АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ МЕ)КДУНАРОДНОГО РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ДВИЖЕНИЯ И ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ (70-е ‒ начало 80-х годов) ИЗДАТЕЛЬСТВО <НАУКА> ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1987


Ответственные редакторы
Б. И. КОВАЛЬ, С. Л. АГАЕВ

Рецензенты
В. Ф. БОРЗУНОВ, А. В. ПАНЦОВ
В книге дается историко-социологический анализ революционных движений 70-х годов в целом ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки (Иран, Афганистан, Лаос, Кампучия, Южный Вьетнам, Эфиопия, Никарагуа и др.). Рассматриваются предпосылки и региональные особенности революций, структура движущих сил, типология революционных ситуаций, политика империализма в отношении революционно-осво-- бодительных процессов, особенности новейшего революцион-- ного опыта и его значение в современных условиях. Специально рассматривается проблема соотношения революции и контр‒ революции.
Революционные движения
и империалистическая контрреволюция (70-е ‒ начало 80-х годов)
Утверждено к печати Институтом международного
рабочего движения Академии наук СССР
Редакторы Ю. О. Магидсон, И. Д. Егорова. Младший редактор
Л. А. Гул ина. Художник А. Г. Кобрин. Художественный редактор-
R Л. Эрман. Технический редактор В. П. Стуковнина. Корректор'
А. В. Шандер
ИБ № 15609
Сдано в набор 23.04.87. Подписано к печати 13.08.87. А-09458. Фор-- мат 60X90'/>0. Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная.. Печать высокая. Усл. п. л. 17,5. Усл. кр.-отт. 17,88. Уч.-изд. л. 20,1.- Тираж 3000 экз. Изд. № 6365. Зак. № 427. Цена 2 р. 10 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука»
Главная редакция восточной литературы
103031, Москва К-31, ул. )Кданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука»
107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28
0302030000-163
11-87
013(02)-87
© ('лавная редакция восточной литературьк
издательства «Наука», 1987.


'ЛРЕДИСЛОВИЕ

В развитии современного мирового революционного процесса видное место занимает период 70-х начала 80-х годов, в течение которого произошли крупные революционные свершения, достигнуты существенные сдвиги в расстановке классовых сил на международной арене и в@утри отдельных государств. Не случайно XXVII съезд КПСС уделил этим вопросам исключительное внимание, выдвинув новую, всеобъемлющую программу борьбы за мир, демократию и социальный прогресс, соответствующую современным условиям.
«Освободительные революции, начатые Великим Октябрем, определяют облик ХХ века, отмечал Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев в Политическом докладе 1.Я КПСС XXVII съезду партии. Сколь бы ни были значительны достижения науки и техники, влияние на жизнь общества б~урного научно-технического прогресса, только социальное и духовное раскрепощение человека делает его подлинно свободным. И каковы бы ни были трудности на этом пути объективные и искусственные, чинимые старым миром, ход истории неотвратим»'.
В ходе острых и подчас кровопролитных битв 70-х начала 30-х годов во многих странах произошли крупные общественные изменения. Народы трех западноевропейских государств Португалии, Испании и Греции после многих лет упорной борьбы покончили с ненавистными фашистскими режимами. Мощные социальные взрывы потрясли в 70-х годах Латинскую Америку (Чили, Перу, Панама, Боливия, Гренада, Никарагуа, Сальвадор). В начале 80-х годов во многих странах начался поворот от военно-тоталитарных форм правления к буржуазной демократии (Аргентина, Уругвай, Бразилия). Вступил в фазу агонии :пиночетовский режим в Чили. Революционные силы пришли к власти в большой группе африканских ~государств Анголе, Мозамбике, Бенине, Эфиопии, Гвинее-Бисау, на Мадагаскаре, в Зимбабве. В Азии историческими победами увенчалась героическая борьба патриотов Лаоса, Южного Вьетнама, Кампучии, Афганистана. Был свергнут шахский режим в Иране.
Все эти события, ознаменовавшие в каждой стране поворот;ный рубеж ее общественного развития, произошли почти одно'- временно, в течение короткого периода.
В основе происшедших социально-политических перемен лежали два важных обстоятельства:
возникновение новых объективных ~условий общественно-


го развития в связи с укреплением международных позиций социализма и углублением общего кризиса капитализма;
укрепление субъективного фактора мирового революционного процесса, и прежде всего рост политической зрелости и боевитости народных масс, их готовности к активной и сознательной борьбе.
С особой силой действие этйх двух факторов проявилось в группе стран с низким и средним уровнями развития капитализма, многие из которых находились в зависимости от империализма, а некоторые являлись фактически колониями. По ряду причин именно на «периферии», а не в цитаделях современного капитализма произошел мощный взрыв революционной энергии «низов», проявилось стремление к новой жизни широких масс трудящихся, которые стали действовать более сознательно Б организованно, чем прежде. Общий революционный натиск был столь широк и внушителен, что рассматриваемый период по прав~у можно считать самостоятельным историческим этапом в развитии мирового революционно|го процесса.
Реакцией на происходящие в мире перемены явилась резкав активизация агрессивной политики империализма, который, как отмечается в новой редакции Программы КПСС, хотя и прошел точку своего зенита, все еще остается сильным и опасным 2. И чем больше ход исторического развития подтачивает позиции империализма, тем более враждебной интересам народов становится политика его наиболее реакционных сил. Оказывая ожесточенное сопротивление общественному прогрессу, империализм предпринимает попытки остановить ход истории, подорвать позиции социализма, выхолостить завоеванный молодыми государствами суверенитет, сохранить и даже усилить контроль над ними, т. е. взять социальный реванш во всемирном масштабе '.
Связанное с этим реваншем контрнаступление империализма, предпринятое в конце 70-х начале 80-х годов, не могло TBK или иначе не сказаться на судьбах революционного процесса в различных странах и регионах. Размах и характер революционных преобразований не везде оказались одинаково ~глубокими и устойчивыми; более того, не все революции смогли прочно утвердиться. В то время как одни страны, в которых произошла революция, пополнили семью социалистического содружества или вспупили на путь некапиталистической ориентации, открывающей социалистическую перспективу, другие задержались в рамках капиталистического пути развития, причем в некоторых из них до сих пор продолжается противоборство между революционными и контрреволюционными силами, а в других уже победила контрреволюция.
Столь разноречивый исход революционных процессов 70-х начала 80-х годов в известном смысле является отражениеи особенностей современной эпохи, которая в новой редакции Программы КПСС характеризуется как «эпоха перехода от ка-


питализма к социализму и коммунизму, исторического соревнования двух мировых социально-политических систем, эпоха социалистических H национально-освободительных революций, крушения колониализма, эпоха борьбы главных движущих сил общественного развития мирового социализма, рабочего и коммунистического движения, народов освободившихся государств, массовых демократических движений против империализма, его политики агрессии и угнетения, за мир, демократию и социальный прогресс»'. При этом отмечается, что неодолимый процесс движения человечества к социализму и коммунизму протекает в условиях неравномерности и противоречивости.
Теоретическое осмысление и всесторонняя оценка того богатейшего политического и революционного опыта, который был накоплен в рассматриваемые годы, имеет немаловажное значение для дальнейшего развития теории научного коммунизма, в частности изучения современного состояния и перспектив мирового революционного процесса. Научный анализ этих и других сложных проблем тем более необходим, что буржуазная наука и пропаганда изощренно фальсифицируют действительность, постоянно «подкидывают» антинаучные интерпретации исторических явлений и событий, всячески дезориентируют массы.
В советской научно-политической литературе этот новейший революционный опыт еще не обобщен в должной мере, а разработка его теоретических проблем фактически лишь начинается. Все еще остаются актуальными сравнительный анализ революционных процессов 70-х начала 80-х годов, выявление главных тенденций и национально-региональной специфики их развития„определение типических черт революционных ситуаций, оценка роли субъективного фактора, вклада народных масс, и особенно рабочего класса, в борьбу за демократические преобразования и обеспечение условий для дальнейшего поступательного развития общества, а также освещение основных направлений и методов империалистическои контрреволюции.
Задача данной коллективной работы ограничена попыткой осветить некоторые общие закономерности и особенности революционных процессов и отдельные стороны новейшего революционного опыта на основе сравнительного анализа классовой борьбы и освободительных движений в тех регионах и странах мира, где они приняли наиболее яркий и массовый характер. Авторы стремились соединить исторический и социологический подход к освещению темы, не слишком перегружая кницу фактическим материалом, который читатель может найти в специальных трудах, посвященных истории и современному положению тех или иных государств. При этом они вполне отдают себе отчет в том, что их труд далеко не может исчерпать весьма масштабную и многоплановую проблематику революционных процессов 70-х начала 80-х годов и что эта задача под силу только большому кругу специалистов в различных областях гуманитарных знаний.


Глава 1
ОБЪЕКТИВНЫЕ И СУБЪЕКТИВНЫЕ ФАКТОРЫ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ
Общие закономерности
и региональные особенности
Практика свидетельствует о том, что развитие мирового революционного процесса с каждым десятилетием приобретает все более широкий и многообразный характер. В борьбу против империализма, за свободу и независимость, за мир, демократию и социализм энергично включаются все новые и новые массы трудящихся. Главными движущими силами общего прогресса человеческой цивилизации являются ныне реальный социализм, международный рабочий класс, все революционно-демократические и антиимпериалистические силы. В тесном боевом союзе они самоотверженно противостоят империализму и реакции.
Если мы рассмотрим тот поток мирового революционного процесса, который воплощается в форме народных освободительных, антифашистских, демократических, антиимпериалистических движений и революций, то обнаружим, что общей особенностью этого потока является то, что его участники не преследуют непосредственной цели ликвидации капиталистического строя, а исходят из общедемократических задач и интересов, стремясь к завоеванию национальной независимости, развитию политической демократии, созданию государственного сектора, проведению аграрной реформы, обеспечению образования народа, повышению его благосостояния и др. Тем не менее они в огромной степени ослабляют систему империализма, постепенно подводят массы к борьбе за социалистическую ориентацию развития, за солидарность с силами реального социализма. В этом многообразном потоке все более заметную роль играют пролетарские группы трудящихся города и деревни, которые своими действиями во все большей степени умножают общую силу мирового революционного процесса.
Главным достижением современных революционно-демократических движений является их подлинно народный характер: различные группы рабочих и крестьян, городские низы и мелкая буржуазия, интеллигенция и студенчество, передовое офицерство и солдатская масса, патриотические буржуазные кр~уги и низшие слои духовенства, широкая часть чиновничества и служащих, люмпен-пролетарские и маргинальные слои все они в


той или иной форме, сознательно или стихийно активно поднимаются на революционную борьбу.
На Западе до сих пор популярны взгляды о якобы природной неспособности «низов», особенно отсталых масс угнетенных наций, к самостоятельной политической борьбе, об их органической пассивности, покорности и т. д. В то же время левоэкстремистские силы, действующие в самих развивающихся странах, пытаются доказать тезис о том, что судьбы революционного движения во всем мире решаются ныне только в зоне так называемого третьего мира. Среди правооппортунистических кругов широко бытует мнение о полном исчерпании революционности рабочего класса, истощении боевого потенциала реального социализма, кризисе мирового коммунистического движения. Иными словами, под разными предлогами из мирового революционного процесса исключаются его главные и наиболее организованные силы. В любом случае отрицается единство мирового революционного процесса.
В современной идейно-политической борьбе проблема революции не случайно занимает центральное место. При этом поток немарксистских и антимарксистских изданий по этому вопросу приобрел поистине невиданные масштабы.
Современные буржуазные специалисты стремятся всячески опорочить и фальсифицировать само понятие «социальная революция». По мнению одних, революция ‒ это чаще всего типично верхушечный политический переворот (gI. Бадин, Б. Адамс, П. Сорокин, Л. Эвардо). Не случайно, скажем, любой генеральский переворот в Латинской Америке именуется «революцией». другие считают, что любая революция ‒ это просто-напросто насильственное и незаконное групповое (или массовое) действие с целью изменения гос~ударственного устройства (К. Бринтон, P. Тантер). При таком подходе фашистский путч Пиночета также оказывается «революцией». Все, или почти все, буржуазные авторы отрицают, прямо или косвенно, основную суть социальной революции как формы (пути) поступательного общественного развития.
В последние годы все большее число буржуазных социологов под влиянием структурализма увлекается группировкой революций по сугубо формальным и произвольным признакам «популистская революция», «революция элит», «государственный военный переворот», «переворот-реформа», «постепенная революция», «преждевременная революция» и т. п. При этом все подается в абсолютно абстрактном, оторванном от реальных событий виде. Чаще всего вообще неясно, о какой стране и о каком времени идет речь. Отказ от историзма один из кардинальных пороков буржуазной социологии, которая за описанием надуманных схем упускает живое историческое явление.
Характерно, что в последние годы особенно настойчиво и активно в буржуазной политологии проводится мысль о насилии и терроре как о якобы главной и определяющей черте вся-


кой революции (П. Шрекер, К. Фридрих). Это сбивает с толку обывателя, настраивает его на поддержку буржуазного «порядка» и курса на прямой экспорт контрреволюции в другие страны (например, в Гренаду). Главная задача империализма любой ценой и любыми средствами подавить все формы социального протеста «низов», не допустить перехода к социализму. В. И. Ленин подчеркивал, что одной из политических особенностей империализма является реакция по всей линии '.
Тяга монополий к такой реакции неизбежно рождает в обществе сильную контртенденцию, в том числе активные действия масс в защицу демократии. Накопленный за последние десятилетия опыт в этом отношении чрезвычайно богат и интересен. При этом важно правильно оценивать, как призывал В. И. Ленин, не только положительный, но и отрицательный опыт, не только причины побед, но и уроки поражений, дабы не повторить тех ошибок, которые имели место на предыдущих этапах борьбы. «Учесть все эти + и сможет, конечно, только история»2, писал В. И. Ленин. Изучение новейшего революционного опыта необходимо с целью выявления общезначимого, неизбежного, повторяющегося, т. е. закономерного, в отличие от случайного или конъюнктурного, в мировом революционном движении.
К числу важнейших общих закономерностей относится, как известно, определенное сочетание объективных условий и субьективных факторов, порождающих революционные взрывы. В национальных (иногда и региональных) границах такое сочетание Ф. Энгельс, а затем В. И. Ленин образно назвали «революционной ситуацией». Если иметь в виду международные масштабы классовой борьбы, то в нашу эпох~у такая ситуация фактически выражается в наличии и постоянном углублении общего кризиса капитализма. Иными словами, в тот или иной определенный момент, в том или ином месте «больной системы» потенциальная сила социального взрыва вырывается наружу; иногда такие взрывы происходят одновременно в нескольких точках, как это случилось в 70-е годы. «Эпоха социальной революции», писал K. Маркс, наступает лишь тогда и постольку, когда и поскольку все другие пути решения возникших общественных противоречий исчерпаны, когда материальные условия революционного переворота «~уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления»'.
Исходя из этого основополагающего тезиса, чрезвычайно важно определить, в какой мере и почему именно в 70-е годы в большой группе государств сложились особые внутренние и внешние (международные) факторы, вызвавшие к жизни мощные революционные движения.
Главным из объективных факторов явилось очередное обострение глубинных противоречий в развитии мировой капиталистической системы, которая основана на неравноправных взаимоотношениях империалистических центров и экономически за-


висимых и относительно более отсталых государств. К числу основных причин этого обострения в зоне так называемого третьего мира можно отнести:
освобождение в 60-х ~годах Африки от колониализма и cymeние в связи с этим сферы империалистического господства;
углубление цикличных кризисных явлений в развитии мирового капиталистического хозяйства;
расширение технико-экономической диспропорции, а следовательно, неравноправности в отношениях между развитыми империалистическими державами и слаборазвитыми странами Азии, Африки и Латинской Америки в результате научно-технической революции;
относительное развитие, местного капитализма, стремящегося обеспечить себя внутренним рынком за счет усиления эксплуатации трудящихся и протекционизма;
ухудшение материального положения низов, общее обострение внутренних социальных противоречий.
Производительные силы и производственные отношения капиталистического способа производства развиваются сейчас в отдельных странах и районах мира еще более неравномерно, чем прежде, а в отсталых и зависимых государствах они, кроме таго, как бы искусственно надстраиваются на старые, докапиталистические порядки, преобразуя лишь часть национальной экономики. Ведь во многих странах, например, в большинстве колоний до их освобождения, имелись вообще лишь зачатки капиталистического ~уклада, а в целом господствовали традиционные общинные и полуфеодальные формы производства.
Огромное давление на хозяйственную жизнь развивающихся стран в последние годы стали оказывать транснациональные корпорации, которые всеми средствами выкачивают из них максимальные прибыли, отнюдь не стремясь к повышению общего уровня их развития. Не случайно большинство из тех государств, в которых в 70-е годы произошли крупные революционные потрясения, относились к группе стран среднего и низкого уровня развития капитализма, к зависимым или даже колониальным странам, которые жестоко эксплуатировал империализм.
Сочетание трех факторов недостаточное развитие местного капитализма, зависимость от империализма и сохранение многих старых, докапиталистических порядков (особенно в земледелии) придало особую, можно сказать, исключительную остроту всем социальным противоречиям, разрешить которые могла лишь революция. Ее главными задачами почти везде было освобождение от империалистической зависимости, |устранение феодальных и полуфеодальных препятствий на пути ускоренного роста национальных производительных сил, демократизация всей системы общественных отношений, в том числе структуры государственной власти.
Речь шла, таким образом, о революции освободительной (ан-


тиимпериалистической), во-первых, и демократической (включая широкий спектор буржуазно-демократических преобразований), во-вторых. В отсталых и зависимых обществах речь, разумеется, не могла идти о социалистической революции, о социалистических преобразованиях, путь к которым от первоначальных, сугубо демократических задач долог и не прост. Социальные революции здесь развиваются поэтапно, путем постепенного перерастания революции демократической в социалистическуюю.
В современных условиях особую роль в процессе такого перерастания играет братская помощь со стороны СССР и дру~гих стран социалистического содружества. Еще на I I конгрессе 1(оминтерна (1920 г.) В. И. Ленин сделал вывод о том, что, поскольку «революционный победоносный пролетариат» может оказать реальную помощь народам тех стран, которые еще не доросли до капиталистической стадии, постольку некоторые из них «могут перейти к советскому строю и через определенные ступени развития к коммунизм~у, минуя капиталистическую стадию развития» '. Первой такую эволюцию, как известно, проделала Монголия. Сейчас же этот сложнейший исторический переход осуществляют многие страны.
Анализируя фактор империалистической зависимости как один из главных в развитии освободительных революций ХХ века, В. И. Ленин подчеркивал, что эксплуатация, грабеж колоний и слабых наций ‒ это такая важная особенность империализма, которая до известной степени облегчает возникновение глубоких революционных движений в странах, подвер~гающихся империалистическому грабежу.
В этих условиях объективные задачи каждой национальной революции формировались как под влиянием сохранения старых (докапиталистических) отношений, так и в результате развития новых противоречий капиталистического развития, а также под воздействием бремени тяжелой зависимости от империализма.
Революционные процессы в странах Азии, Африки и Латинской Америки развивались в обществах с много~укладкой экономикой, в крайне неоднородной социальной среде. Одни социальные структуры, а следовательно, и формы классовой борьбы и массового протеста характерны для капиталистического города, другие для феодальной и полуфеодальной деревни, третьи для отсталых скотоводческих районов. Чем шире многоукладность, тем сложнее и противоречивее развиваются классовая борьба и освободительные движения. При этом дело не только в том, что многоукладность экономики, как правило, сопровождается недостаточным развитием рабочего класса; не менее важно, что остаются относительно неразвитыми, политически отсталыми, неорганизованными и те социальные слои, которые порождаются докапиталистическими укладами.
Общая отсталость политического развития общества рас-


сматриваемых стран характеризовалась преобладанием сугубо диктаторских, тиранических приемов удержания власти. Правящая олигархия самым грубым образом подавляла общество, не считалась с естественными законами социально-экономического развития, стремилась все и вся подчинить интересам собственного процветания, а также тех сил, которые стояли за ее спиной: империализма, местной бурщуазно-помещичьей верхушки, богатой племенной знати, высших армейских кругов и т. д. Интересы народа, интересы нации нисколько не волновали ни семейство Сомосы в Манагуа, ни шахский двор в Тегеране. Проводимый ими курс на буржуазную модернизацию имел своей главной целью стабилизацию существующих тиранических режимов, а не действительный расцвет национальной экономики и ослабление зависимости. Чаще же всего ответом на рост недовольства низов становилось прямое насилие, а заодно и без~калостное подавление малейшей политической инициативы всех потенциальных оппозиционеров вне зависимости от их социального статуса и намерений.
Такая ситуация свидетельствовала не столько о силе, сколько о слабости тиранических режимов, которые могли удержаться у власти лишь при помощи штыков. Рано или поздно подобная система неизбежно должна была привести к революционному взрыву.
В созревании политических предпосылок такого взрыва важную роль сыграл не только нарастающий (иногда перманентный) кризис «верхов», и углубление общей социальной нестабильности, но и быстро развивающийся кризис «низов».
В каждой отдельно взятой стране конкретная расстановка социальных сил во многом определила характер и особенности предреволюционного политического кризиса. Р. Маркс характеризовал такое положение общества, как «глубокую отчужденность его элементов», как «исходный пункт для революции>, «пролог революции» '.
Выделяя «три главных признака» классической революционной ситуации, В. И. Ленин выступал против упрощения и схематизма в оценке тех конкретных объективных перемен в общественной жизни, которые в своей совокупности ведут к революции. Развитие революционной ситуации и ее перерастание в революцию зависят от конкретного стечения обстоятельств, конкретной расстановки сил. Реальная жизнь, как не раз подчеркивал В. И. Ленин, всегда богаче, разнообразнее, «хитрее» общей схемы, как бы верна она ни была в общеметодологическом плане. Революции, по его образному выражению, «никогда не рождаются готовыми, не выходят из головы Юпитера, не вспыхивают сразу. Им предшествует всегда процесс брожений, кризисов, движений, возмущений, начала революции, причем это начало не всегда развивается до конца (например, если слаб революционный класс)» 6
Это ленинское определение позволяет говорить.о вазможна-


сти специфического вида революционной ситуации так сказать, «неполной революционной ситуации», когда «низы» относительно слабы, не могут сами начать борьбу за власть, как бы ожидая толчка извне.
1(ак писал В. И. Ленин, «не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к... объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не „упадет", если его не „уронят"»''..
Это не значит, конечно, что все решает субъективный фактор ‒ так полагают лишь политические авантюристы. В равной степени история не раз смеялась и над теми europe-теоретиками революции, которые призывали дожидаться в бездействии того MQMeHTB, когда все объективные и субъективные стороны общенационального кризиса полностью созреют.
В. И. Ленин, определяя главные признаки революционной ситуации, выделил три момента: «1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис „верхов", кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы „низы не хотели", а требуется еще, чтобы „верхи не могли" жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в „мирную" эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими „верхами", к самостоятельному историческому выступлению. Без этих объективных изменений, независимых от воли не только отдельных групп и партий, но и отдельных классов, революция по общему правилу невозможна» 8.
Особую важность имеет указание В. И. Ленина на объективность перечисленных изменений, т. е. их естественное вызревание. «Плоды» революционной ситуации могут быть самыми разными удачная или неудачная революция, реформа или .компромисс, победа контрреволюции, но само возникновение революционной ситуации является закономерным объективным итогом общественно~го развития.
Итак, революционная ситуация, вне зависимости от ее исхода, подразумевает прежде всего необычное обострение общественных противоречий. В. И. Ленин специально подчеркивал: «Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы яе хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде»9.
12


Но такая «синхронность» имеется далеко не всегда, поскольку две стороны общественного кризиса развиваются чаще всего неравномерно. В ряде случаев в обществе не ~успевают сложиться полностью и одновременно все три главных признака классической революционной ситуации. Перемены в состоянии «верхов» и «низов» развиваются асинхронно и с разной глубиной. Да и сами «верхи» в каждом случае имеют свой специфический характер. Так, в Португалии накануне «революции гвоздик» у власти был насквозь прогнивший и одряхлевший фашистский режим. В Никарагуа антинародная деспотия семейства Сомосы, опирающегося на поддержку империализма США и не имеющего почти никакой социальной поддержки внутри страны. В Чили до 1970 г. у власти находился бурж~уазно-либеральный блок во главе с христианскими демократами, защищавший интересы крупной буржуазии. В Анголе и Мозамбике местные феодально-буржуазные круги, тесно связанные с фашистским режимом португальской метрополии, в свою очередь зависимым от американского империализма.
Ясно, что в столь различных условиях и кризис, который переживали «верхи», при всех его универсальных чертах, в каждой стране проявлялся неодинаково. То же, по-видимому, относится и к «низам». Конечно, везде в их состав прежде всего входили эксплуатируемые, трудящиеся классы (рабочие, крестьяне), а также студенчество, интеллигенция, средние слои, мелкая буржуазия; однако в фиде стран вместе с ними, хотя и по-своему, оказалась в оппозиции к старой власти и часть национальной буржуазии, часть армии и церковь.
Можно ли, скажем, к «низам» безоговорочно отнести мелкобуржуазное офицерство Португалии, Перу, Эфиопии и других стран, которое незадолго до революции само расправлялось с бунцующими «низами»? Перелом в позиции армии отражает, таким образом, с одной стороны, кризис «верхов», орудием коТорНх она являлась, а с другой кризис «низов», на позицию защиты которых перешла часть армии.
Видимо, к «низам» следует относить не просто самые бедные и обездоленные слои (тем более не люмпен-пролетариат, который зачастую служит контрреволюции), но и более или менее обеспеченные группы, иногда даже средние, которые политически, морально, психологически ощущают свою ущемленность, добиваются демократизации общества, противопоставляют себя существующей власти, стремятся к социальным переме.нам путем активных революционных действий.
Естественно, национальщю буржуазию нельзя безоговорочно относить к «низам», но далеко не всегда все ее группы можно включить и в понятие «верхи», тем более если патриотические группы местной буржуазии в странах Азии, Африки и Ла'THHcKQH Америки ведут борьбу пусть непоследовательную и ограниченную, против империализма и тиранических режимов.
Таким образом, политические факторы кризиса «верхов» и


кризиса «низов» необходимо оценивать применительно к каждой конкретной ситуации, к каждому этапу революции в отдельности. Правящие круги, будь то крупная буржуазия, аграрная олигархия или тираническая государственная власть, везде- стремились избежать назревания революционного кризиса, но реальные возможности «верхов» в целом оказались ограниченны.
Позиция «верхов» во многом предопределяла поведение- «низов», которые на собственном опыте убеждались в антагонистическом характере противоречий между их интересами и интересами правящих кругов. Главными же объективными противоречиями, вызвавшими в 70-е годы в целой группе стран революционные катаклизмы, были следующие:
между потребностями свободного развития национальных. производительных сил и существующими отношениями экономической и технологической зависимости от империализма;
между процессом ускоренного развития капитализма в городском секторе и сохранением докапиталистических порядков в деревне;
между потребностями достижения и укрепления национального и государственного суверенитета, преодоления общей экономической, политической и культурной отсталости и сохранением колониального статуса ряда стран (Ангола, Мозамбик. и др.);
между тираническими антинародными режимами и обществом, прежде всего его эксплуатируемым большинством, стремящимся к демократизации политической жизни, между «верхами» и «низами».
В каждой стране, конечно, имелась своя специфика как в остроте, так и в формах проявления этих противоречий. Но повсюду социально-экономическое и политическое содержание революционного процесса было в той или иной степени детерминировано развитием именно этих объективных противоречий, которые выступали как исторически определенные предпосылки революционных перемен.
Развитие революционных процессов в 70-х годах ХХ в. проходило в сравнительно бла|гоприятной международной обстановке, особенно по сравнению с предыдущим длительным периодом «холодной войны». Благодаря достигнутому равновесию военно-стратегических сил двух противостоящих социальных систем и под влиянием решительной борьбы народов всех стран за укрепление всеобщей безопасности империалистические круги были вынуждены временно пойти на компромисс и разрядку политической напряженности. Это был существенный сдвиг в международных условиях.
Было бы неверно полагать, конечно, что такой поворот означал изменение классового характера внешней политики империалистических государств. Нет, это был с их стороны своего, рода вынужденный тактический ход, причем они надеялись из-: влечь максимальную пользу для себя не только на внешнем„но
J4


и на внутреннем фронте. Буржуазная пропаганда видела свою главную цель в том, чтобы любыми путями добиться «умиротворения» народов и приглушения классовой борьбы, старалась посеять семена «социального мира» между трудом и капиталом, распространить в массах иллюзию о начале «конвергенции капитализма и социализма». По сути дела, речь шла о том, чтобы под флагом разрядки повлиять на прекращение всякой антиимпериалистической и вообще социальной массовой борьбы, заставить страны социализма отказаться от солидарности с демокра-тическими силами.
Эти расчеты полностью провалились. Объективные закономерности развития классов и классовой борьбы проявили свою неодолимую силу. Более того, именно в годы разрядки все формы классовой борьбы ‒ экономические, политические, идеологические ‒ развивались наиболее полно и динамично. И «виной» тому была, разумеется, не пресловутая «рука Москвы», а объективные законы классовой борьбы. Естественно, что СССР и другие страны социалистического содружества, выполняя свой интернациональный долог, оказали поддержку демократическим силам. Однако революционные свершения 70-х годов были обеспечены не международными факторами, которые создали лишь благоприятные условия для развития революционной борьбы.
В 70-е годы к этим благоприятным условиям нужно отнести достижение военно-стратегического паритета СССР и США, что существенно ограничило свободу действий империализма. Важным ситуационным фактором явилось и то, что в эти годы произошло одновременное ~развитие народных революций сразу в большой группе государств. В итоге сложилась последовательная цепь крупных антиимпериалистических выступлений, каждое из которых также затрудняло маневренность империализма.
Важную роль в обострении социальных противоречий в мире .капитализма сыграл мировой экономический кризис 1974‒ 1975 гг., следствием которого явились усиление инфляции, расхиирение безработицы, рост эксплуатации трудящихся зависимых и колониальных стран.
Глубинные социально-экономические и политические факторы классовой борьбы, таким образом, переплелись с определенными ситуационными моментами, которые придали большое своеобразие всем социальным процессам.
Особое место в структуре бескомпромиссной борьбы с империализмом, в которую вступили народы всех континентов, зани:мают революции, знаменующие собой либо переход от одной формации к другой, либо существенный классовый сдвиг в характере государственной власти и общественных отношений. Однако далеко не во всех случаях классовый сдввг в характере власти привел к необратимым социально-экономическим преобразованиям, поскольку для их осуществления требуется немалое время, которого часто не хватает новой власти.
И тем не менее все революции имеют нечто общее. Ф. Эн-


гельс подчеркивал: «Всякая действительная революция есть социальная революция, поскольку она приводит к господству новый класс и дает ему возможность преобразовать общество по своему образу и подобию» ". Другое дело, как конкретно реализуется эта возможность.
«Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса, писал В. И. Ленин, есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия» ". Обычно этот переход достигается значительно легче и быстрее, нежели коренная перестройка социально-экономической структуры, а тем более смена формаций. Так, российский пролетариат взял политическую власть в свои руки в ходе вооруженного восстания в октябре 1917 г., а для строительства основ социалистического общества понадобилось еще почти два десятилетия напряженной революционной работы. Еще больше времени потребовалось для создания общества зрелого социализма. Этот пример позволяет увидеть существенную разницу между политическими и социальными аспектами социалистических революций.
Однако было бы неверно полагать, что всякая «настоящая революция» обязательно должна вести к смене общественных формаций. Так, скажем, антифашистская революция 1974 г. в Португалии, как и антишахская революция 1978 1979 г. в Иране, не привела к смене формаций, но в обоих случаях перед нами действительные революции, которые изменили «самое существенное», а именно «устройство государственной власти»'2. Но общественный переворот в этих странах не ограничился и не смог ограничиться лишь сферой политики, а в определенной мере затронул и сферу экономики. Естественно, что средства достижения происходивших перемен, их политическое содержание, глубина социально-экономических сдвигов, характер новой власти и т. д. в каждой стране, в которой произошла революция, были неодинаковыми.
Иногда даже военный переворот (например, в Португалии, Эфиопии и т. д.) способен быстро перерасти в глубокую и подлинно народную революцию. В других случаях такой военный переворот не выливается в революцию и ограничивается верхушечной сферой. Иногда революционный процесс более или менее успешно продолжается ряд лет (например, в Перу в 1968 1975 гг.), но затем приостанавливается, а иногда и подавляется силой (Чили). Все это заставляет проводить определенное различие между политическими и социально-экономическими аспектами революционной борьбы.
«Каждая революция, писал К. Маркс, разрушает старое обшество, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает старую власть, и постольку она имеет политический характер... Революция вообще ниспровержение существующей власти и разрушение старых отношений ‒ есть политический
ИКТ> 13
I


Революционные силы не могут одержать полной победы без политического ниспровержения старой власти. С этого момента начинаются (если начинаются) социально-экономическая перестройка и изменения в базисе общества.
Чтобы выявить общие закономерности и специфические черты революций 70-х годов, следует хотя бы в краткой форме определить их региональную специфику.
Южная Европа (Испания, Португалия и Греция) отличалась в политическом отношении прежде всего тем, что здесь особенно долго сохранялись фашистские режимы. Основная задача демократических и революционных сил в этих условиях состояла в том, чтобы прежде всего восстановить демократию. Эта задача теснейшим образом переплеталась с антиимпериалистическими (освободительными) целями, поскольку именно империализм, более всего империализм США, стоял за спиной фашистских диктатур. Союз двух наиболее реакционных сил современности империализма и фашизма являлся главной причиной того, что уровень жизни в этих трех странах оставался самым низким в Западной Европе, а положение трудящихся масс было особенно тяжелым. Политическая жизнь неусыпно контролировалась фашистским государством, любая оппозиция жестоко преследовалась, рабочее движение подавлялось, коммунистические партии были загнаны в подполье.
К середине 70-х годов 1зо всех трех странах экономическая и политическая ситуация особенно обострилась. Антифашистское движение поднялось на новую ступень, охватив все слои населения. Однако лишь в Португалии вспыхнула народная революция, а в Греции же и Испании фашизм был устранен относительно «мирным путем». В Португалии восстание патриотических сил армии 25 апреля 1974 г. было решительно и активно поддержано рабочим классом, всем народом. Свержение фашистского режима Салазара открыло возможность для проведения радикальной социально-экономической и политической перестройки. Речь не шла, разумеется, о непосредственной борьбе за социализм, как считали некоторые ~ультралевые группировки. Однако для португальской революции оказались явно тесными обычные буржуазно-демократические рамки; она сразу перешагнула через них, приобретая подлинно народный, демократический характер.
В странах Латинской Америки и Карибского бассейна и~мели место неодинаковые по своему характеру и глубине революционные процессы. Конечно, везде борьба носила антиимпериалистический и демократический характер, но структура движущих сил революции, формы борьбы, масштабы политических и социальных преобразований в отдельных странах были весьма различными. Общее же заключалось в том, что освободительные процессы в этом регионе развивались в условиях среднего уровня развития местного капитализма, с одной стороны, незавершенности буржуазных преобразований в аграрном секторе и

2 Зак. 427
I7


сохранения латифундизма с другой, и, наконец, при наличии сильной империалистической зависимости с третьей.
В результате углубления социальных противоречий капитализма и под влиянием Кубинской революции классовая борьба приобрела здесь определенную антикапиталистическую ориентацию, а не ограничивалась лишь антиимпериалистическими и демократическими целями.
В отличие от предыдущих десятилетий, когда политическая гегемония принадлежала в основном националистическим слоям буржуазии, в 70-х годах на авансцену вышли мелкобуржуазная военно-революционная демократия и пролетариат. В Чили революцию возглавил рабочий класс. Исключительно велик был вклад пролетариата и в победу сандинистской революции в Никарагуа.
Первая волна антиимпериалистических выступлений в конце 60-х начале 70-х годов захватила Перу, Панаму, Боливию, частично Эквадор и Гондурас. Причем во всех случаях политическая инициатива принадлежала левонационалистическим кругам мелкобуржуазного офицерства. Военная революционная демократия попыталась провести ряд антиимпериалистических и антиолигархических преобразований «сверх~у». Эта, несомненно, смелая и даже революционная попытка все же оказалась несостоятельной. Широкие массы энергично поддерживали прогрессивные устремления военных, подталкивали их на весьма радикальные социально-экономические меры, но преодолеть органическую слабость и непоследовательность мелкобуржуазного революционаризма не удалось. Вся деятельность военно-националистических режимов по социальному обновлению была полуреволюционной, полуреформистской. Такой ее характер был предопределен тем промежуточным положением, которое занимают в современном капиталистическом обществе сами средние городские слои вообще и мелкая буржуазия в частности. Это положение и породило половинчатый характер политики мелкобурщуазной военной демократии.
Деятельность военно-националистических режимов в Латинской Америке можно определить как «революцию сверху» в мелкобуржуазном ее варианте, т. е. непоследовательную, частичную, ограниченную. Основы капиталистического строя подорваны не были, хотя военным патриота(м удалось реализовать весьма важные мероприятия антиимпериалистического и антиолвгархического содержания. Эта инициатива должна быть оценена с исторической точки зрения как прогрессивная и по-своему революционная.
Более глубинными революционными процессами были те, которые развивались «снизу» и носили действительно народный характер. Речь идет о событиях в Чили, Гренаде, Никарагуа и Сальвадоре.
Чилийская революция 1970 1973 гг. носила подлинно народный характер, а ее передовой силой высвупал рабочий класс.
18


По содержанию это тоже была демократическая и антиимпериалистическая революция, но благодаря решающей роли пролетариата она могла в дальнейшем перерасти в революцию социалистическую, и такая возможность в принципе была вполне реальной.
Особенность революционного процесса в Чили заключалась в тОм, что он развивался в рамках конституционной законности. Такой мирный путь революции был в тот момент в этой стране единственно возможным и целесообразным. Тот факт, что он был прерван, не отрицает правильность этого утверждения, а доказывает лишь другое необходимость всеми средствами, включая оружие, защищать завоевания революции. Однако революционное руководство не смогло вовремя перейти от мирного, невооруженного пути 'развития революции к вооруженной защите ее. Чилийская революция потерпела поражение, но она навсегда вошла в историю народных революций нашей эпохи как яркий и героический пример.
Не ~менее ярким примером является и революция в Гренаде. Трудности революционного процесса здесь состояли главным образом в том, что Гренада ‒ небольшое островное государство с отсталой экономикой. Кроме того, против новой Гренады постоянно вел тайную экономическую и политическую борьбу, включая заговоры, саботаж, использование наемных убийц, империализм США, стремившийся любыми средствами задушить народную революцию на острове, и в конце концов с помощью открытой вооруженной интервенции ему это удалось.
Эта интервенция явилась своего рода прямой угрозой и в адрес революционной Никарагуа, народ которой после 50 лет героической борьбы в июле 1979 г. сверг ненавистную диктатуру Сомосы. Сандинистская революция по своему характер~у также была демократической и антиимпериалистической, с ориентацией на социализм. Движущими силами революции на ее первом, антидиктаторском этапе являлись не только рабочие и крестьяне, но и городские средние слои, а также либеральные мелкая и средняя буржуазия, чиновничество, священнослужители, интеллигенция, студенчество и т. д. Конечно, различные классы и слои преследовали свои цели и по-разному боролись против диктатуры, но в целом наблюдалось совпадение непосредственных интересов.
Но уже вскоре после свержения Сомосы расстановка классовых сил в стране стала меняться. Процесс политической поляризации привел к выдвижению рабочего класса на авангардные позиции. Местная буржуазия и часть средних слоев, напротив, фактически перешли в оппозицию. Сандинистская революция в этих ~условиях вступила в новую фазу своего развития.
Нарастание революционного демократического движения в странах Латинской Америки привело на рубеже 70 ‒ 80-х годов не только к победе Сандинистской и Гренадской революций, но й к свержению в октябре 1979 г. реакционной антинародной
19


диктатуры в Сальвадоре. Здесь борьба приняла затяжной характер гражданской войны. Олигархия и американский империализм блокировали возможность любых структурных перемен в Сальвадоре мирным путем и не оставили для демократических сил иного выхода, кроме вооруженной борьбы.
Развитие революционной борьбы в странах Латинской Америки и 1~арибского бассейна свидетельствует о том, что первая волна выступлений (в конце 60-х начале 70-х годов) в основном носила военно-националистическую окраску (Перу, Панама, Боливия, Эквадор, Гондурас). Революции же, происшедшие в конце 70-х годов (Гренада, Никарапуа, Сальвадор), отличались с самого начала подлинно народным характером.
Чилийская революция, таким образом, явилась своего рода исключением, поскольку ее руководящей силой был рабочий класс, а сама революция развивалась по мирному пути. Во всех других случаях вопрос о власти решался либо в ходе вооруженных действий масс, либо при активном вмешательстве патриотических сил армии.
Бурный революционный поток 70-х годов захватил в свою орбиту и страны Азии. В пяти государствах Иране, Афганистане, Лаосе, Южном Вьетнаме и 1~ампучии ‒ революции увенчались победой, причем социально-экономические и политические преобразования во всех этих странах, за исключением Ирана, носят исключительно глубокий характер. В результате воссоединения Вьетнама и перехода Лаоса и 1~ампучии на путь социалистического развития расстановка классовых сил во всей Юго-Восточной Азии в корне изменилась.
В Лаосе и Южном Вьетнаме ввиду их относительно высокого уровня развития (по сравнению, скажем, со многими африканскими странами), с одной стороны, и под влиянием впечатляющего примера социалистического Вьетнама с другой, существовали определенные материальные и политические предпосылки для перехода на путь социализма. Это обусловило сравнительно быстрый ритм перестройки общества и создания начальных основ социалистического строя. Важную роль в этом сыграла братская помощь СССР и других стран социалистического содружества.
Во многом аналогичная ситуация сложилась в Афганистане. Однако здесь в условиях преобладания полуфеодальных порядков в деревне и постоянных подрывных действий со стороны империализиа и внутренней реакции революция встретила много дополнительных трудностей. Лишь при помощи Советского Союза, включая временный ввод по просьбе афганского правительства ограниченного контингента советских войск, революция получила необходимую гарантию для своего дальнейшего раз- ВИТИЯ.
Тот факт, что в 1~ампучии и Афганистане для защиты завоеваний революции оказалась необходимой поддержка, в том числе военная, социалистических государств, свидетельствует от-


нюдь не об «экспорте революции», как утверждают враги социализма, а о том, что в условиях объединения сил внутренней и внешней контрреволюции жизненно важное значение приобретает фактор интернационалистской солидарности, объединение всех революционных сил. Без помощи со стороны социализма защита народных завоеваний в Кампучии, Афганистане, Анголе и некоторых других странах была бы намного сложней, а может быть, и вообще невозможной.
Большим своеобразием отличается антиимпериалистическая революция в Иране. Народное антишахское движение, развивавшееся многие годы стихийно, в 1978 г. приобрело подлинно общенациональный характер. Роль политического вождя взяло на себя м~усульманское духовенство. Однако после свержения шаха революционный процесс здесь приобрел крайне противоречивый характер. Правящая религиозная верхушка узурпировала достижения революции в своих групповых целях. В итоге возникла опасная контрреволюционная тенденция.
Опыт революций в странах Азии свидетельствует о большом многообразии форм и методов борьбы трудящихся за свое национальное и социальное освобождение. Главной же особенностью революционных процессов на Востоке в 70-х годах являлось то, что они развивались не «сверху», как это было во многих странах Латинской Америки и Африки, а «снизу». Так на практике проявилась огромная разница между революционностью народных масс, способных, не останавливаясь на полпути, идти до конца, с одной стороны, и мелкобуржуазным революционаризмом, который, как правило, постоянно опасается энергии «низов», в трудной ситуации склонен к компромиссу, подвержен колебаниям и иногда способен на предательство интересов революции, с другой.
Во многом сходно и в то же время по-иному, чем в Азии, развивались революционные процессы в странах Африки. Большинство территорий Африканского континента вплоть до 60-х годов нашего века оставались колониями. В их экономике, как правило, преобладали докапиталистические, иногда даже дофеодальные отношения. Процесс классообразования не был завершен. Почти повсюду сохранялась сильная племенная вражда. Отсутствовала или была крайне слабой партийно-политическая структура. Ряд стран и в начале 70-х годов еще находился под и~гам колониальной зависимости (Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау, Зимбабве), в некоторых существовал монархический строй (Эфиопия, Ливия). Господствующие позиции в наиболее отсталых странах занимала феодальная и племенная знать. Иностранные ~монополии жестоко эксплуатировали Африку, преграждая ей путь к прогрессу и подлинной независимости.
После длительной антиколониальной борьбы большинство африканских народов обрели в 60-х годах свою государственность, а некоторые из них (Танзания, Конго, Гвинея, Алжир и др.) встали на новый, некапиталистический путь развития.


В 70-х годах по континенту прокатилась вторая мощная волна антиколониальных и антифеодальных движений. В восьми государствах Ливии, Мадагаскаре, Бенине, Гвинее-Бисау, Анголе, Мозамбике, Эфиопии и Зимбабве к власти пришли национально-демократические силы, причем в большинстве из них прочно утвердился .курс социалистической ориентации. Это был крупный шаг вперед. Второе поколение африканских революций отличалось более глубоким антиимпериалистическим и антифеодальным содержанием, более последовательньгм продвижением по некапиталистическому пошути развития.
В авангарде освободительного движения везде выступили силы революционной демократии, т. е. в основном городские мелкобуржуазные и средние слои, патриотическая интеллигенция (особенно левая часть офицерства). Это объяснялось тем, что в странах Африки гражданские политические организации, как правило, были очень слабыми, массы трудящихся оказались разобщенными и не имели достаточного опыта самостоятельной борьбы. Только армия представляла собой реальную силу. Патриотически настроенное офицерство особенно остро ощущало необходимость социальных перемен, поскольку само в основном вышло из народа, в том числе из средних и мелкобуржуазных кругов. Не случайно именно офицерство возглавило борьбу против монархии и колониализма в Ливии, взяло в свои руки власть в Бенине, свергло императорский режим в Эфиопии. В отличие от Латинской Америки военно-революционные режимы Африки сумели в большей степени опереться на энергию' народных масс, привлечь их к участию в процессах социально- экономических и политических преобразований с ориентацией на социализм.
Особенно ярко проявился народный фактор в развитии революционных движений в Анголе, Мозамбике, Гвинее-Бисау и Зимбабве, где в течение многих лет шла вооруженная борьба против колониализма. Революция вырастала здесь на основе длительного развития народного антиколониального движения.
Завоевания революционных сил в рассматриваемых странах не ограничились изменением политической надстройки, хотя эта сторона дела имела, безусловно, исключительно важное значение, ибо от характера власти в огромной степени зависит все общественное развитие. Свержение господства реакционных, колониальных и проимпериалистических сил, создание национальных демократических государств, выражающих и защищающих интересы народных масс, явились коренным сдвигом в развитии африканских народов. Это открыло возможность проведения глубоких социально-экономических преобразований, т. е. перестройки базиса, всей структуры производственных отношений.
Процесс социальной революции продолжается. И хотя еще не преодолена многоукладная экономика и отсталость, далеко не полностью ликвидированы все формы экспл~уатации, главное
22


изменилось: развивается общественный (государственный) сектор производства, укрепляется кооперативное движение, ликвидируется империалистическое предпринимательство, проводится глубокая аграрная рефор~ма, расширяется демократия, взяткурс на социалистическую ориентацию развития. В этом, собственно говоря, и состоит главное достижение революционной волны 70-х годов в Африке.
Действие общих закономерностей в развитии революционных движений в странах Азии, Африки и Латинской Америки не исключало, а предполагало огромное многообразие форм и методов борьбы. В каждой стране революция отличалась неповторимостью, своими специфическими чертами. Вот почему столь важно исследовать революционный опыт каждого народа, анализировать основные черты каждой революции.
Контрреволюционная
политика империализма
В ряду объективных ц субъективных предпосылок народных антиимпериалистических революций 70-х начала 80-х годов особое место занимает политика империализма. Именно под ее влиянием формировались и те глубинные социально-экономические причины этих революций, которые были вызваны деформирующим воздействием империалистической экспансии на общественное развитие стран «периферийного» капитализма, и те моменты в развитии современной антиимпериалистической борьбы, которые составили народный фактор революций 70-х годов. Стратегия империализ~ма в соответствующих странах в ~указанные годы развивалась по трем основным линиям: экономической, военно-политической и социальной.
В результате глубоких перемен, происходивших на международной арене в 70-е годы (изменение соотношения сил в пользу лагеря мира, демократии и социализма, успехи политики разрядки международной напряженности, углубление социально- классового содержания национально-освободительной борьбы), в политике империализма по отношению к революционно-освободительным процессам в афро-азиатских и латиноамериканских странах наметились определенные сдвиги. Расширение масштабов интернационализации производства и обмена, равно как и возросшая зависимость развитого капитализма от источников сырья, рынков сбыта и сфер приложения капитала, привело к резкому повышению значения этих стран в системе внешнеполитических приоритетов империализма как единственно возможной зоны экспансии капиталистической формации.
Руководящие деятели ведущих империалистических держав не могли не считаться с тем, что политика диктата и насилия, проводившаяся в 50 60-е годы во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки, встретила широкий протест со сторо-


ны самых различных слоев населения этих стран. В этих ~условиях империализм вынужден был отказаться от открыто силовых методов борьбы с революционными движениями в этих странах и начать переход к более завуалированным методам, совокупность которых президент США Дж. Картер назвал политикой «малозаметно~го присутствия».
Составной частью этой «новой» политики, призванной затормозить процесс глубоких социально-экономических преобразований в зоне национально-освободительной борьбы, была стратегия «управления революционным процессом», в соответствии с которой в буржуазных кругах широкое распространение получил тезис, что «возможность реформ без революции в слаборазвитых странах в большой степени зависит от политики развитых стран»'4. Тогдашний советник президента США по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский, имея в виду возможные революционные перемены в латиноамериканских и афро-азиатских странах, именуемые им «внутренней неустойчивостью в социальном и политическом плане», прямо заявил: «Наша политическая миссия должна состоять в том, чтобы направлять грядущие события в выгодное для нас русло»'5.
Разработанный в рамках данной стратегии комплекс экономических и политических мероприятий как краткосрочного, так и долговременного плана в идеологической области нашел проявление в концепциях «равного партнерства» и «взаимозависимости», социально-классовая суть которых сводится к формированию и укреплению на «периферии» мирового капитализма тех классов и слоев, которые проявляют заинтересованность в сотрудничестве с империализмом.
Выдвижение этих доктрин сопровождалось широковещательными обещаниями «диалога» с «третьим миром», «развития взаымопонимания и дружбы», «создания более широкой системы международного сотрудничества» ", а также призывами к социальному партнерству во внутриполитической жизни. Истинными целями авторов подобных лозунгов было стремление ослабить социальную базу антиимпериалистических настроений, осуществить с помощью буржуазного реформаторства «перехват революций», с тем чтобы избежать революционных потрясений и направить афро-азиатские и латиноамериканские страны на путь эволюционного капиталистического развития под контролем империалистических центров.
В качестве одного из ключевых средств в реализации этой цели империалистические круги Запада использовали новое международное разделение труда между молодыми государствами и странами развитого капитализма. Суть этого разделения труда заключалась в модернизации производственной структуры афро-азиатских и латиноамериканских стран и приспособлении ее к текущим и перспективным потребностям мирового капиталистического хозяйства. Ставка делалась на создание новой системы производственного кооперирования между западными


державами и развивающимися странами, основанного не только на межотраслевой, но и на внутриотраслевой специализации.
Отсюда попытки противопоставить стремлениям к созданию странами Азии, Африки и Латинской Америки независимых народнохозяйственных комплексов, опирающихся на внутренние ресурсы и рынки, экспортную специализацию этих стран, усиление их зависимости от империалистических центров как по линии экспорта сырьевых и промышленных товаров, так и по линии и~мпорта продовольствия и капитального оборудования, особенно средств производства.
Наиболее эффективное средство для реализации такого международного разделения труда западные державы видели в создании в развивающихся странах наиболее благоприятного инвестиционного климата в интересах форсированного вывоза частного капитала. Это, по мысли империалистических кругов, должно было способствовать созданию на «периферии» мировой капиталистической системы густой сети филиалов западных монополий, широкому участию западного капитала в смешанных компаниях с долевым участием национального капитала.
Главным объектом приложения американского капитала выступала Латинская Америка, на долю которой с середины 70-х годов приходилось 70% прямых частных капиталовложений США в развивающихся странах, на долю же Азии и Африки соответственно 23 и 7% ".
Одним из основных объектов экспансии западного монополистического капитала, особенно в ближневосточные и африканские страны, являлись сырьевые и сельскохозяйственные отрасли, что было связано с возросшей заинтересованностью империализма в эксплуатации природных богатств бывшей колониальной периферии. В конце 70-х годов транснациональные корпорации (ТНК) контролировали 70 ‒ 80% международной торговли сырьем'8. Американские ТНК обеспечили тогда же ввоз в США 100% импортируемого в страну олова, меди и фосфатов, 77% марганцевой руды, 76% железной руды ". В 1970 1977 гг. 80% чистых прибылей американских корпораций было получено от капиталовложений в сырьевые отрасли. Американские компании по добыче меди «Кеннекотт» и «Анаконда» за 50 лет своей деятельности в Чили выкачали из страны в виде прибылей 4106 млн. долл.".
Наряду с этим важное значение придавалось укреплению позиций монополистического капитала в передовых, динамично развивающихся отраслях экономики, таких, как металлургия, машиностроение, химическая, электронная промышленность, электротехническое машиностроение и др. Только американские капиталовложения в обрабатывающую промышленность афро- азиатских и латиноамериканских стран ~увеличились в первой половине 70-х годов в 10 раз 2'. Так, в Чили к началу 70-х годов монополии США контролировали кроме добывающей промышленности металлургию и металлообработку, химическую и элект-


ротехническую промышленность, а также банки, транспорт и внешнюю торговлю. Накануне революции иностранный капитал составлял в этой стране 33О/о в 20 крупнейших акционерных обществах обрабатывающей промышленности '~.
Таким образом, ТНК стали главным орудием реализации глобальных стратегических установок вмпериализма в отношении национально-освободительных революций. Их деятельность была направлена прежде всего на интегрирование стран Азии„ Африки и Латинской Америки в систему мирового капиталистического хозяйства с целью сохранения и усиления эксплуатации природных, сырьевых и трудовых ресурсов этих стран. К началу 80-х годов до 40О/О промышленно~го производства и 50О/О внешнеэкономического обмена бывших колоний контролировались ТНК. Капиталовложения только американских ТНК в 70-е годы выросли с 26 млрд. до 52 млрд. долл. и к началу 80-х годов составили 24,5О/о общей суммы зарубежных активов США ~з. В Иране иностранные капиталовложения в 1961 1975 гг. возросли более чем в 20 раз~4. В 1978 г. среди 500 американских фирм, оперирующих в этой стране, были филиалы таких крупнейших компаний, как «Дженерал Моторс», «Дженерал Тайр энд Раббер», «Дюпон», «Текстрон Инк.», «Экссон», «Галф Ойл», «Мобил Ойл», «Стандарт оф Калифорниа» и др.
Осуществляя общеклассовую стратегическую линию монополистического капитала, ТНК являлись проводниками не только экономической, но и внешнеполитической экспансии империализма. Располагая огромными финансово-экономическими средствами и возможности~ми действовать в обход существующих международных соглашений и договоров, они могли прямо или косвенно вмешиваться во внутриполитическую жизнь других стран. Даже буржуазные авторы признают, что «многонациональная корпорация служит одной из основ глобальной гегемонии США после второй мировой войны»", что «американские компании самым существенным образом влияют на ~государственную политику. Зачастую они определяют ее больше, чем официальные лица» ®.
Активное проникновение иностранного частного капитала, и особенно ТНК, в наиболее перспективные и важные отрасли экономики помимо хищнического разграбления природных ресурсов афро-азиатских и латиноамериканских стран усиливало зависимость этих стран от империализма, значительно расширяло возможности влияния на многие экономические и общественно-политические процессы. Занимая ключевые позиции в ведущих отраслях экономики, ТНК, по признанию буржуазных авторов, становились орудием «сохранения зависимости и подавления самостоятельно~го экономического развития этих стран», «экономическими рычагами внешнеполитической стратегии Запада»~7. Способствуя втягиванию экономики афро-азиатских и латиноамериканских стран в ~международные монополистические производственные комплексы, ТНК могли в любой нужный им
26


момент нарушить их хозяйственную жизнь, тем более что снабжение этих стран оборудованием и запасными частями на 80 90% зависело от импорта.
Именно такую возможность использовали THK в борьбе против революций в Анголе, Мозамбике, Иране, Португалии и других странах. В Португалии «Интернэшнл Телефон энд Телеграф Корпорейшн» (ИТТ) остановила ряд своих предприятий и сократила производство на других. «Доу Кемикл» прервала переговоры о строительстве химического завода, а «Экссон» и «Мобил Ойл» ‒ нефтеперерабатывающих. В Иране в 1979 г. такие наиболее крупные корпорации, как «Дюпон», «Дженерал Моторс», «Америкэн Сайянамид», «Дженерал Тайр энд Раббер», объявили о закрытии своих филиалов. Американский капитал принуждал к аналогичным действиям и своих союзников. Так, по требованию «Кеннекотт» в ряде европейских стран во время прихода к власти в Чили правительства Народного единства было наложено эмбарго на чилийскую медь.
Увеличение иностранных капиталовложений, в определенной мере способствуя экономическому развитию, возникновению некоторых современных отраслей производства, частичной мобилизации национальных ресурсов и трудового потенциала развивающихся стран, неизбежно влечет за собой закрепление их подчиненного, зависимого положения в системе мирового капиталистического хозяйства.
Это положение позволяет империализму контролировать и в определенной мере влиять на направление социально-экономического развития этих стран. При этом, «используя экономическ~ую и технологическую зависимость, неравноправное положение освободившихся стран в мировом капиталистическом хозяйстве, отмечается в новой редакции Программы КПСС,‒ империализм нещадно эксплуатирует их, взимая многомиллиардную дань, истощающую экономику этих государств»".
Возникший на основе все усиливающейся эксплуатации лавинообразный процесс увеличения внешнего долга развивающихся стран, достигший к середине 80-х годов триллиона долларов, превратился в один из крупнейших каналов империалистической эксплуатации этих стран. Одни лишь выплаты по внешней задолженности превышают ежегодную @умму в 100 млрд. долл., или примерно 25% экспортной выручки этих стран ~9. В результате не только ставится под вопрос реализация перспективных планов экономического развития, но и деформируется нор~мальный ход текущего общественного воспроизводства в развивающемся мире. Внешняя задолженность используется империализмом в интересах направляемого и стимулируемого развития капитализма в этих странах.
Источником дополнительной эксплуатации периферии мирового капитализма служило и преимущество Запада в развитии науки и техники. При этом главным экспортером технологии выспупали опять же THK. Стимулируя модернизацию отсталых


производственных структур, они, по существу, лишь добивались технологического подчинения афро-азиатских и латиноамериканских стран. Жесткие коммерческие условия передачи технологии, оборачивающиеся для этих стран платежами порядка 30‒ 50 млрд. долл. ежегодно", способствовали превращению предприятий-получателей в узкоспециализированные звенья, привязанные к производственному комплексу Запада. Тот факт, что технически передовые элементы его находились в империалисти-, ческих центрах, еще более втягивал хозяйственную жизнь развивающихся стран в международный конвейер капиталистического производства. Зависимость от иностранных специалистов, осуществляющих техническое управление производственным процессом, а также от поставок оборудования, топлива и технологического сырья создает возможность действенного контроля со стороны ТНК даже за деятельностью предприятий, полностью принадлежащих национальному государству.
Объективно способствуя определенному росту численности промышленных и сельскохозяйственных рабочих, а также служащих", ТНК вместе с тем оказывают негативное воздействие на формирование классового сознания пролетариата, усиливают его разобщенность. Повышая зарплату в своих филиалах, устанавливая систему материальной заинтересованности в виде льгот по квалификации, членство в «элитарных профсоюзах», предоставляя места в привилегированных столовых, больницах, клубах и т. п., ТНК взращивают рабочую аристократию, пытаясь, говоря словами В. И. Ленина, «среди рабочих выделить привилегированные разряды и отколоть их от широкой массы пролетариата» '2.
Вместе с тем в борьбе с революционными движениями иностранный капитал прибегает и к провоцированию забастовок. В условиях недостаточной организованности и неопытности рабочего класса, относительной слабости профсоюзов эта мера используется в целях искусственного создания обстановки экономическо~го хаоса, обострения хозяйственных трудностей, дезориентации масс. Так, многодневная забастовка 50-тысячной армии владельцев грузового транспорта в Чили щедро оплачивалась американскими компаниями, прежде всего ИТТ, выплачивавшими забастовщикам вознаграждения, значительно превышающие их заработки". В Мозамбике в период правления временного правительства, когда в стране назревал экономический и социально-политический кризис, местная реакция, поощряемая иностранными монополиями «Кларк Ойл», «Хант», «Галф Ойл», «Пан Америкэн Интернэшнл» и др., спровоцировала рабочих на забастовку с необоснованным требованием повышения заработной платы, стремясь парализовать экономическую жизнь и помешать переходу власти в руки народа. Аналогичный план существовал и в отношении Никарапуа.
Для установления достаточно полного контроля над общественной жизнью развивающихся стран под ширмой ТНК регу-
28


лярно осуществляется и разведывательная деятельность. Показательно, что при UPV существует специальный отдел по связям с ТНК. Для прикрытия своих операций, например, во Вьетнаме, ЦРУ использовало корпорацию «Эйр Америка». Общеизвестен факт совместных действий ИТТ и ЦРУ по недопущению прихода к власти С. Альенде и его последующему свержениюз'. Многие филиалы иностранных фирм имели спецслужбы, изучающие внутреннюю жизнь страны пребывания, их партии, оппозиционные и сепаратистские движения, политических деятелей и т. п. Создавались консультативные советы (как правило, из сотрудников ЦРУ), анализирующие «политический климат» в стране и дающие рекомендации по инвестициям.
ТНК финансируют деятельность правых партий с целью изменить ход избирательной кампании в нужную для себя сторону. Например, директором чилийского филиала ИТТ был бывший президент и главный соперник С. Альенде на выборах Х. Алессандри; через него финансовые средства ИТТ поступали в казну христианско-демократической партии и террористической организации крупной буржуазии «Патриа и либертад>. В 1970 г. ИТТ потратила 1 млн. долл., а «Анаконда» 500 тыс. долл. на незаконное вмешательство в ход избирательной кампании с целью помешать блоку Народного единства прийти к власти.
В модифицированной социально-экономической стратегии империализма в 70-е годы важное место сохранялось за институтом «помощи». Правда, доля государственных ассигнований в общем объеме вывоза капитала сократилась до 34% по сравнению с 60О/о в 60-е ~годыз5. gIpyiroA важной чертой явился постепенный перевод «помощи» с двусторонней на многостороннюю основу. Она стала во все возрастающих масштабах предоставляться через международные финансовые организации, контролируемые империализмом, в первую очередь через Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Международную финансовую корпорацию (МФК), Международный валютный фонд (МВФ), Европейский инвестиционный банк, Европейский фонд развития и др. В середине 70-х годов '/з американской «помощи» странам Латинской Америки шло через международные организации по сравнению с '/з в начале 60-х годов 36. B целом же к концу 70-х годов по этому каналу поступала примерно '/з «помощи», предоставлявшейся западными державами афро- азиатским и латиноамериканским странам. Это давало предлог буржуазной пропаганде утверждать, что «помощь» Запада уже якобы не связана с политикой и предоставляется лишь в интересах самих развивающихся стран в соответствии с их системой национальных приоритетов.
На деле же «помощь» Запада по-прежнему направлялась в соответствии с политическими интересами, и прежде всего задачами удержания у власти и насаждения угодных империализму реакционных военно-политических режимов. Характер-
29


ным примером может служить обстановка в Чили в начале 70-х годов. Сразу же после прихода к власти С. Альенде Белый дом разработал специальный меморандум «Политика по отношению к Чили». В соответствии с декларированным намерением «принять энер~гичные меры... против консолидации коммунистического государства в Чили» в нем прямо говорилось о намерении правительства США «оказать максимальное влияние на международные финансовые институты с целью ограничить кредиты и другого рода финансовую помощь Чили»". Целенаправленно проводя диктуем~ую Вашингтоном политику «обострения всех трудностей», МБРР и МВФ отказали Чили в предоставлении долгосрочных кредитов и одновременно потребовали немедленного погашения причитающихся им платежей по прежним займам. Эта кампания финансово-экономического давления на страну, вставшую на путь радикальных социально-экономических преобразований, сопровождалась массовым изыманием частных вкладов, переводом финансовых средств за границу, эмбарго и бойкотом со стороны иностранных компаний'~.
Аналогичная картина финансово-экономического удушения наблюдалась и в отношении революционной Гренады, Никарагуа и других стран. 1~огда в Перу в 1968 1970 гг. начались радикальные социально-экономические преобразования, иностранная и особенно американская «помощь» фактически сократилась до нуля. Однако после «поправения» военного правительства страны банки «Манюфэкч~урерс Гановер», «Чейз Манхеттен» и др. предоставили Перу кредит на сумму 240 млн. долли.
Ф
В военно-политической стратегии империализма, направленной на сдерживание антиимпериалистической борьбы в зоне национально-освободительного движения, в 70-е годы также наблюдались определенные сдвиги. В связи со все усиливающейся дифференциацией стран Азии, Африки и Латинской Америки важную часть «новой» политики империализма составляла так называемая стратегия выборочного фаворитизма, направленная на создание в ключевых со стратегической точки зрения рвгионах развивающегося мира «субимпериалистических центров», которым отводилась роль региональных жандармов и противовеса силам социалистической ориентации. На соответствующие режимы, призванные «сдерживать» революционный npozecc в зоне национально-освободительной борьбы, по существу, перекладывалось выполнение тех задач, которые империализм ранее пытался решать путем прямого вмешательства.
Главная роль в создании подобных «центров» отводилась военной помощи. Империалистические стратеги рассматривали ее .как основное средство укрепления позиций местных правящих кругов, которые, активно сотрудничая с империализмом, прояв.ляли готовность вести борьбу с национально-патриотическими силами не только внутри своих стран, но и за их пределами. Ярким примером в данном отношении являлся шахский Иран;


однако в связи с революционными изменениями в Иране, а также в Афганистане империализм стал делать ставку на Пакистан. В начале 80-х годов после десятилетнего эмбарго Вашингтон выделил на укрепление военного потенциала этой страны беспрецедентную по размерам «безвозмездную помощь» в размере 3 млрд. долл. Полученные в 1986 г. в рамках нового двустороннего шестилетнего соглашения гарантии того, что Пакистан и в дальнейшем будет служить каналом предоставления помощи афганским душманам, обошлись Вашингтону дополнительно в 4 млрд. долл.". На укрепление военной машины таких проводников политики империализма, как Сальвадор, Гондурас и Гватемала, США асскгновали 1 млрд. долл.". Только в 1979 г. Гондурас, превращенный в плацдарм агрессии против никарагуанской революции, получил больше американской военной помощи, чем за предыдущие 20 лет".
Если в Южной Азии в качестве главного проводника империалистической политики выступает Пакистан, то на Ближнем Востоке Египет, на Африканском Роге Сомали, в Центральной Америке Сальвадор. Показательно, что после захвата власти в Сальвадоре военно-гражданской хунтой в октябре 1979 г. США помимо слезоточивых газов и различного рода снаряжения для борьбы с «беспорядками» преподнесли в дар хунте оружие и боеприпасы на 18 млн. долл. муроме 10 млн долл., специально выделенных в конце 70-х годов на приобретение военной техники в рамках 50-миллионной чрезвычайной помощи, Вашингтон в начале 80-х ~годов ассигновал Сальвадору еще 75 млн. долл., в основном на «недопущение распространения коммунизма на латиноамериканском континенте». «Военный экспорт, отмечает видный американский специалист по. военным вопросам А. Пьер, является „ключевым" или „значительным" элементом в усилиях США по укреплению вассальной зависимости от них большей части мира»".
В 70-е годы поставки оружия в афро-азиатские и латино-- американские страны составили 75% всего экспорта оружия из капиталистических стран, причем главным поставщиком являлись США, на которые приходилось более половины всей мировой торговли оружием. При этом 86% экспорта американского- оружия направлялось в страны Азии, Африки и Латинской Америки". В денежном выражении этот экспорт возрос с 1970 по 1977 г. примерно с 1 млрд. до 11,2 млрд. долл.". В течение- 1977 1979 гг., несмотря на действие принятой конгрессом США. резолюции об ограничении торговли оружием, объем американского экспорта оружия увеличился на 2 млрд. долл.46.
Следует отметить, что B установленные в первой половине- 70-х годов законодательствами ведущих капиталистических стран ограничения на экспорт оружия в дальнейшем были внесены оговорки в виде таких всеобъемлющих формул, как «защита жизненно важных внешнеполитических интересов», «интересы безопасности» и т. п. По существу, такие формулы откры-


вали неограниченные возможности массированных поставок вооружений в «опасные» с точки зрения империалистических интересов регионы. В начале 80-х годов экспорт оружия стал рассматриваться Соединенными Штатами как «совершенно необходимый компонент внешней политики». В конце 70-х годов поставки вооружений из ФРГ выросли в 2 раза, из Франции в 6 раз, из Англии в 3,6 раза 4'.
При этом характерно, что основная масса оружия, включая самое современное, вплоть до ракетных комплексов, поставлялась в регионы, где наблюдалась, по оценке западных экспертов, «внутренняя политическая нестабильность»". В 70-е годы не менее 48'/, всех мировых поставок военных самолетов пришлось на Ближний и Средний Восток. Только в 1975 ‒ 1980 гг. американские поставки оружия ближневосточным странам превысили 66~/~ общих поставок оружия США за границу.
В условиях отсутствия в развивающихся странах достаточно квалифицированного персонала для обслуживания и эксплуатации современной военной техники ее поставки сопровождались направлением дополнительного контингента специалистов; в силу этого все усиливающаяся военно-техническая зависимость этих стран от империализма дополнялась зависимостью политической. Как правило, это имело место в период назревания революционной ситуации в той или иной стране, когда поставки оружия в целях поддержания антинародных режимов принимали практически неограниченный характер. Наглядным примером здесь также является Иран. Даже в конце 1978 г. США поставили шахскому режиму военной техники на 1 млрд. долл., а число американских военных специалистов достигло 10 тыс.". Аналогичная картина наблюдалась в Никарагуа, Гренаде и других странах.
В такой же роли выступали и транснациональные корпорации. По некоторым данным, в 70-х годах только американские ТНК экспортировали вооружений на сумму 100 млрд. долл.5'. В их лице империализм имел важный канал бесконтрольных поставок оружия контрреволюционным силам в обход существующих международных соглашений и межгосударственных договоренностей. Многие ТНК нередко поставляли оружие даже соперничающим сепаратистским группировкам на территории одной и той же страны. Так, в период борьбы Анголы за независимость, стремясь задушить ведущую силу национально-освободительного движения страны Народное движение за освобождение Ан~голы (МПЛА), «Галф Ойл» и «Банко Сотомайор» поддерживали Фронт национально~го освобождения Анголы (ФЛНА). Та же «Галф Ойл» вместе с «Эрап» поддерживала ФЛЕК сепаратистскую группировку, требовавшую отделения от страны Кабинды, а «Англо-Америкэн Корпорейшн» и «Монро» финансировали и снабжали оружием Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА).
Всевозможная поддержка реакционных террористических
32


группировок с целью недопущения прихода к власти народных сил была важным компонентом ведения «необъявленных войн» против революционно-патриотических сил и правительств.
Важную роль в комплексе мер военно-политического характера, предпринятых империализмом для борьбы с революционными движениями, играли усилия по созданию двусторонних и региональных союзов, расширению военного сотрудничества с рядом идущих в его фарватере государств, сооружению сети баз на их территориях. Эти усилия особенно отчетливо проявились в конце 70-х ~годов, когда, по словам 3. Бжезинского, «США наконец-то избавились от осторожности в подходе к военным расходам и возможному вмешательству за границей, которая досталась в наследство от вьетнамской войны»".
После революционных событий в Эфиопии и Афганистане, свержейия шахского режима в Иране главную свою активность империализм сосредоточил в районах Индийского океана и Персидского залива. Только на строительство баз в этом регионе США ассигновали 30 млрд. долл.". В данном вопросе США координируют свою политику с Великобританией, которая содержит за пределами Европы военный персонал численностью около 20 тыс. человек, и Францией, имеющей на своих базах аа рубежом 22 тыс. человек5З.
США сумели навязать Сомали, Оману, Кении, Бахрейну, Египту соглашения о базах. При этом, опасаясь взрыва антиимпериалистических настроений народных масс, они ставили вопрос о такой форме аренды территории под базы, при которой с формальной точки зрения сохранялась суверенная собственность национального ~гооударства на арендуемую территорию.
Военные базы на территориях афро-азиатских и латиноамериканских стран явились важным средством проведения политики «устрашения» революционных сил. Концентрация на этих базах американских армейских подразделений, проведение военных маневров и учений, заходы американских кораблей и другие формы демонстрации военной мощи США свидетельствовали о том, что в «кризисных ситуациях» базы быстро могут быть превращены в плацдармы борьбы с революционно-освободительными силами. Американский журнал «Юнайтед Стейтс Ньюз энд Уорлд Рипорт» писал: «Военные маневры с участием военно-морских флотилий по обе стороны Панамского перешейка и тысяч американских солдат в Гондурасе призваны помочь странам региона защищаться от поддерживаемых Кубой и Советским Союзом революций» '4.
США взяли курс на создание Корпуса быстрого развертывания военной силы, способной вмешиваться в кризисные ситуации практически в любой точке развивающегося мира. game яа тех военных базах, где расквартированы значительные контингенты американских военнослужащих, имеются специальные ударные подразделения, подготовленные для «специальных операций по подавлению восстаний» 55. Включение 19 стран


Азии и Африки в стратегическую сферу действия «сил быстрагэ развертывания» и предполагающееся участие в них военнослужащих от развивающихся стран~8 говорят о том, что империализм всячески стремится подчинить своим целям военную структуру соответствующих государств. При этом, по-видимому, преследуются те же цели и задачи, что и при создании совместного военного командования в Карибском регионе, относительно которого высокопоставленный представитель правительства США не без гордости заявил: «Это командование может заниматься всем, начиная с широкой войны и кончая подавлением местно~г революции» ".
Помимо ставки на поддержание особых отношений с «дружественными» режимами империализм всячески стремится к. приобретению «политической поддержки» населения развивающихся стран. В этой связи особое внимание уделялось «развитию и поддержанию демократических свобод», разумеется в соответствии с американскими «принципами, долгосрочными интересами и целями» ". Особая роль отводилась тактике «целевой. аудитории» обработке определенных социальных слоев и групп населения с учетом специфики их социально-экономического положения, особенностей национальных и религиозных чувств и т. п. Главными объектами такой обработки империализм избирал обычно профсоюзы и вооруженные силы.
В 70-х годах, осуществляя программу идеологической обработки личного состава вооруженных сил развивающихся стран, Пентагон сосредоточил усилия на «американизации» офицерского корпуса. Так, профессиональная подготовка чилийских офицеров велась под непосредственным контролем Пентагона.. В годы после второй мировой войны на американских базах прошли подготовку около 4 тыс. офицеров чилийской армии'9. Созданные американцами в составе чилийской армии специальные части «черных беретов» были вооружены и обучены по программам «зеленых беретов» США. Накануне переворота в Чили США дополнительно ассигновали 1 млн. долл. на «подготовку чилийских офицеров» ~'.
Идеологическая и психологическая обработка населения. афро-азиатских и латиноамериканских стран приняла исключительные масштабы. С целью дестабилизации прогрессивных режимов империализм делал ставку на открытые пропагандистские диверсии, поощрение и поддержку беспорядков и мятежей,. умышленное раздувание «национального вопроса», религиозных проблем и т. п. Идеологическую обработку населения Афганистана вел финансируемый США «Объединенный фронт освобождения Афганистана», в состав которого вошли шесть крайне. правых националистических партий и гр~уппировок, действующих на территории Пакистана. За их лозунгом «борьбы за веру» стояло, по сути дела, стремление крупной афганской буржуазии и феодально-помещичьих кругов к восстановлению утраченных позиций в стране.


Важную роль в организации диверсионной, шпионской и террористической деятельности играло американское ЦРУ. В его планы входила не только нейтрализация национально- .патриотических движений и укрепление проимпериалистических режимов, но и свержение «нежелательных» правительств, подго'ТоВКа контрреволюционных путчей. Террор, убийства, разжигание межнациональной и религиозной розни, организация заговоров, вторжений наемников, тайная поддержка контрреволюционных группировок и организаций, подкуп средств массовой информации, шантаж, создание агентурной базы на территориях афро-азиатских и латиноамериканских стран вот далеко не .полный перечень средств, используемых ЦРУ для борьбы с революционно-патриотическими силами.
Интересно отметить, что уже с 1973 г. под руководством ЦРУ на территории Пакистана проходили под~готовку специальные военизированные формирования, предназначенные для ведения диверсионно-террористических операций против Афганистана. Особенно широкий размах эта программа приобрела с начала 1978 г. Аналогичные лагеря по подготовке контр еволюционных групп создавались на территории соседних с ранам стран. Зловещая роль ЦРУ со всей откровенностью проявилась и в период борьбы ангольского народа за независимость. :Боясь прихода к власти МПЛА, ЦРУ щедро финансировало ионтрреволюционные группировки. Достаточно сказать, что с l962 г. Х. Роберто, руководитель ФЛНА, и с 1966 г. Савимби, главарь УНИТА, которых UPV считало «своими людьми в Анголе», существовали на финансовые дотации ЦРУв'. Роберто, в .частности, получал ежегодное жалованье от UPV в размере 10 тыс. долл.а'. Только в 1976 г. ЦРУ ассигновало на подрывную деятельность террористических группировок в Анголе 100 150 млн. долл"
Программа противоборства с демократическими и прогрессивными силами включает финансирование реакционных политических партий и группировок, деловых кругов, отдельных :профсоюзных, религиозных и других ор~ганизаций, подкуп средств массовой информации. По программе «укрепления демократии», осуществляемой США в афро-азиатских и латиноамериканских странах, предполагалось расширение обмена студентами, а также подготовка и обучение в американских учебных заведениях молодежи из этих стран, которая, очевидно, в дальнейшем должна выступать в роли пропагандистов американской политической системы и образа жизни. В 1976 г. в вузах капиталистических стран обучалось 360 тыс. студентов из развивающихся государств ~4.
Обучая студентов и ~готовя специалистов для работы в го.сударственных или военных учреждениях развивающихся стран, .империалистические державы стремятся воздействовать на фор~мирование дравяшей элиты, способствующей насаждению буржуазно-либеральных политических систем ~5.





Широкое применение в военно-политической стратегии империализма нашло использование так называемых нерегулярных вооруженных сил или, попросту ~говоря, наемников, вербуемых в империалистических центрах. Именно наемники установили ~господство проимпериалистических сил на Коморских островах в 1973 г. Известна попытка свергнуть при помощи наемников прогрессивный режим на Сейшельских островах. Наемники участвовали наряду с английскими регулярными частями в Фолклендском кризисе.
Использование наемников против национально-патриотических сил в зоне национально-освободительной борьбы приняла такие масштабы, что VII конференция неприсоединившихся стран специально призвала все страны «принять эффективные меры с целью помешать своим гражданам вступать в наемные силы и лишать их базы для какой бы то ни было незаконной. деятельности» 6'.
В западных странах вербовкой наемников занимаются специальные организации, действующие открыто или через подставных лиц. С этой же целью используются территории развивающихся стран. В Пакистане, например, было создано 50 опорных пунктов и около 20 специальных баз, где совместными усилиями США, Египта и Пакистана формируются банды наемников для засылки в Афганистан. центры подготовки наемников для борьбы с революционным правительством Никарагуа созданы в Гватемале и в зоне Панамского канала. На территории Гватемалы идет подготовка 5 тыс. наемников из числа бывших кубинских, никарагуанских и вьетнамских контрреволюционеров. Вместе с тем западные державы пытаются создать и международные организации, использующие наемников на постоянной основе. Одной из них является «Организация свободной Африки».
Таким образом, главной чертой военно-политической стратегии империализма в 70-х годах было «гибкое» использование всех возможных средств борьбы, не исключая и военных, с революционно-освободительными процессами в зоне национально- освободительного движения. Главная задача состояла в поисках наиболее эффективных п|утей политической и идеологическои экспансии в развивающиеся страны. Не случайно в последние годы в связи с крупными революционными сдви~гами в зоне национально-освободительной борьбы в политике Запада явно обозначился крен в сторону открытого применения силы илк угрозы ее применения в отношении народов развивающихся стран. Свидетельством этого явились вооруженные выступлении инспирируемых империализмом сил против революционных режимов Анголы, Мозамбика, Эфиопии, Никарагуа, а также американская интервенция в Гренаде. Разработанная уже в начале 80-х годов администрациеи Рейгана так называемая концепция жизненных интересов США, включающая Ближний и Средний Восток (на которые приходится 50О/О добычи и 65О/О экспорта нефти в капиталистическом мире), открыто допускает примене-


ние силы для защиты империалистических позиций. В 80-е годы во внешнеполитической стратегии империализма в отношении развивающихся стран проявились наиболее реакционные, агрессивные и экспансионистские тенденции. Политика диктата и произвола, авантюризма и милитаризма нашла наиболее откровенное выражение в официально провозглашенной Белым домом весной 1986 г. доктрине «неоглобализма». Эта доктрина, по существу, провозглашает «право» Соединенных Штатов на проведение политики государственного терроризма в целях достижения реванша за поражения, которые империализм потерпел в афро-азиатских и латиноамериканских странах, сдерживания наступления революционных сил современности.

