С.
КРЖИЖАНОВСКИЙ
ПОЭТИКА
ЗАГЛАВИЙ
„НИКИТИНСКИЕ СУББОТНИКИ"
Москва
—1931

С.
КРЖ ИЖ АНОВ СКИЙ
ПОЭТИКА
ЗАГЛАВИЙ
Кооперативное
Издательство
Писателей
„НИКИТИНСКИЕ СУББОТНИКИ"
Москва
— 1931

Главлит
No
А
71089
Тираж
3000 Типогр,
Озерковский
К оопе­
ратив,
Щипок,
д.
9.

І
метод
Десяток-другой
букв,
ведущих
за
собой
ты сячи
знаков
текста,
принято
называть
з а главие м.
Сло­
ва
на
обложке
не
могут
не
общаться
с
словами,
спрятанными
под
обложку.
Мало
того:
заглавие,
поскольку
оно
не
в
отры­
ве
от
единого
кн ижн ого
тел а
и
поскольку
оно,
в
параллель
обложке,
облегает
т екст
и
смысл,—вправе
выдавать
себя
за
гл авно е
книги.
Заглавие
ограничено
площадью:
от
пол ул иста
до
32°.
При­
том;
знак и
титул-блатта,
от
столетия
к
столетию,
стягиваются,
естественно
уплотняя
фразеологию.
Как
завязь,
в
процессе
роста,
разворачивается
п ост епен-
но-множащимися
и
д линнящ имис я
лис т ами,
так
и
з аглав ие
лишь
постепенно,
лист
за
листом,
раскрывается
в
книгу:
кни­
га
и
ес ть
—
развернутое
до
конца
заглавие,
загла­
вие
же—стянутая
до
об‘ема
двух-трех
слов
книга.
Ил и:
загла­
в ие—кн ига
in restricto; книга — за глав ие
in extenso.
Пов ерх
астрономического
рефрактора
вделан
так
наз.
„искатель": это короткая,
с
слабым
уве личе ние м,
трубка,
по­
могающая
н асто ящей
большой
трубе,
несущей
ее
на
с ебе,
в
ро зыс ке
зве зд:
найдя
нужное
в
п оле
ис кател я,
астроном
пе­
реводит
гл аз
к
окуляру
телескопа
и
видит
то,
что
видел,
но
лишь
в
многократном
увеличении.
Точно
и
верно
сделанное
заглавие
и
является
таким
искателем
книги;
для
этого
необходимо
соблюдение
строгой
параллельности;
трубки
—трубе,
названия—тексту.
Иначе,
все
равно—звезда
ли,
смысл
ли—выпадут
из
поля
зр ени я.
По верк а
з агла вия
до лжна
про­
изводиться
т ак:
определив,
путем
вчитывания
и
вчуатвования
в
книгу,
ее
главное,
ср авни ть
его
с
заг л авным
словосо­
четан ием :
или
сосмысльны
или
несосмысльны,
или
совпадут
з

или
не
совпадут.
И
только
в
сл у чаях
коинцидентности
знаков
и
значимостей
микро-книги
и
макро-книги
можно
признать
заглавие,
в
гла вн ом,
найдено.
Титул-блатт
да ет,
за
ред ким и
исключениями,
"’обочты
заглавие
наго л °; обложка—в
окружении
других,
вне -
словесных
эл ем енто в.
Тут
н азв ание
книги
зачастую
вдето
в
сл ожный
шрифт,
включено
в
ту
или
иную
рамку
и
цв ето со четание .
Настоящая
книга,
признавая
всю
важность
эт их
около-
заглавных
элем енто в,
цепко
соединяющихся
в месте
с
лекси­
ческим
материалом
об лож ки
в
одно
воз дейс твие ,— вс е
же
пр ину жд ена
изолировать
свою
тему:
слово
о
словах,
т.-е-
текст ы
названий
текс то в.
Однако,
не
к
че му
и
слишком
обуживать
тему.
Так
в>
большинстве
сл у чаев
из
понятия
„заглавие"
только
искус­
ственно
можно
исключить
имя
а втор а.
Дело
в
том ,
что
пи­
сательское
имя ,
по
ме ре
забирания
им
известности,
превра­
щается
из
соб ст венно го
в
нарицательное,
тем
самым?
участвуя
в
нарицании,
т.-е .
назывании
книги;
обжившись
с ре­
ди
заглавий,
имя
как
бы
получает
от
них
озаглавливающую
с илу
и
особый
предикативный
смысл:
Августину,
Руссо,
Льв у
Толстому,
в
отличие
от
сочинителей
череды
книг ,
названия
которых,
ч асто
оч ень
длинные,
тож е
начинались
с
слова
„Ис­
поведь",
и зли шне
прибавлять
к
нем у
что-либо...
кроме
имени.
Даж е
пометы
о
годе
и
ме сте
из да ния
част о
как
бы
в ра­
стают
в
заглавие,
делаясь
неотделимыми
от
него:
так,
знако­
мясь
с
лицевыми
листами
кн иг,
выпущенных
петербургскими
издательствами
второй
п олови ны
XVIII в. ,
я
не
мог
не
заме­
ти ть,
что
обозначения
„в Санкт- Пет ер бу рге
*
и
„в граде Свя­
того
Пет ра"
сменяют
др уг
друга
в
довольно
строгой
за в иси­
мости
от
смены
смыслов,
уже
то гда
смутно
распределявшихся
по
д вум
ориентациям:
запад ни чес ко й
и
сл авяно фил ьск ой
(„сла-
вяно-росской“,
как
писали
тогда).
На
титульном
листе
одного
польского
религиозного
„Ка­
лендаря"
под
обозначением
„wydany па wiecznosc" („издание
на
всю ^
в ечн ос ть") все же имеется пометка: 1863.
Вынуть
эту
цифр у
из
за гла вия,
и
оно
ста нет
пустым.
4

У
нижнего
кр ая
заглавной
страницы
полулубочной
пере­
ходной
книжки
„Повести Вильгельма,
и зво зчика
Парижского
*
от тисн ут
сумбурный
„100700805“ год;
те кст
лу бка
такж е
р ас­
тянут
и
сумбурен.
Говоря
о
„Пестрых
сказках
с
кра сн ым
сл ов цом " (СПБ.
1833) В.
Од оевс ког о,
не
ме шает
зна ть,
что
заглавие
это
сде­
лано
т ипо гр афией
из
разноцветных,
чр ез вычай но
пе ст рых
букв:
наивность
и
наглядность
приема
оправданы
на ивно ст ью
и
на­
глядн ос ть ю
со дер ж ания
сказо к.
Даж е
виньетка
или
издательский
знак
иногда
с ли шком
крепко
прирастают
к
заглавию,
чтобы
можно
бы ло,
не
повре­
ждая
его,
от орва ть
эти
знаки
от
слов.
Та к,
Новиковский
„Тру ­
тень",
выпущенный
в
1769 году с изображением амура,
пр и­
мостившегося
под
буквами
заглавия,
во
втором
своем
из да нии
тог о
же
года,
согнав
с
листа
амура,
помещает
рисунок
осла,
придавленного
сатиром:
журнал
как-бу дто
бы
и
не
изм е нил
своего
заглавия,
но
смысл
его
определенно
эволюционировал.
Но
следовать
за
языком
шр ифто в
и
типографских
красок
при
изучении
заглавия,
как
такового,
можно
лиш ь
в
исключи­
тельных
случаях:
иначе
сойдешь
с
темы
на
ее
обочину.
„
Пресловутые
„реки",
текущие
„КНИЖНЫМИ СЛО"
*
Изнашивание
м
/«.
м
vit \
вес ы
(Кирилл Іуровский,
Л11
в.), что ни день
СМЫСЛОВ
т
у
теку т
все
быстрей
и
стремительней.
На
сме­
ну
мед лен но
ползающих
по
строкам
перьев
пришли
печатные
станки
и
ротационные
машины,
и
се йчас
н аша
п л анета
ка­
ждогодно
шв ы ряет
к
книжным
витринам
более
100.000 заг л ави й.
О
наши
гл аза
трется
слишком
много
текст о в,
чтобы
мы,
сред­
ние
читател и
средне-европейского
цен тр а,
могли
и
хотели
вбирать
все
эти
груды
букв
в
себя.
Старое
книж но е
„почита ­
ние
*,
убыстряясь
в
„чтение
*,
нередко,
волею
скоростей,
в
ко­
тор ые
включены
наш и
жизни,
превращается
в
„почитываиие
*
быстрое
скольжение
по
диагоналям
страниц,
по
касат ель ным
к
стилю
и
смыслу.
Книга
о чень
быстро
выпадает
из
круга
чтения,
отчитывается",
меняе т
вит рину
на
полку
и і гохра-
ни лища .
Та
плющильная
„машина времени",
в
которую
вт я­
гивает
всю
нашу
книжную^продукцию,
в
каких-нибудь
5—10
лет
от жав
книгам
почт и
все
ик
знаки,
сплющивает
их
до
еб^ма
заглавия.
5

С нача ла
кйигу
читают,
пот ом
просматривают,
позднее
читают
не
eè, а лишь
о
ней.
Библиография,
айнотацияг
каталоги,
литературные
словари
н еза метно
под ме няют
к ни­
гу
ее
заглавием.
Мало
того:
как
схвачено
Г.
Сенк евич ем,
да­
же
т.
н.
разговор
о
лите ра ту ре
сводится
обычно
„к обмену
за глав и ями
*.
Затем
кн ига
по п адает
в
историю
Ли те ратур :
тут
ей
Дают
сначала
страницу,
пот ом
абза ц
и,
на к онец,
строку-
две,
в
которых
и
заглавию-то
ее
Иногда
тесно,
и
ему
остри­
га ют
сначала
подзаголовок,
а
там
и
обстоятельственные
сл о­
ва.
Книга
до лжна
рассчитывать
не
столько
на
к нигох ра нил и­
ща,
скол ь ко
на
е мк ость
своего
за глави я:
ли шь
мнемонически
сдел анно е,
крепко
сработанное
заглавие
обеспечивает
кн иге
и
ее
смыслу
некоторую
сохранность.
Вед ь,
историки
это—рассказчики:
Как
в
историю
по­
литических
со б ытий,
так
и
в
ис то рию
библиотечных
соб ы тий
проникает
лишь
то,
что
уд об орасс каз уе мо:
темы
книг ,
которые
легко
р ассказ ат ь
в
двух-трех
словах,
имеют
огромное
преимущество
перед
тома ми
с
з апут анным ,
выпадающим
из
конспекта,
содержимым.
Они
и
остаются
в
учебниках
и
в
па­
мятях .
Заглавие,
являющееся
кратчайшим
из
кратких
расска­
зом
о
книге,
самой
своей
краткостью
з ащища етс я
от
смеще­
ния
и
извращения
под
пе ром
историка:
и
е сли
только
оно
дает
вмале
всю
кни гу,
конденсирует
ее,
как
капля
жи дк ого
в озд уха,
конденсирующая
в
се бе
весь
кислород
большого
воздуш­
н ого
куба,
то
кн ига
и
получает
некое
подобие
„бессмертия
*.
Мы
давно
уже
не
отдаем
своего
вр еме ни
на
чтение
„Са­
т ир ико на" (I в.), „Похвалы глупости
*
(XVI в.), „Потерянного
и
возвращенного
рая
*
(XVII в.), „Ярмарки тщеславия
*
(Vanity
Fair, XIX в.)
и
т.
д.,
йо
заглавия
эти ,
будто
отделившись
от
своих
давно
изн оше нн ых
тек сто в,
все
еще
бродят
среди
нас,
как
некий
„призраки
*
книг .
От
сценариев
й
текстов
аттиче ских
ат елла й
только
и
осталось,
что
череда
фрагментов
и
106 Заглавий,
но
некоторые
из
них
достаточно
хорошо
сберегли
в
сёб е
с уть
ателлВнова
действа,
для
того,
чтобы
мы
м огли
судить
о
их
стиле
и
со­
держаний.
Старая
ск азка
о
Ведьминой
Загороди,
на
ка ждой
острие
которой
по
мертвой
го ло ве,
применима
и
к
и ст орйй
книг :
как
6

