Ф. В. СУЛКОВСКИЙ
ЛИЧНОСТЬ
В ИСТОРИЧЕСКОМ
ПРОЦЕССЕ
Книгоиздательское Т-во
«ОСНОВА»
Иваново-Вознесенск
1924

Напечатано в типо-литографии «Красный Октябрь»
Книгоизд. Т-ва «ОСНОВА» Ив.-Вознесенск.
Гублит № 808 Тираж 1500 экз.
№ 51

личность
Б ИСТОРИЧЕСКОМ
ПРОЦЕССЕ

I.	Вступительные замечания.
Вопрос о роли личности в историческом процессе—инте¬
ресный и большой вопрос. Наполеон, Маркс, Ленин, Магомет
и др. гениальные личности—влияют ли они на ход истории?
Или, быть может, они не только влияют, но и определяют своей
могучей индивидуальностью, своими колоссальными творче¬
скими способностями направление и извилины той тропы, по
которой движется человечество? Историки, социологи и фило¬
софы дают разнообразные ответы на эти вопросы. Но при всем
разнообразии этих ответов их можно расположить по двум
полкам: на одной полке размещаются идеалистические теории,
которые сводят историю к деятельности героических личностей;
другую же полку занимает материализм, который в основу
исторического процесса кладет развитие производительных
сил и уже из этого развития производительных сил и вытекаю¬
щих из них производственных и классовых отношений выво¬
дит роль и пределы влияния личностей.
Конечно, было бы неправильно полагать, что каждый исто¬
рик или социолог обязательно проводит строго лишь одну из
изложенных точек зрения. Чрезвычайно крупные цифры по¬
чтенных ученых занимают промежуточную позицию и отстаи¬
вают—одни—точку зрения взаимодействия, а другие, начав
«за здравие»—с установления зависимости личности от обще¬
ственных отношений, кончают «за упокой» и апеллируют к че¬
ловеческой природе *).
Основной водораздел между идеалистическим и материа¬
листическим взглядом на роль личности окончательно офарм-
ливается лишь со времен Маркса и Энгельса; до этого же мо¬
мента материалисты и ученые, частично примыкавшие к ним,
безнадежно путались в определении взаимоотношений лич¬
ности и общественного процесса и в большинстве портилц ма¬
териалистический «мед» идеалистическим «дегтем».
Было бы интересной и поучительной попыткой просле¬
дить развитие взглядов на значение личности у главных ко¬
рифеев мысли. Но мы сознательно ограничим нашу историче¬
скую часть пределами буржуазной, предшествующей нашей
эпохе мысли, ибо то, что нам дают взгляды XVIII и XIX в.,
достаточно для создания необходимой исторической пер¬
спективы.
*) Гизо, Минье, Тьерри.

6
Ф. В. СУЛКОВСКИП.
II.	Философия XVIII века.
Философы и историки XVIII века в подавляющем боль¬
шинстве рассматривали историю человечества как продукт
деятельности замечательных людей. В этом отношении они
продолжали традиции мыслителей XVI и XVII в.в. Этот взгляд
на историю, не как на историю народов, а как на взаимоотно¬
шения выдающихся деятелей, являлся отражением в области
историко-философской мысли того содержания, которым было
пропитано европейское общество той эпохи. Франция передо¬
вая держава, общепризнанный образец, по которому равнялись
европейские государства того времени, представляла собою
страну, где выветрились средневековые рыцарские вольности
и невероятно возрасла и укрепилась власть монарха. Беспо¬
койные, шумливые феодалы превратились в ласковых придвор¬
ных, которые подобно туче мух гнездились около королевской
резиденции, ловили милостивый взгляд короля, энергично бо¬
ролись друг с другом из-за королевских подачек и являлись
ничем иным, как успешными конкурентами королевских ла¬
кеев. Эпоха Людовика XIV была эпохой невиданной полноты
королевской власти. Король стоял в центре всего. Все исхо¬
дило от него. Он был земным богом. Неизвестно, говорил ли
Людовик XIV так часто приписываемую ему фразу: „L’etat
c’est mo(“, но эта фраза правильно отмечала ту тенденцию,
которая вытекала из практики французской монархии. О го¬
сударстве, как о таковом, никто не говорил, ибо государство
считалось королевской собственностью,—язык того времени
это показывает превосходным образом:	говорилось лишь
«о службе королю, об интересах короля, о чести короля». По
правильному замечанию немецкого историка М. Филиппсона*),
«Двадцать миллионов французов были лишь нулями при
огромной единице, которую представлял собою король».
Эта централизованная монархия, суб’ектом которой был
король, а об’ектом его подданные, естественно имела свое отра¬
жение в идеологической области. Знаменитый Боссюэт считал
королевскую власть священной, ибо король есть наместник
бога, и неограниченной, ибо король не обязан никому давать
отчета, кроме бога. По мнению Боссюэта, кто служит государ¬
ству, служит королю; кто враг королю, тем самым—враг госу¬
дарству; каждый должен с гордостью жертвовать жизнью за
короля; недостатку благоговения, верности и повиновения нет
никакого оправдания даже и в том случае, если король безбо¬
жен и жесток. Историки того времени, подобно Воссюэту, на
исторшо смотрели, как на историю королей и именами королей
*) Всемирная история. «От Вестфальского мира до падения На»
полеона 1-го», стран. 67—78.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.	7
называли исторические эпохи; жизнь же обычных смертных
была не интересна ученым.
Литература времен Людовика XIV отражала монархиче¬
ский дух эпохи. Величайшие литераторы и художники Фран¬
ции группировались около «короля-солнце» и пели ему посто¬
янные хвалебные гимны. В произведениях того времени изобра¬
жались сильные героические личности, знатного происхожде¬
ния. Французокая поэзия в лице Жана Расина становится на¬
стоящей придворной поэзией. Герои драматических произведе¬
ний Расина,—Александр Тит и др. были чрезвычайно похожи
на Людовика XIV; к действиям этих лиц сводилась суть всех
драм. И как классическая трагедия описывала лишь героев, так
живопись в лице своего выдающегося представителя Лебреня в
многочисленных картинах изображала короля - солнце, а
скульпторы Бермини и Жирардон лепили статуи и статуэтки,
изображавшие могущественного короля. Личность короля
была в центре всего, философская и историческая мысль это
воспринимала, ставила в центр своих построений сильные лич¬
ности и этим создавала ту школу, в которой воспитывались
мыслители XVIII века.
С другой же стороны, нам необходимо рассмотреть, какое
влияние на идеологию людей XVII—XVIII в.в. оказывали и
все возрастающие успехи торгового капитала. Эпоха торгового
капитала создает новый тип человека, который для своего пе¬
риода был передовым. Новый человек противопоставляет свою
индивидуальность, свои личные стремления окружающей его
среде. В условиях рынка новый человек всеми имеющимися
у него средствами отстаивает свое существование. Механизм
рынка, его общественная роль неизвестны торговцу и товаро¬
производителю XVII и XVIII в.в., но он чувствует и понимает,
что он живет в условиях, которые властно требуют, чтобы он
боролся с другими индивидуумами, выступающими в каче¬
стве его конкурентов. Цель, к которой он стремится—возможно
большее накопление денег, чем больше накоплено и собрано
денег, тем больше уверенности, что не придется пасть жертвой
тяжелой схватки на рынке.
«Герой» первоначального накопления,—говорят А. Богда¬
нов и И. Степанов *),—в своей кипучей активности, ломающей
самые прочные рамки прошлого, обнаруживает своеобразный
героизм, как ни безобразны с современной точки зрения кон¬
кретные формы этой активности».
Об’ективно эти герои первоначального накопления явля¬
лись огромной и необходимой революционной силой. Условия
*) Курс политич. экономии, т. II, вып. I, «Торговый капитализм»,
стр. 208.

8
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
экономической жизни XVII и XVIII в.в. противопоставляли
друг другу личность и рынок; этим создавалась почва для
индивидуалистических взглядов.
Таковы те условия, в которых формировалась историче¬
ски философская мысль XVIII в. С одной стороны на нее влия¬
ла предшествовавшая идеология XVI—XVII в.в., сводившая
все к роли крупных личностей, с другой стороны, развитие тор¬
гового капитала создавало новый тип человека—индивидуа¬
листа, борющегося с окружающими условиями и противо¬
поставляющего им свою личную активность.
III.	Философия XVIII века (окончание).
Любопытнейшая фигура XVIII в.—представитель так наз.
«рационалистического социализма» Морелли в своем главном
произведении «Кодекс законов природы» сводит всю историю
к деятельности законодателей. Законодателей Морелли назы¬
вает мнимыми «мудрецами». Эти мнимые мудрецы, перед ко¬
торыми преклоняется наша глупость, говорит Морелли *), «ли¬
шили половину людей благ природы, отменили ее мудрые пред¬
начертания и широко открыли двери для всех преступлений.
Эти мудрецы столь же слепые, как те, которых они брались
вести, угашали все благожелательные мотивы, необходимые
для об’единения сил человечества. Как противовес «мнимым
мудрецам», Морелли выдвигает идеал **) мудрого законода¬
теля и заставляет этого законодателя отправиться в перво¬
бытную Америку и перевоспитать местных жителей и пере¬
строить их жизнь таким образом, чтобы наступило общее до¬
вольство и благополучие.
Рядом с Морелли шагает аббат Мабли, также сводящий
историю к деятельности крупных индивидуальностей. По мне¬
нию Мабли, социально-политическая жизнь и нравы критян
об’ясняются деятельностью Мнноса;в Спартеj роль, подобную
Миносу, сыграл Ликург. Известное всем пренебрежение к бо¬
гатствам, выказываемое спартанцами, об’ясняется деятельно¬
стью именно Ликурга, который, чтобы реформа в Спарте не
оказалась лишь временной—опустился, так сказать, на дно
сердца своих сограждан и подавил там зародыши любви в бо¬
гатствам. Когда же впоследствии спартанцы пошли за Ли-
зандром, так это об’ясняется исключительно личностью по¬
следнего: Лизандр доказал своим землякам, что «новые вре¬
мена и новые обстоятельства требуют от них новых правил и
новой политики» ***).
*) «Кодекс законов природы», 1921 год, стр. 17.
**) Там же стр. 21—23.
*"*) Цитаты взяты у Плеханова «За 20 лет», стр. 461.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
»
Представители французского материализма ХУШ в. по
своей яркости и талантливости стояли несомненно выше и
Мабли и Морелли. Но они не могли перепрыгнуть через ту тучу
устарелых исторических традиций, которые их окружали. Бу¬
дучи безстрашными материалистами в области философии,
беспощадно критикуя религию и вдвигая человека в общую
систему природы, Гольбах, Гельвеций и Дидро изменяли
своему материализму, когда вступали на тропу истории и
изображали историческое развитие человечества, как деятель¬
ность замечательных людей. Подобно Морелли и Мабли, вы¬
двигавшим на первый план законодателей, французские мате¬
риалисты, как пружину исторического процесса, рассматри¬
вали яркие личности. Необыкновенно характерно описывает
Гольбах роль Моисея в знаменитом путешествии евреев через
пустыню: «Моисей приучил евреев к слепому повиновению и
поведал им волю неба; он внушил им ненависть к чужеземным
богам и жестокость к тем, кто этих богов почитает; с помощью
смерти и войны Моисей сделал их своими покорными рабами,
готовыми быть орудием его страстей». Одним словом, по мне¬
нию Гольбаха, Моисей сделал из евреев «извергов бешенства и
дикости, и после этого он им указал на страны и владения их
соседей как на землю «обетованную», завещанную им богом * ).
История всех народов показывает нам, по мнению Гольбаха,
что у них были свои Моисеи, свои вожди, определяющие пути
развития народов. Эти сильные личности смягчали нравы лю¬
дей, собирали их, учили с пользой употреблять свои силы,
помогать друг другу и с меньшими усилиями удовлетворять
свои потребности. Они заставляли людей принимать те воззре¬
ния, которые они сами выдумали или заимствовали в цивили¬
зованных странах, откуда они вышли. История показывает нам
самых замечательных законодателей в качестве людей, обла¬
давших сокровищницей полезных знаний, какие имелись у
цивилизованных народов, приносивших диким нациям про¬
мышленность, помощь и искусство, которые они до того не
знали. Такими людьми были Вакх, Орфей, Тринтолей и т. д.**).
Недалеко от Гольбаха ушел и Гельвеций. У него встре¬
чаются рассуждения, что мнения людей определяются их ин¬
тересами, и замечания, подобные тому, что «совершенство наук
и искусств может быть в меньшей степени дело гения, чем вре¬
мени и необходимости». Но это были лишь отдельные места,
в основном же Гельвеций идет вместе с Гольбахом и сводит
историю к сознательной деятельности людей». «Сколько»,—го¬
ворит Гельвеций,—«крестовых походов было предпринято, или
*) «Разоблаченное христианство».
**) Система природы, том II, стр. 28, цитаты по Плеханову. Очерки
по истории материализма, стр. 36.