Модификация социальной стратегии Запада с начала 70-х годов состояла в том, чтобы, используя процесс углубляющейся социально-классовой дифференциации развивающихся стран, создать определенными мерами социально-экономического и военно-политического характера прочную классовую гарантию сохранения этих стран в мировой капиталистической системе. В силу этого империализм вынужден был отказаться от поддержки социального статус-кво в афро-азиатских и латиноамериканских странах и сделать ставку на поддержку реальных или потенциальных классовых союзников и расширение социальной базы их господства. При этом свою социальную опору он видел прежде всего в нарождающейся местной буржуазии, в основном крупной и средней, а также в бюрократической.
Однако союз с местной буржуазией с самого начала был построен на противоречивой основе. Иностранный капитал стремился сохранить не только командные высоты в экономике стран Азии, Африки и Латинской Америки, но и максимальную «свободу рук». Местная же буржуазия, несмотря на заинтересованность в сотрудничестве с иностранным капиталом, стремилась ограничить его деятельность определенными рамками. Поэтому в интересах создания наиболее благоприятных социальных условий для формирования и укрепления капиталистических производственных отношений на периферии мирового капитализма империализм стремился провести в жизнь идею делового «социального» партнерства самых разнообразных классовых сил и прослоек.
Характер и степень интеграции различных социальных слоев с империалистическим капиталом внесли своеобразие не только в динамику социально-политической поляризации противоборствующих сил, но и в масштабы и накал борьбы между ними. В наиболее развитых экономически и продвинутых в социально- классовом отношении странах ставка империалистических сил делалась на укрепление и всемерное развитие делового сотр~удничества с крупной буржуазией, на ее численный рост и укреп-


ление политических позиций. В ряде стран крупная буржуазия, став, по существу, «придатком международных корпораций»", настолько интегрировалась с международным капиталом, что «фактически превратилась в составившую часть механизма империалистического ~господства в своих же странах»~'. Поэтому, боясь революционных потрясений, она выступала как одна из главных контрреволюционных сил. Этим объясняется ослабление антиимпериалистических и антиколониальных устремлений части местной буржуазии, которые были свойственны ей в 60-е годы в период антиколониальной борьбы, «отход местной крупной и части средней буржуазии от национальных интересов» е9
В странах с низким уровнем социально-экономического развития, где союз империализма с местной буржуазией не достиг достаточного развития, деятельность иностранного капитала в основном была направлена на ускоренное формирование местной буржуазии, составляющие элементы которой занимались главным образом спекулятивно-ростовщическими и другими не- предпринимательскими формами деятельности и несли на себе следы экономической слабости". Не случайно в Мозамбике в период правления так называемого временного правительства местная буржуазия пошла на союз с империалистическим капиталом, чтобы не допустить к власти Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО). «В целях защиты своих интересов как в промышленности и сельском хозяйстве, так и в ~государственном аппарате, капиталисты использовали внутреннюю буржуазию,‒ отмечалось в документах I II съезда ФРЕЛИМО, в спешке созданную в последние годы колониального господства» ". В Анголе подавляющая часть местной б~уржуазии также обнаружила стремление к сотрудничеству с иностранным капиталом перед лицом приближающейся революции.
Создавая свой социально-классовый оплот на периферии мирового капитализма, империализм способствовал появлению и росту новых социальных эксплуататорских групп высшей бюрокрагии, чиновников госаппарата, менеджерской буржуазии, политической элиты. Не занимаясь предпринимательской деятельностью, эти коррумпированные группы, имеющие высокие доходы, в решающей степени влияли на принятие политических решений. Как отмечает алжирский экономист А. Бенашену, «периферийная буржуазия перестает быть национальной и превращается в подчиненного союзника империализма»".
В 70-е годы широкое распространение получили новые, б~)лее гибкие формы интеграции иностранного и национального капитала и стоящих за ними социально-классовых сил. Создание смешанных и трехсторонних компаний" с участием иностранного и национального капитала, а также госсектора, привлечение местных кадров к управлению филиалами иностранных фирм, повышение заинтересованности служащих в эффективном функционировании предприятий, по существу, были направлены на
38


расширение участия 'местной буржуазии и персонала ТНК в «великодержавном империализме» бывших метрополий, который В. И. Ленин выделял как одно из «течений империализма»'4.
Высокие доходы посредников и менеджеров, которые, как правило, рекрутировались из состоятельных слоев местного населения, а также высококвалифицированных рабочих, создавали возможность расширить предпринимательск1ую деятельность за счет новых категорий лиц. А это способствовало переплетению их интересов с интересами иностранного капитала. Подобные меры были направлены на то, чтобы взять под свой контроль процессы социально-классовой эволюции в этих странах, «нейтрализовать политически взрывоопасные тенденции, порождаемые иностранным капиталом»'5.
Одним из важных элементов борьбы империализма с революционно-освободительными процессами в развивающихся странах в 70-е годы являлась ориентация на средние слои мелкую буржуазию, интеллигенцию, офицерство, служащих государственных учреждений. По мысли буржуазных политиков, представители именно этих слоев, будучи соответственно подготовлены, могли бы стать проводниками империалистических интересов. Показательно, что только в США за период 1965 1973 гг. было подготовлено 5 тыс. управленческих кадров из стран Азии, Африки и Латинской Америки'6.
Французский еженедельник «Франс авель» писал: «Необходимо продолжать эксплуатацию развивающегося мира, приспосабливаясь к новым условиям и в то же время заботясь о максимальном торможении усилившегося наступления рабочего класса и народных сил как в Латинской Америке, так и в других странах. Поэтому для проведения желательной экономической стратегии необходимо умно, „современным" способом сбить с толку средние классы и, если возможно, большую часть рабочего класса и направить их на путь системы, которая могла бы казаться им одновременно демократичной, благоприятствующей развитию и даже националистической»".
Однако навязываемое империализмом развивающимся странам форсированное капиталистическое развитие сопровождалось, говоря словами В. И. Ленина, «прогрессом» противоречий, обострением и расширением их'8. «Новый, сложный и подвижный комплекс противоречий сформировался между империализмом и развивающимися странами и народами»", отмечалось
Политическом докладе Центрального Комитета КПСС XXVII съезду партии.
70-е годы ознаменовались усилением противоборства национально-революционных сил с империализмом по вопросам укрепления экономической самостоятельности бывшей колониальной периферии, в частности по вопросам нового международного экономического порядка. «Именно это противоречие, разумеется, опосредованное классовыми и национальными интересами, а нередко и региональными мотивами, служит предпо-


сылкой антиимпериалистической позиции»8~ стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Ухудшение экономического положения народов этих стран, являющееся неминуемым следствием их зависимого и эксплуатируемого положения в мировом капиталистическом хозяйстве, естественно, вело к нарастанию национальных и классовых противоречий. Революционные силы решительно выдвигали концепции независимого национального развития в противовес неоколониалистской концепции ускоренного капиталистического развития, поддерживаемой правящими кругами.
Если в период общенациональной борьбы за политичесцую независимость интересы различных классов и слоев совпадали, то в 70-е годы обострение социальных противоречий имело своим следствием дальнейшую поляризацию классовых сил. Несмотря на еще сохраняющееся переплетение общенациональных задач с социально-классовыми, последние все больше выступали на передний план.
Спецификой зоны развивающихся стран является то, что противоречия, порождаемые развитием капитализма, в условиях общей социально-экономической отсталости наслаиваются на противоречия, унаследованные еще от колониального прошлого. Форсированное капиталистическое развитие, не решая назревшие социально-экономические проблемы, обостряет старые и порождает новые.
В 70-е годы на периферии мирового капитализма наблюдалась явно выраженная тенденция обострения проблем социально-имущественного неравенства, вызванная усиленным обогащением тех групп и слоев, которые получали непосредственные вьпгоды от сотрудничества с империализмом, и обнищанием подавляющего большинства населения, лишенного доступа к «системе капиталистического процветания».
Распространение ценностных ориснтаций Запада с присушей им психологией «общества потребления» вступало в противоречие с традиционными ~устоями, самобытными национальными и духовными ценностями местного населения. Огромный разрыв ~между значительными возможностями обогатившейся элиты, ориентирующейся на западные стандарты, и крайне низкими доходами большинства населения вызвал рост социальных диспропорций в обществе.
Противоречия раздирали и лагерь имущих классов и слоев. Во многих развивающихся странах в условиях их сосуществования со странами развитого капитализма и экономической подчиненности им обнаружилось несоответствие между возможностями национальной буржуазии и целями форсированного капиталистического развития. Иностранный монополистический капитал, направляя основную часть инвестиций в наиболее прибыльные отрасли, снижал возможности накопления местного капитала, усупубляя его противоречия с политической элитой. Мелкая и средняя буржуазия, развитие которой лимитируется


отсталостью и докапиталистическими пережитками, не выдерживала конкуренции не только со стороны иностранного капитала, но и со стороны собственной крупной буржуазии. Отсюда постоянное противоборство промышленно-финансовой буржуазии и традиционных торгово-ремесленных и мелкопредпринимательских слоев, происходившее на фоне столкновения интересов патриотически настроенных кругов с теми слоями, которые, б~удучи тесно связаны с иностранным капиталом, игнорировали потреф~ости национального развития ради получения сверхприбылей.
Постоянное соперничество было характерно и для отношений предпринимательской и бюрократической буржуазии. Несмотря на тесное переплетение их интересов, между ними происходили столкновения по вопросам экономической политики, распределения государственных средств, допуска в страну иностранного капитала и т. п.
Разбухание административно-чиновничьего аппарата, обогащающегося за счет государственной казны, роста налогов и принудительного тронуда, происходило на фоне еще большего роста армии разоряющихся мелких предпринимателей. Это приводило к резкому обострению имущественной и статусной поляризации общества, росту недовольства масс.
Резко обострилась и проблема занятости. Импорт современной технологии с характерной для него «экономией на живом труде» в условиях прогрессирующего роста населения стран Азии, Африки и Латинской Америки усиливал и без того катастрофический рост безработицы, возраставшей в 70-х годах примерно на 2 ‒ 3,5О/о в год". В конце десятилетия число полностью безработных в этих странах составило примерно '/з всей рабочей силы". Ориентация на современную технологию приводила к повышению спроса лишь на небольшое количество рабочей силы достаточно высокой квалификации, имеющей опыт работы в крупном современном производстве. Огромное число неквалифицированных рабочих, нефабричного пролетариата выталкивалось из сферы производства. Так, только в Иране из 2,5-миллионной армии рабочих в середине 70-х годов на самых современных предприятиях было занято всего лишь 100 тыс.в'. Проблема безработицы еще больше усугублялась развитием капитализма в сельском хозяйстве, сопровождавшимся неизбежным разорением мелких крестьянских хозяйств и ростом пауперизированного и деклассированного населения, мигрирующего в города.
Обострение всего комплекса социальных проблем, вызванное навязанным империализмом форсированным развитием капиталистических производственных отношений, сопровождалось наступлением на социальные завоевания трудящихся. «В политической области для империализма характерна тенденция к усилению реакции по всем направлениям, ‒ отмечается в новой редакции Программы КПСС. Там, где трудящиеся в упорной борьбе добились определенных демократических прав, государ-


ственно-монополистическии капитализм ведет настойчивое, подчас искусно маскируемое наступление на эти права. В опасных для себя сицуациях он, не колеблясь, прибегает к политическо. му шантажу, репрессиям, террору, карательным акциям. На политическую арену все активнее выходит неофашизм. Там, где обычные формы подавления трудящихся не срабатывают, империализм насаждает и поддерживает тиранические режимы для прямой военной расправы с прогрессивными силами»'4. Использование всего арсенала накопленных империализмом средств способствует еще большему обострению порождаемых им противоречий.
Совокупность этих противоречий явилась мощной движущей силой социальных сдвигов в развивающихся странах, нарастания социального протеста и подъема революционно-освободительной борьбы.


Глава 2
ПОБЕДА АНТИИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕВОЛЮЦИЯ
И ПРОБЛЕМА
СОЦИАЛ ИСТИЧЕСКОГО ПУТИ РАЗВИТИЯ
Южный Вьетнам: рабочий класс
и его партия во главе
национально-освободительного движения
Победоносное завершение национально-освободительного движения в Южном Вьетнаме весной 1975 г. один из наиболее ярких, знаменательных успехов антиимпериалистических революций 70-х годов. Народ небольшой, экономически отсталой аграрной страны сумел отстоять свою независимость и суверенитет в ожесточенной схватке с наиболее мощной и агрессивной силой международной реакции империализмом США. Эта почти непрерывная борьба продолжалась более 20 лет после вынужденного ухода из Индокитая французских оккупантов и раздела Вьетнама в соответствии с Женевскими соглашениями 1954 ir. на две части'. «Великая победа в войне против США за спасение родины, говорил íà XXVII съезде KIICC Генеральный секретарь LIK KGB Ле Зуан, не только принесла независимость и единство Вьетнаму. Она дала импульс борьбе народов за мир, независимость, демократию и социальный прогресс»2. Героическая борьба вьетнамского народа обеспечила также победу освободительного движения народов Лаоса и 1~ампучии.
Одна из главных причин этого успеха состоит в том, что рабочий класс Южного Вьетнама принял самое активное ~участие в борьбе патриотических сил, а возглавляла и направляла ее коммунистическая партия Вьетнама з.
На рубеже 60 70-х годов рабочий класс занимал довольно скромное место в социальной структуре Южного Вьетнама. В условиях относительно слабого развития капитализма численность рабочего класса была небольшой около 750 тыс. человек, а его удельный вес среди самодеятельного населения составлял 7 80/О. Лишь немногим более 100/О рабочих трудились в современной промышленности. Уродливый характер развития экономики Юга в условиях войны и неоколониального господства привел к глубокой деформации отраслевой структуры наемной рабочей силы: численность занятых в промышленности, строительстве и на транспорте была в 1,8 раза меньше, чем в
43


сфере тор~говли и услуг. Масса трудящихся занималась обслуживанием военных баз и тыловых учреждений сайгонских и американских войск '. В производственной сфере большинство рабочих было сосредоточено на предприятиях легкой, обрабатывающей промышленности, в плантационном хозяйстве; тяжелая промышленность практически отсутствовала.
Таким образом, фабрично-заводские рабочие, квалифицированные специалисты представляли собой малочисленное ядро пролетариата, окруженное менее развитыми и материально хуже обеспеченными наемными рабочими. В целом в Южном Вьетнаме рабочий класс оставался тесно связанным со значительно превосходящей его массой трудящихся из непролетарских и полупролетарских слоев города и деревни. Подавляющее большинство южновьетнамского пролетариата происходило из обнищавших, разорившихся крестьян.
Война ускорила и усугубила процесс обнищания и разорения народных масс, вызвала сокращение кадрового ядра рабочего класса, изменение его социального состава. 60'/, рабочих было насильно мобилизовано в сайгонскую армию'. Часть из них погибла или утратила трудоспособность, дру~гая оказалась надолго оторванной от производства, от своего класса и подверглась активной идеологической обработке. Многие рабочие- революционеры были уничтожены, изолированы, брошены в тюрьмы или вынуждены перебраться в освобожденные районы. Сдвиги в половозрастной структуре, вызванные притоком новой рабочей силы, проявились в том, что доля женщин среди работавших по найму выросла к началу 70-х годов до 35~/ц, а вместе с подростками достигла почти 50~/ц всей рабочей силы~. Вместо кадровых рабочих, имевших богатый опыт классовых боев, на предприятия пришла масса неискушенных в политике крестьян, ремесленников, разорившихся мелких предпринимателей. Они принесли с собой мелкобуржуазные настроения, индивидуализм, стремление ограничить рабочее движение рамками экономической борьбы. Эти процессы неблагоприятно сказывались на единстве трудящихся, облегчали деятельность реформистских и оппор вунистических элементов, создавали угрозу снижения классовой зрелости, сознательности и политической активности рабочего класса.
Неоколонизаторы и их приспешники, стремясь установить свой контроль над рабочим движением, обеспечить продолжение войны и сохранение антинародного режима, усиливали угнетение и экспл~уатацию трудящихся, укрепляли аппарат насилия и слежки. По сравнению с французскими американские империалисты применяли более разнообразные методы и средства идеологического воздействия на рабочих. Часть рабочих по уровню зарплаты, охвату системой социального страхования, по условиям труда и отдыха была поставлена в привилегированное положение в сравнении с др~угими трудящимися. Это делалось прежде всего для получения максимальной отдачи от сделанных
44


капиталовложений, но также и для демонстрации «заботы о людях труда» с целью притупить классовое сознание пролетариата, направить его на путь буржуазного реформизма и согла.шательства '.
Политика социального маневрирования, особенно активно проводившаяся США в Южном Вьетнаме с конца 60-х годов, должна была, по замыслам ее авторов, придать марионеточному режиму некоторое подобие законности, демократии, в частности создать иллюзию политического представительства и свободы профсоюзной деятельности. На самом деле профсоюзы использовались для идеологического разложения рабочих рядов, подрыва рабочего движения изнутри. Под предло|гам «чистки профсоюзов от коммунистов и нейтралистов» сайгонские власти разгоняли прогрессивные профсоюзные ор~ганизации, уничтожали профактивистов, внедряли в профсоюзы своих агентов. Большое внимание они ~уделяли налаживанию тесных контактов с профсоюзными «вожаками», их подкупу, превращению в орудие осуществления своей политики.
С помощью подкупа профсоюзных боссов американцы суме.пи подчинить себе деятельность южновьетнамской Конфедерации христианских профсоюзов (КХПВ), объединявшей в основном трудящихся-католиков. При сайгонском режиме она стала наиболее организованным реакционным профобъединением, насчитывавшим свыше 500 тыс. членов (почти 70% работавших по найму в городах) '. КХПВ пользовалась исключительной заботой со стороны различных ведомств США, проявлявшейся в подготовке профсоюзных функционеров, оказании материальной помощи и т. д. При содействии АФТ КПП в Сайгоне был основан филиал «Азиатско-американского института свободного труда». В 1969 г. все члены Конфедерации оказались автоматически зачисленными в кованую так называемую Рабоче-крестьянскую партию, которая была призвана служить политической опорой марионеточного режима. Примерно в то же время лидер КХПВ Чан Куак Быу получил руководящий пост в правящей партийной коалиции.
В то же время явное предательство интересов трудящихся лидерами «желтых профсоюзов» во время трудовых конфликтов, скандальные разоблачения их грязных махинаций повлекли за собой выход из состава КХПВ многих отраслевых организаций и отдельных рабочих. В 1970 1971 гг. в Южном Вьетнаме .возникло несколько независимых профцентров, что привело к ослаблению влияния профсоюзных боссов. Пытаясь спасти по.ложение, власти усилили репрессивные меры. Так, в мае 1972 г. был принят новый антирабочий закон, предусматривавший суровые кары за забастовки, собрания, манифестации.
Среди новых профцентров был и Союз трудящихся Вьетнама, действовавший некоторое время как легальный представитель Федерации профсоюзов за освобождение Южного Вьетнама (ФПО) революционной организации пролетариата и коллек-


тивного члена Национального фронта освобождения (НФО)''. Через Федерацию и др~угие каналы компартия осуществляла связь с рабочим классом, направляла и координировала его выступления. В ноябре 1969 г., например, ФПО выдвинула конкретную программу борьбы трудящихся, учитывавшую как экономические, так и общедемократические задачи9. Конечно, действуя в глубоком подполье и подвергаясь жесточайшему террору, компартия и ФПО не могли осуществлять всестороннее и постоянное руководство рабочим движением в городах. Поэтому широко использовались посредники, легальные и полулегальные формы и методы борьбы.
Огромное значение для идейно-политической мобилизации южновьетнамского пролетариата в таких условиях имели военные успехи НФО, демократические преобразования, осуществленные народной властью в освобожденных районах, коренные сдввги в жизни трудящихся и всего общества в северной части страны. Компартия и ФПО много сделали для распространения' среди рабочих соответствующей информации, разоблачающей лживую пропаганду противника.
Во второй половине 60-х годов сложились объективные условия для широкого и мощного подъема борьбы южновьетнамских трудящихся. Грубое вмешательство США во все стороны жизни-: общества, репрессии и насилие, ухудшение положения трудящихся все это способствовало изменению позиций тех, кто сохранял какое-то время веру в американцев, сомневался в победе революционных сил. В стране поднялась мощная волна: патриотизма, усилилось чувство национальной гордости.
Рабочий класс был главной ударной силой бурных антиамериканских выступлений в городах, на тыловых базах, в отраслях, непосредственно обслуживавших нужды агрессивной войны, на плантациях. Участники выступлений требовали свержения военной диктатуры, прекращения агрессии США и хищнической деятельности американских монополий, предоставления- Южному Вьетнаму национальной независимости, а его народу гражданских прав.
В основе активизации борьбы пролетариата лежали, конечно,. и чисто экономические причины: кризис производства, произвол предпринимателей, усиление эксплуатации трудящихся, непрерывный рост стоимости жизни, антинародные мероприятия сайгонского правительства. Экономические выступления трудящихся вызывали большая политический резонанс. К тому же рабочие нередко сочетали экономические и политические лозунги, связывая свои требования с общенациональными интересами. После 1965 г. требования о повышении заработной платы, снижении розничных цен, отмене новых налогов и увольнений выдвигались вместе с требованиями прекращения войны, насильственного рекрутирования молодежи в марионеточную армию, захвата властями жилья и земли для стратегического строительства, вывода из страны иностранных войск, ликвида-


ции военных баз и т. п. Отпор трудящихся вызывали и действия властей, направленные на подавление и раскол профсоюзного и забастовочного движений.
Выступления южновьетнамского пролетариата имели, таким образом, глубоко национальный и классовый характер. Они позволяли рабочим добиваться частичного удовлетворения своих насущных требований, приобретать и накапливать опыт классовой борьбы. Рабочий класс постепенно повышал свою боеспособность, развивал классовое самосознание, демонстрировал политическую зрелость. Благодаря массовым выступлениям трудя.щимся удавалось ограничивать и срывать военные планы США и их марионеток. Стачки и забастовки осложняли экономическое положение, задерживали поставки вооружения и материа.лов американской и сайгонской армиям и тем самым препятствовали проведению боевых операций против патриотических сил. Особенно весомый вклад в борьбу вносили забастовки докеров Сайгона и Яананга, рабочих нефтяных и строительных .компаний, обслуживающего персонала военных баз, аэродро- мОВ и т. д.
Рабочее движение, несмотря на все усилия империалистов и марионеточных властей, продолжало развиваться и в 1974 г. достигло наибольшего размаха. Принимая все более массовый характер, оно вовлекало в свои ряды новые и новые гр~уппы трудящихся. Если в 1964 ‒ 1965 гг. официальная статистика зарегистрировала 73 забастовки с участием 46 тыс. человек, в 1966 1967 гг. 167 с 66 тыс., в 1971 г. 400 с 500 тыс. участников, то в 1972 г. только за один первый квартал было зарегистрировано 150,в 1974 г.за первое полугодие 300 забастовок ".
Многие забастовки носили исключительно острый характер, продолжались по нескольку недель, а то и месяцев и, как правило, заканчивались победой рабочих, вынуждавших администрацию предприятий принять их требования. Залогом успехов трудящихся в тяжелых, условиях империалистического господства и диктаторского режима, постоянных репрессий, острой нужды явились рабочая солидарность, единство действий и взаимовыручка. 1(райне редкими были случаи, когда безработные (их число к концу войны достигло 1,5 млн.) занимали места бастующих. Нередко боевые выступления охватывали целую отрасль, принимали всеобщий характер. Например, две всеобщие забастовки в Сайгоне в июне 1971 г., в которых участвовало около 100 тыс. человек, полностью парализовали хозяйственную жизнь этого крупнейшего промышленного и портового центра .на Юге Вьетнама.
Южновьетнамский пролетариат постоянно солидаризировался с другими слоями городского населения. В городах фактически возник широкий объединенный фронт, авангардная роль в котором принадлежала пролетариату. Сравнительное статистическое жследование показывает, что по активности своих выступлений рабочий класс опережал в конце 60-х начале 70-х


годов другие общественные группы ". Рабочие, решительно отстаивая свои права, принимали активное участие в патриотическом движении, массовых политических кампаниях. Совместные.- выступления, охватывая самые широкие слои городского населения, включая студентов, учащихся, мелких служащих, предпринимателей, священнослужителей и т. д., быстро распространя-- лись, например, из Сайгона или Хюэ на другие города и районы..
В своих выступлениях рабочие выдвигали лозунги, соответствующие не только собственным интересам, но и чаяниям других слоев населения, в первую очередь крестьянства. Эти лозунги отражали стремление пролетариата и его партии к решению. аграрного вопроса ‒ одной из коренных задач революции. Закономерно, что в Южном Вьетнаме возник прочный союз рабочего класса с крестьянскими массами, который служил основой единого национального антиимпериалистического фронта и воплощался во множестве конкретных дел. В одних случаях борьба крестьян получала поддержку рабочих, в других наоборот нередко происходили совместные, заранее запланированные выступления.
В целом движение рабочего класса, всех трудящихся Южного Вьетнама развивалось в соответствии с направлением, указанным компартией, а именно постоянно атаковать, сочетая политическую борьбу с вооруженной. После того как освобожденные районы с середины 60-х годов вплотную приблизились к городам и главным транспортным магистралям, окрестности городов стали надежным плацдармом, откуда революционные силы могли наносить постоянные удары по противник1у. В городах для поддержки политических выступлений и для отпора полицейским акциям были организованы отряды рабочей самообороны. Широко практиковались вооруженные выступления сельскохозяйственных рабочих, на плантациях создавались партизанские отряды.
Яркими проявлениями политической и вооруженной борьбьв служат массовые восстания трудящихся в периоды наступления на города народно-освободительной армии (1968, 1972, 1975гг.) Рабочие оказывали ей всемерную помощь: участвовали в боях, помогали налаживать связь и материальное снабжение, лечилж и укрывали раненых, брали под охрану предприятия и общественное имущество, уничтожали предателей, ликвидировали местную администрацию и устанавливали контроль над жилыми кварталами. Восстания происходили и на плантациях. Создавая и укрепляя органы революционной власти, перенося партизанскую войну в города, в районы плантаций, революционные профсоюзы, пролетариат вместе со всем народом наносили мощные удары по проимпериалистическому режиму, расшатывая его основы.
Борьба рабочих Южного Вьетнама, хотя и переживала спады, в значительной степени способствовала окончательной победе национально-освободительного движения, созданию револ~о-


ционной ситуации. Определяя роль рабочего класса как гегемона освободительной революции в Южном Вьетнаме (основной силой которой выступали крестьянские массы), необходимо помнить о специфичности проявления этой роли в разделенной стране. Южновьетнамский пролетариат, будучи неотъемлемой частью рабочего класса всей страны, находился на переднем крае борьбы, но действовал в основном легальными методами. В то же время на Севере имелся более многочисленный, сознательный и организованный отряд пролетариата, связанный с социалистическим укладом хозяйства, находящийся под непосредственным руководством компартии. Трудящиеся ДРВ, идя на огромные жертвы и лишения, оказывали всестороннюю поддержку делу национального освобождения своим южновьетнамским братьям, многие из них непосредственно участвовали в вооруженной борьбе и внесли весомый вклад в уничтожение антинародного марионеточного режима.
Авангард рабочего класса Коммунистическая партия Вьетнама сумела найти эффективные пути и методы развития патриотического революционного движения на Юге, обеспечила ему широкую международную поддержку. Союз рабочего класса и крестьянства, сложившийся в масштабах всей страны, стал основой единого антиимпериалистического фронта. Интернациональные аспекты этого союза проявились в обеспечении странами социалистического содружества материально-технической базы для победы сил национального освобождения, в совместных дипломатических выступлениях против агрессивной политики американского империализма, в организации массовой кампании солидарности с борьбой вьетнамского народа.
Вьетнамские коммунисты, опираясь на накопленный ранее опыт, рассматривали единый фронт антиимпериалистических сил как наилучшую организационную форму и важнейшее условие развития национально-освободительного движения.
Тактика единого фронта с успехом использовалась партией в 40 ‒ 50-е годы период борьбы против французских колонизаторов и японских оккупантов, подготовки Августовской революции 1945 г. и защиты ее завоеваний. На рубеже 50 60-х годов партия снова обратилась к этой тактике, сумев правильно определить момент для начала активных действий в обстановке нового подъема национально-освободительного движения, выступлений против репрессивного марионеточного режима Нго Динь Зьем а.
В 1959 1960 гг. на Юге возникла ситуация, благоприятная для продолжения народно-демократической революции, прерванной здесь ввиду временного раздела страны. Коммунисты возглавили стихийно возобновившееся антиимпериалистическое и антифеодальное движение, вооруженную борьбу за национальное освобождение.
Создание Национального фронта освобождения Южного Вьетнама в декабре 1960 г. способствовало объединению разно-


родных по составу общественно-политических организаций в борьбе за общие цели. Привлечение на сторону НФО большого числа союзников, в том числе из среды имущих классов, во многом оказалось результатом правильно выбранной политической платформы фронта, учитывавшей настроения, требования различных социальных и профессиональных групп. В программах НФО 1960 и 1967 гг. были четко определены конкретные пути политического урегулирования, отвечавшие чаяниям большинства народа, они гарантировали законные права и интересы трудящихся и других слоев населения.
Проводя последовательную линию на расширение единого фронта, вовлечение в его ряды новых сторонников из среды колеблющихся, недостаточно сознательных, партия содействовала образованию в городах Южного Вьетнама в 1968 ir. Союза национальных, демократических и миролюбивых сил. Эта организация, хотя и не смогла использовать легальные формы борьбы, выступила как один из отрядов патриотических сил, как главный помощник НФО в опорных пунктах неоколонизаторов.
Крестьянство самый многочисленный класс общества ‒ составляло массовую базу революции, важнейший источник материального снабжения и людских пополнений народной армии. Широкое его участие в освободительном движении объяснялось не только его патриотическими настроениями, но и бедственным экономическим положением. Большинство крестьян оставалось малоземельными и безземельными, подвергалось тяжелой эксплуатации со стороны крупных иностранных и местных землевладельцев ".
В освобожденных районах труженики деревни оказывали всемерную поддержку народной власти, защищали ее завоевания. В сельской местности, остававшейся под контролем Сайгона или переходившей из рук в руки, крестьяне упорно боролись за свои права (прежде всего за землю), против продолжения марионеточной администрацией войны, кампаний по «умиротворению» и ликвидации «коммунистической инфраструктуры». Проведение в этой зоне с начала 70-х годов по инициативе американцев ограниченной земельной реформы привело к росту хозяйств капиталистического типа и некоторому расширению социальной базы сайгонского режима в деревне. Однако неоколонизаторам так и не удалось «нейтрализовать» крестьянство, изолировать его от революционно-патриотических сил.
Важную роль в борьбе за мир, демократические свободы, независимость играли средние городские слои, удельный вес которых среди жителей городов был значительным (до 30 35%). Ввиду социальной разнородности часть из них, в первую очередь служащие, офицерство и связанные с ними группы мелкой буржуазии, тяготели к компромиссу с правящей верхушкой. Наиболее радикальным характером и патриотическим настроением отличались студенческая молодежь, учащиеся. Не®иотря на жесткие репрессии, молодежное движение стале заметным


фактором политической жизни, способствовало усилению кризиса проимпериалистического режима. Среди оппозиционных сил: были также представители южновьетнамской интеллигенции. Ее прогрессивно-демократическое крыло с каждым годом все решительнее поддерживало программу НФО.
Режим ослабляло также недовольство промежуточных (маргинальных) слоев. Непропорциональное увеличение их доли в социальной структуре (примерно до 50% городского населения) было вызвано войной, которая, стимулируя разорение и бегство массы крестьян в центры относительной безопасности ‒ города, искусственно форсировала урбанизационные процессы. В шести основных городах Южного Вьетнама в начале 70-х годов оказалось сосредоточенным более '/q ~городского населения этой части страны, а само оно всего за одно военное десятилетие увеличилось, главным образом за счет маргиналов, с 15 20% почти до 50% ". Лишь немногим из беженцев и переселенцев удалось найти работуу или влиться в армию мелких торговцев и предпринимателей. Большинство оказалось «на дне» буржуазного общества, в рядах люмпен-пролетариата, безработных. Огромного размаха на этой почве достигли проституция, наркомания,. бандитизм и т. п.
Непосредственную, часто вооруженную борьбу против сайгонских властей вели городские низы, в том числе ветераны войны. Их численность быстро увеличивалась по мере «вьетнамизации» конфликта и роста потерь марионеточной армии. В этот период все более активно выступали в защиту своих интересов- полупролетарские группы населения мелкие коммерсанты, лоточные торговцы, кустари, поденщики и т. п. Местный крупный капитал безжалостно их эксплуатировал, они разорялись в результате усиления позиций иностранных монополий, падения национального производства и сокращения сферы услуг.
Недовольство проявляла и национальная буржуазия, безуспешно пытавшаяся обеспечить себе политическое представительство и свободу предпринимательской деятельности. Однако она была слабой и малочисленной. 1(рупная компрадорская буржуазия, состоявшая в основном из военно-бюрократическойэлиты и. лиц китайской национальности (хуацяо), действовала вопреки интересам национальной буржуазии. Рост оппозиционных настроений среди буржуазно-либеральных политических и религиозных группировок вызывала и диктаторская, милитаристская политика клики Нгуен Ван Тхиеу.
Заметное место в борьбе народных масс против марионеточного режима занимали выступления верующих и национальных меньшинств. Против религиозной дискриминации наиболее активно выступала буддистская церковь, насчитывавшая большое- число последователей среди городского и сельского населения ".
1~атолическое меньшинство, с колониальных времен выражавшее интересы наиболее реакционных сил страны, хотя и утратило безраздельное господство после свержения Нго Яинь Зьема


в 1963 г., оставалось надежной опорой американского империализма.
Движение этнических меньшинств Южного Вьетнама, составляющих почти 15'/О его населения ", было направлено против шовинистической политики режима в национальном вопросе. Активнее др~угих отстаивали свои права кхмеры вторая по численности этническая группа. Экономическое засилье предпринимателей-хуацяо вызывало протест широких слоев трудящихся и мелкой буржуазии.
Отмечая политическую активность населения районов, находившихся под контролем сайгонской администрации, следует остановиться и на негативных аспектах оппозиционного движения. На его выступлениях отрицательно сказались мелкобуржуазная сущность, политическая неустойчивость и непоследовательность многих его сторонников, широкое распространение среди них антикоммунистических настроений. Лидеры легальной оппозиции пытались найти путь к решению проблем, стоявших перед Южным Вьетнамом, без опоры на рабочий класс, на передовые общественные силы. Достижение своих целей они в значительной мере связывали с дальнейшим продвижением страны по капиталистическому пути, с ростом влияния различных религиозных течений и т. п.
Разобщенность, неорганизованность оппозиционных сил, отстутствие единой программы действий, слабая связь с революционно-демократическими организациями членами НФО предопределили стихийный, непродолжительный характер отдельных выступлений, неспособность успешно противостоять созданному США аппарату подавления и насилия. Но, несмотря на определенные слабости, выступления населения сайгонской зоны являлись важной составной частью общей борьбы народа против марионеточного режима и его покровителей.
Компартии Вьетнама удалось обеспечить при столь пестром, разнородном составе прочную социальную базу национально- освободительного движения, найти для него соответствующие организационные формы и временные рамки; она продемонстрировала образцы революционной тактики, способность последовательно проводить свою стратегию и творчески применять общие принципы марксистско-ленинского учения в специфических условиях Южного Вьетнама. В решении основного вопроса революции ‒ вопроса о власти ‒ КПВ проявила исключительную гибкость, используя самые разнообразные средства и методы борьбы. Одним из важнейших ее стратегических принципов было ведение борьбы повсеместно в равнинных сельскохозяйственных, горно-лесных районах и городах.
В условиях милитаризации сайгонского режима и американской интервенции главной формой борьбы являлась революционная вооруженная борьба. Она продолжалась почти 15 лет, постепенно поднимаясь на все более высокий организационно- технический уровень. За семь-восемь лет НФО перешел от сти-
б2


хийных повстанческих выступлений к крупномасштабным боевым действиям репулярных частей, которые на первых порах лишь поддерживали локальные акции региональных формирований и партизанских отрядов, но затем взяли на себя основную роль в разгроме войск противника. Во время стратегических наступательных операций 1968, 1972 и 1975 гг. Вьетнамская народная армия (ВНА) вместе с вооруженными силами НФО широко использовали современную боевую технику, наносили удары одновременно на нескольких фронтах. Рост военной силы НФО в сочетании с пропагандистской работой среди солдат марионеточнои армии способствовал успехам патриотов на поле боя.
Там, где в результате вооруженной борьбы удавалось уничтожить или в значительной мере парализовать государственно- политический аппарат сайгонского режима, создавались временные органы народной власти комитеты освобождения. По форме организации новая власть представляла собой военнореволюционн~ую диктатуру широких слоев трудящихся. На большей части территории Южного Вьетнама (в отдельные периоды ‒ до '/4), в труднодоступных горно-лесных и отдаленных от основных коммуникаций районах, эти органы власти существовали в течение многих лет, руководили хозяйственной и культурной жизнью на местах. B других сельских, а в ряде случаев и городских районах они действовали то легально, то подпольно, но неизменно оказывали непосредственное влияние на развертывание освободительного движения.
В органах народной власти в деревнях, городских кварталах, на уровне уездов и провинций были представлены различные слои и группы населения: рабочие, крестьяне, военные, интеллигенция, мелкие предприниматели, священнослужители, выходцы из национальных меньшинств '~. На этой базе в июне 1969 г. возникло Временное революционное правительство Республики Южный Вьетнам (ВРП PIOB).
Важной отличительной чертой деятельности органов народной власти было проведение социальных преобразований в интересах трудящихся в зоне ее контроля. 1~онечно, за относительно короткий срок и в обстановке войны невозможно было добиться коренного изменения социально-экономической структуры освобожденных районов, уничтожить феодальные пережитки, утвердить новые производственные отношения такая задача и не ставилась. В интересах единого антиимпериалистического фронта НФО ВРП проводили лишь мероприятия общедемократического характера.
На контролируемой сайгонскими властями территории компартия вела работу в подполье, используя для агитации и пропаганды, поддержки революционных и патриотических настроений масс все легальные возможности, например оппозиционную прессу, пацифистские и религиозные движения и т. д. Проникнув практически во все учреждения марионеточной армии и администрации, НФО не только обеспечил получение самой се-
бЗ


кретной информации, но и постоянно вносил беспорядок и замешательство в их деятельность. Так осуществлялось сочетание легальных и нелегальных методов сопротивления антинародному. режиму, усиливался наступательный характер действий патриотических сил.
Политические выступления городских масс, в том числе рабочего класса, служили важной формой завоевания власти на территории, оставшейся в руках сайгонской администрации. Этв выступления, сочетаясь с действиями Вьетнамской народной армии в непосредственной близости к городам или внутри их, обычно перерастали во всеобщие восстания. В 1968 и 1972 гг. такие восстания в Сайгоне, Хюэ, К~уангчи были подавлены, но весной 1975 г. «двойной удар» патриотических сил (так называемое всеобщее восстание и наступление ВНА) привел к быстрому развалу марионеточного режима и полному освобождению Южного Вьетнама.
Кроме разнообразных форм борьбы внутри страны широко использовался и внешний, дипломатический фронт. Главной его ареной с 1968 по 1972 г. являлись переговоры в Париже о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме, которые велись с участием четырех сторон: ДРВ, НФО ВРП РЮВ, США и сайгонской администрации. Под воздействием военных провалов и возмущения мировой общественности, в том числе широких слоев общества в самих Соединенных Штатах, американские империалисты вынуждены были сесть за стол переговоров с законными представителями вьетнамского народа. В ходе. переговоров Вашингтону сначала пришлось отказаться от про-- должения массированных бомбардировок территории glPB, а затем, по сути дела, признать свое поражение во Вьетнаме. Подписанное в январе 1973 г. Парижское соглашение обеспечило прекращение прямого участия войск США и союзников в военных действиях и их постепенный вывод из Южного Вьетнама. Благодаря переговорам в Париже,ЯРВ и РЮВ смогли наглядно продемонстрировать свои миролюбивые ~устремления, разоблачили агрессивную политику США и реакционную сущность сайгонского режима. Успехи на дипломатическом фронте способствовали росту внешнеполитического авторитета НФО, обеспечили поддержку справедливого дела вьетнамского народа во всем мире.
Таким образом, революционная ситуация, складывавшаяся на юге страны с начала национально-освободительного движения, к середине 70-х годов окончательно созрела и была успешно использована патриотическими силами.
В результате провала политики «вьетнамизации» войны и саботажа сайгонской администрацией Парижского соглашения в 1974 ‒ 1975 гг. в Южном Вьетнаме резко обострился кризис и «верхов» и «низов». США и послушный им неоколониалистский режим сами себя поставили в порочный круг противоречий, из которого не было выхода. Видя в продолжении войны и со--


хранении прежних методов правления единственную возможность продлить свое существование, сайгонская клика отказалась от политического урегулирования. Она сознавала, что, распустив колоссальный репрессивный аппарат и оказавшись лицом к лицу с подавляющим большинством населения, неминуемо потерпит поражение в ходе действительно свободных и демократических выборов. Рост кризисных явлений в экономической и социальной жизни в результате сокращения помощи и вывода войск США ускорил процесс изоляции правящих кругов, привел к расширению до небывалых прежде масштабов сопротивления народных масс.
Американский империализм неизменно выступал в качестве главной опоры марионеточного режима. Однако коренные изменения в середине 70-х годов общего соотношения сил в мире в пользу социализма, протесты мировой общественности, усложнение внутриполитической ситуации в США и ряд других факторов предельно ограничили простор действий американского империализма.
После победы революции и повсеместного утверждения народной власти компартия перенесла центр тяжести в своей работе на бывшие опорные пункты сайгонской администрации города. Благодаря связям партии с рабочими массами были созданы условия для их организации и сплочения, воспитания, защиты от влияния мелкобуржуазной идеологии, преодоления наследия неоколониальной культуры. Укрепляя таким путем позиции рабочего класса в его союзе с крестьянством, КПВ обеспечила упрочение и развитие диктатуры пролетариата, определяющей существо государственной власти.
Этот процесс пол~учил новый мощный импульс в результате объединения Севера и Юга в рамках единого, суверенного государства, образования в июле 1976 г. Социалистической Республики Вьетнам. Государственное воссоединение открыло путь к строительству социализма в масштабах всей страны. В южных провинциях одновременно с восстановлением народного хозяйства были завершены демократические преобразования и практически началось социалистическое переустройство общества. За непродолжительный срок произошел коренной перелом в жизни рабочего класса, всех трудящихся Юга.
Сразу после освобождения городов важнейшие хозяйственные объекты, принадлежавшие ранее империалистам, марионеточным властям, компрадорской. буржуазии, стали общенародной собственностью. Рабочий класс Южного Вьетнама в большинстве своем освободился от капиталистической эксплуатации (к 1979 г. 76% занятых в частном секторе перешли на рабопу в государственный и смешанный секторы'~), превратился в подлинного хозяина своих предприятий. Наиболее бедствующие группы населения были спасены от голода и нищеты.
Рабочий класс получил все политические и социальные права, пезволяющие ему выступать в качестве ведущей силы обще-


ственного развития. С 1976 г. в республике развернулась кампания по созданию единой профсоюзной сети. В южновьетнамских городах на базе ФПО начали образовываться новые профсоюзные организации, которые включили в свой состав к концу 70-х годов ~/3 рабочих и служащих (свыше 600 тыс. человек). В Хошимине крупнейшем промышленном и культурном центре 1Ога доля вступивших в новые профсоюзы оказалась еще выше 83 О/О ". Яля объединения мелких собственников сферы производства и услуг были созданы ассоциации кооперативного труда.
Рабочий класс Вьетнама и его партия столкнулись и с огромными трудностями, обусловленными расколом страны, ее экономической и культурной отсталостью, империалистической агрессией. Несмотря на это, они сыграли главную роль в организации и завершении национально-освободительного движения, сумели сплотить вокруг своей программы самые различные слои населения и вести борьбу из глубокого подполья, взяли на себя руководство обществом после победы революции и направили развитие Вьетнама по социалистическому пути.
Успехи южновьетнамских патриотов определялись наличием прочного союза рабочего класса с крестьянством. Огромную роль в завоевании победы сыграли интернациональная солидарность трудящихся и разносторонняя помощь социалистических стран.
Как известно, и в настоящее время народу Вьетнама приходится решать задачи социально-экономического развития в сложной обстановке, когда враги всеми способами пытаются подорвать дело вьетнамской революции. В этой связи особое значение имеет укрепление тесного сотрудничества и взаимодействия Социалистической Республики Вьетнам с СССР, другими социалистическими государствами, что было еще раз подчеркнуто на VI съезде КПВ и XXVII съезде КПСС '9.
Лаос:
сотрудничество патриотических сил
в антиимпериалистическом фронте
Национально-демократическая революция в Лаосе явилась продолжением и развитием антиколониальной освободительной борьбы, развернувшейся в этой стране с начала ХХ в. и прошедшей путь от стихийных выступлений национальных меньшинств до организованного национально-освободительного движения с участием рабочих, крестьян, представителей мелкобуржуазных слоев и интеллигенции 2О.
Пробуждение национального самосознания и политической активности масс в Лаосе происходило в условиях французского колониального гнета. При этом экономическая политика Фран-
56


сии в Лаосе несколько отличалась от политики, проводимой ею в соседнем Вьетнаме. На протяжении всего колониального периода Лаос оставался наиболее отсталой и слабозаселенной частью созданного Францией Индокитайского союза. Отсутствие выхода к морю, слабая заселенность территории, социально-экономическая отсталость населения и ограниченность трудовых ресурсов во многом затрудняли колониальное освоение Лаоса.
~ астный капитал метрополии не проявлял особого интереса к лаосскому рынку. Капиталистические отношения развивались .здесь крайне медленно. Неограниченный ввоз французских товаров фабричного производства обусловил подрыв местных кустарных промыслов и крайне низкий уровень развития обрабатывающей промышленности ".
В деревне почти в неизменном виде сохранялись феодальные и полуфеодальные отношения. Колониальная администрация сохранила большинство привилегий местной аристократии. В то же время значительно ~усилилась эксплуатация основной массы населения, и прежде всего крестьянства. Колонизаторами была введена сложная система налогов и сборов. Широко были распространены различные виды трудовых повинностей.
Развитие экономики в условиях колониальной эксплуатации способствовало сохранению в ней полунатурального сельского хозяйства и исключительной отсталости промышленных отраслей и инфраструктуры. В то же время вовлечение Лаоса в колони° альную систему хозяйства и воздействие на его экономику иностранного капитала сопровождалось появлением некоторых, хотя и очень ограниченных, изменений в социально-классовой структуре лаосского общества. Эти изменения проявлялись в постепенном расширении несельскохозяйственных отраслей и вовлечении в товарное производство определенной части крестьянства, преим~ущественно в долинных районах, в расширении применения наемного труда, формировании первых отрядов пролетариата и зарождении национальной буржуазии.
Отсталость и колониальная структура экономики не были преодолены и после достижения политической независимости. Экономика в эти годы развивалась в неблагоприятных условиях тражданской войны и политической нестабильности, в обстановке американской агрессии и разделения единого хозяйственного организма на две зоны освобожденные районы, iree уже в 50 ‒ 60-х годах создавались определенные предпосылки развития социалистической экономики, и территорию, находившуюся под контролем реакционного вьентьянского правительства, ориентировавшегося на капиталистическую систему хозяйства и помощь мирового империализма.
К середине 70-х годов по уровню экономического развития Лаос относился к числ~у 25 наиболее отсталых стран мира, в которых национальный доход на душу населения не превышал 80 100 долл.'~~. Более 85О/О его населения было занято в сельском хозяйстве, где создавалось около 90О/О национального дохо-
57


да. Здесь преобладали ручной труд, натуральные и полунатуральные отношения. Процесс социальной классовой дифференциации общества происходил весьма замедленными темпами. К середине 70-х годов общая численность наемных рабочих не превышала 20 30 тыс. Большинство их было занято на мелких и мельчайших предприятиях и в непроизводственных отраслях. Крупная и средняя национальная буржуазия в Лаосе была очень немногочисленна. Сформировавшаяся в годы активного сотрудничества с США компрадорская бурщуазия вместе с феодалами, племенной знатью и военно-бюрократической верхушкой стала оплотом реакции. В условиях обострения социаль-' ных противоречий и усиления классовой дифференциации в 60 70-х годах значительно возросла численность переходных промежуточных слоев (мелкой буржуазии, городских низов, служащих, интеллигенции). Однако основная масса населения страны крестьянство характеризовалась слабой социальной дифференциацией и исключительной социальной и культурной отсталостью '3.
Экономическая отсталость, замедленные темпы социальной и классовой дифференциации населения, немногочисленность рабочего класса и национальной буржуазии, преобладание в социальной структуре крестьянства, национальная разобщенность, социальная и культурная отсталость все эти факторы на протяжении длительного периода препятствовали формированию массового национально-освободительного движения и оказывали негативное воздействие на антиколониальную, антиимпериалистическую борьбу. Эти трудности уоугублялись политикой колонизаторов, направленной на разобщение национальных сил, жестоким подавлением ими любых проявлений народного недовольства.
Первые антифранцузские выступления в стране в начале ХХ в. носили стихийный и неор~ганизованный характер. Однако они способствовали пробуждению лаосцев, формированию их национально~го самосознания.
Качественно новый этап национально-освободительного движения в Лаосе, как и в других колониальных и зависимых странах, начинается после Великой Октябрьской социалистической революции. 20 30-е годы ознаменовались активизацией крестьянских выступлений, волной демонстраций и забастовок в городах, проявлением политической активности интеллигенции и буржуазных кругов.
Решаюш~ую роль в распространении марксистско-ленинских идей и становлении революционного процесса в Лаосе сыграла образованная в 1930 г. Коммунистическая партия Индокитая (КПИК). В 1936 г. была организована ее лаосская секция. Нелегальные организации КПИК действовали во многих Iropoдах и сельских районах Лаоса и вели активную работу по объединению всех патриотически настроенных групп, принадле-'~<ащих к самым различным слоям общества, в целях совмест-


ной борьбы за национальное освобождение и социальный про~гресс". Разрабатывая стратегию революционной борьбы, лаос,ские коммунисты учитывали особенности социально-экономиче.ской структуры и классового состава населения, недостаточное .развитие его классового и национального самосознания, низкий уровень социально-политической зрелости трудящихся. В политической деятельности партии в это время особое внимание уделялось патриотическому воспитанию, борьбе за пробуждение национального самосознания широких народных масс'~. Одновременно выдвигались требования классового характера. Уже в 30-е годы под руководством КПИ1~ в стране развернулась борьба за политические права и свободы, за улучшение экономическо~го и социального положения трудящихся слоев населения. Накануне и в годы второй мировой войны в национально-освободительном движении принимали участие рабочие, крестьяне, лредставители местной интеллигенции, национальной буржуазии и аристократических кругов.
Раз~гром германского фашизма и японского милитаризма, подъем национально-освободительного движения во всем мире, в том числе в Юго-Восточной Азии, победа Августовской революции во Вьетнаме оказали огромное влияние на борьбу за национальную независимость в Лаосе. В результате победы общенационального восстания 12 октября 1945 г. было провозглашено создание независимого лаосского государства Патет Лао .(Страна Лао).
Первый этап национально-демократической революции (1945 1954) начинается с общенационального восстания 1945 г., охватывает длительный период народной войны против французских колонизаторов и завершается разгромом войск колонизаторов, подписанием женевских соглашений и международным признанием независимости Лаоса в 1954 г.
Революционный процесс в Лаосе развивался в эти годы в сложных условиях эскалации французской агрессии, политических маневров колонизаторов, вызвавших разобщение национальных сил и раскол националистического движения Лао Исфара, правое крыло которого, представлявшее интересы феодальной аристократии, высшего чиновничества и буржуазии, пошло на сговор с колонизаторами.
В этих сложных условиях лаосские коммунисты, опираясь на марксистско-ленинскую теорию, действуя в тесном союзе с революционными силами других стран Индокитая, разработали стратегический курс, направленныи на продолжение и развитие революции. Важным итогом их деятельности в этот период было расширение социальной базы революционного движения и организационное оформление единого фронта патриотических сил ‒ Фронта освобождения Лаоса (ФОЛ). Национальный съезд народных представителен в августе 1950 г. принял поли"тическую программу ФОЛ и образовал правительство нациоБального единства. В эти годы сложился боевой союз революци-


онных сил народов Лаоса, Вьетнама и Кампучии. К 1954 г. вооруженные силы ФОЛ освободили с помощью вьетнамских. .добровольцев значительную часть территории Лаоса.
Развал французского Индокитайского союза сопровождался ~усилением вмешательства США в войну в Индокитае и активизацией их экспансионистской деятельности в Юго-Восточной Азии. В Лаосе в 1954 †19 пг. это выразилось в усилении американского политического вмешательства во внутренние дела. страны, в военной и экономической поддержке ими реакционных правительств и марионеточной армии.
В этих сложных политических условиях с особой острота~ встал вопрос о дальнейшем объединении революционных сил. В соответствии с решением II съезда КПИК, принятым 19 февраля 1951 г., о создании коммунистических партий во Вьетнаме, Лаосе и Кампучии 22 марта 1955 г. на первом съезде лаосских коммунистов бывших членов КПИК была образована Народная партия Лаоса (НПЛ). В 1972 г. Hà II съезде она была переименована в Народно-революционную партию Лаоса (НРПЛ) ".
В январе 1956 г. под руководством НПЛ был проведен П съезд Фронта освобождения Лаоса, принявший решение о его реорганизации в Патриотический фронт Лаоса (ПФЛ) ‒ Heo Лао Хаксат. В UK ПФЛ были избраны руководители лаосских коммунистов Кейсон Фомвихан, Нухак Фумсаван, Фуми Вонгвичит и др. Председателем UK ПФЛ стал член Политбюро ЦК НПЛ принц Суфанувонг. В состав Фронта вошли демократические общественные организации, представители патриотически настроенных кругов, выходцы из самых различных социальных слоев населения.
Эти события положили начало второму этапу революции. (1955 †19), который характеризовался активизацией политической, военной и социально-экономической деятельности НПЛ и руководимого ею ПФЛ. Важнейшей особенностью этого этапа было расширение рамок единого антиимпериалистического фронта и социальной базы революционного движения в стране. Продолжалось также формирование патриотических вооруженных сил, сражавшихся против развязавших войну правых. К началу 1960 годов ПФЛ контролировал более половины территории страны. Освобожденные районы охватывали территорию, на которой проживало более '/3 всего населения.
В обстановке подъема народно~го движения в Лаосе и консолидации патриотических сил, при поддержке со стороны прогрессивной международной общественности, прежде.всего СССР и других социалистических стран, в июле 1962 г. были подписаны женевские соглашения по Лаосу, которые открыли путь к мирному урегулированию возникшего в стране политического кризиса. Было сформировано коалиционное правительство национального единства из представителей ПФЛ, нейтралистов и правых. Однако последние, опираясь на поддержку американ-
60


ских империалистов, спровоцировали в 1963 г. возобновление военных действий и тем самым полностью дискредитировали себя в глазах лаосской и мировой общественности. ПФЛ получил еще более широкую поддержку населения страны.
Оказавшись перед угрозой победы Патриотического фронта„ GIIIA прибегли к прямым актам а~грессии. В 1964 г. они развя-- зали на территории Лаоса так называемую особую войну, являвшуюся частью стратегического плана наступления против народов Индокитая. На борьбу с патриотами были брошены авиация США, армия лаосских реакционеров, вооруженная амери-- канцами, и отряды таиландских и американских наемников.
При этом неоколонизаторы, применяя новую коварную так-- тику, не стали замедлять или подменять местн~ую власть, посылать в Лаос свои войска. В духе проводившейся на Юге Вьетнама политики «вьетнамизации» американский империализм поддерживал послушное им правительство во Вьентьяне, содействовал формированию «армии государства Лаос». Главным орудием агрессии США была, таким образом, военная и гражданская' помощь так называемому законному режиму. Постоянно наращивая кредиты и поставки по линии «экономической помощи»„ США пытались создать во вьентьянской зоне видимость «процветания» и завоевать на свою сторону население. В этих сложных условиях НПЛ максимально использовала возможности совместных выступлений всех национальных патриотических сил. и боевого содружества с братским вьетнамским народом, не~устанно разоблачала истинную сущность политики неоколониа-- лизма.
На протяжении третьего этапа национально-демократической революции (1964 ‒ 1973) патриотические силы Лаоса, ведя ге-- роическую борьбу против американского империализма и внутренней реакции, сумели сорвать стратегические замыслы противника, сохранить влияние в массах, удержать инициативу и. добиться новых военных и политических успехов.
Важным достижением революционных сил в эти годы было. укрепление политического и военного союза между ПФЛ и нейтралистами, включившимися в единый фронт борьбы против американского империализма и внутренней реакции. Политическая программа, которая позволила значительно расширить. Фронт, была сформулирована на II съезде ПФЛ (апрель 1964 г.). Она призвала к обеспечению мира, демократии, нейтралитета, независимости и национального единства Лаоса. Выдвинутые съездом лозунги стали основой для переговоров ПФЛ с нейтралистами, представителями других патриотических группировок и отдельными политическими деятелями.
В ноябре 1968 г. состоялся П1 чрезвычайный съезд ПФЛ, принявший новую политическую программу, в которой выдвинутые ранее предложения были уточнены и дополнены. Добиваясь привлечения в единый фронт всех патриотов и учитывая традиционное почитание королевской власти определенными группа-


.ми населения, особенно в сельских районах, руководство ПФЛ .на данном этапе не ставило задачу ликвидации монархического строя в стране.
В эти годы произошло дальнейшее ~укрепление Народно-освободительной армии Лаоса (НОАЛ). Она быстро росла в численном отношении, совершенствовала свою организационную структуру, овладевала тактическим искусством. Вооруженные силы патриотов состояли из регулярных (ударных) соединений, региональных частей и партизанских отрядов. Народно-освободительная армия, координируя свои действия с войсками вьетнамских добровольцев, направленными в Лаос по просьбе ПФЛ, успешно срывала крупные военные акции марионеточных войск и расширяла освобожденные районы. Под контролем ПФЛ к 1972 г. оказалось ~/3 территории страны с примерно половиной ее населения. Боевая солидарность патриотов двух стран проявилась также в активном ~участии лаосских этнических меньшинств в сооружении в пограничных с ДРВ провинциях страте4гически важной системы военных коммуникаций, связывающей Север и Юг Вьетнама (так называемая «тропа Хошимина»~у).
Консолидация патриотических сил на основе выдвинутой ПФЛ программы, содержащей антиимпериалистические и общедемократические требования, руководящая роль ПФЛ и НРПЛ в освободительной борьбе и укрепление вооруженных сил патриотов в значительной мере ускорили провал американской агрессии в Лаосе и крах проамериканского режима. Важную роль з этих успехах сыграло укрепление солидарности патриотических сил Лаоса с революционными силами Вьетнама и Кампучии. В апреле 1970 г. произошло политическое оформление бое.вого союза народов Индокитая, благодаря чему расширилась помощь ПФЛ со стороны СССР и других социалистических стран.
В феврале 1972 г. состоялся П съезд НРПЛ. Он подвел итоти деятельности партии и ПФЛ и определил основные направле.ния дальнейшего развития революции. В политической програм.ме, разработанной съездом, выдвигалась задача: «Завершить проведение народной национально-демократической революции в рамках всей страны, а затем перейти к этапу социалистической революции строительству социализма и коммунизма в Лаосе»"
В соответствии с решениями II съезда НРПЛ патриоты, продолжая вооруженную борьбу, выдвинули целый ряд мирных инициатив. В 1972 г. начались переговоры между представителями ПФЛ и вьентьянского правительства, которые завершились подписанием 21 февраля 1973 г. Вьентьянского соглашения о восстановлении мира и национального согласия в Лаосе. Это событие еще раз подтвердило умение партии использовать дилломатические методы борьбы в интересах революции. Каждый ,раз, подписывая соглашение с противникам или принимая. участие в коалиционном правительстве, коммунисты добивались


новых бла~гоприятных для единого фронта условий. Заключение соглашения 1973 г. стало возможным прежде всего в результате военных побед и роста политического авторитета ПФЛ.
Политическое урегулирование на базе предложений, выдвинутых патриотическими силами, положило начало четвертому, завершающему этапу национально-демократической революции в Лаосе (1973 1975). Этот этап характеризовался небывалым подъемом антиимпериалистического и демократического движения на территории всей страны, дальнейшим укреплением влияния НРПЛ среди различных слоев лаосского общества, усилением поддержки справедливой борьбы лаосского народа со стороны социалистических стран.
К осени 1973 г. в 'Лаосе практически существовало три зоны. Первая из них включала освобожденные районы, охватывавшие уже '/q территории страны и более половины ее населения. Именно эти районы, где уже практически осуществлялись социально-экономические преобразования в интересах широких слоев трудящихся, стали основной базой революционного движения. Вторая зона образовалась после заключения Вьентьянского соглашения в результате нейтрализации городов Вьентьян и Луангпхабанг. На территорию этих городов было введено 1500 бойцов НОАЛ, что обеспечило возможность формирования там коалиционных органов власти с широким участием патриотических сил, руководимых НРПЛ. В третьей, временно оккупированной зоне еще сохранялась власть правых проамериканских сил. Однако и здесь постепенно развивалось антиимпериалистическое демократическое движение, укреплялись позиции ПФЛ и НРПЛ.
В 1973 1975 гг. НРПЛ и руководимые ею силы развернули работу по созданию необходимых условий для завершения национально-демократической революции. коммунисты активно участвовали в созданных в 1974 ir. Временном правительстве национального единства (ВПНЕ) и коалиционных органах власти. Предложения ПФЛ нашли свое отражение в «Программе построения мирного, независимого, нейтрально~го, демократического, единого и процветающего Лаоса» и в «Положении о демократических свободах лаосских граждан», которые легли в оснощу деятельности ВПНЕ. При этом выработанная при участии ПФЛ политическая программа коалиционных органов власти не предусматривала немедленной ломки существующего государственного строя, гарантировала право частной собственности, обеспечивала возможность предпринимательской деятельности и, таким образом, создавала основу для поддержки ее самыми различными слоями населения. НРПЛ рассматривала свою работу в коалиционных органах власти только «как одну из форм революционной деятельности, направленной на разложение и изоляцию противника и перетя~гивание на свою сторону промежуточных сил, и использовала эту юридическую фор<у политической борьбы в сочетании со всеми др~угими» ~~.


НРПЛ не считала возможным использовать коалиционное правительство как переходную форму государственной власти и ставила своей целью создание нового, демократического государства в результате победы революции.
Участие в коалиционных органах власти партия использовала для вовлечения широких масс в политическую борьбу и организации революционного движения во вьентьянской зоне, для развертывания активной пропагандистской работы в воинских частях противника, для под~готовки массового народного выступления в масштабах всей страны. При этом, однако, НРПЛ и ПФЛ стремились предотвратить начало новой кровопролитной гражданской войны.
1~ весне 1975 г. революционно-патриотические силы добились больших успехов, сорвав все попытки реставрации проамериканского режима. Ультраправые военно-бюрократические группировки оказались изолированными, значительная часть реакционеров эмигрировала. Под напором нараставших в стране требований масс ВПНЕ приняло решение о роспуске Национального собрания, которое оставалось прибежищем правых деятелей. На повестку дня со всей очевидностью встал вопрос о переходе власти в руки национально-патриотических сил.
При выборе момента для решающего удара руководство НРПЛ тщательно проанализировало сложившуюся в стране обстановку и расстановку политических сил в масштабах Индокитая и во всем мире. I( этому времени не только созрели внутренние субъективные факторы, но и сложилась исключительно благоприятная внешнеполитическая ситуация, которая определялась исторической победой народов Вьетнама и кампучии над силами американского империализма и внутренней реакции, ростом влияния социалистических стран на международной арене.
Весной и летом 1975 г. на территории, которая оставалась под контролем американских ставленников, с особой силой развернулось массовое народное движение, направленное против реакционной политики вьентьянской администрации. В нем приняли участие десятки тысяч человек рабочие, служащие, крестьяне, учащиеся, студенты, буддийские монахи, представители интеллигенции и аристократии. По всей стране прошли митинги и демонстрации с требованиями окончательного изгнания из Лаоса американских империалистов и представителей феодальной военно-бюрократической верхушки, занимавших руководящие посты в государственном аппарате и армии. На территории вьентьянской зоны, сначала в южных провинциях, а затем на севере и в центре страны, были ликвидированы органы старой администрации и уничтожен аппарат насилия. Начался массовый переход на сторону патриотических сил солдат марионеточной армии.
В этой обстановке командование НОАЛ с согласия коалиционного правительства осуществило переброску войск на террито-
64


рию вьентьянской зоны. Сопротивление враждебных революции сил было сломлено. Марионеточная армия и администрация практически перестали существовать. Ключевые позиции во Вьентьяне, Луангпхабанге и других городах оказались в руках революционно-патриотических сил.
В августе 1975 г. в стране развернулась массовая кампания по подготовке и проведению выборов в народно-революционные комитеты, которые, по сути дела, представляли собой органы новой власти. В октябре 1975 г. была легализована деятельность НРПЛ, повсеместно развернули работу демократические организации: Союз трудящихся Лаоса, Союз патриотической молодежи, Союз патриотических женщин и др. В этот ответственный для революции момент особенно проявилась роль руководимого коммунистами ПФЛ, который возглавил массовое политическое движение, развернувшееся в стране. На многотысячных митингах выдвигались требования упразднить монархию, создать подлинно демократическое правительство, провести социально-экономические преобразования в интересах народа. «Подъем народно~го движения, начавшийся в мае 1975 г. и завершившийся победой революции, отмечал Кейсон Фомвихан, по своей сути представлял собой вооруженное политическое восстание народных сил, поднявшихся на борьбу за завоевание власти по всей стране» '~.
K концу ноября в Лаосе закончилось формирование органов народной власти. Народно-революционные комитеты и административные советы были созданы на всех уровнях от деревенских общин до провинций. Встал вопрос о роспуске коалиционных органов власти, которые практически выполнили свои задачи, связанные с освобождением страны, и теперь стали препятствием для утверждения народно-демократического строя.
1 декабря 1975 г. по решению Патриотического фронта Лаоса был созван Национальный конгресс народных представителей, представлявший органы революционной власти, созданные на местах. 2 декабря Кон~гресс принял исторические решения об упразднении монархии, коалиционных органов власти и провозглашении Лаосской Народно-Демократической Республики (ЛНДР). В решениях Конгресса была определена генеральная линия деятельности НРПЛ и правительства ЛНДР, направленная на ~укрепление народно-демократического строя, проведение коренных социально-экономических преобразований и создание основ социалистического общества ".
Провозглашением ЛНДР завершился последний, четвертый этап национально-демократической революции в Лаосе. Результатом его явилось разрешение двух важнейших задач национальное освобождение страны от господства империализма и демократизация ее политической системы путем свержения реакционного марионеточного режима и утверждения народно- демократического строя, предоставления лаосскому народу широких демократических и социально-экономических прав.


Осуществляя руководство революцией, НРПЛ сплотила вокруг себя самые широкие слои лаосского народа от рабочих и крестьян до выходцев из аристократических кругов и высших офицеров, сумев правильно понять и отразить его интересы, связать их с задачами борьбы за независимость и социальный прогресс. Она опиралась на эффективную поддержцу хотя сравнительно немногочисленного, но закалившегося в революционных боях, верного принципам марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма отряда рабочего класса.
Революционный процесс в Лаосе развивался в условиях тесного взаимодействия с национально-демократическими революциями в других странах Индокитая при постоянной помощи и поддержке со стороны СССР и других социалистических стран, мирового коммунистического и рабочего движения. Твердо стоящая на позициях марксизма-ленинизма НРПЛ сама по себе выполняла историческую миссию рабоче~го класса в национально-демократической революции. На III съезде партии в 1982 г. отмечалось, что хотя она родилась и выросла в отсталой аграрной стране со слаборазвитой экономикой, где рабочий класс только начал формироваться, а подавляющее большинство ее членов выходцы из трудового крестьянства, НРПЛ «является подлинно марксистско-ленинской партией, партией рабочего класса, партией нового типа» з'.
В основу осуществляемой НРПЛ политики единого фронтЬ было положено укрепление союза рабочего класса и крестьянства.
Всемерное укрепление связей с крестьянством, борьба за улучшение его экономического и социального положения на всех этапах революции составляли основное содержание политической и практической деятельности партии. «Что касается коренного вопроса революции, отмечал Кейсон Фомвихан, то в условиях аграрной страны, где подавляющее большинство населения составляет крестьянство, по мнению нашей партии, под демократией прежде всего и главным образом подразумевается демократия для крестьянства, а под освобождением нации прежде всего и главным образом подразумевается освобождение крестьянства» зз. Политика партии в отношении крестьянства, обеспечив вовлечение его в борьбу на стороне революционно- патриотических сил, практически решила судьбу лаосской рево-
ЛЮЦИИ.
Огромную роль в вовлечении крестьян в революционную борьбу сыграли прогрессивные социально-экономические преобразования, осуществлявшиеся в его интересах на территории освобожденных районов. Здесь в конце 60-х начале 70-х годов успешно решались задачи антифеодального и демократического характера, ограничивались эксплуатация крестьянства торгово- ростовщическим капиталом и всевластие местной феодальной и родо-племенной верхушки. Крестьянство, проживавшее на территории освобожденной зоны, постепенно вовлекалось в новые
66


производственные отношения, приобщалось к коллективному ведению хозяйства и оказало всемерную поддержку ПФЛ. 3а счет крестьян пополнялись части НОАЛ, сельское население обеспечивало патриотические вооруженные силы продовольст-
ЦИАМ.
Вовлекаемые в НОАЛ крестьянские массы проходили в ее рядах политическую подготовку, приобщались к революционной идеологии, проникались духом патриотизма и интернационализма. НОАЛ представляла собой наиболее сознательный, организованный и дисциплинированный отряд лаосских трудящихся и оказывала огромное революционизирующее влияние на широкие слои крестьянства. Бойцы и командиры НОАЛ вели пропагандистскую работу среди крестьян, разъясняли им суть мероприятий НРПЛ и ПФЛ, участвовали в осуществлении программы хозяйственного и культурного строительства в освобожденных районах.
Важную роль в успехе национально-демократической революции сыграли так называемые промежуточные переходные социальные группы, значительную часть которых составляли средние слои городского населения. Эти группы были широко представлены среди выспупающих на стороне патриотов нейтралистов. НРПЛ и ПФЛ проводили огромную работу по привлечению к революции промежуточных социальных групп, используя все возможные формы сотрудничества. На завершающем этапе революции осуществлялось, например, военно-политическое сотрудничество с нейтралистскими силами, которое выражалось в координации деятельности вооруженных формирований обеих сторон при сохранении определенной самостоятельности каждой
ИЗ НИХ.
При организации единого национального фронта партия учитывала социально-политическую природу промежуточных сил, их способность на определенных этапах поворачивать влево и выступать в союзе с патриотами либо идти по пути соглашательства с правыми проимпериалистическими кругами. Поэтому НРПЛ и ПФЛ, развивая инициативу, применяя различные формы и методы сотрудничества с промежуточными силами, одновременно вскрывали их ошибки и боролись против распространения капитулянтских настроений в их среде".
В такой многонациональной стране, как Лаос, успех усилий партии по вовлечению в революционн(ую борьбу широких масс трудящихся во многом зависел от ее национальной политики. Этническая разнородность населения, особенности его размещения на территории страны, неравноправное положение различных племен и народностеи создавали большие трудности на пути их объединения в общей борьбе. Так, на территории вьентьянской зоны было сосредоточено 85% лао и тайцев (лаолумов), 38% всех ман и мео (лаосун~гов) и 65% мон-кхмеров (лаотенгов); в освобожденных же районах проживало 15% лао и тайцев, 62% ман и мео и 35% мон-кхмеров.
67


Северо-восточные провинции Хуапхан и Пхонсали, где большинство населения составляли племена, относящиеся к наиболее отсталой этнической группе лаосунгов, и южные провинции Аттапы и Сараван с преимущественно мон-кхмерским населением на протяжении ряда лет были основной базой концентрации революционных патриотических сил. Этому способствовало то, что эти провинции непосредственно примыкали к территории ДРВ, откуда поступала интернациональная помощь лаосской революции. Физико-географические ~условия провинций (преимущественно горный рельеф, преобладание лесов) создавали благоприятные условия для ведения партизанской войны. В конце 60-х начале 70-х годов, когда в Лаосе происходили наиболее активные боевые действия, население этих районов уже обладало определенным опытом ведения вооруженной партизанской борьбы.
НРПЛ и ПФЛ проводили большую работу среди этнических меньшинств, помогая им преодолеть национальную рознь, искоренить отсталые представления и включиться в борьбу на стороне революционных сил. При этом они не только непосредственно обращались к рядовым членам племен, но и устанавливали контакты с их вождями, которые пользовались влиянием в горных районах ".
Борьба за создание единого фронта потребовала от НРПЛ проведения достаточно гибкой политики, учитывающей конкретную ситуацию, задачи и цели борьбы на каждом этапе революции. «Исходя из тактических соображений, отмечал Кейсон Фомвихан, на том или ином этапе мы не выпячивали руководяш~ую роль партии, не говорили о социализме, а напротив, акцентировали внимание на мире, нейтралитете, национальном согласии, коалиционном правительстве и т. д.» '8. С политикой единого фронта в определенной степени было связано и то обстоятельство, что руководящая роль НРПЛ в революции на протяжении многих лет осуществлялась через массовую общественно-политическую организацию ПФЛ.
Руководствуясь марксистско-ленинским учением о революции и применяя гибкую тактику борьбы, НРПЛ твердо проводила в жизнь свою стратегическую линию, основанную на достижении целей национально-освободительного и классового характера. Генеральный курс лаосских коммунистов был определен еще в период деятельности КПИК. Наиболее четко он сформулирован в Программе НРПЛ 1972 г.: «По завершении народной национально-демократической революции в масштабах всей страны создаются необходимые условия для непосредственного перехода к социализму, минуя капиталистическую стадию развития» ". Определение партией основных задач национально-демократической революции и выдвижение конечной цели борь~бы построения социалистического общества ‒ наложило отпечаток на весь ход лаосской революции и во многом способствовало ее победе.
68


Национально-демократическая революция в Лаосе является составной частью мирового революционного процесса. Она, как и другие революции 70-х годов, происходила в обстановке, когда неизмеримо выросли силы реального социализма и обострились экономические и политические противоречия мировой капиталистической системы, когда на ход революционной борьбы в освободившихся странах постоянно оказывали влияние успехи стран социализма и всесторонняя помощь, которую они оказывали народам, борющимся за национальное освобождение, демократию и социальный прогресс. Помощь Советского Союза и других стран социализма явилась существенным фактором победы лаосской революции. Кроме того, на протяжении всего периода борьбы, который охватывает 30 лет, национально-патриотические силы Лаоса пользовались прямой поддержкой со стороны братских народов Индокитая. Ш съезд НРПЛ дал этой поддержке следующую оценку: «В период национально-демократической революции в нашей стране одним из основных факторов, определявших каждую победу нашей революции, явились союз между Лаосом и Вьетнамом и союз:между Лаосом, Вьетнамом н Кампучией» зв.
Историческая победа лаосского народа над силами империализма и внутренней реакции и установление народно-демократического строя положили начало новому этапу революционного процесса в Лаосе переходу к строительству основ социалистического общества. «Строительство социализма, отмечал Кейсон Фомвихан, минируя стадию капиталистического развития,‒ это неизбежный путь нашей революции, цель которой удовлетворение чаяний народа, укрепление мира, защита суверенитета и национальной независимости, строительство обеспеченной и счастливой жизни» '9.
Важнейшими факторами, способствующими осуществлению планов социалистического строительства в Лаосе, являются: победа национально-демократической революции, установление народной власти и создание народно-демократического государства во главе с марксистско-ленинской НРПЛ. Огромное значение сохраняет и международный интернациональный аспект революции, который реализуется в помощи, оказываемой Лаосу СССР и другими социалистическими странами, и в широком политическом и экономическом сотрудничестве в рамках идущих по пути строительства социализма стран Индокитая.
Революционный процесс в Лаосе на современном этапе развивается в форме постепенного перерастания национально-демократической революции в социалистическую. Предпосылки этого перерастания были заложены в процессе многолетней национально-освободительной антиимпериалистической борьбы в период складывания единого фронта революционных сил под руководством марксистско-ленинской Народно-революционной партии Лаоса 4~.





Революционное движение в Кампучии:
особенности и этапы развития

Анализ социально-экономического и политического развития Кампучии позволяет выделить в истории кампучийско~го национально-освободительного и антиимпериалистического движения ряд этапов, отличающихся расстановкой и соотношением политических сил, состоянием революционного движения, ~глубиной и формами участия масс в политической борьбе, деятельностью политических организаций, степенью связей с региональным и международным революционным движением, а также характером воздействия на него международной обстановки.
Первые годы после достижения независимости (1954 г.) были в социально-политическом отношении для Кампучии относительно спокойным периодом. Единство нации обеспечивалось искусственным поддержанием той консолидирующей инерции, которая сохранилась в кампучийском обществе со времени борьбы за независимость, когда общий лозунг момента объединял подчас противоположные силы. Эта инерциальность нашла свое воплощение в создании в 1955 г. «Народно-социалистического сообщества» (Сангкум реастр нийюм), довольно пестрой в социальном отношении и аморфной в политическом плане организации, во главе которой стоял «отец нации» ‒ принц Сианук.
На первых порах это «национальное объединение» (в его уставе подчеркивалось, что Сангкум не является политической партией) вполне отвечало уровню развития классообразовательных процессов в стране. В качестве главной цели Сангкум выдвигал задачу построения «кхмерско~го буддийского социализма», представлявшего первоначально не что иное, как «эклектическую смесь западных социалистических идей с традиционными буддийскими представлениями»".
Аморфная, приспособленческая программа не могла продолжительное время служить реальным объединяющим элементом кампучийского общества. Прочность положения Сианука зависела прежде всего от соотношения сил, между которыми ему приходилось балансировать по мере накопления противоречий в обществе. Ситуация в Кампучии 1955 1963 пг. определялась прежде всего незрелостью социально-классовой структуры, недостаточным осознанием формирующимися политическими силами своих классовых интересов, господством в обществе традиционных укладов, сильным влиянием на массы отсталых форм идеологии (национализма, религии). В эти годы еще только начали формироваться те политические силы, борьба между которыми в дальнейшем определяла социально-политические перемены в Кампучии. Участие масс в политическом движении было минимальным. Традиции национально-освободительной борьбы не получили дальнейшего развития; в соответствии с Яеневскими соглашениями 1954 г. фронт Кхмер Иссарак был распущен, между тем как после национального освобождения
70


трудящиеся массы еще не осознавали необходимости перехода к борьбе за социальное освобождение.
Кроме того, социально-экономическое положение народных масс в Кампучии пока что не толкало их на путь политической борьбы. Как известно, уровень «включенности» крестьянства в социально-политическую борьбу в решающей степени определяется остротой аграрного вопроса. В Кампучии же, где крестьянство в 50 60-е годы составляло около 85 90О/О населения, аграрный вопрос стоял не столь актуально, как, например, в других государствах Юго-Восточной Азии. В подавляющем большинстве кампучийские крестьяне оставались до середины 60-х годов мелкими собственниками, имея сравнительно больший средний размер земельного надела в рисоводческих районах (3,3 га), чем в Северном Вьетнаме, Бирме или Таиланде (от 0 2 до 2 га)42
Несколько усилившийся к концу 50-х годов процесс расслое. ния деревни шел в основном по пути роста деревенской верхушки, а не обезземеливания низов деревни. Так, если до 1956 г, хозяйства с наделом более 10 га не превышали 1,2О/О общего числа крестьянских хозяйств, то в 1963 г. они составили уже 4О/О.,Яоля же бедных хозяйств практически не увеличилась'з. Основные массы крестьянства не были затронуты процессом обезземеливания и втянуты в товарно-денежные отношения. Его социальные идеалы вполне удовлетворял «просвещенный добрый монарх» Сианук (до 1955 г.), с именем которого в сознании крестьянства были связаны пришедшие в страну мир и спокойствие. Оставаясь в орбите традиционализма, крестьянство представляло пассивную в социальном отношении силу, которую в своих интересах использовали правящие круги Сангкума, его политическое ядро представители националистически настроенной аристократии, части бюрократической элиты, интеллигенции и предпринимательских кругов.
Пролетариат в Кампучии к середине 60-х годов еще не сформировался как класс; численность пролетарских слоев, среди которых основную массу составляли плантационные рабочие, не превышала 60 тыс. человек. Практически отсутствовал фабрично-заводской пролетариат. Многонациональный состав, отсутствие профессиональных и политических организаций, способных выражать его интересы, низкий уровень классового сознания не создавали пока условий для выхода пролетариата Кампучии на политическую арену страны в качестве самостоятельной силы.
В состоянии спада находилось и революционно-демократическое движение. Руководящая сила фронта Кхмер Иссарак Народно-революционная партия Кампучии (НРПК), созданная в 1951 г. на базе кампучийской секции Коммунистической партии Индокитая, оказалась после роспуска фронта в определенной изоляции от масс, а также от регионального революционного движения. В 1954 1963 гг. нельзя было говорить о существо-


ванин в Кампучии революционно-демократической партии в привычном смысле. Яело даже не в том, что количественно НРПК представляла собой узк~ую группу (в 1951 г. число ее членов не превышало 300"), а в том, что чрезвычайно сузились ее возможности выполнять роль политического авангарда революционного движения. Если на первых порах это объяснялось в основном объективными причинами ‒ запретом легальной деятельности политических партий, не входящих в Сангкум, репрессиями со стороны властей, нехваткой кадров, то в дальнейшем возник и ряд препятствий субъективного порядка.
Фактически партия оставалась на этапе кружковщины. Создание на базе компартии Индокитая трех партий ‒ во Вьетнаме, Лаосе и Кампучии, вызванное объективными потребностями развития революционного движения вширь, неизбежно породило и сектантские настроения внутри НРПК, стремление к «независимости», полной «автономии» от Партии трудящихся Вьетнама, что на деле обернулось самоизоляцией от революционных сил Индокитая. Отсутствие широкой социальной базы, нелегальные условия деятельности делали особенно уязвимыми р~уководящий аппарат НРПК, предопределили наличие в нем различных тенденций и устремлений, носивших не столько социально-классовый, сколько личностный характер. По мере размывания ее кадрового ядра в результате репрессий со стороны властей такие расхождения становились все более опасными для судеб революционно~го движения в Кампучии. В результате к 1960 г. в партии оставалось не более 250 членов.
В конце 50-х годов в Кампучию возвращается из Франции ряд партийных деятелей из так называемой Парижской группы Салат Сар (Пол Пот), Иенг Сари, Сон Сен, Кхиеу Самфан и другие, являвшиеся выходцами из мелкобуржуазной интеллигенции, как правило из семей зажиточных собственников, а некоторые из семей китайской буржуазии. Они стали одними из первых представителей образованной молодежи, которая все более начинает проявлять недовольство политикой Сианука. Неудовлетворенность личных амбиций, ор~ганическое неприятие многих явлений социальной жизни ставили их в оппозицию к режиму.
На формирование политических взглядов «Парижской группы» большое влияние оказал приобретенный ими в ходе пребывания в Европе суррогат идей троцкизма, «новых левых», анархизма, других мелкобуржуазных теорий, сдобренных «марксистской» терминала~гней в ревизионистской интерпретации. Органическим элементом их идеологических воззрений стал национализм. Внешне безобидная на этом этапе мелкобуржуазная концепция особого «кампучийского пути» в революционном движении в дальнейшем превратится в теоретическую основу предательства интернациональных интересов антиимпериалистической борьбы, шовинистической политики, идеологическую базу массовых расправ.
72


Члены «Парижской группы», связанные дру~г с другом и родственными отношениями, образуя нечто вроде семейного клана, воспользовалигь оторванностью партийного аппарата от народных масс для развертывания внутрипартийной борьбы. В 1961 1963 гг. группе, во главе которой стоял Пол Пот, удалось навязать партии свою линию, физически уничтожив многих видных ее деятелей. В эти годы произошел фактический раскол партии.
Особенности, свойственные мелкой буржуазии, ее двойственное отношение к классовой борьбе, пренебрежение научной теорией проявились и в идейных позициях группы Пол Пота, породив у ее членов субъективистские иллюзии, став питательной йочвой для ультралевых, вульгарных взглядов на классовую борьбу и революционное движение, образовав одно из главных препятствий на пути развития революционного процесса в Кампучии.
В этот;;<е период начинает складываться блок правых сил, который созревал значительно быстрее, чем левый, формируясь за счет разложения Сангкума и образования правой оппозиции Сиан~уку. Положение правых укреплялось по мере роста зависимости страны от иностранного капитала и американской «помощи». В этом лагере концентрируются новые компрадоры, часть национальной буржуазии, наиболее зависимая от иностранного капитала, близкие к ней группы аристократии, армейская верхушка. Они стремились повернуть развитие страны по буржуазному, прозападному пути, в сторону ~укрепления связей с иностранным капиталом.
На фоне социально-политической пассивности масс практически любые осложнения в борьбе за власть между различными группировками кампучийской элиты быстро приобретали значительную остроту, принимая порой форму общенационального кризиса.
Само создание Сангкума в 1955 ir. явилось результатом такого обострения противоречий, когда растущие оппозиционные настроения среди компрадорской буржуазии и некоторых кругов интеллигенции привели к временному усилению позиций Демократической партии, выступавшей против укрепления королевской власти. Создание Сангкума и отречение Сианука от престола в 1955 г. позволило ему ослабить на время своих политических противников в правящих кругах Кампучии.
В 1963 г. обстановка вновь обострилась, но уже на новом уровне: правые силы продемонстрировали значительно большую зрелость в классовом отношении в условиях возросшего международного давления сил империализма. Однако и на этот раз осложнение ситуации коснулось только правящих кругов и не переросло в общенациональный кризис, так как политическое развитие масс отличалось уже неизмеримо большей сложностью, длительностью и неоднозначностью. Основная масса населения Кампучии была по-прежнему связана с традиционными


укладами, позиции которых оставались до второй половины 60-х годов относительно стабильными. В консервации некоторых элементов традиционных производственных отношений было заинтересовано не только правительство Сианука, но в определенной степени и модернистская часть элиты, представлявшая интересы «периферийного капитализма».
С другой стороны, медленное, но неуклонное накопление недовольства масс, вызванное разложением традиционных укладов, постепенно вело к обострению социально-экономических противоречий, к тому, что каждое последующее столкновение в правящих кругах оказывалось чреватым все более серьезными социально-политическими последствиями, возможностью формирования революционной ситуации, что, собственно, и произошло позднее в 1970 1975 гг.
Другим существенным моментом являлось то, что слабо связанная с массами HPI1K объективно обрекла свою деятельность на зависимость от обострения столкновений в правящей элите, что отрицательно сказывалось на работе партии по развитию политической активности и сознания масс. Полпотовское руководство исходило из субъективистской установки, что кризис «верхов» и есть революционная ситуация, достаточная для осуществления революции. Оно прибегло к авантюристическому курду открытого непризнания и борьбы против политики Сианука, в том числе и против его внешнеполитического курса нейтралитета и неприсоединения. В первой половине 70-х годов эта политика объективно вела к изоляции левых сил от народных масс, играла на руку проимпериалистическим силам в стране и в Индокитае в целом.
Одной из причин эксцессов в революционном движении Кампучии явилось отрицание группой Пол Пота необходимости взаимодействия региональных интернациональных и национальных факторов революционной борьбы. Полпотовцы фактически паразитировали на антиимпериалистической борьбе Индокитая, стремясь использовать ее в угоду узконационалистическим, субъективистским целям.
Резко отрицательное отношение группы Пол Пота к политике Сианука дало новый козырь в руки правых сил, которые убедили правительство в необходимости ужесточения репрессий против левого движения. Преждевременные выступления левацких группировок в условиях, когда еще не созрели предпосылки для подъема массового движения, не позволили расширить и объединить социальную базу антиимпериалистического движения в стране и регионе в целом.
Сочетанием этих обстоятельств н характеризуется период 1963 1970 гг. Полпотовское руководство окончательно отказывается от попыток найти опору революционного движения в городах, демонстрируя полное нежелание и не~умение работать в массах, берет на вооружение идеи своих теоретиков Ху Юна, Ху Нима, Кхиеу Самфана, в соответствии с которыми «город»
74


объявлялся главным врагом революционно~го движения, гигантским «насосом», выкачивающим материальные блага из деревни 4'. Главной же и решающей силой революционного движения, и. их мнению, должно было стать беднейшее крестьянство, а единственным средством борьбы партизанская война. В эти годы разворачиваются первые столкновения правительственных войск с полпотовскими отрядами ‒ «красными кхмерами», как их окрестил Сианук.
Субъективистское стремление к немедленной революции, претензии на гегемонию в индокитайском революционном движении предопределили и то, что Пол Пот и его группа начинают ориентироваться на наиболее неустойчивую и разрушительную социальную силу на пауперов, люмпенов, деклассированные элементы деревни, наиболее отсталую в социально-экономическом и культурном отношении массу, выбитую из традиционного уклада жизни, а также на определенную часть национальных меньшинств, среди которых всегда были сильны центробежные тенденции. У них раньше, чем у других слоев, зарождается протест против старого, традиционного. Именно на этих слоях в первую очередь сказалась революционная ситуация, складывающаяся к тому времени в Индокитае.
Не случайно основными районами деятельности «красных кхмеров» стали восточные, северо-восточные и юго-западные районы Кампучии. К середине 60-х годов развитие товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве страны привело к тому, что в центральных провинциях, где земельный фонд был уже освоен, усилился процесс имущественной и социальной дифференциации крестьянства (около 85% хозяйств имело размер надела менее 1 га'6). Поэтому значительная часть пауперов из этих районов мигрирует на свободные земли в окраинных провинциях Кампучии в соответствии с широко разрекламированной Сиануком кампанией освоения новых земель. К концу 60-х годов в этих провинциях складывается значительный заряд социального недовольства массы людей, оторванных от земли, привычных социальных устоев, традиционных связей, с ущемленным чувством мелкого собственника. движение «красных кхмеров» постепенно локализуется в приграничных горных и лесных районах Кампучии, формируясь из местных пауперизованных элементов, обезземелившихся переселенцев из центральных районов, не сумевших устроиться на новом месте, и представителей национальных меньшинств.
Группа Пол Пота использовала стремление этих слоев изменить существующие порядки, развращала их националистическими, экстремистскими лозунгами, искусственно противопоставляя друг другу различные группы крестьянства. Характерно, что ориентация на соответствующую социальн~ую базу вызвала трансформацию и политических идей кампучийских «левых». В их представлениях начали все большее значение приобретать эгалитаризм, грубая уравнительность, отражавшие взгляды


представителей разорившейся, еще не модернистской, но уже и не традиционной части общества. Из их идеологических схем были окончательно выброшены такие традиционные крестьянские ценности, как частная собственность, личное имущество, семья, религия, что оказалось, однако, созвучным узкоэгоистическим, лишенным созидательных элементов устремлениям пауперов и люмпен-пролетариев. В последующие годы такая позиция приведет к тому, что основная масса крестьянства останется в стороне от организованной революционной борьбы. Руководство «красных кхмеров» организует идеологическую обработку, оболванивание рядовых борцов, препятствуя проникновению в их среду представлений и социальных ценностей других демократических слоев общества.
Недостаточную зрелость революционного движения Пол Пот и его группа пытались компенсировать не расширением работы среди различных слоев общества, а субъективистским конструированием псевдореволюционного морально-психологического климата, вносившего разобщенность в действия левых сил в борьбе против империализма и неоколониализма. Национализм, эгалитаризм, грубая уравнительность, насилие, ненависть к городу, интеллигенции, рабочим, отрицание знаний и квалификации возводились полпотовцами в культ.
Антиправительственная борьба в Кампучии вылилась в неподготовленные, преждевременные выступления, такие, как, например, восстание в Баттамбанге в 1967 г., вызвавшие ос1дабление левых сил и укрепление правых.
Во второй половине 60-х годов вновь обостряются противо,речия внутри правящих кругов Кампучии, постепенно осознаравших, что поспупательный характер экономического развития .страны не маг ~быть обеспечен в рамках сиануковской политики. Правым удалось добиться поворота правительства к так назы.ваемому новому курсу, предусматривавшему широкое привлечение иностранного и местного частного капитала. Такое изменение политики произошло в условиях, когда политической инициативой в стране уже овладели проимпериалистические силы, окончательно оформившиеся в классовом и политическом отношении. Накопление противоречий в верхах общества оказалось уже невозможным разрешить путем только очередного изменения политики Сианука. На сей раз сложился политический кризис, затронувший основы ~государственного устройства.
Военный переворот 1970 г., приведший к власти проимпериалистическое правительство Лон Нала, стал реакцией на подъем революционной борьбы в регионе, отражая стремление империалистических сил обеспечить себе надежные позиции в борьбе с индокитайской революцией. Из-за раскольнических действий группы Пол Пота реального сопротивления правым внутри страны к 1970 г. не могла оказать ни одна политическая группировка, в том числе и здоровые революционно-демократические силы.


