Л.А, Зеленов,
A.A. Владимиров, В.А. Щуров
ИСТОРИЯ
И ФИЛОСОФИЯ
НАУКИ

Л.А. Зеленое
A.A. Владимиров
В.А. Щуров
ИСТОРИЯ
И ФИЛОСОФИЯ
НАУКИ
Учебное пособие
2-е издание,стереотипное
Москва
Издательство «ФЛИНТА»
Издательство «Наука»
2011

УДК 001(075.8)
ББК 87я73
3-48
Рецензенты:
д-р филос. наук, проф. О.Л. Краева;
д-р филос. наук, проф. H.H. Александров
Зеленов Л.А.
3-48 История и философия науки : [электронный
ресурс] учеб. пособие для магистров,
соискателей и аспирантов / Л.А. Зеленов, A.A.
Владимиров, В.А. Щуров. - 2-е изд., стереотип. - М. :
ФЛИНТА : Наука, 2011. - 472 с.
ISBN 978-5-9765-0257-4 (ФЛИНТА)
ISBN 978-5-02-034746-5 (Наука)
Учебное пособие написано в соответствии с
программой кандидатского минимума для аспирантов. В
отличие от аналогичных изданий является системно
построенным по всем разделам. В пособии анализируются
структура и динамика научного знания, обсуждаются общие
проблемы философии науки. Дается история развития
естественных, технических, общественных и гуманитарных
знаний. Разбираются философские проблемы социально-
гуманитарных наук.
Для студентов, аспирантов и преподавателей вузов.
УДК 001(075.8)
ББК 87я73
ISBN 978-5-9765-0257-4 (ФЛИНТА) © Издательство «ФЛИНТА»,
2011
ISBN 978-5-02-034746-5 (Наука)

Оглавление
От авторов 5
Введение 6
Раздел 1. Наука в системе общества 8
1.1. Генезис науки 8
1.2. Понятие науки 14
1.3. Типология науки 24
1.4. Научная деятельность 30
1.5. Научная сфера 42
1.6. Научная школа 45
1.7. Интеллектуальная собственность 63
1.8. Научно-технический прогресс 65
1.9. Научные коммуникации 68
Раздел 2. История науки 70
2.1. Развитие естественных наук 70
2.2. Развитие технических наук 155
2.3. Развитие общественных наук 194
2.4. Развитие гуманитарных наук 200
Раздел 3. Философия науки 210
3.1. Наука в системе типов мировоззрения 210
3.2. Онтологические проблемы науки 214
3.3. Гносеологические проблемы науки 216
3.4. Аксиологические проблемы науки 228
3.5. Методологические проблемы науки 240
3.6. Праксиологические проблемы науки 299
3

Раздел 4. Философские проблемы
социально-гуманитарных наук 306
4.1. Философские проблемы истории 306
4.2. Философские проблемы экономики 312
4.3. Философские проблемы социологии 322
4.4. Философские проблемы педагогики 326
4.5. Философские проблемы эстетики 330
4.6. Философские проблемы юриспруденции 335
4.7. Философские проблемы этики 341
4.8. Философские проблемы культурологии 345
4.9. Философские проблемы менеджмента 349
4.10. Философские проблемы маркетинга 352
4.11. Философские проблемы психологии 362
4.12. Философские проблемы
социальной психологии 366
4.13. Философские проблемы этнологии 369
4.14. Философские проблемы
социальной экологии 372
4.15. Философские проблемы политологии 375
4.16. Философские проблемы дизайна 393
4.17. Философские проблемы религиоведения 438
Базовые понятия 455
Рекомендуемая литература 461

От авторов
Данное учебное пособие для аспирантов, соискателей и
магистрантов подготовлено в соответствии с приказом
Минобразования и науки РФ о введении с 1 июля 2005 г. нового кандидатского
экзамена для всех специальностей — «История и философия
науки». В стране идет процесс подготовки
профессионально-преподавательского состава вузов России к чтению
соответствующего курса, руководству аспирантами и соискателями по данному
профилю.
В пособии обобщен многолетний опыт работы авторов с
аспирантами и соискателями по преподаванию истории и
философии науки.
Его структура достаточно проста и отражает рекомендации
Минобразования и науки РФ.
1. Наука в системе общества.
2. История науки.
3. Философия науки.
4. Философские проблемы социогуманитарных наук.
Авторы понимают, что не все научные дисциплины
отражены в пособии (не представлены, например, аксиология,
филология, семиотика, эргономика, герменевтика и пр.), но в
замысле существует план издания пособий и по этим наукам.
Все критические замечания будут с благодарностью
приняты и учтены авторами.

Введение
Интегральный курс «История и философия науки»
определенно включает в себя междисциплинарный комплекс знаний: теория
науки, история науки, общая философия, социальная философия,
философия науки, методология науки, культурология,
науковедение, этика науки, аксиология науки, социология науки и т.д.
Так или иначе, все проблемы этого курса
сосредоточиваются вокруг науки. Именно наука является его предметом. Но в
данном предмете по специфике курса выделяются практически
два аспекта, которые можно рассматривать как объекты
исследования: история науки и философия науки.
Этот подход вполне закономерно приводит к выводу о
необходимости выделения трех крупных разделов данного курса.
1. НАУКА.
2. ИСТОРИЯ НАУКИ.
3. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ.
Весь этот огромный теоретический и исторический
материал необходимо четко структурировать и типологизировать,
чтобы история науки не превратилась в историю физики, историю
математики, историю химии, историю демографии, историю
языкознания и пр. То же касается первого и третьего разделов:
нельзя теорию науки излагать как теорию механики, теорию
ботаники, теорию информатики, теорию сопротивления
материалов и пр., а философию науки излагать как философские
проблемы физики, философские проблемы космонавтики,
философские проблемы биологии и пр.
К сожалению, этот эмпирический подход пока господствует в
литературе. Можно понять интерес соискателя-физика к исто-
6

рии физики и философии физики, но молодой ученый должен
знать все поле науки. Как писал в свое время К.А. Тимирязев,
ученый должен знать «все о кое-чем и кое-что о всем». Понятие
«все» фиксирует профессиональную принадлежность ученого, а
понятие «кое-что» — его включенность в интеллектуальное
сообщество.
Способом решения данной проблемы является ориентация
не на описательный, эмпирический, хронологический
материал (эпохи, авторы, школы, открытия и пр.), а на выявление
закономерностей и исторического развития науки (не физики или
химии, а именно науки как целостности) и ее совокупных
философских проблем.
В данном пособии на основе мировоззренческого и
методологического потенциала философии и предпринимается первая
попытка систематического изложения нового курса «История и
философия науки». Исторический и философский аспекты
курса освобождают от необходимости излагать материал
смежных дисциплин: «социология науки», «психология науки»,
«менеджмент в науке», «логика науки» и т.д. Работ по данным
проблемам достаточно, и они будут указаны в списке
рекомендуемой литературы.

Раздел 1. НАУКА В СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВА
Поскольку наука является предметом изучения и ее
Истории, и ее Философии, постольку необходимо определить этот
предмет прежде всего. По Гегелю, определение — это
ограничение, т.е. нахождение границ бытия данного предмета. Это
ограничение развертывается в серии исследовательских аспектов:
границы Возникновения, границы внешнего Бытия, границы
внутреннего Бытия, границы Перспектив развития. Эти
аспекты будут рассмотрены в данном разделе.
1.1. Генезис науки
Любое историческое образование имеет начало. Наука — это
историческое образование человеческого общества. Имеется в
виду наука как синкретическое, целостное социальное явление,
т.е. не физика или математика, не химия или электроника.
В самом общем виде науку можно рассматривать как вид
познавательной деятельности (В. Степин). Является ли наука
единственным видом познавательной деятельности? Конечно,
нет, ибо исторически существуют и другие виды познания
объективного мира: искусство, философия, религия, обыденное
сознание, мифология и пр.
Следовательно, если науку отождествлять с познавательной
деятельностью вообще, то и истоки ее надо искать в начале
человеческой истории. Человек как разумное существо не мог
существовать, действовать, развиваться без познания
окружающего мира и самого себя (система «Универсум — Человек»).
В этой системе и в прошлом, и в настоящее время
совершается два движения: от универсума к человеку и от человека к
универсуму. Движение ОТ универсума (все формы потенциаль-
8

ного и актуального бытия) к человеку предстает как духовное
освоение универсума, т.е. превращение чуждой реальности в
свою. В этом процессе совершается две духовно-отражательные
операции: познание и оценивание. По В.П. Тугаринову, это
ответ на два вопроса: «Что есть?» и «Как отнестись?».
Ответ на первый вопрос развертывается исторически в
границах ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ (гносеологии), а ответ на второй
вопрос в границах ТЕОРИИ ОЦЕНИВАНИЯ (аксиология). Но
это разграничение придет лишь в XIX в. (Кант, Риккерт и др.).
Второй аспект движения представлен преобразовательной
деятельностью человека: практическое освоение универсума. Оно
предполагает выработку методологии освоения и
праксиологической технологии освоения (методология и праксиология).
Таким образом, исторически складывается базовая система
отношений Универсума и Человека:
методология гносеология
(Универсум < у Человек)
праксиология аксиология
На полюсе духовного освоения универсума человеком при
помощи познавательных и оценочных операций исторически
складывается КАРТИНА МИРА (Мир), а на полюсе
практического освоения универсума человеком формируется СРЕДА
(вторая природа).
Практические потребности (Ф. Энгельс) прежде всего
детерминировали развитие познавательных способностей
человека от описательно-эмпирических до
объяснительно-теоретических. На первых этапах человеческого общества именно в
этих границах и формировалась научная деятельность, НАУКА.
Отсюда и ее типичное определение как генератора
(производителя) ЗНАНИЙ. Оценка еще не входила в ее функцию. От
познания ждали прежде всего методов к практическому действию.
Понятно, что сами практические действия тоже не входили в
задачу и функции науки.
9

Исторически можно констатировать становление двух
функций познавательной деятельности, которые определили
формирование науки:
Универсум
познание ^^ методы
► деятельности
Следовательно, с самого начала наука во всех ее видах (а
сначала в синкретическом состоянии) выполняла две функции:
а) познавательную и
б) методологическую.
Это можно увидеть на примере истории развития
математики, механики, физики.
Кстати, уже здесь можно фиксировать общеисторическую
ЗАКОНОМЕРНОСТЬ развития науки: становление
первоначально тех наук, которые связаны с базовыми, элементарными
формами материи и движения. Исторически возникают науки,
изучающие механические формы и процессы (земная и небесная
механика), затем — физические формы и процессы, потом —
химические формы и процессы, далее — биологические формы и
процессы и наконец — социальные формы и процессы.
Подобную закономерность мы обнаружим и в движении технического
потенциала общества: от технических систем, компенсирующих
телесные недостатки человека, к техническим системам,
компенсирующим сенсорные недостатки, и от них — к
современным системам, компенсирующим ограниченность
интеллектуально-информационной деятельности человека.
В дальнейшем общество предъявляет к науке требования не
только познавать реальность и формировать методы деятельно-
стного к ней отношения, но и требования оценки объектов с
позиции различных (нравственных, политических, правовых,
экономических и пр.) критериев. В работах Канта и Гегеля и их
учеников уже выстраивается концепция аксиологической
(оценочной) функции науки. А К. Маркс не только в 11-м тезисе о
Фейербахе (философы до сих пор лишь объясняли мир, в то
10

время как дело заключается в его изменении), не только в
концепции «обмирщения» философии, но и в «Капитале»
обосновывает необходимость праксиологической функции науки:
«превращение науки в непосредственную производительную
силу общества», «техника — это овеществленная сила знания».
Таким образом, можно говорить, что исторически наука
обретает еще две функции:
в) аксиологическую,
г) праксиологическую.
Следовательно, можно констатировать в процессе
становления науки прежде всего обретение ею всей полноты функций в
системе освоения отношений Универсума и Человека.
Понятна в связи с этим ограниченность толкования науки
как познавательной или методологической, или
аксиологической, или праксиологической деятельности. Наука — это синер-
гетическое образование, а в ней как в части, как в элементе, как
в виде представлены исторически все функции освоения
Универсума.
Но это лишь функциональный подход в анализе генезиса
науки. Он характерен и для философии, и для религии, и для
искусства и других типов мировоззрения. Важно определить
специфику становления научного отношения человека к
универсуму.
Понятно, что наука вырастает на базисе познавательной
деятельности, но эту деятельность осуществляет не только она.
Прежде всего в системе познавательной деятельности
исторически вызревают ее верхние этажи: рациональные, логические,
теоретические, абстрактно-концептуальные. Иначе говоря,
наука стремилась и стремится до сих пор преодолеть чисто
эмпирический, описательный, информативный,
чувственно-эмоциональный уровень знаний об объекте. Она стремится на основе
эмпирических знаний (факты, протокольные предложения и
пр.) сформулировать ЗАКОНЫ данного объекта, внутреннюю
логику его бытия, сущностные основы предмета. А сделать это
можно лишь на основе возвышения от эмпирического к теоре-
11

тическому, от чувственно данного к рационально-логическому
моделированию свойств, процессов, отношений объекта. Это и
представлено в ТЕОРИИ.
Историческое движение науки как формы ее
самоопределения представлено в двух аспектах:
1) необходимо было подняться от эмпирического описания
к теоретическому обобщению;
2) необходимо было теоретические обобщения выразить в
системе законов.
Эти два параметра — Теория и Закон — до сих пор остаются
специфическими именно для науки, для научного познания.
Разумеется, сама теория и ее концентрированное выражение —
закон являются высшими формами существования научного
знания. Динамика познавательной деятельности была осознана наукой
(и в этом состоит одно из важных ее значений для общества) и
выражена в логике движения знания: «проблема — гипотеза —
теория». Общим для них и для других форм результатов
познавательной деятельности является понятие «знание». Знание — это
субъективная форма бытия объекта. Объект безотносительно к бытию
субъекта представляет собой предмет, который соотносим с
человеком. Когда человек превращается в СУБЪЕКТА познания, тогда
предмет становится ОБЪЕКТОМ. Возникает новая оппозиция:
«Предмет — Человек»
τ У
«Объект — Субъект»
В процессе познавательных операций объект «пересаживается»
в голову субъекта, моделируется, познается и пр. В сознании
субъекта возникают различные образы объекта: субъективные
формы его бытия. Наука и занимается моделированием объектов,
субъективным представлением объекта в разных формах и видах
ЗНАНИЯ. Естественно и определение ее как генератора знания.
Понятно, что становление науки не ограничивается
самоопределением ее функций [4], не ограничивается ее ориентацией на
12

открытие законов (номологический статус). Наука исторически
начинает формироваться как деятельность со всеми ее
компонентами: субъект, объект, средства, процесс, условия, результат,
система, среда. Этот аспект науки в литературе пока не освещен.
Деятельностное бытие науки внешне выражается в
становлении соответствующих ей научных отношений и научных
институтов. Так складывается научная сфера общества.
1. Научные потребности.
2. Научные способности.
3. Научная деятельность.
4. Научные отношения.
5. Научные институты.
В ходе исторического становления науки как особой сферы
общественной жизни (социальной константы) можно
зафиксировать первичные параметры.
A. Наука выделилась из нерасчлененной, синкретической
познавательной деятельности.
Б. Ей пришлось обрести теоретико-абстрактную форму,
чтобы противопоставить себя всем другим
познавательным деятельностям.
B. Логическое развитие научной деятельности от
постановки проблем к выдвижению гипотез и их практическому и
логическому обоснованию в форме теории приводит ее
закономерно к необходимости открытия и обоснования
законов своих предметных областей исследования.
Г. Решение познавательных задач приводило к
необходимости «оборачивания теории в метод» (К. Маркс), т.е. к
решению задач методологического характера.
Д. Нарастание антропологической проблематики в развитии
всех наук, особенно с XIX в., приводит к необходимости
включения во все научные исследования «антропного
принципа», что способствует развитию
аксиологического аспекта всех наук.
13

Ε. Познавательные, методологические (технологические) и
аксиологические функции науки находят свое отражение
в практическом применении ее результатов и в
практической оценке ее эффективности, что выражается в XX—
XXI вв. в усилении праксиологической функции науки.
Ж. Логика становления научной деятельности с ее
субъектом (потребности и способности) формирует научные
отношения, которые исторически оформляются в
систему научных институтов общества. Формируется научная
СФЕРА общества как его социальная константа.
1.2. Понятие науки
Историческое становление науки в системе общества еще не
закончилось, поэтому и само истолкование ее сущности,
специфики, состава, структуры, функций до сих пор является объектом
дискуссий в философии, науковедении, культурологии. В 60-х
годах XX в. сложилась целая отрасль исследования науки, которая
определяется как науковедение, или «наука о науке». Издано
множество работ, проведены серии конференций, посвященных
изучению феномена науки, выявлены разные аспекты ее социального
бытия: экономические, нравственные, логические, системные,
эстетические, психологические, социологические, тендерные и др.
Все это и является объективным основанием для различных
субъективных трактовок науки, согласно которым наука — это:
— система знания,
— совокупность результатов познавательной деятельности,
— сама деятельность по производству знаний,
— совокупный общественный интеллект,
— собирательное понятие для всего комплекса наук,
— абстрактно-логическая система знаний,
— система законов мира,
— теоретическое моделирование действительности и пр.
14

В литературе по науковедению нетрудно найти все эти и иные
трактовки. Важно, что все они ограниченны, т.е. не вскрывают
всей полноты реального бытия науки. Конечно, наука — это и
процесс получения знаний, и сами знания, и их высшая форма —
теория, и выражение теорий в законах и т.д.
Как и в других случаях (управление — это управленческая
деятельность, искусство — это художественная деятельность,
политика — это политическая деятельность, религия — это
религиозная деятельность, экономика — это экономическая
деятельность и пр.), правильнее и эвристичнее идти по пути
представления науки в деятельностном аспекте, т.е. как научной
деятельности. О ее специфике сказано выше (номологиче-ское
мировоззрение, открытие и исследование законов реального
мира). Но понятие «деятельность» открывает перспективы
анализа всего богатства компонентов, которые определяют
существование и функционирование науки.
Деятельность любого вида не сводится к процессуированию.
Во-первых, она включает в себя СУБЪЕКТА деятельности, в
нашем случае УЧЕНОГО (исследователя, экспериментатора),
т.е. человека, обладающего Потребностью и Способностью к
научной деятельности.
Во-вторых, научная деятельность субъекта ориентирована на
определенный ОБЪЕКТ (естественная и искусственная
реальность), границы (горизонты) которого постоянно расширяются.
В-третьих, научная деятельность осуществляется при помощи
различных ИНФОРМАЦИОННО-ТЕХНИЧЕСКИХ СРЕДСТВ
(приборы, аппаратура, измерительная техника и пр., вплоть до
космических кораблей). Исследование этого компонента
закономерно входит в историко-философский анализ ТЕХНИКИ
(В.А. Щуров).
В-четвертых, научная деятельность совершается как
совокупность различных процедур, операций, действий, функций,
которые в совокупности характеризуют ПРОЦЕСС научной
деятельности (наблюдение, эксперимент, описание, объяснение,
экстраполяция и все другие функции ученого).
В-пятых, научная деятельность объективно нуждается в
компенсации ограниченностей ее основных компонентов (субъект,
15

объект, средства, процесс), что определяет необходимость
включения в ее систему УСЛОВИЙ. Условия — это
компоненты других деятельностей, включенные с компенсаторной
функцией в научную деятельность (экономические, финансовые,
кадровые, управленческие и иные ресурсы).
В-шестых, научная деятельность не является пустым процес-
суированием, а ориентирована на получение определенного,
запрограммированного субъектом РЕЗУЛЬТАТА. Результат —
это не только реализованная цель (ПРОДУКТ), но и побочные,
дополнительные, неожиданные следствия (ОТХОД).
В-седьмых, научная деятельность не является хаотическим
процессуированием названных компонентов. Она нуждается в
их организации, структурировании, что и создает СИСТЕМУ
научной деятельности как структурированный состав.
В-восьмых (наконец), система научной деятельности
функционирует не в вакууме, а в социальной среде. В этой среде
существуют другие системы деятельностей (экономическая,
образовательная, управленческая, медицинская и пр.), которые образуют
СРЕДУ как потенциал и активную сферу научной деятельности.
Таким образом, научная деятельность предстает как
совокупность всех ее базовых компонентов:
16

Эти восемь компонентов и могут быть положены в основу
изложения ТЕОРИИ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (это нами
сделано по отношению к теории экологической деятельности —
H.H. Храменков, теории педагогической деятельности — Л.В.
Филиппова, теории управленческой деятельности — Г.В. Груздев,
СИ. Савчук и др.).
Но на этом системный анализ науки не может закончиться,
потому что сама научная деятельность нуждается в
субъективных и объективных своих основаниях. Научная деятельность
общества субъектно (человеческий фактор) основана на
научных Потребностях и научных Способностях общества (анализ
А.И. Субетто, О.Л. Краевой). Само же функционирование
научной деятельности объективно генерирует соответствующие ей
научные Отношения и научные Институты.
Так исторически формируется уже не просто научная
деятельность, но целостная НАУЧНАЯ СФЕРА общества,
включающая пять базовых социальных образований: научные
потребности, научные способности, научную деятельность, научные
отношения, научные институты. Все другие характеристики
науки являются частными по отношению к названиям базовым,
поэтому и ТЕОРИЮ СФЕРЫ общества можно строить по этим
пяти разделам.
1. Теория научных потребностей.
2. Теория научных способностей.
3. Теория научной деятельности (восемь компонентов).
4. Теория научных отношений.
5. Теория научных институтов.
Именно в этой общей структуре и происходит становление
каждой науки. Для этого любая новая наука (а их свыше 1600),
чтобы включиться в «научное сообщество», должна решить
серию специфических задач. Без ответа на эти задачи она не
может претендовать на статус науки. Эта проблема тоже
разработана в нижегородской философской школе.
17

В историческом становлении любой науки прослеживается
пять направлений ее самоопределения (все другие являются
вторичными).
A. Предметология — определение и обоснование своего
предмета.
Б. Терминология — разработка своего категориального
аппарата.
B. Методология — определение специфических методов
исследования.
Г. Номология — выявление законов своей предметной
области.
Д. Праксиология — определение своей практической
значимости.
Так «становились на ноги» математика, механика, физика,
химия, биология, социология, психология и другие науки. В
этом процессе исторического становления (он может быть и
очень длительным, как у психологии например) науки
происходит и еще одно важное свершение в рамках укрепления
престижа науки: ее отмежевание от всех форм ненаучного (донаучного,
вненаучного, псевдонаучного) знания.
Не только в прошлом науке приходилось бороться с
различными оккультными направлениями, но и сегодня в связи с
ростом авторитета научного знания проявляются различные
традиционные и новейшие формы оккультизма. Их
особенность заключается в использовании научной терминологии и
научных методов (виртуально). Это движение ОКОЛО
научного знания весьма широко представлено и в стране, и за
рубежом: телекинез, телепатия, ясновидение, колдовство,
знахарство, астрология, алхимия, религиозное сектантство, гадания,
предсказания и пр.
Не будем игнорировать донаучное знание, выросшее в лоне
народного мировоззрения (народная медицина, народная
педагогика, народное искусство, народная метеорология, народная
кулинария и пр.). Это кладезь народной мудрости, эмпиричес-
18

ки явленной в форме традиций, но не достигшей теоретических
обобщений (это задача профессиональной науки).
Не будем игнорировать различные версии околонаучного
знания, ибо интуиция и эвристика всегда составляли
интеллектуальный потенциал науки. К сожалению, после блестящих
работ О. Тихомирова, В. Пушкина, В. Пономарева и других наших
специалистов по эвристике (60—70-е годы XX в.) исследования
в этой области не активизируются. Общее определение
эвристики как способностей нахождения оптимального варианта без
перебора всех возможных (В. Пушкин) остается верным с научной
точки зрения. Но в этом ключе и предстоит рассмотреть
интуицию, озарения, вдохновения, творчество во сне, инсайты и пр.
Мы убеждены, что в XXI в. будут не только найдены
закономерности эвристического мышления человека, но и вся система
образования будет построена на этой основе.
Легко говорить об антинаучном знании, поскольку оно
выступает с открытым забралом: это все виды отрицания
исторически завоеванных наукой достижений (антидарвинизм прежде
всего). Эволюционная концепция развития человечества на
Земле научно доказана и подтверждается последними
исследованиями ученых. Серия эдиктов пап римских с 60-х годов XX в.
свидетельствует об этом. Наука требует доказательств и
опирается на доказательства (практические или логические).
В связи с этим полезно расширить само понятие «знание»,
ибо оно иногда (и даже чаще всего) связывается только с
истинным знанием. Полезно вспомнить диалектическую мысль
Ф. Энгельса в «Анти-Дюринге», что любое знание является и
истинным, и ложным, что и заблуждение — тоже знание, но
знание ложное. Все это позволяет понять диалектику
абсолютной и относительной истины: они не метафизически
разграничены, а представляют собой две стороны одной медали.
Любая истина абсолютна, поскольку она истина, т.е. фиксирует
реальное состояние объекта, но она же и относительна,
потому что фиксирует не полноту объекта и его свойств, а только
некоторые его грани. Иначе говоря, правильнее говорить не об
абсолютной и относительной истине, а об абсолютности и от-
19

носительности одной и той же истины. И это нетрудно доказать
на любом примере.
Понятие «знание» является базовым, родовым по
отношению не только к истине (истинное знание), но и к
заблуждениям, ошибкам, лжи, гипотезам, проблемам и т.п. Ведь любой вид
знания является в конечном счете адекватным или
неадекватным субъективным ОТРАЖЕНИЕМ объективной реальности.
В философии (блок гносеологии) в основном (тысячи статей,
монографий, диссертаций) рассматривались и
рассматриваются проблемы истины (истинного знания): абсолютная и
относительная истина, абстрактная и конкретная истина,
объективность и субъективность истины, вопросы верификации и
фальсификации и т.д. Проблемам ложного, неадекватного знания,
вероятностного, проблематичного, вненаучного, оккультного
знания посвящен ряд работ таких авторов, как П.В. Копнин,
Ф.А. Селиванов, И. Мочалов, Е. Жариков, А. Китайгородский.
Актуализация этой проблематики связана в последнее время с
широким популистским развитием всех видов и форм
оккультных направлений. Не все они связаны с религиозной
тематикой, а скорее, культивируют суеверные домыслы, облекая их в
квазинаучную или псевдонаучную терминологию. Ряд проблем
рассмотрен в интересной статье А.К. Сухотина
«Гносеологический статус вненаучного знания» (Вестник Томского
государственного педагогического университета. Серия: Гуманитарные
науки. Спецвыпуск № 3(19). - Томск: ТГПУ, 2000. С. 80-84).
Автор выделяет три слоя в науке: 1) ядро науки, 2) защитный
(охранный) пояс науки и 3) вненаучное знание. К ядру науки он
относит «апробированное эмпирическими проверками,
испытанное длительной практикой научных исследований и
оправданное в эффективных производственных приложениях
знание» [Там же. С. 80]. Иначе говоря, это достоверное знание.
Защитный (охранный) пояс науки включает в себя такое
знание, которое является или вероятностным (гипотетическим)
или проблематичным. Его задача — «оберегать ядро науки от
поспешных выводов, могущих оказаться ошибочными» (Там
же. С. 80]. Правда, важно учитывать и эвристическую (поиско-
20

вую) функцию этого слоя научного знания (см.: Дорожкин A.M.
Научный поиск как постановка и решение проблем. — Н.
Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1995).
В этом втором слое можно выделить два типа знания: а)
проблематичное (знание о незнании) и б) вероятностное
(гипотетическое). Такой подход важен, в частности, для разграничения
двух видов эксперимента: а) исследовательского, основанного
на проблеме, и б) критериального, основанного на гипотезе.
Таким образом, имеется три типа знаний:
— достоверное (теория),
— проблематичное (проблема),
— вероятностное (гипотеза).
По сути, в этих формах и осуществляется движение науки:
«проблема — гипотеза — теория». Научные законы и константы —
это не что иное, как квинтэссенция теории, теоретического,
достоверного знания.
К области вненаучного знания автор относит религиозные
верования, мифологические образы, предания, легенды,
суеверия, художественные образы, сказочные сюжеты, рецепты
магии и колдовства. Это, так сказать, «научно терпимое
знание», по отношению к которому, по мысли автора, надо
проявлять толерантность. Это обусловлено тем, что в данном слое
наука может черпать подсказки для постановки проблем,
выдвижения гипотез, для новых направлений научного исследования
(Г. Шлиман, П. Бажов, И. Ефремов, П. Дирак, Г. Вейль, И.
Кеплер, Г. Кантор, Б. Раушенбах, А. Миллер, Я. Пропп и др.).
Этот слой достаточно аморфен, но в нем тем не менее
можно выделить некоторые специфические типы:
— аксиоматическое знание (аксиомы), основанное на
«миллиарды раз повторенной практике» (В.И. Ленин),
которое вполне можно включить во второй слой науки;
— постулативное знание (постулаты), которое декларируется,
но предполагает и допускает верификацию и
фальсификацию. Его тоже можно включить во второй слой науки;
21

— догматическое знание (догмы, догматы), не требующее
проверки и доказательств, а обращенное к вере человека;
— виртуальное знание (образы-конструкты), не
нуждающееся в отнесении его к объективной реальности, а
значит, и в верификации, и фальсификации
(художественные образы, сказки и т.п.).
Остается лишь назвать еще один тип — «ложное знание», т.е.
знание, явно не соответствующее реальности (заблуждения,
ошибки, погрешности). Иногда ложному знанию отказывают в
статусе «знания», но выше мы уже сказали, что любое знание —
это субъективное отражение реальности, отражение адекватное
или неадекватное. Ложное знание — это и есть пример
неадекватного отражения объекта субъектом.
Таким образом, можно предложить в качестве гипотезы
следующую типологию знаний.
1. Достоверное (теория).
2. Проблематичное (проблема).
3. Вероятностное (гипотеза).
4. Аксиоматическое (аксиома).
5. Постулативное (постулат).
6. Виртуальное (конструкт).
7. Догматическое (догма).
8. Ложное (ложь и заблуждение).
Эта проблематика, на наш взгляд, должна составить
содержание когнитивного аспекта гносеологии как теории познания.
Уже такой подход открывает перспективы таксономизации
науки, т.е. выделения и анализа в ней таксонов — единиц знания с
их содержательной и специфической интерпретацией: теория,
идея, проблема, гипотеза, аксиома, постулат, догма, конструкт,
закон, константа, учение, доктрина, концепция, ложь,
заблуждение, проект, прогноз, модель, программа. Такая задача пока
не решена.
22

Особый аспект самоопределения науки — это ее отношение
к комплексу псевдопроблем (мнимых проблем), т.е. к
совокупности псевдонаучных исследований. Здесь обилие научной
терминологии, ссылок на авторитеты, на известные и доказанные
теории, но предлагаются такие постулаты, которые
противоречат всем научно доказанным положениям.
Понятие проблемы, псевдопроблемы, мнимой проблемы и
понятий в научной литературе разработано недостаточно.
Можно назвать работы Е. Жарикова, И. Мочалова, А.
Китайгородского, П. Копнина, А. Дорожкина. Важны критерии
разграничения проблемы и псевдопроблемы. В книге профессора
Китайгородского «Реникса» эти критерии более или менее
выявлены. По его мнению, псевдопроблема — это такая проблема,
которая:
— давно решена в истории науки,
— противоречит всем доказанным научным положениям,
— не имеет оснований (практических и теоретических) для
ее разрешения.
Открытие Америк и изобретение велосипедов давно
известны науке, но есть и проблема «перпетум мобиле» и т.п. Мы здесь
не говорим пока о «промышленном шпионаже», об «утечке
мозгов», о «пиратстве» и т.п. умышленных способах плагиата. Но
существует и дублирование открытого и изобретенного на
неумышленной, бессознательной основе: Ломоносов и Лавуазье,
Попов и Маркони, Ньютон и Лейбниц и т.п.
Современная система патентования и других юридических
способов закрепления авторства гарантирует всего лишь
признание авторства, но не собственность на интеллектуальную
новацию.
Анализируя историческое развитие научной сферы
общества, можно прийти к двум важным констатациям:
а) все достижения науки — результат совокупного действия
интеллекта, а значит, и совокупным общественным
интеллектом,
23

б) интеллект и его достижения не могут быть товаром в
экономическом смысле слова, поэтому понятие
интеллектуальной собственности социально (общественно)
несостоятельно.
1.3. Типология науки
Исторический процесс формирования новых наук, особенно
с эпохи Возрождения, приводит к дифференциации
общенаучного знания. В границах общих наук складываются частные
науки, которые при своей дифференциации и при смыкании с
другими науками образуют то дисциплинарное множество научного
поля, которое мы имеем сегодня. По свидетельству А.К.
Сухотина, сегодня на планете более 900 сложившихся и около 700
становящихся наук.
Такое множество научных образований затрудняет не столько
их дифференциацию, сколько типологизацию. В истории науки
уже у Гегеля мы встречаем выделение крупных блоков научного
знания: «механика», «физика», «химия», «биология», т.е. по
формам движения материи (природы). О. Конт к этой
типологии добавил социологию и этим охватил все предметные области
науки. Ф. Энгельс в «Диалектике природы» собирал материал
для систематизации научного знания, продолжая общую логику
Гегеля и Конта: типология по формам движения материи от
простейших до высших. Этот подход и позднее будет
представлен в работах науковедов (например, Б.М. Кедрова):
— науки, изучающие механическую форму движения,
— науки, изучающие физическую форму движения,
— науки, изучающие химическую форму движения,
— науки, изучающие биологическую форму движения,
— науки, изучающие социальную форму движения.
Поправки в эту типологию вносились в связи со
становлением комплексных (стыковых) областей научного знания: био-
24

химическая, геологическая, кибернетическая. Это уже
отражено в работах Б.М. Кедрова. В 50—60-е годы велись споры о
месте сознания (психики) в структуре предметных областей
научного знания вплоть до объявления сознания высшей формой
движения материи (Ф.Ф. Кальсин).
В работах Пермской философской школы (В.В. Орлов) в
связи с анализом мирового закономерного процесса исключается
механическая форма движения и базовой считается физическая.
Мы считаем, что стыковые (комплексные, гибридные)
формы движения и изучающие их науки не следует рассматривать в
качестве самостоятельных и базовых: это переходные процессы.
Механическую, базовую, низшую форму нельзя игнорировать,
ибо она основана на специфическом противоречии
«притяжение — отталкивание» и описывается в серии наук, изучающих
закономерности именно этого противоречия (начиная с
законов Ньютона, Кеплера и др.).
Пока трудно определить типы наук (их виды и подвиды) без
обращения к их предметному основанию. Иначе говоря, в
основу типологии наук рационально положить типологию их
предметных областей. На сегодня можно констатировать
историческое выявление и исследование четырех таких предметных
областей: природа, техника, общество, человек. Тогда мы и получаем
четыре междисциплинарных научных комплекса:
естествознание, технознание, обществоведение, человековедение.
Типология наук
естествознание
обществоведение
природа
общество
техника
человек
технознание
человековедение
25

Естествознание — учение о природе, естественные науки.
Технознание — учение о технике, технические науки.
Обществоведение — учение об обществе, общественные науки.
Человековедение — учение о человеке, гуманитарные науки.
Природа — это все естественные явления, возникшие и
существующие независимо от человека.
Техника — это все искусственные (человекотворные)
явления как материальные средства человеческой деятельности.
Общество — это все исторически возникшие социальные
явления, человеческое сообщество со всеми его характеристиками.
Человек — это единичный представитель человеческого
общества, единичный субстрат социальных систем.
В самом начале полезно обратить внимание на
использование в двух случаях понятия «знание», а в двух других —
«ведение». Дело в том, что естественные и технические науки,
отвечая на потребности практики, стремились и стремятся
выработать именно знания о своих объектах (природа и техника). Без
этих знаний, выраженных в теоретической форме и четких
законах, не может оптимально совершаться человеческая
деятельность. Человечество требовало от естественных и
технических наук точных, проверенных, систематизированных знаний, а
не ведений. Учения об обществе и о человеке с самого начала
были субъективно насыщенны, полиинформационны, не
строги, обременены эмоциями, чувствами, догмами, нормами,
догадками и т.п. нестрогими формами отражения, т.е. ведением.
Принципиально также и то, что в структуре каждого из
четырех комплексов можно выделить аналогичные уровни знаний —
ведений: частнотеоретический, общетеоретический и
мировоззренческий.
Уровни междисциплинарных комплексов
26

Внешний, поверхностный, уровень представлен
совокупностью частных наук:
— в естествознании: механика, физика, физикохимия, химия,
география, геология, ботаника, зоология, генетика и пр.;
— в технознании: техническая механика, теоретическая
механика, основы конструирования, основы технологии,
детали машин, электротехника, техническая
кибернетика, вычислительная техника, информатика и пр.;
— в обществоведении: история, языкознание, социальная
психология, юриспруденция, экономическая теория,
филология, семиотика, религиоведение, культурология и пр.;
— в человековедении: анатомия человека, физиология
человека, психология, эргономика, акмеология, ювенология,
иммортология, социализация личности и пр.
Число этих частных наук увеличивается, что и создает
прежде всего трудности типологизации науки.
Внутренний, ядерный, уровень представлен основными
типами мировоззренческого учения о природе, технике, обществе и
человеке. Этих типов мировоззрения (учения о системе
«универсум — человек») шесть:
— мифология — символическое мировоззрение,
— народное — традиционное мировоззрение,
— религиозное — догматическое мировоззрение,
— искусство — образное мировоззрение,
— философия — концептуальное мировоззрение,
— наука — номологическое мировоззрение.
Синкретическое учение об универсуме и человеке
исторически складывается как синтез, совокупность знаний и ведений
этих шести типов мировоззрения. Между ними существуют
различные (диалог и конфронтация) отношения со стремлениями
или абсолютизировать свое знание, или дополнить его
знаниями и ведениями из других типов.
27

Особую сложность составляет выделение среднего,
общетеоретического уровня в структуре каждого комплекса. Частнотео-
ретический уровень дает знания для обобщений, для выработки
на основе того или иного типа мировоззрения общей, целостной
картины природы, техники, общества и человека. Некоторые
частные науки претендуют на это «срединное» место: физика в
естествознании, общая теория техники — в технознании,
история — в обществоведении, психология — в человековедении, но
они не могут дать целостной и общетеоретической модели
(картины) определенной предметной области.
Видимо, решение должно прийти в XXI в. в связи с общей
тенденцией концептуализации и методологизации знаний. В
частности, в области естествознания явно просматривается
тенденция к занятию этого среднего уровня со стороны экологии,
ибо именно экология изучает и абиотические, и биотические
системы, и неживую и живую природу, и литосферу,
гидросферу, атмосферу и биосферу. Ее «ноосферная» форма — это
перспектива интегрального учения о природе в ее отношении к
технике, обществу и человеку (А.И. Субетто).
В области технознания на сегодня вперед вырывается такая
область синтетического знания о технике во всех ее видах, как
теория дизайна. В пользу дизайна говорит хотя бы то, что он
интегрирует в себе технические, технологические, конструктивные
знания и умения человека и впитывает в себя знания из трех
других комплексов. К тому же все лучшие виды технической
продукции на планете в XX в. созданы именно дизайнерами.
В области обществоведения самые надежные перспективы в
отношении занятия среднего места у социологии. Социология —
это общая теория социума. Она изучает все сферы, процессы,
компоненты, закономерности общественной жизни в отличие от
любой частной общественной науки.
Такая интеграция знаний в пределах общих теорий всех
четырех комплексов позволит существенно изменить учебные
программы образовательных учреждений введением сквозных
(на протяжении всех лет обучения) интегрированных курсов:
• основы экологии,
• основы дизайна,
28

• основы социологии,
• основы антропономии.
О последнем блоке необходимо сказать особо.
В комплексе человековедения все более стремятся утвердить
различные антропологические дисциплины: культурная
антропология, социальная антропология, философская
антропология и т.д. Издано уже множество учебных пособий. Но все это
неэффективно, потому что антропология как учение о расово-
биологических особенностях человека развивается давно, и
потому прилагательные не меняют частного характера этой
науки. Нужна интегрированная общая теория человека,
основанная на накопленных результатах множества частных наук о
человеке. Это место общей теории человека может и должна
занять новая интегрированная область знания о человеке —
АНТРОПОНОМИЯ.
Антропономия изучает не человечество, а человека: не
биологические, психологические, культурные и другие его
качества, а всю совокупность качеств человека, которые определяют
его меру. Используя генетический принцип движения знания,
можно и саму структуру антропономии выстроить достаточно
четко.
1. Теория рождения человека.
2. Теория потенциала человека (потребности и способности).
3. Теория социализации человека.
4. Теория деятельности человека.
5. Теория социальных отношений человека.
6. Теория институционализации личности.
7. Теория судьбы человека.
8. Теория идеального человека.
Все эти теории в заданной последовательности впервые
изложены в нашей монографии «Антропономия. Общая теория
человека» (Н. Новгород: НАСА, 1991).
29

Особая проблема в блоке «типология науки» — это проблема
выделения в ней основных отрядов, т.е. институциональных и
неинституциональных образований. Анализ современного
состояния науки позволяет говорить о четырех ее отрядах (эшелонах).
1. Академическая наука как общегосударственная система
научных институтов с их базовым центром — Академия наук.
2. Отраслевая наука как институциональные научные центры
исследования отраслевых проблем народного хозяйства.
3. Вузовская наука как институированные в системе
высших учебных заведений научно-исследовательские
центры, лаборатории, институты, сектора и т.п.
4. Самодеятельная (общественная) наука, представленная
множеством разнообразных научных общественных
объединений, организаций: научное общество учащихся,
студенческое научное общество, объединения
рационализаторов и изобретателей, центры ноу-хау, общественные
академии, научные кружки и т.п. Эти объединения могут
быть институционализированы, а могут существовать
неформально. В них получают значительные научные
результаты, пишут диссертации, издают монографии и т.д.
Им принадлежит будущее, потому что именно в этих
бескорыстных формах реализуется научная
самодеятельность народа, реализуется как научный потенциал.
Наконец, при типологии науки нельзя забывать о
традиционном выделении в ней фундаментальных наук,
ориентированных на исследование, и прикладных, ориентированных на
разработки.
1.4. Научная деятельность
Наука как сфера общественной жизни существует только
благодаря тому, что есть научная деятельность. Научная
деятельность — это функциональный стержень научной сферы. В ней
30

реализуются научные потребности и способности общества, и
она генерирует научные отношения и институты.
Цель научной деятельности любого уровня и вида —
производство знаний эмпирического или теоретического характера.
В этих знаниях моделируется реальный мир, ибо наука в ее
специфическом виде ориентирована на изучение реальности
(естественной и искусственной, природной и общественной).
Для осуществления научной деятельности необходимо
наличие всего набора ее компонентов. Согласно общей
концепции деятельности мы уже знаем, что именно восемь
компонентов определяют реальность (а не потенциальность) научной
деятельности.
Субъект. Функционирование научной деятельности
определяется активностью ее субъекта. Таковым является УЧЕНЫЙ в
самом широком смысле слова (экспериментатор, наблюдатель,
теоретик, анкетер, исследователь, аналитик, эксперт, консультант и
др.). Формирование человека в ученого осуществляется за счет
развития двух сущностных сил: потребностей и способностей.
Научные потребности — это потребности в генерации
знаний. Если в целом потребности как побудительная сила
представляют собой противоречия необходимого и фактического
состояния человека, то и научные потребности выражают
рассогласование между фактическим и необходимым состоянием
знания о том или ином объекте. Если одни довольствуются
наличным, фактическим знанием и действуют в пределах его, то
другие раздвигают границы знания, исследуют непознанное.
Они и становятся учеными.
Разумеется, формирование потребностей происходит не
сразу. Движение в субъективном мире человека осуществляется
от влечений к желаниям, к стремлениям, хотениям, интересам,
ценностным ориентациям, целям и в конечном счете к
программам научной деятельности.
Научные способности — это социально заданные
возможности образования на биопсихическом субстрате человека
функциональных систем (умений) для осуществления научной
деятельности. Научные способности основаны на двух субстратах:
31

биопсихическом субстрате человека (задатки) и сложившихся
исторически социокультурных программах науки (способы).
Этапное соединение этих двух субстратов — задатков и
способов — и формирует способность к научной деятельности.
При этом необходимо иметь в виду качественное и
количественное разнообразие самих субстратных задатков, которые
или генетически, или в ходе социализации предстают в разных
формах:
• задатки,
• одаренность,
• талантливость,
• гениальность.
Это не стабильные, а мобильные характеристики человека,
производные от его труда, упражнений, практики и силы
потребностей. Наукой занимались и будут заниматься люди со
всеми четырьмя уровнями способностей, но великие открытия
принадлежат талантам и гениям.
Что касается социокультурных программ, то они предстают
в исторически сложившихся видах: от умений и навыков к
приемам и способам, от методик к методам исследования. Высшей
формой развития научных способностей является МЕТОД, т.е.
владение методологией научного творчества.
Давно известно, что без эффективной методологии не может
быть ни эффективной теории, ни истории данной отрасли
знания. Это следует из самой природы понятия «метод». Проблема
эта просто решена в работах П.В. Копнина в 60-х годах XX в.:
знание, обращенное к объекту, — это теория, а знание,
обращенное к субъекту, — это метод. К. Маркс прекрасно понимал
эту двуобращенность знания, говоря о принципе «обращения
теории в метод». Эти две мудрости до сих пор не усвоены
философами и специалистами. Базовое понятие — знание. Знание,
обращенное к объекту — это теория, гипотеза, проблема,
учение, доктрина, концепция, модель и пр. Знание — это
субъективная модель объекта (ложная, истинная, вероятностная, про-
32