10
Ф. В. СУЛКОВСКИП.
отложено, сколько революций было совершено или задержано,
сколько войн начато или остановлено, благодаря интригам ка¬
кого-нибудь жреца, женщины или министра. Только вслед¬
ствие отсутствия мемуаров не везде можно найти перчатку
герцогини Мальборо *).
Французский материализм XVIII в. оказался безсильным
правильно разрешить вопрос о взаимоотношениях между лич¬
ностью и историческим процессом. В духе своей эпохи бес¬
страшные и последовательные материалисты в области фило¬
софии, они оказались беспомощными исследователями в об¬
ласти истории, которая им рисовалась всего на всего как
взаимоотношения замечательных лиц или в лучшем случае
как результат взаимодействия личности и среды. Сделав та¬
ким образом колоссальный шаг вперед в области философии
природы, французские материалисты в философии истории
стояли на позиции XV—XVII в.в.
Для того, чтобы быть последовательными материалистами
в области истории, необходимо жить в таких исторических
условиях, которые дают определенный уровень производитель¬
ных сил и соответствующее развитие классовых отношений.
Этой картины мы не наблюдаем во Франции XVIII в. Тот
об’ективный базис, который один только создает прочную
почву для материалистического взгляда на историю, только
лишь зарождался во Франщш XVIII в. А потому французские
материалисты, сказав «а» в философии природы, не могли
сказать «б» в философии истории. Общественный же смысл
признания материалистами XVIII в. исключительной роли
личностей заключается в том, что, как правильно отмечает
Г. В. Плеханов, «это учение отводило широкое место воздей¬
ствию революционных героев интеллигенции на угнетаемую
государством и высшими сословиями толпу среднего сосло¬
вия **). Третье сословие готовилось вступить в бой с феодаль¬
ной аристократией и духовенством. И личности, к которым
апеллировали мыслители XVIII в., как раз те герои, которые
должны были повести третье сословие в атаку на феодальные
твердыни.
IV.	Историки времен реставрации.
Революция 1789 г. означала ломку «старого порядка».
Восходящая волна революции в своем быстром беге решительно
смывала остатки феодально-крепостнического строя. Франция,
которую представлял своей особой Наполеон I, в конце XVIII
и в начале XIX века была подлинно буржуазной Францией.
*) «О человеке».
**) Плеханов, собрание сочинений, т. XI, стр. 282.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
11
Исполнились мечты, стоявшие перед 3-м сословием в XVIII
веке, и мыслители буржуазного класса могли торжествовать.
Реставрация старых порядков не внесла существенных изме¬
нений в общую картину торжества буржуазии.
Но еще старик Спиноза сказал, что мало смеяться и пла¬
кать, надо понимать. Французские историки времен реставра¬
ции пытались понять и сделать выводы из того нового, что да¬
вал ход великой революции.
Что же нового вносила в старые исторические кон¬
цепции Французская революция? Во-первых, ход фран¬
цузской революции решительно опровергал старое мне¬
ние, что историю делают замечательные люди. Француз¬
ская революция выдвинула ряд замечательных личностей:
Бриссо, Мира'ю, Марат, Демулен, Гебер, Дантон. Робеспьер, но
все эти выдающиеся люди погибли в революционных встря¬
сках, и их успехи оказались лишь кратковременными вспыш¬
ками, погашавшими последовательно друг друга. «Личности»
лишь на время всплывали на поверхность, а затем исчезали
с исторической дороги. Во-вторых, стало ясно, что ход фран¬
цузской революции определялся глубокими скрытыми причи¬
нами. Сильные «личности» потому и оказывались бессильными,
что глубокий внутренний ход событий отводил им лишь второ¬
степенное место, поручал им выполнение определенной роли,
и, когда эта роль была ими выполнена, «великий человек» вы¬
брасывался историей за борт.
Французские историки времен реставрации были вырази¬
телями класса, победоносно совершавшего величайшую рево¬
люцию. Этот класс был преисполнен сознания собственной
силы. Если в XVIII в. боровшаяся с феодализмом буржуазия
главные надежды возлагала на «героев», которые за собой по¬
ведут толпу, подобно Моисею *), то буржуазия начала XIX в. не
хотела и слышать о героях. «Удивительна, говорит Огюстэн
Тьерри, упорная склонность историков не признавать никакой
самодеятельности, никакого творчества за собою. Если какой-
нибудь народ выселяется, ища себе нового местожительства,
то наши историографы и поэты об’ясняют это тем, что какой-
нибудь герой решился основать новую империю с целью про¬
славить свое имя; если возникает какое-нибудь новое государ¬
ство, то это об’ясняется инициативой того или другого госу¬
даря. Народ, граждане всегда представляют собою лишь мате¬
рию, одухотворяемую мыслью отдельных людей. Революцию
1789 года совершила буржуазия, историю творят не отдельные
личности, а народные массы». Французские города могут гор¬
диться, говорит Or. Тьерри, «не только тем, что в них жили те
или иные аристократы, или что через них проходил тот или
другой король». Решительно устраняя с первого места в исто¬
*) См. выше.

12
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
рическом процессе великих людей, Тьерри в качестве двига¬
теля истории указывает на народ. История народа «предста¬
вила бы нам одновременно и примеры управления и тот со¬
чувственный интерес, который мы напрасно ищем в авантю¬
рах маленького числа привиллегированных лиц, целиком за¬
нимающих авансцену истории. В наших душах гораздо скорее
пробудилась бы привязанность к участи массы людей, кото¬
рые жили и чувствовали, как мы,—чем к судьбе вельмож и
князей, о которой одной рассказывают нам и которая одна
лишь не дает нам полезных уроков. Движение народных масс
по пути к свободе и благоденствию нам показалась бы более
внушительным, чем шествие завоевателей, а их несчастья—
более трогательными, чем бедствия лишенных владения ко¬
ролей».
Понимая под народом 3-е сословие, историки времен ре¬
ставрации противопоставляли ему феодальную аристократию.
Борьба этих двух классов и составляет, по их мнению, содер¬
жание истории нового времени.
Огюстэн Тьерри движущей силой английской революции
считает борьбу буржуазии и аристократии. В одном лагере
были праздношатающиеся, которые в жизни искали только
наслаждений—они группировались около короля и защищали
его интересы, совпадавшие с их собственными интересами;
лозунгом этих господ, по мнению Ог. Тьерри, было: «праздность
и власть». К другому лагерю примкнули «во имя труда и сво¬
боды» жители городов и те, кто занимались тогда промышлен¬
ностью. Первый лагерь — это аристократия, а второй — бур¬
жуазия.
Гизо, точно также как и Тьерри, главное видит не в от¬
дельных личностях, которыми он кстати совсем не интере¬
суется, а в состоянии самого общества. «Общество, его состав,
образ жизни отдельных лиц в зависимости от их социального
положения, отношения различных классов — словом, граж¬
данский быт людей,—таков без сомнения, первый вопрос, кото¬
рый привлекает к себе внимание историка, желающего знать,
как жили народы, и публициста, желающего знать, как они
управлялись». Гизо устанавливает непосредственную зависи¬
мость гражданскою быта от поземельных отношений, но на
этом не останавливается, а идет дальше и, об'ясняя причины
английской революции, подобно Ог. Тьерри, видит их в борьбе
буржуазии против аристократии. Такой же самый взгляд мы
наблюдаем у автора известной «Истории французской рево¬
люции» Минье. Французская нация до революции, по словам
Минье, разделялась на три сословия, подразделявшиеся в свою
очередь еще на несколько классов. Дворянство состояло, во-
первых, из придворных, живших милостью короля, то-есть -на
счет народа и получавших или управление провинциями или

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.	18
высшие должности в армии; во-вторых, из дворян нового по¬
жалования . в-третьих, из судейского дворянства и нако¬
нец из дворян-землевладельцев *). Духовенство Минье делит
на два класса, из которых один обладал епископствами, аббат¬
ствами и их богатыми доходами, а другой—трудился и был
беден. «Среднее сословие также разбрелось на корпорации,
враждовавшие друг с другом». Французская революция, но
мнению Минье, есть борьба классов, и под углом этой борьбы
Минье разбирает и анализирует цепь события конца XVIII в.
Таким образом, разбираемые мыслители решительно рвали с
установившейся в XVII и XVIII в.в. исторической традицией.
«.Личности» у них почти не выступают в качестве фигур,
играющих крупную роль, и основное содержание истории за¬
полняет классовая борьба, борьба масс.
До конца разбирать взгляды французских историков не
стоит,ибо для нашей темы хватит того, что изложено выше. Но
мы только укажем, что наши историки, выдвигая на первый
план изучение внутренней жизни общества, а не отдельных
«героев», не могли до конца прощупать корни общественного
развития, и в конце концов все сводили, подобно философам
XVIII в., к человеческой природе.
Было бы ошибкой полагать, что взгляды, сводящие
общественное развитие к классовой борьбе, были мало
распространены в 20-х	г.-г. XIX-го века; наоборот, как
правильно отмечает Плеханов **), можно считать твердо
установленным «тот факт, что уже во время реставрации мно¬
гие ученые представители французской буржуазии видели в
борьбе классов главнейшую пружину исторического развития
народов нового времени». В соответствии с этим и роль лич¬
ности или совершенно игнорировалась, или ей отводилась
третьестепенная роль.
Любопытно отметить, что взгляд знаменитой Сталь на
роль выдающихся личностей был далек также от того, чтобы
все в истории сводить к роли отдельных личностей. Начавшая
писать гораздо раньше историков времен реставрации, Сталь
в своем сочинении «О литературе в ее отношениях к обще¬
ственным отношениям» (1800 г.), устанавливает прямую зави¬
симость великих людей от окружающей обстановки. «Как ни
велик Гомер,—говорит Сталь,—это вовсе не человек, стоящий
особняком в своей эпохе. Величайшие гении находятся всегда
в известной зависимости от понятий своих современников и
*) «История французской революции», издание О. Поповой.
1006 года, стр. 31.
**) «Историческое развитие учения о классовой борьбе», сочине¬
ния т. XI, стр. 291.