Революционное движение в Кампучии в 1970 ‒ 1975 гг. осложнилось открытым военно-политическим вмешательством американского империализма в дела страны. Правительство Лон Нола первоначально было поддержано студенчеством и интеллвгенцией, привлеченными республиканскими лозунгами. Ограниченность спонтанной реакции крестьянства подтвердила его пассивное отношение к Сианука и проводимой им политике. Однако, после того как с ведома и при поддержке правительства Лон Нала сайгонские и американские войска перенесли военные действия против отрядов Национального фронта освобождения Южного Вьетнама на восточные районы Кампучии, крестьянство страны непосредственно соприкоснулось с революционной борьбой всего Индокитая.
Постепенно численность американских войск в Кампучии достигла 31 тыс., а сайгонских 48 тыс. человек. В военных операциях с их стороны участвовало более 700 танков, более 100 бомбардировщиков В-52, сотни вертолетов. Только по американским данным, за те годы, что авиация США наносила бомбовые удары по городам и селам Кампучии, на землю страны было сброшено 500 тыс. т бомб, в районах бомбардировок погибло 600 тыс. человек 47.
Слабая экономика страны не выдержала варварских ударов. Плодородные земли и цветущие поля во многих рисоводческих районах превратились в изрытые воронками болотные топи и пустыни, были уничтожены многие жизненно важные для экономики ирригационные системы. Война изгоняла крестьян из деревень, лишала их крова и имущества, оставляла без средств к сосуществованию. Увеличилась миграция крестьянства в города (так, население Пномпеня выросло в 1970 1975 гг. с 600 тыс. до 2,5 млн. человек), сотни тысяч беженцев покинули страну. В полтора раза по сравнению с довоенным уровнем сократились посевные площади под рисом, основной сельскохозяйственной культурой страны.
Производство сельскохозяйственной продукции сократилось на '/4, промышленной на 90'/о. Индекс цен вырос с марта 1970 по 1974 г. почти в 35 раз. Уже к концу 1970 г. экспорт из Кампучии упал практически до нуля. Безудержная коррупция в правительственном аппарате привела к том~у, что irocypарственные расходы в пять раз превысили доходы".
Возникший в результате политико-экономического кризиса быстрый рост политической активности широких масс крестьянства, части средних городских слоев вызвал расширение социальной базы революционного движения. В ходе антиимпериалистической борьбы кампучийский народ отказывается от капиталистического пути развития, который неизбежно связывался в его сознании с неоколониализмом, войной, разрушением экономики. Массы начали постепенно осознавать свою борьбу в качестве составной части общерегиональной антиимпериалистиче.ской борьбы. Поэтому они поддержали решения конференции
)
77


народов Индокитая, состоявшейся в апреле 1970 г., в соответствии с которыми вооруженные формирования Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (НФОЮВ) оказали кампучийским революционерам интернациональную помощь, развернув борьбу против американских и сайгонских войск, вторгшихся на территорию Кампучии.
Освобожденные таким образом районы передавались в управление комитетам Национального единого фронта Кампучии (НЕФК), созданного в мае 1970 г. Его программа предусматривала достижение широкого национального единства для борьбы против империализма США, за свержение военно-диктаторского режима Лон Нала, защиты независимости, мира, нейтралитета в целях создания «свободной, народной, демократической власти» '9. В документе сознательно не конкретизировалось будущее политическое устройство Кампучии.
Однако большинство «красных кхмеров» по-прежнему полагали, что главным врагом их движения является Сианук, а не американский империализм, чем ставили себя вне антиимпериалистической борьбы в Индокитае. Группа Пол Пота фактически получила мандат правительства национального единства на деятельность внутри страны от его имени. Это привело к том~у, что все организации НЕФК, действовавшие внутри страны, как бы «растворились» в движении «красных кхмеров», потеряв свою самостоятельность.
Внутри самого движения в этот период выявляются три противостоящие друг другу группировки, каждая из которых располагала собственными центрами и базой борьбы'о. Шовинистическая, экстремистская группировка Пол Пота (в которую входили также Иенг Сари, Сон Сен и Кхиеу Самфан, занимавшие посты вице-премьера, министра национальной обороны и главнокомандующего войсками) ", преобладавшая в движении, действовала на северо-востоке страны, в районах основного сосредоточения нацменьшинств. Свою цель они видели в создании собственно~го «кампучийского коммунизма», отличного от какой-либо «модели».
другая группировка, возглавляемая Ху Юном и Ху Нимом, в основном сосредоточила свою деятельность на юге и юго-западе Кампучии. Она выступала за непосредственное приложение идей китайской «культурной революции» к кампучийскии условиям.
В восточных районах Кампучии, между р. 'Меконг и кампучийско-вьетнамской границей, наиболее сильно было влияние. третьей группировки, партийного крыла, возглавляемого одним из ветеранов революционного движения, Со Пхимом, и Хенг Самрином. Здесь сохранялись позиции ветеранов кампучийского революционного движения, интернационалистов. Эта группировка поддерживала тесные отношения с НФОЮВ, создавала отряды совместно с просиануковскими элементами, добросовестно выполняя обязательства по совместной борьбе в рамках единого
78


фронта всех антиимпериалистических сил против режима Лон Яола и его покровителей.
Раскольническая деятельность двух первых группировок серьезно препятствовала действительному участию масс в антиимпериалистической борьбе.
В то время движение Кампучии не смогло выработать реальной политической альтернативы экстремизму «красных кхемеров». К сожалению, здоровые элементы партии не сумели своевременно поставить вопрос об организационном и идеологическом размежевании на принципиальной основе от сектантских, экстремистских группировок в компартии Кампучии. Подлинные революционно-демократические силы оказались на время захлестнутыми люмпенско-науперской стихией. Поэтому освобождение страны от проимпериалистического режима Лон Нола, происшедшее в общем потоке антиимпериалистической борьбы в регионе, не привело к решению национально-демократических задач. Группа Пол Пота осуществила физическое уничтожение интернационалистских элементов партии, а с 1975 г. представителей других группировок, в том числе Ху Нима, Ху Юна и др. Группа Пол Пота сумела сохранить и ~укрепить свои отряды еще и потому, что основную тяжесть борьбы против империализма вынесли интернационалистские силы революционного движения, которые понесли наибольшие потери.
Главным содержанием нового периода в революционном движении в Кампучии (1975 1978) стала борьба за возвращение на путь национально-демократической революции. Основной ее задачей в эти годы явилось отстаивание элементарного права кампучийской нации на жизнь. На смену политическим противоречиям антагонистического общества пришла политическая враждебность, возникшая на почве изначально неантагонистических противоречий между различными слоями неэксплуататорских классов, на иной социально-психологической, националистической, исторической, религиозной основе и долгое время искусственно культивировавшаяся группой Пол Пота. В 1975 1978 гг. отдельные столкновения переросли в острейший, смертельный антагонизм между поставленной под угрозу уничтожения кампучийской нацией и группой Пол Пота.
Нельзя, однако, утверждать, что подлинная социально-экономическая сущность движения «красных кхмеров» раскрылась только после завоевания власти. Свои «эксперименты» с «кооперативами», отменой денежного обращения, насильственной ликвидацией личной жизни, милитаризацией производства и общества они начали уже с конца 1972 г. как толыко упрочилось их положение в освобожденных зонах. Тем самым закреплялись привилегированные позиции армии «красных кхмеров» и ее основного люмпенско-п@уперского резерва. Их деятельность была особенно интенсивна в северо-восточных районах Кампучии. Базы Пол Пота предоставляли пауперам и люмпенам относигельно неплохие по военным временам условия существования.
79


Причем это достигалось за счет экспроприации уже не только эксплуататорских элементов деревни, но и более или менее «благополучных» собственников, под прикрытием демагогических заявлений о защите интересов крестьянства, борьбе против империализма. В условиях военного времени большая. часть крестьян была вынуждена мириться с политикой группы Пол Пота, оправданно видя в Лон Ноле и американской агрессии большее зло. Но часть крестьян мигрировала из освобожденных районов в города, что еще больше возбуждало «красных кхмеров» против ~городских жителей.
«Аграрная реформа», проводившаяся в освобожденных районах и продолженная «красными кхмерами» после прихода к власти в масштабах всеи страны, не являлась закономерным результатом борьбы масс и не удовлетворяла их интересы; она проводилась «сверху», без учета реальных социально-экономических потребностей производства, по субъективно-волюнтаристской схеме, разработанной на потребу эгалитарных устремлений пауперов и люмпенов. При этом в ходе практической реализации «реформы» эта схема еще более упрощалась. Так, если у Кхиеу Самфана можно было встретить соображения о некоторых переходных формах кооперативного труда", то на практике насильственным путем насаждалась единая «высшая» форма. На руководящие должности в «коммунах» назначались, как правило, представители пауперизованных, люмпенских элементов, зачастую из другой местности.
В 1975 1978 гг. по мере укрепления позиций группы Пол Пота в партии и государстве этот процесс получил дальнейшее развитие. Была до основания разрушена вся социальная структура общества, включая его низовую ячейку семью, чтобы лишить население возможности заниматься чем-то иным, кроме как производством. Все население страны было разделено на три категории. В первущую вошли так называемые «старые жители» ‒ из районов, освобожденных от лонноловского режима,да 1975 г. Они находились в сравнительно лучшем положении, чем две другие категории. Ко второй было отнесено население районов, освобожденных после января 1975 ~г.,Эти так называемые. «новые жители» составляли около 4 млн. из 7;млн. всех кампучийцев. Они подлежали выборочному уничтожению, а оставленные в живых ‒ «перевоспитанию» путем принудительных работ, проводившихся первоначально под присмотром, как правило„ «старых жителей», т. е. лиц первой категории. К низшей, третьей категории были отнесены интеллигенция, студенты, торговцы, чиновники, а также военнослужащие лонноловского режима. Все они подлежали уничтожению, причем часто вместе с ними убивали и членов их семей.
В результате массовых централизованно организованных миграций не только из города в деревню, но и между различными сельскими районами, перетряски снизу доверху всей структуры общества, создания так называемых кооперативов и..
80


коммун, организованных на военизированной основе, аналогичных им «профсоюзов» на немногих сохранившихся промышленных предприятиях, насаждения насильственной «коллективизации» личной жизни, принудительного труда, ликвидации системы народного образования, подмененной оголтелой шовинистической, экстремистской индоктринацией, создания разветвленной сети тотальной слежки и т. п. в Кампучии утвердилась антинародная военно-бюрократическая диктатура, основанная на системе государственного внеэкономического принуждения. Она. представляла собой искусственную надстройку над старыми архаичны~ми производительными силами.
Столь явное насилие над интересами громадного большинства населения не могло обеспечиваться иначе, как с помощью армии, ставшей одной из решающих сил в обществе. Обеспечивая функционирование антинародной политической системы,, армия, состоявшая в основном из люмпенских и пауперских элементов, поставленных в положение надсмотрщиков над «новым», а затем, по мере его массового сокращения, и над «замещавшим» его «старым» населением, превращается в духовно и психологически деморализованную и развращенную массу, слепое орудие диктатуры узкой группы лиц. Собственные устремления люмпенско-пауперского состава армии, не выходившиеза рамки разр~ушения прежних порядков и устоев, с уничтожением существовавших ранее общественных структур были уже удовлетворены. Армия постепенно превратилась в простой механизм, такой же подчиненный элемент политической системы, как и все другие категории населения.
На международной арене Кампучия оказалась в положении самоизоляции, поддерживая тесные связи только с Китаем Антисоветизм и антивьетнамизм образовали основу внешней политики «,демократической Кампучии», как стало ыменоваться пол потовское гооударство.
Попытки сопротивления политике группы Пол Пота начались сразу после ее прихода к власти, однако первоначально они носили стихийный, локальный характер, не будучи в состоянии, по понятным причинам, сразу сформировать организованную силу. Недовольство прежде всего проявилось в пассивной форме в массовом бегстве населения в Таиланд или Вьетнам, уклонении от работы. К тому же в первые годы репрессивная машина группы Пол Пота была достаточно сильна. Все выступления оппозиции жестоко подавлялись.
Постепенно, однако, волна сопротивления нарастала. В 1976 г. стихийные выступления происходили в провинциях Баттамбанг, Кандал, Кохконг, Сиемреап, Кампонгтхом, Мондолькири, Стынгтраенг, Кратье, т. е. во многих из тех, которые ранее были опорной базой движения «красных кхмеров».. Именно в этих местах оппозиционное движение начало приобретать организованный характер.
Социальная база повстанцев постоянно расширялась. Этом1у


способствовала, по существу, и самоубийственная антинациональная политика клики Пол Пота. С конца 1976 начала 1977 г. полпотовцы развернули кампанию террора даже в отношении представителей первой категории населения, среди которых они вначале находили определенную поддержку. Элитарное положение в обществе практически сохраняли только функционеры «Ангки» правящей военно-политической организации, опиравшейся на армию".
Однако с середины 1977 г. оппозиционные настроения появляются уже и в армейской среде. Их первая волна поднялась после того, как группа Пол Пота взяла откровенный курс на конфронтацию с Вьетнамом. Такая политика встретила сопротивление тех элементов в армии, которые в прошлом поддерживали тесные связи с вьетнамскими борцами, прошли военную подготовку во Вьетнаме. Эти настроения ~усилились после спровоцированных кампучийской стороной вооруженных столкновений на кампучийоко-вьетнамской границе, в которых войска «красных кхмеров» потерпели поражения.
В вооруженных силах и партии началась чистка, в результате которой из военного и партийного руководства были исключены, а впоследствии уничтожены многие интернационалисты, демократические, здоровые элементы, выступавшие за укрепление отношений с Вьетнамом и СССР. В то же время вооруженные силы «красных кхмеров» усиленно пополнялись молодежью, включая даже подростков. Косвенным свидетельством массовых расправ с оппозиционными элементами в армии является то, что за 1978 г. численность вооруженных сил «Демократической Кампучии» выросла только на 3 тыс. человек".
Поскольку в стране партийное и армейское руководство было единым, обострение внутрипартийной борьбы в 1976 1977 гг. немедленно отразилось на армии. Во главе оппозиции встали отдельные представители высшего армейского руководства: Со Пхим, Хенг Самрин и др. Они и возглавили вооруженное сопротивление клике Пол Пота, развернувшееся в восточных районах Кампучии, где традиционно были сильны позиции ' подлинно революционных сил. То, что именно военные явились решающей силой оппозиции, было закономерно, ибо само общество было военизировано, а возможность организованного сопротивления населения .была сведена на нет практикой геноцида.
В декабре 1978 г. в восточных районах страны был создан Единый фронт национального спасения Кампучии (ЕФНСК) во главе с Хенг Самрином. В програм~ме Фронта провозглашались задачи укрепления единства нации в борьбе за свержение диктаторского, милитаристского режима Пол Пота Иенг Сари, восстановления демократических принципов в руководстве, обеспечения неотъемлемых прав народа в целях создания независимого, подлинно демократического государства, идущего по пути строительства социализма. Одной из решающих задач по усилению действительного участия масс в управлении государством


объявлялось создание массовых организаций, входящих в ЕФНСК, молодежных, женских, профсоюзных, крестьянских, интеллигенции, а также подлинно народных вооруженных сил 55. Фронт выступил за восстановление братских отношений с Вьетнамом, другими социалистическими странами, а также с Лаосом.
В декабре 1978 г. началось наступление патриотических сил Кампучии, ядром которых стали восставшие армейские части Восточной зоны, а также формирования из кампучийцев, бежавших во Вьетнам от режима геноцида. Большую помощь в opiraнизации революционных вооруженных сил ЕФНСК оказала Социалистическая Республика Вьетнам.
Под ударами Единого фронта антинародный режим Пол Пота смог продержаться лишь несколько недель. 11 января 1979 г. была провозглашена Народная Республика Кампучия. Начался новый этап кампучийской революции.
Революционные завоевания были закреплены в принятой в 1981 г. Конституции НРК, согласно которой Кампучия объявлялась независимым, суверенным и ~мирным демократическим государством, идущим по пути к социализму. В Основном законе страны отмечается руководящая роль Народно-революционной партии, возрожденной после нескольких лет господства клики Пол Пота.
В последние годы значительно окрепла Народно-революционная партия Кампучии политический штаб, руководящая сила революции. Если в 1979 г. в ее рядах насчитывалось всега 62 человека, то ко времени проведения V съезда ее численность возросла до 7,5 тыс. членов. Основную часть составляют представители крестьянства, воины Народно-революционной армии Кампучии (НРАК), рабочие, служащие. Кроме того, 37 тыс. человек объединены в так называемые группы активистов, которые взяли на себя проведение в жизнь политики партии там, где еще не созданы партийные ячейки. В нынешних условиях выдвинута задача превращения НРПК в сильный, сплоченный марксистско-ленинский авангард рабочего класса'6.
Существенным звеном политической системы НРПК стали вновь ор~ганизованные профсоюзы республики, строящиеся по отраслевому и территориальному признакам. Как ~указывалось. на 1 съезде Федерации профсоюзов Кампучии, состоявшемся в декабре 1983 г., ФПК объединяет ныне более 62 тыс. рабочих и служащих государственных предприятий и учреждений. Феде-- рация профсоюзов, Союз народно-революционной молодежи, другие массовые организации ставят перед собой задачу вовлечения широких слоев трудящихся в дело возрождения родины и строительства нового общества в соответствии с курсом, разработанным HPIIK.
Восстановление народного хозяйства, активное строительство органов революционной власти в центре и на местах, создание народной милиции и НРАК, укрепление сплоченности народа в


рядах единого фронта национального строительства и защиты Кампучии, к1ультурное возрождение, признание НРПК марксизма-ленинизма в качестве научной основы дальнейшего развития общества, тесное единство с СРВ, ЛНДР и сотрудничество с социалистическими страна~ми, решительная борьба против внутренней контрреволюции и международной реакции создают реальные предпосылки для осуществления в стране народно-демократической революции.
«Достигнутые нами успехи, подчеркивал в своем приветствии XXVII съезду КПСС Хеюг Самрин, неотделимы от силы особого союза и солидарности трех братских стран Индокитая, от помощи и поддержки, которые оказывают нам Советский Союз, другие страны социалистического содружества, а также наши друзья во всем мире»5'.


Глава 3
УСП ЕХ И И ТРУДНОСТИ РЕВОЛ ЮЦИО Н Н ЫХ ДВ И)КЕН И Я

Национально-демократическая революция
в Афганистане и ислам
В апреле 1978 г. началась новая страница в истории Афганистана. В результате национально-демократической революции страна, считавшаяся однои из наиболее отсталых в мире, оказалась на пороге исторических свершений, получила возможность включиться в борьбу с многовековой отсталостью и приобщиться к достижениям мировой культуры и прогресса.
В дореволюционный период Афганистан располагал крайне неразвитой аграрной экономикой, в которой сохранялись феодальные, а в ряде труднодоступных горных районов даже родо- племенные отношения. Несмотря на то что в сельском хозяйстве было занято 790/0 экономически активного населения, оно было не в состоянии обеспечить страну продуктами питания и сырьем для промышленности. Значительная часть крестьянских хозяйств задыхалась от тяжелой ростовщической задолженности, страдала от различных видов эксплуатации со стороны феодалов и торговцев. Ростовщичество приводило крестьян к потере земель, вынуждая их мигрировать в города и пополнять армию безработных. Около '/з крестьянских хозяйств не имели собственной 30МЛ И.
Промышленность в капиталистических формах в Афганистане только зарождалась. Кустарно-ремесленные мастерские и небольшие фабрики, имевшиеся в стране, были преимущественно заняты первичной обработкой и переработкой немногочисленных видов сельскохозяйственного сырья. Появившиеся в 50 70-е годы относительно крупные по афганским масштабам промышленные предприятия в текстильной, металлообрабатывающей, химической и других отраслях не внесли существенных изменений в аграрный облик страны. Численность современного промышленного пролетариата едва достигала 50 тыс. человек, а всего пролетариата, включая строительных рабочих и работников сферы обслуживания, не более 300 тыс. (при общей численности населения страны в 15,5 млн. человек'). Подавляющая масса рабочих продолжала сохранять связи с деревней, йаходясь под воздействием сельской и племенной психологии. Отсутствие законов, защищающих права рабочих, мизерная заработная плата, составляющая для большинства рабочих лишь


'/з прожиточного минимума семьи, пресечение любых попыток формирования профсоюзов таков был удел афганского рабочего накануне революции.
Национальная буржуазия играла в Афганистане второстепенную роль, оставаясь немногочисленной и политически слабой. Она была представлена в основном торговыми и компрадорскими слоями. Показателем разобщенности буржуазии являлось отсутствие у нее единой классовой организации. В то же время огромное влияние на широкие массы имело многочисленное мусульманское духовенство, которое оказывало серьезное воздействие на внутреннюю и внешнюю политику государства, усиливая ее реакционную сущность.
Характерной чертой афганского общества является неодно-- родный этнический состав, порождавший постоянное обострение межнациональных и межплеменных противоречий, борьбу пуштунской феодально-племенной аристократии за влияние на государственную политику и напряженные отношения между верхушкой пуштунов и национально-этническими меньшинствами.
Подавляющее большинство населения Афганистана накануне революции жило в несравнимо худших условиях, чем население многих других развивающихся стран. Перед самой революцией удельный вес неграмотных здесь составлял 88О/О населения по сравнению с 67О/о в Индии и 63О/О в Иране'. На одного врача в Афганистане приходилось 28,3 тыс. жителей, тогда как в Шри: Ланке 4 тыс., а в Индии 3,6 тыс. На одну больничную койку в Афганистане приходилось 5,9 тыс. человек против 1,5 тыс.. человек в Индии, 1,9 тыс. в Пакистане'. Население Афганистана страдало от все усиливавшейся коррупции, произвола властей, снижения жизненного уровня и роста безработИцы. Многочисленное крестьянство все сильнее испытывало на себе отрицательные последствия нерешенности аграрной проблемы, порождавшей дальнейшее обнищание и обезземеливание крестьянских масс. Все это способствовало резкому обострению социальноэкономической и политической ситуации в стране.
В этих условиях резко возросла политическая активность различных социальных сил Афганистана. В главных промышленных центрах, в первую очередь в Рабуле, проходили массовые демонстрации, митинги и забастовки трудящихся, выступавших за улучшение условий труда, создание профсоюзных организаций. В политическую борьбу все шире включались студенчество, прогрессивное офицерство, средние |городские слои, интеллигенцияя.
Принятая под давлением демократического движения конституция 1964 г. несколько расширила влияние парламента на государственную политику, декларировала право на создание: политических партий, свободу слова и печати. Однако ни принятая конституция, ни объявление страны в1973г. республикой не изменили в целом положения в стране. Население Афганистана по-прежнему было лишено элементарных политических свобод„
86


у власти остались те же феодалы, духовенство и буржуазия. Как отмечал член Политбюро ЦК Народно-демократической партии Афганистана С. М. Зерай, «за красивыми словами и „революционными" фразами скрывались реакционные амбиции, антидемократические и антинациональные цели... Как и в прошлом, режим осуществлял политическую власть в интересах угнетательского и эксплуататорского слоя»'.
Важнейшей особенностью событий 1965 ‒ 1978 гг. явилась активизация деятельности различного рода ор~ганизаций и группировок политического характера, в первую очередь НДПА.
Организационное оформление партии произошло 1 января 1965 г. На первом, учредительном съезде, проходившем нелегально в Кабуле, были выработаны основополагающие принципы строительства партии. Генеральная линия, утвержденная съездом, нацеливала партию на борьбу «за построение в Афганистане общества, свободного от эксплуатации человека человеком».
Съезд избрал Центральный комитет в составе семи членов и четырех кандидатов в члены ЦK. Первым секретарем ЦК НДПА был избран Н. М. Тараки, его заместителем Б. Кармаль. В вышедшем 11 апреля 1966 г. первом номере органа НДПА газете «Хальк» была обнародована Программа партии, в которой были сформулированы установки на некапиталистический путь развития, провозглашалась необходимость объединения всех демократических, прогрессивных и патриотических сил в единый национальный фронт, создания государства национальной демократии и постепенного перехода к построению социалистического общества.
НДПА в этот период состояла в основном из городской разночинной интеллигенции, прогрессивно настроенного офицерства, чиновников государственного аппарата представителей тех слоев, которые оказались способными сплотиться на базе общедемократических требований в борьбе против помещичье-бурщазного режима, против бесправия и нищеты трудящихся.
Несмотря на преследования со стороны правящего режима и у~зость социальной базы партии, члены НДПА, используя ле~гальные и нелегальные формы борьбы, организуя демонстрации рабочих и студентов, распространяя нелегальную литературу, разоблачая режим угнетения в прессе и с трибуны парламента, по существ~у, обеспечили партии руководящую роль в оппозиционном демократическом движении.
Однако преобладание в партии непролетарских элементов, слабое знакомство ее членов с основами марксистско-ленинской теории, отсутствие необходимого политического опыта, наличие у части членов клановых, племенных, националистических и других предрассудков оказали негативное влияние на возможности сохранения единства партии. В 1967 г. НДПА раскололась на .две фракции ‒ «Хальк» и «Парчам». Обе они, хотя и пользовались автономией в организационном отношении, руководствова-
87


лись единой программой и уставом и преследовали фактически одни и те же цели; разногласия между ними проявлялись преимущественно в тактических вопросах. Достигнутое в 1977 г.
объединение фракций позволило партии прийти к революции единой организацией.
С годами росли ряды НДПА, ее активность и авторитет.
Партия взяла курс на ор~ганизацию передово~го офицерства и солдатских масс в качестве главного орудия вооруженного восстания, призванного положить начало осуществлению глубоких революционных преобразований.
Стремясь привлечь на свою сторону прогрессивно настроенную часть, молодежи, HgII1A с самого начала проводила большую работу среди молодежи на предприятиях, в государственных учреждениях, студенческих организациях.
Нараставшее недовольство широких масс, принимавшее разнообразные формы забастовки рабочих, студентов, демонстрации протеста, стихийные выступления крестьян, мятежи племен, поб~уждало правящие круги все чаще прибегать к репрессиям против левых сил.
Начиная с осени 1975 г. правительство M. Дауда усилило гонения и репрессии против левых демократических сил и, по существу, отказалось от декларированных преобразований. С принятием в 1977 г. новой конституции, которая закрепила авторитарный режим власти М. Дауда и запретила деятельность оппозиционных партий, HgIHA была вынуждена перейти на нелегальное положение. Однако это не могло спасти отживший режим. Революционное выступление 27 апреля 1978 г., свергнувшее режим М. Дауда, показало, что он не имел ни широкой социальной базы, ни поддержки в армейских кругах.
Буржуазные идеологи пытаются извратить характер Апрельской революции в Афганистане, представляя ее как результаг «верхушечного заговора группы офицеров». Между тем революция 1978.г. была подготовлена всем предыдущим ходом исторического развития страны, ростом недовольства широких масс, нежеланием правящих кругов решить наиболее острые проблемы социально-политическо~го и экономического развития. Как отмечается в Программе НДПА, принятой в 1982 г., «Саурская (Апрельская) революция является национально-демократической, носит антифеодальный и антиимпериалистический характер. Она была ответом на исторически нараставшее в Афганистане недовольство эгоистической и реакционной политикой антинародных режимов со стороны самых широких общественных сил рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, прогрессивной части военнослужащих, мусульманского духовенства, племен, национальных меньшинств»5.
Специфическая особенность свершившейся революции состояла в том, что наряду с общедемократическими задачами ей пришлось решать более широкий круг проблем, вытекавших из национальных особенностей, крестьянского характера страны, глу-
88


боких религиозных чувств населения, различий в традициях народностей и племен, населяющих Афганистан.
Как пишут члены Политбюро 1Я НДПА Салех Мухаммад герай и Нур Ахмад Нур, Апрельская революция была «неизбежным и законным результатом всего предшествующего развития... страны, следствием неуклонного нарастания анта~гонистических противоречий 'между кучкой эксплуататоров и трудящимися Афганистана»'. Революция свергла политическое 1осподство буржуазно-помещичьих сил и установила народную власть во главе с НДПА. Страна была провозглашена Демократической Республикой Афганистан, а ее правительство и Революционный совет, наделенный законодательными функциями, возглавил Генеральный секретарь UK НДПА Нур Мухаммад Тараки.
Программа нового правительства, изложенная 9 мая 1978г., предусматривала решение важных национально-демократических задач, ликвидацию экономической отсталости, феодальных и дофеодальных отношений в деревне, укрепление гоцударственного сектора, повышение жизненного уровня трудящихся. Эти задачи общедемократического характера объективно выражали интересы подавляющей части населения Афганистана ‒ рабочего класса и крестьянства, ремесленников и торговцев, интеллигенции и национальной буржуазии ‒ и одновременно значительно ущемляли интересы узких слоев бывших господствующих классов.
Декреты новой власти представляли собой последовательную программу по преодолению феодально-патриархального наследия во всех сферах жизни афганского общества. Они касались перераспределения земельных угодий в пользу безземельного и малоземельного крестьянства, освобождения от ростовщической кабалы миллионов сельских тружеников, предусматривали введение всеобщего обязательного бесплатного начального образования, равноправие женщин, регламентацию брачного возраста, отмен~у выкупа за невесту, с тем чтобы женщина перестала быть предметом купли-продажи, и т. д.
Период Апрельской революции четко делится на два этапа. На первом этапе (27 апреля 1978 г. конец декабря 1979 г.) начало осуществления общедемократических задач, отвечавших коренным интересам рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, мелкой буржуазии, создало условия для образования объединенного фронта с участием всех демократических и патриотических сил страны, как это было предусмотрено первой Программой НДПА. Однако возможность его образования не была реализована из-за отсутствия необходимой решимости у тогдашнего руководства НДПА, наличия сектантских настроений у определенной части членов партии, не желавшей делить с кем бы то ни было власть. НДПА в то время не пошла и на создание союза с имевшимися в стране отдельными, хотя и слабыми, демократическими левыми организациями, что снизило возмож-
89


ность вовлечения в революцию широких демократических сил7.
Образованию объединенного фронта мешали и элементы авантюризма в позициях отдельных руководителей НДПА. Так, в выступлениях некоторых лидеров партии неоднократно подчеркивалось, что главной целью нового правительства является строительство социалистического общества. Х. Амин, занявший с марта 1979 г. пост премьер-министра и министра иностранных дел, голословно утверждал, что в Афганистане создана диктатура пролетариата. Все это оттолкнуло от НДПА многих потенциальных союзников.
Неблагоприятно сказалось на положении в стране и отрицание значимости национального вопроса. Заявления Х. Амина о том, что национальный вопрос в Афганистане якобы уже решен, привели к тому, что на первом этапе революции пуштунский национализм еще более усилился. Все это нанесло особенно большой вред делу революции в районах, населенных национальными меньшинствами, сыграло на руку противникам революционных преобразований и нового строя.
Несмотря на принятое UK НДПА решение о запрете фракционной деятельности, в 1978 г. в партии вновь произошел раскол, имевший пагубные последствия. Как пишет P. А. Ульяновский, «НДПА все больше превращалась в инструмент личной политики Амина, утрачивала свою роль политической ор~ганизации трудящихся Афганистана. Партию захлестнули авантюристические мелкобуржуазные тенденции, левацкая дема~гогия и догматизм. Преступные действия клики Амина усугубляли политические и экономические трудности, возникшие на пути афганской революции, сужали социальную базу революции и создавали реальную опасность потери партией доверия народа» '.
Опыт революционного движения в ряде развивающихся стран Азии и Африки подтвердил правильность положения о том, что прогрессивные военные круги могут играть роль не только ударной силы в революционных процессах, но и организаторов глубоких демократических преобразований. Однако пренебрежительное отношение X. Амина к армии, игнорирование социальной и национальной неоднородности вооруженных сил, слабая воспитательная работа в войсках все это резко снизило возможности использования армии в ходе революционных демократических преобразований. Мешала и пропа~гандистская установка Х. Амина на то, что армия является носителем диктатуры пролетариата. Идеологическая действенность созданных в армейских подразделениях политорганов существенно снижа-- лась из-за отсутствия необходимых кадров, замедленно~го процесса реорганизации армейских служб, засоренности их состава чуждыми, контрреволюционными элементами. Большой вред„ наносили также необоснованные массовые чистки и репрессии, проводимые в армии по инициативе Х. Амина в целях подчинения ее своему личному руководству. В результате к оконцу


1979 г. афганская армия оказалась деморализованной и уязвимой для враждебной пропаганды.
В системе революционных социально-экономических мероприятий главным явилась аграрная реформа, коренным образом отличающаяся от всех дореволюционных законоположений по аграрному вопросу. Одним из первых декретов революционной власти был декрет от 2 мая 1978 г., в котором объявлялось о национализации всего имущества бывшей королевской семьи, включая земельную собственность. Правительство аннулировало задолженность крестьян помещикам и ростовщикам, что затрощло более 75О/о всех крестьян, приняло Декрет о земле, предусматривавший наделение безземельных и малоземельных крестьян наделами земли. Аграрная реформа нанесла ощутимый удар по эксплуататорскому классу помещиков, составлявшему всего 5О/, населения, но владевшему половиной всей земли.
При правильном проведении аграрной реформы она могла бы привлечь на сторону революции огромные массы крестьян. Однако поспешность и недопустимые насильственные методы при ее проведении, санкционированные Х. Амином, отсутствие необходимой политической и экономической подготовки, отказ от учета региональных различий и специфики психологии афганского крестьянина, игнорирование его религиозных убеждений и внеэкономической зависимости от духовенства и помещиков привели к тому, что на первом этапе проведения аграрной реформы НДПА оказалась не в состоянии политически изолировать крупных помещиков и феодалов.
По мере углубления революционных преобразований происходил рост контрреволюционной оппозиции, в основном за счет тех социальных групп, интересы которых были ущемлены в ходе революции. Наряду с этим из-за необоснованных репрессий и арубых ошибок, а также в результате усиления напряженности экономической и внутриполитической обстановки в стране от поддержки революции стала отходить часть средней и мелкой бурщуазии, служителей культа, интеллигенции, чиновничества, офицерства, а затем крестьян и ремесленников. 1~онтрреволюция воспользовалась этим, а также просчетами в национальной политике партии, которые не позволили преодолеть традиционную дискриминацию национальных меньшинств.
Руководство и снабжение оружием контрреволюционных банд взяли на себя империалистические державы, и в первую очередь США. На территории соседних Пакистана и Ирана готовились многочисленные диверсионно-террористические группы для заброски в Афганистан. Учитывая напряженную ситуацию в стране, руководители ДРА неоднократно обращались к Советскому Союзу с просьбой оказать стране военную помощь. В декабре 1979 г., когда резко возросла опасность военного вмешательства извне, Советское правительство ~удовлетворило эту просьбу и, исходя из договорных обязательств, ввело на терри'торию Афганистана ограниченный воинский контингент.


27 декабря 1979 г. здоровые силы партии свергли режим личной власти Х. Амина. Начался новый, второй этап развития Апрельской революции. Указывая на субъективистские извращения партийной линии, допущенные Х. Амином и егосторонниками, руководители НДПА вместе с тем отмечали, что многие ошибки и упущения оказались объективно неизбежными они были следствием отсталости страны, отсутствия в ней сильного рабочего класса, а также молодости партии, не обладавшей достаточным практическим революционным опытом'. Кроме того, развитие революции в большой степени было осложнено контрреволюционной деятельностью империализма, региональной и внутренней реакцией.
Свергнув режим Х. Амина, НДПА приступила к решению важнейших задач национально-демократического этапа революции ‒ ооуществлению государственного и хозяйственного строительства, объединению всех патриотических сил в единый народный фронт. Особенно остро встали вопросы преодоления раскола в партии и восстановления доверия к НДПА со стороны широких масс трудящихся.
Большое внимание на новом этапе Апрельской революции уделялось вопросам партийного строительства. Новый Устав партии определяет НДПА как высшую форму политической организации, как партию нового типа, авангард рабочего класса и всех трудящихся. В качестве одного из коренных вопросов теории и практики партийного строительства ставится вопрос о членстве в партии, о принципах и способах формирования ее кадров. Расширение численного состава, вовлечение в партию рабочих и крестьян стали ярким свидетельством того доверия, которое трудящиеся страны оказывают своему авангарду.
С начала второго этапа революции сложились условия для разработки и претворения в жизнь мер, необходимых для обеспечения демократических свобод народов Афганистана, подлинного уважения их традиций и религиозных убеждений, повышения их благосостояния и культуры..
В 1980 г. на всех государственных, смешанных, а также на многих частных предприятиях были созданы профсоюзы, дейст= вующие под руководством НДПА. В 1981 г. впервые в истории страны был проведен съезд профсоюзов, призвавший трудящихся к повышению производительности труда, упрочению дисциплины, защите родины от посягательств контрреволюции.
Впервые в Афганистане имели место и такие форумы, как съезды учителей, медицинских работников, журналистов, слет молодежи, конференция женщин.
Важным шагом в развитии революционного процесса явилась общенациональная конференция НДПА (март 1982 ir.), на которой впервые после апреля 1978 г. представители партии коллективно определили генеральный курс, стратегию и тактику борьбы за революционное обновление афганского общества. В докладе gI( «О проекте Программы действий НДПА и зада-
92


чах по укреплению партии и усилению ее связи с народом» и в принятой конференцией новой Программе были определены основные направления внутренней политики государства, поставлены важные задачи текущего этапа национально-демократической революции и конкретизированы пути, формы и методы их решения.
В Программе отмечалось, что проблемы, стоящие перед страной и революцией, не могут быть решены одновременно, а должны решаться поэтапно. Создание в июне 1981 г. Национального фронта (НФ), объединившего представителей всех слоев афганского общества рабочих, крестьян, интеллигенцию, солдат и офицеров вооруженных сил, ремесленников, национальных предпринимателей и торговцев, религиозных деятелей, представителей племен, сможет оказать содействие в установлении прочного гражданского мира и революционного порядка в. стране. Совместная комиссия UK НДПА и Совета министров, образованная с целью вовлечения в активный революционный процесс трудового крестьянства, возглавила проведение земельно-водной реформы с учетом особенностей развития районов, обычаев и религиозных обрядов. Она должна была содействовать окончательной ликвидации позиций феодалов, наделению землей и водой безземельных крестьян, сельскохозяйственных рабочих, неимущих кочевников.
Вместе с тем Программа предусматривала: гарантии собственности на землю лицам, владеющим ею на правах наследования или получившим ее в ходе аграрной реформы, но во всех случаях в установленном законом размере; необходимость сохранения на данном этапе революции исторически сложившейся многоукладной экономики, в особенности мелкотоварного сектора; использования частного сектора в интересах развития производительных сил страны; преимущественное развитие государственного сектора и т. д. Особое внимание было уделено решению национального вопроса с целью приобщить к материальному и духовному прогрессу все население Афганистана, предоставить всем народам равные права и возможности для участия в государственных и общественных делах.
Принятие новой Программы явилось важным событием в жизни страны и партии. В ней обобщены итоги пройденного пути, указаны направления практической работы, она является основой для сплоченности партии, ~упрочения ее идейно-политического и организационного единства.
Несмотря на трудности внешнего и внутреннего порядка (ущерб, причиненный подрывной деятельностью контрреволюционных банд, достиг к 1986 г. 36 млрд. афгани'о), ДРА последовательно решает социально-экономические задачи, выдвинутые национально-демократической революцией.
Так, по итогам экономического и социального развития Афганистана за 1981 1985 гг., национальный доход страны превысил уровень, достигнутый перед Апрельской революцией, как по


общему объему, так и в расчете на душу населения ". Конкретно это выразилось в увеличении национального дохода в 1985 с. на 14% по сравнению с 1977 г. В феврале 1986 г. Политбюро ЦК НДПА было принято постановление по основным направлениям социально-экономического развития страны на 986‒ 1991 пг. Характерно, что этот план предусматривает капиталовложения в социально-экономическое развитие страны в размере 115 млрд. афгани, что превосходит таковые за 20 предреволюционных лет.
Идеи Апрельской революции получают все большую поддержку среди афганских трудящихся, расширяя социальную базу революции, изменяя коренным образом характер афганского общества. Залогом окончательного успеха начатых в стране изменений являются развитие и укрепление братской'дружбы и плодотворного сотрудничества с Советским Союзом, со странами социалистического ла~геря, международным рабочим и национально-освободительным движениями, атмосфера доброжелательности со стороны большинства международных организаций, демократических и прогрессивных партий.
Характерно, что за годы, прошедшие со времени Апрельской революции, с помощью Советского Союза и других социалистических стран построено 95 народнохозяйственных объектов в области транспорта и промышленности. Сейчас 75% промышленной продукции гос~ударственного сектора дают предприятия, сооруженные при содействии СССР". С советской помощью в стране созданы газовая и химическая промышленность, энергетическая база. СССР оказывает содействие в под~готовке кадров квалифицированных рабочих и специалистов и тем самым расширению социальной опоры революции, все более глубокому вовлечению населения страны в процесс революционных преобразований.

Примечательной особенностью развития революционного процесса в Афганистане является то, что одним из важнейших факторов идеологической борьбы между силами революции и реакции здесь выступает ислам. С одной стороны, он используется для защиты революционных социально-экономических преобразований в духе традиционных эгалитарных принципов, а с другой служит идеологической платформой вооруженной контрреволюции, вербующей с его помощью в свои ряды отсталые массы вербующих. При этом проявляются и совершенно противоположные внешнеполитические тенденции использования исламской религии: анти- и проимпериалистические.
Подобная роль ислама в революционном процессе станет вполне понятной, если учесть, что Демократическая Республика Афганистан ‒ традиционно мусульманская страна. Из 15,5 млн. ее населения более 98% являются мусульманами, и 80% из них исповедуют суннизм ханифитского толка 'з.
94


Будучи духовно-социальным образованием докапиталистического типа и исторически составляя неотъемлемую черпу афганского государственного механизма, ислам еще с конца XIX в. являлся государственной религией Афганистана и тем самым во многом определял ход общественно-политического развития страны. Афганское духовенство издавна было крупной и чрезвычайно влиятельной социальной прослойкой, принимающей самое активное участие в деятельности органов просвещения, судебно- правовой системы, издательско-пропагандистских учреждений и т. д. Шариат как свод мусульманских законов составлял испокон веков не только правовую основу гражданского и ~уголовного судопроизводства, но и регулировал всю законодательную деятельность ~государства. Шариатские суды продолжали действовать и после революции 1978 г.", тем самым подтверждая огромную роль ислама в жизни афганского общества. Религиозные догмы ислама, освященные вековыми традициями, оказывают влияние практически на все стороны жизни общества, нормы поведения, мораль, вопросы семьи и брака, наследования, отношение к внешнему миру и т. д.". В настоящее время афганское духовенство, как и раньше, является влиятельной социальной прослойкой, насчитывающей около 250 тыс. человек '6.
Попытки приспособления ислама к потребностям развития капиталистических производственных отношений носили в целом весьма умеренный характер, что в значительной степени объяснялось определенной двойственностью и противоречивостью самой политической надстройки, осуществлявшей буржуазную модернизацию афганского общества. Традиционная монархическая надстройка, оставаясь таковой по своим основным политическим и организационно-идеологическим формам, в данном случае играла как бы роль агента нового буржуазно~го правопорядка и, таким образом, объективно выступала в каких-то своих аспектах в принципиально новом качестве, представляя собой как бы синтез формационно-антагонистических элементов. Подобная двойственность надстройки существенно осложняла ее модернизаторские функции, а сама модернизация, естественно, не могла выйти за весьма умеренные рамки.
Это обстоятельство содержало в себе зародыш глубоких социально-политических противоречий, которые не могли не обостряться по мере осуществления экономических аспектов модернизации. В новых условиях буржуазного развития страны роль и место религии в системе общественных отношений немин~уемо должны были уменьшиться и соответственно подвергнуться определенной переоценке как правящими кругами, так и в среде самого мусульманского духовенства. Показательно, что именно в 50 60-е годы среди служителей культа наблюдалось определенное расслоение появились ~группировки «исламских модернистов», выступающих «за обновление многих обветшалых догм в попытках приспособить ислам к требованиям времени»'~.
Австралийский исследователь Б. Мейл сделал следующий
95


интересный вывод: только совместные действия мусульманского духовенства и феодально-аристократической верх~ушки племен придавали оппозиционному движению в Афганистане значительную силу; выступления же духовенства без племенной поддержки не представляли особой угрозы для правительства ". Этот вывод, думается, весьма важен в свете современного положения дел в ДРА, где правое крыло духовенства вкупе с феодально- племенной аристократией активно, вооруженным путем борются с новым революционным правительством за реставрацию своих привилегий, ущемленных в ходе национально-демократической революции. При этом возможности племенной аристократии весьма значительны, так как за афганскими племенами традиционно закреплено право владения оружием, и история страны дает многочисленные примеры того, что ополчения племен численно превосходили регулярные вооруженные силы центрального правительства.
Вторая половина 60-х годов обозначила начало качественно нового этапа в развитии исламской модернизации в Афганистане. Этот этап непосредственно связан с подъемом демократического движения, во главе которого встала НДПА, требовавшая проведения в стране широких социальных преобразований на основе создания национально-демократического правительства и перехода страны на некапиталистический путь развития.
В этой связи необходимо отметить, что с принятием в 1964 г. новой конституции, отражавшей достигнутый к тому времени уровень буржуазного развития страны и декларировавшей право на создание политических партий, стало возможным некоторое участие демократических сил Афганистана в формировании политики государства. При этом, однако, в законопроекте о политических партиях ~указывалось, что «не могут быть созданы партии, политика которых противоречит исламу» ". Конституция объявляла ислам государственной рели~гией. Согласно ей, ни один закон, принятый парламентом, не должен противоречить «священным исламским принципам», а «законом считаются положения юриспруденции шариата ислама ханифитского толка» '~.
Спецификой исламской модернизации в этот период явилось начало ор~ганизационно-политического оформления движения «исламского возрождения», которое, по существу, отстаивало феодально-консервативную разновидность концепции «третьего пути» развития, выражавшую интересы привилегированных слоев афганского общества, настроенных против политики буржуазной модернизации общественных струкпур и выступавших под лозун~гами защиты патриархально-демократических порядков. .Подобное явление в России В. И. Ленин определил как «черносотенный демократизм»2'. В Афганистане оно получило довольно широкое распространение вследствие большого удельного веса докапиталистических отношений.
Так, во второй половине 60-х годов образовалась правая ис-


ламская группировка «Братья-мусульмане» во главе с Себгатуллой Муджаддиди. В Кабульском университете была создана организация «Муцульманская молодежь» под руководством профессора Гулама Мухаммада Ниязи; в нее вошли «Исламское общество Афганистана», одним из лидеров которого являлся Бурхан Раббани, и «Исламская партия Афганистана», возглавляемая преподавателем политехнического института Гульбеддином Хекматьяром 2'. Именно эти правые исламские группировки выступили в дальнейшем инициаторами борьбы против завоеваний Апрельской революции.
Организация «Мусульманская молодежь» выступала под лозунгами «Да здравствует борьба за Коран во всем мире» и «Смерть знаменосцам ленинизма и др~гим врагам ислама». Идеологическую платформу этой и других правых феодально- клерикальных организаций выражали газеты «Нидал хакк», «Хабер» и «Гахиз», причем последняя издавалась как «орган религиозной, политической, общественной и национальной свободы». На страницах «Гахиз» проповедовалась борьба против «чуждых» идеологий, культивировался идеал общества, основанного на Коране и шариате.
В целом «Братьям-мусульманам» и «Мусульманской молодежи» была присуща активнейшая борьба не только против распространения идей научного социализма, которые старалась внести в массы НДПА, но даже против любых буржуазных преобразований, предпринимаемых правительственными кругами. Так, в мае 1970 г. после появления в газете НДПА «Парчам» публикаций, посвященных столетию со дня рождения В. И. Ленина, правые клерикалы организовали уличные беспорядки в Кабуле, Джелалабаде, Мазари-Шарифе и других городах. Эти выступления приняли, по существу, антиправительственный характер. Реакционеры требовали закрытия газеты «Парчам», принятия репрессивных мер по отношению к прогрессивным демократическим силам, а также отказа от политики буржуазных реформ с целью возврата к «священным» принципам шариата. В частности, правые клерикалы выступали за запрет светского образования, особенно женского, за восстановление обязательного ношения чадры". В ответ на эти манифестации правительство вывезло из Кабула всех мулл, прибывших из провинции, и подверсло многих из них аресту.
В среде духовенства, политически расколотого, в этот период выделялось не только традиционно-консервативное крыло, но и различные группировки исламских модернистов, проповедовавших широкий спектр общественно-политических взглядов от ультранационалистических, буржуазно-консервативных до мелкобуржуазно-радикальных.
Исламские националисты сплотились вокруг созданной в 1966 г. главой департамента энергетики Гуламом Мухаммадом Фархадом «социал-демократической», а по существу буржуазно- консервативной, партии, печатный орган которой газета «Афга-

7 Зэк. 427
97


не меллят» («Афганская нация») открыто проповедовала идеи воинствующего шовинизма на основе ислама 24.
Видное место исламские модернисты заняли и в проправительственной бурщуазно-либеральной партии «прогрессивных демократов», основанной в 1965 г. премьер-министром М. Х. Майвандвалем. На основе эклектической комбинации различных, во многом взаимоисключающих принципов (ислам, конституционная монархия, национализм, демократия и «социализм») М. Х. Майвандваль хотел создать универсальную политическую, проправительственную группировку, которая отвечала бы интересам практически всех представителей господствующего класса. Таким путем он пытался, по справедливому утверждению В. Г. Корцуна, «осуществлять полный контроль над процессом политического и идеологического развития»". Ислам, выступавший важнейшим элементом идеологической платформы «прогрессивных демократов», рассматривался в связи с его популистскими концепциями отрицания эксплуатации, осуждения богатства, пропагандой идей социального равенства и справедливости.
Некоторая часть исламских модернистов связывала себя с концепцией «исламского социализма», возникшей под влиянием социалистических идей, распространявшихся Н,ЯПА и другими демократическими силами афганского общества, однако сторонников этой концепции было немного, и она не получила сколько-нибудь широкого распространения.
Таким образом, вторая половина 60-х годов явилась важным этапом в развитии исламского модернизма,, проявившегося в возникновении организационно оформленного мусульманского религиозно-политического течения, а также в усиливавшемся процессе политической дифференциации в среде духовенства, что в конечном счете было об~условлено общим процессом поляризации сил в идейно-политической борьбе за выбор пути развития.
В этой связи необходимо подчеркнуть следующий момент: с появлением и ростом влияния демократических сил во главе с НЕРПА роль религии в политике правящих кругов заметно возросла по сравнению с предшествующим периодом, отмеченным некоторым ослаблением политических позиций духовенства в связи с проведением в жизнь программы буржуазной модернизации страны". В новых условиях противоборства между левым, демократическим движением и правящим режимом последний, продолжая в целом следовать политике буржуазных реформ, в то же время активно использовал против этого движения правых клерикалов. Не случайно в этот период возобновил свою деятельность распущенный ранее Совет улемов. Правительственные круги не только поощряли деятельность консервативно настроенных богословов, регулярно устраивавших во второй половине 60-х годов всевозможные конференции с целью «разоблачения» социалистических идей 27, но подчас и возглав-
98


ляли религиозную пропаганду через генеральный отдел по идеологическому воспитанию при министерстве информации и культуры ".
Таким образом, во второй половине 60-х годов к объективному противоречию процесса буржуазной модернизации афганского общества между всем спектром пробуржуазных элементов и силами традиционализма (феодально-племенная аристократия и религиозно-ортодоксальные круги) прибавилось также противоречие, связанное с качественно новым процессом модернизации общества, а именно между сторонниками буржуазного развития и социалистической ориентации.
С учетом всей совокупности общественно-политических противоречий и следует рассматривать антимонархический переворот 1973 г. и последовавшие за ним события. 1~ажется несомненным, что антиправительственная деятельность консервативных кругов в силу преобладания в данном случае первого из названных выше противоречий объективно помогла оппозиционным к монархическому режиму силам: левым во главе с НДПА и определенным группам правящих кругов, заинтересованным в ускоренной буржуазной эволюции страны. Впоследствии же, когда монархический режим был свергнут и в стране установился республиканский строй, правое духовенство приняло активное участие в организации антиправительственных заговоров с целью свержения республиканского режима и провозглашения «исламской республики» '~.
Дело в том, что в программе социально-экономических преобразований, с которыми выступило республиканское правительство М. Дауда, были в значительной степени отражены требовЬ- ния демократических сил во главе с НДПА. Так, в ней предусматривалась централизация власти «через законное участие народа в правительстве», развитие государственного сектора и проведение аграрной реформы «в интересх большинства народа», а также создание кооперативов, улучшение ~условий труда рабочих в рамках нового трудового законодательства, предоставление равных прав женщинам, провозглашение национального равноправия и т. д.'~~. Левые силы были широко представлены во многих сферах государственной власти, что обеспечило проведение на первом этапе существования республики ряда демократических мероприятий в интересах афганского народа.
Если раньше консервативное духовенство упрекало монархию в излишнем пристрастии к буржуазным реформам, но в целом вполне ~уживалось с ней, то теперь оно усмотрело в программе республиканского правительства и его первых практических шагах, осуществленных в тесном союзе с демократическими силами, угрозу своим интересам. Отсюда резкая оппозиция правых клерикалов республиканскому режиму, продолжавшаяся до 1976 г.
K этому времени режим M. ßàóäà претерпел значительный сдвыг вправо из нежелания дальнейшего расширения и углуб-
99


ления демократических преобразований в интересах широких слоев. Это нашло свое выражение в предпринятой М. Яаудом осенью 1975 г. чистке центральных органов власти, завершившейся смещением с ~гос1ударственных постов многих представителей демократических кругов и заменой их правыми элементами, связанными, в частности, с «Братьями-мусульманами»".
Курс на ликвидацию демократического движения, начатый М. Даудом с осени 1975 г., стал той базой, на которой возник компромисс между республиканским авторитаризмом M. прауда и правоклерикальными устремлениями «Братьев-мусульман» и «Мус1ульманской молодежи», нацеленными на создание «исламской республики». В этой связи важно отметить тот факт, что в среде консервативного духовенства существовала крайняя группировка, которая, так и не приняв республики, эмигрировала в соседний Пакистан, откуда продолжала борьбу с республиканским режимом з'.
Естественно, что политика прогрессивных преобразований национально-демократического режима, пришедшего к власти в результате Апрельской революции, вызвала яростную оппозицию со стороны как феодально-племенной аристократии, так и высших кругов мусульманского духовенства, во-первых, как самых больших держателей земельных угодий и, во-вторых, как самых влиятельных политических сил, безраздельно властвовавших ранее в деревне и во многом определявших весь ход общественно-политического развития страны. Именно эти две силы явились ядром контрреволюции, с первых же дней объявившей войну революционному правительству. При этом внутреннюю контрреволюцию сразу же активно поддержали империализм США и реакционные круги целого ряда стран Пакистана, Египта, Саудовской Аравии, Ирана и др. В качестве ширмы, скрывающей классовые противоречия, было использовано испытанное средство ислам.
Подобное развитие событий в Афганистане, как уже отмечалось выше, не раз наблюдалось в афганской истории. По существ~у, еще в конце 60-х годов феодально-клерикальные круги сделали однозначный выбор между сторонниками буржуазного развития и революционно-демократического, некапиталистического пути. В дальнейшем, используя все те же религиозные лозунги, они боролись уже против распространения «чуждых» социалистических идей, заключив негласный союз со своими извечными оппонентами из буржуазных модернистов.
Именно в таком свете, как логическое завершение классовой поляризации сил, следует рассматривать и современную борьбу между феодально-племенной аристократией и тесно связанными с ней привилегированными кругами афганского духовенства, выступающими в союзе с международным империализмом, с одной стороны, и новым, народно-революционным правительством ЯРА с другой.
В советской и западной печати приводилось множество фак-


тов тога, как сразу же после апреля 1978 г. США взяли курс на всемерную поддержку афганских контрреволюционных сил, хотя до начала 1980 г. старались публично это не афишироватьзз. Достаточно сведений и о специальных центрах для подготовки и засылки в ДРА с территории Пакистана и Ирана вооруженных банд диверсантов, обучением которых руководят пакистанские, американские и египетские офицеры.
С 1980 1985 гг. империалистические государства открыто или тайно оказали контрреволюционным бандам помощь на сумму свыше 1,5 млрд. долл., а в 1986 г. только США предоставили на расширение подрывной деятельности против ДРА 600 млн. долл з4
В основе союза империалистических кругов и контрреволюционных группировок лежит классовая ненависть к режиму, осуществляющему социально-экономические преобразования в интересах широких слоев трудового населения. Как отмечал Генеральный секретарь Коммунистической партии США Гэс Холл, «все акции империализма США имеют в Афганистане три конкретные цели: 1) приостановить ход национально-демократической революции и восстановить старое феодальное общество;
2) превратить Афганистан в антисоветский военный плацдарм;
3) создать оперативную базу против Ирана и других стран ОПЕК, чтобы оградить нефтяные интересы „Экссон", „Галф", „Шелл" » З5.
С целью скрыть свои корыстные цели реакционные силы как внутри страны, так и за ее пределами развернули активную пропагандистскую деятельность в пользу «спасения» в Афганистане «исламского духа» от «марксистско-атеистического режима». В этой связи необходимо отметить, что позиция правительства ДРА в отношенйи к исламу с самого начала была ясна и недвусмысленна. Так, на пресс-конференции, проходившей сразу после ~установления народного режима, 9 мая 1978 г., Н. М. Тараки заявил: «Мы на деле уважаем принципы ислама и никому не препятствуем отправлять религиозные обряды. В этом плане против нас ведется усиленная пропаганда. Наша нация ‒ мусульманская нация, и мы стоим на службе нашей нации». В новой структуре власти исламу было отведено важное место, отразившее в определенной степени общенациональный характер революции и необходимость учета глубоких религиозных чувств народов Афганистана. Однако на первом этапе революции, завершившемся в декабре 1979 г., было допущено мноiso крупных ошибок как в проведении социально-экономических преобразований З6, так и в отношении влиятельнейшей социальной прослойки духовенства, в частности и тех его слоев, которые, выступая в защиту религиозно-эгалитарных идеалов мусульманской религии, могли бы стать союзниками в деле прогрессивного преобразования афганского общества.
Положение особенно ухудшилось в период уз~урпации власти Х. Амином, выдвинувшим демагогическую программу борьбы за
IOI


«восстановление законности»", которая на деле обернулась неоправданным террором и репрессиями не только против революционных активистов членов НЕРПА, но и против части тех социальных групп населения, которые поддерживали революцию, в том числе служителей культа, которые не усмотрели в революционных преобразованиях противоречий социальному содержанию ислама, его историческому призыву к справедливости, искоренению эксплуатации человека человеком, равенству.
Преступные действия Х. Амина нанесли серьезный ущерб делу революции, в результате чего многие афганцы, спасаясь от репрессий, были вынуждены эмигрировать из страны38. Этим обстоятельством не преминула воспользоваться контрреволюция, ставшая еще яростнее раздувать миф о «неверном», «анти- исламском» правительстве ЯРА. Значительная часть мусульманского духовенства не только консервативного, но и патриотически настроенного ‒ оказалась в оппозиции к режиму.
Ввиду этого важнейшей задачей второго этапа революции, начавшегося со свержением диктатуры Х. Амина в декабре 1979 г., по утверждению нового главы революционного правительства ДРА Бабрака Кармаля, стало «обеспечение торжества подлинных революционных принципов и исправление допущенных ошибок»3~. Одним из первых мероприятий правительства Б. Кармаля была амнистия политзаключенным, в том числе и значительному числу мулл и улемов. В обращении Революционного совета к народу была подтверждена ранее выработанная позиция государства по отношению к религии: всем учреждениям и деятелям ислама, всей массе простых верующих гарантировалась поддержка государства во всем, что связано с отправлением обрядов. Эмигрировавшим духовным лицам была предоставлена возможность вернуться на родину и ‒ если они не совершили преступлений против народной власти ‒ гарантия права свободно заниматься религиозной деятельностью.
Государственная политика по отношению к религии и верующим была законодательно закреплена в «Основных принципах ЯРА> документе, имеющем конституционное значение. В нем провозглашается, что «ЯРА есть суверенное и демократическое государство всего трудового мусульманского народа Афганистана»'~ и что в республике «обеспечивается уважение и защита священной религии ислама; всем мусульманам гарантируется и обеспечивается полная свобода в отправлении религиозных обрядов ислама» ".
Справедливости ради необходимо отметить, что и на первом этапе революции, до захвата власти группой Х. Амина, не было никаких ограничений в отправлении верующими мусульманами религиозных обрядов.,Это, в частности, подчеркивалось и западной прессой. Так, лондонский «Экономист» от 1 сентября 1979 г. писал: «Фактически в стране нет ограничений в отправлении религиозных обрядов, мечети всегда открыты и переполнены верующими. Шариатские суды продолжают функционировать» ".
102


По признанию одного из западных журналистов, НДПА проявила свою благожелательность исламской религии еще в 1966 г., когда религиозные лидеры предъявили ей на этот счет претензии в афганском парламенте'з.
В западной печати приводились сведения и о том, что даже в разгар борьбы против ДРА лидеры контрреволюционных исламских ~группировок, например глава «Исламской партии Афганистана» Гульбеддин Хекматьяр, не уставали подчеркивать, что они выступают не только против «коммунизма», но и против «западного империализма». Более того, Хекматьяр обвинял последний в том, что тот якобы ведет пропагандистскую войну против него из-за его ярой приверженности исламу'~. Отмечая крайнюю жестокость членов подобных исламских группировок, западная печать приводила примеры нападений не только на защитников революции, но и на граждан западных стран, в частности ФРГ ".
Главная черта исламских контрреволюционных группировок состоит в их организационной и политико-идеологической разобщенности'8. Так, в их среде выделяются «модернистские» (прозападные, по существу) группировки, например «Национальный фронт освобождения Афганистана» во главе с Себгатуллой Муджаддиди (известным в Афганистане и как лидер «Братьев- мусульман»), а также «Национальный фронт исламской революции Афганистана» во главе с Сейидом Ахмадом". Последний, в частности, заявил западным корреспондентам, что его сторонники «верят в демократию и модернизацию»". Имеются и фундаменталистские группировки, цель которых состоит в установлении исламского теократического режима. K их числу относятся «Исламское общество Афганистана» (лидер Бархануддин Раббани) и «Исламская партия Афганистана» Гульбеддина Хекматьяра. Последний, в частности, так определил свои политические позиции: «Настоящая исламская система была установлена 14 веков назад, и любой другой, отличный от нее режим неприемлем» 4~.
Таким образом, в широком спектре контрреволюционных сил, борющихся против правительства ДРА под лозунгами «защиты ислама», имеются и такие группировки, идеологическая платформа которых мало чем отличается от идейных воззрений «Братьев-мусульман» конца 60-х годов, этих воинствующих апологетов уходящего феодализма, чьи феодально-консервативные концепции «третьего пути» отличаются крайней непримиримостью не только ко всяким проявлениям социалистических идей, но и к любым буржуазно-демократическим преобразованиям. Не случайно поэтом~у, что большинство крайне консервативных лидеров исламских политических группировок эмигрировали из страны еще во времена президента М. Дауда, считая даже его умеренные реформы слишком радикальными. 1~ их числу как раз и относятся Бурхануддин Раббани и Гульбеддин Хекматьяр 5~.
)03


По утверждению западной пресы, только в Пакистане действуют по крайней мере 28 контрреволюционных групп5'. При этом характерно, что во ~главе их зачастую стоят мусульманские духовные лидеры, которые лишились крупных земельных угодий и другой недвижимой собственности в результате победы национально-демократической революции. К ним, например, относится уже упоминавшийся глава суфийского ордена «кадырийя» Сейид Ахмад Гиляни, имеющий много последователей также в Турции. Гиляни до революции был крупнейшим землевладельцем, ему также принадлежало большое количество домов в Каб~уле и Джелалабаде. Характерно, что именно он выступил одним из инициаторов джихада «священной войны во имя спасения ислама» от революционного правительства ДРА. Себгатулла Муджаддиди также происходит из очень знатного и состоятельного рода мусульманских богословов, прославившихся своим консерватизмом еще в период правления эмира Амануллы52. И хотя Гульбеддин Хекматьяр, лидер Исламской партии Афганистана, всячески представляет себя «борцом за идею» и подчеркивает свое незнатное происхождение, имеются сведения о том, что значительные средства, поступавшие к нему из-за рубежа для организации вооруженных действий против ДРА, он тратил на личные нужды'з.
Факты подобного рода в среде лидеров афганских контрреволюционных группировок приводят и пакистанские авторы. Так, Джамаль Рашид утверждает, что деньги, посылаемые контрреволюционерам из-за рубежа, «фактически расходуются на то, чтобы приобрести в Пакистане недвижимую собственность, а оружие продается на черном рынке вместо того, чтобы быть использовано в борьбе против ДРА»". Английский журналист Ник Доуней, отмечая крайнюю разобщенность контрреволюционеров, подчеркивает, что большинство из них борются против ДРА за деньги55, а не «за торжество священной религии ислам». Гульбеддин Хекматьяр, например, щедро платит своим душманам: за каждого убитого солдата афганской армии от 5 тыс. до 7 тыс. афгани, за партийного активиста от 10 тыс. до 15 тыс., за офицера 30 тыс., а за подорванный танк 100 тыс. афгани'6.
Таким образом, очевидно, что лидеры контрреволюционных организаций всех мастей от буржуазно-светских до феодально-религиозных, вполне осознавая сильную традиционную приверженность к исламу простого народа Афганистана, сознательно спекулируют на этом в своих классовых и собственных корыстных интересах. Вот почему «Основные принципы ДРА» отказывают кому-либо в праве использовать религию с целью антинациональной и антинародной пропаганды и совершения иных действий, враждебных интересам ДРА и народа Афганистана 57.
Необходимо в этой связи отметить проведение правительством ряда важных практических мероприятий в отношении


религии, таких, как ~увеличение фонда для ремонта и строительства мечетей, который в 1982 г. составил 53 млн. афгани, значительное облегчение условий хаджа (паломничества) в «святые» исламские города Мекку и Медину. Сокращена плата за право совершить хадж с 35 тыс. афгани до 5 тыс.". В ДРА официально отмечаются все мусульманские праздники, принято решение об ~увеличении жалованья служителям культа.
В целом следует сказать, что на втором этапе революции правительство ДРА многое сделало для того, чтобы привлечь значительные круги афганского духовенства к участию в общественно-политической жизни страны. Так, в 1980 и 1984 гг. в Кабуле состоялись конференции богословов и других религиозных деятелей ДРА. В резолюциях конференций духовенство выразило свою поддержку политике руководства страны, решительно осудив при этом действия империалистических кругов, а также подчеркнуло, что «религиозной обязанностью каждого афганского мусульманина является непреклонная поддержка правительства» '9.
На конференции выступил Б. Кармаль, отметивший, что создание в Афганистане «нового мусульманского общества» проводится на основе глубокого уважения к исламу и присущим ему принципам справедливости и равенства'О. Там же было принято решение о создании главного управления по делам ислама при Совете министров ДРА, которое начало работу в апреле 1981 г. Глава управления известный мусульманский богослов Саид Афгани вошел в состав Революционного совета высшего законодательного органа страны. Управление помимо осуществления центрального руководства над всеми религиозными учреждениями и учебными заведениями ведет активную работу среди простых верующих по разъяснению эгалитарных принципов ислама и целей правительства ДРА.
Важным мероприятием Революционного совета по расширению социальной базы революционного режима следует считать принятое 9 августа 1981 г. дополнение к Декрету о земельной реформе, в котором, в частности, объявляются неприкосновенными земельные владения религиозных институтов и старейшин племен, имеющих заслуги в деле обеспечения революционных социально-экономических преобразований.
В стране продолжает активно действовать Высший совет ~улемов Афганистана, который одновременно является и консультативным органом при главном управлении по делам ислама, и коллективным членом Национального фронта.
Таким образом, политика НДПА и народно-демократического правительства Афганистана в отношении мусульманской религии основывается на том, что всякие попытки ускоренного атеистического перевоспитания были бы в данных условиях всего лишь вредным радикализмом. Классики марксизма-ленинизма предостерегали рабочие партии от провозглашения «оголтелой» войны с рели~гней. Так, Ф. Энгельс в своих работах «Эми-
105


грантская литература» и «Анти-Дюринг» призывал терпеливо работать над делом просвещения народных масс, а не бросаться в авантюры политической войны с религией. В. И. Ленин в работе «Об отношении рабочей партии к религии» отмечал, что при определенных условиях «атеистическая проповедь может оказаться... излишней и вредной не с точки зрения обывательских соображений о неотпугивании отсталых слоев... а с точки зрения действительного прогресса классовой борьбы»6'. Действуя на базе этих положений основоположников научного социализма, правительство ДРА выступает как подлинный защитник интересов трудового мусульманского народа и народных аспектов исла:ма.
Однако международный империализм продолжает спекулировать исламской религией и разжигать братоубийственную войну, превратив Афганистан, как отмечал Hà XXVII съезде КПСС М. С. Горбачев, «в кровоточащую рану»62. Совершенно очевидно, что героическому афганскому народу больше чем кому бы то ни было дужек мир. Не случайно государственная власть и Народно-демократическая партия Афганистана выдвинули в начале 1987 г. широкомасштабную программу достижения, мира в стране путем общенационального примирения. Существующим исламским партиям, ~готовым пойти на примирение с революционной властью, предложено войти в Национальный фронт; они смогут сохранить свою организационную структуру и заниматься политической деятельностью, не нарушая законов. B сложившейся обстановке возможность ос~уществления этой программы целиком зависит от искренности и доброй воли противоборствующей стороны.
Революционный процесс в Эфиопии:
начало пути
К началу 70-х годов Эфиопия представляла собой отсталую аграрную страну с многоукладной экономикой, слабым развитием капитализма, страну, в которой иностранный капитал контролировал 70% выпускавшейся продукции.
Господствующий в Эфиопии режим абсолютистской монархии представлял собой форму помещичье-феодальной диктапуры. Феодалы и бюрократическая буржуазия занимали ключевые посты в государственном аппарате. Политические партии были запрещены, а профсоюзы находились под контролем правительства. С целью укрепить свои позиции правящие круги усиленно разжигали национальные, этнические, религиозные и другие противоречия.
Насаждая сверху в отсталую феодальную и полуфеодальную структуру эфиопского общества капиталистические отношения, монархический режим усиливал эксплуатацию крестьянства (90% населения страны). Создаваемые на базе иностранного


капитала промышленные предприятия, плантации и фермерские хозяйства стимулировали рост армии наемного труда, которая насчитывала в Эфиопии накануне революции 500 тыс. человек, или 5% экономически активного населения страны. Основной отряд ее составляли сельскохозяйственные рабочие вместе с сезонниками 250 тыс.; в промышленности трудились 55 тыс. человекбз. Большинство из 100тыс. городских рабочих были заняты на мелких предприятиях и в ремесленных мастерских. Лишь в обрабатывающей промышленности, которая в Эфиопии, в отличие от других африканских государств, получила преимущественное развитие, 85О/о рабочих были сконцентрированы на сравнительно крупных предприятиях.
Типичным представителем эфиопского пролетариата до революции, как и в большинстве африканских государств, был рабочий-отходник. Это было обусловлено тесной связью процесса пролетаризации с разорением крестьянства (накануне революции 2,4 из 6 млн. эфиопских крестьян были безземельными, а остальные еле сводили концы с концами), а также с нищенской, не обеспечивавшей прожиточный минимум заработной плато71 рабочих.
Эфиопский пролетариат в те годы, подвергаясь тройному гнету и эксплуатации феодалов, местных и иностранных капиталистов, при фактическом отоутствии трудового и социального законодательства, находился в тяжелом социально-экономическом положении. Средний дневной заработок рабочего составлял 1 1,25 быра, но рост стоимости жизни накануне революции значительно превышал этот показатель. Одновременно усилилась интенсификация рабочего труда. Например, на предприятиях обрабатывающей промышленности за 1966/67 1972/73 гг. заработная плата рабочих возросла в среднем на 5О/О, а выпуск продукции на одного занятого на 12,1О/064
Тяжелым бременем для рабочего класса была постоянно возраставшая безработица, охватывавшая накануне революции 500 тыс. человек". Бесправие эфиопского пролетариата отражалось и в фактическом запрете на забастовки, а также в том, что профцентр страны Конфедерация эфиопских рабочих согозов (КЭРС), примыкавшая к Международной конфедерации свободных профсоюзов (МКСП), проводил соглашательский курс и не был защитником классовых интересов рабочих.
На пролетариат распространялись и все тяготы социально- экономического неравенства неимущих и малоимущих классов и слоев эфиопского общества. Ежегодный прирост дохода на душу населения в стране в начале 70-х годов составлял менее 2   при ~установленной ООН для развивающихся государств норме в 2,5О/О 66. Крайне тяжелые последствия для населения, в том числе трудящихся, имела засуха 1972 1974 гг., в результате которой жертвами голода стали около 200 тыс. человек67. Среди них было много рабочих.
Резкое обострение нищеты и бесправия народных масс усу-
107


губляло рост социальных и национальных противоречий в первой половине 70-х годов. Главными из них были противоречия между большинством эфиопского общества, прежде всего между эксплуатируемыми (рабочими, крестьянами, полупролетарскими и средними слоями) и меньшинством ‒ эксплуататорами (феодалами, буржуазией, проимпериалистическими силами), между потребностями общества в развитии производительных сил и пережитками докапиталистических производственных отношений. Все это способствовало вызреванию революционной ситуации. В начале 70-х годов кризис абсолютистского режима достиг своей кульминации.
Неспособность правящих кругов справиться с ним вызвала в феврале 1974 г. стихийные выступления масс. Поводом посл~ужило решение властей увеличить цены на бензин и нефтепродукты. Это вызвало цепную реакцию: протесты водителей такси, а также учителей поддержали армейские низы, передовая интеллигенция страны. Их выступления положили начало национально-демократической революции, которая стала поворотным пунктом в истории Эфиопии.
В начале, однако, используя политическую активность масс, к власти в феврале 1974 г. пришли сторонники буржуазно-демократических реформ, сформировавшие правительство во главе с одним из членов бывшего кабинета Ындалькачоу Меконненом. «Политическая декларация» нового правительства от 9 апреля 1974 г. предусматривала выполнение лишь некоторых требований выступавших, да и то в куцем виде постепенный переход к конституционной монархии, введение демократических свобод, осуществление ограниченной реформы образования, некоторое перераспределение доходов и земель. В то же время в Декларации не устанавливались сроки проведения атрарной реформы, не упоминались политические требования масс (проведение демократических выборов, освобождение политических заключенных и пр.).
Поэтому выступления масс продолжались, принимая все более организованный характер. 5 марта КЭРС от имени эфиопских рабочих направила правительству петицию со своими требованиями, угрожая в случае их невыполнения всеобщей забастовкой.
Большинство требований Конфедерации носили экономический характер (установление гарантированного минимума и повышение заработной платы в соответствии с ростом цен, введение системы социального обеспечения и т. п.), хотя были и отдельные политические требования (право на забастовку, в том числе для занятых на государственных и смешанных предприятиях, право последних на профессиональное объединение, установление справедливого землепользования и др.) . Учитывая реформистский курс руководства КЭРС, мы должны сделать вывод, что политические требования были выдвинуты ею под давлением снизу, что свидетельствует о росте классового созна-
108


ния эфиопского пролетариата, активизации деятельности его низовых профсоюзов.
Отстаивая классовые интересы рабочих, эти профсоюзы вели наступление против монархического режима в целом. Например, требование легализации профсоюзов занятых на государственных предприятиях не только официально предусматривало ~улучшение положения этой категории трудящихся, но и было направлено против воз~главлявшей государственный сектор бюрократической буржуазии. Как результат давления снизу, на наш взгляд, следует рассматривать и решение руководства КЭРС начать всеобщую забастовку, несмотря на обещание правительства выполнить в течение шести месяцев выдвинутые Конфедерацией требования.
Начавшись 7 марта, забастовка продлилась четыре дня, охватив все крупные предприятия страны, общественный транспорт, два порта и международные аэропорты (в Аддис-Абебе и Асмаре). В этой первой в стране всеобщей забастовке участвовали более 100 тыс. рабочих и служащих; в знак солидарности к ним присоединились 30 тыс. студентов. Наряду с требованиями увеличения заработной платы участники забастовки выступили за проведение демократических реформ, в том числе в области трудового законодательства (право на забастовку, профессиональное объединение для занятых на государственных и смешанных предприятиях и др.), введение мер борьбы с коррупцией, превышением власти гос~ударственными чиновниками и пр. В ряде мест рабочие перешли к конкретным действиям, например к созданию профсоюзов на некоторых государственных и смешанных предприятиях. Все это доказывало, что стачка вышла за рамки экономической борьбы и, слившись с выступлениями водителей такси и учителей, нанесла ощутимый удар по монархическому режиму.
Впрочем, руководство КЭРС заявило, будто стачка «не была связана с другими событиями в стране», т. е. преследовала супубо классовые цели68. Последнее, однако, опровергает широкая поддержка забастовки другими социальными группами населения, их выступления непосредственно после ее окончания.
Уже на следующий день работу прекратили 800 работников управления гражданской авиации; 17 марта с требованием равенства в гражданских правах, в том числе на рынке труда, на улицы Аддис-Абебы вышли трудящиеся женщины; 28 марта в столице прошла демонстрация 5 тыс. студентов, учителей и ремесленников. На взаимосвязь всеобщей забастовки с др~угими антимонархическими выступлениями указывает и их возраставшая политизация. Наряду с экономическими требованиями участники забастовки выдвигали политические за увольнение дискредитировавших себя официальных лиц, включая ~губернаторов, передачу управления, например в г. Джимме (провинция Кэфа), .демократически избранному органу народных представителей.
Все это заставило правительство пойти на некоторые уст~уп-
109


ки уволить ряд высших должностных лиц, учредить комиссию по расследованию фактов злоупотребления властью членами императорского правительства и пр. Однако одновременно оно начало наступление на прогрессивные силы, арестовав преподавателей университета в Аддис-Абебе, требовавших отставки правительства Меконнена, 25 младших офицеров инициаторов волнений в армии, открыв о~гонь по демонстрантам в ряде городов (Джимме, Гондэре и др.).
.Широкие репрессии начались и против рабочего класса. Всеобщая забастовка и организованные в ходе ее профсоюзы государственных служащих были объявлены вне закона'~. Тем не менее, продемонстрировав возросший уровень классового сознания эфиопского пролетариата, силу его организованных выступлений, всеобщая забастовка 1974 г. стала важной вехой в развитии революционного процесса.
В результате ее последующего нарастания (включения в борьбу крестьян, мусульманской общины, журналистов и др.), усиления активности армейских низов и передового офицерства были созданы предпосылки для формирования сил, выражавших историческую потребность эфиопского общества в ликвидации старых производственных отношений и создании в стране новой социальной обстановки.
В апреле июне 1974 г. по стране прокатилась новая волна выступлений трудящихся. В особенности крупными они были в столице, где прошли бойкоты и забастовки рабочих и служащих главной транспортной компании Аддис-Абебы, столичного почтамта, императорского управления телекоммуникаций, национального банка и др. Отстаивая свои экономические интересы, бастовавшие выдвигали и политические требования против всевластия империалистических монополий, за национализацию ряда компаний, например вышеупомянутой транспортной, отставку должностных лиц, потерявших доверие трудящихся, и др.
Очередное наступление властей против прогрессивных сил, в том числе рабочего класса (аресты рабочих и профсоюзных вожаков, запреты забастовок и демонстраций на государственных предприятиях и пр.), не принесло им, однако, ожидаемых результатов. Ряды антимонархических сил продолжали шириться
Все это вело к углублению социальных противоречий в стране, т. е. к обострению кризиса монархического режима, отражало начавшийся процесс слияния забастовочной и общедемократической борьбы всех угнетенных в Эфиопии. Последнее, с одной стороны, не позволило правительству Меконнена направить революционный процесс в русло реформ, а с другой способствовало созданию на базе объективных предпосылок революции ее субъективных факторов. Они включали, во-первых, готовность политически активных классов и слоев эфиопского общества рабочих, крестьян, полупролетарских слоев, мелкой буржуазии, гражданской и военной интеллигенции ликвидировать. монархический режим и установить власть в интересах народ-


ных масс; во-вторых, появление руководящвго центра революционного авангарда, организующего эти силы и разрабатывавшего стратегию и тактику борьбы за установление революционно-демократической вл асти в стр ане.
Такой организацией в Эфиопии стал Координационный комитет вооруженных сил, полиции и территориальных войск (ККВС), созданный 28 июня 1974 г.то. ККВС объединил демократически настроенных офицеров, в основном низших и средних чинов выходцев из трудовых классов и слоев; главок его стал лидер революционной группировки армии майор Менгисту Хайле Мариам.
Таким образом, под влиянием борьбы народных масс в рядах радикально настроенных военных постепенно росло понимание несправедливости монархического режима, что, в свою очередь, свидетельствовало о повышении уровня политического .:ознания военных. Опираясь на волю масс, левое крыло офицерства выступило организатором антиправительственной борьбы. Такое положение было обусловлено тем, что, хотя эфиопский пролетариат внес свой вклад в революцию, он не смог стать ее гегемоном. Причины тому незавершенность процесса классообразования в Эфиопии, начальный этап превращения пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя», низкий уровень его политического сознания и организованности. Сказалось также и отсутствие в Эфиопии авангардной партии рабочего класса и боевого, стоящего на пролетарских позициях профцентра.
Создание ККВС .знаменовало становление в Эфиопии дефакто своеобразного режима двоевластия, который отражал как обострение внутриполитической борьбы в стране, так и относительное равновесие противоборствовавших сил монархического режима и антифеодального лагеря. Элементы двоевластия начали складываться в стране еще с апреля 1974 г. с образования армейских комитетов на уровне частей и дивизий, что знаменовало наступление второго этапа революции (апрель первая половина сентября 1974 г.). Армейские комитеты выдвигали экономические и политические требования (земельной реформы, демократических свобод и др.), содействуя установлению контроля прогрессивных армейских кругов над узловыми объектами Аддис-Абебы и ряда административных центров, аресту около 30 высших чиновников, включая министров. Все это привело к кризису кабинета Меконнена, дальнейшему размежеванию политических сил в стране, в том числе в рамках ККВС.
Комитет взял на себя функции не только руководителя армейских низов, но и общенационального военно-политического центра руководства революцией и 8 июля 1974 г. выдвинул программу революционных преобразований. Она включала низложение монарха, формирование народного правительства, освобождение страны от нищеты, бесправия и пр. Яевизом ККВС стал лозун~г «Эфиопия превыше всего»".