ии
норовят
кни ги,
подобно
сказочным
смельчакам,
пр оник ну ть
вну трь
загороди,—только
заглавиям
их
торчать
на
остри­
ях
критических
перьев,
преградивших
доступ
внутрь
литера-
турной
ретроспекции.
II
„
Взять
ли
из
текста
книги
од но
Сх ема пха
ааглавня
НЄМ
всегда
отыщется
подлежащее
предложение)
в
и
сказуемое,—
вз ять
ли
текст
к ниги
целиком,
он
тоже
всегда
разложим
на
с уб' єкт
и
предикат,
на
тему
и
высказыва­
нь е,
на
то,
о
чем
говорит
книга,
и
то,
ч
т
6 она говорит.
Поскольку
заглавие
лишь
конденсирует
т ему
и
в ыс казыв ание
своей
книги,
оно,
естес тве нно ,
должно
от ли ват ься
в
форму
логического
суждения: Sесть Р.
Логически-пропорциональные
заг лавия
и
сложены
всегда
из
двух
ч астей:
суб'ектноЙ
и
предикатной.
Пр им ер : «Философия (S) как мышление о мире по прин­
ц ипу
наименьшей
ме ры
сил
(Р)" („Philosophie als Denken der
Welt gemâss dem Prinzip des kleinsten Kraftmasses", 1876).
К нига
Авенариуса,
так
названная,—лишь
про ст ой
комментарий
к
своему
заглавию;
пуст ь
по след нее
ли тера тур но
сдел ано
и
не
совсем
ладно,
за то
крепко,
.
Примеры,
более
близкие
к
к ан ону: «Жизнь есть сон
*
(S
ес ть
Р;
К ал ь дерон , XVIÏ в.); или: «Жизнь начинается завтра
*
(Гвидо де-В ер о на ).
Различие
в
п ре дика тах
сост авля ет
основ­
ной
ис т очник
смыслового
многообразия
заглавий,
которые
опе­
рируют
с
относительно
ограниченным
количеством
логических
суб ‘ек то в.
Но
заглавие-логограмма,
це лико м
вдевающееся
на
схему
«S есть Р“,
встречается
не
часто,—и
особенно
се йчас,
в
наш е
время,
поч ти
выводится
с
книжных
витрин.
v
Заглавие,
поскольку
ему
сразу
не
удается
вобрать
w в себя всю книгу,
пробует
сделать
это
по
ча стям ,
ваглавн
*
і
*
как
бы
в
несколько
глотков.
Если
кн ига
не
оты ­
скивается
в
первой
же
строке
суждения,
возникает
второе
су­
ждение—строка:
от
их
встречи
на
Іитул-Йлатте,
как
6т встре­
чи
координат,
отыскивается
опорная
точка.
Так ,
простое
заг лави е,
длиной
в
од но
суждение,
наращивает
на
себя
доба­
7

вочные
заглавия,
отделяющиеся
от
осн овн ого,
а
т акже
Друг
от
друга,
т ра д иционным
(часто в отдельную строку): или —си
*
р ечь —албо —aut (sive, seu)—or—ou—oder и т .
д.
Н апр им е р: „Поизмятая роза,
или
забавные
пох ож де ния
пр ек расно й
Анг е лики
с
двумя
у д аль цами.
1790
*:
координаты
пересек лись .
Или : „Мысли Наполеона при вступлении в Моск­
ву,
или
разговор
совести
с
р аз л ичными
его
страстями. 3-є сен­
тября
1812 г.
СПБ.
1813“.
Стремление
оза гл ави ть
до
конца,
дать
максимум
о пр еде­
ленности,
заставляет,
например,
русского
переводчика
Цве ти-
ко ва
удвоить
библейское
заглавие
Екклезиаста
та к: „Священ-
ная
Сатира
на
суету
мира,
или
Екклезиаст
премудрого
про ­
рока
Соломона.
М.
1783
*.
В
основе
двоения
заглавий
л ежит
двойная
окраска
на ших
психических
содержаний,
ра спа да ющих ся
на
а)
логические
процессы
и
6) эмоциональные испытывания.
Идея
и
образ,
ло­
гика
и
эмо ция
при
пос тр ое нии
т екс та,
особенно
е сли
он
не
ч ужд
эл емент ов
художества,
как
бы
оспаривают
друг
у
друга
и
книгу,
и
ее
название: „Аптека для души,
или
систематическая
алфавитная
роспись
книг...
Ки ев.
1849
*.
И ли : „Theologia Naturalis sive Viola animae
*
(Естествен­
ное
богословие,
или
Скрипка
души.
Раймунд
Сабундский.
Изд.
XVI в. ).
Скрещение
образа
с
понятием
превращается
в
своего
род а
шаблон
при
наименованиях
стихотворных
сбор­
ников
к онца
XVIII в .
и
начала
XIX в.
Например: „Лира,
или
собрание
разных
в
стихах
сочинений
и
т.
д.
СП Б.
1773
*,
«Бытие сердца моего,
или
сти хи
и
т.
д.
1817м.
Вообще
эмоционально-логическое
членение
за гла вия
к
XVIII веку прочно закрепляется на ведущем книгу листе,—и м
пользуются
и
в
серьез
и
в
шут ку,
применяя
его
как
найд ен ­
ную
готовую
форм у:
„Плач Юнга,
или
Нощные
Размышления
о
жизни,
смерти
и
т.
д.
* (перев .).
«Девичья Игрушка,
которою
могут
заниматься
и
му ж­
чины,
или
Пукет
цв етов
не'для
грудей,
а
для
сердца.
СПБ . 1791
*.
О дна ко,
возникновение
внут ри
з агл авия
союза
„или
*
го­
ворит
не
столько
о
расчленении
тем ы
«ли о писательском
приеме
дв ое ния
ее,
сколько
о
расслоении
чи та теля,
на

к отор ого
р ассч ит ано
заглавие
и
кни га.
Внимательное
изучение
названий
детских
кн иг
показало
мне,
что
внутри
их,
пусть
в
скрытом
виде,
почти
всегда,
ес ли
не
буквенно,
то
смыслово,
на ходи тся
„или
*,
двоящее
их
словесный
материал.
Расчет
озаглавливателя
в
да нном
случае
ясен:
читают
детску ю
книгу
де ти,
но
покупают
ее
взрослые;
заглавием
надо
что-то
ск аз ать
и
тем
и
эт им.
По
ме ре
д иффер е нциа ции
чи та теля
на
классы,
веры
и
пар­
тии,
по
мере
его
расслоения
по
степ еням
грамотности
и
уч е­
ности,—и
кн ига
расслаивает
сво е
заг лави е,
стремясь
при тя­
нуть
к
с ебе
в оз можно
больше
глаз.
Отсюда
за гла вия,
изме­
няющие
себя
са м их: „Дикционер,
или
Речениар.
СПБ
1780й;
„Воздухословие,
или
прямой
спо соб
предузнавать
пер емены
в озду ха
в
различных
сторонах.
М.
1792й .
Старая
малопонятная
„Диоптра
*
самораскрывается
в
„Ди ­
оптр а
а льбо
Зерц ало.
1612е,
но
и
„зерцало",
отразив,
отра­
жается
в
„Зерцало,
или
Огледало.
М.
1847й.
Впервые
заглавие
д елается
двуязычным
в
религиозно-по­
ле мич еско й
ли тер ат уре,
наприм е р,
у
нас
к
конц у
XVII в.
Ли­
тература
эта
стремится
убедить
обе
стороны
и
расширить
круг
своего
воздействия
за
пр еде лы
ученых
„чтителей".
От­
сюда
возникают:
„Литое,
сиречь
камень
веры...м.
„Антидот,
или
возражение
на
книгу
Апология,
пи сан­
ную ...
*
—и
множество
в
таком
же
роде.
В
противоположность
процессу
двоения,
легко
Иолу-
об нар уж иваемо му
при
изучении
старых
книг,
не
заглавия
ТрудНО
заметить
и
другой
процесс,
особенно
харак­
терный
для
современности:
обезглавливание
заглавий.
Верстатка
оказывается
теперь
часто
короче
са мых
корот­
ких
загл ави й-су ж ден ий,—и
то гда
суж ден ию
отрывают
или
его
предикат
или
его
суб'єкт.
Отсюда
не полные
суждения,
загла­
вия-инвалиды,
которые
являются
или
беспредикатными
или
бессу б'ект н ым и
полузаглавиями.
Наиболее
обычная
разновидность
полузаглавия—заглавие,
лишенное
пред и кат а.
Иногда
это
м от ивир ов ано:
так
в
появляв­
шихся
прежде
в
большом
количестве
„Разговорах в царстве
ме рт вых" (традиция Лукиановского заглавия), сводивших для
9