14
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
могут «только в незначительной степени возвыситься над эти¬
ми понятиями». Таким образом, Сталь во взглядах на роль лич¬
ностей приближается к историкам времен реставрации.
V.	Утопический социализм.
Если историки времен реставрации, не придавая значе¬
ния личности, в историческом процессе главную роль отводили
классовой борьбе и считали, что именно эта классовая борьба
дала такие положительные результаты, как освобождение
третьего сословия, то социалисты-утописты также признают,
как факт, классовую борьбу, но не признают за ней никаких
положительных сторон.
Французская революция была в глазах величайшего из
утопистов Сен-Симона «войной бедного против богатого». Эта
«война», по мнению Сен-Симона, дала только одно плохое, ибо
она собой представляет «такое брожение, когда все отношения
между членами одной и той же нации становятся ненадеж¬
ными, и величайший из всех бичей—анархия свободно произ¬
водит свои опустошения до тех пор, пока нищета,' обусловли¬
ваемая ею среди науки, над которой она тяготеет, не порождает
в душе самых невежественных членов—желание восстановить
порядок» *).
И дальше Сен-Симон говорит, что благодаря классовой
борьбе, остро сказавшейся в памятные годы Революции во
Франции, «там появился голод» **).
Фурье так же резко относился к «катастрофе 1793 г.», ко¬
торая по его мнению приблизила людей к состоянию варвар¬
ства.
Следовало ли отсюда, что социалисты-утописты сочувство¬
вали феодальному порядку? Нет, они ему не сочувствовали,
но они полагали, что классовая борьба, революция—черезчур
жестокий способ достижения лучшего будущего. Они предпо¬
читали мирный, постепенный ход развития, в основу которого
должна быть положена не классовая борьба, а пропаганда.
«Единственным средством, к которому прибегнут филантропы,
говорит Сен-Симон, будет устная и печатная проповедь».
Таким образом, признавая существование классовой борь¬
бы в современную им эпоху, социалисты-утописты отрицатель¬
но относятся к ней и полагают, что можно достигнуть всеобщей
«гармонии» путем проповедей и постепенного сглаживания
классовых противоречий. Но как проповедывать? Очевидно,
*) Письма Женевского обитателя. Сочинения Сен-Симона, стра¬
ница 13.
**) Там же, стр. 17.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
15
проповедывать так, чтобы эта проповедь дала возможно более
быстрые результаты. А это будет достигнуто лишь в том слу¬
чае, если люди, представляющие собою крупную, мощную еди¬
ницу, согласятся с нроповедываемыми мероприятиями. Поэто¬
му, не придавая в своих исторических рассуждениях и по¬
строениях и в анализе современного им общества исключитель¬
ного значения сильным личностям, социалисты-утописты свою
практическую пропагандистскую работу строили так, чтобы
привлечь в первую очередь на свою сторону королей, вельмож
и, убедив их в полезности и выгодности предполагаемых шагов,
добиться осуществления своего плана.
Сен-Симон пытался заинтересовать своими идеями Напо¬
леона 1. Он же свое знаменитое «Новое христианство» закан¬
чивает обращением к «князьям«: «кпязья, говорит он, послу¬
шайтесь голоса божьего, сделайтесь снова хорошими христи¬
анами ... об’единившись во имя христианства, научитесь вы¬
полнять те обязанности, какие оно возлагает на сильных;
вспомните, что христианство предписывает сильным мира
всеми своими силами содействовать скорейшему улучшению
социального положения бедных» *).
Фурье пытался привлечь на свою сторону Луи-Филиппа.
Он же выпустил обращение к капиталистам, в котором при¬
глашал их ссудить его суммой в 1.000.000 фр. Эта цифра была
ему необходима для постройки фаланстера. Но тщетно ожи¬
дал Фурье счастливого для него визита .ни один капиталист не
пожелал помочь гениальному, но наивному мечтателю.
Роберт Оуэн в 1818 г. обратился к императорам и коро¬
лям, с’ехавпшмся на Аахенский Конгресс с указанием на не¬
обходимость принять ряд мер для улучшения положения ра¬
бочих; как и следовало ожидать—это обращение вызвало
только смех и иронию.
Анфантэн, виднейший последователь Сен-Симона, пи¬
тался привлечь на сторону сен-симонистов принца Орлеан¬
ского, а когда Луи Бонапарт, этот «маленький племянник ве¬
ликого дяди», совершил государственый переворот, он стал
заигрывать даже с этим искателем приключений.
Невольно бросаются в глаза противоречия в построениях
социалистов-утопистов. Не отводя почти никакой роли лич¬
ности в исторических событиях, они отводят ей большую и
почетную роль в своих утопических планах. Когда Сен-Симон
в своих исторических экскурсиях касается основ развития
человеческого общества, то он их находит в борьбе классов;
именно у Сен-Симона мы находим отчетливые зародыши тео¬
*) Сочинения Сен-Снмона, 1923 г., стран. 250.

16
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
рии классовой борьбы. У последователей Сен-Симона, углу¬
бивших взгляды своего учителя, мы находим почти марксист¬
ское об’яснение роли личности в истории: «класть основывать
общество дана только людям, умеющим находить связь между
прошлым и будущим человеческого рода и. таким образом,
координировать его воспоминания с его надеждами, другими
словами—умеющими связать традиции с предвидениями и
удовлетворить одинаково сожаления и желания всех. Если,
напр., Григорий VII основал средневековой общественный по¬
рядок. если Магомет основал ислам, то произошло это оттого,
что оба живо чувствовали общие нужды масс, ими направ¬
ляемых *). Сен-симонисты резко высказываются против тех
взглядов, которые строят историю человечества, как историю
крупных личностей. «Величайшие события, говорят сен-си¬
монисты **), обусловлены по словам историков только слу¬
чайными причинами, чаще всего они вызываются якобы слу¬
чаем, непредвиденным появлением гениального человека, слу¬
чайным открытием какого-нибудь научного факта... И вот по¬
смотрите, какие блестящие об’яснения получаются от этого
хаоса. Если христианство взошло на престол вместе с Кон¬
стантином, то это случилось вследствие желания названного
государя воодушевить солдат, которых он вел в Рим для низ¬
ложения Максенция... Коммуны освобождены в начале XII в.,
причина: Людовик Толстый хотел положить конец восстаниям
сенверов. подстрекаемых его смертельным врагом. Реформация
отняла у Римской церкви то, чем она владела в течение
15 столетий. Это великое событие было вызвано только сопер¬
ничеством двух монашеских орденов, которые в каком-то сак¬
сонском захолустьи перебивали друг у друга аренду индуль¬
генций, а быть может, также личным честолюбием монаха Лю¬
тера или же капризом какого-нибудь государя».
Но когда Сен-Симон переходит к осуществлению своих
реформаторских планов, то личности, ранее незаметные и
молчаливые, вызываются им на сцену, а классовая борьба
категорически отрицается.
Здесь мы должны отметить то сходство, которое имеется
во взглядах французских материалистов XVIII в. и социали-
етов-утопистов.
Как те. так и другие отводят личности крупное место в
реорганизации общественного устройства. Подобно тому как
французские материалисты полагали, что сильные личности
поведут третье сословие вперед, так и Сен-Симон и Фурье,
отражая настроение буржуазии своего времени, надеялись при
содействии сильных людей довести победу буржуазии до
*) «Изложение учения Сен-Симона», стран. 5.
**) Изложение, стр. 60—61.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
17
конца. Но мы должны отметить н черты отличия: 1) француз¬
ские материалисты были далеки от понимания классовой
борьбы; социалисты же утописты, хотя и относились к ней
отрицательно и не считали ее одним из средств осуществления
своих планов, все же не могли отрицать ее наличия: факты
упрямая вещь. Поэтому они прошлую историю человеческого
общества изображали, как борьбу классов. Но для будущего
они отрицали классовую борьбу и на одно из первых мест вы¬
двигали деятельность отдельных могущественных лиц. И
обратно французские материалисты всю историю человече¬
ского обществами предшествующего и современного, понимали,
как продукт деятельности великих людей. 2) Личностям мате¬
риалисты и утописты ставят разные цели: французские мате¬
риалисты ставят личностям задачу быть вождями 3-го сосло¬
вия в его борьбе с феодальным строем, не дающим буржуазии
развиваться; утописты же видят в личностях лиц, могущих
завершить и упрочить уже достигнутую после революционных
схваток победу.
От историков времен реставрации социалисты-утописты
отличаются тем, что они уже боятся классовой борьбы,
тогда как те еще были под сильным впечатлением великих
революционных битв конца XYIII века. История показывает,
что отрицательное отношение к классовой борьбе, которым
страдали социалисты-утописты, скоро стало господствующим
среди буржуазных мыслителей, как и среди всей буржуазии.
События 30-х г.г. во Франции (Лионское восстание, рабочие
беспорядки в ряде промышленных пунктов), чартизм, а затем
пронесшаяся по Западн. Европе волна революционных взрывов
1848 г., окончательно отбрасывают буржуазную мысль с тех
путей, по которым двигались историки времен реставрации.
Буржуазная мысль мобилизует все свои силы и направляет их
против классовой борьбы. «Личность», которую французские
материалисты XVIII в. выдвигали в качестве вождя при на¬
ступлении на феодализм, теперь снова вызывается к жизни
для того, чтобы оборонять буржуазное общество от выходящих
на дорогу истории новых сил: ведь рабочее движение семи¬
мильными шагами идет вперед и все более и более угрожает
устоям буржуазной «цивилизации».
Но если «личность», которую выдвигали французские
материалисты XVIII в. должна была сыграть прогрессивную в
историческом смысле роль,—вести в бой новый класс против
отжившего феодализма, то «личность», к которой со второй
половины XIX в. все чаще и чаще апеллируют и взывают бур¬
жуазные историки и социологи, обречена сыграть роль реак¬
ционную: спасать буржуазное общество от нового, полного-
сил рабочего класса.

18
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
VI.	Некоторые черты марксистского взгляда на личность.
Марксистское понимание истории исходит из того основ¬
ного положения, установленного еще К. Марксом в его «К кри¬
тике политической экономии», что «способ производства ма¬
териальной жизни обуславливает социальный, политический
и духовный процесс жизни вообще». Из этого Маркс делает
свой знаменитый вывод, что «не сознание людей определяет их
бытие, а, наоборот,—общественное бытие определяет их созна¬
ние». История человеческого общества своим основным фун¬
даментом и причиной имеет изменение «способа производства
материальной жизни», т. е. развитие производительных сил.
Именно развитие производительных сил и вырастающих из
них производственных отношений и классовой борьбы и со¬
ставляет основную пружину исторического процесса.
«Но тогда ваша марксистская теория—насквозь фатали¬
стична»,—говорят нам наши многочисленные противники,—
«у вас развитие производственных сил определяет собою все.
Люди—простые пешки в руках производственных сил. Тогда к
чему же говорить о роли личности? Личность самая талант¬
ливая, самая яркая—так же беспомощна, так же полностью
зависит от ваших производственнх сил, как и остальная рядо-
вая масса».
Но на это мы возразим, что не может быть ничего неле¬
пее, как приписать марксизму фаталистические черты. Чело¬
веческая масса ни в коем случае не является послушным
слугою развивающихся производственных сил. Сами по себе
без человека производительные силы были бы бесполезным и
мертвым нагромождением различных проявлений природы, ибо
именно человек представляет собою элемент, движущий и
развивающий производительные силы. «Материалистическое
учение о том», говорит К. Маркс в своем 3-ем тезисе о Люд¬
виге Фейербахе, «что люди представляют собою продукт об¬
стоятельств и воспитания, и, что, следовательно, изменив¬
шиеся люди являются продуктом изменившихся обстоятельств
и другого воспитания.—забывает, что обстоятельства изменя¬
ются именно людьми и, что воспитатель сам должен быть
воспитан».
История делается не сама собою, а людьми. «В истории
общества», говорит Ф. Энгельс *), «действуют люди, одаренные
сознанием, движимые убеждением или страстью, ставящие
себе определенные цели. Здесь ничто не делается без сознан¬
ного намерения или желанной цели». В своем письме к Ио¬
*) Л. Фейербах, стр. 62, изд. 1918 года.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
19
сифу Блоху от 21 сентября 1890 г.*) Энгельс высказывает по
этому вопросу весьма любопытные соображения: «Мы делаем
свою историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма
определенных предпосылках и условиях. Среди них экономи¬
ческие являются в последнем счете решающими... Во-вторых,
история делается таким образом, что конечный результат по¬
лучается от столкновений множества отдельных воль, при чем
каждая из этих воль становится тем, чем она является, опять-
гаки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Таким
образом, имеется бесконечное количество перекрещиваю¬
щихся сил, беоконечная группа параллелограммов сил, и из
этого перекрещивания выходит один общий результат—исто¬
рическое событие. Этот исторический результат можно рас¬
сматривать, как продукт одной силы, действующей как целое,
бессознательно и невольно. Ведь то, чего хочет один, встре¬
чает препятствие со стороны всякого другого, и в конечном
итоге появляется нечто такое, чего никто не хотел. Таким
образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно
естественно-историческому процессу и подчинена в сущности
тем же самым законам движения.
Но из того обстоятельства, что воли отдельных людей, ко¬
торые хотят каждый того, к чему их влечет строение их тела
и внешние,—в конечном счете,—экономические обстоятельства
(или свои собственные личные, или вообще всего общества),
что эти воли достигают не того, чего они хотят, но сливаются
в нечто общее, в один общий результат,—из этого не следует
заключать, что эти воли равны нулю. Наоборот, к а ж д а я
воля вносит свою долю в общий результат
и постольку включена в него».
Как видно из этих слов Энгельса, марксизму совершенно
чужд механический взгляд на развитие человеческого обще¬
ства. Исторический процесс складывается из суммы множества
человеческих воль, причем каждая из этих воль целиком со¬
храняет и проявляет свою индивидуальность. Следовательно,
не может быть и речи о том, что умаляется роль и значение
отдельного крупного человека, вождя, героя... HaoioopoT, та¬
ланты и гении в соответствующих условиях, при благоприят¬
ной обстановке, играют несравненно более крупную роль, чем
участники рядовой человеческой массы.
Но и последние ни в коем случае не могут быть отнесены
к числу бессловесных созданий, являющихся только об'ек-
тами исторического процесса. И они, эти отдельные единицы,
из которых складываются тысячи и миллионы, вкладывают
*) К. Маркс и Ф. Энгельс. «Письма», Москва, 1922 г., страницы
:277—78.

