/
Author: Хеуэр В.
Tags: шахматы выдающиеся шахматисты мира биографии шахматистов
ISBN: 5-94229-023-9
Year: 2004
Text
•Олимпия PRESS•
М№>
МЕГ^М
—
--'.•.„-•A
ИОН
мш
КЛАССИКИ
ШАХМАТНОГО МИРА
КЛАССИКИ
ШАХМАТНОГО МИРА
Вальтер Хеуэр
тЛау.ть
ПЕРЕС
• Олимпия PRESS •
Москва 2004
ББК 75.581
Х35
Хеуэр В.
Х35 Пауль Керес. - Выдающиеся шахматисты мира. - М.:
Олимпия Пресс, 2004. — 464 с.: ил.
ISBN 5-94229-023-9
Книга о жизни, становлении и творчестве великого сына эстонского на-
рода, выдающегося шахматиста П. Кереса. Интересен фон — шахматная
жизнь независимой Эстонии до 1940 г. и Европы до начала Второй миро-
вой войны и во время ее. Интересны творческие характеристики других
выдающихся шахматистов, партнеров Кереса-Алехина, Капабланки, Ре-
шевского, Файна, Эйве. Особый интерес вызывает сопоставление творче-
ства молодых тогда еще П. Кереса и М. Ботвинника.
Для широкого круга любителей шахмат.
ББК 75.581
ISBN 5-94229-023-9
© Хеуэр В., 2004
© «Олимпия Пресс», оформление,
издание, 2004
От автора
Необыкновенное становление
В конце 1930-х гг. взоры шахматного мира были устремлены на
могучую четверку — Ботвинник, Керес, Решевский, Файн. Самый
загадочный был Пауль Керес, он и самый молодой среди них. Его
головокружительный взлет сегодня как-то забыт, а детали его раз-
вития во многом просто неизвестны. Когда я в 1990 году объяснил
Ботвиннику, каким путем мальчуган из маленького городка сам
сделал себя выдающимся мастером, он с ходу изменил свою пре-
жнюю оценку о Кересе. Надеюсь, что и для всех в этой книге най-
дется кое-что новое. Здесь его путь прослеживается до осени 1947
года. Дальнейшие события на протяжении долгих тридцати лет со-
всем уже другая история.
Карьера Пауля Кереса продолжалась сорок лет. Все это время он
был у всех на виду — как на ладони. Он беседовал с любителями
шахмат через свои комментарии и анализы. Он написал десяток
книг и был соавтором еще такого же количества произведений. Его
«Избранные партии» были признаны одной из наиболее глубоких
чисто шахматных биографий. Первая посвященная ему работа уви-
дела свет тогда, когда самому герою было лишь чуть более двадцати
лет. Однако, если в адрес Кереса высказывалось немало хвалебных
слов, то оценки и характеристики такого рода остаются в большин-
стве своем все же голословными. Их повторение на протяжении лет
может вызвать аллергию у более критически настроенных специа-
листов, и даже вызвать сомнение — не является ли этот образ оче-
редным из столь привычных мифов?
Алехин называл шахматы трагическим искусством. Даже если
относиться к подобному возвышению шахмат с некоторым скепси-
сом, несомненно то, что трагедийность характерна для этой невин-
ной игры. С допустимым преувеличением можно сказать, что веч-
ный конфликт между созидающим началом и жестокой действи-
тельностью не оставляет шахматиста ни на миг, от этого он не
избавляется при оценке какой угодно позиции, при расчете любых
вариантов. Живописец стремится передать свое внутреннее виде-
6
Пауль Керес
ние, делая для этого акцент на какую-нибудь деталь и при этом
деформируя целое, шахматный мастер должен подчинять даже са-
мую возвышенную фантазию целому (еще одно определение: шах-
маты являются искусством достижения возможного).
Если к этому добавить неизбежную погоню за успехом, о кото-
ром великий Эйнштейн говорил, что он держит шахматиста в своих
оковах, что «от этого страдает внутренняя свобода и непосред-
ственность даже самых самых сильных личностей», то можно себе
представить, каким полем для ветров и штормов может быть ма-
ленькая шахматная доска.
Представить себе можно и то, сколь труден путь самоутвержде-
ния «в этой гениальной игре матадоров особого рода» (С.Цвейг).
Поэтому не следует удивляться тому, что чисто человеческое любо-
пытство влечет нас к шахматистам, борьба которых запечатлела
столь яркие следы. К примеру — Ботвинник, предположительный
герой Бальзака; Таль, словно появившийся из-под пера Дюма, Фи-
шер, которого трудно еще и сейчас куда-либо поместить.
Пауль Керес не входил в этот ряд. Ни один великий шахматист
не смог, по-видимому, оставаться столь незаметным, как он. Как в
турнирном зале, так и в тиши кабинета. Чем обстоятельнее вариан-
ты «Избранных партий», тем скупее речь о себе. Мы все, по всей
вероятности, сочувствовали ему, как вечно второму. Сам же он об-
ходил эту проблему полным молчанием. Вне шахмат подобного
примера не вспомнить ни в каком-либо другом виде деятельности.
Мы постепенно столь привыкли к этому, что не выходим за пре-
делы восхищения: какое самообладание! При этом роль вечно вто-
рого смягчается грустным роком. Послушаем Эйве: «Когда я думаю
о Пауле Кересе, читаю о нем или пишу предисловия к его биогра-
фиям, меня охватывает сильный протест против несправедливости
жизни и общества по отношению к Кересу. Мы все бывали счаст-
ливы и несчастливы, но на протяжении длительного периода вре-
мени у большинства людей эти понятия как-то уравновешиваются.
Но не для Кереса. С Кересом пришел к концу удивительный и в то
же время трагичный эпизод в истории шахмат».
Действительно, если этот столь сильный духовно человек смог
все в себе пережить, то переживания все же имели место. Эйве
прав: судя по логике событий, это были исключительно тяжелые
переживания. Подобная шахматная судьба просто требует того,
чтобы ее запечатлеть.
От автора
7
Стефан Цвейг утверждал: «По правде говоря, каждый автор дол-
жен отдавать себе относительно каждой книги отчет, с какими чув-
ствами, в связи с какой личной потребностью он избрал свою
тему». В нашем случае речь идет о задании. Но не следует скрывать:
у пишущего была определенная, им движущая цель. Но не для того,
чтобы оглянуться на историю первенств мира. Это недостойно как
истории, так и памяти Пауля Кереса.
О вечном претенденте на титул, по всей вероятности, у каждого
любителя шахмат имеется какое-то представление, но в то же время
даже самое необычное начало шахматного пути Кереса остается для
большинства достаточно туманным, в какой-то мере оно вовсе не-
известно широкой публике (это же можно сказать и о специалис-
тах). Итак, мне хочется вместе с пярнуским школьником вновь пе-
режить далекие годы в родной для него Эстонии, познакомить чи-
тателя с незнакомым для него Кересом, продолжить удивительное
путешествие по Европе 30-х годов, представить забытого Кереса.
Моя привязанность принадлежит более всего самому началу, и я
надеюсь, что главы, посвященные этому периоду, помогут прибли-
зить Кереса, ставшего при жизни классиком, к его поклонникам.
Мне не представилось возможности познать Кереса на так назы-
ваемом гроссмейстерском уровне. Да и в остальном контакты с ним
оставались более скромными, чем это было возможно в создавших-
ся условиях, в которых оказалась маленькая Эстония. Я как-то со-
знательно держал дистанцию, стараясь в то же время держать от-
крытыми глаза и уши. За три десятилетия я собирал все, что гово-
рилось и писалось о великом сыне нашего маленького народа. Эта
книга и является результатом работы подобного летописца. Или,
как говорилось в очень далекие времена: «Каждый человек являет-
ся тайной. Крупная творческая личность — большой тайной».
Творческая личность масштаба Кереса?.. Поэтому и приходится
больше спрашивать, чем отвечать. Но все же не оказалось возмож-
ным отказаться от ряда идей и гипотез.
По всей вероятности, читатель обратит внимание на то, что ря-
дом с главным героем большее, чем обычно, внимание уделено
другим участникам и общему фону сменяющихся эпох. Большее
внимание — ряду шахматных книг. Если же сравнивать с другими
областями, то представленное здесь остается достаточно скром-
ным, но и это является смелой попыткой, так как таких примеров
почти что не имеется.
8
Пауль Керес
Пришлось делать деликатный выбор: в каком виде представить
материал партий. После некоторых сомнений я пришел к выводу,
что предпочтение следует отдать комментариям времени, непос-
редственно следующим вслед за событиями, используя в то же вре-
мя и комментарии современников Кереса. Прошлое доходит до нас
все же через голоса прошлого!
И еще. Пауль Керес избегал «летописцев». Относительно биогра-
фии на эстонском языке мы достигли договоренности в 1964 году.
Керес смог прочитать опубликованные в периодике черновые гла-
вы, которые рассматривали период его становления в несколько
ином плане, чем это делалось прежде. В интересах истины должен
сказать, что после их прочтения он ограничился лишь рядом фак-
тических уточнений.
В.Хеуэр
Часть I
Чемпион в коротких
штанишках
Глава первая
«Папа, ходи конем!»
Шахматные мастера редко когда подвергаются исследованиям
психологов. Однажды это случилось в Москве во время Междуна-
родного турнира 1925 года. Потом ученые утверждали: «В шах-
матах больше чем в любом другом искусстве успех может прийти
благодаря постоянному труду». Но и в них только прирожденный
талант может подняться выше других. Никто, правда, не знает,
что это такое — прирожденный талант. Во всяком случае, не меха-
ническое скопление определенных элементов интеллекта, а само-
стоятельная изначальная данность, в основе которой особая инту-
иция и способность к образному анализу. Мысль Стефана Цвейга
в «Шахматной новелле» совсем не дурна: если бы френолог Галль
захотел, то нашел бы на черепе какие-нибудь шахматные бугорки.
Например, когда Эйнштейну было пять лет, обычное детское
любопытство в нем проснулось при виде компаса. На многих буду-
щих шахматных чемпионов примерно в таком возрасте подобное
влияние оказало знакомство с шахматными фигурами. Но это зна-
комство не обязательно должно произойти так рано. Ботвинник
узнал шахматы в двенадцать лет, но в шестнадцать он был уже ма-
стером. Пильсбери только в шестнадцать выучил ходы, а Чигорин
начал совсем взрослым — когда ему было уже за двадцать. Все же
вундеркинды всегда вызывают особый интерес: их хотят видеть и в
шахматах, а не только в музыке среди «Моцартов».
Хорошо пошутил по этому поводу шахматный классик Зигберт
Тарраш. На турнире в Монте-Карло гроссмейстер нанял комнату
у вдовы с грудным ребенком. Когда ему надоедало одиночество,
10
Пауль Керес
он иногда засиживался в салоне хозяйки. Однажды он разбирал
там отложенную партию. «Уже больше часа я напряженно смот-
рел на доску. Отчаявшись, я уже хотел сложить фигуры, как
вдруг ребенок, который проявлял признаки беспокойства, про-
тянул свою ручонку в сторону ферзевого фланга белых, посмот-
рел на меня интеллигентными глазами и закричал требователь-
ным голосом: “Аа-аа!” Обеспокоенная мать поднялась и унесла
малыша, она его явно не так поняла. Я же догадался, что ребенок
хотел мне сказать. Будто пелена с глаз спала: да, на линию “а” я
должен пойти ладьей! Ликующий, я помчался в турнирный зал».
Современные шахматисты знают двух настоящих вундеркин-
дов — Капабланку и Решевского. Начало карьеры одного будто
списано с биографии другого.
Капабланка'. «Однажды, когда мне еще не было пяти лет, я увидел
отца, играющего в шахматы. До этого я никогда не видел шахматных
фигур. Они меня заинтересовали, и на следующий день я опять при-
шел смотреть на игру. На третий день отец, совсем неопытный иг-
рок, пошел конем с белого поля на белое. Отец выиграл. Я назвал его
жуликом и стал над ним смеяться. После маленькой ссоры — отец
чуть не выгнал меня из комнаты — я показал ему, как неправильно
он пошел. Отец удивился: откуда я знаю ходы? Я ответил, что могу у
него выиграть. Он сказал, что это невозможно, что я не смогу пра-
вильно расставить фигуры. Мы попробовали сыграть, и я выиграл».
Решевский: «Я научился играть в шахматы, следя за игрой отца (в
четыре года. — В.Х.). Однажды я удивил отца, который только что
сдался, просьбой позволить мне закончить партию. Мой отец не
подозревал, что я знаю ходы. К великому удивлению отца и его
партнера, я выиграл».
Такой сюжет нередко повторялся в различных вариантах. Но
один, действительный, однако, не зафиксирован в шахматной ли-
тературе. После победы Кереса в Бад-Наугейме весной 1936 года
какой-то неизвестный репортер повел своих читателей в гости к
родителям юного мастера:
«В Пярну, на улице Кунинга, на одной калитке вывеска: “Порт-
ной Пеэтер Керес и швея Марие Керес”. Поднимаюсь по деревян-
ной лестнице на второй этаж голубого дома. В дверях меня встреча-
ет пожилой мужчина с сантиметром на шее.
- Здравствуйте, это вы отец знаменитого Пауля Кереса, или я
ошибся?
Гпава первая. «Папа, ходи конемЬ
11
- Да, я. Что у вас?..
— Хотелось бы написать пару строк и о родителях отважного
Пауля. Меня больше всего интересует, от кого Пауль унаследовал
шахматный талант?
Пеэтер Керес указывает на стул. Садимся.
- Какой там талант. Я сам тоже немного играю в шахма-ты, —
говорит портной, — но не по письмам, как он, а просто так, по
воскресеньям. До сих пор хожу играть к заречным знакомым.
Тут из соседней комнаты торопливо выходит энергичная госпо-
жа Керес, мать шахматного мастера.
- Ну конечно, Пауль унаследовал свой талант от отца. Отец ведь
в молодости играл на всяких инструментах: на фисгармонии, цим-
балах, скрипке. И в шахматы тоже.
- Разве Пауль музыкален? Он играет на чем-нибудь?
- Где там, эти шахматы отнимают все время! Иначе бы он мог
довольно прилично играть на пианино.
Отец добавляет:
— Я иногда поигрывал, да. А Пауль стоял рядом и смотрел. Так
он ходы и выучил. Во время войны мы жили в Нарве. Там я часто
играл с одним эстонцем из Америки, Капстом. Он был довольно
приличным игроком. Пауль все смотрел и однажды, когда я хотел
сделать ход, он схватил меня за руку: “Папа, не ходи так! Смотри,
ходи конем!” Видимо, он уже тогда был прав, так как противник
рассердился на это замечание и рявкнул на сына: дескать, ты, маль-
чик, лезешь в чужую игру. Это и было первым шахматным дости-
жением Пауля».
Достоверность этого случая подтверждает Керес:
«Мне было примерно четыре года, когда я, катаясь на санках,
сломал руку и поэтому должен был временно отказаться от зим-
них игр с ровесниками. Дома я часто следил за шахматными
партиями между отцом и гостями — так состоялось мое знаком-
ство с шахматами. Однажды я следил за партией между отцом и
одним из гостей и напряженно думал о том, как одна или другая
сторона могла бы получше сыграть. Симпатии были, конечно, на
стороне семьи, и в один критический момент мне показалось,
что отец мог бы сделать очень сильный ход конем. Этика шах-
матной игры не позволяет вмешиваться в чужие партии, но все
же я не мог не заметить, что, по-моему, очень хорош ход конем.
Так оно и было, но результат для меня оказался весьма прискор-
12
Пауль Керес
бным. Гость рассердился на мое вмешательство и очистил стол
от фигур. А меня удалили за неспортивное поведение».
В газетном репортаже дается довольно поверхностная информа-
ция о родителях одного из крупнейших шахматистов нашего време-
ни. Пеэтер Керес (1876—1956) был родом с хутора Мару волости
Вана-Каристе Вильяндской губернии — из многодетной бобыль-
ной семьи. Говорят, что все Кересы были высокого роста, добрые,
общительные. Постройки тех лет не сохранились, но там по-пре-
жнему растет двухствольная береза, которую народ зовет березой
Кереса. Кересы были плотниками или портными. Пеэтер Керес не
то в последний, не то в предпоследний год 19-го века уехал в Пярну
осваивать портновское ремесло. Там он познакомился с живой и
сердечной девушкой Марие Ляммергас (1882—1970), тоже бывшей
крестьянкой из Ляэнемаа. Они поженились. 15 ноября 1912 года
родился и сын — Харальд. В годы Первой мировой войны, когда
немцы стояли под Ригой, Кересы переехали в другой конец Эсто-
нии, в Нарву. 7 января 1916 года там появился на свет их младший
сын, Пауль. Нарва довольно долгое время оставалась домом Кере-
сов. В Пярну семья вернулась только в 1922 году.
Как пишет репортер, в этом доме хлеб добывали с помощью
иголки и нитки (в Нарве Пеэтер Керес держал и галантерейную
лавку). Недостатка в доме не было, но и ничего лишнего тоже —
жили как средние ремесленники того времени. В Пярну постоян-
ного жилища не было, квартиру меняли четыре-пять раз.
Глава семьи — шахматный игрок, музыкант, балагур — обладал
несколько богемными наклонностями, был не прочь выпить. Хо-
зяйство вела мать — очень обязательная, принципиальная и воле-
вая женщина, от которой сыновья унаследовали эти ценные черты
характера, а также внутреннюю самодисциплину и душевную стой-
кость. Небольшое школьное образование Марие было незаметно за
высокой внутренней культурой, нравственностью и врожденным
ясным взглядом на окружающий мир. Через многие годы академик
Харальд Керес, знаменитый ученый-физик и уважаемый учитель,
написал: «У каждого человека должен быть этический минимум,
ниже которого он ни в какой ситуации не опустится».
Определяющее влияние матери на формирование сыновей отме-
чали все, кто знали в то время семью Кересов. Один из более по-
здних знакомых спрашивал: «Откуда у Харальда и Пауля такая ис-
ключительная скромность?» Ответ напрашивается сам собой. Не-
Гпава первая. «Папа, ходи конем!»
13
Пеэтер Керес
Марие Керес
которые утверждают, что строгая и верующая Марие Керес была
принципиально против увлечения шахматами младшего сына —
сколько фигур сгорело в печке! Харальд Керес уточняет: «Мать
была верующая скорее в том смысле, что прилежно платила цер-
ковные взносы. Что касается шахмат, то она просто беспокоилась,
как бы мальчик не переутомился».
Пауль Керес. «Мать запрещала слишком много времени тратить
на шахматы».
Марие Керес как бы передала сыновьям какую-то тайную пру-
жину, которая потом их подталкивала, а Пеэтер Керес — чувство
юмора, и, наверное, младшему — склонности игрока. Приходится
только удивляться, как у таких разных родителей выросли дети с
цельными характерами, как к таким характерам прибавились вы-
дающиеся интеллектуальные способности. Если обычно духовный
потенциал, накопленный поколениями, неожиданно реализуется
в одном избраннике, то в этой, по-настоящему простонародной
семье оба наследника поднялись выше своей среды, вошли в ис-
торию культуры эстонского народа, стали известными за предела-
ми родины.
14
Пауль Керес
Вернемся к шахматам. Итак, маленький Керес начинал удиви-
тельно похоже на маленьких Капабланку и Решевского. Дальше
дороги разошлись.
Капабланка-старший проконсультировался с врачом, и шах-
матное увлечение сына было доведено до минимума. И только в
одиннадцать лет он стал посещать респектабельный шахматный
клуб в Гаване. Тремя годами позже мальчик был уже чемпионом
Кубы. К Ржешевскому (так тогда с польской транскрипцией пи-
сали эту фамилию), родившемуся в Озеркове в мало кому извес-
тной польской деревне, пришла мировая слава очень рано: маль-
чуган, который нарисованный гриб принял за шоколад, мог иг-
рать в шахматы сразу с не одним десятком взрослых. Его турне с
сеансами одновременной игры проходило через всю Европу в
Америку. Потом Решевский рассказывал: «Меня трогали, тыкали
пальцем; на меня нападали репортеры, психоаналитики».
В эстонском провинциальном городке возглас «Папа, ходи ко-
нем!» остался, конечно, в родных стенах, как и последующие собы-
тия. Харальд Керес говорит, что первым партнером Пауля был
отец. Но затем игра почти забылась, и лишь в школе все началось
будто сызнова. Но уже по-настоящему. Младший брат увлек стар-
шего. Точных правил они по-прежнему не знали. Играли без роки-
ровки и взятия en passant1. Как говорил Пауль Керес, главное — что
играли.
Мальчики не играют, они живут в своей игре. Но мальчишес-
кие восторги рождаются утром, чтобы к вечеру умереть. К Паулю
Кересу это не относилось, первое крупное открытие, первое
большое увлечение осталось и последним, прошло через всю
школьную пору, а позже — через всю жизнь. Опять вспомним
Эйнштейна: «У меня не было никакого таланта, только упорство
мула и безумное любопытство». Но почему любопытство, самое
обыкновенное и распространенное качество, иногда движется
так неудержимо и целенаправленно в сторону от всего суетного,
пустого? Далеко не всякий талантливый человек обладает таким
счастливым стремлением. Кстати, почему от таланта отделяют
интерес и желание, труд и упорство, часто даже противопостав-
ляют ему? Разве эти качества на являются естественной частью
заряженного активного таланта?
' На проходе (фр.).
Гпава первая. «Папа, ходи конем!:
15
Братья не имели понятия о существовании шахматных книг и
«иероглифов», которыми записывают партии. Совершенно случай-
но обнаружили они в одном молодежном журнале эту «египетскую
тайнопись». Но для дешифровки стать Шампольонами1 им все же
не пришлось.
Пауль Керес: «Это привело нас к охоте за шахматной литерату-
рой, что в маленьком городе было вовсе не легким занятием».
Желание делает человека находчивым. Мальчик договорился с
киоскершой, обшарил ее запасы, принес домой кипу газет с шах-
матными рубриками, переписал из них партии и вернул газеты в
киоск. Братья переписывали все, что попадалось в руки. Со време-
нем число переписанных партий возросло почти до тысячи, причем
Пауль неоднократно их разыгрывал, большинство знал наизусть. В
1927 году удалось одолжить «Lehrbuch des Schachspiels» Дюфреня,
«маленькую шахматную библию» 19-20-го вв.
Пауль взялся переписать его, с помощью старшего брата он пе-
ревел учебник на эстонский язык.
Позже у Харальда Кереса, который признавался в том, что у него
не было жилки игрока, появились другие интересы. И среди
школьных товарищей Паулю было трудно найти достойного парт-
нера. Пришлось мириться с переписыванием партий и изучением
их в одиночку. Пришло увлечение и шахматной композицией.
Но вот, спустя две недели после своего тринадцатилетия, Пауль
Керес попал в среду настоящих шахматистов.
В международном «Шахматном ежегоднике за 1899-1900 гг.
опубликована заметка:
«Пярнау, Лифляндия. Шахматное общество основано 7.9.18952.
Председатель — пастор И. Хассельблатт, книгоиздатель — старший
учитель И. Винтер, кассир-референт Ц. Лутцки, библиотекарь —
д-р В.Зон, 24 члена».
И тридцать лет спустя, в Пярну существовало шахматное обще-
ство, наполовину немецкое, наполовину онемечившееся, воз-
главляемое тем же самым пастором. Но все же кое-что там изме-
нилось. Шахматная жизнь протекала в стороне от чопорного шах-
1 Жан Франсуа Шампольон (1790—1832), французский ученый-египтолог, участник
Египетской кампании Наполеона, впервые расшифровавший и прочитавший иероглифи-
ческое письмо Древнего Египта.
2 Официально устав был утвержден в 1896 г.
16
Пауль Керес
матного общества. Место «мэт-
ров» заняли эстонские школь-
ники. В первые годы республи-
ки, когда шахматная организа-
ция находилась еще в
эмбриональном состоянии, мо-
лодые пярнусцы обошли свер-
стников из Таллина и Тарту.
Кстати, Пярну в те времена
был вообще спортивным горо-
дом. И результаты местных
спортсменов были выдающиеся
(так, местный рекорд по прыж-
кам в длину, установленный в
1929 году, держался более соро-
ка лет).
В шахматных кругах привле-
кал внимание болельщиков
Херберт Виркус (1908—1941),
которого за быструю игру про-
звали «Секундой». Виркус
Братья: Харальд (слева) и Пауль
трижды становился чемпионом
Эстонии среди школьников (1925—1927), он был первой ласточкой
приближающегося шахматного ренессанса. К сожалению, в жизни
все оказалось не так. В Пярну, перед появлением Кереса начался
отлив шахматных сил. Виркус вскоре после окончания гимназии
бросил шахматы, несколько перспективных юношей уехали из род-
ного города. На смену им никто не пришел. Газета «Рати
Paevaleht» писала в 1928 году:
«На республиканских турнирах учащихся раньше всегда выигры-
вал Пярну, теперь он должен мириться с последними местами».
Отдельные энтузиасты как-то пытались сплотить новые шах-
матные кружки, но они держались недолго — не было притока
свежих сил.
И все же была предпринята еще одна попытка. В декабре 1928
года был организован чемпионат Пярну по молниеносной игре.
Вряд ли кто мог предполагать, что этот турнир войдет в историю.
Первый круг прошел без заминок. Участвовало семь шахматистов.
Неожиданностей не произошло; выиграли те, кому «положено». В
Гпава первая. «Папа, ходи конемЬ
17
следующем месяце произошла осечка. Привычную монотонность
нарушил школьник в коротких штанишках, который пришел вмес-
те с отцом и хотел записаться девятым. Керес сам описывает этот
случай:
«Когда в школе не осталось достойных конкурентов, я стал по-
дыскивать себе новых партнеров. Тут в газете увидел взвол-
новавшее меня сообщение о том, что первый круг первенства по
игре в блиц уже кончился. Всего должно было состояться шесть
турниров. Такую возможность сравнить себя с лучшими шахма-
тистами города я, конечно, пропустить не мог».
Пришедшим наотрез отказали. Отца местные шахматисты зна-
ли, но сына видели в первый раз. Очевидно, внешность ма-лень-
кого посетителя не внушала доверия. Но глаза мальчика так горе-
ли, что старые шахматные асы смягчились и устроили ему провер-
ку — предложили сыграть две партии с сильнейшим из восьми.
Первую партию Пауль Керес проиграл, как он говорил, «из-за не-
которой неуверенности». Имея хоть толику фантазии, можно
представить, как билось сердце тринадцатилетнего проигравшего.
К счастью, в шахматах можно восстановить справедливость. Вто-
рую партию он выиграл. Один из свидетелей вспоминал: «Маль-
чик делал очень острые и толковые ходы». «Толковый» мальчик
был допущен к соревнованиям.
25 января 1929 года «Parnu Paevaleht» сообщала:
«Блиц-турнир 20 числа с.м. выявил молодой талант на пярнус-
кой шахматной арене. Это молодой Пауль Керес, который выиг-
рал упомянутый турнир, набрав 8 очков (100%). Этот блестящий
результат 13-летнего Пауля Кереса позволяет возлагать на него
большие надежды в будущем».
Дебют школьника произвел такое сильное впечатление, что его,
не задумываясь, включили в сборную города. 2 апреля 1929 года
шахматная команда маленького Пярну встретилась с командой
еще меньшего Вильянди. В то время молодые таланты появлялись
и в других местах. Противником Кереса оказался победитель зим-
него чемпионата школьников Эстонии Ильмар Рауд, который был
постарше Пауля. До этой встречи Керес не играл ни одной сколь-
ко-нибудь серьезной партии.
«Первая партия закончилась вничью, во второй я имел в энд-
шпиле две лишние пешки, как вдруг Рауд подставил ладью.
18
Пауль Керес
Конечно, я не стал долго раз-
мышлять, а взял сразу ладью и...
получил мат в один ход. Полу-
чен первый горький урок, и
притом очень полезный». В дру-
гом месте он скажет: «Пораже-
ние не давало мне покоя еще
долгие месяцы».
Утешил блиц, финал которо-
го проходил в мае.
«Parnu Paevaleht»: «В воскре-
сенье шахматный блицтурнир,
который на самом деле был не
турниром, а матчем между дву-
мя сильнейшими, показал, кто
у нас лучший игрок в блиц.
Пришли только Уттопярт и
Керес, которые набрали боль-
ше всех очков. Решили сыг-
рать четыре партии, но уже
третья выявила чемпиона, так
как Кересу удалось выиграть
все».
Победитель получил свой
первый приз — пять крон. На
обычном чемпионате Кересу
пришлось довольствоваться вто-
рым местом после Виркуса. «Из-
за небольшой практики», как де-
ликатно выразилась местная га-
зета. Вскоре имя Кереса появи-
лось в ином контексте. 18 нояб-
ря 1929 года республиканская
газета «Paevaleht» опубликовала
его первую шахматную задачу.
Мат в 2 хода (1.Ас2!)
Но вторая за ней не последо-
вала: композицией Керес серьез-
но увлекся только через два года.
Затем произошло событие, кото-
рое сделало молодого провинци-
ала одним из газетных героев в
буквальном смысле слова.
В конце года в Пярну давал
сеанс одновременной игры
Гпава первая. «Папа, ходи конем!'
19
шахматный мастер из Таллина Владас Микенас. Мастер был мо-
лод — только что окончил школу, но в те времена юноши рано
становились взрослыми. Среди восьми противников был, разу-
меется, и Керес. Он не только выиграл у Микенаса, но помог
выиграть и своему однокласснику Юри Ребане. Остальные шесть
участников вынуждены были сдаться. Эта встреча произвела
впечатление на гостя. Возвратившись в Таллин, Микенас напи-
сал в газету:
«Пауль Керес — чемпион Пярну. Паулю только 12 лет1. Такой
молодой маэстро делает честь городу Пярну, но не своим боро-
датым соперникам, которых Керес победил. Как он говорит, его
шахматная карьера началась уже с 4 лет! Развивался он без учите-
лей, только при помощи шахматных рубрик в газетах. Работает
как взрослый: в его переписанной и изученной коллекции более
700 лучших партий. Все они четким детским почерком записаны в
чистую тетрадь. Он ученик первого класса Пярнуской мужской
гимазии, но шахматам по своей квалификации может учить всех
остальных. Сам ростом до колена, но за шахматным столом на
голову выше многих “стариков”. 7 января ему исполнится 13 лет.
Посмотрим, не украдет ли эта чертова дюжина у него в будущем
году чемпионский титул».
Микенас, видимо, догадывался о незаурядном даровании, во
всяком случае и позже Керес не выходил у него из головы. Так,
через месяц, делая обзор о шахматах в провинции в газете «Эсмас-
пяэв», он пишет: «Но что делает Пярну? О-о! Он что-то скрывает.
Не зря спрашивают адрес чемпиона Эстонии. С нетерпением
ждем сообщений о ваших планах!»
Таким образом, слухи дошли уже до столицы. Вскоре туда при-
был и сам возмутитель спокойствия: с 23 по 26 апреля 1930 года в
Таллине проводился II весенний турнир школьников Эстонии.
Через «Пяэвалехт» участников уведомляли о том, что «одеяло,
простыни, подушку просят взять с собой, на станции будут встре-
чать проводники с белой повязкой. Добро пожаловать!» Тот, у
кого не было постельных принадлежностей, здорово дрожал но-
чью под крышей реального училища. Сохранился отчет о подоб-
ном турнире, проводившемся в конце 1931 года (Пауль Керес в
нем участвовал):
' На самом деле Кересу было на год больше. Эту ошибку Микенас повторяет.
20
Пауль Керес
«Республиканский шахматный турнир школьной молодежи,
проводимый Обществом трезвости молодежи, начался 28 декабря
в 12 часов дня в Тарту. Организация ниже всякой критики. Пер-
вых прибывших участников привели после долгого блуждания по
городу в неотопленное помещение какой-то школы. Приходилось
самим топить печи. Позже перевели в другую школу, где “поряд-
ки” были те же. Приехало еще около 200 человек — участники
курсов молодежных вожаков. И их всех поместили вместе с шах-
матистами на полу. Покой наступал только в три ночи, а день
начинался в пять утра. Итого два часа на отдых! В день соревнова-
ний шахматистам приходилось искать устроителей, что было
труднее, чем открывать Америку».
Играли по три, иногда даже по четыре тура в день. Все счита-
ли, что это слишком утомительно, надо что-то предпринять, но
тем не менее все осталось по-прежнему, уже из-за временнбго
лимита. Поэтому аутсайдеры часто пропускали «лишнюю»
партию. Например, на упомянутом II весеннем турнире среди 26
участников занял 13-е место шахматист из Тарту, сумевший сде-
лать только несколько ничьих. Все свои очки он получал без
игры, по присуждению. Но те, кто хотел играть, играли. Мягкая
кровать, разумеется, не прибавляет восторга, а ее отсутствие его
не отнимает.
Пауль Керес приехал вместе со старшим братом. Для поездки
пастору Хассельблатту пришлось лично просить разрешения у ма-
тери. Теперь эти переживания остались позади, и молодой маэстро
не обманул ожиданий. Вот, что писал Микенас:
«Симпатичный вундеркинд великолепно доказал и таллинцам
свои шахматные способности. Все были в восторге. Игру, которую
предлагал 13-летний Керес, действительно трудно перехвалить: его
быстрая и ясная комбинационная игра привела в восторг и наших
игроков I класса, которые с ним встречались в легких партиях...
Когда маленький Павлушка1 в коротких штанишках появился в иг-
ровом зале, многие не смогли скрыть своего впечатления от такой
“знаменитости”, но последовали туры, легкие победы... и, по еди-
нодушному мнению, ему бы очень подошли брюки чемпиона Эсто-
нии Тюрна».
' Пауль Керес был действительно самым маленьким участником турнира: сидя на
стуле, он ногами не доставал до пола. Резко вырос он только в средней школе.
Гпава первая. «Папа, ходи конем!:
21
Керес вспоминает: «Я ходил еще в коротких штанишках и мои
коллеги сначала шутили на этот счет. Позже они, наверное, не-
множко иначе стали к этому относиться».
Пауль Керес набрал 8 очков из 9 и должен был получить приз.
Но его долго не высылали, и педантичный «чемпиончик» посы-
лал с возмущением требовательные письма. Харальд Керес на-
брал 6,5 очка (Микенас: «У X. Кереса совсем противоположный
стиль игры, но его осторожности было достаточно, чтобы пере-
хватить II приз у представителей Таллина). В последовавшем
блиц-гурнире участвовало большинство лучших шахматистов
столицы (фактически — Эстонии). Победу в нем одержал Владас
Микенас, Пауль Керес занял в непривычной конкуренции по-
четное четвертое место.
Просто школьник
О школьных годах Кереса лучше всего мы узнаем, если обра-
тимся к воспоминаниям его однокашника и друга Юри Ребане, в
будующем известного спортивного деятеля:
«С Паулем Кересом мы встретились в третьем классе тогдаш-
ней 9-й начальной школы г. Пярну. Осенью сидели вместе, вес-
ной часто врозь: я был слишком живым мальчиком, и учителя
нас постоянно рассаживали. Пауль во многих проказах от нас не
отставал, но все же был серьезнее и скрытнее, чем его товарищи.
Мы его обычно, как водится среди мальчишек, звали “Малец”
или “Кека” — производное от фамилии.
Сначала я даже не знал, что он увлекается шахматами. У Кере-
са было слабое здоровье, он часто простуживался. О шахматах я
узнал случайно, когда однажды навестил его во время очередной
простуды. Пауль сидел в кровати и записывал в клетчатую тет-
радь партии.
Я был удивлен, даже понятия не имел, что такое шахматы. А
ведь мы вместе занимались спортом. Позже, в гимназии, я был
председателем спорткружка, Кека — секретарем. Играли в фут-
бол, волейбол. А до этого были детские игры. Помню какую-то
игру в мозаику, однажды так увлеклись, что доигрались до угро-
зы быть высеченными родителями.
Излучина реки Валликраави сейчас кажется маленькой, а для
нас она была большая. Там, в воде стояли фанерные бочки. Мы
22
Пауль Керес
бегали по ним, стуча как на ксилофоне, падали в воду, на берегу
сушили одежду; в десять-одиннадцать лет увлекались “тенни-
сом”: били по теннисным мячам деревянными лопатками (на-
стоящий теннис пришел только в последние годы гимназии).
Керес тогда жил на улице Вахтра; дорожки парка были усыпаны
красным шлаком, мы протянули через дорогу веревку и играли.
Прохожие делали крюк — дети есть дети. Однажды один мужчи-
на остановился — запомнилась его важная осанка — и долго
смотрел на наш “матч”, потом в конце концов спросил: “Маль-
чики, может, мы все же мешаем людям?” Оказалось, что этот
зритель — сам мэр города.
Вместе с Паулем я ходил и на уроки фортепиано. Его старший
брат был настоящим виртуозом, но и Пауль всерьез увлекался
музыкой. Его отличала от нас удивительная скромность; он ни-
когда не лез в лидеры, не выпячивал свое “я”. Он был добрый,
всегда готовый прийти на помощь. Нельзя представить, чтобы он
мог кому-нибудь нагрубить или оказался зачинщиком драки.
Хорошая картина не обязательно должна быть пестрой. За
сдержанностью Пауля чувствовался богатый внутренний мир. У
него была необыкновенная память, острая наблюдательность,
многие помнят его меткие замечания. Любил шутку. Однажды на
урок Закона Божьего вместо него пошел отвечать наш одно-
классник Хельмут Луйк, большой проказник. Так и повелось —
один выступал под именем другого. Потом учитель Закона Божь-
его, к удивлению педагогического совета, жаловался, какой этот
Керес хулиган.
В школе нас не только учили, но и воспитывали. Если ты был
дисциплинированным и восприимчивым, то дома оставалось
только решить задачи. Благодаря этому выигрывалось время, что
очень пригодилось Паулю Кересу в жизни. Школа была сильная,
дала нам хорошую базу английского и немецкого языков. В тре-
тьем классе гимназии мы разошлись — он в реальный, я в гума-
нитарный класс. В 1934 году мы оба были лучшими в своих клас-
сах, ходили на прием к Президенту республики».
От первых лет независимой республики сохранилось очень
мало партий. Так, например, из творчества Виркуса, предше-
ственника Кереса, удалось найти только одну. К таким же рари-
тетам относятся и первые партии Пауля Кереса.
Гпава первая. «Папа, ходи конем !>
23
Ферзевый гамбит
Рауд - Керес
Матч Пярну — Вильянди, 1929
1.(14 £f6 2.£13 еб З.с4 d5 4.еЗ
Де7 5.£сЗ сб 6. ДОЗ de 7.Д:с4
0-0 8.0-0 Ь6 9.е4 ДЬ7 10.Ag5
£bd7 11.Sei h6 12.ДЙ4 Йс8
13.ДЬЗ Ве8 14. a cl с5 15.d5 ed
16.ed £18.
17.d6 «:d6 18.S:d6 A:d6 19.
A:f6 gf 2O.£d5 &:d5 21.A:d5
£g7 22. £h4 a:el+ 23.B:el Sd8
24.adl ЙИ8 26. g3 £g6 26. £15
Af8 27.£e3 £g7 28. £6+ £h7
29.£e3 ad7 3O.h4 h5 31.Д13
a:dl+ 32.A:dl Ah6 33.£f5 c4
34.&:h5 Acl Зб.ЬЗ c3 36.£d4
&d2 37.&:g6+ fg 38.ЙП ЙИ6
З9.йе2 ЙЙ5 40. £13 Дс1 41.£d4
fig4 42.£b5 c2 43.£d4 Г5 44.
£:c2 f4 45.gf &:f4 46.b4 a6 47.
£d4 Ad6 48.b5 ab 49.£:b5 Де7
50.£d4 A:h4 51.a4 £f4 52.£c6
Йе4 53.a5 ba 54.£:аб. Ничья.
Итальянская партия
Керес — Рауд
Матч Пярну-Вильянди, 1929
1.е4 е5 2. £13 £с6 З.Дс4 Дс5
4.сЗ £f6 5.d4 ed 6.cd ДЬ4+ 7.
Ad2 A:d2 8.£b:d2 d5 9.ed £:d5
Ю.ЙЬЗ £ce7 11.0-0 0-0 12.
afel £b6 13.Ad3 Д15 14.a.e7
A:d3 16.gael Ag6 16. £h4 S:d4
17.£:g6 hg 18. £13 ®d5 19.B:c7
Й:ЬЗ 2O.ab Sab8 21.£g5 £d5
22.ad7 £16 23.ade7 afe8 24.
£:17 a:e7 26.B:e7 Bc8 26.g3
ac2 27.8:b7 a:b2 28.£g5 £e8
29.ab8 Й18 3O.£e4 abl+ 31.
£g2 adl 32.Й13 ad7 ЗЗ.Й14
Йе7 34.£g5 Ф17 36.f4 £c7 36.
h4 £d5 З7.£с5 Be7 38.8b7 £c7
39.g4 ad7 (ловушка!) 4O.£:d7??
(см. диагр. на стр. 18).
Да, именно так! После спо-
койного 40.15 черные могли бы
сразу сдаться.
4О...£ебх. Что же, все мы так
начинали, но важно, кто до чего
доходит.
Глава вторая
Шахматный мир anno 1930
Имя «чемпиона в коротких штанишках» было петитом внесено в
шахматную хронику. Прежде, чем посмотреть, как он воспользо-
вался своим лавровым листочком, войдем на минуту в среду насто-
ящих чемпионов.
Шахматные писатели любят говорить о «тысячелетнем искусст-
ве». Это, разумеется, так, но подлинные шахматные художники
появились только вместе с рождением шахматного спорта во вто-
рой половине восемнадцатого века. В начале 1930-х годов уже тре-
тье поколение мастеров завершало свой путь. Это было время бес-
покойных ожиданий. Первая мировая война преобразила и шах-
матную карту старого мира; проигравшая войну Германия
утратила свою ведущую роль и в шахматах. Зато шахматное искус-
ство распространилось по всему материку. Быстро набрав силы,
во всем мире забила шахматная жизнь. В промежутке 1920—1930
годов было проведено столько же крупных соревнований, сколько
за весь 19-й век, почти наполовину больше, чем за довоенное «зо-
лотое десятилетие». Средние и небольшие турниры сыпались, как
из рога изобилия. Число шахматистов в мире за десять лет увели-
чилось примерно втрое. Раньше клубы и общества существовали
обособленно (исключая, может быть, Германию), игра и сопер-
ничество были на уровне приятного развлечения. Теперь же но-
вые национальные шахматные федерации пытались преобразо-
вать существующую стихию в единую структуру по примеру
спортивных организаций.
Кульминацией этих усилий стало создание Международной
шахматной федерации (ФИДЕ) в 1924 году. Характерно, что
ФИДЕ сразу обратилась в МОК с просьбой принять шахматы в
качестве олимпийского вида спорта. Получив отказ, ФИДЕ
организовала свои Олимпиады, небывалые по размаху и содер-
жанию соревнования — «Турниры наций», которые определили
смысл всей шахматной жизни. Возникло соперничество между
странами, как и во всех других видах спорта, что не могло не
Гпава вторая. Шахматный мир anno 1930
25
повлиять на отношение основной массы шахматистов к древ-
ней игре.
Бомба взорвалась в Красной России. В 1920 году Александр Але-
хин завоевал звание чемпиона страны и в надежде завоевать титул
чемпиона мира уехал на Запад. Там он во всеуслышание заявил
репортерам местных газет о своем отношении к Родине: «Малове-
роятно, что на таком несолидном фундаменте можно построить
что-нибудь постоянное». Когда только что созданная ФИДЕ при-
гласила к сотрудничеству Советский Союз, отмечая, что в политике
она абсолютно нейтральна, то последовал жесткий ответ: «Всесо-
юзная шахматная секция к политике не нейтральна и твердо стоит
на платформе международной борьбы пролетариата».
И вдруг в конце 1925 года в прессе появилось сенсационное со-
общение о том, что в Москве начался турнир с участием «буржуаз-
ной шахматной элиты». Шахматный мудрец Эмануил Ласкер был
первым западным гроссмейстером, посетившим Советский Союз.
«Deutsche Schachzeitung» писал:
«Полные любопытства, прибыли мастера Запада в Москву. Они
знали, что уже Наполеон тут ничего хорошего не увидел, а теперь
здесь властвуют большевики: “Что мы будем кушать?” Осторожный
Грюнфельд только после долгих уговоров оставил на таможне две
дюжины банок консервов».
Предсказание Алехина оказалось далеким от истины. В России
строилось огромное шахматное здание, причем впервые за счет го-
сударства. Во время открытия турнира экс-чемпион мира Ласкер
сказал: «Мы присутствуем при рождении новой эпохи». После пер-
вых туров гроссмейстер Тартаковер воскликнул: «Как живой
фильм, развертывает перед удивленным миром московский турнир.
Такого необычайного интереса к нашему искусству не видели еще
нигде и никогда!» В конце он подчеркнул: «Москва стала шахмат-
ной Меккой для всех народов».
К сожалению, обстоятельства из-за мирового экономического
кризиса складывались неудачно, в конце десятилетия число пред-
ставительных турниров сократилось до минимума: они не давали
никакой прибыли, и для их устройства были нужны либо сногсши-
бательная реклама (она давала возможность проводить соревнова-
ния на фешенебельных курортах), либо меценаты-благотворители.
Если у поклонников шахмат были трудности, то на что могли рас-
считывать сами шахматисты? Кто-то писал:
26
Пауль Керес
«Наш великолепный мир доведен до того, что мы можем только
выразить свое почтение мастерам, не имея возможности добавить к
этому и ломаного гроша. С тех времен бытует “шахматно-медицин-
ский” рецепт для похудения: принимайте уксусные ванны, прово-
дите каждый сеанс одновременной игры на 500—1000 столах, а
крайняя мера — станьте профессионалом!»
Забот хватало и во внутришахматных делах. Ориентация на спорт
толкнула ФИДЕ на явно бесперспективный шаг: федерация поста-
вила перед собой святую цель — очистить шахматы от запаха денег
и допустить на свои турниры только так называемых любителей.
Такое разграничение выглядело тем более странно, что многие
средние игроки работали редакторами шахматных рубрик, радио-
комментаторами, но этой их деятельности ФИДЕ не касалась, зато
среди профессионалов оказались все величайшие мастера. Рудольф
Шпильман, один из них, удивлялся:
«Для такого любителя, как я, — а я действительно любитель шах-
матной игры, которого увлечение шахматами довело даже до того,
что он посвятил им всецело свою жизнь, — итак, такому любителю,
как я, совершенно непонятно: неужели сейчас могут найтись люди,
которые ломают себе голову над тем, вправе ли любитель зарабаты-
вать своим любительством деньги или нет?»
Акция ФИДЕ провалилась, но ее отношения с гроссмейстерами
были испорчены.
Это десятилетие потрясло и шахматную теорию. В 1922 году в
Вене вышла брошюра Рихарда Рети под названием «Новые идеи в
шахматах», в которой автор утверждал, что его поколение инте-
ресуют не правила, а исключения. Арон Нимцович в своих книгах
«Моя система» (1925) и «Моя система на практике» (1929) был еще
более резок. Популярный шахматный журналист (и шахматный пи-
сатель) Савелий Тартаковер назвал представителей нового течения
«гипермодернистами» или «неоромантиками» и превозносил их до-
стижения в нескольких объемистых книгах и бесчисленных статьях.
Третье поколение.
Тоска по ребенку
Властвовавшее в шахматах поколение появилось в первой чет-
верти 20-го века. По праву его можно было бы назвать и уходящим
поколением. Его величайшие представители родились в 1882—1892
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
27
годы (1882: Осип Бернштейн, Ольдржих Дурас, Акиба Рубинштейн,
1883: Рудольф Шпильман; 1885: Милан Видмар; 1886: Арон Ним-
цович; 1887: Савелий Тартаковер; 1888: Хосе-Рауль Капабланка;
1889: Ефим Боголюбов, Рихард Рети; 1892: Александр Алехин). Ка-
жется, никогда Создатель в течение столь короткого времени не
тратил на шахматистов столько «глины высшего сорта».
Кроме кубинца Капабланки, они все без исключения были вы-
ходцами или из царской России, или из Австро-Венгрии. В Герма-
нии не появилось ни одного сильного шахматиста, англичане
«свое» получили во второй половине 19-го века, французы — в се-
редине века, о давних предках — испанцах и итальянцах — уже
несколько столетий ничего не слышно.
Это было довольно пестрое общество, неоднородное по темпера-
менту, шахматному воспитанию, а также карьере и личной судьбе.
Некоторые получили известность уже до войны (Рубинштейн, Ка-
пабланка, Алехин. Дурас после 1914 года вообще не участвовал в
соревнованиях, Бернштейн выступал очень редко), некоторые
только-только начали привлекать всеобщее внимание (Видмар,
Нимцович, Тартаковер, Шпильман), некоторые вышли к зениту
славы после войны (Рети, Боголюбов). Пусть исключительный во
всех отношениях Капабланка пока остается в стороне, познако-
мимся с другими членами этой «Могучей кучки», а также с обстоя-
тельствами, повлиявшими на их развитие.
Первый международный турнир был проведен в 1851 году, но
только в конце 19-го века турниры постепенно стали регулярными.
Этот процесс продолжался, правда, неравномерно, и в первое деся-
тилетие следующего века. Организаторами были известные курор-
ты; увеличились призы, впервые мастерам стали оплачивать проезд
и проживание, не получившим призы — гонорар за набранные
очки. Особенно популярны были турне гроссмейстеров с сеансами
одновременной игры. Такие вояжи пересекали даже Атлантику, как
гастроли великих музыкантов или певцов. Шахматисты экстрак-
ласса могли уже более-менее зарабатывать себе на жизнь: профес-
сия шахматного мастера признавалась de facto. Правда, до звания
мастера приходилось по-прежнему добираться за свой счет. Этот
неофициальный, но престижный разряд можно было выполнить на
главных турнирах (Haupttumier) Немецкого шахматного союза —
там каждый заботился о себе сам. Видмар писал, что в Кобурге в
1905 году его ужин состоял из картошки в мундире.
28
Пауль Керес
Что касается класса игры, то великий просветитель Тарраш в
книге «Современная шахматная партия» (1911) мог с гордостью со-
общить, что тридцать лет назад мастера играли слабее, чем нынеш-
ние шахматисты второго класса, выросшие на его идеях. И впереди
назревал настоящий взрыв. Как сказал Ньютон, он потому видел
дальше, что стоял на плечах гигантов прошлого. К началу 20-го
века пионеры шахмат уже прошли свой изнурительный путь. Новое
поколение вступило, по выражению Видмара, в «золотое время».
Тогдашним шахматным центром была Вена — по словам одного
умного человека — «бывшая Вена, о которой современные туристы
не имеют ни малейшего представления — элегантная, шикарная,
жизнерадостная Вена». Там жило и училось большинство будущих
шахматных звезд. Эти молодые интеллигенты, дети еще предыду-
щего века, были полны надежд и чувствовали свое призвание. Ради
«пустой» забавы они жертвовали солидной карьерой (известно, что
у них у всех хватало талантов не только на шахматы, перед несколь-
кими именами так и появилось — «д-р»). И тем не менее они были
истинными венцами, ибо мало что можно назвать более «венским»,
чем кафе, в которых они выросли как шахматисты.
Конечно, у этого поколения было больше претензий к миру, чем
у бывшего приказчика Шлехтера, уважающего хорошее пиво и лю-
бящего в полночь слушать женскую капеллу. Конечно, этому поко-
лению не все казалось так ясным и устойчивым, как создателю со-
временной позиционной школы Таррашу (1862-1934), который в
своих знаменитых «300 шахматных партиях» заметил, между про-
чим, что в частной жизни он приверженец «системы пятерых де-
тей». Но война разрушила именно этот «шахматный источник», вы-
била целое поколение из седла.
Тогдашние шахматисты и до войны были вечными странниками
(например, Тартаковер родился в Ростове-на-Дону. По националь-
ности еврей, он имел австрийское подданство, а обиходным язы-
ком для него был русский. Учиться начал в Ростове, гимназию за-
кончил в Женеве, университет — в Вене). Но эти странствия пред-
принимались больше по доброй воле. Теперь же послевоенные
бури по всей Европе разметали шахматных мастеров, привыкших
признавать только власть Каиссы.
Тот же Тартаковер нашел пристанище в Париже, будучи граж-
данином Польши, хотя, по данным английского журнала «Chess» и,
говорил по-польски, «как мы с вами».
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
29
Говорят, все проходит. То здесь, то там снова стали устраиваться
турниры. Первым симптомом возобновления шахматной жизни
оказался Гаагский турнир 1921 года. Тартаковер утверждал: «Во
мне, среднеевропейце, страдающем нехваткой не только металли-
ческой, но и духовной валюты, опять возникла вера в западную
культуру». Но, оказывается, проходит далеко не все: с обновлением
общества изменились и шахматы. Нынешние лидеры сформирова-
лись в другое время. Некоторым из них неизбежные перемены
представлялись девальвацией ценностей. Например, Рети писал по
поводу 1 Шахматной Олимпиады (Лондон, 1927):
«Послевоенные годы в Западной Европе с полным правом мож-
но назвать эпохой спорта. Его мировое господство в достаточной
степени ощущается и в шахматной жизни. Правда, наша древняя
игра пользовалась популярностью еще тогда, когда спорт был дос-
тоянием избранных, и, вероятно, не утратит своего значения и в
том случае, если искусство ломать переносицу перестанет считать-
ся почетной профессией. Но сейчас мы живем под знаменем
спорта, и в связи с этим существуют организации, которые хотят
видеть шахматы одной из разновидностей спортивной деятельнос-
ти. Лишь этим объясняется тот факт, что недавний турнир в Лондо-
не принял размеры, немыслимые в прежнее время. Вместо обычно-
го турнира состоялось состязание шестнадцати национальных ко-
манд. Учитывались командные очки, результаты отдельных
игроков никого не интересовали...
Кто-то остроумно заметил, что духу турнира вполне отвечало,
если бы играть пришлось десятифунтовыми фигурами... поскольку
мы увидели в Лондоне триумф шахмат как вида спорта, пожелаем
же в интересах тех же шахмат, чтобы такой триумф стал после-
дним».
Как уже было сказано, на арене находилось уходящее поколение.
По тогдашнему ритму новая смена должна была предъявить свои
права уже с начала 20-х годов. Появился один выдающийся талант,
голландец Макс Эйве (1901-1981), но сверстники не поддержали
его. Пресса сетовала на то, что утомительно читать в турнирных
таблицах одни и те же фамилии. В 1929 году Капабланка опублико-
вал свою таблицу первенства мира, куда поместил двенадцать шах-
матистов: I — Алехин, Капабланка, Ласкер; П — Боголюбов, Ним-
цович, Видмар; III — Эйве, Маршалл, Рети, Рубинштейн, Шпиль-
ман, Тартаковер. Их средний возраст достигал сорока трех лет.
30
Пауль Керес
Только Эйве родился в 20-м веке. В то же время журнал «Wiener
Schachzeitung» провел опрос читателей: кто, по их мнению, достоин
быть противником Алехина в матче на звание чемпиона мира? По-
давляющее большинство голосов читателей было отдано Ласкеру,
которому уже перевалило за шестьдесят.
Австрийский шахматный литератор Ганс Кмох писал:
«Несмотря на непрерывное, даже пугающее расширение круга
мастеров, можно горько посетовать на нехватку новых талантов.
Шахматный мир, начиная с конца войны, выявил всего нескольких
искусных маэстро, которые противостоят целой когорте искусст-
венно взращенных мастеров — произведениям национальных со-
юзов. Надо бы непременно взять под контроль это смешное стрем-
ление выяснять отношения, пока еще не все шахматисты приобре-
ли звание мастера. ФИДЕ должна вступить в контакт с союзами.
Только она одна должна иметь право присваивать это звание»1.
В тот год, когда Капабланка опубликовал свою таблицу, умер
Рети. А за ним — и Нимцович. Дедушка Ласкер отошел от турнир-
ных шахмат, звезда следующего за ним по возрасту Маршалла
(1877) просто погасла; Рубинштейна, некогда восхищавшего своим
пониманием игры, сломила душевная болезнь; профессор электро-
техники Видмар после каждого турнира делал длительный перерыв.
«Wiener Schachzeitung» причитал: «Тоска по ребенку! Этот призыв
звучит во всем мире!»
Каменистая Эстония
На окраине Европы были свои проблемы. Летом 1930 года газета
«Paevaleht» спрашивала: почему среди участников Гамбургской
Шахматной Олимпиады нет команды Эстонии? Это был ритори-
ческий вопрос. На тринадцатом году существования республики не
было центральной шахматной организации, не проводились даже
республиканские чемпионаты. Поначалу, правда, хватило энтузи-
азма на организацию первенства Эстонии в декабре 1922 года. Но в
нем, кроме Йоханнеса Тюрна (1899), в основном играли опытные
шахматисты немецкого происхождения. И на этом все кончилось.
1 В наши дни только ФИДЕ присваивает шахматные звания, но о нынешней девальва-
ции этих званий, которая превосходит все прежние представления, говорить уже не
приходится.
Гпава вторая. Шахматный мир anno 1930
31
Кроме того, эстонцам мешала изолированность от международных
шахмат. Южные соседи, латыши, произвели фурор во время учре-
дительного съезда ФИДЕ (Париж, 1924)1. Сделали попытку и фин-
ны на Шахматной Олимпиаде в Лондоне (1927). Зарубежные вояжи
эстонцев ограничивались воскресными поездками таллинской ко-
манды в Хельсинки (раз в два года), но в 1931 году оборвался и этот
контакт.
К тому времени шахматы в Эстонии имели солидный возраст.
В начале 20-го века на шахматной карте необъятной Российской
империи Тарту был одним из немногих городов. Характерно, что в
первом матче по переписке (корреспондент-матче) в России шах-
матисты Петербурга встретились именно с командой университетс-
кого города на Эмайыги, за которую играли рейтеры, члены Боль-
шой гильдии, академические мужи. Основатель зеркальной фабри-
ки в Выйзику Карл Филипп Амелунг (1768—1817) считался очень
сильным игроком. Ему выпала честь развлекать Потемкина, кото-
рый «одной рукой в шахматы играл, а другой народы покорял».
Сто лет спустя внук зеркального фабриканта Фридрих Амелунг
(1842—1909) уже мог писать шахматную историю Балтики. Среди
собранных с чисто немецкой педантичностью имен одно звучит по-
особенному. В Тарту родился, учился и сформировался как шахма-
тист Лионель Кизерицкий (1806—1853), который последнюю треть
своей жизни провел в Париже. В столице Франции — «Доме всех
муз» — находила тогда приют и Каисса. В этом шахматном центре
материковой Европы Кизерицкий познал хлеб первых профессио-
нальных игроков, редактировал шахматный журнал, пытался взой-
ти на шахматный трон. Он участвовал и в первом международном
турнире (Лондон, 1851).
На этом основании можно было бы гордиться тем, что предста-
витель Эстонии стоял у колыбели шахматного спорта. В период
блестящих побед Кереса (1937—1938) эстонская пресса тех лет пы-
талась доказать, что Кизерицкий — предшественник Кереса. И все
же это было для эстонского народа совершенно чуждое имя, как
были чужими все имена шахматистов в Эстонии 19-го века.
Сначала простой народ в лучшем случае мог лишь издали сле-
дить за игрой господ. В середине прошлого века кто-то писал, как в
1 На состоявшемся тогда так называемом турнире любителей латыши заняли 1-2-е
места (Матисон и Апшениек), будущий чемпион мира Эйве занял тогда 4-е место.
32
Пауль Керес
одном из поместий, где шахматы занимали скромное место наряду
с картами, в вечер игры можно было услышать и эстонскую речь,
но... среди слуг.
Сдвиг произошел в последнюю четверть века. Первым шахмат-
ным просветителем был Гренцштейн. Он придумал вместо предло-
женной Видеманном «военной игры с палочками» слово «Male»,
опубликовал в газете «Olevik» (1883) первое эстоноязычное шахмат-
ное руководство, призвал «заботиться о том, чтобы прекрасные
шахматы стали эстонской национальной игрой».
Шахматное увлечение классика эстонской литературы Крейц-
вальда общеизвестно; удивить может то, что одним из первых на-
ших шахматных комментаторов был другой классик, Эдуард Виль-
де (видимо, в связи с профессией журналиста): 12 октября 1893
года газета «Postimees» опубликовала его статью в 120 строк «Все-
мирное шахматное соревнование в Петербурге». Опирающийся на
переводной материал, обзор матча между Чигориным и Таррашем
заканчивался словами: «О ходе игр и об окончании партий мы бу-
дем своевременно информировать, так как знаем, что среди наших
читателей есть много почитателей шахмат».
Между игрой в шахматы и иной деятельностью великих сынов
Эстонии зачастую встречается неожиданная и довольно пикантная
связь. Вот, что писал выдающийся борец, чемпион мира Лурих в
книге «Борьба — источник здоровья»:
«Эта борьба ведь уже не спорт — она прямо наукой стала и заня-
ла почетное место рядом с шахматами! — в восторге воскликнул
всемирно известный шахматист д-р Зигберт Тарраш (из Нюрнбер-
га), познакомившись со мной. — Что же касается именно Аберга,
то он — настоящий математик: на первый взгляд его борьба не
особо занимательна и многообразна, но красота тут состоит в том,
что он всегда выигрывает, “как и д-р Ласкер в шахматах”. Меня
Тарраш сравнивал с Чигориным, который, пройдя стороной прото-
ренные дороги науки, как композитор, все пытается создать что-то
новое».
Лурих был довольно хорошим шахматистом, он был знаком, кро-
ме Тарраша, и с Чигориным, и с Ласкером. Естественно, что шах-
маты были для него не более чем развлечением. А что касается
знакомств с интересными людьми, то за это он должен благодарить
свою судьбу — силача мирового масштаба. В тихой, неприметной
маленькой Эстонии даже истинный шахматный талант не мог вый-
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
33
ти за свой круг. Существенных изменений не произошло и в начале
20-го века. В среде местной интеллигенции увлекались новой иг-
рой, на редких местных турнирах уже можно было встретить и эс-
тонцев. Но никакой национальной шахматной организации пока
не было, и стремления шахматных энтузиастов как бы раствори-
лись, сошли на нет. Символично, что, видимо, самый необыкно-
венный эстонский шахматист начала века совершенно забыт: в ка-
питальном труде «Шахматы в Эстонии» его даже не упомянули.
На его следы наводит комплект «Eesti Yuliopilasteleht» за 1916 год:
«Что-то роковое было во всей жизни и смерти этого человека.
Казалось, он не был создан для этого мира. Мечтатель среди сол-
нечного света и цветов, талантливый, гордый, самоуверенный, но
совершенно беспомощный в практической жизни — так стоял он
перед гордиевым узлом своей жизни: что из меня выйдет? И дей-
ствительно, трудно сказать, что бы из него вышло. Все ждали с
любопытством. Но тут приходит смерть и разрубает узел — вопрос
решен.
Покойный был очень способным человеком. Уже в средней шко-
ле он вызывал всеобщее восхищение и пробуждал надежды. Но при
редкой изобретательности и одухотворенности у него были слиш-
ком слабая воля и пренебрежение к собственному здоровью, жерт-
вой чего он и стал — он умер от чахотки 13.IV.1916.
Эдуард Кубьяс родился 6.Ш.1891 в Алатскиви. Научившись дома
читать, он пошел к своему дяде-учителю в приходскую школу, ко-
торую закончил за три года. Затем он поступил в Тартуское реаль-
ное училище, откуда его после экзамена по латинскому языку взяли
в университет на отделение естественных наук. Через два года он
покинул университет и умер в отцовском доме.
В университете он состоял членом Общества эстонских студен-
тов. Кроме того, его знали в Тарту как одного из лучших шахмати-
стов. Он мог играть без устали, с утра до ночи. Это была одна из его
величайших страстей. И возможно, он стал бы мастером, если бы
смерть не оборвала его жизнь так рано».
Некролог мало говорит об увлечении Кубьяса шахматами. Авто-
ру этой книги удалось узнать от его товарища по школе и универси-
тету, юриста Виллема Яурама, что Кубьяс не сдал в университете ни
одного экзамена. Посвятив себя всецело шахматам, он успешно иг-
рал (как по переписке, так и за доской в кафе «Вернер») с будущим
кандидатом в чемпионы мира, уже тогда стремящимся к званию
34
Пауль Керес
гроссмейстера рижанином Нимцовичем. С ним познакомился и
Тарраш, когда был проездом в Тарту. Строгий доктор приглашал
Кубьяса на год в Германию для совершенствования, обещая поза-
ботиться о его обеспечении — видимо, игра молодого тартусца про-
извела впечатление на шахматного корифея.
И все же эта история окутана туманом. Почти такая же печать
неизвестности лежит на всем начальном периоде развития эстонс-
ких шахмат.
Только начиная с 1920 года, стали выдвигаться сильные шахма-
тисты. Но это были отдельные всходы, от случайных корней.
В шахматных обществах Таллина парил дух кастовости, корпора-
ций; большинство членов были солидные бюргеры, для школьни-
ков двери оставались закрытыми. К шахматам относились, как под-
черкивала пресса, не более чем к развлечению и играли по старому
немецкому обычаю «в кафейной манере».
Надо все же добавить, что для любителей они довольно ловко
передвигали фигуры. Средний класс игры основной массы шахма-
тистов не отставал от Западной Европы, скорее превышал. Напри-
мер, Рига, самый старый и самый сильный шахматный центр При-
балтики, с давних времен пугала гастролеров, приезжавших с сеан-
сами одновременной игры. И Таллин был не намного слабее. Когда
гроссмейстер Рети в 1926 году посетил Эстонию и «внес на некото-
рое время оживление в здешнюю тихую семью шахматистов», то
для сеанса в столице собралось 57 противников. Выступление нача-
лось в восемь вечера и кончилось в шесть утра. Рети потерпел
одиннадцать поражений, восемь партии закончились вничью. Но
те же самые любители составляли и местную шахматную элиту.
Тюрн, который в 1925 году победил тогдашнего чемпиона Пауля
Ринне, выиграл в тот период три турнира со стопроцентным ре-
зультатом. Говорили, что не скоро появится кто-нибудь лучше
Тюрна.
Те, кто так говорили, не видели дальше своего носа. В этот бед-
ный соревнованиями и событиями период среди молодежи шах-
матная жизнь прямо-таки кипела; для учащихся постоянно устраи-
вались общеэстонские чемпионаты. Альберт Бурмейстер, прозван-
ный шахматным отцом Эстонии, постоянно повторял в шахматных
рубриках газеты «Paevaleht»: «Интерес к шахматам среди молодежи
необыкновенно велик». В апреле 1927 года, в начале весеннего тур-
нира учащихся, он даже утверждал: «Вероятно, ни в одной стране
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
35
не играют в шахматы так много, как у нас». Немного позже в той же
газете один представитель нового поколения выступил совсем в
ином тоне:
«Как у нас заботятся о развитии шахмат в средних школах? Разве
молодежь виновата в том, что шахматная жизнь в средних школах
Таллина совершенно вымерла? Сторонники этого искусства вы-
нуждены оставаться просто игроками, для которых шахматы явля-
ются хорошим времяпрепровождением в виде тайной игры на пере-
менах, так как для них совершенно чуждо понимание шахмат как
высокого искусства». В следующей статье тот же автор требовал:
«Главные виновники отставания шахмат — наши шахматные
общества. Это не выдуманная химера, а грустный факт, что в ста-
рых обществах почти полностью отсутствует молодое поколение,
наша будущая элита. Очень важно, чтобы все наши шахматные
общества действовали более дальновидно и заботились бы о по-
полнении своих рядов. Надо дать возможность и совсем молодым
вступать в члены или хотя бы в «получлены» (как в «Калеве» —
постоянные чужие), потому что именно в молодости в человеке
пробуждается интерес к серьезным занятиям, и именно тогда важ-
но, чтобы он научился предпочитать интеллигентные, трезвые и
мужественные виды спорта поверхностным и нездоровым развле-
чениям».
Такая разница во взглядах двух авторов статей довольно харак-
терна. Шестидесятилетнего учителя частной школы Бурмейстера,
воспитателя лучших шахматистов, привел в восторг первый успех,
и он не пытался вникнуть в глубь проблемы, а может, уже и силы
были на исходе.
Самим же молодым шахматистам картина казалась более проза-
ичной, они требовали реформ. Но именно такая радикальность и
возвещает приближение подъема. Кстати, сам Керес писал в одной
из автобиографий1 о том, что всеобщий интерес к шахматам, ох-
вативший Прибалтику после Первой мировой войны, способство-
вал появлению новых и способных мастеров.
Сначала властвовала провинция; видимо, потому, что там моло-
дым было легче себя проявить. Первым в 1923 году зазвучало имя
пярнусца Херберта Виркуса. После некоторого перерыва (1927—
1928) на арену вышли таллинцы Гуннар Фридеманн, Владас Мике-
1 Предисловие к книге «500 партии» (Гамбург, 1960).
36
Пауль Керес
нас и Ильмар Рауд из Вильянди. Этот список замыкали Пауль Ке-
рес и Пауль Шмидт — тезки-одногодки.
В законах развития общества свою роль играют парадоксы, кото-
рые не объяснишь сложением или вычитанием внешних условий.
Естественно, что общий интерес является предпосылкой к появле-
нию талантов, но не обязательно. Разве не интригует, что в то вре-
мя очень слабая в деле организации шахмат, крохотная Эстония
дала за каких-нибудь два года шестерых перечисленных игроков?
Из них четверо (Виркус рано отошел от шахмат, Микенас уехал в
Литву) едва не привели эстонскую команду к победе на Шахматной
Олимпиаде в Буэнос-Айресе (1939)? Все же настоящей вершины
своего шахматного таланта большинство из них не достигло — эс-
тонским шахматистам было еще труднее стать европейцами, чем
эстонским поэтам. Жизнь нескольких оборвалась слишком рано.
Но то, что они успели сделать, вызывает уважение, а если учиты-
вать их изначальные позиции — даже удивление.
Летом 1930 года олимпийские поездки были еще в далеком буду-
щем. В то время, когда на Западе тосковали по детям, на берегу
Финского залива ломали голову над тем, как занять детей. Попыт-
ки поставить шахматы на более твердый фундамент делались нео-
днократно. В первые годы республики проявляли активность орга-
низаторы, которые во имя всеобщего процветания ставили перед
собой большие цели. К сожалению, их энергия была поглощена в
мелких заботах, без которых никакое шахматное общество не могло
бы проводить даже вечера встреч.
Одним из таких самоотверженных тружеников-идеалистов был
бухгалтер Аугаст Раудвере (1899-1965), член правления Таллинско-
го эстонского шахматного общества (ТЭШО), о котором говорили,
что он правдоискатель до кончиков ногтей. Личная жизнь у него
сложилась довольно горькой, но он остался до конца верным коро-
левской игре, работая почти до смерти в столичном шахматном
клубе.
Большую роль играл Бурмейстер (1870—1940). Родился он в Туле,
среднее образование получил в Таллине, сдал экзамен на учителя в
Петербурге. После этого он долгое время учительствовал в Таллине
и Ныме, основад свою частную школу. Бурмейстера больше при-
влекала шахматная композиция. Он автор двухсот шахматных за-
дач, некоторые из них отмечены призами и на международных кон-
курсах. Из-под его пера вышли две книги: сборник задач на рус-
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
37
ском языке и учебник шахмат на эстонском. Бурмейстер просла-
вился как популяризатор шахмат. В первое десятилетие независи-
мой Эстонии именно его шахматные рубрики несли эту игру в на-
род. Он испытывал особый интерес к молодежи, был организато-
ром первых чемпионатов школьников (Керес начинал в одном из
таких турниров). На его домашних вечерах набирали силы многие
из молодых талантливых шахматистов: Микенас, Фридеманн, Фе-
ликс Виллард, Шмидт.
Уже с 1926 года секция «Калева», «основанная начина-ющими
шахматистами», пыталась освежить затхлую атмосферу. Устройство
легло на плечи банковского служащего Иоганнеса Раада. Среди
«начинающих» выдвинулся Лехо Лаурине. Хотя Лаурине был стар-
ше Микенаса, Фридеманна и других, он свое шахматное образова-
ние получил вместе с ними. Среди наиболее сильных игроков толь-
ко у него, «у радикальнейшего и своенравнейшего человека среди
шахматистов», проявились организаторские способности, позже он
стал одним из основных «ломовиков» шахматной телеги.
Молодые калевцы проводили шахматные курсы, «турниры для
начинающих, но их замыслы шли дальше — до «поднятия класса
игроков Эстонии на международный уровень». Эта цель увлекала и
других. Если до сих пор каждое общество действовало как бы за
китайской стеной, то в марте 1927 года было проведено учредитель-
ное собрание Эстонского шахматного союза. Казалось, что вот-вот
последует организация национального чемпионата. Со всех сторон
стекались вести о том, что вместо легкомысленного передвигания
фигур в домашних условиях будут серьезно и организованно играть
в шахматы.
Но союз и его временное правление после двух собраний впали в
летаргический сон. Одни шахматисты были принципиально против
такого союза, другие, идейные вдохновители, устали. Тот же самый
Раад должен был, кроме шахматных дел, лично руководить и тур-
нирами в «Калеве». Писали, что только на чемпионат Таллина он
жертвовал четыре дня в неделю. Разочарованный Лаурине нашел
этому термин — «организаторская немощь»:
«Мы должны признать, что это явление всеобщее и частично ос-
новывается на нормальных факторах. Кто станет устроителем, у того
не хватит времени, энергии и нервов для успешной игры в шахматы;
к тому же надо учесть, что вместо помощи многие пытаются встав-
лять палки в колеса. Таких людей, которые забывали бы свои инте-
38
Пауль Керес
ресы ради общих, не найти. Излишний индивидуализм шахматис-
тов и отсутствие коллективизма — тому истинная причина».
Газета «Paevaleht» оценила ситуацию в начале 1929 года следую-
щим образом:
«В недалеком прошлом были времена, когда многообещающая
надежда жила в среде шахматистов. Но теперь вроде бы все стихло».
Пыл отдельных энтузиастов все же противодействовал застою. Че-
рез месяц та же газета восклицала:
«Она все-таки вертится, эта шахматная жизнь Таллина. Может,
еще и заживет в полную меру. Причина в новом порыве: из эстон-
ского шахматного союза ничего не вышло, создадим столичный!
Возрадуемся и рекордному числу участников на турнире новичков
спортобщества “Калев” — это не простая случайность».
Но — увы! — и организация Таллинского шахматного союза ос-
талась лишь благим намерением. Жизнь продолжалась в старом
духе. Проводились легкие блиц-турниры, более сильные игроки
пытались держать форму в так называемых «домашних» матчах.
«Esmaspaev»: «О незаметной организационной работе свидетель-
ствуют раздающиеся время от времени импульсивные реплики».
«Paevaleht»'. «Что принесут с собой ближайшие годы, предсказать
трудно, но наши мастера должны бы в скором будущем показать
себя и за пределами Эстонии».
Только в печати были благосклонны к шахматам. Нынешняя
пресса продолжала линию «Olevik» и старой «Postimees». Почти
каждое уважающее себя издание находило место для шахматной
рубрики, объем которой часто был пропорционален уровню шах-
матной жизни. Самый плодовитый редактор, Бурмейстер одно
время вел сразу семь рубрик. Именно через «Paevaleht» он годами
раздувал шахматный огонь в сырых дровах равнодушия. Его пер-
вый шахматный отдел появился 20 декабря 1919 года. 23 декабря
1929 года, в честь десятилетнего юбилея, он писал:
«Первый год редактирования шахматной рубрики был полон ос-
трой борьбы с кажущимся отсутствием интереса к королевской
игре. Прошли годы... Нынешние шахматные рубрики по объему и
популярности — первые в Прибалтике».
В «Esmaspaev» пробовали писать известные игроки Микенас
и Лаурине (он публиковался еще в газете «Vaba Маа»). Много
внимания уделяла шахматам «Uudisleht», где выступал пользо-
вавшийся уважением и авторитетом организатор Александер
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930
39
Вельдеманн, по профессии почтовый служащий. Позже цент-
ральной стала шахматная рубрика в «Uus Eesti» под редакцией
Лаурине; постоянным шахматным обозревателем был Виллард.
Эти рубрики со своей мгновенной реакцией на текущие собы-
тия для нынешнего исследователя — почти единственный ис-
точник информации. Надо все же заметить, что эстонские шах-
матные обозреватели по «международной традиции» увлекались
борьбой не только за доской, но и за чернильницей. Старик
Бурмейстер был, пожалуй, единственным исключением и в по-
лемике участия не принимал. Больше всего бретерствовали на
газетных полосах «принципиальный» Лаурине и падкий на сен-
сации Вельдеманн.
Что касается шахматного регламента, то полувоенный кодекс
современных соревнований никак нельзя сравнить с правилами
давно ушедших времен. Тогда правила трактовались гораздо сво-
боднее (иногда просто отсутствовали), противники за столом ос-
тавались обыкновенными людьми. Переговоры за доской не счи-
тались предосудительными, через стол посылались соответству-
ющие комментарии, кто-то даже аплодировал по поводу
блестящего, по его мнению, хода противника. Конечно, в игро-
вой горячке возникали и ссоры по пустякам. Другая беда: шах-
матисты не обращали внимания на установленное время начала
турнира, часто вообще не приходили на очередной тур. Нередко
играли по одному туру в неделю, соревнования тянулись до бес-
конечности; порой приходилось досрочно объявлять закрытие
турнира.
Первыми пытались навести порядок калевцы, но дело продвига-
лось со скрипом. Потом «человеком с железной рукой» пытался
стать Вельдеманн. В своей книге «Все играют в шахматы» он пи-
шет:
«Те, кто отказываются от турнира или начинают играть спустя
рукава, как только выясняется, что надежды на приз нет, похожи на
дезертиров, и с ними надо обращаться соответственно». Как судья
чемпионата Эстонии, он поместил в газете следующее объявление:
«...начало во второй день Рождества без четверги 10. Кто опозда-
ет хоть на одну минуту, не будет допущен к соревнованию».
Свидетельство о слабости в виде ультиматума! Позже Вельде-
манн отмечал: «...боролся, как Дон Кихот с мельницами, чтобы
турнирную партию превратить в священнодействие».
40
Пауль Керес
Несмотря на депрессию, отряд молодых шахматистов тем не
менее пополнялся. Их желание действовать более решительно
искало выхода. В 1930 году последовал резкий толчок, почва
опять заколебалась под ногами ветеранов. Причина — вчераш-
ний гимназист Владас Микенас. Школьник литовского проис-
хождения научился играть в шахматы только в четырнадцать лет.
Талант помогает быстро наверстать упущенное. Как и Керес,
Микенас сначала даже не знал, что такое «взятие на проходе»;
тем не менее это обстоятельство не помешало ему стать победи-
телем на турнире II класса ТЭШО (1926). За этим успехом после-
довали титулы чемпиона среди школьников, «Калева», наконец,
Таллина. Бурмейстер считал: «Если так пойдет и дальше, то он
уже через год сможет попортить кровь иностранным мастерам».
Лучше всего Микенаса характеризует журнальный автопортрет:
«Увидел свет 1 апреля 1910 года. Значит, еще совсем моло-
денький, но уже устраивает такие первоапрельские шутки стар-
шим, что любо-дорого поглядеть. С шахматами его равно
связывают честолюбие и мысль о хлебе насущном. Обладая хо-
рошим комбинационным чутьем, комбинирует здоровье со
спортом, хлеб с шахматами, радосгь и хорошее настроение — со
всем, что предлагает прекрасный Божий мир. Немножко увле-
чен собой, даже на Алехина глядит свысока, гордо неся свою
корону чемпиона».
После долгих переговоров в сентябре 1930 года состоялся матч
на звание чемпиона Эстонии между Тюрном и Микенасом. Бро-
сивший вызов утверждал, что в его победу тайно верили только
те, кто «восхваляет в шахматах романтику, оригинальность, ост-
рые комбинации», для кого «сухая техника Тюрна кажется слиш-
ком практичной». На самом деле, он просто перерос чемпиона,
долго находившегося в стороне от шахмат, занятого эсперанто и
многими иными увлечениями. Микенас победил +5-2=3. Позже
новоявленный чемпион находил, что Тюрн «был только отраже-
нием прежнего Тюрна». В свой адрес он считал нужным доба-
вить: «Микенас показал себя героем. Его способ действия — по-
стоянная борьба с тысячью видений своих фантазий».
В том же сентябре были проведены и первые республиканские
соревнования между обществами. Съехалось десять команд. Все
партии надо было сыграть за один день. Борьба шла с раннего
утра до полуночи, подкреплялись в промежутках между партия-
Гпава вторая. Шахматный мир anno 1930
41
ми прямо на месте. Таким образом, шахматисты какого-нибудь
провинциального городка могли лично убедиться в том, что шах-
матная жизнь в столице не замерла — значит, она должна про-
должаться и на периферии.
Из ряда вон выходящим выдался декабрь того же года. На тур-
нире с восемью участниками в качестве гостя играл Боголюбов.
Игра знаменитого маэстро всегда зависела от его настроения.
Очевидно, таллинцы не вызвали у него аллергию. Он проиграл
Микенасу и занял второе место. Сенсация такого рода оказалась
стимулом для прилива творческих сил. Была предпринята оче-
редная попытка поставить наконец шахматы в Эстонии на твер-
дую почву.
В 1931 году неугомонный Иоганнес Раад нарушил сон Эстон-
ского шахматного союза. Решили начать с организации чепиона-
тов и обратились ко всем шахматным обществам с призывом
вступать в члены союза. Сначала регистрировались только сто-
личные общества. Кроме естественного водораздела, из-за отсут-
ствия контактов существовали и искусственные преграды: со-
перничество между Таллином и Тарту перешло и на шахматы.
Столичные руководители нередко действовали своевольно, а
тартусцы не оставались в долгу. Например, председатель Тартус-
кого шахматного общества заявил, что университетский город
должен игнорировать исходящие от шахматного союза предписа-
ния, так как тартуское общество гораздо старше и ему не подоба-
ет выполнять распоряжения младших.
Уверенность в своих силах, подтвержденная победой Микена-
са, требовала участия в Шахматной Олимпиаде. Рубрика газеты
«Esmaspaev» утверждала в порыве: «Поездка в Прагу летом 1931
года решена, нужна только финансовая поддержка». Однако де-
нег шахматисты не получили (от всей шумихи был хотя бы тот
прок, что Эстонию приняли в члены ФИДЕ).
Больше шахматных потрясений не последовало. Заходившая
было волнами почва опять затвердела и стала ровной, как голый
стол в морге.
Накануне нового сезона пессимист Лаурине рассуждал:
«Осень — это весна шахмат. Несколько сотен активных шах-
матистов во всем государстве тренируют мозги (чтобы не сказать
точат зубы) в ожидании приближающихся боев. Настоящий лю-
битель шахмат радуется, что может на время забыть окружающий
42
Пауль Керес
мир, где много лжи, корысти и безобразия, чтобы окунуться в
мир шахматных комбинаций, где можно бороться бескровно и
честно, находить скрытое духовное богатство, которое в жизни
убивается чревоугодием и пустой болтовней.
Зато в “серьезных шахматах” видимость — как в бутылке с
дегтем. Кроме чемпионата союза, ни одного крупного соревно-
вания для сильных игроков не предвидится и зимой. Молодые
шахматисты подрастают, мастерство повышается, но для тех, кто
уже был чемпионом Эстонии и достиг своей вершины, дальней-
шие пути развития закрыты. Следующая всемирная Шахматная
Олимпиада, о которой можно мечтать, как мечтали о предыду-
щих, состоится в Варшаве в 1935 году. Хоть бы какой-нибудь
гроссмейстер нечаянно свалился с самолета к нам в Эстонию!».
В другой статье он пишет:
«Нет добра без худа. То обстоятельство, что лучшие шахмати-
сты Эстонии — молодые, этот сам по себе многообещающий
факт вместе с тем обусловливает и бедность шахматной среды,
которая, в свою очередь, является самым большим препятствием
при устройстве заграничных соревнований и для шахматного
развития вообще. И престиж, и популярность шахматистов стра-
дают из-за их молодости».
Осенью 1933 года четыре шахматиста «Калева» провели турне,
по стране. Виллард дал в газете «Paevaleht» следующий отчет:
«Что касается шахматного уровня, то его в провинции нет
(кроме нескольких городов). В любом городе почти без исключе-
ния обращают на себя внимание только два-три игрока, которые
сильнее окружающих».
Далее В.Виллард утверждает, что именно в маленьких городах
можно встретить хорошее отношение к шахматам, но там нет
сильных организаторов. В больших городах молодежь прельща-
ют соблазны сладкой жизни: «У кого побольше денег, тот на
шахматы смотрит, как на бесполезную игру. Таким образом,
можно определенно сказать, что в Эстонии в шахматы играет
преимущественно бедная прослойка общества».
Действительно, за партией в кафе иногда сидели известный
врач, писатель или профессор; во время сеанса одновременной
игры заезжей знаменитости в Красном зале театра «Эстония»
можно было встретить и министра. Общество же в целом шахма-
ты просто не замечало. Медали и титулы борцов, стрелков и лег-
Гпава вторая. Шахматный мир anno 1930 43
коатлетов уже давно разжигали национальные страсти, а неза-
метные шахматисты существовали сами по себе. Об их заботах,
связанных с поездкой в Прагу, мало кому было известно, а поез-
дка на Олимпийские игры в Лос-Анджелес, где один участник
обходился дороже, чем несколько шахматных команд, вызвала
всеобщий ажиотаж.
Такая ситуация была совершенно закономерной. Ведь шахма-
тисты ничем себя не проявили. Несмотря на свои сетования, они
смирились с тем, что их путь бесперспективен. В этом смысле
обстановка в Эстонии была совершенно другой, чем в ином, тра-
диционно шахматном государстве. Там подъем или наступил,
или уже прошел, здесь национальное самосознание еще не успе-
ло созреть в шахматах. Но сетования не были обращены к ушед-
шим временам, они были обращены в будущее.
Глава третья
Свет в сумрачном небе
Школьник приехал из Таллина чемпионом, его похлопал по пле-
чу сам Президент республики; и все же его дела были отнюдь не
радужные. Хотя большой талант и не нуждается в сторонней энер-
гии, но доктор Б. из «Шахматной новеллы» Цвейга — красивая
выдумка: в одиночку никто мастером не становится. Шахматная
партия представляет собой общее творчество двух людей, игра с
самим собой может довести только до безумия.
Где найти противника? Пожалуй, ни один из будущих знамени-
тых маэстро не стоял посреди голой равнины. Что обычно следует
в подобных условиях? — случайные партии в родном городе, раз в
год — общеэстонский турнир школьников, прозванный также
«баловством мальчиков», дилетантство, легкая, «кафейная» мане-
ра игры, постепенно угасающий восторг. В эпилоге — доморо-
щенный мастер местного масштаба, который «так много обещал в
молодости».
Мы знаем, что Керес не подпал под этот обычный вариант. И все
же было бы неверно только противопоставлять талант-одиночку
его среде, замечать в ней сплошной негатив. Виркус, земляк Кере-
са, мог свое имя прославить и вне Эстонии, как это сделали позже
несколько шахматистов олимпийской команды. К сожалению, не-
давний трехкратный чемпион среди школьников к этому времени
охладел к шахматам и предпочел им волейбол. Приходя с работы
он, говорят, шел другой дорогой, чтобы не проходить мимо дома
Кересов — иначе портной будет опять звать его играть с сыном.
Зато очень верным партнером школьника оказался унтер-офицер
Антон Пугал-Касемаа. У этого тихого мужчины была почти такая
же ненасытная страсть к шахматам, и в течение двух последующих
лет мальчик и солдат-ветеран с усердием шаховали королей друг
друга. Только дело было в том, что Пугал играл очень слабо даже по
местным меркам.
Если Пярну брал, то Пярну и давал. Здешнее сумрачное шах-
матное небо осветилось необычным светом. Мартин Виллем-
Гпава третья. Свет в сумрачном небе
45
сон1 (1897—1933), сын батрака, пришел в город обучаться ремеслу.
Был учеником пекаря, потом приказчиком, жил скромно, непри-
метно. Вдруг на пороге двадцатипятилетия он открыл для себя но-
вый мир — увидел шахматную задачу в газете... Звучит обыкновен-
но, но это была совсем не обыкновенная история. Наивный дере-
венский необразованный парень, Виллемсон оказался по призванию
просветителем. Это призвание в себе он обнаружил поздно, но про-
явилось оно в полной мере.
Виллемсон редактировал два шахматных отдела в местных газе-
тах. Этого ему было мало, он захотел выпускать свой журнал; с
учетом тогдашних условий — мечта невыполнимая. И все же 17
апреля 1932 года вышел первый номер «Eesti Maleilmas» на десяти
страницах. Шахматный союз был в стороне, другие тоже. Весь жур-
нал Мартин делал один — писал, набирал, печатал и распространял
тоже. Он себя так и называл: «Шахматное издательство Мартина
Виллемсона». Номер, который он намеревался выпустить в январе,
вышел только в апреле. Издатель просил извинения у уважаемых
читателей и обещал следующий номер напечатать к 1 мая, но опять
сильно опоздал. По его объяснениям, он выбирал из трех возмож-
ностей: печатать журнал в Германии, печатать в Эстонии в совре-
менной типографии или, наконец, взять всю работу на себя. В двух
первых случаях экземпляр стоил бы 50 центов, в третьем — 35. По-
этому приказчик купил старую типографскую кассу, обучился руч-
ному набору, верстке, печатанию.
В предваряющем журнал слове издатель писал:
«Начиная свой жизненный путь, “Eesti Maleilmas” является в
нашей шахматной литературе первой ласточкой перед заинтересо-
ванными читателями, которые до сих пор не имели соответствую-
щего органа. Желая стать для каждого любителя шахмат добрым
другом и интересным собеседником в его свободные минуты, начи-
нающий журнал надеется достичь своей цели. Идти первым по не-
тронутым доселе дорогам нашей шахматной журналистики — от-
ветственная задача. Основание нового журнала в период
экономического спада требует смелой борьбы с многими трудно-
стями, но нельзя им поддаваться. Окрыленная этими принципами
“Eesti Maleilmas” осмеливается начать свой жизненный путь».
' Лучшие достижения М. Виллемсона — I приз на конкурсе задач «Aachener Zeitung» в
1928 году и 5-е место на 1 между народном турнире по переписке (1930/32).
46
Пауль Керес
Другое обращение было опубликовано во втором номере:
«Коммерсанты! Промышленники! Давая объявление в “Eesti
Maleilmas”, можете быть уверены, что Ваше объявление распрост-
ранится во всех кругах общества».
Число подписчиков доходило до сорока... В первом номере за
1933 год (седьмом по порядку) Виллемсон писал в «Планах на буду-
щее» о том, что, если бы набралось сто подписчиков, можно было
бы готический шрифт поменять на латинский. На этом желании
издание журнала прервалось. Через четыре месяца, 22 июня 1933
года Мартин Виллемсон умер. Говорили, что чахотку он получил с
ходом в конверте от болевшего туберкулезом венгра Такача, с кото-
рым играл партию по переписке...
«Eesti Malelimas» по содержанию едва достигал среднего уровня,
ограничивался в основном переводными материалами и не оставил
заметного следа. Но иногда намерения гораздо важнее результата.
Подумав о Кересе, почтим память этого почти неизвестного энту-
зиаста: его самопожертвование, наверное, своеобразный подвиг в
истории шахмат.
«Золотой век» не может возникнуть на железных инстинктах.
Пярнуский почитатель «шахматной поэзии» действовал самоотвер-
женно, как мог действовать только человек, объятый огнем призва-
ния, веривший в лучшие дни эстонских шахмат.
Понятно, что отблеск этого огня озарял и молодого Кереса. В
скором времени приказчик, унтер и школьник составили триумви-
рат, вместе изучали партии по переписке его идейного вождя Вил-
лемсона.
Пугал'. «Виллемсон любил “заданные” ходы, как он их сам назы-
вал, и нередко нас удивлял ими. Все очень радовались, когда вместе
находили какую-нибудь хорошую идею.
И мы следовали его совету, и были счастливы, когда удавалось
найти какой-нибудь незаметный, “тихий”, но очень сильный ход.
Все анализы мы записывали, и они хранились у меня. Но в советс-
кие времена я, как военный той Эстонии, был арестован и провел
многие годы в Сибири. Мои домашние решили, что ящик со столь
странными записями хранить опасно, и все наши труды оказались
в мусорном ящике (кстати, летом 1941-го постродал и архив Кере-
са; по этой причине автору пришлось довольствоваться опублико-
ванными партиями и теми крахами-обрывками, что случайно со-
хранились)».
Гпава третья. Свет в сумрачном небе
47
Хотя учитель (как прежде Пугал) играл слабее ученика, все же он
был единственным живым примером, причем таким примером, чей
идеализм стоил больше, нежели официальные шахматные разряды.
Вряд ли Керес мог встретить в Эстонии большего шахматного ро-
мантика. Благодаря Виллемсону, Керес увлекся игрой по перепис-
ке. Вопросы задним числом обычно бессмысленны, но что, если бы
этого не случилось...
Спасительная игра — по переписке
О том, как этот волшебный ковер-самолет вынес Пауля Кереса в
большой мир шахмат, можно узнать из журнала «Deutsche
Schachzeitung».
Первый раз имя Пауля Кереса мелькнуло в апрельском номере за
1931 год. В журнале можно прочитать о том, что он участвовал в
конкурсе решения задач. Из майского номера узнаем, что желания
нового корреспондента (Р.К. aus Решай) не соответствовали воз-
можностям. Он послал две задачи и получил ответ из редакции:
«Нельзя же черную пешку превратить в белого коня! — Ваша двух-
ходовая не решается и, кроме того, слишком проста». В июле обна-
родовали результаты соревнования по решению задач. Пять побе-
Чемпионат школьников Эстонии, 1931/32 гг.
В центре за доской Пауль Керес.
48
Пауль Керес
дителей получили призы, участники, занявшие 6—12-е места — «уте-
шительные» премии. Керес был одиннадцатым. В качестве премии
получил книгу Кмоха «Искусство защиты». Книга поучительная для
молодого шахматиста.
В сентябре 1931 года Керес записался в турнир низшего класса
по переписке. В октябре сообщили, что группа 133-А начинает
играть 12 октября. Состав участников: 1. П.Потенговский (Дуин-
ген), 2. П.Керес, 3. М.Виллемсон, 4. Х.Хямиг (Цюрих), 5. фрл.
К.Бесков (Лунд), 6. Х.Блум (Гельзенкирхен). Потенговский уже
выигрывал такие турниры. Виллемсон стартовал и в более высо-
ком классе, фрейляйн Бесков пробовала свои силы на женских
чемпионатах мира, которые тогда проводились вместе с шахмат-
ными Олимпиадами.
Можно себе представите, с какой энергией пярнуский школь-
ник стремился расширить толе деятельности. Вскоре он запросил
у редакции адреса сильнейших шахматистов мира, но ответа не по-
лучил (точнее, получил: «К сожалению, не знаем»). Кроме игры в
заочном турнире, Керес продолжает заниматься шахматной ком-
позицией. Одну из задач он послал в редакцию, и в ноябре она
была опубликована. В 1932 году молодой пярнусец стал постоян-
ным корреспондентом «Deutsche Schachzeitung». Январский но-
мер поместил его первые примечания к одной из партий по пере-
писке Виллемсона. Дебютант оперировал десятиходовыми вари-
антами в эндшпиле! Одна за другой стали появляться партии
самого Кереса, его задачи Ответы редакции начинались теперь
словами:
«Dank und Gruss...!»1
В декабре 1932 года Кеэес праздновал первую победу: завер-
шился турнир 133-А, в котором он набрал девять очков из десяти.
Но вот какая романтическая история скрыта за этой победой
(так повествуют журналы тех лет). Сам Виллемсон стал играть по
переписке еще в 1930 году на международном турнире «Deutsche
Schachzeitung». И надо же случиться тому, что «пярнуского шах-
матного черта» (так иногда себя называл Мартин) околдовало «ко-
варное женское сердце», и эн вынужден был лечить нервы в тече-
ние четырех месяцев в тартуской больнице. Соревнование при-
шлось оставить.
1 Спасибо и привет! (нем.)
Гпава третья. Свет в сумрачном небе
49
Пугал'. «Мы с Кересом очень жалели об этом. Решили схитрить и
сообщили редакции, что Виллемсон повредил руку, и спрашивали,
не может ли он вместо подписи пользоваться штампом? Разрешили.
И все четыре месяца мы играли за Виллемсона. Я давал деньги на
марки. Керес — идеи. С тех пор мы и привязались к игре по пере-
писке».
Слабый игрок, Пугал не отваживался участвовать в междуна-
родных соревнованиях, но стал организатором игры по переписке
на родине. Пугал послал вызов пятнадцати шахматистам, девять
вызов приняли. Не отставал и Керес, который начал играть шесть
самостоятельных матчей (ставка была то 25, то 50 центов за
партию). По словам Виллемсона, в середине 1932 года в Эстонии
было двадцать шахматистов-заочников, которые играли
одновременно около двухсот партий. Из них на Пярну приходи-
лось три четверти (только Керес играл тридцать пять партий). В
Таллине шахматы по переписке особого восторга не вызывали,
ведь там были условия для очной игры. Кто-то утверждал: «У
наших шахматистов не хватает энтузиазма для столь долгого и
требующего терпения соревнования, где каждая партия длится це-
лый год».
Керес действовал по-своему. За год число партий возросло до ста
двадцати, а позже до ста пятидесяти. Столичные газеты удивлялись:
Керес организует все новые матчи, ведет в счете во всех (с кем 7:1,
с кем 5:1), выиграл турнир 133-А, играет уже на турнирах 159-А и
160-А, на III международном турнире...
Никому не известный юноша из эстонского курортного города за
несколько лет превратился в общеевропейского лидера в шахматах
по переписке. Когда он позже (1935—1936) участвовал в чемпионате
ИФСБ (Международный союз шахматистов-заочников), журнал
союза «Pemschach» писал:
«Отнюдь не преувеличением является утверждение, что нынеш-
ний победитель уже с самого начала был фаворитом. Спрашивали
только, с каким преимуществом он выиграет? Неубедительная раз-
ница может некоторым показаться удивительной, но нагрузка у
Кереса была так велика, что его результат — почти чудо».1
К турнирам по переписке прибавились и настоящие соревнова-
ния, и почта отошла на второй план. На следующем чемпионате
1 Керес занял 1-е место с 10 очками из 10.
50
Пауль Керес
ИФСБ Керес так и не смог закончить большинство партий и вынуж-
ден был даром отдать очки.
Поначалу переписка шла довольно бурно. После смерти Виллем-
сона в 1933 году Керес организовал в память о покойном большой
турнир, основной и несколько побочных, поменьше. По его ини-
циативе состоялся матч Эстония — Швеция. Эстонская команда
выиграла со счетом 8,5 : 3,5, а Керес стал победителем на первой
доске — два очка из двух. Под его руководством команда Эстонии
участвовала и в Олимпиаде заочников — сильный игрок оказался
и хорошим организатором.
Шахматный голод заставил его участвовать и в таких сорев-
нованиях, где были в основном новички — на всевозможных
конкурсах по решению задач. «Aachener Anzeiger», «London
Evening News», десять других изданий объявили свои конкурсы,
и опять среди решателей был Керес. Он привел эстонскую ко-
манду на международные конкурсы по решению задач, органи-
зовывал конкурсы миниатюр у себя в стране.
4 января 1932 года в «Esmaspaev», напечатали объявление:
«Соревнование по решению задач Пауля Кереса. Начиная с
сегодняшнего дня, в «Esmaspaev» будут публиковаться четыре
оригинальные задачи пярнуского проблемиста Пауля Кереса.
Автор — человек весьма любезный, и в придачу к незаурядным
творениям он выставляет приз лучшим решателям (половина го-
довой подписки «Wiener Schachzeitung»). Решения посылать Ке-
ресу, Вахтра, II, Пярну».
Набралось двадцать семь решателей. Вскоре сообщили, что
победителя ждет «приз госп. Кереса» (господину в это время ис-
полнилось шестнадцать лет).
Его первая оригинальная задача была опубликована, как изве-
стно, еще в 1929 году. До следующей прошло полтора года. Те-
перь задачи Кереса печатались в Финляндии, Швеции, Герма-
нии, Бельгии, Англии, Италии, Испании, Австралии, не говоря
уже о местных изданиях — «Paevaleht», «Vaba Маа», «Esmaspaev».
Последняя констатировала: задачи Кереса публикуются почти во
всех журналах Европы.
Связь шахматной композиции с практической игрой довольно
условная, тут имеются свои тонкости, правила; действуют вели-
кие художники своего дела. Этим «бесполезным пороком» стра-
дало очень мало шахматистов-практиков. И среди этих единиц
Глава третья. Свет в сумрачном небе
51
Герберт Виркус
Мартин Виллемсон
Керес в первом ряду. Школьник получал призы в состязании со
специалистами, предпочитая в основном двухходовки. Его пер-
вые попытки были, разумеется, примитивны и некорректны.
Видимо, они рождались довольно быстро, по случайному наи-
тию. Так, среди бумаг Кереса рядом с одной задачей стоит по-
метка: «составлена в школе». Но по этим же сохранившимся бу-
магам можно сделать вывод, что молодой Керес старался повы-
шать свое образование и в этой области. На эстонский язык им
переведены большие общетеоретические статьи из специального
журнала по шахматной композиции «Die Schwalbe». Ничего уди-
вительного не было в том, что вскоре он мог учить своих земля-
ков. «64» позже писала:
«Огромный шахматный талант позволил ему быстро усвоить
тогдашнюю тематику. Задачи Кереса выделялись художественно-
стью формы, оригинальными нюансами и хорошим вкусом».
Ширилась журналистская деятельность. 29 апреля 1929 года
над шахматной рубрикой пярнуского издания «Vaba Маа» впер-
вые появилось имя Пауля Кереса. В течение двух лет оно пе-
чаталось почти каждую пятницу. Гонорар в несколько крон по-
могал покрывать расходы на расширяющееся шахматное «хозяй-
52
Пауль Керес
ство». Стиль шестнадцатилетнего автора был таким же логич-
но-трезвым, каким он потом стал известен во всем мире как
стиль Кереса-гроссмейстера. С самого начала он, объявляя кон-
курс решения задач, все же сомневался в компетентности пяр-
нусцев: «Показ каждого матового варианта дает I очко. Вероят-
но, смысл варианта уже ясен читателю, при неясности редактор
согласен давать дополнительные объяснения». О результатах ни-
какой отметки нет; видимо, решающих не оказалось. Кроме
того, Керес помещал в рубрике партии, информацию о заочных
шахматах, продолжая дело Виллемсона, о международной шах-
матной жизни.
В 1934 году Керес стал вести шахматную рубрику в еженедель-
нике «Roheline Post». Он организовал турниры по переписке и,
попросив читателей немного подождать, обещал серию статей о
приемах и темах двухходовых задач. К сожалению, дебют в рес-
публиканской журналистике оказался кратковременным —
вышло только восемь номеров еженедельника. Зато сотрудниче-
ство с иностранными журналами продолжалось. Первая статья
Кереса по теории дебюта появилась в бельгийском журнале
«Chess World» (июль — август, 1933). «Новому дебюту» было от-
дано пять страниц журнала большого формата. Характерно, что
объектом анализа было любимое продолжение Виллемсона в ко-
ролевском гамбите — предельно дерзкое 1.е4 е5 2.f4 ef З.^сЗ
Sh4+ 4.Йе2. На самом деле, это начало следовало бы «окрес-
тить» вариантом Кереса — несмотря на все трудности, именно он
пытался оживить этот вариант, выиграл им много партий, провел
несколько эффектных комбинаций. В начале 1938 года, когда
Керес был уже на орбите славы, бельгийский шахматный деятель
Джордж Колтановский вспоминал:
«Несколько лет назад я получил статью о королевском гамбите
с ходами 1.е4 е5 2.f4 е5 3. &сЗ ©Ь4+ 4. Йе2!!, где пытались дока-
зать, что у белых лучше во всех вариантах. Статью прислал шест-
надцатилетний школьник, и она тогда вызвала дискуссию. Боль-
шинство людей, правда, совсем не обратило на статью внимания,
поскольку под статьей стояло какое-то эстонское имя Пауль Ке-
рес...»
Куда в те годы исчезло то, что простой смертный привык счи-
тать настоящими шахматами — борьба, в которой «око за око»,
«зуб за зуб»? Керес выиграл еще два турнира школьников (1932,
Глава третья. Свет в сумрачном небе
53
1933): в 1931 году он не участвовал по болезни, набрав в общей
сложности 19,5 очка из 20. Дома пришлось идти на различные
уловки с товарищами, чтобы создать хоть видимость борьбы. На
первенстве Пярнуской мужской гимназии в 1933 году Керес играл
без ладьи в сеансе. Из-за этой форы ему пришлось поделить пер-
вое место.
Как говорится, ораторами становятся, поэтами рождаются. Но
рожденный поэтом должен прежде всего стать поэтом. Разве
не показывает даже простой перечень давних событий, что Ке-
рес в шахматной истории — прекрасное подтверждение этой ис-
тины?
Глава четвертая
Провал
В 1933 году старший из сыновей Пеэтера Кереса поступил в Тар-
туский университет, чтобы «привести эстонскую физику из про-
шлого века в современность».1 Готовился и младший — этой вес-
ной он сделал попытку подняться на ступень выше. «Я чувствовал,
что способен играть с лучшими игроками Эстонии, игра по пере-
писке прибавила достаточно опыта».
К тому времени шахматный союз привел республиканские со-
ревнования в некоторую систему. Осенью 1931 года Микенас
уехал на родину предков — в Литву, и кресло чемпиона пустовало.
В январе 1932 года наконец провели второй чемпионат Эстонии.
Это был еще переходный этап, в соревновании участвовало только
пять шахматистов, из них трое — среднего возраста или старше
(экс-чемпионы Ринне и Тюрн, полковник Курск, «чью веселую
жизнь компанейского человека шахматы существенно ограничи-
вали»). На место Микенаса больше других «подходил» самый мо-
лодой, Гуннар Фридеманн, который был и самым удачливым на
летнем турнире I лиги.
Фридеманн (1909-1942) появился одновременно с Микенасом и
тоже играл в атакующей манере, пожиная плоды побед, особенно в
блиц-турнирах. Одна из самых симпатичных личностей среди шах-
матистов Таллина (говорили, что у него есть только друзья и совсем
нет врагов), Гуннар Фридеманн был игроком «божьей милостью»,
самообразованием занимался мало. Самым большим достижением
было первое место на четвертой доске на Шахматной Олимпиаде в
Буэнос-Айресе (1939). Немец по национальности, он в 1940 году
неохотно покинул Эстонию и погиб во Второй мировой войне.
Вторым претендентом считали Тюрна. Но случилось так, что
вперед вышел Ринне, который выиграл такой же турнир девять лет
назад. Новое поколение, появившееся в это время, как бы и не
стремилось к высотам. Ринне все же споткнулся, его достал Лаури-
' Академик Карл Ребане.
Гпава четвертая. Провал
55
не. Так как дополнительный матч из двух партий закончился вничью,
то по системе коэффициентов титул чемпиона присудили Лаурине
(1904).
«Uudisleht»-. «Лаурине в течение последних пяти лет не пропускал
ни одного турнира, и с железной силой воли и упорством стремил-
ся к своей цели. Свой хлеб насущный он зарабатывал изготовлени-
ем лака и политуры. Он пришел к убеждению, что только в здоро-
вом теле здоровый дух, и поэтому усиленно занимается разными
видами спорта. Умеет довести противника до нокаута не только
шахом ладьи или коня, но и кулаками».
Своего успеха Лаурине не повторил. В 1944 году он эмигрировал
в Швецию.
Пять участников по итогам прошедшего чемпионата были
включены в I лигу, а значит, получали право оспаривать первен-
ство Эстонии и в будущем году. Чтобы попасть в этот турнир,
другим надо было пройти через сито II лиги. Как уже говори-
лось, первый подобный турнир выиграл двадцатидвухлетний
Фридеманн. Второй состоялся в марте 1932 года в Тарту (туда
был приглашен и Пауль Керес, который, по его словам, «к сожа-
лению, не мог участвовать»). Его выиграл восемнадцатилетний
Ильмар Рауд. Самые молодые начали обыгрывать старших. Но
трудно было предугадать их дальнейший путь. По мнению Лау-
рине, Рауд имел все данные стать шахматистом международного
класса: «Его игра настолько своеобразна, что противники никог-
да не угадывают его планов. Но своеобразие означает глубину.
Рауд обладает божьим даром».
На третьем чемпионате (1932/33) звание чемпиона досталось все
же более опытному Фридеманну. На очереди был третий турнир II
лиги. Казалось, это как раз для Кереса. Правда, у него появился
неожиданный конкурент в лице Пауля Шмидта — новой шахмат-
ной звезды Таллина, который был моложе пярнусца на полгода.
По сравнению с другими шахматистами, развитие Шмидта
было самым благополучным. Керес в Пярну был одинок, его под-
держивала только игра по переписке. И Рауд в Вильянди начинал
в одиночку, корпел над задачами, пытался анализировать партии
мастеров. На его остроумной игре так и остался налет доморощен-
ности. Врач Пауль Шмидт-старший слыл большим любителем
шахмат, но своему сыну, «слабому здоровьем, но сильному во-
лей», предписывал шахматы в умеренных дозах. Уравновешенный
56
Пауль Керес
мальчик мог тренироваться с самым сильным в то время позицион-
ным игроком — Тюрном, благодаря которому получил хорошую
школу. Летом 1932 года, до этого ни разу не играя в соревнованиях,
шестнадцатилетний Шмидт свел вничью тренировочный матч с чем-
пионом Эстонии Лаурине. После этого он освоился и с турнирной
обстановкой на чемпионатах Таллина, на которых часто обжигались
новички.
В течение следующих двух лет Шмидт был для Кереса крепким
противником. Позже он эмигрировал в Германию. Довольно ус-
пешно играл там в чемпионате страны — разделил первое место в
1941 году и в том же году в Кракове (с Алехиным!). Шмидт участво-
вал и в послевоенных турнирах (второе место в Касселе в 1947 году,
в Гейдельберге и Бевервийке в 1949-м), стал международным мас-
тером. В начале пятидесятых годов уехал в США и оставил шахма-
ты. Он был доктором химических наук.
У Кереса до этого турнира второй лиги не было за спиной ни
одной серьезной проверки в настоящих шахматах, но его окружал
романтический флер, который отсутствовал у Шмидта — он был
«юношей, о котором много говорят и на которого возлагают боль-
шие надежды». Кроме того, Шмидту было значительно труднее до-
биваться признания, внимания болельщиков — повсюду в Эсто-
нии, в том числе и на шахматной арене немцы не вызывали особого
восторга. Перед турниром пресса сосредоточила внимание только
на пярнусце, который «не знает своих противников, но надеется
удивить их кривыми дебютами, по его собственному выражению».
Турнир проходил в Таллине с 14 по 17 апреля 1933 года. И это
соревнование лишь с большой натяжкой можно было назвать «се-
рьезной пробой сил».
«Esmaspaev»-. «Нехватка времени на обдумывание и недостаточ-
ное умение представителей провинции в обращении с шахматными
часами привели к нескольким курьезным случаям».
С другими соперниками Керес справился уверенно, но с глав-
ным конкурентом, Шмидтом играл рискованно, ошибся, и тут уже
не помогла борьба до «последней капли крови». Все же перед пос-
ледним туром он шел впереди на пол-очка. О том, что тогда случи-
лось, два комментария.
Лаурине (снисходительно):
«Гвоздем последнего тура была встреча Каппе — Керес. Если бы
Керес избрал более солидный дебют и довольствовался ничьей, то
Гпава четвертая. Провал
57
первое место было бы за ним. Но Керес и игра на ничью — это
совершенно разные понятия!»
Вельдеманн (резко):
«Большие надежды возлагали на Кереса. Думали, что он будет
стопроцентным победителем. Но уже встреча между обоими Пау-
лями (Керес — Шмидт) показала, что молодая шахматная звезда
семнадцати лет из Таллина сильнее своего соперника из Пярну.
Керес пытался обмануть противников всевозможными ловушками.
Но Каппе был одним из тех, кто не попался на удочку, и уже на 25-
м ходу имел выигрышную позицию. Керес тянул еще 26 ходов, хотя
мог бы давно сдаться, так как было смешно играть против такого
подавляющего перевеса».
Неправильное начало
l.d4 е5 2.de £с6 3.&13 Se7 4.ЛГ4 Sb4+ 5.Ad2 S:b2 б.&сЗ ДЬ4
7.ВЫ Sa3 8.йЬЗ Sa5 9.еЗ аб 10.Ad3 d6 П.аЗ Д:аЗ 12.0-0 ДЬ4
13.ed Леб 14.Й:Ь4 &:Ь4 15.&е4 Sb6 15.Sal &d5 17.©:g7 0-0-0
18.с4 £gf6 19. cd £:d5 20. В bl Sdg8 21.Sal Sa7 22.dc £:c7
23.Se5+ £d7 24.Sd6+ £e8 25.&c5 b6 26.&:e6 fe 27.«5f:e6+ &e7
28.ДсЗ Sb7 29.A:h8 §:h8...
Черные сдались только на 52-м ходу.
Вельдеманн обвинял Кереса даже в разговорах во время партии,
хотя партнер был туг на ухо... Сам Керес позже не отрицал и не
утверждал этого, бросив мимоходом, что Вельдеманн любил сенса-
ции. А Велло Каппе-Калде сказал, что во время партии он все рав-
но ничего не замечает.
В итоге первое место поделили Шмидт и Каппе, набравшие по
5,5 очка. В дополнительном матче Шмидт выиграл 2:0 и вышел в
первую лигу.
Надо сказать, что этот период жизни Кереса освещен слабо. Да, в
молодые годы увлекался игрой по переписке, составил много задач.
При ближайшем знакомстве старый миф приобретает более яркие
тона, становится по-диккенсовски реалисгической историей о том,
как подросток в одиночку прокладывал себе путь в большой шах-
матный мир.
Юри Ребане (картинка из жизни):
«Однажды Пауль заболел, и я пошел его проведать. Он лежал в
кровати, кругом были клочки бумаги, на которых он что-то цара-
пал. Он продолжал писать и во время нашего разговора. Так я
58
Пауль Керес
Юри Ребане и Пауль Керес
впервые узнал, что
Пауль играет по пере-
писке. Но шахмат сре-
ди вороха бумаг я не
видел: он считал ва-
рианты в уме! 150
партий одновремен-
но — это, пожалуй,
рекорд на все време-
на. Но каков кпд
этого «неспешного
спора»? Конечно, Ке-
рес еще мальчиком
мог с редким для его
возраста упорством
анализировоть шаш-
матные партии, но
150, даже если такое
случалось очень ред-
ко!..».
Полторы сотни партий по переписке. Сколько усилий затрачено на
анализ позиций! Составление задач требовало усилий не меньших
(если серьезно относиться к этому делу). И уже совсем трудно предста-
вить количество энергии, затраченное на пропаганду, популяризацию
шахмат, организацию заочных турниров, конкурсов решателей — в
столь раннем возрасте подобную ношу не взваливал на свои плечи ни
один шахматист в мире.
Все это делал один долговязый гимназист, который в классе
больше смотрел на шахматную доску под партой, чем на черную
доску на стене, и которого за это ругали учителя.
Традиционный «хэппи-энд» — как бы последняя капля в чаше
умиления...
Подумать только: этот школьник был одним из самых активных
и результативных игроков по переписке во всем мире, и, что самое
главное, его творчество, казалось, так и искрилось идеями; так что
американец Рейнфельд, составитель первой книги о Кересе («Луч-
шие партии Кереса», 1942), сказал: вряд ли какой-либо иной шах-
матист (разве что Алехин) между шестнадцатью и двадцатью года-
ми жизни создал что-нибудь подобное, как этот молодой эстонец.
Гпава четвертая. Провал
59
Больше не поднимается вопрос, почему этот школьник вместо «насто-
ящих» шахмат избрал игру по переписке. Это как будто и должно было
так быть.
Известный историк шахмат и литератор, автор книги «Шахмат-
ный университет Пауля Кереса», международный мастер по пере-
писке, Яков Нейштадт (ныне проживает в Израиле) пишет:
«Эту страсть только от части можно объяснить тем, что в Пярну
круг соперников был ограничен. Видимо, главное заключалось в
другом. Наделенный аналитическим складом ума, Керес уже тогда
нашел в игре по переписке счастливую возможность вести исследо-
вание с чувством ответственности, проверяя каждый вывод в не-
спешном споре с оппонентом.»
Или фон Массов, который приводил в некрологе, посвященном
Кересу, слова самого гроссмейстера:
«Хорошо играть в шахматы можно только тогда, когда раньше играл
по переписке».
Венгерский гроссмейстер Л.Барцаи вспоминает: однажды Керес
приехал в Будапешт, пришел к нам в редакцию и мимоходом про-
смотрел несколько задач, которые я ему с гордостью показал, и тут же
заявил, что три из них составлены с ошибками. Все присутствующие
были ошеломлены: как можно с такой скоростью решить задачи, тем
более найти в них ошибки! «А вы больше играйте по переписке, и у
вас получится ничуть не хуже», — серьезно посоветовал Керес.
Возникает вопрос: почему молодой, но столь опытный шахма-
тист Керес на этом турнирчике среднего уровня выступил сравни-
тельно неудачно, почему в решающий момент он сбился на прямо-
таки «кафейную» игру? Когда-то Микенас пошутил, что «малень-
кому Павлушке» больше бы подошли чемпионские брюки Тюрна.
На турнире школьников (1931/32) Керес опередил Рауда на три
очка. Несколькими месяцами позже Рауд выиграл вторую лигу с
почти стопроцентным результатом. Теперь же Керес с теми же пре-
тендентами играл весьма бледно. Почему многие несравненно ме-
нее талантливые, менее работоспособные шахматисты в этом воз-
расте играли за доской гораздо результативнее Кереса?..
Об одном Морфи, десяти Капабланках и о другом
Если возникла проблема, то обычно говорят, что главное — это
правильная постановка проблемы, а не ее решение. Здесь мне нече-
60
Пауль Керес
го сказать. Может быть, мы имеем тут дело с единичным случаем. Так
что стоит придерживаться известной истины: задавать вопросы весьма
полезно, но отвечать на них крайне опасно.
Давайте все же попробуем. Вопросы можно разделить на пять групп.
Во-первых, чисто шахматное влияние и образы. Во-вторых, роль шах-
мат по переписке. В-третьих, шахматная сущность самого молодого
Кереса, оформление стиля его игры. В-четвертых, внешахматное влия-
ние. Наконец, в-пятых, молодой Керес как шахматный боец.
В мире подрастало четвертое поколение мастеров, у которых
шахматы были как бы уже «закодированы» в генах. Эти молодые
шахматисты словно въехали на плечах своих знаменитых отцов. В
изолированной от шахматного мира Эстонии каждому «младенцу»
приходилось самостоятельно выбираться из люльки. Нельзя ска-
зать, что не хватало желания. Вот что, например, говорил Лаурине;
его возраст приближался к тридцати:
«Я долгое время играл плохо, причины слабых выступлений оп-
ределить нелегко. Нервы, здоровье, настроение, влияние окруже-
ния, участие в выборных шахматных органах, недостатки в образе
мышления, не те способности (или даже нехватка таланта), быт,
усталость, заботы и т.д., и т.п. Но усилием воли можно преодолеть
многие трудности. Надо только подумать и установить определен-
ный порядок, режим, который бы соответствовал превходящим
обстоятельствам и характеру. Чувствуя в себе слабую самодисцип-
лину, я составил свод правил из шестнадцати пунктов. Не спеку-
лировать победой или ничьей, поставить единственной целью
учебу и глубокую игру; не недооценивать противника, рассчиты-
вая на его ошибки; теории предпочесть глубину собственной мыс-
ли; по возможности, остерегаться игры на деньги и считать это
смертью для творческого духа..».
Мечты, мечты на вечную тему: «Сделай из своей жизни шедевр!»
Но мы перебили автора...
«Стиль моей игры строго позиционный, а это, как известно,
уменьшает шансы на победу. Таков и стиль Тюрна — ему гораздо
труднее выигрывать, чем, например, комбинирующему Фридеман-
ну, который ищет не самый правильный, а самый богатый возмож-
ностями ход».
Такую же философию искателей счастья исповедовали и другие.
Вельдеманн: «Чтобы выиграть у сильного противника, надо в
каждом ходе найти “изюминку”, надо постоянно ставить против-
Гпава четвертая. Провал
61
ника перед трудностями и искать что-нибудь там, где и находить-то
нечего».
Будто Стейниц не учил еще полвека назад, что на шахматной
доске можно найти только то, что там есть, что надеющийся на
ловушку может надеяться только на случай. А дело было в том, что
на тогдашнем местном уровне корректная игра больше напоминала
«корпение», за счет чего ловкие трюкачи легко пожинали лавры.
Дело было во всеобщем отставании. Эстонская шахматная наука до
Пауля Кереса тоже была на уровне 19-го века, как физика до Ха-
ральда Кереса и его коллег.
Особенно плохо обстояло дело с теорией дебютов. Это отметил и
посетивший Эстонию гроссмейстер Шпильман, который в общем
весьма доброжелательно отозвался о здешних шахматистах. О сис-
тематической подготовке никто и понятия не имел. Лаурине впол-
не серьезно писал, что игра полковника Курска, игрока высокого
класса, сразу выправилась после того, как в кафе один приятель
познакомил его с теорией. Автор призывал следовать этому приме-
ру: «Теоретический уровень наших шахматистов поднимается за
один день!»
Количество кислорода, которым надышался Керес на родной
земле, невозможно измерить на аптекарских весах. На тот факт,
что он все-таки им надышался, указывает хотя бы турнир второй
лиги. Петросян спрашивал, не повлиял ли на формирование Ке-
реса талантливый латышский мастер Маттисон, а позже сам Ке-
рес — на формирование Таля? Не знаю, связь между Кересом и
Маттисоном — лишь предположение, зато бесспорен пример го-
раздо более незаметный — уже знакомый нам Виллемсон.
Но стремления скромного Виллемсона были отнюдь не скром-
ными, скорее — яростными. Когда Капабланка после потери
чемпионской короны предвещал шахматам в течение десяти-
пятнадцати лет ничейную смерть, неизвестный пярнусец решил
бросить вызов великому кубинцу (идеал рациональной игры). Не
от своего имени, а, как всегда делали в таких случаях, от имени
легендарного Морфи (эталон красивой игры). Мнение «уважаю-
щего шахматную поэзию» Виллемсона было гиперболически
внушительным: «...Мы думаем, что если бы Пауль Морфи услы-
шал в могиле последнюю фразу Капабланки, он был бы готов
играть одновременно не меньше чем с десятью Капабланками».
В «Eesti Maleilmas» Виллемсон приводил партии современных
62
Пауль Керес
знаменитостей, асам жил в благословенном прошлом: вернее, про-
шлое было для него настоящим. Шахматы были для него един-
ственным источником жизни, которую можно охарактеризовать
однажды брошенной во время игры фразой: «Этим ходом белые
вместо нормальной, спокойной игры начинают искать приключе-
ний».
Школьники всегда проходят период увлечения Морфи, играют,
безрассудно жертвуя материал. И это совершенно естественно.
Нельзя быть несправедливым к Виллемсону — лучше его витания в
заоблачных высях, чем излишняя трезвость иного «корпящего» над
вариантом. В то же время ясно, что приказчик из Пярну был ис-
ключением даже в Эстонии, его буйная фантазия принадлежала го-
дам зарождения шахмат. И тем не менее на Кереса, в начале его
пути, Виллемсон как-то влиял. Достаточно ознакомиться с партия-
ми Кереса, игранными по переписке.
Мы попадаем в мистический мир. На родине первыми
партнерами Кереса были люди, чьи имена нам ни о чем не го-
ворят. Играли они с интересом, а вот умения им вряд ли хвата-
ло. На турнирах «Deutsche Schachzeitung» не собирались шах-
матные асы, и способности этих партнеров (за некоторым ис-
ключением) не намного превышали способности завсегдатаев
кафе. Если сегодня в каждой серьезной партии по переписке
некорректность наказывается незамедлительно, то Кересу в те
годы все сходило с рук.
Керес удивлял с первых же ходов. Было бы несправедливо утвер-
ждать, что он не знал модных вариантов. Наоборот, большой ис-
следователь, он прочел каждую строку из доступной ему шахмат-
ной литературы. Но энергия в основном тратилась на «кривые» де-
бюты. Чего он только не играл! Ни одна возможность пуститься во
все тяжкие не оставляла его равнодушным.
В письме Лаурине Керес отмечал:
«Я не презираю книжные варианты. Но ведь это огромная потеря
для партии, если самая ценная ее часть машинально разыгрывается
по книге, вместо того, чтобы хоть немного поработать своей голо-
вой. Моей задачей всегда останется нахождение новых, ранее неиз-
вестных путей в дебюте. Конечно, я всегда готов жертвовать одну,
две пешки за хорошую фигурную игру».
Самостоятельность молодого шахматиста достойна похвалы, но в
большинстве своем его «красивые» партии проходили все же таким
Глава четвертая. Провал
63
образом, что не знавшие элементарных принципов игры партнеры
позволяли ему получать огромный позиционный перевес. Есте-
ственно, что жертвы напрашивались сами собой. Если бы над неко-
торыми такими партиями не стояли бы фамилии игроков и год, то
можно было бы подумать, что это партии Морфи из сеанса одно-
временной игры «вслепую», игранные в прошлом веке. Желание
играть не сильнее, а как можно ярче, в природе шахматного подро-
сткового периода и обычно проходит со временем. В случае с Кере-
сом, казалось, шел обратный процесс. Победы прибавляли ему оп-
тимизма, школьник поверил, что возможность атаки сама по себе
является залогом успеха.
Но не стоит все рассматривать под большим углом критики. В
«сумасшедших» партиях по переписке фантазия Кереса обрела
крылья, которым не страшна была никакая высота. Можно приве-
сти прямо противоположное сравнение, содержание от этого не
изменится: он часто погружался в глубину, зная, что там находится,
и при надобности мог опять погрузиться, не боясь утонуть. И все-
таки заочная игра была полезной школой. Иначе бы не появился и
не окреп очень самобытный стиль зрелого Кереса, о котором Эйве
как-то сказал: «Крайности совпадают». Но эта проблема совпаде-
ния еще будет обсуждаться.
Сам Керес довольно поверхностно касался своего увлечения
шахматами по переписке и их влияния на его дальнейшее развитие
(«Получил какое-то представление о внутренних аспектах шахмат.
Позже оказалось, что это было большим плюсом»). В «Избранных
партиях» (1961) он пишет, так сказать, с позиций академика:
«Партиями по переписке я пользовался, главным образом, ради
опыта и пытался во что бы то ни стало усложнять позиции, чтобы
создать тренировочные условия для развития своих комбинацион-
ных способностей».
Довольно сомнительно, чтобы пятнддцати-шестндццатилетний
шахматист имел столь дальновидные планы. Кстати, в конце трид-
цатых годов, т.е. за два десятилетия до этого, когда он был еще не
так далек от детства, он выражался несколько иначе:
«Мой стиль игры, в общем, считается комбинационным, стремя-
щимся к осложнениям. В этом смысле на меня во многом повлияла
моя давняя практика игры по переписке, где я пытался уже в дебю-
те осложнить игру из боязни, что позиционная борьба в партии по
переписке может наскучить».
64
Пауль Керес
Возможно, правильнее здесь говорить не о какой-то боязни, еще
менее — о сознательном намерении, а просто о естественном, неиз-
бежном мальчишеском игровом задоре.
Поэтому к тому периоду больше подходит сравнение, которое
чуть позже распространилось в Европе: Керес играет с шахматны-
ми фигурами словно котенок с клубком ниток. Сначала, казалось,
что он мог бы обеими руками подписаться под вызовом Виллемсо-
на Капабланке. Но никогда не стоит торопиться. На каждом шагу
нас ждут сюрпризы.
Керес. «Когда я только начинал и делал на шахматной арене пер-
вые шаги, моими любимыми шахматистами были Капабланка и —
в меньшей мере — Рети. Сейчас я не могу объяснить, почему я
испытывал особенную симпатию именно к этим шахматистам».
Удивительное признание — могильщик Капабланки является его
поклонником! Говорят, что из десяти предположений девять не-
правильны. В данном случае материал доказательств очень хрупок,
его почти нет. Керес не может объяснить, почему его симпатии
когда-то были отданы Капабланке, этому хрустально-прозрачному
стратегу.
Сущность манеры игры Кереса, ее истоки и корни — кто вообще
может это объяснить? Да кто это может объяснить и в отношении
других шахматных гениев, если даже в отношении простых смерт-
ных деление на какие-то категории крайне бесплодно. Ласкер ког-
да-то выделил пять стилей или методов игры:
А. Стиль автомата — у игрока для каждой позиции, общее число
которых ограничено, имеется только один подходящий ход. Авто-
мат находит его, не тратя духовной энергии, без особых разыскива-
ний, он просто извлекает ход из своих запасов, как готовую модель.
Б. Прочный стиль — игрок, как черепаха,которая целится в муху,
севшую на панцирь. При ошибке противника следует вылазка из
крепости, в других случаях прячутся в ней.
В. Завлекающий стиль — противоположность прочному стилю.
Когда идут на видимый риск, но сохраняют за собой мосты целы-
ми. На первый слишком смелый маневр противника реагируют
неожиданным ударом.
Г. Комбинационный стиль — не признают никаких правил, ход
за ходом учитывают все варианты, будь их хоть миллиард. Необхо-
димыми предпосылками являются вместительный мозг и железное
сердце.
Гпава четвертая. Провал
65
Д. Стиль, следующий законам борьбы. Забывают об ограничен-
ности шахмат и пользуются теми мудрыми правилами, которыми
мы руководствуемся в бесконечной борьбе за существование. Это
классический стиль.
Действительно, интересная шкала. Но как ее использовать в
практике? В повседневной жизни, с точки зрения шахматных диле-
тантов, мы обычно видим два, самых примитивных и удобных:
комбинационный и позиционный. К этому делению мы еще вер-
немся. Сейчас зададимся вопросом, к какому из этих двух полюсов
принадлежал Керес?
Почти аксиомой стало мнение, что Керес — прирожденный ком-
бинационный игрок, что именно молодой Керес — это настоящий
Керес, что вследствие более позднего сдвига вправо его игра потус-
кнела (по мнению некоторых критиков, тут имеет место даже пре-
дательство по отношению к себе). Только один голос, — но очень
мощный! — голос Ботвинника, постоянно твердил, что Керес
прежде всего мастер позиционный.
По поводу молодого Кереса, конечно, трудно найти убедитель-
ные доказательства. Кстати, еще один сюрприз. Если внимательно
просматривать все его сохранившиеся партии по переписке, то уви-
дим, что общая картина, по сравнению с опубликованным в печа-
ти, приобретает иной колорит. В журналы попадали те партии или
фрагменты, где были соль и перец, гром и молнии. Так и на самом
деле можно поверить, что пярнуский школьник творил какие-то
чудеса. Если же исследовать все партии, то даже за ослепительными
комбинационными фейерверками пробивается какой-то особый,
чистый свет. Иначе говоря, в партиях Кереса заложена твердая по-
зиционная основа: зачем гнаться за королем неприятеля, когда
можно довольствоваться поначалу и пешкой, перейти в сложный
эндшпиль. И в то же время все это может исчезнуть за внезапно
вспыхнувшим фейерверком. И тем не менее в памяти остается не
разбрасывающий слепящие искры фейерверк, а спокойный ясный
свет, за которым есть что-то более существенное, важное.