В том же месяце ККВС добился согласия императора на свои требования (разработку и принятие проекта новой конституции, освобождение политических заключенных, ~установление контактов с ККВС), что означало получение Комитетом статуса постоянного органа государственной власти, а фактически подчинение правительства Комитету.
В августе ККВС добился формирования нового правительства во главе с М. Ымру и права решающего голоса в принятии государственных решений. Развитие революционного процесса по восходящей линии привело к качественно новому изменению роли армии становлению ее как авангардной силы революции. Последнее, в частности, отразил курс Комитета на ликьидацию монархии.
Были упразднены важнейшие институты императорской власти Совет короны, Верховный императорский суд, обнародованы факты личного участия императора в крупнейших коммерческих и промышленных компаниях страны, установлен контроль ККВС над деятельностью финансовых и экономических органов и пр. Все это способствовало росту авторитета ККВС.
В целом второй период эфиопской революции характеризуется вызреванием революционной демократической власти в стране при ведущей роли революционного армейского руководства Оно воз~главило борьбу масс и вступило в противоборство со сторонниками буржуазных реформ, подготовив падение монархического режима.
Низложение императора 12 сентября 1974 г. положило конец двоевластию. Функции главы государства взял на себя Координационный комитет вооруженных сил, полиции и территориальных войск, переименованный 15 сентября во Временный военно. административный совет (ВВАС) и сформировавший Временное правительство (ВВП). Представители ВВАС заняли посты администраторов провинций, областей и районов страны.
Переход власти к революционным демократам знаменовал третий этап эфиопской революции, открывший путь к ее углублению и упрочению новой власти. Последнее привело к обострению социальных противоречий в стране и дальнейшему размежеванию политических сил, в том числе внутри ВВАС. Вплоть. до конца ноября 1974 г. революционно-демократическое крыло Совета вело борьбу со сторонниками буржуазных реформ и одержало победу.
Отстранение от власти бурж~уазно-феодальных элементов и большая работа по коренному преобразованию государственноГг политической надстройки (уничтожение прежней государственной машины, замена ее временными механизмами государственной власти) позволяют считать, что установленная в Эфиопии в итоге революции революционно-демократическая диктатура военных осуществлялась в интересах большинства населения страны.
Это подтверждает и выдвинутая ВВП 20 декабря 1974 г


программа создания новой социально-политической системы в стране ‒ Декларация «Эфиопия прежде все~го: Происхождение и пути развития». Она провозгласила ориентацию страны на строительство «эфиопского социализма».
С одной стороны, этот документ отразил непонимание эфиопскими руководителями того, что борьба за социальное равенство возможна только на классовой основе. Классовой борьбе в. Декларации фактически противопоставлена идея национального единства, по существу тождественная концепции о надклассовой солидарности". С другой стороны, в основном правильно излагая принципы социализма, Декларация предусматривает установление в Эфиопии общественной собственности на средства производства, ликвидацию эксплуатации человека человеком, участие народа в управлении государством, равенство и свободу для всех граждан, их обязанность трудиться, примат общественных интересов над частными, социальную политику государства в интересах широких масс и пр.".
Наличие в Декларации националистических идей, очевидно неизбежное для того уровня развития эфиопской революционной демократии, не снижает в целом прогрессивного характера рассматриваемого документа. В свою очередь, он подтверждает,. что революционно-демократическая диктатура военных в Эфиопии близка к ленинскому определению «диктатура революционного народа» 74
В такой связи очевидна несостоятельность попыток некоторых буржуазных идеала~гав отрицать демократический характер государственной власти в Эфиопии и некоторых других развивающихся странах ссылками на использование революционно- демократическим руководством авторитарных форм правления. особенно на первых этапах революции". Последнее обусловлено необходимостью борьбы с внутренней и внешней реакцией и эксплуататорскими классами и отнюдь не означает отсутствие демократии по отношению к народным массам.
Демократический характер эфиопской революции проявился как в ликвидации ключевых частей прежней государственной машины, так и в создании принципиально новой, демократической в своей основе системы государственной власти в стране.. Уже первый общенациональный центр военно-политического руководства в Эфиопии ККВС был создан на основе широкого представительства. В его состав вошли по три представителя от каждых 40 подразделений армии и полиции"'. На демократической основе был избран и состав ВВАС, включ~вший 100представителей солдат и младших офицеров. Kàê заявил член Постоянного комитета ВВАС Б. Байе, демократическая структура Совета и его деятельность в интересах эфиопского народа доказывает, что ВВАС вовсе не является кучкой «каких-то амбициозных офицеров, которые совершили переворот, чтобы также захватить власть»77. «Опорой народного восстания» назвал позднее передовых представителей военных Менгисту Хайле Мариам
113


в своем докладе на учредительном съезде Рабочей партии Эфиопии в 1984 г.78.
В соответствии с Декларацией от 20 декабря 1974 г. в стране была развернута кампания по привлечению широких масс, прежде всего рабочего класса, к ~управлению государством, хотя поначалу последнее осуществлялось только на низовом уровне. В сельских районах органами народовластия стали создаваемые с 1975 г. крестьянские ассоциации. Наряду с содействием процессу объединения крестьян и пропаганде коллективных форм труда работа ассоциаций направлена на защиту завоеваний революции в сельских районах. Это позволило эфиопском~у крестьянству не только поддерживать революционно-демократическую власть, но и активно участвовать в проводимых е;о глубоких социально-экономических преобразованиях, что очень важно ввиду преобладающего удельного веса крестьян в составе населения страны.
В интересах большинства населения осуществляется и социально-экономическая политика новой власти, хотя вплоть до принятия 20 апреля 1976 г. программы Национально-демократической революции (см. далее) эти преобразования проводились в стране на базе концепции «эфиопского социализма». Основу социально-экономических преобразований в Эфиопии составляет курс на подрыв экономического господства империалистических монополий, иностранного и местного частного капитала. В сельском хозяйстве такая задача была возложена на аграрную реформу (март 1975 г.), в результате которой земля была объявлена общенародной собственностью и распределена среди неимущих и малоимущих крестьян. В итоге были аннулированы положения и нормы публичного права монархического режима, связанные с феодальными и зачатками капиталистических отношений в деревне (отмена феодальных арендных отношений и крепостнических отработок, запрет закладывать или продавать земельный надел, эксплуатировать чужой труд и пр.)'9.
В результате уже в апреле 1976 г. под контроль министерства национальных ресурсов .Эфиопии перешло 35 крупных плантаций, принадлежавших императору и феодалам. Хотя на первых порах аграрная реформа не привела и не могла привести к полному социальному равенству среди крестьян, их доходы за 1974 ‒ 1978 гг. увеличились в среднем вдвое8О'. Все это позволяет считать эту реформ~у одной из самых радикальных на Африканском континенте.
В том же году правительство Эфиопии национализировало городские земли, 72 промышленных и коммерческих предприятия, установило государственный контроль над 25 местными и иностранными компаниями, над основными природными ресурсами страны, ключевыми секторами хозяйства, банками, страховыми компаниями и пр. Началась и кампания по экспроприации собственности бывшей правящей олвгархии.'К управлению конфискованными и национализированными предприятиями бы-


ли привлечены министерство национальных ресурсов и 10 созданных государственных корпораций.
В 1975 г. революционно-демократическая власть специальным декретом ограничила деятельность в стране частного местного капитала, лимитировав максимальный размер частных инвестиций в промышленности 500 тыс. долл. и в розничной торговле 200 тыс. долл. Вместе с тем, учитывая трудности Эфиопии,. прежде всего финансовые, а также нехватку квалифицированных кадров, технического и организационного опыта и др., правительство придерживается принципа смешанной экономики. В итоге привлечение частного капитала к сотрудничеств~у также проводится в интересах народных масс, в рамках курса на обеспечение ведущей роли и более высоких темпов развития государственного сектора, созданного в результате национализации.
В сельских районах, где развитие ~государственного сектора нашло отражение в создании госхозов, государственных ферм и плантаций, правительство выделило на это в 1974 ‒ 1978 гг. займы на общую сумму 526 млн. быров". Курс на преимущественное развитие госсектора предусматривает выполнение им экономических и социальных функций в ходе национально-демократической революции. Первое открывает зеленую улицу принципам планирования, значительно ускоряет темпы развития экономики, содействуя достижению страной подлинной экономической независимости. С социальной точки зрения госсектор антикапиталистической направленности тормозит формирование эксплуататорских классов, способствует продвижению Эфиопии по некапиталистическому пути развития.
В том же направлении действует и создаваемый новой властью кооперативный сектор. За 1974 ‒ 1978 гг. эфиопский банк сельскохозяйственного и промышленного развития выделил на создание кооперативов 28 млн. быров. Все это подтверждает конструктивный характер политики революционных демократов, направленной на обобществление собственности, и в конечном счете народный характер власти.
То же подтверждают и проводимые ВВАС социальные преобразования. В 1975 г. в стране национализированы все частные ~учебные заведения, введено пенсионное обеспечение трудящихся на национализированных предприятиях, осуществлены меры по демократизации трудового законодательства.
Принятый в 1975 г. впервые в истории страны Яекрет о труде ~гарантировал всем эфиопским гражданам в возрасте от 14 лет право на заключение трудового соглашения, установил демократические принципы в трудовом законодательстве (8-часовой рабочий день, 48-часовую рабочую неделю, гарантированный минимум заработной платы в 60 быров в день, ежегодный оплачиваемый отпуск и т. п.) . Специальный пункт Яекрета утверждает право трудящихся на профессиональное объединение на предприятиях с 20 и более занятыми (ранее не 'менее 50). Профсоюзам гарантировано право участия в разработке


планов политического и социально-экономического развития страны 8~.
Национальная политика революционно-демократической власти, предусматривающая равенство граждан Эфиопии всех рас и национальностей, осуществляется на основе внутриполитического единства эфиопской нации. Важно и то, что ВВАС развернул большую работу по ликвидации социально-экономических корней национальных антагонизмов ограничению деятельности частного капитала (что значительно сужает перспективы возникновения межнациональных распрей и их использование для обострения внутриполитической обстановки), ликвидации системы эксплуатации человека человеком, экономическому и культурному подъему отсталых районов страны и др.
Таким образом, если содержание двух первых этапов эфиопской революции составляли антифеодальные, общедемократические, антиимпериалистические преобразования, то в ходе третьего периода борьба за упрочение революционно-демократической власти включала наряду с упомянутыми антикапиталистические преобразования. Они предусматривали продвижение Эфиопии по пути социального прогресса и экономической независимости, обеспечение прав и свобод эфиопского народа.
Прогрессивный, народный характер революционно-демократической власти отразила и поддержка ее со стороны эфиопского пролетариата, на что указывают многочисленные демонстрации солидарности рабочих с политическим курсом ВВАС, неоднократно проходившие в стране, а также идейное сближение рабочего класса и революционно-демократических властей. Показательно, например, что большинство низовых профсоюзов и их членов отказались участвовать в забастовке, к которой в сентябре 1974 г. призвало руководство <ЭРС, позднее распущенной. Формально поддерживая ВВАС, 1~онфедерация на деле саботировала развитие революционного процесса в стране, чему, в частности, призвана была служить упомянутая забастовка.
В условиях развития по некапиталистическому пути в Эфиопии резко обострились антагонизмы между политически независимым молодым государством и его сохраняющейся экономической зависимостью от иностранного капитала, между тр~удящимися, с одной стороны, и национальной буржуазией и внутренней реакцией с другой, и т. д. Обстановку серьезно осложняет вмешательство империалистических западных монополий и международной реакции во внутренние дела страны. В итоге во второй половине 70-х ~годов в Эфиопии развернулась ожесточенная классовая борьба, что привело к внутриполитическому кризису, контрнаступлению реакции (террористические акции, включая покушение на Менгисту Хайле Мариама, занимавшего тогда пост вице-председателя ВВАС, убийство некоторых лидеров ВВАС и профсоюзов, попытка государственного переворота, агрессивные действия эритрейских сепаратистов и пр.).
На мирную инициативу правительства решить проблему


Эритреи на принципах региональной автономии и равенства всех народностей сепаратисты при подстрекательстве извне ответили усилением агрессии и террора. В результате военных действий было убито и ранено свыше 13 тыс. эфиопских военнослужащих и более 30 тыс. мирных жителей. K середине 1978г. обстановк1у в Эфиопии серьезно осложнило вмешательство реакционных режимов. Очередной отказ сепаратистов в том же году следовать миролюбивым предложениям правительства Эфиопии заставил последнее приступить в конце 1978 г. к ликвидации сепаратистских сил. В результате в стране были созданы условия для продолжения революционных преобразований, в том числе в области этнических отношений. Вместе с тем необходи.мость давать отпор внутренней реакции и внешним агрессорам (с территории Судана в 1976 1977 гг., Сомали в 1977‒ 1978 ~гг.) осложнила и затянула ход и темпы проведения курса на углубление национально-демократической революции.
Ведущим документом ее третьего этапа, во многом обеспечившим ~успехи революционных преобразований при опоре на теорию научногв социализма, стала принятая ВВАС и ВВП 20 апреля 1976 г. Программа «Национально-демократическая революция в Эфиопии». Она отражает идейно-политическую эволюцию руководства ВВАС, его приход к идеям марксизма. Принятию Программы предшествовала острая дискуссия по проблемам научного социализма, развернувшаяся на страницах газеты «Аддис земен» в 1976 г. между группировками в Совете. Принятие Программы свидетельствует о переходе эфиопских революционных демократов от выражения интересов непролетарских и полупролетарских масс к отстаиванию интересов трудового крестьянства и рабочего класса. В частности, показательно, что в Программе упоминается уже только термин «научный социализм».
Творчески используя наследие последнего по вопросу о переходной ступени в развитии революционного процесса, Программа выдвигает конкретный план ближайших и перспективных целей эфиопской революции ликвидация в стране феодализма, империализма и бюрократического капитализма, переустройство общества на основе идей научного социализма, создание предпосылок перерастания национально-демократической революции в социалистическую
Согласно Программе, национально-демократическая революция призвана уничтожить «фронт контрреволюции», включающий «феодалов, компрадорскую и бюрократическую буржуазию»; со~участником их выступает империализм". Выполнение этой задачи ВВАС возложил на широкий фронт, который он планировал создать на базе «всех антифеодальных и антиимпериалистических сил» страны «под руководством партии рабочего класса». Первым шагом в указанном направлении стало формирование в том же году Временного бюро по делам opiraнизации масс, деятельность которого направлена на «оказание


помощи народным массам в их борьбе против феодализма, империализма и бюрократического капитализма, их усилиям по созданию народного революционно;о фронта, развитию его и эфиопской революции в целом»".
Провозглашая и декретируя идею социализма в качестве руководящего принципа эфиопской революции, Программа 1976 ir. выдвигает и новые для страны принципы государственности переходной к социалистической. Это прежде всего принцип народного суверенитета, предусматривающий создание в Эфиопии народно-демократической республики «под руководством рабочего класса, на основе его союза с крестьянством и в сотрудничестве с мелкой буржуазией и другими антифеодальными и антиимпериалистическими силами». Предусматривается введение демократических свобод и человеческих прав для всех граждан республики 86.
Программа включает и курс на обеспечение социалистической ориентации в области экономики, что предусматривает ведущую роль государства в ее руководстве, создание независимой национальной экономики, «освобождение производительных сил от феодальных и империалистических производственных отношений», введение централизованного планирования, «основанного на социалистических принципах», подъем жизненного уровня широких масс и др.".
С тех же позиций, учитывая объективно существующие условия, намечено и решение национального вопроса. Предполагалось постепенное установление не только юридического, но и фактического равенства всех эфиопских граждан независимо от их расовой и национальной принадлежности и вероисповедания. Последнее имеет первостепенное значение для Эфиопии с ее сложным этническим составом населения, ~говорящего на более чем 70 языках и диалектах и значительно различающегося по уровню развития от народностей, не достигших феодального способа производства, до находящихся на начальной стадии капиталистического развития. Решение национального вопроса нашло отражение и в гарантированном Программой праве всех народов и народностей страны на самоопределение в форме региональной автономии, увязке национального вопроса с планом широких социальных преобразований в интересах трудящихся масс и постепенным переходом Эфиопии к строительству социализма'8. В 1976 г. при министерстве внутренних дел был создан специальный комитет по практическому осуществлению новой национальной политики в стране.
Интегральной частью продвижения Эфиопии по пути некапиталистического развития стал внешнеполитический курс революционных демократов. Он основан на принципах неприсоединения, миролюбия, невмешательства во внутренние дела других государств, уважения принципов ООН и ОАЕ, носит ярко выраженный антиколониальный, антиимпериалистический характер ~9
В целом, по-марксистски определяя цели и пути их дости-
118


жения национально-демократической рево юцией в Эфиопии, Программа учитывает как расстановку сил на международной арене, так и специфику внутриполитической обстановки в стране. В частности, в Программе учитывается необходимость переходного этапа и его ступеней на пути Эфиопии к строительству социал изма.
На творческое применение эфиопскими революционными демократами идей научного социализма к решению конкретных задач указывают реальные достижения революции к концу рассматриваемого периода. Благодаря мерам по укреплению государственного сектора доля его к концу 70-х годов только в обрабатывающей промышленности увеличилась с 25 до 80О/,9О. В госсектор в целом вошли 130 наиболее крупных промышленных предприятий, производящих 90О/о всей промышленной продукции Эфиопии.
Значительны и успехи по переводу эфиопской деревни на путь массовой кооперации. К концу 70-х годов в стране были созданы два основных вида кооперации производственная и снабженческо-сбытовая, общая численность которых достигла 3649'. Последнее сыграло важную роль в подъеме сельскохозяйственного производства, выпуск которого за 1974/75 1976/77 гг. увеличился с 4,8 млн. до 5,3 млн. т9'. Поскольку в сельском хозяйстве Эфиопии занято большинство населения и создается основная часть национального продукта, постольку углубление аграрной реформы создало основу для прогресса всего народного хозяйства страны.
Хотя капитализм продолжает существовать в Эфиопии и на ступени некапиталистического пути развития, укрепление государственного сектора и стабилизация а|грарной реформы задерживают процессы концентрации и централизации капитализма в общенациональном масштабе, не допуская его реставрации на формационном уровне. В том же направлении действуюг и ограничения, наложенные новой властью на деятельность частного местного капитала, установление государственного контроля над иностранным капиталом, привлечение пролетариата к управлению производством и др. В частности, со второй половины 70-х годов в стране создаются выборные органы рабочего контроля, участвующие в решении социальных и производственных проблем на местах.
Шаги по реализации поставленных Программой задач были сделаны и в области партийно-государственного строительства. ВВАС развернул многоплановую работу по созданию авангардной партии рабочего класса. Такое решение было принято еще в 1974 г., отразив понимание эфиопскими руководителями значения авангардной партии как руководящей революционным процессом силы, пользующейся доверием масс.
В качестве практических шагов в таком направлении ВВАС выступил за сотрудничество с пятью организациями, именовавшими себя «марксистско-ленинскими». В 1977 г. последние объ-


единились в Общий фронт эфиопских марксистско-ленинских организаций (ОФЭМЛО), выступивший в поддержку национально-демократической революции и обязавшийся форсировать создание партии рабочего класса и народно-революционного фронтаэз. Однако вследствие идейной незрелости и межгрупповых распрей, с одной стороны, и отсутствия у ВВАС опыта партийного строительства с другой, в рассматриваемый период партийное строительство не перешло в стадию практического воплощения.
Большого успеха революционные демократы добились в создании массовых общественных организаций прогрессивных слоев эфиопского общества ‒ молодежных секций, Всеэфиопского профессионального союза (ВЭП) и др. Отстаивая насущные интересы рабочего класса, новый профцентр одновременно взял на себя роль защитника завоеваний эфиопской революции. И это была весомая поддержка в 1978 г. в 1,3 тыс. входивших в ВЭП первичных организаций состояло 300 тыс. рабочих и слу~~дщи ~ 94
Важной составной частью курса революционно-демократической власти на социалистическую ориентацию стало многоплановое развитие отношений Эфиопии со странами социалистического содружества, осуществляемое на антиимпериалистической, антикапиталистической основе. Это содействует достижению страной подлинной экономической независимости, осуществлению задач эфиопской революции. Достижения последней, обеспечивая движение революционного процесса в стране по восходящей линии, привели к важным сдвигам в социальной структуре Эфиопии ликвидации крупной и ослаблению средней буржуазии, ~укреплению позиций рабочего класса и его союзников, повышению их социально-политической роли во всех сферах жизни страны.
Анализ развития эфиопской революции показывает, что она представляет собой составную часть мирового революционного процесса современной эпохи и отражает ее основное содержание переход от капиталистической общественной формации к социалистической. В то же время эфиопская революция внесла и продолжает вносить свой вклад в процесс развития социальных революций на Африканском континенте в целом.
Антиимпериалистические военно-политические
фронты в Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале
Среди основных тенденций, определяющих развитие современного мира, XXVII съезд КПСС отметил антиколониальные революции, национально-освободительные движения, возрождение многих государств и возникновение новых, что тесно связано с ходом мирового социального прогресса 95. В новом, сложном и подвижном комплексе противоречий, каковыми являютсж
120


противоречия между империализмом и развивающимися странами 9', особую роль играет антиимпериалистическая борьба сбросивших колониальное ярмо народов и стран за упрочение своей независимости, за социальный прогресс. Однако империализм стремится выхолостить содержание завоеваний народов развивающихся стран, в том числе и тех, которые, как государства Латинской Америки, уже давно добились независимости'7.
В этом контексте положение в Центральной Америке* на рубеже 70 80-х годов ХХ в. характеризовалось двумя общими для всех ее государств моментами: 1) прежняя система господства империализма и бурщуазно-помещичьей олигархии вступила в фазу кризиса, наметился «кризис верхов»; 2) углубление социальных противоречий вызвало заметную активизациюпротеста «низов» против империализма и местных военно-тиранических режимов. Признаки революционной ситуации в каждой стране формировались своими путями и имели неодинаковую глубину. В наиболее полной форме они проявились в Никарагуа ".
В условиях очевидного назревания общенационального кризиса судьбы революции зависели прежде всего от ~готовности масс к открытой, в том числе вооруженной, схватке с врагом за власть, а также от способности политического авангарда левых сил возглавить и привести их к победе. Особенно остро вопрос о роли и характере авангарда стоял в связи с тем, что в большинстве стран Центральной Америки коммунистические партии не являлись массовыми и, по-существу, не могли претендовать на роль ведущей политической силы. Сложилось известное противоречие между стихийным стремлением масс к активным формам борьбы и относительной слабостью компартий.
В итоге в Никара~гуа, Сальвадоре и Гватемале были созданы новые авангардные организации типа военно-политического фронта. Их возникновение произошло не искусственно и не на пустом месте, а на основе постепенного накопления практического опыта революционных действий масс.
Особое значение в этом процессе имело идейно-политическое воздействие кубинской революции и распространение ее опыта. Вооруженная победа народа над диктатурой Батисты (январь 1959 г.) и создание на Кубе правительства, выражающего интересы трудящихся и эксплуатируемых масс, служили ярким и вдохновляющим примером для всех, кто жаждал немедленного революционного действия. В тот момент возник определенный моральный климат для определенного преувеличения роли субъективного фактора в революции, что породило настроения, так сказать, избыточного оптимизма. Многие искренние, но политически неискушенные молодые революционеры-патриоты, стремясь во что бы то ни стало повторить путь

* Традиционно под странами Центральной Америки подразумеваются пять
~о~ударств ‒ Гватемала, Гондурас, Коста-Рика, Никарагуа и Сальвадор.
121


Фиделя Кастро и Че Гевары, уверились в том, что все теперь якобы зависит от решимости и героизма самих участников «прямого» революционного действия. Примитивизируя взгляды Че Гевары, эти люди стали доказывать идею о том, что народные силы всегда способны одержать победу над регулярной армией, что военно-политический центр (очаг) сам создает все необходимые условия для революции, что революционную борьбу необходимо вести только в сельской местности.
Даже когда в начале 60-х годов созданные по этим упрощающим реальность рецептам партизанские очаги в Перу, Венесуэле, Колумбии, Гватемале, Никарагуа, Сальвадоре и Гондурасе потерпели поражение, это нисколько не поколебало сторонников стратегии «фокизма» (термин, происходящий от испанского слова foco очаг). Свои неудачи они пытались объяснить тем, что развитию революционного движения, как они его себе представляли, мешали якобы «старые» коммунистические партии т. е. те самые компартии, которые в течение нескольких десятков лет зачастую были единственными политическими организациями, целенаправленно ведшими борьбу за права трудящихся против сил империализма и реакции. «Фокисты» априори отрицали роль этих партий в национально-освободительном движении, накопленный ими опыт. Согласно «фокистам», компартии утратили свою революционность, поскольку они не делают ставку на вооруженную борьбу, которая по «фокистской» догме была якобы единственным возможным путем революции в Латинской Америке.
Наиболее полное выражение такого рода воззрения нашли в работах французского леворадикального журналиста Режи Дебре". Его книга «Революция в революции? Вооруженная борьба и политическая борьба в Латинской Америке», написанная им после нескольких посещений Кубы и поездок по различным латиноамериканским странам, стала своего рода «фокистским» манифестом. Особенно большой вред нанесли единству национально-освободительного движения на континенте содержащиеся в ней призывы распустить коммунистические партии.
Следует, однако, признать, что некоторые из выдвинутых P. Дебре положений отражали определенные реальные особенности развития революционных процессов в Латинской Америке. Например, обобщая опыт повстанческого движения на Кубе, P. Дебре верно подметил важность и даже необходимость создания в определенных условиях особой военно-политической организации как авангардной силы революции. Но не подменяющей, отрицающей раз и навсегда компартию, на чем настаивал Дебре, а выполняющей роль военно-политического авангарда при участии коммунистов в условиях вооруженной борьбы, ко~гда все возможности мирного развития революции исчерпаны, когда массы ждут твердого и авторитетного руководства.
Когда книга P. Дебре «Революция в революции?» увидела
122


свет (январь 1967 г.), партизанские движения, создававшиеся «фокистами» в Латинской Америке, пережив краткосрочный подъем в 1963 1964 гг., уже пошли на убыль и вскоре вообще прекратили свое существование. Трагедия Боливийской экспедиции Че Гевары (1966 1967) и гибель его самого раскрыли глаза на ту реальную опасность, которая возникает от преувеличения субъективного фактора революционного действия. Большой шаг в преодолении этого возникшего на пути революционного движения препятствия был сделан на Гаванском совещании коммунистических партий Латинской Америки (1975 г.), где была подчеркнута диалектическая связь между единством революционных сил и более широким союзом всех демократических сил ию. Отметим, что руководство компартии Кубы внесло значительный вклад в успех этого совещания.
«Очаговая» болезнь дорого обошлась революционерам Центральной Америки. Дважды ‒ в 1963 и 1967 гг. никарагуанские революционеры пытались претворить в жизнь «фокистские» принципы и оба раза терпели жестокое поражение. В Гватемале, где партизанское движение в начале 60-х ~годов получило, пожалуй, наиболее широкий размах в субрегиочс, оно к концу 1967г. было также подавлено. Еще раньше, в 1965,г., распались «фокистские» отряды в Гондурасе. В Сальвадоре олигархия предпочитала в 60-е годы править с помощью методов буржуазной демократии, и поэтому здесь влияние «очаговой» догмы не сказалось так резко на судьбах революционного движения.
Преодолеть «детскую болезнь» партизанщины оказалось весьма непросто. Жизнь, однако, наглядно показала бесперспективность и вред «фокистской» стратегии.

B никарагуа борьба с партизанщиной, оторванной от народа, была тесно связана с именем Карлоса Фонсеки, который одним из первых «осмыслил опыт и пример Сандино, соединил их с революционной теорией, с научной доктриной и указал всему никарагуанскому народу путь, ведущий к победе» 'о'. На основе анализа никарагуанской действительности К. Фонсека сделал вывод о том, что в условиях существования ~глубоко укоренившейся и поддерживаемой США репрессивной диктатуры возможности мирного пути развития революции в стране были исчерпаны еще в конце 50-х начале 60-х годов. Из этого был сделан другой далеко идущий вывод о том, что революционный процесс в стране может развиваться только по пути длительной вооруженной борьбы 'О~. Слабая и малочисленная компартия была неспособна руководить этой борьбой, и, следовательно, было необходимо создать новую боевую авангардную организаииюреволюционный военно-политический фронт 'оз, который, по мысли Фонсеки, должен был выполнять некоторые функции партии; вырабатывать политическую линию организации, ее стратегию H тактику, вести политико-пропагандистскую работу в массах.


Однако все это должно было осуществляться не в ущерб военной деятельности. К. Фонсека писал, основываясь на опыте революционной борьбы в 1961 1967 гг.: «В рамках нашей стратегии народные массы без оружия обречены на поражение так же, как обречено на поражение оружие без масс. Путь к победе лежит через параллельное укрепление борьбы масс и вооруженной борьбы» ~О4
Авангард трудящихся масс Никарагуа Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО) получил свое название в честь народного героя Никарагуа Аугусто Сесара Сандино, который в 1926 1934 гг. возглавлял освободительную войну против американских интервентов и их пособников. Фронт возник как естественный продолжатель исторической традиции антиимпериалистической борьбы и выразитель подлинных чаяний угнетенных масс, организатор их вооруженной борьбы против диктатуры Сомосы. Влияние кубинской революции заметно ускорило начавшийся в Никарагуа процесс сплочения наиболее решительных борцов против диктатуры. Так, в 1959 г. противники режима Сомосы образовали организацию Демократическая молодежь Никарагуа (ДМН). В 1960 г. появились еще две hH- тисомосовские организации, призвавшие к вооруженной борьбе, Революционный сандинистский фронт и Патриотическая молодежь Никарагуа. Год спустя наиболее решительные члены ДМН создали движение Новая Никарагуа, которое также выступило за вооруженную борьбу против сомосизма. Представители этих организаций, а также часть активистов Никарагуанской социалистической партии (НСП партия никарагуанских коммунистов), в основном из ее молодежной организации, встретились в июле 1961 г. в гондурасской столице Тегусигальпе. Участники этой встречи провозгласили создание Фронта национального освобождения («Сандинистским» Фронт стал называться с 1963 г.) 'О5.
Многообразие организаций, которые составили основу СФНО, объяснялось тем, что они представляли самые различные слои никарагуанского общества: рабочих и крестьян, революционных интеллигентов и студенчество, мелкую и некоторые группы средней буржуазии, ремесленников. Невысокая степень участия никарагуанского пролетариата в революции в течение длительного времени объяснялась его положением класса, «который появился в отсталой капиталистической стране и который был жертвой социальной, политической, культурной отсталости страны, а также наиболее разнообразных форм реформизма»'06.
Слабость пролетариата Никарагуа как класса предопределяла, в частности, низкий ~уровень развития его политической организованности. Это достаточно четко видно на примере деятельности старейшей политической организации никарагуанских рабочих Никарагуанской социалистической партии. Созданная в 1944 г. в момент общедемократического подъема, связанного с успехами Советской армии в войне против фашистских
124


агрессоров, НСП попала затем под влияние «браудеризма». Это предопределило в 40 50-х годах линию партии на заключение соглашений (так называемый «пактизм») с буржуазной оппозицией сомосизму, которая, в свою очередь, шла на постоянные компромиссы с диктатурой. коммунисты оказались втянутыми в комбинации буржуазных политиков.
На пороге 60-х годов НСП с~умела преодолеть «пактистские» настроения. Но внутри партии не было единства по вопросу о путях и формах борьбы против самосовского режима. Так, большинство активистов ее молодежной организации стремились к активному революционному действию ‒ они избрали путь вооруженной борьбы. В 1960 1961 гг. большая ~группа членов НСП участвовала в создании СФНО. Руководство же НСП с недоверием относилось к сандинистскому движению, обвиняло его в поощрении фракционизма в партии и левом уклоне. Преобладавшие в тот момент в СФНО «фокистские» настроения подтверждали, что эта критика была небезосновательной. Однако НСП не заметила идейно-политического роста Фронта в конце 60-х годов. Преуменьшалась его роль в антисомосовском движении. В партии считали, что поражения СФНО в 1963 1964 и 1966 1967 гг. означали окончательный крах как «фокизма» вообще, так и сандинистов в частности. В своих заявлениях коммунисты отмечали, что в Никарагуа конца 60-х годов не существовало политической силы, способной успешно противостоять режиму '~'.
Отрицательное отношение руководства НСП к сандинистам резко обострилось в начале 70-х годов, когда попытку расколоть партию предприняли троцкисты, необоснованно призывавшие к немедленному вооруженному восстанию. Многие некритична отождествляли эту авантюристическ1ую политику с линией СФНО на длительную вооруженную борьбу 'О8. Сами же рабочие и другие ~группы трудящихся инстинктивно тянулись к сандинизму, видя в нем реальную революционную силу. Рабочие активно поддерживали создаваемые сандинистами независимые от правительства профсоюзы, вступали в вооруженные отряды СФНО. Укреплявшиеся связи сандинистского движения с пролетариатом повлияли на изменение отношения НСП к фронту. Так, íà V пленуме Ug партии (декабрь 1975 г.) было отмечено, что СФНО важнейший из элементов, определяющих лицо революции в стране. На завершающем этапе революции (осень 1978 19 июля 1979 г.) НСП заключила с сандинистами соглашение о совместных действиях, признала СФНО авангардом революции и влила свои отряды ‒ «вооруженные силы народа» в регулярные части Фронта'О9. Хотя многие активисты партии так и не смогли изжить былые предубеждения, грулпа коммунистов решительно поддержала СФНО "о.
Схожими цутями развивался процесс создания военно-политического авангарда революционных сил в Сальвадоре. Подъем народного недовольства в начале 70-х годов привел к создалжо
125


прогрессивными и демократическими силами страны Национального союза оппозиции (НСО), в котором одну из главных ролей играла сальвадорская компартия (КПС). Национальный союз оппозиции дважды побеждал на президентских выборах в 1972 и в 1977 гг., но оба раза реакция с помощью военщины фальсифицировала их результаты и передавала власть своим ставленникам. Так олигархия Сальвадора окончательно стала на путь «решения» стоящих перед страной проблем с помощью вооруженного подавления трудящихся масс. Активизировали свою деятельность правые террористические банды.
Взрыв народного возмущения, многотысячные демонстрации протеста, рост забастовочного движения (особенно в феврале марте 1979 г.) привели к устранению диктатуры К. Умберто Ромеро в октябре 1979 г.
Сложившаяся революционная ситуация не застала врасплох революционеров Сальвадора, для которых 70-е годы стали годами возмужания. Сама практика доказала им, что ни оторванная от масс вооруженная борьба, ни надежды на решение насущных проблем только через избирательные урны не приносят успеха. Изолированные вооруженные выступления легко подавлялись, а результаты выборов подтасовывались. В такой обстановке по примеру Сандинистской революции в Никарагуа и при активном участии всех революционных организаций Сальвадора, в том числе КПС, в стране начался ускоренный процесс объединения революционных сил.
Путь к единству был долог и труден. В декабре 1979 г. КПС выступила одним из инициаторов подписания соглашения о единстве действий с Народными силами освобождения им. Фарабундо Марти (НСО, или мартинистами), и Национальным сопротивлением (НС) левыми военно-политическими организациями, ведшими вооруженную борьбу против олигархии с начала 70-х годов. В мае 1980 г. к ним присоединилась еще одна левая военно-политическая организация Революционная народная армия (РНА). Было образовано Объединенное революционное руководство (OPP). В декабре 1980 г. было официально объявлено о создании Фронта национального освобождения им. Фарабундо Марти (ФНОФМ). Кроме компартии и мартинистов в него вошли НС, PHA и Революционная партия трудящихся Центральной Америки (сальвадорская секция) "'.
Коммунисты Сальвадора считают, что такой сложный организационный состав авангарда революционных сил связан с объективными и субъективными причинами.
В стране параллельно с КПС действуют некоторые другие подлинно революционные организации, провозгласившие марксизм-ленинизм своей идеологией "~. Руководящие кадры НСО им. Фараб~ундо Марти перед этим вышли из компартии (см. ниже). PHA появилась в результате слияния радикальных студенческих групп различных направлений от левых католиков до коммунистов. Раскол в рядах РНА привел к созданию НС "з.
126


Совершенно очевидно, что создание Фронта в таких условиях сопровождалось и столкновениями различных точек зрения на формы и методы народной борьбы, и столкновениями характеров, подчас просто личных амбиций, участников этой борьбы.
Тем не менее в Сальвадоре органичное переплетение повстанческого движения и коммунистического движения состоялось. Определенную роль в этом успехе сил революции сыграл анализ никарагуанского опыта. Не случайно сальвадорские коммунисты более активно ~участвовали в создании революционно-.о авангарда.
Первые марксистские группы возникли в стране еще в середине 20-х ~годов. В течение 40 лет КПС была единственной левой политической организацией в стране. Основанная в 1930 "., сщстя два года она возглавила мощное крестьянское восстание. В 50-е годы КПС преодолела влияние «браудеризма». Побсда кубинской революции привела к мощному подъему народного движения в стране (1961 г.), в ходе которого компартия приняла решение о подготовке к свержению власти олигархии в Сальвадоре. Однако реформистская политика правящих классов (о чем упоминалось выше) привела в середине 60-х годов к некоторому укреплению режима. Е~го политико-экономическая стабилизация породила в широких массах иллюзии в отношении эффективности буржуазной демократии для достижения требований трудящихся. Сознавая, что выборы не в состоянии решить проблем~у создания подлинно народной власти, КПС всетаки взяла курс на активное участие в избирательных кампаниях, используя их для мобилизации и пропаганды среди трудящихся масс.
Внутри партии изменения в ее тактике привели к разногласиям. Часть партийцев продолжала призывать к вооруженной борьбе, другие, наоборот, предлагали обходиться исключительно легальными методами. В итоге возобладала точка зрения, выраженная в тезисе об отказе от вооруженной борьбы на пути подготовки масс в предреволюционный период. Это способстговало развитию центробежных тенденций. Именно тогда, в начале 1970 г., часть партийных активистов объявила о своем выходе из партии и создании военно-политической организации НСО им. Фарабундо Марти. Позднее появилось еще несколько левых революционных организаций, которые с начала 70-х годов приступили к вооруженной борьбе против режима. В этот же период компартия сделала ~упор на сплочение сил демократии и их участие в избирательной борьбе. Так, при участии коммунистов был создан упоминавшийся выше Национальный союз оппозиции.
Раскол в лагере левых способствовал маневрам реакции, успешно отражавшей разрозненные выступления народных сил, в том числе вооруженные. В итоге во второй половине 70-х годов компартия все больше начала склоняться к необходимости сочетать оба метода борьбы. Она уловила настроения масс, которые на собственном опыте убедились, что при существующем
!27


режиме мирный путь борьбы бесперспективен. Партия начала поворот к союзу с левыми революционными ор~ганизациями с целью развития народного повстанческого движения.
Наиболее важным в этом плане стал период ~между апрелем 1979 г., когда состоялся VII съезд КПС, и началом в январе 1981 г. широкого наступления вооруженных сил объединенных патриотических организаций. На своем съезде коммунисты приняли программу действий, направленных на объединение всех революционных сил страны с целью свержения режима "4.
За годы совместной борьбы в компартии Сальвадора созрела убежденность в том, что существуют необходимые предпосылки для дальнейшего сближения партий и организаций, входящих во ФНОФМ, и их слияния в единую, марксистско-ленинскую партию '".
Своим примером КПС опровергла левацкий тезис о том, что коммунистические партии якобы не способны вести вооруженную борьб~у. Сальвадорские коммунисты доказали, что ор~ганиаационная структура и идеология компартий достаточно ~гибки и обеспечивают им передовые позиции в революционной борьбе. Они сумели стать если не главным, то центральным и стабилизирующим звеном в общем фронте революционных сил. Существенно и то, что КПС сумела преодолеть поверхностное отношение к леворадикальным организациям как только к «противнику слева». Компартия Сальвадора выдвинула и своей деятельностью практически оправдала тезис о необходимости искать взаимопонимание с «союзниками слева», которые представляют определенные и достаточно значительные социальные группы.
Объединение под общим знаменем Фронта ряда самостоятельных организаций, совместно ведущих вооруженн1ую борьбу против общего врага, постепенно набирает силу и в современной Гватемале.
Одной из особенностей гватемальской действительности является то, что почти половину девятимиллионного населения страны составляют индейцы, которые до самого недавнего времени практически не были включены в капиталистическую систему хозяйствования. Соответственно мизерной была и доля их участия в общественной жизни. Существенным моментом для понимания особенности ситуации в Гватемале является и тот факт, что после десятилетнего периода демократических преобразований (1944 1954) к власти с помощью организованной Вашингтоном интервенции пришла реакция. Вот уже более 30 лет правит она странои с помощью насилия и террора.
Это привело к крайней поляризации сил. На III (1960 г.) и IV (1969 г.) съездах Гватемальской партии труда (ГПТ) партии гватемальских коммунистов ‒ было отмечено, что в такой обстановке революция может развиваться только по одному пути вооруженного народного сопротивления.
Важной вехой в развитии этой тенденции стало создание в конце 70-х годов блока «Куатрипартита», объединившего По-
128


встанческие вооруженные силы (ПВС), Партизанскую армию бедняков (ПАБ), Организацию вооруженного народа (OBH), а также «Руководящее ядро ГПТ» (его создала в 1978 г. группа вышедших из ГПТ активистов). Единство целей в борьбе против олигархического и проамериканского террористического режима создало хорошие перспективы для сплочения входящих в блок «Куатрипартита» организаций. Его появление качественно новый этап'в развитии левых сил в стране, ознаменовавший преобладание унитарных тенденций в революционном лагере над раскольнической деятельностью ультралевых группировок и троцкистов, активизировавших свои действия с конца 60-х годов, когда правительство нанесло партизанскому движению серьезные поражения'".
Развитие унитарного процесса было достаточно сложным, если учесть особенности генезиса организаций, вошедших в блок «Куатрипартита». Так, ПВС были созданы как вооруженные силы ГПТ еще в 1963 г.; ПАБ объединяла часть активистов ГПТ и бойцов ПВС; ОВН зародилась внутри ПАБ. Участвуют в этом процессе и коммунисты Гватемалы. ЦК ГПТ в своих призыве «Ко всем революционным организациям и силам Гватемалы» и заявлении «Вперед, через единство всех революционных и демократических сил» развернул в начале 80-х годов программу объединения всех представителей подлинно народных сил. Коммунисты Гватемалы и блок «Куатрипартита> предпринимали активные шаги в деле сближения своих позиций по основным вопросам, которые ставит перед ними гватем альская действительность.
Дорогу к этому сближению открыли решения ноябрьского (1982 г.) и майского (1983 г.) пленумов LIK ГПТ. Коммунисты считали, что их отношения с «Руководящим ядром ГПТ» могут строиться на основе братского взаимопонимания. Таким образом, устранялась возможная преграда для сплочения рядов ГПТ и блока «Куатрипартита». По мнению ГПТ, в развитии авангардных сил революции просматривалась тенденция к созданию «единой партии народной революции Гватемалы»'".
Опыт развернувшихся в Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале классовых боев свидетельствует о том, что авангардные силы революции проходят в условиях вооруженного противостояния реакции своеобразный процесс адаптации. В ходе его выкристаллизовывается такая форма организации авангарда, как военно-политический фронт (ВПФ), который сочетает свойства политической партии (или коалиции партий) с функциями вооруженной организации (вооруженных сил). Причем военные функции фронта, учитывая условия вооруженной борьбы, в которых он появляется, и конечную цель военную победу революции, играют преобладающую роль.
Структура ВПФ зависит от конкретных национальных особенностей. Во многом он результат коллективного творчества. Компартия (о чем говорит пример КПС) может быть сре-

9 Зак. 427
129


ди инициаторов создания, а также непосредственным участником военно-политического фронта. Она также может выступать в качестве его союзника (как ГПТ в отношении блока «Куатрипартита»). Это зависит от степени ее политической зрелости, готовности ее руководства и кадров к решительным действиям. Но возможно и такое положение, когда коммунисты оказываются не в состоянии ‒ как,политическая организация принять на себя столь ответственную роль. Именно это и произошло с Никарагуанской социалистической партией и ее руководством.

Решение неотложной задачи объединения всех наиболее последовательных борцов за народное дело, безусловно, является важнейшим шагом в развитии революции. По словам Ф. Кастро, «революция ‒ это искусство объединения сил» "8. Однако революции нужна поддержка, опора или хотя бы благожелательный нейтралитет широких масс; без этого атака на власть авангарда народных сил практически обречена на провал. «С одним авангардом победить нельзя», учил В. И. Ленин "9.
Завоевать массы на свою сторону, сплотить их первоочередная задача революционеров. В странах экономически отсталых, с размытой социальной структурой, решить такого рода задачу можно только на основе приемлемой для масс программы-минимум. Простая и доходчивая по форме, она должна отвечать нуждам и чаяниям большинства населения. Подобные программы служат основой для создания широких политических союзов. Сами по себе такие союзы не тождественны революционным авангардам, а образуют их массовую базу.
Основой единства сил, боровшихся в Никарагуа против сомосизма, стал составленный К. Фонсекой документ «Воззвание СФНО» (позднее он получил название «Историческая программа СФНО 1969 г.»). Эта программа включала в себя требования: создать революционное правительство, провести подлинную аграрную реформу в интересах угнетенного крестьянства, а также культурную революцию, создать защищающую трудящихся систему трудового законодательства и социального обеспечения, добиться честной работы администрации, развивать. отсталые районы страны, предоставить равные права женщинам, уважать религиозные чувства граждан, проводить независимую от США внешнюю политику, бороться за единство действий народов 1~ентральной Америки, поддерживать борьбу против империализма во всем мире, заменить сомосовскую национальную гвардию новой народной армией и уважать память павших народных героев. Содержание «Исторической программы СФНО» отвечало задачам демократических и антидиктаторских преобразований, способствовало активному вовлече-- нию в борьбу широких масс, свидетельствовало о сознательной


идеологической и политической деятельности сандинистского авангарда революции.
Динамизм СФНО проявился также в способности Фронта заключать тактические союзы даже с ~правыми кругами крупной буржуазии, на позиции которых в экономике страны диктаторский клан Сомосы постоянно наступал, используя находившийся под его контролем государственный аппарат. Представители этих кругов создали в 1974 г. Демократический союз оппозиции (ДСО). В него вошли и поддерживавшие сандинистов организации, а также другие левые силы (в частности, НСП). По замыслам буржуазных лидеров, CHICO был призван не только сражаться против диктатуры Сомосы; перед ним также ставилась задача попытаться перехватить у СФНО инициативу в борьбе за массы. Р. Фонсека предупреждал о подобной опасности, когда писал, что буржуазия предпримет все усилия, чтобы воспользоваться успехами народной борьбы, и что этим маневрам необходимо противопоставить единство масс и их политических организаций '".
Сандинисты твердо и последовательно претворяли в жизнь эту установку своего руководителя, погибшего в бою с войсками режима в ноябре 1976 г. Опираясь на просандинистскую «Группу 12» (союз легально действовавших видных представителей деловых и церковных кругов, а также творческой интеллигенции), они создали движение «Единый народ», вскоре преобразованное в Национальный патриотический фронт (НПФ). Последний превратился в подлинный блок всех революционных сил. Особенностью деятельности НПФ было то, что все вошедшие в него организации добровольно признали руководящую роль СФНО.
Примерно так же,протекал этот процесс и в Сальвадоре. Здесь параллельно созданию ФНОФМ активно развивалась тенденция политического объединения всех массовых революционных, демократических и прогрессивных партий и организаций страны. В апреле 1980 г. левые революционные организации (позднее вошедшие во ФНОФМ), а также социал-демократы, левые демохристиане, объединявшее ученых и лиц свободных профессий Движение независимых специалистов, католическое духовенство (более 30% общего числа сальвадорских священников), женские, молодежные и профсоюзные организации создали Революционно-демократический фронт (РДФ), который объединил почти всю демократическую оппозицию 70-х годов "'. Таким образом, массовая база сальвадор<кой революции сформировалась на основе поддержки требований РДФ ФНОФМ положить конец гражданской войне, покончить с политическим насилием правых банд, установить в стране демократический, правопорядок и осуществить социально-экономические реформы особенно аграрную в интересах трудящихся масс.
Тенденция к единству широких народных масс пробивает


дорогу и в Гватемале, где с конца 70-х годов народное антиолигархическое движение обрело общенациональный размах. Главнокомандующий ПВС Пабло Монсанто, пользующийся большим уважением среди гватемальских революционеров, однажды заметил, что долгим путем ошибок и даже поражений левые силы страны пришли к осознанию необходимости работы по политической организации народных масс, без чего победа невозможна.
Гватемальские патриоты выдвинули программу борьбы за установление демократического правительства, уничтожение репрессивных органов режима армии, полиции и вооруженных банд, прекращение насилия, особенно геноцида в отношении индейского населения страны, а также проведение экономической политики, обеспечивающей повышение уровня жизни масс. Большую роль в деле сплочения антиолигархических и антиимпериалистических сил в Гватемале сыграл ДемократичесКНН фронт против репрессий (ФТКР). Он был создан в. конце 70-х годов для координации действий общественности, выступавшей против террора, с помощью которого правые силы многие годы подавляли любые попытки гватемальского народа обрести свободу "~
Объективный характер объединительных процессов в революционном лагере подчеркнул тот факт, что блок «Руатрипартита» смог стать основой для создания в 1981 г. Народного фронта 31 января (Фронт получил свое название в память о погибших 31 января 1980 г. активистах крестьянского движения). Он продолжает традиции 9QKP и охватывает более широкие слои, нежели организации, ведущие партизанскую войну. Во Фронт вошли студенческие и рабочие организации, объединения христиан, союзы обитателей городских трущоб, прогрессивная интеллигенция. А в начале 1982 г. было объявлено о создании объединения Национальное революционное единство Гватемалы (НРЕГ). Оно одирается на блок «1~уатрипартита» и призвано подготовить появление в стране общенационального патриотического фронта всех антиолигархических сил страны. ГПТ сотрудничает с НРЕГ, считая, что НРЕГ к середине 80-х годов стало политическим центром антидиктаторского движения ~гз
Естественно, что победа на президентских выборах 1986 г. кандидата умеренных сил христианского демократа Винисио Сересо Аревало создала в стране новую обстановку правые силы, реакционная военщина вынуждены были уйти в тень. Однако они сохранили контроль над армией, и, следовательно, в их руках остались мощные рычаги воздействия на правительство. Таким образом, в целом ситуация в Гватемале остается весьма неопределенной, но достижение единства остается главной целью левых сил.
Программные установки, выдвигаемые авангардными силами Никарагуа, Сальвадора и Гватемалы с целью объединить

132


самые широкие народные слои для решающего революционно-
штурма, обладают некоторыми общими чертами. Они дают емкие лозунги борьбы против тирании, за социальную справедливость, носят прежде всего общедемократический характер, лишены излишней детализации. Иными словами, они практичны как идеологическое наступательное оружие, способны повести за собой как массы угнетенного трудового населения, так и те группы имущих слоев, которые mo разным причинам‒ сохраняют политический ~потенциал, связанный с историческими идеалами и традициями освободительной борьбы народов Латинской Америки против колониального гнета и империализма.
Но при всей схожести эти программные установки отражают национальную специфику каждой из стран в отдельности. Так, в Никарагуа на основе программы СФНО объединились даже классово антагонистические группы населения, поскольку диктаторский клан Сомосы не только эксплуатировал трудящиеся слои народа, но и использовал свою монополию на власть для экспроприации своих соперников по капиталистической конкуренции. Фактически сандинистская программа стала общенародной программой.
В Сальвадоре, расколотом гражданской войной, заметно углубление революционного содержания программы РДФ ФНОФМ. По мнению сальвадорских коммунистов, классовая борьба в стране объективно выходит за рамки только антидиктаторской направленности, и революционеры ставят перед собой «социалистическую перспективу».
В Гватемале, где накал классовых сражений несколько ниже, в программах революционных организаций пока преобладают относительно более частные требования, надример равноправие индейцев.

Авангардные революционные организации Никарагуа, Сальвадора и Гватемалы представляют интересы различных социальных групп и классов. Сплачивающим их ферментом на этапе борьбы за власть является общность стратегической цели уничтожение эксплуататорского гнета. Однако специфика классового подхода пролетариата, крестьянства, мелкой буржуазии и T. д. к решению одних и тех же задач революционной борьбы не может не накладывать свой отпечаток на действия революционеров, «делегируемых» этими классами в состав авангардных сил народного движения..Это объективный фактор, объясняющий возможность появления противоречий внутри авангарда. Существуют, естественно, и субъективные факторы (личные амбиции и т. д.), также создающие условия для возникновения противоречий. И их нельзя не учитывать, посколь~ó история современного революционного движения, к сожа-


лению, знает немало примеров, когда левые силы истощали себя внутренней борьбой даже перед лицом наступающего врага. Как писал Ф. Кастро, «проблема сектантства существовала, существует и будет существовать во всех революционных процессах», но «пока вам дают бой извне... каковы бы ни были ваши расхождения во взглядах, противники не должны чувствовать раскол в ваших рядах» '".
Бороться за единство своих рядов приходилось и приходится и революционерам Центральной Америки. В этой борьбе перед ними возникают задачи разного масштаба и степени сложности, во многом определяемые национальной спецификой.
Гибель К. Фонсеки стала большим ударом для СФНО, для всего революционного движения Никарагуа. Примерно в тотже период в конце 1976 г. ‒ погибли еще несколько видных руководителей Фронта. Одновременно национальная гвардия Сомосы окружила и уничтожила несколько партизанских баз в горных районах на севере страны. Практически сандинистские группы в городах оказались изолированными от отрядов СФНО в сельской местности. Все это способствовало развитию центробежных тенденций в рядах Фронта.
В результате в СФНО оформились три течения, каждое из которых выдвинуло свой план борьбы против диктатуры. Первое из них, принявшее название «Продолжительная народная война», представляло ту часть сандинистов, которая настаивала на необходимости создания партизанских баз в сельской местности. Эти базы должны были подготовить фундамент для развертывания гражданской войны против сомосизма в общенациональном масштабе.,другое течение, «Пролетарская линия», выдвигало в качестве главной задачи пропагандистскую работу с целью завоевать на сторону дела революции как можно более широкие слои трудящихся масс города. Еще одно течение, назвавшее себя «Третья стратегия» (другое название «Повстанческая группа»), делало главный акцент на подготовке всенародного восстания при опоре на союз всех антисомосовских сил.
По мнению сандинистов, появление в СФНО трех течений не было результатом идеологических противоречий. Разногласия внутри Фронта в основном касались вопросов тактики. Причем представители всех сандинистских течений фактически не создавали самостоятельных организаций, отдельных руководящих органов; более того, они как бы дополняли действия друг друга. Например, активисты «Пролетарской линии» и «Повстанческой группы» работали на заводах и фабриках, в бедняцких кварталах и совместно создавали ячейки Революционного студенческого фронта; сандинисты же из «Продолжительной народной войны» организовывали партизанские отряды и базы. Естественно, что при таких условиях разногласия между течениями были легкоустранимы. Весной 1979 г., в момент обострения революционной ситуации, назревавшей в стране с 1977 г., все три течения СФНО вновь объединились '~5.


Затяжной характер гражданской войны в Сальвадоре затрудняет развитие объедин~ительных процессов в патриотическом лагере. На смену «кавалерийской атаке» на власть пришла «окопная война», что не могло не ослабить уверенность в конечной победе не только среди попутчиков революции, но и среди части самих революционеров. Причины именно такого развития событий в стране пока еще довольно трудно определить, но в предварительном порядке хотелось бы отметить, что пик политической борьбы (забастовки и демонстрации конца 1979 г., в которых принимали участие сотни тысяч трудящихся) не совпал с пиком нарастания вооруженной борьбы и с процессом сплочения ведших ее революционных организаций (конец 1980 начало 1981 г.).
Впрочем, возможности революционной борьбы в стране далеко не исчерпаны. Сложившееся положение требует как моральной йерестройки патриотических сил, их подготовки к затяжной борьбе, так и организационной. В этих условиях сальвадорские революционеры считают, что необходимо сделать упор на укрепление военной организации повстанцев, превратить ее в настоящую регулярную армию.
Среди революционеров существуют и различные точки зрения, в частности, по вопросу о возможности переговоров с правителями Сальвадора. Часть их выступает категорически против любых переговоров, в то время как коммунисты и многие другие участники РДФ ФНОФМ постоянно выдвигают инициативу их проведения, учитывая известную усталость населения от жизни в условиях непрекращающихся боевых действий, а также благоприятный резонанс, который вызывает у международной общественности любое проявление патриотами доброй воли. Отметим, что у левых революционных организаций Сальвадора накоплен богатый опыт преодоления разногласий, что позволяет в целом оптимистически оценивать возможности решения этой проблемы.
Много трудностей на пути к достижению единства левых сил и в Гватемале. Внутри ГПТ существуют определенные противоречия по тактическим вопросам. С начала 80-х годов партия начала процесс организационной перестройки с целью привести ее деятельность в соответствие с требованиями вооруженной борьбы против олигархического режима, что было отмечено на февральском (1981 г.) пленуме UK ГПТ'26.
Таким образом, существование разногласий в лагере револ~оционных сил одна из реалий революционного действия в Рассматриваемых странах. Однако содержание этих разногласий не носит антагонистического характера. Они касаются вопросов решения тактических задач революции при единстве стратегической цели. Общий враг и общая цель залог дости'жения единства революционного лагеря.

135


«Мало ведь назвать себя „авангардом", передовым отрядом, писал В. И. Ленин, надо и действовать так, чтобы все остальные отряды видели и вынуждены были признать, что мы идем впереди»'". Клодомиро Альмейда, один из авторитетнейших лидеров чилийских антифашистов, отмечал применительно к сегодняшней латиноамериканской действительности: «Возникновение подлинного авангарда становится возможным в результате исторического развития, в борьбе; авангард выковывается в бою и создается на основе успешной практики, в ходе нарастания революционных процессов» '2'. Пример СФНО, который в ходе почти двадцатилетней борьбы против империализма и диктатуры превратился в авангард революции, наглядно подтверждает это.
В условиях постоянного революционного действия, характерных для Центральной Америки последних десятилетий, роль авангарда могут сыграть не только пролетарские партии, но на апределенном этапе и революционные военно-политические организации. Очень часто авангард возникает в результате слияния многообразных политических сил, выражающих интересы различных социальных слоев трудящихся рабочих мануфактурной, ремесленной промышленности, нарождающегося молодого промышленного пролетариата, крестьян, мелкой буржуазии (торговцев, ремесленников-одиночек и т. д.). Сандинистская народная революция в Никарагуа создала такой сплав революционного авангарда СФНО. Это объясняет и сложную структуру Национального патриотического фронта, в котором СФНО играет роль лидера.
Сложная структура авангарда революции отчетливо просматривается в Сальвадоре. Революционеры этой страны считают, что выяснение вопроса о том, какая из организаций, входящих во ФНОФМ, играет в нем главную роль, может способствовать обострению соперничества внутри Фронта и нанести вред подлинному единству левых сил.
Унитарные процессы в Гватемале ближе к сальвадорской модели, нежели к никарагуанской.
Таким образом, развитие революционного движения на рубеже 70 ‒ 80-х годов подтвердило возможность существования такого типа организации авангарда, как военно-политический фронт. Структура подобного типа революционной организации в первую очередь отвечает потребностям и задачам, которые ставит на повестку дня вооруженная борьба (пропаганда и политработа, снабжение оружием и боеприпасами, боевая подготовка, создание вооруженных отрядов и организация их деятельности, тактическое и стратегическое руководство боевыми операциями и т. д.). Особенно когда речь идет о длительной вооруженной борьбе, как это было в Никарагуа.
В заключение необходимо отметить, что актуальность затро-
136


кутай темы для сегодняшнего дня вновь была подтверждена в ходе теоретических научных конференций, прошедших в начале 80-х годов в Гаване, в которых приняли участие представители коммунистических и рабочих партий, а также революционно-демократических организаций и движений Латинской Америки. При всем разнообразии, подчас спорности, высказывавшихся мнений их участники практически единодушно отмечали настоятельную необходимость разработки вопросов единства левых сил, закономерности генезиса революционного авангарда, в том числе в форме военно-политического авангарда. Причем развитие народной борьбы в Никарагуа и пример Сандинистского фронта национального освобождения рассматривались не как единственный возможный образец, а в качестве уже реально существующего опыта победы революционеров129


Глава 4
ПРОТИВОБОРСТВО СИЛ ПРОГРЕССА И РЕАКЦИИ:
ОСОБЕННОСТИ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
Рабочий класс и его союзники в Чили
Еще в начале ХХ в. В. И. Ленин, говоря о возможности мирного развития' революции, подчеркивал, что это ‒ «вещь чрезвычайно редкая и трудная, ибо революция есть наибольшее обострение самых острых классовых ~противоречий» '. Тем не менее он призывал использовать любую, даже малейшую,возможность для осуществления революционных преобразований мирным путем, без чрезмерных жертв и лишений, неизбежных при открытой гражданской войне.
Имевшие место в истории случаи мирного ' развития революции захватывали лишь отдельные кратковременные этапы революционного процесса и оказывались возможными либо после победы вооруженным путем буржуазно-демократических революций (Россия после февраля 1917 г.), либо после разгрома фашизма во второй мировой войне и победы народно-демократических революций (европейские страны народной демократии). Случаи же прихода к власти в результате победы на выборах широких коалиций левых и демократических сил не сопровождались переходом к революционным преобразованиям, за исключением Исдании 1936 1939 гг., где этот переход оказался позднее опять-таки связанным с вооруженной борьбой.
Победа блока Народное единство на выборах в Чили в 1970 г. и последующее мирное развитие революционного процесса на протяжении почти трех лет в стране, отдаленной от государств мировой социалистической системы, доказали возможность развития на современном этапе народной революции мирным путем даже при отсутствии чрезвычайных условий, характерных для других известных случаев. Чилийский опыт подтвердил вывод, сделанный международным коммунистическим движением на рубеже -50 60-х годов о расширившихся возможностях мирного пути революции в современную эпоху. И, как было отмечено Hà XXV съезде КПСС, «трагедия Чили отнюдь не перечеркнула вывода коммунистов о возможности различных путей революции, в том числе мирного, если для этого существуют необходимые условия» 2.
Руководитель чилийских коммунистов Л. Корвалан, подытоживая опыт чилийской революции, писал в 1978 г.: «Если в
138


Ходе некоторых других революций, развивавшихся по мирному пути, этот процесс был кратковременным или происходил в специфических условиях, сразу после разгрома фашизма, то в нашей стране тезис о реальности такого развития подтвержден трехгодичным опытом. Чилийская революция потерпела временное поражение. Но такой ее исход не опровергает предположения, что и в других странах... рабочий класс и его союзники смогут завоевать политическую власть и осуществить революцию невооруженным путем. Вот почему революционеры многих стран внимательно изучают чилийский опыт»з.
Если социал-реформисты абсолютизируют мирный путь завоевания власти, трактуют его как «ненасильственныи» и отождествляют с парламентским, то в понимании коммунистов «мирный» путь революции ‒ это лишь одна из возможных форм, которой ~присущи те же законы классовой борьбы, что и вооруженному пути. При этом также не исключается ожесточенное противоборство сил революции и контрреволюции в экономической, политической, идеологической областях, деятельное участие в революционной борьбе и в осуществлении преобразований широких народных масс во главе с пролетариатом, сочетание разных методов борьбы, в том числе насильственного, без которого не может быть революции. Единственное, чем мирный путь отличается от вооруженного, ‒ это отсутствие открытой вооруженной борьбы. Поэтому и сам термин «мирный» путь коммунисты часто употребляют в кавычках, ибо он не вполне точно определяет содержание соответствующего явления. Не случайно чилийские коммунисты предпочитают использовать термин «невооруженный» путь революции'.
Опыт Чили свидетельствует и о том, что развитие революции по мирному пути не исключает, а, напротив, предполагает возможность (но не неизбежность) перехода на том или ином этапе к вооруженной борьбе и, следовательно, требует постоянной готовности к этому революционных сил. «Революция должна уметь себя защитить»'. Чем лучше подготовлены революционеры к этому, тем больше шансов обеспечить дальнейшее развитие революции по мирному пути.
Развитие и исход революции в любом случае определяются соотношением сил: При мирном пути революции для ее успеха тем более необходимо обеспечить решающий перевес сил, который сделал бы бесперспективным вооруженное сопротивление со стороны контрреволюции. Именно это, а не «лояльность» революционеров «легальным», сугубо «конституционным» формам борьбы может удержать контрреволюцию от такого рода ~попыток. 1~онечно, необходимо использование и конституционных средств борьбы, но не их абсолютизация. Первостепенное же значение имеет утверждение ведущей роли рабочего класса в революции, привлечение на его сторону широких масс трудящихся, а также средних, мелкобуржуазных слоев населения.


В этой связи представляется весьма важным проследить динамику соотношения сил на разных этапах. чилийской революции, влияние изменений в соотношении сил на ход преобразований и противоборства сил революции и контрреволюции, для чего необходимо выявить роль и место в этой революции рабочего класса и других социальных сил, их революционные потенции. Это тем более важно ввиду утверждений буржуазных и социал-реформистских социологов, будто «в экономических и социальных условиях Чили какая-либо социалистическая перспектива была невозможной», будто страна не была достаточно развита даже «для проведения глубоких структурных реформ» 6. Всячески преуменьшая роль рабочего класса, они связывают все проблемы революции лишь с так называемым средним классом. Проблема средних слоев действительно остро встала в период чилийской революции, но именно как проблема союзников рабочего класса, игравшего ведущую роль в революционном процессе.
По переписи 1970 г.', из 9 млн. населения во всех сферах экономики Чили было занято 2,6 млн. человек, из которых 1,8 млн. (70О/о) работали по найму, 582 тыс. состояли в разряде собственников, 200 тыс. не имели определенного статуса. В сельском хозяйстве был занят 21О/О экономически активного населения, из которого 13О/О (341 тыс.) работало ~по найму. Промышленный пролетариат основной костяк рабочего класса насчитывал 600 тыс. человек. Сюда входили рабочие-горняки (68 тыс.), рабочие, занятые в обрабатывающей промышленности (330 тыс.) и в строительстве (130 тыс.), а также на крупных ремесленных предприятиях. 1~роме того, около 120 тыс. рабочих было занято на транспорте и в связи. Из 340 тыс. работавших по найму в сфере торговли и услуг большинство также относилось к рабочим или служащим, близким по положению и ряду признаков к пролетариату. Таким образом, вместе с сельским пролетариатом численность чилийского рабочего класса в 1970 г. можно определить примерно в 1,3 млн. человек. Это свыше 70О/о лиц наемного труда, или около половины всего занятого населения.
На основании той же переписи и других источников ' к господствующим классам можно отнести от 5 до 7О/р всего экономически активного населения, а к разряду средних слоев, мелкой буржуазии города и деревни ‒ от 43 до 45О/о.
Отсюда видно, что по удельному весу в занятом населении рабочего класса и в целом наемных трудящихся Чили занимала одно из первых мест в Латинской Америке, приближаясь по этим показателям к развитым капиталистическим странам. Это обстоятельство, с учетом близости к пролетариату значительных слоев служащих и крестьян-бедняков, создавало благоприятные объективные предпосылки для решающей роли чилийского рабочего класса в революционном процессе. В «Демократическом проекте», написанном Л. корваланом и распространенйом в
140


стране в июле 1979 г. как документ коммунистической партии, говорилось, что «рабочий класс... является самой важной социальной силой не только по своей численности, но прежде всего потому, что представляет собой незаменимого участника материального производства, отличается высокой степенью организованности, сознательности и дисциплины, а его нынешние и будущие цели совпадают с интересами большинства населения страны. Благодаря всему этому роль рабочего класса, когда он вступает в действие, имеет решающее значение» 9.
Ведущая роль пролетариата в чилийской революции явилась закономерным результатом длительного исторического процесса развития рабочего движения в Чили, давних и устойчивых традиций классовой борьбы, позиций, завоеванных к тому времени пролетариатом в общенародной борьбе против империализма и реакции.
Зарождение пролетариата и первые шаги рабочего движения в Чили относятся ко второй половине XIX в. В конце XIX начале ХХ в. в стране усилилось забастовочное движение, возникли профсоюзы и первые социалистические организации, появилась рабочая печать. В 1912 г. под руководством выдающегося деятеля чилийского рабочего и социалистического движения Л. Э. Рекабаррена была создана Социалистическая рабочая партия, ставшая боевым классовым авангардом чилийского пролетариата. В 1919 г. она присоединилась к Коминтерну и в январе 1922 г. была преобразована в Коммунистическую партию. На волне революционного кризиса в 1933 г. оформилась другая ~партия чилийского пролетариата Социалистическая. Обе партии коммунистическая и социалистическая уже в 30-е годы завоевали решающие позиции в рабочем классе, сохранив и укрепив их в дальнейшем своим активным участием в классовой борьбе трудящихся.
Чилийский пролетариат и его партии сыграли большую роль в создании (1936 г.) и приходе к власти (1938 1941) Народного фронта. В 1946 1947 гг. коммунисты и социалисты совместно с другими демократическими силами участвовали в правительстве Демократического альянса. Они же были главной силой созданного в 1956 г. Фронта народного действия, деятельность которого в 50 60-е годы во многом подготовила победу народных сил в 1970 г. Внушительной силой стали массовые и боевые профсоюзы, объединенные в Едином профцентре трудящихся Чили (ЕПТЧ), созданном в 1953 г., во главе которого также стояли коммунисты и социалисты. Коммунистическая и социалистическая партии с самого начала были ведущей силой созданного в декабре 1969 г. блока левых сил ‒ Народного единства, сыграли решающую роль в организации его победы в избирательной кампании 1970 г., в формировании народного правительства.
Разумеется, к началу революции рабочий класс не был однородным по своему социальному положению, роли и месту в
141


производстве, условиям жизни, степени организованности и сознательности. Особая роль в формировании ~пролетариата, в становлении и развитии чилийского рабочего движения принадлежала добывающей промышленности старейшей и важнейшей отрасли экономики страны. Горняки представляли собой самый старый, боевой и организованный отряд рабочего класса, в который входили шахтеры медных, селитряных, железо- рудных и угольных шахт, а также нефтяники. В основной своей массе горняки (за исключением шахтеров медных рудников, главным образом рудника «Чукикамата», находившихся в привилегированном положении) жили и работали в очень тяжелых условиях и нещадно эксплуатировались. Революция многое дала этим наиболее обездоленным слоям трудящихся (существенное повышение реальной заработной платы, улучшение условий труда и жизни), и они активно поддерживали революцию, с энтузиазмом участвовали в строительстве новой жизни, в организации производства.
Самым крупным отрядом чилийского пролетариата являлись рабочие обрабатывающей промышленности (в традиционных отраслях текстильной, пищевой, швейной и др., в современных металлообрабатывающей, химической и др.).
Для Чили была характерна большая концентрация рабочей силы на крупных предприятиях (на 2,6'/о всех предприятий с числом занятых более 200 человек на каждом трудилось 37О/о всех рабочих обрабатывающей промышленности, а 42О/о было. занято на предприятиях с числом работающих от 20 до 200) и одновременно наличие большого количества мелких предприятий и кустарных мастерских. 20О/о рабочих было занято на предприятиях с персоналом от 5 до 20 человек (70,8О/о всех промышленных предприятий). 1(роме того, существовала масса мастерских с числом занятых менее 5 человек".
Интересы работников мелких предприятий порой сильно отличались от интересов работавших на крупных предприятиях, имевших твердый заработок, ряд социальных прав, сильные профсоюзные организации, богатый опыт и возможности классовой борьбы. Для рабочих же мелких предприятий были характерны рассредоточенность, сверхэксплуатация в неприкрытых формах, почти полное отсутствие всяких прав, фактически неограниченный рабочий день и негарантированный заработок,, отсутствие профсоюзов и соцобеспечения (чилийское законодательство разрешало создание профсоюзов лишь на предприятиях с числом занятых не менее 25). Это, с одной стороны, питало у рабочих мелких предприятий левацкие настроения,. революционное нетерпение, экспроприаторские устремления, а с другой способствовало их приверженности отсталым, патриархальным взглядам, особенно вне крупных промышленных центров.
Сельское трудовое население Чили в 1970 г. составляло 552 тыс. человек, из них 341 тыс. (т. е. 62О/О) работала по най-
142


My". Однако при далеко зашедшем процессе пролетаризации крестьянства сельскохозяйственный пролетариат был наиболее отсталым, бесправным и забитым отрядом рабочего класса, в среде которого были сильны патриархальные, патерналистские настроения.'Основная его масса до второй половины 60-х годов не имела своих организаций. Правда, к концу этого десятилетия социально-политическая активность сельских тружеников заметно возросла, особенно в условиях начавшейся аграрной реформы и обострения классовой борьбы в деревне. Еще больше увеличилась организованность сельскохозяйственных рабочих и крестьян в годы революции. Число членов сельских профсоюзных организаций увеличилось со 103 тыс. в 1969 г. до 278 тыс. в 1972 г. ". Значительная их часть включилась в борьбу на стороне революционных сил, По некоторым подсчетам, в апреле 1972 г. блок Народное единство поддерживали 145 тыс. организованных сельскохозяйственных рабочих и крестьян, а к сентябрю того же года ‒ примерно 200 тыс. ".
Более отсталые и неорганизованные сельскохозяйственные рабочие, а также широкие слои крестьянства, особенно вдали от промышленных районов, оставались под влиянием консервативных помещичье-буржуазных сил, воспользовавшихся противоречиями аграрной политики правительства Христианско-демократической партии (ХДП) для дискредитации аграрной реформы в глазах масс. Среди части наиболее обездоленных сельских тружеников в условиях обострения классовой борьбы в деревне получили распространение анархистские, бунтарские настроения, использовавшиеся в годы революции левоэкстремистскими элементами (а порой правыми силами) для подрыва позиций сторонников Народного единства среди крестьян.
При всех слабостях рабочего движения общий высокий уровень классового сознания основных отрядов чилийского пролетариата и завоеванные им позиции в общественной жизни страны, активная многосторонняя деятельность пролетарского авангарда позволили трудящимся в чрезвычайно сложных условиях добиться больших успехов в объединении своих рядов в период подготовки к президентским выборам 1970 г. и выступить на них единой мощной силой, способной претендовать на власть.
Важную роль в сплочении рабочего класса и всех демократических слоев наряду с пролетарскими партиями сыграли профсоюзы. В стране накануне революции была достигнута довольно высокая организованность рабочего класса в профсоюзах состояло около 700 тыс. человек'4, т. е. 39О/О всех работающих по найму; из них 446 тыс. человек (64О/о) входили в ЕПТЧ. Наибольшая организованность отмечалась в добывающей промышленности (88О/О), на транспорте (45О/о) и в строительстве (43'/о); в обрабатывающей промышленности она достигала 32'/о ". За 1970 1972 гг. численность профсоюзов выросла до 1,1 млн. человек. Уровень организованности лиц наемного труда поднялся за эти годы почти до 60   Особенно


ощутимый рост ее наблюдался в сельском хозяйстве и на мелких предприятиях.
В период предвыборной кампании профсоюзы мобилизовали широкие массы народа в поддержку блока Народное единство и на отпор реакции. Были проведены мощная общенациональная забастовка (8 июля 1970 г.), тысячи митингов и демонстраций. Профсоюзы вместе < рабочими партиями активно участвовали в создании первичных комитетов Народного единства, которые развернули мобилизационную работу среди населения в поддержку программы левых сил. Деятельность профсоюзов во главе с ЕПТЧ была одним из существенных факторов, обусловивших победу левых сил на выборах.
Другим не менее важным фактором в завоевании власти и дальнейшем мирном развитии революционного процесса стало привлечение на сторону рабочего класса самых широких народных масс, в первую очередь средних слоев. «В условиях нашей страны, ‒ писал член руководства компартии Чили P. Кастильо, было необходимо также объединить вокруг рабочего класса широкие средние слои, привлечь в той или иной форме груг,.пы немонополистической буржуазии, в частности средней и мелкой. И когда нам удавалось добиться единства с этими слоями или с их большинством, сплотить их на основе конкретных лозунгов или действий, мы одерживали революционные победы. Первой из них был приход к власти народного правительства» ".
В Чили, как и в других странах Латинской Америки, структурные сдвиги привели «к возникновению многочисленных средних слоев, состоящих не только из ремесленников и мелких торговцев, но и лиц из сферы обслуживания, значение которых все увеличивается. Социальная неустойчивость способствует их приобщению к политической деятельности наряду со студентами, интеллигенцией, техническими специалистами и т. п.» "",, отмечалось на Гаванском совещании (1975 г.) коммунистических партий Латинской Америки.
Занимая промежуточное положение между буржуазией и пролетариатом, средние слои, в частности служащие, находились в относительно привилегированном, положении по сравнению с рабочим классом, имели более высокий уровень образования и доходов, особый социальный статус и социальное обеспечение. Но в то же время значительная их часть все больше сближалась по своему положению с пролетариатом. На Гаванском совещании 1975 г. отмечался их двойственный характер: «В некоторых случаях они вступают в ряды коммунистического авангарда и в демократические и антиимпериалистическиедвижения или создают группировки с типичными чертами мелкобуржуазного радикализма. В других случаях они образуют реакционные группы, в которые проникает UPV и которые используются олигархией в качестве ударной силы»'8.
Ближе всего к пролетариату находились низшие слои слу-
144


жащих, а также демократическая интеллигенция, студенчество. Они легче других групп шли на союз с пролетариатом, и значительная их часть осталась до конца верной революции. Среднее же звено служащих, имевшее до революции определенные привилегии по сравнению с основной массой трудящихся, желая сохранить свои позиции, нередко занимало колеблющуюся или даже консервативную позицию.
Наибольшие трудности встретились на пути привлечения на сторону революции традиционных отрядов средних слоев мелкой буржуазии, мелких предпринимателей и хозяйчиков в промышленности, торговле, на транспорте и в сфере услуг, а также крестьян-собственников. Известно, что в Чили в 1968 г.
94'/о всех промышленных предприятий (включая ремесленные) с числом занятых до 49 человек принадлежало мелким и средним собственникам ". В стране существовало более 20 тыс. «промышленных» предприятий с числом занятых от одного до четырех человек, а также более 70 тыс. кустарных мастерский и примерно 150 тыс. мелких и средних торговцев. К ним примыкали также мелкие хозяева в сфере услуг. Яаже чисто количественно это была влиятельная прослойка. Но главное ее значение определялось ролью в экономике снабжение населения продуктами, преобладание в розничном товарообороте, в сфере услуг. Без сотрудничества с ней невозможно было избежать дезорганизации хозяйственной жизни на уровне потребления и инфраструктуры жилых кварталов, а такая дезорганизация неизбежно нарушила бы ритм крупного производства и отразилась бы на настроенияХ широких масс, особенно непролетарских.
Указывая на важную роль мелких производителей в буржуазном обществе, В. И. Ленин в речи на III конгрессе Коминтерна отмечал: «В большинстве капиталистических стран эти классы представляют очень сильное меньшинство, приблизительно от 30 до 45'/р населения. Если мы присоединим к ним мелкобуржуазный элемент рабочего класса, то выйдет даже больше 50О/о. Их нельзя экспроприировать или прогнать, здесь борьба должна вестись иначе» 'о. В. И. Ленин неоднократно указывал на необходимость привлечения мелкобуржуазной массы на сторону пролетариата: «Надо сделать все, что можно, для облегчения положения этой массы и сохранить пролетарское руководство> ".
Чилийский опыт показал, что налаживание сотрудничества с мелкобуржуазными слоями жизненно важная задача пролетариата в революции. Значительная часть служащих, а так~ке неорганизованных трудящихся, ремесленников, мелких собственников, студентов поддержала приход K власти народного правительства. Об этом свидетельствует участие во всеобщей забастовке 8 июля 1970 г., объявленной в поддержку программы Народного единства, более одного миллиона человек (лишь половина их состояла в ЕПТЧ). Эта забастовка стала своеоб-

10 Зак. 427
145



Позиция компартии Позиция соцпартии
Общая стратегическая линия

На первом этапе уже предусматривается быстрый переход к «диктатуре трудящихся» и к социалистическим преобразованиям.
Экспроприация всей крупной частной собственности и постепенное вытеснение и экспроприация средних и мелких собственников; установление господства госхозов и кооперативов в сельском хозяйстве и в итоге ‒ полная социалистическая национализация.
За «фронт трудящихся», т. е. рабочего класса, сельских тружеников, крестьян-бедняков, разоренных мелкобуржуазных и маргинальных полупролетарских слоев, студенчества, прогрессивной интеллигенции, низших категорий служащих (союз с мелкими и средними предпринимателями, торговцами исключается).
В политическом плане
На первом этапе революции в основном преобладают задачи демократические, антиимпериалистические, анти- олигархические.
Экспроприация собственности помещиков, иностранного и местного монополистического капитала; гарантии мелким и средним собственникам, сотрудничество с которыми должно сохраняться даже в период перехода к строительству основ социализма. За широкий единый фронт рабочего класса, сельских трудящихся и полупролетарских масс города и деревни, средних слоев, мелкой и средней национальной буржуазии.
Против включения в союз мелкобуржуазных партий и партий средней буржуазии, особенно ХДП.
Союз всех партий, выражающих интересы широких народных масс, включая Христианско-демократическую
(ХЯП) и Радикальную партии.
В военном плане
разным общенациональным референдумом трудящихся в пользу блока Народное единство. Кстати сказать, столько же человек голосовало на выборах за Народное единство.
Судя по заявлениям и действиям мелких предпринимателей и хозяев, они в своем большинстве (включая даже часть голосовавших в 1970 г. за правого кандидата) после выборов либо поддерживали правительство С. Альенде, либо сохраняли лояльный нейтралитет, выжидая его последующих действий. Соотношение сил сложилось в пользу левых. Но оно было еще непрочным. Укрепление и развитие этого соотношения в условиях революционных преобразований зависело от правильной политики Народного единства. Однако внутри блока не было единства в отношении стратегической и тактической линии, а подчас даже возникали острые разногласия между двумя основными партиями блока ‒ коммунистической и социалистиче- CKGH.
Эти разногласия станут понятны, если сопоставить позиции обеих партий по ряду важнейших вопросов революции, ее характера, этапов, движущих сил и задач.