20
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
свой камень в здание человеческого общества. Правда, их
камни значительно меньше но размерам и легче но весу, чем
те массивные глыбы, которыми крупные личности укрепляют
главные места постройки. Но совершенно ясно, что разница
между небольшим камнем и колоссальной каменной глыбой с
точки зрения постройки не качественная, а количественная.
Точно также между ролью крупного общественного деятеля и
полыо рядового человека в историческом процессе разница не
качественная, но количественная. Все они творят историю, но
участие одних значительнее—это крупные личности: роль же
других—менее заметная—это—рядовая человеческая масса.
Поэтому марксизм не только не является фаталистической
теорией, не только не умаляет роли крупной личности, но и
признает за каждым рядовым человеком долю влияния на
исторический процесс. Марксизм, таким образом, чужд
какого бы то ни было аристократизма, столь свойственного
любителям «высоких идей». Ученые последнего сорта, сводя
историю к роли крупных фигур, пренебрежительно относятся
к рядовым единицам человеческого общества, являющихся, по
их мнению, только воском в руках гениев и талантов.
Поэтому марксизм—не только не фаталистичен и не ари¬
стократичен, но действенен. Каждый человек вносит свою кру¬
пицу в историческую дорогу человечества, и эта крупица будет
тем значительнее, тем крупнее, чем больше человек проявит
себя. В определении исторических путей человеческого обще¬
ства каждый человек участвует, и поэтому он должен созна¬
вать себя не об’ектом творчества отдельных гигантов, а суб’ек-
том, наряду с другими подобными же людьми движущим
человечество вперед. От творчества людей, об’единяющихся в
классы, зависит дальнейшая судьба общества, и потому каж¬
дый человек не только участвует, но и отвечает за шаги тоге
общества, членом которого он является.
Вот именно потому, что марксизм, как теория не фатали¬
стичен, не аристократичен, но действенен, рабочий класс, соз¬
давший и вооруженный этой теорией, проявляет величайшую
активность и берет на себя смело ответственность за величай¬
шие перевороты, которые когда-либо переживало человеческое
общество.
VII.	Владимир Ильич Ленин.
Разобрать вопрос о роли личности с точки зрения марк¬
сизма лучше всего на конкретных исторических примерах.
Один такой исторический пример невольно напраши¬
вается на разбор: это Владимир Ильич Ульянов-Ленин.
Для нас, являющихся современниками Владимира Ильи¬
ча, совершенно очевидна его громадная роль в мировом рабо-

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
21
чем движении и в истории всего человечества. Но все же мы
в нашей оценке ограничены нашей неизбеягдо суженной
исторической перспективой. Когда исследователи и историки
будущего будут изучать переживаемую нами эпоху—эпоху
краха капитализма—они пополнят нашу оценку Ленина и
отметят в нем такие стороны, которые для нас. современни¬
ков, в силу нашей близости к Ленину, неясны.
Ленин—руководитель коммунистической партии. Комин¬
терна, Российского рабочего государства, всего советского
союза... Его мнение чрезвычайно часто бывало решающим.
Сказал Ленин—значит, вопрос исчерпан, дальше спорить не¬
чего, надо выполнять. Рабочие всего мира чрезвычайно вни¬
мательно относились к Ленину. Авторитет его .ни с чем не
сравним.
И если можно говорить о том, что личность играет опре¬
деляющую роль в истории, то в первую голову это может быть
применено именно к Ленину. Первая мысль, которая пришла
в голову рабочим России, когда умер тов. Ленин,—«оправимся
ли без Ленина?» Чувство радости охватило белогвардейцев,
полагавших, что смерть Ленина означает начало конца Совет¬
ского государства. И в самом деле в жизни Ленина был це¬
лый ряд моментов, когда его влияние было решающим. Оста¬
новимся на этих моментах:
1)	О власти Советов. До приезда тов. Ленина у больше¬
виков существовал разброд но вопросу о перспективах рево¬
люции. Ленин, приехавший в Петербург после февральской
революции в 1917 году, в своих знаменитых тезисах от 4-го
апреля внес в этот вопрос полную ясность. Ленин установил,,
что «своеобразие текущего момента в Роосии состоит в пере¬
ходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии
в силу недостаточной сознательности и организованности про¬
летариата, ко второму ее этапу, который должен дать власть
в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства» *). От¬
сюда Н. Ленин делает знаменитый вывод, тогда многих по¬
разивший. о «необходимости перехода всей государственной
власти к Советам депутатов». Против Ленина выступала зна¬
чительная группа «старых (большевиков», как их называл
Владимир Ильич, во главе с Каменевым. Эта группа полагала,
что схема Ленина «неприемлема, поскольку она исходит от
признания буржуазно-демократической революции—закон¬
ченной и расчитана на немедленное перерождение этой рево¬
люции в социалистическую»; буржуазно-демократическая ре¬
волюция, но мнению Каменева, еще не закончена: аграрная же
революция, тоже буржуазно-демократическая, еще не нача¬
лась.
*) Н. Ленин. Собрание сочинении, том XIV, часть I, стр. 17—18.

22
Ф. В. СУЛКОВСКИП.
Позиция Ленина быстро завоевала партийное мнение. И
группа Каменева, ранее влиятельная, на апрельской конфе¬
ренции оказалась крайне малочисленной. Конференция при¬
няла «ленинскую» резолюцию о перспективах революции и
затем «оппозиция» окончательно изживает себя.
Вывод: Ленин выдвинул такую платформу—вся власть
Советам, которая быстро стала платформой партии.
2)	Октябрьская революция. Если принятый
партией лозунг: «Вся власть Советам» определял стратегиче¬
ские цели, которые большевики ставили перед рабочим клас¬
сом, то октябрьская революция явилась результатом учета
тактических моментов, наиболее благоприятных вооружен¬
ному восстанию.
Этот учет и анализ создавшегося после Корниловского
мятежа положения были сделаны и продуманы до конца
именно Владимиром Ильичем. В своей знаменитой статье
«Кризис назрел», помещенной в «Рабочем Пути» 7-го октября
1917 года, но написанной, конечно, раньше, Владимир Ильич
резко заявляет, что «кризис назрел. Все будущее русской ре¬
волюции поставлено на карту. Все будущее международной
рабочей революции за социализм поставлено на карту»... Не¬
сколько строк перед этим мы читаем: «нет ни малейшего со¬
мнения, что большевики, если бы они дали себя поймать в ло¬
вушку конституционных иллюзий, веры в созыв Учредитель¬
ного собрания, ожидания с’езда Советов и т. д.—нет сомне¬
ния, что такие большевики оказались бы жалкими изменни¬
ками пролетарскому делу» *). В письме, написанном в то же
тщемя, и адресованном в Московский и Петербургский Коми¬
теты большевиков, Ленин пишет еще более выразительно и
отчетливо: «промедление становится положительно преступле¬
нием... Большевики не вправе ждать с’езда Советов, они
должны взять власть т о т ч а с... Если нельзя взять власть
без восстания, надо итти на восстание тотчас... **).
В письме к товарищам от середины октября Владимир
Ильич разбирает и разбивает в пух и прах доводы, выдви¬
гавшиеся некоторыми товарищами против воостания ***).
Как известно, в руководящих кругах партии перед Октябрем
не было единодушия но вопросу о захвате власти. Существо¬
вало мнение, что захват власти преждевременен, что силы
эс-эров и меньшевиков, об’единившихся с буржуазией, доста¬
точны для успешного отпора восстанию.
*) Собранно сочинений, том XIV, пасть 2-я, стр. 265—266-
**) Там-же, стр. 269—270.
***) Там-же, стр. 269—288.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
23
Совершенно исключительная роль Ленина в октябрьскую
революцию и заключалась именно в том, что он с’умел побо¬
роть эту нерешительность и неопределенность, с’умел повести
Центральный Комитет, а с ним и партию за собой и тем обес¬
печил для революции твердое партийное руководство.
3)	Б р е с т - Ли т о в с к и й мир (март 1918 года). В этом
чрезвычайно важном эпизоде, характерном для эпохи нашего
хавирования и отступления перед сильнейшим противником—
германским империализмом, особенно рельефно сказались
роль и гениальность Владимира Ильича. Как известно, не¬
медленно после того, как ставка и аппарат командования
были захвачены большевиками, были посланы к германскому
командованию парламентеры, а с 22-го ноября военные дей¬
ствия между германской коалицией и Советской Республикой
были прерваны, и наступила полоса перемирия... Начались
мирные переговоры... Перед коммунистической партией с чрез¬
вычайной остротой вставал вопрос: итти на подписание мира
или нет? Если пойти на подписание мира, значит, пойти на
тяжелые уступки германскому империализму, нагло исполь¬
зовавшему свое положение более сильной стороны и старав¬
шемуся на Востоке получить то, что сорвалось на Западе.
Если на подписание мира не итти, значит, надо было гото¬
виться к войне и задерживать на фронте солдат, только и ду¬
мающих о своих домах и хатах.
Оба эти выхода были, таким образом, чрезвычайно тя¬
гостны для только что народившейся Советской Республики.
Как компромисс, выдвигалась третья точка зрения, нахо¬
дившая свое выражение в формуле «ни мир.—ни война»; эта
позиция одно время пользовалась большим успехом, ибо она
была рассчитана на подогревание революционного брожения
в Германии и Австрии, брожения, дававшего себя осязательно
чувствовать в то время.
Владимир Ильич сразу занял твердую определенную по¬
зицию, что необходимо пойти на заключение мира с Герма¬
нией, хотя бы для этого пришлось согласиться на тяжелые
уступки. По мнению Владимира Ильича, сохранить Советскую
Республику неизмеримо более важно, чем отстаивать какую-то
«революционную войну», стоя на явно-утопической, ребя-
чески-левой точке зрения.
Свою точку зрения Ленин отстаивал с небывалым упор¬
ством и поразительной настойчивостью.
«Тезисы о мире с Германией» были написаны Вла¬
димиром Ильичем 7-го января mis года. В ни?, разобрав
все доводы за немедленную революционную войну, он прихо¬
дит к выводу, что такая политика отвечала бы, может быть,

