ИзВакія ккигоизВательсшба ;]У1ысль.
ИрОФ. Э. Геккель. „М іровыя загадки“, Общедоступные очерки мо­
нистической философіи. Съ послѣсловіемъ: «Впфдисповѣданіе чиста-
го разума». Съ портретомъ и автографом!, автора и біографичсской
статьей проф. А. Л ата: «ЭрнстьГеккель, какъ человѣкъ и ученый»
Переводъ съ нѣмециаго Ѳ Капелюша. Біологическая часть редактирована
-
приватъ-доцентомъ А. Генкелемъ. Ц ѣпа 80 коп.
^
/,
Эта книга знаменитаго естествоиспытателя представляетъ выдающійся йн-
тересъ. Фна переведена на всѣ европейскіе языки и ра$6шлась въ Германіи .:въ
короткое время въ 180.000
экз., а въ Англіи въ3 мѣсаца
въ 30.000 экз. Во-
кругъ нея создалась въ Германіи въ короткое время грЪмадная литература. Мо­
нистическое міровоззрѣніо—это міровоззрѣніе современнаго естествознанія, отри­
цающее всякую двойственность въ мірѣ, спиритуалистическія учен.я о душ$, и
безсмертіи. и религіозныя вѣрованія, покоящіяся на. от^овенж . (Уничтожающая
критика послѣДнихъ и мѣшала выпуску книги на русскомъ язьщѣ до сихъ поріь}..
Въ четырехъ отдѣлахъ книги (человѣкъ, душа, міръ, Богъ)
излагается
взглядъ
новѣйшей науки на человѣка, его мѣсто въ природѣ, на душу, происхожденіе
и
безсмертіе ея, на міръ и его единство, на религію (особенно христіанскую, и ея
ученія о Богѣ, Троицѣ и пр.) Въ заключеніеавторъ даетъ очеркъ религіи и этики
„монизма“.
Про*. Э. Геккель. 1)„Монизмь, какъ связь между редигіей и
наукой“. В ѣронсповѣданіо естествоиспытателя. 2). „Союзъ мони-
стовъ“. Ііоложеніѳ для организации монизма. Иер. съ нѣм .Ц ѣна 30 к.
Давидъ Фридрихъ Штраусъ. „Старая и новая вѣра.“ Съ і|0Рт*
ретомъ и біографіей автора, составл. Э. Целлеромъ. Переводъ съ нѣмеп -
каго. ІІ Ѣна 1 руб.
Непримиримую противоположность между современнымъ
научнымъ
міро-
созерцаніемъ и отжившимъ христіанс.кимъ міровоззрѣніемъ никто такъ ясно и не­
опровержимо не доказалъ, какъ величайшій теологъ ХІХ-го стол ѣт .я Давидъ Фрид-
пихъ Штраусъ. Его послѣднее слово „Старая и новая вѣра“ честная исповѣдь тк-
пичнаго современнаго ученаго, понимающаго неизбѣжность конфликта между при­
витыми намъ съ дѣтства ученіями христіанства и нагяяднымъ, разумнымъ откро-
веніемъ новѣйшаго естествознанія; исповѣдь всѣхъ т ѣхъ, которые находятъ нъ се-
бѣ достаточно смѣлости, чтобы отстаивать право разума противъ нападокъ суевѣ-
рія и ощущаютъ философскую потребность въ единомъ цѣльномъ міросозерца-
ніи’. Честный и отважный мыслитель, Штраусъ прекрасно освѣтилъ
важнѣишія
противорѣчія между „старой и новой вѣрой“.
(ІІроф. э . Геккель).
Максъ Ш тирнеръ. „Единственный и его собственность;1.ІІер
съ нѣм . В . Ульриха. Съ біографіей, написанной д-ромъ М. Кронен-
бергомъ, портретомъ и факсимиле автора. Ц ѣна 1 р. 50 к.
Штирнеръ отвергаетъ <человѣчество>, какъ идсалъ, считая его продуктом?»
человѣческой фантазіи, которымъ
воспользовались
для порабощенія
человѣка .
Человѣкъ, какъ отдѣльный эмпирически индивидуумъ. какъ единственно Реально
существующее, провозглашается исходнымъ и конечнымъ пунктомъ всего ”“ Ш
3 ? чувствованія и всѣхъ надеждъ. Съ этой точки зрѣнія „в
'
нравственной обязатосіпи по отношенію
къ
кому бы то ни бь'"°'
ин насколЬко
чувствуетъ себя единымъ, хочетъ удовлетворить всѣ свои п0ТРебн0СТИ нас"°ль
возможно, дѣйствуетъ, слѣдовательно,
какъ чистыи эгоистъ. до сихъ поръ
ему
препятствовали въ этомъ частью предразсудки, кіее fixe, какъ богъ’Г ^ ° В^ойнѵю
отечество, и т. д., частью
насиліе. Поэтому отдѣльная личность им ѣетъ Двойную
задачу: во-первыхъ, внутренне освободиться отъ тѣхъ духовны»
силъ, которыя
созданы лишь его больной фантазіей и во-вторыхъ
противопоставить
^вяшвпу
его внѣшнему насилію также насиліе. Но этимъ Штирнеръ не
уединеніе индивидумовъ; онъ сознаетъ очень хорошо, что ^ ^ ьме^ У наМИ
чтобы низвергнуть существующія власти, и чтобы послѣ сдѣлать сносной
жизнь
отдѣльныхъ личностей»...
(Проф г Адлсръ.)
,tr Ь*Г
2). -
Штраусъ.
ЖИЗНЬ IHGyG п .
КНИГА I.
ВВЕДЕТЕ и ИСТОРИЧЕСКЩ ОЧЕРКЪ ЖИЗНИ ЩСУСА
|1ереводъ съ і8-го н
ѣ
м. изд- j3- ульриха.
'Vtosußj&t'i І
•••••
=.
ІІМИГОИЗДАТЕгЛЬСТРО „М Ы С Л Ь “ .
Д.МИЛЛ&РЪ ,.Лейпцигъ- с. - петербуггъ.
- = 1907.

ГгИуМрагаенн*
* ордена Ленине
\ БИБЛИОТЕКА СССР |
<«. В . И. ЛЕНИНА^
2011095758
Электропечатня Я. Левенштейнъ, Екатерин.
Оглавление.
стр.
Предислсвіе къ 1-м у и 2-м у и з д а н ію .................................................... і .
Введеніе.
1 . И дея ж изпеописані я І и с у с а ........................................................................
9
I. Обзоръ трудовъ, описывающихъ жизнь Іисуса.
2. Г ѳсеъ ..............................
із
3. Г о р д е р ъ ............................................................................................. .
’
'
15
4. П а у л у с ъ ......................................................................
17
5. Ш лейермахеръ...............................................................................
21
6. Г а з е ........................................................................................
’
2»
7. Моя критическая обработка Ж изни І и с у с а .................................... •
29
8. Реакція и примиреніе. Неандеръ, Эбрардъ, Вейссе, Эвальдъ. НовѣйшІе
опыты:Кейм ъ. Р е н а н ъ ...............................................................................
зо
II. Евангелія какъ источники для жизнеописанія Іисуса.
А- Вн ш т и я свидетельства о -происхожЬеніи и древности Евангелйі.
9. Общія дред в ар ит е л ь ны я з а м ѣ ч а н і я ....................................................
;и;
10. Древнѣйшія свидѣтельства относительно трехъ первыхъ вваигелій .
\і
11. Позднѣйшія свидѣтельства относительно трехъ первыхъЕвангѳлій .
4(і
1 2 . С видѣ те льс тв а о бъ Гоанновомъ Е в а н г е л і и ................................ .
r,i
13. Признаиіе и отрицаніе Іоаннова Е в а н г е л і я ..................................
50
В. Внутреннее существо и взаимоотношеиіе Евангелгй.
14. Различным гипотезы о соотношеніи трехъ первыхъ Квангелііі: Лес-
сингъ, Эихгорнъ, Гугь, Грисбахъ, Гизелеръ, Шлейермахеръ,
.
.
<і2
15. Ювангеліе Іоанна: Бретшпейдеръ, Ш л ейер м ах ер ъ.........................
г>9
10. Дальнѣйшія сужденія о трехъ первыхъ Кваигеліяхъ и ихъ итношеніи
къ четвертому Еваигелію: ПІульцъ, Зиффертъ, ІІГнекеибургеръ,
моя критическая обработка Ж изни Іисуса
.......................
72
17. Попытки указать въ четвертомъ ГСнянгеліи подлинную и неподлин­
ную составную часть: Вейссе, ПІвейцеръ, Р е н а н ъ .....................
75
18. Изслѣдованіе Баура объ loan новомъ І^вангеліи, предположение и кри­
т и к а этого и з с л ѣ д о в а н і я .......................................................................
&2
19. Ретроспективный взглядъ на три иериыхъ Евангелія: Евангеліе
М а т о е я .......................................................................................................
£(•
2 0 . Е в а н г е лі е Л у к и .................................................................... • . .. .. .... .. .. .... .. .. .. ’
39
2 1 . К в а нге ліе М а р к а ......................................................................................
95
22. Сравнительная одѣнка четырехъ Евангелій
....................................
ю2
2011095758

IM. Изъясненіе понятій.
23. Р е тр о с пе кт ив ный о б в о р ъ ................................................................................
24. П о н я тіе ч у д а ...................................................................................................
25. Понятіѳ м и о а .................................... -
г .........................................................
26. Планъ изслѣдованія
...................... ..............................................................
Книга первая
Историчесній очеркъ жизни Іисуса.
27. В с т у п л е н і е .......................................................................................................
28. Х одъ р а з в и т ія ю д а и з м а ................................................................................
29. Ходъ развитія Греко-Римской образованности ....................................
30. I . К р е с т и т е л ь ...................................................................................................
31. Іисусъ, его происхожденіе . .
...............................................................
32. Образованіе Іисуса, его отношеніе къ Іоаину Крестителю . . . .
33. Религіозное самосознаніе Іисуса, невозможность установить его на
осно ла ніи ч е тв ер т а го Е в а н г е л і я ......................................................
34. Религіозноеоамосознаніе І и с у с а посвидѣтельствѵ трехъиервыхъ Ьван-
ге лій ................................................................................................................
35. Отно ш еніе І и су с а к ъ Моисееву з а к о н у .............................................
...
36. Отно ш еніе І и с у с а къ и н о р о дц а м ъ ...............................................................
37. Отношеніе Іисуса къ идеѣ Мессіи .
.................................................
38. М ессія поуч ающій и М ессія с т р а ж ду щ ій .................. ...............................
39. Вт оро е при ш ес твіе М е с с і и ............................................. .... ..........................
10. Арена и продолжительность публичной дѣятельности іисуса . . . .
41 . Д ида кти ч ес кій методъ І и с у с а ...................................................................
4 2. Чудеса І и с у с а .........................................................................................
43. У ч ен и ки І и с у с а ...................... ... ...................................................................
44. Путешествіе въ Іе р у с а л и м ъ ........................ *
...........................................
45. Послѣдняя вечеря, плѣненіе и казнь Іисуса . . .
.......................
46. Воскресеніе,— недостатки евангельскихъ повѣствованш ......................
47. Воскресеніе Іисуса не есть натуральное о ж иваніе................................
4 8. Я в л е ніе Х р иста ап . П а в л у .................. .... ..................................................
49. Выводы о началѣ в ѣры въ воскресеніе Х риста................................
50. Время и мѣсто явленія Христа апостоламъ . . . . . .
стр.
108
109
111
117
120
122
129
134
137
139
142
146
150
156
160
165
169
175
182
188
193
199
202
206
212
214
218
222
Предиервіе
къ первому и второму изданію.
Лѣтъ двадцать тому пазадъ, въ предисловіи къ первому изданію моей
„Жизпи Іисуса", я нарочито заявлялъ, что этотъ трудъ мой предназначенъ
для богослововъ, что для лицъ, не получившихъ богословскаго образованія,
онъ недостаточно популяренъ, и что вообще книга эта умышленно составлена
такъ, чтобы она была понятна только для богослововъ. Теперь же я, напро-
тивъ, рѣшилъ написать книгу, доступную также и для тѣхъ, кто иезнакомъ
съ теологіей, и приложилъ всѣ старанія in. тому, чтобы меня понялъ зсякій
образованный и мыслящій человѣкъ, а пожелаютъ ли прочесть мою книгу бого­
словы (я разумѣю богослововъ цеховыхъ). это для меня совершенно без­
различно.
Вотъ какъ измѣнились времена! Съ одной стороны, я уже не могу теперь
считать большую публику, какъ прежде, неподготовленной для такого рода
вопросовъ. Помимо меня, благодаря моимъ олсесточеннымъ протпвникамъ,
именно тѣмъ, которые когда то требовали, чтобы я писалъ свою книгу хотя бы
по-латыни, и которые не переставали вопіять по моему адресу, вопросы эти
стали интересовать массу, затѣмъ ихъ стали популярно, хотя и не всегда
удачно, разрабатывать другіе авторы, болѣе рѣшительпые, чѣмъ я, и наконецъ,
политическое пробужденіе германскаго народа расширило арену также и для
обсужденія проблемъ релнгіи. За это время многіе поколебались въ своей
привязанности къ старинѣ, и начали самостоятельно размышлять о предме-
тахъ вѣры; вмѣст ѣ съ т ѣмъ и въ масс ѣ населенія стали обращаться многія
идеи общаго характера, ирисутствіе которыхъ пельзя было предполагать въ
то время, когда мой трудъ выходилъ первымъ изданіемъ. Въ копцѣ концовъ
установилось мнѣніе, что чисто-цеховымъ предразсудкомъ является предиоло-
женіе о томъ, будто самостоятельно судить о вещахъ такого рода можетъ
только богословъ и вообще ученый человѣкъ. Напротивъ, теперь всѣ объекты
подобнаго изслѣдованія и обсужденія признаются столь простыми, что всякій,
у кого есть голова на плечахъ и мужественное сердце въ груди, смѣло мо­
жетъ заявить: то, чего я не могу уразумѣть далее по зрѣломъ размышленіи
и при посторонней помощи, совсѣмъ не важно .
Съ другой стороны, время показало, что именно въ этой области вспро-
совъ теологи менѣе другихъ людей способны равсуждать самостоятельно и безпри-
страстно. Они въ одно и то же время являются и судьями, и подсудимыми.
Имъ кажется, что критика традиціонныхъ устарѣлыхъ взглядов!, на предметы
христіанской вѣры вообще и на ея основу, евангельскую исторію въ частно­
сти, равносильна нотрясенію ихъ личнаго достоинства и авторитета, какъ
представителей духовнаго сословія. Справедливо ли это мнѣніе, или нѣтъ.
этого мы разбирать не будемъ; фактъ то, что они такъ полагаютъ. Впрочемъ,
каждое сословіе своимъ существованіемъ дорожитъ прежде всего, и лишь не-
многіе рѣшаются отстаивать такое новшество, которое грозить уничтоженіемъ
сословія или урѣзкой его правъ. Во всякомъ случаѣ справедливо то, что если
христіанская религія избавится отъ элементовъ чуда, тогда и духовенство
Жиані. Інсуса. Ш траусъ.
*

перестанете быть той корпораціей кудесниковъ, какой оно является доселѣ,
тогда представителям!, его уже нельзя будетъ изрекать благословеніе, а при­
дется довольствоваться ролью простыхъ наставниковъ, хотя, конечно, эта роль
наставниковъ значительно труднѣе и неблагодарнѣе, чѣмъ легкая и выгодная
роль изрекающихъ благословеніе жрецовъ. Итакъ прогрессъ въ области религіи
возможенъ лишь тогда, если богословы, вставъ выше нредразсудковъ и^инте­
ресов!. своего цеха, и независимо отъ большинства своихъ сотоварищей, про­
тянуть руку мыслящимъ членамъ общины — паствы. Мы теперь вынуждены
апеллировать непосредственно къ народу, такъ какъ богословы въ болыпинств
своемъ не желаютъ выслушивать насъ, какъ апостолъ Павелъ вынужденъ былъ
обратиться къ язычникамъ, когда іудеи стали отвергать его благовѣстіе; а если
самъ народъ, въ лицѣ своихъ лучшихъ представителей, успѣетъ настолько
развиться, чтобы не довольствоваться тѣмъ, что ему обыкновенно при подно­
ситъ духовенство, тогда и представигелямъ духовнаго сословія придется обра­
зумиться. И хъ слѣдуетъ подталкивать, какъ и юристы стараго покроя только
тогда стали отстаивать судъ присяжныхъ и нныя реформы въ своей спеціаль-
ной области, когда на нихъ произведено было давленіе со стороны обіцествек-
наго мнѣнія. Я знаю, многіе изъ этихъ господъ станутъ теперь вопіять о пере-
бѣжчикѣ-богословѣ, желающемъ играть роль демагога-клерикала. Пусть такъ,
но вѣдь и Мирабо былъ дворяпиномъ-иеребѣжчнкомъ, желавшнмъ сблизиться
съ народомъ, и, какъ извѣстно, послѣдствія этого сближения были громадны.
Хотя я лично и не приписываю себѣ талантовъ Мирабо, однако я съ
чистой совѣстыо могу оглянуться на свое прошлое и на то дѣяніе, за кото­
рое я подвергся опалѣ со стороны цеха, нѣкогда меня въ себя вклю-
Ііосвяіценіе настоящаго труда пароду является одною изъ причинъ,
вслѣдствіе которыхъ я отказался отъ мысли выпустить повымъ издашемъ мою
критическую обработку Жизни Інсуса и рѣшнлъ написать новую книгу, вь
которой ничего, кромѣ основной руководящей мысли, не сохранилось отъ
прежней книги. Но въ томъ же направленіи меня толкало и другое обстоя­
тельство. Давно уже хотѣлось мнѣ ири новомъ изданш моего труда обозрѣть
всѣ тѣ успѣхи, которые достигнуты были въ этой ооласти со времени его
перваго опубликованія, отстоять занятую мною въ немъ позицію противъ но-
выхъ воз ражен ій. исправить и дополнить его выводы результатами дальнѣй-
шихъ изыскапій, чужихъ и моихъ собственных-!.. Ио скоро я увндѣлъ, что
вслѣдствіе того утратилъ бы свою оригинальную физіономію мои старып іруд ,
значеніе котораго тѣмъ именно и опредѣлнлось, что онъ появился ранѣе выше-
озиаченпыхъ новѣйшихъ изыскаиій, а это обстоятельство меня очень смущало,
ибо мой первый трудъ не только является историческимъ иамятникомъ, отмѣ-
чающимъ поворотный пунктъ въ развитіи новѣіііпей теологіи, по олагодаря
своей конструкціи еще долго можетъ послужить небезполезнымъ пособземъ для
ѵчаіцихся. Поэтому я и рѣшнлъ оставить старую «Жизнь Іисуса» въ ея перво­
начальном!., прежнемъ видѣ, а если въ будущемъ она окажется распроданной
и потребуется новое изданіе ея, то я симъ завѣщаю перепечатать ее согласно
первому издапію, включивъ въ нее лишь пѣкоторыя исправлены по четвер-
ИШУ И такъ 0мнѣ предстояло включить и въ этотъ популярный трудъ мой кри­
тическое обозрѣніе новѣйшихъ изысканій, и это я исполниль, оторосивъ всѣ
и всякія ученыя детали. Конечно, книга оть этого потерпѣла нѣкоторый ущср&ъ,
но зато мпѣ удалось отдѣлаться отъ балласта ученыхъ «оговорокъ» Одною
изъ такихъ ученыхъ оговорокъ является заявленіе, столь часто всгрѣчаемое
въ научныхъ трѵдахъ богослововъ-вольнодумцевъ и состоящее въ томъ что
въ основу ихъ изслѣдованій положенъ «чисто-историческій интересъ». При
всемъ моемъ иочтеніи къ словамъ ученыхъ людей, я рѣшаюсь все же утвер­
ждать, что ихъ заявленіе есть нѣчто невозможное, а если оно возможно, то
все же нежелательно.
Конечно, кто пиіпетъ о державцахъ Ниневіи или египетскихъ фараонахъ,
тотъ молсетъ быть, и иреслѣдуетъ «чисто-историческій интересъ», но христіан-
ская религія есть столь живая сила, а вопросъ о ея происхожденш столь живо
лнтересуетъ современность, что надо быть туиоумнымъ человѣкомъ, чтобы въ
рѣшеніи такихъ вопросовъ видѣть только «псторическій интересъ».
Действительно, кому не нравится въ современной церкви и теолопи то
обстоятельство, что она считаетъ христіанскую религію сверхъестественным-!,
откровоиіемъ, ея основателя — богочеловѣкомъ, а жизнь его — непрерывной
цѣпыо чудесъ, тотъ можетъ путемъ историческихъ изысканій вѣрнѣе всего
достичь своей цѣли, т. е. избавиться отъ всего того, что его шокпруетъ.
Такой человѣкъ увѣренъ, что все совершается естественным!, образомъ, что
даже самый совершенный человѣкъ остается человѣкомъ, что, стало-оыть, и
то что нынѣ ослѣпляетъ глазъ нашъ какъ предполагаемое чудо, отмѣчаемое
первобытной исторіей христіанства, въ дѣйствптельпости могло совершиться
лишь естественным!, путемъ. Поэтому опъ и надѣется, что чѣмъ точнѣе оу-
детъ установленъ дѣйствительный историческій процессъ, тѣмъ очевиднѣе
удастся обнаружить его естественный характеръ, и стало-быть, онъ въ силу
•собственной своей теидепцін ітриходитъ къ необходимости детальпыхъ нсто-
рическихъ изысканій и вмѣстѣ съ тѣмъ къ суровой исторической критикѣ.
Въ этомъ отношеніи я виолнѣ согласенъ съ этими учеными, да, вт.роятно, и
они со мною согласятся, если вглядятся ирпсталыіѣе въ существо своихъ
стремленій. Во всякомъ случаѣ, наша цѣль— но изучать минувшую исторш,
а оказать содѣйствіе человѣческому уму въ цѣляхъ его грядущаго освобо-
жденія отъ вѣроисповѣднаго ярма, и лучшимъ средствомъ для достижешя
этой цѣли и вмѣстѣ съ ними признаю какъ философское нзъяепеніе понятій,
такъ и историческое изысканіе.
Оговоркой о «чисто-историческомъ интересъ» мноие нерѣдко пользу­
ются для того, чтобы не доводить изслѣдованіе до его логическаго конца,
такъ что и лѣсъ учености ими ие расчищается до того мѣста, откуда откры­
вается видъ иа свободное пространство. Подобные изслѣдователи допытыва­
ются не того, что Іисусъ действительно сказалъ и сдѣлалъ, а лишь того,
какія рѣчи и дѣянія ему припиеываетъ тотъ или иной повѣствователь; они
доискиваются не того, что представляетъ собой евангельская повѣсть, а лишь
того что думалъ и чего хотѣлъ повествователь, придержнвающійся данной
точки зрѣпія и нреслѣдующій данныя цѣлн. Подобное . нзслѣдовапіе посвя­
щается исключительно евангелистам!, и совершенно игнорируетъ Христа,
какъ и политики, предавшіеся коистнтуціонной фикціп, толкуютъ только о
правительств!’, и совершенно игнорируют!, корону. Подобными нзслѣдованіями
можно конечно, бороться противъ фанатизма; хорошо и то, что при такихъ
изысканіяхъ затрагиваются также важные предуготовительные вопросы, но
этимъ ограничиться нельзя. Мы настоятельно желасмъ знать, правду ли или
неправду говорит!, евангельская исторія въ цѣломъ или въ частяхъ своихъ,
и упомянутые предуготовительные вопросы представляютъ общій интересъ
лишь въ мѣру своей связи съ означеинымъ главнѣйшимъ вопросомъ. В ъ
этомъ отпошеніи работа критиковъ евангелія за послѣдпія двадцать лѣтъ
была безплодна. Создавались все иовыя іі новыя гипотезы относительно
евангелій (особенно трехъ первыхъ евангелій), а также ихъ источника, ихъ
цѣли, ихъ состава и взаимоотношенія, и всѣ эти гипотезы съ такимъ усер-
діемъ отстаивались одними и оспаривались другими, словно въ нихъ — вся
суть вопроса, а теперь этотъ споръ такъ сильно разгорѣлся, что начинаешь
сомнѣваться, скоро ли приступить къ выяснению главнѣйіпаго вопроса, если
только споръ действительно когда либо коснется этого вопроса.
Но къ счастью дѣло это зашло еще не слишкомъ далеко. Безспорно,
выяснить характеръ евапгелія Іоанна и его отношѳніе къ другимъ евапге-
ліямъ необходимо, чтобы имѣть возможность разеуждать о вопросах!, данной

области; но въ евангельской исторіи найдутся миогіе другіе, притомъ весьма
существенные вопросы, которые возможно вырѣшить нполпѣ удовлетвориіельно,
хотя бы мы и ие рѣшили окончательно, писалъ ли евангелистъ Матвей по-
еврейски или по-гречески, составилъ ли опъ только сборникъ изреченій
Іисуса или настоящее евангеліе, списалъ ли евангелистъ Лука съ еваигелн-
стовъ Марка и Матвея, или же Маркъ списалъ съ Матоея и Луки. Незави­
симо отъ этихъ и подобныхъ вопросовъ, мы могли бы решить, какъ не
следуете представлять себѣ евангельскую исторію. Съ топки зрѣнія нашей
анти-«исторической», не назадъ, а впередъ обращенной дѣли, подобный от­
рицательный выводъ представляется не только важнымъ, но и главнымъ дѣ-
ломъ. Онъ сводится къ тому нредиоложенію, что ни въ личности, ни въ дея­
тельности Іисуса не заключается ничего сверхъестествен наго, ничего такого,
что требовало бы отъ человѣка слѣпой, беззавѣтной вѣры и преклоненія
передъ авторитетомъ. Къ такому отрицательному выводу, говорю я, можно
придти независимо отъ разрѣшенія всѣхъ вышеупомянутыхъ безконечныхъ
вопросовъ критики, ибо нетрудно показать, что всѣ наши евангелія въ со^
во ку инос тн и каждое в ъ отдѣльности не обл адаютъ той в ла стной истор ич еской
достоверностью, которая нужна, чтобы пленить нашъ разумъ и заставить
его веровать въ чудесное.
Положительный в ыводъ, донолняющій собою вы водъ о трица тел ьный, с в о ­
дится къ уясненію того, какъ мы должны смотреть на цели и судьоы іисуса
и на появленіе иепсторическаго элемента въ евангельскихъ иовествованіяхъ
о немъ. Чтобы ответить удовлетворительно на эти вопросы, намъ нужно
было бы конечно знать, что именно внесъ отъ себя лично каждый изъ еван-
гелистовъ, обрисовывая образъ Христа, и изъ какихъ источников!, бралась
та или иная черта, но этого нельзя решить вполне определенно, пока не
будутъ въ точности изучены какъ внешнія, такъ и впутреннія условія ихъ
авторства, ихъ цели и ихъ средства, действительно, такъ далеко мы еще
не ѵшли, и -гемъ не менее позволительно и даже желательно, чтобы отъ
времени до времени подводились общіе итоги и ставился вопросъ: что соб­
ственно можно сказать но существу указанныхъ главнейшихъ вопросовъ при
данномъ положеніи наследованій, считаясь съ тѣмъ, что установлено какъ
совершенно вероятное, и опуская то, что лишь основано на шаткомъ пред-
потожеиіи Тогда всемъ заинтересованным'!, лицамъ будетъ ясно, въ чемъ—
суть вопроса или речи, и такіе ретроспективные обзоры, такія возвращенія
отъ периферіи кл. центру всегда были полезны для науки.
Что лее касается меня лично, то я продолжаю и теперь отстаивать свою
прежнюю познцію, пытаясь лишь использовать все новыя евепгельскія изы-
сканія въ интересе освещенія вопроса о евангельской исторіи. Съ этой
целыо я старался заимствовать все поучительное у всехъ авторовъ, успвв-
IIIихъ выдвинуться въ области евангельской критики, после того, какъ поя­
вилась моя «Жизнь Іисуса» первымъ изданіемъ, и никто не сможете обви­
нить меня въ томъ «литературном!, пилатизме» (pilatisnuis literanus), въ ко­
тором!. некогда швейцарцы обвинили Готшеда за его упрямое отстаиваніе
единожды написанпыхъ словъ. Наиболее полезными указаніями я обязанъ
Бауру и тіімъ людямъ, которые продолжали изысканія въ его духе, и если
я и соглашался не со всеми ихъ выводами, то я все же сочувствовал!, духу
и методу ихъ изследованій, и, наоборотъ, признавая плодотворнымъ тотъ или
иной отдельный выводъ моихъ противников!. ,
я, какъ всегда, не соглашался
съ целями и средствами ихъ направленія. Критики перваго рода, надеюсь,
не усмотрите пренебрежены къ ихъ наследованіямъ въ томъ, что въ труде,
который преследуете цели, аналогичный цішімъ предлежащей книги, я не
коснулся некоторых!, изъ затронутых!, ими вопросовъ, а какъ отнесутся къ
къ моей книге богословы второго рода, это я предвижу ясно, и меня ничуть
не удивить съ ихъ стороны ни высокомерное умолчаніе, ни пренебрежитель
ная критика, ни даже обвиненіе въ оскорбленіи святыни. И такъ какъ книгу
эту я предназначил!, для германскаго народа, то я предвижу, что и отъ
имени народа посынятся на меня протесты отъ людей, которыхъ самъ народъ
н а это не уполномочил!,.
Под!, германским!, народомъ я разумею народъ, верный Реформацін, а
нодъ Реформаціей я разумею не минувшее исполненное дело, а такое дело,
котор ое необходимо продол жать и з ав ерш ить.
Къ продолжепію дела Реформаціи ныне столь лее властно понуждают
отношенія образованности, какъ 350 летъ тому назадъ те же отношены обра­
зованности понуждали приступить къ ея началу. Теперь мы тоже пережива­
ем!, кризисъ, и темь более мучительный, что намъ, какъ нашимъ предкамъ,
одна часть действующая хриетіанскаго учепія стала въ такой же мере не­
сносной, въ какой другая осталась необходимой. Но векъ Реформации имѣлъ
хотя то преимущество, что несносный элементе онъ виделъ, главнымъ оора-
зомъ въ ученіи и практике Церкви, тогда какъ собственно-библейское у ч ете
и строй Церкви, упрощенный вь духе указаній Библіи, его вполне еще удо­
влетворяли. ІІри такихъ условіяхъ, критическое выде.леше прнгодныхъ эле-
монтовъ представлялось деломъ сравнительно легкимъ, и такъ какъ народъ
продолжалъ еще считать Библію неприкосновеннымъ сводомъ божественныхъ
откровеній и спасительных!, поученій, поэтому и самый кризисъ представлялся
неопасным!,, хотя и отличался бурнымъ и революціониымъ характеромъ. le -
перь, наоборотъ, сомн'Ьнш подвергнуто даже то, что протестантами того вре­
мени еще признавалось, т. е . Библія съ ея исторіей и ученіемъ: даже въ
Г>ибліи мы стали теперь отличать истинное и обязательное для всехъ временъ
отъ всего того, что утверждалось лишь на иредставленіяхъ и отпошеныхъ
Ѵ іннаго момента, и что намъ стало ныне представляться непригодным!, и
даже непріемлемымъ. Но даже и то, что ныне считается действительным!, и
обязательным^ признается таковымъ не потому, что оно есть оожественное
откровеніе, возвещенное черезъ особыхъ посланниковъ, компетентность кото­
рыхъ засвидетельствована чудесами, а потому, что мы признали ею истин-
нымъ на основаніи разума и опыта, и утвержденнымъ на законах!, челове-
ческаго существа и мышленія.
Необходимым!, и пріемлемымъ признается въ христіанской вѣр ѣ то,
чЬмъ оно избавило человечество отъ тисковъ чувственной религіи Грековъ
с ъ одной стороны и в лас тной ре лигіи іу деевъ -съ другой; стало быть, с ъ одной
стороны—вера въ то, что міромъ управляете духовная и нравственная сила,
и, с ъ другой сторо ны, уб'ііжденіе в ъ том ъ, что повинность, которую мы
обязаны отбывать но отношение къ этой силе, можетъ быть только духовной
и нравственной, какъ и сама сила,—повинностью сердца и ума. Впрочемъ,
нельзя сказать, чтобы :>то уб'Ьждеше вытекало изъ современнаго хрнстіанскаго
ученія, ибо оно, по крайней мере въ чистомъ виде, практически еще не
осуществлялось. Даже протестанты цепляются еще за целый рядъ такихъ
обрядовъ, которые ннчемъ не лучше древне-іудейскнхъ церемоній, и 'гамъ не
менее считаются существенно-необходимыми въ целяхъ спасепія и блаженства.
И если мы станемъ допытываться, какъ и почему этотъ чуждый элементе
проникъ въ религію Іисуса и утвердился въ ней, то мы увидимъ, что причиной
этого явленія и вместе съ т'Ьмъ причиной нашего ныиешняго недовольства
старой религіозной системой является нелепая вера въ чудеса. Пока хрнстіан-
ское ученіе будетъ представляться че.мъ-то навязаннымъ человечеству извне,
пока Христосъ будете представляті.ся пришельцемъ, явившимся откуда-то съ
небесъ, пока Церковь Христа будетъ считаться учреждеиіемъ, служащим!,
для освобожденія людей отъ греховъ посредствомъ крови Христовой, до
гЬхъ иоръ и самая релнгія духа будегь религіей недуховной, и христіаиское
учсніе будетъ пониматься по-іудейскп. Только тогда, когда все признаюте, что
в'ь христіанской верЬ человечество сознало себя глубже, чемъ въ былое

ввемя что Іисѵсъ есть челов ѣкъ, въ которомъ это углубленное самосознаніе
впервые превратилось въ силу, определяющую жизнь ^
^Ѵакъ
освобожденіе огь грѣховъ сводится къ усвоений такого образа мыслей и, т.
сказать, къ введенію его въ собственную плоть и кровь, только тогда хр
стіанское ученіе будетъ действительно пониматься по-христшвски^
Въ наше время люди уже начинаютъ, хотя и смутно, понимать, что въ
этомъ именно и заключается правда и ценность христианш го ученья, и.по
все прочее представляетъ собой лишь тлѣнную и наполовину уже истлѣвшуіо
° бОЛО'теперь къ этой мысли даже и неразвитые простолюдііны стали прихо­
дить самостоятельно, тогда какъ многіе изъ представителей
верховъ ея не понимаютъ, какъ и вообще не попинать
и высокая. Но при той тѣсной связи какая установлена
.м®
мептами хрнстіанской вѣры книгами Св. Писанія, многіе рискуютъ вмі.стѣ съ
оболочкой утратить также и ядро ученія, или испытать
колебаній между безграничнымъ нсвѣрІемъ и патологической вѣрой м е в д
вольнодумствомъ и ханжествомъ. Помочь такимъ колеблющнмся и нерѣш
тельныыъ людям ъ-долгъ каждаго, кто чувствуете себя достаточно сильньшъ
для такого подвига. ІТо оказать действительную помощь можно лишь путемъ
рѣшитедьнаго ироведенія демаркаціонной лиши между иетл^ны ш 1 и м ^ н ь
эл емент ами х рис тіа нской в ѣр ы, между подлинной спа сит ельной истиной, и
мнимо-истиянымъ и преходяіцимъ нредположеніемъ. Такая
проходите черезъ все Св. Писаніе и больно отзывается въ сердце ^кренно
ьѣрующнхъ христіанъ, особенно же протестантовъ. Но вѣдь и ск"Рбь
то причислялась къ дѣіанъ христианская покаянш, а в ъ ^ о м ъ слуіаѣ
оиа сводится лишь къ размышлешю и къ признанно закономѣрносш разум
X / Кто хотя разъ уіавумѣіъ, что человѣчество и все, къ нему принадле­
жащее не исключая и религіи, развивалось исторически, тотъ долженъ ясно
шнимат и '
что ни въ одномъ изъ пройден ныхъ этаповъ этого развитія
“
было достичь абсолюта о-найвысшаго, что идейный кругозорт, гели-
гіо з ны х ъ докум енто въ, кото рые появи лись полторы т ы с яч и дѣп» тому Нсізадъ
при крайне неблагонріятннхъ отношеніяхъ овразовакностн, не
усвоенъ нами непосредственно, и что оиъ можетъ пріобріеть нъ
TM
захъ аиачепіе лишь въ томъ случаѣ,
если въ немъ будегь обособлено
существенное отъ несуіцественнаго.
Произвести такое обособленіе— ближайшая задача протестант » ,
скольку весь германскій народъ задается дальнейшим!» развитіемъ 'Ф ^ с т а н -
тизма —задача нѣмпевъ. Стрсмленіе къ свободной организащи церковііаго
управленія. сказавп ееся уже въ разныхъ частяхъ І ерміш и можете быть
признано лишь за і одготовительную работу, и въ этомі, смысл!» оно пред
ставляется явлеиіемъ отрадны мъ; но было бы роковымъ заблужденіемъ полагаіь,
TM Г TM ,ъис “ рпы,..етси Сущность всего дѣла, а -
—
о томъ что въ
наше время рѣчь идетъ уже не о догматахъ, а о черітвной ®изни, не о
гтотивоположности между раціопализмомъ и супранатурализмом ь, а о разлі
и «клерикальной» церковью, является лишь сшзоруиой
или двусмысленной фразой; ибо церковная организація еегь лишь сосудъ въ
которомъ сохраняется содержаніе христіанской вѣры; чтобы рЬшит^^ какая
форма для этой цели наиболее пригодна, необходимо знать ’ ^ такое хри
стіапское учеиіе: есть ли оно пѣчто сверхъестественное, а этого вопроса
нельзя оставить нерѣшениымъ, питому что сверхъестественная Р TM я , исішл-
иеаная таннствъ и разныхъ средствъ спасеиш, ^ го тески при*
ѵч пежденію сословія іереевъ, стояіцихъ надъ общиной прихожанъ. Кго хоіег
удалить поповъ изъ церкви, тотъ долженъ раньше удалить чудесное изъ
РеЛИІ Призывая народъ германскій къ исполненію этой духовной работы, я
не требую, чтобы онъ отказался отъ нолитическихъ задачъ; я только напо­
минаю, что для решенія этихъ задачъ необходимо создать твердую о у.
Если несомнѣнно то, что реформація, зародившаяся въ недрахъ самобыт­
ности германская народа, наложила па него неизгладимую
меется, не можетъ онъ разечитывать и на успехъ того, что къ реформа'и
не примыкаете непосредственно, что не выросло на почві»
культуры духа и сердца. Мы, немцы, можемъ политически освободиться лишь
въ мѣру нашей духовной, религіозной и моральной свободы. Теперь когда
народъ‘нашъ пытается объединиться въ одну націю, что же ыѣшаелг ему
исполнить это, что же поддерживаете безотрадный антагонигімъ между Сѣвер .
и Югомъ, какъ не двоевѣріе, и то досадное обстоятельство что УснЬшно раз-
вившійся процессъ Реформаціи былъ насильственно задержанъ, Тс.къ
Реформація коснулась только одной половины германскаго народа и страны,
а тамъ, где она стала укореняться, она была святотатственно похииі . у
народа. Пора понять обоішъ лагерямъ, что при настоящемъ поло^ н и .^е1'1®
никому уже не удастся переманить къ себе другого и что в^ с° 3 ,еН1^ л"
объединеиіе противников'!, возможно лишь при новой третьей точкѣ зрен я
более высокой, чемъ точка зрепія борющихся партій. Но вотлгь иа эту
высшую объединяющую точку зренія народъ германскій сможете лишь т ^ д а .
если онъ проникнете въ тайники релипи и сбросите съ себяиго тЬхъ
внешнихъ аксессуаровъ, въ которыхъ коренится между прочимъ ^ и с и о в Ьд-
ное р азно мысліе. Серьезную пра ктичес кую попытку в ъ этомъ о тно ш еш и уже
успела сделать со стороны католиковт,— группа «немецкихъ катсииковъ
(Deutschkatolicismus), а со стороны протестантовъ-«союзъ друзей проевЬщеи я »
(Lichtfreunde). Д ѣль предлежащ ая труда — научно обосновать подобный
тенденд^
смыслѣ авторъ настоящей книги дружески протягиваете руку
своему за-рейискому, французскому единомышленнику Ренану. Книгу іенана
столь быстро получившую известность, можно оценивать всячеііѵіі,
• )у-
•готе фактъ, что тотчасъ после ноявленія своего она была предана проі.ляі к
целымъ сонмомъ еиископовъ и даже самой Римской куріей, указываетъ на п
что она обладаете крупными достоинствами. Она, конечно, не свободна оіь
промаховт, и недостатков!,, но мы въ ней находимъ лишь одну существенно
важную ошибку, и я надеюсь, что даровитый авторъ когда нпбудь и самъ
ее сознаете и постарается исправить. Прочіе же недостатки книг
отлас ти
представляют!, свойства, которыя соотечественниками автора считаются до­
стоинствами и преимуществами, поэтому не удивительно, если и то , чѣмъ
авторъ предлежащ ая труда надеется пріобрѣсти расположена своихъ сооте-
чественниковъ, будетъ за Рейном!, признано неудачным'.,
или ручнымъ.
«Жизнь Тисуса», написанную Ренаномъ и появившуюся тогда, когда я уже
заканчивал!, свой трудъ, я ириветствовалъ какъ симптомъ исшсеместно про-
будившейся тождественной потребности, и, ознакомившись съ нею ближе, я
къ ней отнесся съ чувствомъ искренняя ночтенія. Переубедить меня 1
правда, не удалось. Но все желанія мои сходятся на томъ чтобы ми*
удалось написать для немцевъ такую книгу, какую для французовъ наиис.иъ
Ренанъ.
ГоГільГіроніп,.
Январь 1864 г.
Авторъ.

ВВЕДЕЦІЕ.
I. Идея жизнеописанія Іисуса.
Выраженіе «Жизнь Іисуса», и труды съ такимъ или нодобнымъ заго­
ловком!. встрѣчаются уже въ древнѣйшія времена; однако то, что мы теперь
рааумѣемъ подъ жизныо Іисуса, представляется совершенно новымъ понятіемъ.
Церковь протестантская и церковь католическая создали лишь дна
ученія о личности и дѣяніяхъ или миссіи Христа: первая разъясняла, кто
былъ Хрнстосъ, совершившій то, что было нужно для восстановленія над-
шаго человѣчества, причемъ она подчеркивала, что Хрнстосъ былъ вочело-
вѣчивіиійся сынъ божій; а вторая подробно выясняла, что онъ сдѣлалъ для
насъ и продолжает'!, дѣлать въ качеств ѣ Богочеловѣка. Эти дѣянія Іисуса,
будучи отнесены къ прошлому и къ иребывапію его иа землѣ въ образѣ
человѣка, конечно, представляют'!, собой одииъ изъ элементов'!, его «житія»
или. если угодно, вся его земная жизнь представляетъ богочеловѣческую
тему о спасеніи рода человѣческаго, но такъ представлять себѣ и понимать
его деятельность значить разсматрнвать ее нодъ инымъ угломъ зрѣиія, чѣмъ
тотъ, нодъ которымъ обычно рассматривается всякая человѣческая жизнь въ
цѣляхъ біограф ическаго разсказа. ІІо дѣятельность и жизнь Іисуса такъ
именно и понималась, пока ученіе церкви пользовалось безусловнымъ авго-
ригетомъ; труды о «житіи» Іисуса-Спасителя представляли собой лишь ком-
пнляцію и пространный пересказъ евангельской исторіи съ точки зрѣнія цер-
ковнаго догмата, а совсѣмъ не то, что мы теперь нонимаемъ подь жизнеопи-
саніемъ или исторіей Іисуса.
Въ героѣ біографіи мы большею частью видимъ человѣка совершеннаго
и цѣльнаго: но лицо, которое съ одной стороны является человѣкомъ,
а съ другой— существомъ высшимъ, сыномъ боговъ или сыномъ божіимь,
дицо, рожденное отъ матери-челов ѣка, но зачатое не отъ человѣка-отца, та­
кое лицо мы относемъ къ области миоа и поэтическаго творчества и не ііо-
дѵмаемъ серьезно обратить его въ объектъ псторическаго иові.ствованія.
Далѣе, какъ человѣкъ въ полпомъ смыслѣ этого слова, герой біографіи пред­
ставляется намъ естественно одухотворен нимъ существомъ, такіиѵь л, чув­
ственный побужденія котораго подчиняются разуму, и эгонстическія цѣли
котораго определяются всеобщим'!, моральиымъ законом'!., а не предоиредѣлены
уже заранѣе благодаря совмѣщепію божеской личности съ личностью челове­
ческой: поэтому суіцественнымъ злсмейтомъ всякаго человѣческаго жизнеопи -
санія являются колебанія и ошибки, борьба между чувствомъ и разумомъ,
между индивидуалистическими и коллективистскими цѣлями, и если^ намъ
извѣстно, что подобный разладъ нредставляетъ нѣсколько степеней, обуслов-
ленныхъ колебаніемч. и борьбой, начиная съ необузданнаго возмущенія и
кончая едва замѣтнымъ иедовольствомъ, то въ иолномъ отсутствіи подобной
дисгармоніи, составляющем'!, сущность церковнаго ученія о безгрѣшномъ
Гисусѣ, мы усмотримъ лишь отсутствіе истинно человѣчныхъ элементов'!..
Далее, всякій индивидь, даже и высокоодаренный, представляется
намъ дѣтищемъ человечества, зачатым'ь в'і> сокровен ныхъ нѣдрахъ че.юв ѣче-

с кой природы; онъ опредѣляется харавтеромъ того тѣснаго круга людей, пъ
которомъ онъ родился, онъ— дѣтшце своей семьи, своего народа, своей эпохи;
его дѣятельный умъ питается за счетъ тѣхъ образовательныхъ средствъ,
которыя ему даетъ его среда, и опредѣляется той ступенью развитія, на ко­
торой послѣдняя сама стоитъ; его цѣли не только опредѣляются окружаю­
щими его условіями, которыя вліяютъ на степень ихъ осуіцествленія, но
могутъ даже но существу своему измѣняться и развиваться подъ вліяніемъ
практическая опыта. Наоборотъ, Христосъ, согласно церковному представле-
иію о немъ, является сыномъ божіимъ, зачатымъ отъ св. Духа, или вопло-
щеннымъ Словомъ божественнаго Творца, и потому опъ надѣленъ столь без­
условным'!» совершенством'!», что a priori исключаете собой всякую мысль о
воздѣйствіи семейнаго и народнаго духа, или иоученія со стороны человѣка—
наставника. Болѣе того, даже свои цѣли или, точнѣе говоря, свою единую
основную цѣль, для осуществленія которой онъ ниспосланъ въ міръ, привно­
сите онъ уже въ готовомъ видѣ съ неба; онъ совершенно независимо отъ
вліяпій действительности и до конца осуществляете эту извѣчпо предустано­
вленную цѣль свою, причемъ даже и въ подборѣ средствъ также не стѣсненъ
законами природы.
Однако подобное стѣсненіе или ограниченіе само собой иодразумѣвается
у насъ ири всякомъ обыкновенном!» жнзнеописаніи. Герой подобной біографіи
намъ всегда представляется конечным!» существом!», силы котораго ограни­
чены силами другихъ, окружающихъ его существъ, и дѣятельность котораго
подчинена законамъ естественной энергіи. Только съ такимъ взаимодѣйствіемъ
конечиыхъ силъ исторія и имѣсте дѣло; ея осповиой законъ сводится къ
закону причинности, въ силу котораго предполагается и устанавливается
нричина всякаго даннаго явленія въ универсальной свя:ш естестпепныхъ
силъ; вмѣшательство лее сверхъестественная внѣшняго причиннаго момента
нарушило бы связь ироцессовъ и сдѣлало бы невозможной всякую псторію.
Церковное иредставленіе о Христѣ во всѣхъ отношеніяхъ протиаорѣ-
чите этому ионятію исторіи вообще, и біографіи въ особенности. Кто поже­
лаете разематривать церковпаго Христа подъ біографическимъ угломъ зрѣнія
и его жизнь описать въ формѣ біографіи, тот!» неминуемо убѣдится въ томъ,
что форма не соотвѣтствуетъ содержанію. Хрнстосъ церковный не можете
служить объектом!» для біографіи, а біографія не представляется той формой,
которая пригодна для описанія дѣяній церковпаго Христа. Нонятіе: «Жизнь
Іисуса» является попятіемъ пе только новымъ, по и противорѣчшіым!». Оба
его элемента: церковное иредставлеиіе о Хрнстѣ, и историко-біографическій
прагматизм!,,— издавна развивались внѣ всякой зависимости другъ отъ друга;
попытка прнмѣпенія послѣдняго къ первому есть дѣло новѣйшей эпохи,
именно 18-го столѣтія, и в!, этомъ дѣлѣ явственно сказалось то внутреннее
нротнворѣчіе, которое присуще всякой переходной эпохѣ. Мы хотѣли сохра­
нить церковнаго Христа, но въ то же время мы могли усвоить его себѣ пе
иначе какъ въ формѣ настоящая человѣческаго житія, и такимъ образомъ
оба элемента, насильственно совмѣіценпые въ церковном!, понятіи о личности
Христа,— божественный и человѣческій элементы, при всякой попыткѣ создать
историческое онисаніе его жизни, неизбѣжпо обособляются другъ отъ друга,
какъ обособляется объектъ отъ его обработки, или форма отъ ея содержапія.
Въ этомъ отношеніи понятіе «житія» или біографіи Іисуса представ­
ляется понятіемъ роковымъ. Оно заключает!, въ себѣ, какъ въ зародышѣ,
весь процессъ развитія новѣйшей теологіи, и отрицательный результате этого
развитія сказывается въ противорѣчіи его обѣихъ сторонъ. Идея «житія
Іисуса» есть та ловушка, въ которой суждено было попасться и погибнуть
теологіи нашей эпохи. Кто приступал!» серьезно къ біографическому иовѣство-
ванію о Христѣ, тому приходилось отрѣшаться отъ нредставленія церковнаго
Христа, а кто пытался сохранить это представленіе, тому приходилось отка­
зываться оте мысли о біографическомъ иовѣствованіи о немъ. Но послѣднее
было уже невозможно. Если народы древняго міра считали лозунгомъ, до-
стойпимъ человѣка,— «не чуждаться всего человѣчнаго», то лозунгомъ новѣй-
шей эпохи стало правило— «чуждаться всего, что не человѣчно и не естественно».
Въ эту, новѣйшую эпоху, Христосъ сохранялъ свое значеніе лишь подъ тѣмъ
условіемъ, чтобы онъ былъ существомъ, о которомъ можно повѣствовать био­
графически; этимъ и объясняются попытки описать жизнь его такимъ же
образомъ и въ такой же мѣрѣ прагматически, какъ и жизнь прочихъ выдаю­
щихся людей.
■
;
е
Какой опасности подвергался при такомъ изображенш его объекте,
церковный Христосъ, этого сначала не ионималъ никто. Всѣ полагали, что
рѣчь идетъ здѣсь лишь о нѣкоторыхъ несущественных!, устункахъ; всѣ уте­
шали себя той мыслью,что,въ худшемъ случаѣ, крушенія ортодоксально-церковная
Христа нисколько не коснется новозавѣтнаго Христа; всѣхъ успокаивало нред-
ставленіе, что Христосъ новозавѣтный, надлежащим!, образомъ понимаемый,
есть Христосъ естественнный и человѣчный. А если нѣте, если онъ тожде-
ствепъ съ Христомъ церковнымъ, хотя бы и не по существу, но по сверхъ-
человѣчности своей натуры и дѣятельности,— что тогда? Вѣдь Новый Завѣгь
есть тотъ единственный источник!., изъ котораго мы почерпаем!, сколько-
нибудь опредѣленныя свѣдѣнія объ Іисусѣ, а если здѣсь Іисусъ изображается
такимъ, что понять его біографически нельзя, и если, тѣмъ не меиѣе, онъ
долженъ быть понимаемъ біографически, какъ человѣкъ и какъ слуга человѣка,
тогда остается лишь одно— пересмотрѣть новозавѣтное изображеніе его, взявъ
тотъ масштабъ, который примѣняется вообще ко всякой человѣческой біогра-
фіи. Но если догматическое описаніе нообходимо превращалось въ прагматиче­
ское описаніе, тогда и прагматическое описаніе необходимо становилось опи-
саніемъ критическимъ. Когда критика сдѣлаетъ свое дѣло, и правдивость
евангельскихъ показаній будетъ провіірена, тогда только можно будете
говорить и об'і, истинно-прагматическомъ повѣствованіи, и оно будете поне-
волѣ схематичпымъ, если еваигельскій матеріалъ при свѣтѣ критики окажется
нѳдостовѣрнымъ.

1. Обзоръ трудовъ, описывающихъ жизнь Іисуеа.
2. Гессъ.
Различные опыты по описапію жизни Іисуса, за послѣднѳе столѣтіе
сводятся къ иопыткѣ примирить и совмѣстить противорѣчивые элементы этого
ионя гія но^такъ какъ это но удавалось сдѣлать, поэтому, въ концѣ концовъ,
установилось мнѣніе, что подобное согласована невозможно, и что необхо-
TM
кш ш'ка источниковъ. Здѣсь не мѣсто шагъ за шагомъ слѣдить за
этимъ процессомъ развитія, который, какъ упомянуто выше, фактически сво­
дился къ разъединенію и обособлению неоднородныхъ элементовъ, но мы
{олжны отмѣтить его главные этапы но соотвѣтствующимъ круіінѣішимъ со-
чи нѳаіямъ, и выяснить raison d’etre предпринятой мною прежней-крити-
ческой и н а с т о я щ е й -критико-прагматической бюграфш Іисуса.
Одной изъ самыхъ раннихъ удачныхъ поиытокъ разсмотрѣть евангель­
скую исторію съ новой біографической точки зрѣнія представляется сЖитіе
[исѵса» написанное шорихскимъ гражданиномъ I. Г . Гессомъ (Hess), и поль­
зовавшееся общемъ вниманіемъ и одобреніемъ втеченіи продолжительнаго
и
"
Квига эта появилась въ 1768 году,
..
съ того времени вплоть до
начала на стоящая столѣтія переиздававалась много разъ, ставъ настольнои
книгой нашихъ отцовъ. Гессъ еще продолжаетъ искренно вѣрить, что путемь.
пебольшихъ измѣненій церковнаго воззрѣнія возможно примирить и согласо­
вать исторію Іисуса, заключающуюся въ Евангел.яхъ, съ тр е б о в а н и и бюгра-
гішческаго^ прагматизма. Въ своей книгѣ онъ все еще стоить н аточкѣ зрѣшя
церковнаго супранатурализма; божественный элементе въ евангельской исторіи
признается имъвполнѣ; въ пришествіи Іисуса на землю, какъ и вь его воз­
несении на небо, авторъ видите сверхъестественные акты; существо Іисуса
ему представляется существом!, сверхъчеловѣческимъ, а чудеса его в ь німг
ни малѣйшаго сомнѣнія не возбуждаютъ. Гессъ заявляете въ нредисловш къ
своей книгѣ что онъ написалъ исторію Христа не только въ цѣляхъ рели­
гиозная назиданія и «антикварной интерпретаціи», но что намѣревался раз­
работать ее прагматически, считая ее повѣстью въ высокой степени поучитель­
ной и занимательной; тѣмъне меиѣе онъ полагалъ что Христа можно и
должно изображать человѣкомъ, безъ ущероа для божеская естества, и, чго
на
его исторію молено и должно смотрѣть, какъ на сцѣпленіе ообшій,
ісоторыя объясняются естественными и моральными причинами. По мнѣнію
Гесса такой взглядъ на Христа не исключается и чудесами, имъ содѣян-
ными при нихъ приходится считаться не только съ сверхъестественными
причинами, нхъ породившими, но также съ моральный причинами, послу­
жившими для нихъ основой; ихъ значеніе заключается не только въ томъ,
что опѣ необычайны и непостижимы, но также и въ томъ, что онѣ были
дѣяніями благими и приличествующими божеству, были актами человѣколюбія
Ибл
щремепи, взростившаго у насъ зачатки нашей классической лите-
патѵры сказался также и въ томъ, что книга Гесса отмѣчаетъ, кромѣ мо­
р альная и божественная элемента, также и изящество евангельской исторш,

е я тюадѣйствіе на эстетическое чувство. Гессъ видитъ исторнческіе несом-
лѣпные факты въ тѣхъ чудесахъ, которыми ознаменовались періоды дѣтства
и публичной дѣятельиости Іисуса, однако по поводу рожденія Іисуса отъ без­
грешной чистой дѣвы онъ замечаете , что столь чудесное пришествіе сына
божія на землю наиболѣе соотв ѣтствуетъ идеѣ вочелов ѣченія іисуса, хотя оно и не
является строго доказан нымъ исторнческимъ фактомъ, а ио поводу явленія
ангеловъ виолеемскимъ пастухамъ опъ замѣчаетъ, что здравомысляіцій и не
лишенный вкуса чоловѣкъ, читая евангельскую повѣсть, усмотрим» въ этомъ
благовѣстіи о рождестве Мессіи дѣяніе естественное н сверхъ того пре­
красное.
~
Критическое отношеніе къ источникамъ евангельскихъ разсказовъ даже
и съ точки зрѣнія вѣрующаго человѣка необходимо потому, что относительно
жизни Іисуса у насъ имѣются четыре сообщевія, въ которыхъ о ней по­
вествуется отчасти единогласно, хотя нередко въ иномъ порядке и съ ука­
зан іемъ ииыхъ обстоятельстлъ,
отчасти лее различно, причемъ сообщенія
одного Е вангелія иногда пе согласуются съ с.ообіценіями другого. Въ иодобныхъ
случаяхъ Гессъ всемерно сооблюдаетъ консерватизмъ; въ повествованіи о
детстве Іисуса онъ мирно совмѣщаетъ резко расходящіяся сообіцеиія Мат-
оея и .Туки, по отличаетъ слугу кесаря вь Капернауме, о которомъ, пове­
ствует!. Іоаниъ, отъ военоначальника Каиернаумскаго, о которомъ говорятъ
Матоеіі; равнымъ образомъ опъ отличаетъ н вечерю накануне Пасхи, на ко­
торой Іисусъ совершалъ умовеніе ногъ, отъ пасхальной вечери, на которой
оиъ установил* таинство евхаристіи, но то же время Гессъ не решается
предположить два разныхъ акта очищенія храма, хотя Іоаннъ относить эго
дѣяпіе кл» первому пребыванію Іисуса въ Терусалим-Ь, а прочіе евангелисты—
къ последнему (и, по ихъ словамъ, единственному). Въ этомъ случае Гессъ
откровенно заявляетъ, что аностолъ Іоапиъ ошибся, и что нравъ аностолъ
.Матоей (ибо Гессъ еще ничуть не сомневается нъ томъ, что евангелія дей­
с твительно со став лены с оот ветств ующ ими а постолам и).
Хотя Гессъ и irlspyerr. нъ те чудеса, которыми ознаменована жизнь
Іисуса, однако же местами обнаруживается, что и его вера уже источена
раціоналпзмомъ. Звезду волхвовъ онъ почему то называетъ метеоромъ; такое
выраженіе оиъ видимо избрали, лишь съ тою целью, чтобы читатель призналъ
правдоподобным'!, и нонятиымъ т а ко е я в л е ні е , к ак ъ указующ ее путь движеніе
звезды, остановившейся падь соответствующимъ жплищемъ, хотя чудесное
явленіе, о котором'!, иоветствуеть евангеліе, Гессъ такимъ образомъ низводить
на степень естественных'!, явленій иизіпаго порядка. Впрочемъ, ученіе о
дьяволе н бесахъ является темъ пунктом*, въ которомъ даже и супранату­
рализм* Гесса не въ силахъ былт. устоять нротивъ натиска просвёіценія.
Въ исторіи искушенія Інсуса онъ сначала просто говорить объ искусителе
и совратителе, н не поясняеп» подробнее, что это за личность и откуда она
взялась, и только при второмъ искушеніп онъ прямо называетъ его сатаной.
Но такъ какъ Гессъ прннисываетъ искусителю намереніе дознаться, действи­
тельно ли Гисусъ есть сынъ божій, какъ о томъ было заявлено прн его
креіцепіи (но, по ученію самой Библіи, сатана этого не могъ не знать допод­
линно и, стало быть, усомниться въ этомъ могъ только противник*-человекъ,
напр, кто либо изъ фарисеев*), поэтому мы видимъ, какъ въ данномъ случае
самъ Гессъ мнмовольно сходить на путь естествен но-научнаго толкованія.
Этой тенденціи опъ всецело поддается по поводу евангельскаго р азсказа
объ одержимыхъ бѣсомъ. Здѣсь онъ предупреждаетъ, что не берется выяснять
причину ихъ бесноватости и ограничится лишь оиисаніемъ того воздЬйствія,
которому они подверглись. Вопросъ о томъ, следуетъ ли въ данномъ случае
пр ед пол а гать естественную пр ич ину , ил и ді.йствіе дем оновъ, ему не пред­
ставляется вопросомъ важнымі.,
такъ какъ отъ разрешенія этого вопроса не
изменяется эффсктъ чуда и такъ какъ евангелистов* нельзя винить за то
что будучи историками, а не натуралистами, они изобразили данное явленіс
въ духе господствующих* представленій народной массы.
Поэтому с,с -
говорить о бесноватыхъ, какъ о людяхъ, болезнь которыхъ народъ припи­
сывал!, вліянію злыхъ духовъ. Относительно болѣзни Марш Магдалипы. изь
коей по словамъ Еваигелія, вышло семь б-Ьсовъ, Іессъ замЬчаете, по
этотъ случай для него неясенъ: возможно, что М. Магдалина страдала многими
болезнями такого рода, которыя народъ приписывал* вліяипо различныхъ
злыхъ духовъ. Само собою разумеется, что допущеніе возд-Мствія злыхь
дѵховъ на человеческую жизнь не совместимо съ мыслью о связи естествен­
ных* причинъ и дѣііствій, отъ которой исходить прагматическая исторюграфія
и біографія. Но современники Гесса, въ которыхъ только еще зарождался
скептицизмом-!», нисколько не задумывались надъ воиросомъ, не приведет* ли
оипозиція и борьба нротивъ сатаны и его царства къ крушешю и гибели
существенных-!, аттрибутовъ новозавѣтнато церковнаго Іисуса. Столь же
удобно говорить въ біографіи о такомь герое, самосознаніе котораго проник­
нуто элементами вн-Ьмірового пебеснаго бытія; поэтому Іессъ сохраняет!, въ
своих-!, парафразахъ всѣ соотв-Ьтствующія изреченія Іисуса, которыя при­
ведены въ Евангеліи Іоанна, но тамъ, где онъ говорить самъ отъ сеоя, онъ
сиіыю подчеркивает"!, другой моментъ-последующее возвыиіеше Іпсуса ради
проявленных-!, имъ на земле добродетелей, и въ этомъ
.»тношеши Іессъ
оказывается чуть не последователем-ь соунніанской ереси, ь-иі. і» оы вь
д
твержтеніе того, что по этому вопросу назревало уже повое течете мысли,
которое ири дальнейшем* своемъ развитін грозило вовлечь жизнь Іисуса въ
кр уп, раціоналпстическихъ изс.тіідованій.
3. Гердеръ.
Въ этомъ процессе развнтія особенно кыдѣлякіттгя труды Гердера
(Herder): «U спасителе человечества, по свидіітеіьству трехъ Еван гелій
( 17<)б) и «О сыне божіемъ, спасителе міра, по свидетельству Іоаннова
Квапгелія» (171)7). Не безрезультатны были вылазки нротивъ Гпіблін и хрн-
стіанскаго учепія со стороны редакцін т. и. <Волі>фенбюттельскихъ Отрывков*»,
небезслѣдно прошли также и соотвѣтствующія разсужденія Лессинга, іюзведшія
весь споръ до уровня принцппіальныхъ общихъ вопросовъ. Такому уму, какъ
Гердеръ, было нетрудно попять, что при старой точке зреш я невозможно
было отстоять пи правду евангельской исторіи, ни высокое зиаченіе imj.a.
Но чтобы самому действите льно у с тано в ить новую точку зр-Ішія, для этого
собственный изысканія Гердера. въ области затронутых* вопросовъ оыли
слишкомъ поверхностны, а въ его душе склонность къ созерцание слишкомъ
перевешивала потребность въ строгом* анализе; онъ вполне довольствовался
сумерками иолузнанія, чреватаго т-Ьми зачатками грядущаго знанія, которые
пришлось отбирать и выращивать потомству.
Уже и Гессъ находилъ, что учепіе іисуса лишь отчасти нуждается въ
чудесахъ для своего обоснованія, ибо все то, что можетъ познать разумъ,
напр, обязательность добродетели и ея благія последствія, въ самомъ гео-Ь
заключаетъ свое оправданіе, тогда какъ сообщенія о сверхъестественных-!,
дѣяніяхъ Бога, направленных-!, къ нашему спасенію, нуждаются въ не менее
сверхъестествен ныхъ свидетельствах-1,.
Гердеръ существенно важнымъ эле-
ментомъ ученія и жизни Іисуса считалъ лишь этотъ элементе разумности и
нравственности, онъ видѣлъ въ Іисусе богочеловека, поскольку онъ былъ
человеком!» въ современном-!, и прекрасномъ смысле этого слова, его деянія

и страданія онъ считалъ спасительными, поскольку о т . пожертвовалъ соб­
ственной лсизиыо, желал насадить и утвердить гуманность въ человѣчеств ѣ .
Для Гердера «благою вѣстыо» въ Квангеліяхъ представлялось только то, что
въ ученіи, характерѣ и дѣятельностп Гисуса клонилось къ благу человечества;
чудеса, ііер епо л пяіоіція нсторію Іп су с а , по мнѣнію Гердера , были необходимы
для той эпохи и для іудейской массы, столь падкой до всего чудесиаго, ибо
служили средствомъ къ укрѣпленію авторитета и вліянія Іисуса и поддер­
живали бодрость въ немъ самомъ, и въ этомъ смыслѣ чудеса принадлежатъ
исторіи, но этой цѣли чудеса уже вполиѣ достигли и насъ они уже пе инте-
ресуютъ, тѣмъ болѣе, что мы ие можемъ и провѣрить ихъ, а потому теперь
и бесполезно ссылаться на енангельскія чудеса, какъ на доказательство
истинности христіанской религіи. Какъ бы достовѣрны ни были чудеса,—
говорить Гердеръ вслѣдъ па, Лессингомъ,— но для насъ они являются лишь
объектами повѣствовапія; вводить ихъ въ наши философскія размышленія,
толковать ихъ въ духѣ нашихъ взглядовъ, изъяснять нхъ на основѣ данныхъ
физики,— вс е это бесполезный трудъ, т ѣыъ болѣе, что мы расходимся съ той
эпохой даже и вт. самомъ пониманіи чуда. Намъ теперь приходится искус­
ственно воссоздавать въ себѣ образъ мыслей чуждаго народа, современпиковъ
Інсуса, среди которыхъ онъ памѣревался учредить высшее царство чистой
просвѣшенности именно путемъ искорененія предразсудковъ. Их ъ можно
извинить, если, иогрязнувъ въ трясинѣ іудейскихъ предразсудковъ, они
требовали подобных!, внѣшннхъ подпорокъ для своей вѣры въ Іисуса; насъ
же, людей, нм ѣюіцихъ возможность взглянуть на дѣло Іисуса съ болѣе высокой
точки зрѣнія, которой мы обязаны ему же, насъ извинить нельзя, если кромѣ
моральныхъ результатовъ христіанскаго ученія, мы стаиемъ требовать еще
другихъ доказательствъ его божественности. Ужели нужно,— спрашиваетъ
Гердеръ, чтобы и нынѣ, ка къ 20U0 лѣтъ тому назадъ, съ неба сошелъ огонь,,
дабы мы узрѣли ясное солнце? Ужели и теперь, какъ въ ту эпоху, пужно
о тмѣпять з ак о н ы природы, чтобы мы убѣдились но в ну тр е нн ей необходим ости,
истинности и красотѣ моральная царства Христова? Возблагодаримъ Бога,
что это царствіе уже прошло, и вмѣсто чудесъ будемъ лучше изучать его
внутреннюю природу, а если и она сама въ себѣ не доказательна дли насъ,
тогда ни исполнившіяся прорицапія древнихъ пророковъ, ни содѣянныя
чудеса для насъ не будутъ убедительны и доказательны.
Если мы. однако, спросимъ, какъ разеуждалъ Гердеръ объ отдѣльныхъ
евангельскихъ чудесахъ, то болѣе или менѣе опредѣленнаго отв ѣта на этотъ
вопросъ мы не найдемъ у пего, и только въ рѣдкихъ случаяхъ удается уга­
дать его подлинное мпѣніе о чудесахъ. По поводу бесѣды Іисуса съ бесно­
ватыми, особенно же съ тѣмъ изъ нихъ, бѣсы котораго просили позволенія
войти въ стадо свиней, Гердеръ замѣчаетъ, что Іисусъ, желая образумить
глупца, говорилъ понятнымъ ему языкомъ. Нреображеніе Іисуса онъ признаем»,
видѣніемъ, которое имѣли ученики его, взволнованные и расстроенные въ
виду приближающ аяся кризиса. Чудо, ознаменовавшее крещеніе Іисуса,
Гердеръ считаетъ внѣшппмъ явлепіемъ природы; оиъ иолагаетъ. что въ яркомъ
снопѣ св ѣта, прорѣзавшемъ тучи, и въ отдаленномъ раскатѣ грома, Іисусъ
и 1. Креститель усмотрѣли божіе сонзв оленіе н а з адуманное ими дѣло.
Если в'ь указанныхъ выше случаяхъ Гердеръ пытается представить
естествеппо-паучное исъясненіе чудесъ, то въ другихъ случаяхъ опъ видимо
старается изъяснить ихъ символически. Інсусъ, — говорить онъ, — творилъ
чудеса; чуждый слабостей своей эпохи, онъ все же снисходнлъ и принорав­
ливался къ этимъ слабостям'!.,
но о нъ тв о рил ъ великодушный чудеса: онъ
помогалъ больнымъ, заблуждающимся и умалишенным'!, людямъ, такъ что всѣ
эти тѣлесиыя благодѣянія могли быть отралсеиіями его характера и его воз-
вышенныхъ и неизмѣнныхъ цѣлей. Пъ такомъ именно свѣт ѣ,
по мѣткому
самѣчанію Гердера, обрисованы чудеса іисуса у апостола Іоанна: у него онѣ
изображены не въ качеетвѣ самодовлѣющихъ актовъ, и въ качествѣ симво -
ловъ того длительная чуда, силой котораго Спаситель міра еще и яынѣ
покоряетъ себѣ родъ человѣческій. Такъ, напр.,
чудо, содѣянное въ Канѣ
Галилейской, по миѣнію Гердера, есть символъ той мощи, которой Іисусъ
превосходилъ Іоанна Крестителя: взаимоотношенію всеочищающей воды и
веселящ ая вина соотвѣтствуетъ взаимоотношеніе дарованій и задачъ обоихъ
пророковъ. Далѣе, о воскрешеніи Лазаря, Іоаннъ, по мнѣнію Гердера, р аз'
сказываетъ подробно не потому, что это чудо имѣло валеное значеніе, а
потому, что это чудо, нмѣвшее рѣшающее значеніе для судебъ Іисуса, на­
глядно подтверлсдало истину того взгляда, что Христосъ есть воскресеніе и
жизнь, и являлось прообразомъ собственная воскресенія Іисуса. Отсюда
явствуетъ, что человѣку, который видитъ въ чудесахъ Іиеуса, разсказанныхъ
Іоанномъ, лишь с имво лич ескіе намеки и о лицет воре нія , достаточ но и л егкаго
толчка, чтобы вполнѣ отвергнуть весь историческій элементъ четвертая
Евангелія и въ частности признать его новѣствованіе о чудесахъ умно заду­
манной поэмой. Но подобная толчка Гердеръ не даетъ, да и не молсетъ
дать, во первыхъ потому, что его еще стѣсняетъ представленіе объ апостоль-
скомъ происхожденіи евангелія Іоанна, и во вторыхъ потому, что естественно­
научное изъясненіе чудесъ ему представляется наименѣе рискованнымъ
иоходомъ.
Т а к ъ именно отнесся онъ къ наиважнѣйш е му чуду ева.нгельской исторіи,
къ воскресенію изъ мертвыхъ Іисуса. На вопросъ Реймаруса: Почему же
Іисусъ, послѣ воскресенія своего, не явился также и врагамъ своимъ?—
Гердеръ отвѣчаеть: Потому что Інсусъ не хотѣлъ, чтобы его вторично схватили,
связали, подвергли истязаніямъ и распятію. Въ этомъ отвѣт ѣ проглядывает!,
такой взглядъ на Воскресшая, который рѣзко отличается огь взгляда церкви
и евангелистовъ. Правда, Гердеръ не думаетъ, чтобы въ актѣ воскресенія
Іисуса принимали участіе люди, но опъ придаетъ весьма большое значеніе
тому обстоятельству, что у Распятая были пригвождены лишь руки, а не
ноги также (что, но его мнѣнію, вполнѣ доказано), и что тѣло Воскресшая
было по прежнему матеріально и нуждалось въ иищѣ,
а потому и не могло,
подобно призраку, пройти черезъ замкнутыя двери. Если такимъ образомъ
воскресеиіе Іисуса изт. чудесная акта всемогущества превращается въ слу­
чайное и естественное ироисшествіе, то Гердеръ вт. свою очередь напоми­
наем», что вт. физико-моральномъ царствіи божіемъ пичего не совершается
безъ божьяго в м ѣш ател ьст ва, а потому и предполож еніе о мнимой смерти
Іисуса нисколько не мѣшаетъ считать нравдивымъ самое
повѣствованіе, и
вѣруюшій человѣкъ можетъ см ѣло возразить: развѣ не все равно, какимъ
образомъ Богъ воскресилъ его? Достаточно того, что Іисусъ вернулся и явился
своимъ приснымъ, и все повѣствованіе объ этомъ событіи вполиѣ правдиво
и не содержим, ни малѣйшаго слѣда обмана или лжи. По въ такомъ случаѣ
мы должны спросить: что представляется исторіей въ этомъ разсказѣ о
воскресеній іисуса? Очевидно, что Гердеру исторіей представляется не то,
что евангелистамъ, и существенная часть даннаго повѣствовательнаго мате -
piала въ этомъ случаѣ принесена въ жертву интересамъ историческая праг­
матизма, который не мирится съ чудесами, нарушающими связь естес/гвен-
ных ъ нр ичинъ.
4. Паулусъ.
Если въ глубокомъ и всеобъемлюіцемъ умѣ Гердера заключались заро­
дыши двухъ разныхъ воззрѣній на чудесный элементъ въ жизни іисуса, а
воззрѣніе естествонно-научное гармонически сочеталось у него съ воззрѣніемъ
символически-миоическимъ, то , но условіямъ развитія образованности, суще-
Жиаш. Ія«уса. Шт|>а»сь.
*.

ствовавшемъ въ данную эпоху, дальнѣйшую эволюцію продѣлалъ лишь заро-
дышъ болѣѳ грубаго характера. Въ концѣ минувшаго и началѣ настоящаго
(XIX) столѣтія появилось много сочиненій, въ которыхъ чудеса изъяснялись
естественно-научными соображеніями. Классические, произведеніемъ этого
рода^является извѣс.тный трудъ д-ра Паулуса (Paulus) f o « TM #
»
•вангеліямъ», и по этой книгѣ позднѣе составленная «Жизнь Іисуса».
Паулусъ, какъ и Гердеръ, существенно-важной чертой іисуса иризнаеіь
нр авс твенную высь, ис тинную гуманность, и дѣятельпость, иапра вл ениую къ
насажденію ея среди людей. По поводу чуда, совершенная на сваДьбѣ в'ь
ІСанѣ Галилейской, Паулусъ замѣчаетъ, что проявленный здЬсь Ьісусомь
мягкій и иривѣтливый нравъ производитъ более глубокое и цѣльное вне іа-
т іѣніе чѣм'і> изумленіе по поводу мнимаго сверхъчеловѣческаго пРе0Д^ѣнш
силъ внешней природы. Уже и Гердеръ отвергалъ чудо, какъ нѣчто бмыпье,
чѣмъ непредвиденный результате Промысломъ направленная стеіенія , у
чайныхъ обстоятельствъ, и въ частности оиъ оспаривалъ ^казательтіосіь
чѵдесъ дчя истины христіанокой вѣры. Но Паулусъ еще оиредѣленн ѣе вь pt
л іе т ъ тѣ нее принципы Кантовой философіи и теолого-политическаго трактата
Спинозы. Признаніе той истины, что историкъ не долженъ ‘финимать
вѣру событій, которыхъ нельзя объяснить внутренними или внешними при
чинами на основаніи законовъ исторической связи вещей; чTM сильно заблуж­
дается тотъ кто усматриваете божіе могущество, премудрость и олагость вь
нарушении естественнаго хода вещей, а не въ закономерности и‘ правильности
его что даже самое неизъяснимое нарушеніе естественнаго хода вещей не
можетъ ни иодкрѣшгп,, ни опровергнуть духовную истину, и даже самое
необычное исцѣленіе не можетъ. въ частности, доказать истипу релипозна
ученія —таковы тѣ принципы, признаніемъ и прнмѣненіемъ которых ь«Іи>м
ментарій» ІІаулуса значительно превосходите какъ современные ему, такъ
иозднМ^шіе^^удЫд^ог^т^лР Аусноивіиій себѣ такую точку зрішія,
°TMесется
къ евангеліямъ, которыя, какъ принято до сихъ поръ думать, написаны были
съ противоположной точки зрѣнія, и которыя преисполнены сверхьостеслвен-
наго и чудесная элемента, иъ чемъ и усматривають они непреложное дока-
затиіьство вьшокаго призвінія Іисуса и истины его упенія? Нельзя на этомъ
осиованіи отвергать ихъ, какъ сочиненія неисторическія и сказочныя, ибо
нхъ авторы согласно традиціопному, даже и раціоналистами разделяемому
S h,“ S n принимала близкие упаетіе въ сообщаемых,. ими
собитшхъ; »
(Ііактахъ Ибо иовѣствованіе Магоеева евангелія, по мнѣнію Паулуса со
ставлено на основанін такихъ свѣд ѣній, которыя были собраны черезъ десять
лТнадпать лѣте посл ѣ кончины Іисуса въ Галилеѣ; Лука, посѣтившій вмѣстѣ
съ апостоломі. Павломъ Іерусалимъ и Кесарш , имѣлъ возможность УВ“А
лично матерь Іисуса и узнать отъ нея подробности о дѣтств ѣ Іисуса, которыя
онГсообщаеть вГначалѣ своего евангелія; а еваягеліе Юанна. написано
если не самимъ апостоломъ, то однимъ изъ учениковъ его на ^снован^
иазсказовъ или замѣтокъ самого учителя. А если такой взглядъ на происх)
Інпіе евангёіШ справедливъ, то справедливо также и мнѣн.е о разсказахъ
?,ми сообщаемыхъ; съ другой стороны, если мнѣніе критики о недопустимости
чудесъ справедливости, то недопустимо также все чудесное соооінгемое въ
этихъ повествованіяхъ. Какъ разрешается это противореча у автора.^
І аѵлусъ прежде всего, замечаете , что во многихъ сообщен,яхъ еванге-
’1,11‘тон'і повѣствуюіцихъ о чудесахъ, непредубежденный изеледователь ничего
берегу моря, было истолковано въ томъ смысле, будто Іисусъ ходилъ по са­
мой поверхности моря? Конечно, имъ следовало выражаться точнее, но истина
не въ томъ, что совершилось нарушеніе естественнаго порядка вещей, а въ
томъ что составители евангелій выражались недостаточно точно. Также и въ
разсказе о пасыщеніи 4000 человЬкъ евангелисты ни единымъ словомъ не
иоясняютъ того факта, что столь большое число людей удалось насытить
теми немногими хлебами и рыбами, которые имѣлись въ распоряженіи Іисуса;
по традиціи мы предполагаема что съестные припасы количественно возра­
с та ли иодъ ру ка ми Іисус а, но подобную догадку мы построили с ами, и съ
такимъ же правомъ другой могъ бы предположить, что, иодъ вліяніемъ лич­
наго иримѣра Іисуса, остальные, более состоятельные, участники сооранія
обратили свои личные запасы въ общее достояніе и такимъ образомъ уда­
юсь насытить всю собравшуюся толпу. Что именно такое естественное изъ-
ясненіе даннаго событія наиболее правомерно, это, по мтгЬнио Паулуса,
явствуете изъ того, что евангелисты ни единымъ словомъ пе отмѣчаюгь
изумленія, котораго пе могло не возбудить въ толпе такое происшествіе,
какъ чудесное возрастаніе количества съёстныхъ припасовъ. Вообще^ исто­
рикъ, по мнЬнію Паулуса, можетъ предполагать, или мысленно добавлять
лишь то, что было опущено авторами источниковъ какъ нечто само-собою
разумеющееся, а таковымъ признается все естественное, и вмешательство
сверхъестественной причины авторъ счелъ бы своимъ долгомъ обязательно
отметить. Но въ такой исторіи, которая, какъ исторія евангельская, имеетъ
темой своей необычно е, чудесное, да ж е и в ъ отдіілыіыхъ эпизо да х ъ , иллю-
стрирующихъ тему, необходимо предполагать сверхъестественную причипу, и
изумленіе очевидцевъ въ такой мѣр ѣ разумеется само-собою, что повествователь
можетъ и не упоминать о немъ спеціально въ каждомъ данномъ случае.
Однако же самъ Паулусъ не решается применить такое изъясненіе ко
всѣмъ евангельскимъ разсказамъ о чудесахъ; нанротивъ, опъ во многихъ
случаяхъ допускаете, что евангелисты нам ѣревались разсказать о чудѣ, и что
сами участвующія лица тоже видели чудо тамъ, гдѣ историкъ таковаго не
усматриваете, предполагая лишь естественное событіе. Поэтому нельзя отри­
цать того, что евангелисты говорятъ объ умалишенныхъ и нервныхъ боль­
ныхъ, или «бесноватыхъ», но это —ихъ личное сужденіе, которое необходимо
отличать всегда отъ факта, и которое для пасъ необязательно. Повествуя
объ излеченіи подобныхъ больныхъ, они высказывают1!» также свое сужденіе
о причине ихъ заболеванія, а потому и говорятъ объ исхожденіи «злыхъ
духовъ» (бесовъ), но мы должны объяснять себе нсцеленіе такихъ больныхъ
но слову Іисуса психологически, исходя изъ иредставленій тогдашняго народа
іуцейскаго, который вернлъ, что «злой духъ» безеиленъ передъ пророками и
т'Ьмъ более Мессіей. Равиымъ образомъ и все другія исцеленія, совершен-
ныя Іисусомъ, по мнѣнію Паулуса, могутъ быть поняты какъ естественные
факты , если отбросить сужденіѳ,
которое евангелисты примешиваютъ къ
своимъ иовествованіямъ, что Іисусъ не всегда исц'Ьлялъ больныхъ единымъ
мощнымъ словомъ повеленія, это подтверждают'!, сами же евангелисты, при­
знаваясь въ томъ, что Іисусъ на исцеленія тратилъ труды и время. Если
его укоряли также и такими исцеленіями, нри которыхъ не приходилось
уносить одры и темъ нарушать постановленія о субботнемъ покоѣ, то, вѣроятно,
производились они ир ико сно ве піем ъ ру ки ил и путемъ оперативным'!». Слюна
и тѣсто, которыми Інсусъ неоднократно пользовался при нсцеленіяхъ, пред­
ставляются вполне естественными, хотя и несовершенными средствами. На
естественный характер'!» изл'і>ченія указываете ташке и то (Маркомъ отме­
ченное) обстоятельство, что некоторый исцеленія (а, молсетъ быть, и вс'Ь дру-
гія, о которыхъ евангелисты не уномипаютъ спеціально) совершались посте­
пенно, мало по малу. Но едва ли можно допустить, чтобы во всѣхъ иодоб-
ныхъ случаяхъ очевидцы, и лица, повЬствовавппя съ ихъ словъ, совершенно
упустили изъ виду главное—фактически действующія средства; однако, если
2*

КТ истстіи Капернаумская военачальника они умолчали объ отсылкѣ учени­
ковъ к ъ больному и такимъ обраломъ въ чудеснее исцѣлеше издалека
нвевратили естественное излѣченіе при помощи отряженныхъ помощников!,,
тогда ѵмѣстны всякія подозрѣнія и предположенія даже и въ духѣ 1 еймаруса.
С акосам ъ Паулусънеоднократно, но неосновательно заявляете что
г«ое
авіе чудУъ внушено „му интересами:съ
пить что попытка разсмотрѣть евангельски нов ѣствованія о іудмает* съ
•гпчки чпѣнія естественнаго сцѣпленія причинъ и слѣдствій отнюдь не озна
5255^
что къ Маріи явился ангелъ, по имени Гавріилъ, и воявѣстилъ ей, чтсі он
попить Мессію то личность ангела его можете смутить, и онъ пожалуй от­
вергнете весь разсказъ, какъ сказку. Но онъ не поступите такъ опрометчиво,
если благоразумный толковникъ ему посовѣтуете отличать въ овангельскихъ
разсказахъ факты оть сужденій. В ъ данномъ случаѣ онъ ^ P rH^ c^
e.
мнѣніеТ<Ыаріі!'°ііо1пр^на^гь ^амый Рфак'^ Гчьегс» то прихода ^ блашвѣщен«!
—
г
д
а
д
а
—
»
ѵ
ілг
ІІriÄ
C
Ä
T
-
t
осіянныіі
ИЛИ случайный эффекте утренннхъ лучей солнца, и были ли собесѣдниш
-
птпрпгря то что Паѵл ѵсъ называетъ ихъ суждѳ
ніемъ °мы Иотвергаемъ также п утверждаемый ими фактъ, и ивмішяя ДаTMУ*'
Zm“«
MH превращает, его въ повѣствовапіе о ироисшествшхъ,
“ “ п п ’шТч Ш ѵлусъ отлично умѣетъ использовать, » и н т ересам истори-
о
£ö
ÄhÄ
СГа=Г
ni,iй в'ь томъ,’ что Марія остается существомъ дѣвственнымъ u'
’
ш
т
т
т
ш
т
рекомендація для метода Паулуса; ибо тотъ кто сл >дз
вообще изъ
ѵтвятился бы зафакте, попалъ бы—пальцемъ въ небо, да и воооще
д огоиз-ъясненій чудесная получается нѣчто очень малоцѣнное.
Пере"одГзаЛ ъ S этого нахалы,аго пункта къ заключительном, ма
MDOCTOTO стечения котор ы х ъ естественных,, причинъ, направляемый Про-
sgsa
оДЬ-«нйие—а
полное поотиворѣчіе между формой и содержаніемъ, между май рылом
втУТисточншсахъ не^ п одаѳт ^ 1исторической1°пер^5)откѣ; однако же онъ
п р и з н а е ^ ^ у ь историческими источниками и сознается, что не разрѣшилъ
своей задачи. Если евангеліи действительно суть исторические докуме
,
тогда не слѣдуетъ исключать чудесное изъ жизнеонисаній Іиоуса, а (.ели у
Лесное не мирится съ исторіей! тогда евангелій нельзя признавать истори-
•ческими источниками.
5. Шлейермахеръ.
Никто - н и Гердеръ, ни Паулусъ, яснѣе и отчетлив ѣе Шлейермахера
• Рлг„ лппрлФпяшпрр все мышлепіе и поведете его, можете но
таться'настоящимъ бытіемъ Бога, и который, будучи исторически,гь Д О Ю » .
nnnnfin-ічомъ а будучи прообразомъ, являлся историческим’!, лицомъ.
Т
Гемъ “вѣроуче^.,, Шлейермахеръ, какъ шшѣстно, въ цѣляхъ
созданія ученія о личности Христа, выставилъ элементы зв ю п и т и ч есь й и д
STMcÄe=
,
=
Г
^
Иб= =
,
T
Ä
мін^ нрГГсяиЯ
ш
въ немъ на подобно и по закону =
н-
н а Г р ^ К и человѣческой длительности, и отрицать ^ о естествен ое и
человѣческое начало въ
ÄÄ~
Ж

виѣ котораго немыслима и біографія Іисуса. Что оба предноложепія другъ-
съ другомъ совместимы, что относительно Христа вѣра и научность другъ
другу пе противоречат!,. такое убѣжденіе поролсдается не наукой, а вѣрой.
Шлейермахеръ этого и не скрываетъ отъ себя, и говоритъ, что, изучая жизнь
Іисуса по евангельски мъ разсказамъ, слѣдуетъ всегда считаться съ этимъ
предпололсеніемъ и не довѣряті» имъ безусловно, а допускать, что некоторые
изъ разсказовъ могутъ и не подтвердиться. Если въ жизни Іисуса отыщутся
моменты, въ которыхъ не замѣтно дѣйствіе пмманентнаго божественнаго им­
пульса, тогда необходимо оставить вѣру и примкнуть къ воззрѣніямъ эвіони-
товъ, а если въ ней откроются моменты, свидѣтельствующіе объ истинно-
болсественномъ естествѣ Іисуса и нарушеніи законовъ естественно-челове ­
ческой дѣятельности, тогда условіе научности не выполнимо и мысль объ-
историческом'!» анализѣ и изображеніи жизни Іисуса приходится оставить.
Рѣшимся ли мы на что-нибудь одно, или признаемъ справедливымъ
нредположеніе ІЛлейермахера о возможности такой обработки жизни Іисуеа,
которая одновременно удонлетворяла бы и вѣру, и науку, это зависитъ отъ
того, лежатъ ли два начала, совмѣщенія которыхъ требуетъ Шлейермахеръ,
въ основѣ евангельскихъ разсказовъ о жизни Іисуса. Одпо изъ нихъ, которое
мы назвали нредпололсеяіемъ вѣры, мы находимъ въ новозавѣтныхъ книгахъ,
хотя и въ измененной формѣ.
Болсественное начало дѣйствуегь въ Христѣ,
какъ моральный импульсъ и отчасти какъ верховный разумъ и сверхъесте­
ственная сила, которая па своемъ пути преодолѣваетъ вс.ѣ препятствія. Того,
что Шлейермахеръ именуегь эвіонитическим'і. воззрѣніемъ на личность
Христа, въ новозавѣтныхъ книгахъ почти вовсе не встрѣчается . Въ дѣйстви-
тельности составители евангелій, вопреки Шлейермахеру, отнюдь не полагали,
что божественное начало въ Христѣ д ѣйствуетъ на подобіе и по закону дѣя -
тельности человѣка и природы. Въ понятіи тѣхъ чудесъ, которыми они
избыточно уснащали исторію Христа, содержится прямое парушеше естествен-
ныхъ законовъ. Такимъ образомъ передъ ІНлейермахеромъ, какъ передъ вся-
кимъ другимъ біографомъ Іисуса, встаетъ опять таки проблема: какъ отнестись-
къ тѣмъ чудесамъ, о которыхъ повѣствуется въ евангеліяхъ.
Совершенно выдѣлить изъ евангельской исторіи элементъ чудеснаго
Шлейермахеръ не намѣревается, признавая, что имъ слишком!, глубоко про­
никнуто все иовѣствованіе, и что соотвѣтствующія попытки Паулуса были
слишкомъ искусственны. Но зато ему приходится придавать крайне эласти-
ческій характеръ самому попятію естественнаго. чтобы имѣть возможность съ
одной стороны принимать на вѣру все то, что въ этомъ смыслѣ пов ѣствуется
въ евангеліяхъ о Христѣ, и съ другой стороны сообщить этимъ разсказамъ
правдоподобный и естественный видъ. Поэтому онъ заявляетъ, что чудесное
всевѣд ѣніе, которое евапгелія приписывают!» Іисусу, есть не чудесная прозор­
ливость, а лишь тотъ максимумъ человѣческаго знанія, который покоитсй на
непосредственном!» и ничѣмъ не затемненномъ воспріятіи первыхъ впечат-
лѣній. Но съ нодобнымъ взглядом!, лишь отчасти согласуется бесѣда Іисуса
съ Самарянкой и вовсе не согласуется видѣніе ІТаоанаила подъ смоковницей,
каковое поэтому и Шлейермахеръ, подобно ІІаулусу, считаетъ случайным!,
(істественнымъ видѣпіемъ. Ирипнсываемыя Інсусу действительный чудеса по
большой части состоять въ исцѣленіяхъ, и па этотъ случай у Шлейермахера
лмѣется въ готовности особая, нарочито растяжимая формула, дабы имѣть
возможность всѣ эти случаи подвести нодъ категорію естественно-законо ­
мерной дѣятельности, не ногрѣшая слишкомъ очевидно противъ евангель­
ск ая повѣс/гвованія пристегиваніемъ медицинских!, средств!., чѣмъ н е ­
когда столь сильно злоупотреблялъ Паулусъ. Онъ говоритъ, что при
нсцѣленіи больныхъ божественное начало Христа дѣйствовало сло­
вом!,, которое естественно вліяло на духъ, а. посредством!, духа также и
на тѣло исцѣляемаго. Но точно указать предѣлы подобпаго воздѣйствія
лѵха (стимулируемая божественным!» словомъ Христа) на тѣло невозможно,
поэтому и исцѣленія, содѣянныя Христомъ, были съ одной стороны сверхъ­
естественны и могутъ называться чудесами, поскольку ихъ не могли бы со
дѣять лица, въ коихъ божественное начало не составляетъ внутренняго и един­
ственная импульса ихъ иоведенія, какъ въ Христѣ, а, съ другой ^ороны,
они естественны, поскольку способъ проявленія этого сверхъестественная на­
чала определялся естественными законами природы. По словамъ
хера пе трудно изъяснить все чудеса, которыя подходят!, подъ ^то формулу,
f наоборон! Въ данномъ случае, мы убеждаемся, что усвоенное Шлейерма-
хепомъ понятіе естественнаго, при всей своей эластичности, не молсеіъ охва.
Г
Ж
чудесъ, о которыхъ повествуется въ евангеліяхъ: даже и
нри крайней растяжимости означеннаго ионятія. трудпо объясни!Ь, напр.,
внезапное исцеленіе прокаженная или еле,ю-рожденнаго однимъ воздействи и ь
ііѵха на тело больного. Шлейермахеру для подтверждены своихъ предпол -
женій приходится или подгонять все чудеса, хотя формальнымъ образомъ,
подъ черезъ-чуръ широкое нонятіе естественнаго, или отвергнуть чудеса <о-
вс/1імъ, и такъ какъ первое ему удастся сделать лишь отчасти, поэюму
подходащюъ, ііриыадлгжатъ „et,
воскрешен!" иѴь мертвыхъ, совершенный Іисусомъ, такъ какъ во всехъ этихъ
сіѵчаях! отсутствуетъ тотъ духъ, къ которому Іисусъ могъ оы обрагиіьоя .
своимъ импульсирующимъ словомъ. Правда, самъ Шлейермахер-ь виднтъ въ
TM х ъ воскрешенныхъ, даже и въ Лазаре, людей мнимоумершихъ, но это его
не* выводить изъ затрудненія, такъ какъ ихъ безеознательное состоите юже
исключаете возможность предположить духовное воздействіе на нихъ со сто­
роны Іисуса- въ этихъ случаяхъ Шлейермахеру опять таки приходится изъяс­
нять чудо обычными естественно-научными соображеніями, и говорить, что
Іис^су удаважісь, не въ примеръ прочимъ людямъ, подмечать и возвещать
въ мнимоумершихъ лицахъ сохранившуюся въ нихъ искру жизни. Кше труд­
нее объяснить чудесное воздействіе Тисуса на бездушную прнродуі так-ь, отно­
сительно разсказа о насыщеніи толпы и нревращеніи воды въ вино, Шлсі р
махеру пришлось ограничиться критикой соответствующих^ повѣствованій не
дающихъ будто-бы достаточно я сн а я иредставлешя о сообщаемых!, происше-
с т в і Х равш.шъ образом!, ему пришлось, иодъ Пшъ же иредлогомъ, укло­
ниться отъ изъясненія чудеснаго хожденія по морю и проклятія смоковницы.
Что же касается чудесъ, объектом!, которыхъ былъ самъ Іисусъ, то взглядъ
Шлейермахера на креншніе и иреображеніе Іисуса совершенно сходится со
в.іілядом
наделенный тонкимъ эстетическим!, вкусом!, и кри­
тическим!» чутьемъ, и относившійся весьма свободно къ евангельским!» источ-
никаш, не могъ взглянуть глазами Паулуса на чудеса, случив,шяся въ отро-
ческій періодъ жизни Іисуса, не могъ подобно Паулусу исказить явио-поэти -
ческій элементе, въ соответствующей повести, прозой
нически слить во-едино резко-отличные разеказы Матвея и Луки. ІІ.мі. ьрі-п і
опъ придерживался Юаннова евангелія, какъ повествованія ^ ев іідца і ь
свободнее могъ онъ относиться къ тремъ первым!, евангеліямъ. счш ая нхъ
позднейшей переделкой старинных!» сказан,й, отчасти уже У ч и в ш и х .ъ , >
историческій характеръ; но такъ какъ Юанпъ умалчивает , обь рсл и ш и ,
періодѣ Іисуса, поэтому и Ш лейермахеръ счелъ возможным!.
«а нр«,
тиворечивость сообщеній Матвея и Луки и отрицать ихъ исторически, харак­
тер!,. Что же касается чудеснаго рождешя Іисуса. его зачатія в ъ ^ с.уі гв
отца, то изъ «вероученія» Шлейермахера уже известно какъ вольнодум о
онъ относился къ этому догмату вѣры, такъ какъ молчав,е Іоанна по этому
случаю въ экзегетическом!, смысле окрыляло его; но если онъ счиіалъ воз­
можным!, заявить, что въ соответствующих!» разсказахъ Матоея и .Луки ш -

этическій элементь преобладаете надъ историческимъ, то можно удивиться,
почему онъ въ этомъ направленіи не пошелъ и далѣе, ибо, напр., разсказъ
обч. искугаеніи Іисуса, о которомъ Іоаннъ тоже умалчиваете, Шлейермахеръ
признаете на половину историческимъ повѣствованіемъ, находя, что э т о -
притча, рассказанная первоначально Іисусомъ и впослѣдствіи истолкованная
въ смыслѣ историческая факта. Нъ данном'!, случаѣ онъ даже прямо при­
знается, почему он'ь поступилъ именно такъ, а не иначе; въ своихъ лекціяхъ
о жизни Іисуса онъ говоритъ: «признавать все миоомъ, т. е. иоэтическимЪ
нроизведеніемъ христіанъ, нельзя, потому что въ новомъ завѣт ѣ миоовъ не со ­
держится (но это именно и требуется докапать!); миѳическій элементе характе­
ризуете лишь доисторическую эпоху» (но что же надо считать доисторической
эпохой?). Итакъ мы видимъ, что аргументы Шлейермахера нротивъ миоиче-
скаго нониманія евангелій не слишкомъ состоятельны; въ коицѣ концовъ они
доказывают^, только то, какъ чужда и несвойственна была Шлейермахеру
такая точка зрѣнія въ дѣл ѣ истолковаиія Писанія, или, выражаясь положи-
тельно, какъ глубоко онъ еще вязнулъ въ раціопализмѣ, отъ котораго успѣлъ
избавиться лишь догматически.
Это весьма отчетливо сказалось также и во взгляде Ш лейермахера на
разсказъ о воскресеніи іисуса. Здѣсь оиъ вс ѳцѣло солидаренъ съ естественно-
научнымъ изъясненіемъ ГІаулуса. Но его словамъ, Іисусъ не умиралъ со-
всѣмъ: силой божественная ироизволенія, т.- е . случайно и помимо челове­
ч еск ая вмѣшательства, онъ снова ожилъ, а затѣмъ, благодаря случайности,
ему удалось уйти изъ могильнаго склепа, такъ какъ люди, не знавшіе, что
въ склепѣ находился Іисусъ, отвалили камень. Что Магдалина приняла его
за садовника, это, по словамъ Шлейермахера, объясняется тѣмъ оботоятель•
ствомъ, что Інсусъ, выйдя изъ склепа иагимъ, облекся въ одежду садовника,—
а затѣмъ, если въ евангеліи говорится, что Іисусъ проникъ въ комнату уче-
миковъ, несмотря иа замкнутую дверь, то, по словамъ Шлейермахера, «мы,
разумѣется, и сами уже догадываемся, что дверь была отперта». Тоте факте,
что Іисусъ, нослѣ воскресенія своего, встрѣчался съ учениками своими рѣдко
и тайкомъ. доказываете, по мнѣнію Шлейермахера не то, что онъ иересталъ
будто бы жить естественно-т ѣлесной жизныо, а только то, что онъ умышленно
встрѣчался съ ними рѣдко, чтобы ихъ избавить оть ответственности. Такая
нормально востановленная жизнь Litcyca могла потомъ закончиться естествен­
ной смертью и Шлейермахеръ полагаете, что необходимость сверхъестествен­
н а я оставления земли для Іисуса ничѣмъ не можете быть доказана, однако
он'ь не отрицаете и того, что сверхъестественная кончина (вознесеніе на
небо) была весьма целесообразна, ибо могла разъ навсегда успокоить уче-
никовъ, которые въ противномъ случаѣ еще долго стали бы искать его на
земле. Такой несостоятоятельной догадкой завершается составленная Шлѳй-
ермахеромъ біографія Іисуса! Очевидно, что и она не разрѣшила поставлен ­
ной себѣ задачи—удовлетворить вѣру и науку вт. равной мѣр ѣ.
Что дѣйствуюіцимъ началомъ въ Христѣ было начало божественное, ко-
торымъ будто бы определялись вс/Ь его рѣчи и дѣянія, это — предноложеніе
новозаветныхъ писателей, а не наше, не людей, стоящихъ всецѣло на науч­
ной точісѣ пр ѣпія и ир из иа ющ их ъ Хисуса ч ело ве ком ъ въ гюлнѣйшемъ смыслѣ
этого сл ова.
Что божественное начало въ Христе всегда выражалось только въ фор-
махъ чедоііѣчішхъ и согласно закоиа.мъ естественной энергіи, это—наше соб­
ственное предположеніе. а пе предположеяіе новозавѣтныхъ писателей, если
станемъ изъяснять ихъ непредубежденно.
Поэтому несправедливо приписывать имъ наше, а намъ ихъ иредполо-
ж ен іе и с оверш енно невозможно т а к и м ъ пріемомъ примир ить современную
на уку с ъ верой.
6. Газе.
Лекціи о жизии Іисуса ученики Шлейермахера доселе не собрались
издать, какъ его остальныя лекціи: оне такъ мало соответствовали консерва­
тивному направленно, которое стало все более и более господствовать въ
среде учениковъ Шлейермахера, оне такъ слабо противились вторжепію ми-
ническихт. воззреній на евангельскую исторію, one казались столь непрочными
устоями всей теологіи Шлейермахера, что решено было не выпускать ихъ
въ свете. Къ тому же леісціи эти улсе успели сдЬлать свое дело, такъ какт.
многочисленные слушатели Шлейермахера, проникнутые взглядами своего
учителя, уже успели распространить ихъ въ своихъ собственныхъ сочине-
ніяхъ. Почти все следующія обработки евангельской исторін вплоть до на­
стоящ ая времени напоминаютъ собой «Жизнь Іисуса», написанную Шлейер-
махеромъ; онъ также и въ этой области признанъ былъ оракуломъ, роль ко­
то р а я вполне соответствовала двусмысленности или двойственности харак­
тера этого заправская Loxias’a.
Съ болыпимъ самодовольствомъ Газе (Hase) утверждаете, что выпущен­
ное въ 1829 году «Руководство» его является опытомъ чисто -научная они-
санія ,Жизни Іисуса; ему онъ противопоставляете мою книгу (Жизнь Іисуса),
которая появилась шесть летъ спустя (1835) и вт. которой онъ видитъ «одно­
стороннее» проведеніе критическая направленія и, следовательно, нечто
ошибочное или по меньшей мере излишние. Въ действительности, ненаучный
характеръ его работы именно и побудилъ меня выступить съ моимъ крити-
ческимъ опытомъ, а иозднейшія изданія его «Руководства» только еще яснее
показали, что даже изящно возведенное біографическое сооруженіе весьма
непрочно, если оно построено н а с тар ом ъ, критикой не убранномъ мусоре.
У Газе, какъ у Шлейермахера, вс/Ь колебанія и противорѣчія въ опи-
саніи жизпи Іисуса происходить частью оть двойственная нониманія чудес­
н а я , частью же оте взгляда на Іоанново евангеліе, какъ на сообщеніе апо­
стола очевидца. Въ сущности, Газе, какъ и Шлейермахеръ, относился кч.
чуду раціоналистически, и первыя три евангелія, какъ производныя произве-
денія, сами по себе ему не помешали бы взглянуть раціоналистически также
и на евангельскую исторію; но такъ какъ его влечете къ Іоаннову евангелію
эстетико-сантиментальный интересъ, а въ этомъ еваигеліи взглядъ на чудеса
значительно возвышеннее, чемъ въ первыхъ трехъ евапгеліяхъ, поэтому въ
книгу Газе прокралось противоречіе, которое привело къ целому ряду иеобо-
снованныхъ положеній, чего не признаете и не сознаете самъ авторъ. 15т.
этомъ достовернейшемъ евангеліи содержатся самыя рельефный иовествованія
о чудесахъ, поэтому и авторъ принужденъ допускать чудеса до известной
степени, но такъ какъ пельзя допускать чудеса ирраціональныя, нарушающія
связь природы, поэтому приходится усомниться въ авторитетности и досто­
верности самого евангелиста Іоанна, когда онъ повествуете о подобных!. чу­
десахъ.
«Быть молсетъ»,—говоритъ Газе (и этимъ «быть можете» онъ какъ-оы
хочетъ предостеречь насъ, что у насъ можетъ закружиться голова, если мы
последуемъ за нимъ на занятую имъ шаткую позицію),— «быть можете, все
исцЬленія, совершенный Іисусомъ, ограничивались лишь тою областью бо-
гЬзней, в ъ которой вообще возможно допустить в о зд ейс т віе воли н а тЬло».
Следовательно, въ данномъ случае Газе говоритъ точь-въ -точь какъ Шлейер­
махеръ, которому онт. иодражаеть также и въ томъ, что воскрешенія изъ
мертвыхъ, не подходяіція подъ эту формулу, опъ превращаете въ обнаружены
мнимой смерти. По кроме того онъ пристегиваете также и животный магне-
тизмъ, который «въ качестве силы, таинственно порождаемой живой здоровой
природой и воздействующей на хилую природу», имеѳть, по его мненію,
большое сходство ст. силой, обнарулсивиіейся въ Іисусе. Хотя этотъ даръ I азе

прямо именуетъ даромъ или талантомъ, свойотвеннымъ Іисусу, однако онъ
чувствуете, что этимъ умаляетъ личный авторитетъ и престижъ Іисуса, ибо
физическая цѣлебная сила, родственная силѣ магнетизма, не свидетельствуете
ни о высшемъ достоинствѣ личности Інсуса, ни объ истинѣ его ученія, по­
добно необычайной тѣлесной силѣ или остротѣ вн ѣшнихъ чувствъ. Поэтому
Газе предпочитаетъ заявить, что чудесный даръ Іисуса состоитъ «въ отчетли-
вомъ господствѣ духа надъ природой, которое первоначально было предостав­
лено человѣку въ формѣ господства надъ землей и, въ иротивовѣсъ неестествен ­
ности болѣзней и смерти, возстановилось до своихъ былыхъ предѣловъ m .
святой безгрѣшности Jucyca, такъ что въ этомъ случаѣ наблюдается не укло-
неніе отъ естественныхъ законовъ, а виесеніе первоначальной гармоніи и
въ нарушенный порядокъ вселенной». Такое положеніе, разумѣется, весьма
удобно, ибо д а е т ъ возм ожность в подвести подъ это іто нятіе не только чудесныя
нсцѣленія, с.овершенныя Іисусомъ, по и всѣ акты насилія надъ природой, и
рассматривать ихъ по аналогіи съ ускоренными естественными процессами».
Однако такая точка зрѣнія новѣйптихъ иравовѣрныхъ мистиковъ Газе не
удовлетворяете, такъ какъ онъ не молсетъ забыть того, что предоставленное
человѣку господство надъ природой обусловливается изученіемъ и понима-
ніемъ ея законовъ, тогда какъ мнимо-чудеснымъ дѣяніямъ Іисуса нрисущъ
элемен’гь волшебства, отъ котораго самъ Іисусъ неоднократно отрекался. Поэтому,
если съ одной стороны не достаточно даже усиленная воздѣйствія воли на.
тѣло, и если съ другой стороны предположепіе второго Адама, какъ универ­
сал ьная властителя природы не наделено, то остается лишь признать, что въ
іисусѣ заключаются нев ѣдомыя силы, и въ частности сила внезапно-исцѣ - -
ляюіцая, которая имѣетъ много аналогій. Слѣдовательно, Газе послѣ долгихт>
колебаній и блужданій приходите къ нѣкоторому дару иксъ (х), который не
лмѣете никакой связи съ религіозной миссіей Іисуса и представляется столь же
случайнымъ, сколь и загадочнымъ и, сверхъ того, подобно вышеупомянутой
формулѣ Шлейермахера, не изъясняете даже тѣхъ чудесъ Іисуса, о которыхъ
повѣствуетъ Іоаннъ.
Поэтому уже при самомъ началѣ Іоаннова евангелія, въ исторіи превра-
щенія воды въ вино на свадьбѣ въ Канѣ, никакія «невѣдомыя силы» не мо-
гуте вывести Газе изъ затрудненія, и ему приходится заимствовать у Шлейер­
махера увертки и сослаться на недостаточную ясность разсказа и въ довер-
шеніе всего, сдѣлать счастливое открытіе, что «присутствіе Іоанна среди
учениковъ въ данномъ случаѣ нич ѣмъ не засвидѣтельствовано». Здѣсь н ѣко -
торой новостью представляется лишь то, что авторъ, котораго мы вообще
признали очевидцем'!», за такового въ данномъ частномъ случаѣ признается
лишь тогда, если его «присутствіе» спеціально ♦засвидѣтельствовано». Однако,
если Іоаннъ случайно не присутствовал!, на свадьбѣ въ Канѣ Галилейской,
и, какъ надо полагать, улсе немного дней спустя снова присталъ къ спутни­
кам'!. Іисуса, то онъ тогда же могъ узнать о томъ, какъ совершилось пропу­
щенное имъ угощеніе виномъ, и даже „подъ вліяніемъ позднѣйшихъ чувствъ
и взглядов!. не могло, въ его глазахъ, превратиться въ неслыханное чудо то,
о чемъ ему было сообщено какъ о простой свадебной забавѣ» . Но кромѣ
этого чудеснаго разсказа, записанная однимъ Іоапномъ, у нея, какъ и у
трехъ первых-!, евангелистов'!., мы находимъ еще разсказы о насыщеніи толпы'
и о хожденіи по морю. Этими разсказами Іоаннъ ставитъ въ большое затруд-
неніе біографа, отрицающая безусловное чудо, ибо заставляете его повѣрить
Іоанну, какъ очевидцу, въ томъ, въ чемъ не повѣрилъ бы другимъ новѣство -
вателямъ, разсказывающимъ съ чужихъ словъ или по слухамъ. Но гдѣ дока­
зательство тому, что въ данномъ случаѣ онъ былъ очевидцемъ? Правда, у
Марка и Луки, передъ разсказомъ о насыщеніи толпы, упоминается, что-
апостолы, т. е. вс ѣ ранѣе разосланные двѣнадцать учениковъ Іисуса, верну­
лись изъ своей отлучки. Но развѣ мечтатель -Іоаннъ не моп. гдѣ нибудь за -
мѣшкаться и пристать снова къ ]исусу въ Капернаумѣ или позднѣе, и узнавъ
объ упомянутыхъ чудесных!» происшествіяхъ, случившихся въ е я отсутствии,
включить ихъ впослѣдствіи въ свое евангеліе и разсказать о нихъ въ той
формѣ, какую имъ сообщила молва? Мы видимъ, что для нѣкотораго сорта
теологовъ, Іоаннъ— настоящій кладъ, но онъ частенько злоупотребляете разска­
зами о чудесахъ, и тогда приходится его игнорировать и придумывать для
него alibi (отсутствіе) , чтобы онъ не «стѣснялъ», и чтобы молено было его
разсказамъ вѣрить лишь тогда, когда это желательно.
Но Іоаннъ не только разсказываеть много такого, что не угодно нашему
*чисто-научному» биографу, признающему въ немъ очевидца; онъ часто не
разсказываетъ о томъ, что онъ могъ видѣть собственными глазами, будучи
апостол ом ъ, и с воимъ молча піем ъ возбулсдаетъ в по л нѣ з а ко н но е недоумѣніе.
Коли авторъ четвертая евангелія (Іоаннъ) собственными глазами видѣлъ про­
цессъ изгнанія бѣсовъ , о которомъ такъ много и подробно иовѣствуютъ первые
три евангелиста, заслуисивающіе въ этомъ случаѣ несомн ѣннаго довѣрія, и
если (что толсе вѣроятно) соотечественники Іисуса усматривали въ этом !, дѣя-
ніи неирелолшое доказательство того, что Іисусъ пророкъ или Мессія, то было
большой натялской з а я в и т ь , что Іо а п нъ объ этомъ важном-!, чудѣ умолчалъ,
считаясь съ утонченным!, вкусом1!, своихъ читателей, иолучившихъ греческое
образованіе. Натяжкой было и то предположеніе, что о душевной борьбѣ, ко­
торую испыталъ Іисусъ въ Геѳсиманскомъ саду, и о которой не могъ не знать
Іоаннъ, членъ тѣснаго кружка апостолов!., — Іоаннъ умолчалъ лишь потому,
что нослѣ первосвященнической молитвы (изложенной въ гл. 17), молитва
скорби и малодушія, произнесенная Іисусомъ въ Геосиманскомъ саду, ■'нару­
шила бы стилистическую цѣльность его труда»: вѣдь это значите признавать
Іоанна каким ъ то белл етристомъ, который произво льно п и ш е т е одно и опу­
скаете другое.
Газе вообще весьма осторожно относится къ рѣчамъ Іисуса, передавае-
мымъ Іоанномъ; онъ считаете ихъ вольнымъ пересказом!, и возсозданіемъ
того, что изъ рѣчей Іисуса запало въ сердце апостолу, и что онъ бессозна­
тельно перемѣшалъ съ собственными мыслями по истеченіи полустолѣтія, и
чѣмъ болѣе эти рѣчи являются простымъ развитіемъ понятія голоса (а тако-
вымъ онѣ исключительно и представляются), тѣмъ болѣе сомнительной стано­
вится ихъ историческая цѣнность». Въ частности, это говорится но поводу
изреченій Іисуса о его пресуществованіи, которыхъ „научный“ біографъ не
рѣшается использовать. Но тогда естественно является вопросъ: если изреченія
Іисуса, приведенныя въ четвертом!, евангеліи, не достоверны, то имѣемъ ли
мы тамъ дѣло съ идеями Jucyca (если ужъ не съ подлинными словами его),
или с'і. идеями самого евангелиста? А если достовѣрны лишь тѣ немногія
событія, очевидцем!, которыхъ былъ Іоаннъ, и которыхъ оиъ не разукрасилъ
иозднѣе чудесами, придуманными имъ самимъ или другими, то спрашивается:
въ чемъ лее заключается хваленая благонадежность этого евангелія? И если
Газе увѣряете, что истина апостольская свидѣтельства не опровергается тѣмъ
обстоятельствомъ, что самъ апостолъ считалъ евангельскій разсказъ о дѣтств ѣ
Іисуса поэтической легендой, въ которой слѣды историческая элемента удается
открыть лишь съ большой натялской, ибо свидетельство становится аностоль-
скимъ лишь со времени крещенія Іоанна, то намъ приходится еще спросить:
въ каком!» нее отношеніи можете повыситься кредите нашихъ евангелій огь
подобная свидетельства, если три первыя евангелія не составлены апосто­
лами, а апостола, написавш ая четвертое евангеліе, можно лишь въ ограни­
ченной мѣр ѣ признавать благонаделенымъ свидѣтелемъ?
У самого Газе двусмысленность и противорѣчнвость его точки зрѣнія
особенно рельефно сказываются въ концѣ исизнсопиеанія Іисуса, въ повѣство -
ваніи о воскресепіи и возиесеніи Іисуса. Сначала онч. пытается усомниться
въ достовѣрности смерти Іисуса, такъ какъ считаете достовѣрнымъ призна-

комъ смерти лишь начальную стадію гніенія или разложѳніе какого нибудь
важ ная для жизни органа, но послѣдняго у Іисуса ие наблюдалось, а первое
опровергается указаніемъ, имѣюіцимся въ Дѣяніяхъ апостоловъ (2, 27, 31).
Поэтому, когда Газе воображаете, что онъ не сходитъ съ почвы правовѣрія
утверждая, что «органическій принципъ тѣлесности Іисуса не дошелъ еще’
вь своемъ разложеніи до стадіи настояіцаго гніенія», то это -лиш ь самооб­
ман!, съ его стороны. ІІо смыслу евангельскихъ разсказовъ, какъ и по со­
временному представлонію народа, душа Іисуса отдѣлилась отъ его тѣла и
не могла бы снова вернуться въ него помимо чуда, а по мнѣнію Газе, въ
немъ прекратились только внѣгпнія жизненныя функціи, которыя впослѣдствіи
снова оживились нодъ вліяніемъ сохранявшейся въ немъ искры жизни. Далѣе,
по вопросу о причинѣ такого возстановленія жизни мы замѣчаемъ тогі. же
самообманъ. Газе говорить: «можно легко повѣрить, что смерть, какъ насиль­
ственное разрушеніе, первоначально не была присуща природѣ безсмертнаго
существа, и что она является позднѣе, какъ послѣдствіе грѣховности, а по­
тому того, кто оть грѣховъ свободенъ, не поражаетъ и противоестествен­
ность смерти». Н о мы уже знаемъ, что съ подобными высокопарными изречи-
ніями Газе не приходится серьезно считаться. Его истинное мнѣніе, иовиди-
мому, сказывается въ слѣдующихъ словахъ: «Естественно предположить, что
чудесная сила исцѣленія, которой обладал!, Іисусъ, мощно проявила себя
также и на немъ самомъ». Но такъ какъ Газе эту цѣлебную силу въ другом!,
мѣстѣ квалифицировал!, какъ даръ или талантъ, то, разумѣется, и проявленіе
этого таланта предполагает!, полную жизненность одареннаго имъ лица, и
мы не можемъ себѣ ясно представить талантъ самовоскрешенія, поэтому слова
Газе мы склонны понимать въ томъ смыслѣ, что мощь жизненной энергіи въ
Іисусѣ, нзбытокъ которой впродолженіи земной его деятельности цѣлебно и з­
ливался на другихъ людей, въ моментъ распятія его на крестѣ проявилось
въ формѣ сопротивленія собственному разложенію. Но «чисто-научный» біо-
графъ нашъ довольствуется даже меньшимъ. Вмѣстѣ со ІІІлейермахеромъ, и
въ противность Всему ранѣе имъ сказанному, онъ заявляетъ: «Такъ какъ
Іиоусъ ие собственным!» произволомъ вызвалъ это мнимую смерть, а, наобо­
рот!,, вполнѣ серьезно готовился- умереть, и такъ какъ смерть его не могла
быть предотвращена человѣческнми мѣрами, поэтому во всякомъ случаѣ вос-
кресеніе его остается очевидным!, дѣломъ Промысла, какъ бы оно ни про­
изошло». Рѣшивъ сомнѣваться, опъ могъ бы свободно сказать «случайность^
вмѣсто «Промысла», ибо если бы стражники во исполненіе полученпаго ими
приказа перебили бы голени Іисусу, какъ и прочимъ двумъ распятымъ, тогда
немыслимо было бы и воскресеніе въ смыслѣ Газе. Изъ протоворѣчащих!.
ДРУг,ь другу зиаменій, которыя упоминаются въ евангельскихъ разсказахъ, о
явленіи В оскр есш ая, Газе, подобно Шлейермахеру, отвергает!, такія, которыя
указываютъ на сверхъестественность и призрачность явивш аяся, считая ихъ
субъективным!, продуктом!» страха, который объялъ учениковъ передъ лицомъ
воскресшаго покойника, или пытается изъяснить ихъ, какъ и фактъ неоио-
знаиія Іисуса М. Магдалиной и Эммаускими учениками, «отсутствіемъ ха­
рактерных!, чертъ лица»; съ другой стороны онъ признаетъ вполнѣ объек­
тивными и историческими тѣ изь нихъ, которыя отмѣчаютъ, что тѣло Вос­
кресшаго было осязаемо и нулсдалось въ пищѣ, и, слѣдовательно, было на­
стоящим!» человѣческимъ тѣломъ.
По поводу нослѣдняго момента въ жизни Іисуса, его вознесенія на небо,
Газе еще раз!, заявляетъ, что ему представляется «довольно вѣроятнымъ, что
Іисусъ покинулъ нашу земную планету какимъ-нибудь пеобычайнымъ обра­
зомъ». Но если онъ не признаеть необходимости виднмаго вознесепія, и въ
вознесеніи на небо усматриваете лишь миоическій перифразъ идеи о воз-
вращенін Іисуса въ Отцу его, то въ концѣ концовъ оиъ видимо предоставляете
и воскресшаго всеобщей участи всѣхъ земнородныхъ: такъ какъ жить много
лѣтъ скрываясь, не соотвѣтствуете характеру Іисуса, и такъ какъ въ истор)и
нѣтъ указаній на такую лсизнь, поэтому и надо полагать, что Іисусъ вероятно
вскорѣ послѣ своего воскресенія скончался. По это противоречите другому,
и при томъ вполнѣ справедливому замѣчанію Газе, что «въ Іисусѣ хиломъ и
безпріютномъ апостолы не могли бы признать существо, смертью смерть по­
правшее». Впрочемъ, подобное выпытываніе ис тин на я мнѣнія не нравится
теологамъ означеннаго сорта, которые, въ конечномъ счетѣ, стараются насъ
успокоить замѣчаніемъ, что и «евангельская исторія изобилуете мпстеріями».
Однако въ дѣйствительности евангельская исторія намъ, въ данномъ случат,
заявляете прямо и отчетливо, что Воскресшій не номиралъ вторично, а зримо
или незримо былъ вознесенъ на небеса, на лопо своего отца, таинствен­
ность, или, вѣрнѣе, запрещеніе додумываться до конца, приводите лишь къ
созданію половинчатой теологіи, которая не можетъ вѣрить въ вознесете на
небо, и въ то же время пе желаетъ допустить естественной, простой кончины
Тисѵса.
7. Моя критическая обработка жизни Іисуса.
Отмѣченныя нами три послѣднія обработки жизни Іисуса: прострам
ный трудъ Паулуса, Руководство Газе, и Лекціи Шлейермахера,— являлись
главными и наиболѣе выдающимися трудами въ этой области, когда я трид­
цать лѣте тому назадъ впервые обратился къ этому предмету. Н и одинъ пзъ
этихъ трудовъ не удовлетворил!, меня, и мнѣ казалось, что никто изъ йтихъ
авторовъ своей цѣли не достнгъ: Паулусъ вслѣдствіи того, что слишкомъ по­
следовательно развивалъ свой однобокій принципъ, а остальные двое вслъд-
ствіе того, что были слишкомъ уступчивы и непоследовательны, хотя на нѣ-
которыя вещи и глядѣли правильно. Но главной и общей причиной неудачи,
постигшей всѣхъ троихъ, я призналъ их!, взглядъ на источники евангельской
исторіи. Борьба между сверхъестественным!, элементомъ, о которомъ пове­
ствуется въ евангеліяхъ, и элементом!, естественным!,, котораго требуете
историческая обработка, какъ единственно пригодная и цѣннаго матеріала,
не могла окончиться, пока всѣ евангелія, или хотя (»дно изъ нихъ, призна­
вались историческими источниками пъ настоящемъ смыслѣ этого слова. Іто
они— не историческіе документы, это доказывалось уже тѣмъ. что въ нихъ
говорится о явленіяхъ сверхъестественныхъ, а. удаленіемъ сверх!,естествен­
н а я элемента изъ евангельскихъ новѣствованій, или попыткой представить
сверхъестественное въ видѣ естественномъ, задавались вѣдь всѣ предыдущіе
опыты разработки жизни Іисуса.
Итакъ, дѣло тогда заключалось въ томъ, чтобы путем!, последователь­
н а я разсмотрѣнія евангельских!, разсказовъ детально доказать, что тщетны
всѣ попытки одними изъясненіями устранить все сверх!,естественное или за­
тушевать то, что противорѣчитъ естественным!, законамъ, и что поэтом)
евангелія не могутъ считаться въ строгом!» смыслѣ историческим!» повѣство-
ваніями. И таковыми онѣ не могутъ считаться какъ потому, что въ нихъ со­
держится сверхъестественный элементъ, такъ и потому, что опѣ другъ дрѵі)
противорѣчатъ, не соотвѣтствуютъ установленным!, фактамъ исторіи, и вь
историческомъ смыслѣ неправдоподобны. Наконецъ, необходимо оыло показать
и то, что въ тѣхъ случаяхъ, когда на сцену выступаете что либо сверхъ­
естественное, гораздо легче уразумѣть способъ образованія анти -истори ческап >
повѣствовапін, чѣмъ способъ совершенія какого либо сверхъестественная
дѣянія.