Привлечение на сторону революции демократического крыла армии, включая офицерство, изоляция правой военщины и на этой основе постановка вопроса о реорганизации армии.
146
Привлечение на сторону революции солдат и сержантского состава (но не офицеров), вооружение трудящихся и создание на этой основе народной армии.


О путях
Яаксимальное использование возможностей невооруженного пути прихода к власти. Использование выборов, парламента, конституционных форм при опоре на развитие массовой борьбы трудящихся, что позволит при благоприятном соотношении сил избежать открытой гражданской войны. Вооруженный путь не исключен, но в данный момент (в 1970 г.) невозможен.
революции
Выборы могут быть использованы как первый этап в борьбе за власть и.
для начала революционного процесса, но в дальнейшем переход к гражданской войне неизбежен. Решающие революционные преобразования и обеспечение полноты власти народных сил возможны только в результате вооруженной борьбы.

В ряде случаев общая картина разногласий была еще сложнее. Если для РП9 было характерно в целом единство мнений по основным вопросам стратегии и тактики, то в соцпартии не было единодушия. В ней был представлен весьма широкий спектр настроений от экстремистских до таких, которые были созвучны позициям компартии. Представители левацких группировок высказывались довольно категорично: «чилийский народ хочет идти к социализму без сделок с буржуазией», «социальные секторы (находящиеся под влиянием ХЯП. Е. С.) могут быть завоеваны без необходимости уступок», «безостановочно насту~пать значит помешать реформизму» ". Эти группировки полностью отрицали союз с мелкособственническими слоями и даже с «рабочей аристократией», как они называли квалифицированных кадровых рабочих, нередко выступали против сотрудничества с компартией, обвиняя ее в реформизме, требовали перехода к немедленной вооруженной борьбе и социалистической революции с экспроприацией всех непролетарских слоев.
Было в СПЧ и другое течение, которое, выступая за соблюдение интересов средних слоев, занимало позицию во многом сходную с платформой компартии. Это течение было представлено ее лидером Сальвадором Альенде, Х. Тоа и др. С. Альенде неоднократно заявлял о необходимости поддержки и привлечения на сторону революции мелкособственнических слоев: «Средний и мелкий собственник будет располагать нашей поддержкой, нашей помощью, необходимыми специалистами, семенами и удобрениями для выполнения планов производства, а это необходимо, чтобы прокормить народ... Мы должны оказывать помощь мелким и средним промышленникам, торговцам и сельскохозяйственным производителям. Мелкие и средние предприятия будут играть активную роль в строительстве новой экономики... Мы победим, если расширим политическую и социальную базу чилийского революционного движения» ". Однако эта позиция не имела поддержки большинства в рядах соцпартии и ее руководстве.
В соцпартии существовала и масса промежуточных настроений между изложенными крайними позициями; в разные Моменты равнодействующая этих тенденций складывалась по-
147


разному то ближе к коммунистам, то ближе к левым экстремистам. Эти колебания негативно отражались на общей линии правительства Народного единства, программа которого предусматривала проведение широких социальных преобразований, направленных на значительное повышение материального и культурного уровня всех трудовых слоев населения, гарантировала сохранение частной собственности мелкой и средней бур~ф~уазии 24»
Таким образом, мощь и размах рабочего движения, возглавляемого крупными левыми партиями и сильным профцентром, программные установки Народного единства на привлечение всех трудовых слоев и защиту их интересов, соглашение с ХДП и армией способствовали тому, что на начальном этапе революции (с сентября октября 1970 г.) широкие слои населения поддержали Народное единство. В страке сложилось такое соотношение сил, которое позволило левым прийти к власти и начать революционные преобразования мирным путем. Поскольку необходимость глубоких экономических, социальных и политических перемен остро ощущалась большинством населения, преобразования, начатые правительством Народного единства, нашли полную поддержку трудящихся.
В короткий срок правительство провело национализацию медной и других отраслей добывающей промышленности, обеспечило переход в руки государства частных банков, экспроприировало основные текстильные и другие монополии, создало значительный общественный сектор. Была ускорена экспроприация латифундий и передача земель безземельным крестьянам, началось создание новой структуры в сельском хозяйстве: наряду 'с «асентамьентос» ‒ одной из форм коллективной организации производства в экспроприированных латифундиях, возникших еще при демохристианском правительстве, создавались центры производства, также основанные на принципах коллективизма, которым предоставлялись особые правительственные субсидии.
Важные мероприятия были проведены в социальной области. Правительство провело перераспределение доходов в пользу трудящихся, повысило заработную плату низкооплачиваемым категориям рабочих, увеличило пенсии по старости и пособия неимущим семьям, выделило большие средства на нужды социального обеспечения, предоставило финансовую и техническую помощь мелким собственникам города и деревни. Решительная борьба велась с безработицей, за создание новых рабочих мест, в результате чего безработица снизилась с 8'/, в 1970 г. до 3,8   в 1971 г.". Больших успехов добилось правительство также в решении проблем жилья, здравоохранения, образования.
Особое внимание было уделено укреплению профсоюзов и ЕПТЧ. В декабре 1970 г. был заключен договор между ЕПТЧ и правительством, закреплявший участие профсоюзов в органи-
1È


зации производства. Профсоюзы оказывали правительству самое активное содействие в социально-экономических преобразованиях, участвовали в управлении государственными и смешанными предприятиями, в «битве за производство>, решали вопросы, связанные с повышением заработной платы и улучшением условий труда и жизни, мобилизовывали массы на защиту завоеваний народа.
В период революции в Чили ярко проявилась руководящая, мобилизующая, творческая деятельность рабочего класса. Важную роль в победе Народного единства сыграли комитеты, созданные рабочими в ходе избирательной кампании. Комитеты Народного единства состояли из 5 10 и более человек (как членов партий, входивших в коалицию, так и беспартийных активистов), проводивших усиленную агитационную работу среди широких масс населения. 14800 таких комитетов действовали по всей стране ‒ в деревнях, на предприятиях, в учреждениях, университетах, городских кварталах'6. Они имели огромное значение как инструменты борьбы за власть.
Разрабатывались новые формы участия рабочих в управлении предприятиями и контроле над ними, прежде всего через профсоюзные организации. Создавались советы по снабжению и ценам, различные массовые организации и общества, предпринимались усилия по вовлечению народных масс в местные органы администрации. В начале 1971 г. прави1ельство Народного единства приняло решение создать рабочие советы на всех государственных и смешанных предприятиях для установления рабочего контроля, активного участия рабочих в управлении, в контроле над производством и дисциплиной", 16 июня 1971 г. С. Альенде на многотысячном митинге подписал вместе с руководителями профсоюзов проект декрета об участии трудящихся в управлении государственными и смешанными государственно-частными предприятиями. На предприятиях создавались административные советы из пяти представителей правительства и пяти человек, избранных рабочими данного предприятия". Они были призваны наблюдать за организацией работы, выполнением намеченной предприятием программы.
Крупные текстильные предприятия, переданные в общественный сектор, оказавшись под руководством трудящихся, значительно увеличили выпуск продукции, и это доказало действенность административных советов и правильность реквизиции этих предприятий у монополий. Только фабрика «Текстиль прогресо» после реквизиции дала экономию стране около 150 тыс. долл. за год". Яля ограждения предприятий от враждебных действий со стороны бывших владельцев и их агентов, а также анархистских и контрреволюционных элементов на фабриках и заводах были созданы специальные «комитеты защиты».
В частном секторе промышленности создавались производственные «комитеты бдительности» (в составе 10 15 предста
~4с


вителей рабочих), в задачи которых входили борьба с саботажем, спекуляцией, ростом цен, а также содействие выполнению соглашений между предпринимателями и профсоюзами, увеличению выпуска товаров, снижению себестоимости продукции, полному использованию производственных мощностей. Такие комитеты были созданы на ряде крупнейших промышленных предприятий, на рудниках, железных дорогах, в авиационных компаниях. В президентском послании Национальному конгрессу в апреле 1972 г. отмечалось, что в работе производственных комитетов участвовало около 90 тыс. человекз".
Большое количество комитетов бдительности возникло во время октябрьской забастовки 1972 г. Они ставили своей целью препятствовать подрывным действиям хозяев предприятий, а также обеспечить охрану помещений от фашиствующих элементов.
Движение за создание комитетов предприятий порои охватывало целые отрасли. В июне 1973 г. состоялось первое общенациональное собрание трудящихся селитряной пра~иышленности, обменявшихся опытом по организации участия в управлении предприятиями, решению вопросов снабжения запчастями и т. п. Было принято решение о мобилизации внутренних резервов для изготовления запчастей на местах и достижения таким образом экономии валюты. Так зарождалась в Чили созидательная деятельность пролетариата.
Рабочий класс не только участвовал в управлении отдельными предприятиями; он начинал действовать и в общегосударственном масштабе. В ноябре 1972 г. проходило первое общенациональное совещание трудящихся общественного сектора экономики, в который к тому Времени перешли основные предприятия меднорудной, угольной, текстильной, металлургической, селитряной, цементной и других отраслей промышленности. В работе совещания участвовали 1,5 тыс. представителей рабочих и администрации предприятий. Совещание отметило успехи в выполнении производственных заданий, расширение участия трудящихся в управлении предприятиями, обсудило план промышленного развития страны на следующий год. Большое внимание было уделено переориентации промышленности на удовлетворение спроса широких народных масс,- а также проблеме максимального использования местных ресурсов и уменьшения импорта сырья, запчастей и промышленного оборудования.
Участие рабочих в решении важных государственных вопросов проявилось и в организации комитетов по контролю над снабжением и ценами, призванных оказывать помощь государственным органам в бесперебойном снабжении населения предметами первой необходимости и в борьбе со спекуляцией Были проведены два национальных съезда, на которых обсуждались вопросы решения продовольственной проблемы, нормализации снабжения и др.
150


Бсе эти факты свидетельствовал~и о том, что за годы рево~юции в социально-психологическом облике рабочего класса произошли заметные качественные изменения, начали появляться черты социалистического сознания.
С. Альенде придавал большое значение всем этим начинаниям. OH подписывал соглашения с профсоюзами об участии рабочих в управлении производством, выступал в парламенте с ~аконопроектами о создании «самоуправляемых предприятий», ратовал за увеличение количества комитетов бдительности и <омитетов по контролю над снабжением и ценами, выступал на :ъезде и собраниях этих комитетов.
На активную деятельность правительства в интересах трудящихся передовые отряды рабочего класса отвечали твердой .'го поддержкой, которая выражалась в самых различных фориах. В защиту народного правительства, его законопроектов, а также против выступлений реакции, саботажа, террора прово~ились массовые митинги, марши протеста, демонстрации и забастовки солидарности. Рабочие выступали против так называемых конституционных обвинений со стороны буржуазной оппозиции, периодически выдвигавшихся в парламенте против народных министров: в марте 1971 г. ‒ против министра труда K. Ойярсе, в сентябре против министра экономики П. Вуско~ича, в декабре ‒ против министра внутренних дел Х. Тоа, в сентябре 1972 г. против нового министра внутренних дел Эрнана дель Kayo, в июне 1973 г. против министра соцобеспечения Л. Фигероа и министра горнорудной промышленности С. Битара. Опираясь на поддержку трудового народа, правительство в одних случаях добилось отклонения «обвинений» и сохранило министров на своих постах, в других ограничилось частичными;персональными передвижками, не менявшими состав кабинета.
Важным средством мобилизации масс на поддержку народной власти, противодействия саботажу сил контрреволюции, развития творческой инициативы трудящихся стала организация добровольного труда на общественных стройках, в промышленности, на строительстве домов, школ, больниц, спорт- площадок, детских городков и т. д. Особенно активно в таких работах участвовали рабочая молодежь и студенчество. Ежегодно в воскресные дни мая (16 мая 1971 г., 14 мая 1972 г., 27 мая 1973 г.) под руководством ЕПТЧ проводились «национальные дни добровольного труда». В них принимали участие рабочие, крестьяне, служащие, студенты, профсоюзные и политические деятели, ответственные лица министерств и других организаций. По приблизительным подсчетам, на каждый из таких воскресников выходило не менее 2 млн. человек. 1~роме того, в отдельных отраслях промышленности устраивались свои дни добровольного труда.
Предприятия вступали в соревнование друг с другом. Возникло движение ударников труда, вручались медали передови-
151


кам, вводились звания лучших работников, выдавались ценные награды как отдельным трудящимся, так и целым коллективам.
Однако дальнейшее развитие и закрепление достигнутых успехов по вовлечению трудящихся масс в активное участие в строительстве новой жизни было осложнено рядом факторов. В самом правительстве Народного единства стали проявляться беспокойство в связи с развертыванием инициативы рабочих снизу, приверженность административно-бюрократическим методам преобразований и руководства хозяйственной жизнью «сверху», боязнь упреков со стороны оппозиции в нарушении действовавшей конституции и законности в случае создания новых, не предусмотренных ею и прежними законами органов участия масс в экономической и политической жизни. Нередко проявлялось и опасение того, что развитие активности масс на местах может выйти из-под контроля и привести к анархии в производстве и управлении, к подрыву власти как правительства, так и местной администрации. Тем более что именно такие цели ставили перед развитием «инициативы масс» ультралевые элементы, стремившиеся, противопоставить создаваемые c ux участием комитеты и организации трудящихся народному правительству. К тому же государственный аппарат в основном оставался таким же по составу, как и до революции. Все это либо сковывало инициативу масс, либо, наоборот, придавало ей черты деятельности, выходящей из-под контроля правительства и даже противостоящей государственной администрации.
В то же время далеко не все отряды рабочего класса оказались в должной мере подготовленными к участию в созидательном труде. В ряде случаев давали себя знать революционное нетерпение, экстремистские, экспроприаторские настроения, чрезмерные экономические, потребительские требования некоторых категорий трудящихся. Нередко сказывалось отсутствие у рабочих собственното опыта участия в руководстве производством, в организации хозяйственной деятельности. Не всегда они осознавали тесную связь улучшения условий их жизни и труда, самой судьбы революции с уровнем развития экономики и производительности труда с «битвой за производство».
Поиски левыми силами эффективных форм участия трудящихся в революционном процессе тоже не всегда оказыввлись достаточно успешными. Нерешительность действий правительства.в этой области, продиктованная боязнью того, что его упрекнут в создании органов власти, противоречащих конституции, сковывала инициативу масс на местах, сводя ее порой к пассивному исполнению правительственных распоряжений и давая широкое поле деятельности для левацких и анархистских элементов. Пользуясь недостаточной активностью Народного единства, эти элементы в ряде случаев создавали параллельные правительственным органам низовые ячейки власти, часто выступавшие против распоряжений правительства, провоцировав-
152



шие забастовки с необоснованными в той ситуации требованиями, которые могли нанести вред экономике. В довершение всего этого в стране так и не было создано единой массовой политической организации левых сил с активно действующими низовыми ячейками. Блок Народное единство остался лишь союзной коалицией слабо связанных друг с другом партий, нередко серьезно расходящихся даже ло стратегическим вопросам, конкурирующих в борьбе за массы, за влияние в правительстве. Это сильно затрудняло выработку и осуществление единой и эффективной политики вовлечения масс в революционное строительство.
Изменение количественного и различие социального состава двух основных рабочих партий блока Народное единство также отражалось на деятельности левых сил (%) з'.
1969 г. 1872 г.
1961 r. 197З г.
СПЧ
КпЧ
67,6 74 9,5 14
Рабочие крупных
приятий
Рабочие средних и
ких предпр11итий
Полип олета иат
азия
пре 1-'
33
мел-
36
Рабочие
Крестьяне
38
Полупролетариат
и ремесленники
Мелкая буржуазия'
Служащие
Интеллигенция
и ре-
17
11
16
8

8
4
7
3,9
Р р
месленники
Мелкая бурж1
3
3 Интеллигенция
3 4
1бЗ
Таким образом, основной социальной опорой обеих партий являлся рабочий класс ‒ до 70 75% всего состава. Однако в составе КПЧ преобладали рабочие крупных промышленных предприятий, в составе же СПЧ большой процент составляли также рабочие мелких предприятий, полупролетарии, ремесленники и мелкая буржуазия, что накладывало отпечаток на поведение партии в годы революции, служило питательной средой для разногласий между КПЧ и СПЧ и внутри самой СПЧ.
3а годы революции численность компартии (вместе с молодежной организацией) выросла со 108 тыс. до 250 тыс. человек (т. е. в 2,3 раза), а соцпартии с 68 тыс. до 310 тыс. (т. е. в 4,6 раза) ". Такой быстрый рост численности обеих партий имел и свои негативные 'стороны: в них приходил пролетариат, еще не подготовленный к политической борьбе, неустойчивый в воззрениях, легко поддающийся влиянию левацких и анархистских элементов. Это особенно сильно отразилось на соцпартии, так как в первую очередь именно в ее ряды шло новое пополнение.
В этой связи интересны следующие факты. На парламентских выборах в 1969 г. за обе партии проголосовало 674 тыс., т. е. 28,2% всех избирателей, а на муниципальных выборах в -апреле 1971 г., в разгар революционного, процесса, уже 1108 тыс., т. е. свыше 39,4% всех избирателей. Яля страны с давними конституционными традициями, с устоявшейся партий-


ной системой это был качественный скачок. При этом на долю обеих рабочих партий в 1971 г. пришлось '/5 всех голосов, полученных блоком Народное единство.
Особенно возрос электорат соцпартии. Если число избирателей, проголосовавших за компартию, увеличилось с 383 тыс. человек в 1969 г. (15,9О/о) до 478 тыс. в 1971 г. (16,97О/о), то количество голосов за соцпартию выросло за эти же годы с 291 тыс. (12,3О/О) до 630 тыс. (22,38О/о) ",. Если раньше, как правило, КПЧ по числу полученных голосов опережала соцпартию, то теперь соцпартия вышла на первое место в блоке Народное единство, значительно опередив ком~партию. Это обстоятельство объяснялось рядом причин личной популярностью президента Альенде, неизжитостью среди новых участников революционного движения некоторых традиционных, питаемых буржуазной пропагандой и мелкобуржуазными предрассудками предубеждений в отношении коммунистов, податливостью молодежи настроениям радикального революционализма, имевшим значительное распространение в рядах соцпартии, и др.
Число членов профсоюзов выросло в полтора раза за счет прежде отсталых слоев трудящихся, рабочих мелких и средних предприятий, тружеников деревни. Это,привело к некоторому сокращению удельного веса представительства компартии в профсоюзах. Однако абсолютное число голосов, подаваемых за коммунистов членов, профсоюзов, увеличилось с 1968 по 1972 г. почти на '/з, и коммунисты сохранили лидирующие позиции в профсоюзном движении, получив в 1972 г. на выборах в ЕПТЧ 31 О/о всех голосов (за социалистов проголосовало 26,3О/О) ". Среди фабрично-заводского пролетариата компартия оставалась наиболее влиятельной силой.
Ряды КПЧ пополнялись в первую очередь за счет более зрелых, устойчивых в революционных настроениях представителей трудящихся и молодежи. Об этом, равно как о неустойчивости революционных настроений значительной части нового пополнения соцпартии, свидетельствуют итоги парламентских выборов в марте 1973 г., когда развитие революционного процесса уже серьезно осложнилось по сравнению с 1971 г. и усилился поворот вправо промежуточных слоев. Если компартия на этих выборах полностью сохранила и даже укрепила завоеванные в 1971 г. позиции, получив 17,14'/о голосов, то процент голосов, поданных за СПЧ, сократился до 18'5.
Таким образом, включение в'ряды пролетарских партий и революционных, профсоюзов широких масс трудящихся было важным, качественным сдвигом в развитии революционного процесса, в усилении роли в нем рабочего класса, в расширении и укреплении позиций коммунистов и социалистов. Очевидно, однако, что это имело и свои издержки, осложняя задачи пролетарского авангарда по руководству массами.
Общедемократические и антиимпериалистические преобразования, развернувшиеся с приходом к власти правительства На-



юдного единства, не только укрепили поддержку его рабочим UIBccOM, но и привлекли к нему симпатии большей части нетролетарских слоев, сплачивая их в совместной деятельности в разного рода комитетах и организациях, в том числе по месту нсительства. Были приняты шаги по развитию непосредственюго сотрудничества правительства с организациями мелких и :редних предпринимателей и торговцев, предприняты меры по улучшению социального и экономического положения промежугочных слоев (социальное обеспечение, предоставление кредигов и др.). Рост промышленного производства (в 1971 г. на 12,1%), оживление внутреннего рынка в результате мероприягий правительства (в том числе по повышению .покупательной способности населения) также содействовали стабилизации положения мелкобуржуазных масс. Одновременно сотрудничество правительства по ряду вопросов с XgIH и армией способствовало развитию связей между рабочим классом и средними слоя м и.
Результатом явился переход на сторону Народного единства значительной части средних, мелкобуржуазных слоев. ранее голосовавших за правых. Об этом наглядно свидетельствуют изменения в соотношении сил по результатам выборов в 1970 1971 гг. (%) аа
Левые
(Народное единство)

Промежуточные, Правые
колеблющиеся (ХДП) (НП и РДП)

Президентские выборы (сентябрь 1970 г.)
Муниципальные выборы (апрель 1971 г.)
Парламентские выборы (март 1973 г.)
- 36,3
27,8
35,0
50,9
2о,1
22,1
44,1
54,7*
* Совместно с ХДП.
155
Прирост голосов, поданных за левые силы, произошел в основном за счет непролетарских слоев населения (рабочий класс в своем подавляющем большинстве и раньше голосовал за левых). Некоторая часть трудящихся и определенные круги средних слоев оставались на стороне ХДП, колеблясь между поддержкой и оппозицией правительству Народного единства. Но и эти группы в основном поддерживали общедемократические и антиимпериалистические меры правительства. О налаживании сотрудничества между мелкобуржуазными слоями и правительством свидетельствовал и сам факт быстрого подъема производства и розничной внутренней торговли в 1971 г.
Оценивая итоги муниципальных выборов 1971 г., С. Альенде говорил: «Никогда еще в истории Чили позиции народного движения не усиливались так быстро, как при нашем правительстве. Последнее перестало быть правительством, представ ляющим всего лишь третью часть населения, и стало пр~~ительством большинства» З7.


Успехи правительства Народного единства в борьбе за промежуточные слои населения в первые месяцы его пребывания у власти признавали и деятели, не принадлежавшие к числу сторонников левых. Так, в конце декабря 1970 г. председатель ХдП Н. Ирурета писал: «Может быть, никогда ни одно правительство не имело такой решительной и широкой поддержки политических и социальных секторов для проведения политики структуриых изменений» '".
В свете этих факторов утверждения некоторых мелкобуржуазных авторов о том, что «основной расчет ‒ на союз между пролетариатом и средним классом в едином патриотическом антимонополистическом фронте потерпел фиаско»З9, выглядят тенденциозными. На первом этапе революционного процесса‒ в 1970 ‒ 1971 гг. чилийский рабочий класс и его партии добились больших успехов в привлечении на свою сторону широких масс средних, мелкобуржуазных слоев населения и в изоляции сил контрреволюции, что обеспечило в тот период развитие революционного процесса по восходящей линии в рамках мирного пути.
Однако в ходе последующего развития революционных преобразований левым силам не удалось развить достигнутыи успех, превратить полученный перевес в решающий фактор усмирения контрреволюции. С течением времени внимание к средним слоям было ослаблено. Сказались уже упоминавшиеся трудности и недостатки в деятельности революционных сил, обострившиеся разногласия в их среде по вопросам политики в отношении средних слоев, и в частности мелкой буржуазии. Тот факт, что на муниципальных выборах 1971 г. соцпартия по числу голосов оттеснила компартию в блоке левых сил с первого места, левацкие элементы в СПЧ интерпретировали как свидетельство торжества их стратегической линии. В итоге успешные для Народного единства результаты выборов сопровождались усилением внутри соцпартии настроений в пользу форсирования социалистических преобразований, против привлечения в правительство представителей ХДП и армии и сотрудничества с ними.
K тому времени активизировались левые экстремисты и вне блока Народное единство. Участившиеся случаи незаконного захвата земель и предприятий, не относящихся к разряду крупных, ставили под вопрос само существование мелких собственников. Из-за разногласий внутри блока по вопросу о гарантиях мелким собственникам от экспроприации правительство не смогло своевременно выдвинуть соответствующий законопроект, хотя положение о гарантиях содержалось в программе Народного единства. Этим воспользовалась оппозиция, изображавшая себя защитником интересов мелких собственников от «грабительских» экспроприаций, в которых оно обвиняло правительство.
рост недовольства средних, мелкобуржуазных слоев «ра
156


жался на настроениях в армии, на соотношении сил в ней между реакционными и демократическими кругами, так как основная часть военнослужащих происходила из этих социальных слоев, и была связана с ними множеством уз.
Все отмеченные выше обстоятельства, вместе взятые, определили отход значительной части населения от поддержки блока Народное единство.
На указанные негативные стороны в деятельности революционных сил обращал внимание Генеральный секретарь КПЧ Л. Корвалан: «Вместо того, чтобы использовать все наличные силы народного движения для нанесения решительных ударов по империализму, монополиям и помещичьей олигархии, стали вести борьбу также и против средних слоев, часть которых на начальном этапе была завоевана на нашу сторону, а другая часть нейтрализована. Реакция смогла перейти в наступление, когда ‒ в значительной степени из-за ошибок в политическом руководстве она получила возможность выйти из изоляции, образовав фронт с этими средними слоями и распространив свое влияние даже на отдельные группы рабочих>".
Часть завоеванных левыми средних слоев (особенно служащих, демократической интеллигенции, студенчества, сельскохозяйственных рабочих) продолжала поддерживать Народное единство. Однако большинство мелкой буржуазии и в целом средних слоев (прежде всего средние и мелкие собственники) постепенно перешло на сторону контрреволюции. И хотя блок Народное единство (и левые силы в целом) получил на парламентских выборах в марте 1973 г. на 7,8О/О голосов больше, чем в 1970 г., левые утратили почти 6,8О/о голосов по сравнению с муниципальными выборами 1971 г. Правые же, контрреволюционные силы, на сторону которых перешла и ХДП, получили 54,7~/о голосов по сравнению с 22,10  в 1971г. Это означало переход на сторону правых большей части колеблющихся промежуточных слоев.
После мартовских выборов 1973 г. Народному единству пе удалось отвоевать на свою сторону большинство населения. Удаление из правительства вскоре после выборов по HBcTQHHHIo соцпартии (вопреки мнению коммунистов и С. Альенде) сотрудничавших с правительством военных во главе с К. Пратсом и отказ от уступок мелким и средним собственникам отнюдь не укрепили позиции блока, а лишь содействовали их дальнейшему подрыву. Это во многом предопределило последующий ход событий. «Наше поражение следствие изоляции рабочего класса от его союзников» такой вывод сделало позднее руководство компарти.и 4
Реакция сумела верно сориентироваться в сложившейся ситуации и найти слабое звено в политике Народного единства. Она сделала ставку на использование средних слоев в качестве массовой базы антиправительственных выступлений. По~тому основная роль в общем плане подрывных действий ре-
157


акции, направленном на свержение правительства Альенде, была отведена хорошо скоординированному «бунту» мелкобуржуазных и вообще средних слоев. С их помощью удалось вызвать хаос в экономике, дополненный саботажем и террористическими актами ультраправых групп и политическими акциями оппозиции в Национальном конгрессе и вне его. Так была подготовлена почва для военного переворота.
Пленум ЦК КПЧ в августе 1977 г. пришел к следующему выводу: «Чилийский опыт свидетельствует, что вопрос „кто кого" зависит прежде всего от того, кто кого изолирует от масс, кто в конечном счете будет сильнее рабочий класс и его союзники или реакция и ее союзники. Все проблемы чилийской революции, как решенные ею, так и нерешенные, были связаны с этим вопросом» 4'.
К такому же выводу пришли коммунистические партии Латинской Америки на международной научной конференции в Гаване в 1982 г.: «Мелкая буржуазия, крестьянство, средние слои исторически представляют собой социально-политический „центр", за который идет ожесточенная схватка между классами-антагонистами. Особенно явной она становится в период революционных взрывов, когда происходит резкое, иногда почти внезапное „вымывание" средних элементов, четкое размежевание на сторонников и врагов социальных перемен. В таких условиях именно от того, какому классу удается привлечь на свою сторону большинство, зависит выбор направления общественного развития» 4з
Чилийский опыт ясно показал необходимость и возможность привлечения на сторону пролетариата широких слоев мелкой и средней буржуазии, тем более что речь шла о демократическом этапе революции. Он свидетельствует также о том, что непременным условием успешной реализации этой задачи является единство рабочего класса и его партий, а также разработка и осуществление последовательной стратегической и тактической линии с учетом интересов средних слоев, эффективной политики вовлечения масс в революционное строительство.
Трудностями на пути осуществления политики революционных преобразований и вовлечения в них трудящихся масс силы контрреволюции воспользовались для ослабления позиций рабочего класса и его авангарда, для подрыва революции, что в конечном счете содействовало, наряду с другими причинами, поражению чилийской революции в 973 г.
Однако отмеченные объективные и субъективные трудности и недостатки, проявившиеся в процессе вовлечения в революцию широких масс трудящихся и средних слоев, не умаляю~ позитивного значения этого процесса в развитии чилийской революции, роли в нем революционных партий Народного единства, в первую очередь коммунистов и социалистов. В годы революции получила наглядное подтверждение творческая рево
158


люционная активность трудящихся масс, были достигнуты большие успехи в развитии революционных преобразований в сложных условиях острой классовой борьбы. Без учета огромной роли' указанных факторов трудно было бы понять, как могло народное правительство продержаться почти три года, не имея устойчивого абсолютного большинства, многих важных прерогатив власти, собственной вооруженной опоры и к тому же сталкиваясь с яростным противодействием американского империализма и внутренней реакции. И не только продержаться, но и добиться в первые два года значительных успехов в развитии экономики. В 1971 г. прирост валового национального продукта составил 8,5%, а промышленное производство возросло в 1971 ‒ 1972 гг. почти на 20% 4'. Яаже в кризисном 1973 г., несмотря на огромные масштабы экономического саботажа и подрывной деятельности сил внутренней и внешней реакции, общий объем национального производства значительно превышал уровень 1970 г.
В первую очередь это объясняется самоотверженными усилиями основной части трудящихся, оставшейся твердой опорой революции. Именно рабочий класс в октябре ноябре 1972 г. сорвал попытки реакции свергнуть с помощью всеобщей забастовки народное правительство. В марте 1973 г., в резко усложнившейся ситуации, правительство получило более широкую поддержку трудящихся на выборах, чем в момент победы Народного единства в сентябре 1970 г. В дни фашистского переворота в сентябре 1973 г. тысячи рабочих пошли на смерть, защищая народную в~дасть.
Опыт Чили 1970 1973 гг. является крупным историческим достижением чилийского пролетариата и его партий, тем более что революционные преобразования длительное время успешно осуществлялись в условиях невооруженного, мирного пути развития революции, при отсутствии у Народного единства абсолютного большинства, а у революционных сил всей полноты власти. Это во многом новый опыт, актуальность которого для современного международного рабочего и революционного движения трудно переоценить. Можно спорить о тех или иных ошибках и неудачах правительства Народного единства, но за всем этим нельзя не видеть проявившиеся в те годы огромные революционные потенции широких трудящихся масс, которые остались нереализованными и которые с новой силой и на новом уровне проявляются сегодня.

Фашистский переворот 11 сентября 1973 г. и победа контрреволюции ввергли страну в пору жесточайшего насилия, репрессий, арестов, пыток, похищений, убийств, лишили народ социальных завоеваний, обретенных в длительной борьбе, полвергли испытанию политические, партии и общественные ОР "~-
159


низации, на долгие годы приостановили революционный процесс в стране.
В труднейших условиях военной диктатуры начался новый этап в развитии рабочего и демократического движения в Чили, совершенно отличный от периода революционных преобразований. Разбитые, понесшие большие потери, революционные силы во главе с рабочим классом вступили на долгий путь борьбы за освобождение страны от диктатуры хунты. На первый план выдвинулась задача свержения военно-террористического режима и восстановления демократии, что объективно создавало потенциальные возможности для более широкого единства демократических сил от пролетариата и до оппозиционных диктатуре кругов буржуазии, в отличие от предыдущего периода острой поляризации сил между сторонниками и противниками социальной революции. Однако реализация такой возможности сильно осложнялась остротой классового противоборства в период революции и поражением революцион-
НЫХ СИЛ.
Наиболее тяжелым для левых сил был период с 1973 по 1976 г.: поражение и последующие массовые репрессии, роспуск всех партий, профцентра ЕПТЧ и множества других общественных организаций, чистка профсоюзов, -аресты и убийства активистов революционного движения, эмиграция уцелевших от репрессий прогрессивных деятелей, запрет и 'строжайшее преследование всяческих выступлений рабочего класса. В такой обстановке усилились растерянность и замешательство среди сторонников блока Народное единство, деятельность которого была насильственно прервана. Начался длительный, нелегкий,процесс осмысления новой ситуации и поисков путей борьбы, восстановления и сплочения сил сопротивления. В суровых условиях глубокого подполья левые силы вели самоотверженную работу по мобилизации масс на борьбу, которая на этом этапе выражалась в основном в пассивных формах протесты, петиции, заявления в адрес правительства и министерства труда, отдельные выступления на предприятиях.
В период с 1977 по 1980 г., в условиях экономического оживления, в целом продолжались прямые репрессии против рабочего движения, но одновременно хунта начала .переходить к экономическим методам давления. Определилась долгосрочная политика хунты в отношении рабочего класса, выраженная в принятом ею в начале 1979 г. «Трудовом плане» 4'. В его основе лежало намерение правительства за счет сверхэксплуатации трудящихся обеспечить повышение уровня накопления капитала. Методами прямых репрессий и запретов, а также экономическим наступлением на трудящихся (сокращение рабочих мест, увеличение безработицы, снижение зарплаты и т. д.) хунта намеревалась подорвать, ослабить, раздробить и подчинить своему контролю пролетарские организации. Все это прикрывалось демагогическими тезисами о необходимости
160


«освободить» трудящихся от гегемонии «чуждых» им марксистских,политических организаций, создать «подлинно рабочие профсоюзы, призванные обеспечить „конструктивное" участие трудящихся в производстве» ".
Существование низовых профсоюзов разрешалось при условии подчинения их деятельности регламентации правительства. Им позволялось заключать трудовые коллективные договора, но лишь в рамках одного предприятия, а не по отраслям. Забастовки разрешались только IIo вопросам, касавшимся трудовых договоров, и обставлялись условиями, делавшими шансы рабочих на успех забастовки весьма сомнительными. Под предлогом «свободы» профсоюзной деятельности поощрялось создание параллельных, конкурирующих друг с другом профсоюзов на одном и том же предприятии. Отменялась обязательность членских взносов, что подрывало финансовую базу профсоюзных организаций. Запрещалось избрание на профсоюзные посты прежних активистов рабочего движения,- политических противников диктатуры.
Однако и в таких условиях в ряде случаев рабочие добивались избрания боевых лидеров в руководящие органы профсоюзов. Явочным порядком возникли и начали действовать, вопреки «Трудовому плану», два оппозиционных профсоюзных координационных центра, связанные со многими профсоюзами: «Группа десяти» (с 1976 г.), объединившая большую часть демохристиан и других сторонников умеренной демократической оппозиции хунте, и «Национальный координационный комитет профсоюзов» (НККП, создан в 1977 г.) из сторонников прежнего Единого профцентра трудящихся Чили и Народного единства, занявший более боевые позиции и подвергшийся преследованиям со стороны хунты.
Недовольство политикой режима Пиночета и принятым им <Трудовым планом» вызвало оживление рабочего движения. Яа>ке по официальным данным, в 1980 г. прошло 89 забастоюк с участием 29,5 тыс. -человек, в результате которых было ютеряно 428,5 тыс. рабочих дней, т. е. около 15 забастовочных ~ней на каждого участника'7. На деле же движение было зна~ительно шире. Применялись и новые формы борьбы, как, на~ример, бойкот столовых на предприятиях, голодовки.
В условиях институционализации режима и экономического :ризиса (1981 1982) борьба рабочего класса стала приобреать более упорный характер. В 1981 г. на каждого забастовцика, приходилось в среднем по 27 потерянных рабочих дней".
1абастовочная борьба на медном руднике «Эль Тениенте» дли~ась 40 дней, острые производственные конфликты происходи- ~и среди шахтеров-угольщиков и портовиков. Правда, эти вытупления не увенчались победой трудящихся из-за вмешаельства правительства на стороне предпринимателей, но они обудили рабочих к объединению и активизации своих уси~ий. В июне 1981 г. под руководством НККП был выработан
161


адресованный правительству «Общенациональный список требований» совместный документ руководителей основных профсоюзных организаций и объединений профсоюзов. Среди важнейших требований ‒ право трудящихся участвовать в разработке социальной политики, пересмотр экономической политики правительства,,прекращение нарушения прав человека, восстановление профсоюзных прав и свобод и др.'9. В ответ режим Пиночета обвинил НККП в нарушении закона о внутренней безопасности, многие его лидеры были арестованы и даже высл аны из стр аны.
С мая 1983 г. наступает новый этап в развитии рабочего и демократического движения, характеризующийся переходом сил оппозиции во главе с рабочим классом в наступление и углублением изоляции хунты. Массовые манифестации стали постоянным явлением жизни. Проводились голодные марши, выступления женщин, безработных, студентов. 11 мая 1983 г. состоялся первый День национального протеста. В дальнейшем такие Дни стали наиболее активной формой борьбы трудового народа Чили. Только за 1983 г. было проведено семь Дней протеста в общенациональном масштабе под руководством профсоюзов и политических партий. По приблизительным подсчетам, в них участвовало до 1,5 млн. человек.
В августе 1983 г. создается Национальный руководящий совет трудящихся (HPCT), в который вошли представители основных профобъединений и отдельных профсоюзов, объединявших 400 тыс. человек'о. Совет стал единым профсоюзным органом, возглавившим дальнейшую борьбу чилийских трудящихся.
Политика хунты была направлена на уничтожение всех завоеваний Народного единства, на удушение, раскол и распыление рабочего и профсоюзного движений, составлявших основу народного правительства. Такая политика, соответствующая деятельность внутренней и внешней реакции, ошибки Народного единства и т. и. серьезно осложнили ситуацию для левых и демократических сил после 1973 г., усилили процесс размежевания, центробежные тенденции в ряде партий и организаций, входивших ранее в блок Народное единство.
Если компартии, несмотря на тяжелые потери и сокращение рядов, удалось сохранить свою организационную структуру и внутреннее единство, то внутрипартийная борьба в Социалистической партии .привела к ее расколу. Правда, значительная часть социалистов сплотилась в СПЧ во главе с K. Альмейдой, которая выступила за сохранение и дальнейшее укрепление союза с компартией и другими левыми силами в борьбе за свержение хунты и возобновление прерванного революционного процесса. Но несколько других социалистических группировок, оформившихся в самостоятельные организации, отошли от этих позиций. Часть их стала склоняться к социал-реформизму и ориентации на союз с христианскими демократами и другими сторонниками умеренной оппозиции, к отходу от сотруд-


ничества с коммунистами. Некоторая часть социалистов заняла промежуточные позиции.
На три группировки раскололась партия Движение единого народного действия (МАПУ). Обострились противоречия внутри Радикальной партии между сторонниками умеренной социалдемократической тенденции и более левыми боевыми элементами. Определенные изменения произошли в Левом революционном движении (МИР), стоявшем в период правления Народного единства на левацких позициях. После того как ставка этой организации на развертывание «народной вооруженной борьбы» провалилась, МИР со второй половины 70-х годов начинает пересмотр своих позиций и переориентацию на более длительную борьбу с использованием всех ее форм и с привлечением более широкого круга участников. Это сблизило МИР с КПЧ и ядром коалиции Народного единства. В 1977 г. был подписан «пакт о единстве» между Народным единством и МИР, после чего началась совместная разработка программы борьбы.
Политическая направленность Христианско-демократической партии, основного соперника блока Народное единство в пролетарской среде и средних слоях, за время военного правления претерпела эволюцию от поддержки контрреволюционного переворота в 1973 г. к оппозиции и участию в выступлениях против диктатуры. В августе 1983 г. христианские демократы вместе с правыми республиканцами, социал-демократами, частью социалистов и радикалов создали Демократический альянс (ДА) оппозиционное объединение, ставившее своей целью «упорядочение и мирное восстановление демократии в самое короткое время»". Лидеры этого движения предполагали добиться ликвидации террористической диктатуры хунты, восстановления буржуазно-демократического конституционного режима, проведения ряда демократических преобразований мирным путем. В то же время они стремились предотвратить революционный ход событий и йе допустить глубоких социальных преобразований, отказываясь от сотрудничества с компартией и ее союзниками. Основным методом борьбы ДА избрал переговоры с правительством, не отказываясь и от организации мирных массовых выступлений как средства давления на него.
Так, в августе 1985 г. ДА обратился к правительству с документом, получившим известность как «Национальное соглашение о переходе к полной демократии», в котором предлагалось восстановление демократии путем отмены чрезвычайного положения, проведения плебисцита, а затем выборов в высшие органы власти и т. п. Компартия и другие левые силы поддержали этот документ как возможную общую программу-минимум всех сил оппозиции, указав в то же время на необходимость активных массовых действий в его поддержку. На это Демократический альянс ~не решился, что обрекло его инициативу на неудачу.
11


В сентябре 1983 г. было создано революционное оппозиционное объединение Народно-демократическое движение (НДД), в которое вошли КПЧ, соцпартия К. Альмейды и МИР. Оно выступило с программой, предполагавшей свержение военной диктатуры объединенными усилиями оппозиции с помощью массовых народных выступлений от мирных до вооруженных, в зависимости от обстановки. Своей целью НДД ставило установление в Чили режима подлинного народовластия, проведение коренных демократических, антиимпериалистических и социальных преобразований с перспективой перехода к социализму.
Учитывая наличие существенных, принципиальных расхождений в лагере оппозиции и необходимость единства всех оппозиционных сил, НДД настойчиво предлагало Демократическому альянсу организовать совместные действия против хунты на основе общей программы-минимум. Однако ДА постоянно отклонял эти предложения, опасаясь, что подобное массовое движение и острая конфронтация с режимом выведут события из-под контроля умеренно-реформистских сил. Христианские демократы и их союзники в течение долгого времени продолжали питать надежды на то, что дальнейшее углубление коизиса и изоляции режима Пиночета позволит им и без помощи левых сил, без вовлечения в активную борьбу масс добиться на основе компромисса постепенной демократизации страны и собственного,прихода к власти, не допуская революционной альтернативы.
Вскоре определилась и третья оппозиционная коалиция Социалистический блок (СБ), в который вошли некоторые группировки социалистов, Движение единого народного действия (МАПУ), Рабоче-крестьянская партия и левые христиане. СБ, значительно уступавший по влиянию двум другим объединениям, занимал между ними промежуточную позицию. С одной стороны, он, как и Демократический альянс, выступал против активных насильственных, вооруженных форм борьбы; с другой призывал к организации массовых («ненасильственных») выступлений за восстановление демократии и установление «социалистического» правительства посредством единства всех оппозиционных сил, включая коммунистов. При этом упор делался на расширение профсоюзной борьбы вплоть до проведения общенациональной забастовки, которая, по мысли руководства СБ, обеспечит приход трудящихся к власти. Несмотря на то что СБ призывал gIA и НДД к «широкой мобилизации гражданского неповиновения>, его создание вело к раздроблению оппозиционных сил, отвлекало часть левых от НДД
К середине 80-х годов усилился кризис диктаторского режима. Стало очевидным, что диктатура лишается поддержки даже своей основной социальной базы в лице господствующих классов, усиливается ее изоляция внутри и вне страны.
154


жестокая репрессивная политика хунты, бесперспективность попыток восстановления демократии путем мирного соглашения с властями усиливают даже в кругах умеренной оппозиции поворот к совместным действиям против диктатуры.
Несмотря на различный подход к путям борьбы, оппозиционные силы сходятся в главном на данном этапе в необходимости свержения хунты и установления конституционного правления, объединения демократических сил в борьбе против диктатуры, а также в признании единственным оружием в борьбе за демократию «пути народной мобилизации и кампании гражданского неповиновения».
1~ настоящему времени чилийским пролетариатом и демократическим движением накоплен богатый опыт борьбы за единство как в условиях революционного процесса, так и в обстановке военной диктатуры. В обоих случаях необходимы сплочение рядов рабочего класса как на профсоюзном, так и на партийном уровне на основе классовых принципов, решающая роль пролетариата в освободительном процессе, достижение единства действий трудящихся и средних слоев, всех прогрессивных и демократических сил и, таким образом, обеспечение перевеса над силами реакции и империализма. Остаются прежними и перспективные цели левых сил, рабочего класса и его ближайших союзников осуществление коренных демократических и антиимпериалистических преобразований (с учетом интересов всех участников единого фронта) с последующим переходом к социализму. Принимая во внимание все это, компартия Чили выдвигает как одну из основных черт своей политики самый широкий союз с жертвами режима в совместной борьбе на всех уровнях общественной, социальной и политической жизни общества, объединение вокруг единой программы- минимум, учитывающей интересы различных социальных слоев"
Однако на нынешнем этапе в борьбе за единый фронт левых и демократических сил имеются и значительные различия по сравнению с периодом революции. Если тогда речь шла о действиях рабочего класса и установлении его союза со средними слоями в условиях революционных преобразований и власти трудящихся, то после переворота в обстановке контрреволюционного, проимпериалистического, военно-фашистского режима. В первом случае задачи глубоких революционных преобразований стояли непосредственно в повестке дня и претворялись в жизнь, а в качестве ближайшей перспективы намечался переход к социализму. После 1973 г. на первый план высту,пили задачи сплочения рабочего класса и широких демократических сил в борьбе за свержение реакционного режима. Лишь после осуществления этой цели левые смогут поставить в повестку дня дальнейшие более глубокие антиимпериалистические и демократические преобразования революционного характера.
165


На нынешнем этапе речь не идет о массовой борьбе только революционных сил, о непосредственном противопоставлении революционной альтернативы реформистской. Вопрос стоит иначе. Фронт потенциальных союзников рабочего класса теперь значительно шире; он включает все демократические, оппозиционные диктатуре слои мелкой, средней и даже отчасти крупной буржуазии. В партийно-политическом плане имеется в виду достижение союза революционных сил со всеми другими демократическими силами, включая реформистские ‒ в той мере, в какой они действительно готовы бороться за свержение диктатуры. Только такое широкое единство всех оппозиционных сил способно обеспечить быстрое и наименее болезненное устранение диктатуры и восстановление демократии.
РПЧ выступает за совместную деятельность всех оппозиционных сил на основе программы-минимум, пусть даже это будет умеренная программа лишь ближайших общих задач всех участников движения. Главное, чтобы она действительно сплотила демократические силы, изолировала диктатуру и ускорила ее падение. Это откроет новые, более благоприятные возможности для дальнейшей деятельности левых сил, в том числе рабочего движения. Успех предлагаемого пути компартия ставит в зависимость от мобилизации широких масс трудящихся, всего народа на решительную борьбу с диктатурой, от обеспечения активной роли в ней рабочего класса и его ближайших союл-иков. Чем в большей мере удастся этого достигнуть, тем более скорой и решительной будет победа демократии в Чили. При всех трудностях, нерешенности многих задач, стоящих перед демократическими силами в Чили, события последних лег все очевиднее подтверждают правильность такой позиции.
Революция и контрреволюция в Португалии
О-е годы ХХ ь. ознаменовались рядом крупных, исторических по своему значению побед сил демократии и социального прогресса в Западной Европе. Среди них центральное место занимает национальная демократическая революция 1974 1975 гг. в Португалии, которая не только покончила с самым старым фашистским режимом на Европейском континенте, но и внесла позитивный вклад в оздоровление всей международной обстановки.
На политической карте Западной Европы трудно найти другую страну, общественное развитие которой в 70-е годы было столь же противоречивым и зигзагообразным. Среди португальских проблем, вызывающих наиболее пристальный интерес, задачи, говоря ленинскими словами, «второго дня» революции, т. е. закрепление победы, защита революции от натиска международной и внутренней реакции.
В последние годы вышло немало публикаций, в которых со-
166


ветские ученые и журналисты исследуют особенности и весь ход революционного процесса в Португалии, рассматривают различные стороны ее общественно-политической жизни, в частности отдельные аспекты и направления деятельности Португальской коммунистической партии (HKH) ".
В данном разделе делается попытка. раскрыть диалектику взаимосвязи и противоборства революции и контрреволюции в Португалии в 1974 ‒ 1975 гг.

Антифашистская революция в Португалии всецело подтвердила непреходящую актуальность ленинских слов о том, что «революции без контрреволюции не бывает и быть не может»". По мере углубления революционного процесса, в содержании которого имелось сильное антимонополистическое начало, все более ожесточенным, упорным и изощренным становилось сопротивление господствовавших при фашизме классов. Всю силу и коварство реакции, однако, революция ощутила на себе в 1975 г., а 25 апреля 1974 г. ничего, казалось, не предвешало будущего накала классового противоборства.
Восстание, подготовленное и возглавленное патриотически настроенными офицерами из Движения вооруженных сил (ДВС) и активно поддержанное жителями Лиссабона, оказалось на удивление скоротечным и практически бескровным. Легкость, с которой восставшие покончили со старейшей фашистской диктатурой Европы, говорила о многом'.
События 25 апреля явились закономерным итогом многолетнего развития социально-экономических и политических противоречий режима, оказавшегося в начале 70-х годов в кольце глубокой международной и внутренней изоляции. Помимо этого падение фашизма было подготовлено десятилетиями героического сопротивления патриотических сил страны, и прежде всего компартии, которое начиная с 60-х годов слилось с вооруженной борьбой народов португальских колоний за национальное освобождение.
Важно отметить и другое: крах фашистского режима отразил политическую слабость и разобщенность португальской буржуазии, не сумевшей, как это произошло впоследствии, например, в Греции и Испании, обеспечить постепенность перехода страны от диктатуры к буржуазной демократии. Истоки португальского феномена следует искать в самой природе салазаровского режима, который, подавив еще в 30-е годы неорганизованные выступления буржуазно-республиканской оппозиции (деятельность политических партий была запрещена в 1933 г.), «приучил» буржуазию всецело полагаться на принудительно-репрессивные методы управления государством.
Со временем относительная слабость правящей элиты усугубилась серьезными внутренними противоречиями, приведшими
167


а лу. Кризис режима поставил правящую верхушк) перед д
дилеммой как предотвратить взрыв народного гнева с
v
помощью «закручивания гаек» и ужесточения репрессии или контролируемых «сверху» реформ, способных модернизировать «новое государство» Салазара? За первый путь ратовала группировка наиболее недальновидных представителей режима во главе с ультрареакционным генералом К. ди Арриагой, которая выражала взгляды латифундистов, значительной части государственнои бюрократии, верхушки католической церкви, и определенных кругов монополистической буржуазии, заинтересованных в эксплуатации колоний.
Им противостояла влиятельная группа так называемых «европеистов» во главе с владельцами крупнейших монополистических объединений КУФ и «Шамполимо», чье стремление к «европеизации» Португалии, в частности установлению тесных. связей с ЕЭС, наталкивалось на растущую международную изоляцию страны 5'. Взгляды «европеистов», намеревавшихся устранить наиболее скомпрометированных лидеров фашистского режима и обеспечить решение колониальной проблемы в духе неоколониализма, разделялись некоторыми влиятельными политическими кругами и частью высшего офицерства (генерал А. ди Сникала и др.). Однако ни одна из группировок не сумела предотвратить революционный взрыв.
Таким образом,,после 48 лет фашистского правления португальская буржуазия оказалась не подготовленной к буржуазно- демократическому парламентскому режиму. Она не располагала ни сложившимся, хорошо отрегулированным партийным аппаратом, ни кадрами и авторитетными вождями, ни опытом политической борьбы. Если добавить к этому растерянность правящих кругов, вызванную внезапностью и полным триумфом выступления военных, то можно заключить, что с самого начала революция получила своего рода политическую «фору», но воспользоваться ею в должной мере она, к сожалению, не смогла.
Буржуазные круги были заинтересованы в. том, чтобы новый режим, рожденный «революцией гвоздик», не разрушил до основания здание фашистского государства. Однако в первые же недели после свержения диктатуры были ликвидированы ее наиболее одиозные репрессивные органы политическая полиция (ПИ,ЯЕ), военизированная организация Португальский легион; распущены псевдодемократические учреждения «нового государства» Национальная ассамблея, Государственный совет; расформированы правящая партия. Национальное народное действие,. фашистские молодежные и корпоративные союзы. Пришедший к власти чрезвычайный орган революции Совет национального спасения (СНС) освободил всех политических заключенных, объявил амнистию эмигрантам-антифашистам, декларировал свободу слова, собраний, печати и т. д.
Правящие круги оказались в крайне затруднительном поло-
168


жении: их старый репрессивный аппарат был частично разрушен; войска столичного гарнизона находились под влиянием ДВС; многие государственные чиновники, запятнанные сотрудничеством с фашизмом, были деморализованы, опасаясь чистки, наконец, у господствовавших классов не было ни одной партии, способной соперничать с ПКП по степени влияния в массах. В новых, легальных условйях компартия предстала как самая массовая партия Португалии, имеющая глубокие корни в рабочем и демократическом движении.
Вынужденная считаться с реальным соотношением сил, буржуазия согласилась на создание временного правительства с участием HKII. Так появилась широкая правительственная коалиция, в которую вошли весьма разнородные, в том числе и антагонистические, силы от «европеистов» и консервативных офицеров до представителей революционной партии рабочего класса. Замысел буржуазии был очевиден: полагая, что наличие двух министров-коммунистов в кабинете не может оказать решающее влияние на формирование государственной политики, она надеялась, что сам факт участия ПКП в правительстве «успокоит» нараставшее нетерпение масс, требовавших незамедлительного прекращения колониальной войны и улучшения условий жизни. Однако грандиозные первомайские демонстрации, прокатившиеся по городам страны, показали всю иллюзорность таких расчетов.
Буржуазии, писал В. И. Ленин, всегда выгоднее, чтобы необходимые преобразования в буржуазно-демократическом направлении происходили по возможности медленнее, постепеннее, осторожнее, чтобы они «как можно меньше развивали революционной самодеятельности, инициатцвы и энергии простонародья, т. е. крестьянства и особенно рабочих»". Чтобы приостановить процесс всесторонней демократизации страны, грозивший окончательно ускользнуть из-под ее контроля, крупной буржуазии" было необходимо срочно перестроить свои ряды и перехватить политическую инициативу. Несмотря на всю дезорганизованность, она обладала целым рядом несомненных преимуществ (экономическая власть, огромные финансовые средства, ключевые позиции в государственном аппарате и армии, международные связи и др.), которые в конечном итоге позволили ей выйти из психологического шока и развернуть, сначала исподволь, а затем и открыто, контрнаступление на силы революции.
Анализ планов и действий реакции в 1974 †19 гг. показывает, что ее стратегический замысел включал несколько ключевых задач. Она стремилась прежде всего «обезвредить» наиболее последовательное крыло во главе с премьер-министром генералом Васку Гонсалвешем, внести раскол в ряды nporpeacHBHbIx военных и отстранить их от власти; разобщить демо'кратическое движение, ослабить и изолиров'ать его ведущую си лу ПКП; и наконец, поставить под свой безоговорочный конт-
:169


рО
оль центральные органы власти. Решению этих задач была подчинена вся политическая, экономическая и идеологическая деятельность контрреволюции.
В военно-политической сфере реакция умело использовала стратегический просчет революции, не сумевшей разрушить до основания салазаровскую государственную машину и создать вместо нее новую. «Несмотря на ликвидацию ряда органов и ведомств и отстранение самых явных фашистов, отмечалось в документах VIII съезда П1~П, в государственном аппарате (в министерствах, судах, на дипломатической службе...) все же сохранились структуры, кадры, установки и методы прежнего режима»". Но и в новых институтах государственной власти, созданных после 25 апреля (президент республики, Совет национального спасения, Государственный совет и др.), постоянно находились лица, проводившие линию контрреволюции. Так, с апреля по сентябрь 1974 г. из семи членов СНС четверо являлись сторонниками президента ди Спинолы, который откровенно затягивал справедливое решение колониального вопроса, вынашивал планы нового государственного переворота и установления режима личной власти.
Еще сложнее обстояло дело с административно-управленческим аппаратом государства. Эта громадная «подводная» часть айсберга, призванная обеспечить принудительное исполнение принимаемых центральными органами власти решений, оказалась лишь незначительно задетой процессом перемен. Практически не подверглись оздоровлению органы правосудия, прокуратуры, дипломатическая служба, полиция. Чистка госаппарата отличалась крайней нерешительностью и поверхностностью административные меры были приняты только против 209 из 208 тыс. (!) чиновников, и лишь 24 из них были уволены. Словом, реакции не нужно было завоевывать плацдармы B государственном механизме ‒ она никогда, даже в наиболее критический для нее период с марта по сентябрь 1975 г., не покидала их.
В этом заключается одна из наиболее серьезных ошибок португальской революции, которая еще раз подтверждает актуальность уроков всех предшествовавших революций: государство ‒ не надклассовый и аполитичный орган. «Если оно (хотя бы в своей части) остается старым, оно мстит революции, борется против нее...» "
Наряду с государственным аппаратом контрреволюция развернула лихорадочную деятельность в рядах вооруженных сил и военизированных организаций, которые также лишь в незначительной степени оказались затронутыми процессом демократизации. Так, национальная республиканская гвардия и полиция две ключевые опоры фашизма не только не были расформированы, но даже не подверглись мало-мальски серьезной чистке. Тем самым контрреволюция могла опереться на хорошо обученные, вооруженные и идеологически подготовленные
170


формирования, которые она не раз использовала как против демократов, коммунистов и трудящихся (в северных и центральных провинциях), так и против революции в целом.
Аналогичная ситуация сложилась и в вооруженных силах. Несмотря на выдворение из армии некоторых крайне правых генералов и офицеров, реакция продолжала пользоваться большим влиянием среди офицерства (исключение составляли ВМС), чем, gIBC. «Потрясает, отмечал в этой связи прогрессивный французский журналист 5К. Фремонтье, разница в уровне сознания различных воинских соединений и офицеров. Если в шести-семи опорных соединениях ДВС наблюдается быстрая поляризация кадров, идут постоянные идеологические дебаты, то вне их (кроме флота)... торжествуют безразличие и реакционные взгляды» 6О. Нелишне вспомнить, что Движение объединяло только 400 из 4 тыс. офицеров вооруженных сил. О многом говорит также тот факт, что в самом ДВС почти в течение года после падения фашизма беспрепятственно действовала правая группировка сторонников генерала А. ди СпиНОлы.
В конечном итоге неумение одних и нежелание других (по соображениям кастовой солидарности) руководителей ДВС добиться коренной чистки армии было использовано реакцией для организации попытки контрреволюционного мятежа в марте 1975 г. и создания условий для разгрома в ноябре того же гоД~ ЛЕВЫХ
Однако сохранение прочных позиций в государственном аппарате и вооруженных силах само по себе не могло обеспечить португальской буржуазии окончательный успех в борьбе за политическую гегемонию. Правящие круги остро нуждались в ударной организованной политической силе партии, способной противостоять коммунистам. Но сформировать такую партию было нелегко.
Острые противоречия, раздиравшие правящую элиту накануне и после 25 апреля, растерянность, отсутствие у нее единого плана действий обусловили появление в буржуазном лагере многочисленных партий, организаций, груцп и движений, претендовавшйх на роль лидера. Среди них были и махрово реакционные, не скрывавшие своей -ностальгии по фашистскому прошлому (например, Партия прогресса, Либеральная партия, Движение португальское действие и др.), и умеренно консервативные (Социально-демократический центр СДЦ), и буржуазно-лиоеральные, реформистского толка (Народно-демократическая партия НДП). Быстро удостоверившись в непопулярности в массах профашистских организаций, буржуазия сделала ставку на те партии (прежде всего на НДП), которые демон- clpHpoBBJIH наибольшие способности в политическом маневрировании и мимикрии.
Выбор на НДП пал не случайно. Именно эта партия, учрежденная в июне 1974 г. представителями правого крыла быв-
171


ей антисалазаровской оппозиции, сумела лучше всего адаптироваться к условиям революционной Португалии, обеспечила себе место одного из постоянных членов новой правительственной коалиции (она входила в состав пяти из шести временных правительств) и в конечном итоге стала второй по значению в электорате партией страны.
Будучи схожей с западногерманской ХДС или итальянской ХДП, Народно-демократическая партия смогла в 1974 ‒ 1975 гг. создать себе в глазах многих португальцев образ сторонника антикапиталистических преобразований и социалистической перспективы. Так, в одном из ее программных документов утверждалось, что она выступает «за преобразование капитализма с помощью антимонополистической стратегии», вдохновляется в своей деятельности «принципами гуманного социализма» . Та-
62
кой лексикон умело использовался лидерами НДП для маскировки своих истинных взглядов и целей, обмана политически неискушенных народных масс, особенно деревни.
В специфических условиях Португалии исключительно важным направлением борьбы буржуазии за гегемонию в политической сфере оказались выборы в Учредительное собрание, состоявшиеся в 1975 г. в соответствии с обещанием ДВС через год после падения диктатуры.
Проведение и результаты выборов отразили всю сложность и противоречивость португальской революции, выявили, как впоследствии отмечалось на VIII съезде ПКП, одну из ее основных ошибок незавершенность процесса дефашизации и демократизации во многих густонаселенных районах страны 6З, На практике это означало, что демократические права и свободы, декларированные революцией, оставались пустым звуком в традиционно консервативных округах Севера и Центра (где проживает свыше 50О/О населения, преимущественно мелкие и средние земельные собственники), на Азорских островах и Мадейре. Здесь фактически не- действовала свобода слова, печати и ассоциаций; отсутствовала правдивая информация о демократических преобразованиях, осуществлявшихся в стране; хозяйничали сформированные еще при фашизме местные органы власти. Если к этому добавить глубоко устоявшиеся в психологии людей стереотипы антикоммунистической пропаганды, низкую общую и политическую культуру населения (до ЗОО/о португальцев при прежнем режиме были неграмотными), его религиозность и другие факторы, явившиеся следствием 48-летнего господства фашистской диктатуры, то станет ясно, что в таких условиях свободного волеизъявления народа на выборах !975 г. быть не могло.
Выборы, показали, что существуют две Португалии: на «не- разбуженном» революцией Севере правые партии НДП и СДЦ получили абсолютное большинство голосов, в то время как в южных провинциях, где сосредоточен сельскохозяйственный пролетариат, а также в рабочих центрах и крупнейших го-
172


Родах явный перевес был на стороне левых сил . Иными сло-
64 7Л
вами, наибольшего успеха контрреволюция достигла в Тех Районах, население которых не только традиционно находилось под идейно-политическим гнетом правых, но и не успело почувствовать, осознать всю значимость происходивших в стране перемен.
Ход предвыборной кампании и итоги голосования укрепили силы контрреволюции и одновременно усилили размежевание внутри ДВС, обострили разногласия между ПКП и соцпартией.
1'езультаты выборов в Учредительное собрание, писал Генеральный секретарь ПКП А. Куньял, могут быть расценены как предвестник глубокого военно-политического кризиса, как углубление раскола демократических сил и ДВС~~.
Таким образом, опыт Португалии показывает, что выборы, проводимые в стране, не полностью освободившейся от политического и идеологического наследия фашизма, не только не могут дать зеркальное отражение подлинных интересов избирателей, но и активно используются реакционными силами в борьбе с революцией.
Помимо отмеченных выше основных направлений деятельности контрреволюции в политической сфере следует упомянуть и такие немаловажные в своеобразных условиях Португалии средства, использовавшиеся ею против революции, как сепаратизм и колониалистские предрассудки определенной части населения.
Сепаратистское движение, возникшее на островной части Португалии (Азорский архипелаг и Мадейра) после 25 апреля 1974 г., носило ярко выраженный антидемократический и ан.тинациональный характер. Его главная цель заключалась в том, чтобы сохранить на островах, независимо от политической эволюции в континентальной Португалии, реакционный режим и привилегии местной буржуазии. Пользуясь нерешительностью ослабленных внутренними конфликтами революционных властей, сепаратистские организации ФЛАМА (Фронт освобождения Мадейры) и ФЛА (Фронт освобождения Азорских островов) создали здесь обстановку страха, ненависти и нетерпимости, подавляя с помощью террора любые проявления оппозиции. Дело дошло до того, что ПКП партия правительственной коалиции была вынуждена действовать на островах, как и при фашизме, в подполье.
Сепаратизм использовался контрреволюцией и как оружие политического шантажирования новых органов власти угрозой выхода островных территорий из состава португальского государства. Так, в разгар острого военно-политического кризиса, охватившего Португалию летом осенью 1975 г., лидер ФЛАМА открыто заявил о том, что, «если к концу 1975 г. стрелка португальской политики покажет влево, ФЛАМА добьется независимости (для Мадейры. С. Я.) силой оружия» ~'.
Контрреволюция активно, использовала в своих интересах и
173


устоявшиеся в некоторых слоях населения шовинистические взгляды на Португалию как на «многорасовую и многоконтинентальную нацию». Несмотря на провозглашение 26 июля 1974 г. независимости заморских территорий, процесс деколонизации протекал далеко не безболезненно: он всячески затягивался чиновничьим аппаратом, приученным салазаровской пропагандой видеть в колониях «залог благополучия» Португалии, саботировался некоторыми правительственными кругами и реакционным офицерством, которые умело провоцировали и направляли недовольство огромной массы так называемых «реторнадуш»67 против революции,,ЯВС и левых партий.
Одним из направлений главного удара реакции стала сфера экономики, где она попыталась использовать в качестве образца опыт чилийской контрреволюции. Сохранение почти в течение года после свержения фашизма всех рычагов экономического господства в руках банков, монополий и латифундистов позволило ей создать многочисленные очаги сопротивления процессу демократизации, направить огромные финансовые и экономические ресурсы на подрыв новой власти.
Особенно большой вред нанесла антидемократическая деятельность банков, пустивших в ход самые изощренные средства, чтобы дезорганизовать хозяйственную жизнь и вызвать эко.ямический хаос. Среди них: свертывание кредитов, создание искусственных трудностей для мелких и средних предприятий, играющих заметную роль в национальной экономике", вывоз значительных капиталов за границу, парализация капиталовложений, изъятие ресурсов из производства, блокирование денежных переводов португальских эмигрантов, которые составляли важную статью бюджетных поступлений. 1~рупнейшие банки целенаправленно использовали свою экономическую мощь в качестве политического оружия, щедро финансируя реакционные партии и движения, принимали непосредственное участие в подготовке заговоров и мятежей. Так, адин из ведущих национальных банков ‒ «Банку Эшпириту Санту э комерсиаль де Лижбоа» был уличен в финансировании сторонников генерала ди Спинолы, готовившихся совершить государственный переворот 28 сентября 1974 г '9
Не меньших размеров достигла и дезорганизующая, антинациональная по своей сути, деятельность монополистического капитала. Сокращение и даже остановка производства, отказ выполнять заказы, невыплата заработной платы, условные и ложные банкротства, массовые увольнения, расхищение средств ‒ все эти и другие формы экономического саботажа стали частью широкого наступления правых с целью создать непреодолимые трудности для революции.
Особую опасность таили в себе «дикие» забастовки, которые' умело провоцировались приспешниками крупного капитала. Механизм таких забастовок, направленных на создание в стране атмосферы анархии и напряженности, был предельно
174


прост. Крупные монополии, объявляя о значительном повышении зарплаты «cBQHM» рабочим, подталкивали тем самым трудящихся той же отрасли к объявлению забастовки с требованием такого же повышения. Мелкие же и средние предприятия, будучи не в состоянии этого сделать, оказывались перед дилеммой ‒ либо свернуть производство, либо уволить часть рабочих. В любом случае увеличивалась безработица, росла социальная напряженность, ухудшалось экономическое положение страны.
Лишь высокая организованность и сознательность португальского пролетариата, постоянная бдительность компартии, использовавшей весь свой авторитет и влияние на рабочий класс, чтобы удержать его от ложного шага, не позволили реакции извлечь максимальную выгоду из «диких» забастовок.
Ощутимый урон национальной экономике нанесли латифундисты. На требования сельскохозяйственных рабочих повысить зарплату, улучшить условия труда, расширить производство они ответили тактикой «выжженной земли» ‒ вырубали плантации оливковых и пробковых деревьев, уничтожали скот, распродавали технику, прекращали обработку угодий. Сопротивление латифундистов достигло апогея, когда профсоюзы батраков потребовали проведения аграрной реформы и, не дожидаясь официального согласия властей,,приступили к экспроприации де-факто крупных земельных владений.
В конечном итоге экономический саботаж в финансовой сфере, промышленности и сельском хозяйстве приобрел такие размеры, что поставил под угрозу всю национальную экономику, потребовал от политической власти принятия самых решительных мер против частного капитала. Национализация банков, страховых компаний и основных секторов экономики, осуществление аграрной реформы, введение рабочего контроля на производстве явились хотя и запоздавшими, но достаточно эффективными мерами, с помощью которых революция смогла подорвать экономическое могущество монополий, создать солидную материальную базу новой власти.
Наряду с политической и экономической сферами острейшее классовое противоборство охватило и область идеологии, сфокусировавшись лрежде всего на проблеме контроля над средствами массовой информации. События в Португалии еще раз показали, какую роль в развитии или, наоборот, поражении револвции могут сыграть радио, телевидение, центральная и местная пресса. К завоеваниям португальской революции можно отнести то, что в первые же недели после 25 апреля коренной реорганизации были подвергйуты структура, состав и принципы деятельности центральных (главным образом лиссабонских) газет, радио и телевидения. В результате немало органов информации встало на сторону новой власти, преврати-лось в мощный ускоритель революционных выступлений масс. Но, как и во многих других сферах общественной жизни, про-
175


цесс демократизации идеологического аппарата, унаследованного от фашизма, не отличался последовательностью и завершен- КОСТЬЮ.
Крупный капитал, располагая огромными финансовыми средствами, сумел приспособиться к изменившейся ситуации. Извлекая выгоду из противоречий революционного процесса и опираясь на своих людей в государственном аппарате, печати, на радио и телевидении, он развернул кампанию дискредитации наиболее последовательных органов йрогрессивной печати, создал разветвленную сеть новых газет и журналов, враждебных революции ". Вместе с сохранением контроля над влиятельной местной прессой это позволило контрреволюции создать мощную «фабрику слухов» и с ее помощью развернуть широчайшую кампанию обмана разбуженного революцией, но политически неискушенного сознания португальского общества.
Правая печать, пользуясь полным отсутствием цензуры, обрушила целые потоки лжи, дезинформации и клеветы на революцию, организовала травлю видных деятелей ДВС, руководителей компартии и профсоюзов. Однако роль ее этим не ограничивалась. Обращает на себя внимание энергичное участие «черной» прессы, в дестабилизации политической обстановки в стране в периоды, предшествовавшие попыткам контрреволюционных переворотов.
Согласно выводам следственной комиссии, созданной Революционным советом" для расследования обстоятельств подготовки военного путча 11 марта 1975 г., клеветнические публикации правой прессы носили многоцелевой характер. С их помощью контрреволюция пыталась нагнетать в стране атмосферу страха, убедить население в стремлении левых, прежде всего коммунистов, развязать гражданскую войну, намеревалась изолировать и дискредитировать ДВС, представив его как послушную ПКП марионетку, исказить суть проводившихся властями социально-экономических преобразований, подготовить общественное мнение к якобы неизбежности и желательности- реставрации режима сильной власти".
Эта массированная обработка общественного мнения сыграла далеко не последнюю роль в дестабилизации политической и общественной жизни Португалии, подготовила необходимую психологическую почву для перехода реакции в контрнаступление. Однако степень воздействия антидемократической ~прессы на сознание широких слоев населения вряд ли была бы столь высока (все-таки в стране неграмотных 300/О, а в северных районах и юго больше почти 500~), если бы правые силы не опирались на практически неограниченную поддержку со стороны ультрареакционной верхушки католической церкви Португалии одного из наиболее прочных оплотов салазаризма на Йротяжении всех 48 лет его существования.
После 25 апреля духовенство, оказавшись в стане самых непримиримых врагов революции, стало главным вдохновите-
176


лем крестового похода против «атеистической коммунистической угрозы», нависшей якобы над Португалией. Действуя в традициях инквизиции, иерархи церкви благословляли паству на поджоги помещений демократических партий и профсоюзов, натравливали верующих на студентов-добровольцев из отрядов борьбы с неграмотностью, несмотря на заверения в нейтралитете, запрещали католикам голосовать за левые, партии, а священникам давать согласие на включение своих кандидатур в их предвыборные списки.
В руки контрреволюции был передан весь пропагандистскими аппарат клерикалов мощный, разветвленный, охватывающий огромную общественную аудиторию. Достаточно сказать, что после 25 апреля церковь, как и при фашизме, располагала дюжиной газет и журналов, собственной радиостанцией, контролировала всю систему частного образования. Но главным каналом психологической обработки верующих оказались ежедневные проповеди многих тысяч рядовых падре, проникавших в самые далекие, «медвежьи уголки» Португалии. В стране, где каждый третий не умеет читать и писать, чего стоила газета по сравнению с ~проповедью священника, которая исстари формировала мировоззрение и образ мыслей людей? Что могло сделать контролировавшееся левыми силами телевидение, если многие деревни, поселки и небольшие города не имели электричества? '4
Революция не смогла, а вернее, не успела завоевать на свою сторону большинства верующих, не сумела найти нужного противоядия для нейтрализации пропаганды реакционного духовенства. Битва за умы людей была проиграна левыми в самых густонаселенных и в то же время наиболее отсталых районах Португалии", что во многом предопределило поражение революции-.
Диалектика взаимоотношений революции и контрреволюции такова, что малейшее ослабление позиций господствующих классов неизбежно усиливает, удесятеряет их сопротивление. Правилом всякой настоящей революции, писал В. И. Ленин, является долгое, упорное сопротивление эксплуататоров, которые, сохраняя в течение ряда лет крупные фактические преимущества над эксплуатируемыми, никогда не подчиняются воле большинства, «не испробовав в последней, отчаянной битве, в ряде битв своего преимущества» ~'. Ход событий в португальской революции всецело подтвердил глубину этой ленинской мысли.
1~ак уже отмечалось, придя в себя после поражения в апреле 1974 г., реакция постепенно перегруппировала свои силы и перешла к активной позиционной борьбе, стремясь нанести решающий удар на экономическом фронте, восстановить утраченные позиции в политической и идеологической сферах.'Обращают на себя внимание скоординированность и согласованHQGTb маневров контрреволюции в различных областях государ-

12 Зак. 427
- 177


ственной, общественной и экономической жизни, ее умение использовать слабости и просчеты революции, свои преимущества при подготовке решающей схватки за власть.
Кульминационным пунктом борьбы сил реакции должен был стать захват государственной власти. Политико-пропагандистская подготовка такого захвата неизменно развивалась по тщательно отработанному сценарию: учащение актов саботажа, искусственное обострение социальных конфликтов, нагнетание органами массовой информации панических настроений и создание атмосферы «беспорядка» и «беспокойства», распространение слухов о «путчистских намерениях» ПКП, организация поджогов ломещений компартии и профсоюзов, фабрикация клеветы о прогрессивных руководителях ДВС и т. д.
В течение одного года после свержения фашизма контрреволюция трижды пыталась захватить власть. При этом каждый раз она избирала новый способ для достижения своей цели. Так, в июле 1974 г. ставка была сделана на дворцовый переворот; в сентябре на крупную массовую акцию («марш на Лиссабон») с последующим подключением послушных президе~ту ди Спиполе воинских частей и облечением его диктаторскими полномочиями; наконец, в марте 1975 г. ‒ на «классический» военный путч. То, что каждая из операций по захвату власти замышлялась в различной форме, говорит о политической мобильности контрреволюции, ее умении извлекать уроки из предыдущих неудач, готовности использовать любую возможность для своих целей.
Только благодаря мобилизации масс, решительным действиям ПКП, унитарных профсоюзов и революционно-демократического крыла ДВС все три попытки контрреволюционного переворота потерпели поражение. Однако демократическому и народному движению не удалось в полной мере воспользоваться этими победами, чтобы раз и навсегда изменить соотношение сил в свою пользу.