блематичная и пр.), это субъективная форма отражения
объекта. Это информационная, гносеологическая сторона проблемы.
Но знание должно функционировать. Вот эта трансформация
знания в способ, принцип, прием, в праксиологический
инструмент и превращает его в метод, или инструментально
трансформированную теорию, знание. Уже здесь обнаруживается
множество проблем, выходящих за границы традиционной
гносеологии. Возникает обширная проблематика теории знания:
эпистемология.
В самом начале нам было важно обозначить направление
исследования — трансформация теории в метод. Перспектива
создания общей методологии еще впереди (10—20 лет). Важно
фиксировать, что практически все науки (1600) в конце XX —
начале XXI в. нуждаются в четкой, эффективной, оптимальной
методологии. Все науки ввели в свое содержание «антропный
принцип»: уже потянулись к эргономике, к дизайну, к
методологии науки, техники и научного творчества и т.д.
Благодаря бездарной критике и философов, и околонаучных
специалистов забыли о диалектике, о диалектическом методе, о
диалектической логике. Для консерваторов и ортодоксов
диалектика примитивно сводилась к методу (с чертами и законами)
в рамках диалектического и исторического материализма. Но
диалектика богаче «кремлевских представлений», и словарей, и
энциклопедий. Пора вспомнить великих диалектиков планеты:
Гераклит, Демокрит, Платон, Аристотель, Фихте, Кант, Гегель,
Маркс, Энгельс, Ленин, Копнин, Ильенков, Селиванов и др.
Учиться диалектическому анализу любой проблемы надо
именно у них. Классика — это то, что не знает «печати времени», она
инвариантна и работает всегда.
Проводя содержательный анализ диалектического метода,
отметим, что все попытки свести его к законам диалектики (а они
аморфны, неполны и пр.) примитивны. В 50—60-х годах XX в. к
законам (число которых пока неизвестно) спасительно
причислили принципы диалектики: принцип развития, принцип
взаимосвязи, принцип детерминизма, принцип историзма,
принцип объективности, принцип конкретности, принцип
относительности и пр.
33

Потом вспомнили, что диалектический метод связан с
использованием парных диалектических категорий: сущность и
явление, общее и особенное, необходимость и случайность,
причина и следствие, часть и целое, структура и элемент...
Вроде на сегодня поток остановился, а может и нет.
В конечном счете сегодня ДИАЛЕКТИКУ КАК МЕТОД
можно представить в виде треугольника:
ЗАКОНЫ
Отсюда понятны перспективы разработки диалектического
метода. Если метод (законы, принципы, категории) — это
инструментальная трансформация теории, то необходима прежде
всего соответствующая разработка теорий: теория
поляризации, теория меры, теория отрицания, теория развития, теория
относительности, теория детерминизма и т.д. Литературы на
этот счет уже достаточно, но необходима методологическая
трансформация этих теорий. Здесь еще многое предстоит сделать.
Нам на протяжении ряда лет приходилось решать эту проблему:
методологическое использование и обоснование принципа
поляризации, принципа мерности, принципа системности,
принципа детерминизма, принципа отражения (обобщения сделаны
в монографии «Введение в общую методологию». — Н.
Новгород, ННГАСУ, 2002). При этом до сих пор приходится решать
три задачи:
а) обоснование диалектической природы всех
суперсовременных принципов, подходов и т.д. (системный,
структурный, генетический, синергетический,
герменевтический и др.). Напрасно эти новые принципы и подходы
противопоставляют диалектике, диалектическому мето-
34

ду. Он содержательно богат и имплицитно содержит в
себе не только названные, но и иные принципы. Кстати,
сам метод — это система принципов, потому что и
законы, и категории обретают методологический статус,
только когда они становятся инструментами,
субъективными установками у исследователя;
б) методологические исследования содержания названных
выше принципов;
в) практическая демонстрация «работы» данных
диалектических принципов при исследовании самых разных
научных проблем: система эстетики как науки, система
эстетических категорий, система дизайна, система
социума, типы организации экономической сферы общества,
система социализации, методология приватизации, со-
циодинамика общественного интеллекта, всестороннее
развитие личности, методология социального
проектирования и др. (около 800 наших работ). Есть и
практические внедрения: школа XXI в., Центр валеологии и
экологии человека, система управления качеством продукции.
Иначе говоря, диалектический метод во всем богатстве его
содержания продолжает работать в самых разных научных
областях. Развивать его надо, игнорировать нельзя.
Постмодернизм второй половины XX в. имеет не столько
теоретическое, сколько разрушительно-методологическое
значение. Это выражается и в доминирующей терминологии при
характеристике постмодернизма: эклектика, плюрализм, дискурс
и т.п. Мы рассматриваем метод и теорию как полярные
понятия. Общее для них, базисное, единое понятие — это знание.
Теория — это систематизированное знание, обращенное к
объекту, а метод — это теоретическое знание, обращенное к субъекту.
В соответствии с известным положением К. Маркса об
«оборачивании теории в метод» можно говорить, что в ходе развития
любой науки происходит трансформация ее теорий в методы
(методологическая трансформация теории): теория эксперимента —
метод эксперимента, теория моделирования — метод
моделирования, теория противоречия — метод поляризации и т.д.
35

Историческое развитие философии и всего ряда, прежде
всего, естественных наук привело к становлению диалектического
метода (диалектики). Теория диалектики трансформировалась в
диалектический метод (Сократ, Платон, Аристотель, Гераклит,
Гегель). Если сущность диалектики как теории — это учение о
единстве противоположностей, учение о раздвоении единого на
противоположности и изучение их противоречивого
отношения (В. Ленин), то сущность диалектики как метода — это сама
инструментальная система принципов поляризации,
раздвоения единого на противоположности.
Диалектическому методу обычно противопоставляют
метафизический, но сам метафизический метод трактуют
ограниченно, как учение о стабильности, покое, абсолютности,
порядке, неизменности и т.п. Диалектическое понимание мира
предполагает раздвоение единого на полярности. Любой объект
представляет собой единство противоположностей: единство
абсолютного и относительного, стабильности и изменчивости,
покоя и движения, порядка и хаоса, закрытости и открытости,
необходимости и случайности, возможности и
действительности и т.д. Вся система диалектических категорий (а они парные)
и нужна как логический инструмент осознания объективной
полярности явлений. Но сущность метафизического (в смысле
антидиалектического) метода и состоит в односторонности, в
абсолютизации какой-то одной стороны у явлений, поэтому
метафизик и рассуждает по принципу «или... или...», а не «и...
и...» (Ф. Энгельс). Если это так, то метафизический метод и
проявляется в двух своих формах: догматической и релятивистской.
Метафизик-догматик абсолютизирует стабильную,
устойчивую сторону явлений: все в мире покоится, все абсолютно, все
неизменно, изменения только количественные, «ничто не ново
под Луной», всякая система замкнута, свет обладает
корпускулярной природой, в обществе должны господствовать
традиции, «лимит на революцию исчерпан», биологические виды
постоянны и пр.
Метафизик-релятивист абсолютизирует изменчивую,
подвижную сторону явлений: «все течет, все изменяется», все отно-
36

сительно, изменения только качественные (теория катастроф),
свет обладает волновой природой, все зависит от субъективной
воли человека, в обществе должны господствовать новации и пр.
Но кроме метафизика-догматика и метафизика-релявиста
есть еще метафизик-эклектик. Эклектика — это софистическая
форма диалектики. Ее сущность в плюралистическом подходе к
любому объекту. Эклектик тоже скажет «и..., и...» да еще добавит
к этим двум «и» серию факторов, аспектов, сторон. Плюрализм
прагматизма и вырос на базе «теории факторов». К
диалектической полярности «общественное бытие — общественное
сознание», «базис — надстройка», «материя — сознание», «движение —
покой», «причина — следствие» и т.д. эклектик, руководствуясь
принципом плюрализма, будет добавлять множество факторов и
аспектов: бытие, сознание, географическая среда,
народонаселение, политика, наука, исторические личности и т.д.; базис,
надстройка, семья, язык, религия, государство и т.д.; движение,
покой, равновесие; причина, следствие, условия и пр.
Во всех подобных случаях нарушается единое основание
деления. Да об основаниях эклектик и не думает, потому что
метафизическая эклектика базируется не просто на плюрализме, но
и на безосновательной декларации, на безосновательном
постулировании выдвигаемых факторов, аспектов, сторон. Так
эклектика вместе с плюрализмом и постулированием и создает
«методологию» постмодернизма.
Так, в XIX—XX вв. постулируются многочисленные и
произвольные методы с целью разрушения единой диалектической
методологии исследования: цивилизационный, генетический,
аксиоматический, культурологический, системный,
структурный, функциональный, герменевтический, синергетический,
системно-генетический, структурно-функциональный,
семиотический и пр. Самое главное заключается в том, что
диалектический метод имплицитно, в свернутом виде, потенциально
содержит в себе все эти и иные методы, подходы, аспекты.
Более того, только с позиций диалектики и можно понять
внутреннее содержательное богатство названных или еще не
выявленных методов.
37

Например, синергетический метод анализа объектов
базируется на диалектическом единстве таких полярностей, как
часть и целое, род и вид, элемент и система, состав и структура,
порядок и хаос, потенциальное и актуальное, единство и
многообразие и т.д.
Культурологический подход не может не учитывать
объективной поляризации общественных явлений на ценности и
антиценности, на культуру и антикультуру. При семиотическом
или герменевтическом анализе не обойтись без поляризации
объектов на знак и значение, кодирование и декодирование,
отправитель и адресат, значение и смысл, понимание и
интерпретация и т.д. Системный подход предполагает поляризацию в
объекте состава и структуры, субстрата и функции, части и
целого, связи и обособленности, закрытости и открытости,
порядка и хаоса и др.
В серии наших работ по философии, эстетике, дизайну,
социологии, культурологии, теории социального управления и
т.д. конкретно показана действенность именно диалектического
метода. Надо не игнорировать и критиковать его, а развивать,
эксплицировать богатство этого метода, не подменяя его
постулатами «новейших» эклектических «методов».
Объект. В качестве предметной области научных
исследований выступает вся реальная и виртуальная реальность.
Исследовать можно не только наличные явления, но и те, которые
прогнозируются, конструируются, концептуально задаются.
По временной характеристике все объекты исследования
можно разделить на три группы:
• прошлое — ретроспективное исследование,
• настоящее — презентивное исследование,
• будущее — прогностическое исследование.
Это не значит, что ученый может ограничиваться только одним
аспектом. Если в исторических науках доминирует
ретроспективное направление, то в теоретических науках представлены все три
аспекта. В последнее время все более утверждает себя как
самостоятельное — прогностическое направление (футурология).
38

Следует сказать и о банальном разделении объектов анализа
на естественные (природа) и искусственные (общество).
Поскольку в обществе созданы искусственные технические
предметы, постольку исторически и появились традиционные
выделения естественных, технических и общественных наук.
Был забыт человек как особый объект исследования,
поэтому с 1966 г. мы выделяем четвертый блок наук: гуманитарные,
науки о человеке.
Особая проблема для науковедческого анализа — это
проблема разграничения Предмета и Объекта исследования.
Современные ВАКовские требования предполагают определение
предмета и объекта исследования в диссертациях.
На сегодня в философской литературе сложилось две
концепции на этот счет:
а) объект — это та реальность, на которую ориентирован
исследователь, а предмет — это грань, аспект этой
реальности, т.е. объекта (В. Лекторский);
б) предмет — это та реальность, на которую ориентирован
исследователь, а объект — это грань, сторона, аспект
предмета (Л .А. Зеленов).
Первая концепция научно некорректна, потому что предмет
существует первично в системе полярности «предмет —
человек». Объект противоположен субъекту, а не человеку.
Традиционная полярность «объективное — субъективное», «объект —
субъект» и т.п. заставляет признать возникновение объекта в
ходе деятельности субъекта: субъект выделяет в предмете те
грани, аспекты, стороны, которые он и делает объектом своего
исследования. Субстационально предмет и объект могут
совпадать, как человек и субъект. Их различие функциональное:
предмет становится объектом в отношении к субъекту (ученому).
Поэтому правильнее изначально говорить о предмете
исследования, а затем об объекте, т.е. о той грани предмета, которая
интересует исследователя, субъекта, ученого.
Средства. Науковеды уже давно (проф. Бабут)
зафиксировали, что до 99% знаний человека о мире являются опосредован-
39

ными, т.е. полученными не непосредственно, а при помощи
различных материальных средств: приборов, аппаратов,
орудий, измерительной техники и пр. К сожалению, этот аспект
теории познания (гносеологии) слабо представлен в литературе.
В общем виде все средства познания (не методы и способы)
можно представить как совокупность материальных
искусственных средств научной деятельности. Исследование мегамира
и микромира невозможно без этих посредников, как в
производственной деятельности без орудий труда. Это все виды
индикаторов, усилителей, фиксаторов, измерителей и т.д. — от
линейки до космических кораблей.
Процесс. Научная деятельность является процессуальной,
она представляет собой совокупность исследовательских
операций, функций, которые совершает субъект: наблюдение,
протокольные предложения, обобщения, сравнения, эксперимент,
экстраполяция, объяснение, индукция, дедукция,
постулирование, аксиоматизация, моделирование, анкетирование и пр.
Этот анклав процессуальных функций субъекта науки пока
систематически не исследован, хотя по каждой из операций
имеются солидные работы: моделирование (В. Штоф),
аналогия (А. Уемов), абстрагирование (В. Грязнов), идеализация (Д.
Горский), систематизация (В. Садовский) и др.
Можно использовать и традиционный подход,
представленный в известной формуле В.И. Ленина: «от живого созерцания
к абстрактному мышлению и от него к практике — таков путь
познания объективной истины». Иначе говоря, научное
исследование может начинаться с конкретно-чувственного контакта
(наблюдение, эксперимент, анкетирование, измерение,
описание и пр.) с объектом. Затем полученные эмпирические данные
осмысливаются при помощи логических операций (анализ,
синтез, обобщение, абстрагирование), результатом которых
могут быть проблемы, гипотезы и теории. Обращение к практике,
т.е. к непосредственному соотношению полученных
субъективных результатов с объектом, может преследовать три цели:
а) подтверждение теории,
б) проверка гипотезы,
в) исследование проблемы.
40

По отношению к гипотезе и проблеме в системе научного
исследования выделяют на уровне практики (научный
эксперимент) два типа экспериментов: критериальный и
исследовательский. Первый ориентирован на гипотезу, второй — на
проблему (Л.А. Зеленов, СП. Макарычев).
Условия. Условия мы рассматриваем как все виды
компенсации недостатков субъекта, средств, процесса, объекта. Это
компоненты других систем, включенные в научную систему, в научную
деятельность. Это и финансовые средства, и техника, и
лабораторные условия, и смежные специалисты и др. Ученый может
обойтись и собственными силами, но в сложных ситуациях
приходится надеяться на помощь представителей других систем.
Здесь возможно возникновение конфликтов, хотя современная
социальная конфликтология недостаточно изучает конфликты
в научной сфере.
Результат. Чаще всего результат трактуют как реализованную
цель субъекта, т.е. только в позитивном отношении. Но в ходе
научной деятельности могут возникать и такие результаты,
которые не прогнозировались в целевых установках субъекта:
ошибки, непредвиденные явления, неожиданные открытия и др.
Поэтому рационально сам результат представить как единство
Продукта и Отхода (Р.И. Никифоров).
Продукт — это результат, который соответствует
поставленной цели (реализованная цель). Отход — это все побочные,
дополнительные результаты, которые возникают в ходе научной
деятельности. Вполне понятно, что «отход» дифференцируется
на позитивный и негативный. Позитивный отход может по
значимости превосходить продукт (Пастер), а негативный отход
предостерегает от последующих ошибок («отрицательный
результат — тоже результат»).
Система. Научная деятельность не представляет собой
хаотического множества названных компонентов. Они все связаны
между собой, структурированы. Это и образует систему научной
деятельности: структурированный состав, закономерность
организации компонентов. История показывает, что в тех
научных институтах достигали высоких положительных результатов,
41

где существовала строгая организация (структурирование)
деятельности. Мы имеем в виду два типа связей и ограничений в
системе научной деятельности: вертикальные (субординация) и
горизонтальные (координация). Научный руководитель или
менеджер должен решать эти задачи.
Среда. Об этом компоненте иногда забывают. Но система
научной деятельности функционирует не в вакууме, а во
взаимодействии с другими общественными системами
(экономической, педагогической, управленческой, медицинской и т.д.).
Все иные системы общества по отношению к научной и
являются средой. Среда — это активный фон и потенциал научной
деятельности. Среда выполняет две функции:
а) она потенциал для включения в систему научной
деятельности компенсирующих компонентов (условия),
б) она активный фон, способствующий или тормозящий
научную деятельность.
Мы обозначили в тезисном варианте основные компоненты
научной деятельности, без которых она не может существовать.
Детальный анализ каждого компонента может быть проведен
при изложении истории и теории конкретной науки.
1.5. Научная сфера
Этот аспект анализа науки фактически отсутствует в
литературе. Дело в том, что само понятие «сфера общественной
жизни» введено нами в 1976 г. Выше уже было сказано о том, что:
а) в обществе существует восемь константных сфер жизни:
экономическая, экологическая, научная,
педагогическая, художественная, медицинская, управленческая,
физкультурная;
б) каждая сфера включает в себя пять социальных
образований: субъектные основания сферы (потребности и
способности), деятельность как функциональный стержень
42

сферы, объектные производные от деятельности
(отношения и институты).
Таким образом, научная сфера включает в себя
субординированные социальные образования.
1. Научные потребности.
2. Научные способности.
3. Научную деятельность.
4. Научные отношения.
5. Научные институты.
Каждая наука может проверить себя по этим пяти критериям.
Научные потребности. Это исходное, базовое понятие. Любая
наука исторически возникает тогда, когда есть потребности в ее
специфическом знании. Потребности вырастают из практики, из
реального противоречия между фактическим и необходимым
знанием. Разрешение противоречия и совершается за счет
доведения фактического знания до уровня необходимого.
Удовлетворение потребности — это погашение рассогласованности
фактического и необходимого состояния любой системы.
Расширение предметной области человеческой
деятельности приводило к необходимости превращения Предметов в
Объекты исследования. Возникают новые потребности —
возникает и новая наука. Потребность, как известно, —
побудительная сила деятельности. Без научных потребностей не было
бы и научной деятельности. Это прекрасно видно на примере
становления новых наук: космическая медицина, эргономика,
теория дизайна, социальная конфликтология и т.д.
Научные способности. Потребность любого вида мобилизует
способности человека для ее удовлетворения. Это две
сущностных силы человека: побудительная и деятельная. Впечатляют
исследования, которые проводил профессор В.Р. Букин в
Ленинградском зоопарке с обезьяной шимпанзе Вегой на
протяжении трех лет по обучению ее рисованию элементарных
геометрических форм. Результат нулевой, потому что у шимпанзе
нет потребности к изобразительной деятельности, а значит,
отсутствуют и способности.
43

Человек исторически обретал потребности к изучению
окружающего мира, поэтому так же исторически у него
формировались способности к данной познавательной деятельности.
Даже современные психолого-педагогические эксперименты
говорят об этом: способность формируется и развивается, если
есть потребность в ней. Побудительная сила (потребность)
формирует и деятельную силу (способность).
Научные способности — это функциональные системы
(умения — П.К. Анохин). Они формируются в ходе жизни в
связи с необходимостью решать научные (познавательные)
проблемы. Проблематизация — это трансформация потребности в
научный поиск (A.M. Дорожкин).
Выше было сказано, что способности дифференцируются
по уровню от задатков — к одаренности, к таланту и
гениальности. Все определяется не только генетически заданным
уровнем, но прежде всего упражнениями, практикой, тренировкой
и пр. Отсюда и справедливое критическое отношение к
современной школе: она информативна, а не эвристична. Она
тренирует память, а не мышление. Мы уже не говорим о
необходимости перехода средней школы к интуитивно-эвристическому
методу обучения. Это перспектива XXI в.
Научные способности есть у всех, только их уровень
(задатки, одаренность, талант, гениальность) у людей разный.
Научная деятельность. Об этом слагаемом научной сферы
шла речь выше. Отметим лишь два важных аспекта этой
составляющей научной сферы:
а) научная деятельность является функциональным
стержнем всей научной сферы: она не только реализует
научные потребности и способности (интеллектуальный
потенциал), но и генерирует научные отношения и научные
институты;
б) научная деятельность как многокомпонентное
образование включает в себя базовые компоненты: субъект, объект,
средства, процесс, условия, результат, система, среда.
Они рассмотрены в предыдущем разделе.
44

Научные отношения. В ходе научной деятельности субъекты
вступают в различные отношения между собой по поводу средств,
процессов, результатов, объекта, условий. Отношения мы
рассматриваем как диалектическое единство связи и отграничен-
ности, сходства и различия, единства и обособления. Иначе
говоря, мы никогда не отождествляем понятия «связь» и
«отношение», хотя это типично для современной литературы.
Следовательно, научные отношения могут приобретать
двоякий характер: отношения связи, единства, сотрудничества — и
отношения конфликтные: вражды, несогласия, конфронтации
и др. Эти аспекты важны при формировании научных школ и
при организации научных институтов.
Научные отношения существуют не только в гомогенном
научном образовании, но и между школами, движениями,
направлениями и т.д. Даже функционирование диссертационных советов
демонстрирует реальное бытие конфликтных научных отношений.
Научные институты. Научная деятельность исторически
формировала различные стабильные организационные формы
своего существования (лаборатории, институты, академии и
пр.). Сегодня имеются многочисленные научные институты
(организации, учреждения, заведения). Их специфика состоит в
том, что они интегрируют в себе все предыдущие научные
образования: потребности, способности, деятельности, отношения.
Это и позволяет трактовать научные институты как
интеграторы научной сферы общества.
1.6. Научная школа
Институционализация научной деятельности приводит к
формированию не просто научных направлений, методов и пр., но и
научных школ как специфического образования в научной сфере.
В связи с этим мы посвящаем этой проблеме специальный раздел.
Исследование любого социального явления оказывается
методологически состоятельным, если учитывается ряд важных
требований, среди которых мы выделяем следующие:
45

а) определение места и функций данного явления в той
социальной системе, подсистемой которой оно является;
б) генезис, становление данного социального явления с
выявлением общественных потребностей в нем и
закономерностей формообразования;
в) фиксация той базовой совокупности признаков,
параметров, которые являются системообразующими для этого
социального явления;
г) исследование совокупности функций этого явления в
системе социума, которые определяют историческую
стабильность его и динамику развития.
Эти четыре подхода определяют основное содержание
данного раздела, посвященного изучению научной школы в
системе научной сферы общества.
Институциональные и неинституциональные формы
развития науки
Прежде всего возникает проблема определения места
научной школы в системе целого. Это целое по-разному
определяется в философии и науковедении: наука, научная деятельность,
научная сфера, научный процесс, научное сообщество, научное
направление, научная отрасль и т.д. Вероятно, по аналогии с
другими сферами общественной жизни (религия, искусство,
политика, право, экономика и др.), которые используют
родовое понятие для обозначения совокупности видов данной
сферы (музыка, живопись, скульптура, театр и пр. — искусство;
христианство, буддизм, ислам — религия и т.п.), можно и в
данном случае употреблять понятие «наука» для отражения не
только множества ее видов (физика, химия, биология,
социология и пр.), но и различных видов и форм существования:
научная деятельность, научные открытия, научная школа, научное
объединение, научная публикация и т.д. Все это и есть наука.
46

Тем не менее, несмотря на длительный период развития
науки и даже на интенсивное ее изучение с 60-х годов XX в., в
науковедении до сих пор не сложилось системного представления о
науке с выделением ее базового признака, состава и структуры.
Достаточно широко распространено понимание науки как
генератора знаний (см.: Глуздов В. А. Наука и учебный предмет:
методологический анализ взаимосвязи. — Н. Новгород: НГЦ,
2000. С. 5). Можно встретить трактовки науки как единства
познавательной и оценочной деятельности (гносеологический и
аксиологический аспекты) (см.: Мещерякова H.A., Жаров СИ.
Ценностное измерение познания и гуманизация науки: на пути
к новой рациональности // Наука и гуманизм — планетарные
ценности третьего тысячелетия: Тез. межд. конференции. — М.:
Росс, гуманист, общ-во, 2000. С. 11).
Чаще всего в словарях и энциклопедиях науку рассматривают
как особый вид познавательной деятельности наряду с другими
ее видами (см.: Степин B.C. Наука // Всемирная энциклопедия.
Философия. — М.: ACT; Минск: Харвест, 2001. С. 673). На смену
традиционному пониманию науки как совокупности знаний,
теорий пришла и концепция ее трактовки как совокупности
проблем и операций по их разрешению (см.: Лакатос И. История
науки и ее рациональная реконструкция // Структура и развитие
науки. — М.: Прогресс, 1978. С. 203—269).
В широком виде предлагает рассматривать науку О.М. Си-
чивица — как социальный институт со своими уставами,
кадрами, знаниями, ценностными ориентациями, деятельностями,
проблемами и т.п. (см.: Сичивица О.М. Наука, мораль и
моральный кодекс ученого. — Львив: УДОУ, 1999. С. 4).
Редко используется интерпретация науки как особой родовой
сферы общества. Этот подход чаще всего представлен в
исследованиях Общероссийской академии человековедения (Н. Новгород)
(см.: Зеленое Л.А. Становление личности. — Горький: ВВКИ,
1989, 1989; Зеленое Л.А. Методология человековедения. — Н.
Новгород: НШЗУ, 1991; Зеленое Л.А. Введение в общую
методологию. — Н. Новгород: ННГАСУ, 2002; Антропономия. — Н.
Новгород: НАСА, 1991; и др.).
47

Согласно этой концепции, представленной и обоснованной
в серии монографий и диссертаций (Методология и теория
деятельности, 1982; Человек в системе сфер общественной жизни,
1994; Антропономия. Общая теория человека, 1991; Зеленое Л.А.
Становление личности, 1989; и др.) в системе общества
выделяется восемь его родовых сфер: экономическая и экологическая,
научная и художественная, управленческая и педагогическая,
медицинская и физкультурная. Эти сферы являются социальными
константами общества. В данном ряду выделена и научная сфера.
Для ее характеристики важно отметить два момента.
Во-первых, сама сфера любого типа, в частности научная,
базируется на своем функциональном стержне, каковым
является соответствующая деятельность. В нашем случае — научная
деятельность. Ее субъектное основание образуют две родовые
сущностные силы человека: потребности и способности (см.:
Краева О.Л. Диалектика потенциала человека, 1999).
Потребности представляются как побудительные силы с их
субъективными модификациями (влечения, желания, потенция,
стремления, интересы, цели), а способности — как деятельные силы
тоже с их субъективно представленными модификациями
(знания, учения, теории, умения, способы, методы, методики и
пр.). Единство потребностей и способностей (хочу и могу) и
определяет существование соответствующей деятельности.
Реальная деятельность, в частности научная, обусловливает
становление на ее основе социальных отношений, научных
отношений между субъектами данной деятельности. А отношения
исторически формируют соответствующие им социальные
институты как организационные формы этой деятельности.
Таким образом, формируется вся законченная сфера
общественной жизни с ее базовыми социальными образованиями:
потребности, способности, деятельности, отношения,
институты. Это и дает основание рассматривать науку как научную
сферу общественной жизни с теми социальными образованиями,
которые ее формируют.
Вполне естественно, что в ходе научной деятельности ее
субъекты (ученые, исследователи, разработчики и пр.) вступают
48

в специфические научные отношения разного рода и вида:
содружество, конфликты, соперничество, плагиат, критика и т.д.,
что и определяет становление сети научных отношений вплоть до
их правового оформления (патенты, авторские свидетельства).
Стабилизация этих отношений, особенно в связи с
формированием научных школ, коллективов, НИИ, лабораторий и
пр., приводит исторически к становлению научных институтов
как организационных форм научной деятельности
(учреждения, организации, академии, лаборатории, НИИ, сообщества и
т.п.). Собственно, на этом и завершается развитие научной
сферы, ибо за пределами научных (социальных) институтов
происходит развитие вненаучных связей, деятельностей (внедрение,
патентоведение, финансирование, развитие
материально-технической базы и пр.).
Представленный пятиуровневый статус научной сферы
позволяет рассматривать все названные выше и иные определения
науки как частные по отношению к трактовке науки как сферы
общественной жизни. Понимание науки как особого
социального института (И. Лейман) схватывается понятием «научный
институт».
Во-первых, трактовка науки как совокупности проблем и
операций по их решению вполне находит отражение в таких
блоках научной сферы, как научные потребности (совокупность
проблем) и научные способности (операции, способы, приемы,
методы). Истолкование науки как совокупности знаний
включается в результативный компонент научной деятельности.
Исходя из сказанного, мы склонны трактовать науку как
научную сферу с ее пятью слагаемыми: научными потребностями,
способностями, деятельностями, отношениями и институтами.
Во-вторых, понимание науки как научной деятельности тоже
нуждается в уточнении. Если деятельность любого рода
рассматривается как целесообразное взаимодействие человека с
предметным миром (в неживых системах — законосообразное
взаимодействие, а в живых — геносообразное взаимодействие), то согласно
исследованиям Общероссийской академии человековедения (см.:
Антропономия. Общая теория человека, 1991; Методология и тео-
49

рия деятельности, 1982; и др.) любая деятельность представляет
собой восьмикомпонентное образование, т.е. не сводится ни к
процессу (совокупность функций или операций), ни к объекту,
средствам и результату.
Таким образом, науку можно рассматривать как целостное
образование, как научную сферу общества. Это прежде всего
вписывает науку в систему социума в качестве относительно
самостоятельной подсистемы, а значит, определяет
необходимость и возможность анализа серии связей науки с другими
сферами социума:
• наука и экономика,
• наука и экология,
• наука и управление,
• наука и искусство,
• наука и образование,
• наука и здравоохранение,
• наука и физкультура.
Более того, наука обращена и на себя, что и привело к
формированию науковедения: научное исследование науки.
Этот анализ системы научного знания позволяет сделать
некоторые важные выводы относительно становления и
перспектив развития науки и, следовательно, формирования в ее
системе научных школ.
Во-первых, совершенно определенно можно говорить о
перспективах расширения внешнего уровня научного знания,
представленного совокупностью частных наук. Эта социодина-
мика достаточно известна специалистам: появление все
большего количества наук, научных дисциплин, научных отраслей и
направлений (системология, синергетика, валеология, теория
менеджмента, теория маркетинга, космическая медицина,
экономическая география, информатика и пр.). Этот процесс
рождения новых наук, направлений, отраслей нельзя субъективно
остановить, потому что он обусловлен объективными научными
потребностями. Видимо, следует ожидать и создания новых на-
50

учных школ, которые ответят своей деятельностью на эти
потребности. Симптомы в этом отношении имеются: создание
научной школы синергетики в Йошкар-Оле (проф. В.П. Шалаев),
научной школы системогенетики в Санкт-Петербурге (проф.
А.И. Субетто), научной школы атасферы (Тюмень, проф. Ф.А.
Селиванов), научной школы истории интеллектуального
потенциала (Пермь, проф. В.В. Орлов), научной школы антропономии
(Н. Новгород, проф. Л.А. Зеленое, О.Л. Краева) и др.
Во-вторых, средний уровень общенаучных обобщений
требует основательных разработок в области теорий «среднего
уровня». Здесь в определенной степени уже сделаны некоторые
заделы: социальная конфликтология (школа Е.И. Степанова),
антропономия (школа Л.А. Зеленова), системология (школа
B.C. Воинова), экология (школа В.В. Найденко), технономия
(школа В.А. Щурова) и др. В тенденции следует рассматривать
это среднеуровневое развитие науки как перспективное, что
обусловлено рядом обстоятельств.
А. Средний уровень любого междисциплинарного
комплекса (естествознание, технознание, обществоведение,
человековедение) по самой своей природе требует
интеграции серии научных дисциплин, а значит, и
взаимодействия отряда ученых. Невозможно построить общую
экологию как интегративный комплекс в системе
естествознания без участия механиков, физиков, химиков, биологов,
ботаников, зоологов, географов, геологов и т.д.
Невозможно построить общую теорию техники (дизайн) без
привлечения усилий инженеров, конструкторов, технологов,
историков техники, кибернетиков и других специалистов в
области изучения техники.
Невозможно создать единую общую теорию общества
(социологию) без участия историков, этнографов, юристов,
политологов, эстетиков, этиков, демографов и т.д.
Невозможно создать общую теорию человека (антропоно-
мию) без активного участия в этом процессе философов,
психологов, педагогов, анатомов, физиологов, социологов,
культурологов и др.
51

Иначе говоря, общие перспективы построения теорий
среднего уровня — общенаучных теорий — создают возможности
широкого развития междисциплинарных исследований,
объединений, коллективов и в перспективе — научных школ.
Б. Построение четырех общетеоретических комплексов
(экология, социология, дизайн, антропономия) предполагает
формирование соответствующих лидеров этих
направлений. Эти лидеры и способны создать команду
специалистов многопрофильного характера, формирующую
команду, на базе которой при единстве теоретических и
методологических установок и создается научная школа
нового типа — междисциплинарная школа:
— школа экологов,
— школа дизайнеров,
— школа социологов,
— школа антропономов.
В. Средний уровень научного знания перспективен и с точки
зрения вовлечения, привлечения в этот блок разнородных
специалистов, а значит, и создания междисциплинарных
научных школ. Имеется в виду не просто конгломерат
ученых, объединенных одной проблемой (темой,
предметом), но именно тех, кто солидарен с целью,
методологией и социальными установками исследования.
В рамках отдельной научной отрасли это малодостижимо, а
в рамках общей теории более реально.
В-третьих, что касается мировоззренческого блока, то здесь
приходится констатировать или индифферентность ученых к
мировоззренческим аспектам их деятельности, или спокойный
интеллигентский плюрализм. Это известно из научных
биографий А. Эйнштейна, А. Пуанкаре, П. Дирака, Н. Бора, И.
Ньютона, Шредингера, Майкельсона, Эдисона, Оппенгеймера,
Тейлора и др.
Все это отражает общую индифферентность научных
работников не столько к процессу их труда, сколько к результатам.
52

Так и возникла аксиологическая проблема, обращенная к научной
сфере: моральная ответственность ученого (работы А.Д.
Александрова, О.М. Сичивицы и др.).
Можно специально анализировать все аспекты этих
отношений: наука и философия, наука и религия, наука и
мифология, наука и искусство, наука и народный опыт. Однако с нашей
точки зрения — это проблема специального науковедческого
исследования.
Нам пока важно констатировать то поле социальных
проблем, в котором должна определить себя научная школа.
По данному разделу можно сформулировать следующие
выводы.
1. Наука — это сложное историческое образование, которое
превратилось в силу ее функций в самостоятельную
научную сферу общества.
2. Сферный характер науки определяется прежде всего тем,
что она не растворяется в других сферах, а исторически
сохраняет свой самостоятельный статус, что
доказывается существованием ее специальных социальных
институтов: академии, НИИ, лаборатории, конференции,
симпозиумы и т.п.
3. Сферная природа науки определяется ее несводимостью к
научной деятельности, поскольку деятельность нуждается
в соответствующих ей потребностях и способностях, а она
сама генерирует научные отношения и научные
институты. Таким образом, научная сфера общества предстает как
единство ее социальных образований: потребности,
способности, деятельности, отношения, институты.
4. Научная деятельность как функциональное образование
научной сферы при системном анализе обнаруживает в
своем содержании восемь компонентов: субъект, объект,
средства, процесс, условия, результат, система, среда.
5. Научная деятельность дифференцируется по объектному
основанию на четыре междисциплинарных комплекса:
53

естествознание, технознание, обществоведение и
человековедение.
6. В каждом из междисциплинарных комплексов
формируется три уровня знаний: частнонаучные,
общетеоретические и мировоззренческие. Это и открывает
перспективы для создания соответствующих научных школ.
Поскольку основной проблемой исследования является
научная школа как некоторое организационное образование,
постольку важно рассмотреть весь спектр организационных форм
научной сферы от институциональных до
неинституциональных, неформальных.
Этот диапазон достаточно широк, потому что сюда
включаются научные общества разного типа и вида: от академий с
государственным финансированием до неформальных научных
сообществ, объединенных общим объектом, общим методом и
системой научных конференций, симпозиумов, публикаций.
Прежде всего возникает естественный вопрос о потребности
науки в ее организации. Если организацию рассматривать как
функцию управления, то она по самой своей природе, по
крайней мере, вторична. Первичной функцией управления любой
сферой является планирование (программирование,
проектирование).
Планирование любой, в частности научной, сферы
предполагает разработку программы деятельности. Этой программе
предшествует выдвижение идеи и развертка идеи в концепцию.
Если идея — это сущностная характеристика проблемы,
основанная на целеполагании, то концепция — это содержательная
развертка идеи. Из философского анализа движения знания
следует, что содержание богаче сущности, т.е. концепция —
более богатое образование, чем идея. В идее фиксируется
проблема (A.M. Дорожкин), а проблема — это и есть фиксация
рассогласования необходимого и фактического состояния объекта
или субъекта. Движение в науке и совершается через
постановку и разрешение проблем.
Проблема в ее научном представлении — это противоречие
между знанием и незнанием: «обладает ли воздух весом?», т.е. в
54

проблеме, с одной стороны, фиксируется знание (есть воздух,
есть вес), а с другой стороны — фиксируется незнание
(обладает ли воздух весом?). Экспериментальные и теоретические
исследования любого типа и призваны решать проблемы. Если
нет проблемы, то нет и источника движения исследовательской
мысли.
Эти рассуждения нужны, чтобы показать, что управление
(самоуправление) в научной сфере начинается с планирования,
т.е. с постановки проблемы, с формирования идеи, с
определения программы исследования. Все это выражается различными
терминами (задача, цель, вопрос, идея, мнение, суждение,
аксиома, догма и пр.), но сущность их одна — есть проблема и
есть программа ее разрешения.
Уже здесь возникает первый вопрос: индивид или коллектив
ставит, выдвигает, формулирует проблему? Опыт истории науки
показывает, что в ее развитии оба варианта представлены:
индивид Коперник и коллектив Бурбаки. Если индивид еще не
нуждается в организационных формах реализации своей идеи, то
коллектив уже и внутренне требует такой организации, и
внешне подчинен регламентирующему воздействию научного
сообщества. Поучительны в данном отношении судьбы научных
школ В. Вернадского, А. Чижевского, Д. Бруно, Д. Менделеева,
А. Леонтьева, В. Мясищева, П. Анохина, П. Копнина и др.
Если сформулирована идея, определена проблема и даже
(предельное состояние) развернута программа исследования, то
это лишь начало процесса научной деятельности, хотя
известно, что постановка проблемы — это уже 50% ее решения. Не в
этом ли и заключается секрет функции лидера: грамотное,
перспективное, эвристическое, комплексное формулирование
проблемы?
Здесь начинают играть свою роль информационные
механизмы демонстрации проблемы, призывы к ее решению,
приглашение к сотрудничеству, организация конференций,
переписки с коллегами и т.п., пока стохастические формы
объединения. Это еще не организация как вторая функция управления,
а лишь призыв к организации.
55

Организационный период становления научной школы
является наиболее важным. Здесь формируются
системообразующие параметры научной школы — лидер, научное направление,
объект исследования, методология, сообщество коллег,
результаты, общественное признание. При этом важно отметить
различные аспекты организации научных сообществ:
• синхронное и диахронное,
• формальное и неформальное,
• дисциплинарное и междисциплинарное,
• конъюнктурное и перспективное,
• государственное и общественное.
1. Научные сообщества могут формироваться во времени,
соразмерном продолжительности поколения
исследователей (30 лет). Например, научная школа французских
философов-материалистов, школа Г.П. Щедровицкого и
т.д. В значительной степени такие объединения ученых,
исследователей базируются на лидере.
Интеллектуальный потенциал лидера определяет не только сплочение
последователей, но и их совместную работу по изучению
единого объекта с позиций единой методологии. Все это
синхронные (существующие в одном социальном
времени) научные объединения.
Разрыв во времени (диахронность) связан или с
исчезновением лидера, или с перерывом в осознании объекта и
метода. Предмет анализа может оставаться прежним, но
его грани и методы его исследования могут меняться.
Такова научная школа Вернадского или Кондратьева, Мя-
сищева или Леонтьева и др. Эта диахронная динамика
остается стабильной в основном по объекту анализа
(ноосфера, экономические циклы, теория способностей,
психическая структура личности и др.) и по
исследованиям продолжателей данной концепции. Могут
меняться методология, состав исполнителей, характер работы,
формы внедрения и пр.
56

В организационном отношении такие научные
объединения все равно характеризуются диалектической
связью стабильности и мобильности, устойчивости и
изменчивости, инвариантности и вариативности. Всегда
имеются тот параметр, который определяет стабильность
данного направления, и тот параметр, который
характеризует изменчивость этого научного объединения.
2. Организационная структура научного коллектива может
обретать две формы своего существования: формальную
и неформальную. Эти понятия пока еще недостаточно
определены в рамках социальной философии,
социологии и науковедения. По крайней мере, можно говорить о
таких важных аспектах их статуса, как:
— формальные организации, объединения — это
юридически оформленные, официально признанные
коллективы с соответствующей правовой
документацией, органами, налогами, зданиями, сотрудниками
и т.п. Это или государственные организации вроде
Академии наук или НИИ, или общественные вроде
Петровской академии наук и искусств;
— неформальные организации научного профиля — это
научно-исследовательские коллективы, не
обладающие правовой фиксацией: кружки, семинары, клубы,
школы и т.д., которые функционируют на
самодеятельной организационной и финансовой основе, на
подвижнической деятельности коллег, на
собственных исследовательских средствах и издательских
возможностях (например, Нижегородский философсий
клуб (34 года существования), Пермская философская
школа и др.).
При таком подходе выделяются формальные
объединения как юридически оформленные (или
государственного, или общественного характера) и неформальные
объединения, которые не имеют правового статуса.
57

Разграничение формальных и неформальных
научных объединений можно осуществлять и по иному
основанию:
— формальные объединения — это те, которые
обладают внутренней структурой, уставами, программами,
лидерами, составом и пр. Иначе говоря, это
объединения с собственной внутренней регламентацией
деятельности. Главное — есть нормативы, уставы,
правила, регламенты;
— неформальные объединения — это коллективы, не
обладающие ни внешними (правовыми), ни
внутренними (собственными) регламентами своей
деятельности. Общение, объединение, коммуникации
осуществляются на неформальной основе ознакомления
с работами коллег по публикациям, конференциям,
симпозиумам и другим видам общения. Здесь главное
заключается не в формальном исполнении общих
регламентов, а в приверженности самой концепции: идея,
объект, методология (тартуская школа вторичных
моделирующих (знаковых) систем Ю.М. Лотмана или
даже концепция ноосферы В.И. Вернадского и т.п.).
3. Научные объединения могут осуществляться и по
показателю дисциплинарности и междисциплинарности.
Этот показатель важен для развития науки в XX и XXI вв.
Именно в это время происходит становление смежных
наук не только в естествознании, но и в технознании,
обществоведении и антропономии: физическая химия,
экономическая география, космическая медицина,
инженерная психология, социальная психология,
техническая эстетика, социальная экология, кибернетика и др.
Продолжают существовать и развиваться
дисциплинарные объединения в области физики, химии, биологии,
социологии, философии, истории и т.д. Но широкая
периферия междисциплинарных комплексов все более
демонстрирует завоевание новых комплексных объектов и
58

новых комплексных методов их исследования
(кибернетика, синергетика, ноосферизм, социономика,
социальная экология и др.). Потребность многоаспектного
(комплексного, интегративного) исследования одного и
того же объекта, а также его связей с другими (сходными
или различными) объектами определяет необходимость
объединения усилий интеллектуально различных
специалистов: механик, физик, физиолог, психолог, социолог
(кибернетика); социолог и психолог (социальная
психология); математик и лингвист (математическая
лингвистика); социолог и эколог (социальная экология) и др.
Общая тенденция становления научных объединений
междисциплинарного характера давно зафиксирована в
философии науки и в науковедении (Мирский,
Алексеев, Кузнецов, Садовский, Копнин и др.). Более того,
междисциплинарные объединения (организация,
коллективы) размывают само понятие «научная школа». Это
знамение XXI века. В XVIII—XX вв. усилия ученых были
обращены в основном на изучение локальных объектов
(география, ботаника, зоология, физика, механика, химия
и т.д.), и эта объектная ориентация определяла
становление научных школ. Но различный подход к методам их
исследования приводил к формированию специфических
научных направлений, которые при объединении коллег и
превращались в научные школы.
Сам процесс междисциплинарного объединения не
может оцениваться негативно: любой объект является
комплексной системой, поэтому предполагает
(онтологически) возможность объединения разных наук для его
изучения. Это и выражает общую закономерность
развития науки — закон тенденции к синтезу научных
направлений. Такая общая тенденция обоснована в серии
исследований О.М. Сичивицы. Констатация же тенденции
приводит и к важному общефилософскому выводу об
объективной, онтологической детерминации процесса
становления междисциплинарных школ, объединений.
59