Выбрать своим кумиром Капабланку — разве в этом не прояви-
лось неосознанное чувство родства? Если вспомнить творчество
сформировавшегося Кереса, то это предположение становится
вполне вероятным, ведь основной чертой в игре зрелого Кереса
является все та же необычайная ясность, чистота. И еще такая же
техническая виртуозность. Разве хотя бы из одного мятежного иг-
66
Пауль Керес
рока атакующего стиля состоялся безошибочный техник? Но тут
возникает вопрос: что бы случилось, если бы Керес рос в среде апо-
столов «сухой» игры, под их «мудрым руководством»? Имели бы мы
такие обворожительные, такие спорные партии за 1936-1937 годы?
Правда, в то же время не следует отрицать, что и позднего Ке-
реса отличала какая-то шахматная лиричность, «особая тонкая
игра фигур», как отмечал Т.Петросян. Он мог, словно маг, дуть в
костер, из которого выбрасывались искры комбинаций, вспыхи-
вало целое комбинационное пламя. Или, как писал гроссмейстер,
у которого среди всех соперников Кереса был самый крупный от-
рицательный счет:
«Долго я не мог понять, в чем дело. После глубокого анализа
пришел к выводу — у него есть свойство, которое у меня от-
сутствует, — инстинкт чувствовать издали возможность перехвата
инициативы».
Где зов крови? Где страна детства? Или второе «я» привычек?
Если согласиться, что первый горизонт жизни всегда оставляет в
сознании человека след, то первые шахматные горизонты Кереса
были довольно неровными.
На эти вопросы не стоит искать ответы, однозначно ответить на
них все равно нельзя. Возможно, и не было никаких противоречий.
Духу Кереса была свойственна ясность Капабланки, но ведь ни
одна творческая личность не является копией другой. Горячий ку-
бинец утверждал, что характер шахмат не признает риска. Позиция
сына холодного Севера была гораздо теплее (трезвость ума вовсе не
свидетельствует о холодности души, как и безрассудство — о ее
горячности). Товарищ Кереса по школе Юри Ребане говорит, что
его друга-реалиста связывала с шахматами возвышенная романти-
ческая любовь, он вложил в нее все свои чувства; границы шахмат-
ного мира были для него гораздо шире окружающей обыденности.
Шахматные коллеги молодого Кереса в Эстонии, к сожалению,
не оставили нам более точных оценок его тогдашней игры. Надо
полагать, они были недостаточно компетентны. Правда, Фриде-
манн сказал: «Нет, это неправда — Керес знает позиционную игру,
только у него страсть жертвовать материал».
Страсть! Это слово приводит еще к одному открытию. В дале-
кие годы Керес, ему было девятнадцать, как-то заметил в беседе
с репортером, что шахматы по переписке не очень подходят к его
характеру и стилю игры. Ему по душе бурная атака, разве что не
Гпава четвертая. Провал
67
хватает терпения на реализацию накопленных маленьких пре-
имуществ.
Это замечание Лаурине комментировал следующим образом:
«Но можно легко убедиться, что именно потому, что шахматы по
переписке обуздывали темперамент Кереса, делали его более терпе-
ливым и выдержанным, в итоге устранялись имеющиеся недос-
татки в технике, — именно потому Керес и достиг столь высоких
результатов. Без игры по переписке такой азартный и жаждущий
внешних эффектов шахматный характер легко бы мог остаться на
уровне “кафейных” шахмат».
Не знаю, причина и следствие, возможно, перепутаны, игра по
переписке не обуздывала, а скорее подталкивала. Но что ка-
сается слов самого Кереса о неуравновешенности характера
(если верить репортеру), то это, видимо, косвенно подтверждает
предположение, что он набирался мастерства за шахматным сто-
лом так же естественно, как подросток вырастает в мужчину. Кто
из товарищей догадывался, что внутри этого в меру прилежного
и в меру ребячливого школьника зреет отмеченный бессмертием
талант?..
Под неуравновешенным характером надо понимать обычную не-
терпеливость подростка, которая не была чужда Кересу (как уже
говорилось, не стоит излишне приукрашивать этот период станов-
ления). Керес не скрывал, что из-за большого количества партий у
него часто встречался и брак в игре. Виллемсон приводит в «Eesti
Maleilmas» случай, как он с Кересом сыграл партию по переписке в
29 ходов (турнир «Deutsche Schachzeitung») за 26 дней, делая до трех
ходов в день, «подобный темп совсем не полезен в идеальной игре
по переписке».
Выше мы рассказывали, как шестнадцатилетний г-н Керес орга-
низовал конкурс решения задач, учредив собственный приз. Надо
добавить, что три задачи из четырех оказались некорректными, и
Кересу пришлось на ходу их исправлять. Лаурине комментировал:
«Или эти многие дополнительные решения оставлены автором
для придания соревнованию привлекательности, или наш молодой
автор — слишком пылкий игрок в шахматы, об этом нас еще не
информировали».
В зрелом возрасте Керес все вопросы подобного содержания об-
ращал в шутку: «Ведь надо было играть на выигрыш, экономить
деньги на марки». Если ему показывали какую-нибудь особенно
68
Пауль Керес
сумбурную партию, он реагировал с улыбкой: «Это лучшее творчес-
кое достижение моей молодости».
В шахматах хорошие ходы — это еще не все, нужно еще и играть
хорошо. Выражение «техника эндшпиля» слышал каждый, термин
«техника турнира» звучит не так привычно. Но оба одинаково важ-
ны, умение регулировать свое состояние и поведение имеет не
меньшее значение, чем умение ставить фигуры на нужные поля.
Это требует врожденных способностей и изрядного опыта — искус-
ству борьбы учатся в борьбе. Кто предупрежден, тот вооружен.1
В становлении Кереса заметна не имеющая аналогий диспропор-
ция. Кто из будущих гроссмейстеров в школьные годы, тратя уйму
времени на шахматы, в то же время так мало играл в настоящие
шахматы, как Керес? Видмар писал:
«Шахматы околдовали меня еще в молодости. В этом возрасте,
особенно если имеются соответствующие способности, радость по-
беды приходит быстро. Маленькие достижения зовут к большему,
молодой человек, так сказать, пьянеет — вот так создается атмос-
фера, чтобы стать мастером».
Действительно, именно первые успехи прививают шахматисту на
всю жизнь «вкус победы». Посмотрим на следующую таблицу.
Год Кол-во партий + — = %
1929 20 13 5 2 70
1930 11 7 0 4 81,8
1931 — — — — —
1932 11 11 0 0 100
1933 12 11 0 1 95,8
Такое количество официальных партий сыграл молодой Керес к
весне 1933 года, на протяжении почти десятилетия изучения шах-
мат. Сыграно не очень много; кроме того, эти партии были тур-
нирными больше по названию, ничем не отличаясь от тех, что мы
сегодня называем «легкими», игра шла без шахматных часов. Самое
существенное — с кем играл Керес? Республиканские турниры
школьников назывались «забавами для мальчиков», но чем лучше
1 Когда Ботвинник узнал от меня, что Керес до семнадцати лет играл только по
переписке, он был крайне удивлен и тут же сказал, что ему теперь ясна одна из причин,
почему Керес не стал чемпионом мира (В.Х.).
Гпава четвертая. Провал
69
был чемпионат Пярну? Молодому шахматисту необходимо не толь-
ко выигрывать, но и непременно терпеть поражения. Без сильных
противников нет настоящего развития. До семнадцати лет Кересу
такие партнеры не попадались. Только в 1929 году он встретился с
играющим сильнее его Виркусом. Мы хорошо знаем, как молодые
Таль, Спасский, Фишер, Карпов, Каспаров пробивались наверх —
в какой парилке они побывали до дня своего триумфа!
Некоторые читатели заметят, что Керес все же играл по перепис-
ке. Да, но шахматы по переписке — это игра с бумагой и каранда-
шом, как говорил М.Видмар, или по ироническому замечанию
Т.Петросяна — «шахматы в манеже». В турнирной партии две лич-
ности, два интеллекта, две нервные системы прямо противостоят
друг другу. Эта партия играется в конкретном времени и простран-
стве, и эти обстоятельства и еще некоторые превходяшие, непред-
виденные влияют на игру.
Полководцы деревянных войск иногда жалуются на подобные
условия «работы». Поэт может ждать, когда его посетит муза, вооб-
ще отложить рукопись, физик — прервать эксперимент. Шахматист
же должен быть в форме в определенный час, сделать ходы за точно
отведенные скудные минуты. Поэт может бессчетное число раз вы-
черкивать одно неудачное слово, физик заново начать опыт. Шах-
матная доска — как минное поле, где ошибка может стать после-
дней. Шахматисту надо преодолевать не только противостояние
материи и свое внутреннее сопротивление, перед ним сидит про-
тивник, который решает ту же задачу в обратном направлении.
Постоянное и резкое чередование событий в короткие промежутки
времени накладывающиеся одна на другую эмоции, обратные уда-
ры, разочарования, порывы радости, моральные дилеммы — все
это бьет по нервам.
И все это правильно, но освещено односторонне. Говорят, что
для мышления нужна ясная голова. Чтобы мысль стала работать
сверх нормы, человек должен разгорячиться. Тут обстановка сорев-
нований настоящий союзник. Все шахматисты знают, что так на-
зываемый кабинетный анализ и турнирная партия отличаются, как
день и ночь. То, что дома представлялось абстрактной проблемой,
на турнире становится жизненно важным, в каждой пешечке чув-
ствуешь плоть, слышишь, как пульсирует кровь; и сам себе ка-
жешься Наполеоном. В таком состоянии можешь найти за десять
минут больше, чем дома за десять часов. В развлекательной партии
70
Пауль Керес
прийти в возбуждение от игры можно (хотя иногда и по виду «ка-
фейного» игрока видно — королевство за ход!), но больших шахмат
без высокого напряжения просто не бывает.
«Высокое напряжение» — выражение Ласкера. Под ним надо са-
мому оказаться, чтобы понять его волшебное воздействие. Но мо-
лодой Керес именно в том возрасте, когда формировался его шах-
матный характер (и вообще характер), мог вкушать из этой чаши
несправедливо редко. Как говорил Гете, «талант рождается в тиши-
не, а характер — только в течение жизни».
Из великих только, пожалуй, Алехин в школьные годы активно
играл по переписке. Но в Москве был совершенно иной шахмат-
ный климат, нежели в захолустном Пярну. Кроме того, Алехин
имел возможность и за доской играть с сильными противниками:
уже в 16 лет он был участником международного турнира в Дюс-
сельдорфе. Керес же за доской впервые встретился с настоящим
мастером только во втором туре Варшавской Олимпиады. И этим
мастером оказался... чемпион мира Александр Алехин.
Летом 1990 года престарелый Михаил Моисеевич Ботвинник со-
гласился на большое интервью о Кересе. Поначалу мы просто бесе-
довали. Когда шахматный патриарх узнал в деталях, как Керес,
мальчиком, начинал свой путь, он сразу же резко изменил свою до
этой поры незыблемую оценку:
«Я был уверен, что ему не хватило характера настоящего бойца.
Сейчас я понял другое. Алехин, Капабланка, Ласкер — все они за-
каляли себя в непосредственной борьбе за доской. Только так фор-
мируется сущность молодого шахматиста. Я начинал в 12 лет, играл
по две-три партии в неделю. Противники были весьма сильные. Но
когда я попал шестнадцатилетним в чемпионат СССР, где за месяц
пришлось сыграть двадцать трудных партий, я выдержал до конца.
Керес всего этого был лишен, ему пришлось учиться на самом вы-
соком уровне, но было уже немножко поздно.»
Потом Ботвинник опубликовал в «Правде» статью о Кересе, где
повторил свою новою оценку.
Summa summarum1. Тогда в Пярну был только один шахматист с
кем школьник мог играть с пользой для себя — уже упомянутый
Херберт Виркус: его Керес высоко ценил спустя много лет. Но, как
мы уже знаем, тот даже переходил на другую сторону дороги, чтобы
1 В конечном итоге (лат.).
Гпава четвертая. Провал
71
не встречаться с мальчиком, так пристрастившимся к шахматам. Но
вот вопрос: если бы Керес «не наткнулся» на игру по переписке, стал
бы он таким, каким его поныне знает весь мир?..
Надо учитывать и другие исключительные обстоятельства. Почти
с самого начала Пауль Керес был всегда первым, должен был всегда
все решать сам — сам себя воспитал и закалил. У всех чемпионов
были по крайней мере приличные «шахматные ясли», у него и их
не было.
О «свободном порядке» на тогдашних шахматных соревнованиях
в Эстонии уже говорилось. Действительно, во время турнирной
партии случалось, что в отсутствие партнеров исчезали часы —по-
сторонние посетители уходили с ними играть в блиц. На чемпиона-
те 1931 года Фридеманн играл важную партию с Лаурине. И без
того быстрый игрок, он торопился еще больше, затем исчез за счет
сэкономленного времени на полчаса. Вернулся потный и в хоро-
шем настроении. Оказывается, он до партии обещал своей даме
пойти на танцы, а обещание нарушать нельзя.
В шахматах Керес перерос свое окружение, в жизни он должен
был еще многому учиться.
Столь исключительное формирование шахматиста спустя много
лет кажется лесной тропой, где всегда можно свернуть в сторону.
Поэтому не стоит расставлять вехи. Может быть, лучше сказать так:
учитывая данные условия и характер Кереса, все шло очень есте-
ственно. И не могло идти иначе. Утверждение: основным призна-
ком большого таланта является внутреннее стремление, которое во
что бы то ни стало ищет выход и находит его.
Юри Ребане. «Керес любил рисовать шахматные диаграммы на
клетчатом листе тетради и изучать их на уроках. Иногда он попа-
дался. Один учитель выбросил бумагу в мусорный ящик и отправил
шахматного мастера в угол. Керес воспользовался невнима-
тельностью учителя, постепенно передвинулся к ящику, выудил
оттуда свою диаграмму и анализировал дальше..».
Так он преодолевал и более трудные препятствия.
В погоне за эффектами угасал не один шахматный талант.
Школьник гонялся за ними увлеченно. И Керес должен был быть
Кересом, чтобы это его не испортило. (А следы?) В следующие
годы протекает своеобразный двухсторонний процесс. Комбина-
ционный талант нашего мастера после нескольких попыток прояв-
ляется и за шахматной доской, где он создает десятки «диких»
72
Пауль Керес
партий, но в то же время сам продвигается в обратном направле-
нии. Комментаторы не замечают этого, даже тогда, когда стоят пе-
ред случившимся фактом. Совершенствование Кереса в области
шахматной техники идет быстро, другое дело с укреплением игро-
вой техники. Тут он оставляет за собой на пути только вопроси-
тельные знаки.
Дебют ферзевой пешки
Керес — Фельтвебер
Матч по переписке
Пярну-Кукрузе,1931
Это первая партия пярнуско-
го школьника, с которой могли
ознакомиться любители шахмат
в Эстонии и других странах
(опубликована В «Esmaspaev»,
1.2.1932 и «Deutsche Schach-
zeitung», 1932, № 4).
1.&13 d5 2.e4
Жертвовать можно во всех
вариантах.
2...de3.£g5 А15 4.&сЗ &f6 5.
Ас4 еб 6.13 ef 7.S:13 сб.
И тут разразилась катастрофа.
13.0-0 Ь5 14.ЙС8+ Sfd8 15.
Ве1+ Де7 16.й:е7+ Й:е7 17.
Sfe6+ £18 18.йПх.
Сицилианская защита'
Керес - Рауд
Первенство школьников, 1931
1.е4 с5 2.&сЗ &с6 3.&13 g6 4.
d4 cd 5.&:d4 &:d4 6.S:d4 f6 7.
Ac4 &h6 8.&d5 £17.
8.&:17 9.Й:15 Йе7 10.
&е4 Ь6 11.&с5 g6 12.ЙГ:е6+ Йе8
Грубая ошибка. Лучше e5.
9.йс5! Ag7 10.&C7+ £18 11.
£:a8 15.
Так как у белых уже лишняя
ладья, черные принимают все
меры для запугивания против-
ника и собираются этим ходом
начать атаку va banlue, но белые
спокойно берут пешку и не
дают черным начать атаку.
Это первая прокомментированная Кересом партия («УаЬа Маа», 13.5.1932).
Гпава четвертая. Провал
73
12.ef gf 13. Й:15 еб 14.йс5+ d6
15.Sfc7 Йе8 16.Д14 Д:Ь2 17.
&:d6+ £g7 18. Sdl Ac3+ 19.
ЙП Af6 2O.Sd3 Bg8 21.Bg3+
ЙЬ8 22.313 Йа4.
Черные совершают после-
днюю ошибку, которая стоит
жизни королю. Лучше было 22...
&:d6 23. S:d6 Sg6.
23. B:f6 &:d6 24.Ad3 £e4 25.
an &d2+ 26.Йе2 Sfg4+ 27.
£:d2 Sg5+ 28.£dl Sfg4+ 29.f3.
Черные сдались.
He правда ли, милой наивно-
стью дышит как сама партия,
так и комментарий к ней?
Иначе выглядит международ-
ная «визитная карточка» Кере-
са — его первая партия с соб-
ственными комментариями в
«Deutsche Schachzeitung» (1932/
33).
Французская защита
Потенговский — Керес
По переписке, 133 - А, 1932
1.е4 еб 2.d4 d5 З.&сЗ &f6
4.Ag5 ДЬ4 5.е5 h6 6.ef hg 7.fg
Bg8 8.h4 gh 9.Sh5.
Ha 9.lSfg4 я бы ответил 9...
Ae7 10.g3 Д16.
9...Й16 10.g:h4 ©:g7 11.&13
£td7! 12.&e5 c5.
Рано. Лучше сначала и
тогда с5, cd и &е4.
13.3g4 Sh8!
Лучший ход. После ©18 для
черных было бы крайне непри-
ятно &:f7. Например: 14...&f6!
15.&d6+ £d7 16.3:g8 S:g8
17.Sfe5 cd 18.ДЬ5+ Йе7
19.&f5+, и белые выигрывают.
14.§:g7 a:h5 15.&:d7! £:d7
16.0-0-0!
Белые не хотят идти на вари-
ант 16.B:f7+ Йе8 17.af4 е5 18.
de d4 19.аЗ Да5 2О.Ь4 cb.
1б...Д:сЗ 17.bc а 15 18.ДЬ5+
Йе7 19.dc Ьб!
После 19...a:f2 2О.с6 Ь6 21.с4
белые взорвали бы центр чер-
ных.
2O.cb ab 21.13 В:а2 22.gd4
ае5.
Попытка выиграть. Иначе
22...Ad7 23.A:d7 £:d7 (24.с4?
аа4!) уравновесило бы шансы.
23. а 14! &d6 24.ag:17.
24. Bf:f7 кончилось бы после
24...d4! 25.с4 (ДбЗ de) 25...Bel+
26.fid2 Baal несчастьем для бе-
лых.
24...Ве1+ 25.Ф42 Baal 26.с4
aadl+ 27.ЙСЗ ВеЗ+ 28.ЙЬ2 d4
29.Ве4!
Белые должны играть очень
осторожно, чтобы не получить
74
Пауль Керес
мат, что сейчас грозит ввиду
Seel.
29...8d2 ЗО.Йс1 S:g2 31.
B:d4+ Йс5 32.Sd3!
Ha §d8 следует ЙЬ4, и слона
нельзя трогать из-за ЙсЗ. Для
ничьей хватало и Sd2.
32...S:d3 33. cd £d4 34.Sc7
Sg8. Ничья.
Французская защита
Керес — Вербак (Элпамаа)
По переписке, 1932
1.е4 еб 2.d4 d5 З.ДеЗ.
Опять нечто оригинальное.
3...de 4.&d2 f5 5.13 ef 6.&g:13
&f6 7.Ad3 c5 8.0-0 cd 9.&:d4 f4.
Черные успели потерять уйму
времени. Теперь они пытаются
комбинировать.
10.3:14 е5 П.ДЬ5+ ЙГ7 12.
ЙЬ5+ g6 13.Дс4+ Йе8.
Если 13...&g7, то 14.©h6+
Й:116 15.Bh4+ &g7 16.ДЬ6х.
14.Й:е5+ Йе7 15.Й:К ©:еЗ+
16.ЙЫ S:d2 17.3е4+. Черные
сдались.
Керес играл все гамбиты, где
находил множество новых идей.
Непреходящее значение имеют
его разработки в атаке Мюллера
в итальянской партии и особен-
но в королевском гамбите.
Кстати, Керес еще за тридцать
лет до Таля в защите Каро-Канн
после 1.е4 сб 2.d4 d5 З.е5 Af5
играл 4.h4!?
Молодой задор иногда под-
талкивал его к дерзким экспе-
риментам.
Королевский гамбит
Керес — Вилкинс (Латвия)
По переписке, 1932-1933
1.е4 е5 2.14 ef 3. £сЗ Sfh4+
4.Йе2.
От этого варианта был в вос-
торге Виллемсон. Керес с еще
большим размахом продолжал.
4...&С6 5.d4 d5 6.&:d5 Ag4+
7.&f3 0-0-0 8.£d3.
Полководец шагает впереди
всех!
8...15 9.&:h4 fe+ 1О.Й:е4 &:dl
ll.&d3 Se8+ 12,£:f4 Ad6+ 13.
£g5 h6+ 14.Й15 &:d4+ 15.£g6
(куда?) 15...Д:с2 1б.Д:с2 &:c2
Гпава четвертая. Провал
75
17. В М &е7+ 18.&:е7+ В:е7 19.
&f5 Зеб+ 20.ФП £d7 21.&:d6
cd 22.Ad2 Bhe8 23. a be 1.
Еще один шах, и белый ко-
роль войдет в логово врага.
23...В8е7+ 24.£g8 &d4 25.
Shfl g5 26.ап а:П 27.Ф:П
Ве2 28.ДсЗ 312+ 29.fig7 &е2
ЗО.ас2 a:g2 31.ad2 Феб 32.
Ф:116 g4 ЗЗ.ФИ5 £14+ 34.ФИ4
3:d2 35.Д:42 Ф15.
Из львиного логова король
благополучно выбрался, но энд-
шпиль для него все-таки благ не
сулит.
36.£g3 &еб 37.Ь4 Ь5 Зв.ДеЗ аб
39.Да7 d5 40.Ф12 d4 41.£g3 d3
(проще было играть 41...Фе4) 42.
ДеЗ &g5 43. Ф12 £13 44.h3 d2?
(44...Фе4!) 45.hg+ &:g4. Ничья.
Теперь «по Мендельсону» —
«Песни без слов» — партии, не
требующие комментариев. Все
они из первого международного
турнира по переписке, в кото-
ром принимал участие и Керес.
(«Deutsche Schachzeitug», 1931/
32).
Сицилианская защита
Керес - Хямиг
1.&13 с5 2.е4 еб 3. с4 &f6 4.
£сЗ &сб 5.ЬЗ Де7 6.ДЬ2 d6 7.
Де2 аб 8.d4 Йс7 9.0-0 е5 10.dc
de H.£d5 &:d5 12.cd &d4 13.
&:d4 ed 14.f4 Sd6 15.b4 b6 16.e5
ЙЬ8 17.d6 Ad8 18. Д13 8a7
19.abl Д15 2О.Дсб+ Д47 21.
Д:47+ a:d7 22.be be 23.A:d4.
Черные сдались.
Неправильное начало
Хямиг - Керес
По переписке, 1933
1.е4 е5 2.&13 £1с6 3.d3 £f6
4.сЗ d5 5.йс2 Дс5 6.b4 Ad6 7.g3
Ь5 8.Ag2 а5 9.ba Ь4 10.&bd2 be
П.Й:сЗ &Ь4 12.^ЬЗ Даб 13.
ДА de 14.&:е5 &fd5 15.ЙЬ2 ed
16.ВЫ &с2+ 17.£dl ДаЗ 18.
&сб Д:Ь2 19.^:d8 &сЗ+ 2O.£d2
£:bl+ 21.£dl &сЗ+ 22.£d2
£е4+ 23. ^dl £:12+ 24.£d2
Д:с1+ 25.^:cl &е4+ 26.&dl
&еЗ+ 27.Фе1 d2x.
76
Пауль Керес
Ферзевый гамбит
Керес — Виллемсон
l.d4 d5 2x4 еб 3.&13 &f6 4.Ag5
&М7 5x3 сб 6.&М2 Йа5 7.аЗ
Ле7 8.Ad3 de 9.Л:с4 е5 1О.Ь4
Йс7 11.0-0 h6 12.Ah4 g5 13.Ag3
Ad6 14.de &:e5 15.£:e5 A:e5
16.Sfl3 ©e7 17.Д:е5 Й:е5 18.»g3
S:g3 19.fg Йе7 20.&:f7 Sd8
21.Sa2 a5 22.Sb2 ab 23.ab Sa3
24.Ag6 Леб 25x4 &g4 26. AR
&e3 27.Sei A:f5 28.ef ЙГ6
29.&П &:15 3O.Sf2 g4 31.h3 h5
32.^e3 S:e3 33.S:e3 Sd4 34.Se8
Sd5 35.Sg8 Феб 36.Sg6+ £d7
37.hg hg 38. S:g4 Sdl+ 39.Й112
&e3 40. Sg7+ Феб 41.Se2 £f6
42. S :Ь7 (к этому ходу Керес по-
ставил три (!) вопросительных
знака) 42...&g4+ 43.Й113 &g5
44.Sg7+ Й15 47.Sf7+. Ничья.
Неправильное начало
Виллемсон — Керес
1.&13 & Гб 2x4 еб З.Йс2 Ь6
4x4 d6 5.d4 ДЬ7 6.Ad3 &bd7
7.&сЗ Ае7 8.Д14 &h5 9.Ag3 g6
10x5 £i:g3 11.hg de 12.0-0-0
A:13 13.gf ed 14.&b5 &c5
15.Ae4 &:e4 16.S:e4 c5 17.Sf:a8
Й:а8 18.&C7+ £d7 19.&:a8 h5
2O.£:b6 ab 21.ЙС2 e5 22.a4 f5
23.£d3 S18 24. Sd2 Феб 25.Sal
Ad8 26.Sa3 g5 27.Sb3 g4 28.
Йе2 e4 29.f4 h4 30.ЙП Se8 31.
£g2 hg 32.fg Af6 33.ЙП d3 34.
Sh2 Sd8 З5.йе1 e3 36.£dl Sd6
37. Sh5 Sd4 38.Shi S:c4 39.
S:d3 Ad4 4O.b3 Sb4 41.Sh5
£d5 42.Йе2 c4 43.S:15+ fie4
44.S:d4+ £:d4 45.be Sb2+ 46.
&dl Йе4 47. Sb5 Sd2+ 48.ЙС1
Sd6 49.a5 ba 5O.S:a5 e2 51.
Se5+ &f3. Белые сдались.
Итальянская партия
Керес — фрл. Бесков
1x4 е5 2.^13 &сб З.Ас4 Ас5
4.^сЗ £f6 5.d3 d6 6.Ag5 Леб
7.ДЬ5 0-0 8.Д:сб be 9.d4 ed
10.&:d4 Ad7 11.0-0 h6 12.ЛИ4
Se8 13.&b3 Ab6 14.Sei Se6
15.a4 a6 16.a5 Aa7 17.&d4 Se8
18.^13 Ag4 19x5 g5 2O.ef S:el+
21.Й:е1 Д:13 22.gf gh 23.&e4 £h7
24.ЙЫ Ad4 25.Sgl A:f6 26.Sg4
£h8 27.Sgl Йе7 28.Й14 Ag7
29.Sg4 Б ЗО.Й:15 S18 31.Sh5 d5
32.^g5 Sf6 33.f4 Й15 34.©:h4
£g8 35.^13 Se4 36.Sg3 Sf7
37.15 Йе7 38.&d4 c5 39.&e6 Sh7
4O.Sg6 Л18 41.^g5+ ЙИ8 42.
Йе5+ Ag7 43.f6. Черные сдались.
Новоиндийская защита
Фрл. Бесков - Керес
l.d4 &f6 2x4 еб 3.&13 Ьб 4.&сЗ
ДЬ7 5x3 ДЬ4 6.Ле2 Л:сЗ 7.bc d6
8.0-0 ^bd7 9.ЛЬ2 £е4 10.d5
&dc5 ll.^el б 12.13 £16 13. de
Йе7 14.&с2 Й:еб 15.Sd2 0-0-0
16.&d4 Йе5 17.а4 а5 18.&dl Sde8
19. Sei Лаб 2О.Дс2 g6 21.&b5
Йеб 22.»d4 £fd7 23.e4 f4 24.@d5
£e5 25.Й:еб S:e6 26.ЛаЗ еб
27.A:c5 de28.^a3 Sd6 29. Sabi
A:c4 3O.S:b6 Ad3 31. S ebl &d7
32.h4 Феб 33.A:d3 S:d3 34.ЗД5
Гпава четвертая. Провал
77
Shd8 35.&С7+ ЙП 36.@Ь7 @8d7
З7.£а6 @:сЗ 38.@:d7+ &:d7 39.
ВЬ7 Йеб 40.&С7+ Йе7 41.е5 с4
42.е6 @cl+ 43.ЙН2 &с5 44.§а7
&:е6 45.&b5+ Й16 46.&d6 сЗ 47.
S :а5 с2. Белые сдались.
И в заключение главы еще
одна партия, которую Керес в
то время считал самой лучшей
из тех, что он сыграл по пере-
писке. Его противником был
д-р Дюкхофф. Это немецкий
шахматист слыл профессором в
игре по переписке, и он автори-
тетно утверждал,что одновре-
менно можно играть не более
четырех партий. Итак...
Испанская партия
Керес — Дюкхофф
Первенство Европы, 1935
1.е4 е5 2.^(3 £1с6 З.ДЬ5 аб
4.Да4 £f6 5.0-0 &:е4 6.d4 Ь5 7.
ЛЬЗ d5 8. de Леб 9.сЗ Де7 10.
Tgfel 0-0 ll.£bd2 &:d2 12.©:d2
©d7 13.©d3 &a5 14.Дс2 g6 15.
Ah6 ДГ5 16.©e2 Se8 17.&d4!
A:c2 18.^:c2 Ad6 19.f4 16 20.
©d3 fe.
21.15!!
Вот настоящий Керес! Учер-
ных сильная проходная пеш-
ка, зато у белых заманчивые
перспективы на королевском
фланге.
21...Л.С5+ 22.ЙЫ е4 23. ©g3
Ad6 24.©g5! @е5!
Единственная защита.
25.&еЗ ©17 26. ©Ь4!!
Керес видит перед собой
только неприятельского короля.
26...&с4!!
Достойный ответ: пассивная
защита была бы безнадежной.
27.1g ©:g6 28. @16 Sh5!!
Дюкхофф утверждал, что
здесь оба противника должны
были видеть на 20 ходов вперед.
29.@:g6+ hg 30. ©16 @:h2+
31.£gl @:h6 32.©g5 £h7 33.
&g4! Ac5+ 34.ЙП @hl+ 35.
Йе2 S:al 36.©h6+ £g8 37.
©:g6+ £h8 З8.©16+ ЙЬ7 39.
©h6+ £g8 40.©:g5+ ЙЬ8 41.
©:d5 @18 42.©h5+ £g7 43.©:c5
Sffl 44.©:c7+ £:g6 45.©g3
Sael+ 46.©:el @:el+ 47.Ф:е1
£:b2.
После бури игра переходит в
спокойный эндшпиль.
48.Й42 Й15 49.&еЗ+ Й14 50.
&d5+ Йе5 51.&С7 &с4+ 52.Йе2
&аЗ 53.^:а6 54.&Ь4 £:сЗ+
55.Й42 &Ы+.
Только теперь Керес пред-
ложил ничью, и она была при-
нята.
Глава пятая
Тринадцать — число счастливое
Керес не участвовал в чемпионате Эстонии 1934 года. Но и без него
чемпионат стал продолжающимся штурмом молодежи. В 1932 годуус-
пех сопутствовал двадцативосьмилетнему Лаурине. Перед следую-
щим первенством Вельдеманн предсказывал, что победитель будет
еще моложе. Чемпионом стал двадцатитрехлетний Фридеманн. В 1934
году за чемпионский венок сражались двадцатилетний Рауд и семнад-
цатилетний Шмидт. «Uudisleht» реагировала довольно грустно: «Ста-
рые, закаленные во многих битвах шахматные асы устали. Они не по-
спевали за стремительно спешащими молодыми. Они отстали и смот-
рели на бег издали».
Ильмар Рауд (1913—1941) впервые увез чемпионский титул в
провинцию.
«Paevajeht»-. «Рауд «симпатичный юноша. Он очень тихий и
скромный. Когда чемпионат кончился, он так же тихо исчез, как и
появился».
Характеризуя его игру, другая газета писала, что победитель «вы-
бирал дебюты, которые, будучи слабыми с точки зрения теории,
приводят противника к переоценке своей позиции». (Благодаря
изобретательности нового чемпиона, эта наивная хитрость часто
ему удавалась.) «Как железный каток, обрабатывает Рауд своих
противников. Кто воспротивится, тот под него попадет. Сначала
ему как будто не разойтись, и он отступает. Дает наступать против-
нику. А когда обстановка становится критической — только тогда
Рауд начинает играть в полную силу. Если уж ухватился, противни-
ку не спастись».
«Маленький, со стальными глазами» Рауд, после Кереса самый
многообещающий шахматный талант Эстонии, принадлежал к чис-
лу так называемых чудаков. Во время пярнуского турнира 1937 года
«Postimees» опубликовал следующую заметку:
«Свободный день на шахматном турнире. Большинство участни-
ков проводило этот день на пляже. Наш экс-чемпион Рауд захватил
с собой увлекательный роман. Он совершенно забылся над ним и
Гпава пятая. Тринадцать — число счастливое
79
очнулся только тогда, когда кожа уже сгорела. Если он иногда гуля-
ет и изучает на карманных шахматах свою отложенную позицию, то
часто бывает, что он сталкивается на тротуаре с деревом. Вчера,
когда мы гуляли с Раудом случилась забавная история. На тротуаре
было тесно, Рауд шел перед нами и рассуждал с Кересом о всяких
правилах и шахматных делах. Вдруг Керес тихо говорит, давайте,
мол, остановимся. Стоим, а Рауд идет дальше и ведет шахматный
разговор с самим собой. Идущие навстречу удивленно оглядывают-
ся... Лишь пройдя добрую часть пути, Рауд оборачивается, останав-
ливается и понимает ситуацию. Другим безумно смешно, и долгое
время смех не умолкает. Но Рауд на это не обращает внимания.
Когда другие подошли, он спросил: “Ну, на чем же мы останови-
лись?”»
Последним достижением Рауда была победа на первенстве Эс-
тонии в 1938/39 году (начиная с 1936 года, чемпионский титул
можно было завоевать только в матче — победитель первенства
имел право бросить вызов чемпиону. Это правило было введено
не из-за Кереса, а еще до первенства 1935 года, которое должно
было остаться последним). Кроме того, Рауд непременно входил в
олимпийскую команду Эстонии. Самым удачным для него был
стокгольмский Турнир наций — пятое место на третьей доске.
После Олимпиады в Буэнос-Айресе Рауд, единственный в эстонс-
кой сборной, решил остаться в Южной Америке, подальше от
войны, вспыхнувшей в Европе. Однажды в Буэнос-Айресе Рауд
остановился посреди улицы, задержав движение. Полиция пре-
проводила его в участок. На другой день заметили, что задержан-
ный тяжело болен. Рауда поместили в больницу, где он через две
недели, 13 июля 1941 года умер.
Способный шахматист, чей талант так и не успел полностью рас-
крыться, угас на чужбине, вдали от родины.
После чемпионата 1934 года правление шахматного союза при-
шло к выводу, что у шахматистов первой лиги слишком низка шах-
матная культура, следует больше тренироваться, а поэтому реко-
мендовало им принять участие в первенстве Таллина. По иронии
судьбы кроме Кереса в этом чемпионате, возмутившем шахматное
руководство, играли все шахматисты, которые через пять лет при-
несли Эстонии олимпийскую медаль в Буэнос-Айресе (1939).
Пауль Керес весной 1934 года закончил пярнускую мужскую
гимназию. Но еще прежде, чем в школе, он пытался заново сдать
80
Пауль Керес
экзамен на аттестат шахматной зрелости: «Первая попытка не уда-
лась, тем настойчивее я атаковал первое место в следующем году».
На турнире второй лиги в Раквере у Кереса не было такого кон-
курента, каким был в прошлый раз Шмидт. Он намного превосхо-
дил всех своих противников — и талантом, и знаниями. Теперь
ему уже было восемнадцать лет, он мог и должен был постоять за
себя. Все же за шахматной доской оказалось труднее, чем перед
школьной. На этот раз Кересу пытался противостоять мало-
известный таллинец Николай Чернов, которого пресса многозна-
чительно называла покорителем турнира и женских сердец и ко-
торый до последнего тура стоял в таблице результатов рядом с
Кересом. Но больше других мешал себе сам Керес. В последней
партии он играл с противником, замыкавшим турнирную табли-
цу, настолько небрежно, что едва ушел на ничью, опять отстав от
победителя все на те же пол-очка.
Легко сказать: за год, мол, едва прибавилось игровой трезвости.
Но ведь между двумя турнирами он снова играл только по пере-
писке! Возможно, немалую роль сыграла уверенность в своем
объективном превосходстве. Во всяком случае, еще одно «белое
пятно» в последней — и решающей партии — не становится ли это
уже фатальностью?
Дверь в первую лигу, казалось, опять захлопнулась. Но правле-
ние шахматного союза, которое обычно столь ревностно придер-
живалось правил, на этот раз оказалось неожиданно либераль-
ным. Абитуриент из Пярну был зачислен «тринадцатой душой» в
первую лигу.
Лаурине негодовал: «Во время праздников в Раквере проходил
общеэстонский турнир, который “по милости” съезда дал двух но-
вых шахматистов первой лиги вместо предусмотренного рагламен-
том одного. Не слишком ли это жирно в наше бедное время?»
История позже опровергла многие решения. На сей раз ее часы
завели мелкие шахматные чиновники, но их снисходительность
повлияла на ход событий в мировом масштабе.
Так как Кереса не призвали на срочную службу, то лето, осень и
ползимы он провел дома в Пярну. Кроме шахмат, надо было за-
няться еще какой-нибудь реальной работой, и аспирант шахматной
академии временно превратился в изготовителя окарин, маленьких
глиняных флейт. Конечно, мысли музыкального мастера были по-
глощены приближающимся чемпионатом. Тартусец Пауль Тамм,
Глава пятая. Тринадцать — число счастливое
81
который находился в ту пору в тесной переписке с Кересом, утвер-
ждает, что тот думал только о первом месте: «В Варшаве на Турнире
наций надо обязательно играть на первой доске, только там можно
выделиться, получить приглашения на заграничные турниры».
С появлением Кереса в первой лиге собрались все шахматные
таланты, которые дали о себе знать в конце двадцатых — начале
тридцатых годов. Следующий чемпионат, объявленный самым
сильным за всю историю, должен был внести ясность в запутанные
внутренние дела. Шансы новичка расценивались не очень высоко.
К тому же он сильно подмочил свою репутацию в Раквере.
Лаурине-. «Керес — не кандидат на первое место. Если бы ему
позволили передавать ход в конверте через стол, он бы наверняка
вышел победителем».
Кстати, в устроенном перед чемпионатом прогнозировании ре-
зультатов участвовал и Керес — так что у нас есть и его мнение. По
нему видно, что уже тогда Керес был в своих заявлениях диплома-
тичен — он ставил себя на третье место. Другие оказались по отно-
шению к нему гораздо скупее.
Часы были пущены 26 декабря 1934 года. Один из фаворитов,
Шмидт, вынужден был по болезни отказаться от участия. Керес в
первых трех турах набрал три очка: «Начал очень робко, но скоро
понял: с мастерами можно играть раскованнее». Слово «робко» у
Кереса часто мелькает в замечаниях по поводу своих первых на-
стоящих соревнований. Видимо, нельзя это понимать буквально,
наверное, под этим он имел в виду другую степень серьезности,
чем при отборе ответов в игре по переписке или на турнирах вто-
рой лиги.
В Таллине игра Кереса улучшалась прямо на глазах: на почву
талантливости падали семена опыта и давали добрые всходы. Но
все же временами его тянуло сменить аллюр. «Играя раскованнее»,
Керес в пятом туре пожертвовал Рауду три пешки, за что тот «вка-
тил» ему жирный ноль в таблицу. Перед последним туром он вмес-
те с Фридеманном занимал первую строчку в таблице. В последнем
лидеры встретились — ничья. Это означало дополнительный матч
из трех партий.
Первая партия была сыграна 7 января 1935 года, в день рождения
Кереса. Дебютант не нарушил традицию — партию проиграл.
Журналист увидел противников такими: «Шахматного мастера
мы обычно представляем себе солидным и упитанным, что, попы-
82
Пауль Керес
хивая сигарой, развивает стратегию на клетчатой доске. Поэтому
даже не верится, когда мастерами называют двух юношей. Ни один
из них не курит. Взгляд на часы дает знать, что Керес тратит на
ходы больше времени, чем его противник. Фридеманн вообще, ка-
жется, легче относится к матчу. Зато новый кандидат в чемпионы
все время полностью поглощен игрой, не отрывает взгляда от дос-
ки».
Керес после плохого начала не пал духом: «Доверие к себе воз-
росло, особенно после того, когда мне удалось выиграть в сравни-
тельно хорошей партии, держа противника под постоянным давле-
нием».
Счет — 1:1. Третья, решающая партия. Обстоятельства обязыва-
ли, планы на будущие тоже обязывали. В турнирах Керес спо-
тыкался именно в решающих партиях. Теперь его поступь была
твердой.
Репортер: «Конец проходил при явной нервозности Фридеман-
на. Но не помогло и долгое обдумывание — титул чемпиона Эсто-
нии перешел к новому человеку. Когда один из товарищей по клубу
похлопал Фридеманна по плечу, утешая: мол, в следующем году
опять выиграешь, экс-чемпион безнадежно махнул рукой: «Больше
никогда!»
Ведь чемпион Эстонии всегда был подобен чемпиону мира по
боксу среди профессионалов (тех времен): проигравший титул уже
никогда его себе не возвращал. Конечно, тогда никто не мог знать,
что «новичок» покончит с этим обычаем. Даже его сторонники не
смели предсказывать, что может выкинуть «Парнишка» — так зва-
ли Кереса в столице — в следующий раз на новом турнире. Все же
комментарии прессы придавали победе Кереса какой-то особый
привкус.
«Uudisleht»: «Если Микенас выдвигается в ряды лучших шахмати-
стов мира, то почему равный ему не может вырасти, например, из
Кереса?»
«Postimees» публиковала прогнозы о Варшавской шахматной
Олимпиаде: «Керес там выхватит из кармана свое огнестрельное
оружие и попытается вырвать победу у д-ра Алехина».
Конечно, тогда в моде были всякие преувеличения, особенно на
тему «эстонец впереди всех», и поэтому на них можно было бы
просто не обращать внимания. И все же любителей шахмат охвати-
ло затаенное предчувствие: в Кересе было что-то...
Глава пятая. Тринадцать — число счастливое
83
Последняя репетиция
В Европе готовились к Олимпиаде. В находящейся на отшибе
Эстонии после столь бурного чемпионата воцарился покой.
Новоявленный чемпион разъезжал между Пярну и Тарту. В уни-
верситетском городе он дал несколько вызвавших оживление се-
ансов одновременной игры, выиграл турнир в честь двадцатиле-
тия местного шахматного общества (приходилось иногда играть
несколько партий одновременно). Посвященный тому же юбилею
блиц-турнир получился невиданным по числу участников — 27.
Керес выиграл все партии, по поводу чего «Postimees» мог только
констатировать: «Титул чемпиона Эстонии в надежных руках». В
коротком матче Керес обыграл местного шахматиста из первой
лиги Кибберманна со счетом 3:1. Но из этого не стоит делать вы-
вод, что чемпионское облачение изменило облик его владельца. В
такой по-домашнему добродушной и непринужденной атмосфере
он мог играть по-прежнему легко, раскованно, не тратя лишних
усилий. Кстати, об облачении. Несмотря на громкий титул, Керес
продолжал ходить во всем домотканном, только для поездки в
Варшаву он надел костюм из фабричной ткани. Вообще в эти ме-
сяцы от денег у него карманы не оттопыривались. В Тарту он
предложил сыграть сеанс на десяти досках: каждый участник ста-
вит по пять крон, проигравший теряет деньги, выигравший воз-
вращает свои и получает еще пять крон впридачу. Желающих за-
воевать подобный приз не нашлось.
Неожиданно у эстонских шахматистов появилась возможность
немного потренироваться перед Олимпиадой. Той весной Тал-
линскому обществу любителей шахмат (немецкое шахматное об-
щество) исполнилось полвека. Юбилей хотели отметить предста-
вительным Балтийским турниром, но первоначальные планы со-
рвались. Мешали различия между обществами. Так как призов
практически не было, то сократился и список иностранных гос-
тей. Из известных шахматистов в Таллин прибыли только немец
Земиш, правда, лучшие времена этого мастера давно прошли,
чемпион Финляндии Бек, швед Даниельсон, чемпион Риги Берг и
его земляк Витте. Таким образом, долгожданный первый между-
народный турнир оказался далеко не полезным. Из десяти участ-
ников пятеро были совсем молодыми — кому девятнадцать, кому
еще меньше.
84
Пауль Керес
«Postimees» опасался: «Будет нокаут, благодаря иностранцам,
наши шахматисты имеют надежду приобрести некоторый опыт и
знания, но надежды на первое место остаются минимальными».
Турнир открылся 2 июня 1935 года в зале Оливисте клуба «Мус-
тпеа». В тогдашних условиях привлекало внимание демонстрирова-
ние всех партий; отмечалась хорошая организация соревнования.
Керес повторяет известный мотив: «Играл сначала осторожно,
даже робко. Что это такое — международный класс?»
Разрекламированный, как тяжелое орудие, Земиш привлекал
внимание разве что только трюками в цейтноте и тем, что провел
сеанс одновременной игры вслепую, где он обыграл даже несколь-
ких игроков первой лиги. И к другим гостям эстонцы относились с
излишним пиететом. На удивление всем, два местных Пауля —
Керес и Шмидт — оказались явно сильнее иностранцев.
Последний раз они между собой встречались года за два до этого
турнира. Тогда Керес проиграл. Теперь они встретились уже во втором
туре. В этой принципиальной дуэли Кересу опять здорово попало. Он
поверхностно разыграл дебют, не хотел признавать создаваемые про-
тивником угрозы, сделал «на авось» ход крайней пешкой и должен
был сдаться, продлив агонию еще на пятнадцать ходов. Словно это
были противники разного класса. Просто чудо, что проигравшего че-
рез несколько месяцев называли будущим гроссмейстером.
На этом же турнире остроумие Кереса блеснуло с поразительным
эффектом. Познакомимся с одним репортажем:
«Четвертый тур. Очень интересной была партия Кереса и Дани-
ельсона. Дикая по стилю, как это бывает у Кереса. Уже на десятом
ходу Керес сыграл ошеломляюще — пошел королем с cl на d2.
Этим ходом он угрожал сделать из противника труп или выиграть
фигуру. Через несколько ходов у Кереса возникли новые коварные
планы. Это привело к тому, что ладьи, которые были танками Ке-
реса, прошли через фронт Даниельсона. Тут черные пришли к зак-
лючениею, что лучшим продолжением будет сдаться».
В пятом туре Керес проиграл Бергу. В печати отмечалось, что эта
партия «заставила Кереса покраснеть». Другой комментатор был
более решительным: «Керес не сможет достичь большого успеха до
тех пор, пока не откажется от легкомысленных ходов».
Идущему без поражений Шмидту уже перед последним туром
было обеспечено первое место (6 очков, у Кереса — 4,5). В после-
днем туре Шмидт проиграл. Он накануне договорился с Фридеман-
Глава пятая. Тринадцать — число счастливое
85
ном не играть на ничью. Слово — дело, но поражение не изменило
таблицы. Керес поставил под угрозу свое второе место. В партии с
Земишем он лихо пожертвовал в дебюте пешку, в результате чего
небольшой перевес исчез, атаки не получилось, оставалась надежда
на то, что противник угодит в цейтнот. И действительно, Керес
вилял, пожертвовал коня, затем качество... В итоге мечущийся в
цейтноте Земиш позволил поставить ему мат.
В общем итоге хозяева выиграли у иностранных гостей 12:8. Этот
результат и два личных первых места не могли не вызвать оптимиз-
ма у болельщиков, прежний разговор о нокауте был забыт. Земиш
говорил, что в Германии об Эстонии знают столько же, сколько о
Лапландии.
«Uudisleht»: «В этом виноват наш по-северному скромный харак-
тер. Во всяком случае, теперь иностранцы увидели, что Эстония и в
шахматах может за себя постоять. Два Пауля достойно представля-
ли шахматный оплот Эстонии».
Сообщения о турнире распространялись все дальше.
«Deutsche Schachblatter»'. «Интерес к шахматам огромен. Чужих
мастеров принимают весьма гостеприимно».
Шмидта журнал назвал очень талантливым шахматистом, у ко-
торого, несмотря на молодость, «капитальные знания».
«Tidskrift for Schache»: «Из Эстонии, которая в этом году впервые
участвует в Турнире наций, будет наверняка интересная команда».
«Suomen Shakki»: «“Summa summarum”; яростный турнир».
«Шахматы в СССР»: «Удивительные результаты! Наблюдатели не
знали, какую занять позицию. Чемпион Эстонии, этот юнец, выиг-
рывал, делая такие ходы, какие “нормальному шахматисту даже в
голову не придут”, но его проигрыши были такими же. Однако по
сравнению с чемпионатом страны, Керес выступил значительно
слабее — его уверенно опередил Шмидт, который не играл в пер-
венстве Эстонии. Что ж, молодой Керес щедро расставлял на своем
пути “вопросительные знаки”. Его самого они как будто не беспо-
коили, вернее — ему они были просто не интересны. Позже лишь
он скажет, что таллиннский турнир придал ему уверености перед
Варшавской Олимпиадой: “Варшава — это кое-что значит!”».
В отчетах о турнире второй лиги в Раквере была опубликована
только одна партия Кереса. Это значит, что ее считали серьезной
на этом соревновании. Позже Керес поместил ее в своей книге «500
партий».
86
Пауль Керес
Защита Нимцовича
Тике — Керес
l.d4 £f6 2,с4 еб З.&сЗ ДЬ4
4.Д42 Ь6 5.&13 ДЬ7 б.еЗ 0-0
7.Д<13 Д:сЗ 8.Д:сЗ &е4 9.®с2 Б
10.0-0 В16 ll.&d2 &:сЗ 12.be
Bg6 13.d5 &аб 14.е4 Sg5 15.g3
14 1б.Де2 £c5 17.Д13 e5 18.&b3
В18 19.£:c5 be 20.®e2 Bgf6
21. Bab 1 Даб 22.£g2 d6 23.fib2
Дс8 24.Sd3 ®h6 25.И4 g5 26.g4
A:g4 27.&:g4 13+ 28.Д:13 8:13
29.®:13 8:13 30.Й:13 Й:Ь4 31.
Bgl Й14+ З2.йе2 Й:е4+ 33.£d2
g4 34.8b8+ £17 35.8b7 Sf4+
36.£dl Й13+ 37.ЙС1 45f:c3+ 38.
£M Sd3+ 39.£al 45f:c4 40.
B:c7+ £f6. Белые сдались.
«Кривые» дебюты часто да-
вали за доской обратный эф-
фект — одна головоломка по-
рождала другую и как бы на-
сильно заставляла составлять
третью! К таким образцам мож-
но отнести и последнюю
партию Кереса из турнира в
Раквере.
Итальянская партия
Керес — Раудсик
1.е4 е5 2. £113 £1сб З.Дс4 Дс5
4.сЗ £f6 5.d4 ed 6.cd ДЬ4+ 7.
&сЗ 0-0 8.0-0 Д:сЗ 9.bc d5 10.
ed &:d5 П.ДаЗ Ве8 12.&е5
£1:е5 13.de Деб 14.Й13 Sd7 15.
ДЬЗ Ь5 16.Badl Bad8 17.^g3
ЙЬ8 18.f4 Йсб 19.lSfh4? £еЗ
20.®g3 £:dl 21.Д:41 Bd2 22.
Д13 45f:c3 23.®el Bed8 24.Де7
®d4+ 25.ЙЫ B8d7 26.lBfh4
®12? 27.©:12 8:12 28.B:12 B:e7.
Ничья?..
Защита Нимцовича
Кибберманн — Керес
1935
Примечания П. Кереса
l.d4 еб 2.с4 &f6 З.&сЗ ДЬ4
4.&g5 с5 5.A:f6 ®:1б б.еЗ 0-0
7. ДОЗ £сб 8.£е2 ЙИ8 9.0-0.
Вызывая осложнения, кото-
рые, однако, дают черным пре-
имущество. Хорошими продол-
жениями были 9.аЗ Д:сЗ+ 10.be
е5! 11.d5 &е7 с примерно рав-
ной позицией и 9.Дс2 d5 lO.cd
ed 11.0-0.
9...cd 10.^e4 Sh4.
Возникает еще одно ослабле-
ние — H.g3, так как 11.14 15
12.&g5 de 13.813 h6 14. Bh3 Sg4
для белых слишком опасно.
Il.g3 ЙЬ6 12.ed d5.
Несколько лучше, чем 12...15
13.&4с3 Ь6 14.Scl, и белые еще
могут защищаться.
13.cd.
Лучше было 13.&4с3 de 14.
Д:с4 Ь6. Теперь белые проигры-
вают из-за гибельных связок.
13...ed 14.^сЗ ДЬЗ 15.Bel
Дg4 1б.ДЬ5.
Лучшие шансы давало 16.fifcl
Й:с1 17.Ве:с1 или 16...Д:е2! 17.
S:h6 gh 18.8:е2 &:d4 19.Ве5 и
т.д. (Ошибка в примечании —
19...Й13+.)
Гпава пятая. Тринадцать — число счастливое
87
16...fiad8 17.Й43 ЙГ6 18.
Badl Bfe8.
Теперь почти все фигуры бе-
лых связаны, в то время как
черные постепенно готовятся к
решающей атаке.
19.Да4 ДГЗ 2О.Дс2 g6.
Лучше, чем 2О...Де4 21.Й62
Й13 22.Д:е4 В:е4 23.®d3! или
22...de ЙеЗ.
21.аЗ Д:сЗ 22.bc £а5!
Угрожает &с4 вместе с Ае4,
против чего белые бессильны.
23.ЙЬ5 &с4 24.Ad3.
Белые собирались тут пойти
24.&Г4, но в последний момент
увидели, что тогда последует
24...&d6!, выигрывая по мень-
шей мере качество. Теперь по-
зиция белых совершенно безна-
дежна, так как ферзь отрезан от
линии защиты.
24...Веб 25.Д:с4 de 2б.Й:с4
Bde8 27.d5 В:е2 28.В:е2 Д:е2
29.fid4 £g7 ЗО.Й:Г6+, и белые
сдались на 42-м ходу.
Дебютант играл в весьма «же-
лезном» стиле!
Сицилианская защита
Керес - Уульберг
1,е4 с5 2.Ь4.
Это уже кое-что другое.
2...сЬ З.аЗ еб 4.аЬ Д:Ь4 5.сЗ
ДГ8 6.d4 d5 7.е5 Ad7 8.&d3.
Неточность. Надо было пой-
ти 8.&аЗ и препятствовать ходу
Ь7—Ь5.
8...Ь5 9.&е2 ЙЬ6 10.0-0 а5.
Ферзевый фланг черных стал
очень сильным. У белых нет
времени начинать атаку коро-
левского фланга, так как меша-
ет угроза Ь5-Ь4!
Il.&d2 &сб 12.^ЬЗ а4.
Обеспечивает весь ферзевый
фланг черных. Правильно было
12...Ь41, и если 13.с4, то 13...de
14.Д:с4 а4 с угрозой Фа5, и у
черных сильные проходные
пешки.
13.&с5!
Демонстрируя слабость чер-
ных полей в позиции черных.
13...Д:с5.
Вряд ли лучше было 13...£а5
14.&:d7 Й:б7 15.ДаЗ.
14.de Й:с5 15.ДеЗ!
Лучше, чем 15.ДаЗ ЙЬ6! 16.
Дбб &ge7 и т.д.
15...йе7 1б.Д:Ь5 &:е5 17.
Д:а4 Д:а4.
Черные вынуждены пойти на
двойной обмен, иначе белая ла-
дья прорвалась бы на а7, напри-
мер: 17...Bd8 18.Д:67+ B:d7 19.
Ва8+ Bd8 20.8а7.
18.В:а4 8:а4 19.Й:а4+ Йd7
20.Й44.
Ничего не дает 2О.Йа8+ Й68
21.ЙЬ7 &е7 22.ДБ6 Йс8! и т.д.
Зато достойно внимания 20.
Bal!, препятствуя развитию
черных.
20...Гб 21. В al &е7 22.Йс5.
У черных всегда имеется
единственная, но достаточная
защита. Ошибкой было бы
88
Пауль Керес
22.Ва7? &7сб! 23.8а8+ (23.
B:d7 &:d4! с выигрышем) 23...
Ф(7, и черные стоят гораздо
лучше.
22...&С8.
Не 22...Й17 23.Ва7 Й68
24.&d4 с решающей атакой.
23.f4.
Начало интересной и далеко
рассчитанной комбинации с
жертвой, которую, учитывая
цейтнот противника (на 17 хо-
дов 10 минут), можно считать
вполне корректной. Плохо
было сразу 23.8а6 Й17 24.&d4
©Ь7! и т.д.
23...&с4 24.Ваб £:еЗ 25.Веб.
Pointe комбинации. Хорошо
было и 25.®:еЗ Й(7 26,£d4 Ве8
27.»ЬЗ.
25...&е7 26.Вс7 ©d8 27.&d4
£3f5.
Единственная правильная за-
щита, которая дает черным пре-
имущество, но на поиски кото-
рой черные потратили 8 минут,
так что им в дальнейшем при-
шлось сделать 12 ходов за 2 ми-
нуты. К проигрышу вело как
раньше 25...Й68 26. &с4 Ве8 27.
В:с8+! Й:с8 28.1&d6+ ®d7 29.
£1сб+ с матом, так и теперь 27...
Й17 28.ЙЬ6+! (но не 28.&с6?
®:с7! 29.&е5+ fe).
28.&Ь5.
Делая 23-й ход, я собирался
тут пойти 28.&:е6 ®Ь8? 29.
£l:g7+ вместе с &:f5, но не за-
метил 28...Sd61, и нет лучшего
ответа, чем 29.&:g7+ &f7 30.
&:f5 S:c5+ 31.B:c5 &:f5 32.
В :d5 с шансами на ничью. Хотя
ход и отыгрывает фигуру, но
черный король успевает убе-
жать.
28...ЙП 29.g4 £g6!
Лучшая защита! Плохо было
29...Ф114 3O.fcd4! (30.£d6+ £g6
31.&Ь7 Йа8!) ЗО...Ве8 (30... &g6
31.8а7!, угрожая f5 и йсб) 31.
йгЬб с сильной атакой.
3O.gf+ £:f5 31.&d4 &:d4 32.
cd Be8.
Лучше сразу 32...h5.
33.йа7.
Ничего не даст 33.13fc2+ ЙИ6
(33.,.f5 34.©g2+) 34.ЭсЗ! Be7!
35.8c8 ЭЬ6 36.!Bfh3+ £g6 37.
Sg4+ ЙЬб!
33...Bg8 34.Й66 Se8 35.©d6
&f5 Зб.Йаб.
He сразу Зб.ЙаЗ Ш)5!
36...&g6 37.Sa3 h5. Черные
просрочили время.
Для Кереса 1935 года харак-
терно сочетание максимального
Гпава пятая. Тринадцать — число счастливое
89
риска и изобретательности. Ин-
тересно проследить, как прохо-
дил важный со спортивной точ-
ки зрения дополнительный
матч между Кересом и Фриде-
ман ном.
Ферзевый гамбит
Фридеманн — Керес
1-я партия
l.d4 &f6 2x4 еб 3.&13 d5 4.
&сЗ £bd7 5.£g5 сб б.еЗ Йа5 7.
&d2 ЛЬ4 8.Йс2 0-0 9.Де2 е5
10.&:f6 £:f6 11.0-0 Se8 12.cd
ed 13. ^ЬЗ Sd8 14.&:d4 &:d5 15.
Sadi &x3 16.bc Ad6 17.Ad3 g6
18.Se2 Sh4 19.f4 Ag4 20. £13
ЙГ6 21.h3 A:f3 22.3:13 S:c3 23.
A:g6 hg 24.B:d6 Sad8 25.S:d8
B:d8 26.f5 Sd2 27.ЙП S:a2.
Лучше было 27...Sc2 28.ЙИ2
Sdl 29.®f2 ®:f2 3O.S:f2 c5.
28.Й112 Se5+.
Надо было стачала сыграть
28...Sal+.
29.Sg3.
Керес. «Я получил в первой
партии большой перевес, но
хитрым тактическим ударом
Фридеманн овладел инициа-
тивой, заставил мои фигуры
уйти в защиту и добился из-
рядного материального пре-
имущества».
29... £g7 3O.fg fg 31.ЙЫ Йеб
32.®:b7+ Sf7 33.©:c6 Sf2 З4.е4
Bfl 35.©d6 Sf6 36.©d7+ ЙП
37.®d4+ ЙЬ7 38x5 ©12 39.®:f2
B:f2 4O.Ba3 Bf7 41.£g3 fih6
42.£g4 Bb7 43.ЙГ4 Sb4+ 44.
ЙеЗ fig5 45.8:a7 £f5 46.Sa5
Se4+ 47. Й13 Sf4+ 48. &g3 Se4
49.h4 Bg4+ 5O.£h3 Se4 51.g3
ЙеЗ 52.Sa8 ЙЬЗ 53.йа6 g5 54.
Bf6+ Й:е5 55.hg ЙЬ4 56.ЙГ4.
Черные сдались.
Поражение, которое могло
иметь катастрофические по-
следствия, но вторую партию
молодой претендент играл уди-
вительно спокойно.
Испанская партия
Керес - Фридеманн
2-я партия
1.е4 е5 2.^13 £с6 З.АЬ5 аб
4.Аа4 ^16 5.0-0 Де7 6.Bel Ь5
7.ДЬЗ d6 8x3 0-0 9.h3 &а5
1О.Дс2 с5 ll.d3 Sc7 12.&bd2
£с6 13.Ad7 14. ^e3 Ad8
15.£d5 £:d5 16.ed ^e7 17.d4 cd
18.cd Bc8 19.Ab3 ed 20.&:d4
£h8 21.Д14 &g6 22. В cl Sb6
23.3x8 A:c8 24.Ah2 Af6
25.&c6 ®c7 26.ad2 &e7 27.Bel
Sd7.
90
Пауль Керес
28.Sb4 Д:Ь2 29.Вс2 Af6
3O.A:d6 а5 З1.йс5 а4 З2.£:е7
Д:е7 ЗЗ.Д:е7 ab 34.ab Se8 35.(16
h6 Зб.йсб ЙЬ7 37.Й:<17 Д:<17
38.SC7 Леб 39.d7 A:d7 4O.S:d7.
Черные сдались.
Глава шестая
Колумбово путешествие
Эстонская команда прибыла на Олимпиаду-35 благодаря нацио-
нальному упрямству. Помнится, эстонцы числились поначалу сре-
ди участников Олимпиады в Праге, но не смогли приехать, так как
у шахматного союза касса была совершенно пустой. Та же история
повторилась и перед Олимпиадой в Фолкстоне (1933). Опять офи-
циально зарегистрировались среди стран-участниц, хотя скептики
предупреждали, что команду пошлют лишь в том случае, если най-
дутся четыре добровольца, которые смогут поехать за свой счет (с
каждого по 200 крон). Графа «Эстония» в олимпийской таблице
снова осталась пустой. Острослов Вельдеманн иронизировал:
«Эстония еще не появилась, но ее ждут и вполне возможно, что в
один прекрасный день наша команда появится в турнирном зале и
скажет: “Вот и мы, немножко заблудились по дороге”».
Но настойчивость победила. Сразу же после чемпионата 1935
года было торжественно объявлено об участии команды в Вар-
шавской Олимпиаде. Для этого шахматному руководителю Лау-
рине приходилось «прилежно заниматься гимнастикой, откры-
вая двери учреждений». Когда польское посольство не взяло пла-
ту за визу и когда вместо обычного заграничного паспорта
шахматисты получили дешевый общий паспорт, все заботы оста-
лись наконец позади.
Разумеется, на успех не надеялись. Один комментатор считал,
что Эстония не должна скатиться ниже 12-14-го места. Другой ре-
комендовал: «Чтобы противники не относились серьезно к эстонс-
кой команде, нашим надо при анализе партий делать наивные
ходы, отрастить бороды и т.д».
Все же с приближением Олимпиады чувствовалось необычайное
волнение. «Uudisleht» писала:
«Вера много значит. Возьмем, например, команду Соединенных
Штатов... Ведь, хотя они все по отдельности крепкие орешки, но
ни один из них не представляет уж такую грозную силу, перед кото-
рой чувствуешь почтение. Но вместе они страшны. Почему не мо-
92
Пауль Керес
жет быть такой и эстонская команда? У каждого из них в отдельности
нет никакого веса. А команда в целом?»
Наступило 14 августа 1935 года.
«Esmaspiiev»: «Моросит дождь... Экспресс ждет на станции. На-
строение приподнятое. Керес обещает отделать старика Алехина.
Все оптимисты, кроме Лаурине. Последние напутствия, и наша
шахматная команда двинулась навстречу своему счастью или..».
В таком же духе запечатлели это событие и другие газеты. На
самом деле было не до смеха. Эстония не провела еще ни одной
международной встречи, пятеро олимпийцев (Керес, Фридеманн,
Рауд, Лаурине, Кибберманн) не играли ни в одном зарубежном тур-
нире. В Варшаве сразу попали в вавилонское столпотворение. Все
было невиданным, начиная от чемпиона мира, курящего одну сига-
рету за другой, и его знаменитого сиамского кота.
Играли в шикарном здании офицерского казино, расположен-
ном в аристократическом районе города. Мужика все же не так
легко удивить. Лаурине позже отмечал: «В Варшаве зал был мало-
ват, к тому же постоянный сквозняк. Так что под конец Олимпиа-
ды все были простужены — одолел сильный насморк и кашель. Но
организация турнира была превосходной».
Англичанин Голомбек как-то сказал по поводу одной из пред-
военных Олимпиад: «В воздухе царит странная смесь примерно из
восемнадцати языков. Но это, вроде бы, не мешает шахматистам,
из которых большинство явно может играть и на аэродроме, где
работают пятьдесят моторов».
Старую гвардию профессионалов такие аэродромные турниры не
привлекали. Соревнование проходило в изнурительном темпе. В
польской столице на девятнадцать туров со всеми церемониями
было отпущено всего шестнадцать дней. Игровой день длился де-
вять часов, с девяти до тринадцати и с восемнадцати до двадцати
трех часов (на следующей Олимпиаде, в Стокгольме, его удлинили
до десяти часов). Говорят, что голландский мастер Ландау заснул во
время партии с бельгийцем Дункельблюмом. Дункельблюм предло-
жил ничью. «Очень хорошо, — согласился Ландау. — Теперь мне
больше не мешай». И снова заснул.
Призы отсутствовали. Гроссмейстерам игра не доставляла боль-
шой радости — слишком много слабых противников. На первом
плане было состязание между сборными командами — довольно
чуждое понятие для космополитичных асов.
Гпава шестая. Колумбово путешествие
93
После первой Олимпиады в Лондоне Рети жаловался, что шах-
матный спорт губит шахматное искусство и призывал покончить с
зарождавшейся «порочной» тенденцией. Лондон 1927 года не стал
началом конца. Наоборот, началом начала. Восемь лет спустя, шах-
матная Олимпиада обрела свое постоянное место под солнцем. В
Варшаву прибыло большинство знаменитых или претендующих на
то, чтобы быть знаменитыми, шахматистов. Конечно, по-прежнему
слышались жалобы, что Турнир наций, в сущности, турнир случай-
ностей, но все понимали, что колесо истории вспять больше не
повернуть, что эта лотерея-аллегри* все же двигает шахматы вперед.
Олимпиада много значила для молодых, пока неизвестных шахма-
тистов. Ведь на ней они получали визитную карточку, при виде на
которую открывались двери престижных международных соревно-
ваний.
В Варшаве Керес был в их числе, из двух дюжин неизвестных.
Впрочем, не совсем неизвестный — сразу по прибытии олимпий-
цев кто-то упорно разыскивал его среди эстонцев, но оказалось,
что это лишь скромные партнеры в игре по переписке. Алехин,
которого на таллинском перроне можно было в шутку пообещать
«сделать», в Варшаве проходил мимо, ничего не ведая. Позже Керес
признавался, что он начал Олимпиаду, как и чемпионат Эстонии,
довольно боязливо. С одной стороны, в нем жили надежда, жела-
ние, даже внутреннее принуждение, порожденное ощущением сво-
их возможностей, с другой — тяготила полная неизвестность, во
сто крат большая, чем на домашнем турнире.
Керес жил в гостинице в одном номере с Кибберманном, кото-
рый позже вспоминал одну вроде бы незначительную деталь. В
шкафу Керес нашел кипу старых польских газет и загорелся:
«Интересно, есть ли в них шахматные рубрики?» Оказалось, что
были. Пауль тут же стал разбирать опубликованный материал.
Несмотря на свой только что завоеванный и обязывающий ти-
тул, он все еще придерживался школьных привычек, радуясь
каждой попавшей в руки партии или задаче. Кто из других при-
ехавших в Варшаву чемпионов умел радоваться старым газетам,
да и кто теперь помнил эту по-детски искреннюю радость? Кто
из его коллег по титулу вот таким образом, по газетам «доигрался
до чемпионства»?
1 Лотерея, в которой выигрыш выдается тут же (ред.).
94
Пауль Керес
Старт складывался на редкость удачно — в первом туре Кересу по-
надобилось только двадцать два хода и сорок пять минут, чтобы выиг-
рать у ирландца Рейли. Но близилось самое трудное испытание из воз-
можных — партия с Алехиным.
Керес. «Алехину проиграл только из-за страха».1 Со стороны
страх был незаметен. Наоборот, девятнадцатилетний юноша, кото-
рому черными приходилось отражать угрозы, играл на равных.
Можно только представить, насколько неравным было внутреннее
напряжение. Наконец оно проступило наружу. Керес, испытывая
недостаток времени (восемь ходов на десять минут), не заметил
маленькой комбинации и отдал две легкие фигуры за ладью и пеш-
ку. Грустный проигрыш был все же полезным: «Благодаря этой
партии я понял, что гроссмейстеры играют так же, как и другие
шахматисты, и это освободило меня от страха».
В третьем туре Керес легко обыграл латышского чемпиона Пет-
рова, в четвертом — швейцарца Нягели. Эстония в начале турнира
встречалась с относительно слабыми противниками и после четвер-
того тура была даже на втором месте.
«Vaba Maa»: «Эстонии везет на шахматной Олимпиаде».
Скоро последовало новое сообщение: «Эстония первая с конца».
В телеграмме ЭТА были перечислены восемь первых, и посколь-
ку земляки находились на восьмом месте, редакция их поместила
на последнее место.
На верху турнирной таблицы шла острая борьба между амери-
канцами и удивительно хорошо игравшими шведами. В ведущую
группу входили поляки, венгры, югославы, австрийцы. Варшавские
газеты занимались куда-то запропастившимся сиамским котом
Алехина. Какое-то парижское издание высказало догадку, не стало
ли это животное воротником г-же Алехиной?.. В свет рампы попал
и Керес с эстонской командой. Д-р Шейц, один из вечно стран-
ствующих корреспондентов, без которого в то время не обходилось
ни одно крупное шахматное соревнование, отметил по окончании
первой половины турнира:
«За группой лидеров следуют и ветераны шахматных состяза-
ний — англичане, и новички на этом поприще — эстонцы. Успеху
1 И тридцать лет спустя, Керес повторял: «Я отнюдь не всегда такой спокойный, как
это кажется со стороны. До сих пор не могу забыть свою первую встречу с Алехиным.
Долгое время все шло хорошо. Но мои нервы не выдержали. Все время ожидая ловушки, я
ошибся и проиграл.»
Глава шестая. Колумбово путешествие
95
эстонцев, которые набрали больше пятидесяти процентов очков, в
большой мере содействовал игравший на первом столе Керес».
После десяти туров у Кереса было шесть очков. После пораже-
ния от Алехина последовал проигрыш Тартаковеру, а за ним выиг-
рыш у австрийского гроссмейстера Грюнфельда. Рядом со знаме-
нитыми маэстро Керес порой казался все еще школьником; в игре
против мастеров среднего класса в подозрительных ситуациях его
выручала тактическая изобретательность. Все же пока его добытые
очки весили больше, чем его партии. Но чему быть, того не мино-
вать. Если подумать о том, что до Варшавы Керес, годами старав-
шийся проникнуть в шахматы изнутри, играл только на двух белее
или менее приличных турнирах, тогда можно понять, что для него
значил каждый тур Олимпиады.
Во второй половине Олимпиады Керес сыграл три партии, кото-
рые были опубликованы почти во всех шахматных журналах. В
шахматном мире широко стала известна его быстрая победа над
англичанином Уинтером. Говорили, что она могла бы стать жемчу-
жиной в собрании лучших партий Морфи (Арпад Фельдеак в своей
книге «Шахматные Олимпиады» утверждает, что «эта партия, —
сенсация Варшавы — вероятно, до сих пор стоит во главе списка
самых знаменитых олимпиадных партий»). Обращали на себя вни-
мание и бесстрашные дуэли с аргентинцем Грау и особенно со шве-
дом Штальбергом. Штальберг выискивал малейшие шансы в поис-
ках выигрыша — встреча состоялась в предпоследнем туре, а шведы
претендовали на первое место. В американском издании, посвя-
щенном Варшавской Олимпиаде, об этой партии писали: «Ничей-
ной смерти шахмат пока что не стоит бояться». Даже проиграв вен-
гру Лайошу Штейнеру, Керес проявил умение захватывать инициа-
тиву при первом же удобном случае. Но оказался беспомощным
против виртуозной техники Флора.
Хотя, кроме «Uudisleht», эстонская пресса почти не замечала
проходившей Олимпиады (например, «Пяэвалехт» опубликовала
отдельные результаты августовского соревнования только в октяб-
ре), слух о Кересе дошел и до Эстонии. Первым «популяризатором»
Кереса за пределами шахматных рубрик стал Рудольф Сирге. В его
путевых заметках («Шахматные Олимпиады и женщины-полицейс-
кие») можно прочитать:
«В летнее время даже в большом городе нет особых сенсаций. Но
все же случаются такие истории, которые дают газетам материал
96
Пауль Керес
для пересудов, заставляют говорить о себе. Одной из таких стала и
всемирная Шахматная Олимпиада, которая сейчас проходит в офи-
церском казино. Обычно на таких международных встречах гвоздем
программ становятся представители экзотических стран, на этой же
против всех ожиданий таким гвоздем программы стала команда
Эстонии. Первой шуткой, повод для которой дала наша команда,
был подсчет лет ее участников. Оказалось 96 лет на 5 человек.1 Так
как во многих других командах эта цифра превышала 200 лет, то
шутили, что Эстонию представляют футболисты, а не шахматисты.
Но эта шутка скоро отступила перед удивлением, когда наши юнцы
после первых туров вышли на второе-третье место, показывая игру
международного класса. Многие зрители и газеты восхищались
прежде всего Паулем Кересом, который сумел вырвать ничью у
Алехина.2 Сыграть с чемпионом мира вничью, говорили, что для
этого что-то надо иметь...
Теперь во время каждой партии, которую играл Керес, за его
столом было не меньше двух его поклонников. Молодые польские
шахматисты с горящими глазами не уставали восхищаться: “Эх,
нам бы так играть, как Керес!”
Действительно, партии Кереса интересны. Он жертвует материал
и мчится, не обращая внимания на встречные комбинации против-
ника, и... довольно часто выигрывает. Взятый им безумный темп
часто утомляет самых сильных противников. Например, англича-
нина Уинтера он так разволновал своими атаками, что тот дрожа-
щей рукой, не дожидаясь неизбежного мата, опрокинул своего ко-
роля и подал руку в знак капитуляции, хотя имел при этом лишнего
слона и три пешки.
Газеты уже с похвалой называют эстонцев “симпатичной ко-
мандой” из Таллина, приводя иногда какую-нибудь интересную
партию эстонского шахматиста с выдающимся гроссмейстером.
На отсутствие популярности нельзя жаловаться, сомнительно
лишь, чтобы наши попали в число лучших — противники слиш-
ком сильны».
Шахматная Олимпиада близилась к концу. Шведы, которые,
по словам наблюдателя, стартовали так, будто решили всех раз-
бить и уничтожить, вели себя эпикурейцами. Они упустили свое * 3
' На самом деле это число соответствовало возрасту 4 человек.
3 Об этой мифической ничьей сообщали и многие другие газеты.
Глава шестая. Колумбово путешествие
97
преимущество, и первое место завоевала (по мнению большин-
ства, закономерно) команда Соединенных Штатов. В основе ус-
пеха американцев (Файн, Маршалл, Купчик, Дайк, Горовиц)
был ровный состав команды. «Chess» утверждал, что если бы они
играли в ином порядке досок, вероятно, результат был бы тот же:
«Мурашки пробегают по спине, когда подумаешь, что будет с
европейскими шахматами, если еще и Кэжден с Решевским ре-
шат играть за Америку». Возник спор и по поводу того, что в
процентном отношении Флор сыграл лучше, чем Алехин. Хотя
матч между Эйве и Алехиным был решен давно, находилось не-
мало знатоков, которые предпочли бы голландцу лидера Чехос-
ловацкой команды.
На фоне этих интересных событий прошел незаметным факт,
что Эстония закончила турнир в середине таблицы — оказалась
одиннадцатой среди двадцати команд. Фридеманн и Рауд набрали
50 процентов очков (9,5 из 19 и 7,5 из 15), хуже сыграл Лаурине(5
из 14) и Кибберманн (3 из 9). Нет, в общем-то команда была не
плохая. Что касается результатов по доскам, обращало внимание
пятое место Кереса на первой доске: 1. Флор (76,5 процента, 13
из 17) 2. Алехин (70,6 процента, 12 из 17), 3-4. Тартаковер и Шталь-
берг (67,6 процента, 12 из 17), 5. Керес (65,8 процента, 12,5 из 19;
+ 10-4=5). Позади остались гроссмейстеры Видмар, Грюнфельд,
надежда США — Файн.
Как произносить эти имена?
Керес давно возвратился домой, а его имя не сходило со страниц
европейской прессы. Советская шахматная газета «64» посвятила
дебютанту большой подвал под броским лаконичным заголовком:
«Две партии Кереса». В той же газете делились впечатлениями об
Олимпиаде Штейнер и Лилиенталь.
Штейнер'. «19-летний Керес показал такую игру, которая зас-
тавляет видеть в нем восходящую звезду. Отдельные его партии
служат примером настоящего шахматного искусства — такова,
например, его партия с Уинтером, проведенная прямо-таки в сти-
ле Морфи. У Кереса необычайно богатая фантазия, но его слабо-
сти в чисто позиционной игре приводят его к таким тяжелым про-
игрышам, как, например, в партии с Флором, которую он проиг-
рал за 19 ходов».
98
Пауль Керес
Лилиенталь: «Талантливые новички во что бы то ни стало хотели
обогнать знаменитых шахматистов. А гроссмейстеры хотели разда-
вить новичков. У тех и у других были жертвы. Первым пострадал
Грюнфельд, которого неожиданно победил Керес. Керес играет
очень хорошо, и я думаю, что в скором будущем мы увидим его на
призовых местах».
«Tidskrift for Schack» назвал Кереса будущим гроссмейстером,
его партия с Уинтером была названа лучшей из опубликованных в
журнале за 1935 год. Любое издание, будь это известный журнал
или шахматная рубрика провинциальной газеты, говоря об Олим-
пиаде, всегда хвалило и Кереса. Даже чемпион мира Алехин ска-
зал в интервью рижскому корреспонденту, что из молодых в Вар-
шаве выделялись эстонец Керес, финн Бек и венгр Сабо. Точку
над «Ь> поставили англичане, которые пригласили Кереса в Гас-
тингс на традиционный новогодний турнир, причем сразу в груп-
пу маэстро (Флор, например, должен был пройти предваритель-
ный турнир).
Наверное, выразительнее всех Кереса характеризовал Файн:
«Самым удивительным открытием Варшавского командного тур-
нира был 19-летний застенчивый эстонец. Мало кто слышал о его
родине, никто не слышал о нем самом, но его игра за первым сто-
лом поражала. Не столько потому, что он успешно выступил на
своем первом серьезном соревновании с сильнейшими игроками
мира, — это удавалось и другим — сколько благодаря его ориги-
нальности, остроумию и блеску в игре, столь поразившим и понра-
вившимся шахматному миру».
Ведельманн писал в «Uudisleht»:
«В конце этого года заметен большой успех в шахматной жиз-
ни Эстонии: в каждом обществе появляются новые шахматисты,
а кроме того, возникло несколько новых обществ. В чем же при-
чина этого? “Главный виновник ”, конечно, эстонская олимпий-
ская команда, которая, вопреки ожиданиям, хорошо выступила в
Варшаве. Но самим большим козырем является, несомненно,
наш настоящий “шахматный Цаппик”1 Пауль Керес... Успех не
приходит без труда. За год в Эстонии сделано приблизительно
150 миллионов шахматных ходов. Если бы всю духовную и физи-
ческую энергию, необходимые для каждого хода, перевести в
1 Кличка жившего в те годы льва в Таллинском зоопарке.
Гпава шестая. Колумбово путешествие
99
джоули, мы бы получили столько энергии, что ее хватило бы для
снабжения электричеством не только Эстонии, но и всей Прибал-
тики».
Как бы то ни было, конец Варшавской Олимпиады расширял шах-
матные горизонты маленького государства.
А как реагировали на успех чемпиона его соперники дома? Об
этом писал Лаурине:
«Кстати, сначала таллинские шахматисты никак не хотели при-
мириться с тем, что из какого-то Пярну вдруг появился этакий
“сыночек”, как они между собой называли Кереса, и поколотил
столичных асов. Казалось немыслимым, чтобы провинция была
способна дать человека, который затмевает столичных “ветера-
нов”. Такое пренебрежительное мнение поддерживалось до тех
пор, пока Керес не взошел яркой звездой на мировом небосклоне.
Только тогда игроки первой лиги в открытую признали превос-
ходство Кереса».
Но нельзя слишком преувеличивать варшавское достижение.
Вельдеманн справедливо сердился:
«Если шахматный редактор “Postimees” сразу после первого же
успеха Кереса на международной арене возводит его в чин грос-
смейстера, то у читателя может возникнуть мнение, что гроссмей-
стеров — как собак нерезаных, и до Алехина рукой подать».
Комментатор был удивительно дальновиден:
«Конечно, мы должны радоваться каждому успеху, но если сразу
начинать бросаться суперлативами1, то при еще большем успехе
может не хватить слов».
В конце концов ведь эта Олимпиада была только сигналом.
Керес. «...Самым важным достижением явилось осознание того,
что борьба с шахматистами экстра-класса вполне возможна.»
Но вот газетный пыл вокруг Турнира наций угас. Этот безумный
мир держали в напряжении иные, более важные события, нежели
Варшавская Олимпиада; десятки других, более привычных имен,
чем Керес.
Новая звезда! Это было не только его привилегией. «Керес, Бек,
Сабо.» «Новая звезда!» — под таким заголовком, вспомнив слова
Алехина, Эйве в своей статье к этим именам причислил и шведа
Даниельсона, который на прошедшей Олимпиаде занял второе ме-
1 Превосходная степень (ред.).
100
Пауль Керес
сто на четвертой доске. Весной в Таллине Даниельсон играл блед-
но. Вообще в последние годы «рог изобилия» пролил на слух дождь
новых имен, но большинству счастье скоро изменило. Не случайно
журнал «Шахматы в СССР» отмечал, что «молодые шахматисты,
получившие в Варшаве известность, еще нуждаются в хорошей
проверке».
Самое важное: хотя партий Кереса было опубликовано больше,
чем партий всех других новичков вместе взятых, и хотя только о
нем говорили: «играет как Морфи», а опытные мастера сами пус-
кали в ход это сравнение (видимо, такой неискушенный и обворо-
жительно смелый «атакер» был им глубоко симпатичен) — у грос-
смейстеров очередной «Морфи» вызывал вполне естественный
скепсис. Позиционные ошибки Кереса бросались в глаза, и еще
вопрос — сможет ли он справиться с этими слабостями? Обычно
ведь игроки атакующего плана оставались такими до конца жиз-
ни. Знатоков убедила совсем другая манера игры. Американец
Ройбн Файн, который был старше Кереса только на полтора года,
выступил в Варшаве посредственно (9 из 17 на первой доске, 52,9
процентов против 65,8 у Кереса).
Почти их ровесник, но более опытный Лилиенталь писал:
«Самым сильным из плеяды молодых является Файн. Несмотря
на свою молодость, Файн обладает огромным самообладанием и
упорством, умением оказывать постоянное давление на позицию
противника».
Самого Кереса вся эта суета вокруг имен мало интересовала. В
Пярну у него взял интервью корреспондент «Uus Eesti»:
«Мы попали в маленькое, отгороженное перегородками помеще-
ние — шахматный мир Пауля Кереса. На столе стоит шахматная
позиция, как позже выясняется, одна из многих партий по пере-
писке. Керес сравнительно неразговорчив. Создается впечатление,
что любит больше думать, чем говорить..».
У Кереса были свои заботы.
«...После окончания средней школы Керес живет только шахма-
тами. В университет поступать не хочет, пока не пройдет службу в
армии. В солдаты же не хочет идти, так как впереди шахматная
Олимпиада в Мюнхене.
— Куда все-таки собираетесь поступать, на математический фа-
культет?
— Еще точно не знаю... Брат уже математик...»
Гпава шестая. Колумбово путешествие
101
И так во всем. Шахматам он себя уже давно отдал, но конкретная
цель оставалась неопределенной. Неопределенность проявлялась и
даже сосредоточивалась и в том, что карманы новой шахматной
звезды по-прежнему были пустыми.
«...— Предвидятся ли серьезные встречи за шахматной доской?
— На Рождество хотелось бы поехать на турнир в Гастингс, если
решится проблема с оплатой проезда. Своих денег на это нет».
В октябре Керес участвовал в турнире в Хельсинки.
«Uudisleht»-. «Для того, чтобы не развеять вполне заслуженное в
Варшаве внимание и даже усилить его, Кересу надо бы выиграть
этот турнир.»
В первом туре Керес перестарался в ничейной позиции, играя
против поляка Фридмана, и проиграл. На короткой дистанции в
восемь туров отыграться не удалось. В итоге — второе место, как
раз на это самое очко он отстал от Фридмана.
После хельсинкского турнира Керес опять удалился за ширму;
возобновил игру по переписке (одновременно в семи турнирах),
изучал гамбиты и пытался разнообразить свою жизнь в других сфе-
рах деятельности. Так, он послал в Таллин запрос относительно
рекордов Эстонии в сеансах одновременной игры, как обычных,
так и не глядя на доску: он хотел бы их побить. По поводу сеансов
вслепую осторожный Лаурине предупреждал в газетах:
«Мы не советуем Кересу слишком разбрасываться. Нам кажется,
что Керес занимается шахматным трудом в слишком большом
объеме, и есть опасность, что этот талант перетрудится и блестящие
перспективы превратятся в иллюзии»1.
Во второй половине ноября Керес предпринял небольшое турне.
17 ноября он дал сеанс одновременной игры в честь юбилея пяр-
нуского шахматного общества на 47 досках (+40-2=5) — для про-
винциального городка это был очень большой сеанс, а затем отпра-
вился в Тарту. Университетский город хорошо подготовился к
встрече с чемпионом. 22 ноября против сеансера сидело уже пол-
сотни игроков. Причем за спиной участников стояли такие силь-
' Сеанс вслепую Керес все же провел. Это случилось в Пярну 22 января 1936 г. Против
Кереса играло десять шахматистов. Через три часа он выиграл девять партий и проиг-
рал одну. Сохранилась запись одной из выигранных партий: l.d4 d5 2.с4 de 3. £t/3 h6 4.e4
еб 5.Л:с4 сб 6.0-0 &f6 7.ЛеЗ &:e4 8.&c3 &d6 9. Ad3g5 10. Qe5 h5 11. &/3 Де7 12. &e4
£1/5 13.aael £ld7 14.£r/7 S/7 15.Лс4 &g6 16.Л:е6 &h6 I7.£lg3 £1/6 18.A:g5 &:g5
19.&d3 £>hg4 20/4+ &h6 21.&/5+ &g6 22.&:e7+. Черные сдались.
102
Пауль Керес
Соперники: Пауль Керес и Пауль Шмидт
ные шахматисты, как олимпиец Рауд и Шмидт. Керес, еще новичок в
этом виде шахмат, за пять часов потерпел десять поражений и пять
партий свел вничью. Зато через два дня в Таллине сеанс на двадцати
досках он провел блестяще: за каких-нибудь два часа он принудил к
сдаче всех противников — 20:0!
В это время шла подготовка к поездке в Гастингс. Газеты были в
восторге от лестного предложения, и необходимая сумма была со-
брана. Но тут судьба сыграла с Кересом злую шутку: он заболел
гриппом.
«Но поскольку соревнования в Гастингсе имеют для карьеры
Кереса большое значение, то он собирается выздороветь в темпе
“пятилетки”. К сожалению, не помог и этот темп. Прекрасный
шанс упущен самым обидным образом*»1. Английский журнал
«Chess» в редакционной статье выразил сожаление по поводу отсут-
ствия Кереса. Там же было выражено и сочувствие одному местно-
му шахматисту, «почтенному старому ланкастерцу и крепкому бой-
цу» Артуру Эва, который тоже заболел: «Широкой публике отсут-
' Керес не сообщил своевременно о своем отказе и получил от англичан письмо с вполне
справедливым упреком. «Это было для меня уроком на всю жизнь», — писал позже Керес.
Гпава шестая. Колумбово путешествие
103
ствие Кереса доставило большое огорчение; тех, кто знает старого Эва,
его отсутствие огорчило еще больше».
Нуда, «почтенный ланкастерец» — неприметный дилетант, ноевой,
британец из плоти и крови, а «блестящий, ослепительный эстонец» —
гость из дальнего уголка Европы, скорее таинственный символ, зага-
дочная «полутемная лошадка». Чуть раньше тот же «Chess» спрашивал
по поводу Бека, появившегося вместе с Кересом на мировой шахмат-
ной арене: «Может ли кто-нибудь сказать, как правильно произносит-
ся фамилия Book?»
Время должно было показать, какую из двух странных на слух
англичан фамилий научится произносить шахматный мир.
Французская защита
Керес — Шмидт
Таллин, 1935
1.е4 еб 2.d4 d5 З.е5 с5 4.£f3
£1с6 5.de Д:с5 6.Ad3 £lge7 7.
Af4 Ad7 8.0-0 &d4 9.£bd2.
Лучше 9.&:d4 Д:б4 Ю.сЗ ДЬб
H.£d2 с преимуществом у бе-
лых.
9...&g6 10.Ag3 &t5 П.Д:15 ef.
12.h4?
Это уже слишком! 12.&ЬЗ с
последующим Sd2 давало впол-
не приемлемую позицию.
12...f4 13.ДИ2 Ag4 14.с4 0-0
15.Sb3 de 16.S:c4 Вс8 17.Йа4.
Лучше было 17.Sfe4.
17...13fd3 18.Bfel h5 19. Bad?
Решающая ошибка, а после-
дующие имеют привычку разрас-
таться, словно снежный ком.
19...Д:П+! 20.ФМ Д:е1 21.
3:el Вс2 22.&:f4 Ь5 23.Sd4
S:d4 24.&:d4 а:Ь2 25.Ag5 Ве8
26.£е4 а:е5 27.&сб ad5 28.
Acl Эе2 29.В:е2 adl+ 30.Ф112
a:cl 31.аЬ2 а:сб 32.a:b5 f6
33.аь8+ ЙЬ7 34.аЬ7 аб З5.а4
&е5. Белые сдались.
Вот еще одна партия, о кото-
рой Керес с усмешкой сказал:
«Из лучших достижений моей
молодости».
Английское начало
Керес — Земиш
1.с4 е5 2.&13 &с6 З.^сЗ £f6
4.d4 ed 5.&d5.
Долой теорию! По ней следо-
вало играть 5.&:d4.
5...&:d5 6.cd £Ь4 7.е4 de 8.
Д:еЗ Де7 9.Ас4 0-0 10.0-0 а5
11. a el d6 12.»d2 Af6 13.a3
104
Пауль Керес
&аб 14.йас1 с5 15.h3 а4 16.Ag5
&с7 17.ЙГ4 A:g5 18.£l:g5 h6 19.
£е4 Ь5 2О.Да2 8а6 21.8сЗ ЙЬ8
22.114 с4 23. й dl ДЬ7 24.SH5 ®с8
25.йЬ5 Б.
26.@g3.
Фигура ничего не стоит!
Кстати, Земиш в это время был
в сильнейшем цейтноте.
26...fe 27.Sg6 &е8 28.Й:е4
Sff5 29.fife2 ЙП ЗО.ДМ £f6 31.
Ag6 Sfd7 32. йеЗ £:d5 33.S:d5.
На полпути останавливаться
нельзя!
33...&:d5 З4.йе7 Sd8 35.g4
Sa8.
Надо было играть 35...Д13 с
выигрышем.
36.g5 ДО 37.gh gh?
Проигрывало 37...Д:е2 38.hg+
£g8 39.ДЬ7+! После 37...Sf6 у
черных было бы все в порядке.
Зв.ЙеЗ §Г4 39.©с3+. Черные
сдались.
Таких партий было достаточ-
но, пока Керес не стал Кересом.
Сицилианская защита
Керес — Грау
V Олимпиада
Варшава, 1935
1.е4 с5 2.&f3 &сб 3.d4 cd 4.
£:d4 £f6 5.£c3 d6 6.Де2 g6 7.
0-0 Ag7 8.&b3 0-0 9.Г4 Ad7 10.
g4! Sc8 H.gS £e8 12.£d5 f5 13.
e5.
Сильная жертва пешки, кото-
рая дает белым хорошие шансы
на победу.
13...de 14.&с5! еб.
Белые, благодаря оригиналь-
ной комбинации, выигрывают
качество.
15.^Ь6! ab 16.^:d7 Йс7 17.
&:(8 Д:18 18.сЗ Дс5+ 19. ФЫ
Sd8 20.®е1 е4 21.Ь4 Д18 22.ДеЗ
&d6 23.Sdl Ag7 24.Й(2 £с8
25.S:d8+ Sf:d8 26.Sdl Sfc7 27.
Дс4 ЙП 28.1Bfd2 &6e7 29.ДЬЗ
Д:сЗ 3O.Sc2 &a7 31.Д:еб+!
Фе8 32.b5 Де5 33.^12. Черные
сдались.
Известный шахматный тео-
ретик В. Раузер признал эту пар-
Гпава шестая. Колумбово путешествие
105
тию одной из лучших на Варшав-
ской Олимпиаде.
Французская защита
Керес — Штальберг
1.е4 еб 2.d4 d5 З.е5 с5 4.&13
ЙЬ6 5.Ad3 cd 6.0-0 &d7 7.£bd2
£e7 8.£b3 &c6 9.Sei g6 10.Af4
Ag7 11. ©d2 0-0 12.h4 Йс7
13.Sfe2 f6 14.ef »:f4 15.S:e6+
Bf7 16.fg £de5 17.Se8+ £:g7
18.S:e5 Ah3 19.Й:а8 £:e5 20.
Sfe8 £c6 21.©:17+!
В наступившем цейтноте (7
минут на 15 ходов) белые не
могли учесть все варианты, воз-
никающие после 21. ДА Ве7
97 «Уя8
21...Й:П 22.&g5+ Й16 23.
&:h3 Й:Ь4 24.Sei g5 25.&d2
Sh6 26.£13 g4 27.&fg5 ®h5.
Если 27...g9, to 28.Se6+ &:g5
29.f4+ £:h5 30.Де2+.
28.&:h7+ £g7 29.&f4 Sfh6
3O.£g5 Sd6 31.&h5+ Й18 32.
Se6 ЙЬ4 33.Ag6 £e7 34.S16+
&g8 35.ДН7+. Черные сдались.
«Блестящая победа молодос-
ти!» (Г. Мюллер. Варшавская
шахматная Олимпиада).
Приведенные партии хорошо
известны в шахматной литера-
туре. В забвении осталась
партия, которую Керес проиг-
рал Штейнеру, но в которой ос-
троумие Кереса на определен-
ном этапе, пожалуй, проявляет-
ся еще более отчетливо.
Испанская партия
Штейнер — Керес
1.е4 е5 2.&13 &с6 З.ДЬ5 аб
4.Да4 £f6 5.0-0 d6 б.сЗ Ad7
7.Sei Ае7 8.d4 0-0 9.&bd2 ed
lO.cd £b4 ll.dS &d3 12.ЙеЗ
A:a4 13.Й:а4 &c5 14.Йс2 &g4
15.Se2 Se8 16.БЗ £e5 17.&:e5
de 18.&C4 f5!?
Интересный ход вместо ру-
тинного 18...Д18 (прим. Кереса
1935 года).
19.ef е4 20. ^еЗ Ad6 21.Ad2
&d3 22. Sf6 23.13 Sfd4+
24.ДеЗ S:d5 25.Sdl Й:а2 26.fe
&Ь4! 27.ЙСЗ S:e4 28.S:d6 Sc4?
Надо было продолжать 28...cd
29.ДИ6 Se5 3O.S:e5 de 31.&:g7
&:g7 32.1Sf:e5+ с вероятной ни-
чьей.
29.йе5 cd 3O.t3fe6+ £h8 31.16
Sc7 32.S:d6 Sfc4 33.SG S17
34.S14 Sc6 35.fg+ S:g7 36.
S18+. Черные сдались.
Иногда события развивались
более прозаично, но под тем же
девизом — «Всегда вперед!».
Ферзевый гамбит
Нягели - Керес
l.d4 &f6 2.с4 еб З.^сЗ d5
4.<&g5 ^bd7 5.еЗ сб 6.cd ed 7.
Ad3 Де7 8.йс2 0-0 9.&ge2 Se8
10.&g3 £18 11.0-0 &g4 12.A:e7
Й:е7 13.Д15 Sh4 14.A:g4 A:g4
15.13 &d7 16.e4 Se6 17. £15 Sg5
18.f4 ®g6 19.^еЗ ЙЬ5 2O.e5
Sh6 21.g3 c5! 22.£c:d5 cd 23.
106
Пауль Керес
£15 Л:<5 24.£е7+ ЙЬ8 25.£:f5
d3!
Белые сдались.
Английское начало
Керес — Пирц
1.с4 е5 2.£сЗ £16 3.g3 d5 4.cd
£:d5 5.Ag2 £b6 6.£13 £c6 7.
0-0 Ae7 8.d3 0-0 9.ЛеЗ Ag4
10.h3 Леб 11.d4 ed 12.£:d4 £:d4
13.A:d4 Йс8 14. ©c2.
Нормальным продолжением
было бы 14.А:Ь6, но Керес на-
деется «надуть противника»
(одно из его любимых выраже-
ний) и жертвует пешку h3.
14...Л:113 15.Йе4 A:g2 16.
£:g2 Sfe6 17.©:Ь7 с5 18.ДеЗ
йаЬ8 19.Й13 £с4 20.Д14 §:Ь2
21. Shi h6 22.£d5 Ad8 23.Лс1
Sb8 24.Л14 Sb2 25.Лс1 Sb8
26.A14 Sc8 27.Sh5 £b6 28.e4 15
29.£c3 fe ЗО.£:е4 Л16 31.Scl
Л44 32. £:c5 Л:с5 33.Sc:c5
S:c5 34.S:c5 S:a2 35.Sg4. Ни-
чья. Керес едва спасся!
А вот с «сухой» техникой дело
было гораздо хуже.
Ферзевый гамбит
Флор — Керес
I.d4 £162.£13e63.c4d54.£c3
£bd7 5. Af4 сб б.еЗ Ле7 7.Ad3 0-
0 8.0-0 аб 9.c5 Se8 10. £a4
£e4? ll.A:e4de 12.£d2.
12...e5 13.de A:c5 14.£:e4
ЛЬ6 15.£:b6 S:b6 16.£d6 Se6
17.Bh5 g6 18.Sh4 16 19.Sadi fe
2O.£:c8. Черные сдались.
Керес. «То, что я проиграл
Флору, не оказав серьезного со-
противления, не было случай-
ностью».
Можно утверждать, что ката-
строфа в дебюте была вызвана
скорее психологическими при-
чинами — чрезмерным уваже-
нием к мастеру, широко извест-
ному своим стилем — «брать в
тиски». Об этом косвенно сви-
детельствует и протокол партии:
только на этом бланке Керес не
отметил затраченное время на
обдумывание, не взял автограф
у противника. Видимо, капиту-
ляция сопровождалась некото-
Гпава шестая. Колумбово путешествие
107
рой растерянностью. А вообще
его записи партий, начиная с
Варшавской Олимпиады, пре-
дельно, даже феноменально кор-
ректны. Запись ведется толь-
ко полной нотацией, что почти
не встречается у мастеров. Не-
зависимо от позиции, почерк
четкий, ясный. Эти записи не
дают дополнительной инфор-
мации о владельце бланков, они
словно занавес для и без того
довольно скрытного гроссмей-
стера.
Для иллюстрации пробелов в
понимании позиций для Кереса
того времени есть более убеди-
тельные примеры, чем этот.
Учитывая условия, в каких раз-
вивалось мастерство Кереса,
эти недостатки можно назвать
сопутствующими. Гораздо уди-
вительнее то, что неопытный
шахматист, объявленный «на-
следником Морфи», выиграл у
гроссмейстера Грюнфельда в
подобной тихой партии.
Ферзевый гамбит
Грюнфельд — Керес
l.d4 еб 2. £13 £16 З.с4 d5
4.£сЗ £bd7 5.&g5 сб б.еЗ Йа5
7.£d2 ДЬ4 (в молодости этот
вариант занимал у Кереса по-
четное место) 8.Йс2 0—0 9.Де2
е5 1О.Д:16 £:f6 ll.de £е4 12.
&d:e4 de 13.0-0 Д:сЗ 14.Й:сЗ
Й:сЗ 15.bc Se8 16.Sldl fif8
17.Sabi S:e5 18.Sb2 Йе7 19.
Sd4 15 20.ЙП Ь6 21.Йе1 Аеб
22. £dl Sa5 23.ЙС1 c5 24.Sdl
Sd8 25.S:d8 £:d8 26.Sd2+ Йе7
27.ЙЬ2 Ь5 28.аЗ Д:с4 29.Д:с4 Ьс
3O.Sd5 Феб 31.Sd8 Sb5+ 32.
Йс2 Sb3 33.Se8+ Ф16 34.Sc8
S:a3 35.SC6+ £g5 Зб.ФЬ2 Sa5
37.Sc7 £h6 38.13 el 39.gl g5
4O.e4 14 41.e5 £g6 42.e6 £f6
43. S:h7 Й:еб 44.h4 gh 45.S:h4
Й15 46.Sh7 Sb5+ 47.ЙС2 a5
48.S17+ £g5 49.Sg7+ Й16 50.
Sg4 Й15 51.Sg8 Sb6 52.Sa8
Se6 53.S:a5 Se5 54. £d2 £g5
55.Sa8 fih4 56.Sg8 Sg5 57.Se8
Sg2+ 58.Йе1 £g3 59.Se5 Й:13
6O.S:c5 ЙеЗ 61.ЙП Sc2 62.
S :c4 13. Белые сдались.
Этот довольно долгий поеди-
нок занял у Кереса только 1 час
29 минут.
А вот упорная защита в
партии-марафоне.
Французская защита
Керес - Файн
1.е4 еб 2.d4 d5 З.е5 с5 4. £13
&сб 5.dc Д:с5 6.Ad3 Sfc7 7.А14
£ge7 8.Ag3 £g6 9.0—0 &d7
10.£сЗ a6 11.Sei £ge7 12.a3
£d4 13.£:d4 A:d4 14.Sg4 A:c3
15.bc &g6 16.h4 h5 17.Sg5 Sd8
18.ЙеЗ £:h4 19.Д14 £g6 20.
&:g6 1g 21.Ag5 Sfc8 22.Sd3 0-0
23.S:g6 Se8 24. ®d3 ДЬ5 25.
&g3 Sg6 26.Sac 1 Sac8 27.Se3
Sc4 28.14 Aa4 29.Q12 Slc8 30.
Sd2 Й15 31.Sg3 ЙИ7 32. Sh3
108
Пауль Керес
Ле8 33.ап Ag6 34.аf2 d4 35.cd
а:с2.
Можно ли удержать такую
позицию? Удержит ли ее тот,
кого считают ветреником?
36.©е3 ас1+ 37.Й112 ©bl
38.©13 ©al 39.Г5 ahl+ 4O.£g3
a:h3+ 41.Й:ЬЗ Д:15+ 42.ФЬ2
©:d4 43.Й:Ь5+ £g8 44.§е2 Ь5
45.©h4 ©:Ь4 46.Л:Ь4 Вс4 47.
Де7 Де4 48.8 ГС AdS 49.Ad6
ЙЬ7 50.ЙИЗ fig6 51.g3 Ae4
52.af4 aS 53. af2 Ac6 54.8f4
Ae4 55. af2 ac3 56.8f4 Д13
57.Ae7 Ad5 58.ag4+ Ф17 59.
&d6 a ci 6O.af4+ &g6 6i.ag4+
ЙИ7 62.ah4+ £g8 63.814 a al
64.£g4 b4 65.ab a4 66. ^g5 ggl
67.g4 a3 68.&g6 Де4+ 69. Й:е4
a2 7O.af4 3:g4+ 71.a:g4 al©
72.£g5 ©Ь2 73.ЙГ4 ©12+ 74.
£g5 ©еЗ+ 75.ЙЬ4 ©13 76.Bg3
©fl 77.ag4 Й117 78. £g3 ©gl+
79.Й13 ©fl+ 8О.ФеЗ £h6 81.
a 14 ©el+ 82.£d3 ©dl+ 83.йе3
gS 84.af6+ &h5 85. a 18 £g4
86.ab8 ©cl+ 87.£d3 ©M+ 88.
Йс4 Фе4+ 89. Йс5 ©d5+ 9О.ЙЬ6
Й13 91.b5 g4 92.ЙС7. Ничья.
He указывают ли эти приме-
ры на то, что у Кереса «за ду-
шой» кое-что было?
Спустя несколько лет, в сво-
ем сборнике избранных партий
он писал, что «опыт Варшавы
толкал именно на овладение
шахматной техникой». Но при
этом не отступала и любовь к
изяществу. Давайте посмотрим
на партию, которую сам Керес
оценил, как одну из самых вол-
нующих в то время.
Славянская защита
Штальберг — Керес
Хельсинки, 1935
Эта партия была сыграна в
последнем туре маленького тур-
нира. Поляк Фридман имел 7
очков, Штальберг и я — 6,5.
Следовательно, эта партия ре-
шала судьбу второго, а может
быть, и первого приза. Если не
принимать во внимание Вар-
шавскую Олимпиаду, здесь со-
стоялся мой дебют в междуна-
родных соревнованиях.
И сейчас довелось столкнуть-
ся лицом к лицу со знаменитым
мастером Штальбергом. Вполне
естественно, что я весь был в
напряжении. И игра пошла дья-
вольски сложная. Такая, что я
даже не понимал, в какой мо-
мент я стоял на выигрыш, а в
какой на проигрыш.
Гпава шестая. Колумбово путешествие
109
l.d4 d5 2.с4 сб 3.&13 &Г6 4.еЗ
g6 5.£bd2.
Я не имел никакого представ-
ления об опасности после
5.&сЗ! Ag7 б.ЙЬЗ.
К счастью, противник избрал
другое продолжение.
5...Ag7 6.Де2 0-0 7.0-0
&bd7 8.cd £:d5.
После 8... cd мои пешки ста-
ли бы неподвижными; из-за
этого я взял конем, хотя испы-
тывал беспокойство. Что же на
самом деле случилось в партии?
9.&с4 с5 1О.е4 £5f6 П.е5
£d5 12.&g5.
Так что вариант 12.е6 fe
13.&g5 ничего не дает из-за
13...&7Г6 14.dc Йс7.Это было
мне совершенно ясно, но сей-
час есть угроза более чем не-
приятная — 13.е6. Мой ответ
был вынужден. Это оставляет
белым благоприятную возмож-
ность осуществить многообеща-
ющую жертву. Я, конечно,
предвидел эту жертву, видел,
что моего короля выманивают в
«открытое море», но я не видел,
как именно белые могут выиг-
рать... Так и решил — бороться,
будь что будет, ради сохранения
своего материального преиму-
щества.
12...116 13.&:Г7 Й:17 14.е6+
Й:е6 15.Ad3 Sf6.
Что и говорить, позиция для
короля аховая! Моя лишняя фи-
гура может служить лишь сла-
бым утешением. Я был в пол-
ном неведении, точно военного,
плана противника и ждал его
следующего хода, как во время
пытки. Мне хотелось вернуться
королем на безопасное место,
хотя не таким путем, как
15...Ф17 16.Й13+ &7f6 17.&е5+
£g8 18.&g6. Как я уже говорил,
лишняя фигура была моя един-
ственная радость. Сегодня я мог
играть интереснее.
16.&е5 &:е5.
Слишком материалистично!
Я иду на то, чтобы взять еще
одну пешку... Если бы рассуж-
дая более хладнокровно, я дол-
жен был понять, что жертва мо-
его противника была вряд ли
корректной и что я имею, по
всей вероятности, выигрышное
положение. В этом случае я сде-
лал бы нормальный ход 16...cd,
что поставило бы белых перед
трудными проблемами.
17.de Й:е5.
Я тщательно рассчитывал
каждый шах и нашел, что они
110
Пауль Керес
безобидны. Но ответ белых зло-
веще спокойный, и я чувствую,
что краснею от страха.
18.b4! fid6.
Сделав этот ход, я испытывал
свой мозг вопросом: как реагиро-
вать на 19.АЬ2? И не мог увидеть
ничего лучшего, чем 19. В17 20.
A:g6 Д:Ь2 21.Af:17 еб, что было
весьма неубедительно. Я готов
был рвать на себе волосы из-за
того, что испортил выигрышную
позицию, но, к моему удивле-
нию, соперник продолжал
19.Ае4.
С глубоким вздохом облегче-
ния я начал изучать новую си-
туацию. Как потом мне объяс-
нил Штальберг, он отказался
от 19.ЛЬ2 из-за 19...&:Ь4! 20.
A:g6+ Фс7 21.Де5+ Bd6! При-
нимая во внимание мою не-
опытность и волнение, это бы-
ло более чем сомнительно,
чтобы я мог найти спаситель-
ный путь.
19...еб 2О.ДЬ2 Bf7 21.A:g7
B:g7 22. В el Sf6 23. Bel b6.
Я понял, что у противника
сейчас проигрышная позиция,
и стал главным образом забо-
титься о том, чтобы найти наи-
более безопасный путь к побе-
де. Этот ход с намерением под-
держать защиту короля дает на
самом деле белым новые воз-
можности атаки на королевском
фланге. Проще было 23...Д67
24. В :с5 Лсб, и черные должны
легко выиграть. После хода в
партии положение становится
снова обоюдоострым. Ситуация
обострилась в обоюдном цейт-
ноте.
Кто когда-либо попадал в
цейтнот может понять мои
эмоции — молодой и неопыт-
ный игрок против известного
мастера, да еще в наиболее
критической партии в своей
карьере!
24.be be 25.©d3 ДЬ7 2б.йаЗ
Вс7 27. В cd 1 Bd7 28.8еЗ Йе7?
С нетерпеливым желанием
обеспечить безопасность своего
короля я делаю фатальную
ошибку: 28...аб и 29...Вс8 отра-
зило бы все угрозы, но это был
блиц — 12 ходов пришлось де-
лать за пару минут.
29.й:с5+ Йе8 ЗО.ВЬЗ?
Комично, но мы оба были
уверены в том, что 30. В13 £114 в
пользу черных (из-за матовых
угроз на 1-й горизонтали). На
самом деле, 31.йЬ5 выигрывало
немедленно.
30...&Ь6 31.Ad3 Вс8.
И здесь я упустил из виду от-
носительна легкую победу: 31...
Sg5 32.©:g5 hg 34.АЬ5 Ad5. И
кроме того, я не мог рассчитать
последствия жертвы A:g6+ к
из-за этого отказался от 31...
Й17. Я верил в свою позицию,
но ужасный цейтнот замучил
меня.
32.йе3 ЙП.
Гпава шестая. Колумбово путешествие
111
Маленькая цейтнотная ком-
бинация, в общем-то излишняя,
32...®g5 выигрывало снова, так
как после ЗЗ.Й:Ь6 &g8 угрожает
34.Д65 с дальнейшим Efg2x.
33.S:h6 Sh8 34.A:g6+ £g8.
Я был уверен, что эта пози-
ция выиграна, так как белые ос-
таются без слона. Вдруг я со
страхом увидел, что после 35.
Д17+! Й(7 36.B:d7+ &d7 37.
S:f6+ £:f6 38.ВЬ7 ВЬ8 39.ВЬ8
уже черные должны делать ни-
чью. К моему счастью, против-
ник был в таком цейтноте, что
не смог до конца рассчитать
этот вариант.
35.ЙС1 ag7 36.ag3 a:g6 37.
Йс7 Ad5 З8.й:а7 a :g3 39.hg ЙЬ6
4О.ЙЬ8+ fig7.
Наконец было сделано 40 хо-
дов, и сейчас грозит мат. Я был
удивлен и смущен, почему
Штальберг не сдается? После
еще одного хода 41.ЙС7+ fig6
он так и сделал.
После этой партии меня бро-
сило и в жар, и в холод. Благо-
дарю Бога, что это был после-
дний тур. Еще на одну такую
партию меня бы не хватило.
Даже спустя годы, мне эта
партия кажется самым волную-
щим эпизодом в моей карьере.
Часть II
Пауль-11
Глава седьмая
Арена, какой она была
«Маленький Павлушка» вступил на международную арену в тяже-
лый и счастливый час. Экономический кризис затухал, начавшиеся
после обессиливающей засухи турнирные дожди помогли шах-
матистам утолить жажду. Запоздалое появление новой смены объяс-
няется отчасти тем, что в годы формирования те, кому по законам есте-
ственного развития надлежало предшествовать этой смене, вместо де-
ревянных пешек, отдавались в жертву миллионами пешек из плоти и
крови. Во всяком случае, теперь таланты поднимались, как грибы пос-
ле дождя.
Но прежде чем поближе познакомиться с шахматистами, постара-
емся получить общее представление о шахматной среде той эпохи.
Действительно, дышать стало легче. Хотя и не полной грудью. В
Европе в основном устраивались короткие турниры на десять-две-
надцать участников (до кризиса турниры проходили с шестнад-
цатью, а то и с двадцатью!) по принципу «время — деньги, а денег
мало». На подобную шахматную охоту обычно звали двух-трех
знаменитых «егерей», остальные (обычно местные мастера)
исполняли «партии дичи». Сокращение турниров имело не только
формальное значение. Алехин удивлялся, например, участию Ка-
пабланки в бад-киссингенском турнире (1928) — по его мнению,
надо играть не меньше пятнадцати-шестнадцати партий, иначе
нет гарантии, что первоклассный игрок займет подобающее ему
место: «Маленькое число участников всегда вносит элемент слу-
чайности в современный турнир, окончательный итог которого и
так зависит от половины очка». На короткой дистанции двое ли-
деров заботились о том, чтобы непременно побить аутсайдеров и
чтобы избежать в игре между собой неожиданного нокаута. Это,
Гпава седьмая. Арена, какой она была
113
прежде всего, подрезало крылья у молодых талантливых шахмати-
стов, порождало, как говорили, ремесленничество, «холодную
технику», излишнюю осторожность — у публики в арсенале были
и другие, не менее колкие оценки. Но жить надо, и теперь даже
Алехин участвует в таких случайных турнирах.
Росло количество соревнований, а число призов уменьшалось.
«Chess» выразил даже удивление по поводу поведения одного мас-
тера:
«Странно, почему ему именно посреди турнира в Остенде приш-
ло в голову пропустить очередной тур, тащиться на корабле через
канал, еще несколько часов трястись в поезде, вечером заматовать
двадцать джентльменов в клубе близ Лондона, после чего сразу
мчаться обратно, и на следующий день в Остенде сыграть две
серьезные партии?»
Удивление было не совсем искренним. Сеансы одновременной
игры существенно пополняли бюджет мастеров, их не так легко
было получить. И мастера для них выискивали любую возмож-
ность. А поскольку гонорары были далеко не княжескими, это
лишь подливало масла в огонь. Даже любимец публики Алехин
признал, что до матча с Эйве он восемнадцать месяцев пребывал в
постоянных трудах, в основном это были изнурительные поездки с
сеансами одновременной игры: «Дошел до стадии полного изнемо-
жения в шахматах...»
Шахматный мир не баловал своих героев. Они должны были
уметь сами за себя постоять, быть отчасти и коммерсантами.
Если мы неоднократно говорили о популярности шахмат, то
имели в виду популярность в узком кругу, без широкого призна-
ния общественностью, без соответствующей поддержки. Но су-
ществовала еще одна проблема, злободневная и для нынешних
шахмат.
Видмар'. «Поединок двух боксеров дает за один вечер тысячи дол-
ларов прибыли, так как простой зритель верит, что понимает каж-
дый удар. Какую прибыль даст поединок двух шахматных знамени-
тостей за один вечер?»
В своих мемуарах Видмар вспоминает, как во время Нью-Йорк-
ского турнира (1927) некий миллионер пригласил участников к
себе домой. За столом хозяин сказал, что турниры нудные, так как
публика должна слишком долго ждать каждого хода: «Я бы сразу
дал десять тысяч долларов, если бы партии длились только десять
114
Пауль Керес
минут- Зритель хочет видеть драку, а не тонкости, которые стоят за
ходами великих мастеров — ведь он их не понимает».
В Западной Европе на стабильном уровне шахматы держались в
Англии. Традицию, эту привилегию британцев, не могли поколе-
бать даже годы кризиса. В остальном мире пора пышных турниров
давно прошла, только непретенциозный Гастингс по-прежнему
призывал шахматистов всех стран под свои древние стены. В пери-
од с 1930 по 1934 годы рождественские турниры в Гастингсе были
единственными международными соревнованиями, хотя проторен-
ные дорожки пересекали всю страну. Пожалуй, даже слишком про-
торенные: в десятках местных клубов можно было видеть джентль-
менов, у которых была давно позади и вторая молодость. За после-
дние полвека на острове, этом «Эльдорадо 19-го века», не появи-
лось ни одного выдающегося мастера. Чемпион Британии Уинтер
полагал: «Талантливую молодежь мало поддерживают, им невоз-
можно стать профессионалами». Экс-чемпион мира Ласкер возра-
жал: «Английский идеал — не созидающий мастер, а джентль-
мен. Некоторые молодые англичане развивают качества джентль-
мена таким образом, что не отдаются полностью ни одному делу».
Так или иначе, для шахматной жизни в международном масштабе
Англия сделала достаточно и теперь готовилась к особо важному
событию — великому противостоянию двух поколений в Ноттинге-
ме летом 1936 года.
Примерно в том же духе, только энергичнее, действовали в Голлан-
дии. Шахматы и тут давно распространились по всей стране. Ганс
Кмох отзывался о них следующим образом:
«Эта игра особенно подходит медлительным нидерландцам. Их
склонности к шахматам благоприятствуют еще и такие обстоятель-
ства, как качество и дешевизна кофе, чая и табака — с одной сторо-
ны, и безумная дорогивизна алкогольных напитков — с другой.
Свободное общение не очень распространено, зато голландец
сверхсерьезно относится к своим обязанностям члена шахматного
общества, придерживается расписания игр и платит членские взно-
сы. Голландская шахматная среда, в общем, очень подвижна, все-
гда готова что-нибудь устраивать».
Местный шахматный союз, один из старейших в мире, беспре-
рывно действовал с 1873 года. Его вклад в европейские шахматы
стал особенно ощутим после Первой мировой войны (ведь Голлан-
дия избежала войны). Президентом созданной в 1924 году Между-
Гпава седьмая. Арена, какой она была
115
народной шахматной федерации стал голландский адвокат д-р
Рюэб. Проведение шахматной Олимпиады в Гааге в 1928 году Саве-
лий Тартаковер характеризовал так: «Голландия — единственная
страна, которая любит шахматы как таковые, совершенно незави-
симо от национальных, социальных и даже политических тенден-
ций». К 1935 году картина несколько изменилась. Хотя экономи-
ческий кризис и пощадил Голландию, деньги на улицах не валя-
лись. Кроме того, львиные усилия тратились на национальное
мероприятие — на подготовку матча между Алехиным и Эйве. По
словам Кмоха, нужная сумма накапливалась в убийственном темпе
(а именно — в убийственно медленном). Гостей все же принимали
с удовольствием, пытались им устроить хоть несколько сеансов од-
новременной игры. Вечных шахматных путешественников в те
годы можно было встретить чаще всего в Голландии.
Между собой голландские шахматисты устраивали одноднев-
ные съезды, во время которых успевали провести несколько тур-
ниров с четырьмя участниками. Взглянем, опять-таки с помощью
Кмоха, на регламент одного такого съезда. В 19 часов — привет-
ственные речи, сразу после которых — первый тур, анализ отло-
женных партий, превращение игрового зала в банкетный. После
полуночи — ужин, отход ко сну в 3 часа утра. С 9 до 13 часов —
второй тур, с 13 до 14 — разбор партий, потом обед и передышка;
с 14 до 18 часов — третий тур. На всю процедуру потребовалось 23
часа! Настроение было приподнятое, гостей угощали по-королев-
ски. Но вряд ли такая жизнь «по-голландски» способствовала
рождению сильных мастеров.
Шахматная слава романских народов была покрыта пылью ве-
ков. Франция могла сказать, что чемпион мира имеет ее паспорт,
что в Париже постоянно появляются мастера-чужестранцы, но и
только. К возрождению стремилась Испания, устраивая несколько
небольших международных соревнований. Свой путь определила
фашистская Италия.
В тупик шла Германия, общепризнанный предводитель евро-
пейских шахмат до Первой мировой войны. Из-за нацистского
«арийского параграфа» она была отстранена от участия в ФИДЕ.
В 1933 году, на открытии съезда в Пирмонте новый председатель
шахматного союза, член СА в высоком чине, сказал: «В Новой
Германии шахматы могут быть только борьбой за честь, народной
игрой, средством объединения». После парализующей шахматную
116
Пауль Керес
жизнь «внутренней чистки» и последовавшей за ней внутренней
изолированностью бывший лидер, казалось, навсегда оставил
шахматы. Но уход оказался временным. У коричневых шахматных
вождей были свои амбиции: было сообщено, что летом 1936 года в
Мюнхене состоится неофициальная шахматная олимпиада, чтобы
отметить столетие шахматного клуба «знаменитого города искусств
и колыбели национал-социалистского движения». Два призван-
ных для этого государственных служащих прочесали всю стра-
ну. Был выброшен девиз: «Великий народ должен дать великих
шахматистов!» К олимпиаде готовились с немецкой последо-
вательностью.
«Deutsche Schachblatter»: «Всю страну охватила общая тренировка,
такого шахматный мир до сих пор не видел».
И содержание сбора должно было стать новым: не мертвая тео-
рия, не только игра, но и обмен живым опытом и впечатлениями,
товарищество в труде: «То, что свойственно всему немецкому на-
роду, будет теперь свойственно и шахматистам».
На щит были подняты «боевые» шахматы — Kampfschach. Оч-
кастым шахматистам старались дать спартанскую закалку.
«Deutsche Schachblatter» описывал один тренировочный лагерь в
Тюрингене. Некоторые участники пришли пешком, иные на вело-
сипедах. Спали на соломе, сидениями служили пустые ящики,
рабочим столом — длинные доски. Шахматные «порции» могли
быть большими, но опубликованная в журнале смета расходов
указывала на то, что участники сбора в еде придерживались дие-
ты. Вот, что пишет тот же журнал:
«Один шахматный союз отказался от поездки в Германию, моти-
вируя отказ тем, что его команда не может ехать третьим классом.
Немецкие шахматисты сейчас довольствуются минимальными ус-
ловиями и меньше зависят от внешних условий. “Но они кусают-
ся”, — сказал великий прусский король, когда его упрекали в не-
респектабельном виде его войск, потрепанных во многих сражени-
ях. Благодаря этому вновь воскресшему духу, нынешние немецкие
шахматисты крепнут и со знанием своей силы борются и выигры-
вают».
За время с 1933 по 1945 годы в Германии не появилось ни одного
выдающегося мастера.
Среди северных стран впереди шла Швеция, где сияло созвездие
Лундин — Штальберг — Штольц. Но в общем все шло по класси-
Гпава седьмая. Арена, какой она была
117
ческой схеме: в каждом обществе — своя жизнь; игра и соревнова-
ния — на уровне приятных развлечений.
В Центральной и Восточной Европе шахматы всегда были в
почете. Маленькая Швейцария смогла в 1932—1934 годах спра-
виться с самыми значительными турнирами. В ее активе хотя бы
такие, как Берн, 1932; Цюрих, 1934. После Варшавской Олимпи-
ады взоры вновь обратились в сторону Польши — давнишнего
шахматного «резервуара». Течение, правда, стало спокойнее,
медленнее, но мастера, вышедшие из этой земли, были известны
во всем мире: из наиболее знаменитых можно назвать Флора в
Чехословакии, Ландау в Голландии, Колтановского в Бельгии,
Решевского в США... Давал знать о себе и будущий аргентинец
Найдорф.
Кстати, характерная деталь: проходившему накануне Олимпиа-
ды чемпионату Польши предшествовал перерыв в целых восемь
лет! Югославия провела перед Олимпиадой свой первый чемпио-
нат. Во многих других странах даже не дошли до турниров такого
уровня. Несмотря на многие попытки, объединение шахматных
усилий оставалось на точке замерзания.
На руинах Австро-Венгерской монархии после войны возникло
три самостоятельных государства. И что же? В бывшем центре Ав-
стрии шахматная жизнь замирала, а в Венгрии и Чехословакии,
наоборот, быстро рванулась вперед. Венгрия, пожалуй, даже боль-
ше, чем какая-либо другая страна, кроме Советского Союза, вы-
делялась по всем видам шахматной деятельности — мадьяры были
основной силой в Европе по заочным шахматам, поддерживали
«чистое» шахматное искусство — составление задач и этюдов,
были предприимчивыми шахматными издателями. Один из мест-
ных организаторов утверждал:
«Шахматный союз Венгрии каждый год устраивает командные
соревнования в столице (в Будапеште более шестидесяти шахмат-
ных клубов), в которых в течение зимы участвуют почти 1200 иг-
роков. По воскресным утрам играется одновременно более 500
партий, что, кроме России, по плечу разве что только Германии и
Голландии».
Не следует забывать, что венгры были победителями двух первых
шахматных Олимпиад. И тут на сцену вышли новые силы: на тур-
нире в Тататовароше в 1935 году всех удивил Ласло Сабо (1917),
который «пришел, увидел, победил, которому всюду предсказыва-
118
Пауль Керес
ют большое будущее». Сабо был самым молодым среди звезд европей-
ской величины.
Чехословацкий шахматный союз (основан в 1905 году) после
войны активно участвовал в ФИДЕ, на Турнирах наций постоянно
был в первом ряду. До экономического кризиса в этом молодом
государстве было устроено несколько турниров экстра-класса, а в
тяжелом 1931 году Прага справилась с организацией и шахматной
Олимпиады.
Наблюдается закономерность: чем дальше на восток, тем выше
уровень шахматной культуры, выше класс игры рядовых любителей
шахмат. В Англии было гораздо проще давать сеанс одновременной
игры, чем в Венгрии или Чехословакии; о грозной Риге мы уже
упоминали. Что касается позиций Литвы и Латвии, то латыши
держались на Олимпиадах в первой десятке (в 1931 году даже заня-
ли шестое место), литовцы — в начале второй десятки; сравнивая
общие данные об этих государствах, можно говорить о более чем
удовлетворительном развитии в них шахмат.
Американцы — традиционные изоляционисты — занимались
внутренними делами. Правда, уже начиная с Морфи, редкие по-
сланцы звездно-полосатого флага (Морфи, Пильсбери, Маршалл)
удивляли Старый Свет. На шахматную Олимпиаду американцы
впервые приехали в 1928 году. Две попытки ушли «на разгон». В
1931 году в Праге они стали победителями. С тех пор Фортуна с
другими фаворитами уже не зналась. Через несколько лет, по пово-
ду стокгольмской Олимпиады, Тартаковер заявил: «Что стоит янки
выиграть, ведь их 130 миллионов!» На самом деле шахматная жизнь
в Америке ограничивалась несколькими большими городами, вер-
нее — двумя клубами Нью-Йорка. За игроками экстра-класса зияла
черная пустота. После турнира 1927 года в Нью-Йорке Соединен-
ные Штаты не смогли осчастливить шахматную историю ни одним
международным соревнованием крупного масштаба*.
Германия уступила ведущие позиции и в издании шахматной
литературы. В этой области доминировал Советский Союз, где,
кроме своих исследований, переводили и издавали все лучшее, что
появлялось за рубежом. Очень богатым был книжный рынок в Гол-
ландии, главным образом, благодаря д-ру Эйве, чьи великолепные
1 Следующий турнир экстра-класса, состоялся в США почти полвека спустя, в 1972 г.
в Сан-Антонио.
Гпава седьмая. Арена, какой она была
119
учебники переводились на основные европейские языки. В начале
века главным распространителем современной шахматной теории был
Тарраш, Praeceptor Germania1, как его почтительно называли. Теперь
его место занял Эйве, которого можно было бы назвать даже Praeceptor
Europa* 2.
Регулярно издавалась шахматная литература в Англии и Венгрии.
В этом деле авторитет Венгрии поднялся именно в последующие
годы. Журнал «Magyar Sakkvilag» начал публиковать на немецком
языке — в те годы шахматном «эсперанто» был немецкий — в каче-
стве приложения дешевую, но содержательную серию брошюр, ос-
вещавшую все основные шахматные события. Это издание дало
повод известному австрийскому шахматныму публицисту д-ру
Иоганну Ханнаку заметить, что у Эстонии есть Керес, у Финлян-
дии — Нурми, а у Венгрии — «Maguar Sakkvilag».