диалога
какую-нибудь
знаме нито сть
новопреставленную
с
„ста-
ропреставленной",
как ,
например,
Сума ро ков а
с
Ломоносовым
или
Куту зова
с
Суворовым
(СПБ .
1813),—и ме на
„разговари ­
вающих “
всегда
достаточно
предикативны
(см .
выше), и
высказывания
их
предугадываются
чи тател е м,
неизвестным
ост ается
лишь
то,
как
соч ет аю тся
два
из вест ных .
Беспредикатное
заглавие
оправдано,
хо тя
бы
частично,
и
в
том
случае,
когда
самый
пре дме т
кн и жного
изл о жения
нов
и
остро
интересен,
незави сим о
от
то го
или
и ного
к
нем у
отношения
со
стороны
ав тора.
Та к,
Порадовская,
пиш у щая
для
французов
брошюру
„Popes et popadias.
Р.
1893й,
не
ну­
ждается
в
предикате.
Однако,
при
расс мо тр ении
целых
ворохов
заглавий,
обходящихся
без
предиката,
далеко
не
всегда
мо­
ж ешь
отыскать
хотя
бы
подобие
мо тива ,
оправдывающего
это
отсекание
самой
сутевой
части
в
на зва нии
текста.
90% ли­
шенных
вы сказы вания
заглавий
без'языки
от тог о,
что
книгам,
несущим
их,
нечего
сказать.
Любая
полка
книжного
магазина
наших
дн ей
может
взять
на
себя
труд
приводить
примеры:
сло во
предоставляется
ей.
Чистое
б ессу
б‘ек т ное
полузаглавие,
в
противопо­
ложность
за глав ию
беспредикатному,
почти
раритет.
То лько
в зрыв
эмоции
или
упорная
работа
аб стр акц ии
может
оторвать
вы сказы ван ие
от
его
предмета;
иначе,
предикат,
логически-не­
зако нно
выключенный
в
беспредметность,
теряет
убеждаю­
щую
с илу
и
способность
впе чат ля ть.
Когда
П.
Абеляр
оза гла вливае т
свою
исторически-первую
кр ит ику
библейских
текс тов
^Sic et Non" (Да и Нет), то ему
нет
надобности
до ба вля ть,
о
ч
е
м
спорят
его
Да
с
его
Нет,
потому
что
подударные
б иб лейск ие
те ксты
и
для
н его
и
для
читателей
XII века,
к
которым
обращено
заглавием
с
е.
Имя
Сёрена
Кьеркегора,
ассоциированное
для
его
современников
с
понятием
диалекти
ческой
морали,
умело,
с тав
рядом
с
заглавием-предикатом
„Aut—Aut“ (Enten—Eller: Или—Ил и.
1843), дооб‘я сн ит ь
книгу.
Если
бессуб'ектные
названия
в
роде
„Vorwârts
*
(или его повтора
,,AvantiM) лишь смутно указы­
ваю т
на
удобства
и
вместе
с
тем
опасность
системы
широ­
кого
беспредметного
озаглавливания,
то
польский
сборник
вялых
и
бесцветных
стихов
„Frustra
*
(Тщетно.
Изд.
1908),
10

равно
как
и
„предикат
*
небезызвестного
в
св ое
вре мя
Федо­
ра
Гли нк и,
выпустившего
в
1854 году книжку „ У р а!
*,
—при­
водят
к
примитиву,
на
который
н ез ачем
расходовать
коммен­
тарии.
Ес ли
о тсеч ение
предиката
делает
заглавие
неподвижным,
статичным,
как
бы
обезноживает
его,
то
заглавию,
лиш ен­
ному
своего
логического
суб‘ екта,
приходится
жить
и
зд рав­
ст во вать
на
безголовую
стать:
под вижнос т ь
его
от
этог о
не
слабнет,
заглавие
сохраняет
изве стно е
проворство
в
ногах,
но
ног и
без
головы
приводят,
как
в
слу чае
с
Vorwârts'oM, к со­
в ерше нно
неожиданным
порогам.
Жизне­
описание
»потентата"
На
одной
старой,
поме че нн ой
1725 годом,
кни­
ге
о б о зн ач ено : „...писания
от
по те нта тов
к
потен­
тат ам
*.
Ис тори я
им ени
автора,
его
странствия
по
за­
главному
листу,
из
ш рифт ов
в
шрифты,
разрастание
и
изник-
нове ние
—
все
это
поч ти
приключенческое
жиз неоп исан ие
„потентата
*,
ли шь
постепенно
раскрывающего
свою
пот енци ю.
Первоначально
заглавный
лис т
безыменен.
Книга
мыс­
лится
как
бы
с амоп исно
й,—и
лю б опытно ,
что
даже
фил о­
соф
довольно
по зднег о
периода
И.
Фихте,
выпустивший
пер­
вую
свою
работу
неподписанной,
неоднократно
возвращается
к
утверждению,
что
„предмет должен сам себя излагать,
поль­
зу ясь
пишущим
лишь
как
своим
органом"
(„Reden an die
deutsche Nation. 1807-08“).
Действительно:
первоначально
автор
лишь
„орган"
в
ор­
г анизм е
книг и,
и
имя
его ,
ес ли
проступает
на
титульный
лист,
то
где-нибудь
в
к онцовке
заглавия,
затиснутое
в
мелко-
буквье.
Псевдоним
Ин.
Анненского
„Никто
*
является
ли шь
реминисценцией
о
тех
временах,
когда
пи сател ь
и
был
ни­
кто
и
не
претендовал
даже
на
десяток
букв
в
заглавии.
Прав­
да,
несколько
гиг антиз ир ов анны х
имен—Аристотель,
Августин,
Иоанн—служат
укрытием
множеству
без ымен ны х,
прячу­
щихся
внутрь
имен-колоссов,
как
ахеяне
внутрь
троянского
ко ня, —л ишь
с
тем,
чтобы
св язать
свои
писания
со
ста рой
фи­
ло со фией
и
богословской
тр адиц ией.
В
русской,
нап риме р,
старой
оригинальной
и
переводной
книге
превалирует,
оттесняя
индивидуальные
име на,
общее
11

обозначение
ре лигии ,
народа,
класса,
иной
раза
да же
города
в
которые
включает
се бя,
растворяясь,
как
час тно е
в
общем,,
авт ор : „Советы душе моей,
творение
христианки,
тоскующей
по
горнем
сво ем
отечестве.
Поел.
из д.
1816“.
„Женское сердечко,
или
премудрые
наставления
женскому
пол у,
приспособленные
к
правилам
нынешнего
век а,
сочи­
нение
российское.
СПБ.
1789“.
„Плуг и соха,
писано
ст епны м
дворянином.
М. 1806
*.
В
последнем
случае,
когда
класс
или
сословность
автора,
т есно
связ ы вает ся
с
темой,
т ема
вы ну ждает
подчас
полурас­
крытое
имя
к
полному
раскрытию.
Н апр им е р: „Написание вдо ­
вог о
поп а
Георгия
С к рипицы,
из
Ростова
города,
о
вдов­
ствующих
попех
*
(год издания не означен).
По нем ног у,
буква
за
бу кво й,
имя
автора
как
бы
в тиски ­
вается
на
заглавный
лист,
отво евыва я
себе
строку
за
по след ­
ним
„или
*
з агла вия:
оно
юти тся
в
тесных
и
мелких
шрифтах»
часто
не
сме ет
себя
полн о
назвать,
прячется
в
псе вдон имы»
звездочки
и
точки,
но
л юбо пыт но,
что
в
столичных
изданиях
русской
книг и
второй
п олови ны
XVIII века в строках загла ­
вия
уже
всегда
заявлено
если
не
самое
имя,
то
пр аво
на
имя.
Стихи,
например,
авторизуются
как
принадлежащие
перу
„Некоторого любителя.
С ПБ.
1773“.
Книг а
противомасонского
союза
по лупо дпис а на
н еизвест ным
лицом
„Непричастным
Оно м у . 1780“ (приписывают Екатерине II).
Заглавие
одной
ин
ок таво
1794 года заканчивается уклончивым: „...с оч инил
о
н,
а
перевел
я
*.
Здесь
те ма
этой
статьи
пересеклась
с
темой
о
псевдониме.
Псевдоним
в нач але
пытается
скрыть
автора,
но
подчи­
нивш ис ь
общей
судьбе
им ени
на
заглавном
листе,
пост епенно
эволюционирует
от
скр ы вающи х,
латентных
ф орм
к
формам
возможно
полного
раскрытия
будущего
„потентата
*.
За щитны й
цвет
его
постепенно
меняется
на
цвет
сигнальный.
Если
вн а чале
„потентат
*
кн иги
п ользу ет ся
псевдо-именем,
как
серым
пл ащем ,
скрывающим
его ,
то
впоследствии
он
над ева ет
поверх
своего
им ени
псевдо-имя,
как
яркую
и
ловко
скроенную
о дежду ,
иной
раз
даже
подчеркивающую
те
или
иные
черты.
Ведь
п ростое
чу вст во
заглавия
должно
на помина ть
озаглавливателю
о
том ,.
12

>что на титул -бл атт,
где
все
буквы
на
счету,
и
буквы
его
имени
могут
быт ь
допущены,
лиш ь
пройдя
сквозь
осмыс­
ление:
на
заглавном
листе,
который
должен
бы ть
сплош­
ным
смыслом,
конденсацией
текста
в
фра зу
(см .
выше),
псевд о -именам и
выгл ядя т
не
псевдонимы,
а
„настоящие"
име­
на,
литературно
ничего
не
выражающие.
Мо лод ые
писат ел и
Гликберг
и
Бугаев,
превратившие
себя
по
требованию
титул-
блатта
в
Че рно го
и
Бе лого,
со вер ш енно
правильно
испо л ь­
зовали
место,
отв ед енно е
типографией
под
имена,
для
пере­
дачи
того
вну тр еннего
освещения,
точнее,
тог о
подлин­
н ого
и мени,
которое
звучит
сквозь
все
их
строки.
Псевдо­
нимы:
Мультатули
(multa tuli— я
много
перенес:
Э.
Деккер), Кот
Мурлыка
(проф .
Ва гнер ), Барон Брамбеус
(Сенковский)
и
др.
есте ств ен но
вкл юч аю тся
в
композицию
заглавий
подписанных
ими
п роиз ве де ний.
Это
особенно
нагл я дно
в
тех
случаях,
когда
заглавие
и
его
компонент—псевдоним—образуют
одн у
слов о-
вязь:
„Ода Пчелиной Матке от верной подданной ея
Молод ой
Пчелы.
1794м(льстивое
стихотворное
послание
Екатерине
II),
„Pseudo-plotki і prawdy spisane przez Pseudonima, 1871“
'(Псевдо -с пле т ни
и
факты,
собранные
Пс е вдо нимо м): обнаже ­
ние
приема.
Так
или
иначе,
имя
или
псевдо-имя,
юти вше еся
до
конца
XVII в.
обычно
на
задворках
за глави я,
в
тесной
строке,
понемногу
н ачи нает
длиннить
ее,
захватывая
все
большую
и
большую
площадь
на
на зыва ющем
листе.
Эпоха
литературной
покрыто-
именности
идет
к
кон цу.
Имя
обрастает
титулами
и
уче ны ми
э пи тетами ,
украшается
на зв ания ми
орденов
и
чинов
и
тащит
за
собой
на
буксире
неко е
подобие
своей
биографии:
„Российский
Вертер,
полусправедливая
повесть,
ориги­
нальное
сочинение
М.
С.,
молодого
чувствительного
человека,
несчастным
обр азом
самопроизвольно
прекратившего
свою
.жизнь.
СП Б.
1801".
„Михаила Монтаниевы Опыты.
Французского
дво р яни на,
родившегося
в
1533 г.
Жил
при
владении
королей
своих:
Франциска
1-г о,
Ге нрих а
И-го,
Франциска
П-го,
Карла
1Х-го,
Генриха
Што
и
славного
во
Фр анц ии
монарха
Генриха
IV-ro;
у мер
13-го
сентября
1599 года,
59 лет,
седьми
месяцев
и
13