Дѣйствуя такимъ образомъ, мы выигрываемъ многое въ томъ смыслѣ,
что мы сразу избавлялись отъ тягостной необходимости совмѣщать несовмѣ -
стямое, историческимъ считать и представлять нѳисторическоѳ, и невѣроят-
ное находить нравдоподобнымъ. Но съ другой стороны мы видимо теряли
много цѣннаго. Вмѣсто истиннаго Христа, котораго мы, какъ казалось,
обрѣли въ евангеліяхъ, мы, какъ оказывалось на самомъ дѣл ѣ, обрѣтали
въ нихъ лишь относительно-позднѣйшее представленіе о Христѣ; вмѣсто
историческихъ фактовъ жизни Гисуса мы, какъ оказывалось, почерпали
изъ евангельскихъ разсказовъ только варіанты и осадки мессіанскихъ
идей, которыя лишь до нѣкоторой степени конкретизировались воспо-
минаніями о его личности, учепіи и судьбахъ. Точно такъ же часть
рѣчей Іисуса, притомъ такихъ, которыя всего полпѣе характеризовали
его личныя достоинства и приведены въ Іоанновомъ евангеліи, оказывалась
продуктомъ позднѣйшаго времени и позднѣйшаго идейнаго развитія. Такъ
образъ евангельскаго Христа, досѳл ѣ казавшійся такнмъ рельефнымъ и оігре-
дѣленнымъ, хотя, быть можетъ, и не полнымъ, видимо сталъ превращаться въ
какую то сумбурную туманную картину.
Несомнѣнно то, что отнынѣ уже нельзя было и думать о созданіи какъ-
бы мозаичной картины личности и жизни Іисуса па основаніи отдѣльныхъ
евангельскихъ разсказовъ, какъ это дѣлалось прежде, когда весь трудъ біографа
сводился лишь къ вопросу о томъ, въ какомъ порядкѣ размѣстить отдѣльные
элементы, какъ совмѣстить разсказъ одного евангелиста съ разсказомъ дру­
гого и, въ частности, какъ примирить Іоанна съ тремя его предшественни­
ками. Отимнѣ ни одна евангельская повѣсть уже не могла, въ своемъ на­
стоящемъ видѣ, считаться историческимъ разсказомъ, каждую изъ нихъ при­
ходилось подвергать критическому испытанію, чтобы затѣмъ отдѣлить въ ней
чуждыя иримѣси отъ чистаго, исторически достовѣрнаго ‘ ядра. Виечатлѣніе
отъ этой операціи и ея результатовъ получилось такое же, какое получается
on. всякой серьезной критики: казалось, что мы обѣднѣли и даже совершенно
обнищали, ибо приходилось поступаться многими, хотя и мнимыми сокрови­
щами. Если умѣстно будетъ сравнить ничтожное съ великимъ, здѣсь, въ болѣе
ограниченной сферѣ нознанія, происходить то лее, что наблюдалось въ болѣе
обширной сферѣ въ эпоху Кантовой критики. Какой богатой мнила себя
старая Вольфова метафизика, и какъ безпощадно вскрыла все ничтожество
этого инвентаря апріорныхъ представлен!й „критика чистаго разума“! Но ме­
тафизика не пожелала признать себя бапкротомъ, и продолжала хозяйничать
при помощи своихъ воображаемыхъ сокровищъ, пока ея несостоятельность не
стала очевидной для всѣхъ и каждаго. Кантъ указалъ узкую тропу, которая
приводила философію къ закопомѣрному пріобрѣтенію вполнѣ надежныхъ
представленШ; этой тропой пошли его сторонники, и они чувствовали себя
удовлетворенными, пока не сходили съ указаннаго имъ пути. Н е удивительно,
что результаты нашей критики евангелій толсе не понравились большинству
теологовъ, что они не пожелали разставаться со своимъ воображаемымъ бо-
гатствомъ, н увѣряли, будто наша критика ничего серьезнаго и цѣннаго не
дала. Во всемъ, что было, съ этой точки зрѣнія, написано о жизни Іисуса
послѣ насъ, приходится усматривать работу аррьергарда, и признавать, что
дѣло двинуто впередъ лишь тѣми, кто продолжалъ итти вышеозначенной узкой
тропинкой критики, добиваясь честнопріобрѣтенныхъ сокровищъ.
8. Реанція и примиреніе.
Неандеръ, Эврардъ. Вейссе. Эвальде; новѣцшге опиты: Кеймъ, Ренанъ).
Со спеціальной цѣлыо опровернсенія мое (.критической обработки жизни
Іисуса, Неандеръ написалъ свою «Жизнь Гисуса Христа». Уже добавка слова
«Христа» очень характерна для этой книги. Къ чисто-челов ѣческому личному
имени добавлено наименование, обозначающее санъ и титулъ даннаго лица,
и предполагалось создать правовѣрный противовѣсъ той раціоналистической
тенденціи въ обработкѣ жизни Іисуса, которая сказалась въ избранномъ
мною наименованіи и приводила къ рѳзультатамъ отрицательнаго характера.
Неандеромъ написанная «Жизнь I. Христа» спабжена тремя эпигра­
фами, заимствованными у Аоанасія, Паскаля и Платона: всѣхъ добрыхъ ге-
ніевъ теологіи и философіи призвалъ къ себѣ на помощь авторъ, увидѣвъ
свое затруднительное положеніе. Н е хватаетъ лишь еще такого эпиграфа,
который характеризовал, бы духъ самой книги и который, по нашему мне­
ние, автору слѣдовало бы заимствовать изъ Библіи, а именно изъ евангелія
Марка (и, 24); «Вѣрую, Господи, помоги моему невѣрію». Въ лицѣ Неандера,
аттака критики всгрѣтила такой отпоръ, энергія котораго была внутренно
ослаблена вслѣдствіи нѣкотораго тайнаго соглашенія съ критикой; его можно
уподобить крѣпости, въ которой половина гарнизона перешла на сторону
осадившаго ее противника. Направленіе Неандера въ общемъ правовѣрное;
онъ видитъ въ Христѣ посредника между Богомъ и человѣчествомъ и, въ
противовѣсъ критикѣ разеудочной, говоритъ о критикѣ душевной; но вь немъ
замѣтно философское образованіе, хотя оно и не свободно отъ той фанта­
стичности, которая присуща натурфилософіи и романтизму. Съ другой сто­
роны, въ обширныхъ церковно-историческихъ работахъ ему нерѣдко прихо­
дилось по неволѣ заниматься исторической критикой и искренняя жажда
правды, хотя и несвободная отъ самообмана и благочестивой гіартійности,
воздерживала его отъ крючкотворской манеры другихъ авторовъ, которые не
желая ни въ чемъ уступить противнику, внѣшнимъ образомъ цѣпляются даже
и за то, во что они ничуть не вѣрятъ внутренно. Такая книга, какъ состав­
ленная Неандеромъ „Жизнь Г. Христа“, можетъ возбудить чувство жалости,
да и самъ авторъ сознается въ предисловіи, что онъ чувствуетъ, что книга
его отмѣчена печатью той эпохи кризиса и изоляціи, и тѣхъ страданій и
невзгодъ, среди которыхъ она нарождалась.
Въ своей безпомощности, Н еандеръ, гдѣ только можно, ссылается на
«великаго богослова», т. е. Шлейермахера; но мы улсе достаточно наглядно
показали, какъ ненадеженъ этотъ костыль, и какъ легко онъ можетъ иска-
лѣчить руку, которая на него обопрется, въ дѣл ѣ изсл ѣдованія жизпи Тисуса.
Теологъ, обладающій чувствительной натурой и платонически-романтической
образованностью Неандера, не можетъ не предпочитать евангеліе Іоанна
всѣмъ прочимъ евангеліямъ, и такъ какъ въ этомъ отпошеніи онъ находить
себѣ единомышленника въ лицѣ «великаго богослова», сторонника неумолимо
строгой критики, поэтому онъ считаеть себя застрахованнымъ отъ скепти­
цизма слишкомъ «крайней» критики. Всѣхъ вообще евангелистовъ Неандеръ
считаетъ Богомъ вдохновенными писателями, но полагаетъ, что эта вдохновен­
ность пе парализовала въ нихъ ихъ человѣческаго развитія и отразилась
лишь на религіозномъ, а не историческомъ содержаніи ихъ повѣствованій,
какъ будто религіозный элементъ въ этомъ случаѣ можетъ быть отдѣлепъ отъ
элемента историческаго. Такимъ образомъ получается что-то въ родѣ эклекти -
ческаго метода, тенденція котораго клонится къ тому, чтобы убрать съ дороги
наикрупнѣйшіе «соблазны», на которые наталкивается въ евангельской исто-
ріи современный мыслитель, дабы тѣмъ легче было отстоять все прочее, какъ
нѣчто исторически-достовѣрное, противъ аттакъ миѳическихъ воззрѣній. Авторь
пытается примирить современный образъ мыслей съ чудесами Іисуса, ука­
зывая на отличіе обыкновеннаго процесса природы отъ болѣе «высокаго»
процесса, вполнѣ соотв ѣтствующаго чудесамъ, и заявляя, что несомнѣнно въ
будущемъ открыты будутъ новые законы природы, которыми и можно будетъ
объяснить чудесное.
,
Въ чудеспомъ превращены воды въ вино на свадьбѣ въ К,анѣ 1али-

лейской онъ видитъ «потенцировапіе» (возведете) воды на степень свино­
подобной» силы, по аналогіи съ образованіемъ минеральныхъ водъ; а по по­
воду чудеснаго насыщенія толпы Неандеръ высказывается столь снисходи­
тельно о поиыткахъ естественно научнаго изъясненія этого чуда, что чита­
тель готовъ заподозрить его въ тайномъ сочувствіи къ такому изъясненію.
Эта замаскированная ск.юяность къ естественно-научному изъясненію чудесъ
сказывается также и въ томъ, что Неандеръ, питаюіцій особое пристрастіе
къ Іоанпу, частенько нроявляетъ симпатію къ Марку. Обыкновенно Марку
ставится въ заслугу его «наглядность», но въ сущности Маркъ нравится
лишь тѣмъ, что указаніемъ на матеріальныя орудія и послѣдовательный ходъ
развитія чудесъ онъ ва. своей иовѣсти о нихъ создаетъ лазейку для люби­
телей естественно-научнаго изъясненія чудесъ.
Благодаря такой неувѣренности автора, для критики не представляется
большимъ трудомъ окончательно расшатать его позицію: онъ самъ впускаетъ
въ свою крѣпость противника, который наконецъ завладѣваетъ ею совершенно.
Въ самомъ дѣл ѣ, если самъ авторъ признаетъ возмояшымъ, что Лука
неправильно мотивируетъ рождеиіе Іисуса въ Виѳлеем ѣ ссылкой на перепись
народа, то кто же поручится намъ и за то, что Іисусъ дѣйствительно родился
нъ Виѳлеем ѣ? А если въ разсказѣ о вознесен!и на небо суть дѣла, по сло­
вамъ автора, состоитъ лишь въ томъ, что Христосъ вступилъ въ новую выс­
шую неземную форму бытія не путемъ смерти, то откуда же мы это знаемъ,
если мы отнеслись съ недовѣріемъ къ разсказу, который утверлсдаетъ, что
этотъ переходъ совершился именно путемъ вознесенія на небо?
Въ этомъ смыслѣ гораздо правильнѣе поступаютъ тѣ богословы, которые,
отвергнувъ колебаніе и половинчатость, прямо и открыто возвращаются къ
признанію чудесъ sans phrase. Одно изъ двухъ: чудо мы или признаемъ,
или отвергаемъ; если мы признаемъ чудо, тогда не слѣдуетъ устанавливать
какую то дифференціалыіую градацію чудесъ, и признавать такія чудеса, ко­
торыя аналогичны естественным'!, процессамъ и явленіямъ, и отвергать другія
чудеса, въ которыхъ сказывается волшебство, ибо всякое чудо есть волшеб­
ство, т е. актъ непос .редственнаго вмѣшательства н ѣкоторой высшей причины
въ связный рядъ конечныхъ прпчпнъ, и его сходство съ естественпымъ про-
цессомъ молсетъ быть лишь сходствомъ случайнымъ и внѣшнимъ . ІІо, разу-
мѣется, въ тѣхъ случаяхъ, когда такое сходство существуете, когда говорится
объ исцѣленіи больпого, которое намъ представляется лишь высшимъ ироявле-
ніемъ естественнаго воздѣйствш духа на патологичеекія оіцущенія и состоянія
тѣла, тогда мы можемъ предаваться самообману н воображать, что мы вѣримъ
въ чудо, хотя въ дѣйствительностн мы только сами создали себѣ фантасти­
ческую, т. е . смутную и неоиредѣленную картину естественнаго явленія. Но
тамъ, гдѣ эта аналогія отсутствуетъ, какъ напр, въ сказаніи о чудесномъ раз­
множены хлѣбовъ, о превращены воды въ вино (и послѣ того, какъ приду­
манная Ольсгаузеномъ и мною опровергнутая категорія «ускоценныхъ» есте-
ственныхъ процессов!, стала казаться богословамъ непріемлемой гипотезой),
тамъ уже труднѣе убѣдить, что въ чудеса такого рода можно вѣрить, не
ногрѣшая нротивъ истины. Если какой нибудь Гефререръ, по поводу исцѣленія
разслабленнаго у овчей купели Виеезды, или исцѣленія отсутствующаго сына
царедворца, заявлялъ, что въ этихъ актахъ онъ усматриваете простое чудо,
то это всякій примете за вызовъ, брошенный по адресу тѣхъ критиковъ-
философовъ, которые пытались доказать невозможность чуда, или по адресу
тѣхъ собутыльниковъ, въ кругу которыхъ онъ ораторствовалъ; насколько
серьезно было такое заявленіе, это явствуете изъ того факта, что прочія чу­
деса онъ не стѣснялся свести на н ѣтъ пріемами Паулуса, т. е . естественно-
паучнымъ толкованіемъ. И если Мейеръ въ своемъ «комментаріи къ еванге-
ліямъ» оспариваете всѣ изъясненія чудесъ, и самъ признаете ихъ подлин­
ными чудесами, то мы въ этомъ выводѣ усматриваемъ выролсденіе въ безличное
«молчалинство» похвальнаго стремленія экзегета принимать вещи лишь такими,
какими ихъ изображаюте комментируемые авторы.
„П„ФІІ
Въ сочиненіяхъ Эбрарда, нарочито обращенны хъ противъ моей крити­
ческой обработки жизни Іисуса, мы находимъ прямо наглые выпады реставри­
рованной ортодоксы. Въ нихъ уже ни въ чемъ не дѣлается никаких^ у^у .
иокъ и не допускается ни малѣйшаго «потрясены» иг.еи чуда здѣсь еваш -
листамъ строго воспрещается противорѣчить другъ другу и заблуждаться въ
чемъ бы то ни было; всѣ и всякіе критики обзываются здѣсь лжецами и
бсзтолковыми, без почвенными болтунами, и вообще авторъ старается перекри­
чать критику, когда ему не удается переспорить или опровергнуть ее. Эбрардъ
нахально упрекаете меня за то, что я нахожу, что у Іоанна затрапезная о . -
сѣда Іисуса (по моему—неисторическая) слишкомъ растянута, затѣмъ инь
усматриваете богохульство въ томъ, что я обращаюсь съ нѣкоторыми уко­
ризненными вопросами (памѣтьте!) не къ подлинному Іисусу, и даже н и ь
Іисусу евангелистовъ, а къ Іисусу тѣхъ теологовъ. которые ошибочно г,о іе-
таюте Іоанна съ тремя первыми евангелистами и вслѣдъ за первосвяшени-
ческой молитвой ириводятъ Геосиманское малодушное молеше Іисуса, и, следо­
вательно. обращаюсь къ воображаемому Іисусу, чтобы показать что оиъ есть
Іисусъ воображаемый. Мое и другихъ честныхъ критиковъ замѣчаніе отомъ,
что у рыбы, ухватившейся за крючокъ удочки, едва ли могъ быть въ пасли
статиръ (золоTM монета), какъ повѣствуеіъ Матеей (17, 24 -37), онъ оиро-
вергаете замѣчаніемъ, что рыба могла вытолкнуть монету изъ желудка вь
пасть въ тотъ моментъ, когда Петръ открывалъ у нея пасть. Іакого рода
объясненія едва ли и самъ авторъ считалъ серьезными, онъ ихъ высказы­
ваете съ такой миной, словно хотѣлъ сказать: «Я и самъ отлично сознаю,
что объясненія мои никуда не годятся, ио съ васъ и этого довольно но ни
члены конейсторій, будемъ угощать васъ подобными ивъяснен.ями д > тѣхъ
поръ, пока церковь будете раздавать доходный мѣста и хл ѣбъ, и намъ г^-
іегь поручать нспнтаніе кандидатовъ богословія». Такимъ крючкоіворс.твомъ
метакритика Эбрардовъ сильно оскорбляете чувство правды Г.лап .мыслящихъ
людей даже среди вѣрующихъ теологовъ, и если какой нибудь Ьлекъ послѣ
иоявченія «научной» критики Эбрарда высказалъ надежду, что при своемъ
образѣ мыслей и даровапіи онъ скоро создаете нѣчто превосходное на пользу
церкви Господней и науки богословія, то это служите лишь доказательствомъ
того, какъ сильно задѣвалъ сначала даже и умѣренные элементы самый пред­
мете критики. Какія именно услуги оказала. Эорардъ богословской на\к ѣ, >бъ
этомъ теперь ѵмалчиваетъ научная лѣтопнсь, а каковы услуги, оказанный имъ
церкви Господней, объ этомъ еще долго будетъ говорить евангелическая цер-
ковь
П 0 8 П Ц І Ю относительно моей критической обработки жизни
Іисуса заняла. Вейссе. Однимъ изъ первыхъ онъ подвергъ мою книгу болѣе
или менѣе разумной критикѣ, затѣмъ онъ и самъ выступило, съ соост ж н !^
обработкой евангельской исторіи, въ которой раздѣляетъ мой взглядъ на анти­
исторический характеръ Іоаннова евангелія и на несовмѣстимость его сы іро-
чими евангеліями, и подкрѣпляете выдвинутая мною основаны нѣсколькими
собственными соображениями. Скоро у васъ оудетъ рѣчь о томъ, как . изъ
затрудненія, созданнаго его симпатіей къ нѣкоторымъ частямъ ^ TM р ы г о
евангелія, онъ попытался выйти, отдѣляя апостольскій элементе вь этомъ
евангеліи отъ неапостольскаго. Его пристрастіе къ Марку, котораго въ то
время Вильке, въ своемъ добросовѣстномъ и остроумномъ, но неуоѣдитель-
номъ трудѣ пытался выставить въ образѣ «гіервичнаго» евангелиста, вѣроятно
такъ же какъ и у Неандера, стояло въ связи съ мнимо-естественнымъ нзо -
браасеніемъ нѣкоторыхъ исцѣлевій, о которыхъ повѣствуете этоте евангелисте
Въ этомъ отношеніи Вейссе, подобно Газе, привпавалъ въ Іисусѣ ирисук ів
естественной пеоднократно-ироявляемой цѣлебной силы, поэтому онъ пола-
3

галъ, что и позднѣйшія суммарный замѣчанія евангелистовъ о томъ, что Іисусъ
исцѣлилъ „множество1- больныхъ, справедливы, но болѣе подробные разсказы
ихъ о нѣкоторыхъ отдѣльныхъ чудесныхъ случаяхъ исцѣленія представляются
уже вымысломъ, но отвѣчающимъ исторической нравдѣ .
Источникомъ такого
неисторическаго элемента въ евангельскихъ разсказахъ о чудесахъ я въ
болыиинствѣ случаяхъ признавалъ мессіанскія чаянія тогдашней эпохи, опи-
равшіяся на ветхо:іавѣтныя событія и изреченія, а въ нѣкоторыхъ случаяхъ,
наир, но поводу нроклятія смоковницы, я признавалъ такимъ источникомъ
неправильное истолкованіе образной рѣчи Іисуса. Эту послѣднюю догадку
Вейссе съ явнымъ преувеличеніемъ распространилъ на всѣ евангельскіе раз-
сказы о чудесахъ; ио его мнѣнію ядромъ этихъ разсказовъ вездѣ являются
притчи Іисуса, которыя по недомыслію пересказчиковъ превратились во внѣш -
нія чудотворенія. Главнейшее чудо евангельской исторіи, и пробный камень
различныхъ воззрѣній на жизнь Іисуса и, можно сказать, на все христіанское
ученіе, чудо воскресеніе Іисуса изъ мертвыхъ, Вейссе изъясняетъ такъ-же,
какъ ii я: онъ видитъ въ немъ не настоящее воскресеніе Распятаго, чудесное
или естественное, а лишь „видѣніе“ апостоловъ; но чтобы это видѣніе не
представлялось брѳдомъ или иллюзіей, онъ увѣряетъ, что оно порождено было
духомъ отшедшаго Господа, или самимъ Богомъ, непосредственно въ душѣ
апостоловъ (такъ поясяяетъ авторъ на тотъ случай, если кому либо заявле-
ніе о духѣ отшедшаго Господа вздумается понять въ смыслѣ призрака или
привидѣнія). Въ дапномъ случаѣ мы видимъ ту лее половинчатость, то же
сдабриваніе правильных!» критическихъ идей днлеттантскими идіосинкразіями,
которымъ характеризуется теологическое міровоззрѣніе Вейссе вообще, бла­
годаря чему его обработка евангельской исторіи и превращается въ курьез­
ную достопримѣчательность.
То же приходится сказать о написанной Овальдомъ «Исторіи Христа»,
какъ то было уже показано мною въ другомъ мѣст ѣ. Его взглядъ на личность
Іисуса и чудесныя исцѣленія, о которыхъ повествуете евангельская исторія,
напоминаетъ собой отчасти взгляды Ш лейермахера, отчасти взгляды Паулуса.
На осталышя чудеса онъ смотритъ миѳически, хотя и не признается въ
этомъ прямо; относительно воскресенія Тисуса, въ иодробномъ и высокопар-
номъ разсужденіи Эвальда мы ие находимъ ровно ничего свыше того, что въ
соответствующей главѣ моей „Жизни Іисуса“ было много уже высказано—
хотя к менѣе назидательнымъ и умиленнымъ тономъ, но за то и менѣе за ­
путанно. Наборъ звонкихч. словъ и фразъ, с/голь характерный для манеры
Эвальда, когда онъ излагаетъ извѣстные предметы, имѣетъ симптоматическое
значеніе для той конечной стадіи развитія, которую иереживаетъ нынѣ тео -
логія: ей уже приходится скрывать отъ себя самой неотвратимый крахъ подъ
аффектированной дымкой иылкаго и безмѣрнаго фразерства, но яркій свѣтъ
яеиаго и точнаго мышленія скоро разсѣетъ всю эту мглу и обнаружить всю
скудость результатовъ этой критики.
Впрочемъ, за послѣдніе годы можно отмѣтить уже нѣсколько опытовъ,
болѣе удачиыхъ и отрадныхъ. Сюда относится— во первыхъ, небольшая, но
содержательная книга Кейма о человѣческомъ развитіи I. Христа, и, во вто­
рых'!., недавно появившаяся, извѣстная книга француза Э. Генана „Жизнь
Іисуса“. Эти двѣ книги весьма непохожи другъ на друга: въ одной мы на­
ходимъ лишь схематически набросокъ или эскизъ, а въ другой— детально
разработанную яркую и пеструю картину; одна написана во вкусѣ н ѣмца—
богослова, а другая— во вкусѣ св ѣтскаго француза. Однако же и между ними
есть много общихъ чертъ, и даже ихъ несходство заставляетъ ихъ сравнить
и сопоставить между собой. Черта, общая обѣимъ книгамъ и составляющая
характерную особенность ихъ, сводится къ тому, что оба автора стараются
серьезно изучить человеческое развитіе Іисуса и последовательно изучить его
съ историко-психологической точки зрѣиія. Кеймъ совершенно справедливо
заявляетъ, что на подобное изученіе личности и жизни Іисуса наталкиваете
весь ходъ развитія современной образованности, что и общественное сознаніе
съ довѣріемъ относится теперь лишь къ такой исторіи, силы которой оно
усматриваете въ самомъ себѣ и въ общихъ задаткахъ человѣческой натуры.
Но вопросомъ нерѣшеннымъ приходится признать другое заявленіе того
же автора, что такой взглядъ будто бы уже теперь усвоенъ всею теологіей
болѣе или мен ѣе сознательно . Для насъ сомнительнымъ является и то, внолнѣ
ли взглядъ этотъ усвоенъ и нроведенъ далее самимъ Кеймомъ.
Правда, онъ высказываете мысль, которая удовлетворяете въ этомъ от-
ношеніи и представляется тѣмъ болѣе цѣнной, что ее рѣдісо высказываюте
за предѣлами собственно-критической школы, именно мысль о томъ, что не
можете быть рѣчи ни о челов ѣческомъ уразумѣніи личности Іисуса, ни объ
изслѣдованіи внутренняго развитія въ его личной жизни, пока мы будемъ
видѣть въ четвертомъ евангеліи историческій источникъ и будемъ ставить
■его выше трехъ первыхъ овангелій или хотя на одну доску съ ними. Такая
точка зрѣнія даете Кейму огромное преимущество передъ ординарными из-
слѣдователями жизни Іисуса и даже Ренаномъ; послѣдній, правда, заявляете
по поводу бесѣдъ Христа, сообщаемых!. Іоанномъ, что не удастся написать
осмысленную біографію Іисуса тому, кто будетъ руководиться этими бесѣдами,
однако самъ Е^напъ считаете разсказы этого евангелія болѣе достоверными,
чѣмъ разсказы всѣхъ прочихъ евангелистовъ. Въ этомъ отношекіи, нѣмецкій
богословъ, когда то поклонявшійея Пауру, имѣетъ много преимуществъ передъ
французомъ, который видимо знакомъ лишь съ тѣми н ѣмецкими изслѣдова-
ніями по данному вопросу, которыя появились во французскомъ иереводѣ .
Однако же и опъ хватаете черезъ край, когда говорите объ апостольском!,
происхождепіи и цѣлостномъ характерѣ перваго евангелія и воображаете,
что на основаніи этого ѳвангелія и его состава можно воспроизвести исторію
внутренняго развитія Іисуса.
Преимущество приходится признать за французомъ по другому пункту
Иѣмецкій авторі. укоряете Ренана тѣмъ, что въ его изобрѣтеніи Іисусъ яв­
ляется всегда однимъ изъ многихъ, хотя и первенствующим!, лицомъ, но не един-
ственнымъ, въ рукахъ котораго лежите судьба всего человѣчества. При этомъ
Кеймъ отказывается видѣть въ индивидуальности Христа органпческій про­
дукте человѣчества, ибо Христосъ, ио его мнѣнію, превосходите не только
массу человѣчества, но и величайшихъ героевъ, и долженъ представляться
сѵществомъ, сидящим!, одесную Бога живого, отца своего. Уже въ этомъ на-
пыщенномъ способѣ выраженія мыслей сказывается тотъ глубокій «грудной»
тонъ, которымъ Кеймъ вообще трактуете вопросы въ своей книге преднаме­
ренно: онъ сознательно и добровольно исповѣдуетъ христіански-богословскую
иллюзію, н за всѣм!. т ѣмъ воображаете, что этимъ удовлетворяются требо-
ванія научпости. Но действительный человѣкъ никогда не является '‘един­
ственным!.»; напротпвъ, каждый человѣкъ хотя бы и такой, который зани­
маете первенствующее мѣсто, принадлелситъ къ единому и общему классу
существъ, и ни одинъ человѣкъ въ своемъ класс ѣ не занимаете столь высо-
каго мѣста, чтобы не зависѣть такъ или иначе отъ другихъ существъ. Только
тогда мы согласимся считать Іисуса существом!, «единственным!,> и вгь то
же время «человѣкомъ», если въ действительной исторіи нам!, укажут!, па
подобнаго единственнаго человека или объяснять, почему лишь въ области
религіи появляется такой единственный. Тутъ человекъ, желающій остаться
нъ предѣлахъ искренно-челов ѣческаго, уйдете не далѣе того француза міря-
нина, который находилъ, что истинная религія человечества началась съ
Іис.уса, философія—съ Сократа, а наука— съ Аристотеля.
Наоборотъ, отдельный попытки создать религію, философію, науку, д е­
лались и рапее перечисленных!, великихъ основопололшиіювъ. и очень круп­
ные успехи въ соответствующих!, областяхъ были сделаны и вероятно еще
будутъ сделаны после нихъ.

Ошибочность той мысли, будто о человѣк ѣ -Іисусѣ возможно говорить
какъ о единственномъ буществѣ, превосходяіцимъ все «фактическое» человѣ-
чество, открылась бы еще нагляднѣе, если бы Кеймъ собрался детально раз­
работать жизнь Іисуса. Однако же и въ схематическомъ наброскѣ его она
обнаруживается съ достаточной ясностью. Хотя насъ радуетъ тотъ свѣтлый
взглядъ и тонкій вкусъ, съ которымъ Кеймъ рисуетъ передъ нами картину
постененнаго нароікденія и развитія идей и взглядовъ Іисуса, отмѣчая за ­
висимость ихъ отъ взглядовъ современной ему среды и отъ собственных!»
наблюденій и опыта, и представляя подвигъ жизни Іисуса, какъ результата
пережитой имъ внутренней борьбы, однако мы изумляемся и недоумѣваемъ,
когда Кеймъ заявляетъ, что Іисусъ призналъ себя Мессіей «быть можетъ,
подъ вліяніемъ чудесъ, ознаменовавшихъ его дѣтство», или когда Кеймъ, до­
пуская психологическое изъясненіе чудесныхъ исцѣленій, произведенныхъ
Іисусомъ, относительно других!, «менѣе часто упоминаещыхъ, чистыхъ чудесъ
природы» заявляетъ, что ихъ трудно изъяснить, что наука еще не сказала о
них!, рѣшающаго слова. Я знаю, что свидѣтельство, котораго требуютъ отъ
науки, можно будегь истолковать въ томъ смыслѣ, что наука вЪ этой обла­
сти безсильна. Но если мы примемъ за действительные факты такія чудеса,
какъ размноженіе хлѣбовъ, нревращеніе воды въ вино, хожденіе по морю,
то этимъ мы поколеблем!, всѣ устои естествознанія. И если Іисусъ не только
предчувствовалъ свои страданія и смерть, но также былъ «увѣренъ» въ
своемъ воскресеніи изъ мертвыхъ, и если даже такое предвидѣніе не было
чѣмъ то сверхъестественнымъ, какъ полагаетъ Кеймъ, то мы .въ свою очередь
полагаемъ, что подобное предвидѣніе воскресенія, какъ происшеетвія сверхъ­
естествен наго, было сверхъестественно, какъ и предвидѣніе всякой неподдаю-
щейся учету случайности не есть предвидѣніе натуральное. Какъ смотритъ на
воскресеніе Іисуса самъ Кеймъ, этого онъ намъ не повѣдалъ. Но такъ какъ
онъ не признаетъ видѣній, на которыя ссылается Ренанъ, и такъ какъ все
сверхъестественное онъ тоже отвергаете въ жизни Іисуса, то вѣроятни онъ
считаете воскресеніе его простымъ пробужденіемъ мнимо умершаго. Н о въ
такомъ случаѣ онъ — почитатель Христологіи Ш лейермахера, хотя и стре­
мился къ исторической концепціи личности Іисуса. Впрочемъ, отъ обаянія
Шлейермахера избавится лишь тотъ, кто перестанете думать, что историческое
можетъ быть прообразнымъ, что сверхъестественное можете быть естествен­
ным!,, что индивидъ можете быть дѣйствительнымъ человѣкомъ и въ то же
время превосходить все дѣйствительноѳ челов ѣчество.
II. Евангедій; какъ источники для жизнеопиеанія
Іиеуеа-
А . Втыи нія свидетельства о происхождение и древности евангелгй.
9. Общія предварительный замѣчанія.
Выше было указано и на цѣломъ рядѣ предшествуюіцихъ онытовъ на­
глядно подтверждено, что невозможно исторически освѣтить жизнь Іисуса,
доколѣ евангелія будутъ признаваться историческими источниками въ стро-
гомъ смыслѣ слова. Но, быть, можете, ихъ все же надо признавать за таковые?
Развѣ церковное преданіе, слагавшееся въ теченіи полутора тысячъ
лѣте, или древнѣйшія, до временъ апостольскихъ восходящія свидѣтельства
•не гов орятъ за то, что евангелія были написаны или довѣренными очевидцами
жизни Іисуса, или учениками и сотрудниками ихъ?
Правда, такого рода соображеніе не доказательно, ибо и очевидецъ
тоже но создаете настоящаго историческаго повѣствованія, если не задается
исторической цѣлью, или если предвзятость взглядовъ и прѳдразсудки за-
ставляютъ его видѣть вещи не такими, каковы опѣ въ действительности;
однако мы пока оставимъ въ сторонѣ подобныя соображенія и попытаемся
критически разсмотрѣть наличная свидѣтельства о происхожденіи и древности
нашихъ евангелій.
Туте намъ прежде всего придется условиться относительно того, чю
слѣдуетъ разумѣть подъ «свидѣтельствомъ», установіяюіцимъ принадлежность
даннаго произведенія данному автору.
.
,
Въ этомъ отношеніи мы обыкновенно ооращаемъ вниманіе на собствен­
ное свидѣтельство произведенія и приписываемъ его тому автору, имя кото­
раго указано въ заглавіи. Но такъ мы поступаемъ не всегда; лишь только
мы наталкиваемся на какое либо обстоятельство, которое насъ заставляете
усомниться въ принадлежности какого нибудь сочиненія данному автору,
тогда мы вспоминаемъ, что нерѣдко сочиненія выпускаются въ свѣтъ гіодъ
псевцонимомъ, и что анонимныя сочиненія часто приписываются лицамъ, ко­
торыя ихъ не писали; поэтому мы начинаемъ доискиваться иныхъ, новыхъ
свидѣтельствъ. Если книга помѣчена именемъ еще живого автора, то доказа-
тельствомъ ея принадлежности ему мы признаемъ то обстоятельство, что
противъ этого онъ не возбуждаете спора; ибо мы думаемъ, что если оы
книга не ему принадлежала, то онъ сталъ бы протестовать, а если бы онъ
присвоил!» себѣ чулсой трудъ, то противъ этого стали бы протестовать другіе.
Но если въ данномъ случаѣ предположить, что обѣ стороны знаютъ о появ-
лсніи данной книги, то дѣло еще болѣе осложняется, когда авторъ уже
умеръ. Если послѣ смерти автора выходите книга, помѣченная его именемъ,
но не ему принадлежащая, то онъ уже не можетъ протестовать, а будутъ ли
протестовать другіе, это зависите отъ случайности. Сама книга по содержа­
ний своему можете соотвѣтствовать въ большей или меньшей степени тому,
что намъ извѣстно о данномъ авторѣ, и слѣдовательно ея подлинность, по
внутренним!, причинамъ, становится болѣе или мен ѣе в ѣроятпой; но вполне
безспорное свидѣтельство мы им ѣли бы лишь въ томъ случаѣ, если бы, за
невозможностью воспроизвести подлинную рукопись, нашлись въ письмахъ
или иныхъ записяхъ умершаго онредѣленныя указанія на принадлежность
ему даннаго труда, или если бы кто либо изъ близкихъ знакомых!, автора
заявилъ, что ему извѣстно, что данное сочиненіе покойным!» авторомъ дей ­
ствительно написано; однако же и въ этомъ случаѣ сл ѣдовало бы предпола­
гать что подлинность такихъ записей вполнѣ установлена, что данное, ав­
тору знакомое лицо ость несомнѣнно благонадежный человѣкъ и никоимъ об­
разомъ не заинтересовано въ представленіи ложнаго свидѣтельства по дѣлу.
Если къ намъ ио траднцін дошло какое нибудь древнее сочиненіе, по-
мѣченное даннымъ именемъ, то сущность дѣла отъ этого но изм ѣпяется . Под­
линность такого сочиненія будетъ лишь тогда удостовѣрена, если въ подлин­
ных!» запискахъ самого автора или его современников!» (притомъ такихъ,
которые действительно могли имѣть требуѳмыя св ѣд ѣнія) прямо заявлено, что
данная книга дѣйствительно написана данным!, лицомъ. Такъ, наир. Цице-
ронъ неоднократно перечисляете свои труды въ своихъ письмахъ, а въ
Врутѣ упоминаете о «Комментаріяхъ» Цезаря; такъ Виргилій, Іорацій и
Овидій въ своихъ позднѣйшихъ стихотвореніяхъ упомннаютъ о поэмахъ ран­
ни хъ; такъ Нлиній младшій въ одномъ нисьмѣ къ другу своему Тациту разъяс­
няет!, одинъ пунктъ, котораго послѣдній предполагал!, коснуться въ своей
не написанной еще исторіи, а въ другомъ письмѣ тотъ же ІІлиній перечис-
ляетъ отдѣльные труды своего дяди, Плинія старшаго и сообщаетъ также

планъ и содержаніе этихъ трудовъ. Послѣднее необходимо, и самый пере­
сказ!» труда долженъ быть достаточно точнымъ, чтобы считаться доказатель-
ствомъ его подлинности, ибо оригиналъ труда, о которомъ говоритъ авторъ
или кто либо изъ его знакомыхъ, можетъ затеряться и быть подмѣненъ дру­
гимъ трудомъ. Только тогда, если близкій автору совремепникъ приведет!. ци­
тату и зъ сочиненій другого лица, о которомъ идетъ рѣчь, какъ то сдѣлалъ,
напр., вышеупомянутый Плиній съ одной эпиграммой Марціала, самое свидѣ -
тельство пріобрѣтаетъ ту степень благонадежности, какая вообще мыслима въ
подобныхъ обстоятельствахъ. Нельзя считать благонадежным!» свидѣтельствомъ
заявленіе какого нибудь современнаго или позднѣйшаго писателя о томъ, что
данный авторъ написалъ книгу подъ такимъ то заглавіемъ и такого то содер-
жанія, если онъ не приведетъ цитаты, которую молено было бы найти въ ука-
занномъ сочипеніи.
Е щ е мепѣе благонадежно такое свидѣтельство, когда какой нибудь писа­
тель выражается словами другого а,втора и при этомъ не выяспяетъ, заимство­
вал']. ли онъ ихъ у другого лица, и у кого именно, ибо въ подобномъ случаѣ
мыслима двоякая возможность, во первыхъ та, что не данный писатель заимство-
валъ данныя выраженія изъ книги другого писателя, а оба заимствовали ихъ
изъ какого нибудь общаго источника, и во вторыхъ та, что данныя выра-
женія представляютъ собой фразы, общеупотребительный въ данномъ кругу и
въ данную эпоху, и что оба автора воспользовались ими независимо отъ ка­
кого либо письменнаго источника.
Отсюда явствуетъ, что по существу дѣла вн ѣшнее свидѣтельство рѣдко
бываетъ такимъ благонадежнымъ, «чтобы не нуждаться въ подкрѣпленіи со
стороны внутреннихъ свидѣтельствъ, почерпаемыхъ изъ соотвѣтствія даннагс
труда той эпохѣ, тѣмъ условіямъ и той средѣ,
въ которыхъ жилъ предпола­
гаемый авторъ, и чтобы въ случаѣ р ѣшительнаго противорѣчія подобныхъ
внутреннихъ основаній, внѣшнее свидетельство достаточно удостовѣряло под­
линность сочиненія. Можно было бы привести массу убѣдительныхъ примѣ -
ровъ тому, какъ даже самыя авторитетныя внѣшнія удостовѣренія впослѣдствіи
сказывались ложными и не мѣшали усомниться въ принадлежности предио-
лагаемымъ авторамъ тѣхъ сочиненій, которыя имъ приписывались на осно-
ваніи подобныхъ свидѣтельетвъ; но я приведу одинъ примѣръ изъ моей соб­
ственной практики. На пасху 1591 г. появилось нѣмецкое риѳмованное стихо -
твореніе подъ заглавіемъ: «О житіи, странствіяхъ и пр. великаго святого
Христофля,—сочиненіе высокоученаго господина Никодима Фришлина». Авторъ
этой поэмы за нѣсколько м ѣсяцевъ передъ тѣмъ умеръ вслѣдствіе несчастнаго
случая. Его противнику Крузіусъ, въ своемъ «Дневникѣ», посвященномъ по-
лемикѣ съ Фришлиномъ, назвалъ эту ноэму «карканьемъ вороны», а не «ле­
бединой пѣсныо», и высказалъ это мнѣніе ранѣе смерти автора, т. е. на
основаніи появивш аяся объявленія о предстоящем!, выходѣ поэмы, а не по
прочтеніи ея. Но вътомъ лее Дневникѣ, сохранившемся въ рукописном!» видѣ,
не нашлось иозднѣйшей приписки его автора о томъ, что, по ирочтспіи
поэмы, онъ усомнился въ принадлежности е я Фришлину.
Можно допустить, что непримиримому и злопамятному Крузіусу хотѣ-
лось, чтобы его смертельнаго врага хотя бы и несправедливо считали авто­
ромъ этой злостной сатиры, однако же и братъ Фришлина, пытавшійся реаби­
литировать память его въ особой моиографіи, нротивъ этого не возразилъ ни
слова. Такимъ образомъ до самаго иослѣдняго времени поэма о великомъ
Христофлѣ считалась посмертнымъ сочиненіемъ Фришлина, и въ руководствахъ
по исторіи нѣмецкой литературы она упоминается среди трудовъ Фришлина.
Мнѣ довелось писать біографію злополучнаго поэта и я былъ крайне удивленъ,
что самъ Фришлинъ ничего не уноминаетъ объ этомъ сочиненіи даже въ тѣхъ
многочисленных!, письмахъ, которыя имъ были написаны во время его зато-
ченія въ тюрьмѣ; однако я не рѣ гаалея на этомъ основан іи усомниться въ
принадлежности означенной поэмы Фришлину, такъ какъ поэма въ общемъ
соотвѣтствовала характеру его. Ио два года тому назадъ одинъ I ессенскт
пасторъ нашелъ въ Дармштадте комъ архивѣ рядъ документовъ, которые съ
безспорной очевидностью ноказываютъ, что авторомъ поэмы въ действитель­
ности былъ нѣкій Ганау-Изенбургскій пасторъ, ио имени ІІІенвальдъ, и что
самъ Фриптлинъ только издалъ ее и, можетъ быть, отчасти передт.лалъ.
Подобные нримѣры приводились также и другими авторами. Іакъ, че ­
резъ нѣсколько дней иослѣ казни Карла I, короля англійскаго, появился
листокъ подъ заглавіемъ: «Образъ Короля»; этотъ лнетокъ считался рѣчью,
которую король, по слухамъ, написалъ въ свою защиту во время своегс зато-
ченія. Публика отнеслась къ листку съ довѣріемъ и большимъ сочувслвіемъ,
онъ скоро выдержал!» около 50 изданій и не мало способствовал!, тому, чтобы
за казненнымъ королемъ въ народѣ установился почетный титулъ мученика.
Однако уже въ 1049 г. велнкій поэтъ Мильтонъ усомнился въ автентичности
этой рояпістской «стрянни», относительно которой ныпѣ уже твердо установлено,
что авторомъ ея является одинъ изъ эксетерскихъ енископовъ; но еще въ
концѣ минувшаго столѣтія деиста Толэнда соотечественники его ожесточенно
укоряли за то, что въ составленной имъ біографіи Мильтона онъ призналъ
основательным!» скептическій взглядъ его на вышеупомянутую рЬчь.
Правда, онъ сдѣлалъ при этомъ оговорку, которая зал*кала не только
роялизм!», но и иравовѣріе англичан!.,
но потому то мы и привели этотъ
примѣрЪр выхвативъ его изъ множества другихъ аналогичных!, примѣровъ.
Толэндъ по поводу этого подлога замѣчаетъ: «начавъ серьезно размышлять о
томъ какъ все это могло произойти въ нашемъ обществѣ,
в!, эпоху высокой
учености и образованности, когда обѣ иартіи такъ зорко наблюдали за дѣи
ствіями противника, я пересталъ удивляться и тому, что многія нроизведенія,
неправильно приписьтваемыя Христу, апостолам!, и инымъ великимъ людямъ,
появлялись въ эпоху первобыгнаго христіанства, когда такъ было важно,
чтобы этимъ произведеніямъ повѣрили, когда обманъ былъ общим!, явленіемъ,
не возбуждавшимъ ни въ комъ протеста, когда и взаимное общеніе людей
было не такъ развито, какъ теперь, и когда вся земля окутана была мглою
суевѣрія.
,
Наоборотъ, я начинаю думать, что и до сихъ поръ не обнаружена еще
подложность многихъ книп. всл ѣдствіе отдаленности эпохи, ^смерти заинтере-
сованныхъ лицъ. и гибели памятниковъ, которые могли бы обнаружить истину;
необходимо помнить также и то обстоятельство, что слабѣйішя партіи под­
вергались большой опасности, когда имъ удавалось раскрыть хотя бы и внолнѣ
очевидный козни своихъ противников!.,
и что господствующая партія не-
измѣнно сол<игала и инымъ способомъ истребляла такія книги, которыя ей
не нравились».
.
Та, совершенно справедливо и основательно заключеніе деиста іолэнда
о томъ что если такіе подлоги были мыслимы въ столь нросвѣщенную и кри­
тическую эпоху, какъ то время, то подобный явлеііія были еще болѣе воз ­
можны въ столь темную и некритическую эпоху, какъ эпоха нарожденія хрн-
стіаиства. Именно ближайшія столѣтія до и послѣ Рождества Христова пред­
ставляютъ собой настоящую :нюху процвѣтанія подлогов!., и именно древнѣй -
шіе христіане, при томъ не только люди необразованные, но и ученые отцы
церкви, отличались наибольшим!» легковѣріемъ въ дѣл ѣ признанія яв но -по і-
тасованныхъ письменъ. Такъ, напр., авторъ внесенная въ нашъ Канонъ Ио-
слапія Іуды (ст. Н ) ссылается на одно пророчество Еноха, седьмого (послѣ
Адама) натріарха, которое мы находимъ въ апокрифической книгѣ Еноха;
слѣдователыю. оиъ былъ ѵв ѣренъ подобно Тертулліану и другимъ отцамъ
церкви, что въ этомъ ироизведенін, которое относится къ послѣднему вѣку
до I’. X. и нредставляетъ собой плохое подражаніе книгѣ Дан іила, заключается
подлинное пророчество отца Маоусаила и іградѣда Коя. Во второмъ вѣк ѣ

до R I . н ѣкій александрійскій еврей, Аристовулъ, желая отрекомендовать іудеевъ
міру грековъ устами ихъ собственныхъ авторитетовъ, собралъ мнимые стихи
греческихъ ноэтовъ или составилъ таковые самъ, и ими показалъ, что Греки
будто бы высказывались не только за монотеизмъ, но даже въ пользу спе-
діально-іудейскихъ догматовъ религій. Теперь намъ представляется едва по­
нятной
та наглость, съ которой еврей этотъ увѣрялъ, будто Орфей улсе
воспѣвалъ Авраама, Моисея и десять зановѣдей, а Гомеръ славословилъ за-
верш еніе міротворенія въ седьмой день и освященіе субботы. Однако еврей
Аристовулъ отлично понималъ людей: съ нолнымъ довѣріемъ отнеслись къ
нему не только его соплеменники, тіцеславію которыхъ онъ нольстилъ, но
даже ученые отцы христіанской церкви, которые подобно Клименту Але-
ксандрійскому и Евсевію. съ нолнымъ довѣріемъ стали ссылаться на сочи­
ненный имъ цитаты.
То же самое слѣдуетъ сказать о «прорицаніяхъ Сивиллы», сборникѣ
оракульскихъ изреченій, въ которыхъ отцы церкви усматривали подлинныя
изреченін языческихъ пророчицъ, современницъ Троянской войны, царя Тар-
квинія Древняго и др.,
и которыя собирались со II вѣка до P. X. вплоть до
III вѣка посл ѣ P. X . подъ общимъ наименоваиіемъ «пророческихъ книгъ Си­
виллы». Ута Сивилла не только говорить о р Шскомъ зміѣ и построеніи ва-
вилонской башни, но, и подробно предрекаетъ житіе и чудеса Іисуса, его
исцѣленія и воскрешенія, насыщеніе 5000 человѣкъ и холзденіе по морю,
исгязанія посредством'ь терноваго вѣнца и ноенія уксусомъ и желчью, его
крестную кончину и воскресеніе на третій день смерти. Мало того, Сивилла
въ начальныхъ буквах!, ряда стиховъ даетъ полное наименованіе и титулъ
Христа,— и все это не возбуждало въ отцахъ церкви ни малѣйшихъ сомнѣніи
относительно автора нрорнцанііі. Когда Дельсъ началъ говорить о подлож­
ности изреченій Сивиллы, Оригенъ потребовал!, предъявленія неподложныхъ
текстовъ, а Лактанцій въ отвѣтъ на упреки о подлогахъ христіанъ сослался
на Варрона и Цицерона, которые умерли еще до P. X .,
говорятъ о сивил­
лах!. Эритрейскихъ и др. и разумеется ничего не зпаютъ о пророчествах!,
относительно Христа, о которыхъ именно и шла рѣчь.
Какъ въ дѣл ѣ измышленія сивиллинныхъ нрорицаній ісромѣ евреевъ
участвовали также христіане, такъ въ спорѣ съ первыми, послѣдніе скоро
ѵв ндѣли себя вынужденными поддѣлать греческій переводъ Ветхаго Завѣта,
дабы заручиться доказательными цитатами против!. Евреевъ. Путемъ всевоз­
можных!, вставокъ и приписок!, имъ удалось внести Крестъ Христовъ ьъ
Псалмы, повѣсть о сошествіи Христа въ адъ въ книгу Іереміи, и когда евреи
стали возражать, что въ ихъ текстахъ цитируемых!, мѣстъ не им ѣется, и что
христіане вѣроятно сами выдумали ихъ, тогда Отцы церкви съ большою на­
глостью или наивностью стали обвинять Евреевъ въ том!., что они обман­
ны мъ образомъ выбросили эти мѣста изъ своихъ текстовъ библіи.
Разумѣется, для древнихъ христіанъ представлялось весьма важнымъ, чтобі.і
пророчество Михея о рожденіи Месеіи въ Виѳлеемъ было отнесено къ Іисусу,
и чтобы заставить Римлянъ повѣрить этому, Іустинъ сослался на перепись,
которую ихъ первый намѣстникъ въ Іудеѣ,
Квиринъ, велѣлъ произвести.
Однако Квиринъ вообще не былъ намѣстникомъ въ Іудеѣ,
онъ управлял!,
лишь Сиріей, и хотя онъ велѣлъ произвести перепись въ іудеѣ, но она про­
изведена была лишь девятью годами позднѣе того времени, когда но свидѣ -
тельству Евангелій и Іустина, родился Іисусъ. Слѣдовательно, самъ Квиринъ
не могь оставить по себѣ никакихъ списков!.,
въ которые былъ бы внесенъ
сы нъ Маріи, а если таковые списки имѣлись. то о нихъ в ѣроятно слѣдовало
бы сказать то же, что и о «Дѣяніяхъ Пилата» (Acta Pilati), на которыя
Іустинъ ссылается относительно деталей раснятія Христа, Объ этихъ «Дѣя -
нілхъ Пилата», которыя нынѣ въ переработанном!, видѣ изв ѣстны подъ за-
главіемъ «Евангелія Никодима», мы знаемъ, что они написаны однимъ хри-
стіаниномъ, который изъ нашихъ евангелій извлекъ сущность разсказовъ объ
осужденіи, казни и воскресеніи Іисуса, разукрасилъ эти разсказы всевоз­
можными легендами и облекъ ихъ въ форму доклада, будто бы составленнаго
Пилатомъ для императора Тиверія, чтобы выступить съ этимъ сочиненіемъ,
какъ съ документомъ безспорнымъ и убѣдительнымъ, противъ враговъ хри-
стіанстаа.
Весьма яркимъ иримѣромъ той легкости, съ которой въ тѣ времена вы ­
давалось и признавалось за достовѣрное рѣшительно все, что только служило
цѣлямъ христіанской пропаганды, можетъ служить „Посланіе Христа къ царю
Эдесскому Авгару“, которое Евсевій извлекъ будто бы изъ Эдесскаго архива
и ' сообщаетъ намъ въ собственномъ переводѣ съ сирійскаго оригинала. Авгаръ,
мелкій властитель Завфратской области, по словамъ Евсевія захворалъ неиз-
лѣчимой болѣзнью. Когда онъ услыхалъ о чудесных!, исцѣленіяхъ. произве-
денныхъ Іисусомъ въ Іерусалимѣ,
онъ отправилъ туда скорохода-в ѣотника
Анапія съ письмомъ, въ которомъ заявляетъ Іисусу, что въ виду совершен-
ныхъ нмъ дѣяпій считаетъ его Богомъ или сыномъ Болсіимъ и нроситъ его
вылѣчить его и, если пожелаетъ, поселиться у него, чтобы спастись отъ го-
неній со стороны іудеевъ. Тогда Іисусъ будто бы отвѣтилъ царю слѣдующимъ
письмомъ: „Благо тебѣ, поелику ты увѣровалъ въ меня, не видѣвъ меня, ибо
писано обо мнѣ, что видящіе меня не увѣруютъ въ меня, дабы могли увѣро-
вать п спастись невидѣвшіе меня. Что же касается твоего приглашенія нритти
къ тебѣ, то я прежде долженъ исполнить здѣсь все то, ради чего я прислан!,
былъ сюда, а когда все это будетъ исполнено, тогда я возвращусь къ послав­
шему меня. Когда же я возсяду одесную пославшаго меня, я пришлю кътебѣ
одного изъ учениковъ моихъ, дабы онъ исцѣлилъ тебя и даровалъ жизнь и
блаженство тебѣ и близкимъ твоимъ“ .
Мы знаемъ, что христіанство стало
укореняться въ Эдессѣ улсе во II вѣк ѣ и потому намъ нетрудно понять, по­
чему это событіе, наперекоръ исторіи, отодвипуто было назадъ, ко временам!,
Іисуса, но самъ Евсевій ничуть не усомнился въ подлинности этого доку­
мента, столь очевидно и ири томъ столь плохо поддѣланнаго (но словамъ этого
документа, Христосъ будто бы ссылался на евангеліе Іоанна 9, 39, 20, 29,
хотя оно было написано гораздо позднѣе); и этотъ-то Евсевій, отецъ исторіи
христіанской церкви, является однимъ изъ главных!, авторитетовъ, на иока-
заніи которыхъ утверлсдается увѣренность наша въ подлинности евангелій.
10. Древнѣйшія свидѣтельства относительно трехъ первыхъ евангелій.
Если отъ этихъ общихъ предварительных ь замѣчаній, которыя необхо­
димо было предпослать, мы иерейдемъ къ древнѣйшимъ свидѣтельствамъ, удо-
стовѣряющнм!. наличіе и подлинность наших!, евангелій, то можно признать
фактомъ, прочно установленнымъ, что въ коицѣ II вѣка носл ѣ P. X. церковь
признавала тѣ лее четыре евангелія, которыми мы пользуемся теперь, и что
трое выдающихся учителей церкви: Ириней въ Галлей, Климента вт. Алек­
сандры и Тертулліанъ въ Карѳаген ѣ, неоднократно цитируют!, нхъ въ каче­
л и книгъ, написанныхъ тѣми апостолами и учениками апостольскими, име­
нами которыхъ они помѣчены. Правда, въ обращеніи имѣлись также многія
другія евангелія, напр. Евангеліе евреевъ, Егіштянъ, Евангеліе Петра, Вар-
юломея, Ѳомы, Матоея, а также Евангеліе 12 апостоловъ, которыми пользо­
вались не только еретики, но иногда и православные учители церкви, однако
за самыя благонадежный основы христіанской вѣры считались какъ тогда,
такъ и впослѣдствіи, вышеупомянутыя четыре евангелія.
. -- ---- --- ---- --- ---
I Геоударствяи:-!?* .
орд«нь Леипни \

На вопросъ: почему же именно эти четыре евангелія пользовались пред-
почтеніемъ?— Ириней даетъ намъ слѣдующій отвѣтъ: Евангеліе— твердыня
церкви, церковь же разсѣяна по всему міру, а міръ имѣетъ четыре страны
свѣта, поэтому приличествуетъ имѣтъ четыре евангелія. Далѣе: Евангеліе
есть жизненное дуновеніе (дыханіе), Вогомъ дарованное для людей, а такъ
какъ на землѣ существуют!, четыре главныхъ вѣтра, поэтому и мы имѣемъ
четыре евангелія. Или: сотворившее міръ Олово покоится на херувимахъ, а
херувимы обладаютъ четыремя ликами, поэтому и намъ Слово даровало че-
тырехъ-ликое евангеліе. Эту курьезную аргументацію впрочемъ не слѣдуетъ
понимать въ томъ смыслѣ, что упомнпутыя обстоятельства будто-бы служили
основаніемъ, въ силу котораго Ириней признавалъ именно данное, а не иное
число евангелій, напротивъ, именно эти четыре евангелія успѣли въ т ѣ вре­
мена пріобрѣсти паиболыиій кредптъ въ кругу представителей каѳолической
Церкви, стремившихся къ вѣропсіювѣдному единенію, и это данное отноше-
н іе вещей Ириней пытался лишь формулировать и изъяснить въ духѣ вѣка
своего; но этимъ разсужденіемъ онъ вт, то лее время ясно показалъ какъ
чуждъ онъ духу нашей эпохи, духу разумной критики.
Но и помимо этого обстоятельства насъ не можетъ удовлетворить сви-
дѣтельство, авторъ котораго жилъ по меньшей мѣрѣ ц ѣлымъ стол ѣтіемъ позднѣе
предиолагаемыхъ составителей вышеуказаннихъ евангелій, поэтому прихо­
дится искать еще болѣе древнихъ документовъ, свидѣтельствующихъ о проис-
хожденіи евангелій. При этомъ необходимо будетъ не только отдѣлить три
первыя евангелія отъ четвертая, но и разсмотрѣть каждое изъ нихъ от-
дѣльно’
Прежде всего относительно евангелія Матоея слѣдуетъ замѣтить, что
Евсевій воспроизводип, слѣдующее свидѣтельство П апія, который въ первой
половинѣ 11-го в ѣка былъ епископомъ іеропольскимъ во Фригіп и ревностно
собиралъ изустныя сказанія церковныхъ старѣйшинъ объ аиостолахъ: «Матѳей
записалъ по-еврейски изреченія Господа, а прочіе толковали (переводили)
ихъ, кто какъ умѣлъ». Что Матоей написалъ евангеліе по-еврейски, т.-е . на.
тогдашнемъ арамейскомъ народномъ языкѣ, это п одтверждают и позднѣйшіе
учители церкви, поясняя, что это онъ сдѣлалъ въ ннтересѣ палестинскихъ
христіант,; а Евсевій добавляетъ, что Матоей это сдѣлалъ тогда, когда онъ
собирался уходить отъ евреевъ къ другимъ народамъ, чтобы своей личной
нроповѣдыо замѣнить имъ ІІисаніе. Но Іеронимъ замѣчаетъ, что никому не
нзвѣстно, кѣмъ это еврейское евангеліе Матоея впослѣдствіи было переведено
на греческій языкъ. Слѣдовагельно, подъ сочинекіемъ, которое П апій приии-
сываетъ Матѳею, всѣ разумѣли оригиналъ нынѣ изв ѣстиаго намъ Матвеева
евангелія и считали, что это есть греческій переводъ, невѣдомо кѣмъ изго ­
товленный. Отраннымъ представляется здѣсь то, что Папій въ цитированной
фразѣ, которая вѣроятно залегла въ основу всѣхъ остальныхъ свидѣтельствъ,
уноминаегъ лишь объ «нзреченіяхъ», записанных1!, Матѳеемъ, поэтому е я
поймалъ на словѣ Ш лейермахеръ, который иодъ еврейскимъ произведеніемъ
Матоея сталъ разумѣть не Матоеево евангеліе, а какой то сборннкъ изре
ченій. Но Ш лейермахеръ слишкомъ увлекается, увѣряя, что «истолкованіе»,
которое по словамъ Папія производили всѣ, кто какъ умѣлъ, надо раізумѣть
не въ смыслѣ перевода, а въ смыслѣ «изъясненія» изреченій Іисуса, которое
сопровождалось указаніемъ на обстоятельства, подавшія кт, нимъ поводъ. Если
человѣкъ, пишущій по гречески, повторить о «толкованіи» еврейская про-
изведенія, то это только и молсетъ означать «переводъ». Точно таюіее не пред­
ставлялось нужнымъ пояснять изреченія какими либо разсказамн, если объ
изреченіяхъ, записанных'!, Матоеемъ, Ііапій говорилъ не въ нсключительномъ
с.мыслѣ, а только въ томъ смыслѣ, что не въ разсказахъ, а въ изреченіяхъ
Господнихъ онъ вндѣлъ главную суть дѣла. А что оиъ именно это и хотѣлъ
сказать, это явствуетъ изъ е я лее свидѣтельства о Маркѣ (приведенная
Евсевіемъ раньиіе); въ этомъ свидѣтельств ѣ, упомянувъ о «рѣчахъ и дѣя -
ніяхъ» Христа, записанныхъ этимъ толковникомъ (переводчикомъ) Петра, онъ
вслѣдъ за тѣмт, называетъ ихъ собраніемъ «изречепій» Господа. Папій удо-
стовѣряетъ только, что апостолъ Матоей написалъ еврейское евангеліе. и
ничего не говоритъ о томъ, что извѣстное намъ греческое евангеліе Матоея
есть переводъ еврейская евангелія; е я заявленіе о том'ь, что это (еврейское)
евангеліе всякій переводилъ (толковалъ), какъ кто умѣлъ, иовндимому, имѣетъ
тотт, смыслъ, что эти переводы вообще значительно отличались другъ отъ
друга и бопѣе походили на передѣлку, чѣмъ на иереводъ. Если поэтому Іеро-
нимъ заявляетъ, что никому неизвѣстно, кто перевелъ еврейское евангеліе
Матоея на греческій языкт., то оиъ имѣлъ бы полное основаніе пойти далѣе
и признаться, что вообще никто не знаетъ, представляетъ ли наше совре­
менное евангеліе Матоея переводъ съ еврей скаго, тѣмъ болѣе, что характеръ
его слога заставляетъ думать, что оригиналъ составлепъ былъ авторомт.— гре-
комъ. Правда, самъ Іеронимъ сначала видимо полагалъ. что онъ отыскалъ
еврейскій оригиналъ Матоея въ формѣ такъ наз. «Е врейская евангелія на-
зареянъ», которое также и другими принималось за первоначальное Матоеево
еваніеліе, но такъ какъ онъ впослѣдствіи перевелъ его на греческій языкъ,
чего онъ не сталъ бы дѣлать, еслибы наше Матоеево евангеліе ухе пред­
ставляло собой подробный иереводт,. то надо полагать, что онъ убѣдился въ
противномъ; къ тому же и мѣста, которыя приводятся имъ и другими Отцами
церкви изъ упомянутая еврейская евангелія, значительно отличаются оть
соотвѣтствующихт, мѣстъ нашего Матоеева евангелія, или далее совсѣмъ чуледы
ему. Но именно изъ этихъ мѣстъ, отмѣченныхъ печатью поздвѣйшаго иреуве-
личенія, нетрудно заключить и то, что переведенное Іеронпмомъ еврейское
евангеліе не только не есть первоначальное Матоеево евангсліе, но даже пред­
ставляетъ собой болѣе позднюю нередѣлку его, чѣмъ наше нын ѣшнее Мат­
оеево евангеліе, если только справедливо преданіе о свяаи, существующей
мелсду обоими евангеліями.
Это обстоятельство намъ даетъ возможность правильно взглянуть на упо­
мянутое евангеліе. Мы видимъ, что нѣкій прототипъ, составленный, ио сви-
дѣтельству Папія, апостоломъ, существовалъ въ нѣсколькихъ различныхъ
нередѣлкахъ или варіантахъ, вт, видѣ еврейская евангелія, нашего нынѣшняго
Матоеева евангелія, и нѣкоторыхъ другихъ, о которыхъ сказано будетъ ниже
Такая передѣлка традиціонно-унаслѣдованная и съ теченіемъ времени воз-
раставшаго евангельская матеріала производилась постоянно, такъ что и
такъ наз. еврейское евангеліе въ различный времена и въ различныхъ пар
тіяхъ появляется вт, различномъ видѣ, да и наше Матоеево евапгеліе сохра-
няетъ явственные слѣды новторныхъ редакціояныхъ измѣнеиій. Однако мы
не молеемъ нродоллсать наше изысканіе, пока не раземотрнмт, древнѣйшихъ
свидѣтельствт,, удостовѣряющнхъ пронсхоледеніе остальныхъ двухъ евангелій
той лее группы.
Относительно евангелія Марка свидѣтелемъ выставляется тотъ же са ­
мый Папій, которому мы обязаны свндѣтельствомъ относительно Матвеева
евангелія. Именно со словъ пресвитера Іоаина, одного изъ учениковъ Господа
(видимо второстепенпыхъ) онъ замѣчаетъ: «Маркъ, бывшій толковникъ (ие-
реводчнкъ) Петра, ваписалъ, насколько помнилъ, точно, хотя и не вт. по-
рядкѣ, все, что говорилъ и дѣлалъ Христосъ, ибо онъ не самъ слышалъ и
сопровождалъ Господа, а слышалъ и сопровождалъ онъ, какъ сказано, Петра,
который проповѣдывалъ, нрнмѣняясь кт, обстоятельствам'!, и не намѣревался
въ норядкѣ пересказывать всѣ бесѣды Господа, такъ что н Марка нельзя
винить, если онъ записалъ нѣкоторыя вещи такъ, какъ запомнилъ; опт. за ­
ботился лишь о томъ, чтобы ничего не забыть и не исказить изъ того, что
слыхалъ».— Это замѣчаніе Папія позднѣйшіе учители церкви истолковывали
столь противорѣчпвымъ образомъ, что уже изъ этого факта молено убедиться

какъ неопредѣленны были ихъ свѣд ѣнія по этому дѣлу. Именно, по мнѣнію
Иринея, Маркъ записалъ свои воспоминанія лишь послѣ смерти обоихъ апо­
столовъ’ Петра и Павла; напротивъ, Климентъ Александрійскій полагаетъ.
что онъ написалъ свое евангеліе еще въ то время, когда Петръ проповѣды-
валъ въ Римѣ,
и но лселанію слушателей Петра, и что Петръ, узнавъ объ
этомъ не воспротивился, но и не содѣйствовалъ этому дѣлу; наконецъ, Іі,все-
вій заявляетъ, что Петръ, узнавъ объ этомъ, порадовался усердію людей и
бтагословилъ прочитывать этотъ трудъ въ обпщнахъ. При этомъ ЕвсевіГі
ссылается на тотъ же самый трудъ Климента, изъ котораго онъ позднѣе при­
водить выше цитированное замѣчаніе о томъ, что Петръ этому дѣлу совер­
шенно не нричастенъ. Но его современникамъ хотѣлось, чтобы евангеліе об­
личено было апостольскимъ авторитетомъ, и потому нецѣлесообразнымъ при­
знано было заявленіе о томъ, что евангеліе было написано послѣ смерти
апостола, когда автору уже нельзя было провѣрить трудъ свой личнымъ воп­
росомъ: а если оно было написано при лшзпи апостола, то почему иослѣднш
такъ равнодушно отнесся къ нему и не благословилъ прочитывать его вт.
обіцинахъ? Въ этомъ случаѣ мы очевидно имѣемъ дѣло съ такими изв ѣстіями,
которыя съ теченіемъ времени исправлялись по лселанію, а потому намъ ос­
тается лишь руководиться показаніемъ ГІапія, которое необходимо разсмотрѣть
теперь подробнѣе.
,
Оиъ говоритъ, что Маркъ записалъ рѣчи и дѣянія Іоспода по воспомн-
наніямъ о проиовѣдяхъ Петра, по записалъ нхъ «не въ порядкѣ» . Теперь
мы сиросимъ: какъ понимать эти послѣднія слова? Если Папій хотѣлъ ска ­
зать, что Маркъ записывалъ свои воспомнпанія не въ доллсномъ порядкѣ, то
что онъ разумѣлъ иодъ «должнымъ» порядкомъПолагаютъ, что онъ имѣлъ
въ виду порядокъ Іоапнова евапгелія, который дѣйствптельно отличается отъ
порядка Марка и другихъ синоптическихъ евангелистовъ. Но евангеліе Іоанна,
какъ мы увидимъ ниже, не было извѣстно Папію, и оно едва ли было оы
признано имъ за образецъ порядка для прочихъ евангелій. Съ другой стороны
ему, какъ мы знаемъ, было извѣстно еврейское Матоеево евангеліе п гре-
ческіе варіанты его, однако нланъ евангелія Марка далеко не въ такой мѣр ѣ
отличается отъ плана нашего греческаго Матоеева евангелія, чтобы изъ за
этого ІІаиій сталъ его считать неупорндоченнымъ. Вообще же надо полагаіь,
что объясняя непланомѣрность Марка его зависимостью отъ ироповѣдей Петра,
который повѣствовалъ объ Іисусѣ лишь ио случайнымъ поводамъ, онъ отри-
цаотъ не только планомѣрность, но также и историческій порядокъ въ его
повѣствованіи. ІІо послѣдній отсутствуетъ въ нашемъ евангеліи Марка въ
той же мѣр ѣ, какъ и въ прочихъ евангеліяхъ, а потому приходится предпо­
лагать что Папій, судя по его замѣчанію, имѣлъ передъ глазами не наше
нынѣшнее евангеліе Марка, а какое то иное сочиненіе. Также и другими
сторонами своими наше евангеліе Марка не указываетъ на связь автора съ
ІІетромъ, личность котораго выступаетъ въ этомъ евангеліи ничуть не бол во,
если не менѣе, чѣмъ въ Матѳеевомъ евангеліи; оно указываетъ па то, чю
использовано было именно Матоеево евангеліе, а этого не сталъ бы дѣлать
тотъ, кто имѣлъ возможность черпать матеріалъ изъ нроповѣдей Петра непо­
средственно. Но такъ какъ Паній даетъ намъ такую характеристику еван-
гелія Марка, которая не подходитъ къ нашему евангелію Марка, и такъ какъ
онъ выводить его характеръ изъ такого отпошенія, которымъ нельзя объяс­
нить характеръ нашего евангелія Марка, поэтому свидѣтельство его намъ
относительно нашего второго евангелія ничего не выясняетъ.
Относительно евангелія Лукн у насъ пе имѣется столь древнихъ свп-
дѣтельствъ вн ѣшняго характера, за то въ его иредисловіи (1, 1 4) мы на­
ходимъ любопытное самоудостовѣреніе; авторъ здѣсь говоритъ вотъ что: «1 акъ
какъ уже многіе начали составлять повѣствованія о событіяхъ, изв ѣстныхъ
намъ (имѣвшихъ м ѣсто вт, хрис/гіанскомъ мірѣ), на основаніи сказаній оче-
видцевъ и служителей Слова Вожія, посему и я рѣшилъ, узнавъ все съ .
-
мого начала, точно описать все узнанное мною, но порядку, для геоя, з
-
филъ, дабы ты вящимъ образомъ утвердился въ томъ ученш, которое тебѣ
было преподано».
_
„„„„о
Изъ этого нредисловія мы узнаемъ, во-первыхъ, что въ то время, ко) да
писалъ свой трудъ авторъ нашего третьяго евангелія, уже существовала об­
ширная литература евангелій, съ которой онъ считался критически. Во вт -
рыхъ, отличая т ѣхъ многочисленныхъ лицъ, которыя составляли евавгельми
повѣсти, отъ непосредственныхъ очевидцевъ и служителей Слова Ьожія, ска-
занія которыхъ перерабатывались первыми, онъ видимо не знаетъ такого
евангелія, которое было бы непосредственно написано какимъ нибудь апо-
столомъ. Вт, третьихъ, такъ какъ средством'!, превзойти своихъ предшествен-
ннковъ онъ считаеть не какой либо особый источннкъ вродѣ поучешя
апостола, а лишь то, что онъ успѣлъ доподлинно и всесторонне разузнать, то,
очевидно, онъ не является спутникомъ кого либо изъ апостоловъ, за какового
автОръ третьяго евангелія принимался уже ст, самыхъ древнихъ времсігь.
Ириней вслѣдъ за вышеприведенной цитатой относительно Марка го­
ворить слѣдующее: такъ же и Лука, товарищъ Павла, записалъ въ ос.о лю
книгу благовѣстіе (евангеліе), возвѣщенное Павломъ». Здѣсь, какъ и по по­
воду свидѣтельства Па.ііія о Маркѣ,
не вол ьно начинаешь думать, чго р и,
ип,етъ о нѣкоторомъ иномъ трудѣ, ибо не подлелштъ сомнѣнію, что то «еван-
геліе», которое возвѣщаль Павелъ, отличалось отъ нынѣшняго третьяго или
всякаго иного евангелія, такъ какъ содержаніе апостольскихъ и вообще всъхь
древне-христіанскнхъ благовѣстій заключалось не въ подробной Оіографіи
Іисуса, а въ краткомъ аргументированін его званія Мессіи на основанін всъхъ
завѣтныхъ пророчествь и его воскресенія изь мертвыхь, каковая аргумен-
тація вѣроятно при случаѣ дополнялась разсуждепіями о примиряющеп си.іъ
его смерти, разсказамн объ учрежденіи таинства причащенія (евхаригпи) и
воспоминаніями по поводу какого либо достонримѣчательнаго поучешя Іисуса.
Съ другой стороны, самъ Павелъ едва ли и могъ изукрасить свои поучешя
какими либо историческими воспоминаніями, такъ какъ онъ самъ обратился
вь христіанскую вѣру сравнительно поздно и едва ли зналыюдробпостн жизни
Іисуса. да и не придавалъ этому важнаго значенія; поэтому многіе, по сви-
дѣтельству Іероннма, предусмотрительно предполагали, что Лука заимствовался
(“вангеліемъ не у одного лишь Павла, который по плоти не соприсутствовать
Гисусу, но и у другихъ апостоловъ. Также и здѣсь, какъ въ отношеніи Марка,
мы встрѣчаемся съ успокоительнымъ нредпололсепіемъ, что Павелъ одобряетъ
евангеліе своего «товарища». Когда онъ заявлялъ: (Рим. 2,10;
Iим. J,s):
«согласно моему евангелію», то эти слова относили не обинуясь къ еваагелію
Луки, хотя въ словахъ этихъ не замѣчается указанія на какой либо писан­
ный трудъ и нхъ можно понимать вь смыслѣ изустнаго благовѣстія апостола.
Если поэтому близость третьяго евапгелія къ Павлу, каш , и близость
стараго евангелія къ Петру, оказывается невидимому проблематичной, то въ
дѣйствительности у наст, получится иной результату если догадки свои мы
будемъ строить пе только на показаніяхъ Отцовъ церкви, но и на самом),
трудѣ .
Какъ иавѣстно, третье еваигеліе представляетъ лишь первую часть
большого цѣлаго , вторую половину котораго образуетъ исторія апостоловъ
(«Дѣянія апостоловъ») и вь этой второй части авторъ не только выступает!,
иногда спутникомъ Павла (о чемъ рѣчь будеть ниже), ио и высказывает],
особый интересъ къ личности апостола и къ тому направленію, которое онъ
репрезентировала, собой вт, древне-хрнстіанской церкви. Слѣды того ж° на-
правленія мы найдемь и въ самомъ евангеліи, когда рѣчь оудетъ о внутрен-
немь его характерѣ; поэтому та связь, которую иредиолагаеп, церковная гра-
диція между третыімъ евангелистомъ и Павломъ, представляется болѣе прав­
доподобной,' чѣмъ личная связь между вторымъ евапгелпстомь и Петромь.

11. Позднѣйшія свидѣтельства относительно трехъ первыхъ евангелій.
Если мы станемі. отыскивать еще и другіе слѣды трехъ первыхъ еван-
гелій въ древнѣйшей эпохѣ христіанской церкви, то кромѣ вышеприведенной
фразы апостола Павла найдемъ и въ другихъ новозавѣтныхъ книгахъ слова,
въ которыхъ многіе усматривали до сихъ поръ намеки на наши евангелія.
Огнако поразительное сходство того, ч;го говорится съ одной стороны въ
1 -мъ посланіи къ Кор. 11, 23— 25, и, съ другой стороны, въ ев. Луки 22,
1 '.), объ учрежденіи евхаристіи, слѣдуетъ объяснять не тѣмъ, что апостолъ
будто бы воспользовался евангеліемъ, а, наоборотъ, тѣмъ, что евангелиста
заимствовалъ свой разсказъ изъ извѣстнаго ему посланія апостола. Напро­
тив'!,, въ посланін къ евр. 5, 7, несомнѣнно разумѣется та сцена (душевная
борьба, испытанная Іисусомъ въ Геосиманскомъ саду), о которой повѣствуется
во всѣхъ сииоптическихъ евангеліяхъ, но о ней тамъ говорится въ столь
общихъ выраженіяхъ, что нельзя рѣшить, черпалъ ли авторъ этого нослапія,
невѣдомо когда составленная, изъ нашнхъ евангелій или же изъ обращав­
шихся евангельскихъ сказаній. Не соынѣваюсь и и въ томъ, что во 2-мъ но-
с.іаніи П етра (1, 17) идетърѣчь о нреображеніи Іпсуса на горѣ Ѳаворѣ, при­
чемъ упоминаніе о гласѣ небесномъ, выраженное въ тѣхъ же словахъ. какъ и
въ евангеліи Матвея, указываетъ на то. что невидимому былъ использованъ
именно этотъ источникъ, или тотъ источникъ, которымъ пользовался Матѳей;
однако второе посланіе Петра является одной изъ самыхъ новыхъ книгъ нашего
канона, такъ что свидѣтельетво это едва ли не относится къ концу 11 вѣка
ноP.X.
Послѣ книгъ нашего новозавѣтнаго канона мы приходимъ къ т. наз.
м/лсамъ апостольскимъ, группѣ предполагаемых-!, учениковъ апостоловъ, однако
подлинность ихъ трудовъ крайне сомнительна, -а время ихъ составленія очень
гадатѳльно, а потому они не могутъ служить надежной точкой опоры въ во-
нросѣ о происхожденіи нашихъ евангелій. Достовѣрно то, что въ этихъ со-
чиненіяхъ,— въ иредполагаемыхъ посланіяхъ Варнавы, Климента р имская, Иг-
натія и Поликарпа, а также въ «пастырѣ Ерма*, встрѣчаются намеки, отчасти
же и ссылки на изреченія и разсказы, которые имѣются въ трехъ первыхъ
евангеліяхъ. Намеками я называю такія сходства между евангеліями и упо­
мянутыми трудами, когда не говорится, что данная фраза есть иіреченіе
Х риста или написано тамъ-то, причемъ однако употреблены тождественный
или сходныя слова или упомянуты вещи, о которыхъ говорится въ извѣст-
ныхъ нам-I. евангеліяхъ. Если наир, предполагаемый Іігнатій въ посланіи къ
1’лмлянамъ нишетъ (гл. (3); «блаяяѣпнѣе умереть во Христѣ, чѣмъ властво­
вать надъ всей землей, ибо какая польза человѣку, если онъ обрѣтетъ- весь
міръ, но душу свою погубить»; или если Варнава, въ числѣ прочихъ увѣща-
ній, напоминающихъ собой посланія Павла, или не имѣюіцихъ себѣ параллели
въ Новомъ Завѣтѣ, выдвигаетъ следующее: «Всякому просящему у тебя по­
давай» (гл. 1 D), то не трудно убѣдиться, что Пгнатій руководился изречѳніемъ
Христа, которое приведено у Матоея (16, 26), а Варнава изреченіемъ, ко­
торое приведено у Луки (0, 30) и Матоея (•>, 42). Однако невозможно по
такимъ отдѣльнымъ сходнымъ фразам'!, рѣшить. взяты ли онѣ изъ нашихъ
евангелій, или иныхъ иисьменныхъ источниковъ, или же онѣ почерпнуты пзъ
изустныхч» преданій. Вопроса не разрѣшаютъ и прямыя ссылки на изреченія
Христа. Когда Поликарпъвъ своемъ посланіи къ филиппійцамъ (гл. 7) гово­
рить: «Молите всевидяша я Бога, да не введете онъ васъ во нскушеніе по
словѵ Господа, сказавша я, что духъ силенъ, но плоть немощна», то нетруд­
но замѣтить въ этихъ словахъ сходство съ увѣщаніемъ Х ри ста , сказаннымъ
въ саду Геѳсиманскомъ (Мато. 26, 41), а также съ соотвѣтствующнми сло­
вами молитвы „Отче нашъ“ (Мато. 6 , 13). Однако невозможно рѣшить, оралъ
ли авторъ эти изреченія из'ь того источника, который дошелъ и до насъ.
Можно предполагать наличіе письменныхъ источниковъ вообще, когда Варнава
говорите: „много есть званныхъ, но мало избранныхъ“ , и добавляете: „какъ
сказано въ писаніи“ (гл. 4), или. когда авторъ второго посланія Климента,
приведя одно замѣчаніе Исайи, процитированное въ посланіи къ Галатамъ,
продолжаете (гл. 2 ): „а въ другой книгѣ сказано: иришелъ я не ради пра-
ведниковъ, а ради грѣшниковъ“ . Но тамъ подъ «писан іемъ» несомнѣнно под-
разумѣвается апокрифическая книга Ездры, а здѣсь цитата изъ евангель­
с к а я с.очиненія, какъ св. писанія, рядомъ съ цитатой изъ ветхозавѣтноп
книги указываетъ на позднее происхождѳніе посланія; впрочемъ мы и здѣсь
не знаемъ, взяты ли означенный слова изъ письменныхъ источников!.,
вродѣ нашихъ евангелій, напр, евангелія Матоея (20, 16; 22, 14; 9, 13).
Недоумѣніе ничуть не разрѣшается и въ томъ случаѣ, когда мы зам 1>-
чаемъ, что изречѳнія Христа, приводимы« апостольскими мужами, отличаются
отъ изреченій нашихъ евангелій. Не говоримъ уже о второмъ посланіи К л и ­
мента, который во второй половинѣ П вѣка приводите такія изреченія Іисуса,
которыя неизвѣстны нашимъ каноническимъ евангеліямъ и вѣроятно имЬются
въ апокрифическомъ евангеліи Египтянъ. Однако первое посланіе Климента,
составленное повидимому въ началѣ П вѣка, приводить въ одномъ увѣіцанін
о милосердіи и смирепіи (гл. 13) такія слова «Господа Іисуса», которыя онъ
говорилъ, поучая справедливости и долготерпѣнію, и въ частности сказалъ:
будьте милостивы, дабы васъ помиловали; прощайте, дабы вамъ прощали;
какъ поступаете вы, такъ и съ вами будутъ поступать; какъ вы подаете,
такъ и вамъ будутъ подавать; какъ вы судите, такъ и васъ будутъ судить;
какъ вы милостивы къ другимъ, такъ и къ вамъ будутъ милостивы; какой
мѣрой вы мѣряете, такой и вамъ отмѣряютъ».— Здѣсь имѣется несомнѣнное
сходство съ евангѳліемъ Матоея (7, 1): Н е судите, да не судимы будете, и т. д.
Но остальное разсужденіе такъ сильно отступаете отъ него, что оно не могло
быть взято ни у нашего Матоея, ни у Луки, который въ лараллельномъ
мѣстѣ (9, 37) тоже раздвигаете рамки Матоеева текста, но въ иномъ родѣ.
Поэтому не подлежите сомнѣнію, что и въ данномъ случаѣ имѣлось какое то
иное евангеліе и въ иной редакціи, и что авторъ посланія Климента (а также
вѣроятно н Поли кар пъ, гл, 2) черпалъ изъятого невѣдомаго намъ источника.
И зъ фактовъ евангельскихъ въ этихъ посланьяхъ встречаются лишь немногія
детали, за исключеиіемъ посланій, приписываемыхъ Игнатію и появившихся
не ранѣе средины 1і вѣка; поэтому не удивительно, что здѣсь мы находимъ
кромѣ общеизвѣотныхъ сказаній объ Іисусѣ, какъ сынѣ Божіемъ и сынѣ Да-
видовомъ, родившемся отъ Дѣвы, о страданіяхь и примиряющей смерти, о
его воскресеніи и вознесеніи на небо, также разсказы о появлѳніи звѣзды
ири его рожденіи (Еф. 19), объ учрежденіи крещенія въ цѣляхъ опраиданія
(Смирн. 1), о воскресеніи ветхозавѣтныхъ праведнпковъ при воскресеніи Х р и ­
ста (Мат. 9), о пирѣ съ учениками послѣ воскресенія (тамъ же, 3), изъ ко­
ихъ три первые разсказы яапоминаютъ Матвея (2, 1; 3, 15; 27, 52), а по-
слѣдній Луку (24, 43) и Дѣянія апостоловъ ( 10 , -II).
Н а болѣе или менѣе твердую почву выводите насъ Іустинъ Страстотер-
ііецъ, подлинность трудовъ которая не возбуждаете никакихъ сомнѣній, такъ
какъ расцвѣтъ писательской дѣятельности его относится ко времени правленія
Антонина П ія (138— 161 но Г. X .) У него мы находимъ ссылки на тѣ пись­
менные источники, изъ которыхъ онъ черпалъ сообщаемый имъ рѣчи и
этюды жизни Іиеуса (такихъ ссылокъ мы не находіімъ у мужей апостольскихъі.
Однако онъ не говоритъ, чтобы источникомъ ему служили наши евангелія.
Свои источники онъ обыкновенно именуете «достопамятностями апостоль­
скими», какъ-бы въ подражайіе Ксенофонту, написавшему «Достопамятности
(меморабилій) Сократа», что эти «достопамятности» называются ѳвангеліями,
это онъ замѣчаетъ въ одномъ мѣстѣ, по это замѣчаніе повидимому вставлено
(приписано) позднѣе; а если онъ говоритъ объ одномъ евангеліи (опять таки

въ подражаніе Ксенофонту), то нѣкоторые полагали, что онъ пользовался
только однимъ источникомъ, а другіе утверждали, что его единое евангеліе
означаетъ сборникъ евангелій. Объ этихъ «достопамятностяхъ» онъ въ ча­
стности говоритъ, что онѣ составлены апостолами Іисуса и ихъ спутниками,
что согласуется и съ церковнымъ представленіемъ о происхожденіи нашихъ
евангелій, но онъ не говоритъ, откуда онъ это знаетъ, и не есть ли это про­
сто его личное предположеніе, что «достопамятности» объ Іисусѣ могли быть
написаны только близкими ему лицами.
Что касается иовѣствовательнаго элемента разсказовъ, использованнымъ
Іустиномъ. то, въ противоположность прежнимъ потемкамъ, мы уже можемъ
довольно ясно отличить въ нихъ тотъ самый историческій остовъ, который
вмѣстили въ нашихъ евангеліяхъ: родословіе Давида, начинающееся съ Ада­
ма, благовѣщеніе ангельское и сверхъестественное зачатіе, перепись, покло-
неніе волхвовъ и бѣгство въ Кгипетъ, затѣмъ Г. Крестителя въ роли Пред­
течи, Крещеніе н искушеніе Іисуса; избраніе учениковъ и отсылку ихъ на
проповѣдь, чудеса и проповѣдь Іисуса, сближеніе съ мытаремъ и борьбу про­
тивъ фа.рисеевъ, наконецъ возвѣіценіе о смерти, входъ въ Іерусалимъ, очи-
щеніе храма, учрежденіе евхаристіи, плѣненіе и расиятіе, воекресеніе и воз­
н есет е Іисуса. Но сверхъ того Іустннъ иовѣствуе'п. о многомъ изъ того, чего
нѣтъ в'ь нашихъ евангеліяхъ. По его словамъ, Іисусъ родился въ пещерѣ у
Виѳлеема, помогал!, затѣмъ отцу своему въ его илотничьихъ работахъ; далѣе
Іустинъ разсказы ваетъ, что при крещеніи въ Іорданѣ возгорѣлс.я огонь и го­
лосъ съ неба (какъ въ Псалм. 2, 7) сказалъ: «ты сынъ мой, коего я поро­
дил?» днесь». Въ противность нашимъ евангеліямъ, онъ сообщаетъ, что послѣ
распятія Іис.уса всѣ ученики его отпали и отреклись отъ него, подобно тому,
какъ и посланіе Варнавы (гл. 5) сообщаетъ, что передъ призваніемъ своимъ
ученики Іисуса были величайшими грѣшниками. Многія изъ такихъ отсту-
пленій можно признать за собственное измышленіе Іустина, и нѣтъ никакой
надобности предполагать наличіе особыхъ источниковъ, Напр., ирочитавъ у
Марка (6, 3), что жители Н азарета вопрошали: «пе есть ли это плоткикъ?»
а по словамъ Матоея (13, 55): «не есть ли это сынъ плотника?» Іустинъ, вѣ-
роятно, самъ пришелъ къ тому заключенію, что сын7» помогалъ отцу своему
въ его ремесленныхъ работахъ. Далѣе, если Іустинъ именуетъ Квирина на-
мѣстникомъ въ Іудеѣ, тогда какъ у Луки онъ правильно именуется намѣст -
никомъ Сирійскимъ, то это—недосмотръ, который вѣроятно объясняется тѣмъ
обстоятельствомъ, что Квирину всѣ приписывали производство переписи
(ценза) въ Іудеѣ . Далѣе, онъ видимо истолковалъ по своему также и замѣ -
чаніе Матоея о томъ, что волхвы явились съ Востока, заявляя со своей сто­
роны, что волхвы пришли изъ Аравіи, Но такъ какъ это замѣчаніе о волх-
вахъ аравійскихъ у него встрѣчается до десяти разъ, а замѣчаніе о томъ,
что I. Креститель возсѣдалъ у Іордана. во меньшей мѣрѣ три раза, то при­
ходится допустить, что онъ пользовался какимъ то особенным'!» источникомъ,
и это предположеніе тѣмъ болѣе правдоподобно, что онъ говорить вполнѣ оііре-
дѣленно также о пещерѣ виолеемской и объ огнѣ іорданскомъ. Но Епифа-
лій сообщаетъ, что въ еврейскомъ евангеліи, которое употреблялось у эвіо-
нитовъ, тоже упоминается о великомъ огнѣ, освѣтившемъ м ѣсто крещеніл
Іисуса, и тоже говорится, что небесный гласъ, послѣ словъ: «сей есть сынъ
мой, о немъ же благоволить», имѣющихся въ нашихъ евапгеліяхъ, сказалъ
еще: «днесь я тебя породилъ», слова, приводимыя Іустиномъ. Поэтому необ­
ходимо предположить, что евангеліе, изъ котораго онъ черпалъ свои свѣд ѣнія,
было варіантомъ еврейскаго евангелія.
О нашихъ евангеліяхъ наиоминаютъ не столько рассказы сколько, ті
рѣчи Іисуса, которыя приводить Іустинъ по своимъ „достопамятностямъ апо­
столовъ“ . Правда, дословное сходство встрѣчается лишь въ рѣдкихъ случаяхъ
но уклоненія эти таковы, каковы они бываютъ у челозѣка, который цитируетъ
по памяти или 'нчіпиматсльно і и л г і ^
нѣкйтоіюй^вѣр^
говорить
отличнаго отъ наш ихъ евангелійі.ж
_
Іѵстина повторяются въ разныхъ
лишь тогда, если такія отступленія у самого Іустана п о в ц ^
^ встрѣ.
мѣстахъ въ неизм ѣнномъ видѣ, или если^од н
^
п0 себѣ но важНо
чаются также у другихъ писателе .
* глова нагорной проповѣди (Лука.
■ГО обстоятельство, что І У TM »
0“ГвГГнебесный милосерда,
,і 36): «итакъ будьте милосерды, какь и отецъ ваш
итдч
цитируетъ со вставкой слова «благъ» (^ДЬТ ‘
»
xq дважды, поэтому
Но такъ какъ это у него
»то
необходимо предположить, что
“f
““ ®“СЛѲСЛ/ Д ечеиіе Іисуса: «Никто
мѣсто такъ именно и читается . Г
•
> СЬІНЪ» и т. д ., приводится у
не вѣдаетъ сына, токмо отецъ. ни от^ > 1ШЫХЪ ноннаніе отца сыномъ иред-
[устипа съ двоякимъ отстуилешемъ.
1 п хъ іюзнаніе отнесено ко вре-
шествуетъ нознанію сына отцомъ, и■
Р, ВОЛЬиой цитатой изъ евангелія
„ени
-о
то же Юре
Матоея (11, 27) и Луки (10,.
■
ѣ
ся въ «Гомиліяхъ» Климента,
ченіе п с ъ такими же отстуособаго источника. Нерѣдко
то мы невольно начинаемъ предиола .
-
евангеліяхь no разнымъ
Іустинъ соединяет!» р ѣчи ,
яPw0No
отдѣламъ; изречете, которое онъ o
p
е
в
«
ч
г
е
л
іяхьи не
васъ, въ томъ и осужу васъ». не в
с
Іірнведееньіхъу М ат -
”
,?TM аѴ зР5°; п, 26) ипотомуВероятновзято изъкак»TM.
дѣльнымъ евапгеліямъ нашимъ (за и,Лі>11*'
рп.шге1іем-ь Матвея. Изреченія
что онъ болѣе всего согласуется съ наіш і .
«_
•
къ изреченіямъ,
Іисуса,цитируемыяІустиномъпс» ф ор м * J^o^UTbLbвсѣхъ
приводимымъ у Матоея, и даже іаьля р
^ приводятся у Тустина.
евангелистовъ нашихъ повѣствуеіъ только Юиоеп,.
£едіе въ своихъ
Но иногда замѣчается также сходство съ Лушй.
уже
главныхъ частяхъ уже существовалс
р
(Ѵпастотерпца, пользовался
т того, т о гностиюь
Ѵ
ерГй прішіавали, иск,-
евангеліемъ, въ которомъ праі.оі.іаі . У
иовѣств ѵетъ о бездетной
женное евангеліе Луки. Іустинъ въ свою очередь
Д
Елисаветѣ , о переписи, о вьіступлеши І « * « “
,lT0 ІІМЪ Пыла
жизни, объ отоылкѣ на ироиовідь
н.1(.ТѴпать на зм ѣй и скорпіоновъ, о
дарована власть, безъ вреда для сеС ,
гіпппггнскомъ саду, объ отсылкѣ
капляхъ пот;I, орошавшаго лицо Іясус*, *ь
0 такихъ
плѣненнаго Іис-уса отъ Пилата ы»
рАЬ ■
отчасти далее въ тѣхъ
вещахъ, о которыхъ упоминаетъ одинъ то.п»ко ,1ука,
, ог:іа.
же выраженіяхъ, какія мы находш • ) - ) j
ко тор ым ъ они между
сить обоихъ евангелистовъ по такимъ
Гавріилъ
собой расходятся. Напр., со словъ . Ук
'
,ь Матоея ничего не еооб-
„ редрекъ Маріи ея беременность и ^
^^TM
^ ь Юсифъ усом-
щающаго объ этомъ предсказан п ,
У СН0В1Ідѣти былъ наставленъ
нился въ своей обрученной невЬ >
Тѵки что Іосифъ случайно
на путь истины. Далѣѳ «иъ иовѣствуеп, со
"^ввдуиред-
отлучился изъ св«сго родного города і
Р‘
ь изъ Кпптц юС11фъ
стоявшей переписи, а ®Нмъ гоюртіь>
нтно съ точки зрѣнія Луки, и бо
задума.п. поселиться в ь ВиѳлесыЬ, .
_
Пиолеемѣ но вполн ѣ понятно
иослѣ переписи іоснфу нечего было,»ла ’ 1
‘
быть старожилом-!. В иѳ -
, ъ точки ярѣнія Матвея, ио
^«|ГьиГ«одсTM, это ««»в,
леема. Что у Іустнна съ Марь . » •
чіе Марк.,
Въ малой лишь сто -
объяснить тѣмъ обстоятельствомъ, чго ваніеліе
Жи.івь Івсуса.
Шграуп..