Но кризис не обошел стороной и шахматную литературу. Прежде
о каждом крупном турнире выходила книга в 200, а то 400—500
страниц, теперь же пытались обойтись выпуском брошюр. Ханнак
жаловался: «Книги о турнирах стали в наши дни еще более редки-
ми, чем сами турниры!»
С журналами дело обстояло иначе. При поддержке меценатов,
интересующихся шахматами, — да и мода диктовала! — шахматные
журналы возникали повсеместно. Многие, правда, словно мотыль-
ки, прекращали свое существование после выхода первых номеров.
В странах, где читателей шахматной литературы было не так уж
много, издателям грозил постоянный дефицит. «Australasia Chess»
сообщил однажды:
«Если не найдется такой человек, чей солидный доход был бы
связан с конгениальным идиотизмом, то Австралия потеряет свой
последний шахматный журнал» (к слову, этот «Chess» смело дер-
жался).
Нелегко пришлось и старым изданиям с доброй репутацией.
Тартаковер (1930): «Как последнюю сенсацию сообщаем, что
издательство «Wiener Schachzeitung» решило сократить свой тираж
до 10 000. Из-за огромного спроса свободно еще лишь восемь тысяч
абонементов — уважаемую публику просят поторопиться, чтобы не
упустить эти остатки».
' Германский наставник (лат.).
2 Европейский наставник (лат.).
120
Пауль Керес
В европейском масштабе самыми знаменитыми были: солидный, су-
ховатый с оскудевшим содержанием «Deutsche Schachzeitung», непоко-
лебимо академичный «British Chess Magazin», печатный орган всей шах-
матной жизни (бледный с точки зрения технической), приправленный
хорошими рассказами «Wiener Schachzeitung». Осенью 1935 года по-
явился английский «Chess», который скоро начал затмевать своих стар-
ших конкурентов. Некоторые другие журналы, например, в Венгрии и
Голландии — были даже содержательнее, но их влиянию мешал языко-
вый барьер. Добротный материал предлагал журнал «Шахматы в
СССР» (до 1930 года — «Шахматный Листок»), но его распространение
за пределами Советского Союза началось позже. США значительно от-
ставали от Европы в области шахматной литературы и шахматной жур-
налистики.
Новые имена
Кем они были, эти молодые люди из поколения тридцатых го-
дов, которые связали свою судьбу со столь капризными шахмата-
ми?
Первым заявил о себе американец Исаак Кэжден (1905). Он
предстал перед Старым Светом типичным заокеанским гостем, по-
казавшим на шахматной Олимпиаде в Гааге (1928) абсолютно луч-
ший результат. Говорили, что своей игрой он напоминает Капаб-
ланку, в нем видели будущего претендента на шахматный трон. К
сожалению, шахматная активность Кэждена вскоре снизилась. Как
и другие надежды США, он остался полупрофессионалом, играл в
родном регионе; его талант постепенно зарастал мхом. Вернее, к
этому принуждали социальные условия «страны неограниченных
возможностей».
В том же 1928 году на турнире «Berliner Tageblatt» внимание при-
влек корреспондент из Праги, «которому, если судить по его не-
взрачной внешности, можно было бы дать ладью вперед, но кото-
рый с удивительной последовательностью выигрывал все партии в
блиц на равных условиях; ему предлагали более сильных противни-
ков, но он все равно выигрывал; его сажали за доску играть с мас-
терами, но и те не могли его победить. Как его зовут?». Так начина-
лась карьера Сало Флора...
Поворотным пунктом в шахматной жизни стала Олимпиада в
Гамбурге (1930). Именно там был отменен злополучный вердикт о
Гпава седьмая. Арена, какой она была
121
любителях, на соревнование под эгидой ФИДЕ прибыли гроссмей-
стеры, которые экзаменовали молодежь. Многим «учащимся»
пришлось выставить хорошую отметку. То же самое повторилось
через год в Праге, где Алехин не мог справиться с «каким-то» Ми-
кенасом. За полгода до этого, в Гастингсе (1930/31) Капабланка
был вынужден сдаться индийцу Султан-Хану, который едва знал
теорию. Один из важнейших турниров в годы депрессии был прове-
ден в югославском городе Бледе (1931). На этот турнир высшей
категории были впервые приглашены выдающиеся представители
нового поколения. Кэждэн, Флор и швед Штольц (1904-1962) ус-
тупили только чемпиону мира Алехину и претендентам на это зва-
ние — Нимцовичу и Боголюбову.
Доходили до Европы новые имена и из Советского Союза. В
1931 году титул чемпиона СССР завоевал двадцатилетний Михаил
Ботвинник. На Западе этот факт был пока только зафиксирован,
так как советские шахматы после Московского турнира 1925 года
были почти полностью изолированы. Матч Флора с Ботвинником
(ноябрь-декабрь, 1933) прервал эту изоляцию. Выяснилось, что
за прошедшее время в молодом советском государстве вырос шах-
матист, который оказался достойным противником величайшей
надежды Запада (матч закончился вничью: +2-2=2).
В «Wiener Schachzeitung» Тартаковер в начале 1935 года составил
«мировую шахматную лестницу». На высшую ступень он поставил
Алехина, на почетную ступень — экс-чемпионов мира Капабланку
и Ласкера, на следующую — кандидатов в чемпионы мира — Эйве,
Нимцовича1, Боголюбова, Флора и Ботвинника, далее (по алфави-
ту) Видмара, Грюнфельда, Земиша, Кэждена, Лилиенталя, Мароци,
Маршалла, Пирца, Рубинштейна, Султан-Хана, Шпильмана,
Штальберга, Штольца, Тартаковера и Элисказеса. Из двадцати трех
имен, среди которых многие шахматисты постарше поставлены
скорее за прошлые успехи, за последние пять-шесть лет выросли
девять: Флор, Ботвинник, австриец Элисказес (1913), Кэжден,
венгр Лилиенталь (1911), югослав Пирц (1907-1974), швед Шталь-
берг (1908-1967), индиец Султан-Хан (1905-1965), который, вер-
нувшись на родину, оставил шахматы.
Конечно, не все расцветшие таланты разместились на ступеньках
лестницы. В своей, появившейся позже, книге «Neue Schachsteme»
1 Нимцович умер в марте 1935 года.
122
Пауль Керес
Тартаковер зажег даже тридцать новых звезд. Алехин съездил в Аме-
рику и потом говорил, что встретил там «способного незнакомца».
Этого человека, совсем молодого Ройбна Файна (1914) в списках Тар-
таковера вообще нельзя было найти. Кое-что прослышали и о бывшем
вундеркинде, обосновавшемся в США, Сэмуэле Решевском (1911-
1992). Вновь воскресший, он тоже оказался «в резерве». Совсемтуман-
ным было представление о советских мастерах, за исключением Бот-
винника, они автоматически исключались из всех таблиц подобного
рода.
Следовательно, можно довольно уверенно утверждать, что но-
вая смена будет многочисленной. Туманным оставался вопрос о
способностях нового поколения. Пока печать избранников но-
сили только Флор, который играл так, будто родился с шахмат-
ной доской под мышкой1, и Ботвинник, представитель комсо-
мольцев двадцатых годов, перед которым всегда стоял лозунг:
«Догнать и перегнать!». Многие критики поторопились с утверж-
дением, что подрастающая плеяда не так ярка, как та, которая
поднялась в преддверии мировой войны, в начале 20-го века.
Хотя уровень игры большинства ветеранов заметно снизился, без
боя они свои позиции сдавать не собирались.
Этот извечный спортивный конфликт станет основной темой
нашего повествования. Но прежде рассмотрим вопрос о миссии
нового поколения, о его месте во времени и пространстве.
Начнем с экскурса в историю. Первые профессиональные ма-
стера, которые действовали с 1860 по 1890 годы, должны были
самостоятельно завоевывать право играть в шахматы, право на
горький хлеб шахматиста. Они были и первооткрывателями, чьи
поиски привели к созданию современной шахматной теории.
Тринадцатый сын бедного парижского еврея Вильгельм Стейниц
(1836—1900), создатель modern school2 должен был многое выяс-
нить, о многом спорить. Ему приходилось преодолевать непони-
мание коллег. Поэтому он часто впадал в крайность, был упря-
мым, нетерпимым и в то же время легко ранимым. В нем соеди-
нились бесстрашие золотоискателя 19-го века с провидчеством
жреца.
1 В промежутке с 1931 по 1934 годы Флор был по своим результатам вторым шахма-
тистом мира.
2 Современная школа (англ.).
Гпава седьмая. Арена, какой она была
123
Следующее поколение (начиная примерное 1890 года) вошло уже в
более или менее благоустроенное здание. Вместо одного турнира вдва
года проводились два турнира ежегодно, что свидетельствовало об ус-
тойчивом доходе. Правда, кошелек был тощим, но он все же мог дать
шахматному мастеру хоть какое-то положение в обществе. Правда,
общественное признание в большинстве случаев все же ограничива-
лось стенами шахматного кафе. Но, несмотря ни на что, этот период
был прекрасной порой первой любви.
Перед целым поколением встала задача завершить первый виток
в спирали развития современных шахмат. То, что во времена Стей-
ница с трудом появлялось на свет, теперь казалось само собой разу-
меющимся. Если Стейниц был пылким жрецом, то новый лидер,
его адепт Тарраш, как ментор, поучал с возвышения своей кафед-
ры. Маленький парадокс: свободные художники, чудаки, как на-
пример, невзыскательный Шлехтер, изумительно талантливый од-
ноглазый Тейхман, которого цирковая борьба привлекала гораздо
больше, чем шахматная партия, или азартный игрок и совершен-
ный джентльмен Яновский — все они были сдержанными в своей
любви к шахматам, признавали тот Ordnung1, в который Тарраш
сумел оформить гениальные идеи Стейница.
В шахматах отношения между отцами и детьми не такие, как в
искусстве или литературе, где дети всегда хотят начать с начала и
тысячу раз показанное хотят показать в тысячу первый раз. Шахма-
ты развиваются на основе незаметно накапливающегося опыта, из-
менения в шахматах бывают только тогда, когда кто-то почувству-
ет, что может себе позволить даже то, что устоявшиеся законы зап-
рещают. Это только красиво звучит, что третье поколение (начиная
с 1905 года) побудило к бунту недовольство идеальной системой
Тарраша, в которой не было уже ни одного темного уголка и кото-
рая не позволяла свернуть на столь соблазнительную побочную до-
рогу. Представители третьего поколения революционизировали
шахматы потому, что все совершенствующиеся отдельные приемы
прямо-таки побуждали к новым открытиям. Вода поднималась,
поднималась и наконец закипела.
Но странно, в этом неизбежном процессе оказались действитель-
но замешаны ярые бунтари, которые в шахматном мире встречают-
ся довольно редко. Правда, шахматисты тоже являются детьми сво-
' Порядок (нем.).
124
Пауль Керес
его времени. Как мы уже знаем, дыхание смены веков коснулось и
шахматной богемы. Война сделала из них, по выражению Тартако-
вера, «поколение неврастеников». Возможно, что это было верно
по отношению к меньшинству, но ведь в лидерах шло именно мень-
шинство. Таким образом, обновление шахматной стратегии — в об-
щем-то, механический процесс — проходило действительно под со-
провождение почти таких же манифестов, как заявления какой-
нибудь очередной возникшей авангардистской литературной группи-
ровки.
Сейчас уже нет сомнений в том, что самые плодотворные шах-
матные идеи 20-го века принадлежат Нимцовичу, что он был и ве-
ликим практиком. Но вот характеристика, данная ему Шпиль-
маном:
«Нимцович насквозь идеалист. Он очень любит музыку и театр.
Продолжительная и тяжелая борьба, которую ему пришлось выдер-
жать, добиваясь должного признания, несколько расшатала его не-
рвы и ожесточила его. Он мнит себя одиноким и окруженным вра-
гами и потому всегда склонен видеть преднамеренный выпад про-
тив него даже в самых невинных словах или поступках. Он пессимист,
он постоянно опасается худшего и вечно озабочен то шахматными де-
лами, то состоянием своего здоровья. Но каким бы нервным, рассеян-
ным или раздражительным он ни казался в своей личной жизни, — за
шахматной доской он спокоен и не теряет голову даже в самых тяже-
лых положениях. Он парадоксален, причудлив. Это — впечатлитель-
ная художественная натура. Ничего он не презирает так, как пошлость
и мещанство. У него всегда хватит смелости быть честным и сказать
правду, и если он таким образом наживает себе врагов, то он только
гордится этим».
А вот что пишет сам Нимцович: «Шахматы являются зеркалом
успеха. Нигде так не проявляется и не процветает погоня за ус-
пехом, — что я особенно презираю — как среди шахматистов. Я
бы мог сказать с некоторой долей юмора: чтобы найти подходя-
щую мишень для антипатии к человечеству, которая накопилась
годами, я играю в шахматы, и таким образом я стал шахматным
мастером. А если говорить серьезно: погоню за успехом я прези-
раю, но все же она властвует в шахматном мире, наблюдение за
презренной погоней подтверждает правильность моего пессими-
стического мировоззрения, и сознание этого доставляет мне удо-
вольствие».
Гпава седьмая. Арена, какой она была
125
И тут же он мог говорить как настоящий рутинер:
«Или возьмем Тартаковера, “очаровательно саркастичный” чу-
дак, вечный холостяк, который десятилетиями жил в одном
скромном парижском отеле (жить, говорил он, можно только в
этом городе). Шахматист, перед именем которого стояло беспо-
лезное “д-р”, автор сценариев, переводчик русских поэтов на не-
мецкий и французский языки, шахматный писатель, чьи статьи и
книги составляли объемистую библиотеку. Рыцарь голубого цвет-
ка и азартный игрок, соединенные в одном лице. Его любимым
выражением за шахматным столом было zertrummen — разрушать.
Самый настоящий азартный игрок: гонорары, полученные за при-
лежное писание, исчезали бесследно под лопаткой крупье. Колле-
га Шпильмана полагал: “У Тартаковера блестящие способности,
благороднейший характер и исключительная работоспособность.
Он — натура очень сильная, но не умеет пользоваться своей силой
и тратит ее на сладкие надежды. Жаль, что к жизни он относится
так же, как и к партии с Капабланкой в Киссингене в 1928 году:
вместо того, чтобы играть черными на ничью (что удалось бы ему
без особых затруднений, так как был только первый тур, а в нача-
ле, как известно, играют осторожно), он вбил себе в голову выиг-
рать во что бы то ни стало, выбрал безумно смелый гамбит и,
естественно, проиграл”.
Или Рети, который на вершине своей славы сомневался: “У меня
нет никакого особого шахматного таланта. Верю, что мои при-
родные способности кроются совсем в иной области. Но я так по-
любил шахматы, что посвятил им всю свою жизнь. Смогу ли я со-
вершить то, что мне мерещится? Или я должен ублажать себя мыс-
лью: in magnis voluisse est1”».
Такие или приблизительно такие маэстро завязывали узлы в раз-
витии шахматной теории. Настало время появиться тем, кто их раз-
вяжет.
Шахматистов тридцатых годов не ждал лабиринт, сковываю-
щий инициативу, не сопровождал укоризненный взгляд учителя,
обладающего истиной в последней инстанции. Этим молодым не
надо было ничего ломать или бунтовать против кого или чего-
либо. Для них часы показывали другое время; другая миссия
была на них возложена: соединить стремления своих знаменитых
1 Быть среди великих (лат.).
126
Пауль Керес
отцов и деловитость, вновь ставшую девизом. В отличие от предше-
ственников, они не очень-то думали о том, куда ведет дорога. Зато
они с невиданной прилежностью контролировали каждый свой шаг
на этой дороге.
Но у этих молодых были и свои родимые пятна. Годы их созрева-
ния в послевоенном раздробленном мире лишили их иллюзий, сде-
лали из них скептиков, что, в свою очередь, отразилось на шахма-
тах. Именно тогда, когда мастера-птенцы начали пробовать кры-
лья, в Европе и Соединенных Штатах разразился экономический
кризис. С одной стороны, кризис существенно подрезал крылья
своим жертвам, но, с другой стороны, учил экономить не только
при раскрывании бумажника. Возможно, д-р Ханнакчересчур пря-
молинейно объяснял внешние причины:
«Файн и Флор живут во времена страшных противоречий,
мрачных, как времена Борджиа и конкистадоров. Наш конти-
нент мчится навстречу катастрофе. Земной шар будет спасен
только в том случае, если выпущенных демонов укротит холод-
ный рассудок, ясный интеллект и сильная воля. Это означает
осторожность, умение ждать, не поддаваться на провокации. Та-
ким я вижу стиль Файна и Флора».
Как известно, добрая половина неоромантиков была остепе-
ненными гуманитариями или просто служителями муз (некото-
рые сверхромантики просто не позаботились о том, чтобы юри-
дически оформить ученую степень). Академические мужи следу-
ющего поколения были представителями более прагматических
профессий. Некоторых из них сама жизнь научила уже с ранней
молодости жить шахматами и на доходы от шахмат.
Например, девятнадцатилетний Лилиенталь бросил профес-
сию портного, начал путешествовать по шахматным кафе Берли-
на и Парижа. Однажды какой-то укротитель львов предложил:
пусть Лилиенталь и Тартаковер сыграют партию в клетке с царем
зверей, конечно, за соответствующий гонорар. Лилиенталь вспо-
минал: «Мы отказались, так как лев мог по-своему трактовать
шахматный кодекс».
Но не нужно заблуждаться внешахматным сравнением двух
поколений. Если у отцов и было более яркое оперение и более
звонкий голос, то философия детей звучала в конце концов не
менее гордо. В то время, в 1937 году, шахматный мудрец Ласкер
отмечал:
Гпава седьмая. Арена, какой она была
127
«В суровое время росла эта молодежь. Они не верят в законы,
неромантичны, не стараются следовать только законам логики.
Но они остро чувствуют реальное и существенное. Это поколе-
ние не мечтает, а борется, бодро и бесстрашно, и трудно опреде-
лить, куда оно стремится».
«Суровое», «трезвое», «осторожное»... Частое повторение по-
добных слов может опять-таки ввести нас в заблуждение. За шах-
матной доской молодые мастера решали проблемы с невиданной
технической виртуозностью, часами маневрировали из-за како-
го-то слабого белого поля, из-за пустякового квадратного дюй-
ма, сжимали проигрывавших с бесстрастной механистичностью.
Но в то же время игра этих «технократов», как их называли в
1935 году, в перспективе наших лет все же больше напоминала
игру, чем работу. То, что сейчас делает до и после партии любой
воспитанник шахматного кружка Дома пионеров, не делал тогда
даже гроссмейстер. Уж не настанут ли времена, когда кандидат в
чемпионы мира будет бросать монету — «орел» или «решка»? —
и таким образом выбирать дебют?..
И еще: хотя эти мастера и были детьми сурового времени, кор-
нями они восходили к прекрасным традициям игры в кафе и вне
турнирного зала были весельчаками и балагурами. Это надо
иметь в виду, когда мы пойдем за молодым Кересом по Европе.
Глава восьмая
Неожиданное начало загадочного года
Тонкое перо неистового репортера Тартаковера любило жирный
шрифт. Провожая 1934 год, он предвещал: «1935 год будет таин-
ственным шахматным годом!» Неизбежный конфликт двух поколе-
ний, предчувствие удивительных развязок — именно такой театр
вдохновит опустить на его сцену завесу таинственности.
После долгого перерыва вновь зазвучал голос Москвы, в февра-
ле там должен был состояться супертурнир, превышающий все
соревнования последних лет. Ему предшествовала маленькая
увертюра — рождественский турнир в Гастингсе. После продол-
жительной паузы перед общественностью вновь появился Капаб-
ланка1. Кроме кубинца, в исторический городок прибыл гость,
вызвавший сенсацию — впервые выехавший на Запад Ботвинник.
Матч Флора и Ботвинника за «красной границей» убедил далеко
не всех.
«Deutsche Schachblatter»: «Наконец открывается возможность про-
верить уровень игры русских мастеров, выяснить, насколько реаль-
ны предположения».
В турнире участвовали также Эйве, Флор, Лилиенталь.
Сопровождавший Ботвинника шахматный деятель Вайнштейн
описывал впечатления глазами впервые попавшего в Гастингс:
«Удивляет количество немощных, но в большинстве своем со-
хранивших спортивную осанку стариков. Женщины участвуют во
всех турнирах, но и они довольно пожилые. Приятно смотреть на
англичан со стороны. Ни при хорошей, ни при плохой позиции
они не теряют равновесия и четко записывают ходы. Ни одно дви-
жение не выдает волнения даже тогда, когда они делают грубые
ошибки».
Ботвинник: «Я приехал в Гастингс за два часа до начала соревно-
вания — ошибка, которую я больше никогда не повторял. В начале
турнира без борьбы проиграл Эйве и Томасу».
1 С 1931 по 1934 годы кубинец в Европе не играл.
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
129
В трех турах Ботвинник, который, по мнению англичан, напоми-
нал студента Оксфорда, набрал только пол-очка, из следующих ше-
сти — 4,5, но они уже не спасали. И Капабланка проиграл две
партии: такой неудачи на столь короткой дистанции у него прежде
не случалось. Первое—третье места поделили Эйве, Флор и Томас —
6,5; четвертым следовал Капабланка — 5,5 и пятое-шестое замыка-
ли Ботвинник и Лилиенталь — 5.
Двух самых главных участников постигла неудача, это был почти
провал. В шахматах, правда, нельзя на основе одного турнира де-
лать далеко идущие выводы. В беге на сто метров спортсмен с ре-
зультатом 9,8 всегда выигрывает у соперника, пробегающего это
расстояние за 10,4. Но клетчатая доска более неровная, чем беговая
дорожка, и на ней всякое может случиться. Кроме того, турнир в
Гастингсе был коротким, а состав неровным. Обратимся к тогдаш-
ней прессе. Самыми категоричными были немцы.
«Deutsche Schachblatter»: «Капабланка и Ботвинник, от которых
ждали прямо-таки чуда, доставили серьезное огорчение. Ботвин-
ник — сильный мастер, но не гигант, и, прежде всего, он не какое-
нибудь исключительное явление, каким был в свои лучшие времена
Капабланка... Всегда больно видеть падение героя. Во всяком слу-
чае, в Капабланке 1935 года трудно узнать прежнего Капабланку.
Все же остается надежда, что регресс экс-чемпиона мира обуслов-
лен только долгим перерывом в игре и пройдет».
В более осторожном тоне выражалась «Wiener Schachzeitung»:
«Ботвинник, видимо, не адаптировался в чужой обстановке, по-
тому и доставил легкое огорчение. В Москве он наверняка опять
станет опасным противником».
Не потерявший уверенности в своих силах кубинец не обращал
внимания на свою неудачу. Выступая в Германии с сеансами одно-
временной игры, он не уставал повторять, что шахматы для него —
открытая книга. Не менее уверенный в себе советский чемпион
молчал.
Русская зимняя сказка
Душой Московского турнира был бывший прапорщик, первый
главнокомандующий РККА, нарком юстиции, страстный альпи-
нист и большой любитель шахмат Николай Крыленко, по словам
«Chess» — самый могучий защитник, которого когда-либо имели
130
Пауль Керес
шахматы». Когда директор Музея изящных искусств1 попробовал
протестовать против «осквернения» храма искусств и заявил, что
шахматы войдут туда только «через его труп», Крыленко все же
сумел добиться его согласия.
Что самое важное, в столицу Советского Союза организаторы
сумели пригласить восемь самых знаменитых шахматистов, типич-
ных представителей от разных группировок: экс-чемпионов мира
Ласкера и Капабланку, претендента на титул чемпиона мира Фло-
ра, турнирного льва из золотого века шахмат Шпильмана, пробую-
щих силы молодых бойцовых петухов — Лилиенталя, Пирца и
Штальберга и тогда единственную в своем роде «мисс», чемпионку
мира Веру Менчик.
Шпильман писал в «Maguar Sakkvilag»: «Прием в Москве был
чрезвычайно торжественным. В других местах так принимают толь-
ко первоклассные футбольные команды. У меня создалось впечат-
ление, что все 3-4 миллиона московских жителей заболели шахмат-
ной лихорадкой».
Тут-то и была зарыта собака! Даже самый могучий защитник
шахмат не смог бы придать турниру тот колорит, который придал
проникший в народ вирус интереса к древней игре. Учитывая опыт
турнира 1925 года, оргкомитет предполагал, что даже знаменитый
Колонный зал недостаточно вместителен, поэтому и был выбран
Музей изящных искусств. Тем не менее никто не мог предвидеть
возникшего ажиотажа: на первый тур было продано четыре тысячи
билетов, и кассы пришлось закрыть.
«Wiener Schachzeitung»'. «Железные рыцарские доспехи рядом с
демонстрационными досками создают своеобразную средневеко-
вую атмосферу, но массы рабочих охваченных шахматным востор-
гом, сразу возвращают нас к действительности».
Организаторам пришлось на ходу принимать экстраординарные
меры.
Шпильман'. «Для следующего турнира в Москве необходимо пост-
роить стадион, который вместил бы 15—20 тысяч зрителей».
Десять лет назад публика состояла в основном из простых любо-
пытных, великосветский чемпион мира Капабланка привлекал
нэпманских барышень. Теперь каждый второй находящийся в зале
имел шахматную категорию. Среди гостей можно было найти изве-
1 Так назывался в то время Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина (ред.).
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
131
стных всем людей — комсомольского вожака А. Косарева, наркома
иностранных дел М. Литвинова, поэта Б. Пастернака, композитора
С. Прокофьева. За шахматными боями внимательно следили воен-
ные с ромбами в петлицах, покорители стратосферы. На турнир
съехались делегации из областей и районов с премиальными путе-
вками, как на промышленную или сельскохозяйственную выстав-
ку. На адрес музея пришли радиограммы с Севера; полярники тре-
бовали, чтобы им передавали лучшие партии. Пришла радиограмма
с юга: участники альпиниады РККА, штурмовавшие Эльбрус, сооб-
щали, что на высоте 4000 метров они устроят между собой соревно-
вание в честь международного турнира. По радио им ответил Флор.
Шахматы выходили из своих узких рамок. В 1925 году Тартако-
вер писал:
«Людям мерещится, что сильные мира сего уходят с пьедестала,
отступают перед новой богатырской силой, смотрят в лицо своему
неукротимому сопернику и читают там: СССР.»
Еще сильнее были такие настроения в 1935 году. Те годы, когда
все привыкнут к победам, когда придется сетовать на пассивность
публики, были еще далеко впереди. Сейчас пионеры посылали
Ботвиннику, Флору и Капабланке вызовы на десять лет вперед.
Дорога только начинала тянуться вверх. Понятно, что такая атмос-
фера влияла на иностранных гостей. Когда составляли планы на
следующий турнир в Ленинграде, то Шпильман, Пирц и Менчик
согласились участвовать в нем без промедления, Лилиенталь пошел
еще дальше: «С удовольствием остался бы тут на долгое время».
Прогнозы перед турниром были довольно осторожными. Вячес-
лав Рагозин (1908—1962) признавался в том, что его мучила пробле-
ма, как избавиться от гипноза великих имен? В первом туре шахма-
тисты Советского Союза победили гостей со счетом 5:3.
Рагозин'. «Это восстановило равновесие».
Капабланка, играя против Рюмина, просрочил время уже на
двадцать девятом ходу. Такой осечки с кубинской «шахматной ма-
шиной» еще не случалось: на 14 ходов — всего 2 минуты. Шпиль-
ман проиграл Ботвиннику на... двенадцатом ходу, партия длилась
семьдесят пять минут. Вряд ли с гроссмейстером случалось когда-
нибудь такое происшествие.
Сюрпризов хватало на все туры. В окончательной таблице титаны
еще стояли на своих пьедесталах, но на них явно давила новая сила:
1—2. Ботвинник и Флор, 3. Ласкер, 4. Капабланка, 5. Шпильман.
132
Пауль Керес
Какая же была международная реакция на это историческое со-
бытие?
«Wiener Schachzeitung»'. «На озябшие души шахматистов как бы
повеяло дуновением весны... Весь шахматный мир желает, чтобы те
нити, которые тут были завязаны, не порвались бы опять, как де-
сять лет назад, а укреплялись и служили интересам шахмат..».
Уважение вызывал уровень мастерства советских шахматистов.
Тот же журнал утверждал, что возникшие из неизвестности громад-
ной России двенадцать имен — это двенадцать из двенадцати дю-
жин, в любой момент каждый может заменить каждого.
В чисто шахматном аспекте иностранцам бросалось в глаза, что
советские мастера «все пытались победить, а не только избежать
поражения». Ласкер все же полагал, что о каком-то новом стиле
говорить еще рано. Действительно, в технике советские мастера, не
имевшие международного опыта, еще отставали, многие выводы
были незрелыми. Например, Николай Рюмин (1908-1942), которо-
го по таланту считали равным Ботвиннику, заявил: «Я горжусь тем,
что не выношу сухих позиций».
Главный урок турнира — по теории дебютов. Все долгие годы
разобщенности с остальным миром советские шахматисты рабо-
тали именно в этой области. Но если раньше дебют еще многим
казался досадной необходимостью, то теперь советская шахмат-
ная школа ставила целью выжать максимум уже с первых ходов.
Выражаясь более научным языком, анализ вариантов поднялся до
уровня синтеза, внимание исследователя было обращено с меха-
нического ряда ходов на стоящие за ними идеи. Конечно, уже в
конце прошлого столетия легендарный Пильсбери прославился
тем, что разрабатывал целые системы, в этом же направлении шли
Рети, Рубинштейн, Нимцович; в совершенстве владел дебютом
Алехин, который сказал, что не видит разницы между началом и
серединой партии. В конце концов, ни один современный мастер
не ходил фигурами как попало, но в отношении общей картины
Алехин был прав:
«К сожалению, большинство мастеров интересуются дебютной
теорией гораздо меньше, чем принято считать».
Советских шахматистов нельзя было в этом упрекнуть. Чехосло-
вацкий мастер Карел Опоченский писал: «Впервые в шахматной
истории можно было увидеть коллективное творчество, коллектив-
ный труд». Всех своих соотечественников опередил Ботвинник,
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
133
один из первых, кто самым серьезным образом обратил внимание
на индивидуальную как теоретическую, так и физическую подго-
товку. Вспомним, что Шпильман проиграл ему на двенадцатом
ходу. Вот как объяснял случившуюся на доске катастрофу сам пост-
радавший:
«Когда мы ехали из Варшавы в сторону русской границы, один
корреспондент сообщил мне под строжайшим секретом, что ему
удалось опровергнуть любимый вариант Ботвинника в защите
Каро-Канн. Корреспондент убеждал меня так настойчиво, что я
был как бы загипнотизирован. Меня даже не удивляло, почему
именно я оказался тем счастливчиком, кому передали ценную тай-
ну — просто за бутылку вина. Но моя радость была неописуема,
когда уже в первом туре пришлось встретиться с Ботвинником. Я
уже видел перед глазами жирную «единицу» в турнирной таблице и
делал ходы быстро, не задумываясь. Когда я наконец посмотрел на
позицию, то к своему величайшему удивлению, увидел, что мой
ферзь погиб. Неловко было сразу сдаться, я сделал еще пару агони-
зирующих ходов. Но вскоре загремели оглушительные овации, ко-
торые погнали меня сквозь толпу зрителей домой, в гостиницу».
Завзятым профессионалам пришлось пересмотреть свои по-
зиции.
Несколько лет спустя, Флор признавался, что и он, и Капаблан-
ка были лодырями, ленились копаться в вариантах:
«Только в 1935 году, когда мы встретились с вооруженными до
зубов советскими шахматистами и когда мы в сеансах одновремен-
ной игры испытали, как даже младенцы ловят нас на дебютные
варианты, только тогда мы почувствовали, что наши беззаботные
дни кончились».
«Эти советские мастера заставляют меня на старости лет засесть
за дебютную теорию», — жаловался Капабланка.
Флор: «Кстати, на московском турнире я отказался от привычки
выбирать дебют по жребию».
Чудеса и действительность
Последний тур в Москве. В большинстве партий борьба только
разгоралась, когда на одной из демонстрационных досок появилась
табличка: «Черные сдались». Ласкер за двадцать ходов выиграл у
Пирца.
134
Пауль Керес
Турнирный бюллетень'. «Неувядаемый старик показал, что он — все
тот же Ласкер, великий Ласкер, который четверть века с честью носил
звание лучшего шахматиста мира. И когда овации нарушили заряжен-
ное спокойствие зала, то эту бурю не могли остановить никакие пра-
вила, никакие указания на напряженные позиции в других партиях.
Взволнованная Мариетта Шагинян говорит что-то приятное frau Лас-
кер. Старик спокойно и устало смотрит надрузей, ведь ихтут так мно-
го, друзей гениального старика. Он кладет сигару в пепельницу.
Партия была короткой и стремительной. Ласкер не успел даже доку-
рить сигару. Еще долго не смолкает гул оваций, провожающий Ласке-
ра по коридорам, по лестницам».
«Wiener Schachzeitung»: «При таком изобилии чудес бывали чудеса
личностного характера. Ласкера называли персонажем из русской
зимней сказки. Годами его и его игру награждали всевозможными
эпитетами, теперь они иссякли».
Шпильман'. «Ласкер — это утешение стареющих гроссмейстеров.
Он старше меня на 15 лет и все же гораздо моложе».
Enkelgeneration1 не могло скрыть свое восхищение. Двадцатисе-
милетний Флор, который еще не знал, что его едва начавшаяся
карьера уже прошла свой апогей, сказал о шестидесятисемилетнем
Ласкере: «Мы не можем об этом даже мечтать».
Но чудо было действительно только чудом, прекрасным угасаю-
щим видением. Будни были обращены в будущее, в спортивном
отношении начался «новый и очень важный этап чемпионатов
мира».
Уже перед турниром первое место и имя Флора были неразрывно
связаны. Потом Эйве утверждал, что «Флор, которого можно счи-
тать лучшим турнирным игроком современности, эффектно укре-
пил свою позицию». В тех же прогнозах Ботвинник был поставлен
вслед за чехословацким гроссмейстером: в отношении советского
шахматиста еще не совсем исчезла тень сомнения после гастингс-
кого дебюта. В Москве Ботвинник полностью себя реабилитировал.
Флора упрекали в рутинности, в игре Ботвинника отмечали пред-
приимчивость и глубину, что выставляло ленинградца даже в более
выгодном свете.
Через некоторое время после турнира мастер Левенфиш посетил
Горьковский автозавод. Перед сеансом одновременной игры рабо- 7
7 Поколение внуков (нем.).
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
135
чие спросили гостя: «Когда Ботвинник пошлет вызов Алехину?» И
многие местные знатоки считали, что в настоящее время именно
Ботвинник является, несомненно, первым претендентом. На Запа-
де об этом мнении не слышали, а может быть, считали чересчур
смелым, но, по крайней мере, и там стало ясно, что время — союз-
ник именно этого очень целеустремленного, игравшего только на
своем четвертом международном турнире, молодого человека. Бот-
винник ad portas1 — это было самым важным спортивным выводом
московского турнира.
Если триумф Ласкера никого не тронул, то Капабланка пытался
активно играть на шахматной «бирже». Большая часть внимания и
пала на него. Иначе быть не могло — так было всегда. Теперь ему
придавала особую пикантность как бы вторая молодость экс-чем-
пиона. Несравненный Капа начал, как всегда, бледно, только вхо-
дил во вкус, как вдруг получил мат. Этому проигрышу он предпо-
чел бы десяток других: вечный соперник Ласкер, уже старик, сумел
ему, гению безопасной игры, пожертвовать фигуру и разбить коро-
левский фланг. В течение многих лет два шахматных короля встре-
чались только на трех турнирах: в Петербурге (1914), Нью-Йорке
(1924), Москве (1925), и всякий раз молодой уступал ветерану. Так
случилось и в этот раз. Ласкер в таблице результатов оказался на
ступень выше кубинца. Четырехлетний перерыв не мог себе безна-
казанно позволить даже Капабланка, тем более, когда его пышные
волосы южанина начали уже редеть. Что еще важно — за внешней
великосветской беззаботностью на него давил незнакомый другим
психологический груз, который стал тяжелее с возвращением на
шахматную арену.
Шпильман-. «Мысли о реванше все время волновали его».
Алехин и Эйве давно договорились о проведении матча на звание
чемпиона мира, а Капабланка прочел в Москве лекцию, где пуб-
лично поставил под сомнение права Эйве. Даже если бы Алехин
проиграл, голландец по своим предыдущим результатам «не имеет
морального права» на шахматную корону. Капабланка называл
приближающийся матч попыткой Алехина оттянуть встречу с на-
стоящими конкурентами. О себе он сказал (в своем очаровательном
стиле), что ему надо немножко «подучить» теорию, восстановить
прежнее искусство игры — и он никому не проиграет. 7
7 У ворот (лат.).
136
Пауль Керес
Эйве не отрицал того, что хотя кубинец снова достойный кандидат в
чемпионы мира, «но в своих моральных претензиях он ни в коем случае
не одинок. Было бы бесполезно заниматься этим вопросом подробнее;
опыт показывает, что матч на звание чемпиона мира может вообще со-
стояться только при благоприятном стечении обстоятельств. Но если
трезво оценить ситуацию, не впадая в сентиментальность, то ясно, что
шансы скорее на стороне молодых».
Действительно, шансы были на стороне молодых. Следующий
принципиальный в этом отношении турнир состоялся на Пасху
1935 года на морском курорте Маргет. По примеру Гастингса,
маргетский турнир собирались сделать традиционным. В первый
раз основная группа была, правда, гораздо слабее, чем в Гастинг-
се; из знаменитых был только Капабланка. Турниру придавал ос-
троту «экс-вундеркинд» Решевский, который через пятнадцать лет
снова приехал в Европу. Судьба первого места решалась в партии
между Капабланкой и Решевским. По словам американца, все
было просто:
«Как вообще гроссмейстеры добиваются славы? Нет никакого
метода башни из слоновой кости, гроссмейстером становятся в
огне борьбы, выигрывая у уже сформировавшихся гроссмейстеров.
Поэтому, когда бессмертный Капабланка предложил ничью, я от-
клонил предложение. Я считал, что выигрываю, и что не смогу
стать гроссмейстером, если соглашусь на ничью в выигранной по-
зиции».
В споре «отцов и детей» результаты на Маргете казались много-
значительными. Redivivus1 Решевскмй достойно вступил в один ряд
с Флором и Ботвинником. Его появление заставило еще сильнее
заколебаться плечи весов.
Новая эпоха? Междуцарствие?
1935 год завершился матчем Алехина и Эйве. Титул чемпиона
мира по шахматам трудно с чем-нибудь сравнить. На первый
взгляд шахматный чемпион вроде бы ничем не отличается от аб-
солютного чемпиона в профессиональном боксе, но шахматный
король властвует с помощью не кулаков, а духа, и это придает
титулу шахматному совершенно особую притягательную силу.
1 Воскресший (лат.).
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
137
Грустный парадокс: вокруг шахматного трона всегда махали кула-
ками, история мировых чемпионатов стала историей дипломатичес-
кой войны. Ссоры возникали обычно из-за денег. Как вздыхал один
из организаторов матча Алехин — Эйве: «Am Golde Hangt, zum Golde
drangt doch alles in der Welt»1.
Нельзя осуждать талантливых шахматных маэстро. Первый чем-
пион мира Стейниц был покладистым и умер в приюте для нищих.
Его преемник Ласкер стоял горой за свое право:
«Я был готов отдать свое искусство шахматному миру, но требо-
вал, чтобы за это он взял на себя ответственность. До сих пор шах-
матный мир слишком легкомысленно относился к своим обязанно-
стям. Так как никто не нес никакой личной ответственности за их
выполнение, создалось мнение, что таких обязанностей не суще-
ствует. Когда какого-нибудь молодого игрока превозносят до не-
бес, не удивительно, что он отдается игре и видит в ней свое при-
звание. Но позже, когда он станет зависимым от шахмат, будет уже
некуда деться, быстро наступят нищета и разочарование. И это бу-
дет на совести шахматного мира».
До первой большой войны матчи на звание чемпиона мира по-
чти не заслоняли собой другие шахматные события. Находились и
такие знатоки, которые утверждали, что титул чемпиона — краси-
вая вещица, чье место в буфете, за стеклом. После войны распро-
странение чисто спортивных тенденций существенно изменило
обстановку и в шахматах. В 1921 году на трон взошел Хосе-Рауль
Капабланка (1888—1942). Профессиональный дипломат поступил
просто. На Лондонском турнире 1922 года он пригласил возмож-
ных кандидатов на конфиденциальный разговор и за стаканом
вина дал подписать бумагу, получившую название лондонского
договора или «золотого оборонительного вала». В общих чертах
суть дела состояла в том, что претендент должен был выложить на
стол десять тысяч долларов по твердому курсу, из которых чемпи-
он получал при выигрыше шесть тысяч восемьсот, при проигры-
ше — пять тысяч двести долларов.
Развитие шахмат постепенно подпиливало ножки трона. В
1925 году Тартаковер сказал, что этот трон заряжен динамитом.
Через два года супер-чемпион был свергнут, его место занял
Алехин.
На золоте держится, к золоту льнет все в мире (нем.).
138
Пауль Керес
Разразился конфликт, который прекратился со смертью одного
из его участников. Предусмотрительность дипломата обернулась
против него самого. После проигрыша Капабланка обратился за
помощью к президенту ФИДЕ Рюэбу. Алехин ответил незамедли-
тельно:
«Уважаемый мистер Капабланка. Вы предлагаете изменить прави-
ла, которые сами же выработали. На реванш я согласен только на таких
условиях. Вы, видимо, меня плохо знаете, если можете предположить,
что кто-нибудь может заставить меня отказаться от того, что я считаю
совершенно правильным».
Два гениальных шахматиста не разговаривали больше друг с дру-
гом, на их новую встречу не было никаких надежд. Что же касается
других претендентов, то по этому поводу Тартаковер остроумно за-
метил: «Как известно из авторитетных источников, автор этих
строк собирается вызвать чемпиона мира. Пока ему из 10 000 дол-
ларов не хватает 9999».
Конечно, предприимчивость желающих уменьшалась из-за бое-
вой мощи Алехина. Шахматный мир пожимал плечами, когда стали
ходить слухи о матче между Эйве и Алехиным. Кто был этот безум-
ный смельчак?
На международной шахматной арене Макс Эйве (1901-1981) по-
явился в 1921 году. Тартаковер поспешил объявить его будущей
надеждой Европы...
Эйве: «Шахматы играли в моей жизни важную, но не определяю-
щую роль. В 1926 году я получил степень доктора математических
наук и не сомневался, что мое будущее именно в этой области».
Из настоящих мастеров он был, кроме Видмара, единственным,
кто шахматами занимался «в свободное от работы время». Кстати,
такую вещь, как свободное время, Эйве никогда не признавал.
Принс: «Людям нравится говорить: “логичный д-р Эйве”. “Энер-
гичный” было бы правильнее. Быстрый ум, решительность и почти
безошибочная память являются залогом его успеха, чего нельзя иг-
норировать, хотя я считаю, что свою роль сыграла и исключительно
трезвая и прямолинейная философия жизни Эйве. Но самой выра-
женной чертой его характера является беспредельная работоспособ-
ность. Многие великие шахматисты должны снова и снова застав-
лять себя работать ценой победы над собой, с Эйве дело обстояло
иначе. Его естественное желание трудиться неистощимо. “Мало кто
знает, что я в средней школе сидел два года в одном классе, — сказал
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
139
он однажды, — и, возможно, что этот неприятный опыт повлиял на
всю мою жизнь. Я был уверен в своих способностях и, по собствен-
ному мнению, должен был пройти школу за пять лет, как минимум.
Провал был следствием моей самонадеянности. Я чувствовал, что не
выполнил долга перед родителями и решил в будущем целиком
сконцентрироваться на том, что буду предпринимать”.
Если бы это говорил кто-нибудь другой, эти слова имели бы
мало веса. Но то, как он провел свое решение в жизнь, примеча-
тельно. Он закончил школу за минимальный срок и университет,
вместо шести лет за пять».
Стремление Эйве к ясности и его научная последовательность
оказались весьма полезными в литературной деятельности. Его ха-
рактеризовали следующим образом:
«Можно сказать, что труды Эйве стали верстовыми столбами в
шахматной литературе. Он ввел в шахматную литературу систему,
чего не было до него, его книги написаны с педагогической четко-
стью, по ним учились целые поколения».
Но эти качества способствовали тому, что в глазах публики Эйве
выглядел педантом и книжным червем. Некий комментатор поста-
рался съязвить: «Талант-то талант, но без той изюминки, которую
кто-то назвал гениальностью, а Ломброзо — сумасшествием. Нет,
Эйве вовсе не сумасшедший».
Так шахматные эстеты всегда раскладывали вещи по полочкам.
Результаты Эйве были хорошими, но у нескольких других шах-
матистов они были гораздо лучше. В турнирах он вообще редко
участвовал, успешнее играл в коротких матчах, где проиграл с ми-
нимальной разницей Алехину, Капабланке, два раза Боголюбову и
сыграл вничью с Флором.
Принс. «Немногие понимали подлинное значение этих матчей,
так как немногие знали, что он приходил играть после утомитель-
ной работы, чаще всего совершенно нетренированным».
Именно из-за недостаточной профессиональной сметки роковые
ошибки в игре голландца были хроническими.
Уважение вызывала его личность.
Видмар: «Эйве — обворожительный, благородный, любезный,
освежающе веселый человек. Я не могу забыть, как он меня по-
здравлял в Карлсбаде в 1929 году, когда он мне проиграл. Мало
мастеров, умеющих достойно проигрывать. Эйве, по-моему, стоит
среди них на первом месте».
140
Пауль Керес
Макс Эйве и Александр Алехин. В центре — Сало Флор
Но как потенциальный кандидат в чемпионы мира, он оставался в
тени, держался во второй половине десятки лучших в мире («Из-за
шахмат мне не удалось завершить ни одного серьезного исследования
в математике. Особо честолюбивых надежд в шахматах у меня не было.
Алехина я считал гораздо сильнее себя»), Эйве собирался или вообще
оставить шахматы, или сделать перерыв в несколько лет. Конец его
колебаниям положил Кмох: как практик Эйве слабее Алехина, но ос-
новательная подготовка может эту разницу свести почти к нулю. На
родине Эйве был создан национальный комитет по проведению матча
за мировое первенство. Помогли волна патриотизма и самоуверен-
ность Алехина — он сделал уступку по сравнению с лондонским дого-
вором.
Эйве: «Прежде, чем я решился вызвать чемпиона мира, мне при-
шлось зажмурить один глаз —я мог оперировать только результата-
ми наших личных встреч, но никак не достигнутыми каждым из
нас успехами».
Он начал продуманно тренироваться, учился плаванию, боксу,
часто играл в теннис, регулярно занимался зарядкой, зимой прини-
мал холодный душ. В шахматной технике Эйве дошел, несмотря на
«один закрытый глаз», до очень существенного открытия. Ореол
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
141
побед Алехина вскружил голову многим, но не всем. Говорили
только о его магических способностях. Трезвый наблюдатель заме-
тил одну прозаическую деталь: он нашел, что мистический Алехин
превосходил своих партнеров в самой, казалось бы, легко изучае-
мой стадии партии, в дебюте. Благодаря этому, большинство
партий чемпиона мира превратилось в гандикап: игрок, который и
без того был сильнее, получал заведомо лучшую позицию. В Сан-
Ремо (1930) Шпильман заметил, что противники Алехина обычно
не успевали даже рокироваться; о себе Шпильман сказал: «Завтра
встречаюсь с Алехиным. Проиграю, но хотя бы рокируюсь».
Шпильман сдержал слово, рокировался и — сумел сделать ничью.
Эйве тоже решил «рокироваться», специально совершенствовать
дебютный репертуар.
Эйве сознательно закрыл один глаз, но тем бдительнее он смот-
рел другим. У его могучего противника были закрыты оба глаза, как
и у большинства в шахматном мире. В этом смысле начинающийся
матч во многом напоминал предыдущие, особенно дуэль Капаблан-
ки с Алехиным восемь лет назад. Только теперь один человек нахо-
дился в противоположной роли. Тогда Капабланка утверждал, что
для того, чтобы у него выиграть, понадобится чудо.
Champion of then all tices1 .сообщал, что он готов бороться с каж-
дым, в результате он не сомневается и предматчевую подготовку
для себя не считает нужной. Теперь Алехин объявил в предматче-
вом интервью, что он не видит причины, по которой он бы проиг-
рал Эйве. Капабланку он ставил выше Флора, Флора выше Эйве,
себя выше всех. Когда Флор стал секундантом Эйве, чемпион ему
небрежно бросил:
«Твой совет для Эйве — как мертвому припарка». Чемпион мира
забыл, что таким же самоуверенным совсем недавно был и великий
кубинец. Он забыл когда-то сказанное им самим:
«Особенно важным фактором в шахматах является психология.
Успеху в матче с Капабланкой я больше всего обязан своему пре-
имуществу в психологическом плане. Капабланка играл, надеясь
только на свой интуитивный талант. Вообще перед игрой следует
хорошо изучить своего соперника».
Теперь Алехин хотел выиграть у Эйве малой кровью. За после-
дние четыре-пять лет шахматный король сильно изменился. В свое
1 Чемпион всех времен (англ.)
142
Пауль Керес
время говорили, что если чемпион напишет историю свой жизни, то
она станет бестселлером. Его жизненный путь дал бы материал даже не
для одной книги.
Левенфиш, один из первых соперников Алехина, утверждал:
«Такого интересного партнера я не встречал за всю свою жизнь.
Он играл под огромным нервным напряжением, беспрерывно ку-
рил, все время ерзал на стуле. Это напряжение удивительным обра-
зом стимулировало работу мозга».
По поводу стокгольмского турнира (1912) «Wiener Schachzeitung»
отмечал: «Московский лев — юноша по годам, старик по знаниям».
Заслуженный мастер спорта Петр Романовский, ближайший то-
варищ Алехина тех лет: «По-моему, в нем всегда боролись холод-
ный расчет и горячие чувства».
Катализатором было честолюбие, что бросалось в глаза даже в
среде шахматистов, которые и так должны быть честолюбивыми.
За границей считали этого ученика привилегированного петер-
бургского учебного заведения многообещающим молодым масте-
ром, но «таинственная Россия» была тогда очень богата на шахмат-
ные таланты. Когда Алехин на петербургском супертурнире (1914)
занял третье место после чемпиона мира Ласкера и блистательного
претендента Капабланки, опередив многих выдающихся шахматис-
тов, то для всех поклонников шахмат это явилось сюрпризом.
Романовский: «После окончания последнего тура я подошел к
Алехину и поздравил его. Его глаза сияли». Спасибо, — сказал
он. — Для меня это просто одна ступень».
Он не ответил на приглашение приехать летом 1914 года в Ман-
гейм. За три дня до начала турнира он телеграфировал: «Прошу
сообщить, участвует ли Капабланка?» Когда Романовский спросил
его, зачем он отправил такую телеграмму, Алехин ответил:
— Если бы Капабланка принял участие, я бы не играл. Все после-
дующие годы я должен готовиться к матчу с Капабланкой. Для это-
го мне нужны только первые места. Сейчас я слабее Капабланки,
значит, при его участии в турнире я был бы в лучшем случае вто-
рым, что идет вразрез с моими планами.
— Но ведь чемпион мира — Ласкер?!
- Неважно, скоро им будет Капабланка.
В Мангейме Алехина застала мировая война. Резко измени-
лась жизнь многих шахматистов. Участники турнира были ин-
тернированы. Молодого русского шахматиста все же отпустили
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
143
на родину — немецкие врачи посчитали этого шахматного воина
непригодным к стрельбе из винтовки. Алехин вступил добро-
вольцем в отряд Красного Креста, был тяжело ранен во время
наступления в Галиции. В период гражданской войны на Запад
просачивались всевозможные слухи. Один из них — шахматная
партия на жизнь (естественно, с красным комиссаром). Вскоре
Алехин появился в Москве, выиграл первую советскую шахмат-
ную Олимпиаду. Но цель жизни гнала его в другие края. В 1921
году он, которого все считали погибшим, объявился в Берлине,
что не могло не возбудить воображение: беглец из стана больше-
виков, лишившийся состояния дворянин! Но многие утвержда-
ли, что самое ценное — талант — все же осталось при нем.
Но Алехин «прихватил» с собой нечто большее. Он не тратил
времени зря: до матча с Капабланкой он участвовал в двадцати двух
международных турнирах, завоевал четырнадцать первых, шесть
вторых, одно третье место и лишь в Вене в 1922 году поделил чет-
вертое-шестое места. Статистика статистикой, но этот «высокий,
стройный, элегантный юноша со светлорусыми волосами», чья
нервозность удивила даже послевоенную Европу, восхищал публи-
ку тем, что лучше всего соответствовал представлению о настоящем
шахматном художнике. Алехин «был похож на кратер вулкана, до
краев наполненный обжигающей лавой».
Но это только крохотный лоскуток от шлейфа эпитетов его ман-
тии. А вот другие:
«Как стадо слонов, несутся фигуры Алехина по позиции против-
ника». (Его биограф Павельчак пишет: «Через много лет я однажды
завел разговор по поводу этого замечания. Он ответил: «Так оно и
должно быть, так всегда должно быть!»)
«Алехин играет в солнечные шахматы».
«Алехин способен держать свою партию под постоянным
напряжением в 1000 вольт».
«Алехин находится в состоянии беспрерывного вдохновения».
«Кредо Алехина: vinco, ergo sum»1.
Не удивительно, что покорение «пика Капабланки» заставило
бельгийский журнал «L’Echiquier» начать свою статью словами, об-
рамленными лавровым венком: «Победитель, Александр Алехин —
величайший шахматный гений, который когда-либо жил».
' Побеждаю, следовательно существую (лат.).
144
Пауль Керес
Сделанные по внешней аналогии выводы могут увести неизвест-
но куда. По мнению публики, его комбинации были проявлением
гения. Все же великий русский был гораздо трудолюбивее своих
современников; он работал намного рациональнее и продуктивнее.
Другие писали, что Алехин небывалый шахматный художник. Он
же сам писал, что ему надо избавиться от догматизма, исследовать
тончайшие нюансы шахматной психологии, чтобы найденное по-
том применять на практике. Иначе говоря, именно Алехин ввел в
шахматы, если применить современную терминологию, самопрог-
раммирование. Внешнее беспокойство вовсе не обязательно озна-
чает внутреннюю взвинченность. Это может быть форма проявле-
ния сосредоточенности. В годы расцвета Алехина так оно и было.
Он владел собой гораздо лучше, чем большинство соперников, был
сильнее их физически, здоровее и моложе. В знаменитом поединке
с Капабланкой именно «по-скифски» бурлящий Алехин оказался
хладнокровнее. Шпильман считал, что никто раньше так не отно-
сился к шахматам: «Это вечное исследование, вечная подготовка,
вечное обтачивание духовного оружия — не страсть, а целеустрем-
ленная научная деятельность, подталкиваемая вечно пылающим
честолюбием и бьющей через край силой».
Какая картина ближе к истине? Портрет находящегося в состоянии
вдохновения игрока в солнечные шахматы или портрет вечного то-
чильщика духовного оружия?
В категории внешне противоположных людей Алехин принадле-
жал, видимо, к особо сложным случаям. Соответственно описыва-
лась и его личность.
Павельчак: «Алехин был скрытным человеком, старался ограни-
читься самым необходимым, давал ничего не говорящие ответы,
как истинный шахматист. Никто не видел его смеющимся от всей
души. Несомненно, Алехин обладал резким характером, причем
часто казался еще резче, чем был на самом деле».
Видмар-. «Это был адский огонь, который горел в этом целиком
отдавшем себя шахматам, страстном, своенравном, слишком часто
необузданном человеке».
Бывший шахматный редактор «Times» Тинсли: «Шахматисты не-
справедливо считают Алехина холодным отшельником. Как лично
знакомый с чемпионом мира, я могу сказать, что это совершенно
неправильное толкование. Он очень общительный и дружелюбный
человек».
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
145
Ханнак: «Разговоры с Алехиным относятся к самым приятным
моим воспоминаниям, и все же я не смог полностью освободиться
от чувства, что предо мной хищник, который может ударить своей
лапой».; или:
«Алехин не смог стать чьим-нибудь другом. У Алехина не могло
быть друзей. Его целью было добраться до вершины и там остать-
ся. Эта страсть не оставляла места для других чувств. Сам по себе
он не был в общении с другими недружелюбным, но, скорее все-
го, он интересовался только собой, Алехиным, который должен
был быть и оставаться первым, который не терпел сопротивления
и соперничества».
При оценке Алехина комментаторы впадали в две крайности.
Одни авторы гасили его адский огонь, который зажег в нем Мефи-
стофель, но в этом случае его гений представляется в тусклом и,
наверное, неправильном свете; другие копошились в его личности,
разъединяя самое личность и творчество. Ведь нельзя забывать, что
мы имеем дело с исключительным творцом, что описываемые каче-
ства носили прежде всего характер творческого влечения, которое,
может быть, именно в силу этих качеств приобрело особую мощь, и
та, в свою очередь, их очищала.
В 1926 году Алехин сказал: «Шахматистом меня сделали поиски
истины и жажда борьбы». Как увязать эти желания? Хороший боец
должен уметь ловить мгновения, искатель истины стремится в веч-
ность. Бывает, что слова легко бросаются на ветер. Этот человек не
бросал, он действительно казался признающим только абсолют.
Кто еще из шахматистов-практиков признавался, что хотел бы со-
зидать один, без противника, этого горе-помощника, чья зауряд-
ность сковывает твою собственную фантазию, мучительно прижи-
мает ее к земле, препятствует рождению подлинных ценностей? И
в шахматной технике Алехин искал какой-то философский камень.
Ласкер'. «Его попытка объединить разнообразие стилей является
титанической».
Не в этом ли безнадежном стремлении к титанизму заложен от-
вет на все вопросы? Алехин говорил о скрытой драме в шахматах.
Не сам ли он являлся главным героем этой драмы?
Алехин хотел быть величайшим борцом, величайшим правдоис-
кателем. Человек не «выносит двух одинаково сильных страстей.
Раньше, когда честолюбие кандидата в чемпионы мира не было
еще полностью удовлетворено, он мог их укротить. После победы
146
Пауль Керес
над Капабланкой осталась возможность демонстрировать свое чемпи-
онское превосходство перед бывшими конкурентами. В Сан-Ремо
(1931) он и играл прямо-таки под влиянием чувства античного вели-
чия, сделал только две ничьи и опередил занявшего второе место
Нимцовича на 3,5 очка. Первое место «было у него в кармане» уже
задолго до последнего тура. В последнем туре в партии с аргентин-
цем Грау возник ничейный эндшпиль, можно было согласиться на
ничью, тем более что остальные партии давно закончились. Но нет!
Алехин играл дальше, до поздней ночи, играл до победы!
Годом позже на турнире в Бледе чемпион мира устроил на пер-
вый взгляд еще более страшное побоище — оторвался от ближай-
шего соперника на 5,5 очков (правда, дистанция была гораздо
длиннее). Казалось, что все вопросы отпадают. И все же во многих
партиях чемпион пользовался сомнительными дебютными вариан-
тами, переходил границу допустимого риска, чего он до сих пор
упорно избегал. Течение несло его в русло судьбы Наполеона. Ук-
рощенный темперамент вырвался из оков; в дебюте, где он раньше
железно прижимал противников, теперь часто экспериментировал
прямо-таки вызывающе, нередко даже блефовал, искал бури, «как
будто в буре есть покой».
Эйве: «Алехин был больше, чем primus che pares1. Практически у
него не было ни одного равного соперника, возможно, только Ка-
пабланка. Сознание этого должно было рано или поздно плохо
на него повлиять».
Вначале на это не обращали внимания. Победы приходили более
или менее по-прежнему (спасало тактическое мастерство), а в шах-
матах оценки даются тоже по результатам. Но в Гастингсе (1933/34)
впервые за время властвования Алехина случилось так, что «ма-
ленький большой» Флор сумел его опередить. Во втором матче с
Боголюбовым он опять доминировал, но большинство комментато-
ров отмечало более чем сомнительное качество его партий. Д-р
Ханнак назвал этот матч на звание чемпиона мира «встречей на
куриных ножках». Стоило чемпиону мира через месяц эффектно
выиграть турнир в Цюрихе, как тот же Ханнак воскликнул: «Пре-
жний Алехин еще жив!»
Алехин, конечно, был жив, его хватка все еще была сверхмогу-
чей, но все же он был далеко не прежним Алехиным. На шахмат-
1 Первый между равными (лат.).
Гпава восьмая. Неожиданное начало загадочного года
147
ном троне восседал человек со взвинченными нервами (теперь
он действительно был просто очень нервным), который свою ре-
путацию, прежде свято оберегаемую, часто ставил под удар. Ког-
да-то он был моложе всех конкурентов, теперь все было наобо-
рот. Несмотря на это, чемпион не щадил себя, давал бесконеч-
ные сеансы одновременной игры, даже непосредственно перед
матчем с Эйве.
Позже Алехин писал о матче: «Чтобы заставить себя думать о шах-
матах, я должен был пользоваться несколькими стимуляторами —
табаком в избытке и, прежде всего, алкоголем. Вряд ли нанесло бы
это вред во время короткой борьбы, но оказалось абсолютно роко-
вым для продолжительного срока».
Матч, несмотря на оптимистическое начало (5:2 в пользу чемпи-
она), Алехин все же проиграл с разницей в одно очко. Но отноше-
ние к Эйве у него не изменилось: «Вы давно были моим другом и
должны им остаться!»
В обычной для себя среде экс-чемпион не скрывал своей доса-
ды. Он признавал, что недооценил противника. В письме в редак-
цию «Chess» он жаловался на некоторых голландских комментато-
ров и на членов организационного комитета матча, которые толк-
нули его в «водоворот путаницы и непонимания». Сетовал на то,
что общая атмосфера, мол, была далека от идеальной. Действи-
тельно, в прессе издевались даже над фамилий поверженного чем-
пиона, расшифровывая ее таким образом: А1 — алкоголь, Е —
можжевеловая водка jenever, СН — шампанское, IN — для внут-
реннего употребления. Все же, можно было утверждать, что про-
игрыш пошел на пользу: теперь у Алехина опять появилась цель в
жизни. Он пообещал через полгода стать прежним Алехиным, и
этим дал пищу комментаторам.
Д-р Ханнак («Wiener Schachzeitung»): «Алехин должен был потер-
петь такое же фиаско, как и его великий образец, французский
император. Мы еще не знаем, была ли победа Эйве только Аспер-
ном или уже Ватерлоо Алехина. Основываясь лишь на предчув-
ствии, мы верим, что Алехин восстанет, и за Асперном, возможно,
последует уже в будущем году славный Ваграм. Кстати, это зависит
только от него самого. Если он сможет найти дорогу, это будет
большим счастьем для шахматного мира; если не сможет — шах-
матный мир потеряет одного из своих самых гордых умов, играв-
ших великую роль в истории шахмат».
148
Пауль Керес
Штальберг («Tidskrift for Schack»): «Эйве достаточно интеллиген-
тен, чтобы находить брешь даже в игре Алехина. Его логичная пря-
молинейность больше действует в матче, чем на турнире. У симпа-
тичного голландца много друзей и среди шахматных мастеров, его
победа, несомненно, очень популярна. Несмотря ни на что, все же
я от всей души должен сожалеть о таком результате. Сверхчелове-
ческое побеждено. Не столько противником, сколько самим собой.
Надеюсь, что этот регресс временный. Кажется, что великий рус-
ский спутал свои желания со своими способностями. Во всяком
случае трагично, что “большая линия” прервалась.
После создателя новых шахмат Стейница пришел интеллектуаль-
ный талант Ласкера, после этого — виртуоз и волшебник Капаб-
ланка и вершиной этой лестницы — гений Алехина, чья игра про-
изводила чисто демоническое впечатление. Теперь идет представи-
тель новых времен Эйве, умный и тренированный, но без “большой
игры”. Кто следующий чемпион мира? Это вопрос, на который буду-
щее может дать удивительный ответ. Придет ли новая звезда, которая
затмит сияющего ныне ярче всех?»
Да, после первого удивления стали больше заглядывать в будущее.
Падение «самодержца» вызвало много волнений на верху шахматной
иерархии. Повысили голос и те, на которых Алехин раньше наводил
страх. Многие мастера стали уже мнить, что с тем, кого победил Эйве,
они могли бы справиться даже с большей легкостью. Должно быть, им
казалось, что скромный голландец что-то увел у них из-под носа.
Лилиенталь'. «Нет сомнения, что в рядах молодежи есть такие
таланты, которые превосходят и Эйве».
Надежды поддерживались тем, что новый чемпион, который в
виде исключения не питался хлебом единым своей славы, был со-
гласен отказаться от частного владения шахматной короной и сдать
ее под контроль ФИДЕ.
К началу 1936 года перед шахматным миром стояло по меньшей
мере четыре вопроса:
Эйве — Алехин?
Эйве — Капабланка (стареющий кубинец торопился, он должен
был торопиться)?
Эйве — молодые претенденты (их число все возрастало)?
Все претенденты в споре между собой — кто есть кто?
Казалось, циклон вокруг шахматного трона счастливым образом
совпал с извержением вулкана развития шахмат.
Глава девятая
Новые зигзаги шахматной дипломатии
Американский публицист Фред Рейнфельд предсказывал: «Если не
будет мировой войны, и она не сметет шахматные фигуры с шахматной
доски политики, то 1936 год войдет в шахматную историю как самый
богатый на события».
Это можно было предвидеть уже на основании числа намечен-
ных турниров. 1935 год дал московский турнир, варшавскую Олим-
пиаду и матч между Алехиным и Эйве, но кроме этих крупных со-
бытий, больше ничего существенного не произошло. Из экстраор-
динарных соревнований начинающийся год обещал только сбор
всех чемпионов в Ноттингеме, но тем больше предвиделось сред-
них и совсем небольших международных турниров.
Снова всех взбудоражили Алехин и Эйве. Еще не все переварили
преподнесенный ими сюрприз, как их именами опять запестрели
газетные заголовки. Уже при официальном окончании матча экс-
чемпион сделал новый вызов, что само по себе явилось демон-
страцией твердой воли. Вопрос заключался в том, где достать день-
ги. Как многообещающий претендент, Алехин должен был шесть
лет изо всех сил стараться, прежде чем осуществилась мечта его
жизни. Теперь он был разбит.
И тут пришло потрясающее известие: акционерное общество,
которому принадлежала находящаяся в Земмеринге фешенебель-
ная гостиница Панганса, предложило финансировать матч-ре-
ванш и устроить его под своей крышей летом 1936 года. Везде
звучало имя президента акционерного общества В.Д. Зимдина.
Австралийская пресса называла его «известным международным
финансистом, крупным акционером заграничных банков и пред-
приятий, создателем модного Земмеринга». Пикантная подроб-
ность: этот денежный туз, который и позже будоражил шахмат-
ный мир, утверждал, что он эстонец. В тартуской газете «Пости-
меэс» позже появилось его жизнеописание: его представляли как
сына звонаря церкви Святого Яна, который в семнадцать лет по-
кинул отчий дом; бедный юноша, «работая в Персии, Индии,
150
Пауль Керес
Америке, Японии и в других местах», стал сказочным миллионером.
«Шаха максла» южных соседей удивлялась: «Зимдин — латыш, кото-
рый почему-то выдает себя за эстонца1». Такую неразбериху, как
происхождение миллионера, порождали его дальнейшие шаги на
шахматной арене. В конце февраля в Земмеринг прибыл сам Алехин.
Чемпиона мира представлял К.мох. Вроде бы все шло гладко, разве
что не смогли договориться о начале матча — казалось бы, пустая
формальность...
Кмох: «Практически матч почти решен. Если подумать, с какими
невообразимыми трудностями организаторы сталкивались раньше
при устройстве таких матчей, то невольно начнешь верить в чудеса.
А секрет прост: cash down! — деньги на стол!»
Нетерпеливый Алехин заявил в Вене, что он готов начать хоть
завтра; его подготовка состоит в одном — психологической пере-
ориентации.
И тут начали поступать тревожные известия. Новое предло-
жение: половина матча в Земмеринге, половина в Голландии. Сле-
дующее, окончательное решение: весь поединок состоится в Гол-
ландии. Алехин скоро поедет туда подписывать договор. А ведь
после проигрыша он уверял: «Больше моей ноги в Голландии не
будет!»
Некий обозреватель писал: «Голландцы, великие знатоки челове-
ческих душ, предложили больше, чем акционеры общества Панган-
са — лишь бы матч состоялся на родине Эйве. Под золотыми луча-
ми голландского гостеприимства враждебный лед Алехина быстро
растаял...»
19 июня 1936 года в Гааге был торжественно подписан договор
между Эйве и Алехиным.
Увертюра закончилась, осталось только ждать начинающегося в
октябре повторного действа. Но все торопились. Эйве обещал
после матч-реванша (разумеется, после победы) отдать проведе-
ние подобного состязания в распоряжение ФИДЕ. От Алехина
никто никакого обещания не слышал. А президент международ-
ной федерации д-р Рюэб уже составлял регламент будущих сорев-
нований на первенство мира, посылал соответствующие проекты
на обсуждение в национальные федерации-члены ФИДЕ. На
1 И Керес, которому так и не удалось встретиться с таинственным акционером
(хотя он приезжал играть в Земмеринг), говорил, что Зимдин вроде бы латыш.
Глава девятая. Новые зигзаги шахматной дипломатии
151
съезде ФИДЕ (июль, 1936) в Люцерне все внимание было обращено
на эту проблему. Англичане приводили пример с кубком Дэвиса по
теннису — целую систему матчей1. С таким новшеством не соглаша-
лись. Но все эти ценные рассуждения мало что значили: у ФИДЕ не
было банковского счета и чековой книжки, которые бы придали вес
ее решениям. В конце концов решили: пусть уж заранее созданная
комиссия уточнит этот вопрос.
Из кандидатов в чемпионы мира самым активным был Капаб-
ланка, который утверждал, что наряду с Алехиным и Эйве он яв-
ляется самым достойным кандидатом. Дальше идут Ласкер и
Флор, затем Ботвинник, Лилиенталь, Решевский. Чуть позже,
после нескольких турниров кубинец слегка изменил порядок,
правда, не по отношению к себе. После себя он поставил Ботвин-
ника и Файна. Флор тоже принимался в расчет, хотя и достиг уже
потолка своей шахматной карьеры. Экс-чемпион не скрывал сво-
его недовольства. При Ласкере он, общепризнанный кандидат,
должен был ждать матча десять лет. Теперь опять? Пора бы дать
достойным людям поиграть! Но его домогательства разбились о ту
же стену из долларов. Тем не менее в шахматных кругах Англии
начали кампанию в пользу популярного там кубинца. Мелькнули
даже сообщения, что в Лондоне матч Капабланки считают почти
что решенным делом. Но все осталось висеть на этом «почти».
Время выдвигало молодых.
Зимой в Гастингсе (1935/36) из-за того, что Керес в последний
момент отказался, играли только четыре иностранца. Казалось, что
первое место легко достанется Флору, который приезжал на этот
турнир в седьмой раз и всякий раз возвращался домой победите-
лем. О том, как Флор начал свою карьеру, мы уже рассказывали.
Тогда говорили, что Флор не искал признания, оно само пришло к
нему. Прежде чем спортивный репортер из Праги стал знаменитым
в Европе, он прошел суровую школу у себя на родине. Считали, что
он был обязан блицу еще больше, чем Капабланка, хотя тот именно
благодаря блицу стал великим. Но, конечно, у него должны были
быть и соответствующие данные.
Эйве: «Флор анализирует даже самые запутанные позиции в три-
четыре раза быстрее, чем это делают другие мастера. У него как бы
иммунитет против ошибок».
' Такой порядок был введен в шахматах, начиная с 1965 года.
152
Пауль Керес
Ботвинник: «Флор, наряду с Капабланкой, видимо, самый тон-
кий позиционный игрок и его партии оказали на меня огромное
влияние».
Начинал Флор в довольно энергичном стиле. Но трезвый подход к
игре и интуиция очень быстро изменили его стиль. Формированию
стопроцентного профессионала способствовали также короткие тур-
ниры, сеансы одновременной игры. Рейнфельд говорил, имея в виду
определенный тип шахматиста:
«Флор статистический игрок, он знает, что на турнире с опреде-
ленным числом участников надо набрать определенное количество
очков. Всех слабых надо переиграть, сильным нужно отдать пол-
очка и, прежде всего, нельзя упускать ни одной возможности. Та-
кие шахматы могут казаться невыносимо скучными, но это не так.
Игра Флора содержит тонкие стратегические проблемы, маленькие
драмы и примеры того, как надо выигрывать выигрышные пози-
ции. Если раньше идеалом была красивая комбинация, то теперь
будет и уже стала идеалом гроссмейстеров совершенная техника».
Да, публике было трудно выдерживать игру Флора. Во время тур-
нира 1935 года один поэт удивлялся:
Как странно;
Юным быть —
А жаться, как старик.
Флор только усмехался и выезжал на ничьих, которые гаранти-
ровали ему на каждом новом турнире солидное место. Но такая
позиция калифа на час означала ограничение себя, разменивание
таланта, начало стагнации. Когда появились молодые таланты, чуть
моложе Флора, но гораздо энергичнее, его позиции зашатались.
В Гастингсе единственным противником чехословацкого грос-
смейстера был молодой американец Файн, который хотя и произ-
вел на всех хорошее впечатление в Варшаве, но ничего особенного
там не совершил. Поэтому покорения Европы от него не ожидали.
Файн заинтересовался шахматами примерно в пятнадцать лет. А
спустя совсем немного времени, он стал главным претендентом на
звание первого шахматиста США. Его постоянным принципиаль-
ным и серьезным противником был Решевский.
Рейнфельд: «Играя с Файном, переживаешь все сюрпризы кросса.
Требуется изрядная подвижность ума, чтобы поспевать за рокочу-
щими волнами его комментария, за исправлениями, предложения-
Г.пава девятая. Новые зигзаги шахматной дипломатии
153
Ройбн Файн
ми, нагроможденными одно на другое. Такую скорость обычно свя-
зывают с поверхностностью или неточностью, но с Файном обсто-
ит все не так. Он очень работоспособен и основателен в своем ана-
лизе. Я видел его тратящим целые дни, чтобы совершенствовать и
шлифовать варианты, которые другие бы спокойно отложили в сто-
рону. Файн феноменально начитан, особенно в области филосо-
фии и психологии, любит музыку великих мастеров. Он прочитал с
завидной обстоятельностью все книги Достоевского, но ненавидит
детективы. По темпераменту он пессимист и, как Бертран Рассел,
верит, что только формальная логика может спасти мир от всех его
хронических бед. Недавно он заинтересовался политикой и зорко
следит за высказываниями политиков, отмечая их ошибки с мазо-
хистским чувством облегчения. Он любит спорить и беспощадно
пользуется ошибками соперника. Его сатанинский юмор редко не
попадает в цель».
Файн, может быть, не имел такой интуиции, как, например, Флор,
но во всех других компонентах его мастерство было более отшлифо-
ванным. В этом смысле он, кажется, превосходил всех новых звезд
Запада.
154
Пауль Керес
Рейнфельд: «То, что его иногда сбивает с пути и мешает ему больше,
чем другим мастерам, так это его не очень холодный темперамент. Но
надо признать, что инстинкт логики помогает ему компенсировать
этот недостаток».
И действительно, в Европе Файн быстро усвоил приемы совре-
менного технократа. Некоторые считали, что как «гладильщик» он
уже достиг уровня Флора, если не превзошел его. Один обоз-
реватель сказал о нем: этот демократически настроенный янки с
руками рабочего делает очки из ничего.
В Гастингсе Файн и Флор встретились в первом туре. Партия
носила необычайно боевой характер. Флор получил выигрышную
позицию, но в сложной ситуации не нашел этюдного продолжения
и проиграл. Эта партия оказалась решающей в турнире. К финишу
Файн пришел с 7,5 очками, у Флора оказалось на очко меньше.
Поражение чехословацкого гроссмейстера стало сенсацией, ведь на
многих других, не менее значительных турнирах он поражений не
терпел. Заодно Гастингс показал: атак молодых надо остерегаться
не только ветеранам шахмат, но и «старым молодым».
Больше повезло Флору на весеннем турнире в Маргете, где он
на пол-очка опередил Капабланку. Содержание игры оставляло
желать лучшего, некоторые позиции были довольно неутеши-
тельными, помогала только та же «утюжка», против которой ан-
глийские любители были беспомощны. Например, полуслепой
Тейлор получил преимущество в партии с будущим победителем
турнира, но Флор знал, как выходят из таких положений.
Партию отложили и поставили на доигрывание. Одиннадцать
часов ушло на партию! «Chess» сообщил: «В полночь Тейлор
проиграл». Зато в партии Капабланка — Флор была зафиксиро-
вана ничья уже на двенадцатом ходу. «Chess» разделял возмуще-
ние какого-то болельщика и с сарказмом вопрошал: «...Стоило
ли ради этого обоим знаменитостям проехать несколько тысяч
миль?»
В середине мая закончился чемпионат США. Почти тридцать лет
удерживал титул первого шахматиста Соединенных Штатов грос-
смейстер Фрэнк Маршалл, который теперь, на рубеже шестидеся-
тилетия, решил уйти в отставку. Файн опять уступил Решевскому.
Нынешний чемпион США, в котором некоторые специалисты ви-
дели претендента на победу в Ноттингемском супертурнире, выде-
лялся среди шахматистов молодого поколения.
Гпава девятая. Новые зигзаги шахматной дипломатии
155
Сэмюэл Решевский
Рейнфельд: «Он находится в
пресловуто плохих отношениях
с часами, это происходит отчас-
ти из-за тех трудных ситуаций, в
которые он попадает, отчасти
из-за того, что легко он не про-
игрывает и боится быть иници-
атором плана, приводящего к
проигрышу. Наследие славы и
сверхрекламы, которое он но-
сил с детства — неприятный
груз».
Мир знает много выдающих-
ся шахматистов, но только об
одном говорили уже тогда, ког-
да тому было всего восемь лет.
Турне с сеансами одновремен-
ной игры привело шахматного вундеркинда польского происхожде-
ния в Штаты. В двенадцать Решевский впервые сел за школьную ска-
мью. Позже он писал:
«Иногда спрашивали, что случилось с этим чудо-мальчиком, чье
имя никак не выговорить? Только несколько близких друзей знали
ответ: молодой Решевский учился читать и писать».
До сих пор были только шахматы, теперь шахматы остались со-
вершенно в стороне. Окончательно ли?
Решевский: «За шахматным столом я выражаюсь на своем родном
языке».
После университета он вернулся к шахматам. Молодой человек,
уже с лысиной, аскетичное лицо, задумчивый благородный взгляд
голубых глаз — ничто уже не напоминало маленького Шмулика в
матроске. И игра казалась напряженной и вымученной, партии
редко получались целостными. С шахматными часами он обходил-
ся прямо-таки скандально: бывало, что, казалось бы, легкая на-
чальная стадия партии отнимала у него 95 процентов времени на
обдумывание.
Более пылкие критики утверждали, что Решевский — самый
нудный игрок, которому всегда ужасно везет.
Все же маленький Шмулик в нем сохранился. Долгий перерыв
оставил в его развитии неровный след, но никакой перерыв не мо-
156
Пауль Керес
жет повредить оригинальной мысли. Решевский почти никогда не
принимал компромиссных решений. Как неустрашимый борец, он
старался исчерпать все возможности. Эта, идущая, видимо, с детства
вера — «Мне разрешено больше чем другим» — была и щитом Решевс-
кого, и его ахиллесовой пятой...
И снова Москва проявила активность. На этот раз хотели про-
вести встречу на наивысшем уровне — пять сильнейших шахмати-
стов и пять западных гроссмейстеров экстра-класса. Ласкер, Ка-
пабланка и Флор сразу дали свое согласие. Но вместо предпо-
лагавшихся Эйве и представителя США были включены Лилиенталь
и Элисказес.
Рагозин: «В отличие от двух предыдущих московских турниров,
которые были выпускными экзаменами на международной арене,
этот турнир означает этап на пути завоевания титула чемпиона
мира».
Начало было интригующим. Во втором туре Капабланка, играя
против Флора, стоял на краю гибели. Корреспонденты готовились
передать сообщение о его проигрыше; и тут чехословацкий грос-
смейстер упустил преимущество. Окрыленный кубинец вырвался
вперед. На Ботвинника повлиял годичный перерыв и важную
партию с Капабланкой он проиграл, несмотря на хорошие возмож-
ности. Совсем не ладились дела у Флора, которого поэт в начале
турнира назвал самым упорным бойцом. Первую победу он празд-
новал только в восьмом туре, проиграв до этого две партии.
Во втором круге произошли изменения. В ударе был Ботвинник.
Но догнать Капабланку все же не удалось. Сдал Ласкер. Человек,
который в течение сорока лет участвовал во всех крупных турнирах,
проводимых в России, первый раз в жизни пропустил вперед Ка-
пабланку. Самая удивительная в шахматной истории карьера под-
ходила к концу.
В итоге победителем турнира стал Капабланка, опередивший на
очко Ботвинника; Флор остался на третьем месте. Но разрыв между
первым местом и третьим составлял 3,5 очка! Естественно, что этот
результат не остался незамеченным. Многие причину видели в том,
что в Москве не играли заведомые аутсайдеры, которых Флор при-
вык бить.
Как мы знаем, Капабланка вернулся на арену только в начале
1935 года. Несмотря на неудачный год, бывший сверхчемпион не
уставал повторять, что именно он имеет право на матч с чемпионом
Гпава девятая. Новые зигзаги шахматной дипломатии
157
мира. Теперь же, когда критики уже махнули на него рукой, он
вдруг засверкал былым блеском. Не осталось незамеченным, что
кубинец был просто счастлив. Элисказес, например, заметил, что
это было безумное счастье. Но ничего не случается само собой.
Если раньше экс-чемпиону мира мешала какая-то леность ума, то
сейчас в нем пробудились новые силы, к тому же он проявил на
турнире огромное самообладание. В плохих позициях его спасала
тактическая изобретательность, а большинство очков он набрал
благодаря несравненной технике эндшпиля.
Вторая молодость Капабланки, о которой до сих пор только го-
ворили, вроде бы действительно наступила. Для широкой публики
результат Ботвинника остался в тени этой сенсации. Специалисты
находили, что по сравнению с прошлым московским турниром его
игра прогрессировала.
Николай Зубарев, шахматный организатор: «Пришло время по-
ставить на повестку дня наше участие в борьбе за титул чемпиона
мира».
Карьера Ботвинника была, так сказать, общенародным делом.
Позже, во время ноттингемского турнира, почта приносила ему
письма вроде такого:
«Дорогой тов. Ботвинник!
Мы с нетерпением ждем по радио или в газетах сообщений о
Твоей игре. Кто кого? Ты выиграешь — значит, мы выиграем. Мы
очень рады, что к стахановской славе героев труда прибавится слава
представителей шахматного искусства Советского Союза.
От имени молодежи Электрокомбината им. Куйбышева — коми-
тет ВЛКСМ».
Сейчас трудно представить, что значили тогда для граждан пер-
вого социалистического государства шахматы. На международные
конкурсы ездили и скрипачи, и пианисты, но разумеется, они не
вызывали такого ажиотажа, как достижения Ботвинника.
Когда он на турнире в Ноттингеме поделил первое место, «Прав-
да» отвела этому событию передовую статью, за победу Ботвинник
был награжден орденом «Знак Почета». Победителю был устроен
торжественный прием в Большом театре. Председатель Комитета
по делам искусств П.М. Керженцев приветствовал его:
«Мы уже научились летать выше всех, дрейфовать в полярных
льдах дольше всех, спускаться в океан глубже всех. Теперь мы мо-
жем сказать, что научились играть в шахматы лучше всех».
158
Пауль Керес
Ботвинник при вручении ему ордена сказал:
«В Советском Союзе столько людей, играющих в шахматы, что
должны были появиться молодые мастера. Кто-то из них должен
был продемонстрировать остроту советского шахматного оружия».
В торжественных словах заключалась истина. В те времена шах-
матист, подобный Ботвиннику, мог вырасти только в Советском
Союзе.
Ботвинник делал свои первые шаги с по-чемпионски железным
упорством и последовательностью. Такими же последовательными
были и все другие его шаги. Может быть, еще удивительнее была
его самокритика. «Ошибки не повторяются», — писал он. Молодые
гроссмейстеры на Западе, несмотря на всю свою шахматную
прагматичность, вели себя довольно беззаботно, они скорее были
представителями богемы, чем спорта, в котором необходимо под-
чиняться строгому режиму и самоограничению.
Флор\ «Ботвинник удивлял меня (в Ноттингеме. — Авт.) глав-
ным образом как человек. Самому всего двадцать пять лет от
роду, а он обладает серьезностью и благоразумием ветерана. Он
отказался от всех развлечений в течение турнира, каждую минуту
использовал для отдыха, не позволяя себе никакой напрасной
траты сил».
Хорошо устроенный мозг стоит гораздо больше, чем хорошо
заполненный. В мозгу Ботвинника каждая вещь находилась на
своем месте. По так называемому КПД он превосходил всех со-
перников. В чисто шахматном смысле советский чемпион про-
должал линию Алехина, постоянным самопрограммированием и
индивидуальной подготовкой он довел ее до совершенства. Мо-
лодым мастерам Запада мешал излишний прагматизм; как сказал
Флор: «Верю в то, что вижу». Ботвинник не верил в то, что мож-
но было увидеть невооруженным глазом. Но он верил в то, что
истину можно выявить в каждом конкретном случае, что к ней
ведет путь, проторенный в ходе основательного анализа из верх-
них слоев в глубину. Ботвинник использовал в шахматах свои
качества ученого; строгий логический анализ, может быть, с ка-
кой-то стороны ограничил его кругозор, но вместе с тем откры-
вал удивительные перспективы. Характерно, что Файн, возмож-
но, самый образованный из зарубежных гроссмейстеров, пола-
гал: «У Ботвинника гораздо больше оригинальности, чем у его
соперников».
Глава десятая
В прежнем духе
После Варшавы у нас самоуверенно заявляли:
«Высокий уровень образования и вдумчивый, постоянный ха-
рактер эстонцев делают шахматы очень подходящим видом спорта
для нашего народа. Нет препятствий, которые не давали бы такому
малому народу, как эстонский, войти в число лучших в мире».
К сожалению, выяснилось, что «с грохотом и шумом сотворен-
ное в польской столице чудо» вызвало меньше эффекта, чем ожи-
дали. Никакого всеобщего ликования не было, успехи на шахмат-
ном поприще были связаны с деятельностью отдельных талантли-
вых энтузиастов. Если прежде только школьники проводили
общереспубликанские соревнования, то теперь и в этой области
уже третий год царствовала тишина.
Вельдеманн'. «Главный источник — школьная молодежь — почти
высох».
Спор возник по поводу официальной квалификации шахматис-
тов. Эта «борьба правил» затягивалась и поглощала последние силы.
Для Кереса 1936 год начался с повышения в должности: в марте
в Пярну вышел первый номер журнала «Eesti Male»1, где чемпион
Эстонии выступал в роли «главного и ответственного редактора».
Лаурине1. «Керес имеет большие способности в турнирных шах-
матах, шахматах по переписке, в анализе, в шахматной композиции
и в искусстве письма. Кроме того, он очень трудолюбивый, таким
образом, он — идеальный редактор. Но эта должность является и
его самопожертвованием».
Керес не был так одинок, как Виллемсон, ему дали даже пособие
в тысячу крон. И все же как редактору, ему платили маленькую
зарплату, писать корреспонденции приходилось по доброй воле.
Молодой главный редактор и редакция в составе одного человека
делали новое издание по старому образцу: большая часть объема
журнала отводилась комментариям к партиям (часто переводным), 7
7 «Эстонские шахматы» (эст.).
160
Пауль Керес
коротким шахматным новостям, а несколько последних страниц —
задачам. Но уже только анализа Кереса было достаточно, чтобы его
журнал не походил ни на какой другой и приобрел международное
признание. «Eesti Male» был тепло принят в СССР. Но скоро прав-
ление шахматного союза стало роптать. Выяснилось, что у идеаль-
ного редактора был все же один недостаток. Он составлял текущий
номер, относил материал в типографию и начинал думать о следу-
ющем выпуске. Остальное его не волновало.
Лаурине-. «У него нет ни малейшего представления о состоянии
кассы. Ко многим читателям журнал доставляется регулярно, но
деньги за него не высылали ни читатели Пярну, ни Таллина».
Позже Кереса стали отвлекать зарубежные поездки. Была мысль
— перевести редакцию в Таллин. «Матч» между шахматным со-
юзом и Кересом в конце концов закончился вничью: редакцию ос-
тавили в Пярну. Керес обещал в образующихся между поездками
«окнах» все силы отдавать журналу.
В общеэстонском масштабе 1936 год начался с турнира, который
уже не являлся чемпионатом страны, а назывался первенством
«Tallinna Post»:
«Первый тур начался, как всегда, с большого “алле”. От этого и
быстрые проигрыши. Последние туры участники играют, уже пре-
возмогая усталость и отупение, поэтому встречаются слабые
партии. Параллельно с шахматным турниром, в соседнем по-
мещении вовсю “режутся” в бридж. Что это за шахматный клуб, где
и в бридж нельзя играть?»
Не стоит думать, что к игре в шахматы относились легкомыслен-
но, ремесленничество тогдашним мастерам не угрожало. Боролись
изо всех сил, и из-за неглубокого понимания создававшихся на
доске позиций иногда происходили прямо-таки чудеса. Одну такую
партию комментировал в «Wiener Schachzeitung» Элисказес, кото-
рый и смог лишь воскликнуть: «Дикий Запад!». В отсутствие Кереса
было неясно, кто мог претендовать на победу в турнире — Шмидт,
Рауд или Фридеманн? Но в итоге вне конкуренции оказался
Шмидт — за девять туров он сделал всего две ничьи и оторвался от
ближайшего преследователя на полтора очка. Впереди был не-
избежный поединок с Кересом; причем Шмидт никогда не призна-
вал преимущества своего тезки. И действительно, до этого они сыг-
рали между собой две партии и обе выиграл Шмидт. Бросая вызов,
Шмидт заявил, что вначале он хотел играть с Кересом в июле, но
Глава десятая. В прежнем духе
161
теперь хочет начать пораньше, чтобы можно было на Мюнхенской
Олимпиаде выступить на первой доске.
После почти шестимесячного перерыва Керес принял участие в
тренировочном турнире в Таллине. Он прошел его в ускоренном
темпе и выиграл шутя, набрав девять очков из десяти. Правда, Ла-
урине ругал его за «мальчишество»:
«В партии с Прууном Керес потратил полчаса своего времени на
бридж, потом пришлось сделать за четыре минуты двенадцать хо-
дов! Легкомысленность! При мысли о предстоящем матче со
Шмидтом у болельщиков Кереса это вызывает беспокойство».
В начале мая начался поединок между Кересом и Шмидтом за
титул чемпиона Эстонии. Лаурине прогнозировал:
«Предстоящее соревнование между двумя молодыми мастерами
из-за различия их стилей можно определить следующим образом:
сможет ли Керес, которому свойственны богатая фантазия, поиски
нового, риск и жажда победы, поставить перед противником доста-
точное количество сложных проблем и ловушек, или Шмидт с са-
мого начала будет держать противника в узде и наказывать каждую
вольность? Или Керес окажется на удивление разумным?»
Последнее было бы совсем не лишним. Ведь Керес должен был
знать своего противника, знать, на что они играют. Не тут-то было!
Матч из семи партий развивался более чем своеобразно. По-
знакомимся с комментариями того времени и не будем обращать
внимание на выводы.
Керес повел 1:0. Во второй партии...
«Uudisleht»-. «Шмидт уже в дебюте добровольно отдал две пешки,
получив за это хорошее развитие, но на 14-м ходу случилось ма-
ленькое «Ватерлоо» — Шмидт проиграл ладью. Теперь Керес стал
жадным, захотел взять еще одну фигуру. У Кереса и позже было
еще несколько возможностей отдать ферзя с большим барышом, но
он был слишком скуп для этого. Результат... Шмидт развил убий-
ственную атаку и выиграл на 31-м ходу».
Третья партия закончилась вничью.
Четвертая партия.
Керес: «Можно было предположить, что после этого урока (вто-
рая партия. — Авт.) я впредь буду осторожнее, но нет. Я опять
выбрал крайне рискованный, пожалуй, даже слабоватый дебют и
был вынужден после долгого натиска противника смириться со
вторым проигрышем.»
162
Пауль Керес
Пятая партия.
«Uudisleht»: «Керес выиграл фигуру, но из-за плохой позиции ко-
роля вынужден был вернуть ее с процентами. Партия закончилась
победой Шмидта, который может считать уже себя чемпионом Эс-
тонии, если не проиграет в двух оставшихся партиях».
«Postimees»: «Керес хотел выиграть во что бы то ни стало».
Шмидт: «Пятую партию надо оценивать с точки зрения психоло-
гии. Керес был вынужден, как и я в начале, играть на победу, по-
этому я избрал ничейный дебют, ждал только ошибки со стороны
противника. Ошибка пришла..».
Керес взял перерыв на один день.
«Uudisleht»: «Чем можно объяснить то, что Керес, который был
гордостью наших шахматистов, которого считали непобедимым,
проигрывает шахматисту с меньшим опытом? Распорядитель матча
и помощник председателя шахматного союза А.Калве считает так:
«С Кересом, кажется, покончено. Его партии комбинационно
тупы, и ничего удивительного, если он мечется. Мне кажется так-
же, что дает себя знать зимняя перегрузка. Играть сто партий по
переписке — это слишком. И присутствие тут Вилларда, который
таскает Кереса на бридж, вредит ему. Действительно, нехорошо.
Кересу надо бы гулять на воздухе, а не играть в бридж. Я не верю
больше в Кереса. Я вижу, что он устал. Поговорив с Кересом и
отмечая, что он должен для спасения титула выиграть две оставши-
еся партии, Керес сказал: «Это не трудно, это довольно просто».
Керес, отвечая на упреки, говорил, что из мухи делают слона.
Перед шестой партией он все же побыл на воздухе. Это, казалось,
пользы не принесло, шестая партия проходила благоприятно для
Шмидта. Но...
Шмидт: «Счет был 3,5:1,5. Мне нужно было только пол-очка из
двух партий. К сожалению, я заболел и не смог выдержать пять
часов. Я не хочу этим умалить достижения своего противника — в
шахматах нужна выносливость — я вынужден это обстоятельство
выделить для объяснения тяжелых ошибок в конце матча. Шестую
партию я играл еще более или менее сносно, но на тридцать седь-
мом ходу подставил ладью»1.
«Uudisleht»: «Во время решающей партии зал был полон. Среди
зрителей было много дам. Держали пари».
1 Кстати, Шмидт утверждал в зарубежной печати, что он должен был выиграть
матч со счетом 6:1.
Гпава десятая. В прежнем духе
163
Керес. «В решающей партии выиграть у морально сломленного
противника было уже нетрудно».
Шмидт-. «Только в седьмой партии Керес играл в своем лучшем
стиле, и его победа была заслуженной. Таким образом, в этом матче
счастье играло большую роль, чем сами игроки, и вопрос Керес или
Шмидт вскоре решился».
«Uudisleht»: «Керес — первый чемпион Эстонии, который смог
защитить звание; наверное, он останется чемпионом и на более
долгое время, если только обуздает свой юношеский темперамент».
«Chess»-. «Мы теперь узнали, каково число жителей в Эстонии.
Как мы выяснили — примерно половина Лондона (?). Керес уже
отметил Эстонию на шахматной карте. Сюда дошли слухи, что
явился еще один великолепный эстонский мастер, Пауль Шмидт,
который сыграл вничью матч с Кересом. Об этом человеке мы еще
услышим».
Как все-таки оценить эту дуэль? В шестой партии доминировал
Шмидт, позиция была сравнительно простая, гораздо проще, чем в
других партиях этого болезненного матча, и то, что Шмидт подста-
вил фигуру, называют обычно случайностью. Можно сказать, что
Кересу помог слепой случай. Но можно и сказать, что он не был
слепым. Так рассуждать — значит, скользить по поверхности. Важ-
но было бы знать отношение Кереса к этому событию, мотивиров-
ку его поведения. Четверть века спустя он писал:
«Этот матч преподал мне ценный урок — никогда не недооце-
нивать противника и его возможностей даже в безнадежных
партиях».
Звучит, может быть, неубедительно, но, видимо, Керес думал в
эти дни о ближайшем будущем, о своем первом турне по Европе.
Вернее, он уже жил в этом будущем. Матч со Шмидтом его по-
настоящему не волновал. Это опять-таки звучит несколько
пренебрежительно, но с таким своеобразным отсутствием инте-
реса читателю еще предстоит столкнуться. Вскоре эту особен-
ность Кереса отметил такой авторитет, как д-р Эйве. Между про-
чим, первопричиной подобного временного падения интереса
мог быть внутренний голос таланта, который звал владельца го-
раздо дальше и выше. Виллард писал еще в 1938 году в «Рахва-
лехт»:
«Интересно отметить, что Керес, когда он был еще мальчиш-
кой (!), сказал об игроках первой лиги: «Ну и занудливо же играют!»
164
Пауль Керес
Подъем и спад
На следующий же день после матча с Шмидтом Керес отправил-
ся в Германию, в затерявшийся в глубинах материка город Бад-
Наугейм. Его приглашали и в другие города, но счастливая рука
вытянула жребий именно сюда. На знаменитом курорте играли
экс-чемпион мира Алехин (впервые после матча с Эйве, а потому
все внимание было обращено на него), уходящие в тень Боголюбов
и Видмар и один из первых друзей Кереса в Европе, швед Шталь-
берг. Уровень немецких шахматистов нельзя было похвалить, но
шкура у них была дубленая, не всякой иглой ее проткнешь.
Для Кереса это был по-настоящему первый международный тур-
нир (те, что проходили в 1935 году в Таллине и Хельсинки, таковы-
ми являлись лишь формально, а Олимпиада — это прежде всего
командное соревнование). По его словам, он решил не рисковать,
играть осторожно: «чтобы оставить хорошее впечатление». И дей-
ствительно, какой внешний контраст по сравнению с недавним
пярнуским поединком! Керес не проиграл ни одной партии и нис-
колько не уступал Алехину. Чуть не произошла сенсация, ошелом-
ляющая даже в то переполненное всевозможными событиями вре-
мя. В последнем туре Керес блестяще выиграл у Штальберга, а Але-
хин стоял против ничем не примечательного немецкого шахматиста
Вайсбергера без качества. Но в конце концов партнер экс-чемпиона
мира все же ошибся, и таким образом первое место поделили Керес и
Алехин.
Уже первое появление Кереса в Европе запомнилось. В Варшаве
он словно на минуту вышел из-за занавеса на середину сцены, за-
тем исчез на три четверти года, и как только появился вновь, опять
обратил на себя лучи прожекторов. Опередить Алехина! С этим до
сих пор справился только один представитель «сурового поколе-
ния» — Флор. Поделить с Алехиным первое место смог только
Кэжден на слабом турнире в Мехико-сити (1932), где оба выиграли
у восьмерых мексиканцев и сыграли между собой вничью. Теперь
московскому льву (хотя и раненому) не уступил совсем зеленый
боец, которого даже новое поколение еще не успело принять в свои
ряды.
«Deutsche Schachzeitung»'. «Алехин не достиг своей прежней фор-
мы. Как равный, рядом с ним встал молодой представитель Эсто-
нии Пауль Керес. Турниры по переписке были для него хорошей
Гпава десятая. В прежнем духе
165
школой, благодаря которой он
стал хорошим мастером».
А ведь дома совсем недавно по-
говаривали, что с ним, наверное,
«покончено».
«Eesti Male»'. «Нашу семью
шахматистов будто громом пора-
зило. Такого от Кереса никто не
ожидал».
«Uudisleht»'. «Если бы эстонцы
были такими же националистами,
как голландцы, то и у нас развева-
лись бы флаги».
Отложим в сторону газетные
эпитеты и рассмотрим получше,
как Керес сыграл в Бад-Наугей-
ме.
Первая партия с немцем
Рельштабом. У Кереса белые. В
спокойной, едва вышедшей из дебюта позиции, где нужен был хо-
роший, основательный план, Кереса начал подбивать невесть отку-
да взявшийся, но уже хорошо известный нам чертик легкомыслия:
«В атаку!» В это время пешка h, любимица завсегдатаев кафе, на-
стойчиво притягивала его взгляд. Керес начал этой пешкой бес-
цельный прорыв и отвел слона на край. На этот раз афоризм Тарра-
ша Springer am Rande bringt Kummer und Schande (конь на краю
доски — это позор и беда) в полной мере себя оправдала. Последо-
вал стандартный контрудар черных в центре, и равная для белых
позиция превратилась в весьма безрадостную: потерял пешку.
Правда, в эндшпиле не без помощи противника Кересу удалось
спасти пол-очка.
Заодно поведаю: биографа Кереса, начиная с этого турнира, ждут
удивительные находки. Керес был в таких хороших отношениях с
Лаурине, редактором «Уус Ээсти», что в письмах даже рассказывал
о себе. Вроде:
«С Рельштабом сегодня играл очень плохо и в отложенной пози-
ции у меня хорошие шансы получить по шапке. Темп (2 часа на 40
ходов) немного быстрый. С Рельштабом был в цейтноте. Еще не
привык, может быть, дальше приспособлюсь».
166
Пауль Керес
Второй тур. В течение двадцати ходов ни одна сторона ничего
«для себя не добилась; разве что противник Кереса, пятидесяти
трехлетний Ауэс угодил в цейтнот. В этот момент Керес решил взять
пешку, по его словам, — «подставил фигуру». Не помогла и малень-
кая хитрость. Проигрыш казался неминуем. Но Ауэс сначала тянул,
потом предоставил противнику, который тоже оказался в цейтноте,
возможность красиво пожертвовать ферзя. Кересу не надо этого
было говорить дважды. В конце концов повторением ходов Ауэс до-
бился ничьей.
Керес. «Форма не лучшая, плохо вижу, часто случаются ошибки».
Третий тур. Друг против друга сидели «сдвоенная пешка» и «ла-
дья» — Керес, худенький высокий мальчик с каменным выражени-
ем лица, и Боголюбов, самый массивный среди своих коллег, ста-
реющий гроссмейстер, на сангвиническом лице которого отража-
лось довольство собой и миром. Нынешний государственный тренер
Великой Германии, как игрок, уже приближался к своему перигею, но
его манера игры оставалась прежней.
Один из комментаторов заметил: «Стихийность является самым
удачным определением творчества Боголюбова». Но в стихии ока-
зался и его молодой противник. Кереса опять влекла идея прорыва
крайних пешек. В отличие от партии с Рельштабом, здесь игра сто-
ила свеч, но между отдельными ходами Кереса не было связи, они
были сделаны как-то «на авось». Хорошая позиция превратилась в
эндшпиль с лишней пешкой у Боголюбова. И тут опять произошла
своеобразная метаморфоза: вместо легкомысленного молодого че-
ловека за столом сидел упорный боец, готовый воспользоваться
малейшим шансом. Сорок ходов изнурительной защиты принесли
пол-очка.
Лаурине'. «Удивительно, что Керес становится мастером ничьих,
причем в проигранных позициях».
Четвертый тур. Керес встречается с еще одной исторической
личностью — профессором Видмаром, который, многие годы спус-
тя, в книге воспоминаний «Золотые шахматные времена» называл
своего тогдашнего партнера «необыкновенно симпатичным и по-
настоящему гениальным». Игра Кереса существенно отличалась от
игры в предыдущих турах — там были разные подозрительные
идеи, тут — прозрачная цельность.
Чемпион мира Эйве писал: «В Бад-Наугейме мне кажутся важ-
ными два сюрприза. Большой сюрприз — в том, что Кересу удалось
Гпава десятая. В прежнем духе
167
поделить первый приз, еще больший — что Видмар полностью про-
валился. Их партия поэтому особенно притягательна. Мы видим, с
одной стороны — глубокое знание дебюта и сверхцеленаправлен-
ную трактовку миттельшпиля, зато с другой стороны — поразитель-
но бескрылую и рассеянную игру».
Казалось, что во время слабого старта Керес не зря надеялся
приспособиться. В пятом туре ему пришлось иметь дело с самим
Алехиным. Уже в дебюте он вынужден был решать проблемы защи-
ты. Несмотря на размен ферзей, напряжение сохранялось, а такой
динамичный, насыщенный тактическими фейерверками эндшпиль
был специальностью экс-чемпиона. Но и противник, хотя и был на
двадцать четыре года моложе и гораздо менее опытный, предпочи-
тал такого типа игру: вялая защита была бы для него намного не-
приятнее. В опасной ситуации Керес смело шел навстречу намере-
ниям Алехина. Красивая и щекочущая нервы комбинация превра-
тила шансы атакующей стороны в нуль. В результате ничья, для
Кереса равная победе — прежде всего моральной.
В шестом туре Керес играл с шахматистом иного масштаба, с
немцем Хейнике. Тут уже его игра стала другой: в дебюте он добро-
вольно взял отравленную пешку. Что она была отравленной, броса-
лось в глаза, теоретик должен был это знать. Видимо, снова охватил
игровой азарт (посмотрим, чем кончится дело?), проявилась и бес-
печность (уж как-нибудь справлюсь). Но Хейнике ослабил свой
королевский фланг, и Керес не замедлил воспользоваться этой си-
туацией. Соперник вынужден был искать спасения в разменах.
Одна за другой слетали с доски фигуры. До ничьей времени еще
было предостаточно, но ходом событий руководил скорее эстонец.
Затем была партия с еще одним противником из Германии, но
тот грубо ошибся в дебюте и проиграл без борьбы. Примерно так
же началась и партия с голландцем Босхом, который угодил в про-
стую ловушку и остался без пешки. Реализация лишней пешки, как
говорят, дело техники, но как раз техника-то молодого Кереса хро-
мала; возможно, так называемая сухая позиция не вызывала у него
достаточного интереса. Казалось даже, что партнеру удастся выка-
рабкаться, но, к счастью для Кереса, противник тоже совершал
ошибки. В последней партии с Штальбергом Керес окунулся в
свою стихию. В этой партий уже все получалось и красиво, и точно.
Итак, в девяти турах Керес один раз подставил фигуру, дважды
погнался за синей птицей и попал в эндшпиль без пешки, однажды
163
Пауль Керес
рискованно разыграл дебют и тоже получил плохую позицию,
в двух партиях сам получил решающий перевес в дебюте (хотя в
одчой почти отдал преимущество). Пять так называемых «хро-
мьх» партий, одна — «ни уму, ни сердцу». В «десятку» попал три
раза: в партиях с Алехиным, Видмаром и особенно с Штальбер-
гом. Играя против Алехина, Керес продемонстрировал находчи-
вость и умение рассчитывать на много ходов вперед; в игре против
Видмара — дебютную мудрость, против Штальберга — свое глав-
ное умение: оживлять игровые позиции. «Deutsche Schachzeitung»
считала, что Керес владеет трудным искусством спасать плохие
пошции в эндшпиле. Упорная защита помогла ему во многих
партиях, но там, где его противники не обладали первоклассной
тежикой.
Намерение играть осторожно осталось только намерением. Свой-
ственная молодости недооценка противника (а в этом Керес даже
превосходил сверстников) отчетливо проявилась и в Бад-Наугейме.
Следовательно, если заглянуть «за таблицу», то картина получится не
столь убедительная. Не удивительно, что Алехин послал редактору
«Chess» заметку такого содержания:
:<(Керес. — Авт.) наверняка многообещающий молодой игрок, с
необычайно большими для своего возраста познаниями, но эпитет
“сверкающий, как бриллиант”, которым вы заставили меня
воспользоваться в моей статье предыдущего месяца, неправильно
переведен».
Бриллиант сверкает без изъянов, Керес же в лучшем случае был
алмазом, к тому же с весьма неровным блеском. Никто не мог пре-
дугадать, к чему приведет окончательная шлифовка1.
Но мир нуждался, мир требовал, мир искал новые имена. Этот
налвный юноша, теперь в ореоле сенсационной победы, казалось,
подходил для этого больше, чем «старые юноши» Флор и Файн.
Из Бад-Наугейма Керес отправился отдыхать в Остенде вместе
со своим новым другом Гидеоном Штальбергом. Через две недели
они должны были участвовать в таком же турнире в другом немец-
кой городе — Дрездене. Одна дрезденская газета возвещала: «...ве-
лтайшие надежды шахматного мира связаны только с двадцати-
ле"ним эстонцем Кересом..».
' Более основательный критический анализ турнира в Бад-Наугейме здесь приведен
прежде всего для того, чтобы понять расстояние, которое пройдет Керес за последую-
щи! два года.
Гпава десятая. В прежнем духе
169
Штальбергу поездка в Остенде пошла на пользу, он приобрел хо-
рошую форму и в Дрездене после пяти туров возглавлял таблицу с
четырьмя очками. Алехин делил только третье—шестое места (три
очка). Перед последним туром лидеров оказалось уже трое — Але-
хин, Штальберг и немец Энгельс, каждый из них набрал 5,5 очков.
Угомонившийся Штальберг проиграл Мароци, Энгельс сыграл вни-
чью с швейцарцем Гробом, который взял первые пол-очка. Алехин
разыграл против Земиша весьма сомнительную партию, но в оче-
редном цейтноте сумел добиться победы. «Deutsche Schachzeitung»
отметил первое место Алехина, как «с трудом достигнутое».
А Керес? В первом туре проиграл Штальбергу. Во втором в ата-
кующем стиле выиграл у Гроба, но этот «дикий» вариант он изучил
вдоль и поперек, так что блестящая победа была наградой за огром-
ный труд. Дальше игра как-то не пошла. В партии с Алехиным Ке-
рес попал в довольно трудный тяжелофигурный эндшпиль, экс-
чемпион мира не спеша приготовил петлю и умело затянул ее.
За этот проигрыш упрекать неопытного Кереса нельзя, хотя в
Дрездене он неожиданно споткнулся и на тактике — не сумел вы-
карабкаться из сомнительных положений, как в Бад-Наугейме. В
итоге он был резко отброшен назад, поделив предпоследнее место.
«Postimees»'. «История шахмат не знает ни одного шахматного
гроссмейстера, у которого на пути к вершине не было бы неудач».
«Deutsche Schachzeitung»'. «Керес не оправдал надежд, которые
возлагались на него после триумфа в Бад-Наугейме, но после дли-
тельного отдыха он наверняка еще проявит себя».
«Tidschrift for Schack»'. «Неудачу Кереса, без сомнения, можно
объяснить тем, что у талантливого эстонца не хватило физической
выносливости на два столь сильных турнира».
«Chess»'. «Достижение Кереса не соответствует его силе, но ему
настолько повезло в Бад-Наугейме, что от этой маленькой осечки
он может в будущем получить больше пользы, чем вреда».
Керес: «Можете себе представить мою радость в Бад-Наугейме.
Но напряжение оказалось не под силу для неопытного игрока. Ре-
акция наступила двумя неделями позже, в Дрездене, шахматный
мир был в недоумении: что больше отраждает истину — успех в
Бад-Наугейме или неудача в Дрездене? Лично я верил, что первое».
Корреспондент газеты «Uudisleht» убеждал читателей после раз-
говора с Кересом: «Неудача в Дрездене не испортила мастеру на-
строения».
170
Пауль Керес
Совсем неверно было бы сравнивать двух Кересов. Турниры
были разные, результаты тоже, но оба раза мы имели дело с одним и
тем же неискушенным юношей. Бад-Наугейм прошел под счастли-
вой звездой, а в Дрездене ужасно не повезло. Наверное, прав был
сам Керес: победа ему обошлась слишком дорого. Пусть это была
психическая или физическая (что более сомнительно) усталость
или же излишняя самоуверенность — неудача в Дрездене, хотя и
оставила плохое впечатление, но, в сущности, не умаляла достиже-
ния в Бад-Наугейме.
О том, что Керес после Варшавской Олимпиады стал ценить со-
лидную игру, свидетельствуют и его тогдашние комментарии к пар-
тиям.
Такая позиция возникла в
партии Керес — Раудвере на так
называемом турнире Лорупа
(Таллин, март, 1936).
23.&:g4!?
Корректная жертва, но,
учитывая позиционное пре-
имущество белых, ненужная.
Белые получают за коня дли-
тельное давление и одну-две
пешки, что вполне оправды-
вает жертву, но вернее и по-
этому лучше была все же по-
началу, задуманная позицион-
ная идея 23.afel с &g3, fl—еЗ
и Sg2, создавая давление на
пункт d5. Затем следовало бы
Йе2, Йае1 и h2-h3!, причем
атака на освобождающейся
линии «Ь» в любом случае дол-
жна решить судьбу партии.
Черные ничего не могут пред-
принять против указанного
плана, так как их единствен-
ный шанс — атака на ферзевом
фланге — требует времени, к
тому же она не столь уж страш-
на. Преимущество жертвы в
партии заключается в неожи-
данности для противника и
оживляет игру.
23...fg 24.(5 АП 25.А14 Sf6
26.Ае5 Bg5 27.Sf4 h5 28.f6 Ag6
29.fe ®:e7 3O.£:h5 A:h5 31.
S:g4+ A:g4 32.S:g4+ ЙП 33.
Sei 45fe6 34 Sfg7+ Йе8 35.Ag3
45f:el+ 36.A:el Sd8 37.Ah4 Sd7
38.Sg6+ SfT7 39.Bg8+ В18
40.13fe6+. Черные сдались.
Но игровой задор было труд-
но укротить.
Гпава десятая. В прежнем духе
171
Английское начало
Керес - Шмидт
2-я партия матча
Пярну, май, 1936
1.с4 е5 2.&сЗ &f6 3.f4 (оче-
редной эксперимент) З...е4 4.
®с2 d5 5.cd ДБ б.йЬЗ &bd7
7.®:Ь7 Дс5 8.йЬЗ 0-0 9.еЗ &Ь6
10.£ge2 h5 П.ЙЬ5 Se7 12.b4
Д:Ь4?
Теперь черные теряют фигуру,
но это только начало.
13.d6! S:d6 14.Й:Б &с4
15.аЗ? (15.Sfb5!) 15...Д:аЗ 16.
&Ь5 Д:с1
17.£:d6 A:d2+ 18.&dl.
Шмидт утверждал, что 18.Й12
Д:еЗ+ 19.£g3 &:d6 2О.Йа5 &g4
привело бы к ничьей. В даль-
нейшем белые несколько раз
могли вернуть ферзя, но Керес
шел навстречу мату.
18...cd 19.®Ь5 £g4 20.£g3
(2O.S:c4!) 20...&g:e3+ 21.Йе2
Bab8 22.®a4 (22.S:b8) 22...d5
23.Sa2 ДсЗ 24.h3 a bl 25.£:h5
Sfb8 26.Й12 Де1+ 27.£gl &:fl
28. В al Д12+ 29.Й:12 B8b2+
30.&gl &fe3+. Белые сдались.
Следующая позиция получи-
лась в партии Керес — Рельштаб
(Наугейм, 1936) после 10-го хода.
Керес быстро попал в плачевную
ситуацию.
11314 0-0 12.Б5 &h8 13.&h4
d5 14.^13 15.aadl Ag4
16.ed cd 17.de c6 18.e6 &e5
19.^:e5 fe 2O.f3 Д:И5 21.йе2
агс8 22.&a4 Й:е6. Здесь он еще
ушел на ничью.
Подобные осечки у него
встречались. Но если он напал
«на жилу», то его фигуры при-
обретали силу буквально чудо-
действенную.
172
Пауль Керес
В этой позиции против
Штальберга (белые) Керес мог
успешно продолжить 15...&е5, но
чутье ему правильно подсказало,
что в данной ситуации надо
искать более решительный спо-
соб атаки. «Высокий класс!» —
так оценил партию даже такой
строгий критик, как Петр Рома-
новский.
15...d4! 16.ed cd 17.S:e8+
®:e8 18.cd &:d4 19.Aa4 Se5
20. Sbl &d5! 21.ДЬ2 £c3 22.
A:c3 B:c3 23.ЙМ h5! 24.Ad7
Bd3 25.Йа4 Ab7 26.£e4? Д:е4
27.fe £13! Белые сдались. Ти-
пичный пример, свидетельству-
ющий о потенциальных возмож-
ностях Пауля Кереса.
В Наугейме Керес сделал с
Алехиным уже ничью. Комби-
нация, которой он ликвидиро-
вал давление противника впе-
чатляет.
Индийская защита
Алехин — Керес
Наугейм, 1936
l.d4 еб 2.с4 ДЬ4+ &сЗ с5 4.de
А:сЗ+ 5.Ьс Йа5 6. £113 £116 7.еЗ
0-0 8.£ld4 £1е4 9.ДЬ2 &:с5 10.
£ЬЗ Йс7 П.£:с5 Sf:c5 12.W
d6 13.adl §d8 14.АаЗ Йе5 15.
c5 d5 16.c4 £1сб 17.Де2 de 18.
S:d8+ &:d8 19.fif:c4 Sd5 20.
S:d5 ed 21.£d2 Ad7 22.BM
Дсб 23.£c3 Sc8 24.£b4 16
25.&g4 Sc7 26.adl Be7 27.A13
Sd7 28.Ab2 £17 29.h4 &e6
3O.Ae2 ad8 31.Ad4 Bc8 32.a4
fie7 33.Ab5 Ae8 34. a cl.
34...b6 35.cb a:cl 36.b7 £d8
37.b8© &c6+ 38.A:c6 abl+ 39.
£a5 a:b8 4O.A:d5 £d6 41.Ac4
£c7 42.g4 Ac6 43.g5 fib7 44.f4
fg 45.hg ae8 46.15 Де4 47.Леб
a 18 48.A:g7 a :15+ 49.Д:15 Л:15
5O.£b5 Ad3+ 51.£c5 £c7 52.
£d5 £d7 53.Ad4 аб 54.Дс5 a5
55.£e5 Ac2.
Ничья.
На дрезденском турнире Ке-
рес опять оказался в тисках
Алехина. Но на этот раз выс-
кользнуть из них ему не уда-
лось.
Глава десятая. В прежнем духе
173
23.й:е5 S:e5 24.Sd2 удержи-
вало равновесие. Но 23.Se4? по-
ставил Кереса после 23... Sg6! пе-
ред серьезными проблемами.
24.Sd4 S:e4 25.feb6.
«Белые решили в пользу на-
дежной оборонительной пози-
ции, чтобы выждать благопри-
ятный момент для активных
действий» (П.К.).
26.ЬЗ Sh5 27.®d3 ФГ7 28.g3
fg 29.hg Йе7 3O.fig2 Se5 31.Й13
h5 32.ЙЬЗ g6 33.Sf4 Sf6 34.Sh6
ФГ7 35.£g2 Sb2+ 36.Й113 Sal
37.SF4+ £g7 38.SB Sf6
З9.йе2 ЙИ6 4O.fig2 g5 41.b4.
Белые готовятся к прорыву
с4-с5, очевидно, считая, что
наступил благоприятный мо-
мент. Осторожнее было по-пре-
жнему выжидать: 41.ЙЙЗ.
41...Se5 42. й f3 £g6 43.g4?
Этот нетерпеливый ход явил-
ся причиной поражения. Надо
было 43.а3!
43...hg 44.S:g4 Sb2+ 45.ЙВ
Sa3+ 46.Йе2 Й:а2+ 47.£d3
Sb3+ 48.&d4 Sb2+ 49.£d3 Sf6
5O.b5 Sf4 51.Se6+ ЙИ5 52.
Sh3+ Sh4 53.SB+ Sg4 54.
Sf7+ &h4 55.S:c7 ЙВ+ 56. £d4
Sf6+ 57.Й43 g4 58.S117+ £g5
59.Sg8+ ЙГ4 6O.Se6 £g5 61.e5
S:e5 62.S:e5+ de 63.Йе4 £f6
64.fie3 fig5 63.£f2 e4.
Только теперь белые замеча-
ют, что у черных есть простой
путь к выигрышу — сыграв ко-
ролем на Ь7, затем продвинув
а7—а5, Ьа+ Йаб, далее ЙЬ7-с7-
d6 и Ь6—Ь5 (П.К.).
66. Йе2.
Допускает еще один путь к
победе.
66...g3 67.ЙеЗ £g4 68.d6 g2
69.Й12 fih3 7O.d7 еЗ+ 71.Ф13
glS 72.g8S Sf2+ 73.Фе4 e2
74.Sd7+ &g2 75.Sg4+ ЙП. Бе-
лые сдались.
«Интересный и поучитель-
ный эндшпиль. Д-р Алехин не-
превзойденный мастер по реа-
лизации маленьких позицион-
ных преимуществ...» (П.К.).
Но кто мог тогда предполо-
жить, что такие же способности
откроются позже в молодом
«диком атакере»?
Глава одиннадцатая
Перед Ноттингемом
В июле 1936 года в Подебради, под Прагой, начался довольно пред-
ставительный турнир, в котором участвовали Алехин, Флор, Шталь-
берг, Элисказес, Пирс и другие известные мастера. Флор хотел было
отдохнуть после Москвы, но от этого намерения пришлось отказаться:
слишком много упреков в том, что он играет только за границей, а не
дома, ему пришлось выслушать. На сей раз все ждали дуэли между
Алехиным и Флором.
Флор-. «Алехин только что вернулся из морского путешествия и
выглядел необычайно свежим и бодрым».
Главные претенденты на первое место встретились в первом же
туре.
Флор-. «Началась суровая борьба. В этой партии я почти физичес-
ки ощущал силу Алехина».
В конце концов партия закончилась вничью. Флор начал слабо —
три ничьи и одно поражение. Мощным броском в лидеры вырвался
экс-чемпион мира.
Флор-. «По общему мнению, Алехин достиг своей формы 1930
года, и в тот момент его шансы в Ноттингеме оценивались очень
высоко. Он сам был уверен в своей победе и считал, что опередит
преследователя минимум на очко».
Во второй половине турнира Алехин был совершенно неузнава-
ем. Он несколько раз подряд попадал в проигрышные положения,
но все же удачно избежал поражений — три ничьи и даже выиг-
рыш. Тем не менее победителем оказался Флор, опередивший Але-
хина на пол-очка.
Победитель утверждал, что он больше не верит в то, что в Ног-
тингеме экс-чемпион мира добьется хорошего результата.
«Tidskrift for Schack»-. «После бледной игры в Москве нынешнее
достижение Флора является приятным сюрпризом, который под-
тверждает, что он по-прежнему «претендент» на титул чемпиона
мира. Алехин дал несколько блестящих партий, но, все же, не дос-
тиг своей прежней формы».
Гпава одиннадцатая. Перед Ноттингемом
175
В последнем туре он отчаянно пытался выиграть у латвийского
мастера Петрова — победа выводила его на первое место. Ханнак
пишет:
«У каждого зрителя останется в памяти болезненно-горькая кар-
тина этой последней сцены, когда Алехин в сумерках наступающего
вечера был вынужден уступить первое место другому. Несмотря
ни на что, он был и останется самой выразительной фигурой тур-
нира — страдающий гений, которого надо любить, потому что все,
что он делает, идет от сердца. В своих ошибках и в своих достоин-
ствах Алехин целен и естествен, и поэтому он великий человек».
Когда соревнование в Подебради подходило к концу, в Голлан-
дии начался, возможно, еще более сильный турнир.
Турнир в Зандворте был организован для Эйве в целях подготов-
ки к матч-реваншу. Керес занял вакансию отказавшегося от учас-
тия Ботвинника. Теперь должно было выясниться, что выше —
Бад-Наугейм или Дрезден. Поездку финансировало городское уп-
равление Пярну, которое выделило Кересу на расходы 70 крон.
«Uudisleht»: «Чемпион Эстонии Пауль Керес в ближайшие дни
поедет в Зандворт “защищать шахматную докторскую диссерта-
цию”. На языке простого народа это означает, что Керес впервые
играет на международном турнире, где победа или дележ первого
места дает звание гроссмейстера. Состав игроков в Зандворте та-
кой, что рядовой шахматист может лишь почтительно обнажить
голову. Даже четвертое—пятое места в Зандворте навечно обеспечи-
ли бы Кересу приглашения на все международные шахматные со-
ревнования... Шахматист редкой скромности, Керес ни словом не
обмолвился о своих шансах. Но было видно, что он большой опти-
мист и не дрожит ни перед одним противником».
Действительно, за Кересом все еще тянулся шлейф времени:
«первый раз» — турнир в Зандворте был на класс выше турниров,
состоявшихся в Германии. В нем участвовали (в порядке жеребьев-
ки): Керес, Эйве, Грюнфельд, Файн, Ландау, Боголюбов, Принс,
Дейсбург, Мароци, Шпильман, Тартаковер, Беккер.
В первом туре Керес в красивом комбинационном стиле победил
известного теоретика австрийца Беккера. Во втором туре его ждал
чемпион мира. Активные ходы Кереса не соответствовали характеру
позиции, и контратака Эйве шла как по маслу. Уже на тридцатом
ходу Керес был вынужден выбросить белый флаг. В четвертом туре
Керес играл с Файном. Играли две надежды шахмат будущего. Файн
176
Пауль Керес
технически был оснащен явно не по возрасту. Керес же занимался
чем угодно, только не шлифовкой техники. В затянувшемся эндш-
пиле он не учел позиционные тонкости и потерпел поражение. Мог-
ло показаться, что такое соотношение сил сохранится и впредь, оста-
нется неизменным. Но пришел черед и Кересу собирать урожай.
Последовали победы над Ландау, Боголюбовым, Принсом. Эти
партии прошли в острой борьбе, в которой проявилось остроумие
Кереса. Правда, он несколько перестарался в своих комбинациях:
так, в партии с Боголюбовым, вместо того чтобы просто взять пеш-
ку, он попытался устроить противнику ловушку, после чего тот мог
получить неплохую позицию. Но в цейтноте Боголюбов все-таки в
нее угодил.
Еще один «ноль» Керес получил от ветерана Мароци, который
переиграл эстонца опять-таки в позиционной борьбе. И все же тур-
нир для Кереса завершился вполне пристойно: он поделил с много-
опытным Тартаковером третье место.
«Uudisleht»: «Если взять за образец олимпийские традиции, то у
Кереса преимущество перед Тартаковером. Подтверждением тому
следующие данные: Тартаковеру 49 лет и наверняка он в тяжелом
весе, а Кересу 20 лет, и он наверняка принадлежит к наилегчайшей
весовой категории... Результат Кереса в Зандворте слишком важен
для него: теперь ему международная карьера обеспечена».
«Postimees»: «То, что не удается достичь на Олимпийских играх в
Берлине нашим многочисленным спортивным атлетам, возмещает
наш представитель интеллектуального спорта Керес. Он — шахмат-
ный метеор 1936 года, который появился на международном турнире в
Бад-Наугейме и теперь проносится по всему миру. Он показывается
только на турнирах гроссмейстеров и исчезает до нового турнира.
Сколько времени Керес будет метеором в семье народов, знает только
будущее. Но одно можно сказать определенно: об этом молодом 20-
летнем человеке газеты у нас и за границей будут писать в течение еще
многих лет... Ровно год назад Керес был совершенно неизвестен за
границей, а теперь стоит в числе первых в мире. Небывалый взлет!»
«Uus Eesti»: «Керес остался в тени Файна, но он моложе, выдвинул-
ся из более слабого шахматного класса и добился славы вопреки эко-
номическим трудностям... Можно надеяться, что Керес когда-нибудь
обойдет и Файна. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!»
Димер («Schach-Echo»): «Керес подтвердил свое 1—2-е место в
Бад-Наугейме, а возможно, и превзошел. Его игра улучшилась по
Гпава одиннадцатая. Перед Ноттингемом
177
содержанию, он дал ряд блестящих партий (с Боголюбовым, Лан-
дау, Беккером, ван Дейсбургом)».
«Deutsche Schachzeitung»: «Керес своим успехом в Зандворте пока-
зал, что его неудача в Дрездене была преходящим явлением».
Керес: «Я еще не достиг класса игры сильнейших на турнире
(Эйве, Файна)».
В другой раз он заметил, что Зандворт дал шахматному миру от-
вет на вопрос: какой результат вернее — первое место в Бад-На^
угейме или предпоследнее в Дрездене.
На этом турнире в центре внимания были все же Эйве и Файн.
Димер: «Пять побед Эйве настолько совершенны, достигнуты в
таком “чемпионском” стиле, что его кажущуюся неудачу шахмат-
ный мир наверняка воспримет не очень-то трагически. Несмотря
на это, Файн заслужил победу, он играл увереннее, чем другие, с
крылатой легкостью большого игрока».
«Deutsche Schachzeitung»: «Эйве сказал, что турнирная игра с ее
ежедневно сменяющимися противниками подходит ему меньше,
чем матч».
С более глубоким обзором выступил Тартаковер: «Центральной
фигурой был, конечно, Эйве. Хотя он стал только вторым, все же он
удовлетворительно сдал экзамен, показав в ряде партий (особенно с
Кересом и Мароци) класс чемпиона мира. Эйве находился в самом
трудном положении: каждому хотелось блеснуть именно в игре про-
тив него, но и он сам пытался обыграть каждого противника. Иро-
ния судьбы: это удавалось даже в игре против самых сильных (Файн,
Боголюбов), но именно при использовании технического преимуще-
ства проявились его недостатки. Усталость? Неуверенность? Цейт-
нот? Нет, прежде всего — отсутствие счастья, которое необходимо
даже самым сильным. Идеальными турнирными игроками в после-
днее время оказываются представители практического североамери-
канского стиля Файн и Решевский, которые остерегаются излишне
рафинированных дебютов и предпочитают всем “творческим” эф-
фектам триумф трезвого ума. В Зандворте много спорили, как лучше
всего охарактеризовать стиль Файна, который как-то незаметно вы-
игрывает и спасает себя остроумными сальто-мортале. Наконец экс-
перты сошлись на следующем: стиль Файна — в отсутствии стиля».
Итак, на трех принципиально важных турнирах до Ноттингема
дуэль между молодыми и старыми не дала ответа на вопрос, кто
сильнее? Более важными оказались спортивные факторы.
Глава двенадцатая
Ноттингем!
Для турнира, которым отмечалось пятидесятилетие Ноттингемско-
го шахматного клуба, деньги собирались по всей Англии. Изрядную
сумму пожертвовал местный меценат Дербишер, он же помог собрать
всех здравствовавших чемпионов. Расходы увеличивались из-за экст-
рагонораров тем же самым чемпионам. Плата за одно только участие,
которую могли выторговать для себя лишь очень известные шахмати-
сты, всегда вызывала среди зрителей отрицательные эмоции. Теперь
же возмущение вспыхнуло с небывалой силой: «свежеиспеченный»
чемпион мира д-р Эйве взял гонорар за «появление перед публикой»
только из солидарности с коллегами.
«Chess» обвинял Капабланку, который, якобы, спровоцировал
голландца на такой шаг. Голландец ответил открытым письмом:
«Если бы я ничего не потребовал, как я всегда раньше и делал, это
означало бы разорение профессиональных шахматистов. Ведь если
чемпион мира ничего не получит, то чего могут требовать другие!»
В прессе участников поделили на две группы: одни едут в Нот-
тингем ради чести, другие — ради денег. Но не стоило торопиться с
выводами. Экстрагонорар, кстати, довольно умеренный, для чем-
пионов действительно являлся необходимой гарантией, если при-
зовые получат другие, а в противном случае — отнюдь не лишней
копейкой. К сожалению, от этого не вырастали бюджеты турниров.