24
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
потребностям человека в стремлении к красивому, эффект¬
ному и яркому, но совершенно не считалась бы с об’ективным
соотношением классовых сил и материальных факторов в пе¬
реживаемый момент начавшейся социалистической револю¬
ции» *). По мнению Владимира Ильича, тактика немедленной
революционной войны оправдала бы себя лишь в том случае,
если бы германская революция вспыхнула в ближайшее время
(3—4 месяца); если же действительность не даст нам в бли¬
жайшие месяцы революции в Германии, то мир еще более
тяжелый, чем условия, выдвигаемые немцами, будет заклю¬
чен не Советским Правительством, а другим, контр-револю-
ционным, «ибо крестьянская армия, невыносимо истрепан¬
ная войной, после первых же поражений, вероятно, даже не
через месяц, а через неделю свергнет социалистическое рабо¬
чее правительство * *).
И, как вывод. Ленин устанавливает: «было бы совершенно
недопустимой тактикой ставить на карту судьбу начавшейся
уже в России социалистической революции, только из-за того,
начнется ли германская революция в ближайший, кратчай¬
ший, измеряемый неделями срок. Такая тактика была бы
авантюрой. Так рисковать мы не имеем права» ***).
В первый раз Владимир Ильич свои тезисы, сводящиеся
к необходимости подписать хотя бы на тяжелых условиях
сепаратный (ибо Антанта и не думает итти на всеобщий) мир
с германской коалицией, защищал 8 января 1918 года на
частном совещании наиболее видных большевистских делега¬
тов Ш-го Всероссийского С’езда Советов. На этом собрании
точка зрения Ленина собрала только 15 голосов, тогда как
за революционную войну высказалось 32 делегата и за ло¬
зунг «ни мир, ни война»—16 человек. Таким образом, Вла¬
димир Ильич очутился в явном меньшинстве. Во второй раз
Ленин отстаивал свои взгляды на заседании Центрального
Комитета, имевшем место 9-го января. И здесь Ленин, высту¬
павший с небывалым упорством, не собрал большинства, но
зато предложение «революционной войны» было отклонено по¬
давляющим большинством голосов (11 против 2). Решение,
вынесенное Центральным Комитетом, оказалось чрезвычайно
неопределенным: он постановил: «войны не вести, переговоры
с Германией затягивать», но не дал точных директив для нашей
дальнейшей тактики» ****)■
*) Собрание сочинений, том XV, стр. 67.
**) Там«же, стр. 68.
***) Там-же.
**•*) Там-же, приложение—любопытнейшая статья т. Овсянникова:
«Ц. К. Р. К. П. и Брест-Литовскнй мир», стр. 623.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
25
После перерыва мирных переговоров, когда тов. Троцкий
заявил в Бресте от имени России, что Советская власть гра¬
бительский мир не подписывает, но воевать отказывается, по¬
чему и демобилизует армию.—Центральный Комитет снова
обсуждал 1<-го февраля вопрос о создавшемся положении.
После прений оказалось, что позиция, отстаивавшаяся Вла¬
димиром Ильичем, оказалась опять в меньшинстве, по на этот
раз в меньшинстве весьма значительном: за немедленное пред¬
ложение Германии возобновить переговоры с целью заклю¬
чить мир—голосовало 5, против же лишь на 1 больше—6.
События, развивавшиеся быстро, потребовали нового засе¬
дания Центрального Комитета, состоявшегося уже 18-го фев¬
раля, Лепин заявил, что «мы стоим перед положением, когда
необходимо действовать» и еще раз в самой категорической
форме настаивал на обращении к Германии с предложением
о возобновлении мирных переговоров. И на этот раз Ленин
остался в меньшинстве, получив 6 за, и 7 против,—в мень¬
шинстве. снова чрезвычайно крупном.
В тот же день (18-го) поступившие сведения (занятие
немцами Двинска, наступление их на Украину) заставляют
Центральный Комитет снова собраться. Ленин выступает в
защиту своей позиции необычайно резким образом: «Вопрос
коренной... Шутить с войной нельзя... Теперь поставлено на
карту то, что мы, играя свободой, отдаем революцию немцам...
Нужно предложить немцам мир...» *). На этот раз Ленин, так
долго остававшийся по этому вопросу в меньшинстве, полу¬
чает большинство в 1 голос: 7 за, и 6 против. Таким образом,
точка зрения Владимира Ильича, после долгой борьбы, была
воспринята Центральным Комитетом.
Это постановление Цека вызывает необычайно резкий про¬
тест Московского Областного Бюро, протест, показывающий, что
в партии существуют крупные разногласия по вопросу о войне
и мире. Московское Областное Бюро, ни много, ни мало, «вы¬
ражает свое недоверие ЦК» и заявляет, что «не считает себя
обязанным подчиняться во что бы то ни стало тем постанов¬
лениям ЦК, которые будут связаны с проведением в жизнь
условий мирного договора с Австро-Германией» **). Владимир
Ильич отвечает на это решение резкой статьей «Странное и
чудовищное» ***) и решительно, без колебаний, продолжает
держать курс на заключение мира с Германией.
23-го февраля Центральный Комитет обсуждал значи¬
тельно ухудшенные против прежнего условия мира, выдви¬
нутые германским правительством. Ленин в таком резком
*) Там-же, стр. 628—629.
**)• Там-же, стр. 109. Примечание.
***) Там-же, стр. 109—116.

26
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
тояе, в каком он еще ни разу за время Брест-Литовокой ди¬
скуссии не выступал, ставит ЦК самый подлинный ультима¬
тум: «политика революционной фразы окончена. Если эта по¬
литика будет теперь продолжаться, то он выходит из прави¬
тельства и из ЦК. Для революционной войны нужна армия,
ее нет. Значит надо принимать условия» *). Дальше Ленин
заявляет: «Я ставлю ультиматум не для того, чтобы его сни¬
мать. Я не хочу революционной фразы... Эти условия надо
подписать. Если вы их не подпишите, то вы подпишите смерт¬
ный приговор Советской власти через три недели» **).
В результате большинством 7, против 4, при 4 воздержав¬
шихся ЦК принял формулировку Ленина: принять герман¬
ские предложения немедленно. Ленин добился после напря¬
женной, двухмесячной борьбы победы своего взгляда по во¬
просу о войне и мире.
Окончательно вопрос о войне и мире должен был быть
разрешен на 7-м чрезвычайном партийном с’езд е (в марте
1918 года). Здесь Ленин, опираясь на авторитет ЦК и на то,
что уже вопрос фактически решен, проводит 28 голосами про¬
тив 12 написанную им резолюцию, в которой «с’езд признает
необходимым утвердить подписанный Советской властью
тягчайший, унизительнейший мирный договор с Германией,
ввиду неимения нами армии, ввиду крайне болезненного со¬
стояния деморализованных фронтовых частей, ввиду необ¬
ходимости воспользоваться всякой, хотя бы даже малейшей
возможностью передышки перед наступлением империализма
на Советскую Социалистическую республику» ***).
Этим победа взглядов Ленина была завершена. Респуб¬
лика вступила в период передышки. Сторонники «револю¬
ционной войны», как обособленная группа, продержались до
германской революции (ноябрь 1918 г.). Эта революция пока¬
зала, что тов. Ленин по всем пунктам спора был прав, что вы¬
двигавшаяся им теория передышки была единственно жиз¬
ненной, реалистической теорией. Случай с Брест-Литовским
миром чрезвычайно убедительно показывает, как Владимир
Ильич, сначала выступавший в абсолютном меньшинстве,
смело и решительно шел против большинства и в конце кон¬
цов добивался того, чтобы его мнение победило.
*) Там-же, стр. 632.
**) Там-же, стр. 632.
***) Седьмой С’езд Р .К. П. Стенографический отчет.. Гос. изд.
1923 г., стр. 199.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
27
VIII.	Владимир Ильич Ленин (окончание).
Разобранные случаи из деятельности Владимира Ильи¬
ча наглядно показывают, что Владимир Ильич имел чрезвы¬
чайное, большое, подчас решающее влияние на ход событий.
Мы взяли только наиболее выпуклые события; в другие ме¬
нее значительные моменты влияние Владимира Ильича бы¬
вало по крайней мере столь же большим.
Не означает ли это, что марксисты ошибаются в своих
положениях о роли личности в истории? Не имеем ли мы в
лице Ленина своеобразный исторический парадокс, заклю¬
чающийся в том, что Владимир Ильич своей колоосальной
ролью в истории человечества, как раз опровергает тот самый
марксизм, вооружившись которым он сражался?
Уже одна его роль в Брест-Литовском мире не показы¬
вает ли, что именно личность определяет ход событий и за со¬
бою влечет человеческие массы?
Такой взгляд был бы грубейшей ошибкой.
Даже личность Владимира Ильича целиком подтверждает
правильность марксистского взгляда на роль личности. До¬
кажем это.
1.	Владимир Ильич был типичным представителем эпохи,
сейчас йерейшваемой человечеством. Эта эпоха—грань между
уходящим в прошлое, гниющим буржуазным порядком, обла¬
чающимся в фашистские и шейдемановски-макдональдовские
одежды, и новым периодом в жизни человечества, периодом,
когда власть попадает в руки рабочего класса. Владимир
Ильич—исключительная фигура этого исторического пере¬
вала. Из прошлого рабочего движения и классовой борьбы он
взял наиболее революционное, наиболее ценное, наиболее
отвечающее интересам пролетариата; все это он связал с усло¬
виями современной ему обстановки и в итоге получилось то.
что мы называем ленинизмом, т. е. марксизмом, примененным
к определенной конкретно-исторической обстановке краха
империализма.
Уже это одно слово «ленинизм», быстро вошедшее во
всеобщее употребление в России и за границей, показывает,
что Ленин—общепризнан, как человек, который был наиболее
типичным, наиболее характерным представителем периода
пролетарских бурь и пролетарского натиска, как человек, ко¬
торый был действительно вождем и руководителем мирового
рабочего движения.
Лишь в условиях данной эпохи мог .вырасти и развиться
до таких, доселе невиданных высот Владимир Ильич... Лишь
воздух назревающего революционного взрыва все обостряю¬