11 дней от рождения своего .
На
российский
яз ык
переведена
коллежским
советником
Се рге ем
Волчковым;
печатана
в
СП Б,
при
сенате
1762 года" .
В
последнем
пр име ре
имя
переселилось
уже
из
подвала
в
ве рхн юю
строку,
что
допускалось
в
то
время,
в
пр акт ике
оза-
главливания,
л ишь
для
особо
круп ны х
и
притом
чужестран­
ных
имен-гостей.
Фамилиям
а втор ов
долго
еще
приходится,
вместе
с
своими
биографиями
и
титулами,
жи ть
в
нижней
по­
л овине
заглавия,
пок а
к
концу
XVIII века фамилии эти,
це­
ною
отказа
от
„околоимен"
и
нимба
из
зв аний,
титулов
и
с ла­
вословящих
эпитетов,
поднявшись
налегке
по
вертикали
заглавной
доски,
не
закрепят
за
собой
накрепко
ве р хнюю
строку.
Здесь
и зб авивш ись
от
словесного
балласта,
отре зан­
ные
типографской
чертой
от
по сл едов ания
сло в,
они
раздви­
гают
сво е
буквенное
тело
вши рь,
делаются,
от
десятилетия
к
десятилетию,
все
более
и
более
жирн ошр иф тны ми
и
вы пя­
ченными.
Так
книжный
„потентат",
ткнувшись
о
верхний
об­
рез
заглавного
листа,
достигает
своего
im: тут и жизнеописа ­
нию
его
конец.
•
Марк
Авр ел ий,
назвавший
свою
рукопись
„К
₽
себе
самому",
пробует
тем
са мым
отказаться
от
читателя.
Но
з аглав ие
эт о,
при
проверке
его
текс­
т ом,
оказывается
не верны м:
рукопись
Аврелия,
как
и
все
рукописи
и
книги,
р ас счи тана
на
какого-то,
пусть
и
отц еж ен­
н ого
от
масс,
но
все
же
читателя.
Всякая
нетронутая
еще
раз
резальным
ножом
к нига
похожа
на
невскрытый
пакет:
и
поверх
книги,
как
и
поверх
па кета,
всегда
более
или
менее
разбор­
чивый
адр ес.
Иногда
он
спрятан,
как
п акет
в
п акет,
в
по­
священие,
которое,
продолжая
дело
заглавия,
называет
того
пе рво го
читателя,
которому
адресована
книга .
Но
ч аще
вс его
приз на ки
„адреса"
можно
отыскать
тут
же
на
заг лав­
ном
листе.
П ожалу й,
одному
лишь
екатерининскому
вельможе
Струйскому,
издав авш ем у
только
себя
и
только
у
с
е
б
я
в
сельце
Рузаевке,
обычно
в
25—50
экземплярах,
удалось
печа­
таться
» к себе самому",
у чинить
пер еписк у
„из...
од ного
угла".
Сбо рн ики
литературных
упражнений
цар ско го
се ме йс тва,
печатавшиеся
под
редакцией
Жуковского,
так
и
озаглавлива­
лись : „Для
не мн оги х" (Für Wenige). М .
1818 и поел. ".
Те ми
14

хе
словами
назв ана
кн ига,
посвященная
генеалогии
и
гераль­
дике
русского
дворянства
(поел.
изд.
1872.
СПБ).
Известный
в
св ое
время
зна ток
родословия,
игумен
Ново-Спасского
мо­
настыря
Ювеналий,
в
миру
Воейков,
взрастивший
целый
сад
генеалогических
древ,
адресовал
свои
книги,
об ычн о,
еще
точнее:
„Краткое историческое родословие благородных и знаме­
нитых
дворян
Ло пу хиных
во
удово
ль
с
т
в
и
е
оной
знаме­
нитой
фамилии...",—или:
„Краткое историческое
родословие
благородных
дворян
Коробановых,
во
уд овлет во рен ие
просьбы
премьер-май-
ора
Павла
Федоровича
Коробанова
*:
на
гербовой
и
на
прос т ой.
Недолговечное
периодическое
из дан ие,
предпринятое
в
1843 г.
гр.
Соллогубом,
называет
се бя: „Листок для свет ­
ских
людей
*.
Религиозная
книжка
1821 г.
вых одит
с
п од­
заго л о вко м: „Для любителей благочестия
**
).
Большинство
по­
д обн ого
т ипа
изданий,
адресованных
ограниченному
кругу
чи­
тателей,
в ыхо дит
в
ограниченном
ко лич ест ве
экземпляров.
Но
по
ме ре
того,
как
законы
рын ка
и
тех ник а
изданий
тре­
бу ют
все
бо ль ших
и
больших
тиражей,
о г ранич ит ел ьные,
как
бы
прячущие
книгу
по
г лухим
па кет ам
надписи
теряют
св ой
смысл.
Адрес
книги
или
вырождается
в
особый
шуточный
прием,
ищущий
путем
прит во рно го
стягивания
круга
чита­
те ля
его
п олн ого
разрыва,
т .-е.
предельного
расширения,—
или
принима е т
форму
перечня
тех,
„на пользу
*,
„во благо
*
или
„во увеселение"
которым
писана
книга.
По
мере
удлине­
ния
перечня
адресатов,
п ост епенно
втягивающего
в
се бя
все
читательское
и
да же
просто
грамотное
наличие
страны,—са­
мая
н адо бно сть
в
подобного
ро да
исчислении
отпадает;
книга
оказывается
адр есо ван ной
всем,
т.-е.
никому .
Примеры
шуточного
приема:
„Карманная книжка для любителей истинной философии и
для
тех ,
которые
не
пр инад лежат
к
числу
оных.
С ПБ. 1816й.
„Способ самый легкий и самый верный
для
де вуше к
все х
воз растов
в зять
себе
супруга
по
соб ст венно му
вы­
б ору
во
всякое
время
*
(s.
а.).
Пр имер ы
перечневого
приема:
*) Любопытно,
как
штрих
э п оха : „Bannefour. Leçons de spiritisme
aux enfants. Liège. 1883 й .
15

„Аксиома для всякого чина,
состояния>
пол а
и
возраста]
сочинение
необходимое
и
преполезное.
СПБ .
1804
*.
Детализирование
того
же
приема:
„Словарь Ручной Натуральной Истории,
содержащий
ис­
торию,
описание
и
главнейшие
свойства
животных,
растений
и
минералов:
с
предыдущим
философическим
рассуждением
о
способе
вводить
свой
разум
в
учение
Истории
Естественной;
из д ание
полезное
для
испытателей
естества,
физик о в,
аптека­
рей,
купц ов ,
художн ик ов
и
всех
особ,
провождающих
жиз нь
в
дер ев не.. .
М.
1788
*.
Так
вырождается
и
частью
погибает
и
этот
компонент
заглавия:
элефантиазис
пр иводит
к
ам пут а ции.
И
с
титульно­
го
листа
навсегда
и сч езают
пометки
о
том,
что
кн ига
„пита­
тельна
для
чувствительного
сер дца .
1796 м,
или
что
она
ра с­
считана
на
внимание
„добрых москвитян.
М.
1842".
Книг а,
вначале
застенчивая,
отдающая
свои
текс ты
лишь
изб ра нно му
своему
читателю,
ведущая
свои
строки
лишь
в
одну,
определенную
сторону,
н ачи нает
выставляться
своим
заглавием
под
все
глаза.
Уже
в
1769—70 гг.,
пр едво сх ищая
ситуацию,
еженедельники
„Всякая всячина"
и
„Итоисио
*
заз ыв ают
с
с воих
заглавных
лист ов :
„Строками служу,
бумагой
бью
челом ,
а
обои
вообще
извольте
покупать,
купив
же
считайте
за
подарок
для
того,
что
не
большего
о ное
сто ит
*.
Период
уединенных
бесед
с
из бр анным
читателем
(напри­
мер,
„Газета
для
отшельников
*,
Zeitung für Einsidler, изда­
вавшаяся
гру ппо й
немецких
романтиков
в
1808 году)
закон­
чился
и ли,
во
всяком
случае,
близок
к
своиму
концу
даж е
на
Зап аде ,
где
книга
зовет
к
се бе
под
обложку
вс ех
пл ат еже­
способных,
не
р азби рая
ни
классов,
ни
умонастроений:
в ся­
кая
всячина
согласна
на
всячинского
чи та теля,
а
госп од ин
Тои-
с иок ов,
пр ивид ивш ийс я
острому
воображению
одного
из
на­
ших
комедийных
ав то ров
умирающего
в ека,
вскоре
конкрети­
зировался,
переселился
в
Европу
и
сделался
там
определя­
ющ им
к нижный
р ынок
XIX ст.
„потребителем
культуры
*,
охотно
ее
ск уп ающи м:
ворохами
заглавий
и
по
с ход ной
цене.
Безлицость
очеловечившегося
This and That передалась и ли­
цевым
листам
книг.
16

ш
Заглавное
слово
должно
быть
так
относимо
Ластерство
к
сло вам
тек с та,
как
слова
текста
к
разрабаты-
озаглавли-
„
о
ваемому
книгой
слою
сло в
жизни.
Заглавие
по-
вання
„
ступает
с
кн игой
так ,
как
она
с
своим
речевым
материалом.
Просторечие
расплывчато,
с ло жноцве т но,
ветвисто
и
пространно;
книжная
речь
ок анто в ана,
с
подрезанными
ве т­
вям и,
оче тче на
и
упл о тнена;
сти ль
заглавной
строки
кристал-
личен,
без
ответвлений
и
с плющ ен
до
отказа.
Книжная
речь,
лаконизирующая
фразеологию
жизни,
дающая
ее
в
от ж име^
достигает
эт ого
путем
логического
и
художественного
отбо­
ра.
Т.
о., технике озаглавливания приходится иметь дело не с сло­
весным
сырьем,
а
с
художественно-переработанным
материа­
лом:
прошедшее
сквозь
бол ее
крупное
сито
текста
должно
еще
раз
процедиться
сквозь
заглавный
лис т.
Яс но:
такого
ро­
да
искусство,
направленное
на
ис кусс т во,
дохудожествле-
ние
художества
требует
большого
изо щр ения
и
сл ожно го
мас ­
терства.
Однако,
среди
писателей
обычно
небрежное
и
поч ти
снис­
ходительное
отношение
к
работе
над
заглавием:
заглавную
строку
нахлобучивают
на
книгу
ко е-как
и
наспех,
как
шапку
на
го ло ву,
забы вая,
что
это
собственно
не
шапка,
а
г олова ,
которую
изв не
к
те лу
не
пр ила дит ь.
В
области
сравнительной
анатомии
высказывалась
гипо­
тез а
о
том,
что
передние
по звонк и
поз во ночно й
цепи
живот­
ного,
постепенно
эволюционируя,
превращаются
в
так
наз .
голову
(череп): сравнительное изучение книги показывает,
что
она,
членясь
и
эволюционируя,
л ишь
пос те пе нно
сл ожнит
сво ю
верхнюю
(начальную)
строку
(или строки)
в
так
на з.
заглавие:
„Октоих,
или
осмигласник
под
заглавием,
с
богом
починается
осмигласник...
*
(1494): заглавие здесь про­
т яг ивает ся
текстом.
Но
процесс
д иффе р енциа ции
обособляет
го лов ной
позвонок
от
поз вон очной
цепи:
„Книга,
глаголемая
Потре бн ик
Мир ско й.
М.
1647
*,
«Книга,
именуемая
Манная
пи ща
духовная
или
душевная
*
(без даты).
Первая
строка
(точнее — пе р вые
слова)
и
сейчас
еще
за­
щищает
свои
старинные
пра ва
на
заглавность
в
папских
эн-
2С.
К ржижа нов ский