Перемены в мировом соотношении сил в пользу социализма, развал колониальной системы, успехи политики мирного сосуществования создали благоприятный международный климат для развития революции в Португалии, сделали невозможным интервенционистское вмешательство империализма во внутренние дела страны. Вне всякого сомнения, отмечалось на VIII съезде ПКП, в обстановке «холодной войны» давление со стороны империализма было бы куда сильнее '7.
Теперь уже документально доказано, что Апрельская революция в Португалии оказалась полной неожиданностью для Вашинггона и высших кругов НАТО". Сработала своего рода инерция .привычки: почти полувековое существование салазарсвской диктатуры убеждало ее союзников по блоку в своей
178



~79
«незыблемости». Несколько месяцев кряду империалистические круги не проявляли особого беспокойства в отношении событий в Португалии ‒ их «успокаивало» то, что во главе нового режима оказался бывший заместитель начальника генерального штаба салазаровской армии генерал ди Спинола. Однако постепенно, по мере того как ось политической жизни в стране все отчетливее смещалась влево, возрастала нервозность империализма, усиливалось, становясь все более циничным и изощренным, его вмешательство во внутренние дела революционной Португалии.
Роль руководящего и направляющего центра антипортугальской кампании, развязанной на Западе, взяли на себя правящие круги США, особое раздражение у которых вызвало включение в состав португальского правительства представителей ком~партии. В 1974 ‒ 1976 гг. руководители тогдашней вашингтонской администрации (Дж. Форд, Г. Киссинджер, Д. Шлесинджер) неоднократно и в самой грубой форме демонстрировали свое несогласие с участием ПКП в правительстве. «Когда мы видим,‒ заявил президент Форд, что в некоторых странах завоевывают влияние коммунистические элементы, это беспокоит нас. Португалия является наглядным примером»~~.
От дипломатических нот и устных внушений Вашингтон перешел к неприкрытому вмешательству в жизнь суверенного государства. Чтобы не допустить сползания союзника к «военно- марксистской диктатуре», Белый дом использовал все имевшиеся в его арсенале средства (за исключением последнего вооруженной интервенции): экономические санкции и шантаж (обещанная через МБРР американская экономическая помощь ди Спиноле в размере 400 млн. эскудо после отставки вождя португальских ультра была немедленно «заморожена»); подкуп отдельных политиков, журналистов, профсоюзных деятелей и целых партий (представители госдепартамента открыто признали, что летом 1975 .г. США финансировали все антикоммунистические партии страны); психологическая обработка общественного мнения; создание «санитарного кордона» вокруг Португалии в подконтрольных США международных политических и экономических организациях и др. При этом правительство США не только не старалось завуалировать свое давление на Португалию, но и с редкостным цинизмом публично оправдывало его 80
Стремясь «пресечь» распространение португальского опыта (участие коммунистов в правительстве страны члена НАТО), администрация США и руководство НАТО взяли курс на отстранение революционной Португалии от ряда ключевых сфер деятельности блока. Так, под давлением США ей временно закрыли доступ к участию в одном из центральных органов НАТО группе ядерного планирования.
Была использована и классическая «дипломатия канонерок» не раз в 1974 ‒ 1976 гг. в. территориальных водах Пор-
I
12®


тугалии или в непосредственной близости от ее берегов проходили военно-морские маневры стран НАТО, время проведения которых, как правило, «совпадало» с наиболее напряженными периодами португальского революционного процесса. Поражение левых кругов в ДВС и армии в ноябре 1975 r., повлекшее за собой изменение в соотношении сил в пользу правых, было расценено НАТО как «исторический успех». В высших кругах блока с удовлетворением отмечали, что «политическое и символическое значение помощи, оказанной им Португалии, далеко превосходит все материальные затраты и не ограничивается границами Португалии» ".
Особенно болезненно в Португалии ощущались меры экономического бойкота и шантажа, принятые против нее международным капиталом и транснациональными корпорациями. Узость внутреннего рынка, неразвитость промышленности, глубокая отсталость обремененного полуфеодальными пережитками сельского хозяйства, зависимость от внешнего рынка 8' и зарубежных инвеститоров делали страну легкоуязвимой перед лицом экономического и финансового саботажа.
Несмотря на то что временные правительства проводили в 1974 1976 гг. исключительно осмотрительную политику в отношении иностранного капитала, а процесс национализации не коснулся собственности зарубежных фирм, международные монополии развязали против Португалии настоящую экономическую войну. Локауты, искусственное снижение уровня производства, прекращение вкладов и изъятие капиталов, отказ от ранее сделанных заказов, бойкот товаров португальского экспорта ‒ эти и многие другие средства были пущены в ход такими монополистическими группами, как ИТТ, «Сименс», «Телефункен» и др.".
Роль ударной силы империализма, как и в Чили, взяла на себя американская компания ИТТ, располагавшая контроль- HbIM пакетом акций многих предприятий в Португалии и ее колониях. «Вершиной» антйпортугальской деятельности ИТТ стал меморандум, направленный компанией в августе 1975 г. временному правительству В. Гонсалвеша, в котором она открыто угрожала прекращением финансовой поддержки португальским фирмам, находящимся .под ее контролем, в случае непринятия правительством ряда ее политических требований.
Не осталось в стороне и Европейское экономическое сообщество. На сессии Совета ЕЭС, проходившей в Брюсселе в июле 1975 г., Лиссабону было официально указано на то, что он может рассчитывать на экономическую помощь ЕЭС лишь в случае утверждения в стране «плюралистической демократии».
Массированный нажим международного капитала на Португалию незамедлительно сказался на ее экономическом и финансовом положении: замедлились темпы развития, возросла безработица, уменьшился приток валюты в государственную казну, резко увеличился дефицит внешнеторгового баланса
1 О


и т. д. Эти осложнения, в свою очередь, породили серьезные социальные проблемы, оказали дестабилизирующее воздействие на всю внутриполитическую обстановку.
Политическое и экономическое вмешательство сопровождалось разнузданной антипортугальской кампанией, развязанной буржуазными средствами массовой информации. Трудно точно подсчитать тот экономический и моральный ущерб, который нанесла Португалии «свободная пресса» Запада. Но достоверно известно одно кампания лжи и запугивания отбила у сотен тысяч португальских эмигрантов желание переводить накопленные ими сбережения на родину, а у не меньшего числа иностранных туристов проводить отпуск в атмосфере «хаоса и террора»8'. Иными словами, был нанесен ощутимый удар по двум важнейшим источникам, питавшим государственную казну иностранной валютой '5.
Интоксикация общественного мнения на Западе достигла своего апогея летом 1975 г. в связи с грандиозными аферами, состряпанными противниками революции вокруг газеты социалистов «Республика» и католической радиостанции «Ренашсенса»". Острие кампании было направлено на компартию, которую обвинили в «монополизации» и «манипулировании» национальными средствами массовой информации. Истоки же всей шумихи следует искать в другом: империалистические круги Запада нуждались в благовидном поводе для массированного вмешательства в португальские дела, которые приобрели в тот момент крайне драматический характер. И такой повод был найден. Бывший президент Португалии маршал Кошта Гомеш отмечал впоследствии: «Международный капитализм выступил против нас под знаменем „защиты свободы", используя в качестве предлога „дело" газеты „Республика" и радиостанции „Ренашсенса" » 87
Но не только США, НАТО, транснациональные корпорации и буржуазная пресса Запада бесцеремонно вмешивались в ~португальские дела, поддерживая те силы, которые стремились сорвать процесс глубоких социально-экономических преобразований, восстановить в стране власть монополистического капитала. Правое крыло Социнтерна также внесло свою лепту в обострение внутриполитического положения в Португалии, сыграло не последнюю роль в разобщении и противопоставлении друг другу португальских социалистов и коммунистов. По призыву ведущих партий Социнтерна, в том числе правящих, во многих странах Северной Европы, в Голландии, ФРГ были проведены кампании по сбору средств для Португальской социалистической партии (ПСП) '8. Летом 1975 г. возник так называемый «Комитет дружбы и солидарности с демократией и социализмом в Португалии», в который вошли такие влиятельные политики, как В. Брандт, Г. Вильсон, Ф. Миттеран и др.
Яеятели Комитета не только координировали и направляли организованную ими кампанию «солидарности» с ПСП в Запад-


ной Европе, формировали общественное мнение своих стран в выгодном для ПСП свете, но и открыто вмешивались во внутренние дела суверенного государства. Иначе трудно расценить, например, проведение заседаний Комитета в Португалии в марте 976 г., в разгар предвыборной кампании, или многочисленные письма, направлявшиеся Бюро Социнтерна и Комитетом на имя президента К. Гомеша и премьер-министра В. Гонсалвеша с грубыми обвинениями в адрес компартии.
Таким образом, португальская революция, испытавшая на себе позитивное влияние разрядки международной напряженности, в то же время еще раз убедительно продемонстрировала, что законом всякой глубокой революции является отчаянное сопротивление сил как внутренней, так и внешней реакции, которые проявляют своего рода контрреволюционную солидарность, умело координируют и согласовывают свои действия.
С другой стороны, пример Португалии вновь подтвердил непреходящую значимость для коммунистов любой страны интернационалистская солидарности с ними международного рабочего и коммунистического движения. В выступлениях руководителей ПКП не раз звучали слова благодарности в адрес КПСС, СЕПГ, ФКП, ГКП и других братских партий, всех тех, кто оказал моральную, политическую и материальную поддержку Апрельской революции, распространяя в своих странах правдивую информацию о положении в Португалии, направляя ценную сельскохозяйственную технику в кооперативы зоны аграрной реформы и т. п."
Вместе с тем с сожалением приходится констатировать, что по своему размаху, интенсивности и наступательности международная солидарность прогрессивных сил с португальской революцией и ПКП не была адекватна той политической и моральной поддержке, которую получали извне правые и реформистские силы. Более того, ПКП столкнулась с недружелюбным и предвзятым отношением даже со стороны ряда западноевропейских компартий. Некоторые парии, отмечал А. Куньял, проявили непонимание португальской революции, «которая не подпадала под их схемы о революционном процессе в собственных странах. Отдельные братские партии (к счастью, их немного) вместо того, чтобы ~проявить солидарность и поддержать революционные силы и народ Португалии, предпочли подвергнуть публичной критике деятельность нашей партии» ". К этому остается добавить, что негативная позиция таких партий в недавнем прошлом широко использовалась в Португалии правыми и реформистскими силами в их борьбе с ПКП и для нападок на революцию.

«Всякая революция, писал В. И. Ленин, лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться, но не сразу ре-
182


волюция научается защищаться» 9'. Португальский опыт в оченой но далеко не лишний раз подтвердил всю значимость проблемы защиты революции.
активное участие демократически настроенных частей пору„альской армии в свержении фашизма сделало на первых порах практически нереальным вооруженное со~противление контрреволюции. Однако, как отмечалось выше, левые силы не смогли вовремя и в должной мере воспользоваться этим солидным тактическим преимуществом, чтобы довершить разгром очагов реакции и сделать маловероятной реставрацию доапрельских экономических и политических порядков. Более того, некоторое время в руководящих инстанциях ДВС, определявших, по сути дела, содержание, характер и темпы начавшегося процесса демократических перемен, бытовали иллюзорные представления
некоей исключительности «португальского эксперимента», о недопустимости введения каких-либо запретов и ограничений в области гражданских прав и свобод и необязательности применения крутых мер в отношении затаившейся реакции. И всетаки ожесточенное сопротивление контрреволюции заставило новые органы власти и поддерживавшие их левые силы обратиться к методам революционного насилия, чтобы сохранить завоевания 25 апреля.
Это были преимущественно политические и экономические меры. K первым следует отнести: полное или временное запре*пение деятельности политических партий (применялось в отношении как организаций неофашистского толка, например Либеральной и Националистической партий, так и левацких групп, в частности против «Движения за реорганизацию пролетарской партии»); временное закрытие и наложение штрафов на реакционные газеты; аресты бывших агентов ПИДЕ, террористов, а также офицеров, крупных банкиров и предпринимателей, замешанных в заговорах 28 сентября 1974 г. и 11 марта 1975 г.; досрочное увольнение в отставку скомпрометировавших себя военных; профилактическая чистка («оздоровление») от фашистов и коллаборационистов некоторых звеньев государственного аппарата, средств массовой информации, университетов, местных органов власти.
В экономической области новой властью были предприняты серьезные шаги против монополистического капитала и латифундистов, упорно саботировавших демократизацию страны, оказывавших политическую и финансовую поддержку путчи- ~»ì. Самой логикой классовой борьбы революционные силы (и лидеры ДВС в их числе) были подведены к тому рубежу, когда встал вопрос о неизбежности радикальных социально- экономических преобразований во имя сохранения политических завоеваний. Национализировав 245 банков и предприятий веду~цих секторов экономики и экспроприировав 1100 тыс. га земли, революция коренным образом изменила экономические осиовы португальского общества, разрушила материальную ба-
183


зу фашизма. «Эти преобразования, отмечалось на Х съезде ПКП (1983 г.), отвечали объективной необходимости установления и защиты демократического режима, самой жизни, экономического развития в рамках нового политического строя» '-2.
Предпринимались и некоторые, правда очень робкие, попытки противостоять также вмешательству извне. На давление Запада Лиссабон, как правило, отвечал средствами дипломатии и пропаганды, разъяснением положения в стране ее официальными представителями в ходе государственных визитов, на различных международных форумах (например, в ООН и ЮНЕСКО), на сессиях Совета НАТО. Так, выступая в Брюсселе перед журналистами в мае 1975 г., премьер-министр В. Гонсалвеш от именй португальского народа «выразил недоумение» по поводу того, что некоторые союзники Португалии по НАТО, оказывавшие B прошлом щедрую помощь фашистскому правительству и поддерживавшие колониальную войну в Африке, проявляют «беспокойство о судьбе португальской демократии»9'. Разумеется, такая форма выражения недовольства имела известное значение, но, если принять во внимание размах и агрессивность антипортугальских действий империализма, следует признать ее совершенно недостаточной.
Половинчатость и непоследовательность революционных сил проявилась и в таком исключительно важном деле, как создание специального органа по борьбе с контрреволюцией КОПКОН (Оперативное командование на континенте), который возглавил один из организаторов антифашистского восстания и лидеров )IBC ‒ майор Отелу С. ди Карвалью. Однако на практике части КОПКОН, попавшие под сильное влияние различного рода левацких групп, больше использовались их командующим для подкрепления его личных амбиций в борьбе за власть, чем для обуздания контрреволюционного подполья.
В результате ни старые карательные органы, доставшиеся революции в наследство от Салазара и не очищенные от профашистских элементов, ни армия, ни КОПКОН не оказались в состоянии справиться с разгулом реакции, достигшим апогея летом осенью 1975 г. Так, с мая по ноябрь в различных районах страны (прежде всего северных и центральных) боевики из подпольных фашистских организаций типа «Португальской армии освобождения» (ПАО) совершили 292 террористические акции. Львиная доля из них (105) была направлена, разумеется, против ПКП, 50 окружных и районных центров которой оказались сожжены и разрушены 9'. Фактически безнаказанно насаждая в стране климат страха, хаоса и насилия, реакция подрывала доверие народа к демократическому режиму и органам новой власти, сковывала деятельность прогрессивных сил, подготавливал а благоприятную психологическую почву для решающего контрнаступления реакции.
Вполне закономерен вопрос: каким образом при "таком по-
Т84


ложении вещеи р
е ии вещей революция не только смогла противостоять реакции, но и ра
и развивалась по восходящей линии в течение столь длительного промежутка времени (с апреля 1974 по ноябрь 1975 г.)? Определяющую роль, видимо, сыграли три фактора. Во-первых, значительный революционный потенциал рабочего класса и части народных масс, благодаря которому многие глубокие преобразования были осуществлены «снизу», до принятия соответствующего решения власти; во-вторых, сочетание инициативы массового движения с поддержкой ее революционными силами (политическими и военными), участвовавшими в органах власти; и, в,-третьих, наличие такой влиятельной, организованной и активной силы, как ПКП, сыгравшей неоценимую роль как в борьбе за развитяе революционного процесса, так и в его защите.
Можно без преувеличения сказать, что решительные действия компартии, опиравшейся на массы и демократические организации трудящихся, предрешили в пользу революции кризисные ситуации в сентябре 1974 г. и марте 1975 г. Так, в первом случае именно компартия своевременно предупредила о готовившейся вылазке контрреволюции, указала правительству на необходимость запретить деятельность контрреволюционных Либеральной партии и Партии, прогресса, вскрыла многие факть, разоблачавшие замыслы заговорщиков. Когда же 28 сентября к столице стали стягиваться ударные силы контрреволюции, ПКП подняла тревогу, взяв на себя инициативу по при.нятию мер с целью перекрыть дороги и помешать походу на Лиссабон 9'. 11 марта 1975 г. сразу после начала военного путча также по призыву ПКП народные массы вышли на улицы, блокировали дороги, возвели заграждения, оказав тем самым содействие ДВС в ликвидации мятежа.
Компартия постоянно требовала принятия эффективных мер по защите демократического режима, предлагала пересмотреть всю концепцию функционирования госаппарата, очистить его от консервативных элементов и, главное, создать орган, способный покончить с заговорами контрреволюции. «ПКП, говорил в октябре 1975 г. А. Куньял, защищает право государства обеспечить в случае необходимости силой уважение к демократическому порядку, положить конец, используя нужные средства, насилию, покушениям, грабежу, погромам и поджогам, чинимым фашистскими бандами...»9'. Однако ни одно из. этих требований не было выполнено. Революция, не сумев себя защитить, оказалась обреченной на поражение.
Компартия выделяет два основных недостатка революции, «торые в конечном итоге предопределили ее неудачу и откры- ~Н путь для частичной реставрации прежних порядков: незаконченность демократизации на большей и самой густонаселенной ~~~ти территории страны; незавершенность процесса ломки стар» государственной машины и создания нового аппарата и системы власти. О первом недостатке революции говорилось
185


уже выше, второй ‒ в силу его принципиальной важности‒ требует особого внимания.
Начиная с 25 апреля политическая власть в Португалии всегда распределялась между несколькими руководящими центрами, и в каждом из них сталкивались различные и даже антагонистические классовые интересы. «В органах власти, подчеркивалось на IX съезде ПКП (1979 г.), были представители революционных сил (военные и гражданские). Но власть разделяли также не только представители реформистских кругов, но и правые представители крупного капитала, латифундистов, контрреволюции»97. Созданная революцией сложная система власти оказалась слишком громоздкой и неоперативной, чтобы активно проводить преобразования и защищать их от нападок реакции. «В течение всего революционного процесса, 'отмечал в связи с этим А. Куньял, народная борьба и ее эффективные результаты всегда опережали инициативы органов власти» ".
В конце концов время, необходимое для создания революционного государственного аппарата, было упущено. «Левые, писал ~К. Фремонтье, ‒ заплатили высокую цену за свою небрежность. Беспрестанно твердя о необходимости „сломать аппарат фашистского государства, инструмент власти буржуазии", они так и не сочли нужным демократизировать старые репрессивные институты, унаследованные от Салазара... Перед лицом взрыва фашистского насилия левые оказались практически разоружены»9'. С этой оценкой нельзя не согласиться.
Отсутствие нового аппарата власти не только сделало демократический режим легкоуязвимым, но и что не менее важно не позволило левым силам последовательно осуществить комплекс социально-экономических мер, которые бы укрепили и расширили социальную базу революции. Как справедливо отмечает Б. И. Коваль, в Португалии кризис «низов» отставал по темпу развития от кризиса «верхов», поэтому патриотическое выступление военных против фашизма как бы обогнало процесс революционного пробуждения масс'". У революции был только один путь, чтобы «пробудить», приобщить к процессу перемен многочисленные средние слои общества (крестьян-единоличников, мелких и средних промышленников и торговцев, ремесленников, хозяев небольших кафе и ресторанов) добиться реально осязаемых сдвигов к лучшему в их положении. Однако ликвидировать разрыв между авангардом революции рабочим классом и сельскохозяйственным пролетариатом, с одной стороны, и средними слоями ‒ с другой, левым силам не удалось.
В результате основная масса трудового крестьянства Севера и Центра, бывшая потенциальным резервом революции, не получив быстрой и эффективной защиты своих интересов,,пошла за правыми силами. Об этом говорят и итоги выборов в Учредительное собрание, и участие крестьян в погромах цент-
186


ро компартии, и угрозы земельных собственников оставить «красный Лиссабон» без хлеба. Все это еще раз доказывает актуальность ленинского вывода о том, что и «часть эксплуаируемых из наименее развитых среднекрестьянских, ремесленHbIx H T. B. масс идет и способна идти за эксплуататора-
O
ми » 101
II> противоречивом и зигзагообразном пути «революции гвоздик)) были допущены и другие просчеты стратегического и тактического характера, которыми сполна воспользовалась контрреволюция. Среди них: отсутствие прочного союза народных и демократических сил, в первую очередь коммунистов и социалистов; неготовность прогрессивных офицеров WIBC (чье единство зи~кдилось лишь на двух целях дефашизации и деколонизации) к роли авангарда в очень противоречивом революционном процессе, который, выйдя за рамки буржуазно-демократического реформаторства, все решительнее угрожал устоям самой системы; неспособность новой власти устранить зависимость Португалии от империализма в экономическом, политическом и военном отношениях; проявление триумфализма и сектантства со стороны части членов ПКП в сфере политических союзов '" и ряд других. Каждый из этих уроков революции в Португалии требует подробного разбора и анализа, так как по своей политической и теоретической значимости далеко выходит за конкретно-исторические рамки португальского опыта.

Португальская революция 1974 ‒ 1975 гг. существенно обогатила и расширила представления революционных сил о таком многоликом социально-политическом феномене, как совреMåííàÿ контрреволюция. Вновь подтвердилось: контрреволюция явление интернациональное, которое наряду со своеобразными чертами, проявляющимися в тай или иной стране, обладает целым рядом «родовых», наднациональных признаков. Они выявляются в самом механизме зарождения контрреволюции, в формах, направлениях и методах ее действий, в постоянно усиливающейся координации усилий внутренней и внешней реакции.
Португальская революция наглядно продемонстрировала также всю сложность диалектической взаимосвязи революции и контрреволюции. Любое снижение активности, бдительности »Н ослабление позиций революционных сил, малейший их просчет или промах незамедлительно оборачивается укреплением позиций реакции.
Анализируя опыт революционного движения в России в 1905 г., В. И. Ленин указывал на необходимость для партии пролетариата позаботиться о том, чтобы богатые политические уроки революции и контрреволюции были глубже продуманы,
187


а также усвоены широкими массами'О'. В наши дни ленинская мысль звучит как никогда актуально. Всестороннее изучение и усвоение богатых политических уроков многочисленных революций 70-х годов, в том числе португальской, облегчит революционным силам поиск наиболее оптимальных и' действенных средств для нейтрализации контрреволюции.

Иран: победа и кризис революции
В материалах XXVI съезда КПСС (1981 г.) революция в Иране названа «крупным событием в международной жизни последних лет» и вместе с тем подчеркивались ее «особый характер», «сложность и противоречивость»; содержалось указание на то, что внутренняя и внешняя реакция стремится изменить ее народное и антиимпериалистическое содержание. В отношении выдвигаемых в Иране, как и в других странах Востока, исламских лозунгов отмечалось: «Главное в том, какие цели преследуют силы, провозглашающие те или иные лозунги. Под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба. 06 этом свидетельствует опыт истории, в том числе и самый недавний. Но он же говорит, что исламскими лозунгами оперирует и реакция, поднимающая контрреволюционные мятежи. Все дело, следовательно, в том, каково реальное содержание того или иного движения» '04.
Иранская революция, начавшаяся в январе 1978 г. и добившаяся к февралю 1979 г. важной победы свержения шахского режима, в своем последующем развитии обнаружила проявившуюся в весьма своеобразных формах конфронтацию идей и целей освободительной, национально-демократической борьбы, носителями которых выступали прогрессивные силы иранского общества, с узкокорыстными, социально ограниченными сословно-групповыми, корпоративными устремлениями исламско-богословского руководства революцией, объективно отражавшего интересы пробуржуазных и буржуазных сил страны и в то же время пытавшегося удержать под своим контролем широкие народные массы.
Советскими авторами уже опубликован ряд монографий и статей '", в которых раскрываются истоки и причины иранской революции, выявляются ее непосредственные предпосылки, анализируются ход и результаты событий января 1978 ‒ февраля 1979 г. и сделаны выводы относительно общего характера и специфических ' особенностей этой революции. Однако последующее развитие революционного процесса в Иране еще не получило достаточно глубокого освещения '~®, хотя на этой основе можно не только конкретизировать и детализировать сделанные ранее выводы, но и дать более полную и всестороннюю оценку всего иранского революционного феномена.
В настоящем разделе предпринята попытка обобщить основ-
188


события внутриполитической борьбы в Иране в 1979 ]9/3 гг., выявить ее главные этапы и закономерности и раскрыть место этих событий в общем процессе развития Революции Вопросы же внешней политики освещаются лишь в той степени, в какой это необходимо для понимания характера и особенностей революционного процесса в стране.
Подъем народного движения в Иране в конце 70-х годов явился ярким примером того, что широчайшие массы стран Востока отвергают навязываемые им пути буржуазной социальной модернизации и вестернизации их самобь«тного жизненного уклада. Противодействие поддерживаемой империализмом шахской политике ускоренного капиталистического развития Ирана по западному образцу имело своим следствием обращение различных слоев населения к традиционным культурным и духовным ценностям, среди которых важнейшую роль всегда играла исламская религия. Не случайно ислам стал в этих условиях знаменем революционной борьбы.
Широкое антимонархическое и антиимпериалистическое революционное движение в Иране охватило практически все слои общества, за исключением узкой прослойки крупной финансово-промышленной буржуазии, тесно связанной с шахским двором и транснациональными корпорациями. В стихийно сложившемся едином фронте борьбы против монархического режима и американского империализма бок о бок выступали рабочие современных и традиционных (кустарных и полукустарных) предприятий, средние городские слои как традиционные (мелкие и средние предприниматели, самостоятельные торговцы и ремесленники), так и «новые» (лица свободных профессий, научно-техническая интеллигенция, служащие государственного и частного секторов, студенты), промежуточные слои (разносчики, лоточники, поденщики и т. п.), «кадровые» люмпен-пролетарии, а также огромные по численности массы сельских мигрантов. Последние, вытолкнутые из деревни в результате проведения шахских аграрных реформ, либо пополняли и без того перенаселенное городское «дно», либо находили пристанище и помощь в образованных при мечетях общинах. Именно эти две прослойки люмпены и сельские мигранты, уже пробудившиеся к политической жизни, но еще неискушенные в политике; безграмотные в своей массе и находящиеся под сильным влиянием религиозной идеологии, составляли главную ударную силу массового движения.
Ввиду этого, а также других объективных причин отличительной особенностью революционного движения в Иране явилось то, что оно протекало под религиозными лозунгами и под «~епосредственным руководством мусульманского (шиитского) духовенства. В специфических условиях, сложившихся в страHå, духовенство, эта большая по численности и значительная ~о политическому влиянию социальная прослойка, оказалось способным оттеснить от руководства революцией немногочис-
189


ленную, экономически слабую национальную буржуазию и в наиболее доступной для широких масс форме выразить самые насущные требования национально-демократической борьбы, связанные с ликвидацией монархии и империалистического засилья. Могучая, но стихийная тяга широких слоев народа к социальной справедливости и кардинальному переустройству общественной жизни в соответствии с самобытными националь. ными и культурными традициями нашла выражение в выдвинутых религиозными деятелями лозунгах «исламской реопублики» и «всеобщей исламской справедливости».
Национально-демократические устремления широких масс отражались духовенством, разумеется, сквозь призму его собственных корпоративных интересов, заключавшихся в создании таких общественных условий, которые могли бы увековечить устои социально-экономического положения служителей культа "' и закрепить их политическое руководство. Это предопределяло особенности программы действий духовенства антизападно-изоляционистской, исламско-интегристской (т. е. призванной объединить всю социально разнородную мусульманскую общину) и мелкобуржуазно-популистской (т. е. претендующей на выражение интересов «всего народа»). В полной мере эти особенности обозначились уже после достижения ближайшей задачи революционной борьбы свержения шахского режима; но и после этого они проявлялись подчас в такой форме, что в массовом общественном сознании легко отождествлялись с курсом на,последовательный антиимпериализм, укрепление союза всех народных сил и всеобщее благоденствие.
Единство различных кругов духовенства на основе общих корпоративных интересов, естественно, не устраняло в их среде внутренних противоречий, отражавших общественные антагонизмы. В рядах его выделялись радикально-экстремистские группы, центристско-консервативная часть, умеренно-либеральное и другие течения. Однако наличие реального общего врага в лице шахского режима и потенциального среди тех социально-политических сил в революционном лагере, которые могли составить оппозицию политической гегемонии духовенства, побуждало большинство религиозных деятелей если не сглаживать разногласия, то по крайней мере сдерживать открытые распри. Тесное сплочение клерикалов было важнейшим условием укрепления широкого политического движения, формировавшегося под его эгидой. Яушой и сердцем этого наиболее мощного движения был общепризнанный лидер революции аятолла Рухолла Хомейни'", который не только успешно регулировал соотношение центростремительных и центробежных тенденций различных групп исламистов, но и стал почти абсолютным арбитроы между исламским и другими политическими течениями ‒ либеральным и левым.
Либеральное движение в целом пробуржуазное, но сразличными оттенками внутриполитической и внешнеполитической
190


„н ации (от прозападной до националистической) рекруло своих приверженцев преимущественно из представител й «новых» средних городских слоев, специфические интересы которых весьма резко расходились с корпоративными устремлениями духовенства. Некоторые из них открыто выступали против политизации ислама, большинство же рассматривали его как культурную традицию, способную составить только внешнюю облицовку либерально-демократического по сути режима, скопированного с западных (буржуазных или социал- реформистских) образцов. Вынашиваемый духовенством идеал шиитской теократии, хотя и облаченной в современные,парламентско-представительные формы, отталкивал не только явно прозападно настроенных правых либералов, леволиберальные (националистические, социал-демократические по духу) круги, но и происламски настроенных либералов центристского толка.
Правые либералы полностью дискредитировали себя в последние полтора два месяца существования монархического режима. Согласие одного из лидеров прозападно настроенных праволиберальных кругов, Ш. Бахтияра, занять предложенный ему шахом пост премьер-министра и его попытки сбить «сверху» революционную волну не получили открытой поддержки даже среди большинства либералов, предпочитавших в условиях нарастающего всенародного движения выступать в общем фронте антишахской и антиимпериалистической борьбы. По своим социальным тенденциям политика Бахтияра выражала интересы крупного и среднего капитала, представители которого выступали за капиталистический путь развития Ирана, но без политических эксцессов шахского режима.
левое движение в целом народное, антиимпериалистическое и антикапиталистическое формировалось в основном из представителей образованной городской прослойки и различ- H»õ слоев трудящихся, в той или иной степени связанных с современными формами производства. Незавершенность буржуазной социальной дифференциации общества и обусловленная ею неразвитость классовых противоречий объясняют чрезвычайно пестрый состав левого движения, включавшего наряду с Народной партией Ирана (Туде) военизированные молодежные организации, находившиеся на различных ступенях эволюции от левого радикализма к революционному демократизму. Важнейшими среди них были «жертвующие собой партизаны иранского народа» (федаины) и «Борцы за святое дело иранского наРода» (моджахедины). При каждом новом повороте революционной борьбы от этих организаций откалывались небольшие леворадикальные группировки, пополнявшие пестрый и шумн»й лагерь левоэкстремистских сил, не имевший, однако, сколько-нибудь значительного общественного веса.
Народная партия Ирана старейшая партия страны представляла собой самый зрелый, наиболее сплоченный и ор"анизованный отряд левых сил, хотя и была значительно ослаб-
103


лена-репрессиями, начавшимися после ее запрета в 1949 г. Используя любые возможности антимонархической и антиимпериалистической борьбы, партия Туде на протяжении последних полутора десятилетий поддерживала и пропагандировала все выступления находившегося в эмиграции аятоллы Хомейни против шаха и США. Возобновив с началом революционного движения широкую практическую деятельность в стране, партия заявила, что полностью поддерживает революционные инициативы духовенства, а также признает руководящую роль имама в революции и его прогрессивные позиции. Первостепенную задачу для себя Туде видела в партийном строительстве, которое приходилось осуществлять в трудных условиях. Несколько позже ее руководители отмечали, что «накануне подъема революционного движения положение как с точки зрения влияния в массах, так и количественного состава было весьма неблагоприятным» 'о'.
Организация федаинов, оформившаяся во второй половине 60-х годов под знаком партизанской борьбы против шахского режима, объявляла себя «независимой марксистско-ленинской» группировкой. Свою приверженность вооруженным методам борьбы она мотивировала необходимостью вывести рабочий класс и другие антидиктаторские и антиимпериалистические силы из состояния апатии и безразличия, показать им уязвимость шахского режима и тем самым способствовать их организации, росту политического сознания и переходу от пассивной поддержки борющегося революционного авангарда к активному участию в борьбе'". Однако со второй половины 70-х годов федаины.фактически отказались от вооруженных акций и перешли преимущественно к методам подпольной политической борьбы. В условиях развернувшейся с Т978 г. революции они сочетали участие в мирных общенародных манифестациях с локальными вооруженными выступлениями. При этом им по= стоянко приходилось противостоять попыткам религиозного руководства изолировать их от основного русла борьбы антишахских сил. В своих заявлениях федаины подчеркивали приверженность «идеологическому плюрализму» в революционном движении, поскольку «любые притязания на монополию над нашей революцией могут лишь подорвать эту революцию» "'.
Организация моджахединов, оформившаяся примерно в то же время, что и федаинов, и прошедшая почти такой же путь‒ от партизанской борьбы к подпольной политической деятельности и снова к локальным вооруженным выступлениям '", с самого начала пыталась «соединить» догмы исламской религии с идеями научного социализма, в связи с чем получила название «исламско-марксистской» группы. Хотя накануне революции моджахедины религиозного толка отмежевались от «чисто марксистских» элементов'", организация моджахединов оставалась самой левой и наиболее демократической группировкой на стыке светских и исламских революционных сил. В ходе ан-


борьбы моджахедины проявили явное стремление к ближению со сторонниками Хомейни, которые, однако, относи-
KBK K левым, прикрывающимся в своих целях исламд~ой идеологией.
Отношения между тремя основными отрядами левых сил характеризовались отсутствием каких-либо официальных контактов или тактических союзов, взаимной отчужденностью, а подчас и неприязнью. Это, естественно, затрудняло решение общеи для всех задачи обрести широкую национальную и политическую базу, тогда как духовенство могло использовать в своих интересах политическую неопытность и организационную слабость промышленного пролетариата (кстати сказать, уступавшего по численности даже государственным служащим). В условиях характерной для страны размытости социально- классовых границ и обусловленной ею пестроты .политического спектра исламское течение в силу своей популистско-интегристской сути, легкодоступной для массового общественного сознания, было в наименьшей степени подвержено разрыву на классовом и политическом уровнях. Преобладающее руководство антишахским движением со стороны духовенства было поколеблено только один раз (да и то ненадолго) в дни вооруженныо восстания 9 11 февраля 1979 г.
дело в том, что лидер революции Хомейни ориентировался на мирный путь захвата власти, рассматривавшийся как логическое завершение поощрявшихся им ненасильственных методов и как лучший способ удержать революционную волну в исламских берегах, направить массы на такое решение вопроса государственного устройства, которое привело бы к созданию в стране «исламской республики». Его движущие мотивы были достаточно просты: избежать вооруженной конфронтации народа с армией и возможного в этих условиях усиления левых организаций, особенно федаинов и моджахединов, постоянно призывавших к вооруженной борьбе. Усиленные переговоры между эмиссарами Хомейни и Бахтияра, действовавшими через посредников и с участием в той или иной форме представителей вооруженных сил, продолжались вплоть до 11 февраля 1979 г 114
Однако все планы верхушечных комбинаций оказались нарушенными. Попытка шахской гвардии «бессмертных» вечером 9 февраля «наказать» технический персонал одной из военновоздушных баз Тегерана, участвовавший накануне в народных манифестациях, спровоцировала вооруженное восстание. Возглавленный отрядами федаинов и моджахединов и небольшими вооруженными группами членов Туде отпор «бессмертным» »~лился во всеобщее выступление населения столицы против режима. Положение во время восстания почти полностью вышло из-под контроля религиозных кругов. Но после его победы духовенство относительно легко и быстро восстановило свои лидирующие, позиции в отношении широких народных масс и

13 Зэк. 427
193


затем полностью изолировало все левые силы от реальных источников политической власти "5.
Обстановка после событий 9 11 февраля 1979 г., которые Хомейни назвал «исламской революцией», еще раз ясно показала, что баланс социально-классовых сил склонялся с огромным перевесом в сторону религиозного руководства. Ударная сила восстания организации федаинов и моджахединов, не являвшиеся политическими партиями в полном смысле этого слова, в новых условиях оказалась мало подготовленной к роли руководителя масс.
Первый день победы вооруженного восстания оказался последним днем того относительного единства, которое существовало в рядах иранской политической оппозиции на протяжении всего периода антишахских революционных выступлений с января 1978,по февраль 1979 г. Единодушная совместная борьба всех политических организаций за свержение монархического режима сменилась противоборством разнородныхгруппировок с подчас противоречащими друг другу представлениями о республиканском будущем Ирана.
Особое значение в новых условиях приобретала борьба за сохранение достигнутого ранее народного единства. Левые группировки в целом (но каждая по-своему) стремились направить это единство в такое русло, чтобы обеспечить дальнейшее развитие революционного процесса по национально-демократическому пути, ведущему к выходу за рамки капитализма. Однако высшее духовенство, установившее верховный контроль над государственной властью, использовало это единство вс имя иной цели осуществления идеи «исламской республики» с ее религиозно-уравнительным идеалом, восходящим к временам пророка Мухаммеда и имама Али "6. Но без помощи технократии духовенство не могло сразу и полностью овладеть основными рычагами управления, а попытки установления в стране «порядка и безопасности» (для последующего перехода к «исламскому правлению») могли дискредитировать его в глазах революционно настроенных масс и тем самым способствовать дальнейшему укреплению позиций левых сил.
Неофициальный глава государства аятолла Хомейни, пользовавшийся широчайшими, никем и ничем не ограниченными полномочиями, как видно, понимал все опасности и равным образом ‒ возможности сложившейся ситуации. Назначение им еще 5 февраля 1979 г. премьер-министром М. Базаргана, представителя происламски и реформистски настроенных либералов- центристов, дало духовенству ряд политических выгод. Базарган пользовался поддержкой не только большей части либеральной интеллигенции, как умеренной, так и близкой к левым кругам, но и массы базарных торговцев, мелких и средних предпринимателей, служащих государственных и частных предприятий, офицерского корпуса. Это, несомненно, помогло бы сохранению общего контроля над положением в стране, тем.'
194


фолее что новый премьер сразу же начал пропагандировать -тезис, что со свержением шахского режима революция должна завершиться.
Правда, общее и для лидера революции, и для премьер-министра стремление к восстановлению «порядка» имело разный смысл: для первого оно было средством, для второго целью. Но это как раз и давало высшему религиозному руководителю возможность использовать политику гражданского кабинета в собственных интересах, не теряя при этом престижа «отца натрии». Так, попытки премьер-министра ликвидировать революционные комитеты и трибуналы, стихийно возникшие в ходе антишахской борьбы, помогли духовенству полностью подчинить себе эти низовые органы народной власти, превратить их в орудие «исламской революции». То же самое произошло с фабричными и заводскими комитетами рабочих и служащих. Оказывая Базаргану негласную поддержку в восстановлении старой армии и органов безопасности как орудий стабилизации правопорядка, духовенство одновременно создало из безработной молодежи, подверженной влиянию ислама, собственную гвардию ‒ Корпус стражей исламской революции.
В социальной плоскости основные расхождения между пришедшим к власти духовенством и гражданским кабинетом министров определялись характером и формой отражения ими интересов мелкого и среднего торгово-предпринимательского капитала, составлявшего социально-классовую базу того и друго.го. Политика религиозных деятелей выражала эти интересы не прямо и непосредственно, не сознательно и целеустремленно, а лишь своим общим объективным содержанием. Субъективно для духовенства как прослойки более важным было обеспечение насущных нужд широких слоев народа, составлявших его главную политическую опору в борьбе за создание «исламской республики». Возглавляемое же Базарганом правительство .добивалось того, чтобы средние и мелкие торгово-предпринимательские круги, а затем и немонополистические слои крупной :буржуазии могли использовать те позитивные завоевания революции, достижению которых объективно способствовало духо.венство, но которыми они не могли воспользоваться в полной .мере в условиях интегристской, популистской политики последнего.
При всех этих расхождениях исламский популизм Хомейни .до определенного момента не противоречил буржуазному реформизму Базаргана. Последний под давлением духовенства вынужден был провести ряд патриархально-благотворительных патерналистских мероприятий (в виде всякого рода безвозмездных пособий и пожертвований). В значительной мере благодаря этому многочисленные проявления социального протеста, .имевшие место в стране в первые месяцы после февральской победы, не носили характера оппозиции властям в полном cMbIc-~e этого слова. Различные слои населения требовали лишьско-
13~


рейшего удовлетворения тех своих чаяний, которые они связывали с победоносной революцией и которые, по их представлениям, уже получили отражение в лозунге «всеобщей исламской справедливости». В то же время в рамках антизападных, изоляционистских устремлений духовенства был проведен ряд мероприятий объективно антиимпериалистического характера, затронувших и позиции узкого слоя местной монополистической буржуазии.
Базарган, вначале рассчитывавший добиться единовластия своего правительства, уже с марта 1979 г. неоднократно подавал прошения об отставке в знак протеста против ограниченности предоставленных ему полномочий (действительно, деятельность всех министерств не только уже контролировалась, но подчас и дублировалась созданным из религиозных деятелей своеобразным параллельным правительством, предпочитавшим, однако, действовать негласно). Хомейни каждый раз отклонял эти прошения, чтобы не создавать благоприятные условия для деятельности оппозиционных сил, лояльность которых в отношении самого имама обеспечивалась именно наличием между ним и этими силами буфера в лице правительства Базаргана. В то же время Хомейни воздерживался от оказания премьеру безусловной поддержки, поскольку это могло дать повод для отождествления имама с правительством, обвиняемым общественностью в посягательстве на революционные завоевания, хотя в конечном итоге оно было лишь бессильным придатком правящего духовенства. Прекрасно ориентируясь в диалектике «стабилизирующего конфликта», Хомейни не позволял себе явно поддерживать ни одну из политических группировок (в том числе исламских), предоставляя им возможность бороться между собой за право интерпретации «курса имама».
Сложившаяся в стране после февральской победы чрезвычайно сложная ситуация, усугублявшаяся запутанностью положения в «низах» и тщательно замаскированными искусными политическими маневрами в «верхах», оказала отрицательное влияние на положение в рядах левого лагеря. Совместные действия левых сил в период антишахских революционных выступлений, и особенно в дни февральского вооруженного восстания, не привели к созданию всех необходимых условий для тактических и тем более организационных союзов даже между группировками, имевшими в целом сходные программные установки. При определенной общности ближайших и дальних целей три основные левые силы Ирана партия Туде и организации федаинов и моджахединов придерживались неодинаковой политической линии в отношении нового режима.
Расхождения внутри левых сил особенно ярко проявились в их отношении к мерам властей по созданию новой, исламской структуры государственной власти. Первой акцией в этом направлении был референдум 30 31 марта 1979 г., в ходе которого населению предстояло ответить на вопрос: за монархию
196


оно или за «исламскую республику»? Туде, сразу же поддержав ,,дею референдума и активно агитируя за «исламскую респуб-,ику» обосновывала свою позицию тезисом о примате содержания над формой и тем, что Хомейни якобы связывает понягие «исламская республика» с задачами не только обеспечения подлинной независимости Ирана, но и предоставления демократических свобод всему народу, повышения благосостояния трудящихся и ликвидации угнетения и эксплуатации. Моджахедины участвовали в голосовании с оговоркой в отношении ограниченности предлагаемого выбора, что, по их мнению, вынуждало многих голосовать за «исламскую республику» только из ненависти к бывшему монархическому режиму; вместе с тем они подвергли критике саму идею референдума, поскольку, как ими утверждалось, народ фактически уже проголосовал против монархии своим участием в революции. Федаины, считавшие, что религиозный идеал «исламской республики» имеет мало общего с теми надеждами, которые вкладывают в это понятие народные массы, бойкотировали референдум. Тем не менее, по официальным данным, общее число участников референдума составило 92,5 "/О лиц, имевших право голоса; против «исламской республики» проголосовало менее одного процента '".
1 апреля 1979 г. Иран был провозглашен Исламской Республикой, хотя новый режим еще не имел ни своей конституции, ни других писаных законов, за исключением предписываемых Кораном и шариатом. Уроки мартовского референдума левые силы пытались использовать накануне и в ходе состоявшихся 3 августа 1979 г. выборов в Консультативный совет (или Совет экспертов), ~призванный рассмотреть проект конституции до его утверждения всенародным референдумом (до февральской победы Хомейни не раз обещал, что конституция будег принята подлинно представительным Учредительным собранием, или Конституционной ассамблеей). Хотя отдельные кандидаты моджахединов получили на выборах до 300 тыс. голосов, федаинов ‒ до 100 тыс. и Туде ‒ до 47 тыс., в результате принятой процедуры голосования ни одна левая и даже вообще нерелигиозная организация не получила ни одного места в Совете. В его состав вошли почти исключительно представители ду~овенства и несколько тесно связанных с ними светских деятелей. Правительство было вынуждено выступить с обещанием провести в будущем расследование многочисленных жалоб на махинации и мошенничества в ходе выборов, но это так и не было сделано. Точное число лиц, участвовавших в голосовании, в официальных данных не приводилось. По материалам же запздной печати можно сделать вывод, что оно составило на этот ;>аз менее 73'/О избирателей '".
Сразу после выборов власти начали давно готовившееся наступление на политическую оппозицию. Поскольку популистскоинтегристская, антизападная направленность исламского движения все еще сохраняла ряд точек соприкосновения с народ-
L97


ной, антиимпериалистической линией левых сил, главную для себя опасность на данном этапе правящее духовенство усматривало в деятельности либералов, особенно их левоцентристских кругов, пытавшихся объединить на своей платформе все оппозиционные силы. Не случайно власти начали свое наступ, ление на оппозицию с ряда крупных репрессивных мер против руководителей этих кругов.
Но и левые силы стали объектом притеснений. Тогда же, в августе 1979 г., власти обрушили сильный удар на Туде, федаинов и моджахединов, закрыв их штаб-квартиры и редакции печатных органов. Левые организации вынуждены были перейти на полулегальное положение. При этом вооруженные ячейки федаинов открыто примкнули к движению за национальную автономию в Иранском Курдистане, где как раз в это время власти значительно активизировали начатую ранее «необъявленную войну» против курдских партизан.
Однако действия властей в данном случае имели целью не столько полную ликвидацию, сколько подчинение оппозиционных организаций путем изоляции их руководства. Возможность окончательного перехода всех левых сил на нелегальное положение ‒ при наличии в руках многочисленных группировок большого количества оружия, да еще в условиях резко усилившихся вооруженных выступлений национальных меньшинств, могла представлять гораздо большую QIIBcHocTb для «исламской республики», чем их открытая а тем более ведущаяся в официальных рамках деятельность. К тому же совместная вооруженная борьба против режима могла способствовать тесному сплочению всех левых сил, что помешало бы осуществлению идеи «исламской республики». Стремясь обеспечить наиболее благоприятные условия для решения именно этой задачи, религиозное руководство рассчитывало с помощью упреждающего удара по оппозиции лишить ее каких бы то ни было возможностей противодействия принятию «исламскои конституции».
Уже с начала сентября 1979 г., после того как Консультативный совет по указанию Хомейни приступил к пересмотру опубликованного ранее относительно демократического проекта конституции с целью сделать его «исламским на все 1000/О», власти начали операцию по возвращению «заблудших душ» в лоно ислама. Был принят относительно либеральный закон о «чистке» государственного аппарата и начат пересмотр решения о закрытии некоторых печатных изданий, осуществленного в августе "9. Вскоре были сняты ограничения с деятельности Туде, ставшей, таким образом, единственной легализованной левой организацией. Однако в провинциях, где отделения партии подверглись погромам, она не пользовалась даже теми ограниченными свободами, которыми стала располагать в столице. Такой характер действий властей был явно направлен на удержание Туде под контролем и лишение ее возможностей ра- 198


боты в массах, особенно среди рабочего класса. Вместе с тем власти воздержались от официального разрешения деятель- «-ости федаинов и моджахединов (что, очевидно, должно было закрепить раскол среди левых сил), но в то же время предупредили их против перехода на нелегальное положение. Ято касается леволиберальной оппозиции, то она с этого времени резко снизила свою общественную активность, а вскоре и вовсе сошла с политической арены.
Между тем с осени 1979 г. в идущих за духовенством народных массах начало появляться чувство разочарования. Проведенные 12 октября выборы в городские советы показали резкое снижение числа участвовавших в них избирателей. Во многих городах к урнам пришло не более 8% лиц, имеющих право голоса "о. Экономический кризис, продолжающийся рост стоимости жизни и безработицы, коррупция и спекуляция способствовали оживлению массового недовольства. Выступления молодежи за демократические свободы сливались с женским движением за равные права с мужчинами, с борьбой рабочих за превращение заводских и фабричных комитетов в реальное орудие защиты их интересов, с движением безработных за право на труд, с борьбой безземельных крестьян за землю. В последние дни октября по ряду городов Ирана прокатилась волна выступлений, авангардную роль в которых играли студенчество и молодежь. Такие выступления не были новым явлением в послефевральском Иране. Зато новыми были их требования антикапиталистические, а в ряде случаев и направленные против правящего режима. Стало ясно: большинство народа стремится к углублению демократического, антиимпериалистического содержания революции, хотя в целом и не ставит под сомнение руководящую роль духовенства.
Эти настроения не могли не сказаться на духовенстве и вообще исламском политическом движении, чьи возможности манипулировать массовым общественным сознанием были далеко еще не исчерпаны. При этом различные течения многоликого по характеру и составу клерикального лагеря по-разному пытались перевести настроения масс в русло конкретных политических действий. Наибольшую активность в те дни проявило радикально-экстремистское крыло исламского движения, подвергавшее резкой критике внутреннюю и особенно внешнюю политику кабинета Базаргана (якобы противоречащую «курсу имама») и выступавшее с призывами к «новой революции», «второй революции», «революции в революции» и т. п.
Продолжавшиеся в первые дни ноября 1979 г. студенческие демонстрации, еще недавно проходившие под ярко выраженными социальными лозунгами, в результате воздействия религиозных лидеров, в том числе Хомейни, призывавших усилить борьбу против США, получили исключительно антиамериканскую направленность. 4 ноября около 400 человек, назвавшихся членами ничем не проявившей себя ранее «Организации му-


е
сульманских студентов последователей курса имама Хомеини», напали на американское посольство в Тегеране, захватили находившийся в нем дипломатический персонал в качестве заложников и потребовали возвращения в Иран бывшего шаха, которому за две недели до этого был разрешен въезд в США для лечения. Действия «мусульманских студентов», руководимых близким к Хомейни религиозным деятелем ходжат-ольэсламом '" М. Мусави-Хоэйниха, сразу же получили одобрение имама, назвавшего ноябрьские события «второй революцией, еще более крупной, чем первая». Базаргану пришлось подать в отставку, которая на этот раз была незамедлительно принята.
С отставкой правительства Базаргана у руля правления в стране безраздельно утвердились представители исламского движения. Новые органы власти декларировали начало осуществления коренных преобразований в экономической, социальной и культурной областях и обещали принять меры по улучшению условий жизни трудящихся. На деле же главное внимание уделялось насаждению исламской догматики и обычаев во всей полигической, общественной и семейной жизни граждан, а конфликт с США из-за заложников активно использовался в целях разрядки революционных настроений широких народных масс '". В сентябре 1980 г., во время продолжавшегося более 14 месяцев задержания сотрудников американского .посольства, началась ирано-иракская война, ставшая еще одним каналом разрядки революционной энергии народа (и широко использованная правящими кругами США, как и кризис с заложниками, в своих глобально-стратегических целях).
Спустя месяц после захвата американского посольства, 2 3 декабря 1979 г., в Иране состоялся референдум по «исламской конституции», предусматривавшей создание в стране теократического режима. Всеобщий подъем, вызванный обострившейся конфронтацией с США, способствовал тому, что число участников голосования значительно возросло по сравнению с октябрьскими выборами в городские советы. По официальным данным, в референдуме участвовало около 720/О лиц, имеющих право голоса. Из них за конституцию проголосовало 99% (по оценкам зарубежных средств массовой информации ‒ лишь 40 ‒ 50%) '". Сложившуюся в стране обстановку власти использовали для завершения в декабре 1979 январе 1980 г. разгрома либералов-центристов, сгруппировавшихся вокруг популярного аятоллы 1~. Шариат-Мадари, после чего либералы почти полностью сошли с политической сцены. Одновременно усилились преследования левых сил, сопровождавшиеся энергичными усилиями властей по претворению в жизнь положений исламской конституции», касающихся создания новой, исламской структуры государственной власти.
Важным шагом на этом пути стали президентские выборы 25 января 1980 г. Они вскрыли внутренние противоречия в рядах исламского движения между его участниками из числа


светских деятелей и противостоящей им Исламской республиканской партии (ИРП, образована в 1979 г.), ведущей политической организации этого движения, возглавлявшейся религиозными лидерами. Однако у Хомейни был свой особый взгляд на вопросы, связанные с замещением президентского поста, который, хотя и имел, согласно конституции, чисто церемониальное значение, все же предоставлял замещающему его статус второго лица в государстве. Не желая ставить высшее духовенство в положение, в котором в свое время оказалось правительство Базаргана, Хомейни по-прежнему стремился обезопасить политическое верховенство религиозных деятелей путем выдвижения на передний край технократов. С этой целью он оказал негласную поддержку «независимому» кандидату исламского движения А. Банисадру, бывшему ранее его ближайшим советником по экономическим вопросам.
Мировоззренческие установки Банисадра, получившего на выборах около 750/О голосов избирателей, отличались крайней расплывчатостью и неопределенностью. Они эклектически соединяли идею «исламской республики» с концепцией современного «технократического государства», исламско-радикальные взгляды на экономическое развитие с либеральными представлениями о «демократическом плюрализме», острую критику транснациональных корпораций с тезисом необходимости создания оси Западная Европа Ближний Восток Япония (во главе с Ираном) '". Сыграв в свое время немалую роль в отстранении от власти ~правительства Базаргана и став теперь первым президентом Исламской Республики Иран, Банисадр оказался в том же положении, в какое до него попал первый республиканский премьер-министр. С целью укрепления своей власти путем ликвидации всех «самозваных центров принятия решений», президент пытался ослабить влияние «Организации мусульманских -студентов ‒ последователей курса имама Хомейни». Более того, он всячески добивалсп возвращения священнослужителей в мечети под тем предлогом, что «всякие ришелье и мазарини» должны пользоваться «надправительствейной властью» и не вмешиваться в текущую, политику. Посягая, таким образом, на позиции ведущих политических центров исламского движения, президент стремился привлечь народ на свою сторону посулами установления в стране «порядка и безопасности» во имя «созидательного труда» с целью создания -«исламской экономической системы».
Объективно Банисадр, так же как до него Базарган, выражал настроения мелких и средних торгово-предпринимательских кругов, все еще не утративших надежды реализовать в своих интересах завоевания революции. Аналогичный политиUåñêèé резонанс имела и внешнеполитическая платформа президента, которая, несмотря ла подчас острую критику американского империализма, на деле вела к утверждению прозападной ориентации
.201


Политика «стабилизирующего конфликта», в рамках которой гражданская по происхождению президентская власть «освящалась» покровительством имама, предоставляла вполне определенные возможности ИРП, видевшей теперь в Банисадре своего злейшего врага. Пытаясь всячески дискредитировать президента в глазах народа, деятели ИРП дали ему презрительное прозвище «либерал». На парламентских выборах, ставших новым важным шагом на пути создания исламской структуры государственной власти, они приложили все силы, чтобы компенсировать себя за неудачу на президентских выборах.
Левые силы приняли активное участие в парламентских выборах, проводившихся в два тура в марте и мае 1980 г. Однако установленный официально порядок выборов способствовал тому, чтобы в парламент не прошел ни один из кандидатов левых организаций, чьи имена к тому же подчас попросту вычеркивались из списков под предлогом того, что они не могут считаться правоверными мусульманами. Но и при этом в первом туре выборов отдельные кандидаты моджахединов получили,до 530 тыс. голосов, федаинов до 220 тыс. и Туде до 59 тыс. '25. Около 70% мест в парламенте получили ИРП и близкие к ней организации, остальные поделили между собой сторонники Банисадра и другие группировки. Параллельно с парламентскими выборами, в апреле июне 1980 г., власти активно проводили в жизнь «исламскую культурную революцию», особое место в которой занимали погромы представительств всех левых организаций в вузах страны, являвшихся важными центрами их политической активности. В результате сотни членов левых групп были убиты и тысячи ранены '26.
В этих условиях в политических позициях левых организаций наметились некоторые сдвиги, отражавшие и те изменения, которые имели место в первой половине 1980 г. в общей расстановке сил в стране. В рядах федаинов в июне 1980 г. произошел открытый раскол между меньшинством, выступавшим за продолжение военной помощи курдскому автономистскому движению и против поддержки правящего режима, и большинством, которое пришло к выводу о нереальности вооруженного пути решения курдской проблемы и необходимости поддержки объективно антиимпериалистических тенденций политики религиозного руководства '". Новая позиция большинства федаинов способствовала сближению его политической линии с тактико- стратегическим курсом Туде. Это значительно облегчало обеим организациям координацию их политической платформы и совместных действий. Что касается политической позиции моджахединов, то она характеризовалась постепенным ужесточением отношения этой организации к деятельности правящего духовенства, что было следствием не только усилившихся репрессий властей, но и обострения внутренней борьбы в рядах исламского движения.
Получив большинство мест в парламенте ц создав в конце


лета 1980 г. послушное себе правительство, ИРП вскоре почти полностью оттеснила президента 'Банисадра от участия в ешении государственных дел. В этих условиях президент стал проявлять склонность к тактическому союзу с моджахединами и некоторыми другими оппозиционными властям политическими
ппировками В ходе начавшейся войны с Ираком Банисадр активно пытался привлечь на свою сторону и руководство воо уженными силами. Все это побудило Хомейни, до последнего момента поддерживавшего Банисадра, изменить отношение к нему. В июне 1981 г. парламент признал Банисадра «политически некомпетентным», обвинив его в развале экономики и отходе от «курса имама», после чего он был смещен со своего поста '". В конце следующего месяца бывший президент вместе с лидером моджахединов М. Раджави тайно бежал из страны.
В ходе событий, связанных со смещением Банисадра и сопровождавшихся ожесточенными уличными столкновениями между его .противниками и сторонниками, организация моджахединов опубликовала «военно-политическое коммюнике» от 18 июня, в котором объявила о своем намерении «осуществлять массовые наказания преступников, виновных в контрреволюционных действиях» '". Власти со своей стороны обрушили на организацию массовые репрессии, превзошедшие по размаху и числу жертв все предпринимавшиеся до сих пор аналогичные кампании. В ответ на это моджахедины повсеместно развернули террористическую деятельность против исламистов. События середины 1981 г., положившие начало новому этапу в развитии Исламской Республики, трактовались в некоторых кругах клерикального лагеря как «третья исламская революция».
Новым в политической жизни Ирана со второй половины 1981 г. было то, что духовенство впервые взяло на себя ответственность за непосредственное руководство государственным управлением. В сентябре 1981 г. президентом страны стал ходжат-оль-эслам Али Хосейни-Хаменеи. Все другие руководящие посты администрации также заняли либо религиозные лидеры, либо безраздельно преданные им светские деятели. В этих условиях «шиитские богословы несколько „модифицировали" свои прежние приемы мобилизации масс, добавив к ним, в частности, такие средства, при которых общенациональное единство, еще недавно сбросившее шаха и изгнавшее американских агентов, опиралось главным образом на всеобщую подозрительность, взаимную слежку и доносы... Авторитет лидера революции, чье слово еще недавно сразу же становилось законом для всей страны, теперь все чаще ставился под сомнение другими ведущими богословами» "о.
Переход к непосредственному правлению, духовенства не способствовал установлению полного единства мнений в высших эшелонах государственной власти. Вместе с тем он поставил религиозных деятелей в положение, в котором ранее находились правительство Базаргана и президент Банисадр. Уста-


новление «порядка и безопасности» стало лейтмотивом всей внутриполитической деятельности законодательных, судебных и .исполнительных учреждений, постоянно требовавших от низовых органов власти строгого соблюдения «священного принципа» частной собственности, прекращения произвола и «незаконных» конфискаций. Проекты аграрной реформы и других более или менее прогрессивных преобразований были заблокированы в результате острых противоречий среди религиозных лидеров. В ходе продолжавшейся борьбы с террористической деятельностью моджахединов и «меньшинства» федаинов, различных леворадикальных организаций и оживившейся промонархической контрреволюции власти постепенно перестали апеллировать к народу. Место народных масс, ранее периодически выводимых на городские площади и улицы для «демонстраций единства народа и имама», заняли 1~орпус стражей исламской революции и другие военизированные организации, созданные исламистами. Популистско-интегристская окраска выдвигаемых «сверху» лозунгов сохранялась лишь в той мере, в какой это было необходимо для ведения войны с Ираком и,предотвращения массовой оппозиции исламскому режиму.
Фронтальная борьба моджахединов против этого режима, предпринятая на самой опасной для него базе во имя ислама и в ореоле его мучеников, во второй половине 1981 г. приняла довольно широкий характер. Поддержка, оказанная организации со стороны многих служащих государственного аппарата и даже части духовенства, позволила ей провести ряд крупных акций. Однако террористический характер действий моджахединов не получил народной поддержки, в результате чего попытки организации перейти от метода политических убийств к тактике уличных боев окончились неудачей. Безуспешными оказались и призывы моджахединов к рабочим Ирана провести всеобщую забастовку и к вооруженным силам страны направить оружие против режима 'з'.
К концу 1982 г. властям удалось значительно ослабить размах и результативность террористической деятельности моджахединов и других оппозиционных вооруженных группировок. Наблюдавшаяся в этот период постепенная стабилизация установившегося в стране исламского режима сопровождалась широкой «чисткой», призванной удалить сторонников всех левых организаций, в том числе Туде и федаинов («большинства»), из административного аппарата и с более или менее важных постов в промышленности, не допускать их к поступлению в вузы и т. л. Не прекращались закрытия бюро и представительств левых сил в провинциях, гонения на их печатные органы, аресты и тюремные заключения без суда их активистов, открытое подстрекательство властями населения на расправу с левыми. Заверения Туде и федаинов («большинства») о поддержке ими «исламской революции» отвергались властями под предлогом того, что это якобы всего лишь тактический маневр. Руковол-


ство неисламских политических организаций, даже разрешенных властями, было вынуждено в целях предосторожности перейти на полулегальное положение "2.
С февраля 1983 г. исламские власти развернули фронтальное наступление на все левые силы. Особенно жестоким репрессиям подверглась партия Туде, большинство руководителей и .активистов которой были брошены в тюрьмы по надуманным обвинениям в «государственной измене» и «шпионаже». В мае того же года власти объявили о запрете партии и предложили всем ее членам и сторонникам зарегистрироваться в судебных органах, а затем начали их массовые аресты. Одновременно в целях полной дискредитации партии власти приступили к организации постыдных телевизионных «шоу», во время которых заставили некоторых лиц из числа своих жертв, подвергшихся физическим и морально-психологическим пыткам, выступить с признанием их мнимой «шпионской деятельности», а также с грубыми искажениями истории Туде и ирано-советских отношений. Многие активисты партии были преданы смертной казни.
Расправа с левыми силами ознаменовала важный поворот не только во внутренней, но и во внешней политике исламского режима, приступившего к укреплению ослабленных в результате революции торгово-экономических и политических связей с некоторыми империалистическими державами и развернувшего кампанию клеветы на Советский Союз. B стране открыто утвердился курс на капиталистический путь развития, который ранее тщательно маскировался исламско-популистскими лозунгами. B социальной политике мелкобуржуазного по классовой сути режима все более явно обозначались тенденции к сближению и с крупной немонополистической буржуазией.
Иранская революция 1978 1979 гг. отличается редкой в мировой революционной практике сложностью и противоречивостью своей внутренней структуры, обусловленной как своеобразием исторического развития страны, так и особенностями современной эпохи. Народная по движущим силам и методам борьбы, антимонархическая, антимонополистическая и антиимпериалистическая,по основной своей направленности, буржуазно-демократическая по ближайшим назревшим задачам и конечным результатам (при определенных антикапиталистических тенденциях}, она в то же время может быть названа исламской по руководящей роли духовенства, идеологии, набору лозунгов и организационной основе.
После победы февральского вооруженного восстания 1979 г., решившего основные проблемы антимонархической революционной борьбы (а тем самым антимонополистические и некоторые антиимпериалистические задачи), пришедшее к власти духовенство направило революцию в такое русло, в котором усилия по институционализации ее исламских организационных и идеологических форм могли бы определять главное содержание антиимпериалистического народного движения. Подобный пово-


рот был вполне закономерным для этой социальной прослойки„ оказавшейся в силу объективных исторических условий во главе революционной борьбы и преломлявшей общенациональные. цели сквозь, призму собственных корпоративных интересов.
При таком положении название «исламская революция». применительно к послефевральскому периоду приобретает вполне определенное, конкретное значение. Первоочередная цель. пришедшего к власти шиитского духовенства состояла в установлении и упрочении теократического режима, исламской радикализации всей политической, общественной и семейной жизни граждан, утверждении стародавних морально-этических идеалов и абстрактно-гуманистических целей в духе эгалитарных принципов ислама. В соответствии с этими целями руководящие деятели Исламской Республики не без оснований подразделяют указанный период на три этапа: первый с момен-- та утверждения духовенства у руля государственного правления в феврале 1979 г., второй со дня отстранения от власти; правительства Базаргана в ноябре того же года, третий ‒ со. времени смещения президента Банисадра в июне 1981 г. Кульминационным пунктом последнего из этих этапов была расправа с левыми силами в феврале мае 1983 г.
Исторически уникальный иранский революционный феномен свидетельствует о способности религиозно-богословских сил не' только возглавить и привести к победе всенародное антимонархическое и антиимпериалистическое движение, но и использовать затем плоды этой победы в целях закрепления своего политического руководства и утверждения своей государственной гегемонии в виде шиитской теократии. Сочетание иранским духовенством политического радикализма с социальным консерватизмом имеет свою первопричину в шахской политике ускоренной буржуазной модернизации страны, сказывавшейся отрицательно не только на материальном благополучии служителей. культа, но и на степени их влияния среди широких масс населения и, следовательно, на самих основах их существования. Встав по необходимости на путь революционной борьбы (ибов сложившихся условиях только с помощью радикальных мер" можно упрочить положение религии и ее адептов), духовенство и после победы антимонархического, антиимпериалистическо-- го движения продолжало в отдельных случаях использовать радикальные по форме методы и средства борьбы в своих социально-консервативных корпоративных целях.
Такой характер действий духовенства был обусловлен противоборством с либералами (правыми и центристами), победа которых сразу же привела бы к утверждению откровенно буржуазной и прозападной ориентации правительственной политики. Именно это обстоятельство обеспечивало ему на первых порах широкую поддержку народа и в то же время способствовало известной дезориентации значительной части левых сил, не сумевших вовремя различить грань между революционными ж


~севдореволюционными методами, между антиимпериалистиче- cvHM и псевдоантиимпериалистическим образом действий, между действительной заинтересованностью исламского духовенстBd в сохранении связей с народом и имманентно присущей ему способностью демагогически манипулировать широкими масса- MH c целью мистификации их политического сознания.
Какое же место занимает «исламская революция» в общем ходе развития революционного процесса в Иране? Определять весь период от февраля 1979 по февраль май 1983 г. как контрреволюционный было бы неточно. Этапы «исламскои рево.люции» ‒ это, в сущности, ступени постепенно углублявшегося кризиса народной, антиимпериалистическои революции января 1978 февраля 1979 г., кризиса, составляющего нисходящую линию развития революционного процесса в Иране, в которуюон вступил сразу после февральской победы 1979 г. Своей самой низкой точки этот кризис достиг в феврале мае 1983 г., когда в результате расправы с левыми силами в стране полностью установился авторитарный режим в форме исламской деспотии. Это, конечно, не значит, что хронологические рамки иранской революции следует обязательно выносить за пределы февральского вооруженного восстания 1979 г.
На первых двух этапах кризиса революционного процесса в Иране исламский режим основное острие своей репрессивной голитики направлял не столько против оппозиционных левых организаций ‒ сторонников углубления социального содержания народной, антиимпериалистической революции (отдельные их требования активно «перехватывались» духовенством), сколько против правых элементов в самой правящей группе, стремившихся «умерить» правительственную политику, с тем чтобы дать возможность мелкособственническим слоям (и за- reM немонополистическим кругам буржуазии) в полной мере воапользоваться плодами революционных завоеваний. Поскольку же основные противоречия между этими элементами и правящими религиозными кругами упирались в вопрос о форме государственного устройства, постольку установление открыто теократического режима обнажило его прямое социальное родство с повергнутой гражданской властью, возглавлявшейся Базарганом и затем Банисадром. И это понятно, ибо в основ~ 'противоречий между этой властью и высшим духовенством ле жали не столько классовые, сколько социально-групповые интересы. Последующий переход к расправе над левыми силами, ° составивший кульминацию третьего этапа кризиса революционного процесса в Иране, в политическом плане открыл путь буржуазной контрреволюции.
Зигзаги иранской революции задержали осуществление вековых чаяний трудящихся масс страны. Но идеи и традиции антимонархического и антиимпериалистического движения 1978 1979 гг., несомненно, будут вдохновлять ее подлинно революционные силы в борьбе за демократию и социальный прогресс.


Глава Б
'РЕВОЛЮЦИОННЫЯ ОПЫТ И СОВРЕМЕННОСТЬ

K проблеме соотношения революции
и контрреволюции
XXVII съезд КПСС указал на исключительное своеобразие сложившегося в современном мире положения, определив нынешнюю обстановку как переломный этап мировой истории. По сути дела, речь идет о качественно новом состоянии, практически не имеющем себе аналогов в истории. В Политическом докладе Центрального Комитета КПСС съезду отмечается: «Современный мир сложен, многообразен, динамичен, пронизан противоборствующими тенденциями, полон противоречий. Это мир сложнейших альтернатив, тревог и надежд» '.
Важнейшей движущей силой общественного прогресса в современную эпоху XXVII съезд КПСС назвал освободительные революции, начатые Великим Октябрем и определяющие облик ХХ века. Конкретизируя это положение, Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев отметил в Политическом докладе: «Ход социального прогресса тесно связан с антиколониальными революциями, национально-освободительным движением, возрождением многих государств и возникновением десятков новых. Завоевав политическую независимость, они ведут тяжелую борьбу.за преодоление отсталости, бедности, подчас отчаянной нищеты всего тяжелого наследия рабского прошлого. Бесправные объекты империалистической политики в прошлом, они вышли на дорогу самостоятельного исторического творчества» '.
Опыт 70-g годов показал особенно большое разнообразие освободительных движений и революций. В результате Апрельской революции 1974 г. в Португалии и под ударами национально-освободительной борьбы народов Анголы, Мозамбика, Гвинеи-Бисау и других рухнула последняя колониальная империя. Народы многих освободившихся стран стали на путь некапиталистического развития, открывающего социалистическую перспективу. К строительству новой жизни приступили народы Эфиопии и Афганистана, свершившие победоносные революции. Через огонь народных революций прошли Никарагуа и Иран, свергшие диктаторские режимы. Победы народов Вьетнама .и Л а оса способствовали расширению семьи 00циалистическнх
208


стран. Был ликвидирован кровавый режим геноцида в Кампучии. Эти и многие другие успехи освободительной борьбы ослабили позиции империализма, сузили возможности проведения им неоколониалистской политики.
Однако с начала 80-х годов в развитии революционно-освободительного движения наступило некоторое затишье, что во многом было связано с необходимостью «подтянуть тылы», перегруппировать силы и начать переход от разрушительных задач революций к созидательным. Одновременно империализм, оправившийся от временного шока, стал предпринимать попытки контрнаступления с целью восстановить потерянные позиции. Несмотря на переживаемое капитализмом обострение общего кризиса, он еще сохранил возможность добиваться на отдельных участках социального реванша, возвращать ранее утраченное. Освободительным революциям империализм противопоставил политику экспорта контрреволюции, проводимую прямо и посредством поддержки сил местной реакции. Наиболее ярким проявлением такой политики была интервенция США на Гренаду и ликвидация в этом островном государстве всех революционных завоеваний.
Таким образом, первая половина 80-х годов прошла под знаком резкого усиления во всем мире активности империализма и реакции, противоборства сил революции и контрреволюции. В принятой XXVII съездом новой редакции Программы КПСС современный период истории определяется как эпоха «исторического соревнования двух мировых социально-политических систем», эпоха «борьбы главных движущих сил общественного развития мирового социализма, рабочего и коммунистического движения, народов освободившихся государств, массовых демократических движений против империализма, его политики агрессии и угнетения, за мир, демократию и социальный прогресс»'. От исхода этой исторической борьбы зависят судьбы не только тех или иных отдельно взятых стран, но и человеческой цивилизации в целом.

В анализе проблем соотношения революции и контрреволюции в современную эпоху XXVII съезд КПСС исходил из обобщения политической практики нынешнего этапа освободительной борьбы народов и новейших достижений марксистско-ленинской теоретической мысли. В этой связи следует отметить, что мощный взлет революционного творчества широких народных масс разных стран в 70-е годы вызвал к жизни большое число трудов, посвященных теории социальной революции 4. В этих трудах систематизирован огромный эмпирический материал,, выявлены новые грани марксистско-ленинской теории революции, получившие ныне .актуальное звучание, и в свете новых задач аргументйрованно разоблачается буржуазная «рево-
I4 Зак. 427


люциология», назначение которой (если выразиться предельно просто) приписать революционность контрреволюции, а контрреволюционность революции, невзирая на их полярную противоположность.
Революция ‒ как категория марксистско-ленинской науки это необходимое звено в цепи развития и смены общественно- экономических формаций, форма перехода от одной формации к другой. Ее экономическое содержание составляет ломка устаревших отношений собственности, тормозящих общественный прогресс. Это достигается путем борьбы классов, определяющим фактором которой является захват политической власти. Именно поэтому в центре всякой социальной революции находится проблема власти, а решение этой проблемы путем перехода власти к революционному классу составляет содержание важнейшего момента социальной революции революции пол итической.
Контрреволюция как регрессивный общественный процесс, ,представляющий собой реакцию на социальную революцию, неизбежно сопровождает всякое прогрессивное общественное движение, направленное на ликвидацию старых социальных устоев и политического строя. К. Маркс подчеркивал, что революция самим своим развитием порождает контрреволюцию, т. е. врага, в борьбе с которым «партия переворота» только и может вырасти в «подлинно революционную партию»'. Обусловленная стремлением господствующих классов удержать власть, контрреволюция имеет своим объективным содержанием сохранение отжившего социально-политического строя. Советский исследователь Ю. А. Красин отмечает, что «противоборство революции и контрреволюции объективный закон классовой бо ьбы в эпоху перехода от одной общественно-экономической ормации к другой» и что «наивысшего напряжения это противоборство достигает тогда, когда решается основной вопрос революции вопрос о власти»6.
То обстоятельство, что революция всегда имеет своим объективным содержанием прогрессивные сдвиги в обществе, а контрреволюция сохранение отживших порядков, отнюдь не предопределяет автоматически исход борьбы между ними в пользу революции. Он зависит от многих конкретных условий: сложившегося в данный момент соотношения сил противоборствующих сторон, их способности противопоставить противнику в надлежащее время и в нужном месте решающее превосходство сил, умения маневрировать в мобилизации всех наличных ресурсов, степени овладения искусством политического руководства массами и т. д. Хотя в конечном счете контрреволюция исторически обречена, тем не менее в определенных условиях она может затормозить общественный прогресс, вызвать отступления и даже попятное развитие, что обрекает угнетенные классы на дополнительные лишения и нередко оборачивается для них кровавой трагедией.


Контрреволюция многолика. Обучаясь на историческом опыте, извлекая уроки из поражений, она постоянно ищет и находит все более коварные и утонченные средства борьбы с силами революции. В арсенале ее подрывных действий такие многообразные формы борьбы, как интервенция, гражданская война, вооруженные выступления в виде мятежа и заговора, акты саботажа и диверсий, военная и морская блокада и многие другие, широко использованные еще во времена Великой Октябрьской социалистической революции в России, народно- демократических революций в ряде стран Восточной Европы, на Кубе и др. В условиях решительной победы нового строя контрреволюция, лишенная возможности открытой борьбы, принимает скрытые, замаскированные формы, получившие название «тихой контрреволюции», как это имело место на том или ином отрезке времени в Венгрии в 1956 г., в Чехословакии в 1968 г, в Польше в 1980 1981 гг.; в этих случаях контрреволюция, как правило, опирается на ревизионистские и националистические элементы. Нередко она прибегает и к превентивным мерам борьбы; это, в частности, находило в прошлом проявление в установлении фашистских режимов в Италии и Германии, а ныне в активизации в ряде капиталистических стран профашистских и неофашистских движений, члены которых находятся в постоянной готовности к насильственным акциям 7.
Победоносная революция, воспринимаемая передовыми классами как историческое благо, несет гибель для классов реакционных, почему они и относятся к ней как к историческому злу, катастрофе. «Категории „революция" и „катастрофа",‒ отмечает в этой связи советский исследователь М. А. Селезнев, оказываются центральными понятиями противоположных мировоззрений революционного и контрреволюционного» '. В то же время для реакционных сил характерно демагогическое использование термина «революция» с целью маскировки контрреволюционных переворотов.
Марксизм-ленинизм не отрицает категорию «катастрофа», но использует ее (в отличие от категории «отрицание») для обозначения такого вида гибели старого, при котором между этим старым и приходящим ему на смену новым нет или почти нет преемственности. Раскрывая основные черты диалектики как учения о развитии, В. И. Ленин обращал внимание на «развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное» ~. Но в той связи, в какой категория «катастрофа» применяется реакцией, прогрессивные социальные силы могут использовать ее лишь в отношении победы контрреволюции, ибо всякое погибшее новое неповторимо в своем своеобразии. Правда, поражение нового никогда не является полным и абсолютным, так как контрреволюция не в состоянии уничтожить его корни, которые рано или поздно дадут ростки. «Насильственная контрреволюция, писал Ф. Энгельс, может, пожалуй, задержать ка несколько лет победу социализма, но лищь для того, чтобы
21I


затем эта ~пооеда стала еще более полной и прочной»'0. Что же касается старого, то даже временный возврат к нему не только не укрепляет, но, напротив, расшатывает его фундамент, который рано или поздно будет разрушен окончательно. Именно в этом смысле В. И. Ленин подчеркивал, что не следует отрицать «революционную роль реакционных периодов» ".
Пытаясь утвердить идею неэффективности, бесплодности всех социальных революций, буржуазные идеологи выдают за их всеобщую черту якобы неизбежность термидорианского переворота, возведенную в ранг некоего фатального «закона термидора». Согласно этому «закону», всякая революция непременно должна закончиться контрреволюцией и реставрацией старых порядков. Основанием для такого вывода является односторонне трактуемый опыт термидорианского переворота в ходе Великой французской буржуазной революции 1789 1794 гг. При этом указанный вывод безапелляционно распространяется и на все современные, в том числе социалистические, революции.
Однако истинное значение термидора совсем не таково, каким оно представляется буржуазным идеологам. Хотя для заключительного этапа классических буржуазных революций действительно были характерны попятные движения, последние никогда не приводили к ~полному возврату на исходные позиции. С выходом же на политическую арену рабочего класса и особенно с превращением его в гегемона буржуазной революции возникает реальная возможность блокировать термидорианские тенденции путем последовательного и глубокого решения демократических задач. Что касается социалистической революции, то в самой ее природе нет такого рода тенденций, а возникающая на почве мелкобуржуазно-анархистской стихии опасность «скатывания назад» преодолевается укреплением политической власти рабочего класса и проведением мер, расширяющих социальную базу революции '2.
В современную эпоху перехода от капитализма к социализму термидорианские тенденции характерны, как правило, для тех революций, которые ограничивают решение назревших общедемократических задач буржуазными рамками. Такое явление наблюдалось, в частности, в революции 1978 ‒ 1979 гг. в Иране, где действия ее руководства с самого начала «неизбежно порождали реакцию термидорианского типа, торжество которой означало... переход революционного процесса на нисходящую линию развития»". Это обстоятельство признается и живущим на Западе иранским историком Х. Баширийе, который, используя выражение известного американского социолога К. Бринтона, квалифицирует термидорианское перерождение правящего в Иране режима как «выздоровление от болезни революции»". Однако реальная воможность выхода за рамки буржуазного развития, возникающая в условиях современной эпохи, лишает «закон термидора» фатальной неотвра-
212


тимости: определяющей тенденцией ныне стал переход на рельсы некапиталистического развития.
Буржуазные идеологи довольно часто сдекулируют и на проблеме соотношения целей и средств революции проблеме, которую они обычно пытаются связать не с конкретно-исторически, а с абстрактно трактуемой нравственной оценкой. При этом они предпочитают закрывать глаза на гуманизм общественно-исторических функций социалистической революции, который и определяет нравственное содержание методов ее осуществления. Еще К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что «революционеры» с иезуитским лозунгом «цель оправдывает средства» лишь «доводят до крайности буржуазную безнравственность» ". Советский ученый Г. Г. Водолазов пишет, что «революция, которая начинает „освящать" безнравственные средства, быстро теряет свой пролетарский, социалистический характер. Безнравственность ведет к контрреволюции» ". Террор «красных кхмеров» в Кампучии, где от рук палачей пало около 3 млн. ни в чем не повинных людей, наглядное тому подтверждение.
С целью дискредитировать идею революции буржуазные идеологи часто противопоставляют ей проводимые «сверху» общественно-экономические преобразования (типа бисмарковских реформ 60-х годов XIX в.). Марксизм-ленинизм не отрицает за так называемыми революциями сверху способность решать в определенных исторических ситуациях отдельные задачи общественного прогресса. Но при этом необходимо учитывать историческую обусловленность реформ, даже самых радикальных, революционным движением масс, т. е. революцией «снизу». По отношению к массовой борьбе, к самостоятельному рабочему движению такие реформы всегда носили контрреволюционный характер. «Реакция выполняет программу революции», писал К. Маркс, отмечая вместе с тем, что эта программа «в руках реакции превращается в сатиру на соответствующие революционные стремления»". «Могильщики революции... стали ее душеприказчиками», писал позже Ф. Энгельс ".
В современных условиях контрреволюционный характер проводимых «сверху» буржуазных преобразований значительно усилился по сравнению с эпохой восходящего развития капитализма'9. Если подобного рода преобразования могли обеспечить выход соответствующей страны на передовые для того времени рубежи социально-экономического развития, то в нынешних условиях они направлены на такое решение общедемократических задач, «которое предотвращало бы реализацию имеющихся в эпоху всемирно-исторического перехода к социализму альтернативных капитализму возможностей решения назревших задач общественной эволюции> 2О.
Вопреки очевидным фактам апологеты буржуазии пытаются отнести именно на счет революции все издержки, материаль-


ные потери и людские жертвы, обычно неизбежные в ходе разрешения классовых конфликтов. Заголовок книги англичанина Д. Брогэна «Lleua революции»" как нельзя лучше передает суть тезиса буржуазной пропаганды, согласно которому революции оборачиваются для общества в целом и отдельных граждан слишком «высокой ценой», поскольку приносят много разрушений и мало пользы.
Марксистско-ленинская теория отнюдь не обходит стороной вопрос об издержках и жертвах революции. К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно писали об этом, отмечая «долгие муки родов» при переходе от капитализма к социализму. В. И. Ленин указывал, что «каждая революция влечет за собою огромные жертвы для класса, который ее производит»; что она не обходилась «ни без разрушений тягчайшего вида, ни без террора,. ни без стеснения формальной демократии», ни «без периода сильнейшей „качки", потрясений, борьбы и бурь», ни «без разложения, без потери дисциплины, без мучительных шагов опыта, когда масса вырабатывает новую дисциплину»" и т. д. «Но ни для кого не тайна, отмечал он, что всякое революционное движение неизменно всегда сопровождается временным проявлением хаоса, разрухи и беспорядков... Нет сомнения, что социалистическая революция не может сразу быть преподнесенной народу в чистеньком, гладеньком, безукоризненном виде » 23
Однако в отличие от буржуазной пропаганды, относящейся к революции сугубо субъективно, марксистско-ленинская наука рассматривает ее в тесной связи с теми объективными задачами, которые решаются революционными действиями масс. Поскольку революция закономерно вырастает из противоречий старого строя, то связанные с ней издержки ‒ это своего рода плата за освобождение из тисков этих противоречий, тормозящих исторический прогресс. При этом издержки революции не идут ни в какое сравнение с ценой, которую приходится платить за существование старых порядков. Достаточно напомнить об ущербе, нанесенном обществу капиталистической системой только за первую половину ХХ в. Так, возникавшие на почве капитализма войны и подготовка к ним обошлись человечеству более чем в 4 трил. долл. (что в 12 13 раз превышает среднегодовой доход всех стран мира за взятый период) и стоили жизни 60 млн. человек. К этому можно добавить выражающиеся астрономическими цифрами убытки от экономических кризисов, недоиспользования производственных мощностей и т. д.". Ради избавления людей от невыносимых тягот и происходят социальные революции, временные материальные издержки которых вполне окупаются последующими социально- экономическими достижениями.
Что касается человеческих жертв, то они обусловлены не объективной логикой развития революции (она способна решить стоящие перед ней задачи мирным путем, без вооружен-
214


ной борьбы), а действиями контрреволюционных сил, которые sp имя сохранения своих позиций никогда не останавливаются перед кровопролитием. Ф. Энгельс отмечал, что «когда нет реакционного насилия, против которого надо бороться, то не может быть и речи о каком-либо революционном насилии; ведь нельзя же совершать революцию против того, что даже нет необходимости свергать»". Сами же революционеры предпочитают мирный путь развития революции немирному. «Восстание, говорил K. Маркс, ‒ было бы безумием там, где мирная агитация привела бы к цели более быстрым и верным путем»". Следовательно, историческую ответственность за человеческие жертвы несут реакционные классы, эгоистические интересы которых приходят в столкновение с потребностями общественного развития, с волей революционного большинства народа.
Даже в условиях мирного развития революции, как показали события 1973 г. в Чили, буржуазия использует все свое влияние и связи для того, чтобы затормозить движение вперед, создать предпосылки для реставрации старых порядков. Именно деятельность враждебных революции сил как в политической, так и в экономической областях (дезорганизация производства, экономический саботаж, срыв снабжения населения необходимыми продуктами и т. д.) вынуждает революционные классы и слои прибегать к крайним мерам с целью сломить контрреволюцию. При этом характерно, что если на немирном пути они вынуждены осуществлять революционное насилие методами вооруженного подавления контрреволюции, то на мирном пути предпочтение отдается методам политического и правового принуждения, контролю за действиями противников революции ", с тем «чтобы сломить этим бескровным путем (курсив наш. Л. 1(.) всякое сопротивление буржуазии>". Таким образом, насильственные действия контрреволюции во всех случаях носят самопроизвольный, неспровоцированный характер.
Попытки контрреволюционных сил переложить на народ, на революционеров ответственность за свои преступления были метко развенчаны еще в конце XVIII в. выдающимся деятелем Великой французской буржуазной революции Максимилианом Робеспьером: «Пусть не клевещут на народ1 Предоставим его врагам раздувать насилия, поднимать... вопли о том, что революция якобы осквернена самым диким варварством... Все видели, как великий народ, став хозяином своей судьбы, восстановил порядок в то время, когда рушились все власти...»".
В современных условиях, когда преступления реакционных классов и слоев приобрели небывалые ранее масштабы, вполне правомерно ставить вопрос не о «цене революции», а о «цене контрреволюции». Об этом прямо говорят приводимые ниже данные о деятельности контрреволюционных сил в некоторых «горячих точках» планеты, в частности в Никарагуа и Афганистане, где поддерживаемые империализмом реакционные круги несколько лет ведут войну против революционных режимов.