Иначе говоря, место лидера, место метода все более
начинает занимать сама комплексность объекта анализа.
Он становится доминантой.
Все это подчеркивает постепенное угасание роли
лидера (это традиционно) и нарастание значимости
комплексности, интегративности самого объекта изучения.
Отсюда и возрастание роли синергетики и ноосферизма.
Синергетика в ее историческом развитии (И.
Пригожий, В. Шалаев и др.) выходит на проблему системности,
на проблему согласования части и целого, элемента и
системы, в конечном счете, на проблему целостного
рассмотрения любого объекта мира, что и предполагает
объединение усилий разнородных специалистов.
Наиболее характерно это в исторически
сравнительно молодых областях научных исследований —
обществоведении и человековедении. В обыденном сознании
часто понятие «наука» ассоциируется с науками
естественного и технического профиля: механика, физика,
химия, биология, математика. В XX в. значительную
роль в понимании мира играют науки общественного
характера: социология, история, социальная психология,
социальная экология, этнология, культурология и т.д. Их
характерный признак — интегральность объекта
изучения (культура, этнос, общество, окружающая среда и
т.д.). Здесь частные науки сдают свои позиции. Но и сам
интегральный объект требует привлечения
интеллектуального потенциала различных специалистов.
Характерно, что общий объект исследования отнюдь
не предполагает и общего метода исследования. То есть
начинают разрушаться основания (фундаментальные
основания) для формирования научных школ. Так и
возникла новая концепция характеристики развития науки —
концепция смены парадигм. Уже не школа важна, а
парадигма (общепризнанная концепция), которую исповедует
тот или иной ученый (идеи Куна). Научное сообщество
(Нобелевский комитет) пока не осознает еще этой смены
60

тенденций развития науки, и поэтому Нобелевские
премии присуждаются монодисциплинарным ученым.
4. Представляет интерес исследование организационного
оформления науки с точки зрения временного фактора.
Давно известно, что социальные потребности,
потребности общественной практики определяют развитие
научных исследований: геометрия, математика, геодезия,
география, механика земных и небесных тел, ботаника,
зоология, кибернетика и пр. На основе этих
практических потребностей и формировались науки, научные
направления, научные школы. Сама практика не только
стимулировала, но и финансировала подобные
исследования. Так исторически формировались научные школы,
научные направления и целые научные комплексы. Все это
привело к созданию прикладных научных исследований
оперативного, конъюнктурного, прикладного характера
(техническая и теоретическая механика, основы
конструирования и технологии, историография и
источниковедение, сопротивление материалов, основы
кораблестроения, автомобилестроения, станкостроения, геодезия,
метеорология, основы медицины и пр.). На базе прикладных
научных исследований и разработок формируются
отраслевые научно-исследовательские институты разного
профиля, а также проблемные лаборатории.
Но прикладные разработки нуждались в
фундаментальных научных исследованиях, что и приводило к
необходимости развития теоретической физики и химии,
генетики и социологии, астрономии и космологии,
психологии и этнологии и др. Иначе говоря, в
организационном строении науки, в ее социодинамике можно
фиксировать закономерность согласования, единства
фундаментальных исследований и прикладных разработок. Мы
специально разделяем эти два понятия — «исследования»
и «разработки». Если исследования связаны с изучением
закономерностей объективного мира (абиотические,
биотические и социальные системы), то разработки, осуще-
61

ствляемые на основе фундаментальных исследований,
ориентированы на формирование конструктивно и
технологически обоснованных проектов, программ,
непосредственно адресованных практике.
Прикладные разработки базируются на
фундаментальных исследованиях, а фундаментальные
исследования должны быть в конечном счете ориентированы на
прикладные разработки и реальную практику
общественной жизни. Здесь и возникают противоречия,
которые являются источником общего развития науки:
практика
▼
фундаментальные исследования
▼
прикладные разработки
▼
практика
5. Следует особо выделять научные организации
государственного и общественного характера. С одной стороны,
любое государство заинтересовано в развитии научных
исследований и прикладных разработок для обеспечения
научным знанием всех отраслей народного хозяйства,
для развития обороноспособности и национальной
безопасности, для приумножения и обогащения
отечественного научного потенциала. Эта заинтересованность
государственных органов закономерно приводит к
формированию на базе государственного бюджета различных
научных объединений, от Академии наук до проблемных
исследовательских лабораторий. Выше уже сказано, что
эти объединения могут заниматься фундаментальными
исследованиями или прикладными разработками. Они
обладают правовым статусом, включают в себя коллекти-
62

вы ученых, имеют издательские органы и своих
формальных руководителей-лидеров.
Но научная деятельность, творческая по своей природе,
не может ограничиваться стенами официальных
учреждений, а осуществляется различными группами населения за
их пределами, т.е. возникают и различные общественные
научные организации — от академий (Петровская
академия наук и искусств, Общероссийская академия
человековедения, Гуманитарная академия и пр.) до научных
клубов, кружков, научного общества учащихся,
студенческого научного общества и т.п. Количество и характер
деятельности этих общественных научных объединений
говорят о становлении гражданского общества в стране,
т.е. совокупности самодеятельных инициативных
организаций с научным профилем деятельности. У них нет
государственного финансирования, заказов,
нормативных властных регуляторов, перспектив внедрения и т.д.
Это именно самодеятельные организации, поскольку
функционируют в соответствии с внутренней
мотивацией и по новаторским, творческим способам, методикам и
программам.
Таким образом, в научной сфере общества
существуют государственные и общественные институты, и
научные школы могут существовать в их структуре.
1.7. Интеллектуальная собственность
Совокупный общественный интеллект (А. Субетто),
представленный, в частности, и достижениями научной мысли, по
своей природе общечеловеческое достояние, ибо и сам процесс
научной деятельности, и средства, и условия, и следовательно,
результат (законы Ньютона или теория относительности А.
Эйнштейна, периодическая система Д. Менделеева и т.д. и т.п.)
социально детерминированы, основаны на совокупных
достижениях интеллекта человечества.
63

Личный вклад ученого в разработку той или иной
концепции фиксируется самыми разными способами: от
наименования (закон Архимеда, закон Фарадея, постоянная Планка,
уравнение Шредингера и пр.) до присуждения Нобелевских премий
и выдачи авторских прав. Но эти виды закрепления авторства
отнюдь не означают, что другие не могут использовать в своей
деятельности данные открытия и изобретения, разумеется, со
ссылкой на автора. Без таких ссылок возможен плагиат.
Авторское право и призвано защитить персонального ученого.
Охрана авторства выражается и в выдаче патентов. Авторское и
патентное право являются юридическими формами защиты
продуктов интеллектуальной деятельности. Но общий процесс
развития товарного производства исторически превращает в товар
абсолютно все. В этом выражается финансовая сущность
капитализма. «Святая» и «неприкосновенная» частная
собственность захватывает и духовное производство. Так, к
собственности на рабочую силу, средства и продукты производства, ценные
бумаги добавляется и собственность на продукты
интеллектуальной деятельности. В XX в. возникает «интеллектуальная
собственность» (анализ дан В. Барякиным).
Авторские права и патенты можно покупать и продавать,
они стали товаром. Интеллектуальная собственность
существует в различных формах: научные открытия, технические
изобретения, промышленные образцы, программные продукты,
художественные произведения, знаки и наименования, малые
модели, ноу-хау. С философской точки зрения важно понять общее
движение интеллекта до его проявления в качестве
интеллектуальной собственности и в конечном счете в качестве
инновационной деятельности.
Анализируя социодинамику интеллектуального потенциала
общества (В.В. Корнев), в этом процессе можно выделить ряд
этапов.
1. Интеллектуальный потенциал.
2. Новационная деятельность.
3. Интеллектуальные новации.
64

4. Объективация интеллектуальных новаций.
5. Правовое оформление интеллектуальных новаций.
6. Реализация новаций (инновационная деятельность).
В мировой и отечественной литературе до сих пор
продолжается отождествление новационной и инновационной
деятельности и соответственно их продуктов: новаций и инноваций.
Понятие «новация» противоположно понятию «традиция».
Новация — это нечто новое, оригинальное, неповторимое в любой
сфере человеческой деятельности. Это — НОВОЕ. В результате
сложных социальных процессов новация может стать
интеллектуальной собственностью (авторские свидетельства и патенты),
затем - объектом ВНЕДРЕНИЯ - ИННОВАЦИОННОЙ
деятельностью.
Ученый должен понимать этот сложный и трудный путь
движения от новации до ее реализации.
На каждом этапе движения интеллекта субъекта творчества
ожидают и неожиданности, и разочарования. Об этом говорит
история науки.
1.8. Научно-технический прогресс
Эта давно поставленная проблема нуждается в четком
методологическом осмыслении. В этом смысле целесообразно
выделить ряд позиций именно для философского анализа:
— сущность научно-технического прогресса,
— сущность научно-технической революции,
— системное движение науки в этом процессе,
— прямые и обратные связи в системном движении науки.
Научно-технический прогресс — это общая закономерность
исторического движения общества: а) возрастает научный,
интеллектуальный потенциал, который не знает критерия
«отвержение», а реализует свое движение по модели «снятия»; б) тех-
65

ническая компонента прогресса совершенно очевидно
подвержена закономерности возрастания, возвышения и т.п.
В конечном счете можно со всей объективностью говорить
об историческом прогрессе науки и техники, т.е. о
научно-техническом прогрессе общества.
Научно-техническая революция — это понятие начинает
осмысливаться в 60-х годах XX в. Появилась серия монографий,
статей, конференций, диссертаций по этой проблематике.
К сожалению, во всех этих дискуссиях было не понято
диалектическое движение в системе «наука — техника —
производство»: революционные изменения в системе науки (а это было
очевидно) приводили к революционным изменениям в технике
(что не было осознано), а изменения в технике закономерно
вели к необходимости революционного изменения в системе
общественного производства.
НТР — это качественный этап НТП. Огромный научный
потенциал СССР не был превращен в технический потенциал
страны, а следовательно, и в ее практический (производственный)
потенциал. Создалась та самая «стагнация», которой упиваются
демократы. Были нарушены объективные закономерности.
Системное движение науки в НТР может быть представлено
следующей моделью:
НАУКА 4 > ТЕХНИКА 4 > ПРОИЗВОДСТВО
При этом науку следует рассматривать комплексно,
совокупно, не сводя ее к естественным и техническим наукам,
поскольку она охватывает и общественные, и гуманитарные
науки. Качественные изменения (научная революция) происходят
с разной степенью ускорения во всех отрядах наук. Разумеется,
естественные науки (механика, физика, химия, биология,
космология) выступают в этом процессе пионерами как наиболее
всего свободные от идеологических ориентации. Так как
технические науки непосредственно базируются на естественных, то
качественные изменения происходят в них, как во втором
эшелоне, что находит закономерное отражение в создании новых
технических систем.
66

Общественные науки, призванные отражать изменения в
общественном бытии, менее поворотливы в силу наличия в них
идеологической составляющей. Но бытие определяет сознание,
поэтому в конечном счете качественные изменения вплоть до
создания новых парадигм охватывают и общественные науки
(социология, экономика, юриспруденция, история,
демография, этнология). Что касается гуманитарных наук (психология,
педагогика, медицина, акмеология и др.), то они образуют как
бы четвертый эшелон научного прогресса.
Прогресс в области науки (научные открытия) отражается в
прогрессе техники (технические разработки). Фундаментальные
науки осуществляют связь с техникой через отряд прикладных
наук. Создаются новые технические системы во всех областях
техники, и теперь остается внедрение, тиражирование этих
технологических новаций в системе общественного производства.
Эта общественная практика не только испытывает
воздействие со стороны науки и техники, но и сама обратно действует
на них. Обратная связь со стороны производства выражается
прежде всего в формировании новых потребностей. Эти
потребности производства адресуются технике, а от нее и науке.
Так в системе «наука — техника — производство»
осуществляется исторический прогресс общества. Общая
закономерность НТР требует включения в эту тройку еще двух переходных
подсистем:
а) между наукой и техникой должна существовать
разветвленная переходная подсистема, функции которой могут
выполнить отраслевые научные институты. В их задачу
входит трансформация достижений фундаментальных
наук в прикладные научно-технические разработки;
б) между техникой и производством должны существовать
в соответствии с отраслевой системой проектные,
конструкторские, технологические институты (центры), в
задачу которых входит адаптация прикладных разработок к
конкретным условиям того или иного производства.
Такая структура обеспечивает надежность и скорость
внедрения достижений науки и техники в производство.
67

1.9. Научные коммуникации
Понятие коммуникации более широкое и точное по
сравнению с понятием информации. Уже и интерактивное
телевидение поставило вопрос о переименовании средств массовой
информации (СМИ) в средства массовой коммуникации.
Развитие Интернета и мобильно-сотовой телефонной связи тоже
работает в глобальном масштабе на становление на планете
системы коммуникации.
Информация (информирование) — это однонаправленная
связь отправителя и адресата: поток информации идет от
отправителя к адресату. Обратной связи нет. Получение информации
адресатом предполагается без учета наличия общего кода у
отправителя и адресата.
Коммуникация — это двусторонняя связь между
субъектами. Она предполагает не только движение информации от
отправителя адресату, но и обратную информацию от адресата к
отправителю. Все это соответствует закономерностям и
семиотики, и герменевтики.
Коммуникации (социальные коммуникации) существуют во
всех сферах общественной жизни, в частности и в научной.
Становление коммуникаций вполне закономерно, потому что в
ходе любой деятельности субъекты вступают в социальные
отношения, на основе которых формируется система общения:
деятельность — отношения — общение — коммуникации.
Эта система имеет прямые и обратные связи: если
коммуникация не состоялась, то разрушается общение, деформируются
отношения и прекращается деятельность.
В научной сфере это особенно очевидно: разрыв,
исчезновение коммуникаций (прямых и обратных связей между учеными,
научными школами) приводят к утрате общения, отношений и
негативно сказываются на процессе научной деятельности.
В научной сфере сложились многочисленные и
разнообразные формы научной коммуникации. Их типология пока не
разработана, потому что не выявлены основания типологизации.
Пока остается лишь суммативный подход (есть уверенность,
что науковеды решат со временем задачи типологизации,
классификации и систематизации форм научной коммуникации):
68

семинары, круглые столы, конференции, симпозиумы,
публикации, форумы, дискуссии, конгрессы и т.д. Удачны из них
именно те, где не доклады, отчеты, выступления
однонаправленного характера главные, а где возникают научная полемика,
дискуссии, обратная связь докладчика со слушателями. В этом
убеждает опыт организации ежегодных научных симпозиумов
на протяжении 32 лет Общероссийской академией
человековедения в Нижнем Новгороде (1972—2004 гг.).
Практика использования так называемых стендовых
докладов на конференциях вряд ли себя оправдывает.
В процессе научных коммуникаций возникает множество
проблем: первая публикация, рецензирование, отзывы,
принятие тезисов или материалов, средства связи и пр.
Научные коммуникации выражаются в количестве
цитирования того или иного автора. Науковеды нередко этот
показатель берут в качестве критерия оценки значимости ученого. Это
не эффективный путь, ибо возникает множество субъективных
факторов (страна, город, имя руководителя и пр.).
Важным аспектом научных коммуникаций является научное
продвижение ученого («научная карьера»). Здесь можно указать
на некоторый типичный путь: студент, бакалавр, магистр,
аспирант, докторант.
Это различные этапы публикации материалов, написания
диссертаций, подготовки к защите.
Логика продвижения к защите диссертации:
— выполнение текста диссертации,
— обсуждение на выносящей кафедре,
— назначение экспертов на совете,
— предзащита, заключение экспертов,
— назначение оппонентов,
— назначение ведущей организации,
— публикация и рассылка автореферата,
— оформление документации,
— защита,
— подготовка документации для ВАКа.
Исторически эти процедурные этапы могут меняться.
69

Раздел 2. ИСТОРИЯ НАУКИ
Задача данного раздела — изложение парадигмального
развития науки как системного образования общества. Это
предполагает преодоление натурфилософского и эмпирического
подходов к рассмотрению развития отдельных наук. Наука
едина, и изложение ее исторического развития предполагает
выявление закономерностей ее движения в целом. В основу и
положено рассмотрение закономерного движения во всех четырех
эшелонах научного знания: естественные, технические,
общественные и гуманитарные науки.
2.1. Развитие естественных наук
Естественные науки (естествознание) изучают природу в
двух ее формах: неживая и живая природа. В связи с этим
закономерно выделять два подраздела в этой области:
— динамика развития абиотических наук,
— динамика развития биотических наук.
2.1.1. ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ АБИОТИЧЕСКИХ НАУК
Абиотические науки — это науки, изучающие механические,
физические и химические системы и их свойства.
Общий процесс в их развитии в современной науке
достаточно зафиксирован в становлении трех парадигмальных картин:
1) механическая картина мира (МКМ), основанная на
классической механике;
70

2) электродинамическая картина мира (ЭДКМ),
основанная также на классической электродинамике;
3) квантово-полевая картина мира (КПКМ), основанная на
квантовой механике и релятивистской физике.
Традиционное философское понимание неживой природы,
основанное на принципах атомистики (амеры, атомы, монады
и т.д.), не рушится, а углубляется, уточняется, расширяется,
поскольку в философско-материалистических концепциях
учитывались «единство атомов и пустоты» (Демокрит), вещества и
эфира, пространственно-временной четырехмерности,
прерывности и непрерывности, определенности и неопределенности,
диалектической дополнительности полярностей. Ф. Энгельс
писал в 1876 г., что «атом не является мельчайшей частицей», В.
Ленин писал в 1908 г., что «электрон так же неисчерпаем, как атом»,
и т.д. Современная квантово-полевая картина мира нисколько не
противоречит диалектико-материалистической концепции.
Рассмотрим историю этого развития.
Хронология и география периода
При рассмотрении данной темы используется
специфический критерий периодизации, связанный с науковедческим
пониманием небесспорного феномена революции. Условно может
быть выделено три этапа.
Первый, связанный прежде всего с деятельностью Г.
Галилея, — формирование новой научной парадигмы; второй,
связанный главным образом с Р. Декартом, — формирование
теоретико-методологических основ новой науки; и третий, центральной
фигурой которого является И. Ньютон, — полное завершение
новой научной парадигмы и начало классической науки.
В этом процессе участвовало много европейских стран и
городов, но представляется возможным выделение Италии в
начале и Англии в конце периода как его «главных» научных центров.
Развитию науки в XVII в. посвящено огромное количество
работ самого разного плана: многотомные труды Галилея, Де-
71

карта, Лейбница, Ньютона; подробные биографии, переписка,
исторические исследования естественно-научного,
философского, социологического характера и др. И хотя не все согласны
с определением «научная революция», впервые введенным в
1939 г. А. Койре и впоследствии столь удачно использованным
Т. Куном, большинство ученых сходятся на том, что именно в
XVII в. была создана классическая наука современного типа.
Таким образом, XVII век как целостное историческое явление
чрезвычайно важен для понимания процессов генезиса и
современного состояния науки.
Изменение познавательной ситуации
На вопрос, почему возникает наука, вряд ли получится дать
исчерпывающий ответ, но вполне возможно проследить и
описать механизм возникновения данного явления.
Познавательной моделью античности был мир как Космос, и мыслителей
волновала, скорее, проблема идеальной природы, нежели
реальной. Познавательной моделью Средневековья был мир как Текст,
и реальная природа также мало заботила схоластов.
Познавательной же моделью нового времени стал мир как Природа. В новое
время религиозность не исчезла, но она обратила свой взгляд на
природу как наиболее адекватное, не замутненное
последующими толкованиями высказывание Бога. Поэтому иногда суть
научной революции XVII в. интерпретируется как первое прямое и
систематическое «вопрошание» Природы. Разработка
общезначимой процедуры «вопрошания» — эксперимента и создания
специального научного языка диалога с Природой — составляет
главное содержание научной революции.
В каждой революции, как известно, решается два вопроса:
разрушение и созидание (точнее, разрушение для созидания).
В содержательном аспекте научная революция XVII в.
знаменовала собой смену картин мира. Главной предметной областью
проходивших процессов были физика и астрономия.
Разрушение—созидание совпадали (правда, в различной степени) в тру-
72

дах отдельных ученых периода научной революции. Если
Возрождение выявило тенденцию к разрушению «старого»
Космоса, то начиная с 1543 г. — года выхода книги Н. Коперника «О
вращении небесных сфер» — процесс приобретает четкие
научные формы. «Старый» Космос — это мир «по Аристотелю и
Птолемею»: он имеет шаровидную форму, вечен и неподвижен;
за его пределами нет ни времени, ни пространства, в центре его —
Земля; он дихотомичен: изменяющийся подлунный мир и
совершенно неизменный надлунный; пустоты нет: в подлунном
мире четыре элемента (земля, вода, воздух, огонь), в надлунном
эфир; все движения в Космосе круговые в соответствии с
кинематикой Птолемея. «Новый» Космос, по Копернику, начинался
в простой модели, совпадавшей с моделью Аристарха Самос-
ского: вращение Земли вокруг оси; центральное положение
Солнца внутри планетной системы; Земля — планета, вокруг
которой вращается Луна. Именно эта модель как
пифагорейский символ гармоничного мира и вдохновляла Коперника,
Галилея и Кеплера, поскольку соответствовала астрономическим
наблюдениям лучше, чем геоцентрическая модель Птолемея.
Однако модель Коперника, когда он попытался ее расширить,
оказалась малопригодной для практического применения. К
тому же она сохраняла и весь «аппарат» птолемеевской модели
(круговые орбиты, эпициклы и др.). Мощным оказался удар ко-
перниковской модели по христианскому мировоззрению,
недаром Мартин Лютер и Джон Донн в сатирической поэме
«Святой Игнатий, его тайный совет и...» всячески поносили
католического священника Коперника. Коперник, «остановив
Солнце», лишил Землю сакральности центра мироздания.
В создание новой картины мира большой вклад внесен
Джордано Бруно. Его идея множественности миров не была
новой; новизна заключалась в «перемещении»
множественности внутрь «нашего» Космоса, что сразу обессмысливало идею
божественной избранности Земли, да и саму идею
монотеистического Бога. Но судьба Бруно — своеобразный символ
перехода от Средневековья к Новому времени: с одной стороны,
он в христианстве и одновременно в мистицизме, с другой —
73

полон желания не только «прокричать» идею, но и логически
ее обосновать, и все же сделать этого не в состоянии.
Трагическая фигура! Мученическая смерть на костре инквизиции дала
основание для его последующей героизации. Но он, скорее,
герой духа, чем науки.
Специального рассмотрения требует проблема соотношения
оккультизма и науки на этапе становления последней.
«Геометрический импульс» ее происхождения совершенно очевиден,
но, вырастая из мистицизма, наука преодолевала его.
Проблемы навигации
Для ориентировки корабля, как и вообще для определения
положения планет на небесной сфере, использовались
таблицы, составленные по указанию Альфонса X еще в 1252 г. В 1474 г.
в Нюрнберге были напечатаны «Эфемериды» Региомонтана
(Иоганна Мюллера), следующее их издание содержало таблицы
для решения самой сложной задачи — определения широты
места. Все великие мореплаватели XV в.: Диас, Васко да Гама,
Америго Веспуччи и Колумб — пользовались этими таблицами.
С их помощью Веспуччи определил в 1499 г. долготу Венесуэлы,
а Колумб смог поразить туземцев, сообщив им о предстоящем
солнечном затмении 29 февраля 1504 г.
Наблюдательная астрономия была широко развита к XVII в.
трудами Пурбаха, Региомонтана, Коперника. Любое плавание в
открытом море связывалось с необходимостью постоянного
измерения (визирования) положения небесных тел. Но высшего
совершенства в наблюдательной астрономии в дотелескопичес-
кую эпоху достиг, несомненно, Тихо Браге. Его помощником и
в какой-то мере научным наследником был Иоганн Кеплер.
Браге создал свою уникальную обсерваторию в Ураниборге. На
основе своих наблюдений он составил каталог 777 звезд,
причем координаты 21 опорной звезды были им определены с
особой тщательностью. Ошибка при определении положений звезд
не превышала одной минуты, а для опорных звезд еще меньше.
74

Позднее список звезд был доведен до 1000, не считая 223 звезд,
положения которых были установлены с несколько меньшей
точностью.
Наблюдения привели его к обоснованию уникальной
геогелиоцентрической модели мира. Но, возможно, самым
революционным было наблюдение Тихо Браге появления новой звезды
в созвездии Кассиопеи 11 ноября 1572 г. Браге не только
зафиксировал это явление, но и строго научно описал его.
Представление о совершеннейшем надлунном мире Аристотеля
получило еще один сильный удар.
Новая модель мира
Первый «рабочий чертеж» новой картины мира суждено
было выполнить Кеплеру, человеку, на которого с детства
выпало столько несчастий, что трудно найти более тяжелую судьбу.
Кеплер был открытым и последовательным пифагорейцем и
совершенство своей астрономической модели искал (и нашел!) в
сочетании правильных многогранников и описывавших их
окружностей (правда, нашел это в третьей своей геометрической
модели, отказавшись попутно от «самого совершенного» типа
орбиты небесных тел — круговой).
В книге «Новая астрономия», завершенной в 1607 г. и
опубликованной двумя годами позже, Кеплер привел два из трех
своих знаменитых законов движения планет.
1. Каждая планета движется по эллипсу, в одном из
фокусов которого находится Солнце.
2. Каждая планета движется в плоскости, проходящей через
центр Солнца, причем линия, соединяющая Солнце с
планетой (радиус — вектор планеты), за равные
промежутки времени описывает равные площади.
Замечательно полное название книги: «Новая астрономия,
основанная на причинных связях, или Физика неба, выведенная
из изучения движений звезды Марс, основанных на
наблюдениях благородного Тихо Браге».
75

3. В 1618 г. он обнародовал открытый им третий закон
планетных движений: квадраты периодов обращения планет
вокруг Солнца относятся как кубы больших полуосей их
орбит. Параллактический эллипс, описываемый звездой,
выглядит с Земли так же, как и земная орбита, если бы
мы могли наблюдать ее со звезды.
Кеплер не смог объяснить причины планетных движений:
он считал, что их «толкает» Солнце, испуская при своем
вращении особые частицы (species immateriata). При этом
эксцентричность орбиты определяется магнитным взаимодействием
Солнца и планеты. Все его силы ушли на математическое
описание предложенной геометрической модели. Сколь трудной
была задача, свидетельствует множество безуспешных попыток
Кеплера совместить его закон площадей с круговыми формами
орбит. В отчаянии он усомнился в верности закона, пока не
преодолел стереотип мышления: «Загипнотизированный
общепринятым представлением, я заставлял их (планеты) двигаться по
кругам, подобно ослам на мельнице».
Кеплеровский закон площадей — это первое
математическое описание планетарных движений, исключившее принцип
равномерного движения по окружности как первооснову. Более
того, он впервые выразил связь между мгновенными
значениями непрерывно изменяющихся величин (угловой скорости
планеты относительно Солнца и ее расстояния до него).
Этот «мгновенный» метод описания, который Кеплер
впоследствии вполне осознанно использовал при анализе движения
Марса, стал одним из выдающихся принципиальных
достижений науки XVII в. — методом дифференциального исчисления,
оформленного Г. Лейбницем и И. Ньютоном.
Кеплер заложил первый камень (вторым стала механика
Галилея) в фундамент, на котором покоится теория Ньютона.
«Аристотелевский мир» рухнул окончательно.
В 1632 г. во Флоренции была напечатана наиболее
знаменитая работа Галилея, послужившая поводом для известного
процесса над ученым. Ее полное название «Диалог Галилео Галилея
Линчео, Экстраординарного Математика Пизанского универ-
76

ситета и Главного Философа и Математика Светлейшего
Великого Герцога Тосканского, где в четырех дневных беседах ведется
обсуждение двух Основных Систем Мира, Птолемеевской и Ко-
перниковой; и предполагаются неокончательные философские и
физические аргументы как с одной, так и с другой стороны».
Эта книга была написана на итальянском языке и
предназначалась для «широкой публики». В книге много необычного.
Например, один из ее «героев» Симпличио (лат. «простак»)
отстаивает точку зрения Аристотеля. Явный намек на Симпликия —
выдающегося комментатора Аристотеля, жившего в VI в.
Несмотря на легкость и изящество литературной формы, книга
полна тонких научных наблюдений и обоснований (в
частности, инерции, гравитации и др.). Вместе с тем цельной системы
Галилей не создал.
В 1638 г. вышла последняя его книга «Беседы и
математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки,
относящихся к механике и местному движению...». Во многом
Галилей здесь касался тех проблем, которые были им решены
еще около 30 лет назад.
Механика Галилея дает идеализированное описание
движения тел вблизи поверхности Земли, пренебрегая
сопротивлением воздуха, кривизной земной поверхности и зависимостью
ускорения свободного падения от высоты.
В основе «теории» Галилея — четыре простые аксиомы
(правда, в явном виде Галилеем не сформулированные):
— свободное движение по горизонтальной плоскости
происходит спонтанной по величине и направлению
скоростью (сегодня — закон инерции, или первый закон
Ньютона);
— свободно падающее тело движется с постоянным
ускорением;
— тело, скользящее без трения по наклонной плоскости,
движется с постоянным ускорением, равным
произведению ускорения свободного падения на синус угла
наклонной плоскости;
77

— принцип относительности Галилея и поле снарядов,
траектория движения которых описывается уравнением
параболы («преобразования Галилея»).
Космология и механика Галилея
У Г. Галилея впервые связь космологии с наукой о движении
приобрела осознанный характер, что и стало основой создания
научной механики. До 1610 г. Галилеем были открыты законы
механики, но первые публикации связаны с существенно менее
оригинальными работами по космологии.
Изобретение в 1608 г. голландцем Хансом Липперсхеем,
изготовителем очков, телескопа (правда, не предназначавшегося
для астрономических целей) дало возможность Галилею,
усовершенствовав его, в январе 1610 г. открыть новую
астрономическую эру.
Оказалось, что Луна покрыта горами, Млечный Путь
состоит из звезд, Юпитер окружен четырьмя спутниками, и
«Аристотелевский мир» рухнул окончательно.
Галилей публикует увиденное в своем «Звездном вестнике»,
который выходит уже в марте того же 1610 г. Книга была
написана на латыни и предназначалась для ученых.
Философско-методологическая манифестация
Первыми «концептуалистами» нового времени принято
считать Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта.
Бэкону принадлежит провозглашение главенства метода
индукции, примата эмпиризма на пути развития практической и
экспериментальной науки, призванной реализовать лозунг
«Знание — сила».
Декарт несравненно более глубокий мыслитель —
основатель философии нового времени. В отличие от Бэкона Декарт
ищет обоснование знания не столько в сфере его практической
78

реализации, сколько в сфере самого знания. В центре
методологических размышлений («сомнений») Декарта — мысль и сам
человек. Природа Декарта — вечно движущееся чисто
материальное образование, основными ее законами являются
принципы сохранения количества движения, инерции и недвижения.
На основе этих принципов и методологически
контролируемого построения механических моделей разрешимы все
познавательные задачи, обращенные к природе.
Декарт провозгласил примат математического описания
мира, но дал лишь его качественную картину (хотя сегодня
прямоугольные координаты мы называем Декартовыми, у Декарта
они были косоугольными и произвольными). Отличительная
черта взглядов Декарта-естественника — синкретичность его
механики (и оптики) с философией, поэтому все три
положения его механики очень важны для понимания последующей
философии естествознания:
— в мире отсутствует пустота, Вселенная наполнена
материей (и вся она в непрерывном движении);
— материя и пространство суть одно;
— не существует абсолютной системы отсчета, а
следовательно, абсолютного движения.
Р. Декарт был типичным представителем ятрофизики —
направления в естествознании, рассматривавшего живую природу
с позиций физики. Дальнейшее развитие это направление
получило в работах итальянского анатома Джованни Борелли —
основоположника ятромеханики — и впоследствии выросло в
биомеханику. С позиций ятрофизики и ятромеханики живой
организм подобен машине, в которой все процессы можно
объяснить с помощью математики и механики. Подобно ятро-
физике широкое развитие получила и ятрохимия, считающая,
что все процессы, совершающиеся в организме, химические,
поэтому с химией должно быть связано как изучение
процессов, так и лечение болезней.
К концу XVII в. «новый» космос, новая картина мира, что и
было когнитивной сутью науки, оформилась полностью. («Нью-
79

тоновская физика была полностью спущена с Небес на Землю по
наклонной плоскости Галилея», — писал Анри Бергсон.) Ее
архитектором и прорабом стал Исаак Ньютон.
Роль Ньютона в истории науки удивительна. Многое, чем он
занимался, что он описал, в частности, в знаменитых
«Математических началах натуральной философии» (первое издание в
1687 г.), было раньше высказано и описано другими. Например,
в частных экспериментах и рассуждениях X. Гюйгенс
фактически использовал такие важнейшие положения, как
пропорциональность веса тела G его массе; соотношение между
приложенной силой, массой и ускорением (F = та); равенство
действия и противодействия. Известны не всегда красивые
приоритетные споры, героем которых был Ньютон (чего стоит один
спор с Лейбницем). Но все это не умаляет величия научного
подвига Ньютона. Он показал себя настоящим мастером,
который не столько обобщал, сколько создавал оригинальную
новую концепцию мира. У Ньютона также слились космология и
механика, главными положениями которых стали понятия
движущей силы, инерции, соотношения гравитационной и
инертной масс.
Понятие движущей силы — высшей по отношению к телу
(любому: снаряду или Луне, например), которая может быть
измерена по изменению движения, производимого ею. При этом
Ньютон понял, что сила, скорость и ускорение представляют
собой векторные величины, а законы движения должны
описываться как соотношения между векторами. Наиболее полно все
это выражается вторым законом Ньютона: «Ускорение а,
сообщаемое телу массы т, прямо пропорционально приложенной
силе F и обратно пропорционально массе, т.е. F= та».
Понятие инерции, которая изначально присуща материи и
измеряется ее количеством. Первый закон Ньютона: «Если бы на
тело не действовало никаких сил вообще, то оно после того, как
ему сообщили начальную скорость, продолжало бы двигаться в
соответствующем направлении равномерно и прямолинейно».
Следовательно, никаких свободных движений нет, а любое
криволинейное движение возможно лишь под действием силы.
80

Понятие соотношения гравитационной и инертной масс —
они прямо пропорциональны друг другу. Отсюда обоснование
тяготения как универсальной силы и третий закон Ньютона:
«Каждое действие вызывает противодействие, равное по
величине и противоположно направленное, или, иными словами,
взаимное действие двух тел друг на друга равно по величине и
противоположно по направлению».
Особое место в размышлениях Ньютона принадлежит поиску
адекватного количественного (математического) описания
движения. Именно с него начинается новый раздел математики,
который Ньютон назвал «метод начальных и конечных
отношений» (дифференциальное исчисление). Исследуя движение по
некруговой орбите, Ньютон рассматривал его как постоянно
«падающее». Он ввел понятие «предельное отношение»,
основанное на интуитивном представлении о движении, так же как
Евклидовы понятия «точки» и «линии» основаны на
интуитивном восприятии пространства, это своего рода кванты движения.
Особое значение здесь имеют те «предельные отношения»,
которые характеризуют скорость изменения каких-либо
величин (т.е. в зависимости от времени). Ньютон назвал их
«флюксиями» (сейчас — производные). Вторая производная звучала
как «флюксия от флюксий», что особенно возмущало одного из
критиков Ньютона епископа Дж. Беркли, который считал это
нелепым изобретением, подобным призраку природы.
Среди выдающихся исследователей и мыслителей XVII в.
следует назвать Готфрида Лейбница и отметить его значительно
более глубокое, чем у Ньютона, понимание, вернее,
конструирование понятия «дифференциал» как общенаучного термина
(термин принадлежит Лейбницу), как собственно научного
метода, а не только языка научного описания конкретного
научного факта, а также его удивительную теорию —
«Монадологию» — о своеобразных квантах, «монадах» бытия и, кроме того,
понятия абсолютного («пустого») пространства, в котором
находятся сосредоточенными массы (с их взаимным
дальнодействием и единым центром масс), и абсолютного же (полностью
обратимого, поскольку перемена знака времени в формулах ме-
81

ханики не меняет их вида и смысла) времени с начальной
точкой отсчета.
Теория Ньютона — простая, ясная, легко проверяемая и
наглядная — стала фундаментом всего «классического
естествознания», механической картины мира и философии,
интегральным выражением и критерием самого понимания научности на
более чем 200 лет. Не утратила полностью своего значения она и
сегодня.
«Социальная» сторона научной революции XVII в.
Рассмотрение истории научной революции XVII в. не может
быть исчерпано лишь ее когнитивной стороной. В XVII в. наука
становится автономной и как социальная система.
С начала века во многих странах появляется множество
мини-академий, например, флорентийская Академия деи
Линчей (Accademia del Lincei — «Академия рысьеглазых», намек на
остроту научного взгляда), наиболее знаменитым членом
которой был Г. Галилей. Во второй половине века появляются
«большие» академии — сообщества профессиональных ученых.
В 1660 г. созданный в частной лондонской
научно-исследовательской лаборатории современного типа кружок, куда
входили Роберт Бойль, Кристофер Рен, Джон Валлис, Вильям
Нейл и другие, был преобразован в Лондонское королевское
общество для развития знаний (Royal Society of London for
Improving Natural Knowledge). Ньютон стал членом общества в 1672 г.,
а с 1703 г. — его президентом. С 1664 г. общество стало
регулярно печатать свои труды («Philosophical Transactions»). В 1666 г. в
результате преобразования кружка была объявлена Академия
наук в Париже.
Становление науки выражало стремление к осмыслению мира,
с одной стороны, с другой — стимулировало развитие подобных
процессов в иных сферах общественной жизни. Огромный вклад
в развитие правосознания, идей веротерпимости и свободы
совести внесли такие философы XVI—XVII вв., как М. Монтень,
82

Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк и другие. Их усилиями
разрабатывались концепции гражданского общества, общественного
договора, обеспечения прав личности и т.д. Научное мышление
позволяло выдвигать и обосновывать механизмы их
реализации. В этом контексте ключевой стала оценка Локком (кстати,
личным другом Ньютона и членом Лондонского королевского
общества) парламента как социальной научной лаборатории,
способствующей поиску, изобретению и реализации новых и
эффективных форм синтеза частных интересов граждан,
включая частичный интерес государства.
Краткий «научный» итог XVII в.
К научным, если можно так выразиться, итогам XVII в.
можно отнести следующее:
— старый Космос устарел и был разрушен;
— новая картина мира, которая заменила «старый» Космос,
больше всего походила на суперогромные часы, — в ней
отсутствовало все живое и неопределенное, и, казалось,
все можно было посчитать («кеплеровский
детерминизм»);
— наука обрела свои механизмы и процедуры
конструирования теоретического знания, проверки и самопроверки,
свой язык, прежде всего в математической его форме,
ставшей «плотью» метода;
— наука стала социальной системой — появились свои
профессиональные организации, печатные органы,
целая инфраструктура (включая специальный
инструментарий);
— в науке появились свои нормы и правила поведения,
каналы коммуникаций;
— наука, прежде всего через распространение принципов
научности, становится мощной интеллектуальной силой —
школой «правильного» мышления, влияющей на
социальные процессы в самых различных формах.
83

Хронология и география периода
Общая продолжительность периода — около двух столетий —
XVII—XIX вв. Внутри периода может быть выделено два этапа,
также условно совпадающие. Первый может быть назван
периодом европейского освоения Ньютонова наследия, «веком
Просвещения». Второй характеризуется созданием
дисциплинарной структуры науки и может быть назван веком
промышленной революции. Достаточно определенно можно говорить о
нескольких центрах (уже в рамках национально-государственных
образований) научной и промышленной активности. Так, во
второй половине XVIII в. и в начале XIX в. слабеет
«интеллектуальное напряжение» в Британии, центр перемещается во
Францию, во второй половине XIX в. — в Германию и затем
вновь захватывает Британию. С XVIII в. к центрам научной
жизни присоединяются Россия и Северная Америка.
Промышленная революция с конца XVIII в. начинается в Британии и
только потом перемещается в континентальную Европу.
Специфика познавательной модели
Понятие классической науки, точнее — классического
естествознания, еще точнее — физики, относится к комплексам
отдельных научных программ, направлений и дисциплин,
которые основывались на исходных Ньютоновых представлениях о
дискретной структуре мира и механическом характере
происходящих в нем процессов (механистическая модель мира, «мир
как механизм» и т.д.).
Впервые научное знание развивалось на собственном
основании. Это не означает отсутствия метафизических его оснований
или ошибочных положений, а лишь сознательное исключение
вненаучных (прежде всего религиозных) факторов при
рассмотрении научных проблем. Механистические представления
широко распространялись на понимание биологических,
электрических, химических и даже социально-экономических процессов.
84

Механицизм стал синонимом научности как таковой. На
данном концептуальном подходе строилась система и общего, и
профессионального образования. Радикально новые техника и
технологии развивались эмпирически, на собственном
основании, и были инструментом практического познавания и
освоения единого социоприродного мира. Дисциплинарная
структура науки развивалась по схеме: механика — физика — химия —
биология.
Наука в «век Просвещения»
Первая половина XVIII в. — период научного упадка.
Влияние Ньютона было столь мощным, что никто не решался даже
продолжить его исследования; интерес сместился к медико-
биологическим проблемам (которыми Ньютон не занимался) и
частным вопросам. Однако авторитет научности, напротив,
радикально и быстро возрастал, что коррелировалось с «общим
духом» европейской культуры XVIII в. Наука стала модной.
Обоснование рационального мировоззрения («естественный
свет разума») распространялось как на естествознание, так и на
социальные процессы. Принцип историзма, концепция
общественного прогресса порождали «наивные» утопические идеи
господства над природой, возможности волевого рационального
переустройства общества («знание — сила»). Манифестом
Просвещения, «библией» нового либерализма стала новая
Энциклопедия (Encyclopedic, ou Dictionnaire raisonne des sciences, des arts et
des metiers), изданная в 1751 — 1772 гг. в 17 томах текста и 11 томах
иллюстраций. Вдохновителями и редакторами Энциклопедии
были Д. Дидро и Ж. Д'Аламбер, в ее создании активно
участвовали: Вольтер, Э. Кондильяк, К. Гельвеций, П. Гольбах, Ш.
Монтескье, Ж.Ж. Руссо, Ж. Бюффон, М. Кондорсе и другие.
Известными представителями Просвещения были также: Дж. Локк в
Британии; Г. Лессинг, И. Гердер, И. Гете, Ф. Шиллер в Германии; Т. Пейн,
Б. Франклин, Т. Джефферсон в США; Н. Новиков, А. Радищев в
России. Особое место в этом ряду занимает Иммануил Кант.
85

Анализ научных направлений в XVIII в. связан в первую
очередь с понятием «научная дисциплина», хотя, строго говоря,
это понятие не совсем применимо к XVIII в., оно из XIX в. Его
можно описать терминами таких структур, как кафедра, школа,
специальная периодика, профессионализм исследователей. В
XVIII в. подобное отсутствовало: наука была главным образом
делом любителей, часть из них сосредоточивалась в академиях,
научный уровень которых был не очень высок. Поэтому
содержательное развитие науки в общем виде может быть
представлено шестью научно-исследовательскими программами (это не
строгий термин, который использовал И. Лакатос):
исследования теплоты и энергии; металлургические процессы;
электричество; химия; биология; наблюдательная и математическая
астрономия (как главная программа, идущая от Ньютона).
Промышленная революция
«Промышленная революция» — достаточно широкое
понятие, связанное с серией радикальных изобретений и
инноваций, прежде всего в энергетике и «рабочих машинах»,
приведших к установлению нового технологического базиса
производства (машинного производства). Эти изобретения и инновации
весьма слабо, по крайней мере до конца XIX в.,
инициировались научными исследованиями, но их социальная
детерминация очевидна. Имперское положение Британии радикально
расширило рынок сбыта промышленных товаров (в первую
очередь текстильных), что чрезвычайно интенсифицировало их
производство, и ручной труд стал тормозом прогресса. Снятие
этого тормоза сделало Британию «мастерской мира». В
середине XVIII в. были изобретены:
• прядильная машина («Дженни») Дж. Харгривса (1768);
• ватер-машина Р. Аркрайта (1769);
• мюль-машина С. Кромптона (1779);
• механический ткацкий станок Э. Картрайта (1785).
86

Резкая концентрация производства, развитие железообраба-
тывающей и химической промышленности на фоне острой
нехватки древесины интенсифицировали рост добычи каменного
угля, что стимулировало появление новых направлений в
горном деле и на транспорте. Это, в свою очередь, привело к
широкому применению чугуна, в том числе и как строительного
материала. Особенно остро встала проблема энергетики:
маломощные водяные колеса, естественно, привязанные к рекам,
как и конная тяга, стали вопиющим анахронизмом.
Промышленная революция была связана в первую очередь с
появлением парового двигателя. Историческая схема создания
парового двигателя — этой «философской» машины XVIII в. —
выглядит следующим образом: от пароатмосферных устройств
без движущихся частей Де-Ко и Т. Сэвери через
нереализованную конструкцию Д. Папена к первой практической доходной
машине Т. Ньюкжомена (последняя из машин Ньюкжомена
была демонтирована в... 1934 г.!), а от нее к универсальной
паровой машине двойного действия Дж. Уатта.
С Дж. Уаттом связана интересная подробность. Уатт был членом
Лунного общества, собиравшегося в полнолуние близ г.
Бирмингема. Кроме него, в обществе состояли Метью Болтон, производитель
паровых машин в Сохо, Эразм Дарвин — дедушка Ч. Дарвина —
поэт и биолог-эволюционист, Дэвид Юм, философ, историк и
экономист, Джозеф Пристли, химик, открывший кислород, и Адам
Смит, автор известнейшей работы «Богатство народов».
Создание паровой машины Уатта ознаменовало
радикальный переворот в технологиях XVIII—XIX вв.: свободное
размещение паровых машин, возможность значительного
увеличения мощности и использования автономного двигателя на
транспорте, в производственных процессах и т.д.
Научные дисциплины и направления их развития в XIX в.
XIX век принципиально отличается от предыдущего века
как по характеру социальных процессов, так и по глубине со-
87