Так что, если удовлетворялись претензии избранников, то доля ме-
нее счастливых участников соответственно уменьшалась. Так было
и в Ноттингеме. Экстрагонорар превысил призовой фонд: на пят-
надцать участников осталось только четыре приза. Распорядитель
турнира Кмох отмечал: немногие получили все, большинство —
ничего.
Итак, бок о бок состязались четыре коронованные в разное вре-
мя персоны: действующий чемпион Эйве, экс-чемпионы Ласкер,
Капабланка и Алехин. Их окружали четыре возможных кандидата в
чемпионы — Флор, Ботвинник, Решевский и Файн. Старую гвар-
дию представляли Боголюбов, Видмар и Тартаковер. К этой
Г.пава двенадцатая. Ноттингем!
179
Хосе Рауль Капабланка
великолепной компании примыкали четыре «статиста», четыре ан-
гличанина. Турнир рекламировали как проверку сил двух, а учиты-
вая Ласкера, даже трех поколений. Но, кроме Алехина и Капаблан-
ки, другие представители старшего поколения давно «перезрели».
Их поражение стало лишь подтверждением свершившегося факта.
Видмар писал, как его сосед по комнате перед отъездом упаковывал
чемодан и смотрел на дно: «Нет, на свою судьбу он смотрел!»
Но такие житейские проблемы до публики не доходили. Публика
желала знать, что на самом деле представлял матч между Алехиным
и Эйве, она жаждала триумфа определенного героя, будь он пре-
жний или новый.
Но турнир лишь запутал все возможные предположения. Первое
и второе места поделили Ботвинник и Капабланка, набравшие по
10 очков, на пол-очка от них отстали Эйве, Файн и Решевский;
лишь шестым был Алехин. Восьмерку замкнули Флор и Ласкер,
набравшие 8,5 очка.
«Chess»: «Если сегодня заново сыграть турнир (слышу возглас
какого-нибудь всполошившегося мастера: “Упаси Боже!”), то рас-
положение первой шестерки могло бы стать прямо противополож-
ным».
180
Пауль Керес
Такое невиданное до сих пор динамическое равновесие означало
наступление весьма благоприятного для развития шахмат времени,
но делало нелегкой жизнь самих шахматистов. При столь обострив-
шейся конкуренции нельзя было не придавать значения такой от-
нюдь нешахматной фигуре, как случайность.
Случайность? «Рекорд» Ноттингема родился в важной партии.
Белыми играл Ласкер, черными — Эйве. На доске стояла битая
ничейная позиция. Противники еще просто не успели согласиться
на ничью. Наверное, Ласкеру было неудобно самому предлагать ее,
так как у него было чуть хуже; а Эйве, как чемпион, считал себя
обязанным хоть «под микроскопом» да найти шанс на выигрыш.
Таким путем он стремился оживить мертвую позицию. Примитив-
ная реакция Ласкера стоила голландцу фигуры. Разразилась катас-
трофа, которая, по словам Алехина, изменила нормальней ход тур-
нира. Или взять историю с Флором, чье выступление иначе, как
провалом, и не назовешь. Ботвинник, Капабланка, Эйве, Файн,
Решевский из двадцати партий уступили англичанам лишь полтора
очка; Флор, который всегда считался грозой аутсайдеров, на сей
раз потерпел от англичан два поражения — до нелепости случайные
проигрыши. В то же время в споре с великими он вместе с Ботвин-
ником набрал больше всего очков. Для Флора это — особо
знаменательное достижение, если принимать во внимание его
стиль. Чего же стоили глубокомысленные выводы комментаторов о
провале Флора, если разобраться в игре и факторах, которые оказа-
ли на нее влияние?
И все же! Сравнительно редко выступающий в турнирах Эйве
был известен такими промахами, как в приведенном случае в пар-
тии с Ласкером. Теперь его тяготила шахматная корона. Зато у
Флора был действительно какой-то тусклый период. Это как бы
перст судьбы. Впрочем, случайность и есть перст судьбы, в качестве
фигового листка ее использовать не стоит. Вопрос в том, что можно
найти в этих случайностях. В ноттингемских результатах пытались
найти многое.
Прежде всего, что показал миру новоявленный чемпион?
Голландец начал турнир мощно — шесть из семи!
Файн\ «Эйве доказал, что он заслуженно носит звание чемпиона».
К сожалению, ему не хватало царственного размаха, ранее кем-
то брошенное «Эйве — чемпион мира, а не шахматный король»
вновь зазвучало после Ноттингема. Алехин писал в «Manchester
Гпава двенадцатая. Ноттингем!
181
Guardian» (одна из наиболее содержательных газет того времени):
надо понять, что положение чемпиона, его способности, как тур-
нирного бойца, ждут дальнейшей проверки.
Потом, как проявили себя бывшие обладателя чемпионского ти-
тула.
В отношении Алехина Тартаковер, как всегда, острил: после пер-
вого часа игры у Ласкера уже начинает колотиться сердце, а у Але-
хина только тогда перестает. В отличие от Эйве, Алехин стартовал
слабо и только на финише поправил положение.
Ботвинник'. «Он был худой и напористый, с блуждающим взгля-
дом, он оставлял болезненное впечатление..».
В «31-й партии матча» экс-чемпион взял у Эйве вожделенный
реванш, но тем горше был проигрыш Капабланке.
Флор'. «Атмосферу турнира омрачали враждебные отношения
между Алехиным и Капабланкой. Они не разговаривали друг с дру-
гом и вели дела через третьих лиц».
Наблюдатели сходились во мнении, что Алехин окончательно
потерял свой ореол, хотя отдельные партии все же напоминают
прежние времена.
Алехин: «На Ноттингем я возлагал большие надежды, но со мной
повторилась та же история, что и с другими чемпионами. После
проигрыша (тем более, что мой проигрыш Эйве был совершенно
неожиданным) уходит много времени на то, чтобы оправиться от
полученного удара. Будущее покажет, смогу ли я восстановить
свою форму 1929—1932 годов, и удастся ли мне успешно сыграть
матч-реванш».
Кубинца с бархатными глазами сравнивали с модным киногеро-
ем, который из каждого приключения выходит живым и невреди-
мым.
Флор: «Для меня остается загадкой, как Капабланка сумел поде-
лить первое место».
Но Капабланка всегда оставался загадкой, блестящим исключе-
нием из всех шахматных мастеров своего времени. Тартаковер на-
зывал так называемых неоромантиков поколением неврастеников.
Капабланка, дитя счастья, родился «с серебряной ложкой во рту».
Как великий сын маленькой Кубы, он получил такое национальное
признание, какого не имели чемпионы Западной Европы. Уже
накануне Первой мировой войны он был дипломатом, в 1927 году
его назначили чрезвычайным послом без определенных заданий,
182
Пауль Керес
что фактически означало государственное содержание шахматного
мастера. Капабланку не мучили и вопросы идейного характера,
вроде «быть или не быть?», которые в послевоенной Европе пре-
следовали бездомных шахматистов.
Эд. Ласкер-. «Хотя он и обладал острым умом, у него не было
особых интеллектуальных претензий. Все его интересы лежали в
области спорта. Он был экспертом по бриджу и прекрасным игро-
ком в бейсбол; очень хорошо играл в теннис и бильярд. В бильярд,
он играл настолько хорошо, что каждый раз, когда я заставал его за
ним, я неизбежно вспоминал знаменитое высказывание Дизраэли:
“Молодой человек, ваша храбрость в этой игре говорит о растра-
ченной молодости”.
При выборе рубашек и галстуков Капабланка был, кажется,
требовательнее, чем при выборе дебютных вариантов».
Шпильман: «В личной жизни Капабланки нет ничего такого, что
позволило бы угадать в нем шахматного мастера. Он — элегантный
светский человек, хотя и свободный от соответствующих “элегант-
ных пороков”. Он не курит, не пьет».
Своим поведением, в котором сочетались свободная тонкость
манер с любезной самоуверенностью, кубинец покорял как публи-
ку, так и мастеров, не говоря уже о дамах. Конечно, то, что Капа-
бланка совсем не изучал шахматную теорию, это миф. Известно,
например, что в молодые годы он проверил более тысячи ладейных
окончаний. И все же можно сказать, используя определение Фло-
ра, что он был лентяй. Возможно, самый большой лентяй среди
великих шахматистов. Вот, что сам о себе говорил Капабланка:
«Что касается вопроса о том, как готовиться к шахматному тур-
ниру, скажу, что самое важное — сон вволю, покой и отсутствие
забот. Я слышал, что Алехин обращает большое внимание на слож-
ную и трудную психологическую подготовку. Для меня это означа-
ло бы огромную трату физической и умственной энергии».
Впоследствии некоторые специалисты считали, что эта «лень» не
дала таланту Капабланки полностью раскрыться. Возможно, что
это и так, но не исключено и то, что это свойство органически
входило в защитный механизм, который оберегал и сохранял све-
жим тот же самый талант.
Каким был талант Капабланки?
Капабланка: «Мой стиль игры ни в коей мере не отражает мое
южное происхождение. Склонный к простоте, я всегда играю при-
Гпава двенадцатая. Ноттингем!
183
лежно и пытаюсь избегать излишнего риска. Я считаю свой метод
правильным, так как всякий бездумный риск противоречит сущно-
сти шахмат, которые являются не азартной игрой, а чисто интел-
лектуальной борьбой, которую надо вести в соответствии с четкими
правилами логики.»
Ни одного шахматиста не называли так часто несравненным.
Несравненное чувство опасности. Несравненно быстрая игра
(конечно, не на закате карьеры). Несравненное умение держать под
контролем позицию. Несравненная техника. Несравненное искус-
ство доводить минимальное преимущество до победы. Несравнен-
ная находчивость в маленьких комбинациях которые в шахматах
гораздо важнее, чем роскошные фейерверки.
Все в превосходной степени — прямо-таки шахматная машина.
Но с этого же началось и осуждение. Особенно критически настро-
енными были соперники — Ласкер и Алехин. Ласкер, например,
считал американский практицизм чуждым творчеству, хотя призна-
вал, что интуиция Капабланки — тот феномен, который нуждается
в специальном исследовании. Даже Алехин после смерти кубинца
писал: «Мы потеряли величайшего шахматного гения, подобного
которому мы никогда не встретим».
Действительно, определение гениальности в шахматах довольно
туманно, но если под этим понимать врожденное чутье, то Капаб-
ланка был гениальным по своему ясновидению. Такому таланту
неизбежно сопутствует то, о чем пишет Шпильман:
«Сначала его вера в успех базировалась на холодной расчетливо-
сти, но со временем стала “сама собой разумеющейся”. Это ото-
мстило за себя. Сначала, когда “само собой разумеющееся" впер-
вые не пришло, это вызвало огорчение и гнев, а результатом яви-
лось ослабление напряжения и решительности. С этой позиции я
подхожу и к загадке Буэнос-Айреса, где Капабланка проиграл
именно из-за своих ошибок. Умеренность — большое искусство.
Капабланка владел им в тысяче мелочей, лишь его самонадеян-
ность не поддавалась этому искусству».
Шпильман написал эти строки в 1929 году. Кубинец остался верен
себе и после Ноттингема. Взвешивая возможности всех претенден-
тов на матч с Эйве, он отдавал предпочтение новому чемпиону. Но...
«Читатели, возможно, хотят знать мое мнение о моих собствен-
ных шансах. Думаю, что если здоровье позволит, то при нынешней
игре я могу надеяться на победу».
184
Пауль Керес
Впрочем, довольно о несравненном Капабланке. Ведь есть еще «в-
третьих». Это уже относится к молодежи.
Трое из четырех (Ботвинник, Файн и Решевский) показали хо-
рошие результаты и выдвинулись на первый план. В особом поло-
жении находился Ботвинник. В своих мемуарах он вспоминает,
что командировочные ему платили, как народному комиссару.
Вручение ордена «Знак Почета» сопровождалось следующими
словами: «Ботвинник награждается орденом, потому что его успех
в Ноттингеме способствует... делу социалистической революции».
Ни один из шахматистов не пользовался такой поддержкой, но
никакой другой участник не чувствовал и такой ответственности,
как Ботвинник.
Файн отмечал, что Ботвинник на этом турнире играл, как Але-
хин в его лучшие годы.
Алехин: «Я лично считаю, что у него есть все надежды стать чем-
пионом мира в ближайшие годы. По сравнению с сильной и кор-
ректной игрой советского гроссмейстера, другие гроссмейстеры
производят гораздо более скромное впечатление. Файн и Решевс-
кий, несомненно, являются исключительными техниками, особен-
но, если учесть их возраст. Но у меня такое впечатление (меня мо-
гут назвать старомодным), что в их игре слишком много деловито-
сти и мало искусства».
Флор пошел еще дальше: «Я не льстил Ботвиннику, когда в 1933
году предсказал ему большое будущее. Должен все же признаться:
тогда не верил, что уже через три года Ботвинник получит неофи-
циальное звание чемпиона мира (которое уже сейчас спокойно
можно ему присвоить)..».
Спустя годы, такие утверждения звучат громко, но в дни Нот-
тингема они относились скорее к сфере рекламы. Как уже сказано,
никому не удалось убедительно доказать свое превосходство. На
Западе большее оживление вызывал поющий свою лебединую пес-
ню кубинец, чем только начинающий путь «победный гимн» това-
рищ Михаил. Там были готовы сражаться и все остальные — от
нетерпеливого Алехина до Флора.
Ноттингем только увеличил напряжение. В 1936 году казались
справедливыми слова д-ра Ханнака:
«В переходный период мы имеем около полудюжины кандидатов
в чемпионы мира, но никто не может сказать, кто из них вправе
первым вызвать Эйве к барьеру».
Гпава двенадцатая. Ноттингем!
185
Миру грозила новая неразбериха. Она и наступила, выплеснув
совершенно новое имя.
Мюнхен. Промежуточная Олимпиада
Организацией шахматной Олимпиады в Мюнхене немцы хотели
убить двух зайцев: восстановить международные контакты и, по
словам самих организаторов, превысить все, что когда-либо демон-
стрировалось в области шахмат. У второй задачи был определенный
политический подтекст. Как заявило некое высокое лицо на при-
еме шахматистов в Мюнхене, гости должны почувствовать, что
«после невообразимых лет терпения, Новая Германия под руковод-
ством Адольфа Гитлера стала страной чести, свободы, труда и
мира». Характерно, что мероприятие было поддержано большой
суммой, перечисленной министерством пропаганды Геббельса, и
что организаторам непосредственно помогал приближенный Гит-
лера д-р Франк.
И все же нацистам было нелегко сломать ими же самими создан-
ные препоны. «Uudisleht» весной 1936 года писала:
«О Мюнхене ни слуха, ни духа. Возникают сомнения, будет ли
вообще Мюнхенская Олимпиада, а если будет, то не станет ли она
всего лишь “шахматной олимпиадкой»? За границей раздаются го-
лоса, призывающие к бойкоту, так как шахматистам, кроме разде-
ления по силе игры, не нравится никакое другое деление, а меньше
всего — деление на арийцев и неарийцев».
Многие знаменитые шахматисты принципиально отказались от
участия. Гроссмейстер Шпильман публично заявил, что чувство
такта и чувство собственного достоинства не позволяют ему играть
там, где его терпят только временно. А тут еще англичане не согла-
сились отложить турнир в Ноттингеме, так что шахматисты экст-
ракласса в Мюнхене отсутствовали. Двойственную позицию заняла
ФИДЕ. Эта промежуточная Олимпиада официально не признава-
лась, участие в ней было делом шахматного союза каждого государ-
ства, но в то же время правление ФИДЕ не отказало устроителям в
моральной поддержке.
Приглашения были посланы тридцати странам-членам ФИДЕ.
Съехалось около двухсот шахматистов от двадцати одного государ-
ства (немцы увеличили состав команды от традиционных четырех
до восьми досок). Среди них не было ни одного гроссмейстера,
186
Пауль Керес
кроме Мароци. Зато участвовали почти все тогдашние кандидаты в
гроссмейстеры.
Эстонцев мучили старые заботы. До последней недели не было
ясно, состоится ли поездка. Когда денежные трудности наконец
были преодолены, «Uudisleht» рассуждала:
«В отличие от спортсменов, мы не требуем обязательно первого,
второго или третьего места. Ведь это все равно, что требовать, что-
бы человек, принятый на работу швейцаром, через пару лет стал бы
директором. Среднее место, эдак примерно одиннадцатое, было бы
для неопытной команды довольно хорошим достижением.
Хоть у команды и львиная голова, да зато мышиный хвост».
Мюнхен остался в тени Ноттингема. Сильнейшие боролись ярост-
но, но средний уровень партий был крайне низким, большинство
стран просто не смогло выставить по восемь хороших шахматистов.
Тем более бросалась в глаза помпезность соревнования. Устраивались
различные фейерверки, выезды, представления и приемы, на которых
немцы смогли блеснуть своим традиционным искусством организато-
ров. Это произвело впечатление, и после Олимпиады гости признали,
что ничего подобного они действительно раньше не видели.
Первое место заняла команда Венгрии, которая выиграла все
матчи. Далее следовали сборные Польши, Германии, Югославии и
Чехословакии. Эстония со своим «мышиным хвостом» заняла-таки
место в середине таблицы, точнее — десятое.
Керес'. «Я опять делал основной упор на легкий комбинационный
стиль, учитывая хорошую подготовку, полученную на прошлых со-
ревнованиях».
Действительно, за «комбинационным роялем» Керес делал все,
что хотел. В его блестящих импровизациях нельзя было уловить
диссонанс. При более трезвой оценке у него по сравнению с Бад-
Наугеймом и Дрезденом (и даже с Зандвортом) прибавилось
уверенности, в нескольких партиях неожиданная глубина прояви-
лась и в позиционной игре.
Керес на первой доске набрал 15,5 из 20, что составило 77,5 про-
цента, и занял первое место. Руководитель эстонской делегации
Вельдеманн сообщал на родину:
«Когда выяснилось, что я Mann aus Eestland1, мне пришлось нео-
днократно удовлетворять любопытство зрителей: “Покажите мне,
1 Человек, из Эстонии (нем.).
Гпава двенадцатая. Ноттингем!
187
пожалуйста, Кереса: я хотел бы видеть, как выглядит этот знаменитый
шахматный гигант”. Керес теперь — зрелый муж. Его слава и его пре-
красные партии передаются через эфир во все уголки Земли. Стало
уже традицией в газетах Германии и других стран сопровождать луч-
шие партии Кереса и даже других шахматистов заголовками вроде:
“Настоящая партия в стиле Кереса!” До сих пор такое говорилось толь-
ко об Алехине: “Атакует, как Алехин”, “Это был алехинский ход” и
т.д».
Но похвалы похвалами, а на ноттингемский поезд билеты прода-
вались в то время, когда у Кереса еще не было разрешения на поез-
дку, поэтому в течение всего 1936 года он сыграл против гроссмей-
стеров, входящих в шахматную элиту, только четыре партии, сделав
лишь одну ничью — с Алехиным.
Когда он начинал свой большой путь, в мае, в Бад-Наугейме у
него, кроме красивого, но неопределенного эпитета «новой звез-
ды», за душой ничего не было; в сентябре (после Мюнхена) он
стал мастером, которого югославский журнал «Sachovsky
Glasnik» поместил в десятку лучших за 1936 год: 1. Капабланка,
2. Ботвинник, 3. Файн, 4. Эйве, 5. Флор, 6. Алехин, 7. Решев-
ский, 8. Ласкер, 9. Лилиенталь, 10. Керес, 11. Рагозин, 12. Пирц.
«Chess» писал, что ключ будущего в руках ноттингемской четвер-
ки (Ботвинник, Файн, Решевский, Флор) и, возможно, Кереса.
Чего еще можно было желать? Сам Керес признавал, что Занд-
ворт и Мюнхен восстановили в нем уверенность в своих силах,
которая была поколеблена в Дрездене: «Я завоевал себе место в
семье международных мастеров. Теперь я решил проложить себе
путь в гроссмейстеры». Подумать только: уже перед чемпиона-
том Эстонии 1935 года у него была цель — только первое место,
только тот результат, который бы предоставил возможность до-
биться в Варшаве приглашений на турниры. Вполне вероятно,
что этот столь скромный юный боец чувствовал силу своего
таланта.
Правда, для такого неопытного бойца не столь важна была его
теперешняя позиция. Гораздо важнее для него был вектор движе-
ния: как и куда? Тогда никто не мог ответить на эти вопросы, ибо
считали, что жизнь, вопреки поговорке, ничему не хочет научить
этого милого мальчика. Тех, кто наблюдал за этой жизнью со сто-
роны, ввело в заблуждение внешнее впечатление, которое не совпа-
дало с тем, что творилось в его душе.
188
Пауль Керес
Конечно, можно сделать вы-
вод, что сам Керес не очень-то
ломал над этим голову — шел
себе вперед и шел. Но это по-
спешный вывод. Уже начиная
со своих первых соревнований,
Керес пытался усвоить то, чего
был лишен дома в годы учения.
Он пытался догнать тех, кто был
опытнее и техничнее его. При
таких обстоятельствах было бы
наивно требовать прямолиней-
ного, заметного и быстрого про-
цесса.
На турнире в Зандворте Керес
впервые встретился с новым
чемпионом мира д-ром Эйве.
Французская защита
Керес — Эйве
Зандворт, 1936
1.е4 еб 2.d4 dS З.е5 с5 4.&13 cd
5.©:d4 &c6 6.©f4 f5 7.Ad3 &ge7
8.0-0 &g6 9.©g3 Ae7 10.Sei
0-0 И.аЗ &b8 12.&bd2 aS 13.
£b3 &a6 14.a4 &b4 15.&fd4
£d7 16.Ab5 &c6.
Этот вариант в то время мас-
тера почти не применяли. Эйве
остался невозмутимым и, тонко
маневрируя, получил хорошую
позицию. Керес не знал, что
предпринять, он сделал ход, ко-
торый комментаторы назвали
«псевдоатакой».
17.с4 &:d4 18.&:d4 AcS 19.
Sd3 Д:Ь5 2О.£:Ь5 ЙЬ4!
21.ЙП Sad8 22.ДеЗ d4 23.
Ad2 d3 24.ЬЗ f4 25.Se4 Sf5 26.
Sael Sh5 27.h3 Sg5 28.&d6
a:h3 29.A:f4 £:f4 3O.S:f4 Sg3
31.gfe4 Sh5. Белые сдались.
Там же Кересу удались кра-
сивые комбинации, но по-сво-
ему характерна следующая кон-
цовка в партии с Боголюбовым
(черные).
Керес объяснил в советской
шахматной газете «64»: «Оба
противника находились в цейт-
ноте. Белые пытаются избежать
ничьей».
32.Дс1 Ф18 33.ah8+.
Гпава двенадцатая. Ноттингем!
189
«Сыграно в надежде на ловуш-
ку. После хода 33.S:g5 у белых
было бы преимущество».
ЗЗ...Йе7 З4.й:е5+ £d7 35.
£g2 f6?
«На это белые и рассчитыва-
ли. Но ловушка не дала бы им
никакого преимущества, так
как черные посредством 35...
Sg6 могли легко выровнять по-
ложение».
36.1S:d6+ £:d6 37.ДГ4+ gf 38.
S:M fg 39.fi:g3. Черные сда-
лись.
«Удачная попытка (но до-
вольно авантюрная)».
На Мюнхенской Олимпиаде
Керес был в своей стихии.
Французская защита
Керес — Александреску
1.е4 еб 2.d4 d5 З.е5 с5 4.dc
&сб 5. £13 Д:с5 6. Ad3 &ge7
7.ДГ4 ЙЬб 8.0-0 Й:Ь2 9.&bd2
®Ь6 10.с4 Ьб Н.Йс1 &Ь4 12.
Де2 Ad7 13.аЗ £а6 14.8 М Йсб
15.-A.g3 &f5 16.cd ed.
17.e6! fe 18.&e5 £:g3 19.hg
Sc7 20.&:d7 £:d7 21.йЬ2 ДЬб
22.S:g7+ £d6 23.&e4+ de
24.@fdl+. Черные сдались.
Именно такие партии волно-
вали массы. Но в Мюнхене Ке-
рес почти половину партий на-
чинал с позиционного 1.&13,
играл с удовольствием и окон-
чания.
Глава тринадцатая
Четыре турнира. Четыре первых места
Если представить себе орбиту шахматной жизни в Европе в виде
эллипса, то в 1937 году ее фокусы находились в Голландии. В од-
ном была сосредоточена новая дуэль между Алехиным и Эйве, в
другом — с нетерпением ожидавшееся великое противостояние сил
в Земмеринге. На сцене опять появился таинственный меценат
Зимдин — его не обескуражила неудача с матчем на первенство
мира и он провозгласил невиданный доселе Weltturnier1. Среди
многих приглашенных был и предполагаемый соотечественник
Зимдина.
После Мюнхена Керес никуда не выезжал. За прошедшие полго-
да он выиграл первенство Международного шахматного союза и
чемпионат Эстонии по переписке (на этом его увлечение заочными
шахматами почти прекратилось). На таллинском тренировочном
турнире ему впервые удалось опередить своего самого трудного
противника — Шмидта.
«Uus Eesti»: «Победа Кереса была закономерной». (Еще год назад
такого комментария никак нельзя было ожидать.)
Эстонские шахматы напоминали человека, которому очень хо-
чется куда-нибудь пойти, но который связан по рукам и ногам.
Шахматисты спорили и составляли планы; разочарованные акти-
висты выступали с возмущенными заявлениями. Раньше этим от-
личался Лаурине, теперь ему вторил Вельдеманн:
«Почти вся организационная работа легла на плечи одиночек. Не
похоже, чтобы в ближайшее время появились “фанатики труда”,
которые захотели бы заниматься неблагодарным делом шахматного
чернорабочего. Если бы все те немногие шахматные деятели, кото-
рые самоотверженно трудились на этом поприще, за что их много
ругали и мало хвалили, — если бы они все сразу отступились бы, то
в эстонских шахматах на некоторое время наступил бы застой. Мо-
жет быть, даже летаргия, — пока не нашелся бы какой-нибудь “глу-
1 Мировой турнир (нем.).
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
191
пец”, у которого был бы избыток энергии и который не боялся бы
обжечься».
И Кересу, как заместителю председателя Шахматного союза,
пришлось участвовать в нелегких спорах о том, каким должен быть
его основной закон.
Но самое важное происходило все же за кулисами этих дебатов.
«Postimees» объяснял читателям: у шахматного мастера с утра до
вечера на столе расставлены фигуры, 1937 год будет для него труд-
нее предыдущего, и утверждал, что после приглашения на турнир
в Маргет (где должен был участвовать Капабланка) «Керес больше
двух месяцев работал над партиями и эндшпилями экс-чемпиона
мира, серьезно просмотрев более тысячи партий». Небольшое
преувеличение: кубинец вообще сыграл вполовину меньше
партий. Но вопрос не в количестве и даже не в исследовательской
исступленности Кереса. Впоследствии, может быть, нам будет
важнее всего знать, чьи партии Керес так последовательно изучал.
Ведь они могут показать, на что он претендовал. Кстати, тогдаш-
нюю шахматную работу Кереса не следует оценивать по совре-
менным меркам. Керес всегда подчеркивал, что в годы его моло-
дости шахматы были больше игрой, чем работой. Такой сво-
бодный игровой элемент проявлялся у него и в так называемом
кабинетном анализе. В то время продуманная индивидуальная
программа была, наверное, только у Ботвинника (а до него — у
Алехина). Керес не достиг того уровня, его не оставляла равно-
душным ни одна новая проблема, но весь поначалу неразборчиво,
стихийно приобретенный материал затем просеивался сквозь
очень частое сито. Незаметно наполнялся именно тот сосуд, куда
просачивался настоящий шахматный настой — эликсир позици-
онной игры. Дебютные анализы Кереса по-прежнему часто бро-
дили в прошлом, но его комментарии к партиям отражали явное
внутреннее созревание. К тому же он был в таком возрасте, когда
человек быстро развивается и все схватывает на лету. Обычно ос-
торожный Лаурине не скупился на слова: наш чемпион, кажется,
полон сил.
Приглашение в Земмеринг привело Кереса к решению — по воз-
можности больше участвовать в коротких турнирах. Это было пра-
вильное решение: молодому человеку следует опасаться не траты
энергии, а нехватки опыта. Все шахматисты, приглашенные в Зем-
меринг, обладали значительно большим опытом, чем Керес.
192
Пауль Керес
После Ноттингема (можно сказать, и после Мюнхена) на шах-
матной арене восстановилось относительное спокойствие. В про-
межутке — с августа, 1936 по март 1937 — было проведено шесть
международных турниров, но они были в основном даже не с деся-
тью, а с восемью участниками. И международными они были по
чисто формальному признаку: среди местных мастеров появлялся
один-два шахматных аса. Из наиболее значительных личностей
большую активность проявил американец Файн, который в прямом
смысле и стал завоевывать Старый Мир. Кроме множества сеансов
одновременной игры и матча с Штальбергом, он успел принять
участие во всех названных турнирах, выиграл пять из них, едва не
выиграв и шестой.
Это случилось в Гастингсе, где конкурентом Файна был Алехин.
Американец победил семерых противников подряд. Алехин ценой
огромного напряжения держался на дистанции в пол-очка. В
восьмом туре дело решалось в очном поединке. Файн проиграл.
«Times»: «Великолепная, достойная ситуации партия».
«Schach-Echo»'. «Экс-чемпион играл эту удивительную партию в
атакующей манере, как в свои лучшие дни. Д-р Эйве считает, что
эта победа является одним из самых больших триумфов в жизни
Алехина».
Что может сделать одна победа! Повсюду начали говорить, что
Алехин снова находится в отличной форме. В связи с этим мир
думал о приближающемся матч-реванше. Низко упавшие акции
Алехина поднялись, как по мановению волшебной палочки. Сам
Алехин в газетной заметке из Гастингса: «Вряд ли я смогу более
содержательно играть в шахматы. Хватит ли этого в игре против
Эйве?»
Кереса в Гастингс не приглашали. Хозяева, щепетильные в воп-
росах этики, помнили о прошлом запоздалом отказе. Все же он в
конце марта оказался в Англии. Началось продолжительное турне:
Маргет—Остенде—Прага—Вена; восемь недель непрерывной игры.
Особенно трудно было в первый раз: в Маргете играли Алехин,
заменивший отказавшегося от турнира Капабланку, и Файн, при-
бывший прямо из Москвы.
Несмотря на прошлогодние успехи, Кереса везде встречали до-
вольно настороженно: многим было еще непонятно, что же пред-
ставлял собой эстонский шахматист. «Eesti Male» поставила почти
гамлетовский вопрос: «Да или нет?» Маргет должен был показать,
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
193
где место Кереса: в ряду «проходных» мастеров, каких много в лю-
бой стране, или среди шахматистов, входящих в мировую элиту.
Видимо, такие постоянные сомнения только подтверждали то, что
с каждым новым успехом у домашних появлялись надежды, кото-
рые вырастали до пугающей высоты.
Европейские шахматные журналы после Мюнхена уделяли мало
внимания первому шахматисту Эстонии. Да на то и не было при-
чин: Керес никуда больше не выезжал. Единственным исключени-
ем оказался скромный «Schach-Echo», с радостью сообщивший на
первой странице новогоднего номера, что журнал завербовал в по-
стоянные сотрудники Пауля Кереса, который будет представлять
каждый месяц по статье. Турне Кереса вызывало понятный инте-
рес, который всегда обращен на возможных «людей будущего».
После Маргета «Wiener Schachzeitung» утверждал: от Кереса ждали
многого, но только не того, что случилось.
Все же одно высказывание стояло совершенно особняком. Тур-
нир в Англии только начался, когда 2 апреля 1937 года в чехо-
словацкой газете «S achovy Tyden» появилась статья, которая до-
стойна того, чтобы с ней познакомиться поближе.
Пауль Керес — Паганини в шахматах
Керес сейчас является самым удивительным шахматным фено-
меном. За полтора года он создал столько блестящих партий,
сколько многие не смогут создать за всю свою жизнь. Творчество
Кереса нельзя разложить по полочкам. Он одинок, у него нет пред-
шественников, а у каждого из его подражателей нет возможности
заниматься этим безнаказанно. Впоследствии в шахматную исто-
рию будет вписано золотыми письменами имя Пауля Кереса, но
школы Кереса не будет никогда. Лишь он один может играть в та-
ком головокружительном стиле, при котором все, казалось бы, ви-
сит на волоске, и несмотря на это, все детально рассчитано! В
партиях Кереса имеются такие позиции, в которых любой другой
мастер сел бы на мель — позиции на грани абсурда. Когда вы
разыгрываете эти партии, остается впечатление сумасшедшей пляс-
ки на краю пропасти. Но если вы более хладнокровно взглянете на
них, то уловите логику Кереса, его гениальность. Этот потрясаю-
щий своей страстностью игрок — Паганини в шахматах, и он игра-
ет на одной струне свои дьявольские мелодии.
194
Пауль Керес
Какой искренний восторг, какое удивительное предвидение!
Имя Кереса золотыми буквами впишут в шахматную историю... В
канун 1937 года такое мог сказать только пророк. Изумление по
поводу красноречивого автора не уменьшится даже от сознания
того, что это было своеобразной рекламой — «5 achovy Tyden» уст-
раивала в Праге турнир и, видимо, считала Кереса «гвоздем про-
граммы». Спустя десятилетия, эти строки можно считать предска-
занием астролога. Статья дает довольно ложное представление о
Кересе, о его творчестве. А впрочем, что еще мог написать редактор
чужой газеты о молодом шахматисте комбинационного стиля? К
счастью, «S achovy Tyden» подымая Кереса на щит, не принижала
творчества его коллег. Но скоро те же слова стали повторять сотни
любителей шахмат, по сути дела — дилетантов, а это оставляло уже
неприятный осадок.
Но вернемся снова в Маргет, откуда Керес, ничего не подозревая,
послал в «Uus Eesti» письмо:
«Международный турнир начался вчера с большим шумом. Со-
бралось около 180 шахматистов, которые играют все вместе в од-
ном большом зале. Церемония открытия, сдобренная характерным
для англичан юмором, прошла гладко. Завтра вечером — сеанс од-
новременной игры Файна, в субботу вечером — большое представ-
ление с танцами в кабаре. Об удобстве шахматистов очень заботят-
ся, им даже дали пользоваться всеми спортивными площадками
Маргета (теннис, гольф, кегли и т.д.). Погода хорошая, весна в раз-
гаре.»
«Wiener Schachzeitung» тоже отмечал, что на десять дней англий-
ский курорт превратился в шахматный рай. Он посчитал необходи-
мым тут же добавить: маленькие призы и острая конкуренция, ко-
торая заставляет игроков высшего класса во что бы то ни стало
выигрывать у слабых, накладывают свою печать на этот рай. Дей-
ствительно, четыре приза равнялись соответственно 12, 8, 4 и 2
фунтам.
Об английском стиле церемонии открытия позаботился сэр
Джон Саймон, известный политик, а в более узком кругу — извес-
тный любитель шахмат. Говорят, он открыл в своей жизни много
вещей: устрицы, коробки сардин, бесчисленные костюмы адвоката.
Но ничто не принесло ему большего удовольствия, чем торже-
ственное открытие этого шахматного съезда. Затем профессиональ-
ный оратор пожелал: да будет здесь заложена основа чего-то ново-
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
195
го, что навеки войдет в шахматную историю (формула вежливости,
но на фоне предстоящих событий — весьма внушительная). После
получасовой речи министр сделал за Кереса первый ход. Против-
ником Кереса была чемпионка мира Вера Менчик.
Основная группа (среди участников четыре иностранца — Але-
хин, Файн, Керес и Фолтыс) не представляла ничего особенного,
но последние два года так разгорячили публику, что теперь любая
неожиданность могла для нее оказаться искрой на бочку с порохом.
Маргет для этого давал немало поводов.
«Chess»: «Как много странных обстоятельств можно было бы от-
метить.»
«Wiener Schachzeitung»: «После дуэли Алехина с Файном в Гас-
тингсе на сей раз началась борьба троицы Алехин—Файн—Керес
между собой, в которую на некоторое время затесался и молодой
чешский лев Фолтыс.»
«8 chachovy Tyden»: «Случилось так, что фавориты сначала встре-
тились с местными игроками. Можно было предположить, что пос-
ле четырех туров у них у всех будет по четыре очка. Первый тур
подтвердил это. Во втором туре...»
Второй тур был сыгран 1 апреля. Когда до материка дошло
известие о том, что Алехин проиграл слабому английскому шах-
матисту Бюргеру, то многие отнеслись к сообщению, как к не-
удачной первоапрельской шутке. Экс-чемпион мира проиграл
просто глупо: вместо того, чтобы сделать нормальный ход, пос-
ле которого находящийся в цейтноте противник мог бы сразу
сдаться, Алехин, видимо, соблазненный этим цейтнотом, за-
чем-то пожертвовал коня. Бюргер был вынужден принять жерт-
ву, которая привела его к победе. «64» писала: «Когда отложили
партию Алехина с Бюргером, то Алехин в перерыве выпил вис-
ки и затем сдался.» Говорят, он сердито заявил: остальные семь
туров покажут, может ли он дать очко форы Файну. О Кересе
он и не думал.
Чемпион Эстонии в первом туре выиграл у Менчик. После вто-
рого тура он писал домой:
«По жребию у меня опять первый номер, но на особо хороший
результат не надеюсь. Сказывается недостаточная тренирован-
ность, из-за чего благоприятный ладейный эндшпиль с Мильнер-
Берри завершился ничьей» (характерно, что о сенсационном пора-
жении Алехина в этом письме не сказано ни слова).
196
Пауль Керес
В третьем туре Алехин вроде бы оправился от удара и эффек-
тно победил Тейлора. Довольно многозначительная деталь:
Тейлор, полуслепой человек, немного опоздал к туру и первым
делом спросил, как идут дела у Алехина? И с удивлением узнал,
что Алехин ждет его (ведь так называемая домашняя подготовка
в то время была в диковинку: шахматисты приходили и играли).
Керес блестяще воспользовался дебютной ошибкой Алексан-
дера и выиграл партию прямой атакой на короля. Файн был
вынужден уступить пол-очка Томасу, ветерану английских
шахмат.
Четвертый тур. Буйный Александр Великий заматовал короля
Томаса, Файн выиграл у Мильнер-Берри, Керес одержал убеди-
тельную победу над Бюргером.
Пятый тур. Файн — Алехин. Нетерпение, жажда реванша приве-
ли Алехина к катастрофическому проигрышу. Комментарий того
времени: Файн может без опаски спешить к первому месту. А Ке-
рес? О Кересе, говоря словами Л.Толстого, «было забыто.» Хотя в
том же туре он эффектно выиграл у Тейлора.
Шестой тур. Счастливые дни Кереса продолжались. Как говорят
шахматисты, он опять дал партию для печати. На этот раз жертвой
оказался Томас. Файн сделал ничью с Александером. И вдруг неза-
метно Керес стал единоличным лидером с 5,5 очками из 6. За ним
следовали: Файн — 5, Алехин и Фолтыс — 4.
Седьмой тур. 7 апреля 1937 года. Керес: «В испанской партии
великий Алехин получил “плохую игру”, мой слон на с5 препят-
ствовал его рокировке... Дальше я, несмотря на цейтнот, играл хо-
рошо.»
Экс-чемпион, которого, по словам Тартаковера, в одной партии
нужно было по меньшей мере три раза победить, теперь сдался уже
на двадцать третьем ходу. Сенсация — слишком банальное слово
для характеристики такого момента, оно годится скорее для бокса.
Молодой шахматист создал неувядаемую партию, какой Каисса
редко одаривает даже самых избранных. В каком праздничном на-
строении он мог ее анализировать с грозным соперником! Кстати,
Алехин в анализе блистал, демонстрировал варианты, которые Ке-
рес вообще не замечал.
Файн догнал его в предпоследнем туре, где Керес сыграл вничью
с Фолтысом. Последний тур свел конкурентов на первое место
между собой.
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
197
«Schachovy Tyden»-. «Сколь многие удовлетворились бы ничьей.
Но честь и слава представителям младшего поколения: они устали
только тогда, когда делать уже было нечего.»
Керес сначала получил преимущество, но ошибся и оказался на
грани проигрыша. Затем последовали ошибки со стороны амери-
канца, а эстонец не сумел ими воспользоваться.
Керес. «Я снова чувствовал в эндшпиле недостаточную технику.»
В итоге Керес и Файн поделили первое-второе места (Алехин
отстал на полтора очка!). Керес набрал много: если бы в шахматах
применяли коэффициент трудности, то очков у него было бы еще
больше — почти все его партии вошли в разряд образцовых. Трудно
было бы в девять партий вложить больше свежих мыслей, чем это
сделал Керес в Маргете.
Файн-. «Керес играл, как истинный гроссмейстер. Несомненно,
его ждет большое будущее.»
«§ achovy Tyden»-. «Исключительные комбинационные способнос-
ти Кереса произвели на всех участников сильное впечатление. Если
учесть, что ему только 20 лет, можно быть уверенным в его будущей
славе. Единственное, что этому противоречит, так это его редкая
скромность. Претенденты на звание чемпиона мира никогда не от-
личались этим свойством.»
«Tidskrift for Schack»-. «Эстонец — самый младший из всех между-
народных мастеров, а показал себя равным с почти столь же моло-
дым, но более известным Файном.»
«Wiener Schachzeitung»'. «Если так пойдет и дальше, то Керес мо-
жет питать самые смелые надежды на будущее.»
Это было впервые — чтобы шахматная пресса, кроме герба грос-
смейстера, предлагала Кересу и регалии претендента в чемпионы
мира. Разумеется, несколько поспешно.
Теперь Керес пожинал плоды домашней работы, которую он
проделал в изоляции от внешнего мира. И его яркий талант начал
созревать исключительно быстро. Быстрее, чем он сам.
Турнир в Маргете снова затронул проблему Алехина. Как после
Гастингса его возносили на пьедестал, так теперь его оттуда спеши-
ли сбросить. «S achovy Tyden» придумала далее эпитет:
«нокаутированзный Алехин.» Пространную статью опубликовал
Файн, который утверждал, что эпоха Алехина кончилась.
Но все это были только рассуждения. На следующий же день оба
молодых триумфатора торопились через Ла-Манш в Остенде, считав-
198
Пауль Керес
шийся «королем» бельгийских пляжей. На этот раз они были
вдвоем, другие звезды первой величины отсутствовали. В Англии
они встретились в последнем туре, в Бельгии жребий свел их в са-
мом начале (Кересу снова достался № 1). Это была принципиаль-
ная партия, здесь они пытались выяснить между собой то, что на
английском берегу осталось невыясненным. Керес выиграл эту
партию, чем вызвал широкий резонанс.
«Uudisleht»: «Среди народа очень велик интерес к выступлению
Кереса. Часто можно услышать вопросы: “Как дела у Кереса?” Три
женщины остановились перед витриной, где было вывешено сооб-
щение о блестящей победе Кереса над Файном. “Ну и молодец этот
Керес, — обменивались мнением женщины, — он еще лучше, чем
Палусалу, с его двумя золотыми медалями. Интересно, его тоже
будут встречать с музыкой?”»
А потом для Кереса наступили плохие дни; и самое страшное —
в игру вошла беззаботность, апатия. Вот что говорил распорядитель
турнира Кмох:
«Участники проводят здесь приятные, — может быть, даже
слишком приятные — дни. Они живут в шикарной гостинице и
ведут себя, как высокопоставленные гости. Сезон еще не начался, и
без конца дует апрельский ветер, но в этой стране без комендантс-
кого часа никто не скучает. В казино, куда вход свободный, можно
с помощью всего пяти франков стать миллионером. Бесчисленные
open-all-night1 бары стараются перещеголять друг друга своей деше-
визной. Жить хорошо, но играть на турнире нелегко, особенно если
ты Junge und Schwungmaster* 2.»
Керес не входил в их число, но общая атмосфера, наверное, по-
влияла н на него. Неопытному игроку нужно было переварить еще
и пережитое на предыдущем турнире.
В третьем туре Керес проиграл Тартаковеру, из-за этого он даже
не отправил письмо в «Uusi Eesti.»
Лаурине: «Вероятно, из-за грустного настроения...»
Письмо позже все-таки было доставлено. Исход начатой в сти-
ле рулетки партии, по Кересу, решила маленькая ошибка: «Неча-
янно коснулся коня и должен был им пойти, что стоило мне
пешки.»
' Ночные (англ.).
2 Юный и бойкий мастер (нем.).
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
199
Керес: «Но этим серия моих несчастий еще не кончилась. В чет-
вертом туре, играя с Гробом, я получил прекрасную позицию, но
затем подставил пешку, и позиция развалилась. Кое-как я ее урав-
новесил, но проиграл по времени! До контроля к 51-му ходу в цей-
тноте был Гроб, но ему удалось спастись. У меня же оставалось
примерно 20 минут, но я забыл, что нужно сделать еще один ход, и
просрочил время!»
Первое место пришлось поделить на троих между Файном, Кере-
сом и швейцарцем Гробом, который получил по очку от обоих со-
победителей. Критики крутили носом: единственное, что осталось
в памяти от этого турнира — партия между Файном и Кересом.
Керес, едва турнир закончился, сразу же поспешил в Прагу. Там
из гроссмейстеров был только первый шахматист Австрии Элиска-
зес. Зато просто сильных мастеров в Праге было значительно боль-
ше, чем на двух предыдущих соревнованиях. В Центральной Евро-
пе шахматы привлекали гораздо больше, чем на Западе. Керес пи-
сал в «Uus Eesti»:
«Организация турнира великолепна, и игра доставляет радость.
Этот турнир, наверное, для меня обернется не тяжким трудом, а
приятным отдыхом! То же, надеюсь, будет и в Вене, где, кроме
шахмат, у меня по утрам будет теннис. Здорово, правда?»
Настроение было действительно хорошее. Его могла поднять и
церемония открытия турнира. Гостеприимные чехи хотели привет-
ствовать восходящую шахматную звезду на эстонском языке, но
какой-то шутник составил довольно озорной текст. В ответ на это
Керес выиграл восемь партий подряд, и все они были весьма содер-
жательными.
«5 achovy Tyden»: «Керес выигрывает подряд, будто дрова в лесу
рубит.»
Слабое утешение в том, что и гостям ничего не удалось сделать с
этим феноменальным эстонцем.
«Ceske slovo»: «Пауль Керес — чудо Севера. В последние годы мы
напрасно ждали прилива новых творческих сил в шахматы. А те-
перь молодой мастер, представитель малоизвестной маленькой
страны, стал в Праге таким триумфатором, что стол, за которым он
играет, окружен толпой зрителей... Он многим отличался от других
участников. Он удивлял всех своей скромностью и увлеченностью
шахматами. Его не притягивали всевозможные развлечения, чем он
очень импонировал как шахматистам, так и публике.»
200
Пауль Керес
В Вене Кереса ожидал тематический турнир. Четыре шахматиста
должны были играть между собой в два круга дебют Дери1. Это
начало не имеет никакой теоретической ценности, но дело в том,
что его придумал меценат барон, который финансировал этот тур-
нир. Керес вновь занял первое место, хотя в одной партии все же не
избежал поражения. Известный шахматный деятель Беккер делил-
ся своими впечатлениями в «Wiener Schachzeitung»:
«Венская семья шахматистов могла лицезреть за турнирным сто-
лом самую интересную шахматную личность современности. Он
скромен. Но его игра! Из всех ныне живущих шахматистов именно
у него — самые большие комбинационные способности, самое ес-
тественное безумие, самая освежающая душу смелость — те же ка-
чества, которые уже в Пауле Морфи (то же имя!) вызывали восхи-
щение шахматного мира. Такие люди находят в тысячу раз больше
новых приверженцев шахмат, чем люди safety first2, послужной спи-
сок которых, возможно, и ровнее.»
В Вене состоялась и встреча Кереса с легендарным Ласкером.
Австрийский шахматный публицист д-р Ханнак так описывает эту
встречу:
«В один прекрасный майский вечер он (Ласкер. — Авт.) сидел в
саду гостиницы “Де Франс” вместе с Мартой (супруга Ласкера),
Шпильманом, Соней Граф и со мной. Беседовали до полуночи,
пока к маленькой компании не присоединился последний гость —
Пауль Керес, эстонский шахматный гений, младший из
Enkelgeneraton, который всего десять минут назад был увенчан лав-
рами победителя в близлежащем кафе “Централь”. С еще румяным
от недавних переживании лицом внук приблизился к своему духов-
ному дедушке — так там увидел самого младшего и многообещаю-
щего отпрыска шахматного мира Ласкер. Так они впервые встрети-
лись, так между молодым и старым завязалась дружба с первого
взгляда.»
Только в конце мая Керес вернулся домой из своего победонос-
ного турне.
Судя по газетным репортажам, из самолета вышел загорелый
юноша высокого роста, у которого в руках был портфель и теннис-
ная ракетка. Первый ответ: «Но я же все-таки немного изучал эту
1 l.d4 &J6 2.bf3 £е4.
2 Безопасность прежде всего (англ.).
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
201
игру, в шахматы.» Кто-то требовал автограф. «Нет уж, это я не
могу — такое неспокойное время в отношении векселей...» Тут же
на аэродроме он получил правительственный пакет, хотя его пре-
дупредили, что из-за экономических трудностей в него не смогли
много вложить.
«Uudisleht»-. «За границей не было ни одного дня без соревнова-
ний. Результат такого перенапряжения был очевиден — и без того
худой Керес похудел еще больше. Но Керес полон энергии и стрем-
лений, у него и в мыслях нет пропустить хотя бы одно важное сорев-
нование.»
Более подробное интервью у победоносного путешественника взял
«Uus Eesti»:
— Как принимали за границей?
— Хорошо. Самый сердечный прием был все же в Праге.
— Как старые шахматные львы относятся к новым звездам?
— Должен сказать, что раньше — очень сдержанно, но после по-
беды в Маргете отношения улучшились.
— Кого вы считаете сейчас лучшим шахматистом мира?
— Официально им является Эйве, но очень хорош и Ботвинник.
— Каково настроение, была ли тоска по дому?
— У шахматиста всегда должно быть хорошее настроение, иначе
играть невозможно. Иногда вспоминались пески Пярну.
— Насколько окупаются такие турниры?
— Проплачивать не надо, но и в кармане ничего не остается.
Жизнь там дорога, и на каждом новом месте хочется осмотреться.
— Какая из партий прошедших турниров была лучшей?
— Полагаю, что партия с Алехиным в Маргете. Она прошла
очень быстро, и настроение после нее было прекрасное.
— Что собираетесь предпринять в ближайшем будущем?
— Думаю сначала немного отдохнуть в Пярну. Скоро начнется
турнир в Кемери, затем шахматная Олимпиада в Стокгольме. На-
верное, смогу попасть на турнир в Земмеринг.
Пауль-1 и Пауль-И
Мы уже говорили о международном резонансе восьминедельного
шахматного путешествия...
Паганини в шахматах! Теперь этот эпитет попал в массы. Немец-
кий журналист Димер утверждал, что Керес только играет, как Па-
202
Пауль Керес
ганини, внешне в нем нет ничего демонического. Керес по всем стать-
ям отличался от своих знаменитых соперников. Они были невысокого
роста, длинный Керес среди них казался еще длиннее. Стройный и
бледный, подчеркнуто стройный и бледный. Тогда писали: прямо-
таки по-детски невинен. Эта мысль у нас, кажется, повторяется, но
как часто ее повторяли в 1937 году!
Керес всегда любил шутку и молчание. Неловкость новичка сде-
лала из него молчуна.
«Chess»: «Не случайно, что на каждом групповом снимке мы
находим радостно улыбающегося Файна на переднем плане, а Ке-
реса — спрятавшимся в заднем ряду. Контраст между внешностью
пай-мальчика и его страшной игрой был настолько разящим, что
это только подогревало интерес к обоим полюсам.»
Керес стал настоящим покорителем сердец; потребуется много
времени, чтобы прочитать все дифирамбы в его адрес. Пикантнос-
ти добавило то обстоятельство, что в то жаркое лето 1937 года ми-
нуло 100 лет со дня рождения Пола Морфи. Журнал Соединенных
Штатов «Chess Review» по случаю юбилея своего легендарного зем-
ляка поместил статью о Морфи и Кересе. Позднее в «British Chess
Magazine» появилась статья Колтановского «Пауль Керес — новый
Морфи!» Пауль-I и Пауль-П... Все разговоры сводились к одному:
Пауль-П — будущий чемпион мира.
Если бы Кереса только хвалили, это еще полбеды, но его имя
использовали, чтобы унизить других, весьма достойных шахматис-
тов: «И это прогресс!?», «Долой лавирование!», «Долой американс-
кую конвейерную систему!», «Долой убийственную технику, да
здравствует шахматное искусство!» Репортеры в подобных статьях
старались перещеголять друг друга и всегда советовали «жалким
технократам» брать пример с Пауля-П. Некий корреспондент тре-
бовал, чтобы партии Кереса в обязательном порядке демонстриро-
вались молодежи.
С критикой выступили и такие авторитеты, как, например, вос-
питатель советских шахматистов Петр Романовский. В еженедель-
нике «64» из-под его пера появились три статьи под общим назва-
нием «Некоторые современные творческие тенденции.» В Введе-
нии уважаемый педагог и шахматный философ привел цитату Флора:
«Я лично предпочитаю жертвовать чужие пешки» и находил за ней
целую систему вредных взглядов. Вывод был безапелляционным:
Флор — жертва излишней трезвости.
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
203
Чешский гроссмейстер пытался защититься в ответной статье.
Он утверждал, что Романовский до смешного упрощает его взгля-
ды, когда пытается представить в виде кредо случайную реплику.
Старая атакующая игра давно забыта:
«Шахматист нашего времени должен уметь разгадывать планы
противника, обнаруживать комбинации, использовать микроско-
пические преимущества, понимать динамику шахмат. Это не
только профессиональная техника. Мне гораздо легче на пальцах
высчитать десятиходовую форсированную комбинацию, чем в
стратегически простой позиции найти один, но единственно вер-
ный ход.»
Далее Флор продемонстрировал свой эндшпиль с Ботвинником,
где он в материально равном положении реализовал преимущество
двух слонов против двух коней: «Лет 20—25 назад никто бы и не
думал продолжать этот эндшпиль, признав ничью. Используя дос-
тижения новейшего искусства, я показал, что этот трудный эндш-
пиль можно выиграть. Для любителей “бессмертных партий” такой
эндшпиль — пустое место или скучнейший шахматный этюд. А
Алехин назвал его чуть ли не вершиной современной, практичес-
кой игры.»
В заключение Флор пишет: «Молодой мастер часто начинает
свой путь бурными комбинациями. Под влиянием жизненного
опыта он развивается в сторону современной игры. Этот процесс
неизбежен. В противном случае молодой “комбинатор” не сможет
подняться и будет оттеснен шахматистами, шагающими в ногу со
временем.»
Раскритикованный вместе с Флором Файн писал через несколь-
ко лет:
«До нынешнего века блеск считался выдающейся ценностью, и
каждая партия, в которой не было блестящих жертв, признавалась
безнадежно скучной. Считается (хотя нет ни одного факта, под-
тверждающего это), что, благодаря исполненной блеска игры Мор-
фи, никто не выдерживает с ним сравнения. Число людей, стоящих
на такой позиции, к счастью, уменьшается, но они все же еще зада-
ют тон. У каждого мастера был свой период Морфи, и практически
каждый оставил это увлечение молодости. Неужели, как считают
некоторые, из-за лености и желания играть без риска? Нет, для
таких обвинений нет оснований. Настоящая причина: современ-
ный игрок так хорошо вооружен технически, что блеск, как прави-
204
Пауль Керес
ло, либо вообще невозможен, либо легко отразим. Дикая игра с
жертвами равна самоубийству, и каждый, кто хочет выиграть у рав-
ного себе соперника, должен отказаться от такой тактики.»
Файн в общем-то повторяет Флора, но еще и намекает на явле-
ние, которое можно назвать «мифом Морфи.»
Задавался вопрос: что есть искусство? Ответ: искусство — это
возведение замка на острие иглы. Но искусство доходит до воспри-
нимающего только тогда, когда тот понимает, что чудо родилось,
что замок построен.
Рети: «Дилетанта в шахматах поражает комбинация с жертвой.
Для такого подсознательного восторга имеется много причин. Тут
ясно видно созидательное начало в человеке — единственное, что
может оживить мертвые деревяшки. Но есть что-то совсем особен-
ное, что отличает комбинацию с жертвой от других, даже более
детально рассчитанных комбинаций: сознание того, что дух празд-
нует победу над материей. Шахматный любитель видит в жертве
чудо, о котором в жизни можно только мечтать, но которое обычно
никогда не встречается.»
Шахматные таланты прошлого века возвышались подобно мач-
товым соснам среди ольховника, но гений тогда играл в таком духе,
что его понимал и простой смертный (или полагал, что понимает).
В последней четверти века появился Вильгельм Стейниц со своей
«модной школой», со всяческими принципами. Тогда казалось, что
в безграничном творчестве свободного духа начали ковырять скаль-
пелем, стали его препарировать — и свободное творчество умерло.
Каждый знал, что в игре делают ставку на мат. Вдруг на шахматной
доске возникли какие-то слабые и сильные поля, вдруг заговорили
о каких-то минимальных преимуществах, об их аккумуляции. Те-
перь атаковать стало можно только тогда, когда позиция созрела
для атаки. Что это за атака, когда победа сваливается на голову, как
изъеденное червем яблоко!
Стейниц попытался назло всем показать анализом партий имен-
но своего предшественника Морфи, что в шахматы до сих пор иг-
рали неправильно. Он попал в осиное гнездо. После первого офи-
циального матча на звание чемпиона мира этот шахматный Нью-
тон подвергся резкой критике:
«Талант Морфи был врожденным, оригинальным и спонтанным,
тогда как талант Стейница и Цукерторта — приобретенный. Морфи
всегда играл предприимчиво и бесстрашно, в то время как партии
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
205
кончившегося матча полны выжидательных и неуверенных ходов.
Морфи не ждал, пока противник ослабеет, а врывался в его стан
смелыми и неотразимыми атаками. Стейниц и Цукерторт получили
титул и славу главным образом через прилежание, усердные иссле-
дования и тренировки. Ведь Морфи был только один, а подобных
Стейницу и Цукерторту может быть много.»
Так родился миф Морфи, шахматная вариация на тему «старые
времена — красивые времена», или: «раньше все было лучше»,
«вода мокрее» и т.д.
Кем же был Пол Морфи?
Говорят, взгляд его черных глаз был похож на взгляд поэта, но он
отнюдь не был только шахматным поэтом. Большинство мастеров
середины 19-го века пытались играть романтичнее, в более возвы-
шенном стиле.
Pemir. «Теперь открытый стиль игры понятен даже слабому игро-
ку. При Морфи дело обстояло иначе... В том-то и состоит преиму-
щество Морфи перед своими сверстниками, что он первым дошел
до правильной оценки открытых позиций, что он первым создал
прочный метод их обработки.»
По творческой силе многие соперники не уступали ему, но он
почувствовал то, о чем тогда было еще неясное представление — он
понял важность быстрого развития, важность центра, важность
свободных линий (та азбука, с которой начинается обучение шах-
матам). Следовательно, Морфи надо оценивать как шахматиста с
исключительным позиционным чутьем. Он, мастер открытых пози-
ций, был как бы связан пуповиной со своим наследником Стейни-
цем, мастером закрытых позиций. Они оба были первыми, в соот-
ветствующих областях дошедшие до закономерностей (правда,
Морфи — только интуитивно). Теперь из них сделали чуть ли не
вечных врагов. При появлении каждого встречного молодого ком-
бинационного шахматиста, по неопытности возлюбившего риск,
говорили: «Играет, как Морфи.»
Среди публики стал популярным немец Франц Гутмайер1, кото-
рый в своих многочисленных книгах, завоевавших успех, постоян-
но восклицал: «Назад к Морфи!» Его интересно процитировать:
«У играющего закрытый дебют слабый талант и недостаточно
развитое воображение. Закрытый стиль игры защищает его от гени-
1 Умер забытым в том же 1937 году.
206
Пауль Керес
ального противника, так как он прячется за стеной своих пешек и
укрывается от острых атак. Творческому духу противна вялая за-
крытая игра — она препятствует высокому искусству создавать и
преобразовывать позиции. Закрытая игра — это необходимая обо-
ронная башня убогих талантов, открытая игра — арена гения.»
Читатель, бойся таких нравоучений! Последователи Гутмайера на-
ходились и среди критиков 1937 года, их можно найти и среди
нынешних шахматных литераторов. Стоит снова вспомнить Рети:
«Для меня он (Франц Гутмайер) является не личностью, а родо-
вым понятием, игроком среднего класса, который везде выступает,
который восхищается Морфи после его смерти, который упрекает
Морфи при его жизни; который уверен, что в сухой игре мастера,
может, и играют сильнее его, но зато его, этого игрока, идеи по
меньшей мере красивее.»
Все же не стоит так уничтожать бедного невежду. Случай более
сложный и... безвыходный.
Постепенно все лучшие шахматисты приняли теорию Стейница.
Гораздо медленнее проникала она в широкие массы шахматистов.
Третьеразрядник 1990 года знает больше, чем мастер 1876 года. И
тем не менее, разрыв между двумя трактовками шахмат только уве-
личился. Сегодня в шахматах творят такие чудеса, о которых рань-
ше не могли и мечтать, но невооруженным глазом их уже не разгля-
дишь. Для того, чтобы понять современную позиционную игру,
недостаточно иметь среднее специальное образование — надо кон-
чить университет. Иногда кажется, что и это не поможет, многие
учатся всю жизнь и все равно остаются ремесленниками. Иногда
кажется, что в мире есть какая-нибудь одна—две дюжины шахма-
тистов, которые по-настоящему разбираются в этом искусстве. В
1929 году чемпион СССР Григорий Левенфиш писал:
«Потребуются десятилетия напряженного труда, прежде чем
шахматное искусство станет общедоступным для понимания.»
Уже шестьдесят с лишним лет прошло. Число разрядников или
просто любителей шахмат неимоверно возросло. А общедоступ-
ность шахмат?.
Эта надежда вряд ли когда-нибудь сбудется по очень простой
причине: обыкновенного человека в любом искусстве привлекает
только настоящее, безусловное show. В музыке проще, Шёнберга
слушает тот, кто хочет его слушать, миллионы же предпочитают
внимать очередной звезде эстрады. В шахматах же загвоздка в том,
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
207
что внимание миллионов обращено именно на «Шёнбергов» —
обычно чем сильнее мастер, тем более скрытно его искусство. По-
этому матч на звание чемпиона мира представляет собой примерно
такую картину. Всемирный зал (ведь шахматный зал — без стен;
для того, чтобы следить издалека, не нужен даже телевизор: берешь
текст партии, садишься перед шахматной доской и разыгрываешь
партию сам) заполняют умные люди, которые считают себя по-
клонниками этого вида искусства. Но до них доходят только от-
дельные, зачастую неправильно услышанные звуки. Это бы еще
ничего, но дело в том, что, в отличие от музыки, шахматных «Шён-
бергов» лезут оценивать и те, понимание которых едва одолевают
первую ступеньку поп-эстрады.
Что делать?. Миф Морфи живет вечно1.
Вернемся от этого общего рассуждения назад, к 1937 году. На-
падки рядовых комментаторов были наивными и несправедливы-
ми. Появившееся новое поколение довело до конца определен-
ный этап в развитии шахмат. Маленькие причины, большое воз-
действие — метод, свидетельствующий об истинном искусстве,
впервые реализовался и в шахматах. Почитатели шахмат не при-
знавали полутонов, микроскопических триумфов мыслительной
логики... Кстати, в чем-то эти любители были правы: весьма спо-
собные мастера того поколения оказались в плену своих же успе-
хов, сами себе подрезали крылья. Шахматы — игра, конечно,
здравого ума, но лишнее промилле трезвости убивает созидающее
начало.
Пожалуй, только молодой Таль вызвал в шахматном мире в
конце пятидесятых годов такой же переполох, какой вызвал Керес
в 1937 году. Но как позже Таль, так и Керес в то время был необ-
ходим для вечного процесса возрождения. Самого Кереса этот
фимиам не усыплял. Он писал, например, что прошедшие четыре
турнира послужили задаче усовершенствовать его позиционную
игру. В Праге он говорил чешскому мастеру Карелу Опоченскому,
что его (Кереса) зря считают наследником Алехина, что ему гораз-
до ближе ясная стратегия Капабланки. Немного позже и Алехин в
одном интервью сказал, что он радуется успеху Кереса, так как
1 Не стоит все сваливать на «рядового» читателя. Хотя мастера и любят иронизиро-
вать над теми, кто шахматную красоту оценивает по весу пожертвованной фигуры, но
и они чувствуют тайное сжатие в груди, поднимая руку, чтобы «подкинуть» сопернику
ладью или ферзя. Тонкий культурный слой не заглушает ностальгический зов детства.
208
Пауль Керес
стиль Кереса похож на его собственный. Но тут же добавил:
«Правда, сам Керес признает, что у них с Капабланкой родствен-
ные души.»
Так или иначе, массы преклоняющихся перед красотой не заме-
чали, как молодой эстонец передвигался, правда, довольно медлен-
но, с левых позиций к центру. Турнирный опыт обострил его фан-
тазию, которую можно охарактеризовать словами Гёте — «точная
фантазия.» Белые «самоубийства» встречались все реже, быстро
развивалась техника игры. Это развитие иногда перемежалось вре-
менами со все еще бурлящим на поверхности романтизмом, и все
же это развитие было односторонним. Кстати, д-р Ханнак в том же
1937 году писал:
«Пусть второстепенные критиканы запечатлеют в своих альбо-
мах, что говорит Керес о Флоре и Файне. Он уважает их способно-
сти и метод игры: “Если бы было легко противостоять этому мето-
ду, то почему же он всегда дает такие хорошие результаты? Мне,
игроку иного стиля, борьба с Флором и Файном доставляет огром-
ное удовольствие”.»
Керес меньше всего поддавался тому, что Кмох называл «купе-
ческим мышлением» («Мастера напрягают свои силы лишь там, где
они чуют успех»). Пока что это шло ему только на пользу.
Шопенгауэр дал дьявольски красивое определение:
«Ум — это фонарь, который светит над каждым человеком, гений
же освещает весь мир.»
Этот мальчик, который на групповых фотографиях старался быть
неприметным в заднем ряду, уже успел озарить шахматный мир
удивительным светом.
Летние интермедии
Сразу после короткого отдыха предстоял турнир в Кемери — са-
мый представительный в жизни Кереса. На латвийский курорт
прибыли все звезды, кроме Эйве и Ботвинника. Разумеется, репор-
теры поспешили взять интервью у участников.
Файн-, шансы есть у Алехина, Флора, Решевского и Кереса.
Алехин-, мои соперники — Файн, Флор, Керес, Решевский; толь-
ко у Кереса более интересный стиль.
Вл. Петров (Латвия): «Я не ставлю Кереса на 1—4-е места, он
еще слишком молод, до сих пор играл только на турнирах, где были
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
209
два-три кандидата на первое место, другие — на целую голову
ниже. В Кемери такой разницы нет.»
Когда с тем же вопросом обратились к Кересу, тот своих сопер-
ников не назвал, заметив лишь: «Трудно сказать...»
Непосредственным поводом для организации турнира было пре-
бывание Алехина в Риге осенью 1936 года. После того, как чемпион
проиграл в сеансе одновременной игры шестнадцать партий, он на
банкете предложил устроить международное соревнование, пообе-
щав в нем свое личное участие. Естественно, слова Алехина вызва-
ли бурный восторг местных шахматистов. Но одного этого было бы
недостаточно, идею поддержал президент Ульманис: ведь шахмат-
ный турнир — довольно тонкая форма пропаганды.
Керес смог отправиться автобусом из Пярну в Ригу только в день
первого тура и, естественно, опоздал на игру, снова дав эстонской
прессе повод говорить о его легкомысленности. Из Тарту приехал
шахматный редактор газеты «Постимеэс» Пауль Тамм. Поскольку
корреспондентов за счет турнирного комитета не принимали, Тамм
выступил в роли личного секретаря Кереса. Для получения прав
«личного секретаря» было поставлено одно дополнительное усло-
вие: секретарь должен иметь при себе пишущую машинку...
По жребию Кересу достался 13-й номер. В первом туре Флор
«сжимал» его на протяжении 104 ходов, едва не выиграл: Керес в
конце концов спас пол-очка. Во втором туре дела пошли еще хуже.
Пассивная игра против Решевского привела к проигрышу пешки, а
с ней, чуть позже, и всей партии. Плохие дни продолжались. В
третьем туре ветеран Тартаковер получил сильную атаку, но в цей-
тноте упустил победу, ограничившись вечным шахом. Четвертый
тур принес победу над более слабым шахматистом — латышом Озо-
лом, в пятом Керес снова проиграл, на сей раз Штальбергу. В итоге
у него было лишь два очка из пяти. По утверждению «Postimees»,
Керес обещал к концу турнира набрать их около дюжины. Все же
соревнование состояло из семнадцати туров...
Подобно смерчу, стартовал Решевский — 6,5 из 7, победы над
Кересом и Файном. Керес с 3,5 очками стоял в этот момент на
8—11 местах. В восьмом туре победоносное шествие американца
остановил Алехин. Публика приветствовала эту блестящую партию
криками: «Да здравствует Алехин!» Экс-чемпион мира сошел с под-
мостков почти пританцовывая. Вообще, в Кемери он был сверхнер-
вным; в партии с Ландау он, например, сделал два хода подряд.
210
Пауль Керес
«Vaba Maa»-. «При Алехине должна быть абсолютная тишина,
иначе сразу же вспыхнет раздражение. Фотографировать себя он не
разрешает.»
«Postimees»: «Алехин теперь пьет молоко и ест шоколад. Когда он
играет со своим противником, то стол уже завален окурками.»
Приближающийся матч-реванш все больше напоминал о себе!
У Кереса дела, кажется, пошли на лад. И тут пришла важная
новость. Голландский шахматный союз сообщил, что собирается
организовать в апреле 1938 года турнир кандидатов в чемпионы
мира, нужна только поддержка съезда ФИДЕ. Семь участников из
восьми уже известны: проигравший в матч-реванше, Ботвинник,
Капабланка, Флор, Файн, Керес, Решевский.
«Vaba Maa»: «Керес включен в восьмерку мира! Все граждане,
“обладающие национальной гордостью”, с волнением ждут новых
сообщений.»
«Postimees»: «В связи с приглашением Кереса в Голландию, Ре-
шевский, Флор и Файн говорят, что голландцы поступают очень
правильно. Эти три шахматные знаменитости признают Кереса
вполне достойным себя противником.»
Флор смеялся: «На этом турнире надо считать хорошим достиже-
нием даже предпоследнее место.»
(Забегая вперед, заметим, что Флор оказался пророком — через
полтора года он на АВРО-турнире занял последнее место.)
В Кемери приходили и другие новости. 5 июля 1937 года «Vaba
Маа» писала:
«Пауль Керес поступил в университет. Он в четверг подал заяв-
ление в Тартуский университет, на отделение математики матема-
тико-естественного факультета.»
Интересная параллель. В тот же день, 5 июля, из советской шах-
матной газеты «64» можно было узнать о том, что «Ботвинник за-
щитил диссертацию в Большой физической аудитории Ленинград-
ского индустриального института. Официальный оппонент полага-
ет, что эта работа может иметь большое значение для создания
единой высоковольтной сети СССР.»
Керес несколько поправил свое положение. После одиннадцато-
го тура он с семью очками делил со Штейнером 5—6-е места. Уди-
вительно, что впереди был Петров, которому, правда, помогали
«родные стены», а в числе аутсайдеров — Файн, который делил
9—10-е места. Положению американца удивляться не приходилось:
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
211
десятки турниров и сеансов одновременной игры, следовавшие
один за другим, привели к неизбежной усталости.
«Postimees»: «Керес: “Терпение, терпение... Впереди еще 6 туров!
Жаль, что я только к середине турнира приобрел форму”.»
В двенадцатом туре Керес выиграл у Штейнера и догнал Але-
хина.
Под пеплом тлели угли страсти. «Postimees» писала перед следу-
ющим туром:
«Словесные баталии на турнире в Кемери. Алехин — Флору:
“ради того, чтобы вы тут, в Кемери, не заняли второго места, я
сегодня с Петровым сыграю вничью”. При этом он хватает каран-
даш и уже вписывает в большую турнирную таблицу ничью с Пет-
ровым. А распорядитель турнира Кмох тут же стирает ничью и де-
лает Алехину замечание.»
Дело в том, что ранее Бек в партии с экс-чемпионом не сделал
хода, а ждал откладывания партии — боялся испортить ничейную
позицию — и даже прогуливался. Теперь Алехин излил свой гнев на
Флора.
На длинной дистанции разгон Решевского ослабел, и перед пос-
ледним туром таблица выглядела очень тесной: Решевский — 12,
Флор и Петров — 11,5, Алехин и Керес — И. Финал принес не-
сколько неожиданностей. Решевский упрямо пытался выиграть у
Бека и проиграл, партия между Флором и Петровым после напря-
женной игры закончилась вничью. Таким образом, могло случить-
ся так, что первое место делили бы пять участников, так как Алехин
и Керес должны были играть с латвийскими шахматистами весьма
скромного класса. И все же ни один не смог одолеть своего против-
ника. Керес отложил партию, имея преимущество, но при доигры-
вании не смог его реализовать. Скверно сложилась игра у Алехина,
который стоял на проигрыш. В итоге он кое-как вымучил ничью.
Теперь первое место делили лишь трое. Хрустально-ясной была в
таблице строка «статистического» Флора: с первыми десятью —
ничьи, с последними семью — победы.
Тартаковер по итогам завершившегося турнира сделал следую-
щие выводы. Во-первых, полное междуцарствие, что проявилось
еще в Ноттингеме: первое место персонально никому не принадле-
жало. Во-вторых, на небольших турнирах 1937 года доминировали
Файн и Керес, теперь же среди победителей их не было. В-третьих,
подтверждается оценка Ласкера: есть чемпион, но нет короля:
212
Пауль Керес
«Шахматный мир слишком торопится возводить на пьедестал но-
вых счастливчиков, именно после больших побед наступает опас-
ная зона.»
Это относилось и к Кересу. Что писали другие?
«5 achovi Tyden»: «Керес играл на первом большом турнире в сво-
ей шахматной карьере и вновь подтвердил, что он является реаль-
ным кандидатом на звание чемпиона мира.»
«Chess Review»: «Молодой Керес отстал от победителя на пол-
очка. То обстоятельство, что многим этот результат казался скром-
ным, показывает, как высока его цена.»
Кмох: «Разыгрывает партию Керес порой слишком легкомыслен-
но и доводит ее до грани проигрыша. Тем не менее создается впе-
чатление, что он дает то здесь, то там противнику шансы скорее из
озорства... Он любит риск. Еще год или два развития в таком же
темпе, и шахматный мир получит гения.»
На следующий после турнира день «Vaba Маа» спрашивала:
«Улица имени Пауля Кереса в Пярну?» Дело в том, что Городская
управа получила от какого-то энтузиаста письмо с требованием на-
звать одну из улиц Пярну именем Кереса.
Пример латышей вдохновил и других — в Пярну тоже захотели
устроить международный турнир, хотя бы малюсенький. Городское
управление было согласно взять на себя содержание участников,
если кроме Кереса будут участвовать хотя бы три известных грос-
смейстера. Тартаковер и Штальберг согласились сразу (как и Опо-
ченский, который находился в Кемери в качестве журналиста), но
ради третьего Кересу пришлось применить все свое красноречие.
«Postimees»: «Пярну находится почти на полпути от Риги до Сток-
гольма, и мастерам было бы удобно перед большой шахматной
Олимпиадой немного отдохнуть. Но “такса” Решевского, Флора,
Алехина и Файна вначале нас просто испугала. Наконец Кересу
удалось уломать Флора и пригласить его на турнир.»
Самому Кересу запланированное мероприятие принесло допол-
нительную нагрузку.
«Postimees»: «Кересу приходится вместо отдыха с утра до позднего
вечера бегать и что-то устраивать. Ведь на его плечах лежит боль-
шая часть организационной работы. Вчера он должен был рано ут-
ром выехать на машине в Таллин, чтобы уладить кое-какие дела и
прежде всего позаботиться о призовом фонде. Поздно вечером он
вернулся в Пярну, где ему пришлось искать квартиру для шведа
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
213
Штальберга, так как гостиница и летнее казино были заполнены до
отказа.»
Вечером 15 июля в Красном зале летнего казино состоялся бан-
кет в честь открытия турнира. От имени участников выступил Тар-
таковер. Он отметил, что особенно рад возможности соревноваться
на эстонской земле, где вырос «самый юный гроссмейстер совре-
менности. Два дня, проведенных в Пярну, вызвали такое чувство
домашнего уюта, какое он редко ощущал во время своих долгих
странствий и тридцатилетней турнирной практики.»
«Postimees»: «Вчера вечером в Пярну собралось столько любите-
лей шахмат, что у организаторов возникли опасения, сможет ли
турнирный зал вместить всех отдыхающих на курорте любителей
шахмат. Видно, это национальное мероприятие, посвященное ин-
теллектуальному виду спорта, повлияло на широкие круги обще-
ства. У многих открылись глаза на то, какой большой вес среди
народов мира имеет игра в шахматы как средство заставить счи-
таться с собой.»
Ни во что не ставились шансы представителей Эстонии —
Шмидта, Рауда и Вилларда. Кстати, Шмидт месяц назад, после
пражского триумфа Кереса, сказал: «Керес в Праге выступил не
лучше, чем зимой в Таллине; у нас привыкли преклоняться пе-
ред всем заграничным, пражские мастера ничем не лучше на-
ших.» Теперь ему дали возможность подтвердить сказанное. В
первом же туре встретились два Пауля, два давнишних соперни-
ка, из которых один в короткое время завоевал полмира. Керес,
по его словам, опять играл «легкомысленно», Шмидт отразил
атаку и выиграл.
Это было лишь начало. Во втором туре Шмидт победил Флора.
«Postimees»: «Над секретным ходом Флор уже долго не думал, а
быстро записал его в протокол партии и сунул в конверт. Во время
всех этих действий у гроссмейстера Флора было такое несчастное
выражение лица, как будто он проиграл самое дорогое в своей жиз-
ни. Когда он отошел от стола, то не глядел ни вверх, ни по сторо-
нам, его взгляд был направлен прямо вниз.»
Керес, в придачу ко всему прочему, участвовал и в начавшихся в
Пярну международных соревнованиях по теннису. Распорядитель
турнира Пауль Тамм отзывался о нем в несколько минорном тоне:
«Керес слишком молчалив, даже со своими товарищами очень мало
разговаривает, видимо, думает о будущих очках.»
214
Пауль Керес
Это мнение, пожалуй, несправедливо. Пярну был только ма-
леньким промежуточным эпизодом, приглашенные гроссмей-
стеры его так и воспринимали. Поколение «суровой эпохи»
вовсе не состояло из одних только роботов. В упорной борьбе
Кереса и Флора наступил ничейный эндшпиль: у Кереса оста-
вался «голый» король, у Флора — король с пешкой. Вдруг Флор
пошел своим королем под шах противника. Керес, не обратив
на это внимания, съел последнюю пешку противника; при этом
оба короля по-прежнему стояли под шахом. Несколько бди-
тельных зрителей кинулись к распорядителю турнира. Тот по-
дошел, сунул обоих королей в карман и вписал в таблицу каж-
дому по «половинке.» И только тогда публика догадалась, что
шахматисты решили ее разыграть. Зал, довольный шуткой, раз-
разился смехом.
«Uus Eesti» довольно много места отвела портретам участников:
«Д-р Тартаковер. Полный человек средних лет, в очках. По виду
почти что коммерсант, но с задумчивым и глубоким взглядом за
очками. Высокий лоб — признак ума мыслителя и большого тео-
ретика. А чуть дальше — человек в коричневом пиджаке, с почти
квадратной головой, своеобразная фигура — он может часами
смотреть в одну точку на шахматном столе. И почти не моргает.
Не он ли автор “Заратустры”? — Нет, хотя он и похож на Фр.
Ницше, но все же он — лишь один из наших лучших шахматистов.
Шмидт, шахматные способности которого неожиданно высоко
поднялись в понедельник, поставив его рядом с Паулем Кересом.
Опоченский был вчера вынужден сказать в связи с успехом
Шмидта: “Вы, эстонцы, имеете на стокгольмском турнире самые
лучшие перспективы”.
Керес и Шмидт. Их обоих считают очень хорошими игроками.
Слава Кереса росла по мере его побед. А теперь, именно после вче-
рашней их партии, как предсказывают специалисты, ярче засияет и
шахматная звезда Шмидта. Его уже считают победителем пярнус-
кого турнира, уже предсказывают угасание звезды Кереса, по мень-
шей мере — ее затмение. Потому что Шмидт более “философи-
чен”, как выразился какой-то спец.
Но и все другие участники турнира, сражающиеся в Красном
зале летнего казино, философского склада господа. Молодой
Рауд... У него много общих черт с преподавателем университета и
мистическим поэтом Хуго Мазингом. Посмотрите, как он сидит за
Гпава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
215
турнирным столом? Худой и тощий, взлохмаченная, полная свежих
идей голова сжата руками, будто там сосредоточены все беды и
мысли человечества. И Керес — словно стройная девушка, высо-
кий, с длинными и удивительно тонкими руками. Они у него в
течение почти всей игры скрещены на груди. Как-то криво, опира-
ясь локтями, сидит он в широком кресле, которое для него явно
слишком велико и неудобно.
С.Флор? По внешности его нельзя принять за философа. Скорее
его можно принять за танцевального аса и победителя сердец. “С
шармом мальчик”, — сказала одна девушка и острым взглядом оки-
нула госпожу Флор, всегда сидящую близ своего мужа с собачкой в
руках.»
В конце турнира Шмидт опережал Флора, Кереса и Штальберга
на целое очко.
Победитель был самоуверен: «Мой нынешний успех не был для
меня сюрпризом. Потому что хорошее знание игры в нормальных
условиях предполагает высокое место.»
«Esmaspdev»: «Если Шмидт не ослабеет физически, то мы скоро
увидим в Эстонии двух гроссмейстеров.»
«Uus Eesti»: «Шахматная гегемония в Эстонии находится теперь в
руках Паулей, вдохновленных бессмертным Паулем Морфи.
Шмидт к тому же и сын Пауля; естественно, что Шмидт опередил
Кереса — должен же Пауль, сын Пауля, быть сильнее, чем Пауль,
сын Пеэтера, или Пауль в первой степени?»
«Турнирчик» вызвал отклик в остальном мире. «S achovi Tyden»,
который до этого утверждал, что эстонская команда будет в Сток-
гольме мистером X, теперь уже обещал Эстонии второе место.
И вот сборная Эстонии ступила на палубу теплохода. 31 июля
1937 года в столице Швеции началась VII шахматная Олимпиада.
К сожалению, Шмидт неожиданно заболел и остался дома.
«Chess» печатал прогнозы: команда Штатов сильнее, чем ког-
да-либо, и ее шансы на первое место равны 50:1. «Это не шах-
маты, это убийство!» Журнал предполагал, что в будущем аме-
риканцам станет еще легче. «Но если команду выставит СССР,
то мы быстро возьмем свои слова назад. Насколько тогда было
бы интереснее! Какая бы это была борьба! Полетели бы клочья
шерсти!»
И заокеанский «Chess Review» не побоялся быть откровенным:
«Прага! Фолькстон! Варшава! И теперь — Стокгольм. Кажется, что
216
Пауль Керес
нас ничто не может остановить, если не случится что-нибудь, что на-
зывают Божьей волей, скорее всего, Голубая лента шахматного
мира снова окажется в нашей стране.»
А лучшая команда Старого Света?
«Chess»: «Польша!»
«§ achovi Tyden»: «Второе место, которое заодно означало бы и
принятие неофициального титула чемпиона Европы, конечно,
проблема. Последний раз его выиграли шведы. На него также
претендуют Польша, Венгрия, Чехословакия. Возможно, и Юго-
славия.»
Как уже было сказано, чешский журнал после турнира в Пярну
в число претендентов включил и Эстонию. Наверное, это было
преувеличением, а выбывший Шмидт еще больше спутал карты.
Дома рассчитывали на места от пятого до восьмого.
Со временем организация шахматных Олимпиад совершенство-
валась. В Швеции в почетный комитет входили министры, гене-
ралы, известный путешественник Свен Хедин; сам король офици-
ально заявил о своем высочайшем покровительстве. Олимпийцам
отвели великолепный зал в Grand-Hotel. Играли в окружении цве-
тов и фонтанов.
«Maguar Sakkvilag»: «Следует признать, что организация этой
Олимпиады превосходит все предыдущие. Разумеется, и другие
народы гостеприимны, стараются предложить своим дорогим гос-
тям все наилучшее. Но нельзя забывать, что Швеция — не только
прекрасная, но и счастливая страна. 200 лет она жила в стороне от
всех войн и ни в чем себе не отказывала: ни в еде, ни в жилище,
ни в проведении промышленных и социальных реформ, ни в ком-
форте общественной жизни.»
В Олимпиаде должны были участвовать двадцать команд, за
шахматные столики сели сборные девятнадцати стран — не при-
ехали румыны. В располагающей обстановке борьба шла, что на-
зывается, не на жизнь, а на смерть, как это и принято на таких
форумах. Эстонцы находились на рубеже пятого места; Керес, ко-
торый, видимо, жил в предвкушении турнира в Земмеринге и для
которого некоторое расслабление было просто необходимо и нор-
мально, особенно не напрягался. Во втором туре он проиграл
Эйве (теперь счет их встреч был 2:0 в пользу чемпиона мира). Но
компенсацией стала красивая победа над Решевским. Хотя и по
крупицам, но очки команда Эстонии накапливала.
Глава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
217
И тут произошло то, что «§ achovi Tyden» охарактеризовала следу-
ющим образом: «11 и 12 августа имеют определенное значение.
Каждый год в эти дни падают звезды из созвездия Персея. Сегодня
звездопад был сильнее, чем когда-либо. Но исходным пунктом был
не Персей, а Стокгольм.»
Сначала Эйве в выигрышной позиции проиграл венгру Лилиен-
талю, за ним последовал уже «нормальный» проигрыш Эйве финну
Гауфину, который и у Кереса выиграл. Решевский умудрился про-
играть аргентинцу Пьяццини и итальянцу Кастальди.
«§ achovi Tyden»'. «Падали не только звезды, но и целые созвездия,
что является новым явлением в астрономии. Так, Финляндия 12
августа выиграла у Эстонии — 3,5:2,5.»
Пресса на родине негодовала.
«Postimees»: «Хороший урок нашим шахматистам; надо не жадно
кидаться на награды, а серьезно оценивать каждого противника.»
«Uudisleht»: «Самое унизительное в этой Олимпиаде — наш про-
игрыш Финляндии. Получили финскую баню!»
Эстонская команда финишировала седьмой.
«Esmaspaev»: «Мы были достойны войти в шестерку лучших.»
«S achovi Tyden»: «Штаты выиграли в четвертый раз подряд. Мы
восхищены этой победой, но не поражены ею. Совершенно есте-
ственно, что 150 миллионов могут выставить 5 участников, которые
выиграют кубок Гамильтона-Рассела. Гораздо удивительнее Эсто-
ния, страна с 1,5 (?) миллионами жителей, из которых 300 — шах-
матисты, организованные в союзы. Кто может похвалиться такими
именами, как входящие в класс гроссмейстеров Керес и Шмидт, а
также Рауд и Фридеманн, у которых тоже в активе значительные
успехи?»
В личном зачете Керес занял второе место на первой доске — 11
очков из 15, 73,3 процента; у Флора — 12,5 очка, 78,7 процента.
На съезде ФИДЕ в Стокгольме обсуждалось намерение голлан-
дцев организовать турнир претендентов. Все предполагали, что
ФИДЕ обеими руками ухватится за это предложение. Но случи-
лось неожиданное. «Скандал в хорошем семействе», как писали
позже. По предложению президента ФИДЕ д-ра Рюэба, решили
тут же в Стокгольме выбрать кандидата на титул чемпиона мира.
Были названы такие имена, как Ботвинника, Капабланки, Файна,
Флора и Кереса. Перед новым голосованием все были уверены,
что вопрос лишь состоит в оформлении мандата кубинцу. Но в
218
Пауль Керес
первом туре Флор получил 6, Капабланка — 4, остальные — по 1 го-
лосу. (Говорили, что ряд делегатов не мог следить за спорами на
французском языке. Им объясняли; если «за», скажи: Oui, если про-
тив — Non).
В следующем туре голосовали только за Капабланку и Флора.
Чешскому шахматисту отдали восемь голосов, его старшему конку-
ренту — пять. Чемпион мира Эйве первым поздравил Флора. На
вопросы публики он дипломатично ответил: «Чтобы оценить это
решение, мне бы следовало быть юристом.» Все же голландец, ви-
димо, был удивлен. Он заявил на конгрессе, что, если победит Але-
хина, то сочтет себя обязанным сыграть с Капабланкой хотя бы
неофициальный матч.
После конгресса разразилась буря. ФИДЕ и ее президента атако-
вали во всех шахматных журналах. Тартаковер утверждал, что со-
брание абдеритов1 ФИДЕ отобрало у славного экс-чемпиона мира
его последний шанс вновь вернуть себе корону. «План АВРО тор-
педирован!» — возмущались голландские газеты. «Эту компа-
нию надо разогнать!» — утверждал «Chess». Подал голос и, возмож-
но, самый главный участник Алехин, который, как известно, ни-
когда не признавал себя связанным с ФИДЕ. Международная
шахматная федерация вела себя так, будто Алехин уже проиграл
матч-реванш. «§ achovi Tyden» так и озаглавил его интервью — «Го-
лос из могилы.» Алехин сказал: «В этом решении все было непо-
нятно и вызывало недоумение. Прежде всего — торопливость. Ведь
они могли бы дождаться моей встречи с Эйве, от которой столь
многое зависит.»
Один из забаллотированных кандидатов молчал. Он всегда лю-
бил молчать в таких случаях.
* * *
На турнире в Маргете (1937) Керес впервые выиграл у Алехина,
причем с помощью его же оружия — интересные комбинации пос-
ледовали из интуитивной жертвы пешки.
' Абдера — город в Древней Греции, вошедший в историю как город глупцов (Авт.).
Глава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места
219
Испанская партия
Керес — Тейлор
1.е4 е5 2.&(3 £с6 З.ЛЬ5 аб 4.
Ла4 £(6 5.0-0 Ле7 6. В el Ь5 7.
ЛЬЗ d6 8.сЗ £а5 9.Лс2 с5 10.d4
®с7 П.а4 Ь4 12.cb cb 13.h3 Ad7
14.&bd2 0-0 15.&П afc8 16.
&еЗ ed 17.&:d4 &c6 18.£ef5
Af8 19.Ag5 &:d4 2O.fc:d4 &e8
21.Ab3.
21...£h8 22.А:(7 Л:а4 23.©h5
Ad7 24.Ad5 Ba7 26.4И7. Чер-
ные сдались.
На Олимпиаде в Стокгольме
Керес блестяще выиграл у Ре-
шевского. Но затем проиграл
игравшему черными Эйве.
Испанская партия
Керес — Эйве
1.е4 е5 2.&(3 &с6 З.АЬ5 аб 4.
Да4 &f6 5.0-0 &:е4 6.d4 Ь5 7.
ДЬЗ d5 8.de Леб 9.сЗ Ле7 10.
ЛеЗ &а5 11.&d4 0-0 12.(3 &с5
13.f4 &с:ЬЗ 14.&:ЬЗ £с4! 15.
&d4 Л(5 16. В (2 а5!
Из-за небрежно разыгранного
дебюта инициатива перешла к
черным. Эйве логично и по-сле-
довательно усиливает игру.
17.&с5 а4 18.Sfcl Se8 19.
&d2 Sc6 20.b4 ab 21.&d:b3 Sa3
22.g4.
Характерный момент. Г. Кмох
считал жертву пешки «не очень
понятной»: после 22...&:g4 у бе-
лых нет ни одного сильного
продолжения. Панов в «64» от-
мечал: «При пассивной игре бе-
лые попали бы в цугцванг. Если
теперь 22...A:g4, то последует
23.(5! с автоматической атакой.»
Такие разногласия лишь под-
тверждали неординарность иг-
ры Кереса.
22...Ле4! 23.(5 ЛИ4 24.&:е4
de 25.Sg2 Bfa8 26.&с5 £:е5 27.
Д:е5 Й:с5+ 28.Ad4 Sd5 29.Sf4
с5 3O.A:g7 £:g7.
He помогают и маленькие
хитрости: 30...еЗ!
31.g5 В:сЗ 32.Bf:h4 Й:(5 33.
ЙИ6+ £g8 34.®с6 Bd8 35.Й:Ь5
Bcd3 36. ВП Bdl 37. В(2 Sg4+
220
Пауль Керес
38. ЙЫ еЗ 39.В:Г7 е2 4О.йЬЗ
S :fl 41. a :fl+ с4. Белые сда-
лись.
Корреспондент «Постимеэс»
сообщил из Стокгольма: «Керес
о своей игре против Эйве дума-
ет, что это его старая беда — бе-
лыми непременно играть на вы-
игрыш, а следовательно, идти
на неоправданный риск.» Мето-
дичной игре голландца Керес
действительно не мог ничего
противопоставить. А в общем-
то, игра на выигрыш у него шла
вполне успешно. Находчивость
его спасала даже в безнадежных
ситуациях.
Индийская защита
Трифунович — Керес
Прага, 1937
l.d4 еб 2.&f3 &f6 З.с4 ДЬ4+
4.Ad2 Йе7 5.g3 &сб 6.Ag2
Д:<12+ 7.&b:d2 d6 8.&П 0-0 9.
&еЗ &е4 10.d5 &d8 ll.£d4 &с5
12.Ь4 &а6 13.аЗ е5 14.&df5 ЙГ6
15.Де4 h5 16.g4 g6 17.«3fd2! (Ке-
рес попал под атаку) 17...gf 18.gf
Se8 19.h4 Ф18 20.0-0-0 Йе7
21.Sdgl Sh8 22. Sg5 &Ь8 23.
fl a5 24.&g3 ab 25.&:h5 8:h5
26.B:h5 &d7 27.Bh6.
27...&C5! 28.Ac2 S:f5! 29.
Л:15 &ЬЗ+ 30.ЙС2 &:d2 31.Д:с8
&:c4 32.A15 S:a3 33.§h3 b5
34.Bb3?
Шансы на выигрыш заключа-
лись в ходе 34.й:а3, теперь кар-
тина меняется.
З4...с5 35.ЕН18 е4 36.h5 Йа2+
37.£dl Bd2+ З8.йе1 В:d5 39.
Д:е4 8е5 40. ДМ &е6 41.еЗ £f8
42.Йе2 Sg5 43.Ле4 Sg4 44.ЛГ5
Sh4 45.SМ &аЗ 46.Sgl ЬЗ
47.Sgg8 ЙГ6 48.S:f8 £:f5 49.
S:f7+ Йеб 5O.Ba7 b2 51.Sh6+
£d5 52.й:аЗ bll& 53.Sd3+ Фс4
54.Bh:d6 a hl. Белые сдались.
Такого типа партии, есте-
ственно, заставляли публику
переживать. Как отмечали газе-
ты, по мнению публики, Керес
сыграл эту партию гениально.
Глава четырнадцатая
Керес - любимец не только муз,
но и людей
Споры спорами, а стокгольмское решение осталось неизмен-
ным. Жизнь шла своим чередом. Меньше, чем через месяц, в ав-
стрийском горном курорте Земмеринге началось одно из важней-
ших шахматных событий того бурного 1937 года. После долгих ро-
довых мук, сопровождаемых сенсационными комментариями
прессы, на свет появился турнир, в котором участвовало всего во-
семь шахматистов.
В шахматном мире известны крупные соревнования двух типов.
Одни — куда приглашаются высшие представители элиты, так на-
зываемые чемпионские турниры, которые почти всегда дают мень-
ший эффект, чем от них ожидается. Д-р Ханнак сказал по поводу
земмерингского турнира: где одни щуки и ни одного карпа, там и
щуки становятся смирными. Другие ставят целью собрать как мож-
но более полный состав мастеров, представителей разных классов и
стилей. Большинство таких турниров незабываемо; они, помимо
спортивного интереса, имеют еще и вечную, непреходящую цен-
ность с точки зрения шахматного искусства.
Как уже отмечалось выше, в Земмеринге сначала собирались
провести турнир именно второго типа. Было приглашено двадцать
пять (!) шахматистов, среди которых было много интересных имен.
Пригласили — сказано не совсем точно. Д-р Ханнак утверждал, что
рекламу делали по примеру известного шлягера тех времен: «Ein
Lied geht um die Welt»1. Вовсю били барабаны пропаганды, но осо-
бого приглашения мастерам не посылалось: у них только спраши-
вали, согласны ли они принять приглашение? На эту удочку попа-
лись многие опытные шахматисты. Например, венгр Лайош Штей-
нер прервал коммерческое турне по Австралии, чтобы поспеть в
Австрию.
И все же пресса сомневалась. «S achovi Tyden» считал, что вели-
чайший, как предполагалось, послевоенный турнир вряд ли удастся
1 Песня шагает по миру (нем.).
222
Пауль Керес
в полной мере: «Весьма маловероятно участие Капабланки и Бот-
винника, а также Алехина и Эйве. Участие Файна и Флора зависит
от их экстрагонораров.»
«Chess»: «Достаточно одного взгляда на список участников, что-
бы понять, что этот турнир «переноттингемит» Ноттингем. Если
проект будет осуществлен, то ни у кого не будет передышки за счет
слабых противников. Мы говорим если, так как герр Зимдин, хоть
и обладает истинным энтузиазмом, но не всегда претворяет в жизнь
свои намерения. Не спешите ликовать, пока не будет получено
официальное подтверждение. Несомненно, герр Зимдин делает
ставку на финансовую податливость мастеров.»
В июне стало ясно, что первоначальный вариант отпадает. Что
же, и весь турнир тоже? Д-р Ханнак иронизировал: «Шахматисты в
проигрыше, а курорт в выигрыше.» Он нарисовал примерно такую
картину. Допустим, в Аргентине получили хороший урожай. План-
татор посчитал дивиденды. С божьего благословения можно пред-
принять поездку в Европу. Он только что прочел о Земмеринге и
прекрасной альпийской гостинице, где состоится шахматный тур-
нир века, и подумал: поеду именно в Земмеринг! Эта реклама обо-
шлась, казалось, совсем бесплатно.
Наконец остановились на турнире с восемью участниками. Эйве
и Алехин не могли участвовать — на носу уже матч-реванш. Бот-
винник должен был дома играть матч с Левенфишем на звание чем-
пиона СССР. Оставались экс-чемпион мира Капабланка, претен-
дент от ФИДЕ Флор, американцы Решевский и Файн, т.е. четыре
настоящих претендента на титул чемпиона мира. И Керес, канди-
дат в кандидаты.
Но 15 июля 1937 года «§ achovi Tyden» сообщил: «Прямо-таки
отрезают у собаки хвост. По кусочкам, чтобы не было больно.»
Теперь выдвигалось не восемь, а шесть участников (Капабланка,
Файн, Флор, Керес, Рагозин, Решевский). Через неделю — другая
новость: возмущение так велико, что все же восемь. К названным
выше присоединились многообещающий чемпион Австрии Элис-
казес и ставший известным после успеха в Кемери Петров. В сере-
дине августа «5 achovi Tyden» сообщил: «Турнир в Земмеринге опять
откладывается. Не пугайтесь, на сей раз не на год, а всего лишь на
две недели.»
Величина гонорара отражала оценку устроителями каждого учас-
тника. Капабланка был суперфаворитом, ему платили 500 долла-
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 223
ров, Решевский получал 300, Флор и Файн — по 200. Список при-
глашенных «за красивые глаза» открывал Керес.
Турнир и в дальнейшем давал повод для внешахматных разго-
воров. Призы были установлены в 2500, 2000, 1500 и 1200 шил-
лингов соответственно, что в то время считалось весьма круп-
ным вознаграждением. Д-р Ханнак, правда, вспоминал, что в
1926 году первый приз в Земмеринге был 3500 шиллингов. «Но
мы продвинулись вперед на одиннадцать лет, а за это время мир
не разбогател, а обеднел.» К сожалению, не было обычного гоно-
рара за очки, так что тому, кто займет пятое место, придется
демонстрировать свое искусство только за честь и за славу. Изве-
стный английский меценат Дербишер пожертвовал на гонорар за
очки 300 шиллингов, но с условием, что местные организаторы
прибавят столько же. Меценат уехал. Об остальных 300 шиллин-
гах разговора не было. И лишь когда британский консул пригро-
зил сообщить об этом Дербишеру, организаторы наскребли эту
меленькую сумму.
Интерес вызывал Вильям Зимдин, финансирующий все меро-
приятие. Многие спрашивали, существует ли он вообще? Перед со-
ревнованием, во время и после него ни один шахматист его не ви-
дел. Он ни разу не пришел на тур, не участвовал ни в одном собра-
нии турнирного комитета, не присутствовал на банкете,
устроенном им в честь шахматистов.
Кстати, когда много лет спустя с Кересом заговорили об этом,
он сказал, что цитируемые здесь авторы просто пускали пыль в
глаза — турнир был нормальный. Говорят, что победитель всегда
бывает доволен организацией турнира. Надо отметить, что моло-
дой Керес стоял в стороне от таких споров. Если эти споры не
касались его непосредственно, то они просто проходили мимо его
ушей. Но финиш даже этого турнира дал пищу продолжительным
разговорам на тему борьбы шахматистов за хлеб насущный.
Зноско-Боровский писал перед турниром, что младшее поколе-
ние на этот раз числом превосходит ветеранов, которых представ-
ляет только Капабланка. Еще он писал о том, что «победитель, ко-
нечно, будет в центре внимания, но из-за неофициальное™ турни-
ра он не имеет права считать себя первым кандидатом в чемпионы
мира. И все-таки тем, у кого (к счастью или к несчастью) возник-
нет план чемпионата мира, придется учитывать нынешние резуль-
таты.»
224
Пауль Керес
В одном из интервью Эйве, бывший в доселе неизвестном почет-
ном звании высшего турнирного распорядителя, утверждал:
«Земмеринг должен показать, кто самый сильный гроссмейстер.
Хотя я и предполагаю, что Капабланка, возможно, не будет первым
(он больше полугода не играл ни в одном турнире и чувствует себя
совсем здоровым), но все равно считаю его наиболее достойным
претендентом, чем Флора. Преимущественное право имеет тот
шахматист, который уже был когда-то чемпионом. А в Земмеринге
главным претендентом на победу является Флор. Его глубокомыс-
ленная и солидная игра — лучшая гарантия успеха... Керес — ар-
тист. Его фантазия может создать красивейшие комбинации, но он
играет еще недостаточно солидно. Своими комбинациями с жерт-
вами он, наверное, не опередит Капабланку и Флора. Он здесь дол-
жен сдать экзамен, чтобы показать степень своей подготовленности
к чемпионату мира.»
Первые впечатления Рагозина от Земмеринга: «Бросается в глаза
контраст между обеспокоенным Капабланкой и самоуверенно улы-
бающимся Флором — оба хотят показать, что они являются дей-
ствительно единственными достойными претендентами.»
Керес'. «На земмерингский супертурнмр я ехал без особых надежд
на большой успех, так как при моем маленьком турнирном опыте у
меня не было реальных надежд успешно соревноваться с такими
личностями, как Капабланка, Решевский, Файн и Флор.»
В Эстонии царило выжидательное настроение.
«Postimees»: «Тут надо радоваться каждой полученной половинке
очка, а получение целого очка — считать уже достижением.»
7 сентября 1937 года состоялось торжественное открытие турни-
ра. Перед участниками выложили восемь карт — от туза до
восьмерки. Керес на своем тринадцатом международном турнире
вытянул «пятерку.» Представитель от организаторов турнира не
посрамил старую традицию, заявив:
«В Земмеринге происходит решающая борьба двух поколений.
Возможно, последняя. Если карты не лгут, то победителем будет
молодость. Но не сдается и тот, кто защищает честь старшего поко-
ления, это Капабланка, фаворит турнира.»
Керес писал в «Uus Eesti»: «Участники и гости собрались явно
в приподнятом настроении на открытие и последовавший за ним
великолепный банкет. После речей отправились в казино, где
попытали счастья и некоторые шахматные мастера, но больший-
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 225
ство ограничивалось добрыми советами своим знакомым игро-
кам. Примерно в 24. 00 все общество уже разошлось: ведь у шах-
матистов со следующего утра начиналась трехнедельная тяжелая
работа.»
Это первое турнирное письмо довольно лирично и пронизано
свойственной уже молодому Кересу точностью:
«Земмеринг находится в австрийских Альпах, на высоте 1040 м
над уровнем моря. С балкона фешенебельного Панганс-отеля от-
крывается прекрасный вид. Вдали величественно возвышается
скалистая, местами покрытая снегом гора Раке, высотой более
2000 м. В долине видны села, а на склоне горы — великолепный
дворец, с которого взгляд невольно соскальзывает на мощные же-
лезнодорожные мосты; в нескольких местах они перекинуты через
пропасти стометровой глубины. Интересно иногда следить за по-
ездами, которые змеятся по склонам гор, грохочут через мосты и
исчезают в туннелях. После вечерней прогулки в горах попадаешь
в Grand-Hotel. Панганс — роскошное и импозантное здание, ко-
торое предлагает гостям всевозможные удобства и развлечения.
Действительно, невозможно представить лучшего места для шах-
матного турнира, чем Земмеринг, с его чистым горным воздухом и
божественной тишиной. Жаль, что тут можно будет играть только
первые четыре тура, а потом придется ехать в Баден, так как в
Панганс-отеле кончается сезон.»
Теперь можно только фантазировать, предполагая, что думал на-
писавший эти строки, когда глядел из окна балкона или бродил по
горам. Что касается шахмат, то нельзя буквально воспринимать его
осторожные слова, сказанные через четверть века. Керес должен
был буквально почувствовать какой-то предварительный зуд, дол-
жен был быть готов к победе. Иначе победа не смогла бы прийти.
Начал, правда, он скромно.
Из его письма: «Из-за состоявшегося прошлым вечером банкета
участники появились с несколько уставшим видом, который исчез
после первых ходов. Партия Флора с Кересом поначалу развива-
лась спокойно, пока я не пожертвовал слона на 13, надеясь быстро
получить преимущество. Но длинная комбинация была не без
изъяна, и поэтому вместо преимущества я потерял слона и коня,
которых я вынужден был отдать за ладью и две пешки. Положение
было плохое и вскоре была потеряна еще одна пешка. Но тогда я
использовал все возможности, предлагаемые противником, и, бла-
226
Пауль Керес
годаря слабой игре белых в дальнейшем, наконец поправил поло-
жение.» Ничья.
Во втором туре он с таким же трудом сделал ничью с Рагозиным.
«Мы играли английский дебют, который сначала развивался в
спокойном позиционном стиле и не представлял особого интереса.
Но своей тонкой игрой Рагозин обратил в слабость мою далеко
продвинутую пешку на d4, и, во избежание более крупных непри-
ятностей, я был вынужден пожертвовать этой пешкой, получив вза-
мен пару слонов и возможность атаки на ферзевом фланге. Белые
поторопились с разменом ферзей и в создавшемся эндшпиле мои
слоны оказались весьма сильными.»
Рагозин в «64» утверждал, что на поиски форсированного про-
должения он потратил слишком много времени, а потом в спешке
зря пошел на упрощения («Postimees»: «Ведь это специальность
Кереса — делать ничью в проигрышной ситуации»).
Перед третьим туром та же «Postimees» рассуждала: «Противникам
Кереса придется здорово попотеть, чтобы получить хотя бы пол-очка.»
На самом деле игра проходила с минимальным преимуществом
Кереса, и только в самом конце он, по его словам, нечаянно отдал
пешку и был вынужден форсировать ничью.
После трех туров участники «половинчатого мирового турнира»
расположились в следующем порядке: Решевский — 2,5, Флор —
2, Капабланка, Файн, Керес и Рагозин — 1,5, Элисказес — 1, Пет-
ров — 0,5.
Керес комментировал третий тур: «Несмотря на острую игру во
всех партиях, и на этот раз не удалось добиться больше ничьей. По
силе игры участники не очень-то различаются друг от друга, поэто-
му, получив небольшое преимущество, игрок еще не может побе-
дить, так как все участники — мастера использовать малейшие
шансы в худшем положении. Преимущество, которое в игре с более
слабым противником дает легкую победу, тут обычно дает не боль-
ше ничьей.»
Там же он выразил надежду, что дальше будет интереснее.
Уже следующее письмо Керес начинал такими словами: «В чет-
вертом туре игра пошла уже в новом, раскованном стиле. Насытив-
шись ничьими, все изо всех сил старались их избегать, что в основ-
ном и удавалось, кому с выгодой, кому без.»
Отчет о собственной партии: «Петров и Керес играли индийскую
защиту, которая дала черным легкую инициативу, уже начиная с
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей
227
дебюта. Позже черные продолжали не лучшим образом, позволив
белому коню занять поле е5, что дало белым преимущество. Но при
этом они использовали почти все свое время, чем теперь черные
воспользовались для создания острой ситуации. После того, как
белые не заметили выигрывающего продолжения, черные на коро-
левском фланге получили атаку, которая в цейтноте противника
позволила выиграть качество. Партию отложили, и при доигрыва-
нии Керес выиграл.»
Эти, написанные в перерыве между партиями непритязатель-
ные строки, не являются, естественно, стилистическими упраж-
нениями (эта сторона для Кереса никогда не имела самостоя-
тельной ценности), но они достаточно выразительно характери-
зуют его. Другие оценили эту партию как сверхдраматичную и не
скупились на краски. У латвийского гроссмейстера действитель-
но осталось на последние восемнадцать минут всего пять минут,
и что бы там ни случилось, как бы это не называть, — Петрова
заставила попасть в столь жуткий цейтнот именно находчивость
Кереса.
Земмерингский этап завершен: Флор и Решевский — 3; Файн и
Керес — 2,5; Капабланка — 2; Рагозин — 1,5; Элисказес — 1; Пет-
ров — 0,5.
«§ achovi Tyden»: «Флор продвигается вперед постепенно, хорошая
форма до сих пор его не подводила. Файн после Кемери опять в ударе.
Керес истинный художник в атаке и в защите. Ему не хватает солидно-
сти, чтобы выдвинуться, но мы его выдвигаем.»
Видите, даже горячие поклонники были настроены скептичес-
ки. Латвийская «S acha Nfaksla» отмечала, что Решевский в первых
четырех турах шесть раз предлагал ничью, набрав три очка из че-
тырех...
Дома были по-прежнему осторожны:
«Postimees»: «Заграничные газеты высоко оценивают и шансы
Кереса. Хоть это и гостеприимно, но на самом деле у Кереса впере-
ди еще очень большие и тяжелые камни преткновения. Хорошо,
если он займет хотя бы четвертое место.»
Следующий этап проходил в Бадене. В пятом туре Керес выиграл
у Элисказеса, пожалуй, в самой знаменитой и наиболее спорной
партии 1937 года. Комментарий победителя снова ограничивался
скорее техническими вопросами; он признал, что играл очень со-
мнительный и обоюдоострый сицилианский гамбит, рассказал о
228
Пауль Керес
своей неожиданной жертве качества. Но все же радость была велика. В
конце он пишет: «По мнению турнирного комитета, эта партия явля-
ется самой красивой, из всех сыгранных.»
Эстонская пресса оживилась. Когда Керес вышел на первое мес-
то, «Postimees» написала:
«Хотя впереди еще девять туров, но эти встречи, наверное, не
принесут больших изменений в игре нашего мастера, так как тур-
нирная практика Кереса не знает такого случая, чтобы за хорошим
началом последовал слабый финиш.»
Оживились не только журналисты. Можно сказать, что осень
1937 года для эстонских шахматистов была такой же, как Болдинс-
кая осень для Пушкина. Именно тогда среди шахматистов появи-
лись новые таланты.
«Postimees»'. «Шахматы получили прямо-таки массовое распрост-
ранение среди молодых Кересов.»
В шестом туре первое поражение потерпел Флор, не заметивший
простой угрозы Капабланки. Керес защищался в партии против
Решевского: «После размена ферзей уже в равной позиции белые
стали слишком рьяно играть на победу, ослабив при этом ферзевый
фланг, где теперь черные получили преимущество.»
То, что случилось дальше, оценено в «Избранных партиях» сле-
дующим образом: «Мне удалось выиграть в одном из моих лучших
эндшпилей того времени.»
«Postimees» поспешила с выводами: «В Земмеринге находятся
четыре молодых шахматиста — Файн, Флор, Керес, Решевский. Не
решен вопрос, кто из них является многообещающей шахматной
звездой будущего. До сих пор было много тех, кто сомневался, от-
вечает ли уровень игры Кереса шахматным способностям трех его
конкурентов? Теперь на этот вопрос получен ответ.»
Седьмой тур. Керес — Капабланка.
Из письма Кереса: «В центре внимания тура была встреча Ке-
рес — Капабланка, которая в сицилианской защите поначалу
дала белым инициативу. Капабланка поставил ферзя на Ь4, где
тот попал под угрозу, что черным стоило пешки. Белые после
этого могли выиграть еще одну пешку, но предпочли солидную
пешку в ладейном эндшпиле.»
Казалось, что даже суперкласс не выдержит бурного натиска.
Бурный натиск — это не просто громкие слова. Зрелый Керес пи-
сал по поводу земмерингского турнира:
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 229
«Бывают турниры, где тебе удается все, что бы ты ни предпринял
на шахматной доске.»
Сам он объяснял свою успешную серию весьма прозаично — хо-
рошей тренировкой весной и летом. Наверное, это так и было. Но
почему это счастье поджидало его именно на таком трудном сорев-
новании, самом трудном за всю его короткую карьеру (Кересу был
всего 21 год)?
Первая в жизни партия со знаменитым кубинцем все же не увен-
чалась победой: «...белые под влиянием цейтнота противника свели
к нулю свои шансы на победу, которые имелись в избытке в тече-
ние примерно десяти ходов. В дальнейшем Капабланка воспользо-
вался минимальными шансами и добился ничьей.»
После первого круга лидировал Керес с пятью очками, на пол-
очка опережая Файна и на очко Капабланку, Флора и Решевского.
Лаурине в «Uus Eesti» аплодировал: «После довольно хорошего
начала наш молодой гроссмейстер Пауль Керес добился блестящей
формы, вернее, еще большего — превзошел себя. Форма все же
означает просто достижение лучшего уровня. А Керес удивляет сво-
ей игрой заграницу и родину, профанов и профессионалов.»
С особым интересом следили за австрийским турниром в сосед-
ней Чехословакии — ведь там играл Флор. Но и за Кереса болели от
всего сердца. Некоторые утверждали, что в Бадене родилось чудо:
«Во время последнего турнира появилась целая литература о моло-
дом гениальном эстонском гроссмейстере.»
Бойкими комментаторами были латыши, которые тоже пережи-
вали за своего земляка. Как тогда было принято, представители
двух маленьких соседних государств Прибалтики соревновались по
всем статьям. «S acha Maksla» после первого круга назвала Кереса
самым молодым и самым счастливым. Перечисляли четыре партии,
где Кересу якобы повезло (с Флором, Рагозиным, Петровым и Ре-
шевским). Все же латыши признали, что ему помогли хладнокро-
вие и великолепные комбинационные способности: «Внимание
всего шахматного мира опять обращено на эстонского Морфи.» По
поводу талантливого Рагозина говорили, что у русских еще не вы-
рос заместитель Ботвинника.
Керес (1961): «Первый круг закончился. Я, к своему удивлению,
занимал первое место.»
По поводу выдуманного литературного героя мы могли бы вос-
кликнуть: «Так оно и должно быть!» Сейчас это, конечно, не годит-
230
Пауль Керес
ся, но по меньшей мере ясно, что Керес не смутился, не потерял
равновесия. Наоборот: «Это прибавило смелости и энергии, и в те-
чение следующих четырех туров я сыграл целую серию лучших сво-
их партий предвоенного периода.»
На разгром Флора было затрачено всего двадцать ходов. Керес
чуть не выиграл и у Файна, шедшего без поражений. Так или ина-
че, восемь последних туров принесли ему семь очков. За три тура до
конца он опережал соперников на два и более очков: Керес — 8,5;
Файн — 6,5; Капабланка, Флор и Решевский — 5,5 и т.д.
Эстонские газеты стали решительными. «Postimees» забыла о
предполагаемом «хотя бы» четвертом месте: «Если смотреть объек-
тивно, то Керес в данные момент входит в число трех лучших шах-
матистов мира — чемпион мира Эйве, Керес и Ботвинник. Кто из
них первый или третий, это покажет ближайшее будущее.»
В то время как раз отмечалось десятилетие шахматного союза.
«Vaba Maa»: «Интерес к шахматам из-за Земмеринга повысился
на несколько сот процентов. Даже в полночь звонят в редакцию.
Помещения шахматного общества раньше пустовали, теперь же,
если опоздаешь на полчаса, то уже не займешь место. Не надо быть
особым оптимистом, чтобы предсказать, что эстонец Керес — буду-
щий чемпион мира по шахматам, так как все приметы указывают
на это.»
Но впереди было еще три тура. И тут счастливый лидер выкинул
такое, что не могло бы случиться ни с одним safety first (безопас-
ность прежде всего!) игроком. Он «схватил» две нелепые «баранки»:
сначала от Элисказеса, потом от Решевского. «Osterreichiche
Schachzeitung», например, приписал их его неугасающей жажде по-
беды.
Керес (1961): «Но и на этом турнире я не сумел окончательно
освободиться от легкомысленного отношения к решающим встре-
чам. Сейчас бы я последние три партии сыграл если не совсем спо-
койно, то, во всяком случае, не так рискованно. А что я сделал
тогда? В следующем туре Элисказес играл белыми явно на ничью,
но вместо того, чтобы с этим согласиться, я продолжал рискованно
играть на победу и скоро пришлось признать первое поражение.
После того, как я проиграл и следующую партию Решевскому, надо
было в последнем туре серьезно постараться в партии против Ка-
пабланки, чтобы получить необходимую ничью и обеспечить себе
первое место.»
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 231
Удивительно интригующее это слово — «легкомысленность.»
Было бы оно только на устах невежественных дилетантов-газетчи-
ков. Но ведь сам Керес пользуется им по поводу почти каждого
второго соревнования. Имеем ли мы тут дело с какими-то таин-
ственными перепадами внутреннего напряжения, или с чем-то дру-
гим из области пока нам неведомого? Вероятно, в этих двух проиг-
ранных партиях большинство более темпераментных и мятежных
натур, чем Керес, держали бы себя в руках. Что заставило его так
фатально идти навстречу судьбе?
«Uus Eeesti»: «Больше всего любителей шахмат удручает то, что
Керес проиграл под конец турнира, после большого успеха.»
Но все заслонила таблица Земмеринг-Баденского турнира: для
того времени состоялся неслыханный рекорд. Неслыханный потому,
что он не планировался и даже не предполагался: за два года из начи-
нающего турнирного шахматиста вырос кандидат в чемпионы мира!
«Deutsche Schachzeitung» еще до окончания турнира писала:
«Через несколько дней начинается матч-реванш между Алехи-
ным и Эйве, но шахматный мир уже ломает голову над вопросом,
кто следующий? — что на самом деле даже интереснее. Судя по
всему, что мы видим в последнее время, мы верим, что это не
Флор, кандидат ФИДЕ, не Капабланка, которому Эйве хочет дать
еще один шанс, и не американские мастера Файн и Решевский;
этот человек — Керес.»
«Schach-Echo»: «Новая блестящая победа Кереса убедила и пос-
ледних сомневающихся.»
«Chess»: «Опять Керес! На этот раз его победа носит отпечаток
гения.»
«Australiasian Chess»: «Керес — гений!»
«Osterreichische Schachzeitung»: «Гениальный эстонец показал
своим коллегам, получающим высокие экстрагонорары, как надо
играть в шахматы, чтобы быть первым на подобных турнирах.
Файн — мастер по “выжиманию” ничьих, этому технарю не дано
создавать непреходящие ценности. Капабланка приехал на турнир
без подготовки, кроме того, его боевую мощь ослабила болезнь.
Так же всех разочаровал Решевский, но он хотя бы умеет бороть-
ся. Ирония судьбы — официальный кандидат в чемпионы мира
открыл список не получивших приз.»
«Chess Review»: «Керес никогда не делает скидку на противника.
Он играет одинаково против Капабланки и против третьеразрядно-
232
Пауль Керес
го игрока. Ему нравится играть в шахматы, как котенку нравится
играть клубком ниток. Другие мастера облегченно вздыхают в кон-
це партий, а Керес с удовольствием тут же бы начал новую. Эта
любовь к шахматам и есть одна из причин его блестящего выступ-
ления, но она же объясняет и несколько тяжелых моментов на фи-
нише. Он приятный юноша, его победа очень популярна. Он нра-
вится даже своим коллегам, другим мастерам. Нельзя ли его при-
гласить в США?»
«Deutsche Schachblatter»: «Ничего удивительного, что у такого
приятного и скромного человека и смелого комбинационного иг-
рока есть только друзья и болельщики.»
В другой статье того же журнала: «Шахматы нуждаются в таких
мастерах, как Керес, чьи партии восхищают молодежь и вдохновля-
ют на подражание. Вновь и вновь любитель шахмат радуется красо-
те партий Кереса.»
«Wiener Schachzeitung»: «Еще немного опыта больших турниров, и
Керес будет неотразим. Любимец не только муз, но и людей, заво-
евал пальму первенства.»
«Schweizerische Schachzeitung» (Файн свел двенадцать партий вни-
чью из четырнадцати, Капабланка — одиннадцать, Флор — десять):
«Следующий раз одному кандидату в чемпионы мира наверняка
удастся свести все партии вничью, в наш век рекордов можно ожи-
дать и такого абсолютного результата.»
Некая пражская газета писала, что «Parturinnt montes, nascetur
mus» (гора родила мышь). Это высказывание редко можно употре-
бить более кстати, чем на этом турнире кандидатов в чемпионы
мира. Очень много партий завершались в глубочайшем цейтноте,
изобиловали грубыми ошибками. Большое количество салонных
ничьих не поднимает общего уровня. Только Керес, шансы которо-
го участники сильно недооценивали, только его свежая, остроум-
ная и смелая игра может в какой-то мере примирить любителя шах-
мат с прошедшим турниром.
В одном издании представили любопытную картину будущего:
«1937: Эйве выиграет у Алехина. 1939: Капабланка выиграет у
Эйве. 1940: Капабланка и Флор играют на звание чемпиона
мира. Атам, может быть, «Chess» снова (как в 1927 году во время
матча Алехина с Капабланкой) поместит карикатуру: паук соткал
большую паутину через весь стол — оба мастера заснули над
партией. Отрадно, что Керес, колоссальный молодой герой шах-
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 233
мат, способен перепрыгнуть через китайскую стену, возведен-
ную перед ним.»
Микенас. «Еще пять лет, и шахматный мир сможет приветство-
вать нового чемпиона — Пауля Кереса.»
«§ acha Maksla»: «Победа Кереса не только является спортивным
результатом, она важна и с точки зрения развития шахмат. Керес
показал, что шахматы — довольно сложная игра. Победа Кереса —
это самый лучший подарок, который он мог преподнести шахмат-
ной молодежи.»
Журнал южных соседей — латышей — был внимательнее, чем
большинство других: «Керес не только гениальный комбинатор:
он не забыл, что позиционная игра имеет большую ценность.
Это лучше всего показывает, что Керес не будет стоять на мес-
те, а постарается постоянным трудом дальше развивать свой та-
лант.»
Большую статью «Элита под лупой» опубликовала «§ achovi
Tyden», которая до этого извинялась: «Мы писали, что Керес —
художник и в атаке, и в защите, и что с ним связана некоторая
безалаберность художника, которую мы хотели заменить солиднос-
тью.» Чехословацкая газета изощрялась в остроумии: «Из поединка
Капабланки с Флором победителем вышел Керес; Керес в век тех-
ники является исключительным представителем алехинской по-
эзии. Он вдохнул жизнь в турнир. Без него этот «турнир молодых»
ничем не был бы примечателен. В лице Кереса шахматный мир
приобрел гения, которому суждено вознестись выше всех, как в
свое время вознеслись Капабланка и Алехин. После победы Кереса
ситуация в шахматном государстве полностью изменилась: чемпи-
он мира — д-р Эйве, борющийся кандидат — Алехин, официаль-
ный кандидат — Флор, моральный кандидат — Капабланка, самый
подходящий кандидат — Ботвинник, будущий кандидат — Керес,
который завоевал симпатии шахматного мира, потому что лучше
всех играет в шахматы.»
В турнирном сборнике д-р Ханнак пытался рассмотреть про-
блему Кереса в более широком плане. Он назвал Кереса друже-
любным мечтателем, который явился из идиллического малень-
кого государства, из среды скромных и нетребовательных лю-
дей. Только в такой атмосфере может вырасти подобный гений.
Ханнак предсказывал, что в тревожной и противоречивой Ев-
ропе и этот мечтатель приобретет великосветскую зрелость:
234
Пауль Керес
«Но как бы ни протекали эти изменения и преобразования, ис-
точник своеобразия и идейного богатства бурлит в Кересе по-
стоянно... Дали бы миру мир, тогда бы и Кересов было больше.
Пока же поблагодарим судьбу, что она нам хотя бы одного пода-
рила.»
От гроссмейстеров выступил Тартаковер (в журнале «Maguar
Sakkvilag»). Он тоже жонглировал парадоксами:
«Керес был единственным, кто озарял светом этот турнир.
Шахматы нуждаются в борцах, а не в мастерах ничьих. Турнир,
на котором хотели победить без побед. Но тут вмешался “der
Mann von Eesti”1 и все перевернул. Победа Кереса прозвучала
лирической песней. Послушайте: кто-то однажды начал объяс-
нять форму и принципы полета. “Орел летает иначе”, — ответи-
ли ему. “Тогда он недооценивает правильные принципы”, — не-
возмутимо возразил всезнайка... Итак, позволим Кересу недо-
оценивать “правильные принципы” в шахматах, но при этом
играючи побеждать более опытных и осторожных мастеров.
“Тайна шахмат! Ты разоблачена!” — восклицают Файн, Флор,
Решевский и стареющий Капабланка. “Тайна шахмат! Прекло-
няюсь перед тобой!” — восклицает в своем стремлении к совер-
шенству самый младший среди молодых и самый мужественный
среди самоуверенных. В знак признания Каисса позволила пыт-
ливому Кересу выиграть под звездой шахматной тайны.»
Более корректно рассуждал Рагозин в «64»:
«Уже первые туры показали, что на таком сильном турнире го-
раздо сложнее выиграть, чем проиграть. Своей большой и неожи-
данной победой Керес обязан прежде всего своей свежей и смелой
мысли, которой он наполняет каждую партию. Властвовал цейтнот,
лишь Керес и Флор не страдали от него.»
Литературный журнал «Звезда» привел его более подробный от-
чет. Там Рагозин утверждал:
«Керес — новая звезда на шахматном небосклоне, человек, у ко-
торого есть все данные стать настоящей величиной, если он не под-
дастся влиянию профессиональной шахматной среды. В Земмерин-
ге и Бадане его победу сравнивали со стремительной карьерой мо-
лодого Морфи и Капабланки. В данный момент Керес — главная
надежда шахмат Запада.»
Человек из Эстонии (нем.).
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 235
Даже Алехин не отказал ему в признании. Когда у него спроси-
ли, кого из молодых он ставит на первое место, экс-чемпион мира
ответил:
«Конечно, Кереса. Должен признать, что в прошлом году я его не
особенно ценил, но с тех пор он так развился, так вырос, что теперь
он самая большая надежда среди молодых. Того же мнения, по-
моему, и Капабланка. Керес и Ботвинник! Но симпатичнее и жи-
вее, а также предприимчивее — игра первого.»
Парижский комментатор Зноско-Боровский:
«Кереса называют новым Морфи, новым Паганини. Эти сравне-
ния мало о чем говорят. Он не нуждается в чужой славе. Он просла-
вил свое имя. В шахматном небе зажглась новая блистательная
звезда. Зовут эту звезду Пауль Керес.»
Такими дифирамбами можно заполнить не один «научный»
трактат или литературный экзерсис. Но дело не в коллекциониро-
вании засушенных лавровых венков, годящихся разве что на кули-
нарные приправы. Суть в том, что тогда, в 1937 году, эти дифирам-
бы были живым дыханием шахматного мира. Что с того, что далеко
не все соответствовало истине. Латвийская «S acha Maksla» была
права, когда писала: «Победа Кереса вдохнула новую жизнь в шах-
маты.»
Кстати, что касается отношения самого Кереса к этим презирае-
мым safety first игрокам, то мы его уже знаем. По поводу Земмерин-
га он заметил, что играл там более разнообразно и, в общем итоге,
довольно хорошо. Когда-то давно он записал в дневнике:
«Я завоевал первое место и вместе с ним моральное право счи-
таться кандидатом в чемпионы мира, хотя я этому последнему осо-
бого значения не придавал, чувствуя, что у меня не хватает опыта
для такого поединка. Поначалу надо было еще играть в турнирах.»
Перед Земмеринг-Баденом возникали всякие громкие истории,
которые продолжались и после турнира. Частично они были связа-
ны с местными внутренними конфликтами, но в них оказались
втянуты и гроссмейстеры. «Месть разочарованных» — в статье под
таким названием турнирный комитет обвинял д-ра Ханнака в том,
что он, якобы, критиковал мероприятие, находящееся под личным
покровительством президента. В ней сердито отмечалось:
«Господа Сало Флор и Сэмуэль Решевский в тот день, когда они
оба набрали по 6 очков и ни один из них не был уверен в том, что
получит приз, заключили договор, по которому обязывались поде-
236
Пауль Керес
лить полученный денежный приз, если один из них его не получит1.
Такого типа “договоры” (!) противоречат всем спортивным тради-
циям, являются, мягко говоря, unfair2... Мы не желаем, чтобы в
крупные турниры вкрадывались методы из вольной борьбы, и по-
этому самым решительным образом осуждаем действия господ
Флора и Решевского.»
«S achovi Tyden» считала, что Флор мог бы потребовать официаль-
ного опровержения. «Wiener Schachzeitung» опубликовал письмо
обоих гроссмейстеров, где они объяснили шахматной общественнос-
ти, что они этим жестом никому не повредили, и что делалось это
открыто. Наконец, что к этому демаршу их вынудило то обстоя-
тельство, что на турнире, кроме четырех призов, ничего не было,
что четырем мастерам угрожала опасность фактически работать
gralis3. «Если устроители впредь хотят избежать подобных соглаше-
ний, то надо подобные турниры обеспечивать соответствующими
гонорарами.» В наши дни, когда призовые фонды поднялись на
космическую высоту, даже представить трудно, к каким ухищре-
ниям должны были прибегать не рядовые мастера, а шахматисты из
«Высшего света.»