28
Ф. В. СУЛКОВСКИП.
щихся классовых противоречий мог создать гениальную и
простую и в то же время величественную фигуру вождя—
Ленина.
2.	Владимир Ильич поднят на вершину, с которой он ру¬
ководил, российским рабочим классом. Годы под’ема рабочего
движения были годами роста значения и влияния Владимира
Ильича. Годы реакции, годы упадка несколько уменьшали
вес этой колоссальной фигуры. В тяжелые годы ликвидатор¬
ского поветрия (1908—1911) Владимир Ильич как то отодви¬
гался в сторону, где он, не отдыхая ни минуты, продолжает
свою пламенную революционную работу. Полоса под’ема рабо¬
чего движения (1912—1924) снова вьгнооит на поверхность
Ленина.
Шовинистский угар, охвативший рабочий класс в 1914 г.
с об’явлением войны, совершенно заглушает почти одинокий
голос Владимир Ильича, бросающего лозунг: «превращение
войны империалистической в войну гражданскую». Освобо¬
ждение от шовинистского плена рабочих масс, их революцио-
низировашие снова выдвигает на передовой план Ленина. Обо¬
стрившаяся после февраля 17 г. классовая борьба, явно, не по
дням, а по часам усиливающееся значение рабочего класса
еще более выносят на поверхность общественной жизни Вла¬
димира Ильича. Он—вождь—общепризнанный вождь рабоче¬
го класса. Он—после октябрьской революции—вождь первого
в мире Советского государства.
Окончательное упрочение Советского Союза, победа рабо¬
чего государства над всеми внешними и внутренними вра¬
гами,—увеличивают значение Владимира Ильича в глазах
всего мира в небывалой степени. Неслыханные победы вос¬
ставшего угнетенного клаоа персонифицируются во Влади¬
мире Ильиче.
Совершенно ясно, что именно рабочий класс вознес на
поверхность Владимира Ильича. Он нашел в его лице чело¬
века, наиболее правильно, наиболее отчетливо выражающего
интересы именно его, рабочего класса.
Если бы Ленин был вождем не рабочего класса, а бур¬
жуазии, конкретно-русской предреволюционной буржуазии,
то он, конечно, не играл бы той роли, какую он сыграл, а, мо-
жет-быть, вместе с Милюковым и прочими кадетами сидел бы
сейчас за границей и писал статьи Советского Союза; тогда
рабочий класс имел -бы другого вождя, быть может, менее
гениального, чем Ленин; но этот вождь, конечно, был бы у
рабочего класса.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
20
Класс, когда это исторически необходимо, создает своих
вождей, ибо без вождей, без этого концентрированного суб’ек-
тивного фактора, немыслима победа революции.
3.	Владимира Ильича поддерживал не только рабочий
класс, но его поддерживала и партия. Оставляя в стороне
партию, мы не поймем и не об’ясним роли Ленина. Владимир
Ильич был одним из ее организаторов. С небывалой анергией
он вылестовывал нынешнюю коммунистическую партию. Но,
если можно сказать, что Владимир Ильич ооздал партию, то
необходимо отметить, что он ооздал ее только потому, что для
этого были благоприятные условия российской действитель¬
ности. Концентрированный рабочий класс, отсутствие рабо¬
чей аристократии, большая, чем в странах Западной Европы,
свобода российского пролетариата от мелко-буржуазных тра¬
диций—все это создавало превосходную базу для классово-
выдержанной партии. Тяжелые условия подпольной работы,
полицейские преследования, репрессии, сделали эту партию
подлинно революционной, способной великие слова претво¬
рять в великие дела.
С другой стороны, партия, уже возникшая, все время вы¬
двигала на первое место своего вождя. Когда была Циммер-
вальдовская конференция, на нее был послан партией Ленин,
и он сначала стал вождем Циммервальдской левой, а затем
мирового коммунистического движения. Когда был совершен
октябрьский переворот—партия ставит Ленина на пост руко¬
водителя Советской власти,—пост председателя Совнаркома.
Если бы не было партии, то не было бы и Ленина в той колос¬
сальной роли, какую он сыграл. Партия целиком поддержи¬
вала и выдвигала Ленина именно потому, что он наиболее
правильно намечал линию поведения партии. В свою же оче¬
редь партия только потому могла выдвигать своего вождя, что
она поддерживалась с полной решительностью рабочим клас¬
сом, который через поддержку партии и кровную связь
с ней, имел в лице Ленина и своего вождя. Рабочий клаос
создал и поддерживал партию, партия выдвигала своего
вождя. Этот двухэтажный дом—замечательной прочности:
рабочий класс плюс партия,—и составляет фундамент для ро¬
ли Ильича. Само собою разумеется, что силу рабочего класса,
влияние партии и их взаимоотношения, которые породили
Ильича, как вождя, мы должны рассматривать, лишь при
данной исторической обстановке. Изменение одного из этих
слагаемых, а равно изменение в обстановке в ту или инук>
сторону—меняют значение Ленина,—или в сторону его уси¬
ления или его ослабления. Но в том и в другом случае Ленин
является типичным выразителем и продуктом тех обществен¬
ных сил, которые вынесли его на поверхность: рабочего класса
и партии.

30
Ф. В. СУЛКОВСКИП.
4.	Если Ленин был гениальным вождем революции, до это
в первую очередь об’ясняется его изумительной способностью
проникать в глубь событий и видеть гораздо дальше, чем его
ближайшие соратники. В то время, как сии стояли еще на
старых позициях и исходили из того соотношения сил, кото¬
рое было вчера, Ланин с поразительной проницательностью
замечал изменения в общественных отношениях, взвешивал
их на весах своего мозга и делал те или иные выводы. В 1914
году слова Ленина: «о переходе войны империалистической
в войну гражданскую» казались многим совершеннейшим бре¬
дом. Но уже через 3 года история показала, что Ленин был
прав, что он более правильно, чем кто-либо другой, подметил
надвигающийся ход событий.
Особенно показателен случай с Брест-Лптовскпм миром,
когда Владимир Ильич еще за 3 месяца (для лихорадочно раз¬
вертывающихся событий—это колоссальный срок) до заклю¬
чения мира (мы полагаем, что эту же позицию он занимал еще
и раньше, но у нас нет документальных данных) один против
многих «левых» стоял за мир с реакционной Германией. И
здесь Владимир Ильич видел дальше и потому понимал боль¬
ше других.
А случай с новой экономической политикой? В то время,
когда партия увлекалась пресловутой дискуссией о профсо¬
юзах, Ленин внимательно вглядывался в стык города и де¬
ревни и гораздо раньше других сигнализировал о повороте на
новые рельсы. К этому же выводу пришли и другие. Крон-
штадские события подтвердили правильность переворота. Но
Ленин был первый, увидевший то, что вслед за ним было по¬
нято многими.
Во всех этих случаях мы видим, что Ленин не изобретал
и не создавал каких-то особых «сверхопытных» путей. Все
его планы и построения потому и были так успешны, что Ле¬
нин никогда не сходил с конкретной почвы. Не было более
сильного врага всяких политических фантазеров и героев ре¬
волюционной фразы, чем Владимр Ильич. Но именно потому,
что, он, будучи блестящим диалектиком, понимал и разби¬
рался глубже, чем другие, в процеосе развития человеческого
общества,—он видел дальше, больше других и в соответствии
с этим намечал далеко расчитанные стратегические и такти¬
ческие шаги, которые так часто поражали его современников,
живших еще в условиях прошлого.
Таким образом, предпосылкой того, что гениальность Ле¬
нина имела такое колоссальное общественное значение, была
конкретность его ума, ума, не витавшего в облаках утопий,
а опустившегося на землю и здесь впитывающего в 'себя и
переваривавшего в себе те черты общественного устройства,

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
31
которые составляют тенденцию исторического развития. Если
бы Владимир Ильич не исходил из совокупности создавшихся
условий, а подобно великим утопистам, строил воздушные
замки, он, конечно, не был бы архитектором того земного
замка, который называется Республикой Советов; его утопии,
быть-может, были бы гениальными, превосходящими все то,
что в этой области написано до сих пор, но тогда Ленин, ко¬
нечно, не сыграл бы той, ни с чем, несравнимой исторической
роли, которая выпала на его долю.
Лишь глубочайшая связь Владимира Ильича с жизнью
сделала его гениальным вождем революционных масс, а не
гениальным в другой области человеком—писателем, теорети¬
ком и проч.
5.	Ленин мог сыграть свою такую исключительную роль
только потому, что для этого были необходимые обществен¬
ные условия. Общественные условия, обстановка эпохи требо¬
вали гениального руководителя, и такого руководителя они
нашли в Ленине. Если бы были иные общественные условия,
то и роль Ленина была бы, конечно, иная. Представим себе
Ленина в роли руководителя коммунистической партии Пор¬
тугалии. Допустим, что под руководством Ленина португаль¬
ские коммунисты захватывают власть в свои руки. Это со¬
бытие, конечно, имело бы известное значение, но довольно
ограниченное. Географическое расположение Португалии, не¬
значительность ее территории и населения, ее экономическая
слабость, невозможность создать грозный противовес бур¬
жуазным государствам, все это чрезвычайно отразилось бы
на роли португальской революции и на роли Ленина. Порту¬
гальская революция, если бы даже она не была сразу раз¬
давлена, была бы (незначительным историческим эпизодом, а
фигура Ленина имела бы только суженное значение.
Точно также, если бы Ленин жил 100 лет тому назад в
России Александра I-го, то его роль не была бы ролью победи-
теля-вождя. Он стоял бы, наверное, на позиции социалистов-
утопистов, в частности Сен-Оимона,—быть может сделал бы
крупный шаг от них в сторону марксизма, но он не был бы
вождем и в сотой доли по сравнению с тем, кем он в действи¬
тельности был. В эпоху Александра не могло быть и разго¬
вора о каком-либо социалистическом движении; единственно,
что можно было оделатъ в этом направлении—попытаться.
И само собой разумеется, что даже слабая попытка наткну¬
лась бы на решительный отпор полуфеодальной монархии, и
Ленин, живи он в эту эпоху, был бы казнен или в лучшем
случае отправлен на каторгу.
Соответствие классовых оил и вообще вся общественная
■обстановка первой четверти XIX века в России совершенно

32
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
не создавали почвы благоприятной для развития и расцвета
гения Ленина. Он остался бы незаметной или мало заметной
фигурой.
И только условия, бывшие в России в первой четверти
XX века, создали необходимую почву для появления Влади¬
мира Ильича.
6.	Представим себе совершенно, конечно, невероятный
случай, что Владимир Ильич оторвался бы от партии. Допу¬
стим, что он в 1914 г. выдвинул бы лозунг гражданского мира.
Как был бы этот лозунг воспринят? Конечно, партия к нему
отнеслась бы резко отрицательно. Ходом вещей Ленин был бы
вынужден выйти из партии. И в дальнейшей смене страниц
революции он был бы одним из неудачных меньшевистских
вождей или только полувождей (как новообращенный). Но,
конечно, не был бы дорогим всему рабочему классу Лениным.
Представим себе, что в 1921 году Владимир Ильич высту-
пил-бы с проектом ликвидировать Советскую власть, передать
управление страной буржуазии и предложил бы партии, по
примеру меньшевиков, перейти на положение оппозиции бур¬
жуазному правительству. Нет никакого сомнения, что партия,
несмотря на весь колоссальный авторитет Ленина, на это
предложение не согласилась-бы—партия резко выступила-бы
против Ленинского предложения. Ленин тогда был бы отбро¬
шен от партии и революции и рабочий класс России пошел бы
вперед без Ленина.
Нам, даже в виде примера, для иллюстрации трудно пред¬
ставить, чтобы Ленин отошел от партии и рабочего класса. Но
если бы это случилось, партия, тяжело пострадав от такого
удара, все же пошла бы дальше по уже намеченному пути.
Один, уже имевший место в прошлом пример стоит перед
нашими глазами. Это—Г. В. Плеханов. До 1903 года он—при¬
знанный овождь российской социал-демократии. Его меньше¬
визм в дальнейшем лишает его прежнего значения в партии.
Явная измена* марксизму в 1914 году с об’явлением европей¬
ской войны, выбрасывает его вой из партии и из рядов рабо¬
чего класса. Плеханов перестал выражать настроение рабочего
класса и был им поэтому отброшен. Когда Плеханов в 1917 г.
приехал в Россию, он не имел никакого успеха среди рабочих.
Рабочие отвернулись от Плеханова. Основанная им группа
«Единство» осталась маленькой интеллигентской группой со
значением, равным нулю. Октябрьская революция прошла без
и вопреки Плеханову. Рабочую революцию, конечно, нельзя
было повернуть вспять, она перешагнула через Плеханова.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
33
Таким образом, Владимир Ильич был вождем революции
постольку, поскольку си так чудесно и выпукло в себе отра¬
жал основную тенденцию революции. Если бы он отклонился
от линии революции, то это означало бы не то, что революция
пошла бы за ним ,а то, что революция пошла бы без него, как
бы это ни было трудно: самая гениальная личность не может
повернуть историческое колесо вспять.
7. Как протекала бы революция, если бы не было Ленина?
Изменилось бы ее течение или нет? Разберем два случая:
а) Ленин умирает естественной смертью или от руки
шпионов Керенского в конце сентября 1917 года. В нашем
Центральном Комитете тогда не было еще вполне определив¬
шегося мнения о захвате власти Советами, как о конкретной
задаче ближайших дней.
Смерть Ленина могла бы, очевидно, укрепить позицию
той части, которая признавала захват власти преждевремен¬
ным шагом. Возможно, что Ц. К. был бы в большинстве против
быстрого захвата власти. Значит ли это, что рабочая револю¬
ция не произошла бы? Конечно, не значит. Рабочая револю¬
ция была предопределена не гением Ленина, а тем сочета¬
нием об'ективных и суб'ективных условий, которые уже на¬
зрели к сентябрю 1917 года. Концентрация пролетариата в
важнейших политических и экономических пунктах, его рево¬
люционность, сила и влияние партии, сочувствие матросов
Балтийского флота и солдатской массы близких к центрам
революции (Москва и Питер) фронтов (северного и западного),
волна крестьянских восстаний—все это делало исторически
неизбежным захват власти Советами.
Смерть Ленина могла бы самое большое отсрочить рево¬
люцию. И даже весьма возможно, что революция была бы от¬
срочена. Но это означало бы только, что вместо Октябрьской
революции была бы революция ноябрьская или декабрьская,
или январьская и т. д. Но, что революция исторически неот¬
вратимо должна была произойти, в этом сомневаться не при¬
ходится.
б) Ленин умирает в начале января 1918 года, то есть как
раз тогда, когда в партии и в Ц. К. было сильнейшее течение
против похабного мира с Германией и за революционную
с ней войну. Мы можем высказать предположение, что тогда
сторонники революционной войны могли бы взять верх и нам
пришлось бы сражаться с германским империализмом. Что
тогда произошло бы? Нет никакого сомнения, что наша рево¬
люционная война превратилась бы в быстрое отступление в
глубь страны, ибо мы были бы, разумеется, не в состоянии вое¬