держательного развития науки и масштабам распространения
технических нововведений. В научном развитии выделилась
основная схема дисциплин: физика — химия — биология, в
техническом: транспорт, связь, технологии машинного производства,
к концу века — электротехника.
На протяжении всего XIX в. (в котором выделяются три
периода) физика, прежде всего теоретическая, развивалась в поле
напряжения, создаваемого «полюсом» механики и «полюсом»
физико-феноменологического направления, математической
физики, не сводимой в то время к механике. Разработка
второго направления (математические электростатика и
магнитостатика — уравнения П. Лапласа и С. Пуассона (1781 — 1840);
теория Ж. Фурье — уравнение теплопроводности; волновая оптика
О. Френеля и электродинамика А. Ампера, опиравшиеся на
методы анализа и т.д.) в первой трети XIX в. ознаменовала
создание фундамента классической физики, в котором анализ и
особенно дифференциальные уравнения с частными
производными заняли ключевое положение. Это был «золотой период»
развития французской теоретической мысли.
В начале периода (1830—1870) эстафета переходит к
немецким и британским ученым, чьими усилиями было выполнено
научно-дисциплинарное оформление
экспериментально-математического синтеза, возникшего на французской почве
(особую роль здесь играл физико-математический семинар Ф.
Неймана и К. Якоби (работал в Кенигсберге), из которого вышли
корифеи классической физики второй половины XIX в.: Г. Гель-
мгольц, Г. Кирхгоф, Р. Клаузиус и др.). Сочетание
прецизионного эксперимента с математическим феноменологизмом, прежде
всего в форме математической физики Фурье, образовало
концептуальную базу физики как научной дисциплины.
Классическая физика обрела «зрелость» в 50—60-е гг. XIX в.,
когда после утверждения закона сохранения энергии благодаря
трудам Р. Клаузиуса, Р. Томпсона (барона Кельвина), Дж.
Максвелла и других возникли термодинамика, кинетическая теория
газов и теория электромагнитного поля. При этом образование
таких фундаментальных понятий, как «энергия», «электромаг-
88

нитное поле», «энтропия» и другие, во многом было обязано
математическому оформлению физических принципов
термодинамики и электродинамики.
Последнее тридцатилетие XIX в. — это подступы к кванто-
во-релятивистской революции, хотя и укорененные в классике.
Так, развитие кинетической теории материи приводит к
статической механике и вторжению в физику вероятностной
математики. Взлет геометрии в XIX в. (проективная геометрия.
Неевклидовы геометрии. Риманова геометрия, теоретико-групповой
подход к геометрии и т.д.) и обсуждение проблемы теоретико-
групповых методов в кристаллографии и механике — областях,
казалось бы, далеких от переднего края физической науки, а
также вызванное к жизни максвелловской теорией поля
исчисление векторов и кватернионов — все это открыло новые
математические пути развития физики, которые стали главными в
релявистской физике XX в.
К основным вехам классической термодинамики следует
отнести:
— открытие закона сохранения энергии (это тоже принцип
эквивалентности теплоты и работы). При открытии
закона сошлись несколько линий движения научной
мысли: экспериментально-эмпирическая (Дж. Джоуль),
натурфилософская (Ю. Майер) и теоретико-физическая,
или математическая (Г. Гельмгольц);
— математизацию теории теплоты Карно, которая была
осуществлена Б. Клапейроном, а затем объединение Кла-
узиусом и Томпсоном в 50-е годы XIX в. теории с
концепцией сохранения энергии, что завершило создание
классической термодинамики — системной теории, в
которой физические величины (энергия, температура,
давление, энтропия и т.д.) ставятся в соответствие не только
с пространством, но и с пространственно протяженными
системами;
— разработку основ кинетической теории газов и
статической механики. Это направление первоначально шло па-
89

раллельно с первым, но с использованием теории
вероятности становится самостоятельным, давшим
вероятностную трактовку второго начала термодинамики и
обоснование кинетического уравнения (Л. Больцман).
В области электродинамики в 1820 г. Ампер открыл эффект
взаимодействия проводников с током и, связав его с опытами
X. Эрстеда, положил начало электродинамике как единой науки
об электрических и магнитных явлениях. Уже в самом начале
работы Ампер сделал вывод о ненужности магнитных флюидов и
ввел фундаментальное понятие об электрическом токе. С 1831 г. —
даты открытия явления электромагнитной индукции М. Фара-
деем — была проведена серия экспериментов по изучению
связи электрических, магнитных и световых явлений. Вершиной
электродинамики, математизацией полевой концепции М. Фа-
радея являются работы Максвелла, в частности, его знаменитый
«Трактат об электричестве и магнетизме» 1873 г. В конце 80-х
годов XIX в. Г. Герцем установлено существование
электромагнитных волн, которые предсказывала максвелловская теория
электромагнитного поля. Химические направления развития науки
характеризуются несколькими крупнейшими прорывами,
которые осуществлялись на фоне развития атомистических
представлений. До открытия электрона была химическая атомистика,
после — молекулярно-кинетическая (физическая). Атомистика
XIX в. началась с Дж. Дальтона, с 1803 г., когда «механический»
атом стал химическим — атомом определенного химического
элемента с определенным «атомным весом» (термин Дальтона).
На почве атомно-молекулярного учения выросло учение о
валентности и учение о химической связи. В 1812—1813 гг. Я. Берцелиус
предложил новую функциональную модель атома в виде
электрического диполя, что позволило объяснить различные
классические свойства одного и того же элемента, специфичность и
селективность химического сродства различных атомов. Учение о
химических элементах, объединенное с атомно-молекулярной
теорией, создало широчайшие возможности для изучения свойств
химических соединений. Открытие новых химических
элементов и изучение их соединений подготовили почву для открытия
90

периодического закона. Создание теории химического
строения («органической химии») А.М. Бутлеровым в 1861 г. и
открытие Периодического закона химических элементов Д.И.
Менделеевым в 1869 г. венчало становление классической химии как
науки.
В середине XIX в. биология привлекла особое внимание.
Оформление идей эволюции Ч. Дарвиным вместе с их
научными достижениями сразу же (по публикациям в прессе)
приобрело и широкое мировоззренческое значение. Во-первых, это
было прямым и, возможно, самым сильным выпадом против
догмата сотворения человека; во-вторых, идея выживания
сильнейшего импонировала тогдашнему настроению «бури и
натиска». Однако с самого начала дарвинизм содержал
«моменты неустойчивости», впоследствии приведшие к его
дискредитации и сложной судьбе теории эволюции в целом. Наиболее
существенным из таких моментов была известная
декларативность дарвинизма, когда выводы предшествовали анализу. Для
XIX в. характерно становление биологии как научной
дисциплины в ее традиционной, «классической» форме —
«натуралистической биологии». Ее методами стали тщательные наблюдения и
описания явлений природы, главной задачей — их
классифицирование. Большое место в так понимаемой биологии занимают
различные способы объединения организмов в отдельные
группы, или таксоны, которые, в свою очередь, организуются в
системы (эволюционные, филогенетические, генеалогические). Одно
из первых «филогенетических деревьев» сконструировал Э. Гек-
кель. Во второй половине XIX в. зарождается такое направление,
как экспериментальная биология. Это было связано с работами
К. Бернара, Л. Пастера, И.М. Сеченова и других. Они
проложили путь к развитию исследования процессов жизнедеятельности
точными физико-химическими методами, нередко прибегая к
расчленению биологической целостности организма в целях
проникновения в тайны его функционирования.
Наблюдение, измерение, фиксация — эти операции, вернее,
их методологическое и инструментальное оформление играли
решающую роль в становлении науки, одновременно давая на-
91

чало целым техническим направлениям. Унификация и
стандартизация единиц измерения создавали новую форму
международной научно-технической культуры.
Принципиально новым средством познания стала
оптическая спектроскопия. Первый практический спектроскоп был
создан в 1859 г. Г. Кирхгофом и Р. Бунзелом для качественного
анализа в различных областях. В химии, например, с его
помощью были открыты многие химические элементы (цезий,
рубидий, таллий), и во второй половине XIX в. он стал основным
прибором для исследований во всех областях химии.
В начале XIX в. «старые» европейские академии — эти
замкнутые кастовые корпорации — переживали застой и были
неадекватны вызовам времени ни по организации, ни по
оснащению, ни по кадровому составу. Центрами европейской научной
жизни становятся университеты и вновь создаваемые научные
организации — исследовательские институты, которые
финансировались как государством, так и частными лицами.
Первую физическую лабораторию в близком (по структуре)
к современному смыслу организовал у себя дома Г. Кавендиш.
Поэтому подлинные лаборатории стали возникать там, где были
научные сообщества и ученики: например, в 1874 г. Дж.
Максвеллом основана знаменитая Кавендишская лаборатория в
университете в Кембридже (Универсальный центр физических
исследований).
Научно-техническое развитие Европы и США обеспечивало
естественные формы коммуникации. В науке это прежде всего
взаимный обмен стажерами и публикациями, в области
промышленного и технического развития — проведение
регулярных международных промышленных выставок.
Роль образования в период становления и развития
классической науки особенно велика. Во-первых, это была
принципиально новая и социальная, и содержательная система; во-вторых,
в своей основе она сохраняется и сегодня. Образование
радикально влияло на содержательную структуру науки: в то время
впервые вводится дисциплинарная систематизация (дисципли-
нарность) знания, что было вызвано главным образом дидакти-
92

ческими требованиями; для самой науки более естественна
систематизация, например, по проблемам. Дисциплина же
появляется, когда появляются учебники (самое «достоверное знание»!)
и соответствующие университетские кафедры, а затем уже
дисциплина через систему образования воспроизводит поколения
специалистов. Например, профессия физика-теоретика
появляется в конце XIX в. Первые такие кафедры в Германии
возглавляли Г. Гельмгольц, Г. Кирхгоф, Р. Клаузиус, Л. Больцман,
Г. Герц, М. Планк.
Началом «нового образования» было создание инженерных
школ — например, Школа мостов и дорог и Школа военных
инженеров в Мезьере, где с 1768 по 1784 г. преподавал ее
воспитанник — выдающийся математик и организатор науки в
революционной Франции Г. Монж. В системе новых центров научно-
технического образования главное место заняла Парижская
политехническая школа (1794—1795), в которой демократические
принципы образования соединились с установкой на
эффективные технические и военные приложения с привлечением в
качестве преподавателей самых крупных ученых в области
математики и точного естествознания. Первыми преподавателями
школы были: Ж. Лагранж, Г. Монж, К. Бертолле и другие,
несколько позже — А. Ампер, А. Фурье, П. Лаплас. Среди
выпускников школы: Ж. Био, Ж. Гей-Люссак, С. Пуассон, О. Френель,
О. Коши, А. Навье, Л. Пуансо, Г. Кориолис, С. Карно.
Профессия преподавателя была престижной, и ведущие ученые
возглавляли не только научные и учебные, но и государственные
учреждения (даже министерства).
В Политехнической школе была впервые разработана лек-
ционно-учебная литература по математике, механике и
математической физике.
В Германии подобные центры находились в Кенигсберге и
Геттингене, Центр в Геттингене был образован К. Гауссом,
потом его дело продолжил Б. Риман. Аналогичный центр в
Британии начал формироваться в 40—50-е гг. в Кембридже и был
связан с именами Дж. Стокса, В. Томпсона, У. Ранкина и Дж.
Максвелла.
93

Техника и технология XIX в.
Развитие техники и технологии носило взрывной характер
как по поражающим воображение масштабам и скорости его
распространения, так и по количеству и радикальности
изобретений и нововведений. При первом приближении условная
систематизация необъятного фактического материала может быть
проведена по признакам, на основе которых возможно
построение своеобразного «технофилогенетического дерева».
Несерьезной представляется попытка дать исчерпывающий
комплексный обзор технологической картины XIX в.
Невозможно даже выделить главнейшие события, так как все было
взаимообусловлено. Представляется, что само решение
проблемы (создание аналитической истории техники — техносферы),
вернее, поиск решения должен стать самостоятельной научно-
педагогической темой. Поэтому перечислим отдельные
моменты технического развития в XIX в.:
• применение парового привода в промышленности;
• создание и распространение судов с паровым двигателем;
• создание и развитие паровозов;
• освоение новых металлургических процессов;
• разработка и освоение химических технологий;
• создание электротехники (включая производство,
передачу и разнообразные сферы и способы применения).
Различные концепции философии науки Нового
и Новейшего времени
История науки и техники относится, как правило, к сфере
гуманитарных наук. Как и в других гуманитарных науках, она
требует описания позиции, с которой производится то или иное
суждение. Ибо в гуманитарных науках всегда сосуществуют
разные спорящие позиции (таков их механизм развития), а с раз-
94

ных позиций реконструируемая картина фактов будет
выглядеть по-разному. По-разному будут выглядеть и определение
сущности науки и, соответственно, тот период, который
провозглашается ее началом (одни опускают его до древнего
Шумера, другие поднимают до этапа зрелости — XVIII—XIX вв., но
чаще всего за начало берется либо Древняя Греция, либо
граница Нового времени — XVII в.).
У современной науки в XVII в. два основоположника. Один —
Фрэнсис Бэкон (1561 — 1626), основатель эмпиризма; другой —
Г. Галилей, основатель современной теоретической и
экспериментальной физики.
Ф. Бэкон установил канон эмпирического исследования,
описал методы систематизации и иерархии эмпирических
знаний о явлениях посредством разработанной им процедуры
эмпирической индукции. Эти приемы в той или иной степени
используются и сегодня при работе с первичным эмпирическим
материалом и отвечают распространенным представлениям о
развитии науки.
Метод Г. Галилея — основоположника не только
теоретической и экспериментальной физики, но и естественной науки
вообще — во многом противоположен и дополнителен по
отношению к бэконовскому. Он часто вырастает из обработанного
по бэконовским канонам эмпирического материала. Эти две
линии шли параллельно развитию философских представлений
о познании.
Центральный для философской теории познания вопрос о
происхождении знания в формулировке Гоббса звучит так: каким
образом познавательный опыт, будучи опосредованным, может
считаться соответствующим объективной реальности? Два
противостоящих друг другу направления в философии XVII в. —
рационализм Декарта и эмпиризм Локка — по-разному отвечали
на этот вопрос.
Рационалист Р. Декарт брал в качестве образца науки
математику и, отдавая приоритет разуму, называл источником
знания постигаемые посредством интуиции «врожденные идеи»,
из которых методом дедукции выводились многочисленные
следствия.
95

Эмпирик Дж. Локк ориентировался на эмпирические науки и
«врожденным идеям» Декарта противопоставлял метафору
сознания как «чистого листа» («tabula rasa»), которое заполняется
посредством эмпирической индукции (не путать с математической
индукцией). Локк отрицал существование Декартовых
«врожденных идей» на основании того, что нет принципов, которые бы
пользовались признанием всего человечества. Далее, вплоть до
нашего времени, осмысление эмпирических (естественных) наук
происходило практически целиком в рамках эмпиризма.
В каждой из позиций исходная двойственность
осмысляемого материала отражалась, соответственно, в двух типах
субстанции (духовной и материальной) у Декарта и двух формах
опыта у Локка. Позднее происходит распад эмпиризма на две
противостоящие друг другу ветви: «реалистическую» (не в
средневековом смысле), или «материалистическую» (французского
материализма XVIII в. — Ламетри, Дидро и др.), и субъективно-
идеалистическую (спиритуалистическую) и
феноменологическую в лице англичан Беркли и Юма. Кроме того, с Юма
начинается критика основ эмпиризма, метода эмпирической
индукции. Юм на примере закона причинности показал, что метод
эмпирической индукции не может привести к всеобщим
универсальным высказываниям, каковыми являются фиксируемые
в науках законы.
Кант пытался разрешить эти споры и противоречия, вводя
понятия «вещи в себе», «явления» и развивая учение об
априорных формах чувственности (пространства и времени) и мышления
(категории) в качестве источников синтетических утверждений
в естественных науках. Предложенное им решение смещало
проблему, лежащую в основании спора между рационализмом и
эмпиризмом, в мир «вещей в себе». Знаменитая «Критика
чистого разума» и последующие «критики» Канта дали мощный
импульс развитию философии и гуманитарных наук. Что же
касается осмысления естественных наук, то здесь под флагом
борьбы с метафизикой в середине XIX в. произошло
возвращение к докантовскому периоду, к философии XVIII в. Тому был
ряд причин.
96

В сфере философии немецкая классическая философия
подвела некоторый итог развития метафизики нового времени,
показав, что, с одной стороны, решение Канта небесспорно, а с
другой — что ее построения становятся все более сложными и все
менее понятными для нефилософов. В сфере науки спокойное
развитие естественных наук на протяжении XVIII—XIX вв. (за
исключением последней четверти XIX в.) вполне укладывалось в
простые схемы, создававшиеся на основе эмпиризма Ф. Бэкона,
реализма французских материалистов XVIII в. и ньютоновского
механицизма. Последний, по сути, многим заменял философию,
что ярче всех выразил Лаплас. Эмпирическим направлением
философии науки, понятным и популярным вреди ученых XIX в.
наряду с механицизмом Лапласа стал позитивизм.
Общей чертой позитивизма (как первого, так и более
поздних) было стремление решить характерные для философской
(метафизической) теории познания проблемы, опираясь на
естественно-научный разум, противопоставляемый метафизике и
сближаемый с обыденным разумом. Согласно родоначальнику
позитивизма О. Конту, наука представляет собой
систематическое расширение простого здравого смысла на все
действительно доступные умозрения, простое методическое продолжение
всеобщей мудрости. При этом одним из средств исключения
метафизических аспектов было утверждение, что цель познания
состоит в описании явлений, а не в поиске метафизических
сущностей.
Поставленную Юмом проблему Конт обходил, утверждая,
что ни наука, ни философия не могут и не должны ставить
вопрос о причине явлений, а только о том, «как» они происходят.
Наука, по Конту, познает не сущности, а лишь феномены. Конт
провозглашает, что наш ум отныне отказывается от абсолютных
исследований и сосредоточивает свои усилия в области
действительного наблюдения, что всякое предложение, которое
недоступно точному превращению в простое изъяснение
частного или общего факта, не может представлять никакого
реального и понятного смысла, и основной переворот,
характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по сути, заключается
97

в повсеместной замене недоступного определения причин
простым исследованием законов, т.е. постоянных отношений,
существующих между наблюдаемыми явлениями. Конт
утверждал, что мы можем действительно знать только различные
взаимные связи, не будучи никогда в состоянии проникнуть в
тайну их образования, и что наши положительные исследования во
всех областях должны ограничиваться систематической
оценкой того, что есть, отказываясь открывать первопричину и
конечное назначение.
В отличие от механицизма Лапласа первый позитивизм в
этом стремлении опирался не на ньютоновскую механику, а на
эволюционизм (сливавшийся с историзмом), который в конце
XVIII — начале XIX в. отражал умонастроение представителей
науки Старого Света, апофеозом которого было учение Ч.
Дарвина. При этом центр интереса представителей первого
позитивизма находился не в природе, а в обществе, но образцом науки
были физика и учение Дарвина. Интерес Конта — глобальная
история человеческого общества, в которой «общественное
развитие» отождествлялось с прогрессом человеческого разума, а
история понималась как закономерно развивающийся процесс. Цель
Конта была в построении «социальной физики», основной
характер позитивной философии выражался в признании всех явлений,
подчиненных неизменным естественным законам, открытие и
сведение которых до минимума и составляло цель усилий.
Из эволюционизма Конта вытекал линейный принцип
классификации наук, в основе которого были возрастающая
сложность и убывающая общность и который привел к иерархически
организованной последовательности: математика —
астрономия — механика — физика — химия — физиология —
социология (последняя наиболее интересовала Конта).
В отличие от Конта Г. Спенсер и Дж. Милль не обходили, а
исходили из взглядов Юма. Поэтому они вынуждены были
решать поставленную им проблему неспособности эмпирической
индукции приводить к законам науки. Милль пытался решить
эту проблему, совершенствуя логическую сторону метода
индукции, который считал единственным путем развития науки.
98

Любая наука для него состояла из некоторых данных и
заключений, выведенных на основании данных, из доказательств и из
того, что они доказывают. Все, что известно о предмете,
становится наукой только тогда, когда вступает в ряд других истин,
где отношения между общими принципами и частностями
вполне понятны и где можно признать каждую отдельную
истину за проявление действий более общих законов. При этом
начало всякого исследования состояло в собирании
непроанализированных фактов и накоплении обобщений, непроизвольно
являвшихся естественной восприимчивостью. Но платой за
последовательный эмпиризм было замыкание в рамках
экстенсивного накопления знаний относительно единичных случаев.
Индуктивное умозаключение, — утверждал Милль, — это
всегда в конце концов умозаключение от частного к частному.
Согласно результатам исследования Б. Грязнова такая индукция не
порождала качественно нового знания, она только позволяла
применять его в новых ситуациях.
Спенсер, стремившийся к разъяснению явлений жизни,
психики и общества в терминах материи и движения,
охватывающему все изменения (начиная с тех, которые медленно
преобразуют структуру нашей галактики, и кончая теми, которые
составляют процесс химического разложения), решал юмовскую
проблему натуралистически, на основе биологической
наследственности. «Врожденные» истины (но имеющие не
метафизическое, как у Декарта, а эмпирическое происхождение) —
основа любого научного знания; они обладают свойствами
всеобщности и необходимости.
Применяя к развитию науки, состоящему в накоплении
знаний, свою эволюционную теорию, которая опиралась на
представления о всеобщей эволюции, основанной на
механистической интерпретации эмбриологии К. Бэра, геологической
концепции Ч. Лайеля, физического закона сохранения и
превращения энергии, учения Ч. Дарвина, Спенсер считал, что знания
(как и биологические признаки особи) наследуются
биологическим путем. Теория эволюции и наследования
благоприобретенных признаков была для Спенсера средством примирения
99

эмпиризма и априоризма. Он считал, что прямо или косвенно
все общие истины индуктивны, т.е. они или сами возникали в
результате сопоставления фактов, или выводились из истин:
эмпирическим путем полученные истины впоследствии
наследуются и становятся «рожденными». Соответственно, наука
отождествляется им с обыденным знанием, и в его «Генезисе
науки» рассматривались различия не между обыденным знанием
и научным, а между последовательными фазисами самой науки
или самого знания. Наука для Спенсера — «средство
приспособления человека к среде», это способ достигать блага и
избегать вреда.
В отличие от Конта, считавшего науку, научные знания
главным стимулом развития общества, Спенсер видел стимулы
действия людей, а следовательно, и развития общества в их
чувствах, а не в разуме. По Спенсеру, мир управляется и
изменяется через чувства, во всех случаях поведение определяется не
знанием, а чувством.
Второй позитивизм был теснейшим образом связан с
осмыслением естественных наук, с происходившей в физике «ан-
тиньютонианской» революцией. Виднейшими и типичными
представителями второго позитивизма были Э. Мах и А.
Пуанкаре — крупнейшие ученые и виднейшие участники
революционной эпохи конца XIX — начала XX в. Суть «антиньютонианс-
кого» переворота ярко сумел передать современник и
поклонник Э. Маха В. Оствальд. По его выражению, каждый научно
мыслящий человек, от математика до практикующего врача, на
вопрос, как он представляет себе мир в самом себе, скажет, что
вещи состоят из движущихся атомов, и эти атомы вместе с
действующими между ними силами — конечные реальности всех
явлений, и что физический мир может быть понят не иначе как
путем сведения его на «механику атомов»; материя и движение
являются конечными понятиями, к которым должно быть
приведено все разнообразие явлений природы. В. Оствальд о
господствующем, с его точки зрения, и критикуемом им взгляде,
который он называет научным материализмом, говорит: чтобы
разобраться в бесконечно сложном мире явлений, мы подбира-
100

ем сходное к сходному и ищем единое в многообразии, — идя от
«перечня» к «системе», от «системы» к «закону природы», а от
него к «общему понятию». Появление электродинамики
нанесло мощный удар по механицизму, и он резко потерял
популярность в последней четверти XIX в.
Эпоха формирования специальной теории относительности
(СТО) характеризовалась колоссальным интересом к
философии науки в научных и околонаучных кругах. Так, первая книга
А. Пуанкаре «Наука и гипотеза» вышла в 1902 г. в Париже
тиражом 16 тыс. экземпляров и была распродана в течение
нескольких дней. Люди, прочитав ее, передавали своим друзьям и
знакомым. В результате за год с книгой ознакомились около 100
тыс. человек.
В эпоху окончания формирования теории
электромагнитного поля и зарождения теории относительности и квантовой
механики Э. Мах стал лидером борьбы с механико-ньютоновским
мировоззрением. Идеи Маха распространялись с постоянно
возраставшей скоростью. В революционную для физики эпоху
конца XIX — начала XX в. философия Маха стала
первенствовать в среде естествоиспытателей.
В статье «Эрнст Мах» (1916) А. Эйнштейн писал: «Если я
посвятил себя науке, то один вопрос должен представлять для
меня как приверженца науки жгучий интерес: какую цель
должна и может ставить перед собой наука, которой я себя
посвятил? Насколько «истинны» ее основные результаты? Что в них
существенно и что зависит от случайностей ее развития?..
Истину в подобного рода вопросах сильным натурам всегда
приходится добывать заново, в соответствии с потребностями своего
времени, ради удовлетворения которых и работает творческая
личность. Если эта истина не будет постоянно
воспроизводиться, то она окажется вообще для нас потерянной».
В конце XIX — начале XX в. подобной рефлексивной
работой занимались почти все видные ученые, что объяснялось
особенностью периода, который был одним из определяющих в тот
момент в истории физики. Ее спокойное течение в русле
ньютоновской механики столкнулось с явно не укладывающимися в
101

это «классическое» «прокрустово ложе» теориями
электромеханики Фарадея—Максвелла, статической физики Больцмана, а
затем СТО Эйнштейна и квантовой механики Бора.
Формирование теории электромагнитного поля сопровождалось
брожением умов и появлением механик, альтернативных
ньютоновской. В их среде к концу XIX в. мы наблюдаем два
противостоящих друг другу взгляда на физику, четко сформулированных
М. Планком. Возражая последователям Э. Маха, он задавал
вопросы: чем является по существу то, что мы называем
физической картиной мира? Есть ли эта картина только
целесообразное, но, в сущности, произвольное создание нашего ума, или
же мы вынуждены, напротив, признать, что она выражает
реальные, совершенно не зависящие от нас явления природы?
Планк считал, что внешний мир представлял собой нечто не
зависящее от нас, абсолютное, чему противостоим мы. Этот
постоянный элемент (подразумеваются мировые постоянные и
связанные с ними законы) не зависит ни от какой человеческой
и даже ни от какой вообще мыслящей индивидуальности и
составляет то, что мы называем реальностью. Коперник, Кеплер,
Ньютон, Гюйгенс, Фарадей — опорой их деятельности была
незыблемая уверенность в реальности их картины мира. Этот
ответ находился в известном противоречии с тем направлением
философии природы, которым руководствовался Э. Мах, и
которое пользовалось большими симпатиями среди
естествоиспытателей. Согласно этому учению в природе не существовало
другой реальности, кроме наших собственных ощущений, и
всякое изучение природы было в конечном счете только
экономным приспособлением наших мыслей к нашим
ощущениям. Разница между физическим и психическим была чисто
практическая и условная; единственные существенные
элементы мира — ощущения.
Представители планковского «реализма»
противопоставляли маховскому «идеалистическому» утверждению, что объект
познания либо по своим свойствам, либо по своему
существованию зависит от того, как он познается, лозунг, согласно
которому объект познания не зависит от познающего субъекта и
102

процесса познания относительно как своего существования,
так и своих свойств.
Анализируя теории познания XX в., необходимо отметить,
что столкновение этих двух позиций стало главной темой
философских споров первой половины столетия.
Как считал Мах, научное мышление развивается из
обыденного. Таким образом, научное мышление — последнее звено в
непрерывной цепи биологического развития, начавшегося с
первых элементарных проявлений жизни. Соответственно,
критерий истинности заменяется критерием успешности: познание
и заблуждение вытекают из одних и тех же психических
источников; только успех может разделить их. Вслед за Беркли Мах в
качестве «первой реальности» выбирает ощущения, а не
внешние тела. Естественно, что перед ним встала старая
психофизическая проблема связи «психики» и «физики», для решения
которой Кант вводил априорные формы чувственности и
мышления, а Лейбниц — принцип предустановленной гармонии.
Психофизическую проблему Мах решал с помощью своего
учения об «элементах», суть которого он формирует
приблизительно так: все физическое, находимое можно разложить на
элементы, в настоящее время дальнейшим образом не
разложимые: цвета, тоны, теплоту, запахи, пространства, времена и т.д.
Эти элементы зависимы от условий, лежащих вне и внутри
пространственной ограниченности нашего тела.
Согласно Маху, цель науки не истина (в силу
ограниченности ее средств для отражения «богатой жизни Вселенной»), а
экономия мышления — своеобразная форма эффективности. В
своей лекции с красноречивым названием «Экономическая
природа физического исследования» (лекция от 25 мая 1882 г.)
он утверждал, что физика представляет собой экономически
упорядоченный опыт и что основные принципы, установленные
превосходным экономистом Германом для экономики техники,
находят полное применение и в области обыденных и научных
понятий. По его мнению, самое экономное и простое выражение
фактов — через понятия, в этом естествознание должно
признавать свою цель.
103

А. Пуанкаре — другой великий ученый (математик и физик)
конца XIX в., родоначальник конвенционализма. А. Пуанкаре,
для которого исходной проблемой было осознание следствий
для формирования научной картины мира в результате
появления неевклидовой геометрии, создал другую позитивистскую
«домашнюю философию» для естествоиспытателей. Он
утверждал, что наука может постичь не суть вещи в себе, как думали
наивные догматики, а лишь отношения между вещами, опыт
предоставляет нам свободный выбор, и поэтому принципы
механики — это соглашения и скрытые определения. Опыт —
единственный источник истины: только опыт может научить
нас чему-либо новому, только он может вооружить нас
достоверностью. Но одних наблюдений, как считал Пуанкаре,
недостаточно. Ими надо уметь пользоваться, а для этого необходимо
их обобщать. Ученый должен систематизировать: наука
строится из фактов, как дом из кирпичей, но простое собрание фактов
столь же мало является наукой, как куча камней — домом.
Пуанкаре в докладе на Международном конгрессе физиков в
Париже в 1900 г. сравнил науку с библиотекой, которая должна
беспрерывно расширяться. «Библиотекарь» располагает для
своих приобретений лишь ограниченными кредитами; он
должен стараться не тратить их понапрасну. Обязанность делать
приобретения лежит на экспериментальной физике, которая
одна лишь в состоянии обогащать «библиотеку». Относительно
математической физики он заметил, что ее задача —
составление каталога, так как именно каталог указывает
«библиотекарю» на пробелы в его собраниях, позволяет ему дать кредитам
рациональное употребление. Значение математической физики
в том, что она должна руководить обобщением и руководить
так, чтобы увеличивалась производительность науки.
Другой французский физик (в области гидро-, термо- и
электродинамики), философ и историк науки П. Дюэм,
занимавший позицию, близкую конвенционализму А. Пуанкаре,
считал, что физическая теория — это конвенционально
принимаемая математическая система, которая обеспечивает только
вычисления и предсказания. В общем такой взгляд на физичес-
104

кую теорию был близок махистскому принципу экономии
мышления.
Третьим младшим братом по духу был инструментализм
(разновидность прагматизма) Дьюи. Для инструментализма в
редакции Дьюи логические понятия, идеи, научные законы и
теории лишь инструменты, орудия, «ключи к ситуации»,
«планы действия». Инструментализм рассматривал истину в чисто
функциональном плане как нечто «обеспечивающее успех в
данной ситуации». Исходя из понятия «ситуация» и выделяя в
качестве главных ее моментов «организм» (животное, человек,
общество) и «среду», инструментализм считает основной
проблемой отношение «организма» к «среде», поскольку с точки
зрения инструментализма свойства среды производны
вследствие воздействия «организма» на «среду». «Организм» здесь
рассматривается как нечто первичное. Познание, по Дьюи, —
орудие, инструмент приспособления человека к
противостоящей ему среде. Мерило истинности теории или гипотезы — ее
практическая эффективность в ситуации, данной в опыте.
Более тесно связанной с физикой вообще, а с
эйнштейновской теорией относительности особенно была бриджменовская
интерпретация инструментализма. П.У. Бриджмен,
ориентируясь на способ, каким Эйнштейн установил основные понятия
СТО, утверждал, что значения физических понятий должны
определяться совокупностью экспериментальных операций,
главным образом операциями измерения. Он полагал, что если
проблемная ситуация успешно решена, то предложенная гипотеза
или теория должна считаться истиной, а возникшая новая,
теперь уже конкретная ситуация, сменившая сомнительную или
проблемную, приобретает статус реальности. Следовательно,
процесс познания изменяет познаваемый предмет, даже если и
не создает его — характерная черта, общая для всего второго
позитивизма.
На фоне постпозитивистской критики было естественным
возрождение чисто конструктивистского направления, которое
провозглашал С. ван Фраассен в своем «конструктивном
эмпиризме». Он утверждал, что научная деятельность скорее конст-
105

руирование, чем открытие. Цель науки — дать теории, которые
эмпирически адекватны; принятие теории включает как веру
только то, что она эмпирически адекватна. Под «эмпирической
адекватностью» имеется в виду совпадение эмпирических
проявлений теоретической модели явления и самого явления.
Свою позицию он противопоставляет позиции
«реалистического эмпиризма» («научного реализма»), утверждающего, что
картина мира, которую наука дает нам, является истинной, верной
в своих деталях, и сущности, постулируемые в науке,
действительно существуют: наука продвигается с помощью открытий, а
не изобретений. Цель науки — дать нам истинную картину того,
как выглядит мир; и принятие научной теории включает веру в
то, что это есть истина.
Возвращаясь к построенной выше схеме, делящей
философские концепции на рационализм и эмпиризм, с одной стороны,
и «реализм» и «конструктивизм» — с другой, логично
предположить, что наряду с рассматриваемыми Ван Фраассеном
«конструктивным эмпиризмом» и «реалистическим эмпиризмом»
существуют «конструктивный рационализм» и «реалистический
рационализм».
Неопозитивисты продолжили эмпиристскую линию махизма:
они искали основу знания в непосредственно воспринимаемом,
в sense data. Но они преодолевали психологизм и натурализм
махизма. Структуру научного знания неопозитивисты
рассматривали с точки зрения аппарата и исчислений математической
логики. Логические позитивисты приняли другую,
родственную махизму, трактовку, которую они заимствовали у раннего
Рассела: что если атомарные факты должны быть познаваемы
вообще, то, по крайней мере, некоторые из них должны быть
познаваемы без обращения к выводу. Атомарные факты,
которые мы познаем таким путем, являются фактами чувственного
восприятия. Следовательно, «атомарные предложения»
рассматриваются как «реальные атомы» знания, и все знание в
конечном счете сводится к совокупности элементарных
чувственно проверяемых утверждений. Отсюда эмпирико-чувственный
способ верификации утверждений и лозунг Шлика: значение
106

предложения есть метод его верификации. Из тезиса о
сводимости значения высказывания к его эмпирическим условиям
истинности следует, что утверждение о мире, не подлежащее
эмпирической проверке, лишено познавательного значения.
В рамках логического позитивизма (неопозитивизма)
происходит быстрое усложнение теоретико-познавательных
конструкций за счет введения математической логики и все более
тонкой и рафинированной работы с ним. В результате на новом
витке повторяется описанная Махом ситуация отрыва
философии науки (в основе которой теперь лежит логика, а не
метафизика) от сообщества ученых. «Домашней философией» для
последних становятся опять первый и второй позитивизм, а для
большинства — замешанный на реализме французского
материализма XVIII в. физикализм, отличающийся от лапласовско-
го включением концепций поля, квантов и вероятности.
Fin de siècle
В истории Европы в интересующем нас периоде достаточно
четко выделяется ряд характерных рубежей. Это рубеж
середины века, обозначенный революцией 1848 г.; период кризиса «fin
de siècle» («конца века»), нижняя граница которого выделяется в
одних областях культуры довольно резко 1890-ми годами, а
других — менее резко, захватывая всю последнюю треть XIX в.
Далее — период сомнений, метаний, мрачных предчувствий более
или менее совпадает с 1914 г. — началом Первой мировой
войны — принципиальным рубежом в истории Европы,
обозначающим окончание «предродовых схваток» и вступление Европы
в полосу войн и революций в социально-политической сфере и
революционного бурления гениальных идей в литературе,
искусстве, философии, науке и инженерной мысли,
продолжавшуюся до середины XX в.
В бурлящем котле революций 1910—1920-х гг. рождаются
новые зерна-идеи, логичный рост которых определяет развитие
в следующие 30—50 лет.
107

Воцарение Сталина и Гитлера и атмосфера «восстания масс»,
описанная Ортегой-и-Гассетом, так же как и Вторая мировая
война и ее итог, — логические результаты эпохи войн и
революций 10—20-х гг.
Во всех областях культуры, включая науку, шла в основном
планомерная разработка гениальных начинаний предыдущего
периода. Существенные изменения произошли в технике,
развитие которой стимулировали мировые войны.
К середине XX в. рассматриваемый нами период
заканчивается, Европа и мир вступают в новый период (эпоху, фазу).
Обозначенные этапы четко проявляются в
социально-политической сфере, в литературе и искусстве, в философии, инженерной
мысли и науке.
В середине XIX в. происходит раскол между элитой
художественной и научно-технической, с одной стороны, и
управленческой — с другой.
Революция 1848 г. — поворотная точка. В пароксизме
«социального романтизма» писатели и интеллектуалы бросались в
политику и действительно участвовали в революции, которая
охватила Европу от Парижа до Рима, Вены и Берлина. Результат
этих идеалистических усилий был столь разочаровывающим,
что поколение поэтов отдалилось от политических реалий.
Искусство стало убежищем от общества, в котором доминировали
грубые люди и грубые мотивы. Ж. Гонкур не был любителем
демократии и социализма, но о режиме Наполеона III писал как о
новом варварстве, о том, что старая аристократия умерла или
умирала и на смену ей пришла грубая и бескультурная
буржуазия. Реакция 1848 г. образовала пропасть между двумя Франция-
ми — прежней Францией Бальзака и Стендаля и мельчающей и
вырождающейся новой. Но, с другой стороны, 1850-е и 1860-е годы
были во многом прогрессивным периодом. В эти годы Европа
достигла наибольшей экономической стабильности.
Бонапартистская империя, презираемая эстетами, построила широкие
бульвары, водопровод и канализацию.
Наука начала свой триумфальный марш открытий. Во
многих направлениях наблюдалось улучшение, причем настолько
108

значительное, что у человека среднего класса утвердилась
некритичная вера в неизбежный прогресс. Большую роль в этом
сыграл дарвинизм, ставший одним из столпов сциентистской
идеологии.
В середине XIX в. происходят резкие изменения, заметные
всем в западном мире и рассматривающиеся как сдвиг в
первичных интересах образованных людей, сдвиг к сциентизму —
вере в то, что научное знание есть единственное средство,
которое способно решить все человеческие проблемы. Лондонская
выставка 1851 г. символизировала самодовольство буржуазного
«прогресса» и преимущества механизированной индустрии. Но
материализм и отсутствие духовной культуры шокировали
чувствительные души писателей и художников.
90-е годы XIX в. — время, когда повсеместно утвердился
стиль «модерн», в истории европейской культуры названный
искусствоведами — «fin de siècle» («конец века»). Он
отождествляется с декадансом, упадком, духовным разложением, с
утратой нравственных критериев, безвольным смирением и
растерянностью образованной части общества, особенно
артистической, перед лицом социальных невзгод, назревших катастроф
и усилившихся противоречий в момент одного из самых
жестоких кризисов. Его характеризовали не только чувство усталости
и эстетское любование формальным приемом, но и надежда,
жажда обновления, вера в его возможности. В целом модерн нес
на себе груз прошедшего времени, особенно второй половины
XIX в. Он «утомлен» тем, что зародилось раньше, —
романтизмом, панэстетизмом, поисками красоты. Здесь дает о себе знать
утомление искусства как бы самим собой. Оно все более
отдаляется от реальной жизни, интересуясь собой. Искусство стоит
выше жизни. Картина XIX в. предполагает некий «эффект
присутствия», она открывает окно в реальный мир. Произведения
XX в. основаны в большей мере на «знаемом», чем на видимом.
Для них характерен принцип мифологизации.
Самым чистым выражением новой мифологии было
собственное мифотворчество художников, в модерне оно вошло в плоть и
кровь искусства, намечая путь к системам новейшего времени.
109

В 1910—1920 гг. произошел революционный творческий
взлет во многих областях искусства и литературы, родились
новые стили, направления и даже новые виды искусства,
например кинематограф.
Первая мировая война и ее последствия были дикостью для
того, кто в согласии с доминирующими течениями общественной
мысли начала XX в. верил в прогресс, революцию, социализм,
демократию, научный позитивизм и многие другие «измы».
«Все, что казалось невозможным в 1913 г., произошло», —
писал П. Сорокин в предисловии к своей «Social and Cultural
Dynamics». С 1914 г. Новейшее время, ростки которого стали
проглядывать еще в XIX в., вступило в полные права. Начавшись
Первой мировой войной и последовавшей за ней полосой
социальных революций, оно вошло затем в более определенное русло.
В философии этот период характеризуется отрицанием
классической метафизики — предыдущей классической
философии нового времени конца XVIII — начала XIX в.
Сначала это позитивизм О. Конта, марксизм, предтечи
философии жизни (Шопенгауэр) и экзистенциализм (Кьеркегор).
Последние становятся популярными лишь в конце века, а на
границе веков философия жизни находит ярких выразителей в
лице Ницше, Шпенглера, Фрейда, Гуссерля, а экзистенциализм
же — в лице Хайдеггера, Ясперса и представителей русской
религиозной философии Серебряного века, которые в теории
познания занимают иррационалистические позиции.
В философии науки в это время ведущее место занимает
антиреализм второго позитивизма Маха и Пуанкаре. Следующий за «fin de
siècle» и бурными 20-ми годами период был более спокойным.
Фундаментальная наука по-прежнему концентрировалась в
Западной Европе, США, России. Многие неевропейские
(имеется в виду происхождение) ученые работали в этих странах.
Основные события в науке
Середину XIX в. можно считать неким рубежом,
характеризующимся систематизацией и подведением итогов классиче-
110

ских ньютонианских программ в развитии различных разделов
физики. В 1840-е годы формулируются уравнения Навье—Сто-
кса в гидродинамике; первый и второй законы термодинамики,
ознаменовавшие формирование «феноменологической»
термодинамики, неймановской теории электродинамики. Затем
наступает эпоха Фарадея, выдвинувшего идею поля.
В последней трети XIX в. все более явным становится
наступление нового, постньютоновского этапа в истории
естественных наук, лидерство среди которых по-прежнему остается
за физикой. Его характеризуют победа фарадеевско-максвел-
ловской полевой теории электромагнетизма и формирование
статической физики Максвелла—Больцмана—Гиббса. Первая
ввела новый, по сути, немеханический объект — электромагнитное
поле, второе вступило в конфликт с однозначным
детерминизмом. К гносеологическому кризису, связанному с крушением
старых богов ньютоновского механицизма, быстро
присоединился стремительный рост фактов, несовместимых с только что
воцарившейся максвелловской электродинамикой. Это —
«ультрафиолетовая катастрофа», фотоэффект, проблема
устойчивости атома в модели Резерфорда, аномальное поведение
теплоемкости твердого тела при низких температурах, открытие
рентгеновских и катодных лучей, естественной радиоактивности, а
также теоретическая проблема о распространении света в
движущейся среде.
Последнее противоречие было разрешено Эйнштейном в
1905 г. Была разработана специальная теория относительности,
за которой через 10 лет последовала общая теория
относительности. Решение первой группы вопросов привело к созданию в
1920-х годах сначала теории нерелятивистской квантовой
механики (Шредингер, Гейзенберг, Бор и др.), а вскоре и квантовой
электродинамики (Дирак и др.) — прообраза прочих квантово-
полевых теорий, составляющих так называемую
релятивистскую квантовую механику, или теорию элементарных частиц, с
одной стороны, и квантовую теорию твердого тела — с другой.
Таким образом, в истории развития естественных наук
рассматриваемого периода достаточно четко выделяется ряд этапов:
зарождение кризиса (1870—1880-е гг.), разрастание кризиса «кон-
111