Кереса тоже пытались втянуть в это дело. Он отреагировал с харак-
терным для него достоинством:
«Я, нижеподписавшийся, заявляю, что опубликованное в одной
венской газете сообщение, будто я где-то сказал, что особые гоно-
рары — это что-то несправедливое, никоим образом не соответ-
ствует истине. Это частное дело и право каждого мастера — при
участии в турнире ставить условия, которые кажутся ему нужными
и необходимыми.»
После большой победы Керес отправился в Голландию на матч-
реванш Эйве — Алехин. Домой он вернулся неожиданно. План
приехать незаметно не удался: кто-то из газетчиков и шахматистов
все же узнали о приезде. В тот день на Таллин опустился густой
туман, но высокую стройную фигуру Кереса репортеры разглядели
среди массы пассажиров и в этом «сгущенном молоке.»
— Когда состоится ваш матч на звание чемпиона мира?
1 Флор так и не получил приз. Решевский поделил с Капабланкой 3-4-е места (1350
шиллингов) и половину приза уступил чехословацкому гроссмейстеру. Флор, в свою очередь,
должен был поделиться гонораром за очки — крайне скромной суммой 175 шиллингов.
2 Нечестно (англ.).
3 Даром (лат.).
Гпава четырнадцатая. Керес — любимец не только муз, но и людей 237
— Не знаю. Во всяком случае, сначала меня должен вызвать на матч
Шмидт. Я никак не согласен с тем, что Шмидт одним ударом завоюет
оба титула — чемпиона Эстонии и чемпиона мира. Пусть сначала по-
старается ради одного, а потом ради другого.
Газеты писали: «Эстонские шахматы вступили в новую эру.»
Новая эра началась и в жизни Пауля Кереса. За шесть месяцев
он из интересного молодого мастера превратился в полноправного
члена «Совета богов.» Он соревновался больше всех и успешнее
всех; пять раз завоевывал или делил первое место на международ-
ных турнирах; только на пярнуском летнем турнире он разделил
второе-четвертое места, а в Кемери — четвертое-пятое с Алехиным;
на стокгольмской Олимпиаде занял второе место на первой доске,
вслед за Флором. И в партиях с гроссмейстерами у Кереса был луч-
ший результат — положительный счет против Алехина, Файна и
Флора, равный — с Капабланкой и Решевским, только от Эйве он
потерпел единственное поражение — на Олимпиаде.
Каталонское начало
Петров — Керес
Земмеринг, 1937
l.d4 &f6 2.с4 g6 З.&сЗ Ag7
4.g3 d5 5.Ag2 de 6.©a4+ c6 7.
©:c4 0-0 8.&13 Ae6 9.©d3 Ka6
10.0-0 Йа5 ll.^eS Sfd8 12.
fidl.
Кто стоит лучше? Коммента-
торы давали прямо-таки проти-
воположные оценки. «Правиль-
ный» диагноз: насыщенная ло-
вушками позиция неясна.
12...&с5.
Романовский: Это азартное
наступление, требующее от бе-
лых исключительно точной за-
щиты, довольно типично для
Кереса. Несмотря на его блестя-
щий результат на Земмеринг-
Баденском турнире, несмотря
на его находчивость, импониру-
ющую каждому настоящему
шахматисту, игра такого типа не
является первоклассной, так
как она основана не на коррект-
ной оценке позиции, а на на-
дежде, что противник не сумеет
сориентироваться в тонкостях,
возникающих перед ним.
Беккер («Wiener Schach-
zeitung»): С этого хода начина-
ется непрерывная цепь комби-
238
Пауль Керес
наций, что делает партию крайне
интересной и трудной.
13.ЙЫ Дй! 14.Ь4.
Ориентироваться было слож-
но не только противникам Ке-
реса, но и комментаторам.
Романовский'. Не 14.е4?, на
что, по-видимому, надеялся Ке-
рес, собираясь ошеломить про-
тивника с помощью 14...&f:e4
15.&:е4 Д:е5.
Беккер-. Могут ли белые сей-
час сыграть 14.е4? О, нет, отве-
чают некоторые — 14...&f:e4 15.
&:е4 Й:е4 16.Д:е4 Д:е4 17.©:е4
Д:е5. Но это неверно. Белые
посредством 18.Д62 выигрыва-
ют фигуру! Может быть, тогда
14...&f:e4? 15.&:е4 Д:е5? И пос-
ле этого 16.Д02 Йа4 17.dc, вы-
игрывая слона? Победу прино-
сит не 14...&f:e4, а более тонкое
14...&с:е4 15.&:е4 ©:е5 16.de
B:dl + 17.Afl Д:е4.
14...©с7 15.ЙЬ2 &еб 16.ДеЗ
&d7 17.f4 g5 18. а ас 1 gf 19.gf.
Романовский'. Что еще нужно
было Петрову после того, как
он блестяще отразил авантюру
противника? Он спокойно мог
выиграть ходом 19.&d5! Если
19...©d6, то 2О.£с4 ©Ь8 21.
Й:е7+...
Беккер: Играя 19. &d5 Sd6
20. £с4, белые не получили бы
преимущества, так как черные
могут отдать ферзя за три фигу-
ры - 20...©:d6! 21.A:d5 cd и
либо de, либо fe...
Комментаторы даже в до-
машнем анализе путаются в за-
мыслах Кереса.
19...£(И8 2О.£е4 f6 21.£g3
Ag6 (больше шансов давало
21...fe).
22.£:g6
22,&:сб! be 23.а:с6 Sd7 24.f5
поставило бы черных в крити-
ческое положение, но до 40-го
хода Петрову оставалось только
5 минут.
22...hg 23.f5 &f4 24.Д13 (24.
ЙЬЗ+!) 24...&d5 25.©ЬЗ еб 26.fe
Йе7 27.ДТ2 ДИ6 28.SM &:еб
29.е4 £idf4 3O.d5 &g5 31.dc+
£g7 32.cb S:b7 33.Ag2 f5 34.
Sbcl? (цейтнот!) 34...Ф117! (и у
Кереса не хватает времени)
35.h4? &gh3+ Зб.Д:ЬЗ &:h3+
37.&g2 &:f2 38 Ф:12 Д:с1 39.
Й:с1 fe (39.f4!) 4O.h5! Sf8+
41.Йе2 Sb5+ 42.ЙС4 Й:с4+ 43.
S:c4 gh 44. &:h5 @ae8 45.&g3
(45,Bc6!) 45...Bf4 46.&h5 Bf3
47.a3 Sef8 48.S:e4 £g6 49.8h4
S8f5. Белые сдались.
Часть III.
Извилистый путь
Глава пятнадцатая
Все дороги ведут в Амстердам
После Земмеринг-Баденского турнира Ласкер, окончательно поки-
дающий Европу, дал в Риге интервью, в котором сказал:
«Действительно, Керес очень интересный, остроумный и талант-
ливый шахматист. Однако еще рано говорить о нем, как о несом-
ненном будущем чемпионе мира. Будем надеяться, что он подведет
под свою манеру игры солидный фундамент, и только в этом случае
он будет давать нам непреходящие ценности. Вас, может быть,
удивляет, что, признавая Кереса, я все-таки предъявляю к нему
требования. Но я в течение своей шахматной карьеры встречал уже
не одного мастера, о котором в прессе можно было читать: “юный
шахматный гений”, “блестящий комбинатор”, “будущий чемпион
мира”. Чего они фактически добились?»
Наверное, «любимец муз и людей» сам был на стороне старого
Ласкера. Хотя его и обозвали котенком, он все-таки знал, сколько
работы у него впереди: «Поэтому в 1938 году моей основной забо-
той было ознакомление со стилем, которому свойственны более
солидные и позиционные аспекты игры.»
Шумиха вокруг Земмеринга утихла. Подошла «очередь» матч-ре-
ванша на первенство мира между Эйве и Алехиным.
Алехин вернул себе титул чемпиона. Эйве проиграл с разгром-
ным счетом — 9,5:15,5. Тартаковер, дуайен корреспондентского
корпуса, был сконфужен: как же раньше он не учел такой возмож-
ности? Те, кто до этого поспешили похоронить Алехина, теперь
возносили его до небес. Победу, которая досталась ему значительно
труднее, чем это отражено в счете матча, теперь все стали называть
восстановлением справедливости.
А шахматный мир тут же столкнулся с новыми проблемами. В
начале матча Флор, представившись в качестве официального кан-
240
Пауль Керес
дидата ФИДЕ, передал чемпиону скромно оформленный вызов.
Алехин оборвал разговор: кандидатов ФИДЕ он знать не знает, од-
нако может вести переговоры о предстоящем матче лично с Фло-
ром; но пока он отправляется в Южную Америку, где давно ждет не
дождется своего шанса Капабланка. Во время этого разговора Але-
хин получил неожиданную телеграмму от богача Зимдина: тот при-
глашал чемпиона мира в июне 1938 года в Земмеринг, чтобы отста-
ивать свое звание в матче... с Кересом! Последний ничего не знал о
выходке неожиданного менеджера; во всяком случае, эта попытка
не увенчалась успехом.
Керес. «К счастью...»
Алехин-. «Керес, видимо, считает, что слишком молод для такого
соревнования. Но через четыре года он будет, несомненно, совер-
шенно реальным кандидатом на титул чемпиона мира.»
К Новому году в Гастингсе собрались все шахматные надежды
мира (кроме Ботвинника). В течение всего турнира в качестве на-
блюдателя присутствовал Алехин, чествуемый публикой, — как и
подобает шахматному королю. Алехин читал лекции, анализировал
завершившиеся партии, не скупился на остроты. Словом, вел себя
так, как и большинство людей, оказавшись бы на его месте. Когда
ему торжественно преподнесли марципановый торт с заключитель-
ной позицией последней партии матч-реванша, он разделил его
воистину по-чемпионски. Так, Флор, известный мастер сжимать
противника в тисках, получил изолированную пешку; недавний се-
кундант Эйве, Файн — кусок с фамилией голландца; вечно не вы-
лезающий из цейтнота Решевский — самый крохотный кусочек;
худой и стремительный Керес — самый большой кусок.
Еще до начала турнира газета «Vaba Маа» считала, что Керес в
Гастингсе имеет больше шансов проиграть, чем выиграть. В самом
деле, результат, показанный в Земмеринге, невозможно было улуч-
шить, а жаждущие реванша конкуренты — более, чем вероятно —
его к первому месту вряд ли подпустят. К тому же, после Земме-
ринга Керес слишком много времени и сил отдал во время гастро-
лей с сеансами одновременной игры.
Два тура Керес лидировал, затем его обошел Решевский. Накану-
не последнего тура ведущую тройку с разницей в пол-очка состав-
ляли Решевский, Керес и — неожиданно! — английский мастер
Александер. На финише Решевский и Керес встречались между
собой, а Александер играл с Микенасом. Керес провел длинную
Глава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
241
рокировку и пытался атаковать, однако, как утверждал «Chess»,
американцу не составило труда навязать быструю и удобную ни-
чью. Поскольку чрезмерный оптимист Микенас проиграл, то Кере-
су пришлось поделить с Александером второй и третий призы.
Турнир в Гастингсе прошел в радушной, приятной атмосфере.
Но любителям шахмат принес разочарование. Первая пятерка сыг-
рала между собой все партии вничью («Tidskrift far Schack»: «Мож-
но, конечно, допустить, что соперничество четырех претендентов
принуждает их к величайшей осторожности»). И Решевский, и Ке-
рес стояли на проигрыш в своих партиях с англичанином Фэрхер-
стом, но оба счастливо отделались. Тэйлору Керес все же уступил
пол-очка, что и решило исход турнира. Флор выпал из конкурен-
ции после проигрыша Микенасу.
Гладя на Кереса, наблюдатели отмечали, что герой Земмеринга ка-
зался им утомленным. С резкой критикой участников выступил Але-
хин, которому теперь дозволялось быть особенно критичным. В жур-
нале «British Chess Magazine» он утверждал с высоты своего трона:
«Нынешний турнир в Гастингсе ясно показывает, что никто из
молодых мастеров еще не готов к матчу на первенство мира. Игра
Флора совсем не к лицу претенденту, он с сильными шахматиста-
ми почти всегда находился в защите и пользовался превосход-
ством своей техники против более слабых. Файн на сегодняшний
день, кажется, многое потерял от той свежести, которая характе-
ризовала его игру по прибытии в Европу. И Керес на этот раз
принес разочарование, мы не находили того блеска, который при-
выкли видеть в его партиях. Решевский, по правде сказать, играл
хорошо, но его стиль еще не сформировался окончательно. Его
методы еще слишком примитивны для такого ответственного мат-
ча. Мы должны вернуться к опытным гроссмейстерам Эйве и Ка-
пабланке.»
Алехин скрылся за океаном. Вскоре агентство Рейтер сообщило:
договор подписан, Алехин и Капабланка будут играть в Монтеви-
део летом 1939 года. Тут же последовало опровержение — никакого
матча! Шахматная дипломатия изучена куда меньше государствен-
ной, поэтому нет никакой возможности снять покров таинственно-
сти с одной из самых поразительных ложных информаций в исто-
рии шахмат.
Согласно версии самого чемпиона мира, дело обстояло следую-
щим образом:
242
Пауль Керес
«Я отправился в Уругвай с твердым намерением подписать дого-
вор. Я был возмущен, узнав, что городские власти Монтевидео ре-
шили отказаться, поскольку они не в состоянии удовлетворить де-
нежные претензии Капабланки. Это решительно последний раз,
когда я совершаю путешествие из Европы в Америку, дабы убе-
диться в том, что я не буду там защищать свой титул.»
По другим источникам, для организаторов стало непреодолимым
препятствием требование Алехина получить свой гонорар в золо-
тых долларах по курсу 1927 года. Затем те же доллары, якобы, захо-
тел получить и Капабланка. Третьи утверждали, что кубинец вовсе
не запрашивал бешеных денег, что он бы примирился и с существу-
ющим курсом.
Так или иначе, в глазах мира виновником как будто выглядел
Капабланка, которому якобы нравится роль вечного мученика, что
именно он избегает решающей встречи.
Алехин разыскал Флора. Интересно: если от Капабланки он тре-
бовал 5200 долларов в случае проигрыша и 6800 долларов в случае
выигрыша, то теперь он, как будто, ограничился 4000 долларов,
независимо от результата.
20 мая 1938 года Алехин прибыл в Прагу, Это было тревожное
время. Геринг только что заявил: «Вы на этой карте видите контуры
Чехословакии. Разве это не вызов здравому смыслу? Этот аппен-
дикс Европы нужно удалить.» Флор описал ситуацию на шахмат-
ном языке:
«Тяжелые враждебные фигуры заняли штурмовые позиции на-
против Праги. Чехословакии же удалось блокировать угрожающие
проходные пешки противника. Партия отложена в сложной ситуа-
ции, которую тщательно изучают оба противника.»
Несмотря на напряженные события, в Праге была достигнута
договоренность, что матч на звание чемпиона мира состоится на
родине Флора осенью 1939 года.
Вряд ли кто-либо из посылавших вызов носил такие темные
очки, как «Маленький Саломон»: «Успешно играть с Алехиным —
задача более чем трудная. Нет никого, с кем было бы более безна-
дежно состязаться. Я думаю, что шансы, разумеется, на стороне
Алехина. Однако каждому свойственно надеяться.»
Не отступил от своего намерения и голландец. Уже в конце 1937
года, во время встречи Эйве и Алехина, радиовещательная компа-
ния АВРО завела непосредственные переговоры с претендентами.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
243
Они проходили, как и подобает переговорам, так, что могли соста-
вить несколько томов истории шахматной дипломатии. После по-
ражения Эйве альтруистическая инициатива АВРО получила не-
сколько иную окраску, теперь она предоставляла новую возмож-
ность сыну самой Голландии.
Но нерешенным остался главный вопрос. Комитет уверял, будто
будущему победителю (в случае победы Алехина — обладателю вто-
рого приза) автоматически гарантируется матч на первенство мира.
Чемпион же заявлял: «Мне безразлично, будет ли противником
претендент № 1 или № 8; главное, чтобы были внесены деньги.»
Вдруг он нашел общий язык с Флором. С договором в кармане,
Флор неожиданно повысил голос:
«Я буду играть в Амстердаме спокойно, ибо результат этого тур-
нира и матч с Алехиным между собой не связаны.»
Ребенок оказался крещеным, тогда как АВРО еще только гото-
вился к роли крестного отца. Как бы то ни было, от великой
восьмерки было получено согласие на участие. Шахматный мир
признал: никто не забыт, не является лишним.
Тревожное лето 1938 года
В политических шахматах фигуры так и летели в стороны с дос-
ки — Европы. Аншлюс в отношении Австрии уже совершился (на
турнире в Маргете на табличке с фамилией коренного венца
Шпильмана красовалось: no Vienna. На первых порах люди еще не
теряли чувства мрачного юмора). Очередь дошла до Чехослова-
кии. Чем напористее жал Гитлер, тем смиреннее становились пол-
ководцы деревянных фигур.
Амстердам готовился распахнуть двери в ноябре. В период ожи-
дания прорицатели обращаются к кофейной гуще. Теперь и это не
помогало.
Флор: «На турнире АВРО каждый может стать первым, и никто
не застрахован от последнего места.»
Тартаковер: «Есть такие, кто ни в коем случае не будет последним.
Первыми при хорошей форме и некоторой удаче могут стать все.»
Все-таки делались попытки заглянуть в будущее. Там маячила
тень воскресшего чемпиона.
Ботвинник: «Алехин играет без особого спортивного азарта, но,
на мой взгляд, хорошо.»
244
Пауль Керес
Флор'. «Главный кандидат на первое место, конечно, Алехин, ко-
торый, по собственному заявлению, будет играть так, словно речь
идет не о матче на первенство мира.»
Точку зрения публики (которая, по традиции, исходила из про-
пахшего нафталином понятия, что король один, и никто не может
стоять с ним наравне) можно было выразить так: Алехин должен
доказать всему миру, что он сильнее не только Эйве, но и всех
других мастеров.
Часто произносились имена Ботвинника и Решевского.
Флор\ «Ботвинник, несомненно, войдет в призовую тройку.»
Капабланка'. «Я верю, что победит Ботвинник, если он будет иг-
рать так же, как в Ноттингеме. Также имеет шанс Решевский, он
молод и энергичен.»
Алехин'. «Наиболее опасным противником считаю Решевского.»
Комментатор, решивший остаться неизвестным: «АВРО-турнир,
возможно, решит, где будет разыграно мировое первенство: в США
или в Советской России.»
Керес. «Думаю, что больше всего шансов у Ботвинника и Решевс-
кого, которые всегда играли очень стабильно, и игру которых я оце-
ниваю очень высоко. Следующим, в первую очередь, конечно, нуж-
но иметь в виду чемпиона мира Алехина, которому, однако, трудно
дать прямую оценку, ибо в последнее время он играл нестабильно...
Вот, что я могу сказать до начала турнира. Что же буду писать после
его окончания, этого, к сожалению, я сейчас предугадать не могу.»
Сам триумфатор 1937 года остался в тени. На комплименты,
правда, не скупились.
Ботвинник: «Весьма многого можно ожидать от Кереса.»
Флор: «Победитель Земмеринга может и в Амстердаме удивить.»
«Может удивить»! На АВРО-турнире не было ни одного ерша,
там были одни щуки, и если бы на свете была справедливость, то
Керес в конце концов должен был там сломать себе зубы. «Нуд-
ный» Решевский выглядел в этой компании куда страшнее, чем
предприимчивый Керес. Какой-то журналист предполагал: «Наи-
более спокойно будут, по-видимому, играть Керес и Файн. Им
рано мечтать о звании чемпиона. Значит, они просто будут ста-
раться играть по возможности лучше, и у них не будет оснований
впадать в истерику в случае неудачи. Интересно, что окажется
ценнее — механическая техника Файна или комбинационная на-
ходчивость Кереса?»
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
245
Было ли это традиционное сопоставление уместным? Рагозин в
«Известиях» отмечал, что Керес, якобы, вступил на путь «трезвого
буржуазного умствования.»
От «масс» на сей раз решил выступить «Times»:
«Керес вносит в игру атмосферу веселого приключения. Появля-
ются, правда, тревожные симптомы модной safety first техники.
Мы, однако, надеемся, что Керес будет из любви к шахматам про-
должать играть без чрезмерной оглядки на результаты. Тогда он мог
бы, как и в Земмеринге, добиться исторической победы, чего мы
ему от души желаем, ибо только он и Алехин могут нам принести
освобождение от однообразия бесконечной позиционной игры.»
В течение 1938 года Керес действительно не совершал никаких
громких подвигов. Как известно, в Гастингсе он разделил второе-
третье места. Весной он сыграл вничью матч из восьми партий со
«старейшим среди молодых мастеров», входящим во вторую де-
сятку мира Штальбергом («Chess»: «Вообще-то от Кереса ожидали
большего»; «Eesti Male»: «Кажется, однако, что наш гроссмейстер
не совсем в форме»). Летом была последняя репетиция в Норд-
вейке. Керес добился своей первой победы над Эйве, покорил в
привлекшей внимание партии Шпильмана, стоял на выигрыш
против Элисказеса, но в турнирной таблице все же отстал от авст-
рийца на целое очко. А ведь на этих таблицах зиждется обще-
ственное мнение!
Осенью Керес приступил к занятиям в университете, писал свою
первую книгу («Шахматная школа», опубликована в 1939 году), ре-
дактировал журнал. В эстонских шахматных кругах были озабоче-
ны тем, что Керес устал и не тренируется: «Каждый шахматный
мастер в известной мере создается своим окружением, и его роди-
на, земля и народ должны его и впредь вдохновлять и питать (разу-
меется, духовно).» Сошлись на том, что с этой точки зрения у Кере-
са неважные перспективы.
Сам Керес подобные разговоры не любил:
«К турниру я никаких особых приготовлений не делал. Выхожу
со своим вечным оптимизмом. Увидим, постигнет ли меня на сей
раз разочарование, или...»
Редакции «Chess» он, правда, писал, что считает достижением не
быть последним.
Умудренные газетные зубры крупно ошиблись в оценке юного
претендента, этого котеночка, играющего с клубком шерсти. Он
246
Пауль Керес
скорее являлся одним из многих неизвестных в сложных шахмат-
ных уравнениях. Он всегда шел своей дорогой, правда, несколько
стихийно, но уверенно; его не могли заставить сойти с нее ни по-
хвала, ни укоры. В тот ничем не примечательный 1938 год с ним
произошли наиболее существенные метаморфозы.
Механическая техника Файна или комбинационная находчи-
вость Кереса? Вскоре был получен поразительный ответ.
Первый проигравший на АВРО-турнире определился уже до но-
ября. Флор почти все лето отдыхал в Советском Союзе. За трагеди-
ей Чехословакии он наблюдал со стороны:
«Даже шахматистов, которые и мухи не обидят, вынудили испы-
тать чувство страха. Как я здесь слышал, в Праге в критические дни
сентября был проведен блиц-турнир, участники которого четыре
часа находились в противогазах. В мире случалось уже много стран-
ных вещей, но шахматный турнир в противогазах проходил явно
впервые.»
Мюнхен разбил надежды и самого маленького гроссмейстера —
кто бы в Чехословакии стал думать о каком-то матче на звание
чемпиона мира? В начале октября Флор прибыл в Эстонию. Он
старался выглядеть равнодушным — авось пронесет! К шестому
октября ему, пока еще официальному соискателю шахматной ко-
роны, полагалось внести в банк предусмотренный задаток. Теперь
осталось попросить у Алехина отсрочки на один месяц. Несмотря
на это, в прессе уже появлялись «некрологи»: «Флор не ариец, и
это гибельно влияет на все его действия. Его перспективы сыграть
матч на мировое первенство, возможно, навсегда улетучились.» А
жизнь продолжалась. Радиопередатчики АВРО ежедневно по не-
скольку раз напоминали, что близится невиданное шахматное
зрелище. В Амстердам начали прибывать и действующие лица
этого спектакля. Был конец 1938 года: Файн и Решевский получа-
ли от блюстителей «расовой чистоты» письма с «дружескими» со-
ветами «не выигрывать.» Советского чемпиона приняли предста-
вители шахматного клуба имени Ботвинника. В числе последних
1 ноября прибыл Керес.
Задерживался только Капабланка. Стареющий кубинец соеди-
нил приятное с полезным: дорогу на турнир со свадебным путе-
шествием. Вместе с ним в Париж ехала княжна Olga ohagodaeff,
или иначе — вдова бывшего белоэмигрантского офицера Чагодае-
ва. Французский журналист отметил: «Вы — самая юная пара тур-
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
247
нира.» Капабланка сиял. Он был недоволен только тем, что оконча-
тельный вызов почему-то слишком запоздал. Теперь пришлось пе-
реключаться на ходу. Но champion of all times остался верен себе:
«Раздражением дела не поправишь. Когда уходит скорый поезд в
Амстердам? Утром 5 ноября? — Великолепно! У нас на Париж це-
лая ночь. Чего еще можно желать, находясь в свадебном путеше-
ствии?»
Занавес поднялся 4 ноября 1938 года. В приемном зале «Амстель-
отеля» демонстрировал свое красноречие г-н де Клерк, президент
АВРО:
«Да изострится ваше оружие, но да не будет здесь недостатка в
рыцарстве и самообладании. Пусть об этом турнире останется вос-
поминание, как о самом лояльном, самом увлекательном состяза-
нии, которое когда-либо проводилось на шестидесятичетырехкле-
точном поле.»
С ответным словом от имени гроссмейстеров выступил Эйве:
«Нас радует, что именно мы оказались избранными. Могу вас
заверить: мы будем делать все, что в наших силах, дабы оправдать
это доверие. Я надеюсь, что каждый из нас не удовлетворится це-
лью быть лишь достойным своего коллеги, а будет стремиться пре-
взойти его.»
По предложению Эйве в честь президента компании прозвучало
несколько нестройное «ура.»
Бурную тронную речь произнес Алехин:
«Говорилось о моих письменных обязательствах. Считаю не-
обходимым зачитать пункт из договора с АВРО: «Д-р Алехин
подтверждает свое согласие встретиться с победителем турнира
при условиях и во время, о которых будет договорено после.» Не
нужно быть юристом, чтобы понять — этот пункт не дает побе-
дителю никаких прав, не говоря уже о преимуществах. Я всегда
был убежден, что какой-то один турнир не может быть определя-
ющим в отношении матча на звание чемпиона мира. Это фор-
мальная сторона дела. Практически дело обстоит следующим
образом. Поскольку соревнование с Флором ввиду последних
политических событий не состоится, то я сейчас свободен. В
случае, если победитель этого турнира (лично или через предста-
вителя) предъявит мне вызов и обеспечит условия согласно пре-
цедентам, я, естественно, вызов приму. Но он не должен вообра-
жать, будто получил право отодвигать вызов до того времени,
248
Пауль Керес
которое для него удобно, и что
я в промежутке не приму друго-
го вызова.»
Откуда мог знать Керес, что
через месяц именно он столк-
нется с этими проблемами?
Но уже зазвучали фанфары. В
сопровождении шахматного ко-
роля и королевы вошли девуш-
ки, одетые в национальные кос-
тюмы жителей стран, представ-
ленных на АВРО-турнире.
Девушки преподнесли участни-
кам цветы и приветствовали
каждого на его родном языке:
«Дорогой соотечественник!
Вы готовитесь вступить в бой и
бороться за честь нашей страны. В этом бою применяется наиболее
благородное оружие, и я от души желаю вам выиграть. Привет-
ствую вас от лица тех, кто, затаив дыхание, будет следить за вашей
борьбой.
Да сопутствует вам удача, мы возлагаем на вас большие надежды.»
Керес. «Приятный сюрприз — меня поздравила красивая эстонс-
кая девушка. Событие — в такой дали от родины — неожиданное и
от того еще более поднявшее настроение.»
Жеребьевка. Керес — № 8! Последний. Но зато привилегия —
играть на первой доске. Какая из этих примет вернее? Затем выпи-
ли по стаканчику вина. В начале работы люди преисполнены на-
дежд. Только «безумный» репортер Тартаковер сводил разговор к
событиям, происходящим в большом мире. У него было припасено
хорошее утешение: «Если теперь плохо, то впредь будет еще хуже.»
Последние становятся первыми
6 ноября 1938 года. Украшенный государственными флагами зал
отеля «Краснопольскй.» Первый тур. Последний церемониальный
жест: президент АВРО делает первый ход в партии Эйве — Керес.
Зал вмещал триста человек. Уже несколько дней назад кончились
билеты в кассах предварительной продажи.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
249
Флор: «Здешний интерес к шахматам напоминает в миниатюре
массовый энтузиазм в Советском Союзе.»
Сопровождающий Кереса школьный товарищ, спецкор эстонс-
ких газет Юри Ребане: «Кажется, что ео ipso1 у каждого голландца
сигара во рту. Как только раздавался шепот, слуга гостиницы обхо-
дил зал с плакатом «Stilte»2, который имел удивительное воздей-
ствие на присутствующих. Фотографы осаждали мадам Алехину.
Почтенная дама вязала и, казалось, ничто ее не трогало.»
Скептики опасались, что будет слишком много ничьих, но эти
восемь бойцов слишком долго были в пути, чтобы разойтись после
легкого рукопожатия. Джинна из бутылки выпустил Файн (объяв-
ленный неисправимым любителем засад), избрав в партии с Бот-
винником провокационный дебютный вариант. Подействовало ли
это или нечто другое, но шахматист, который в Ноттингеме не про-
играл ни одной партии, первым вписал нуль в турнирную таблицу.
Тартаковер'. «Уже в первом туре судьба решила преподнести нам
сенсацию и одновременно подчеркнуть, что на этом мощном тур-
нире нет ни аутсайдеров, ни фаворитов. Действительно, если мож-
но было кого-то считать наиболее слабым, так это Файна, который
и на своей родине — только второй шахматист.»
После того, как был отвоеван чемпионский титул, жизнь Алехи-
на опять обрела смысл. Тревожное ожидание сменилось равновеси-
ем. Но этот человек не был создан для домашнего халата, к тому же
турнир для него был вопросом престижа. Пламя, бушевавшее внут-
ри, с шумом вырвалось нарушу. Он уже не выкуривал при каждой
партии до ста сигарет, но кофе выпивал литрами. Играл нервно:
протянет руку за фигурой, отдернет, снова протянет, возьмет фигу-
ру, быстро поставит, резко встанет из-за стола, зайдет противнику
за спину, вопьется взглядом в позицию, отойдет, начнет кружить
по сцене, снова окажется за спиной противника...
Казалось, что чемпион начинает по-чемпионски — он мощно
осаждал позиции Решевского. Самого Решевского осаждал цейт-
нот. Тут и Алехин вошел в азарт, но... одна опрометчивая реак-
ция — и победа растаяла вничью. В прежние годы такого бы с
ним никогда не случилось. Да, все же человек не возрождается,
подобно фениксу из пепла.
7 Поэтому (лат.).
2 «Тишину!» (нидерл.).
250
Пауль Керес
Керес играл против Эйве. На голландской земле против голландца
избрал голландскую защиту!
Ребане: «Керес гладит себя по голове. Сжав ее ладонями, он рас-
сматривает совершаемые противником ходы и отыскивает в них
скрытые ловушки. И если позиция неважная, то он обязательно
глотнет кофе, прежде чем сделать ход.»
В этой партии произошло чудо, как говорили комментаторы.
Эйве в выигрышном положении продолжал играть несколько бес-
печно, и гениальный прорыв Кереса (опять слова комментаторов)
спас пол-очка.
Второй тур. Из восьмерки только Ботвинник и Керес, несмотря
на соседство, до сих пор не встречались между собой. Ботвиннику
задали вопрос, будет ли ему трудно? «Не труднее, чем противнику
со мной», — отвечал советский чемпион. Тартаковер окрестил этот
тур сведением старых счетов. Решевский и Файн были земляками,
но именно по этой причине борьба шла не на жизнь, а на смерть.
Решевский сделал попытку и оказался, как всегда, в отчаянном
цейтноте. Это был вообще его первый проигрыш Файну.
Внимание зрителей привлекла дуэль Алехина и Капабланки.
Тартаковер: «Мир слишком тесен для двух столь тщеславных
натур, которые должны быть отделены друг от друга не только раз-
ными континентами, но и разными веками.»
За последние одиннадцать лет они сыграли между собой одну
единственную партию в Ноттингеме. Там Алехин хотел непременно
выиграть и поэтому проиграл. Похоже, история повторялась.
Партия была отложена в более благоприятной для кубинца пози-
ции. На доигрывание оба пришли с измученным видом, позади
была бессонная ночь. Несмотря на дотошный анализ, выигрышно-
го плана у Капабланки не нашлось. В итоге — ничья: лишней пеш-
ки для победы оказалось маловато. Великие муки, великие страсти.
Алехин тут же, не обращая внимания на какие-либо этические нор-
мы, дал понять, что на месте Капабланки он бы еще часами мусо-
лил позицию — никаких ничьих!
«De Telegraafo: «Можно понять, когда оба гроссмейстера не обме-
ниваются рукопожатиями и любезностями в начале и в конце
партии. Можно понять, когда они не удостаивают друг друга взгля-
дом. Но когда простое слово “ничья” не может быть произнесено
противниками в присутствии друг друга — это уже переходит гра-
ницы, за которыми начинается смешное. Вчера вечером произош-
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
251
ло следующее: Алехин поставил своего слона возле короля Капаб-
ланки. Чемпион мира стал прохаживаться в ожидании хода против-
ника. Капабланка занял место за доской (на протяжении получаса,
пока длилась игра, противники находились вместе за доской едва
ли несколько минут), всмотрелся в позицию и, подозвав распоря-
дителя турнира Ландау, шептался с ним секунд десять. Ландау ушел
за сцену, вернулся, подошел к Алехину и сказал ему что-то на ухо.
Алехин кивнул. Тогда Ландау сделал несколько шагов в сторону
сцены и, в свою очередь, кивнул Капабланке. Появилось офици-
альное сообщение о достигнутой ничьей. Ибо таково было то та-
инственное слово, которое передавалось шепотом. Настроение в
зале было совершенно другое, чем на сцене...»
Когда Кереса, уже дома, спрашивали, не было ли на турнире
особых происшествий? Он ответил: «Не было. Просто газеты разду-
ли отдельные мелочи. Впрочем, однажды во время игры Капаблан-
ка слишком далеко отодвинул свой стул, так, что едва не свалился
со сцены в зал. Ноги у него уже висели в воздухе...»
Керес умел не замечать того, что ему было внутренне чуждо. Две
неудачи еще больше распалили Алехина. В третьем туре он разгро-
мил Эйве. Ботвинник выиграл у Решевского. Первый шахматист
США имел лишь пол-очка. А Файн был готов выиграть подряд тре-
тью партию. Положение Капабланки казалось безнадежным, к
тому же у него оставалась минута на дюжину ходов. Это обстоя-
тельство заставило, наконец, экс-чемпиона мира «проснуться», и в
конце концов радоваться ничьей пришлось уже Файну.
В третьем туре партия Керес — Флор была самой бедной на со-
бытия. Тартаковер выразил опасение, что изучение математики за-
тормозило шахматную фантазию молодого эстонца. Даже несчаст-
ный Флор пошутил: Капабланка и Керес — ничейные мастера тур-
нира: один уже стар для побед, другой для них еще молод.
«Uus Eesti»-. «Керес пока заканчивал все партии в один присест.
Он устал меньше других и в следующих турах может еще всех уди-
вить. В Земмеринге он начал свою серию побед только с четвертой
партии.»
Четвертый тур игрался в Северной Голландии, в Гронингене; так
далеко, что Керес и те, кто был посмелее, добирались туда воздуш-
ным путем. Некоторые острили: вместо того, чтобы анализировать
шахматные партии, приходится анализировать дорожное расписа-
ние. Это было особенностью АВРО-турнира — самый сильный со-
252
Пауль Керес
став и самые тяжелые условия. Туры проходили в десяти городах, при-
чем для доигрывания отложенных партий каждый день, вер-
нее — каждую ночь (иногда после двух часов ночи) возвращались в
Амстердам. М-me Капабланка нашла, что турнир напоминает бро-
дячую и голодную водевильную труппу. В прессе АВРО-турнир
также был назван бродячим цирком, шахматной каруселью...
Файн продолжал выигрывать. На этот раз его жертвой оказался
Эйве. Решевский, наоборот, все проигрывал. На сей раз — Кересу!
Американец играл вполне надежный, по мнению западных авторов
шахматных учебников, вариант. Советские теоретики считали ина-
че. Керес был в курсе их исследований, Решевский — нет. Это сто-
ило ему сначала качества, а после отчаянного сопротивления — и
партии.
После того как была пройдена первая четверть турнира, распо-
ложение участников выглядело таким образом: 1. Файн — 3,5;
2-3. Алехин и Керес — по 2,5; 4-5. Ботвинник и Капабланка — по
2; 6—7. Эйве и Флор — по 1,5; 8. Решевский — 0,5.
Четыре тура успели спутать все прогнозы. Казалось невероят-
ным, что Файн в течение четырех туров сумел опередить Решевско-
го на три очка. Конкуренты втайне надеялись, что он не выдержит
бремени лидерства. Но вот, что случилось с Решевским? Коммен-
таторы потирали руки: они никогда не понимали, почему этому
«скучному» шахматисту прочили первое место. Вот теперь пусть
Решевский обвиняет тех, кто возносил его до небес. Какой-то гра-
фолог обратился к организаторам с просьбой, чтобы ему достали
образцы почерков участников, тогда он скажет, как закончится эта
кутерьма. Керес попросил пишущую машинку: «Позвольте, я напе-
чатаю свой образец...»
Человек, попавший в полосу везения, как бы по инерции летит
вперед. Когда Файн споткнется? Этот вопрос интересовал всех.
Никто не ожидал, что он в пятом туре выиграет у Флора, ведь
встретились «сиамские близнецы»; они оба одинаково осторожны.
Но на сей раз Файн блистал эффектной игрой.
Нелегкий день выдался у Кереса. Неистощимый на выдумки
Алехин на протяжении всей партии старался загнать его в угол, но
Кересу все-таки удалось избежать быстрой гибели. Репортер одной
из газет отмечал:
«Вряд ли кто-либо другой сумел бы столь блистательно отразить
атаки Алехина. То, что он в цейтноте все же допустил грубую ошиб-
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
253
ку, к сожалению, частое явление в шахматах, где нужно бороться не
только с противником и с самим собой, но и со временем. Гораздо
хуже, что чемпион мира не нашел форсированного выигрышного
продолжения, хотя думал перед тем, как записать секретный ход,
более сорока минут.»
Опять ничья.
Перед шестым туром Файн отвечал поздравлявшим его друзьям:
«Завтра играю с Алехиным. Многое прояснится.» И действитель-
но, Алехин решил во что бы то ни стало настичь «беглеца.» После
больших приключений партия была отложена в совершенно равной
позиции. Но если человек что-нибудь втемяшил себе в голову, то
он так легко не отступит. Чемпион продолжал искать выигрыш там,
где его не было. Все кончилось тем, чем обычно кончаются поучи-
тельные детские сказки: зазнайство было наказано. Файн теперь
имел 5,5 очка из 6! Ему уже сулили лавровый венок. А что Алехин?
Алехин, неожиданно для всех, вдруг признался: «Я устал...»
Шестой тур принес еще одну неожиданность. Комментаторы на-
перебой тешили своих читателей. Вот один из таких рассказов:
«Героем тура стал Керес, разбивший Капабланку удивительными
маневрами своего прыткого коня. Этой победой Керес вклинился
между рвущимся к первому месту Файном и Алехиным. Впереди
бешеная гонка.
Алехин: «Я хочу.»
Файн: «Я смею.»
Керес: «Я верю!»
Что окажется наиболее сильным?»
Рассказ самого Кереса в «Уус Ээсти» был куда скромнее:
«Капабланка играл в дебюте неточно и оказался в худшем поло-
жении. Белые усилили натиск на центр при поддержке слона Ь2,
который контролировал черную диагональ и угрожал королевскому
флангу. В атаке было интересным то, что белые дважды предлагали
жертву коня. В результате этой комбинации им удалось выиграть
пешку. После некоторых попыток черные сдались на 38-м ходу.»
Это был первый проигрыш Капабланки на АВРО-турнире и пер-
вая победа Кереса над кубинцем: теперь у него был открыт счет
против всех звезд Запада.
В последнем туре первого круга Кересу выпал жребий играть с
Файном. В том же туре встретились Алехин и Ботвинник. Заплани-
рованная ключевая встреча отчасти потеряла интерес, так как предпо-
254
Пауль Керес
АВРО-турнир. За доской П. Керес и Р. Файн
лагаемые претенденты на первое место держались на рубеже пяти-
десяти процентов. Ботвинник начал турнир «с левой ноги», журна-
листы даже утверждали, что проигрыш Файну вызвал в нем шоко-
вое состояние. Они не знали Михаила Ботвинника. Стоило Алехи-
ну в дебюте слегка ошибиться, как соперник не оставил ему ни
малейшего шанса. По утверждению самого чемпиона мира, артис-
тическая логика партнера была выше всяких похвал — его, Алехина,
лишь два раза за всю карьеру таким образом переиграли.
А ключевая встреча тура, да что там, тура — всего турнира! —
состоялась на соседней доске.
Файн — Керес.
Американец стремился ошеломить всех противников уже в дебю-
те. Для Кереса он извлек на свет Божий со дна своей сокровищни-
цы изрядно покрытый пылью вариант. Потом умники будут гово-
рить, дескать, это была ошибка. Кересу все давным-давно известно.
Кересу, конечно, не все было известно, к тому же он тогда еще не
изучил таинственной игры «один на один», не знал искусства спе-
циальной подготовки, которое помогало Файну, а до этого — Але-
хину и Ботвиннику. Но Керес мог плавать и по незнакомым морям,
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
255
он был рожден первооткрывателем, готовился к этому с самого дет-
ства.
Файн играл a tempo1. Керес пожертвовал пешку. В запасе не
было никакого определенного варианта, только вера в себя, в свою
позицию:
«После некоторого раздумья мне удалось-таки найти продолже-
ние, которое лишает белых всего яда.»
Опытному Файну следовало почувствовать, что волны угрожаю-
ще вздымаются. Причалить к берегу или идти навстречу буре?
Файн выбрал второе, избежал небольшого, но явного ухудшения и
стал искать тактические возможности. Прежде он не раз таким об-
разом спасался.
«Известия»: «Отказавшись от спокойной позиционной игры,
Файн недооценил комбинационные способности эстонца.»
В конце партии Керес, возможно, избрал не самый рациональ-
ный путь к победе, но это лишь придало лоска игре — в практичес-
кой партии ему удалось создать прелестный этюд, который удов-
летворяет самому взыскательному вкусу. Это один из эффектней-
ших эндшпилей Кереса, который вошел в шахматную классику.
Лилиенталь («Красный спорт»): «Комбинации Кереса в эндшпи-
ле изумляли даже знатока. По этой партии угадывается будущий
кандидат в чемпионы мира.»
Динар: «И тут случилось великое чудо! Действие разворачива-
лось как в античной драме. Страх и сострадание охватили зрите-
лей, наблюдавших, как Файн становится жертвой неуловимой,
неизбежной судьбы. Я побывал на многих турнирах. Мне очень
редко выпадало счастье присутствовать при рождении подобного
бессмертного творения искусства, поражающего причудливым
очарованием. После своей второй блистательной победы Керес
вдруг вступил в зону ослепительных лучей прожекторов; поначалу
совсем неприметный участник (наряду с Флором) в один миг стал
фаворитом.»
Вывод Димара звучал одновременно и красиво, и неверно:
«Керес, по всей вероятности, открыл золотой секрет шахматис-
тов, быть всегда fit2 именно там, где решается дело. Так было в
прошлом году, когда он аутсайдером начал турнир восьми грос-
1 Быстро (итал.).
2 Во всеоружии (англ.).
256
Пауль Керес
смейстеров в Земмеринге, и сейчас мы, кажется, имеем дело с таким же
радостным событием.»
Файн сказал Кересу: «Это вы сегодня играли великолепно.» А его
увлекающаяся спортом супруга наградила победителя аплодисмен-
тами.
Керес о партии с Файном: «Мне удалось заманить его в комбина-
ционную ловушку и выпустить его оттуда я уже не мог, хотя бы
ради своих соотечественников, и из-за того большого успеха, кото-
рого добился Файн. А то пропадает интерес, когда кто-то из конку-
рентов слишком далеко вырывается вперед.»
В Эстонии до этого недоверчиво выжидали. Теперь же страсти
разгорелись. Информация об АВРО-турнире помещалась на пер-
вых полосах, броские красные заголовки вопрошали: «Победит ли
Керес?» В Голландию будто бы даже отправлялись телеграммы с
советами, как именно победить. Имя шахматного героя было у всех
на устах, по утрам знакомые здоровались: «Ну, как там Керес?»
Ребане'. «Кереса радует, что он сумел достойно выдержать конку-
ренцию на этом мощном турнире. Выход на призовое место (четы-
ре приза) будет замечательным достижением, и пока что нельзя
ожидать большего.»
Ходили слухи, что в случае победы Файна матч на мировое пер-
венство будет организован в Голландии. За Кереса взялась хлопотать
Аргентина. Рано еще! Шахматная карусель лишь начала разгон!
После первого круга Керес с пятью очками отставал от лидера
лишь на пол-очка. Далее шли: Ботвинник — 4; Капабланка — 3,5;
Алехин и Решевский — по 3; Эйве и Флор — по 2.
Тартаковер считал, что, хотя Файн и Керес, видимо, вырвались
вперед на пушечный выстрел, тем труднее будет их путь в дальней-
шем:
«Будь это обычный, средней руки турнир, ваш корреспондент
уже теперь определил бы с точностью до одного микрона оконча-
тельные места участников. Но, к счастью (или к несчастью), здесь
никогда не знаешь наперед, что принесет с собой следующий день.
Страшен в своем гневе Алехин, талантлив Ботвинник, упорен Эйве,
никогда не теряет мужества Решевский... Кто может предугадать,
чем удивят мир эти закаленные в сражениях матадоры в течение
оставшихся семи туров?»
Зноско-Боровский: «Ввиду молодости, а следовательно, и неровно-
сти Кереса еще нельзя быть уверенным, что он выдержит до конца.»
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
257
Вспоминали Земмеринг, где Керес почти на финише турнира
легкомысленно проиграл несколько партий.
Следующая четверть лишь подтвердила слова Тартаковера. С
восьмого по одиннадцатый туры очки распределились следующим
образом: Алехин — 3; Ботвинник, Эйве и Решевский — 2,5; Ке-
рес — 2; Капабланка — 1,5; Файн и Флор — I. По сравнению с
предыдущей таблицей, картина разительная. В корреспонденции
в «Уус Ээсти» Керес утверждал, что этот турнир отличался от всех
других прежде всего психологизмом. Психологические курбеты на
таком уровне в конце концов приводят к золотой середине.
У Файна после проигрыша Кересу произошел какой-то надлом:
смелость уступила место нервозности, находчивость растворилась в
расплывчатости намерений. Иногда, правда, он по-прежнему пы-
тался атаковать, но сам же попадал под перекрестный огонь. Вот уж
действительно, если попал в полосу неудач, то все идет напереко-
сяк! Если в первых шести турах он добился почти стопроцентного
результата, то в следующих пяти набрал лишь двадцать. Кто может
объяснить такие метаморфозы? Опасения же насчет Кереса оказа-
лись напрасными. После Земмеринга прошел год, и, если тебе все-
го двадцать лет, то это многое значит.
Керес: «После важной победы я отставал от Файна всего на пол-
очка и вторую половину турнира решил играть в осторожном стиле.»
Ботвинник пытался дать ему генеральное сражение, и тут неожи-
данно комментаторы обнаружили: Керес просто поразительно
представлял себе, что такое «линия Мажино.» В партии с Решевс-
ким, казалось, он должен был потерпеть неминуемое поражение,
но молодости не свойственно сдаваться раньше времени — Керес
хладнокровно провел остроумный маневр, и противники заключи-
ли мир. Тартаковер удивлялся: «Неужели юниор турнира, молчали-
вый эстонец, представляет собой неприступную крепость?»
Взяли разгон Ботвинник и Решевский, к ним присоединился и
Эйве. Особенно мощно продвигался вперед советский чемпион.
Его победа над Капабланкой стала кульминацией турнира: «гени-
альная атака минимальными средствами!» И через пятьдесят, сто
лет, если понадобится продемонстрировать красивую партию рас-
четливого стратега, вновь и вновь будут обращаться к этой
партии.
Алехин этот этап начал неудачно: после двух проигрышей стоял
на третий — в отложенной партии с Решевским у него было пеш-
258
Пауль Керес
кой меньше. Но, как тогда говорили, чемпион мира погибает, но не
сдается. Кто-то даже слышал, будто чемпион США посчитал, что
позиция даже не стоит того, чтобы ее анализировать. Когда же по-
дошло время доигрывания, Алехин излучал такую энергию и был
столь импозантен, словно впереди его ждал триумф. Но спасенные
пол-очка и стали триумфом!
У шахматистов неожиданно появился обычай проигрывать в
день своего рождения. 19 ноября 1938 года Капабланке исполни-
лось пятьдесят лет. Ему выпал жребий в этот день играть с Алехи-
ным. Уже после жеребьевки Алехин пообещал приготовить сюрп-
риз своему предшественнику.
Играли в Арнгейме. Во время чествования юбиляра Алехина в
зале не было. Виновник торжества произнес небольшую речь, не
удержавшись пустить небольшую шпильку: «АВРО старых мастеров
поставила в особо трудное положение.» Алехин появился в дверях
только тогда, когда его часы уже начали отсчитывать время.
Это была их сорок седьмая партия. С минимальным преимуще-
ством лидировал Капабланка (+7—6 = 33). Впрочем, однажды они
уже сражались в день рождения Капабланки, во время двадцать
седьмой партии матча на первенство мира в 1927 году. Капабланка
добился тогда большого преимущества, но допустил грубую ошиб-
ку и вынужден был ограничиться вечным шахом. Так пропал у него
последний шанс отстоять свои титул.
Теперь Алехин был намного жестче. Сонный провинциальный
городок вошел в шахматную историю. Экс-чемпион мира небреж-
но разыграл дебют, чемпион мира «инсценировал дикую пляску
фигур», «носился по доске, как ураган» (из отчетов того времени).
Кубинец просрочил время, скрывая разочарование горькой улыб-
кой. Победитель даже не пытался скрыть свою радость. Счет нако-
нец-то сравнялся. Что будет дальше? Ведь разговоры об их матч-
реванше никогда не затихали. Никто не предполагал, что эта
партия завершила величайший шахматный спор.
21 ноября 1938 года Флору исполнилось тридцать лет. Ему пре-
поднесли цветы. «Больше всего меня радует то, что с чемпионом
мира я буду играть завтра, а не сегодня. Я боюсь его подарков», —
сказал Флор. Но и на следующий день он был побит. Парадоксаль-
но, но факт: промежуточные ничьи выдвинули Кереса на чистое
первое место. На пол-очка от него отставали Ботвинник и Файн, на
очко — Алехин.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
259
«Правда»-. «Керес показал, что при всей своей комбинационной
одаренности и агрессивной тактике, он обладает удивительной трез-
востью и практичностью. Файн, кажется, уже не в состоянии опра-
виться от потрясения, чтобы выйти на первое или второе место.»
Комментатор «Правды» утверждал, что только Ботвинник и Керес
имеют моральное право претендовать на звание чемпиона мира. Ус-
тоит ли Керес? Эта тема варьировалась во многих комментариях.
Встречались реплики об «опасном ребенке», который вдруг оказался
таким взрослым. Появились летучие анекдоты, вроде: «В Елисеевс-
ком якобы вместо бутылки хереса требовали бутылку Кереса...»
Но в Голландии было не до шуток. Последняя четверть откры-
лась партией между Алехиным и Кересом.
Кмох: «Керес еще ни одной партии не проиграл. Но и гений —
человек. Горе ему, если человек проявится в нем именно сегодня.»
Организаторы не задавались подобными вопросами. Они реши-
ли торжественно обставить выход Кереса во главу турнирной таб-
лицы. Г-н де Клерк, всегда с удовольствием произносящий спичи,
перед игрой поздравил нового лидера и сделал за него ход 1. е2-е4.
Нервному Алехину эта церемония не понравилась. Некоторое вре-
мя ушло на пререкания. Но партия все же состоялась.
Кмох: «Алехин отстает от Кереса на очко, но его судьба в его
руках.»
Тартаковер: «Еще до этой решающей партии чемпион мира на-
мекал, что, несмотря на страстное желание выиграть, ему очень
трудно поколебать ту спокойную стратегию, которую эстонец раз-
вивает во втором круге.»
«64»: «Можно было ожидать, что будет головокружительная
партия, но Керес, которого называют юным Алехиным, напомина-
ет на этом турнире зрелого Флора.»
Действительно, Керес построил «железную» позицию. Но в этой
партии конфликт лишь завязывался, когда вторая, не менее важ-
ная, встреча подошла к концу. Ботвиннику, хорошему психологу,
видимо, на этот раз уж очень хотелось одним махом догнать Кереса.
Да и когда еще попытаться ему это сделать — ведь его противник,
Эйве, идет на предпоследнем месте? Но голландец сохранял опти-
мизм даже в самые невезучие дни. Дело кончилось тем, что Ботвин-
ник грубо ошибся и проиграл. Один из самых серьезных претен-
дентов на первое место был самым прозаическим образом отбро-
шен. Безвозвратно!
260
Пауль Керес
Алехина равная позиция не устраивала, он пытался зайти ферзем в
тыл противника. Керес преградил путь своим ферзем, предлагая раз-
мен, — эндшпиль был бы намного выгоднее для белых. Чемпион от-
ступил ферзем на прежнее место. Повторение позиции — немое при-
глашение к ничьей. Но разве Алехину нужна ничья?
Аналогии мало чего стоят; за доской сидел не юный Алехин, не
зрелый Флор, а Керес, один только Керес. Он дал себе слово «не
зарываться», осторожно доиграть турнир до конца — в этой партии
тем более нужно быть сверхосторожным. Но вот Керес отказался от
повторения ходов, дав Алехину возможность осуществить первона-
чальный замысел. Может, это тонкий блеф (партнер уже в цейтно-
те)? Или Керес заразился беспокойством противника? Или прорва-
лась прежняя тяга к приключениям? Ответа на эти вопросы никог-
да не будет. Керес в газете «Uus Eesti» заметил, что он, дескать,
напрасно пропустил черного ферзя в тыл. Чуть пространнее он на-
писал лишь двадцать лет спустя: решил довольно рискованно про-
должать игру на выигрыш.
Шахматные комментаторы обычно стремятся давать оценку пос-
ле окончательного результата, вернее — пытаются всегда усматри-
вать истину в окончательном результате. Хотя в течение игры мо-
жет случиться много такого, что не поддается никакому логическо-
му осмыслению.
«Энтузиаст» № 1: «И Керес, великий Керес стоит в партии про-
тив великого Алехина на грани победы лишь потому, что он сделал
ход, от которого отшатнулись бы все другие мастера.»
Оценка сразу установлена: «Все же ход оказался очень сильным.»
«Энтузиаст» № 2: «Чтобы отыскать подобные ходы, прежде все-
го, чтобы отважиться на подобный ход, — для этого надо быть Па-
улем Кересом.»
Что правда, то правда.
В этой партии противники балансировали на острие ножа. Оше-
ломляющий ход королем потребовал от чемпиона мира большую
часть оставшегося времени, на последние шесть ходов ему остава-
лось еще десять минут. Керес выбирал все более сложные вариан-
ты. На последние три хода у Алехина оставалось всего две минуты;
но в любом случае было уже поздно — до того он еще грубо ошиб-
ся. Крушение надежд всегда трудно пережить. Натура Алехина от-
казывалась это признать. Ему грозил мат, но взор продолжал ис-
кать встречные шансы.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
261
Керес: «В последний момент, когда рука уже протянута для хода
слоном и времени осталось не более десяти секунд, он замечает
грозящую опасность и ликвидирует ее ходом пешки.»
Флор: «Избежание мата не влияет на результат партии.»
Все были убеждены, что теперь победитель турнира выявлен.
Вечером Керес с прибывшими из Эстонии гостями провел часок в
кафе. Мир прекрасен, особенно когда имеешь в кармане такую от-
ложенную партию.
Лишь один человек не хотел мириться с неизбежностью. На три-
надцатый тур в Лейдене Алехин явился с воспаленными глазами —
всю ночь он анализировал отложенную позицию, спорил с судьбой.
Керес на себе испытал, что значит тринадцатый тур. С Капаб-
ланкой у него получилась многообещающая позиция, но в этот раз
он неуклонно придерживался принятой линии и избегал малейше-
го риска. Напрасно! Размен ферзей еще не приводил к ничьей.
Инициатива кубинца, казалось, уже потухшая, вновь ожила.
Ребане: «Сидящий возле меня английский мастер Мильнер-Бер-
ри, с которым мы анализируем партию, вздыхает: “Lost”. Проигра-
но! Неужели? Но Капабланка совершает роковой ход... Многие об-
легченно вздохнули.»
К счастью, опять ничья.
Перед последним туром доигрывались отложенные партии.
Кмох'. «Кто бы мог подумать, что Керес испортит выигрышную
позицию? Наверняка, он слишком поверхностно ее анализировал.
Теперь они оба, Керес и Файн, стоят во главе турнирной таблицы.
В последнем туре лидеры сражаются между собой. Будет ли Керес
играть на выигрыш? Судя по его сегодняшней форме, он не должен
бы позволить себе слишком много...»
Керес: «Я отнесся к своей задаче необоснованно легкомыслен-
но. Будучи уверенным в победе, я совершенно не анализировал
отложенную партию, и когда при доигрывании Алехин пустил в
ход все резервы своего искусства защиты, и я на какое-то время
сбился с верного пути, то наступила неизбежная в таких случаях
ситуация: позиция мало-помалу выровнялась, и игра закончилась
вничью.»
Эта даже несколько поразительная небрежность не вытекала из
характера или установки, она исходила от неопытности. Находя-
щийся в процессе становления Керес был весьма зелен еще и на
АВРО-турнире.
262
Пауль Керес
Последний гонг раздался опять в Амстердаме. Был заполненный
зал, волнение любителей шахмат вышло далеко за стены, на улицы
города. Президент де Клерк счел необходимым напомнить: партия
Файна и Кереса выяснит победителя мирового турнира, но на ос-
тальные места могут влиять все другие партии: не будем мешать
шахматистам, подождем с аплодисментами в честь победителя...
Файн или Керес? Кереса устраивала ничья: по условиям АВРО, в
случае дележа первого места решающее слово остается за таблицей
коэффициентов, а она в пользу Кереса. Но, как бы там ни было,
они оба исчерпали свои ресурсы, чтобы решиться на чрезвычайный
рывок.
Вот, что было написано в одном репортаже:
«Керес, слегка сжав губы, скрестив тонкие руки на груди, не про-
являет никаких признаков волнения. Он делает ход, вновь склады-
вает руки на груди, сидит в раздумье или спускается со сцены к
столу журналистов, где разговаривает со своим секретарем. Его
конкурент, более плотный молодой человек, напротив, никак не
может скрыть волнения, часто вытирает с лица пот. Он играет
вдумчиво, остерегаясь атак эстонца, который на этот раз не очень
активен, ибо ни тот, ни другой не хотят рисковать... Взволнован-
ный шепот по залу: ничья.»
Сразу после окончания последней партии к микрофону подошел
де Клерк. АВРО довольна, ибо выполнила свою культурную мис-
сию. Этот турнир принес с собой нечто большее, чем обычное
спортивное оживление. АВРО приятно приветствовать обоих побе-
дителей турнира, особенно приятно поздравить Кереса. Можно на-
деяться, что скоро состоится матч Кереса с Алехиным.
Выступающие перед микрофоном скоро сменились. И тут зазву-
чал тихий и спокойный голос. Пауль Керес не оратор. Флор уже
успел пошутить, что Керес потому избежал чистой победы, что ему
тогда угрожала необходимость выступить с длинной речью. Керес
говорил по-немецки.
«Благодарю за все почести и поздравления, выпавшие на мою
долю. В Голландию я ехал без особых надежд, рассчитывая лишь на
место в середине таблицы. Поскольку мне выпала такая удача, я
рад, что этот успех достигнут в любящей шахматы Голландии. Я
надеюсь, что Голландия и в будущем будет находить возможности
для содействия развитию шахмат. Если я здесь говорю о победе, то
подразумеваю нашу победу, то есть совместно с моим коллегой
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
263
Файном. Нашим лозунгом, лозунгом молодых было и остается: бо-
роться и еще раз бороться.
Да здравствует покровительствующая шахматам Голландия!»
Эти слова заглушила бурная овация.
Файн был единственным .участником, говорящим на нидерланд-
ском языке. Он напомнил, что весной хотел было отказаться от
турнира, что АВРО чуть ли не силой его затащила на турнир («Ви-
дите, что из этого получилось!»). Казалось, Файн нисколько не
унывал, что не стал противником великого Алехина. И правда, раз-
ве это настолько уж завидная роль?
Небывалый шахматный спектакль закончился. Занавес опустился.
«Пятнадцатый тур»
На следующий день, 28 ноября 1938 года, все крупные эстонские
газеты, словно сговорившись, пестрели одинаковыми заголовками:
«Пауль Керес — кандидат в чемпионы мира по шахматам.» «Uus
Eesti» успела позвонить в Голландию:
— Что будет с матчем на звание чемпиона мира, согласен ли
Алехин играть с вами?
— Алехин согласен. Появились даже слухи, что АВРО изъявляет
готовность финансировать это соревнование. Завтра состоятся бо-
лее подробные переговоры насчет условий — как, где и когда...
Восторг был всеобщим. Одна брюссельская газета написала:
«АВРО-турнир выиграл espagnol Керес»1.
28 ноября 1938 года радиокомпания организовала официальный
прием. Опытные церемониймейстеры еще раз продемонстрировали
свое искусство. Де Клерк всем говорил комплименты, благодарил
участников, а еще больше их жен, роль которых в рождении бес-
смертных комбинаций, мол, невозможно переоценить. Как и в вечер
открытия, в зале появились «шахматный король» и «королева» с со-
провождающими их девушками. Одиннадцать девушек символизи-
ровали одиннадцать голландских провинций. Участникам давали в
дорогу основные продукты, которыми славился тот или иной край.
. Керес получил брусок настоящего голландского сыра. О гостеп-
риимстве страны должна была напоминать миниатюрная ветряная
' Испанец Керес: очевидно, репортер имел в виду, в данном контексте, изящество и
мужество испанских тореро (ред.).
264
Пауль Керес
В ожидании переговоров (в это время А. Алехин вел переговоры с М. Бот-
винником и С. Флором). Алехин даже не вышел в холл.
мельница из серебра. Раздавались также сами призы. Первый приз
составлял 1000 гульденов, второй — 700. Керес и Файн разделили
сумму пополам. Но первое место неделимо — оно принадлежит
только одному. И это самое главное, во имя чего было потрачено
столько усилий. Посреди сцены сидел Пауль Керес, более бледный,
чем обычно.
Следовало принять неизбежный лавровый венок. Тут президент де
Клерк обратился к Алехину:
«По поручению АВРО, я пользуюсь правом, которым обладает
победитель, или — согласно условиям турнира — мастер, занявший
по системе Зоннеборн-Бергера самое высокое место, чтобы от име-
ни господина Кереса вызвать доктора Алехина на матч. Я это делаю
на основании данного доктором Алехиным в начале турнира
разъяснения, и полагая, что мы договоримся как с кандидатом, так
и с самим чемпионом мира.»
Теперь это было высказано — перчатка брошена!
И 29 ноября 1938 года начался «пятнадцатый тур» — переговоры
АВРО с Алехиным и Кересом. Начало их было малообещающим.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
265
Алехин заставил представителей АВРО и своего юного оппонента
ждать пятнадцать минут. Разговор явно не клеился.
В тот же день Керес покинул Голландию. Дома к встрече героя гото-
вились, эстонцам был брошен клич: давайте примем его так же, как
Палусалу!1 Победителю отправили телеграмму, чтобы он ехал поездом.
На вокзале, мол, легче устроить торжественную встречу. Но этого че-
ловека такой бум не прельщал. В Берлине Керес решил все же лететь
самолетом. В дождливый и ветреный день 3 декабря в Таллинском
аэропорту собралось человек сто.
«Uus Eesti»: «Было уже более четырех часов, когда в туманном
небе послышался рокот мотора, и на луч прожектора из-за туч
выскользнул серый силуэт самолета. Наконец в его дверях по-
явился Пауль Керес. В простой темной шляпе — внешность как у
любого среднего гражданина. Как говорили, “не зная его в лицо,
никто бы не сказал, что это — знаменитость, один из лучших шах-
матистов мира”
Тут же Керес быстро ответил на несколько вопросов журналистов.
— Когда состоится матч с Алехиным?
— Ну, для этого, возможно, потребуется года два, если вообще из
этого что-нибудь выйдет.
— Ваши ближайшие планы?
— Попасть домой и отоспаться. В Тарту, возможно, наберусь
храбрости и подготовлюсь к нескольким экзаменам.
Позже Кересу не удалось избежать более подробного интервью.
Правда, один из известных журналистов нашел, что разговаривать с
Кересом — все равно что ловить пальцем ртуть. Все разговоры сво-
дились к шахматной короне.
— Возможна ли организация матча на первенство мира в Эсто-
нии?
— К этому нет никаких препятствий, если будет улажен матери-
альный вопрос. Алехину безразлично, где играть, а мне, конечно,
удобнее всего было бы играть на родине.
Тут один газетчик предлагает способ, как уладить этот вопрос: за
каждый роббер в бридже отчислять 10 процентов, тогда сумма бу-
дет выплачена с лихвой. “Сам Керес, наверное, тоже бы раскоше-
лился”, — заметил кто-то, знающий Кереса как страстного игрока в
бридж.
' Борец, двукратный победитель на Олимпийских играх в Берлине (1936).
266
Пауль Керес
Кересу наскучили разговоры, но не шахматы, они ему никогда не
могли наскучить.»
«Paevaleht»: «В субботу вечером Пауль Керес шел по улице Виру к
витрине Кодреса, где были выставлены характерные отложенные
партии АВРО-турнира. Он было стал их разглядывать, но тут
вспомнил, что он — Пауль Керес. Он быстро поднял воротник,
надвинул шляпу на глаза и постарался незаметно исчезнуть.»
В зале Промышленно-торговой палаты состоялось торжествен-
ное чествование, которое герой дня пожелал видеть очень простым.
Однако настроение таллинцев не поддается диктату, даже если это
прихоть звезды.
«Uus Eesti»: «Молодой и стройный Пауль Керес, с лица которого
еще не исчезла бледность от огромного напряжения, под которым
проходил турнир, при появлении в зале был встречен бурными ап-
лодисментами, на них гроссмейстер отвечал застенчивой улыбкой
и многократными раскланиваниями.»
С приветственным словом выступил профессор Юри Нуут: «Мы
желаем, чтобы шахматное творчество Кереса оставило след в исто-
рии нашей культуры.»
Победителя АВРО-турнира принимает Президент Эстонии
Константин Пяте.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
267
В концертном зале «Эстония» победителя АВРО приветствовала
тысяча школьников, В прессе утверждалось, что «на торжественных
собраниях и публичных выступлениях можно лишь изредка встретить
подобную сердечность.»
Керес: «Я сам лишь недавно был школьником и хорошо помню,
как на уроках, под партой, тайком решал шахматные задачи. Мне
за это частенько попадало. Вам я не советую так поступать: зани-
майтесь шахматами в свободное время. Нынешние шахматные бой-
цы уже постарели. Я надеюсь, что из числа школьников скоро под-
нимутся новые силы, способные добиться больших успехов, чем
нынешние шахматисты.»
В родном Пярну на перроне в ожидании земляка стояло несколь-
ко тысяч болельщиков. Едва он появился, как тут же его подхвати-
ли на руки...
Какой-то иностранный корреспондент писал:
«В Эстонии царит всеобщий восторг по поводу успеха Кереса.
Газеты отводят ему целые полосы, школьникам ради встреч с грос-
смейстером предоставляют свободные уроки, в утренних пропове-
дях его ставят в пример подрастающему поколению. Одно торже-
ство сменяет другое, и на рождественских праздниках Керес играет
главную роль. Молодые девушки плачут от счастья; наиболее не-
возмутимым остается сам Керес.»
Но мы не ответили на самый острый вопрос — как закончился
«пятнадцатый тур» АВРО-турнира? Скажем без обиняков: эта глава
шахматной истории не является исключением и остается весьма
темной.
Керес не объявлял на каждом перекрестке о том, что рвется в бой
с Алехиным. Напротив, даже в момент триумфа победитель пред-
почитал выражаться осторожно. Например, в заключительный ве-
чер турнира, до начала переговоров, он писал:
«Пока что я не связал себя окончательно никакими обещаниями,
поскольку не имею полного представления о развитии событий, и
все равно в ближайшем будущем нельзя надеяться на осуществле-
ние этого матча. Организаторам же турнира хотелось бы, чтобы до-
говоренность осуществилась как можно быстрее.»
Он неоднократно пытался напомнить о том, что сначала не ме-
шало бы продолжить занятия в университете.
Боялся ли Керес своего маститого противника? Некий коммен-
татор утверждал, что это безумие — в двадцать два года претендо-
268
Пауль Керес
вать на титул чемпиона мира. Страха Керес наверняка не испыты-
вал. Голландская газета «De Telegraaf» спрашивала его накануне
отъезда:
— Значит, после экзаменов в университете будет матч с Алехи-
ным?
— Я был бы не прочь, к тому же и Файн признает мои права, но
финансовый вопрос... Не исключено, что здесь что-нибудь выйдет.
Я подожду, пока же еду домой.
Поведение Алехина давало повод для сомнений. Как уже гово-
рили, еще в начале переговоров чемпион мира заставил себя
ждать — это можно было расценить, как демонстративный жест.
Он не подписал договора с АВРО, требовал большого гонорара и
отказывался играть в нескольких городах. Свои окончательные
условия он пообещал сообщить позже. На том разговор и закон-
чился.
На чемпионов мира уже нападали за то, что они зубами и когтя-
ми цеплялись за свой трон. Претензии высказывались и в адрес
Алехина. Теперь отдельные голоса стали крайне озлобленными:
«Если Алехин отклонит предложение АВРО и окажется, что он
не готов защищать свой титул, то его следует признать de facto не-
действительным, и АВРО вынуждена дать своему кандидату удов-
летворение иным путем.»
Однако было бы ошибкой безоговорочно примкнуть к лагерю
осуждающих. Во-первых, хотя АВРО, по сравнению с Международ-
ной шахматной федерацией, проявила значительно больше спра-
ведливости и готовности к жертвам, но и она не разрабатывала зо-
лотую жилу. Во-вторых, не могло быть и речи о том, чтобы какая-
то частная компания обладала правом контроля над чемпионатом
мира, В-третьих, уже на открытии турнира Алехин задел эту весьма
чувствительную струну. Он сказал:
«Под приемлемыми спортивными условиями я подразумеваю
следующее. Если чемпион имеет много обязанностей перед всеми
шахматистами, то у него есть и некоторые права. В том числе —
право отказаться играть в стране, где общественное мнение явно и
определенно настроено против него. Хочу подчеркнуть, что я не
говорю о какой-нибудь конкретной стране, менее всего о Голлан-
дии, шахматисты которой за последние два матча на титул чемпио-
на мира вполне доказали свою спортивность.»
Впоследствии он писал в газете «Manchester Guardian»:
Глава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
269
«После окончания турнира Керес вызвал меня на матч, приба-
вив, что предпочитает играть не раньше конца 1940 года. Согласив-
шись, я сообщил ему свои финансовые условия, которые, в сущно-
сти, были такими же, как в предыдущем матче с Эйве и намечав-
шийся матч с Флором. Я также передал свое решение впредь защищать
свой титул только в одном месте. Опыт последних матчей и особенно
АВРО-турнира показал, что я не способен играть наилучшим образом,
если в течение соревнования нужно переезжать с места на место. Те-
перь слово за претендентом и теми, кто его поддерживает. Во всяком
случае, и на 1939 год остается возможность еще одного матча на звание
чемпиона мира.»
Игра в одном месте не удовлетворяла радиокомпанию АВРО.
Вообще можно предположить, что голландцы не стали бы лезть из
кожи вон ради двух чужих гроссмейстеров. Поскольку Алехин уп-
рямился, то они вскоре махнули на все рукой. И как мы скоро
узнаем, Алехин уже присмотрел себе нового кандидата, более на-
дежного в отношении залога. Ведь он и во время открытия АВРО-
турнира декларировал свое право выбирать противника, независи-
мо от результатов турнира.
Самое главное: в Эстонии не было возможности предпринять
что-либо существенное, чтобы помочь Кересу.
«Paevaleht»1. «Как известно, в фонд этого матча требуется внести
10 тысяч долларов, а может и больше, так что примерно за 4 милли-
она центов можно было бы это дело устроить. Нет ли возможности
обратиться за поддержкой к властям, ибо такой матч сразу бы при-
влек к нашей маленькой стране всемирное внимание, а если его
организовать летом, то он бы заманил и туристов? Во всяком слу-
чае, следует попытаться, наш шахматный витязь этого морально
заслужил.»
1 июля 1939 года состоялось общее собрание дирекции АВРО.
Президент компании де Клерк сообщил:
«Условия доктора Алехина в финансовом отношении, а также его
требование, чтобы матч проходил в одном городе, трудно выполнимы.
Это настолько трудно, что после длительного обсуждения мы решили
их не принимать. Шансы матча на первенство мира, который мы
были бы рады организовать, в настоящее время равны нулю.»
Нет, не равны. О том, как Алехин завел переговоры с «более
подходящим противником», шахматный мир узнал лишь после его
смерти. Ботвинник пишет в «Шахматном ежегоднике, 1947—1949»:
270
Пауль Керес
«До “Карлтон-отеля” десять минут ходьбы. Флор быстро шагает
рядом, его лицо выражает даже некоторое удовольствие. Выбор
сделан правильно! Мой спутник обязан обладать несколькими важ-
ными качествами: к нему с уважением должен относиться шахмат-
ный мир, от него самого требовались безусловная честность и ло-
яльность по отношению к Советскому Союзу и, наконец, он не
должен быть болтлив... Всем этим требованиям Флор отвечал —
при таком свидетеле можно беседовать с Алехиным.» (Кстати,
Флор тогда же заявил: «Матч между Кересом и Алехиным почти
необходим.» — Авт.)
«...Переговоры с Алехиным шли благоприятно, но из-за начала
войны в Европе они были прерваны.»
Кто есть кто?
Пока что мы рассматривали результаты АВРО-турнира в связи с
мировым первенством. Какие же можно сделать выводы, шахмат-
ные и чисто спортивные? Что тогда говорили, писали, о чем дума-
ли?
Ботвинник: «Во многих статьях оценка качественной стороны
этого уникального соревнования дается с учетом физической пере-
грузки, которую ощутили все участники. Естественно, что пере-
грузка тяжелее отразилась на представителях старшего поколения.»
Капабланка: «Турнир меня утомил. Особенно трудно было играть
в конце.»
Флор: «Все облегченно вздохнули, когда соревнование кончи-
лось. Несмотря на точную работу комитета АВРО, мастера вряд ли
согласятся играть при таких условиях.»
Ландау (главный судья): «Признаться, эксперимент АВРО не оп-
равдался.»
Алехин опубликовал в «Manchester Guardian» пространный обзор:
«Недавний турнир выдвигает ряд вопросов, от адекватного
решения которых во многом зависит дальнейшее развитие шах-
матного движения, по крайней мере, в спортивном аспекте.
Первый вопрос таков. Может ли один турнир, проведенный в
абсолютно ненормальных условиях, дать достаточные основа-
ния для определения сил участников? На этот вопрос можно
ответить только отрицательно. Но наряду с этим и тем, что тур-
нир не выявил ни одного шахматиста, который бы превосходил
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
271
других на целый класс (два первых приза были поделены), ос-
тается все же знаменательный факт, с которым шахматному
миру следует считаться, — победа молодежи. Можно объяснять
или извинить неуспех того или иного шахматиста усталостью
или состоянием здоровья. Можно сомневаться в преимуществе
победителя турнира, ибо успех почти всегда вопрос удачи, но
никак нельзя игнорировать тот факт, что три представителя
младшего поколения победили чемпиона мира и двух его пред-
шественников...
Цифры могут быть на редкость беспощадными, но они также и
на редкость справедливы.»
Нескончаемые комментарии характеризовались двумя противо-
положными мнениями. Сами гроссмейстеры в своих оценках оста-
вались осторожными и консервативными, шахматные литераторы
и любители шахмат предпочитали смелые утверждения. Так, на-
пример, Зноско-Боровский заявил:
«АВРО-турнир знаменует начало новой эры. Время не признает
ни остановки, ни исключений. Смена поколений само по себе яв-
ление нормальное, но сейчас это производит особое впечатление —
пожалуй, раньше никогда старшее поколение не бывало так осно-
вательно оттеснено. Не стоит оглядываться назад: мы верим, что и
впереди нас ждут приятные события.»
Лидеру старшего поколения, сорокашестилетнему Алехину, на-
кануне турнира прочили победу. Теперешняя реакция, как и рань-
ше, зависела от позиции реагирующего на события.
Зноско-Боровский: «Не будь Алехин чемпионом мира, не было бы
оснований даже вспоминать о нем. Кто из чемпионов мира зани-
мал такое скромное место! Самые красивые партии голландского
турнира сыграны не им! Самое печальное: это фиаско уничтожило
надежды на то, что Алехин восстановил свою прежнюю форму, что
он непобедим.»
«British Chess Magazine»: «Доктор Алехин выступил бы лучше,
если бы не старался победить во что бы то ни стало, но такая ошиб-
ка простительна, и, кроме того, он сыграл несколько значительных
партий» (кстати, сам чемпион сказал: «Что касается меня, то я по-
лагаю, что лучше, чем в своих выигранных партиях против Эйве и
Капабланки, я и не мог бы играть»).
Ботвинник: «О творческом закате Алехина просто нечего гово-
рить, в его игре отразились условия турнира.»
272
Пауль Керес
Решевский: «Алехин не подтвердил прогнозов верящих в него шах-
матистов.»
Флор: «Алехин уже не прежний грозный воин. Тут, наверное, и
заключается величайший сюрприз турнира. Об этом свидетельству-
ет не столько количество очков, сколько ценность партий.»
В спорте не принято оплакивать прошлое. Все взоры были обраще-
ны на молодых. Оценки и здесь давались по типичному трафарету.
Димер: «Венок победы всегда украшает лишь того, кто борется до
последнего вздоха. Я могу ошибиться, но я почти убежден, что Бот-
винник вряд ли способен на заметные успехи. Более чем неправдо-
подобно, чтобы он когда-нибудь дошел до матча на первенство
мира. Чемпионы мира должны быть выточены из другого материа-
ла, чем Ботвинник или Файн, Флор или Решевский.»
«British Chess Magazine»: «По мнению многих экспертов, Ботвин-
ник на турнире показал наивысший класс игры.»
Но дальше, как верный почитатель таланта Кереса, Димер писал:
«Если кто-то и выиграл в турнире, то это один-единственный
Керес. Если кто-нибудь из молодых мастеров еще способен уси-
литься и еще далеко не достиг предела своего развития, то это
Керес.»
Впрочем, Керес не был особенно благодарен своему болельщику,
в «Eesti Male» о Димере можно было прочитать следующее: «К со-
жалению, при оценке результатов некоторых участников автор
вступил в область, о которой не имеет ясного представления...»
А вот что говорили сами участники.
Алехин: «Успех Кереса меня радует, в его стиле много общего с
моим.»
Решевский: «АВРО-турнир показал, что молодые гроссмейстеры
играют очень сильно. Наилучшую игру показал Керес — он не про-
играл ни одной партии.»
Флор: «Керес заслужил свой успех; в данный момент он несом-
ненно самая интересная фигура в шахматном мире.»
Ботвинник: «Керес бесспорно выдающийся талант, но пока я не
могу утверждать, что он превосходит других участников матча.»
Алехин в «Manchester Guardian» писал:
«Логичен и неизбежен вывод, что в следующем матче придется
бороться с представителями младшего поколения. С кем? По-мое-
му, это не столь важно. Никто не может утверждать, что только он
обладает моральным правом быть первым претендентом на титул
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
273
чемпиона. Какой из четырех матчей — с Кересом, Файном, Бот-
винником или Решевским — был бы наиболее интересным? Ска-
зать трудно, как было трудно предугадать результаты закончивше-
гося турнира. Каждый из этих молодых мастеров имеет свой стиль
и свою шахматную концепцию. Каждый представляет собой слож-
ную и в высшей степени интересную проблему для всех, кто, по-
добно пишущему эти строки, придавал значение психологическому
элементу в шахматах. Ожидаю вероятного будущего сражения, или,
я надеюсь, сражений.»
Итак, чемпион мира остерегается отдавать предпочтение кому-
либо. Но шахматный мир был на стороне официального кандидата
АВРО.
«Schach-Echo»: «Все хотят видеть Кереса в борьбе за звание чем-
пиона мира.»
Тартаковер находил, что система коэффициентов, давшая Кересу
право на вызов, весьма условна, что по какой-либо другой системе
(например, по количеству выигрышей) честь и слава принадлежали
бы Файну. Но «более весомым, чем все эти более или менее искус-
ственные системы оценок, мне кажется то обстоятельство, что Ке-
рес завоевал первое место и на предыдущем аналогичном турнире
(Земмеринг, 1937). Устойчивость результатов, наряду с его спокой-
ной, сформировавшейся под северным солнцем натурой обеспечат
эстонцу симпатии шахматного мира.»
Все эти хорошие слова и реплики произносились в то время,
когда пылали страсти, когда горизонт скрывался в клубах пыли.
На расстоянии кажется, что прав Тартаковер — Керес в те време-
на наиболее явно шел по восходящей. Накануне Земмеринга в его
успехе сомневались, накануне АВРО-турнира с ним вообще не
считались, но, невзирая на это, он в обоих случаях стал победите-
лем. Это придавало его победам особое значение именно для бу-
дущего (кстати, и в следующем 1939 году Кересу сопутствовал ус-
пех в самом значительном событии года — в матче со «сверхопыт-
ным» Эйве).
Что касается очевидного равнодушия Кереса к сопровождающей
его славе, то оно вытекало из основной жизненной установки. В то
же время ему было ясно, что сам по себе результат АВРО не имеет
такого значения, какое ему придавала пресса. Однако и он верил,
что будущее принесет новые и добрые подтверждения. О том, что
он в то время был готов вступить в борьбу с Алехиным, Керес убеж-
274
Пауль Керес
денно говорил спустя несколько десятилетий. Но он был готов и тер-
пеливо ждать.
Теперь-то мы знаем, что завязанный на АВРО-турнире сложный
узел остался нераспутанным — он был просто разрублен. Алехину
уже не пришлось бороться ни в одном матче, не говоря уже о ряде
матчей. Во время войны умер Капабланка, вскоре после войны —
Алехин. Эйве постарел, Флор утратил свой класс, Файн вообще
отошел от активных шахмат. Правда, на матч-турнире, игравшемся
в Гааге и Москве, где оспаривалось место на опустевшем троне
чемпиона, можно было, кроме Смыслова, встретить только пре-
жних конкурентов времен АВРО, но это было уже не то: разыгры-
валась совершенно новая шахматная пьеса.
Важно, однако, что в ноябрьские дни 1938 года в Голландии Ке-
рес показал себя в ином свете. С мифом о Пауле-П можно было
распроститься, «любимец муз и людей» создавал в своей игре ту
самую необходимую для созидания непреходящих ценностей осно-
ву, которую по случаю победы в Земмеринге от него потребовал
Ласкер.
Правда, и в те ноябрьские дни оказалось: основа еще не моно-
литна, нужно еще много доделывать. Прозорливый Тартаковер пи-
сал очень мудро:
«И все же нет полной уверенности в том, что именно Керес ста-
нет избранным судьбой наследником Алехина, ибо сие зависит не
только от шахматно-технических способностей, но и от скрытых
ресурсов характера.»
Скрытые ресурсы характера — вот, в чем заключался вопрос! Тар-
таковер продолжал: «Безусловно, Керес — шахматный гений, но в
шахматной истории и раньше бывали истинные гении (как Мак-
Доннель, Цукерторт, Чигорин, Тарраш, Пильсбери), которым при-
шлось довольствоваться скромной ролью “блестящего второго”.»
Эти слова оказались пророческими.
* * *
Перед АВРО-турниром Керес сыграл гораздо меньше партий,
чем перед турниром в Заммеринге. Да и сами партии уже не такие
бурные, более спокойные по сравнению с партиями 1937 года. Ко-
нечно, порой он по-прежнему переоценивал свою позицию, осо-
бенно если противник более слабый, а соревнование — второсте-
пенное.
Гпава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
275
Керес — Кайла
Международные студенческие
соревнования
Тарту, 1938
18.Г5?
Керес: «Ужасно обидно, что
эта многообещающая жертва
окажется в конце концов невер-
ной.»
18...&:сЗ 19.Sg4 ef 2O.S:15?
(продолжение некорректной
идеи) 20...&:dl 21.&:f7 ЙеЗ+
22. ЙЫ A:g2+! 23.£:g2 Sf:b3! -
«Этого простого взятия белые
не заметили, когда рассчитали
комбинацию.»
В матче со Штальбергом (Ге-
теборг, апрель, 1938) Керес пы-
тался шлифовать технику эндш-
пиля. Не все еще получалось:
здесь мы приводим пример из
четвертой партии матча, о кото-
рой Керес сказал: «В этой
партии мне удалось добиться
победы, имея в эндшпиле ми-
нимальное преимущество. Этот
пример показала, что я сделал
некоторые успехи в технике.»
Штальберг, игравший белы-
ми, сделал неудачную вылазку
конем — 29. £1е5, и Керес добил-
ся выгодного ладейного энд-
шпиля.
29...Деб! 30.13 В<18! З1.йе2 Гб
32.£g4 A:g4 33.fg fif7 34.Ф43
Bd5 35.Йе4 h5! 36.gh B:h5 37.g3
В15 38.b4? Феб 39.Bb2 g5!
4O.h3? an 41.ae2 15+ 42.£d3+
£f6 43. Be8 Bal 44.В18+ Йеб
45.Be8+ £17 4б.ВЬ8 В:аЗ+ 47.
£е2 B:g3 48.В:Ь7+ Йеб 49.
В:а7 3:113, и черные выиграли
на 66-м ходу.
В первый игровой день
АВРО-турнира Керес опять
встретился с Эйве (белые). Вот,
что он писал в «Уус Ээсти»: «Из
дебюта черные вышли без вся-
ких затруднений, даже получив
инициативу в миттельшпиле.
Но они не сумели ее развить и
позволили разыграться слонам
белых. Связка коня на Ь5 и ги-
бельная диагональ al—h8 пол-
ностью парализовали игру чер-
ных, так что победа белых была
только вопросом времени. При
276
Пауль Керес
этом черные находились в цейт-
ноте, имея на десять ходов толь-
ко пару минут. Но вместо рядо-
вых ходов, достаточных для по-
беды, белые захотели выиграть
наверняка, замешкались с ис-
пользованием своей диагонали.
Этой задержкой воспользова-
лись черные для создания пута-
ницы на королевском фланге.
Так как тем временем и белые
были уже в цейтноте, то пошла
серия разменов, после чего про-
тивники на 40-м ходу согласи-
лись на ничью.»
После такого объяснения
весьма поучительно проследить
за ходом партии. Не столько для
ее понимания, сколько для по-
нимания самого Кереса.
Индийская защита
Эйве — Керес
АВРО-турнир
Голландия, 1938
l.d4 еб 2.с4 ДЬ4+ З.&сЗ 15
4.©ЬЗ Йе7 5.аЗ Д:сЗ+ 6.Й:сЗ
£f6 7.g3 d6 8.&13 Ь6 9.Ag2 ДЬ7
10.0-0 &bd7 113)4 0-0 12.ДЬ2
Йас8 13. Bfdl с5 14.dc be 15.©d3
£Ь6 1б.Ь5 Bfd8 17.а4 d5 18.cd
B:d5 19.fifc2 S:dl+ 20.®:dl
&c4 21.ДН e5 22.Sb3 Ad5 23.
&d2 e4 24.&:c4 Йеб 25.Ah3
Д:с4 2б.йс2 Ad5 27.a5 Ab7 28.
ДЬ2 &d5 29.Sc4 h5 ЗО.еЗ 6h7
31. adl g6 32.АП Bc7 ЗЗ.ЙЬЗ
ad7 34.Дс4 ЙЬб 35.114.
To, что Керес называет «со-
зданием путаницы», что ком-
ментаторы называли «чудом»,
происходило следующим обра-
зом:
35...14! 36.ef? (36.A:d5!) 36...
еЗ! 37.&:d5 е2!1 (гвоздь комби-
нации) 38.ael lSf:d5 39.©:d5
a :d5 40.13 adl. Ничья.
Защита Нимцовича
Алехин - Керес
l.d4 £f6 2.с4 еб З.&сЗ ДЬ4
4.еЗ d5 5.&13 0-0 6.Ad3 с5 7.
0-0 &сб 8.аЗ А:сЗ 9.Ьс Ь6 1О.а4
cd ll.cdS S:d5 12.ed ЛЬ7 13. a el
afd8 14.Ag5 aac8 15.©d2 &e7.
16.a5!
Керес: «Тут мы ясно видим
величие Алехина как турнирно-
го бойца. Мало кто отказался
бы от соблазнительной возмож-
ности атаки 16.ае5 ЙЬЗ 17. Д:А5
gf 18.©h6 &g6 19.ah5, которая
кажется решающей, но на са-
мом деле принесла бы белым
после 19...®:сЗ 20.adl ЙЬЗ!
только трудности. В этом и со-
Глава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам
277
стоит величие Алехина, что он
не пускается в неясные при-
ключения, а сначала все точно
рассчитывает, будь эти возмож-
ности даже более соблазнитель-
нее, чем в данном случае.»
16...&g6 17.ab ab 18.h4.
«Только черным стало легче
дышать, как белые наступают с
новыми угрозами.»
18...S47 19.Sa7 Лсб 2O.S:d7
A:d7 21.£е5 £е8 22.с4 Sb7
23.&:d7 »:d7 24.h5 £18 25.d5 ed
26.cd h6 27.Де7 £d6 28.Se5
£c4 29.A:c4 S:c4 3O.A:f8 Й:18
31.d6 §c6 32.Sd5 f6 33.Sd3
§c8 34.ЙЬ4 b5 35.Sd5 Sd8
36.g3 ЙГ7 37.fih2 Йеб 38.»d4
Sd7 39. ©d3 b4 4O.Sd4 Sd8?
Керес храбро защищался, но
последний ход перед контролем
вдруг превратил позицию в про-
игранную. Правильно было
40...Й18.
41.13fg6+?
Алехин думал над секретным
ходом сорок минут, но так и не
нашел выигрывающего продол-
жения 41. S:b4!
41...Й18 42.®h7 ЙП. Ничья.
Эта партия оказалась одним
из труднейших испытаний Ке-
реса на АВРО-турнире.
В последней партии первого
круга АВРО-турнира Керес
встречался с Файном.
Испанская партия
Файн — Керес
1.е4 е5 2.&ГС £с6 З.ДЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 Де7 6.®е2 Ь5
7.ДЬЗ d6 8.а4 Ag4 9.сЗ 0-0
lO.ab ab ll.S:a8 ®:а8 12.&:Ь5
&а7 13.Йе2 ®:е4 14.Й:е4 &:е4
15.d4 Д:13 16.gf £g5 17.&g2
Sb8 18.Ac4 ed 19.cd £e6 2O.d5
£c5 21.&c3 £c8 22.Sei Й18
23.Se2 15.
Керес утверждает в своих
анализах, что данный ход не са-
мый лучший, но именно он
провоцирует Файна на комби-
национную игру, которая пре-
вратит эту партию в бессмерт-
ную.
24. £Ь5!? £Ь6 25.b3 &:d5!
26.&d4 £Ь4 27.Л02?
Файн подливает масла в
огонь — этого Керес только и
ждал.
27...d5I!
278
Пауль Керес
28.Д:Ь4 S:b4 29.&с6 de 30.
&:Ь4 cb 31.&d5 &d3! 32.Sd2 Ь2
33. gdl с5 34. S bl с4 35.ЙП
Лс5 З6.йе2 Л: 12 37. ^еЗ сЗ!
З8.£с2 &е!!!
39. ^аЗ Лс5.
Керес утверждал, что быстрее
выигрывало 39...ДН4. Он нахо-
дит изъяны и в других ходах.
Вообще, для комментариев Ке-
реса характерны поиски скры-
тых возможностей как за себя,
так и за противника. Поэтому
он иногда как бы снижает цен-
ность партии (на наш взгляд,
дипломатичные замечания обыч-
но только повышают ее). Но
самая большая ценность — ис-
тина.
4О.Й:е1 Д:аЗ 41.£dl Ad6 42.
Йс2 A:h2 43.Shi Де5 44.S:h7
£17 45.Shi g5 46.Sei £f6 47.
Sgl £g6 48. Sei Af6 49. Sgl g4!
5O.fg 14 51.g5 Ad4 52. gdl Ae3
53.й:с3 Дс1 54.Sd6+ £:g5 55.
Sb6 f3 56.fid3 Sf4 57.Sb8 fig3.
Белые сдались.
Глава шестнадцатая
Тринадцать — число несчастливое
Керес (1961): «Я в то время не относился достаточно серьезно к
решающим партиям. Участие в тренировочном турнире Ленинг-
рад — Москва показало, что не лучше обстояли дела и с целыми
соревнованиями. Конечно, у меня было желание познакомиться с
советскими шахматистами, с их стилем игры и их исследования-
ми, померяться силами за шахматной доской. Но этого никак
нельзя было делать в том состоянии, в каком я находился после
АВРО-турнира. Разумнее было следовать примеру Ботвинника,
который вполне резонно отказался от участия в этом турнире.»
Впрочем, эту идею ему подала Мария, его будущая жена. Но са-
мое главное — Москва дала согласие на его приезд, что подтверж-
дает архивная находка из материалов Политбюро ВКП(б):
«Протокол № 9 за 10 ноября 10 декабря, пункт Повестки дня —
120, от 24 декабря 1939 г.
О приеме чемпиона Эстонии по шахматам Пауля Кереса.
Утвердить следующее Постановление Совнаркома Союза ССР:
Совнарком Союза ССР разрешает Всесоюзному Комитету по
Делам Физкультуры и Спорта при СНК принять чемпиона Эсто-
нии по шахматам Пауля Кереса в ноябре — декабре 1939 года в гг.
Свердловске, Москве и Ленинграде.»
Из одной, более ранней, статьи: «Вместо того, чтобы после тако-
го напряжения немного отдохнуть, я совершил ту же ошибку, что и
в 1936 году после Наугейма, и поехал на турнир в Россию. Но сил
для удвоенного напряжения не хватило и пришлось мириться с две-
надцатым-тринадцатым местами из восемнадцати. Какое падение
после такой большой победы!»
Керес в Голландии исчерпал свои силы, после победы, после
утомительных торжеств последовало неизбежное расслабление. Но
он не мог равнодушно внимать голосу Каиссы; к тому же, подтвер-
жденный солидным «спецгонораром» вызов исходил из незнакомо-
го ему шахматного Эльдорадо. Для поддержки Керес хотел взять с
собой старого друга Юри Ребане, но тот, увы! — не получил визу.
280
Пауль Керес
Таким образом, он остался один в незнакомой среде, без знания
языка.
Правда, в Ленинград Керес ехал вместе с Флором (третьим ино-
странцем ехал Решевский). Вероятно, настроение у них было весь-
ма неодинаковое. Как писал Петров в латышском шахматном жур-
нале, Керес — «Наполеон АВРО» — легкомысленно полагал, что он
просто прогуляется из Ленинграда в Москву; Флор, занявший пос-
леднее место на АВРО-турнире, непременно стремился реабилити-
ровать себя. Он заметил во время встречи на Финляндском вокзале:
«Меня не удивит, если непобедимый в Амстердаме Керес на совет-
ском турнире проиграет несколько партий.» Но даже этот опытный
человек не мог предполагать, что этих проигрышей будет больше,
чем побед.
Новый, 1939 год Керес встречал в Ленинграде. Первый телефон-
ный разговор с домом:
— Как настроение?
— Отличное. Гостеприимством русских я очень доволен. Кстати,
вчера вечером мы были в театре,
— Что будет на турнире?
— Ну, это выяснится по ходу дела.
В речах при открытии турнира высказывалась радость по поводу
участия сильнейшего мастера АВРО-турнира. В этих словах скво-
зил некоторый намек: посмотрим-ка на этого сильнейшего. Раго-
зин сказал прямо, что надеется на реванш за проигрыш в Земме-
ринге. Кереса насторожили уже ленинградские пионеры. В сеансе
одновременной игры новоиспеченный кандидат в чемпионы мира
показал лишь пятидесятипроценгный результат: +11—11=8. Сеанс
с подобным итогом у него встретился впервые в жизни.
При жеребьевке Кересу достался номер после трех гроссмейсте-
ров — 12. Левенфиш, 13. Лилиенталь, 14. Флор, 15. Керес. Обозре-
ватель газеты «Рахвалехт» рассуждал так: тройка сначала раздавит
мастеров, а после Керес начнет их препарировать.
В первом туре Керес играл с неизвестным бакинцем Владимиром
Макогоновым. Играл тот же вариант, что и в первом туре против
Эйве. Видимо, Керес недооценил своего незнакомого противника.
Предпринятый в критический момент маневр был связан с доволь-
но примитивной ловушкой. Хладнокровный Макогонов не обратил
на это никакого внимания, загнал комбинатора в тупик и победил в
образцово-логическом стиле. Зал бушевал от восторга.
Глава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
281
Флор: «Кересу долго не верилось, что он проиграл. На его родине
при первом сообщении о поражении непременно подумают, что
это ложная информация.»
Керес: «Расстраивал не проигрыш, а то, что проиграл первую
партию 1939 года.»
«Uus Eesti» (после телефонного разговора): «Проигрыш не выбил
Кереса из колеи.»
Во втором туре Керес сыграл вничью с Белавенцем. В третьем
Рагозин сдержал слово, взяв реванш за Земмеринг.
«Postimees»: «У Кереса трудные дни в Советской России.»
«Rahvaleht»: «Огорчение из-за неудачного старта Кереса, разуме-
ется, велико. Все ищут всевозможные оправдания и надеются, что
Керес еще себя покажет».»
Когда эстонец сделал ничью с Пановым, «Уус Ээсти» спрашива-
ла: «Наступил ли конец проигрышной серии?»
— Кто знает, может, я просто состарился.
— Каков стиль русских?
— Все шахматисты — серьезные теоретики и сильно атакуют.
Стиль острый и опасный. Надо постоянно быть начеку, ибо они
пользуются малейшими промахами.
Газета снова утверждала, что голос Кереса по-прежнему звучит
бодро, что он еще далеко не считает себя побитым: «Мои турниры
часто начинались с проигрышей, нельзя же нарушать старые тради-
ции.»
Но мало-помалу бодрость начала сходить. В партии с Романовс-
ким он упустил победу, элементарный просчет грозил уже проиг-
рышем.
«Uus Eesti»: «За полчаса все-таки придумал, как свести партию
вничью.»
Правда, собственной изобретательности, пожалуй, больше по-
могла встречная любезность противника.
Народ любит своих героев, но народ не склонен прощать им че-
ловеческие ошибки. «Рахвалехт» опубликовала карикатуру Гори со
следующей текстовкой: «Керес в советской бане. Кереса у них нет,
а жару поддать умеют! Но эта баня к лучшему — шкуру закалит,
тогда не надо будет бояться солнечного удара в Буэнос-Айресе.»
Пройдя половину дистанции, турнир перебрался в Москву. Флор
сказал журналистам: «Керес всегда начинает неудачно — вспомним
Земмеринг, Кемери, Амстердам, — но в Ленинграде он прямо-таки
282
Пауль Керес
побил рекорд. Я верю, что во второй половине он будет играть более
результативно.»
Керес: «О спортивной стороне турнира не могу сказать ничего
определенного. Сыграно лишь восемь туров. Общие впечатления:
когда я ехал в Советский Союз, думал, что встречу нескольких ма-
стеров высокого класса. Никак не предполагал, что все участники
— столь опасные противники.»
В Москве Керес действительно поправил свое положение, под-
нялся на шестое место. В Эстонии переживали, на сколько ступе-
ней он еще сможет подняться? Но в двух последних турах Кереса
опять постигла неудача — проигрыши Константинопольскому и
Алаторцеву отбросили его на одно из самых низких мест за всю его
долгую карьеру.
Естественно, тринадцатое место разочаровало не только ожидав-
ших первой встречи с Кересом советских шахматистов, но и весь
шахматный мир. Некоторые комментаторы делали скоропалитель-
ные выводы.
Костич в «Maguar Sakkvilag»: «На сей раз Кересу, невзирая на
выдающиеся теоретические знания и гениальные ловушки, на рус-
ской земле не удалось произвести никакого впечатления. Почему?
По той простой причине, что большинство русских мастеров обла-
дает таким же талантом и такими же теоретическими знаниями, как
и эстонский мастер, и против этого просто нечего было делать.»
Вообще же мнения были более снисходительными.
Петров: «Керес — художник, но именно от художников нельзя
требовать постоянного творчества; нельзя осуждать Кереса. Мы не
удивимся, если уже на следующем крупном турнире встретим его
снова на одном из первых мест.»
Решевский: «Успех Флора и неудачу Кереса комментировать не
буду. Форма шахматиста зависит от многих причин.»
Флор утешал: «Несчастье учит больше, чем счастье. Керес не был
в хорошей физической форме, и на него сильно подействовал про-
игрыш в первом туре.»
Советские корреспонденты были особенно деликатными (вооб-
ще, личность Кереса произвела и на шахматистов, и на шахматную
публику наилучшее впечатление).
Гоглидзе: «Даже на этом турнире Керес продемонстрировал свои
блестящие комбинационные способности (партии с Левенфишем,
Смысловым, Толушем и Бондаревским).»
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
283
Лаурине: «Этот турнир научит Кереса ценить отдых и необходи-
мость беречь силы. Ведь из Эстонии в Россию он поехал не только
усталым, но и возбужденным от многих чествований. От чего-то
ему следовало бы отказаться ради экономии сил. То ли от каких-то
соревнований, то ли от университетских занятий (временно), то ли
от составления книги, то ли от редактирования шахматного журна-
ла. Ведь в конце-то концов никто не обладает сверхчеловеческими
возможностями.»
На сей раз в «Postimees» появилась карикатура, иронизирующая
над тем, что Керес поделил место со Смысловым:
«Так же мог бы быть доволен своим достижением чемпион Евро-
пы Коткас, если бы он, скажем, боролся вничью с мужиком из села
Безбородово Иваном Ивановичем.»
Зло, а кроме того, глупо. Скоро шахматный мир узнал, кто этот
«мужик из села Безбородово.»
На первый взгляд кажется удивительным, что после такого тяж-
кого испытания Керес по пути домой решил сделать остановку и
дать сеанс одновременной игры в Нарве. Однако, как объясняет
встречавший его там Юри Ребане, это мероприятие было задумано
из дипломатических соображений: Керес получил возможность
снова окунуться в домашнюю обстановку.
Город, где он родился, на самом деле принял его восторженно и
сгладил в какой-то мере разочарование. Нарвские школьники забо-
лели «лихорадкой Кереса.» В сеансе одновременной игры захотело
участвовать более ста юных шахматистов. К сеансу было допущено
шестьдесят четыре счастливчика — по числу клеток на шахматной
доске. Этот красивый переход от доски к доске обошелся сеансеру
довольно дорого. Керес начал играть вечером, в половине восьмо-
го, а закончил сеанс в половине четвертого утра (+52,—6=6). Лау-
рине опять ворчал, дескать, уже соотечественники могли бы пожа-
леть Кереса и заставить его основательно отдохнуть. Но выходило
наоборот — сплошные сеансы одновременной игры.
Как подводить итоги «из прекрасного далека»? Керес, правда,
провалился, но сыграл несколько очень содержательных, и как в то
время говорили, чисто кересовских партий (тогда это понятие име-
ло иное значение, чем теперь — Керес лишь в последние годы жиз-
ни был подобен чистому зеркалу, в котором каждый мог увидеть
собственные ошибки). Здесь же многие промахи говорили об уста-
лости, настойчивое желание поправить дело приводило лишь к на-
284
Пауль Керес
сильственным решениям и очередным неприятностям. Но нет худа
без добра.
Керес (1961): «Результат этого турнира был горьким, но поучитель-
ным.»
Во всяком случае, вскоре после столь неудачной поездки в СССР
он отклонил предложение играть в Кемери. Но через два месяца
раны затянулись, исчезли даже шрамы. Петров верно предсказал:
весной в Маргете Керес снова занял первое место, опередив на
очко Капабланку и Флора.
Зноско-Боровский: «В сущности, эта победа не так уж значитель-
на. Против Флора и Капабланки Керес играл чисто формально, а
другим участникам турнира конкурировать с ним было не по си-
лам. Ясно, что этот турнир слишком незначителен для измерения
способностей Кереса. Его результат может подтвердить лишь то,
что Керес остался прежним, и проигрыш на советском турнире был
вызван случайными обстоятельствами...
Я рад, что мне удалось лично познакомиться с Кересом. Крайне
спокойный во время игры, он держится прямо, засунув руки в кар-
маны брюк. Словом, вся его внешность свидетельствует о том, что
мы имеем дело с сильной личностью. Но достаточно провести с
ним несколько минут вне официальной обстановки, и сразу пони-
маешь, что он простой скромный человек, с детской улыбкой и
юношеским обаянием. Прямо жалость берет, когда видишь, как
при развитии партии его лицо темнеет и худеет. Отчего природа,
сделав его гением, не наделила его лучшим здоровьем?»1
После Маргета Керес по пути домой остановился в Голландии.
По деловой причине: договориться с Эйве о матче из двадцати
партий, половину из которых предполагалось играть в Эстонии,
половину — в Голландии.
В последние дни апреля Керес прилетел самолетом в Таллин.
Репортер жаловался, что на сквозняке аэропорта Юламисте разго-
вор никак не клеился.
— Что вы можете сказать по поводу матча с Эйве?
— Вопрос остался пока открытым. Мне сначала необходимо пе-
реговорить с правлением Эстонского шахматного союза.
1 Комментатор после первого знакомства, возможно, преувеличивал, но физические
ресурсы Кереса никогда не были столь блестящи, как считала публика, судя по его вне-
шности. Правда, в то время его часто мучили простудные заболевания.
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
285
— Велик ли был приз в Маргете?
— Дорожные расходы покроет, — ответил Керес с усмешкой.
Скоро в эстонской прессе промелькнуло сообщение, что Пярну
(а возможно, и Таллин) хочет взять на себя устройство всего матча.
Указывалось даже время — примерно в июле, так как раньше не
удастся собрать деньги. Через несколько недель последовала обыч-
ная капитуляция. Матч в Пярну не состоится. Потребуется 2500—
3000 крон: «Такую сумму нам не собрать.»
Последнее мирное лето, которое совсем не было мирным, в шах-
матном отношении прошло тихо. Как отмечалось выше, в это лето
окончательно выяснилось, что из встречи Алехина и Кереса в бли-
жайшее время ничего не получится. Ходили разные слухи, выдви-
гались всевозможные гипотезы: кто из великих с кем сразится, кого
изберет Алехин в противники. Со слухами то же, что с бородой —
чем больше расчесывать, тем гуще вырастет. Кто бы мог предуга-
дать, что в привычных условиях матча уже никогда не будет?
Зноско-Боровский обсуждал одну кардинальную проблему. В
числе великой восьмерки в орбите особого внимания якобы стоят
Алехин, Ботвинник и Керес. Комментатор находил, что Ботвинник
обладает для матча на звание чемпиона мира хорошими формаль-
ными данными:
«Содержательная сторона игры еще более повышает его шансы.
Вряд ли найдется кто-нибудь, кто был бы уверен в победе над Бот-
винником. В знании ему нет равных. Хотя в комбинационной на-
ходчивости он и уступает Кересу, но он глубже и шире эстонского
чемпиона. Он не попадает постоянно в цейтнот, как Решевский;
хотя техника Файна и Флора более мощная, ее влияние уничтожа-
ется внутренним богатством Ботвинника. Здоровье у него высшего
класса, нервы хорошие и выносливость исключительная.
Было бы легкомысленно утверждать, что именно этот или тот
юный талант станет чемпионом мира. В настоящее время мы имеем
нескольких особо одаренных шахматистов. Только годы покажут,
кто из них и как распорядится своим талантом, каким он станет.
Но прежде нужно разделаться с двумя представителями старшего
поколения, что будет сделать нелегко. Алехин приближается к пя-
тидесяти, ему же недолго властвовать. Но именно тот, кто выступит
против него в ближайшее время, рискует получить чувствительный
удар. Удар, от которого можно и не оправиться. Такой человек
только очистит дорогу другим. Эйве нет еще и сорока лет, он на
286
Пауль Керес
вершине своих способностей, и в течение ближайших четырех—пяти
лет его превосходство над теми, кто на десяток лет моложе его, будет
неизбежным. Лет через пять силы Эйве начнут сдавать, молодые же в
это время достигнут зрелости. Кто станет следующим чемпионом
мира, совершенно неясно. Думаю, ясно одно: не станет тот, кто пер-
вым ринется в бой.»
В связи с последующими событиями это мнение (в частности, об
Эйве) весьма важно (Зноско-Боровский был в своем мнении не
одинок): читатель сможет лучше понять, почему результат последо-
вавшего вскоре матча между Эйве и Кересом вызвал такой сильный
резонанс.
Эстония — бронзовая команда
В 1939 году Турнир наций впервые состоялся вне Европы. Труд-
ную миссию возложили на себя аргентинцы, пообещавшие опла-
тить поездку через океан и сулившие участникам золотые горы.
Первоначальные обещания звучали в мажоре. Но вдруг произошел
полный переворот: Аргентинский шахматный союз объявил, что
министерство просвещения согласилось субсидировать Олимпиаду
лишь частично, и если оно останется при своем решении, Турнир
наций вообще не состоится. Чуть позже организаторы внесли по-
правку: соревнования будут, изменятся только сроки. Сильнейшие
аргентинские мастера в течение нескольких месяцев выступали с
сеансами одновременной игры, доход от которых поступал в фонд
Олимпиады. Наконец приспела солидная, тяжеловесная поддержка
и от правительства.
Эстония, занявшая в 1935 году в Варшаве одиннадцатое, а в 1937
году в Стокгольме — уже седьмое место, поставила перед собой
более высокую задачу. Когда зимой эстонцы выиграли у сборной
Латвии, Лаурине утверждал:
«Сильнее нас в настоящее время США, Венгрия, Польша и Гер-
мания; Чехословакия, Аргентина, Голландия и Швеция по силам
равны Латвии. Следовательно, можно рассчитывать на пятое место.
Но не стоит роптать, если займем место и пониже — ведь у нас нет
необходимых условий для развития шахмат.»
«Постимеэс» философствовала: «Хота и не быстро, но и в облас-
ти шахмат Эстония поднялась до высокого уровня, как это про-
изошло в стрельбе и в некоторых других видах спорта.»
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
287
Европейскую шахматную элиту должен был доставить через Ат-
лантику отправлявшийся 29 июля из Антверпена пароход бельгий-
ской компании «Пириаполис.» Эстонская команда выехала поез-
дом, один только полубольной Керес (простудился, играя в тен-
нис), предпочитавший самолет, вылетел в Берлин. В Германии на
шахматных матадоров повеяло тревожным дыханием военного вре-
мени. Так, в поезде им пришлось перенести учебную воздушную
тревогу. В Бельгии им организовали экскурсию на поле Ватерлоо.
Могли ли экскурсанты подумать, что новое Ватерлоо — вопрос не-
скольких дней?
От участия в Олимпиаде неожиданно отказались такие шахмат-
ные страны, как Венгрия и Югославия. Голландцы ехали без Эйве,
который прибыл в Антверпен только для того, чтобы проводить
других. Алехин уже несколько месяцев находился в Южной Амери-
ке, готовил аргентинскую команду. Флор, будущий гражданин
СССР, остановился в Стокгольме. Таким образом, в числе девяно-
ста шахматистов из шестнадцати стран на борту «Пириаполиса»
Пауль Керес был наиболее известной личностью. Руководитель и
администратор эстонской команды Тюрн писал в «Postimees», что
он издал «декрет», по которому членом сборной команды следовало
обращаться друг с другом на «ты» и разговаривать между собой по-
эстонски.
«При отъезде был солнечный день, дул ветер в 2-3 балла. Про-
щай, Европа!» — мелькнула ли эта мысль в голове Ильмара Рауда?.
«Пириаполису» погода благоприятствовала, и недели путеше-
ствия заполнялись игрой в настольный теннис и бридж, плаванием
в бассейне и шутками, в которых особенно отличаются серьезные
шахматисты. Из писем Рауда узнаем, что в эстонской пятерке пос-
ледним всегда укладывался спать Керес. От него самого узнаем (в
знакомой «дипломатической» манере), например, о том, что сооте-
чественники с трудом привыкали к корабельным обедам по запад-
ноевропейским обычаям. Тюрн говорил без обиняков: «Ломтики
мяса были толщиной с бумагу. Нарезание таких ломтиков можно
смело причислить к вершинным достижениям человеческих спо-
собностей.»
Заманчивая экзотика в этих дорожных письмах перебивается вот
такими прозаическими деталями, но, наверняка, она никого не ос-
тавила равнодушным. Впервые в жизни была отмечена церемония
пересечения экватора. До прибытия в Аргентину они заходили в
288
Пауль Керес
несколько бразильских портов, причаливали в пахнувший какао
Баийе, воспетой Жоржи Амаду, два дня знакомились с Рио-де-Жа-
нейро.
Керес: «Едва ли найдется на свете второй столь прекрасный го-
род.»
Разумеется, во время длительного плавания в разговорах то и дело
возникала тема Олимпиады.
Керес: «Почему-то другие команды о нас весьма хорошего мне-
ния, и все предсказывают нам одно из трех первых мест, хотя даже
наши оптимисты рассчитывают в лучшем случае на пятое.»
В Буэнос-Айресе выяснилось, что от участия отказался абсолют-
ный фаворит — Соединенные Штаты. Шахматисты США предъя-
вили такие денежные требования, что удовлетворить их нацио-
нальный шахматный союз не смог. Хотя в Южной Америке собра-
лось много дебютантов, общее количество участников все же
оказалось ниже предполагаемого. Долго говорили по меньшей мере
о сорока командах, в действительности же в столицу Аргентины их
прибыло двадцать семь. Во всяком случае, организаторам при-
шлось изменить систему соревнований: впервые страны-участницы
играли в полуфиналах и четырех подгруппах. Из каждого полуфи-
нала четыре выходили в главный турнир. Остальные спускались в
«утешительный», в котором победителю вручался Кубок президен-
та Аргентины.
И в Буэнос-Айресе эстонской команде оказывалось необычай-
ное внимание, подогреваемое такими авторитетами, как Алехин и
Капабланка. Кубинец заявил в одной из местных газет: «Если бы
мне пришлось назвать победителя этого турнира, я бы в первую
очередь выбрал Эстонию.» В доказательство он прежде всего при-
вел Кереса, который, по его мнению, наберет 75—80 процентов
очков; кроме того, рядом с гроссмейстером стоят шахматисты
очень высокого класса — Шмидт и Рауд, и, наконец, вся команда
состоит из молодежи.
Рауд: «Беспокоит, что эстонцев здесь причисляют к фаворитам.»
Керес: «Разумеется, наши шансы после отказа США значительно
повысились, но точить зубы на первое место все же не стоит.»
Играли в большом современном здании театра «Колон», в кото-
ром в отдельные дни собиралось до пяти тысяч зрителей. Издава-
лась специальная шахматная газета; чемпион мира Алехин читал по
радио лекции о шахматах.
Глава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
289
Эстония играла в четвертой подгруппе. Хотя самое начало озна-
меновалось победой над командой Швеции — 3:2, все равно при-
шлось удовлетвориться вторым местом после тех же шведов. Керес
набрал в пяти партиях 4,5 очка, но это нигде не учитывалось. На-
стоящая борьба должна была развернуться 1 сентября.
Война внесла растерянность и замешательство в ряды играющих
в военную игру. Организаторы даже обращались к капитанам ко-
манд с вопросом, стоит ли продолжать соревнования? На что капи-
таны ответили утвердительно — «Да.» Только англичане поторопи-
лись отбыть домой. В финальном турнире осталось пятнадцать ко-
манд. Ситуация была противоестественной. Немецкие танки и
самолеты утюжили и бомбили просторы Польши, а здесь, за океа-
ном, представители враждующих сторон, не торопясь, переставля-
ли фигуры, обменивались вежливыми рукопожатиями. Алехин и
Тартаковер предложили без игры признать ничью в матчах Герма-
ния — Польша и Германия — Франция. По требованию Германии,
это условие было распространено и на так называемую Богемию.
Затем возник конфликт по поводу встречи Германия — Палестина.
Палестинская команда также предложила зафиксировать счет 2:2.
Немецкий капитан Беккер отказался; тогда противники пригрози-
ли подарить германской команде четыре очка без игры.
Как позже писал Беккер, это означало бы, что «Великая Герма-
ния» завоюет олимпийские лавры по милости евреев, чего немцы
никак не могли допустить. Таким образом, и этот матч закончился
«миром.»
Иллюзия о единой шахматной семье развеялась. В конфликт был
втянут даже совершенно аполитичный Алехин.
Беккер: «Д-р Алехин во всех отношениях действовал против нас,
запрещал своим людям общаться с нами, выступал нашим врагом в
газетах и по радио, вредил нам сознательно, пропустив партии в
матчах с Польшей и Аргентиной, по существу подарив им очко.»
Позднее чемпиону мира пришлось пожинать горькие плоды сво-
его порыва активности.
Прежде всего из-за отсутствия команд США и Венгрии финаль-
ная конкуренция была значительно ослаблена (о влиянии войны и
говорить не приходится). В ведущую группу попадало пять команд:
Германия, Польша, Швеция, Аргентина и Эстония.
Эстонская команда стартовала неважно, и лишь стремительный
финиш выдвинул ее на передние позиции. Тогда же, 1 сентября,
290
Пауль Керес
Керес потерпел первое поражение, пытаясь выиграть у Элисказеса
(после аншлюса австрийский гроссмейстер стал чемпионом Герма-
нии). Керес, видимо, спешил с последним ходом, чтобы не попасть
в цейтнот: об этом свидетельствует бланк с записью партий, на ко-
тором вместо характерной для него полной нотации осталась крат-
кая запись ходов. Вообще, в Буэнос-Айресе игра Кереса была не-
ровной: ведь от него требовалось добывать очки для команды. А
рядом был Алехин, от которого хотелось бы узнать что-нибудь кон-
кретное по поводу матча на первенство мира. Там же был и Капаб-
ланка, проявлявший подчеркнутую активность по тому же поводу.
Позднее встретивший Кереса в Стокгольме Флор писал:
«Я спросил его, почему он во время пребывания в Аргентине не
сделал попытки организовать свою встречу с Алехиным? Керес от-
ветил: “Капа приехал туда раньше других мастеров”.»
Микенас вспоминает, как он на Олимпиаде спросил Алехина о
том, кто, по его мнению, ближайший соперник в будущем матче?
Алехин осмотрелся кругом и, увидев Кереса, показал рукой в его
сторону — вот он... Алехин мог дать обещание и признать право
Кереса и в то же время вести переговоры с Капабланкой и Ботвин-
ником; ведь для него единственным принципом было — сохранить
за собой звание чемпиона мира. На самом деле он не предпочитал
ни одного претендента. Но видел с их стороны угрозу, посягание на
его шахматное, а стало быть и материальное, благополучие.
И все же Керес выступил удачно. В общем зачете на первой дос-
ке он уступил только Алехину. Впрочем, ему и пришлось потруд-
нее, чем чемпиону мира. Керес вынужден был играть с большим
напряжением, неся ответственность за команду; кроме того, ему
пришлось играть все партии, в то время как Алехин позволил себе
взять три выходных. Впрочем, аргентинцы вели счет по доскам
только по результатам финального турнира, а здесь лучшие показа-
тели оказались у Капабланки, который и был объявлен победите-
лем. Кубинец избегал сильнейших партнеров и не вышел играть
против Алехина и Кереса (в этих партиях он играл бы черными).
Микенас рассказывает, как перед матчем Франция — Куба Алехин
пришел в зал задолго до начала — чемпион жаждал борьбы. А Ка-
пабланка не явился. Кубинец все выбирал момент.
Среди многих эффектных побед на Олимпиаде «затесалась» одна
проигранная партия, которую Алехин прокомментировал следую-
щим образом:
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
291
«Важнейшим и довольно нелов-
ким событием девятого тура был
проигрыш Кереса молодому пале-
стинцу Фердеру. Было больно
смотреть, как мастер проигрывает
по внешахматным причинам. Сам
по себе Керес относится к числу
очень трудно побеждаемых шах-
матистов. Это было в достаточной
мере доказано на АВРО-турнире.
Но теперь, стремясь улучшить по-
ложение команды, он счел своим
долгом попасть в чисто проиг-
рышную позицию.»
Эстонии досталась бронзовая ме-
даль. Если не знать предваритель-
ных прогнозов, эта весть была по-
добна взрыву. На самом деле, это и
был взрыв.
Гуннар Фридеманн и Пауль Керес
Керес: «Даже до первого места было рукой подать, если бы только
Шмидт не потерял форму» (Шмидт на третьей доске набрал только
пять очков из тринадцати).
Удивил Фридеманн, который оказался лучшим на четвертой дос-
ке (12,5 из 17). «Уус Ээсти» перед Олимпиадой отмечала, что «Фри-
деманн играет, вступая в противоречие со своим талантом.» Теперь
наступил его час. Но позже оказалось, что в этот час была пропета
его лебединая песнь: в 1940 году немец Фридеманн должен был
уехать из Эстонии; вскоре его послали на фронт и в 1942 году он
погиб под Новгородом. На самом деле, это был звездный час эстон-
ских шахматистов. Но тогда же была пропета и лебединая песня:
Эстония стояла на пороге войны (мировая война началась как раз в
день открытия Олимпиады), обреченная пактом Риббентропа-
Молотова. Бронзовая команда перестала существовать так же вне-
запно, как и возникла.
Тогда успеху радовались все. В особенности Керес, на плечи которо-
го легла основная нагрузка: ведь еще в Варшаве он, тогда в одиночку,
закладывал фундамент нынешнего успеха,
В конце Олимпиады Эстонский шахматный союз получил от
Кереса телеграмму: «Команда здорова, трудности с отъездом.» За-
292
Пауль Керес
тем наступило затишье. Письма, сданные на почте в последние
мирные дни августа, прибыли на родину лишь в начале октября.
Все-таки дома надеялись, что Керес сумеет обеспечить команду
питанием, найдет для участников небольшие турниры. Во второй
половине октября пришло уже более подробное письмо гроссмей-
стера, в котором он сообщал, что после Олимпиады намеревается
выехать в США, а оттуда через Японию и Советский Союз вернуть-
ся на родину.
В первые дни ноября в Таллин прибыл «могучий хвост» коман-
ды-победительницы — Тюрн и Фридеманн. Их опасное пла-
вание на корабле контрабандистов длилось более месяца. В на-
чале декабря совершенно неожиданно на улицах Таллина по-
явился очередной олимпиец, глава команды — сам гроссмейстер.
Ему тоже пришлось путешествовать целый месяц. Корабль дос-
тавил его через Гибралтар в Геную. Оттуда он пересек всю Евро-
пу: Бреннер — Берлин — Рига. В Германии отказались принять
телеграмму, поэтому не удалось предупредить эстонскую шахмат-
ную общественность.
Керес говорил об оставшемся в Аргентине Рауде. Когда тому
вручали деньги на обратный билет — в пересчете на эстонскую ва-
люту — около ста крон, тот решил, что на них можно полгода про-
держаться. Но в первой же парикмахерской, где Рауд на каждый
вопрос по-испански отвечал: «Gut!», ему предъявили счет в восемь
крон.
Первоначально сложный окружной маршрут Кереса был обуслов-
лен «уважением» к немецким субмаринам и минам. Он как раз соби-
рался в Северную Америку, когда пришла телеграмма от Эйве. Керес
пошутил в духе военного времени: ему показалось, что по меньшей
мере половина Голландии затоплена из стратегических соображений.
Но, очевидно, голландцы, кроме пограничных территорий, имеют и
другие заботы, в том числе и организацию шахматного матча между
Эйве и Кересом.
Шутки шутками, а телеграмма экс-чемпиона мира заставила Ке-
реса забыть про мины и подводные лодки. Уже раньше была дос-
тигнута договоренность о дружеской встрече между ними; теле-
грамма звала — все приготовления завершены! Переговоры с Але-
хиным прервались.
Керес: «Пришлось искать новые возможности для заманчивого
матча на звание чемпиона мира.»
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
293
Дуэль с Эйве представляла такую возможность, к тому же, только
с противоположными надеждами, стремился и голландский грос-
смейстер.
Желание играть матч было настолько сильным, что Кереса не
остановил отказ немцев выдать проездную визу. Поездом он дое-
хал до Риги, оттуда пароходом до Стокгольма, дальше — в Копен-
гаген, где он смог пересесть на самолет. Последний этап был наи-
более опасным: он проходил через арену англо-германских воз-
душных боев, на которой иногда обстреливали и пассажирские
самолеты.
В Риге Керес пару часов провел у Петрова. Латвийский чемпион
писал:
«За свою короткую шахматную карьеру Керес покрыл больше
километров, чем многие гроссмейстеры вместе взятые. Матч Эйве
и Кереса, очевидно, будет назван матчем между бывшим и буду-
щим чемпионом мира. Возможно, в конце концов так оно и будет.»
Д-р Ханнак: «Керес был a long way to Tipperery1. Слишком силь-
ное напряжение будет испытывать мастер, которому предстоит иг-
рать против одного из труднейших противников и у которого слиш-
ком небольшая шахматная подготовка. Неудивительно, что офици-
альное мнение сулило Кересу так мало шансов.»
Непобедимый?
Матч из четырнадцати партий начался в сочельник 1939 года. В
Голландии, казалось, шахматными делами интересовались прежде
всего радиокомпании. Если за год до этого матча шахматный тур-
нир проходил под покровительством АВРО, то нынешний матч
финансировался компанией ВАРА. Поэтому и торжественная цере-
мония открытия состоялась в Хильверсуме — резиденции ВАРА.
Игра началась в Амстердаме, в вошедшем в историю шахмат отеле
«Краснапольский.»
Две довольно бурные первые партии закончились вничью. Для
третьей партии перебрались в Утрехт. Эйве красиво опроверг рис-
кованную тактику противника и добился победы.
Четвертая партия была отложена.
' Буке.: «Путь далекий до Типперери» — слова английской военной песни; здесь в смыс-
ле — в раздумье (ред.).
294
Пауль Керес
Д-р Ханнак: «Вообще, предпоч-
тение отдавалось Кересу. И Эйве
был того же мнения. Но Керес был
слишком оптимистичен, и это его
погубило.»
Эйве вел со счетом 3:1, что на ко-
роткой дистанции равнялось поло-
вине победы.
Зноско-Боровский'. «Ввиду извес-
тной чувствительности Кереса к
проигрышам, боялись, что он уже
не воспрянет и что судьба матча
решена в пользу его более опытно-
го и уравновешенного партнера.»
Макс Эйве
В пятой партии перед публикой предстал новый Керес:
«На миг я остановился перед трудным выбором. Надо было решать,
пойти ли на размен ферзей и удовлетвориться несколько более благо-
приятным эндшпилем, или, опять же ввиду общей неблагоприятной
ситуации, сохранить ферзя и при этом отказаться от минимального
преимущества.»
Керес тех лет обычно избирал вторую возможность. Теперь же он
отдал предпочтение эндшпилю и сумел его тонко выиграть.
В шестой партии опять проглядывало будущее — Керес зарабо-
тал очко после длительного маневрирования. Эйве назвал эту
партию лучшей за весь матч:
«Стратегический шедевр Кереса. Из множества возможных про-
должений выбрал то, которое сулило минимальное преимущество,
и мастерски довел его до победы.»
В седьмой партии Керес «зевнул» фигуру. Сразу после этого он
написал д-ру Ханнаку:
«Для меня это просто непостижимо; как будто вдруг голова стала
совершенно пустой. Цейтнот был совсем небольшой и, таким обра-
зом, мне нет прощения. Борьба только начиналась — такой неожи-
данный конец! Постараюсь, чтобы впредь ничего подобного не слу-
чилось.»
Ханнак'. «Но именно этот момент был избран Кересом для того,
чтобы разбить своего противника, деморализовать его. В столь ро-
ковые для Эйве 3, 4, 5 и 6 января Керес подряд выиграл восьмую,
отложенную шестую, девятую и, наконец, десятую партии, так что
Гпавашестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
295
2:4 неожиданно превратилось в 6:4. Все решилось в знаменитой
девятой партии, с жертвой ферзя и под овации галерки. Голландия
одновременно плакала и радовалась: у нее было два любимца —
свой чемпион и этот эстонский юноша, это дитя богов.»
Одиннадцатая партия игралась 7 января, когда Кересу исполни-
лось 24 года. М-me Эйве преподнесла ему букет цветов, организа-
торы произносили подобающие случаю речи. Кто-то сказал: «Мы
бы охотно согласились, чтобы этот поединок выиграл Эйве, а вы,
дорогой Керес, победили в мировом первенстве.»
Ханнак\ «Молчаливый Керес благодарил всех счастливой улыб-
кой.»
И снова развернулась борьба «не на жизнь, а на смерть.» Эйве,
после всех этих речей, цветов, поздравлений, теперь «подарил» ему
фигуру и поставил мат». Как и пять лет назад, в партии с Фриде-
манном, Керес был побит в день своего рождения (его реакция:
«Мне же надо было оправдать репутацию шахматного мастера»).
Правда, в следующей партии наступило возмездие, которое под-
твердило победу в матче.
Под конец Керес немного сдал: набрал всего пол-очка из двух,
так что окончательный итог оказался довольно скромным —
7,5 : 6,5.
Это последнее крупное шахматное событие Западной Европы во
время войны затерялось среди ежедневных тревожных известий.
Тем живее им интересовались специалисты.
Флор; «До матча мне казалось, что Керес мог бы радоваться даже
ничейному результату.»
Ботвинник выступил в Москве со специальной лекцией, в кото-
рой сказал: «Это величайшее достижение талантливого эстонского
чемпиона.»
Эйве всегда блистал в матчах. Уже в начале своей шахматной
карьеры он умел оказывать достойное сопротивление Алехину, Ка-
пабланке и Боголюбову, находившимся тогда в самом расцвете сил.
О дуэли 1935 года нечего и говорить. Наверняка и теперь думали,
что Эйве может оказаться камнем преткновения для ретивого Ке-
реса, почти не имеющего соответствующего опыта. Тот факт, что
все вышло иначе, вызвал особое признание. Победа, а особенно
стиль, в котором она была достигнута, затушевала отдельные явные
слабости Кереса. Никто не задавался вопросом, чем они обусловле-
ны и почему они имеют место.
296
Пауль Керес
Комментаторы высказывались крайне категорично.