пени оригинально; однако, вліяніе этого евангелія сказалось въ томъ, что
сыновей Зевѳдеевыхъ Іустинъ называетъ «сынами грома» (воанергесъ), ка­
ковая кличка упоминается лишь у Марка (3, 17),
Если теперь мы сиросимъ: какъ объяспить такое расположоніе еван-
гельскаго матеріала у Iустина, и къ какому заключенію молено притти отсюда
относительно нашихъ евангелій, то надо признать, что предположеніе о томъ,
будто Іустннъ пользовался только нашими евангеліями, но цитировалъ ихъ
свободно, дополняя ихъ собственными измышленіями или обращавшимися въ
народѣ легендами, столь же мало выясняетъ дѣло, какъ и противоположная
догадка, будто онъ совсѣмъ пе зналъ нашихъ евангелій и пользовался еван-
геліемъ, которое лишь отчасти сходствовало съ ними. Что онъ пользовался
многими евангеліями, это видно изъ того, что въ его изложеніи замѣтно ста -
рапіе примирить и согласовать противорѣчія; а что онъ пользовался двумя
евангеліями, изъ которыхъ одно было тождественно съ нашимъ евангеліемъ
Матоея, а другое— съ евангеліемъ Луки, въ этомъ насъ убѣждаетъ простое
ихъ сопоставленіе; однако мы уже замѣтили, что кромѣ этихъ двухъ еванге-
лій онъ очевидно пользовался еще однимъ или нѣсколькими другими еванге-
ліями. Стало быть мы видимъ, что къ серединѣ II вѣка евапгельскій мате-
ріалъ былъ разработанъ уже въ нѣсколькихъ месходныхъ редакціяхъ, которыя
отчасти соотвѣтствуютъ иапшм'ь нынѣшнимъ евангеліямъ. отчасти же пред­
ставляютъ отступленія, и въ которыхъ (какъ, напр., въ разсказѣ о виолеем-
ской ігещерѣ и огн ѣ іорданскомъ) сказывался угасающій пылъ евангельской
легендарной поэзіи.
ІІѢчто подобное слѣдуегь сказать и объ евангельскихъ цитатахъ «Го-
м и л ^ Климента, сочиненія, написаннаго въ духѣ эвіонитовъ однимъ или
двумя десятилѣтіями позднѣе главныхъ трудовъ Іустина. Онѣ тоже им ѣютъ
больше сходства съ евангеліемъ Матоея, чѣмъ съ евангеліемъ Луки и Марка,
и въ то же время иѣкоторыми оригинальными чертами своими указываютъ
на наличіе какого то другого, намъ невѣдомаго источника, который былъ по-
видимому использованъ также и Іустиномъ. Н ѣсколько различныхъ еванголій.
а въ томъ числѣ и наши евангелія Матоея и Луки, были извѣстны также и
язычнику-философу Цельзу, который иисалъ во второй иоловинѣ II вѣка про­
тивъ христіанъ, и указывалъ на разныя отступленія и разногласія въ еван­
гельском!. пов ѣствованіи (напр, по вопросу о воскресеніи) какъ на доказа­
тельство того, что христіанское ученіе ложно. Онъ между прочимъ замѣчаетъ,
что многіе христіане нозволяютъ себѣ по 3, -I и 5 разъ измѣпять первона­
чальный текстъ евангелія, если имъ понадобятся аргументы для опроверженія
противника,— и это зам ѣчаніе нельзя не признать справедливымъ, если отбро­
сить въ немъ элементъ явной злобы и раздраженія, ибо такими варіантами
или нередѣлками единой основы представляются три первыхъ евангелія, и мы
впослѣдствіи увидимъ. во имя какихъ апологетическнхъ и догматических'!,
цѣлей производились эти передѣлки .
Относительно того порядка, въ которомъ писались наши евангелія, Кли­
мента Александрійскій со словъ традиціи древнѣйшихъ настоятелей церков-
ныхъ сообщаетъ, что евангелія, содержания родословія (стало быть, наши
евангелія Матоея и Луки) написаны были ранѣе другихъ, и мы увидимъ ниже,
что это сообіценіе вполнѣ подтверждается внутреннимъ характерам'!, евангелій.
По словамъ Оригена, сначала было написано евангеліе Матвея, потомъ (во­
преки заявленію Климента) евангеліе Марка, и наконецъ Луки; но мы не
знаемъ, не оказалъ ли вліяніе на ато заявлепіе принятый въ канонѣ поря­
докъ слѣдованія евангелій, который покоится на церковно-іерархическомъ
взаимоотношеніи обоихъ апостоловъ, Петра и Павла. Но оба автора согласны
друп. съ другомъ и с,ъ исторической правдой въ томъ. что евангеліе Іоанна
было написано позднѣе вс ѣхъ другихъ евангелій.
Итакъ, изъ всего изложеннаго относительно трехъ иерві.іхъ еваигелій
„II приходнмъ къ сдѣдующему выводу: даже если мы признаемъ TMраведли-
вымъ с.видѣтельство ІІапія относительно Матоея и Марка, какъ авторовъ ев
гелій (хотя правдоподобность этого свидѣтельства сомнительна), то все же
ни наше нынѣшнее первое евангеліе не есть трудъ апостола Матоея и
второе евангеліе не есть трудъ Марка, помощника апостоловъ о ютарыгь
говорить Папій. Мы не знаемъ, какъ относилось наше Матоеево евапгеліе
къ подлинному апостольскому труду, какими ДЙамеюяи . пом ѣднД обога-
тіпся и какимъ передѣлкамъ онъ подвергался. Относительно евангелія марк
МП то знаемъ даже и того, имѣетъ ли оно какую-либо связь съ тѣмъ трудомъ
Мапка о которомъ говорить Папій. Объ авторѣ евангелія Луки мы знаемъ
по его же собственному предисловію, что онъ писалъ довольно поздно и будучи ни
ГелГ
обрабатывалъ лишь
иротиворѣчатъ (какъ мы увидимъ ниже) тѣ м ѣста и «Дішніяхь
скихъ», въ которыхъ видимо говоритъ спутник'!. Павла.
указанія на то, что наши три первыя евангешя существовали
нѣшнемъ видѣ мы находимъ лишь въ серединѣ II вѣка, т. е. не мен ве ста
Ä помѣ Jow времени, когда случились тѣ событія, о которыхъ они повѣ -
. -вуютъ , ра умѣется, никто не станетъ утверждать, что этотъ проме^уто! ь
времени былъ слишкомъ коротокъ, чтобы во всѣ части евангельской исюр.и
могъ проникнуть не-историческій элементъ.
12. Свидѣтепьства объ Іоанновомъ Евангеліи.
Съ вышеизложеннымъ заключеніемъ начинаютъ соглашаться всѣі оого-
сіовы лопѵскающіе критику въ теологіи- Но за то всѣ продолжаюгъ тверд
стоять на томъ что четвертое евангеліе есть трудъ апостола-очевидца и н а­
дежная опора для исторіи первоначальнаго христіанства. Повидимому, эта
твердая увѣренность покоится по преимуществу на основашяхъ чиутренняго
х Х т е р а ибо что касается виѣшнихъ свидѣтельствъ, то въ этомъ отношен,и
положение *четвертаго евангелія гораздо хуже, чѣмъ положеню первыхъ трехъ
евангелТй п З Г м ёѣ говорить по крайней мѣрѣ то, что онъ написалъ
“
кое евангеліе, хотя и не объясняем какъ къ ^
я^“
ЮсГ ъ
сится наше греческое евангеліе, но объ евангелш, которое написалъJ» '“ TM «
Іоаннъ, Папій сколько мы знаемъ, не говорить ни елова
П іпія намъ извѣстно только со словъ Евсевія, но такъ какъ І.всевіи
р иіъ дчя своей Исторіи Церкви вообще всякія древнѣйшія свидѣтельства отно-
“Г
новозавѣтныхъ книгъ и такъ какъ онъ выставляетъ Паш*, свидѣ -
телемъ относительно перваго посланія Іоанна, поэтому и умолчаше его о сви-
дѣтельств ѣ Папія относительно Іоаннова евангелія р а в н о е ^ п у ш ~
самого Панія а это-фактъ тѣмъ болѣе значительный, что ІІашй но соо .
ственному его заявленію, ревностно искалъ указаній относительно Іоанна вь
сказаніяхъ и что будучи мало-азіатскимъ епископомъ и пріятелемъ Поли-
Грна! Узника ІоанноАва, «огь бы имѣть подробны« извѣстія объ апостолѣ,
который
Дапія свидетельствовать объ Іоаановомъ евангелш,
хотя бы мимовольно и непрямо. Говорятъ, что въ упомянутомъ
Папія относительно перваго Іоапнова посланія заключав гея также свидЬь. ь
ство относительно Іоаннова евангелія, такъ какъ послаше ВИДНМ(, пР /^ ^ лео
жить томѵ же авторѵ, который написалъ евангеліе. Свидѣтельство оіносите.іьн
п о Г а Г пГоится на сообщенномъ у Евсевія извѣстіи, что П а ш Ц —
ъ
цитаты изъ уномяпутаго посланія. какъ и изъ перваго иосланія Петра. Кслц

бы это можно было понимать въ томъ смыслѣ, что цитаты, имѣющіяся въ
первомъ посланіи Іоанна, приводились Папіемъ въ качествѣ изреченій апо­
стола Іоанна, тогда это было бы дѣйствительно равносильно свидѣтельству
относительно посланія. Но если о томъ, что Папій зналъ и признавалъ пер­
вое Іоанново посланіе, Е всевій заішочалъ на томъ основаніи, что нѣкоторыя
выраженія или мысли въ сочиненіи Панія сходны съ выражѳніями и мы­
слями перваго Іоаннова посланія, то подобное заключеніе было бы столь же
ошибочно, какъ и аналогичный умозаключенія современных!, теологовъ. Од­
нако, если мы и примемъ заявленіе Евсевія въ строгомъ смыслѣ и предіюло-
жимъ, что Папій дѣйствительно цитировалъ первое Іоанново посланіе, какъ
сочиненіе, принадлежащее апостолу Іоанну, то все лее еще нулено доказать,
что и послаиіе, и евангеліе составлены однимъ и тѣмъ лее авторомъ. Правда,
роднитъ ихъ сходство слога и тона и нѣкоторыхъ руководящихъ мыслей, но
въ то же время между ними замѣчается также значительное несходство, а
снособъ развитія идей и выраженія посланія указываютъ на то, что его ав ­
торъ обладалъ менѣе сильнымъ умомъ, чѣмъ авторъ евангелія.
Но намъ говорятъ еще, что въ припискѣ къ четвертому евангелію
(21, 24) имѣется доказательство апостольскаго происхожденія его, притомъ
болѣе убѣдительное, чѣмъ свидетельство П аиія и перваго Іоаннова посланія.
Если авторъ или авторы этой приписки заявляютъ: «сей ученикъ (т. е . озна ­
ченный выше любимецъ Іисуса) свидѣтельствуетъ о сихъ веіцахъ и написалъ
сіе», и если они знаютъ, что «его свидѣтельство истинно», то (говорятъ
намъ) выражаться такъ могутъ только люди, которые лично знали апостола и
сами были извѣстны Ефесской общинѣ, гдѣ это евангеліе появилось впервые,
напр. Аристіонъ и Іоаннъ пресвитеръ. Слѣдовательно (говорятъ намъ) въ
данной припискѣ мы им ѣемъ своего рода удостовѣреніе, которое можетъ удо­
влетворить даже самаго придирчиваго скептика— историка. Да, это въ са­
момъ дѣл ѣ было бы доказательно, если бы мы знали, что авторы приписки—
личные знакомые апостола, и если бы у насъ не было причины сомнѣваться
вт. ихъ самоличности . Но они себя не назвали, и повидимому приписка сдѣ -
лана самимъ лее авторомъ еваигелія или авторомъ послѣдией добавочной
главы, и Целлеръ несомнѣнно правъ, говоря, что это свидѣтельсгво, кѣмъ бы
оно ни написано, ничуть не доказательно: если оно написано евангелистомъ,
то оно не доказательно, какъ свидетельство о самомъ себѣ, а если оно на­
писано другимъ лицомъ, то оно является еомнительнымъ завѣреніемъ невѣ -
домаго ннтерполатора.
Каково должно быть подобное свидетельство, чтобы имѣть силу доказа­
тельства. это мы можемъ усмотрѣть изъ аналогичной приписки, нмѣюіцейся
вт. трудѣ ТО. Цезаря. Но встуиленіи къ 8-й кнпгѣ «Галльской войны» авторъ
говоритт.: «Нашего Цезаря Комментарий о его дѣяніяхт. въ Галліи я допол-
пилъ», и затѣмъ зам ѣчаетъ, что онъ и ему подобные люди восторгаются
этимъ трудомъ болѣе, чѣмъ простая публика, ибо знаютъ не только то, какъ
трудъ этотъ иревосходилъ. но также и то, какъ легко и скоро Цезарь его
написалъ.— Здѣсь тоже пе назвало себя лицо, дополнившее книгу Цезаря і;
бывшее свидѣтелемъ его дѣяній; но лицо это обращается въ своей припискѣ
къ Бальбу, одному изъ близкихъ друзей Цезаря. Его открытое заявленіе о
комментарін «нашего» Цезаря, его оиредѣленное заявленіе: «мы знаемъ, каіп.
скоро и легко онъ написалъ свой Комментарій,—все это очень выгодно отли­
чается отъ таипственныхъ и сумбурныхъ заявленій продолжателя Іоаннова
евангелія. И если рукопись, вкуиѣ съ однимъ замѣчапіемъ Светонія удосто-
вѣряетт., что авторомъ приписки въ трудѣ Ц езаря является А. Гирцій, ко­
торый былъ вѣрнымъ другомъ Цезаря при его жизни, а послѣ его смерти,
черезъ годъ, палъ въ битвѣ при Мутинѣ въ сан ѣ полководца легіоновъ рес­
публики, то уже одного такого заявленія достаточно, чтобы увѣрить насъ,
что Цезарь является авторомъ первыхъ семи книгъ Коммеитарія о Галльской
•зойяѣ; но сноимъ контрастомъ оиъ же наглядно наш .
ѵ б ѣпитечьна приписка къ Іоаннову евангелш (21, 2-U, будго оы удоои
-
К
Г
-
Ä
Ä
Ä
БГЙГЛнр^Р
^
е
Петра
*Ж
“
Ä
не«Г
=
нГCÄ
о; и;р-
конью признавалось четвертое евангеліе. Мнопе
таTM ®c“aC0^ rtT.
чт^кожн^с^ьясни^ѳто^ходство^алше^обратнымъ цредноложеніемъ объ
иГпользоваШи евангелія Марка авторомъ четвертаго евангелш (впрочемъ, объ
ЭТTMЪС еж ^ а е и “ рудаГмУ«Гапостольскихъ, то говорив приходится
его— божественнымъ иапиткомъ, самъ Христосъ именуется в р а т а ^ ЮДУЩШ
къ Отцу, а о Св. Духѣ говорить, что онъ знаегь, откуда и куда онъ д
" “ Ро TM СподГныяЕ в°08раженія можно объяснить особенностями церков-
наг., слога данной эиохи^ съ другой с=
—
со_
>І0МЪ’ТоѢжЪе нриходииТ“ кІза?ьМи ^ІустиТСтрастоторпцѣ , Ркоторьій не-
это евангеліе если бы оно ему было извѣстио и считалось трудомъ апостоль
различно отождествляетч, его то съ величіемъ и премудростью божшй, то сч.
'съ“
1TM х ^ Т Х а е т ь Логосъ су.нествомъ. своеоб-
разно іГ^Ісоючителыіо рожденнымъ огь
sS
srrb
жда-гсда
IW.
l-ы,Щи.»f

ученіе о Логосѣ еще не такъ рѣзко отграничивается отъ ученія о Св. Духѣ,
какъ у Іоанна, и наконецъ у Іустина еще не встрѣчается столь характерное
для четвертаго евангелія слово Параклитъ (утѣшитель), коимъ означается Св.
Духъ, который былъ ниспосланъ Іисусомъ своимъ ученикамъ.
Затѣмъ если мы разсмотримъ тѣ м ѣста, на основаніи которыхъ обыкно­
венно заключаютъ о знакомствѣ Іуетина съ Іоанновымъ евангеліемъ, то для
объясненія сходства, не имѣюіцаго характера очевидной случайности, въ боль-
шинствѣ случаевъ достаточно весьма естественнаго предположенія о томъ,
что обѣ стороны черпали изъ одного источника, а именно изъ александрій-
ской релнгіозной философіи и изъ еврейско-христіанской типологіи (ученія о
прообразахъ). Д ѣйствительно существенное значеніе имѣетъ лишь одно мѣсто
въ первой Апологіи Іустина, гдѣ говорится слѣдующее, «ибо Христосъ ска­
залъ: если вы не родитесь вновь, то не войдете въ царствіе небесное; но
очевидно для всѣхъ . что вернуться въ чрево родительницы невозможно».
Здѣсь повидимому нельзя отрицать сходство съ соотвѣтствующимъ мѣстомъ
той бесѣды Іисуса съ Ыикодимомъ, о которой иовѣствуетъ Іоанново евангеліе
(3, 3— ö): «если кто не родится свыше, то не можетъ увидѣть царствіе бо-
жіе». Первая часть этой фразы приводится также въ «Гоми.ііяхъ» Климента
слѣдующимъ образомъ: «Если вы не родитесь вновь при помощи воды жизни
во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, то не войдете въ царствіе небесное».
Однако въ обоихъ случаяхъ бросаются въ глаза нѣкоторыя отступленія;
напр., вмѣсто Іоанновыхъ словъ: «если кто не родится свыше», у Іустина и
у Климента сказано: «если вы не родитесь вновь» (что не одно и то же);
затѣмъ вм ѣсто «царствія божія», у нихъ сказано: «царствіе небесное»; вмѣсто
словъ: «если кто не родится», у нихъ сказано: «если вы не родитесь»; а
вмѣсто словъ: «не Можетъ увидѣть», у нихъ сказано: «вы не войдете». ІІо-
слѣднія три формы выраженія, особенно же заключительная, столь сильно
отличающаяся отъ выраженія Іоанна, встрѣчаются также въ евангеліи Мат­
оея (18, 3), гдѣ Іисусъ ио поводу запроса учениковъ о томъ, кто будетъ
первымъ (наибольшимъ) въ царствіи небесномъ, поставилъ передъ ними ре­
бенка и сказалъ: «истинно говорю вамъ (а у Іоанна: «истинно, истиі.но го ­
ворю тебѣ»), если вы не обратитесь и не будете какъ дѣти, то не войдете
въ царствіе небесное». Очевидно, въ данномъ случаѣ мы им ѣемъ передъ со­
бой одно и то же изреченіе, выраженное въ разныхъ формахъ: необходимое
для человѣка обповленіе у Матоея превратилось въ младенческую невинность,
у Іустина— въ нерерожденіе, у Климента— въ новокреіценіе, а у Іоанна— въ
возрожденіе ири помощи наитія Св. Духа свыше. Что духовное рожденіе
противопоставляюсь рожденію тѣлесному, это внолнѣ натурально; и дѣйстви-
тельно, въ «Гомиліяхъ» Климента мы находимъ передъ цитированнымъ изре-
ченіемъ, а у Іустина— всл ѣдъ за нимъ, въ формѣ апостольской рѣчи, разсу-
жденіе о взаимоотношеніи духа и тѣла, и между прочимъ замѣчаніе о невез-
можности вернуться въ чрево матери. Если это разсужденіе, какъ надо пола­
гать, первоначально содержалось въ Еврейскомъ евангелін, тогда и сходство
цитаты Іустина съ цитатой четвертаго евангелія становится понятнымъ, и
нѣтъ ни мал ѣйшей надобности предполагать непосредственное заимствованіе
первымъ у послѣдняго: оба въ равной мѣрѣ черпали изъ одного источника.
Убѣдительное доказательство ранпяго появленія четвертаго евангелія
многіе усматривали также и въ недавно найден номъ документѣ,
—
Philoso-
phum ena O rigenis, па осповапіи котораго заключали, что четвертое евангеліе
будто бы было нзвѣстно даже древнѣйпіимъ гностиісамъ. Д ѣйствительно, въ
этомъ сочинеиіи цитируются изъ какого то офитическаго труда несомнѣнно
Іоанномъ приведенпыя изреченія (напр. I, 3; 3, 5). Но намъ совершенно
неизвѣстно, когда именно составленъ былъ этотъ трудъ. Если же въ этомъ
сочиненіи о гностикѣ Васнлидѣ говорится; «сіе, говоритъ онъ, есть то, что
говорится и въ евангеліяхъ: онъ былъ свѣтъ истинный, который просвѣщаетъ
п я т ь » ' - и всл ѣдъ затѣмъ онъ безразлично ставитъ: «говоритъ оиъ»,, иі
вовятъ они’ такъ что становится очевидными что словомъ «опъ» л «е- р
онангеліе это существовало уже въ срединѣ И вІ»ка. ІІапр. іеріулліа
і
жлаетъ что Валентинъ повидимому пользуется совершенным'!. ор>д
'
«,-итпй чнатокъ его трудовъ усомнится въ этомъ, а если он ьи са м ь здявля
ю
гг
ПОП', пѵкями V него имѣлось Іоанново евангеліе, которое юраздо болье щ
“
’tr*
Едаä
-
ä
Павла и ни единымъ словомъ не упоминаете объ евангелш Іоанна,
и что цитаты изъ Іоаннова труда встрѣчаются лишь въ прибавлеши, взятом ь
ияч тоѵда ІІтоломея. Что этотъ позднѣйшій валентиніанецъ знакомъ былъ м .
болѣе новымъ евангеліемъ, какъ трудомъ апостольскимъ, это мы знаемъ и
ого Посланія къ Флорѣ, а другой представитель той лее школы, I ер.іьлеонъ,
;,а„и“
врвыі КошёвтарШ о Л ь ; но оба, автора писали едва н не въ
СаТ оЪжТ сА уетъѢ“ азать о Монтанистахъ. которые почерпнули свою ндеіи
«Попаклита* изъ Іоаннова евангелія и, слѣдовательно, могут» будто ы >Д
лоявленіе этого труда. Но если нодробнѣе раземотрѣть от -
четь Евсевія о древнѣйшихъ спорахъ церкви с,ъ этой сектой, то ш ув
димъ что монтанисты не знали вовсе слова „параклитъ“ (они говорили про­
сто дѵхъ“), и не ссылались на четвертое евангеліе. Поэтому возможно, п
и эта секта какъ и секта валевтиніанцевъ, возникла независимо оіъ
новч евангелія и панѣе его, и что она лишь ухватилась за него и стала,
пользоваться имъ, когда оно появилось въ свѣтъ, въ разгаръ іносіико-мои
танисткаго движенія.

13. Признаніе и отрицаніе Іоаннова евангелія.
Въ позднѣіііпую эпоху развитія гностицизма и монтанизма, евангеліе
Іоанна видимо уже было извѣстно и признано. В ъ недавно найденномъ заклю­
ч е н а «Гомилій» Климента эпизодъ о слѣпорожденномъ (Іоанн. 9) улсе бес­
спорно нринятъ во вниманіе, какъ и одно своеобразное мѣсто изъ евангелія
Іоанна (10,3). Объ одномъ замѣчаніи Аиодлинариса, епископа іеронольскаго
(ок. 170 г.) предполагаюіцемъ наличіе четвертаго евапгелія, намъ придется
говорить ниже; также и въ другомъ замѣчаніи Аполлинариса, гдѣ говорится
<і Христѣ слѣдующее: „Святой, уязвленный въ бокъ, излилъ изъ себя два
средства искуплеиія: воду и кровь, т. е. логосъ и духъ»,— заключается намекъ
на два мѣста: Іоанн. 5, 0, и Іоанн. 19,34. Современные ему аноллогеты,
Татіа нъ и Аоинагоръ, тоже повидимому опираются на четвертое евангеліе,
а Ѳеофилъ Ангіохійскій (ок. 180 г.) уже формально цитируетъ его: «Посему
поучаютъ насъ св. ІІисаніе и богомъ вдохновленные мужи, изъ коихъ Іоаннъ
говорить: въ началѣ было Слово, и т. д.». Однако Ѳеофнлъ ие пояоняетъ,
откуда ему извѣстно, что евангеліе, начальный слова котораго онъ приво­
дить, написано аиостоломъ Іоанномъ. Удивительно и то, что даже Ириней
н<‘ говоритъ намъ этого, хотя онъ въ молодости знавалъ Поликариа и слы­
шалъ его разсказы о его знакомствѣ съ Іоанномъ и о томъ, что сообіцалъ ему
<ібъ Пісусѣ. Хотя Ириней и говорить, что Іоаннъ написалъ евангеліе, про­
живая въ Ефесѣ, но онъ не поясняетъ, слыхалъ ли онъ про это отъ Поли-
карпа, а ио поводу истолкованія Іоаннова Апокалипсиса опъ ссылается на
людей, лично встречавшихся съ самимъ Іоанномъ. Говорятъ, что если бы
Ириней не отъ Поликариа узналъ объ евангеліи, написанномъ апостолом.,
Іоанномъ, то онъ не прнзнавалъ бы Іоанновымъ евангеліемъ то сочиненіе,
которое впослѣдствін ему попалось на глаза подъ этимъ наимеиованіемъ, а
если наше четвертое евангеліе онъ при знавалъ трудомъ апостола Іоанна, то,
стало быть, онъ это зналъ со словъ Поликариа.— Но вникнемъ иодробнѣе въ
характеръ тѣхъ отношеній, о которыхъ сообщаетъ намъ самъ Ириней. Онъ
всгрѣчался съ Поликарпомъ въ Азіи, будучи еще весьма молодымъ чоловѣ-
комъ, и даже въ иреклонномъ возрастѣ живо еще помнилъ его обликъ и обста­
новку его жизни: то мѣсто, на которомъ онъ сидѣлъ, когда велъ бесѣду, его
ироиовѣди, обращенный къ народу; помнилъ все то, что онъ разсказывалъ
относительно своего сожительства съ Іоанномъ и другими лицами, лично ви-
дѣвшими Господа, относительно ихъ рѣчей и сообщеній объ Іисусѣ. Вно-
слѣдствіи Ириней, какъ извѣстно, переселился съ Востока на Западъ, и это
случилось вѣроятно очень рано, такъ какъ Поликарпъ проживалъ въ Смирнѣ
еще въ 104 г., а Ириней увѣряетъ, что видѣлъ его лишь молодымъ человѣ-
і.омъ. Слѣдователыю, даже въ томъ случаѣ, если бы Іоанпово евангеліе попало
въ его руки въ послѣдніе годы жизни Поликариа, все лее представляется сом-
нительнымъ, имѣлъ ли онъ время и возможность. проживая въ Ліонѣ, бесѣдо-
вать о немъ съ мужемъ апостольскимъ, ироживавшнмъ въ Смирнѣ; а если
оно попало въ его руки лишь послѣ смерти Поликариа, то хотя опъ и не
помнилъ, чтобы Поликарпъ ему говорилъ въ молодости объ Іоанновокъ евап-
геліи, однако же онъ могъ бы признать его апостольскимъ евангѳліемъ, если
оно ему понравилось.
Итакъ признаніе loan нова еваигелія Иринеемъ не доказательно для насъ
по той нричинѣ, что онъ пе ссылается относительно его на свидѣтельство
такихт. лицъ, которыя, подобно Поликарпу, лично знавали Іоанна. Ио если
бы онъ и сослался на нихъ, то слѣдуеть ли отсюда, что его мнѣніе для наст,
должно быть убѣдителыіымъ? Развѣ мы считаемъ себя обязанными призна­
вать за истинно апостольское преданіе все то, относительно чего Ириней
ссылается на свидетельство людей, зиавшихъ апостоловъ лично? Онъ гово-
вііритъ вь одномъ мѣстѣ: «Старцы, вилѣвшіе Гоанна, ученика Господня, ном-
пять, что онъ имъ сообщилъ, какъ Господь училъ о тѣхъ вр^еиахъ, говоря:
придетъ время, когда станетъ произрастать^^гак
^ ТЬІС. вѣтокъ, на каж
рой будуті, 10 тысячъ ростковъ, на кажд
р■
гроздей, у каждой
дой вѣтк ѣ 10 тысячъ сучковъ, на ишдо^ь сучкѣ 10"
п() 25 мі;т.
грозди Ю тыс. ягодъ, а изъ калсдоияг>д
^ шаведниковъ возьметъ въ руки
ретовъ (мѣръ) вина. И когда кт0 !",бу^
' ' / в0,,ъми меНя и воздай Славу
одну гроздь, то другая гроздь скажетъ.
J ’ Іішеница у которой каждое
Господу. Равнымъ образомъ будетъ произрастать пшениц у
зерно даетъ 10 тыс. колосьев'., каждый колосъ 10 TM
ми пло-
зерно даетъ 1 0 фуптовъ чистой бѣлои МУ ^ ’
свидѣтельствуетъ также
дами, сѣменами и травами. Онъ этомъ и »
ѣчи
хоаНн а и лично
ІІапій, древній учитель Церкви, который е м ь е л и х а . Х іЪЯСНепіе изреченіп
зналъ Поликариа и написалъ пятькни гъ (подъ . .
1 ” таг0 еваНгелія Іоан-
Господних1..)».—Еслибыотносительно»»
на у насъ имѣлось такое свидетельство Ир
’
^ янакомыхъ апостола,
вышеприведенное, на вполнѣ
тѣмъ
то недовѣрять такому свидетельству могъ
опредѣленному свидѣтель -
не мѳн ѣе никто ие „ѣрнп, даже и такому молвѣ ощед
)рилъ Іисусъ.
ству орайскомъ виноградѣ-великанѣ. о которомъ Оуд
Паг.ія, Наз-
І-Іе повѣрилъ и Евсевій, который за этотъ и А
р ‘ ' в* р!ШЪ потому,
валъ его человѣкомъ скудоумиымъ. Этому Р ^ к а з у мы
.е
его
что знаемъ, что Іисуса не распяли бы на
раввИнизма при-
енлошь состояло изъ подобныхъ увлекательныхь
У^ ^ можемъ при-
думанныхъ сказокъ. Затѣмъ не в ѣримъ мы ему
у,
говоря ужъ
писать подобный неумныя вещиІоанну, автору апокалипсиса (неговоряу
объ евангеліи); словомъ. мы не в ѣримъ ему но чисто истори
кимь оси
ваніямъ. Наоборотъ, Евсевій не повѣрилъ этому разсказу по^такому же, ^ ^
догматическому основанію, ио которому повѣриль ему Ириней. у
_
ѣ
сячелѣтнемъ царствѣ Христа на землѣ,
отразившееся на этомър«ысы
опномѵ претило а другому нравилось. Слѣдовательно, мы видимъ,
Д
тическія основанія у дре/н иіъ учителей Деркин являлись Р—
«-»
ментомъ: когда разсказъ или книга по своему содержат.
^^
убѣдн-
шілись. тогда они недостаточный внѣшнія
свидѣтельства признавали уовд
тельны ми, а если нѣть, то даже вполнѣ доказательный
считали недостаточными. То обстоятельство, что поздно иояв вшссоя
евангеліе такъ скоро и единодушно было одобрено и призн. но
лось тѣмъ фактомъ, что въ догматическомъ отношеніи оно уі Ж •
|(|_
партіямъ: каждой изъ иартіи оно давало что нибудь такое, что ее „д
ряло и въ то же время не претило другимъ.
тппвй.Я1И
Тѣмъ не менѣе евангеліе это подвергалось нѣкоторымъ нареканшмь. ііъ
конпѣ U вѣка нротивъ сочииеній іоанна возстала одна партія въ ьоставъ
малоазійской церкви, членовъ которой за отрицаиіе евангелш
ѵм ный Епифаній, «творецъ еретиковъ», окрестилъ насмѣшливой
говъ» (ненризнающихъ логосъ, и - безумныхъ). Эту парию в о .« Ф ^ А 1А
поддерлска, которую находила прорицательская система ^ нтан ис г. въ, въ
.
реченіяхъ Іисуса о параклитѣ въ четвертомъ евангелш, а также и TM в в д
ніяхъ Апокалипсиса. Всѣ возраженія этой нартіп, основанный
Д«TM»TM
ческихъ соображеніяхъ, принято было считать недѣльным.
Однако ею было выдвинуто пе мало совершенно основательных., н ьт орию
критиче ских- .,
аргумеитовъ. Члены этой партп. утверждали п.о
ѳван^ліЦ
именуемое Іоанновымъ евангеліемъ, лжетъ поскольку оно не с о г л ^ е т і
другими евангеліями; ибо, заявивъ вначалѣ,
что слово сгало :ilio ью и они
тало въ этомъ видѣ среди насъ, евангел.е тотчасъ начинаелъ -раз
о томъ что въ Каиѣ Галилейской праздновалась свадьба и, добатіляемъ оіч
себя Забыло, стало-быть, упомянуть о тѣхъ сноыт .яхъ отроческой жизни

Іисуса, о которыхъ повѣствуютъ Матоей и Лука. Также замѣтили они и то.
что связный разсказъ Іоанна о ісрещеніи Іисуса и послѣдующемъ прибытіи
его въ Галилею не оставляетъ мѣста для тѣхъ сорока дней искушенія, кото­
рые по разсказу трехъ первыхъ евангелистовъ относятся именно къ этому
времени, и что, по словамъ этого евангелія, Іисусъ уснѣлъ отпраздновать
въ иеріодъ ироповѣдничества два насхальныхъ праздника, а по сообщении
другихъ евангелистовъ — лишь одинъ. Это отступленіе сторонники Іоаннова
евангелія истолковывали въ смыслѣ пополненія; по ихъ словамъ, Іоаннъ, до-
толѣ довольствовавшійся изустнымъ благовѣстіемъ, увидѣвъ евангелія Матвея,
.Марка и Луки, иризналъ достовѣрность ихъ иовѣствованій, но находилъ ихъ
недостаточными въ томъ отношеніи, что въ нихъ сообщается лишь исторія
послѣдняго года служенія Іисуса, начиная съ плѣненія I. Крестителя; поэтому
Іоаннъ въ своемъ трудѣ опустилъ весь этотъ годъ и сталъ досказывать со-
бытія предшествующаго времени. Но впослѣдствіи мы увидимъ, что отмѣчен -
яое протлворѣчіе нельзя устранить такимъ объясненіемъ, обстоятельствамъ
дѣла не соотв ѣтствуюшимъ.
Правда, партія «алоговъ» сама же ослабляетъ свои возраженія противъ
Іоаннова евангелія тѣыъ, что вслѣдствіе догматпческихъ предразсудковъ стали
отвергать не только Іоанново евангеліе, но и Аіюкалипсисъ (откровеніе) Іоанна.
Дѣло въ томъ, что обѣ эти книги, но духу и формѣ своимъ, относятся другъ
къ другу такъ, что уже одному изъ учениковъ Оригена удалось блистательно
обнаружить ихъ полную неоднородность, а иовѣйшая критика пришла къ
тому неотразимому заключенію, что если апостолъ Іоаннъ является авторомъ
евангелія, то оиъ не могъ быть авторомъ Апокалипсиса, и наоборотъ. Пред­
положит]., что обѣ книги написаны однимъ и тѣмъ же авторомъ, значить по ­
лагать, что, напр., Лессингъ написалъ «Мессіаду», а Клопштокъ— «Натана
Мудраго». Относительно релнгіозной точки зрѣнія, обѣ книги занимаютъ т ѣ
крайніе и противоположные полюсы, какіе только могутъ занимать новоза­
ветные писатели. Апокалипсисъ является наиболѣе юдаистской книгой Новаго
завѣта, а въ евангеліи юдаизма почти вовсе не замѣтно. Правда, Матвею,
какъ и автору Апокалипсиса, Іерусалимъ представляется свяіценнымъ горо­
дом'!. (Мато. 4, 5; 27, 53. Анокал. 11, 2); но Матоей мирится съ тѣмъ, что
городъ вмѣст ѣ съ храмомъ будетъ разрушенъ и мѣсто строптивых'!, іудеевъ
займутъ язычники, а по Апокалипсису храмъ будетъ пощаженъ, разрушена
будегь лишь десятая часть города, а населеніе его въ болыиинствѣ своемъ
обратится въ христіанъ (гл. II). Поэтому если авторъ «Откровенія» болѣе
іудействуетъ, чѣмъ Матоей, то авторъ Іоаннова евангелія, наоборотъ, чуледъ
іудейству еще болѣе, чѣмъ Павелъ: послѣдній хотя старается доказать, что
язычники могутъ войти въ дарствіе небесное, а первый считаетъ это несо-
мнѣннымъ . Симнатія, которую апостолъ язычниковъ все еще питалъ по отно-
шенію къ родственному народу, въ четвертомъ евангеліи превратилась въ
полное отчуждение. Трудно представить себѣ болѣе рѣшительную противопо­
ложность чѣмъ та , которая существуетъ мелсду авторомъ Апокалипсиса, ко ­
торый видитъ въ Іерусалимѣ центръ тысячелѣтняго царства Христова, и авто ­
ромъ евангелія, въ которомъ Іисусъ огвергаетъ значеніе Іерусалима и горы
Гаризимъ и высказывается за иоклоненіе Погу въ духѣ и истин ѣ.
Тамъ язы­
чество является анти-христіанскимъ началомъ, а здѣсі. іудейство представ­
ляется настоя щимъ очагомъ безвѣрія.
Кромѣ несходства точекъ зрѣнія, въ обѣихъ книгахъ зам ѣчается еще
несходство настроенія и тона. Кто называлъ Іоанна аиостоломъ любви, топ .
очевидно имѣлъ въ виду лишь Іоанново евангеліе п первое посланіе, ибо,
прочтя Апокалипсисъ, онъ должен'!, былъ бы назвать его аиостоломъ гнѣва
и міценія. Правда, въ евангеліи тоже сказывается суровый духъ, требующій
искорененія безбожныхъ элементовъ; однако евангелиста любовно и охотно
повѣствуеть о спасающей, объединяющей и умиротворяющей дѣятельности
Апокалипсиса проявляется еще и въ томъ TM въ ходѣ исторш го^
Ш
Ш
Ш
Ш
Щ
Ш
Ж
ш
т
ш
ш
ш
т
иеуклюжемъ и неправильном'!, еврейско-^еч^скомъ
^С^°^“Ь^Ь
TMІва помъАГ Ч“
ре“ сГмъ явнкГ n fГоромъ вписано Ев—
Что двѣ столь несродныя книги не могли быть написаны одним ь .
т'Ьмъ же авторомъ, ото основное пможеніе новѣВшая повозавѣінаяр
.
представляемая Шлейермахеромъ и его
тѣхъ поръ, пока она ие надумалась, что можетъ явиться іеловтаъ
р
ш
т
ш
ш
ш
т
т
И въ истинности перваго, основного положенія и ui0‘,if / ‘^ I,,jb_
“ ангеіію есть
трудненія, утверждая, что и л и переходъ отъ Апокалипсиса къ и .
.
ирогрессъ вполнѣ мыслимый въ одномъ и томъ же индив д ,
.
•
1І!ИЛ1і
пылъ, сдержанно сказавшейся въ евангелш, впослѣдствш еим. р м
себя въ Апокалипсисѣ .
Но это второе предположена о гомъ,
‘
сисъ наиисанъ послѣ евангелія, не мыслимо «сихологипеки, “
TM
правдоподобно, какъ и другое, первое пРеД"“0“
'догадаш тюбіш-
«или— или», то все же приходится признать справедливой
*
*
генцевъ, что в ѣроятнѣе всего, апостолъ Іоапнъ былъ автором ьАі -
•Л ПС Какъ^ішвѣстно , «Откровеніе» Іоанна является
.новозавѣтнаго канона, время написашя которыхъ можегь оы ^тош ^оі
дѣлено на основаніи содержащихся въ нихъ у <
•
<<3B-j.pH» и
вошггся о семи царяхъ, представлеиныхъ въ образѣ семи юл
.
•
Р
сказано что пятеро царей уже пали, шестой существуетъ нынѣ а седьмой
еще придетъ и пр,будетъ недолго
"
^ “ "вшими пятью
нридетъ улсе восьмым ь по с іету ( ,
.
ГѴРТ.-> «о Нопона’ послѣдній,
головами разумѣются римскіе императоры,
1 (Мер-п-іьно раненую,
иъ то время уже умерш.й, представляетъ.совой главу
4 >‘-ь
Р
J
рана которой однако снова исцѣл ѣла (13, 3) иб о т . о время
^
вались въ дѣйствительности его смерти, а христіане вѣрилн
воскресеніе и ожидали, что онъ вернется въ роли
Шестымъ ко временя нанисанія книгъ, еще живымъ царемъ
Гальба, который царствовалъ отъ іюня 68 г., до ян в ^я .И г. по Л
Нъ
это время апостолъ Іоаннъ могъ еще оставаться ^
„ва
ли кт о-л ибо
другихъ учениковъ Іисуса, судя по указании, евангелііі е д в а
ли
сто л
S былъ яивъ и ужъ иавѣрно не въ силахъ былъ написать іакую кн
какъ де^хѣмъ°въ8виду тѣхъ индивидуальных!, чертъ, которыми апостола Іоаниа
надѣляюте осталышя книги Новаго Ь в ѣ т а и древнѣйшія церковный легепды,

весьма правдоподобной представляется догадка, что не евангеліе, а «Откро-
веиіе» было написано Іоанномъ.
Что онъ вмѣстѣ съ братомъ или, отъ ихъ
имени, мать ихъ домогались занять нервѣйиіія мѣста въ Царствіи Мѳссіи
(Мато. 20, 20— 22), это можно объяснить ихъ іудейской мірянской точкой
зрѣнія, огь которой вггослѣдствіи отказался апостолъ въ виду кончины Іисуса.
Но если вспомнить о иредложеніи обоихъ братьевъ (дѣтей Зеведеевыхъ) низ-
вести съ небесъ огонь на самарянское селеніе, не пожелавшее принять
Іисуса (Лук. !), 54), то данная имъ кличка «сыновъ грома», воанергесъ
(Марк. 3, 17), иовндимому указываетъ на то, что рвеніе и горячность состав­
ляли характерную черту обоихъ братьевъ, которую мы вновь встрѣчаемъ въ
авторѣ Апокалипсиса, иовѣствующемъ объ огненныхъ озерахъ съ киияшей
сѣрой и о преиснол йен ныхъ язвъ чашахъ. Что же касается самого Іоанна,
то онъ отличается крайней нетерпимостью, которую проявилъ, наир., въ своемъ
протестѣ нротивъ человѣка, изгонявшаго бѣсовъ именемъ Іисуса и не иоже-
давшаго примкнуть къ сообществу учениковъ Іисусовыхъ (Марк. У, 38, Лук.
9, 49 ); и если вѣрить Евсевію, который слыхалъ отъ Поликариа, что Іоапнъ
относился съ фанатической нетерпимостью къ еретику Кериноу, то, стало
быть, вышеотмѣченная черта характера сохранялась въ немъ до глубокой
старости. Изъ посланія Павла къ Галатамъ (2, 9) мы знаемъ, что loan т .
вмѣстѣ с/ь Петромъ (Киоой) и Іаковомъ, братомъ Госиоднимъ, иринадлежалъ
къ тріумвирату, членовъ котораго Павелъ не безъ ехидства именуетъ «стол­
пами», который, въ противоположность апостолу язычниковъ, отстаивалъ точку
зрѣнія іудаизма («обрѣзанныхъ»), и который оставилъ въ иокоѣ Павла лишь
въ виду его личной твердости и подъ давленіемъ внѣшнихъ обстоятельства
Поэтому неудивительно, что при такомъ характерѣ Іоаннъ, какъ видно изъ
встуиленія къ Апокалипсису (2, G, 14), въ лицѣ ненавистныхъ ему нико-
лантовъ и сторонпиковъ ученія Валаама пррслѣдовалъ и гналъ сторонников'!,
ученія Павла, котораго онъ, очевидно, причисляетъ также къ лжецамъ, име-
нующимъ себя апостолами (Апокал. 2, 2), и который успѣлъ создать само­
стоятельно христіанс.кія общины въ М. Азіи. Между аиостоломъ-«столпомъ»,
отстаивавши мъ юдаизмъ въ носланіи къ Галатамъ, и апостоломъ-еваигели-
стомъ, который в'ь мірѣ язычниковъ видѣлъ главную арену для распространенія
христіанства, лежитъ огромная пропасть, и эту пропасть могла заполнить лишь
многолѣтняя эволюціонная борьба, огь которой однако не осталось въ еван­
гелш ни малѣйшаго слѣда.
Признать въ аиостолѣ Іоаннѣ автора четвертаго евангелія намъ мѣ-
шаетъ также сохранившееся мало-азійское иреданіе. Во второй иоловииѣ II.
вѣка возник'!, споръ между христіапскими общинами М. Азіи и римскими, а
нозднѣе и восточными общинами, о томъ, когда слѣдуегь праздновать день
пасхальной евхаристін. ІЗъ этомъ снорѣ, общины М. Азіи, ссылаясь на при-
мѣръ апостола Іоанна, высказывались за «правило», которому иротиворѣчитъ
т. наз. Іоанново евангеліе. Христіане М. Азіи обычно праздновали пасху
(евхаристію) в'ь тотъ день, въ который іудеи вкушали своего пасхальнаго
агнца,т.-е . вечеромъ l l -го нисана, полагая, что въ этотъ день самъ Хрнстосъ
учредилъ евхарис.тію, какъ говорится въ синоитическихъ евангеліяхъ. Напро
тивъ, настоятели общины римской утверждали, что этотъ день для христіанъ
необязателень, и что пасхальную евхаристію слѣдуетъ праздновать не въ
этотъ день, могущій приттись на любой деш. седьмицы, а въ ближайшій слѣ
дующій за ним'!» воскресный день, въ намять «воскресенія» Христа. Споръ
)гоп» впервые обсуждался въ 1(50 г., когда Поликарпъ, енископъ Смирнскій,
/іріѣхалъ вь Рнм’ь и встрѣтился тамъ сі» енископомъ Аиикитой. При этомъ
Поликарпъ отстаивал'!, мало-азійскій обычай нразднованія пасхи въ день ев­
рейской пасхи (1 I го писана; и ссылался на тотъ фактъ, что онъ именно
въ этотъ деш. праздновал!» пасху «вмѣстѣ съ Іоаиномъ, ученикомъ Господнимъ
и прочими апостолами, сожителями его». IГо по свидетельству четвертаго еван-
гечія Тисѵсъ передъ своей смертью вовсе не вкушалъ пасхи, а последнюю
вечерю онъ вмѣстѣ съ учениками своими устроилъ днемъ Р“ ь3 ^
ель,,о
ТГстр *дадъ ГуГерт!1 Ш обоДъ ?правиТо» Апостола
объясняется стремленіемъ обособить хриснанство » ь »
Р іппгеліи гово-
ѵпигтіанскѵю гіасхѵ отъ еврейской въ частности; поэтому въ евангелш юво
пи?ся что^Іисусъ еврейской пасхи не вкушалъ и въ этотъ день подвергся
самъ закланію, въ качествѣ истинно-иасхальнаго а г н ц а п о л о ж и т ^ ішнедь
чисто-символической іудейской иасхѣ. Намъ неиз .
»
ПоѴикалшомѵ но
скій енископъ на четвертое евангеліе въ своемъ с
Пмша
ромі
о
десять, пятнадцать лѣтъ позднѣе, когда споръ снова
мы ѵ-шаемъ что это евангеліе (быть можетъ, въ ѳтотъ промежутокь времени
и составленное) стало уже играть замѣтвую роль въ У^мянутомъ e no p t Анол-
линарисъ, еписиопъ іврополмЕІ#, говоритъ о ш і п ,
'
TM
б"
ое
14 го нисана или о т наз. quarto Ьесипап’ахь, что они ссылаются въ свое
опвавданіе ва Матвея но по его мнішію.это значить утверждать, что еван-
Х т ы Т р у г ъ другу противорѣчатъ. Очевидно, что Аполлинарисъ исходилъ
изъ текстТчетве ртаго евангелія, которое отиоситъ послѣднюю вечерю I m * »
къ 13-му нисана, а смерть его къ 14-му нисана, и что подобно “ огимъ вы
нѣшнимъ теологамъ, онъ истолковывалъ разсказъ Магоея вь смыслѣ Юани
0ВаНГИтакъ принимая за исходный иункгь все то. что намъ ^ вѣст^ ' ,бъ
аиостолѣ Іоаннѣ, мы приходимъ къ отрицаиію четвертаго евангелшI и. о«раг-
но, исходя изъ четвертаго евангелія, мы приходимъ къ отриданіш адоетоіа
Іоанна. Самъ Іоаннъ родился въ Иалестипѣ еще въ такое в р е м я ^
•
существовало іудейское государство; онъ ирожилъ тамъ до « р ѣ TM TM
»•
стало быть, не могъ не знать своей родины и ея учреждена. Однако ж ока
зывается, что апостолъ въ »томъ отношеніи былъ и » ’ 0 “ **“ 1 гВиваворѣ)
ря уже о пупктахъ спорныхъ [наир., апостолъ говорить о Виѳанш (Виоаворѣ
иоиіопданской 1 . 28. о которой намъ ничего не извѣслно, даеть фантаст
ческое оиисаніе купели Вноезды 5, 2; неправильно и з ^ е г ь ш ш ш е
Силоама 9, 7; говоритъ о кедровомъ иотокѣ. вмѣсто потока С,ДР0Н^
о которомъ упоминается еще лишь въ греческомь. і.-е. «ыександріжьомь
переводѣ 2. Сам. 15, 23, и т. п. ] достаточно упомянуть о міервосвящш иіиа
сего года» (11, 51; 18, 13). Вопреки всѣмъ крнвотолкамъ и уверікамъ, из .
этихъ словъ евангелиста можно заключить лишь то, что. по его убѣлсденію.
должность первосвященника заміиналась ежегодно (но ^овамъ е в а н г е л ія ^
тотъ періодъ времени первосвященниками были Анна и
?
столъ-палестинецъ долженъ былъ бы знать и помнит»,
<>•<Ь-
іялъ доижность первосвященника втеченш многихъ лѣтъ. Правда, свангелиоі ь
Х а д Г в а е т ъ близкое знакомство съ Ветхимъ Навѣтомъ, но это ве дока;ш-
ваетъ ни того, что самъ онъ уроженецъ Палестины, ни того, н о онь хр
п іа п н н ъ изъ іѵдеевъ: такъ какъ евреи составляли главное ядро хрнстіан-
?бщ,ш ъ ! и такъ какъ Ветхій Завѣтъ имѣлъ важное значеніе для дѣла
созиданія новой вѣры, поэтому и не-еврей (подобно Густину Сіра.слотери ^
могъ сознавать необходимость иріобрѣтеиія подобныхъ знаніи. ъ АРУ^ 1
'
роны едва ли можно предполагать, чтобы апостолъ.былъ такъ хоройю з а-
ігамъ съ александрійской и, въ частности, Филоновой У«°зриТ'^ 1'0“
фіей какъ евангелиста. Не говоря уже о томъ, что онь, по иовамь іріхъ
первыхъ евангелій, былъ человѣкомъ еизкаго происходенш, галилейскиміь p u-
3 *ъ (лишь ио весьма сомнительному ѵвѣреяію четвертаго евангелш, онъ

былъ знакомъ съ первосвященниками), онъ, по свидѣтельству посланій Павла
и «Дѣяній апостольскихъ», былъ совершенно непричастенъ такой учености и
могъ иріобрѣсть ее лишь позднѣе, вѣроятно послѣ нереселенія своего въ М.
Азію. Но в'ь М. Азіи онъ въ 68 г. написалъ Апокалипсисъ, въ которомъ еов-
сѣмъ не зам ѣтно ни того духа, которымъ вѣетъ отъ евангелія, ни слѣдовъ
александрійской учености. Невѣроятно также и то, чтобы впослѣдствіи, на
склонѣ л ѣгъ своихъ, опъ ножелалъ и смогь усвоить себѣ совершенно новый и
отличный образъ мыслей и развить его столь своеобразно и гармонично, какъ
то сдѣлалъ авторъ евангелія.
Итакъ разбор-!, внѣшнихъ свидѣтельствъ относительно трехъ первыхъ
енангелій приводитъ наел, къ тому результату, что въ началѣ 11 вѣка встрѣ -
чаются не слѣды сам ихъ евангелій въ ихъ современном!, видѣ , а слѣды того
матеріала, который въ нихъ переработан ь, и что основа этого матеріала заим­
ствована изъ той страны, въ которой совершались повѣствуемыя въ нихъ
событія. Но относительно четвертаго евангелія мы приходимъ къ тому вы­
воду, что оно появилось лишь во второй половияѣ И вѣка, и что иовнди­
мому оно возникло въ иной, чуждой страпѣ и подъ вліяніемъ той философіи,
съ которой не былъ знакомъ первоначальный кружокъ Іисуса. И если въ
первомъ случаѣ можно допустить, что въ промежутокъ времени, обнимающій
иѣсколько иокол ѣній и протекций съ момента повѣствуемыхъ событій до ихъ
описанія въ евангеліяхъ, въ нихъ вкралось много легендарныхъ и вообще не-
историческихъ элементовъ, то во второмъ случаѣ уже совершенно очевидны
подмѣсь философскихъ элементовъ и печать сознательнаго сочинительства.
В . Внѵтреннее существо и взаимоотношеніе евангелій.
14. Различныя гипотезы о соотношеніи трехъ первыхъ евангелій
(Лессиигъ, Эйхгорнъ, Гугъ, Грисбахъ, Гизелеръ, Шлейермахеръ).
Если теперь мы обратимся отъ внѣіпнихъ свидѣтельствъ къ внутрен­
нему существу нашихъ четырехъ евангелій (поскольку объ этомъ еще не было
у насъ рѣчи выше), и къ ихъ взаимоотношенію, то и въ этомъ случаѣ при­
дется три первыхъ евангелія соединить въ одну группу и противопоставить
нхъ четвертому евангелію. Это четвертое евангеліе стоитъ совсѣмъ особня-
комъ оно согласуется съ прочими евангеліями только по главнѣйіпимъ ітунк-
тамъ’ евангельской исторіи, а по пересказу рѣчей и способу выраженія почти
всегда отступаетъ отъ нихъ. Наоборотъ, группа первыхъ трехъ евангелій,
за немногими лишь исключеніями, касающимися какъ распредѣленія и под­
бора матеріаловъ, такъ и способа выраженія, почти совершенно однородна и
потому весьма пригодна для синхронистическаго сопоставленія фактовъ, для
общаго обзора или синопсиса (отсюда и названіе синоптическихъ евангелій).
Своеобразное, въ литературѣ уже болѣе не встрѣчающее<‘.я взаимоотношеніе
трехъ первыхъ евангелій дало первый толчекъ къ болѣе глубокому ихъ из-
слѣдованію, но иослѣднее конечно не могло дать удовлетворительныхъ резуль­
татов!., пока не было изслѣдовапо ихъ отношенія къ четвертому евангелію.
Отосительно трехъ первыхъ евангелій возникалъ вопросъ: почему три раз­
ных). автора повѣетвуютъ единогласно, а нерѣдко даже и съ буквальной точ­
ностью одно и то же и тѣмъ не мен ѣе но и ѣкоторымъ пунктамъ такъ рѣзко
отступаютъ другъ отъ друга. Тому, кто нсходилъ изъ нредположенія о бого-
вдохновенности библейскихъ книгъ, не трудно было объяснить себѣ это взаим ­
ное ихъ сходство и едииогласіе. Иѣдь настоящим'!, авторомъ всѣхъ евангелій
вообще былъ св. Духъ а евангелисты только писали подъ его диктовку! Од-
нако страпнымъ могло казаться то обстоятельство, что при 'такихъ Усл^ ь
эти диктаты оказались не вполнѣ тождественными, и что с •
’
не одно и тож е диктовалъ евангелистамъ. Это недоумѣніе
ппрлпоюженіемъ что евангелія приспособлялись къ индивидуальнымъ
Г м Т о т Х ь н ы х ъ евангелистовъ и потребностям,, читателей для
отдѣльныя евангелія писались. Такого рода догадка могла дѣйствнісльнс
испить почему одинъ евангелистъ умалчиваетъ о томъ, чіо сообщалъ друг^ .
или почему о данномъ предметѣ одинъ новѣствуетъ подроГшѣе а дру
моче Но если въ такихъ разсказахъ одно и то же сооытіе обставляеіся pa.
іичными подробностями, или евангелистами относится къ
тамъж изни' Інсуса, если одна и таже рѣчь Іисуса различно истолковывав ся
или пеиедается то въ такихъ случаяхъ только что-нибудь одно можетъ быть
правдой и совершенно непонятно, какъ могъ св. Духъ внушить тому или
иному изъ вдохновленных!.имъ авторовъ что либо ложное. ° б ѣ РаTM°іла<сящ^
стороны были бы правы только въ томъ случаѣ, если бы каждая изь них .
новѣствовала о чемъ либо другомъ, напр, если бы Іисусъ былъ отвергну .
?=“
а°тІ дважды, Г на,art и вт, концѣ своеTM^ уж енш; есл,и оы
топговпы бычи имъ изгнаны изъ храма дважды, прн первомъ и при п н . д
Г
К
';У-
,
И если бы каждый отдельный евангелистъ раз-
скавывалъ Іишъ объ одномъ и именно такомъ изъ этихъ сдумшгь, о TMго-
ромъ умолчалъ другой. Но такъ какъ никому пе хотѣлось у л т .,іь св. лу<
ни во' лжи, ни даже въ щюстомъ недосмотрѣ. и т акъ какъ приходилось >у^
вально понимать все сказанное въ евангеліи,и вслѣдствш того^ и реднол атъ
им пазныхъ событія тамъ, гдѣ два разсказа объ одномъ и томъ лее собып
расходились между собой іотя бы только въ мелочахъ, поэтому евангельская
исторія, изобилующая подобными несходными ра:кясазами, пріобр ,ла; ‘; 1^
характеръ, который ее отличаетъ отъ всякой иной исторш. Но е л
•
не могъ допустить, чтобы въ Ііапернаумѣ два военачальника имѣ.іи въ.раз
ігое впемн двухъ больныхъ слугъ, которыхъ исцѣлило слово Іисуса, сказанн t
издалека- чтобы двѣ дочери настоятелей синагоги умерли и оыли воскрешены
З о м ъ Л “ бы ВЪ обоихъ случаяхъ прохожая кровоточивая женщина
исцѣлялась отъ ирекосновенія къ нему, тогда, стало быгь.
чнчмть что евангелисты ошибались или лгали хотя бы и по вюросіепні
Г Г Ѵ к т а м Г і г что они стоятъ на одной ступени съ прочими писателями,
"Р<Х1ЧтобіТ съ этой*точки зрѣнія выяснить взаимоотношение евангелій и
вать ихъ сходство и отличіе, ихъ однородность и своеобразіе. Ле°сингъ, на
писалъ тпактатъ „Новая гипотеза объ евангелистахъ, какъ че.іові. іескпхъ
историкахъ“ (1778). Это небольшое (въ два печатныхъ листа) разеуждеш
содержало чрезвычайно плодотворные зародыши всѣхъ посл
ѣ
дую
^
яованій по данному предмету. Здѣсь Лессингъ констатируетъ, что основой
всѣхъ евангелій является письменный сбориикъ извѣстій объ ученіи и жизни
Liicvca составившійся на о с н о в а н і и изустныхъ разсказовъ апостоловъ и иных ь
очевидцевъ; что этотъ сборникъ появился въсредѣ древнехристіанскихъіудеев
Палестины или т. наз. „назареевъ“; что онъ затѣмъ ио желанно обладателей
иіи переписчиковъ неоднократно измѣнялся, увеличивался и сокращался и
наконецъ, въ цѣляхъ распространен!« въ болѣе обширномъ кругу читателей
б Г ъ во.іьно иереведенъ съ мѣстнаго палестинская нарѣч.я
..а гречетй
языкъ, такъ какъ разсказы, содержавшіеся въ этомъ сборнпкѣ записаны
бш и со словъ апостоловъ, поэтому и сборникъ этотъ получилъ назван е
евангелія апостоловъ“, а такъ какъ онъ предназначался преимущественно
дія прочтенія въ кругу назареевъ или евреевъ, поэтому онъ назывался еван-
геліемъ назарейскимъ, или еврейскимъ», о чемъ упоминается и у древн
шихъ отцовъ церкви; наконецъ по имени своего редактора-грека °н ь
.
-
ч т наименование ,/евангелія Матоея“, ибо, по мнѣнш Лессинга. Матвей

только составилъ греческое извлечете изъ нанисаннаго но еврейски «наза-
рейскаго евангелія», а ие самъ написалъ еврейское евангеліе, которое, какъ
ошибочно полагаетъ Папій, впослѣдствіи переводилось на греческій языкъ
всякимъ желающимъ. Б ъ качествѣ такого краткаго извлеченія, трудъ Матоея
вѣроятно не удовлетворялъ многихъ, а потому впослѣдствіи появились разные
другіе варіанты еврейскаго основного сборника, наир, наше евангеліе Луки,
авторъ котораго нисколько измѣнилъ подборъ и хронологію разсказовъ, со-
общаемыхъ Матѳеемъ, и написалъ свою книгу на болѣе правильном!, грече­
ском!. язык ѣ, мелсду тѣмъ какъ Маркъ повидимому пользовался нри составле-
ніи своего труда менѣе нолнымъ экземпляромъ «еврейскаго» евангелія.
Іоаннъ, по мнѣеію Лессинга, также зналъ и использовалъ какъ этотъ
основной сборникъ, такъ и евангелія, извлеченный изъ него, и въ частности
тѣ три первыя евангелія, которыя имѣются у насъ; тѣмъ не менѣе его еван -
геліе не можетъ быть причислено къ ихъгруппѣ , а представляетъ собой совершенно
обособленный классъ. Іоанна не удовлетворяли наличныя евангелія и то представле-
ніе о Христѣ. которое ими создавалось, поэтому онъ старался не дополнять ихъ но-
вымъматеріаломъ(его евангеліе не производитъ виечатлѣпія простого сборника
добавочныхъ разсказовъ), а облагородить, возвысить личность Христа, предста­
вить его метафизически въ роли посредника между Богомъ и людьми, а не
въ обра.іѣ лишь величайшаго пророка, или сына Божія въ смыслѣ іудей-
скихъ представлеиій о Мессіи. И только благодаря такомъ метафизическому
ир едстав ленію о Хрис/гѣ,
христіанство не выродилось съ теченіемъ времени
въ простую іудейскую секту; только Іоанново евангеліе и сообщило христіан-
ской религіи прочность и содержательность. Такимъ образомъ евангеліе Мат­
оея гіротивостоитъ евангелію Іоанна, какъ плоть духу, а если на сторопѣ
«плоти» стоятъ еще два другихъ евангелія, и «плотское* евангеліе вслѣдствіи
того является трехликомъ, и если церковь изъ цѣлой массы однородиыхъ
евангелий признала только эти три евангелія (Матоея, Марка, Луки;, то это
обстоятельство, по мнѣнію Лессинга, объясняется тѣмъ фактомъ, что евангеліе
Марка и Лѵки во многихъ отношеніяхъ какъ бы заполняютъ собой ту про­
пасть, которая существуетъ между евангеліями Матоея и Іоанна, и что Маркъ
былъ ученикомъ Петра, а Лука—ученикомъ Павла. Этимъ же соображеніемъ
объясняется и тотъ порядокъ, въ которомъ располагаются четыре евангелш
въ канонѣ, ибо ничѣмъ не доказано мнѣніе о томъ, что они возникли въ
•той именно хронологич еской послѣдовател ьности.
Если уже и Лессингъ обратилъ вниманіе иа происхожденіе и родствен­
ную близость первыхъ трехъ евангелій въ большей мѣр ѣ, чѣмъ на своеобра-
зіе четвертаго евангелія, то благодаря Эйхгорну на авансцену критическаго
анализа выдвинулся вопросъ о томъ, какъ слѣдуетъ объяснить взаимоотно-
шеніе этихъ трехъ евангелій. При этомъ приходилось разрѣшать, какъ ска ­
зано выше, два вопроса: вопросъ о сходствѣ евангелііі, и вопросъ объ ихъ
различіи. По мнѣнію Эйхгорна, только употребленіемъ иисанныхъ докумен­
товъ и можно объяснить себѣ такое единомысліе трехъ историковъ-еванге -
листовъ относительно выраженій и сущности повѣствованій, и послѣдователь-
наго развитія мыслей и событій, какое мы находимъ въ нашихъ трехъ еван-
г е л ія х ъ . Въ этомъ от нош еніи воз можно предположить дв а слу чая: либо одинъ
евангелистъ заимствовала, у другого, либо всѣ евангелисты вм ѣст ѣ черпали
изъ одного общаго источника. По мнѣнію Эйхгорна, первый случай не ггріем-
лемъ потому, что онъ намъ объясняетъ лишь единогласіе, а не разногласіе
евангелистовъ. Если Маркъ приноровлялся къ Матоею, а Лука къ Марку
или къ обоимъ евангелистамъ, то почему же преемникъ опускалъ многое изъ
того, что разсказалъ предшественник'!.,
почему он ъ многое изображал'!, и
истолковывал'!, ин ач е , почему онъ из м ѣня лъ , без ъ в сякой видимой прич ины,
даже простыя выраженія? Наоборотъ, предноложеніе о томъ, что всѣ три
вангелиста черпади изъ одного общаго источника, удовлетворительно объ-
ясняетъ обѣ стороны ихъ взаимоотношенія. Ихъ единогласіе объясняется
нспользованіемъ одного и того же «первичнаго» евангелія; но они имъ поль­
зовались не прямо и непосредственно, а каждый перерабатывалъ его по
своему, поэтому они и стали уклоняться другъ отъ, друга. Уйхгорпъ пытался
возеоздать это «первичное» евангеліе, вычеркивая все то, въ чемъ всѣ три
евангелія расходились между собой, и оставляя лишь то, что въ нихъ было
общаго и одинаковая, и такимъ образомъ получился у него «первичный»
грубый ѳскизъ въ видѣ краткаго руководяіцаго конспекта, который былъ со­
ставлен^ по миѣнію Эйхгорна, при содѣйствіи апостоловъ на арамейскомъ
языкѣ, служилъ пособіемъ для первыхъ распространителей вѣроученія, до­
полнялся впослѣдствіи разными лицами, и наконецъ былъ переведенъ на
грсческій языкъ. Если предположить, что изъ такихъ обработокъ одна слу­
жила для одного евангелиста, а другая-дл я другого, то станетъ понятнымъ,
почему у одного есть то, чего нѣтъ у другого или имѣется въ иномъ видѣ,
ясно, что все недостающее отсутствовало также и въ использованиомъ ими
прототипѣ «первичнаго» евангелія, или нмѣлось тамъ въ другомъ вид г., по-
нятнымъ станетъ также и отличіе греческихъ выралсеній, при общемъ сход-
ствѣ пов ѣствонаній, если предположить наличіе иесходныхъ греческихъ пе-
реводовъ. Наоборотъ, если двое или трое евангелистовъ сходятся на слу­
чайно подобранных'!, словахъ, то это объясняется предположении.,
что и
«первичное» евангеліе имѣлось въ греческомъ нереводѣ,
и что переводчикъ
свѣрялъ свой переводъ съ наличными варіантами его.
Отсюда видимъ, что съ каждой новой инстанций и съ каждой вновь
подмѣченной стороной этого сложваго взапмоотношенія евангелій являлась
потребность въ новой вспомогательной гинотезѣ и вся теорія становилась все
болѣе и болѣе сложной и искусственной и начинала рѣзко противоречить тѣмъ
несложнымъ отношеніямъ эпохи и среды, въ которыхъ евангелія возникли.
Ііо этому поводу уже Шлейермахеръ замѣчалъ, что онъ считаетъ гипотезу о
«первичномъ» евангеліи непріемлемой, ибо не молсетъ себѣ представить на­
шихъ благодушных!, евангелистовъ сидящими передъ наваленными 4, ft или
Г> разноязычными свитками и фоліантами, свѣряіощнми ихъ ме'годичеекн и
выписывающими изъ нихъ нужное; такое представлеше, по мнѣнпо Шлейер­
махера, болѣе вяжется съ иредставленіемъ о современной нѣмецко-книжной
фабрикѣ XIX столѣтія, чѣмъ съ мыслью о первобытной эпохѣ христіанства.
Также и Гердеръ заявлялъ, что ему не нравится гипотеза Эйхгорна, такъ
какъ она паводнтъ на ирозапческую мысль о какой-то апостольской каіщелярш,
и потому онъ болѣе склоняется на сторону предположен^ Лессинга. Правда,
все то. что къ нимъ добавнлъ отъ себя самъ Гердеръ, въ вндахъ нхъ исирав-
ленія и дальнѣйніаго развнтія, было слишкомъ поверхностно и необоснованно,
чтобы с ч и т ат ь ся цѣнньтмъ вкладо м ъ; однако его мысль о томъ, что из ус тная
евангельская нроповѣдь послужила источникомъ для письменныхъ евапгелій.
и что Маркъ и Лука предшествовали Матоею, нашла себѣ сторонниковъ и
продолж ателей впослѣдс твіи.
Въ теоріи «первичного» евангелія-прототипа имѣлись главнымъ оора-
зомъ двѣ слабый стороны, которыя и послужили скоро мишеныо для напа­
дений Одпа изъ нихъ состояла въ томъ, что въ нредставшрй передъ .апх
горномъ дилеммѣ: либо евангелисты заимствовали другъ у друга, либо в<*ѣ
вмѣст ѣ черпали изъ нѣкотораго общаго источника, онъ не обинуясь отвергъ
перв ое предпол ож еніе. Но почему именно немыслимо пр едполо же ш е, что о динъ
евангелистъ пользовался трудомъ другого?—спрашиваетъ I угъ (Hug): поюму
ли что въ евангеліяхъ встрѣчаются многочнеленныя и зпачптелміыя укло-
ненія? Но развѣ Лнвій не уклоняется перѣдко отъ Иолибія. трудомъ кото­
раго онъ часто пользовался по его собственному признанно? Почему писатель,
имѣющій пер едъ собою труды другого автор а, непрем ѣнно до лж енъ все бук­
вально списывать съ него? Если благодаря далыіѣйшимъ разснросамъ и ио-
Жнииь Іисуса. Ш траусъ.

«ымъ источникам^ или вслѣдствіи несходства точѳкт. зрѣнія, какое нибудь
дѣло представлялось ему вт. иномъ видѣ или св ѣт ѣ, чѣмъ его предшествен­
нику. то развѣ онъ не въ правѣ былъ уклониться отъ его изложенія, хотя
бы онъ и руководствовался имъ? Итакъ, ничто намъ не мѣшаетъ предпола­
гать, что одинъ евангелистъ пользовался трудомъ другого, и дѣло заклю ­
чается лишь въ томъ, чтобы подробнѣе изучить своеобразный планъ и тѵ
спеціалыіую цѣль, которую преслѣдовалъ каждый изъ авторовъ, и чтобы ука­
зать причину, которая заставила евангелистовъ уклоняться другъ отъ друга.
По мнѣнію Гуга, вся суть взаимоотношенія евангелистовъ сводится лишь къ
исправленію и дополненію трудовъ предіпествующихъ авторовъ, къ учетве­
рен ію гарантіи правдивости повѣствованій. Маркъ благодаря сообщеніямъ
апостола Петра переработалъ книгу Матоея, упорядочнвъ ея хронологію и
добавив'!, нѣкоторыя подробности; Лука, будучи человѣкомъ знающимъ и обра­
зованным'!., пересмотрѣлъ и исправилъ труды своихъ двухъ предшественни­
ков!.: наконецъ Іоаннъ, ознакомившись съ трудами всѣхъ своихъ предшест­
венников'!,, окончательно дополнилъ и заключилъ ихъ повѣствованія. Но всякое
ис.правленіе предполагаетъ недосмотры и ошибки со стороны предшествен­
ников’!., да. и простое пополненіе трудовъ ихъ можетъ набросить на нихъ
неблаговидную тѣнь. Если авторъ четвертаго евангелія нравъ, когда онъ увѣ-
ряетъ, что Jисусъ передъ своимъ послѣднимъ носѣщеніемъ Іерусалнма уже
бывалъ тамъ много разъ для нроповѣди и служенія, то, стало-быть, авторъ
перваго еван ге ліничего не вѣдающій объ этихъ нрелснихъ посѣщеніяхъ
Іерусалпма Іисуоомъ, не могт, быть ни спутникомъ Іисуса, ни апостоломъ
Матоеемъ, поэтому второе Квангеліе тоже не могло быть написано со словъ
апостола Петра, ибо иослѣдній долясенъ былъ бы указать автору его на выіпе-
отмѣченную ошибку перваго евапгелія н понудить его къ исиравленію ея. А если
четвертый евангелистъ, Іоаннъ, умалчиваетъ о мпогомъ изъ того, что раз-
сказано у его предшественниковъ, то почему мы знаемъ, что этимъ онъ вы-
ражаетъ.имъ свое согласіе? Вѣдь это умолчаніе не исключало отрицанія, и о
согласіи можно говорить лишь при пзвѣстной точкѣ зрѣиія, предполагающей
во всемъ взаимоотношеніи евангелистовъ исключительно одно единодушіе.
Такую апологетическую точку зрѣнія, такую вѣру въ церковное преданіе
Гуп , проявляетъ уже вт, томъ, что по вопросу о порядкѣ, въ которомъ отдѣль-
ные евангелисты использовали и исправляли одинъ другого, онъ не обинуясь
высказывается за порядокъ, признаваемый канономъ, хотя уже Лессингъ
остроумно указалъ, что это послѣдованіе, вѣроятио, обусловливалось не одной
только хронологіей. Въ этомъ отношеніи объ евангеліи Марка улсе до Гуга
высказано было мнішіе, которое онъ осиаривалъ безъ достаточнаго основанія
и которое повидимому лучше освѣщало дѣло. Если имѣемъ два евангелія,
которыя Iри болыномъ взанмиомъ сходствѣ все лее сохраняютъ много отли­
чительны х!, черта в!» томъ смыслѣ.
что въ каждомъ изъ этихъ евангелій
цѣлые отдѣлы написаны самостоятельно, а въ сходныхъ отдѣлахъ разсказъ
ведется въ иномъ порядкѣ, и если затѣмъ появляется еще другое, новое
евангеліе, которое по содерлсанію почти совсѣмъ не оригинально, въ котором!,
изъ 1 ( і глав!, наберется оригинальнаго содерисанія развѣ только на 1/г главы,
и которое по плану своему тоже сходствуетъ либо съ однимъ, либо съ дру­
гим!. евангеліемъ, но по способу выраженія напоминаетъ оба евангелія, тогда
невольно возпикаетъ подозрѣніе, ч - і такое евангеліе явилось послѣ двухъ дру­
гихъ евангелій, составлено по нимъ, какъ по готовымъ, на лицо имѣющимся
источникамъ. Такое мнѣиіе оыло высказано Грисбахомъ, и оно, благодаря
наглядности своего метода освѣщенія взаимоотношенія евангелій— казалось
столь убѣдительнымъ, что и до послѣдняго времени являлось наиболѣе попу-
лярнымъ ВЗГЛЯДОВ!, теологовъ.
Дилемма, изъ которой исходили разные изслѣдователи, состояла въ томъ
прѳдположенін, что авторы трехъ первыхъ евапгелій либо списывали другъ
Ибо въ посланіяхъ апостола Павла по крайней мврь
другой сто-
ѵк а з а н ій на существоваиіе писанных!, евангелій въ его время uapj
■
■
■
■
Гомера; въ лучшемъ слу,аѣ они отадаяисьвѣроят^
с
іи св0.
" S o Х ГеГ ИTM Г 0^ь:„в:лсГне°об;„МИ только уста,«« .ка-
ш
ш
т
т
=
1
<*ь отдѣлышхъ эпизодах'ь ея? то око-

рѣе всего мы должны предположить послѣднее. По мнѣнію Шлейермахера,
первоначальны мъ стпмуломъ къ напнсанію исторіи христіанства слѣдуетъ
предполагать не собственное свободное желапіе апостоловъ и первыхъ ихъ
учениковъ, обремененныхъ и всецѣло поглошенныхъ своей практической ра­
ботой, а желаніе другихъ лицъ, которыя увѣровали въ Іисуса, не «ная его
лично, и которымъ хотѣлось знать подробности его жизпи. Такое желаніе
повидимому удовлетворялось на общественныхъ собраніяхъ христіанъ только
случай нымъ образомъ и въ недостаточной степени, когда кто-либо изъ настав­
никовъ цитировалъ какое нибудь достопамятное изреченіе Христа и считалъ
необходимымъ иллюстрировать его тѣмъ историческимъ фактомъ, который по-
далъ новодъ къ изреченію. Н о болѣе подробный свѣд ѣнія лица любознатель­
ный могли получить лишь путемъ нарочитыхъ разспросовъ и личнаго частнаго
обіценія со (-ведущими людьми. Такнмъ образомъ становились извѣстними
многія детали, которыя затѣмъ передавались далѣе, irr. болыпнпствѣ случает,
опять-такп изустно, но кое-что в ѣроятно скоро стали записывать сами раз-
сказчики и лица воирошашпія, особенно лее тѣ, которые пе всегда имѣли
возможность бесѣдовать съ ними и желали подѣлиться съ другими получен­
ными свѣд ѣніямн. Такъ стали записываться отдѣльныя дѣянія и рѣчи Іпсуса,
потомъ эти записи стали размножаться, особенно тогда, когда миогіе изъ пер-
вопачальныхъ спутпиковъ («послѣдователей») Христа стали разбредаться
вслѣдствіи гопеній, и когда первое поколѣніе христіанъ начало вымирать.
При этомъ авторы и владѣльцы записей вѣроятно скоро начали ихъ допол­
нять и обратились въ собирателей рукописей, причемъ одпи, вѣроятно, соби­
рали только повѣствованія о чудесахъ, другіе— изреченія, а третьи— интере­
совались, главнымъ образомъ, послѣдннми событілми жизни Христа или его
воскресеиіемъ; наконецъ бывали, вѣроятно, и такіе, которые безъ всякой
спеціальной цѣли собирали все, что удавалось получить. Однако элементы,
изъ которыхъ составлялись подобный коллекціи или сборники, были разнородны
по своему происхожденію и значенію: одни пріобрѣтались изъ первыхъ рукъ.
другіе—изъ вторыхъ и третыіхъ рукъ, а многіе получались изъ совершенно
темныхъ источниковъ и въ искаженномъ видѣ, вслѣдствіе неточности воспоми-
наній, ограниченности кругозора и иристрастія къ чудесному. Такими сводами
отрывочныхъ разсказовъ, записанных'!, въ послѣ -ап остол ьск ое
время, ІІТлей-
ермахеръ считаетъ и наши три первыя евангелія, не исключая евангелія
Марка, относительно котораго о т . положительно, хотя и не безъ колебаній,
отвергаетъ мнѣніе Грисбаха.
Однако, отчего же эти три собирателя рукописей, независимо другъ отъ
друга подбиравшіе себѣ матеріалъ изъ обширнаго запаса разсказовъ и вос-
помипаній, въ болынннствѣ случаевъ съ замѣчательнымт . единодушіемъ оста­
навливались на однихъ и тѣхъ же эпизодахъ? ІГа такой вопросъ Шлейерма­
херъ намъ отвѣчаетъ весьма неудовлетворительной догадкой, что каждая по­
добная книга вѣроятно должна была считаться съ нѣкоторымъ предѣльнымъ
размѣ.ромъ, удобнымъ для многократной переписки, и что извѣстные эпизоды
вѣроятпо считались наиболѣе важными и цѣнными для иѣлей евангельской
проиовѣди. Но Інсусъ. какъ пов ѣствуютъ наши евангелисты, излѣчилъ мно­
жество слѣпыхъ, хромыхъ и прокажепныхъ и изгналъ множество бѣсовъ; такъ
отчего же изъ всего этого множества отдѣльных-ь эпизодовъ и разсказовъ
наши три первые евангелисты за немногими и, быть можетъ, кажущимися
исключеніями, подробнѣе иов ѣствуютъ только объ одной и той же дюжинѣ
фактовъ и столь же единодушно довольствуются суммарным'!, упоминаніемъ о
всѣхъ прочихъ чудесахъ, среди которыхч. многія, какъ видно изъ евангелія
loan на, могли считаться песомнѣнно доказательными, если допустить, что еван­
гелисты производили подборъ разсказовъ независимо другъ отъ друга? Такой
же самый вопросъ можно предлолсить и относительно рѣчей Іисуса, и нако­
нецъ точка зрѣнія Шлейермахера намъ пе объясняетъ также сходства общаго
плана повѣствованій въ трехч. первыхъ евангеліяхъ.
Недостатки,
-части устранить путемъ комбинацииі
>Д
.
т_ е Предположеніе о
“гипотезамъ присоединить т. наз. гипот ._у Р
вспомогательнымъ
-томъ, что изустное сказаніе служило пефвоиа шилыиъ»
ИЗЪЯСНИТІ)
источникомъ. Ио самый важный Ре;*У-■ с [[ервыхъ евангелій заключается не-
происхожденіе и взаимоотноіпеніе гр
Р воѣхъ евангелій незамѣтно
сомнѣнпо въ томъ, что благодаря « «
нельзя было
оказалось актомъ одновременным ь и 1 1 '
отя помощники апостоловъ.
•предполагать, чтобы ихъ написали а п « и^хотя тощ
Уже Эйхгорпъ низвелъ до минимума У 1 . итопого и третьяго евангеліи,
евангелін и учаетіе Марка и Луки въ
совершенно; а Шлейермахеръ
rÄ
”
ÄX
въ составлены евангедШ, пом*.,еннЫ,ь нхъ
именемъ.
15. Евангеліе Іоанна. (Бретшнейдеръ; Шлейермахеръ).
«г,"
полная свобода критики вслъдсгвш
,
j
конепъ и досто-
Ä
T
Ä
“
£? несоіимь. вме*дуи
Е Г с в Х ъ пр^ж^емГГнаоборотъ
могло притязать на апостольское нроиехождеиіе, то тѣнъ оолте
»SESTET
■ская доотовѣрность трехъ
"^ен“
TM !в%таго евангелія о
ctL o бы извѣстнымъ за вс ѣ нротекш.е 18 вковъ
оьло оы вд
Sp=rJÄÄ
ÄITXÄ*

рый изображенъ въ евангеліяхъ Матвея, Марка и Луки, it что немыслимо при­
звать оба эти изображенія правильными. Что этого различія мы не замѣчаемъ
или не сознаемъ теперь, это молено объяснить не столько опредѣленностью
нашего сужденія или твердостью убѣжденія, сколько укоренившимся въ насъ
представленіемъ о непреложной правдѣ четвертаго евангелія.
Коренное различіе между Іисусомъ Іоаннова евангелія и Іисусомъ си-
ноптическихъ евангелій, по мнѣнію Бретшнейдера, сказывается прежде всего
въ его рѣчахъ . Въ первыхъ трехъ евангеліяхъ Іисусъ изображается нстинно-
народнымъ наставникомъ, который борется противъ ложныхъ направленій,
протнворѣчивгаихъ истинному благочестію и морали его соотечественниковъ,
и въ особенности противъ фарисейскаго духа внѣшнихъ условностей, и ко­
торый настаиваетъ иа чистотѣ помысловъ, стремленій къ богоподобно и все-
общемъ человѣколюбіи, и излагалъ свое ученіе въ столь ясной и естественной,
и вмѣстѣ» съ тѣмъ столь искренпей и разнообразной формѣ, что оно было
понятно, привлекательно и убѣдительно для воѣхъ слоевъ населенія. Этотъ
народный учитсль-практнкъ въ четвертомъ евангеліи обращается въ метафи­
зика—остроумца, который въ бесѣдахъ своихъ говоритъ не столько о благо-
честіи и добродѣтели, сколько о высокомъ значеніи своей собственной лич­
ности, а эта личность изображается пе въ соотвѣтствіи съ національной идеей
Мессіи, но въ духѣ александрійскаго ученія о логосѣ, которое излолгепо еван-
гел исто мъ в ъ прологѣ .
Ііт. то же время рѣчи Інсуса здѣсь такъ непонятны
и двус мысленны, а по уч е нія его т а к ъ холодны, иску сств енны и монотонны, и
тонъ ихъ такъ суровъ, какъ будто онъ вознамѣрплся не привлекать къ себѣ
людей, а отталкивать нхъ отъ себя. Изъ этихъ двухъ несовмѣстимыхъ изоб­
ражений Іисуса, по мнѣнію Бретшнейдера, первое отличается внутренней
правдой и соотвѣтствіемъ условіямъ даннаго времени, а второе, отличающееся
противоположными качествами, представляется ни чѣмъ инымъ, какъ вымы-
сломъ. Ііо кромѣ р ѣчей Іисуса, возбуждающихъ сомнѣнія, Бретшпейдеръ от-
мѣчаетъ еще въ томъ же четвертомъ евангеліи странный характеръ отзыва
объ іудеяхъ, неправильное указаніе многихъ мѣстностей и т. п., и приходптъ
къ тому заключенію. что авторъ этого (четвертаго) евангелія не былъ ни
апостоломъ и очевпдцемъ, ни далее уроженцемъ Палестины и евреемъ, а былъ
философскн-образованнымъ христіапиномъ изъ язычниковъ. Бретшнейдеръ
полагаетъ, что это евангеліе написано въ срединѣ II вѣка, такъ какъ въ немъ
имѣются намеки на позднѣйшія возраженія и разногласія; что появилось оно
въ Ал екс андрін , т а к ъ ка к ъ по духу своему оно р одстве нно алсксаітдрійскому
гностицизму,— и что задача его заключалась въ томъ, чтобы отстоять хри-
стіанское ученіе нротивъ іудейскихъ возраженій и популяризовать его въ
срѳдѣ греческаго населенія.
Если такое рѣшительное отрицаніе подлинности и автентичности че­
твертаго евангелія произвело большой переполохъ среди большинства теоло­
говъ, но не оказало глубокаго и длительнаго впечатлѣнія на нихъ, то этому
не слѣдуетъ удивляться, такъ какъ привязанность къ церковному преданію
весьма широко распространена и упряма, а сочувствіе къ критикѣ и а на ­
лизу—явленіе весьма рѣдкое. Съ другой стороны самъ Бретшнейдеръ заяв-
лялъ виослѣдствіи, что цѣль его «Вѣроятностей» достигнута и сомнѣнія его
разрѣшены, послѣ того, какъ произошел'!, обмѣнъ мнѣній но поводу его книги;
и такое заявленіе автора тоже попятно, ибо его теологическая точка зрѣнія
вообще не отличалась глубиной, и самъ онъ отнюдь не собирался принять
на себя всѣ консеквенціи своей критики Іоаннова евангелія. А если даже и
такой человѣкъ, какъ Шлейермахеръ, заявлялъ, что къ критикѣ БретшнеН-
дера онъ отнесся равнодушно, такъ какъ подобный разсужденія хотя и неиз­
лишни, но не имѣютъ важнаго значенія и лично его мало пнтересуютъ, —то
это лишь свидѣтельствуетъ о томъ, какъ нредубѣлсденъ былъ даже этотъ
проницательный критикъ по данному пункту, и какъ субъективна была его
с
К'жт <Откоовеніе» Іоанна онъ, наперекор!,
собственная критика вмбще.
"n’
Pb ІІОдложнымъ, ибо по содерж анію
авторитетными, свгоботвммадД ^У , т а к ъ и относительно Іоа н-
„ формѣ оно протищѣчило е
„т„ ЮдВ„н,тыя нротивъ
нова евангелш опъ съ легк
Д
f
ъ симпатизировать
не го
въ себѣ Бога-оща и
этому труду. Христосъ Юани
дѣйствующій не отъ своего лиц а,
отожествллющгв себя съ
ІОООІвѣияМва«ъ религіоз-
»<т
*ше
тому с оз на нію бо ж ес тв а, которое в ъ свободному,
ному идеалу Шлейермахер ,
у
пе ловѣкѣ .
Слѣдо вательно, l o a n -
нроявленіи себя РаTMосмьЛ°
- , , емъ посредствомъ котораго Шлейермахеръ
ново евангеліе являлось тѣмъ о р удіет , посред.
нуЖнѣе ему
соединялъ современное благо«
Р
^
„озраженінми, въ
ГтоР “TM ^м0І”Ге^ліе въічествѣисточникаистиннаго „озиа-
НІЯ ХИнтТе»есно то что это некритическое и несправедливое отношение Шлейер­
махера кь источннвамъ
*опTM
^ ъ5п“Г°По^вш11хъпри-
шеніемъ къ
“'Я ,TM
Гвообще TM р“ется смягчить „ли оправ-
мѣчаній, въ которыхъ Шлейер»«неръ воооще^сч
^
раздр„ . еп1Шй па­
дать я“ ^
^
^
„
Ри п , его любнмаго евангелія, договорился до такого
иадками Еретшнейдера щ т н в
ь и о6мснить « 1Т„ергая че-
замѣчанія: «намь ужъ самимъ приход
„ едигі1„ „ церковь іудейскШ
когдаза уд, У
.
е н:Ш1Нительной наивнос ти з а ни мъ не при-
Ш|,іеГОяГ к а к ъ могъ совершить такое огромное дѣло челов ѣкъ, который, будучи
онъ7б?и«
ие подалъ бы и глотка воды Моисек, и
Магомету».
,
няппавіенномъ противъ енноптическаго Христа, на< ъ
upeJ\rÄ iEІТеІХнГ=Г ’=
какъ Шлейермахеръ с ь і
1атоновскаго Сократа. Въ своемъ из-
минаетъ Ксенофонт ь въ ibjhä
л
затрудняемся понять,
отлетались блестящей и изящй формой,,гсгда м ^ р у д ^ ^
^
„
о тчего з а ного‘
®му
СВОИмъ появленіемъ народъ-о тч его его
Дк-Т полго восторгались люди въ родѣ Алкивіада и Критія, Ила-
бесѣдами такъ ДолTM
Р
успѣ. ть
гдѣ ла ться тво рцомъ и нрототи-
тона и 1і<вклида,
тткихъ ѵсловіяхъ приходится считать
„омъ аттической
»•TM
большою деликатпо стыо со
р
'
синагоги въ городахъ не
вился, отчего и побережье; « ^ г м и ж
^„„нтнческаго Іисуса. По со
«обезлюдѣли» всл ,д
р
б0лынимъ историческимъ тавтомъ, мы знаемъ,
сло въ
пониманія Сократа необходимо полагать ту ха-
ЧТО въ основу ис г°р
ш..,пставилъ Ксенофонтъ, а изъ Платоновской харак-
рактернотику которую нр Д
в м н ш в оглядкой, только немиогШ
SS
Ä
м Ту’споРкаиваемся также и насчетъ благополучна» раз-
не одинъ лишь Шлейермахеръ.

Мнстическій идеализмъ Іоанпова евангелія, болѣе ч ѣмъ историческій реа-
лизмъ трехъ первыхъ евангелій правился значительному числу его современ-
никовъ и не только тѣмъ, которые воспитались на его „Вѣроученіи“ и
усвоили себѣ его Христа, но также и всему тому поколѣнію, которое вы­
росло на романтнзмѣ м фихте-шеллинговой философіи. Авторъ «Вѣроятно-
стей» ножелалъ плыть нротивъ этого теченія, и это погубило его книгу. По
своему образовании и образу мыслей, Бретшнейдеръ иринадлелсалъ къ ста­
рому кантіански-раціопалпстическому направленію, ему правились ирактп-
чески-моралышй духъ и ясная простая форма трехъ первыхъ евангелій въ
такой же мѣр ѣ, в ъ какой ему претили спекулятивная напыщенность и ми­
стическая туманность четвертаго евангелія. Обнаруживъ свою симпатію, онъ
прослылъ ретроградомъ въ глазахъ приверженцевъ Шлейермахера; обнару-
живъ свою антипатію, онъ прослылъ человѣкомъ, не понимающимъ глубоко­
му слія четвертаго евангелія. Для всѣхъ, кто, подобно Люке, Газе, ІІеапдеру
и др., поддавался обаянію ума Шлейермахера, апостольское происхожденіе
Іоаннова евангелія осталось основой богословія, а кн ига «Вѣроятности» —
мертворожденными, произведеніемъ. Сначала и де-Ветте воздерживался отъ
рѣшительнаго осужденія, но подъ конепъ и онъ поступился своимъ критиче-
скимъ сознаніемъ въ угоду тому идейному теченію, которому онъ въ сущности
віылнѣ симпатнзировалъ
16. Дальнѣйшія разсужденія о трехъ первыхъ евангеліяхъ и ихъ
отношеніе къ четвертому евангелію. (Шульцъ, Зиффертъ, Шненнен-
бургеръ; моя критическая обработка жизни Іисуса).
ІІослѣ такой безрезультатной игітермедіи, положеніе Іоаннова евангелія
невидимому еще болѣе окрѣило, а изысканія о первыхъ трехъ евангеліяхъ
продолжались безвозбранно, и наконецъ но отношенію къ евангелію, которое,
подобно четв ерто му ев анге лію, иомѣчено именемъ а посто ла, мало по малу об­
наружилась особенная замѣтная непріязнь. Шлейермахеръ, увлеченный ана-
лизомъ предмета изысканій, въ своемъ трактатѣ о Лукѣ нашелъ, что въ отпо-
шеніи новѣствованія и плана Лука заслуживает!, предпочтенія передъ Мат-
оеемъ. Другому свободомыслящему теологу такъ не понравилась идея проіце-
нія грѣховъ, которую Матоей, въ отличіе оть прочихъ евангелистовъ, вкла­
дываетъ въ формулу учрежденія евхаристіи, что даже усомнился въ автен-
тичности Матвеева евангелія, изложивъ эти сомнѣнія свои въ особомъ прило­
жены къ трактату о Тайной вечерѣ .
ІІѢкотор ые из ъ по зднѣйгаих ъ критиков-],
пошли еще дальше по этому пути и было время, когда казалось, что первый
изъ евангелистовъ станетъ послѣднимъ, что предполагаемое Матоеево еван-
гѳліе но непосредственности и достоверности уступаетъ не только Іоаинову
евангелію, ,но даже и евангеліямъ аиостольскихъ помощниковъ, Марка и
Луки.
Критики приводили цѣлый рядъ соображеній съ тою цѣлыо, чтобы пока­
зать, что авторъ этого евангелія не могъ быть очевидцемъ и спутникомъ
іисуса, при этомъ они указывали, папр., п а недостаточную наглядность и от­
сутствие подробностей въ его иовѣствованіи. Улсе Шлейермахеръ вт. своихъ
лекціяхъ но Введенію въ Новый Завѣтъ сдѣлалъ по этому поводу интересное
замѣчаніе; онъ говорилъ: Въ 9-й главѣ Матоеева евангелія повествуется о
томъ, какъ Іисусъ призвалъ Матоея въ число апостоловъ и послѣдній по­
шелъ за нимъ, т. е. присоединился къ иостояннымъ спутникамъ Іисуса.
«Можно подумать, что если евангелистъ-іювѣствователь былъ именно этимъ
„ иризваннымъ“ аиостоломъ, то могъ бы измѣниться его способъ иовѣствова -
нія съ того момента, какъ онъ сталъ очевидцемъ всего того, что случалось ст.
Іисусомъ, его разсказъ долженъ былъ бы стать живѣе, нагляднѣе, подробаѣе.
По ничего подобнаго въ дѣйствительности не замѣчается; его способъ изоб-
ражеиія остается по иреиспему суммарнымъ, его хронологическія и топогра­
фически указанія остаются по прежнему неопредѣленными. Что такова ма­
нера не очевидца, а человѣка, который разсказы свои черпаетъ изъ родника,
традиціонныхъ сказаиій, это было яспо даже и помимо сравпенія Матоеева
евангелія съ другими, но если критики расчитывали усилить доказательность
своихъ возраженій ссылкой на то, что прочіе евангелисты повѣствуюіъ го­
раздо подробнѣе и нагляднѣе, то возннкалъ другой вопросъ: была ли то на­
глядность очевидца, а не человѣка, который старается свободнымъ измышле-
ніе м ъ подробностей «освѣжить» сумм арно формулированный тр адиционный р а з ­
сказъ?
Какъ на доказательство неаностольскаго нроисхождешя перваго еван-
ѵелія, указывали также и на свойственное ему изобиліе длинныхъ бесѣдъ:
Іисусъ въ немъ говоритъ за одинъ присѣстъ все то, что онт. очевидно вы-
сказывалъ въ разное время и по разнымъ поводамъ, о чемъ свидѣтельствуютъ
нѣкоторыя мѣста въ евангеліяхъ Луки и Марка. Что нагорная проиовѣдь
(Матѳ .
гл. 5 —7), напутственное слово апостоламъ (гл. 10), большая анти-фа-
рисейская рѣчь (гл. 23) содержать въ себѣ элементы, которые но были пер­
воначально высказаны въ данной связи, и которые редакторомъ евангелн-
стомъ отнесены сюда въ ниду ихъ родствен наго содержаиія и формы; что
т а кж е и семь притч ей (гл. 13) повидимому были имъ соединены вмѣстѣ ка к ъ
таковыя и не были рассказаны Іисусомъ сразу, какъ говоритъ евангелистъ.
все это нетрудно замѣтить и теперь уже никѣмъ не оспаривается. Но ссылка
на Марка и Луку, которые будто бы лучше пересказали часть рѣчей и сооб­
щили болѣе правдоподобный поводъ къ нимъ, нискол ько не убѣдител ьна, та кт,
какъ можно доказать, что именно Маркъ часто приводитъ безъ всякаго по­
рядка изреченія, которыя у Матвея по крайней мѣр ѣ искусно соединены
вмѣст ѣ, и что Лука нерѣдко самочинно измышлялъ поводы къ тѣмъ рѣчамъ
Іисуса, которыя онъ заимствовалъ изъ длинныхъ иересказовъ Матоея. Если
Матоей подвергся нареканіямъ за обиліе рѣчей, то почему же критики не
обратили вниманія на дли нныя рѣчи Іисуса, которыя приводятся у іоаина и
возбуждаюгь еще болѣе сомнѣній? Соединять многія разновременно сказан­
ный рѣчи вт, однуменѣе преступной болѣесвойственно очевидцу, слышавшему
нхъ собственными ушами, чѣмъ приписывать Іисусу такія рѣчи, кото­
рыя предполагают1!, наличіе позднѣйшей философіи (какъ то было доказано
Бретшнейдеромъ относительно четвертаго еваигелія), или такъ иеремѣшивать
предполагаемый рѣчн съ собственными размышленіями евангелиста, что чи­
татель недоумѣваетъ, кто именно и что именно сказалъ въ данномъ случаѣ.
Затѣмъ автора перваго евангелія уирекаюгь за то, что онъ удвоилъ
число дѣйствующихъ лицъ и происшествій. Напр., онъ говорить о двухъ слѣ-
]іыхъ, прокаженныхъ, бѣсноватыхъ, тогда какъ Маркъ и Лука говорить лишь
объ одномъ, или говорить о двухъ случаяхъ чудеснаго насыщенія толпы,
когда Лука и Іоаннъ упоминаютъ лишь объ одиомт. подобномъ случат.. Фактъ
зтоть молено объяснить предположеніемъ, что авторъ перваго евангелія на-
ходилъ въ двухъ предлелсавшихъ ему источникахъ одинъ и топ, же эпизодъ,
разсказанный иначе и прн отличной обстаиовкѣ, вслѣдствіи чего онъ каждый
изъ разсказовъ принималъ за особое собьггіе и въ такомъ видѣ включалъ
его въ свое евангеліе. Такъ ошибаться, разумѣется, могь только человѣкъ,
который самолично не видалъ сообщаемых1!, имъ фактовъ, но это еще не
даетъ намъ права утверждать, что очевидцемъ пли человѣкомъ, разска-
зывавшимъ со словъ очевидца, является такой человѣкъ, который, подобно
Лукѣ и loan ну, былъ осторсжнѣе и не дѣлалъ такого рода явных-ь ошибокъ.

Далѣе, четвертаго евангелиста, какъ и перваго, можно упрекнуть за то.
что въ историческое новѣствованіе свое онъ включалъ отрывки изъ проро­
честву которыхъ он'!, видимо не понималъ, Матоей (21, 7) разсказываетъ.
что Іисусъ въѣзжалъ въ Іерусалимъ на двухъ ослахъ (ослицѣ и ослепкѣ), а
это ноказываетъ, что онъ неправильно понял?» слова пророка Захаріи (9, 9).
Точно такимъ напоминаніемъ словъ ІІсалма (22, 19) объясняется и тотъ
фактъ, что Іоаннъ (19, 23, 24), въ отличіе on. прочихъ евангелистовъ, раз-
сказываетъ о дѣлежѣ одеждъ Іисуса, и о метаніи жеребья о хитонѣ его,
какъ о двухъ отдѣльныхъ актахъ.
Наконецъ, противъ Матоеева евангелія возражали, что его автору ни­
чего не извѣстно о такихъ событіяхъ, о которыхъ долженъ былъ бы знать
апостолъ; папр. избраніе 70 учениковъ, видимое для всѣхъ вознесепіе Іисуса на
небо, многократный торжественныя поѣздкн его, воскреіпеніе Лазаря. Но о
двухъ первыхъ фактахъ ничего пе вѣдаетъ и Іоанново евангеліе, а если оно
(и только оно оцно) сообщаетъ о двухъ остальныхъ фактахъ, то является
вопросъ: не сообщаетъ ли оно о томъ, чего вовсе не бывало, т. е. о фактахъ
неисторическихъ, и не объясняются ли подобный сообіценія четвертаго еван-
гелія его своеобразной тенденціей и отдаленностью момепта его написанія
отъ момента сообщаемыхъ событій.
Съ этой точки зрѣнія необходимо беспристрастное и ненредубѣжденное
отпошеніе ко всѣмъ четыремъ евангеліямъ вообще; необходимо отрѣшиться
отъ предвзятаго взгляда иа одни евангелія, напр, евангеліе Іоанна, какъ иа
евангелія безусловно подлинныя и апостольскія, и подвергнуть одинаковой
критикѣ и сравнительному обозрѣнію всѣ евангелія вообще и каждое въ от-
дѣльности и затѣмъ уже рѣшать, которое изъ евангелій можно признать тру­
домъ апостольскимъ пли возникшимъ при апостолахъ. О такомъ критическом'!,
иросмотрѣ я говорилъ уже въ моей рецензіи по поводу выінеозначеннаго
трактата о Матоеевомъ евангеліи; его же я пытался осуществить и самъ въ
своемъ трудѣ о Жизни Іисуса, а относительно всѣхъ четырехъ евангелій я
пришелъ къ отрицательному результату: я нашелъ, что всѣ ихъ разсказы
вообще являются не сообщеніями очевидцевъ, а записями такихъ лицъ, ко­
торые стояли уже вдали отъ сообщаемыхъ фактовъ и кромѣ подлиниыхъ за-
мѣтокъ и отрывков'!, рѣчей собирали также легендарныя сказанія, и весь
этотъ матеріалъ пріукрасили отчасти даже собственными вымыслами.
При этомъ я долженъ замѣтить, что вопреки Бауру и его подражате-
лямъ моя тактика отнюдь пе состояла вь томъ, чтобы побивать синоптиковъ
Іоанномъ, а Іоанна— синоптиками, и чтобы такимъ образомъ совершенно по­
колебать всякую вѣру въ евангельскую исторію.
ІІапротивъ, именно я то и иодготовилъ ту самую почву, на которой
впослѣдствіи установился Бауръ, и подготовилъ ее тѣмъ, что въ отличіе огь
выше перечисленных'!, критиковъ я старался показать, что въ Матѳеевомт
евангеліи заключается наиболѣе историческое содержаніе, что Іоанново еван-
геліе наименѣе благонадежно въ историческом'!, смыслѣ, что въ немъ про
цессъ идейной переработки евангельскаго историческаго матеріала запіе.гь
наиболѣе далеко, и что въ пемъ отразилось наивысшее развитіе иопятія чу­
деснаго и представленій о Христѣ. II если Бауръ справедливо не удовлетво­
ряется общимъ замѣчаніемъ о большей или меньшей степени достовѣрностп,
и требуетъ указанія тѣхъ качественныхъ иризнаковъ, которыми отдѣльньк
евангелисты отличаются другъ оть друга, то я, подобно нѣкоторымъ пред
шественникамъ. моимъ, улсе въ разныхъ мѣстахъ моей «Жизни Іисуса» обра-
іцалъ вниманіе на пророческій прагматизмъ Матоея и историзирующій праг­
матизм'!. Луки, на склонность перваго сводить традиціонныя ивречепія Іисуса
въ крупные комплексы рѣчей, и на склонность второго снабжать отдѣлыіыя
изреченія искусственными мотивами и поводами, на преувеличенія н аффек
тированную живость Марка н т. д., и въ частности я показалъ, что Іоаннои'-
евангеліе съ одной стороны является кульминаціонпой точкой разаитія
евангельской миѳологіи, а съ другой стороны— вполнѣ своеобразнымъ и оі-
личнымъ отъ другихъ произведеніемъ. На такой методъ разсмотрѣнія ѳванге-
лій меня наводилъ анализъ рѣчей Іисуса, прнведенныхъ у Іоанна. В ъ то
время, какъ три первыя евангелія довольствовались простымъ распредѣлг-
ніемъ и приведеніемъ въ порядокъ традиціонпо упаслѣдованныхъ рѣчей п
только иногда немного измѣняли или пополняли ихъ самостоятельно, ръчи
Іисуса, приведенный вт. четвертомъ евангеліи, мнѣ показались самовольнымъ
произвѳдѳніями евангелиста, въ основѣ которыхъ въ лучшемъ случаѣ лежали
руководящія идеи подлинныхъ рѣчей Іисуса, переработанныя во вкусѣ алек-
сандрійской философіи. Чѣмъ то «дѣланпымъ» представлялись мпѣ также
своеобразный прагматизм'!. вЪ иовѣствованіи четвертаго евангелія, постоянное
непоннмапіе рѣчей Іисуса со стороны Іудеевъ и его учениковъ, повторность
и неизмѣнная безрезультатность покушеній на жизнь Іисуса; образъ Нико­
дима представлялся мнѣ образомъ вымышленнымъ, а взаимоотношеніе между
Петромъ и Іоанномъ нарочито пріукрашеннымъ въ пользу послѣдняго; сцену
съ самарянкой у колодца Іаковлева я прямо признавалъ иоэтическимъ вы-
мысломъ и указалъ, что элементъ чудеснаго, характер изующій собой раз­
сказъ о воскрешеніи Лазаря, прямо свидѣтельствуетъ о томъ, что евангеліе
не принадлежите къ разряду историческихъ произведеній. Я признаю охотно,
что по всѣмъ этимъ пунктам'!. Бауръ пришелъ къ болѣе опредѣленітымъ ре-
зультатамъ, что его изслѣдованіе является необходимымъ добавленіемъ и, ігь
нѣкоторыхъ случаяхъ. даже корреКтивомъ къ моему труду. Однако же не под­
лежите сомнѣнію и то, что онъ продолжалъ то дѣло, которое было начато
мною, и не брался за такое дѣло, котораго не начиналъ и я. Если онъ ун-
рекнулъ меня за то, что я представилъ критику евангельской исторіи, не
давъ критики евангелій, то я съ такимъ же правомъ моп. бы упрекнуть его
за то, что онъ представилъ критику евангелій, не давъ критики евангель­
ской исторіи. По крайней мѣрѣ, тѣ общія замѣчанія, которыми онъ въ этомъ
отношеніи ограничился, совсѣмъ неудовлетворительны и недостаточны, а по­
тому его труды по критикѣ евангелій выдвинули новую задачу— подвергнуть
болѣе подробной критикѣ также и евангельскую исторію.
17. Попытки указать въ четвертомъ евангеліи подлинную и неподлин-
ную составную часть (Вейссе, Швейцеръ, Ренанъ).
Чрезвычайное довѣріе, которымъ пользовалось четвертое евангеліе до-
селѣ, сильно поколебалось иослѣ той сравнительной критики четырехъ еван-
гелій, которую я предпринялъ въ моей критической обработкѣ жизни Іисуса:
Здѣсь я обнаружил!, ихъ противорѣчія и недостаточность всѣхъ прежнихъ но-
нытокъ къ ихъ примиренію; здѣсь же я взвѣсилъ ихъ степень досі овѣриос і и
но всѣмъ отдѣльнымъ пупктамъ евангельской исторіи. и ві. результате полу­
чилъ выводъ весьма неблагопріятный для четвертаго евангелія. Ііослѣ того
уже нельзя было но прежнему признавать его непререкаемым'!, авторитеюмъ,
нельзя было по прежнему противопоставлять Іоанна остальнымъ тремъ еван-
гелистамъ и считать его очевидцемъ, опровергающимъ другихъ повѣствова-
телей. Апологетамъ Іоанна уже не удавалось возстановить прежнее довѣріе къ
нему, они даже и сами стали терять довѣріо къ нему, что можно ясно видѣть
на цримѣрѣ Люкке: въ третьемъ изданіи своего Комментарія къ Іоаннову
евангелію онъ уже пошелъ на значительный уступки, особенно но вопросу о

рѣчахъ Іисуса, прнведенныхъ въ этомъ евангеліи, и тѣмъ пытается (но тщ е­
тно) отстоять все остальное, нъ концѣ концовъ опъ сознается, что въ четвер­
томъ евапгеліи встрѣчается гораздо болѣе неясностей и противорѣчій, чѣмъ
ві. остальныхъ евангеліяхъ.
Но тѣмъ ие менѣе рѣшительно отбросить его, какъ того требовала кри­
тика, никто не пожелалъ: въ немъ содержалось нѣчто такое, что всѣхъ при­
влекало, въ пользу чего (какъ выражались нѣкоторые) свпдѣтельствуетъ внут-
ренній голосъ св. Духа, и ради чего всѣ были склонны по прежнему въ немъ
признавать Богомъ вдохновенное апостольское произведете. Итакъ если вь
одномъ и томъ же нроизведеніи содержалось иріятное и противное, непріем-
лемое и необходимое, то о став ал ос ь по п ы та т ьс я обособить эти составным
части другь отъ друга, и одну изъ нихъ приписать апостолу—очевидцу, а
другую нозднѣйшему а вт ору, не по льзующемуся обязательным?» для на с ъ
престижемъ. Правда, по траднціи Іоаппово евангеліе все еще считалось цѣль-
нымъ одпороднымъ произведеніемъ въ обоихъ лагеряхъ, какъ у сторонниковъ,
такъ и у иротизниковъ гипотезы объ апостольскомъ ироисхожденіи его; одпако
такого же мнѣнія прежде были и о трехъ первыхъ евангеліяхъ, а затѣмъ
относительно евангелій Марка и Луки сталъ преобладать тотъ взглядъ, что
они составлены изъ разныхъ неоднородныхъ элементовъ и своимъ нынѣшнимъ
составомъ обязаны нереработкѣ.
Слѣдоватѳльно, вполнѣ естественно и то, что
мнѣніе о первичной цѣльности Іоаннова евангелія тоже стало казаться пред-
разсудкомъ, который ни для кого не будетъ обязателенъ, если его опровергнет],
основательное изслѣдованіе.
Вейссе говорить: «Вопросъ не нъ томъ. подлинно ли Іоанново евангеліе,
а въ томъ, что въ немъ представляется подлиннымъ». И на этотъ вопросъ
онъ отвѣчаетъ такъ: подлинно въ немъ то, что по характеру воззрѣній и ихъ
изл о ж е нія родстве нно перв ому Іоаннову Посланію, которое, по удостовѣренію
внѣшнихъ свидѣтельствъ, является автентнчнымъ ироизведеніемъ апостола
Іоанна. Вейссе находить, что въ смыслѣ стиля дидактическая или умозри­
тельная часть евангелія состоитъ съ посланіемъ въ такомъ родствѣ, которое
можно объяснить лишь тождествомъ авторовъ, а пе подражаніемъ. Подобнаго
стилистпческаго родства мы вѣроятно не нашли бы въ повѣствовательной
части евангелія, если бы въ Посланіи не отсутствовать элементъ повѣство -
вательный, вслѣдствіе чего немыслимо и самое сравиеніе; по за то по харак­
теру воззрѣній и способу мышлеиія между посланіемь и новѣствователышй
частью евангелія замѣчается столь рѣзкое иротивирѣчіе, что тождество авто­
ровъ становится весьма проблематичнымъ. Въ посланін, равно какъ и въ
ирологѣ и пространныхъ рѣчахъ Христа въ евангеліи, совершенно отсутствуете,
та чувственная супранатуралистическая вѣра въ чудеса, которая сказывается
къ сожалѣнію в?» иовѣствованіяхъ евангелія. Посланіе преисполнено духовнаго
идеалыіаго иредставленія о Христѣ и о внѣдренпой въ немъ силѣ духа, и
нъ частности (но мпѣпію Вейссе) разсказъ о воскресеиіи Христа, имѣющійсл
въ посланіи, и въ прощальныхъ собесѣдоваиіяхъ, прнведенныхъ въ евангеліи.
въ такой же мѣр ѣ одухотворенъ, въ какой тоть же разсказъ въ 20-й глав!
евангелія матеріалистиченъ.
Здѣсь мы им ѣемъ уже образ чнкъ чисто субъективяыхъ мотнвовъ этои
странной критики. Чтобы казаться объективным’!.,
критикъ ссылается на
Гоанново Посланіе, подлинность котораго столь же проблематична, какъ і
подлинность Еванге.іія, и когда стиль въ качествѣ критерія оказался недѣй
етвительнымъ, критикъ хватается за догматическое міровоззрѣніе, хотя пр:
этомъ он'ь моп. игнорировать Посланіе и остановиться на той противополож
ностм, которая въ этомъ отноіненіи видимо существуетъ между рѣчами и pa.:
сказами Евангелія. Изъ отихъ явно разнородныхъ составных-!, частей критик)
не понравилась повѣствователі.ная часть, отчасти вслѣдствіи того, что он;
лротнворѣчнтъ синоптическому, въ общемъ вполнѣ историческому разсказ\
но главнымъ образомъ вслѣдствіи того что она заключаетъ въ себѣ ярко-супрана-
уралистическое представленіе о чудесахъ. Равнымъ образомъ изъ бесѣдъ
my не нравятся діалоги, потому что вслѣдствіп невѣроятныхъ недоразумѣяій
они представлются часто нелѣпыми и не отдѣлимы отъ разсказовъ о чуде­
сахъ, но поводу которыхъ они и возникають. Съ другой стороны ему пор ра­
нился весь дидактическій матеріалъ Евангелія, представленный въ формѣ
собственных!, размышлеиій евангелиста и пространныхъ рѣчей Христа; по­
этому онъ предполагаете, что дидактическая часть написана аиостоломъ, а пове ­
ствовательная и діалогическая часть— другимъ позднѣйншмъ авторомъ. Насъ
лично характеръ этой послѣдней части тоже заставляетъ сомнѣватьс .я въ
■гомъ чтобы ея авторъ былъ очевидцемъ, но мы недоумѣваемъ, отчего нашъ
критикъ отдѣляетъ отъ этихъ составныхъ частей евангелш другія и припи­
сываете ихъ апостолу. Дидактическая часть еваигелія ему нравится потому,
что въ ней содержится чисто идеальное, дидактическое понятіе о воплощеніи
божественнаго логоса вълнцѣ Інсуса Назарея, свободное отъ миѳнческихъпридат-
ковъ синоптическихъ евангелій и отъ супранатуралистической вѣры въ чудеса.
По подобное учепіе о вочеловѣченіи божественнаго логоса, того твор-
ческаго Слова, которое „вначалѣ было у Бога и затѣмъ было Богомъ"
(Іоанн 1, 1), которое въ періодъ вочеловѣчонія не утратило воепомпнншя о
своемъ довременномъ пребываніи у Бога и готовилось опять вернуться къ
нему развѣ такое ученіе пе есть очевидный супранатурализму относительно
котораго всѣ и всякіе, даже и нелѣпые разсказы о чудесахъ представляются
лишь натуральной консеквенціей?-ІІ Ѣтъ!-возражаете Вейссе: ибо вочеловѣ-
ченіе но ученію апостола Іоапна, не есть чудесное воплощеше божественной
личности, рапѣе сосуществовавшей Богу Отцу; оно есть совершенное воплощеніе
живого личнаго образа божества, который даже по ветхозаветному учешю
необходимо отличать оть личнаго Я божества, обособляя его въ качеств®
второго лица,—вн ѣдреніе въ душѣ и духѣ единичпаго человѣка, личность
котораго поэтому и отражаете величіе и прелеегь этого образа. Стало оить,
дидактическое содержаніе Іоаннова евангелія вт» своемъ объективно-чисгомт.
видѣ тоже не нравится дилетанту, оно нравится ему лишь въ прожеванномъ
имъ самимъ видѣ, въ качествѣ такой вещи, которая непонятна ни самому
ему пи читателямъ его. Стало быть, если бы Вейссе былъ болѣе дѣльнымъ экзе -
гетомъ т. е. не сталъ бы произвольно перекраивать но собственному вкусу
объективно данныя вещи, н если бы онъ сверхъ того былъ болѣе дѣльиымъ
философом-!., т. е. въ философской области стоялъ бы на собствениыхъ ногахъ
и не опирался бы иа религіозный костыль, какъ въ данномъ случат, опт. опи­
рается на мнимо-апостольскій трудъ, то онъ отвергъ бы и иовѣствовательное,
и дидактическое содержаніе Іоаннова евангелія п предоставнлъ бы его вст-
цѣло И безусловно его критической судьбѣ, но онъ этого не дѣлаетъ по чисто -
субъективнымъ причинамъ.— Что же касается подробностей мпѣшя Пешее,
то ио его словамъ, апостолъ Іоаннъ на склонѣ своихъ л ѣтъ сталъ записывать
собственный размышленія о своемъ Учителѣ, образъ котораго начниалъ уже
ускользать изъ его памяти, а также и тѣ р ѣчн его, которыя еще сохранялись
у него въ памяти и которыя онъ занисывалъ въ связи съ собственными
взглядами н своей манерой изложенія. Затѣмъ иосл ѣ смерти апостола (но
мнѣнію Вейссе) кто-то изъ учениковъ его неумѣло переработалъ въ евангель­
скую повѣсть оста вле нный им ъ з ап и с и согласно собственными, во спом инаніям ъ
о его изустнихъ бесѣдахъ и по инымъ евангельскнмъ сказаніямъ, ибо нашихъ
синоптическихъ евангелій этотъ членъ обособлепнаго кружка Іоанновыхъ учен-
никовъ еще не зналъ. — Но такое воззрѣніе уже не новость: Аммонъ, Геттигъ
и др. тоже отличали апостола Іоанна, какъ автора записей, залегшихъ въ
основаніи евантелія, отъ ихъ редактора-издателя. Что именно въ составѣ ны-
пѣшняго евангелія принадлежите тому и другому изъ обоихъ авторовъ, это
Вейссе указалъ уже вт. 1838 г. вт» своей Евангельской Исторіи, но этотъ