ца века» (1890—1900-е гг.), разрешение кризиса (1920-е гг.) —
конец революционного периода, последующий рост вплоть до
50-60-х гг. XX в.
Формирование новой концепции видения мира
В самом конце XIX в. произошли три события, которые
«потрясли мир»:
• в 1895 г. К. Рентген открыл «х-лучи» (рентгеновские);
• в 1896 г. А. Беккерель обнаружил явление естественной
радиоактивности;
• в 1897 г. Дж. Томсон открыл электрон.
Последующие события, которые усилили этот процесс:
• в 1898 г. — открытие Марией и Пьером Кюри нового
химического элемента — радия;
• в 1902—1903 гг. — создание Э. Резерфордом и Ф. Содди
первой теории радиоактивности как спонтанного
распада атомов и превращение одних элементов в другие
(начало ядерной физики);
• в 1911 г. — экспериментальное открытие Резерфордом
атомного ядра;
• создание до 20-х годов серии моделей строения атома.
Эти события углубили кризис ньютоновской парадигмы
классической физической теории, господствовавшей начиная с
XVII в. до первой половины XIX в.
Кризис разрешился революцией в физике, породившей:
• теорию относительности — специальную и общую;
• квантовую механику — нерелятивистскую и релятивисткую
(квантовую теорию поля).
Все это ознаменовало переход от классической к
«неклассической науке».
112

Теория относительности
Победа электромагнитной теории Максвелла привела к
кризису господствовавшего до тех пор в среде физиков ньютониан-
ского взгляда на мир. Следствием этого в конце века стали
критический анализ оснований классической механики и создание
альтернативных механик без понятия силы. С новой
активностью и аргументацией возродился спор между Ньютоном и
Лейбницем о существовании абсолютного пространства и времени.
В физике разразился «гносеологический кризис», и
центральное место в философии науки заняла критическая философия
Э. Маха. На этом фоне вызревало противоречие между максвел -
ловской электродинамикой и классической механикой как
физическими теориями. Сконцентрировались они вокруг вопроса
о распространении электромагнитных волн (частным случаем
которых является свет) — квинтэссенция теории Максвелла и
преобразований Лоренца.
Специальная (частная) теория относительности рождалась
из преодоления этого теоретического противоречия. Решение,
предложенное А. Эйнштейном, было дано в его статье «К
электродинамике движущихся сред» (1905), где специальная теория
относительности сформулирована почти в полном виде.
Теория относительности (ТО) игнорировала гравитацию —
не было и речи об уравнениях гравитационного поля. Они
впервые появились в 1915 г. в работе Эйнштейна и с тех пор стали
называться «уравнения Эйнштейна». Теория, изучающая эти
уравнения (которые были дополнены в 1922 г. А. Фридманом) и
наблюдаемые следствия их решений, получили название общей
теории относительности (ОТО).
Со времен Ньютона существовал принцип эквивалентности
механических явлений во всех инерциальных (т.е. движущихся
прямолинейно и равномерно) системах отсчета. Его
математическим выражением была инвариантность уравнений движения
Ньютона по отношению к преобразованиям Галилея. В результате
механические явления позволяют определять абсолютное
движение, т.е. какая из двух систем отсчета движется «на самом деле».
113

Электромагнитная теория Максвелла нарушала эту
идиллию — изменялась симметрия между движением проводника
относительно магнитного поля или, наоборот, магнитного поля
относительно проводника. Связано это было с тем, что
уравнения Максвелла оказываются инвариантными не относительно
преобразований Галилея, а относительно преобразований
Лоренца. Но острее всего проблема сконцентрировалась вокруг
вопроса о характере распространения света. Если
предположить, что скорость света одинакова во всех инерциальных
системах отсчета (к чему пришел Эйнштейн), то нарушаются
преобразования Галилея, а если нет, то по отношению к
распространению света инерциальные системы отсчета перестают быть
равноправными. В 1892 г. была введена гипотеза Фицджеральда—
Лоренца о сокращении длины вдоль направления движения.
Отметим, что эта гипотеза была выдвинута в рамках характерной
для XIX в. эфирной формулировки проблемы и связанных с ней
опытов Майкельсона—Морли. Опыты в дальнейшем в
учебниках были объявлены «решающими экспериментами», но
непосредственного влияния на Эйнштейна они не оказали.
Эйнштейн, в отличие от Лоренца, пошел по пути
кинематики, а не динамики, и обратился к анализу процедур измерения
расстояний, отрезков времени, одновременности и
синхронизации часов.
Невозможность показать опытным путем абсолютное
движение Земли представляет собой, по-видимому, общий закон
природы, как считал Пуанкаре. Затем, ссылаясь на Лоренца, он
говорил о полной невозможности обнаружить абсолютное
движение. В 1904 г. Пуанкаре рассматривал ситуацию с двумя
наблюдателями, равномерно движущимися друг относительно
друга и пытающимися синхронизировать свои часы с помощью
световых сигналов. Выверенные таким способом часы будут
показывать не истинное время, а так называемое местное.
Каждому наблюдателю кажется, что у другого все явления протекают
медленнее, причем такое замедление одинаково для всех
явлений, указывает Пуанкаре, и, как следует из принципа относи-
114

тельности, у наблюдателя не будет средства узнать, находится
ли он в покое или в абсолютном движении. Из этой же позиции
исходил и Эйнштейн в знаменитой статье 1905 г. «К
электродинамике движущихся тел».
Комментируя якобы вытекающий из ТО Эйнштейна тезис о
слиянии пространства и времени — «неверное толкование» ТО,
Г. Рейхенбах указывал, что это толкование основано на
замечании Минковского: пространство само по себе и время само по
себе должны «обратиться в фикции», и лишь некоторый вид
соединения обоих должен еще сохранять самостоятельность.
Первая часть замечания Минковского оказалась причиной
ошибочного впечатления, что все наглядные представления о времени
как времени и о пространстве как пространстве должны
«обратиться в фикции».
На самом деле относительность одновременности приводит
к сопряжению пространственных и временных изменений,
изменение длины движущихся стержней наглядно представить
невозможно. На уровне моделей слияние (если под ним не
понимать относительность одновременности) не происходит, мы
по-прежнему имеем дело с трехмерным (но не евклидовым на
больших расстояниях) пространством и одномерным временем,
измеряемыми часами и линейками (правда, световыми).
Отметим, что в системе измерительных процедур ТО с точки
зрения логики время первично по отношению к пространству.
Этот анализ сосредоточивается на проблеме СТО.
В основе эйнштейновской специальной теории
относительности лежали два постулата.
1. Все законы физики имеют одинаковый вид во всех инер-
циальных системах отсчета. Для всех координатных
систем, для которых справедливы уравнения механики,
справедливы одни и те же электродинамические и
оптические законы.
2. Скорость света постоянна во всех инерциальных
системах отсчета.
115

Статья Эйнштейна была опубликована в ведущем
физическом журнале того времени «Annalen der Physik». И тем не менее
только благодаря интересу, проявленному М. Планком, она
сравнительно быстро стала предметом обсуждения очень
узкого, но влиятельного круга физиков.
В 1907 г. Планк писал Эйнштейну, что сторонников СТО
можно пересчитать по пальцам, несмотря на то, что к этому времени
(1904—1905 гг.) X. Лоренц и А. Пуанкаре сформулировали,
соответственно, принципы инвариантности уравнений
электродинамики относительно преобразований Лоренца и общий
принцип относительности (невозможно обнаружить
абсолютное равномерное прямолинейное движение исходя из
представлений об эфире и уравнений Максвелла—Лоренца), чем внесли
значительный вклад в теорию относительности.
Наиболее яркой экспериментальной демонстрацией
постулата являются опыты Майкельсона—Морли, но на самого
Эйнштейна, как мы уже отмечали, эти опыты не имели
существенного влияния, второй постулат для него вытекал из первого.
Главные следствия СТО, сделавшие ее столь знаменитой, —
замедление времени и сокращение длин (описываемых)
преобразованиями Лоренца, обсуждение процедур измерения
расстояний и времени, проблема одновременности событий в удаленных
точках пространства и вопрос о связи пространства и времени, а
также увеличение инертной массы в движущейся системе
координат и формула для энергии. Последние два эффекта относятся
к динамическим и связаны с введением новых уравнений
движения (с использованием характерного для неклассической
физики аналога «принципа соответствия»).
Первые эффекты — кинематические, ибо связаны они с
изменением процедур измерения, в основе которых не абсолютно
твердое тело, как в классической физике, а «абсолютно твердая»
скорость света.
Особое место в рассуждениях о теории относительности
занимает «парадокс близнецов». Суть парадокса заключается в
следующем. Предположим, что один из близнецов садится в
116

космический корабль и летает на нем со скоростью, близкой к
скорости света. Для оставшегося на Земле брата прошло
несколько десятков лет, и он стал дедушкой. Но этот дедушка,
наблюдая за своим братом-близнецом, находящимся в
космическом корабле, видит его все еще молодым. Согласно принципу
относительности СТО с точки зрения брата, летящего в
космическом корабле, происходит то же самое, т.е. он стареет, а его
брат, оставшийся на Земле, — нет.
Теперь пусть космический корабль летит по замкнутой
траектории и через десятилетия (в собственной системе отсчета)
возвращается на Землю. Кто из братьев постарел больше?
Естественная попытка избежать парадокса ссылкой на то, что СТО
говорит лишь о равномерно и прямолинейно движущихся
системах отсчета, а в рамках этих условий братья никогда не смогут
встретиться, не выдерживает критики.
В рамках СТО можно рассматривать ускоренное движение,
и оказывается, что ускорение мало меняет общую картину, оно
незначительно сказывается на течении времени.
В общей теории относительности принцип относительности
распространяется на системы отсчета, движущиеся в поле сил
тяготения. В результате силы тяготения заменяются
«искривлением пространства—времени». Тела, на которые не действуют
иные поля, теперь движутся не равномерно и прямолинейно, а
по более сложным искривленным траекториям, отвечающим
так называемым геодезическим линиям, зависящим от
распределения масс и энергий в пространстве.
На такую возможность Эйнштейна натолкнули
размышления о пропорциональности масс в законах инерции и
всемирного тяготения Ньютона, знаменитый мысленный эксперимент
о человеке в падающем лифте.
Развитие ОТО имеет два глобальных продолжения. Одно
связано с общей космологией: дело в том, что уравнения ОТО в
применении к Вселенной в целом оказываются
нестационарными, и отсюда возникают модели расширяющейся Вселенной
и модель Большого взрыва. Второе продолжение касается гео-
117

метризации других физических полей по аналогии с
гравитационным.
Английский математик В. Клиффорд в статье «О
пространственной теории материи» сформулировал своеобразный
манифест «субстанциональной» концепции пространства. Он
считал, что:
• малые участки пространства действительно аналогичны
небольшим холмам на поверхности, которая в среднем
является плоской, а именно: там несправедливы
обычные законы геометрии;
• свойство искривленности или деформации непрерывно
переходит с одного участка пространства на другой
наподобие волны;
• изменение кривизны пространства и есть то, что реально
происходит в явлении, которое мы называем движением
материи, будь она весомая или эфирная;
• в физическом мире не происходит ничего, кроме таких
изменений.
Эту программу, взяв за основу общую теорию
относительности, развил американский физик-теоретик Дж. Уиллер. В
рамках его школы утверждается, что в мире нет ничего, кроме
пустого искривленного пространства. Материя, заряд,
электромагнетизм и другие поля — лишь проявление искривленного
пространства. Физика есть геометрия. Эту программу он развил в
теорию и назвал ее «геометродинамика».
Эйнштейновская ОТО менее радикальна, здесь материя
существует самостоятельно наряду с искривленным пространством —
временем. При этом ОТО позволяет геометризовать лишь одно
гравитационное поле. Попытки развить ОТО и геометризовать
другие поля, в первую очередь электромагнитное, привели к
появлению различных обобщений римановой геометрии
(геометрия Вейля, геометрия с кручением Картана и др.).
Подобные теории геометризации, по крайней мере пока,
ограничиваются разработкой новых математических представлений.
118

История распространения и утверждения в научном
сообществе теории относительности свидетельствует о ее огромном
мировоззренческом потенциале, который нельзя свести к
отдельным научным результатам. Это теория «многомерного
мира», это бескомпромиссная борьба с «абсолютной системой».
Теория относительности стала, по сути, первой в истории
теорией, перевернувшей взгляды ученых на такие категории, как
время, пространство, движение.
Благодаря СТО было установлено: любое движение
описывается исключительно по отношению к другим материальным
телам, которые, в свою очередь, могут быть приняты за системы
отсчета, связанные с системой координат; положение
движущегося тела определяется временем и пространством, которые
неразрывно связаны между собой; одинаковость законов
механики для всех инерциальных систем отсчета сохраняет свою силу
и для законов электродинамики, если при этом вместо
преобразований Галилея используются преобразования Лоренца; при
распространении ТО на электромагнетизм постулируется
постоянство скорости света, которое совершенно не учитывается
в классической механике.
ОТО позволила сделать обобщение, что все системы отсчета,
а не только инерциальные, равноценны для описания законов
природы. Кроме того, она установила зависимость
пространственно-временных свойств окружающего материального
мира от расположения и движения тяготеющих масс. Тела с
большими массами благодаря своему гравитационному полю
искривляют пути движения световых лучей и, следовательно, в
конечном счете определяют пространственно-временные
свойства мира.
И хотя СТО и ОТО имеют веские экспериментальные
подтверждения (например, точное описание орбиты Меркурия;
исследование лучей света, красное смещение), оппозиция им не
исчезла и сегодня. В дальнейшем из этих двух «супертеорий» в
XX в. выросли: ядерная физика, физика твердого тела, лазерная
оптика, квантовая химия и т.д., а их технические реализации
просто поражают воображение.
119

Квантовая механика
Как галилеевско-ньютоновская механика рождается в
результате преобразования сформулированных в Греции в V в. до н.э.
зеноновских парадоксов движения в определение новых
физических идеальных объектов, так и квантовая механика рождается
в результате преобразования парадокса «волна—частица» в
новый физический идеальный объект — квантовую частицу.
В начале XX в. в исследованиях строения материи ученые
столкнулись с тем, что главные принципы ньютоновской
механики оказались неприменимыми не только к изучению свойств
пространства и времени, но и к изучению атомных,
элементарных частиц. В результате была построена новая механика с
новыми постулатами. Основателями этой науки — квантовой
механики (волновой механики) — по праву считаются М. Борн,
Э. Шредингер и В. Гейзенберг.
Первоначально согласно классической механике свет
рассматривался как совокупность мельчайших корпускул, чему
способствовало открытие явления фотоэффекта. В 1900 г. М. Планк
использовал представление о дискретных порциях энергии —
квантах для объяснения процессов поглощения и излучения энергии, а
впоследствии уже А. Эйнштейн доказал, что свет не только
поглощается и излучается, но и распространяется квантами.
В теории, выдвинутой Максвеллом, свет представлялся как
особый вид электромагнитного излучения — как
электромагнитные волны. С помощью этой теории смогли быть объяснены
интерференция и дифракция света. Таким образом, появилась
волновая теория света: свет — это волны, распространяющиеся
в среде, названной эфиром. В результате образовался корпуску-
лярно-волновой дуализм, сущность которого заключалась в
том, что фотоэффект, оптические явления и взаимодействие с
веществом объяснялись корпускулярной теорией, а
интерференция и дифракция — волновой. С точки зрения обыденного
сознания такое трудно представить, поэтому появился еще один
термин — парадокс «волна—частица». Принципиально новый этап
в развитии науки был связан с перенесением свойств корпуску-
120

лярно-волновой теории света на теорию элементарных частиц.
В 1924 г. французский физик Луи де Бройль предположил, что
частицы материи распространяются, как волны, с конкретной
частотой. В 1927 г. К. Девиссон и Л. Джермер получили от
рассеяния пучка электронов на кристалле картину, аналогичную
рентгенограмме М. Лауэ, свидетельствующую, что электроны,
как и рентгеновские лучи, испытывают характерную для волн
дифракцию. Таким образом, было установлено, что не только
фотоны, но и материальные, элементарные частицы: электрон,
протон, нейтрон и другие — обладают дуализмом. В ходе
экспериментов с исследованием прохождения потока электронов
через отверстия в металлической перегородке было обнаружено
исчезновение интерференции потока электронов при
воздействии света, т.е. фотоны изменяли движения электронов.
Обнаружилось новое явление, заключающееся в том, что любая
попытка наблюдения микрообъектов сопровождалась
изменением характера их движения. Таким образом, никакое наблюдение
микрообъектов при исследовании элементарных частиц
невозможно независимо от измерительных устройств.
Н. Бор выдвинул «принцип дополнительности» для кванто-
во-механического описания микрообъектов, согласно которому
корпускулярная картина такого описания должна быть
дополнена волновым альтернативным описанием.
Превращение волна—частица в новый физический
идеальный объект — квантовую частицу стоит на «четыре китах»:
введение нового математического представления, состоящего из
волновых функций, и уравнения движения Э. Шредингера (или
их аналогов в эквивалентных представлениях В. Гейзенберга),
вероятностной интерпретации волновой функции М. Борна,
свидетельствующей о соответствии состояния системы и ее
математического образа — волновой функции, «принципа
дополнительности» Н. Бора, устанавливающего «набор
одновременно измеримых величин» для данной системы, определяющей те
измеримые величины, значения которых задают ее состояние, и
«принципа соответствия» Н. Бора, задающего квантовую
систему и ее математический образ.
121

Принципиальное отличие квантовой механики от
классической состоит и в том, что все предсказания ее имеют только
вероятностный характер. Невозможно, в отличие от
классической механики, точно указать место и состояние элементарной
частицы в экспериментах. По словам Р. Фейнмана,
единственное, что поддается предвычислению, — вероятность различных
событий; при этом приходится признать, что мы изменяем
нашим идеалам понимания природы.
Если в ходе эксперимента мы стремимся определить
значение одной из сопряженных величин в квантово-механическом
описании, то значение другой величины нельзя определить с
такой же точностью, т.е. чем точнее мы определяем одну, тем
менее точно определяется другая. Но произведение их
неточностей не должно превышать некое постоянное значение,
названное постоянной Планка. В квантовой механике этот принцип
получил название «принцип неопределенности» и впервые был
сформулирован В. Гейзенбергом. Любое состояние системы
описывается с помощью «волновой функции», но в отличие от
классической механики эта функция определяет параметры ее
будущего состояния не достоверно, а лишь с определенной
степенью вероятности.
Основы квантовой механики оказались тесно связанными с
фундаментальными проблемами научного познания.
Во-первых, проявилось влияние инструментария исследователя
элементарных частиц на их поведение. Во-вторых, принципиально
невозможно точно определить и предвидеть результаты
измерения, состояние системы в будущем — только с некоторой
степенью вероятности.
Перечисленные элементы квантовой механики, введенные в
нее в середине 1920-х годов, задают содержательное наполнение
всех функциональных позиций (что свидетельствует о полноте
и законченности теории квантовой механики), подтверждаемых
новыми результатами, хлынувшими как из рога изобилия.
И тем не менее уже более 70 лет в этой развитой и
эффективной науке продолжается начатый Бором и Эйнштейном спор.
(Впрочем, спор вокруг зеноновских парадоксов движения еще
122

не закончен.) Взгляды Эйнштейна представляют собой
философское убеждение, которое не может быть ни доказано, ни
опровергнуто физическими аргументами. Как писал М. Борн,
единственное, что можно сделать в части возражения данной
точке зрения, — это сформулировать другое понятие реальности.
В квантовой механике сосуществует несколько спорящих между
собой традиций (куновских «парадигм»), называемых
«интерпретациями». Главные из них — «копенгагенская», отцами которой
были Н. Бор, В. Гейзенберг, М. Борн, и «классическая»,
отстаиваемая ориентировавшимися на идеалы ньютоновской классической
механики А. Эйнштейном, Э. Шредингером, Л. Де Бройлем.
Последние сформулировали свои претензии к первым в виде набора
«парадоксов»: ЭПР-парадокса, парадоксов нелокальности, шре-
дингеровского кота и коллапса волновой функции при
измерении, доказывающих с их точки зрения неполноту и
незаконченность квантовой механики как физической теории. Эти
«парадоксы» интенсивно обсуждаются физиками и сегодня. Причина
спора не в физике, а в разнице философских позиций сторон.
Эйнштейн здесь близок к позиции реалистического эмпиризма,
в то время как Бор — к позиции конструктивного эмпиризма.
Отметим, что «парадоксы» обсуждаются с точки зрения третьей,
«галилеевской» позиции «конструктивного рационализма».
«Конструктивный рационализм» утверждает искусственность и в
то же время реальность квантового объекта, его физической
модели, «физической реальности» состояний системы, когда не
проводятся измерения.
Теория элементарных частиц
Кризис в физике в конце XIX — начале XX в. был также
связан с невозможностью классической механики, физики
объяснить свойства материи на атомарном уровне. В результате
появилась новая физика — релятивистская квантовая механика,
или теория элементарных частиц.
Для объяснения эмпирических законов Бойля—Мариотта,
Гей-Люссака для идеальных газов, теплового расширения тел
123

была использована гипотеза об атомах как неделимых частицах
вещества. С помощью атомов и молекул в кинетической теории
вещества были наглядно объяснены практически все
эмпирические законы, свойства тел, которые сводились к свойствам
невидимых атомов и молекул. Возникло направление —
редукционизм. На определенном этапе развития науки данный подход
был прогрессивным, однако с открытием естественной
радиоактивности, в результате которой одни химические вещества
превращались в другие, открытием атомного ядра и элементарных
частиц редукционизм оказался неспособным объяснить эти
явления. Первыми этапами в исследованиях строения атома стали
работы Дж. Томпсона, открывшего электрон, затем
эксперименты Э. Резерфорда, предложившего в 1913 г. планетарную модель
строения атома, и исследования Н. Бора с его модификацией ре-
зерфордовской модели. В 1919 г. Э. Резерфорд открыл протоны, в
1932 г. открыты нейтроны, а с 1936 г. — позитроны. В дальнейшем
были открыты мюоны, пи-мезоны, нейтрино, «очарованные»
частицы, ипсилон, антипротон, антинейтрон и многие другие — их
общее число превышает 350. С начала 50-х годов в исследованиях
элементарных частиц начался новый этап в связи с появлением
нового средства исследований — ускорителя. Для изучения
свойств материи на атомарном уровне были использованы
принципы квантовой механики: «принцип дуализма волны и
частицы», «принцип неопределенности» и «принцип
дополнительности», а вместо классических законов — статистические законы и
вероятностные исследования. Характерными свойствами
элементарных частиц являются их ничтожные массы и размеры, с
одной стороны, с другой — способность испускаться и
поглощаться при взаимодействии с другими частицами. По
интенсивности, с которой происходят взаимодействия между частицами
(и частицы соответственно взаимодействию), их делят на
сильное, электромагнитное, слабое и гравитационное.
Соответственно, существует четыре класса элементарных частиц: адроны,
которые участвуют во всех типах взаимодействий (они делятся на
барионы и мезоны, лептоны, не участвующие только в сильном
взаимодействии (из них нейтрино не участвует и в электромаг-
124

нитном, благодаря чему они проходят, не взаимодействуя, сквозь
толщу материи); фотон, участвующий только в
электромагнитном взаимодействии; гипотетический гравитон — переносчик
гравитационного взаимодействия. Сильное взаимодействие
обусловливает связь между протонами и нейтронами в атомных
ядрах. Электромагнитное взаимодействие определяет
специфику связи между электронами и ядрами в атоме, а также между
атомами в молекуле; оно менее интенсивное. Слабое
воздействие вызывает медленно протекающие процессы с
элементарными частицами, в частности распад квазичастиц.
Гравитационное взаимодействие происходит на чрезвычайно малых
расстояниях и вследствие крайней малости масс частиц дает малые
эффекты, однако сила такого взаимодействия существенно
возрастает при действии больших масс.
Взаимодействия носят полевой характер, что вылилось в
квантовую теорию поля (полей). Исходной моделью в этом
случае служит поле, через которое осуществляется взаимодействие
между зарядами. Это, во-первых, электромагнитное поле
(квантовая электродинамика), по аналогии с которым вводятся
другие квантовые поля и заряды для так называемых слабого и
сильного взаимодействий.
Квантовая теория поля пытается перенести эту физическую
модель на другие «элементарные» частицы, вводя
соответствующие квантовые поля (глюоны — от слова «клей» — для
сильного и промежуточные бозоны — для слабого взаимодействия)
и заряды. В наиболее популярной сегодня квантовой теории
поля для сильного взаимодействия используется кваркоглюон-
ная физическая модель, в которой в роли частиц (электронов и
позитронов в квантовой электродинамике) выступают кварки
(частицы с дробным электрическим зарядом), а роль носителей
взаимодействия между ними выполняют глюоны. В отличие от
фотонов глюонов приходится вводить много (их различают по
«цвету» — новому квантовому числу), и они обладают массой.
Существенной особенностью этой теории является
принципиальная ненаблюдаемость свободных кварков, из которых
составляют адроны. Вводимое в математическое представление
125

сильное нелинейное глюонное взаимодействие обладает
свойством: на малых расстояниях (порядка размера ядер атомов)
взаимодействие между кварками незначительно, потому они
ведут себя как почти свободные частицы. Но при увеличении
расстояния величина взаимодействия очень быстро растет до
сколь угодно больших величин. Этим пытаются объяснить
ненаблюдаемость их в свободном состоянии. Кроме того, в рамках
квантовой теории поля вводится наряду с известными в
нерелятивистской квантовой механике величинами (энергией,
импульсом, спином) ряд новых, так называемых внутренних (или
«динамических») характеристик, предназначенных для
описания в систематизации множества адронов (представляемых в
кварко-глюонной теории поля как совокупность двух (мезоны)
или трех (барионы) кварков) типа «изотопического спина».
Успехи в развитии полевых теорий различных
взаимодействий стимулируют усилия, направленные на создание единой
квантовой теории поля, объединяющей все эти частицы и
взаимодействия. Однако пока удалось добиться лишь объединения
электромагнитного и слабого взаимодействий в рамках теории
С. Вайберга и А. Салама. В качестве переносчиков слабого
взаимодействия в данной теории выступают промежуточные W+,
W—, ZO-бозоны, которые в отличие от своих электромагнитных
аналогов — фотонов — обладают массой покоя. Вместе с
попытками построить единую теорию поля (в ходе которых его
размерность постоянно растет) существует попытка ввести и
новую модель для описания элементарных частиц — модель
струны. Но степень успешного решения такого относительно
молодого направления пока еще неясна.
Атомистическая концепция опирается на представление о
дискретном строении материи, в результате возникают
мировоззренческие проблемы, связанные с абсолютизацией аспекта
дискретности, неограниченной делимости материи и полной
редукцией сложного к простому, при которой не учитываются
качественные различия между ними. Поэтому, по мнению В. Гей-
зенберга, особенно важными и интересными с научной точки
зрения представляются подходы к изучению строения материи,
основывающиеся не на поиске последних, неделимых частиц, а
126

на выявлении их внутренних связей для объяснения целостных
свойств других материальных образований.
Химия и биология XX в.
Главная задача химии, сформулированная Менделеевым, —
получение веществ с необходимыми свойствами, что требует
научно-исследовательских усилий по выявлению способов
управления свойствами вещества, — в первой половине XX в.
решалась на структурно-молекулярном уровне. Была разработана
технология получения органических веществ. Одним из первых
выдающихся достижений ее стало получение синтетического
каучука в 1928 г. (Уже в середине века на основе учения о
химических процессах были созданы поточные производства самых
различных материалов, в том числе и с заранее заданными
свойствами.) Чуть позже началось взрывное развитие биохимии.
Биология в XX в. переходит от описательной науки к
теоретической и экспериментальной. В результате развития
экспериментов и гипотез о наследственности Г. Менделя в первой трети
XX в. возникает мощное течение, получившее название
«генетика». Захватывающе драматична ее история в СССР, трагична
судьба признанного ее лидера Н.И. Вавилова — автора теории
гомологических рядов.
После серии великих открытий во второй половине XX в.
носителей и кодов наследственности РНК и ДНК биология
вышла на молекулярный уровень изучения своих объектов и
явлений, она приобрела черты физико-химической биологии.
В последней трети XX в. получает дальнейшее развитие
концепция эволюционной биологии, что в принципе делает реальной
возможность осуществления глобального эволюционного синтеза.
Техника и технологии периода «неклассической науки»
Техника и технологии периода «неклассической науки» в
основном носили еще «классический» характер. Из всего
многообразия технологического развития необходимо выделить глав-
127

ное: в XX в. развитие стремительно шло к интеграции
различных направлений в единую техносферу с взаимозависимыми
функциональными частями, охватывавшими всю планету и
околоземное пространство (глобальный транспорт, глобальная
связь, глобальное перераспределение энергетических и
сырьевых ресурсов и т.д.) и все стадии трансформации вещества,
энергии и информации. Решающее влияние на процесс и темпы
становления структурной техники и технологии в XX в. оказали
две мировые войны, цикл локальных войн и глобальное
противостояние двух политических систем.
Отдельные вехи технического и технологического развития
в XX в.:
• изобретение (в конце XIX в.) двигателя легкого топлива
(цикл OTTO) и сразу вслед за этим возникновение
автостроения, авиастроения со множеством проявлений
«внутренней» специфики (новые материалы, новая
энергетика, новые технологии, новые проблемы
взаимодействия человека и техники);
• обоснование теоретических основ космонавтики и всего
комплекса научно-технических знаний о
ракетно-космических системах, начиная с механики тел переменной
массы;
• практическое использование ракетных систем.
К середине века стали находить широкое промышленное и
технологическое применение квантово-механическои теории, в
том числе:
• ядерная физика и «атомный проект» с реализацией
концепции ядерного, а затем термоядерного оружия;
• электротехника и создание твердотельной элементной
базы вычислительной техники;
• квантовые генераторы, создание лазеров разнообразного
назначении и в дальнейшем лучевого оружия;
• создание новых систем связи и коммуникаций.
128

В конспекте-организаторе предлагается схема основных
периодов эволюции, в ней видно место, занимаемое промышлен-
но-технологической революцией, которая начинается в конце
XX столетия.
Наиболее яркая веха, послужившая исходной точкой как
ретроспективного, так и перспективного анализа, — 1945 г. На
протяжении всей предшествующей истории человечества
непрерывная стихийная эскалация войн поглощала основную
часть растущего арсенала технологий. 1945 г. подвел итог этому
глобальному процессу взрывом атомной бомбы. Отныне любой
конструктивный анализ должен исходить из предположения,
что последующее развитие цивилизации в этом отношении
обратится «вспять», к исключению войн из мировой практики,
мировых — сразу и абсолютно, региональных — на протяжении
ближайших десятилетий, локальных — постепенно.
1945 год завершил также некоторый краткий период,
сыгравший ключевую роль в новейшей и, видимо, во всей истории.
В этот период, продолжавшийся 31 год (с 1914 по 1945 г.), новая
технология сформировала глобальную инфраструктуру
коммуникаций всех развитых стран, а в каждой из стран —
энергетическую инфраструктуру; развернулись массовая урбанизация,
массовое индустриальное строительство, возникли гигантские
промышленные комплексы, так что основная часть населения
всех этих стран стала жить в искусственно созданном,
антропогенном мире, который и воспринимается сегодня как
самоочевидный атрибут современности.
Кроме того, сформировался строгий теоретический
фундамент современной физики и инженерного проектирования. В
социальной сфере сначала в России, а затем в ряде других стран
произошли революции нового типа и сделана попытка заменить
рыночную экономику структурным проектированием
экономики, т.е. перевернуть технологию экономического управления
обществом. Наконец, как бы в противовес такой объединяющей
и унифицирующей тенденции научно-технической
цивилизации абстрактная символика взорвала некогда единое здание
искусства и разбила его на бесчисленное множество течений и
129

движений. Таким образом, рассматриваемый период прервал
«патриархальное» течение истории прошлого, когда
технология, т.е. создание антропогенного мира, развивалась
изолированными «оазисами» и образовала единую антропогенную сеть
на планете.
Но тот же 31-летний период стал катастрофой, взорвавшей
не только мировую историю, но и планетарную эволюцию. Он
начался с Первой и окончился со Второй мировой войной;
начался в Ипре и закончился в Нагасаки применением двух видов
оружия массового уничтожения. Произошли первые в истории
мировые экономические кризисы, а в целом ряде стран с самым
различным социальным строем власть захватили тоталитарно-
террористические хунты. Наконец, именно в этот период
наметился перелом в экологии планеты: если в 1945 г. основная
площадь ее поверхности еще оставалась занятой девственной
природой (когда на базе глобальной антропогенной сети
дальнейшие события развивались стремительно), то к настоящему
моменту на планете уже нет региона, не испытавшего давления
цивилизации хотя бы через атмосферу.
31 год — среднее время активности поколения. Каждое
новое поколение, занимая ключевые позиции в социальном
управлении, научно-техническом развитии, культуре, преобразует
общество, а затем, как бы уставая, частично отступает назад.
Отслеживая историю от 1945 г. в прошлое, мы обнаружим
примерно с такой периодичностью смену ведущих «школ» в
области теоретической физики и живописи, мировой политики и
архитектуры, инженерного изобретательства и моды в одежде и
т.д. Однако никогда до 1914 г. подобные циклы не изменяли
основных условий жизни людей. И хотя при исторических
оценках больших временных интервалов существует опасность
ретроспективной иллюзии, поскольку детали исчезают, а время как
бы сжимается по мере удаления от «нашего времени», мы
можем достаточно строго обозначить рубежи эпох: возникновение
письменных цивилизаций, переход от древности к
Средневековью, от Средневековья к Возрождению, от Возрождения к
Просвещению (и промышленной революции) и т.д. Эти историчес-
130

ки документируемые рубежи следуют друг за другом через
экспоненциально убывающие интервалы. И если проследить
эволюционную историю до экологических и палеонтологических эпох,
данная закономерность сохранится. При этом все основные
линии эволюции синфазны, нарастание сложности и форм
коллективного взаимодействия изменяет ритм эволюционного
времени, чем и объясняется сжатие временных интервалов.
Философские концепции науки XX в.
К середине XX в. в философии науки интерес сместился от
вопроса о структуре естественно-научного знания к вопросу о
механизмах его развития. Была поставлена задача построения
логики развития научных теорий на основе тщательного
изучения реальной эмпирической истории науки. В результате
начался интенсивный рост так называемых некумулятивных
моделей науки, противостоящих кумулятивным моделям
позитивистов. Суть кумулятивизма хорошо охарактеризовал М. Бунге.
Любая историческая последовательность научных теорий
является возрастающей в том смысле, что каждая новая теория
включает предшествующие теории. И в этом процессе ничто и
никогда не теряется, по сути, указанная точка зрения
предполагает непрерывный рост в виде аддитивной последовательности
теорий, сходящихся к некоторому пределу, объединяющему все
теории в единое целое. К 50-м годам (время, когда начало
складываться постпозитивистское направление в философии науки)
кумулятивное представление о росте научного знания стало уже
непопулярным. Работы историков науки, изучавших
концептуальные сдвиги, произошедшие в период научной революции
XVII в., а также аналогичные исследования новейшей
революции в физике убедительно показали, что кумулятивистская
схема неприложима к реальной истории науки.
Прогресс науки сопровождался существенными потерями.
Т. Кун резко выступил против «кумулятивной модели
развития», т.е. «развития через накопление». Взяв в качестве цент-
131

ральной проблему выбора учеными между альтернативными
теориями, он, анализируя историю научных революций,
связанных с именами Коперника, Ньютона, Лавуазье, Эйнштейна,
выдвинул свою «некумулятивную модель развития» науки, в
центре которой — тезис о «несоизмеримости» теорий,
конкурирующих между собой в период научной революции. Под
«несоизмеримостью» теорий он (как и П. Фейерабенд) подразумевал
невозможность сопоставить их друг с другом ни как истинную и
ложную, ни как более общую и менее общую. Основными
элементами куновской модели явились «парадигма», «научное
общество» и деление развития науки на две фазы: «аномальную»
(по сути революционную) и «нормальную».
Парадигма и научное сообщество — взаимосвязанные
элементы, которые не могут существовать друг без друга. С одной
стороны, научные сообщества являются носителями парадигм,
с другой — парадигма есть основа самоидентификации и
воспроизводства научного сообщества. Под парадигмами Т. Кун
понимал признанные всеми научные достижения, которые в
течение определенного времени дают научному сообществу
модель постановки проблем и их решений. Парадигма
располагает обоснованными ответами на вопросы, подобные следующим:
каковы фундаментальные сущности, из которых состоит
универсум? Как они взаимодействуют друг с другом и с органами
чувств? Какие вопросы ученый имеет право ставить в
отношении таких сущностей и какие методы могут быть использованы
для их решения. Все это вводится в сознание неофита
соответствующим научным сообществом в ходе получения
профессионального образования. Картину дополняет шокировавшее
многих сведение сути «нормальной» науки к «наведению порядка»
и «решению головоломок». Именно наведением порядка, как
отмечает Т. Кун, заняты большинство ученых в ходе их научной
деятельности. Вот это и составляло то, что он называл
«нормальной» наукой. При ближайшем рассмотрении создается
впечатление, будто природу пытаются «втиснуть» в парадигму,
как в заранее сколоченную и довольно тесную коробку. Цель
нормальной науки ни в коей мере не требует предсказания но-
132

вых видов явлений: явления, которые не вмещаются в эту
«коробку», часто вообще упускаются из виду. Ученые в русле
«нормальной» науки не ставят себе цель создать новые теории.
Напротив, исследование в нормальной науке направлено на
разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма
заведомо предполагает.
Эти три класса проблем: установление значительных
фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории —
исчерпывают поле «нормальной» науки, как эмпирической, так и
теоретической. Термин «парадигма» тесно связан с понятием
«нормальной» науки. Вводя этот термин, Кун имел в виду, что
некоторые общепринятые примеры фактического
практического применения и необходимое оборудование в совокупности
дают модели, из которых возникают конкретные традиции
научного исследования.
Научная революция или «нормальная» фаза в развитии
науки, состоит в смене лидирующей парадигмы. В силу
несоизмеримости парадигм их конкуренция происходит как
конкуренция научных сообществ, и победа определяется не столько
внутринаучными, сколько социокультурными или даже
социально-психологическими процессами. Сами по себе
наблюдения и опыт еще не могут определить специфического
содержания науки; формообразующим ингредиентом убеждений,
которых придерживается данное научное сообщество в данное время,
являются личные и исторические факторы — так считает Т. Кун.
Конкуренция между различными группами научного
сообщества (т.е. между научными сообществами) — единственный
исторический процесс, который эффективно приводит либо к
отрицанию ранее принятой теории, либо к отрицанию некоторой
другой. Ответ зависит от описания основных свойств научного
сообщества. Вынесение приговора, которое приводит ученого к
отказу от ранее принятой теории, по убеждению Т. Куна, всегда
основывается на чем-то большем, нежели сопоставление
теории в окружающим миром. Таким образом, хотя историческая
критика Куна и Фейерабенда, виднейших представителей
американского исторического постпозитивизма, направлена в пер-
133

вую очередь против неопозитивистов, тезис о несоизмеримости
теорий, обосновываемый Куном и Фейерабендом
историческим материалом, выбивает основание и из-под попперовского
фальсификационизма.
Эту критику учитывает И. Лакатос, рассматривающий себя
как продолжателя и защитника попперовского «критического
рационализма», утверждающего наличие рациональных
оснований для выбора конкурирующих теорий и
противопоставляемого Лакатосом скептицизма Куна и Фейерабенда. Лакатос
поддерживает тезис Куна и Фейерабенда об отсутствии
«решающих экспериментов». Он показывает это на примере
эксперимента Майкельсона—Морли и ряда других. Лакатосу близок ку-
новский тезис о том, что отказ от какой-либо парадигмы без
замены ее другой означает отказ от науки вообще. Но этот акт
отражается не на парадигме, а на ученом. Однако Лакатоса не
удовлетворяет куновское «сведение философии науки к
психологии науки». Оценке подлежит не отдельная теория, а ряд или
последовательность теорий. Он вводит логический критерий
«прогрессирующего сдвига проблем» (вместо куновского
социально-психологического) для смены старой теории новой. Не
отдельно взятую теорию, а лишь последовательность теорий
можно назвать научной или ненаучной.
Если введение «прогрессирующего сдвига проблем» в ряду
теорий дает основание надеяться на решение проблемы
рационального сравнения теорий, то другим нововведением Лакатос
пытается привести в соответствие с историей науки
«критический рационализм». Он согласен с критикой Куна и
Фейерабенда относительно того, что «старым» теориям весьма долго
удается защищаться от новых эмпирических «опровержений». Но это
с его точки зрения не результат несоизмеримости теорий, а
следствие того, что надо рассматривать более крупные образования —
«исследовательские программы», которые состоят из «твердого
ядра» и «защитного пояса». Программа складывается из
методологических правил: часть из них — правила, указывающие,
какие пути исследования нужно избегать; другая часть — правила,
указывающие, какие пути надо избирать и как по ним идти (эта
134

изменчивая часть составляет «защитный пояс»
«вспомогательных гипотез», интерпретаций и т.п., с помощью которых
борются с возникающими «аномалиями»).
Введение «защитного пояса» и «прогрессирующего сдвига
проблем» позволяет Лакатосу вывести программу
«критического рационализма» из-под огня историцистской критики
американского постпозитивизма в лице Куна и Фейерабенда. Но
выдвигаемые им критерии рациональности и цели науки, по сути,
отходят от классического представления об истине как
соответствии реальности в сторону эффективности в переработке
эмпирического материала. Итак, в результате постпозитивистской
критики рационалисты получили очень существенный удар. Их
позиция перестала быть определяющей.
Чрезвычайно интересна позиция В.И. Вернадского,
формирующаяся в лоне «философии жизни». Вернадский называл
себя натуралистом и говорил, что натуралист неизбежно по
существу «реалист-эмпирик».
Но этот «реалист-эмпирик» существенно отличается от ван-
фраассеновского «научного реалиста», ибо вырастает не из
эмпирического позитивизма (представители последнего для
Вернадского «философы»), а из «философии жизни». Поэтому все
его (натуралиста) представления всегда окажутся в самом
основании своем далеко выходящими за пределы так называемых
законов природы, математических и логически
рационалистических формул, в каких нам представляется окружающий нас
мир. Обычная научная работа заключается в установлении
научных фактов. Она сопровождается неизменно за ней следующим
установлением научных гипотез, математических и
гипотетических построений и моделей, сводящих, возможно, большую
часть научного материала в ту отвлеченную картину научного
мировоззрения, которую непрерывно строит наш разум. Они
необходимы и неизбежны, без них научная мысль работать не
может, но они преходящи и в значительной, не определимой
для современников степени всегда неверны и двусмысленны,
они непрерывно изменчивы.
В дополнение в качестве примера последовательной плато-
новско-пифагорейской программы можно привести алгеброди-
135

намику В. Кассандрова — одно из продолжений общей теории
относительности Эйнштейна. Целью своей теории Кассандров
объявляет вывод всех физических уравнений и симметрии лишь
из свойств некоторой фундаментальной (мировой)
алгебраической структуры. Создание подобной «супертеории» реализует
идеи Пифагора, Гамильтона, Клиффорда о числах как основе
мира. Он считает, что ответ на многие загадки природы можно
получить, предполагая, что наша Вселенная в действительности
есть не что иное, как физическая реализация (материализация)
некоторого общего принципа чисто математического
характера. В ее рамках, вероятно, может идти речь об исключении гали-
леевских инженерных процедур (эксперимента) и внетеорети-
ческого этапа за счет отождествления физической модели и
эмпирической реальности или неинженерном типе порождения
(плотиновской эманации) эмпирической реальности. Но это
требует глобальной перестройки всех естественно-научных и
связанных с ними философских понятий и схем.
«Постнеклассическая наука» и картина мира XX—XXI вв.
Для «постнеклассической науки» в целом характерна
ситуация единения (но без потери «лица») физики, химии, биологии.
Это единение просматривается на всех уровнях: предметном,
методологическом, терминологическом и понятийном. При
этом живое и неживое в Природе уже утратило свою
«несовместимость», хотя стало очевидным, что простые системы —
физические, более сложные — химические и несопоставимо
сложные — биологические.
Новые подходы с самого начала не замыкались одними
физическими процессами. Наиболее обоснованное и убедительное
привлечение законов неравновесной термодинамики к
объяснению механизмов не только функционирования, но и
происхождения и эволюции живого (в виде открытых
самоорганизующихся термодинамических систем) осуществлено И. Приго-
жиным (1960—1970-е гг.), а еще раньше Л. фон Берталанфи
(1932), Э. Шредингером (1974), У. Эшби (1966). (Эшби принад-
136

лежит термин «самоорганизующаяся система»). Физические
идеи и понятия для объяснения биологических явлений
использовал Г. Хакен, которому принадлежит сам термин
«синергетика» (от гр. Synergia — совместное действие). В свою очередь,
биология ретранслировала эволюционные концепции на все
естествознание в целом.
В контексте различных и даже противоречивых концепций
можно говорить о новой научной картине мира, создаваемой «по-
стнеклассической наукой» (термин В. Степина). Процесс ее
создания еще не завершен, но основные контуры уже очевидны.
Необходимо отметить работы таких ученых, как А. Богданов, Н. Винер,
В. Арнольд, Ю. Климантович, Г. Николис, А. Баблоянц, С. Курдю-
мов, Д. Чернавский и др.
Основу «постнеклассической науки» составляют
термодинамика неравновесных, нелинейных открытых систем
(синергетика), универсальный эволюционизм и теория систем (по И. Ме-
лик-Гайказян). Исходные философские идеи новой науки: на
всех уровнях организации окружающего мира действие общих
законов; системное видение в противовес механическому
пониманию мира; синтез детерминизма, многовариантности и
случайности; отказ от концепции редукционизма; нахождение
изоморфных законов в различных областях. Идеи базируются
на основных положениях, суть которых сводится к следующему:
• случайное и необходимое — равноправные партнеры во
Вселенной;
• вероятностная самоорганизация неравновесной
открытой системы — самопроизвольный переход к
упорядоченному состоянию, сопровождающийся
перераспределением материи во времени и пространстве;
• явления самоорганизации исключают информационные
процессы — генерацию и эволюцию ценной информации;
• исследования организма как открытой системы;
• основные формы кооперативного поведения,
свойственные живым организмам, имеют свои аналоги среди
неорганических систем.
137