Зноско-Боровский: «Такой ход матча свидетельствует о том, что
Керес морально созрел для главной встречи, что он не теряется
после неудач, что его не пугают слава, знания и опыт партнера.
Этот матч показывает, наконец, Кереса как совершенного мастера,
о котором нет оснований беспокоиться при какой бы то ни было
будущей встрече. При этом отрадно, что он не потерял былой лег-
кости.»
Ханнак: «Этой победой Керес сделал новый шаг к титулу чемпи-
она мира. Создавшееся некогда первое впечатление, кажется, оп-
равдывается: Керес развивается скорее подобно Ласкеру, чем Але-
хину... Конечно, такими сравнениями не стоит увлекаться. Керес
это, в конце концов, — Керес: он создает свой стиль, свою лич-
ность. Как всякий гений, он развивается органически, это развитие
представляет собой химическое соединение образов прошлого и
собственного вдохновения. Керес, der grosse Schweiger1, играет в
немногословные, непрозрачные шахматы, заряженные жестоким
нервным напряжением, полные демонических туч, из которых нео-
жиданно сверкает радужная молния, а чаще — лишь грозится блес-
нуть.
Алехин же ждет и ждет, забывая при этом, что ему уже некогда
ждать, что он и сам стареет, что завтра и послезавтра Керес будет
еще более опасным противником, чем сегодня.»
Эйве: «Хотя я проиграл с минимальной разницей, сам я считаю
свое поражение намного более крупным. В 4-й, 7-й и 13-й партиях
я получил в подарок по пол-очка. 14-я партия, которую я хотя и
выиграл, не имела для Кереса значения. При отсутствии этих счас-
тливых случайностей разница могла бы быть не в одно, а в пять
очков, и тогда это было бы унизительное поражение. Поэтому уме-
стен вопрос: неужели Керес настолько силен, или же я играю ниже
своих возможностей? Керес играет сильно, очень сильно, особенно
тогда, когда это его вполне поглощает. Поэтому нельзя исходить из
его результатов в Стокгольме и на шахматной Олимпиаде в Буэнос-
Айресе. Разве не говорит достаточно убедительно тот факт, что Ке-
рес выиграл оба элитарных турнира — в Земмеринг-Бадене в 1937
году и АВРО в 1938 году? Импонирует и качество разносторонней
игры Кереса. Будь какая угодно позиция, какая угодно фаза — де- 7
7 Великий молчальник (нем.).
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
297
бют, миттельшпиль или эндшпиль — он всегда играет мастерски. В
этом я мог убедиться именно в течение этого матча. Шестая партия
представляла удивительное зрелище позиционной игры; несколько
большая свобода движения была беспощадно превращена в победу.
Жертва ферзя в девятой партии подтверждает непревзойдённое ком-
бинационное искусство Кереса, в пятой партии не было никакого спа-
сения от его мастерства в эндшпиле.
Что же, у Кереса нет недостатков? Есть. Он оценивает позицию
несколько оптимистично, не готовит как следует дебют, недоста-
точно вникает в отложенные позиции. Все это — недостатки, кото-
рых со временем будет меньше; так что лет через пять—десять Ке-
рес может стать абсолютно непобедимым. В данный же момент он
победим, хотя моя игра не смогла это убедительно доказать.»
Эйве, шахматный рыцарь, умел воздавать должное противнику и
проигрывая. Но сквозь эти чрезмерные похвалы просматривается
весьма меткая и точная характеристика. В начале 1940 года Пауль
Керес уже давно не был Паулем-П — те сотни и тысячи болельщи-
ков, которые все еще видели перед собой тень легендарного Мор-
фи, видели мираж, в том числе даже мудрецы вроде Ханнака. Мо-
лодой Керес ни в коем случае не шел по пути Ласкера: психология
шахматных соревнований ему была чужда. В этом матче именно
психологическая настроенность представляла для Кереса одну из
главных проблем. Вопрос стоял так: сколько в ней от природы и
сколько обусловленного трудностями роста, сколько устранимого,
сводимого к нулю. Решить этот вопрос могло только время.
Что касается утверждения Эйве относительно будущей непобе-
димости Кереса, то, спустя тридцать лет, он сказал в Таллине:
«Я тогда не мог предвидеть той форы, которую Керес вынужден
был дать долгим годам войны.»
Вернемся снова в 1940 год. Действительно, тогда победа Кереса
вызвала прилив гордости. Особенно, если, подобно Эйве, вспоми-
нать две его блестящие победы в супертурнирах. В самом деле, Ке-
рес три года подряд доминировал на всех важнейших шахматных
соревнованиях (если не учитывать матч-реванш Эйве — Алехин в
1937 году). При этом с каждым годом соревнования становились
все более значительными.
После окончания матча д-р Ханнак задал каждому из соперни-
ков десять вопросов. Мы приведем лишь три.
— Каковы ваши планы на 1940 год?
298
Пауль Керес
Эйве: у меня нет никаких планов, но на 1941 год запланирован
новый матч в Кересом.
Керес: в отношении шахмат ничего особенного. А вообще — за-
нятия в Тартуском университете.
— Надеетесь ли вы в ближайшем будущем рассчитывать на матч
за мировое первенство?
Эйве: если не усилю свою игру, то это исключено.
Керес: честно говоря, нет.
— Имеет ли Капабланка шансы против Алехина?
Эйве: Капабланка не имеет даже малейших шансов против Але-
хина, точнее — ни единого шанса на то, чтобы этот матч состоялся.
Керес: они все равно не будут играть!
В Риге, на полпути домой, у победителя попытался взять интер-
вью местный журналист:
«Из кабины самолета вышел высокий, худой и бледный молодой
человек с каким-то измученным лицом. Это был Пауль Керес, зна-
менитый эстонский гроссмейстер, который только что выиграл у
экс-чемпиона мира Эйве. Керес рассказывал: “Мы старались, как
могли, стремились не идти проторенными путями, старались избе-
гать ничьих. Борьба была не из легких. Эйве очень красиво провел
последнюю партию”. О себе — ни слова! Их за него произносили
другие.»
Зноско-Боровский (еще летом отдававший предпочтение Ботвин-
нику): «Керес возвращается на родину триумфатором. Будет ли он
когда-либо официально первым? Если бы имело смысл гадать о
том, что будет после войны, то для всех шахматистов заманчивой
перспективой был бы матч между Алехиным и Кересом. Хочется
пожелать: пусть скорее замолкнут пушки, дабы осуществилась эта
исключительная встреча!»
Дома собирались в честь Кереса устроить для узкого круга бан-
кет, на котором должен был председательствовать профессор Тео-
дор Лемба. Однако газета «Rahvaleht» роптала, что у Кереса нет
никакого желания заехать в Таллин. Но он все-таки пошел на
встречу со своими поклонниками. На вопрос о матче с Алехиным
Керес ответил присутствующим точно так же, как и Ханнаку:
«Матч на звание чемпиона мира зависит от денег. В ближайшее
время их не предвидится.»
Скоро возвратился в Европу и сам исчезнувший чемпион. Але-
хин жалел, что о поединке с Капабланкой не удалось договориться:
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
299
«Я был уверен в своей победе. Теперь же я должен был напрасно
тратить время в Аргентине.»
— Что вы можете сказать о Кересе?
— Против Эйве он сыграл несколько отличных партий, и мне
доставило бы большую радость помериться с ним силами за шах-
матной доской. Возможно, что это когда-нибудь произойдет. Но
сейчас, разве можно сейчас строить какие-либо планы? Даже на
неделю вперед нельзя сказать ничего определенного. Впрочем, если
меня не призовут в армию, проведу лето в деревне и осенью, после
турне в Португалии, поеду в Америку. Однако все это зависит не
только от меня.
Действительно, это было время, когда воля отдельной личности
ничего не стоила.
Ибо пушки не умолкали.
Пушки заговорили громче.
Испанская партия
Керес - Капабланка
VII Олимпиада
Буэнос-Айрес,1939
1.е4 е5 2.&13 &сб З.ЛЬ5 аб
4.Да4 d6 5. с 4 Ad7 б.^сЗ g6 7.d4
ed 8.&:d4 Ag7 9.Ae3 &ge7
10.0-0 0-0 ll.h3 £i:d4 12.A:d7
&e2+ 13.&:e2 S:d7 14.&d4
A:d4 15.»:d4 &c6 16.Sd5 Sae8
17.&C3 Йеб 18.Sadi 15 19.ef
S:f5 20. S del S:d5 21.S:e6 Se5
22.S:e8+ S:e8 23.Sdl Й17
24.ФП &e5 25.b3 &d7 26.&d5
c6 27.&Г4 Se4 28.g3 Йе7 29.&e2
&c5 30.13 Se3 31.Ф12 Sd3
32.S:d3 &:d3+ 33. ЙеЗ &b4.
Ничья.
Это была последняя в жизни
Кереса партия с Капабланкой
на шахматной Олимпиаде в Бу-
энос-Айресе.
Испанская партия
Эйве - Керес
1-я партия
1.е4 е5 2.&13 &сб З.ДЬ5 аб
4.Ла4 £f6 5.0-0 Де7 6.Sei Ь5
7.ЛЬЗ d6 8.сЗ 0-0 9.d4 Ag4
10.d5 &а5 П.Ас2 &е8 12.&bd2
g6 13.a4 c5 14.dc b4 15. £:сб
16.Ah6 £g7 17.&еЗ Леб 18.cb
Sb8 19.b5 ab 2O.ab S:b5 21.Aa4
Sc5 22.Sd2 Sb8 23.Seel Sc8
24.S:c5 de 25.Д:сб S:c6 26.&d5
Ad8 27.Ag5 Sd6 28.A:d8 S:d8
29.&:e5 A:d5 3O.ed S:d5. Ни-
чья.
Испанская партия
Керес - Эйве
2-я партия
1.е4 е5 2.&13 &сб З.ЛЬ5 аб
4.Ла4 £16 5.0-0 £ :е4 6.d4 Ь5
7.ДЬЗ d5 8.de Леб 9.сЗ Де7
300
Пауль Керес
10.&bd2 0-0 ll.Tgfel &с5 12.
&d4 ©d7 13.Лс2 f6 14.&:еб
&:еб 15. £13 fe 16.&:е5 £:е5
17.©:е5 Ad6 18.©h5 g6 19.©h3
В17 20.Д116 Af4 21.Bael A:h6
22.©:h6 &f4 23.g3 Saffi 24.13
£h5 25.©e3 &g7 2614 Be8
27.©d2 Sfe7 28.B:e7 B:e7 29.15
gf 3O.Sfg5 Be5 31.©f6 ©e8
32.A:f5 &:6 33.8:f5 8:15 34.
©:f5 ©e3+ 35.£g2 сб Зб.ЙЬЗ
©116+ 37.£g2 ©d2+ 38. ©12 Sd3
39.ЙИЗ ©c4 40. ©f6 ©:a2
41.©:сб. Ничья.
Испанская партия
Эйве — Керес
3-я партия
1.е4 е5 2.&13 &сб З.ЛЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 d6 6.Sei Ad7
7.c3 Ae7 8.d4 0-0 9.&bd2 ed
lO.cd £Ь4 П.ДЬЗ c5 12.ДЬ5
13.&g3 d5 14.e5 &e4?
Сомнительная жертва пешки,
позже Керес отступал конем на
е8 или d7.
15.&:е4 de 16.S:e4 Ad3 17.
Se3 c4 18.a3 cb 19.ab Ac4 20.
&d2 AdS 21.&:b3 Д:Ь4 22.Sg3
f6 23.ЛГ4 Sh8 24.&C1 Ae7 25.
©g4 g6 26.ef A:f6 27.Де5 Sc8
28.&d3 Bc4 29.h4 ©b6 3O.Sdl
Sc2 31.h5 A:e5 32.de Леб 33.
©g5 Af5 34.hg A:g6 35.©h6
Sg8 36.Sd2 S:d2 37.©:d2 Sd8
38.©h6 ©c6 39. £f4 ©cl+ 40.
£h2 fig8 41.S:g6+ hg 42.
©:g6+. Черные сдались.
Испанская партия
Керес — Эйве
4-я партия
1.е4 е5 2.&13 &с6 З.ЛЬ5 аб
4.Ла4 &f6 5.^сЗ Де7 6.0-0 Ь5
7.ДЬЗ d6 8.&d5 aS 9.£:е7
ЁГ:е7 10.d4 0-0 ll.de de 12.Ag5
&Ь7 13.йе1 &:ЬЗ 14.ab h6 15.
A:f6 Й:Г6 1б.йеЗ Sfc6 17.Sfel
Гб 18.Ь4 Йс4 19.c3 Sfd8 20.&d2
ЙП 21.Sa3 Sd6 22. £b3 Sad8
23.&c5 Ac8 24.h3 Sd2 25.Se2
Sdl+ 26.ФИ2 Sfh5 27.b3 Sbl
28.&d3 Леб 29.Sd2 Sdl 30.
S:a6 S:d2 31.©:d2 A:b3 32.Se3
©dl 33.&c5 Дс4 34.Sa7 Sc8
35.©g3 Sfd6 36.Sa6 Se7 37.Se3
Sd8 38.Sa7 Sf8 39.©cl ©d6
4O.£b7 ©d2 41.©:d2 S:d2 42.
Sa8+ Йе7 43.Sc8 S:f2 44.
S:c7+ Й18 45.&d6 Ad3 46.£g3
Sc2 47.Sg4 S:g2+ 48.ЙГ5 &g8
49.Sc5 h5 5O.c4 be 51.b5 Bb2
52.£g6 Sg2+ 53.Й15 ДП 54.b6?
Начиная с 46-го хода, на ко-
тором партия была отложена,
Керес, несмотря на домашний
анализ, допускал все новые не-
точности — результат большого
желания победить. Партия
кончается внешне нелогично,
но, учитывая настроенность бе-
лых играть на выигрыш, зако-
номерно.
54...Sb2 55.£g6 A:h3 56.
ЙЛ5 Леб 57.^15 S:b6 58.Sc7
59.ef Sb2 6O.S:c4 Sg2. Бе-
лые сдались.
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
301
Защита Нимцовича
Эйве — Керес
5-я партия
l.d4 £f6 2.с4 еб З.&сЗ ЛЬ4
4.Йс2 0-0 5.&g5 h6 6.Ah4 &сб
7.еЗ Ве8 8.Ad3 е5 9.d5 е4! 10.dc
ed ll.S:d3.
Вот и та самая позиция, о ко-
торой Керес говорит: «Остановка
перед трудным выбором.» В кни-
ге о матче д-р Ханнак пишет, что
тут от черных ожидали взятия —
А:сЗ. Так, несомненно, поступил
бы Керес «образца 1937 года»,
тем более, что противник был
впереди со значительным отры-
вом. Ведь сам Эйве утверждал,
что Керес разменивает ферзей
лишь по принуждению. И все же
последовало...
11...de 12.Sf:d8 Д:сЗ+ 13.©d2
&:d2+ 14.£:d2.
Керес делает выбор — пере-
ходит в эндшпиль с минималь-
ным преимуществом и ювелир-
но доводит его до победы.
14...&е4+ 15.Фе2 Леб 16.
Bel g5 17.Ag3 Bad8 18.£13 c5
19.Bhdl B:dl 20.fi:dl g4 21.
&gl Bd8+22.&el В d2 23.13 B:g2
24.fe B:gl+ 25.£d2 B:cl 2б.Ф:с1
Л:с4 27.b3 &d3 28.Д:с7 h5 29.
£d2 Abl ЗО.ЙсЗ h4 31.a4 A:e4
32. Йс4 Ьб 33.a5 ba З4.й:с5 Ac2
35.ЙЬ5 Д:ЬЗ З6.й:а5 Sg7 З7.йаб
£g6 38.e4 g3 39.hg h3. Белые сда-
лись.
Шестую и девятую партии см.
в разделе «Партии».
Испанская партия
Эйве — Керес
7-я партия
1.е4 е5 2. £13 £сб З.ДЬ5 аб
4.Да4 £f6 5.0-0 Ае7 6.Bel Ь5
7.ЛЬЗ d6 8.сЗ 0-0 9.d4 Ag4
10.d5 £а5 Н.Ас2 сб 12.de £:сб
13.£bd2 Ь4 14.Да4 Вс8 15.Д:сб
be 16.ДЬ7 cd 17.A:d2 Bb8
18.Д:аб d5 19.Де2 Д:В 2O.gf
Лс5 21.Bbl de 22.ДеЗ Ad4
23.A:d4 ed 24.ДП Sd5 25.fe
^:e4 26.ЁГ13 15 27.b3 Йа8 28.a4
Bb6 29.Bbdl ©a5?? Самая гру-
бая ошибка во всем матче.
Черные сдались.
302
Пауль Керес
Славянская защита
Керес — Эйве
8-я партия
1 .d4 d5 2x4 сб 3.&сЗ de 4.е4 е5
5.&13 ed 6.©:d4.
Ранее Алехин выигрывал у
Эйве путем жертвы фигуры
6.А:с4. Известный, как мастер
атаки, Керес выбирает гораздо
более миролюбивое продолже-
ние. Вернее, он знал, что жертва
некорректна.
6...©:d4 7.&:d4.
Ферзи разменены. Ничья?
7...Лс5 8.ДеЗ £16 9.13 Ь5
1О.а4 Ь4 ll.&dl Лаб IZ.Scl
£fd7 13.f4 0-0 14.Д:с4 Ве8 15.
£12 A:d4 16.&:d4 Д:с4 17.S:c4
c5 18.Ae3 £b6 19.S:c5 £:a4 20.
Sc2 £d7 21. Йе2 a5 ZZ.adl
£ab6 23.b3 a4?
Эйве: «Я получил пешечный
перевес на ферзевом фланге, и
все ожидали, что Керес будет
бороться за ничью. А он рассчи-
тал дальше...»
24.Ьа Ё:а4 25.§с6! §а2+
26.Йе1 15 27.е5 &:е5 28.fe Э:е5
29.ad8+ £17 30.ЙС7+ £g6 31.
Bd6+ Ф115 32.g4+ Sh4 33. B:g7
B:e3+ 34.ЙП h5 35.ah6. Чер-
ные сдались.
Выиграл бы Керес такую
партию года два назад?.
Защита Нимцовича
Керес — Эйве
10-я партия
l.d4 £16 2x4 еб 3.£с3 ЛЬ4
4.©с2 £сб 5.еЗ е5 6.de £:е5 7.
Ad2 d6 8.аЗ Д:сЗ 9.Д:сЗ 0-0 10.
£13 £ld7 П.Де2 Йе7 12.gdl
£:13+ 13.gf 15 14.Sgl ВИ 15.
©d2 £16 16x5 d5 17.Д:1б ©:16
18.©:d5 Леб 19.Й:Ь7 §af8 2O.f4
Be7.
21.ad2 ДП 22.S:a7 Sh4 23.
Sb7 B:e3 24.Sfg2 g6 25.1Sg5
ah3 26.»:h4 3:h4 27.ad4 3:h2
28.Д13 Ae8 29.a4 Sf6 30. a hl
a:hl 31.A:hl Ф18 32.ДЬ7 Дсб
ЗЗ.Лхб а:сб 34.b4 Йе7 35.Й42
h5 36.а5 ааб 37.£c3 Sa8 38x6
ah8 39.b5 h4 4O.b6 cb 41.ab h3
42.b7 h2 43. Sdl Sd8 44.3:d8
hl© 45.b8© ©cl+ 4б.ЙЬ4 ©b2+
Гпава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое
303
47.Фа5 ©аЗ+ 48.ЙЬ6 ЙЬ4+ 49.
Йс7. Черные сдались.
Славянская защита
Эйве - Керес
11-я партия
l.d4 d5 2x4 сб 3.&13 &f6 4.cd
cd 5.&сЗ &сб 6.ДГ4 Йа5 7.e3
&e4 8.йЬЗ еб 9.Ad3 Ab4
1О.Д:е4 de 11.£d2 0-0 12.0-0
m5 13.&d:e4 A:c3 14.£g3 SdS
15.bc &a5 16.ЙЬ4 b6 17x4 ©сб
18. aid 1 Sd8 19.Sd3 Даб 20.
S13 Sd7 21.^hS f6 22.Sg3 £h8
23.&:g7 S:e4 24.&h5 Sf5 25.
£i:f6 Bf7 26.Де5 &сб 27.©d6
&:e5 28.de aa(8 29.113 Ac4 30.
adl A:a2 31.Sd8. Черные сда-
лись.
Дебют Рети
Керес — Эйве
12-я партия
l.£f3 d5 2x4 de З.еЗ с5 4.Д:с4
£f6 5.0-0 аб б.ЬЗ Ь5 7.Де2 ДЬ7
8.ЛЬ2 &bd7 9.а4 ©Ьб lO.ab ab
П.а:а8+ Д:а8 12.^аЗ Дсб 13.
d4 еб 14.de Д:с5 15.&d4 A:d4
16.©:d4 ЙЬ7 17.ЙЬ4 &d5 18.
©d6 Ке7 19. a cl Ь4 20.&с4 £15
21.Qf4 A:g2 22.&d6+ &:d6 23.
S:d6. Черные сдались.
Ферзевый гамбит
Эйве — Керес
13-я партия
l.d4 &f6 2x4 еб 3.&f3 Ь6 4.g3
Ab7 5.&g2 Де7 6.0-0 0-0 7.
&сЗ ^е4 8.йс2 &:сЗ 9.Й:сЗ
Де4 10.&el A:g2 ll.&:g2 сб 12.
d5 cd 13.cd &a6 14.&f4 Йс8 15.
©f3 e5 16.d6 &:d6 17.&h5 Де7
18.ДеЗ Sfc6 19.S:c6 de 2O.g4
Дс5 21.Д:с5 &:c5 22.aacl a5
23.afdl.
Тут Керес предложил ничью,
которая обеспечивала ему побе-
ду в матче. Вряд ли он так по-
ступил бы во времена Земме-
ринга.
Принятый ферзевый гамбит
Керес — Эйве
14-я партия
l.d4 dS 2x4 de 3.&13 аб 4.еЗ
&f6 5.Д:с4 еб 6.0-0 с5 7.Йе2
&с6 8.adl Ь5 9.ДЬЗ с4 1О.Дс2
&Ь4 П.^сЗ &:с2 12.Й:с2 &d5
13.b3 сЬ 14.Й:ЬЗ ДЬ7 15.&е5
^:сЗ 1б.Й:сЗ Эс8 17.йе1 Ad6
18.&d3 Sh4 19.h3 0-0 20.a4 b4
21.&:b4 ДВ.
304
Пауль Керес
22.&:а6 f5 23.ЛаЗ Л:аЗ 24.
Э:аЗ A:dl 25.S:dl f4 26.е4 ®е7
27.ab3.
Керес. «После этой ошибки
белые уже явно проигрывают.
Белые вообще очень невнима-
тельно играют в миттельшпи-
ле.» Спад напряжения? Спад ин-
тереса.
27...4М6 28.Sd3 Sfd8 29.£b4
®:d4 30.©:d4 S:d4 31.£d3 g5
32.h4 S:a4 33.13 h6 34.hg hg 35.
Sb5 ФГ7 36. Sb7+ ФГ6 37.&f2
£g6 38. ab5 Scl+ 39.ЙИ2 Baal
4O.ab2 an 41.ac2 Ф115 42.ab2
g4 43.fg+ &g5 44.ac2 £f6 45.
ab2 Йе5 46.g5 §a3 47.&h3
Й:е4 48.g6 Baal 49.^f2+ £f5
50.g7 Ba8 51.ab7 Bg8 52.&d3
£f6 53.&C5 a:g7 54.B:g7 £:g7
55.&:e6+ £f6 56.&c5 Йе5 57.
ЙЬЗ Ф6 58.g4+ Йе5 59.&d3+
Йе4 6O.£g2 abl 61.4lc5+ ФеЗ.
Белые сдались.
Глава семнадцатая
Керес — советский шахматист
Во время московского турнира 1935 года «Uudisleht» писала:
«Таллин зорко следит за всеми событиями. Идет партия чемпио-
ната столицы между Каррингом и Вельдеманном. “Ой, уже девятый
час”, — восклицает Карринг. Партия прерывается, и они быстро
бегут на Нарвское шоссе, где у Карринга стоит хороший радиопри-
емник. В 8.20 московский Коминтерн передает последние шахмат-
ные новости. Они внимательно слушают с карандашом в руках. За-
тем спешат назад, в шахматный клуб. Пришедших окружают...»
В той же газете утверждали: «Эта страна, где раньше выли вол-
ки и бродили медведи, теперь подняла голову и соревнуется с
Западом во многих областях. Особенно впечатляет шахматный
подьем России. Западная Европа считалась источником шахмат-
ного совершенства. Теперь роли переменились: сейчас Россия —
страна, с которой можно брать пример во всех видах шахматного
искусства. Этот турнир показывает, что команда Запада в матче
на ста досках жестоко проиграла бы русским. Чем можно объяс-
нить такой стремительный подъем и успех в шахматах? Русские
вообще обладают художественной натурой, но одного этого мало
для того, чтобы игрой овладели массы. Россия — это государ-
ство, которое, признав большое культурное значение шахмат,
вмешалось и выделяет из бюджета деньги на развитие шахматно-
го движения.»
Но летом 1940 года части Красной Армии вступили на террито-
рию Эстонии — в соответствии с договорами между правительства-
ми СССР и Эстонии. На самом деле это была самая настоящая
аннексия. Тут же возникли проблемы и у шахматистов: был распу-
щен их союз, который как бы не адаптировался к новой жизни из-
за своей «реакционной деятельности»: он не учитывал интересы
рядовых любителей. Такая же судьба постигла и другие шахматные
клубы. А Керес потерял свой журнал: были закрыты его банковские
счета — ведь журнал содержался на призовые, которые Керес полу-
чал на международных турнирах.
306
Пауль Керес
Некоторые шахматные деятели в борьбе за место под солнцем пы-
тались использовать и недозволенные приемы. Только через 50 лет
мне удалось найти в архиве донос, начинавшийся так: «Я узнал, что
есть намерение предложить Кересу работу советника на новом месте
работы. Мне кажется, что он не подходит к перестройке шахматной
жизни.» Кажется, выводов относительно Кереса власти не сделали, но
доносчик поучил солидную должность инспектора ЭССР.
Керес, как обычно, больше наблюдал, нежели говорил. Его тог-
дашний партнер по теннису вспоминал, что у обоих на сердце было
тяжело.
Эйве'. «Гражданин независимой Эстонии, которая принимала его
как национального героя, Керес вынужден был влиться в сильную
команду Советский России. Появились новые возможности, но,
как гласит старая истина, лучше быть первым на селе, чем после-
дним в городе. Кроме того, было уязвлено чувство национального
достоинства, и Керес, безусловно, от этого страдал.»
Будучи уже в преклонных годах, Керес признался: «Я должен
был играть в шахматы и ждать. Это перст судьбы.»
Но тогда ему было только 24 года, и через два месяца ему пред-
стояло участвовать в чемпионате СССР. И хотя перед этим событи-
ем Керес тяжело заболел, он без всяких колебаний отправился в
Москву — почему не стать первым и в городе? Москва его встрети-
ла как важного общественного деятеля, это было заметно уже в
аэропорту; а во время открытия чемпионата именно его привет-
ствовали бурными аплодисментами. «Правда» заказала именно ему
обзор первого тура. Когда участники были в гостях у школьников, в
центре внимания был опять-таки Керес. Даже на теннисных кортах
его сразу же окружали журналисты. Вот как вспоминает те дни
один из болельщиков:
«Керес носил темно-серый костюм, сверкающая цепочка на по-
ясе. Худой, стройный, спортивный. Трогательно молодой джентль-
мен. Шагал как-то застенчиво. Играл королевский гамбит. Зал сле-
дил за ним как зачарованный.»
Ботвинник даже сердился — великий композитор Сергей Проко-
фьев слишком громко аплодировал Кересу: он не может сосредото-
читься. И Прокофьев будто бы сказал, что он имеет право выражать
свои чувства (между прочим, на следующем турнире аплодисменты
были запрещены). Так или иначе, шахматная Москва приветство-
вала нового советского гражданина с распростертыми объятиями.
Глава семнадцатая. Керес — советский шахматист
307
На этом первенстве о себе заявило и новое поколение, родивше-
еся после революции, — несколько претендентов и будущий чем-
пион мира (правда, тогда пребывавший в счастливом неведении
девятнадцатилетний юноша).
Старейшина российских шахмат Левенфшш. «Давно пора! Дей-
ствительно, в течение последних десяти лет из среды нашей моло-
дежи взошла только звезда Ботвинника. Разумеется, настоящие
шахматисты, как и настоящие художники и писатели, не появляют-
ся по заказу. Но рано или поздно закон больших чисел должен был
вступить в силу.»
Над всеми этими принципиальными и чисто практическими
проблемами маячила альтернатива: Ботвинник или Керес?
Ботвинник-. «Главный интерес вызывал вопрос: кто должен в но-
вой ситуации представлять СССР в борьбе за мировое первенство.»
Кто кого? — ставкой было будущее обоих.
Первый тур обернулся для гроссмейстеров «черным днем».
Ботвинник, который на предыдущем чемпионате не проиграл ни
одной партии, «схватил» ноль от Бондаревского; Левенфиш и
Котов сдались новичкам — Микенасу и Петрову. Только Кересу
удалось защитить честь мундира; причем, играя против самого
младшего на турнире — Стольберга, он попал в проигрышную
ситуацию, но с «помощью» ошибок противника в конце концов
не только отстоял свою позицию, но даже приобрел целое очко.
В четвертом туре Керес пытался воспользоваться цейтнотом Ве-
ресова, рискнув, он перешел границу дозволенного и сам был
вынужден капитулировать. В следующем туре он встретился с
Макогоновым — надо было взять реванш за поражение в трени-
ровочном турнире. Уже дебют ему не удался (интересно, что
староиндийская защита всегда была для него камнем преткнове-
ния). Бакинец беспрерывно атаковал, но решающего удара не
наносил, предпочитая в обоюдном цейтноте повторять ходы. Ке-
рес («по-юношески легкомысленный Керес!», по выражению
Флора) отказался от ничьей. Наказание не заставило себя долго
ждать: грубая ошибка привела к выбору — либо потерять не-
сколько фигур, либо получить мат.
Два нуля за первую четверть турнира, в итоге 9—15-е места. Бле-
стящая вторая четверть — 4,5 из 5 — существенно поправила поло-
жение. После десятого тура с семью очками впереди шли Бондарев-
ский, Керес и Лилиенталь, ставший в 1939 году советским гражда-
308
Пауль Керес
нином. У Ботвинника было на пол-очка меньше, а кроме того —
отложенная партия с Вересовым, которую он при доигрывании
выиграл. Уже казалось, что в конце концов все встанет на свои
места. Увы, в карточной игре судьбы ценность карт постоянно ме-
няется.
Одиннадцатый тур. Ботвинник — Керес. Уже задолго до начала
над кассой висела табличка: «Билеты проданы», зал консервато-
рии мог вместить только две тысячи зрителей, сотни остались за
дверями.
Флор: «Партия двух главных претендентов в чемпионы мира была
необычайно важной, проигрыш означал выпадение из конкурен-
ции за первое место.»
Несмотря на сложные маневры, равновесие сохранялось, и на
двадцать девятом ходу Ботвинник предложил ничью, которую Ке-
рес после недолгого раздумья принял.
Ситуация на турнире стала еще более запутанной.
Тринадцатый тур. Вяло игравший Керес проиграл Рудаковскому.
В четырнадцатом Керес пытался одолеть Бондаревского, но в исход
партии вмешалась испорченная часовая стрелка. Из-за нее на пять-
десят шестом ходу, последнем перед контролем, Керес получил не-
справедливую «баранку.» С восемью очками он теперь делил 7—8-е
Москва-1940: 12-й чемпионат СССР.
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
309
места. О титуле чемпиона и думать было нечего, надо было спасать
свою репутацию. Дебютант Смыслов за это время выиграл пять
партий подряд и лидировал, набрав 10,5 очков.
Пятнадцатый тур. Макогонов, который выиграл у Кереса и Бот-
винника, вписал первый ноль и в таблицу Смыслова. Микенас, из-
вестный в Европе как гроза гроссмейстеров, некорректно разыграл
дебют против Ботвинника, чем поверг мэтра просто в смятение.
После этого поражения Ботвинник также потерял шансы стать
чемпионом страны. Керес сыграл вничью. В шестнадцатом туре
Смыслов встречался с Кересом. Играли разменный вариант испан-
ской партии, в котором Керес не сумел преодолеть «ничейные бас-
тионы» юного соперника. Ботвинник явно попал в полосу неудач.
Даже играя с явным аутсайдером Херстенфельдом, он только чудом
ушел на ничью, а в следующем по «всем правилам искусства» про-
играл Лилиенталю. Кересу же удалось выиграть у Левенфиша.
Восемнадцатый, предпоследний тур. Ботвинник, кажется, сми-
рился со своей судьбой — четыре партии в одном турнире...
Столько он проиграл лишь однажды, когда дебютировал на чемпи-
онате страны. Но ему тогда было только шестнадцать лет! На этот
раз была зафиксирована ничья в его партии с Левенфишем. Керес
выиграл у Дубинина. Смыслов же не выдержал бремени лидера и
пропустил вперед Бондаревского, делая в последних турах ничьи.
Его догнал Лилиенталь: у обоих было по 12,5 очков.
Последний тур. В нем встретились два лидера — Бондаревский и
Лилиенталь. Бондаревскому достаточно было ничьей, чтобы впер-
вые стать чемпионом СССР. Не выдержали нервы. Теперь и Лили-
енталь имел 13,5 очков. Керес быстро выиграл у Петрова. Таким
образом, чемпионами страны стали Бондаревский и Лилиенталь.
На третье место вышел юный Смыслов. Прекрасный финиш (4 из
5) помог Кересу спасти то, что еще можно было спасти - репута-
цию. Четвертое место само по себе не плохое, но оно, естественно,
не могло удовлетворить Кереса и его поклонников. Не могло уте-
шить и то обстоятельство, что Ботвинник оказался еще ниже в тур-
нирной таблице.
Флор'. «Ботвинник просто был в плохой форме. Ботвинник оста-
ется Ботвинником.»
Левенфиш'. «Мне больше всего импонировала игра Смыслова.
Оригинальность, глубина и разносторонность столь молодого мас-
тера просто изумительны.»
310
Пауль Керес
Единственным, кто молчал, не давал после турнира интервью,
был Ботвинник. Об этом соревновании он высказался только через
тридцать лет:
«Это был тяжелый турнир. Много участников, мало выходных
дней. Большой зал консерватории обладает отличной акустикой.
Зрители вели себя вольно, шумели, аплодировали; акустика только
ухудшала дело. Передавали, что после какой-то победы Кереса С.С.
Прокофьев бурно зааплодировал. Соседи по ложе сделали ему за-
мечание. “Я имею право выражать свои чувства”, — заявил компо-
зитор. Но доволен ли был бы мой друг Сергей Сергеевич, если бы
он участвовал в трио и после исполнения скрипичной партии слу-
шатели аплодисментами заглушили его игру на фортепиано? А ведь
положение шахматиста хуже: пианист под аплодисменты мог бы и
сфальшивить, шахматист лишен этого права... Обстановка не бла-
гоприятствовала творческой сосредоточенности — я чувствовал
себя беспомощным.»
Как видим, даже самые сильные ищут и находят причины своей
неудачи на стороне.
Как оценить 12-е первенство СССР с точки зрения творчества
Кереса?
В его игре проявлялась усиливающаяся тенденция к простоте и
точности. Комментаторы все еще не хотели понять закономерность
такого процесса. Даже Флор, воплощение осторожности, в турнир-
ном бюллетене отмечал со скрытым упреком: «Керес, видимо, не
стремится к созданию красивых комбинаций, а ставит своей целью
только победу.» Когда в последнем туре Керес в королевском гам-
бите — дебюте 19-го века — наголову разбил Петрова, все облегчен-
но вздохнули: Керес есть Керес! Двадцатичетырехлетний «Пауль-
11», — вероятно, сам того не желая, — иронизировал по поводу этой
партии: «Играл в стиле моей молодости.»
В большинстве партий Керес действительно играл позицион-
но — очки приобретал именно в эндшпиле, но и без увеличи-
тельного стекла было видно, что он вовсе не отказался от комби-
наций. Правда, теперь комбинационные молнии не сверкали в не-
проглядной мгле, а были проводниками и светильниками на глав-
ной стратегической магистрали и включались только тогда, когда это
было необходимо. Хороший пример тому — партия с Конс-
тантинопольским, в которой Керес уже после размена ферзей про-
вел необыкновенно красивую комбинацию. Константинополь-
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
311
ский атаковал пешку; Керес оставил ее под ударом, позволяя по-
ставить вилку обеим ладьям. Мастера, следившие за игрой, стали
протирать глаза; но эта «ошибка» была единственно правильным
решением: только таким образом глубина мысли могла восторже-
ствовать над шаблоном. Керес прославился своими расцвеченными
фейерверками, но его истинное творчество, как нам кажется, рас-
крывается именно в таких, подобных чистому мрамору, партиях.
Керес. «Я играл на этом турнире довольно неуверенно: плохо
подготовился и встретился с целым рядом неизвестных противни-
ков.»
Флор-. «Керес был не в форме, он сам считает, что его здоровье было
не совсем в порядке, передтурниром он довольно долго болел. Эстонс-
кий чемпион проиграл четыре партии, но ни в одной он не был обыг-
ран. Если бы Керес свел эти партии вничью, он мог бы быть на первом
месте. Правда, при помощи слова “если” каждый может доказать свое
право на первое место.»
Все же главное заключалось в том, что если в шахматной технике
Керес продвинулся на два шага вперед, то в спортивном и психоло-
гическом развитии он сделал лишь шаг. Несмотря на печальный
опыт тренировочного турнира 1939 года, он по-прежнему недооце-
нивал новых партнеров. При отъезде из Москвы он лишь бросил:
«Попытаюсь исправиться.» Сколько раз мы приводили в этой кни-
ге подобные обещания?. Во всяком случае, вернувшись домой, он
углубился не в шахматы, а в математику.
Ботвинник реабилитирует себя
Из-за войны чемпионат мира — как для Кереса, так и для других
претендентов — откладывался на неопределенный срок. Тем не
менее никто не предполагал, что завязанная в АВРО интрига не
развяжется естественным образом, что ее «разрубят.» Шансы со-
перников Алехина тщательно обсуждались. К обладателю титула
относились скептически. Самым категоричным был Файн, кото-
рый утверждал в одной из своих статей:
«Вывод неизбежен: по всей вероятности, каждый из главных
противников Алехина мог бы у него сейчас выиграть.»
Слово взял и Керес. Его статья, опубликованная в январском
номере журнала «Шахматы в СССР» за 1941 год, исключительна в
своей откровенности. В ней Керес защищал чемпиона мира:
312
Пауль Керес
«Никто не обладает его разносторонностью, его тончайшим пони-
манием позиции и его опытом. Оружие, которым можно его победить,
заключается в основательных теоретических познаниях, точной игре
и, главным образом, в большой выносливости и крепких нервах. Ка-
кие из этих качеств следует оценить в матчевой борьбе больше, сказать
очень трудно. Ясно одно: матч Алехина с любым из семи кандидатов
явится исключительным по интересу шахматным событием с неопре-
деленным заранее исходом.»
Керес анализировал и возможности отдельных кандидатов, был в
этом по-своему скромен, но все же:
«Ботвинник — это серьезная опасность для Алехина; он отлично
знает теорию, чрезвычайно точно использует небольшое позицион-
ное преимущество, а при защите даже в трудных положениях со-
храняет полнейшее хладнокровие. У Алехина, если ему не удастся
ничего добиться в первых партиях матча с Ботвинником, могут
сдать нервы, а это означает крушение. Я лично считаю, что из всех
семи претендентов у Ботвинника наилучшие шансы в матче с Але-
хиным...
О себе (к этому особенно стоит прислушаться: почти никогда
широкой публике Керес не говорил так много). Капабланка, на-
пример, обо мне более высокого мнения, чем я сам. Я полагаю, что
могу причислить себя к шахматистам комбинационного стиля; в
нужных же случаях обладаю достаточными позиционными знания-
ми. У меня бывают оригинальные идеи, однако познания в эндш-
пиле требуют еще углубленного изучения. Мне нравятся сложные
острые партии, и мне кажется, что у меня с Алехиным есть общий
недостаток: обоим нам не по сердцу выжидательная стратегия, и в
скучных оборонительных позициях мы чувствуем себя неважно,
другими словами — разыгрываем их плохо. В последних турнирах я
прилагал старание отделаться от этой слабости и надеюсь добиться
в этом отношении успеха. Что касается возможного матча с Алехи-
ным, то партии с ним меня всегда особенно интересовали, и чув-
ствовал я себя в них хорошо, так как и Алехин любит осложнения.
Об исходе такого матча трудно сказать что-нибудь заранее, как и о
любом другом матче, но во всяком случае я твердо уверен, что это
не будет игра кошки с мышью.»
Файн по поводу этой статьи утверждал: «Керес почти безгранич-
но восхищается Алехиным. Его восторг разделяется немногими,
если вообще разделяется кем-либо из его коллег.»
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
313
Файн находил, что у Алехина и Кереса, кроме сходства, есть и
значительные различия. Керес более реалистичен — Алехин лучше
использует психологические условия:
«В этом смысле Керес никогда не следовал за своим учителем.
Он будто пригвожден к шахматной доске и играет так, как считает
нужным, невзирая на лица. Алехин черпает вдохновение из своих
вселенских амбиций — Кереса поддерживает уравновешенность.
Победа, проигрыш или ничья — между ними как бы нет никакой
разницы. Возможно, где-то в глубине и имеется подводное течение,
но я никогда не замечал у Кереса во время турнира хоть малейший
признак нервозности, ни в слове, ни в деле.»
Примерно в то же время, когда Керес писал статью, Ботвинник
занимался более практическими делами. В своих воспоминаниях
он утверждает, что 12-е первенство не дало ответа на вопрос, кто
должен выступать против Алехина, он или Керес:
«До декабря я не мог дотронуться до шахмат — столь неприятен
был осадок от турнира. В декабре я стал исследовать один вариант
защиты Нимцовича и почувствовал, что дело пошло. Одновремен-
но послал письмо Снегиреву1, где иронизировал по поводу того,
что чемпионом страны должен стать победитель матча Бондаревс-
кий—Лилиенталь (оба они — шахматисты большого таланта, но
высших шахматных достижений у них не было), в то время как у
Кереса и Ботвинника уже были крупные достижения в междуна-
родных турнирах... Снегирев и сам сознавал, что этот матч для про-
тивоборства с Алехиным значения не имеет, он понял мой намек и
взялся за дело, как всегда, бесшумно и энергично. Как он сумел
убедить начальство, не знаю, он этого не рассказывал, но месяца
через два было объявлено об установлении звания “абсолютного”
чемпиона и проведения матч-турнира шести победителей чемпио-
ната в четыре круга. Смысл, который вложил Снегирев в понятие
“абсолютный”, был ясен: именно абсолютный чемпион СССР дол-
жен играть матч с Алехиным.»
Позже Керес удивлялся в своей книге «Избранные партии» по
поводу титула абсолютного чемпиона:
«Что из себя представляет этот титул, мне до сих пор не ясно
(тогда еще не были опубликованы мемуары Ботвинника “К дости-
жению цели”. — Авт.). Я решил участвовать в этом соревновании, 7
7 Владимир Снегирев — один из шахматных организаторов того времени.
314
Пауль Керес
хотя был занят учебой в университете и поэтому уже в течение полуго-
да был полностью оторван от шахматных событий.»
Приказ Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту
был опубликован 14 февраля 1941 года, и уже 18 марта Болеславс-
кий, Бондаревский, Ботвинник, Керес, Лилиенталь и Смыслов тя-
нули в Москве жребий. 23 марта в Ленинграде началась первая по-
ловина шахматного марафона.
Да, от подобных предложений Керес никогда не отказывался,
тем более, что четвертое место на «нормальном» чемпионате не
располагает к душевному покою. Конечно, при этом абсолютно
не по делу страдали Бондаревский и Лилиенталь. Последний пи-
шет в своих воспоминаниях, что поначалу вместо матча с Бонда-
ревским их обоих обещали объявить чемпионами СССР, и он ни о
чем не думая, спокойно уехал в Сибирь давать сеансы одновре-
менной игры: «Вдруг я получил депешу от председателя Спортко-
митета Снегова немедленно вернуться в Москву, чтобы участво-
вать в так называемом абсолютном чемпионате. Это известие
было для меня словно удар обухом по голове. Я был крайне зол:
такого турнира просто не ожидал. Да и не подготовлен я был к
такому соревнованию.» А Бондаревский, спустя много лет, жало-
вался Кересу: «Я был просто малоопытным, надо было просто от-
казаться и все!» Интересно, как бы это получилось у Игоря Заха-
ровича?
Котов, будущий главный судья, попытался в журнале «Огонек»
оправдать незаконное решение: «Когда было объявлено, что в апре-
ле состоится матч-турнир на звание абсолютного чемпиона СССР
по шахматам, многие недоумевали: что значит абсолютный чемпи-
он? Чем он будет отличаться от простого чемпиона? Попробовали
провести параллель с другими видами спорта. Получилось неладно.
Есть абсолютный чемпион в борьбе, боксе, но там это означает, что
чемпион должен побивать всех претендентов во всех весовых кате-
гориях. Сравнение не удавалось: во-первых, количество килограм-
мов не помогает, а даже вредит в шахматной борьбе; и, во-вторых,
если подходить с этим критерием, то шансы многих общепризнан-
ных чемпионов будут весьма сомнительными. Впоследствии все
удалось. Выяснилось, что абсолютный чемпион теряет свое звание
только в единоборстве, в матче с другими претендентами на это
звание. В турнирах же, даже первенствах СССР, он может занять
любое место и сохранить свое почетное звание.»
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
315
Довольно пуганое объяснение, но что интересно — так это с но-
вым званием еще и новое право. Дополнительное преимущество
для возможного победителя (т.е. для Ботвинника). Странно, что в
шахматных изданиях об этом ни одного слова.
Котов еще писал: «Задолго началась подготовка. Участники
разъехались — кто в санатории, кто в дома отдыха. В тиши кабине-
тов началась заготовка новинок для грядущих боев.» Как обычно,
основательно подготовился Ботвинник, о других трудно что-либо
сказать.
Ботвинник: «В XII чемпионате я проиграл Микенасу в сложном
варианте защиты Нимцовича. Потом на первенстве Москвы Сима-
гин усилил этот вариант за черных против Белавенца, но дальше
играл неточно, и партия закончилась вничью. Белавенец где-то
комментировал эту партию, но комментарии оказались поверхнос-
тными, и я нашел для черных очень сильное продолжение. При-
шлось только подождать.»
Как ни странно, Керес к турниру специально не готовился, но
все же проявил интерес к этому варианту. Но какая разница! Бот-
винник работал в кабинетной тишине, а Керес сидел в тартуском
кафе среди местных знатоков, и вариант этот они изучали... в
блиц-партиях. Естественно, что противники не будили его фанта-
зию. Матчи из десяти партий обычно заканчивались со счетом
8 : 2 или 8,5 : 1,5. Но самое худшее заключалось в том, что Керес
был уверен — игра стоила свеч.
Перед турниром в прессе появились различные ответы специа-
листов на вопросы комментаторов. Таких интервью было одиннад-
цать, но только один из них отдавал пальму первенства Кересу.
Большинство не обещали даже второго места.
Романовский: «Керес очень талантлив, но на таком соревновании
мало одного таланта, чтобы быть первым. Я бы ему пожелал по-
больше объективности и самокритичности.»
В турнирном бюллетене выступил Василий Панов. Известный
мастер повторял избитую истину — современные шахматы требуют
от шахматиста постоянного и всестороннего совершенствования:
«В этом отношении колоссальную работу над собой проделали
Ботвинник и Файн, и тем же трудным путем идет Керес, добив-
шийся за последние годы в этом направлении громадных успехов.»
После вопросов, касающихся шахматной техники, Панов отве-
чал на общие вопросы:
316
Пауль Керес
«Железная выдержка и хладнокровие, умение целесообразно тра-
тить силы во время напряженной турнирной борьбы и, наконец,
физическая закалка и душевное спокойствие — вот необходимые
условия для формирования крупного шахматиста. Все эти качества
систематически культивировал и ими обладает Ботвинник. Некогда
славился ими Ласкер, но для Кереса все это — еще не пройденный
этап.»
Спустя годы Панов изменил свое мнение и стал даже порицать
действительно гармоничный стиль игры зрелого Кереса. Сам Керес
всегда относился к его статьям с явным неодобрением. Но надо
признать, что в данном случае Панов был в принципе прав.
Кстати, конкретный прогноз Панова был обнадеживающим:
«По сравнению с прошедшим XII чемпионатом позиция молодого
чемпиона Эстонии значительно усилилась. Во-первых, Керес уже не
в первый раз встречается с мастерами своей социалистической роди-
ны и уже прекрасно знает всю силу их мастерства; во-вторых, в матч-
турнире, где играют сильнейшие из сильнейших советских шахмати-
стов, недооценки противников, иногда свойственной Кересу, быть
не может. В-третьих, если в прошлых турнирах, где было по двадцать
участников, Керес встречался, по большей части, с совершенно не-
знакомыми мастерами и, так сказать, должен был плыть в открытом
море при бурной погоде без руля и компаса, то теперь творческий
профиль каждого из остальных участников матч-турнира сравни-
тельно легко поддается изучению. В-четвертых, в матч-турнирах Ке-
рес до сих пор играл исключительно удачно, несмотря на перво-
классный их состав (Земмеринг, Амстердам). И единственный, но
весьма существенный момент против Кереса — это то, что остальные
пять участников матч-турнира, в свою очередь, являются также та-
лантливейшими шахматистами СССР.»
Правда заключалась в том, что расположение звезд было весьма
неблагоприятным для Кереса. Читая Ботвинника, мы понимаем,
какое спортивное значение имел абсолютный чемпионат. Можно
сказать, что по-своему, он не уступал АВРО-турниру, а по послед-
ствиям был даже более весомым. Но тогда, видимо, Керес не при-
давал значения этому турниру и не сознавал всей ответственности
за его итоги. В бой он шел без особой подготовки. Вполне понятно,
что последовавшие неудачи повлияли и на настроение. В письмах
своей будущей жене он, например, жаловался на организацию тур-
нира.
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
317
И Ботвиннику было не легче. Ботвинник был хорошо подготов-
лен, он прекрасно знал, за что сражался. Но, вероятно, это знание
отчасти и мешало. И у него в ходе соревнования моментами прояв-
лялась слабость.
Керес и Ботвинник начали с двух побед. Кризис наступил быст-
ро — в третьем туре первого круга, когда лидеры встретились между
собой. Керес только за доской вспомнил вариант в защите Нимцо-
вича, играя который его главный соперник проиграл Микенасу на
чемпионате страны. Керес решил повторить его, даже не насторо-
жившись, почему на этот вариант столь охотно пошел и Ботвин-
ник. Так Керес с закрытыми глазами пошел навстречу своей гибе-
ли. Уже через дюжину ходов он попал (играя белыми!) под атаку. А
еще через десять ходов его королю грозил неизбежный мат. «Ужас-
ный разгром», — комментировал в турнирном бюллетене партию
мастер Белавенец.
Ботвинник: «Как я уже отметил, я начала подготовку с этого де-
бюта и проанализировал вариант весьма глубоко. Партия заверши-
лась молниеносной матовой атакой. После игры ухожу за сцену
перевести дух. Врывается Снегирев и, сжимая руки, бегает вокруг и
приговаривает: «Эм-Эм (так он величал меня всегда, когда был
чем-то взволнован), вы сами не знаете, что сделали.» Видимо, Вла-
димир Николаевич, настаивая на организации матч-турнира, пред-
сказывал мой успех и теперь торжествовал.»
Наверное, торжествовал и сам Ботвинник.
Левенфиш говорил, что после этой партии Кереса нельзя было
узнать. Ничего удивительного: такого проигрыша у него в жизни
еще никогда не было. Судьба захотела, чтобы настоящая схватка не
состоялась — игра была решена уже на восьмом—девятом ходу.
Сознание этого могло подействовать особенно угнетающе. По мне-
нию Ботвинника, Керес не оправился от этой травмы до конца тур-
нира. А возможно, что последствия давали о себе знать гораздо
дольше.
В четвертом туре Керес проиграл и Лилиенталю. Правда, Бот-
винник тоже проиграл — Бондаревскому. В пятом туре Керес про-
игрывал Болеславскому. В примерной равной позиции он ошибся,
а Болеславский не воспользовался промахом. Керес мог спастись,
но в цейтноте ошибся вторично и вынужден был бы отдать фигуру;
он предложил противнику ничью, и тот сразу согласился. Это пред-
ложение ничьи не было профессиональным приемом: оказалось,
318
Пауль Керес
что Керес не видел проигрыша фигуры. Зато сразу же после партии
это продемонстрировал Болеславский. Когда у него спросили, за-
чем же он пошел на дележ очка, Болеславский ответил, что его
смутила возможность атаки на королевском фланге, и он решил
избежать осложнений. Между тем, времени у него было достаточ-
но, чтобы убедиться в том, что атака отражается, а лишняя фигура
у черных остается...
После первого круга казалось, что все уже решено. Впереди шел
Ботвинник с четырьмя очками, на полтора очка отставали Боле-
славский, Керес и Лилиенталь. Но окрыленный неожиданным спа-
сением в партии с Болеславским, Керес сократил разрыв. Перед
последним туром второго круга у Ботвинника было 6,5, у Кереса —
5,5 очка. Их соперники изрядно отстали.
И тут наступил новый кризис. Ботвинник должен был бороться за
ничью в партии со Смысловым, а Керес с редким упорством искал
выигрыш, играя с Болеславским. В кулуарах с иронией поговаривали,
что Керес, видимо, очень любит играть в шахматы, коль ищет выиг-
рыш в абсолютно равном эндшпиле. Казалось, что его настойчивость
будет вознаграждена: Болеславский ошибся, и комментаторы поста-
вили диагноз отложенной позиции — победа Кереса вне сомнений!
Увы, в шахматах до окончания партии не бывает «вне сомнений.» Ке-
рес, исчерпавший все силы, трижды грубо ошибся и проиграл. Вопрос
«Ботвинник или Керес?» отпал сам собой. После второго круга у Бот-
винника было 7 очков, у Кереса — 5,5.
Лилиенталь говорил после середины дистанции: «Громадным
волевым напором дышат все партии Кереса.» Действительно, лег-
кости в его игре не было; Керес упорно боролся наперекор обстоя-
тельствам. Возможно, что так упорно он никогда не сражался: чуть
ли не за квадратные миллиметры шахматной доски. Этой черты
прежде в нем не наблюдалось.
В турнирном бюллетене появились стихи:
Он вежлив так, что зависть вызывает,
Приветлив он и никогда не злится,
Готов он место уступить в трамвае,
В саду, в театре... только не в таблице!
Но недостаточная дебютная подготовка и плохая форма позволя-
ли лишь удерживать позицию.
Керес: «Я вовремя отказался от надежд на первое место, благода-
ря чему смог сохранить второе.»
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
319
В третьем круге Керес набрал 2,5 очка из 5, Ботвинник — 3; в
четвертом — 3, Ботвинник — 3,5.
Первый год на советской шахматной арене кончился неудачей. В
споре двух претендентов произошел существенный сдвиг. Если до
сих пор могло казаться, что козыри скорее находятся в руках Кере-
са, то теперь, соперники поменялись ролями. Дело, конечно, не в
результатах одного турнира, а в психологическом эффекте, в созда-
нии общественного мнения. На «турнире шести» Керес проиграл
Ботвиннику слишком много — 2,5 очка (!), и комментаторы, подво-
дя итоги, большими буквами писали только имя Ботвинника.
Да что там мнение комментаторов и публики! Гораздо суще-
ственнее было самочувствие двух выдающихся шахматистов. На
этом абсолютном чемпионате Ботвинник показал, что умеет созда-
вать успех — искусство, которое дано немногим. До этого он играл
с Кересом на двух турнирах, и оба раза был позади, и как теперь
ему был сладок убедительный реванш. Если до сих пор самоуверен-
ный Ботвинник должен был испытывать некоторую неуверенность
перед Кересом, то последнее соревнование явно ее устранило. По-
зиция Кереса не располагала к тщательному психологическому
анализу; видимо, он объяснял неудачу скорее случайными обстоя-
тельствами. Но все же можно утверждать, что, начиная именно с
этого, «абсолютного» чемпионата, в подсознании Кереса стал раз-
виваться какой-то комплекс Ботвинника.
Тут, кажется, уместнее всего поговорить о роли психологии в
шахматах. Файн, специалист в обеих областях, писал:
«Трактовка Ласкером шахмат, как одного из видов борьбы за су-
ществование, ставит психологию в подобающее ей положение.
Можно досконально изучить боксирование Джо Луиса, но когда
его кулак соприкоснется с твоей челюстью, то едва ли поможет тот
факт, что ты обследовал мыслительный аппарат Луиса. И точно так
же можно особенности игры Алехина изучить от начала до конца и
наоборот, но как только он добьется выигрышной позиции, все это
станет бесполезным грузом. Психология — вещь хорошая, но она
уступает гораздо более необходимому качеству — прежде всего, хо-
рошо играть в шахматы.»
Под заявлением Файна можно подписаться обеими руками. И
тем не менее все то, что кроется за этим книжным словом, в шахма-
тах (и в жизни) играет гораздо большую роль, чем предполагают
скептики. Особенно на высшем уровне, где прямолинейно ударить
320
Пауль Керес
в челюсть гораздо труднее, чем в боксе. Особенно в шахматных дуэ-
лях. Алехин признал, что в 1927 году он побил Капабланку прежде
всего в психологическом плане. И в поединке Кереса и Ботвинника
сыграла свою роль та же сторона духовной жизни, которую трудно
переоценить. Если вспомнить выражение Тартаковера: «тайные ре-
сурсы характера», о которых предупреждал неистовый репортер, гово-
ря после АВРО-турнирао Кересе, то Ботвинник, видимо, олицетворял
чемпионский характер,
Конечно, нельзя впадать в крайности. Ведь это избитый и некор-
ректный прием — сравнивая двух людей, перехваливать одного в
противоположность другому. Человек есть человек, а не какое-ни-
будь механическое олицетворение. И все же факт, что Ботвинник
этими тайными ресурсами превосходил Кереса.
Кересу теперь как нельзя кстати нужны были новые турниры, но
вскоре пушки заговорили и в Эстонии...
Что показал последний турнир с точки зрения формирования
Кереса, как шахматиста экстра-класса?
По сравнению с 12-м первенством СССР удельный вес «техни-
ческой работы» в его игре только увеличился. Это было связано с
внешними причинами (недостаточная тренированность принужда-
ла к осторожности), но в основном продолжалось дальнейшее со-
зревание. Ботвинник, который в турнирном сборнике с некоторым
упреком говорит о том, что Керес во многих партиях пытался вы-
жать воду из камня, там же употребляет такие отзывы, как «пози-
ционный талант Кереса», «прекрасная техника эндшпиля» и т.д.
Действительно, эндшпиль из партии второго круга между Кере-
сом и Лилиенталем был прямо-таки символом, утверждающим, что
«Пауля-П» больше не существует! Лилиенталь сознательно пошел
на игру с разнопольными слонами (до этого у него была вполне
приемлемая позиция), видимо, уверенный в том, что именно здесь
быстрее добьется ничьей. Давно ли Кереса упрекали за то, что он
не умеет «сухо играть»? Теперь же он, прямо как Флор, лавировал в
течение шести десятков ходов и «выжал» из половины очка целое.
Предпосылки к таким метаморфозам должны были крыться в нем
изначально, иначе бы нечему было раскрываться.
После окончания турнира Ботвинник бросил прямо-таки сакра-
ментальную фразу в адрес своего противника:
«Сила Кереса проявляется главным образам в тонкой обработке
позиции.»
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
321
Как это совместить с тем, что писал в своей статье Керес: «Я
полагаю, что могу причислить себя к шахматистам комбинацион-
ного стиля...»? Но дело в том, что статья в журнале «Шахматы в
СССР» — переводная, так что неадекватность с оригиналом неиз-
бежна. Ведь примерно в то же время Керес писал и такое:
«Мой стиль игры считают (разрядка моя. — В.Х.) тяготеющим
к комбинационным осложнениям. Это было несомненно справед-
ливо в период 1935—1937 годов, когда еще доминировало влияние
шахмат по переписке. После нескольких губительных опытов я был
вынужден изменить свою точку зрения. Теперь я предпочитаю со-
лидную постановку игры, но с удовольствием иду и на осложнения.
Я предпочитаю открытые дебюты, а в последнее время часто играю
и закрытые. В миттельшпиле я стараюсь избегать рискованных
атак, которыми прежде пользовался с переменным успехом, и иг-
рать с установкой на позиционное преимущество. В эндшпиле
больше всего люблю ладейные окончания с небольшим преимуще-
ством.»
В игре Кереса, как, наверное, ни у кого из великих шахматистов,
соединяются сложность и ясность. В молодые годы Керес любил
сложную игру. Любовь так и не угасла до конца, но уже тогда он
искал осложнений для того, чтобы найти в них ясность. Это как бы
алехинская фантазия пылала на капабланковском фарфоровом
подносе.
Алехин говорил, что истинного стратега характеризует ориги-
нальность концепций. В пересказе мысль чемпиона мира звучала
бы так: истинный стратег умеет так играть в позициях, где угрозы
скрыты и на первый взгляд ничего не видно, а потом все только
ахают — ведь это было так естественно, только так и надо было
играть!
У автора возник вопрос: может быть, комбинационные способ-
ности, вызывающие восторг любителей шахмат, и есть форма выра-
жения специфического шахматного таланта? Естественно, это не
относится к Алехину, Талю, самому Кересу и некоторым другим
гроссмейстерам. То, что по отношению к их игре называется ком-
бинационным мастерством, переходит подобные строгие границы.
Но иногда кажется, что игра даже довольно сильных рядовых шах-
матистов с уклоном в тактику зиждется на остроумии, фантазии.
Ботвинник назвал позиционную игру улучшением траекторий фи-
гур, а комбинирование — уничтожением фигур. Когда нужно
322
Пауль Керес
уничтожить фигуры, когда создаются явные угрозы, то в такой
ситуации внешне неоправданные ходы просто напрашиваются.
Несравнимо труднее решить, как в спокойной позиции передви-
нуть крайнюю пешку: на одну или на две клетки, а2—аЗ или а2—а4?
По-видимому, именно в такой ситуации проявляется таинст-
венное чувство, которое и называется прирожденным шахмат-
ным талантом. Просто умной головы тут недостаточно! Конечно,
и позиционной игре можно научиться. Но научиться можно толь-
ко хорошо «рукодельничать.» Лишь наличие большого таланта
позволяет добиться безошибочного определения совершенства.
Кересу было дано это мистическое позиционное чутье высшего
класса (оригинальность стратегических концепций — одно поня-
тие туманнее другого).
Занятно, что многие критики постоянно подчеркивают второй по-
люс таланта Кереса, делая при этом ошеломляющие выводы.
Пауль Керес слушал свой внутренний голос и подчинялся толь-
ко ему.
Ботвинник и Керес: великое противостояние
Мы уже говорили об исторических шахматных конфликтах: как
мы знаем, Керес не дошел до официального матча на первенство
мира. Он так и остался кандидатом в кандидаты. И все же на протя-
жении довольно длительного времени Ботвинник и Керес были те
двое, из которых нужно было выбрать одного. Так что это противо-
стояние, хотя и было ступенью ниже, охватило целую эпоху. Они
формировали шахматную историю.
Противостояние. Следовательно, и неизбежные личные колли-
зии? Чтобы вникнуть в суть дела, мы должны сперва свернуть в
сторону. В 1978 году вышли мемуары Ботвинника «К достижению
цели.» Это необычное саморазоблачение. В них Ботвинник подни-
мает такие вопросы, которые для других шахматных корифеев ока-
зались бы непреодолимым барьером. Его подчеркнуто субъектив-
ные оценки создают дополнительное напряжение, вынуждают зат-
ронуть весьма деликатные темы.
То, что Ботвинник считает себя избранным, понятно из каждой
страницы. Прирожденный максималист (и во многом фантазер, по
его собственному признанию), он нередко срывает покров, когда
другие предпочитают молчать. Но не надо оценивать слова и дела
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
323
Ботвинника с обыденной точки зрения. Иначе мы никогда не смо-
жем понять необычный путь необычной личности.
Характеризуя свои тогдашние отношения с Кересом, Ботвинник
использует слово «неприязнь.» Хотя в контексте: потом наша не-
приязнь переросла в дружбу. Пауль сделал мне много хорошего, я
попытался не отстать от него.
Отчего и когда этот предполагаемый конфликт возник? Есть до-
статочно свидетельств о том, что оба уважали друг друга, как шах-
матисты; конечно, они оба поняли лучше всего, кто является наи-
более сильным среди нового поколения; следовательно, им обоим
и наиболее опасным. Для Ботвинника это значило, что именно с
ним придется бороться всеми дозволенными средствами. Ботвин-
ник нередко действовал отнюдь не в белых перчатках, но при том
он был честный и открытый противник. Его отношение к Кересу
не имело личной неприязни. Керес был для него главным препят-
ствием к достижению главной цели.
Пауль Керес принадлежит к нескольким великим шахматистам,
которые о своих конкурентах никогда и нигде не обмолвились ни
одним дурным словом. И у него были определенные симпатии.
Некоторые известные личности отнюдь не вызывали его восторга,
но его уважительное отношение к ним никогда не оставляло его.
Керес мог в доверительной беседе поддеть кого-либо из гроссмей-
стеров, но, встретив его в Таллинском аэропорту на своей машине,
оказывал ему гостеприимство, старался помочь расположиться.
Помочь коллегам — старая привычка шахматных профессионалов:
«Держитесь, нас мало!» На этом Керес был воспитан (кажется, са-
мое время сейчас поднять на щит этот лозунг).
Как посторонний человек, я понял, как он различает и обыкно-
венного «своего» парня и настоящего шахматиста. Это был его мир,
который соединил Кереса с коллегами.
Естественно, на самом верху возникали свои проблемы, уже из-
за конкуренции, из-за различия характеров. Например, Эйве на-
звал Кереса своим лучшим другом, но на «ты» они перешли только
спустя двадцати лет знакомства. Ботвинника Керес выделил с са-
мого начала, о чем мы уже говорили (между прочим, еще во время
первого матча Алехина и Эйве Керес, тогда девятнадцатилетний
юноша, сказал, что будущее за Ботвинником).
На «абсолютном чемпионате» возникла обида. Мы только что
рассмотрели зримые события. Что же произошло на самом деле, было
324
Пауль Керес
гораздо противоречивее и больнее. Если, например, Бонда-
ре вс кий, который имел законное право на матч на звание чемпиона
СССР, заявил, что участвует в этом соревновании с большим удо-
вольствием (потом он признавал, что был «слишком молод и слиш-
ком глуп»: надо было просто отказаться). И Керес тогда сказал, что
участвует с «большой радостью» из-за незнания советских тради-
ций. Он не мог понять закулисную сторону этого мероприятия.
Хотя мысль об абсолютном чемпионате казалась абсурдной. Оче-
видно, верх взяла его постоянная готовность, постоянное желание
играть. И в тоже время он не занимался специальной подготовкой.
Хотя Эстония уже была советской республикой, никто не имел по-
нятия о ней. Но даже местный шахматный комментатор писал:
«Керес пошел на ответственное соревнование, не подготовившись,
и усталый.»
Керес начал хорошо. После первого тура он писал домой: «Все
конкуренты прибыли из “лагеря отдыха”. Выглядят очень хорошо
и готовы собирать очки. Интересно, что все они ходят в новых, с
иголочки, костюмах. Так что любо смотреть на участников. Но мой
старый серый тоже годится. Кажется, все надеются на 1-е место и
готовы к торжественному моменту быть в форме.»
Но через два дня он уже писал:
«Устройство турнира совсем не такое блестящее, как об этом
пишут. Соревнование поделили между Ленинградом и Москвой.
Это медвежья услуга Миши (родной город Ботвинника) — он сумел
создать хорошую атмосферу для себя, но не для других.»
Это письмо написано после жестокого поражения от Ботвинни-
ка, которое не могло не повлиять на настроение Кереса.
Но вот строки из следующего письма:
«Вы даже не представляете, как эта компания держится. И я вы-
нужден постоянно находиться среди них. В Тарту я буду рассказы-
вать об этом, тогда и решайте сами, насколько обоснованно мое
плохое настроение.»
И уже перед финишем турнира:
«Да, надо все-таки нести свой крест до конца. Но при этом все
же имею право выразить возмущение против такой организации.
Из-за этого я буду ругать этот бардак. Но не бойтесь — я как-ни-
будь выкручусь.»
Такие строки могут дать пищу для разных домыслов. Но надо
их принять во внимание независимо от того, прав был Керес или
Глава семнадцатая. Керес — советский шахматист
325
нет — такое было у него настроение. И это влияло на его отноше-
ние к Ботвиннику, которое постепенно стало постоянным.
Наверное, он чувствовал, что все это было подстроено против
него. Задним числом можно спросить, что бы получилось, если
бы на чемпионате СССР кто-нибудь занял чистое первое место
или Керес оказался в числе тех, кто поделил первенство? Где
честная игра? Бессмысленный вопрос: самоуправство или свое-
волие «во имя интересов дела» стало уже естественным в советс-
ком спорте.
Надо понять и Ботвинника. Почему Ботвинник, в чьем кармане
«мандат» с подписью Молотова, после 12-го чемпионата страны
должен был какому-то маленькому шахматному начальнику дока-
зывать, что матч Бондаревский—Лилиенталь не имеет никакого
значения для выявления претендента на матч с Алехиным? Логи-
ческий вывод: его позиция была все-таки не такая прочная, чтобы
игнорировать итоги чемпионата. А может, дело было и в том, что и
Керес оказался впереди него, и Ботвинник должен был доказывать
руководству, что именно он достойнейший среди достойных. По-
своему, он и рисковал. Теперь он должен был непременно опере-
дить Кереса. Прежде они играли вместе в двух турнирах, и оба раза
Керес был впереди.
Матч-турнир на звание «абсолютного» чемпиона СССР, 1941-й год.
Михаил Ботвинник (справа) — Пауль Керес.
326
Пауль Керес
Но, может быть, это опять примитивная точка зрения? Может
быть, Ботвиннику не нужно было ничего доказывать никаким на-
чальникам и вообще никому. Ботвинник находился среди таких
людей, у которых «внутри непоколебимое стремление выразить
себя со всей силой, которую им отпустила природа. Это есть спра-
ведливое, естественное стремление. Мало того, это есть долг, вооб-
ще сущность всех обязанностей человека. И чтобы судить о често-
любии, судить, говорит низкое честолюбие или нет, надо прини-
мать во внимание два условия — не только страсть, что толкает
человека достичь определенного положения, но и его способность
находиться в этом положении. Может быть, это положение, кото-
рого человек и добивается, на самом деле принадлежит ему, может,
он имеет право на это, не только право, но и обязанность его доби-
ваться» (Т.Корлейль).
После окончания «абсолютного чемпионата» Керес провел в Ле-
нинграде целый день с победителем. Ботвинник показал ему свой
родной город. Наверное, им интересно было поближе узнать друг
друга. В 1990 году шахматный патриарх вспоминал, что разговор
был дружеским. Но только на каком языке? Новая жизнь заставила
Кереса усиленно заниматься русским языком. При этом с ним бы-
вали забавные истории. Однажды он купил орехов, а щипцов не
было. Он попросил у продавца... щелкунчика. Такое же недоразу-
мение возникло во время интервью для эстонских газет: «Осенью
играю на тринадцатом чемпионате, на повестке дня еще матч с
Ботвинником.»..
Вечером Ботвинник провожал его на таллинский поезд. Тогда
они еще не могли знать, что следующая их встреча состоится толь-
ко через четыре года и совсем в других обстоятельствах. Дома Керес
надеялся наверстать упущенное в университете, но мысли его были
заняты только шахматами.
Но именно после «абсолютного чемпионата» Керес начал гово-
рить о Ботвиннике несколько сдержаннее. Добавим, что такой
диссонанс никогда не приводил к такому конфликту, как у Капаб-
ланки с Алехиным, которые не могли находиться вместе хотя бы
один день. Но неоспоримый факт, что переживания Кереса на
этом нелепом турнире во многом повлияли на его дальнейшие
поступки, и в конечном итоге это отразилось на их великом про-
тивостоянии.
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
327
Староиндийская защита
Макогонов — Керес
12-е первенство СССР
Москва, 1940
l.d4 &f6 2.c4g6 З.&сЗ Ag74.e4
0-0 5. ДеЗ d6 6.13 e5 7.d5 a5 8.Sd2
&a6 9.&ge2 &c5 10.
0-0-0 &e8 ll.g4 f5 12.gf gf 13.
Ag5 Af6 14.h4 f4 15.Ah3 A:h3
16.S:h3 fih8 17.Sdhl Sg8 18.
&dl Йе7 19.&f2 A:g5 2O.hg
S:g5 21.&g4 &d7 22.£g3 &df6
23.&f5 Sf7 24.®h2.
Досадная ошибка в цейтноте.
Легко выигрывало 24.Sh6 (В. Ма-
когонов).
24...И5 25.Sgl »g6 26.&е7
ап 27.&15.
Белые согласны на повторе-
ние ходов. В свою очередь, чер-
ные тоже ничего не могут пред-
ложить. Но Керес хочет дальше
играть...
27...Sd8 28.Sg2 Sg6 29.&е7
ап? (29...ag7!) 30.&:f6 §:g2
31.B:h5+ £g7 32.a:g2+ £18
33.&g6+ £g7 З4.£:е5+. Черные
сдались.
Защита Нимцовича
Керес - Ботвинник
Матч-турнир на звание
абсолютного чемпиона СССР
Ленинград, 1941
l.d4 £f6 2.с4 еб З.&сЗ АЬ4
4.ас2 d5 5.cd ed 6.Ag5 h6 7.Д114
c5 8.0-0-0?
Рокировку в длинную сторо-
ну в данной позиции без пре-
увеличения можно назвать ре-
шающей ошибкой. Эту ошибку
первым совершил Микенас на
12-м первенстве СССР против
Ботвинника. Микенасу повез-
ло — он выиграл партию, пото-
му что Ботвинник не нашел
правильного продолжения. А
шахматные критики повторили
старую ошибку: победителя
обычно хвалят до небес, не вы-
ясняя истинных причин проиг-
рыша. Почти все признали ход
Микенаса 8.0-0-0 оригиналь-
ным и блестящим. Ботвинник,
по их мнению, проиграл просто
потому, что Микенас играл
«оченьсильно». Кересу, видимо,
328
Пауль Керес
тоже понравился новый ход,
иначе он бы им не воспользо-
вался. Давно известно, что луч-
ше всего учатся на ошиб-
ках. Если Ботвинник идет на ва-
риант, который полгода назад
принес ему проигрыш, то каж-
дому должно быть ясно, что он
нашел в домашнем анализе
усиление варианта. Поэтому
удивительно, что Керес выби-
рает ход Микенаса 8.0-0-0
без основательного исследова-
ния его достоинств и недостат-
ков. Это была грубая психоло-
гическая ошибка, которую, на-
пример, Ласкер, Алехин или
Ботвинник никогда бы не со-
вершили (С. Флор).
8...Д:сЗ!
Против Микенаса Ботвинник
сыграл 8...0-0 9.dc Д:сЗ 10.ЙГ:сЗ
g5 1 l.Ag3 &е4 12.©аЗ с преиму-
ществом у белых.
9.Й:сЗ.
Если бы Керес предвидел,
что за этим последует, он бы
предпочел ход 9.Ьс. Правда, и в
этом случае черные имели бы
преимущество (С. Флор).
9.А:1Б Э:ТБ 1О.й:сЗ &с6 тоже
сохраняло инициативу черных,
но именно это продолжение
должны были выбрать белые
(М. Ботвинник) .
9...g5 10.Ag3 cd!
Поправка Ботвинника. В од-
ной из партий Симагин без осо-
бого успеха сыграл 10...&е4.
Il.©:d4 &сб 12.йа4 Д15
1з.ез асе 14.даз.
И после 14.&е2 аб 15.^сЗ Ь5
16.13f:a6 Ь4 17.ДЬ5 Ad7 черные
получили бы материальный пе-
ревес (М. Ботвинник).
Единственная возможность
как-то сопротивляться —
14.Й62 вместе с Йе1, Правда, и
после «обратной рокировки»
атака черных должна увенчаться
успехом (С. Флор).
14...13fd7! 15.ЙЫ &:d3+
16.S:d3 Sf5 17.е4 £:е4 18.Йа1
0-0 19.Sdl Ь5 2О.Й:Ь5 £ld4
21.®d3 Йс2+ 22.ЙМ &Ь4. Бе-
лые сдались.
Самый жестокий разгром во
всей карьере Кереса.
Принятый ферзевый гамбит
Ботвинник — Керес
2-й круг
l.d4 d5 2.с4 de 3.&13 аб 4.еЗ
£И6 5.Д:с4 еб 6.а4 с5 7.0—0 &сб
8.йе2 Де7 9.adl ©с7 10.НЗ 0-0
П.&сЗ ad8 12.ЬЗ Ad7 13.АЬ2
Гпава семнадцатая. Керес — советский шахматист
329
Ле8 14.d5 ed 15.A:d5 £d4 16.
£:d4 £:d5 17. £15 £:сЗ 18.Л:сЗ
f6 19.»g4 Ag6 2O.Aa5 S:dl+
21.S:dl Йе5 22.£:e7 S:e7
23.Sd7 Se4 24.Sg3 Йсб 25.43fc7
S:c7 26.S:c7 Sb8 27.ДЬ6 Ac2
28.a5 Д:ЬЗ 29.Л:с5 Ad5 3O.f3
Лсб 31.ДЬ6 S18 32.Дс5 Sd8
33.e4 Sd7 34. Sc8+ ФГ7 35.Ф112
Sd2 36. £g3 Ab5 37.f4 g6 38.f5 gf
39.ef Дсб 40.&14 Sd5 41.Sc7+
Sd7. Ничья.
Дебют двух коней
Керес - Ботвинник
3-й круг
1.е4 е5 2. £13 £сб З.Дс4 £16
4.d3 Лс5 5.£сЗ d6 6.&g5 h6
7.Д:16 й:16 8.£d5 Sd8 9.сЗ 0-0
1О.а4 аб 11.0-0 Ла7 12.£еЗ
£е7 13.d4 £g6 14.Sei сб 15.de
£:е5 1б.£:е5 de 17.Й13 Йе7
18. Sadi Леб 19.Л:еб Й:еб
20. £15 Sad8 21.Н4 ЙЬ7 22.h5 g6
23.£е3 £g7 24.g3 ДЬб 25.£g2
S:dl 26.S:dl Sd8 27.S:d8 A:d8
28.4Yg4 &:g4 29.£:g4 Дс7
3O.£e3 b5 31.ab ab 32.£c2 Ad6
33.hg fg 34.£el fif6 35.£d3 Йеб
36.Й13 h5 37.йе3 g5 38.Й13 Д18.
Ничья.
Ферзевый гамбит
Ботвинник — Керес
Четвертый круг
1.с4 £16 2. £13 еб 3.£с3 d5
4.d4 £bd7 5.cd ed 6.&g5 Ле7 7.
еЗ сб 8.йс2 £18 9.&d3 £еб 10.
ЛЬ4 g6 11.0-0 £g7 12.Ь4 аб 13.
Д:16 Д:16 14.а4 Д15 15.Ь5 0-0
16.bc Ьс 17.Sabi Sd6 18.е4 de
19.£:e4 Л: e4 2О.Д:е4. Ничья.
Королевский гамбит
Керес - Лилиенталь
4-й круг
1.е4 е5 2.14 d5 3.ed е4 4.d3 ed
5.&:d3 £16 6.£сЗ Де7 7.£13
0-0 8.0-0 £bd7 9.Лс4 £Ь6
Ю.ЛЬЗ а5 П.а4 Дс5+ 12.ЙЫ
Д15 13.£е5 ЛЬ4 14.g4 Ас8
15.ДеЗ £bd7 16.g5 Л:сЗ 17.bc
£е8 18.d6 £:е5 19.1е. Черные
сдались.
Глава восемнадцатая
Потерянные годы
Вторая мировая война повлияла на карьеру всех молодых грос-
смейстеров, их лучшие годы были потеряны. Кто как дошел до 1945
года, зависело от внешних обстоятельств и от того, когда их застала
война. Керес был моложе всех своих соперников. Последние два —
три года он шагал по просторам шахматного лабиринта в семимиль-
ных сапогах. Можно сказать, недавний молодой Морфи теперь с ус-
пехом мог заменить и Флора. Но Керес, как турнирный боец, только
форсировался, о чем красноречиво свидетельствовал «абсолютный»
чемпионат. В этом он и сам признавался. Если сравнивать Кереса и
Ботвинника, то стоит вновь вспомнить предыдущую историческую
пару: Капабланка — Алехин. То, что для Алехина казалось неизбеж-
ным и результативным, могло быть совершенно лишним, даже вред-
ным для Капабланки. То же самое можно сказать о творчестве Бот-
винника и Кереса. Рафинированная система подготовки одного про-
сто не годилась для другого. Но одно было ясно, что Кереса в
психологическом плане ожидала еще уйма работы. Если он умел
шлифовать мастерство в домашних стенах, то его, человека с мень-
шей способностью к самопрограммированию, чем Ботвинник, бо-
роться научила сама борьба. Ему были необходимы постоянные тур-
ниры высшей категории.
Из письма английскому издателю Вуду (май, 1941): «Окончилась
бы эта злосчастная война! Услышал бы радостное — Англия опять
организует какой-то турнир, в котором бы я мог участвовать. Но
боюсь, что придется еще долго ждать, когда в Европе воцарится
мир.» По иронии судьбы ответ Кереса появился в журнале «Chess»
в сентябре, когда старый университетский город, Афины на
Эмайынги1, был уже в руинах.
Кстати, на том же «абсолютном» чемпионате были заметны не
только наивность (проигрыш Ботвиннику), но и возмужание Кере-
са. Влияние жестокого проигрыша на дальнейшую судьбу шахмати- 7
7 Так называли Тарту (ред.)
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
331
ста почти невозможно описать, такое надо пережить. Керес был в тя-
желом нокдауне, от которого так и не оправился. Но он сумел сражать-
ся дальше с удивительным упрямством. Видимо, Керес достиг того
возраста, когда каждая новая борьба обостряла его взгляд, закаляла
волю.
Находясь в оккупированной Эстонии, Керес с 1942 по 1944
годы сыграл примерно сто партий (девять турниров и один матч).
Из шахматистов мирового класса это количество — и то не намно-
го — превысил только Алехин. Ботвинник участвовал только в
трех турнирах (примерно сорок партий). Но нельзя подпадать под
пресс цифр. Противники Ботвинника были шахматистами высо-
чайшего класса, к тому же он сам находился в прекрасной
спортивной форме. Кересу надо было участвовать в соревновани-
ях для добывания хлеба насущного, а, по его собственным словам,
еще и для того, «чтобы совсем не отвыкнуть от шахмат.» Боль-
шинство турниров были незначительными, большинство партне-
ров — слабыми.
Керес. «Уровень моей игры ухудшился. Партиям не хватало све-
жести, новых идей, было много технического брака.»
Внутренних метаний Кереса нам не постичь. Можно опять-
таки лишь предположить, что нить Ариадны, которая вела его
по шахматному лабиринту, завела его в тупик военных лет, и
этот тупик стеснял его больше, чем других молодых гроссмей-
стеров. Оставшись летом 1941 года в Эстонии, Керес, един-
ственный из них, находился под чужой властью. Ботвинник
пишет, что у него до 1943 года совсем не было времени зани-
маться шахматами и что ему тогда для них специально предос-
тавили два дня в неделю — среду и субботу. Взглянем на жиз-
ненные обстоятельства обоих в тех условиях. У Ботвинника,
несмотря на трудности военных лет, была четкая программа.
Керес же находился среди шахмат лишь формально, на него
давила неопределенность. Это утверждение само по себе может
показаться на первый взгляд довольно сомнительным. Но для
Кереса оно имело решающий вес. Ему могли сильно мешать
связанные хотя бы с отдельными неувязками неприемлемые
внешние условия, а тут вся жизнь перевернулась разом.
В сентябре 1941 года немцы устроили в Мюнхене так называе-
мый Европейский турнир. Первое место на нем неожиданно занял
швед Штольц. Алехин поделил 2—3 места с другим шведом, Лунди-
332
Пауль Керес
ном: после длительного перерыва и личных переживаний чемпион
мира был явно не в форме. Через месяц состоялся турнир в Крако-
ве, где он обещал бороться за первый приз. Но в итоге Алехину
пришлось разделить его с бывшим эстонским мастером Шмидтом.
Летом 1942 года шахматная дорога привела в Зальцбург. В том
турнире участвовали Алехин, Боголюбов, Штольц, чемпион Герма-
нии Шмидт и новая надежда немцев 18-летний Клаус Юнге. При-
ехал Эйве, но он не играл. «British Chess Magazine» писал: «Мы
можем лишь надеяться, что благодарные захватчики не причинят
ему вреда.» Приглашен был и Керес.
«British Chess Magazine»-. «Некоторые читатели выразили удивле-
ние по поводу участия Кереса в немецком турнире. Мы не видим в
этом факте ничего унизительного для него. Эстония не оккупиро-
вана Германией, она аннексирована Россией, и каждый эстонец
может негодовать по этому поводу, сколь бы благопристойно не
выглядели бы обстоятельства.»
Уже в Мюнхене немцы заявили, что они намерены переустроить
шахматную жизнь в будущей «Новой Европе.» В Зальцбурге был
создан Союз, вступили Испания, Швеция, а также все союзники
Германии — всего 13 представителей стран-участниц. Швецию
представлял Фольке Рогард, будущий президент ФИДЕ. Шведская
пресса предупреждала о том, что необходимо и здесь соблюдать
нейтралитет, поскольку членство в Союзе было политическим ак-
том. Алехин в этой организации отвечал за пропаганду шахматного
искусства, он много разъезжал, но главным образом давал сеансы
одновременной игры.
Еще перед зальцбургским турниром Алехин заявил, что раньше
или позже ему придется передать скипетр чемпиона более молодо-
му; при этом он назвал три кандидатуры — Кереса, Элисказеса и
18-летнего, чрезвычайно талантливого Юнге. Так или иначе, но он
будет играть только с европейцем.
Алехин: «Керес играл хорошо и уверенно. И все же немного разо-
чаровал, так как для Кереса хорошо — это недостаточно хорошо.
Вполне безупречная техника игры, замечательное (за несколькими
исключениями, которые, однако, ему повредили) владение инициа-
тивой в дебюте, здоровая концепция шахматной игры — все это
обеспечило ему успех. И все-таки кажется, что сегодня ему чего-то
не хватает. Что-то, что он имел в 1937—1938 годах в полной мере, —
тот решающий фактор победы, который заключается в непоколеби-
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
333
Александр Алехин. 1942-й год.
мой уверенности и правильности из-
бранного творческого пути.»
Метко замечено, но вопрос зак-
лючался не только в творческих
проблемах.
Его судьбу разделил Алехин,
которого к тому же преследовала
тень приближающегося мрачного
конца. Но стареющий чемпион
мира был гораздо деятельнее эс-
тонца. Он опередил Кереса на трех
турнирах (на одном они поделили
первое место) и выиграл у него три
партии из шести. В отличие от не-
давнего прошлого, Алехин даже
предлагал Кересу сыграть матч на
звание чемпиона мира. Но Керес
отказался. Отказ явно свидетель-
ствовал о глубине депрессии моло-
дого человека.
Конечно, и в это время Керес плодотворно работал — редак-
тировал шахматную рубрику в тартуской газете, готовил руко-
пись по теории дебютов и «Шахматной школы-1.» Он офор-
мился и как личность. Это признавали все окружающие. Как
известно, издали виднее. Чешский мастер Опоченский пишет о
том, какое ошеломляющее впечатление произвела на него но-
вая встреча с Кересом в 1942 году, после долгого перерыва. Если
Керес, по словам Опоченского, в 1937—1938 годы был почти
мальчишкой, то теперь он встретил зрелого человека, знающе-
го себе цену. Но что-то органическое было как бы оторвано от
корней.
Но посмотрим на события вблизи.
Немцы поразительно быстро дошли до Эстонии. Советский ар-
хив эвакуировался в русский тыл. С ним ушли и многие деятели
культуры. Предложили уехать и Кересу. Но председатель шахмат-
ной секции, академик Нуут, очевидно, понял, что Керес в частной
жизни не игрок va banque* и оставил его в покое. Однако властям
1 Ва-банк (фр.).
334
Пауль Керес
удалось заставить его подписать воззвание, которое появилось в мест-
ной газете 24-го июня:
«Пришло время, когда наша любимая родина оказалась в опас-
ности. Естественно, враг захочет, чтобы мы жили под его железным
игом. И естественно, каждый мужественный гражданин должен
выступить против опасности.»
Впрочем, такие коллективные воззвания появлялись ежедневно,
но Керес выступил единолично. Потом немецкие власти потребо-
вали от него разъяснения. В итоге он не получил приглашение на
так называемый Европейский турнир осенью 1941 года.
Под Тарту гитлеровское наступление задержалось. Две недели
продолжалась яростная канонада. Керес пережил эти смутные дни
без особых потерь, разве только пропали некоторые книги и часть
архива. Проблемы возникли позже, когда надо было жить в новых
условиях. В течение полугода газеты писали, что он жив и здоров,
но чем занимается — ни слова.
«Хотя я не имею определенной профессии, но шахматами я могу
прожить и в военное время. Все равно — русские или немцы: у
обеих наций шахматы на высоком уровне, без хлеба я не останусь.»
Он обратился к своей подруге: «Сейчас мы можем вступить в
брак. Все-таки и немцы, и русские уважают шахматистов.» Даже не
верится, каким наивным был Керес: ведь война, эта кровавая
партия, требовала немедленного выбора, особенно от человека из-
вестного и популярного. Да и с кем играть — это уже выбор, и не
просто выбор, а политический акт. Но в повседневной жизни Ке-
рес сделал счастливейший выбор.
Главный вопрос жизни — как найти постоянную работу, чтобы
обеспечить семью. Но в подобных случаях Керес был оптимистом.
В большой трехкомнатной квартире гроссмейстер занимался свои-
ми шахматными делами. В одной комнате одновременно стрекота-
ли две машинки: пишущая, за которой сидел Керес, и швейная, на
которой работала мать. Так было уже в Пярну. Но Керес в совер-
шенстве владел искусством сосредоточиться на своем.
Уже в сентябре Керес провел в Таллине сеанс одновременной
игры против десяти сильнейших шахматистов города (9:1), после
которого гроссмейстер вновь обратился к активным шахматам.
Если в период фашистской оккупации шахматная жизнь в Эстонии
не замерла, то одной из причин была деятельность Пауля Кереса,
который успел непосредственно перед войной пробудить интерес к
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
335
шахматам среди школьной молодежи. И первые результаты Пауля
Кереса, как общественного деятеля, стали проявляться именно те-
перь, в начале сороковых годов. Этот рост не могли остановить
даже самые неподходящие условия: ведь играть в шахматы можно и
за опущенной светомаскировкой; а может быть, как раз затемнен-
ные окна и приохотили какого-нибудь парнишку к игре. Он стал
штатным работником, так что скромный, но постоянный доход
был ему обеспечен (Ostmark), да и местный торговец относился к
нему с пиететом).
Немцы все-таки не оставили в покое Кереса, «которому удалось
счастливо спастись из советского ада.» 5 марта 1942 года в таллин-
ской «Revalier Zeitung» появилась статья «Шахматный мастер под
слежкой.» Вот отрывки из этой статьи.
«Впервые Керес посетил Москву, когда Эстония еще не стала
частью Советского Союза. Приглашение в Красную столицу при-
шло после его блестящей победы на АВРО-турнире. Трудности воз-
никли уже на границе с тщательного досмотра багажа, где могла
быть припрятана какая-нибудь антисоветчина. Уже в то время
жизнь в Москве была довольно жалкой. На первый взгляд витрины
магазинов состязались в разнообразии продуктов, но при ближай-
шем рассмотрении колбасы и фрукты оказывались сделанными из
папье-маше и дерева. В центре всего этого изобилия красовались
помпезные портреты Ленина и Сталина в обрамлении призывных
лозунгов и цитат.
Как все иностранцы в советском раю, Керес не мог и шагу сту-
пить без сопровождающего. Приставленный к нему чекист оказал-
ся настолько бездарным, что Керес сразу раскусил его. Однажды,
когда преследователь стал слишком нагло совать свой нос, обычно
спокойный маэстро потерял терпение и произнес крепкое эстонс-
кое слово, которое «тень» не поняла, ответив на него дружеской
улыбкой...
Как-то раз, уже в другой приезд, была организована встреча Кереса
с работниками кино. Он должен был рассказать о том, какое широкое
поле деятельности открылось перед шахматами, когда Эстония стала
частью Советского Союза. Поскольку Керес не говорил по-русски,
проблема его выступления была решена простейшим способом: ему
дали заранее написанный русский текст, намекнув на ГПУ, которое
положительно восприняло бы обращение жителя самой молодой со-
ветской республики к гражданам «великой Родины.»..
336
Пауль Керес
Сначала гроссмейстер не смог ответить на вопрос, почему он пока-
зал столь скромный для себя результат на матч-турнире на звание аб-
солютного чемпиона СССР. Он считает, что причиной могла быть об-
щая депрессия, вызванная реалиями советской жизни...
Ботвинник был особой личностью, кумиром всех советских шах-
матных болельщиков. Этот еврейский шахматист — величайший
педант в обыденной жизни: его день расписан с точностью до ми-
нут. О том, чтобы во время турнира ездить на метро, не могло быть
и речи. Там, по мнению Ботвинника, очень плохой воздух, кото-
рый может повлиять на его умственную деятельность. Однажды
Керес спросил его, водит ли он сам свой автомобиль. Ботвинник
ответил: «Конечно, но только не во время турнира — это утомляет и
отвлекает.»
Регламент турнира был странным и необычным. Участникам
запрещалось обмениваться хотя бы словом, а также покидать игро-
вой зал во время партии. Такие ограничения создавали гнетущую
атмосферу, приспособиться к которой западноевропейские шахма-
тисты едва ли могут...»
Впоследствии Керес пожалел о том. что рассказал репортеру о
деревянных колбасах и пожаловался на журналистскую отсебяти-
ну. Конечно, кое-что присочинил он сам (если учесть его нелю-
бовь к интервью), но многое было и выдавлено из него. Может
быть, Кересу доставило удовольствие вспомнить кое-какие част-
ности (те же деревянные колбасы!), но обычно он избегал далеко
идущих обобщений, в особенности тех, что не имеют отношения к
шахматам. Притянуть же сюда ГПУ — скорее всего дурацкая идея
самой газеты. Нужно отметить, что хотя у Кереса и были причины
для сведения счетов с Ботвинником после того нелепого матч-
турнира. он не давал журналисту повода для политических инси-
нуаций.
Стряпня, изготовленная «Revalier Zeitung», не вызвала никакой
публичной реакции в Советском Союзе. Разумеется, она пересекла
линию фронта (по некоторым сведениям, даже была зачитана по
радио) и попала в соответствующее досье. Во всяком случае, эваку-
ированные эстонцы узнали, что Керес совершил нечто предосуди-
тельное. Но это был все же инцидент местного значения. И если у
Кереса в конце 1944 года были серьезные проблемы, связанные с
несколькими обвинениями, шахматный мир остался в неведении.
Иное дело с Алехиным, который тоже оказался не на «той сторо-
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
337
не.» Его поведение вызвало негодование любителей шахмат как в
Европе, так и в далекой Америке.
... Занятия Кереса в университете были прерваны. В Тарту Керес
по-прежнему общался с некоторыми знакомыми шахматистами,
чтобы коротать вечера, играл с ними в блиц, скрывая свои мысли за
ничего не значащими разговорами. В декабре 1941 года произошло
значительное событие в его личной жизни. Он женился на молодом
филологе Марии Рийвес. Это был счастливый выбор. В течение
тридцати четырех лет Мария Августовна неизменно поддерживала
его во всех испытаниях. Скоро Пауль Керес стал и отцом. В 1942
году родился сын Пеэтер, в 1943-м — дочь Кадрин.
20 марта 1942 года в «Postimees» появилась статья Кереса, в кото-
рой он вспоминал умершего Капабланку. Проявилась старая при-
вязанность:
«Со смертью Капабланки шахматный мир потерял одного из
своих величайших мастеров, с которым в годы его величия вряд ли
кто-либо мог сравниться. Имя его, как создателя шахматной стра-
тегии нового типа, будет стоять на почетном месте до тех пор, пока
играют в шахматы в их нынешнем виде.»
Начиная с 28 марта 1942 года, в «Postimees» почти каждую неде-
лю выходила довольно большая (иногда в полполосы) «Mottesport»,
где Керес, помимо шахмат, предлагал читателям кроссворды соб-
ственного составления. Эта рубрика была для него в течение не-
скольких лет главным источником дохода. Последняя «Mottesport»
увидела свет 12 августа 1944 года. За все это время Керес опублико-
вал 106 шахматных корреспонденций, в которых были очень осно-
вательно прокомментированные партии, анализы по дебюту, мит-
тельшпилю и эндшпилю, а также оригинальные задачи (кстати, уже
в апреле 1942 года он сообщал, что «Шахматная школа-П», навер-
ное, выйдет из печати осенью).
Издалека пришло приглашение. Правда, в Зальцбурге, в горо-
де Моцарта, запланированный турнир постоянно откладывался.
В мае 1942 года Керес сыграл в чемпионате Эстонии. Годами он
не участвовал в них, теперь надо было использовать и эту скром-
ную возможность. Он выиграл это первенство с результатом 15
очков из 15.
Наконец в июне поездка в Зальцбург состоялась. Кроме Кереса,
в турнире играли Алехин, Боголюбов, швед Штольц — победитель
так называемого Европейского турнира 1941 года, бывший талли-
338
Пауль Керес
нец Шмидт и новая надежда немецких шахмат восемнадцатилет-
ний Клаус Юнге. Соревнования проводились без выходных дней.
Бывало, что устроители заставляли мастеров играть по две партии в
день, хотя и без того рабочая программа была рассчитана на восемь
часов. Ничего удивительного, что на турнире случались грубые
ошибки. Так, у Алехина после трех туров было два проигрыша.
После четырех туров впереди шел Керес с тремя очками, у чемпио-
на мира было только полтора. В конце первого тура они встрети-
лись между собой. Керес в своей, по привычке, бесстрастной мане-
ре писал: «Керес хорошо защищался в испанской партии, но за
несколько ходов до откладывания изрядно испортил свою пози-
цию, и в добавок к этому еще зевнул пешку.» Таким образом, пер-
вый круг выиграл Боголюбов — 3,5; 2. Керес — 3; 3. Алехин — 2,5;
4—6. Юнге, Шмидт и Штольц — 2.
Керес. «Второй круг чуть не преподнес новый сюрприз. Боголю-
бов получил против Алехина большое преимущество, и в его победе
уже не было сомнения. Но тут силы ветерана иссякли, он подста-
вил коня и сдался. Благодаря этой счастливой победе Алехин спас тур-
нир, так как иначе он бы с 2,5 очками из 6 вообще не мог претендовать
на первое место.»
Боголюбов проиграл все партии второго круга. После многих при-
ключений перед последним туром у Алехина было 6,5; у Кереса 6 оч-
ков.
Керес. «Поскольку Кересу уже нельзя было проигрывать Алехи-
ну, так как при ничьей и проигрыше он был бы вторым, а при
победе — первым, то он, естественно, остро играл на выигрыш.
Пожертвовав в дебюте две пешки, Керес получил атаку, которая
позволяла надеяться только на ничью. Необоснованно играя и
дальше на выигрыш, белые позволили Алехину ход за ходом улуч-
шать позицию, после чего в эндшпиле уже нечего было делать про-
тив материального перевеса черных.»
В другом месте Керес полагал: «Партия была очень интересной,
хотя по своему азартному характеру скорее была бы ближе к разря-
ду “кафейных партий”, чем к финалу сильного турнира.»
Это замечание, по-видимому, можно распространить на все со-
ревнование.
В сентябре Керес играл в Мюнхене. Он писал в «Постимеэс», что
из-за бомбежек иногда ложился спать только в четыре-пять утра, а
тур начинался в девять часов...
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
339
Керес. «Четвертый тур дал ответ на вопрос, кто займет первое
место, хотя в начале встречи Керес — Алехин вопрос оставался
еще открытым. Чемпион мира боялся, видимо, какой-нибудь тео-
ретической новинки и вскрыл позицию, не получив преимуще-
ства в дебюте. Но так как обе стороны в интересах напряженной
позиции уклонялись от разменов, то из скромного дебюта полу-
чился очень интересный миттельшпиль, где Алехин несколькими
тонкими маневрами получил минимальное преимущество. Партия
только-только обещала стать красивой, как Керес, чтобы ликви-
дировать возникшую опасность, сделал далеко рассчитанную по-
пытку упростить позицию. Но эта идея из-за одного простого хода
противника оказалась несостоятельной. У белых сразу оказалось
ощутимое позиционное и материальное преимущество. Оформле-
ние победы при точной технике Алехина уже не представляло
проблемы.»
Довольно характерным был вопрос одного комментатора: «Мо-
жет быть, Керес страдает комплексом неполноценности по отно-
шению к чемпиону мира? В этой битве он казался робким, ему не
хватало внутреннего покоя. Невольно приходим к выводу, что Ке-
рес еще не достиг своей прежней формы.»
Таким образом, Керес в течение нескольких месяцев проиграл
Алехину три партии подряд. Увы, на турнирах военного времени и
Александр Великий не блистал, как прежде. После седьмого тура
Керес догнал его, у обоих было по 5,5 очка. В восьмом туре Керес
пытался «через силу» выиграть у Рихтера, в результате проиграл и
опустился на третье место. Его обошел Боголюбов. В его партии с
Алехиным повторилась та же ситуация, что и в Зальцбурге. Боголю-
бов поначалу получил преимущество, поставил противника перед
трудно разрешимыми проблемами, но не выдержал напряжения.
Устал. В результате — второе место.
Вряд ли и этот турнир вдохновил Кереса или дал ему положи-
тельный импульс на будущее. Его партии на обоих турнирах 1942
года словно окутаны мимолетными настроениями.
Весной 1943 года Керес оказался в Праге. Об этом турнире (двад-
цать участников, кроме Алехина, Кереса и Земиша, — еще местные
мастера) он обзоров не писал, но зато отмечает в «Избранных
партиях»: «Здесь я играл уже значительно лучше, чем на предыду-
щих турнирах, но удовлетворительной игры все же не смог пока-
зать.»
340
Пауль Керес
Первое место с явным преимуществом занял Алехин — 17 из 19.
Керес был вторым — всего 14,5 очка. На этом турнире Керес сыг-
рал вничью с Алехиным и потерпел единственное поражение от
Кубанека, который занял последнее место, набрав лишь 3,5 очка.
Алехин-. «Керес играл хорошо и уверенно. И все же немного разо-
чаровал, так как для Кереса хорошо — это недостаточно хорошо.
Вполне безупречная техника игры, замечательное (за несколькими
исключениями, которые, однако, ему повредили) владение иници-
ативой в дебюте, здоровая концепция шахматной игры — все это
обеспечило ему успех. И все-таки кажется, что сегодня ему чего-то
не хватает. Чего-то, что у него было в полной мере в 1937—1938
годах — тот решающий фактор победы, который заключается в не-
поколебимой уверенности и правильности избранного творческого
пути.»
Очень меткое высказывание чемпиона мира, но суть заключалась
не только в творческих проблемах.
Биограф Алехина Павельчак-. «Вскоре после окончания турнира
Алехин вызвал Кереса на матч. Тем не менее Керес отказался. На
отказ Алехин сказал: “Они все, видимо, собираются выждать, когда
мне исполнится шестьдесят лет”. Алехин тут несправедлив к Кересу.
Это была не боязнь или расчет, из-за которого Керес отклонил пред-
ложение, а душевная депрессия, вызванная военными событиями.»
По утверждению Опоченского, чемпион мира сделал подобное
предложение еще в 1942 году в Зальцбурге: «Во время продолжи-
тельных прогулок около реки Залцах мы с Кересом до бесконечно-
сти обсуждали необычную ситуацию:
— Что может Алехин мне обещать? И какое значение вообще
имело бы подобное соревнование? Если бы я выиграл матч, я бы
получил в качестве приза кучу бесценных немецких марок... И был
бы это вообще матч за титул чемпиона мира? Это ведь был бы матч
за звание чемпиона той части света, которую оккупировала немец-
кая армия... А если я матч проиграю, то совсем и навсегда потеряю
возможность продолжить борьбу за мировое первенство после вой-
ны и стать действительно чемпионом всего мира.»
Сам Керес на родине ничего определенного не писал и об этих
обстоятельствах не говорил; зато после победы над Эйве он откры-
то заявил, что ждет встречи с Алехиным. Единственное, откуда
можно что-то вычитать — это обзор о турнире в Зальцбурге 1943
года:
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
341
«Если смотреть на окончательный результат, то выясняется, что,
во-первых, Алехин и Керес на данный момент составляют особый
класс среди шахматистов Европы. Во-вторых, можно еще заметить
небольшое преимущество Алехина над Кересом. Интересующим
шахматный мир событием стал бы матч между ними, но в нынеш-
них военных условиях проведение его маловероятно, так что с этим
мероприятием придется подождать»
И еще. Если позже речь заходила о боязни Кереса играть, то
Керес вспыхивал...
После пражского турнира эстонский гроссмейстер там же дал
двенадцать сеансов одновременной игры (+416-28=36) и выиграл
скромный турнир в Познани со стопроцентным результатом.
В июне шахматисты снова собрались в Зальцбурге. Из прежнего
состава участников были Алехин, Керес, Боголюбов и Шмидт;
Штольца и Юнге заменили Фолтыс и Рельштаб.
Керес: «В Зальцбурге мне удалось сыграть несколько лучших
партий этого периода.»
После трех туров у Кереса и Алехина было по 2,5 очка. В чет-
вертом туре Керес был наиболее близок к победе над чемпионом
мира. Но:
«В настигшем его цейтноте Керес не нашел плана, который бы
способствовал увеличению его позиционного преимущества и по-
зволил черным защитить свои слабости. После чего неизбежно
последовало уравнение позиции.»
Первый круг выиграли Алехин и Керес — 3,5 очка. Во втором
круге оба лидера выступили еще успешнее, но между собой опять
поделили очко. Таким образом, на сравнительно короткой дистан-
ции они опередили ближайшего соперника на три (!) очка. По ито-
гам Зальцбурга казалось, что Керес обрел себя.
К сожалению, здесь состоялась его последняя дуэль с Алехиным,
а сам турнир — последним наиболее значительным в те времена.
В июле Керес вновь решил сыграть в чемпионате Эстонии,
хотя вначале и заявил о своем отказе. Но изменение решения не
прибавило желания играть. Как вспоминает Юри Гандвийр, Ке-
рес постоянно опаздывал на тур, приходил в зал прямо с теннис-
ного корта с ракеткой под мышкой. Поэтому в цейтнотной го-
рячке он проиграл ассистенту физики из Тарту Харри Корду, на-
ходился на краю проигрыша в партиях против Лаурине и
Хельдура Соонурме.
342
Пауль Керес
В конце года он успел еще побывать в Испании. Как он сам писал,
после объяснения с помощью рук и ног таможенники дали ему титул
professorde ajsdrez (шахматный профессор): «В этой стране совсем лег-
ко стать профессором!»
В Мадриде ждали Алехина, но тот опоздал и не мог уже участво-
вать в соревновании: на последней встрече двух шахматных матадо-
ров один из них был просто зрителем. На турнире единолично гос-
подствовал Керес — 13 очков из 14.
Остальные шахматные выступления достойны только упомина-
ния. В декабре 1943 года Керес давал сеанс одновременной игры в
Финляндии. В следующем году он вновь переправился через залив,
откуда, по приглашению будущего президента ФИДЕ Фольке Рог-
гарда, — в Швецию. Там на турнире мастеров Керес проиграл три
партии из семи и остался на втором месте...
От вторгнувшихся в пределы Эстонии советских войск бежали
тысячи эстонцев — большая часть нашей духовной элиты. В то же
время, когда многие ушли в Швецию, Керес оттуда вернулся...
Спустя десятилетия, писали так: когда в Таллине его встречали со-
ветские власти, его спрашивали: и вы тоже здесь? И Керес как буд-
то отвечал: «А где я, по-вашему, должен быть?»
На самом деле Керес вернулся из Швеции из-за жены и двух
маленьких детей. Но было уже поздно. Катер, который должен был
перевезти членов последнего правительства Эстонии, таких извест-
ных деятелей культуры, как народный писатель Фридеберт, Туглас,
певец Тийт Куузик и др. и семья Кереса, был задержан; и всем
пришлось вернуться. Члены правительства были арестованы, ос-
тальным, в том числе и Кересу, предстояло пережить нелегкие ис-
пытания.
Наступило лето 1944 года...
* * *
Что означали в развитии Кереса эти сто турнирных партий, сто
шахматных рубрик? Кто сможет точно ответить на этот вопрос?
Видимо, продолжался курс на гармонизацию стиля игры. В одной
из шахматных рубрик Керес при анализе партии Юнге вспоминал
схему развития шахматиста: сначала сложная игра, потом — под
влиянием жизненного опыта — углубление в позиционную игру...
при этом не забывая о прежнем комбинационном стиле, «так как
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
343
шахматист с однообразным стилем игры никогда не может надеять-
ся на приближение к совершенству.» Таково было кредо самого
Кереса.
Внутреннее развитие в этом направлении не могло задержаться
даже в военные годы. Но соревнования того времени тормозили и
без того медленное продвижение в дебрях психологии. Может
быть, даже искажали уже приобретенное. Из написанных Кересом
обзоров складывается впечатление, что не все его партии выдержи-
вали пробу на качество.
Теперь надо было как бы заново представить свой материал, что-
бы получить настоящую пробу, которой отмечается подлинное и
отмечается фальшивое.
Королевский гамбит
Керес — Соонурм
Чемпионат Эстонии, 1942
1.е4 е5 2.Г4 ef 3.&13 h6 4.d4 g5
5.h4 Ag7 6.hg hg 7.B:h8 A:h8
8.g3 g4 9.&h2 fg 10.»:g4 Й18
ll.S:g3 A:d4 12.4ПЗ Af6 13.e5
Ae7 14.&g5 A:g5 15.A:g5 Йе8
16.&C3 £сб 17.0-0-0 Bf:e5 18.
Af4 ©g7 19.Bfh2 d6 2O.A:d6+.
20...cd 21.©:d6+ Йе8 22.^d5
Й116+ 23.S:h6 &:h6 24.&C7+.
Черные сдались.
Каталонское начало
Юнге — Керес
Зальцбург, 1942
l.d4 £f6 2.с4 еб 3.g3 d5 4.Ag2
de 5.йа4+ &bd7 6.&d2 сб
7.S:c4 e5 8.de &:e5 9.Sc3 Ad6
lO.^gB ®e7 ll.£:e5 A:e5
12.Sc2 0-0 13.0-0 Ag4 14. £13
Лс7 15.ДеЗ Bfe8 16.Sfel Да5
17.Ad2 ЛЬ6 18.ДсЗ Bad8 19.e3
&e4 20.&d4 c5 21.Л:е4 Й:е4
22.Й:е4 B:e4 23.^ЬЗ Sa4 24.
&d2 Да5 25.Д:а5 S:a5 26.&c4
Ваб 27.a3 f6 28.e4 Веб 29.Bad
ДГЗ 3O.e5 b5 31.&d6 аб 32.B:c5
Bd:d6. Белые сдались.
В такой «тихой» манере Ке-
рес набирал в те годы много оч-
ков. Правда, такого «сорта» по-
беды не требовали игры экст-
ракласса и не стимулировали
рост мастерства.
344
Пауль Керес
Королевский гамбит
Керес - Алехин
Зальцбург, 1942
Примечания П. Кереса
1.е4 е5 2.Г4 ef 3.&13 £f6 4.е5
&h5 5.Se2!
Новый ход, по-видимому,
очень сильный.
5...Де7 6.d4 0-0 7.g4!
Единственная возможность
развить атаку.
7...fg 8.&сЗ?
Здесь белые должны были
продолжать жертвовать матери-
ал. После 8.hg &:g3 9.©h2 &:hl
Ю.ЛбЗ белые получили бы
сильную атаку, то апробирова-
ние этого варианта вполне оп-
равдано. (Позже было установ-
лено, что после 10...f5 ll.ef g6!
белые остаются у разбитого ко-
рыта.)
8...d5 9.Ad2.
Если 9.АеЗ, то 9..Т5 с угро-
зой f4.
9...&с6 10.0-0-0 Ag4 11.
ЛеЗ.
Можно было играть и 11 .ИЗ.
11...Гб! 12.h3 Леб 13.&g5 fg
14.S:h5 g6?
Алехин, видимо, считает, что
возникшие проблемы можно
решить по-разному, но на са-
мом деле тут все не так просто.
Ходом в партии черные только
ослабляют позицию рокировки.
Нормальным продолжением
было бы 14...Эе8! 15.Эе2 h5,
черные угрожают защитить
свою далеко продвинутую про-
ходную пешку ходом Ь5—114,
имея достаточный для победы
пешечный перевес на ферзевом
фланге. Белые ничего не могли
бы предпринять против этого
плана, что было бы для них
справедливым наказанием за
непоследовательные ходы в де-
бюте. Сам по себе ход не явля-
ется ошибкой, но с него начи-
нается ошибочный план.
15.©е2 g4?
Только после этого хода у бе-
лых опять возникают полноцен-
ные контршансы, так как этим
открываются все линии в сторо-
ну черного короля. И тут нужно
было играть 15...h5!, сохраняя
необходимый для победы пере-
вес.
16.hg Ag5 17.ЙЫ Л:еЗ 18.
Й:еЗ A:g4 19. ©h6 Sf7.
Вдруг позиция черных опять
оказывается в опасности, и они
должны проявить все свое ис-
кусство защиты, чтобы избе-
жать прямых угроз. Тут нельзя
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
345
играть |9...©d7 из-за 20.&:d5!
A:dl 21.Дс4 £h8 22,&f6 S:ffi
23.gf, так как угрозы 24.17 и
24.Де6 уже невозможно пари-
ровать. Ход в партии — един-
ственная достаточная защита.
2O.Ag2.
В течение следующих ходов
черные вынуждены все время
отступать, так как даже размен
ладей на 21-м ходу дал бы им
после 22.Д:П! худшую игру.
2О...£<?7 21. В dll 3g7 22.Й14.
Тут белые упустили благо-
приятную возможность усилить
атаку путем 22.316!, отнимая у
черных поле еб для слона. Пос-
ле этого у белых была бы пре-
красная игра по черным полям:
через несколько ходов они бы
выиграли пешку на g3 и спасли
бы партию.
22...Деб 23.&е2?
Прямое взятие 23.©:g3 эко-
номило время и было гораздо
сильнее. Вообще дальше белые
играют без настроения, так как
шансов на победу уже нет, а бо-
роться за ничью, имея пешкой
меньше, нет никакого интереса.
23... ^15 24.ДНЗ?
Последняя ошибка. Белые не
заметили, что после 24... ©d7
невозможно 25.Д:Г5 из-за про-
межуточного хода 25...g2. Пря-
мое 24. & :g3 дало бы еще какие-
нибудь шансы на спасение.
24.©d7 25.3fgl 318 26. ©d2
£:d4 27.©:d4 Д:ИЗ 28.3:g3 Д15
29.©:a7 Ь6 30.©a3 c5 31.©b3 Де4
32.Bdl ©15 ЗЗ.&сЗ c4 34.©a4
©:e5 35.3e3?
Жертва качества совершенно
безнадежна.
35...Д:с2+ 36.©:с2 ©:еЗ 37.
£:d5 ©с5 38.©с3 h5 39.а3 315
40.&16+ 3:16 41.©:16 ©15+ 42.
©:15 gf 43.Йс2 Й117 44.ЙсЗ Bg4
45.3d7+ &g6 46.3d6+ &g5
47.3:b6 h4 48.3b8 h3 49.3g8+
Й14 50.3h8 £g3 51.3h5 h2. Бе-
лые сдались.
Новоиндийская защита
Алехин - Керес
Мюнхен, 1942
1.£13 £16 2.с4 Ьб 3.d4 ДЬ7
4.g3 еб 5.Ag2 Де7 6.0-0 0-0
7.b3 d5 8.&е5 сб 9.ДЬ2 &bd7
10. &d2 Зс8 11. S cl с5 12.еЗ
Sc7 13. ©е2 ©а8 14.cd &:d5 15.
е4 &5f6 16.b4 3fc8.
Начало ошибочного плана.
17.dc Ьс 18.Ь5 аб?
19.а4 ab 20.ab ©а2 21.&ес4
(этого хода Керес в своих расче-
тах не заметил) 21...©а8 22.Д:16
346
Пауль Керес
gf 23.Ь6 §с6 24.е5 8:Ь6 25.&:Ь6
£:Ь6 2б.Д:Ь7 Й:Ь7 27.ef Д:Г6
28.&е4 Де7 29.Qg4+ ЙЬ8 30.
ЙГ4 Д18 З1.£:с5 Йс7 З2.£:еб
S:f4 33.&:f4. Черные сдались.
Более содержательную игру
Керес продемонстрировал в
Праге в 1943 году.
Защита Гоюнфельда
Дитце — Керес
Прага, 1943
l.d4 &f6 2. £13 g6 З.с4 Ag7
4.£сЗ d5 5.Д14 0-0 6.cd £:d5
7.&:d5 S:d5 8.Д:с7 &c6 9.e3
Д15 1О.Йа4? Sd7! П.Да5 £:d4
12.©:d7 &:f3+ 13.gf A:d7 14.
Sbl Д15 15.e4 Леб 16.b3 Sfc8
17.Ad3 ДсЗ+ 18.Д:еЗ S:c3
19.ЙЙ2 Sac8 2O.Shcl S3c5 (к
этому ходу Керес добавил два
восклицательных знака).
21.S:c5 S:c5 22.Scl Sa5 23.
ДМ Sh5 24.Sc7 S:h2 25. ЙеЗ
Shi 26.ДОЗ h5 27.f4 h4 28.13 h3
29.Sc2 h2 30.ЙЙ4 ДИЗ З1.йе5
Sdl 32.S:h2 Г64+. Белые сда-
лись.
Керес сам остался доволен
этой учебно-методической ми-
ниатюрой. Активность его ла-
дьи на пятой горизонтали дей-
ствительно впечатляет.
Славянская защита
Алехин - Керес
Прага, 1943
Примечания П. Кереса
l.d4 &f6 2.с4 еб 3.&13 d5
4.&сЗ сб 5.еЗ &bd7 6.ДОЗ de
7.Д:с4 Ь5 8.Д03 аб 9.е4 с5 1О.е5
cd 11.£:Ь5 ab 12.ef Qb6 13.Де4
ДЬ7 14.Д:Ь7 Й:Ь7 15.0-0 gf
16.^:d4 Sg8 17.Sf3.
Заметил! Размен почти вы-
нужденный, так как после 17.g3
и 17.13 черные получили бы
мощную атаку. Теперь у черных
в эндшпиле лучшее развитие и
впечатляющие линии для ладей.
17...й:13 18.^:f3 Sg4.
Черные должны держать про-
тивника подальше от поля 04,
что и было достигнуто этим хо-
дом. Кроме того, черные еще
грозят путем 19...Sga4 атаковать
пешку на линии «а». Несмотря
на все это, данный ход — не луч-
ший, потому что черная ладья
слишком экспонирована. Луч-
шие шансы на сохранение ми-
нимальных преимуществ давало
18...Дс5.
19.ЬЗ £Ь6.
Гпав восемнадцатая. Потерянные годы
347
Предпочтительнее было 19...
Йе5, но преимущество черных
уже испарилось.
2О.ДЬ2 &d5 21.аЗ Лс5 22.
Bfcl ЛЬб 23.h3 Ве4.
После этого хода инициати-
вой вскоре овладевают белые.
Правильно было 23...ВГ4.
24.fi fl Bd8 25.Sdl.
Последним ходом черные
расставили ловушку, но против-
ник заблаговременно ее заме-
тил. Если 25.g3, то 25...&еЗ+!
26.fe 8:еЗ или 26.figl Bd3
27. Веб &d5 с решающим пере-
весом. Теперь черные снимают
напряжение жертвой пешки.
25...Ь4 2б.а4 £сЗ!
27.8:d8+ fi:d8 28.a5 Aa7
29.Д:сЗ be 30.8dl+ fie8 31.Bel
Bb4 32.8x3 Bb5 33.b4 B:b4
34.8c7 ДЬ8 35.8c8+ fid7
36.8118 Дс7 37.аб Sa4 38.8:117
Йе7 39.g4 B:a6 40.g5 fg 41.£:g5
ЙГ6 42.h4 fig6 43.8:f7 Ad8
44.818 A:g5 46.8g8+ fih5 46.hg
e5. Ничья.
Новоиндийская защита
Алехин - Керес
Зальцбург, 1943
l.d4 £f6 2x4 еб 3.&13 Ь6 4.g3
ДЬ7 5.Ag2 Де7 6.0-0 0-0
7.&сЗ &е4 8.йс2 £:сЗ 9.Й:сЗ
Де4 10.&el d5 ll.f3 Ag6 12.
&d3 &d7 13.cd ed 14.®c6 Af6
15.®:d5 &:d3 16.ed c5 17.ДеЗ
Be8.
Правильнее было бы 17...cd
18.&:d4 A:d4+ 19.©:d4 £1с5! Те-
перь же надо еще поднапрячься.
18.14 Sc8 19.Де4 cd 20.&:d4
&c5 21.»:d8 Sc:d8 22.A:f6 gf
23. Bae 1 fig7 24.Д15 8:el 25.
8:el Bd5 2б.Де4 &:e4 27.B:e4
B:d3 28.fif2. Ничья.
Когда у Кереса были белые
фигуры, он снова играл на по-
беду.
Испанская партия
Керес — Алехин
Зальцбург, 1943
Примечания П. Кереса
1.е4 е5 2. £13 &сб З.ДЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 Де7 6. В el Ь5
7.ДЬЗ d6 8.сЗ 0-0 9.h3 Деб
10.Д:еб fe 1 l.d4 ed 12.cd d5 13.e5
£e4 14.&bd2
Теперь черным надо хоро-
шенько подумать.
14...^Ь4
Лучший шанс, так как жертва
качества недостаточна из-за
18.Ь4. После хода в партии
белые почти вынуждены взять
348
Пауль Керес
на е4, потому что сильное на
первый взгляд продолжение
15.ЙЬЗ не годится из-за 15...а5
16. & :е4 а4!
15.&:е4 de 16. В:е4 &:а2!
Гораздо слабее, конечно,
16...Sfd5 17.Bg4 &:а2 18.Ag5!
17.&d2!
Белые потратили туг много
времени на изучение разных
возможностей, но наконец ре-
шили в пользу этого простого
хода, который, по-видимому, на
самом деле сильнейший. В пер-
вую очередь рассматривалась
возможная жертва качества —
17.В:а2 Sd5 18.Ag5 A:g5 19.
&:g5 Sf:a2, но после этого не
видно продолжения, обещаю-
щего белым победу. Вторая со-
блазнительная возможность
заключалась в 17.ЭЬЗ Sd5 18.
Й:а2 Й:е4 19.®:е6+ Bf7 20.
Ag5!, но на это черные ответили
бы 2O...Sfg6! и после 21.Й:g6 hg
22.е6 — просто 22...В:13 с луч-
шим эндшпилем. Наконец, учи-
тывался и переход в эндшпиль —
17.©ЬЗ Sd5 18.S:d5 ed 19.ВеЗ
&Ь4! 20. ВсЗ вместе с Ag5, но и
в этом случае черные имеют до-
статочную контригру на ферзе-
вом фланге.
17...ed5 18.Bg4 &Ь4 19.Bel
Вас8 2O.Ag5!
Этим ходом белые принужда-
ют противника разменять сло-
нов, обеспечивая себе ясное по-
зиционное преимущество на
ферзевом фланге. В дальней-
шем Алехину придется мобили-
зовать все свое искусство защи-
ты, чтобы избежать поражения.
2O...Sd7 21.Д:е7 Й:е7 22.
£g5 Bf5 23.£е4.
Первая неточность под влия-
нием цейтнота. Гораздо сильнее
было 23.Std2 с угрозой 24.й:е6.
Черные были бы вынуждены
сыграть 23...а5, после чего пос-
ледовало бы 24.&е4 Вс18 25.
Вс5, и у черных большие труд-
ности с защитой пешки Ь5. Сде-
ланный ход все же не очень ис-
портил позицию, так как у бе-
лых и позже были возможности
достичь заметного позиционно-
го преимущества.
23... Вс(8 24.»d2 Й118 25.13.
Потеря времени и ослабление
позиции рокировки. Лучше
было 25...а5.
25...а5 26. Вс5.
И тут 26.йсЗ! было гораздо
сильнее и давало белым хоро-
шие шансы на увеличение пре-
имущества. Белая ладья в даль-
Глав восемнадцатая. Потерянные годы
349
нейшем стоит на поле с5 неваж-
но, и на ее переброс тратится
время.
26...©d7! 27.Й112.
Типичный ход в цейтноте.
Надо было играть 27.ЭсЗ! Те-
перь же белые должны быть
внимательны, чтобы не дать
черным преимущество.
27...gd8.
Алехин оказался в цейтноте.
Место ладьи на а8.
28. gel ga8 29. Sal g ff8
30.&с5 Йе7 31.gf4 В:f4 32.S:f4
£d5?
Последний ход перед контро-
лем, которым черные поставили
себя на грань поражения. Надо
было продолжать 32...а4! После
ошибочного хода партия вновь
становится интересной, причем
в домашнем анализе Алехин на-
ходит спасительную идею.
33. ©g4.
ЗЗ...ЙГ7!
Начатая этим ходом контра-
така неожиданно очень сильна
и вынуждает белых играть с
большой осторожностью. Тон-
кость хода состоит в том, что
после 34.&:е6 h5 35.&g5 hg
36.&:f7+ fig8 37.&g5 gf вместе c
a4 возникающий эндшпиль, не-
смотря на лишнюю пешку бе-
лых, довольно благоприятен для
черных; из-за чего белые после
долгого обдумывания решили в
пользу второй возможности.
З4.й:е6! ®f4+ 35. ЙМ ©:d4
Зб.Йсб! (36.В:а5? gg8!) 36...
gg8 37.Sf:b5 сб!
Только таким путем черные
восстанавливают равновесие,
так как, например, после
37...ЙГ:е5 38.&е4! позиция белых
явно предпочтительнее. Белые
теперь не могут взять 38.Э:с6,
потому что у черных возникает
после 38...Sf:Ь2 сильная проход-
ная на линии «а».
З8.й:а5 ©:Ь2.
Тут противники согласились
на ничью, потому что белые уже
не в силах защитить свою пешку
на линии «е»: З9.е6 £f4 4О.Эа2
ЙГе5 и т.д. или 39.&d3 Йе2!, и
черные получают контригру.
Очень увлекательная партия
как для самих играющих, так и
для зрителей.
Выдержки из комментариев
Кереса знакомят с его тогдаш-
ним методом анализа. Заодно
эти малоизвестные партии под-
тверждают, что встречи двух ве-
ликих шахматистов во время
войны протекали гораздо на-
350
Пауль Керес
пряженнее, чем это мы видим
на результатах, обозначенных
цифрами.
На чемпионате Эстонии
(1943) Керес играл довольно
равнодушно и в результате
проиграл несколько партий.
Здесь нам хочется привести
одну из его партий из этого
чемпионата, в которой он пы-
тался играть на выигрыш, а в
результате должен был быть
доволен ничьей. Заодно чита-
тель сможет мельком познако-
миться с творчеством молодо-
го талантливого эстонского
шахматиста, который успел
лишь промелькнуть метеором
и исчез с горизонта (Соонурм
погиб в 1944 году).
Ферзевый гамбит
Соонурм - Керес
l.d4 £16 2.с4 еб 3.^f3 d5 4.
Ag5 сб 5.cd ed б.еЗ Sa5+ 7.
£bd2 £е4 8.a3 &:g5 9.£:g5 Д15
10.S13 Ag6 11.Д43 Sc7 12.e4
Ae7 13.&h3 de 14.&:e4 Йа5+
15.&c3 A:d3 16.S:d3 0-0 17.
0-0 Sd8 18. Biel Af6 19.3e4
йаб 20. Bael £jc7 21.&14 g6
22.g3 ЙЬб 23.&a4 ЙЬ5 24.4M1
&d5 25.&:d5 ©:d5 26.&c3 ©d7
27.ЙГ13 &:d4 28.Se7 Sff5 29.S:15
gf 3O.S:b7 Sab8 31.See? Ac5
32.B:b8 S:b8 33.Be2 Ad4 34.
Bc2 c5 35.&a4 £18 36.Sc4 Bd8
37.&:c5 Д:Ь2 З8.а4 £e7 39.^ЬЗ
Bd3 40. &a5 £d7 41.Bc5 Bd4
42.&c4 Bdl+ 43.£g2 Bel 44.
Sd5+ £c6 45.£e3 Bc5 46.Bd8
Ae5 47. В18 f4 48.gf A: 14 49.§:f7
Bg5+ 50.Ф113 Д:еЗ 51.fe Ba5
52.af6+ Фс7 53.Bf4 ae5 54.
8c4+ £?d6 55.e4 Веб 56.fig4
Bh6 57.h4 В16 58.£g5 a 17 59.h5
Йе5 6O.fih6 Bb7 61.a5 аб 62.
асб aa7 63.ac8 Й:е4 64.ah8
Bc7 65.Ba8 (65.a:h7!) 65...ac5
66.a:a6 £14 67.Ba8 £g4 68.
£:h7 £:h5 69.a6 Bc7+ 7O.£g8
£g6 71. £18 Bh7 72.ad8 £16.
Ничья.
Часть IV.
Новое начало
Глава девятнадцатая
Находки и потери
С 1 сентября 1939 года до 9 мая 1945-го прошло 2068 дней. Эти две
тысячи дней настолько преобразили мир, что даже странно спраши-
вать, что они изменили в шахматной иерархии.
Разумеется игра в шахматы ни на минуту не прекращалась. Прав-
да, старый лозунг «Мы — одна семья!» казался злым анахронизмом,
ведь генералы деревянной кавалерии тоже разделились на два
враждебных лагеря. Схватка не на жизнь, а на смерть увлекла не
только тех, кому вложил в руки оружие год их призыва — бойцом
стал и парижский vagabond1, приближающийся к шестидесяти зас-
тенчивый циник Тартаковер, теперь — лейтенант Картье под фла-
гом генерала де Голля.
О турнирах в оккупированной Европе мы уже рассказывали, и
читатель имеет о них представление. А что делалось за океаном?
На Южно-американских соревнованиях отличились бывший
гражданин Польши Мигель Найдорф (1910—1997), который остал-
ся в Аргентине после Олимпиады в Буэнос-Айресе, швед Гидеон
Штальберг (1908—1967) и австриец Эрих Элисказес (1913—1997).