цикликах
(например,
„In praeclara summorum",
посвященная
юбилею
Дан те, 1921) и.. .
лири че ск их
стихотворениях.
Но
да ль­
нейшая
дифференциация
вел а,
не
останавливаясь
на
полупути,
к
п олн ому
о тч л енению
головной
строки
на
специальную
стра­
ницу ,
дающую
ей
специальную
же
разбивку,
шрифтовку
и
пунктуацию.
Заглавный
лис т
постепенно
выр аб а тывае т,
не
тер яя
срощенности
с
книгой,
как
бы
свою
симпатическую,
нервную
систе му
и
свою
автономную
ц ирк уля цию
знак ов .
В
результате:
многие
перья,
очень
хоро шо
себя
чувствующие
на
заглавной
странице
книги,
сойд я
с
нее
в
текст,
теряют
заостренность
и
хле ст кос ть;
с
другой
же
стороны,
бумажный
кв а драт
титул-
блатта
нередко
оказывался
„заколдованным
*
для
самых
круп­
ных
мастеров
те кс та.
И
если
бы
в
параллель
„историям рус ­
ск ой
литературы"
напи сат ь
„историю
русских
заглавий44, то
всю
колоду
литературных
име н
пришлось
бы
дать
в
нов ой
растасовке:
Л.
Толстой
и
Тургенев
попали
бы
в
посредствен­
ности,
а
Боборыкин
(„Посестрие", „ Со лид ные
добродетели44
и
т.
д.)
и
Григ ор ов ич
(„Гуттаперчевый мальчик",
„Акробаты
благотворительности")—в
метры.
Френсис
Бэкон
(XVII в.), озаглавливавший
свои
тексты
довольно
пут а нно
и
шаблонно,
нашел
в
л ице
своего
секрета­
ря,
до ста то чно
безвестного
Ревл ея,
человека,
прекрасно
допол­
нивш ег о
его
труд:
в ыпу ская
посм ер тны е
раб оты
уч ителя,
всю
эту
сложную
и
путанную
паучью
ткань,
в
которой
меди­
та ции
переплетены
с
экспериментами,
ц итаты
с
фактами,—
Ревлей
дал
за гла в ие -с ин те з: „Silva silvarum" (Леса лесов).
В
ровень
логической
технике
Рев лея
—
эмоциональное
мастерство
(если можно так сказать)
Сте фана
Яворского,
ко­
торый,
прощаясь
с
жизнь ю
своим
последним
т ексто м
(1721 за
несколько
мес яце в
до
кончины),
называет
его:
„Плачевное
книгам
целование".
В.
Гю го
только
к
последнему
периоду
своей
жизни
впол­
не
овладел
заглавной
строкой.
Примером
может
служить
его
„Quatre Vents de l’Esprit
*
(1881), построенное
на
дв ой ной
фоносемантической
ассоциации
„Quatre Vents44 с „quatre-vingt"
(поэту шел 80 - й
год)
и
с
„Quatre-vingt-treize" (1874).
Вопрос
о
точн ой
квалификации
з аглав ия,
об
его
художе­
ст венной
оценке
очень
труден:
даж е
при
соблюдении
пропор­
18

ций,
н али чии
су б'єкт а
и
предиката,
имя
кн иги
может
бы ть
невыразительно,
в
то
время
как
ин ой
раз
и
полузаглавие
логически
недовершенное,
может
производить
впечатление,
зако н ченно с ти
и
внутренней
п олно ты.
Во
всяком
случае,
с
оценочными
су ж де ниями
не
сл еду ет
с лишком
торопиться:
так,
быстро
закрепившееся
в
нашей
критической
литературе
м не­
ние,
бу дто
з агла вие
wSenilia“
Тургенева,
переназванное
ре­
дактором
в
„Стихотворения
в
прозе
*
(словосочетание это
„обронено",
как
заявляло
предисловие
к
изда нию
1883 г. ,
в
сопр ов ож давш ем
рук опис ь
письме
слабее
и
невыразительнее,
можно
ле гко
оспаривать:
первое
заглавие
и меет
дел о
с
сутью,
второе
с
ф ормой .
И
Диоген,
броси в ший
ощипанную
ку рицу
к
ног ам
Платона
*)
со
словами
„Се человек"
(Диог.
Лаэрт.),
и
Пи лат,
ук аз ывавш ий
толпе
„Се человек", —об а
(по-своему,
конечно)
были
правы,
но
первый
резюмировал
по
внешней
форме,
второй—по
внут ре нне му
существу.
Так
называемое
„полемическое заглавие"
требует
о собой ,
виртуозности
в
обращении
со
словом
и
в
обращении
слов
про т ивник а
на
н его
самого:
об ык нове нно
внутри
строки,
назы­
вающей
полемическую
работу,
про ис ход ит
схв а тка
дв ух
за­
главий;
зако н
о
минимуме
знаков
тре буе т,
в
данном
случае,
не
вводя
новых
л ексем ,
по
возможности
обновлять
в
них
смысл.
Так ,
мастерское
словообращение
„Философии нищеты" (Пру­
дон)—„Нищета
Философии" (К.
М ар кс ), опрокинув заглавием
заглавие,
влечет
его
за
собой
по
стр о ке,
как
триумфатор
по­
ве рже нного
вра га
(„Misère de la philosophie. Réponse à la
Philosophie de la Misère de Proudon", 1847).
Более
дробные
удары
слов
о
слова:
„Что делали
в
романе
„Что
делать"
Чернышевского?"
(П.
Ци тович .
1879).
„А.
Полоротов.
Зефироты
и
зевороты.
С ПБ.
1861":
тут
заглавие
всеми
буквами
повернуто
на
противника.
Поскольку
писатель
не
изм еняе т
своему
ли тера -
иЯа
и
турно-очетчившемуся
лицу,
и
ли цевые
листы
его
„лицевые книг могут быть собраны в одну тетрадь,
имею-
листы
щую
о дин
смысл.
Заглавная
строка,
пр од ер гивая сь
из
книг и
в
кни гу,
как
нить,
ведомая
иглой,
делает
л ишь
но-
*) Платов определял человека,
как
„двуногое без перьев
**
.
19

вые
и
новые
стежки,
разрываясь
и
сно ва
ссучиваясь.
У
ка­
ждого
пера
свой
расцеп,
с воя
особая
манера
сж имат ь
текст
в
заглавие.
Если
в зять
примит ивные
пис а ния
популярного
в
начале
XIX в.
Г.
Жуй,
п олучи м
следующий
ряд:
„Лондонский пустынник,
или
о писа ние
нравов
и
обычаев
англичан
в
начале
XIX ст.
Пер.
1822—25*.
„Антенский пустынник,
или
изображение
парижских
нра ­
вов
и
обычаев
в
начале
XIX века.
1825й.
„Гильом чистосердечный,
или
из о б ражение
нравов
и
об ы­
ча ев
в
начале
XIX в.
1827е.
„Гвианский пустынник,
или
и зобр аже ние
парижских
нра­
вов
и
обычаев
с
начала
XIX ст.
1828“: и автор,
и
переводчик,
очевидно,
наш ли
свое
рабочее
заглавие,
которое,
от
книг и
к
книге,
лишь
чуть
шевеля
буквами,
остается
всюду
равным
себе
самому.
Также
поступает
и
утаивший
свое
имя
автор
ве ре ницы
брошюр
под
заг л ав иями : „Философ горы Алаунской,
или
мысли
при
кон чине
Екатерины
В торой". „Философ
горы
Алаунской,
или
мысл и
при
кончи не
Павла
I и при вступлении на престол
Александра
Iм,
и
„отшельн^
*,
специ али зи ро ва вшийс я
по
па­
рижским
нравам,
и
„философ
*,
работавший
по
смертевой
части,—оба
быстро
и
просто
нашли
свою
манеру
обращения
с
титул-блаттом.
Некий
Лярок
(Larocque), набревший на счаст­
ливое
и
прибыльное
з а главие
„Les voluptlieuses* (Сладостраст ­
ницы ), только
прибавлял,
в
те чени е
дв ух
десятков
лет—от
обложки
к
обложке
—
по ясн ител ьны е:
„Дафна",
„Фауста
*,
„Фюзетта",
„Гемина
*,
„Луветта",
„Фэба“
(1890),— и
этого
оказалось
до стато чны м
для
тиража.
Однако,
е сли
с
литературных
окраин
войти
внутрь
под­
линной
лит ера т уры,
то
и
здесь
сравнительное
изучение
к оло­
нок
из
заглавий,
подписанных
одн им
именем,
д ает
не
столь,
кон е чно,
наг ляд н ый,
но
все
же
с ходн ый
результат.
Ц икл
ро­
ма нов
Жорж
Занд
разворачивает
дли нн ый
ряд
имен,
главным
об разом
женских
(„Indiana
*
— „Valentine44—„Lelia
*
— „André
*
—
„Corlsuelo
*
и
т.
д. ): это индивидуальные наименования инди­
кандульных
жизней,
романы
о
разрозненных
„я
*.
Обложки
Дже ка
2Є

Лондона:
„Сын
волка"
(1900)—„Б о г
его
отцов "
(1901)—
„Дочь снегов" (1902)—„Д ети
ст у жи " (...of the Frost, 1902)
и
т.
д.—сразу
же
ясна
тема:
род.
„Успокоение чувствительного человека,
или
собрание
со­
чинений
Арнода,
со дер ж ащее
в
се бе
повести.
М.
1789
*:
это
редкое
з агла вие
примечательно
как
попытка
озаглавить
не
текст,
но
су мму
текстов.
И
как
бы
наивна
ни
был а
она ,
—в
основе
ее
зд орова я
те нд е нция:
отыс ка ть
главное
в
са­
мих
з агла вия х,
поступить
с
ними
так,
как
они
поступают
с
книгой.
Од ин
автор—одно
и
заглавие:
и
е сли
история
писа­
теля
об ычно
говорит
не
о
смене
те м,
а
об
э во люции
единой,
многообразно
п ро явле нной
тем ы ,—то
и
хронологический
пе­
речень
заглавий,
прина д ле жащ их
одному
перу,
большей
ч ас­
тью
п оказы в ает,
в
сущности,
единое
заглавие,
данное
л ишь
в
разных
возрастах
своей
жизни .
И
разные
заглавные
строки
из-под
одного
пера,
пом е ще нные
одна
над
другой,
будут
ве с­
ти
гла з,
как
поперечины
лестницы,
к
завершающей
формуле-
заглавию,
в
знаках
которого
зат ис нуты
вся
стил и стик а
и
все
мы шл ение
д анно го
писателя.
Так,
если
ср ав нить
(нарочно беру пример малой яркости)
три
основных
заглавия
А.
Гончарова,
получим:
Об
ыкно в ен ная
исто р ия
1846
1859
1869
ломов
рыв
Четвертое,
заданное
тре мя
данными,
заглавие
должно
б ыть
отыскиваемо
в
и дее
о
сломе
и
срыве
обыкновенного
в
н еобыкн о вен ное
(см.
посмертное
„Необыкновенная
и с тор и я"): в письме к Стасюлевичу (31 июля1868 г.) Гончаров
пишет,что
после
неудачной
полупопытки
расправиться
с
бу д­
нями
при
помощи
пистолета,
он
приобрел
с ебе
в
аптечном
ма га­
зине
кн игу
(„никогда книг не покупаю,
а
тут...
*),
чре звы чайно
заинтересовавшую
его
своим
„заглавием": „Closet-Paper"
*).
Материалы
к
вопр осу
о
психологии
озаглавливания,
раз­
бр осан ные
большею
частью
по
дневникам
и
пис ьма м
литера­
торов,
представляют
собой
большую
и
пеструю
груду.
Я
не
*) „...и
тогда
только,
как
купил,
зам етил
несообразность:
там
пис то­
л ет,
т.
е.
конец
всему,
а
тут
1000 листов,
т.
е.
около
тр ех
лет
жизн и
зеру-
чнл
себе" (там- же).
21