34
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
вать. По справедливому замечанию Владимира Ильича, «кре¬
стьянин голосовал ногами», уходя с фронта. Немцы могли бы
занять Петроград. Затем они могли бы двинуться к Москве и
взять ее. Мы были бы вынуждены отступать дальше к Волге и
на Урал. В эту глубь немцы за нами не пошли бы. Занятые
своими делами на англо-французском фронте, они дошли бы
самое большое до Волги. К тому же им пришлось бы сра¬
жаться не только с русскими партизанами и красногвардей¬
цами, а после красноармейцами, но и с англо-французами,
которые бы действовали с севера через Мурманск и Архан¬
гельск.
Худо ли, хброшо ли, но мы на Урале смогли бы продер¬
жаться некоторое время. Германская революция в ноябре
1918 г. освободила бы нас от германского ига, и мы скоро вос¬
становили бы Советскую власть по всей захваченной немцами
территории. Пример Украины, где Скоропадский слетел с гет¬
манского места немедленно вслед за уходом германских и
австрийских войск, показывает, что насаженные немцами на
великорусской территории белогвардейские власти не удержа¬
лись бы под натиском Советских войск и совместного восста¬
ния рабочих и крестьян.
Таким образом, в данном случае смерть Ленина замед¬
лила бы ход революции, революция в дальнейшем протекала
бы в более трудных условиях, чем это имело место на самом
деле, но основные линии исторического процесса от этого не
изменились бы вв/мо суммы об’ективных и суб’ективных
условий революционного переворота оставались бы на- лицо,
а это привело бы лишь к замедлению темпа революции, а не
к ее ликвидации.
Сделанный разбор показывает, что Владимир Ильич мог
сыграть ту роль, которую он сыграл, лишь в дайной конкрет¬
ной исторической обстановке. Совокупность психшфизических
свойств Владимира Ильича оказалась особенно способной
впитать в себя черты, определяющие линию общественного
развития. Чрезвычайная гармония этих свойств и их соответ¬
ствие тем запросам, которые выдвигались условиями эпохи
пролетарской революции, вынесли Владимира Ильича на
верхнюю точку под’ема пролетарской революции.
Таким образом, Владимир Ильич не может быть противо¬
поставлен истории, равно, как история не может быть проти¬
вопоставлена Ленину. В процессе исторического развития Ле¬
нин занимает место, предопределенное как предшествующим
историческим развитием, так и современной ему исторической
обстановкой.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.	35
IX.	Наполеон Бонапарт.
Возьмем другого великого человека—Наполеона Бона¬
парта.
С его именем связана эпоха блеска французской империи,
подчинившей себе почти всю континентальную Европу, побед
французского оружия, расцвета могущества французской
■буржуазии. Именем Наполеона называют эпоху от поражения
революции 1789 г. до 1814—1815 г.г. Буржуазные историки с
необычайным благоговением рисуют нам Наполеона, как ге¬
ния, дерзновенно решившегося повернуть историческую колес¬
ницу на ту дорогу, которая была ему угодна.
Нетрудно, однако, убедиться, что Наполеон своим голо¬
вокружительным успехом обязан ше столько обоим личным
блестящим способностям, сколько тем общественным усло¬
виям, в которых он развивался и которые создавали требова¬
ние иа людей типа Наполеона.
I. Наполеоновская звезда стала подниматься кверху как
раз тогда, когда французская революция подходила к концу.
Буржуазная революция была уже завершена, феодальные
пути были разбиты; господство крайних демократов-якобинцев
пугало буржуазию. Буржуазия уже начинает пугаться рево¬
люции; ей необходима спокойная без потрясений жизнь, чтобы
пожать плоды перенесенных в течении о лет потрясений. Для
этого нужна твердая власть, которая решительно стояла бы
на страже буржуазного порядка.
Такой властью и был Наполеон. Если бы не было Напо¬
леона, то на его место был бы выдвинут какой-либо другой из
маршалов,—благо, что революция выдвинула крупную цифру
талантливых полководцев: Журдан, Макдональд, Моро, Берна-
дот, Жубер, Ней,—все эти революционные генералы, они были
бы определенными кандидатами на наполеоновское место,
если бы не было Наполеона или он был бы убит.
II. Будучи выдвинут на первое место французской бур¬
жуазией, Наполеон чрезвычайно строго стоял на почве за¬
щиты именно буржуазных интересов. Никакой своей специфи-
чески-личной политики Наполеон не вел, его политика была
последовательным осуществлением ряда мер, необходимых для
упрочения и укрепления могущества и влияния буржуазных
кругов.
В интересах буржуазии Наполеон отменяет прогрессивно¬
подоходный налог, установленный еще Директорией, но не¬
приятный торговцам и промышленникам. В 1807 году он из¬
дает «Коммерческий Кодекс», целиком идущий навстречу
стремлениям торгово-промышленных кругов.

36
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
В этом же Кодексе, а также в законе 1803 года и в Уго¬
ловном Кодексе содержится ряд положений, касающихся ра¬
бочего движения. Будучи честным буржуазным императором,
Бонапарт «боялся малейшего волнения больше, чем потери
сражения». Вводятся обязательные рабочие книжки, которые-
должны храниться у предпринимателя и в которых должны
отмечаться все перемены в месте работы и даваться аттеста¬
ции рабочему; закон признавал рабочих, не имевших этих
книжек, за бродяг. Строжайше воспрещались «всякие коали¬
ции рабочих, направленные к совместному прекращению ра¬
бот или бойкоту штрейхбрехеров, фабричной администрации
или предпринимателя» *). По закону же 1806 г. разбор всею
недоразумений между хозяевами и рабочими производился
посредническими советами, состоявшими только из хозяев. В:
случае же препирательств между предпринимателем и рабо¬
чим по вопросам заработной платы, дело решает словесное за¬
явление хозяина; домохозяину несколько труднее бороться
против квартиранта, но и здесь для победы в споре вполне
хватает клятвенного утверждения с его стороны.
OcOi5eHHO ярким доказательством буржуазной политики
Наполеона является его знаменитый «Гражданский Кодекс»,
издание которого, по словам одного буржуазного историка
Пфлуга Гартунга **), «надолго сохра,нило за Бонапартом
славу благодетеля Франции». Как признает тот же историк,
в основу Кодекса «легли принципы индивидуализма и граж¬
данского равенства», покоившиеся на священном для всей
буржуазии праве собственности. «Собственность», говорит Ко¬
декс, в составлении которого, между прочим, и сам Наполеон
принимал деятельное участие,—«есть право пользования:
вещью—беспрекословное и неограниченное ничем, кроме обя¬
занности подчиняться законам», добавим от себя—-буржуаз¬
ным. Весь социальный смысл этого Кодекса заключается в том,
чтобы создать такой правопорядок, который бы создавал наи-
лучшие условия для процветания французской буржуазии.
С именем Наполеона тесно связана знаменитая «конти¬
нентальная блокада». Но эта, в гигантских размерах задуман¬
ная Наполеоном борьба с Англией меньше воего является лич¬
ным творчеством Наполеона; континентальная блокада дол¬
жна была дать определенный перевес французской промыш¬
ленности над английской в их борьбе за европейские рынки.
Английская техника, в особенности в области бумогопрядиль-
ного производства, стояла значительно выше французской,
цены на английскую пряжу и английские бумажные материи
*) Н. Лукин. Новейшая история Западной Европы. Вып. I. 1924 г.
Издание «Красная Новь». Стр. 266.
**) Всемирная история (1650—1815). Стр. 786.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.	37
были значительно ниже континентальных цен, а, следова¬
тельно, английские товары имели гораздо большее распрост¬
ранение, чем, допустим, французские товары, и поэтому бур¬
жуазия Франции, в лице Наполеона пришедшая к власти,
естественно решила использовать весь аппарат государства
для того, чтобы усилить и ускорить промышленное развитие
Франции. Отсюда вытекает то, что руководящей мыслью всей
экономической политики Наполеона становится последова¬
тельный и самый суровый протекционизм» *). Анкета, пред¬
принятая Наполеоном среди промышленников в 1805—1806 г.
с тем, чтобы узнать о положении хлопчато-бумажного произ¬
водства Империи, дала следующие результаты: «промышлен¬
ники в один голос умоляли императора о полном запрещении
ввоза во Францию иностранной пряжи и иностранных бумаж¬
ных материй». До их мнению, «единственное средство спасти
и укрепить французскую хлопчато-бумажную индустрию за¬
ключается в полном безусловном воспрещении ввоза во Фран¬
цию каких бы то ни было бумажных материалов» **). Полное
воспрещение ввоза должно быть дополнено строжайшим та¬
моженным надзором. Это в основном и есть континентальная
блокада, т. е. Наполеон в своей войне с английским королевст¬
вом как раз применял те способы борьбы, которые указывали
промышленники Франции той эпохи.
Интересы буржуазии определяли, таким образом, поли¬
тику Наполеона!
III.	Наполеон лишь потому мог достигнуть тех колоссаль¬
ных уопехов, которые выпали на его долю, что он стоял твердо
на буржуазных позициях и последовательно защищал инте¬
ресы своей буржуазии. Если бы Наполеон вздумал вести ка¬
кую-либо свою собственную политику,—допустим, заключил
бы тесный союз с Англией и предоставил бы английским про¬
мышленникам право беспошлинно ввозить в пределы Фран¬
ции бумажные товары, то французская буржуазия быотро
разочаровалась бы в своем «герое», Наполеон был бы вынуж¬
ден значительно раньше, чем в 1814 году удалиться с импера¬
торского престола; возможно, что ему пришлось бы бегством
спастись за границу. Правящий класс никогда не допустит,
чтобы лица, возглавляющие государственную машину, пред¬
принимали что-либо, идущее в разрез с его интересами.
IY. Наполеон мог сыграть свою исключительную роль
лишь благодаря тем условиям, которые создались во Франции
в конце XYIII века. Представим себе, кем был бы Наполеон,
если бы он жил за 50 лет до своей эпохи,—в половине XYI1I
века? Он был бы и оставался бы скромным и малозаметным
*) Е. В. Тарле «Континентальная блокада», стр. 681.
**) Е. В. Тарле «Континентальная блокада», стр. 174—175.