Среди них выделялся Найдорф, который до этого находился в тени
других выдающихся гроссмейстеров. Его стали считать вторым но-
мером Запада после Решевского.
Из воюющих государств в самом благоприятном положении ока-
зались США, поэтому шахматная жизнь там пульсировала в более
или менее нормальном ритме. Чемпионат 1942 года снова выиграл
Решевский (Файн отсутствовал). В 1944 году чемпионом США стал
Арнольд Денкер (1914), имя сравнительно неизвестное. На втором
1 Бродячий, беспутная голова (фр.)
352
Пауль Керес
месте остался Файн (на этот раз натурниренебылоРешевского). Поз-
же Денкер уже не показывал таких результатов. Можно утверждать,
что в годы войны в шахматной жизни США не произошло никаких
существенных изменений.
Советский Союз больше всех пострадал от войны, но именно
здесь появилось наиболее яркое шахматное дарование этих лет:
Давид Бронштейн (1924) выиграл два всесоюзных полуфинала, на
13-м первенстве СССР обратил на себя внимание шахматной об-
щественности прекрасной победой над самим Ботвинником, на 14-
м первенстве он занял третье место. А в 1945 году на чемпионате
страны появился студент Ленинградской консерватории Марк Тай-
манов (1926).
Это приобретения. А каковы были потери?
13 января 1941 года в Нью-Йорке умер дедушка Ласкер, 8 марта
1942 года, там же — Капабланка. Умерли прославленные ветераны
Рудольф Шпильман (1942) и Фрэнк Маршалл (1944).
Никто не знает, сколько погибло талантливых, перспективных
шахматистов на полях сражений. Погибли советские мастера
Стольберг и Белавенец, немецкий мастер Юнге... И все же очень
много выдающихся шахматистов осталось в строю, из восьмерки
«АВРОвцев» не было только Капабланки. Казалось, что после гло-
бального потрясения шахматная карусель снова начнет свое враще-
ние на полный ход. Так было еще в 1918 году, хотя и звучали в то
время в шахматной прессе пессимистические ноты.
Но 1945 год существенно отличался от 1918 года.
После Первой мировой войны начинали или продолжали свое
только что начавшие триумфальное шествие Капабланка, Алехин,
Боголюбов, Нимцович, Рети, Тартаковер, Грюнфельд. Шахматы
продвигались вперед не только благодаря победам шахматистов за
шахматной доской. Шло и плодотворное брожение идей — может
быть, самое плодотворное после Стейница. А после Второй миро-
вой войны Запад был опустошен: за Эйве, которому перевалило за
сорок, Решевским и Файном, Найдорфом и Штальбергом никого
не было. Характерно, что первый послевоенный турнир (Гастингс,
1945) выиграл пятидесятивосьмилетний Тартаковер, шахматист из
прошлого. Нельзя забывать и о том, что начавшаяся вскоре «холод-
ная война» заморозила и шахматные связи. В период с 1945 по 1953
годы советские и западные шахматисты встретились вне регламента
ФИДЕ только два раза (Гронинген, 1946, и Венеция, 1950). Харак-
Гпав девятнадцатая. Находки и потери
353
терно, что шахматные Олимпиады возобновились только с 1950
года, и в первом послевоенном Турнире наций участвовало лишь
шестнадцать команд (против двадцати семи в Буэнос-Айресе в
1939-м).
В 1945 году шахматный мир был отмечен еще одной, но доволь-
но тяжелой печатью. Чемпион мира был жив, но для этого мира, в
котором он жил, оказался потерянным.
Отверженный
Павельчак, автор книги «Шахматный гений Алехин», писал о
пребывании чемпиона в Праге в 1943 году:
«Как и раньше, он был поглощен мыслями о шахматах и о той
короне, которую он носит. На самом деле, он был прототипом чи-
стого шахматиста. То, что казалось полезным ему, как чемпиону
мира, было для него приемлемым. То, что не относилось к его чем-
пионству, оставляло его холодным. То, что могло повредить ему,
как чемпиону мира, призывало его к сопротивлению.
Никогда я не замечал, чтобы у него было что-нибудь похожее на
политическое кредо. Несмотря на эрудицию, история и политика
были областями, на которые он не обращал никакого внимания.
Они были ему чужды, и как бы даже недосягаемы. Никогда не слы-
шал я из его уст похвалы в адрес Третьего Рейха. Алехин признавал
только их заботы о шахматах: они требуют, чтобы я развлекал не-
мецких солдат, но немецкие солдаты не хотят играть в шахматы...»
У стареющего чемпиона было только одно желание — при сло-
жившихся обстоятельствах пережить это смутное время. Но роко-
вой шаг был уже сделан. Трудно представить более нелепый шаг,
чем антисемитская статья «Еврейские и арийские шахматы» в кон-
це марта 1941 года. Потом, спустя много лет, шла дискуссия о его
авторстве, но тогда ее приняли на веру. Как пишет Павельчак, он
сам не делал из этого секрета. Тогда это был вынужденный ход?
Какая была реакция за Ла Маншем? После поражения Франции
«Chess» писал: «Алехин находится в Испании, тысячи поклонников
желают ему самого лучшего.» Даже после появления его статьи
журнал остался благосклонным к автору:
«Если Алехин на самом деле писал так, мы не сомневаемся, что
он был во власти безжалостных обстоятельств. Такие жалкие вре-
мена!» Может быть, это самая справедливая оценка... Даже тогда,
354
Пауль Керес
когда в 1943 году у американцев возникла идея матч-турнира на
звание чемпиона мира, то есть фактически отнять у Алехина его
титул и соответствующие ему привилегии, многие читатели «Chess
Review» желали видеть в журнале партии Алехина и его коммента-
рии. В конце 60-х годов Керес меня ошеломил. Оказалось, что он
вообще не читал пресловутую статью — тоже своего рода отноше-
ние ко всему происходящему.
Следует отметить, что Алехина объявили ренегатом и предателем
на его родине, в России (бюллетень московского чемпионата 1942
года). Еще в 1945-м году ведущие советские шахматисты обрати-
лись с письмом к Молотову, в котором просили ускорить организа-
цию матча Алехин — Ботвинник, но тем не менее этот матч нис-
колько не изменит их отношения к Алехину и не реабилитирует
того в глазах общественности. Единственная цель — победа Бот-
винника, «иначе американцы обойдут нас.»
Когда чемпион в начале 1940 года вернулся из Аргентины, он,
благодаря знанию языков, попал в разведку. После капитуляции
Франции в столице Португалии его встретил шахматный писатель
д-р Ханнак. Эти дни все могут себе представить по «Лиссабонским
ночам» Ремарка.
Д-р Ханнак: «Первое, что он мне крикнул: “Я готов играть матч с
Ботвинником или Решевским. У меня уже в кармане виза на Кубу,
оттуда поеду в Нью-Йорк. До скорой встречи!”» Д-р Ханнак про-
должает: «Только я прибыл в Нью-Йорк, как мне в клубах Маршал-
ла и Манхеттена передали сенсационную новость: Алехин вернулся
во Францию и начал там публикацию серии пасквилей.»
В статьях, появившихся за подписью Алехина, автор давал унич-
тожающие, оскорбительные характеристики как великим шахмати-
стам прошедших времен, так и ныне живущим. Эти статьи остави-
ли несмываемое пятно на репутации чемпиона мира. Павельчак
утверждает, что чемпион не отказывался от авторства. Это позже
Алехин клялся, что статьи — не более чем фальсификация, но ве-
рить ему уже не хотели. Прямая реакция была однозначной и яро-
стной.
Уже в 1943 году на Западе возникла идея провести турнир, побе-
дитель которого был бы провозглашен новым чемпионом мира.
Д-р Ханнак: «Файн был первым, кто высказал эту мысль; сначала
в кругу друзей, а потом в большой статье. Он тогда был полон опти-
мизма и верил, что в Америке наверняка найдутся двести-триста
Гпав девятнадцатая. Находки и потери
355
любителей шахмат, каждый из которых готов пожертвовать не-
сколькими сотнями долларов на организацию такого турнира. Он
телеграфировал Ботвиннику и вступил в контакт с русскими авто-
ритетами.»
По поводу Алехина Файн, правда, оставил вопрос открытым: для
выявления чемпиона мира надо организовать турнир, а подверг-
нуть нынешнего чемпиона остракизму или не подвергать, должен
решить шахматный мир сообща. Весь план был довольно нелоги-
чен: если Алехин не годился больше в чемпионы, то как он подхо-
дил для участия в чемпионате мира, а если ему предоставляли воз-
можность играть в этом турнире, то на каком основании лишать его
титула?
Д-р Ханнак: «Затянувшиеся переговоры, споры и заседания, ко-
миссии, новые аргументы, поправки, и в результате — ни санти-
метра с мертвой точки. Спорили уже не о том, как играть: с Алехи-
ным или без него, — основой дискуссий стал принципиальный
вопрос: выявлять чемпиона в матче или на турнире?»
В результате возник мрачный парадокс. В то время как шахмат-
ный мир пробуждался к новой жизни, бывший блистательный его
повелитель — всеми заброшенный, одинокий, страдающий плохим
здоровьем, ищущий утешения в алкоголе — пребывал за Пиренея-
ми, как в ссылке.
Ботвинник: «Советские шахматисты были в трудном положении.
Казалось бы, что может быть проще: лишить Алехина звания чем-
пиона и путем соревнования определить сильнейшего шахматиста
заново! Подобное решение задачи имело своих сторонников. “Но
позвольте, — говорили другие, — предположим, что чемпион мира
будет определен в отсутствии Алехина, а тем временем Алехин до-
кажет свою лояльность, что тогда? Кто в этом случае будет считать-
ся чемпионом мира?” — “Дело заключается не в формальном ре-
шении вопроса, — говорили третьи, — Алехин в политике — пеш-
ка, а в шахматах он велик. Разве признает шахматный мир нового
чемпиона, если он не победит Алехина?”»
Далее Ботвинник говорит, что советская шахматная организация
не могла согласиться с планами, по которым Алехина хотели либо
вовсе лишить титула, либо заставить его играть на турнире претен-
дентов. В конце 1945 года Алехин публично заявил, что готов при-
нять вызов первого шахматиста Советского Союза (такую готов-
ность он выражал еще в дни АВРО-турнира).
356
Пауль Керес
4 февраля 1946 года Ботвинник через английского мастера Тома-
са и президента английского шахматного союза Дербишера послал
стареющему чемпиону письмо следующего содержания:
«Я жалею, что война помешала нашему матчу в 1939 году. Я
вновь вызываю Вас на матч за мировое первенство. Если Вы со-
гласны, я жду Вашего ответа, в котором прошу Вас указать Ваше
мнение о времени и месте матча.»
Это письмо явилось живительным эликсиром для отверженного
и ожидающего в Португалии своей участи.
Ботвинник-. «Алехин быстро дал согласие.»
Он отказался от вина, вернулся к теории дебютов. Когда Чер-
чилль 5 марта 1946 года произнес в Фултоне свою знаменитую речь,
что было расценено как начало «холодной войны», Алехин не на
шутку испугался: что же будет с матчем?
Матч не состоялся. Но совсем по другой причине. Сообщение
лиссабонской газеты:
«Знаменитый шахматный маэстро попросил принести ему еду в
номер и на следующий день не мешать ему до 11 часов. В указанное
время (24 марта 1946 года) горничная увидела за столом труп. На
столе находилась нетронутая еда... Перед ним была шахматная дос-
ка, его вечный спутник и поле стольких славных битв. Вблизи ле-
жала открытая книга, Маргарет Сотберн — “Стихи изгнанника”.
Последняя страница, на которой отдыхали глаза великого шахма-
тиста, содержала меланхолические строки: “Это судьба всех тех,
кто живет в изгнании... ”.»
Король умер. И никто не мог воскликнуть: «Да здравствует король!»
Советский Союз — первый!
Через три недели после окончания войны в Москве началось
14-е первенство СССР. На открытии турнира говорили:
«Теперь мы вступили в период мирного строительства. К спорту,
в том числе и к советской шахматной организации, предъявляются
высокие требования. Нет сомнения, что советские шахматисты с
честью справятся со стоящими перед ними задачами.»
Еще в 1944 году был проведен всесоюзный чемпионат. Победу на
нем одержал Ботвинник, который на два очка опередил Смыслова.
Третьим был Болеславский. Оба молодых мастера, которые заявили
о себе еще перед войной, укрепили свои позиции.
Гпав девятнадцатая. Находки и потери
357
Турнирный бюллетень отражает настроения перед чемпионатом
1945 года. Любителей шахмат приглашают к дискуссии: сохранил
ли силы Ботвинник? Одни удивленно пожимают плечами — о чем
тут спорить: Ботвинник остался Ботвинником. Другие утверждают,
что Ботвинник постарел, играет слишком осторожно и не выдер-
живает острой комбинационной борьбы; дескать, основная сила
Ботвинника — в его авторитете, если соперники отрешатся от этого
«психологического давления», то все может пойти по-другому...
Скептики, соорудившие непрочную конструкцию, были повер-
жены. В пятом туре Ботвинник разгромил своего главного предпо-
лагаемого конкурента Смыслова. Ботвинник, который входил в
турнирный зал на двадцать минут раньше (для «вживания» в борь-
бу), играл только на победу, навязывал свою волю даже тогда, когда
его первое место уже не вызывало сомнений. Ни одного проигры-
ша — 13 из 17 (на три очка больше, чем у второго призера Болес-
лавского). Турнир назвали «XIV Симфонией» Ботвинника.
Главный судья Н.Зубарев'. «Кто-то из комментаторов сказал, что
Ботвинник всегда умеет перевести течение борьбы в благоприят-
ный и выгодный для него фарватер. Нам кажется, что истину надо
искать как раз в обратном направлении. Сила Ботвинника заклю-
чается именно в том, что он готов принять борьбу в любом ее про-
явлении. Помимо железной логики шахматного мышления, поми-
мо безукоризненного знания дебютной теории и эндшпиля, Бот-
винник обладает еще одним важным качеством: усилением
сопротивляемости в критические моменты партии и отсутствием
растерянности, когда на доске возникают непредусмотренные воз-
можности, а иногда и просто неприятные сюрпризы.»
А. Котов: «В годы войны увеличилась разница между классом
игры Ботвинника и других мастеров. Ботвинник все это время ра-
ботал над собой. Несколько лет назад ему не подходила такая игра,
которую нельзя было бы оценить по обычной позиционной мерке.
В последнее время он сам стремится к таким позициям.»
Общее настроение выразилось в декларации Котова: «Задача со-
ветской шахматной организации — обеспечить Ботвиннику воз-
можность сыграть матч на звание чемпиона мира. Это право он
давно заслужил.»
Там же Котов выразил пожелание, чтобы и другие советские
шахматисты вырвались на международную арену, ведь и мастера
средних лет еще могут развиваться, не говоря уже о молодых.
358
Пауль Керес
Кстати, известный английский шахматный меценат Дербишер еще
до того послал Ботвиннику письмо, в котором выразил надежду,
что после капитуляции гитлеровской Германии и лучшие советские
шахматисты окажут честь своим участием предстоящему турниру в
Англии.
Когда этот турнир наконец состоялся, то советские мастера в нем
не участвовали. Они приняли участие в другом турнире, которому
расстояние в несколько тысяч километров не было помехой.
Идею радиоматча в 1943 году предложили американцы в ноябрь-
ском номере «Chess Review.» Но переговоры начались только вес-
ной 1945 года. Договорились о состязании в два круга на десяти
досках. Были решены технические трудности, возникшие из-за се-
мичасовой разницы во времени.
1 сентября в девять утра в Нью-Йорке заработал мощный пере-
датчик (в Москве было шестнадцать часов). В эфир вышел сигнал:
точка — два тире, точка — три тире, четыре точки...
Москва-. «Мы уверены, что открывается новая страница междуна-
родных соревнований. Пусть победят сильнейшие!»
Нью-Йорк: «Надеемся, что этот памятный матч будет только
маленьким шагом по пути будущих дружественных связей меж-
ду большими народами. Команда США будет стараться изо всех
сил и присоединяется к пожеланиям, чтобы выиграли сильней-
шие.»
Сборная СССР оказалась на голову выше американской. Счет в
этой исторической встрече 15,5:4,5 в пользу советских шахматис-
тов говорил о том, что в шахматах мир повернулся лицом на вос-
ток. Перед стокгольмской Олимпиадой английский обозреватель
мечтал: вот бы встретились США и СССР! — полетели бы клочья
шерсти...
Тогдашний чемпион Соединенных Штатов Денкер писал:
«Что случилось с американскими шахматами? Неужели стра-
на, которая дала блестящего Маршалла, неистощимого Решевс-
кого, энциклопедиста Файна, теперь настолько покатилась под
гору, что русские могут смеяться над нами? Постараюсь отве-
тить, каким мне представляется положение вещей. Не для алиби.
Примерно в 1932 году у нас было пятнадцать или двадцать очень
талантливых молодых мастеров. Выдающегося Кэждена считали
претендентом в чемпионы мира. Дейк, который только недавно
познакомился с шахматными ходами, обыгрывал сильнейших
Гпав девятнадцатая. Находки и потери
359
мастеров Европы. Достижения Файна и Решевского известны
всем. Следующим вспоминается Симонсон, который прекрасно
играл на чемпионате США в 1936 году. Слишком уж много их,
чтобы всех отметить. Что же теперь случилось с этими звездами?
Неужели талант может исчезнуть за пару лет? Ответ ясен и одно-
значен: да! Почему? Потому что профессиональные шахматы
требуют от тебя все время, но не дают взамен адекватного дохо-
да... Шахматы требуют всей жизни, и мы должны к ним именно
так и относиться. Чем скорее шахматная общественность это
поймет, тем быстрее мы восстановим свою репутацию.»
Обстоятельства оставались неизменными. Репутация тоже.
Зато уверенно шли вперед советские шахматисты. Когда в ав-
густе-сентябре 1946 года в Гронингене удалось собрать боль-
шинство представителей из послевоенной шахматной элиты (от-
сутствовали Керес, Файн и Решевский), последовал новый три-
умф. Эйве был в великолепной форме, сыграл свой, пожалуй,
самый содержательный турнир в жизни, но все же должен был
уступить первое место Ботвиннику. Ботвинник набрал 14,5 очка,
Эйве — 14. Смыслов вышел на третье место и откровенно намек-
нул, за кем будущее. В десятку также вошли Болеславский, Флор
и Котов. А Керес?..
Глава двадцатая
Мистерия Кереса
В западной шахматной литературе так до сих пор называют про-
исшедшее с Кересом в период 1944—1947 гг. и последовавший за
ним матч-турнир на первенство мира. Керес сам об этом никогда
не писал. Когда он в частных разговорах объяснял, что проиграть
Ботвиннику не зазорно, тогда ему не хотели верить и искали скры-
тые причины, вроде тех, что Керес должен был испить до дна свою
горькую чашу, выкупить с поражением Ботвиннику благополучие
своей семьи.
Правда, в этой истории много нераскрытого (и время было такое) и,
кажется, останется тайной. Хотя сейчас выявилось много новых фак-
тов. Все же можно утверждать, что мы имеем дело не с коварным за-
мыслом именно против Кереса; виновато было время, недоверие, по-
дозрительность (бесцеремонность со знаменитым человеком) — все,
что так характерно для «советского образа жизни».
Попытаемся коротко изложить ход событий.
Уже в октябре 1944 года его насильственно, под предлогом пас-
портного контроля, привели в НКВД и несколько раз допрашива-
ли. Выяснилось, что в КГБ Эстонии не сохранилось досье на Ке-
реса. Сам Керес утверждал, что его перепутали с Нобертом Кере-
сом — баскетболистом, который резко выступал против сталинского
режима по радио.
В Таллине говорили и о том, что у Пауля Кереса было какое-то
подобное интервью. После долгих безуспешных попыток удалось
установить, что он на самом деле дал интервью для тогдашней газе-
ты «Revalier Zeitung.» Но что он там говорит о своих впечатлениях о
Советском Союзе? Он говорит, что в Москве было мало товаров,
трудно заказать телефонный разговор с Эстонией, что Ботвинник
был, по его мнению, немножко педант.
Вряд ли это можно расценивать как государственное преступ-
ление.
Сейчас выяснилось, что кто-то на допросах показал, как будто
Керес помогал тогдашней подпольной организации (осень 1944 г.).
Гпава двадцатая. Мистерия Кереса
361
Хотя Мария Керес категорически это отрицает. Перед тем как КГБ
Эстонии был ликвидирован, мне удалось узнать, что там было все
же досье на Пауля Кереса, но не на Пауля Петровича.
Так или иначе гроссмейстеру предъявили все же какие-то об-
винения. Даже во время 15-го первенства СССР (Ленинград,
1947) появилась жалоба с подписями нескольких мастеров; су-
ществование этой петиции подтвердил известный мастер М.Ю-
дович-старший, ныне покойный. Но о ее содержании опять-
таки ничего не известно. За Кересом неустанно продолжали
следить «компетентные органы.» Например, Керес не принял
участия в первых послевоенных выборах в Верховный Совет в
Таллине. И когда в Москве он захотел оформить документы на
выезд за рубеж, его там неожиданно спросили: «А почему вы не
голосовали?» Но все это было относительно мягко, безобидно,
особенно если сравнивать с тем, что сталось с тысячами его
земляков. Мария Керес вспоминает, что зимой 1945 года к ним
домой вдруг пришел некий генерал госбезопасности из Москвы
и хотел лично побеседовать с Паулем Кересом. Но эта беседа
была довольно миролюбивой. Тот генерал даже дал свой мос-
ковский телефон, чтобы Корее в случае надобности мог ему
звонить.
Связи с Ботвинником?
Использовал ли любимец Кремля свои внешахматные обстоя-
тельства против Кереса? Например, Б.Спасский утверждает: «Бот-
виннику хватило неосторожности прямо обвинить Кереса в колла-
борационизме». Ясно, что Пауль Петрович не мог этого простить
А.Карпов в одном интервью для немецкого журналиста несколько
лет назад заявил, что Ботвинник предпринимал все, чтобы Керес не
мог вернуться к шахматам (до Ботвинника дошло, что он как будто
бы хотел даже посадить Кереса).
М.Ботвинник'. «Я против него никогда не интриговал. Это ниже
достоинства шахматиста: участие в немецких турнирах нельзя ста-
вить в вину Алехину и Кересу.»
Но когда Керес в 1945 году впервые после войны приехал в Мос-
кву, а Ботвинник его приглашал в гости, он, по утверждению Кере-
са, сказал: «Такому человеку, как Алехин, я руку не подам» .
В борьбе за власть можно всегда руководствоваться своими
принципами. В советских условиях — тем более.
Каким образом все же Кересу удалось избежать репрессий?
362
Пауль Керес
Уже зимой 1944 года он писал в Спорткомитет в Москву длинное
письмо с просьбой дать ему возможность играть. Письмо осталось
без ответа.
Спасский слыхал, что будто бы Кереса спас Микоян. Вспоми-
нают даже Сталина, который якобы интересовался, «хорошо ли
играет Керес?» И когда ему ответили утвердительно, решил:
«Пусть играет.»
Действительность намного проще. Кересу помогло письмо,
которое он написал Молотову, точнее — первый секретарь
КП(б) Эстонии Н.Каротамм, которому это письмо было послано
для принятия решения. Он немедленно вызвал Кереса и после
трехчасового разговора стал его преданным поклонником и за-
щитником. Но вот что думает Мария Керес: «Мы все обязаны
Каротамму.»
Можно сказать, что Керес защитил сам себя. Его имя, его твор-
чество были слишком велики, чтобы просто вычеркнуть из шах-
мат. Но неопределенность и ограничения продолжались еще не-
сколько лет после письма Молотову. Его не взяли в сборную ко-
манду против сборной США в историческом матче в сентябре
1945 года. Его первое выступление на всесоюзной арене было
только в начале 1946 года, когда он принял участие в незначитель-
ном открытом чемпионате Грузии (кстати, это еще один повод
для очередной легенды). На Западе до сих пор пишут, что Кереса
сослали на Кавказ для перевоспитания. За границу он поехал
только осенью 1947 года на матч со сборной Англии. Особенно
удручающим было для него то, что он остался в стороне от перво-
го послевоенного международного турнира в Гронингене, хотя
имел от голландцев персональное приглашение.
Можно подвести итоги. Очевидно, что прямых репрессий не
было, каких-то обязательств проиграть первенство мира — тоже,
но в течение нескольких лет вся атмосфера вокруг него была та-
кая, что ему пришлось идти навстречу самому тяжелому шахмат-
ному испытанию далеко не в приподнятом настроении. Это надо
постоянно принимать во внимание, если мы проследим сейчас
конкретные шахматные события.
В освобожденном Таллине шахматный клуб открыл свои двери
уже 8 октября 1944 года. В эстонских шахматах начались прекрас-
ные дни. За два первых месяца в таллинском клубе было зарегист-
рировано три тысячи посетителей. Преобладали школьники: за из-
Гпава двадцатая. Мистерия Кереса
363
вестными шахматистами Александером Арулайдом, Раулем Рейте-
ром и Юри Рандвийром стояло многочисленное пополнение. В не-
скольких столичных школах в шахматную секцию вступило более
ста учащихся. Среди них были будущие мастера Иво Ней, Гуннар
Ууси, десятки других, которые в течение многих лет потом состав-
ляли цвет эстонских шахмат.
Керес оставил должность инструктора бассейна и снова стал ин-
структором шахматного клуба. Он также редактировал шахматное
приложение к журналу «mehakultuur» — «Malesport», вел шахмат-
ную рубрику в газете «Ohtulehe», давал сеансы одновременной
игры, участвовал в блиц-турнирах.
На Новый год латвийские шахматисты пригласили команду Эс-
тонии в Ригу. Сейчас этот матч прошел бы незаметно, как обычное
календарное мероприятие; тогда же это соревнование стало собы-
тием.
«Malesport»'. «Гроссмейстер Пауль Керес решил вместе с другими
поехать из Валги в Ригу на открытом поезде с сеном. Но он забыл,
что сейчас зима и на улице 15 градусов мороза. После четырнадца-
тичасовой езды, добравшись до Риги, «отдыхающие» превратились
в огромные сосульки. Сам гроссмейстер из-за сильного сквозняка в
вагоне частично потерял слух. Поэтому чемпиону Латвии Кобленцу
было очень нелегко объяснить Кересу, что у них на доске ничейная
позиция.»
В Риге Керес набрал 10,5 очков из 11. После этой встречи начали
восстанавливаться контакты с лучшими шахматистами Советского
Союза. На открытый чемпионат Эстонии в октябре 1945 года в Тал-
лин приехали гроссмейстеры Флор, Котов и Лилиенталь, старый
знакомый Микенас и ленинградский мастер Толуш. Организация
турнира в основном легла на плечи Кереса, хотя горисполком и
спорткомитет считали проведение турнира важным событием и
большой честью для себя. Главным арбитром был назначен нарком
просвещения профессор Нуут.
Керес выиграл восемь партий подряд и уверенно занял первое
место. Он писал:
«Кересу дало преимущество точное знание стиля игры эстонцев,
но, с другой стороны, в нескольких партиях ощущалась недостаточ-
ная тренированность.»
Что было, то было, но это первое место нельзя оценивать обыч-
ными мерками — Керес вновь заявил о себе.
364
Пауль Керес
Керес — чемпион Советской Эстонии
После турнира новый чемпион республики занялся подготовкой
к печати своей «Шахматной школы», но весной 1946 года дорога
позвала его совсем далеко — на открытый чемпионат Грузии. По-
началу говорили, что и на этом турнире будет участвовать несколь-
ко гроссмейстеров, но в Тбилиси приехал только Керес. Неожидан-
ную конкуренцию ему составил Микенас, который тоже выигрывал
одну партию за другой. По словам обозревателя, Керес, продемон-
стрировав «мертвую хватку», набрал 18 очков из 19, Микенас отстал
от победителя на пол-очка. В двух партиях чемпиону Грузии уда-
лось спасти трудный эндшпиль, в одной он сам не сумел реализо-
вать преимущество. Керес отмечал в «Малеспорт», что лишился
верного очка против... Петросяна. «Железному» Тиграну было тог-
да всего шестнадцать лет.
Керес. «Кандидат в мастера Петросян играл в течение всего тур-
нира очень ровно и позиционно продуманно.»
Через тридцать лет Петросян вспомнит, что Керес был первым
гроссмейстером, который пожал ему руку. Конечно, гроссмейстер
не предполагал, что он пожал руку будущему чемпиону мира.
После разгрома американцев в радиоматче казалось, что подоб-
ная встреча с англичанами превратится в сплошное «избиение мла-
денцев.» Однако англичане играли сильнее, чем мощная команда
США. В итоге 14:6 в пользу сборной СССР. Сенсацию вызвал про-
игрыш Ботвинника Александеру. В этой команде играл и Керес. Из
его комментариев к партиям (и, конечно, из самих партий) видно,
с какой осторожностью и ответственностью он относился к делу. В
этом матче он принес команде полтора очка из двух.
И все же, когда советская пятерка отправилась в Гронинген, Ке-
рес остался в Таллине. В тот день, когда газеты поместили сообще-
ние о выезде шахматистов, он был в клубе: полчаса тихо разбирал
какую-то партию, затем молча ушел.
Перед турниром в Гронингене, в июле 1946 года, в Винтертуре
(Швейцария) состоялся первый послевоенный конгресс ФИДЕ.
С каким трудом шахматное движение вновь обретало силу, показы-
вает и тот факт, что из прежних сорока четырех государств-членов
ФИДЕ, которым были разосланы приглашения, прибыло только
шесть делегаций (Швейцарии, Голландии, Франции, Англии, Че-
хословакии и Бельгии). На конгрессе в члены ФИДЕ была принята
Гпава двадцатая. Мистерия Кереса
365
федерация Люксембурга. Так что особенно представительным и
авторитетным это совещание не было. И все же именно там были
согласованы предложения, которые стали основой послевоенных
чемпионатов мира.
Было решено, что в сложившейся ситуации правильнее всего
организовать турнир кандидатов в чемпионы (Голландия считала,
что он мог бы состояться в июне 1947 года в Мордвейке), которы-
ми были объявлены Эйве, Решевский, Файн, Ботвинник, Керес и
Смыслов (называлось и имя Найдорфа). Но в будущем должна
быть разработана определенная система: сначала так называемые
зональные турниры, потом межзональный турнир, потом — борь-
ба претендентов. Казалось, что таким образом все будет происхо-
дить на общедемократических началах (теоретически в отбороч-
ных соревнованиях мог теперь участвовать любой шахматист
мира), но позже, при введении этого громоздкого, неуклюжего
цикла соревнований, сплошь и рядом возникали путаница и недо-
разумение.
Неразбериха началась уже в 1946 году. Известно, как спортивные
организации США проводят свои отборочные соревнования, как
строго они придерживаются правил и защищают свои прерогативы.
Не составила исключения и шахматная федерация, шахматные
функционеры заявили, что только они знают, кого Америка по-
шлет на чемпионат мира. Файн не участвовал в чемпионате США в
1946 году, и по этому поводу было сразу сказано: Файн играть не
будет, поедет тот, кто играл в чемпионате (такое решение явно уг-
нетающе подействовало на Файна, на гроссмейстера экстракласса и
духовного отца того же чемпионата мира. Возможно, что этим
объясняется его отказ от участия в матч-турнире на первенство
мира в 1948 году).
Решение Винтертура обернулось благим пожеланием. На более
авторитетом уровне этот вопрос обсуждался два месяца спустя в
Москве, во время матча СССР — США. На месте были все шесть
причастных к соревнованию. Макс Эйве был главным арбитром
матча.
Эйве в интервью сказал: «Чемпионат мира состоится в следую-
щем году. Если на большом пражском турнире в октябре 1946 года
будет играть кто-нибудь из шести претендентов и его опередит пока
неизвестный шахматист, то он скорее всего тоже сможет принять
участие в чемпионате мира.»
366
Пауль Керес
Но турнир в Чехословакии оказался весьма скромным и не приоб-
рел желаемого веса.
Первая очная встреча советских и американских шахматистов
разрушила последние иллюзии Запада. Тщательно готовившиеся
американцы думали о реванше за поражение в радиоматче. В срав-
нительно равной борьбе победу все же одержали советские шахма-
тисты — 12,5:7,5. На первой доске Ботвинник выиграл у Решевско-
го 1,5:0,5, на второй Керес с таким же счетом выиграл у Файна, на
третьей Смыслов у Денкера — 2:0.
Были разрушены и другие иллюзии.
Д-р Ханнак'. «Переговоры зашли в тупик, когда вдруг прошел
слух, что ФИДЕ отступила от всего дела. Это казалось равным пол-
ной неудаче. Нельзя отрицать, что эти сообщения вызвали негодо-
вание в шахматном мире. Составлялись новые планы хотя бы на
переходный этап.»
Особенно неутомимо действовал Эйве, который после Москвы
побывал в Нью-Йорке, в Южной Америке, в Швейцарии. Надея-
лись, что к конструктивному решению стороны придут на следую-
щем конгрессе ФИДЕ летом 1947 года в Голландии.
Как в дни АВРО-турнира, так и теперь самым спокойным был
один претендент, Пауль Керес. Но за внешним спокойствием
скрывалась жажда борьбы. Он привык действовать за шахматным
столом, что очень хорошо почувствовал его старый соперник Файн,
когда Керес пожертвовал ему фигуру на 17. Это вроде бы была доб-
рая примета. Но ни тот, ни другой не знали, что в этом матче они
меряются силой друг с другом в последний раз (Файну было тогда
только 32 года, Кересу — 30).
Сицилианская защита
Керес — Рейтер
Декабрь, 1944 —январь, 1945
1.е4 с5 2.&е2 &сб З.&ЬсЗ g6
4.g3 Ag7 5.Ag2 еб 6.d3 &ge7
7.&f4 0-0 8.h4 h6 9.Ae3 &d4
10.©d2 £h7 11. Bbl f5 12.a3 d5
13.ed e5.
Гпава двадцатая. Мистерия Кереса
367
14,£еб?
Керес. «Находясь в лучшей
спортивной форме, я бы несом-
ненно выбрал продолжение
14. & ИЗ и посмотрел бы, что
имел в виду противник, когда
жертвовал пешку. После хода в
партии положение скоро вы-
ровняется.»
14...Д:еб 15.de £:еб 16.f4 ef 17.
gf Ве8 18.ЙП Йс7 19. В el Ad4?
«Этот размен, который сни-
мает с королевского фланга
черных важнейшую фигуру-за-
щитницу, является основной
причиной последующих затруд-
нений черных. Хорошо было
19...h5!, что на первое время ли-
шило бы белых всяких возмож-
ностей атаки на короля.»
2O.A:d4 &:d4 21.h5! gh 22.
B:h5 Bg8 23.S12 §g4 24.Д113!
Bg6 25.Й114 &g8 26.A:f5 &:f5
27.3:f5 ©g7 28.ahl! £e7 29.
Bfe5 £c6 30. Зеб 818 31.&d5
Bg4 32.aie3 &g8 33.8e8 Й17
34.S:h6 B:e8 35.&f6+ Sf:f6 36.
a:e8+. Черные сдались.
Защита Нимцовича
Толуш — Керес
Открытый чемпионат Эстонии, 1945
l.d4 £f6 2x4 еб З.&сЗ АЬ4 4.
еЗ d5 5.&13 0-0 6.Ad3 с5 7.0-0
&сб 8.аЗ ДхЗ 9.Ьс Ь6 lO.cd ed 11.
а4 с4 12.Дс2 Ag4 13.Sfel Не8?
Плохо. Надо было сразу иг-
рать 13...Ah5 с намерением раз-
менять слонов на g6. После
13.Д115 могло бы последовать,
например: 14.&d2 &g6 15.&:g6
hg 16.e4 &:e4 17.&:e4 de 18.©:e4
&d7, и черные стоят хорошо.
Позже Керес дал иную оцен-
ку: «Не совсем удовлетворите-
лен отход 13...Д115, потому что
намерение черных 14...Ag6 оп-
ровергается прежде 14.&h4! Но,
сыграв 13...&е4, чем отнимается
возможность пойти конем на
h4, черные могли получить пол-
ноправную контригру.»
14.£d2 Ке7 15.13 Af5 1б.е4
&g6 17.ДаЗ de 18.fe.
Белые допустили ряд неточ-
ностей и позволили черным из-
бежать всех трудностей.
18...&ed5! 19.313 Нс8 20.
ЙЫ Зеб 21.©М? £:сЗ 22.3x3
S:d4 23.ДЬ4 Q:d2 24.а5 А:е4.
Белые сдались.
Английское начало
Керес - Лилиенталь
Открытый чемпионат Эстонии, 1945
1x4 £f6 2.&сЗ е5 3.g3 d5 4.cd
&:d5 5.Ag2 &Ь6 6.&13 £c6 7.
368
Пауль Керес
0-0 Ле7 8.аЗ 0-0 9.Ь4 Леб 10.d3
f5 П.ЛеЗ Af6 12. S cl &d4
13.A:d4 ed 14.&a4 &:a4 15.©:a4
c6 16.b5 cb 17.Й!:b5 Sb6.
Черные получили формаль-
ное преимущество — двух сло-
нов, но Керес оценил позицию
более глубоко.
18.Й:Ь6 ab 19. ВЫ S:a3
2О.Й:Ь6 Ас8 Zl.Sfbl Se8 22.
ФП ФГ8 23.&d2 Йа2 24.36Ь2
Й:Ь2 25.Й:Ь2 §е7 26.&с4 Вс7
27.f4 g5 28.ВЬ6 Фе7 29.Л45 gf
3O.gf Ag7 31.ФГ2 Ф48 32.&d6!
Теперь наступило подходя-
щее время для приобретения
материального перевеса, так как
у черных нет никакой надежды
на контригру.
32...Л18 ЗЗ.Л:Ь7?
Правильно тут было играть
33.&:с8 Ф:с8 34.13 Гб, потому что
возникающий эндшпиль, не-
смотря на разноцветных сло-
нов, при правильной игре выиг-
рывается белыми.
33...A:d6 34.B:d6+ Фе7 35.
Зеб 3:сб 36.Л:с6 Леб 37.ЛЬ5
h6 38.е3 de+ 39.Ф:еЗ Ф46 40.
Лс4 Ad7 41.d4 Лс8 42. ФЕ Ad7
43.fig3 Ле8 44.Ф114 Феб 45.Леб
Ag6 4б.ЛЬЗ Ф46 47.Adi! Йе7
48.Ле2 Й18! 49.Ah5 Ah7 50.
ФИЗ Фе7 51.ФёЗ Ф18 52.ФИ4
Фе7 53.Adi Ag6 54.Ле2 Ф(8
55.ЛВ Фе7 56.Ah5 Ah7 57.d5.
Белые маневрировали до тех
пор, пока не прошел контроль
времени, и только тогда про-
двинули пешку d. На самом
деле, это единственный шанс на
выигрыш, так как жертва 57.
Ле8 Ф:е8 58.ФЙ5 Ф17 59.Ф:Ь6
Ag8 60.&g5 Феб легко дает бе-
лым ничью. После хода в
партии черные тоже при пра-
вильной игре могли добиться
ничьей.
57...Ag8?
Проигрывает. Ничью давало
57...Фбб! После этой ошибки
возникает очень интересный
эндшпиль.
58.Ag6 A:d5 59.£h5 ФГб
бО.ФФб Леб 61.ФЬ7 Ad5 62.h4
Ас4 63.h5 Ad5 64.Ле8! Леб 65.
h6 ЛП 66.Ad7! Лс4 67.A:f5!
ФГ7 68.Ad7 Ad3+ 69.(5 Ф18 70.
Леб. Черные сдались.
Дебют Нимцовича
Керес — Микенас
Открытый чемпионат Грузии, 1946
l.d4 £1сб 2.е4 е5 3.de £1:е5 4.
£сЗ Лс5 5.f4 &g6 6.&В d6
Гпава двадцатая. Мистерия Кереса
369
7.Дс4 Леб 8.©е2 Д:с4 9.Й:с4
Sd7 10.f5 &6е7 ll.Ag5 f6 12.
Af4 &сб 13.0-0-0 0-0-0 14.g4
g5 15.Ag3 h5 16.h3 Sfh7 17.Bh2
ДеЗ+ 18.£bl h4 19.Д12 A:f2
20.8:12 Sd7 21.&d4 &:d4 22.
Й:d4 b6 23.&d5 Й17 24.4Sfa4 £b7
25.313 &h6 26.&b4 a5 27.йсб+
£Ь8 28.&аб+ £a7 29.&c5. Чер-
ные сдались
Испанская партия
Клейн - Керес
Радиоматч СССР — Англия, 1946
Примечания П. Кереса
1.е4 е5 2.&13 £сб З.ДЬ5 аб 4.
Да4 &16 5.0-0 Де7 6.Д:сб de 7.
&сЗ Ag4 8.h3 Ah5 9.g4.
Очень рискованно, потому
что черные могли теперь жерт-
вой 9...&:g4 lO.hg A:g4 получить
сильную атаку, которая, по-мо-
ему, с лихвой компенсирует
жертву фигуры. Но, учитывая
важность партии, я отказался от
такого неясного продолжения
на ранней стадии партии.
9...&g6 10.Sfe2 &d7 1 l.d4 ed
12.£:d4 Лс5.
Здесь я отказался от атакую-
щего продолжения 12...h5 ввиду
13.е5, например: 13...&18 14.
Bdl Йс8 15.f4 или 13...hg 14.сб
с неясными осложнениями
(весьма красноречивое призна-
ние — это было ведь первое вы-
ступление Кереса в советской
сборной команде).
13. £15 0-0 14.£g3 Ве8 15.
ДеЗ Йе7 16.14 16 17.3 adl Ь5
18.А:с5 £:с5 19. Biel а5 2О.ЙГ12
Ш8 21.Bd4 Ь4 22.£а4
23.ЬЗ £Ь6 24.£d2 с5 25.8d3 а4
26.с4 ab 27.ab Ва2 28.ЙеЗ Bd8
29. £13 B:d3 3O.S:d3 ВаЗ 31.15
Af7 32.Sdl Sd6 33.e5 fe 34.&e4
»:dl 35.B:dl £18 36.&:e5 B:b3
37.&:c5 Be3 38.Bd8+ £e7 39.
&c6+ £f6 40.£12 Be8 41.B:e8
Д:е8 42.&e4+ £17 43.&g5+
£g8 44.£:b4 £:c4 45.&e6 h5.
Ничья.
Во второй партии Керес себя
чувствовал гораздо увереннее.
Защита Грюнфельда
Керес — Клейн
Радиоматч СССР — Англия, 1946
l.d4 £lf6 2.с4 еб 3.g3 d5 4.Ag2
с5 5.^13 £1с6 6.cd £:d5 7.0-0
&f6 8.^e5 Ad7 9.^:c6 A:c6 10.
Д:сб+ be ll.£fa4 ЁГЬб 12.de
Д:с5 13.&d2 0-0 14.&c4 ЙЬ5
15.Sc2 Ле7 16.e4 Bfd8 17.f3
&d7 18.a4 Йаб 19.ДеЗ c5 20.
Bfdl £Ь6 21.b3 £:c4 22.Й:с4
Й:с4 23.be.
370
Пауль Керес
23...15 24.Й12 ЙП 25.8:d8
S:d8 26.ВЫ Bd7 27.ВЬ8 Вс7
28.е5 Веб 29.аЬ7 ВЬб ЗО.В:е7
Й:е7 31.Д:с5+ Й47 32.Д:Ь6 ab
33.ЙеЗ Йсб 34.Й44 g5 35.g4 14
З6.с5 Ь5 37.а5 Ь4 З8.а6 h5 39.gh
g4 4О.а7 ЙЬ7 41.h6. Черные сда-
лись.
Самая ценная победа этих
двух лет — над Файном в матче
с американцами.
Английское начало
Керес - Файн
1.с4 с5 2. £13 &16 З.&сЗ d5
4.cd &:d5 5.еЗ £:сЗ б.Ьс g6 7.
Йа4+ &d7 8.ДаЗ Йс7 9.Де2
Ag7 10.0-0 0-0 ll.d4 аб 12.с4
е5 13. a ad 1 ed 14.edb6 15.d5 ДЬ7
16.©ЬЗ 8аЬ8 17.ЛС1.
С этим отступлением белые
теряют последнюю надежду на
преимущество (17.ДЬ2!).
17...b5 18.cb ab 19.Д:Ь5 Даб
2О.а4 Д:Ь5 21.ab ЙЬ7 22.&g5!
Белые предпринимают пос-
леднюю попытку захвата ини-
циативы. Попытка удается!
22...Й:Ь5 23.Й113 £16 24.Д14
abc8?
25. £1:17! Sd7 26.S:d7 & :d7
27.&d6 6 cd 8 28.ДеЗ &Ь6 29.
Д:с5 £1а4 ЗО.ДаЗ &сЗ 31.&Ь7
£:dl 32.&:d8. Черные сдались.
Защита Нимцовича
Файн - Керес
l.d4 &Г6 2.с4 еб З.^сЗ ДЬ4
4.еЗ d5 5.аЗ Де7 6.&13 Ь6 7.Ad3
0-0 8.Sfe2 с5 9.0-0 &сб lO.adl
cd ll.ed Даб 12^g5 de 13.Д:с4
Д:с4 14.lSf:c4 Вс8 15.Йаб &d5
1б.Д:е7 &d:e7 17.&е5 & :е5
18.de @с7 19.Йе2 &g6 20.Bel
Bfd8 21.g3 Йс4 22.Й:с4 В:с4
23.Badl Bcd4 2414 ^е7 25.
B:d4 B:d4 26.Bdl B:dl+ 27.
&:dl. Ничья.
Глава двадцать первая
Керес — чемпион СССР
На матче с американцами Керес по старой памяти был поставлен
вторым. Ему надо было бросить на стол новый, более сильный ко-
зырь, который бы подтвердил его претензии на более высокое, пер-
вое место. Такой шанс представился в Ленинграде на 15-м первен-
стве страны (февраль—март, 1947). Увы, осторожный Ботвинник
решил остаться в рядах зрителей. Чемпион СССР утверждал:
«Я собирался заняться научной работой только после чемпиона-
та мира, но он отодвинулся на неизвестный срок. Поэтому я решил
продолжать свою работу и по разрешению нашей шахматной орга-
низации не участвую в чемпионате.»
«Шахматы в СССР»: «Отсутствие Ботвинника уменьшило
спортивный интерес и отрицательно повлияло на творческие ре-
зультаты.»
Так или иначе, дуэль между Ботвинником и Кересом не состо-
ялась.
Но даже без признанного лидера этот турнир имел огромное зна-
чение. Двухлетний перерыв, который отделял нынешний чемпио-
нат от предыдущего, был «заполнен триумфами, придающими са-
моуверенность и веру в правоту своих поисков» («Шахматы в
СССР»),
Рагозин: «XV чемпионат — самый сильный из всех прошедших и
конкурировать с ним сможет разве только шестнадцатый.»
Главный судья Зубарев: «Начинается главное сражение 1947
года.»
Во всех прогнозах не жалели ярких красок. Надежда советских
шахмат Василий Смыслов выступал в роли претендента на звание
чемпиона мира; много разговоров велось вокруг чемпиона Москвы
Давида Бронштейна, а о том интересе, который был вызван по-
вторным участием Пауля Кереса, и говорить нечего.
Для самого Кереса этот турнир был первым за шесть лет боль-
шим соревнованием. Насколько различные психологические ню-
ансы влияли на его настроение, понятно без слов. Кересу нужно
372
Пауль Керес
было показать себя, а, может быть, еще больше — доказать свою силу
самому себе.
В спорте часто любят говорить: соревнование всей жизни. Поз-
же может оказаться, что впереди ждут еще более трудные испыта-
ния. Но это не умаляет достоинства однажды использованного
сравнения. В феврале 1947 года Керес играл более важные партии,
чем когда-либо раньше. Давние победы остались в прошлом. Те-
перь все надо было начинать сначала. И начинать непременно хо-
рошо!
На этом чемпионате славу и молодость олицетворяли одни и те
же имена, так что сюрпризов не ожидалось. В беседе с корреспон-
дентом главный судья предполагал, что среди победителей будут
Керес, Смыслов и Болеславский. А кого еще можно было назвать?
Лилиенталь совсем уже не тот, что прежде. «Вероятный победи-
тель — Керес.»
Зубарев: «Он тонкий и остроумный шахматист; он очень трудо-
любив, у него много исследований по теории дебютов.»
Каждый турнир сопровождается неповторимыми переживания-
ми. Игрок подобен влюбленному (часто безответно). Все кажется
увеличенным в несколько раз, нервы сгорают на жаровне. Это пер-
венство СССР относилось к категории особых для Кереса. Чтобы
не напоминать о нем лишний раз, взглянем на следующий график.
Участники Туры
3 6 9 12 15 17 19
Керес 3 4,5 6,5 9 11,5 12,5 14
Болеславский 2 4 6 8,5 11 12 13
Бондаревский 2 3,5 6,5 8 9,5 11 12
Смыслов 2 5 7 8 10,5 И 12
Толуш 1,5 3,5 5 6 8 9,5 11,5
Бронштейн 1,5 3,5 5 7 9 9,5 11,5
Мы видим: Керес шел в размеренном темпе и вел не только во
второй четверти турнира. Уже в первом туре к нему пришло вдох-
новение, способствующее спортивной удаче. Атака в партии про-
тив Каспаряна принесла очко и придала уверенности. Его тренер
Толуш писал в «Noorte На ale»:
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
373
«Среди участников своим непоколебимым спокойствием выде-
ляется Керес. Сосредоточенно, но без всякого напряжения (ох, уж
эта видимость! — В.Х), он сидит за шахматным столом, иногда вста-
ет и ходит между столами. Только один раз самообладание покину-
ло гроссмейстера, и мы видели на его лице смущение и легкий
румянец. Это было тогда, когда в зале раздались бурные овации,
приветствующие его победу над Каспаряном.»
Керес и во втором туре одержал красивую победу, на этот раз в
чисто позиционном стиле. Его эндшпиль в партии с Рагозиным
был признан лучшим за первые дни соревнования. Конечно, на
длинной дистанции бывали и критические минуты. Первое «замы-
кание» произошло в четвертом туре, когда Керес, во что бы то ни
стало желая выиграть, рискованно пожертвовал качество аутсайде-
ру Кламану и после острой схватки, протекавшей с переменным
успехом, был вынужден сдаться. А тут еще он внезапно простудил-
ся и был вынужден откладывать партии, одну за другой, что также
не могло не повлиять на самочувствие. Горячий поклонник Кереса,
радиокомментатор Вадим Синявский, лечил его по «своему рецеп-
ту» — теплым пивом и яйцами, но и это не помогало. Керес вынуж-
ден был взять перерыв и появился в зале только через несколько
дней.
Второй сигнал тревоги прозвучал в восьмом туре. Керес, играя
против Дубинина, пошел на дебютную авантюру и после бурного
миттельшпиля оказался в проигрышном эндшпиле. Но Дубинину
не хватало того, что было в избытке у Кереса: благодаря высочай-
шей технике эстонскому гроссмейстеру удалось не то, чтобы спасти
пол-очка, но заработать целую «единицу»!
Лидером первенства был Смыслов. Шахматный мастер и журна-
лист Юдович поторопился прокомментировать:
«Так играть, как играет в этом турнире Смыслов, до сих пор уда-
валось только Ботвиннику. Смыслов самокритичен. Он учитывает
свои ошибки. Одно время Смыслов играл черными значительно
хуже, чем белыми. Сейчас он пересмотрел свой дебютный реперту-
ар и, играя и белыми, и черными, является одинаково грозным
соперником.»
На следующий день после этой публикации встречались Керес и
Смыслов. Партия двух кандидатов в чемпионы мира, естественно,
была в центре внимания болельщиков. Зал Дворца культуры им.
Кирова был заполнен до отказа. Лидер играл черными.
374
Пауль Керес
Зубарев: «Дебютная ошибка, допущенная Смысловым, была пре-
восходно использована эстонским гроссмейстером, и партия была,
по существу, закончена еще до наступления миттельшпиля.»
Бедный язык шахматной терминологии не может передать чело-
веческие эмоции. Когда Керес последний раз выигрывал такую
важную партию? Пожалуй, во время матча с Эйве. И снова Керес
был любимцем муз и людей. Промежуточного беспокойного ожи-
дания как бы и не было.
После этой партии он уже не выпускал руль из рук: «Я стартовал
несколько неуверенно, но, начиная с победы над Смысловым, стал
играть лучше.»
В одиннадцатом туре он сломил сопротивление своего тренера
Толуша. Правда, в следующем туре, в партии с Бронштейном,
над его позицией сгустились черные тучи, но вновь ему помогло
искусство игры в эндшпиле. В тринадцатом туре Керес разбил
Гольденова, в четырнадцатом, встречаясь с Алаторцевым, вновь
продемонстрировал филигранную технику. Последовали ничьи с
Бондаревским, Юдовичем и Каном. К предпоследнему туру Ке-
рес имел 12,5 очков, Болеславский — 12. И в этом туре все реши-
лось.
Из турнирного бюллетеня: «Центральная встреча Керес — Левен-
фиш привлекла особое внимание многочисленных зрителей. В ка-
талонской защите Левенфишу не удалось своевременно развить
ферзевого слона. Однако в позиции черных не было явных слабос-
тей и казалось, что они сумеют добиться уравнения. Жертва фигу-
ры, предпринятая Кересом, принесла ему первый успех — белые
выиграли фигуру. Вскоре за этой жертвой последовал эффектный
этюдный ход слоном, сразу поставивший черных в безвыходное
положение. Блестящая победа лидера турнира была встречена про-
должительными аплодисментами зрителей.»
А Болеславский со Смысловым сыграли вничью.
Теперь Керес оторвался от преследователя на целое очко. В пос-
леднем туре ему было достаточно ничьей с Арониным. Когда на
девятнадцатом ходу он предложил ничью, она была сразу же при-
нята противником.
Керес: «Первое место, завоеванное мною в трудной борьбе, я
считаю одним из крупнейших своих достижений.»
Зубарев: «Керес был в великолепной форме. Целеустремленность
и воля к победе — эти качества дополняют его характеристику.»
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
375
Кто-то из болельщиков: «Керес играет без видимого напряже-
ния; он почти никогда не попадает в цейтнот. По выражению его
лица редко можно понять, что он рассчитывает длинную и слож-
ную комбинацию.»
Толуш: «Наиболее законченное мастерство, высокие волевые ка-
чества продемонстрировал П.Керес.»
Болеславский'. «Керес находился в той блестящей форме, когда
можно себе позволить азартную и рискованную игру. Победа его,
разумеется, вполне заслуженна.»
Смыслов'. «Обращает на себя внимание его умение полностью
мобилизовать себя, правильно рассчитать свои силы на всей дис-
танции турнира. И не случайно в присущем ему ярком стиле про-
вел он как свою партию в первом туре с Каспаряном, так и в пред-
последнем — с Левенфишем.»
Главные противники Кереса и случайные болельщики — все
подчеркивали его разносторонность, смелость, волю к победе,
умение сосредоточиваться. Была ли это обычная форма вежливос-
ти? Этот вопрос встает еще и потому, что в 1948—1949 годы, в
период депрессии Кереса, некоторые комментаторы припомина-
ли, что он, якобы, уже в Ленинграде был осторожным и излишне
«техничным.»
Бесспорно то, что Ботвинник выиграл предыдущий чемпионат
с гораздо большим перевесом. Бесспорно и то, что игра Кереса дале-
ко не всегда выглядела убедительно. Несмотря на предполага-
емые «чемоданы с вариантами», он получал плохие позиции (про-
тив Дубинина и Бронштейна) именно в результате неудачно ра-
зыгранного дебюта. Но такая критика — вне времени и прост-
ранства. После окончания чемпионата «Шахматы в СССР» утверж-
дал, что тренированность участников оставляла желать лучше-
го, что сорок процентов всех партий заканчивалось в цейтноте,
и поэтому количество грубых ошибок было слишком велико для
первоклассного соревнования. Говоря о Кересе, следует особо учи-
тывать его нетренированность, ведь он, как уже упомина-
лось выше, в течение последних шести лет ни разу не играл в столь
сильном турнире. Что касается содержания его игры, то надо при-
знать его отличным, даже если обращать внимание на все побоч-
ные факторы. Впервые на столь представительном турнире во всем
блеске показал себя именно тот Керес, который в шахматах
умел соединять крайности.
376
Пауль Керес
Чемпион СССР Пауль Керес на Балтийском вокзале в Таллине, 1947-й г.
Встреча с детьми
Если взглянуть на все с психологической точки зрения, то
нельзя забывать, что на Кереса давило обязательство играть не-
пременно хорошо — обстоятельство, которое легко приводит к
плохой игре. Керес, хотя и был фаворитом, но о нем судили,
опираясь больше на воспоминания: хотя громко и называли его
имя, но в то же время и сомневались — поди знай, что сделали
эти нелегкие годы с триумфатором АВРО-турнира. То, что он с та-
кой уверенностью занял теперь первое место, дало эффект:
Керес остался Кересом! Как позже утверждал Левенфиш, после
Ленинграда многие специалисты видели в Кересе будущего чем-
пиона мира.
Те моменты в характеристиках гроссмейстера, где говорится об
умении Кереса направлять все силы на достижение поставленных
целей, нуждаются в дополнении. Как уже неоднократно подчерки-
валось, на 15-м первенстве страны на него давил огромный груз
ответственности. Следовательно, он действительно хорошо спра-
вился со своей задачей. А его главными соперниками были срав-
нительно миролюбивый Болеславский и, все же, неустойчивый
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
377
(пока!?) Смыслов. В целом ход событий остался под контролем, кото-
рый не выводил Кереса из равновесия и не требовал экстраординарной
перестройки. Неизбежная встреча с Ботвинником обещала как раз
противное.
Новая победа
Дома Кереса встретили с восторгом. «Сирп я вазар» опубликовала
приветственное стихотворение Минни Нурме:
Наш маленький народ уж сотни лет
едва дышал, не взвидя белый свет;
несущий гибель, много раз
удар смертельный целил в нас.
Мы без конца здесь гнули спину,
работая на господина.
Но мука нас лишь закаляла
и тягу к счастью в нас вселяла.
Большою может стать и малая страна,
страна упрямых эстов,
край Вильде, Койдулы и Лийва
в честь Кереса кричи: «Ура!»
Слава бывает разной: однодневный шумный взлет чемпиона по
боксу, восхищение, окружающее балерину в свете рампы, недося-
гаемость великого физика, творящего свой эксперимент за закры-
той дверью лаборатории. Но при упоминании некоторых имен
каждый считает себя их другом, или близким знакомым. Еще в 1938
году Сало Флор утверждал, что у себя на родине Керес — нацио-
нальный герой. В мартовские дни 1947 года это особенно чувство-
валось.
«Rahva Hattie»'. «Густой снегопад заставляет жмуриться глаза,
полные ожидания. Блеск оркестра и яркие краски флагов
спортивных организаций несколько тускнеют в этом снегопаде,
который погребает под собой весь город и ряды физкультурников
на Балтийском вокзале. Но метель не нарушает праздничного
настроения. Сердечные приветствия, жужжание кинокамер, звуки
марша... сегодня чествуют Пауля Кереса, который завоевал
почетнейший титул в напряженном (но оттого еще более
спортивном) поединке с лучшими шахматистами Советского
Союза.»
378
Пауль Керес
К микрофону подошел виновник торжества:
«Мне хотелось бы прежде всего отметить три момента. Во-
первых, те великолепные условия, которые были созданы для
меня ленинградскими любителями спорта и нашим спортив-
ным комитетом. Во-вторых, хорошую шахматную подготовку,
помощь мастера Толуша. В-третьих, большую моральную под-
держку всех любителей шахмат Советской Эстонии, постоян-
но приветствовавших меня телеграммами. Благодаря этим трем
обстоятельствам, мне удалось оправдать возложенную на меня
надежду и привезти домой высокое звание чемпиона СССР.
Я хочу и впредь все свои силы направлять на то, чтобы поднять
шахматы Советской Эстонии на достойное место в семье других
республик.»
Если говорить о моих личных впечатлениях, то мне запомнилась
именно эта короткая речь Кереса. Сами по себе высокие слова все-
гда произносятся в подобных случаях. Но было интересно слышать,
как он уже выучил дежурные «советские» слова.
В Таллине для чествования чемпиона был собран городской
профсоюзный актив. Там же было торжественно объявлено о рес-
публиканском профсоюзном чемпионате по шахматам (с весны до
осени 1947 года в нем участвовало примерно четыре тысячи чело-
век; эти соревнования стали традиционными и самыми многочис-
ленными в республике — теперь они проводятся раз в два года и
посвящены памяти Пауля Кереса). В апреле 1947 года вышло нако-
нец монументальное произведение чемпиона СССР «Шахматная
школа-1».
Кульминацией шахматной фиесты стало лето 1947 года.
Керес. «После чемпионата я начал организовывать в Пярну тре-
нировочный турнир. Работы было много, но в конце концов тур-
нир состоялся».
Действительно, из-за турнира был отложен ремонт электроли-
нии, проходящей через город-курорт. В трудное время карточной
системы в один магазин завезли папиросы хорошего качества, спе-
циально для мастеров, чем воспользовались и узнавшие об этом
местные жители.
В родной город чемпиона прибыла почти вся шахматная элита
Советского Союза. «Почти» — относилось к Ботвиннику. На от-
крытии от гостей выступил старейший гроссмейстер страны Григо-
рий Левенфиш, который сказал, что забота о шахматах является
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
379
одним из признаков культуры, а в Эстонии, как видно, о шахматах
заботятся. На турнир были допущены и два юных эстонца — Рауль
Рандвийр и Юри Ребане.
Керес и Смыслов встретились уже во втором туре. На этот раз
инициативу перехватил игравший черными Смыслов. Партия
двух претендентов на шахматную корону стала типичным приме-
ром современных шахмат: нарушенное динамическое равнове-
сие, взаимные стратегические и тактические угрозы, неизбежные
при этом неточности, возникающие из-за большого напряжения
и, разумеется, цейтнот. В цейтноте Керес оказался буквально на
краю пропасти, но Смыслов свернул с правильного пути. И все
же отложенную позицию специалисты считали безнадежной для
Кереса.
Обе стороны углубились в анализ. По крайней мере, в лагере
Кереса на это ушла почти вся ночь. Анализировать кончили в четы-
ре утра. При доигрывании находчивость защищающегося казалась
фантастической. Ничья!
Керес сделал еще одну ничью (традиционную) с Флором, а затем
последовало несколько выигрышей подряд. После девяти туров у
него было 8 очков, у Котова — 6,5. В десятом туре Керес пережил
единственный кризисный момент: очень пассивно играл с Бронш-
тейном и проиграл. После партии Керес был спокоен и не подавал
виду, что огорчен поражением, но во время партии его уши бук-
вально пылали. В то время молодой московский мастер был един-
ственным шахматистом мира, у которого был активный счет как
против Ботвинника, так и против Кереса; правда, он сыграл с ними
всего четыре партии.
В трех последних турах Керес ограничивался ничьими, но тем не
менее лидерства не уступил. Хотя в Пярну был всего лишь трениро-
вочный турнир, и там игра Кереса не отличалась такой твердостью,
как прежде, тем не менее, очередное первое место Кереса среди
сильнейших шахматистов страны выглядело внушительно. Если со-
ревнования в Советском Союзе с 1939 по 1941 годы принесли Ке-
ресу разочарование, то летом 1947 года можно было прийти к выво-
ду, что он научился играть и с советскими мастерами. Теперь Керес
казался еще более убедительным кандидатом в чемпионы мира, чем
восемь—девять лет назад.
С окончанием пярнуского турнира совпала большая новость. На
XVIII конгрессе ФИДЕ (Гаага, 30 июля — 3 августа 1947), в работе
380
Пауль Керес
которого впервые участвовали делегаты от Советского Союза, были
завершены долгие споры.
Вице-президент ФИДЕ француз Марсель Берман пишет:
«Начало было неуверенным. Словно в опере, где дирижер уже
поднял палочку, а тенор отсутствует. Что делать? Дирижер, прези-
дент, д-р Рюэб поднял все же палочку, а остальные артисты, пред-
ставители семнадцати наций, начали ту сцену, в которой присут-
ствие тенора необязательно.»
Советская делегация из-за разных технических трудностей
прибыла в Гаагу только 2 августа, так что обсуждение главного
вопроса уже было в разгаре. Было выдвинуто пять альтернатив-
ных предложений для выявления чемпиона. Во-первых, устроить
турнир, как было предложено на конгрессе в Винтертуре, а если
надо, дополнительно допустить к участию тех, кто за истекшее
время достиг успехов. Во-вторых и в-третьих, устроить ряд мат-
чей (различие заключалось в их числе). В-четвертых, поскольку
ФИДЕ уже выработала систему предварительных соревнований,
и первый цикл этой системы уже реализован, объявить чемпио-
ном победителя турнира кандидатов 1949 года, а занявшему на
этом турнире второе место предоставить право в 1954 году сыг-
рать матч с объявленным чемпионом мира. В-пятых, чемпиона
определять путем голосования.
Президент д-р Рюэб, стараясь быть беспристрастным, защи-
щал четвертое предложение. За пятое особенно ратовала делега-
ция Голландии: Эйве надо снова возвести на престол! У голлан-
дцев нашлись единомышленники. Но большинство все же скло-
нялось к первой альтернативе, но не могло окончательно
решиться: ведь это решение имело принципиальное значение
для будущей деятельности ФИДЕ, а кроме того, еще не было
известно мнение представителей Советского Союза. На одном из
очередных заседаний голландцы предложили: пусть сначала со-
стоится поединок Эйве с Решевским, а победитель встретится с
Ботвинником. Спорили страстно — ощущалась историчность
момента. Обращались к отклоненным проектам с тем, чтобы снова
их отвергнуть.
Шахматный руководитель голландцев Циттерстайн приводил и
другие объяснения:
«Русские, которые дали знать, что хотят стать членами ФИДЕ, не
явились к началу конгресса. Когда же они и на следующий день не
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
381
объявились, было принято решение первоначально объявить чемпио-
ном д-ра Эйве с обязательством сыграть несколько матчей в течение
определенного времени.»
Возникла также идея разыграть первенство мира в матче между
четырьмя гроссмейстерами (Ботвинник, Эйве, Керес и Решевс-
кий) по схеме: полуфинал — финал. Наконец, в результате усилий
советской стороны осталось в силе решение, принятое в Винтертуре:
преемник Алехина определится в четырехкруговом турнире между
шестью участниками (Ботвинник, Эйве, Файн, Керес, Решевский,
Смыслов). Последнее осложнение возникло по поводу места прове-
дения турнира. Голландцы предлагали Нидерланды, советская шах-
матная организация — Москву. Решение было поистине «соломоно-
вым» половину — в Гааге, половину — в Москве. Откажется кто-
нибудь из предполагаемых участников или нет — не имеет значения:
первый тур — в Голландии, 1 марта 1948 года. Казалось, что на этом
анархия в шахматном государстве прекратилась.
Д-р Ханнак-. «Реакцией на решения гаагского конгресса был общий
вздох облегчения и чувство большого удовлетворения.»
В бюллетене пярнуского турнира Флор отмечал: «Думаю, что кон-
куренты в борьбе за первое место — Ботвинник и Керес.»
Как на эти события реагировал Керес?
Поскольку точные данные отсутствуют, откажемся от предположе-
ний. После турнира в Пярну он через несколько лет опять побывал в
Англии, где состоялся матч сборных СССР и Великобритании. Совет-
ские шахматисты выиграли с общим счетом 15:5. Керес на первой дос-
ке выиграл у Александера — 1,5:0,5.
В конце года в Москве должен был проходить большой между-
народный турнир памяти М.Чигорина. В нем, наконец, обещал
принять участие и Ботвинник. Ребане вспоминает, что он совето-
вал Кересу отказаться от участия в турнире, но Керес не внял его
совету: «Нет, я буду участвовать. Я сейчас одно очко проигрываю
Ботвиннику. До чемпионата мира нужно взять реванш.»
Это, наверное, лучше всего свидетельствует о том, о чем думал и на
что рассчитывал Керес в столь удачное для него лето.
Время стучало в дверь...
382
Пауль Керес
Сицилианская защита
Каспарян — Керес
15-е первенство СССР
Москва, 1946
1.е4 с5 2.&сЗ g6 3.d4 cd 4.
S:d4 &f6 5.&d5 Ag7 6.Ag5 &c6
7.ЙсЗ 0-0 8.&:f6 ef 9.0-0-0 f5
10.®c4 fe Н.Й:е4 d6 12.£f3 Af5
13.Sa4 Sc8 14.Ac4A:c2.
15.Й:с2 &a5 16.&d2 аб 17.
ЙМ b5 18.A:b5 ab 19.TSfb4 &c6
2О.ЙЬЗ Sa8 21.&b4 &:b4 22.
S:b4 Sa4 23.Sb3 Йа5 24.a3
Se8 25.Sff3 b4 26.&c4 ®a7 27.
Shel Sb8 28. S:d6 ba 29.Йсб
a2+ ЗО.Фс2 Sf:f2+.
Керес закончил атаку очень
мощно (Романовский). В тур-
нирном бюллетене отмечалось:
«Эта партия может быть луч-
шим примером в любом учеб-
нике по шахматам на тему: “Как
можно использовать в миттель-
шпиле потерю противником не-
скольких темпов в дебюте”.»
Ферзевый гамбит
Керес — Рагозин
15-е первенство СССР
Москва, 1946
l.d4 d5 2.с4 еб З.&сЗ &f6 4.
Ag5 сб 5.&f3 &bd7 6.cd ed 7.e3
Ae7 8.Ad3 0-0 9.Sc2 Se8 10.0-
0 £18 11. h3 £h5 12.A:e7 Й:е7
13.Sabi Леб 14.b4 Sad8 15.£a4
аб 16.£c5 Лс8 17.Af5 A:f5
18.»:f5 £f6 19.Se5 &e4 20.£:e4
de 21.Sf:e7 S:e7 22.&d2 &d7
23.£c4 £f6 24.a4 £d5 25. Sfcl
S c7 26. S ЬЗ £18 27.13 ef 28.gf £e7
29. £12 f6 3O.h4 b5 31.&b2 ba
32.&:a4 Sb8 ЗЗ.&сЗ £d7
34. & :d5 cd 35. S :c7 Й:с7 36. S c3+
£d7 37. S a3 S b6 38. £g3 йеб
39. Sa5 g6 40.ЙГ4 h6 41.£g4 Sd6
42.f4 h5+ 43.Й13 Sb6 44.f5+ Ф:Г5
45.S:d5+ Йеб 46.Sa5 Йе7
47. Йе4 £d6 48. Sd5+ Йсб
49.Sd8 ЙЬ5 5O.Sg8 Й:Ь4
51.S:g6f5+?
К ничьей приводило 51...a5.
52.^:f5 S:g6 53.£:g6 a5 54.
ЙГ7 Йс4 55.Йеб a4 56.d5 a3 57.
d6 a2 58.d7 а1Й 59.d8& Йа6+
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
383
60.Й15 Йа7 61x4 ®Ь7+ 62.Йе5
Sg7+ бЗ.ЭГб Sg3+ 64.Sf4 »g6
65.45fg5 Йе8+ 66.ЙГ4 ®f8+ 67.
Sf5 13fh6+ 68.ФВ ®d6 69.4547+
£d4 7O.45fg7+ Йс4 71.13fg7+ £d4
72.13fgl+ Йс4 73.ЙС1+ ЙЬ5
74.Sb2+ Феб 75.ЙСЗ+ £d7
76.45fg7+ Йсб 77x5 Sd4
78.Sg6+ Йс5 79.Se4 45fdl+
80. £12 ®d5 81.ЙеЗ+ Йс4 82.
®e2+ £d4 83x6 Sff5+ 84.Йе1
ФсЗ 85x7 Sg6 86.е8й 45tgl+
87.45ffl ®g3+ 88.4542. Черные
сдались.
Эту партию я начал в стиле мо-
лодого Флора. Я не избегал
разменов, упрощал позицию, но
не отдал инициативу. В лагере
черных возникли некоторые
слабости. Черные могли, точно
защищаясь, добиться ничьей. В
цейтноте партнер ошибся, пос-
ле долгой борьбы мне удалось
провести в ферзи еще одну
пешку (Керес).
Вот что писал турнирный
бюллетень: «С подкупающей
простотой Керес реализует свое
небольшое материальное пре-
имущество в партиях с Толу-
шем, Макогоновым, Рагози-
ным, Уфимцевым; особенно
поучителен эндшпиль с Толу-
шем.»
Во встрече Толуш — Керес
после 35-го хода белых возник-
ла следующая позиция.
Последовало: 35...h4 36.Ф12
Ве4 37.Й13 15 38.ВЬ7 Ф117 39.
ab8 £g6 40. Ва8 Й1б 41.318+
Йе7 42.Sg8 Ф17 43.3a8 g6
44.3b8 £f6 45. Bb7 g5 46.Sa7
Bb4 47.g3 g4+ 48.£g2 ab2+
49.&gl hg 5O.hg 3a2 51.3a6 a3
52.g5+ ЙП 53. ЙП 312+ 54.&gl
a2 55.ЙЫ £g6 56.£gl ЙЬ5. Бе-
лые сдались.
Французская защита
Керес — Бронштейн
15-е первенство СССР
Ленинград, 1947
1.е4 еб 2.d4 d5 3.&d2 с5 4.
&gf3 £if6 5.ed £:d5 6.&e4 cd 7.
^:d4 Де7 8.Де2 0-0 9.0-0 e5
10.&b5 £c6 11x4 &f4 12.a3
®:dl 13.&:dl &d3 14. ^c7 8b8
15.&d5 Ad8 16.&d6 Леб 17.b4
&d4 18.ДеЗ b5 19.f4 be 2O.fe
A:d5 21.&:d4 Ab6 22.A:b6 ab
23.^15 afe8 24.^e3 a:e5 25.
^:d5 a:d5 26.Ac2 g6 27.&:d3
a:d3 28.a4 ab3 29.afbl 8:bl+
3O.a:bl *g7.
384
Пауль Керес
Неточности в дебюте и пос-
ледующая излишне азартная
игра привела белых к объектив-
но проигрышному эндшпилю.
Но, как говорили классики, все
ладейные эндшпили ничейные.
«Интересно следить за тем, ка-
кое высокое искусство показы-
вает Керес при создании ничей-
ных шансов» (из турнирного
бюллетеня). Что ж, чтобы свес-
ти ладейный эндшпиль вничью,
нужно и классическое искусст-
во защиты.
31.Scl Йс8 З2.а5 Ь5! ЗЗ.аб!
£f6 34.Й12 Фе5 35. ЙеЗ &d5.
Возможно, лучше было
35...С5.
36.g4!? Эе8+ 37.£d2 £d4 38.
Sfl йеб?
Выигрывало З8...йе7!
39.8f4+ Йе5 4О.а7 §аб 41.
S:f7 Эа2+ 42.ЙсЗ ЗаЗ+ 43.
ЙЬ2. Ничья.
Испанская партия
Керес - Лилиенталь
Пярну, 1947
1.е4 е5 2. £13 £сб З.ДЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 Де7 6.Йе2 Ь5
7.ДЬЗ 0-0 8.сЗ d5 9.d3 d4 lO.cd
&:d4 ll.£:d4 S:d4 П.ДеЗ Sd8
13.&c3 c6 14.h3 &d7 15.Sacl!
ДЬ7 16.»h5 Д46 17.&e2! &f6
18.Й13 aS 19.a3 a4 2О.Да2 b4
21.ab a3 22.ba S:a3 23.Дс4 Д:Ь4
24.&g3 Даб 25. Sfdl &e8 26.
Д:аб S:a6 27.d4!
27...ed 28.&:d4 Sg5 29.&15
Sa3 ЗО.ДеЗ Sf6 31.Sg4! B:e3
32.^:e3 ДаЗ ЗЗ.Йс2 &c7 34.
&g3 &b5 35. ^15 g6 36. a bl Sa8
37.&h6+ £g7 38.&g4 йеб 39.
Se5+ S:e5 40.&:e5 &d4 41.Sc4
§e8 42.S:d4 S:e5 43.Sb7 Де7
44.ЙП c5 45.Sdd7. Черные сда-
лись.
Если в ранних партиях Кере-
са бурлила фантазия, то теперь
его атаки отличались какой-то
необыкновенной грациознос-
тью, изяществом.
Гпава двадцать первая. Керес — чемпион СССР
385
Керес - Смыслов
Пярну, 1947
Симагин — Керес
Пярну, 1947
У черных на первый взгляд
явное преимущество — лишняя
пешка плюс инициатива. Чего
еще можно желать?? Но...
41.£d3 £12+ 42. ЙеЗ &е4 43.
Й<13 Sh8 44.^еЗ &d6 45.Sei!
Se8 46.Shi Se4! 47.Sh6!
Только эта атака позволяет
белым спасти партию.
47...S:f4 48.с4 dc+ 49.&:с4
S13+ 50.&еЗ! Sf2 51.&с4! S:g2
52.S:d6+ Йс7 53.d5! Sgl 54.
Sc6+ £d8 55.Sd6+ Йс7 56.
Sc6+ &d8 57.Sd6+. Ничья.
Эта комбинационная кон-
цовка вызвала среди участников
турнира и зрителей большое
оживление. Такие же эмоции
вызывает она и сейчас.
21.ЬЗ?
Позиция белых трудная, но
при хорошей игре, видимо,
вполне защитима, например,
после 21.ЙсЗ. Ход в партии —
решающая ошибка, позволяю-
щая черным начать атаку на
ферзевом фланге и вынудить
белых разменять своего сильно-
го слона на коня, — заметил
Керес. Мы, в свою очередь, от-
метим, что объявить каких-ни-
будь полшага пешкой решаю-
щей ошибкой мог настоящий
Капабланка.
21...а5! 22.А:с6 Д:с6 23.а4 d5!
24.ЙсЗ d4+ 25.ЙС2 Sg8! 26.ed
cd 27.c5 Sgc8 28.ЙЬ2 Ad5 29.
Scl e5 3O.£c4 S:c5 31.&b6
S:cl 32.&:d5+ &d6 33.S:cl
£:d5 34.Sc7 Йе4! 35.Sc6 Й13
36.S:f6 f4 37.gf e4. Белые сда-
лись.
386
Пауль Керес
Испанская партия
Александер - Керес
Англия—СССР
1.е4 е5 2.&13 &с6 З.ЛЬ5 аб
4.Ла4 &Г6 5.0-0 Де7 6.Sei Ь5
7.ЛЬЗ 0-0 8.сЗ d6 9.113 &d7
10.d4 Af6 ll.dS &a5 12.Ac2 c5
13.&bd2 &b6 14. ^fl g6 15.g4
Ag7 16.£g3 Ad7 17.b3.
Наверное, испанская партия
ни к кому не вошла настолько в
плоть и кровь, как Кересу. Де-
сятилетиями он анализировал
этот дебют, ни одно изменение
в вариантах или трактовках не
прошло мимо его внимания. Бо-
лее того, он сам постоянно вносил
в это начало новые идеи. И не
только сам дебют, но и возникав-
шие из него митгельшпильные
позиции он разыгрывал с класси-
ческой ясностью. В этой партии
Керес провел медленный (харак-
терный для «испанок») и тонкий
(что характерно для самого Кере-
са) маневр:
17...&Ь7! 18.Й112 а5 19.ДеЗ
а4 2O.Sd2 f6 21.&gl Sc7
22.&le2 &d8 23.13 £17 24.h4
Sa7 25.Sgl ab 26.ab Sfa8
27.S:a7 S:a7 28.g5 fg 29.A:g5
h6 ЗО.ДеЗ ®d8 31.h5 ЙИ4+
32. £g2 &g5 33. Shi Д113+
34.Й12 &:f3! 35.13fd3 Sf7 36.hg
S18 37.S:h3 &g5+ З8.йе1 ®:h3
39.A:g5 hg 4O.S:b5 &c8 41.b4 cb
42.cb &e7 43.®b7 £:g6 44.&f5
Sf7 45.Sc8+ Й117 46.Se6 Sc7
47.^:g7 ®:e6 48.&:e6 S:c2
49.&:g5+ &g8 5O.£dl Sb2. Бе-
лые сдались на 73-м ходу.
Часть V
О Кересе вспоминают...
Памятник Кересу на одной из центральных площадей Таллина
«По системе Станиславского»
От редактора
Примерно четверть века назад в редакцию шахматной литерату-
ры издательства «Физкультура и спорт» пришел известный эстонс-
кий мастер, писатель Вальтер Хеуэр, и подал заявку на книгу о
Пауле Кересе в знаменитую «черную», как ее называли из-за цвета
суперобложки любители шахмат, серию «Выдающиеся шахматисты
мира». Сказать, что в редакции были счастливы получить такую
заявку, — значит ничего не сказать. Особенно счастлив был я, ибо
мне было суждено вести это издание. Читатели заваливали редак-
цию письмами с одним вопросом: когда появится книга о Кересе
на прилавках книжных магазинов? Но... Проходили годы, изда-
тельство регулярно включало книгу «Пауль Керес» в тематический
план, будущий редактор не менее регулярно испрашивал команди-
ровки на поездку в Таллин — к автору; письма регулярно продолжа-
ли поступать в редакцию (из них уже можно было составить це-
лый библиотечный фонд), а рукописи все не было. И что обидно —
ведь большая ее часть уже оказалась написанной, не хватало букваль-
но каких-нибудь 30—40 страниц о последних годах, днях Пауля
Петровича — так называли его коллеги, по-русски.
Шахматный литератор, автор многих книг о шахматах и шахма-
тистах Яков Дамский в книге «Век шахмат» («Терра-Спорт», 2001)
писал:
«Не повезло Кересу и еще в одном, очень важном, на мой взгляд,
обстоятельстве. Очень популярный у российского шахматного кор-
пуса, он ни при жизни, ни после нее книги о себе — своей книги! —
на русском языке так по сути и не увидел. Выходили теоретические
его руководства, мизерным тиражом — “Сто избранных партий” (а
он только сам прокомментировал их около тысячи), но в на веч-
ность рассчитанную серию “Выдающиеся шахматисты мира” Керес
так и не попал: биограф, вроде бы, оказался ленивым.»
Как легко со стороны судить, не желая вникнуть в суть причины,
почему книга оказалась незавершенной. О лени говорить не прихо-
дится: у автора выходили другие книги, видеофильм о Кересе —
«Эстонская игра». Я, кажется, понял, почему автор не завершил
ОКересе вспоминают...
389
свой труд: все эти прошедшие четверть века он был в поисках доку-
ментов, сборах свидетельских рассказов о жизни выдающегося
шахматиста, которому благодарный эстонский народ поставил па-
мятник на одной из центральных площадей Таллина как нацио-
нальному герою. Слишком много белых пятен в биографии героя,
оказавшегося вдруг советским гражданином. Ведь не-
смотря на то, что Керес был джентльменом, предельно корректным
и доброжелательным человеком, всегда готовым оказать коллеге ус-
лугу или помощь, в свой внутренний мир он не допускал никого;
наверное, даже своих близких. Он умел, не обижая, держать собе-
седника на расстоянии.
Да и чего, впрочем, было писать-то? Ведь его жизнь, по сути,
ничем не отличалась от жизни других советских и не менее выдаю-
щихся гроссмейстеров. Достаточно вспомнить, как делали не выез-
дными Ботвинника (!), Бронштейна, Таля, Корчного. Только за то,
что они позволили вслух выразить свое мнение, отличное от мне-
ния всемогущего ЦК КПСС. Еще можно вспомнить, как режисси-
ровались отборочные турниры, в которых должен был быть выяв-
лен советский претендент на матч с чемпионом мира; как в Цюрихе
«Некто в штатском» грубо разговаривал с нашими шахматистами
(«Вы, что, в самом деле думаете, что приехали сюда играть в шахма-
ты?») Там, наверху, уже решили, кто должен играть матч с М. Бот-
винником.
Да, все наши великие, включая и чемпионов мира, играли на
шахматной сцене действо по «системе Станиславского». Вот только
режиссер со Старой площади города Москвы был невеждой и не
отличался высокой внутренней культурой и талантом, ибо весь
шахматный мир прекрасно понимал, в какой золотой клетке оказа-
лись наши шахматисты. Их «кормили» (давали возможность по раз-
нарядке поехать на тот или иной международный турнир), некото-
рые пользовались особой благосклонностью в ЦК и Спорткомитете
СССР, но тем не менее свободными они не были. Так о чем пи-
сать?
Ну был Пауль Керес трехкратным чемпионом СССР (1947, 1950,
1951 гг.). Были у Кереса прекрасные партии и спортивные достиже-
ния (достаточно лишь вспомнить его вклад в общекомандную по-
беду сборной СССР над сборной Остального мира). А что было у
него внутри, в душе; какой дискомфорт он испытывал, ставши
вдруг советским гражданином, с каким чувством он садился за
390
Пауль Керес
шахматный столик в матч-турнире пяти на первенство мира в 1948
году, позже — в отборочных турнирах претендентов на матч с чем-
пионом мира — этого никто не знает. Так о чем писать?..
Правда, автору вроде кое-что удалось разыскать в архивах. Но
это будет уже совсем другая книга и о совсем другом Кересе —
советском гроссмейстере. Мы же предложили нашим читателям
книгу о том, настоящем, свободном Кересе, которого впер-
вые увидел, оценил и полюбил весь, без исключения, шахматный
мир; который в иных (нынешних) условиях был бы достойным и
уважаемым Президентом ФИДЕ. Керес вынужден был отказаться
от столь лестного и почетного предложения, ибо подчинялся сис-
теме: «Я могу самостоятельно писать только книги.» И в этих не-
скольких горьких словах — вся его советская биография. От себя
осмелюсь добавить — только шахматные книги.
Редакция была вынуждена пойти на определенный компромисс.
Мы издаем книгу вроде как и незавершенную, но со своеобразным
эпилогом — воспоминаниями о товарище и коллеге М.Ботвинни-
ка, Б.Спасского, В. Корчного и известной югославской шахматист-
ки, гроссмейстера Милунки Лазаревич из видеофильма «Эстонская
игра».
О Кересе вспоминают...
391
Михаил Ботвинник
Пауль1
Впервые мы встретились с Ке-
ресом в 1938 году в Голландии, во
время АВРО-турнира. Пауль был
высоким, стройным и тонким,
черты лица — почти ангельские. Ел
мало, говорил тоже немного, не
улыбался, и одет подчеркнуто ак-
куратно. Группа участников была
приглашена в гости к мастеру
СЛандау, был там и судья турнира
Г.Кмох с супругой. Мадам Кмох
тут же окрестила Пауля «Камен-
ным гостем».
Появился Пауль Керес на меж-
дународной шахматной арене в
1935 году, на Всемирной Олимпиаде в Варшаве. 19-летний Пауль
играл на первой доске в команде Эстонии. Пожалуй, это был пер-
вый мастер, которого дала Эстония шахматному миру. Рига, Виль-
нюс давно были известны своими шахматными традициями, но
Таллин раньше не поставлял шахматных талантов.
Однако олимпиада всего лишь олимпиада, и в 1936 году на знаме-
нитый международный турнир в Ноттингеме Кереса не пригласили.
Наряду с чемпионом мира Эйве и тремя экс-чемпионами—Ласкером,
Капабланкой и Алехиным — там играли четыре молодых гроссмейсте-
ра: Флор, Решевский, Файн и Ботвинник (юный Керес тогда еще не
был признан).
Год спустя в Австрии, в двух городах — Земмеринге и Бадене, —
также проходил сильный турнир, в котором участвовали Капа,
Флор, Файн, Решевский, Петров, Элисказес, Рагозин. Вот туда
Пауля пригласили. И что же? Новичок сыграл блестяще — он легко
' В очерк вошли также отрывки из выступления М.Ботвинника в видеофильме «Эс-
тонская игра».
392
Пауль Керес
завоевал первый приз. Шахматный мир был поражен. О Кересе за-
говорили как о будущем чемпионе мира! Но нашлись, конечно, и
сомневающиеся — ведь это был его первый большой успех...
Сомнения отпали в конце 1938 года. Голландская радиокомпа-
ния АВРО стала организатором феноменального по силе турнира:
чемпион мира Алехин, экс-чемпионы Капабланка и Эйве, пять
молодых гроссмейстеров — Флор, Решевский, Ботвинник, Файн и
Керес (даже Эм. Ласкер не был приглашен). Первые два места по-
делили Керес и Файн. Права Пауля играть матч с чемпионом мира
Алехиным (правил проведения соревнований на первенство мира
тогда не было) стали очевидными. Капабланка (он мечтал, чтобы
кто-нибудь победил его шахматного недруга Александра Алехина)
отвел после турнира Кереса в сторонку и убеждал его не играть
матч с чемпионом мира в Южной Америке — там-де у Алехина
много друзей...
Еще на открытии турнира организаторы заявили, что победитель
получает право играть матч с чемпионом мира. Алехину это не по-
нравилось. Он встал и зачитал, не заявил, а зачитал то, что у него
было заготовлено на одной странице. (Именно поэтому М. Ботвин-
ник, занявший на турнире 3-е место, имел моральное право выз-
вать А.Алехина на матч. — Ред.)
Конечно, Паулю не повезло в его шахматной карьере. В другое
время, вероятно, он стал бы чемпионом мира. Но, как советский
гроссмейстер, он не мог бросить вызов Алехину. Играть с Алехи-
ным мог только чемпион Советского Союза. Но для этого Кересу
(войны тогда еще не было) не нужно было пропускать вперед Ли-
лиенталя, Бондаревского и Смыслова. А в 40—50-х годах нашего
(двадцатого. — Ред.) столетия он мог завоевать первенство мира
лишь потеснив с шахматного Олимпа автора этих строк. Справед-
ливости ради добавим, что примерно в таком же положении ока-
зались и Бронштейн, и Смыслов, и Таль... Спорный вопрос, что
лучше: один раз играть матч на первенство мира или четырежды
быть вторым в соревнованиях претендентов? Кересу удалось пос-
леднее.
Я должен быть благодарен Паулю. Если бы не он, на протяже-
нии 1938 — 1948 годов я бы не сумел так далеко продвинуться в
области шахмат. В 1938-м (АВРО-турнир) и 1940-м (чемпионат
СССР) Пауль меня превзошел. Напряженная подготовительная
работа позволила мне опередить Кереса в следующем году (матч-
О Кересе вспоминают...
393
турнир 1941 года). Еще более напряженная работа в 1947—1948
годах дала мне преимущество в матч-турнире на первенство
мира.
Да, чтобы опередить Кереса, надо было сделать многое — он был
блестящим шахматистом. Исключительно точный и быстрый счет
вариантов, тонкое позиционное понимание, комбинационное зре-
ние и мастерство в атаке, глубокая эрудиция — таковы его шахмат-
ные достоинства. И человеческие его качества заслуживают уваже-
ния.
Жизнь Кереса была посвящена шахматам. Он играл в турнирах,
давал сеансы, знал все, что имело отношение к шахматам, много
анализировал и много писал, наконец, был шахматным композито-
ром. Он выпустил много книг, в этом отношении следуя старым
традициям крупных мастеров. Тогда чего же ему не хватало, чтобы
достичь шахматной вершины? Почему Керес не стал чемпионом?
А все дело в том, что он начал играть в практические шахматы
только в 17 лет, а характер шахматиста воспитывается за доской,
за практическими партиями. Он играл по переписке, много ана-
лизировал. Но там неожиданности не имеют значения. Там всегда
можно собраться духом, когда есть время. Думаю, что в критичес-
кие моменты Паулю не хватало стойкости характера. Когда же он
испытывал давление большой силы, он просто-напросто играл
ниже своих возможностей. Видимо, у него был и шахматный не-
достаток — Керес любил открытые начала, он их чувствовал очень
тонко. Современные же закрытые дебюты он, конечно, знал, но
недолюбливал. Этим пользовались его партнеры.
Иногда наше соперничество принимало излишне резкие формы,
как это было в 1948 и 1952 годах. Увы, из песни слова не выкинешь!
О наших неприятных стычках по молчаливому согласию мы в на-
ших беседах никогда не вспоминали и впоследствии подружились.
Со временем Пауль ко мне «привык» и, демонстрируя свою силу,
учил меня уму-разуму, «испортив» мне два турнира (чемпионат
СССР 1955 года и турнир памяти Алехина 1956 года). Выиграв
партию, он не мог скрыть радости и говорил: «Улучшаем счет!»
Как турнирный (не матчевый) боец Керес вряд ли кому-либо
уступал на земном шаре. Он трижды становился чемпионом
СССР (в 1947, 1950 и 1951 годах), четыре раза подряд был вторым
призером в отборочных матч-турнирах претендентов на мировое
первенство (в Цюрихе 1953 года, Амстердаме 1956 года, Бледе—
394
Пауль Керес
Загребе—Белграде 1959 года и Кюрасао 1962 года). Вот неполный
перечень послевоенных международных турниров, где он был по-
бедителем:
Щавно-Здруй — 1950 год, Будапешт — 1952 год, Гастингс —
1954/55 год, Мар-дель-Плата и Сантьяго — 1957 год, Стокгольм —
1960 год, Цюрих — 1961 год, Лос-Анджелес — 1963 год, Гастингс —
1964/65 год, Марианске-Лазне — 1965 год, Бамберг — 1969 год,
Будапешт — 1970 год, Таллин — 1971 год! У кого еще есть такие же
достижения?
Но Пауль играл и в теннис, имел первый разряд и даже был
участником чемпионата СССР! Артистически сидел за рулем ав-
томашины, был в курсе всех политических и спортивных собы-
тий. Расписание самолетов во всем мире изучил в совершенстве:
когда какая-либо шахматная делегация оказывалась за рубежом,
маршрут всегда прокладывал Керес — он мог дать любую справ-
ку. Он, конечно, был кумиром всей Эстонии; его любили и со-
ветские шахматисты, и поклонники шахмат во всем мире. Пауль
много играл, много путешествовал, и его книги издавались ца
разных языках.
С возрастом Керес становился общительнее, остроумнее и,
пожалуй, добрее.
Последний раз в турнире мы встретились в 1969 году в Вейк-
ан-Зее (Голландия). Там я простудился, но продолжал игру в со-
ревновании. Лежу в постели, анализирую на карманных шахма-
тах отложенную позицию с Портишем — трудный эндшпиль...
Неожиданно стук в дверь, и входит Пауль: «Ну что, спасетесь?»
Объясняю, что нашел после долгих поисков одну уникальную
ничейную позицию, но как ее получить — не могу придумать.
Взял Керес у меня карманные шахматы, подумал и, возвращая
шахматы, сказал: «А что, если сыграть так-то?» Посмотрели мы
друг на друга, и овладел нами неудержимый хохот — Пауль на-
шел простой способ получения искомой позиции. При доигры-
вании Портиш был потрясен — ничья!
Пауль не любил ходить на совещания и заседания, но обще-
ственных забот не сторонился. Пригласил я его однажды уча-
ствовать в приеме гроссмейстеров на высоком уровне. Керес
охотно согласился и энергично защищал там интересы шахмат.
Последнее время Керес продолжал играть в турнирах, может
быть, не так часто, как в молодые годы. Но все любители шахмат
О Кересе вспоминают...
395
прекрасно помнят, что «Матч века» в 1970 году в Белграде закон-
чился в нашу пользу лишь благодаря блестящей игре Кереса.
В начале 1975 года Керес победил на международном турнире
в Таллине, а в мае — на турнире в Ванкувере (Канада). Играть
ему было нелегко — пошатнулось здоровье. Он никогда не жало-
вался, лишь в ответ на настойчивые расспросы, посмеиваясь,
пожимая плечами и слегка раскачиваясь, признавался: «Болят
ноги». А о том, что и сердце пошаливало, никогда не говорил: не
был нытиком. Внешне он всегда был готов к бою!
Возвращаясь с турнира в Канаде, Керес 1 июня в Хельсинки
почувствовал себя плохо, лег в больницу, и через четыре дня боль-
шого шахматиста не стало. После смерти Александра Алехина в
1946 году это самая большая потеря, которая постигла шахматный
мир (А. Рубинштейн умер позднее Алехина, но страшная болезнь
заживо похоронила Рубинштейна значительно раньше).
Каким Пауль пришел в шахматы — прямым, сдержанным,
благожелательным, безмерно преданным любимому делу, — та-
ким он и ушел, разве внешне чуть отяжелевшим, но умудренный
опытом, оставив любителям шахмат свои партии, аналитические
труды и добрую память о себе как бесстрашном бойце.
396
Пауль Керес
Борис Спасский
Жизнь и судьба
Трагедия Пауля Петровича
заключалась в том, что он вы-
нужден был зарабатывать деньги
на собственной оккупированной
земле, разъезжать по различным
турнирам. Что же касается тре-
нера...
Мой тренер, гроссмейстер То-
луш, как вы знаете, несколько
лет работал с Паулем Петрови-
чем. Но я подозреваю, что эта ра-
бота принесла больше пользы
Толушу, он тогда не был грос-
смейстером, был мастером. Ка-
зимирыч относился с величайшим
почтением к Паулю Петровичу,
как к шахматисту. Но я думаю,
что не только как к шахматисту;
он чувствовал, насколько это
огромная личность.
Когда мы играли матч в 65-м году, это был финальный матч. И
он проиграл его. И потом он сказал мне: «Вы знаете, Борис Ва-
сильевич, я в определенной мере вам благодарен. Я увидел, что со-
временная система отбора через матчи, она не для шахматистов, ко-
торым уже под пятьдесят.»
Меня поражали у Пауля Петровича такие свойства его харак-
тера, его черты: первое — это чувство коллегиальности. Вы знаете,
это чувство совершенно незнакомо советским людям. В этом смыс-
ле большевистская власть, она калечит людей. Коллегиаль-
ность заключается в том, что вы думаете не только о себе. Вы
думаете о других и о судьбе шахмат в целом. И еще редчайшая ин-
теллигентность, отсутствие профессионализма. Такого грубого
профессионализма, какой мы видим у современных шахматистов,
у Пауля Петровича никогда не было.
О Кересе вспоминают...
397
У Пауля Петровича начались хлопоты (после поездки в ЧССР
в 1969 году. — Ред.). Однажды я случайно навестил кабинет Иво-
нина. Был такой Виктор Андреевич Ивонин, заместитель мини-
стра спорта. И там я увидел, как Пауль Петрович сидит согбен-
ный, буквально так ... И вы знаете, я просто заплакал. Я даже сей-
час не могу говорить... Простите, я потом... доскажу. Сделаю ма-
ленький перерыв.
Почему Пауль Петрович не стал чемпионом мира? Получалось
так, что у Пауля Петровича всегда был очень высокий уровень.
Для того, чтобы стать чемпионом мира, должен обязательно по-
явиться какой-то шальной шахматист. Это такой шахматист
«взрыва». Таким был Таль в конце 50-х, если взять 1956-й год, —
Смыслов появился. И действительно, у Смыслова в этот момент
появился какой-то пик. И Пауль Петрович всегда держал как бы
под контролем шахматный Олимп, приближаясь к вершине
очень близко. И в какой-то момент он был сильнейшим в мире и
по силе, и по рейтингу.
398
Пауль Керес
Виктор Корчной
Он мог бы стать Президентом ФИДЕ
Для меня до сих пор является за-
гадкой, как Пауль Петрович мог
уцелеть в 1945 году? Я знал, вернее
ходили слухи, что его спас Мико-
ян. Тем не менее отношение к
нему было вполне определенное.
Даже в выборе тренера. Как я по-
нимаю, Толуш был навязан Кере-
су. И будучи тренером, он заодно
осуществлял и другие задачи. Он
был активным работником Коми-
тета госбезопасности. Ну и, есте-
ственно, поставлял сведения о Ке-
ресе куда следует, как это было
принято говорить некоторое время
назад в Советском Союзе. Имея такого тренера, гроссмейстер Ке-
рес, наверное, не мог ему доверять на сто процентов. Ходили слухи,
что во время крупных соревнований на первенство мира Толуш
позволял себе не быть верным.
Почему Пауль Петрович не стал чемпионом мира? Когда Бори-
су Спасскому во время его поездки в Сибирь там задали этот воп-
рос, то он ответил, что Керес разделил судьбу своей несчастной
Родины...
Я только однажды видел Кереса неспокойным. Конечно, на это
были причины. Это был турнир в Кюрасао в 62-м году, когда тео-
рия вероятности сыграла с ним плохую шутку. Перед этим он семь
партий выиграл у Бенко, а последнюю, самую важную партию в
жизни, он проиграл. Керес отложил сложную, запутанную пози-
цию с Бенко. Бенко был перебежчик (после венгерских событий
1956 года. — Ред.). В то время к этому относились очень серьезно.
Да, так вот Бенко, венгерский гражданин, игравший под флагом
Соединенных Штатов, отложил партию с Кересом. От этой партии
зависело очень многое. Если бы партия закончилась вничью, то
О Кересе вспоминают...
399
Петросян и Керес набрали бы равное количество очков и поделили
1—2-е места. Да, Петросян пошел в номер Бенко, провел с ним за
анализом всю ночь. И Бенко эту партию выиграл. Вот так ковал
победу Петросян...
Это было в 1969 году. Мы с Паулем Петровичем поехали на тур-
нир в Чехословакию, год спустя после того, как в Прагу вошли
советские танки. Я был руководителем делегации, поскольку яв-
лялся членом партии. В то время это было нужно. Но это не имело
значения, поскольку мы были вдвоем. Мы приехали в Прагу. Керес
остался в номере, а я пошел по магазинам. Когда я вернулся, то
увидел записку: «Приходил Пахман1. Сожалею, что вас не было.» Я
тоже сожалел, о чем прямо и сказал по возвращении в комитете
спорта.
Уже поздно вечером начались звонки из Советского посольства:
они уже располагали сведениями — встреча была записана секрет-
ной полицией. Керес встретился не только с Пахманом, но и со
знаменитым спортсменом Затопеком2.
Таким образом, очевидно, Пауль Петрович хотел морально под-
держать чехов, которые оказались под оккупацией. Тем более, что
сам Пауль Петрович отлично понимал, понимал — не то слово:
знал, какая трагедия обрушилась на Эстонию.
...Стал вопрос, кто станет Президентом ФИДЕ? Представитель
Советского Союза не имеет ни малейшего шанса занять этот пост.
Вы можете назвать хоть одного чемпиона мира, который мог бы
претендовать на пост Президента ФИДЕ? А Керес смог бы, и стал
бы им без всяких сомнений. Все — цвет кожи, партийность, взгля-
ды, белые, черные, желтые, зеленые — все с одинаковым уважени-
ем относились к Паулю Петровичу, считали его верховным арбит-
ром, третейским судьей в любых спорах...
1 Людек Пахман, чехословацкий гроссмейстер, ушедший в оппозицию после вторжения
советских и восточногерманских войск в ЧССР.
2 Эмиль Затопек — чехословацкий легкоатлет, неоднократный победитель Олимпий-
ских игр (1952, 1956 гг.) на стайерских дистанциях и марафоне. Как и Л. Пахман, ушел в
оппозицию после событий 1968 г.
400
Пауль Керес
Милунка Лазаревич
Невольник чести
Подходил к концу срок пре-
зидентства доктора Эйве. Он
делился со мной сокровенны-
ми мыслями: кто будет на его
месте, кому бы он с радостью
передал свои обязанности, кто
мог бы решать все сложные
вопросы беспристрастно, не
оглядываясь на тех, кто стоит
за спиной. Доктор Эйве дове-
рял мне, мы были друзьями. Я
пообещала ему найти подходя-
щую кандидатуру, которая бы
не вызвала больших дебатов на
конгрессе ФИДЕ.
Я вышла из кабинета и пошла по коридору. И вдруг мне навстре-
чу идет Пауль Петрович Керес. Он, оказывается, был приглашен
доктором Эйве в качестве почетного гостя.
У меня не возникло ни мгновения колебаний — лучшей кандида-
туры не найти.
— Пауль Петрович, скажите мне откровенно: вы можете само-
стоятельно решать некоторые вопросы без влияния на вас советс-
кой шахматной федерации? Если да, то немедленно предложу вашу
кандидатуру на пост Президента ФИДЕ. Проблем никаких не будет
и доктор Эйве поддержит...
Паулю было очень приятно такое услышать. Он засмеялся, по-
том задумался, вдруг покраснел и сказал с тоской:
— Милунка, я могу самостоятельно только книжки
писать (выделение наше. — Ред.).
Это была наша последняя встреча.
Избранные партии 1933—1941 гг
(Комментарий П. Кереса)
Ns 1. Королевский гамбит
Керес - Менке
По переписке, 1933
1.е4 е5 2.f4 ef З.&сЗ! ©h4+
4.Йе2 ДЬ4? 5.&d5 Ad6.
И после 5...Да5 6.4l 13 Bfg4
7.d4 g5 8.Ad2 у белых преиму-
щество.
6.&f3 Sg4.
Лучше было 6...1Bh5, хотя бе-
лые могут сыграть 7.d4 g5 8.g4!
7.d4 сб 8.&сЗ &e7 9.ФГ2 0-0
1О.е5 Дс7 ll.g3!
Очень сильно. Белые получат
теперь сильную атаку.
Il...d5.
Плохо было бы 1 l...fg+ 12.hg
f6 с выигрышем у белых: 13.
Дс4+ ЙЬ8 14. 8:h7+ Ф:Ь7 15.
Shl+ £g6 16.&h4+.
12.ed.
Это лишь начало в цепи сла-
бых ходов, которые должны
были привести партию к проиг-
рышу. Проще было 12.gf с выиг-
ранной позицией.
12...&:d6 13.&е4?
Предыдущий ход еще можно
было исправить путем 13.fg, ход
же конем очень слабый, так как
запланированную жертву впол-
не можно принять.
13...fg+ 14.hg?
Лучше было бы 14.£:g3, хотя
черным после 14...&d7 15.Ле2
(15. Bgl &f6) 15...£16 16.£le5 или
16.g5 ЙИ4 уже нечего бояться.
14...&Й.
Сильный ход, который вы-
нуждает к еще одной жертве
пешки. Но еще сильнее было
принятие жертвы фигуры 14...
Й:е4 15.Д63 f5! 16.Д:е4 fe, и
черные выигрывают с тремя
фигурами против ферзя.
15.ДГ4 A:f4 16.gf й:Г4
17. ©d3.
17.&d3 не проходит из-за
17...»еЗ+ 18.£g2 Ве8 19.fiel
Веб! Белые предпринимают
атаку ва-банк в уже проигран-
ной позиции.
17... &аб! 18.сЗ с5.
Черные играют слишком
азартно. Лучше было 18...Ае6
(угрожает Ас4!) 19.Bel Ad5 с
выигранной позицией.
19. В el cd 2O.Ah3!
Лучший шанс. Но черные
могли пойти просто 20...de —
21.&:f5! &:f5 (21...a:f5 следует
22,Begl f6! 23.fife3 с угрозой
Srf6, и белые имеют возмож-
ность атаки).
402
Пауль Керес
20...&с5?
Немотивированная жертва.
21.&:с5 ©g3+ 22.Йе2 Ве8+
23.£d2 ©f4+ 24.Йс2 &еЗ+
25.ЙЫ ©:13.
Черные вернули себе фигуру,
но за это вынуждены были от-
дать две пешки и уйти в защиту.
2б.Д:с8 Ва:с8 27.©:h7+ Й18
28.cd.
Лучшее. Только к ничьей
приводит 28.©h8+ Йе7 29.
©h4+ TSffiS (или еще сильнее
29..Тб 30.©:d4 ©(5+ З1.йа1 fif7
32.В:еЗ В:еЗ 33.©:е3 ©:с5)
ЗО.В:еЗ+! (или 30.©е4+ Й68!,
или 30.©:d4 ©:d4 31.cd £d6 с
равной игрой) 30...de 31.©е4+
£d6 32.Bdl+ Ф:с5 33.©:b7
©15+ З4.йа1 е2! 35.©:а7+ Йсб
36.©аб+, с вечным шахом. Пос-
ле хода в партии белые угрожа-
ют как ВИЗ, так и Bh7-h8+,
B:g7. Черные находят лучший
ответ, угрожая со своей стороны
©15+.
28..Т6! 29.©d3 Ь6!
Черные защищаются очень
ловко. Теперь белые ничего не
добиваются шахом коня: 30.
£еб+ Й17! 31.&:g7 (31.&g5+ fg
32.Bal ©:al) 31...©е4! 32.©:е4!
В:е4 33.£15 &с4!!, с равен-
ством; или 30.&d7+ Й17 31.
©Ь3+ Веб, и конь заперт. Ни-
чего не дает и 3O.ah8+ Й17 31.
©Ь3+ ©d5. Следовательно,
конь должен отступить, лучше
всего на ЬЗ.
30. ^ЬЗ ЙП.
31.&d2 ©d5!
Сильнее, чем ©сб, так как пос-
ле 32.Bhgl все равно нельзя иг-
рать ©с2+, ибо 33.©:с2 &:с2 34.
В:е8 Й:е8 35.8с1, теряя фигуру.
32.Bhgl £15.
После 31...©сб этот ход был
бы невозможен, и черные долж-
ны были бы удовлетвориться
ходом &g2.Ho после этого бе-
лые получают перевес — 33.
Ве4! Н:е4 34.©:с4 &h4! 35.d5
©с5 36.Sei. В партии совсем
плохо 32...&g2, так как после
33. Ве4! белые теряют фигуру.
33.&е4 g6.
Нельзя было, конечно, брать
пешку на d4.
34. ©f3 Bcd8!
Черные все еще находят луч-
шую защиту. 34...8ed8 35.©g2!
&е7 36.©h2! Bh8 37.&d6+ кон-
чилось бы для них крахом.
35. В hl! ©:d4!
Смело, но корректно, непра-
вильно было бы 35...&g7 из-за
36.ah7+!
Избранные партии 1933-1941 гг.
403
36.Bh7+ &g7.
Нет ничего лучшего, потому
что 36...Ф18 теряет качество
после 37. В eh 1!! Й:е4 38.Bh8+
Йе7 39.a:d8 (39...£:d8 40. adl),
и после 36...&g8 сразу выигры-
вает 37.ЙЬЗ+.
37.&g5+ £g8 З8.а:е8+.
Некорректной была бы ком-
бинация 38.1ЙГЬЗ+ ©d5 39.ah8+
Й:Ь8 4О.а:е8+ &:е8 41.©h3+
&g8 42.1Sfh7+ Ф18, и «матовое»
поле 17 защищено!
З8...а:е8.
Конечно, не З8...£:е8, так
как 39.ah8+! &g7 40.&е6+.
39.ЙЬЗ+ &е6 4O.ah8+! &g7!
Как белые должны выигры-
вать? Ничьей они легко добива-
ются путем ah8-h7-h8, но
они хотят большего. За ходом
41.а :е8 следует 41...1Sfgl+ с веч-
ным шахом, а все фигуры белых
под ударом, кроме ферзя. В та-
ком трудном положении белые
находят сверхсмелый ход, кото-
рый должен скорее ошеломить
соперника, чем привести к по-
беде.
41.а4!!
Кто бы ожидал, играя черны-
ми, такого хода? Попытки бе-
лых выиграть нервируют про-
тивника, и на 43-м ходу он де-
лает решающую ошибку.
41...©gl+ 42.йа2 a:h8.
Как можно легко убедиться,
черные выбирают лучшее про-
должение.
43.&:е6+ ЙЬ7?
Вот она, ошибка, на которую
рассчитывали белые на 41-м
ходу. Правильно было из-за
&g7 кажущееся опасным 43...
Й17!, после чего белые вряд ли
смогли бы выиграть: 44.&g5+
£g7 45.Й17+ ЙИ6 46.&е6 (или
46.»:1б Ве8!) 46...Sh7 47,«3f:f6
Sg4. Лучше было задуманное
мной 44.Sd5, хотя и тогда чер-
ные, играя 44...Йе7! 45.&f4 fifg4
46.йе4+ Й17 47.ЙС4+ Йе8,
могли защищаться. И после
проигрывающего ладью хода
победа в партии дается не легко.
44.»<13! ©12!
Лучшее, так как защищает
пешку f6. Ладью нельзя было
спасти: на 44...§g8 следует
45.©h3x, и после других ходов
ладьей посредством ©d3—d7—
g7:g6 теряется ферзь. Чего толь-
ко белым не пришлось предви-
деть при 41.а4!
45.©d7+ ЙЬ6 46.©g7+ ЙИ5
47.©:h8+ £?g4 48.ЙМ! Йс2.
Угрожало Йе4+. Если 48...15,
то 49.©h6!, и пешка на g6 гибнет.
404
Пауль Керес
49.©gl+ ЙЬ5 5O.«Sd4! g5.
Черные хотят своими пешка-
ми как можно скорее достичь
цели. Но лучше было 5О...ЙГс6
51.»dl + ЙЬ4 52.&d4 «Sd5+, и
позиция черных была бы на-
дежнее, нежели в партии.
51. ЙаЗ! 15.
Лучшая защита против угро-
зы ТЙГ :f6. Потерей темпа было бы
51...£g6 из-за 52.1Sd7.
52.йеЗ £5fg2!
Неправильно 52...Г4 53.®е5
fifd3+ 65.b3 Sg3 55.&g7+ &g4
(&g6 £15, и после хода Йе6+
вместе с &g7 и 13fh6+ выигрыва-
ется пешка) 56.Й15+, ЙВ 57.
&еб! g4 58.ad3+ Йg2 59.fird2+,
выигрывая пешку f4, потому что
на 59...ЙВ последует 60.&g5.
53.Ь31!
Опять «тихий» ход, который
приводит черных почти к пато-
вой позиции. Вместо последо-
вавшего в партии хода можно
было еще попытаться сыграть
53...ЙИ4 54.1Bfe5! (угрожая ©Ь8+
вместе с &:g5!) 54...Sfg4 55.
13fh2+ ЙЬЗ 56.Й:1В Й:ЬЗ 57.
fc:g5+ Йg4 58.&f7! f4 59.&е5+
ЙВ 60.&В! Йе4 61.&gl! или
6O..^g4 61.&е1; на 53..^g6
следует 54.1Bfe5, а после 53...f4 —
54.fif:f4!
53...1Bfg4! 54.Йе5 f4.
Единственный ход, так как
после 54...1Bfe4 55.ЙГ6 теряется
пешка.
55.»е4! ©gl?
Лучше было 55...1Sfg3, хотя
белые и после 56.&g7+ Йg4
57.af5+ ЙВ 58.&е6! g4 59.®d3
и т.д. выигрывают.
56.&:14+!
Этим ходом я предложил со-
пернику следующий вариант:
56...ЙН4 57.&е2+ Sfg4 58.ah7+!
Sh5 59.©:h5+ Й:Ь5 6O.£lg3+
Йg4 (60...Й114 61.&e4! или 60...
Йg6 61.ЙЬ4 с выигрышем) 64.
ЙЬ5 Йе5 65.Йа6 Й65 66.Й:а7
Йсб 67.Йа6 Йс5 68.ЙЬ7 с выиг-
рышем.
56...ЙН4 57.&е2+ ®g4 58.
fifh7+! fifh5 59.Й:Ь5+ Й:Ь5 60.
&g3+ &g4 61.£e4 a5 62.ЙЬ2.
Черные сдались. По мнению ре-
дакции «Deutsche Schach-
zeitung», «Необычайно богатая
комбинациями игра в диком ро-
мантическом стиле.»
Лаурине в «Esmaspatv» писал:
«Эту позицию анализировали
лучшие шахматисты Таллина,
не достигнув, тем не менее,
полной ясности.»
Ns 2. Контргамбит Альбина
Кару — Керес
По переписке, 1931/32
l.d4 d5 2.с4 е5 З.&сЗ.
Обычно Кару играл 3.de. Ход
в партии — эксперимент, но он
вряд ли сильнее.
3...ed 4.S:d4 &с6.
Хорошо просто 4...de, но тог-
да стиль моей игры не допускал
такого раннего размена ферзей.
Избранные партии 1933-1941 гг.
405
Здесь жертва пешки обеспечи-
вает черным достаточную кон-
тригру.
5.fif:d5 Леб 6.ЙЬ5.
Сейчас размен ферзей пере-
давал инициативу черным: 6.
13f:d8+ S:d8 с угрозами 7...Д:с4,
7...&Ь4 и 7...fcd4.
б...аб 7.ега4.
Конечно, не 7.©:Ь7 из-за
7...^d4 8.fife4 &f6, и черные по-
лучают сильнейшую атаку.
7...ДМ 8.&d2.
Я ожидал 8.аЗ? и заготовил
вариант 8...b5! 9.cb &d4 10.ba+
сб, и нет защиты от Н...АЬЗ.
Позднее я узнал, что позиция
после семи ходов уже встрети-
лась в партии Маршалл — Дурас
(Карлсбад, 1907), где белые
продолжали 8.еЗ с удовлетвори-
тельной игрой.
8...Д:с4 9.аЗ Ь5!
Захватывая инициативу и вы-
нуждая противника перейти к
обороне. Нельзя теперь играть
10.©dl из-за 10...&d4 с угрозой
П...ДЬЗ.
10.1ЁГС2 &d4 11.©е4+ Де7.
12. ^(3?
Следовало играть 12.еЗ.В слу-
чае 12...^ЬЗ 13.Sdl А:П белые
отвечали 14.Де1! На 12.еЗ чер-
ные продолжали 12...Д:П 13.ed
Дс4 14.1Bfc6+ &f8, с несколько
лучшей позицией.
12...С5!
Теперь белые уже опоздали с
ходом еЗ, так как после 13... &f6
Г4.ЙЫ Д:П 13.S:bl ^ЬЗ белая
ладья оказывается выключен-
ной из игры.
13.Scl &Г6 14.©bl Sd6.
Снова белые не могут играть
15.еЗ ввиду 15...&:f3+ 16.gf Sd8
и 17...Д63. Вместе с тем грозит
и 15...Sd8. Поэтому Кару ищет
облегчения в разменах.
15.&:d4 cd 16.&е4 &:е4
17.»:е4 0-0!
Неприятная неожиданность
для белых, которые, по-видимо-
му, считали этот ход невозмож-
ным из-за 18.АЬ4. Во время
партии я собирался пожертво-
вать ферзя: 18...Й:Ь4+ 19.аЬ
Д:Ь4+ 2O.£dl ДЬЗ+ 21.Sc2
Sac8 и т.д. Однако белые могут
защищаться лучше — 21.1Sfc2,
хотя их позиция и в этом случае
безрадостна.
По-видимому, еще сильнее
после 18.ДЬ4 отказаться от со-
блазнительной жертвы и про-
должать просто 18...fifh6! 19.Ad2
&g5, сохраняя значительный по-
зиционный перевес.
18.ДГ4 Sd8 19. Sdl Af6 2О.Й13.
406
Пауль Керес
Ни здесь, ни на предыдущем
ходу нельзя было играть е2-еЗ
ввиду ответа Йа5+. У белых
большие трудности с развитием
королевского фланга.
2О...@е8 21.ЬЗ.
Белые надеются ослабить
давление на е2. Все еще не про-
ходило 21.еЗ из-за 21...Йа5+, а
после 21.е4 простое 21...1Sfd5
выигрывает пешку.
21...d3!
При неразвитой позиции бе-
лых эта жертва быстро решает.
Но хорошо было и 12...Ad5 с
последующим 22...йс8.
22.е4.
После 22.bc de! 23.е4 АсЗ+
24.Ad2 A:d2+ 25.B:d2 сЗ! 26.
B:d3 с2! 27.S:d8 @a:d8 черные
выигрывают.
22...ДсЗ+ 23.&d2 Sd4!
Теперь пункт е4 не защитим,
позиция белых безнадежна.
24.А:сЗ Й:сЗ+ 25.§d2
В :е4+.
Белые сдались, так как 26.
Й:е4 ©с1+ 27. Bdl d2. Партия
показывает, что я в то время
стремился не столько к силь-
нейшим, сколько к наиболее
эффектным и сложным продол-
жениям.
№ 3. Ферзевый гамбит
Фридеманн - Керес
Чемпионат Эстонии, 1935
3-я партия матча
l.d4 £f6 2x4 еб 3.&13 d5
4.£сЗ сб 5.Ag5 &bd7.
Это была решающая партия
матча. После двух встреч счет
был 1:1, и победитель становил-
ся чемпионом Эстонии. Понят-
но поэтому, что черных не уст-
раивали пассивные варианты
отказанного ферзевого гамбита,
и они стремятся перейти к бо-
лее острому кембридж-спрингс-
кому варианту. В то время ост-
рая система с ходом 5...de была
еще неизвестна.
Однако Фридеманн, по-ви-
димому, не стремился к ослож-
нениям, и поэтому в дальней-
шем он разменивает пешки на
d5, обеспечивая себе спокой-
ную позицию с некоторой ини-
циативой. Для черных такой
выбор, конечно, был не очень
приятен.
6xd ed 7.еЗ Де7 8.Ad3 0-0
9.Йс2 Ве8 10.0-0.
Белые продолжают проводить
свой план, цель которого — пу-
тем спокойной позиционной
Избранные партии 1933-1941 гг.
407
игры постепенно переиграть
своего молодого партнера. В
противном случае от такого тем-
пераментного шахматиста, как
Фридеманн, можно было ожи-
дать острого атакующего про-
должения 10.0—0—0.
10...&18 П.ЬЗ.
Белые хотят продолжать 12.
Фе5 и своим последним ходом
препятствуют возможному отве-
ту &g4. Ныне сильнейшим про-
должением атаки на ферзевом
фланге считается Ь2—Ь4-Ь5, что
лучше всего подготавливается
ходом Н.ЗаЫ.
11...&е4 12.Д:е7.
12.ЛГ4 давало белым лучшие
шансы на получение хоть како-
го-нибудь преимущества. После
размена на е7 у черных все труд-
ности позади.
12...й:е7 13.Д:е4.
Размен ничего не дает белым,
но и подготовка Ь2—Ь4 сейчас
уже не столь выгодна, как преж-
де. Например, на 13.йаЫ могло
бы последовать 13...а5 14.аЗ
&d6, с тем чтобы после 15.b4 ab
16.аЬ продолжать 16...Б5! Тем не
менее этот вариант был перс-
пективнее для белых, чем бес-
цветный размен на е4.
13...de 14.&d2 Af5.
Лучше, чем 14...f5; белые те-
перь не могут продолжать 15.13
из-за 15...Sg5. Ход 12-13 нужно
еще подготовить.
15.Sael йеб.
Во время партии я считал этот
ход плохим и был убежден, что
продолжение 15...SH4 16.13 A:h3
17.&d:e4 Д15 было лучшим. Од-
нако и в этом случае белым было
выгодно разменять свою край-
нюю пешку на центральную
пешку черных. Впрочем, здесь у
черных была, по-видимому, не-
плохая возможность 15...с5. Тог-
да белым невыгодно 16.&d5 Sd6
17.Й:с5 Й:с5 18.dc из-за 18...
§ad8, а на 16. ^ЬЗ может после-
довать 16...Ь6. Можно было иг-
рать и 15...Ag6 16.ЙЬЗ Йеб с
примерно равной игрой.
16.13! Sg6?
После 16...ef я рассматривал
лишь жертву фигуры путем 17...
Д:ЬЗ 18.gh Sg6+ 19.Й12 fifg2+
2О.ФеЗ и пришел к выводу, что
это выгодно для белых. При этом
я упустил из виду ход 17...Ag6,
который давал черным после
18.&:f3 Sad8 неплохую игру.
17.1е.
Несколько лучшую позицию
белые могли получить, продол-
жая 17.&d:e4 Д:113 18.1ЁГ12, од-
408
Пауль Керес
нако Фридеманн, шахматист
атакующего стиля, не мог усто-
ять перед искушением открыть
линию «f». Теперь партия ста-
новится весьма интересной.
Еще сильнее рекомендован-
ное Фишером 17.g4!
17...A:h3 18. £13 Леб 19.Э12?
Трудно сказать, это жертва
или зевок? Так или иначе, бе-
лые теперь теряют надежды на
инициативу. Конечно, нужно
было играть £h4 ЙЬ5 20.&f5 и
затем S13 с шансами на коро-
левском фланге.
19...Лс4 2О.£Ь4.
Возможно, Фридеманн не
учел, что 20. &е5 не проходило
из-за 2О...В:е5. Вместо хода в
партии, приводящего к потере
качества, заслуживало внима-
ния 20.&е2. Тогда черные не
могут сразу добиться матери-
ального преимущества, так как
на 2О...Э:е4 или 2О...В:е4 белые
отвечают 21.&е5. Если же чер-
ные вначале размениваются —
2О...Л:е2 21.3:е2, то взятие на
е4 давало белым возможность
немедленно отыграть пешку по-
средством 22. &g5 или 22.&е5.
Однако черные также и при
20.&е2 получали несколько
лучшую позицию, играя 20...85
21.е5 &d7. Во всяком случае,
белые, продолжая 22.ef S:ft5 23.
ЬЗ, имели бы значительно луч-
шие шансы, чем после предло-
женной ими жертвы качества.
2O...erh5.
На 2О...1ЁГе6 белые опять-таки
могли продолжать 21.&е2, что-
бы после 21...Э:е4 22.ЬЗ Леб
23.Sfg3 получить за пешку неко-
торые виды на атаку. Теперь же
они должны отдать качество,
так как вариант 21. £е2 В:е4
явно в пользу черных.
21.&f5 Л:П 22.§:fl Sg6.
У черных лишнее качество,
однако они должны играть
очень точно, чтобы обезвредить
угрозу 23.е5 с последующим
24.&е4. С этой целью лучше
всего было 22..Тб! Во время
партии я отказался от этого хода
из-за 23.©g3 Йеб 24.13fc7, одна-
ко черные могут играть лучше:
23...&еб!, и если 24.d5, то
24...&g5. У черных прекрасные
шансы использовать свое мате-
риальное преимущество.
23.е5 f6!
При пассивной игре черных
белые могли бы развить атаку
путем &е4, ТЙГ Ь4 и т.д.
24.Й114 ®g5.
Конечно, не 24..Те из-за 25.
&е7+, но также и продолжения
24...Й118 25. &е4 fe 26.&ed6 или
24...&еб 25.d5 cd 26.&:d5 не-
приятны для черных. Ход в
партии, правда, ухудшает пе-
шечную конфигурацию черных
и заставляет их отказаться от
нападения на пешку е5, зато
они останавливают атаку про-
тивника на королевском флан-
Избранные партии 1933-1941 гг.
409
ге. В эндшпиле должно сказать-
ся лишнее качество.
25.1S:g5.
Белые не могут избежать раз-
мена ферзей: после 25.1Йе4 fe 26.
de g6 они теряют пешку е5.
25...fg 26.£е4 &d7!
Времени для защиты пешки g5
нет. В случае 26...&е6 белые воз-
вращали качество путем 27.&ed6.
Также и продолжение 26...h6 27.
&ed6 Веб (или 27...8еЬ8 28.е4 с
последующим 29.d5 и т.д.) 28.
&:Ь7 и затем 29.&с5 малоприят-
но для черных.
27.&:g5.
В случае 27.£ed6 Веб 28.&:Ь7
черные должны продолжать не
28,..ВЬ8 29.&fd6 £:е5 30.de В:е5,
как я рекомендовал в то время,
так как после 31. Bel они вряд ли
смогут выиграть, а 28... В (8, вы-
нуждая размен ладей и сохраняя
хорошие шансы на выигрыш.
27...&:е5!
Жертвуя коня, черные избав-
ляются от всех забот и ставят
перед противником трудные
проблемы в окончании.
28.&d6?
Несмотря на многие минусы,
белым следовало избрать вари-
ант 28.de В :е5 29.g4. Хотя после
29...g6 белые должны отдать еще
одну пешку, тем не менее они
сохраняли неплохие шансы на
спасение. Теперь же они, прав-
да, отыгрывают качество, зато
остаются без пешки, а эндш-
пиль технически не сложен.
28...&g4 29.£:е8 В:е8 ЗО.е4
h6 31.Bf4 &f6 32.
После 32.&f7 у черных был
выбор между 32...&:е4 и 32...
fi:f7 33.е5 Веб 34.ef B:f6 и т.д.
32...В:е4 ЗЗ.В:е4.
Уклонение от размена ладей
путем 33.8f5 лишь ускорило бы
проигрыш после ЗЗ...Ве2.
33...£:е4.
У черных, кроме лишней
пешки, еще и лучшая позиция.
34.&е5 fif8 35.ЙП fie7 36.
fie2 fie6 37.fie3 &d6 38.b3
fidS.
Черные подготавливают сб—
с5, чтобы ликвидировать после-
днюю центральную пешку и тем
самым лишить белого коня
опорных пунктов. Немедленное
38...с5 не проходило из-за 39.
&d3 &f5+ 4O.fie4.
39.fid3.
После этого белые фигуры
попадают на пассивные пози-
ции. Однако и в случае 39.g4 с5
40. £13 намеченное мною во
время партии продолжение 40...
410
Пауль Керес
с4 41.&е5 сЗ 42.&d3 с2 и т.д.
сохраняет преимущество за чер-
ными.
39...&Г5 40. ЙВ.
Вынужденно: после 40.&g4
h5 или 40.&с4 Ь5 белые теряют
еще одну пешку.
4O...h5!
Теперь белые попадают в цуг-
цванг и вскоре все-таки теряют
еще пешку.
41.Ь4 Ь5 42.аЗ аб 43.£е5.
На 43.йс3 проще всего выиг-
рывает 43... ^еЗ.
43...&:d4 44.£g6 £еб 45.
&е7+ Й46 46.&g6 с5.
Теперь черные создают про-
ходную на ферзевом фланге.
47.Ьс+ Й:с5 48.ЙсЗ а5 49.g3
Ь4+ 5O.ab+ ab+ 51.ФЬ2 ЙЬ5
52.ЙЫ.
Терять звание чемпиона, ра-
зумеется, неприятно, но белые
давно могли сдаться.
52...ЬЗ 53.ЙЬ2 Йа4 54.£е5
£с5 55.&с6 g5 56.&d4 h4 57.gh
gh 58. £(3 h3 59.&h2 ЙЬ4
6O.£g4 &a4+ 61.йа1 h2.
Рушится последняя слабая
надежда белых: 61...ФаЗ 62.&еЗ
h2? 63.&с2+ be, пат!
62.&:h2 ЙаЗ.Белые сдались.
№ 4. Защита Алехина
Керес — Даниэльсон
Таллин, 1935
1.е4 £f6 2.е5 £d5 3.d4 с5.
Это продолжение, по-види-
мому, представляет собой один
из тех дебютных эксперимен-
тов, которые нередко применя-
ются опытными шахматистами
против молодых противников,
чтобы с самого начала придать
партии острый характер. Когда
игралась эта партия, Даниэль-
сон уже пользовался признани-
ем, в то время как я делал пер-
вые шаги на международной
арене. Однако черные не дости-
гают желаемого результата —
последующая тактическая борь-
ба складывается не в их пользу.
4.с4 £с7 5.d5 d6 6.ed.
Белые довольствуются мини-
мальными дебютными приобре-
тениями, которые заключаются
в небольшом территориальном
преимуществе и плохой пози-
ции коня с7. Интересной по-
пыткой опровержения игры
черных была бы жертва пешки:
б.еб! fe 7.Ad3 с хорошими шан-
сами на атаку.
6...ed.
Продолжение 6...®:d6 7.&сЗ
еб 8. £13 не облегчает положения
черных, так как белые угрожают
при случае ходом Йе4, а вскры-
тие игры выгодно только им.