буду
раскрывать
м оей
папки,
собравшей
довольно
много
вы­
писо к:
их
легко
высыпать
на
бумагу,
но
чр ез выч айно
трудно
обработать
и
привести
к
единству.
Нас то ящий
беглый
оч ерк
до во льст вуе тся
ли шь
общей
тресировкой
темы
и
ме тод оло­
гие й
вопроса.
Самая
общая
кл ас с ифик ация
этого
рода
материалов,
ра с­
пре де ляет
их
как
бы
по
трем
к ор оба м : Ante-Scriptum, ln-Scri-
ptum, Post-Scriptum.
Заглавие
,,Ante-scriptumu,
психологи­
чески
(и хронологически)
предваряющее
текст,
тянет
за
собой
всю
кн игу.
Заглавная
строка,
требующая
книг и,
возникающая
в
сознании
писателя
как
некий
имп ер а тив,
постепенно
в
про­
це ссе
работы,
прикрепляет
к
себе
гл аву
за
г ла вой,
ищет
их
на
разных
путях,
как
локомотив,
собирающий
свой
по движ­
ной
с ос тав.
Обыкновенно,
сила
тяги,
скрытая
в
загл а вии
ан-
тескриптного
типа,
передается
и
сознанию
читателя:
так,
„Sar-
tor Resartus" (Заштопанный портной, 1833)—„ тя ну ще е"
за гла­
вие,
благодаря
которому
текст
удобно
распределялся
от
журнального
номера
к
номеру
(„Fraser’s Magazine
*).
Но
и
сейчас,
почт и
через
столетие,
заглавие
это
не
потеряло
св оей
втягивающей
в
кн игу
с илы.
„Debates in Magna Lilliputia" (Словопрения в Великой
стране
м алы х, 1739) С.
Джонсона—полуфельетонный
м ат ери­
ал,
собранный
заг л ави ем,
фрагмент
за
фрагментом,
в
книгу,
к
в
настоящее
время
заста вляет
себя
читать
лишь
волею
сво ­
его
з агла вия.
Любо пы тно ,
что
з аглав ия,
не
успевшие
ра звер­
нуться
в
книгу,
как
„Исповедь великого грешника"
Достоев ­
ско го
или
„Прощальная повесть"
Гоголя,—и
после
смерти
их
а в торов
продолжают
как
бы
требовать
текста,
и
иной
раз
эти
нео су щест вив шиеся
книг и
осуществляют
вокруг
себя
це­
лую
критическую
литературу;
т ако ва,
по
крайней
мере,
судьба
последних
заглавий
философа
Шеллинга,
о
которых
был
о свед ом лен
круг
его
др у зей,
но
те к стов
к
которым,
после
к он чины
философа,
нигде
отыскать
не
удалось.
В
нашей
лите ра ту ре
наиболее
чистым
типом
озаглавли-
вателя
„антескриптного"
порядка
являетс я
Б об орык ин:
все
его
к ниги,
как
сообщает
он
сам,—вынуты
из
зап исно й
кни ж­
ки;
два -тр и
метких
слова,
вписавшись
в
книж ку,
превращались
у
него
в
заглавие,
заглавие
обтекстовывалось:
книга.
22

Иногда
пр оце сс
нак апл ива ния»
собирания
элементов
заглавия
происходит
чрезвычайно
медленно
и
трудно:
Де
Кос­
тер
в
юности—основатель
клуба
л итер ат овов
„Joyeux®, позд ­
нее—сотрудник
сатирического
л истка
„Uylenspiegel", затем—
автор
„Légendes flamandes" наконец приходит к завершающей
его
жизнь
„La Legende de Тієї Ulenspiegel et de Lamme
Goedzac et de leurs avantur audacieuses, Joyeuses et glori­
euses, en Flandre et ailleurs"
Наибольшее
ко лич ест во
документов
говорит
о
заг лави ях ,
окончательно
оформляющихся
лишь
в
пр о цессе
работы
над
текстом:
та кое
инскрипторное,
вну три
текста
зародившееся
сло­
восочетание,
раз
возникнув,
начинает,
в
свою,
очередь,
пере­
рождать
текс тов ую
ткань:
дозаглавный
рост
черновика—поч­
ти
всегда—резко
отличен
от
рос та
черновика,
уже
на шедшег о
свое
заглавие:
извилистая
текстовая
строка
кружит
по
пр я­
мой
с троке
заглавия,
как
пл ющ
по
ше сту.
Если
заглавия-антескрипты
обладают
тягой,
то
заглавия
постскриптного
т ипа
являются
своего
рода
толкачами
текста:
они
как
бы
спрятаны
за
двигающимися
сквозь
соз на ние
чи­
тателя
ст рани цам и
текста
и
ли шь
с
п ос ледн ими
его
сл овам и
делаются
понятны
и
нужны,
получают
логическую
наглядность,
которая
до
то го
ощуща л ась
неполно
или
вовсе
не
ощущалась.
Лишь
по
про чт ении
текста,
озаглавленного
„Отцы и дети®,
мы
понимаем
противоставительный
смысл
сою за
„и
*:
о тцы
н
е
дет и;
порождающие
всегда
ч ужды
порожденным.
Название
посмертного
рассказа
Лескова
„Заячий ремиз1*
(опубликован в 1917) дешифрируется лишь последними абза­
ца ми
рассказа.
Любопытно,
что
в
процессе
работы
над
рас­
сказом
название
это
п ришло
много
поз же
последних
строк
рукописи:
на
обложке
манускрипта,
переписанного
набело,
оно
стоит
поверх
старого
(„Игра
с
болв а ном 44),
перечеркнутого,
очевидно,
в
пос лед ний
момент,
перед
отсылкой
рукопирй.
Титло
Одна жды
(1823) редактор „ Ли т ера турн ого
Листка
*
Ф.
Булгарин
пол уч ил
по
почте
стихотворение
„Птичка";
подписано
—
А.
Пушкин.
Редактор
перечеркнул
„птичку®
и
переозаглавил:
„На выпуск птички®.
Затем
сле­
довала
сноска,
разменявшая,
что
под
птичкой
надлежит
ра­
зуметь
заклю ч ен ника
долговой
тю рь мы,
которого
освобождает
23

„ благодетель ",
бе ря
его
на
пор уки .
Вероятно,
не
малое
количе­
ство
заглавий
постигала
и
постигает
та
же
су дь ба:
попав
в
правку
к
ре м есл енн икам
пера,
они
быстро
подравниваются
по
готовым
заглавным
шаблонам.
Старинный
знак
титла
( N ), стягивающий своим чернильным крюком слово в слог
*
сло г
в
букву,
действует
чисто-механически
и
является
как
бы
инструментом,
при
помощи
которого
работают
профессио­
нальные
з аг отовщ ики
за гл авий,
подгоняющие
слова
на
обложках
к
вкусу
и
спросу
читателя.
Ремесленная
вы дел ка
заглавной
строки
вов се
не
должна
б ыть
(сточкизренияформы—разумеется)
предметом
сплошного
осуждения.
Н ет:
налич ие
известных
ремесленных
навыков,
быст ­
рая
и
ловкая
хватка
букв,
точный
учет
з нако в,
элегантная
от­
делк а
заглавия,
уменье
пок аза ть
кни гу
лицом—все
это
каче-
тва,
кот орые
необходимы
для
полной
сделанности
назва­
ния
книги.
Парижские
к нижн ые
витр ины
в
этом
смысле
легко
побивают
кни жн ые
вы ста вки
Тверской
и
Никитской.
И
загла­
вие-диалог
учебника
для
д ет е й: —„Sais-tu? Oui—retiens. Non—
apprends", и литературная полу -по р н ог р аф и я
с
ремесленными
„Monsieur Venus
*
(P. 1889), „La garçonne" (P. 1924), даже жел­
те нь кие
серии,
механически
присоединяющие
к
женскому
име­
ни
то
„en chemise", то „sans chemise" (последние,
в
смысле
тира­
жа,
рождаются
в
сорочке),—все
это
сделано
не
без
бл еска
и
с
ос о­
бым
искусством
ра ст ас овыва ть
слова:
только
длительный
оп ыт
*
точн ое
знан ие
своеобразного
лексикона
обложки
могли
н ау чить
ремесленника
слова
стац ио нар ным
заглавиям-шаблонам,
овла ­
девшим
книжным
рынком
Зап а да.
Изучение
заглавий
этого
т ипа
приводит
не
столько
к
по­
знанию
писателя
данной
эпо хи,
сколько
к
поз на нию
ее
чита­
теля.
Так,
сл едя
за
те ми
поправками
и
от к лоне ниям и,
кото­
рые
вводят
в
оригинальное
заглавие
переводчики,
являю­
щиеся
зачастую
лиш ь
полу-писателями
и
в
са мом
в ыборе
к ниг
для
перевода
обнаруживающие
обычно
вкусы
и
с импа тии
потребляющей
книги
ср еды
и
клас с а,—л егко
усовить,
что
бы ло
гл авны м
в
заглавиях
для
читателя
данной
эпохи
и
данного
класса.
„Précieuses ridicules", превращенные в „ Дра -
гыя
смеянныя",
аскетическое
„Ars moriendi",
оказавшееся
вд руг
„Наукой
б лаг ополуч но
умирать
*,
„Oeuvres divers
24