В 1985 г. президент Никарагуа Р. Ортега с трибуны Генеральнои Ассамблеи ООН привел следующие цифры: в стране с
980 г. убито 3652 человека, в том числе 146 женщин и 210 детей в возрасте до 12 лет, ранено 4039 человек и похищено 5232 человека, 7582 ребенка потеряли родителей. Общее число жертв террора контрреволюции ‒ 11 тыс. убитых, 5 тыс. раненых, 3 тыс. похищенных и 250 тыс. оказавшихся на положении перемещенных лиц 'о. В материалах, представленных никарагуанским правительством Международному суду в Гааге, приводились данные и о «войне» контрреволюционных сил против грамотности и здравоохранения. Так, банды «контрас» похитили 246 учителей и учеников, разрушили 20 центров здравоохранения. Правительство было вынуждено закрыть 360 школ из соображений безопасности и необходимости переселения людей (в общей сложности 180 тыс. человек) в спокойные районы. Только в 1984 г. из-за акции «контрас» материальные потери республики, включая несобранный урожай кофе, составили
млрд. долл. ".
Не менее красноречивы цифры по Афганистану. 3а семь лет войны контрреволюционных сил против афганского народа экономике страны был нанесен ущерб в 34 млрд. афгани з/4 всех вложений государства в экономику Афганистана за 20 предреволюционных лет. Разрушено или сожжено 2 тыс. школ, 130 больниц, 100 медицинских пунктов, 254 мечети, выведено из строя 14 тыс. км телефонных и телеграфных линий з'.
«Цена контрреволюции» проявляется в не меньших масштабах и там, где реакционные силы применяют превентивные меры. Так, в IOAP с сентября 1984 по декабрь 1986 г. жертвами расистов пали более 2291 участника народных выступлений за искоренение апартеида, а несколько тысяч подверглись аре-
QTQM 33
Более 100 тыс. убитых и свыше 35 тыс. «пропавших без вести» таков на октябрь 1985 г. трагический итог правления в Гватемале проамериканских реакционных режимов, сменявших друг друга с 1954 г., когда по сценарию Вашингтона в стране было свергнуто законное демократическое правительство президента Х. Арбенса. Только с 1981 по 1985 г. гватемальская армия провела более 170 массовых расправ, в результате которых было уничтожено почти 10 тыс. человек'4, В IJeJIQM B странах Центральной Америки за последние два десятилетия погибли 160 тыс. человек гражданского населения и 42 тыс. пропали без вести '5
В Политическом докладе ЕЯ КПСС XXVII съезду .партии говорится: «Стремясь удержаться в седле истории, империализм прибегает к любым средствам. Но подобная политика дорого .обходится миру. Народы вынуждены платить за нее все более высокую. цену. Платить .и прямо и косвенно. Платить миллионами человеческих жизней, растратой национальных ресурсов, отвлечением .гигантских сумм на гонку вооружений. Нерешен-
ZI6


ностью многочисленных, все более трудных проблем. А B перспективе, возможно, и самой высокой ценой, какую только можно представить» ".
На современном этапе мирового развития контрреволюционность, т. е. стремление реакционных классов противостоять любым революционным изменениям и обеспечить сохранение и упрочение своих позиций, стала неотъемлемым атрибутом империалистической политики Во всех ее проявлениях от внутренней до внешней. При этом, как пишет советский исследователь Г. С. Хохлюк, «контрреволюция всегда целенаправленна. В зависимости от конкретных условий в одних случаях это стремление не допустить победу революции и сохранить господство контрреволюционных классов, в других стремление к уничтожению революционных завоеваний, к реставрации свергнутого революцией старого политического строя»".
Можно выделить несколько типов проводимой империализмом контрреволюционной политики. Советский ученый Н. В. Загладин рассматривает три типа ее: подавление революций, экспорт контрреволюции, предотвращение революций. Первый до начала 70-х годов был наиболее часто применявшимся приемом, как правило имевшим форму иностранной военной интервенции. С провалом же наиболее крупной интервенционистской акции империализма после второй мировой войны ‒ авантюры во Вьетнаме дравящие круги империалистических держав все чаще отдают предпочтение косвенной поддержке местных реакционных сил, осуществляющих политику подавления революции. Из этой политики непосредственно вытекает второй тип ‒ экспорт контрреволюции, принимающий различные формы от военной агрессии до психологической войны. По мере изменения соотношения сил на международной арене возможности экспорта контрреволюции сокращаются, соответственно возрастает удельный вес невоенных средств (идеологических, политических, экономических, подрывных). В последние десятилетия, как отмечает Н. В. Загладин, сформиоовался еще один тип контрреволюционной политики предотвращение революций, предупреждение революционных взрывов путем использования различных «жестких» или «гибких» методов. Все три типа контрреволюционной политики, по его мнению, будучи едины с точки зрения их классового содержания, взаимообусловливают друг друга ".
Последнее из приведенных наблюдений приобретает в современных условиях особое значение. Действительно, как показывает опыт последних лет, все виды и методы осуществления контрреволюционной политики империализма тесно переплетаются, переходят друг в друга, а иногда даже образуют сложный симбиоз, в котором в соответствии с изменяющейся обстановкой на первый план выходят то одни, то другие методы и формы борьбы с.революционными движениями. Подобный симбиоз, основанный на сочетании военных, политических,
217


экономических и психологических акци~~, нашел наиболее полотражение в «необъявленных войнах» империализма проив Никарагуа и Афганистана, где практически трудно отделить прямое вмешательство от косвенного. С 1980 г. США взял„на себя и негласное руководство войной против сальвадорсКого народа, в ходе которой предпринимаются бомбардировки с воздуха занятых повстанцами населенных пунктов, операции по поиску и уничтожению революционных элементов и другие преступные методы, заимствованные из опыта вьетнамской войны и нацеленные на изоляцию революционных сил от местного населения. Контрреволюционная деятельность поддерживаемых американским империализмом полпотовцев в Кампучии и банд УНИТА в Анголе мало чем отличается от разбойничьих действий никарагуанских «контрас» и афганских душманов. Свержение революционных режимов такова общая цель, поставленная деред всеми этими проимпериалистическими силами.
Собственно говоря, сочетание различных типов контрреволюционной политики империализма само по себе не является чем-то совершенно новым. Правда, государственный терроризм, возведенный ныне в США в ранг официальной политики, получил новое воплощение в концепции «неоглобализма». Но ее главное назначение ‒ обосновать старую имперскую политику, направленную на подрыв и подавление национально-демократических революций и освободительных движений, присвоить себе право наносить «упреждающие удары» по любым странам и в любой форме.
При этом особое внимание уделяется так называемым кон<рликтам малой интенсивности, включающим в себя такие формы военных действий, как полицейские операции типа высадки на Гренаде и разбойничьи нападения на мирные объекты наподобие тех, что были проведены в Ливии. В целом же наиболее явное отличие концепции неоглобализма от прежних вариантов империалистической политики состоит в том, что «дипломатия канонерок» уступила место «дипломатии авианосцев».
Вместе с тем было бы неправильным полагать, что основным объектом контрреволюционной политики империализма ныне является именно и только тот революционный режим, проГив которого она непосредственно направлена, а главной целью этой политики считать лишь сумасбродное желание «наказать» его за проведение антиимпериалистического курса. Сами деятели вашингтонской администрации не раз высказывались о «конфликтах малой интенсивности» как о наиболее вероятном аспекте конфронтации между Востоком и Западом, к которому необходимо активно готовиться. Следовательно, речь идет о «демонстрации силы», о поисках тех периферийных направлений для военного нажима и тактических контратак, которые в условиях существующего на международной арене военно-стратегического паритета позволили бы империализму восстановить утраченные позиции и расширить свое влияние без фронталь- 218


ного столкновения двух мировых общественно-rru;.rròè÷åñêèõ ситем.
Таким образом, действительно новым явлением в проведении контрреволюционной политики империализма в современных условиях является стремление к социальному реваншу в глобальном масштабе. Именно этой цели служит сегодня сочетание всех возможных видов борьбы с революционными движениями, что и нашло отражение в концепции «неоглобализма». Если в отношении национально-освободительных сил эта доктрина международного разбоя призвана служить проведению политики неоколониализма методами государственного терроризма, то в отношении всех сил социального, прогресса в мире, в первую очередь социалистического содружества, концепция «неоглобализма» являет собой ставку на социальный реванш в глобальном масштабе посредством периферийных контратак.
«Чем сильнее ход исторического развития подтачивает позиции империализма, тем более враждебной интересам народов становится политика его наиболее реакционных сил, говорится в принятой XXVII съездом новой редакции Программы КПСС. Империализм оказывает ожесточенное сопротивление общественному прогрессу, предпринимает попытки остановить ход истории, подорвать позиции социализма, взять социальный реванш во всемирном масштабе... Империализм не желает считаться с,политическими реальностями современного мира. Игнорируя волю суверенных народов, он стремится лишить их права самим выбирать путь развития, угрожает их безопасности. В этом главная причина возникновения конфликтов в различных районах мира» ".
Свои разбойничьи действия империализм обычно оправдывает ссылками на «руку Москвы», хотя подлинные революционеры рассматривают все революции и национально-освободительные движения как результат развития классовых противоречий, несовместимый с «подталкиванием» извне. «Революции, говорится в Программе КПСС, ‒ закономерный результат общественного развития, классовой борьбы в каждой данной стране. КПСС считала и считает принципиально неприемлемым «экспорт» революции, навязывание ее кому-либо извне. Но и любые формы «экспорта» контрреволюции являются грубейшим посягательством на свободное волеизъявление народов, на их право самостоятельного выбора пути своего развития. Советский Союз решительно противостоит попыткам насильственно остановить и повернуть вспять ход истории» 4'.
Поскольку проводимая империализмом политика экспорта контрреволюции нацелена не только против тех или иных отдельных стран, но и на достижение социального реванша во всемирном масштабе, посягает на международную безопасность в целом, Советский Союз, страны социалистического содружества считают своим правом и обязанностью моральную, политическую и даже военную поддержку жертв империалистиче-
219


ской политики. Защита антиимпериалистических завоеваний, по словам В. И. Ленина, «единственно возможная тактика революционного класса, тактика, вытекающая из всегообъективного развития капиталистического милитаризма, ~предписываемая этим развитием»4'. Ибо, как писал он, формулируя один из важнейших законов революции, связанный с противодействием контрреволюции, «всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться» 42.
Принятая XXVII съездом Программа КПСС провозгласила суверенное право каждого народа жить в обществе, свободном от социального и национального гнета, в обществе подлинного равноправия и подлинной демократии, право каждого народа освободить себя от эксплуатации и несправедливостей, угнетения и дискриминации. Не случайно выдвинутые съездом задачи революционного обновления и предотвращения империалистической контрреволюции нашли благодатный отклик у всех честных, прогрессивно и демократически настроенных деятелей в различных странах мира.
Особенности революционных кризисов
и роль авангардных организаций
Революции, прошедшие в зоне национально-освободительной и антиимпериалистической борьбы в 70-е годы, внесли много нового в мировой революционный опыт. Они не только подтвердили прежние представления об общих закономерностях развития классовой борьбы, Но и значительно глубже раскрыли их содержание, показав новые пути решения основных вопросов революции. Существенно значение этих революций и для конкретизации ленинской концепции революционной ситуации применительно к современным условиям в странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Эта проблема одна из самых сложных в теории революции привлекает ныне пристальное внимание исследователей, поскольку ее решение ключ к адекватному анализу своеобразия революционного процесса в развивающихся странах. Актуальность ее определяется и тем, что авангардную роль в революционной борьбе народов этих стран во многих случаях играют так называемые леворадикальные движения, а одна из их основных черт ‒ особый подход к оценке степени зрелости революционной ситуации, необходимой для развертывания непосредственной борьбы за власть. Иными словами, вопрос об особенностях революционных ситуаций в развивающихся странах это не отвлеченная теоретическая, а острая политическая проблема, касающаяся самой сути революционного процесса современности.
Глубокое изучение указанной, проблемы тем более актуально, что буржуазные идеологи упорно стремятся использовать


специфический опыт революционного движения в освободившихся странах в целях извращения политической линии коммунистических партий и противопоставления их «леворадикальным» организациям именно по вопросу о революционной ситуации. Так, западный политолог Б. Гольденберг утверждает: «Для ортодоксального коммунизма вооруженная борьба за власть предполагает наличие объективной революционной ситуации. Восстание опирается на массы, являющиеся его носителем, и его место не в начале, а в конце революционного процесса. Яля леворадикалов же все наоборот. В их представлении революция начинается с вооруженной борьбы в виде партизанской войны, которую ведет малочисленная элита и которая лишь в дальнейшем перерастает в массовую борьбу. Она может и должна начаться, даже если с марксистской точки зрения нет и речи о наличии объективной революционной ситуации» 43
Ввиду всего сказанного выше становится очевидной необходимость комплексного, сравнительно-исторического анализа опыта революций 70-х годов, включая такие вопросы, как особенности генезиса и развития революционных кризисов в развивающихся странах, теоретические установки революционных организаций по данному вопросу и реализации их в практике классовой борьбы, влияние этой деятельности на формы и темпы созревания революционной ситуации и перерастания ее в. революцию.
3}f ~ Я~
Революции 70-х годов произошли в зоне среднего и низкого уровня развития капитализма, в обществах с незавершенным процессом классовой дифференциации, низким уровнем материального производства, культурной отсталостью, элементами косности и консерватизма в общественном сознании. Все эти факторы наложили свой отпечаток на формы и ритм созревания революционных ситуаций в этой зоне, отличающихся от аналогичных процессов в развитых капиталистических странах первой половины ХХ в.
Если в пролетарских революциях этого периода главным противоречием, генерирующим революционную ситуацию, было противоречие между трудом и капиталом, буржуазией и пролетариатом, то в современных освободительных революциях развивающегося мира ключевым противоречием общества, вокруг которого группируются все другие, является противоречие между народным блоком как совокупностью эксплуатируемых классов без четко выраженной гегемонии рабочего класса и властью проимпериалистической олигархии. Именно это противоречие, затрагивающее все слои населения, и консолидирует народный блок, как главный социально-политический субьект революционной борьбы, порождая конфликты, ведущие
221


к революционной ситуации и поднимающие массы на борьбу .за завоевание политической власти (Никарагуа, Иран и др.).
Отмечая специфику генезиса революционной ситуации на периферии мирового капитализма, Генеральный секретарь Доминиканской коммунистической партии Н. Иса Конде подчеркивал, что она «является не результатом непосредственного социального антагонизма между дролетариатом и буржуазией, а главным образом следствием всеобщего социального протеста населения, всех тех, кто изнывает от непосильного труда, кого зависимый капитализм приводит на край гибели и кто в конечном счете занимает непримиримую позицию по отношению к господствующему блоку и созданному им государственному ап.парату» '".
Кроме того, созревание революционных кризисов в развивающемся мире происходит под сильным воздействием внешнепо.литических факторов, что, несомненно, накладывает свой отпечаток на революционные процессы в этом регионе. Влияние таких факторов на освободившиеся страны чрезвычайно сложно и противоречиво. Прежде всего они подвергаются массированному воздействию империализма, стремящегося не допустить лодрыва своих позиций и сужения сферы своего господства. «Путем политического маневрирования, посулов и подкупов, военных угроз и шантажа, а нередко и прямого вмешательства во внутренние дела освободившихся стран, отмечалось на XXVII съезде КПСС, капитализму во многом удалось спасти сложившиеся ранее отношения экономической зависимости»". Применяя самую изощренную систему форм и методов неоколониалистской политики, империализм сумел теснее .привязать к себе значительное число освободившихся госу.дарств.
Мировой империализм пустил здесь глубокие корни в экономике, политике, культуре и сознании масс. В результате это.го он перестал быть чисто внешним фактором становления и развития местного капитализма, превратившись в неотделимую часть внутренней структуры последнего. Развитие этого процесса все явственнее приводит к еще более полному слиянию ин-тересов зависимой национальной буржуазии с интересами транснациональных, прежде всего американских, компаний, ак-тивно выполняющих роль проводников государственного гегемонизма, имперских амбиций правящих сил США. По сути .дела, эти компании выступают здесь как важная часть «верхов» развивающегося общества, составляя ее, так сказать, -«транснациональный слой». В материалах Социалистической партии Чили отмечается: «Экономика этих стран (латиноамериканских. В. С.), их жизненные центры сложились как ответвления мировой экономики. Монополистическая буржуазия каждой из этих стран, их „верхи" не имеют ничего национального» 4~
222


Современный опыт революционного движения в освободившихся государствах свидетельствует о том, что как только в том или ином из них нарастает социально-политическое противоборство и «верхи» начинают колебаться, то «транснациональный» их слой выступает в качестве «стабилизатора»‒ щедрые долларовые «инъекции» и военная помощь являются важной резервной силой правящих классов, увеличивая их способность к сопротивлению.
Там, где эта система не срабатывает, империализм вступает на путь военных угроз и шантажа, а нередко и прямого вмешательства во внутренние дела развивающихся стран, стремясь. сохранить статус-кво, остановить и повернуть вспять процесс революционных преобразований в жизни народов, составляющих большинство человечества. В политической практике 70-х годов были случаи возникновения революционных ситуаций, которые не привели к революции (Сальвадор, Гватемала и др.), либо начавшаяся революция не вышла за пределы начального этапа (Чили, Перу, Португалия и др.) из-за массированного вмешательства извне. Особенно агрессивный характер приняла политика империализма в 80-е годы, когда, прикрываясь лживым тезисом о борьбе с «международным терроризмом», империализм развернул фронтальное наступление на революционные силы развивающегося мира, стремясь к социальному реваншу. В это время мир был свидетелем попыток империализма и реакции пресечь революционные процессы в Афганистане, Никарагуа, Анголе и других странах. В октябре.
1983 г. в результате открытой военной интервенции США была задушена революция на Гренаде. Факты указывают, что империализм готов идти на все, если возникает угроза его господству, что ставит перед революционными силами развиваю-- щегося мира дополнительные трудности.
Однако эти международные факторы блокировки революционного процесса в развивающемся мире в значительной мере нейтрализуются благодаря воздействию на него системы миро-- вого социализма, его реальных достижений и помощи. Только существование и огромное воздействие социалистического со-- дружества сделало возможным появление в ряде стран развивающегося мира нового во многих отношениях явления ‒ рево-- люции без революционного класса-гегемона, но при наличии авангардной организации, руководствующейся подлинно революционной идеологией.
Демонстрационный эффект теории и практики научного социализма, политическая, экономическая и военная помощь социалистического содружества в значительной мере компенсируют недостаточную зрелость внутренних предпосылок социального переворота. В данном случае речь идет не только о недостаточной зрелости социально-экономических предпосылок (что характерно для подавляющего большинства государств развивающегося мира), но и о развитии критических факторов
223


собственно революционной ситуации, сокращении их «классического реестра». Так, в некоторых странах авангардные организации осуществили революционный захват власти при незначительной на первоначальном этапе активности масс (Эфиопия, Афганистан, Бенин и др.). В революциях этого типа, очевидно, понижается необходимый для завоевания и удержания политической власти «порог массовости» революционного движЕния. В этих случаях поддержка стран социализма, в том числе и военная, служит непременным условием консолидации революционного режима, дает ему необходимое время для активизации масс и превращения их в надежную опору революции. Опыт освободившихся стран, как подчеркивается в Программе Коммунистической партии Советского Союза (новая редакция), «подтверждает, что в современных условиях, при существующем в мире соотношении сил расширились возможности ранее порабощенных народов отвергнуть капитализм, строить свое будущее без эксплуататоров, в интересах трудящихся. Это явление большого исторического значения»".
В этой связи необходимо в первую очередь учитывать, что в конкретных условиях тех или иных стран могут изменяться роль, место, соотношение трех указанных В. И. Лениным главных признаков революционной ситуации, возможны их различные комбинации в процессе ее перерастания в революцию. Практика показывает, что в зависимости от характера политического движения, формы его развертывания тот или иной признак может проявляться с различной степенью остроты, быть более или менее решающим, определяющим. Так, третий признак революционной ситуации «экстраординарная активность» " масс с наибольшей интенсивностью проявляется в народных революциях, где он является решающим показателем зрелости революционной ситуации. Исходя из опыта революций ХХ в., и особенно революции 1905 1907 гг. в России, В. И. Ленин подчеркивал теоретическую важность Марксова понятия «народная революция» и выделял ее главную черту то, что «масса народа, большинство его, самые глубокие общественные „низы", задавленные гнетом и эксплуатацией, поднимались самостоятельно, наложили на весь ход революции отпечаток своих требований, своик попыток- по-своему построить новое общество, на месте разрушаемого старого»4'. И естественно, что эти народные революции невозможны без наличия зрелой, законченной во всех отношениях революционной ситуации, с повышенной политической активностью масс в качестве ее важнейшего фактора.
Вместе с тем нельзя не принимать во внимание и другое важное обстоятельство. Анализируя опыт революций начала ХХ в. в Турции и Португалии, В. И. Ленин отмечал появление революций иного типа, которые «народными» не являются, ибо «низы» «активно, самостоятельно, со своими собственными экономическими и политическими требованиями, ни в той, ни в
224


другой революции заметно не выступают»5О. Это положение lIQ- зволяет говорить об учете В. И. Лениным возможности специфического вида революционной ситуации без повышенной политической активности масс, которая тем не менее может при определенных условиях привести к революции. Между прочим, теоретически, в качестве исключения Ф. Энгельс допускал вероятность такого случая, «когда горсточка людей может сделать революцию» ".
Таким образом марксистско-ленинская концепция революционной ситуации предполагает на практике множественность форм этой ситуации, различное соотношение и значение трех ее главных признаков в зависимости от характера революции, своеобразия социально-экономической структуры, исторических традиций политической борьбы и т. д.
При этом, как показывает современный опыт классовой борьбы в освободившихся странах, страновые и региональные особенности заключаются не только в различной степени интенсивности процесса, но и связаны в некоторых случаях со специфическими чертами принципиального порядка. Этот опыт свидетельствует об особом многообразии форм революционной ситуации, различной глубине кризиса «верхов» и «низов» и темпов их созревания. Каждая революционная ситуация своеобразна по-своему, что не исключает, однако, проявления некоторых черт всеобщности.
Для раскрытия диалектики общего и особенного в генезисе революционных кризисов и их перерастания в революцию необходим сравнительный анализ конкретных революционных ситуаций, их определенная классификация. Каковы критерии такой классификации? Наиболее простой и, казалось бы, очевидный путь исходить из типологии революций, т. е. различать революционные ситуации, характерные для национально- освободительной, народно-демократической и социалистической революций. Но такая классификация не отражала бы внутренние различия, свойственные даже для революционных ситуаций, присущих революциям с однотипным характером непосредственных, ближайших задач, как, скажем, никарагуанской и иранской. В этой связи важное методологическое значение имеет мысль Е. М. Примакова о том, что «сама множественность типов революций (в развивающихся странах.‒ В. С.) была, очевидно; в меньшей степени связана с принципиальным различием в характере решаемых задач, нежели с неравномерностью в вызревании различных условий революций»5'.
Представляется, что в качестве критерия этой классификации может служить такой важнейший фактор революционной ситуации, как «экстраординарная активность» масс, их «самостоятельное историческое выступление». Фактор этот объективный, легко поддается учету и в конечном счете является решающим показателем зрелости революционной ситуации.
Так, в ряде стран имела место «неполная» революционная

15 3~к. 427
225


ситуация ‒ при слабой активности масс (Эфиопия, Бенин, Афганистан и др.). Она возникает в основном в тех странах, где архаичность социальных структур препятствует вовлечению широких масс в политику. Чаще всего такая революционная ситуация предшествует революциям, которые происходят не на волне массового революционного подъема, а, как правило, в результате молниеносного военного переворота, без непосредственной опоры на «низы», которые выступают в качестве активной силы уже после захвата власти революционными силами. Характерная черта «неполной» революционной ситуации отсутствие «экстраординарной активности» масс. Несмотря на наличие широкого недовольства, в них нет значительных выступлений против режима, «низы» сохраняют выжидательную позицию. Господствующие слои все яснее проявляют свое бессилие в преодолении «нужды и бедствий» народа, что свидетельствует о подспудном нарастании кризиса «верхов» при отсутствии, однако, его очевидных проявлений. Большую роль в специфическом характере генезиса таких революционных ситуаций и действий авангардных сил играет «демонстрационный эффект»,. например: воздействие достижений мировой системы социализма, победа революций в других государствах региона, осознание своей отсталости и неразвитости национального бытия по: сравнению с другими и т. д.
Справедливо утверждение А. С. Шина о том, «что в условиях Востока и особенно Африки, где еще не завершились классообразовательные процессы и потому немалая часть населения стоит как бы вне политики и где существуют силы различных, подчас противоположных социальных ориентаций, революционная ситуация в ее неполной форме для целого ряда стран может явиться характерной чертой»6З. Но и в этом случае вопрос о том, ограничатся ли события рамками государст-- венного переворота или приведут к настоящей революции, зависит от того, употребляя удачное выражение Г. В. Плеханова, превратится ли разбуженная энергия «низов» из «потенциальной в кинетическую».
В странах же, где главной осью революционной борьбы была партизанская война, наблюдалась своеобразная революционная ситуация, так сказать, «промежуточного» типа (Куба,. Мозамбик, Никарагуа, Ангола, Сальвадор и др.). Она характерна для тех государств, где накопилось много горючего материала и общая социально-политическая обстановка благо-- приятствует революции, но рост субъективного фактора не соответствует зрелости объективных условий, а военно-политиче-- ская сила репрессивного аппарата сдерживает массовый взрыв. В этом случае партизанская война выступает катализатором революционной ситуации, отличительные черты которой асинхронность в вызревании кризиса «верхов» и «низов», растянутость во времени и слитность этой ситуации с самой револю-- цией.
226


В х странах «экстраординарная активность» масс отсутэти р
ствует лишь в начале вооруженной борьбы, но она являет
54 ся
б зательным условием и гарантом победы революции. еволюционная ситуация полностью созревает в ходе самой р люционной борьбы: только накануне победы революции, после многих лет вооруженной борьбы Куба (в 1958 г.), игала (в 1975 г.), Никарагуа (в 1979 г.) являли собой картину вполне законченной, зрелой революционной ситуации.
В свою очередь, иранская революция продемонстрировала пример полной, «классической» революционной ситуации: спонтанно возникшая (в сравнительно короткое время) из о острения «нужды и бедствий» «экстраординарная активность» масс, почти абсолютная синхронность подъема массовой борь ы с глубоким, безысходным кризисом «верхов» привели к революционной ситуации «взрывного» характера, быстро вылившейся в революцию.
Приведенные примеры революционных ситуаций немирного (вооруженного) пути развития революции, разумеется, не могут исчерпать всего богатства революционного процесса в его конкретном многообразии, и классификации такого рода Всегда будут носить достаточно условный характер.
Высокий темп и противоречивость революционного процесса 70-х годов, множественность типов и форм революционного переворота вызвали к жизни самые различные виды соотношения революционной ситуации и революции. Так, иранская революция 1978 1979 гг. обнаруживает в этом отношении черты сходства с революцией 1905 ‒ 1907 гг. в России, показавшей новый тип развития революционного процесса, который отличается от классических революций конца XVIII ‒ XIX в. Для последних, как правило начинавшихся с общенационального восстания, характерна четкая грань между революционной ситуацией и самой революцией, определяющаяся моментом перехода к качественно новой форме борьбы, конкретно вооруженному восстанию. Первая же народная революция эпохи империализма в России началась не со всеобщего вооруженного восстания, а с иных форм борьбы революционных демонстраций, стачек, столкновений с полицией, отдельных разрозненных восстаний и т. д.; все это в декабре 1905 г. вылилось в вооруженное восстание в Москве. В этом случае грани между основными этапами созревания революции революционной ситуацией, общенациональным кризисом и самой революцией становятся все более относительными и подвижными. В наше время об этом же свидетельствует, при всем своеобразии своей организационно-идеологической основы, и практика иранской ре-
ВОЛЮЦИИ.
Иной тип развития революционного движения показывает опыт тех стран, где в качестве главной формы борьбы выступала партизанская война (Мозамбик, Никарагуа, Ангола и др.). Здесь началу революции предшествовало возникновение
227


небольших «очагов» революционной власти и борьбы, а партизанская война велась на всех этапах развития революции, вплоть до ее победы. Переход к революции в этом случае выражается не в качественном изменении форм борьбы, а в нарастании ее размаха, приобретении массового, общенационального масштаба. И соответственно грань между революционной ситуацией и началом революции в этих странах еще более размыта, «неуловима»; переход от одной стадии к другой более продолжителен, так как созревание революционной ситуации во всех ее компонентах растягивается во времени.
Б свою очередь, опыт такой довольно частой и своеобразной формы современного революционно-демократического переворота, как революция «сверху», выявляет новые аспекты рассматриваемой проблемы. Практика подобных революций свидетельствует о том, что революционная ситуация, общенациональный кризис могут созреть не только накануне, но и в ходе самого революционного процесса. Особенно четко это прослеживается в тех странах, где революционную инициативу взяли на себя левые военные круги (Эфиопия, Перу, Португалия и др.). «Иногда революция, отмечает Б. И. Коваль, чуть ли не обгоняла процесс созревания всех признаков и лишь собственным началом способствовала окончательному формированию полной революционной ситуации» ".
В Эфиопии, к примеру, до 1974 г. не наблюдалось очевиднь;х проявлений надвигающегося революционного взрыва: «верхи», казалось, прочно удерживали власть в своих руках, а «низы>', несмотря на ужасающую нищету и эксплуатацию, мирились с существующим феодально-монархическим режимом, основанным на почти мистическом культе императора Хайле Саласие, бессменно восседавшего на троне с 1930 г. Но после выступления армии в апреле 1974 г. подспудно накапливавшееся недовольство «низов» выплеснулось наружу в беспрецедентном массовом революционном взрыве.
Таким образом, хотя схема, выраженная в формуле «от революционной ситуации к общенациональному кризису и от него к революции», безусловно, отражает в обобщенной форме последовательные этапы развития революционного процесса, практика, в свою очередь, показывает, что не всегда и не везде развитие революций идет по такому пути и в такой последовательности ". Реальная жизнь, как не раз подчеркивал В. И. Ленин, всегда богаче, разнообразнее, «хитрее» общетеоретической схемы, какой бы верной она ни была в методологическом плане. Анализируя соотношение теоретических формул и конкретной практики (речь шла о «революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства»), он писал: «жизнь ввела ее из царства формул в царство действительности, облекла ее плотью и кровью, конкретизировала и тем самым видоизменила» '7.
В общестнах запоздалого развития капитализма генезис ре-


волюционной ситуации происходит во многом специфическим, нетрадиционным путем, отличающимся от аналогичных процессов в развитых капиталистических странах, компартии которых рассматривают возникновение революционной ситуации не столько как результат стихийного обострения классовой борьбы, сколько как следствие систематического усиления революционного нажима организованных масс трудящихся.,Яля обществ же переходного типа характерна политическая и социальная нестабильность, в них в силу ряда причин наиболее быстро накапливаются противоречия, чреватые социальными взрывами. Развитие же революционной ситуации и переход к непосредственной массовой борьбе в освободившихся странах особенно часто проходят в «катастрофической» форме: какое- либо драматическое событие ускоряет созревание подспудно накапливающихся социально-политических противоречий и выводит их на поверхность социальной жизни.
«Опыт русской революции, как и опыт других стран, неопровержимо свидетельствует, писал В. И. Ленин, ‒ что когда есть налицо объективные условия глубокого политического кризиса, то самые мелкие и наиболее, казалось бы, удаленные от настояшего очага революции конфликты могут иметь самое серьезное значение, как повод, как переполняющая чашу капля» '"- В конкретной революционной практике 70-х годов большую роль сыграли различного рода катализаторы как «внешнего» характера (война, стихийное бедствие и т. д.), так и внутренние, связанные с деятельностью противоборствующих классов и партий. Например, бесперспективная колониальная война Португалии в Африке явилась катализатором процесса созревания революционной ситуации в метрополии, углубив политический и экономический кризис салазаровского режима. В Эфиопии стихийное бедствие (засуха 1972 1974 гг.), приведшее к огромным человеческим жертвам, и преступное бездействие властей леред лицом ее, несомненно, приблизили революционный взрыв.
Своеобразными катализаторами в определенных условиях являются опрометчивые действия реакционных сил, «верхов». Они обусловлены тем, как правильно отмечал И. C. Миллер, что сознание «верхов» обычно отстает от объективного хода развития революционной ситуации: «это отставание является наиболее типичным примером „ножниц" между двумя сторонами процесса его объективным содержанием и его субъективным восприятием» '9.
Такие «ножницы» в условиях неразвитости политической жизни освободившихся стран наблюдаются особенно часто. Здесь нередка следующая картина: объективное развитие революционной ситуации подходит к своему апогею, но этого еще не осознали ни придавленные гнетом и эксплуатацией «низы», ни ослепленные классовым эгоизмом «верхи». Это положение
229


нередко становится причиной драматических событий, катализа- ТороМ революционного недовольства «низов».
В Иране искрой, вызвавшей взрыв, послужила статья в официальной печати с нападками на лидера религиозной оппозиции Хомейни. В ответ на это 9 января 1978 г. в г. Куме состоялась демонстрация почти 4 тыс. студентов-богословов с требованием упразднения авторитарной монархии и замены ее конституционным правлением. Власти жестоко подавили демонстрацию: были убиты десятки и ранены сотни человек. События в Куме, всколыхнувшие всю страну, явились фактически началом народной революции в Иране.
Аналогичный эффект имело убийство 10 января 1978 г. по приказу диктатора А. Сомосы руководителя буржуазнойоппозиции в Никарагуа Педро Хоакина Чаморро.
Большую роль в созревании революционных ситуаций в 70-х годах и перерастании их в революции сыграли смелые и инициативные действия авангардных революционных организаций, способствовавшие ускорению объективного хода развития событий. Еще в период первой русской революции В. И. Ленин писал: «11и одна социалистическая партия в мире не могла вырвать массы из-под влияния базирующихся на обывательской психике либеральных или радикальных буржуазных партий без некоторого толчка, без некоторого сопротивления, без риска первого опыта...»".
Так, в Никарагуа ряд смелых акций Сандинистского фронта национального освобождения в 1978 г. показал, что в стране накопился горючий материал огромной взрывной силы и достаточно одной искры, чтобы возгорелось пламя народного восстания. 22 августа группа сандинистских бойцов штурмом взяла президентский дворец в Манагуа, потребовав освобождения всех политзаключенных и опубликования манифеста СФНО с призывом к всенародной борьбе с диктатурой. Сомоса вынужден был,принять эти условия, что имело огромный политический резонанс внутри страны и за рубежом. В условиях обостряющегося политического кризиса часть буржуазии, до последнего времени отождествлявшая свои интересы с диктатурой, перешла в открытую оппозицию к ней. 25 августа Широкий фронт оппозиции, Торговая палата и Единое народное движение призвали к всеобщей национальной забастовке, и, таким образом, падение Сомосы стало делом времени. Опыт Никарагуа, отмечал член Национального руководства СФНО Х. Куадро, свидетельствует, что «если решительные военные действия авангарда вписываются в правильно выбранный политический момент, то они позволяют выявить скрытые противоречия в стане врага и приводят к взрыву всей политической обстановки» 6'.
Речь в данном и других аналогичных случаях идет не только об ускорении объективного хода развития событий, но и о вмешательстве в них военно-политической инициативы аван-
230


тардных сил с целью достижения наиболее Оптимального, революционного из всех возможных в данных обстоятельствах исхо.да. Ибо любая складывающаяся революционная ситуация таит в себе возможность нескольких решений: компромиссного и бескомпромиссного, революционного и контрреволюционного и т.д. Она не может быть перманентной: у нее есть свои границы, начало и конец.
В этой связи правильное определение времени складывания и степени зрелости революционной ситуации имеет огромное практическо-политическое значение, так как, по словам В. И. Ленина, «революционные периоды являются по преимуществу как раз такими периодами истории, когда в сравнительно короткие промежутки времени столкновение борющихся общественных сил решает вопрос о выборе страной прямого или :зигзагообразного пути развития на сравнительно очень продолжительное время» ". Если авангардная партия не начнет на почве уже складывающейся, но еще не созревшей революцион.ной ситуации решительную борьбу, то власть имущие могут либо прервать репрессиями процесс ее нарастания, либо канализировать ее в реформистское русло ‒ в итоге (такие случаи были нередки) революционная ситуация «исчезнет», или во всяком случае произойдет отлив волны народной активности. Значение указанных действий СФНО в том и заключалось, что они блокировали «мирный» путь борьбы с диктатурой, перечеркнув тем самым возможность поддерживаемой США альтернативы «сомосизм без Сомосы».
Опыт показывает, что стихийное движение угнетенных классов в период назревания революционной ситуации, как правило, сопровождается возникающим под воздействием той же си-туации контрреволюционным движением наиболее реакцион.ных групп господствующих классов. Кризис вызывает, с одной стороны, недовольство «низов», их массовый стихийный протест, .а с другой приводит к заговору реакции, пользующейся объективным ослаблением правительства для попытки государственного переворота. Наиболее характерным примером такого рода является установление в 70-е годы фашистских режимов :в Боливии, Уругвае, Сальвадоре и др. Среди причин, содействующих успеху таких превентивных контрреволюционных ак.ций, следует назвать фактическое отстранение левых групп и организаций, от руководства стихийным движением «низов», в результате чего последние не стали важнейшим политическим фактором, способствующим революционному выходу из обще.национального кризиса.

Отмеченное выше своеобразие созревания революционных ситуаций в развивающихся странах предъявляет все возрастаж)щие требования к степени зрелости и готовности субъектив-
231


ного фактора революции, и прежде всего к способности революционного авангарда реализовать благоприятные возможностю для победы революции.
P. Арисменди более двух десятков лет назад отмечал, что условия революционного процесса в зоне национально-освободительной борьбы «все более усиливают зависимость вызрева-- ния революционной ситуации от способности авангарда повести массы на борьбу, от гибкости его тактики, от энергичности и. боевитости его действий»". Об этом свидетельствует и опыт.
70-х годов, в том числе негативный. Временные поражения, ко-- торые понесли революционные силы в ряде стран, не были фатально предопределены. Они Во многом были обусловлены известной слабостью субъективного фактора: политическому авангарду не удалось использовать все возможности складывав-- шихся революционных ситуаций.
Показателен в этом отношении опыт Сальвадора. Предательское убийство сальвадорской реакцией в марте 1980 г. главы католической церкви Оскара Апульфо Ромеро всколыхнуло массы. По мнению революционных организаций Сальвадора, в. стране в то время сложилась революционная ситуация: крупные народные демонстрации, подъем забастовочного движения. рабочих и служащих в городе сочетались с усилением борьбы сельскохозяйственных рабочих за свои права, захватом земли крестьянами и другими массовыми выступлениями. Но имевшее место революционное брожение не переросло в победоносную революцию:,под ударами репрессивных органов волна народных выступлений схлынула. Главная причина этого состояла в: отсутствии единства революционных сил. Линии основных левых организаций, как отмечал Ш. Х. Хандаль, «в главных вопросах, таких, как восстание, еще не совпадали. Следовательно, организовать и руководить восстанием мы не имели возможности и благоприятный момент был нами упущен» ~4
Повышение роли субъективного фактора, характерное для' революций 70-х годов, неизбежно вело к возрастанию значения совокупности идей и теорий, определяющих представление той или иной политической организации о сущности революционного процесса, в том числе и по вопросу о революционной ситуации. В этой связи возникает необходимость анализа оригинального подхода к указанной проблеме так называемых леворадикальных организаций, сыгравших большую роль в революцион ых битвах 70-х годов (СФНО в Никарагуа, Народные силы освобождения им. Ф. Марти в Сальвадоре, Партизанская армия бедняков в Гватемале, Организация партизан-федаинов иранского народа, партизанские движения в португальских колониях в Африке и др.) ".
Прежде всего необходимо уточнить, что понимать под довольно условным термином «леворадикальные организации» тем более что до сих пор не выработано более или менее одно‒


1начное и адекватное определение характера этих организаций, 4асть которых зачислялись в свое время в разряд «левоэкстремистских».
Некоторые исследователи, употребляя термин «леворадикальные», очевидно, подразумевают под ним выдвижение вооруженной борьбы в качестве основной формы классового противоборства. Но о каком «левом радикализме» может идтк речь, если вооруженная борьба в некоторых развивающихся странах в силу ряда причин является не проблемой выбора, в единственно возможным путем к консолидации революционных сил в их борьбе за социальное и национальное освобождение. Е этом случае вернее говорить не о «левом радикализме», а об адекватном отражении в теории и революционной практике. этих организаций социально-политических реалий соответству-- ющих стран и правильном выборе стратегии революционной: борьбы.
Кроме того, невозможно быть революционером не будучи радикалом; радикализм, как идеи и действия, направленные на решительное преобразование существующих структур, характерен как для революционно-демократической, так и для комь.унистической идеологии. Опыт свидетельствует, что коммунисты без колебаний встают на путь вооруженной борьбы, когда другие пути общественного прогресса по вине правящих классов оказываются наглухо закрытыми. В 70-е годы компартии возглавляли вооруженную борьбу народных масс во Вьет-- наме, Лаосе, Кампучии. Так, революция в Лаосе с первого до последнего дня сопровождалась вооруженной борьбой, à ocRo-- бодительные вооруженные силы создавались Народно-революционной партией Лаоса на начальном этапе революции, парал-- лельно с массовыми политическими организациями. Многолетнюю вооруженную борьбу с расистским режимом в Южной Африке в рамках единой военной организации «Умконто ве Сизве»- («/опье нации») ведут Южноафриканская коммунистическая партии и Африканский национальный конгресс. В Сальвадоре- коммунисты с оружием в руках сражаются с олигархическим режимом.
Вооруженный отпор колонизаторам имеет в освободившихся- странах давние традиции, пустившие глубокие корни в сознании широких народных масс. 06 этом свидетельствует богатство и разнообразие форм вооруженной борьбы в 70-е годы: общенародкая партизанская борьба против колониального ига (Ангола, Мозамбик, Зимбабве и др.), партизанская война в сочетании с народными восстаниями в городах (Никарагуа) взаимодействие вооруженной борьбы масс и действий регулярных войск (Вьетнам, Лаос, Кампучия), свержение реакционных режимов в результате выступлений патриотически настроенных военных (Эфиопия, Португалия, Бенин и др.), общенациональное вооруженное восстание (Иран).
~подход к оценке той или иной организации только с точки
233'


зрения форм и методов ее действий, абстрагируясь при этом от выявления их социальной направленности, не может быть признан научно обоснованным и политически приемлемым. А между тем нередко именно на основании такого подхода многие революционные организации развивающегося мира, вставшие на путь вооруженной борьбы, зачислялись в разряд левоэкстремистских.
В этой связи следует согласиться с мнением С. Л. Агаеза о том, что «понятие „левый экстремизм" правомерно относить именно и только к тем левоориентированным по.литическим группировкам, которые ставят своей ближайшей и .непосредственной целью иногда в мысли, иногда в действии ‒ недостижимую в существующих условиях задачу, например, прямой курс на осуществление социалистических преобразований» ". При таком методологически верном подходе становятся более зримыми различия в социальной направленности и значимости левых военно-политических организаций и различных групп, абсолютизирующих методы вооруженной борьбы. Первые в большинстве своем ставят в качестве своей стратегической задачи осуществление народно-демократической революции, открывающей путь социалистической ориентации развития. Так, Повстанческие вооруженные силы Гватемалы считают, что революция в их стране «будет включать предварительный этап на пути к социализму; она будет народно-демократической революцией, в которую будут вовлечены самые широкие круги народа» 6'.
~роме того, при общей ориентации на вооруженную борьбу различие между ними заключается также и в том, что левоэкстремистские движения фетишизируют насилие, превращают его в самоцель, а на практике скатываются к авантюристическому терроризму. Для военно-политических организаций, по крайней мере наиболее последовательных, характерно органичное сочетание вооруженной борьбы с другими формами противоборства, что позволило им, как показывает опыт революций в Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Зимбабве и др., пробудить массы и организовать широкий народный блок. «Учитывая особенности господства североамериканского империализма в Никарагуа, сказал один из руководителей СФНО, Б. Арсе, и конкретные условия нашей страны, СФНО выдвинул задачу вооруженной борьбы как основного метода действий, ~причем вооруженная борьба должна была носить характер народной войны, в которой диалектически сочетались политические, экономические, военные и идеологические формы»".
Разнятся эти организации и в отношении идеологии. Теоретические концепции ультралевых, которые обычно далеки от реального социализма, представляют собой эклектическую смесь самых различных идей. Для большей же части вооруженных левых организаций характерна подчеркнутая приверженность марксизму-ленинизму, как руководству к действию, хотя
234


в трактовке его отдельных положений наличествуют специфические оттенки, присущие данному движению.
Таким образом, становится очевидным, что нет достаточно веских оснований относить к «леворадикальным» организации, которые разделяют идеи марксизма-ленинизма, ставят перед собой в качестве стратегической цели достижение социализма, хотя они и находятся вне организационных рамок коммунистического движения. Речь идет не столько о терминологии, которую следовало бы усовершенствовать, сколько о необходимости .правильного определения исторической роли и перспектив развития этой важной социально-политическои силы зоны национально-освободительного движения. Актуальность этой проблемы возрастает еще и потому, что в развивающихся странах, в особенности в Латинской Америке, общим правилом, принимающим характер закономерности, становится плюрализация политического авангарда: формирование последнего, как показывает современный опыт (Сальвадор, Чили, Гватемала, ЮАР и др.), становится результатом объединения различных револ1оционных организаций, в том числе военно-политических.
11олитическая практика свидетельствует о появлении новых форм организации революционных движений, способных вопло. тить в жизнь исторический опыт и традиции борьбы народных масс освободившихся стран. Феномен этот коренится в особенностях политической борьбы в этих странах: здесь она, как правило, ведется не отдельными классами, а социально-политическими блоками при отсутствии доминирующей в рамках народно~о движения социальной силы. В результате основным типом политического руководства является чаще всего не чисто классовая партия, а авангардное движение, фронт. Именно такие организации, как показывает опыт (Куба, Никарагуа, Ангола, Мозамбик и др.), обладают достаточной мобилизующей и объединяющей силой, способной поднять массы на борьбу за завоевание политической власти. Эти организации в условиях отсутствия или слабости возникших ранее левых партий берут иа себя роль авангарда, выполняя историческую миссию компартий колониальных и зависимых стран, задачу которых В. И. Ленин видел в том, чтобы «пробудить революционную активность к самодеятельности и организации трудящихся масс, независимо от того, на каком уровне они стоят, перевести истинное коммунистическое учение, которое предназначено для коммунистов более передовых стран, на язык каждого народа» 69.
Важно отметить, что левые военно-политические организации пришли к победе не на основе «фокистской» или какой-либо другой «леворадикальной» стратегии, а выработав долгим путем проб и ошибок оригинальную концепцию, учитывающую национальные традиции политической борьбы, сознание широких народных масс в органическом синтезе с опытом международного революционного движения на основе марксистско-ле-


нинской методологии. Показательно, что в поисках более точного термина, отражающего изменения в мировоззрении и политике этих организаций, Ф. Кастро остановился на «новых K0Mмунистах> то
Какими же теоретическими концепциями руководствовались эти военно-политические организации, начиная борьбу? Одна из характерных черт, выделяющих их в спектре революционных сил освободившегося мира, это четкая ориентация на за-
Ф» 71
воевание всей, полноты власти в ходе народнои революции Вопрос о власти является «самым главным вопросом всякой революции» ", но для освободительных революций в развивающихся странах он приобретает поистине исключительное значение, что связано со свойственной им необычной автономностью государства. Опыт революций 70-х годов позволяет выявить особенности функционирования в специфических условиях развивающегося мира такого важного фактора революционной ситуации, как кризис «верхов». Степень глубины этого кризиса варьировалась в зависимости от национальной ситуации, однако во всех случаях банкротство «верхов» являлось непременным условием победы революции. Но означало ли это, что эксплуататорские классы здесь исчерпали свои гегемонистские ресурсы в экономическом и политическом плане, как это имело место в классических революциях XVIII XIX вв. и пролетарских революциях ХХ в.? Опыт свидетельствует, что нет.
Кризис «верхов» на периферии мирового капитализма означает, как правило, их неспособность удержать свое доминирующее положение не в рамках существующего социально-политического строя, а лишь при данном политическом режиме. Иначе говоря, кризис правящих групп в развивающихся странах далеко не всегда тождествен кризису эксплуататорских классов, тем не менее он явился основой для развертывания подлинно народных революций. Это связано с особой ролью государства во всех сферах жизни и соответственно крайней аморфностью гражданского общества, что приводит к тому, что границы между государством, правительством и правящим классом в рассматриваемых странах чрезвычайно размыты и подчас неуловимы. Следствием этого явилась особо четкая «фокусировка» революционной борьбы народных масс, острие которой направлено было против преобладавшего в 70-е годы в развивающихся странах верхушечного олигархического типа власти (Иран, Эфиопия, Никарагуа и др.).
Кроме того, следует учитывать, что эксплуататорские классы на периферии мирового капитализма очень «дробны», раздираемы многочисленными противоречиями, связанными с многоукладностью, зависимостью, этническим разнообразием и т. д. Факторы такого рода усиливают политическое соперничество между различными фракциями имущих классов в борьбе за контроль над государственной властью, что, несомненно, дезинтегрирует блок власти как таковой.
236


В развивающемся обществе, где социально-политические процессы определяются не классовым антагонизмом между пролетариатом и буржуазией, а концентрируются вокруг национальных и демократических проблем, задача завоевания власти и разрушения репрессивного аппарата диктатуры является первостепенной проблемой, от решения которой зависят многие другие проблемы, в том числе и характер революционного процесса. Опыт 70-х годов в таких странах, как Никарагуа, Эфиопия, Ангола, Мозамбик и др., свидетельствует, что не всегда необходимо ждать, пока массы приобретут социалистическое сознание для революционного решения вопроса о власти. В освободившихся странах, в силу ряда объективных и субъективных причин, для широких народных масс, включая и определенные слои пролетариата, переход от традиционного, преимущественно популистского или реформистского, сознания непосредственно к социалистическому наталкивается на многочисленные преграды. В этих условиях военно-политические организации являются своеобразным «каналом» влияния социалистического сознания политического авангарда, которое постепенно, в ходе бескомпромиссной, как правило многолетней, вооруженной борьбы завоевывают наиболее ~передовые слои народных масс. «Вооруженная борьба, отмечал председатель ФРЕЛИМО С. Машел, действуя подобно инкубатору, создала условия, при которых массы воспринимают идеи прогресса и революции» ".
Опыт победоносных революций этого десятилетия показал, что определенное сочетание социалистической идеологии политического авангарда и выработанного в ходе антидиктаторской борьбы стихийного революционного сознания народных масс является достаточным для перевода революционного процесса в русло социалистической ориентации, при условии завоевания всей полноты власти революционными силами. Разрушение военно-репрессивного аппарата диктатуры делает возможным, при соответствующем уровне политического руководства приход к власти в результате этой по сути своей демократической, анти- олигархической революции подлинно революционных сил, руководствующихся идеологией научного социализма.
Но этот путь развития, первый пример которого показала Кубинская революция, учитывая преобладание непролетарских элементов в народном блоке, отсутствие гегемонии пролетариата и т. д., утверждается в острой борьбе между революционными и различного рода буржуазно-реформистскими силами. От того, кто будет контролировать власть, в особенности на этапе падения диктатуры, в конечном счете зависит исход революции откроет ли она дорогу подлинному народовластию или ограничится перераспределением власти внутри господствующих классов. И концепция левых военно-политических организаций с ее четкой ориентацией на завоевание seed полноты власти уже в ходе начального, демократического по своему характеру


этапа революции учитывает исключительную альтернативность политических процессов в современном развивающемся обществе.
Практика революций 70-х годов вносит много нового в проблему создания революционно-демократической власти. Показателен в этом отношении опыт никарагуанской революции. СФНО еще в ходе вооруженной борьбы создавал структуру будущей народной власти. В освобожденных городах (впервые в июне 1979 г. в г. Масайе) образовались местные хунты восстановления, которые не признавали режим Сомосы. Наряду с этим в каждом освобожденном населенном пункте СФНО ортанизовал революционные комитеты из трех человек, обладающих всей полнотой власти. 17 июня 1979 г., за месяц до полной победы, СФНО объявил состав Правительства национальной реконструкции, сразу же получившего широкое международное признание.
После победы революции СФНО сосредоточил в своих руках всю полноту власти, изолировав соглашательские элементы в правительстве. Был уничтожен старый репрессивный аппарат, из бойцов СФНО создана Сандинистская народная армия. Большую роль в упрочении революции сыграли комитеты сандинистской защиты, образованные из действовавших в период борьбы с диктатурой комитетов гражданской защиты (9 сентября 1978 г.).
Сосредоточение всей полноты власти в руках военно-политической организации, возглавившей народное движение, характерно для тех стран, где победе революции предшествовала вооруженная борьба (Никарагуа, Ангола, Мозамбик и др.). Полная победа революционных сил означала в этом случае тотальное разоружение старого государственного аппарата и создание взамен его нового. Аналогичные процессы, но под руководством компартий, имели место в странах Индокитая. В отличие от этого мирный путь революции (Чили) представляет собой сочетание некоторых прежних форм политической организации и институтов (парламент, структура государственной власти и т. д.) с новыми формами (местные народные комитеты и т. д.), созданными в процессе революции, что, несомненно, создает для революционных сил дополнительные трудности.
О том, что развитие революции по восходящей линии невозможно без установления в той или иной форме подлинного народовластия, свидетельствует опыт иранской революции. Всенародное антишахское движение в этой стране имело специфическую организационную основу, что, несомненно, сказалось на ходе и конечных результатах революции. 1~ак подчеркивал P. А. Ульяновский, «в качестве первоначальной базы революции выступала главным образом мечеть, а затем уже такие институты, как базар, университеты, заводы и нефтепромыслы»'4. Вследствие этого именно исламские революционные комитеты сштаб-квартирами в мечетях впоследствии стали осйовой для
238


создания власти на местах, альтернативной монархии Пехлеви.
Но в дни народного восстания 9 12 февраля 1979 г. левым силам Ирана удалось поколебать монопольное руководство шахским движением со стороны мусульманского духовенства боевые группы федаинов и моджахединов возглавили вооруженное восстание в Тегеране. Однако открывшаяся было возможность перехвата инициативы революционными организациями оказалась нереализованной из-за разобщенности демократических сил и отсутствия находящихся под их контролем зачатков политической власти, способной обеспечить развитие по пути, отличному от корпоративных устремлений духовенства. В этих условиях духовенство, опираясь на «исламские комитеты» как ор,'аны власти на местах и на вооруженные силы в лице корпуса «стражей исламской революции», изолировало левые силы от реальных источников политической власти, установив тем самым свое безраздельное господство. В итоге наступил кризис народной, антиимпериалистической революции в Иране ".
Одна из основных характеристик левых военно-политических организаций ‒ особый подход к оценке степени зрелости революционной ситуации, необходимой для развертывания борьбы за власть. Законченное определение этого подхода, ставшее символом веры для многих поколений бойцов-революционеров от мартинистов в Сальвадоре до федаинов в Иране, дал Че Гевара: «Не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции: повстанческий центр сам сможет их создать». Этот урок, извлеченный из опыта 1~убинской революции, по мнению Че Гевары, разоблачает позицию тех революционеров, кто «намерен ждать, когда все необходимые субъективные и объективные условия для революции создадутся сами собой, ничего не делая для того, чтобы ускорить их созревание» "-'.
Здесь необходимо отметить, что в данном случае речь идет не о действиях, игнорирующих незрелость объективных условий, а о действиях именно на основе этих условий, с учетом противоречивости их созревания в освободившихся странах, где многочисленные элементы объективного и субъективного характера модифицируют традиционный механизм вызревания и развип~я революции. Е. М. Примаков отмечал, что действие ленинского закона неравномерности экономического и социального развития проявляется в революционном процессе стран Азии, Африки и Латинской Америки в том, что «различные условия революции вызревают здесь, как ~правило, не одновременно. Более того, здесь эти условия нередко оказываются разделенными значительным временным „зазором"» '7.
Революционная концепция левых военно-политических организаций, корни которых уходят в специфику общественного бытия развивающихся стран, адекватно отражает эти социальнополитические реалии. Речь идет о порожденных синтезом архаики н модернизации мощных факторах, блокирующих скла-


дыва".èå революционной ситуации и в силу этого вызывающих необходимость ускоряющего воздействия инициативы революциониого авангарда.
Вопрос о соотношении революционной ситуации и партизанской войны ключевой в концепции левых военно-политических организаций. Наиболее важной особенностью партизанской войны является то, что она не всегда возникает в обстановке типичной, зрелой революционной ситуации. Более того, начало партизанской войны в определенных условиях даже предполагает недостаточную зрелость ряда факторов революционной ситуации, ибо в противном случае она теряет смысл как катализатор последней ".
В истории мирового революционного процесса известно значительное многообразие форм перехода к массовой борьбе. На 1~убе, в Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Лаосе и некоторых других странах такой формой стала партизанская война. В ходе ее создавались предпосылки для втягивания в революционную борьбу широких народных масс, чья «экстраординарная активность» не могла возникнуть здесь стихийно.
В специфических условиях такого типа революционной ситуаиии, как отмечал P. Арисменди, «перед авангардом встает дилемма: или ждать стихийного взрыва, который наступит неизвестно когда, или прибегнуть к чрезвычайным и энергичным средствам (одна из высших форм этих средств в данном случае представлена партизанской войной)» '9. Историческая заслуга левых военно-политических организаций как раз и состояла в том, что они правильно оценили вооруженную борьбу как основную форму борьбы в условиях своих стран, ее функцию катализатора революционной ситуации. Тем самым они на практике реализовали свою авангардную роль, исполнив то, что В. И. Ленин называл «самой бесспорной и самой основной обязанностью» революционной партии ‒ «вскрывать перед массами наличность революционной ситуации, разъяснять ее ширину и глубину, будить революционное сознание и революционную решимость пролетариата, помогать ему переходить к революционным действиям и создавать соответствующие революционной ситуации организации для работы в этом направлении» во
Серьезное значение в этой связи приобретает вопрос о роли армии, являющейся в этих странах одной из важных составных частей «верхов». Опыт Никарагуа, а ранее 1~убы выявляет новые специфические аспекты втой проблемы, заставляющие корректировать устоявшиеся представления, согласно которым брожение в армии верный признак кризиса «верхов», а успешная вооруженная борьба возможна только при расколе правительственных войск и переходе части их на сторону революции.
Эти положения были, безусловно, верны для условий городского восстания во время революций XVIII ‒ XIX вв. в За-



241
падной Европе и трех революций в России. (Кстати, иранская революция и в этом отношении носила «классический характер схватка военнослужащих ВВС с шахской гвардией 9 февраля 1979 г. послужила сигналом к народному восстанию.) Но они не отражают особых закономерностей такой формы борьбы, как партизанская война. Повстанческая армия Hà Кубе в 1958 г. и сандинисты в Никарагуа в 1979 г. доказали, что при определенных условиях можно победить и монолитную армию.
Понимание собственной деятельности как необходимого условия и важного фактора складывания революционного кризиса представляется одной из наиболее сильных сторон стратегии борьбы левых военно-политических организаций. Следует отметить, что создатели этой стратегии не противопоставляли ее ленинской, как пытаются утверждать многие буржуазные идеологи, а, напротив, считали ее творческой реализацией ленинского учения применительно к специфическим условиям своих стран. Че Гевара относил к числу «великих истин марксизма- ленинизма» тот тезис, что революционные партии «ни в коем случае не должны превращаться в новых зрителей, пассивно наблюдающих за зарождением революционной волны в недрах народных масс» ".
Опыт революционного движения 70-х годов еще раз подтвердил, что соотношение революционной инициативы и объективно существующих условий является в ленинской концепции революционной ситуации основным и разногласия по этому вопросу между левыми партиями и организациями касаютея не только теории, но и, что самое важное, практики. Некоторые отряды революционного движения в развивающихся странах неверно интерпретировали ленинское учение о революционной ситуации: суть их толкования сводилась к представлению о возможности (и соответственно на практике ‒ к ожиданию) «чистой», «очевидной» революционной ситуации и противопоставлению борьбы масс партизанской борьбе. Условием для начала революционной борьбы некоторые из левых организаций считали наличие зрелой революционной ситуации, возникающей стихийно-из недовольства масс диктатурой. С. Л. Агаев в этой связи справедливо отмечает: «Попытки реального учета этого уровня (массового сознания. В. С.) на деле оборачивались подчас хвостистским приспособленчеством. Обусловленное этим пассивное ожидание революционного подъема как раз и ведет к отходу от боевых революционно-демократических позиций» ".
Именно такая позиция привела руководство Никарагуанской социалистической партии к недооценке вооруженной борьбы, которую СФНО вел на протяжении более двух десятилетий, а затем к политической изоляции и утере ведущей роли в революционном процессе в Никарагуа'з.
Опыт 70-х начала 80-х годов позволяет, перефразируя известное высказывание В. И. Ленина, сказать: кто ждет «чистойъ революционной ситуации, тот никогда ее не дождется; он
Зак. 427


показывает, что понятие «революционная ситуация» применительно к социально-политическим реалиям развивающегося мира охватывает весьма широкую гамму общественно-политических условий, объединенных наличием основных ее признаков. Формы революционного кризиса варьируются от страны к стране, что ставит перед авангардными силами важнейшую задачу «узнавания» революционной ситуации.
В этой связи возникает важный вопрос: какими критериями определяется степень зрелости революционной ситуации, каков минимум условий, необходимых для начала борьбы за власть? Степень зрелости этой ситуации вряд ли можно определить лишь путем теоретического анализа; внутренний механизм ее созревания включает в себя такие ком1поненты, которые выявляются и становятся все более очевидными в ходе самой революционной практики. Только открытая революционная борьба широких народных масс, их политического авангарда обнаруживает всю меру глубины революционного кризиса. Задача революционного авангарда в том и состоит, чтобы правильно определить, достаточно ли существующих условий для начала борьбы, и повести за собой народные массы. От борьбы революционных классов, решимости и правильной политики авангардных организаций зависят темпы нарастания революционной ситуации и переход к революции.
Опыт революций 70-х начала 80-х годов свидетельствует, что действенность революционной стратегии и тактики зависит от способности революционеров в соответствии с конкретными условиями социально-политической жизни своих стран, с коренными интересами широких народных масс смело брать инициативу в свои руки, проводить активную революционную политику. «Марксизм, писал В. И. Ленин, отличается от всех других социалистических теорий замечательным соединением полной научной трезвости в анализе объективного положения вещей и объективного хода эволюции с самым решительным признанием значения революционной энергии, революционного творчества, революционной инициативы масс, а также, конечно, отдельных личностей, групп, организаций, партий, умеющих нащупать и реализовать связь с теми или иными классами»8'.
Зона национально-освободительной и антиимпериалистической борьбы чревата новыми революционными взрывами; появление здесь новых, быть может еще более своеобразных и неожиданных по форме революционных ситуаций неизбежно. И исход грядущих классовых сражений во многом будет зависеть от того, сумеют ли авангардные силы выполнить ленинский наказ соединить «научную трезвость» в анализе объективных условий революции со смелой «революционной инициативой>, правильной и решительной политикой.

242.


Уроки революционных движений
и борьбы прогрессивных снл
против империалистической контрреволюции
Теоретическое обоб1цение революционного опыта 70-х ‒ начала 80-х годов, естественно, предполагает как оценку роли традиционных форм классовои борьбы в современных условиях, так и характеристику нового революционного творчества масс, их политического новаторства. Для успешного развития революционной борьбы, подчеркивал B. H. Ленин, мало иметь передовую теорию. «Для этого нужен собственный политический опыт этих масс. Таков основной закон всех великих революций» ". Навыки и приемы революционного действия накапливаются ценой «неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, HcgIbITBHHH на практике, разочарований, проверки, сопоставления...» 86.
Приобретенный опыт представляет собой богатейший источ- HHK нового революционного творчества. Вот почему столь важно выявить и осмыслить его общезначимые, общеобязательные черты. Без опоры на накопленный опыт, с одной стороны, и смелого революционного творчества с другой, нет и не может быть никакого движения вперед.

Одной из важнейших особенностей развития революционных процессов рассматриваемого периода является своеобразное соотношение их «внешних» и внутренних противоречий. Под первыми в данном случае имеются в виду конфронтация между революцией и контрреволюцией, а под вторыми те политические и идеологические противоречия, которые возникают в лоне самой революции.
«Внешние» и внутренние противоречия революционных процессов, как показал апыт 70-х начала 80-х годов, тесно переплетаются друг с другом. Так, углубление противоречий между революционными силами Чили и их классовыми врагами, прежде всего с империализмом, обострило идейно-политические разногласия в рамках самого Народного единства. Вместе с тем обострение отношений между отдельными участниками революции облегчило осуществление контрреволюционного государственного переворота. Трагическая ситуация сложилась на Гренаде, где под влиянием агентов LIPS произошел глубокий раскол в руководстве революционных сил. Внутренним кризисом поспешили воспользоваться США, организовавшие прямой экспорт контрреволюции на Гренаду.
Известны, однако, и другие примеры, когда происки контрреволюции заставляют революционеров еще теснее сплачивать свои ряды, повышать бдительность, укреплять связь с массами,
243


отбрасывая в сторону все второстепенные и третьестепенные разногласия. Именно так развивались в последние годы события в Никарагуа, Сальвадоре, Анголе и других странах.
Главное «внешнее» противоречие революционных движений 70-х годов во всех случаях было почти одинаковым. Везде основными врагами революции являлись империализм, крупная (преимущественно монополистическая) буржуазия, верхушка помещиков, реакционные круги военщины и государственной бюрократии. Различия между отдельными странами касались не содержания «внешнего» противоречия, а формы его проявления: антагонизм между обществом и фашизмом, поддерживаемым империализмом, в Португалии, между народными массами и проимпериалистической тиранией в Иране и Никарагуа, между нацией и колониализмом ‒ в Анголе и Зимбабве и 'т. д. Повсюду основу революционных движений составляла борьба народных масс против иностранного империализма и местнои реакции. Не случайно поэтому все они носили демократический и антиимпериалистическии характер.
Более многообразной являлась система внутренних противоречий каждой революции. И это понятно, ибо все они в конечном счете отражали национальную специфику, особую расстановку классовых сил. В политике это выражалось чаще всего в расколе партий, столкновении революционного авангарда с ультралевыми группировками, обострении отношений между рабочим классом и средними слоями, отходе от революции тех или иных социально-политических групп и т. д.
В целом можно выделить несколько видов противоречий:
между интересами различных социально-политических групп участников революции;
‒ между революционным авангардом и массами, сознательностью H стихийностью;
между ритмом и масштабами революционной борьбы в городе и деревне;
между целями и средствами борьбы на различных этапах революции.
Эти противоречия могут принять особенно антагонистический характер в результате естественного развития классовой борьбы, на различных этапах которой невозможно полное совпадение целей и политического поведения союзников.
Единство революционных сил перед лицом общего врага не снимает того факта, что каждая группа участников революции преследует свои классовые цели, борется за свои политические и другие интересы и особое место в новой структуре власти. Противоречия этого рода развиваются и разрешаются по мере развития революции, иногда в ходе острой внутренней борьбы.
По сути дела, революция ‒ это не только борьба с «внешним» врагом, но и процесс постоянного преодоления возникающих внутренних противоречий ради достижения главной цели разгрома основного (на каждом данном этапе) врага.


К. Маркс дал блестящую характеристику той «самой простой смеси вопиющих противоречий», которые сопровождают революцию на всех ее этапах: наиболее радикальные ее участники вдруг оказываются предателями, пассивные элементы становятся активными, а популярные вожди политическими невеждами; складываются всякого рода политические «союзы, в основе которых лежит разъединение»; ведется самая «разнузданная бессодержательная агитация во имя спокойствия»; бушуют «страсти, лишенные истины», и выдвигаются «истины, лишенные страсти»; обостряются «противоположности, периодически доходящие до высшей точки как будто только для того, чтобы притупиться и сойти на нет, не будучи в состоянии разрешиться»; иногда возникает ситуация, когда «революция сама парализует своих собственных носителей и наделяет страстной энергией насилия лишь своих врагов»87.
События 70-х начала 80-х годов ярко подтвердили эти саркастические, но предельно точные характеристики.
Многие перемены в развитии внутренних противоречий объясняются самой логикой революции. Когда начиналась борьба против диктатуры Сомосы, все сандинисты были едины в стремлении победить. Но одни считали, что упор следует делать на политической работе среди городских низов, другие выступали за развязывание в деревне «затяжной народной войны», третьи призывали к подготовке всеобщего вооруженного восстания и развитию политического сотрудничества со всеми оппозиционными силами, в том числе буржуазно-либеральными. К чести никарагуанских революционеров, дело не дошло до раскола, хотя такая угроза одно время существовала.
В Чили на первом этапе революции удалось достичь достаточно прочного союза рабочего класса со средними городскими слоями, однако постепенно часть их начала отходить от революции. Огромный урон достигнутому союзу нанесли ультралевые группировки, призывавшие к немедленному социалистическому перевороту, чем фактически подтолкнули в лагерь контрреволюции многих представителей средних слоев.
Если взять политические организации, которые возглавили движения масс, то обнаружится, что лишь Коммунистическая партия Чили и Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА) обладали прочным идейным и организационным единством, в других же случаях существовало немало серьезных трений и разногласий. Так, в Народно-демократической партии Афганистана действовало два крыла, в Никарагуанской социалистической партии боролись две фракции, в Перу, Португалии и Эфиопии среди прогрессивного офицерства шла постоянная внутренняя конфронтация и т. п.
Приведенных примеров достаточно, чтобы увидеть, сколь сложная борьба шла «внутри» каждой революции.
Опыт 70-х начала 80-х годов подтвердил ту закономерность, что особенно резкое обострение внутренних противоре-
24~


чий происходит, как правило, при смене этапов революции, а также после первой победы или первого поражения. Как писал Ф. Энгельс, «такова уж судьба всех революций, что то единение разных классов, которое до известной степени всегда является необходимой предпосылкой всякой революции, не может долго продолжаться. Едва лишь одержана победа над общим врагом как победители уже расходятся между собой, образуя
1
88 разные лагери, и обращают оружие друг против друга»
Главную роль в сохранении единства играет обычно руководящее ядро революционного лагеря, т. е. те социальные и политические силы, которые наиболее последовательно участвуют в революции, наиболее полно выражают общие интересы и более всего способны руководить борьбой.
Особая ответственность возлагается при этом на вновь соз. даваемую революционную государственность. Однако процесс ломки старого государственного аппарата и создание нового крайне сложен и болезнен. Опыт 70-х начала 80-х годов говорит о том, что именно в этой сфере развертывается особо острое классовое противоборство.
Правда, в тех странах, где революционные силы, действуя в освобожденных районах, уже приобрели опыт управления экономической и ~политической жизнью, строительство нового госаппарата шло в целом довольно успешно (Ангола, Мозамбик, Южный Вьетнам). Не возникло особых коллизий и там, где во главе революции выступали военные демократы. В соответствии с традиционным армейским методом приказов весь государственный аппарат полностью военизировался, старые чиновники увольнялись или ставились под контроль офицеров. Однако эта перестройка носила зачастую механический характер, не всегда подкреплялась разработкой целостной социальноэкономической концепции общественного развития (исключение, пожалуй, составлял военно-националистический режим В. Альварадо в Перу в 1968 1975 гг.).
Главная слабость военно-революционных режимов состояла в том, что весь процесс управления строился без достаточного учета ответной реакции общества на тот или иной декрет высших военных властей, на тот или иной поворот в политике. Армейская дисциплина требовала одного выполнения приказа, и это требование выполнялось. Но экономическая или политическая целесообразность того или иного государственного решения выявлялась уже вне зависимости от воли или желания руководителей в ходе самого общественного развития. Постепенно, но все более наглядно проявлялись органические слабости мелкобуржуазной военной диктатуры, которая постоянно стремилась к полумерам и поискам «третьего» пути в экономике и политике. Кроме того, и это главное сами массы удерживались далеко в стороне от сферы государственного управления. В этом смысле военно-националистические режимы оказались не в силах построить государство на новых, подлин-


но народных началах (исключение в этом отношении наблюдалось в Перу и Панаме). В итоге это обернулось крушением военно-националистических режимов.
Особенно трудно шел процесс создания новых режимов в Чили и Португалии, где рабочий класс с самого начала нало-. жил отпечаток на весь революционный процесс. Особенность чилийской революции состояла в том, что здесь весь старый госаппарат, за исключением части исполнительной власти, оставался в полной неприкосновенности, и это, конечно, не могло не сказаться на развитии классовой борьбы. Правительство С. Альенде действовало, будучи как бы сжатым железным 06- ручем старого режима. «Нейтралитет» армии висел буквально на волоске. Любое малейшее «нарушение» конституционности грозило;привести к потере равновесия и открытому выступлению контрреволюционных сил.
Примерно такая же ситуация была и в Португалии, хотя поначалу ее военные правительства обладали довольно большой властью. Однако процесс дефашизации старого государства здесь не был завершен во многих министерствах и на местах остались прежние чиновники, придерживавшиеся контрреволюционных позиций. Этот факт в огромной степени мешал успешному продвижению революции вперед.
Противоречия в развитии революционной государственности, объективные трудности и субъективные ошибки все это реальные и неизбежные следствия революционных потрясений. Никакая революция, никакая революционная власть не может по мановению палочки избежать, «не допустить» все эти подчас неизбежные явления. Их рождает сама жизнь, сама революция, которая только по ходу своего развития может преодолеть эти трудности и ошибки, изжить их в борьбе и высшем напряжении сил.
Можно' предположить, что в будущем система внутренних противоречий революции будет не менее многообразной и сложной. Но если нельзя исключить обострение внутренних противоречий, то по крайней мере надо хотя бы понять их механизм, чтобы сознательно реагировать на них в различных ситуациях, уметь оценить их влияние на развитие массовых революционных движений.
Характерной особенностью классовой борьбы 70-х годов является расширение многообразия путей и ритма формирования' революционной ситуации, форм начала революции, глубиньК кризиса «верхов» и кризиса «низов» (особенно много неожИ- данного обнаружилось в процессе созревания этих двух различных сторон надвигающегося общенационального кризиса). Со поставление конкретных событий показывает, что в ряде стран (Ангола, Иран, Португалия, Никарагуа) кризис «верхов» ощущался всеми весьма остро, в других (Чили,-Эфиопия) ' менее.
осязаемо. Неодинаковым являлся и кризис -«нйзов»: в одних


странах (Чили, Португалия) они внешне вели себя по-старому, заметного подъема их социального протеста не наблюдалось, в других (Ангола, Никарагуа) массы буквально рвались в бой, активно вступали в вооруженную борьбу.
Это обстоятельство воздействовало на ритм созревания революционной ситуации. В ряде стран (Португалия, Перу, Эфиопия) она возникла как бы неожиданно, хотя в предшествующие революции годы постепенно, но не очень заметно формировались ее объективные и субъективные предпосылки. В Иране же и Анголе складывание революционной ситуации растянулось на более длительный срок. Там, где кризис «верхов» сложился быстрее, чем кризис «низов» (Перу, Португалия, Афганистан, Эфиопия), инициатором политического выступления, как правило, являлась армия; массы как бы ожидали первого толчка, чтобы затем энергично включиться в революционный процесс.
В ряде случаев не наблюдалось какого-либо разрыва между созреванием революционной ситуации и началом самой революции. Вообще говоря, граница между ними весьма условна. Так, в Никарагуа, Сальвадоре, Лаосе революционная ситуация растянулась во времени и фактически слилась с самой революцией.
Основываясь на опыте 70-х годов, можно, высказать мнение о том, что известное ленинское положение об ухудшении «более обычного» материального положения «низов» и чрезвычайном усилении их протеста как признаке революционной ситуации следует понимать так, что это растянутый во времени процесс. Далеко не во всех случаях канун и начало революции характеризовались каким-то особенным изменением этих показателей. Во всяком случае, этого не было ни в Чили, ни в Афганистане, ни в Португалии. Все, казалось, протекало как обычно, и тем не менее чрезвычайно быстро возникла такая ситуация, которая вылилась в революцию. Иногда революция сама чуть ли не обгоняла процесс созревания всех признаков своей неизбежности.
Новейший QIIbIT не только подтвердил общие закономерности развития классовой борьбы, но и во многом обогатил их содержание. В частности, важнейшей тенденцией практически во всех 'странах явилась исключительно высокая роль субъективного фактора.
Под субъективным фактором революции обычно имеется в виду степень политической зрелости революционного авангарда, его способности повести за собой массы, с одной стороны, и боевитость, стремление, готовность самих масс к решительным переменам с другой. Субъективный фактор ‒ это не абстрактное понятие, а вполне определенное состояние реально существующих классов, поднявшихся на борьбу. Существуя и действуя во всех случаях, он, однако, имеет немалое своеобразие в каждой стране, в каждой революции.
248


Так, в Иране субъективный фактор проявился в развитии массового стихийного движения, в значительной мере стимулируемого религиозно-политической оппозицией. Иначе проявился он в Чили, где степень политической организации масс была достаточно высока и во главе революции выступили рабочий класс и его авторитетные партии. В Португалии, в свою очередь, высокая боевитость масс, и особенно рабочего класса, руководимого компартией, сочеталась с политической активностью прогрессивного офицерства, взявшего на себя инициативу открытого революционного действия. В Никарагуа массы наращивали революционную активность постепенно, в ходе вооруженного антидиктаторского сопротивления.
В условиях 70-х годов особенно важную роль сыграла революционная инициатива тех авангардных сил, которые первыми поднялись на открытую борьбу против старой власти. Именно эта инициатива открыла путь для превращения колоссальной потенциальной энергии масс в конкретное действие. Это явилось самым важным сдвигом в развитии субъективного фактора, который в ряде стран поначалу носил, так сказать, элитарные, узкие рамки, но затем в ходе борьбы приобрел массовый, народный характер.
Таким образом, опыт 70-х годов свидетельствует о широком многообразии революционных ситуаций, различной глубине кризиса «верхов» и кризиса «низов», асинхронности их вызревания, немалых отличиях в уровне и роли субъективного фактора.
Одним из важнейших элементов в развитии современных революции является своеобразное сочетание стихийных и сознательных моментов в поведении «низов». В целом в 70-е годы по сравнению с предшествующим периодом заметно возрос уровень сознательности масс, хотя с точки зрения организации движения нередко преобладали стихийные формы.
Социальное возбуждение, экзальтация, неудержимая страсть к активному действию, причем даже без достаточно четкого представления о его целях и возможном исходе, буквально толкали массы в бой, вовлекая в сферу своего психологического гипноза все новые и новые группы людей. В этих случаях было крайне трудно хоть как-то затормозить или сознательно направить этот стихийный процесс без угрозы почти немедленно потерять всякое расположение и доверие масс, а и итоге оказаться в стороне от главного течения революции. Во всяком случае, сдержать стихию масс оказалось так же трудно, как и пробудить ее.
Естественно, что революционный авангард не мог не учитывать это обстоятельство, как бы разумно или неразумно, по его мнению., ни вели себя массы. Приходилось волей-неволей приспосабливаться к фактору стихийности, каждый раз искать HQ- »е тактическое решение в зависимости от настроений и поведения масс. Разумеется. печь в данном случае идет не о бес-

l7 Зак. 427
249


принципном приспособленчестве и хвостизме, а о разумных и реалистических действиях авангарда, который стремится поднимать, возвышать революционный дух масс, вести их за собой.
В условиях многоукладной экономики уровень социального и ~политического развития отдельных классов и слоев отличался огромными диспропорциями. Те классы и слои, которые были связаны с докапиталистическими укладами, не доросли и не могли дорасти до современного уровня революционных задач и требований, по большей части не имели опыта, часто были просто неграмотны. Все эти факторы оказывали самое негативное влияние на возможности развития революционной борьбы, но ждать, пока соответствующие классы и слои станут сознательными и организованными, означало застрять в болоте отсталости, зависимости, бескультурья.
В этих условиях от смелой инициативы революционного меньшинства подчас зависело пробуждение скрытой прежде социальной энергии масс. Именно так началась революция в Эфиопии, Афганистане, Никарагуа и ряде других стран.
«Это один из исключительных случаев, писал в свое время Ф. Энгельс, когда, горсточка людей может сделать революцию, другими словами, одним небольшим толчком заставить рухнуть целую систему, находящуюся в более чем неустойчивом равновесии (пользуясь метафорой Плеханова), и высвободить актом, самим по себе незначительным, такие взрывные силы, которые затем уже невозможно будет укротить... Народная энергия из потенциальной превратится в кинетическую (тоже излюбленный и очень удачный образ Плеханова)»89.
В. И. Ленин также допускал, что «революция может быть начата и весьма малой партией и доведена до победного конца» ~.
Kar< ~показывает опыт 70-х годов, такая возможность оказывается наиболее реальной именно в странах с многоукладной экономикой, когда передовые силы имеют шанс нанести первый удар и тем сдвинуть дело с мертвой точки.
Во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки государственный {военный или военно-политический) переворот являлся самой обычной, традиционной формой смены власти, к которому привыкли и «верхи», и «низы». Вот почему революционное меньшинство в некоторых из этих стран, особенно военные демократы, относительно легко использовали эту традиционную форму для свержения старой власти. Так было в Португалии, Эфиопии, Перу, Панаме, Ливии, Афганистане и др. Дело, конечно, не дошло бы до глубокого общественного переворота, если бы в борьбу не втянулись массы. Именно они своей энергией придали традиционной форме новое содержание, связали традицию с задачами современной революционной борьбы.
Вообще говоря, любая устойчивая форма классовой борьбы с годами приобретает характер традиции, т. е. воспринимается
250


молодым поколением как традиция, передаваемая ему прежними поколениями в виде определенного социального опыта. Те же навыки и новые приемы борьбы, которые приобрело само молодое поколение, выступают по сравнению с прежним опытом как новаторство.
Бывает и так, что старая традиция вдруг начинает действовать по-новому или, наоборот, недавно приобретенный навык неожиданно завоевывает повышенную популярность в массах. так, в Иране особое значение в 1978 начале 1979 г. приобрели массовые политические демонстрации, хотя в течение предшествующих полутора десятилетий они почти не отмечались; в новой же ситуации демонстрации стали своего рода всеобщей традицией, нормальной формой антимонархического движения масс.
В Латинской Америке (да и не только там) в течение долгого времени широкое распространение имела традиция популизма, выражавшаяся в стихийном массовом поведении, подчиненном воле националистических вождей. Но со временем традиционный популизм и непререкаемый авторитет «харизматических лидеров» потеряли свою привлекательность. Это случилось прежде всего потому, что изменились сами массы, их действия стали более сознательными, интересы ‒ более определенными, а участие в политике ‒ более самостоятельным.
На место старого националистического популизма пришли подлинно народные патриотические (антиимпериалистические и антиолигархические) движения. Этот сдвиг одна из важных черт современной классовой борьбы. Не случайно почти все народные антиимпериалистические революции 70-х годов выросли именно на базе массовых патриотических движений.
Весьма ярко массовый патриотизм проявился в стратегических лозунгах военно-политических фронтов, которые в ряде стран возглавили вооруженную борьбу против старой власти, а после ее свержения взяли в свои руки управление государством. В последующем эти фронты были преобразованы в авангардные партии трудящихся (Ангола, Мозамбик, Никарагуа и др.).
Сама идея создания общенациональных военно-политических фронтов как революционных организаций особого типа зародилась на основе традиционных форм освободительно-повстанческого и партизанского движений. Однако прежде партизаны действовали в отрыве от масс в малонаселенных районах, в горах, в джунглях и т. д. и не вели политической работы среди населения, значительная часть которого под влиянием реакционной пропаганды видела в повстанцах «опасных бандитов», насильников. Лишь в ходе борьбы этот стереотип был преодолен, и гражданское население стало горячо сочувствовать повстанческому движению, вливаться в его ряды.
Практический опыт постепенно привел некоторые массовые движения к необходимости создания военно-политических коор-
251


динационных центров, которые взяли бы на себя руководство как военными операциями, так и политической работой. Особенно остро потребность в таких центрах ощущалась там, где отсутствовали или были слабы левые партии. Так возникли военно-политические фронты в Анголе (МПЛА), Мозамбике (ФРЕЛИМО), Никарагуа (СФНО). В Лаосе же, Южном Вьетнаме и 1~ампучии деятельность таких фронтов развивалась под руководством компартий.
Специфическая расстановка классовых сил и влияние традиций во многом определили дути развития революции. В Чили, где особенно высоки были традиции конституционализма, революция развивалась по мирному пути. В Афганистане, Ливии, Перу, Португалии и Эфиопии массового кровопролития удалось избежать благодаря тому, что инициативу революционного выступления взяло на себя левое крыло армии, против которой контрреволюция не посмела поднять оружие (во всяком случае, до определенного момента). В ряде других стран в течение долгих лет шла гражданская война или преобладали насильственные формы освободительного антиколониального движения, поэтому мирный путь был, естественно, полностью исключен (Ангола, Мозамбик, Зимбабве, Никарагуа, Сальвадор, Южный Вьетнам).
Вне зависимости от путей и форм революционных процессов в большинстве стран к руководству обществом пришли демократические силы, были свергнуты монархические и диктаторские режимы, подорвано или ликвидировано гоаподство старых эксплуататорских элементов, изгнаны агенты империалистических держав.
Яля всех революционных выступлений 70-х годов была характерна одна главная цель установление новой демократической власти и свержение реакционных проимпериалистических режимов. Во многих странах, за исключением Чили и некоторых других, революционные процессы развивались в форме вооруженной борьбы. В тех случаях, когда армия с самого начала была на стороне народа, сопротивление контрреволюционных сил было либо подавлено, либо предотвращено.
Главный стратегический удар был нацелен против империализма США, но, как правило, непосредственной политической задачей повсюду являлось свержение реакционного проимпериалистического режима, которое становилось началом мощного потока революционных демократических преобразований.
Битвы последнего десятилетия доказали, что в современных условиях широкие массы трудящихся чрезвычайно быстро втягиваются в революционный процесс. Революционное творчество масс, как правило, обгоняло деятельность политических организаций, в том числе и самых прогрессивных. Революционные процессы начинали протекать исключительно быстро, принимая самые разнообразные и неожиданные формы. Во многом это объясняется резким расширением масштабов борьбы, ростом
252


массовой базы освободительных движений, повышением уров-
ня революционности масс, их стремлением к радикальным пе-
ременам.