опытъ онъ впослѣдствіи и самъ отвергъ, какъ опыта слишкомъ скороспѣлый
и научно не обоснованный. Тогда же онъ обѣіцалъ выпустить другой, болѣе
тщательно исполненный трактата, но въ свѣтъ не появился даже тотъ Apercu,
который долженъ былъ дать ему возможность возстановить въ полномъ и бук­
вально точномъ видѣ подлинную запись Іоанна изъ переработки евангелиста-
повѣствователя . Причину этой неудачи Вейссе ішдѣлъ не въ нел ѣпости своей
собственной идеи, а въ произволѣ предполагаем аго редактора-евангелиста,
который будто-бы не только вставлялъ собственный добавленія въ текста апо­
стольской оригинальной рукописи, но также переставлялъ и нередѣлывалъ въ
ней отдѣльпыя фразы и, наконецъ, въ собственный вставки вписывалъ то,
что помнилъ изъ проиовѣдей апостола и находилъ въ отдѣльныхъ зам ѣча-
ніяхъ послѣдняго. Но тутъ невольно хочется спросить критика: на основаніи
какихъ нее признаков!» онъ будетъ отличать апостольски! оригинальный текста
отъ посторонних'!, вставок'!., если, по его же собственному замѣчанію текста
этотъ сильно измѣненъ, и если также и во вегавкахъ содержатся отрывки
записей апостола?, Но подобнаго вопроса самъ Вейссе себѣ не задавалъ н
даже попытался практически исполнить обѣіцанную имъ сортировку.
По его словам’!., въ записи апостола Іоанна содержались не только рѣчи
Іисуса, но и собственный разсужденія Іоанна; соответственно тому, Вейссе
находитъ в’і. первыхъ главахъ евангелія слѣды означенныхъ разсужденій апо­
стола, а въ послѣдуюіцихъ главахъ текста рѣчей Іисуса. И зъ разсужденій
апостола, ио словамъ Вейссе, составился прологь. Но хотя мы всѣ недоумѣ -
ваемъ, какъ могъ простой галилейскій рыбарь и столпъ апостоловъ— юдаи-
гтовъ написать такой прологь, въ которомъ излагается ученіе александрій-
скихъ философовъ о логосѣ и сказывается философское свободомысліе вообще,
Вейссе, однако, самодовольно подтверждаетъ, что это умозрительное разеу-
жденіе, изложенное въ первыхъ пяти стихахъ, именно и действительно при­
надлежит. апостолу, ибо оно согласуется съ его собственной философіей. Но
въ стихахъ 0 —8 пролога рѣчь уже идетъ объ Іоаинѣ Крестителѣ и въ оче ­
видной связи съ послѣдующимъ иовѣствованіемъ о немъ въ евангелш; но
такъ какъ это повѣствованіе, по мнѣнію Вейссе, не могло быть составлено
апостоломч. и бывшимъ ученикомъ Крестителя, поэтому и указанные стихи
пролога не могли быть написаны аиостоломъ и должны быть сопричислены
къ категоріи вставок'!, евангелиста— редактора. Далѣе стихи 9—14, содержа-
іціе въ себѣ также философское умозрѣніе, но миѣнію Вейссе, тоже напи­
саны аиостоломъ, а стихъ 15, упоминающій о Крестителѣ, опять нап и сан ъин -
терполаторомъ; затѣмъ стихъ 1г», гдѣ явно говорить ужъ самъ очевидецъ,
снова приписывается апостолу, но стихъ 17, уиоминающій о Моисеѣ, не гар-
монируетъ съ чисто умозритѳльнымъ характеромъ пролога (за исключеніемъ
Крестителя), и потому тоже приписывается редактору, тогда какъ авторомъ
нослѣдняго 1н стиха спова признается апостолъ. Такимъ образомъ, весь
прологь Іоаипа, это цѣльное, строго логическое, внутренно-согласованное и
единой мыслью связанное разсужденіе, Вейссе разсѣкаегь по меньшей мѣрѣ
на семь частей, изъ коихъ каждая по очереди приписывается то одному, то
другому автору, и тѣмъ не мен ѣе все лее получается результата, отнюдь не
соотвѣтствующій исходному нредположенію.
Затѣмъ, прн дальнѣйшемъ анализѣ, Вейс ч* тоже выдѣляетъ иов ѣствова-
нія и діалоги изъ цѣпи разсужденій и болѣе пространныхъ рѣчей, считая ихъ
добавленіемъ или припиской редактора. 11pi: этомъ относительно первыхъ он'ь
навязываета читателю ту мысль, будто рѣчи и разсужденія съ ними пе
вяжутся, хотя, наоборотъ, важнѣйшія рѣчн (напр, въ гл. б, (і, !)) именно н
представляются лишь эксиозиціей предпосланныхъ разсказовъ, играющихъ
роль темы. Относительно діалоговъ Вейссе увѣряетъ, что ихъ молено свободно
выбросить, хотя и не доказываете, почему это сдѣлать нужно и дозволительно.
При этомъ онъ самъ же заявляетъ, что немыслимо возстановить оригиналь­
ный текста апостола путемъ простого выбрасыванія вставокъ, такъ какъ
редакторъ, вообще много себѣ позволявшій, могъ далее совершенно измѣнии .
апостольскую запись, но что и это пе мѣшаета предполагать, что оригиналь­
ная запись апостола когда то фактически существовала. Такъ авторъ самъ
же компрометируете то дѣло, несостоятельность котораго онъ сознаете, и все
же не рѣшается отказаться отъ него.
Въ виду столь неудачныхъ попытокъ «выдѣленія», иовндимому, не оста­
валось ничего иного, какъ отвергнуть, совсѣмъ или отчасти, апостольское
нроисхожденіе Іоаннова евангелія; однако же мотивы этой операціи слишком ь
глубоко коренились еще въ настроеніи современников'!., и н асъ не должно
удивлять то, что многіе стали увѣрять, что стоить только приняться за дѣло
какъ слѣдуетъ, чтобы эта онерація осуществилась уснѣіпно. Но словамч. Ш вей­
цера, методъ Вейссе, состоящій въ томъ, чтобы считать нроизводѳніемъ апо­
стола всѣ р ѣчи, а разсказы и бесѣды признавать чужимъ произноденіемъ
ноздпѣйшаго происхожденія, пе приводить къ намѣченной цѣлн, потому что
рѣчи неразрывно связаны въ болыпинствѣ случаевъ съ предшествующими
бесѣдамн. а послѣднія— съ разсказами. Но также и ему казалось, что еван-
геліе отмѣчено печатью двойственной работы и двоякаго ума, и заключаетъ
въ себѣ высшій и низшій элементы; нѣкоторая часть Іоаннова евангелш емѵ
претила также своимъ чудеснымъ элементомъ и внѣшнимъ, поверхностнымь
нониманіемъ вещей, которому но соотвѣтствуетъ идеальный духъ остальныхъ
частей евангелія. Стало быть, у Швейцера апостольски! текстъ тоже обособ­
ляется отъ не-апостольскаго, и пространный рѣчи, какъ носители идеальнаго
духа, отграничиваются оть нптерполяцій. Но въ противоположность Вейссе
опъ не исключаете изъ «апостольской» части ни всѣхъ разсказовъ, ни всѣхъ
діалоговъ; наиротивъ, онъ находитъ, что діалоги не возбуждаютъ никакихъ
сомнѣній въ этомъ отношеніи; а въ пѣкоторыхъ разсказахъ, напр, въ раз-
сказѣ объ омовеніи ногъ, о миропомазаніи, о страстяхъ Іисуса, онъ находить
далее признаки очевидной достовѣрности; впрочемъ, разсказы о чудесахъ опъ
тоже не затрудняется приписать апостолу. ІІІвейцеръ открылъ. что чудеса, о
которыхъ повѣствуетъ четвертое евангеліе, распадаются на два различных ь
класса: не говоря о мнимыхъ чудесахъ, которыхъ нельзя считать настоящими
чудесами, одна группа чудесъ, при всей своей таинственности и непонятно­
сти, допускаеть мысль о вмѣшательств ѣ физической или психической силы.
Папр. въ томъ, что Іисусъ увидѣлъ Наѳанаила подъ смоковницей, Швейцеръ
не находитъ ничего сверхъестественнаго; что онъ оттадалъ образъ жизни са-
марянки, это, по мнѣнію Ш вейцера, тоже можно объяснить знапіемъ человѣ-
ческаго характера вообще и освѣдомленностыо относительно ея образа жизни
въ частности, больной, пришедшій къ купели Виѳезды, могъ быть паралити-
комъ— «бѣсноватымъ», котораго Іоаннъ пе называетъ настоящимъ именемъ
ради своихъ греческихъ читателей, а относительно «одержимыхъ бѣсомъ»
даже и критика допускаетъ возможность психическаго исцѣленія, наконець,
возмолено также естественное исцѣленіе слѣпорожденныхъ. Что же касается
разсказовъ евангелія о томъ, что Іисусъ превратил'!, воду въ вино, преумно­
жить запасъ хлѣбовъ, излѣчилъ больного, находившагося въ Капернаумѣ, при
помощи единаго слова, сказаннаго въ Канѣ, и ходилъ по водамъ озера 1 а-
лилейскаго, то Швейцеръ признаетъ, что при такихъ «магическихъ», проти­
воестествен ныхъ чудесахъ улсе немыслимо вмѣшательство естественныхъ силъ,
по, вмѣсто того, чтобы сказать, что эти чудеса невѣроятны, онъ заявляет'!.,
что «концииіентъ» рѣчей Іисуса не могъ о нихъ повествовать въ четвертомъ
евапгеліи .
При болѣе детальномъ анализѣ, критикъ, къ удивленш своему, находитъ,
что всѣ правдоподобный чудеса совершались почему то въ Іерусалимѣ и Іудеѣ,
а чудеса невѣроятныя— въ Галилеѣ. Это открытіе субъективной критикѣ его
повидимому сообщаетъ объективный характеръ. Оказывается, что первичная

апостольская запись задавалась только описаніемъ внѣ-галилейской дѣятельности
Іисуса что поэтому авторъ совершенно умалчиваетъ о томъ, что дѣлалъіисусъ
во время своего пребыванія въ Галилеѣ, куда онъ являлся трижды но случаю
праздниковъ, и продолжаетъ разсказъ съ того момепта, когда Іисусъ снова уходилъ
изъ Галилеи. При этомъ критикъзадаете себѣ вопросъ: пе былъ лп авторъ евангелш
іѵдеемъ. если онъ нридавалъ важное значеніе дѣЯтельности Інсуса въ Іудеѣ, и
пе потому ли авторъ-іудей и представляется намъ (по свидетельству еваиге-
лія) человѣкомъ болѣе образованными чѣмъ тотъ простой рыбакъ изъ Г а ­
лилеи, коимъ былъ апостолъ Іоаннъ? Н а этотъ вопросъ критикъ не даетъ
безусловно отрицательнаго отвѣта; онъ полагаете, что въ роли автора-еванге-
листа все лее мысли мъ и сынъ Зеведеевъ, а если авторомъ оказался бы и
кто-либо изъ іудейскихъ приверлсенцевъ Іисуса, то вѣдь и онъ могъ быть
очевидцемъ. По мпѣпію ІІІвейдера, оригиналъ записи былъ авторомъ приве-
зенъ, вѣроятпо, изъ восточной области, а ітослѣ его смерти кто-либо изъ мало-
посвяіценпыхъ учениковъ его ножелалъ сблизить іудеевъ сл> самаряиами и,
въ этихъ видахъ, дополнилъ запись галилейскими сказаніями и разсказами,
обращавшимися въ западной части Палестины.
По среди галилейских'!, вставокъ, произведен ныхъ, но мнѣшю Швей­
цера, какимъ то мало развиты мъ редакторомъ, встрѣчается также рѣчь, (•ка­
занная Іисусомъ въ Капернаумской синагогѣ (G, 26j, содержащая разсуждепіе
о хлѣбѣ жизни, о вкушеніи тѣла и крови сына человѣческаго, и характером'!,
своимъ напоминающая мистпцизмъ Іоанна. Съ другой стороны, среди разска­
зовъ іудейскихъ, которые по мнѣнію Швейцера достовѣрно ^принадлежать
апостолу, мы находимъ разсказъ о чудесномъ носкрешеиіп Лазаря, т. е. о
чудѣ, которое столь же необъяснимо съ точки зрѣнія естествепиыхъ, фнзи-
ческихъ или исмхическнхъ силъ, какъ и любое изъ «волшебныхъ», Швейце-
ромъ отвергаемых'!, и редактору приписываемых'!, чудесъ. Поэтому вполнѣ
произвольно утвержденіе критика о томъ, что эта рѣчь была сказана въ храмт;
іерусалимскомъ, въ дополненіе къ тѣмъ бесѣдамъ, которыя приведены въ
5-й главѣ, и что воскрешеніе Лазаря было естественнымъ пробуледеніемъ
мнимоумершаго, которое совпало съ непоколебимой вѣрои Іисуса въ то, что
ого моленіе будетъ услышано на небесахъ. ІІо если и такія необъяснимый,
«магическія» чудеса галилейскаго происхожденія, какъ воскрешеніе Лазаря,
или холеденіе Іисуса но водамъ Галилейскаго моря, представляются Швей­
церу естественными и понятными, то спрашивается: въ чемъ лее заключается
преимущество внѣ-галилейскихъ «чудеспыхъ» разсказовъ, изложенных!, въ
Іоанновомъ евангеліи и признаваемыхъ правдоподобными и апостольскими,
передъ разсказами галилейскими? Это преимущество иовндимому ооусловлп-
вается тѣмъ, что самъ критикъ истолковывает!, и х ъ -раціоналистически, чу­
деса сверхъестественныя и непознаваемый подмѣинваетъ естественными явле-
ніямн: самовольно вычеркиваеть, какъ неосновательное предпололееніе еван­
гелиста, заклгоченіе о томъ, что больной, явившійся къ купели Виѳезды, про-
лежалъ 38 лѣті. безъ движенія, затѣм'і. самовольно нее предполагаете, что
смерть Лазаря была мнимой смертью, что болѣзнь слѣпорожденнаго могла
быть излѣчепа усиліями хорошаго и знающаго врача. При такомъ образ в
дѣйствій совершенно излишне ссылаться на таинствеиныя цѣлебныя силы,
которыя въ параллель къ разрушительиымъ болѣ;шетворнымъ силамъ, иногда,
нослѣ миоговѣковаго затишья, при невѣдомыхъ условіяхъ, вдругъ начинаюгь
проявлять себя, излишне также сопоставлять чудотворную силу Іиеуса съ
мощью чумы и венерической болѣзни, какъ излишнее увѣреніе Швейцера о
томъ, что свой опыте «выдѣленія» онъ производите пе^ изъ «чудоооязни».
Онъ и ему подобные боятся только «волшебныхъ» или абсолютныхъ чудесъ,
т. е. такихъ, которыя представляются настоящими чудесами и не могуть
быть изъяснены психологическими или иными естественными силами (хотя бы
и въ духѣ теологовъ). Н о поступая такъ, какъ поступаетъ ІНвейцеръ, можік
І а и къ чему было иродѣлывать всю эту операцпо, если вт. концѣ кон-
повъ самъ критикъ нашелъ в І іерусалнмской, т. е. ио его же собственному
предположенію— апостольской части евангелія такой разсказъ, К0Т° Р ^ я 1'
•іяется противоположностью того идеальнаго и духовнаго :^ем^ 1с] ’ к 0Т р “
ему чудится въ апостольском',, трудѣ даже ио пункту воскресепш Шсуса мы
говоримъ о томъ разсказѣ (20, 1 9 - 2 9 ) , въ которомъ
0
какъ восквесшій Іисусъ показывалъ ученикамъ свои руки и бокъ, велълъ
Ѳомѣ невѣрующему вложить персты свои въ язвы его, и слѣдовательно,во­
преки желанію Швейцера, представляется воскресшимъ матеріально. Ио этом)
п о в о д у 'Ш вейцеръ на»шно замѣчаетъ: «если бы этотъ разсказъ не входилъ
въ отдѣлъ повѣствованій Іоанна, то онъ намъ сразу выяснилъ оы много не-
понятнаго» Поэтому онъ пытается взять подъ сомиѣніе связь этого разсказа
съ предшествуюшимъ изложеніемъ, но все-таки не рѣшается признать его
за вставку, по такъ какъ онъ противорѣчитъ его предположение о чисто ду­
ховном!. и" идеальномъ характерѣ аиостольскаго труда и, стало-быть, мотиву
ГвХ иГяГпГтГу самъсобоюпадаете иегометодъразрѣшен.язагадки,
риячягшоіі съ Іоанповымъ евангеліемъ.
’
Что и въ нослѣднее время даже такой умный человѣкъ, какъ І енанъ,
собирался произвести новый опыте «выдѣленія» и тѣмъ Уве TM TM т ь число не-
удачныхъ онытовъ того же рода, это можно
не вѣдалъ ни о тѣхъ опытахъ, которые произведены были уже вь Юрман и,
ни объ ихъ пчачевиомъ результат*. Если бы онъ зналъ объ нихъ, онъ, вѣ-
воятно подумалъ бы, что не можетъ ошибаться тотъ кто выскажете гипо­
тезу противоположную гипотезѣ Вейссе. Въ самомъ дѣлѣ, въ то время,какъ
Вейссе приписывалъ апостолу всѣ разсужденія и пространныя рѣчи Христа
ш ч е ^ в е Т о м ъ евангеліи и отвергалъ разсказы, признавая ихъ позднѣйшими
приписками, Ренанъ наоборотъ шокируется « аб стр а ктно - метафизическими
лекціями», какъ называетъ онъ рѣчи Іисуса, приведенньш у іоапна, и при
иаетъ достопримѣчательными всѣ разсказы евангелія, ||0' | МУ
■
•
няется (хотя и нерѣшительно) къ тому предпололеенпо, чю эти рѣчи пыли
тшисаны пе сыномъ Зеведеевымъ, по весь историческій планъ и цѣлый рядъ
в ізсказовъ евангелія прямо или косвенно составлены аиостоломъ. Но если
можно вообще говорить о степенях* немыслимаго, то подлинность Іоаиновых г.
рѣчей Христа еще болѣе немыслима, чѣмъ подлинность Іоаннова ислориче-
скаго повѣствованія, ибо каждая нормально организованная и способная къ
историческому размышленію голова, въ виду рѣчей придете кЪ заклю= 1
объ относительно позднемъ происхожденіи четвертаго евангелш. Но I енанъ,
подобно своимъ нѣмецкимъ предшественникамъ, становится на точку зрѣнш
S m o o t h евнагелія и этимъ a priori подрываете собственную гипотезу. По-
вѣствовательная часть четвертаго евангелія представляется ему иріемлемой
л и ш Т потому ^ Т О онъ сам!, игнорируете въ ней всѣ разсказы о чудесахъ.
Правда умолчать о воскрешеніи Лазаря онъ не можетъ, по такъ какъ онъ
не признаете чудесъ, поэтому онъ превращаете этотъ эпизодъ въ мистифи-
кацію. За это пѣмецкая критика назвала его «двойникомъ Вентурини», и въ
самомъ дѣлѣ, нельзя не удивиться, что даже этотъ эпизодъ не убѣдилъ его
въ несостоятельности его исходиаго предпололсенш.

18. Изслѣдованіе Баура объ іоанновомъ евангеліи, продолженіе и
критика этого изслѣдованія.
Раздѣленія и оговорки не приводили къ желаемому результату: критика
не поступалась своими требованіями, а евангеліе продолжало притязать на
апостольское происхожденіе; цѣлостный и совершенно своеобразный характеръ
евангелія подстрекалъ попрежнему вести борьбу, въ которой критикѣ прихо­
дилось либо безусловно капитулировать, либо доказать, что евангеліе не имѣеп»
историческаго значенія, что оно мыслимо и постижимо какъ произведете послѣ -
апостольскихъ временъ и немыслимо, непостижимо какъ произведете апо­
стольское. Неувядаемую славу иокойпаго д-ра Баура именно и составляетъ
то, что онъ принялъ вызовъ и повелъ критическую борьбу съ безпримѣрной
энергіей. Нѣкоторыя части своего вооруженія опъ заимствовалъ у своихъ
пр едше стве нников!-,
но другія иридумалъ и изготовилъ самъ, и этимъ ору-
жіемъ онъ дѣйсгвовалъ столь искуссно и настойчиво, что борьба окончилась
побѣдой критики, что и призналъ не трибуналъ теологовъ, а трибуналъ науки.
Передъ Бретшнейдеромъ Бауръ имѣлъ то преимущество, что къ своему
объекту опъ отнесся не только отрицательно. Какъ мы уже видѣли, Ьауру
іоанново евангеліе претило не только исторически, но и догматически, спе­
кулятивное направленіе и мистицизмъ его были совершенно чулсды и несродны
трезвому уму Баура, Но въ то же время Бауръ чувствовалъ естественное
тяготѣиіе къ философскому глубокомыслію и гностицизму іоаннова евангелш,
онъ старался доказать, что этого евангелія нельзя считать историческимъ
источникомъ, и въ то же время онъ пытался выставить на видъ его идеальное
содержаніеи художественное совершенство; отрицатель критикъ съ такою лее лю­
бовью относился къ четвертому евангелію, с ъ какой относится къ нему люоой
изъ иравовѣрнѣГішихъ апологетовъ. Правда, въ этомъ отношеніи онъ 4иногд,і
заходнлъ слишкомъ далеко: мысли евангелиста онъ облекалъ въ форму совре­
менной спекуляціи и,- стало быть, идеализировалъ ихъ (и этнмъ онъ грѣшилъ
неоднократно, развивая догматическое содержаніе новозавѣтныхъ и патрік гиче
скихъ или реформаціонныхъ трудовъ). Этимъ промахомъ умѣли пользоваться его
противники; одпако мощь его аргументаціи въ дѣл ѣ изобличенія веисториче­
скаго характера евангелія отъ этого не умалялась.
Я лично въ своей критической обработкѣ жизни Іисуса приходилъ къ
четвертому евангелію отъ трехъ первыхъ евангелій, и пытался понять его
съ точки зрѣнія послѣднихъ и ио аналогіи съ ними; а Бауръ подходилъ къ
четвертому евангелію непосредственно, и старался понять его въ его свое-
образіи и отличіи отъ всѣхъ прочихъ евангелій. Мое основное мнѣпіе отно­
сительно неисторическаго характера евангелія сводилось къ положенно о миоѣ,
иодъ коимъ я разумѣлъ мнимо -историческое формулпрованіе древне-хрисп-
апскихъ идей, создапіе невольно-поэтизирующихъ сказаній; эту формулу, усы­
новленную мною относительно ненсторическихъ элементовъ трехъ первыхъ
евангелШ ио преимуществу, мнѣ пришлось расширить для нѣкоторыхъ ра.,-
сказовъ четвертаго евангелія въ томъ смыслѣ, что подъ миоомъ я сталъ вно-
слѣдствіи разумѣть также свободное и сознательное поэтическое творчество.
Отъ такого пр ед ста нле нія, непро из вольно со зданна го мною подъ ко нецъ работы ,
Бауръ сталъ исходить прп апализѣ четвертаго евангелія, которое ему a priori пред­
ставлялось наскоро набросанной религіозяой поэмой. Основная идея эіои
поэмы, ио мнѣнію Баура, состояла въ томъ, чтобы Іиеусомъ провозглашенное
божественное начало свѣта и жизни пртивопоставить іудейскому безвѣрію
какъ принципу тьмы, и борьбу этихъ двухъ принциповъ наглядно предста­
вить въ видѣ историческаго, прогрессивно развпвающагося процесса, ияі.
той-же основной идеи Бауръ сталъ также выводить всѣ уклопешя четвертаго
евангелія отъ ирочихъ евангелій относительно состава, подбора и отдѣлыі
евангельскаго матеріала. Но если эта точка зрѣиія давала критику безспор-
ное преимущество въ смыслѣ глубокаго проникновенія въ четвертое евангеліе
то она же мѣшала ему иногда анализировать три первыя евангелш въ томъ
отношеніи, что побуждала его преувеличивать цѣльность, планом ѣрность и со
знательность этихъ по преимуществу наивныхъ, аггрегатныхъ композицШ.
Третій момента, которымъ Бауръ превосходилъ своихъ предшественв ^
ковъ въ дѣлѣ пониманія четвертаго евангелія, заключался въ томъ,
опредѣленно указалъ тѣ отношенія эпохи и развитія, продуктомъ которь.хь
опъ является То было время, когда все общество сильно волновалось въ
виду успѣховъ гностицизма и монтанизма съ одной стороны, и съ другой
стороны въ виду усилій церкви побороть эти два крайні,я TMченш, и ко д
эта смута разгоралась подъ вліяніемъ попытки приложить понятіе Ліэгоса, к
личности Христа въ области догматической, и подъ влшніемъ СП0Р°®^ 0 "J
нованіи Пасхи въ области церковной. Бауръ показалъ, что четвертое еванге
ліе стояло въ непосредственной связи со всѣми этими тендеицшми и вопро-
«М И Г г о в р е м НО И ВЪ ЭТОМЪ ВОДОВОрОтѣ ВСѣХЪ ІірОТИВОНОЛОЖЕОСТеЙ
эпохи не окрасилось въ опредѣленный цвѣтъ той или иной противополож­
ности даннаго времени и мѣста, и въ этой центральной и умѣреннои ю
-
нюдь не безхарактерной и неопредѣлившейся позицш, примирявш е й в а про­
тивоположности въ нѣкоторомъ высшемъ единствѣ, заключается пР ^ и«а гого
быстра го и всеобіцаго сочу в ст вія, которое оно ир юбрѣло уже при само
появленіи своемъ среди различныхъ партій.
-» -„гргпя по гоб-
Наконецъ Бауръ'^показалъ, какъ авторъ четвертаго евангелш
ствепно му внутреннему убѣжденію ур азум ѣл ъ истинный духъ хр исл ча нства и
самого Христа гораздо лучше прежнихъ евангелистовъ, опутанныхъ предра,
сѵдаами юданзма; какъ онъ въ духѣ своей а,.охи съ нолноІГ добросовѣстпостью
лодмѣпилъ евангельскую исторію и п р и п и с а л ъ Іисусу таісш рѣчи, которыя
соотвѣтствовали его собственной развитой христианской точкѣ зрѣшя к м ъ
онъ сознавъ и уразумѣвъ внутреннюю красоту Христа, счель себя призван
нымъ возвѣстить о ней всему міру и выдавал* себя (хотя и глухо) за при-
ближеннаго и любимаго ученика Іисуса. Этимъ указаніемъ завершились и,sue
канія Баура, представляюіція грандіозный образецъ глубокой и плодотворно
критики :ипроизведнпя несомнѣнно сильное и истинно позтическое впечат -
лѣніе на всякаго, кто въ состояніп цѣнить такого рода критику.
Весьма цѣннымъ добавленіемъ ісъ изслѣдованпо Б аура о четвертомъ
евангеліи является изслѣдованіе Кестлина о псевдоннмной литературѣ древне-
христіанской церкви. Кестлинъ, который раньше выступидъ съ Р' 'и ^
объ Іоанновомъ понятіи вѣроученія, заявляетъ, что задачей ч етв ер кіо ьван-
гелія является возрожденіе евангельской исторш въдухѣ прогрессивной эпох ,
и что рѣшая эту задачу евангелиста имѣлъ въ виду освѣтить лишь все иер
вичное и самобытное; при этомъ ему приходилось дѣлать иамеченш изь об-
ширной сокровищницы изустныхъ сказашй объ Іисусѣ и Цѣлагс’
письменныхъ евангелій, какъ юдаистскаго, такъ и павлистскаго направленш,
всѣ эти евангелія значительно отличались другъ отъ друга и не были уста
ио влены ка нонич ески. Съ другой стороны, с ам ъ аіѵіюрь-еіиъпге л иотъ ус.ѣждеіг-
пыіі въ истинности и божественности христчанскаго учепія, воспиіался на
идеяхъ александрійскихъ и гностическихъ кружковъ и въ частности призна-
валъ что въ ндеѣ Логоса завершилось высшее представленіе о хрнстіаиствѣ .
Кругомъ него всюду кииѣла борьба старины съ новизной, ю *іизиа съ *Р
стіанствомъ язычниковъ, буквы съ духомъ. Онъ видѣлъ что е ш н И і
опорой для приверженцевъ старины являлись старыя евангелш, потому
,
захотѣлъ противостать имъ на ихъ собственной почвѣ и, написалъ новое
евангеліе, заставить прошлое свпдѣтельствовать въ пнтересѣ духа и приірсси .
Тутъ приходилось ему изъ пестрой массы матеріаловъ, использованныхь
прежними евангеліями, извлечь все существенно-важное, изъ тѣла ихъ повЬ-
ствованій извлечь ихъ духъ,-устранять чисто моральный элемента, какьэле-
б*

кентъ эзотерическій; приходилось совлекать съ личности Іисуса не только
все іудейское, но и все пошлое и низменное, свойственное человѣку, и вы­
ставлять на видъ присущій ему элемептъ безконечнаго и божественнаго, под­
черкивая то, что и страданія, и смерть онъ принялъ добровольно. Еванге-
листъ иолагалъ, что на такое преобразованіе его уполномочилъ св. Духъ,
помощь котораго, по словамъ старыхъ евангелій, Іисусъ обѣтовалъ своимъ
иослѣдователямъ. По его мнѣнію, этотъ св. Духъ соприсутствуетъ всякому,
любящему Іису са и соблюдающему его заповѣдь (14, 23), и онъ долженъ не
только напомипать вѣрующимъ о томъ, что говоритъ Іисусъ (14, 2(5), но и про­
славлять его въ нихъ и доводить нхъ до конечной истины и правильнаго по-
ним апія того, что было непонято при нсизни І и су с а (1G, 13; 14, 25). Обла­
дая даромч. св. Духа, евангелистъ считалъ себя уполномоченнымъ и обязан-
нымъ пр еподать истинное , х о тя и не согласное с ъ пр ед аніе м ъ, представ ле ніе
объ Іисусѣ, его ученіи и дѣятельности . Духъ внушилъ ему, что божественный
Логосъ (слово) воплотился въ Іисус ѣ,
а потому ист ориче ское по вѣ ство ваніе
прежнихъ евангелій не могло быть истиннымъ, на, Іисуса надленсало взгля­
нуть иначе, а именно такъ , какъ того требовала идея Логоса, побуждающая
иересмотрѣть и переработать весь прелсній евангельскій матеріалъ. При этомъ
неминуемо было нѣкото рое нр отнв ор ѣч іе. Духъ сообщилъ уч е ника м ъ дарч»
высшаго разумѣнія въ будущемъ, т. е. всѣмъ будуіцимъ вѣрующимъ. Но съ
точки зрѣнія такого высшаго разумѣнія евангелистъ написалъ свое еванге.ие
въ настоящемъ и заставлялъ говорить самого Христа; слѣдовательно то, что
св. Духъ долженъ былъ д ат ь вѣр ующ им ъ впо слѣдствіи, улсе предвѣчно содер­
жалось въ Хрпстѣ, а потому и между рѣчами Христа и разсужденіямп еван­
гелиста нѣтъ никакой разницы и провести мелсду ними грапьне только трудно,
но и невозможно.
.
Что даже такая сильная аргументація, какъ разсулѵденіе Ьаура и его
учениковъ, ие убѣдила тѣхъ , кто въ силу внѣпінихъ или внутреннихъ при­
чинъ хотѣлъ утверждать подлинность и дѣйствительность Іоаннова евангелія,
это разумѣется само собой, по разумѣется и то, что возраженія людей та ­
кого сорта не могли имѣть паучнаго значенія. Опи пытались подорвать всѣ
доказательства, на которыхъ Бауръ утверждалъ свое мнѣніе, они старались
использовать всѣ недомолвки и иробѣлы, которые замѣчались въ его умоза-
ключеніяхъ. чтобы предотвратить столь роковые для нихъ выводы его. Даже
готъ аргумента, которымъ Бауръ опровергала» предположеніе объ Іоаннѣ какъ
•лвторѣ четвертаго евангелія, и который опъ утверждалъ на отношеніи апо­
стола Іоанна къ вопросу о ІІасхѣ , породилъ цѣлую литературу. Даже ту ши­
роту размаха, которой отличается аргументація ^Баура, использовали для
увертокъ люди, искавшіе какого нибудь выхода. Если на основаніи обширной
критич еск ой ко мбинаціи онъ ирих одил ъ къ ка кому нибудь выводу, то игно ­
рировала. отдѣльныя м ѣста и зам ѣчанія, которыя шли съ нимъ вразрѣзъ,
а если онъ неважный возражепія не только игнорировала но и питался обойти
и замолчать, тогда всѣ критики пигмеи начинали вопить противъ ошибокъ
критика— великана, хотя ири тѣхъ огромныхъ величинахъ, съ которыми онь
онерировалъ, такого рода мелочи не имѣли ни мал ѣйшаго значенія.^
Огромный шумъ, конечно, подняли они изъ-за того, что Бауръ пред­
ставилъ автора евангелія въ образѣ «фальсификатора» и уличалъ его въ «ли-
тературномъ подлогѣ», хотя и иризнавалч>, что въ результатѣ этого «подлога»
получилось одно изъ величайшихъ сокровищъ христіанской Церкви. «Если
Іоанново евангеліе не подлинно, подложно»,— та къ восклицалъ одипъ изъ са ­
мыхъ пылкихъ «ревнителей», — «тогда наша любовь къ нему должна превра­
титься въ ненависть, тогда это евангеліе ѵлсе не можетъ быть ни тѣмъ ду-
хо внымъ благов ѣстіе м ъ, к а ки м ъ оно было для Кл им ента Александрійсісаго, ни
тѣмъ цѣлостпымъ, нѣжнымъ, истиннымъ и главнымъ евангеліемъ, какимъ он"
было для Лютера, оно превращается тогда въ скучную и вредоносную «стряпню»
т
ш
ш
ш
т
т
Г п о о ъ пока книга помѣчепа именемъ «извѣстнаго» автора, и по ігѳше
И=о7н щнГавать
Гб"граф ъ Пиоагора, иринаддежащШ „
=
ѣ
-о
—
е=
,
прямо восхваляетъ авторовъ за то, чю
'отр
ихъ школы. Одинъ
и известности, они ПР TM “ “ 'легенду оШ влѣ и
Ѳеклѣ; егоуличиливъ
христіанинъ II ^
это изълюбви къ Павлу, и цер-
SÄ*ZSСЖ
на оено в аніи его особый щравдаіа к ъ в ъ
^
ш веньшей сте-
притомъ весьма потанше
ъ
в
8амрвнѣднв «старовѣры»
личвымъ знаменитостямВъ и
Р
иСоломона з а подлив-
еще считаюта книг) Даніила, или іши j уj w
помечены и тѣмъ не
вы я произведения т ѣ х ъ
Ä
»
И»-
менѣе это нисколько нь умаляетет
сеоьезныхъ и содержательныхъ
шимся подъ TM евАОН“ ° “
ТО т ? „ я въ эпоху взбудораженной фантазіи, когда
s:;r:
:-=
:я=
-
за правду принималось
в се, чтобыло
1
привнавйось
было вразумительно за произведете^
^
^
преотупденіемъ по
<*приличным!,» для апостола, и л *
Христу но даже признавали долж-
отношенио к ъ апо столу или^
лу,ш ее приписывалось
нымъ и прав ильным ь
двяніса ,
..пятомѵ и автооъ четвер-
и
-
.
.
.
.

всего пригоднѣе апостолъ, которому Господь, по свидѣтельству Апокалипсиса,
открылъ всѣ тайны будущаго и призналъ его своимъ приблишеннымъ и лю-
бимымъ ученикомъ, то авторъ-евангелистъ рѣшилъ, что въ правѣ отожде­
ствить себя съ этимъ апостоломъ по духу и выдавать свое евангеліе за трудъ
этого апостола.
19. Ретроспективный взглядъ на три первыя евангелія.
Евангеліе Матвея.
Если мы съ этой точки зрѣнія оглянемся еще разъ на три первыя еваи-
гелія, игнорируя пока четвертое евангеліе, то передъ нами встанегь слѣду-
ющій основной вопросъ: имѣемъ ли мы право смотрѣть на эти три евангелія
подъ тѣмъ лее самымъ угломъ зрѣнія, подъ которымъ мы взглянули на четвертое
евангеліе? Бауръ, какъ извѣстно. заявлялъ, что если мы имѣемъ основаніе
хотя одно еваигеліе признавать не просто историческимъ отчетомъ, а также
и тенденціознымъ произведеніемъ, то съ этой точки зрѣнія критика можетъ
разематривать также и всѣ прочія евангелія.
Но мнѣніе о томъ, что всѣ евангелія написаны не для того лишь, чтобы
разсказать исторію, но и для того, чтобы путемъ повѣствованія доказать ту
или иную мысль и распространить извѣстныя идеи, и что такая цѣль еван -
гелій опредѣляла собой также самый характеръ новѣствованій, и что поэтому
всѣ вообще евангелія являются тенденціозными произведеніями, это мнѣніе
столь лее старо, какъ и приложеніе къ означеннымъ произведеніямъ нормъ
высшей критики. Понятно было и то, что эта цѣль, сводившаяся къ доказа­
тельству того, что Іисусъ есть Мессія, могла сказаться въ различныхъ еван-
геліяхъ неодинаковымъ образомъ и измѣнять собой повѣствованіе постольку,
поскольку самая идея Мессіи допускала различное толкованіе. Но тотъ, кто
утверждаетъ подобно т. наз . «Саксонскому Анониму», что въ произведеніяхъ
евангелистовъ нѣтъ ни единаго слова, написаннаго неумышленно и безотчетно,
тотъ въ сущности лишь окаррикатуриваетъ мпѣиіе Баура. Но тутъ встаетъ
новый вопросъ: не искалъ ли и самъ Бауръ тендепціозныхъ намѣреній въ
такихъ отступленіяхъ и уклоненіяхъ евангелій, которыя произошли лишь
вслѣдствіи прос той небрежности, лич наго пр о и зв о л а и слу чайности, и не пы ­
тался ли онъ дѣйствовать наперекоръ своему предшественнику, который слиш­
комъ снисходительно отнесся къ четвертому евангелію, исходя отъ первыхъ
трехъ евангелій, тогда какъ онъ, составивъ себѣ мнѣніе о всѣхъ евангеліяхъ
на основаніи четвертаго евангелія, сталъ слишкомъ преувеличивать тенден-
ціозность и ітланомѣрпость первыхъ трехъ евангелій.
Въ «Дѣяніяхъ Апостольскихъ». какъ извѣстно, трижды повѣствуется объ
обраіценіи Павла въ христіанство: въ первый разъ автором!» «Дѣяній» (9, 1—
25), а во второй и трѳтій разъ но различнымъ поводамъ, самимъ апостоломъ
Павломъ (22, 1—21; 20, 4— 23). Всѣ эти разсказы значительно отличаются другъ
отъ друга. Напр, по одному разсказу, при появленіи небеснаго сіянія иалъ
ницъ на землю только Павелъ, а спутники его продолжали стоять на ногахъ,
а по другому—ницъ пали всѣ; по одному разсказу, спутники слышали голосъ,
но не видѣли лика говоряшаго, а по другому—они видѣли сіяніе, но не слы­
хали голоса; во второмъ разсказѣ упоминается объ «изступленіи», нашедшемъ
на Павла въ храмѣ іерусалимскомъ, а въ третьемъ имѣется зам ѣчательное
добавленіе къ словамъ явившагося Христа. Если бы всѣ эти три разсказа
объ одномъ и томъ же ироисшествіи мы прочли въ трехъ разныхъ сочнне-
ніяхъ, то можно дерясать пари, что не только «Саксонскій Анопимъ», но и
самъ Бауръ сталъ бы объяснить ука—
зрѣнія и намѣре^ ^ т7 Х т ъ какъ небрежно относился къ дѣлу своему авторъ,
они лишь намъ показывают, м и »
Р
^ написанное, когда приоту-
который не потрудился даже j Ч?оск р
рэп
ѣ> 0днако мы вполнѣ
СдГкавTM "ангеліемъ первичнымъ и напболѣе достовѣрнымъ
является евангеліе м атѳея.
цсеш> нодоумѣніи, ими
Въ частности,
qT0 въ первомъ евапгеліи онѣ иредста-
возбуждаемомъ, п Р и х о лдми^ с " Д ИЗ І мъ въ дрУгнхъ евангеліяхъ, хотя а тутъ
влепы въ болѣе чистому вид*. Имъ ^ъ д а и
Съ другсй Сто-
онѣ приправлены поздпѣйш
£_пшр изложена и чисто фактическая сто-
роны, въ этомъ евангелш гораздо проще в ш ^ н а и
сдец„.
рона исторіи. П Ра д а ’ ®ъ ^ TM е“ “ сьма проблематична, какъ напр, разсказъ
фическіе, достовѣрность ко тор ых ъ вес
1
рыбы, о сновидѣнш
о хожденіи Петра по морю,
Іисуса, о стражѣ,
жены Пилата, о
эпизоды, ішторые могли
поставленной у его JPOJa.
-
1
стами по какимъ либо особым ь сообра-
быть опущены позднЬйшими ева»
ь доказательствомъ болѣе позд-
женіямъ, и которые поэтому не могу
{
-
.
ему съ другими еван-
„яго происхожденія Мат,,еева е в а н г » ^ 0 « . ды, »бщ.е
,т0
геліями, въ немъ повѣствуются
Ппевставляются уже передѣлкой или
разсказы двухъ_ДРГTM“ 80Г Т с т о и т ь только сравнить между собой разсказы
L”
?0B \ eL PZ y m S , преображенів и чудесахъ Іисуса, чтобы при­
знать справедливость
. первичности» перваго
К»числу4 M
п / вотвешую іудейско-
евангелш, принадлежитъ и то
болѣе стиралась позд-
національную печать, к о т о р а я траненіемъхристіанства. Его авторъ
нѣе, съ дальнѣйшимъ развитіемъ і рмчрострмвн'іеііъ р іерусалимскШ <<свя-
еще считаетъ Іерусалимъ <<св^ TM }Д 0р0да „ храмы именуются просто или
щеннымъ» мѣстомъ, тогда какъ Р
Ргочнѣе Матоея не указываетъ намъ,
опредѣляются другими эстета, .
іудейскнмъ обрядамъ и сек-
какъ относился Іисусъ къ Моисеев) закону к* Д
Матоей ещ е прсд-
ТаМЪ’ И
Іисуса оиъ видитъ
полагаетъ вещыо общеизвестной. и д
ГПТШаііеніи тѣхъ и другихъ онъ
исполненіе ветхозавѣтныхъ прор
,
qT0 христіане справедливо отожде-
усматриваетъ главное доказательство ^^^ ,
дгрссіей. Іаже и самъ Іисусъ въ
ствляютъ своего Іисуса съ обѣт»
^
іудёйствомъ. Н и въ какомъ
изображеніи Матвея сохранясь
у част0 онноиъ Давидовымъ, какъ въ
другомъ евангелш онъ не имещ е
свидѣтельствующее о происхожденш
евангелш Матоея, нигдѣ родомо ,
ается въ такой ВЫСОкой мѣрѣ на
Інсуса оть Давида и Авраама,,
^
с ш о т п0д,юриіваетъ
TMРTM о
"
-
не л и "арушенія, \ для собл.денія закона, какъ у
"
о
несмотря назтипризнак«внвою»ПаГХя^ѣчн^тТкъ
евангелія все же является авторомъ втор11ч
м
почерпнуты изъ болѣе
„ всѣ факты ВЪ его. евангелш
TM *»ym
древнихъ записей^ !
насыщеніи, о требованіи знаменія. объ упрекѣ
при =
—
-
ъ-ГнГк=
были гъ н*котбрвми

отступленіями, а потому онъ иринималъ нхъ за различные эпизоды, а это,
разумѣется, свидѣтельствуѳтъ о томъ, что онъ былъ, очень некритическимъ
нсторикомъ.
Однако эпизоды, которые приводятся въ первомъ евангеліи и почерпнуты,
по нашему мнѣнію, изъ различныхъ источниковъ, не всегда являются дубле­
тами, но иногда даже иротиворѣчатъ другъ другу. В ъ напутственномъ словѣ,
сказанном1!» при первомъ отнравленіи 12 апостоловъ, Іисусъ имъ запреіцаетъ
обращаться къ язычникамъ и самарянамъ; въ нагорной проповѣди онъ на-
казываетъ ученикамъ не метать святое передъ собаками и бисеръ передъ
свиньями, и обѣщаетъ притти вторично, прежде чѣмъ они успѣютъ обойти
всѣ города израильскіе (7, G; 10, 5, 23). Наоборотъ, въ другихъ мѣстахъ
того лее евангелія онъ грозится наказать іудеевъ за ихъ невѣріе иризваніемъ
язычниковъ въ мѣста ихъ жительства (8, 11; 21, 43); заявляетъ, что при-
детъ вторично тогда, когда евангеліе успѣетъ обойти всѣ народы вселенной
(24, 14), и наказываете апостоламъ принимать въ свою общину, путемъ про­
стого крещенія, представителей всѣхъ народовъ (28, 19). Такое же противо-
рѣчіе находимъ мы и въ двухъ разсказахъ— о сотникѣ Капернаумскомъ (8,
5— 10), и женщинѣ-хананеянкѣ (15, 21— 28). Здѣсь Іисусъ въ одномъ случаѣ
даруетъ помощь язычнику безирекословно, а въ другомъ— долго отказывается
помочь язычницѣ и наконецъ снисходите къ ея просьбѣ въ видѣ исключенія.
Это противорѣчіе нѣкоторые критики пытались объяснить предположеніемъ,
что убѣжденія Іисуса прогрессивно развивались. Возможно, что это такъ и
было, въ самомъ дѣлѣ, по у Матвея этого не видно, иначе разсказъ о сот­
н и к онъ помѣстидъ бы вслѣдъ за разсказомъ о женщинѣ-хананеянкѣ, а
Інсусъ, предвѣстивъ призваніе язычниковъ, не сталъ бы запрещать своимъ
12 апостоламъ итти къ язычникамъ. Въ данномъ случаѣ мы явственно раз­
личаем!» слѣды двухъ послѣдовательныхъ эпохъ и стадій развитія въ древ-
немъ христіанствѣ: нзреченія и разсказы одной категоріи записаны были въ
такое время и нодъ такимъ угломъ зрѣнія, когда иривлеченію язычниковъ къ
общинѣ новаго Мессіи всѣ еще противились, по изреченія и разсказы дру­
гой категоріи записаны были нозднѣе, когда идея и дѣятельность Павла уже
начали оказывать вліяніе, и «просвѣщеніе» язычниковъ уже признавалось
дѣломъ, соотвѣтствующнмъ видамъ и иамѣреніямъ Іисуса.
При этомъ мы можемъ наблюсти и то, какъ образовывались древнія
евангелія. Изъ всевозможныхъ краткихъ и неполныхъ записей составлялись
бо.тѣе обширные евангельскіе сборники, однако же и ихъ не считали еще
произведеніями внолнѣ законченными, н ио временамъ старались ихъ допол­
нять новыми вставками и приписками. Но то не всегда были разсказы, по-
вѣствующіе о иодлинныхъ рѣчахъ или дѣяніяхъ Іисуса и сохранявшіеся лишь
лъ пзустномъ преданіи или въ письменномъ трудѣ, для автора евангелія слу­
чайно неизвѣстномъ; напротивъ, если съ теченіемъ времени нарождалось мнѣ-
ніе или теченіе, казавшееся неотразимой консеквепціей христіапскаго начала,
тогда являлось предиоложеніе. что ипвѣрно ужо рапѣе самъ Христосъ гово­
р и т . или сдѣлалъ что-либо въ томъ же духѣ, и вслѣдъ затѣмъ составлялись
новый изреченія и разсказы об'ь Іисусѣ, которые сначала возвѣщались въ
изустной іфоиовѣдн, а потомъ заносились и въ евангелія. При каждомъ но­
вомъ шагѣ теологическаго самосознанія, справедливо замѣчаетъ Швеглеръ,—
производились и въ евангеліяхъ дополнительный исиравленія, все устарѣлое
и сомнительное исключалось и замѣнялось совершеннымъ, а иногда включа­
лись даже лозунги новѣйшеп эпохи. Такимъ образомъ, мы видимъ, что цер­
ковь постоянно создавала новые евангельскіе разсказы и изреченія, пока эта
реформа евангелій не завершилась исключительной санкціей нашихъ синоп­
тическихъ евангелій и окончатѳльнымъ конституированіемъ каѳолическоп
церкви.
Ч ю послѣднян переработка Матоеева евангелія совершилась въ сравни­
тельно позднюю эпоху, въ этомъ мы убѣждаемся изъ т. наз наказа о кре
щеніи (28, 19), въ которомъ полная формула крещенія *во имя 0тД^ Сына
Г е н . Духа» уже напоминаете собой позднѣйшую формулу церковнаго ритуала,
то ма какъ въ «Дѣяніяхъ апостоловъ, указано крестить просто лишь во имя
Іисуса Такого рода частныя поправки вѣроятио вносились послѣ появльниі
двухъ другихъ синоптическихъ евангелій по преимуществу
геліе которое чаще всего употреблялось въ церквахъ. Іакъ, напр., въ ис.ор
о богатомъ юношѣ (19, 16) формула возраженія Іисуса,
(10 17) и Луки (18, 18) и гласящая такъ: «что ты называешь меня бла
гимъ? Никто не благъ, какъ только одинъ Богъ»,— безъ сомнънія есті. фор-
мула' первоначальная; а въ формулѣ, указанной Матоеемъ: «что. тн: " про-
шаешь меня о благомъ? единый только благъ»,— уже вамѣтно n ^ ÄnfH “ ro
измѣненіе, совершенное во вниманіе къ гностическому толкованш даннаго
мѣста и къ болѣе возвышенному представлешю о Христѣ, которому не сооі
вѣтствовало отклоненіе Іисусомъ предиката «благій».
Почему это евангеліе, составленное видимо по сказаніямь хриспапских .
общинъ Галилеи, позднѣе многократно передѣланное и пріуроченное къ про-
грессивнымъ взглядамъ церкви, было приписано именно Матоею, это « г м
было бы объяснить, если бы онъ былъ по крайней мѣрѣ авторомъ «“ врвиі-
наго» евангелія-прототипа. Но этой увѣренности не даетъ намъ
Папія, а невозможность объясненія внѣ этого предположены
^
указы­
ваете справедливости послѣдняго. Въ самомъ евангелш нигдѣ не упоминаеіся
объ Матѳеѣ, какъ авторѣ его. Правда, здѣсь (и только здѣсь) послѣ перечня
апостоловъ находимъ примѣчаніе о томъ, что Матоей котораго друпе еван-
гелисты навываютеГЛеви, былъ раньше мытаремъ (9, 9). Однако самъ А[атосй
нигдѣ не выдвигается впередъ; напротивъ, въ этомъ евангелш даже болѣе
Z
В Ъ другихъ евангеліяхъ, на первомъ планѣ фигурируете п е р в о а п о с TM ,
Петръ. Тѣмъ не менѣе Матоей, по словамъ отцовъ церкви, являлся однимъ
изъ главныхъ провозвѣстниковъ евангелія среди іудеевъ и такъ какъ^бывшій
мытарь вѣроятно признавался всѣми за человѣка, наиболѣе пригоднаго для
писательской работы, то именемъ его и было названо евангеліе, хоія онъ
составленіи его фактически участія не принималъ.
20. Евангеліе Луки.
Съ евангеліемъ Матоея въ евангеліи Луки имѣотъ общаго лишь часть со-
дерлсанія, а другая часть въ немъ совершенно самобытна. Подобно Матвееву
евангелію хотя и съ нѣкоторымъ отличіемъ въ расположенш, подборѣ_ раз­
сказовъ и слогѣ, оно повѣствуегь объ общественному служеши Іисуса, объ ого
крещеніи до отбытія въ Галилею, а потомъ о событшхъ, имѣвиіихъ мѣсіо
въ Іерусалимѣ со времени его прибытія туда. Исторш отрочества Іисуса из­
ложена въ евангеліи Луки совсѣмъ иначе, чѣмъ въ Матѳеевомъ евангелш
весьма подробно и своеобразно разсказанъ въ пемъ также ітуіь Іис.уса изъ
Гщшдѳи в ъ Іерусалимъ и,'наконецъ, нѣкоторня особенности замѣчаются въ
повѣствованіи Луки о страстяхъ и воскресеніи lucyca.j
Въ той части, которая у обоихъ евангелистовъ изложена сходственно,
Лука нерѣдко выражается съ буквальной точностью словами Матоея такъ
что уступая первенство Матоею, приходится предполагать, что Лука исполь-
зовалъ Матѳея или Матвеевы источники или наконецъ Матоея вкупѣ съ «го
источниками, ибо среди многихъ евангельскихъ списковъ, которые Лука іпгклъ
передъ собою, но словамъ его предисловш, могли оыть кромѣ Матоеева еван-

гелія также и тѣ записи, которыми пользовался самъ Матоей. Что это было
такъ, объ этомъ свидѣтельствуютъ не только яѣкоторыя добавленія, но также
и опущенія, произведенныя Лукой. Если нагорную проповѣдь, изложенную
въ его евангеліи, онъ взялъ у Матоея, то очень трудно объяснить, отчего онъ
«нищихъ духомъ» превратилъ въ просто нищихъ, а «алчущихъ правды»— въ
просто алчущихъ. Ещ е труднѣе объяснить, почему грозную рѣчь Іисуса о
народѣ, избивающемъ пророковъ (11, 49). онъ приписалъ «премудрости божіей»,
если этихъ загадочныхъ словъ. не имѣюіцихся у Матоея (23, 34), онъ не
нашелъ въ использованномъ имъ источникѣ. Равнымъ образомъ Лука вѣроятно
не включилъ бы въ разсказъ свой о пребываніи Іисуса въ Назаретѣ, слова:
«сдѣлай и здѣсь, въ своемъ отечесгвѣ, то, что было въ Капернаумѣ» (4, 23),
слова, не имѣющія смысла въ данномъ мѣстѣ, трактующемъ о началѣ дѣятель-
ности Іисуса, если бы онъ ихъ не нашелъ въ своемъ источникѣ, въ которомъ
.»то ироисшествіе, какъ и въ обоихъ синоптическихъ евангеліяхъ, было отне­
сено къ позднѣйшему времени и разсказапо иначе.
Друіія отстуиленія Луки отъ текста Матоеева евангелія отчасти можно
объяснить своеобразіемъ его писательской манеры. Будучи писателемъ позд-
нѣйшаго времени, и человѣкомъ, иолучившимъ греческое образованіе (какъ
это видно изъ его же предисловія), опъ ложелалъ придать своему евангелію
больше живости, разнообразія и цѣльности. Уже но однимъ этимъ соображе-
ніямъ онъ вѣроятно порѣшилъ расчленить или разбить тѣ длинныя рѣчи,
которыя приведены у Матоея, и снабдить нѣкоторыя изъ нихъ особыми вве-
деніями, въ которыхъ указапо, чѣмъ именно была вызвана данная рѣчь. Въ
Матоеевомъ разсказѣ о рожденіи Інсуса его вѣроятнп смущала тѣнь, которая
могла запятнать невинность Маріи, въ смыслѣ подозрѣній Іосифа, и потому
онъ предпочелъ разсказать дѣло такъ, чтобы не могло возникнуть на этотъ
счетъ никакихъ сомнѣній. Упоминая о томъ, что древнія пророчества пред­
рекли рожденіе Іисуса въ Виолеемѣ, онъ вѣроятно пожелалъ блеснуть уче­
ностью, и по этой лее причинѣ уиомянулъ затѣмъ о переписи Квирина, о
которой говорится также и въ «Дѣяніяхъ апостоловъ» (5, 37). Все это иро-
явленіе писательскаго произвола, желанія «перещеголять» предшественниковъ,
противопоставить ихъ трудамт. свой собственный оригинальный и улучшенный
трудъ, но это не тенденція, не основная мысль и цѣль, которыми опредѣля-
лось бы все содерлсаніе евапгелія.
О Лукѣ, преднолагаемомъ спутннкѣ Павла, нѣкоторые критики говорили,
что онъ старался принизить іудеевъ вообще и іудеевъ-апостоловъ въ особен­
ности, чтобы за ихъ счетъ превознести язычниковъ и языческихъ апосто­
ловъ; словомъ, ему приписывали универсалистскую тенденцію и этимъ объ­
ясняли, нанр., то обстоятельство, что онъ ие такъ, какъ евангелистъ Матоей,
новѣствуетъ о страданіяхъ Іисуса: Пилата обрисовалъ человѣкомъ болѣе мяг-
кимъ и сираведливымъ, чѣмъ его предшествениикъ, чтобы всю отвѣтствен-
ность за смерть Іисуса исключительно сложить на іудеевъ. Однако же Матѳей,
повѣствующій об'ь умовеніи рукъ Ііилатомъ и о сновидѣніи его лсеиы, оче­
видно и не думалъ винить язычниковъ за смерть Іисуса; съ другой стороны,
тотъ лее Матоей упоминаетъ и о томъ, что сами іудеи восклицали, чтобы
кровь Іисуса нала на нихъ и ихъ дѣтей. Стало быть, Матоей такъ катего-
ржчно винитъ Іудеевъ въ смерти Іисуса, что у .Луки едва ли и могло заро­
диться желаніе превзойти Матоея въ этомъ отношеніи. (’толь же неоснова­
тельно приписывать Лукѣ желаніе унизить 12 апостоловъ. Бауръ утверждаетъ,
что изъ разсказовъ .Туки молено заключить, будто Іисусъ, воскрешая дочь
Іаира, отослалъ отъ себя прнведепныхъ имъ съ собою трехъ апостоловъ
(8, 54). Но это предіюлолсеиіе ничѣмъ не подтверждается; то обстоятельство,
что при посѣіценіи матери своей и братьевъ, онъ не иростеръ рукъ своихъ
надъ учениками, какъ сказано у Матоея, при сравиеніи съ другимъ мѣстомъ
(8, 21; 10, 23) оказывается моментомъ несутественнымъ; наконецъ весьма
натянутымъ представляется намъ толкованіе о томъ, что і
° »ѣяте'[ЯГІ>
ПРИВѲК yp a Ä
Та °;;Дета, Матее»
н
исторіей искушенія (4, 14) то въ этом
мѣстомъ иребыванія не
объяснить тотъ фактъ, что Іисусъ избрать своимъ ^ 0« - емоР Ъі когорый
родной свой городъ Назаретъ, а Каперн у.
’
,^ . аѵ wK[Iподчеркн­
ем? былъ оказанъ тамъ. Видя, к а к ъ въ началѣ равска» J
вается мессіанское, обѣтованіе спасенія,
А
выдвигаются язылиикъ-
Къ которымъ перешло спасен,е,
умы-
сотникъ и язычница-вдова, мы должны[ j Д
ГоРодомъ («отечествомъ»)
шленно передѣлалъ этотъ разсказъ. п<зд р Д '
, . мъ назаретскихъ жите-
Іисуса онъ сталъ разумѣтъ всю С1РанУ> Ä
gHin Іисуса изъ Назарета
лей— невѣріе всѣхъ іудеевъ вообще, и вь пеР®°®лс
іан/кой благодати на
въ Капернаумъ сталъ видѣть прологъ пбренесенія
'
8наченіе что рѣ-
язычниковъ, и этому прологу онъ прида в,
‘
качествѣ руководящая
шилъ отнести его къ началу деятельности Іисуса, въ качеілв»
Л03УН Такимъ образомъ мы приходимъ къ универсализму П а в л .
его въ Лукѣ насъ заставляетъ сопоставлен,.' двухъ ^ « е л и ы » пс^ СХОД
ству мѣстъ изъ евангелш Луки и посланШ Павла .^ ^ .
сі одится съ
ровіпіи рѣчи іисуса,
и'Марі^То сход-
мъо^сказалось какъ W словахъ: «сіе творите въ мое
SÄiÄTS-
c=:
s»sssssss
имъ буквально тотъ же наказъ, какой давалъ ап. Павелъ : р j ‘
Z
vssszsz
зывадъ избѣгать самарянскихъ городовъ и путей языческихъ тогда какъ, по
ігѵігн Tupvp't не только встѵпалъ съ самарянами въ сношенія,
своихъ; что центръ Д ^ е =
ти
Іисѵса по словамъ Матоея, сосредоточивался на Іалилеѣ, а по словамъ
вровелъ въ Галилеѣ, и уюзаніемъ на безпристрастное отношеніе Іисуса ьь

самарянамъ, которые приравнивались язычникамъ, хотѣлъ побороть тѣ пред­
рассудки и предубѣжденія, которые въ его время наблюдались среди Іудей-
скихъ христіанъ ио отношенію къ язычникамъ. Эта тенденція Луки сказы­
вается и завершается въ Іоанновомъ евангеліи. которое даже подчеркиваете
симпатіи Іисуса кч» самарянамъ въ разсказѣ о самаряпской женщинѣ, и ко­
торое оиисываетъ самарянское путешествіе вт. Іерусалимъ съ особенной под­
робностью.
Съ этой точки зрѣнія нѣкоторыя опущенія и умолчанія у Луки иріоб-
рѣтаютъ особое зиаченіе. Правда, въ этомъ отношеніи нѣкоторые критики
тоже заходили слишкомъ далеко, и слишкомъ мало считались съ случай­
ностью и писательскимъ ироизволомъ, однако, наир., едва ли по случайности
Лука умолчалъ о томъ, что Петръ, который ранѣе другихъ призналъ Мессію
въ Іисусѣ, былъ наименованъ «блаженнымъ», и краѳугольнымъ «камнемъ»
христовой церкви (9, 20; ср. Матѳ. 16, 17). Едва ли по случайности умол­
чалъ онъ также о бѳсѣдѣ Іисуса съ Хаианеянкой, въ которой говорится, что
Іисусъ посланъ только ради погибшихъ овецъ дома израильскаго, и язычники
уподобляются собакамъ: съ такимъ уподобленіемъ сторонника Павла не могла
бы примирить даже та терпимость, которую проявилъ Іисусъ въ концѣ ци­
тируемой бесѣды. Возможно такъ же и то, что Луку шокировали въ притчѣ
о сѣятоляхъ, приведенной у Матвея (13, 28), наименованіе сѣятеля плевелъ
той же кличкой («врагъ чѳловѣка»), которой эвіониты окрестили апостола
Павла, и наименованіе людей плевеловъ кличкой «дѣлателей беззаконія» ко­
торая также примѣняласъ къ послѣдователямъ Павла (13, 24, 41; ср. Мате.
7, 23). Поэтому онъ совершенно оиустилъ эту притчу.
Чтобы полнѣе выяснить отношеніе третьяго евангелиста къ предлежав­
шему ему матеріалу, слѣдуетъ припомнить, что его евангеліе нредставляетъ
голько первую часть труда, вторую часть котораго составляютъ „Дѣянія апо-
половъ“ . Относительно послѣдняго труда основательное нзслѣдованіе Цел­
лера недавно доказало, что онъ является дополненнымъ и переработаинымъ
изданіемъ сочинепія, которое было написано для прославленія первичной
іерусалимской общины и стоявшихъ во главѣ ея апостоловъ, и что эго но­
вое изданіѳ составлено въ цѣляхъ примиренія тенденцій Павла (павлизма)
съ христіанскимъ юдаизмомъ. При этомъ Павелъ по достоинству своему при-
равненъ перво-аиостолу Петру, и Павлу приписаны многія черты Петра, а
Петру— черты Павла въ несоотвѣтствующей дѣйствитѳльности степени, дабы
замести въ ихъ взаимоотношеніи всѣ слѣды вражды и непріязни, поэтому
весьма правдоподобно предположено о томъ, что авторъ такъ лее точно по-
•ступилъ и въ первой части своего труда, что онъ не вовсе отвергалъ древ-
нѣйшее іудейско-христіанское нреданіе объ Іисусѣ, и только измѣнилъ его
въ духѣ павлистовъ и пытался «нейтрализовать» его противоиоставленіемъ
эиизодовъ, говорившихъ въ пользу Павла. Поэтому Лука о дѣтствѣ іисуса,
упомннающШ о сынѣ іудейскаго священника Іоаннѣ и подчеркивающій тотъ
фактъ, что относительно младенца Іисуса былъ соблюденъ законъ объ обрѣ-
заніи и очніценіи, не менѣе, если не болѣе проникнуть юдаизмомъ, чѣмт.
разсказъ Матоея, который повѣствованіемт. о восточныхъ мудрецахъ безенорно
предвосхитил, грядущую христіанизацію язычниковъ. Однако у Луки уже въ
разсказѣ о дѣтствѣ Іисуса (2, 32, 34) послѣдній именуется „свѣтомъ (суще­
ствующим'!») для иросвѣщенія язычниковъ" и источникамъ страданій для его
Матери, т. е. Мессіей страстотерпцѳмъ. Съ другой стороны, Лука пытался
удовлетворить обѣ вралсдующія партіи и воздать каждой изъ нихъ должное,
сопоставивъ дни Ирода, царя іудейскаго (1 , '•), къ которымъ пріурочивался
по традиціи моментъ рожденія Іисуса (Мато. 3, 1), съ эпохой всеобщей пе­
реписи, произведенной ио повелѣнію всемірнаго владыки, кесаря Августа
(2, 1J, противопоставив!, юдаистскимъ хвалебнымъ гимнамъ Маріи и Заха-
ріи пѣснопѣпіе ангеловъ («воинства небеснаго»), которые явились послѣ рож-
денія Іисуса и возвѣстили всему міру и всѣмъ людямъ вообще миръ и божіе
благоволеніе (2, 14),- и доведя родословіе Іисуса, составленное
д?,ъд^
стовъ— христіанъ, непосредственно до Адама и самаго В зг , ц
ловѣковъ (3, 23— 38)^
всѳ евангеліе, не трудно будетъ выяс­
нить ^ бѣ в Т с ь его планъ и составъ, если только мы не слишкомъ будемъ
увлекаться выслѣживаніемъ сокровенныхъ намѣрешй ^тор а.
ворѣчія исчезнуть, если мы припомнимъ, что своеобразный методъ евангели
Т в Г т о м ъ ИУС0СТ0И'ГЬ, чтобы давать высказаться также и
Въ противоположность автору четвертаго евангелш, ° ъ п
читалъС(^
ь
собнымъ переработать всю евангельскую традицпо; папР0TM
’
ЙНІД,Я на
ствовался простой отливкой ея въ новую форму путемъ Расчлененш ея на
согтавныя части и новой комбииаціи нослѣднихъ. Посмотримъ, напр., какъ
онъ отнессяТиагорной проновѣди Іисуса ,6. 20). Выше: уже было « * -
„ .Н О , НТО въ изложены Матоея она могла показаться ему с“ шгомъ ^оио*
ОК ОЙ въ смыслѣ стилистическомъ, и онъ поэтому рѣшилъ ее разбіить гв ® га-
Возможноито,чтоонаегосмущалатакжеиумьшленнымъ сближен)[емъ
съ Моисеевым закономъ и указаліемъ на то, что это н..торное 3“ 0н0*а
тельство является вторымъ синайскнмъ законодательством!, П о т о н у онъ
устранилъ всѣ эти намеки и указанія, „нагорную' проновѣдь превра^ ю
равнинную проновѣдь, и отпесъ ее къ болѣе раннему пер оду, ни “ TM и л
характерное начало и заключеніс ея, хотя при этомъ видимо TM TM с я н е
столько съ Матѳеевымъ евангеліемъ, сколько съ другимъ, яевѣдомымъ намъ
источникомъ Онъ опустилъ заявленіе Іисуса о томъ, что онъ пришелъ исио.
НИТЬ а не нарушить7 законъ (Мато. 5, 17), а. замѣчаніе Іисуса о томъ что
ни единая іота (буква) не ирейдетъ изъ закона, Д01^ ^ 0
конхекст;і
земля и не исполнится все (Мато. 5, 18), онъ изъялъ и з ъ f ^
нагорной проповѣди(замѣна слова «законъ» выраженіемъ „слово Іисуса б ш а ви
димо^ произведена Марсіономъ) и перенесъ его въ особое, крайне остр ое соб­
р а т е отрывочыхт.,
безевязныхъ изреченій, и видимо умышленно помѣстиль
его между двухъ ипреченій, трактующихъ объустаренш и совершенствованш ла-
кона (16, 17). Тамъ же находимъ и другое изречете, кР'1Й,' е с^
іпмѣненное V Матоея (11, 12) Іисусъ говорить:„Отъ дней Іоанна Иресін
теля и донынѣ Царство Небесное силой берется и употребляющіе усиліе вое-
уишаютъ его“ Это загадочное нзреченіе можно оыло истолковать вь небл.і
Z n S мъ для Павла сыыслѣ; по этой ирнчипѣ вероятно Лука и привелъ
его въ иной формѣ (16. 16): „Отъ сего времени (послѣ Іоанна Крееінтеля) цар
ствіе Вожіе благовѣствуется и всякій усиліемъ входить въ него- (какъ і і .
притчѣ о гостяхъ званныхъ говорится, что призываются в с ѣ люди ,л- *
-
Т)0ГЪ и изгородей“ , т. е. язычники, (Лука. 16, 33). Вѣрояіно, противъ за
конопротивныхъ сторонниковъ Павла было направлено христтпско-іудейсли .
авторомъ Матоеева евангелія (7, 2 1 - 2 3 ) также и то изречете т- нагорной
ппоиовѣди гдѣ рѣчь идетъ о самозванпыхъ пророкахъ, которые о гт. име
Господа Іисѵса Ьгоняютъ бѣсовъ и творятъ чудеса, и которые имъ будут,,
отвеюгнѵты какъ люди,
„дѣлающіе беззаконіе“. > Луки это изречеше фор-
мѵлітовано такъ (13, 23— 28): іудеи въ оный день станутъ ссылаться на ю,
что они'были и пили передъ Іисусомъ, и что на ихъ улицахъ поучалъ онъ,
но онъ ихъ отве ртеть, какъ „дѣлателей неправды“ , и у нихъ будетъ■плачъ
и скрежетъ зубовъ. когда увидятт., какъ другіе люди придуть> отъ ^ т о к а
и сѣвеРа и юга, и возлягутъ въ царствш Божіемъ вмѣстѣ съ Авра. -
момъ, Исаакомъ и Іаковомъ, а они будутъ изгнаны. Этот'ь пріш 'ръ ^ к ^ ы -
наеть какъ искусно Лука умѣлъ іудейско-христіанскому изречение, иаправ
лен^му противъ приверженцевъ Павла, сообщать смыслъ анти-юдаистскаго и
для «павлистовъ» благоиріятнаго изреченія.

П ри такомъ образѣ дѣйствій, автору удавалось справиться даже съ та-
камъ матеріаломъ, который почерпался имъ и изъ болѣе юдаистскаго источ­
ника, чѣмъ еваигеліе Матвея. Что именно такой источникъ имѣлся въ его
распоряженіи, это молено заключить ужъ изъ того, что было ранѣе сказано
относительно нагорной проповѣди о блаженствахъ. Сулить блаженство и на-
слѣдованіе вѣчной жизни ниіцимъ и голоднымъ, и проклинать богатыхъ—
таково было ученіе т. наз. эвіонитовъ, т. е. древней секты ессеевъ, удер­
жавшейся среди христіанъ— юдаистовъ, которые (по словамъ Луки 4, 6) счи­
тали діавола владыкой сего міра и противопоставляли его Христу, владыкѣ
міра будущаго. и потому считали, что всякое пользованіе благами сего діаволь-
скаго міра есть самоустраненіѳ отъ благъ будуіцаго міра, а нищета и стра-
дапіе въ мірѣ діавола есть наилучшее средство обрѣсть блаженство въ мірѣ
Христовомъ. То же воззрѣніе лежитъ въ основѣ притчи о богачѣ и бѣдномъ
Лазарѣ (Лук. 16, 19); но здѣсь мы вътоже время видимъ, какъ евангелисту
удалось (путемъ критики ст. 27) даже и эвіонистскую идею притчи использо­
вать противъ іудеевъ и ихъ недовѣрія къ воскресшему Іисусу. Лука то лее
противопоставляетъ Іисуса діаволу; поглѣднііі лишь «до времени отошелъ отъ
него» (4, 13), и затѣмъ завладѣваетъ Іудой и намѣревается подчинить себѣ
и остальныхъ учениковъ Іисуса, а въ моментъ плѣненія Іисуса достигаетъ
полнаго торжества (22, 3. 31, 5,3); но Іисусъ уже замѣтилъ сатану, «спадшаго
съ небесъ какъ молнія» (10, 18) и одолѣваетъ его въ лицѣ бѣсовъ. Такое
лротивоноставлепіе Іисѵса діаволу тоже отмѣчено печатью юдаизма, но оно
могло также вытекать изъ собственныхъ убѣжденій евангелиста, ибо способ­
ствовало утверлсденію взгляда на Іисуса какъ на существо сверхъчеловѣче-
ск<іе и мощное. Именно этотъ моментъ Лука неоднократно и подчеркиваетъ
въ разсказахъ о чудесахъ Іисуса (5, 8, 2G; 7, 10; 8, 25, 37). Вообще его
понятіе о чудесномъ гораздо матеріалистнчнѣе (8, 45), а его разсказы о чу­
десахъ гораздо ярче и выразительнѣе, чѣмъ у Матоея.
Признавъ все вышесказанное справедлпвымъ, необходимо также при­
знать и то, что евангелистъ Лука выступилт» иозднѣе, чѣмъ евангелистъ
Матвей, впрочемъ, это молено доказать и независимо отъ сказаннаго. Если
въ началѣ большой рѣчи Іисуса о кончннѣ міра, ученики, ио словамъ Мат-
ѳея (24, 3), вопрошали Іисуса: «скажи намъ, когда это будетъ, и каковъ
иризнакъ твоего пришествія и кончины вѣка»? то они интересовались пре­
имущественно двумя пунктами: разрушеніемъ храма іерусалимскаго, о кото­
ромъ раиѣе говорилъ іи^усъ, и вторымъ ирншествіемъ Христа въ цѣляхъ за-
вершенія настояіцаго періода въ жизни міра, такъ какъ оба эти пункта они
мыслили въ непосредственной взаимной связи. Вмѣсто того, Лука (2 1 , 7)
формулирует!, нхъ вопросъ такъ: «учитель, когда лее это будетъ, и какой
признакъ, когда это (т. е. разрушеніе храма) должно произойти»? Пр и этомъ
пунктъ о второмъ пришествіи очевидно совершенно отпадаетъ, вѣроятно, по­
тому, что авторъ впослѣдствін уснѣлъ убѣдиться, что разрушеніе храма и
второе прншествіе Христа стоятъ съ кончиной міра въ менѣе тѣсиой связи,
чѣмъ полагалъ авторъ перваго евангелія. Съ этимъ согласуется и тотъ пріемъ,
посредствомъ котораго оба евангелиста вт, послѣдующей рѣчи Іисуса иере-
ходятъ отъ излоисенія одного событія къ изложенію другого. У Матоея (24,
29) говорится слѣдующее: «и вдругъ иослѣ скорби тѣхъ дней солнце иомерк-
нетъ, и луна не даетъ свѣта, и звѣзды спадутъ съ неба, и силы небесныя
поколеблются, и тогда явится знаменіе сына человѣческаго на иебѣ». Матоей,
слѣдовательно, полагаетъ, что промежутокъ времени мелсду обоими событіями
будетъ очень кратокъ. Наоборотъ, Лука (21, 24) опускаетъ слово «вдругъ», и
предвѣщаетъ устами Іисуса, что «іерусалимъ будутъ попирать язычники,
доколѣ не окончатся времена язычниковъ». Онъ слѣдовательно видѣлъ, что
со времени разрушенія Іерусалима протекло больше времени, чѣмъ насчиты-
валъ авторъ Матоеева евангелія, и, стало быть, онъ написалъ свое евангс.тіе
ч н я п и т р ч ь н о нозднѣе (но во всякомъ случаѣ передъ возстаніемъ Іудеи, слу-
чГш имся при Адріанѣ въ 135 г., ибо въ противномъ случаѣ о немъ упоия-
НУЛ° ЕслиВпоэтому евангеліе Луки появилось въ такое время, когда едва ли
былъ еще въ живыхъ кто либо изъ сотоварищей Павла и некому уже было
писать книги, то спрашивается: почему евангеліе это приписывается именно
Лѵкѣ и почему именно онъ, евангелистъ, считается сотоварищемъ Иавла^
Поводъ къ такому мнѣнію подала книга «Дѣянія апостоловъ», ибо во второй
че^т и^^того труда разсказчикъ мѣстами выступаетъ въ качествѣ спутника
Павла (10 10— 17; 20, 5— 15; 21, 1-18; 27, 1 -28 , 16). Но такъ какъ
тотъ же спутникъ Павла сопровождалъ его до Рима, и такъ какъ въ Посла
ніяхъ Павла, нагіисапныхъ повидимому во время его римскаго «а ; ° ^ Н|я.
между прочимъ упоминается о Лукѣ, иредаиномъ помощникѣ Павла <Дол_ 4,
14 2 Тим 4 11- Филем. 25), поэтому и явилось двоякое предноложеше,
’ именно' евангелистъ Л ук а былъ спутникомъ Павла, и что оиъ же является
Гвторомъ
двухі“ 'трудовъ: евапгелія, и «Дѣяеій апостольскихъ». Но первое
изъ этихъ предположен^ произвольно, во первыхъ потому, что пО А - TM о с т ь
посланій Павла, написанныхъ въ темницѣ, весьма сомнитотьна Ии ^ . )0В^ ;ед
потому что Лука былъ не единственнымъ спутникомъ Павла. Втсрое>пред
положеніе покоится на ложномъ умозаключеніи, что если разсказчикъ въ
мѣстахъ «Дѣяній апостольскихъ, сближаетъ себя съ ап. Павломъ
и говоритъ «мы», то, стало б ы т ь , онъ и является авторомъ всего ^УДа; іа , 0Й
выводъ песправедливъ даже относительно второй части труда. «Дѣяній апо­
столовъ». Напротивъ, если бы говорящій въ указанныхъ мѣстахъ былъ^так
автопомъ всего труда, то онъ вѣроятно всякій разъ упомипалъ бы, куда и
откуда онъявилс^айне «равное внешшо. появленіе и исчез,ювеше
слова «мы» можно объяснить лишь тѣмъ предположеніемъ, что
авторъ заимствовалъ нѣкоторыя мѣста изъ мемуаровъ какого то нам-ь не
домаго спутника Павла и цѣлнкомъ включилъ ихъ въ свой разсказъ. Іто же
касается вопроса о мѣстѣ написанія труда, то онъ повидимому составлень
былъ гдѣ либо за предѣлами Палестины и въ такой средѣ, которая уже ус-
пѣла выйти изъ подъ ферулы ограпиченнаго кругозора юдаистовъ-христіанъ.
О іГ б ы л ъ написанъ или въ «столицѣ міра», въ Римѣ. на что указываетъ и
конецъ «Дѣяній апостольскихъ», и стремленіе примирить противоположности
іудейско-христіанскаго и павлистскаго направленій,— или онъ былъ написа
въ М Азіи, на что указываетъ и подробное описаніе миссюнерской дѣятель
ности Павла въ М. Азіи, и преобладаніе въ трудѣ эллинистскаго духа.
21. Евангеліе Марна.
Однимъ изъ самыхъ трудныхъ вопросовъ новозавѣтиой критики яв-
іяется вопросъ о положеніи Маркова евангелія,-вотъ почему еще и въ самоі,
послѣднее время вопросомъ этимъ занимались многіе. П о нашемуч у г ін ію
можно и не говорить уже о томъ воззрѣпіп, согласно которому евангел е
Марка счѣдуогь будто бы считать «первичнымъ» евангеліемъ: это воззрѣше
падаетъ с^шо собой благодаря тому, что сторонники его сами сознаются, что
это намъ извѣстпое «первичное» евангеліе Марка уже пе сохрипгло сноггм
первоначальнаго облика, а интерполировано и сокращено вь разныхъ іа
стяхъ. Усматривать въ этомъ евангеліи «волшебный б.тескъ ^ " У с к а ю щ а і^ я
цвѣтка» мы должны предоставить тому духовидцу, который ухи рился усмо-
трѣть въ достопочтенном'!, Э. Хр. Баурѣ современнаго к . Ф. Барта, а въ

отмѣнно логичномъ Реймарусѣ — «путанную голову». По нашему мнѣнію,
ПІвеглеръ вѣрнѣе попадаете въ цѣль, когда называетъ тѳкстъ Марка по
сравненію съ гекстомъ Матвея «илоскимъ и безхарактерно-отшлифованнымъ»;
справедливо также разеуждаетъ Кестлинъ, который заявляетъ, что второе
евангеліе принадлежнтъ къ позднѣйшей стадіи евангельской исторіографіи и
относится къ первому евангелію такъ, какъ во всеобщей литературѣ къ клас-
сическимъ произведеніямъ стараго времени относятся позднѣйіпія произве­
д я чисто прозаическаго характера, которыя поэтому и гоняются за «хлест­
кими» словечками и «картиннымъ» изложеніемъ.
Уже Шлейермахеръ обратилъ вниманіе на то, что этотъ евангелистъ
обнаруживаешь склонность къ аффектированно-бойкому и осязательно-нагляд­
ному повѣствованію: онъ любить все преувеличивать въ своихъ описаніяхъ,
впадая часто въ неестественность, и вносить безпричинныя движенія души;
онъ любитъ таіше изображать большія скопища народа, невѣдомо зачѣмъ ii
почему сбѣгаюіцагося; далѣе онъ любитъ представлять все въ таинственномъ
видѣ, что ио словамъ Шлейермахера сказывается между прочимъ въ подчер-
киваніи чудесныхъ исцѣленій Іисуса, сопровождаемыхъ извѣстными манииу-
ляціями и примѣненіемъ чувственпо-осязательныхъ средствт., и что безусловно
иротиворѣчитъ предполагаемому стремленію евангелиста къ естественно-науч­
ному изъяспенію чудесъ. В ъ этомъ стремленіи его къ наглядности при не­
д о с та ть соотвѣтствующихъ силъ и средствт., и въ этой склонности его къ
шаржу и эстетизму Шлейермахеръ видитъ признаки того, что Марково еван­
гелие подверглось болѣе значительной переработкѣ, чѣмъ остальпыя два си­
ноптическихъ евангелія, и потому готовъ приписывать ему, хотя формально,
апокрифическій характеръ.
Каждый безпристрастный читатель несомнѣнно подтвердить это замѣ-
чаніе о Марковомъ евангеліи и вѣроятно кое-что еще добавить изъ собствен-
ныхъ наблюденій. Рефлексія, свойственная писателю позднѣйшей эпохи, ска­
зывается, напр., въ стремленіи евангелиста мотивировать и пояснять то, что
его предшественники просто копстатпровалп, какъ фактъ, при чемъ Маркъ
самъ нерѣдко ошибается, какъ, папр., при попыткѣ объяснить безплодіе смо­
ковницы ( 1 1 , 13), или безевязную рѣчь Петра при преображеніи Іисуса (О, (і).
Той лее рефлексіей позднѣйшаго нроисхолсденія представляется и то, что нѣ-
которыя чудеса, напр, увяданіе смоковницы, исцѣленіе слѣного изъ Веосаиды
(8, 24), онъ пытается изобразить въ видѣ длительнаго процесса, хотя именно
чудо, какъ проявленіе болсествениой силы, творящее все единымъ властнымъ
словомъ, мыслимо лишь какъ актъ мгновенный и внезапный, каковыми чу­
деса изображаются въ древнѣйіиихъ повѣствованіяхъ. Далѣе, какъ «трезвенно»
и въ то же время неудачно Маркъ пытается исправить нѣкоторыя «риско-
ванныя» или необдуманный выражепія и фразы древнѣйшихъ евангелистовъ!
Напр, у Матоея Іисусъ наказываетъ ученикамъ своимъ не брать въ дорогу
ни сумы, ни посоха, ни обуви; но Маркъ призпалъ возможнымъ сохранить
имъ посохъ, а вмѣсто.иобуви» написалъ: «простую обувь» (0, 8)^ У Матоея,
ученики одналеды при переправѣ черезъ озеро забываютъ взять съ собой
хіѣба ; но Маркъ, признавал эту опрометчивость ихъ важнымъ упущеніемъ.
исправляетъ ее и говоритъ, что ученики все же захватили съ собой въ лодку
одинъ (только одинъ!) каравай хлѣба (8, 14). Наконецъ, его смутило то об­
стоятельство, что при троекратномъ отреченіи Петра пѣтухъ успѣлъ пропѣть
только одинъ разъ, и потому Маркъ написалъ, что пѣтухъ пропѣлъ два раза
(14, 72).
Изъ вышееказаннаго явствуетъ, что Маркъ является писателемъ позд-
нѣйшей эпохи; однако легче доказать, что онъ знакомъ былъ съ евангеліемъ
Матоея, чѣмъ то, что ему былъ извѣстенъ трудъ Луки. Матѳей просто и безъ
всякихъ пояспеній констатируетъ, что фарисеи возмутились тѣмъ, что уче­
ники Іисуса не умывали рукъ за трапезой; а Маркъ (7, 1) счелъ нужнымъ
ппрігпослать этому эпизоду пространное пояснительное предисловіе относи-
то іьно обычаевъ и обрядовъ іудейскихъ. По этому поводу естественно замѣ-
т и п что такое сухо-антикварное пояспеніе прямо свидѣтельствуетъ о срав­
нительно позднѣйіпемъ написаніи Маркова евангелія. Тому, кто _въ ^омъ
ппягненіи евангелиста увидитъ доказательство того, что евангеліе Марка
б Г о написано не въ Налестинѣ, или не для Палестины, мы предложимъ
обоатить вниманіе на такія мѣста въ Марковомъ евангелш, какъ. напр J , 1,
ооралпь виіім ,
соответствующими мѣстами въ Матоеевомъ евангелш
и сравнить ъ самомъ дѣлѣ, почему у Матоея Іисусъ говоритъ: «Бѣкоторые
изъ стоящихъ здѣсь не вкусятъ смерти, доколѣ не увидять сына человѣче-
скаго грядѵщаго въ царствіп своемъ»; а у Марка (а также у Луки . , * )
Г
Г
«Нѣкоторые изъ стоящихъ здѣсь не вкусятъ смерти, доколѣ
не увидятъ царствія божія, пришедшаго въ снл ѣ.? Очевидно, потому что ко
м п р м е н и евангешета Марка уснѣло вымереть все поколѣніе современников і.
Гуса и пГшелъ не самъ онъ, Іисусъ, а пришло его царств,е въ видѣ рас-
нпостоанившейся н ѵкрѣпившейся христіанской церкви. Или почему тольк
т М а м т (13 37) Іисусъ, наказывая ученикамъ бодрствовать, ибо не знают .,
когпа онъ придеть заканч иваетъ свое увѣщаніе словами: «а что вамъ говорю,
Г го вош о и в о Е ’ бодрствуйте». Не потому ли, что увѣщаніе, обращенное
ДеР“ анъТш“ неі?Гу Матвея ^Т^ ^ь'бмьшоЯ“ѣчи ІиуоаТкончинѣ
м?па мы читаемъ- «Молитесь, чтобы не случилось ваше бѣгство (изъ осажден­
ного Иерусалима)' зимой, или въ субботу»; а у Марка (13, 18) поодѣднія слова
Um сѵбботѵ *) опущены. Это показываета, что въ промежуток, времени, про-
текшаго оть перваго до написашя второго евангелія, «суббота, уже усиѣла
уТР% TM СГсае“
ошенГм”
“ъТукГто отсутствіе у Марка почти
всѣхъ
раТсХвъ, которые пмѣются у Луки и ие имѣются у Матвея
можно было бь? объяснит!, предноложеніемъ, что Маркъ пмѣлъ передъ собой
лишь Матвея и не зналъ о тѣхъ обильныхъ добавлешяхъ, которыя внослід-
TMи
п о Г и » с ь у луки, ибо въ противномъ случаѣ опъ безъ сомнѣшя вос-
опустилъ многое изъ «го, что нмѣется у Матоея, и если у неш ш то мѣ-
itiJ i л остттчн о вѣскія причины, то надо полагать, чго онъ не безъ до .
точнаго основанія сохранить многое изъ того, о чемъ повѣствуеть евангел,е
предп^л ^енГе^^то^ермй^спол^овалъ^телѣдняго^і^о^р ^иномъ противо-
Z“
прёдположеиГи оно оставалось бы не»бъяс_ьѴ По поводура
R1 HT изъ другого боіѣе подробнаго разсказа, который Маркъ оть (сбя до
и о л н и л ъ страншлмъ замѣчаніемъ о звѣряхъ («II былъ онъ тамъ въ пустынѣ
40 дней искушаемъ сатаной, и былъ со звѣрями, и ангелы служил*. ему»)
А" д ппимфпт того какъ два разсказа относятся другъ къ друг), въ дан
п о м Г TM ѣ Мадкъ очевид но , использовалъ Матвея, о чемъ свидетельствуете
также яамѣчаніе о томъ что «ангелы служили» Іисусу. Подобное взаимо-
межяѵ Марко мъ и Лукой сказывается и въ разсказахъ о воскре-
отнршеніе между Р
« ц 0слѣ того онъ явился въ иномъ
о бр аз ѣ двоимъ^зъ учениковъ на дорогѣ, когда они шли въ селеніе». Мъ

этомъ замѣчаніи нетрудно увидѣть сходство съ разсказомъ Луки (24,13) о
двухъ ученикахъ, которые «шли въ селеніе, называемое Эммаусъ и отстоя­
щее отъ Іерусалима на СО стадій»; нетрудно замѣтить и то, что это краткое,
безсодержательпое замѣчапіе Марка пріобрѣтаетъ смыслъ лишь въ той связи,
въ какой оно стоитъ у Луки. То же самое слѣдуетъ замѣтить относительно
обѣтовапія Іисуса о кончинѣ міра (16,17), которое изложено, какъ кажется,
по соотвѣтствующимъ главамъ «Дѣяпій апостольскихъ» (особенно Гл. 2 ,28,3).
Впрочемъ эти примѣры взяты изъ такой части Маркова евангелія, подлин­
ность которой оспаривается, и потому пе могутъ считаться доказательными.
Съ другой стороны, у Марка встрѣчаются такія выраженія, который
почти тождественны съ соотвѣтствуюіцнми выраженіями Луки, или Матоея и
Луки одновременно. Маркъ начинаетъ перечень апостоловъ такими словами
(3,14 —17): «И онъ поставить изъ нихъ 12 апостоловъ, чтобы съ нимъ были,
и чтобы посылать ихъ на нроповѣдь, и чтобы они имѣли власть исцѣлять
отъ болѣзней и изгонять бѣсовъ, и поставилъ Симона, нарекши ему имя
Петръ, Іакова Зеведеева и Іоанна, брата Іаковлева». По эти винительные
падежи поставлены здѣсь не столько всл ѣдствіп зависимости отъ глаголовъ:
«поставилъ, посылать», сколько потому, что въ другомъ источникѣ,
именно
вт. евапгеліи Луки (0,14) всѣ имена апостоловъ поставлены въ винительномъ
подежѣ .
Нъ другихъ случаяхъ, фразы М арка составлены изъ словъ, употреблен­
ных']. двумя другими
синоптическими
евангелистами. Напр, у Матоея
(3,11) I. Креститель говоритъ: «По идущій за мною сплыіѣе меня и я не
достоинъ понесть обувь его»; у Луки (3,16) онъ говорить: «Ио идетъ силь-
нѣйшій меня, у котораго я ие досгоннъ развязать ремень его обуви» (тутъ
ужъ опущены слова: «за мною»); наконецъ у Марка (1,7) онъ говорить:
' идетъ за мною снльнѣйшій меня, у котораго я не достоинъ, наклонясь, раз­
вязать ремни обуви его». Итакъ мы видимъ, что Маркт» заимствовалъ у Луки
слова: «идетъ сильнѣйшій», у Матоея: «за мной»; у Луки вторично: «развя­
зать ремни обуви его» (вмѣсто словъ Матоея: «понесть обувь его»), и что
самъ отъ себя Маркт, добавить, въ иптересахъ наглядности и картинности
разсказа, слово: «наклонясь»,— Другой примѣръ: у Матоея (14,14) Иродъ
называетъ Іисуса «воскресшимъ Крестптелемъ» и на этомъ основаніи судить
о проявленной имъ чудотворной снлѣ, а о молвѣ и мн ѣніи парода совсѣмъ
не упоминаетъ («въ то время Иродъ... сказалъ служат,имъ при немъ: это
I. Креститель, онъ воскресъ изъ мертвыхъ и потому дѣйствуютъ силы отъ
него»). У Луки (9.7) упоминается о томъ. что таково лее было мнѣиіе парода
(Иродъ иедоумѣвалъ, ибо «одни говорили, что это іоаннъ возсталъ пзъ мерт-
выхъ, а другіе, что явился Илія, а иные, что воскресъ одинъ изъ древнихъ
пророковъ»); при этомъ самъ Иродъ говоритъ: «Іоанна я обезглавнлъ, кто лее
этотъ, о которомъ я сіе слышу»: Слѣдовательпо, никакого собствен иаго онре-
дѣленнаго мн ѣнія о немъ Иродъ не пмѣ .іъ. Наконецъ, у Марка (0,14) Иродъ
самъ отъ себя заявляетъ (какъ у Матоея), что это воксресшій изъ мертвыхъ
Креститель, а потому эта (чудотворная) сила и дѣйствуетъ въ немъ, и затѣмъ
(какъ у Луки) приводятся различный мнѣнія народа; наконецъ Иродъ вспомп-
наетъ объ обезглавленіи 1. Крестителя; и затѣмъ не вопрошаетъ (какъ у
Луки), а прямо снова заявляетъ, что эго —воскресшій Креститель, и это
повторепіе (у Марка, какъ и у Матоея) является нзлишпимъ („Царь Иродъ
говорилъ: это I. Креститель воскресъ изъ мертвыхъ и потому дѣйствуюгъ
силы отъ него; другіе говорили: это Илія а иные говорили: это пророкъ или
какъ одинъ изъ пророковъ. Иродъ же услышавъ сказалъ: это Іоаннъ, кото­
раго я обезглавнлъ, онъ воскресъ изъ мертвыхъ»). Маркъ вѣроятно выра­
зился бы совсѣмъ иначе, въ началѣ,
если бы не заглядывалъ въ евангеліе
Матоея; въ срединѣ, если бы пе имѣлъ передъ глазами евангеліе Луки, и въ
концѣ,
если бы опять не заглянулъ въ евангеліе Матоея. Подробную лее ком-
пиляцію отдѣльныхъ словъ и фразъ мы найдемъ у Марка въ разсказѣ о при-
водѣ больныхъ «при наступленш вечера, когда ватодше> солнце» (1,32), объ
жцЬленш прокаженпаго 1,42), и др. Правда, въ повѣствованш Луи
■обь
искѵшеніи Іисуса (4,1), замѣчаніе о томъ, что искушеше
продолжалось 4
дней и послѣдующій разсказъ о трехъ отдѣльныхъ актахъ искушен.я, по
мнѣнію критиковъ, указываютъ на двоякую зависимость*
оть первыхъ двухъ; однако это предположеніе не мижегъ быгь доказано
видѵ неясности и недостовѣрпости цитируемаго текста.
Наконецъ слѣдуетъ отмѣтить у Марка рядъ мелкихъ добавленіЯ
вс.
вокъ, которыя имѣютъ цѣлыо «расцвѣтигь и оживить»
«наклонясь» (I, 7); «обозрѣвъ сидящихъ вокругъ себя» (3,34 , 10, ... ,, «воз
зрѣвъ на нихъ съ гн ѣвомъ» (3, 5); «воззрѣвъ на него съ любовью» (10 21),
«воззрѣвъ на небо, вздохиулъ и сказалъ (7, 34); «умилосердившись надъ
"
а
,
41); «обнявъ его» (9. 30; 10, 16), и т. д. Такого рода вводный
словаотсѵтствуютъ у двухъ остальныхъ евангелистовъ-синопгиковъ . И если насъ
спроетта1что иравдоііодобнѣе,— то -ли, что и Матоей г, Дука, найдя „т„ внос-
пья слова въ соотвѣтствующихъ разсказахъ Марка, пе пожелали иѵъ заим -
ствовать Y него, или же то, что самъ Маркъ вздумалъ разукрасить свой раз­
сказъ такого рода „блестками“,— то мы вм ѣст ѣ со вс ѣми непредубежденными
читателями беаъ всякихъ колебаній выскажемся за второе изъ упомянутыхъ
справедливо то нредиоложеніе, что Маркт, скомнилировалъ
свое евангеліе по двум., остальн ымъ
евангеліямъ, то спрашиваетея: для чего
же онъ составилъ эту книгу? Невидимому цѣль его работы состояла ПР<'ВД<
всего въ томъ, чтобы написать книгу меныпаго объема, ^
Ѵ
/кой’
геіія Затѣмъ .—
какъ указалъ Гефререръ, разногласія между Ма.ооемь h^Ijko ,
при одновременпомъ уиотреблепіи обоихъ евангелій въ церковпомъ ооиходѣ,
могчи оказаться моментомъ весьма неудобнымъ, а потому у нѣіѵоіоінлхь хри
стіанъ могла появиться мысль-кратко и связно
изложить въ новомъ, трегьемъ
сочиненін составлепномъ на осиоваиіи двухъ существующихъ трудовъ, ихь
,у
щетенное содержаніе. Но если вспомнить, въ какой средѣ церковный >рихо-
жчпъ читалось евангеліе Матоея, и въ какой—еваигеліе.Іукп, тогда зада ы Марка
могта свестись къ тому, чтобы написать евангеліе, которое удовлетворило бь
^ ѣ Іраадю тія партііі: христіанъ изъ іудеевъ и христіанъ изъ язычниковъ.
И есіи такимъ образомъ, теиденція второго еваигелія повидимому совпадает ,
съ тенденций третьяго, то все таки при болѣе подробном!, разсмотрѣнін во-
п о о Г мы оттаюемъ то отлпчіе, что Маркъ стремится путемъ уклоне..... и
онущеній достичь того, чего добивается Лука иутемъ добавлешп J "Р0"1®®*
иотокеній Поэтому и различіе цѣлей ихт, сводится къ тому, чю Лука зада­
вался популяризаціей и пропагандой идей Павла, не задѣвая предразсудковъ
хшістіаіNo-юдаистовъ, а Маркъ задавался просто пропагандой евангелш не
з-ѵ і ѣвая ни одной изъ существующихъ нартій. Поэтому онъ избігаеіъ всего
тош что могло бы возмутить какую либо изъ партій или послужить имь ло­
зунгомъ и тщательно обходить всякіе спорные вопросы, волновавшіе церковь
по спедины II вѣка . Но этой же причинѣ онъ в ѣроятно опустнлъ и всю
игтошю рождепія и дѣтства Іисуса. Родословіе Іисуса въ высокой сіепспи
ѵ довіетворято христіанъ-юдаистовъ стараго покроя, но нѣкоторыя группы в
этомъ ^герѣ , ио свидѣтельству „Гомилій- Климента, оно сильно
смущало
вслѣдствіи ихъ непріязни къ Даішду, этому «воителю и оабнику», а для^ хри
стіанъ изъ язычниковъ оно не представляло никакого интереса. Исторія
свеохъестественнаго зачатія Іисуса могла нравиться и христіанамъ изъ язы .
ниішвъ но она оспаривалась старыми гностиками, Керинѳомъ и Каріюкра-
томъ .! частью христіанъ-юдаистовъ. Разсказъ о восточныхъ астрологахъ и
о бѣгств ѣ отрока-Мессіи въ Египетъ, страну пдоловъ и волшебпиковъ, толсе
мопа
смутить“ многихъ. А если Мирсіонъ пошелъ еще дальше и изъ сван
гелія вычеркнулъ весь отдѣлъ объ Іоаннѣ Крестителѣ, о крещен.и и искушен

Іисуса. то представляется весьма правдоподобнымъ, что евангелистъ Маркъ
пожелалъ избрать „золотую середину“ ,
опустивъ разсказъ о дѣтств ѣ Іис.уса
и заявляя передъ разсказомъ о Крестителѣ (1, 1): «сіе есть истинное начало
евангелія Іисуса Христа, Сына Божія».
Уже съ самаго начала евангеліе Марка представляетъ собой что-то въ
родѣ бухгалтерская баланса, въ которомъ на обѣихъ разноименныхъ стра-
ницахъ вычеркнуты всѣ равно-великія и взаимно противопололсныя величины,
такъ что опущенной юдаистскон чертѣ на одной сторонѣ соотв ѣтствуетъ опу­
щенная на другой сторонѣ универсалистская черта. Такъ, наир., ради христі-
анъизъ язычниковъ Маркъ опустилъ заявленіе Іисуса о его намѣрепіи соблюдать
законъ, наказъ іисуса ученикамъ не обращаться къ язычникамъ и самаря­
намъ, обѣтоваше о томъ, что они будутъ возсѣдать на 12 скамьяхъ и творить
судъ надъ 12 колѣпами Израиля, благословеніе и возвышеніе Петра. Но ради
христіанъ изъ іудеевъ Маркъ опустилъ въ рѣчи Крестителя (1, 7) рѣзкое
замѣчаніе о томъ, что Богъ можетъ сотворить дѣтей Аврааму изъ камней; въ
притчѣ о виноградаряхъ (13, 9)—зам ѣчаніе о томъ, что іудеи не вондутъ въ
царствіе небесное; опустилъ весь разсказъ о сотиикѣ Капернаумскомъ (Матѳ .
8,
12) въ виду содержащихся въ немъ замѣчаній объ отверженіи іудеевъ и
прнзваніи язычниковъ; далѣе опустилъ подробный разсказъ Луки о стран-
ствіи Ііісуса въ виду заключающихся въ немъ экскурсовъ въ духѣ «павли-
стовъ», напр, притчи о блудномъ сынѣ, о милосердомъ и благодарномъ сама-
рянахъ. М ѣстами видимч. мы и то, какъ Маркъ обмѣнивается ролыо съ Лукой,
что ири родствѣ ихъ цѣлей и намѣреній было вполнѣ натурально. Лука, ко­
торый вообще умѣетъ «изворачиваться» въ затруднительныхъ положеніяхъ
прн помощи перестановки или измѣненія текстовъ, рѣшилъ вовсе опустить
разсказъ о хананеянкѣ въ виду того, что въ немъ Іисусъ заявляла», что онъ
ниспосланъ лишь ради овецъ дома Израилева, и сравнивалъ язычниковъ съ
псами. Но Маркъ вгь этомъ случаѣ р ѣшилъ сохранить разсказъ и только
опустилъ въ немъ вышеозначенныя слова Іисуса, а передъ замѣчаніемъ о
нсахъ всгавилъ пѣсколысо «нримиряющихъ» словъ о томъ, что прежде необ­
ходимо накормить дѣтей (т. е . дать іудеямъ возможность спастись при содѣй -
ствін Мессіи). Но мнѣнію евангелиста, этой привиллегіей іудеи уже восполь­
зовались въ достаточной мѣр ѣ, а
потому и нѣтъ улсе достаточныхъ основашй
для отстрапенія язычниковъ отъ Мессіанскаго спасепія.
Со склонностью Марка сокращать все и избѣгать всего спорнаго стоитъ
также въ связи и то, что онъ или вовсе опускалъ всѣ длннпыя рѣчи, напр,
нагорную проповѣдь, или сильно сокращалъ ихъ, какъ напр, напутственное
слово ученикамъ, рѣчь противъ фарисеевъ и о коичинѣ міра, ибо въ рѣчахъ
этихъ. какъ въ нагорной нроповѣди, затрогивались многіе изъ тѣхъ принцн-
піальныхъ вопросовъ, которые обсуждались вт. его время враждующими иар-
тіями. Въ этомъ сказался также духъ позднѣйшей эпохи, представители ко­
торой по отношенію къ Іисусу интересовались исторіей, и въ частности исто­
мней чѵдесъ, гораздо больше, чѣмъ ученіемъ Христа. Что въ самомъ началѣ,
когда вообще сталъ пробуждаться интересъ къ деталямъ лсизни и дѣятельно -
сти Інсуса, на первый планъ выдвигались его содержательныя рѣчи , это мы
видимъ уже изъ того факта, что Папій, какъ было упомянуто выше, назы ­
валъ
„изреченіями Господа" всякое евангельское повѣствованіе. Поэтому
Матоей центръ тяжести своего иовѣствованія сосредоточилъ на изреченіяхъ
Іисуса; такое же взаимоотношеніе частей соблюдается и у Луки, хотя онъ и
дѣлилъ на части наиболѣе пространный рѣчи и вообще старался установить
равновѣсіе между рѣчами и фактическимъ матеріаломъ. Но у Марка, кото­
рый сокращалъ всѣ р ѣчи вообще и удлинялъ разсказы (особенно разсказы о
чудесахъ) различными добавленіями, мы видимъ, что въ его время подоб­
ными разсказами интересовались гораздо болѣе, чѣмъ изреченіями Іисуса.
Тотъ фактъ, что въ новѣйшемъ, Іоаниовомъ евангеліи прелпочтеніе снова от-
дается изречепіямъ и разсужденіямъ, можно объяснить открытіемъ новой дог-
матической точки зрѣнія, которую приходилось разъяснять при помощи про­
странныхъ дидактическихъ рѣчей. Для цѣлей Марка достаточно было и кр1
кихъ изреченій и чудесъ, содѣянныхъ Іисусомъ; поэтому его Іисусъ произ­
водитъ на народъ и учениковъ по меньшей мѣр ѣ столь лее сильное вне
-
лѣніе какъ Іисусъ Луки; но отъ чудесъ у Марка получается гораздо болѣс
сильное впечатлѣніе, чѣмъ у Луки, тѣмъ болѣе, что чудотворный слова Іисуса
опъ въ качествѣ какихъ то формулъ волшебнаго заклятья приводить на ара-
мейскомъ языкѣ (Г), 41: талчфа куми;7,3: Еерфафа). Съ другой етороны онъ
отъ себя разсказываетъ о двухъ случаяхъ чудеснаго исцѣленія, которыхъ не
находимъ у другихъ евангелистовъ, и общая черта которыхъ сводится къ
тому, что Іисусъ отводить больныхъ въ сторону и въ качествѣ лзчебнаго
средства примѣняетъ слюну (7, 31; 8, 22).
ПДТѴР, Г
Доискиваясь источниковъ, изъ которыхъ почерпались своеооразныя черты
евапгелія М арка, слѣдуетъ предположить, что оба иослѣдніе разсказы ооъ
исцѣленіи онъ заимствовалъ у Матоея (9, 32; 12. 22), но иередѣ .іалъ
сообразно собственнымъ воззрѣніямъ на чудо. Затѣмъ только у него одного
мы находимъ точное намменовапіе нѣкоторыхъ мѣстъ и лицъ, наир, кличку
обоихъ сыновей Заведеевыхъ („сыны Грета“), имя отца мытаря Леви^ имя
іерихонскаго слѣица и его отца, имена обоихъ сыновей „крестоносцы
ли­
мона Киренейскаго. Наконецъ у него одного упоминается въ разсказѣ о ил ѣ-
неніи іисуса нагой бѣгущій юніша. Заимствовалъ ли онъ эти свѣд ѣнія изъ
одного или нѣсколькихъ письменныхъ источниковъ, или изъ изустныхъ ска­
зан ій, или онъ самъ ихъ сочинилъ и выдумалъ, объ этомъ ничего положи-
тельнаго сказать нельзя; возможно, что имѣло м ѣсто въ одномъ случаѣ одно,
а въ другомъ— другое.
m ____
Затѣмъ необходимо освѣтить то взаимоотношеніе, какое существует!,
между Марковымъ и Іоанновымъ евангеліемъ. Но существу много сходства
съ Іоанновымъ евангеліемъ имѣютъ также и другія два синоитическія еван-
гелія, и это сходство наблюдается не только въ разсказахъ, но и въ отдель­
ны х!» изреченіяхъ Іисуса. Но нѣкоторыя выраженія и фразы Марка такъ по­
разительно сходны съ выраженіями Іоапна, что многіе усматривали въ этомъ
доказательство взаимной ихъ зависимоеги, а именно зависимости М арка отъ
Іоанна какъ думаютъ апологеты. Если принять во вниманіе всю совокуп­
ность сходныхъ мѣстъ, то несомпѣннымъ представляется лишь то, что одинъ
евангелистъ имѣлъ передъ глазами трудъ другого, но кто именно и чей
именно трудъ, это возмолено рѣшпть лишь въ соотв ѣтствш съ т ѣмъ
какъ
мы глядимъ на происхоледеніе и взаимоотношепіе обоихъ евангелш. Въ раз-
сказѣ о разелабленномъ у Марка (2, 9, 12), какъ и въ разсказѣ ооъ исцѣ -
леніи больного въ купели Виоездѣ у Іоанна (5, 9) мы при несходства иро-
чихъ обстоятельств'!, находимъ тождественное изреченіе іисуса: „встань возьми
одръ твой (постель твою), и ходи“. Это изреченіе встрѣчается лишь въ двухъ
упомянутыхъ евангеліяхъ, хотя въ одномъ евангелш говорили „одръ , а въ
другомъ— постель“, но изъ однихъ этихъ словъ ие видно, который изъ раз­
сказовъ древні.е, и надо полагать, что это достопамятное изреченіе сохраня­
лось какъ изустное преданіе. Въ разсказѣ о насыщенш толпы у Марка
(6 37), какъ ѵ Іоанна (0, 7),- и
только у нихъ обоихъ,— говорится о .00
динаріяхъ, на которые необходимо было купить хлѣба; точно такъ же ни
разсказѣ о м ѵроизліяпін виѳаискомъ только они двое уиоминаютъ о
ю дн-
наріяхъ, которые предполагалось выручить за мѵро (Марк. 14,
Іоапн.
^Относительно перваго примѣра сходства нѣкоторые критики указывали
на то что по словамъ Марка, 200 динаріевъ было достаточно для покупки
надлежащаго количества хлѣба. а по словамъ Іоанна—недостаточно, а потому
и заключали, что разсказъ Іоанна занисанъ былъ позднѣе . Но эта догадка