par A. Voltaire", обернувшиеся „В сячи н ой
из
сочинений
г- на
Волтера
*,
„De virorum excellentiurn vita" (C. Nepos), отре­
комендовавшиеся
„Житиями славных генералов
*
,
—все
это,
усердием
переводчиков,
дает
нам
не
только
русского
читателя
начала
и
средины
XVIII в.,
но
и
самый
процесс
его
чте­
ния:
ведь,
чи тать
это
значит
переводить
с
чуж ого
с тиля
и
лексикона
на
свой.
Осторожно
примененный
метод
разностей,
пользующийся
сравнением
элементов
оригинальных
заглавий
с
элементами,
привнесенными
из
иноязычия
и
иномыслия,
мог
бы
дать
результаты
большой
зна чимо ст и.
Рем ес ло
за гла вия
особенно
важно
пои
пос т ро ении
на зва­
ния,
предназначенного
для
периодики:
лишь
опытным
путем
было
установлено,
что
парадоксальные,
построенные
на
игре
слов
или
двусмыслии
эпатирующие
з агла вия
не
выдерживают
повтор а
и
быстро
надоедают
на
третьем-четвертом
но­
мерах.
Выдержать
повтор
может
л ишь
очень
простое,
не
пр е­
тенциозное
и
вместе
с
тем
крепко
сделанное
словосочетание.
Выгодно,
ес ли
оно
скроено,
так
сказать,
на-вырост,
т.-е .
не­
ск ольк о
шире
текста
первых
NoNo-ов:
это
дает
возможность
раздвигать
тем ати ку
журнала
или
газеты,
не
тр ев ожа
ее
за­
главия
(последнее опасно,
так
как
нарушает
инерцию
при­
вычки,
выработанную
в
кругу
постоянных
абонентов
и зда ния
его
заглавным
повтором).
Т ак,
русское
журнальное
дел о
вто­
рой
пол ов ины
XVIII в .
еще
не
у спело
выработать
этих
полез­
ных
навыков,
и
п оэто му,
например,
сатирические
журналы
*
.в ы ходив шие
с
1769 по 1774 г.,
ежегодно
меняли
св ои
загла­
ви я,
что
(наряду с другими причинами)
пр ивело ,
несомненно^
к
сокращению
их
жизней.
Современная
газета
и
еже ме сяч­
ник
научились
делать
се бе
н азван ие
из
дюжины
букв.
Теперь
уже
не воз мо жны
и здан ия
вроде
ежемесячника
1792 г., озаглав ­
ливавшего
с ебя : „Дело от безделия или приятная забава,
ро­
жд ающа я
улыбку
на
ч еле
угр юм ых,
умеряющая
излиш ню ю
ра­
дость
в ертоп рахов ,
и
каждому
по
его
вкусу,
фило со фич ес к ими,
критическими,
пастушьими
и
ал лего ри ческ ими
повестями,
в
с ти­
хах
и
прозе
состоящими,
угождающая".
__
Ес ли
абба т
Пей
добросовестно
отмечает
на
окитителм
ли
ом
Л1|Сте своей книги (XVIII в. ) „Мудрый в
ва гла вий
м
cru.
у ед ине нии,
упод об ле нный
частью
сочинению
Юй-
25

га,
которое
им еет
то
же
т итло
*
(по пер. 1789), то боль ­
шинство
авторов
как
до
него,
так
и
особенно
после
него
редко
заботи тся
о
подобного
рода
оговорках.
Впрочем,
в
случаях,
когда
перво-заглавие
о б щеизв естн о,
заглавиям-последышам
излишне
об
этом
и
напоминать.
Впол­
не
законная
литературная
тр ади ция
позволяет
ответвлять
з аглав ие
от
автора
к
автору.
Получаются
ря д ы: „Комедия
*
(Данте)—„Бо ж естве нн ая
комедия
*
(дантески) —„ Небо ж еств ен ­
ная
ко м ед ия" (Словацкий)—„Ч ело ве чес к ая
ко м еди я"(Бальзак)—
„Комедия человечества
*
(Мадач)— и
т.
д.
Н аряду
с
традицией,
и
пародия,
являющаяся
од ним
из
видов
полемического
приема
(см .
вы ше), имеет право на по ­
в тор
и
д аже
деформацию
заглавий,
взяты х
под
удар:
„Дым.
Карикатурный
роман
А.
Волкова
и
Ко,
жив ьем
взятый
из
художественно-сатирического
романа
И.
С«
Турге­
нева.
СПБ.
1869".
„Понедельник.
Соч.
гр.
Т онк ого
*,
пародировавший
„Вос ­
кресение"
Л.
Н.
Толстого
через
год-два
после
Напечатания
этого
романа.
„Жизнь и деяния Всезнаева со всеми достопамятными его
пр ои сшест вия ми,
или
горе
без
ума .
Нравств.
сатир,
роман
А.
П.
Моск ., 1834": несомненна связь с заглавием
комедии
1824 г.
Но
во змо жны
случаи
более
сложные,
которые
труд­
нее
отнести
к
узаконенным
литературным
приемам
и
тради­
циям: „Ее Крейцерова соната
*,
вышедшая
в
Германии
вслед
„Крейцеровой сонате
*,
уже
не
пародирует,
а
мародирует
за­
главие:
текст
книжицы,
лишенной
каких-бы
то
ни
бы ло
п оле­
мических
тенденций,
присосался
к
чужому
за глав ию
с
целью
использовать
его
рыночную
стои мость — и
только.
Если
сли­
чи ть
два
титул-блатта:
„Масон
без
Маски,
или
подлинные
таинства
масонства,
издан ны е
со
мно г ими
подробностями
точно
и
беспристрастно»
СПБ.
1784
*
и
„Мопс
без
ош е йника
и
без
цепи,
или
св обо д­
ное
открытие
общества
именующегося
мопсами.
В
С ПБ. 1781",
то
ясн о
видишь,
что
кто-то
у
кого-то
позаимствовал:
даты—в
пользу
второго
з агла вия,
смыслы
в
пользу
первого
сл ичить
легко—уличить
трудно.
26

Так
или
иначе,
мо жно
считать
установленным,
что
с
того
момента,
как
кака я-л и бо
кн ига
забир ает
себе
читательские
симпатии
и
рын ок,
Заглавный
лист
ее,
как
бы
оторвавшись
от
тела
книги,
н ачи нает
обра ща тьс я,
получает
хождение,
как
не кий
заг ла вный
зна к,
обеспечивающий
некоторую
На-
рицательную
це ну
любому
подклеившемуся
к
нему
тексту.
К оли чес тво
заглавий,
паразитирующих
на
заглавиях
же,
неперечислимо:
„Русская Шехерезада"
(М.
1836); . Ру сский
Декамерон
1831 года
*
(год эпидемии чумы); „Русский Пустын ­
ник ,
или
наблюдатель
отчественных
нравов.
СПБ.
1817м (наи­
более
сбитое
клише;
см.
с т р. 20); „Российский Вертер..."; .Кав­
ка зск ие
пленницы...
1857й;
с
десяток
заглавных
вариантов
„Бедной Лизы" (1796), вроде „ Нещас тн о й
Лизы"
капитана
Раевского
(1811)...
об ры ваю
перечень.
Все
эти
за глав и я-ч уже-
ядцы,
добросовестны
они
или
нет,
крадут
или
просто
берут,—
сделаны
всегда
в
р ас чете
на
то,
что
путь
к
глазу
и
к арм ану
потребителя
книги
уже
проторанен
заглавием-оригиналом.
Нечего
уже
говорить
о
явных
мародерах
обложки,
сующих
под
ходкое
на зв ание
что
ни
попало,
принюхавшихся
к
типо­
графской
краске
и
пишущих
д аже
в
обгон
автора:
начиная
от
Авелланеды,
давшего
продолжение
„Дон-Кихота"
прежде,
чем
это
успел
сделать
автор,
и
кончая
пресл ову т ым
ск ор о писцем
пр е др е волю ционных
лет
.Графом
Амори",
выбросившим
на
рынок
ряд
„продолжений"
в
расчете
на
п ро дол жающ ееся
де йстви е
чужих
заглавий,—можно
бы
собрать
мн ого
им ен
круп­
ных
и
еще
больше
мелких
дельцов
пера,
паразитов
и
сапро­
фито в
блатта,
знающих
настоящую
цену
заглавию
и
у меющи х
на
нем
спекулировать.
IV
Налей
и
К нига
прежде,
чем
лечь
на
косую
подставку
вит­
р ины,
долго
обитала
на
скосах
аналоев.
Высшая
оцен-
*^
*₽^^
*
ка
для
.вероучительных
*
пи са ний
в
самой
назваййи;
,Библия
*,
т.-е.
книга.
Медлительные,
с
тщанием
в ычер чив а­
емые
уставы
и
полууставы
бе рег ут
сл ово
как
драго^ёкнейшее
из
драгоценного.
К нига
зачастую
(в предупреждение пропа­
жи )'— на
особой
це пи,
ввинченной
в
анал о й.
Заглавия
кни г
27

тоже
не
ищу т
глаз:
они
запрятаны
в
пергамент
и
кожу,
за
защ ел ки
замков
и
зас теже к.
Лишь
постепенно,
по
мере
того
как
к нига
превращается
из
раритета
в
дешевую
бумажную
утва рь ,
ва ляющу юся
по
всем
Столам
и
п ол кам,
за гла вие
ее
выползает—сначала
на
выгиб
корешка,
а
оттуда
и
на
верхнюю
доску
книги.
Ес ли
сравнить
з а главия
и нк унаб ул,
загромождающие
обык­
нов е нно
весь
лице в ой
лис т
сверху
до
низу
раздробью
мелких
шрифтов,
с
кру пными
и
разгонистыми—черным
по
желтому—
новинк а ми
сегодняшнего
европейского
рынка,
то
разница
о ка­
жет ся
разительной:
инкунабулы
гов о рят
неспеша,
с
обстоятель­
ностью
и
расстановкой,
не
тая
пр авд ы,
зв ено
за
звеном
рас­
крывая
всю
с уть
ле жащ их
под
заглавием
текстов;
куцые
vient
en paraître
*»,
швырнув
горстью
букв ,
замахнувшись
мыс лью,
вдруг
обрывают
на
по лус ло ве,
отс ылая
за
да ль ней шим
к
касс е
и
к
тек сту .
Мнительная
добросовестность
старого
за гла вия
видна
во
всем
и
повторяется
в
подзаголовках
и
в
подзаголовках
к
под ­
заголовкам,
тща щих ся
об‘яснять
самое
поб ‘я сне ние
*.
Т ак,
об ыч­
но
оп уска ема я
в
теп ер ешн ей
заглавной
практике
справка
о
выверенности
и
фактической
оправданности
художественного
материала
всегда
налицо
на
старых
заглавных
листах.
Вот
краткая
прогрессия
подобного
род а
отметок,
включавшихся
яр ежде
в
выработанную
традицией
заглавную
форму
(беру
примеры
относительно
поздней
эпохи):
»...
сочинение
без
правдоподобия
*
(1785).
„...
полусправедливая
по вест ь
*
(1801).
....
был ь
с
примесью
*
(СПБ.
1830).
....
справедливая
повесть" (М.
1794).
Старинное
заглавие,
боящееся
недоумений
и
не понима ­
ний,
педантически
растолковывающее
и
вра зумл яю ще е,
рас ­
ползаясь
но
всему
лицевому
листу,
принуждено
бы ло,
чем
бл иже
к
нижнему
его
краю,
все
более
и
более
мельчить
с вои
шрифты,
так
что
он и,
в
отличие
от
теперешних,
часто
оказы­
вались
мельче
шрифта,
ка ким
отпечатан
текст.
Раскройте
переведенные
с
латинского,
запи санны е
е пи­
скопом
оксфордским
И.
Галлом
.Вне за пные ра зм ышл ения ,
ир о-
нзвед е ішм е
вдруг
при
воззрении
на
какую-нибудь
веда"(1786.
2<