Революционный опыт 70-х начала 80-х годов весьма отчетливо показал роль каждого класса и слоя в борьбе дротив старых порядков.'Если судить не по словам и декларациям, а по реальным делам, можно с полным основанием констатировать четкое социальное размежевание участников освободительных движений, а главное оценить роль народного фактора.
Прежде всего следует отметить то немаловажное обстоятельство, что почти во всех странах, о которых идет речь, .перед лицом нарастающей революции национальная буржуазия, будучи объективно заинтересована в общественной перестройке и освобождении от империалистической зависимости, на практике не смогла преодолеть страх перед неуправляемой энергией «низов» и, как правило, защищала старую власть. В лучшем случае она оставалась нейтральной, но нигде не действовала как активная революционная сила. Правда, в Никарагуа, Иране, Зимбабве буржуазные слои пытались, в основном формально, принимать участие в общем движении, но они делали это лишь с эгоистическим расчетом получить доступ к власти и быстрее «завершить революцию».
~(арактерно поведение мелкой буржуазии. Мелкобуржуазный революционаризм, как известно, отличается непоследовательным, неустойчивым характером политического мышления и поведения. Чаще всего сторонники мелкобуржуазного революционаризма являются выходцами из так называемых средних слоев города и деревни, включая мелких предпринимателей, а отчасти также из пролетарских и полупролетарских групп населения. Опыт 70-х начала 80-х годов показал, что для тех сторонников мелкобуржуазного революционаризма, которые не имеют частной собственности и работают по найму (служащие, интеллигенция, рабочие), характерно более устойчивое социальное поведение по сравнению с собственно мелкой буржуазимелкими предпринимателями (торговцы, ремесленники, среднее крестьянство) .
Рассматривая политические потенции мелкой буржуазии, K. Маркс и Ф. Энгельс указывали в «1~оммунистическом Манифесте», что она способна бороться с буржуазией, но только для того, «чтобы спасти свое существование от гибели». Средние слои, и особенно мелкие предприниматели, «стремятся повернуть назад колесо истории. Если они революционны, то постольку, поскольку им предстоит переход в ряды дролетариата, поскольку они защищают не свои настоящие, а свои будущие интересы, поскольку они покидают свою собственную точ-


ку зрения для того, чтобы встать на точку зрения пролетариата» 9'
Развивая эту мысль применительно к новой эпохе, В. И. Ленин отмечал: «В положительной форме мы можем (и обязаны) указать на консервативность мелкой буржуазии. и лишь в условной форме мы должны указать на ее революционность» ".
В 70 80-е годы условный характер революционности мелкой буржуазии (в том числе среднего крестьянства) проявился особенно отчетливо. Более того, часть мелких предпринимателей, торговцев, зажиточного и среднего крестьянства в некоторых странах активно поддержала контрреволюцию (Чили, Португалия, Афганистан, Эфиопия). Правда, в отдельных случаях мелкая буржуазия города и деревни на определенных этапах борьбы активно участвовала в революционном движении вместе со всем народом (Никарагуа, Перу, Зимбабве), но по сравнению с пролетариатом и беднейшими слоями действовала пассивно ы непоследовательно.
Иначе проявилась революционность тех групп средних слоев, которые не имели собственного хозяйства. Эти группы (а их численность в последние десятилетия росла особенно быстро) нередко выступали в качестве активной политической силы, которая, преодолевая узкие рамки мелкобуржуазного революционаризма, в ряде случаев постепенно переходила на позиции народной, демократической революционности. Именно такой про. цесс был характерен для Анголы, Эфиопии, Никарагуа и некоторых других стран.
Традиционные колебания в политике, характерные и ныне для многих представителей средних слоев, вовсе не означают, что у них не может сложиться какая-либо четкая, более или менее устойчивая тенденция. Опыт свидетельствует о том, что среди средних городских слоев все явственнее выделяется сравнительно устойчивая форма политического поведения леворадикальная.
Характеризуя специфику мелкобуржуазного революционаризма и поведение тех групп городских средних слоев, которые работают по найму, необходимо иметь в виду различие между ситуацией, когда в стране имеется развитый рабочий класс, действует сильная марксистско-ленинская партия, развертывается борьба за социалистическую революцию, и ситуацией, когда на повестке дня стоит демократическая или освободительная революция в условиях слабого развития пролетариата и отсутствия марксистско-ленинской партии.
Возможности непролетарских форм революционности в разных случаях существенно различаются. Даже ограниченный мелкобуржуазный революционаризм в определенных условиях может играть позитивную роль, хотя сама мелкая буржуазия (или ее значительная часть) остается на консервативных политических позициях.


В условиях демократического характера революций 70-хгодов большинство народа проявляло готовность к решительной борьбе, способность к самопожертвованию, но значительная его часть все еще не могла глубоко разобраться в историческом значении происходящих революционных событий, их социальном содержании и перспективах. Именно эта часть трудового непролетарского населения, заполнявшая собой обширнейшую зону между буржуазией и пролетариатом, почти повсюду составляла массовую базу демократических революций в развивающихся странах.
Новое подтверждение в практике классовой борьбы 70-х начала 80-х годов получил известный тезис К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что «мелкие буржуа хотят возможно быстрее закончить революцию», в то время как интересы пролетариата толкают его к тому, «чтобы сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет госу-. дарственнои власти» 9'.

Следует признать, что в большинстве революций истекшего десятилетия рабочий класс не стал "гегемоном. Но означает ли это, как утверждают разного рода оппортунисты и буржуазные политологи, что вклад пролетарских слоев в эти революции был несущественным, что пролетариат не проявил в них революционности и т. п.?
Было бы неверно оценивать роль пролетарских масс в революции только в зависимости от того, сыграл или нет рабочий класс в ней с самого начала роль гегемона. Ни то обстоятельство, что эту функцию иногда брали на себя другие (непролетарские) революционные силы, ни тем более тот факт, что основные массы рабочих выступали вместе со всеми другими слоями народа (не во главе их, а именно вместе с ними), никак не свидетельствует о недостаточном вкладе пролетариата в революции 70-х годов.
Во-первых, в ряде стран роль рабочего класса оказалась решающей, например в Португалии и Никарагуа, а в Чили он даже возглавил революцию. Важный вклад пролетариат внес в победу революций в Южном Вьетнаме, Иране. Повсюду он так или иначе поддерживал курс на социалистическую ориентацию. Без боевых и самоотверженных пролетарских масс не могла бы ни победить, ни отстоять себя ни одна народная революция истекшего десятилетия.
Во-вторых, и в тех случаях, когда руководящая роль принадлежала революционной демократии, пролетариат не стоял в стороне, а активно участвовал в революционной борьбе. В ..ряде стран в ходе борьбы стихийно сложился блок рабочего класса со средними, в том числе мелкобуржуазными, слоями


(Перу, Иран, Никарагуа и др.), в других он поддержал военно-политические организации (Ангола, Мозамбик, Зимбабве и др.). Но какую бы революцию последнего десятилетия мы ни взяли, почти везде ощущались антикапиталистические тенденции и главная заслуга в этом принадлежала именно пролетарским группам, интересы которых (вне зависимости от того, насколько сознавали это сами рабочие) были более всего связаны с ориентацией на социализм.
В-третьих, везде пролетариат по мере продвижения революции вперед постоянно наращивал свое участие в ней, тогда как другие классы и слои утрачивали первоначальный энтузиазм, вели себя все пассивнее, а нередко переходили на контрреволюционные позиции. В результате в некоторых странах (Афганистан, Эфиопия, Никарагуа, Ангола) вскоре после победы революции рабочий класс начал превращаться в ведущую силу, в класс-авангард.
Таким образом, можно уверенно утверждать, что рабочий класс сыграл исключительно важную роль в осуществлении многих народных революций истекшего десятилетия, причем не только (и иногда не столько) на начальном этапе борьбы за власть, но и (а чаще ‒ сколько) на этапе обеспечения социалистической ориентации развития. фактически именно на этом втором этапе пролетариат выдвигается на позиции класса-гегемона. В данном явлении заключается, пожалуй, одно из главных своеобразий развития по пути социалистической ориентации в Анголе, Эфиопии, Мозамбике, Афганистане, Кампучии и других странах.
В ходе революций сложились новые отношения внутри революционно-демократического лагеря, особенно между рабочи- MH и крестьянами, рабочими и средними городскими слоями. Правда, во многих случаях крестьянские массы вели себя весьма пассивно, а иногда даже шли на поводу у реакционных сил. Но там, где в течение долгих лет велась повстанческая война, крестьяне с оружием в руках героически сражались за национа.пьное и социальное освобождение (Ангола, Мозамбик, Никарагуа, Зимбабве, Сальвадор, Южный Вьетнам и др.).
Чем больше социальных слоев участвовало в революцион- НрМ движении, тем сильнее становился народный фактор революции. «Под общенародным движением, писал В. И. Ленин, ‒ надо, понимать вовсе не такое, с которым при условиях буржуазно-демократической революции солидарна вся буржуазия или хотя бы либеральная буржуазия. Так смотрят только оппортунисты. Нет. Общенародно то движение, которое выражает объективные нужды всей страны, направляя свои тяжелые удары против центральных сил врага, мешающего развитию страны. Общенародно то движение, которое поддерживается сочувствием огромного большинства населения» '4.
Народный характер революции, таким образом, прямо зависел от того, насколько она соответствовала назревшим нуж-
256


дам общественного прогресса, насколько выражала историческую потребность дальнейшего поступательного развития всей страны, всего народа. «Революции, писал В. И. Ленин,‒ праздник угнетенных и эксплуатируемых. Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции. В такие времена народ способен на чудеса, с точки зрения узкой, мещанской мерки постепеновского прогресса» 95.
Именно такой праздник наступил во многих развивающихся странах в 70-е годы. Все группы трудового населения, все его классы и слои, выступая в защиту демократии и свободы, оказались волею судеб втянутыми в борьбу за «объективные нужды всей страны», против «центральных сил врага, мешающего развитию страны».
Обобщая некоторые новые тенденции в развитии революционных процессов в зоне национально-освободительной борьбы, можно сделать следующие выводы:
‒ в большинстве случаев главными движущими силами революций являлись широкие народные массы рабочие, крестьяне, городские низы, ремесленники, мелкая городская буржуазия, военная и гражданская интеллигенция, студенчество, а в некоторых случаях и патриотические группы местной буржуазии;
почти везде ведущим политическим и идеологическим фактором выступала демократическая революционность масс, в которой органически переплетались интересы и требования различных социальных слоев и групп народа. Всех объединяло горячее стремление к расширению демократии, освобождению от чужеземного гнета и господства местной реакционной олигархии, преодолению отсталости, нищеты, неграмотности, подъему экономического благосостояния нации;
сторонники мелкобуржуазного революционаризма зачастую склонялись к компромиссам и куцему реформаторству, опасались свободного выхода революционной энергии масс. Этот революционаризм иногда втягивал в свое русло отсталые слои пролетариата и крестьянства, часть студенчества, но подавляющее большинство трудящихся в ходе революций чаще выходили из-под его влияния, вырабатывали свои собственные взгляды ‒ подлинно революционные, подлинно демократические. В этих условиях традиционные мерки мелкобуржуазного революционаризма нередко оказывались слишком узкими для народов, поднявшихся на социальную революцию;
пролетарские и полупролетарские слои внесли выдающийся вклад в развитие революционного цикла 70-х годов, хотя рабочий класс в большинстве стран вначале не смог сыграть роль политического гегемона революции. Тем не менее крупные пролетарские выступления, в том числе общенациональные политические забастовки и вооруженные восстания, наложили существенный отпечаток на весь ход борьбы;
257


‒ средние городские слои также заметно способствовали успехам революционных сил, а в ряде стран они действовали наиболее активно. Именно из их среды, как правило, формировалась революционная демократия, выступавшая в роли политического авангарда народа.
Эти и некоторые другие черты революционного процесса 70-х начала 80-х годов свидетельствуют об укреплении народного характера освободительной борьбы, повышении роли рабочего класса. Народные массы выступали главным двигателем общественного прогресса.

Любая революция встречает на своем пути огромные трудности и препятствия. Речь в данном случае идет главным образом о трудностях объективного характера. К ним относятся такие моменты, как неблагоприятная международная обстановка, низкий уровень хозяйственного развития страны, многоукладность экономики, национальные противоречия и т. д. Яля революции, разумеется, далеко не безразличны все эти условия, поскольку от них в немалои степени зависит не только ход, но и исход борьбы.
Объективные трудности на пути революции имелись везде, хотя они не были похожи друг на друга и по-разному проявлялись в каждой стране. Эти факторы не следует смешивать с внутренними противоречиями в развитии революции, хотя они и взаимосвязаны. Если возникающие по ходу борьбы противоречия можно в какой-то степени смягчить, избежать или решить, То объективные трудности существуют как нежелательный, но реальный факт, от которого никуда не уйти.
В Анголе, например, насчитывается 11 народностей и более 100 племен, которые, естественно, по-разному участвуютв,политической жизни, имеют свои особенности H интересы. Племенная рознь, авторитет традиционных вождей, этнический сепаратизм все это является устойчивой подосновой современных социальных и политических отношений, усложняя и без того запутанную картину общественной жизни.
Известно, что в ряде стран многие политические партии и государственные учреждения строятся не столько по социальному, сколько по этническому (племенному) принципу. Это заметно влияет на выработку тактической (а иногда и стратегической) линии борьбы. Этнические различия нельзя, естественно, ликвидировать административным путем. Реакция жестремится всячески раздувать племенные разногласия, натравливать одни национальные группы на другие. Старый колониалистский принцип «разделяй- и властвуй» используется теперь для разжигания национальных распрей с целью ослабления революционных государств.
Особенно много трудностей революция встречает в эконо-
258


мической сфере, причем империализм всячески усугубляет их п тем введения торговых санкций, повышения цен на новую технологию и промышленные изделия и т. д. Преодолеть все эти трудности весьма и весьма непросто.
Наряду с объективными трудностями неблагоприятное возле11ствие оказывают и субъективные просчеты самих революционных сил. Никто, конечно, не застрахован от просчетов, поскольку революция постоянно решает крайне сложные задачи, е;кесекундно сталкивается с самыми неожиданными ситуациями, ведет непрерывную ожесточенную борьбу с внутренними и внеыними врагами.
одробно B научной H политической
изучены уроки чилийской и португальской революций. Е~ель этих исследований должна заключаться, естественно, не в том, чтобы просто указать на тот или иной просчет (это сделать со стороны и спустя определенное время вообще-то не так уж и сложно), а в том, чтобы извлечь опыт из недавнего прошлого.
Возьмем, например, вопрос об отношении коммунистических партий к мелкобуржуазной демократии и партизанскому движению. Все партии признавали и признают за мелкобуржуазной демократией право на участие в революции, но на деле отнлпения с этой важнои политической силой зачастую складывались весьма непросто. Основываясь на правильном тезисе о непоследовательности мелкобуржуазных слоев, некоторые компартии вооба~е отрицали их способность при определенных условиях сыграть позитивную роль и даже взять на себя инициативу. Не случайно поэтому мужественные действия представителей военной демократии оказались весьма неожиданными д.ля этих партий.
Если взять другой пример отношение к партизанским действиям, то нельзя не признать, что в ряде стран (Никарагуа, Сальвадор) коммунисты и другие левые на определенном этапе явно недооценивали эту форму народного сопротивления. Особенно грубый просчет был допущен некоторыми фракциями Никарагуанской социалистической партии в отношении роли и перспектив сандинистского движения.
Известный политический просчет был допущен и Народной партией Ирана (Туде) при оценке роли религиозного фактора и революционных возможностей религиозно-политической оппозиции.
В Чили компартия, взяв курс на мирный путь развития демократической революции, не уделила достаточного внимания подготовке масс к активной, в том числе вооруженной, защите ее завоеваний Не совсем удачно строилась тактика Народногз единства в отношении городских средних слоев, в том числе интеллигенции и студенчества, которые на определенном этапе отшатнулись от революции, чем и воспользовалась реакция.
Обьективные трудности на пути революции, с одной стороны, с.чабости и ошибки левых сил с другой,‒ вот то поле, на


котором всегда стремится собрать свой «черный урожай» внутренняя и внешняя реакция. Она с нетерпением ожидает малейшего просчета прогрессивных сил, чтобы тут же перейти в контрнаступление. Подчас реакции удается нащупывать наиболее уязвимые стороны революционного развития, улавливать даЖе незначительные перемены в настроениях масс и внезапно наносить очень чувствительные, а подчас и смертельные удары.
нельзя забывать при этом, что против революции идет атака не только справа,.со стороны классового врага, но и слева, т. е. со стороны левацко-анархических попутчиков. С давних времен ультралевизна ‒ в самых различных обличьях и вне зависимости от субъективных желаний ее носителей объективно выступает союзником контрреволюции.
Аналогичную функцию выполняет правый оппортунизм, тянущий революционный лагерь в болото трусливого приспособленчества, беспринципного компромисса и предательства под предлогом «спасения» революции. Классового врага, противостоящего революции, можно поразить одним или несколькими ударами в открытом бою, но оппортунизм, действующий внутри самой революции, может незаметно заражать его здоровые «клетки», способствуя их перерождению.
Динамика оппортунизма определяется политической коньюнктурой и состоянием субъективного фактора революции, но сам оппортунизм как политическое и идеологическое явление порожден объективными условиями. Он многолик и многосущ, что крайне затрудняет борьбу с ним.
Особенно опасный характер оппортунизм приобретает в годы революционных подъемов, когда приходят в движение все слои общества. При этом «лево»- и правооппортунистические тенденции развиваются параллельно, как бы питая друг друга. Чем активнее действуют правые оппортунисты, тем больше шансов для оживления левацких настроений.
В современных условиях последовательная борьба против любых разновидностей оппортунизма имеет исключительно важное значение. В свое время В. И. Ленин подчеркивал, что «борьба с империализмом, если она не связана неразрывно с бсрьбой против оппортунизма, есть пустая и лживая фраза»9'. Практика революционных битв 70-х начала 80-х годов еще раз доказала справедливость этого принципиального положенп~. В тех случаях, когда авангардные силы ослабляли борьбу с оппортунистическими элементами, на пути революции возникали огромные трудности и препятствия.
Одной из причин оживления «левого» оппортунизма явилось расширение социальной базы революции, втягивание в политическую борьбу широкой массы непролетарских слоев мелкой городской буржуазии, служащих, интеллигенции, студенчества и др. Все это способствовало привнесению в массовое движение мелкобуржуазных предрассудков и заблуждений, отрази-
260


лось на уровне политической зрелости и организованности различных слоев трудящихся.
Контрреволюция всегда и везде самым активным образом поддерживает деятельность оппортунистов, надеясь их руками обезглавить революцию, внести дезорганизацию в ряды ее участников. Политический опыт свидетельствует о том, что контрреволюция и оппортунизм стремятся воспользоваться любой трудностью на пути революции, любым просчетом революционных сил, чтобы сбить с толку массы, внести дезорганизацию в лагерь левых сил.
Боевое единство революционеров на современном этапе осуществляется прежде всего на общедемократической платформе, поскольку именно здесь в наибольшей степени совпадают интересы всех антиимпериалистических сил, придерживающихся различной идеологической ориентации. Наиболее полно и последовательно в защиту демократии выступают социалистическое содружество и международный рабочий класс, под влиянием которых принципы революционного интернационализма приобретают все более глобальное значение, становятся боевым знаменем широких масс, в том числе непролетарских.
Стержнем этой солидарности являются традиции и идеи пролетарского интернационализма. Это объясняется тем, что идеология и политика пролетарского интернационализма, будучи по своему основному содержанию социалистическими, отнюдь не безразличны к общим проблемам демократии и демократических (в том числе непролетарских) революционных движений, а связывают борьбу за демократию с борьбой за социализм. «Надо уметь, писал В. И. Ленин,‒ соединить борьбу за демократию и борьбу за социалистическую революцию, п о д ч и и я я первую второй. В этом вся трудность; в этом вся суть~ 97.
В наши дни реальный социализм и международный рабочий класс во все большей степени объединяют вокруг себя демократические и прогрессивные силы планеты. От боевого единства этих сил, от их солидарности в решающей степени зависит ход грядущих социальных битв.


ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Рассмотрение проблем революционных движений и империалистической контрреволюции в 70-х начале 80-х годов останется незавершенным, если не остановиться хотя бы коротко на позиции социалистических стран в отношении этих проблем. Поскольку отдельные конкретные аспекты соответствующего вопроса в той или иной степени уже затрагивались в предшествующих разделах, в данном случае можно, очевидно, ограничиться наиболее общими положениями.
Как известно, укрепление реального социализма и развитие мирового революционного процесса находятся в органической и неразрывной связи. Социализм является итогом, реальным результатом революционных действий трудящихся масс. Своими достижениями он оказывает глубокое всестороннее воздействие на ход мирового революционного процесса, показывая трудящимся капиталистических и освободившихся стран единственную альтернативу обществу, основанному на частной собственности, эксплуатации и угнетении. Вместе с тем социализм ‒ это главное препятствие на пути империалистической реакции, стремящейся взять социальный реванш во всемирном масштабе, создать общий фронт борьбы против социализма„ против всех революционных, освободительных движений.
Принципиальная позиция стран социалистического содружества в отношении суверенного права каждого народа на революцию, на самостоятельное устройство своей жизни и определение дальнейших путей развития была и остается одним из важнейших направлений их внешнеполитической деятельности. «Для КПСС, отмечается в новой редакции Программы КПСС, является непреложным, что определение судеб освободившихся стран, выбор общественного строя ‒ это их священное право» '.
Этот принципиальный подход к социальным процессам современности осуществляется странами социалистического содружества в общем контексте борьбы за сохранение мира и создание всеобъемлющей системы международной безопасности В новой редакции Программы КПСС отмечается: «Советский Союз ‒ на стороне государств и народов, отражающих атаки агрессивных сил империализма, отстаивающих свою свободу, независимость и национальное достоинство. Солидарность с ними ‒ это в наше время и важная часть общей борьбы за мир и международную безопасность» 2.
262


Борьба за мир и интернациональная солидарность с революционными антиимпериалистическими силами других стран не противоречат друг другу, а являются взаимосвязанными сторонами общего политического курса стран социализма на мировой арене. В современных условиях проблемы мира и социальной революции оказываются в высшей мере взаимосвязанными и не могут рассматриваться в отрыве друг от друга. В обстановке роста гонки вооружений и угрозы глобальной атомной войны, к которой упорно толкают человечество агрессивные круги империализма, борьба за мир все больше вплетается в общую ткань мирового революционного процесса.
Концепция нового политического мышления, выдвинутая КПСС, основана на глубоком анализе диалектики классового и общечеловеческого в современных условиях, сложных взаимосвязей внутреннего прогресса социализма и мирового развития в целом. Наиболее характерную черту этого развития составляет сочетание соревнования двух различных общественно-экономических систем и нарастающей тенденции к взаимозависимости всех государств. Как отмечает член Политбюро UP K11CC, секретарь ЕЯ КПСС А. Н. Яковлев, «в новых условиях, подчеркивая принципиальные различия классового характера, указывая на историческое противоборство двух общественно- экономических систем, нельзя не учитывать и сложнейшую диалектику их взаимодействия. Диалектика-материалистическое видение современной эпохи не приемлет как отрицания коренной противоположности двух существующих ныне формаций, способов производства, так и игнорирования сущностного единства современного человечества, его общих интересов и ценностей» '.
Постановка КПСС вопроса о формировании всеобъемлющей международной системы политической и экономической безопасности, в основе которой лежали бы общечеловеческие ценности, ориентирует на крупномасштабные инициативы, направленные на создание безъядерного мира, на преодоление традиционных конфронтационных подходов в международных отношениях. Такой подход к актуальным проблемам современного мира отвечает интересам выживания всего человечества и потребностям социального прогресса каждого народа.


ПРИМЕЧАЯ ИЯ
Предисловие
' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза.
М., 1986, с. 7.
~ Там же, с. 130.
з Там же, с. 132.
4 Там же, с. 137.
Глава 1
Объективные и субъективные факторы
революционных процессов
Общие закономерности
и региональные особенности
' Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме» *.‒ Т. 30, с. 93.
' Ленин В. И. Революция типа 1789 или типа 1848 года? ‒ Т. 9, с. 381.
' Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие.‒ Т. 13, с. 7.
4 Ленин В.. И. II конгресс Коммунистического Интернационала 19 июля‒ 7 августа 1920 г. Яоклад комиссии по национальному и колониальному вопросам 26 июля.‒ Т. 41, с. 246.
5 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта.‒ Т. 8 с. 124 ‒ 125.
'Ленин В. И. Оппортунизм и крах II Интернационала.‒ Т. 27, с. 112.
' Ленин В. И. II Интернационал.‒ Т. 26, с. 219.
' Там же, с. 218 ‒ 219.
' Ленин В. И. Маевка революционного пролетариата.‒ Т. 23, с. 300.
'о Энгельс Ф. О социальном вопросе в России.‒ Т. 18, с. 541.
" Ленин В. И. Письма о тактике.‒ Т. 31 с. 133.
'~ Ленин В. И. О либеральном и марксистском понятии классовой борьбы.‒ Т. 23, с. 239.
" Маркс К. Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и социальная реформа».‒ Т. I, с. 448.
Контрреволюционная
политика империализма
'4 Myrda1 G. The Challenge of World Poverty. А World Antipoverty Programme in Outline. N. Y., 1970, с. 45.
" Washington Post. 02.02.1980.
" New York Times, 02.09.1975; 15.05.1977.
" ~ ромыко А. А. Внешняя экспансия капитала. История и современность. М., 1982.
'8 Мировая экономика и международные отношения. 1984, № 4, с. 119.
'9 Иванов И. Международные монополии во внешней политике империализма. М., 1981, с. 13.
* Работы К. Маркса и Ф. Энгельса даны по Сочинениям, изд. 2-е; произведения В. И. Ленина ‒ по Полному собранию сочинений.
264


'(} Сергеев Ф. Если сорвать маску. М., 1983, с. 234.
» Ковал~ Б. И., Семенов С. И., Шульговский А. Ф. Революционные процессы в Латинской Америке. М., 1974, с. 30.
~' Королев Ю. Н. Чили: революция и контрреволюция. М., 1976, с. 23.
~' Международная жизнь. 1983, № 4, с. 58; Survey of Current Business. +ash. 1981, ¹ 8, с. 28 ‒ 29.
'4 Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем (пути и формы революционного процесса}. М., 1981, с. 166.
~' Barnet P., Мй11ег P. Global Reach. The Power of Multinational Corporations. N. Y., 1974, с. 14.
'6 Ье Monde diplomatique. 1979, № 3, с. 3.
'7 У1айепЬегц В., lFha1len Я. The Wealth Weapon: U. S. Foreign Policy and Piultinational Corporation. New Brunswick, 1980.
"Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 135.
~9 Международная жизнь. 1982, № 2, с. 65.
'о Азия и Африка сегодня. 1982, № 6, с. 10.
" Подробнее см.: Яветкова Н. Н. Международные монополии и социальная эволюция в развивающихся странах. М., 1983, с. 127 ‒ 130.
" Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма.‒ Т. 27, с. 404.
зз Кудачкин М. Ф., Борисов А. В., Ткаченко В. Г. Чилийская революция опыт и значение. М., 1977, с. 111 ‒ 117.
З4 Сергеев Ф. Если сорвать маску, с. 233 ‒.279.
З5 Баскин В. С. Капиталистическая «помощь» развивающимся странам. Я., 1982, с. 10.
® U. S. Development of State Bulletin. Wash., 04.06.1973, с. 779.
'~ Atlantic Monthly. Boston, 1982, № 12, с. 31.
З8 Там же.
."6 Washington Post. 29.08.1976.
4О Wall Street Journal. 11.06.1986; Newsweek. 07.07.1986, с. 23.
4~ New York Times 03041983
4~ Le Monde. 13.08.1981.
4' Pierre А. I. The Global Politics of Arms Sales. Princeton (New Jersey), 1982, с. 4.
44 World Armaments and Disarmament. SIPRI Yearbook. Stockholm, 1981, с. 110; Statistical Abstract of the United States. Wash., 1979, с. 368.
4' Arms Transfers and American Foreign Policy. N. Y., 1979.
46 США: экономика, политика, идеология. 1981, № 4, с. 70.
4' Почему и как империализм тормозит прогресс человечества. Прага, 1981, с. 164.
4' Challenges of the U. S. National Security. А Publications of the Carnegie Endowment for International Peace. Wash.— N. Y., 1981, с. 189.
49 Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем..., с. 172.
5О См.: New African. L., 1981, № 2, с. 24.
" New York Times. 15.12.1979.
~~ Азия и Африка сегодня. 1983, № 4, с. 16.
5' Военно-блоковая политика империализма. М., 1980, с. 350.
'4 U. S. News and World Report. Wash., 17.10.1083, с. 36.
5' См.: Булатов А. Неоколониализм в военном мундире M., 1982, с. 69.
56 Indian Express. Delhi, 17.01.1981.
~' 1~ит. по: Мировая экономика и международные отношения. 1981, № 8, с. 99.
" Congressional Record. 02.04.1981, с. 3329 ‒ ЗЗЗЗ.
5' Сергеев Ф. Если сорвать маску, с. 239.
~о Кудачкин Я. Ф., Борисов А. В., Ткаченко В. Г. Чилийская революция, с. 98 ‒ 101.
6' Вопросы истории. 1978, № 8, с. 119 ‒ 123.
". Международный терроризм и ЦРУ. Минск, 1983, с. 170.
6З Там же, с. 169; Вопросы истории. 1978, № 8, с. 125.
265


64 Баскин В. С. Капиталистическая «помощь» развивающимся странам, с. 103.
" См.: Pierre А. I. The Global Politics of Arms Sales, с. 16.
6«Документы VII конференции неприсоединившихся стран в Дели. М., 1979 с. 18.
~' Хорос В. Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. М., 1980, с. 66.
ее Коваль Б. И. Латинская Америка: революция и современность. М., 1981, с. 22.
" Примаков Е. М. Закон неравномерности развития и исторические судьбы освободившихся стран.‒ Мировая экономика и международные отношения. 1980, № 12, с. 46.
'О Хорос В. Г. Идейные течения..., с. 66.
и Документы партии ФРЕЛИМО Народной Республики Мозамбик. III съезд. Мапуту, 3 ‒ 7 февраля 1977 г. М., 1980, с. 47.
"Association des economists du Tiers-monde. Economies du Tiers-monde. Alger, 1978, с. 38.
~з Подробнее см.: Вознесенская Н. Н. Иностранные инвестиции и смешанные предприятия в странах Африки. М., 1975.
т' Ленин В. Н. Тетрадь «v» («Ни»).‒ Т. 28, с. 511.
" Partners in Development. Report of the Commission on International Develo ment. L., 1969, с. 106.
з Зименков P. И. Новые формы экономической экспансии империализма в «третьем мире». М., 1976, с. 29.
" France nouvelle. 27.02.1978.
~з Ленин В. И. К характеристике экономического романтизма.‒ Т. 2, с. 180.
" Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 16.
'о Брутенц М. К. Освободившиеся страны в начале 80-х годов.‒ Коммунист. 1984, № 3, с. 106.
" Мюрдаль Г. Современные проблемы «третьего мира». М., 1972, с. 439.
" Международная жизнь. 1983, № 4, с. 59..
8' Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем..., с. 170.
84 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 131.

Глава 2
Победа антиимпериалистических революций
и проблема социалистического пути развития
Южный Вьетнам:
рабочий класс и его партия
во главе национально-освободительного движения
' Подробнее о развитии революционной борьбы в Южном Вьетнаме cM.: История Вьетнама в новейшее время (1917 ‒ 1965 гг.). М., 1970, с. 342 ‒ 375; Новейшая история Вьетнама (1965 ‒ 1980). М., 1984, с. 195 ‒ 249.
' Правда. 27.02.1986.
' При наличии обширной литературы о национально-освободительном движении в Южном Вьетнаме эти вопросы в комплексе до сих пор мало изучены и обобщены. Наиболее полно они представлены в коллективной работе советских и вьетнамских ученых «Рабочий класс Вьетнама в национально-освободительной и социалистической революциях» (М., 1982).
4 Летягин Д. В. Рабочий класс Южного Вьетнама (1954 ‒ 1975). М., 1977, с. 54 ‒ 56, 58.
5 Нос tap. На-noi, 1976, № 3, с. 50.
6 Tu do. Sai-gon, 18.04.1968.
~ Летягин Д. В. Рабочий класс Южного Вьетнама, с. 63.
266


8 См.: Рабочий класс Вьетнама в национально-освободительной и социалистической революциях; с. 114.
Ноа binh. Sai-gon, 28.11.1970; Nghien cuu lich su. Ha-noi, 1973, № 153, с. 22.
'о См.: Летягин Д. В. Рабочий класс Южного Вьетнама, с. 117 ‒ 118; Мазырин В. М. Крах марионеточного режима Нгуен Ван Тхиеу в Южном Вьетнаме. М., 1978, с. 75.
" Мазырин В. М. Крах марионеточного режима, с. 73 ‒ 89.
" В 1967 г. 69О/о южновьетнамских крестьян арендовали землю.
'з Spiegel. 22.01.1974.
" Буддистов в Южном Вьетнаме насчитывалось 6 ‒ 7 млн. (в том числе среди городского населения ‒ 83О/о}, а католиков ‒ лишь 1,7 млн. человек См. Вьетнам (справочник}. М., 1971, с. 268.
" Ноа binh. 14.11.1970.
" Статистические данные о составе провинциальных комитетов НФОЮЬ см.: Рйе D. Viet Cong. The Organisation and Techniques of the National Front of Liberation of South Vietnam. Cambridge, 1966, с. 221 ‒ 223.
" Nhan dan. 27.10.1980.
" Cong nhan giai phong. Ho-chi-minh, 1980, № 233, 240; Ьао dong. Ha-noi.
19.02.1981.
" Правда. 27.02.1986; Nhan dan, 15.12.86.
Лаос:
сотрудничество патриотических сил
в антиимпериалистическом фронте
2О О развитии национально-освободительного движения подробнее см.. Кожевников В. А. Очерки новейшей истории Лаоса. М. 1980; Михеев Ю. Я.. Индокитай. Путь к миру. М., 1977.
2' См.: Nghien cuu lich su. 1983, № 4, с. 53, 55.
" Statistical Yearbook. 1977. N. Y., 1978, с. 377.
" Nghien cuu lich su. 1983, № 4, с. 56 ‒ 57.
24 Кейсон Фомвихан. Революция B Лаосе: некоторые основные уроки и. главные задачи. М., 1980, с. 9.
2' Ионесян С. И. Идеи научного социализма и революционный процесс в Лаосе.‒ Народы Азии и Африки. 1986, № 6, с. 14.
" Кейсон Фомвихан. Революция в Лаосе..., с. 14; Михеев Ю. Я. Становление рабочего класса в Лаосе.‒ Народы Азии и Африки. 1984, № 6, с. 13.
" Nghien cuu lich su. 1983, № 4, с. 58 ‒ 59.
" Кейсон Фомвихан. Революция в Лаосе..., с. 170 ‒ 174.
'9 Там же, с. 133.
зо Там же, с. 130.
" Кейсон Фомвихан. Избранные статьи и речи. М., 1986, с. 3 ‒ 16.
з' Ш съезд Народно-революционной партии Лаоса. М., 1983, с. 51..
зз Кейсон Фомвихан. Революция в Лаосе..., с. 58.
З4 Там же, с. 81.
З5 Там же, с. 71.
" TaM же, с. 62.
з~ ТаМ же, с. 50.
З8 Ш съезд Народно-революционной партии Лаоса, с. 19.
З9 Там же, с. 22.
«Hcaes М. П. Современный революционный процесс B странах Индокитая. М., 1985, с. 230.
Революционное движение в Кампучии:
особенности и этапы развития
~' Корнев В. И. Социальные идеи буддизма в националистических концепциях.‒ Современный национализм и общественное развитие зарубежного Востока. М., 1978, с. 279.
267


42 Prud'homme Я. Ь'economic du Cambodge. P., 1969, с. 73.
" Delvert 1. Ье paysan cambodgeen. P., 1961, с. 495; Ргиа"лотте Я. L'economic du Cambodge, с. 72.
44 Burchett O'. The China ‒ Vietnam ‒ Combodia Triangle. I., 1981, с. 15.
4' Подробнее см.: Рыбаков В. Опустошительная сила догмы.‒ Национально-освободительное движение на пороге 80-х. С кем оно? Прага, 1981; Мосяков Я. В. Национально-освободительное движение в Кампучии. Автореф. канд. дис. М., 1981.
46 Кременюк В. A. Проблемы экономического развития современной Камбоджи. Автореф. канд. дис. M., 1967, с. 6.
47 Известия. 31.10.1985.
48 Shonucross Я~. Sideshow. Wissinger, Nixon and the Destruction of Cambodia. L., 1979, с. 221.
49 История Кампучии. Краткий очерк. М., 1981.
'о Burchett ЯГ. The China ‒ Vietnam ‒ Cambodia Triangle, с. 66 ‒ 67.
" Dossier КатрисЬеа. Hanoi, [б. г.], c. 60.
" Khieu Samphan. Cambodia's Economy and Industrial Development. N. Y., 1979, с. 100 ‒ 104.
" Вооруженные силы «красных кхмеров» насчитывали к 1978 г. почти 70 тыс. человек. См.: Шубин В. В. Кампучия: суд народа. М., 1980, с. 86.
54 Time. 25.01.79.
~5 Nhan dan. 04.12.78.
56 Хенг Самрин. Процесс возрождения Кампучии необратим.‒ Проблемы мира и социализма. 1986, № 2, с. 28; он же. Кампучийская револнщия: этапы развития.‒ Коммунист. 1986, № 11, с. 103.
" Правда. 05.03.1986. ™

Глава 3
Успехи и трудности революционных движений
Национально-демократическая революция
в Афганистане и ислам
' Демократическая Республика Афганистан. Справочник. М., 1981, с. 9.
2 Handbook of International Trade and Development Statistics. N. Y., 1979, с. 588.
' Handbook of International Trade and Development Statistics. Supplement, 1981. N. Y., 1982, с. 417.
' Зерай С. М. Афганистан: начало новой эры.‒ Проблемы мира и социализма. 1979, № 1, с. 57.
5 Анис. 19.04.1982.
' Зерай С. М., Нур Н. А. Афганистан: победоносным путем апрельской революции.‒ Партийная жизнь. 1982, № 4, с. 74.
т Ульяновский Р. А. Афганская революция на современном этапе. ‒ Вопросы истории КПСС. 1982, № 4, с. 87.
8 Там же, с. 88.
9 КаЬи1 New Times. 26, 27.04.1980.
'о Известия. 12.03.1986.
" Правда. 31.01.1986.
" Всемирное профсоюзное движение. 1986, № 4, с. 29.
" Демократическая Республика Афганистан, с. 20.
'4 Economist. 01 09.1979, с. 44.
'5 Политическое самообразование. 1982, № 12, с. 103.
'г Демократическая Республика Афганистан, с. 23.
" История Афганистана с древнейших времен до наших дней. М„1982, с. 277 ‒ 278.
" Male В. А1ghanistan.— The Politics of Islamic Reassertion. L., 1981, с. 129.
" Ахрамович P. Т. Афганистан в 1961 ‒ 1966 гг. М., 1967, с. 99.
20 Там же, с. 158 ‒ 159.
268


" Ленин В. и. О черносотенстве.‒ Т. 24, с. 18 ‒ 19.
" Impact International. L., 1981, № 9, с. 5; Male В. Afghanistan, с. 129.
" История Афганистана..., с. 311 ‒ 312.
" Коргун В. Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. М., 1983, с. 123 ‒ 125.
~5 ТаМ же, с. 125.
" Hanifi М. 1. Historical and Cultural Dictionary of Afghanistan. Metuchen (New Jersey), 1976, с. 120.
'т Коргун В. Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана, с. 153.
~8 Гульджонов М. Положение духовенства и основные направления модернизации ислама в современном Афганистане. Автореф. канд. дис. М., 1971, с. 12.
История Афганистана..., с. 322 ‒ 323.
'ь Коргун В. Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана, с. 168.
" История Афганистана..., с. 322.
" Коргун В. Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана, с. 179.
" Борисов Д. Кто направляет афганскую контрреволюцию.‒ Международная жизнь. 1981, № 12, с. 37 ‒ 45.
З4 Известия. 12.03.1986.
" Цит. по: Аваков М. Необъявленная война против Афганистана.‒ Новое время. 1980, № 31, с. 8.
зь Кармаль Б. О проекте программы действий НДПА и задачах по укреплению партии и ее связей с Hàðîäîì.‒ Коммунист. 1982, № 5, с. 98.
ь' Кештманд С. А. Второй этап революции в Афганистане.‒ Проблемы мира и социализма. 1980, № 9, с. 16 ‒ 17.
" Ульяновский P. A. Афганская революция на современном этапе, с. 87 ‒ 88.
" демченко П. Афганистан: на страже завоеваний народа.‒ Коммунист.
1980, № 5, с. 76.
" История Афганистана..., c. 344.
4' Мурадов Г. демократическая Республика Афганистан на новом этапе Апрельской революции.‒ Афганистан: прошлое и настоящее. М., 1982, с. 107.
" Economist. 01.09.1979, с. 44.
iddle T. Islam, Afghanistan and Russia.— Т11е Freethinker. L., 1981, № 8, с. 135.
44 Economist 08011983 с 41 44
4~ Time. 1980, № 5, с. 30 ‒ 31.
" The Guardian Weekly. Manchester, 19.12.1982, с. 12.
" Economist. 08.01.1983, с. 42; Арунова M. P. Афганская контрреволюция и ислам.‒ Ислам и его роль в современной идейно-политической борьбе развивающихся стран Азии и Африки. М.‒ Таш., 1980, с. 182 ‒ 191.
48 Time. 1980, № 5, с. 30 ‒ 31.
49 там же
'ь Мурадов Г. демократическая Республика Афганистан..., с. 110.
" Current History. Philadelphia, 1982, № 475, с. 222.
5' Аджапс М. S. The Saur Revolution and After.— Mistra К. P. Afghanistan in Crisis. L., 1981, с. 8.
" Кровавые следы американского империализма. M., 1982, . 121.
" Middle East International. 12.11.1982, с. 8.
Afghanistan: Fact, Qpinion, Analysis.— Forest Lodge: Australian Radiса1 Publications. Sidney, 1980, с. 6.
" Литературная газета. 04.06.1986.
" Демократическая Республика Афганистан, с. 156.
" КаЬи1 New Times. 30.06.1980.
'9 Правда. 02.07.1980.
бо История Афганистана..., с. 344.
269


61 Ленин В. И. Об отношении рабочей партии к религии.‒ Т. 17,
с. 420 ‒ 421. 62 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 69.
Революционный процесс в Эфиопии:
начало пути
" Гальперин Г. Л. Эфиопия: население, ресурсы, хозяйство. М., 1978, с. 112 ‒ 114.
6'4 African Affairs. 1979, № 312, с. 342.
6' Рабочий класс и рабочее движение в Африке, М., 1979, с. 216.
ы Национально-демократическая революция в Эфиопии. M., 1976, с. 6.
" Markakis J. and Ayele N. Class and Revolution in Ethiopia. Nottingharn, 1978, с. 80 ‒ 81.
6' Africa. 1974, № 33, с. 18.
" Ethiopian Herald. 25.04.1974.
70 Территориальные войска ‒ нерегулярные воинские подразделения, реорганизованные в 1977 г. в отряды народной милиции.
7' PMAG. The Ethiopian Revolution. 1976, September, с. 43.
7' Declaration of йе Provisional Military Government of Ethiopia «Ethiopia Tikdem>. The Origins and Future Direction of the Movement. Addis-AbaЬа, 1974, с. 7 ‒ 8.
" Там же, с. 8 ‒ 11.
" Ленин В. И. Победа кадетов и задачи рабочей партии.‒ Т. 12, с. 318 "' Contemporary Review. 1978, № 1351, с. 65; Ottonvay М. and К Ethiopia: Empire in Revolution. L.— N. Y., 1978.
'® World Survey. L., 1981, т. 2, с. 298.
7' Проблемы мира и социализма. Прага, 1976, № 8, с. 69.
'в Правда. 08.09.1984.
7' Ethiopian Herald. 03.03.1975.
Вь Современные проблемы и внешняя политика Эфиопии. М., 1982, с. 71.
" Ethiopian Herald. 09.09.1978.
82 Basic Documents of Ethiopian Revolution. Addis-АЬаЬа, 1977, с. 114‒ 116, 120, 124, 129.
ь' Programme of National Democratic Revolution of Ethiopia. [Б. м.1 1976, с. 4 ‒ 5.
'4 Там же, с. 5.
®' Там же, с. 26 ‒ 27.
86 Там же, с. 9 ‒ 10.
в' Там же, с. 11 ‒ 12.
" Там же, с. 16 ‒ 18.
в9 TaM me c. 20
9О Гончаров Л. В., Кокиее А. Г. Экономические проблемы революционно- демократической Эфиопии. М., 1979, с. 7.
9' Northeast African Studies. East Lansing. 1980, № 2, с. 22.
" Народы Азии и Африки. 1980, № 6, с. 28.
® World Survey, c. 317.
94 Коммунист. 1978, № 6, с. 109.
Антиимпериалистические военно-политические фронты
в Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале
95 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 8.
" Там же, с. 16.
97 Там же, с. 135.
" См.: Совместная декларация коммунистических и рабочих партий стран Центральной Америки, Мексики и Панамы.‒ Granma. 29.10.1980.
270


'6 Debray g. America Latina: algunos problemas de estrategia revolucioпаг1а.‒ Casa de las Americas. Là Habana, 1965, № 31; он же. Le castrisme: h longue marche de l'Amerique Latine.— Les Tempes Modernes. P., 1965, № 1; он же. Revolution in the Revolution? Armed Struggle and Political Struggle in Latin America.— Monthly Review. N. Y., 1967, № 3.
'Оо Латинская Америка в борьбе против империализма, за национальную независимость, демократию, народное благосостояние, мир и социализм. М., 1975.
"' Habla la direccion de la vanguardia.. Managua, 1981, с. 179.
'" Fonseca С. Bajo la bandera del sandinismo (Textos politicos). Managua, 1981, с. 185.
'оз Там же с 187 ‒ 192
'О4 Там же, с. 147; Ьа revolucion atraves de nuestra Р!гесс1оп Nacional. Капа иа, 1980, с. 23.
См.: Идейное наследие Сандино. М., 1982, с. 26; Borge Т. Carlos, el Imanecer ya no es una tentacion. Ьа Habana, 1980, с. 31.
"® Augusto С. Sandino, Carlos Fonseca Amador, FSLN. Nicaragua: la estrategia de la victoria. Mexico, 1980, с. 127.
'от Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы. Москва, 5 ‒ 17 июня 1969 г. М., 1969, с. 230.
'О8 Augusto С. Sandino..., с. 347.
'о' Проблемы мира и социализма. 1980, № 1, с. 65 ‒ 67.
"о Augusto С. Sandino..., с. 342 ‒ 343.
"' Проблемы мира и социализма. 1982, № 4, с. 45.
'" Fundamentos y perspectivas. [Б. м.], 1982, № 4, с. 39.
'" Латинская Америка. 1982, № 7„с. 27.
"4 VII Congreso. Fundamentos y tesis. Partido СопшпЫа de El Salvador. [Б. м.], 1980.
"5 Fundamentos у perspectivas, с. 42.
"6 Рабочий класс и современный мир. 1983, № 2, с. 172 ‒ 173.
"~ Латинская Америка. 1984, № 2, с. 44 ‒ 46; Проблемы мира и социализма. 1983, № 10, с. 34 ‒ 35.
"8 Кастро Ф. Сила революции ‒ в единстве. М., 1972, с. 175.
"9 Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме.‒ Т. 41, с. 77.
'2О Идейное наследие Сандино, с. 241 ‒ 251, 202 ‒ 205.
'" Латинская Америка. 1980, № 10, с. 104.
'22 Nueva Sociedad. San Лозе, 1981, № 55, с. 143.
'2Э Проблемы мира и социализма. 1984, № 1, с. 38 ‒ 39.
"4 Кастро Ф. Сила революции ‒ в единстве, с. 32, 291.
"5 Коваль Б. И. Латинская Америка: революция и современность. М., 1981, с. 148; он же. Революция продолжается. М., 1984, с. 79; Augusto С. Sandino... с. 52 ‒ 55.
''6 Латинская Америка. 1984, № 2, с. 43 ‒ 44.
'" Ленин В. И. Что делать? ‒ т,. 6, с. 83 ‒ 84.
вв Nueva Sociedad. 1982, № 61, с. 18.
'29 Estructura de clases en America Latina. Conferencia teorica internacional. Memorias. Là Habana, 1980; America Latina: proletariado y sus aliados. Materiales de la conferencia de la Habana. Praga, 1981; Conferencia teorica internacional. Caracteristicas generales y particulares de los procesos revolucionarios en America Latina y el Caribe. Memorias. Ьа Habana, 26 ‒ 28 de abril de 1982. 1à Habana, 1982.

Глава 4
Противоборство сил прогресса и реакции:
особенности и тенденции развития
Рабочий класс и его союзники в Чили
' Ленин В. И. Русская революция и гражданская война.‒ Т. 34, с. 222.
Материалы ХХЧ съезда КПСС. М., 1978, с. 30.
271


' Корвалан Л. Нас ждут новые битвы. M., 1978, с. 534 ‒ 535.
4 Там же, с. 534.
5 Материалы XXV съезда КПСС, с. 30.
Rimbert P. Le cause del fallimento dell esperimente chileno.— Critica sociale. Milano, 1974, № 3, с. 165.
' Year Book of Labour Statistics. 1975. Geneva, 1975, с. 19, 72, 186.
' Statistical Abstract of Latin America. Los Angeles, 1980, с. 171; Muestra nacional de Hogares. Encuesta continua de mano de obra. А-10. Enero ‒ Agosto, 1970. Santiage, 1972.
' Corvalan L. NUestro proecto democratico. [Б. M.], 1979, с. 19.
'о Уроки Чили. М., 1977, с. 85.
" Yearbook of Labour Statistics. 1975, с. 72.
'2 1000 дней революции. Прага, 1978, с. 98.
" Королев Ю. Н. Чилийская революция. М., 1982, с. 82.
'4 Muestra nacional de Hogares, с. 7.
" Подсчитано по: Yearbook of Labour Statistics. 1975, с. 72; Muestra Na cional de Hogares, с. 120.
" Кастильо P. Уроки и перспективы революции в Чили. Прага, 1974, с. 12.
'~ Латинская Америка в борьбе против империализма, за национальнув независимость, демократию, народное благосостояние, мир и социализм. Декларация Совещания коммунистических партий стран Латинской Америки и Карибского бассейна, состоявшегося в Гаване с 10 по 13 июня 1975 r. М., 1975, с. 41.
"Там же, с. 41.
" 1000 дней революции, с. 101.
®~ Ленин В. И. Ш конгресс Коммунистического Интернационала 22 июня ‒ 12 июля 1921 г. Доклад о тактике РКП 5 июля.‒ Т. 44, с. 41.
2' Ленин В. И. Речь на Всероссийском съезде транспортных рабочих 27 марта 1921 г.‒ Т. 43, с. 141.
'"' Punto final. Documentos. Santiago, 1973, 13 de marzo.
2З Альенде С. История принадлежит нам. Речи и статьи. 1970 ‒ 1973 гг. М., 1974, с. 106, 128, 243.
24 См.: Programa basico de gobierno de la Unidad popular. Santiago, 1969, с. 20 ‒ 21.
'5 France nouvelle. 1971, № 1355, с. 17.
2' Кудачкин Я. ф., Борисов А. В., Ткаченко В. Г. Чилийская революция: опыт и значение. M., 1977, с. 63.
2' New York Times. 12.04.1971.
" El Siglo. Santiago, 26.06.1971.
'9 Principios. Santiago, 1973, № 149, с. 65.
зо Allende $. La lucha por la democracia economica y las libertades sociales. Santiago, 1972, с. 14.
" Источники: по КПЧ ‒ Е1 Siglo. 27.11.1969; Е1 Siglo. 04.01.1972, по СПЧ ‒ El XXII Congreso del Partido socialista de Chile. Santiago, 1967, с. 3; Las Notas de la ultima hora. Santiago, 17.04.1973.
з~ El socialismo y la revolucion chilena. Documentos del PS. Santiago,.
1973, с. 88.
" Корвалан Л. Нас ждут новые битвы, с. 327.
'4 Королев Ю. Н. Чилийская революция, с. 84.
'~ Корвалан Л. Нас ждут новые битвы, с. 327.
'6 Составлено по данным чилийских газет «Е1 Siglo», «El Mercurio» и «La Nacion» за 05 ‒ 07.09.1970, 05 ‒ 07.04.1971, 05 ‒ 07.03.1973.
'7 Альенде С. История принадлежит нам, с. 138.
'8 La Prensa. Santiago, 24.11.1970.
39 Dåbãàó Я. Là critique des armes. P., 19?4, Т. 1, с. 296.
4О Корвалан Л. Нас ждут новые битвы, с. 538.
4' См.: Кастильо P. Уроки и перспективы революции в Чили, с. 17.
42 Корвалан Л. Нас ждут новые битвы, с. 535.
4' Проблемы мира и социализма. 1982, № 9, с. 55.
4' Корвалан Л. Нас ждут новые битвы, с. 245, 445.
272



" Подробнее см.: Barera М. Politica laborar y movimiento sindical chileno durante el regimen militar. Wash., 1980; Campero G., Valen~uela J. A. El movimiento sindical chileno en el regimen militar. Santiago, 1983.
46 См.: Pinochet: Patria y democracia. Santiago, 1983, с. 165 ‒ 168.
4' Year Book of Labour Statistics. 1984. Geneva, 1984, с. 839.
48 Там же
" Pliego nacional de los trabajadores. Santiago, 1981.
~о Труд. 25.01.1986.
" Chile-America. aroma, 1983, № 88 ‒ 89, с. 32.
" Araucaria de Chile. Madrid, 1982, № 17, с. 59 ‒ 61.
Революция и контрреволюция в Португалии
273
18 Зак. 427
4э См. например: Загладин В. В. Португалия ‒ поэзия и проза революции.‒ 3a рубежом. 1976, № 48; Соболев А. И. Уроки и опыт португальской революции.‒ Рабочий класс и современный мир. 1977, № 2 ‒ 3; Ермаков В., Поляковский В. Перекрестки португальской революции. М., 1978; Кукушкин Ю. M. Из опыта португальской революции.‒ Вопросы истории. 1980, ¹ 10; Суханов В. И. «Революция гвоздик» в Португалии. М., 1983.
5' Ленин В. И. Государственная Дума и социал-демократическая тактика.‒ Т. 12, с. 171.
55 Portugal-si. Madrid, 1974, с. 137.
56 Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции.‒ Т. 11, с. 38.
6' Помимо монополистической буржуазии в контрреволюционный блок вошли такие привилегированные при фашизме слои, как крупные землевладельцы-латифундисты, высокооплачиваемая государственная бюрократия, верхушка католической церкви, часть генералитета и офицерского корпуса, многочисленные агенты бывшего репрессивного аппарата Салазара (до 1974 г. в стране насчитывалось 22800 штатных сотрудников ПИДЕ и 200 тыс. осведомителей}. По мере углубления революционного процесса, в силу ряда объективных и субъективных причин произошел отход от революции значительных слоев мелкой и средней буржуазии города и деревни.
'8 VIII съезд Португальской коммунистической партии. М, 1977, с. 96.
5' Загладин В. Португалия ‒ поэзия и проза революции, с. 13.
Fremontier 1. Portugal les points sur les i. P., 1976, с. 68.
6' Правые силы, укрепившись у власти, не повторили просчета руководства ДВС ‒ в ноябре из армии были демобилизованы около 10 тыс. солдат, участвовавших в свержении фашистов, а свыше 1 тыс. офицеров попали под следствие или были уволены в запас.
62 См.: Bensaid D., Яобан С., Udry С. А. Portugal: la revolution en marche. Р., 1975, с. 42.
68 VIII съезд Португальской коммунистической партии, с. 119.
64 К примеру, если в округах Визеу и Брага (Север) ПКП получила 2,3 и 3,7/о голосов, а НДП ‒ соответственно 37,7 и 43,9%, то в южных округах Сет бал и Бежа ПКП набрала 37,8 и 39О/О голосов, а НДП ‒ лишь 5,7 и 5,2ОО. См.: Fonseca V. Eleipoes para à Constituinte em processo revolucionario. Lisboa, 1975, с. 269.
" Cunha~ А. А revoluqao Portuguesa. 0 passado е î futuro. Lisboa, 1976, с. 156.
66 О getornado. Lisboa, 29.06.1976.
67 «Реторнадуш» ‒ португальцы, возвратившиеся из колоний. Их насчитывается: 600 тыс. из Анголы, 200 тыс. из Мозамбика, 3 тыс. из Гвинеи-Бисау.
68 В португальской промышленности преобладают мелкие и мельчайшие предприятия ‒ на 90% их занято менее 100, à Hà 50О/О ‒ менее 10 человек. Лишь на 1% самых крупных компаний имеется свыше 500 работающих.‒ См.: Проблемы мира и социализма. 1983, № 6, с. 41.
" Textos historicos da revoluqao. Lisboa, 1976, с. 163.
" Декреты о национализации и аграрной реформе были приняты соответственно в марте и июле 1975 г. ПКП требовала осуществить эти меры еще


в октябре 1974 г. (см.: Кукьял А. Страницы оорьбы. М., 1977; с. 274 ‒ 275).
~' См.: Проблемы мира и социализма. 1978, № 10, с. 82.
7~ Революционный совет был создан как чрезвычайный орган революцви после событий 11 марта 1975 г. и распущен в 1982 r.
" См.: Textos historicos da revolu(;ao, с. 272.
7' О многом говорят такие факты: на выборах в Учредительное собрание число голосов, поданных за левые партии, возрастало там, где количество радиоприемников и телевизоров на душу населения было выше. И наоборот, в избирательных округах, имеющих наименьший такой показатель, безоговорочный успех был на стороне правых партий; См.: Gaspar J., Vittorino N. As eleiqoes de 25 de Abril. Geografia e imagem dos patridos. Lisboa, 1976, с. 98 ‒ 99.
'5 В отличие от южных районов в северных и центральных районах значительная часть населения ‒ ревностные католики. Так, если в 1974 г. в округе Брага регулярно отправляло религиозный культ 60О/о населения, то в южном округе Фару ‒ лишь l l о/о. См.: I.e Monde diplomatique. P., 1974, № 242.
~~ Ленин В. О. Пролетарская революция и ренегат Каутский. Т. 37, с. 263.
'~ VIII съезд Португальской коммунистической партии, с. 10.
'8 См.: Шеин В. С. США и Южная Европа: кризис атлантического партнерства. М., 1979, с. 10; Alves М. Les soldats socialistes du Portugal. Р„ 1975, с. 10.
т' Цит. по: Шеин В. С. США и Южная Европа..., с. 29.
~о «Не вижу причин,‒ разглагольствовал в ноябре l974 г. госсекретарь США Г. Киссинджер,‒ почему мы должны сидеть сложа руки и наблюдать, как та или иная страна подпадает под власть коммунистов вследствие безответственности ее собственного народа» (Guardian. 06.11.1974).
" Dossier NATO. Lisboa, 1979, с. 122.
8' В 1974 г. Португалия импортировала 50% продуктов питания, 100 нефти, 40О/о железной руды; иностранный капитал контролировал 50/О добывающей, 48 химической и 81О/о электротехнической промышленности; свыше 70'ф экспорта страны направлялось на американский и западноевропейский рынки (Ви11е11п de la Fondation Andre Renard. Lisboa, 1975, № 61 ‒ 62, с. 43).
~' Накануне революции в Португалии действовало около 270 ТНК, доминировавших во многих ключевых отраслях экономики (Dossier. 25 de АЬг11: Resposta ITT. Lisboa, 1978, с. 17).
84 По данным португальского Национального института статистики, в 1974 г. страну посетило 2,6 млн. туристов, что на 35,8О/О меньше, чем в 1973 г.
'5 В 1972 г. активное сальдо по этим двум статьям составило 65 млрд. эскудо .(от туризма) и 22,4 млрд. эскудо (от переводов эмигрантов), что в 13 раз превысило колониальные доходы и покрыло дефицит торгового баланса.
Вб Подробнее см.: Суханов В. Тройной узел лжи. М., 1980, с. 56 ‒ 58.
8' Costa Gomes. Sobre Portugal. Lisboa, 1979, с. 75.
88 Только с апреля 1974 по май 1975 г. принадлежащий СЯПГ фонд Фридриха Эберта перевел на банковский счет ПСП и газеты «Република» 13 млн. марок (см.: I à social-democratic аи present. P., 1979, с. 118).
" См.: Конференция коммунистических и рабочих партий Европы. Берлин, 29 ‒ 30 июня 1976 г. М., 1976, с. 258.
" Cunhal А. А revolugao Portuguesa. О passado е î futuro, с. 429.
" Ленин В. И. Объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 22 октября 1918 г;‒ Т. 37, с. 122 ‒ 123.
~~ Х съезд Португальской коммунистической партии. М., 1984, с. 88.
" Gongalves V. Discursos, conferencias, entrevistas. Lisboa, 1977, с. 235 ~4 Dossier. Terrorismo. Lisboa, 197, с. 28.
" См.: Куньял А. Португалия: революция на марше. Т. 1. М., 1978.
с. 119 ‒ 120.
" Cunhal А. Discursos politicos (5). Lisboa, 1976, с. 330.
" IX съезд Португальской коммунистической партии. М., 1980, с. 49.
274


" Cunhaf Я. A гечо1исао Portuguesa. 0 passado е î futuro, с. 61.
99 Fremontier J. Portugal: les points sur les i, с. 55.
'Оо См.: Коваль Б. И. Революционная практика против буржуазной «теории еволюции».‒ Социологические исследования. 1981, № 4, с. 65.
' ' Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский.‒ Т. 37, с. 263.
'о' См.: Cunhal А. А Revoluqao Portuguesa. 0 passado е î futuro, с. 384.
'оз См.: Ленин В. И. Революция и контрреволюция.‒ Т. 16, с. 124.

Иран: победа и кризис революции
"4 Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 13.
'ь' См.: Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем (пути и формы революционного процесса). M., 1981; Ульяновский P. Иранская революция и ее особенности.‒ Коммунист. 1982, № 10; Резников А. Б. Иран: падение шахского режима. М., 1983; Иран: история и современность. Сборник статей. М., 1983 и др. В западной историографии также появился ряд обобщающих работ об истоках, причинах и ходе иранской революции. Например: Fischer М. Iran. From Religious Dispute to Revolution. СатЬги[де, 1980; Кеййе N. R. Roots of Revolution. An Interpretive History of Modern Iran. N. Y., 1981; ZaЬй S. Iran since the Revolution. L., 1982.
'об В опубликованных в 1984 г. двух книгах автора этих строк («Иран: рождение республики> и «Иранская революция, США и международная безопасность. 444 дня в заложниках>), а также в вышедшей в 1987 г. работе <Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи> освещаются лишь отдельные периоды иранской революции. Ввиду популярного характера этих книг проблема теоретического анализа революции остается открытой.
'от Выражения «служители культа>, «духовенство» и т. п. употребляются в данном случае условно, так как в исламе, в том числе его шиитской ветви, ие с ществует организованной церковной иерархии.
о' В дни антишахских революционных выступлений его одновременно стали называть и имамом (высший мусульманский духовный титул, ранее почти не использовавшийся иранскими шиитами).
'09 Проблемы ми а и социализма. 1981, № 11, с. 32.
'" 19 бахман. анешджуи. [Б. м.], 1976, № 2; Чарик. [Б. м.], 1977/78, 1978/79 (на перс. яз.).
"' Christian Science Monitor. 23.01.1979.
"~ Abrahamian Е. The Guerilla Movement in Iran, 1963 ‒ 1977.‒ MERIP Report. 1980, № 86, с. 11.
'" Chubin Sh. Leftist Forces in Iran.— Problems of Communism. 1980, № 4, с. 15 ‒ 16.
"4 Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем, с. 212.
"5 Подробнее см.: Резников А. Б. Крушение монархии в Иране (январь‒ февраль 1979 г.).‒ Революционный процесс на Востоке. История и современность. М., 1982.
'" См.: Лапшов Б. А., Халевинский И. В. Мухаммед (От мифа к человеку).‒ Вопросы истории. 1984, № 5.
'~7' Аяндеган. 05.04.1979; Кейхан. 05.04.1979.
"' Figaro. 06.08.1979.
"9 Бамдад. 02.09.1979; Эттелаат. 17.09.1979.
'2О Teheran Times. 15.10.1979; Эттелаат. 24.10.1979.
'2' Второй по значению духовный титул после аятоллы.
'" Iran's Seizure of the United States Embassy. Hearing before the Committee of Foreign Affairs, House of Representatives. 97-th Congress. 1981. Wash., 1981; Dreyfuss R. Hostage to Khomeini. N. Y., 1980.
'" Эттелаат. 04.12.1979; Financial Times. 16.12.1979.
»4 Подробнее см.: Banisadr А. Quelle revolution pour Г1гап? P., 1980.
'" Джомхурийе эслами. 05.04.1980.
'2' Chubin Sh. Leftist Forces in Iran, с. 13, 18.
275


'" Bill 1. А. The Politics of Extremism in Iran.— Current History. 1982,
№ 471, с. 10.
'" Там же, с. 11, 13.
'29 Кейхан. 22.06.1981.
'зо Ульяновский P. Иран ‒ что дальше? Моральные принципы в политике
и политика в области морали.‒ Литературная газета. 22.06.1983.
"' Times of India. 15.01.1982.
'» Там же.
Глава 5
Революционный опыт и современность
К проблеме соотношения революции
и контрреволюции
' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 6.
2 Там же, с. 8.
'- Там же, с. 137.
4 Из коллективных работ обобщающего характера можно упомянуть следующие: Проблемы теории социальной революции. М., 1976; Революционный процесс: общее и особенное. M., 1981; Революционный процесс на Востоке. История и современность. Я., 1982; Марксизм-ленинизм о диалектике революции и контрреволюции. Из опыта борьбы с контрреволюцией и современность. M., 1984; Развивающиеся страны в современном мире: пути революционного процесса. М., 1986.
~ Маркс К. Классовая борьба Во Франции с 1848 по 1850 г,‒ Т. 7, с. 7.
' Красин Ю. А. Революцией устрашенные. Критический очерк буржуазных концепций социальной революции. M., 1975, с. 84 ‒ 85.
7 Подробно см.: там же, с. 85 ‒ 86.
' Селезнев М. А. Социальная революция (методологические проблемы). М., 1971, с. 229.
' Ленин В. H. Карл Маркс.‒ Т. 26, с. 55.
'о Энгельс Ф. Социализм в Германии.‒ Т. 22, с. 254.
" Ленин В. И. Победа кадетов и задачи рабочей партии.‒ Т. 12, с. 331.
" См.: Красин Ю. А. «Социология революции» против революции. М., 1966, с. 18 ‒ 22; он же. Ленин, революция, современность. M., 1967, с. 402 ‒ 403; он же. Революцией устрашенные, с. 77 ‒ 83. Ср.: Историческая наука и некоторые проблемы современности. Статьи и обсуждения. М., 1969, с. 229 ‒ 230; Симония Н. А. Страны Востока: пути развития. М, 1975, с. 93, 112 ‒ 113.
" Агаев С. Л. Иран в прошлом и настоящем (Пути и формы революционного процесса). М., 1981, с. 263.
'4 Bashiriyeh Н. The State and Revolution in Iran. L., 1984, с. 179; Brinton С. The Anatomy of /evolution. N. Y., 1960, с. 206.
" Маркс. К. и Энгельс Ф. Альянс социалистической демократии и Международное товарищество рабочих.‒ Т. 18, с. 415.
" Водолазов Г. Г. Диалектика и революция. (Методологические проблемы социальной революции). М., 1976, с. 226.
" Маркс К. Эрфуртовщина в 1859 году.‒ Т. 13, с. 432.
" Энгельс Ф. Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.».‒ Т. 22, с. 537.
'9 См.: Матлина А. А. Критика концепции «мирной регулируемой революции> для Латинской Америки. М,, 1971; Коваль Б. И., Семенов С. И., Шульговский А. Ф. Революционные процессы в Латинской Америке. M., 1974.
2О Агаев С. Л. «Революция сверху»: генезис и пути развития.‒ Вопросы философии. 1976, № 11, с. 83; он же. «Революция сверху»: содержательность структуры и формальность структурализма.‒ Народы Азии н Африки. 1980. № 5, с. 215 ‒ 216.
276


" Brogan D. The Price of Revolution. L., 1952.
22 Ленин В. И. П1 конгресс Коммунистического Интернационала. Доклад о тактике РКП 5 июля.‒ Т. 44, с. 45 ‒ 46; Письмо к американским рабочим.‒ Т. 37, с. 57 ‒ 58; Очередные задачи Советской власти.‒ Т. 36, с. 192; Речь на I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства 26 мая 1918 г.‒ Т. 36, с. 385.
" Ленин В. H. Речь о роспуске Учредительного собрания на заседании BUNK 6 (19) января 1918 г.‒ Т. 35, с. 240.
~4 См.: Красин К). А. Революцией устрашенные, с. 56 ‒ 57.
" Энгельс Ф.‒ Августу Бебелю в Берлин. 7 октября 1892 г.‒ Т. 38, с. 419 ‒ 420.
2' Маркс К. Запись беседы К. Маркса с корреспондентом газеты «The World».— Т. 17, с. 635.
2~ Красин Ю. А. Теория социалистической революции: ленинское наследие и современность. M., 1977, с. 171.
"Ленин В. И. Русская революция и гражданская война.‒ Т. 34, с. 224.
" Робеспьер М. Избранные произведения. M., 1971, т. 1, с. 240.
зо Правда. 04.11.1985.
" Комсомольская правда. 07.10.1985.
" Правда. 25.10.1985.
з' Правда. 13.12.1986.
'4 Коммунист. Ереван, 07.10.1985.
" Правда. 21.08.1986.
з' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 20.
" Хохлюк Г. 'С. Уроки борьбы с контрреволюцией. К вопросам теории. М., 1981, с. 22.
'8 Загладин K В. Контрреволюционная политика империализма: опыт обобщения.‒ Проблемы мирового революционного процесса. Вып. 3. М., 1983, с. 118, 132.
З9 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 132.
40 Там же с. 176
4' Ленин В. И. Военная программа пролетарской революции. Т. 30, с. 135 ‒ 136.
4' Ленин В. И. Объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов 22 октября 1918 г. Доклад.‒ Т. 37, с. 122.

Особенности революционных кризисов
и роль аеангардных организаций
4' Permanente Revolution von Marx bis Marcuse. Munchen, 1969, с. 84.
" Иса Конде Н. Два апреля (из опыта революционной борьбы в Доминиканской Республике). †Латинск Америка. 1986, № 7, с. 14.
45 Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 16.
4' Orientacion. Santiago, 1976, № 13, с. 11.
4' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза, с. 135 ‒ 136.
4~ Ленин В. И. Первое мая и война.‒ Т. 26, с. 379.
49 Ленин В. И. Государство и революция.‒ Т. 33 с. 39.
5О Там же.
5' Энгельс Ф.‒ Вере Ивановне Засулич в женеву. 23 апреля 1885 г.‒ Т. 36, с. 260.
'2 Примаков Е. М. Восток после краха колониальной системы. М., 1982, с. 57.
~' Шин А. С. Национально-демократические революции. Некоторые вопросы теории и практики. М., 1981, с. 64.
277


'4 Характеризуя современное положение в Сальвадоре, Генеральный секретарь ЦК КПС Ш. Х. Хандаль отмечал, что в стране «существует революционная ситуация, но движение народных масс ‒ один из аспектов закона= переживает период спада...» (Хандаль Ш. Х., Мартинес А. Г. Мы победим. М., 1984, с. 45).
" Коваль Б. И. Революция продолжается (опыт 70-х гг. ХХ в.). М., 1984, с. 122.
56 В печатном органе Коминтерна еще в 1930 г. отмечалось: «Эти три фазы следовали друг за другом в истории. Но и из этого отнюдь не следует, что невозможен также укороченный путь ‒ слияние второй и третьей фаз в одну, или первой и второй фаз в одну» (Коммунистический Интернационал.
1930, № 34 ‒ 35, с. 10).
" Ленин В. И. Письма о тактике.‒ Т. 31, с. 134.
" Ленин В. И. Об оценке текущего момента.‒ Т. 17, с. 280.
"Миллер И. С. Исследования по истории народов 11ентральной и Восточной Европы XIX в. М., 1980, с. 378.
6О Ленин В. И. «Услышишь суд глупца>...‒ Т. 14, с. 281.
6' Barricada. Managua, 16.09.1980.
6' Ленин В. И. Против бойкота.‒ Т. 16, с. 8 ‒ 9.
6' Арисменди P. Некоторые актуальные аспекты революционного процесса в Латинской Америке.‒ Проблемы мира и социализма. 1964, № 10, с. 17.
64 Хандаль Ш. Х., Мартинес А. Г. Мы победим, с. 45.
65 Эта проблема на примере Ирана впервые подробно рассматривается в статье С. Л. Агаева «Левый радикализм, револю'ционный демократизм и научный социализм в странах Востока>.‒ Рабочий класс и современный мир.
1984, № 3.
66 Агаев С. Л. Левый радикализм..., с. 134.
~' Bohemia. La Habana, 27.11.1981.
68 Cuba socialista. La Habana, 1982, t. 1, с. 17.
" Ленин В. И. Яоклад на 11 Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока 22 ноября 1919 г. ‒ Т. 39, с. 330.
7О 1 съезд Коммунистической партии Кубы. М., 1976, с. 131.
" В Исторической программе СФНО 1969 г. отмечалось: «СФНО является военно-политической организацией, стратегическая цель которой ‒ взятие политической власти и создание революционного правительства, опирающегося на союз рабочих и крестьян и поддержку всех патриотических сил страны» (Идейное наследие Сандино. М., 1982, с. 241).
" Ленин В. И. Один из коренных вопросов революции.‒ Т. 34, с. 200.
" 11ит. по: Партии и революционный процесс в странах Азии и Африки. М., 1983, с. 61.
74 Ульяновский Р. А. Победы и трудности национально-освободительного движения. М., 1986, с. 207.
" См. раздел «Иран: победа и кризис революции».
~6 Че Гевара. Партизанская война. М., 1961, с. 11.
"Примаков Е. М. Восток после краха колониальной системы, с. 57.
'8 Таково мнение не только «леворадикальных» теоретиков. Генеральный секретарь 1ЯК Компартии Колумбии Х. Виейра писал: «Важно подчеркнуть, что в специфических условиях нашей страны было бы неверно обусловливать начало партизанской войны полной зрелостью всех компонентов революционной сит ации» (Проблемы мира и социализма. 1965, № 8, с. 7).
рисменди P. Ленин, революция и Латинская Америка. М., 1973, с. 438.
'о Ленин В. И. Крах II Интернационала.‒ Т. 26, с. 221.
" Че Гевара. Марксистско-ленинская партия.‒ Кубинская публицистика. М., 1981, с. 422 ‒ 423.
" Агаев С. Л. Левый радикализм..., с. 146.
8З Ошибки аналогичного характера имели место и в других случаях. Так, Алжирская компартия была застигнута врасплох началом вооруженной борьбы под руководством Фронта национального освобождения Алжира. «Главная причина недооценки вооруженной борьбы, ‒ отмечал один из руководителей АКП, Баши Хадж Али,‒ это схематизм в оценке развития революционной ситуации> Башир Хадж Али. Некоторые уроки освободительной борьбы в
278


Алжире.‒ Проблемы мира и социализма. 1965, № 1, с. 59). '4 Ленин В. И. Против бойкота.‒ Т. 16, с. 23.
Уроки революционных движений
и борьбы прогрессивных сил против
империалистической контрреволюции
" Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме.‒ Т. 41, с. 78.
86 Там же, с. 8.
'~ Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта.‒ Т. 8, с. 142 ‒ 143.
'8 Энгельс Ф. Революция и контрреволюция в Германии.‒ Т. 8, с. 38.
8' Энгельс Ф.‒ Вере Ивановне Засулич в женеву. 23 апреля 1885 г.‒ Т. 36, с. 260, 263.
9' Ленин В. И. Ш конгресс Коммунистического Интернационала 22 июня ‒ 12 июля 1921 r. Речь в защиту тактики Коммунистического Интернационала 1 июля.‒ Т. 44, с. 32.
9' Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии.‒ Т. 4, с. 434.
" Ленин В. И» Замечания на второй проект программы Плеханова.‒ Т. 6, с. 228.
9' Маркс К. и Энгельс Ф. Обращение Центрального Комитета к Союзу коммунистов. Март 1850.‒ Т. 7, с. 261.
'4 Ленин В. И. Развитие революционной стачки и уличных демонстраций.‒ Т. 22, с. 282 ‒ 283.
'5 Ленин В. И. Две тактики социал-демократии в демократической революции.‒ Т. 11, с. 103.
'6 Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма.‒ Т. 27, с. 424.
9' Ленин В. И.‒ И. Ф. Арманд. 25 декабря 1916 г.‒ Т. 49, с. 347.
Вместо заключения
' Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза,
с. 175.
Там же.
з Коммунист. 1987, №8, с. 17.


СОДЕР)КАН ИЕ

Предисловие (Б. И. Коваль и С. Л. Агаев)
Глава 1. Объективные и субъективные факторы революционных процессов
Общие закономерности и региональные особенности (Б. И. КоВ аль)
° ° ° ° °
Контрреволюционная политика империализма (И. М. ТатаровС кая)
° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° ° °
Глава 2. Победа антиимпериалистических революций и проблема социалистического пути развития
Южный Вьетнам: рабочий класс и его партия во главе национально-освободительного движения (В. М. Мазырин)
Лаос: сотрудничество патриотических сил в антиимпериалистическом фронте (В. А. Дольникова)
Революционное движение в Кампучии: особенности и этапы развития (М. В. Калмыков)
Глава 3. Успехи и трудности революционных движений
Национально-демократическая революция в Афганистане и ислам
(Л. С. Ершова и Д. М. Солодовник)
Революционный процесс в Эфиопии: начало пути (И. А. Улановская)
Антиимпериалистические военно-политические фронты в Никарагуа, Сальвадоре и Гватемале (А. В. Кузьмищев) Глава 4. Противоборство сил прогресса и реакции: особенности и тенденции развития
Рабочий класс и его союзники в Чили (Е. Д. Строганова)
Революция и контрреволюция в Португалии (С. В. Ястржембский)
Иран: победа и кризис революции (С. Л. Агаев) Глава 5. Революционный опыт и современность
К проблеме соотношения революции и контрреволюции
(Л. Н. Кузнецова)
Особенности революционных кризисов и роль авангардных организаций (В. Э. Степанян)
Уроки революционных движений и борьбы прогрессивных сил
против империалистической контрреволюции (Б. И. Коваль) Вместо заключения (Б. И. Коваль и С. Л. Агаев) П римечания


3
6 23 70 85 85 120 138 138 166 188 208 243 262 264