опровергается тѣмъ обстоятельствомъ, что во второмъ разсказѣ Маркъ ие
довольствуется суммой въ 300 динаріевъ, которая могла быть выручена за
мѵро. ІІ Ѣкоторое сходство въ разсказѣ о страстяхъ Іисуса ие представляетъ
большого зпачепія, но въ разсказѣ о воскресеніи Іисуса Маркъ и Іоаинъ
единогласно заявляюп.,
что Іисусъ явился раньше всего одной только Маріи
Магдалинѣ, а
не Маріи Магдалинѣ и другой Маріи одновременно, какъ по-
вѣтствуетъ Матоей (Марк. 1(3.9; Іоанн. 20,11). Если и къ этому разсказу мы
приложимъ ту лее мѣрку, какую прилагали выше къ разсказу о двухъ уче-
никахъ, идущихъ полемъ въ селеніе, то можетъ показаться, что это краткое
замѣчаніе Марка есть резюме подробнаго разсказа Іоанна. Однако вь дан­
номъ случаѣ наблюдается различіе: даже краткій разсказъ о такой видной
личности какъ М. Магдалина представляетъ значительный интересъ, тогда
какъ пронсшествіе, случившееся съ вышеупомянутыми двумя невѣдомыми уче­
никами (каковыми они являются у Марка) пріобрѣтало н ѣкоторое значеніе
только въ связи съ побочными деталями и обстоятельствами, на которыя
Маркъ указываетъ вскользь, но которыя остаются непонятными внѣ подроб­
наго разсказа. Впрочемъ эти два случая относятся къ заключенію Маркова
евангелія, которое отсутствуетъ въ древнихъ рукописях'!, и подлинность кото­
раго поэтому сомнительна. •
Въ виду всего вышеизложевнаго нетрудно объяснить, почему данному
евангелисту присвоено имя Марка, который по словамъ «Дѣяній апостольскихъ»
(12,12) былъ сыномъ какой то женщины (Маріи), пріятельннцы Петра, при­
надлежавшей къ іерусалимской общнпѣ христіанъ; затѣмъ онъ втеченін вѣко -
тораго времени былъ спутникомъ Павла (Савла) и Варнавы (12,25;15,37);
нотом'ь по словамъ перваго посланія Петра (5,13) состоялъ ири апостолѣ
Петрѣ в ѣроятно въ Гпмѣ, в ъ качествѣ переводчика, какъ говоритъ церковное
преданіе. Какъ Павелъ среди евангелистовъ имѣлъ своимъ представителем!»
Луку, такъ и представителем!» Петра былъ признанъ евангелистъ Маркъ,—
человѣкъ, близкій Петру и Павлу и составнвшій евапгеліе въ нейтральном!,,
духѣ .
Но такъ какъ прнмнреніе враждебныхъ партій и мирное сочетаніе
имепъ обоихъ велнкихъ апостолов!, могло произойти только под!» тѣмъ усло-
віемъ, чтобы Павлу предпосланъ былъ Петръ, поэтому
и въ канонѣ
-пет-
ристу» было дано преимущество передъ «Навлистомъ», и евангелію Марка
было предоставлено второе мѣсто, а евангелію Луки—третье. Нредпололееніе
о томъ, что евангеліе Марка появилось въ городѣ (Римѣ), гдѣ совершилось
прпмпрспіе враледующихъ партій и сочетаніе именъ обоихъ апостоловъ въ
цѣляхъ созданія единой каоолнческой церкви, или что вообще на римскомъ
Западѣ народилось Марково евангеліе, это предположеніе подтверждается
тѣмъ обстоятельствомъ, что въ греческомъ текстѣ этого евангелія встрѣ -
чается такое множество латинпзмовъ, какъ ни вт» какой другой изъ книгъ
новаго завѣта .
22. Сравнительная оцѣнка четырехъ евангелій.
Заключая настоящее вступительное изысканіе о нашихъ четырехъ еван-
геліяхъ вопросомъ: что каждое изъ пихъ дало въ смыслѣ историческаго озна­
комлен!^ съ Іисусомъ, его личностью , планами и судьбами?— мы доллены бу­
демъ въ виду всего вышесказаннаго иервевство признать за Матоеевымъ
евангеліемъ. У насъ есть основаніе предположить, что изъ вс ѣхъ евангелій
•н о одно даетт» намъ самое точное представленіе о томъ образѣ Христа, какой
•уществовалъ вт» древпѣйшей христіаиской церкви.
Мы не утверлсдаемъ, что Матоеево евангеліе является древнѣйшей изъ
всѣхъ новозав ѣтныхъ книгъ; во всякомъ елучаѣ иодлиниыя посланія Павла
древнѣе его . Но Павелъ едва ли знавалъ Іисуса личио. Въ своемъ иосланш
(Гал. 1 ,17,18) Павелъ самодовольно новѣствуетъ. что посл ѣ своего чудеснаго
обращенія и нризванія онъ вовсе не спѣшнлъ лично познакомиться со ста -
рѣйшими апостолами и только три
года спустя «ходилъ въ іерусалимъ
видѣться съ Петромъ»,— а
отъ старѣйшихъ
апостоловъ онъ только и могт,
получить точныя свѣд ѣпія о жизни Іисуса. Отсюда явствуетъ, сколь мало
Павелъ интересовался такого рода свѣд ѣніями, сколь мало значенія онь при-
давалъ историческому Христу, Христу старѣйшихъ апостоловъ, сравнительно
съ Хрнстомъ, «открывшимся» вт» немъ самомъ, т. е. съ его соосівеннои
идеей Христа. Въ своихъ иосланіяхъ Павелъ изъ жизни Іисуса сообщаетъ
лишь общеизнѣстныя, традиціей сохраненный свѣд ѣнія о крестной смерти и
воскресеніи Іисуса, а также объ учрежденін евхаристіи (1 Кор. 1!,-«>, io,d).
Древнѣе Матоеева евангелія также «откровеніе» (апокалипсисъ) Іоанна,
no эта книга еще наглядиѣе ноказываетъ намъ, какъ мало древнѣйшал
община христіанъ интересовалась восиоминапіями о земной жизни 1нс}са.
Такъ какъ втеченіи своей насильственно прерванной земной жизни Іисусъ не
уснѣлъ осуществить тѣ иаціоиальныя надежды и ожиданія, отъ которыхт»
окончательно пе отрѣшнлись даже способнѣйшіе ученики его, поэтому они
нетериѣливо ожидали блнзкаго второго пришествія его, падѣясь на то . что
тогда онъ ужъ предстанетъ не въ образѣ ннчтоленаго земного существа, а
осіянный божеской славой и величіемъ и сторицей восполнитъ тѣ прооѣлы,
какіе замѣчались въ періодъ его земного существования. Поэтому въ Апока­
ли пси с лишь кратко говорится о смерти и иоскресепіи Іпсуса, какъ основ­
ных!» нредположеніяхъ христіанской вѣры, тогда какъ грядущее желанное
будущее разематривается со всей необуздапностыо пророческой фантаиіи.
Только тогда, когда эти горячія унованія и ожиданія успѣ.ти
нѣсколько остыть,
вт. виду весбывшихся иадеждъ на скорое вторичное иришествіе }мершагм
Христа, христіане стали обращать своп взоры назадъ, отыскивая въ прош­
лом!» слѣды величія Іисуса, какъ гарантіи исполнепія его обѣтованій.
По иѣкоторой счастливой случайности вь то самое время, когда хри-
стіанскіе писатели стали отъ настоящего, пзображеннаго въ Посланіяхъ, н буду-
щаго, пзображеннаго въ Апокалнпсисѣ, обращаться кт. прошлому, і»ъ изобра-
женію лсизни Іисуса въ Евангеліяхъ,— въ
тѣхъ областяхъ, гдѣ жилъ и дѣй -
ствовалт» нѣкогда Іисусъ, сохранялся и обращался еще обильный запасъ его
приснонамятныхъ бесѣдъ и изреченій. Правда, эти бесѣды и изречеиія отча­
сти улсе уснѣли оторваться отъ событій, которыя давали поводъ кт. нимъ, и
расчлениться въ своей внутренней связи, отчасти лее успѣли нзм ѣнить спой
первоначальный облнкъ соотвѣтственпо позднѣйшпмъ обстоятельствам!, и усло-
віямъ, по тѣмъ не мен ѣе на нихъ ещо была замѣтна настоящая печаіь Д)ха
Іисуса. Иначе обстояло дѣло съ отдѣльными событіями
его личной лсизни:
о нихъ въ вышеуказанный черіодъ евангельской исторіографіи сохранялись еще
вт» памяти лишь самые общіе контуры, и именно эти отрывочный и неполный
свѣд ѣнія было рѣшено дополнить и изукрасить продуктами воображенія тѣхъ
лицъ. которыя представляли себѣ съ небесъ грядущаго вторично Інсуса все­
сильным!», и славой осіяниымъ державцемъ. Тогда и появилось множество
разсказовъ о дивныхъ чудесахъ. въ которыхъ слѣдуеть видѣть какъ бы
остывшіе шлаки, изверженные анокалинтическимъ вулканом!»; отсюда и стре-
мленіе тогдашнихъ писателей отмѣчать и подчеркивать панболѣе блестящіе
моменты въ жизни Іисуса: моментъ крещепія, преображенія и воскресенія
Іисуса,— чтобы доказать, что и сквозь низменную оболочку его земной жизни
уже нросвѣчивали блескъ и величіе того, кто долженъ былъ но общему уоѣ-
жденію притти вторично съ неба въ образѣ всесильна,го и славнаго державц.ч .
Все это у Матоея изображено сл, отмѣнпой простотой и самобытностью,

хотя и простота и самобытность его представляются улсе лишь относительной.
Ибо и въ его еваигеліи, какъ было показано выше, мпогія черты, подъ влія-
ніемъ времени и различныхъ новыхъ событій и представленій, успѣли совер­
шенно сгладиться и измѣниться, и многія достопамятныя слова и дѣйствія
Іисуса были забыты;но въ тоже время въ его евангеліе уснѣли видимо войти
многія новыя черты, рисующія личность Іисуса въ ипомъ видѣ: много новыхъ
изреченій, которыхъ онъ не говорилъ, много новыхъ дѣяній, которыхъ
онъ не совершалъ, и новыхъ событій, которыя въ дѣйствительности не
имѣли м ѣста . Наконецъ, въ Матоеевомъ
евангеліи
многія яркія
кар­
тины
и
черты успѣли
видимо въ значительной
степени
потускнѣть
и исказиться. Въ всякомъ случаѣ изъ исторіи мы знаемъ, сколь мощный
пласта іудейскихъ предразсудковъ мѣшалъ даже выдающимся ученикамъ
Іисуса воспріять болѣе чистое представленіе о Мессіи; и такъ какъ эти пред-
разсудки не исчезли даже послѣ смерти Учителя, поэтому весьма естественно,
что они всего сильнѣе отразились именно на самомъ древнемъ изъ нашихъ
евангелій и что необходимо съ образа Христа, рисуемаго имъ, удалить рѣзко
іудейскія черты и отнести ихъ на счетъ той средины, черезъ которую намъ
приходится разсматривать образъ Іисуса въ этомъ евангеліи.
Отсюда явствуетъ, что и при относительномъ первенствѣ Матоеева еван-
гелія ітослѣдующія евангелія также могли имѣть н ѣкоторыя преимущества
передъ пимъ хотя бы по отдѣльнымъ пунктамъ. Во первыхъ въ нихъ могли
содержаться такія вещи, которыхъ нѣтъ въ первомъ евангеліи, потому ли, что
въ иреданіяхъ, изъ которыхъ оно черпало свой матеріалъ, ихъ не содержа­
лось, и хранились они въ другихъ кругахъ и источпикахъ,— или
потому, что
о нихъ
случайно
или умышленно умолчалъ редакторъ перваго евангелія.
Такого рода добавленія даетъ Лука, и мы не въ правѣ отвергать въ каче-
ствѣ неисторическаго элемента то, что онъ добавляет, отъ себя, только потому,
что объ этомъ не упомянулъ Матоей; напротивъ, мы молсемъ и должны ви-
дѣть цѣнный вкладъ въ нашу сокровищницу свѣд ѣній объ Іисусѣ въ подоб­
ныхъ добавлепіяхъ, особенно въ рѣчахъ Іисуса, приводимыхъ только у Луки.
Даже въ своихъ «Дѣяніяхъ апостольскихъ» (20, 35) Лука приводить одно
дополнительное изреченіе Іисуса, которое онъ забылъ включить въ свое еван
геліе, и которое гласить: «блалсеннѣе давать, нежели принимать». Объ этомъ
пзреченіи молено лишь сказать, что оно виолнѣ достойно Іисуса и отражаетъ
въ себѣ его образъ мыслей. Возмолсно, что далее такія изреченія, которыя
сохранились въ апокрифическихъ евангеліяхъ, виолнѣ подлинны; наир, изре­
чете: «будьте добрыми мѣнялами», которое нерѣдко цитируется отцами церкви.
Возможно, и послѣ всего сказаннаго даже вѣроятно, что мпогія изреченія и
разсказы объ Іисусѣ создались путемъ традішіп или были выдуманы наро­
чито, чтобы подкрѣпить и обосновать извѣстныя нредставленія и тенденціи,
напр, разсказъ объ избраиіи 70 учениковъ, или передѣланный Лукой разсказъ
Матоея о воскресеніи, или разсказъ о вознесеніи на небо, который повиди-
мому неоднократно передѣлывался даже въ тотъ небольшой промелсутокъ вре­
мени, который протекъ отъ составленія евангелія Луки до написанія «Дѣяній
апостольскихъ».
Такая лее двоякая возможность мыслима въ тѣхъ случаяхъ, когда из­
речете или происшествіе, о которомъ сообщаетъ Матоей, отсутствуетъ у про­
чихъ евангелистовъ. Такіе случаи сами по себѣ пе опровергаюсь историческій
характеръ новѣствовапій перваго евангелія; наоборотъ, Марку приходилось
уже для краткости опускать многое, а Лука вынуждался догматическими
соображениями тоже о многомъ умалчивать. Но если догматическія со-
ображенія выдвигались противъ такихъразсказовъ, которые и сами нарождались
въ атмосферѣ догматическихъ предразсудковъ, то они могли способствовать хотя
бы и случайно устраненію ненсторическихъ черта образа Іисуса. Поэтому
Лука и Маркъ несомнѣнно поступали правильно* опуская изъ папутственнаго
слова Іисуса данный ученикамъ наказъ не обращаться къ язычникамъ и са-
марянамъ, такъ какъ этотъ запрета видимо поналъ въ разсказъ перваго еван­
гелиста лишь по настоянію закоснѣлыхъ христіанъ-юдаистовъ.
Что же касается Іоаннова евангелія, то мнѣніе новѣйшей критики сво
дится къ тому, что оно лишь мнимо обогатило евангельскую исторпо, ибо
все дѣйствительно историческое авторъ этого труда заимствовалъ изъ древ-
нѣйшихъ евангелій, а остальное совершенно самочинно и произвольно выду-
малъ или передѣлалъ . Съ этимъ мнѣніемъ нельзя не согласиться, но все-таки
является вопросъ: нельзя ли видѣть исправленіе допущенной старинными
евангеліями ошибки въ томъ, что на Інсуса
четвертое евангеліе взглянуло
иначе? Правда, въ этомъ евангеліи сказывается такая
«духовность» и
такое вольномысліе, которыя вѣроятпо чужды были Іисусу, но развѣ не
бывало такихъ примѣровъ, что мыслитель болѣе поздней эпохи правильнее
понпмалъ какую-нибудь поэму или религіозную систему благодаря такимъ
идеямъ, которыя были чужды и неизвѣстны самому автору поэмы или учре­
дителю религіи? Какъ историческая аналогія, такъ и фактическій магеріалъ
говорятъ за то предположеніе, что первые ученики Іисуса плохо понимали
его и что точка зрѣнія первичной церковной общины значительно отставала
отъ его подлинной точки зрѣнія; а если на такой отсталой точкѣ зрѣніи
древнѣйшей общины—церкви стояли наши старѣйшіе евангелисты, особенни
Матѳей, то четвертый евангелиста, успѣвшій встать на болѣе высокую точку
ярѣнія, благодаря александрШским'ь ученымъ, могъ, стало быть, приблизиться н
къ подлинной точкѣ зрѣнія Iисуса. А если припомнимъ иѣкоторыя полярно
ротивопололеныя изреченія Іисуса, наир, изреченіе о незыблемости суще-
ствующаго закона, которое приведено у Матоея, и изреченіе о поклоненш
Богу въ духѣ и истин ѣ,
которое приведено у Іоанна, то передь нами вста-
нетъ далеко еще не рѣшенный вопросъ: на какой изъ этихъ двухъ точеиъ
зрѣнія дѣйствительно стоялъ историческій Іисусъ.^
При этомъ слѣдуетъ, однако, остерегаться, чтобы не слишкомъ преуве­
личивать размѣръ той принцнпіальной или идейной пропасти, которая отдѣ -
чяетъ Іоанна отъ другихъ евангелистовъ, если мы ужъ отрѣшились отъ лож-
наго мнѣнія о полной согласованности и солидарности всѣхъ четырехъ евап-
гелистовъ. Если Бауръ называетъ Іоанново евангеліе самымъ «духовнымъ»
идейнымч»)и вътолсе время, «неисторическимъ» евангеліемъ, то вышесказан-
IIымъ послѣдній предиката ио существу не отвергается. Но если первый пре­
диката он'ь пояспяетъ замѣчаніемъ, что это евангеліе насъ вводить въ
ібласть «чистой духовности», то съ этимъ мы не молсемъ согласиться. Правда,
самъ Бауръ не слишкомъ строго проводить свою мысль, ибо онъ самъ циіи-
руетъ изъ евангелія цѣлый рядъ вовсе не «духовныхъ» черта. Но этихъ
черта онъ не подводитъ подъ единое суммарное нонятіе, и, направляя все
; разсулсденіе свое къ одностороннему обнарулсенію «духовнаго» элемента нъ
Іоапновомъ евангеліи, онъ рискуетъ проглядѣть его оборотную сторону. Это
замѣчательное евангеліе можно вполнѣ понять только тогда, если мы прп-
знаемъ, что оно есть самое «духовное» и въ то лее время самое „чувственное
евангеліе. Авторъ его пытается понять и изъяснить чудесное символически и
устранить въ немъ все фактическое; онъ пытается изъяснить и понять нер-
иое и второе пришествіе Іисуса, какъ явленія, совершающіяся въ духъ, а
лоскресепіе и страшный судъ — какъ процессъ, постепенно развнвающійся
уже в'ь настоящемъ. Но оігь останавливается на полъ-дорогѣ, сн ова
возвра­
щаясь къ „диву“, магическому чуду, значеніе котораго имъ фактически въ
такой же мѣр ѣ преувеличивается, въ какой оно имъ умалялось духовно. Ъто-
рпчпому духовному нрншествію Інсуса въ иараклитѣ (духѣ
- утѣшител ѣ) онъ
1нротнвопоставляетъ второе чувственное прпшествіе его въ образѣ матеріальной
j изъязвленной плоти, а внутреннему, уже нынѣ совершающемуся суду протпво-
нолагаета грядущій виѣшній акта правосудія, и мистицизмъ его въ томъ

именно и состоитъ, что то и другое онъ дѣлаетъ одновременно, свободно под­
м еш ив ая одно другимъ.
Выше было сказано, что этой «духовности» Іоаннова евангелія многіе
не поняли даже и въ наше время и, усмотрѣвъ въ немъ мнимую несообраз­
ность, стали отдѣлять
„духовный“ составной элементъ отъ „чувственнаго",
признавая первый апостольскимъ, а второй — лжеаиостольскимъ элементомъ .
Ио тѣмъ самымъ они лишь доказали, что истинная сущность Іоаннова еван-
гелія имъ остается непонятной. Однако, за поучительной аналогіей ходить не
далеко. Алексапдрійскіе іудеи выпустили въ свѣтъ
„Книгу Премудрости“,
разсуждепія которой о прмеудрости и всемогуществѣ Бога, устрояющаго міръ
и управляющаго имъ, весьма полезно сопоставить съ Іоанновымъ евангеліемъ.
чтобы полнѣе уразумѣть его . Въ этой „Книгѣ Премудрости“ сказывается съ
одной стороны чисто „духовная“ , философская точка зрѣнія, а съ другой—
крайне фантастическая вѣра въ чудеса, такъ что, напр., разсказъ о казняхъ
египетскпхъ сдобренъ такими удивительными чудесами, о которыхъ ничего
не повѣствуетъ далее „Исходъ“, подобное противорѣчіе замѣтно и въ трудахъ
Филона. Пе свободна отъ него и философія платониковъ, да и теперь еще
такое лее протнворѣчіе замѣчается во всякой философіи, которая оперпруетъ
при помощи фантазіи и игнорируете критпческій разеудокъ. Примѣромъ по­
добной философіи нзобилуетъ исторія Шеллинговой философіи и старо-геге -
ліанской философской школы.
Въ указанной особенности Іоаннова евангелія именно и заключается
причина того расположенія, которымъ оно пользуется въ наше время. Соб­
ствен но-евапгелі.скій хлѣбъ, собственно - питательное вещество всей исторіи
и ученія Христа община вѣрующнхъ издавна извлекала изъ трехъ первыхъ
енангелій, особенно же пзъ Матоеева еваигелія, а добавленіями изъ четвер­
таго евангелія она пользовалась только, какъ
приправой
или пряностью
Особое расположеніе Лютера къ іоаннову евангелію стоитъ въ связи съ егі
ученіемъ объ оправданіп, съ которымъ при мистическом!, характерѣ его соб­
ственной натуры и образованія гармонировали то, что въ этомъ евангеліп
сильно подчеркивается божественное естество Іисуса. Расположеніе наших!
современников!, къ Іоаннову евангелію объясняется иной причиной, имени*
тѣмъ, что первыя три евангелія представляются какъ бы напвно-класспче
скими произведеиіями, а четвертое евапгеліе— сантимептально -романическимт
произведеніемъ. Шиллеръ говоритъ: „Наивный поэтъ строгъ и суровъ, какч
Діаиа, д ѣва л ѣсовъ; черствая безеочная правдивость, съ которой онъ разра-
батываетъ свой сюжетъ, нерѣдко представляется безчувственностыо; онъ все
дѣло подчиняется объекту, заслоняя личность произведеніемъ своимъ и избе­
гая сердца, которое его взыскуетъ; но въ виду правды и того живого реализма
который онъ впосиіъ въ разработку своего объекта, отъ его произведет;
даже при патетическомъ характерѣ сюжета всегда получается ясное, спокой­
ное и свѣтлое .“
—
Это замѣчаніе Ш иллера виолнѣ подходитъ къ нашнмт
тремъ первымъ евангеліямъ. Далѣе оиъ характеризует!, различіе меледу па
ивнымъ и
сантиментальнымъ
иоэтомъ слѣд . образомъ: „Первый силею
искусством'!, самоограпичеиія, а второй— искусством!, безпредѣльной экспан
мівности, т.-е . саптимептельный поэтъ откликается на всякое впечатлѣніе
которое на него производитъ предмеіъ, и на этой отзывчивости его покоігш
то умиленіе, которымъ онъ самъ заражается и заражаетъ насъ; онъ относim
свой объекта къ какой нпбудь идеѣ и потому всегда имѣетъ дѣло съ двумя
взаимно-борющимися представленіями и ощущеніями: съ идеей, какъ безко
нечнымъ, ii съ дѣйствительностыо, какъ предѣломъ . Поэтому возбуждаемо'
имъ чувство всегда имѣетъ см ѣшапный характеръ, и произведенное имъ вне
чатлѣвіе всегда волнуетъ и возбулсдаетъ». Въ этихъ словахъ прекрасно вы
ражено то впечатлѣніе, котоое производитъ іоанново евангеліе, и причин;,
»того виечатлѣнія. «Наивный поэтъ,— продолжаетъ Шиллеръ,— это такой поатт
который самъ представляется олицетворенной природой, а сантиментальный:
поэтъ, это такой поэтъ, который взыскуетъ природы». Итакъ молено сказать,
что насъ умиляетъ спокойствіе, ясность и объективность въ излолееніи еван­
гелистовъ— синоптиковъ потому, что имъ не приходилось искать Христа, —
они понимали и изображали его такимъ, какимъ онъ представлялся всей
христіанской общинѣ— церкви, наоборотъ, патетическій размѣръ, субъектив­
ная возбулсденность и живое чувство въ іоанповомъ евангеліи насъ умиляетъ
потому, что автору его пришлось какъ бы заимствовать у неба свой идеалъ
Христа, облечь его историческимъ покровомъ и въ такомъ видѣ вн ѣдрить его
представленію вѣрующихъ людей.
По этой-то причипѣ іоанново евангеліе съ его образомъ Христа гораздо
симпатичнѣе для современной генераціи, чѣмъ синоптическія евангелія сь
изображенным!, въ нихъ Хрнстомъ. ІІослѣднія писались въ условіяхъ спокой­
ной самоувѣренности беззавѣтной вѣры церковной общины (иротиво'юлож-
вость меледу юдаизмомъ перваго еваигелія и умѣренпымъ павлизмомъ третьяго
евангелія мало затрагивает!, представлепіе о личности и существѣ Христа),
онѣ естественно примкнули къ равной и спокойной увѣренностн древлей вѣры;
а іоапново еваигеліе съ его неустанной борьбой, направленной къ тому, что­
бы примирить новую идею съ традииіей и представить субъективно-досто-
вѣрное какъ объективно - правдоподобное, должно нравиться такой эіюхѣ, ко­
торая улсе утратила спокойную и непоколебимую нѣру и вступила вт. полосу
борьбы и тревоги, которая беззавѣтно в ѣрить хочетъ, но уже не молсетъ.
Въ виду такого впечатлѣнія, производимаго іоанновымъ евангеліемъ на со­
временный христіанскій міръ, можно было бы назвать его романтическимъ
евангеліемъ, хотя по существу оно отнюдь ие романтично. Тревога, повы ­
шенная впечатлительность, возникающая у современнаго вѣрующаго человѣка
вслѣдствіи борьбы меледу новыми воззрѣніями, которыя неотразимо овладѣ -
ваютъ имъ, и стремленіемъ удерлеать старую вѣру ,— у евангелиста возникали
пзъ желанія поднять старую традицію на уровень повой идеи и преобразо­
вать ее сообразно этой ндеѣ .
Но тревога, борьба, неясность зрѣиія, расплыв­
чатость очертаній новосозданнаго образа наблюдаются и тамъ, и тутъ, по­
этому и пынѣшняго христіанина такт, привлекает!, и чаруетъ это евангеліе.
Христосъ Іоанна, какъ бы превозмогающій самого себя въ своихъ самоизо-
браженіяхъ, есть прямой двойинкъ современнаго вѣр ѵющаго человѣка, кото­
рому толее приходится превозмогать самого себя, чтобы быть вѣрующимъ. Чу­
деса, изображаемый Іоанномъ, постоянно истолковываются въ духовном і.
смыслѣ и въ тоже время рисуются ярко и подробно, какъ внѣшнія чудеса,
которыя однако не признаются истинной основой вѣры; онѣ суть и пе суть
чудеса; въ нихъ должно ьѣрить, но в ѣровать можно и помимо нхъ, и этотъ
взглядъ тоже виолнѣ соответствует!, нашему времени, которое такъ преис­
полнено колебаній и противорѣчій и не рѣшается доработаться до ясныхъ
взглядовъ и категорическихъ опредѣленпыхъ пололсенііі вт. д ѣлахъ религіи.
Авторъ четвертаго евангелія, это—своего рода Корреджіо, артистъ в!»
области изображенія нолутѣней. Его рисупокъ часто бываетъ неточен!.,
ио
блескъ красокъ, переходъ оіъ свѣта къ т ѣни у него весьма эффектны, о еван ­
гелистовъ— синонтиковъ рисупокъ набросапъ значительно точнѣе и вырази-
гельнѣе, но умиляетъ въ меньшей степени прелестью оттѣнковъ св ѣта и воз ­
духа, поэтому они намъ кажутся черствыми сушками, тогда какъ четвертому
евангелисту мы охотно проіцаемъ, ради отмѣченныхъ достоинствъ его, в(ѣ
ирегрѣіпенія и ошибки.
Художникам!, нерѣдко удается достичь большихъ эффектовъ ири помощи
тростѣйших-ь технических!, пособій; то лее замѣчается и относительно четвер-
паго евангелія. Я укажу лишь на одну уловку, хотя быть молсетъ многихъ и
смутить»
сравненіе, къ которому я прибѣгаю въ интересѣ ясности . Гете
какъ-то зам ѣтилъ объ EuIenspiegeI4b, что комическій эффекта этой книги ио-

коится на гомъ, что всѣ персонажи въ ней выражаются фигурально, а самг
Hulenspiege] принимаетъ рѣчи ихъ за чистую монету. Такъ и діалоги Іоан-
нова евангелія производятъ эффектъ главнымъ образомъ потому, что Іисусь
говоритъ иносказательно, а всѣ прочія лица понимают!» его рѣчи въ прямомъ.
собственном!, смыслѣ .
Человѣкъ см ѣшопъ, если въ кругу многихъ лицъ онъ
оказывается ѳдинственнымъ лицомъ, чего либо не понимающим!.; но опъ ка­
жется великимъ, если онъ одинъ понимаетъ то, чего не поняли всѣ остальные .
Если въ первомъ случаѣ окружающія лица—люди обыкновенные, и если по­
нять данную вещь не трудно, тогда лицо непонимающее представляется какимъ
то полу-челов ѣкомъ; а если во второмъ случаѣ непонимающими оказываются
люди образованные и развитые, тогда понявшій представляется уже каким!,
то полу-богомъ.
Если въ первомъ случаѣ нерѣдко замѣчается преувеличепіе и непони-
маніе представляется дѣломъ немыслимымъ, то такое преувеличеніе не является
нромахомъ, а наоборотъ, только усиливаетъ комическій эффектъ; а здѣсь, во
второмъ случаѣ, такое
преувеличеніе есть промахъ, ибо умаляетъ историче­
скую правдоподобность разсказа, и все высокое низводить па степень нелѣ -
11ости и несообразности.
111 Изъясненіе понйтій.
23. Ретроспективный обзоръ.
Въ первомъ отдѣл ѣ настоящаго «введенія» мы показали, что всѣ прежнія
попытки историческаго описанія жизни Іисуса потерпѣли полное крушеніе по­
тому, что авторы примыкали непосредственно къ евангеліямъ и предполагали
въ Іисусѣ такую личность, а въ жизни его дѣйствіе такихъ силъ, которых!,
не вѣдаетъ исторія,— и ли потому, что авторы, отрѣшаясь оть подобныхъ пред-
положеній, все же продолжали считать евангелія историческими документами
и вслѣдствіи того принуждены бывали истолковывать ихъ противоестествен-
нымъ образомъ,— или наконецъ потому, что авторы, не рѣшаясь встать ни па
одну изъ этихъ двухъ точекъ зрѣнія, теряли твердую научную почву подъ но­
гами, дѣлая уступки двумъ противоиоложнымъ взглядамъ и условно признавая
историческій характеръ евапгелій. Во второмъ отдѣл ѣ нашего «введенія» мы
обозрѣли вн ѣшнія, а затѣмъ и внутреппія свидѣтельства относительно еван -
гелій какъ источниковъ для жнзнеописанія Іисуса, и мы пришли къ тому за
ключенію, что внѣшнія свидѣтельства не подтверждают!, предположенія о томъ.
что евангелія написаны самими очевидцами или современниками Іисуса, а
что въ промежуток'], времени, протекшаго отъ лсизни Іисуса до написанія евап-
гелій въ нихъ могли проникнуть многіе неисторическіе элементы. Далѣе мы от
мѣчали, что и внутренній характеръ и взаимоотиошеніе евангелій показывают'],
чти эти книги написаны въ сравнительно позднюю эпоху и иодъ различными
углами зрѣнія и новѣствуютъ о фактических!, событіяхъ не объективно, а ві
томъ видѣ, какъ
ихъ представляли себѣ люди того времени.
М если въ этих'], «источниках'!.» Іисусу приписываются такія вещи, ко
торыхъ не бываетъ въ жизни другихъ людей и если вслѣдствіи того доселі
не удавалось дать историческое описаніе жизни інсуса, то мы считаем!» себ*
въ правѣ пренебречь авторитетом!, этихъ сочиневій и отвергать фактиче
скую достоверность ихъ разсказовъ, не пытаясь ихъ истолковать противо
естественным!» образомъ: на чудеса, о которыхъ повѣствуютъ эти сочинен»?
мы рѣшили смотрѣть, какъ па простые мнѳы . Чудеса въ евангельскихъ раз
сказахъ объ Тисусѣ представляютъ собой чуждый, съ исторіей несовмѣстимыіі
элементъ, и ионятіе миоа намъ поможетъ не только устранить этотъ досадный
нривѣсокъ пзъ нашего изсл ѣдованія, но и создать настоящую историческую
біографію Іисуса. Поэтому мы должны еще подробнѣе развить вышеуказанный
два понятія—миоа и чуда.
24. Понятіе чуда.
Чудомъ обыкновенно именуется явленіе, которое необъяснимо съ точки
ірѣнія дѣйствія конечныхъ причинъ; оно представляется эффектом!» непосред­
ственнаго вмѣшательства высшей неограниченной причины, или самого Бога,
ii имѣетъ цѣлыо проявить существо и волю Бога во вселенной, ввести Ножьяг«»
посланника въ міръ, поддерживать и направлять его въ его жизни и дея­
тельности и аккредитовать его передъ людьми. Эта чудесная деятельность Бо­
жества ироявляетъ себя въ томъ, что Божій посланник!», призвавъ помощь
Бога, самъ осуществляет1!» дарованную ему силу чудотворенія, или въ томъ,
что ради него Богъ парушаетъ ходъ естественныхъ процессов!» и творить
какое нибудь сверхъестественное явлепіе (такими чудесами Богъ отмѣтилъ
зачатіе Іисуса, чтобы ввести его въ міръ,— отрочество Іисуса, чтобы возвѣстш і.
) немъ міру,— крещепіе и преображеніе Іисуса, чтобы его прославить,— в оз ­
несете Іисуса, чтобы перевести его изъ мѣста его временпаго жительства в'і.
мѣсто его предвѣчиаго пребываиія).
Такихъ явленій, или чудесъ пе признаетъ исторія, которая слѣдуетъ
своимъ собственпымъ законам!»; наоборотъ, религіозный вѣрующііі человѣкъ
ихъ признаетъ, хотя лишь въ сферѣ собственной религіи, такъ что христіа-
пинъ вѣритъ въ чудеса древнѣйшей исторіи іудеевъ и христіанъ и считает!»
сказкой и нелѣпой выдумкой миоологію Индусовъ, Египтяиъ или Грековъ,
или іудей признаетъ ветхозавѣтныя чудеса п отвергает!, чудеса новозавѣтныя,
и т. д . А если христіанская вѣра начинаетъ требовать, чтобы наука точно
гакъ-же - относилась къ чуду и отвергая чудеса нехрпстіаиъ, утверждала и
Iризнавала чудеса лишь христіаиской и въ особенности древнехристіанскогі
прьт, то наука по своему универсальному характеру не можетъ не отвергнуть
подобнаго партикулярпстскаго притязаиія и должна отвѣтить: «я могу нрн-
інавать чудо или во всѣхъ религіяхъ, или ни въ какой». Она не молсетъ быть
наукой или исторіей спеціально христіанской, іудейской и т. д .,
хотя ея
отдѣльные представители и могутъ быть христіанами, или іудеями, и т. д.
Нпрочемъ, фактически это «или—или» не имѣетъ никакого значенія, такъ
иакъ наука не можетъ вообще признавать чудеса въ религіяхъ, не упраздняя
амое себя въ другихъ сферахъ познанія. Если задача исторіографін состоитъ
:е только въ простом!» коистатированін событій, по также и въ томъ, чтобы
объяснить, какъ данный фактъ былъ порожден!» другимъ фактомъ, то ей
іришлось отказаться отъ второй, существенно-важной части своей задачи,
ели бы ей пришлось признать фактомъ событіе чудесное, знаменующее на-
іушеніе причинно-генетической связи между фактами.
Историку достаточно сослаться на эти соображенія, чтобы объяснить и
яравдать свое скептическое отношеніе къ чудесамъ евангельской исторіи.
Но если онъ не просто лишь историкъ, а человѣкъ науки вообще, то его
іетодъ обработки историческаго матеріала опредѣляется еще и общими
"деями, философски мъ взглядомъ на человѣчество и міръ, или исторіософіей.
Історику вообще приходится быть философомъ; но такъ какъ философских ь
истемъ существуетъ много, поэтому историкъ. отвергающій чудеса по фило-
«офскимъ основаніямъ, рискует!» дискредитировать свой методъ, если онь
(,танетъ слишкомъ односторонне придерживаться одной философской системы,
и отвергать другія.

Но въ данномъ случаѣ опасность эта устраняется тѣмъ обстоятельством!,,
что всѣ существующая философскія системы единодушно сходятся другъ съ
другомъ во взглядѣ на интересующій насъ здѣсь предметъ. Если такъ пазы-
ваемыя догматическія системы единогласно призиаютъ, что чудо невозможно,
то и скептическія и критическая системы въ свою очередь паходятъ, что чудо
непознаваемо и недоказуемо. При этомъ само собой разумѣется, что изъ
системъ первой категоріи, системѣ матеріализма чудо представляется просто
нелѣпостыо . Однако же и пантеизмъ не признаетъ Бога, управляющего
міромъ и произвольно вмѣшивающагося свыше въ строй вселенной. Въ есте-
ственныхъ закопахъ природы, пантеистъ усматриваетъ существо, а потому и
волю божества, фактически и непрестанно себя осуществляющую, и заявленіе
о томъ, что Богъ можетъ нарушить эти естественные законы, пантеистъ
с,читаетъ равносильиымъ заявленію о томъ, что Богъ могъ бы нарушить
законы собственнаго существа. Казалось, что чудесъ не станетъ отрицать
теизмъ, признающій Бога личнаго и отъ міра обособленнаго. Д ѣйствительно,
наиболѣе популярный формы этой системы не безусловно отвергаютъ чудеса,
но истинпо-философская система теизма не мирится съ идеей чуда. Признать
чудо значигъ предположить, что Богъ, творяіцій чудо иногда, въ извѣстные
моменты, есть существо не абсолютное, а временемъ ограниченное, тогда какъ
деятельность Бога должно понимать какъ вѣчный, непрерывный, единый и
себѣ равный актъ, ироявляющійся во вселенной въ рядѣ отдѣльныхъ и посл ѣ-
довательныхъ актовъ божества.. Такъ напр. Лейбницъ видѣлъ въ чудѣ какъ бы
зародышъ, который Богомъ былъ залолееяъ во вселенной при ея сотвореніи, и
который безъ нарочитаго воздѣйствія съ его стороны развивается и проявляется
подъ вліяніемъ естествен ныхъ причинъ и силъ тогда, когда чудо совершается.
При этомъ отношепіе Бога ко вселенной (какъ справедливо отмѣчали теологи)
ограничивается единичными, и непосредственными актами воздѣйс/гвія на міръ.
Еще опредѣлени ѣе высказывался Вольфъ, который заявлялъ, что всякій акта
чудеснаго вмешательства Бога въ процессъ природы есть иснравлеиіе того,
что имъ сотворено, но какъ прпзнаніе несовершенства сотвореннаго оно
днекредитнруетъ премудрость божества, и не даромъ Реймарусъ, какъ извѣстпо,
на этомъ положепіи обосновал!, всѣ свои нападки противъ библейской исторіи
и церковнаго вѣроученія.
Изъ лагеря скеитическихъ и критических!, философовъ выдвинулся
Юмъ, который разсмотрѣлъ проблему чуда такъ убедительно и всесторонне,
что этотъ вопросъ можно теперь считать исчерпаннымъ. Онъ говорилъ: когда
намъ въ силу какого-либо авторитетнаго свидетельства приходится признать
какое пнбудь событіе фактомъ, тогда мы прежде всего задаемъ себѣ вопросъ
о достовіфіюсти свидетельства; мы начинаемъ допытываться, покоится ли оно
на показаніяхъ очевидцевъ или иныхъ свидетелей, на показаніи немногнхъ
или многихъ лицъ, согласуются ли ихъ иоказанія другъ съ другомъ, молено ли
признать этихъ свидетелей людьми благонадежными .и правдивыми, былъ ли
самъ очевидцемъ тотъ писатель, который о данномъ событіи иовѣствуетъ,
и т. д . Но предположили,, что свидѣгельство благонадежно и достовѣрно,
тогда встаетъ вопросъ о свойствахъ и характерѣ событія. У римляпъ суще­
ствовала поговорка: «въ этомъ дѣл ѣ я не пов ѣрю даже и Катону». Эта по­
говорка означала, что есть вещ», по существу невѣроятныя, относительно
которыхъ даже и авторитетное свидетельство теряѳтъ доказательную силу.
Возьмемъ такой примѣръ (Юмъ этого примѣра не приводить): предположим!,
что 22-я глава 4-ой книги Моисея действительно написана Моисеемъ или
самимъ Валаамомъ; допустимъ даже, что мы сами присутствовали при томъ.
какъ Валаамъ, сходя со своей ослицы, намъ сталъ разсказывагь, что она съ
нимъ разговаривала по-челов ѣчески, и пусть Валаамъ нашъ будетъ извѣстенъ
за человѣка правдиваго и честнаго, но все это насъ всетаки не убѣдило бы,
и мы ему сказали бы въ лицо, что онъ бредить, или что ему приснилось,
или быть можетъ мы даже усомнились бы въ его правдивости и назвали бы
его лжецомъ; ибо мы стали бы про себя рѣшать, что болѣе правдоподобно:
толи. что солгалъ видимо-благонадежный свидѣтель, или то, что факта вопреки
опыту и ожиданію совершился. При томъ если событіе при всей своей не­
обычайности все же не выходитъ изъ нредѣловъ естественнаго; если наир.
Катонъ насъ увѣряетъ, что Фабій постуинлъ безчестно, тогда мы вѣроятно
станемъ колебаться и не рѣшимся высказать свое сужденіе. Но если то со-
бытіѳ, въ которое я приглашаюсь вѣрить на основаніи свидетельства, есть
сверхъестественное чудо, тогда я поступлю иначе. Я стану разеуждать такъ:
уже не разъ случалось, что свидетельство людей, довѣрія заслуживающихъ,
людей почтенныхъ, очевидцевъ и т. д. оказывалось ложнымъ, но не бывало
еще никогда такихъ событій, которыя случились бы вопреки законамъ при­
роды, за исключеніемъ даннаго, нами разбираемаго случая. Притомъ свиде­
тельству мы приписали свойства, которыхъ невозможно приписать евангель­
ским!, разсказамъ о чудесахъ, ибо евангелія написаны не очевидцами
а людьми, которые писали съ чужихъ словъ и которые всей тенденціей
своихт, произведший обнаруживают!, некритическое отношеніе къ сообщаемым!»
сказаніямъ. Недостовѣрность подобныхъ свидетелей обнаружена уже неодно­
кратно, и ихъ свидетельством!, нельзя уравновѣснть огромпый груз!, невѣ -
роятнаго событія, какъ перыгакомъ нельзя уравновѣсить пудовую гирю на
вѣсахъ . Впрочемъ. даже и при доброкачественномъ свидѣтельств ѣ,
историкъ
все же будетъ склоненъ думать, что разсказъ о чудесномъ событіи основанъ
на невѣрпыхъ сообщеніяхъ.
Въ наше время съ такимъ взглядом!» всѣ считаются ужо настолько, что
были даже сдѣланы попытки исказить самое поиятіе чуда. Теперь улсъ гово­
рятъ что чудо пе есть пѣчто противоестественное или сверхъестественное;
что чудотворная сила Іисуса была естественной силой высшаго порядка, что
проявленная имъ цѣлебпая сила, хотя и не была присуща другимъ людямъ.
но все же мыслима въ предѣлахъ челов ѣческой природы. Но выше уже было
сказано, что подобной формулой нельзя объяснить
многихъ, и притомъ
важнѣйшихъ чудесъ, совершенных!, самимъ Іисусомъ и совершившихся надъ
нимъ и если только существуетъ ключъ къ изъясненію всѣхъ вообще чудесъ,
то такой ключъ мы, конечно, иредпочтемъ другому, которымъ изъясняются
лишь пѣкоторьтя чудеса. Съ другой стороны, чудо, искаженное выше при ве­
денными изъясненіями, улсе теряетъ доказательную силу. Естественное даро-
ваніе, или талантъ, какъ говорятъ теперь, стоитъ вь случайном!, отпошенш
къ моральному достоинству человѣка: талантъ можетъ отсутствовать въ хоро-
іпемъ человѣк ѣ .
А если высшую цѣлебную силу Іисуса, какъ говорятъ сто­
ронники этого взгляда, надо мыслить по аналогіи съ силой магнетизма, тогда
она уже представляется силой тѣлесной и не можетъ служить осповоіі для
сужденія объ истинѣ ученія Христа и высокомъ достоннствѣ его личности;
напротивъ, можно далее думать, что Іисусъ. одаренный этой силой, былъ
фантазеръ или обманщикъ.
25. Понятіе миѳа.
Въ первомъ изданіи «Жизни Іисуса» я выдвинулъ понятіе миоа, кавъ
ключъ къ попиманію евангельскихъ разсказовъ о чудесахъ и ииыхъ неисто-
рнческихъ моментовъ. Я говорилъ: Немыслимо признать естественными явле-
ніями природы такіе факты, какъ появленіе звѣзды волхвовъ, иреображеніе
Iисуса, чудесое насыщеніе толпы и т. д . Но столь же немыслимо допустить

11 то что такого рода явлспія дѣйствительно имѣли м ѣсто; а потому подобные
разсказы слѣдуетъ признать чистопоэтическими произведеніями. Н а вопросъ
о томъ, почему и какъ создались эти поэтическія сказанія объ Іисусѣ именно
въ то время, когда стали появляться паши евангелія, я отвѣчалъ указаніемъ
на тогдашнія мессіанскія надежды. Я говорилъ: когда сначала нѣісоторые, а
потомъ и многіе стали видѣть въ Іисусѣ Ыессію, они повѣрнлн, что онъ могъ
исполнить все то, что надлежало совершить Мессіи согласно ветхозавѣнымъ
пророчествамъ и прообразамъ, истолкованнымъ въ духѣ національныхъ мѣст-
ных'ь нредставленій. Хотя всѣ знали, что Іисусъ родился въ Назаретѣ , однако
всѣмъ казалось, что Іисусъ—Мессія, сынъ Давидовъ, долженъ былъ родиться
въ Виолеемѣ, ибо такъ предсказалъ Михей. Хотя преданіс гласило, что Іисусъ
порицалъ своихъ соотечествепниковъ за ихъ иристрастіе къ чудесному, однако
всѣмъ казалось, что если первый избавитель іудейскаго народа, Моисей, тво­
рилъ чудеса, то и нослѣдній спаситель, Мессія— Іисусъ, тоже пе могъ ие тво ­
рить чудесъ. Исаія предсказалъ, что въ это время, т. е . въ эпоху мессіан-
скихъ ожнданій, откроются глаза слѣпыхъ и станутъ слышать глухіе, что хро­
мые станутъ ходить съ быстротою лани, а нѣмы ѳ будутъ свободно говорить,
поэтому всѣмъ было ясно, какого рода чудеса долженъ былъ творить Мессія—
Іисусъ. Вотъ почему первичная община вѣрующихъ христіанъ могла, и даже
обязательно должна была создавать миѳическіе разсказы объ Іисусѣ, безсозпа-
тельво ихъ измышляя.
При этомъ я въ согласіи съ представителями старой теологш предіто-
лагалъ что представленіе Мессіи, осуществленное Іисусомъ, христіапе под­
черкнули въ тогдашней теологіи іудеевъ. Эта догадка моя вызвала рядъ воз­
ражений. Напр. Бруно Бауеръ утверждалъ, что ітонятіе Мессіи возникло при
іоаннѣ Кростителѣ и, пе усиѣвъ развиться даже и ко времени наиисанія
евангелій, было детально разработано и установлено позднѣе
и именно въ
сведѣ самихъ христіанъ. Почти то же говорилъ и Фолькмаръ. Онъ прнзнавалъ,
что іудеп уже и до Христа надѣялись, что отъ ига язычниковъ освоооднтъ
нхъ существо, ниспосланное Богомъ, и назвали это существо Мессіей, т. е.
помазаннымъ отъ Бога и святымъ державцемъ Царства Божія. Но Фолькмаръ
отличаетъ отъ этихъ до-христіанскихъ представлешй о Мессш позднѣГіипя
паввипистическія измышленія, которыя возникли послѣ нарожденія христиан­
ства п въ иротивовѣсъ ему. Читатель видитъ, что въ данномъ случаѣ споръ
ігіетъ лишь о колнчествѣ .
Только такіе господа, какъ Бр. Бауеръ, рѣшались
утверждать, что христіанамъ не было нзвѣстно традиціонное понятіе Мессш.
Во всякомъ случаѣ, я
не утверждалъ, что понятіе Мессіи ими было усвоено
ѵже
виолнѣ и въ детально разработанномъ видѣ.
Неправъ, конечно, и ефре-
реръ, когда онъ утверждаетъ, что ири Іисусѣ въ народѣ обращалось иѣсколько
типовъ Мессіи, и что разлнчіе идей Мессіи опредѣлялось т ѣмъ, какъ пред­
ставляли себѣ Мессію древніе пророки, или Даніилъ, которому прообразомъ
Мессін слулсилъ Моисей, или второй Адамъ, и т. д. В ѣрно лишь то, что пред-
ставленіе Мессіи слагалось изъ мпогихъ и неоднородныхъ элементовъ, по­
этому ОНО и допускало многоразличный толкованія и сочетанія, и вообще не
отличалось строгой определенностью. Михей (5,1) иредставлялъ себѣ Мессно
къ образѣ Давида, и это иредставленіе легло въ оспованіе разсказовъ пер­
ваго н третьяго евангелій о ролсденіи Іисуса и сказалось въ наименованіи
Iнсуса «сыномъ человѣческимъ». Въ повѣствованіи о предстоящемъ второмъ
ипишествіи Хрисга во облацѣхъ сказалось представлеше Даніпла. Въ «Дѣя-
ніяхъ апостольскихъ» (3, 22; 7, 37) говорится что ІИСУСЪ/ С"0ЛTM
ваніе Моисея о грядущемъ пророкѣ, который будетъ иодобенъ Моеісею, і <
этими словами «Дѣяній» не исключается тотъ нрообразъ Мессіи, о которомъ
говорилъ и Даніилъ. У Матоея (11,4) и у Луки (7,22) Іисуоъ отвѣчаетъ по -
сланнымъ отъ loan на Крестителя ученикамъ, что онъ есть тотъ, который
долженъ былъ прнтти, и въ подгверлсденіе своихъ словъ ссылается нато, чго
m тт тъ, ^тпхъ словахъ Іисуса еван-
слѣпые прозрѣваютъ, хромые
^ саіи (35 5) 0 томъ, какія чудеса
гел ис ты усмотрѣли ссылку н а
инаетъ 0 благодѣяніяхъ, которыя были
будегь творить Мессія. Лука (4 ,^ .) у
тппставляетъ ихъ съ тѣмъ фак-
о К ы Иліей и Елисеемъ
Мессію. Но насъ в ,
томъ, что соотевдстаетTM " ? " 7 тво
что чудеса вышевазвавныхъ веишихъ
должно удивлять то обстоTM “ сTM°’ ’ І іи Хисуса. Въ цитатагь раввинистовъ,
пророковъ воспроизводились и в^ п“стпор1ТП_..нг^хъ Мессіи изъ книгъ ветхоза-
заимствовавшихъ свое представленіе
ДВ ^д о сь своеобразіе нащснально-
вѣтныхъ, въ общемъ совершенно правильію ^ Р
^
фодькмаръ (въ СОГласіи
іудейскихъ представлен!й о Мессш. В
Д
видимо скопн­
енной) признается, что
^
Моисея и ДВуХЪ уП°»
Гвртхъ
й
^
5аМИИ0Вк
образовалась путемъ простого перенесен
той причинѣ, чт0 имъ исклю-
въ исторію Іисуса, казалось ненр' ■
* ДТ)евнѣйшей общины христіанъ, роль
чалась мысль о собственной,
^““
иому воспріятію и усвоенію
которой Ііри этомъ будто бы св0А^ ась
НИСКОлько пе умаляется само-
чужихъ произведевій. Однако наше * Я^
”
И^ ек0 н0 всѣ евангельскіе
дѣятельность древБИХъ хриьттн
р
’вышеуказанным?, путемъ; на-
разсказы, представляют^я мивам,и ван
ШІсателями внесла въ нихъ
противъ, христіанская обшипасъея
р
ш хотя и присматривалась
много новыхъ и оригинальныхъ идеі
вторыхъ новый христіанскій духъ
охотно къ ветхозавѣтнымъ п^тотипамъ.
Д сказ’ахЪ; КОТорые были взяты
отразился также и “
^
Новато Завѣта упоминаются
изъ ветхозавѣтныхъ книгъ . Недаро»
1Я 0тмѣчепы печатью любви и
лишь такія чудеса Поясе.. и
былъ присущъ «кара-
благоволенія, и не отмЬчаются тат я уд ,
нисколько не походилъ на
тельный» характеръ: вѣдь и Хрнстосъ
п'Г
о
еніи грѣх0въ, объ
Моисея и Плію. Точно такъ і J
J новозавѣтныхъ разсказахъ о
истинномъ значеши субботы, 'о тразішш
^
q^
лежащая въ
чудесвыхъ исдѣлеиіяхъ, равно и мысль с.
р
ат0 __ самобытвыя идеи
осяовѣ разсказовъ о
fi Рв03Вышенный смыслъ всѣмъ разска-
христіапъ, которыя и адобщ^и
вадыя
„ессіанскихъ уиовашй.
замъ, заимствовавиымъ изъ Вет:хаіг о Заі
ф Рстіанская продукщя миои-
Съ вышеотмѣченной точки і^ * “ Я, ДР
*ъ МНогихъ этаповъ общаго
ческихъ сказавій представляв'іся ли.н.ьс>А
новѣйшей науки миоологіи
процесса варожденія
Ь£ь
?то миоы в ъ своемъ первоначальном'.,
выразился въ признанш той истины,
поэтич ес каго тво р чес тва
видѣ суть не произвольные и сознательные р Д)
^
ил „ крупной
отдѣльныхъ лицъ, а л р о д р т ^ о ^Ѵибудь изъ индивидовъ первымъ высказы-
религіозвой общины. Бравда кто
онъ ЕСТрѣчает ъ лишь постольку,
ваетъ тотъ или иной мне*, но общее до р
у6ѣжденій. Миоъ не есть
поскольку са м ъ
придуманную имъ идею не-
форма, въ которой умный человъкъ прс
д
в ъ форму ис торич е-
вѣжественвый массѣ; напротивъ о б л с к а д ^
<еМн0Ъ»| — говорить Вель-
скаго разсказа, онъ самъ ее се
У
Пр0р0стаетъ сѣмя въпочв ѣ;
керъ, — *зарождался и развивал« ^
в ъ немъ едино суть».
вовѣствовавШ. Ы « в о еше допустит,.

что евангелистъ bona fide сообщалъ о томъ, что Іисусъ— Мѳссія родился въ
Виѳлеемѣ, потому что, по пророчеству Михея, Мессіи надлежало родиться въ
Виѳлеемѣ.
Но тотъ евангелистъ, который сообщалъ, что въ часъ смерти
Іисуса «разорвалась на-двое вавѣса въ храмѣ» (Мато. 27, 51) очевидно со-
знавалъ, что такого происшествія онъ не видалъ самъ и пе слыхалъ о немъ
отъ другихъ людей, а просто самъ его придумалъ. Но это сообщеніе могло
быть слушателями принято з а метафору, по аналогіи съ тѣмъ стихомъ По-
сланія ап. Павла къ Евреямъ (10, 19 —21), гдѣ говорится, что I. Христосъ
своей смертью открылъ доступъ вѣрующимъ во святилище «черезъ завѣсу»,
т. е. плоть свою. Поэтому и вышеуказанное сообщеніе переставало казаться
вымысломъ. Точно такъ же вѣроятно и разсказъ о призваніи четырехъ уче­
никовъ для „уловленія людей“ составленъ былъ лишь съ тою цѣлыо, чтобы
нагляднѣе противопоставить ихъ прежнюю неблагодарную рыбацкую про-
фессію несравненно болѣе продуктивному уловленію душъ человѣческихъ, ио
переходя изъ устъ въ уста, этотъ разсказъ естественно превратился въ миѳи-
ческій разсказъ о томъ чудесномъ уловѣ рыбы, о которомъ повѣствуетъ Лука
(5, 5 — 7). Такъ же и разсказы, долженствуюіціе удостовѣрить воскресеніе
Іисуса, молено признать либо фактической правдой, либо сознательнымъ вы ­
мысломъ, по при болѣс внимательномъ анализ ѣ ситуацій, эти разсказы прі-
обрѣтаютъ иной видъ.
По этому поводу іудеи вѣроятно говорили; „неудивительно, что гробъ
Іисуса оиустѣлъ, ибо вы, христіане, выкрали оттуда тѣло покойника“. На это
христіане вѣроятно возражали: «но какъ могли мы выкрасть его тѣло, когда
вы, іудеи, вѣроятно стерегли и охраняли его гробъ». Мало по малу это гада­
тельное предположепіе христіанъ
превратилось
потомъ въ твердую увѣ -
ренность, и появился миоъ о томъ, что гробъ Іисуса былъ «припечатанъ»,
благо о томъ упоминается и въ пророчествѣ Дапіила, который въ своемъ
львиномъ логовищѣ столь нее мало пострадалъ отъ ярости звѣрей, какъ и
Христосъ въ гробу отъ смерти. Съ другой стороны, іудеи вѣроятпо говорили:
«да, вашъ воскресшій Іисусъ действительно являлся, но онъ являлся какъ
безилотпый духъ или призракъ, выходецъ съ того свѣта». На это христіане
вѣроятно возражали: «нѣтъ, привидѣніемъ и духомъ онъ не былъ, ибо иа
немъ видны были слѣды отъ язвъ гвоздиныхъ, полученныхъ имъ ири распятіи
на крестѣ» . Но потомъ въ дальнѣйшѳмъ пересказѣ «видимыя» язвы превра­
тились въ язвы «осязаемыя», и такимъ образомъ создался анти-историческій
миоъ о тѣлесно возродившемся Христѣ .
Однако сказаннымъ ничуть не исключается предположеніе о томъ, что
въ дѣ .т ѣ созданія евангельскихъ миѳовъ участвовало также вполпѣ созна ­
тельное поэтическое измышленіе. Напр, повѣствованія четвертаго евангелія
такт, планомѣрны и детальны, что въ своей неисторической части они прямо
могутъ сойти за продуктъ сознательнаго и преднамѣрениаго поэтическаго вы­
мысла. Описывая встрѣчу и бесѣду Іиеуса съ Самарянкой у іиадезя Іаков-
лева,
авторъ четвертаго евангелія очевидно столь лее сознательно «творилъ»
какъ творилъ Гомеръ, когда описывалъ бесѣду Одиссея съ Калипсо, или
Ахилла съ его матерыо—богиней. ІІо Гомеръ нри этомъ вполнѣ в ѣрнлъ въ
правдивость своего лее собственпаго оиисанія, ибо зналъ, что изображаетъ
своихъ боговъ и героевъ съ нхъ рѣчами и дѣяніямп именно такъ, какъ имъ
приличествовало быть, говориіъ и дѣйствовать, и какъ ихъ представляли себѣ
его соотечественники. Почему же автору четвертаго евангелія нельзя было бы
думать такъ же? Ему, быть можетъ, казалось, что Іисусъ пришелъ на землю
не только ради «овецъ дома Израилева», но также ради снасенія самарянъ,
и потому онъ рѣшилъ, что Іисусъ не только могъ, по даже долженъ былъ на­
чать то дѣло, которое продолжали дѣлать впосл ѣдствіи его апостолы. Точно
такъ же по вопросу о воскрешеніи Лазаря молено крнтикамъ противопоста­
вить слѣдующее соображеніе: дѣйствительио, если пе существовало никакого
Тазаіш ішомѣ того, о которомъ упоминается въ притчѣ, приведенной въ еван-
еГѴиакого Лазаря Іисусь певосстал* ивъмертвьш. то
стало быть, авторъ четвертаго евангелія не могь не сознавать того,, что
ішсказомъ онъ морочитъ христіанъ. Но мы не знаемъ, не превратила л .
?е“
я фигуральнаго (упомянутаго въ притчѣ) въ Л азаря ремьнаго,
уже до составленія четвертаго евангелія; вѣдь это даже и теперь еще д
лается V христіанъ. Оъ другой стороны, евангелистъ, быть можетъ, былъ увЬ-
?,енГвъ томъ что Іисусъ есть воскресеніе и жизнь, и что эти свои свойства,
какъ и свою славу, онъ долженъ былъ такъ или иначе проявить улсе въ пе
“ одъ своей земной жизни. Ему казалось вѣроятно, что воскрешен«j только
что умершихъ, о которомъ иовѣствуютъ старыя евангелш, He ecTf ^
^
гарантія грядущаго, Іисусомъ обѣтованнаго, всеобщаго воскресешя мертвыхъ,
и что такой гарантіей можетъ быть только воскрешеніе давно-умерш аго
на
чавшаго уже разлагаться трупа. Олѣдовательно, повѣствуя о такомъ W TM * *
воскрешеніи, евангелистъ лишь убѣжденно развивалъ и выражалъ свой взгляд
иа Іисуса. Ему конечно было хорошо извѣстно, что всѣ детали этого эпизода
канъ и эпизода съ самарянкой, о,гь самъ создалъ въ процессѣ п о
~
ао
творчества, но и при этомъ онъ могъ вѣрнть, что гопорнтъ правду иб.о его
правда состояла не въ днпломатически-точномъ изображенш фак.овъ , а въ
полшшъ и всестороннемъ выраженіи идеи. Поэтому Христосъ евангелиста го­
воритъ и дѣйствуетъ именно такъ, какъ самъ евангелистъ представлялъ себѣ
его рѣчи и дѣянія. Евангелистъ писалъ Апокалипсисъ, аналогичный
кровенію» апостола Іоанна, но въ немъ онъ рисовалъ не фантастическую кар-
тинѵ б ѵд ѵщаго, а реальную картину прошлаго.
Но молено ли назвать миоомъ не только безеознательную легендарную по-
эзію, сказавшуюся въ трехъ первыхъ евангеліяхъ, но и .
ческое творчество, проявившееся въ четвертомъ евангелш. О іреческой миѳ
логіи мы знаемъ, что въ ней до послѣдняго времени не отмѣчалось никакихъ
отличій; миоомъ именовались всѣ и всякіе неисторическш релипозныя ска-
занія независимо отъ ихъ ироисхоледенш. Именно такъ думали вс,Ь старые
изслѣдователи миоологіи, вплоть до Гейне; они не различали миѳовъ по их
проиохоледенію, и полагали, что всѣ мпоы вообще, не исключая и Древнѣ
шихъ, суть сознательный и предумышенныя иоэтическш произведены от-
дѣлыіыхъ лицъ. Но когда миои стали различать по ихъ происхождений, югд
могла явиться и мысль о томъ, что миоы слѣдуетъ различать также но на-
званію, именуя миоомъ лишь нроизведенш первичныя, безеознательныя, какъ
бы естественно необходимыя. Эту мысль стали проводить новѣйние изел ;д -
ватели миѳологіи, и въ частиостн знатокъ греческихъ миоовъ Велькеръ, на
авторитетъ котораго теперь и ссылаются всѣ т ѣ,
кому не хочется называіь
миоомъ такіе элементы евангелій, которые представляются продуктомъ созна-
тельнаго поэтическаго творчества. Но если Велькеръ совершенно правь въ
своей спеціалыюй сферѣ изысканій, то это еще не значить, что правы также
подражаюіціе ему теологи. Человѣкъ, производящій изысканы въ сферѣ гре­
ческой миоологіи, оперируетъ завѣдомо съ произведеніями идеальнаго, а не
историческаго характера, и потому можетъ уетановлять различш и отмѣчать
ихъ спеціальнымн названіями. ІІо теологъ, критикующей евапге.пя, дѣйогвуічь
въ такой области, гдѣ весь иодлежащій матеріалъ имѣетъ историческое зна-
ченіе. Если онъ вздумаетъ отмежевать себѣ н ѣкоторую группу фактоиъ и при­
писать имъ идеальное значеніе, но аналогіи съ греческой миѳологій, тогда
ему придется отмѣтить эту группу новымъ нанменованіемъ, и мнѣ кажется,
что всего правилыіѣе наименовать ихъ мноамн, въ виду ихъ внугренпнго
сродства съ греческими мноами. Старая теологія продолжаетъ толковать объ
историческомъ зиачеиін всѣхъ вообще евангельскихъ разсказов’ь, а потому и
ироглядѣла нхъ неоднородность и несходство. Но въ данномъ случаѣ основной
вопросъ состоитъ не въ томъ, сознательно лн, или безеознательио измы.пленъ

тотъ или иной разсказъ, а въ томъ, представляетъ ли данный разсказъ исто­
рическое, или поэтическое произведете.
Меня всегда смущало то мѣсто въ «Критикѣ Іоаннова евангелія» Баура,
гдѣ онъ говоря о чудѣ,
случившемся въ Канѣ ,
отвергаетъ всѣ попытки есте -
ственно-научнаго истолкованія его,— зат ѣмъ вопрошаетъ: «но, можетъ быть,
приходится признать факта чуда и изъяснить его миѳологически»? — и на
вопросъ этотъ отвѣчаета: «такое изъясненіе исключается всѣмъ предьтдущимъ
разсужденіемъ». — Я говорилъ себѣ: если прочтетъ это мѣсто кто нибудь изъ
вѣрующихъ теологовъ, то онъ весьма обрадуется тому, что даже такой критикъ,
какъ Бауръ, отвергаетъ «миѳологическое» изъясненіе евангелій и, слѣдов., воз-
стаетъ противъ такого взгляда, нротивъ котораго нѣкогда съ такой яростью воору­
жались всѣ .
Но нѣсколькими строками ниже Бауръ говорить, что «евангельскій
разсказъ можетъ быть понять лишь набазисѣ основной идеи самого евангелія»,.
н затѣмъ оказывается, что Бауръ называетъ «ироизвольнымъ поэтическимъ про-
лзведеніемъ евангелиста» то, что я именую миоомъ. Поэтому гипотетическій
читатель-теологъ, жестоко
разочарованный, отложить книгу Баура въ сто­
рону и не убѣдится, что не слѣдуета изъяснять разсказъ евангелиста ветхо­
заветными прототипами. Онъ пожелаетъ знать, есть ли разсказъ евангелиста
историческая и правильная повѣсть, или н ѣтъ . И если его встревожило то-
обстоятельство, что одинъ критикъ осмѣлился сказать: «эта исторія не прав­
дива»,— то
нисколько его не успокоить то, что, вслѣдъ за первымъ, другой
критикъ заявляетъ: «эта исторія есть поэтическій вымыселъ».
Такіе разсказы, какъ разсказъ о чудѣ въ Канѣ Галилейской, или вос­
крешение Лазаря, по мнѣнію Баура, нельзя разсматривать иодъ миѳическимъ
угломъ зрѣпія, потому что предполоясеніе о миоѣ неумѣстно тамъ, гдѣ рефле­
ксы рѣшительпо преобладаете.,
и нланомѣрное расположеніе частей указываетъ
на сознательное лроведеніе идеи. Объ Эвальдѣ онъ зам
ѣ
чаетъ, что тотъ толсе
стоитъ па миоической точкѣ зрѣнія, хотя и не сознается въ этомъ прямо,
такъ какъ полагаетъ, что всѣ важн ѣйшіе евангельскіе разсказы о чудесахъ
суть мысли н картины, изъ которыхъ приходится абстрагировать отражаю­
щуюся въ нихъ идею. Правда, Эвальдъ не называетъ миоомъ ни определен­
ный классъ разсказовъ, ни вообще всѣ пов ѣствованія библіи, и, ио его сло­
вамъ, не изъ страха человѣческаго поступаетъ опъ такъ, а потому, что миоъ
нрисущъ язычеству, и слово «миоъ» есть слово иностранное (т. е . не самимъ
Эвальдомъ для евангелій придуманное слово), Бауръ въ свою очередь не
вовсе изгонялъ понятіе миоа изъ евангельской исторіи; напротивъ, опъ даже
настаивать на приложимости его къ основѣ всей евангельской традиціи, къ
евангелію Матоея; но слова «миоъ* онъ по возможности нзбѣгалъ, и о миои­
ческой точкѣ зрѣнія всегда высказывался какъ о воззрѣніи, ему чуждомъ и
иесимиатичномъ. Свою собственную точку зрѣнія, въ противоположность моей,
онъ называлъ консервативной, по это едва ли справедливо. Понятіе тенден-
ціозности, которымъ Бауръ замѣняета мое понятіе миоа, или положеніе о
томъ, что историческое изложеніе утрачиваеть нсторическій въ мѣру преобла-
нія въ немъ тенденціозности, толсе вѣдь является критеріемъ неисторическаго
ялемента сочипенія. Съ другой стороны, по отпошенію къ такимъ разсісазамъ,
въ которыхъ не видать тендепціи, и которые отмѣчены печатью свободнораз­
вившейся легенды, вполнѣ умѣстно предполоясеніе о миоѣ .
Поэтому не прин­
ципами Баура можно объяснить тотъ факта, что въ евангельской исторіи онъ
находилъ далее менѣе исторпческихъ элементовъ, чѣмъ я .
Въ настоящей обработкѣ лсизни Іисуса я вслѣдствіи изысканій и ука-
заній Баура отвоису предполоисенію о сознательномъ и преднамѣренномъ по-
»тическомъ творчествѣ гораздо больше мѣста, чѣмъ прежде. ІІо я не счелъ
необходимымъ измѣнять терминологію. На вопросъ о томъ, можно ли назы ­
вать миоомъ сознательно-поэтическое произведете отдѣльпаго лица, я все еще
готовъ отвѣтить утвердительно. Да, такое произведете — тоже миоъ, если
въ него
’Ä
rS
S
/T
rÄ
SÄ
”
L“pe
TM
HH°.o£ =o
«Хіхъ^ревныігаМвдейС^ ТодущенШ. Д еми^грѳщ)Noой
8Н»Чв-
ніе, объединять универсальным-!, и широкимъ поняпемь
26. Планъ изслѣдованія.
-истолковать
всѣ чідѳса
'
^
и орудіЯ) которыми расиолагаетъ
да£^вер“ухаTM
не нужд»'«TM "■ Дальпѣйшемъ и
я въ первой своей
периферіи къ центру, отъ внѣшней оболо іки кь
af
^
исходила огь
наносные пласты проникнуть къ ос
,
'
евангельскихъ разсказовъ;
разиородныхъ толкованійиизъясветйид^хъ «игеіым ^
она старалась путемъ исключена'
ШІ0ГЧ разСказа,
истинные и, выяснивъ происхождение и р а з м т ѳ того
Въ ^ вр(;ШІ
указать, въ чемъ з а TM
^ ЯИдаЧе Ей приходилось шагъ за шагомъ отвое-
критика н?.
? на освящ енной территоріи евангельской исторіи, ей при­
выкать сеоѣ позиц.дорогу отъ морского побережья внутрь
годилось какъ бы 'фо^адывать с
Др
быда и нелегка, „ кропотлива,
страны съ оружіемъ вь РУ*“ *- * <
I
шагомъ она вскрывала какой
но она была и благодарна. Съ каждымъ новы іъ ша
^
ниб
догмати.
нибудь теологическій иредрансудокъ,. ^ н :
' ошибку экзегета, а все это
ческаго умозаключение исиравля,«
; йод^ е И1И менѣе внимательно
отлично школило и дисіщплинировало
др^брѣла в ъ глазахъ всѣхъ
слѣднлъ за ходомъ критики, и по . у
полезнаго руководства. Н о съ
старыхъ и молодыхъ теологовъ значкекьпервыхъ.
другой стороны этотъметод
-
поверхностиыхъ пластовъ къ
продвигаясь оть периферш къ центру,
путемъ которымъ нѣкогда
пластамъ глубокими моя критика шла не TM Т1^ е ^ с ’одилаР отъ позднѣй -
шли
въ дѣйетввтельвости было фактомъ
шихъ фактовъ, чтобы притти
у,
НПІ.иІ отъ отдѣльныхъ еван -
первоначальнымъ.
^
1і011цѣ каждаго отдѣльнаго нзысканія,
гельскихъ разсказовъ и
я миоичвскимъ привѣскомъ, и что -
что въ данномъ разсказѣ продсі^влн
ножество „тдѣльныхъ итоговыхъ
историческимъ ядромъ, давала нодъ конецъ, мяолссів
д
_
цѣльную
цыфръ, которыхъ не пришлось суммировать въ ьдиную картину
историческую новѣсть о личности и жизв[
.
необходимо пойти
другимъTMпр отр ѳссу ^ш бояѣе соотв ѣетчн)Ш.имъ,-сяитетйчѳскимч, путемъ.

Когда автору предлежащей «Жизни Іисуса» удалось пробиться оть вяѣшнихъ
рубежей къ центральной твердынѣ изсл ѣдуемой территоріи, з а нимъ послѣдо-
валъ столь мощный отрядъ соратниковъ, что теперь конечная побѣда и ва-
хватъ надежной позиціи представляются уже совершенно обезпеченными. П о
крайней мѣр ѣ мы теперь ужъ знаемъ, чѣмъ не былъ Іисусъ и чего именно
онъ не дѣлалъ (а онъ не дѣлалъ ничего такого, что превышало силы человѣка
и было сверх ъе ст ес тес тве нпы м ъ). Поэтому мы уже можемъ с ъ довѣріемъ от ­
нестись лишь къ тѣмъ пов ѣствованіямъ евангелій, въ которыхъ Іисусу при­
писываются черты естественныя и человѣческія; мы можемъ въ общемъ пред­
ставить себѣ, чѣмъ Іисусъ былъ, и чего онъ добивался. Стало быть, теперь
мы можемъ исходить улсе отъ того гипотетич есіс аго ис тор ич ескаг о я дра исто-
ріи Іисуса, которое не удалось обнаружить въ нашемъ первомъ сочиненіи.
Но далѣе мы покажемъ, что реальному истинному Іисусу возбудить въ своихъ
ученикахъ необычайно пылкую и беззавѣтпую вѣру въ его воскресеніе и тѣмъ
самымъ пол ож ить на ч ал о л ег ендар ному неисторическому пр едста вленію о не м ъ
самомъ. Богомъ вдохновенный сынъ Давидовъ у нихъ превратился въ сына,
Божія, безъ отца зачатаго, а подъ конецъ и сынъ Болсій превратился въ
воплощенное творческое слово. Искусный врачъ— челов ѣколюбеиъ превратился
у нихъ въ существо, воскресавшее мертвецовъ, въ неограниченнаго повели­
теля природы и ея законовъ. Умный учитель народа, сердце человѣческое
прозрѣвающій пророкъ обратился въ существо всевѣдущее. въ alter ego Bora,
о которомъ впослѣдствіи составилось убѣжденіе, что воскресшій и отшедшій
къ Господу Іисусъ отъ него же исходилъ и самъ предвѣчно былъ Богомъ, и
что только ради человѣковъ и сиасенія ихъ онъ временно сошелъ на землю.
Поэтому и критика моя ставитъ себѣ ц ѣлыо
—
проелЬдить постепенный ходъ
развитія этихъ представлен!fi объ Іисусѣ, прослѣдить процессъ обогащенія
его біографіи идеальными чертами. При этомъ намъ придется отмѣчать на -
рожденіе неисторическихъ элементовъ и ихъ поелѣдовательное напластованіе
и указать, какъ каждый изъ пластовъ этихъ составлялся изъ идей и пред-
ставленій даннаго момента и данной среды, и какъ весь этотъ процессъ на-
ростанія пластовъ завершился появленіемъ Іоаннова евангелія, которое лред-
ставлястъ собою наивысшую мыслимую ступень въ дѣл ѣ одухотворенія религім.
Такое излолсеніе представляетъ интересъ не только историческій, но такъ же
и догматаческій въ томъ смыслѣ, что можетъ послужить опорой для сужденія
о характерѣ евангельской исторіи. Человѣкъ, рѣшившійся отвергать истори­
ческое значеніе такой «исторіи», къ которой всѣ относятся съ довѣріемъ,
разумѣется обязапъ не только мотивировать свой взглядъ, но также показать
конкретно какъ создалась подобная неисторическая повѣсть,— и такого рода,
указанія даны будутъ во второмъ томѣ настоящаго труда.
Слѣдя за постепеннымъ ходомъ развитія объекта критики, мы могли бы
не касаться возралсепій и противныхъ толкованій теологовъ; словомъ, мы
могли бы совершенно обойти молчаніемъ все то, изъ чего мы въ прежнемъ
трудѣ нашемъ исходили, какъ изъ главной темы. И мы могли бы поступить
такъ потому, что всѣ возражепія и примирительныя толкованія теологовъ пред­
ставляютъ собой попытку сманить критику съ ея настоящаго пути и завести
ее въ такія дебри апологетики, изъ которыхъ уже трудно будетъ выбраться
на свѣтъ Болсій. Къ тому же и апологетическихъ хитросплетеній расплодилось
неисч ислимо е множ ество з а посл ѣдніе деся тки лѣтъ, пр о текш іе со вр ем ени
появленія моего перваго труда. Объ нихъ молено сказать то лее, что о поле­
выхъ мыіпахъ: въ сухую осень не успѣешь притоптать одно гнѣздо ихъ, какъ
появляется уже десятокъ новыхъ гнѣздъ. Когда читаешь книгу, въ родѣ по-
чтеннаго труда Целлера по исторіи апостоловъ, гдѣ съ изумительнымъ териѣ -
ніемъ разбирается калсдое, хотя бы и ничтолшое возраженіе теологовъ, гдѣ
отралсается каждая, хотя бы необдуманная вылазка ихъ противъ критики, и
парируется каждый «боковой» ударъ коварнаго противника, — какъ
то не-
s
г;-
дилось часто прерывать нить разсужденій ради подобныхъ п0^ TM с“ х
'
кѵвсовъ и такимъ образомъ даже цѣль его— опровержеше противных ь взгля
до«ъ не достигается вполнѣ.
Съ воплями теологовъ о томъ, что критика для
игнорируете ихъ , ---основательную арг,=
о,
тоже считаться не приходится: ихъ бумажные редуты не стоять ни атгаки,
ни серьезнаго вниманія; да наконецъ и книга эта написана и издана не для
теологовъ, а для образованныхъ и мыслящихъ людей всѣхъ сост^ т й и про
сЬессій Тѣмъ не менѣе я рѣшилъ не вовсе избѣгать полемики, ш л ѣх р д .
Впрочемъ
позволяю себі »то лишь въ Н о . ^учаяхъ когда рао^.итывалъ
достигнуть сколько нибудь цѣнныхъ результатов!,, т. е. тогда, когда нздѣялся
однимъ ѵдаромъ пр ихл опну ть много гадо в ъ, и когда ноле.шо было TM ^ а т ь
читателю конкретные примѣры того, какъ ні.інѣшаяя теологш въ віід<
гохоаненія поибѣгаетъ къ самымъ неестественнымъ уловкамъ и примам!,
чтобы рѣшить проблему, которая такъ легко и безыскусственно рѣшает
при свѣт ѣ нашей генетической критики.

Книга первая.
Нсторическій очеркъ жизни Іисуса.
27. Вступленіе.
Признавать чудо,— говорятъ,—необходимо въ христіанствѣ,
потому что
самое возникиовеніе христіанской вѣры представляется великимъ чудомъ.
Предполагаю гъ, что наука, не проникнутая вѣрой, будетъ тщетно искать при­
чинъ, породившихъ христіанство во времени, непосредственно ему предше-
ствующемъ: несоотвѣтствіе между ними слишкомъ велико, и какъ въ вопросъ о
возпикновеніи организованныхъ существъ и человѣка, такъ и здѣсь необхо­
димо допустить непосредственное вмѣшательство творческой силы божества.
Правда, если бы намъ удалось исторически установить моменты, обу-
гловливавіпіе возникновеніе христіанства, съ такой полнотой, чтобы всѣ при­
чины и послѣдствія соотвѣтствовали другъ другу, то этимъ можно было бы
опровергнуть мнѣніе всѣхъ т ѣхь, кто и въ вознмкновеніи христі.листва ви-
дитъ чудо, ибо предполагать чудо въ этомъ случаЬ оказалось бы ненужнымъ,
а ненужное, безцѣльное чудо непріемлемо даже и для человѣка, который вѣ -
ритъ въ чудеса. Но изъ этого еще не слѣдуегъ, что необходимо признавать
чудо, если намъ не удастся обнаружить это. Хотя намъ теперь неизвѣстны
всѣ т ѣ обстоятельства, которыя причинно повліяли на начало христіанства,
однако этимъ не исключается наличіе такихъ иричннныхъ обстоятельству на-
нротивъ, мы теперь ясно видимъ, почему мы такъ мало о нихъ знаемъ.
О томъ, каковъ былъ уровень образования палестинскихъ іудеевъ въ
томъ столѣтіи, которое предшествовало вѣку Інсуса, мы почти ничего не
знаемъ. Главными источниками по этому вопросу являются книги Новаго За-
вѣта и сочиненія Іосифа Флавія. Но книги Новаго Завѣта говорятъ исклю­
чительно объ Іисусѣ и в ѣр ѣ въ него, и видятъ въ немъ явленіо сверхъесте-
ственнное и изъ фактовъ прошлаго непостигаемое, а потому въ нихъ мы на­
ходимъ лишь отривочныя и случайный и какъ бы непроизвольно оброненныя
указанія по интересующему насъ вопросу. Іосифь Флавій написалъ свои два
главныхъ еочнненія: „объ іудейской войнѣа, и „объ іудейскихъ древностяхь“,
въ Римѣ, послѣ разрушенія Іерусалима; онъ весьма подробно оиисываетъ по­
литическая и династическія отношенія Іудеи за соотвѣгствующій періодъ вре­
мени, а по исторіи образованности сообщаетъ точныя свѣд ѣнія о тогдашяихъ
трехъ іудейскихъ сектахъ; но о той сторонѣ религіозныхъ взглядовъ своего
народа, которая насъ въ данномъ случаѣ наиболѣе интересуѳтъ, о мессіап-
скихъ ожиданіяхъ, онъ сознательно умалчиваетъ, чтобы не возбуждать иоли-
тнческаго подозрѣнія нъ римлянахъ, которые ие безъ основанія косились на
эти „ожидаиія“ іудеевъ. По той же причинѣ вѣроятно^ онъ совсѣмъ не уио-
минаетъ ни о христіанствѣ, ни объ основатель его (ибо то мѣсго, гдѣ идетъ
рѣчь объ Іисусѣ, видимо не подлинно у Флавія). Сочинепія Александрійскаго
еврея Филона написаны сравнительно рано и, быть можетъ, еще при жизни
Jисуса. но въ нихъ мы находимъ поучительный свѣд ѣнія лишь относительно
образованности егнпетскихъ евреевъ, и потомун
рискованноіако^
5S
T
Ä
—
TTX.не-
ГреТ
четвертая книга Ьздры и книга Ьноха. Но въ поел Д
къjиц
Гъ
торнми подготовлялось христіанство, да и “ олько
УД
^
пе_
влеиіе о немъ у нихъ составлялось тогда,
о
У
основныхъ
рейти границы Палестины и почти вполнѣ сложилось в ь свои
"
"и
в
не мепѣе дане эти скудныя свѣд ѣніяо «»стоTM
появлялся геніалышй человѣкъ и бросалъ искру вь накопившуюся 1УДУ
рючихъ
пр1Шиеывать хр истианс тву
"
ZS
Ä
T
невозмоіо если м , огра
Ä
Ä
Ä
Ä
Ä
-
первоначальное развитіе ие оказали влшніе Востокъ
ряду съ духомъ іудейскимъ на пего ие дѣйствовалъ Ч>еко-Римс." М хъ -
Народъ іудейшй могъ породить изъ себя хриетт,юти .^ только тогда
когда подъ ударами страшиаго молота исторш народъ Израиля P“ W “ “ M
разсѣявшись среди другихъ народовъ сталъ многими “ Д “ ”
“ сті“ СТ|Юбыло
ппттнпѵ пттрмрнты чѵлсеземной образованности. Въ частиосіп, хр испа іыви иш
6bf пемыаіимоTMсли бы ему не'предшествовав акгь оШ =
Запада съ
Востокомъ, совершенный великимъ македоицемъ въ А
л
Ö
J
»
раньше Александра Македонская, не появился бы и.^рнота«
^ікая фра
теологу можегь показаться кощунствомъ, но вь пш
уЛ.
мшкпняеть
ступнаго такой человѣкъ, который признаете, что и люоой герой выполняв
миссію, Богомъ на него возложенную.
.
Аактооами
Если согласно обычному словоупотребление мы скажемъ что ф ак горм
образованія новой міровой религіи являются іудеи и языч.і и , то оTM»
■геіьно іѵдеевъ мы должны оговориться, что и на нихъ, в ъ свою очередь, ж а
зали сильное вліяніе, во время изгнанія и позд.іѣе,
особенно персидская. Подъ факторомъ
всего, греческую образованность, а зат ѣмъ крѣнко спаянный органи.,мъ рим
свой импеоіи въ составъ которой ко времени рожденія Іисуса вошли также
земля ^ народъ іѵдеевъ. Т аким ъ образомъ передъ нами вырисовывают я
какъ бы двѣ черты, изъ коихъ каждая имѣетъ свое собственное направлена

и которыя все же должны пересѣчься въ одной точкѣ, —мѣстѣ нахожденія новой
религіи. Выражая въ короткой формулѣ тенденцію э тихъ двухъ противополо-
женныхъ и взаимно пересѣкающихся теченій, можно сказать, что міръ іудей-
скій (юдаизмъ) во всѣхъ стадіяхъ своего развитія взыскуетъ Бога, а міръ
греческій (эллинизмъ) взыскуетъ человѣка.
28. Ходъ развитія юдаизма.
Народу іудейскому казалось, что онъ обрѣлъ Бога, когда, въ противо-
положность чувственпымъ богамъ и идоламъ египетскимъ и палестинскнмъ,
позналъ единаго духовнаго незримаго и несравненнаго Іегову. И такъ какъ
онъ одинъ изъ всѣхъ народовъ возвысился до этого познанія, поэтому Іегова
сталъ его исключительнымъ Богомъ, а Израиль — избранной собственностью
этого Бога, а меледу народомъ и его Богомъ установились какъ бы союзни-
ческія или договорный отношенія, въ силу которыхъ пародъ обязывался со­
вершать сложный и точно установленный культъ поклоненія, и за это нолу-
чалъ благословеніе и мощпую защиту отъ Бога нротивъ всѣхъ другихъ на­
родовъ. Но вскорѣ, или, лучше сказать, уже съ самаго начала обѣ стороны
стали жаловаться другъ на друга. Единаго истиннаго Бога познали лишь
немногіе выдающіеся представители народа, а масса продоллсала предаваться
многобожію и культу животных!» и идоловъ, усвоенному отъ сосѣднихъ наро­
довъ. Съ другой стороны, защ ита, которую Іегова обѣщалъ Израилю, почти
не ощущалась, такъ какъ , з а немногими лишь исключеиіями, избранному
іудейскому народу жилось не сладко. Священники и пророки единаго Бога,
конечно, говорили, что это есть ка ра Божія, ниспосланная народу за его
пепослушаніе, но самъ народъ в ъ свою очередь оправдывалъ свое нежеланіе
служить такому Богу тѣмъ, что не видитъ отъ него себѣ обѣтованной имъ
исключительной поддержки.
Учредители і удейской церковности сохранили, изъ обрядовъ сосѣднихъ
народовъ, культъ ліертвоприношеній, и это была мѣра не только естественная,
но и іюлезная для народа, который очень туго усваивалъ себѣ незримаго
оезличнаго Б о га и разумѣется совсѣмъ не нонялъ и не усвоилъ бы себѣ
такой культъ ноклоненія, въ которомт. не требуется жертвъ. Однако покло-
неніе невидимому существу, сопровождаемое закланіемъ жнвотныхъ, представ-
влялось рѣзкимъ прогиворѣчіемъ. Чувственная форма богослуженія шла
вразрѣзъ съ идеей сверхъчувственнаго Бога и потому легко могла толкнуть
народъ опять въ сторону понятныхъ ему чувственныхъ боговъ. Съ другой
стороны, чѣмъ болѣе людямъ мыслящимъ единый Б огъ сталъ представляться
не только творцомъ природы, но и духовнымъ еуществомъ и моральной силой,
тѣмъ болѣе они начинали сознавать и то, что истинное богослулсеніе должно
состоять не въ лсертвоприношеніяхъ или иныхъ внѣшнихъ дѣяніяхъ, а въ
очищеніи сердца и благоустроеніи жизни.
Какъ извѣстно, такого рода взгляды усвоили себѣ и насаждали в ъ на-
родѣ такъ называемые пророки, особенно лее тѣ изъ нихъ, которые появля­
лись со времени упадка «десятиколѣнпаго» израильскаго цар ства и до воз-
вращенія изъ плѣна вавплонскаго. «Ненавижу празднества ваши», — гово ­
ритъ Іе го ва устами Аммоса, — «и не пріемлю жертвы, приносимой вами, и
не желаю гуслей вашихъ слышать. Пусть какъ вода протекаетъ судъ, и да
течѳтъ правда какъ иеизсякаемый потокъ» (5, 21 ). — «Ибо»,— говоритъ Іегова
у Осіи, — «я благочестія желаю, а не жертвы, и богопознаніе предпочитаю
всесожженілмъ» (f., (і). То же проповѣдовалъ повсемѣстно И саія. а Михей
вопрошаетъ (6, G): «съ чѣмъ я предстану передъ Іеговой и преклошося передъ
Богомъ вышнимъ? Предстану ли со всесожженіемъ, съ тельцами годовалыми^
Но угожу ли я Іеговѣ тысячею овновъ и безчисленными потоками елея.
О человѣкъ, онъ указалъ тебѣ,
что есть благо, и онъ требуетъ, чтобы ты
творилъ правду, любилъ благочестіе, и смирялся п ер е д ъ Богомъ твоимъ » . - - Н а ­
конецъ Іеремія идетъ еще дальше, и говоритъ отъ лица Іеговы народу (7, г А).
«Отцамъ вашимъ, коихъ я вывелъ изъ земли египетской, я не заповѣдовалъ
о всесожженіи и закланіи жертвъ, но такую заповѣдь я далъ имъ: слушайтесь
гласа моего, и я буду вашимъ Богомъ».
Однако никто не думалъ одухотвореніе религіи доводить до полнаго
упраздяенія лсертвоприношеній, и ради моралыіаго богослул:енія отверіать
обрядность. Далее идеально-настроенный авторъ добавленій къ пророчествамъ
Исаіи, который говоритъ, что въ постъ человѣку пристойно не вѣшать голову
и не дѣлать покаяипыхъ лсестовъ, а творить добро и любить блияшяго,— далче
онъ велитъ соблюдать посты (58, 3) и въ особенности святить субботу (ob, і ,
58, 13). Послѣ пл ѣненія, народъ іудейскій считалъ особенно необходимымъ
исполнять религіозние обряды своихъ предковъ, потому что видѣлъ въ томъ
единственное средство отстоять свою самобытность и самостоятельность против і.
напора могущественных!» міровыхъ дерлсавъ, которыя мало по малу создава­
лись за предѣлами его земли . Поэтому мы видимъ, что въ это время пародъ
сразу теряетъ лселаніе вернуться къ языческому идолопоклонству, но одно­
временно на.блюдается не одухотвореніе религіи, а возрастающая строгость въ
дѣл ѣ соблюденія внѣшпихъ обрядовыхъ постановленій. Одналсды, въ эпох\
господства селевкидовъ, могло показаться, что послѣ Александра Македонскаго,
иріобщившаго Востокъ къ греческой культурѣ,
обычаи и идеи грековъ стали
прививаться также и къ евреямъ въ Палестинѣ .
Однако рѳлигюзная и нацио­
нальная самобытность народа была еще настолько сильна, что въ эпоху
возстанія маккавеевъ ему удалось отторгнуть отъ себя чуждые элементы, что>ы
затѣмъ еще болѣе замкнуться и застыть въ тѣсной сферѣ самодовлѣюіцсп
обрядности. Такимъ образомъ, позднѣйшій юдаизмъ замѣтно регрессировал!,
по сравненію съ тою точкой зрѣнія, на которой стояли пророки времень
изгнанія: помышляя лишь о внѣшнемъ благолѣпіи богослулсенія, развивая и
ослолсняя лишь обрядность, іудеи несравненно болѣе удалились отъ взыскуе-
маго ими Бога, чѣмъ пророки, которые усматривали Бога въ духъ челов'в-
ческомъ, а въ благочестіи и человѣколюбіи полагали истинное богослуженіе.
Но кромѣ стремленія къ одухотвореиію религіи, въ нророкахъ замѣчп -
лась еще другая характерная черта. Правда, подъемъ Израиля до истиннаго
благочестія они считали суіцественно-необходимымъ условіемъ наступлешя
лучшихъ временъ. Они говорили, что Іегова будетъ сначала судить и казнить
свой народъ, очиститъ его отъ негодныхъ примѣсей и отмоетъ отъ него все
нечистое (Исаія 1, 25; 4, У, Малах. 3, 2), а затѣмъ опъ изольетъ свой духъ
на обратившихся и покаявшихся, и заключитъ съ ними новый завѣтъ (союзъ)
п начертаетъ въ ихъ сердцѣ законъ (Іерем. 31, 31. Іезек. 11, 10; 30,
Іоиль 3, 1), и лишь тогда паступятъ новыя, счастливый времена. Но там»
какъ будущее рисовалось въ образѣ «добраго стараго времепи», благами ко­
тораго народъ пользовался прн царѣ Давидѣ, поэтому и надежды на возврата»
былого народъ сталъ возлагать на то, что явится новый властитель изъ рода
Давида, и характеромъ похолсій на Давида, п что онъ не только выведетъ на­
родъ свой изъ его ныпѣишяго унпженія, но и даруетъ ему такое могущество
и благосостояніе, какого народъ не вѣдалъ даже во времена Давида. Когда
асснрійцы разрушили Израильское царство «десяти колѣнъ» и стали угрожать
царству іудейскому, иророкъ Исаія предсказалъ (11, 1), что скоро сокрушится
сила этого могущественнаго врага, и что тогда воздвигнется нѣкій отітрыскъ
изъ дома Іессеева, и появится владыка, на которомъ будетъ почва духъ
Іеговы, и онъ будетъ править страной справедливо и властно, и создастъ зо-

■лотой вѣкъ, и возстановить царство Израильское, и закончить его вѣковую
распрю съ Іудеей, и оба царства общими усиліями покорять себѣ вс ѣ окру­
жающее народы, и (надо полагать) при этомъ обратятъ ихъ къ вѣр ѣ въ Іегову
Михей 4, 1; Исаія 18, 7; 19, 17; 00, 1). Впослѣдствіи, когда свершался
Ьожій судъ надъ Іудеей и началась эпоха вавилонскаго плѣненія, Іеремія
(33, 1. 14) сталъ предсказывать, что и эта опустошенная страна снова воз­
родится при потомкѣ Давида, и что этотъ властитель станетч» править такъ,
какъ предрекалъ Исаія. Это ігрорицаніе, Іезекіиль, пророчествовавшій въ Ва-
вилонѣ,
нстолковывалъ въ томъ смыслѣ, что тогда явится самъ Давидъ и какъ
добрый пастырь будетъ править возрождепнымъ и объединсинымъ народомъ
своимъ.
Но вся исторія народа израильскаго отмѣчеиа борьбой, которую вели
пророки н священники съ царями; поэтому и мессіанскія ожиданія исходили
не отъ Давида, а отъ Моисея. Авторъ второзаконія, жившій во времена Осіи,
устами умирающаго законодателя— Моисея предсказываетъ (5. Моис. 18, 15),
что Іегсва воздвнгнетъ народу своему изъ его среды пророка ему подобнаго,
которому и надлежитъ повиноваться. Въ этомъ прорицанін хотя и говорится
о пророкѣ вообще, по какъ видно изъ первой книги Маккавеевъ (4, 46), и
изъ Новаго Завѣта (нанр. Іоанп. 6, М; 4, 19. Д ѣян . апост . 3, 22), впослѣд -
ствіи въ немъ стали усматривать указан іо на особаго пророка подобнаго
Мессіи. Ниже будегь показано какъ этотъ Моисеемъ созданный ітрообразъ
Мессіи отразился на нсторіи Гисуса вь евангеліяхъ. Пророкъ Малахія жив-
шій послѣ пл ѣненія вавилонскаго, свои упованія возлагаетъ пе на Моисея,
давшаго законъ, а на пророка Илію, Вогомъ вознесеннаго на небо, и гово-
рігіь, что Іегова еще разъ поіплетъ его на землю до страшнаго суда своего,
и онъ будетъ тогда обращать народъ къ вѣр ѣ истинной (3, 23. Сирах. 48 ’
10). Въ Новомъ Завѣт ѣ это ожиданіе совмѣщается съ ожиданіемъ Мессіи изъ
дома Давида и говорится, что Илія явится предтечей Мессіи.
Уже въ этихъ прорицаніяхъ, какъ и въ словахъ Іезекінля о предстоя-
щемъ второмъ прншествіи нокойнаго царя Давида, понимаемыхъ буквально,
и во многихъ изъявленіяхъ другихъ пророковъ, напр. Н саіи(11, 5), личность
ожпдаемаго Мессіи надѣляетсн сверхъестественными чертами; но послѣ по -
явленія книги Данінла (7, 13), написанной въ эпоху возстанія маккавеевъ,
образъ и идея Мессіи, надѣленнаго сверхъестественными свойствами, стали
рѣшительно преобладать. Пророку привидѣлось, что послѣ суда надъ четырьмя
«звѣрями», олицетворяющими четыре великихъ міровыхъ царства, въ обла-
кахъ неба появится нѣкто, «словно сынъ человѣческін», и приблизившись къ
престолу Божьему, получить отъ Ііога власть надъ всѣми народами. Хотя
(судя но стиху 27) самъ авторъ въ образѣ «сына человѣческаго» вѣроятно
представлялъ себѣ народъ нзраильскій, подобно тому, какъ иодъ «звѣрями»
оігь разумѣлъ народы варварскіе, которые дотолѣ господствовали на землѣ,
но въ этомъ образѣ легко было увндѣть образъ ожидасмаго Мессіи, хотя чет ­
вертая книга Ездры н книга Еноха и поколебали прежнее мнѣніе о моментѣ
нарожденія мессіанскихъ представленій.
Мы не знаемъ, когда именно ожидасмаго «Спасителя» стали называть
«Мессіей» (ио гречески—Христосъ), или номазанникомъ. Въ Ветхомъ Завѣт ѣ
это названіе присваивается исключительно царямъ, или иророкамъ и священ-
яикамъ (3. Моис. 4, 3; 1. Сам. 24, 7. 11; Псалм. 105, 15. Дан. 9, 25; 2.
Моне. 28, '11; 1. Сам. 10, 1; 1. Дар. 19,16). По, разумеется, оно совершенно
подходило къ тому величайшему пророку и царю, котораго, по словамъ Исаіи
(11. 2), Богъ падѣлилъ дарами духа своего въ наивысшей степени. Именно
въ этомъ смыслѣ слово «помазанникъ», Мессія, употребляется и въ Новомъ
•>авѣт ѣ, и въ
четвертой книгѣ» Ездры, и въ книгѣ Еноха.
Очевидно, образъ Мессіи создавался изъ весьма неоднородныхъ элемен­
товъ. Правда, религіозно нравственный моментъ въ немъ присутствовал^
именно въ томъ смыслѣ, что моральный подъемъ народа представляется усло-
віемъ и цѣлью пришествія Мессіи; но преобладающую роль игр^ъ въ немъ
политическій моментъ, и массѣ онъ рисовался въ формѣ полнаго истреблілпя
-
—
о
-
r
rHii
BOMT мессіанская идея за всѣ посл ѣдніе годы существованія *7*^°“
°W
ства дала въ итогѣ рядъ гибельныхъ для него предпріятій, безумныхъ и без-
вершился образованіемъ трех* религіозньаъ сект-ь, которыя во вр “ Л Й н о
пользовались большимъ вліявіеы ъ,которыя возникли или ста» опрділенно
пбпиговываться въ періодъ народнаго возстанія маккавеевъ. Не подлежим
сомнѣнію что противъ навязаннаго Антіохомъ эллинизма возмутились »аилуч-
rate элемента народа израильскаго, и тѣмъ ве мен ѣе ,шив*:возмгж,,0 что,
vrnfmno чавеншивъ этѵ борьбу, тѣ -ж е
элементы мало по малу стали за сил
TM?Ь въ бсГтоадвомъ Умраиомъ фарисействѣ .
Вѣдь и мы сами были свидѣ -
телямп того, какъ послѣ несомн ѣнно -здороваго народнаго *TM жев,Д '
мы обязаны сверженіемъ французская ига, народился РTM“ TM теаий щша-
визмъ, который относительно германской народности аанималъ такую я е п о
чішію какую занимало фарисейство относительно евреевъ. Когда народъ опор
гаетъ'ота себя нуждые, навязанные ем , элементы въ государственно»^уклѣ .
обычаяхъ а также и въ религін, какъ это было у евреевъ, и пытаеіся во
сталовить’ свою самобытность, тогда онъ нерѣдко отбрасываетъ
шія черты чужой народности; онъ каменѣетъ, застываегь въ
д^^
ровности; онъ начинаетъ усиленно подчеркивать !! развивать У '
,,ѵль _
формы быта, которыми онъ отличается отъ другпхъ народовъ,
р••
тагѣ весь пародъ, или, вѣрнѣе, тѣ, которые еще нродолжаютъ держаться этою
направления, хотя оно уже и отслужило историческую службу, легко впадаютъ
въ формалнзмъ и забываютъ сущность ради формы. ВмЬстЬ съ 11»мі ,
добной партіи наблюдается неодолимое упрямство въ дѣл ѣ отсіаивашя ащо
нальныхъ ирптязаній, и нежеланіе считаться сь измѣнивипімися обст я
ствами, и потому партія постоянно иризываетъ къ возмущен, о и возе аш
противъ такихъ правителей, которые считаются съ условіями -
Осуществить національныя притязанія секта фарисеевъ могла бы лишь въ томі,
случаѣ, если бы она была способна обновить народъ .дУХйВ^0’^Тшо'обТэтомъ
реродить его въ моральномъ и релнгюзномъ отношеніи. IН о1ш е1П0^и ъ эіомъ
партія фарисеевъ не помышляла никогда; наоборотъ, всей своей Деятель
,
она внушала массамъ нелѣпую мысль, будто все дѣло включается во внеш
­
ности будто и Господь поможетъ евреямъ, черезъ Мессш, д о и ть
чувственнаго благосостоянія и господства надъ всѣми прочими народами, еслі
они угодятъ ему виолпѣ точнымъ соблюдепіемъ обрядовъ церкви.
Противъ этой партін несговорчивых-!, и ограниченныхъ юцаисювъ вь-
ступила группа просвѣщепныхъ свѣтскихъ людей, секта саддукеевъ.
секта отвергала тѣ уставы и обряды церкви, которые были выРабо^ н“ іяфа'
рисеями въ дополненіе къ Моисееву закону на основѣ устнаго преданля и
признавала только писанный законъ источникомъ релнгіи и церковныхъ обря
довъ. Въ этомъ отношеніи саддукеи были протестантами; по отрицаше Ч.<\
сейскаго ученія о воздаяиіи за добродѣтель и требоваше, чтобы добро дела­
ю сь ради самого добра, сообщало имъ стоическій оттѣнокъ, а отрицаніе

кресенія мертвыхъ и ненризнаніе ангеловъ и духовъ сблшкало ихъ съ' эпику-
рѳйцами-матеріалистами. Возможно, что пъ періодъ вторженія греческой обра­
зованности и моды въ Іудею при селевішдахъ, означенныя философскія ученія
были усвоены образованными евреями, однако нее подобный идеи высказыва­
лись уже въ Соломоновомъ Екклезіастѣ .
Во всякомъ случаѣ среди еврейскаго
народа такіе взгляды не могли распространиться; они высказывались въ выс-
шихъ слояхъ общества, ибо саддукеи засѣдали въ Синедріонѣ и нерѣдко за­
нимали даже первосвяіценническій постъ, но въ народѣ они не пользовались
такимъ вліяніемъ, какъ фарисеи. Впрочемъ ни саддукеямъ съ ихъ холодной
и аристократической моралью, ни фарисеямъ съ ихъ лицемѣрной и расчет­
ливой набожностью не удалось бы возродить народъ израильскій.
Всѣ лучиііе религіозные и моральные элементы древняго, Богомъ избран­
н а я народа повидимому сплотились тогда въ секту Ессеевъ. Объ этой сектѣ
рѣже упоминается въ древпѣйшихъ памятникахъ христіанства, чѣмъ о двухъ
вышеуказанныхъ іудейскихъ сектахъ, но это, вѣроятно, потому, что она была
близка къ христіанству по духу. Можетъ показаться странны.чъ тотъ фактъ,
что самъ отецъ церковной исторіографіи за христіанъ ирииималъ египетскую
отрасль ессеевъ, т. наз . терапевтовъ (врачей); но надъ вопросомъ о родствѣ
ученія и обрядовъ этой секты съ ученіемъ и обрядами древнѣйшихъ хри-
стіанъ давно уже задумывались многіе. У тѣхъ и другихъ мы находимъ оди­
наковый общественный идеалъ, обоснованный на общности имущества и вы­
борности управителей,— находимъ отрицаніе клятвы, восхваленіе бѣдности и
безбрачія, священныя омовенія и трапезы. Различіе сводилось лишь къ тому,
что у ессеевъ наблюдалась склонность къ аскетизму; наир, за общей трапезой
они пили только воду и вообще, воздерживаясь отъ вина и мяса, питались
лишь растительной пищей. Многими чертами своими они, съ одной стороны,
напоминаютъ Іоанна Крестителя, который видимо стоялъ вт» такихъ лее отно-
шеніяхъ къ ессеямъ, какъ въ средніе вѣка пустынники къ монашескимъ орде-
намъ, но съ другой стороны они напоминаютъ Іакова, именуемаго правед-
нымъ, который въ описаніи древиѣйпшхъ историковъ христіанства является
пастоящимъ евнтымъ ессеевъ, и который въ свою очередь стоитъ въ связи
со старой іудейско-христіанской сектой эвіонитовъ, ближайшей родственницей
секты ессейской.
Ессеи и терапевты составляли группу евреевъ, которыхъ не удовлетво-
рялъ традиціонный религіозпый культъ соплеменннковъ, и которые поэтому
стали воздерживаться отъ посѣщенія храмовъ и леертвонрииошепій, и вообще
избѣгали оскверпяющаго общенія съ людьми. Задачей своего союза они счи­
тали освобождеиіе души отъ узъ плотскихъ, и полагали, что къ этой цѣли
ведетъ воздержаніе отъ чувственных!, наслажденій, строгая орденская дисци­
плина, которая предоставляла усмотрѣнію иидивидовъ лишь дѣла челов ѣко -
любія и благотворенія, наконецъ трудъ и совмѣстное моленіе. Впрочемъ об­
щина эта дѣлилась на н ѣсколысо в ѣтвей: кромѣ четырехъ степеней, которыя
опредѣлялись временем!» вступленія въ общину, Іосифъ Флавій различаете
строгихъ ессеевъ, отрицавшнхъ бракъ, и ессеевъ, ленвшихъ въ бракѣ .
Фи-
лопъ въ свою очередь отмѣчаетъ, что ѳгипетскіе терапевты вели чисто созер­
цательную жизнь, посвященную наукѣ и благочестивому размышленію, тогда
какъ палестинскіе ессеи, ие нарушая правилъ ордеискаго общежптія, зани ­
мались земледѣліемъ и мирными ремеслами, и, приходя поэтому въ соприкос-
повеніе съ мірянской жизныо, могли распространятьрелигіозныя пачала замк-
нутаго ордена далеко за его предѣлами .
Какимъ образомъ могло возникнуть въ средѣ іудеевъ столь чуждое нхъ
характеру теченіе?—Удаленіе ессеевъ отъ міра молено объяснить невзгодами
и бѣдствіями того времени, а ессейскій аскетизмъ можно сопоставить съ
іудейскнмъ назарействомъ и воздержностью позднѣйшихъ пророковъ; но цѣлый
рядъ другихъ чертъ ихъ міровоззрѣнія и образа лсизни указываетъ на экзо­
тическое, вн ѣ -іудейское происхоледеніе; сюда относится, напр., столь
несов-
мѣстное съ іудейской точкой зрѣнія ноклоненіе солнцу, какъ символу высшаго
■вѣта дуализмъ духа и матеріи, лежавшій въ основаши ессейскаго аскетизма,
взглядъ на тѣло какъ на темницу души, и вѣра въ ея предсуществованіе.
Съ другой стороны, орденское устройство ессейскихъ общинъ, годы испытанія,
которому подвергались вновь ноступавшіе члены, подчинение ордепскимъ стар-
інинамъ, обязательство хранить орденскія тайны, отрицаше кровавыхъ леертво-
іірипошеній, воздержаніе отъ мяса и вина, запрещена клятвы, взглядъ на
бпакъ —все это насъ наводить на мысль о современной ессеямъ школѣ нео -
пиоагорейцевъ, которая возникла путемъ сочетанія орфическо-іпіоагорейскихъ
граднцій съ платоновскими и стоическими идеями. Всѣ нами отм ѣченныя
черты ессейства мы находимъ въ этой школѣ или въ видѣ сказаны о л» ея
ѵ чредителѣ и его союз ѣ, или
въ видѣ д ѣйствительныхъ особенностей т. наз .
ниоагорейскаго житія, которое, по словамъ Іосифа Флавія, совершенно сходно
съ ессейскимъ бытомъ. Усвоеніе евреями этой греческой доктрины объясняется
тѣмъ фактомъ, что у египетскихъ іудеевъ появилась очевидно та лее секта
подъ названіемъ общины терапевтовъ; члены этой секты пролеивали главнымъ
образомъ въ окрестностяхъ города Александры, гдѣ юдаизмъ могъ соприка­
саться и сливаться съ эллинизмомъ безпрепятственно, и такъ какъ египет-
скіе евреи дѣятельно поддерлеивали сношенія съ метрополіей, поэтому и секта
могла легко распространиться въ самой Палестинѣ .
Однако молено допустить
и то что орфнческо-ііоѳагорейское ученіе стало утверждаться съ Палестин
уже въ періодъ сліянія культуръ при селевкидахъ. и всл ѣдствіи соприкосно-
венія съ египетскими терапевтами впослѣдствіи стало лишь крѣпнуть и раз­
виваться дальше.
Въ нослѣдпіе два вѣка до P. X . стало распространяться среди алексан-
дрійскихъ евреевъ ученіе, родственное докгринѣ ессеевъ; недаромъ главный
представитель этого учепія, еврей Филонъ, является однимъ изъ важнѣйіпихъ
источниковъ нашихъ свѣд ѣпій объ ессейскомъ орденѣ .
Моисеева богослуженія
эти евреи-философы Александры не отвергали; они высоко чтили св. Инсаніе
своихъ соплеменннковъ, особенно книги Моисея, но, подооно ессеямъ, они
съумѣли аллегорически истолковать ихъ въ пользу своихъ еретическихъ воз-
зрѣній Ихъ взглядъ на божество бы.ть совершенно своеобразен!»; ихъ сму­
щало то обстоятельство, что Ветхій Завѣтъ изображаетъ Бога человѣко -ио -
(іобнымъ существомъ, приписывая ему руки, даръ слова, аффекты гит,ка и
раскаянія, отдохновеиіе, схожденіе иа землю. Они лее представляли сеоѣ bora
.’уществомъ неограниченнымъ ничѣмъ конечнымъ, обитающимъ внт, види-
маго міра, и воздѣПствующимъ на него посредствомъ ннсходящихъ силъ не-
бесныхъ, или особыхъ геніевъ. Въ этомъ представлеппі, очевидно, іудейское
ѵ ч е ніе объ апгелахъ слилось съ нлатоновскимъ ученіемъ объ идеяхъ, точно
!такъ же, какъ въ ученіи о Логос.ѣ,
или о дѣйствительномъ божественпомъ
: разумѣ,
соединяюіцемъ въ себѣ вс ѣ вышеозначенный посредствующія силы,
сочеталось іудейское ученіе о божественной душѣ и премудрости съ учет емъ
стоиковъ о проникающемъ вселенную божественпомъ разумѣ .
Съ другой сто­
роны, орфическо-платоновское воззрѣігіе ихъ на тѣло, какъ темницу души,
создавало собой такую систему морали, которая сводилась къ умерщвлении
плоти и экстатическому (восторженному) созерцанію Бога. Нъ виду родства
! этой морали съ моралью ессейской становится понятнымъ, почему и самъ
Филоиъ такъ уважительно описывалъ ессеевъ и терапевтовъ.
Теперь посмотримъ, какъ всѣ эти идейныя теченія, и въ
частности
3 три господствующія секты, относились къ
вышеотм Іічепіюй задачѣ народа
іудейскаго. Относительно фарисеевъ мы пришли къ тому отрицательному вы­
воду, что на избранномъ ими пути невозможно было обрѣсти Ьога и создать
желаемый отношенія между Богомъ и человѣкомъ . Своимъ осиовпымъ пача-
ломъ фарисейство признало лишь одинъ изъ элементов!, первобытной релйгіи

евреевъ, а именно лишь внѣшвій культъ съ его обрядами и деремоніями и
в о спр иня т, его односторонне, совершенно игнорировало все то, чѣмъ дополнялся
овъ в ъ древне-еврейской религіи. Поэтому тотъ релнгіозный застой, къ кото­
рому фарисейство привело еврейскій народъ, могъ служить убѣдительнымъ
доказательстоомъ того, что э та сторона религіи не только не оживить на­
родную жизнь, по своимъ ростомъ даже убьетъ ее. Равнымъ образомъ н
мессіанскія надежды, въ той политической и іудейски-исключительной формѣ.
которую имъ придала секта фарисеевъ, тоже оказались гибельными для истин­
ной религіозности и для народа, ибо тогда, какъ и впослѣдстіи, разжигали
въ народѣ фанатизмъ и толкали его на злостныя возстанія. Идею Бога и
служенія ему, а также и идею Мессіи приходилось формулировать иначе,,
чтобы она оказалась плодотворной для народа и человѣчества .
О саддукеяхъ наши свѣд ѣнія слишкомъ скудны, чтобы можно было
вполнѣ точно формулировать ихъ участіе въ рѣшеніи вышеуказанной проблемы
Они повидимому ясно понимали, почему путь, избранный фарисеями, есть
путь неправильный и нецелесообразный. но указать другой положительный
свой путь имъ не удалось. Они противопоставляли божественному предопре-
дѣленію свободу человѣческой личности, а воздаяпію въ загробпой жизни —
самоудовлетвореніе человѣческой добродѣтели; но ставя такимъ образомъ мо­
ральный интересъ выше интереса религіознаго, они по необходимости заняли
совершенно изолированное положеніе в ъ еврействѣ .
Ессеи, по словамъ Филона, славятъ Бога не закланіемъ жертвенныхъ
жпвотныхъ, а тѣмъ, что стараются своими помыслами угодить Богу. Стало
быть, ессеи, покинувъ ложный путь фарисейства, пошли собственнымъ, инымъ
путемъ, не сходя съ религіозной почвы. Правда, Іосифъ Флавій говоритъ.
что ессеи не приносятъ жертвъ, потому что считаютъ свои очищенія гораздо
болѣе действительными; слѣдовательно, этой секты противопоставляли обря-
дамъ моисеева закона не одни лишь помыслы, а новьтя, другія религіозныя
упражненія, какъ то: моленія, омовепія, бичеванія, религіозпыя трапезы и
празднества; ио всѣ эти обряды ессеевъ либо сводились къ воздгржанію
и укрощенію чувствител ьныхъ импульсовъ, либо, какъ в ъ культѣ солнца и
свѣта , представлялись простыми символами, духовный и моральный смыслъ
которыхъ былъ гораздо болѣе понятенъ, чѣмъ смыслъ грубо-матеріалистиче-
скихъ предписаній моисеева культа. Слѣдовательно, в ъ этомъ отношеніи, ессеи.
исполняли заповѣдь пророковъ объ уголсденіи и слулсеніи Богу черезъ очи­
щение сердца и личной жизни, и ч ерезъ осуіцествленіе правды и человѣко-
любія; но съ другой стороны, ихъ богослуженіе отлилось въ совершенно пе-
соотвѣтствеппую форму: во первыхъ, оно сочеталось съ аскетизмомъ и обряд­
ностью, въ которой сказывалась искусственность исходныхъ положеній и при-
мѣсь мистицизма; во вторыхъ, сами ессеи замкнулись въ тайное сообщество,
которое въ лицѣ ядр а своего считало нужнымъ совершенно удалиться отъ
ыіра, дабы соблюсти свою чистоту, тогда какъ истинное благочестіе и нр ав­
ственность, наоборотъ, должны бы проявлять и закалять силу свою непосред­
ственным!» общеніемъ съ міромъ и внесеніемъ въ пего своихъ идей и стре-
мленій. Тѣмъ не менѣе ессеи своей замкнутостью какъ бы ненарокомъ дости­
гали нѣкоторыхъ важпыхъ результатовъ. Причисляя къ существамъ нечистымъ
■ общенія не заслулснвающимъ всѣхъ т ѣхъ людей, которые къ союзу их ъ пе
принадлежали, и стало быть всѣхъ заурядныхъ іудеевъ, ессеи какъ бы за ­
являли, что евреи, какъ таковые, еще не представляютъ собой истинный
народъ божій, и что имъ еще слѣдуетъ очиститься, чтобы стать народомъ
болсіимъ. Такимъ образомъ, кругъ Богомъ избран ныхъ людей становился еще
улсе, ибо, сколько извѣстпо, ис-евреи въ союзъ ессеевъ пе допускались; но
выѣсіі» съ ті»мъ національной гордости іудеевъ былъ нанесенъ весьма чувстви­
тельный ударъ, который не мало способствовал!, упичтоженію еврейскаго
партикуляризма.
29. Ходъ развитія греко-римской образованности.
Что самобытная черта греTM ; '^
на-
гіозности народа іуде'йскаго, с0°тдальнѣйшихъ доказательств!.,
это -- факть,
чала это положеніе не требуеть дальнішшл
ѵ с т п ойствѣ и обычаях!,
который ясно сказывается какъ въ
Въ сферѣ
грековъ, такъ и въ поэзш
р•
человѣкоподобіи (антропоморфизм!.)
рѳлигіи эта черта обнаруживает Дс ійад ни Египтяне не представляли
греческихъ боговъ. Пи
Д)
обтзѣ и этотъ фактъ объясияется не
своихъ боговъ въ чисто-человѣч скомъ обрати мал
^
столько недостатком'!, у- нихъ ^
^ б*ГОи въ образѣ людей. Наоборотъ,
что эти народы и не мыслили
лТ.Ппхъ боговъ
пзвнѣ занесенных!»,
эллины по своему неред^ыв^ивсѣх^
естесхвенное значеніе ихъ греки
илиотъпредковъунаслѣдованныхь
в
и боГи-символы . косми -
истолковывали въ смыслѣ своей ел
бразы силъ человѣческой души
rss“
’
a
-
s—
*
—
■—
боговъ, напр. Аполлона, Аоины, оевса , «
P fl обдц..ъ зв ѣрсй „ ВИДитъ въ
честіе, которое нридаогь своимь бо с ,
рушающеп - силы природы;
нихъ олицетвореше дикой -
а
Р
т
а
/
ж
естепень образованности
но первичная с т и х . Й н о с т ь представленіягрековъ, произвели
той эпохи, въ которую слагалисьрел
0іицетворяли собой не только мо-
то, что человѣконодобные боги грек в»
.
1
людей съ высоко-
равную , ио и пувствіггельную стороиу —
%^лГс7,,“ тДь преступность
развитыми нравственными І0ШІЯ . ДГ
са И т. д . Вотъ почему поэты
Кроноса, нрелюбодѣянія Зевса
крап1
^
*
ъаяь въ моральном!»
позднѣйшей эпохи, наир. П»ндаръ
стр
философы, и прежде
смыслѣ такіе «соблазнительные*
возмутились
всего основатель элеатской
* е ск,,хъ представлеяій о во-
против!» непристойных!», И вообще ашро
Р
Платонъ, какъ извѣстно,
гахъ. которыя были созданы Гомеромъи
т ъ своего идеал,,-
въ силу этихъ соо5Р“ е” “
соблазна, скоро было ионстати-
наго государства. По помимо нравилве
несовмѣстима съ поня -
ровано, что и множественное!ь бс•
»С
совершенство и универсальная
тіемъ божественнаго
не быть единымъ. Поэтому въ кругу обра-
первопричина и потому не моли.іъ
/мопотеИзмъ) все болѣе и болѣе стала
зованныхъ грековъ идея едіг
[
ли замѣняла ее представлен!емъ
вытѣспять идею мыогобо^ н^ З т
хъ отдѣчі.иыхъ боговъ единому верхов-
объ іерархическомъ подчинены “H0IIj \
■*
fl областІІ идей постепенно
ному божеству. Такимъ образомъ греки въ ^
и0^ м н съАсамаг0 начала;
поднимались до той
зрѣнія, “
0Ред„„омъ богѣ путемъ фило-
5Й2ЕÄ
Ä
SÄ
r
J“
вѣк ѣ, о существѣ и овязанностязи. м-о,
^
т щ .у орѣніЯі кото.
опередили Гомеровскіе и^еа-
ITOnBf — «Еврейскій супранатурализм!»»,—
рая была немыслима на іудейской п очвѣ .
уѵ
гуМаппосты
Говоритъ велькеръ, -
« нико гда не.ногъприходили к ъ
3= 1 ! 0“ГаTM ^тетъЕи законъ единаго Бога - владыки должны

сдерживать и подавлять человѣческую свободу,— источникъ силы и готовности
Р°е И rm roP ° ^ oe>>- Въ представлении грека, Божество отнюдь ие
“
Я “ воилоіценіемъ и олицетвореніемъ принудительная закона, поэтому
онъ самъ даваль себЬ законы; жизнь грека, въ противоположность жизни іудея
не регулировалась на каждомъ шагу религіозными уставами и регламентами’
5.П т У^Г м СаМЪ долженъ былъ изыскивать внутри себя нравственную норму'
Чго го бглла задача трудная, что путь къ ея рѣшенію былъ обставленъ мно­
гими опасностями и иренятствіями, это мы видимъ изъ того, что послѣ періода
пппДВІ Га У грековъ наетупила II0Pqa нравовъ, и что тогдашніе софисты крайне
произвольно стали искажать и путать всѣ моральный поиятія. Въ человѣк ѣ
по словамъ Протагора, они видѣли м ѣрило всѣхъ вещей; но ихъ мнѣнію-’
нѣтъ ничего отъ природы дурного или хорошаго, все создается произвольнымъ
человѣческимъ расноряженіемъ, которое ни для кого не обязательно; и такъ
какъ сами творцы всякихъ нормъ и положеній устаповлялп ихъ для собствен­
ной своей выгоды, поэтому и каждый отдѣльный человѣкъ вправѣ считать
добромъ и дѣлать то, что ему пріятно или полезно. Софисты развивали и
распространяли умѣніе діалектически оправдывать такого рода иоведеніе кри­
тически подтачивать традицію въ области религіи и морали, «слабо обосно­
ванное дѣло обращать въ сильно обоснованное», т. е. дѣло неправое выста-
Н0 ВЪ су‘и,юсти софпсты Формулировали методически лишь
то, что всѣ окружаю щіе дѣлали практически.
Извѣстно, какъ отнесся Сокрагъ къ этой нравственной распущенности
ірековъ и ионыткамъ софнстовъ представить ее въ благообразномъ видѣ Въ
противоположность еврейскимъ пророкамъ, онъ не могъ сослаться на писан­
ный божественный законъ, и это даже было бы безцѣльно въ виду реиігіоз-
наго скептицизма его соотечественпиковъ; поэтому онъ всталъ на точку зпѣнія
своихъ противниковъ, и, исходя отъ человѣка, иризналъ, что въ извѣстномъ
смыслѣ челов ѣкъ является м ѣриломъ всѣхъ вещей, но лишь въ томъ случаѣ
если онъ перестаетъ потворствовать своимъ каиризамъ и страстямъ и серь­
езно старается познать себя и, путемъ правильнаго размышленія, установить
что можетъ доставить ему истинное блаженство. Кто свои дѣйствія опрелѣ -
ляетъ подоонымъ истиннымъ знаніемъ, тотъ пеизмѣнно будетъ поступать
хорошо, и такое доорое поведеніе всегда будетъ приносить людямъ счастье
іакова, въ краткихъ чертахъ, сущность морали Сократа, и обосновать её
онъ съумѣлъ не ирпбѣгая къ помощи божественной заповѣди, хотя ио вопросу
о суіцествѣ Бога онъ совершенно оиредѣлепно высказывался въ смысл ѣ выше ­
указанная сочетанія нацюнальнаго политеизма съ разумньшъ монотепзмомъ
Сокрагъ излагалъ свое уч ет е не въ замкнутомъ кругу школьныхъ слушателей
а въ формѣ общедостуиныхъ народиыхъ собесѣдованій; все то, чему онъ учить’
онъ практически осуществляв въ своей личной жизни; наконецъ онъ муче­
нически иострадалъ за свои убѣжденія и за старанія поднять массы не
понявппя его, на высшую ступень духовная и моральнаго развитія,— все это
всѣм Г1ІГг!п п АІ7'іТ? еГ° СЪ ХРИСТ°МЪ’ И сходство это УTM Давно бросалось
БЪ гла',а - Действительно, нри всемъ различіи, иокоющемся на противо­
положности народнаго характера и релнгін грековъ и евреевъ, во всемъ ан-
тичномъ до - христіанскомъ мірѣ, какъ и въ средѣ еврейства, мы не встрѣ -
чаемъ другой личноегн, оолѣе похожей на Христа, чѣмъ Сократъ.
Послѣ Сократа, ученикъ его Плато нъ болѣе другихъ грековъ способство-
подготовленно христіанства, стараясь подпять эллинскую образованность
до того уровня, на которомъ она могла сойтись и слиться съ іудейской рели-
пей- Истиннымъ въ вещахь онъ прнзнавалъ только идеи, т. е. ихъ обоб­
щенный И0НЯТ1Я, которыя онъ считалъ не просто представленіямн духа чело­
в еч е ск ая, а дѣйствительными сверхъчувственными существами. Высшей идеей
іілатоиъ прнзнавалъ идею блага, которая тождественна съ божествомъ Онъ
впрочемъ всѣ идеи пазы валъ богами; и тѣмъ давалъ возможность согласовать
его философію какъ съ политеизмомъ его соплеменннковъ такъ и съ іудейскимъ
монотеизмомъ: его «идеи» соотвѣтствовали и низшимъ богамъ или демонамъ
грековъ и ангеламъ евреевъ, и въ обоихъ случаяхъ предполагали иодчішеніе
верховной идеѣ—Богу единому. Происхожденіе міра явленій ГІлатонъ объ­
ясняете» внѣдреніемъ разума въ неразумное, превращеніемъ идей въ ихъ
противоположность (или матерію, какъ стали говорить позднѣе, хотя самъ
Платонъ органичивается отрицательнымъ оиредѣлепіемъ, говоря о не-сущемъ,
не-формулируемомъ, и не-онредѣлимомъ). Въ связи съ этимъ онъ, говоря язы-
комъ мистеріи, именуетъ человѣческое тѣло узилищемъ души, въ которое она
низверглась изъ иервобытнаго безилотнаго состоянія чистаго созерцатя идей,
и признаетъ задачей философіи освобожденіе души отъ узъ плотскихъ. Отсюда
явствуетъ, что философія Платона содержала всѣ исходныя положенія ученія
о.ссеевч» а также и гностическихъ умозрѣній, возннкшихъ очень рано въ хри­
стианской церкви. Но кромѣ того основная точка зрѣнія Платона, считав­
ш а я дѣйствительно суіцеотующнмъ невидимое, и признававшаго истинной
жизнью не жизнь земную, а загробную,— им ѣетъ столько сходства съ хри-
стіанствомъ что мы не можемъ не признать, что и въ лицѣ Платона греки
содѣйствовали выработкѣ христіанства и подготовляли человѣчество къ во -
снріятію идей Христа.
Наконецъ, Платонъ, подобно Сократу, считаетъ доородѣтель единственно
вѣриымъ средствомъ достичь блаженства, но кромѣ того полагаетъ блаженство
въ самой добродѣтели, въ нормальномь состоянін, гармоніи и здравости души,
и тѣмъ самымъ признаетъ, что добродѣтель, вознаграждающая самое себя, сво­
бодна отъ нечистыхъ нобужденій, а также отъ корыстныхъ расчетовъ на воз­
дай те въ загробной жизни. Такнмъ образомъ въ иониманш добродѣтели, ІІла-
топъ значительно опереднлъ заурядное христіанство, какъ то и иодобаетъ на-
стоящему философу, и въ этомъ отношенін только самымъ выдающимся учи-
телямъ христіанской церкви удалось выйти изъ круга народно-ре.інгіозныхъ
представленій и встать на точку зрѣнія Платона.
Въ свою очередь, Аристотель но существу остался вѣренъ высокому
ѵч е нію Платона о цѣли нравотвенныхъ стремлеиій человѣка, но, въ соотвѣт -
ствіи съ своей эмпирической тенденціей, онъ считался также съ внѣшними
благами и бѣдствіями, какъ моменгамн, могущими способствовать или мѣ -
шагь нравственной дѣятельностн. Далѣе, стоическая школа, въ противовѣсъ
тиберализму основанной Аристотелемъ перипатетической школы, возвела па
степень основного принципа морали самоудовлетворенность добродѣтели, мо­
гущей абсолютно осчастливить человѣка, и ничтожество всего того, что не
имѣетъ отношенія къ подобной добродѣтели. По ученію стонковъ, только добро-
дѣтель есть добро и благо, и только безнравственность есть истинное зло;
всѣ остальныя вещи, хотя бы и значительно вліяющія на жизненный отно-
шенія людей, относятся къ категоріи безразличная; здоровье и болѣзнь, бо­
гатство и бѣдность, даже жизнь и смерть сами по себѣ не представляются ни
добромъ, ни зломъ, все это — безразличный, индифферентный магеріалъ, ко ­
торымъ человѣкъ можетъ воспользоваться какъ для хорошихъ, такъ и для
дуриыхъ цѣлей. Здѣсь ясно проступаетъ сходство стоицизма съ иозднѣйшей
точкой зрѣнія христіанства, столь равнодушно относившагося къ внѣіннему
міру. Правда, стоическая философія возводить своего «мудреца», человѣка
совершеннаго, лишеннаго потребностей, богоподоонаго, на такую высоту, ко ­
торая очевидно пе совмѣстима съ христіанскнмъ смиреніемъ. Однако эта за­
носчивость стоицизма значительно смягчается тѣмъ обстоятельствомъ. что пре­
имущество означеннаго «мудреца», по мнѣнію стонковъ, состонтъ лишь въ
его добровольном!, иреклонеиін передъ міровымъ закономъ и всеоощимъ міро-
вим ъ разумомъ. Наконецъ стоическая философія требовала покорности передъ
судьбой, какъ Божіимъ велѣніемъ, и нодчиненія собственной воли человѣка
волѣ Божіей,— и этой проповѣдыо она какъ бы предвосхищала соотвѣтствующія
изреченія Христа.