7.Ad3 Де7 8.£е2 £d7 9.Г4
Д114+.
Черные стремятся вызвать
осложнения и вскоре сами дол-
жны будут за это поплатиться.
Нужно было играть 9...0-0 и го-
товить Ь2—Ь4, что в данной по-
зиции является единственной
Избранные партии 1933-1941 гг.
411
обоснованной возможностью
контригры. Черные хотят выну-
дить ослабляющее 10.g3, но по-
лучается иначе.
10 .£g3 Йе7+?
Черные, очевидно, надеялись
разменять ферзей (11.1&е2),
иначе трудно понять смысл
шаха. Однако этот ход оказыва-
ется серьезной ошибкой. Раз уж
они сыграли 9...&h4+, то логич-
но было бы 10...A:g3 ll.hg £ft>,
чтобы, по крайней мере, взять
под свой контроль поле g4.
Il .£d2!
Этого хода королем мой про-
тивник, несомненно, не ожи-
дал. Из-за двойной угрозы 12.
Bel и 12. £15 черные должны
теперь разменяться на g3 и, в
свою очередь, отказаться от ро-
кировки, после чего их позиция
оказывается очень стесненной.
Белые должны были пойти ко-
ролем обязательно на h2, в слу-
чае 11.Й12 черные, продолжая
11...0—0 12.Bel Sd8, могли бы
избежать худшего.
ll... A:g3 12.hg Sd8 13. В el
Й18.
При 13...af6 14.£сЗ очень
неприятной была бы угроза
15.£е4. Теперь же становится
ясным, к каким роковым по-
следствиям привел необдуман-
ный шах на 10-м ходу. Белые
развиты лучше, у них два слона,
и, наконец, они в состоянии со-
рвать всякую попытку контр-
игры.
14.ЬЗ.
Чтобы на 14... £16 ответить
15.ЛБ2 и не допустить 15...Ag4.
Поэтому ход в партии точнее,
чем 14.а4.
14...Ь5.
Трудно предложить за черных
какой-либо приемлемый план.
Это еще единственная возмож-
ность получить какое-либо по-
добие контригры на ферзевом
фланге, но вскрытие линий об-
легчает белым атаку.
15.ДЬ2 Ьс 16.bc £Ь6 17.ае2
f6.
Грозило, разумеется, 18.A:g7.
Лучше сразу 17...Ad7, однако
понятно, что черные не захоте-
ли связывать своего ферзя за-
щитой пешки g7. Сейчас в по-
зиции черных возникла новая
слабость — пункт еб.Белые в
дальнейшем направляют свои
усилия к размену слона и коня,
защищающих этот пункт.
18.£сЗ Ad7 19.g4 Йс8 20.а4
а5.
412
Пауль Керес
Практически вынужденно,
черные не могут допустить про-
движения белой пешки а. Одна-
ко теперь белые овладевают по-
лями 15 и Ь5, с которых могут
быть разменены черные фигу-
ры, защищающие пункт еб.
21. Д15 22.gf ©d8 23.»d3
©d7.
В случае 23...8е8, надеясь
несколько облегчить положе-
ние путем размена ладей, в рас-
поряжении белых была жертва
качества: 24.Веб! £:еб 25.fe.
Черные вряд ли могли бы за-
щититься от многочисленных
угроз.
24.&Ь5! &:Ь5.
После 24...8е8 ответ 25.Веб
был еще более эффективен.
25.аЬ а4 26.ДаЗ.
Полезный ход, заранее ис-
ключающий возможность про-
движения а4—аЗ и подготовляю-
щий при случае жертву на с5.
26...g6.
Положение черных безнадеж-
но. Начатая последним ходом
попытка вызвать тактические
осложнения не приводит к же-
лаемым результатам
27.Веб ВЬ8.
Кроме всего прочего, угрожа-
ло 28.Д:с5.
28.Bael gf 29.Вбе7 &:с4+.
Последняя попытка. Не луч-
ше и 29...©d8 ЗО.Й:15+ &d7
31. Bf7.
ЗО.Й:с4 ®:Ь5 З1.йс2.
Разумеется, выигрывало и
31.1Sf:b5 В:Ь5 32,Ва7 и т.д., од-
нако продолжение атаки на ко-
роля решает быстрее.
31...®а5+.
Упорнее было 31...ВЬ6.
32.£dl ВЬЗ 33.45f:f5+ ЙЬ8 34.
Ве8+ В:е8 35.3:е8+ Йа7 36.
Sd7+ ВЬ7 37.»:d6 ВМ+ 38.
Йс2 ВЬ2+ 39.А:Ь2. Черные
сдались.
№ 5. Староиндийская защита
Шмидт - Керес
Матч на звание чемпиона Эстонии, 1936
l.d4 &f6 2.&13 g6.
Это была последняя партия
матча. Шмидт вел 3,5 : 2,5, и я
должен был выиграть ее, чтобы
сохранить звание чемпиона за
собой. Этим объясняется и вы-
бор дебюта: староиндийская за-
щита в моей практике встреча-
ется редко.
З.с4 &g7 4.g3 0-0 5.Ag2 d6
6.0-0 &bd7.
В те времена система б...£сб
с последующим а7—аб еще не
Избранные партии 1933-1941 гг.
413
была известна: а она бы мне
была весьма кстати, чтобы выз-
вать осложнения.
7.&сЗ е5 8.de de 9.h3 Йе7
Ю.ДеЗ сб И.&ЬЗ £е8.
В партии Шпильман — Бого-
любов (Бад-Киссинген, 1928)
черные продолжали 11...Ь6 с
последующим £117, но вскоре
оказались в трудном положе-
нии. Конечно, не следует ослаб-
лять позицию короля. Черные
должны стремиться как можно
быстрее завязать контригру по-
средством f7—f5. Ходом в
партии освобождается верти-
каль «f» для продвижения пеш-
ки, однако 1 l...&h5 с той же це-
лью было активнее.
12.&g5?
Сомнительный план: выну-
дить h7—h6, чтобы использо-
вать ослабление позиции черно-
го короля. Два потерянных тем-
па — слишком высокая цена за
это ослабление. Теперь инициа-
тива переходит к черным. Го-
раздо лучше предложенное пос-
ле партии Шмидтом 12.с5: не-
хорошо 12...&:с5 из-за 13.18гс4
&е6 14.Ь4, и черные могут про-
должать 14..Т5. Возникает слож-
ная позиция со взаимными
шансами.
12...h6 13.&В Б 14. Sadi
£h8.
Лучше 14...£h7. Белые бы на
это отвечали 15.йс2, но черные
после 15...е4 с последующим
16...£1е5 получали отличную
игру. Теперь белые получают
тактические контршансы.
15.£h4 Sf6.
На 15...af6 белые подготови-
ли неожиданное 16.&е4, что
после 16..Те 17.Д:е4 с последу-
ющим f2—f4 дает им хорошие
виды на атаку. Ходом в партии
черные обеспечивают двойную
защиту пункта g6 посредством
&f8 и обезвреживают агрессив-
ные намерения противника.
16.g4 £18!
Атака белых отражена. Чер-
ные развивают инициативу на
королевском фланге.
17.g5 S17 18.gh Af6 19.&13 g5
20.&a4.
Белые ищут контршансы на
ферзевом фланге. Черные не
обращают на это внимание
(пресекались путем 20...Ь6) и
продолжают проводить свои
планы.
2O...Sh7 21.Дс5 Sf7 22.йсЗ
&g6 23.Ad6.
414
Пауль Керес
Единственным объектом
атаки белых является пешка
е5. Белые еще раз нападают на
нее, надеясь после размена на
d6 использовать свою актив-
ную ладью. Но, по-видимому,
лучшая возможность крылась в
23.е4! После 23...fe белые мог-
ли играть 24.&Ь2, защищая
пешку h3 путем £g4 и овладе-
вая полем е4 для своих фигур.
Если же черные продолжали
23...f4, то они отняли бы это
поле у своего коня, а белые
после 24. &h2 снова занимали
сильную оборону на g4. Мне
кажется, что если у белых
здесь вообще были достаточ-
ные оборонительные возмож-
ности, то они заключались в
продвижении 23.е4!
23...£:d6 24. B:d6 g4.
Черные слишком поторопи-
лись и в результате отдали поле
е4 противнику. Нужно было
спокойно продолжать 24...B:h6,
ибо этот ход рано или поздно
все равно надо делать.
25.hg fg 26.£d2 £f4 27.Sei
B:h6 28.&e4 Деб 29.£:f6.
Сыграть 29.&ac5 не было
времени из-за 29...1Sfh5 30.1Sfg3
ДЬ4 с решающей атакой. Раз-
меном на f6 белые устраняют
сильную атакующую фигуру
противника, лишают пешку е5
надежной защиты и упрощают
позицию.
29...!&:f6 30.&с5 S18.
Грозит 31...&h3+. Разумеет-
ся, не проходило немедленное
3O...13fh4 из-за З1.й:е5+.
З1.£е4.
Белые напрасно уводят коня
с сильной позиции. Правда, не
проходило 31.ЙГеЗ из-за 31...
£:g2 32.fi:g2 g3! (это сильнее,
чем 32...Д65+), но все же зна-
чительно лучше 31.1Sfg3. После
этого ничего не дает черным
31...&h3+ 32.Д:ЬЗ S:h3 33.1Sfg2
g3 из-за 34.£f:h3+!, и поэтому
они должны были продолжать
31...1Bff5. Тогда размен 32.&:е6
&:е6 несколько облегчил бы по-
ложение белых.
31...1Й15 32.йе3.
На 32.®g3 черным невыгодно
играть 32... Bh3 ЗЗ.Д:ИЗ £:h3+
34.ЙИ2 1&:е4 из-за 35.13!, и бе-
лые обеспечивают себе по край-
ней мере ничью. Однако после
32...Sg8! с угрозой 33...Bh3 ата-
ка черных неотразима. Теперь
ЗЗ.еЗ не проходит из-за 33...
&h3+, а на 33.ЙП возможен
красивый вариант: 33...&:g2 34.
®:е2 g3! 35.&:g3 8:g3+! 36.©:g3
!Sfh3+ 37.13fg2 Bg6! с выигры-
шем.
32...Й115 33.»g3 Д:с4 34.
B:h6+ S:h6 35.e3.
Это лучшее. После 35.1йе3
Ad5 белые были бы обречены
на пассивную игру.
35...£:g2?
Оба противника в цейтноте и
допускают рад неточностей.
Избранные партии 1933-1941 гг.
415
Черные надеются использовать
связку коня е4, но эта надежда
оказывается несбыточной. Пра-
вильно З5...£е2+ 36.8:е2 Д:е2
З7.й:е5+ &g8, после чего реа-
лизация материального переве-
са требует точной и вниматель-
ной игры.
36.£:g2.
После 36. lSr:g2 Ad5 белые
проигрывали.
36...Д45 37.(3?
Белые, в свою очередь, оши-
баются и вскоре получают про-
игрышную позицию. Шмидт,
по-видимому, считал, что не
проходит 37.1Sf:e5+ &g8 38.ВЫ
из-за 38...lSfg7 (38...®f6 39.
S:d5+!), но в цейтноте про-
смотрел 39. В115!
Черные теперь могут еще по-
пытаться использовать связку,
но при правильной защите они
успеха не добиваются: 39...®:е5
40.8 :е5 8f5 41.Ве8+ Ф(7 42.
&g3!, и черные путем 42...Ф:е8
43.&d6+ £d7 44.&:f5 Д:а2 по-
лучают лишь несколько лучшее
окончание. Поэтому целесооб-
разнее немедленное 41...&g7!
42.&g3 Д:а2, после чего они в
эндшпиле сохраняли реальные
шансы на выигрыш.
37...gf+ 38.ЙГ2 Д:е4 39.1ЁГ:е5+
ttg7.
Белые сдались: после 4О.й:е4
они получают мат — 4O...lSfg2, а
40.ВЫ+ ДЬ7 41.8:h7+ Й:И7
недостаточно для вечного шаха.
№ 6. Защита Нимцовича
Штальберг — Керес
Бад-Наугейм, 1936
l.d4 еб 2x4 ДЬ4+.
Такой порядок ходов я часто
применял в то время даже про-
тив лучших шахматистов мира,
и не безуспешно. Идея пере-
становки ходов заключается в
том, что черные после З.&сЗ,
кроме этого дебюта, могут пе-
рейти к голландской защите
(З...Г5), при которой раннее
развитие ферзевого коня белых
не считается лучшим продол-
жением. Но главной причиной,
побудившей меня сделать этот
ход, было то, что после него
возникают нередко малоизу-
ченные позиции.
З.&сЗ.
Во многих партиях мои про-
тивники продолжали З.Д62, на
что я обычно отвечал З...йе7 с
переходом к варианту, напоми-
нающему новоиндийскую за-
щиту. Ход в партии более ост-
рый и приводит к интересным
позициям.
З...с5 4.еЗ.
Алехин в том же турнире иг-
рал со мной 4.dc, что после 4...
Д:сЗ+ 5.bc Йа5 6.&f3 привело к
большим осложнениям. Воз-
можно было и 4...f5, но черные
решили перейти к защите Ним-
цовича.
4...£И6 5.аЗ.
416
Пауль Керес
Теория рекомендует 5. &е2.
Теперь возникает система Зе-
миша.
5...Л:сЗ+ б.Ьс 0-0 7.Ad3 <15.
В настоящее время этот ход
применяют редко, так как бе-
лые могут избрать систему раз-
вития, разработанную Ботвин-
ником, при которой черным
очень трудно получить актив-
ную контригру. Более употреби-
тельно 7...&сб или 7...d6, подго-
тавливая еб—е5.
8.cd ed 9.&е2!
Это развитие коня, которым
начинается система Ботвинни-
ка, считается лучшим. Даль-
нейший стратегический план
белых состоит в следующем:
0—0, &g3, f2— f3 и после соот-
ветствующей подготовки осу-
ществить еЗ—е4.
В то время, когда игралась
эта партия, система Ботвинни-
ка еще не была разработана, и
соперники должны были ре-
шать возникающие проблемы
за доской. Неудивительно, что
партия в дальнейшем разверты-
вается не в соответствии с пос-
ледним ходом современной те-
ории.
9...Ь6.
Идея размена королевского
слона белых — лучшая в данной
позиции.
10.0-0 Ааб.
П.Дс2?
Сейчас к ходу можно поста-
вить вопросительный знак, так
как стало известно, что белые
могут путем 11.f3 Д:бЗ 12.1Sf:d3
Ве8 13.£g3 &сб 14.ДБ2 с пос-
ледующим Bael получить перс-
пективную позицию. Шталь-
берг стремится сохранить слона
для укрепления пункта е4, од-
нако черный слон занимает от-
личную позицию на аб, созда-
вая белым большие трудности в
осуществлении их планов. Кро-
ме того, белые теряют важный
темп, и черные опережают их в
развитии.
П...£сб 12.йе1.
Этот ход также заслуживает
осуждения, потому что ладья на
el стоит плохо. Лучше было, по
рекомендации Штальберга, 12.13
с последующим S12.
12...Se8 13.13 Вс8 14.dc?
Этот антипозиционный раз-
мен скоро приводит белых к
худшему положению. Если им
не нравился вариант 14. &g3 cd
15.cd &:d4 16.A:h7+ с последу-
Избранные партии 1933-1941 гг.
417
ющим 17.1Sf:d4, то они должны
были примириться с потерей
нескольких темпов и вновь сыг-
рать 14.Д63, чтобы при случае
провести еЗ-е4. Возможно, что
Штальберг не видел хода 16.
A:h7+ и поэтому считал размен
на с5 необходимым для подго-
товки хода &g3.
14...be 15.&g3 d4! (можно и
15...&е5, но сделанный ход
энергичнее) 16.ed.
Продолжение 16.cd cd 17.е4
тоже неудовлетворительно. Мог-
ло последовать 17...d3 18.Да4 &d7
или даже 17...&d7 немедленно с
явным перевесом у черных.
16...cd.
Можно было вначале разме-
няться: 16...8:е1+ 17. lSr:el и
лишь потом 17...cd, однако в
распоряжении белых сказыва-
лось хорошее поле для слона —
dl. Теперь же белые должны
меняться на е8, так как 17.cd
плохо ввиду 17...S:d4+! с мате-
риальными приобретениями.
17.В:е8+ Й:е8 18.cd £:d4
19.Аа4.
Белые вынуждены перевести
своего слона на край доски, где
он будет занимать пассивную
позицию. 19.1Sf:d4?, разумеется,
невозможно из-за 19...fifel+, а
продолжение 19.&d3 A:d3 20.
S:d3 Йе1+ 21.©fl Й:П+ при-
водит к потере фигуры. Не луч-
ше и 19.Де4: после 19...Bd8 бе-
лые попали бы в весьма непри-
ятное положение.
19...йе5.
Грозит 2О...&:13+. Ответ бе-
лых вынужден,
20.Bbl &d5!
Централизованные кони чер-
ных — грозная сила. Против
21...&сЗ у белых нет ничего луч-
шего, чем продолжение в
партии, так как плохо 21. &е4
ввиду Ае2 с последующим Д:13.
21.АЬ2 &сЗ 22.Д:сЗ В:сЗ
23.ЙЫ.
Защищая пешку а, так как
23...8:а3? было бы теперь гру-
бой ошибкой ввиду 24.^f:d4!
Одновременно король уводится
с опасной диагонали gl-a7. В
случае 23.&е4 черные либо взя-
ли бы на аЗ, либо продолжали
23...Bd3.
23...h5!
Ликвидируя все матовые уг-
розы по 8-й горизонтали и со-
здавая в свою очередь неприят-
ную угрозу h5—h4—ИЗ. Утратив-
шие взаимосвязь фигуры белых
уже не в состоянии организо-
вать удовлетворительную защи-
418
Пауль Керес
ту. На 24.&е4, например, могло
последовать 24...Ле2 с жертвой
на f3.
24.Ad7 Sd3.
Черные упускают возмож-
ность быстрого выигрыша пу-
тем 24...Ь4 25.&е4 Де2! и затем
&:f3 с полным разгромом. Пар-
тия игралась в последнем туре,
и, выиграв, я мог догнать Але-
хина. Волнуясь, я не мог най-
ти сильнейшего продолжения.
Впрочем, и сделанный ход дос-
таточно силен, хотя белые те-
перь могут оказать более упор-
ное сопротивление.
25.©а4.
В случае 25.Sei проще всего
выигрывает 25...Й:е1+ 26.й:е1
g6, так как из-за угрозы 27...&с2
белые теряют пешку а. Черные
могут также сыграть 26...h4, вы-
нуждая 27. & fl. Ходом в партии
белые выигрывают темп, кото-
рый они хотят использовать для
организации защиты.
25...ДЬ7 26.£е4?
Дает возможность черным
красиво завершить игру. Наи-
лучшие практические шансы
давало 26.йс4. В этом случае
жертва 26...B:f3 27.gf A:f3+
28.&gl ЙеЗ+ 29.ФП и т.д. ни-
чего не давала, а сложный вари-
ант 26.йеЗ 27. Й:Ь7! Йе1+ 28.
&е2 29.Sbl! S:bl 3O.Sc8+
ФИ7 31.Sc2+! g6 32.S:bl Sd4
33.&g3 ведет лишь к эндшпилю
с равными шансами. Однако,
защищая ладью путем 26...ЙеЗ!,
черные и в этом случае обеспе-
чивают себе решающую атаку,
так как на 27. или 27. &f5
следует 27...Фе2 с неотразимы-
ми угрозами. Не спасало белых
и 26.ЛЬЗ, так как после 26...h4
27. £lfl (27.&е4 Д:е4 28.fe S:h3!
и т.д.) 27...Фе2 последовала бы
жертва на f3.
26...Л:е4 27.fe &f3!
Белые сдались: после 28.gf
Sd2 от мата на Ь2 нет защиты.
№ 7. Голландская защита
Керес - Рихтер
Олимпиада, Мюнхен, 1936
l.£f3 f5 2.d4 &f6 3.g3 Ь6.
Фианкеттировать ферзевого
слона в голландской защите не-
хорошо, так как белым удается
путем d4—d5 добиться позици-
онного преимущества. Рихтер
намеренно идет на это, надеясь
на свое тактическое мастерство.
4.Ag2 ДЬ7 5.0-0 еб 6.с4 d5.
Разумеется, черные без боль-
шой охоты сделали этот ход: во-
первых, он закрывает для слона
хорошую диагональ и, во-вто-
рых, ослабляет черные поля в
центре. Но зато они могут не
опасаться продвижения d4—d5,
после которого перед ними воз-
никали трудные проблемы, вро-
де 6...Ле7 7.d5! ed 8.&d4.
7.&е5 Ad6 8.Af4.
Заслуживало внимания и
8.&g5, усиливая нажим на цент-
Избранные партии 1933-1941 гг.
419
ральное поле d5 и препятствуя
возможному &е4.
8...0-0 9.&сЗ &е4.
Немедленное 9...&bd7 не
проходило из-за lO.cd ed 11.
ЙЬЗ, однако 9...с6 с последую-
щим ®е7 и развитием коня на
d7 давало черным лучшие шан-
сы на полноценную контригру.
lO.cd ed U.Sb3 ЙЬ8.
Наряду с 12. & :d5 белые угро-
жали также выиграть пешку
разменом на е4. Черные защи-
щаются от обеих угроз (12.
& :d5? Д:е5!), но следующим хо-
дом белые вновь угрожают пун-
кту d5.
12. afdl сб 13.£:е4 fe 14.13 ef
15.Д:В.
Сильнее выглядит 15.ef,
вскрывая важную вертикаль «е».
Слон мог бы быть использован
по диагонали ЬЗ—с8.
15...®е7 16. Вас!.
Черные не могут играть 16...
&d7, и поэтому последующий
размен фактически вынужден.
Невыгодно для белых «логич-
ное» продолжение 1б.е4, так как
после 1б...Д:е5 17.de (или 17.
Д:е5 de 18.Д:е4 &d7 и т.д.) 17...
g5! 18.&d2 d4 у черных хорошая
игра.
1б...Д:е5 17.Д:е5 &d7 18.А14
£f6.
После партии Рихтер рекомен-
довал 18...Вае8, чтобы конь d7
мог защищать ферзевый фланг.
Но они ничего бы не добились,
если бы белые играли 19.а4 или
19.ВсЗ, кроме того конь должен
контролировать поле е4.
19.а4! &е4 20.а5 Ьа (после
20...Ь5 решает 21 .аб!) 21.Д:е4 а4.
На этот промежуточный ход
черные возлагали надежды. Ка-
жется, что теперь у них все в
порядке: на 22.13г:а4 они отвеча-
ют 22...й:е4, а 22.Д66 ©:е4
23.Й:Ь7 ®еЗ+ приводит лишь к
вечному шаху. Но черных ожи-
дает неприятный сюрприз.
22.ЙеЗ Й:е4.
После 22...de 23.d5 нельзя
23...ed ввиду 24.Вс7 ЙЬ4 25.Де5
Bg8 26.Й116! Если 22...Вае8, то
белые могут наряду с 23.Де5 de
24.Вс5! путем 23.Д63! Й:еЗ+!
24.Д:еЗ 8:еЗ 25. В al перейти в
очень выгодный эндшпиль.
23.Й:е4 de 24.d5.
Теперь выясняется идея ма-
невра, начатая 21-м ходом бе-
лых. Нельзя 24...cd, ибо белые
разовьют сильную атаку — 25...
Вс7 Даб 2б.Де5 Bg8 27.B:d5 и
т.д. Поэтому ответ вынужден.
420
Пауль Керес
Однако белые создают в центре
очень сильную проходную пеш-
ку, которая дает им превосход-
ные шансы на выигрыш.
24...Bad8 25.d6 815 26.8с4 с5.
26...g5 27.ДеЗ Sd5 после 28.
8:d5 cd 29.8с7! быстро приво-
дил к проигрышу. Сейчас же
они по крайней мере избегают
материальных потерь.
27.8:а4 аб 28.8а5 g6.
Противодействуя угрозе 29.Ь4.
Также и 28...Дс8 было не луч-
ше. Белые могли играть 29.
ДеЗ, и 29...с4 не проходит из-за
ЗО.ДЬб В:а5 31.A:d8!
29.Ь4!
Большая неожиданность для
черных. Белые теперь почти
форсированно выигрывают пу-
тем несложной, но довольно
пикантной комбинации фигуру
за две пешки.
29...cb 30.8:15 gf 31.d7 Дсб
32. Bel!
«Гвоздь» комбинации. Чер-
ные должны взять на d7, после
чего они попадают под решаю-
щую связку по вертикали «d».
32...&:d7 33.Bdl ЬЗ 34.Дс7
Вс8 35.8:d7 &g8 (35...Ь2 не
проходило из-за 36.Де5+) 36.
Ле5 Вс5.
Черные пытаются перевести
ладью на линию «Ь». Еще проще
выигрыш был при других про-
должениях: 36...Вс2 37.8Ь7
8:е2 38. В:ЬЗ; З6...а5 37Bg7+!
Й18 38.Ва7 Вс2 39.В:а5 Ь2 40.
Л:Ь2 8:b2 41.B:f5+ £g7 42.£f2,
и теряется еще пешка е.
37.8е7+! Й18 (нельзя 37...
ЙИ8 38.Af6! с выигрышем) 38.
Ad6+ &:g7 39.Л:с5 Й17 (нельзя
39...Ь2 из-за 4O.Ad4+) 4О.ДаЗ
Йеб 41.Й12 Й45 42.ЙеЗ Йс4
43.Й42.
Выигрывало и 43.g4! fg
44.Й:е4; 44...ЙсЗ 45.ЙГ4 приво-
дит к позиции в партии.
43...е3+.
Лучшее. Иначе белые играют
44.еЗ.
44.Й:еЗ ЙсЗ 45.ЙГ4 а5.
Несущественно, продвигают
ли черные сразу эту пешку или
сначала играют 45...Ь2 46.Д:Ь2+
Й:Ь2, на что белые отвечают
47.g4! Попытка преследовать бе-
лого слона не помогает: 45...
Йс2 46.g4! fg 47.е4.ЙЬ1 48.е5
Йа2 49.Ас1 ЙЫ 5О.ДеЗ Йс2
51.Д64 ЙбЗ 52.Да1!, и белые
выигрывают.
46.g4!
Последняя тонкость. В случае
46.Й:15? Ь2 47.Д:Ь2+ Й:Ь2 48.е4
а4 пешка черных на ход раньше
проходила в ферзи, и белым
пришлось бы играть трудный
ферзевый эндшпиль.
46...fg 47.е4 а4 48.е5 Ь2 49.
Д:Ь2+ Й:Ь2 5О.еб аЗ 51.е7 а2 52.
е8й а1Й 53.ЙЬ8+ Йа2 54.
Й:а1+ й:а1 55.Й^4 ЙЬ2 56.
Йg5 ЙсЗ 57.Й116 Й44 58.Й:Ь7
Йе5 59.&g6.
Черные сдались.
Избранные партии 1933-1941 гг.
421
№ 8. Испанская партия
Керес — Алехин
Маргет, 1937
1.е4 е5 2М £с6 З.ЛЬ5 аб
4.Ла4 d6.
Алехин охотно применял в
важных турнирных партиях эту
разновидность защиты Стейни-
ца и добился неплохих резуль-
татов.
5.с4.
Этот редко употребляемый
ход с позиционной точки зре-
ния вряд ли уступает обычному
5.сЗ.
5...ЛЙ7.
Хотя многие отдают предпоч-
тение 5...Ag4 с последующим
&g8—16—d7—с5, развитие слона
на g7 также имеет свои выгоды.
Кстати, Алехин почти всегда
применял последний вариант.
б.&сЗ g6 7.d4 Ag7.
Многие теоретики считают
этот ход неточным и рекомен-
дуют сначала 7...ed. Конечно,
черные могут ответить и так,
однако после 8. &:d4 Ag7 9.&:с6
be (9...Д:с6) 10.0—0 они должны
играть очень точно. Ошибочен,
например, ход 10...&е7 ввиду
11. с51, после чего белые в
партии Болеславский — Файн
(радиоматч СССР-США, 1945)
достигли большого преимуще-
ства. Черным следует продол-
жать 10...&Г6 (Унцикер — Ке-
рес; Гастингс, 1954/55).
8.ДеЗ.
После 8.^g5 f6 9.АеЗ черные
путем 9...&h6! получают удов-
летворительную позицию. Это
доказал сам Алехин в ряде
партий, в частности, с Боголю-
бовым (матч, 1929).
8...£И6.
Неточность, позволяющая
белым прочно захватить иници-
ативу. Нужно было играть
8...&ge7 или сначала разменять-
ся на d4.
9.de de.
Лучше было 9...&:е5, чтобы
серией разменов обеспечить
своим фигурам больше про-
странства. Но и в этом случае
белые стоят несколько лучше.
1О.Дс5! &Ь5 11.^45.
Черные хотели занять пункт
d4: H.g3 Ь6! (но не 11...&g4? 12.
Д:с6+ Ьс 13.©а4! и т.д.) 12.ДаЗ
&d4 и т.д. Белые препятствуют
этому плану. Если теперь П...Ь6
12.ДаЗ &d4, то 13.&:d4ed 14.g4!
Ход в партии препятствует так-
же маневру &Ь5—14—еб.
11...&(4 12.&:f4 ef 13.е5!?
422
Пауль Керес
Сильнее 13.0—0 (Л. Штей-
нер). Если 13...Шб, то 14.Д04!
&:d4 15.Д:67+ Ф:б7 (после 15...
Фе7 16.е5 &:13+ 17.©:13 пре-
имущество у белых) 16.е5! ЙЬб
17.&:d4 Д:е5 18.^13+ Ad6 19.
Фе5+! с преимуществом: 19...
Йе7 20.с5! Л:с5 (20.©:с5, 21.
&:17 и т.д.) 21.Sd7+ ЙЬ8 22.
10fd5 Йс8! 23.йас1 с выигры-
шем.
Не лучше отказ от 13...1Bff6.
Так, например, 13...Д:Ь2 14.ВЫ
и 15.Й:Ь7 дает явное преимуще-
ство белым, как и вариант
13...&е5 14.&:е5 Д:е5 15.1Brd5
Ag7 16.A:d7+ с последующим
17.Й:Ь7. Если же 13...&е7, то
14.е5, и после 14...Д:а4 15.
®:а4+ ®d7 16.ЭаЗ у черных не
лучше.
13...g5.
Алехин долго обдумывал этот
ход и пришел к выводу, что
принятие жертвы слишком
опасно. В результате совместно-
го анализа мы остановились на
варианте, который посчитали
лучшим для обеих сторон: 13...
&:е5 14.Йе2 (если 14. &:е5 Д:е5,
то 15.©d5 &d6; 15.Se2 f6 16.0-
0—0, после 16...Д:а4 или 16...сб,
с полноправной игрой) 14...05
(14...Д:а4 15.&:е5 Д:е5 16.©:е5+
&d7 17.0—0 к выгоде белых)
15.0-0-0 сб 16.&d6 ега5 17.
&:е5 fe 18.Д:е5 Й:е5 (18...Д:е5
19. Bd5! cd 2O.fif:e5+, с опасной
атакой) 19.Й:е5+ Д:е5 2O.Shel,
и белые отыгрывают фигуру с
несколько лучшим эндшпилем.
14.ad5! Af8.
На 14...g4 последует 15.еб!
Д:еб (15...fe?? 16.ЙЬ5х) 1б.Д:сб+
bc 17.Й:с6+ Д67 18.Йе4+ Леб
19.Sdl с выигрышной пози-
цией.
15.Д:(8 16.0-0-0 «Ге7.
На 16...g4 опять последует
17.еб, а в случае 16...h6 — 17.h4
(17...g4 18.еб!), либо 17.Д:еб
Д:еб 18.ега5 и далее 19.&d4 с
сильными угрозами.
Трудно было найти удовлет-
ворительную защиту от угрозы
17.&:g5. На 16...g4 последует
опять-таки 17.еб, а в случае
16...h6 белые вскрывают линию
«Ь» путем 17.h4 (17...g4 18.е6!),
либо продолжают 17.Д:е6 Л:еб
18.йа5 и далее 19.&d4 с силь-
ными угрозами.
Последним ходом Алехин
ставит хитрую ловушку, надеясь
выйти из трудного положения.
17.Д:с6! Д:с6 18.1&d3 Ad7.
Окончание, возникающее
после 18...Л:13 19.Э:13 сб 20.
Sd6 и т.д. явно в пользу белых,
а после 18...h6 белые, жертвуя
пешку — 19.е6! fe 20.&е5 Bg8
21.Й113 Sf6 22.Bhel, - получа-
ли сильную атаку.
19.&:g5 0-0-0 20.af3.
К очень опасным осложнени-
ям могло привести 20.&:h7 из-
за 20...&g4 21.Йе4 A:dl 22.&:f8
Да4!, и если 23.&h7, то 23...1Sfd7.
Избранные партии 1933-1941 гг.
423
20...f6! 21.ef S :f6?
В результате этой ошибки
черные упускают последние
шансы на спасение. Необходи-
мо было 21...Й:1Б! После чего
белые форсировали переход в
эндшпиль с лишней пешкой —
22.1Srd4 S:d4 23.&:d4, или пе-
реходили на более острую игру
путем 22.©:h7, что, правда, бо-
лее рискованно.
22. She! erb4?
Решающая ошибка в трудном
положении. Но и после 22...8е6
23.«d4 или 22...Й17 23.Sd4 по-
беда белых не вызывала сомне-
ний. Черные сдались.
№ 9. Ферзевый гамбит
Керес — Файн
Остенде, 1937
1.&О d5 2.d4 &f6 З.с4 еб
4.&сЗ с5 5 .cd &:d5 6.е4 &:сЗ
7.be cd 8.cd ДЬ4+ 9.Ad2 A:d2+.
Черные могли ходом 9...Йа5
добиться дальнейших упроще-
ний, но в ущерб развитию. Пос-
ле 10.Bbl &:d2+ H.fif:d2 fif:d2+
12.&:d2 0—0 белые путем 13.
ДЬ5! (рекомендовано А. Рубин-
штейном) получали сильное по-
зиционное давление.
10.«S:d2 0-0 И.Лс4.
Позиция характерна для ва-
рианта с ходом 6.е4. У белых
сильный центр и отлично раз-
виты фигуры, однако позиция
черных лишена слабостей и по
завершении развития дает им
неплохие контршансы.
Il...&d7.
Черные должны в этот мо-
мент выбрать план дальнейшей
игры. Они переводят коня на
королевский фланг для отраже-
ния возможной атаки. Другое
продолжение — 11...&с6, для
поддержки действий на ферзе-
вом фланге. Этот план также
дает полноправную игру, на-
пример: 12.0—0 Ь6 13. Bfdl ДЬ7
14.Й14 Sf6! (Решевский —
Файн, Гастингс, 1937/38) под-
черкивает безобидность атаки
белых.
12.0-0 Ь6 13. S adl.
Ставить ладью на линию «с»
нецелесообразно, белые распо-
лагают ладьи позади централь-
ных пешек, угрожая d4—d5 или
е4—е5.
13...ДЬ7 14.Bfel 8с8 15.ДЬЗ
&f6.
16.arf4 ®с7 17.ЙЬ4 (размен
ферзей был бы на руку черным)
17...Bfd8.
424
Пауль Керес
Обе стороны завершили раз-
витие. После длительного раз-
думья белые решили пожертво-
вать пешку путем d5 и продол-
жать атаку е4—е5. Сразу это
невозможно из-за 19...&е4. И
если белые пожертвуют каче-
ство (@:е4 de), то ладья dl ока-
жется под ударом, и они не смо-
гут продолжать &g5. Чтобы
подготовить эту комбинацию,
они сначала удаляют свою ла-
дью с вертикали «d».
18.йеЗ?
Оказывается, что при пра-
вильной игре черных весь этот
план вряд ли осуществим: ком-
бинация могла быть расстроена
одним единственным ходом
h7—h6. Следовало немедленно
начать действия ходом 18.е5!
Таким путем белые обеспечива-
ли себе перспективную пози-
цию. Вот примерные варианты:
1. 18...&d5 19.&g5 h6 20.&е4
&сЗ (грозило 21.&d6 или 21.
Sd3) 21.£f6+!, с очень сильной
атакой.
II. 18...A:f3? 19.ef A:dl 20.
Sg5 Й18 21.«S:g7+ Йе8 22.
B:e6+, и черные получают мат.
III. 18...&d7 19.fcg5 &f8 20.
&е4 (или сначала 2О.йеЗ) 20...
Д:е4 21.Й:е4, с некоторым по-
зиционным преимуществом.
18...Ь5!
Очень сильный ход, не толь-
ко подготавливающий продви-
жение пешек на ферзевом
фланге, но и освобождающий
для ферзя важное поле Ь6.
19.8del а5.
Все же сначала нужно было
защититься — 19...h6! Тогда не
проходит 2О.а4 из-за 20...1Sff4, а
2O.d5 ed 21.е5 — из-за 21...&е4.
2О.а4 Ь4?
Это уже ошибка. Еще была
возможность после 20...Ьа 21.
А:а4 сыграть 21...h6.
Zl.dS! ed.
После 21...е5 22.&g5 Bd6 23.
f4 или 22.erg5 &d7 23.&h4 бе-
лые развивали атаку без матери-
альных потерь.
22.е5 &d7.
Этот ход был расценен мно-
гими как ошибка. Рекомендова-
ли 22...&е4. Я тоже тогда считал
это лучшим и намеревался иг-
рать 23.е6! fe 24.В:е4! de 25.&g5,
после чего угрозы белых выгля-
дят неотразимыми. Однако за
черных был найден сильный
ход 25...®с31, после чего белым
нелегко продолжать атаку, на-
пример: 26.Й:И7+ Й(8 27.&:е6+
Йе7 28.ah4+ ©16 или 26.А:е6+
Ф(8 27.ЙТ4+ (27.^:h7+ Фе8
28.1Bfh5+ Йе7 29.Й17+ £d6 и
т.д.) 27...Фе7 28.Й17+ £d6, и
черный король ускользает из
матовых сетей.
Более тщательный анализ по-
казывает, что белые могут иг-
рать сильнее: 26.А:е6+ ЙГ8 27.
gfl! Угрожает ЙЬ4—f4+—17+:Ь7
или просто 28.Д:с8, после чего
Избранные партии 1933-1941 гг.
425
белые отыгрывают качество, со-
храняя атаку.
23.&g5 &f8?
Роковой просмотр. После
23...h6! черные еще могли со-
противляться. Белые бы про-
должали 24.еб! hg 25.ef+ Й:17
26. Se7+:
I. 26...£g6 27.1Sfd4 ЙсЗ 28.
Дс2+! ЙЬ5 29.1Sfdl+ ЙЬб 3O.g4+
ЙЬ4 31.йе3 и т.д.) 29.adl +
ЙЬб (29...g4 ЗО.ЬЗ) 30. В 7еЗ!, вы-
игрывая ферзя.
II. 26...£g8 27.er:g5 (27.fifh5 -
27...firf4!; 27.«d4 - 27...ЙсЗ)
27...«c3 28.h4 Sf6 29.£:d5+
&:d5 3O.a:d5+ £h8 31.S:d7 c
шансами на выигрыш.
24.&:h7!
Типичная жертва коня быст-
ро решает. Принятие жертвы
вынуждено, так как при 24...
&g6 25.ah5 £14 26.erf5 дела
черных не лучше.
24...&:h7 25.Sh3 Эс1 26.
©:h7+ Й18 27.Se3 d4 28.1Bfh8+
Йе7 29.S:g7 Sf8.
Грозил мат на 17, а после
29...Д65 выигрывает 3O.Sf6+
£d7 31.A:d5 или ЗО...Фе8 З1.еб!
30.ЙГ6+ Йе8 З1.еб!
Черные сдались: после фор-
сированного 31...de 32.ef+ S:f7
ЗЗ.ДТ7+ fid7 34.Sfe6+ они
либо теряют ферзя, либо полу-
чают мат.
№ 10. Испанская партия
Керес - Рауд
Пярну, 1937
1.е4 е5 2.&ГЗ &с6 З.ЛЬ5 аб
4.Да4 £Т6 5.0-0 Ае7 6.Sei d6.
Черные не придают большого
значения соблюдению точного
порядка ходов. Белые могли
свести игру к защите Стейница
путем 7.Л:сб+ be 8.d4 ed. 9.
&:d4. При 8...&d7 белые прово-
дят &Ы—d2—с4 с сильным дав-
лением на ферзевом фланге:
9.&bd2 0-0 10.&с4 ed 11.41:d4
&Ь8 12.S13 Af6 13.ДеЗ с пре-
имуществом (Болеславский —
Керес, Москва, 1952). Точнее на
5-м ходу было d7—d6. Здесь же
перестановка ходов не причи-
няет черным никакого вреда.
7.сЗ 0-0 8.d4 Ad7 9.d5 &Ь8
1О.Дс2 сб.
Теперь черные должны при-
нять решение относительно
дальнейшего плана игры. В ряде
партий было играно 10...Ag4,
однако этот ход мне кажется не-
логичным, ибо после d4—d5 этот
выпад слоном теряет смысл.
Сделанный же ход вполне ло-
гичен, поскольку f7—15 требует
подготовки и, кроме того, после
размена на 15 белые получили
бы сильную стоянку для коня
на е4. Можно упомянуть и ма-
невр &Ь8—аб—с5, который не-
редко применял Алехин.
И.с4 Йс7 12.^сЗ cd 13.cd
Sc8 14.ДеЗ &g4?
426
Пауль Керес
Черные получили удовлетво-
рительную позицию и теперь
должны были продолжать 14...
Ь5, чтобы при случае путем Ь5—
Ь4 обеспечить своему коню
сильный опорный пункт с5.
Вместо этого они совершенно
неуместно предпринимают ма-
невр ради сомнительного выиг-
рыша пешки. Не говоря уже о
том, что белые могли защитить
ее ходом 15.Дс1, вылазка чер-
ных заслуживает упрека еще и
потому, что они отстают в раз-
витии, отдавая инициативу про-
тивнику.
15.&d2!
Временная жертва пешки
сильнее, чем 15.Дс1. Поскольку
черные сыграли 14...&g4, они
должны теперь продолжать и
15...ЙЬ6.
15...ЙЬ6 16.8е2 Й:Ь2 17.ВЫ
ЙаЗ.
18.3 :Ь7?
Белые намечают весьма за-
манчивую жертву двух фигур за
ладью, но последствия этой
жертвы очень неясны. Есте-
ственное 18.8ЬЗ! давало явное
преимущество. Не проходило
18...йс5 из-за 19.h3 &f6 2О.ДеЗ!
с выигрышем ферзя, и черным
пришлось бы играть 18...йа5.
Тогда следовало 19.8:Ь7 (19...
В :сЗ? 20. В ЬЗ!) с явным преиму-
ществом.
18...В:сЗ 19.Д:сЗ Й:сЗ 20.
ЙЫ.
К этой позиции стремились
белые, делая свой 18-й ход,
причем считая 2О...Йс8 лучшим
ответом. Но черные жертвой
фигуры попытались изменить
ход борьбы.
2О...ДЬ5?
Этот внешне сильный ход —
решающая ошибка.
21.В:е7 Ф18 22.8Ь7 Д:е2.
А к этой позиции стремились
черные. Они рассматривали
лишь продолжение 23. В :Ь8+
8:Ь8 24.й:Ь8+ Йе7, после чего
тройная угроза 25...Й:с2, 25...
Д:13, 25...йс5 давала им явное
преимущество. Однако у белых
наготове неприятный сюрприз.
23.ЙЬ61! &с6.
От многочисленных угроз
удовлетворительной зашиты нет:
1. 23...g6 24.Й68+ £g7 25.
8:(7+! 26.&g5+ £g7 27.
&еб+, и мат на следующем
ходу.
II. 23...ЙС8 24.Вс7 Йе8 25.
&g5 (сильно и 25.ЙБ7) 25...&Ь6
26.Й:б6+ &g8 27.Й:е5, и белые
Избранные партии 1933-1941 гг.
427
выигрывают, так как на 27...©18
они, по рекомендации Белавен-
ца, отвечают 28. &е6!
III. 23...fcd7 24.©:d6+ £g8
25.©:d7 и т.д.
24.©с7! &h6 25.©:d6+ £g8.
Безнадежно и 25... Фе7 ввиду
26.©:е7+ &g8 27.©с7 и т.д.
26.dc £h8 27.Sb8+ S:b8 28.
Й :b8+ &g8 29.c7! ДЬ5.
В случае 29...©:c2 черные,
правда, угрожали матом, но
после ЗО.Ь4! пешку не задер-
жать.
30.©d8! ©:с2 31.ЙМ.
Продолжение 31.h4 ©cl+ 32.
ЙИ2 ©f4+ 33.g3 er:I3 34.1Sf:g8
также легко выигрывало, но бе-
лые хотели создать забавное по-
вторение: они защищаются от
грозящего мата таким же свое-
образным способом, как это де-
лали черные на 26-м ходу.
31...f6 З2.с8© ©М+ 33. fcgl
©:а2 34.©(8.
Черные сдались.
Ns 11. Испанская партия
Керес — Решевский
VII Олимпиада
Стокгольм, 1937
1.е4 е5 2.&f3 &с6 З.ДЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 Ле7 6.Sei Ь5
7.ДЬЗ d6 8.сЗ &а5.
Точнее 8...0-0, чтобы после
9.h3 продолжать 9...&а5. При
8...&а5 черные дают противни-
ку больше возможностей.
9.Дс2 с5 10.d4 ©с7 И.а4.
Пока черные не сделали ро-
кировки, а2—а4 весьма непри-
ятно для них и вызывает ослаб-
ление ферзевого фланга. Дело в
том, что черные не могут теперь
продолжать П...Д67 (12.ab ab?
13.Ь4).
11...Б4 12.cb cb 13.ИЗ.
Этот ход не обязателен: не-
медленное &g4 не грозило. Луч-
ше было 13.&bd2.
13...0-0 14.&bd2 Леб
Такое развитие слона более
целесообразно, чем 14...&d7 15.
&П @fc8 16. ФеЗ, так как после
16...ed. 17.&:d4 &с6 18.&ef5! бе-
лые получают явное преимуще-
ство (Керес — Тэйлор, Маргет,
1937). С поля еб слон защищает
важный пункт d5 и облегчает
игру путем &h5.
15.&П Sfc8 16.^еЗ g6.
Пассивная защита 16...&е8
17.b3 f6 18.ДЬ2 Af8 19. Ad3 дает
белым преимущество (Керес —
Берг, Кемери, 1937). Теперь же
черные защищают поле f5 и
подготавливают &h5, откуда
можно попасть на поле f4. А для
слона освобождается удобное
поле f6, откуда можно оказы-
вать давление на центр. Страте-
гическая борьба приближается
к кульминации.
17.ЬЗ &Ь5 18.ЛЬ2 Af6 19. В cl
ed 20.&:d4.
Если бы белые сыграли 20.
A:d4, то они попались бы в ло-
вушку: 20...&:ЬЗ 21.Л:ЬЗ ©:с1
428
Пауль Керес
22.Й:с1 В:с1 23.В:с1 Д:ЬЗ, и
теперь попытка выигрыша фи-
гуры ни к чему не приводит
ввиду 24...&Г4!
2O...Sd7.
Черные могли путем 2O...Sfa7
вновь создать угрозу 21...&:ЬЗ,
но тогда ферзь попадал на пло-
хую позицию. Играя 21.Да1,
белые сами угрожали бы 22.
&:еб или 22.&g4.
21.ВЫ Вс5 22.£df5!
Красивый тактический удар.
Белые намерены ликвидировать
слона f6, основного защитника
черного короля.
22...Д:Г5?
После размена слонов пози-
ция черных становится сомни-
тельной. Оба коня стоят плохо,
лучше было играть 22...Ае5!
Черным невыгодно принимать
и жертву. После 22...gf 23.ef (но
не 23.S:h5 fe и т.д.) 23...A:f5
24.A:f5 S:f5 25.Sg4+ &g7 ход
26.ЛТ6 приводил к проигрышу.
Если же 22...A:b2 23.S:b2 gf, то
24.ef A:f5 25.&:f5 S :f5 26.Sfd3
&g7 27.g4, с выигрышем.
23.ef Д:Ь2 24.S:b2 Be8
25.Ad3.
Первая неточность. У черных
появилась возможность активи-
зировать фигуры. Сильнее было
25.Sg4 с угрозами 26.fg и 26.
Й:Ь4. На 25...ЙЬ7 последовало
бы 26.Sd4!, и черным нелегко
защищать пешку d6.
25...®с6 26.Sg4 ЙЬб?
Пассивная оборона, которая
отвлекает ферзя от защиты ко-
ролевского фланга, не дает ни-
каких шансов на спасение. Хо-
дом же 26... ВсЗ! черные ставили
бы противнику несколько так-
тических задач:
I. 27,©:Ь4 B:d3 28.Й:а5 £f4,
и у черных за пешку отличная
контригра.
II. 27. Sdl В:еЗ! 28.fe 8:d3
29.3:d3 ©cl + 3O.£h2 Sf:b2, и у
черных хорошая игра.
III. 27. Вс2 В:с2 28.Д:с2 В:еЗ
29.8:еЗ 13f:c2 ЗО.йЬ4! с сильной
атакующей позицией. Однако
черные могли бы сыграть луч-
ше — 27...©с5! с угрозой 28...^:ЬЗ.
Теперь же атака белых при-
нимает угрожающий характер.
27.abe2 Все5 28.fg hg 29.
A:g6!
Корректная жертва. Белые
ликвидируют последние пешки
королевского бастиона и орга-
низуют неотразимую атаку.
29...fg 3O.»:g6+ ЙЬ8?
Избранные партии 1933-1941 гг.
429
Ошибка, приводящая к не-
медленному проигрышу. Со-
противление можно было ока-
зать путем 30...Ф18!
31. £15! В8е6 32.S:h5+ £g8
33.Sfg5+ Й18 34.Sg7+ Йе8 35.
& :d6+.
Черные сдались.
Ns 12. Сицилианская защита
Керес — Элисказес
Земмеринг, 1937
1.е4 с5 2.&ГЗ d6 З.Ь4 cb.
Эта партия вызвала бурную
дискуссию среди специалистов.
Приверженцы комбинационно-
го стиля были удовлетворены
тем, что столь острая и риско-
ванная игра нашла признание у
гроссмейстеров. Другие утверж-
дали, что эта жертва является
«блефом», и черные на протя-
жении всей партии могли со-
хранить ясное преимущество.
Моя точка зрения где-то в сере-
дине обоих взглядов.
4.d4 &f6 5.&d3 d5 6.&bd2 de
7.&:e4 &bd7.
Многие считали, что 7...&:e4
8.Д:е4 &d7 более точно, однако
9.с4 обеспечивало белым ини-
циативу — 9...Ьс Ю.ЭЬЗ или
9...&16 1О.Дс2 и т.д.
8.&eg5 Sc7.
При 8...h6 белым нет необхо-
димости идти на неясную жерт-
ву 9.&:f7 Ф:17 10.£1е5+. Я наме-
ревался играть просто 9.£1е6
ЭЬ6 10. £1:18 и 11.0-0.
9.с4!
Парируя 9...ЙсЗ+ и создавая
сильным пешечный центр. Пос-
ле 9...Ьс Ю.тйгЬЗ следует 11.£1:17!
9...И6 10.£lh3 g5 ll.^hgl!
Интересно, что из одиннад-
цати ходов белые пять сделали
этим конем, который с одного
начального поля добрался до
другого!
ll...Ag7 12.£1е2 е5 13.&g3 0-0
14.0-0.
14...е4!
Отлично сыграно. Черные
уничтожают центр противника,
отвлекают коня от пункта f5 и
обеспечивают себе стоянку на
сильном поле d5.
15.&:е4 &:е4 16.Д:е4 Й:с4
17.Ad3.
Цель — усилить атаку путем
жертвы центральной пешки d4.
Пассивное 17.ЛеЗ £lf6 позволи-
ло бы черным захватить иници-
ативу.
17...1Sd5 18. S el g4.
За этот ход Элисказесу при-
шлось выслушать массу упре-
430
Пауль Керес
ков, так как теперь позиция
черного короля еще более ос-
лабляется и конь белых попада-
ет на f5.
19.£h4!
Но не 19.&е5 ввиду 19...&:е5
20.de Деб! с превосходной по-
зицией.
19... &Ь6.
Эта позиция оказалась инте-
ресным объектом многочислен-
ных анализов. Сначала Эйве до-
казал, что вариант 21...&с5
22.&:h6+ ЙЬ8 23.Sh5 выгоден
белым. Неприемлемо для чер-
ных также 21...ЙГ6 22.Д:Ь6 &е5
23.&е7+! или 21...Bd8 22.&16+
Й18 23.©:Ь4+.
Потом Рюмин установил, что
черные ходом 21...ЙН8! могут
успешно отразить атаку, и при-
вел следующий сложный вари-
ант:
22.&:g7 Sc3! (или 22...Sf:g7
23.Sh4!) 23.£f5 S:el+ 24. ДП
Bg8 (на 24...lSfe5 следует 25.
Д:Ь6 fig8 26.45fh5! и т.д.) 25.
ДЬ2+ ЙИ7 (хуже 25...&е5 из-за
26.Sa4 или 25...16 из-за Sh5)
26.®h5 Bg6 (после 26...©еб
возможно 27. & :h6!) 27.&:h6 £16
28.ДТ6 B:f6 29. £15+ £g8 30.
Sg5+ Й18 31.lSfg7+ Фе8 32.
Sh8+ £d7 33.S:f6 Se6, и у чер-
ных в окончании есть шансы на
выигрыш.
Однако, если углубиться в
анализ Рюмина, там можно
найти много спорных момен-
тов. Так, вызывает сомнение
уже первый ход: вместо 22.&:g7
заслуживает серьезного внима-
ния 22.^:h6! Черные не могут
брать коня: после 22...Д:Ь6 23.
Sh4 £g8 (или 23...Й1б 24.ДЬ2!)
24.»:h6 Sfg7 25.Й114! у белых
сильная атака: 25...&с5 2б.ДЬ2!
f6 27.Дс4+ Деб 28. S :еб! &:еб
29.Д:е6+ S f7 ЗО.Д:1б с выигры-
шем.
Не проходят после 22.&:h6!
попытки 22...&Г6 из-за 23.©h5
или 22...&Г6 из-за 23.18fh4, или
22...ТЙГа4 из-за 23.©ЬЗ и т.д. Ос-
тается поэтому только 22.ЙсЗ,
но и тогда белым обеспечен,
как минимум, вечный шах: 23.
&:17+ S:f7 24.ЙН4+ или 23.
&f5! ®:el+ 24.ДП Se5 25.Д62!
и т.д.
20. a bl Д47 21.Se4? Sfe8.
Напрашивалось 21...&a4, так
как после 22.Д62 &сЗ 23.Д:еЗ
be позиция черных явно лучше.
Но путем 22. S :g4! A:g4 23.S:g4
белые за качество сохраняли бо-
гатые перспективы. А если 22...
Избранные партии 1933-1941 гг.
431
&сЗ, то 23.A:h6! £:dl 24.8:g7 с
вечным шахом.
22.8f4 »d6 23.Ad2 &d5
24. В :g4.
Безусловно корректная жерт-
ва качества, так как в случае ее
принятия белые окончательно
овладевают полем f5 и получают
опасную атаку.
24...&:g4?
Решающая ошибка. Нельзя
было отдавать сильного слона
даже за ладью. Нужно было
продолжать первоначальный
план 24...^сЗ! 25.Л:сЗ Ьс (но не
25...A:g4 26. Й:g4 be 27.Bf:g7+!).
В этом положении белые могут
играть 26.4И5 Д:15 27.Д:15 или
26.ДГ5 Вас8 27.йс2, пытаясь
закрепиться на поле f5.
25.©:g4 Sf6.
Грозило 26.&f5 или 26. ЙГ:g7+!
26. ^(5 Й18.
Не лучше и 26...ЙН8 27.TSfh5
®g6 28.Sh3.
27.&:g7 S:g7 28.ЙЬ5 &f6
29.©h4 h5.
Ha 29...&g8 следует ЗО.Д:Ь4+
&e7 31.АЬ5, отыгрывая каче-
ство.
30.8:b4 Bac8 31.h3! Sc7
32. Bb5 Веб.
Защищаясь от угрозы
ЗЗ.ДЬ4+ и 34.8g5, но следует
новый удар.
33.B:h5!
Черные сдались: после 33...
&:h5 34.Sd8+ Ве8 35.ЛЬ4+
следует мат в несколько ходов.
№ 13. Новоиндийская защита
Решевский — Керес
Земмеринг, 1937
1.&ТЗ &f6 2.d4 еб З.с4 Ь6 4.g3
ДЬ7 5.Ag2 ДЬ4+ б.Д<12 A:d2+
7.S:d2 0-0.
Следует упомянуть ловушку
7...d6 8.&еЗ &е4? Обычно этот
выпад коня — лучший ответ на
&сЗ, но здесь он ошибочен и
дает белым после 9.ЙГ4!
(9...&сЗ? 10.&g5!) явное пре-
имущество.
8.0-0.
Поскольку белые намерены
провести е2-е4, то точнее было
бы 8.&сЗ, чтобы продолжать
9.Йс2. Если черные попытают-
ся сорвать этот план и сыграют
8...&е4, то после 9.йс2 &:сЗ 10.
&g5! они будут вынуждены от-
дать качество: 10...&е4 П.Д:е4
Д:е4 12.й:е4 S:g5 13.Й:а8 &с6
14.ЙЬ7 £:d4. Эта позиция
встретилась в 10-й партии матча
Эйве — Капабланка (1931).
8...d6 9.ЙС2 £bd7.
Черные не воспользовались
неточностью, допущенной про-
тивником на 8-м ходу. Нужно
было играть 9...Де4 Ю.йЬЗ
&с6!> препятствуя е2-е4 с при-
мерно равной позицией.
10. ^сЗ Йе7 П.е4 Вас8.
Хороший профилактический
ход в стесненной позиции.
12.Bfel е5 13.Вadl.
Белые пока не открывают
своего плана и заканчивают
432
Пауль Керес
развитие. Ведь черные все равно
не смогут за это время предпри-
нять активных действий.
13...сб.
14.®а4.
Заслуживало внимания 14.Ь4
с последующим 15.fifb3 и пе-
шечной атакой на ферзевом
фланге. Очень сильно было и
14. &Ь4 g6 15.Sd2! угрожая пе-
реводом ферзя на королевский
фланг, и при случае продвиже-
нием 12-14. Наконец, хорошо
было бы и простое сдвоение ла-
дей по линии «d», а затем ЛИЗ.
14...8с7 15.Sfa3 Ве8 16.b3 g6
17.de?
Белые должны были избрать
один из тех планов, о которых
упоминалось к 14-му ходу. В
этом случае они сохраняли
шансы постепенно увеличить
свое преимущество. Теперь же
черные имеют возможность
значительно активизировать свои
фигуры.
17...de 18.й:е7 В:е7 19.ДЬЗ
&с8 20. Ь4.
Лучше было 20.8е2 с идеей
&е1, 12—13, &с2 и Bed2, с ра-
венством.
20... £18 21.Л:с8 В:с8 22.
Bd6.
Давая противнику важный
темп для перегруппировки сил.
Лучше было играть 22. Ве2 и
£13—el— с2.
22...£е8 23. Bd3 Гб 24.Sedl
Ф17 25.а4 Феб 26.fid8 Sec7
27. ФП Фе7 28.B8d3 Bd7.
Размен ладей обеспечен, но с
ним видно и занятие конями
полей d6 и еб: один будет стре-
миться к овладению пунктом
d4, другой — атаковать пункты
е4 и с4. Пешечное ослабление
на ферзевом фланге дает о себе
знать.
29.a:d7+ ft:d7 ЗО.Фе2.
Для уравнения белым нужно
провести Ь4—Ь5, чтобы завое-
вать пункт d5, но это невозмож-
но. Если ЗО.Ь5, то 30...cb с захва-
том линии «с». Инициатива пе-
решла к черным.,
30...&d6 31.&d2 £18! 32. В al
&еб 33.а5 Ь5! 34.cb &d4+!
Этот промежуточный шах
разрушает надежды белых, свя-
занные с 34...cb 35.&d5+ Ф17
36^d3 и т.д.
35^d3 cb 36. Bel Феб 37.&e2
&сб 38.ВЫ Bd8!
Оттесняя белого короля от
центра, 39.ФеЗ &с4+ 40.&:с4Ьс
привело бы к выигрышному для
черных эндшпилю.
Избранные партии 1933-1941 гг.
433
39.йс3 (5!
Ликвидируя опорный пункт
е4, черные получают перевес в
центре. Защита 4O.f3 явно недо-
статочна из-за 40...fe 41.fe (41.
&:е4 &:е4+ 42.fe а 18) 41... 818,
и черная ладья вторгается по
линии «f» (42.8 П &:е4+!). По-
этому последующий размен по-
чти вынужден.
4O.ef+ gf 41.0 Вс8.
Маневры черной ладьи очень
интересны и поучительны. Бе-
лый король должен отказаться
от защиты пешки Ь4.
42.Й43 &е8 43.£1с3.
Попытка захватить путем 43.
g4 опорные пункты в центре
после 43...ad8+! 44.ЙсЗ(с2)
44...fg 45.fg &f6 с угрозами 46...
£l:g4 и 46... £ld5 приводила к
материальные потерям.
43...£И6.
Неожиданный, но вполне
убедительный ответ. На 44.&:Ь5
последовало бы 44...&d5 с угро-
зой 45...^с:Ь4+ 46.Йе2 &сЗ+ с
выигрышем ладьи.
44.8Ь2 аб 45.g4 е4+!
Это продолжение более убе-
дительно, чем выигрыш пешки.
46.fe.
Вынужденно, так как 46.Йс2
£ld4+ приводит к потере коня, а
46.Йе2 &d4+ 47.ЙеЗ 8:сЗ+
48.Йх14 8d3+ 49.Йс5 8d6 50.
gf+ Йе7 — к мату. В случае 46.
ЙеЗ &е7! во всех случаях обеспе-
чивает черным преимущество.
46...&е5+ 47.ЙС2 fg 48.ЙЬЗ
&с4!
Освобождая для короля поле
с5 и выигрывая пешку е4.
49. £1 :с4.
После 49.8с2 &:d2+ 50.8:d2
8 :сЗ+! 51.Af:c3 &:е4.
Черные побеждают быстрее.
49...8:с4 50.8е2 (50.8d2
или 50.812 не проходит ввиду
5О...В:сЗ+). Эндшпиль для бе-
лых безнадежен.
5О...Йе5 51.Bel h5! 52.8dl
h4 53.8d8 g3!
Этот путь один из красивей-
ших.
54.hg hg 55.8d3.
После 55.£e2 черные могут
выиграть путем 55...g2 или 55...
8:е4; 55.8dl проигрывает вви-
ду 55...£1:е4.
55...g2!
Идея этого хода видна в вари-
анте 56.8g3 8:сЗ+! 57.Й:сЗ
£1:е4+.
56.&е2 8:е4 57.&gl Bel!
Белые сдались. Это оконча-
ние принадлежит к числу луч-
ших в моих партиях довоенного
периода.
№ 14. Защита Гоюнфельда
Керес — Флор
Земмеринг, 1937
l.d4 £Иб 2x4 g6 3.&13 Ag7
4.g3 сб 5.&g2 d5 6.cd.
Белые идут на создание сим-
метричной позиции, при кото-
434
Пауль Керес
рой им трудно будет использо-
вать свой лишний темп, хотя
они и сохраняют некоторую
инициативу.
6...&:d5.
Играть защиту Грюнфельда с
потерянным темпом — доволь-
но рискованный эксперимент,
который вряд ли может быть
оправдан желанием вызвать ос-
ложнения.
7.0-0 0-0 8.&сЗ &:сЗ 9.Ьс с5
Ю.ДаЗ cd ll.£:d4.
Интересная неожиданная
идея, впервые примененная в
этой партии. При «естествен-
ном» 11.cd черные сыграли бы
Н...£с6 и затем без труда раз-
вили бы ферзевый фланг. Но
давление именно на ферзевый
фланг — главная цель белых.
11...ЙС7 12.Sfb3 Af6.
Черные подготавливают ма-
невр &Ь8—d7-b6—е4 или &Ь8—
d7-c5, но сначала нужно защи-
тить пешку е7. Но это снова по-
теря времени. Другое возможное
продолжение 12...&:сб Ьс воз-
никла бы почти симметричная
позиция, в котором белые путем
14.Йа4! могли начать сильный
нажим на пешку сб.
13.Sfdl &d7 14.c4.
Белые срывают план против-
ника, так как на 14...£Ь6 в их
распоряжении очень сильное
15.с5. Той же цели они достига-
ли при 14.Вас! £1Ь6 15:с4 или:
14...&C5 15.йс4 &еб 16.Й:с7
&:с7 17.ВЫ с выгодным для
себя эндшпилем.
14...&С5 15.©Ь4 &е6?
Ошибка: теперь черные не в
состоянии развить ферзевый
фланг. Хотя 15...&а6 выглядел
не очень красиво, но он был
единственным, чтобы получить
приемлемую позицию.
16.&Ь5 Sfe5 17.Bad Bd8.
В ответ на 17...Й:е2 белые на-
меревались играть 18.&сЗ. Если
теперь 18...Д:сЗ, то после 19.
Й:с8 угрожает как 20.Л13, так и
2О.Д:е7 или 2О.ДЬ2. Если 18...
Йе5, то 19.&d5.
18. Bd5.
Очень сильно было и 18.
B:d8+ &:d8 19.®с5, после чего
у черных большие трудности на
ферзевом фланге. Если 18...
Й:е2, то 19.&сЗ Д:сЗ (19...«3fg4
20.h3) 20. ЙГ :сЗ со многими угро-
зами. На 18...©Ь8 очень непри-
ятно 19. В cd 1.
18...B:d5 19.cd аб.
Надеясь на 20. ^сЗ &d4.
20.&а7.
Избранные партии 1933-1941 гг.
435
Один из наиболее ориги-
нальных тактических приемов
в моей турнирной практике.
Черные неожиданно теряют
фигуру.
20... &d4.
После 20...й:а7 21.В:с8+ &18
продолжение 22.ЙЬ6 13fd4 23.
Дс5 приводит к выигрышу ла-
дьи, а 2О...ЛЬ7 21.de или 21.
Й:Ь7 также безнадежно.
21.В:с8+ В:с8 22.&:с8 Й:е2
(ничего не меняет 22...&:е2+ 23.
ЙП) 23.И4 £15 24.©е4.
Черные сдались.
№ 15. Дебют Рети
Керес — Эйве
Нордвейк, 1938
1.&I3 d5 2.с4 d4 З.еЗ &сб 4.ed.
С ходом 4.Ь4 у меня были
связаны неприятные воспоми-
нания: как после 4...&:b4 5.ed
е5! б.аЗ е4 7.ab ef (Керес — Флор,
Пярну, 1937), так и после 4...de
5.fe &:Ь4 6.d4 е5! (Керес -
Штальберг, 7-я партия матча,
1937) я оказался в трудном по-
ложении.
После размена на d4 возника-
ет интересная позиция, в кото-
рой белые несколько опережа-
ют противника в развитии. В
свою очередь, черные оказыва-
ют давление на отсталую пешку
d. Вопрос о том, какое из этих
преимуществ является более су-
щественным, и составляет глав-
ную дебютную проблему в
партии.
4...&:d4 5.&:d4 S:d4 б.&сЗ
Ag4.
План белых ясен — провести
7.d3, ЛеЗ и d4. Попытки улуч-
шить игру черных привели к
выводу, что 6...Ag4 — простей-
ший способ добиться уравне-
ния. Но именно на этот ход у
меня было заготовлено новое
продолжение, которое в настоя-
щей партии оказалось успеш-
ным.
7.йа4+.
Это и есть новинка.
7...С6.
В случае 7...Sd7 8.^f:d7+ с
последующим 9.d4 белые стоят
несколько лучше. 7...Ad7 8.ЙЬЗ
также более перспективно для
белых: если 8...0-0-0, то после
9.d3 и ДеЗ король черных мо-
жет подвергнуться опасной ата-
ке, если 8...Дс6, то после 9.d3
им придется считаться с угрозой
ДеЗ и затем d3—d4—d5. Поэто-
му 6...Ag4 нельзя признать бе-
зупречным.
8.d3 &f6 9. ДеЗ Bd7 10.d4 еб
11.(3 Д15 12.0-0-0.
Несколько точнее 12.g4 Ag6
13.h4, так как черные могли
воспрепятствовать этому, сыг-
рав 12...h5, хотя и в этом случае
они стоят не блестяще.
12...&d6? (12...h5 было все же
необходимо) 13.g4! Ag6 14.h4
h5 15.g5 £h7 16.c5! Де7.
436
Пауль Керес
17.d5!
Этот прорыв находит оправ-
дание в варианте 17...ed 18.
&:d5! cd 19.Д115 и обеспечивает
белым значительное преимуще-
ство. Ответ черных вынужден:
грозит 18.dc, а 17...йс8 после
18.d6 приводит к потере фигу-
ры.
17...0—0 18.dc й:сб 19.S:c6 Ьс
2O.Sd7 Sfe8 21.Даб! е5.
Лишая белого слона важного
поля d4 и открывая своему
коню выход через еб. Однако
сначала лучше было 21... £18
22. Вс7 и только тогда 22...е5,
оставляя белым меньший вы-
бор.
22. Вс7.
Более энергичным кажется
22.ДБ7. Поскольку теперь 22...
£18 23.Д:а8 &:d7 24.Д:с6 или
22...Bad8 23.Д:с6 8:d7 24.Д:67 и
т.д. безнадежно, черным остава-
лось лишь 22...ВаЬ8 23.Д:с6.
Правда, здесь у них много такти-
ческих возможностей, но ни одна
не приносит успеха.
22... £18 23.ДЬ7.
Проще было 23.8:с6 &еб 24.
&d5.
23... ВаЬ8 24.Д:сб &еб.
Эйве защищается весьма
изобретательно. После 24...йес8
быстро выигрывало 25. В :с8 В :с8
26.&d5! Д68 27ЛЫ и 28.с6.
25.Д:е8.
Отказываясь от 25. В :а7.
Нужно было, во-первых, счи-
таться с возможностью контра-
таки 25...&:с5 26.Д:е8 &d3+
или 25...Д:с5 26.Д:с5 Вес8, ко-
торая все равно оборачивалась к
выгоде белых; во-вторых, с
25...Вес8! После 2б.8:е7 (26.
Д67 Д:с5!) 26...В:с6 черные по-
лучали хорошую контригру.
25...&:с7 26.Ad7 а5 27.сб
Bb4 28.ЬЗ f6 29.ЙЬ2 fg 3O.hg
дп.
Грозило 31.аЗ с последующим
32.Да7 и ЗЗ.ДЬб.
31.Bdl Bh4 32.Bd2 ВЫ
ЗЗ.Г4!
Черные не могут брать на f4
из-за 34.Д:Г4.
ЗЗ...ДЬ4 34.fe Дg6 35.а3
Д:сЗ+ Зб.Й:сЗ h4 З7.еб Bel
(37...ЬЗ - 38.ДГ4) 38.&d4 Й18
39.ДГ2 &:еб+ 4O.£d5 Йс7+
41.ЙС5.
Черные сдались.
№ 16. Французская защита
Керес — Капабланка
АВРО-турнир, 1938
1.е4 еб 2.d4 d5 3.&d2 с5 4.ed
ed 5.&f3 £c6.
Избранные партии 1933-1941 гг.
437
Лучше сначала 5...&Г6, чтобы
на 6.ДЬ5+ ответить 6...Ad7.
б.ДЬ5 Йе7+.
Обычно этот шах равнозна-
чен предложению ничьей: 7.
Йе2 ©:е2+ и т.д., но в этот день
белые были настроены агрес-
сивно. Лучше 6...Ad6 7.0-0
&ge7.
7.Де2! cd 8.0-0 Sfc7 9.&b3
Ad6.
Капабланка надеется активно
расположить фигуры, но теряет
еще один темп, так как после
взятия на d4 белые угрожают
£1Ь5 и вынуждают а7—аб. По-
этому предпочтительнее было
9...&f6 10.£lb:d4 Де7 с последу-
ющим 0-0.
10.&b:d4 аб П.ЬЗ £ge7 12.
ДЬ2.
Проще было немедленное 12.
&:с6 Ьс 13.ДЬ2, исключая 12...
&е5, но белые могли продол-
жать 13...TSfd2 0—0 14.&:е5 Д:е5
15.f4 Ad6 16.Ad3, сохраняя луч-
шую игру.
12...0-0 13.&:сб Ьс 14.с4 Аеб
15.®с2 de.
Размен практически вынуж-
ден: наряду с 16.ЙсЗ и 16.&g5
нужно считаться с позиционной
угрозой 16.с5 Af4 17.g3 ДЬ6
18.Де5 с последующим 19.&d4.
1б.Д:с4 Д:с4 17.®:с4 Sfb8.
Интересная идея — ввести
эту ладью в игру через поле Ь5, с
которого она защищала бы ко-
ролевский фланг.
18.h3 Sb5 19. Bad Вс8
20. Bfdl &g6.
Положение черных трудное,
они должны что-то предпри-
нять против 21.Sg4 (21...£g6
22. В :d6!) и вместе с тем не упу-
стить из виду возможностей
ЙсЗ или Sd4.
21.&d4! ВЬб.
Только теперь Капабланка
заметил, что 21...Bd5 не прохо-
дит: 22.&:с6! B:dl+ 23.8:dl
©:с6 24.8:d6 с лучшей позици-
ей и лишней пешкой. Ход в
партии — единственный, позво-
ляющий избежать материаль-
ных потерь. Но белые теперь
предпринимают опасную атаку
на короля.
22.&еб!
Нельзя сразу 22...fe из-за 23.
Й:е6+ и B:d6, но и после про-
межуточного шаха 22...Д112+ 23.
ЙЫ не проходит 23...fe из-за
24.й:еб+ ФЬ8 25.8d7. Если
23...&е5, то 24.А:е5 Й:е5 25.
&с5 или Bel, с преимуще-
ством.
438
Пауль Керес
22...ЭЬ8!
Главная идея в 23.&:g7 Де5!,
и у белых трудности с конем g7.
Поэтому 24.Л:е5 вынуждено, а
при 24...&:е5! (24...Й:е5 25.firg4!)
25.fifc3 &:g7 26.f4 ЙЬ5 у черных
хорошие шансы на спасение.
23.&g5 Sb7 24.®g4 Af4
(вместо 18.h3 лучше было I8.g3)
25.йс4 Sb5 26.&:Г7 §е8!
Остроумная и хладнокровная
защита Капабланки определен-
но заслуживала лучшей участи.
Взятие 26...&:f7 не проходило
из-за 27.Bd7+, а в случае 26...
Bf8 - 27.&d6.
27.g3.
Проще было 27. &d8! @:d8
28. B:d8+ 13f:d8 29.й:Г4ит.д.
27...ЙС8?
Учитывая цейтнот, черные
должны были использовать пос-
ледний шанс — 27... A:g3: в этом
случае у белых было больше
возможностей сбиться с пра-
вильного пути. Им пришлось
бы рассчитывать варианты:
1) 28.a:g3 fif:g3+ 29.fg *:f7
30. S :с6 с лишней пешкой;
2) 28.fg Sa7+ (28...£:f7 29.
ad7+ и т.д.) 29.Scd4 S:f7 30.
ad7, и у черных нет удовлетво-
рительной защиты.
28.a:f4 £5f:g4 29.B:g4 Й:Г7
3O.ad7+ Se7 З1.а:е7+ Й:е7
32.&:g7 аа5 ЗЗ.а4 Йс5 34.§Ь4
Йеб 35.£g2 h5 Зб.Вс4 В:с4
37.bc £d6 38.Г4.
Черные сдались.
Ns 17. Испанская партия
Файн — Керес
АВРО-турнир, 1938
1.е4 е5 2.&f3 £с6 З.ДЬ5 аб
4.Да4 &Г6 5.0-0 Де7 6.Йе2.
Этот ход для черных оказался
неожиданным: в то время обыч-
но играли 6.ае1.
6...Ь5 ДЬЗ d6 8.а4.
На это, видимо, возлагал на-
дежды Файн. В то время луч-
шим считалось 8...аЬ8.Я ре-
шился пойти на это запутанное
продолжение, поскольку пози-
ция после 8...ab8 9.ab ab Ю.сЗ
0-0 U.d4 мне не нравилась.
8...Ag4 9.сЗ 0—0 10.ab ab
И.а:а8 Й:а8 12.05.
Эта позиция расценивалась
как выгодная для белых, ибо с
первого взгляда не видно, как
черным отыграть пешку. Идя на
этот вариант, я был уверен, что
преимущество черных в разви-
тии должно все же дать доста-
точные контршансы.
12...&а7!
Избранные партии 1933-1941 гг.
439
В этом простом ходе вся
«соль» плана черных. Они отыг-
рывают пешку и опережают
противника в развитии.
13.йе2 Й:е4.
После 13...£1:е4 белые могут
продолжать 14.d4 или 14.ЭеЗ.
14.S:e4 £:е4 15.d4 A:f3 16.gf
&g5 17.£g2.
Перед белыми был трудный
выбор. Они предоставляют про-
тивнику важный темп для ата-
ки, но сохраняют пару слонов и
шансы на успешную защиту. В
то же время позицию черных
после 17.A:g5 A:g5 следует ре-
шительно предпочесть. Выбор
продолжения — дело вкуса.
17...йЬ8 18.Лс4 ed 19.cd £е6
2O.d5 &с5 21. ^сЗ &с8.
Целесообразнее 21...Й64! зас-
тавить белых определить пози-
цию белого слона. После воз-
можного 22. В el Й(8 23.ЛП
(23.Да2 &d3) 23...f5 с последу-
ющим 24...ДГ6 черные стояли
отлично и оставляли противни-
ку меньше возможностей, чем в
партии.
22. S el ЙТ8 23.ае2.
Запирая диагональ аб—fl для
слона и ухудшая свое положе-
ние. Относительно лучшим бы-
ло 23.&Ь5, но после 23...&Ь6
24.h3 &:d5! черные выигрывали
пешку.
23...f5.
До сих пор черные играли хо-
рошо, но этим ходом они в зна-
чительной мере упускают свое
преимущество. Нужно было
23...аЬ4!, и у белых трудные
проблемы. Теперь возникают
интересные осложнения.
24.&Ь5 &Ь6 25.b3 &:d5!
26.&d4.
Здесь у белых была первая
возможность уклониться от
главного варианта, сыграв 26.
&:d6. После 26...A:d6 27.&:d5
&:ЬЗ 28.аЬ2 ЛаЗ 29.В:ЬЗ @:ЬЗ
ЗО.Д:ЬЗ Д:с1 возникало окон-
чание, где нельзя было быть
уверенным, что разноцветные
слоны обеспечивают белым ни-
чью.
26...&Ь4.
На другие ходы конем
(26...&Ь6) последовало бы
27.й:е7!
27.Ad2?
Лишь этот ход, соблазняю-
щий угрозой 28.Д:Ь4, является
решающей ошибкой, дающей
противнику возможность осу-
ществить намеченную комбина-
цию. Следовало играть 27.41:15
440
Пауль Керес
Af6 28.ДГ4 с хорошими шанса-
ми на уравнение, хотя и в этом
случае у черных инициатива
после 28...&cd3.
27...d5!
С этим ходом черные связы-
вали все надежды. Дальнейшие
осложнения почти форсирова-
ны.
28.Д:Ь4 8:Ь4 29.£с6.
Эндшпиль после 29. § :е7
Й:е7 ЗО.£с6+ £d6 31.&:b4 de
32.be &d7 без труда выигрывал-
ся черными.
23...de! 30. &:Ь4 cb.
Первая часть комбинации за-
вершена. Две проходные на
ферзевом фланге дают черным
отличные шансы на выигрыш.
Теперь ряд нелегких техничес-
ких проблем.
Во-первых, нужно позабо-
титься, чтобы эти проходные не
оказались заблокированными;
во-вторых, нужно скорее подтя-
нуть пешку с и создать пару свя-
занных проходных, так как одна
пешка b не в состоянии решить
исход борьбы.
31.&d5 £ld3! 32.Sd2 Ь2
33. Sdl.
Если ЗЗ.&сЗ, то выигрывает
как ЗЗ...ДБ4 34.B:d3 Л:сЗ, так и
33... £14+ 34.&g3 &h5+ с после-
дующим 35...ЛЬ4. В цейтноте
черные играют не лучшим обра-
зом, проще было: 33... &с1 34.
&сЗ ДЬ4 35. Йе7 и т.д. Те-
перь же белые оказывают упор-
ное сопротивление.
ЗЗ...с5 34. а Ы! с4 35.ЙП Лс5
З6.йе2 Д:12!
Кажется опасным из-за 37.
&еЗ Л:еЗ 38.й:е3, 39.Й64. Но у
черных и здесь подготовлен
сюрприз.
37. ^еЗ сЗ!
Нельзя 38.Й:63 Д:еЗ 39.й:с3
ввиду 39...Лс1!
З8.£с2 &е1 39.&а3 Лс5?
Черные в цейтноте допуска-
ют неточность и рискуют вновь
потерять преимущество. Надо
было продолжать 39...ЛН4!,
после чего не проходит 4О.а:е1
Д:е1 41.Й:е1 из-за 41...с2.
4О.Й:е1?
Файн не в состоянии в цейт-
ноте рассчитать все возможные
варианты. Нужно было играть
40. а:е1! Д:аЗ 41.Й63 ДЬ4 42.
Йс2.
4О...Л:аЗ 41.&dl Ad6 42.Йс2
Л:Ь2 43. а hl Де5.
Легко выигрывало 43...Д14
44. a:h7 Й17 и 45...Ad2.
44.B:h7 ЙП 45. a hl g5
46.Bel £f6 47.agl &g6 48.Bel
Af6 49.agl g4 5O.fg 14 51.g5.
Иначе 51...&g5 с последую-
щим 14—13.
51...Ad4 52.adl ДеЗ 53.й:с3
Дс1 54.ad6+^:g5 55.ab6 13
56. £d3 Й14 57.ab8 £g3.
Белые сдались.
Избранные партии 1933-1941 гг.
441
№ 18. Испанская партия
Левенфиш - Керес
Ленинград — Москва, 1939
1.е4 е5 2.^13 &с6 З.ДЬ5 аб
4,Да4 &f6 5.0-0 Де7 6.3е1 Ь5
7.ДЬЗ d6 8.сЗ 0-0 9.а4 Ь4 I0.d4
ed.
Известно, что на 9.d4 — силь-
нейшее 9...Ag4.Tenepb же этот
ход сопровождается сомнитель-
ной жертвой пешки (1О.Ь5,
ll.cb). Заслуживает внимания
10...be: ll...ed 12.cd d5 13.е5 &е4
или ll...Ag4. Поэтому после 10...
Ьс лучше продолжать ll.de! —
11...&:е5 12.&:е5 de 13.&:с3
(Керес — Смыслов, 22-е первен-
ство СССР, 1955).
ll.cd.
В случае ll.£:d4 вполне
удовлетворительно ll...Ad7 12.
Ф:с6 Д:с6 13.cb Д:е4.
ll...Ag4 12.ДеЗ &а5!
В этом развитии ход очень
сильный. Не проходило 12...
&:е4? из-за 13.Ad5.
13.Дс2 с5.
Атака на пункт d4 очень не-
приятна для белых и мешает
развитию их фигур. Они также
должны считаться с возможнос-
тью с5—с4.
14.ЬЗ (ослабляя диагональ
al-h8) 14...&d7 15.^bd2 Af6
16.Srbl h6 17.Sa2 &c6.
Черные заставляют соперни-
ка раскрыться: пункт d4 уже не
защитим.
18.ДГ4?
Надо было играть 18.d5, это
была единственная возмож-
ность получить шансы на урав-
нение.
18...Д:13!
Так правильно: если сразу
18...&:d4, то после 19.A:d6 бе-
лые избегают худшего.
19.&:f3 £:d4 20.A:d6.
Только теперь белые замеча-
ют, что намеченное ими 20.
&:d4 A:d4 21.A:d6 ведет к поте-
ре пешки — 21... Д:12+!
20... £1 :f3+ 21.gf Де5! 22.Д:18.
Белые забирают качество,
чтобы получить за плохую пози-
цию хотя бы материальную
компенсацию. В случае 22.Д:е5
&:е5 23.»dl (23.&dl &d3 и за-
тем 24... £14 и т.д.) 23...1Sff6 с
последующим Sad8 черные по-
лучали решающую атаку.
22...ЙН4!
Черным можно не спешить
со взятием слона (успеется!): на
23.Де7 могло последовать 23...
ЙГИЗ!, ставя перед белыми не-
разрешимые проблемы. После
442
Пауль Керес
24.f4 Д:14 25.13 быстро выигры-
вает 25...Й:Ь2+ 26.ЙП Sfh3+ и
т.д.; после 24.Д63 Д:Ь2+ 25.
ЙЫ Д14+ 26.£gl &е5 и 27...
g е8 победа черных не вызывает
сомнений. Нехорошо и 23. Д:g7,
так как после 23...&:g7 черные
могли использовать для атаки
открытую линию «g».
Белые своим следующим хо-
дом пытаются парировать угро-
зу 23...Й113. Однако слабость
черных полей лишает их шан-
сов на реальную защиту.
23.Ad3 S:h2+ 24.ЙП &:18.
Конь войдет в игру через g6
или еб с решающим эффектом.
Положение белых безнадежно.
25.Йе2 &еб 26.Дс4 £14+ 27.
Й<11 Sd8+ 28.&d5.
Нет ничего лучшего, так как
28.Sd2 a:d2+ 29.Й:62 ДсЗ+
или 28.ЙС1 £g2! 29.Йс2 (29.
Вее2 ДсЗ и т.д.) 29...ДсЗ! 30.
Ве2 &еЗ+! 31.fe ad2+ и т.д.
сразу ведут к проигрышу.
28...»g2.
Добившись явно выигрыш-
ной позиции, черные несколько
ослабляют натиск и дают про-
тивнику возможность оказать
сопротивление. Сразу выигры-
вало 28... ДсЗ 29.аП Sfg2 30.
Йс2 &:d5 31.ed Sg6+ или 28...
£:d5 29.ed g:d5+ ЗО.Йе2 ДсЗ...
29.ad2 Й:13+ ЗО.Йс2 &:d5
31.ed.
В случае 31.g:d5 a :d5 32.ed
Э:12+ белые теряли и пешку d.
31...ДсЗ 32.ае3 Й15+ 33.
a2d3 Й:12+ 34.&dl 15 З5.йс1 f4
З6.ае7.
На 36. а 13 могло последовать
З6...йе1+ З7.йс2 Йе2+ 38.ЙЫ
a :d5. Теперь черные возобнов-
ляют матовую атаку.
36...ad6 З7.аеб.
Против угрозы 37...gg6 не
было другой защиты.
З7...а:еб 38.de 1ЁГП+ З9.йс2
®е2+.
Белые сдались.
№ 19. Ферзевый гамбит
Керес — Смыслов
Ленинград — Москва, 1939
l.d4 £f6 2.с4 еб 3.£с3 d5
4.Ag5 Де7 5.еЗ 0-0 6. £13 Ь6.
Черные избирают старинную
систему защиты, дающую им
сравнительно пассивную пози-
цию, а белым — длительную
инициативу. В наши дни про-
должение Ь7—Ь6 применяют
лишь в сочетании с ходами 6...
h6 7.ДЬ4 Ь6, чтобы на 8.cd про-
должать 8...£:d5, вынуждая
дальнейшие размены. Разрабо-
танная Тартаковером и Бонда-
ревским, эта система вполне
жизнеспособна и неплохо себя
зарекомендовала.
7.cd ed.
Без предварительного h7—h6
ход 7...£:d5 менее выгоден, так
как белые, нападая на пешку Ь7,
выигрывают важный темп.
8.Д43 ДЬ7.
Избранные партии 1933-1941 гг.
443
Самое ответственное, но не
лучшее: здесь слон стоит пас-
сивно. Лучше рекомендованное
Тартаковером 8... Леб, чтобы
при возможности провести с7-
с5. После 9.&е5 &fd7 у черных
удовлетворительная игра.
9.Йс2 &bd7 10.0—0 (острее
0—0—0, как играл Рубинштейн)
10...I16.
Черные хотят провести & Гб-
64, что сразу невыгодно из-за
11.ДГ4! Поэтому они хотят по-
смотреть, не уйдет ли слон на
h4, чтобы потом продолжать
11...&е4.
ll .Af4 аб.
Черные теряют слишком
много времени на подготови-
тельные ходы и попадают в
стесненное положение. Лучше
сразу Н...с5, ибо 12.&Ь5 для
черных неопасно.
12 . afdl £е8.
На 12...с5 возможно 13.dc Ьс
14.ДГ5 с сильным давлением.
Черные надеются облегчить
свое положение разменом сло-
нов на d6.
13 .йас1 &d6 14.&е2 Яе!
15.&:d6 S:d6.
На 15...&:d6 последовало бы
не 16.18г:с7? ввиду 16... Йас8, а
16.&f4.
16 .&g3 g6.
Ослабляя позицию короля,
но иначе весьма неприятно
вторжение белого коня f5: 16...
с5 17.dc be 18.е4 d4 19.&15. Те-
перь белые начинают прямую
атаку на короля.
17.h4! h5 18.&g5 с5.
Если 18...Г5, то 19.A:f5! gf 20.
&:f5 Ш 21.&d6! с выигрышем.
19.Af5.
Белые начинают красивую
комбинацию, но она оказывает-
ся не сильнейшим продолжени-
ем атаки. Лучше было 19.&:Ь5!
gh 20.Д:а6 или 19...с4 2О.Ле2.
Не меняет дела и 19...cd 2O.ed.
Вс8 21.ЙЫ.
19...cd.
Вынуждено: белые угрожали
2O.A:d7 и 21.de, с выигрышем
пешки.
20. Леб!
«Гвоздь» комбинации. Грозит
21.1Bf:g6+. После 20...&е5 легко
выигрывает 2 Led fe 22.de. В
трудном положении Смыслов
находит великолепную идею за-
щиты, создающую противнику
максимальные трудности.
2O...d3!
Выигрывая важный темп для
&е5.
21.ЙЛ13.
После 21.B:d3 fe 22.B:d5? ed
пункт g6 защищен,
21...&e5 22. ЙМ fe.
У черных нет выбора. Наряду
с 23.f4 грозило 23.A:d5 с после-
дующим 24.е4. В случае 22...
&с7 - 23.&f5! Sd8 (23...gf
24.Й:Б £g7 25.A:d5!) 24.&h6+
£g7 25.^h:f7! fc:f7 26.A:f7 B:17
27. В :c7 с выигрышем.
444
Пауль Керес
23.f4! fig7 24.fe Й:е5.
Отбив атаку, черные надеют-
ся на 25. &:h5+ ЙЬ6!
25. a fl!
Стремясь устранить сильную
ладью 18. Ясно, что черные не
могут принять жертву фигуры
(25...«S:g3 2б.£:еб+, 25...B:fl+
26. В:П Sf:g3 27.Bf7+).
25... B:fl+.
Лучшая защита. Проигрывает
25...£f6 26.Вс7+! ФЬб 27.B:f6;
плохо и 25...Й:еЗ+ 26.ФЪ2 S:fl
27.В:П.
26. §:П &d6?
После трудной защиты чер-
ные в решающий момент допус-
кают ошибку и быстро проиг-
рывают. Следовало играть 26...
&f6! Далее 27.B:f6 Й:Г6 28.Ш1+
Йе7 29.Й17+ £d6 ЗО.Й:Ь7 Й:аЗ!
31.Й:а8 »:еЗ+ 32.ЙП Sfcl+
обеспечивает им вечный шах.
27.&:h5+ ЙЬб 28.&f6 »:еЗ+.
Единственное: 28...&g7 29.&g4
Bfg3 30. В16! &e4 31. В17+ приво-
дит к мату.
29.ЙМ Sd4
И здесь черный король после
29...£g7 30.&g4 ЙГе2 31. В16! по-
падал в матовую сеть.
30.&:еб Ю4+ 31.£gl d4.
Нет ничего лучшего: если
З1...ас8, то 32.af4 Sg3 зз. af3.
32.ЙС1+ g5 ЗЗ.Йс7!
Черные сдались.
Ns 20. Ферзевый гамбит
Керес — Найдорф
Маргет, 1939
l.d4 &f6 2.с4 еб З.&сЗ d5 4.
Ag5 Де7 5.еЗ 0-0 6.£13 £bd7 7.
cd ed 8.&d3 сб 9.Йс2 Be8 10.h3.
Этот ход, во многих случаях
полезный, в данный момент не
был необходим, так как черные
пока не угрожают ни 10...£g4,
ни 10...Ag4. Лучше было сразу
10.0-0 £18 Н.ВаЫ и затем Ь2—
Ь4, сэкономив темп.
10...&18 11.0-0.
Спокойное продолжение.
Оно мне кажется позиционно
более оправданным, чем игра на
атаку путем 11.0—0—0. В пози-
ции черного короля нет слабос-
тей, она хорошо защищена, так
что прямой штурм не имел
больших шансов на успех.
Il...£h5.
Черные должны прояснить
обстановку на королевском
фланге, хотя это стоит несколь-
ких темпов. Они ставят коня на
невыгодную позицию, но и
Н...£е4 после 12.ДГ4 имеет
свои минусы.
Избранные партии 1933-1941 гг.
445
12.Д:е7 Й:е7 IXfiabl.
Белые готовят типичную для
этого варианта атаку на ферзе-
вом фланге: Ь2—Ь4—Ь5. Этот ма-
невр ставит черных перед не-
приятным выбором: либо созда-
ние слабой пешки сб, либо
размен на Ь5, после чего пешки
Ь7 и d5 становятся объектом
атаки.
13.&Г6.
Можно было рекомендовать
13...а5, но белые могли бы отве-
тить 14.аЗ или сначала 14.&а4 и
продолжать атаку.
14.Ь4 Деб 15.£а4.
Конечно, не сразу 15.Ь5 ввиду
15...с5 с приемлемой позицией.
Теперь же черные искусным
тактическим маневром перево-
дят коня на сильное поле d6.
15...&е4!
Черные пользуются тем, что
после 1б.Д:е4 de 17.1Bf:e4 пешка
а2 остается без защиты и можно
сразу играть 17...Д:а2 18.Э:е7
Й:е7 19. В al Де4 2O.afcl Даб
21.&с5 ДЬ5; но еще сильнее,
наверное, 17...af6!, с хорошей
позицией.
16.&с5 &d6 17.а4 f6 18.Sfcl
Д17 19.&d2 g6.
Черные должны были выб-
рать план в случае угрозы Ь4—
Ь5. Если они допускали размен
на сб, то заслуживало внимания
19... Д§6, чтобы избавиться от
пассивного слона. Если же чер-
ные хотели сами брать на Ь5, то
слона нужно было сохранить
для защиты пешки d5. Найдорф
избирает вторую возможность и
защищает пункт Ь7, чтобы осво-
бодить коня 18.
2О.Ь5 cb.
Лучше было 2О...аес8, чтобы
на 21.bc ответить 21...й:сб, вы-
игрывая время и не допуская
перевода пешки а4 на Ь5.
21.аЬ! Йес8 22.ЙЬЗ &d7.
Попытка 22...&е4 ни к чему
хорошему не приводила: после
23.&d:e4 de 24.Дс4 Д:с4 25.
Й:с4+ и 26.©d5 у черных воз-
никали большие трудности с за-
щитой своих пешек. Черные
предупреждают угрозу 23.Ь6 и
хотят сами играть 23...&Ь6, что-
бы взять под контроль поле с4.
23.Sfb4 &е4?
Грозило 24.&:Ь7 (даже после
23...&Ь6). Плохо 23...&18 24.е4,
а на 23...Ве8 - 24.&:d7 S:d7
25.Ь6. Следовало играть 23...&е8,
хотя и в этом случае белые сто-
яли лучше.
24.&d:e4 de 25.Д:е4! Ь6.
На 26. &:d7 теперь следовало
26.S:cl+ 27.ЙИ2 Й:Ь4 и 28...
§ас8, а в ответ на другие ходы
конем черные сыграли бы 26...
Й:е4.
26.Д:а8 Ьс.
446
Пауль Керес
27.В:с5!
Полностью опровергая ком-
бинацию противника, белые по-
лучают выигрышный эндшпиль
с двумя лишними пешками.
27...&:с5.
В случае 27...й:а8 следует 28.
Йс8+! с выигрышем ферзя.
28.Дсб! аб.
Последняя надежда: 29.Й:с5?
Й:с5 30.dc ab, и белые теряют
пешку «с.»
29.dc ab ЗО.Й:Ь5.
Черные сдались: после 30...
ЙГс7 31.Д67 с последующим 32.
сб окончание для них безрадос-
тно.
№ 21. Защита Нимцовича
Керес - Эйве
Голландия, 1939/40
6-я партия матча
l.d4 &Г6 2.с4 еб З.&сЗ ДЬ4
4.йс2 &сб 5.&13 0-0.
Неточность, ставшая перво-
причиной дальнейших затруд-
нений черных, ибо теперь раз-
витие слона на g5 себя оправды-
вает. Правильно 5...d6, на что
белые должны играть б.аЗ или
б.еЗ; если же 6. Ag5, то 6...Ь6!
6.&g5 Ь6 7.Д114 d6.
После рокировки продолжать
7...g5 8.Ag3 g4 слишком риско-
ванно. После 9.&h4 &:d4
10.Sd2 белые нападают на коня
и на пешку h6.
8.еЗ ЙГе7 9.Де2 е5 10.d5
Кажется, что более естествен-
но 10.0—0 с угрозой H.£d5, од-
нако после 1О...Л:сЗ 11.®:сЗ g4
12.Ag3 &g4 черные стоят пре-
восходно, а если 11.Ьс, то 11...g5
12.Ag3 &Ь5 с примерно равны-
ми шансами.
10.&Ь8 H.^d2!
11.0-0 плохо из-за ll...g5
12.Ag3 Д:сЗ 13.bc &bd7 или
13.й:с3 fc:e4 14.®с2 f5.
Il...&bd7.
Напрашивалось П...Ве8,
чтобы воспрепятствовать основ-
ному плану белых: 12.0-0, затем
йае! и f2-f4. После 11...йе8
12.0—0 черные могли ответить
12.Л:еЗ, и если 13.1ЁГ:сЗ, то 13...
&е4 с равной игрой. Однако у
белых есть неожиданное возра-
жение 12.Д:А5! И невозможно
12...S:f6 из-за 13.©а4, а после
12...gf перевес белых не вызыва-
ет сомнений.
12.0-0 а5 13.@ael Ве8 14.f4
Д:сЗ.
Опасно 14...Дс5 15.ЙЫ Д:еЗ
16.fe!, и теперь плохо как 16...
&:е5 из-за 17.&de4, так и
1б...Й:е5 ввиду 17.&Ь5. Остает-
Избранные партии 1933-1941 гг.
447
ся только 16...de, но и здесь пос-
ле 17.&Ь5 ДЬб 18. &е4 белые со-
храняют сильную атаку за по-
жертвованную пешку.
15.Й:сЗ &е4! 16.£1:е4 Й:Ь4
17.g3 Йе7 18.Ag4.
С угрозой 19.A:d7 и 2ОТ5. И
все же сильнее было 18.Г5. Пос-
ле 18...&16 19.Д63 &:е4 2О.Д:е4
белые сохраняли важного сло-
на, и контратака черных была
бы затруднена.
18...&f6 19.&:f6+ S:f6
2О.Л:с8 Ва:с8.
Или 2О...ае:с8 21.fe Й:е5 22.
TSf:е5 с лучшим ладейным окон-
чанием. В случае 21.Й:а5 после-
довало бы 21...ef и затем 22...
Й:Ь2.
21. ап ьб?
Окончательно подрывая свои
позиции: у черных оставалась
единственная возможность кон-
тригры путем с7—сб, поэтому
следовало играть 21...аа8.
22.8efl fifg6?
Упуская возможность после
22...ef 23.S:f6 gf 24.a:f4 а:еЗ
получить ладейное окончание с
отличными шансами на ничью.
23.15 ®f6 24.е4 сб.
Стали заметны теневые сто-
роны 21-го хода, если бы пешка
стояла на Ь7, то у черных была
бы полноправная игра. Теперь
же появляются в их расположе-
нии новые слабости.
25.dc 8:сб 2б.а4 Й18 27.Sdl
8ес8 28.ЬЗ Йе7.
Не проходило 28...Sg5 из-за
29Т6.
29.fiff3 £d7 3O.h4 Йс7 31.ЙП
ЙЬ7 З2.йе2 88с7.
На 32...ah8 33.ah2 h5 белые,
отвечали 34. Sgl с дальнейшим
давлением на пункт g7.
33.ah2 Sd8 34.g4 f6 35.Bg2.
Проще сразу 35. a el и g4—g5,
но белые до контроля воздер-
живаются от решительных опе-
раций.
З5...ас8 36.ag3 ad7 37.Sfd3
Й17 38. a hl ah8 39.81113 абс8
4O.g5!
Наконец-то, белые осуществ-
ляют этот прорыв и вынуждают
вскрытие на королевском флан-
ге. Не имело смысла 4O.Sf:d6:
после 4O...ahd8 черные получа-
ли бы контригру по линии «d».
40...hg 41.hg Йс7 42.Sd5+
Йа7 43.ad3.
Здесь партия была прервана,
и черные записали ход. Анали-
зируя отложенную позицию, я
нашел за них замечательный
ничейный ресурс: 43...fg! На-
448
Пауль Керес
пример: 44.B:h8 B:h8 45.©:d6
©:d6 46.8:d6 Sh4! (пешку e4
белые отдать, разумеется, не
могут) 47.ЙО Sf4+ 48.ЙеЗ g4! с
угрозой §f4—13—f4 и т.д. По-
пытка 49.Bd5 ничего не дает
из-за 49...g5! (50. В:е5? g3! с вы-
игрышем) 5O.fg g3 51.Ва2 Bg4
52.Bg2 B:g6 53.Й13 S16+
54.&:g3 Bf4 с ничьей.
Но белые могли продолжать
44.Й12 с намерением играть 45.
&g2 с угрозой взять на d6 или
сыграть §hg3 с шансами на ус-
пех. Но во всяком случае черные
обязаны были сыграть 43...fg!
43...B:h3?
Можно представить мое об-
легчение, когда был вскрыт кон-
верт и выяснилось, что партнер
записал не сильнейший ход.
44.B:h3 fg (поздно!) 45.ah7
Йе7 46. £13 ай 47.£g4 af7.
Угрожало 48.Йеб с легко выиг-
ранным ладейным эндшпилем.
48.Ь4!
Пешечным прорывом белые
вскрывают позицию черного
короля и получают решающую
атаку.
48...ab 49.а5 Sfb7.
Единственное: иначе следует
49...Ьа 5О.Й:а5+ ЙЬ7 51.Й:Ь4+
Йс8 52.йа5 ЙЬ8 53.ah3 с мато-
вой атакой.
5О.аЬ+ Й:Ь6 51.1Sf:d6+ Йа7
52.Й:е5 ЬЗ 53.Й113!
С угрозой 54.1ЁГа5+, а на
53...Ь2 решает 54.ВаЗ+.
53...af6 54.4М4+ ab6.
Или 54...Sfb6 55.Sd7+ ЙЬ7
56.Й:Ь7+ и 57.а:ЬЗ+; возможно
и 55.с5.
55.В:ЬЗ.
Черные сдались.
Ns 22. Новоиндийская защита
Эйве — Керес
Голландия, 1939/40
9-я партия матча
l.d4 &f6 2.с4 еб 3.&13 Ь6 4.g3
ДЬ7 5.Ag2 Де7 6.0-0 0-0 7.
&сЗ &е4 8.Sfc2 ^:сЗ 9.Й:сЗ d6.
Этот неосторожный ход дает
возможность белым захватить
инициативу; 9...Де4 или 9...f5
позволяют черным добиться
уравнения.
10.Sfc2 6 ll.&el.
Белые стремятся, разменяв
слонов, использовать слабость
центральных полей, но особого
преимущества не добиваются.
Заслуживало внимания 11.d5,
что после И...е5 12.е4 fe 13.fif:e4
&d7 14.Йс2 давало белым не-
сколько лучшую игру.
11...ЙС8 12.е4.
В случае 12.d5 черные также
продолжали бы 12...&d7, и если
13.de, то 13...&с5.
12...£d7 13.d5?
Лишая белых дебютного пре-
имущества. Надо было играть
13.ef; 13...ef 14.d5 или 13...A:g2
14.&:g2 ef 15.d5, и черным при-
ходится считаться со слабос-
тью еб.
Избранные партии 1933-1941 гг.
449
13...1е!
Белые перед неприятным вы-
бором: на 14.Д:е4 сильно 14...
£Й6, а на 14.de очень хорошо 14.
&с5.
14.Й:е4 &с5 15.Йе2 Л16
16.ДЬЗ Ве8!
С тактической угрозой 17...ed,
что возможно и на 17.&d3.
17.ДеЗ Й48 18.Д:с5 ed!
Избавляясь от всех забот и
вскрывая дефекты позиции бе-
лых.
19.Де6+?
Этот шах приводит к потере
пешки. Лучше было 19.ДеЗ d4
20.Ag2 A:g2 21.fc:g2 de 22.&:e3
Ad4 23.8ael Д:еЗ 24.fe Be5 c
чуть лучшим для черных энд-
шпилем.
19...ФЬ8 20. Sdl de.
Еще проще было 20...Ьс, что-
бы на 21.cd ответить 21...A:d5
22.8:d5 ©е7. На 21.&g2 черные
могут спокойно играть 21...de,
но и сделанного хода вполне до-
статочно.
21.&g2 d4 22.14?
Неправильное выполнение
правильной идеи. Чтобы укре-
пить позицию слона еб путем
f4—15, нужно было сначала сыг-
рать 22. Bfel!
Упрощений после 22...Дс8
23.Sg4 Д:е6 24.В:е6 В:е6 25.
Й:е6 fife8 опасаться не следова-
ло: 26.lSf:e8+ В:е8 27.Фе1 не су-
лит черным больших шансов на
выигрыш.
22...d3!
Черные немедленно пользу-
ются возможностью вскрыть
диагонали для слонов.
23.8:43 S:d3!
Возможно и 23...Д44+ 24.ФЫ
Sf6 и т.д. Однако жертва ферзя
изящнее. Следующие ходы вы-
нуждены.
24.Sf:d3 Ad4+ 25. В12.
После 25.ФЫ 8:е6 фигуры
черных контролирую всю доску,
и у белых нет хорошей защиты
от 26...8ае8 и 27...Ве2. Белые
предлагают еще одну жертву ка-
чества, чтобы избавиться от
слона d4.
25...В:е6 26.ФП Вае8!
Это гораздо сильнее, чем
26...Д:12 27.Ф:12 Вае8 28.&h4.
Теперь черные готовы к 27...
Д:12, так как после 28.Ф:12
Ве2+ они остаются с лишней
фигурой.
27.15 Ве5 28.16.
Если сразу 28,Bd2, то после
28...&g4 29.8fb3 8:15+ 30.&f4 g5
черные выигрывают фигуру. Те-
450
Пауль Керес
перь же 28...Л:(2 29.Ф:(2 Ве2+
не проходит из-за ЗО.Й:е2
8:е2+ З1.й:е2 A:g2 32.(7. Чер-
ные поэтому предварительно
должны взять пешку f. У белых
же не было ничего лучшего, чем
28.f6; 28.3(4 сразу проигрывало
после 28...Ве2.
28...gf 29.fid2.
Теперь это возможно, ибо в
случае 29...Де4 ЗО.йЬЗ 8(5+
31.&(4 худшее для белых поза-
ди. Но зато у них возникло но-
вое ослабление — открылась
важная диагональ с8—ЬЗ. Атака
черных становится решающей.
Не годилось 29.8:(Б из-за 29...
A:g2+ 30.£:g2 Ве2+ и 31...Д:(6.
29...Лс8! 30.&f4 ВеЗ 31.ЙЫ
8(3+ 32.£g2 8:f4! 33.gf Bg8+
34.Й13 Ag4+.
Белые сдались: на З5.йе4
следует З5...8е8+, и мат в 2
хода, a 35.fig3 Д(5+ стоит
ферзя.
№ 23. Венская партия
Константинопольский — Керес
12-е первенство СССР
Москва, 1940
1.е4 е5 2.&сЗ £f6 3.(4 d5 4.fe
&:е4 5.^(3 Де7 6.d4 0-0.
К интересным осложнениям
ведет необычный ход 6...ДБ4, и
если 7.1Bfd3, то 7...с5.Белые мо-
гут играть 7.Д62, и если все же
7...с5, то 8.аЗ с хорошей игрой.
7.&d3 (5.
Черные осуществляют свою
основную дебютную идею. По
сути, белые вынуждены брать
на f6, иначе конь на е4 будет
слишком силен. Но после раз-
мена позиция упрощается и
вскоре принимает ничейный
характер.
8.ef A:f6.
8...Д:(Б! значительно сильнее.
До рокировки белые не могут
дважды брать на е4.
9.0-0 £с6 1О.£1:е4.
Позиция еще больше упро-
щается, и ничья уже маячит на
горизонте.
10...de И.Д:е4 &:d4 12.&g5
Af5!
Пресекая все атакующие по-
пытки. Этот ход впервые встре-
тился в партии Шпильман —
Рети (Вена, 1922). Белые пола-
гали, что позиция содержит ка-
кие-то шансы обрести инициа-
тиву и дорого поплатилась за
свое заблуждение.
13.А:(5 &:(5 14.&е6?
Удивительным образом этот
прыжок коня оказывается ре-
шающей ошибкой. Но упрекать
за это трудно, поскольку пред-
видеть 15-й ход противника в
столь спокойной на вид пози-
ции было нелегко. И сейчас
уравнение достигалось после
14.er:d8 Ba:d8 15.&е6 Ad4+
16.&:d4 &:d4 17.Ag5 В:П+
18.B:fl Bd5.
14...1Sf:dl 15.8:dl Bfe8!
Избранные партии 1933-1941 гг.
451
Выглядит парадоксально,
даже бессмысленно; черные не
только теряют пешку с7, но и
допускают вилку! Однако после
16. & :с7 8ad8 они спасают каче-
ство и оказывают сильное пози-
ционное давление, а пешка
вскоре отыгрывается.
1б.£:с7 Bad8 17.ДГ4.
17.&:е8 8:dl+ 18.Й12 &g5
или 17.&d5 Ad4+ не принима-
ются, конечно, во внимание, а
17.8:d8 8:d8 18.&f4 Д:Ь2 не
меняют дела.
17...8е2 18.S:d8+ Д:<18 19.
8dl.
Или 19.&d5 g!, но не сразу 19...
В:с2 из-за 20. Bell хорошо было
и 19... &Ь4, отыгрывая пешку.
19...Af6.
Конечно, не 19...Д:с7 2О.Д:с7
В:с2 21.Де5, и белые стоят не
хуже.
20.8d2 Se4 21.&d5 Д:Ь2
22.8d3.
Чтобы путем 23.8ЬЗ органи-
зовать контригру и парируя уг-
розу 22...Дс1.
22...Ва4! 23.g4.
Недостаточно было 23.ВЬЗ
В:а2 24.8:67: после 24...Д64+
25. ЙП 8:с2 у черных не только
лишняя пешка, но и сильная
атака.
23...£d4 24. ВеЗ &с6!
Защищая 7-ю горизонталь от
возможного вторжения ладьи,
например, в случае 24...В:а2
25.8е8+ Й17 2б.Ве7+ с доста-
точной контригрой.
25.8ЬЗ Ad4+ 26.&g2.
Несколько лучше было
26.Ag3, чтобы после 26...В:а2
27.8:Ь7 В:с2 28.8с7! активизи-
ровать свои фигуры с шансами
на спасение.
2б...Ьб 27.аЗ Дс5! 28.Дс1
8:g4+ 29.3g3 B:g3+ 3O.hg &d4
31.c4.
Теряя еще одну пешку, одна-
ко и 31.сЗ &ЬЗ 32.ДЬ2 Й17 со-
вершенно безнадежно.
31...&ЬЗ 32.Af4 &а5 ЗЗ.а4
&:с4 34.ДЬ8 а5 Зб.Дс7 ЙП
36.Й13 Йеб 37.^сЗ Ad6 38.Ad8
Й47 39.&g5 Йсб 4О.Дс1 Ле5
41.&Ь5 Йс5 42.g4.
Белые сдались, не дожидаясь
ответа 42...ЙЬ4.
№ 24. Испанская партия
Смыслов — Керес
Матч-турнир на звание абсолютного
чемпиона мира
Ленинград—Москва, 1941
1.е4 е5 2. £13 &сб З.АЬ5 аб
4.Да4 &f6 5.0-0 d6 6.8 el Ad7
7.c3 Ae7 8.d4 0-0 9.&bd2 ed.
452
Пауль Керес
Этим разменом черные не-
сколько освобождаются и гото-
вят игру на ферзевом фланге.
Первоначальная идея «кечке-
метской защиты» состояла в пе-
реводе слона на е8, коня на d7,
чтобы после f7—16 использовать
слона на диагонали е8—h5. Она
несколько тяжеловесна. Белые
успевают осуществить маневр
&d2—fl— еЗ, контролируя пунк-
ты d5 и f5. Поэтому, мне кажет-
ся, ход в партии сулит больше,
чем отступление слона на е8.
10.cd &Ь4 ll.A:d7.
После размена на d7 у черных
больше свободы действий, но и
забот больше, чем после 11.
ДЬЗ.
ll...S:d7 12.1&ЬЗ.
В то время — последнее слово
теории. Ныне более перспек-
тивным считается 12. £lfl с5
13.а3 &с6 14.d5 или 12...d5 13.
&е5 ЙГеб 14.аЗ &е6 15.&:сб
Й :с6 1б.е5 и т.д.
12...а5.
Хорошую игру получают чер-
ные и путем 12...d5 13.е5 &Ь5
14.&П g6.
13.аЗ £а6 14.&П d5.
Черные продолжают свой
стратегический план. При 14...
с5 конь на аб мог бы быстрее
вступить в игру.
15.е5.
Ничего не давало 15.&е5 Sd6
(15...©еб 1б.й:Ь7 de 17.&с6
Ad6) 1б.Й:Ь7 (16.ДГ4 &Ь5) 16...
Bab8 17.1Sfc6 de, и черные стоят
хорошо.
15...&е4 16.&ld2 а4 17.Sd3
&:d2.
Заслуживало внимания 17...Г5
18.ef &:f6 19.&е5 Sd8, и черные
путем с7-с5 могут начать ак-
тивную игру в центре.
18.&:d2 сб 19.&g5!
Белым надо спешить, иначе
противник маневром &аб—с7—
еб добьется преимущества. Про-
должение, избранное Смыс-
ловым, свидетельствует о его
тонком позиционном чутье. Ка-
жется, что он меняет хорошего
коня на «плохого» слона, но на
самом деле этот размен таит в
себе ряд возможностей для
организации атаки.
19...&:g5 2O.A:g5 &с7
21.ВеЗ &еб 22.Й15.
Грозит 23.8113 или 23.Д1б.Но
черные находят скрытую защи-
ту, отражающую прямую атаку.
Гораздо опаснее было немед-
ленное 22.ДГ6! На 22...gf после-
довало бы 23.©f5! и у черных
нет разумной защиты от 24.
Bg3+. И все же защита была:
22...&f4 23.8g3 &g6! 24.Ag5 h6!
Теперь жертва на h6 малоубеди-
тельна. Если же 25.&d2, то
25...fife6! 26.f4 &Ь4 с дальней-
шим f7-f5.
22...&с5! 23.g4?
Вынуждая размен ферзей, бе-
лые полагаются на силу пешек
е5 и 15, но просматривают 24-й
Избранные партии 1933-1941 гг.
453
ход противника. На 23.йс2 чер-
ные отвечали бы не 23...&е6
ввиду 24.Д16!, а 23...&е4 24.Д114
13fg4.Bo3MoxHo и простое
23.1S:d7 &:d7 24.еб fe 25.8:е6 с
примерным равенством.
23...8Г:f5 24.gf f6!
Теперь инициатива перехо-
дит к черным. Белые, очевидно,
рассчитывали на 24...&е4
25.Ag7 Bfe8 26.Д114 с лучшей
позицией, а теперь им самим
приходится переходить к труд-
ной защите.
25.ef.
Не годилось 25.ДТ6 из-за
25...Фе4 26.ДИ4 В :15, а также
25.ДГ4 &ЬЗ 26.Bdl fe. Относи-
тельно лучшим было 25.dc fg
26.813.
25...&е4.
26.fg?
Белые теряют нить и снова
допускают, теперь, пожалуй, ре-
шающую неточность. Обяза-
тельно было 26.АИ4 £:f6 (26...gf
27.8ael) 27.BaeI.
26... 8:15 27.Ae7 £:g7.
Положение упростилось,
пешки белых слабы, слон «не
тот.» Черные, напротив, сохра-
нили преимущество на ферзе-
вом фланге.
28.13 &d2 29.Й12 (лучше 29.
£g2) 29...Ве8 ЗО.Вае1 &е4+!
31.£g2 В:е7 32.fe В:е4 ЗЗ.В:е4
de 34.В:е4 ВЬ5 35.Ве2 ВЬЗ.
Эту позицию имели в виду
черные, когда разменяли своего
сильного коня.
36. £12 £16 37.£el h6.
Выжидательный ход, ставя-
щий белых в положение цугц-
ванга: при 38...Bd3 выигрывает
пешку; плохо 38.£dl Bd3+
39. Bd2 B:d2+ 4O.£:d2 Йеб
41.fic3 £d5 42.£d3 h5 43.h4 b5.
38.Bg2 £e6 39.&dl £d5 40.
£c2 Bh3!
Конечно, не 4O...£:d4 41.
Bg4+ и 42.8h4.
41.Bd2 Йс4 42.ЙЫ h5.
Идея хода — в решающем ма-
невре 813, h5-h4—ИЗ и 813—
fl-gl—g2.
43.Йа2 Bh4 44.812 £:d4 45.
817 b5 46.812 Bh3 47.8d2+
Bd3.
Проще сразу 47...£c5 и
48...ЙЬ6.
48.812 Йс4 49.Вс2+ £d5 50.
Bg2 Bh3 51.Bd2+ Йс5 52.
Bc2+ ЙЬ6 53.812 c5.
Продвижение пешки быстро
решает.
54.Bf6+ Йа5 55.812 с4 56.
Bg2 сЗ 57.Ь4+.
454
Пауль Керес
После 57.bc В :сЗ черные про-
ведут свой план. Но и ход в
партии не меняет дела.
57...аЬ+ 58.Й:ЬЗ с2+ 59.Й:с2
В:аЗ 6О.ФЬ2 В f3 61.Se2 h4
62. Bd2 h3.
Проще можно было выиг-
рать, переведя сначала короля
на 4-ю горизонталь: 62... В ИЗ
63. В12 Йа4! 64.8d2 Ь4, и белые
беспомощны против маневра
Bf3-h4-h3 и Bf3—fl- gl- g2.
62...h3 дает белым возможность
сопротивляться.
63.Ве2.
Упорнее было 63.8d4 Bf2+
64.ЙЬЗ 8:h2 65.8h4, и черным
для победы надо было добрать-
ся до пешки h.
63...Йа4 64.ЙМ ВП+ 65.йс2
Ь4 66.fid3 Bdl+ 67.ЙС2 Bgl.
Белые сдались: на 68.ВеЗ
легко выигрывает 68...Bg2+ 69.
ЙЫ 8:Ь2 70.Bf3 ЬЗ 71.8f8 Bg2
с последующим h3—h2 и т.д.
Приложения
Приложение 1
Указатель дебютов
(Цифры указывают номера страниц)
Испанская партия............77, 89, 105, 219, 277, 299, 300,
301, 347, 369, 384, 386, 421,
425, 427, 438, 441, 451
Итальянская партия..........23, 76, 86
Венская партия.............450
Королевский гамбит............74, 329, 343, 344, 401
Дебют 2 коней..............329
Защита Алехина.............410
Сицилианская защита.........72, 87, 104, 366, 382, 429
Французская защита..........73, 74, 103, 105, 107, 188, 189, 383,
436
Дебют ферзевой пешки........72
Принятый ферзевый гамбит....303, 328
Ферзевый гамбит.............23, 76, 89, 105, 106, 107, 303, 329,
350, 382, 406, 423, 442, 444
Контргамбит Альбина.........404
Индийская защита............ 172, 220, 276
Новоиндийская защита........76, 345, 347, 431, 448
Английское начало........... 103, 106, 171, 367, 370
Староиндийская защита.......327, 412
Славянская защита........... 108, 303, 346
Голландская защита..........418
Защита Грюнфельда...........346, 369, 433
Защита Нимцовича............86, 276, 301, 302, 327, 367, 368,
370, 415, 446
Дебют Рети..................303, 435
Каталонское начало..........237, 343
Неправильное начало.........57, 75, 76
456 Пауль Керес
Приложение 2
Указатель партнеров
(Цифры указывают номера страниц)
Александер................386
Александреску.............189
Алехин....................172, 276, 344, 345, 346, 347, 421
Фрл. Бесков...............76
Ботвинник.................327, 328, 329
Бронштейн.................383
Вербак....................74
Вилкинс...................74
Виллемсон.................76
Грау......................104
Грюнфельд.................107
Даниэльсон................410
Дитце.....................346
Дюкхофф...................77
Земиш.....................103
Кайла.....................275
Капабланка................299, 436
Кару......................404
Каспарян..................382
Кибберманн................86
Клейн.....................369
Константинопольский.......450
Левенфиш..................441
Лилиенталь................329, 367, 384
Макогонов.................327
Менке.....................401
Микенас...................368
Найдорф...................444
Нягеле....................105
Петров....................237
Пирц......................106
Потенговский..............73
Рагозин...................382
Приложения
457
Рауд......................23, 72, 425
Раудвере..................170
Рентер....................366
Рельштаб..................171
Решевский.................427, 431
Рихтер....................418
Симагин...................385
Смыслов...................385, 442, 451
Соонурм...................343, 350
Тейлор....................219
Тике......................86
Толуш.....................367
Трифунович................220
Уульберг..................87
Файн...................... 108, 277, 370, 423, 438
Фельдвебер................72
Флор...................... 106, 433
Фридеманн.................89, 406
Хямиг.....................75
Штальберг................. 105, 108, 275, 415
Штейнер...................105
Шмидт.....................103, 171, 412
Эйве...................... 188, 219, 276, 299, 300, 301, 302,
303, 435, 446, 448
Элисказес.................429
Юнге....................343
458
Пауль Керес
Приложение 3
Основные турнирные и матчевые результаты П.Кереса
1929-1944 гт.
Год Соревнования Кол-во партий + — = Всего очков Место
1929 Матч Пярну—Вильянди (Рауд) 2 0 1 1 Vi —
Чемпионат Пярну 18 13 4 1 13'/г 2
1930 Таллин, турнир школьников 9 7 0 2 8 1
Матч Пярну—Вильянди 2 0 0 2 1 —
1932 Тарту, турнир школьников 9 9 0 0 9 1
Матч Пярну— Мыйзакюла 2 2 0 0 2 —
1933 Пярну, турнир школьников 12 11 0 1 11^ 1
Таллин, полуфинал чемпионата Эстонии 7 5 2 0 5 3-4
1934 Раквере, полуфинал чемпионата Эстонии 9 6 1 2 7 2
1935 Таллин, чемпионат Эстонии 9 6 2 1 6‘/2 1-2
Матч (Фридеманн) 3 2 1 0 2 —
Матч /Кибберманн) 4 3 1 0 3 —
Таллин, международный турнир 8 5 2 1 5*6 2
Хельсинки, международный турнир 8 6 1 1 6У1 2
1936 Матч (Шмидт) 7 3 3 1 3*6 —
Бад-Наугейм 9 4 0 5 6'/г 1-2
Дрезден 9 2 4 3 Зй 8-9
Зандворт 11 5 3 3 6‘/2 3-4
1937 Маргет, международный турнир 9 6 0 3 7*/г 1-2
Остенде, международный турнир 9 5 2 2 6 1-3
Прага, международный турнир 11 9 0 2 10 1
Вена, международный турнир 6 4 1 1 4‘/2 1
Кемери, международный турнир 17 8 2 7 11‘Л 4-5
Пярну, международный турнир 7 3 1 3 4‘/2 1
Земмеринг-Баден, международный турнир 14 6 2 6 9 1
1938 Гастингс, международный турнир 9 4 0 5 61/! 2-3
Матч Эстония—Латвия (Петров) 2 2 0 0 2 —
Приложения
459
Нордвейк, международный турнир 9 4 0 5 614 2
Голландия, АВРО-турнир 14 5 0 11 814 1-2
Матч Эстония — Латвия (Микенас) 2 2 0 0 2 —
1939 Ленинград — Москва, международный турнир 17 3 4 10 8 12-13
Маргет, международный турнир 9 6 0 3 414 1
Буэнос-Айрес, международный турнир 11 7 1 3 814 1-2
1940 Матч с Эйве 14 6 5 3 714 —
Москва, 12-е первенство СССР 19 9 4 6 12 4
Матч Эстония—Литва (Микенас) 2 0 0 2 1 —
1941 Ленинград—Москва, матч-турнир на абсолютное первенство СССР 20 6 4 10 11 2
1942 Зальцбург, международный турнир 10 4 2 4 6 2
Мюнхен, международный турнир 11 6 2 3 714 2
Таллин, чемпионат Эстонии 15 15 0 0 15 1
1943 Прага, международный турнир 19 11 1 7 14^2 2
Познань, международный турнир 5 5 0 0 5 1
Зальцбург, международный турнир 10 5 0 5 714 1-2
Мадрид, международный турнир 14 12 0 3 1314 1
1943 Таллин, Чемпионат Эстонии 11 6 1 4 8 1
1944 Лидчепинг, международный турнир 7 4 2 1 414 2
Матч Таллин—Нымме (Арулайд) 1 1 0 0 1 —
Матч с Экстремом 6 4 0 2 5 —
1945 Таллин. Открытый чемпионат Эстонии 15 11 — 4 13 1
Рига. Турнир Прибалтийских республик 11 10 — 1 1014 1
1946 Тбилиси. Турнир в Грузии 19 17 — 2 18 1
1947 Ленинград. Чемпионат СССР 19 10 1 8 14 1
Москва. Международный турнир памяти Чигорина 15 6 3 6 9 6-7
Международные матчи
1946 СССР—Англия. Радиоматч (Клейн) 2 1 — 1 114
СССР—США (Файн) 2 1 — 1 114
1947 СССР—Англия (Александер) 2 11 — 1 114
Оглавление
От автора
Необыкновенное становление.................................5
Часть I
Чемпион в коротких штанишках...............................9
Глава первая. «Папа, ходи конем!».............................9
Просто школьник........................................21
Глава вторая. Шахматный мир anno 1930 ......................24
Третье поколение. Тоска по ребенку.....................26
Каменистая Эстония.....................................30
Глава третья. Свет в сумрачном небе..........................44
Спасительная игра—по переписке.........................47
Глава четвертая. Провал......................................54
Об одном Морфи, десяти Капабланках и о другом..........59
Глава пятая. Тринадцать — число счастливое...................78
Последняя репетиция....................................83
Глава шестая. Колумбово путешествие..........................91
Как произносить эти имена?.............................97
Часть II
Пауль-П..................................................112
Глава седьмая. Арена, какой она была........................112
Новые имена...........................................120
Глава восьмая. Неожиданное начало загадочного года..........128
Русская зимняя сказка.................................129
Чудеса и действительность.............................133
Новая эпоха? Междуцарствие?...........................136
Глава девятая. Новые зигзаги шахматной дипломатии...........149
Глава десятая. В прежнем духе...............................159
Под ъем и спад........................................164
Глава одиннадцатая. Перед Ноттингемом.......................174
Оглавление
461
Глава двенадцатая. Ноттингем!...............................178
Мюнхен. Промежуточная Олимпиада........................185
Глава тринадцатая. Четыре турнира. Четыре первых места......190
ПаульКерес—Паганини в шахматах.........................193
Пауль-I и Пауль-П......................................201
Летние интермедии......................................208
Глава четырнадцатая.
Керес — любимец не только муз, но и людей.................221
Часть III.
Извилистый путь...........................................239
Глава пятнадцатая. Все дороги ведут в Амстердам.............239
Тревожное лето 1938 года...............................243
Последние становятся первыми...........................248
«Пятнадцатый тур»......................................263
Ктоестькто?............................................270
Глава шестнадцатая. Тринадцать — число несчастливое.........279
Эстония—бронзовая команда..............................286
Непобедимый?...........................................293
Глава семнадцатая. Керес —советский шахматист................305
Ботвинникреабилитируетсебя.............................311
Ботвинник и Керес: великое противостояние..............322
Глава восемнадцатая. Потерянные годы........................330
Часть IV.
Новое начало..............................................351
Глава девятнадцатая. Находки и потери.......................351
Отверженный............................................353
Советский Союз—первый!.................................356
Глава двадцатая. Мистерия Кереса............................360
Керес—чемпион Советской Эстонии........................364
Глава двадцать первая. Керес — чемпион СССР.................370
Новая победа...........................................377
Часть V
О Кересе вспоминают.......................................387
«По системе Станиславского». От редактора...............388
Михаил Ботвинник. Пауль1................................390
Борис Спасский. Жизнь и судьба..........................396
Виктор Корчной. Он мог бы стать Президентом ФИДЕ........398
Милунка Лазаревич. Невольник чести......................400
Избранные партии 1933—1941 гг.
(Комментарий П. Кереса)...............................401
Приложения..............................................455
Научно-популярное издание
В.ХЕУЭР
ПАУЛЬ КЕРЕС
Редактор Ф. Малкин
Разработка и оформление серии Е. Пермякова
Художественный редактор А. Литвиненко
Компьютерная верстка О. Скляр
Телефоны отдела реализации:
Тел./факс: (095)265-80-71,
(095)755-57-35
E-mail: olimppress@yandex.ru
ЛР № 02933 от 03.10.2000 г.
Гигиеническое заключение на продукцию
№ 77.99.02.953.Д.007293.12.01 от 13.12.2001 г.
Подписано в печать 31.07.2003. Бумага офсетная. Формат 60x90/16.
Гарнитура «Ньютон». Печать офсетная. Усл. печ. л. 29,00.
Тираж 5000 экз. Изд. № 68.
Заказ N9 0405320.
Издательство «Олимпия Пресс»
121069, Москва, Скатертный пер., 11-3.
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленного оригинал-макета
в ОАО «Ярославский полиграфкомбинат»
150049, Ярославль, ул. Свободы, 97.
<11112*
КЛАССИКИ
ШАХМАТНОГО МИРА
ПАУЛЬ КЕРЕС
ВальтерХеуэр
/родился 14 июля 1928 г. в Нарве/.
Видный эстонский журналист, литератор и сценарист.
Шахматный мастер с 1961 г.,
участник матча ЭССР-Финляндия.
Второй призер чемпионата Эстонии 1962 г.
Лауреат республиканской литературной премии
за книгу «Иаш Керес» /на эст. яз./.
Автор видеофильма
«Эстонская игра».
•Олимпия PRESS-
ISBN 5-94299-023-9