р ус.
пе р.): если,
не
задерживаясь
на
эт ом
общем
наименова­
нии,
перелистать
вну тр е нние
заголовки
разделов,
прочтем:
„Размышление при усмотрении мухи‘4
.Размышление
при
усмртренци
большой
библиотеки
„Размышление при усмотрении на замаранного чистиль­
щика
каналов
*
и
т.
д.
Перу
епископа
Галла
одинаково
любопытно
и
рад остн о
п ри;
касат ься
к
именам
всех
вещей,
какими
бы
они
ни
был и,
боль­
ши ми
или
малыми,
важными
или
пустяковыми;
в
нем
жи вет
радость
озаглавливателя
всех
вещей,
он
проникнут
пафосом
ти ту л-бл ат та.
Старые
просторные
и
в етви стые
заглавия
по ст епен но
вы­
мирают.
Г ромоздящи еся
по
обе
стороны
стереотипных
„или —
или"
кучи
слов
отв еян ы
временем
и
в
относительно
новом
заглавии
Кье рк его ра
(см .
выше)
от
старой
формы
только
и
ост али сь
растерявшие
св ое
словесное
окружение
сло вор аз­
делы: „Или—или".
В
1668 г.
замаскированную
автобиографию
еще
мо жно
б ыло
называть
та к:
„Чудаковатый
Симплициссимус,
или
опис а ние
жизни
одного
чудака,
по
ийе ни
Мельхиор
Ште рн-
фельд
фбн-Фуксгейм;
где
и
как
он
явился
на
све т,
что
ви­
дел,
познал
и
пережил
и
поче му
о ный
свет
снова
доброволь­
но
поки нул .
Чр езв ычай но
занимательное
и
во
многих
от но­
ше ниях
полезное
чтение".
В
1921 г.
приходится
это
делать
по ко ро че : „Записки чудака.
Эпопея:
Я".
Знаменитый
герлицкий
сапожник
мог
мастерить
сво е
за­
гл авие
т а к: „Аигога или Утренная Заря в восхождении,
то-есть
Корень
или
Мать
ф илос офии ,
астрологии
и
теологии
на
ис тин­
ном
основании
или
описание
природы:
как
все
б ыло
и
как
все
сталб
вначале;
как
природа
и
ст ихии
стали
тва р ными,
так же
об
обоих
каче ств ах,
злом
и
добром;
откуда
все
имеет
свое
н ачал о,
и
как
пребывает
и
действует
ныне,
и
как
будет
в
конце,
се го
времени;
так же
и
о
том,
каковы
царства
Бога
и
Ада,
и
как
лю ди
в
ка ждом
из
них
действуют
тва р но:
все
на
истин­
ном ,
основании
и
познании
духа,
в
п обуж ден ии
божие м ,
пр и­
ле жно
изложено
Яковым
Бёме
в
л ето
Христово
1619 в городе
Герлице,
возраста
же
его
на
37 году,
во
вторник,
в
Тр оицы н
день".
29

От
0ІІОВЄЄТЖ
без
заглавия"
к
заглавию
баз
повести
А
срвре^еэдяый
популярный
бцологэмедериментатор
Во­
роно^
оповещает
о
сенсационных
опытах
сво ей
парижской
лаборатории: „Vivre
*
(Р.
1920)
*
И
вс е.
Прежде
уютные
постройки
из
с лов: „Повивальная
бабка,
или
достоверное
наставление
ч ерез
во прос ы
и
ответы,
каким
образом
же нщине
плод ом
бл аг осло венно й
в
родах
вспоможе­
ние
чинить.
М . 1764“.
Теперь
сухо
с ту чащие
сл ог и: „Токология
Токгем
*
(с пред.
Л.
Толстого).
И
самое
заглавие
современ­
ности
каж ется
рожденным
по
параграфам
то ко лог ии:
сухо,
четко
и
деловито.
Рукопись
XVI в.,
пр ипи сыва ем ая
и ноку
Зи­
новию,
и звест на
под
им енем: „Послание Много­
сл ов ное".
Современные
рукописи
досылаются
до
гла з
чит а теля
ли шь
при
условии
мало-
с
л
о
в
и
я.
Если
прежде
громоздкому
фолианту
был о
просторно
на
доске
аналоя,
то
теперешним
книж ным
ф аб­
ри катам
т есно
и
на
просторных
подставках
витрин.
Выста­
в ившись
своими
заглавиями
наружу
навстречу
гла зам
прохо­
жих,
книги
д олжны
уметь
войти
им
в
зр ачк и,
впрыгнуть
сво­
ими
загл авны м и
зн акам и
в
со зна ния
мим о
и дущ их.
Одно
из
мастерских
заглавий
последних
лет—„От
ве чно го
к
прехо­
д ящем у" (Е.
Лу н дбе р г ): мы не располагаемся на всю вечность,
данные
нам
под
жизнь
отр ез ки
времени
мы
не
спу т ываем
в
клубки,
а
прямим
и
натягиваем,
как
струны.
Секундная
стрел­
ка
толкает
нас
ми мо
и
да ль ше:
нам
неко г да
прочитывать
все
книги,—даже
заглавия
их,
если
они
слишком
длин ны
и
изви ­
листы,
не
у спе вают
задержаться
в
наш их
со знани ях .
Мы
требуем
часа,
сплющенного
в
секунду;
короткой
фра­
зы
вместо
периода;
слова
вместо
фразы;
знака
вместо
слова.
В
тексте
мы
сдвигаем
точки
на
рас стояни е
полустроки;
из
заг лави я
мы
их
выбрасываем
во все.
Из
веера
обложек,
мельк­
нувших
за
витриной,
мы
бер ем
в
мозг
ли шь
три-четыре
ст и­
мули рую щих
мысль
слова,—и
дальше.
Джо н
Бёркли
был
пе рвым,
при дума в шим
стр ои ть
миро­
созерцания
не
из
тяжелых
книж ных
кирпичей,
а
из
срощения
тезисов
и
ф орм ул;
вся
сло жная
метафизическая
фантасмаго­
рия
Бёркли,
втянув
в
себя
свои
радиусы,
ле гко
уме стил ась
на
стопке
бумаги
весом
в
пять-шесть
лотов:
„Я не люблю
30

с л ов,—писал
этот
матафизик
в
предисловии
ко
2-м у
и здан ию
своей
к ниг и-ко нспек т а,—и
стараюсь,
по
возможности,
обхо­
диться
без
них
*.
Всякий
писатель,
поскольку
он
писатель,
лаконизатор
лексики:
слова,
окунувшись
в
его
чернила,
должны—как
от
коллод ия— стя г иват ься
и
отплотневать;
отделив
яд ра
от
ше­
л ухи,
сутевое
от
несутевого,
к нига
отбрасывает
лишки
за
свой
обрез.
И
поскольку
вся
жиз нь
нашей
эп охи
лаконична
и
лапидарна,
ищет
схематики
и
опрощения,
з ам ещает
трак­
тат
лозунгом,
фолиант—листовкой,
многословие
увещательных
жр а зг ла го л ов4< (XVII—XVIII вв.)—ко ма нд ой ,
быт ие
и
художество
естественно
совпадают
в
осн ов ном
своем
прием е :
чист ке.
Сейчас
искусство
оздглавливания
на
переломе.
Слищком
многое—говоря
языком
типографии—надо
в
ссыпь.
Кн иж ный
„искатель
*
ж дет
своего
переоборудования.
Старые
тем ы
не
темы,
потому
что
не
те
мы.
Несомненно,
ти тул- бла тт
в
ближайшие
десятилетия
б удет
плацдармом
для
старых
и
новых
методов
озаглавливания.
И
одно
довольно
старое
заглавие—мы
должны
ему
бы ть
благодарны
за
это—пробует
предсказать
ис ход
б о рь б ы: «Забавное повто ­
рение
грамматики
и ли,
война
частей
реч и
за
первенство
гла­
гола
пред
име нем .
М.
1816
*.
Если
поверить
этому
пред­
ск азан ию,
нам
предстоит:
диктатура
глагола
над
и мен ем,
пр еди ката
над
подл е жа щим
(лежащим под), динамики
над
ста тико й,
завтра
над
вчера,—и
это
не
для
всех
окажется
„забавным
*.
Ст ат ич еская
манера
озаглавливания
заст ав ляла
столетие
тому
назад
сочинителя
утопии
Ка бэ
расходовать
на
ее
название
около
100 слов,
но
уже
в
1893 г.
Шираку
(Chirac)
дос таточ но
для
этого
одного
„Si...
*.
Книга,
как
и
все
вокруг
нее,
ищет
вы йти
на
и
за
свою
облож­
ку
в
сво е
вне .
Заглавия,
сказав
себя
лозунгом
и
афоризмом,
иной
раз
и
не
успевают—в
бе ге
дней—превратиться
в
книги:
слова
их
не
оставляют
потомства
слов.
Самые
наш и
тек сты ,
лаконизируясь
в
короткие,
оторванные
друг
от
друга
строки,
становятся
похожими
на
склады
заг лав ий,
не
добившихся
вы­
хо да
на
о бло жку.
Разрезальный
нож
все
реже
и
ре же
находит
себе
покупателя.
31

Мы
на чина ем
понимать,
что
и
в
мирке,
сделанном
из
бу-
маги
и
типографской
краски,
и
за
пред елам и
его,
всюду,
где
ворошится
слово,—самое
главное
в
загл а вно м.
Иску сст во
о бр ащать ся
с
наименованием,
бережь
слова,
буква,
взятая
на
учет—новое
искусство
новой
эпохи:
е сли
прежде
пе ро,
над­
писы вающе е
книгу,
успокаивалось
иной
раз
на
формуле
отказа
от
формулы—отсюда
все
эти
„Без заглавия0,
.П ове сть
без
з аг ла в ия0 (очень распространенное имя книг)
и
т.
д.
и
т.
д.—
то
теперь
писатель,
поставленный
перед
или—и л и,
скорее
из­
бер ет
заг лави е
без
повести,
чем
„повесть без заглавия0. Пера
н ауч ено
скоростями
нашего
т
е
п
ер
ь
не
только
скользить
пос
строке,
но
и
б ит ь—от
строки—наотмашь:
стиль
малоречивости,
уменье
расправиться
с
темой
в
дв а-тр и
слова,
ст ал
стилем
эпох и.
Это
надо
понять
и...
принять.
За
че тве рть
тысячелетия
до
на с,
от рок
Л ейбни ц,
играя
с
книгами
отцовской
библиотеки,
за дума л
революцию
языка ,
то,
что
впоследствии
он,
применив
на учный
метод,
назвал
„Glo-
bus intellectualis0.
Ему
хот ел ось
сжать
тела
и
смыслы
слов
до
емкости
и
точности
алгебраических
знако в.
Теперь
все
ближе
и
бли же
момент,
когда
орбитам
земного
глобуса
я
globus intellectualis, а неизбежно—в ст р ети ть ся.
Задача
книг и:
логически
окантовав
тему,
пер едат ь
ее
исследователям,
и ме ющим
больш е е
моего
право
на
ее
раз­
работку.
Поэтому,
оставляя
почти
все
св ои
предикаты
при
себе,
ограничиваюсь
за гл а ви ем: „Поэтика заглавий0.
III-IV. 1925
Москва

Цена
50 коп.
КООПЕРАТИВНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПИСАТЕЛЕЙ
„НИКИТИНСКИЕ СУББОТНИКИ"
Моск ва,
улица
Герц ена ,
д
No
24 Телефон 4 64 -17