Но стоицизмъ еще и въ другомъ отношеніи иодготовлялъ нарожденіѳ
христианства. Въ древности, когда всѣ націи жили еще обособленно и еще
не успѣли образоваться крупныя міровыя государства, партикулярнзмъ былъ
присущъ не только міровоззрѣнію іудеевъ, но и мышленію грековъ и римлянъ.
Подобно тому., ка къ іудеи считали только потомковъ Авраама Божіимъ наро-
домъ, такъ точно и Греки считали однихъ эллинов т. настоящими полноправ­
ными людьми и ставили себя вт» такое лее привиллегированное положеніе от­
носи іельно ва.рваровъ, вт, какое и евреи ставили себя относительно языче­
скихъ народовъ. Даже такіе философы, какъ Платонъ и Аристотель, нѳ ус-
нѣли виолн ѣ отрѣшиться отъ этого національнаго предразеудка, и только
стоики пытались изъ представленія о разумности всѣхъ людей умозаключать
кт, равенству и солидарности людей; стоики ранѣе другихъ мыслителей стали
смотрѣть на людей, какъ на гражданъ единаго великаго государства, въ ко ­
торомъ всѣ отдѣльныя государства играютъ такую же роль, какъ отдѣльныя
дома въ цѣломъ городѣ; все человѣчество имъ представлялось чѣмъ то
вродѣ стада, руководимая единымъ общимъ закономъ разума; идея космопо­
литизма, одинъ изъ нрекраснѣйшихъ плодовъ дѣятельностп великаго Але­
ксандра, впервые была высказана стоиками, и одинъ изъ стонковъ высказалъ
впервые ту мысль, что всѣ люди—братья, ибо они—д ѣти единаго Бога. Что
же касается представленія о Богѣ,
то стоики, продолжая дѣло иримиренія
народнаго многобожія съ философски мъ единобожіемъ на почвѣ пантеистиче ­
с к а я міросозерцанія, пришли къ той мысли, что Зевсъ есть всеобщій міровой
духъ, единое первичное существо, а всѣ остальпые боги— суть только части
и формы лроявленія его. Они нее создали то представление о логосѣ, или все-
обіцемъ разумѣ, как ъ творческой силы природы, которое виослѣдствіи сыграло
столь важную роль въ дѣл ѣ догматическая обоснованія христіанскаго ученія.
Наконецъ стоики, пытаясь использовать греческую миоологію и сказанія о
богахъ въ интересѣ философіи природы, стали аллегорически толковать Го­
мера и Гезіода, и тѣмъ самымъ указали Александрійскимъ іудеямъ, а затѣмъ
и христіанамъ на тотъ способъ, какимъ можно въ книгахъ В етхая, а потомъ
и Н о в ая Завѣта м ѣста, «неудобный» ио смыслу, перетолковать по иселанію въ
уядномъ смыслѣ.
Молено подумать, что такое ученіе, какъ ученіе эиикурейцевъ, которые
считали высигимъ благомъ удовольствія и отрицали всякое вліяніе боговъ на
міръ и лепзнь людей, стоитъ далеко въ стороиѣ отъ т ѣхъ ндейныхъ теченій,
которыя способствовали выработкѣ христіанскаго ученія. Но на самомъ дѣл ѣ
это пе такъ. Прежде всего, въ философін часто случается, что крайнія и
противоположныя направленія при логически - посл ѣдоватѳльномъ развитіи
начинаютъ другъ съ другомъ соприкасаться; поэтому и высшее благо эпи-
курейцевъ вовсе пе такъ сильно отличается отъ высшаго блага стоиковъ,
какъ это молсетъ показаться съ перваго взгляда. Эпикуреецъ понимаетъ подъ
удовольствіемъ, которое онъ считаетъ высшимъ благомъ, не конкретное от-
дѣльное чувственное наслажденіе, а длительное состояніе душ евная равно-
вѣсія, которое пріобрѣтается нерѣдко цѣной отреченія отъ многихъ мимо-
летныхъ удовольствій и готовности претнрпѣть миогія временный невзгоды,—
а такое душевное «равновѣсіе» эиикурейцевъ имѣетъ много обіцаго съ «не­
возмутимостью» стоиковъ. Правда, эпикуреецъ не считаетъ добродѣтель само ­
целью, въ ней онъ усматриваете только средство къ достиженію иной цѣли —
блаженства, jfo это средство ему представляется столь необходимымъ, доста-
точнымъ и цѣлесообразиымъ, что онъ не можетъ представить себѣ ни добро-
дѣтели безъ блаженства, ни блаженства безъ добродѣтели. Къ внѣшнимъ
благамъ жизни эпикурейцы не относились такъ равнодушно, какъ стоики,
однако лее они учили, что истинныя потребности человѣка весьма неслолшы,
а что необходимо ими ограничиваться, а боль и несчастье молено преодолѣть
разсудительностыо и самообладаніемъ. Т акимъ образомъ эпикурейцы при
пассивномъ отношеніи къ жи;ши ^ ° ДИ0ЛИвХ с т ѣ ° с ъ т ѣмъ эпикурейцы ісакъ
которой доводила стоиковъ аКТИВПОСТЬ
* ОЫОнны доводить свою суро-
бы дополняли собой сто ико в ъ, ко тор ые
;
R ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ
вость ДО настоящей черствости и
про-
стоикамъ, которымъ чужды были мстрада^
» 'Rift тѳзисъ 0 ТОмъ, что прі-
“Г^;ГатГд^Т"ѣ«МГр—
ь■ д„бро!Р соверше„ко «оденъ о , «зре-
ченіемъ Іисуса: блажеинѣе давать " ^ НИ^ ‘К0ІІ'Ъ.
Из ъ которых-і, однѣ
Рознь и борьба греческихъ
опровергали то, что
обыкновенно отрицали то, что ДРУУ А концовъ поселяла въ людяхъ
противники считали доказанным^,
>
ть ИСТИНу} порождала фило-
сомнѣніе въ возмолсности познать и
<РУ
Rlin„ M0 pme ботѣе удаляла
софскій, а также и
саІая наклонность къ фило-
людей огь Рмигюзшхъ вѣрованій народа, та
^
г]0слѣдней
софскимъ размышленіямъ. Но съ ^
Аилософіи, увеличивало его
опоры, которой человѣческое сознапіе и ^
откровенію. Широкое раз-
воспріимчивость къ новому мнимо-божестве
-
у
Р
новыхъ куль-
витіе суевѣрій, —
ен іе
TM«
эпоху
товъ, имѣвшихъ цѣлыо сблизить
0 въ образованпыхъ слояхт,
возникновенія христианства набTM
'
_
^ того что и старыя религіи, и
Греко-римская общества, и пропел , < .■|'ок іетв0т 1ть пытливому уму чело-
наличныя философскш системы п е р ш етвореиности въ Ш вѣк ѣ ио
вѣка . Извѣстно, что на почвѣ
неудо^юрѳннос
^
по сл ѣдне мъ
I» X. создалась т. наз . неоплатоновская і . I >
ѵ ч е ніе яеопиоа-
вѣк ѣ P . X. предтечей этого
омзаіо сильное влія-
ярейской школы, которое, какъ, м ы у п
іудеевъ. Потребность
ніе н а образованіе
въ^становленіи новой связи мешду
въ новомъ видѣ обиенш съ
наблюдалась иакъ
небомъ и землей коренилась въ духѣ іого^ р
анское ученіе иредстав-
среди іудеевъ, такъ и среди язычник
,
удовлетворить этой потребности,
ляется ОДНОЙ ИЗЪ МНОГИХЪ ДРУГИХ^ рЗгTMсТВОМЪ ’ что оно съумѣло подойти
а его успѣхъ объясняется тѣм^ ^ СІ0^ 4
ѣ
^ искуСтвенно придуманння
къ вопросу гораздо проще и д орати нѣе іьм
у^
тераиевтовъ
системы неопиѳагорейцевъ и неоплатой иковь,
и ессеевъ.
лДіеоѣ подготовки христіанства,
РимлянеIZZ Не>
|
е=
е
—
ГрГлГ-
послѣдній вѣкъ до 1 . X. охвати .
отношеніи предшественникомъ рим-
сандръ Македонскій является: т , 8
ло въ себя земель собственно
лянъ, но созданное имъ государство не
_
^
распалось на отдѣльныя
Запада и не долго просущество .
< ' междѵ собой кр ово про литную борьбу,
царства, которыя почти непрерывно вели между соиии і
р^
«іеловѣк ѣ
Идея «всемірнаго гражданства» (“ ом°по“ гли
въ большей или
человѣка, а не грека, іудея, и т. Ду
пимлянъ Точно такъ лее мноя-
меныией степени только въ міровои имл ер Рдеменъ' доджны были сначала
численныя божества отдѣльныхъ народов
ß \ народовъ, чтобы могло
соединиться и смѣшаться въ этой ве^ \ ойр^Х Г б о ж е с т в ѣ и національныя
возникнуть представление о
съ^той пере-
религіи слились въ единую М1Р°*У“ . peJ
Единый Богь не могъ улсе
мѣной происходило и одухотвориБогГмѣхъ народовъ уже не приходилось
быть чувственнымъ болеесівомъ,
1
народы привыкли чтить своихъ
чтить тѣми обрядами, какими
Д
ію ,, безчрепятственному г яс-
боговъ. Съ ввѣшней СТ0Р0^ ’ '„^ ^гпи сА анства помогло то обстоятельстве,
возникшая однажды хри с

что римская власть установила между отдѣльными народами и странами
тѣсную связь, нивеллируя ихъ образованность и учрелсденія, и облегчая ихъ
взаимныя сношенія. Обратная, тѣневая сторона этого единства состояла въ
томъ, что стали исчезать то счастье и довольство, которымъ пользовались
отдельные народы, дотолѣ лсившіе самостоятельно по собственным!» зако-
памъ и обычаямъ! Теперь наоборотъ ихъ угнетало чуясдое ярмо и бремя
тяжкихъ прнтѣсненій, которыя на нихъ обрушивались особенно въ періодъ
упадка римской республики, во время гражданскихъ междоусобій. Отъ этого
земная жизнь людей теряла всякую прелесть, и наконецъ когда исчезла и
послѣдняя надежда на сокрушеніе римскаго могущества естественнымъ пу­
темъ, всѣ обратили взоры свои къ будущей жизни и стали ждать того чудес­
наго избавленія, которое сулила мессіанская идея іудеевъ, и которое осуще­
ствило одухотворенное ученіе Христа.
Практически! умъ римскаго народа представляетъ второй момептъ,
содѣйстаовавшій возникновенію христіанетва. Мы видѣли, что позднѣйшія
философскія школы Грековъ, нанр. стоическая и эпикурейская, но преиму­
ществу разрабатывали учеиіе о морали. Но подъ руками Римлянъ, кото­
рыми было чуждо чистое умозрѣніе и систематическое философское размыш-
леніе вообще, философія иріобрѣла вполн ѣ практическій и популярный х а­
рактеръ. И такъ какъ во всякой популярной концепціи сглаживаются всѣ
противопололсностп различныхъ системъ и доктринъ, поэтому у Римлянъ
выработался главнымъ образомъ тотъ эклектизмъ, виднымъ иредставителемъ
котораго всѣ считаютъ Цицерона (хотя его заслуги п культурно-историческое
значеніе въ послѣднее время стали отрицать). Сенека, представитель стои­
цизма, толсе былъ несвободенъ отъ эклектизма. У обоихъ мы встрѣчаемъ
мысли и изреченія о единомъ Богѣ и врожденномъ человѣку сознапіи Бога,
о человѣісѣ, его божественной прнроцѣ .
ея испорченности и возролсденіи, и
эти мысли, поражающія пасъ своей чистотой, такъ живо напоминаютъ собой
(особенно у^ Сенеки) ученіе хрнстіанъ, что даже образовалась легенда о близ­
кой связи Сенеки съ апостоломъ Павломъ. ІІа самомъ дѣл ѣ это сходство
подтверлсдаетъ только мысль о томъ, что въ ту эпоху всѣ идейныя теченія
сходились къ единой общей точкѣ, в ъ которой вскорѣ и возникло христіан-
ство.
30. Іоаннъ Креститель.
Теперь, послѣ излолсенныхъ вступительныхъ размышленій, мы перехо-
димъ къ личности того, кому сулсдено было изречь роковое слово, разрѣ -
гаавшее загадку многихъ вѣковъ,— и тутъ мы прежде всего наталкиваемся
на Іоапна Крестителя, въ которомъ Новый Завѣтъ видитъ, съ одпой стороны,
предтечу Іисуса, а съ другой—наилучшаго изъ пророковъ (Мато. 11,9), т. е.
личность, соединявшую въ себѣ вс ѣ лучшія черты всего еврейства. Выше
уже было сказано, что передъ P. X. вс ѣ глубокія религіозныя и нравствен­
ный силы, жившія ещ е въ древнемъ народѣ болсіемъ, видимо сосредоточи­
вались въ орденѣ ессеевъ, а Іоаннъ Креститель проявляетъ столь близкое
родство съ ессеями, и ихъ особенностями, что
попеволѣ приходится раз-
сматривать ихъ вмѣст ѣ и сказать, что ессеи, а затѣмъ 1. Креститель были
носредниками въ ироцессѣ перехода юдаизма къ христіанству.
Іоаннъ Креститель появляется и дѣйствуетъ въ пустынѣ іудейской (Мате.
3, 1), т. е. въ той мѣстности къ западу отъ Мертваго моря, гдѣ ессейскихъ
поселковъ было болѣе всего. Опъ питается акридами и дикимъ медомъ (Мате.
з, 4), а ессеи тоже довольствовались
ГД0 тѣхт священныхъ омове-
врестилъ людей водою, и ото намъ TM пом“ ^
значечіе. Онъ носилъ хитов*
„іяхъ, которымъ ессеи "Р "*авми оте»ь *шн<)е
и (Мато. 3, 4); но мы
изъ верблюжьяго волоса и кожаTM ^ ПО“Г(кповеи[е называть Креститель вто-
подозрѣваемъ, что христіане, им ѣв ш іеоіSri
^
No коетюмъ древвяго
рымъ пророкомъ Иліей, рѣшили так
твъ (і в). Впрочемъ, однимъ
пророка Иліи, описанный во 2 fl m r t
( и’сторика Юсифа Флавш,
поколѣніемъ позднѣе, въ м°л°дн®
уд
одѣвался въ древесную кору,
жнлъ пѣкій пустынник» Ванъ (I anus), к
р
^ ХОЛОдной водѣ,
и ви-
питался разнымъ сырьемъ, днемъ и но ъп у
п
да> разСказъ о рожденш
обще напоминалъ собой I. Крестите. ^ ^ ішл,ю1пійся въ первыхъ главахъ еваи-
и отроческихъ годахъ жизни I. Кресіи _ ,
.о торый далъ обычный наза-
гелія Луки, рисуетъ его зауряднымъ ііДеем , ^
I
иватІ)СЯ отъ вина
рейскій обѣтъ вести аскетическій образь « из ^
совершадъ въ цт.ляхъ но-
и крѣпкихъ нагіитковъ. Но кРеі, ^ е’ >] ! боП
омовенія, о которых ь
каянія и перемѣны помысловъ напои ша
б о л ѣ е дѣйственными, чѣмъ
ТосифъФлавійсообщаетъ, TM меси ии считал^
^
(,
предписанныя закономъ жертвонриношп , Р
воздвигнуть дѣтеч
томъ, что Г,огъ, если
^орые счи-
ага«
-
»■"—
.
—
■
рода, Матоей (3, 2), въ согласш с ь Дв>“ * 0 ' <<110кайтесь, ибо близится цар-
тиками (Маркомъ и .;Іук°п) 5‘^Г^пУогоР\н ^ пцін но словамъ Луки (3, Ю - Ь ) ,
ствіе небесное», верную ч м іь отого увЬВДі
С0СЛ0ВІЮ въ народѣ съ
Іоаннъ развивалъ подробно, обращаясь
А человѣколюбіе, милосердіе
«тдѣльнымъ наказомъ соблюдать справь .
■
jft крестителя, а ватѣмъ и
и общительность. Главнымъ ^ f ъектомъ обличе гос^ дствующія секты, фа-
Іисуса, являются, по словамъ Матвея (.- ,
й пр0ІЮвѣдникъ нокая-
рисеи и саддукеи. Въ ихъ желаніи ьр с .
соблюденіемъ внѣшняго обряда
„ ія видимо усматривал» ^
^
^
Ѵ
^^яшялъ, что цѣлисвоейони
избѣжать страшнаго
не докажутъ внутренняго ио­
не достигнуть, если нравственными
оисхождевіс оть Авраама, на ко-
каянія, и что не поможем имъ и ихъ ироис д•
^
отъ тѣхъ которые
торое они кичливо ссылались. Поэтом >
^ J въ грѣХахъ; нослѣдующее
У него крестились, чтобы ониему нсп Д
домъ того, что грѣхи прощены
чогрѵж^ніе крещаемыхъ въ рѣкъ являлось
грѣшить. Впрочемъ такое
имъ Богомъ, и что
слишкомъ раціопалп-
толкованіе мыслей и намѣреній Ьрсстігіеля
безъ сомнѣнія принпсы-
TM
caÄ
отъ всякой скверш
И ГРѢ*ОВ0ТИ1(И показаніями евангелш
\°ГфЛавія, хотя послѣдній
дѣятельности I. Крестителя, которое мы наход^
„ потому характе-
писалъ свою книгу для римски
Р
1І0 словамъ этого іудейскаго
ризуетъ Крестителя иначе, чѣмъ евангелит . ^
евреевъ объединяться
историка, Іоаннъ былъ Д00Р['| '
'
собЛЮдать справедливость во взаим-
крещеніеыъ для того, чтобы дѣл.
.
ДР’
лищь такое омовеніе, ко-
„ыхъ сношеніяхъ и угождать Еогу, иб» Ь л у ^ В1ІД0ВЪ грѣха (какъ левит-
торое совершается не для отиУЩенія д ^ ^
какъ душа уже очищена
вкія очищенія), а для освяще
'
’ са1іія также видно, что Іоаннъ, но-
дѣлами справедливости.— Изъ этого описан
еніямъ свое крещеше, и
ЙГ’ДГ^И
^
"
-
=яго
къ внутреннему, отъ очищен.я

гілеснаго къ очищенію номысловъ. Выть можетъ, онъ поэтому и замѣнилъ
многократный, повторныя омовенія, соотвѣтствующія отдѣльнымъ случаямъ
н т т и ѵ і осквѳрненш, однократяымъ, единовременнымъ крѳщеніемъ, знаме-
нуюіцимъ бесповоротное рѣшеше крещаемыхъ измѣнить свои помыслы (по­
каяться) разъ на всегда.
Вторая половина формулы, которой Матоей резюмируете проповѣди
=
’ УКаЗЫВаеТЪ’ ІІ0'Х? іу необх°Димо спѣшить иокаяніемъ: нужно покаяться
(измѣнить свои помыслы), потому что близится дарствіе небесное. Для тѣхъ
кто вовсе не покается, или покается лукаво, какъ фарисеи, въ этомъ гряду’
іцемъ царствіи божіемъ уготованъ страшный судъ (Мато. 3 7. Лука 3 4Ѵ
они представляютъ ту солому, которую грядущій Мессія лопатой отдѣлигь огь
пшеницы и сожжетъ, то безплодное дерево, которое онъ срубить и броситъ
пппппкі,Ь ,
тѳ’ 3’ ,0> 12, л Ука 3’ 9» 17)- Какъ мы уже віцѣли, нѣкоторые
ірзроки юж е предсказывали, что Іегова самъ, или черезъ иредпослаппаго
ангела своего, очистить народъ въ горнилѣ б ѣдствій (Захар. 13, 9. Магах.
3, 1). Кхлп только достойные сподобятся благъ грядущаго мессіанскаго вѣка,
то недостойные и упорствугощіе должны быть уничтожены страшнымъ судомъ
оѵыимъ, а лучшіе, которые являлись теперь креститься (очиститься) водой
къ іоанпу, и свое раскаяпіе подтвердили благочестивой жпзныо. будутъ впо-
слѣдствіе, когда придетъ Мессія, крещены духомъ святымъ (Мато. 3, 11.
марк. 1, 8. Лука 3, 1(>). О томъ, что во времена Мессіи духъ божій изоль­
ется на всякую плоть, тоже предсказывали пророки (Іоиль 8, 1).
О мессіанскихъ ожнданіяхъ, заключающихся во второй ’ части формулы
іоаяновыхъ проповѣдей, Іоспфъ Флавій не упоминаетъ; но намъ извѣстно, что
онъ вообще старался скрыть отъ Римлянъ эту подозрительную сторону стрем-
J представленій своихъ соплеменннковъ, и потому мы должны читать у
него объ этомъ между строками. Флавій говоритъ, что Іоаннъ призывалъ евре­
евъ «объдиняться крещеніемъ»,— и
этими словами намекаетъ издалека на
союзъ или сообщество; но онъ же прямо говоритъ о томъ, что проповѣдь
іоанна собирала къ нему толпу народа, и что Иродъ казнилъ Крестителя изъ
страха передъ новшествами и отпаденіемъ іудеевъ, и все это ноказываетъ
что мессіанская идея, этотъ неизсякаемый источникъ іудейскихъ возстаній не
оыла чужда и проповѣди Крестителя. Это, разумѣется ие значить, что онъ
самъ видѣлъ въ ней политическую идею, но его могли понять превратно какъ
впослѣдствш иевѣрпо были поняты слова Іисуса, а требованіе нравственнаTM
возрождения, какъ условія для ожидаем аго отъ Іеговы національно-политиче -
скаго возрожденія, не исключало мысли о иослѣднемъ.
О томъ, что ожидаемый Спаситель и Судья придетъ скоро, Іоаннъ вѣ -
роятпо умозаключалъ на основаніи различныхъ знаменій, или данныхъ того
времени. Какъ и пророкамъ древности, ему это могъ открыть «глаголь Божій»
хотя та версія которую мы находимъ у Луки (3, 1 и сл.) вмѣст ѣ съ переч-
пемъ правителей, видимо является подражаніемъ вступленію къ пророчествамъ
Іеремін. Въ евангеліяхъ говорится, что иодъ Мессіей, имѣющемъ придти въ
олижайшемъ будущемъ, Креститель разумѣлъ именно Іисуса; ио это предполо­
ж ена вполнѣ понятное съ хрпстіанской точки зрѣнія, исторически ничѣмъ
не обосновано, и даже противорѣчитъ
фактамъ,
установленнымъ въ
исторш. Если оы Іоаннъ дѣйствительно призпалъ Мессію въ іисусѣ то не
вовсе прекращая свою проповѣдническую и крестительскую дѣятельность *ко­
торую онъ могъ считать и впредь полезной въ смыслѣ подготовки массъ, в«,
всякомъ случаѣ долженъ быль бы указать лицамъ крещаемымъ на Іисуса
какъ на того, къ кому имъ слѣдуетъ обращаться за дальнѣйшимъ ноученіемъ.’'
JjM'Bcto того онъ, по
свидѣтельств ѵ синоптическихъ евангелій, посылаетъ
даже изъ темницы двухъ учениковъ своихъ къ Іисусу, и наказываетъ имъ
при этомч. не примкнуть къ нему, а предложить ему вопросъ, который уже
самъ по сеоѣ ноказываетъ.. что Крест "пчзль далеко не былъ увѣррнъ въ тож-
„.
Т и _я тотъ который долженъ притти, или ожи-
дествѣ Мессіи съ Іисусоыъ. «Ты^ли то іъ к р ^ (.лов .ш ъ четверТаго евап-
дать намъ другого?» (Мат, 11 , 2. JJ у • ,
СКЛоняетъ нѣкоторыхъ учс-
=
=
—
S.*■
-
тала въ такихъ формахъ, которыя
Нцевъ. Ученики Іо анна, подобно
новленныхъ Іисусомъ для своихъ пР ^ еРжстпце0ТИВЪ этого обычая возставалъ
фарисеямъ, часто постились ( M a ^ J .l ^
фарисейское лукавство и
Іисусъ именно потому, что У ‘ Р относиль посты къ тѣмъ внѣшне -р ѳли-
лицемѣріе (Мато. ü, 16), и в
0ры хъ онъ считалъ своимъ призваніемъ.
гіозпымь обрядностямъ, упра^дя н
Р
,,ш и у Крестителя и Іисуса:
Это различіе проступало также и вь въ оорш
^
и пе ШІЛЪ« „ сторонился
первый подвергался паре каш ям . <
’
....
тИсусѵ ставили въ вину то
SS, т.ібылъстрогимъа—
ъ,
мытарями и грѣш -
обстоятельство, что о нь ..и >' 1
’
представляется весьма невѣрояі-
никами“ (Мате. П 18-
и съ та1ШМИ аскет»#
нымъ, чтобы человѣкъ съ
превосходство надъ собой
вескими предразсудками, какъ :[оа
,
?
овъ и втобы онъ усмотрѣлъ
того, кто отрѣшнлся отъ вс ѣхъ эгихь предр
предсказывалъ. Крести-
въ немъ того Мессію, пряшествШ :
^
и
в
н
нпоіазалъ, что онъ былъ
тель всѣмъ своимъ иоведевіемъ
Р
^ имѣсмъ прямыхъ свѣд ѣній
вастоящимъ правовѣрнымъ ессеем-ь хот
j# себѣ
„се
лучшее и
оегосвязяхъсъэтимъ^ ““^
^
“ й/емленіяхъ и отвергшій въ нихъ
истинное въ есеейекихъ представленіягь
р
казатьс1І Крестителю ие
Гучеянкомъ-выродкомъ и неуда,еикомъ.
31. Іисѵсъ. Его происхожденіе.
К ъ описанному выше 1о“ ^ , ^
сTMВTM ^0“ ^ впрмлъ1отъ негокре-
s
ä
ä
°-
^ ^ГрПГпрндется Ре-бир-ьсяакш0сд4дствш, можноизвлечь
лишь два,
родился' въ Галилеѣ, именно въ го-
Первый фактъ это то, что Інсу<:ь р Д ^ га л и и яниномъ и наэаряни-
родѣ Назаретѣ .
Всю жизнь своі
^
іа, 37. Іоанн. 1, 46; 7,41;
номъ (Мато. 26, 69, 71. М арк1,
,
^
^ цоыѣ сг0 смерти (Лук. 24, 19.
19, 19), и та же кличка остается в
^ переходить н а его посдѣдо-
Дѣян. 2,22;3, 4 :106,14,J-и », ■-
.
Л^
чт1) въ Назаретѣ
вателей (Дѣян. 24, 5). ІІравда^ М а т
У
^
въ іудейскои, городѣ
І.исусъ лишь росъ и воспитывал я,
Р^
Но тотъ фактъ, что роди-
Виолеемѣ (Мато. 2, 1, *-*• Лу • - і
* ъ ’не’ЯИли, показываетъ, что означен-
тели Іисуса, по ихъ
уководнЛись не ис тор ич еской пра вдой, а
Гм—
"Гу~ченіІГ И»-»пророка
„лот.

7а;ГаевгП еГомъшот -
jr= «
=
EF
вомъЗавЦ »
ÄCite
ä
ä
"SrFr
тУоТTMТосиГЬл„бЪ
„Е
£ Г “ * 0 еГ0 д*тствѣ’ видимо овидѣгальшувта о
j^Ä
^
TorÄÄTTTÄ*
то что вовпрмяr
УДа; ° стестрахъж ѳ намъ сообщают-!, только
’
.
рсмяобщественнаго служенія Іисуса онѣ лсііліі въ ІІаиапртѢ 15т.
"^ГГГвевГ,Г
“ Д“’ ,ЮГДа
сооГиѴ^ТмаЛ
I TM С10ЯТЪ ,іа Дверьми дома я желаютъ его вндѣть, оиъ бѵдто бы отвФттп ■
вилъ S Ze„b Г бРГ ЯМ0И?и
“
^ениао^вои^Х
не6^“ Г іГ ІТ вГгп,пт^РаТІ,Я М0И’ Иб° КТ0 ,Іето-TMетъ волю отца моего
еоесшго тоіь мнѣ братъ, и сестра, и матерь» (Мате. 12, 40. Марк. 3 32
томъ чтобы Ііп'ѵгъТ° т TM ЭІTM30АЪ СаМЪ по себѣ еще не свидѣтельствуетъ о
тшоTMш!Г,Г
“
*° СВОеИ ссмье* ’ и во вся,:ом,ь случаѣ совер-
[нрѵл> Д
1 й в ',яется сооощеніе М арка о томъ, будто бы «ближніо»
вышек изъЛ°себя“е^З
Н?мѣрейалнсь ((ВЗЯТЬ» <*о, ибо считали, что онъ
вѣГвГди в?него*
говоритъ, что братья Іисуса „не
яастояшт 4 гтп ^ „ і т }' 0 ЭТ0ТЪ с* ш г а истъ могъ пожелать устранить
настоящихъ браіьевъ Іисуса какъ певѣруюшихъ, для того, чтобы в поел*л-
1 при описанш расиятія Іисуса имѣть возможность указать на любимоTM
касается Такова1 % * ~
°
ШTM*** " “
наГбрГтаТису ^ ЧTM
та> 7акъ называемаTM брата Господня, то онъ сталъ игваті
смерти Іисуса столь выдающуюся роль, что о немъ вѣроятно ѵпомя'
zz*v»zrzcz
евангеTM 'еынбы“ «»оТтш&вГтГ,;
«ъ io время опъ еще не принадлежите къ тѣсномѵ кпѵжкѵ ітгггЬпнп
гелей Іисуса. Но послѣ смерти Іисуса, братья его и S b , вмѣст ѣ Гапосто-
’ составили ядро христовой общины (Дѣян. 1, 14. 1 Кор 0 5) а ші
.неупомянутый Іаковъ сталъ однимъ изъ трехъ ея’ „столпов?* и быІь даже
главой іерусалимекой общины (Галат. 1, 19; 2, 9. 12. Ср Дѣян 15 13- fn
18). Апостолъ Павелъ намекаете, что Іаковъ держался строго-юдаистскихъ
нВГ
“
’ с в я Г ъ 0ВГ 1,реДаШ’е ІІ80бражаетъ его настоящ им ессейско-эвіо-
aWоот
аскетизму своему болѣе нохожнмъ на I. Крестителя
а нр по л ш тГ ^ ' 0ущесTMУетъ предположеніе, что Іаковъ былъ двоюроднымъ
t n u 7РГ0ДНЫМЪ бРатомъ інсуса, такъ какъ именами Іакова и Іосія (какъ жи-
^тгѵг,
'іареТч назы2али ДВУХЪ братьевъ Іисуса), Матоей (27, 50) надѣляетъ
К«К0 Т0 другоі1 ЛІаРіи> именно той, которую Іоаннъ (19 9 5 ,
X TM ? СЛ Р°Й матери І,Ісуса- 110 это предположен!? невероятноЛ о т
>ще въ библш двоюродные братья часто именуются просто братьями но
Е а ГеТродн,б1,Г °бИаЯ
«намылаГГитеіьно
им/mur! »ILSni
і
которыхъ постоянно упоминаются наряду съ
менімь матери Іисуса. Въ данномъ случаѣ мы им ѣ ѳмъ, очевидно дѣло съ
редположешемъ, возникшимъ на почвѣ догматическаго нредразсудка,
Во всякомъ случаѣ авторамъ ^ к
а
*
цб ш и представляться
прнведенныхъ у Матоея и Луки, братья 1 су ^
матери, такъ какъ по
лишь сводными братьями, т . е братьям
Р
ъ не отъ іоснфа,
ихъ же собственному свидетельству Іисусъ оы
у
т ѣ еВ£Шгельск?е
а отъ св. Духа. Но въ
нроисхожденш
разсказы, въ которыхъ рѣчь идт , о с^ рх
историчесішми величинами,
[исуса, такъ какъ мы здѣсь считаемся лишь съ и с ^
^
Q пр()_
Къ разряду историческихъ Фа^ г0«ъ п^ и Зег0 въ Виолеемѣ .
Эти разсказы -
исхожденіи Іисуса отъ Дзвида и рожде
Мессіи ожидаемаго къ
продукта догматическихъ умоззключешй от
р
стороньІ разсказы
чертамъ Іисуса, какъ Мессіи предполагаемагс
Р і ^ родословія Іисуса,
:)ти исторически неправдоподобны уже пол » у, противорѣііатъ друІЪ другу,
приводимыя у Матоея (1, 1) У у
’ 41) полуиронически отнесся къ
и что самъ Іисусъ, по словамъ Матоея
^ )fn 0ИСѴ)жденіемъ отъ Давида
представленію о Мессш ка^ ^ ^ ПЛ ^!ъ проникся сознаніемъ своего мессіан-
пытались объяснить, какимъ^образомъ^^сусъпрон
д
какую іисусъ
—
-
—
,1Т0 онъ
и самъ не прнзнавалъ себя потомкомъ Давида.
32. Образовав IИоу са, - Отношеніе ІисѴса нъ I. Крестителю.
Какими средствами W“ TM "0
Етом^наши источникипочти
когда готовился къ общественному4«У*TM бы ваетъ о томъ, какъ велъ себя
совсѣмъ умалчнваютъ. .іука
)Р
нгшсѵтствіи учителей, и, разу-
12-л ѣтній Іисусъ во храмѣ іеРУсад“TM
М?истсъ этотъ юный учении. божNo,
мѣется хот ѣлъ этимъ скязалъ что не 1ис> , _
учеиѣйшіе старцы и
мог" научитьсяу нихъ TMму либо =ьн^оротъJши, ^
сеами1Ълукаобна-
вождн народа, могли у него. иабра
уру
!сказа в соверШенно обез-
пѵживаетъ догматическую тендсидюзнссть свои
ѵ
замѣчаеть, что ро-
нѣ”
ваетъ его въ смыслѣ историческомъ. Тамъ же.Лука
’
и0 ат0
дители Іисуса ежегодно ходили на‘
“
яр” сказа о вигае-
замѣчаніе, съ одной стороны, служитъ ему р д
ото
иллюстрируетъ
указанном!» знизодѣ съ ^телши^храма, и^съ^у
ѣ
q дѢіствѢ Іисуса
ТаУименно, ,Т ? о д а т е л Г іи с у с а бш ” благочестивый соблюдали установленный
3“ ОИЧто въ евангеліяхъ не имеется
Ж
ваніе Іисуса, это тоже можно
Ä ен„ 0мъ божіимъ. Поэтому мы
листовъ представить
'H0CJ онъ получилъ систематическое
склонны думать, что въ д .
’
, аНимался вѣроятно ремесломъ отца,
образованіе, хотя онъ въ “ ОЛОАОСTM ,
'
о. ч2 3) показываетъ, что по
ибо личный примѣръ ап. Павла (Дѣя • ^
'
’ъ
вая карьера. Но съ
обычаямъ іудеевъ
не ис клю
пелн„али Іисуса не
другой стороны титулъ Рав®
У чисд4 „ книжники, еще не можетъ
только ученики его, но и другіе, въ тс
^
МЯі какъ и теперь,
служить доказательствомъ его У4« TM TM '
пр„ нято было величать
всякаго,фактически“^ХовепГУ
самомъ ученіи и методѣ Іисуса
соотвѣтствующимъ титуломъ.
ьзя было бы объяснить предположе-
“ суСсTM былъ дкровитой личностью, усердно нзучалъ и зналъ

общенія съ Учегам^лредстави^л^^воего6^ ^ ^ из'ьбтастнаго иободваго
телями трехъ господствующихъ секгг On« к -n
особенно съ нослѣдова-
отсутствие того киІжнІго^дтпиверсгва Z I
свѣ“ еTM „
У просвѣщеннаго апостола язычниковъ (Павла) "®рѢдко пРос*Упаегь даже
насъ на мысль о самостоятельна Гзвитіи hrІ ,
СВ°Ю О',0редь наводятъ
вать также его галилейское яроисхождеХ Мгт
4TMY М0ГЛ0 способство-
смѣшанное населеніе, и что в ъ е я ТѣвепTM * f aeM\ что ** Галилеѣ жило
язычниковъ, вслѣдствіи чего онч
Р
И было особенно много
(Мате.4,15.Исаія^23) іГTM
жеZZT*
~
коі1 Галилеей
Іудеи отдѣляла Самарія, такъ что обитате.и г ѵР ®ИНЦ’Ю ,отъ пРавовѣрпой
свысока и не считали ихъ настоящими и полHr.TM!” смотр лн на галилеянъ
обстоятельства безъ сомнѣнія мппт TM
ІЮ-'ноправными евреями. Всѣ эти
или менѣе свободнагоСрелигіознагоЛтечевія.К° сп0с0бств0вать р а зв и іію ^ ѣ е
іненіе съУГСесССлемъЛноИпоѴвиіѣт? 3°МЪГ°ДУЖШШНпошелъвъспо-
оказали никакого вліянія на образованіе Іисѵсч 6?гангелі0’
ѳти
сношенія не
Іоаннъ былъ нризванъ лишь крестить 1нсv ia и n n n ^ 0'" 10TM Г0,!орятъ> что
при этомъ они новѣствуютъ о такихъ n f iS if , ровоогласіт его Мессіей;
исторической точки зрѣнія не „мѣютъ н и з к о й ' которыя съ нашей
разоораны внослѣдствіи, .въ другомъ т с
^ TM сти и будутъ нами
считаемъ умѣстнымъ отрицатьвсякую ! і
МЪ не мечѣе мы не
Обиднымъ сообщеніемъ о томъ, что Г ису съб п А 1 ^ Г ° ДОС1товѣРность за без-
ло сдѣлано недавно). Изъ того обстоятеіьства ?тт^еНЪ 1(1апномъ (какъ это
ожидали, будто долженъ притти Иліяипом^от?t
TM СТ0 лѣтъ СПУСТЯ евреи
котораго онъ являлся попророчеству
ГЖеш%Месс” о, предтеч ей
новѣсть о крещеніи придумана 6,m J ІІ. TM
, щ не слѣДУетъ, будто вся
Разсматривая вопросъ по существу мы нр
'
На 9TM ожиданія евреевъ.
изложенное сообщеніе, и
помогаетъ объяснить фактами ярошлTM появленП пі
КОТОрая яамъ
Все то, что Іисѵсъ слнтчтл * S?6 Дѣятельность Іисѵса .
отправиться на Іорданъ: вѣдь и его тогдашііяя^еТиТ6ЛѢ’ М°ГЛ° ѲГ° побУдить
влетворяла, вѣдь и въ немъ успѣло пробудиться^^сильнпр
СИСТСМа Не УД0‘
И вся его последующая дѣятельностьnSJSLo«
стремленіе къ лучшему,
вильпымъ тотъ путь нравственнаго пспрпп5г^р?ТЬ’ ЧТ° И ему казал°я пра-
Jоаннъ. Въ церемояіи погруженія креіпаеміг^ т , "fi КОТОрый Указывалъ
символъ того иокаянія въ грѣхахъ
котораго Irmm?
*НЪ М0ГЪ уііИдѣть
крещаемыхъ вообще (Мато. з 6 Маш- 1 м , І , ?
требовалъ отъ всѣхъ
листы, по догматическимъ соібраженіямъ
Z
Т :ьство' что еванге'
Іисуса не ямѣетъ историческаго значенія Кто нр
смыслъ крещенію
непогрѣшимости Іисуса, которая H
ecoSИ
Т
Ъна точкѣ зрѣнія
въ фактѣ крещенія Іисѵса нр vrunmuü*
исторической наукой, тотъ
безупречный и благородный человѣгъ іісргTM е^ СТРаННаГ0: вѣдь дажѳ самый
нибудь простункомъ, недостаткомъ1 ини ппрTM* Жетъ УпРекнуть себя какимъ
мѣрѣ нравственнаго’сове^вован/я
болѣе’ TM
110
чуткость по отношенію ко всякомѵ 6ршпчір 1
человѣк ѣ возрастаетъ
отъ нравственныхъ идеаловъ Недаромъ Тигѵ?Ля°!ьУ лобуждѳнію и уклоненію
который назвалъ его «учителемъ благим-І! ^ !!
Т0МубогатомУ юношѣ,
только Богу,
«ибо никто не блага
кпкъ тп_ отъ ®питетъ пРиличествуетъ
•Гук. 18, 18Л
аГЪ' какъ только Богь> (Марк. 10 , 17.
неизмѣняо остадмисГ^риЬ’неГъ0бобрда вдешені?ШІѲ креститься къ Іоа0ну,
цѣлыми толпами народа, которыя шшѵо/п.,
° НЪ СОііершалъ также надъ
затѣмъсноваo<^«,Cb^P,^
^
^
V
0?TM “
вовом/ «PJPOiy и
иозднѣе при Іисусѣ; образовалась группа Ж
Ä
Ä
TM
ковъ-«послѣдователей», объ этомъ е д и н ~
и передъ нами возникаетъ лишь во р
•
іисусъ? Тотъ фактъ, что
послѣдователей Іоанпа, хотя бы Р
’ еще НИчего ие доказываете, такъ
евангелисты ничего не говорят'ь объ этомь, еще пи^іег ^
^
^
qw
какъ по догматическимъ соображен ямъ о^
^
П0ДЧИненіи Іисуса Кре-
могло бы навести на шмьо ЧРем“
вполнѣ „ ѣроятнымъ, что Інсусъ,
стителю. Но по существу намъ пр д
обшественныя отношенія, не
котораго не связывали никакія домапг
-
BpeMenH состоять въ близкомъ
нреминулъ втеченіи довольно і і р о д о л времсі
^
стремдѳ
общеніи съ видпымъ человѣкомъ, стол р Д
бой ра3умѣется,
ніямъ. Съ нашей естественно-челогіческой ■^
^
'^
твеЕИЫв* пр и нпи пы
что Іисусъ могъ при этомъ не тол
У
qT0 ВПослѣдствіи ему вр иг оди-
л(?сГнГІ1оприщѣИ учителя народна^ ^о т ^ с ъ
вѣрояшо
-
^
^
о^ъясредс^ъ
к ъ до стиж енію ими обоими
намѣчеиныхъ сходственныхъ Дѣлей.
розрожденію с в о их ъ соо те-
Оба стремились кт релипозно нр < ..<Ш1,НП которая могла бы похва-
чественниковъ, къ созданію такой народ
преимѵществами, чѣмъ
.иться
какими либо болѣе-У ^ е н и ы м п заслугами^,
вдтрѣч ѣ
происхождение отъ Авраама и была
по^ овтъ Матеея, надѣялся постичь
ожидаемаго Мессш. Но Крестите , уд
ствашнымъ судомъ Вожшмъ,
этой дѣли путемъ суровыхъ обличиЛиу г р о з ы т
а
к
о
йо6разъ
а Іисусъ по складу своего духа не! і’
р
находилъ суровыя слова
дѣйствій. Правда, въ потребныхъ j м
ДІ ему былъ симпатичнѣе; ему
осужденія, но все же иуіъ кротости и
и саМъ онъ срав-
вообще былъ чуждь духъ И.
,
17 матѳ п
12). Съ другой стороны
нивали Крестителя (Лук 9, 54,, ,
•
достичь «освященія», возрожденія
Креститель, какъ мы видѣли, расчнт . .
л
поетовъ воздержанія огь
народа путемъ внѣшнихъ са^ истязан .
;
вѣроятно видѣлъ,
вина и радостей шрекихъ. 1^
^ ‘ТдштѣненныГишособъ внѣшне-
по сравнений съ обрядностью левит
»
fi источникъ уіаоненій отъ
религіознаго служенш Богу и,, ст
’
тяжелое и мрачное настрое-
нравственныхъ цѣлей, и нссомнѣнно
нравственному образу
ніе, порождаемое аскетизмомъ, тоже і <•
_
конечную цѣль, на сущность
ж и з н и . Насколько оба расходились во^взглядѣ на юнетную
ми
мессіанскаго спасеш я, обусловл^м «
Р новить я0 МОЖНо смѣло предпол о-
г^ГѴиТазГчіГха^т^оГ оУЯиивъетойобластипебшидругъ
01"
S
Ä
«
«
Ж
—
ѣ!h“:
ступленіе Іисуса совпало ^съ momui )
«
іаѣ насъ не можетъ
сколько это вѣрно, мы уже не . .
'
евангелія, авторъ котораго (3,
пе бг
=
г
г
г
.
вся концепція и тевденція
_
•
жизнн своей заимство-
сообщеніи того же евангелиста, будто 1 у
ВПрочемъ, это сообщеніе
валъ у Іоанна обрядъ крещенія(Іоин . 3,
^
д|)евніе евапге.
вскорѣ опровергается самимъ же
Р
0брядъ послѣ своего воскресешн
fS-TTÄ
"
»
«
—
Предположить, что обычай

■крещенія установился въ древне-христіанской общинѣ лишь послѣ смерти
Іисуса и какъ многое другое впослѣдствіи былъ приписанъ его почину.
По словамъ Матоея, послѣ удаленія Іоанна Крестителя тотчасъ поя­
вляется въ другой мѣстности Іисусъ и сначала сталъ проиовѣдовать то же, что
проііовѣдовалъ Іоаннъ Креститель: «покайтесь, ибо приблизилось царство не-
оесное» (4, 17; 3, 2). Такимъ образомъ оказывается, что Іисусъ намѣревался
лишь заступить мѣсто Іоанна Крестителя, тѣмъ болѣе, что и въ его пропо-
вѣди, какъ въ тождественныхъ нроновѣдяхъ Крестители, нѣтъ ии малѣйшаго
указанія на то, чтобы онъ (Інсусъ) самого себя выдавалъ за ожидаемаго
М е ссш . 1 авнымъ образомъ въ нослѣдующемъ эпизодѣ о призваніи учениковъ
(Мато. 4, 18) Іисусъ тоже выступаетъ только въ роли пророка; чудеса, кото­
рыя о т . вскорѣ совершаетъ (Мато. 8, 9. 1 1 ), еще не заставляютъ народъ
видѣть въ немъ существо болѣе высокое; правда, бѣсы пытаются раскрыть
тайны его мессіанства (Мато. 8, 29), но онъ имъ запрещаетъ говорить объ
этомъ (Марк. 1 , 25. 34). Исцѣленіе слѣпого и нѣмого бѣсиоватаго, затѣмъ
хождеше но водамъ наводятъ также и людей на мысль, что Іисусъ — Мессія
(Мато. 12, 23; 14, 33). но это мнѣніе очевидно еще не успѣло обратиться
во всеобщее и твердое убѣжденіе, если Іисусъ значительно позднѣе еще спра-
піивалъ своихъ учениковъ, за кого почптаютъ его люди и они сами (Матѳ
К», 13). Въ трехъ первыхъ евангеліяхъ этотъ эпизодъ единогласно приво­
дится послѣ насыіценія толпы хлѣбами, и до преображенія Іисуса, а первыя
два кромѣ того точно указываютъ, что дѣйгтвіе происходило въ Кесаріи Ф и ­
липповой, далѣе во всѣхъ евангеліяхъ послѣ этого разсказа приводится пер­
вое предсказаніе Іисуса о нредстоящихъ ему страданіяхъ, послѣ чего Іисусъ
изъ I алилеи отправился въ Іерусалпмъ,— всѣ эти иовѣствованія, по справед­
ливому замѣчанію Ваура, уже отмѣчены печатью несомнѣнно-исторической
правды. Стало оыть, до этого времени Гнсуса суевѣрный народъ считалъ про-
рокомъ, воскресши мъ сверхъестественно изъ мертвыхъ: Иліей, или Іереміей
или недавно казнеинымъ Іоанномъ Крестителемъ, и слѣдовательпо считалъ только
предтечей Мессш, а не самимъ Мессіей. Тотъ фактъ, что Іисусъ былъ уди-
в.тенъ отвѣтомъ, который опъ получилъ отъ Петра на вышеприведенный во­
просъ, ноказываетъ, что за пророка— предтечу Мессіи его принимали также
и ученики его и что самъ Інсусъ не выдавалъ себя за Мессію, ибо если бы
онъ раньше имъ уже открылъ, что онъ Мессія, то не сталъ бы спрашивать
за кого они его почитаютъ. По словамъ нашихъ евангелій. Іисусъ улсе въ
нагорной проповѣди (Мато. 7, 2 1) и въ наставленіи ученикамъ (Мато 10
23) ооъявилъ себя Мессіей, имѣющимъ притти вторично для страшнаго суда'
но если только эти рѣчи исторически достовѣрны, то ихъ, какъ и тѣ эпизоды
ГД бѣсповатые и другіе люди называли Іисуса Мессіей, слѣдовало отнести
во всякомъ случаѣ къ болѣе позднему періоду.
З а всѣмъ тѣмъ остается еще открытымъ вопросъ: сталъ ли самъ Іисусъ
только впослѣдствш считать себя Мессіей, или онъ всегда считалъ себя Мес-
сіей, и только впослѣдствіп рѣшилъ открыться ученикамъ и народу? Къ этому
вопросу мы еще вернемся, когда придется говорить объ отпошенііі Іисуса къ
мессіанской идеѣ его соотечествепннковъ .
33. Религіозное самосознаніе Іисуса, невозможность установить его
на основаніи четвертаго евангелія.
Шлейермахеръ въ своихъ лекціяхъ по интересующему насъ предмету
справедливо заявляетъ: «Своеобразное самосознаніе Іпсуса развилось не изъ
пророчествъ о Мессіи и не изъ убѣлсденія, что онъ Писусъ) есть самъ Мее-
сія, а наоборотъ, оно и навело его н а мысль, что мессіанскія пророчества
относились исключительно къ нему; стало быть, признаиіе себя Мессіей было
у него моментомъ не нервичнымъ, а вторичнымъ, вытекавшимъ изъ его обще-
религіознаго сознанія». Это замѣчаніе Шлейфермахора, какъ и все, что онъ
высказывалъ о личности Христа, отличается чисто субъективным'!,, не исто­
рическимъ характеромъ; но тѣмъ не менѣе оно очень остроумно и можетъ
быть использовано исторически.
Газе говоритъ: «когда пибудь въ своей жизни Іисусъ доллсенъ же былъ
обсудить теократическое вѣрованіе въ Мессію и нреодолѣть его», — но, мы
добавимъ отъ себя, онъ нав ѣрно ие успѣлъ бі.і преодолѣть мессіанскую идею,
если бы опъ, до усвоенія ея себѣ, не прпступилъ къ ней съ собственным'!»
религіознымъ міровоззрѣніемъ, которое и помогло ему преодолѣть эту идею и
очистить ее отъ чувственно-иаціональныхъ элементовъ. ІІредполоисимъ, что
внѣшнія обстоятельства, происхолсденіе, олсиданія среды, въ которой онъ ро­
дился и воспитывался, или отношенія и событія его отроческихъ лѣтъ навели
бы его на мысль о томъ, что онъ — Мессія, прежде чѣмъ успѣло выработаться
его религіозное самосознаніе, иредноложимъ также, что его самосознаніе р аз­
вилось па стереотипной ходячей идеѣ Мессіи; тогда онъ усвоилъ бы мессіан-
скую идею лишь въ той формѣ, какъ она понималась его современниками, и
нри его лсизни также и учениками; онъ долженъ былъ бы считать себя тѣмъ
Мессіей, который ирнзванъ возродить въ религіозномъ и моральномъ отноше-
ніи народъ Израильскій и, главное, освободить его при чудесной помощи
Іеговы отъ ига язычниковъ и обезиечить ему міровое господство. Но если бы
онъ сталъ относить къ себЬ такую мессіанскую идею, пе успѣвъ противопо­
ставить ей оригинальное релпгіозиое сознаніе, тогда ему не удалось бы пре­
одолеть ея могущественное обаяпіе, а если онъ, наобороть, преодолѣлъ эту
идею въ своей лсизни и дѣятелыюсти, то ясно, что его своеобразное релнгіоз-
ное созманіе улсе успѣло въ немъ достаточно окрѣппуть, когда онъ сталъ ее
перерабатывать въ себѣ.
Когда мы спросимъ, въ чемъ состояла оригинальная особенность религіоз-
наго сознанія Інсуса, помимо націоналыіыхъ представленій о Мессін, тогда и
церковная традиція, и господствующее нынѣ теологическое теченіе отошлютъ
насъ главнымъ образомъ къ евангелію Іоанна и скажутъ, что тамъ нанболѣе
любимый ученикъ іи суса нзлолсилъ сокровеннѣйшія мысли своего учителя, глу-
бочайшія откровеиія Іисуса о самомъ себѣ и объ отношеніи къ Погу. Но
старая теологія относилась къ этому вопросу добросовѣстпѣе и правдивѣе.
Исходя изъ всего того, что въ четвертомъ евангеліи о себѣ высказываегъ
самт» Іисусъ, называя себя тамъ единороднымъ сыномъ божіимъ, свѣтомъ
земли, тѣмъ, кто нребываетъ въ Отцѣ и въ комъ человѣчество видитъ Отца,
тѣмъ, кто сошелъ съ небесъ и вернется на небеса, старая теологія разви­
вала частью ученіе четвертаго евангелиста, частью лее различный пзречеиія
Інсуса, н толковала, что Iисусъ предвѣчно пребывалъ у Бога какъ олицетво­
ренное творческое слово Бога, что затѣмъ онъ для спасенія человѣчества вре­
менно вочеловѣчился, дабы, исполннвъ свою миссію, спова вернуться къ Богу
на небеса (Іоанн, 1, 1— 14; 3, 13. 1C»; 0, 62; 8, 58; 17, 5). Стало быть, ока­
зывается что Іиеусъ сознавалъ себя божествен нымъ существом'!,, лишь вре­
менно облекшимся въ плоть человѣческую и, можетъ быть, иріявшимъ чело-
вѣческую душу, но что при этомъ онъ твердо помнилъ о своемъ быломъ со-
стоянін и былъ проникнуть яснымъ сознаніемъ своей божественности, и что
зависимость отъ Отца, которую прнзнавалъ Iисусъ евангелиста Іоанна, была
зависимостью нечеловѣческаго существа огъ Пога, а ннзшаго божества— міро-
зилсдителя отъ Бога выіиняго.
Подобный образъ Іисуса вполнѣ соотв ѣтствовалъ паправлепію и интере-
самъ старой иравовѣриой теологіи, но показался непріемлемымъ новѣйшей

тѳологіи, и такъ какъ онъ былъ созданъ, главнымъ образомъ, по ея излю ­
бленному четвертому евангелію, поэтому она попала въ очень затруднительное
положеніе. Шлейермахеръ въ своихъ лекціяхъ о жизни Іисуса говорить:
»Коль скоро мы донустимъ, что въ Іисусѣ д ѣйствнтелыю жило воспоминаніе
о его предсуществованіи, то мы должны будемъ признать, что это сознаніе не
было въ немъ собствепно-челов ѣческимъ сознаніемъ“ . Поэтому онъ полагаетъ,
чти мы не должны буквально понимать соотвѣтствуюіція слова Іисуса въ Іоаи-
новомъ евангеліи. Вт» нихъ нужно видѣть не положительное собственное во-
споминапіе Іисуса, а только предиоложеніе о томъ, что божіимъ предопредѣ -
леніемъ онъ уже нредвѣчно былъ избранъ для роли спасителя міра. Однако
же четвертое евангеліе начинается такъ (1, 1); „въ началѣ было Слово, и
Слово было у Бога, и Слово было Богъ"; этимъ словомъ былъ сотворенъ міръ,
затѣмъ оно воплотилось въ Іисусѣ, который выстуиаегь съ ироповѣдью и за-
вѣряетъ, что онъ былъ до Авраама, и говоритъ о славѣ, которой пользовался
у Бога прежде сотворенія міра. Стало быть, въ данномъ случаѣ говоритъ во­
плотившееся Слово Творца, и оно же вспомииаетъ о своемъ личномъ суще-
ствованіи до момента вочеловѣчонія. Слѣдовательно всякое иное толкованіе
нриведеппыхъ слсвъ, и въ частности такое толкованіе, съ которымъ высту-
иаетъ современная двоедушная теологія, должно быть отвергнуто, какъ ис­
кусственная и неправильная интерпретація.
Въ нсторіи мы не знаемъ такихъ иримѣровъ, чтобы кто нибудь изъ на-
стоящнхъ, дѣйствительною плотыо облечепныхъ людей помнилъ о своемъ су-
ществованіи до рождепія, пе говоря уже о божественпомъ существованіи прелсде
сотворепія міра, подобные случаи мы считаемъ немыслимыми, и если кто ни­
будь станетъ насъ увѣрять, что онъ помнить о такомъ своемъ суіцествованіи,
то мы назовемъ его безумцемъ, если онъ самъ вѣритъ тому, что говоритъ, а
въ противномъ случаѣ—обмашцикомъ. Но считать Іисуса такимъ обманщи-
комъ или безумцемъ мы не моясемъ, въ виду того вліянія, которое онъ ока-
зывалъ на всѣхъ, и въ виду тѣхъ его рѣчей
и дѣяиій, съ которыми насъ
ознакомили сочиненія, заслулшвающія полнаго довѣрія. Поэтому намъ ос­
тается допустить, что авторъ четвертаго евангелія просто заставилъ Іисуса го­
ворить въ духѣ александрійской системы, и такимъ образомъ намъ не при­
дется ни оспаривать буквальный смыслъ прнведенныхъ изреченій Іисуса, ни
признавать ихъ подлинными нзреченіями Іисуса.
Но и помимо изреченій о мнимомъ предсушествованіи, всѣ р ѣчи Іисуса
о самомъ себѣ въ четвертомъ евангеліи таковы, что не даютъ никакого иред-
ставлепія о его своеобразномъ самосознаніи. Допустимо ли, чтобы Богъ, обра­
т и в ш а я въ человѣка, сталъ поступать подобно Іоаннову Іисусу? что бы онъ
въ своихъ рѣчахъ постоянно и рѣшнтелыю самого себя называлъ Богомъ, на
соблазнъ людямъ, которые не въ силахъ постичь того, какъ молсетъ болеествен-
ное Я говорить человѣческими устами? Ужели Богъ, ставшій человѣкомъ, не
нризпалъ бы болѣе разумнымъ и нристойнымъ раскрыть людямъ свое болсе-
ственное существо косвеннымъ путемъ, лучезарно просвѣтляя свой человѣ -
ческій образъ? Иа всѣ эти вопросы нельзя дать онредѣленнаго отв ѣта, такъ
какъ они всецѣло входятъ въ область фантазіи. Ясно только то, что здраво­
мыслящ!й человѣкъ, кто бы онъ ни былъ, не могь бы говорить о себѣ того,
что четвертое евангеліе прииисываетъ Іисусу, помимо далее рѣчей о иредвѣч -
номъ и нотусторонпемъ бытін. Все, что Іисусъ говоритъ о самомъ себѣ въ
этомъ евангеліи, представляется сплошной доксологіей (ирославленіемъ), изло-
леенной не во второмъ, а въ первомъ лицѣ, и пе въ формѣ обращенія, а въ
формѣ самоизъявленія, и только привычкой безеозпательно представлять себѣ
эти рѣчи сказанными во второмъ лицѣ молено объяснить то, что ихъ доселѣ
находятъ назидательными. Когда восторженный христіанинъ своего учителя,
вознесеннаго, по общему предиоложенію, на небо, называетъ свѣтиломъ міра
и говорить, что видѣвшій его видалъ самого отца, то есть Бога, тогда такія
преувеличенія мы относимъ на счетъ экзальтаціи глубоко вѣрующаго человѣка .
Но кто подобно составителю четвертаго евангелія рѣшается приписывать с а ­
мому Іис.усу гЬ слова и мысли, которыя подсказаны ему собственной благо­
честивой экзальтаціей, тотъ этимъ оказываетъ Іисусу весьма двусмысленную
тгл ѵгѵ
Всѣ 'возмущаются извѣстпой фразой: „государство, это я “ , потому чю
человѣкъ, сказавшій эту фразу, какъ бы присвоилъ себѣ въ исключительную
собственность то, что иринадлежитъ всѣмъ . Правда, въ данномъ, спеціальномъ
случаѣ мы считаемся еще и съ тѣмъ фактомъ, что монархъ, сказавшій эту фразу
(Людотикъ XIV'), нисколько не былъ виравѣ считать себя воплошешемъ,
или олицетвореніемъ того государства, которыми, ему довелось править. Дону­
стимъ даже, что сказала, бы это человѣкъ, имѣвшій нато больше правъ, напр.
Фридрихъ Великій или Вашингтонъ; однако же и въ ихъ устахъ такая фраза
памъ была бы непріятна. Во всего вѣрнѣе то, что такимъ людямъ не пришло
бы даже въ голову сказать нѣчто подобное. Фридриха Великаго, который го-
ворилъ, что король есть первый слуга государства, мы въ такой же мѣр ѣ
уважаемъ, въ какой Людовика XIV мы презнраемъ за его высоком ьріе. Мы
разеуледаемъ такъ: Фридрихъ Великій слишкомъ хорошо понималъ, что такое
государство, и что по сравненію съ нимъ представляетъ собою далее самое
высокопоставленное лицо, чтобы осмѣлиться отолсдествнть одного себя съ цѣ -
лымъ государствомъ. Но аналогіи съ этимъ, мы преклоняемся передъ Іису-
сомъ, когда онъ скромно заявляетъ: „что ты называешь меня благимъ. Нш ао
не благъ, какъ только одинъ Богъ“ (Марк. 10, 18. Лук. 18, 19). Но когда
тотъ же Іисусъ въ евангеліи Іоанна говоритъ: „видѣвшій мепя видѣлъ Оіца
(14, 0). или:
„я и отецъ— одно'4 (10, 30), то это насъ смущаетъ или по
меньшей мѣр ѣ приводить въ недоумѣніе. Глядя на дѣло съ нашей неизмъпно
человѣческой точки зрѣнія, мы разеуледаемъ такъ: донустимъ, что ы о ниоудь
внолнѣ проникнуть созпаніемъ того, что въ немъ представлена идея религія,
и человѣческое самосознаніе примирено съ болеественнымъ сознаніемъ; но чъмъ
утонченнѣе его религіозное сознаніе, тѣмъ болѣе опт. будетъ сознавать, что
онъ еще далекъ отъ абсолютнаго совершенства, и чѣмъ лучше онъ понимаетъ,
какими средствами молено насадить въ людяхъ истинное благочесліе, тъмъ
болѣе онъ посп ѣшнтъ открыться людямъ. Немыслимо, чтобы человѣкъ истннно -
религіозный могъ произнести такую фразу: „видѣвшій меня видалъ Отца ,
только экзальтированный христіанннъ—поклонникъ позднѣйшей эпохи могъ
вложить такую фразу въ уста того, кого онъ привыкъ считать вочеловѣчи -
вшимся Богомъ второго ранга.
Въ концѣ концовъ, дѣйствительно подлинными и мыслимыми пред­
ставляются только тѣ изреченія іоаннова Іисуса о самомъ себіі, которыя
встрѣчаются также и въ первыхъ трехъ евангеліяхъ, или иными словами,
тѣ, в ъ которыхъ Iисусъ обрисовываетъ свои отношенія къ Богу въ вндѣ
отношеній меледу сыномъ и отцомъ. Но въ первыхъ трехъ евангеліяхъ это п.
взглядъ покоится на шнрокомъ раціональномъ основаніи. Іам ъ люди, кото­
рые стараются подражать Богу въ отношеніи моральныхъ соверш ено въ, осо­
бенно же равнагодля всѣхъ мплосердія, именуются сынами Божьими (Мато.
5, 45. 9), а Богъ за свою попечительную и всепрощающую любовь къ лю­
дямъ, называется ихъ Отцомъ небеснымъ (Мотѳ.
5,4;>.48;G,1.4.6.8.
2G. 32; 7, 11), и отцомъ должны его именовать въ своихъ молитвахъ тъ, ко ­
торые возвысились до такого взгляда на истинное существо Бога (Маю.
6 9).
Однажды Іисусъ обращается въ Богу какъ къ Отцу и Господу неба и
земли и благодарить его за то, что онъ утаи.тъ пониманіе его ученш огъ
мудрыхъ и разумныхъ и открылъ его младепцамъ (Мато. 11, - о ,
-
Ук-
21). Въ этомъ случаѣ оиъ видимо стоитъ на общей точкѣ зрѣнія, которая
унолномочиваетъ каледаго добраго человѣка называть Бога отцомъ. Но затъмъ
Ю

онъ продолжаетъ такъ (27): „все предано мнѣ отцомъ монмъ, и никто не
знаетъ сына кромѣ отца, и отца не знаетъ никто, кромѣ сына, и кому сынъ
пожелаетъ открыть“ . Въ этихъ словахъ выралсаегся уже сознаніе говорящаго
(Іисуса) о томъ, что онъ стоитъ въ особыхъ отношеніяхъ къ Богу. Это тѣ
самыя отношенія, которыя отмѣчаетъ Іисуоъ Іоаинова евангелія, когда онъ
обращается къ Богу Отцу и говоритъ: „все мое—твое, и твое—мое" (17, 0.
10), или въ другомъ мѣстѣ заявляетъ:
„Какъ отецъ знаетъ меня, такъ и я
знаю отца“ (10, 15). Б ъ четвертомъ евангеліи такого рода изреченія согла­
суются со всѣми прочими замѣчаніями относительно возвышенной природы
Іисуса: если Господь попеченію своего личнаго творческаго слова, нисгіослан-
наго на землю во образѣ челов ѣка, поручилъ все человѣчество и если „все
произошло черезъ него и безъ него не начало быть ничто изъ того, что
произошло“ (1, 3), то слѣдовательно это слово вообще стоитъ паравнѣ съ
Богомъ Отцомъ. Но именно ио этой то цричинѣ и не им ѣютъ исторической
цѣнности рѣчи Христа, приведенныя въ четвертомъ евангеліи. Іисусъ, кото­
рый о себѣ высказываетъ такія вещи, не существуетъ для историка. Въ
первыхъ трехъ евангеліяхъ подобный изреченія Іисуса покоятся на иномъ
основаніи. Правда, три первые евангелиста иризнаютъ Іисуса человѣкомъ,
зачатымъ отъ св. Духа, но не считаютъ его воплощеннымъ Словомъ Творца,
и всякую власть на землѣ и небѣ они ему приписываютъ только послѣ во ­
скресшая (Мато. 28, 18). Поэтому мы попытаемся вышеприведенное изре-
чеиіе у Матоея и Луки объяснить на широкомъ базисѣ воззрѣнія, призшыо-
іцаго всѣхъ людей сынами Божіими. Съ этой точки зрѣнія улсе легче пред­
ставить себѣ, какъ Іисусъ отъ представленія о Богѣ Огцѣ дошелъ до мысли
объ исключительныхъ, особыхъ отношеніяхъ къ Богу. Среди народа, который
видѣлъ въ Богѣ господина и себя считалъ его рабомъ. іисусъ нозпалъ въ
Богѣ Отца благодаря тому, что въ душѣ его исчезло всякое противорѣчіе
меледу сознаніемъ личности и созпаніемъ Болсества; вслѣдствіи того у него
могла возникнуть мысль, что только онъ одинъ правильно позналъ Бога Отца,
и что остальные обрѣли это иознаніе благодаря ему. Но зачѣмъ онъ добав­
ляете, что и сына ие знаетъ никто, кромѣ Отца? Развѣ Сынъ, т. е. онъ
самъ, Інсусъ, былъ такимъ таинственным-!, существомъ, что одинъ лишь
Богъ’могъ это познать? Пѣтъ .— если
онъ былъ человѣкомъ, и да,—
-если
онъ
былъ существомъ сверхъчеловѣческпмъ . Такимъ образомъ это изреченіе, оди­
ноко приведенное лишь въ первомъ и третьемъ евангеліи, приводить насъ
къ той мысли, которая представляетъ осповное воззрѣніе четвертаго еван-
гелія, и вносить вь наше представление объ Іисусѣ противоестественный и
сверхъчеловѣческій элементъ.
34. Религіозное сознаніе Іисуса по свидѣтельству трехъ первыхъ
евангелій.
Кслн, стало быть, пн четвертое евангеліе, ни родственный ему по духу
цитаты синоптическихъ евангелій не даютъ возможности понять самосознаніе
Інсуса, то намъ остается обратиться исключительно къ синоптическимъ еван-
геліямъ въ цѣломъ. Изъ рѣчей Христа, ими воспроизведенных!», всегда, по
справедливости, считалась самой главной нагорная проповѣдь, которая улее въ
своемъ началѣ содержите указанія на новый, христіанскій строй идей, освѣ -
ѵ лсившій и онлодотворнвшій человѣческую жизнь подобно первому весеннему
дождю. Такъ называемый 8 блажепствъ (Мато. 5, 3— 10), это—такіе хри-
- тіанскіе парадоксы, в ь которыхъ сказалось полное отличіе новаго міровоз-
урѣнія отъ традиціонныхъ взглядовъ іудеевъ и язычниковъ. Отнынѣ блажен­
ными почитаются не богатые, пресыщенные и ликующіе, а бѣдные и обре­
мененные, алчущіе и лсаждущіе; истинное счастье и богатство отнынѣ обрѣ -
таются не насиліемъ, не спорами, не уиорнымъ отстаиваніемъ собственнаго
права, а кротостью, миролюбіемъ и терпѣніемъ. Бъ полную противопололс-
ность старому міру, новый христіанскій міръ исходить улсе не отъ е н Ѣ і і і н о -
сти и ея предполагаемая соотвѣтствія внутреннему содержанію, а наоборотъ,
онъ т о л ь к о внутреннее признаете существеннымъ и главнымъ, и полагаете,
что пос лѣ дне е м ож етъ побороть противопололеную ему внѣ ш но ст ь и даж е
облечься ею, безъ ущерба для себя.
Евангелія Матоея и Луки, какъ извѣстно, въ этомъ мѣст ѣ разнэгласятъ:
у Луки (6, 20) говорится просто о „нищихъ“, а у Матоея— о „нищихъ ду-
хомъ"; у перваго говорится о тѣхъ, которые въ настоящемъ действительно
алчутъ и лсалсдутъ, а у второго—оба „алчущихъ и жалсдущихъ правды“ .
И
считаю простѣйшій текста Луки за первоначальный, и думаю, что вышеука-
занныя приписки сдѣланы въ евангеліи Матоея иозднѣе, во избѣжаніе гіре-
вратнаго толкованія, будто Іисусъ, независимо отъ внутренней цѣнности, счи­
тан» блаженными всѣхь т ѣхъ, которые претерпѣваютъ чисто -вн ѣшшя лишенія.
Правда, та формулировка блаженствъ, которую даетъ Лука, живо напоми­
наете о воззрѣніяхь позднѣйшей секты эвіонитовъ: терпящимъ внѣшнія ли-
шепія на этомъ свѣт ѣ Лука обѣіцаетъ счастье на томъ свѣт ѣ, а счастливымъ
нынѣ онъ говорите: „горе вам ъ“! и угролсаетъ наказаніями въ будущемъ. Но
эта формулировка у Луки молсетъ быть удовлетворительно объяснена таклсе и
тѣмъ опытомъ, который Іисусъ вѣроятно успѣлъ пріобрѣсть за время своего
учительства. Быть можете, онъ увидалъ, что высшія стремленія у заж иточ­
ныхъ классові. населенія обыкповеппо заглушаются чувствеітнымъ благосо-
стояніемь, а у бѣдныхь поддерживаются чувственными липіеніямн; поэтому,
выступая среди угнетенныхъ народпыхъ массъ Галилеи, оиъ могъ и гово­
рить объ ихъ блаженствѣ, считаясь съ тѣмъ душевнымъ состояніемъ, которое
у нихъ вызывалась соотвѣтствующимъ внѣшнимъ положеніемъ. Вѣдь и прн
всякой революціи мы замѣчаемъ . что не сытые и довольные, а голодные и
недовольные сочувствуютъ и содѣйствуютъ перевороту, а возннкновеніе хри-
стіанства знаменовало одну изъ самыхъ крупныхъ революцій.
—
По если
Іисусъ обѣщалъ блаженство нищнмъ, алчущпмъ и т. д. пе ради иретерпѣ -
ваемыхъ ими внѣшнихь бѣдствій какъ* таковыхъ, то, значить, Матоей при­
писками своими ие исказилъ смысла его словъ и, во всякомъ случаѣ, понялъ
ихъ гораздо иравильнѣе, чѣмъ позднѣйшіе эвіониты, которые подъ вліяніемъ
аскетической экзальтаціи стали всякое пріобрѣтеніе земной собственности
считать грѣхомъ .
Осуществленіе блаженствъ, которыя Іисусъ обѣтовалъ нищимъ и угпе-
теннымъ, онъ оТиосилъ къ будущей небесной жизни,— и въ этомъ сказалась
точка зрѣнія его эпохи и народа, съ которой мы не молсемъ пе считаться.
Внутреннее сверхъчувственное блалсенство, которое заключается улсе въ
самой способности воспринимать все возвышенное, признается будущимъ воз-
даяніемъ. И дѣйствительно, людямъ предстояло уничтожить противорѣчіе
меледу внутренннмъ и внѣшнимъ, и новую духовную жизнь свою облечь вь
соотвѣтствующія внѣшнія формы, этотъ процессъ естественно и постепенно
совершается на этомъ свѣт ѣ, но никогда пе завершается здѣсь совершенно,
а потому религіозное иредставленіе и олсидаетъ чудеснаго примиренія внѣш -
няго и внутренняго въ загробной жизни.
Нроннкповеніемъ отъ внѣшняго къ внутреннему, сказавшимся въ са ­
момъ иристунѣ къ нагорной ироиовѣди, объясняется затѣмъ и та иитер-
претація закона, которая содержится въ первой части этой проповѣди, гдѣ
фарисейской чисто-вн ѣшней обрядности въ качествѣ существен наго момента
противопоставляется внутреннее убѣлсденіе, гдѣ строго осуждается не только

всякое убійство, но также гнѣвъ и ненависть, не только настоящее нрелюбо-
дѣяніе, но также простая похотливость, гдѣ отвергается не только клятво-
преступленіе, но также всякая клятва вообще, какъ моментъ излишній при
простой правдивости. Противополагая завѣту древнихъ, т. е . посл ѣдователей
Моисеева закона, свой собственный завѣте, Іисусъ въ своихъ бесѣдахъ съ
учениками выставляетъ себя законодателемъ внутренняго убѣжденія, въ про­
тивоположность Моисею, давшему законъ для вііѣшняго поведенія, или, вѣр -
нѣе, онъ ставитъ себя выше Моисея, ибо пришелъ завершить духовно дан­
ный Моисеемъ законъ буквы. Чисто еврейскимъ, и вообще антнчнымъ нрин-
дипамъ строго сора:шѣреннаго воздаянія, любви къ друзьямъ и ненависти
къ врагамъ, [исусъ противопоставляете зановѣдь терпимости и любви къ
врагамъ (Мато. 5,38), и заканчиваете свою рѣчь словами (ст. 45): «да будете
сынами отца вашего небеснаго, ибо онъ повелѣваетъ солнцу своему восхо­
дить надъ злыми и добрыми, и посылаете дождь на праведныхъ и неправед-
ныхъ». Про это изреченіе, въ противоположность многимъ другимъ изрече-
ніямъ, приведенными, въ книгахъ Новаго Заііѣта, молено съ увѣрепностыо
сказать, что оно дѣйствительно принадлежите іисусу и не было ему припа-
сано позднѣе . Весь послѣдующій иеріодъ времени, вплоть до момента состав-
ленія нашихъ евангелій былъ слишкомъ переполпенъ ожесточенной и страст­
ной борьбой, чтобы создать подробное просвѣіценное и великодушное изре­
чете. Въ пемъ отчетливо сказалась основная черта благочестія Іисуса: воп-
іоіценіемъ такой безиредѣльной доброты онъ считалъ отца небеснаго и
вслѣдствіи такого взгляда на Бога онъ и любилъ называть Бога отцомъ.
Такое представленіе о Богѣ Іисусъ не могъ ночерпнуть изъ книгъ
ветхаго завѣта , гдѣ Іегова является Богомъ гнѣвнымъ, страстнымъ, сурово и
безмѣрно мстящимъ и карающимъ; и такое представленіе о Богѣ было только
смягчено, но пе уничтожено нозднѣйшими пророками. Пророку Иліи Богъ
является улсе не въ грозѣ съ землетрясеніемъ и пламенемъ, а въ дуновеніи
тихаго вѣтерка (Цар. 19,12); но такія сообщенія о Богѣ встрѣчаістся въ
ветхозавѣтныхъ книгахъ крайне рѣдко, и это надо отнести на счете того
партикуляризма іудеевъ, который заставлялъ ихъ воображать Іегову Богомъ
мстящимъ и карающимъ по крайней мѣр ѣ относительно языческихъ наро­
довъ, и м ѣшалъ возникновенію болѣе гуманпыхъ представленій о божествѣ*
Поэтому народъ Израиля назывался дѣтищемъ Іеговы, а израильскіе цари
считались намѣстннками и избранниками Бога, но представленіе о Богѣ
отцѣ вс ѣхъ людей было совершенно чуждо ветхому завѣту. Такое представ-
леніе объ отношеніи Бога къ человѣку Іисусъ могъ почерпнуть только изъ
самого себя, оно могло явиться только слѣдствіемъ того, что безпредѣльная
доброта составляла основную черту его собственнаго существа роднила его
съ Богомъ. Подобно Богу, долготерпѣливому отцу, терпимо и спокойно отно­
ситься къ людской злобѣ,
воздавать за зло добромъ, и побѣнсдать врага
благодѣяніемъ,— вс ѣ эти принципы Іисуса проистекали изъ глубины его
собственнаго сердца. Іисусъ наказывалъ своимъ иослѣдователямъ поступать
согласно этимъ нрннципамъ, дабы они показали себя истинными сынами
отца небеснаго; онъ ихъ увѣщевалъ быть совершенными, какъ совершененъ
отецъ небесный (Мато. 5 ,48),— и
это наставленіе показываете, что въ мо-
ральномъ отношеніи Іисусъ представлялъ себѣ Бога такимъ, какимъ онъ самъ
показалъ себя въ ваяснѣйшіе моменты своей религіозной жизни, и что этимъ
идеаломъ онъ въ свою очередь, окрылялъ себя въ своей религіозной жизни.
Всеобъемлющей любовью, которая и зло хочетъ побороть добромъ, онредѣ -
лялось его высокое религіозное настроеніе, и основной чертой Бога онъ при-
знавалъ ту же всеобъемлющую любовь.
Если всѣ люди—сыны Болсіи, то въ отношеніи другъ къ другу они—
братья (Мато. 5,22) а потому взаимный ихъ отношенія определяются нача­
ломъ равенства, которое насъ обязуете относиться къ другимъ такъ-же, какъ
къ себѣ, не судить другихъ строже, чѣмъ себя (Мато. 7,3), и вообще посту­
пать съ людьми такъ, какъ мы хотимъ, чтобы люди съ нами поступали
(Мато, 7 ,12). Недаромъ эта заиовѣдь всегда считалась важнымъ самоОыт-
нымъ принципом!, хрнстіапской морали: въ ней заключается основная идеи
гуманности, подчиненіе всѣхъ людей—индивидовъ общей идеѣ челов ѣчсства,
которая жива во всѣхъ людяхъ и каждымъ доллена быть признаваема и ува­
жаема въ другихъ.
.
_____
Это гуманпое, любовное настроеніе Іпсуса, въ связи со всей его дѣятель
ностыо, проникнутой тѣмъ лее пастроеніемъ, подымало Тпсуса надъ всѣми
преградами и гранями человѣческой жизни, роднило его съ отцомъ небес-
нымъ, и доставляло ему такое внутреннее блалсепство, въ сравнепш съ кото­
рымъ теряли всякое зпаченіе всѣ вн ѣшнія утѣхи и страданія. Ботъ почему
оиъ проявлялъ ту ясную беспечность, которая всѣ думы и заботы о пищь и
оделсдѣ возлагаете на Бога, одѣвающаго полевыя лиліи и питаюіцаго птиць
небеспыхъ (Мато. 0 ,25). Вотъ почему онъ пе ропталъ на свою скитальческую
жизнь, при которой ему часто негдѣ было и голову иреклонить (Мато. 8, - 0).
Вотъ почему опъ равнодушно относился къ внѣшннмъ почестямъ и попоше -
ніямъ: онъ сознавалъ, что является иоснтелемъ и глашатаемъ • божественной
идеи среди людей (Мато. 5 .11). По той же самой причинѣ особенно любовно
и заботливо Іисусъ относился къ дѣтямъ, ибо прн своей невинности и не­
злобивости они, пе в ѣдая ни ненависти, ни гордости, всего болѣе соотв ѣт -
ствами его собственному любовному настроен!ю и всего чаще являются
объектомъ ироявленія любви (Мато. 18,3; 19,14) по згой же причинѣ онъ
готовъ былъ пройти два попрніца, когда его просили пройти одно поприще
(Мато. 5,-11), и прощать согрѣшившему брату не до семи разъ, а до сед-
мижды семидесяти разъ (Мато, 18 ,21).
Развивая въ себѣ такое св ѣтлое настроеніе, роднящее человѣка съ
ѣ
о-
гомъ и объединяющее всѣхъ людей узами братства, Інсусъ осуществилъ иде-
алъ пророковъ, идею того новаго завѣта, который Господь начертаете въ
сердцѣ людей (Терем. 31 ,31). Онъ по словамъ поэта, «претворилъ въ свою
волю божество», которое ради него «сошло со своего мірового трона, послѣ
чего пропасть заполнилась, и— исчезло страшное видѣніе»; онъ помогъ п®л0"
вѣку сбросить узы рабства и обрѣсть свободу. Эту ясность настроенія и цель­
ность, эту красоту душевную, отражавшуюся во всемъ поведепіи Іисуса молено
называть эллинизмомъ въ Іисусѣ .
Но его сердечные порывы и соотвѣгсівую-
щія имъ представленія о Богѣ отличались чисто духовнымъ и моральнымъ
характеромъ, и все то, чего Греки добились лишь при помощи философіи, у
него является продуктомъ воспитанія, основаннаго на Моисеевомъ законѣ, и
изученія трудовъ пророковъ.
ь
Какимъ образомъ достигъ Іисусъ такого гармоническаго настроенія
души? Имѣющіяся у насъ свѣд ѣнія о лензяи его не содержать никакого
указанія на то, чтобы опъ гіріобрѣлъ его путемъ тяжелой душевной борьбы.
Правда, эти свѣд ѣнія объемлютъ, кромѣ сказапій о его дѣтств ѣ, только
краткій періодъ его общественнаго служеиія и притомъ рисуютъ его съ
точки зрѣнія сверхъ человѣческой иепогрѣшнмости . Поэтому возмолено пред-
пололсить, что ітеріоду яснаго душевнаго равновѣсія предшествовал!, у Іисуса
/іеріодъ тялской мрачной борьбы и, можете быть, различныхъ заблулсденій.
Но если здѣсь умѣстна аналогія, то отъ такой борьбы доллены были бы со­
храниться хотя какіе пибудь слѣды въ дальнѣйшей лсизни, о которой у насъ
имѣется достаточно свѣд ѣній. Всѣ крупные дѣятели, вродѣ Павла, Августина,
Лютера, дошедшіе до просвѣтленія путемъ борьоы и крутой ломки, всю жизнь
свою сохраняли неизгладимые слѣды пережитаго, въ видѣ тяжелаго, еуроваго
и мрачнаго характера. У Іпсуса ничего подобнаго не наблюдается. Онъ какъ
бы родился натурой свѣтлой и прекрасной, затѣмъ все болѣе и болѣе разви­
вался изъ самого себя, все болѣе и болѣе прояснялъ и укрѣплялъ свое само -

созяаніе, не думая ни о поворотѣ, ни
объ избраніи иного жианеннаго пути.
Но это, конечно, не исключаетъ ни отдѣльныхъ колебаній и ошибокъ, ни
продолжительныхъ стараній преодолѣть себя и встать па путь самоотреченія. Ile-
даромъ Іисусъ противился тому, чтобы его называли благимъ (иная и прн
томъ уклончивая версія этого изреченія Іисуса, имѣюіцаяся у Матоея 10,17,
несомнѣнно является продуктомъ позднѣйшнхъ измѣненій, подобно тому, кокъ
и вьі8ывающій вопросъ Іисуса: «кто обличить меня въ неправдѣ?» приведен­
ный у Іоанна 8,40, есть очевидно нзреченіе Іоаннова Христа— Логоса). Не­
обходимо допустить, что внутреннее развитіе Іисуса ніло въ общемъ ровно,
не безъ значительных!, боренііі, но и безъ рѣзкихъ кризисов!,, и такое допу-
щеніе хотя сколько нибудь осмысливаетъ догмата о непогрѣшимости Іисуса,
являющійся въ церковной формулировка чисто отрицательным!, и потому
безплоднымъ понятіемъ. Бъ этомъ отношѳніи, какъ было отмѣчено выше,
высокодаровитый
апостолъ язычниковъ (Павелъ) нисколько не походилъ па
своего учителя, а два великіо обновителя иозднѣйшаго христіанства, Авгус-
тннъ и Лютеръ, въ этомъ отноіпеніи болѣе приближаются къ Павлу, чѣмъ
къ Христу. Но если когда нибудь вновь явится такой человѣкъ, въ которомъ
религіозный геній новаго времени будетъ такъ-же воплощенъ, какъ въ Іисусѣ
былъ воплощенъ геній его времени, то онъ едва ли станетъ такъ опираться
на своего предшественника, какъ опирались тѣ изломанпыя натуры, онъ
будета продолжать его дѣло опять таки самостоятельно .
35. Отношеніе Іисуса къ Моисееву закону.
Мы вндѣли, что Iисусъ достигъ гармоніи религіозной жизни, мира н
единогласія съ Богомъ чисто духовнымъ путемъ, развивая въ себѣ силу любви;
благодаря этому опъ всталъ въ весьма своеобразное отношеніе къ тѣмъ ви ѣш -
пимъ средствам!,, которыми его соотечественники старались достичь той же
цѣли: они должны были ему казаться окольнымъ путемъ, въ которомъ онъ
лично уже не нуждался, а тѣмъ, которые не рѣшались сл ѣдовать за нимъ по
избранному имъ кратчайшему пути, окольпая дорога могла казаться и, быть
можетъ, действительно была необходима, хотя мпогіе изъ нихъ и рисковали
застрянуть на этомъ дальнемъ обходномъ пути, ие достигнувъ цѣли .
На вопросъ книжника о наиважнѣйшей заповѣди, Іисусъ заявилъ, что
весь законъ Моисея и пророковъ утверждается па заповѣди — вс ѣмъ серд-
цемъ любить Бога, и любить блнжняго какъ самого себя (Мато. 22, 35, Марк.
12, 28). ІІо словамъ Марка (22, 33), книжнпкъ будто бы замѣтилъ, что эта
заповѣдь «больше всѣхъ жертвъ и всесожженій»; но это замѣчапіе, очевидно,
самъ евангелистъ добаннлъ отъ себя, хотя въ немъ вполнѣ правильно истол­
кована мысль Іисуса. Однимъ изъ главныхъ видовъ жертвъ, которыя прино­
сились іудеямн, была искупительная жертва за содѣянные грѣхи и проступки;
іудеи полагали, что безъ подобной жертвы Богъ не отпустить имъ грѣховъ .
Напротивъ, Іисусъ, по силѣ своего религіознаго сознанія, прямо давалъ от-
пущеніе грѣховъ, если усматрнвалъ искреннее раскаяніе, вѣру и любовь.
(Мато. 9, 2, Лук. 7, 47). Точно такъ же онъ относился къ празднований
субботы, которую такъ чтили іудеи и даже пророки; правда, онъ толсе воз­
держивался отъ всякой черной работы въ этотъ день, но если дѣйствителыіая
нужда или какой ннбудь высшій долгъ требовали внѣіпняго труда, то онъ
безъ всякихъ колебаній самъ дѣлалъ то, что нужно, и разрѣшалъ это своимъ
ученикамъ. Евангеліо Марка (2, 27) въ разсказѣ о срывапіи колосьевъ при­
писываете Іисусу слѣдуюіцее изреченіе: «Не человѣкъ существует!, для суб­
боты, а суббота для человѣка» Это изреченіе не встрѣчается вь другихъ еван -
геліяхь, и принадлежитъ опять таки Марку, а не Іисусу; но у Матоея Іисусъ
говоритъ: «если бы вы знали, что значить «милости хочу, а пе жертвы»,
то не осудили бы невинныхъ» (12, 7). Подобный взглядъ, какъ сказано выше,
мы нстрѣчаемъ также у многихъ еврейскихъ пророковъ, ио Іисусъ высказы­
ваете »'го очень рѣзко., и столкновенія изъ за работы ио субботамъ оиъ, оче­
видно даже ищете, а не избѣгаетъ; поэтому едва ли молено сомнѣватъся, что
не то .ько ему самому была ясна безцѣльпость такого вн ѣіпняго служенія Богу,
ио гравненію съ внутренним!,, но что опъ старался также всемѣрно вылепить
это, мало по малу, своимъ соплеменникамъ.
Правда, намъ не вполнѣ ясно, какъ далеко шли намѣренія і планы
Іисуса въ этомъ отношеніи. Вь болынипствѣ случаевъ онъ нападалъ на такія
добавленія къ Моисееву закону, которыя были сдѣланы позднѣйшимп Учите­
лями, и соблюдете которыхъ фарисейская иартія считала столь же обяза­
тельным^ какъ и соблюдете самого закона. Напр., въ законѣ были предпи­
саны омовенія для всевозможныхъ дѣйствительныхъ или мнпмыхъ оскверненш,
напр, отъ прикосновенія къ трупу, къ роженицѣ и т . п .; но предписание о
томъ, чтобы при всякихъ обстоятельствахъ умывались руки передъ ѣдоп,
было’уже добавлено раввинами, и соблюденіе его ни самъ Іисусъ, ни его по­
следователи не считали обязательным!, (Мато. 15, Л- Фарисеи, требовавнпе
соблюденія подобных!, преднисаній, возмущали Іисуса, какъ мы выше ви -
дѣли, главнымъ образомъ потому, что люди, вставшіе на этотъ окольный путь
обрядности, рисковали застрянуть на немъ, не дойдя до Бога, такъ какъ изъ
за внѣшнихъ формъ они могли оставить безъ вниманія внутреннюю сущность
благочестія и даже нравственный обязательства. Случалось, напр.,
что дети
чишали своихъ родителей должнаго вспомоществованія, чтобы принесть обе­
щанный даръ Богу (Мато. 15, 5). Иные, во нсполненіе предпнсанія, отдавали
левитамъ десятину даже съ мяты, тмина и аниса, о чемъ въ законѣ ничего
не говорится, и въ то же время совершенно игнорировали моральная заио-
вѣди (Мато. 23, 23). Правда. Іисусъ, возставая противъ этого явленія, только
заявляетъ, что «дѣлая одно, не слѣдуетъ оставлять другое», т. е . что чело -
вѣкъ, постаравшійся исполнить нравственное предписапіе закона, действуете
весьма похвально, если соблюдете затѣмъ также и обрядовое преднисаиіе за­
кона, но ни въ какомъ случаѣ не сл ѣдуетъ пренебрегать первымъ ради ио-
слѣдняго. Кромѣ того, во вступленіи къ той же анти-фарисейской речи, где
встрѣчается и вышеозначенное изреченіе, Іисусъ велите народу соблюдать
всѣ предписанія фарисеевъ и книжниковъ. ио не сл ѣдовать ихъ примеру, «не
поступать по ихъ дѣламъ, ибо они говорятъ и не дѣлають» (Мато. 23 , 3).
Однако тутъ же Іисусъ самъ говорить (ст. 4), что фарисеи и книжники воз-
лагають иа плеча людямъ «бремена тяжелыя и неудобоносимыя», а въ другомъ
мѣст ѣ онъ, какъ бы вь противоположность имъ, заявляетъ , что его собственное
«иго благо и его бремя легко» (Мато. 11, 30). Наконецъ, по поводу того об­
стоятельства, что ученики его не соблюдали закона объ омовеніи рукъ, онъ
говоритъ, что «всякое растеніе. которое не отецъ небесный насадилъ, иско­
ренится» (Мато. 15, 13). Отсюда явствуетъ, что, но мнѣнію Іисуса, раввин-
скія постановленія и обряды обременительны и вредны, и никакимъ высшимъ
авторитетомъ не санкціонированы, и что пока имъ нужно подчиняться, но
дни ихъ уже сочтены.
Но возставая противъ добавочныхъ предпнсаній раввиновъ, не хотѣлъ
ли Іисусъ посягнуть также и на самый Моисеевъ законъ вь его ритуальной,
обрядовой части? Иа этотъ вопросъ мы затрудняемся отвѣтнть, въ виду осо­
баго характера нашихъ источниковъ. Когда Іисуса упрекнули за то, что уче­
ники его не умываютъ за ѣдою рукъ, онь сказалъ народу: «Слушайте и ра-
зумѣйте. Не то, что входить въ уста, оскверняете человѣка, но то, что «вы­
ходитъ изъ устъ, оскверняете его» (Мато. 15, 11). Въ этомъ случае, опт-

либо самъ не сознавалъ всего значепія своей рѣчи, либо созпательно хотѣлъ
умалигь значеніе высокочтимаго Моисеева закона о принятіи пищи. Загѣмъ,
вопреки закону Моисея (5 Моис. 24, 1), разрѣшающему разводъ (расторгаете
брака) подъ условіемъ полученія женой огь мужа разводнаго письма, Ійсусъ
говорить: «кто разведется съ женой своей кромѣ вины прелюбодѣянія, тотъ
нодаетъ ей поводъ къ прелюбодѣяпію, а кто женится на разведенной, тотъ
прелюбодѣйствуетъ»;—и далѣе Іисусъ поясняетъ, что Моисей позволилъ раз­
водиться «по жестокосердію древнягонарода іудейскаго» (Мато. 5 , 31 , 32;
19, 3, 10). Такнмъ образомъ, Іисусъ находилъ, что Моисеевъ законъ не только
въ своей ритуальной части, по также и въ опредѣленіяхъ, регулирующихъ
нравственную сторону совмѣстной жизни людей, нуждается въ усовершен-
ствованіи и, стало быть, далекъ отъ совершенства.
Такое толкованіе взглядовъ Іисуса повидимому противоречить тому, что
онъ говорилъ самъ въ нагорной нроповѣди: «не думайте, что я пришелъ на­
рушить законъ или пророковъ; не нарушить пришелъ я, но исполнить, ибо
доколѣ не прейдетъ небо и земля, ни одна іота не прейдетъ изъ закона и
кто нарушить одну изъ сихъ малѣйшнхъ заповѣдей и научить такъ людей,
тотъ малѣйшимъ наречется въ царотвіп небесномъ, а кто сотворить и научить,
тотъ великимъ наречется въ царствіи небесномъ» ГМато. 5, 17—19).
Итакъ, если подъ малѣйшими заиовѣдями и іотой закона разумѣть лишь
обрядовыя постановленія, то, стало быть, сначала Iисусъ не только терпимо
относился къ этой части Моисеева закона, но даже прнзнавалъ ее ненару­
шимой для всѣхъ временъ.
Но ири такомъ предположен]'и становятся пепонятными и намѣренія, и
вся точка зрѣнія Іисуса. Поэтому различные толковники находили, что въ
словахъ Іисуса о «прехожденіи неба и земли» содержится указаніе на дѣй -
ствительный и, по тогдашннмъ иредставленіямъ, не очень отдаленный срокъ,
а именно моментъ свѣтопреставленія, имѣющаго наступить иослѣ прише-
ствія и суда Мессіи; иначе говоря, они находили, что пока существуетъ еще
старый міръ. законъ Моисея, по мнѣнію Іисуса, дѣйствителенъ даже въ ме-
лочахъ, но что опъ станетъ недѣйствительпымъ для ожидаемаго новаго міра.
Однако, всякій непредубѣлсденный читатель скорѣе поймете слова Іисуса въ
томъ смыслѣ, в ъ
какомъ ихъ понялъ улсе евангелистъ Лука, который форму­
лируете ихъ такъ (1G, 51): «Но скорѣе небо и земля иерейдутъ, нежели
одна черта изъ закона пропадете», т. е . какъ то, такъ и другое будете
длиться безсрочпо или втеченіи неопредѣленнаго времени, что согласуется и
съ характеромъ обычныхъ оборотовъ рѣчи у Іова 14, 12; Псал. 72, 7; Варух.
1, 11. Поэтому вѣрнѣе иное иредиоложеніе, что въ данномъ случаѣ мы им ѣемъ
добавочную приписку, усиленно подчеркивающую смыслъ словъ Іисуса съ
точки зрѣнія иозднѣйшихъ христіанъ-юдаистовъ, и что въ словахъ: »кто
нарушить одну изъ сихъ малѣйшихъ заповѣдей и научить такъ людей, тоте
малѣйшимъ наречется въ царствіи небесномъ»,— заключается намекъ
па апо­
стола Павла, который самъ себя называете «наименьшимъ изъ апостоловъ»
(1, Кор. 15, 9).
Къ этому иослѣднему предиоложенію я не виолнѣ присоединяюсь и по­
тому я хотѣлъ бы иодкрѣпить первое предположеніе, указавъ на то, что не­
понятные стихи 18 и 19 представляются очевидной и несомнѣнной вставкой
(впрочемъ, они вставлены не въ тексте нашего нынѣшняго Матоеева еванге-
лія, а въ бесѣду Іисуса и, быть можете, уже въ одну изъ самыхъ раннихъ
записей ея). Въ стихѣ 19 сказано, что тотъ, «кто нарушить одну нзъ сихъ
малѣйшихъ заповѣдей и научить такъ людей, малѣйшимъ наречется вь цар-
ствіи небесномъ», а тоте, кто «сотворить и научите», наречется «великимъ»
въ царствіи небесномъ. По вслѣдъ за тѣмъ, въ ст. 20 говорится: «ибо го­
ворю вамъ, если ваша праведность не превзойдете праведности фарисеевъ
и книжниковъ, то вы не войдете въ царство небесное». Между этими двумя
стихами пѣтъ ничего общаго. Ибо, какъ это видно изъ ст. 21 и слѣдующихъ,
гдѣ говорится о Моисеевомъ законѣ, в осирещающемъ убійство, лрелюбодѣяніе
и клятвопрестуиленіе, — „превзойти праведность фарисеевъ“ значите испол­
нять пе только букву, но и разумъ закона; это значить избѣгать не только
злодѣянія, по и соотвѣтствуюіцихъ помысловъ, не только убійства, но и не ­
нависти и мести, не только прелюбодѣянія, но и простой похотливости; а
если такъ, то зачѣмъ же было Іисусу требовать ненарушимаго соблюдена
мельчайшихъ обрядовыхъ предписаній, которыя фарисеями исполнялись еъ
неподражаемой щепетильностью? ІІрисмотрѣвшись ближе къ тексту, мы уви­
димъ, что формула перехода: „ибо я говорю вамъ“ ,
встрѣчается дважды: въ
первый разъ (съ добавленіемъ слова „истинно“) въ началѣ 18 стиха, и во
второй разъ въ началѣ 20 стиха. Если въ то мѣсто, гдѣ формула употреб­
лена впервые, переставить 20 стихъ, къ которому она такъ мало подходите
въ данномъ мѣст ѣ,
тогда получится прекрасная связь мыслей. Тогда ока­
жется, что Іисусъ изъясняете смыслъ своей миссіи,—исполнеиіе или усовер-
шенствованіе закона,— не такъ, какъ это теперь указано у Матоея, несовер­
шенно пеолсиданпымъ заявленіемъ о строгомъ соблюденіи іоты закона, а со-
всѣмь иначе: указаніемъ на то, что онъ пришелъ не нарушать, а исполнять
законъ, такъ какъ фарисейское соблюдете закона, избѣгающее явпыхъ зл*-
дѣяній и пепротивящееся злымъ помыеламъ, или пустая законность ири без­
нравственности, ничего не стоитъ. Если мы такъ представимъ себѣ хоіь
мыслей Іисѵса, тогда все будетъ ясно и окажется въ полнѣйшемъ соотвѣт -
ствіи со всей дѣятельностыо Іисуса. Быть можетъ, именно такъ и передава­
лась рѣчь Іисуса первоначально, путемъ изустпаго, а потомъ и письменная
сказанія, и никого она сначала не смущала, цока обрядовые законы Моисея
непоколебимо соблюдались первыми христіанами изъ іудеевъ. Но потомъ,
когда апостолъ Павелъ обратился съ ироповѣдыо къ язычникамъ, и указалъ,
что для христіанъ соблюдете моисеевыхъ обрядовъ не обязательно, тогда
это указаніе среди христіанъ-юдаистсвъ вызвало сильный переполохъ, какъ
это видно изъ Посланій самого Павла и отчасти изъ «Дѣяній апостольскихъ»:
тогда юдаисты-христіане стали находить соблазнительнымъ это изреченіе
Іисуса, которое такъ легко было истолковать въ духѣ
„павлистовъ“, или,
вѣрнѣе, тогда они предположили, что первоначально это изреченіе болѣе рѣ -
шительно высказывалось за соблюдете Моисеева закона во всеыт его объемѣ,
и потому рѣшили вставить стихи 18 и 19, хотя за стихомъ 17 собственно
долженъ слѣдовать 20 стихъ.
Какъ ясно Іисусъ сознавалъ всю новизну своего принципа и его несо-
вмѣстимость со старымъ юдаизмомъ, это видно изъ того, какъ оііъ высказы­
вался по вопросу о постахъ. (Мато. 9, 14 —17). Іудеи удивлялись, что онъ
въ протнвопололсность I. Крестителю не наказывалъ своимъ ученикамъ часто
поститься; ибо всякій іудей, стремившійся прослыть святымъ, подобно фари-
сеямъ и ессеямъ старался достичь цѣли т ѣмъ, что кромѣ предиисаннаго за-
коиомъ (3 Моис. 16, 29) елсегоднаго поста вь день очищенія, налагалъ на
себя еще различные добровольные посты; такъ, довольный своей праведностью
фарисей въ притчѣ Іисуса (Лук. 18, 12) похваляется тѣмъ, что онъ постится
два раза въ недѣлю . Въ данномъ случаѣ 1исусъ не ограничивается обычнымъ
(Мато. G, 16) обличеніемъ лицемѣрія постящихся фарисеевъ; онъ не доволь­
ствуется таклсе заявленіемъ, что его ученикамъ не приличествуете мрачпый
аскетизмъ, пока онъ среди нихъ пребываете; онъ разсказываетъ (Матѳ .
9,
15—18) притчу о ветхой одеждеѣ, н а которую никто не станете ставить за­
плату изъ новой небѣленной ткани, и о ветхихъ мѣхахъ, въ которые никто
не станете вливать молодое вино, дабы оделсда и мѣхи не порвались и вино
не вытекло. Туте Іисусъ высказываете ту идею, что меледу установленнымъ
имъ принцииомъ искренности помысловъ и старой обрядностью вообще не-
мыслимъ компромисс/ь, и что нри всякой попыткѣ сочетать одно съ другныъ
тотчасъ же обнарулсится ихъ несовмѣстимость.