Синергетика
Содержание синергетики как области междисциплинарного
синтеза составляют следующие положения.
1. Открытые неравновесные системы способны к
самопроизвольному резкому усложнению своей формы
(структуры) при медленном и плавном изменении параметров.
(При самоорганизации происходит локальное
уменьшение энтропии (упорядочение) системы за счет ее экспорта
в окружающую среду. Подобное упорядочение
происходит при развитии живых систем в отличие от
изолированных термодинамических. Примеры: образование
разгонного вихря для создания подъемной силы крыла самолета;
термоконвенция в жидкостях; работа сердца;
периодичность окраски животных.)
2. Стохастическое поведение элементов системы, переход к
их коллективному (когерентному) движению
осуществляется благодаря разрастанию (флуктуации) до
макроразмеров как механизм самоорганизации систем.
3. Необратимость времени приобретает фундаментальный
характер (вводятся понятия «стрела времени» и
«конструктивность хаотических состояний»).
4. Переход к нелинейному мышлению описывается с
помощью нелинейных уравнений, которые имеют несколько
различных решений, обеспечивающих ветвление путей
эволюции в точках бифуркаций. (Идея нелинейности
связана с многомерностью, возможностью выбора.)
В настоящее время уже существует широкая палитра синерге-
тических исследований: теория диссипативных структур (И.
Пригожий); синергетика (Г. Хакен); детерминированный хаос и
фракталы (Б. Мандельброт); теория катастроф (Р. Том, В. Арнольд);
нестационарные диссипативные структуры, неустойчивость в
моменты обострений (А. Самарский, С. Курдюмов, Г. Малиец-
кий); динамическая теория информации (Д. Чернавский).
138

Физика
Развитию физики, ее роли в теории познания,
формированию на ее основе философии естествознания много внимания
уделялось в предыдущей теме. Далее приводится только
небольшой обзор.
Специальная и общая теории относительности уже давно
были разработаны, была создана и нерелятивистская механика.
В 1934 г. существовали также, пусть и в первом варианте,
квантовая электродинамика (квантовая теория излучения) и
релятивистская теория электрона. Были открыты электрон и атомное
ядро (включая протон), в 1932 г. — нейтрон и позитрон. Давно
были открыты космические лучи (1912) и сверхпроводимость
(1911). Возникла внегалактическая астрономия, и главное, было
наблюдательно подтверждено расширение Вселенной или,
скажем осторожнее, расширение наблюдаемой части Вселенной.
За следующее пятидесятилетие, т.е. с 1934 по 1984 г., физика
и астрономия также проделали огромный путь. Освоили
атомное ядро, появились атомная энергетика и, к сожалению,
атомные и водородные бомбы, созданы лазер и вычислительные
машины на полупроводниках. Астрономия превратилась из
оптической во всеволновую, открыты квазары, пульсары и т.д. Если
же говорить о фундаментальных открытиях в области физики,
то важнейшими из них представляются открытие новых частиц
(барионов, мезонов и лептонов) и переход к кварковой модели
вещества. С последним связано становление квантовой хромо-
динамики. Следует упомянуть и об открытии нейтрино
(гипотеза о его существовании возникла в 1931 г.) и создании единой
теории слабого и первого электромагнитного взаимодействия.
Все перечислить трудно.
Представляется, что пятидесятилетие 1984—2034 гг. в
физике и астрономии будет ближе по типу и характеру развития к
пятидесятилетию 1934—1984 гг., чем к периоду 1884—1934 гг.
Разумеется, никто и ничто не только не отменит, но и не поколеблет
теорию относительности и квантовую механику — основы
современной физики. Можно ожидать вместе с тем создание весь-
139

ма развитой единой теории поля (или, точнее, многих полей,
включая гравитационное). Это будет огромным шагом вперед,
но не неожиданностью — ведь над единой теорией поля около
30 последних лет жизни работал великий Эйнштейн, а сегодня
именно единая теория поля находится в центре внимания
теоретической физики. Возможно, в первой половине XXI в.
выяснится ограниченность кварковой модели, и физика перейдет на
следующую, «более глубокую ступень», — будет доказано
существование протокварков (частиц, из которых «состоят» кварки)
и какой-то новой, отвечающей им физики. Но вполне
допустима в настоящее время гипотеза о том, что кварки — это
последние «кирпичики» вещества, и дальнейшее дробление не
отвечает реальности.
В любом случае, по всей вероятности, даже кварки, не говоря
уже о протокварках, не начнут непосредственно «работать» в
атомной физике, биологии и т.д. В этом отношении они
отличаются от электронов, нейтронов и атомных ядер. Если такое
мнение окажется правильным, то и сегодня огромную научную
значимость приобретет кварковая модель. Очень важно, когда
физические представления и результаты одновременно используются
во многих областях естествознания и технике. Но нельзя
согласиться с «мнением», что научное значение физических идей,
моделей и теорий должно оцениваться в первую очередь с точки
зрения их непосредственного влияния на развитие техники или
других наук.
В области астрономии можно ожидать, что в начале третьего
тысячелетия будет широко освоен весь диапазон
электромагнитных волн, всесторонне изучены космические лучи и
возмужают нейтринная астрономия и астрономия гравитационных
волн. Правда, сегодня нет плодов в области наблюдений (за
исключением, быть может, приема нейтрино от Солнца). Вместе с
тем кажется маловероятным появление каких-либо еще
неизвестных каналов астрономической информации в результате,
например, открытия новых частиц. Очевидно, что в том случае,
если «предсказание» сбудется, астрономия достигнет
известного насыщения в смысле освоения всех каналов информации, но
140

это вовсе не означает насыщения количества и качества
получаемой информации о космосе.
В начале XXI в. многие актуальные сегодня проблемы физики
и астрофизики будут решены, но возникнут другие. Продвинется
вперед и, быть может, даже далеко вперед фундаментальная
теория. Однако в целом лицо физики останется легкоузнаваемым.
С помощью физики и химии биология оказалась в
настоящее время способной ставить и, как думается, решать великие
проблемы, названные выше. К ним можно отнести и изучение
механизма работы мозга, и, вероятно, «мобилизацию» его
гигантских резервов. Эти проблемы действительно заслуживают
эпитета «великие», ибо они имеют колоссальное научное
значение, а в случае успешного их решения в большой мере
определят судьбы человечества.
Без самого широкого использования физики и ее
дальнейшего развития с учетом нужд биологии проблемы биологии
решены быть не могут.
Астрофизика
В 1934 г. была опубликована работа В. Бааде и Ф. Цвикки, в
которой содержалось утверждение, что после вспышки
сверхновой звезды образуется нейтронная звезда. Заметим, что сам
нейтрон был открыт буквально накануне. Дальнейшее развитие
астрофизики пошло под знаком этой выдающейся работы;
огромный круг вопросов, связанных с ней, принадлежит и в
обозримом будущем будет принадлежать к числу важнейших. Сейчас
астрофизика переживает период крутого подъема, он начался
после войны и характеризуется как «вторая революция в
астрономии». Ее важнейший результат — всеволновая астрономия:
космическое электромагнитное излучение принимается и
излучается от радио- до гамма-диапазонов.
Только эпоха Великих географических открытий может
сравниться с нашим временем по количеству (и качеству)
новостей о природе окружающего мира. Нет никакой возможности
141

даже просто перечислить наиболее важные результаты: стала
вырисовываться вся грандиозная история нашей Вселенной от
первых наносекунд ее существования, когда она была
ультраплотной и ультрагорячей, для нашей эпохи, когда Вселенная
блещет удивительным разнообразием физического состояния
образующего ее вещества.
Вероятно, в начале XXI в. астрономия перестанет быть
только «фотонной», возникнут нейтринная и
гравитационно-волновая астрономия. Человечество узнает тайну рождения
Вселенной, причину Большого Взрыва. Может быть, даже «нащупает»
другие Вселенные с другим набором элементарных частиц, с
другими законами природы и даже другими размерностями. А
главное — люди лучше поймут место человека во Вселенной.
Радиоастрономия
Прогресс радиоастрономических исследований
определяется уровнем экспериментальной техники. Можно указать на два
достижения, которые составляют основу современной
радиоастрономии. Первое — разработка апертурного синтеза и
синтезированных радиотелескопов, радиоинтерферометров со
сверхбольшой базой. Принцип работы систем состоит в том, что
сигналы, принятые разными антеннами, определенным образом
складываются. В итоге удается воссоздать картину, которую
дала бы одна очень большая и потому очень остронаправленная
антенна. И вот результат: в радиоастрономии уже удалось
получить разрешающую силу в десятитысячные доли угловой
секунды, что на несколько порядков выше разрешения наземных
оптических телескопов.
Второе — разработка на основе ЭВМ многоканальных
систем космической радиоспектроскопии, создание
радиотелескопов-спектрометров. Они позволили исследовать структуру ма-
зерных источников, открыть в космосе более 50 различных
органических молекул, в том числе сложные молекулы,
состоящие более чем из 10 атомов.
142

Через 50 лет, надо полагать, будут открыты (если они
имеются) планеты у ближайших к нам 5—10 звезд; скорее всего, они
будут обнаружены в оптическом, инфракрасном и
субмиллиметровом диапазонах волн с внеатмосферных установок.
Начнут создавать межзвездные корабли-зонды для посылки к
одной из ближайших звезд в пределах расстояний 5—10 световых
лет, разумеется, к той, возле которой будут обнаружены планеты.
Такой корабль сможет двигаться со скоростью не более 0,1
скорости света с помощью термоядерного двигателя.
В радиоастрономии будут использованы гигантские
космические системы апертурного синтеза с размерами
радиотелескопов более 100 м и расстоянием между ними до нескольких
сотен тысяч километров (сейчас наибольшее расстояние между
радиотелескопами ограничено размерами Земли).
В первой трети XXI в. будет обсуждаться проблема
ограничения производства термоядерной энергии, которая к тому
времени станет доминирующей. И будут предприниматься
серьезные шаги, чтобы использовать фоновую энергию,
существующую на Земле всегда (энергию ветра, приливов, солнечную
энергию и т.п.), утилизация которой не приводит к
дополнительному нагреву планеты.
И последнее: очень вероятно, что будут построены
специальные большие радиотелескопы для наблюдения и поиска
электромагнитных сигналов разумного (искусственного)
происхождения во всем перспективном диапазоне волн. Будут
проведены наблюдения сигналов от значительной части звезд
Галактики. Получит дальнейшее развитие теория возникновения
и развития внеземных цивилизаций.
Биофизика
Среди научных дисциплин, значение которых на рубеже
третьего тысячелетия все больше повышается, занимает
биофизика, как всякая наука, стоящая на грани соседних областей.
Первый Институт биологической физики создан в нашей
стране в 1919 г. В 30-х годах на основе квантовых представлений
143

о природе света была определена чувствительность зрительного
аппарата человека (П. Лазарев, С. Вавилов) и обнаружено, что в
условиях темновой адаптации (привыкание к полной темноте)
человек в состоянии регистрировать отдельные кванты света.
Был поставлен вопрос (на него и сегодня еще не получен
однозначный ответ): действуют ли короткие и ультракороткие
электромагнитные волны, производящие несомненный
физиологический эффект, только тепловым способом или существует и
другой механизм их воздействия? Исследования в этой области,
но, естественно, на новой методической базе, ведутся и сейчас.
В другой области биофизики интересные результаты
получил В. Шулейкин в ходе исследования гидро- и аэродинамики
рыб и птиц. Например, был изучен механизм движения летучей
рыбы, которая аккумулирует энергию, отталкиваясь от
поверхности воды, и дальнейший полет ведет планированием.
Оказалось, что пространственное расположение птиц в летящей стае
и рыб в косяке отвечает минимуму затрат энергии, расходуемой
на движение, и что существует ограниченное число форм
расположения стаи, отвечающих этим условиям. Результаты имели
не только теоретическое значение, но и практические
приложения при конструировании летательных аппаратов и водных
транспортных средств нового поколения.
Н. Бернштейн создал новый раздел биофизической науки —
количественную биомеханику, имеющую широкие
практические приложения в спорте, физиологии труда и предотвращении
профессиональных заболеваний, а сегодня его теория нашла
применение в создании роботов.
Можно смело сказать, что многие биофизические
исследования 30-х годов вошли в «золотой фонд» науки.
Во второй половине XX в. появился новый термин
«биотехника»; он относится к биологическим наукам, в частности
биофизике, используется в решении технических проблем,
например, при совершенствовании промышленных технологий. Вот
несколько примеров. Из всех способов преобразования
химической энергии в механическую живая система использует
наиболее эффективный: преобразование идет при комнатной тем-
144

пературе, низком давлении и сравнительно высоком
коэффициенте полезного действия — свыше 30%. Биологические системы
отличаются от существующих технических высоким уровнем
«миниатюризации», большими концентрациями энергии,
низкими коэффициентами трения и высокой надежностью.
Существующие плотности энергии в технических системах, например,
создаваемые электрическими и магнитными полями в газовой
среде, составляют соответственно 102 Дж/кв. м и 106 Дж/кв. м.
В биологических системах в двойном электрическом слое,
возникающем на границе твердой фазы и раствора электролита,
плотность энергии обычно 108 Дж/кв. м. Кроме того,
используется эффективный вид «смазки» — отталкивающиеся
электрические заряженные молекулярные слои.
Надежность биологических систем определяется
самовосстановлением и системой дублирования рабочих элементов.
Сердце человека, этот хемоэлектромеханический насос, делает
за жизнь свыше 109 сокращений, в то время как самые
надежные механические системы обеспечивают не более 10
переключений, т.е. в 100 раз меньше. Возможность создания нового типа
механохимического двигателя доказана экспериментально.
Функционирование его основано на том, что равновесие между
двумя формами полимера, имеющего разные механические
свойства, сдвигается при изменении химического потенциала
среды. Полимер, таким образом, находится то в растянутом, то
в сжатом состоянии.
Если раньше исследователи шли в основном по пути
воспроизведения в технике принципов, используемых в живых
системах, то сегодня создаются гибридные системы, в которых одна
часть выполнена в металле, а другая состоит из биоэлементов.
Предпринимаются попытки создать компьютер, использующий
элементы, характерные для нервной системы. Его предполагают
снабдить датчиками на биологической основе и
исполнительными устройствами, принцип работы которых построен на
применении молекулярных механизмов мышечного сокращения.
Природа едина, и деление на науки условно. При решении
любой практической проблемы необходимо учитывать возможное
145

воздействие на окружающую среду и здоровье человека. В связи с
этим видятся большие возможности биофизики с ее
разносторонним подходом к исследованию биологических проблем и
арсеналом эффективных физико-математических методов.
Можно назвать несколько глобальных научных проблем
начала XXI в., в решение которых биофизика могла бы внести
заметный вклад. Это, во-первых, создание эффективных методов
контроля за изменениями среды обитания человека; во-вторых,
дальнейшее развитие профилактики, диагностики,
поддержания и восстановления нашего здоровья; в-третьих, поиск путей
гарантированного обеспечения человека пищей; в-четвертых,
определение вариантов рационального использования
уменьшающихся запасов полезных ископаемых.
Одна из важнейших задач биофизики состоит в том, чтобы
разобраться в цикличности процессов, протекающих в
биосфере, и сформулировать конкретные предостережения,
предупредить возможное трагическое приближение к границам
устойчивости биосферы.
Мы еще достаточно далеки от понимания механизмов
живой природы, и призыв древних «Познай самого себя» не
только остается актуальным сегодня, но и смело может быть
адресован будущим поколениям биофизиков.
Генетика
Революция в генетике еще только начинается. В XX в. древо
генетики начало давать обильные плоды. Выделение и
внедрение генов карликовости обеспечили стремительное
распространение по всему миру короткостебельных неполегающих сортов
злаков, способных давать урожай зерна до 100 ц с гектара.
Именно они послужили основой «зеленой революции».
Разработка методов прогнозирования эффекта гетерозиса — резкого
повышения продуктивности гибридов первого поколения —
позволила получить множество гибридов кукурузы, риса,
подсолнечника, а также кур, свиней, тутового шелкопряда, ежегод-
146

но дающих миллионы тонн дополнительной продукции. Вышел
на поля первый искусственно созданный человеком вид
культурного растения тритикале — амфидиплоид, в клетках
которого функционируют хромосомы ржи и пшеницы. С помощью
новейших методов генетики, в том числе и химического
мутагенеза, созданы сотни новых сортов растений, а также штаммов
микроорганизмов — сверхпродуцентов биологически активных
веществ, например, антибиотиков и витаминов.
Поразительные возможности для изучения механизмов
генетических процессов и управления ими создались в связи с
возникновением новой ветви биологической науки —
молекулярной биологии. Открытие основного канала передачи
наследственной информации путем комплементарного синтеза
молекул нуклеиновых кислот и связанных с этим очень
сложных, изумительно скоординированных биохимических
процессов позволило заглянуть в поражающую воображение бездну
эволюции макромолекул, создавшей такие совершенные
структуры, как хлоропласты, митохондрии, рибосомы, молекулы
гемоглобина и ферментов. Вместе с тем в последние годы было
показано, что только очень небольшая часть заключенных в
хромосомах высших организмов — эукариот (т.е. имеющих
ядра) — молекул ДНК, кодирует синтез белков, а
функциональная роль более 90% ДНК еще не известна.
Установлено мозаичное строение гена, т.е. чередование
последовательности ДНК, кодирующих часть белковой молекулы —
экзонов, с нетранслируемыми последовательностями —
нитронами. Открыты мобильные генетические элементы —
последовательности ДНК, которые при смене поколений могут
перемещаться по геному, «включая» и «выключая» отдельные гены, в
том числе и онкогены, запускающие механизм
злокачественного перерождения клетки. Роль этих «прыгающих генов» в
функционировании хромосомного набора и эволюции выяснена еще
далеко не полностью, и здесь мы можем встретиться с самыми
неожиданными открытиями.
Все это стало возможным благодаря разработке целой серии
оригинальных методов манипулирования с молекулами нукле-
147

иновых кислот и белков. Были созданы условия не только для
расшифровки кода отдельных генов, но и для искусственного
синтеза работающих генов. Возникла новая область науки —
генетическая инженерия — конструирование рекомбинатных
молекул. Сегодня мы можем выделить природный ген или
химически синтезировать его, вставить в кольцевую молекулу ДНК —
плазмиду и с ее помощью заставить клетки микроорганизмов
продуцировать нужные человеку вещества, например, гормон
роста, инсулин, интерфероны и т.д. Современная
биотехнология основана на культивировании клеток или одноклеточных
организмов рекомбинантными молекулами.
Новые области науки
Во второй половине XX в. в естествознании произошли
грандиозные события. Достаточно перечислить новые области
науки. Это — молекулярная биология и генная инженерия,
биоорганическая и бионеорганическая химия, кибернетика и
теория информации, неравновесная термодинамика и
синергетика. Много замечательного сделано в этих новых областях.
Представим краткий перечень важнейших работ:
• расшифровка генетического кода;
• исследования биополимеров — белков и нуклеиновых
кислот, показавшие, в частности, что высокая
эластичность каучуков и ферментативная активность белков —
родственные явления;
• открытие и изучение онкогенов, выяснение природы
иммунитета, открытие и изучение подвижности генов,
раскрытие механизмов работы биологических мембран;
• физическое моделирование эволюции;
• нейтралистская теория молекулярной эволюции;
• создание синергетики — процессов, далеких от
равновесия открытых систем, в которых упорядоченность возни-
148

кает из хаоса. К этой области, созданной трудами И. При-
гожина, Г. Хакена и других, относятся и периодические
процессы в химических и биологических системах — в
частности, ставшая заслуженно знаменитой реакция Бело-
усова—Жаботинского.
Перечень можно продолжить. Ограничимся общим выводом:
установилось глубокое единство физики, химии и биологии в
понимании основных явлений жизни. Мировоззрение
естествоиспытателя изменилось радикально. И это обещает многое.
Техника и технологии
Оценивая общие тенденции и уже имеющиеся результаты
научно-технического развития накануне XXI в., можно
говорить о том, что мир вступает в новую эволюционную фазу,
условно называемую вторичной эволюцией, когда в
противостоянии находятся технология и эволюция. Влияние технологии
начинает превалировать, радикально меняя и биосферу, и самого
человека. На значительных исторических отрезках отчетливо
видны взаимосвязи и взаимозависимости социальных,
политических, научно-технических и всех других факторов,
характеризующих целостное развитие цивилизации.
XX век изменил само понятие «технология». Подобно тому
как к математике стали относиться области, абстрагированные
от количеств, например, общая топология и логика высказывания,
некорректно поставленные задачи и т.п., к физике — динамика
систем с непредсказуемым поведением (странный аттрактор) и
другие, технология включила процессы и средства обработки и
передачи информации, социального управления и
жизнеобеспечения. Сегодня технологию можно определить как
совокупность всех алгоритмов, процессов и средств их реализации.
Понимая под алгоритмами традиционную технологическую
рецептуру, под процессами — только физико-химическое, под
средствами — материалы, оборудование и строительные
сооружения, мы получим классическое определение технологии ма-
149

териального производства. Относя к алгоритмам поведения
законодательную систему, традиции и морально-этические
установки общества, к процессам — его социальную динамику, к
средствам — государственный аппарат, систему социальных
институтов, мы получим определение технологии
социального управления. Аналогичными подстановками можно
получить определения медицинской технологии, технологии
образования и т.д.
Все высокие технологии, определяющие лицо
научно-технической цивилизации конца века, появились в форме фундаментальных
исследований, как правило, комплексного, междисциплинарного
плана. Особенно это характерно для химической технологии,
функции которой в XX в. совершенно преобразились.
На своих нижних ярусах химическая технология врастает в
ткань добывающих производств благодаря новым методам
комплексного, полного, энергетически и экологически более
экономного извлечения элементов, в том числе из отвалов и руд,
которые ранее считались бесперспективными, из творческих
отходов и отслуживших изделий и, наконец, благодаря методам
превращения «пустой породы» и технологических отходов в
строительные материалы и другую полезную продукцию.
Кроме того, тонкие химические технологии включаются в состав
горнорудных комплексов, поэтому, начиная от первичного
сырья, они завершают свои производственные циклы выпуском
такой продукции, как сверхчистые вещества и монокристаллы.
«Верхние ярусы» химической технологии стремительно
изменяются вместе с возникновением и развитием новых методов
и новых технологий, в первую очередь — микротехнологии
кристаллических информационных структур, в которых синтез
вещества, формирование и даже монтаж деталей в готовое
устройство высшего уровня сложности (например, сверхбольшие схемы,
кристаллические микроустройства и т.п.) органически
сливаются на физико-химической основе.
Глубинные основы химической технологии также
преображаются. Во-первых, квантово-химическая теория строения
вещества в сочетании с моделирующими возможностями суперЭВМ
150

позволяет точно прогнозировать свойства синтезируемого
вещества и путь его синтеза. Во-вторых, развитие тонких методов
катализа, «прицельной» химии расщепления и сшивки крупных
молекулярных фрагментов и т.д. превращают химика как бы в
зодчего новых химических форм. Наконец, ведется
интенсивный поиск путей самоформирования еще более
высокоорганизованных химических структур. Этот поиск опирается на
тонкие механизмы селективности химических реакций, сложные
процессы самоупорядочивания в тепломассопереносах и
вдохновляется общими идеями естественных наук конца XX в.,
обозначаемых термином «синергетика» (подобно тому как наиболее
общие идеи в области автоматического управления и
самоуправляемых систем получили родовое обозначение «кибернетика»).
Почти фантастические перспективы развития в этом
направлении наметились в области химии быстропротекающих
процессов — взрыва, пламени, плазмы. Эти процессы, играющие
ключевую роль в автомобильном, воздушном и морском транспорте,
космонавтике, гидрометаллургии и т.д., остаются до
настоящего времени малоизученными. Во второй половине 80-х годов
началось интенсивное исследование тонких механизмов
быстрых реакций методом комбинационного рассеяния в
скрещенных лучах лазеров, что позволяет осуществить как бы
томографию пламени. Задача в конечном счете сводилась к синтезу
композиции веществ, которые обеспечат саморегулирование
быстрых процессов и их эффективное протекание в требуемом
направлении.
По стремительным темпам развития химической
технологии не уступает механическая. На базе использования гибких
автоматизированных линий и обрабатывающих центров
преобразуется парк металлообрабатывающих станков,
сформировалась новая научно-технологическая область твердотельной
микромеханики, в туннельных и других зондовых микроскопах
достигается субатомная точность микромеханического (точнее —
наномеханического) привода, быстро возрастает число
степеней свободы в механических системах роботов, развивается
космическая механика свободного полета и невесомости и т.п.
151

Развитие структурного принципа проектирования и
управления производственными процессами вверх, его распространение
на технологические комплексы положило начало слиянию,
синтезу разнородных технологий с отдаленной целью образования
единой и органичной метатехнической системы. Но в то же
время материальная технология продолжает интенсивное развитие в
части изучения более глубоких уровней строения материи. Это
проявляется прежде всего в микротехнологии, на которую
опирается вся аппаратная база информатики, в генной инженерии, в
работах, направленных на их синтез в рамках программ
«молекулярной электроники» и «нанотехнологии».
Если предшествующая «сверхфаза» развития технологии
предусматривала создание искусственного макромира на базе
естественного микромира молекулярных и кристаллических
структур, элементарных физико-химических процессов как на
готовом фундаменте, то наступающая новая «сверхфаза» —
создание искусственного микромира, собственного фундамента
технологии. Начало этому новому процессу было положено с
двух сторон: микротехнологии информационных структур и
микробиотехнологии — генной и белковой инженерии. На
исходе XX в. начался штурм первого субмикронного рубежа —
диапазона «проектных норм» в окрестности 0,1 мкм, что
потребовало значительно более радикальной реконструкции всего
арсенала аппаратных и методических средств микротехнологии,
равно как и принципов проектирования ее конечной
продукции. Не менее существенные изменения должны претерпеть
принципы работы микроэлектронных устройств и основанных
на них информационных машин и систем. Квантовые
вероятностные и коллективные электронные процессы станут
органической основой действия элементов вычислительных систем, и
если в машинах пятого поколения удается эффективно
имитировать некоторые функции человеческого интеллекта
исключительно средствами дискретной математики, то в новых системах
будет сделан шаг к созданию творческих партнеров человека,
способных отражать случайные явления реального мира и
принимать неожиданные решения.
152

Но наиболее волнующий синтез шаг за шагом готовится в
области биоподобных структур. Этот синтез основывается на
микробиологических исследованиях на молекулярном и
субклеточном уровнях, медико-биологических исследованиях
иммунных механизмов, прогрессе и понимании нейронных и
биоэнергетических механизмов жизнедеятельности, а также на
напряженном поиске функциональных устройств молекулярного
уровня, которые совмещали бы в себе принципы действия
электронных и биологических систем.
2.1.2. ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ
БИОТИЧЕСКИХ НАУК
«Биотические науки» — это науки, изучающие живую
природу (биологические системы, флору, фауну).
Общий процесс их развития тоже может быть представлен
тремя парадишальными картинами:
1) преформистская картина мира (ПКМ),
абсолютизировавшая однозначную заданность и стабильность живых
видов и нашедшая закрепление в Линнеевской
классификации живых систем;
2) эволюционная картина мира (ЭКМ), основанная на
биологическом учении Дарвина;
3) генетическая картина мира (ГКМ), основанная на
достижениях современной генетики.
Здесь важно заметить, что эволюция этих биологических
картин мира не противоречит философскому (аналитико-мате-
риалистическому) пониманию живой природы, хотя и
углубляет его.
Естественно-научное обоснование философского понимания
«мира природы» сквозь призму общей системы
«Универсум—Человек», или в данном случае — «Мир—Человек», тоже
развертывается в двух направлениях:
153

В границах становления физической картины мира
происходит освобождение от его натурализации, от трактовки
неживой природы в ее человеческом отображении как
существующей безотносительно к человеку, — утверждается «антропный
принцип» в естествознании и прежде всего (что
примечательно) в физике, а затем и в других науках (геологии, космологии,
экологии и др.), например, концепция ноосферы В.И.
Вернадского и концепция антропокосмизма Н.Г. Холодного.
Антропный принцип означает, что в частный «мир» каждой науки
погружена общая проблема — проблема отношения «Человек-
Мир» (A.B. Дахин). Все это в конечном счете выводит само
естествознание на философскую проблематику, и многие
естественники и в прошлом, и сегодня выступают одновременно и
как философы.
В границах становления билогической картины мира
отнесенность «мира живой природы» к человеку выражается уже не
только во включенности человека в систематику живого, но и в
биологическом учении о возникновении и специфике человека
(антропогенез).
Таким образом, положение философии о том, что человеко-
ведческая проблематика пронизывает все учения о мире,
находит подтверждение уже в сфере естествознания (учение о «мире
природы»).
Естествознание (естественно-научная картина мира)
Физическая картина мира
(мир неживой природы)
1. МКМ
2. ЭДКМ
3. КПКМ
Антропный принцип
(«мир человека»)
Биологическая картина мира
(мир живой природы)
1. ПКМ
2. ЭКМ
3. ГКМ
Антропогенез
(«мир человека»)
«Мир природы»
Философский аспект
154

2.2. Развитие технических наук
Технознание. В системе человеческого знания мы выделяем
специальный междисциплинарный комплекс — технознание
(учение о технике). Становление его также имеет прямое
отношение к формированию как научного, так и философского
понимания мира, ибо в этот мир входит не только природа, но и
техника. Технознание формирует специфическую техническую
картину мира (ТКМ) — «Мир техники», т.е. духовное освоение,
отражение (познание и оценивание) технических систем,
рожденных человеком в системе универсума.
Технознание
Техническая картина мира
▼
Мир техники
Техника, «Универсум техники» — гибридное образование,
формирующееся во взаимодействии природных и социальных
систем. Технические системы создаются социальной системой
из субстрата природных систем, но они входят в состав
социальных систем, образуя «технический субстрат» (В.А. Дьяченко)
общества. Общество, строго говоря, можно рассматривать как
единство его технического субстрата и его «социального
субстрата» (A.B. Ласточкин). Вот почему уместно использовать
понятие социума специально для обозначения только
специального субстрата общества (демос, население, люди с их
способностями, потребностями, деятельностями, отношениями и
институтами).
Двойственное положение техники в универсуме объясняет и
дуализм ее духовного освоения: проблемы техники
рассматриваются в границах естествознания и обществоведения, а значит,
существует тенденция включения «мира техники» или в «мир
природы», или в «мир общества». Не лучше ли выделить специ-
155

альный (и довольно богатый) междисциплинарный научный
комплекс «технознание» и специальный «мир техники»?
Богатство проблематики технознания (история техники,
теория техники, техническая диагностика, основы
конструирования, основы технологии, материаловедение и др.) определяет
все четыре аспекта ее отношения к четырем комплексам
человеческого знания:
1) техника должна создаваться по мере субстрата
природных систем — отношение к естествознанию;
2) техника должна создаваться по мере человека —
отношение к человековедению;
3) техника должна создаваться по мере технических систем —
отношение к технознанию;
4) техника образует технический субстрат общества —
отношение к обществознанию.
Становление «технической картины мира», «мира техники»
определяется духовным освоением человеком все более сложных,
им же созданных объективных, искусственных материальных
систем, которые являются средствами человеческой
деятельности. Понятие «средство» имеет принципиальное значение для
понимания техники, ибо ее первичная, исходная, базовая
функция — компенсаторная: технические системы всех типов
компенсируют недостатки, ограниченности человека (телесные,
чувственные, интеллектуальные). Отсюда и три этапа в
эволюции «технической картины мира».
1. Телесно-техническая картина мира, основанная на
духовном освоении технических систем, компенсирующих
телесно-мускульные ограниченности человека (например,
материалообрабатывающий инструмент, станки,
транспортные средства) — ТТКМ;
2. Сенсорно-техническая картина мира (СТКМ), основанная
на духовном освоении технических систем,
компенсирующих чувственно-физиологические ограниченности
человека (например, измерительная, отображающая техника);
156

3. Компьютерно-техническая картина мира (КТКМ),
основанная на духовном освоении технических систем,
компенсирующих информационно-психические
ограниченности человека (например, ЭВМ, компьютеры).
Для системного понимания «мира техники» важно выделить
и четыре функции, которые осуществляет человек при помощи
технических систем.
A. Отражение (измерение, фиксация и т.п.).
Б. Преображение.
B. Трансляция.
Г. Консервация.
Типология мира техники
Компенсация сил субъекта
Функция
Отражение
Преображение
Трансляция
Консервация
Объект
вещество
энергия
информация
вещество
энергия
информация
вещество
энергия
информация
вещество
энергия
информация
Тело
1
4
7
10
13
16
19
22
25
28
31
34
Чувства
2
5
8
11
14
17
20
23
26
29
32
35
Интеллект
3
6
9
12
15
18
21
24
27
30
33
36
Наконец, важно иметь в виду и три объекта, с которыми
может оперировать человек при помощи технических систем, это:
157

а) вещество,
б) энергия,
в) информация.
Таким образом, создается возможность по трем
основаниям (три объекта, четыре функции, три компенсации)
построить целостную типологическую картину мира техники,
включающую в себя 36 типов технических систем (подробный
анализ дан В.А. Щуровым).
Гуманитарный статус Общей теории техники (OTT)
Попытки построить Общую теорию техники (OTT)
периодически предпринимаются на самых разных основаниях:
системном, кибернетическом, эмпирическом и других. Но в рамках
традиционных технических дисциплин такие попытки
небезосновательно считаются некорректной задачей, так как любая
техническая наука рассматривает только одну грань науки.
Решаемой такая задача представляется в сфере гуманитарного
знания: во-первых, только так можно представить социальное
существование техники и человеческое измерение отдельных
технических объектов; во-вторых, смещая акцент в
исследовании с самих технических моделей на основания, которые
обусловливают их появление и функционирование, можно как бы
«подвести общий знаменатель» для всестороннего изучения
техносферы.
Таким образом, важно констатировать, что Общая теория
техники возможна только как гуманитарная дисциплина.
Естественное и искусственное
Предпосылкой и субстратом искусственного являются
естественные системы. Исследования генезиса противоречия
естественного и искусственного подводит к пониманию сущности
158

искусственного в более широком контексте анализа основных
типов взаимодействия в мире. В этом отношении представляют
интерес опосредованные взаимодействия в неживой
(абиотической) природе и живой (биотической). В абиотической
природе к взаимодействиям такого рода относятся каталитические
реакции. В последнее время теория катализа приобретает
фундаментальное значение и охватывает практически все области в
исследовании развития неживой природы на химическом
уровне. В биотической природе опосредованные взаимодействия
связаны с ферментами, которые играют существенную роль в
функционировании всех живых организмов и их систем. Такого
рода исследования позволяют по-новому увидеть
возникновение искусственного, раскрыть основные противоречия
естественного и искусственного.
На всех уровнях развития материальных систем
опосредование (непосредственное взаимодействие опосредовано каким-
либо материальным посредником) приводит к созданию новых,
более сложных образований. Природа посредника может быть
любой: и физической, и химической, любое материальное
образование в соответствующих условиях может выполнять
опосредующие функции во взаимодействии. Опосредующие функции
выполняет среда, в которой существуют взаимодействующие
образования. Таким образом, основными типами посредников
могут быть или отдельные элементы материальной системы
любой природы, или вся среда, которая является самостоятельным
компонентом любой системы.
Человек, будучи универсальным существом, становится
способным «присоединять» к себе любые материальные
образования, любой существующей природы (физической, химической,
биологической и социальной). Техника — не простое
присоединение готовых природных форм, это только этап становления
человека. Сущность техники выражается в создании человеком
новых, искусственных форм любой природы: физической,
химической, биологической и социальной.
«Неорганическое тело» человека (вся окружающая его
природа) в процессе социального развития трансформируется,
159

само социальное развитие возможно только благодаря
преобразованию человеком «неорганического тела» во «вторую
природу» (т.е. технику).
Развитие человека — это преодоление своей
конкретно-исторической меры. Преодоление ограниченностей реализуется в
развивающейся технике. Таким образом, развитие человека —
это развитие единого объективно-противоречивого «тела»
человека, в его естественном и искусственном компонентах.
В процессе развития техники искусственные формы природы
постепенно вытесняют используемые естественные формы.
Начиная от самых простых, человек последовательно создает
искусственные формы все большей сложности. Характер
возникновения и развития искусственных образований существенно
отличается от естественных, так как развитие техники детерминируется
не столько естественной эволюцией, сколько деятельностью
человека. Поэтому формы естественной и искусственной
эволюции заметно отличаются, тем более что искусственное развитие
есть компонент естественно-исторического процесса развития
человека.
Человек в своей практической деятельности
последовательно осваивает три уровня сложности мира: неживая природа,
живая и социальная. Первое — освоение закономерностей
естественного структурообразования неживой материи. Их знание
позволяет делать материалы с заранее заданными свойствами и
на этой искусственной предметной основе создавать
технические образования. В человеческой деятельности они могут
выполнять самые различные социальные функции (книги,
инструменты и т.д.).
Для существования естественной жизни необходимы
следующие основные признаки: обмен веществ или постоянный приток
свободной энергии, способность к самовоспроизведению и
мутации. Все признаки естественной живой материи
взаимообусловлены и составляют ее сущность. Естественная живая материя не
может существовать, если устранить какой-либо основной
признак. Моментально или постепенно наступает смерть —
состояние термодинамического равновесия. Но можно искусственно
160

создать материальное образование, которое не обладает всеми
признаками естественного живого и в то же время реализует
процесс, присущий только естественной живой материи.
Подобная система не умирает в биологическом смысле, ее
целостность поддерживается не внутренним процессом обмена
веществ и преобразованием энергии, она относительно
стабильна, так как образована из элементов неживой природы.
Воспроизводство и эволюция искусственных «биологических» систем
происходит вне их естества (техническое проектирование и
техническое производство). Природа технических образований,
основанных на реализации отдельных процессов живой
материи, может быть названа биологической, хотя ни органических
соединений, ни естественных биологических процессов в них
нет. Появление такой техники приводит к качественному
изменению всего человеческого существования (тепловые двигатели).
Последней группой технических образований может быть
техника, основанная на реализации процессов, присущих
только социальной материи. Таким образом, техника обладает
двойственной природой. С одной стороны, ее природа связана с
человеком, с выполнением социальных функций, с другой —
природа субстрата технического объекта может быть физической,
химической, биологической или социальной в соответствии с
тем процессом, на основе которого реализуется социальная
функция.
Естественное социальное, существующее, как человек,
распространяется на естественное физическое, химическое,
биологическое и, наконец, на самое себя, образуя последовательно
искусственное физическое, химическое, биологическое и
социальное. Следовательно, человека можно рассматривать как
«социальный катализатор».
Диалектика естественного и искусственного выражается во
внутренней противоречивости интегрального «тела» человека.
Техника, с одной стороны, обусловлена исторически
конкретной мерой человека, с другой — именно техническое развитие
есть выход за границы меры исторически конкретного
человека. Его обращение к самому себе как самому сложному предме-
161

ту труда, овладение своим естеством есть разрешение
противоречия естественного и искусственного, есть выход за пределы
естественного социального в иное качество, в иную меру.
Технический объект — «элементарная клетка»
техносферы
Содержание понятия «техника» исторически
трансформируется, отражая развитие способов производства и
соответственно средств труда. Первоначальное значение слова
«искусство», «искусность» «мастерство» обозначает саму деятельность,
ее качественный уровень. Затем понятие «техника» отражает
уже определенный способ изготовления или обработки, в
ремесленном производстве индивидуальное мастерство сменяется
совокупностью приемов, методов, рецептов, передаваемых от
поколения к поколению. И наконец, понятие «техника»
переносится на изготовляемые материальные объекты. Это происходит
в период развития машинного производства. Когда техникой
называются различные приспособления, обслуживающие
производство, а также некоторые продукты такого производства.
Понятие «техника» употребляется во многих дисциплинах, в
самых различных контекстах. Поэтому необходимо рассмотреть
данное явление (технику) во всем ее многообразии,
многоаспектном существовании.
Существует множество определений техники от очень узких
и конкретных до весьма неопределенных как по
формулировкам, так и по содержанию:
— греческое «техне» — ремесло, искусство, мастерство
(Краткий словарь иностранных слов / Под ред. И.В. Ле-
хина, Ф.Н. Петровой — М., 1952. С. 393. Подробно
понятие «техне» у греков разобрано В. Шадевальдом в статье
«Понятие "природа" и "техника" у греков» в книге
«Философия техники в ФРГ». — М., 1989);
— совокупность приемов и правил выполнения чего-либо
(Энциклопедический словарь Граната. Т. 4L С. 658);
162

— совокупность приемов, направленных на борьбу с
силами природы и к видоизменению материи (По кн.:
Зворыкин A.A. История техники. — М., 1962. С. 7);
— деятельность, направленная на удовлетворение
потребностей человека, которая ведет к переменам в
материальном мире (см.: Там же. С. 7);
— система орудий и машин (см.: Там же. С. 7);
— средства труда, развивающиеся в системе общественного
производства (см.: Там же. С. 7);
— средства труда в широком смысле — все материальные
условия, необходимые для того, чтобы процесс
производства мог вообще совершаться (см.: Там же. С. 10);
— техника является системой действий, посредством
которых человек стремится достичь осуществления внепри-
родной программы, т.е. осуществления самого себя (так
определяет технику Ортега-и-Гассет в книге «Новая
технократическая волна на Западе». — М.: Прогресс, 1986.
С. 243);
— техника — прикладное естествознание (Философия
техники в ФРГ. С. 280);
— предметы, при помощи которых человек воздействует
на природу с целью производства материальных благ
(Краткий философский словарь / Под ред. М. Розента-
ля, П. Юдина. 1951);
— совокупность средств, орудий производства, а также
вообще приспособлений для более высокой
производительности труда (а); совокупность приемов (б) (Словарь
русского языка / Сост. СИ. Ожегов. — М., 1953. С. 736);
— совокупность материальных объектов, производимых
обществом (Тесман К. Проблемы научно-технической
революции. — М., 1963. С. 29);
— производительные органы общественного человека (Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. — Т. 23. С. 190);
163

— совокупность материальных средств целесообразной
деятельности людей (Мелетко Ю. Общество и техника. — Л.,
1965. С. 46);
— система искусственных органов деятельности человека
{Волков Г.H. Социология науки. — М., 1970. С. 30);
— собрание механических роботов для выполнения наукой
человечеству работы {Винер Н. Кибернетика. 1958. С. 43).
В двух значениях определяется понятие «техника» в
энциклопедическом словаре: «Совокупность средств, создаваемых
для осуществления процессов производства и обслуживания
непроизводственных потребностей общества» (Советский
энциклопедический словарь. — М., 1981). Там же определяется
основное назначение: «Полная или частичная замена
производственных функций человека с целью облегчения труда и
повышения его производительности». Второе значение слова:
«Совокупность приемов и правил выполнения чего-либо...» В книге
Г. Шеменева {Шеменев Г.И. Философия и технические науки. —
М., 1979. С. 10) нет непосредственного определения техники,
зато автор формирует «существенные свойства» технического
объекта (причем технический объект понимается в
категориальном смысле, как абстрактный объект): «а) быть
искусственно преобразованным фрагментом природы; б) изменять
вовлеченные в предметную деятельность вещества и процессы
природы с целью удовлетворения общественных потребностей; в)
облегчать и повышать эффективность человеческой деятельности,
прежде всего предметной; г) содействовать тем самым
совершенствованию личностных качеств человека, развертыванию
его духовного потенциала».
Конечно, это далеко не полный перечень определений, но
приведенного достаточно, чтобы выявить основные точки
зрения и констатировать известное различие во взглядах на
определение техники. Все еще нет общепризнанного определения
техники, учитывающего не только сумму отдельных ее
признаков, а те качественные характеристики, которые отличают
технику от явлений природы, с одной стороны, и выделяют ее
среди общественных явлений — с другой.
164

Анализируя приведенные определения техники, можно
группировать их в три основные типа (каждый тип содержит
одно основание выделения):
— субстратное — техника как искусственная материальная
система;
— элемент системы деятельности — техника как средство
деятельности;
— сама деятельность — техника как определенные способы
деятельности.
Первое значение (техника как искусственная материальная
система) выделяет одну из сторон существования техники,
относя ее к искусственным материальным образованиям. Но не
все такие образования являются техникой. Например,
материализованные произведения художественной деятельности (но
именно художественной, а не художественно-утилитарной), а
также продукты или произведения селекционной
деятельности, обладающие естественной структурой. Данное
определение раскрывает лишь одну грань техники, но не выделяет (не
ограничивает) ее среди других искусственных материальных
образований.
Второе значение также недостаточное — не все явления,
выполняющие функцию средства в системе деятельности, есть
техника (средства духовной деятельности, духовные средства
материальной деятельности, искусственные материальные
образования с имманентным структурообразованием, например,
домашние животные и т.д.).
Третье выделенное значение — техника как определенные
способы деятельности. Оно скорее соответствует понятию
«технологический процесс», что, в свою очередь, является
элементом технологии (хотя иногда технологию отождествляют с
технологическим процессом, см., например: «Словарь русского
языка» / Под ред. СИ. Ожегова).
Рассмотрение типологии определений понятия «техника»
имеет в первую очередь нетерминологическое значение. Этот
анализ позволяет выделить главные аспекты или плоскости су-
165