38
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
артиллерийским офицером. Самое большее, на что он мог бы
расчитывать—©то на пост коменданта глухой провинциальной
крепости. Условия феодальной французской действительно¬
сти давали возможность выдвигаться и подниматься по слу¬
жебной лестнице лишь лицам знатного происхождения,—'Под¬
линным аристократам. Представители же 3-го сословия, а
к сонму их относится и Бонапарт, могли расчитывать лишь ста
маленькие роли.
Мы видим, таким образом, что деятельность Бонапарта
была теснейшим образом связана с основным направлением
эпохи, ему современной. Лишь эта эпоха дала возможность
бедному артиллерийскому поручику быть императором и глав¬
ным лицом европейской действительности начала XIX века.
X. Выводы.
Разобранные нами примеры с личностями В. И. Ленина
и Наполеона достаточны для того, чтобы мы могли сделать не¬
обходимые выводы. Мы могли бы, правда, разобрать еще та¬
ких замечательных людей, как Кромвель, Бисмарк, Маркс и
другие, но и того, что мы разобрали, хватает для поставленной
нами цели.
1. Первый вывод, который мы делаем—подверждение из¬
вестного марксистского положения, что основной пружиной
исторического процесса является развитие производительных
сил и вырастающие из него производственные отношения и
классовая борьба.
2. Второй вывод—таким образом, влияние личности не
является решающим для исторического развития. То направ¬
ление, по которому идет исторический процесс, остается неиз¬
менным независимо от того, какая личность или какой вождь
стоят во главе движения, в центре борьбы. Независимо от мас¬
штаба и значения отдельных героев и вождей, основная линия
исторического процесса остается неизменной.
3. Личность, ставшая общественной силой (Ленин, Напо¬
леон), в себе наиболее выкуплым образом концентрирует ос¬
новную тенденцию переживаемого исторического момента. Так,
например, в Ленине наиболее полным образом сосредоточены
черты рабочего класса, двигающего историю от капитализма
к социализму; так, в Наполеоне особенно рельефно сгустились
тенденции буржуазного класса послереволюционной Франции.
4. Поэтому совершенно недопустимо с марксистской точки
зрения противопоставление личности историческому про¬
цессу. В исторический процесс в качестве крупного и необхо¬
димого слагаемого обязательно входит роль личности. В опре¬

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.
39
деленные моменты развития человечества появление круп¬
ных, гениальных вождей и героев исторически необходимо.
Как правильно говорит Фридрих Энгельс в своем письме
к Штарненбургу от ‘25 января 1894 года *), то обстоятельство,
что вот именно этот великий человек появляется в дайной
стране, в определенное время, конечно, есть чистая случай¬
ность. Если мы этого человека вычеркнем, то появляется
спрос на то, чтобы заместить его кем-нибудь, и такой замести¬
тель находится, хорошо или плохо, но с течением времени на¬
ходится. Что Наполеон был вот именно этот корсиканец, что
именно он был военным диктатором, который стал необходим
французской республике, истощенной войной—это было слу¬
чайностью. Но если бы Наполеона не было, то роль его выпол¬
нял бы другой. Это несомненно, потому что всегда когда такой
человек требовался,—он находился: Цезарь, Август, Кромвелль
и т. д. Если материалистическое понимание истории открыл
Маркс, то Тьерри, Минье, Гизо, все английские историки до
1850 года доказывают, что к этому стремились многие, а от¬
крытие этого же самого понимания Морганом показывает, что
время для этого созрело, и это понимание должно было быть
открытым». Гениальный человек является великим, именно
потому, что он отвечает великим запросам эпохи. Если же эпо¬
ха великих запросов не выдвигает, то в соответствии с этим
на сцене истории не появляются великие личности.
5.	Таким образом, то, что делает данного человека круп¬
нейшей личностью, это не столько его психо-физиологические
особенности, сколько его общественные качества. Разберем это
на примере.
Рабочий класс России, собирающий и подготовляющий
свои силы для решительного штурма на Российскую капита¬
листическую державу, ищет себе вождя, руководителя, кото¬
рый был бы концентрированным, возможно более полктым вы¬
разителем как тенденции эпохи краха капитала, так и харак¬
терных черт рабочего 'класса: его классовой сознательности,
упорной воли, ненависти к капитализму. Происходит в про¬
цессе рабочего движения и классовой борьбы отбор вождей.
Кандидатов в вожди рабочий класс пробует в различные мо¬
менты своей борьбы против буржуазного порядка. Одни кан¬
дидаты «просыпаются», это—те, которые делают ошибки и
страдают недостаточной исторической перспективой, отсутст¬
вием классово-твердой настойчивости и другими недопусти¬
мыми для вождя качествами. Другие, как Владимир Ильич,
всей своей практикой, всей своей жизнью убеждают рабочий
класс в том, что он в лице их имеет людей с наиболее выпукло
и полно сконцентрированными классовыми волей и созна¬
нием. Такие люди становятся вождями рабочего класса.
*) К. Маркс и Ф. Энгельс «Письма», Москва, 1922 г., стр- 310.

40
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
Таким образом, мы видим, что психо-физиологические осо¬
бенности данного выдающегося человека не играют главной
роли в том смысле, что вот именно они делают его вождем.
Главную роль играют запросы и требования класса, подби¬
рающего себе в вожди как раз тех людей, которые отвечают
этим запросам и требованиям.
6. Следовательно, личность, вождь, герой являются ре¬
зультатом общественных отношений. Вся сложная обстановка
разбираемой эпохи, взаимоотношения классов на существую¬
щем уровне развития производительных сил, сознательность
данного класса, его роль в классовой, политической борьбе—
представляют собою ту почву, на которой вырастает великий
человек. Если эта почва благоприятна, то великий человек,
идя вместе и во главе своего класса, творит подлинно великие
дела; если яге обстановка не благоприятствует, то и великий
человек будет великим человеком лишь в потенции, и о нем,
если и будут говорить, так лишь в том смысле, что вот-де N N
был бы в таких-то и таких-то условиях крупнейшим деятелем,
а сейчас—делать нечего—он вынужден прозябать.
7. Но, являясь результатом общественных отношений и
возникнув в итоге этих отношений, великий человек не яв¬
ляется простой пешкой в руках данного класса и существую¬
щего соотношения классовых сил.
Великий человек не пассивная, а активная сила в истори¬
ческом процессе.
Заняв крупное историческое место, личность в свою оче¬
редь влияет на политику своего класса и на создавшиеся об¬
щественные отношения. Но само собой разумеется великий
человек не может изменить основной линии исторического раз¬
вития, определяемой состоянием производительных сил. Он
может влиять на исторический процесс внутри этой линии ра¬
звития. Здесь его роль может выразиться в том, что Он может
влиять на темп событий, то в смысле ускорения или замедле¬
ния; события могут развернуться медленнее или быстрее в за¬
висимости от политической дальнозоркости гениальной лич¬
ности и степени его влияния на свой класс. Затем личность
кладет свой отпечаток на физиономию данной эпохи, данного
этапа, способствует обобщению, оформлению и более отчетли¬
вому выявлению их характерных черт. И наконец личность
может изменять детали и частности исторического процесса,
их по своему группируя и связывая. Но надо еще и еще раз
помнить, что вое это влияние великих людей может выявиться
лишь внутри основной линии развития человеческого, обще¬
ства, которая определяется развитием производительных сил.

ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ	41
8.	Выросшая на определенной классовой почве, личность
в овоих действиях связана размерами и возможностями этой
классовой почвы. Как бы ни были велики творческие способ¬
ности великого человека, он может их проявить лишь постоль¬
ку, поскольку он в своей деятельности поддерживается своим
классом, а этот класс играет в жизни общества такую роль, ко¬
торая обеспечивает осуществление планов этого великого че¬
ловека. Поэтому пределы той роли, которую играют крупные
люди в истории, определяются мощью и силой класса, или
вообще тех общественных сил, которые выдвинули данную
личность.
Итак марксизм не игнорирует «личность». Но он также
далек от того, чтобы все выводить из «личности». Эти две
крайности—одинаково неверны и одинаково ненаучны.
Маркоизм, преодолевая их, синтезирует историческое раз¬
витие и личность. Одно неразрывно овязано с другим.
Историческое развитие с неизбежностью создает вождей,
великих людей, героев, отражающих стремление и руководя¬
щих борьбой определенного класса.
О другой же стороны, деятельность этих людей не идет
в разрез с линией исторического процесса, а наоборот, разви¬
вается в одном направлении с ним, внутри этого процесса.
Как развитие производительных сил представляет собою не¬
обходимое условие для развития человеческого общества, так
и «великие люди», созданные общественным процессом, выро-
стающим из тех же производительных сил, являются необхо¬
димым элементом исторического пути человечества. И в том,
что великие люди, вожди, необходимы, заключается их глу¬
бокое историческое значение.
Применительно к мировому рабочему движению это поло¬
жение означает, что вожди необходимы для перехода власти
в руки рабочего класса. Если пролетарская революция побе¬
дила в России, то это об’ясняется не только тем, что здесь
были на лицо об’ективные условия и революционность рабо¬
чих и крестьянских масс, но и тем, что российская революция
имела вождей, которые были на высоте требований, пред’яв-
ляемых эпохой.
То, что революция в России имела и имеет вождей, ука¬
зывает на ее зрелость. Перед рабочим классом западно-евро¬
пейских стран на ряду с перевоспитанием политически-отста-
лых и связанных с оппортунизмом масс стоит задача воспи¬
тать и поднять из своей среды вождей, способных вести мас¬
сы на великие классовые битвы. Как известно, судьба герман¬
ской революции—сводится к вопросу о вождях. Но ясно, что

42
Ф. В. СУЛКОВСКИЙ.
никакими иску'Сственными мероприятиями вождей нельзя
создать. Они создаются коллективной работой данного класса,
опытом его борьбы с враждебными ему классами.
То, что германский пролетариат не имеет сейчас вождей,
способных быть на высоте той небывало ответственной и
сложной задачи, которую ставит перед ним история,—указы¬
вает на недостаточную зрелость революционных сил Гер¬
мании.
Процесс созревания революции, тем не менее, идет, быть
может незаметно, в глубинах, в тайниках немецких пролетар¬
ских рядов—но все же, несомненно, идет. И показателем зре¬
лости революции явится группа вождей, этот концентрирован¬
ный суб’ективный фактор, который обеспечит немецкому про¬
летарию победу.
Картина германских классовых взаимоотношений цели¬
ком подтверждает правильность тех отношений связи и зави¬
симости, которые мы устанавливаем в отношении об’ектив¬
ных и суб’ектившых, в частности, личных,—факторов истори¬
ческого процесса.

СОДЕРЖАНИЕ.
I.	Вступительные замечания 	 5
II.	Философия XVIII века	6
III.	Философия XVIII века (окончание)	8
IV.	Историки времен реставрации	10
V.	Утопический социализм	14
VI.	Некоторые черты марксистского	взгляда на личность 		 		                    18
VII.	Владимир Ильич Ленин	20
VIII.	Владимир Ильич Ленин (окончание)	27
IX.	Наполеон Бонапарт	35
X.	Выводы	38