Что же касается жертвоприношеній, то Іисусъ не только предполагаете,
что онѣ по прежнему должны еще существовать (Мато. 5, 23), но судя по
евангельскимъ равсказамъ, самъ же велѣлъ исцѣленному имъ прокаженному
принести предписанный Моисеемъ (3, Моис. 14, 10) жертвенный даръ Богу
(Мато. 8 . 4 . Марк. 1, 44. Лук. 5, 14). Но съ другой стороны мы обращаемъ
слишкомъ мало вниманія на то, что, по свидѣтельству наш ихъ евангельскихъ
сказаній, самъ Іисусъ нигдѣ не участвуете ни въ какихъ іудейскихъ жертво-
приношеніяхъ, за исключеніемъ иасхальнаго закланія агнца. Вѣдь кромѣ очи-
стительных'г» искупптельныхъ жертвъ существовали еще жертвы всесолслсенія,
сироиитательныя, и благодарственный, которыя благочестивому израильтянину
приходилось приносить по разнымъ поводамъ, причемъ для бѣдныхъ допу­
скались и менѣе цѣнные дары; однако, мы нигдѣ не находимъ никакихъ слѣ -
довъ того, чтобы самъ Іисусъ или ученики его приносили подобную жертву.
Тотъ фактъ, что наши источники умалчиваютъ объ этомъ, не молсетъ разу-
мѣется. считаться безспорнымъ доказательствомъ въ настоящемъ случаѣ; къ
тому же можно указать на то, что, по словамъ сииоптиковъ, Іисусъ всего
лишь одинъ разъ посѣтилъ Іерусалимъ и пробылъ тамъ недолго. Но еванге­
листы сообщаютъ о такомъ дѣяніи Іисуса, которое пололсительно указываете
на то, что Іисусъ мало сочувствовалъ жертвоприношеніямъ. Мы разумѣемъ
фактъ т. наз . очиіценія храма, о которомъ повѣствуютъ всѣ четыре евангелія
(Мато. 21, 12. Марк. 11, 15. Лук. 19, 45. Іоанн. 2, 14). Вступивъ въ Іеру-
салимскій храмъ, Іисусъ въ одномъ изъ притворовгь его засталъ торговцевъ и
покупателей, главнымъ образомъ иродавцевъ голубей, а по словамъ Іоанна
также продавцевъ воловъ и овецъ вмѣст ѣ съ принадлежащими имъ живот­
ными, и кромѣ того м ѣнялъ. Возмущенный такимъ осквернсніемъ святыми,
онъ выгналъ ихъ всѣхъ вонъ и опрокинулъ ихъ столы и скамьи. Но этому
поводу Реймарусъ убѣдительно доказалъ, что, пока дѣйствовалъ Моисеевъ за-
коиъ, было неизбѣлсно таклсе и то, чтобы къ храму подвозились всякаго рода
исертвенныя животныя, особенно въ пасхальное время и при нанлывѣ иного -
роднихъ иосѣтителей; для этой цѣли въ одной изъ наружныхъ частей храма,
въ т. наз . притворѣ язычниковъ, было легально отведено особое помѣщеніе,
и всѣ усматривали отмѣнное благочестивое усердіе въ томъ, если тамъ рас­
купалось очень много скота. 1’авнымъ образомъ необходимы были въ храмѣ
и мѣнялы (м ѣ но впш ки), у ко т оры х ъ по сѣтители могли обм ѣиять свои деньги
на общеупотребительную храмовую монету. Говоря о томъ, что „домъ мо­
литвы не слѣдуетъ обращать въ вертепъ разбойниковъ“, Іисусъ повидимому
возмущался тѣмъ обманомъ, которымъ сопровождались эти торговыя и мѣно -
выя оиераціи. Но въ данномъ случаѣ, кромѣ изреченія Іереміи (7, 11), кото­
рый не леелаетъ, чтобы храмъ Іеговы былъ превращенъ въ вертепъ разбой­
никовъ, Iисусъ ссылался также на изреченіе Исаіи (56, 7), въ которомъ
храмъ именуется домомъ молитвы, и это обстоятельство указываете на то.
что такія матеріальныя лсертвоириношенія были противны Іисусу, который
требовалъ духовпыхъ лсертвоприношеній. Епнфаній говоритъ объ эвіонитахъ,
что въ ихъ лясе-матоеевомъ евангеліи имѣется сл ѣдующее изреченіе Христа.
«Я пришелъ отмѣнить лсертвоприиошенія, и если вы не прекратите ихъ, то гнѣвъ
(Божій) не оставите васъ». Здѣсь высказалось то отвращеніе къ кровавымъ
лсертвоприношеніямъ, которое питали эвіопиты и ессеи, и которое, подобно
воздерлсанію ессеевъ отъ мясной пищи, объясняется ихъ аскетически-дуали-
стическимъ міровоззрѣніеит.. Іисусу такое міровоззрѣніе было совершенно
чулсдо, но за то онъ былъ глубоко убѣлсденъ, что примиреиія съ Богомъ
молено достигнуть только впутреннимъ путемъ и потому, питая огвращеніе къ
грубому матеріализмѵ жертвоприношеній, онъ и возсталъ противъ него съ
горячностью пророка, когда, пріндя вт. храмъ, впервые увидалъ тамъ скотный
рынокъ.
Къ храмовому культу іудеевъ вообще Іисусъ повидимому относился да­
леко не такъ терпимо, какъ это кажется по разсказамъ нашихъ евангеліп.
Для доказательства того, что Іоанново описаніе жизни Іисуса правильнѣе опи -
санія сииоптиковъ, указывали, какъ извѣстно, на полную невѣроятность пред-
пололсенія, чтобы такой благочестивый израильтянинъ, какимъ является
Тисусъ по первымъ тремъ евангеліямъ, втеченій многихъ лѣтъ не исполнялъ
нредписаній закона и не совершалъ паломничества въ Іерусалимъ по случаю
большихъ праздниковъ. Съ противной стороны было представлено не мало
соображеній для объясненія такого упущенія, но самое удовлетворительное
объясненіе получимъ мы тогда, если съумѣемъ доказать, что Іисусъ отнюдь
не былъ законопослушным!, традиціонио-благочестивымъ израильтянином'!,.
Все сообщение евангелистовъ о томъ, что противъ Іисуса сипедріонъ выста-
вилъ лжесвидѣтелей, по мнѣнію 1’еймаруса несоотвѣтсвуетъ дѣйсгвительносіи.
Іисуса уличало множество виолпѣ достовѣрныхъ фактовъ и улее одно изгнаніе
покупателей и торговцевъ изъ храма было достаточным!, поводомъ для пре-
данія его суду. Возмолсно допустить и то, что въ показаніи лжесвидетелей
о томъ, что Іисусъ дерзновенно говорилъ: «могу разрушить храмъ, Божій и въ три
дня создать его» (Мато. 26, 61), отразился лишь тоте образъ мыслей, кото­
рый самъ лее Іис-усъ осуществил!, дерзновеннымъ актомъ очищенія храма.
Іоаниъ, какъ известно, признаетъ, что слова, на которыя ссылались лжеевн-
дѣтели, действительно были сказаны Іисусомъ, когда онъ производилъ очи-
щеніе ’ храма, которое евангелистъ относите къ начальному поріоду обще­
ственной дѣятельности Іисуса. Іоаннъ только находитъ, что іѵдеи-лжесвидѣ -
тели неправильно истолковали смыслъ этихъ словъ Іисуса, который говорилъ
иносказательно о своей смерти и воскресеніи, а пе о дѣйствителыюмъ р азр\-
шеніи храма, какъ то утверждали іуден (2, 19). У Марка (14, 58) лнееевн-
дѣтели показываюте, что Іисусъ говорилъ: «И разрушу храмъ сей рукотвп-
ренный и черезъ три дня воздвигну другой нерукотворенный». Очевидно,
это—лишь собственное толкование евангелиста, предписанное Іпсусу, но оно
гораздо болѣе соотв ѣтствуетъ образу мыслей Іисуса, чѣмъ хитросплетенное
толкованіе Іоанна въ смыслѣ воскресенія, что можно доказать сравненіемъ
съ «Дѣяніями апостоловъ». Лука въ своемъ еваягеліи совершенно умолчалъ
о показаніп лжесвидѣтелей, какъ будто предназначая его для второй часіи
своего труда; и действительно, въ «Дѣяніяхъ апостоловъ» приводится пока-
заніе лжесвидѣтелей нротивъ Стефана, будто они слышали, какъ онъ гово ­
рилъ, что Тисусъ Назарей «разрушите мѣсто сіс (храмъ) и перемѣнитъ обы­
чаи, которые иередалъ нашъ Моисей» (Дѣянія ап. 6, 14). вдѣсь говорится
только о разрушен]и, а не построеніи храма, но такъ какъ вслѣдъ за тѣмь
здѣсь говорится объ измѣненіи Моисеева культа, то стало быть, подъ по-
строеніемъ новаго храма слѣдовало разумѣть введете иного, новаго, билѣе
духовнаго богопочитанія. ІІа это несомнѣнно хот ѣлъ указать и Маркъ, хотя,
быть можетъ, подъ нерукотвореннымъ храмомъ онъ первоначально и разу-
мѣлъ дѣйствительное, съ неба ниспосланное чудесное строеніе. Въ исторш
Стефана свидѣтели также именуются лжесвидѣтелями, а между тѣмъ самъ же
Стефанъ позднѣе заявляетъ въ своей рѣчи, что «Всевышній не въ рукотво-
ренныхъ храмахъ обитаете» (Дѣянія ап. 7, 47). Ото старинное представленіе
встрѣчается улее и въ Ветхомъ Завѣт ѣ, гдѣ оно высказывается самимъ Соло-
мономъ (1. Д ар. 8, 27) и оно внолнѣ гарантировало съ общееврейскимъ пред-
ставлешемъ о Богѣ .
Однако ярость, съ которой іудеи напали на Стефана и всю юную
общину христіанъ, показываете, что Стефанъ высказывалъ свой взглядъ не
такъ ужъ безобидно, какъ многіе пророки до него, и что при этомъ онъ
имѣлъ въ виду не вящую славу Бога, а опасную практическую цѣль. По­
этому возможно предположить, что онъ действительно говорилъ что нибудь
похожее на то, что о немъ показывали свидетели, и что послѣдніе поэтому

не были лжесвидѣтелями. Онъ вѣроятно говорилъ, что Іисусъ, прійдя вто­
рично съ неба, разрушить храмъ и отмѣнитъ связанный съ нимъ Моисеевъ
культъ; а если нротивъ Іпсуса свидѣтели показывали то лее самое, то стало
быть, и это показан іе было ложно лишь постольку, поскольку въ немъ при­
писывалось Іисусу памѣреніе дѣйствительно, матеріально разрушить и возста­
новить храмъ. Впрочемъ, вполнѣ возможно, что и это недоразумѣніе было
только аффектировано, что евреи отлично понимали конечную цѣль Іисуса-ре-
форматора и именно поэтому старались его обвинить и осудить.
Страхъ, внушенный осужденіемъ Іпсуса, иобудилъ его нослѣдователей
покинуть опасную познцію учителя и пойти на разныя уступки, что было и
не трудно, потому что никто изъ апостоловъ, по свидѣтельству Ппсанія, не
постигалъ вполнѣ идей Іисуса. Стефанъ, который, какъ ноказываетъ его имя,
былъ вѣроятно іудеемъ и уроженцемъ Греціи, повидимому понялъ истинныя
мысли Іисуса лучше ІІалестинскихъ апостоловъ, и, дѣйствуя въ его духѣ,
сталъ указывать на предстоящее устранепіе Моисеева культа, за что его и
постигла участь учителя. Послѣ того іудейскіе апостолы и христіапе-юдансты
въ Іерусалимѣ и въ остальпой Палестинѣ стали еще болѣе держаться того
направлеш'я, которое не только было безопаснѣе для ннхъ, по и болѣе со -
отвѣтствовало ихъ пониманію, и въ этомъ духѣ они стали обрабатывать также
и всю исторію Іисуса, въ которой поэтому стало исчезать все то, что указы­
вало на его передовой радикализму и сохранились лишь едва понятные на­
меки, какъ, папр., разсказъ о показапіи лжесвидѣтелей. Въ этомъ смыслѣ
можно признать и то, что нзреченіе Іоаннова Христа о «поклоненіи Богу
Отцу въ духѣ и истин ѣ», о независимомъ отъ мѣста богопочитаніи (4, 21)
вѣрнѣе выражаете дѣйствительный смыслъ и точку зрѣнія Іисуса, чѣмъ изре-
ченіе Матоеева Іисуса о «непреходящей» буквѣ закона . Это не значить, что
свидѣтельство Іоанна въ историческом!, смыслѣ болѣе достовѣрно; это зна­
чить только то, что авторъ четвертаго евангелія благодаря своей алексапдрій-
ской образованности съумѣлъ додуматься до того лее самаго міровоззрѣнія,
которое Іисусъ благодаря своей религіозной геніальности открылъ столѣтіемъ
раньше въ Палестинѣ .
36. Отношеніе Іисуса къ инородцамъ.
Если Інсусъ находилъ, что Моисеево богослуженіе пе соотвѣтствуетъ
истинной сущности религіи, и если онъ намѣревался преобразовать іудей-
скую религію путемъ осторожной пропаганды своихъ взглядовъ, то этимъ фак­
томъ повидимому уже предрѣшается вопросъ о томъ, какъ онъ относился къ
не евреямъ. Бмѣст ѣ съ Моисеевой обрядпостыо, установленной по преиму­
ществу въ видахъ отчужденія израильскаго народа отъ другихъ народовъ,
падала и главная преграда меледу іудеями и язычниками. Т ѣмъ не мен ѣе
вопросъ необходимо обслѣдовать особо, такъ какъ вь исторіи нельзя подра­
зумевать, что данный принципъ авторомъ его былъ проведенъ во всѣхъ
копсеквенціяхъ, и такъ какъ Іисусъ могъ провести свой принципъ консек­
вентно для себя, но но сообралсеніямъ благоразумія могъ проявить нѣкоторую
остороленость по отношенію къ ннородцамъ, не евреямъ.
Въ этомъ отнопіенін изреченія и дѣянія Іисуса, отмѣченныя въ еван -
геліяхь, представляютъ собой цѣлую скалу воззрѣній и взглядовъ, какъ мы
уже замѣтили въ нашемъ введеніи. Съ одной стороны, Інсусъ запрещаетъ
ученикамъ обращаться къ язычникамъ и самарянамъ (эту смѣшанную народ­
ность мы должны причислить къ язычникамъ); съ другой стороны, Іисус!
отзывается довольно благосклонно о самарянахъ, радуется и умиляется соли-
женію съ язычниками и наконецъ прямо наказываетъ ученикамъ распростра­
нять среди нихъ евангеліе. То Іисуеъ систематически избѣгаетъ страны: са-
марянской, то онъ безбоязненно вступаеть въ нее и даже развиваетъ тамъ
усиленную и плодотворную дѣятельность. Въ одномъ случаѣ Іисусъ долго от­
казывается помочь язычницѣ, в ъ другомъ обнаруживаете предупредительную
готовность исполнить просьбу язычника и тутъ же за проявленную имъ вѣру
ставитъ его въ примѣръ іудеямъ и сверхъ того грозить, что вмѣсто упор­
ствующаго народа іудейскаго въ Царство Небесное будутъ нѣкогда призваны
язычники Ири болѣе внимателыіомъ взглядѣ на евангелія, мы находимъ, что
у Матоея (19, 1) и Марка (10,1) Іисусъ иабѣгаеть страны самарянской, что
безбоязненно онъ вступаете въ нее и благопріятно отзывается о самарянахъ
у Луки (9 52- 10, 33; 17, 11), и что успѣшно дѣйствуетъ онъ въ Самаріи
по словамъ Іоанна (4, 5). Что же касается язычниковъ, то у Іоанна мы на­
ходимъ указаніе на то, что Іисусъ радовался сближению съ ними (12, 20), а
у Матѳея онъ запрещаете обращаться къ нимъ (10, 5). Но въ томъ же Мат-
оеевомъ евангеліи (28, 19), равно, какъ у Марка (10, 15) и Луки (24, 47),
Іисусъ велите нроповѣдовать имъ евангеліе, а въ Матѳеевомъ еван\елш мы
сверхъ того находимъ, съ одной стороны, благопріятный для язычниковъ раз­
сказъ о сотникѣ Капернаума (8, 5), и съ другой стороны разсказъ о хана-
неянкѣ, вт, которомъ язычники приравниваются къ псамъ (15, 21).
Обсудивъ и взвѣсивъ вс ѣ обстоятельства, мы приходимъ къ тому заклю-
ченію, что Iисусъ по своему личному характеру и по характеру своей дея­
тельности былъ весьма далекъ отъ тѣхъ или иныхъ крайнихъ воззрѣшй. Іто
касается самарянъ, то разсказъ четвертаго евангелиста о встрѣч ѣ Іисуса съ
самарянкой у источника Іакова не можете послужить наделеной исторической
опорой: во первыхъ, онъ слишком'], поэтиченъ и очевидно воспроизводите
ветхозавѣтное описаніе встрѣчъ у колодца Іакова съ Рахилью, и Эліазара съ
Ревеккой (1. Моис. 24, 29'; во вторыхъ, онь очевидно сочиненъ въ качестве
прообраза для позднѣйшей деятельности апостоловъ въ Самаріи (Дѣяп . ап .
8 4) и для послѣдующаго обращенія язычниковъ; наконецъ въ третьихъ онь
слишкомъ тѣсно связанъ съ своеобразнымъ прагматизмом!» этого евангелія
ио пункту многократныхъ торжественныхъ поѣздокь Іисуса. Равнымъ образомъ
не представляете исторической цѣнности и сцена съ эллинами, нрибытіе ко­
торыхъ глубоко взволновало Іисуса и побудило его разсказать притчу о с е ­
мени, которое должно сначала умереть, чтобы впослѣдствіи появились плоды:
эта дума явно обработала въ духѣ Іоаннова евангелш по синогітическимъ
разсказамъ о преображеніи и душевной борьбѣ Іисуса. Заключительный на-
казъ Іи су с а - поучать и крестить всѣ народы безъ исключения приписать уже
воскресшему изъ мертвыхъ Іис.усу и потому въ такой же мѣр ѣ достовѣренъ,
какъ и разсказъ о воскресеніи Іисуса. Но и помимо того очевидно, что во ­
просъ о необходимости ироиовѣдивать евангеліе язычникамъ виослѣдствш не
вызывалъ бы такой страстной борьбы, и всѣ старѣйшіе апостолы, постоянные
<послѣдователи» Іисуса, не рѣшилпсь бы отвѣчать на него отрицательно,
если бы самъ Іисусъ такъ категорично и торлеественно давалъ на него поло­
жительный отвѣте .
„„„„о..
Съ другой стороны, прямой наказъ разосланным!, ученикамъ не ходить
тропой язычниковъ и не вступать вь самарянскіе города, помышляя лишь о
заблудшихъ овцахъ дома Израильскаго, слишкомъ проникнуть духомъ юдаизма,
особенно если и изреченіе о псахъ, которымъ не слѣдуете давать святыни, и
свиньяхъ, которымъ не слѣдуегь метать бисеръ (Мато. 7, 6) тоже имѣете
отношеніе къ нроповѣди среди язычниковъ. Этотъ наказъ, какъ и вышеуп о­
мянутое изреченіе о вѣчной неизмѣнности каждой іоты Моисеева закона, въ
тстахъ Іисуса совершенно непонятны и искажаюте его взгляды и памѣренія.
•Этя странныя изреченія Іисуса многіе истолковывали въ томъ смысле, что

въ цѣляхъ вящаго укорененія евангельской проповѣди среди іудеевъ Іисусъ
нризналъ необходимымъ вначалѣ щадить ихъ предразсудки относительно языч­
никовъ и въ качествѣ благоразумной временной мѣры рекомендовал!» это сво­
имъ ученикамъ. Но спрашивается: зачѣмъ нужно было еще рекомендовать
это ученикамъ, если они и безъ того уже были проникнуты всѣми іудейскими
предразсудками и въ частности питали отвращеніе къ язычникамъ и сама­
рянамъ? Для нихъ такое запреіценіе было излишне, и если Іисусъ все таки
нздалъ его, то, стало быть, оно соотвѣтстновало его собственным-!, взглядамъ;
но въ такомъ случаѣ вс ѣ стремленія и дѣйствія Іисуса превращаются для
насъ въ неразрѣінимую загадку.
Исторически вполнѣ допустимо, что по отношенію къ неевреямъ 1исусъ
занималъ позидію, лежащую меледу вышеуказанными двумя крайностями въ
сужденіяхъ и дѣяніяхъ евангельскаго Іисуса. Пограничная Галилея съ ея
чрезвычайно смѣшаннымъ населеніемъ вѣроятно часто и многообразно сопри­
касалась съ язычниками. Безъ сомнѣнія Іисусъ здѣсь неоднократно замѣчадъ,
что среди слушателей отдѣльные язычники обпарулсивали болыне воспріим-
чивости къ его поученіямъ, что они довѣрчивѣе относились къ нему и съ
большей готовностью проникались убѣжденіемъ въ необходимости жить по но­
вому, чѣмъ преисполненные предразсудковъ и притязательные потомки Авраама.
Поэтому естественно и то, что Іисусъ охотно поддавался иодобнымъ на-
блюденіямъ и впечатлѣпіямъ и пользовался ими, чтобы пристыдить своихъ со-
илеменникокъ и возбудить въ нихъ чувство соревнованія. Но съ другой сто­
роны, чѣмъ болѣе онъ убѣждался въ невоспріимчивости и злонамѣренности
евреевъ, тѣмъ ск.орѣе въ немъ могла
.зародиться мысль о томъ, что дѣло мо-
жетъ принять иной оборотъ и что не потомки Авраама, а язычники соста­
вят!. большинство въ учрежденныхъ имъ обіпипахъ вѣрующихъ. Именно та­
кого рода мысль высказываетъ Іисусъ вт. копцѣ разсказа о сотникѣ Капер-
паумскомъ; правда, въ разсказѣ этомъ пов ѣствуется о чудѣ,
но само собою
разумѣется, что большую чуткость н довѣрчивость язычники могли проявить
также по другимъ, болѣе естественнымъ поводамъ.
Разсказъ о хананеянкѣ, тоже повѣствующійочудѣ, заканчивается также
указаніемъ на то, что 1исусъ былъ поралсенъ глубокой вѣрой язычницы. ІГо
характеру начала, этотъ разсказъ отличается отъ перваго въ томъ отиошенін,
что просьбу римскаго сотника Тисусъ исполняетъ немедленно, а нросьбѣ ха -
нанеянки онъ дважды противопоставляетъ возраженія юдаистскаго характера
ii лишь затѣмъ уступаетъ ея настоятельной н довѣрчнвой мольбѣ.
Такую не­
ожиданную черствость Іисуса, непонятную иослѣ случая c/ь сотникомъ, Марк.
(7, 24) объясняетъ тѣмъ, что Тисусъ, прійдя въ иредѣлы Тирскіе и Сидоя-
скіе (т. е . въ пограничную область финикійскую), „не хотѣлъ, чтобы кто уз-
налъ его“. По такое объясненіе очевидно является лишь собственной попыткой
евангелиста смягчить непріятное впечатлѣніе разсказа. Если Тисусъ действи­
тельно такт, постуиалъ по указанной причинѣ,
тогда необходимо допустить
одно изъ двухъ: либо то, что это происшествіе случилось раньше, въ началѣ
деятельности Іисуса, и что евангелисты , стало быть, ошибочно относятъ его
къ позднѣйшему періоду; либо то, что Тисусъ отклонялъ сначала просьбу ха-
нанеенки н выставлялъ противъ нея юдаистическія возралсеиія не серьезно, а
лишь затѣмъ, чтобы испытать силу ея вѣры и выставить ее назидательнымъ
примѣромъ для сопровождавшихъ его іудеевъ. Однако всего проще допустить,
что этотъ разсказъ, повѣствующій въ своемъ настоящемъ видѣ о чудесномъ
событіи, пе есть разсказъ чисто исторический, а представляется лишь миѳиче -
скимъ изображеніемъ тоги паправлеиія, по которому впослѣдствіи пошла про-
повѣдь евангелія. Подобно тому, какъ подъ напоромъ увѣровавшпхъ во Христа
массъ язычниковъ іудеи принуждены были наконецъ поступиться своимъ пред-
разеудкомъ и допустить пріобщеніе языческаго міра къ христіанству, такъ
точно и самъ Тисусъ лишь послѣ многократных!, предварительныхъ отказов!.
наконецъ снисходилъ къ мольбамъ язычницы и рѣшается ее благословить,
сраженный ея непоколебимой вѣрой и смиреніемъ.
По отношенію къ самарянамъ Іисусу было тѣмъ легче преодолѣть въ себѣ
юдаистскіе предразеудки. ч ѣмъ мен ѣе онъ самъ дорожилъ храмомъ и куль-
томъ Іерусалимскимъ, ибо существованіе и соперничество храма на горѣ Га-
ризимъ являлось одной изъ главныхъ причинъ злобствованія іудеевъ противъ
самарянъ. По словамъ четвертаго евангелія (4, 21 — 23), Тисусъ говорилъ:
«ІТаступаетъ время, когда не на горѣ сей (Гаризимъ) и не въ Іерусалимѣ
будете поклоняться Отцу... но истинные поклонники будутъ поклоняться
Отцу въ духѣ и иетин ѣ» . Но это изреченіе въ своемъ настоящемъ видѣ,
какъ было замѣчено выше, исторически не достовѣрно; оно формулировано
авторомъ евангелія въ духѣ историческихъ и религіозно философскихъ воз-
зрѣній позднѣйшаго времени; тѣмъ не мен ѣе но своей тенденціи оно едва ли
многимъ разпится отъ того строя идей, котораго придерживался Іисусъ. Воз­
можно допустить, что, рѣшивъ отправиться на праздникъ въ Іерусалимъ,
Тисусъ полеелалъ увалсить общенаціональный предразеудокъ и, молсетъ быть,
въ сообществѣ съ другими галилеянами, пошелъ туда не ближайшимъ путемъ
черезъ Самарію, а окольнымъ путемъ черезъ восточно-іорданскую область,
какъ сообіцаютъ Матоей и Маркъ. Правда, Лука говоритъ (17, 1.1), что Тисусъ,
«идя въ Іерусалимъ, проходилъ меледу Оамаріей и Галилеей» (т. е . черезъ
Самарію); но это сообщеніе Луки слишкомъ неопредѣленно и противорѣчиво,
и потому ие нмѣетъ историческаго зиаченія, тѣмъ болѣе, что столкновеніе съ
самарянами, о которомъ онъ разсказываетъ (9, 52), могло случиться и ранѣе
означеннаго путешествія при какомъ либо изъ прежнихъ переходовъ черезъ
самарянскую границу (сообщеніе о заготовкѣ иом ѣщенія для Інсуса въ ра­
счетъ не принимается). Однако лес возмолено допустить и то, что на сооб-
щеніи Матоеева евангелія отразилось вліяніе юдаистскихъ предразсудковъ
той среды, въ которой это евангеліе сложилось п для которой оно было пред­
назначено, и что сообщеніе Луки хотя и сбивчиво, но въ общемъ вполнѣ
вѣрно. Во всякомъ случаѣ разсказы о милосердомъ и о благодарном!, сама­
рянахъ (Лука 10, 30. 17, 12), какъ и разсказы о язычникѣ сотник ѣ Капер-
наумскомъ и о язычницѣ хананеянк ѣ свидѣтельствуютъ объ одномъ и томъ
лее, а именно о томъ, что опытъ съ самарянами побудил!. Іисуса противо­
поставить ихъ своимъ соплеменникам!, юдаистамъ, чтобы примѣромъ первыхъ
пристыдить послѣднихъ. Нельзя конечно отрицать того, что подобные, для са­
марянъ благопріятные,разсказы въ интересѣ сблюкенія съ язычниками могли
быть заднимъ числомъ приписаны Іисусу и введены въ евангеліе Луки, на ­
писанное въ духѣ «павлистовъ» (чудесный характеръ самого разсказа о благо-
дарномъ самарянинѣ ясно показывает!,, что разсказъ этотъ прямо «сочиненъ»).
Но съ другой стороны тотъ взглядъ Тисуса на самарянъ, который обрисованъ
въ означенныхъ разсказахъ, виолнѣ правдоподобенъ въ историческом!, смыслѣ,
и тоть фактъ, что эти разсказы встрѣчаются лишь въ третьемъ евангеліи, не
молсетъ служить основаніемъ къ тому, чтобы отвергать ихъ по существу.
Итакъ воззрѣнія Тисуса въ этомъ отношеніи развивались очевидно такъ:
вначалѣ онъ повидимому предполагал^ что его миссія должна распростра­
няться только на тотъ народъ, среди котораго онъ выросъ и съ которымъ
его связывала вѣра въ единобожіе и ветхозавѣтное откровеніе; но іютомт.,
когда онъ ближе ознакомился c/ь мѣстнымъ и окрестнымъ языческимъ насе­
лен!емъ и самарянами, сосѣдями Галилеянъ, онъ стать убѣждаться все болѣе
и болѣе въ ихъ поразительной воспріимчивости съ одной стороны, и іп. безот­
радной
закоснѣлости іудеевъ съ другой стороны, поэтому онъ сталъ и ихъ
включать въ сферу своего воздѣйствія и наконецъ пришелъ къ топ мысли,
что ихъ массовое присоединеніе къ основанной имъ общинѣ внолн ѣ допустимо

и желательно. Однако въ этомъ направленіи онъ самъ еще не дѣлалъ ни ­
какихъ практическихъ шаговъ, а предоставилъ это дѣло времени и естествен­
ному развитію обстоятельствъ.
37. Отношеніе Іисуса къ идеѣ М^ссіи.
Когда мы обрисовывали своеобразное религіозное сознаніе Іису са, не
касаясь пока ни отношенія его къ Моисееву закону, ни взгляда его на языч­
никовъ и самарянъ, мы игнорировали также ту повицію, которую онъ зани-
малъ по отношенію къ мессіанскнмъ иредставленіямъ своихъ соотечественниковъ.
Но мы отнюдь не думали, что всѣ разсмотрѣнныя до сихъ поръ воззрѣнія и
мысли Іисуса были въ немъ вполнѣ развиты къ тому моменту, когда онъ убѣ-
д и л с я , что онъ Мессія, обѣтованный народу іудейскому. Мы лолагаемъ, что
лишь основы его религіозной своебразности: идеализмъ, стремленіе подчерки­
вать во всемъ моментъ внутренній и отдѣлять религію огь политики и обряд­
ности. св ѣтлая увѣренность въ возможности достичь иримиренія съ Богомъ и
самимъ собой чисто духовнымъ путемъ, — усііѣли созрѣть и укрѣпиться въ
Тисусѣ къ тому моменту, когда онъ занялся идеей о Мессіи, и этимъ обстоя­
тельствомъ, по нашему мпѣнію, объясняется тотъ фактъ, что онъ такъ само­
стоятельно и своеобразно воспринялъ эту идею.
Что относительно еврейскаго предотавленія о Мессіи Іисусъ занялъ
своеобразное иололееніе, это видно изъ того, какъ онъ имеповалъ себя въ
качествѣ носителя своей своеобразной миссіи. Ііо свидѣтельству евангелій,
грядущаго Мессію обычно называли либо «Христомъ», т. е . Мессіей или по-
мазанникомъ, либо «сыномъ Давидовымъ»— по имени царя, иотомкомъ и
преемникомъ котораго онъ считался, либо, иодобно самому Израилю и луч­
шимъ изъ его царей, «сыномъ Болеіимъ» въ высшемъ смыслѣ этого слова .
Сыномъ Давидовымъ называли Іисуса лица, просившія у него помощи, слѣппы
язъ Іерихона и хананеянка (Мато. 9,27; 15,22; 20,31), Когда Іисусъ исцѣ -
л.нлъ бѣс .новатаго сл ѣпого и н ѣмого, народъ вопрошалъ: не сей ли сынъ Да-
видовъ (Мато. 12 ,23), а когда Іисусъ въѣзлсалъ въ Іерусалимъ, народъ вы-
сказалъ: «Осанна сыну Давидову» (.Мато. 21,9). Вопросъ о томъ, какими
историческими моментами обусловливалось такое наименованіе Іисуса, мы
оставляемъ пока въ сторопѣ, но во всякомъ очевидно, что выражепіе: «сынъ
Давидовъ» было у тогдашнихъ евреевъ общепринятымъ названіемъ для Мес-
сіи, но самъ Іисусъ такъ никогда себя не называлъ. Мало того, одналсды
онъ высказался объ этомъ названіи такъ, что можно даже предиололеить, что
называться этимъ именемъ онъ не леелаетъ. Безотносительно къ себѣ,
онъ
предложилъ однажды фарисеямъ вопросъ: чьимъ сыномъ они счнтаютъ Мес-
сію? (Мато. 22 ,41). Они, согласно преобладающему въ народѣ мн ѣнію отвѣ -
тили: Сыномъ Давидовымъ». Тогда онъ задаегъ имъ слѣдующій вопросъ:
«какъ нее Давидъ называетъ (въ Псалмѣ 100) Господомъ того, кто (по ихъ
мнѣнію) является его сыномъ»? На этотъ вопросъ фарисеи ничего не отвѣ -
тмли.— Тутъ мыслимы два предиололсенія. Возмолшо, что самъ Іисусъ зналъ,
какимъ соображеніемъ можно устранить нротиворѣчіе между отношеніемъ
подчиненности, на которые указываетъ наименовапіе Мессіи сыномъ Давидо­
вымъ, и отношеніемъ превосходства, которое указано словами «Господь Да­
видовъ»; но такимъ сообралсеніемъ могло быть только иредположеніе о томъ,
что Мессія есть существо высшаго ранга, что по плоти и закону онъ—по -
томокъ Давида, но но духу существо высшее, непосредственно огь Бога исхо­
дящее; однако, по свидетельству трехъ первыхъ евангелистовъ, Іисусъ нигдѣ
такихъ воззрѣній не высказывалъ, а потому и мы не въ правѣ истолковы ­
вать въ »томъ смыслѣ вышеприведенный разсказъ. Стало быть, намъ остается
лишь предположить, что Іисусъ считалъ вышеуказанное противорѣчіе дей­
ствительно веразрѣшимымъ, но явно становясь на сторону псалма, въ кото­
ромъ Давидъ (не будучи авторомъ псалма) согласно обычному толкованію
величаетъМессію (въ псалмѣ собственно не назвапнаго) своимъ Господомъ,
Іисусъ, стало быть, хотѣлъ показать, что неумѣстно смотрѣть иа Мессію какъ
на сына Давидова. Слѣдовательпо, по мнѣнію Іисуса, Мессія былъ выше Да­
вида, подобно тому, какъ самъ Іисусъ въ другомъ мѣст ѣ заявляетъ о себѣ,
что онъ «больше Соломона и Іоны» (Мато. 12, 41 —43); онъ видимо хотѣлъ
порвать ту связь, которая въ народпомъ представлены соединяла Мессію съ
Давидомъ; но такъ какъ именно на этой связи утверждался весь мірянски-
политическій элементъ мессіанскихъ упованій іудейскаго народа, поэтому мы
въ правѣ заявить, что это изреченіе Іисуса (если опо дѣйствительно ему при-
надлежитъ) знаменуетъ отрицаніе и осужденіе этого элемента къ іудейскомъ
представленіи о Мессіи.
Другое общеупотребительное названіе, или, вѣрнѣе, величаніе для
Мессіи, по свидѣтельству евангелій, было выраженіе »Сынъ Божій». Такъ
назывались въ ветхомъ завѣт ѣ: народъ израильскій (2, Моис. 4,22 Осія 11,1.
Псал. 80,16), Богу угодные правители этого народа, Давидъ и Соломонъ
(2, Сам. 7,14. Псал. 89,27), и достойнѣйшіе ихъ преемники (Псал. 2,7).
Впослѣдствіе это выраженіс сдѣлалось постояннымъ эпитетомъ ожндаемаго
великаго царя изъ рода Давидова, т. е . Мессіи, какъ о томъ свидѣтельствуетъ
новый завѣтъ . Въ разсказѣ объ искушеніи І.исуса такъ называетъ діаволъ
(Мато. 4,3—G), а іудеи въ насмѣшку называли его такъ при распятіи
(Мато. 27, 40 ,33); такъ величаютъ его «свирѣпые» бѣсноватые, вышедшіе
изъ пещеръ страны Гергесинской (Мато. 8,29), ндругіе бѣсноватые (Марк.
3,11), а также люди, илывшіе въ лодкѣ,
когда онъ піествовалъ по морю
(Мате. 140,33J; «сыномъ Болсіимъ» объявляетъ его самъ Богъ при крещеніи
(Мато. 3 ,17), и на горѣ преображенія (Мато. .17,5); объ этомъ яазваніи
впослѣдствіи допытывается на донросѣ самъ первосвящепнпкъ (Мато. 26,П),
причемъ эпитеты, «сынъ Божій» и
«Хрнстосъ» (Мессія) сопоставляются
другъ съ другомъ, какъсинонимы . Правда, этого второго титула Мессіи Іисусъ
не отклонялъ отъ себя, какъ титулъ «сынъ Давидовъ», но въ то же время
никогда и не приевоивалъ его себѣ прямо, вопреки четвертому евапгелію.
На заклинающій вопросъ первосвященника: Христосъ ли онъ, сынъ Божій?—
Іисусъ отвѣтилъ; «ты сказалъ», т. е . утвердительно; а когда онъ вопрошалъ
учениковъ, за кого они его иочитаютъ, и когда Симонъ-Петръ радостно
отвѣтилъ: ты —Христосъ, сынъ Бога лсивого. «тогда» !исусъ назвалъ его за
это «блаженвымъ», такъ какъ отвѣтъ этотъ, по словамъ Іисуса, былъ откро-
веніемъ самого отца небеснаго (Мато. 1(»,15— 18). Но замѣчательно то обсто­
ятельство, что Іисусъ счелъ нулшымъ тогда лее облечь это «откровеяіе» тай­
ной. Всѣ три синоптика удостовѣряютъ, что послѣ отв ѣта Петра Іксусъ тот­
часъ запретилъ ученикамъ говорить кому бы то ни было, что опъ Христосъ,
а затѣмъ началъ открывать имъ, что ему предстоитъ много пострадать, уме­
реть и воскреснуть (Матѳ .
1(5,20—22 . Маркъ 8,30. Лук. 9,21). Все это за­
ставляетъ думать, что Іисусъ хотѣлъ сказать своимъ ученикамъ: еда, я Мес-
сія, но не вашъ царственный сынъ Давидовъ; да, я сынъ Болеій, но Богъ
прославить меня ие такъ, какъ вы предполагаете, а посредствомъ страданій
и смерти».
Итакъ, первымъ изъ двухъ титуловъ Мессіи— титуломъ Сына Давидова
Iисусъ никогда самъ не величалъ себя и одналеды далее полу-нронически
отнесся къ нему; второго титула, — «Сынъ Болсій», онъ, правда, отъ себя не
отклонялъ, когда его имъ величали, по въ то лее время старался оградить
себя отъ возмоленыхъ недоразумѣній. За то самъ онъ всего охотнѣе имено -
11

валъ себя «Сыномъ человѣческимъ», какъ бы характеризуя этимъ эпитетомъ
занимаемое имъ своеобразное положеніе. Хотѣлъ ли онь этимъ названіемъ
показать, что онъ —Мессія? На этотъ вопросъ отнѣчали разно, и надо сознаться,
что отвѣтить на него дѣйствительно не такъ легко, какъ можетъ показаться.
Что въ ветхомъ завѣт ѣ это выраженіе употребляется взамѣнъ выраженія
«человѣкъ или смертный» въ этомъ молено убѣдиться изъ многихъ мѣстъ
(Псал. 8, 5. Іовъ 25. 0); въ томъ же значеніи встрѣчается оно и въ новомъ
завѣт ѣ (Марк. 3, 28). Если же и тутъ приступает!, явственно понятіе ничто-
леества и слабости вт. противопололсеніи къ незаслуженной милости божіей или
несправедливой притязательности человѣка, то это ионятіе еще оиредѣленн ѣе
высказывается у Іезекіиля, причемъ н самое выраженіе «Сынъ человѣ -
ческій» обозначаетъ уже ие человѣка и челов ѣческую природу вообще, а лишь
опредѣленную человѣческую личность. Здѣсь всякій разъ, когда Іегова иосы-
лаетъ пророку какое нибудь видѣніе, или даетъ ему какое нибудь норученіе,
онъ называет!, его «Сыномъ человѣческнмъ» (2, 1. 3 . ü . 8; 3, 1. 3 .4 . 10 . 17);
а если обратнмъ еще вииманіе на ту ситуацію, нри которой пророку дается
это названіе впервые, а именно на то, что онъ изъ страха передъ грознымъ
видѣніемъ упал'ь ницъ и лишь по повелѣнію Іеговы всталъ на ноги, то мы
увидимъ, что это выражеиіе подобрано нарочно, чтобы подчеркнуть контрастъ
меледу слабой человѣческой натурой пророка и тѣмъ высокимъ откровеніемъ,
котораго онъ удостоился. Поэтому когда Іисусъ говоритъ тому, кто предла-
гастъ себя въ спутники ему, что Сыну человѣческому ногдѣ и голову прекло­
нить (Мато. 9, 0); когда онъ говорить, что «Сынъ человѣческій пришелъ не
для того, чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу свою для
искупленія многихъ-» (Мато. 20, 28); когда онъ многократно говоритъ о пред-
стояіцихъ ему страданіяхъ и смерти, какъ объ участи, уготованной для Сына
чѳлов ѣческаго (Мато. J2, 40; 17, 12, 22; 20, 18; 20, 2), то онъ здѣсь в ѣ-
роятно называетъ себя Сыномъ человѣческимъ въ томъ же смысл ѣ, в ъ какомъ
Іегова называетъ такъ Іезекіиля, т. е. челов ѣкомъ, который нолучилъ отъ
Бога высокія откровенія, ио все же слабъ и пичтоженъ, и который долженъ
безропотно тернѣть всякія лишенія и бѣдствія. Даже вътѣхъ случаяхъ, когда
онъ, Сынъ человѣческій, ирисваиваетъ себѣ власть прощать грѣхи (Матѳ .
9, 6)
и провозглашаете себя „Господиномъ субботы“ (Мато. 12, 8), и когда онъ въ
притчѣ о плевелахъ называетъ с ѣющаго доброе сѣмя сыномъ челов ѣческимъ
(Мато. 13, 37),— онъ, судя по цитированным!, мѣстамъ, все же хочетъ выра­
зить лишь то, что и въ такихъ важныхъ дѣлахъ онъ, смертный человѣкъ,
дѣйствуетъ по поручепію отъ Бога.
иднако именно послѣдняя цитата опровергает!, все излолсѳнно ѳ объ-
ясненіе. О Сыиѣ челов ѣчсскомъ, посѣявшемъ доброе сѣмя, говорится далѣе,
что онъ «прн кончинѣ в ѣка сего» поіилетъ ангеловъ своихъ, чтобы отдѣлить
злыхъ отъ нранедныхъ, вознаградить послѣднихъ и наказать первыхъ. ІІо
такое дѣло, по представлений іудеевт», кромѣ Bora моп. бы исполнить только
Мессія. Слѣдовательно, Ме-ссія во всякомъ случаѣ разумѣется тогда, когда
с Сынѣ челов ѣческомъ говорится, что оиъ пріидетъво славѣ своей или Отца
своего, или въ царствіи своемъ, и возсядетъ на престолѣ своемъ, и будетъ
творить судъ (Мато. 10, 23; 16, 27; 19, 28; 24. 27. 37. 39. 44; 25, 13 .31).
Іісли изъ указанныхъ цитатъ молено вывести то нееомннтелыюе заключеніе,
что выраженіемъ «Сынъ человѣческій» обчзпачается Мсссія, то пзъ другихъ
цнтатъ мы можемъ также заключить, почему и какъ возникло это обозначеніе.
А именно, Іисусъ неоднократно заявляетъ, что Сынъ человѣческій придетъ
съ силой и славой великой «на облакахъ небесныхъ» (Мато. 24, 30; 26, 61
Открой. 1, 7). Такихъ указаній мы не находимъ въ словахъ Іезекіиля о Сынѣ
человѣческомъ . Поэтому мы обращаемся къ Даніплу, который въ вышеупомя­
нутом'!. видѣиіи говоритъ (7, 13), что послѣ гибели послѣдияго изт. четырех!,
звѣрей «на облакахъ небесныхъ грядетъ какъ бы сынъ человѣческій къ пре­
столу Божьему и пріемлетъ вѣчпое господство надъ всѣми народами. Перво­
начально это изреченіе, быть можетъ, ие имѣло въ виду Мессію, но вносл ѣдстви
оно легко могло быть истолковано въ благоиріятномъ для него смыслъ.
Рѣшать вопросъ о томъ, когда именно евреи стали такъ толковать цити­
рованное изреченіе Даніила и называть Мессію сыномъ человѣческимъ, намъ,
за отсутствіемъ другихъ достовѣриыхъ источниковъ, придется исключительно
ио цнтатамъ изъ евангелій. Намъ говорятъ, чгоесли Інсусъ для обозначена
себя Мессіей избралъ именно это выраженіе, то, стало быть, оно уже j потрео-
лялось
въ этомъ смыслѣ современниками. Но это несправедливо. В ѣдь мы
еще доиодлиипо не знаемъ, хотѣлъ ли опъ улсъ съ самаго начала провозгла­
сить себя Мессіей; а если ие хотѣ .іъ, то самымъ подходящим!, выражешемъ
онъ долженъ былъ признать такое, которое еще не успѣло стать традицши-
нымъ титуломъ Мессіи. По свидѣтельству четвертаго еваигелія, это такъ и
было, ибо когда въ Герусалимѣ Іисусъ заявлял!., что сынъ человѣческій будетъ
«вознесешь отъ земли», то народъ спрашивалъ: «кто этотъ сынъ человѣческш . »
(12, 34). Правда, этотъ вопросъ народа—одинъ изъ тѣхъ «дѣлапныхъ» вопро­
совъ, которыми такъ изобилуетъ четвертое евангеліе; къ тому же даже и сл.
точки зрѣнія четвертаго евангелиста онъ является вопросомъ аффектнрованнымъ,
такъ какъ изъ предыдущей бесѣды пародъ ие моп. не понять, что рѣчыідетъ
о Мессіи. Однако лее и у Матоея Іпсусл. спрашиваетъ учениковъ: «за кого люди
почитаютъ меня, сына человѣческаго?» — потомъ спрашиваетъ ихъ: «за кого
вы меня почитаете?*—и изъявляет!, благоволеніе свое Петру за то, что онъ
отвѣтилъ: «ты Христосъ (Мессія)* (Мато. 16, 13 —18). Этотъ эпизодъ тоже
указываетъ на то, что тогда эпитетъ «сынъ человѣческій» еще пе былъ обще-
употребительнымъ названіемъ Мессіи и въ этомъ смыслѣ не былъ извѣстенъ
даже ученикамъ Гисуса. Ибо въ противномъ случаѣ Інсусъ самимъ вопросомъ
іюдсказалъ бы имъ правильный отвѣтт . и не могъ бы приписать божьему
откровенію того, что Петръ прозрѣлъ и созналъ, что тотъ , который имъ дото.і в
былъ извѣстепъ иодъ именемъ сына человѣческаго, есть самъ Мессія. Стало
быть, если Матоей не искажаетъ фактовъ въ данномъ случаѣ,
то^ выраженіе
«сынъ человѣческій» лишь позднѣе стали иріурочпвать къ изреченію Даніила,
а въ то время эго выраженіе сами ученики Іпсуса понимали какъ Іезекіиль.
считая его какъ бы (формулой смиреиія. въ которой Іисусъ говоритъ о себѣ,
какъ о ничтожномъ сосудѣ Вожьяго откровенія.
Такъ ли думалъ самъ Іпсусъ, или онъ ионималъ означенное выражеше
въ смыслѣ Іезекінля и въ то лее время про себя подумывать о Даніиловомъ
какъ-бы человѣк ѣ,
грядущемъ на облакахъ? Этотъ вопросъ приходится рѣ -
шать въ зависимости отъ того, подлинны лп тѣ пзреченія, гдѣ Іисусъ говорить
о нришествіи сына человѣческаго на облакахъ, въ славѣ своей, въ царствіи
своемъ, вообще о сверхъчеловѣческомъ ириінествіи. По объ этомъ у насъ рѣчь
впослѣдствіи, а теперь мы только спросимъ: что могло побудить Іисуга обозна­
чать себя такимъ выраженіемъ, которое еще не былообщепризнанным!, пазва -
ніемъ Мессіи? Самымъ вѣскимъ мотивом!, могло быть то, что въ начал ѣ своей
общественной дѣятелышсти Іисусъ, быть можетъ, самъ еще не считалъ себя
Мессіей; этимъ подтвердилась бы и та, нами выше высказанная мысль, что
Іисусъ иризналъ себя сначала пророкомъ, а потомъ Мес-сіей. Однако мыслимо
и то, что Іисусъ самъ уже давно иризналъ себя Мессіей, но для другихъ
рѣшилъ обозначать себя такимъ выраженіемъ, которое еще не успѣло обра­
титься въ титулъ Мессіи, чтобы извнѣ ничего не навязывать своимъ учени­
камъ и народу, и чтобы они сами пришли къ тому убѣжденію, что онъ Мессія.
Вотъ почему опъ такъ обрадовался, когда увидѣлъ, что его ближайшіо ученики
уже дошли до такого убѣледенія, и что они виолнѣ самостоятельно додумались
до правильнаго взгляда на него.
Избрать этотъ путь Іисуса могло заставить то соображеніе, что если бы
онъ объявнлъ себя Мессіей съ самаго начала, онъ возбудіілъ бы тѣмъ въ
11*

народѣ такія политико-національныя надежды, которыя рѣзко противорѣчили
его представленію о Мессіи. Съ другой стороны, съ этимъ представленіемъ о
Мессіи чрезвычайно гармонировалъ эпитетъ «сынъ человѣческій»; въ противо­
положность Мессіи— сыну Божьему и всему тому, что жадные до чудесъ мистики
пристегивали къ этому понятію, этотъ эпитетъ заключалъ въ себѣ элементъ
смирепія и ничтолсества, человѣческаго и естественнаго; а въ противоио-
лолсность Мессіи—сыну Давидову и всему связанному съ нимъ національному
высокомѣрію, партикуляризму и политическому фантазерству, этотъ эпитетъ
носилъ печать универсальнаго, гуманнаго и моральнаго. Сыну человѣческому
негдѣ голову свою преклонить; оиъ пришелъ не для того, чтобы ему слулсили,
а для того, чтобы служить другимъ; онъ будетъ преданъ въ руки человѣческія,
приметъ страданія и смерть: какъ непохожъ такой жизненный удѣлъ на бле­
стящую карьеру сына Божія! Сынъ человѣческій сѣетъ доброе сѣмя слова,
онъ властенъ отпускать грѣхи на земл ѣ,
онъ признаетъ своимъ иризваніемъ
отыскивать и спасать заблудшихъ: какъ эта миссія не похожа на ту миссію,
которую евреи приписывали своему сыну Давидову! Сначала Іисусъ долго
исполнялъ эту миссію свою па глазахъ у своихъ учениковъ и народа, долго
заявлялъ себя сыномъ человѣческимъ и челов ѣколюбцемъ, который ничто
человѣческое не считаетъ ничтожнымъ и чулсдымъ для себя, и который не
отвергаетъ безобпдныхъ радостей человѣческихъ, какъ не избѣгаетъ и стра-
даній человѣческой жизни, если они встрѣчаются ему при выполненіи имъ
своего призванія, и лишь послѣ того призналъ опъ своевременпымъ открыться
и принять звапіе Мессіи, хотя иередъ ближайшими своими послѣдователями;
но и тогда еще онъ запрещаетъ своимъ ученикамъ распространять дальше
вѣсть о томъ, что онъ — Мессія (если только это — фактъ историческій, а не
вымышленный съ цѣлыо ирославленія скромности Іисуса, ср. Исаія 42, 1;
Мато. 12, 16). Это гюказываетъ, что онъ вообше не считалъ народъ созрѣв -
тиимъ для того, чтобы понимать Мессію въ желательномъ для него смыслѣ;
а тотъ фактъ, что, открывшись ученикамъ, Іисусъ сталъ говорить имъ о пред-
стоящихъ ему страданіяхъ, ноказываетъ, что онъ и ученикамъ своимъ на­
стоятельно внушалъ за сыномъ божіимъ не забывать въ немъ сына человѣ -
ческаго.
Бауръ различаете въ самосознаніи Іисуса два фактора: одинъ — обще-
человѣческій, состоя іцій въ томъ, что оиъ сознавалъ истинное, отъ лолснаго
посредничества свободное, чисто правствепное отношеніе между Богомъ и
человѣкомъ;— и другой—партикулярный надіональный, сводящійся къ еврей­
скому иредставленію о Мессіи. ІЪ -рвый факторъ Бауръ разсматриваетъ какъ
безграничное идеальное содержаиіе, которому надлежало облечься въ ограни­
ченную форму второго фактора, чтобы стать историческимъ моментомъ и со­
общиться міру. Сама по себѣ мысль эта в ѣрна, но она выражена такъ, что
молено подумать, будто Іисусъ лишь приспособлялся къ еврейскому представ­
лений о Мессіи, тогда какъ его личное убѣлсденіе соотвѣтствовало первому
фактору. Безспорио, самъ Бауръ этого не думалъ; онъ зналъ отлично, что
такая личность, какъ Інсусъ, оказавшій неизмѣримо сильное вліяніе на ходъ
исторіи, не могла приспособляться, разыгрывать какую то роль, имѣть въ
сознаніи своемъ какой то пробѣлъ, незаполненный движущей идеей: онъ знала,
копечпо, что такая личность всецѣло доллена была быть проникнутой убѣлсде-
ніемъ. Но это не подчеркнуто въ его изложеніи, и потому гораздо удачнѣе
замѣчаніе Ш лейермахера, что Іисуса собственное самосознаніе привело къ
тому убѣжденію, что въ мессіанскихъ пророчествахъ св. писанія евреевъ го­
ворится именно о немъ.
Къ такому убѣиіденію Іисусъ могъ прійти тѣмъ скорѣе, что сами про­
рочества, т .-е . т ѣ ветхозав ѣтныя изреченія, которыя въ то время иріурочи-
вались къ ожидаемому Мессіи, заключали въ себѣ два элемента: реальный и
идеальный, религіозно-политпческій и религіозно-нравственный. Первый эле-
ментъ довелъ до края гибели еврейскій народъ. Д ѣтство Іисуса ознаменова­
лось возстаніемъ Іуды Галилеянина нротивъ римской переписи (Дѣян . ап . .о ,
37) которое окончилось столь лее печально, какъ и всѣ прежнія и пос. ду
щія попытки іудеевъ возстать противъ римскаго владычества, несмотря на то,
что фанатическіе сторонники идей этого Іуды встрѣчались еще при концѣ
еврейскаго государства и возбуждали смуту. Во всѣхъ этихъ возстаніяхъ, по­
литическое представленіе о Мессіи являлось внутренней стимулирующей си­
лой такъ какъ фанатики отказывались повиноваться кому бы то ни было,
считая, что Іегова—единственный законный повелитель изораннаго народа и
своевременно пошлете ему въ лицѣ Месс.іи видимаго помазанника и спаси­
теля. Отсюда явствуете, что уномянутыя практически-вредныя послѣдсгвія
политическаго элемента мессіанскихъ ирорицаній доллены были еще оолѣе
толкнуть такого идеалиста, какъ Іисусъ, въ сторону релипозно-нравственнаго
элемента. Что другимъ представлялось лишь условіемъ осуществления мессіан-
скаго спасенія, т.-е . развитіе народа въ духѣ истиннаго благочестія и нрав­
ственности, въ томъ Іисусъ усматривалъ главную суть дѣла . Онъ не раздѣляль
того мнѣнія, что Іегова въ награду за исправленіе евреевъ чудеснымъ обра­
зомъ измѣнитъ строй міровыхъ отношеній, сдѣлаетъ евреевъ господствующим-],
народомъ, подчините имъ ихъ прежнихъ угнетателей и одарить ихъ всей
полнотой впѣшнихъ благь и чувственныхъ усладъ. Напротивъ, Іисусъ былъ
того мнѣнія, что въ дѵховномъ и нравственномъ подъемѣ въ новомъ, улсе не
рабскомъ, а чисто сыновнемъ отношеніи къ Богу, евреи обрѣтутъ то счастье,
которое уже само гіо себѣ является желанной цѣлью и кромѣ того заключаетъ
въ себѣ естественный зародышъ всяческаго внѣшняго совершенства. Онъ го­
ворилъ, что прелсде всего слѣдуетъ искать царства божьяго въ этомъ смыслѣ,
и тогда все остальное само приложится (Матѳ .
6, 33).
і
38. Мессія поучающій іл Мессія страждущій.
Такъ называемый мессіанскія пророчества представляли Мессію, n#
преимуществу, во образѣ могуіцественнаго царя, и это объясняется тѣмъ об-
стоятельствомъ, что сама идея Мессіи зародилась на почвѣ ожиданій, чт*
нѣкогда наступите снова такой счастливый періодъ національнаго процвѣта -
нія какой евреи переживали при Давидѣ .
Однако къ Мессіи относили и такія
изреченія, въ которыхъ говорилось не о воинственномъ, а о миролюбивомъ
властителѣ и далее только о пророкѣ,
котораго Богъ пошлете народу своему,
а въ подлинно-мессіанскихъ изреченіяхъ, какъ было указано выше, выра­
жается наделсда на то, что Мессія не только одолѣетъ враговъ, но и наса­
дите иной, лучшій образъ мыслей въ народѣ .
Иа іудейской почвѣ представленіе о царственно-величавомъ и воинствен ­
номъ Мессіи никогда не исчезало совершенно, хотя улсе и въ ветхомъ за-
вѣгЬ высказывалось новое представлеиіе о Мессіи, которое виослѣдствш могло
привести къ тому, чтобы въ Мессіи видѣть не могущественнаго повелителя,
а скромнаго учителя-страдальца. То была идея о «сяугѣ Іеговы», выраженная
во второй позднѣйшей части книги Исаіи. Пе подлежите сомнѣнпо что этотъ
слѵга Іеговы первоначально не имѣлъ ничего общаго съ Мессіей. Въ указан-
номъ мѣст ѣ (Исаія 41, 8; 44, 1 -21; 45, 4; 48, 20), слугой своимъ Іегова
прямо называетъ сѣмя Авраама, народъ израильски!, который онъ изоралъ
и призвалъ отъ всѣхъ концовъ земли, и который онъ не отвергнете и не
покинете. Во время изгнанія, будучи разсѣянъ среди чулсдыхъ идолопоклоц-
ствующихъ народовъ, народъ израильскій вслѣдствш того еще сильнѣе при.

вязался къ религіи Іеговы, if, пригшавая себя избраннымъ слугой истиннаго
Бога, сталъ смотрѣть на себя либо какъ на учителя, либо какъ на страдальца,
глядя но тому, въ какія отношенія онъ становился къ окружагощимъ иародамъ.
Соотвѣтственно тому, здѣсь, какъ и въ мессіанской идеѣ,
проступаетъ
съ одной стороны воинственная жажда мести: Іегова иосрамитъ и уничтожить
всѣ народы, угнетавшіе и оскорблявшіе его слугу, а народъ израильскій пре­
вратить въ сокрушительное всеуничтожающее молотило (41, 11 —15). Во
время изгианія народъ созналъ. что его релнгія ие только превосходить ре-
лигію вавилоно-халдейскую, по и чаруете лучшіе умы другихъ націй, хотя
и отталкпваетъ ихъ въ своемъ цѣломъ . Поэтому народъ израильскій иризналъ
своей мпссіей—распространять религію Іеговы среди другихъ народовъ: слуга
Божій, на котораго Іегова пзлилъ свой духъ, призваиъ стать свѣточемъ на ­
родовъ, провозвѣстникомъ истины и правды па землѣ .
По научившись, во
время изгнапія, страдать и терпѣть, онъ будетъ дѣйствовать терпѣливо и
тихо, по и неустанно, пока пе достигнете своей цѣли и не исполнить своей
высокой мисеіп (42. 1).
При такомъ высокомъ призваніи израильскій народъ, во время своего
н.згнанія, вынужденъ былъ выносить обиды со стороны могущественных'!,
языческихъ народовъ; Іаковъ сталъ червемъ, ограблениымъ и скованнымъ
народомъ (41, I I; 42, 22'), но ие потому что Іегова его отвергъ. а потому, что
опъ пожеладъ покарать его за невѣрность и посредствомъ кары побудить къ
раскаянію и затѣмъ простить ему его нрегрѣшенія (42, 23; 43, 21). Или,
по иной, болѣо дерзновенной версіи, оказывалось, что израильскій народа,
пострадалъ не столько за свою вину, сколько за грѣхи другихъ народовъ
(или что лучшая, вѣрная Іеговѣ часть народа пострадала за испорченную и
невѣрную массу); что кару, которая должна была постигнуть идолопоклон-
ствующіе народы (а также и примкнувшую къ нимъ часть Израиля) Іегова
наложила, на слугу своего, который за свое смиреиіе и терпѣливое страдаль­
чество получите, наконецъ, блестящее вознагражденіе: возвращепіе на родину
н возстановленіе прежняго царства (52, 13; 53, 12).
Впрочемъ, ва, указаиномъ отдѣл ѣ иозднѣйшаго ириложенія къ книгѣ
Исаіи все это высказано такъ неясно и сбивчиво, благодаря внесепію чисто
личныхъ момеитовъ (болѣзнь, раны, смерть, погребеніе^, нророческн-см ѣлой
сімѣнѣ д ѣйствуюіцихъ лицъ, и употреблепію непонятныхъ словъ, что необхо­
димо крѣпко держаться за ту нить, которую даетъ вступленіе, гдѣ слуга Іеговы
прямо отождествляется с/ь народомъ израильскимъ, иначе легко потерять ее и
вообразить, что мѣстами (особенно въ гл. 52, 53) гіодъ слугой Іеговы разу-
мѣется не пародъ, а единичное лицо. Совершенно правь быль тотъ ученый
іудей, который отцу церкви съ его христіанскимъ поииманіемъ текста возра-
жалъ, что тутъ рѣчь идете о еврейскомъ народѣ въ его цѣломъ, и что онъ
въ изгнаніи былъ разсѣянъ и наказанъ, чтобы пріобрѣсть много новыхъ про-
зелитовъ. Въ греческомъ переводѣ т. наз . 70 толковниковъ, слова: «Слуга
Болсій» поняты были вь томъ же смыслѣ и потому въ гл. 42, 1 выраженіѳ
оригинала: «Слуга мой, избранникъ мой», переданы словами: «Іаковъ, слуга
мой; Израиль, избранникъ мой». Такимъ же образомъ переведена, и ст. 3
гл. 49.
Извѣстно, что въ новомъ завѣт ѣ это м ѣсто истолковано иначе, и все,
что тамъ сказало о слугѣ Божіемъ, оиъ отнесъ не къ народу израильскому,
а къ Христу. Въ атома, отиоіненін классическпмъ мѣстомъ является ст . 34
гл. 8, въ «Дѣтяха, апостольскихъ»: здѣсь евиухъ аѳіоилянинъ, хранитель со­
кровищъ царицы эоіопской, но поводу словъ Исаіи (53, 7): «Какъ овца веденъ
былъ оиъ на заклапіе и какъ агиецъ переда, стрпгущемъ его безгласенъ, така,
она, ие отверзаете уста, своихъ» и т. д .,
спрашиваетъ Филиппа: «О кома,
пророка, говорите это? О себѣ -л и, или о кома,
.аругома,?»-— II Филиппа,, во ­
спользовавшись случаема,, и «начавъ огь сего ппсанія, благовѣствовала, ему
объ Іисусѣ» (т. е . разъясняла,, что подъ страждущимъ Мессіей здѣсь подра-
зумѣвается Христоса,). Точно такъ же евангелисты въ расиятіи Христа по­
среди двухъ преступпиковъ усматрнваютъ (Марк. 15, 28, Лук. 22, 37) осу-
ществленіе предсказанія Исаіи (53, 12): «къ злодѣямъ будетъ причтень»; въ
безшумпой дѣятельности Іисуса— осуществленіе пророчества Исаш (42, 1 —4)
о не воніющема, и не возглашающемъ рабѣ Божіема, (Мато. 12, 19), въ актаха»
исцѣленія отъ болѣзней—осуществленіе изречепія Исаіп 53, 4 (Мато. 8, 17).
Послѣднее достигается соотвѣтствующнмъ извращеніемъ смысла словъ пророка,
который говорите ие объ отъятіи или удалепіи болѣзней, а о воспріятіи на
себя чужиха, болѣзией слугой Божіимъ. Такнмъ же образома, въ иервома, по­
слании Петра (2, 22—34) одно мѣсто изъ Исаіи (53, 4 - 0) перетолковано въ
смыслѣ страданій, нретерпѣваемыхъ Гнсусомъ за другихъ.
Что Іисусъ самъ относила, къ себѣ пророчества о слугѣ Божіемъ изъ
приложенія ка, книгѣ Исаіи, этого нельзя доказать на осиованіи заявленія
Луки (22, 37) о томъ, что Інсусъ послѣ посл ѣдней тайной вечери, передъ
отбытіемъ на гору Елеоискую, говорила, своима, учепикамъ: *долпено испол­
ниться на мнѣ и сему написанному»: и къ «злодѣямъ причтена, была,». Гуча,
очевидно сама, евангелистъ Лука вложила, въ уста, Іисусу то, что другой еван­
гелиста,, Маркъ (15, 28), зам ѣчаетъ лично отъ себя: «исполнилось слово пн-
санія: и къ злодѣямъ причтена, былъ». Въ такомъ же невѣд ѣніи
ипотой
же нричннѣ, оставляете
насъ разсказъ Луки (4, 10) отомъ, что Iисусъ отнеса,
ка, себѣ нзреченіе того лее пророка Исаіи (01, 1), хотя іп, этомъ пзречеши
пророка, говорить не о слугѣ Божіемъ, а о себѣ самомъ и о тома,, что онь
идетъ благовѣствовать неимущим'!» и плѣпеннымъ . О воскресшемъ Іисусъ еван­
гелисты тоже сообщаютъ, что оиъ доказываетъ ученикамъ иа основаніи Св.
ІІисанія и ва, частности пророковъ. что Мессія долженъ былъ страдать и
умереть, чтобы
войти во славу свою (Лук. 24, 25 — 14). Вь данномъ случаѣ
тоже разумѣется главнымъ образомъ нриложеніе къ Исаіѣ,
но мнимым рѣчи
воскресшаго не могутъ слулсить аргументомъ и опорой въ историческом'!»
трактатѣ .
Впрочемъ, впослѣдствіи среди іудеевъ тоже распространилось толкинаше,
по которому въ Исаіевомъ «слугѣ Іеговы» надлежало видѣть Мессію. Въ вет-
хомъ завѣт ѣ «Слугой Іеговы» назывались не только народа, Божій, но и Мо­
исей и другіе, Богу угодные люди, и особенно Давида, (Псал. 18, 1; 36, 1;
89, 4, 21), а отъ нихъ уже легко было перенести это почетное прозвище и
на’ Мессію. Напр.,
вышеозначенное изрсченіе Исаіи (52, 53) истолковываете
въ смыслѣ Мессіи т. наз . «Таргумъ Іонаоана», халдейское переложеніе неко­
торой части ветхозавѣтныхь книгъ, автора, котораго по общему предположены
жиль во времена Христа; однако онъ еще избѣгаетъ описанія страданій и
старается обойти ихъ. Ужасъ передъ скорбнымъ видрмъ «слугп Іеговы» Тар-
гумь толкуете въ смыслѣ ожиданія его пршиествія, страданія за другихъ-
въ смыслѣ молитвеннаго заступничества, искаженіе лика—въ смыслbбѣдство-
вапія народа въ изгнаніи. Д ѣйствительно, въ изреченіяхъ второго Исаіи о
«слугѣ Іеговы» тоже можно отличить два момента, къ которымъ са, точки
зрѣпія іудейскаго представленія о Мессіи можно относиться различно. При­
писанное ему иризваніе учительское согласовалось съ этимъ представленіемъ
и далее находило въ немъ точку опоры, ио страданія и роль мученика каза­
лись несовмѣстимыми съ ролью царя-героя, какимъ обычно представлялся
Мессія, и потому вполнѣ понятны ухищренія Таргуыа, не желавшаго считаться
съ этимъ момеитомъ.
Вполнѣ в ѣроятно, что въ представленіе, которое Іисусъ составилъ сеот.
о призваніп Мессіи, совсѣмъ пе вошли черты перваго рода, и что черты не-
нритязательнаго и терпѣливаго учительства «Слуги Іеговы», указанный у Исаіи
(42, 1), не только были имъ лріобщены его идеѣ Мессіи, но и не мало спо­
собствовали тому, что Iисусъ рѣшилъ отнести представление о Мессіи къ

самому себѣ .
Далѣе необходимо отмѣтить еще и то, что нредставленіе о слугѣ
Теговы, какъ о свѣтильник ѣ язычниковъ (Исаія 42, 6; 49, в), могло помочь
Іисусу расширить съ самаго начала свой кругозоръ за предѣлы іудейскаго
народа. Но терпимость неразрывно связана съ учительской дѣятельностью;
неутомимый учитель долженъ умѣть сносить неблагодарность и побороть строп­
тивость долготерпѣніемъ, а исторія еврейскихъ пророковъ изобилуете примѣ-
рами того, что многіе изъ нихъ засвидѣтельствовали мученической смертью
свою вѣрность возвѣщенной ими религіи Іеговы. Поэтому къ образу Мессіи
приходилось пріобіцать и такія черты «слуги Іеговы», какъ готовность постра­
дать, претерпѣть бѣдствія и истязанія и даже самое смерть. Возможно, что
Iисусъ въ началѣ придерлсивался лишь черте перваго рода, желая быть Мес-
сіей въ смыслѣ скромнаго и тернѣлнваго учителя; но чѣмъ болѣе опъ натал ­
кивался на невоспріимчимость и противодѣйствіе со стороны своего народа,
чѣмъ болѣе онъ убѣждался, что своей дѣятельностыо онъ возбуждаете противъ
себя непримиримую ненависть высшихъ слоевъ населепія, тѣмъ болѣе онъ
имѣлъ причинъ включить въ свое представленіе о Мессіп черты страдальче­
ства изъ Исаіи (гл. 50, 52, 53), и но ирнмѣру прежнихъ пророковъ (Мато.
23, 37. Лук. 18, 33) быть готовымъ иретерпѣть все — насилія, осулсденіе и
казнь, и предупреждать объ этомъ своихъ близкихъ. Возможно, что и взглядъ
о томъ, что опъ, сынъ человѣческій, долягенъ послужить и отдать душу свою
для искупленія многихъ (Мато. 20, 28), и что смерть его есть искупительная
жертва, онъ также заимствовалъ изъ Исаіи (гл. 53), хотя впрочемъ взглядъ
этотъ вообще былъ свойственъ еврейскому міропониманію.
По свидѣтельству нашихъ первыхъ трехъ евангелій, Іисусъ началъ воз-
вѣіцать о иредстоящихъ ему страданіяхъ сравнительно поздно, незадолго до
рокового отбытія своего въ Іерусалимъ (Мато. 16, 21; 17, 12, 22; 20, 17; 22,
28). Эго сооощеніе въ такой же мѣр ѣ правдоподобно, исторически, въ какой
неправдоподобно сообщеніе евангелиста Іоанна о томъ, будто Іисусъ предвѣ -
щалъ о своихъ страданіяхъ и смерти еще въ началѣ своей дѣятельности (2,
19; 3, 14), и будто Іоаннъ Креститель о томъ же говорилъ еще задолго до
до публичиаго выступленія Тисуса (1, 24 , 3G). То обстоятельство, что Іисусъ
въ четвертомъ евангеліи предрекаете свою смерть въ гораздо менѣе опредѣ -
ленной формѣ,
чѣмъ у сииоптиковъ, отнюдь не подтверждаете мысль о пре-
восходствѣ излолсенія Іоанна, ибо если Іисусъ дѣйствительмо говорилъ о томъ.
что ему, сыну человѣческому, предстоите возпестись отъ земли на подобіе
Моисеева мѣднаго змія (Іоанн. 3, 14; 12, 32), то онъ долженъ же былъ знать
о предстоящей ему крестной смерти, о которой, по свидетельству сииоптиковъ,
онъ говорилъ вполнѣ опредѣленно, но только значительно позднѣе .
Впрочемъ, такія точиыя указанія, какъ, напр., то, что Іисусу предстояло
умереть именно на крестѣ, были видимо включены въ рѣчи Іисуса уже послѣ
соотвѣтствуюіцихъ событій, а такія, какъ оплеваніе Іисуса (Лук. 18, 32) ви­
димо позаимствованы изъ пророчества Исаіи (5о, 6), либо самимъ Іисусомъ,
либо, вѣрнѣе, евангелистами .
Однако весьма вѣроятно и то, что прорицаніями такого рода Іисусъ
сначала ^ возбулсдалъ въ своихъ ученикахъ сильное неудовольствіе и возра-
женія. Такъ, по словамъ Матоея (16, 22), Петръ «нрекословилъ» Іисусу, го­
воря: «будь милостивъ къ себѣ, Господи! да не будетъ этого съ тобой»! Ибо
ученики раздѣляли обычное представленіе о Мессіи, которое Іисусъ дотолѣ
пытался измѣнить лишь косвеннымъ и фактическнмъ путемъ, и прямо еще
не оспаривалъ, а такое иредставленіе, конечно, не допускало мысли о стра-
даніяхъ и казни,
приличествующей лишь преступникамъ. Правда, Тисусъ
порицалъ земные помыслы Петра и съ возмуіценіемъ отвергъ его возралсеніе
противъ готовности Іисуса пострадать, какъ «сатанинскую» попытку соблаз­
нить и совратить съ истиннаго пути. Правда и то, что Іисусъ съ тѣхъ поръ
при всякомъ удобномъ услучаѣ указывалъ ученикамъ на неизбѣжность подоб-
наго исхода, но послѣдпій все же могъ ихъ поразить, прежде чѣмъ они
успѣли освоиться съ такой мыслью, а потому они вначалѣ и были такъ
угнетены горемъ, какъ будто опо постигло ихъ совершенно неожиданно.
Евангелисты иеизмѣнно утверждаютъ, что возв ѣщая о предстоящей
смерти, Іисусъ постоянно предрекалъ, что черезъ три дня опъ воскреснете.
По этому поводу слѣдуетъ замѣтить, что на воскресенье можно взглянуть
троякимъ образомъ: молено разсматривать его какъ чудо, или какъ естествен­
ное явленіе или, наконецъ, какъ на простое вѣрованіе, которому не ооотвѣт-
ствовали внѣшиіе факты. Въ послѣднемъ (третьемъ) случаѣ, во скресеніе не
могло быть и предсказано Іисусомъ, такъ какъ оно пе совершилось въ дѣй -
ствителыюсти; во второмъ случаѣ оно тоже не могло быть предсказано Іису-
сомъ, являяясь событіемъ ненредвидѣинымъ, случайпымъ; наконецъ въ пер­
вомъ случаѣ предсказаніе является такимъ лее чудомъ, какъ и воскресеніе,
но какъ то, такъ и другое столь рѣзко нарушаютъ связь естествешшхъ нри-
чинъ и слѣдствій, что допустить ихъ значите отказаться отъ историческаго
изображенія жизни Іисуса, поэтому для насъ такое допущеніе
непріемлемо.
Правда, въ томъ изреченіи пророка, гдѣ говорится о иострадавшемъ, умер-
шемъ и посреди злодѣевъ погребенномъ
«-слугѣ Іеговы», тоже сказано, что
потерявъ жизнь свою во искупленіе вины, онъ узрите потомство свое и бу­
детъ долго жить (Исаія 53, 10). Поэтому возможно предположить, что Тисусъ,
отолсдествлявшій себя съ этимъ «слугой Теговы», отнесъ къ себѣ также и это
предсказаніе о чудесномъ воскресеніи изъ мертвыхъ и на этомъ основании
ожидалъ и предвѣщалъ свое собственное воскресенье, и что гіозднѣе, когда
это событіе совершилось, было внесено въ евангелія указаніе на трехднев­
ный срокъ. Однако упоминаніе пророка о нотомствѣ и зат ѣмъ (ст. 11) о томъ
«что слуга Теговы»
раздѣлитъ добычу съ сильными, доллено было побудить
Іисуса понимать все это мѣсто иносказательно, чтобы оно действительно
могло быть отнесено къ нему; онъ долженъ былъ понять его въ смыслѣ воз-
даянія и прославленія въ будущей лсизни, или (какъ сказано въ ст. 10) въ
смыслѣ благоуспѣшнаго сотворенія руками его воли Іеговы, т. е . въ смысл ѣ
будущаго торжества задуманнаго дѣла . Историкъ, біографъ Іисуса, можетъ
допустить, чтотолько вътакомъ, несобственномъ смыслѣ, а не въ смыслѣ, настояща­
го физическаго воскресенія изъ мертвыхъ Іисусъ говорилъ о своемъ будущемъ
воскресеніи.
39. Второе пришествіе Мессіи.
По словамъ евангелій, Тисусъ говорилъ не только о своемъ воскресеніи
въ третій день, но таклсе о иришествіи сына человѣческаго, т. е . о своемъ
собственномъ вторичномъ месс.іанскомъ пришествіи въ иослѣдующее и не
слишкомъ отдаленное время, когда онъ обѣтовалъ явиться на облакахъ не­
бесныхъ, въ болсественной славѣ и въ сопровоисденіи ангеловъ, чтобы пробу­
дить къ лсизни мертвыхъ, судить лсивыхъ и умершихъ и учредить свое цар­
ство, царство Болсіе, небесное (Мато. 10, 23; 13, 41; 16, 27; 25, 31; 7, 22
Іоани. 5, 28; 6, 29).
Это—кардинальный пунктъ ученія-Тисуса, и древняя церковь понимала
его буквально и далее обосновывала на немъ г,вое существование, предполагая, что
безъ вѣры въ скорое второе пришествіе Христа немыслима и христіанская
церковь. Наоборотъ, для насъ Іисусъ мыслимъ лишь какъ человѣкъ, а чело-
вѣку не свойственно и не присуще то, что онъ о себѣ предсісазывалъ. Но
если онъ и самъ ожидалъ, что сбудется предсказанное имъ, то мы должны

его считать мистикомъ-мечтателемъ, а если онъ самъ не былъ убѣжденъ въ
правильности своихъ предсказаній, то онъ— хвастунъ и обманіцикъ. Тутъ мы
имѣемъ такой лее случай, какимъ являлось мнимое изреченіе Іисуса о его
нредсуществованіи. Намъ кажется безумцемъ тотъ, кто утверледаетъ, что оиъ
помнить, какъ онъ существовалъ до своего рождеиія (не считая, какъ Пла­
тонъ, изв ѣстныя идеи воспоминаніями о такомъ предсуіцествованіи), хотя вь
дѣйствительиости пи другіе люди, ни онъ самъ того не помнятъ, а кто на ­
гнется вернуться нослѣ смерти, какъ никто изъ людей никогда еще не воз­
вращался, тотъ намъ представляется если не бе-чумцемъ (ибо мечтать о буду­
щем!. не возбраняется), то во всякомъ случаѣ отъявленнымъ фантазеромъ-ми -
стикомъ.
Выше мы показали, что Іисусь не говорилъ въ своихъ рѣчахъ о мни-
момъ предсуществованін своемъ, и мы пришли къ этому заключенію не пу­
темъ ииосказательнаго толкованія яспыхъ текстовъ, а путемъ указанія на
то, что такого рода изреченія встрѣчаются лишь въ четвертомъ еваигеліи.
авторъ котораго всюду выводить не дѣйствптелыіаго, а вообраяіаемаго имъ
Іисуса. lie такъ легко разобраться въ пзреченіяхъ Іисуса о его второмъ при-
шествіи. Ихъ мы находимъ во всѣхъ четырехъ евангеліяхъ, а въ первыхъ
трехъ евавгеліяхъ, которыя. какъ мы говорили, содержать много действи­
тельно исторических!, скапан in, онѣ приведены даже въ болѣе подробном'!,
и опредѣленномъ вндѣ, чѣмъ въ четвертомъ евангеліи. Итакъ, что дѣлать?
Быть можетъ, достаточно не толковать ихъ въ несобственном!, иноска­
зательном!» смт.іслѣ? Или, быть можетъ, намъ удастся доказать, что Іисусъ
ихъ вовсе не высказываль? Или наконецъ мы предположишь, что означен­
ный изреченія Іисусъ говорилъ и понималъ буквально, и такимъ образомъ
признаемъ, что Іисусъ былъ мечтателемъ и чуть не фантазеромъ? Это по-
слѣднее предполо/іееніе мы отнюдь не должны исключать, какъ немыслимое;
хотя оно и не мирится съ нашими традиціонно-христіанскими воззрѣніями,
но мы должны будемъ поступиться и нашими привычными воззрѣпіями, если
окажется, что данное нредпололееніе подтверждается исторіей. Ile приходится
возражать и то, что фантазер!.—мистикъ
не могъ бы ни такъ сильно повліять
на ходъ исторіи, какъ Іисусъ, пи обладать тѣми возвышенными и здравыми
взглядами, какіе мы установили выше за Іисусомъ. Это молено было бы ска­
зать про обманщика, но такого предположенія мы здѣсь не строимъ. Совмѣ-
щеніе высокихъ интеллектуальных!, и дуиігвныхъ достоинств!, съ вѣкоторой
мечтательностью—весьма обыкновенное явленіе, и о великихъ историческихъ
дѣятеляхь молено далее прямо утверледать, что каледый изъ нихъ былъ до
извѣстной степени мечтателемъ.
Суди по евангельским!, разсказамъ, Іисусъ предвпдѣлъ свое второе при-
гаествіе въ столь близком!, будущемъ, что даже говорилъ своимъ ученикамъ:
«есть иѣкоторые изъ стоящихъ здѣсь, которые ие вкусятъ смерти, доколѣ ие
увидятъ сына человѣческаго, грядущаго въ царствіи своемъ» (Мато. 00,28),—
«не прейдетъ родъ сей, когда все сіе сбудется», т. е. сбудется второе при-
івествіе сына человѣческаго со вс ѣми предшествующими и сопутствующими
обстоятельствами (Мато. 24,34); мало того, онъ полагалъ, что тотчасъ послѣ
предсказали аго имъ разрушепія Іерусалима наступить и эта заключительная
катастрофа. (Мато. 24 ,29). Однако оказалось, что Іисусъ сильно ошибался
на счетъ срока катастрофы, такъ какъ не только «прешелъ родъ сей», но за
1У00 лѣтъ успѣли перемереть многіе другіе роды или поколѣшя, а, предска­
занное имъ второе иришеттвіе Христа все еще не совершилось. Но съ па­
шей точки зрѣнія это нисколько не ухудшаетъ дѣла, такъ какъ для того,
чтобы признать иелѣпымь предсказаніе о второмъ иришествіи «какъ бы чело-
вѣка на облакахъ», намъ вовсе не нужно убѣдиться опі.ітнымъ путемъ, что
это событіе не наступило нъ назначенный срокъ. ІІ ѳ этой лее причинѣ мы
отшодь не чувствуемъ лееланія прибѣгать къ такимъ искуствеинымъ и выму-
ченнымь толкованіямъ текстовъ, какими занимаются сл; ^льш им ъ усердіемъ
теологи которые доказывают!,, что подъ «родомъ», который не прейдетъ,
пока не сбудется все сіе, слѣдуеть разумѣть или народъ ^ Р ^ и й , или хри-
стіанскѵю церковь; что подъ «всѣмъ», что доллено прежде сбыться, и.ід) ра-у
мѣть лишь разрушеніе Іерусалима, а подъ словомъ «сбудется. - т о л ь к о
то
начало событій, которое и мы теперь еще перелсиваемъ.
Впрочемъ, иод!, пришествіемъ Іисуса, о которомъ опъ тутъ говоритъ
(если только слова его пе искажены) мы должны понимать не постепенное
и невидимое нришествіе, т. е . естественное развитіе резульгатовъ его
земной дѣятельиости, а очевидное и внезапное пришествіе или чудесну <
катастрофу. Уже и при прежнихъ судахъ Божшхъ надъ отдѣлышмк наро­
дами пророки говорили о затмѣніи солнца и луны и о падевш звѣлдь (Исаія
13 10; 34,4 . ІоилI. 3 ,4; 4.15 . Амос. 8 ,9). Но это не даетъ намъ права пони­
мать такія изреченія въ несобственном!,, иносказательном!, смыслѣ,
такь
какъ пророки только ожидали подобных!, явлешй природы въ качес/і И, пред­
знаменования и сопутствующего момента для данныхъ историческихъ еобыгій.
Но Тіісус! по словам'!. Матоея <24,30;25,31), говорилъ: «тогда явится зиа-
меніе сына, человѣческаго на небѣ и восилачутся всѣ племена земныя и
ѵ зрятъ сына человѣческаго, грядущаго на облакахъ небесныхъ съ силою
славою великою, и пошлеть ангеловъ своихъ съ трубою громогласною и сп-
берутъ избранных!, его отъ четырехъ вѣтровъ— и зат ѣмъ си,1Ъ10Л0в^ ^ ' ‘
«сядеть на престол!, славы своей» и будетъ судить всѣхъ людей и одних',
ввергнетъ въ огонь вѣчиый, а другимъ даруетъ жизнь вѣчную. Такое^изре­
ч ете немыслимо истолковать аллегорически, и какъ хрие/панская церковь
всегда понимала его въ буквальном!, смыслѣ, та къ вѣроятно, и самъ Іисусь
Г него вл“ алъ тотъ же смыслъ, если только онъ дѣііствительно говорилъ
ЧТ° ЛВтобПщс°сл ѣдуетъ замѣтить, что рѣчп Іисус.а о пришествіи впослѣдствіи
иередѣлывались многократно. Одинъ разъ Iисусъ говорить ученикамъ своимъ
что сынъ человѣчеекій пріидетъ, прежде чѣмъ они успѣютъ обойти города
Израилевы, бла.гов ѣствуя о Мессіи (Мато. 10,23); въ другой разъ онъ говорить, что
сынъ человѣческій прійдетъ. и «придетъ конецъ» тогда, когда «сіе евсішеліс
будетъ ироновѣдаио всѣмъ народамъ и по всей вселенной» (Мато. 24 ,14).
Вѣдь э т о -н е одно и то же, и, стало быть, взгляды Іисуса въ промежу­
то к !. времени отъ перваго иредсказапія до второго успѣли существенно изме­
ниться, или, вѣрнѣе, первое предсказаніе приписано было Іисусу въ тако
время и въ такомъ кругу, гдѣ настуиленія царства Мессш ожидали лишь для
парода израильскаго, а второе-тогда, когда уже было рѣшеио доп:,етиіь и
язычниковъ съ царство Мессіи. Въ большой рѣчи Іисуса о второмъ при-
шествіи (Мато. 24 . Марк. 13. Лук. 21) встрѣчается особенно много ) казан,й
внесенных!, очевидно послѣ смерти Іисуса. Голодъ и землетрясеніе, войны и
слѵхи о войнѣ,
возстаніе народа на народъ и царства на царство, которыя
должны были предшествовать концу, т. е. разрушенію Іерусалима и прише­
ствие сына человѣческаго (Мато. 24 .0), все это -факты временъ Іѵлавдіян
Нерона какъ о тОмъ свидѣтельствують «Анналы> Тацита, а также «древ
ности», и «Іудейская война» Іосифа Флавія. Въгоиеніяхь и избіешяхъ христіанъ
іѵдейскимн и языческими властями (Мато. 24 ,9 . Марк. 13,.і . Лук.
можно признать первыя гоненія, предпринятая противъ христіань вь Іеру-
салимѣ а зат ѣмь Нерономъ. Ненависть всѣхъ народовъ къ христіанамъ
(Мато.’ 9) у римскаго историка превращ ена вь мнимую ненависть хрнстіанъ
ко всему роду человѣческому, а охлажденіе любви въ общинѣ всл ѣдствіи
беззакопій (Мато. 12). напоминает!, собой слова автора Апокалипсиса 4),
который укоряет!. Ефесскую общину (церковь) за то, что она «оставила
нервѵю любовь свою», особенно же поражаетъ сходство словъ Jucyca. о лже -
пророкам илжехріістіанахъ (Мато. 21, Г,.1 1 .23-26) съ пѣкоторьши событаші

позднѣйшаго времени. Къ числу такихъ лжепророковъ относится Ѳевда
ко­
торый выдвинулся въ царствованіе Клавдія, и о которомъ говорится и въ
«ДЬяшяхъ Апостоловъ» (5,36), что онъ (въ невѣрно указанное время) явился
и выдавалъ себя «за кого-то великаго» (т. е. пророка или самого Мессію),
и «къ нему пристало около 400 человѣкъ». Къ нимъ же принадлежнтъ и т
наз. Іігипетскій пророкъ, за котораго римскій трибунъ въ Іерусалимѣ при­
нялъ апостола Павла (Дѣян . ап . 21 ,33), и который въ качествѣ второго
Моисея шелъ изъ Египта ио пустыиѣ, чтобы подобно Іисусу Навину завла­
деть безъ боя Іерусалимомъ, и, по словамъ Іосифа, иривлекъ къ себѣ 30 тыс
человѣкъ. Къ нимъ ж е относятся многіе другіе, о которыхъ Іосифъ говоритъ,
что, выдавая сеоя за Богомъ вдохновенныхъ пророковъ, они стремились къ
новшеству и перевороту и до безумія возбуждали еврейскій народъ. При
этомъ особенно замѣчательно такое совпадете; Іисусъ (Магѳ .
2-1,26) предосте-
регаетъ своихъ учениковъ ие вѣрить, когда кто нибудь имъ скажегъ, что
Мессш пошелъ въ пустыню; а Флавій сообщаетъ, что Египтянипъ (египет.
пророкъ) и различные другіе лжепророки того времени, лжепророки, иоявив-
шіеся нослѣ разрушенія Герусалима, увлекали народъ въ пустыню, обѣщая
показать имъ тамъ великія чудеса.
Описывая осаду и разруш еніе Іерусалима со всѣми его посл ѣдствіями
Іисусъ въ евангеліи Луки (21, 20, 24; 19, 43) говоритъ объ обложеніи города
окопами и войсками, о разореніи его и разсѣянін плѣнныхъ евреевъ среди
всѣхъ народовъ. По въ этомъ случаѣ евангелистъ видимо оиисываетъ ходъ
дѣйствителышхъ событій, ироисходившихъ во время разрушенія города Ти-
томъ, и иозднѣе, даже тѣ обіція указанія, которыя имѣются у Матоея и Марка
(24, 2, 13, 2), что храмъ будегь разрушенъ до основанія. получаютъ своеоб­
разный колоритъ при сравненіи съ Апокалипсисомъ: послѣдній ничего не го­
воритъ о разрушеніи храма (11, 1. 13) и утверждаетъ только, что «произо­
шло великое землегрясеніе, и десятая часть города разрушилась, и погибло
/ООО именъ человѣческихъ». Если рѣчи Іисуса подлинны, то это совершенно
непонятно, особенно въ томъ случаѣ, если Апокалипсисъ дѣйствительно на-
нисанъ аиостоломъ Іоанномъ. По если даже считать его тѣмъ, что онъ есть,
т. е. произведеніемъ христіанина-юцаиста временъ Гальбы, то все же не легко
понять, какъ могъ онъ въ такой мѣр ѣ уклониться отъ точно и подробно фор-
мулированнаго пророчества Іисуса, если бы таковое существовало. ІІоэтомѵ
вполнѣ правдоподобно, что это предсказаніе объ осадѣ и разрушеніп Іеруса-
лима составлено было христіанами-юдаистами въ моменгь этихъ событій или
иозднІ>е, и было затѣмъ приписано Іисусу, чтобы и въ этомъ отношеніи упо­
добить его ветхозавѣтнымъ нророкамъ, особенно же Даніилу-, которымъ въ то
время особенно сильно зачитывались и увлекались.
Все это впрочемъ еще не затрогиваетъ сути того вопроса, который насъ
интересуетъ въ настоящемъ случаѣ .
Если пророчество о разрушепіи Іеруса-
лима и предшествующихъ событіяхъ было приписано Іисусу позднѣе, то все
же возмолшо допустить, что онъ говорилъ о своемъ близкомъ иришествіи на
облакахъ, и если онъ въ то время не пришелъ, то христіане все лее могли
ждать его пришествія послѣ разрушенія Іерусалима.
Іисусъ обѣіцалъ вернуться въ царствіи своемъ (Мато. 16, 28); поэтому
и спрашивается: какъ опъ вообще высказывался объ этомъ царствіи, — гово -
рилъ ли онъ, что оно имъ было основано уже при жизни его на землѣ, или
же онъ говорилъ, что оно будетъ основано нри его второмъ пришествіи? П о­
добно Крестителю, Іисусъ вначалѣ возв ѣщалъ лишь, что «приблизилось цар­
ство небесное» (Мато. 4, 17), и иаказывалъ своимъ ученикамъ молиться: «да
иріидетъ царствіе твое» (Мато. 6, 10). Стало быть, Іисусъ имѣлъ въ виду та­
кое царство, которое еще не существовало и лишь доллено было пріитти. Въ
другой р азъ Тисусъ говоритъ: «не всякій, говоряіцій мнѣ: Господи, Господи!
войдеть въ царствіе небесное», и заявляетъ, что вопросъ о вступленіи въ
него вырѣшится въ «тотъ день», т. е. день страшнаго суда (Мато. 7. 21).
Н а послѣдней вечерѣ онъ говоритъ ученикамъ, что отнынѣ онъ «не будетъ
пить отъ плода винограднаго до того дня, когда будетъ пить съ ними новое
вино въ царствѣ отца своего» (Мато. 24, 29), а въ другомъ мѣст ѣ говоритъ.
что «въ царствѣ небесномъ многіе придутъ съ востока и запада и возлягутъ
съ Авраамомъ, Исаакомъ и Іаковомъ» (Мато. 8, 11). Этими словами Іисусъ
какъ бы подтверждает!,, что осуществленія небеснаго царства онъ ожидалъ
не въ настоящемъ, а въ другомъ иеріодѣ міровой жизни, который Богъ со­
творить сверхъестественнымъ образомъ.
Съ другой стороны онъ говоритъ, что «отъ дней Іоанна Крестителя до-
ныпѣ царство небесное силой берется и употребляющіе усиліе восхищаюіъ
его» (Мато. 11, 12), или, какъ сказано у Луки (16, 16): «съ сего времени
царство Божіе благовѣствуется и всякій усиліемъ входить въ него». На оо-
виненіе фарисеевъ, будто онъ силой Вельзевула изгоняетъ бѣсовъ, онъ воз-
ралсаетъ, что изгоняетъ бѣсовъ онъ «духомъ Божіимъ», и что поэтому д<>
нихъ тоже уже дошло «царство небесное» (Мато. 12, 28). Н а вопросъ фари­
сеевъ, когда наступить царство боясіе, опъ отвѣчаетъ: «не придетъ царство
Бошіе примѣтнымъ образомъ... ибо оно внутри ихъ» (Лук. 17, 20 22). Стало
быть, во всѣхъ изреченіяхъ liic.yca, царство божіе изображается улсе суще-
ствующимъ, основаннымъ и открытымъ при жизни Іисуса на землѣ .
Сопо­
ставляя съ этимъ притчу о зернѣ горчичномъ, и в'ь особенности притчу о за-
кваскѣ (Мато. 13, 31), гдѣ распространеніе царства небеснаго на землѣ упо­
добляется постепенному закисанію тѣста, мы убѣлсдаемся, что развитіе цар­
ства небеснаго Іисусу представлялось вполнѣ естественнымъ ипостепеинымъ
процессомъ.
Впрочемъ, одно не исключаетъ другого. Въ притчѣ о плевелахъ (Мат«.
13, 24) Іисусъ говоритъ о постепенномъ произрастаніи какъ добрыхъ, такъ
и худыхъ сѣмянъ, которое внезапно завершается жатвой, понимаемой въ
смыслѣ кончины міра сего. Если притча изображаетъ наступленіе царства
болсія, то необходимо отличать время его постепеннаго развитія въ настоя-
щемъ міровомъ періодѣ , когда оно существуетъ не въ чистомъ вндѣ, а въ
сочетаніи съ земнымъ міромъ, отъ времени его завершепія въ будущемъ мес-
сіапскомъ періодѣ, который начнется съ обособленія злыхъ отъ добрыхъ.
Точно такъ же по словамъ Матоея (28, 20), Інсусъ, разставаясь съ учени­
ками, увѣрялъ ихъ, что онъ будетъ съ ними «во всѣ дни до скончанія сего
вѣка»; но этотъ конецъ былъ ранѣе (24, 3) пріуроченъ къ моменту второго
приш есш я Jucyca, поэтому и тутъ слѣдуетъ отличать невидимое присутствіе
Іисуса отъ его видимаго пришествія, какъ выше мы отличали наличное цар-
ство божіе въ его несовершенном!, и неразвитомъ видѣ отъ его совершеннаго
осуществлепія въ будущемъ.
Не только по свидѣтельству всѣхъ евангелій (поскольку за ними можно
признавать историческую цѣвность), но и по исторической аналогіи необхо­
димо предположить, что Іисусъ отличалъ подготовляющій настоящій міръ отъ
совершеннаго потустороння го міра, и настоящую жизнь, какъ время служенія,
огь будущей, какъ времени воздаянія, и что паступленіе такого совершенства
онъ пріурочивалъ къ чудесному перерожденію міра, которое пронзведетъ самъ
Богъ. Съ одной стороны, такой взглядъ былъ однимъ изъ представленій, го-
снодствова вш ихъ среди еврейскаго народа, подобно отвергнутому Інсусомъ
иредставленію о свѣтски -моіцномъ Мессіи,— а с ъ другой стороны, лишь подъ
такой формой вообще весь древній міръ, уже достигшій признанія сверхчув-
ственнаго, могъ представлять себѣ ходъ мірового развитія, вслѣдствіи чего и
платонизмъ сходился въ этомъ отношеніи съ юдаизмомъ. По если Іисусъ
усвоилъ себѣ подобное воззрѣвіе (а не усвоить его онъ не могъ), если онъ
отличалъ отъ настоящаго земного бытія будущее бытіе въ царствѣ болсіемъ,
(на иебѣ или на обновленной яемлѣ) — и если наступлепіе нослѣдняго онъ

представлялъ себѣ въ видѣ чудеснаго акта Божьяго, тогда улсе совершенно
безразлично, къ какому именно моменту онъ пріурочивалъ его. Если бы онъ
даже ожидалъ его въ ближайшемъ будущемъ и говорилъ это своимъ учени­
камъ для утѣшенія, то это было бы съ его стороны лишь чисто человѣческой
ошибкой, но, молсетъ быть, и сами ученики Іисус-а, опечаленные его смертью,
захотѣли утѣшить себя, прииисавъ ему подобный пророчества о скоромъ на-
стуиленіи лучшаго порядка въ мірѣ .
Во всѣхъ оапаченныхъ изреченіяхъ Іисуса насъ смущаетъ, такимъ обра­
зомъ, то обстоятельство, что вышеуказанное чудесное преобразовало, —
на-
ступленіе идеальнаго момента воздаянія, опъ связывалъ со своей собственной
личностыо, выдавая себя за того, кому надлежало притти на облакахъ не-
бесныхъ въ соировилсденін ангеловъ, чтобы воскресить мертвыхъ и творить
судъ надъ ними. Ожидать чего-либо подобнаго огъ самого себя, и вообще
олсидать, это не одно и то лее; кто ожидаетъ чего-либо подобнаго отъ себя и
для себя лично, того мы считаемъ пе только мечтателемъ-фантазеромъ, ио и
человѣкомъ непозволительно надменнымъ, какъ и того человѣка (а только
о такомъ у
насъ
тутъ
и
пдетъ рѣчь), который воображаетъ,
что
онъ
представляетъ
исключепіе изъ всѣхъ людей и призвапъ
ихъ судить,
къ
тому же Інсусъ въ частности не долженъ былъ бы забывать, что онъ когда то
самъ отказался отъ эпитета «благій», и говорилъ, что такой эпитетъ прили-
чествуетъ только Богу.
Конечно, если Іисусъ былъ убѣжденъ, что онъ — Мессія, и относплъ къ
Мессіи Даніилово пророчество, то онъ могъ также надѣяться на то, что во
исполненіе послѣдняго онъ нѣкогда придетъ на облакахъ небесныхъ. П ри­
сматриваясь ближе къ соотвѣтствующему изреченію пророка, мы видпмъ, что
судъ будетъ творить не грядущій въ облакахъ сынъ человѣческій, а «ветхіП
деньми», т.- е. Іегова, а въ Апокалнпсисѣ Іоанна (20, 11) тоже говорится,
что судьей соответственно древне-еврейскому представленію выступить самъ
Богъ, «возсѣдающій на бѣломъ престолѣ» . Однако апостолъ Павелъ говорить,
что «святые», т.- е . христіане, будутъ судить міръ и даже самнхъ ангеловъ
(1. Кор. б, 2 —4), и говоритъ опъ объ этомъ какъ объ обычномъ представле-
ніи древие-христіенскихъ общииъ. Соотвѣтственно тому и у сииоптиковъ Інсусъ
обѣщаетъ 12 апостоламъ, что они *въ паки бытіи» возсядутъ рядомъ съ нимъ
на 12 престолах”!, и будутъ судить 12 колѣнъ изранлевыхъ (Мато. 19, 28.
Лук. 2 2 , 30). Поэтому возможно допустить, ч то:на ряду съ представленіемъ
о Іеговѣ, ка к ъ о единственномъ судьѣ, вѣроятно существовало уже до Іисуса
представленіе о томъ, что творить судъ будетъ Мессія въ качествѣ нам ѣст-
нпка Іеговы и что Інсусъ усвоплъ себѣ это нредставленіе какъ составную
часть представлеиія о Мессіи. Оиъ возвѣщалъ человѣчеству слово Божіе, на
основаиіи котораго человѣчество будегь нѣкогда судимо; поэтому естественно,
что самъ провозвѣстнпкъ слова Болсія приметь участіе также и въ иредсто-
ящемъ судѣ, а тому, кто сѣялъ доброе сѣмя, подобало и при жатвѣ пору­
чить ангеламъ своимъ _выполоть и сжечь плевелы (Мато. 13, 37.41); правда,
въ четвертомъ евапгеліи Іисусъ устраняет!, себя отъ суда надъ міромъ и за­
являетъ, что въ иослѣдній день судить будетъ отвергших'!. Іисуса то «Слово»,
которое онъ возвѣщалъ (Іоанн. 12, 47 —19). Но такая версія подсказыва­
лась евангелисту его понятіемъ о Логосѣ (Словѣ), которое исключало все
отрицательное, всякое осулсденіе и пстребленіе, и потому она не можетъ слу­
жить намъ аргументомъ, опровергающим'!, подлинность синоптическихъ изре-
ченій Іисуса о судѣ.
40. Арена и продолжительность публичной дѣятельнооти Іисуса.
Если «ш теперь посмотрит,, и
Іисусъ пасаждалъ царство божіе на
землѣ, то мы увидимъ, что онъ, но словамъ Матоея (4, 23, 9 ,36)
НПО Галилею всѣ города и селенія ея, поучал въ синагогахъ и благовѣствуя
о царствіи небесномъ. По сообщенію Луга (23, 5), люди, о6вTM
‘” е ‘”су“
въ Іерусалимѣ,
говорили Пилату, что Іисусъ «возмущаетъ народъ, у » по
всей Іудеѣ, отъ Галилеи до Іерусалима». Евангелисты здѣсь, какъ и потею
ду, утверждають, что Іисусъ велъ жизнь странствующая учителя. Правда
настояіцимъ мѣстомъ жительства его былъ городъ Каиернауиъ при морЬ
Галилейскомъ, тотъ городъ, откуда вышли и всѣ главные ученики его (Мам
4 13- 8 5 14; 8. 1; 11, 23. Лук. 4, 23); однако онъ чаще всего стран
ствовмъ по всей страиѣ въ сопровожден»! ближайшим 3TMНІ1"TM > и нѣк^
торыхъ зажиточныхъ женщинъ, которыя пеклись о “ Ьщиии нуадяъ вое*
общины (Лук. 8, 1 -3 ; 23, 40. Мато. 27, об Марк. 15, 40).Upodd ѣдоваль
онъ или ио субботам'!, въ синагогахъ (Мато. 12, 9; 13, .»3, Марк. 1, -
>’
1; 6, 2. Лун. 4, 1«. 31, 33; О, (і; 13, Ю- Юани. 6, 59), или^подъ откры­
ты м !, небомъ па горѣ (Мато. 5 . 1), или сидя въ лодкѣ на оасрѣ (Мата.
13 1 Марк 2 13- 3 7- 4, 1. Лук. ft, 1), обращаясь къ болѣе или менве
многочисленной толп ѣ ’народа, или онъ поучать народъ во храмѣ іерусалим-
скомъ и велъ тамъ споры съ учеными книжниками (Maio - ,
~3,
,•^
Майк 11 27- 12 44, Лук. 20, 21. Іоанн. 7, 14; 8, 20 59, 10, 2-), или.
наконецъ,5 по приглашеиію гостенрінмныхъ людей или друзе:й за^ ІІЛЪ 9ПЪ
частные дома и велъ иоучителыіыя бесѣды (Мато.
-и.о,л)ь.ч
7 30- 11), 38; И . 37; .4 , 1. (Юани. 2, 1; 12, 1), Вообще подобно Сократу,
Іисусъ пользовался всякимъ удобнымъ случаемъ. чтобы разбрасывать повсюду
сѣмена своего ученія, разсчптывая на то, что гдѣ пиоудь они уиадутъ на
воспріим
вопросу о внѣшней формѣ учительской дѣятельности
Іисуса (о методѣ его учительства рѣчь будетъ ниже), наши евангелисты почти
совершенно сходятся другъ съ другомъ, но относительно м ѣста его д ъ а ^ - ь-
ности показанія трехъ первыхъ евангелистовъ значительно разнятся оіъ по­
казаний четвертаго евангелиста. Правда, обѣ стороны единогласно утверждаю гъ,
что общественная дѣятелыюсть іисуса послѣ крещенія, принятаго имъ въ
Іѵдеѣ отъ I. Крестителя, началась въ Галилеѣ и закончилась въ ІерусалимЬ,
но въ Ііромежуткѣ между этими двумя конечными моментами Іпсусъ, но сло­
вамъ четвертаго евангелія, выступаетъ большею частью пе въ тѣхъ м ѣста ѵь,
которыя указаны въ другихъ евангеліяхъ. ІІо свидетельству иоолѣдпнхъ,
Iисусъ нослѣ крещепія, совершеннаго Іоанномъ, вернулся въ Іалилею и до
поелѣдня го отбытія своего въ Іерусалммъ не выходилъ за иредѣлы с ѣверноп
Палестины, обходя здѣсь вс ѣ селенія. лежащія къ востоку и западу отъ I ал
лейскаго озера и у верховьевъ Іордана, гдѣ правили страной сыновья Ирода,
Антина и Филиппа, въ качествѣ римекпхъ вассальныхъ князей, и не заходя
далѣе па югъ, ни въ Самарію, ни въ Іудею и Іерусалпмъ, ни вообще въ ту
область, которая находилась подъ непосредствепнымъ уііравленіемъ римлянъ.
Въ этихъ предѣлахъ деятельность Іисуса сосредоточивалась по преимуществу
въ той области, которая лежала къ западу отъ Іордана и Тнверіадскаго озера,
т. е. въ Галнлеѣ, и, но словамъ синоптиковъ, всего лишь три раза Іисусъ
отлучался на короткое время на восточный берегъ озера (Мато. 8, 18,
,
14 13_ 34) if», 39), п два раза въ сѣвериую часть страны, въ окрестности
Кесаріп Филипповой (Мато. 16, 13) и фиипкійскихъ городовъ Тира и Сндона
(Мато. 15. 21 —29). Стало быть, ио сообщеиію трехъ первыхъ евангеліи,
1исусъ не бы валъ въ Іудеѣ и Іерусалнмѣ передъ той праздничной поѣздкой
своей, которая завершилась его казнью, а по словамъ четвертаго евангелш
онъ и передъ тѣмъ бывалъ четыре раза въ Іерусалпмѣ ио случаю пасхи (-,