ществования рассматриваемого явления и соответственно
основные параметры исследования.
Таким образом, выделенные характеристики
(материальность, искусственность) недостаточно четко очерчивают
область технических объектов в реальном техномире. Кроме того,
развитие техники нарушают устоявшиеся представления —
старые стереотипы переносятся на новые технические явления и
далее на их фрагменты (техникой называют преимущественно
детали и подсистемы технических объектов). Следовательно,
для исследования развития техники как одного из основных
элементов социальной материи, необходимо сформировать
инвариантную модель, которая позволит на каждом этапе
развития техники выявить ее специфическое состояние, систему, т.е.
выделить основные элементы техносферы и характер их связей.
В настоящей работе такая инвариантная модель обозначается
понятием «технический объект».
Оно обозначает такое техническое явление, которое
обладает всеми основными признаками общего класса технических
образований. Отдельный технический объект является интегра-
тивным социальным образованием, т.е. наиболее полной
единичной клеткой технического мира (техносферы).
Типологическое описание техносферы
Наиболее развернутая типология техники представлена в
работе Г.Н. Волкова {Волков Г.Н. Истоки и горизонты
прогресса. — М., 1976. С. 21—22). Во-первых, технические объекты
дифференцированы по деятельности, в системе деятельности, а
пассивные — средой или условием деятельности. В-третьих,
вводится неопределенное основание типологии техники —
«вертикальный разрез» (дифференциация по деятельности —
«горизонтальный разрез»), которое отражает иерархическую структуру
современной техносферы. Четко только подразделение техники
по ее месту в системе деятельности. Два других основания
(«горизонтальное» и «вертикальное» членение техники) интегра-
тивные и нестрогие.
166

Современные технические системы становятся настолько
сложны, что как таковые уже не являются техническими
объектами. Такие образования, как энергетические системы или
заводы-автоматы (иногда их называют большими техническими
системами), представляют собой совокупности относительно
самостоятельных искусственных образований, связанных
естественными процессами. Определенная иерархия технических
образований в таких системах позволяет эти образования
соответственно классифицировать, но возникает несколько
осложнений. Во-первых, экстраполяция из области «чистой техники»
в область так называемых больших систем научно некорректна,
так как описываемое явление неоднородно, и неоднородность
обусловлена включением человека. Причем, с одной стороны,
кроме естественных (механических, химических и физических)
связей, появляются связи, детерминированные
биологическими и социальными свойствами человека, с другой — человек,
функционирующий в подобной системе, может занимать
подчиненное по отношению к машине место, т.е. его деятельность
обусловлена внутренними (по отношению к социальной
функции) процессами. Человек, таким образом, превращается во
«вторичную систему», или «придаток машины». Во-вторых,
«системообразующим фактором в системе технического объекта и
критерием его общественной ценности выступает социальная
функция. Она определяет сущность технического объекта,
выраженную в его способности принимать на себя ту или иную
функцию человека или существенно ее преобразовывать с
целью облегчения и повышения эффективности деятельности
человека. Поэтому понятие технического объекта (технического
средства) нельзя распространять на составляющие его части
(детали). К примеру, поршень, цилиндр или
парораспределительный механизм паровой машины еще не являются
техническими объектами, так как их назначение в виде социальной
функции реализуется только в системе компонентов, составляющих
паровую машину» (Шеменев Г. И. Философия и технические
науки. — М., 1979. С. 11). Подобные составляющие части или
детали, выступающие как подсистемы технических объектов,
иногда называют «вторичными системами».
167

Таким образом, критерий иерархичности, эффективный в
конкретных технических областях, когда выстроенный ряд
оказывается однородным (детали, механизмы, блоки, агрегаты,
комплексы и так далее), сам по себе уже ничего не дает в
типологии технических объектов. И попытки подобного, несколько
механистического моделирования предметного мира, например
в книге Э. Крика (Крик Э. Введение в инженерное дело / Пер. с
англ. — М., 1970), выглядят наивными.
Эмпирическим материалом для исследования вопросов
типологии технических объектов могут служить книги по общим
вопросам техники или истории техники, где авторам так или
иначе необходимо рассматривать все многообразие
технических объектов.
Самая распространенная типология областей
использования техники домашнего периода примерно следующая:
а) земледелие и оросительные сооружения;
б) отделившееся от земледелия ремесло;
в) строительная техника;
г) горное дело (добывающая техника);
д) военная техника;
е) обслуживание различных способов передвижения или
транспортная техника;
ж) обслуживание отдельных отраслей естествознания;
з) техника медицинская, спортивная, педагогическая и
другие (Крик Э. Введение в инженерное дело / Пер. с англ. —
М., 1970).
Этот ряд можно продолжать, поскольку он практически
бесконечен. С одной стороны, подобные перечни претендуют на
некоторую систематизацию, с другой стороны, естественно
стремление охватить все многообразие технических объектов.
Поскольку авторы в основном не ставят задачи строгой
систематизации и подобные работы носят либо описательный, либо
прикладной характер, важно констатировать наличие деятель-
168

ностного основания типологии технических объектов. Причем
в литературе, посвященной периоду домашнего производства,
этот критерий прослеживается более четко.
Рассмотренные типологии, как правило, не обладают эврис-
тичностью, ограничены рамками специфических деятельностей,
отдельными компонентами искусственной материальной среды.
Техника во всех значениях (кроме нематериальных средств
деятельности) есть результат технической деятельности или труда как
универсальной материальной деятельности (искусственный
обмен веществ). Поэтому основаниями типологии технических
объектов следует выделить компоненты этого отношения или
компоненты деятельности: субъект деятельности, объект,
средства, процесс и результат. Существенным элементом является
также среда, в которой протекает деятельность.
Последовательное рассмотрение отдельных компонентов,
их различных сторон позволит сформулировать основания
типологии технических объектов.
Субъект деятельности. Биологическая организация
человека выражается в биомеханической и психофизиологической
формах. Работа мышц, связанная с энергетическими затратами,
направлена на преобразование вещества и энергии. В
психофизиологии человека органы чувств выполняют
коммуникативную функцию (зрение, слух...), а деятельность мозга связана с
анализом поступающих ощущений и выработкой
соответствующих реакций. На этом биологическом субстрате основана
деятельность человека как социального существа.
Объект. Объектом, на который направлена деятельность
общества, является вся естественная и искусственная среда в ее
натуральном и знаковом воплощении. Основные параметры
любого материального объекта — характеристики его вещественности
(масса, размер...) и энергетического состояния. Если объект
деятельности — энергетическое состояние данного тела, то
материальный носитель его играет вторичную роль. (С точки зрения
функции основным параметром турбины является мощность.)
Из совокупности ощущений человек формирует
представления, которые составляют основу образного мышления. Сфор-
169

мированные представления — понятия — основа логического
(абстрактного) мышления. Если представления и абстрактные
понятия воплощаются в те или иные материальные носители
(знаки), тогда они становятся достоянием общества и выходят
за пределы сознания одного человека.
Часть знаков (понятийные) обладают фиксированным
значением и не зависят от природы материального носителя (шрифты,
сирена автомобиля...). Другие (образные знаки) реализуются в
целостной конкретности предмета (картина, фотография...).
Средства. Это все искусственные материальные системы,
используемые в практической деятельности человека над
вещественными объектами во всех областях общественного
производства.
Технические объекты, которые непосредственно не
являются компенсаторами ограниченности человека, а выступают как
подсистемы компенсатора, образуют вторичные комплексы.
Хотя такие комплексы, не будучи замкнутыми, могут иметь
существенное значение в отношении «человек—среда».
Процесс. Процесс — это совокупность операций воздействия
субъекта на объект. Основу их составляют универсальные
элементарные функции, наиболее общие из которых —
«сохранение» и «изменение». Сохранение имеет две составляющие —
«трансляция» и «конверсация». Для общей типологии такого
уровня рассмотрения достаточно, так как эти функции
универсальны для всех проявлений человеческой деятельности, а
дальнейшее будет выявлять специфические для конкретной
деятельности функции.
Результат. Результат деятельности субъекта над
материальным объектом выступает в виде суммы продукта и отхода.
Продукт — это реализованная цель, отход — нереализованная, т.е.
результат со знаком минус.
Среда. Ее роль в структуре деятельности двояка: в среде
деятельность протекает, и среда, ее преобразование являются
результатом деятельности. Изменение среды не самоцель, оно
выступает в дальнейшем как новое средство, используемое
человеком для своего всестороннего развития.
170

Параметры субъекта, объекта и процессов взаимодействия
между ними являются наиболее общими основаниями для
типологии технических объектов. Рассматривая иерархию общих
оснований типологии технических объектов, можно выделить
два первых уровня типологии: по параметрам субъекта и
объекта; по характеру выполняемых процессов. Сопоставляя
параметры субъекта и объекта (первый уровень), можно выделить
четыре группы технических объектов (ТО).
1. ТО, компенсирующие ограниченность биохимических
органов человека, действие которых направлено на
вещественные объекты (станки, здания...).
2. ТО, компенсирующие ограниченность биохимических
органов, но действие их, независимо от материального
носителя, направлено на операции с энергией (мотор,
аккумулятор...).
3. ТО, компенсирующие ограниченность органов чувств
человека (органы зрения, слуха...). Эти ТО оперируют
предметными, целостными (в соответствии со своим
диапазоном) представлениями по одному или
нескольким человеческим каналам (прибор ночного видения,
усилители...).
4. ТО, компенсирующие ограниченность способностей
мозга. Независимо от материального воплощения такие
системы оперируют абстрактными понятиями с
формализованным содержанием (счеты, книги, ЭВМ...).
По характеру выполняемых процессов (второй уровень),
можно выделить двенадцать основных типов технических
объектов. По процессу «консервация»:
1. Консервация вещества. Пример ТО: склад,
холодильник...
2. Консервация энергии — аккумуляторы...
3. Консервация образов (представлений) — фотоаппарат...
4. Консервация понятий (информация) — книга...
171

По процессу «трансляция»:
5. Трансляция вещества — транспортные системы.
6. Трансляция энергии — ЛЭП, рефлектор...
7. Трансляция представления — ТВ, радио...
8. Трансляция информации — телеграф...
По процессу «изменение»:
9. Изменение вещества — станки...
10. Изменение энергии — гидроэлектростанции, ДВС...
11. Изменение представлений — очки, мегафон...
12. Изменение информации — ЭВМ, арифмометр...
Социальная практика человека — это совокупность деятель-
ностей: материально-производственной, экологической,
медицинской, физкультурной, педагогической, управленческой,
научной, художественной. Каждый из двенадцати типов ТО
используется как средство во всех родах деятельности, причем
универсальные системы используются во всех или нескольких
родах. Это третий иерархический уровень типологии.
Последующие уровни оснований типологии технических
объектов получаются на основании типологии субъекта:
системы индивидуальные, групповые, коллективные. Например,
проблема нормальной температурно-влажностной среды
решается для индивида — одеждой, для группы — использованием
зданий, сооружений, в рамках всего общества — изменением
климата и т.д.
Как уже отмечалось, любой объект (вещественный,
энергетический или объект в духовной сфере) обладает материальным
носителем. Поэтому одной из следующих сторон рассмотрения
ТО является их дифференциация по видам веществ (минералы,
органические вещества, флора, фауна ...). Далее можно
рассматривать другие более частные основания типологии. Выявление
типологической единицы не означает адекватного воплощения
каждой из них в отдельный технический объект. Любая, даже
самая простая система, как правило, полифункциональна.
172

Основания типологии технических объектов не
регламентируют жесткую структуру в реальном проектировании, а могут
служить методологической базой для проектировщиков при
выявлении сфер использования проектируемых комплексов с
учетом функционирования всей среды как целостности.
Типология элементов техносферы — одна сторона ее
системного описания, второй является рассмотрение структуры
этих элементов.
Функционально-морфологическое описание технического объекта
и техносферы в целом. Структурный изоморфизм
технического объекта и техносферы
Искусственная материальная сфера (ИМС) как
совокупность искусственных предметно-пространственных систем
является средой жизнедеятельности для человека. Любой ее
элемент независимо от сложности, масштаба, функциональной
принадлежности является как бы материализацией,
опредмечиванием жизненных процессов, протекающих в нем. Это
происходит в силу того, что человек стремится (независимо от того,
осознает он это или нет) создавать свое окружение как по мере
предметов, так и по мере самого себя.
ИМС можно определить как совокупность искусственных
образований или как совокупность технических объектов (ТО).
В широком смысле понятие «технический объект» трактуется
как универсальное родовое понятие для любого элемента ИМС.
При таком понимании техномир, техносфера (как совокупность
технических объектов всех типов) представляются
тождественными понятию «искусственная материальная сфера».
В философской и технической литературе техносфера
понимается как своего рода инфраструктура целостной среды
обитания человечества, как определенный технический (т.е.
искусственный) аспект этой среды наряду с другими (биосфера, сфера
культуры и т.д.).
Искусственная среда — термин архитектурного и
дизайн-проектирования в эмпирическом употреблении обозначают реальную
173

ткань среды в сочетании искусственных и естественных
образований. В таком контексте важно не аналитически вычленить
определенный тип искусственных образований, а показать
ограниченность частично преобразованной человеком естественной
среды. В теории архитектуры и дизайна понятие «искусственная
материальная среда» — более жесткий термин, обозначающий,
как правило, совокупность только искусственных образований.
В настоящей работе, где технический объект понимается как
искусственное материальное образование с неимманентным
структурообразованием и непосредственной социальной
функцией, совокупность технических объектов составляет ИМС.
ИМС включает в себя, с одной стороны,
предметно-пространственную систему (ППС), состоящую из
структурированных композиционных элементов, и с другой стороны —
организационно-функциональную систему (ОФС), в которой
структурными элементами являются функции. Безусловно, ни ППС,
ни ОФС в чистом виде не существуют. Это формализованные,
находящиеся в диалектическом взаимодействии стороны целе-
стной среды. Организационно-функциональная система
нематериальна, он обретает вещность, предметность лишь через
композицию предметно-пространственных элементов, будучи в
то же время для них наполнением, содержанием, целью
гармонизации. Рассматривая, например, с функциональной точки
зрения город, мы обнаруживаем там переплетение различных
ОФС: производственных, транспортных, управленческих и т.д.
Но тот же город с точки зрения анализа ППС предстает перед
вами в виде определенной композиции зданий, улиц,
площадей, сооружений, транспортных путей и т.д., являющихся
предметно-пространственными компонентами.
ОФС и ППС — элементы
функционально-морфологического строения ИМС. Элементы ОФС представлены отдельными
функциями, которые в то же время есть функции тех или иных
технических объектов и входят в систему отдельного
технического объекта.
Элементы ППС — это форма внешняя и внутренняя
отдельных предметно-пространственных образований. Форма и струк-
174

тура реализуют соответствующую функцию, образуя систему
отдельного элемента И MC или систему отдельного
технического объекта.
Содержательная сторона технического объекта
раскрывается как совокупность предметных и человеческих факторов,
каждый из которых характеризуется логически развернутым
рядом параметров. Вопросы организации данной совокупности
составляют содержание особого принципа, или фактора, дизайн-
деятельности — эстетического, являющегося интегративным по
отношению к остальным. Система технического объекта
представлена как функция, которая находит отражение в
определенной структуре (внутренняя форма) в соответствии с
совокупностью всех содержательных факторов и воплощается формально.
Каждый технический объект — это элемент искусственной
материальной среды, которая и реализует систему социальных
функций техники. Система отдельного технического объекта
универсальна независимо от типа или степени сложности
технического объекта. Таким образом, система отдельного объекта
и система оснований типологии (как совокупность внутренних
и внешних связей), с одной стороны, и система социального
функционирования, с другой, являются основой для
построения исчерпывающей модели искусственной материальной
среды любого типа.
Показать взаимообусловленность морфологии ИМС и ТО
(макро- и микроморфологии) существенно, так как набор
функций, с одной стороны, представляет определенные ТО, их
определенную совокупность. Развитие техники, качественные
изменения микроморфологии (большие системы, материальные
установки {Кантор K.M. Красота и польза. — М., 1967. С. 218), с
другой стороны, детерминируют макроморфологию. С одной
точки зрения можно рассматривать определенные
морфологические типы элементов ИМС.
А. Автономные ТО — это те, где социальная функция
реализуется автономно, и которые обладают замкнутой
системой. Этот исторически первый тип ТО включается в
ОФС посредством заданных внешних свойств, т.е. через
175

основную социальную функцию (традиционные ручные
орудия). По характеру функции элементы этого типа
можно подразделить на монофункциональные и
полифункциональные. Последние, в свою очередь, делятся на
полифункциональные, гетерогенные и гомогенные. К
гетерогенным относятся художественно-утилитарные объекты,
т.е. объекты, обладающие еще и художественной
функцией. Гомогенная полифункциональность предполагает
совмещение однородных (утилитарных) функций.
Б. Большинство современных ТО в полном смысле слова не
автономны. В той или иной степени их
функционирование связано с различными большими системами
(транспортные, энергетические, информационные и т.д.).
Таким образом, выполняя человеческую функцию,
подобные ТО обладают еще набором материальных
связей, служат элементами различных материальных
систем, поэтому их структурообразование и
формообразование предопределяется и этими связями.
В. Элементы ИМС, не обладающие непосредственной
человеческой функцией, в совокупности образуют так
называемую чистую технику, или «вторичные системы».
Функция подобных элементов целиком определяется
внутренним функционированием технических объектов.
Подобные элементы целесообразно называть техническими
системами (ТС), так как в отличие от технических объектов они
не обладают непосредственной человеческой функцией.
Понятие социальной функции технического объекта
и система оснований социального бытия техники
Будучи посредником во взаимодействии человека с
природой, технические объекты выполняют прямую социальную
функцию, которая выступает критерием его общественной
ценности. Функция определяет сущность технического объекта,
176

выраженную в его способности принимать на себя ту или иную
функцию человека.
Обратное воздействие техники на человека и общество
можно рассматривать как обратную функцию. Прямая функция
техники — это опосредованное техникой взаимодействие
человека и природы, таким образом, она (прямая функция)
раскрывается в рассмотрении аспектов человека, общества (как
субъекта взаимодействия) и различных сторон природы (как объекта
взаимодействия). Обратная функция техники — это
взаимодействие технических образований, всей системы техники на
человека и общество. Таким образом, прямая и обратная функции —
это стороны взаимодействия в совокупности всех связей
системы «человек—человек».
Первым основанием, или субстратом, социальных функций
техники являются свойства природных объектов, на которых
основано их использование в человеческой деятельности.
Развитие техники изменяет характер взаимодействия
человека и природы, это взаимодействие становится все более
опосредованным. Человек сам уже не участвует во многих
операциях, связанных с затратами физического труда.
Превратиться в мощный социальный фактор
общественного развития машины могли только с переходом к изготовлению
машин посредством машин. Но это превращает общественные
потребности из чисто человеческих в комплекс потребностей и
человека, и машин, т.е. опосредованность оказывается
прогрессирующим явлением. «Машинные потребности» — это сфера
«чистой техники», где человек непосредственно не включен в
систему функционирования технического образования, и
функции этого образования (или технической системы)
обусловлены только природными свойствами («вторичные системы»,
обслуживающие или являющиеся элементами технических
объектов, функция которых обусловлена и человеческим фактором).
Вторичные системы не отражают общественных явлений (хотя
потребность в них общественная), они отражают только
уровень знания и овладения человеком природой. Технические же
объекты, включенные в системы человеческой деятельности,
обладают социальной функцией.
177

Следующее основание выделения функций техники —
свойства человека как индивида, т.е. свойства реального человека как
интегрального социального существа. Эти свойства включают:
телесные, физиологические и психические. Они являются
основой человеческих функций и соответственно задают функции
технических объектов, которые находятся в непосредственном
контакте с человеком и создают окружающий предметный мир
индивидуальных средств деятельности. Но индивидуальный
предметный мир современного человека детерминирован
общественным разделением труда, той функцией, которую человек
выполняет в обществе. Индивидуальная предметность не только
отгораживает людей друг от друга, а будучи продуктом
общественного производства, удовлетворяя всесторонние потребности
индивида, выполняет функцию социализации, включая человека
в систему общественных отношений, опосредованных
предметными образованиями.
Взаимообусловленность конкретных видов труда и системы
общественной организации деятельности, их диалектика в
определенной степени обусловливаются техникой. Функцию
социализации и организационную функцию техники можно
рассматривать как содержание обратной функции техники, т.е.
функции воздействия техники на общество. Социализация —
как фактор формирования современного человека,
организационная функция — как один из факторов общественной
организации труда.
Первые два основания выделения функций техники
(свойства природных объектов и биологические свойства человека)
являются объективным основанием, субстратом функций
техники. На этой основе существует все многообразие
технического мира. Природный субстрат — это материальная основа всех
технических объектов. На материальном субстрате существуют
все энергетические и информационные системы (понятийные и
образные) — в этом внутренняя логика природного основания.
В основе всех процессов, происходящих в технических
объектах, лежат природные процессы, организованное протекание
которых обеспечивает реализацию определенной социальной
178

функции. Иерархия материального мира от простых веществ до
сложных социальных образований детерминирует и генезис
процессов. Социальным процессам генетически предшествуют
биологические, а им, в свою очередь, — простейшие процессы
неживой природы. На всех иерархических уровнях можно
выделить универсальную изоморфную структуру так называемых
элементарных процессов или функций.
Резюмируя, можно констатировать наличие некоторой
субстратной инфраструктуры, которая составляет содержание
первого (природного) основания функций техники.
Второе основание — природные свойства человека как
биологического организма. Это основание — вторая
инфраструктура, отражающая биологические свойства человека, на которых
основан его контакт с техникой. Их нельзя отнести к
социальным, так как социальное присутствует опосредованно.
Социальные основания функций проявляются на более высоких
уровнях — уровне человека как личности и общественном.
Наука, изучающая подобные свойства человека — эргономика.
Состав ее раскрывается в основных разделах — антропометрия,
физиология, психология. Система функций человека как
биологического организма — второй аспект природных оснований
выделения функций. Именно эти свойства определяют
размерность и конфигурацию технических образований, находящихся
в непосредственном контакте с человеком.
Социальными основаниями выделения функций техники,
социальными инфраструктурами являются система личности и
взаимообусловленная ею система общества, они и выступают
последующими основаниями выполнения функций техники.
В ходе исторического разделения труда общественные
отношения неизбежно превращаются в нечто самостоятельное.
Появляется различие между жизнью отдельных индивидов,
поскольку их жизнь подчинена определенной отрасли труда.
Превращение общественных отношений в нечто
самостоятельное и предопределяет наличие двух относительно
независимых инфраструктур: система функций индивида, взятая во
всем типологическом многообразии данного уровня развития
179

общественных отношений, и второе — система общественных
функций, рассмотренная с учетом иерархичности
общественного субъекта деятельности (группа, коллектив, государство,
общество в целом). Именно диалектика общественного и
личного, исследование основного противоречия этого отношения
детерминирует все остальные структурные уровни
общественной иерархии.
Система личности проявляется в деятельности, в
совокупности функций, которые предопределяют место человека в
обществе, деятельностная сущность личности раскрывается через
родовые функции, а овладение ими и означает развитие
личности. Деятельностная система личности изоморфна системе
деятельности общества, так как одним из главных оснований
общественного разделения труда выступают сущностные родовые
функции личности. Это основные, субстанциональные роды
деятельности общества, выражающие сущностные силы человека
или меру человеческого рода: экономическая и экологическая,
управленческая и педагогическая, научная и художественная,
медицинская и физкультурная деятельности. Все другие
деятельности или атрибутивные (коммуникативная, творческая,
нравственная и др.), или комплексные (военная, архитектурная
и т.д.), или видовые (политическая, музыкальная,
профилактическая и др.). Каждая деятельность как род является
социальной константой общества и исторически изменяется в форме
модификации, видовой дифференциации и интеграции
{Зеленое Л. А. Система философии. — Н. Новгород, 1991. С. 80).
Родовые функции человека, детерминирующие систему
общественных отношений, лежат в основе системы социальных
функций техники. Если ранее наиболее распространенным в
литературе было понимание техники как совокупности средств
труда в системе общественного производства, то теперь
утверждается положение о том, что техника охватывает все области
человеческой деятельности вообще, все сферы общественных
отношений.
Таким образом, основания выделения функций техники
представлены четырьмя уровнями:
180

1. Природные основания как субстраты существования
искусственных материальных образований. Это основание
включает основные природные объекты и процессы.
2. Свойства человека как биологического существа являются
вторым основанием выделения функций техники, они
выступают материальной основой взаимодействия
человека и природы.
3. Система личности как совокупность свойств,
раскрывающих меру человека, является последующим основанием
выделения функций техники. Система общества как
определенная организация деятельности в обществе.
4. Система функций техники образуется в результате
наложения четырех рассмотренных инфраструктур. Таким
образом, раскрывается система прямой функции
техники как совокупного средства любой человеческой
деятельности.
Система обратной функции в принципе изоморфна системе
прямой функции, но обе эти системы существуют
одновременно и неизолированно, поэтому проявление обратной функции
носит не прямолинейный (т.е. поэлементное соответствие), а
так называемый матричный характер. Это означает, что и
функция социализации, и организационная функция техники как
аспекты обратного воздействия техники на человека и общество
на всех уровнях проявляются во всей своей системной полноте.
Организация общественной деятельности наряду с другими
факторами детерминируется уровнем развития техники, т.е.
самой техникой, существующими техническими средствами,
способами современного взаимодействия общества и природы.
Воздействие техники на отдельного индивида — это и
непосредственное физическое воздействие приобщения его к опыту
человечества как в аспекте знания природных процессов и их
использования, так и овладения социальными деятельностями,
определенным образом смоделированными в технических
образованиях.
181

Развитие социальных функций техники
и инварианты ее социального функционирования
Техника берет свое начало от человека, от его естественных
орудий. Функция этих материальных образований
непосредственно связывалась с тем видимым результатом, который
достигался в конкретном акте деятельности. Почти естественное,
преимущественно объективно детерминированное существование
первобытного человека наполнено субъективностью. Следует
различать человеческую (субъектную) детерминацию и
субъективную; первая связана с тем, что человек является субъектом
деятельности и объективно детерминирует все компоненты
системы деятельности по своей мере, субъективная детерминация
связана с идеальными моделями деятельности, с тем,
насколько человек осознает себя, свое место в мире, какие цели перед
собой ставит.
Если система отношений техники определяет объективные
детерминанты, которые не изменяются во времени и связаны с
системой социальной материи, то характер развития этой
системы и техники во всевозрастающий степени определяют
субъективные детерминанты. Диалектика объективной и субъективной
детерминации технического развития раскрывается в
социальном функционировании технических объектов.
Таким образом, техника остается на постоянном месте в
системе деятельности в качестве средства деятельности и обладает
постоянной функцией (система деятельности понимается как
инвариантная в историческом времени система константных
элементов: субъект, объект, средство, процесс, результат,
условия и среда). С другой стороны, социальная функция техники
вариантна, и ее вариантность обусловлена развитием
человеческой деятельности.
В функции средства деятельности техника была всегда — это
константная сторона социальной функции техники. Принимая
на себя функции человека, совокупность технических объектов
или искусственная материальная среда в процессе
исторического развития выполняла разные функции. Точнее, человек в ходе
182

развития реализует свою функцию от сохранения
естественного существования до самоценного целенаправленного
саморазвития. Осмысление своей основной функции, предвосхищение
результатов своей деятельности выступает как цель. Цели
человека порождены объективным миром и предполагают его.
Отдельные люди, группы, социальные общности оперируют в
своей деятельности целями — истинными и ложными, частичными
и более или менее исчерпывающими. Необходимо увидеть за
целями объективные функции, потому что функции человека,
их усложнение выражают развитие человека. Цели существуют
идеально в познании, но цели реализуются в деятельности, в
объективных материальных процессах. По характеру этих
процессов, по материальным средствам, участвующим в процессах,
можно судить о характере целей, их соответствии объективным
функциям. «В своих орудиях человек обладает властью над
внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинен
ей» (Гегель Г.Ф. Наука логики: Соч. — М., 1939. Т. 6).
Социальная функция техники выступает как реализованная цель,
«цель через средство соединяется с объективностью» (Там же).
Таким образом, функция технических объектов включает в себя
и объективную сторону как степень овладения человеком своим
«неорганическим телом», и субъективную сторону как
реализованную общественную цель, т.е. технические объекты
моделируют, с одной стороны, природный процесс, который является
опосредующим звеном в отношении «человек—природа» или
«человек—человек», а с другой стороны, моделируют само
общественное или техническое явление, в системе которого
существуют. Например, для существования пушки необходимы, во-
первых, порох и железо, т.е. возможность осуществления
определенного процесса, а во-вторых, потребность в пушке, т.е. за
потребностью в пушке должна стоять общественная цель —
агрессия или оборона. «Техника воспроизводит не структуру, а
функцию... Этот принцип можно назвать принципом
функционального моделирования... Равным образом она моделирует в
своем историческом движении и самое природу. Это двойное
моделирование...» (Волков Г.Н. Истоки и горизонты прогресса. —
М., 1976. С. 34).
183

Изменение функций техники, таким образом, связано с
двумя взаимообусловленными процессами: технологическим и
общественным развитием, которое в совокупности образует
социальное развитие. В процессе технологического развития
техника расширяет свою функциональную зону до области функций
человека, в процессе общественного развития функции техники
изменяются вместе с функциями человека, так как человек и
техника образуют противоречивое единство. Но, оставаясь
посредником между человеком и природой, техника обладает
постоянными инвариантными функциями посредника:
1) компенсаторная функция;
2) моделирующая функция;
3) организующая функция;
4) социализирующая функция.
В ходе исторического развития инвариантные функции
меняют свою форму, усложняются, трансформируются из
социальных функций в совокупности технических объектов. У
первобытного человека нет других целей, кроме тех, как выжить и
продолжить род, его функции еще мало чем отличаются от
функций животного. Но эту свою почти животную функцию предок
человека реализует уже другим способом, использование
орудий труда становится систематическим, появляются
искусственно изготовленные орудия, которые передаются следующему
поколению вместе с навыками использования. Если для
животных орудийная деятельность не основной фактор в борьбе за
существование, то первобытный человек использовал
искусственные материальные образования как основное средство в
конкурентной борьбе с другими видами. Благодаря им он утвердился
в мире живого. Возникает принципиально новый вид
организации коллективного действия живых существ. Орудийная
деятельность стала средством овладения природой, но человек тем
самым поставил свое существование в зависимость от
воспроизводства предметной деятельности.
Совокупный предметный мир (искусственный)
первобытного человека, выступая посредником во взаимодействии с
184

природой как средство деятельности, выполнял функцию
универсального компенсатора естественных органов человека, не
нарушая синкретизм труда и, более того, синкретизм жизни.
Обеспечение существования и есть образ жизни.
Естественное саморазвитие первобытных индивидов в
рамках семей и племен сменяется классовой дифференциацией с
превращением людей в «живые машины», «живые орудия
труда». Включение человека в систему производительных сил не в
качестве субъекта деятельности, как это было в первобытном
обществе, а в качестве средств деятельности, позволило уже при
достаточно низком уровне развития техники создавать
человеко-машинные установки, действия которых принципиально,
качественно отличались от индивидуального ручного труда. Это
стимулировало развитие техники. Технический объект или
техническая система становятся общественным средством
деятельности, фактором организации коллективного труда. Появился
новый тип субъекта деятельности, соответственно, появляются
новые деятельности, новые функции человека. На базу
предшествующих функций надстраиваются следующие уровни,
образуя иерархию функций. Завершает пирамиду тот общественный
идеал, в который воплощается представление человека о себе, о
своем предназначении.
В капиталистическом обществе одна из основных социальных
функций, которая завершает пирамиду системы функций
техники, — получение прибавочной стоимости. Этот факт
обусловливает то, что работник, становясь свободным в
политическом отношении, оказывается в технологической зависимости
от машины (из «живой машины» превращается в «живой
придаток» машины) и в социально-экономической зависимости от
капитала. Эта основная функция капиталистической техники
детерминирует организацию общественного труда, становится
решающим фактором организации конкретного труда
(классический пример — конвейер). Разумеется, современный
капитализм совсем другой, его функционирование в процессе
становления наполняется преходящим — общественные интересы
обеспечиваются и мощным государственным регулированием,
185

и сотрудничеством классов. С другой стороны, капитализму
свойственно ущемление человеческого в человеке. На этой основе
возникла идея альтернативы капиталистическому производству —
социализм. Его эффективность теоретически обосновывалась
сознательным регулированием производственных отношений,
формированием нового человека. Практически социотехническая
деятельность оказалась сложной, а за ошибки оплачено
слишком дорогой ценой. Таким образом, современный социализм и
в теории, и в практике имеет больше проблем, чем достижений,
а капитализм, как более динамичная система, приближается к
новому — качественному — рубежу в развитии
производительных сил.
Новое качественное состояние производительных сил
связывают с революцией в информационной технологии. Оно
получило название постиндустриального развития. В новой ситуации
будут меняться приоритеты в социальном функционировании
техники. На первое место выступают проблемы более
эффективного использования творческого потенциала человека. Не
менее значимой стала проблема экологизации техносферы, т.е.
экологический фактор становится обязательным для любого
технического объекта.
Качественные изменения в развитии техники.
Понятие материального обобщения
Непосредственно обращаясь к отдельным достижениям,
трудно и практически невозможно показать качественные
изменения техники вообще. Создано новое поколение ЭВМ,
«чипы» (интегральные схемы) заменены «суперчипами»,
возникают образцы роботов новых типов и т.п. Но произошло ли
качественное изменение технического субстрата общества,
ответить трудно.
Технически модернизация происходит постоянно, поэтому
практически невозможно в течение относительно длительного
времени производить неизменяющиеся технические объекты.
186

Это обусловлено не только требованиями, направленными на
улучшение их потребительских характеристик, но и
постоянным изменением комплектующих изделий и материалов,
технологических процессов, т.е. всех технических условий. Такие
изменения далеко не всегда способствуют улучшению основных
качеств технических объектов. Более того, и переход на новую
модель, как правило, не приводит к качественным изменениям,
так как отдельное предприятие — только элемент в общей
системе производства. «Новое качество предполагает
возникновение принципиально новой объективной реальности.
Применительно к технике в целом это означает появление искусственно
созданных орудий труда (технических средств), впервые
способных выполнять в производстве совершенно новые задачи.
При этом речь идет о функциях, выполняемых в процессе
любого труда» (Шухардин СВ., Кузин A.A. Теоретические аспекты
современной НТР. — М., 1980).
Качественные изменения техники связано с такими этапами ее
прогрессивного развития, когда она становится способной
выполнять функции, до тех пор выполнявшиеся человеком.
Современная техника выполняет все более сложные
управленческие функции. Последовательная реализация функций
управления от управления машинами и технологическими
процессами до управления производством в целом приводит к тому,
что «в процессе автоматизации человек достигает
технологической ступени свободы» (Волков Г.И. Истоки и горизонты
прогресса. — М., 1976. С. 54).
Может ли человек в результате развития техники
«освободиться» от своих функций и «передать» их технике? Нет, и не
потому, что человек и техника поделят функции (каждому
свои). Человек, «свободный» от техники, и саморазвивающаяся
техника — подобной альтернативы нет и не может быть.
Человек не «передает» технике свои функции, техника
компенсирует ограниченность человека. Функция компенсации —
постоянная инвариантная функция технических объектов, и если
техника не будет обладать этой функцией, она перестает быть
техникой (точнее, техническим объектом). (В принципе, воз-
187

можны искусственные материальные образования, способные
самостоятельно осуществлять обмен веществами и энергией
под управлением определенных информационных процессов.)
Возвращаясь к анализу качественных изменений в технике,
важно показать, что техническая революция — не мгновенный
процесс. От появления первых образцов принципиально новой
техники до качественного изменения всего материального
производства проходит достаточно много времени. Причем
процесс это далеко не механический, т.е. его не следует понимать
как, во-первых, появление новых образцов техники, во-вторых,
налаживание их производства, в-третьих, распространение в
смежных областях материального производства и т.д. В
результате развития технической деятельности появляется новый
принцип, который выступает как интегративный принцип,
своего рода материальное обобщение. Уровень материального
обобщения может быть очень различным, и интегративный
принцип высокого уровня обобщения может появиться только при
достаточном количестве обобщений более низкого уровня.
Далеко не всегда появление нового интегративного
принципа достаточно высокого уровня обобщения связано с его
объективной оценкой. Очень часто его непосредственное
применение в существующем производстве либо невозможно вообще,
либо не сулит каких-то сиюминутных выгод.
Для примера можно проследить, из каких отдельных
компонентов складывается роботизация современного производства.
Вещественные и энергетические системы роботов
принципиально ничем не отличаются от всех других современных технических
систем, но комплексное применение различных природных
явлений приводит к ощутимым результатам. В производственных
роботах применяются композиционные и неметаллические
материалы, в принципе их действия используются самые
разнообразные эффекты (пневматические, механические, резонансные
и др.), «органы чувств», или датчики информации, могут быть
тактильными, локационными (звуковыми), зрительными
(световыми), силовыми и т.п. В основе информационных систем
роботов — все достижения современной электронно-вычисли-
188

тельной техники: в первую очередь микропроцессоры, микро- и
мини-ЭВМ, а также большие ЭВМ для гибких
автоматизированных систем. Применение ЭВМ имеет смысл только при
большой скорости обработки информации, в реальном времени
технологического процесса. Увеличение потоков информации
при минимальных затратах энергии могут обеспечить световоды,
используемые вместо традиционных проводов, а увеличение
скорости работы ЭВМ — новые принципы обработки
информации, в частности, новые интегрирующие цифровые структуры,
позволяющие параллельно интегрировать несколько
электронных сигналов. Их применение повышает скорость выдачи
сигналов управления в десятки и сотни раз. Этот ряд можно еще
продолжать, так как роботы включают в себя большинство
современных научно-технических достижений.
Робот, соединенный с ЭВМ, является машиной нового типа.
Его система управления обладает легкой перестройкой на
самые разнообразные виды «ручных» операций. Промышленный
робот, управляемый ЭВМ, будет одним из основных элементов
гибких автоматизированных производств в цехах, шахтах, под
водой и т.д. (см.: Попов Е.Г. Роботы и информатика // Природа.
1985. № 12. С. 8).
Основное исполнительное устройство промышленных
роботов — манипулятор, т.е. многозвенный механизм с
управляемыми приводами во всех сочленениях звеньев. Робото-техни-
ческие системы разделяют на следующие классы: манипуляци-
онные, мобильные, а также информационные и управляющие.
Существует три поколения автоматических манипуляционных
роботов: программные, адаптивные и «интеллектуальные».
Последние являются результатом дальнейшего развития
адаптивных систем и обладают более разнообразными «органами чувств»
и микропроцессорными системами обработки информации.
Они могут распознавать обстановку и автоматически
принимать решения о своих дальнейших действиях в неопределенной
или меняющейся обстановке — иными словами, обладают
элементами искусственного интеллекта.
Робот наиболее эффективен как элемент комплексно
автоматизированной технологической линии. В отличие от челове-
189

ка он может произвольно располагаться относительно
производственного оборудования: на полу, стене, подвесе или прямо
на станке. Поэтому роботизированное производство
размещают с произвольной планировкой по горизонтали и вертикали.
Комплексная линия с ЭВМ в шесть-восемь раз
производительней, чем автоматическая линия из роботов и обычных станков.
Исключение человека обеспечивает более четкое
соблюдение технологических требований, поэтому сокращается брак и
улучшается качество. Без человека производственная среда
значительно упрощается и сокращается, повышается степень
использования технологического оборудования (непрерывное
производство).
Нормативный элемент. Стандартизация.
Модульный принцип в технике
Автоматизация непосредственного производства — только
одна сторона использования современной робото-электронной
техники. Вторая — это реализация систем автоматического
проектирования изделий и технологий их изготовления.
Комплексное решение всех трех задач: автоматизация производства,
проектирование изделий и проектирование технологий —
позволяет обеспечить «технологическую свободу» человека.
Современное производство (в широком смысле как
противоположность потреблению) — это многоэтапный процесс, в
котором десятки, а иногда тысячи различный ступеней, а значит, и
профессий: конструкторы (от художника-конструктора до
разработчиков отдельных технических узлов и деталей), технологи
и разработчики технологического оборудования,
непосредственные производители (от литья и производства заготовок до
сборки и наладки). И все эти ступени автоматизируются. Если
главный конструктор и художник-конструктор смогут
выступать в одном лице, то человек опять, как и когда-то
ремесленник, будет один на один со своим изделием, которое обретет
органическую целостность. Но теперь это уже не отдельный,
190

автономный технический объект, а непрерывный процесс
производства модулей больших технических систем, причем гибкий
процесс, обладающий способностью постоянно
перестраиваться. Таким образом, современные роботизированные
производства уже не могут производить те же изделия, что и
традиционное машинное производство.
Природное разнообразие форм присуще только доиндуст-
риальной технике и в какой-то степени тем техническим
образованиям, где элементы, из которых они собраны, много
меньше готового изделия (метод изготовления кирпичного здания
обеспечивает почти свободное формообразование, в то же
время кирпичи — продукт массового производства). Технические
объекты — это определенные нормативные элементы,
тиражирование их выполняет стандартизирующую функцию. Тираж
нормативного изделия оказывает существенное влияние на
искусственную предметно-пространственную среду человека.
Экономически целесообразная нормативность машинного
производства в форме заложенного в серийное производство
образца выявила свои отрицательные стороны для преодоления
негативных явлений различных компонентов среды, обоснованных
социальными потребностями.
Проблема нормативных элементов, или модульность
технических объектов, — центральная в современной качественной
перестройке техники и производства, ее реализация в
комплексе с автоматизацией означает, что структура общей технической
системы становится полностью однородной, что гомотехничес-
кие, лично-вещные «ячейки» заменяются всецело техническим
процессом, все части которого связаны непосредственно и не
обусловлены больше движениями человеческих рук. Это
целостная техническая система» {Волков Г.Н. Истоки и горизонты
прогресса. — М., 1976. С. 56).
Техника, компенсируя ограниченность естественных
органов человека, увеличивает степень его свободы по отношению к
природе, но это увеличение происходит только в рамках той
функции человека, которую усиливает и развивает техника. Во
всех остальных отношениях он попадает в зависимость от тех-
191

ники. Технику необходимо сделать, обеспечить ее
функционирование, управление и т.д., поэтому в идеале человеку нужны не
новые вещи, а новые функции, так как они увеличивают его
свободу, а вещи лишают ее. В эпохе ремесленного производства
единичная функция была преимущественно индивидуальна и
связана с реальной вещью (техническим образованием). Машинное
производство изменило характер производства вещей, но не
характер потребления (это тем более усугубилось практикой
общества потребления, политикой манипулирования, создания
мнимых ценностей и др.). И вот теперь, при резком увеличении
количественных характеристик автоматизированного производства
происходит кризис классического вещного потребления.
Современное состояние техносферы.
Многоуровневые технические объекты
Человеку не нужен автомобиль, ему нужна свобода
перемещения, и если в прошлом веке эту свободу могла обеспечить
лошадь, то сейчас «безлошадная повозка» — автомобиль — не
самое оптимальное решение транспортной проблемы. Человеку
не нужны газеты, книги, телевизор, видеомагнитофон — ему
нужна свобода обращения с информацией.
Таким образом, задача создания технической системы в
целом, обладающей принципиально иной структурой, становится
актуальной в связи с современной роботизированной
автоматизацией производства.
Новая система техники не является средством производства
технических объектов для потребления их в сфере
материальной и любой другой деятельности; она будет непрерывно
развивающимся производителем функций для любого типа
человеческой деятельности.
В настоящее время в этом направлении можно выделить
формирование так называемых многоуровневых технических
объектов, которое качественно усложняет морфологическую
структуру техники. Такие объекты реализуют не отдельные фик-
192

сированные функции, а определенное «поле» функций. К ним
можно отнести новые «гибкие технологии» в строительстве
(система АКТС) (см.: Архитектура. 1985. № 23, 25). ГАП в
промышленности (См.: Справочник по промышленной робототехнике /
Под ред. Ш. Иофа: Пер. с англ. — М., 1989. Кн. 1), ГНОМ на
транспорте (см.: Бандаков В.П., Щуров В.А. Техническая
эстетика. 1980. № 1), система «Союзэлектроприбор» (см.: Техническая
эстетика. 1976. № 2) и др. Подробно не останавливаясь на
каждом примере, можно выделить главное их отличие: основу
любой из приведенных систем составляют иерархически
упорядоченные уровни модулей (нормативных элементов).
Иерархичность уровней модулей соответствует иерархии особенностей
(или факторов формирования) технических объектов. Самые
общие образуют первый уровень факторов иерархических
систем, причем гибкий процесс, обладающий способностью
постоянно перестраиваться. Таким образом, современные
роботизированные производства уже не могут производить те же
изделия, что и традиционное машинное производство. Природное
разнообразие форм присуще только доиндустриальной технике
и в какой-то степени тем тоническим образованиям, где
элементы, из которых они собраны, много меньше готового
изделия (метод изготовления кирпичного здания обеспечивает
почти свободное формообразование, в то же время кирпичи —
продукт массового производства). Технические объекты — это
определенные нормативные элементы, тиражирование их
выполняет стандартизирующую функцию. Тираж нормативного
изделия оказывает существенное влияние на искусственную
предметно-пространственную среду человека. Экономически
целесообразная нормативность машинного производства в
форме заложенного в серийное производство образца выявила
свои отрицательные стороны. Для преодоления негативных
явлений массового производства необходимо исследование
границ и характера нормативности различных компонентов среды,
обоснованных социальными потребностями.
Модификация многоуровневого технического объекта
принципиально отличается от модификации традиционно автоном-
193

ного технического объекта, обеспечивающего определенную
функцию из возможного «поля» функций. Количество уровней
и количество модулей на каждом уровне, характер соединения
модулей (постоянный или изменяющийся) определяется
конкретными характеристиками конкретной ситуации.
Пока в реально существующих разработках уровней немного
(три-четыре), базовый модуль может быть в единственном числе,
а соединение модулей — постоянным, т.е. в результате
получаются как бы традиционные автономные технические объекты. Но,
во-первых, это уже не отдельный технический объект, а
семейство, проектирование и производство которого едино, и
во-вторых, подобные многоуровневые технические объекты являются
переходными, т.е. новые принципы производства сочетаются с
традиционным вещным потреблением (особенно в области
средств потребления: легковые автомобили, мебель, бытовые
приборы и др.). Функционирование многоуровневых
технических объектов приближается к естественным процессам.
2.3. Развитие общественных наук
Обществоведение. В этом междисциплинарном комплексе
формируется общественно-научная картина мира, картина
мира общества на основе научного осмысления, отражения,
познания и оценивания социальной системы универсума.
Формируется картина мира универсума как общества.
Обществоведение
▼
Общественная картина мира
▼
Мир общества
Мир общества — это мир человечества и человеческого рода,
т.е. функционирующее человечество с его способностями, потреб-
194

ностями, деятельностями, отношениями и институтами. В
строгом смысле слова — это социум, а значит, задача общественных
наук — формирование мира социума.
В формировании картины мира социума также можно
выделить три крупных этапа.
1. Синкретическая картина мира социума (СКМС),
основанная на интуитивных представлениях о единстве
человечества, не разделенного еще сложными социальными
образованиями, институтами, национальными
преградами, разделением труда, государственными границами —
недифференцированная внутри себя целостность.
2. Социально-дифференцированная, гетерогенная картина
мира социума (СДКМС), основанная на развитых
социальных структурах, институтах, классах, государствах,
народностях, национальностях, нациях, автономиях,
регионах, федерациях.
3. Социально-интегрированная, гомогенная картина мира
социума (СИКМС), основанная на осознании единства
человечества, инвариантности общечеловеческих
ценностей, общности проблем, структур, институтов, судьбы,
планетарного бытия, экологического и космического
мышления и глобальных проблем (преодоление
установки «мы — они», формирование установки «мы»: мы —
земляне, мы — человеческий род).
Обществоведы достаточно много сделали в этом движении к
формированию гомогенной картины мира социума, но
значительная роль принадлежит всем типам мировоззрения:
мифологии, религии, искусству и философии. Место и роль их в
объективной консолидации человечества и в субъективном
построении единой картины социума, картины единого человечества
еще предстоит исследовать. Достаточно сказать здесь,
например, об искусстве, язык которого в отличие от всех других
языков человечества универсален, не знает пространственных,
временных, государственных, национальных, классовых границ, а
значит, историческое развитие искусства способствовало и
способствует объединению, консолидации человеческого рода.
195

Невозможность силами общественных наук построить
целостную картину мира социума уже давно заставила философию
(мифологию, искусство, религию) взять на себя эту функцию. В
рамках самой философии складываются целостные концепции
мира социума: философия истории, социология, исторический
материализм, социальная философия. Значительная роль здесь
принадлежит историческому материализму, созданному
Марксом и Энгельсом, с его основными положениями,
формулирующими картину мира социума:
— анализ социальной материи и социального сознания и их
связи,
— анализ формационного движения человечества,
— анализ общесоциологических (общечеловеческих) законов,
— анализ состава и структуры общества,
— разграничение предыстории и истории человечества,
— определение самоцели человеческой истории,
— анализ движущихся сил, источников развития
человеческого общества.
Этот концептуально и методологически «сильный»
материал социально-исторического, обществоведческого характера
настолько повлиял на ученых, что они привыкли и саму
философию делить на диалектический материализм и исторический
материализм, хотя исторический материализм — это
компенсатор неразвитости социологии как общей теории общества
(общей теории социума) и отсутствия концептуализации в самом
обществоведении. Вот почему в конечном счете философия
стала насыщаться несвойственным ей, неспецифическим для
нее социологическим материалом: учение о государстве, учение
о классах, нациях, революции, производительных силах и
производственных отношениях. В таком случае действительно
становились ненужными этика и эстетика, социальная психология
и демография, история и социология, теория государства
(политология) и юриспруденция, история и теория религии и
атеизма, теория деятельности, социальных отношений,
социальных институтов, социализации и т.д.
196

Задача философии — построение общей картины мира
социума, включенной в единую картину мира и единую картину
человека. Обществоведение с его ядром — социологией —
призвано сформировать имманентную картину мира социума,
картину социальной материи (и сопряженную с ней картину
социального сознания) с ее составляющими и их структурой: мир
социума как система.
Анализ системы социума («мир социума») позволяет сегодня
с учетом третьей Гомогенной картины мира социума выделить в
ней пять основных социальных образований, которые имеют
свои конкретно-исторические модусы и которые как подсистемы
социума исторически формировались человеческим родом.
1. Социальные способности (информационный и
операционный потенциал человечества, система знаний и
система умений всех видов и уровней).
2. Социальные потребности (мотивационный потенциал
человечества, система социальных установок,
потребностей всех видов и уровней).
3. Социальные деятельности (функциональные стержни
социума, сферообразующая составляющая социума).
4. Социальные отношения (связи и отграничения
социальных общностей в общей сфере их деятельности).
5. Социальные институты (исторически сложившиеся
организационные формы человеческой деятельности).
Выделенные социальные образования являются
инвариантными компонентами всех сфер социума, а число сфер социума
определяется типологией деятельности.
Сфера мира социума
Производство вещей
натуральное

экономика

экология
знаковое
наука

искусство
Производство человека
биологическое

медицина

физкультура
социальное

педагогика

управление
197

Таким образом, в мире социума можно выделить восемь
основных сфер (в каждой из них пяти социальных образований).
1. Экономическая 5. Медицинская
2. Экологическая 6. Физкультурная
3. Научная 7. Педагогическая
4. Художественная 8. Управленческая
Выделенные пять социальных инвариантных образований и
восемь социальных инвариантных сфер в мире социума требуют
нового концептуального построения всего обществоведения, т.е.
формирования в его составе кардинальных научных направлений.
А. Исследование социальных образований социума:
а) теория способностей
б) теория потребностей
в) теория деятельности
г) теория отношений
д) теория институтов
Б. Исследование сфер социума:
а) теория экономической сферы
б) теория экологической сферы
в) теория научной сферы
г) теория художественной сферы
д) теория медицинской сферы
е) теория физкультурной сферы
ж) теория педагогической сферы
з) теория управленческой сферы
Все другие направления, науки, теории являются частными
конкретными аспектами, видами, разделами названных
направлений. Такие междисциплинарные исследования обеспечат
органичное подключение к миру природы (естествознание) и
миру техники (технознание) мира социума (обществоведение).
198

В философском аспекте достижения обществоведения в
исследовании мира социума значимы как формирование картины
социального универсума, социальной материи (общественного
бытия) наряду с картиной природной материи и технической
материи, что ведет к возможности складывания целостного
представления о материи как объективной реальности,
освоенной субъективной реальностью сознания.
Поскольку философию интересует не только универсум, а
значит, в частности, и социальный мир универсума («мир
социума»), но и второй полюс отношения — человек, постольку
становление мира социума философски значимо и для понимания
человека. В обществоведении это представлено более
отчетливо, чем в естествознании и технознании, поскольку
обществоведение исследует (духовно осваивает) человечество,
человеческий род. Но человечество (целое) и человеческий род (общее) —
это все же не человек как часть и как отдельное.
Обществоведческая картина социума (человечества,
человеческого рода) значима для философского понимания человека в
двух аспектах.
1. Осознание человека как части человечества,
существующего наряду с другими людьми, с различными типами
социальных общностей: я и другие, я и ты, я и он, я и мы,
я и они, «я» — человек и «не-я» как все внечеловеческое.
Это все разные содержательные аспекты осмысления
проблемы «Человек — Человечество», «Часть — Целое»;
2. Осознание человека как отдельного по отношению к
человеческому роду как общему. Если для человеческого
рода (социума) принципиально важны его родовые
характеристик (пять социальных образований и восемь
сфер), то они индивидно предстают и в человеке. Это
методологически важно для построения общей теории человека
(способности, потребности, деятельность, отношения и
институты человека) и теории универсального
(всестороннего) развития личности (овладения восемью сферами
социума). Разумеется, теория развития личности в своем
логически завершенном виде входит в содержание общей
199

теории человека: универсальность способностей
человека, универсальность потребностей человека и т.д.
Наконец, в философском аспекте достижения
обществоведения в построении «мира социума» (социальной картины
мира) значимы и для понимания отношения универсума и
человека, мира и человека, мира социума и человека. Здесь тоже
важны два аспекта:
а) отношение «Человек — Человечество»: мера
включенности человека в целое, в человечество, его место и роль в
этом целом, его значение для формирования этого целого,
для истории этого целого (скажем, традиционная
проблема «роль личности в истории»);
б) отношение «Человек — Человеческий род»: мера
представленности общечеловеческих, родовых качеств в
индивиде, мера человечности индивида, мера реализации
индивидом его родовых сущностных сил, мера
присвоения индивидом родового человеческого опыта (это,
например, проблемы социализации: идентификация,
индивидуализация, персонализация человека).
Разумеется, намечены лишь направления исследования,
оставляя их содержательное и полное развертывание для будущего.
2.4. Развитие гуманитарных наук
Человековедение. Итак, духовное освоение универсума
естествознанием, технознанием и обществоведением приводит к
становлению мира природы, мира техники и мира социума. Но этим
не исчерпывается универсум, к этому не сводятся мир, материя,
объективная реальность. В них существует особая субстанция,
особый объект духовного освоения — человек, а значит,
необходимо построение и мира человека. Эту задачу призвано решать
человековедение как междисциплинарный научный комплекс:
исследование человека как единичного представителя
человеческого рода, как единичного субстрата человеческого рода.
200

В становлении научной картины «мира человека»,
человеческого мира выделим три момента.
1. Синкретическая картина мира человека (СКМЧ),
основанная на идентификации человека со всем внечеловечес-
ким: человек как природа, человек как машина, человек
как общество. Формирование представлений о человеке
как «микрокосме». Смелые интуитивные догадки первых
мудрецов, отражавших еще неразорванную связь человека
со всем внечеловеческим («Истинную картину бытия
человека нам дает первобытное общество» — Маркс).
2. Мозаичная картина мира человека (МКМЧ), основанная
на множестве частнонаучных исследований: анатомия
человека, физиология, психология, биомеханика,
инженерная психология, сексология, геронтология, акмеоло-
гия, генетика и т.д.
3. Интегральная картина мира человека (ИКМЧ),
основанная на систематизации частнонаучного материала,
построении междисциплинарных моделей человека и в
конечном счете выражающаяся в современной тенденции
формирования единой общей теории человека — антро-
пономии.
Значение человековедения как четвертого
междисциплинарного комплекса в системе духовного освоения универсума в
построении картины мира настолько велико, что оно
преодолевает ограниченность не только частнонаучного, но и вообще
научного видения человека, и трансформируется в
мировоззренческую (в частности — философскую) проблему.
Доказательство: коренная перестройка в настоящее время всей философии
с позиций гуманистической методологии вместе со
становлением человековедения.
Если исходить из основного вопроса философии, эта
трансформация особенно примечательна и диалектична:
исследование универсума превращается в исследование человека, в
границах человековедения духовное освоение универсума
тождественно духовному освоению человека. Исследование одного
201

полюса в системе «Универсум — Человек» оборачивается
исследованием другого полюса.
Значит, развертывание блока «человековедение, «мир
человека», «объективная реальность человека» в границах раздела
«Мир» заставляет переходить к развертыванию
противоположного раздела «Человек»: человек и в мире, и вне мира.
И все же завершим целостное представление картины мира
на основе его целостного духовного освоения-продуцирования.
Универсум
Естествознание
Мир природы
Технознание
Мир техники
Обществознание
Мир социума
Человековедение
Мир человека
Мир
В системе «Мир — Человек» мир выступает как духовно
освоенный универсум, как человеческим сознанием сотворенная
модель универсума. Аналогично и «человек» здесь — это
духовно освоенное бытие человека в универсуме, это человеческим
сознанием сотворенная модель человека.
В этом разделе возможно логическое движение в нескольких
плоскостях.
Человек как объект духовного освоения (отражения). Эта
проблематика в интегрированной, а не частнонаучной форме
развертывается в границах антропономии как общей теории человека.
Специфика философского подхода здесь предстает как
отнесенность объектности человека к объективности мира в целом.
В мире человек предстает как объект собственного
отражения (самоотражения, самопознания, самосознания). Он, как
подсистема духовно осваиваемого универсума, является
познаваемым или познанным, оцениваемым или оцененным собой
объектом: «человек как мир», «мир человека» со стержневым
понятием «мера человека» (кстати, в среде человек уже
выступает как мера всего иного).
Человек отражает себя как материальную систему,
вписанную в материю в целом. Развитие этого отражения своей
качественной и количественной определенности как индивида и
202

рода поднимается до понятия «мера человека» и «мера
человеческого рода». Мера человека противостоит мерам других
систем как аналогичная мера, выражающая целостность бытия
человека. Но мера человека и противопоставляется другим мерам
как эталон, измеритель, система отсчета.
В этом двойной смысл понятия «мера человека». Если
первый смысл фиксирует родство, единство, общность человека с
другими материальными образованиями (и у них, и у человека
есть мера), то второй смысл — отличие, специфику, полярность
(человек есть мера всех вещей). Но второй смысл базируется на
первом: человек как мера может функционировать, потому что
в нем самом есть мера. Если бы человек не обладал мерой
подобно другим, то он не мог бы быть их мерой. Категория меры
человека еще только начинает осмысливаться в философской
литературе, хотя понятие это широко функционировало в
древней философии (см.: Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История
эстетических категорий. — М., 1965. Гл. «Мера»).
Отражение богатства своей определенности, своей
многомерности, ибо человек включен объективно в систему разнородных
отношений, приводит к развитию представлений о своей
особенности по всем общим категориальным аспектам: особенность
человека как материальной системы, особенность биологии
человека, его пространственного и временного бытия,
взаимодействия с миром, особенность отражения (сознание) и т.д.
Социальность бытия человека постигается им как тождество
с другими людьми («мы») или отличие от других людей («они»).
Социум выступает для человека двояко: как множество таких
же людей (полярность «Человек — Человечество») и как род
человека (полярность «Человек — Человеческий род»).
Включенность человека в целое (человечество) и общее
(человеческий род) ставит проблему его социальности как
следствие социализации, его индивидуального становления
(родовое становление рассматривается в разделе «Универсум —
Человек»). Здесь возникают проблемы социальной практики, ее
трансформации в социальный опыт и выделения в этом опыте
культуры (в контексте с антикультурой).
203

Общефилософское осмысление социализации может
ограничиться общим пониманием социализации как процесса
передачи и освоения индивидом социального опыта человечества
и выделением основных типологических шагов социализации.
1. Потенциальный человек — переход к идентификации.
2. Реальный человек — переход к индивидуализации.
3. Индивидуальность — переход к персонализации.
4. Личность.
Личность — высшая форма развития индивида, когда он
становится субъектом исторического процесса.
Вся проблематика социализации следует из анализа
совокупного социального субстрата (социум) и знаменует переход к
единичному социальному субстрату в его высшей форме — личности.
Встает проблема концептуального развертывания учения о
жизненном пути человека или об общей теории личности (ант-
ропономии). Осуществленный Горьковским философским
клубом анализ содержания антропономии (эта проблема
рассматривается глубоко и другими авторами: Ананьев Б. Г. Человек как
предмет познания. — Л., 1969; Сержантов В.Ф. и др. Теория
личности. — Л., 1982; Москаленко А. Т. Личность как предмет
философского познания. — Новосибирск, 1984; Коган Л.Н. Цель и
смысл жизни человека. — М., 1984; Коган Л.Н. Человек и его
судьба. — М., 1988) позволяет выделить ее логически
последовательные (онтогенетические) шаги-разделы, шаги-теории.
1. Теория рождения человека: социально-природное
появление.
2. Теория потенциала человека (способности и потребности).
3. Теория социализации человека.
4. Теория деятельности человека.
5. Теория отношений человека.
6. Теория институционализации человека.
7. Теория судьбы человека (проблема смерти и бессмертия).
204

Данные разделы содержательно очень богаты (см. напр.,
работу Л. H. Когана «Человек и его судьба» — раздел 7 или Л .А. Зелено-
ва «Становление личности» — раздел 3), поэтому они выходят
за границы собственно философского осмысления и образуют
специальный междисциплинарный комплекс — назовем его
Общая теория человека, — хотя именно философия помогает
антропономии выйти на эти проблемы.
Даже проблема сознания подчиняется более широкой
проблеме «Родовые сущностные силы человека»: потребности как
побудительные силы и способности как деятельные силы. Ведь само
сознание с его модификациями (мышление, воображение, память,
воля, внимание и пр.) — это способность человека, способность
отражать универсум в идеальных формах, которые выражаются в
языке и служат регулятором человеческой деятельности.
Все исследования человека в рамках человековедения с
философской точки зрения представляют ценность в аспекте
учения о мере человека, ибо это понятие интегрирует частнонауч-
ное и общенаучное знание о человеке как целостности, которая
в системе «Мир — Человек» противостоит целостности мира
(мера мира).
Проблема меры человека с учетом накопленного до
настоящего времени знания уже изучалась нами в 1974 г.
(машинописная рукопись «Мера человека». — Горький: ГИСИ). Была важна
констатация двух моментов: то, что эта проблема не поставлена
и не обсуждается в философской литературе — исключение
составляют публикации A.C. Молчановой и Горьковского
философского клуба; и то, что она не имеет даже рабочего,
гипотетического решения. Хотя в методологическом и теоретическом
аспектах осмысление проблемы меры человека представлено в
древнегреческой философии и в работах Маркса и Энгельса, в
современной философии эта традиция не продолжена, в
критическом отношении интересна работа Г. Маркузе «Одномерный
человек». Это объясняется рядом обстоятельств, главное из
которых — концепция философского номинализма: человека
вообще нет, а значит, нет и меры человека; общества вообще нет,
государства вообще нет, личности вообще нет и пр.
205

И все же в соответствии с общей гипотетической природой
всего содержания раздела «Мир — Человек» (в отличие от
проблематичности раздела «Универсум — Человек» и
достоверности раздела «Среда — Человек») необходимо сформулировать
хотя бы рабочее, вероятностное понимание меры человека.
Если мера — это качественно-количественная
определенность явлений, характеризующая их целостность, а значит, и
границы бытия, то меру человека можно было бы представить
как количественную качественность человека.
1. Как некоторое количество его качеств, совокупность его
качеств, множество его качеств. Такой подход связан с
«математическим» пониманием количества как
множества рядоположенных гомогенных явлений: 5 деревьев, 8
родов деятельности, 3 способности человека и т.п. То есть у
человека имеются качества, а определенное число их
образует его меру. Если отнять хотя бы одно качество или
прибавить, то человек перестанет существовать как
человек. Последнее утверждение выражает трактовку меры как
целостности. Количество качеств здесь полагает границу
бытия: нижнюю — нельзя отнять и верхнюю — нельзя
прибавить. Древние греки демонстрировали это
парадоксами «куча», «лысый» и т.д. Идя по этому пути,
достаточно назвать конечное число качеств человека, которые
делают его человеком: жизнь, разум, труд, язык,
социальность... Сколько их?
Но на этом пути возникает и серия иных трудностей:
а) может быть, это не качества, а свойства, и чем
отличается свойство от качества;
б) являются ли эти качества родовыми,
общечеловеческими, или они присущи индивиду, группе людей,
общности;
в) наличие зрения, слуха, конечностей, волос входит ли
в число качеств, определяющих меру человека;
г) о мере какого человека идет речь: перед нами человек-
индивид, человек-профессия, человек-класс, человек-
нация, человек-раса, человек как человеческий род;
206

д) можно ли дать полный перечень таких качеств,
определить конечное число их;
е) существует ли объективно (онтологически) конечное
число качеств человека, образующее его меру, или их
число бесконечно;
ж) да и вообще — разве у человека одна мера, разве он не
многомерное образование, а значит, у него существует
множество множеств качеств, т.е. много мер.
Достаточно названных проблем (обращенных, конечно же, к
бытию человека в системе «Универсум — Человек»), чтобы выявить
трудность познания меры человека (в системе «Мир — Человек»).
Выход из затруднения мог бы заключаться в нахождении
того интегрального образования, в котором в свернутом виде
содержатся все иные производные качества человека, чтобы не
вращаться в кругу «дурной бесконечности». Мы уже говорили,
что таким интегральным качеством является деятельность
(труд, практика), ибо она выводит сразу же и на качество
сознания, и на качество общения (социальность), и на качество
языка (серия средств связи людей). Образуется треугольник меры
человека с деятельностью в центре:
Сознание
* А ►
Деятельность
Общение < ► Язык
Кто-то вспомнит про творчество, нравственность, свободу,
но все это вторичное, третичное, отдаленное от сущностного в
человеке.
2. Мера человека — это и количественная определенность
присущих ему качеств: границы деятельности, сознания,
207

общения, языка. Они интуитивно схватываются людьми:
нижняя граница сознания — верхняя граница, нижняя
граница общения — верхняя граница и т.д. Это сложная
задача, потому что гуманитарные, социальные качества
вообще исторически не исследовались в количественном
отношении (добро, красота, истина, справедливость,
патриотизм...). Но будем мудрыми: всякое качество
существует в определенной количественной форме, нет
качества без количества. И если мы сегодня не можем это
выразить, то не значит, что в будущем человечество не
решит этой задачи. Следует помнить завет Ф. Бэкона:
«Не превращайте недостатки своего ума в клевету против
природы». Когда-то смеялись и над человеком, который
говорил, что температуру можно измерять
количественно. Сегодня человечество не может без этого жить.
Очерчивая проблему в целом, важно выделить и три уровня
бытия меры человека.
A. Индивидуальная мера: человечество представлено
своими единичными субъектами, которые оригинальны,
неповторимы, своеобразны в биологическом и социальном
отношении. И если мы высшей ценностью признаем не
абстрактное человечество, а человека, если мы
провозглашаем принцип: не человек для общества, а общество
для человека, — встает, естественно, проблема
исследования индивидуальной меры человека: «Я».
Б. Родовая мера: человек предстает как единичный
представитель человеческого рода, как отдельное общего, в нем, в
каждом отдельном человеке, поскольку он «Человек»,
представлены все общечеловеческие, т.е. родовые качества,
а значит, необходимо исследовать и родовую меру человека,
не его индивидуальность, а его общечеловечность.
B. Универсальная мера: и человечество, и отдельный человек
включены в целостный универсум, абиотические и
биотические качества универсума сняты в высшей форме — в
человеке. Телесность или жизненность человека — это не
208

его индивидуальные или родовые качества, это его
универсальные качества, поскольку в них фиксируется
тождество человека со всем иным, с универсумом. В равной
мере и его протяженность, длительность, движение,
отражение, структурность — это то, что выражает его
универсальную меру. И это не абстрактная проблема, потому
что все более актуализируется ситуация встречи с
постчеловеческим, с внеземным, с инопланетарным, с
суперуниверсальным в нашем традиционном представлении.
Торжество антропного принципа во всей системе
человеческого знания (движение универсума к человеку) лишь
обостряет ожидание торжества и суперантропного
принципа: движение универсума к сверхчеловеческому.
Запомним принцип «матрешки».
Более того, введение понятия «Универсум» как
совокупности всех форм актуального и потенциального бытия позволяет
прогностически учесть и становление, и открытие новых, в том
числе суперчеловеческих образований.

Раздел 3. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ
В задачу данного раздела входит изложение основных
мировоззренческих и методологических проблем развития
современных наук.
3.1. Наука в системе типов мировоззрения
Понятие мировоззрения
Трактовок сущности и специфики мировоззрения в
современной литературе достаточно много. Если исходить из двух
понятий, интегрированных в данном термине «мир» и «воззрение»,
то становится на обыденном уровне понятно и содержание
мировоззрения: это взгляд на мир, это духовное освоение мира. При
этом понятие «мир» трактуется довольно произвольно: природа,
космос, универсум, общество, действительность и пр.
Мы рассматриваем мир во всех его трех временных
измерениях: прошлое, настоящее и будущее. Поскольку прошлое и
будущее являются потенциальными формами бытия, а
настоящее — актуальной формой, постольку уместно использовать
общее для них понятие «Универсум». Универсум — это вся
совокупность форм потенциального и актуального бытия. И это
имеет принципиальное значение для понимания
мировоззрения, ибо человек соотносит себя духовно не только к
настоящему, но и к прошлому, и к будущему.
Понятие «воззрение» явно фиксирует лишь духовное
отношение к универсуму или миру: восприятие, ощущение,
переживание, настроение, взгляд, знание и т.п. Эта сторона
«мировоззрения» отражает лишь одно движение в системе «универсум —
человек»: движение от универсума к человеку, т.е. отражение
(познание и оценивание), духовное освоение универсума (мира)
210

человеком. В таком случае вполне логично трактовать
мировоззрение как форму духовного освоения универсума человеком.
Это духовное освоение совершается в двух плоскостях:
познавательной и оценочной. Отсюда и два аспекта: гносеологический
и аксиологический (теория познания и теория оценивания,
гносеология и аксиология).
Но весь этот процесс познания и оценивания совершается
на базе практического освоения универсума и во имя этого
практического освоения. Вот почему гносеологический и
аксиологический аспекты продолжаются и дополняются
методологическим и праксиологическим.
Иначе говоря, на базе познания и оценивания универсума
человек формулирует методы деятельного отношения к нему.
Вполне естественно к духовному освоению универсума
добавить практическое освоение в его двух формах: методология и
праксиология.
Теперь уже единство духовного и практического освоения
универсума нельзя выразить понятием «мировоззрение». Мы и
вводим поэтому более широкое понятие «мироосвоение».
В мироосвоении четыре аспекта:
— гносеологический (познание),
— аксиологический (оценка),
— методологический (методы),
— праксиологический (деятельность).
Знания + Отношения + Умения определяют эффективность
Деятельности. Это и дает основания трактовать мироосвоение
(«мировоззрение») как единство знаний, установок и умений,
реализуемых в деятельности, т.е. как единство
гносеологического, аксиологического, методологического и
праксиологического отношения человека к универсуму.
Типы мировоззрения
Основной вопрос мировоззрения (мироосвоения) — это
система «универсум — человек».
211

Следовательно, типов мировоззрения столько, сколько в
истории человечества встречается освоений этой системы.
Эмпирический перечень здесь вряд ли поможет, поэтому логично
двигаться исторически.
На первом этапе бытия человеческого общества освоение вне-
человеческой реальности осуществлялось в двух формах: в формах
народного (реального) и мифологического (ирреального)
освоения. Универсум не всегда поддавался реальному, практическому,
здравому освоению, поэтому приходилось осваивать его (делать
своим) в ирреальных, символических, мифологических формах.
Так сложились и существуют до сих пор два первых типа ми-
роосвоения (мировоззрения): народный опыт и мифология.
Народный опыт — это традиционалистский тип мироосвое-
ния, система традиций.
Мифология — это символический тип мироосвоения,
система символов.
Традиция (обычай, обряд, норма, привычка) и символ
(явление, относящее себя своим значением к другому) — это базовые
мировоззренческие основания.
В нашей современной жизни мы продолжаем жить по
Традициям (народный опыт) и по Символам (мифы).
Исторически на базе народного опыта сложились еще два
типа мироосвоения: философия и наука. Отметим, что они
всегда апеллировали к здравому смыслу, к народному опыту, к
эмпирически данной реальности.
Философия — это концептуальное мироосвоение, система
концепций как абстрактно-теоретических учений.
Наука — это номологическое мироосвоение, система
законов как квинтэссенция теоретических положений.
На базе мифологии, в свою очередь, сложилось тоже два типа
мироосвоения: религия и искусство.
Религия — это догматическое мироосвоение, система догм
как принимаемых на веру положений, не требующих
доказательств.
Искусство — это образное мироосвоение, система образов
различных видов искусства.
212

Думается, что не надо доказывать, что в основе религии и в
основе искусства лежат мифы разной степени достоверности и
отдаленности от реальности.
Таким образом, можно констатировать, что исторически на
планете сложилось шесть типов мировоззрения (мироосвое-
ния). Эта концепция была сформулирована нами в 1991 г.
(«Система философии»). Показательно, что B.C. Степин, директор
Института философии РАН, тоже исходит из этой шестерки
(Всемирная энциклопедия философии. — М.: ACT, 2001. С. 673).
Наука исторически сложилась в системе типов мироосвое-
ния как помологическое образование. Ее цель и специфика —
открытие законов универсума (абиотических, биотических и
социальных систем). Ни народный опыт, ни религия, ни философия,
ни искусство, ни мифология таких задач перед собой не ставят,
да и не способны их выполнить.
Это не значит, что наука не вступает во взаимосвязи с
другими типами мировоззрения. Эти связи обретают двоякую форму:
сотрудничество и конфронтация, что и определяет сущность
отношения.
Наука опирается на народный опыт с его здравым смыслом и
черпает из него эмпирический материал для своих исследований.
Наука находится в полемическом отношении с религией,
исповедует доказательные, эмпирически проверяемые
положения. В то же время сама религия нуждается в научном
осмыслении ее догматов, поэтому исторически появляется наука о
религии — теология.
Наука обращается к искусству в поиске гармонических
закономерностей бытия и даже в XX в. вводит в свой арсенал
критерий красоты. Художественная деятельность тоже нуждается в
научных исследованиях всех ее компонентов, поэтому союз
науки и искусства вполне обусловлен. Оппозиция «физики» и
«лирики» давно преодолена.
Наука не может не вступать в диалог с мифологическими
построениями прошлых эпох и современными оккультными
представлениями. Можно лишь констатировать, что эта
полемика не носит сегодня массовых и открытых форм.
213

Наконец, наука всегда определяла свое отношение к
философии, и здесь конфронтация обычно разрешалась в пользу
философии. Следует отметить основные направления этого отношения:
• наука дает эмпирический материал для философских
обобщений,
• наука выдвигает мировоззренческие проблемы перед
философией,
• наука обогащает категориальный аппарат философии.
В итоге можно отметить закономерность интеграции всех
шести типов мировоззрения как в системе личности, так и в
системе общества. Такова история.
3.2. Онтологические проблемы науки
Всем наукам интересны те концепции в философии,
которые дают целостную картину универсума. Этот интерес
обусловлен, по крайней мере, двумя обстоятельствами: а) в какой
мере философия учитывает последние достижения всего отряда
наук в их учении о мире; б) как могут отразиться эти
общефилософские концепции в построении частнодисциплинарных
моделей мира (физическая, химическая, биологическая и т.д.).
Универсум
Обобщение частнонаучных исследований окружающего
человека мира позволяет сделать вывод, что как природные, так и
социальные системы существуют во взаимосвязях.
Историческая эволюция нашей планеты за миллиарды лет
ее существования (дискуссии продолжаются о происхождении
Земли) определила в ее структуре три крупных подсистемы:
— абиотические (неживая природа), основанные на
механических, физических и химических взаимодействиях;
214

— биотические системы (живая природа), представленные
многими видами растительных и животных форм,
основанные на генетических закономерностях;
— социальные системы (человеческое общество), основанные
на социокультурном наследовании человеческого опыта.
Во-первых, пока не существует научных доказательств как
теологической (Божественное создание), так и космологических
(пришельцы из космоса) концепций происхождения планеты,
жизни человека. Эти концепции остаются в состоянии гипотез.
Эволюционный подход, основанный на естественно-научных
знаниях, предпочтителен и разделяется большинством ученых.
Во-вторых, кроме трех названных выше подсистем, в
универсуме пока ничего не обнаружено (абиотические, биотические и
социальные). Гипотезы о внеземных цивилизациях, об НЛО и
т.п. данными науки не подтверждаются.
В-третьих, между названными тремя подсистемами
существует эволюционная детерминация, выражаемая
диалектическим законом снятия высшими формами низших:
— закономерности абиотических систем содержатся в
снятом виде в биотических;
— закономерности биотических систем содержатся в снятом
виде в социальных системах.
Это, в частности, определяет объективные основания для
складывания смежных наук: биофизика, биохимия,
биомеханика, социальная биология, эргономика и т.п.
С философской точки зрения этот процесс повышения от
низшего к высшему может и должен быть прослежен по всем
универсальным категориям:
— законосообразное взаимодействие в неживых системах —
геносообразное взаимодействие в живых системах —
целесообразное взаимодействие в социальных системах;
— взаимодействие — жизнедеятельность — деятельность;
— физическое время — биологическое время — социальное
время;
215

— геометрическое пространство — экологическое
пространство — социальное пространство;
— тело — организм — человек;
— элементарное отражение — психика — сознание и т.д.
Такая трактовка универсума с его тремя подсистемами
позволяет понять кардинальность двух вечных проблем науки:
а) происхождение жизни (переход от абиотических систем
к биотическим);
б) происхождение человека (переход от биотических систем
к социальным).
Важность такого понимания универсума для наук состоит в
том, что на этой основе возможна типология ее отрядов,
междисциплинарных комплексов:
— естественные науки о неживой и живой природе,
— технические науки как отражение взаимодействия
социальных систем с естественными (абиотическими и
биотическими),
— общественные науки как учение о социальных системах,
— гуманитарные науки как учение о человеке, который
познает, оценивает, преобразует естественный,
технический и социальный мир.
3.3. Гносеологические проблемы науки
В истории философии и в ее современном состоянии
продолжает доминировать абсурдная концепция онтологизма.
Онтологическое понимание мира предполагает его осмысление в
духе кантовской «вещи в себе». Но это нелепо. Все, что знает
человек о мире, — это результат его познавательной деятельности.
Следовательно, наше знание о мире — не онтологическое, а
гносеологическое. На эту концепцию «работают» все последние
216

идеи наших философов: Горский, Ильенков, Смирнов, Метлов,
Садовский, Швырев, Копнин... Суть проста: человек имеет
дело не с онтообъектами, а с предметами,
сконструированными, построенными, познанными, освоенными им.
40-летняя борьба (50—90-е гг.) в рамках нашей философии за
признание права ученого, философа, художника, субъекта
деятельности конструировать объект своего отношения к миру
вроде бы привела к признанию такого права. Дискуссии в
философской среде разворачивались (Садовский, Швырев, Сагатов-
ский, Лекторский ...) вокруг старой философской проблемы:
«объект — субъект», «предмет — человек». Возобладал первый
примитивный подход: есть мир — он объект, есть человек — он
субъект. Вся история философии оказалась игнорируемой.
Речь о простом: о соотносительности полярных понятий.
Объект существует только потому, что есть субъект, который ему
противостоит. Без объекта нет субъекта. Без субъекта нет
объекта. Наши доморощенные «диалектики» вместо объекта взяли всю
«предметность», вместо субъекта — всю «человечность».
Совсем нетрудно показать, что ПРЕДМЕТ богаче объекта:
а) по онтологической данности, б) по универсальности свойств,
в) по эвристичности потенциала. Также несложно понять, что
ЧЕЛОВЕК богаче субъекта: а) по онтологической данности, б) по
универсальности свойств и в) по эвристичности потенциала.
Итак: базовым отношением и в рамках основного вопроса
МИРОВОЗЗРЕНИЯ, и в рамках основного вопроса
ФИЛОСОФИИ является вопрос об отношении Мира и Человека, Бытия
и Человека, Универсума и Человека, Космоса и Человека,
Материи и Человека (с его сознанием)...
Можно ли создать хоть какое-либо представление о Мире,
Космосе, Универсуме, Боге, Природе, Материи
...безотносительно к человеку? Нет! Все наши знания о себе и о внешнем —
это результат познания, т.е. это конструкция нашего ума,
сознания, мышления, интуиции — иначе: нашей субъективности.
Все тонкие категории в философских рассуждениях советских
философов: «конструкт», «идеальный объект», «абстрактный
объект», «идеализация», «абстрагирование», «актуальная осу-
217

ществимость», «потенциальная осуществимость» и т.п.
(Грязное, Горский, Яновская, Глинский, Щедровицкий и т.д.) — это
не что иное, как методологическое обоснование банальной
истины: ученый имеет дело не с предметом, а с мысленно
сконструированным на базисе предмета объектом. Кто строит объект?
Субъект!
Выводы:
1) первичная полярность, первичная оппозиция
онтологического толка — это полярность «предмет — человек», а
в универсальном представлении — «Универсум —
Человек». Это мы и назвали основным вопросом мироосвое-
ния и основным вопросом философии (см.: Зеленое Л.Л.
Система философии. — Н. Новгород, 1991);
2) эта полярность исторически трансформируется в
полярность второго порядка: «объект — субъект».
Все рассуждения на тему о «субъектно-объектных»
отношениях, идущих от ленинградской школы, а прежде всего от
Кагана М.С., философски некорректны.
Суть в том, что концепция «субъектно-объектных»
отношений приводит закономерно к субъектному идеализму (так и
получилось в трактовке эстетического), а в конечном итоге — к
солипсизму.
Необходимо понять, что субъективные отношения («объект —
субъект») являются следствием объективного отношения
(«предмет — человек»). С легкой руки эстетиков, не владеющих
философским инструментарием, нелепая концепция «субъектно-
объектных», «субъектно-субъектных», «объектно-объектных» и
т.п. отношений вошла в плоть и кровь социологии, этики,
психологии, философии, педагогики и других гуманитарных наук.
Такой подход мог бы приветствоваться «онтологами», ибо
признается «объектно-объектное» отношение. Но как быть с «субъектно-
объектным»?
«Гносеологи» могут торжествовать (минская школа и школа
М.С. Кагана): объект задан в его отношении к субъекту. Забыты
диалектика и базисное материалистическое полагание. Уж так
218

не хочется говорить ортодоксально: «материя первична, а
сознание вторично», «бытие первично, а мышление вторично».
Но это и есть — примитив. У классиков все тоньше.
Материя — сознание, бытие — мышление, общественное
бытие — общественное сознание, материальное — идеальное...
Разве о первичности и вторичности говорили классики? Нет: о
зависимости, о детерминизме, о связи, о соотношении. И весь
старый философский вопрос прост: не что первично, а что от
чего зависит! Если ты признаешь, что материальные процессы
жизни определяют духовные, — ты материалист. Если ты
признаешь, что духовные процессы жизни определяют
материальные, — ты идеалист. А дальше — идеи о диалектике
взаимодействия материального и духовного в жизни общества. Итак: а)
никакого идеализма, б) никакого дуализма, в) никакого
вульгарного экономизма, г) диалектика социальной жизни.
Гносеологический (познавательный) аспект философии связан
с когнитивным планом духовного освоения человеком
универсума. Иначе говоря, в процессе духовного освоения универсума, или
точнее: системы «универсум — человек», — человек совершает
познание (констатация сущего) и оценивание (отношение к сущему).
В духовном освоении представлены два плана: познавательный и
оценочный, гносеологический и аксиологический. Они
покрываются известным понятием «отражение», поскольку и познание, и
оценка — это отражения сущего.
Гносеологический аспект философии развертывается в
теории познания, поэтому предстоит обозначить основные ее
проблемы.
Сущность познания. Познание — это деятельность по
чувственно-логическому моделированию объекта; деятельность по
генерации, производству знания. Познавать — значит
генерировать знание. Познавать можно как известное (узнавание), так
и неизвестное (исследование), поэтому в рамках познания
могут совершаться два названных процесса: узнавание и
исследование (П.В. Копнин). Классический пример
узнавания-познания — это медицинский диагноз. Узнавание-познание
представлено в процессе образования учеников и т.д.
219

Цели познания. Их две: непосредственная (прямая) и
опосредованная (косвенная). Непосредственная цель познания —
достижение истины, истинного знания об объекте
(теоретическая цель). Опосредованная цель познания — применение
полученного знания в практической деятельности (практическая
цель). Не надо доказывать, что вторая опосредованная,
косвенная цель познания главная, ибо познание не может быть
самоценным. Диапазон от познания истины до ее практического
применения может быть бесконечно долгим, но всякий субъект
познания обязан ответить на вопрос: зачем он познает объект,
для чего, для какой надобности, т.е. определить практическую
прикладную цель познания.
Познание как деятельность. Многие разграничивают
понятия познания и деятельности, познания и труда, познания и
обучения, познания и общения и пр. Познание
рассматривается как процесс без осознания его компонентного обеспечения.
Познание — это прежде всего деятельность человека,
познавательная деятельность со всеми вытекающими отсюда
следствиями. Познание, ощущение, восприятие, осмысление,
абстрагирование, сравнение, эксперимент, наблюдение, переживание,
представление, анализ, синтез и пр. — это все разные виды
деятельности.
Деятельность мы рассматриваем как целесообразное
взаимодействие человека с предметным миром. Это целесообразное
взаимодействие (целеполагание обязательно) может
существовать только тогда, когда оно обеспечено всем набором
компонентов деятельности.
Компоненты познавательной деятельности: субъект, объект,
средства, процесс, условия, продукт, система, среда.
Познавательная деятельность субъектна, ее осуществляет
человек, субъект познания с определенным набором качеств.
Познавательная деятельность объектна, «предметна»,
предметно направлена. Она орудийна, связана со средствами познания.
Она процессуальна, представлена совокупностью
познавательных операций. Она продуктивна, результативна, иначе
деятельность превращается в безрезультатное процессуирование (Р.И. Ни-
220

кифоров). Познавательная деятельность осуществляется при
определенных условиях. Познавательная деятельность
системно организована, упорядочена, структурирована. Наконец,
познавательная деятельность осуществляется в среде, т.е. во
взаимоотношениях с другими системами деятельности, которые
выступают в качестве активного фона и потенциала компонентов
познавательной деятельности.
Субъект познания. Это человек, включенный в процесс
познания, осуществляющий процесс познания, обладающий
потребностями и способностями осуществлять познавательную
деятельность. Субъект познания — это функциональное
образование на субстрате человека (ибо человек может быть и субъектом
труда, и субъектом образования, и субъектом управления и т.д.).
Чтобы быть субъектом познания, человек должен обладать двумя
наборами качеств: потребностями и способностями.
Данное положение тоже не банально, поскольку приходится
доказывать, что у человека нет никаких качеств, кроме двух
сущностных родовых: потребности и способности. Потребности —
побудительная сила человека, способности — деятельная сила
человека. Все остальное — интересы, влечения, цели, мышление,
речь, память, воображение и пр. — это вариации, виды, модусы
потребности и способности.
В структуре потребностей субъекта познания
концептуальными блоками являются: «цель познания — задачи познания —
программа познания». Иначе говоря, на основании цели
познания (интегратор целеполагания) развертываются задачи
познавательной деятельности, а они оформляются в конкретную
конструктивную программу познания.
В структуре способностей субъекта познания
концептуальные блоки: «методы — способы — методики». Здесь методы
конкретизируются в способах, а способы в конкретных
методиках. Это все, так сказать, «технологическая» сторона
познавательной деятельности.
Если в структуре познания (как и любого другого субъекта)
выделить три типа готовности к деятельности (хочу, знаю,
умею), то можно говорить о трех основных характеристиках
субъекта познания:
221

• мотивационная готовность (цели, задачи, программа),
• информационная готовность (знания, гипотезы,
проблемы, теории),
• операционная готовность (методы, способы, методики).
Информационная и операционная готовности полярно
представляют собой способности субъекта, а мотивационная —
потребности.
Эвристичность такого типологического подхода состоит в
том, что он сразу задает три направления подготовки субъекта
познавательной деятельности:
— образование — формирование информационной
готовности (знания: проблемы, гипотезы, теории);
— обучение — формирование операционной готовности
(методы, способы, методики);
— воспитание — формирование мотивационной готовности
(цели, задачи, программы).
Объект познания. Выше было сказано, что мы жестко
разграничиваем объект и предмет, объект познания и предмет познания.
Объект деятельности и предмет деятельности. Как человек
является субстратом субъекта познания, так и реальный мир,
действительность — это не объект, а предмет познания. Объект
познания — это тот аспект действительности, реальности,
предмета, который включен в познавательную деятельность, на
который направлена активность субъекта познания. Дерево —
предмет познания, а его биологические или лесотехнические,
экологические или эстетические, валеологические или
геометрические, физические или химические и т.д. свойства — это
объект познания биолога или лесоведа, эколога или художника,
валеолога или архитектора, физика или химика и т.д.
В принципе, все объекты познания могут быть подразделены
по разным основаниям на естественные (природа) и
искусственные (техника), на природные и социальные, на
вещественные и энергетические, на земные и внеземные, на натурные и
гуманитарные и пр.
222

Средства познания. Познавательная деятельность человека в
минимальном объеме представлена прямым отношением
субъекта и объекта. Весь основной массив познания связан с
посредниками между субъектом и объектом (приборы, инструменты,
орудия, экспериментальное оборудование, аппараты). Эта
проблема и сейчас не стоит в гносеологических исследованиях,
хотя в естественно-научном познании (физика, химия,
биология, астрономия и пр.) она банальна.
Средства познания — это все материальные образования,
которые использует субъект для познания объекта. Это
микроскоп и телескоп, камера Вильсона и синхрофазотрон,
космический корабль и линейка, животные у И. Павлова и модели
самолета, анкеты у социолог