18), другого, точно не указаннаго праздника (5, 1), праздника Кущей П 2.
іО), и освященія храма (10, 22), и въ этотъ разъ онъ повидимому не поки-
далъ города и его окрестностей въ промежуткѣ между двумя - послѣдними
правдниками; кромѣ того онъ посѣтилъ одинъ разъ Виоанію близъ Иерусалима
(ii, і
затъмъ пробылъ нѣкоторое время въ землѣ Іудейской (з 22) и
проходя по Самаріи (4, 4), оставался нѣкоторое время въ какомъ то городкѣ
близъ пустыни Іудейской (1 1 , 54).
Б р и этомъ первые три евангелиста, особенно Матоей, при всякомъ отбы-
тіи Іисуса изъ I алилеи, нослѣ заточенія Крестителя, указываютъ, почему
именно онъ отлучался съ мѣста: въ одномъ случаѣ Іисусъ переправился черезъ
озеро, желая уклониться отъ стеченія народа (Мато. 8, 18); въ другомъ слѵ-
чаѣ онъ удалился въ пустыню отъ гоненій Ирода (14 , 13), а въ третьемъ
ушелъ въ страну Тирскую и Сидонскую вслѣдствіи того, что книжниковъ
смущало его ученіе (15, 21). Напротивъ, Іоанново евангеліе намъ постоянно
объяспяетъ, почему Іисусъ локидалъ Іудею, направляясь въ Галилею или Пе-
рею,— при чемъ оказывается, что въ одномъ случаѣ Іисусъ хотѣлъ уйти отъ
слуховъ, распускаемыхъ его врагами (4, 1), а въ другомъ— уклопялся отъ
преслѣдованій и покушеній (7, 1 ; С, 1 ; 5, 18; 10,39; 1 1,5 4 ). Слѣдовательно
ооъ стороны и сходятъ изъ иротивоположныхъ представлеиій: первые три еван­
гелиста предполагаютъ, что Іисусу вплоть до послѣдпяго отбытія въ Іеруса-
лимъ было предуказано дѣйствовать въ Галилеѣ, которую онъ лишь по особо-
важнымъ причинамъ изрѣдка покидалъ на короткое время, а Іоаннъ напро-
гивъ полагаетъ, что Тисусъ всегда предпочитал!, выступать въ Іерусалимѣ и
іудеѣ и что лишь въ видахъ предосторожности ему приходилось изрѣдка от­
лучаться въ отдаленный ировииціи.
Но лишь одно изъ этихъ противорѣчивыхъ предположен^ можетъ быть
вѣрнымъ, и потому большинство современныхъ богослововъ, разумѣется, предпо­
читает!. вѣрить Іоанну и не довѣрять синоптнкамъ. Они разсуждаютъ такъ:
въ 1 алилеііскомъ нреданіи, изъ котораго почерпали свои свѣдѣнія первые
евангелисты, и въ частности Матвей, почти ничего не говорилось о преды-
дущихъ праздничныхъ поѣздкахъ Іисуса, а уцѣлѣвшія извѣстія о нихъ рано
слились въ сообщеніе о послѣдвемъ и важнѣйшемъ его путешествіи; такимъ
образомъ у синоптиковъ получились двѣ силошныя, массовый группы свѣдѣній
галилейская и іерусалимская, тогда какъ Іоаннъ намъ заявляетъ, что это не­
правда, что деятельность Тисуса въ Галилеѣ прерывалась поѣздками въ Іеру
салимѣ, и что рѣчи и дѣянія Іисуса въ Іерусалимѣ относятся къ разнымъ
моментамъ ею пребыванія въ этомъ мѣстѣ; поэтому Joan ново описаніе празд­
ничныхъ иоѣздокъ Іисуса можетъ служить своего рода регуляторомъ, при по­
мощи котораго доставленный прочими евангелистами матеріалъ можно распре­
делить такъ, чтобы галилейскія событія чередовались съ іудейскими въ связи
съ соответствующими поѣздками Іисуса. Однако спрашивается: чѣмъ лее намъ
руководиться при такомъ распредѣленіи матеріала, если первые три еванге­
листа на всемъ пространств'!; своихъ галилейскихъ повѣствованій нигдѣ не
говорятъ объ отбытіи Іисуса въ Іудею, и если галилейскіе эпизоды, о которыхъ
новѣствуетъ четвертый евангелистъ, прерывая свой разсказъ объ Іудеѣ, почти
нигде пе совпадают'!, съ первыми?
Въ этомъ случаѣ открывается просторъ для произвола, и всякая попытка,
согласовать евангелія въ этомъ отношеніи молсетъ свестись лишь къ совер­
шенно необоснованным!, догадкамъ.
Поэтому дерзнемъ поставить вопросъ такъ: что исторически правдопо­
добнее,
то ли, что Іисусъ, какъ говорится въ первыхъ трехъ евангеліяхъ,
нродо.чжпте.ііное время дѣйствовалъ только въ Галилеѣ и пограничныхъ съ
нею об.іапяхъ и лишь подъ конецъ рѣшился сдѣлать роковой шагъ— отпра­
виться въ Jерусал имъ и тѣмъ ускорить кризисъ и развязку,— или то, что оиъ
какъ сообщаетъ Іоакимъ, всегда выступала, и въ Галилеѣ, и въ Іудеѣ, и всюду.
а въ особенности нъ Іерусалимѣ, смущалъ
=-..*==■а»iss»KHbrs-“
Іисѵсъ публично, мы не находимъ ни въ одномъ изъ нашихъ евангелш ш .
отпит птнпшрніи певвьтя три евангелія совершенно для насъ нещ игодны,
X
киГГъ нихъннTMѣнеотмѣчаютсяниМ . нигоды,^ чаются
лишь изрѣдка такія указанія, какъ: «по прошес
ДУ,
С1ѴЖИТЬ
/'Мято 17 1' °Г> 2) которыя по своей неопределенности
мо)>•)
точкой опоры. З а т о въ четвертомъ евангеліи повидимому д а ю TM неооходимыя
н Гм Г ѵ ка за н я- въ отличіе отъ другихъ евангедШ, нъ немъ отмѣчаюхся празд­
ничны! поѣз^^
и тѣ изъ нихъ, которыя совершались ежегодно какъ,
“ прГпаехГьныя поѣздки могутъ служить указан««ъ на то сколько про­
текло времени отъ одного событія до другого (предполагая, что во* потздк
перечислены безъ проиусковъ). Отъ крещенія І и с у с а Іоапномъ, которое и да ви
считалось начальнымъ моментомъ общественной
, tayca (Діян_
ап. 1, 23), до перваго н=
аго
предпринятая0 Іисусомъ ио словамъ евавгелиста, врядъ ли была пасхальной,
и б о въ евангеліи говорится весьма неопредѣленно окакомъто*
іѵлейскомъ» (5 1); стало быть, эта поѣздка памъ не можетъ служить тои^ил
?*•“
£
ssshütsSmSS
мѣрѣ два’ года и тотъ короткій промежуток времени которыіI .jpt» т е . » и ъ
квешенія до первой Па схи. Мы говоримъ: «по меньшей мѣрѣ», ибо 110
пешсовномѵ воззрѣнію подъ «іудейскимъ праздником!,> (5, 1) слѣдовало р<- у-
мѣть праздникС пасхи, и такимъ образомъ получалось, что служеніе Іисуса
пшдолжалос три года Но мы пе знаемъ, в с ѣ ли пасхальные праздники пере-
=
ГГнг2 истт*инеумолчалълионъотѣхъ,
І^пѵсалнмъ не ходилъ. Невѣрно разсуждаютъ и тѣ, которые находить, что
іп противоположность хронологіи Іоанна можно по первымъ тремъ евангеліямъ
подумать что дѣятельность Іисуса продолжалась лишь одинъ годъ. О прежнихъ
пасхальныхъ поЬздкахъ Інсуса евангелисты умолчали быть :" Х с т м П б р І
что они сами только послѣ первой поѣздки Інсуса въ Іер усы ш и і стали^обр
тать вниманіе на »тотъ городъ; а что Іисусъ далеко не во JіЛ п а т м н е
гтя члпи ки бывалъ въ Іерусалимѣ, это признаетъ самъ Іоапиъ, который гово
питч что Іисѵсъ оставался въ Галилеѣ во время одного пасхальнаго праздник
ритъ что Іисусъ
ш можемъАзаявить, что первыя три евангелш
не даю'гь возможности установить продолжительность общественнаго служешя
Ley“Г TM
исходя изъ синоптическихъ евангелій, мы можемъ предположить
что онъ дѣйствовалъ либо одинъ годъ, либо много лѣтъ, и чTM ®0 ® ^ 0
’
сдучаѣ только въ послѣдній годъ служенія оиъ ѣздилъ въ Іерусалимъ на
ПРаЗДПредположеніе о томъ, что дѣятельность Іисуса продолжалась только
1 годъ высказывалось многими древнѣйшими отцами церкви и еретиками,
которые с”
сь на одно лишь изреченіе пророка Исаіи о " Р
TM
лфтф госпопиемт.» (Исаія 61, 1 ), которое по словамъ Луки (4,18) lu c jсъ са
относилъ къ себѣ и которое по двойному иедоразумѣпію
буквальномъ смыслѣ, какъ указан!® на продолжительно^ть его ^
Оптпко на подобном!, лее недоразумѣніи покоится и противопололлюі
X“«
и н ы х ъ отдавъ церкви! а именно, что Іисусъ крещенъ оылъіоанномъ

на 30-мъ, а распять былъ на 50-мъ году лсизни. Д ѣло въ томъ, что, по сло­
вамъ Іоанна (8, 57), іудеи однажды замѣтили Іисусу: «тебѣ н ѣтъ еще 50 лѣтъ,
и ты видѣлъ Авраама». Но смыслъ этого замѣчанія, конечно, только тотъ,
что Іисусъ еще не достигъ преклоннаго возраста.
—
Опредѣляя максимумъ
продолжительности общественной дѣятельности Іисуса, мы должны исходить
изъ того факта, что Інсусъ былъ казнѳнъ при прокураторѣ ІІонтіи Пилатѣ
(что подтверждают!, также и писатели-язычники). Принявъ въ 25 г. нашего
лѣтоисчисленія должность въ Іудеѣ,
Пилатъ былъ въ 30 г. посланъ Л. Ви-
телліемъ въ Римъ, чтобы оправдаться по обвиненіямъ, взведеннымъ на него
евреями, н оттуда въ Іудею онъ уже не вернулся. Слѣдовательно, поздиѣе
означеннаго 30 г. казнь Іисуса не могла послѣдовать. Стало быть, если мы
примемъ хронологическую дату Луки (3, 1): «въ 15-й годъ правленія кесаря
Тиверія... былъ глаголъ Божій къ Іоаину въ пустынѣ», — которая собственно
относится къ моменту выступленія Крестителя, и предположим’!,, что этой
датой опредѣляется моментъ крещенія и начало публичиаго выступленія Іисуса,
тогда окажется, что крещеніе могло послѣдовать на 15 г. правленія Тиверія,
т. е . въ 29 г. христіанскаго лѣтосчисленія, и что періодъ въ 7 лѣтъ, про­
текций съ этого момента до отъѣзда Пилата изъ Іудеи, представляетъ макси­
мальный срокъ дѣятелыюсти Іисуса. Но, разумѣется, при неполной досто-
вѣрностн хронологической даты Луки, это наше исчисленіе тоже весьма шатко.
Рѣшая вопросъ, кто правильнѣе указалъ число праздничныхъ поѣздокъ
Іисуса. синоптики, или Іоаинъ, — намъ нужно было сначала коснуться выше-
указанныхъ вопросовъ но слѣдующему соображенію: если бы мы предположили,
что Іисусъ за все время своей общественной деятельности совершилъ только
одну пасхальную поѣздку, то мы должны были бы предположить, что вся
дѣятельность Іисуса продолжалась не болѣе 1 года, но очевидпая неправдо­
подобность этого послѣдпяго предгіоложенія отразилась бы неблагоиріятно
также и па первомъ предиоложеніи, и мы рѣшили бы предпочесть указаніе
четвертаго евангелія относительно праздничныхъ поѣздокъ Іисуса; и надо
полагать, что и Іоаннъ именно по этимъ соображеніямъ отдалъ предпочтеніе
историческимъ разсказамъ четвертаго евангелиста. Но если намъ ничто не
мѣшаетъ предположить, что общественная дѣятельность продолжалась нѣсколько
лѣтъ, хотя бы мы и соглашались вт, этомъ отношеніи съ первыми тремя
евангеліямн, тогда ио вопросу о числѣ по ѣздокъ приходится рѣшать лишь то,
чье сообіценіе правдоподобнѣе, сообщеніе ли синоптиковъ, или Іоанна.
Въ пользу иослѣдняго нриводятъ обыкновенно тотъ доводъ, что всякій
благочестивый галилеянинъ вѣроятно считалъ своимъ долгомъ посѣщать Іеру-
салимъ ио крайней мѣр ѣ во вс ѣ пасхальные праздники. Но этого соображенія
нельзя ннчѣмъ подтвердить для того времени, да и самъ Іоанпъ, какъ было
замѣчено выше, этого совсѣмъ не предполагаете. Съ другой стороны, этотъ до­
водъ, какъ было показано выше, упадаетъ самъ собой, если удастся доказать,
что Іисусъ не былъ традиціонно-благочестивымъ галилеяниномъ. Наконец!,,
невѣрно утвержденіе возлюбившихъ Іоанна теологовъ, будто первые три
евангелиста сами свидѣтельствуютъ въ пользу Іоанна, повѣствуя о такихъ
обстоятельствахъ и рѣчахъ Іисуса, которыя необходимо предполагаютъ неодно­
кратное посѣщеніе имъ Гудеи и Іерусалима. Говорятъ, что знакомство Іисуса
съ Іосифомъ Аримаоейскимъ будетъ непонятно, если мы не донустимъ, что
1исусъ ранѣе пос ѣіцалъ означенныя мѣста . Но Іисусъ могъ познакомиться съ
нимъ при послѣднемъ посѣщеніи Іерусалима, если не считать родиной Іосифа
галилейское селеніе Аримаоею. О Маріи и Маркѣ мы знаемъ со словъ Луки
(Ю, 38) лишь то, что селеніе, въ которомъ онѣ жили, лежало на пути изъ
обычной галилейской резиденціи Іисуса въ Іудею, т. е . в ѣроятно, въ Галилеѣ
или ІІереѣ .
Іоаннъ утверждает!,, что это селеніе называлось Виоаніей и на­
ходилось близъ Іерусалима, но достовѣрпость показаній Ioanna здѣсь именно
п требуется доказать. «Единственнымъ серьезнымъ аргументом!, противъ по-
вѣствованія синоптиковъ является изреченіе Іисуса (Мато. 23, 37.Лук. 13,34),
«Іерусалимъ,
Іерусалимъ, избивающій пророковъ и камнями побивающіи
посланныхъ къ тебѣ! Сколько разъ хотѣлъ я собрать чадъ твоихъ, какъ птица
собираетъ птенцовъ своихъ подъ крылья, и вы не восхотѣли .»
Вопреки свидѣтельству Луки, словъ этихъ Іисусъ не могъ сказать
отправляясь въ Іерусалимъ, если ни разу еще не видалъ этого города за все
время своей публичной дѣятельной. Но и въ самомъ Іерусалимѣ іисусъ не
не могъ указывать на то, что онъ много разъ пытался тщетно привлечь къ
себѣ его жителей, если онъ успѣлъ побывать въ Іерусалимѣ одинь только
разъ и пробыть въ немъ нѣсколько дней. И такъ приходится отбросить всяыя
ѵ х ищренія и признать, что если это—иодлииныя слова Іисуса, то, стало оыіь,
онъ гораздо чаще бывалъ въ Іерусалимѣ и дѣйствовалъ тамъ вч. теченш
болѣе нродоллсительнаго времени, чѣмъ это можно заключить по симпотиче -
скимъ разсказамъ. Но слова эти не принадлежатъ Іисусу. Матѳей, приписав­
ш и ихъ Іисусу, сообщаетъ также и другое изреченіе. «Посему вотъ я по
сылаю къ вамъ пророковъ и мудрыхъ и книжниковъ и вы иныхъ убьете
и распнете... да придетъ на васъ кровь праведная, пролитая на землѣ, отъ
крови Авеля и до крови Захаріи!» и т. д . (23, 34). Въ обоихъ изреченіяхъ
говорится объ истязаніи евреями иосланниковъ Еолсіихъ и потом} возможно,
что вначалѣ они дѣйствительно составляли одну рѣчь . Лука же своеобразно
раздѣляетъ ихъ, при чемъ иослѣднему изреченію Іисуса иредиосылаетъ слѣдую-
щія слова: «потому и премудрость Бодая сказала: пошлю къ нимъ пророковъ»
и т. д . (11, 49;. Но во-первыхъ это добавленіе представляется первичнымъ
именно въ виду его страннаго характера, что вѣроятно и понудило Матоея
опустить его; и во-вторыхъ въ виду родства обоихъ изреченій мы можемъ
предпололсить, что и воззваніе къ Іерусалиму. которое Матоей сочеталъ съ
этимъ изреченіемъ, есть составная часть рѣчи
премудрости Вожіей. Поді,
премудростью же Болсіей ни Іисусъ не могъ подразумѣвать себя, ни еванге­
листъ— Іисуса, такъ какъ такого обозначенія и самоцитированія Іисуса вообще
въ евангеліяхъ не встрѣчаемъ . Нельзя подъ премудростью Ьожіей разумѣть
и вдохновительницу св. нисанія ветхаго завѣта, такъ какъ въ ветхомъ завѣт ѣ
не имѣется соотв ѣтствующихъ изреченій. Поэтому необходимо допустить, что
здѣсь идетъ рѣчь объ особомъ сочиненіи, при чемъ одинъ евангелистъ утвер-
ждаетъ, что Іисусъ привелъ изъ него цитату съ указаніемъ источника, а дру­
гой заявляетъ, что цитированный слова представляютъ собственное пзреченіе
Іисуса. Возможно, что это сочиненіе было написано какимъ нибудь христіа-
ниномъ въ эпоху разрушенія Іѳрусалима
и имѣло цѣлыо, отъ лица прему­
дрости Божіей, указать евреямъ на ихъ проступки
противъ
посланпиковъ
Божіихъ всѣхъ временъ, начиная съ Авеля и
кончая
Захаріей, сыномъ
Варуха, котораго зилоты умертвили въ храмѣ (Лук. 11, 51). Н ѣчто подобное
замышлялъ также и Стефанъ въ своей рѣчи (Дѣян . Ап.
1). Наконецъ
въ
устахъ олицетворенной премудрости Болией слова: «я посылаю къ вамъ кни­
жниковъ»,— им ѣютъ больше смысла, чѣмъ въ устахъ Іисуса.
Если, стало быть, невѣрно утверлсденіе, что и въ первыхъ трехъ еван-
геліяхъ встрѣчаются м ѣста . которыя понятны лишь подъ условіемъ частаго
посѣщенія Іисусомъ Іерусалима, то съ другой стороны противъ четвертаго
евангелія молено возразить, что пзъ его разсказа нельзя понять, почему пер­
вое пребываніе Іисуса въ Іерусалимѣ не стало и посл ѣдпимъ. По сообщенію
синоптиковъ, фарисеи уже тогда, когда Іисусъ исцѣлплъ въ субботу сухору-
каго, «имѣли сов ѣщаніе противъ него, какъ бы погубить его» (Мато. 12, 14);
а послѣ т ѣхъ рѣзкихъ обличеній, которымъ они подверглись съ его стороны
въ спорѣ объ умовеніи рукъ, они «подыскивались подъ него, стараясь уловить
что нибудь изъ устъ его, чтобы обвинить его» (Лук. 11, 51). Все это вѣроятно
происходило улее давно, и мы не затрудняемся понять, почему фарисеям!, не
удавалось привести въ нсполиеніе свои замыслы тогда: въ Галилеѣ іерархи-

ческая партія не была настолько сильна, чтобы вырвать изъ среды послѣдо-
вателей любимаго народомъ человѣка; но какъ только онъ очутился у нихъ
въ рукахъ въ Іерусалимѣ,
они тотчасъ и безпреиятственно приступили къ
дѣлу. Но у Іоанна дѣло представлено иначе: Іисусъ уже съ самаго начала,
и неоднократно,
дерзаетъ забираться вт, эту львиную пещеру, и тамъ ве ­
детъ себя онъ такъ, что остается только удивляться, какъ онъ успѣвалъ
выйти оттуда цѣлимъ и невредимымъ. Уже при первомъ своемъ посѣщеніи
Іерусалима, онъ изгопяетъ изъ храма покупателей и продавцовъ, и при этомъ,
по словамъ Іоанна, позволяете себѣ такія насильственныя дѣйствія и рѣз -
кости, о которыхъ ничего не сообщаюте намъ синоптики (о томъ, что Іисусъ
въ этомъ случаѣ иустилъ въ дѣло бнчъ, сообщаетъ только Іоаннъ), хотя въ
данномъ случаѣ его не поддерживала м асса прнверженцевъ—энтузіастовъ,
такъ какъ этому первому пребыванію Іисуса въ столицѣ не предшествовалъ
такой торжественный въѣздъ и пріемъ, какимъ ознаменовался его послѣдній
нріѣздъ туда. Уже и туте приходится дивиться, что это дѣло окончилось бла­
гополучно, тѣмъ болѣе, что и рѣчь о разрушеніи и возстановлепіи храма,
которую Іисусъ, по сообщепію іоанна, сказалъ тогда же, не могла не вы­
звать большой смуты. Но время второго пребыванія Іисуса въ столицѣ, по
случаю не названнаго праздника, совершенное вт> субботу исцѣленіе боль­
ного возбулсдаетъ въ іудеяхъ желаніе умертвить его. а рѣчь, въ которой онъ
видимо приравнивал!» себя къ Богу, еще болѣе утверждаете» нхъ въ этомъ
рѣшеніи (5, 1G, 18; 7, 1, 19). Бъ слѣдующій затѣмъ праздннкъ Кущей они
опять пеоднократпо питаются схватить его за иодобныя рѣчи и даже посы-
лаютъ съ этой цѣлыо служителей (7, 30 , 32, 44). Если мы спросимъ: да по­
чему же они этого пе исполнили, хотя ничто имъ пе мѣшало тутъ, въ г.то-
лицѣ? Почему служители ие выполнили даннаго имъ приказа?—то на такой
вопросъ евангелистъ даетъ одинъ отвѣтъ: потому, что еще не прпінелъ часъ
его (7, 30; 8, 20). Точно также и въ другомъ случаѣ, когда враги Іисуса уже
подняли камни на него, евангелисте зам ѣчаетъ, что „Іисусъ скрылся и вы­
шелъ изъ храма посреди ихъ“ (8, 59; 10, 39, 12, 37). Иными словами,
евангелисте ссылается на чудо; и дѣйслвптелсно, въ такой моменте, когда
конфликт!» достнгъ уже такихъ размѣровъ, а положеніе вещей было такъ
благоиріятно для враговъ Іисуса, только чудо могло отсрочить катастрофу.
Ири этомъ обнаруживается еще одно протяворѣчіе: евангелистъ заявляетъ,
что нромежутокъ времени, протекшій между праздниками, Іисусъ прожилъ
внѣ Іудеи, или по крайней мѣр ѣ вн ѣ столицы, чтобы уклопиться отъ поку-
шепій своихъ тамошнихъ враговъ (4, 1; 7, 1; 11, 54). Но онъ вѣдь могъ спо­
койно оставаться въ Іерусалнмѣ,
если «часъ его еще не ирпшелъ», и если
онъ умѣлъ чудеспымъ образомъ скрываться изъ глазъ своихъ враговъ.
Своими сообіценіями о прежнихъ посѣщеніяхъ Іисусомъ Іерусалима,
четвертый евангелисте преждевременно обострил!» дѣло, и потому ему впо-
слѣдствіи приходится слишкомъ замедлять ходъ ссбытій, а такъ к а п бла­
годаря этому нарушилось естественное развитіе событій, то Евангелш ту при-
шпось доводить дѣло до конца искусственным!» введеніемъ эпизода о воскре-
шепіи Лазаря. Упреждать событія вообще присуще этому евангелисту. У
пего все происходите не естественным!» образомъ, все уже предсуществовало.
По словамъ остальныхъ евангелистовъ, потребовалось продолжительное время
и цѣлый рядъ событій, прежде чѣмъ способнѣйшій изъ апостоловъ иризналъ
въ Іисусѣ Мессію; а по словамъ четвертаго евангелиста брате его Андрей
сообразилъ это тотчасъ (1, 42), хотя съ точки зрѣпія Іоанна сообразилъ онъ
и неправильно. По словамъ того лее евангелиста, Іисусъ уже при первой
встрѣч ѣ съ Снмономъ Петромъ называете его «Камнемъ» (1, 43), что по
словамъ первыхъ евапгелистовъ, произошло гораздо позднѣе. О своемъ рас-
пятіи и воскресеніи Тисусъ, въ четвертомъ евангеліи предвозвѣщаетъ улсе
уже нри первомъ праздничном!» своемъ нріѣздѣ въ Іерусалимъ (2, 19; 3, 14),
и ѵже съ самаго начала знаетъ, кто его предаете, (б, 71). Итакъ четвертый
евангелистъ любитъ выставлять на первый планъ и преждевременно раз-
сказывать все то, что служите къ прославленно Іисуса, поэтому онъ посп -
шилъ и вывести Іис.уса изъ Галилейскаго захолустья на подобающую ему
широкую арену деятельности, въ столичный городъ, чтобы онъ тамъ про-
свѣщалъ всѣхъ св ѣтомъ своего духа, проявилъ свое высокое ^осгш-нство м
па оиытѣ показалъ пе только мулсество, но и божественную силу (хоія, виро-
чемъ эти два свойства другъ друга исключайте). Ио главное, изъ основной
идеи’ четвертаго евангелія, з ада вш аяс я противопоставить Іудейское певѣріе,
или принципъ тьмы, воплощенному въ Іисусѣ принципу жизни и свѣта, само
собою вытекало, что и борьбѣ между обоими принципами съ самаю начала
надлежало разыграться въ главномъ цеитрѣ и резиденцш юдаизма, вь Ісру-
салимѣ.^
ѣшимся
на минуту отъ нашего нредпололсенія, что сообщеше
Іоанна о многократныхъ нраздпичныхъ поѣздкахъ Іисуса вытекаете изъ догма­
тической конструкціи его евангелія, и предположимъ, что онъ лишь у с к о р ь
настуиленіе конфликтовъ, что Іисусъ дѣйствительно бывалъ много разъ, вь
Іерусалимѣ до своей послѣдней поѣздки туда, но выступалъ тогда гакъ осто-
рожно и тактично, что его жизни еще не угрожала серьезная опасность.
Однако же и въ этомъ случаѣ пов ѣствовапіе Іоанна не представляется правдо-
додгінынъ. Іудея, и въ особенности ея столица, являлась средоточіемъ н
твердыней всего того, противъ чего хотѣлъ бороться Iисусъ. 1амъ ФаР ^ ей^
партія господствовала надъ легко фанатизирующейся массой населешя іамъ
Прочно утвердился весь внѣшній культе религіи съ его прнстраст.емъ къ
жертвоприношеиіямъ и очищеиіямъ, благодаря стараніям г многочисленнаго
духовенства, совершавшаго въ велнколѣпномъ храмѣ свои торжестве нныя
«огослуженш. Выступить вдѣсь па борьбу противъ этого фаРЕсейскTM
вченія Іисусъ конечно могъ отвалснться лишь тогда, когда успѣлъ прюбрЬоть
сторонниковъ и авторитете продолжительною дѣятелыюстыо въ такпхъ ^Ьс/іахъ
гдѣ фарисейство еще не было господствующим!, направлепіемъ, и гдЬ къ его
ученію народъ относился воспріимчивѣе, — словомъ, тогда, когда успѣлъ онъ
ближе узнать пародъ съ его классами и различной воспр.имчивостыо къ глу­
бокой религіозности и выработать сооственный планъ дѣйсівій на основ
данныхъ отношеній. Такой продолжительной дѣятелыюстыо
успѣлъ в ѣроятно возбудить сочувствіе въ широкихъ кругахъ населен я н
пріобрѣсть т ѣсный кружокъ преданныхъ учениковъ; но p a n . онъ порѣшилъ
расширить свою дѣятельность и, пе довольствуясь создашемъ новой замкнутой
въ себѣ секты, рѣшнлъ преобразовать всю реЛигіозную систему своего народа
тогда онъ долженъ былъ отважиться и на рѣшительпое и открытое выступление
въ столицѣ .
Что это выступлепіе даже и при надлежащей подготовленности про-
винціи окончится неблагополучно, это Іисусъ могъ ясно нредвидѣть^самъ,
зная по собственному опыту, какъ велика закоснѣлгсть іерархической партш,
какъ неразвита и тупа масса паселенія, и какъ ненадежень минутиы
j
зГазмъ даже и воспріимчивыхъ слоевъ народа. Но дѣло само толкало его
впередъ; остановиться значило собственноручно погубить все то, что раньше
удалось совершить, и въ то же время дѣлая посл ѣдшй роковой шагъ ^су съ ,
далее и нрн неблагоприятном!» исходѣ его, могъ расчитывать на го, TM
мученическая смерть во имя великой идеи даетъ, какъ всегде,
р
валсности плоды.

41. Дидактическій методъ учительства Іисуса.
Въ той дѣятельности, которую развернулъ Іисусъ на выше очерченной
аренѣ,
учительство стоитъ на первомъ планѣ, и такъ как ъ мы улсе успѣли
развить основныя черты его религіозной системы и вскрыть основное содер-
жаніе его ученія, поэтому теперь мы обратимся къ формѣ и прежде всего къ
методу учительства Іисуса; нри этомъ въ дополненіе къ вышеизложенному мы
обнаружимъ нѣкоторыя частности, характеризующія содержаніе ученія.
О томъ, что Іисусъ въ роли учителя оказывалъ огромное и глубокое
вліяніе на впечатлительныхъ людей, свидѣтельствуютъ не только евангелія
(Мато. 7, 28. Марк. 1 , 22 . Лук. 7, 32. Іоаннъ 6, 68), но также историческій
успѣхъ . Допытываясь о причинѣ такого успѣха и вліянія Іустинъ страсто-
терпецъ въ своей первой Апологіи Іис.уса заявляетъ: «рѣчи его были кратки
и убѣдительны, ибо онъ не былъ софистомъ и слово его отралсало вт» себѣ
силу Божію». Въ этомъ отзывѣ съ одной стороны ярко отмѣчена глубина
религіозпости, которой согрѣты были его рѣчи, и съ другой — подчеркнута
естественная простота ихъ формы. «Онъ не былъ софистомъ», — говоритъ
учитель церкви, получившій греческое образованіе; а еврей сказалъ бы, что
онъ не былъ раввипомъ, не говорилъ, какъ книжннкъ (Матѳ .
7, 2'.)). Онъ не
придумывалъ искусственной аргументами, а говорилъ мѣтко и доказательно.
Поэтому въ евангеліяхъ мы находимъ богатое собраніе сентенцій и изре-
ченій, которыя, помимо своего религіознаго значенія, представляютъ большую
цѣнность по тому ясному уму и прямодушію, которыми они запечатлѣны .
Воздайте кесарево — кесарю, а божье — Вогу; никто къ ветхой одеждѣ не
приставляетъ заплатъ изъ новой небѣленой ткани, и не вливаетъ вина моло­
дого въ ветхіе мѣхи; не здоровымъ нуженъ врачъ, а больнымъ; если твоя
рука или нога соблазняетъ тебя, отсѣки ее и брось отъ себя; вынь прежде
бревно изъ твоего собственнаго глаза, а потом'ь ужъ постарайся вынуть сучокъ
изъ глаза ближпяго твоего; не до семи разъ долженъ ты прощать согрѣ-
шившему брату, а до седмиждт.і семидесяти разъ,- —в с е
это— незабываемыя
изреченія, въ которыхъ выражены неоспоримыя истины въ крайне сжатой и
общепонятной формѣ.
Такія мудрыя изречевія Іисусъ, въ болынинствѣ случаевъ. высказывалъ
по случайнымъ иоводамъ. Такъ, наирнмѣръ, изреченіе о динаріи вызвано
лукавымъ вопросомъ фарисея, изречевіе о врачѣ— недовольством!» фарисеевъ,
которыхъ смущали его сношепія съ мытарями. Съ другой стороны, изреченія
о сучкѣ и бревнѣ и о соблазняющей рукѣ приводятся въ нашихъ евангеліяхъ
въ составѣ длинной рѣчи (Мато. 5, 30—7, 3), и мпогія такія рѣчи, произне­
сенный Іисусомъ въ иазиданіе широкому или тѣсному кругу слушателей, сохра­
нились въ евангеліяхъ. Такъ, напр.,
нагорная проиовѣдь имѣла цѣлыо разъ­
яснить основы религіозно-нравственной дѣятельности Іисуса болѣе широкимъ
кругамъ его послѣдователей. Такъ называемая напутственная рѣчь является
наказомъ, которым']» 12 апостоловъ доллсны были руководиться въ своей
евангельской проновѣди: въ большой анти-фарисейской рѣчи содержится поле­
мическая отповѣдь Іисуса сторонникам!» фарисейства и т. д. Такихъ иодробныхъ
рѣчей особенно много приведено въ евангеліи Матоея, и теперь можно улсе
считать доказаннымъ, что этотъ евангелистъ нерѣдко чисто-вн ѣшнимъ обра­
зомъ связывалъ во-едино такія изреченія, которыя высказаны были Іисусомъ
по различнымъ поводамъ (какъ, напр., в ъ пагорной проиовѣди Мт. 6, І9), и
что даже послѣ смерти Іисуса составлены были въ его духѣ и приписаны ему
изреченія, относившіяся къ позднѣйшимъ обстоятельствамъ. Всѣ эти рѣчіі,
поскольку онѣ подлинны, отличаются вполнѣ естественнымъ, хотя и не всегда
строго-логическимъ развитіемъ мыслей; въ нихъ, какъ и вт» краткихъ изре-
ченіяхъ, слогт» и способъ выраженій отмѣчены печатью простоты, дѣльиости
и наглядности: ітримѣры бытовые, очерки природы всегда удачно подобраны
н нерѣдко дыш ать истинной поэзіей.
Еще болѣе поэтическій элементъ преобладаетъ въ притчахъ, въ ^ )Т0Р“ Я
Іисусъ охотно облекалъ свои идеи, чтобы привлечь народъ картинностью рѣчи
и чтобы изощрить силу разумѣнія и мышленія въ слушателяхъ на ибо. »е
тяосппіимчивыхъ которымъ онъ подробпѣе разъяснял!» смыслъ своихъ притчей.
весьма обычной на востокѣ формойуложен.я
которая нерѣдко встречается и въ ветхомъ завѣт ѣ, и повидимому была весьма
популярна въ тѣ времена. Притчей пользуются не только евангелш, но и
талмудъ а Іосифъ Флавій сообщаетъ, что императоръ 1иверій пытался по-
средствомъ притчи защитить себя отъ нареканій за то, что рѣдко мѣнялъ
Н<)ВМ атое^въ ' гл.В1ИСвоего ^е]вангелія сгруппировать семь притчей, которыя
не всѣ приведены у двухъ другихъ синоптиковъ; онѣ нав ѣрно не всѣ были
произнесены въ одинъ разъ, по подобно нагорной нроповѣдп, оиѣ безъ со-
мвѣнія явчяются наиболѣе автентичными изъ вс ѣхъ дошедшихъ до насъ изре
“ е н Ш Іисуса Йервая притча, о сѣятел ѣ, „мѣющаяся во веѣхъ сино,=
,,хъ
еваегеііяхъ особенно выдѣляется своей самобытностью; съ одной стороны вь
ней сказался собственный житейскій опытъ Іисуса, пріобрѣтенный на учитель-
«омГпоприщѣ , а съ другой стороны въ ней наглядно изображено первичное
моральное явленіе— различная степень воспршмчивости людей къ Д У » ?
воздѣйствію. Подлинность второй притчи, о плевелахъ , н « д ь ю й - о невода,
имѣющихся только у Матоея, весьма сомнительна; онѣ исходят г, изь эмпири-
ч е с к Г о вывода о томъ, чті нечистые элементы въ настоящемъ еще нельзя
удалять ни изъ человѣческаго общества, ни даже изъ общины хрисианъ,
а это въ свою очередь указываетъ на то, что притчи эти появились въ сравни­
тельно поздній періодъ существованія общины, хотя сходство эпитета «врагъ
человѣкъ» которымъ обозначенъ сѣятель плевеловъ, и которымъ эвюннты
обозначали апостола Павла, является невидимому с о в п ад е те » случаііщдаъ
Въ третьей и четвертой притчахъ, о горчичиомъ зернѣ и о закваск ѣ,
про
ступаетъ постепенный ростъ новаго религіознаго нриндипа, при 'іемъ первая
подчеркиваетъ коптрастъ между скромнымъ началомъ и огромнымъ коисчнымъ
Ж”
принципа, а вторая наглядно „зображаеп, силу пр и ч ин а
нпоникающаго во всѣ поры и отношенія человѣчества. Наконецъ послВдпія
двѣ притчи, о кладѣ въ пол ѣ и о лсемчужинѣ, о тм ѣчаютъ огромную цѣнносіь
новоявленнаго дарствія небеснаго, и представляютъ собой лишь обРазн“ Раз;
витіе изречевія (Мато. с., 3 3): «ищите же прежде всего царствія божія и
правды его, и все прочее приложится вамъ». Равнымъ °бразомъ и оди
приведенную притчу о царѣ, расчитывающемся со своими слугами (Маю. І^,
23 35), можно принять за простой комментарій къ пятому прошенно въ ло-
иитвѣ «Отче нашъ» (Мато. G, 12).
,
Въ группѣ притчей, сопоставленныхъ Матѳеемъ вт, 13-й главѣ, говори с ,
главнымъ образомъ, о развитіи царствія божія, о томъ, какъ незамѣтно ою
насаждается въ человѣчеств ѣ, какъ неодинаково оно »сприниюется людьми,
какъ оно тормозится и оскверняется подмѣсыо нечистыхъ ^лементовь
какъ
при всемъ томъ оно неудержимо развивается и совершенствуется являяс
высшей наградой для пріобщившихся и стремящихся къ нему людей. Наооо-
ротъ въ другой группѣ притчей, которыя Матоей, а. также отчлот
..
и
относятъ ко времени ноѣздки Іисуса въ Іерусалимт. и пребыванмj яо там
царствіе божіе изображается по преимуществу со стороны его заіефиі н я и
конечной формы и со стороны той участи, которая постигать людей
ственно ихъ отношенію къ нему. Здѣсь говорится о несходсівѣ■
,h
Р’’
между различными классами іудейскаго народа, о лицемѣрш и самодовачьствЬ
закоснѣлыхъ фарисеевъ и книжниковъ съ одной стороны, и съ друі он стороны
о деморализаціи народной массы, которая однако сознаетъ свое паден е п
вслѣдствіе того подаетъ еще надежды на исправленіе, подобно мытарямь,
которыхъ такъ ненавидѣли и презирали всѣ за ихъ служеше римлянамь

мамонѣ.
Однако въ этихъ притчахъ рѣчь идетъ уже не объ одномъ народѣ
іудейскомъ, но также объ язычникахъ, которыхъ притчи грозятъ признать
вмѣсто іудеевъ въ царствіѳ божіе, при чемъ нерѣдко первое (массовое)
противоположеніе замѣняется вторымъ (націоналыіымъ) противоположеніемъ,
хотя бы лишь въ редакціи евангелистовъ. Такъ притча о рабахъ и талантахъ
у Матоея (25, 14— 30) въ чистомъ видѣ говоритъ лишь объ исиользованіи
даровъ (талантовъ), Богомъ данныхъ человѣку; но по позднѣйшей редакціи
у Луки (19, 12 —27), въ притчѣ этой говорится улсе пе о талантахъ, а о ми-
нахъ, и приводится та мысль, что граждане, не ирнзнавшіе царемъ Господа,
будутъ за это окончательно истреблены, т. е. что и іудеевъ, не признавшихъ
Іисуса, постигнетъ, въ наказаніе за это, націоналыюе бѣдствіе. Точно такъ же
притчу о двухъ сыновьяхъ (Мато. 21 , 28— 31), изъ которыхъ одинъ обѣіцаетт.
слушаться отца и не исполняетъ обѣщапія, а другой поступаетъ обратно,
самъ Іисусъ, ио словамъ Матоея, истолковалъ (ст. 32) въ смыслѣ намека на
первосвященниковъ и старѣйшинъ, съ одной стороны, и мытарей съ блудни­
цами— съ другой; меледу тѣмъ въ аналогичной притчѣ о блудномъ сынѣ у Луки
(15, 11— 32) содержится вполпѣ очевидный намекъ на взаимоотношенія евреевъ
и язычниковъ. Въ приведенной лишь Матоеемъ притчѣ о виноградаряхъ.
разновременно призванныхъ, но иолучившихъ одинаковую плату з а работу
(20, 1—10), очевидно разумѣются іудеи и христіане изъ язычниковъ, и го­
ворится о непрнвомѣрности прптязаній первыхъ, тогда какъ двѣ другія притчи,
о брачномъ нирѣ царя (Мато. 22, 1— 14 . Лук. 14, 1G—24), и о мятежныхъ
виноградаряхъ (Мато. 21, 33 —41 . Марк. 12, 1—9. Лук. 20, 9— 16), явно
угрожаютъ совершеппымъ нсключеніемъ и наказаніемъ мсестоковыйному пароду
іудейскому. Замѣчателыю при этомъ слѣдующее обстоятельство: вышеупомя­
нутая притча о талантахъ изложена у Матѳея въ первоначальномъ само-
бытномъ видѣ, а у Луки переработана въ антиеврейскомъ духѣ,
но притча
о царскомъ пирѣ изложена обоими евангелистами иначе: у Луки сказано, что
нѣкій (простой) человѣкъ сдѣлалъ большой ужинъ и звалъ многихъ, и что
званные (т. е. іудеи, и въ частности высокомѣрные іерархи) просто не при­
няли приглашенія, за что и были просто отстранены отъ нпра и замѣнены
пе только нищими и калѣкамн (т. е. быть можетъ мытарями и имъ подобными
людьми), но также людьми, призвапными съ дорогъ и изгородей (т. е. язычни ­
ками); наоборотъ, у Матоея лицо, устроившее пиръ, есть царь съ ясно выра-
женпымъ мессіанскішъ обликомъ, и онъ устраиваетъ брачный пиръ для своего
сына; мало того, изъ притчи о мятежныхъ виноградаряхъ, ранѣе разсказанной
евангелистомъ, имъ взята новая, притомъ довольно странная черта— указаніе
па то, что гости званые не только отвергли нриглашеніе, но даже стали му­
чить и избивать рабовъ, явившихся ихъ приглашать, и что за это царь
послалъ свое войско истребить ихъ и сжечь ихъ городъ. Черта эта была
очевидно включена въ притчу впослѣдствіп, послѣ разрушснія Іерусалима.
У Матоея страннымъ представляется еще и то, что ншціе и калѣки, паче
чаянія, явились на пиръ одѣтыми въ брачную одежду; но эта оговорка,
вѣроятио сдѣлана была для успокоенія христіапъ изъ іудеевъ, если подъ
брачной оделсдой будемъ разумѣть обрядъ обрѣзанія или крещенія, соблю-
деніемъ котораго обусловливалось принятіе въ общину повообращенныхъ
язычниковъ (прозелптовъ).
Миогія изъ этихъ ііозднѣйшихъ притчей Матоея, изъ которыхъ у Марка
встрѣчается лишь притча о виноградаряхъ, а у Луки, кромѣ того, притча
о пирѣ и о минахъ, и къ которымъ можно еще причислить притчу о вѣрныхъ
рабахъ (Мато. 24, 45. Лука 12, 42) и о десяти дѣвахъ (Мато. 25, 1), —
подвергались впослѣдствіи разнымъ нередѣлкамъ со стороны другихъ авторовъ,
и вообще наводя тъ на ту мысль, что онѣ не подлинныя изреченія Іисуса,
а отраженіе идей и взглядовъ первичной общины христіапъ. Въ притчѣ о
десяти дѣвахъ рельефно отразились олшдапія скораго пришествія Христа,
раГь^ю га ш ш ю аTM » °Двіхристіанскоеминеш врсвменъразрушешя
Іерусалима; въ притчѣ о царскомъ пирѣ, по крайней мЬрѣ вь пьрсдаіЬ
^пирпжится ѵказаніе на соверпшвшіеся факты иозднЬйшей эпохи.
Третью группу составляютъ притчи, которыя характерны для| ев^=ге" я
Луки и которыя въ свою очередь распадаются на двѣ несходный п0^ Р у^" _ й
ibzlrzz:
мысль о наличіи какого то общаго источника. При гомъ въ обоихъ
ппитчіхъ а также въ притчахъ о богатомъ землевладѣльцѣ (12, 10 21)
обнащаетъ па себя вниманіе та особенность, что поворотнымъ пунктомъ
разсказѣ является всякііі разъ однообразно Ф°Р\УлиРованTM “
Ллаті
птгѵжпалъ самъ съ собою»—говорится о человѣк ѣ, не знающемь, 410 А ;
съ собранными плодами; о неправедномъ управителѣ говорится: ‘ “ Ъ “ а з "
самъ себѣіг равно и о неправедномъ судьѣ говорится, «послѣ юго опъ^ ска
залъ себѣ».’ Даже начальный и при томъ весьма своеобразия слова иигь
монологовъ совпадаютъ въ нритчѣ о богатомъ землевладѣльцѣ и
Н^І
Съ другой стороны бросается въ глаза и общность оборотов ь рѣчи въ
нологѣ неправеднаго судьи и въ характеристик нерадиваго друга изъ
отвѣтствующей притчи той же группы (11, 5).
m
..тшигттктрнів
ВНі эти признаки единства источника указываютъ на происхожденіе
отъ единаго S c K O -христіашжаго и даже чисто-эвіонитскаго
Ri пвитчѣ о неправедномъ управителѣ земное благо является неправедным!,
уже въ себѣ.
Вь притчѣ о нерадивомъ другѣ и неправедном*. судьѣ иод;іеркп-
иартся дѣйствеиность молитвы, что соотвѣтствуетъ ученпо эвюшповъ. ИрлвдА,
1исѵсъ самъ
ѵ в а ж а л ъ бѣдность и молитву, но мы не рѣшаемся притчи эти приписать
Г Г о Г Г о а т а Аидея выражена въ нихъ слишкомъ односторонне и
кпомѣ 'то го потому, что содержаніе этихъ притчей не соотвѣтствуегь
момѵ изъ нихъ нравоученію, чего не замѣчается въ притчахъ Іисуса, сообіцен-
нпхъ въ 13-й главѣ евангелія Матоея. Оказывается, что и нерадивый другъ,
и неправедный судья, который уступаетъ нросьбѣ лишь
вости и иадоѣдливости просителя, э т о -с а м ъ Богъ а.н и іфаведныіі управ
ТРЛЪ полѵчаетъ одобреніе за растрату, которая хотя и состоитъ в.в олаго
употреблена неправедно пріобрѣтеннаго богатства, но въ с а м о йК
і
тшТштнтѵртся какъ хищеніе. Такого рода недосмотры, какь мы сказали, ие
встрѣчаются въ т ѣхъ притчахъ, которыя возможно пршшсять
и въ которыхъ не находимъ мы и такихъ чисто-еврейскнхь оборотовъ рѣім,
гакѵ Тчто мнѣ д ѣлать?—•вотъ что я сдѣлаю». Эту группу характерный .
своробпазныхъ притчей авторъ третьяго евангелія., вообще стремившійся кь
примиренію противорѣчій, безъ сомнѣнія заимствовалъ изъ какого нибудь
эвіонитскаго источника, чтобы въ своемъ свангеліи дать. мѣсто
111:р а '
ПРМѴ правому изъ господствовавшихъ въ тогдашней церкви направленш
По содержанію и формѣ гораздо ближе къдуху и маиерѣ Іисуса другая
группа притчей у Луки, напр, притча о фарисеѣ и мытарѣ (18,
милосердомъ самарянинѣ (10, 30— 37), и о блудномъ сынѣ ^
,
^
HHVY'F послѣлнихъ Притчахъ улсе сказывается своего рода павлизмъ,
скольку примѣрно-нравственниіі самарянинъ, выведенный въ притчѣ .
можетъ
б т ъ іфпчисденъ къ язычникамъ, и поскольку самодовольный старшШ сынъ

въ послѣдней притчѣ является прообразомъ позднѣйшаго юдаистскаго хр и­
стианства, а покаянный младшій сынъ—прообразомъ обращающихся къ хри-
стіанству язычниковъ. Но вполнѣ возможно, что и самъ евангелистъ такъ
именно думалъ и эти свои думы изложилъ въ означенныхъ притчахъ, которыя
въ существенном'], столь родственны духу самого Іисуса, что можно допустить
что опт» были имъ разсказаны. Среднее мѣсто между означенными двумя
группами притчей, сообщаемыхъ Лукой, занимаетъ притча о богачѣ и бѣд-
номъ Лазарѣ (1в, 19—31): въ ней анти-юдаистскій выводъ сдѣланъ изъ
•шюнитской основной идеи, которая повидимому заимствована изъ еврейско-
христіапскаго источника, тогда какъ выводъ добавлепъ самимъ евангели-
стомъ отъ себя.
ІІравоучительныя изреченія Іисуса, ио словам'], евангелистовъ, часто
вызывались различными запросами: то спрашивали учениковъ его: кто больше
въ царствіи небесномъ? (Мато. 18, 1), то сирашивалъ Петръ: сколько разъ
прощать согрѣпшвшему брату? (18. 21) то вопрошали ученики Крестителя:
почему мы и фарисеи постимся много, а твои ученики не постятся? (9, 14),
іо допытывались книжники и фарисеи: зачѣмъ ученики твои переступаютъ
преданіе старцевъ и не умываютъ рукъ своихъ, когда ѣдятъ хлѣбъ? (15, 2).
гавнымъ образомъ у первыхъ трехъ евангелистовъ къ концу жизни Іисуса
приведем, цѣлый рядъ вопросовъ, которые задавали ему враги его съ тою
цѣлью, чтобы унизить его въ глазахъ парода, если бы онъ не сумѣлъ па
нихъ отвѣтить, или исторгнуть у него отвѣтъ, который можно было бы истол­
ковать ему во вредъ. Такъ, при его отбытіи изъ Галилеи, фарисеи, по сло­
вамъ Матоея, задаютъ ему вопросъ о брачномъ разводѣ (19, 3); затѣмъ,
ко]да- 1исусъ прибыль въ іерусалимъ и на слѣдуюіцій день явился въ храмъ,
къ нему приступили первосвященники и народные старѣйшины съ вопро­
сомъ о его полномочіи и власти, на что онъ отвѣтилъ имъ смутившимъ ихъ
встрѣчнымъ вопросомъ о власти и полномочіи I. Крестителя (21, 23). Послѣ
ю т 1исусъ разсказалъ нѣсколысо притчей, а затѣмъ тамъ -же ему задали
1Ри К0пР0са его враги, на которые послѣдовалъ съ его стороны рсгрѣчный
вопросъ, заставившій враговъ его отстать (Мато. 22, 15—46. Марк. 12 , 13—
37. Лук. 20, 20 44). Отвѣты Іисѵса на означенные вопросы сводятся отчасти
къ тѣмъ краткимъ незабываемымъ изреченіямъ, которыя, какъ мы уже ска­
зали, составляютъ главную основу всѣхъ его рѣчей и которыхъ мы здѣсь
опять коснулись потому, что въ одномъ изъ этихъ отвѣтовъ 1исусъ является
толкователемъ св. писанія. Именно, когда саддукеи сослались на случай,
возможный но іудейскимъ законамъ о бракѣ, чтобы осмѣять ученіе о воскре-
сенш, принятое также Іисусомъ, онъ сначала подрываетъ ихъ казуистику
идейиымъ освѣіценіемъ ученія о воскресенін, а затѣмъ пытается и самъ до­
казать правильность этого ученія, а также и ученія о безсмертіи, ссылкой
на изреченія книгъ Моисея. Bon» называетъ себя тамъ «богомъ Авраама,
Исаака и Іакова», но Б огъ ве есть Богъ мертвыхъ, а живыхъ; отсюда слѣ-
дуетъ, что и означенные мужи живы (Мато. 22, 31). Подобные разсказы объ
Іисусѣ такъ леиво напоминаютъ собой разныя сказанія о раввинахъ изъ
Іалмуда, что многіе уже предполагали, не были ли хотя нѣкоторые изъ
этих']» разсказовъ прямо выдуманы христіанами-юдаистами, чтобы показать
что и въ умѣніи вести диспутъ Іисусъ ничуть не устуиаеть іудейскимъ зна­
менитостям'],. При этомъ многіе готовы были совершенно поступиться выше-
изложеннымъ аргументомъ. выдвииутымъ нротивъ саддукеевъ, такъ какъ
едва ли миогіе усмѳтрятъ (подобно де-Нетте) въ этомъ аргументѣ Іисуса
удачный доводъ и глубокое пониманіе иисанія: это— отпов ѣдь раввинамъ во
вкусѣ раввинистовъ, и превосходная аргументація ad hominem, но объ­
ективной истины В'Ь этомъ аргумент']; не содержится. Кто творитъ благо лѣ-
тямъ и внукамъ своего умершаго друга и говиритъ, что дѣлаетъ онъ это изъ
дружбы къ ихъ отцу и дѣду, тотъ этимъ вовсе не ноказываетъ, что считаетъ
послѣднихъ живыми или вѣруетъ въ безсмертіе; онъ этимъ лишь іш л . і
-
ваетъ, что продолжаем питать чувство дружбы къ умершему человѣку^ 1о
же слѣдуетъ сказать и о вышеуказанномъ Моисеевомъ «бозначеши Іеговь
авторъ 2. Моис. 3, 0, употребивъ этотъ эпитетъ, считался лишь съ ^многі
исторіей патріарховъ и нисколько пе думалъ о настоящемъ ^
состш]ші
которое, ио его представлений, было и не было ж и з н ь ю , —
пребывапіемъ вь
подземномъ царствѣ т ѣней (schcol). По тогдашнему иредставленш фарисеевъ
умершіе праведники пребываютъ въ лучшемъ отдѣленш этого поДяемнш»
царства, въ ожиданіи грядущаго воскресешя (ср. Лук. 10, - -) • по і иьуо
говоритъ, что въ мессіанскомъ царствѣ, въ царствіи небесномъ, г.
.
воскресенія, эти три натріарха (Авраамъ, Исаакъ и Іаковъ) ноялягу'
первомъ мѣст ѣ на пиру совершенных'!, ираведниковъ (Мато. с , 11),
У
ясно, что онъ вѣрилъ въ ихъ безсмертіе. Что эту вѣру опъ усматривал і. и
въ книгахъ ветхаго завѣта, хотя она чужда имъ въ этомъ смыслѣ,
мы па
ходимъ вполнѣ естественнымъ, и это, въ нашихъ глазахъ, нисколько
•
компрометируетъ, такъ какъ мы видимъ въ немъ самомъ лишьч^овѣка .Ооь
историко-грамматическомъ толкованіи иисанія въ тѣ времена вооощі ник
изъ іудееіп, и пе догадывался, ни въ Иалестииѣ, ни з а ея предѣлами,
такіе просвещенные люди, какъ Филонъ, были въ этомъ отиошепіи , >р-
шенио безоружны; никто тогда не задавалъ вопроса, что авторъ хотълъ_ ѵ
-
яать данными словами? Какъ долженъ былъ онъ думать при данныхъ оосло-
ятельствахъ, и что могъ онъ думать при данныхъ представлен іяхъ ов
эпохи? Тогда всѣ полагали, что и древніе авторы св. книгъ могли и Д°л'кн1>
были считать истиннымъ и божественнымъ только то, что они сами считал
истиннымъ и божественным'!, (если тому не противорѣчилъ только очевидны»
смыслъ высказанных'!, словъ). Что и самъ Іисусъ усвоилъ себѣ этотъ не і - -
вильный методъ толкованія, столь характерный для его современников^ э
и помимо вышеупомянутаго эпизода для насъ столь же ясно, какъ и то,
онъ ничего еще не зналъ о Коперниковой системѣ міра, но величіе его мы
въ томъ именно и полагаемъ, что въ обветшалое писаніе онъ влагалъ совер­
шенно НОВЫЙ СМЫСЛЪ, поэтому ТО ОПЪ II былъ пророкомъ, ие оуДуЧИ ХіфО
інимъ экзегетомъ.
„„„«п-па іыTM
Тотъ фактъ, что въ нашихъ разсужденіяхъ о методъ учительства.
)
са мы исключительно придерживались первыхъ трехъ евангелій, объясняется
тѣмъ обстоятельствомъ, что изъ четвертаго евангеЛія въ этомъ отношеши ни­
чего нельзя извлечь. Мы еще можемъ соглашаться, что авторъ этого еванге-
лія при всемъ различіи своего образованія и развитія, иногда сходился по
духу и мысли съ Іисусомъ, но форма п способъ выражепій у него вполн
иные. Въ агомъ отиошеніи печатью подлинности у него отличено лишь то,
что онъ заимствовалъ изъ нашихъ синоптическихъ и иныхъ, тогда
имев­
шихся евангелій. Но его собственному изложенію присущъ характеръ дъ-
ланнаго и пеисторическаго. Многія изъ наиболѣе синоптическихъ изреченін
Іисуса: о разрушеніи и возстановленіи храма (Матф. 2о,^ 61•_ Іоанн. 1, і . и
о ііророкѣ, котораго не чтутъ въ его отечествѣ (Мато. 13, 57. Іоанн. 4, 44),
чудодѣйственное повелѣніе: «встань, возьми постсль свою и ходи» (Марк.
9 Іоапи. 5, 8.), изреченіе о томъ, что желающій душу свою сохранить, поп -
битъ ее. (Мато. 10, 34, 10, 25. Юани. 12, 25). что ученикъ не выше учите­
ля и слуга не выше господина (Мато. К), 24. Іоанн. LI3, 10), что принима-
ющій учениковъ его, иринимаеть его самого, а иринимающій еги, принима­
е м и пославшаго его (Мато. 10, Ю. Іоапн. 18, 20), восклицаніе: «встаньте и
пойдемъ отсюда» (Мато. 20, 40. Юани. Ы , 31), всѣ эти сентенщи (хотя от­
части измѣненыя) мы находимъ и у автора четвертаго евангелш, но уже тотъ
фактъ, что онъ такъ неуклюже размѣетилъ многія изъ нпхъ (наир. 4, 44; 13,
L0; 14, 31), ноказываетъ, что онъ не умѣлъ обращаться съ подоонымъ ма-
теріаломъ, что привыкнувъ цѣликомъ создавать изъ самого себя рѣчи Іисуса,

онъ не умѣлъ сочетать подлпнныхъ, традиціей переданныхъ ему рѣчеіі Іису-
са, съ своеобразными продуктами своей собственной мысли. Онъ тоже не
прочь говорить притчами, но синоптическія притчи слишкомъ протнворѣчили
тону рѣчей его Іисуса, а самъ онъ ни одной создать не могъ. Его притчи
а добромъ пастырѣ (10, 1) и о виноградникѣ (15, 1)—только аллегоріи, а пе
притчи, такъ какъ въ нихъ отсутствуетъ историческое развитіе фабулы. Хрис­
тосъ Іоаина слишкомъ самобытенъ и вѣрепъ себѣ, чтобы умѣть разсказать
притчу-иов ѣствованіе; форма притчи слишкомъ объективна для субъектив-
наго, лирическаго топа этого евангелія. Ucero болѣе подходила къ автору
четвертаго евангелія форма политической рѣчи, которая тоже встрѣчается у
синонтнковъ, но и эту форму онъ совершенно исказилъ. Въ первыхъ трехъ
евангеліяхъ споръ касается вопросовъ современности: поста, умыванія рукъ
почитаніе субботы, податиыхъ отношепій, ученія о воскресепіи, о Мессіи а
въ четвертомъ евапгеліи все сводится всегда лишь къ личности и достоин­
ству Іисуса; въ то время, какъ у синоптиковъ даже вопросъ о личности Мес­
сш разсматривается Іисусомъ чисто фактически (Мато. *22, 41), здѣсь мы
напротивъ видимъ, что даже совершенно объективный вопросъ о субботѣ
разбирается въ тѣсной связи съ своеобразнымъ ѵченіемъ Іоанна о личности
Іисуса (5, 17). Iисусъ Іоанна говорить какъ бы ”условиымъ языкомъ, ключь
къ которому даетъ ученіе евангелистъ о Христѣ — Логосѣ, поэтому его рѣчи
непонятны и соблазнительны для собесѣдпиковъ, не им ѣюіцихъ означеннаго
ключа, а когда они ие понимаютъ какого нибудь изреченія его, то опъ наста-
иваетъ на необходимости ключа и говоритъ другое изреченіе, которое еще не
менѣе понятно безъ ключа. Такимъ образомъ возникаете, споръ, который былъ
очень назидателенъ для обладателей ключа, читателей четвертаго евангелія,
но для евреевъ, имъ пе обладавшихъ, былъ совершенно безиолезенъ и могъ
бы повредить и Іисусу, отчуждая и отдаляя отъ пего народъ. Ни одной изъ
этихъ собственно Іоанновыхъ рѣчей Іисуса нельзя понять,
противопоставляя
Іисуса—челов ѣка людямъ, а потому и очевидно, что такихъ рѣчей тогда онъ не
говорилъ.
42. Чудеса Іисуса.
Если въ нашемъ третьемъ евангеліи ученики, идущіе въ селеніе Эммаусъ
наяываютъ распягаго Інсуса „пророкомъ, сильнымъ въ дѣл ѣ и слов ѣ“ (24, 19)
то подъ „дѣломъ “ здѣсь разумѣются его чудеса, и онѣ упоминаются раньше
его „слова “ , или ученія, какъ доказательство его иророческаго достоинства.
Гакъ и въ „дѣяніяхъ апостоловъ“ , въ рѣчи, произнесенной апостоломъ Пет-
ромъ въ праздникъ пятидесятницы, Іисусъ именуется „мужемъ, засвидѣтель -
ствованнымъ передъ евреями отъ Бога силами, чудесами и знаменіямп, кото­
рый Богъ содѣялъ черезъ него“ (2, 22). Но свидѣтельству апостола Павла
(1, Кор. 1, 22), національную особенность іудеевъ составляетъ то, что отъ
человѣка, предлагающаго довѣриться его ученію, они требуютъ.
„чудесъ“,
т. е. наступленія ио слову его явленій, совершеніе которыхъ превышаетъ
человѣческія силы, въ доказательство того, что съ нимъ Богъ (Іоанн. 3, 2).
Іа к ъ будто бы и Моисей говорилъ пароду, передъ гибелью мятелсиыхъ людей
ІСореевыхъ (4. Моис. 10, 28): „изъ сего узнаете, что Господь послалъ меня
дѣлать все сіе, а не по своему произволенію я дѣлаю сіе: если они умрутъ.
какъ всѣ люди, то не Господь меня послалъ, а если Іегова сотворить чудо и
земля разверзется и поглотитъ ихъ, то знайте, что люди сіи (во мнѣ) през­
рели Господа“ .
ІІа^ональное предаиіе евреевъ приписывало Моисею и главнѣйшныъ
птютюкамъ рядъ чудесъ, о которыхъ повѣствуютъ почитаемыя народомъ ев.
книги поэтому отъ всякаго, кто выдавалъ себя за пророка и далее за по-
слѣдняго спасителя народа (послѣ перваго, Моисея), т. е. за Мессио, они
естественно тоже требовали чудесъ, и всякаго учителя, хотя бы все^ ° ^ н н е
оцареннаго, не считали настоящішъ, если онъ, во свидѣтельство своего вы
каго прпзвапія, не творилъ чудесъ (ср. Іоанн. 10, 41). Поэтому вполнѣ прав­
доподобно сообщеніе евангелій о томъ, что то же требованіе предъявлялось
Iисусу часто, особенно тогда, когда онъ дѣлалъ что -нибудь такое, Д т 0 ^ д
приличествовало только пророку. Въ первыхъ трехъ
первосвященники и старѣйншны народа, по поводу ре<ф о р і выступ
ленія Іисѵса въ храмѣ (изгнанія торговцевъ и мѣнялъ), спрашивали его.
какою властью ты это дѣлаешь и кто далъ тебѣ такую власть?“ (Мато 21
” з ЛІарк. 11 28. Лук. 20, 2) а четвертый евангелистъ формулируем этоіь
заиросъ такъ: „какимъ знаменіемъ докажешь ты намъ, что ты имѣешь власть
такъ поступать?“ (2, 18). У Матоея (12, 38), нѣкоторые изъ книжниковъ и
фарисеевъ сказали однажды Іисусу: „учитель, хотѣлось бы ю м ъ вндѣть отъ
тебя зиаменіе“; а въ другой рать фарисеи и саддукеи, искушая его, просили
показать имъ „знамепіе съ неба“ (Мато. 16, 1. Марк. 8, )•
ппппбтія
Впош ѣ естественно и то, что іисусъ не соглашался исполняті подобный
требования. Правда, было извѣстно, что древніе пророки творили Я д.е с н TM
знаменія, по они жили уже въ области фантастических* иредашй, а, Іисусъ
въ то время еще преоывалъ въ строго-исторической
лишь позднѣе ему, какъ и древнимъ яророкамъ, должно было притти на по
мощь преданіе. Ііо словамъ Марка (3,12) Іисусъ па требование фарисеев* о
«знаменіи съ пеба», кратко отвѣтилъ: «для чего сей (лукавый и пР«л“ боА^
ный) родъ требуетъ знамепій? Не дается роду сему знаменія», а по словамъ
Матоея (12 39; 16, 4) и Луки (L1, 29), онъ еще присовокупилъ: «знамени,
не дается ему, ’ кромѣ знаменія Іоны пророка*. Правда, Матоей въ своемъ
извѣстномъ добавочномъ 40-мъ стих ѣ истолковываетъ это изречете^ у с а
въ гробу прообразомъ чего было трехдневное пребываше пророка во іревѣ
кита («ибо какъ Іона былъ во чревѣ кита три дня и три ночи, такъ^и сынъ
человѣческій будетъ въ сердцѣ земли три дня и три ночи*). Но этой пр
писки нѣтъ у Луки, который вмѣсто того говоритъ (И , 30). ибо какъ Юна
былъ знаменіемъ для «ниневитянъ, такъ будетъ и сынъ ^ловѣчесюй для
рода сего»; и далѣе смыслъ этихъ словъ онъ пояспяетъ такъ іст.З ^ .
пи
вптяне возстанутъ на судъ съ родомъ симъ и осудятъ его, ибо они по­
каялись отъ проиовѣдп Іониной», а современники Іисуса, добавляемъ мы-
слепно отъ проповѣди Іисуса не покаялись. Что именно таковъ первоначаль­
ный смыслъ изреченія о знаменіи Іоны, это признаетъ и самъ Матоей, ибо
вопреки собственному толкованію, онъ, послѣ словъ о пребыванш Іоны во
чревѣ кита , продолжаетъ, какъ Лука (12, 41): «ниневитяне возстанутъ, на
судъ съ родомъ симъ и осудятъ его, ибо они покаялись отъ проповѣдіі і
Ііой» (а не вслѣдствіи чудеснаго избавленія Іоны o n, чрева кита).
того у обоихъ евангелистовъ говорится, что не только ниневитяне покаялись
отъ проповѣди Іоны, но и «царица Савская (царица южная )... 0ьУдитъ
его, ибо она пришла отъ предѣловъ земли послушать мудрости Соло
моновой» (Мато. 12, 42); а это обстоятельство доказывает^ что •»^сьгово
рится не о чудѣ, а вообще о дѣл ѣ, произведшемъ сильное впечатлѣніе. На
обитателей Ннневіи даже однодневная проповѣдь Іоны произвела столь силь­
ное впечатлѣніе, что они покаялись всѣ, включая
и царя. Такой же, иди
даже болѣе удобный случай къ исправленію и сиасешю Б о и ; Д еДоста5 ^ *
іудеямъ въ формѣ ироповѣди Іисуса, но они имъ не воспользуются Итакъ,
иослѣ смерти Іпгуса, когда появилась вѣра въ его воскресеніе, пода•
ніемъ Іоны христіане стали разумѣть посл ѣдиео (воскресеиіе) и въ, этомъ
смыслѣ вставили въ евангелія соотвѣтствениое, якобы подлинное изъясноте

Jucyca), а Лука, вопреки Матоею, удержалъ первоначальную форму рѣчи
исуса, что, какъ мы уже указали выше, онъ дѣлаетъ неоднократно и въ
другихъ мѣстахъ .
^
Некоторые авторы прпзнаютъ, что Іисусъ своимъ изреченіемъ о знаме-
нш іоны (хотя бы и въ смыслѣ воскресенія толкуемомъ) заявилъ что пе
желаетъ творить ни чудесъ вообще, ни въ частности такихъ, о которыхъ го­
ворится въ данномъ случаѣ, т. е. чудесъ, предстоящихъ въ будущемъ. ІІо
говорятъ они, это заявленіе Іис.уса не слѣдуетъ понимать въ строгомъ и
обобщенномъ смыслѣ, пбо-де изъ его добавочной оговорки о «семъ лукавомъ
и ирелюоодѣйномъ родѣ» видно, что не всѣмъ современникамъ вообще а
только фарисеямъ и книжникамъ, требовавшнмъ знаменій, онъ не желалъ
дать таковы хъ. Однако евангелисты повѣствуютъ, что Іисусъ вообще творилъ
чудеса, и мнопя изъ нихъ творилъ столь открыто, что и фарисеи съ книлени-
ками могли ихъ видѣть и, по свидетельству евангелій, дѣйствительно ихъ
видѣли неоднократно. Стало быть, иодъ порицаемымъ имъ «родомъ симъ»
исусъ разумѣлъ здѣсь, какъ и у Матоея (11, 16), всѣхъ современниковъ
воооще, невоспріимчивость и лживость которыхъ особенно наглядно проявлялась
въ фарисеяхъ и книжникахъ. Этому негодному большинству видимо противо­
стояло меньшинство лучшихъ, но не для нихъ приходилось творить чудеса
(гаггая исключительность была бы даже и немыслима); напротивъ, это меньшин­
ство видимо не требовало чудесъ и не нуждалось въ нихъ.
Такому нежеланно Іисуса творить чудеса и знаменія повидимому проти-
ворѣчитъ отв ѣтъ, который онъ далъ посланцамъ I. Крестителя, и въ кото­
ромъ отъ перечисляетъ рядъ чудесъ, совершенныхъ имъ въ удостовѣреніе
своего мессіанскаго посланничества (Маро. 11 , б. Лук. 7 , 22). Перечисливъ
чудеса, которыя были совершепы на виду у всѣхъ, Іисусъ присовокупляетъ
(мато. 1 1 , (,): «Блаженъ, кто не соблазнится о мнѣ» . Этими словами онъ
намекаетъ на I. Крестителя, который посланцамъ наказывалъ спросить его:
«ты ли тотъ, который долженъ прійтти, или памъ ожидать другое»— когда
услышалъ о «дѣлахъ», т. е. чудесахъ Іисуса. Но онъ вопрошалъ Іксуса на
основанш дошедшихъ до него слуховъ, а потому не могъ и «соблазниться»
ооъ Іисусѣ,
если повѣрилъ слухамъ или, подобно фарисеямъ, ие считалъ
д .япін іисуса сатанинскими дѣяніями. ІІо такое иредположепіе опровергается
евангельскимъ разсказомъ, поэтому онъ вѣроятяо только сомиѣвался, пророка ли
или Мессно возвѣщаютъ эти чудеса, подобиыя которымъ совершали и ветхо­
заветные пророки. Ио о такомъ простительномъ сомнѣніи Іисусъ не могъ
отзываться, какъ о «соблазнѣ» . Повидимому, слова его были направлены
противъ такихъ людей, которые «соблазнялись» тѣмъ, что онъ не творилъ
чудесъ, ожидаемыхъ отъ Мессіи, и, стало быть, тѣ чудеса, на которыя онъ
ран ве ссылался, какъ на факты общѳизв ѣстные и очевидные, слѣдуетъ пони­
мать въ смыслѣ моральнаго эффекта его ученія. «Какъ!»,— хочетъ опъ ск а ­
зать: «вы пе видите отъ меня чудесъ, которыхъ вы ожидаете отъ МессіиУ
н о я вѣдь каждый день духовно отверзаю глаза слѣпымъ, уши глухимъ —
дѵховно исцѣляю и ставлю на ноги хромыхъ, и даже нравственио умершихъ
я воскрешаю и олшвляю. Кто въ состояиіи понять, во сколько разъ цѣнн ѣе
.»]и духовныя чудеса, тотъ не соблазнится и отсутствіемъ чудесъ тѣлесныхъ,
и только такой человѣкъ восиринимаетъ и заслуживаете то сиасеніе, которое
я нринесъ человѣчеству».
Впрочемъ, сколько бы ии отказывался Тисусъ творить тѣлесиыя чудеса,
но при данномъ образѣ мыслей своихъ современниковъ и соплеменннковъ онъ
долженъ былъ творить такія чудеса volens nolens. В ѣдь оиъ считался ироро-
комь (. ук. 7, 1(>. Мато. 21, 11), а званіе пророка онъ несомнѣнно могъ прі-
оорветь, подооно Крестителю, помимо чудесъ; поэтому ему приписывали
силу ч\догворенія и, стало быть, сила эта должна была проявиться и иа
А
Ксли всѣ страждующіе всюду слѣдовали за нимъ по пятамъ и стара-
іись прикоснуться хоть къ краю его одежды ,чтобы исцѣлиться on . недуговъ
(Мато 14, 36. Марк, и, 10, 6,56. Лук.
О, 19), то и не удивительно, что
потъ вліяемъ
возбужденнаго воображенія и глубокаго чувственно-духовнаго
кЬФекта у нихъ дѣйствительно проходили или временно смягчались ихъ сгра-
данія, и что затѣмъ такой эффекта они приписывали чудесной силѣ Іисуса
Можно усомниться, чтобы путемъ такого возбужден:я фантазіи удавалось ем>
нзлѣчить такія болѣзни, какъ кровоточивость женщины (Мато. .),
- 0),, но
ь
другой стороны возможно допустить, и то, что иногда такіе случаи действи­
тельно свтрѣчались; и если въ подобныхъ случаяхъ Іисусъ, отпуская исцѣ -
ленныхъ говорилъ имъ, какъ той женщинѣ: «вѣра твоя спасла тебя» (Мати.
9 22. Марк, ю , 52. Лук. 17, 19; 18, 42), то вѣрнѣе, скромнѣе, корректнѣе
и* точнѣе онъ и не могъ бы выразиться. Въ сообщеніи евангелистовъ о томъ,
что на родинѣ,
въ Назаретѣ , ему ио невѣрію жителей не удалось совершить
много чудесъ, или исцѣленій (Мато. 15, 58 . Марк. 6, 7), толсе можно усмо-
трѣть сл ѣдъ правильныхъ воззрѣній на чудотворенія Іисуса.
йсцѣленіе посредствомъ возбужденія фантазіи было особенно возможно
при одной болѣзпи, на половину воображаемой и въ тѣ времена бывшей оо-
лѣзнью модной у евреевъ,— при бѣсноватости . Мы видѣли, какъ и въ наше
время болѣзнь эта появилась въ связи съ вновь возрождавшейся вѣрой ві»
духовъ и демоновъ, и какъ разстройство нервное и душевное, ооычно про­
являющееся въ формѣ конвульсій, иеріодическаго безумія и безнамятства и
т. д. сочетаясь съ суевѣріемъ, принимало форму «бѣсноватости», которая
излѣчивалась путемъ воздѣйствія на ложную идею. Весьма правдоподобии
что относительно причинъ этой болѣзни Іисусъ раздѣлялъ представления сво­
ихъ современниковъ, а что угроза именемъ Бога нерѣдко исцѣляла о ѣснова
тыхъ въ этомъ онъ могъ усматривать знаменіе настунленія мессіанской эпохи
или царствія божія (Мато. 12, 28), но онъ не считалъ этого моментомъ важ ­
нымъ для себя и своихъ учениковъ (Лук. 10, 20), потому что видѣлъ, что
совершали то же и другіе, которыхъ онъ не обинуясь и приравнивать къ
себѣ (Мато. 12, 27. Л ѵк . 11, 19). Что о больныхъ означеннаго рода такъ
часто упоминаютъ первыя три евангелія (Мато. 4, 24, ь, lb . гь, ■>. ■>-,
Y g. [2 22’ 15 22; 17, 18), и совершенно умалчиваетъ четвертое еваигеліе,
это тоже является доказательствомъ позднѣйшаго происхожденія и исюриче-
скаго характера послѣдпяго евангелія.
.
,
Но послѣ подобныхъ исцѣленій воображаемыхъ болѣзней могло случаться,
ито вмѣст ѣ съ моментальнымъ возбужденіемъ нерѣдко исчезалъ и вызванный
имъ подъемъ жизненной энергіи, и старые недуги возвращались. О подобныхъ
редицивахъ упоминаетъ также Іисусъ, и не только по отношешю къ больнымъ,
исцѣленнымъ другими, но и вообще, такъ что возможно допустить, что и въ
его собственной врачебной практикѣ встрѣчались подобные случаи. Онъ объ-
ясняетъ такіе рецидивы у бѣсноватыхъ возвращеніемъ бѣоовъ въ умножен-
номъ числѣ (Мате. 12, 48 -45 . Лук. 11, 24 -20); стало быть, болѣзнь »ту
онъ принисывалъ сверхъестественной причинѣ,
и отнюдь не утверждалъ, чю
обладаетъ силой излѣчивать ее абсолютно.
Такимъ образомъ мы очутились у той грани, которой, при исторической
точкѣ зрѣнія, неминуемо очерчивается «чудотворная» дѣятельноеть Іисуса.
Но это не значить, чтобы о всякомъ отдѣльномъ чудѣ,
разеказан номъ вт.
евангеліяхъ, слѣдовало отмѣчать, въ какой мѣр ѣ оно исторически иравдоно-
бодно' это значить только то, что можно указать тотъ пунктъ, за которымъ
вообще уже не допустимо никакое чудо, такъ какъ тутъ насъ иокидаетъ
историческая аналогія и немыслимо никакое проявленіе естеетвенныхъ зако­
новъ природы. Начнемъ съ самыхъ крайнихъ случаевъ. Іисусъ ие могъ еди­
нымъ словомъ благословенія ни пріумножить количество съѣстныхъ ирипасовч.
до чрезвычайнаго иредѣла, ии превратить воду въ вино; пе могъ онъ, вопреки
еакопу тяжести, ходить и по водѣ, ие утопая; не могъ онъ также ни воскре­

шать мертвыхъ, ни выдавать простое пробужденіѳ мнимоумершихъ за дей­
ствительное воскресеніе изъ мертвыхъ, если онъ не былъ мечтателемъ и
вмѣст ѣ съ т ѣмъ обманщикомъ. Немыслимо и то, чтобы отъ слова или при-
косновенія его мгновенно исцѣлялись сл ѣпорожденные и вообще слѣпые, или
глухіе и прокалсенные, ибо такого рода исцѣленія вообще встрѣчаются лишь
въ сісазкахъ и въ области суевѣрій, по не въ исторіи. Правда, мы знаемъ,
что миогіе не только вѣрили въ подобный явленія, но даже увѣряли, что либо
сами видѣли нхъ собственными глазами, либо сами ихъ испытали (напр.,
слѣпые воображали, что на мгновеніе прозрѣли, а глухіе, что стали слышать)’
но въ действительности ничего подобнаго не бывало. Кромѣ болѣзней мнимо-
демоническихъ, т. е . болѣзней душевныхъ"; и нервныхъ (бѣсноватость),
къ категоріи недуговъ, которые вполнѣ или отчасти, временно или на долго
излѣчиваются путемъ сильнаго душевнаго воздѣйствія (внушенія), относятся
по преимуществу паралитическія страданія: состояніе разслабленпости, судо­
рожное сведепіе или искрнвленіе отдѣльныхъ членовъ, или всего т ѣла (Матѳ .
И, 24; 8, С; 9, 2, 6; 12, 10. Лук. 13, 11), о которыхъ говорится въ еванге-
ліяхъ; по крайней мѣр ѣ поразительные случаи подобныхъ исцѣленій вообще
извѣстиы, и относительно одного изъ нихъ приведены документальный дока­
зательства піонеромъ естествеино-научнаго изъясненія чудесъ. Къ этой кате-
горіи психическнхъ или мпимыхъ исцѣленій и вообще естественныхъ про­
дуктовъ возбулсденности религіозно-экзальтированныхъ людей слѣдуетъ отнесги
такзке всѣ чудеса и знаменія, о которыхъ апостолъ Павелъ говоритъ, что
онъ самъ ихъ совершалъ, или что онѣ представляли обычное явленіе въ
христіанской общинѣ (1. Кор. 12, 28; 2. Кор. 12, 12).
Теперь естественно встаетъ вопросъ: не пользовался ли Іисусъ есте­
ственными цѣлебными средствами, изъ чувства человѣколюбія, или изъ ж е ­
лания проявить полезную дѣятельность въ той области, въ которой, по сообра-
жешю своихъ соплеменннковъ, онъ долженъ былъ чѣмъ нибудь заявить о себѣ?
Не былъ ли онъ, учитель народа, также и врачомъ народнымъ? Этотъ взглядъ
господствовалъ въ эпоху просвѣщенія и раціонализма, и не вполнѣ исчезъ
еще и въ настоящее время (напомнимъ хотя бы объ «Исторіп Христа»
•Звальда). Д ѣйствительно, опъ соотвѣтствуетъ обычаямъ и правамъ обитателей
Востока и въ томъ числѣ еврейскаго народа, у котораго священники и про­
роки были искони хранителями медпцинскаго преданія, тогда какъ крайнее
невѣжество и суевѣріе народа въ то время приводили къ тому, что даже
исцѣлеиія, произведенный видимо естественными средствами, принимались за
чудеса. Но чтобы въ этомъ отношеніи сойти съ почвы простыхъ догадокъ и
предпололсеній, намъ слѣдовало бы отыскать въ евангельскомъ повѣствованіи
такую точку, на которой мы могли бы опереть наш е предположеніе. Такой
точкой опоры сторонники указаннаго предноложенія счйтаютъ всѣ т ѣ случаи,
когда Іисусъ при исцѣленіяхъ пе ограничивался словомъ, но пользовался
также внѣшними, матеріальными пособіями, или дотрагивался до больпыхъ
рукой. По словамъ евангелистовъ, Іисусъ коснулся слюной язы ка глухонѣмого
(Марк. 7, 33), слѣиому поплевалъ на глаза (Марк. 8, 23), слѣнорожденному
иомазалъ глаза „бреніемъ изъ плюновенія" (т. е. слюной съ пылью земли) и
затѣмъ вел ѣлъ ему умыться водой купели силоамской (Іоанн. 9, 6 —8). Т акъ
какъ исцѣленіе въ послѣднемъ случаѣ наступило послѣ омовенія, а у другого
слѣпца, ио свидѣтельству евангелиста, оно совершилось въ два пріема, то въ
этомъ нѣкоторые усмотрели примѣненіе естественныхъ цѣлебныхъ средствъ.
а, ватѣмъ даже въ простомъ прикосновеніи или простираніи руки (Матѳ .
8.
3, 15; 9, 29; 20, 34. Марк. G, 5. Лук. 4, 40) стали видѣть особую манипу-
ляцію и чуть не хирургическую операцію. Однако такія предпололсенія рѣ -
шительно нротиворѣчатъ смыслу евангельскихъ повѣствовапій. Нрикосновеніе
руки ири чудесномъ исцѣленіи въ нихъ отолсдествляется съ простираніемъ
рукъ при благословеніи; они усматриваютъ въ этомъ передачу высшей силы
отъ чудотворца къ исцѣляемому больному, а дѣйствіе слюны и „брешя намъ
выясняетъ пе исторія медицины, а исторія суевѣрій: вѣдь даже новоявленный
императоръ Веспасіаиъ пршіужденъ былъ плюнуть на глаза слѣпому, когда
угодливому прокуратору Египта вздумалосьпроизвести его, въ глазахъ алеіссан-
дрійской черни, въ санъ любимца боговъ, и слѣпой этотъ, разумѣется, не
премииулъ тутъ же ирозрѣть. При этомъ слѣдуетъ имѣть въ виду, что о при-
мѣпеніи такихъ естественныхъ цѣлебныхъ средствъ, какъ
„плюновеше“ и
„бреніе", упомипается не въ древнѣйшихъ и первичиыхъ евангеліяхъ, а въ
поздпѣйшихъ и противъ исторіи сильно погрѣшающихъ передѣлкахъ, у
Марка и Іоанна. Слѣдовательно, по этому вопросу приходится довольство­
ваться одними общими нредположеніями и неопредѣленнымъ заклю -іеніемъ.
Но намъ и не нужно строить такихъ предпололсешй ни для объяснена
пріобрѣтеннаго Іисусомъ авторитета, ни для уясненія начала евангельскихъ
повѣствованій о чудесахъ. Авторитета Іисусъ могъ пріобрѣсть чисто духов­
ными средствами, а появленіе разсказовъ о чудесахъ вполнѣ объясняется, съ
одной стороны, естественными чудесами вѣры, которыхъ мы не отрицали, а
съ другой стороны нами выше улсе выясненнымъ умозаключен)емъ отъ пред­
полагаемых^ свойствъ и дѣяній Мессіи къ дѣйствительнымъ дѣяшямъ и
свойствамъ Іисуса, и наконецъ тѣмъ, что для христіанскихъ общин ь озпачен-
ныя сказанія о чудесахъ имѣли символическое значеніе и нѣкоторыя слулсилн
даже прообразомъ ихъ учрелсденій.
43. Ученики Іисуса.
Въ своей дѣятельпости и учеиіи Інсусъ стремился не къ одному лишь
временному успѣху, который только и достигается при обращеніи къ шнро-
кнмъ и мѣпяющимся кругамъ то приливающей, то вновь отливающей народ­
ной массы. Оиъ лселалъ создать нѣчто болѣе прочное, и хотя намъ неизвестно,
черезъ сколько времени долженъ былъ наступить, но его мнѣнію, конецъ
настоящей міровой эпохи, однако же тому, что насаждалось имъ въ человѣ -
чествѣ, онъ, безъ сомпѣнія, хотѣлъ сообщить силу и способность привлекать
и перерождать возможно болѣе широкіе слои населенія. Достигнуть этого
нельзя было безъ помощи учениковъ, которые оставались бы всегда при пемъ,
были бы посвящены въ его мысли глубже массы, и проникались бы его ду-
хомъ. Создавать подобный тѣсный кругъ учениковъ старались вообще всѣ
еврейскіе пророки и позднѣйіпіе раввины, какъ и греческіе философы, и въ
частности у ближайшаго предтечи Іисуса, у I. Крестителя, толсе составился
постоянный ш татъ учениковъ, кромѣ изм ѣнчивой толпы последователей и
стор о ннико въ .
Какъ велнкъ былъ кругъ учениковъ Крестителя, мы пе знаемъ, но
кругъ учениковъ Іисуса, какъ нзвѣстно, отличался той особенностью, что со -
стоялъ опъ изъ 12 лицъ, имена которыхъ сохранились въ новомъ завѣт ѣ въ
видѣ четырехъ перечней, вполнѣ другъ съ другомъ сходныхъ, не считая н1>-
которыхъ отличій въ порядкѣ иеречисленія и въ одномъ наименованіи (Мато.
10, 2—4, Марк. 3, 1G—19, Лук. 6, 14—16, Дѣян.
ап. 1, 13). Связь этого
числа съ дѣлепіемъ еврейскаго народа па 12колѣнъ или илеменъ очевидна,
хотя бы и невѣрпо было сообщеніе Матоея (19, 28) и Луки (22, >0) о
томъ, что самъ Іисусъ обѣщалъ своимъ 12 ученикамъ, что послѣ вюрого
пришествія его они возсядутъ на 12 престолахъ и будутъ судить 12 колѣнъ
израилевыхъ. Чтобы какимъ нибудь опредѣлепнымъ актомъ избранія Іисусъ
сразу призвалъ всѣхъ 12 учениковъ, объ этомъ Матоей ничего не сообщаетъ,
J3

а то, что повѣствуѳтъ поэтому случаю Маркъ (3, 13) и Лука (6, 13), намъ
ііредсіалияется явнымъ измышленіемъ, основаннымъ на томъ господствую­
щему предположена, что 12 апостоловъ избраны самимъ Тисусомъ (Іоапи.
/.inmJn.
1Н'аП' ’ ^
съ ДРУГ0Й стороны пе слѣдуетъ заходить
лишкомъ далеко и предполагать, что только послѣ кончины Іисуса на почвѣ
юдаистскихъ представленій создалась 12-членная коллегія апостоловъ- это
число двенадцать появляется на сценѣ гораздо раньше. Въ откровеніи Іоанна
напнсанномъ черезъ 30 слишкомъ лѣгь носл ѣ смерти Тисуса, отмѣчено S
какъ бы въ качествѣ основного христіанскаго соотно-
енія С- l , 11), а апостолъ Павелъ. который впервые познакомился съ сектой
ВЪ ПерВ0МЪ десTM ѣ т і п нослѣ смерти Тисуса, упоминаетъ о 12
апостолахь какъ о существующей коллегіи (1. Кор. 15, 5). 'Тотъ факта что
[исусъ кругъ олижайшихъ учениковъ своихъ ограничил1!, цифрой двѣнадцать
TM
ш я показываете,, что, создавая планъ преобразован}ft, оіп, прежде
думалъ объ израильском'!, народѣ, по отсюда нельзя заключать о томъ
что имъ однимъ онъ думалъ ограничиться впослѣдствіи.
ПП(1„ ' евангелистовъ, не исключая тѣхъ, которые говорятъ о единовремен­
ном ь избранія всѣхъ 12 апостоловъ, мы замѣчаемъ, что отдѣльпые члены
этого кружка учениковъ ио различным-), случаямъ нристаютъ къ Іисусу по
одиночкѣ или по -парно; въ этом-), обстоятельствѣ вообще есть много истори­
ческой правды, по мнопя отдѣльныя сцены, которыя евангелисты при этомъ
~
СУЮТЪ’ столь ° ,,ев нДио созданы путемъ использованія легендъ и сво-
Пт ^ 0" Ю:,таЧеГКаіѴ Г ^ Т15а- что намъ пРпДбтся лишь виослѣдствіи гово­
рить о нихъ подробнѣе. Такого рода странными разсказами отмѣчено въ си -
евалнгел1яхъ/ призваніе двухъ паръ братьевъ: сыновей Іони-
ныхъ Симона )і Лпдрея (послѣдшй впрочемъ не упоминается у Луки) и
сыновей Зеведеевыхъ— Іакова и Іоанна (Мато. 4, 18—22. Марк. 1, 10—20
.
ук. .1, 1 — п ) . Въ повѣствоваиіи о томъ, что они призваны были слѣдовагь
за іисусомъ во время рыбпой ловли въ Галилейскомъ озерѣ исторически
правдоподобно то, что они прежде действительно были тамошними рыбаками.
повидимому сказать и о призваніи мытаря, о которомъ также
повѣствуіоть всѣ синоптики (Мато. 9, 9. Марк. 2 , іЗ. Лук. 5, 27), но только
Машеевомъ евангеліи упомянуто имя этого мытаря, которое совпадает!,
ъ именемъ предполагаемая автора этого евангелія и встрѣчается въ пе-
РTM
апостоловъ, тогда какъ у Марка и Луки онъ называется Левіемъ.
о м " ГеЛІе таьже соо,)|цаетъ' какъ Симонъ и Андрей пришли къ
і.V
’ 110 ]ІРИ ртомъ указываетъ иное мѣсто и иныя обстоятельства:
объ Таковѣ это евангеліе совсѣмъ не упоминаетъ, а объ Іоаннѣ говоритъ съ
ю таинственностью, которая вообще характеризуете отпоіпеніе 4-го еван -
ге.пя къ его предполагаемому автору или вдохновителю (апостолу Іоанну).
Тамъ же упоминается еще о призваніи Филиппа и Наѳанаила, изъ коихъ
только первый огмѣченъ въ синоптическихъ перечняхъ апостоловъ, а иослѣд-
на oc'IÜBaHIH нѣкоторыхъ догадокъ, отождествляли съ Варѳоломеемъ (а
теперь съ Матѳеемъ), тоже встрѣчающимся in, енискѣ апостоловъ. Въ вміу
того, что апостоловъ насчитывалось 12 человѣкъ, а многіе изъ нихъ ничѣмъ
особенным'), о себѣ не заявили и пребывали въ неизвѣстности, отдѣльиые
шч.чмі ВЪ ntepe,1H а "остол°TM естественно стали скоро заполняться иными
именами, такъ напр, мѣсто Леввея- Ѳ аддея первыхъ двухъ евангелій въ обоихъ
перечняхъ Луки сталъ занимать Іуда, сынъ Іаковлевъ.
Во всѣхъ перечняхъ апостоловъ, первое мѣсто занимаета Симонъ-
: Іаі'оей ,Ірямо называетъ первымъ, какъ въ рѣчахъ (Мато.
І «I :І ' 1Ь' 22ЛІ7>4; \8’ 21; 19’ 27; ->G> 03. Тоанн. 0, (18; 13, (і, 9), такъ
вь дѣяшяхь (Мато. 14, 28; 26, 58. Марк. 1, 3G. Тоанн. 18, 1G; 21 3 7)
онъ, по свидѣтельству всѣхъ евангелій. етоялъ впереди всѣхъ учениковъ
исуса, который отмѣтилъ его даже особымъ прозвищемъ «Кпфа-Петръ» т е
«камень» (Мато. 1G, 18, Марк. 3, 16. Лук. 6 , 14, Іоапн. 1, 43). Возможно,
что на это прозвище, полученное имъ по какому либо случаю, стали смо-
трѣть впосл ѣдствіи, какъ на почетное имя, данное ему самимъ Тисусомъ,
или что прозвищемъ этимъ впослѣдствіи его надѣлила сама община; но во
всякомъ случаѣ сл ѣдуетъ отмѣтить, что именоваться человѣкомъ — камнемъ
не приличествуетъ человѣку, который подобно Симону-Петру обладал'!, иыл-
ким'ь, но не твердымъ характеромъ, какъ о томъ свидѣтельствуетъ не только
его отреченіе отъ Тисуса, но также отношепіе его къ спору христіанъ-язычнн -
ковъ къ христіанамъ-іудеямъ (Гал. 2, II). Болѣе м ѣткимъ и характерным-),
является прозвище обоихъ сыновей Зеведея— «во анергесъ», или «сыны Гро­
мовы», сохранившееся только у Марка (3, 17). Оно особенно подходить кь
Іоанну, если грозный Апокалипсисъ дѣйствительно написанъ имъ, и оно вполні,
подходитъ къ обоимъ братьямъ, если иравдивъ разсказъ Луки (9, 54) о томъ,
что они хотѣли низвести огонь съ неба и сжечь самаринское селеніе, которое
ие пожелало пріютить ихъ иаломническій караванъ. Они были близки іисусу
еще и потому, что ихъ мать Саломія (Маркъ 15, 40, Мато. 27, об) гринадле-
жала къ числу женщинъ, сопровождавших!, Тисуса, въ виду чего она же, но
сіовамъ евангелиста, и просила у Іисуса для сыновей своихъ первѣйшихъ
мѣстъ въ будущемъ царствѣ Мессіи (Мато. 20, 20). Эти три апостола: Петръ,
Іаковъ и Іоаимъ (не считая Андрея, котораго Маркъ причисляет!, къ ним і,
повидимому потому, что онъ Приходился Петру братомъ (1, 2.); 1.3 , •>), ^ с о ­
ставляютъ въ трехъ синоптическихъ евангелінхъ какт, бы особый комптеі і>
въ составѣ всей 12-членной коллегіи апостоловъ; съ ними інсусъ по преиму­
ществу выступаетъ въ такихъ сценахъ или случаях-!,, до правильнаго понн-
мапія которыхі, остальные ученики видимо не успѣли дорости, или когда со­
вершалась своего рода мистерія вт. присутствіи лишь немногих), посвященных),
учениковъ, какъ , папр., при преображеніи Тисуса, нри душевной борьоѣ er.)
въ Геосиманскомъ саду и, по Марку, при воскрешеніи дочери Іанра. ТТочему
B-ь четвертомъ евангеліи изъ членовъ этого синоитическаго
тріумвирата
совершенно опущенъ Іаковъ (только въ приложеніи 21, 2 упоминается о сы-
повьяхъ Зеведеевыхъ), и почему тамъ ТТетръ хотя и не лишается открыто
сана' перво-аиостола, но тонко -разечитаннымъ изложеніемъ постоянно от­
тесняется на второе мѣсто посл ѣ
„другого ученика“, или „ученика, люби
маго Тисусомъ" (т. е. Іоанна), все это трудно объяснить, если считать апо­
стола Тоаппа составителемъ четвертаго евангелія, но легко понять тогда,
если взглянуть на нроисхожденіе евангелія съ нашей точки зрѣнія, о чемъ
бутеть сказано впослѣдствіи. Равнымъ образомъ и расиредѣлеіие ролей въ
этомъ евангеліи между Фшшппомъ, Андреемъ и 0 омой видимо покоится на
совершенно произвольномъ построеніи и обусловливается тѣмъ уважеиіемъ,
какимъ эти лица пользовались въ преданіяхъ мало-азійской церкви, согласно
которымъ. напр., Филиппъ будто бы погребенъ въ Гіераполисѣ .
Затѣмъ изъ кружка 12 апостоловъ оригинальностью характера выдѣ -
ляется ещ е тотъ апостолъ, которому во всѣхъ перечняхъ евангельскихъ отво­
дится иослѣднее мѣс.то— Туда предатель. Изъ сообщеній первыхъ трехь еванге-
іистовъ трудно понять, а изъ разсказовъ четвертаго евангелиста - совсѣмъ
нельзя уразумѣть, какъ могъ Тисусъ принять въ столь близкій кругъ своихъ
ученикові, человѣка, снособнаго на предательство, и какъ самгь 1>да моп.
пойти до того, чтобы предать своего учителя. Что касается Тисуса, то синоптики,
по лпѵгомѵ НОво ту, свндѣтельствуютъ. что онъ свидѣлъ (прозрѣвалъ или уга­
дывай,) иомышленія людей, (Мато. 9, -I. Марк, 2, 8. Лук. 5, 22); а относи­
тельно Гуды они лишь подъ конецъ, послѣ совершенія предательства замЬ
чаютъ, что Іпсусъ зналъ раньше, что Туда предастъ его (Мато. Л>, -Л). Lia-
иротивъ четвертый евангелистъ не обинуясь заявляетъ, что Тисусъ уже давно
зналъ, кто именно предастъ его (6, 64). Ио если такъ, то съ нашей челове­
ческой точки зрѣнія непонятно, почему же Тисусъ ие удалилъ ученика-преда-
13*

теля изъ своей общины. Точно такъ лее синоптическое ловѣствованіе не вы
ясняетъ и мотивовъ предательства Іуды, такъ какъ предложенная ему сумма
денегъ была весьма ничтожна— 30 серебренниковъ или 25 рублей (Мато. 26, 16).
Но когда мы узнаемъ изъ четвертаго евангелія, что Іуда имѣлъ въ свогмъ
расиоряженіи общинный «денежный ящикъ» и моп. обирать его f l 2, 6), то
мы совсѣмъ перестаемъ понимать, отчего онъ ради еднновременнаго ничтоленаго
вознагражденія рѣшился на такой поступокъ, который неизбѣжно сопряженъ
былъ съ утратой столь выгодной и обеспеченной должности казначея. Но дѣло
въ томъ, что указаніе на размѣръ платы Іудѣ взятъ, какъ мы увидимъ ниже,
н .ть нев ѣрно-истолкованпаго изреченія пророковъ (Зах. 11, 12), а обираніе
апостольской казны Іудой вѣроятно а posteriori выведено изъ ф акта совершен­
наго имъ предательства, подобно тому, какъ сообіценіе о томъ, что Іисусъ
будто бы давно зналъ, кто его предастъ, покоится исключительно на той идеѣ
Христа— Логоса, которой придерлсивался четвертый евангелистъ.
Мы здѣсь не будемъ подробно разбирать различныя догадки о мотивахъ,
побудившихъ Іуду совершить предательство. Въ болыпинствѣ случаевъ пред-
полагаютъ, что Іисусъ не оправдалъ его мірянски-своекорыстиыхъ мессіан-
скихъ наделедъ, и что онъ оскорбленъ былъ тѣмъ предпочтеніемъ, которое
оказывалось тремъ первымъ ученикамъ Іпсуса; но этихъ предположен^ не
подтверлсдаегь наше евангельское преданіе. Напротивъ, полнаго вниманія
заслуживаете новѣйшая попытка представить весь разсказъ объ Іудѣ и ею
предательствѣ простымъ тендеиціозно иоэтическимъ вымысломъ. Сторонники
атого воззрѣнія указываютъ па то, что ни Павелъ, ни авторъ «Откровенія»
Іоаннъ нигдѣ ни словомъ не упоминаютъ о предателѣ: оба говорятъ просто
о 12 ученикахъ-апостолахъ, не сообщая ничего объ исключеніи кого-либо изъ
нихъ (Откр. 2], 14. 1 Кор. 15, 5); а въ разсказѣ Павла объ учрежденіи
евхаристіи (1 Кор. 11, 23), вопреки разсказу друі ихъ авторовъ, уиоминающихъ
по этому случаю о предательствѣ, говорится только о преданіи Тисуса властямъ,
и говорится это въ той самой формѣ.
въ какой Матоей (4, 12) и Маркъ (1, 14)
говорятъ о взятіи подъ стражу Крестителя, плѣненіе котораго не было по-
слѣдствіемъ предательства. Мотивомъ для измышленія «предателя> остроумный
авторъ этого воззрѣнія выставляетъ лселаніе партіи павлистовъ включить
апостола язычниковъ (Павла) въ коллегію 12 первоапостоловъ, для чего и
требовалось исключить изъ нея одного члена, припнеавъ ему лично то преда­
тельство, которое совершила, весь іудейскій народъ по отношенію къ Іисусу.
Это и сдѣлалъ авторъ первичпаго евангелія, но удалось ему лишь исключить орудіе
предательства, одного изъ 12 апостоловъ, а зам ѣнить его Павломъ не удалось,
потому что этотъ планъ расстроила партія христіанъ-юдаистовъ, которая хотя
и не дерзнула реабилитировать Туду, но зам ѣстила его вакансію мнимо-избран-
нымъ Матоеемъ, и тѣмъ самымъ снова отт ѣгиила Павла. Однако, хотя исторія
Іуды предателя весьма темна, но въ ней нѣтъ ничего настолько нев ѣроятнаго,
чтобы побудить насъ столь смѣлой гипотезой объяснять ея нозпикновеніе,
къ тому же гипотеза эта для насъ иепріемлема уже ио той причинѣ, что мы
не молсемъ допустить, чтобы паіілисш дѣйствительно оказывали столь сильное
вліяніе на первоначальную формовку евангельскихъ гіреданій.
Означенные 12 учениковъ называются во всѣхъ евангеліяхъ апостолами,
одпако лишь Лука (0, 13) заявляетъ прямо, что самъ Тисусъ ихъ наимено-
валъ апостолами. Предназначая ихъ для роли будущихъ глашатаевъ евангелія,
Іисусъ дѣйствительно могъ назвать ихъ такъ, далее если онъ ихъ и не отсылалъ
для проповѣди при своей лсизни, какъ о томъ разсказываютъ три первыхъ еванге­
листа. Въ томъ, что онъ ихъ отсылалъ на проионѣдь, молено усомниться по многимъ
основаніямъ. Во первыхъ, для того тѣсиаго круга людей, изъ котораго, по свиде­
тельству синоптиковъ, отосланные на проповѣдь ученики Іисуса не выходили при
его жизни, достаточно было его личной дѣятельности; вовторыхъ, Тисусъ не могъ
не видѣть, что лредставленія 12 учениковъ его о царствіи Мессіи были въ то
т е ш еще проникнуты юдаизмомъ, и что въ своей нроповѣди они могли пойTM
Т р а зр ѣ з ъ ст его нам ѣреніями; въ третьихъ, то наставленю, ішторое по ело-
т м ? евангелиста далъ Іисусъ отсылаемымъ на проповѣдь апостоламъ въ такой
ітеяположить что и отсылка апостоловъ па проповѣдь, какъ и многое ДРУГ,’Ѳ’
ол^учившееся поелѣ смерти Іисуса, приписана была сначала вос—
му
Тисѵсѵ въ качестцѣ его посл ѣдняго волеизъявлешя Мато.
-8, 14), а яагЬмі,
и іивущему Тисусу въ качествѣ перваго испытапіи У^еи>іковъ-а^і(»столовъ.
ІТші этомъ слѣдуетъ еще замѣтить, что только у Марка (Ь, 30) и Луки (л,
имѣется изв ѣстіе о томъ, что вернувшіеся съ проповѣди апостолы даютъ отче ,
0“а
к
ъ
TM
TM
е
м
ъ
иодостовѣрнымъи сомни­
тельный”
томъ, что они
вѣиі, и нисколько пе оспарнваемъ самый фактъ нризвашя ихь 1исусом ь. д а
сказать о тѣхъ 70 ученикахъ, которыхъ Іисусъ, ио сообщение Луш
(10, X), самъ выбралъ п носАалъ на нроповѣдь, помимо 12 апо' толов^ т Т"
<ііяктъ что топько Лѵка разсказываетъ объ нихъ, какъ и все г.), по
.
1 нихъ разсказываетъ, заставляем усомниться въ
“ о уіени-
ІГо словамъ Луки, Тисусъ уходя, изъ Галилеи, «изоралъ другихъ 7 у іени
ковъ и послалъ ихъ но два передъ лицомъ своимъ во всякій городъ и мЬст .
куда самъ хотѣлъ итти». Невидимому здѣсь рѣчь идеть о -юмъ же самомь
поручеііііі, о которомъ евангелистъ упомянулъ раньше, гов(.ря ( J, 5 -)> 1
Тисусъ «послалъ вѣслпиковъ передъ лицомъ своимъ и
се ленн
чтобы приготовить для него» (помѣщеніе). Но съ одной сюропы -^ТРУД1';'
попять зачѣмъ было Тисусу посылать для этого /0 учениковь, и съ ДР)1TM
стенопы онъ даетъ имъ поэтому случаю такое наставлепіе, которое разечигано
2% им о на Т и сто апостольскую миссію. и они, ио возвращен.!, своемъ
сообіпаютъ Тисусу (1 », 17) объ изгнаніи бѣсовъ, что к ъ поручешю нригогов. .
дчя Тисуса помѣщепіе— никакого отпо .ненія не имѣетъ . Далѣе, въ
1П1'
н іставіепіп говорится о продолжительномъ пребнванн. и і.роповѣданіи вь
“
хъиÄ
-то, U » навѣстно,
—
М ппѵгихъ гташатаевъ в ѣры послѣ смерти Тисуса; носъ другой сюропы вс.іьдь
за этимъ наставленіемъ евангелистъ повѣствуетъ (10, 17 к что /0 Г^никовъ
вернуш сь съ радостью и сообщили Іисусу объ успѣшномъ н.ігнаши ОІ.С1)ВЪ,
какъ о резуль т а ті! своей мнссін. Наконецъ, если бы эти ТО учениковъ дѣйс ви
тельно были высланы Тисусомъ на проповѣдь и при томъ (ѵгдѣіьно. о> ь 1 -
“
'то Iисусъ яавѣрно далъ бы особый напутственный и^ ь
меад
тѣмъ оказывается, что Лука взялъ иѣсколько
р:" „о со-
столамъ, приведеннаго у Матоея, а также изъ рѣчн 1псу;а к gw « ^
в імъ евангелиста Тисусъ сказалъ по случаю прихода поіланцевъ Крссі
.
.
Г и з ъ “ его эг ,TM составилъ наставленіе 70 У',енИкамъ-а? остоламъ
Что тпетііі евангелистъ одинъ упоминаетъ ооъ изора.пи и отсылкі. «
ѵчепи.о
n n p o S . ! . »то обстоятельстельство является моментом-., подозрп-
телънымъ ио той прчш нѣ , что оно вполпѣ соотв ѣтствуетт, сто сшеобразноя
точкѣ зрѣнія и цѣлн. Правд», :ли 70 учениковъ наіншш.н о ь ьобо . о 70 ста
г-міміиичѵг котоо ыхъ Моисей пзбралъ сеоѣ на помощь ( I Моис. и , п .
!п:"»ед“ го и
Климентоз^хь «Изыскав!«.
действительно былъ тѣмъ нророкомъ, равннмъ “ ВД“ Ні«ъ ^ Моисею о кот
ромъ было обѣтовано въ Г» книгѣ Моисея (1S, 1о). ІІо цифрой 70 и.ш 7 . п
іудейсішмъ нредставленіямъ, онредѣляется такжо ^ е н н о с т ь в н ; цюдо^
земли; поэтому вполнѣ возможно, что трепй евапіиисгь,
‘
іисѵ
сп
,
нпбудь іудейеко-христіаяскомъ евангелш уиоминаню о 70 ученикахъ Інсуса,

соотвѣтствующихъ 70 старѣйшннамъ Моисея, увидѣлъ въ нихъ прообра.'іъ
апостоловъ для 70 языческихъ народовъ и въ этомъ смыслѣ говоритъ о нихъ
въ своемъ евангеліи.
Затѣмъ въ виду всего того, что памъ извѣстно о 12 апостолахъ изъ
новаго завѣта и изъ другихъ, довольно—таки скудныхъ источниковъ, мы
спросимъ: нашелъ ли Iисусъ себѣ въ ихъ лицѣ снособныхъ и достойныхъ
учениковъ? Не говоря ни объ апостолѣ— предателѣ, ни объ испугѣ и страхѣ
учениковъ, вызванномъ плѣненіемъ и казнью Іисуса, мы должны признать въ
нихъ людей преданных^, и стойкихъ, если только достовѣрны наличныя из-
вѣстія о ихъ дальнѣйіпей дѣятельности и судьбѣ.
Но мы не можемъ видѣть
въ нихъ людей, сгюсобныхъ понимать учителя и глубоко вникать въ его идеи
и планы, тѣмъ болѣе, что мы имѣемъ много основаній высоко ставить самого
Іисуса.Тотъ фактъ, что ири такомъ учителѣ они до самой его смерти меч­
тали овозстановленіи царства израильскаго (Лук. 24, 21. Д ѣян.
ап. 1, 6),
отнюдь пе рекомендуешь нхъ силу разумѣнія; а то, что и впослѣдствіи они
во имя
предразсудка упорно противились доиущепію язычниковъ въ новое
царство
Мессіи, по меньшей мѣр ѣ свидѣтельствуетъ о томъ, что они были
неспособны самостоятельно развивать и примѣнять къ жизни принципы своего
учителя, когда того требовали обстоятельства. Правда, только эта неспособ­
ность ихъ безснорно засвидѣтельствована нъ посланіяхъ апостола Павла, а
то, что и по смерти Іпсуса апостолы лелѣяли мірянски-мессіанскія надежды,
мы знаемъ только изъ евангелія и «Дѣяній апостольскихъ», на изложепіи
которыхъ явно отразилось стремленіе оттѣнить превосходство Іисуса и позднѣй -
шихъ языческихъ апостоловъ, противопоставляя имъ непонятливость 12 аио-
столовъ. ІІо если Апокалипсисъ не поддѣлка, т. е. если онъ дѣйствительно
написанъ апостоломъ Іоаиномъ,— а подлинность его удостовѣряется внѣшнпми
свидѣтельствамп гораздо убѣдительнѣе, чѣмъ подлинность любой другой книги
новаго завѣта , то мы приходимъ къ тому безотрадному выводу, что Іисуса
не понимали даже и ближайшіе ученики его (мы ужъ не говорим ь здѣсь
о «любимомъ» ученикѣ - н а п ерсникѣ четвертаго евангелія); ибо нѣть надоб­
ности доказывать, что эта книга мало проникнута истинны мъ духомъ ученія
Іисуса: она написана въ духѣ мести и злобы, столь свойствеиномъ пророку
Иліи и столь чуждом'ь Інсусу и имъ отвергнутомъ, а чисто іудейская точка
зрѣнія ii минера изложенія ея представляютъ прямой контрастъ той точкѣ
зрѣнія и формѣ излож ѳнія учителя, которыя извѣстны намъ по первымъ
тремъ евангеліямъ. Правда, никакихъ иныхъ иодлинныхъ трудовъ 12 апосто­
ловъ мы въ новомъ завѣт ѣ не им ѣемъ, но то значеніе, которое пмѣлъ нпо-
слѣдствіи Павелъ, показываешь, что среди ближаііиіпхъ учениковъ Іпсуса пе
было ни настоящаго представителя его ученія, ни человѣка, которому было бы
по силамъ развивать идеи учители далѣе, въ соотвѣтствіи съ измѣнившимися
отношеніями времени.
Такую роль пришлось выполнять Павлу, человѣку, который не былъ
близокъ Тисусу и даже вѣроятно никогда его пе видѣлъ и :»то обстоятельство
оказало огромное вліяніе на развитіе христіанскаго ученія. Іисусъ представ­
лялся
Павлу уже ие въ своей обыденной исторической дѣйствительности, а
сначала въ ореолѣ энтузіазма его послѣдоватслей, которыхъ онъ преслѣдо-
валъ и которые подъ вліяпіемъ гоненій и возрастающей восторженности по­
мышляли уже не столько о почившемъ учителѣ своемъ, сколько о существѣ,
долженствующемъ притти «на облакахъ»; потомъ Іисусъ сталъ ему представ­
ляться
уже въ видѣиіяхъ, т. е . въ его собственном!.,
до экстаза распален­
ном!. воображеніи; слѣдовательно, Павелъ нредставлялъ ссбѣ іисуса всегда
какимъ-то сверхъчеловѣческнмъ небеснымъ существомъ. Правда, таковымъ же
представляли его себѣ и ближайшіе ученики Тисуса нослѣ того, какъ скорб-
пый фактъ его крестной смерти имъ удалось скрасить мыслыо о послѣдую-
щемъ воскресеніи его; но въ жнвомъ воспоминаніи о земной обыденной жизни
Тигѵга оии нее же имѣли нить, которая связывала ихъ настоящее предста
вленіе о немъ съ презкнимъ, человѣческимъ и естественным!, взглядом!, на
яГго такой п. “ уюіцейнити нв было у Павла, поэтому его фантом могла
боготвореяіѳ
»
=
:
ä
ä
четвертаго еван гелія, который и по времени, в по пространству былъ еще
болѣе далекъ Тисусу.
44. Путешествіе въ Іерусалимъ.
Мы теперь уже не можемъ точно указать, какъ далеко 1исусъ У(-11’^ уь
вайти въ раэрабоікѣ своихъ плановъ и въ частности, въ органнзацш груп­
пировавшейся вокругъ него общины, ко времени свое!, рмшюй поЬ.д
вь
Терусалимъ. Матоей сообщаетъ, что, прежде чѣмъ оі правит.,сЯ.туда,
.і сусі
въ общихъ чертах!, обрисовалъ основы будущей организашп оощнны. ІІ< с. ѣ
того каігь Петръ отъ лица 12 апостоловъ, высказалъ убѣжденіе, что учи­
тель* изсь—Мессія! Тисусъ, по словамъ Матоея, далъ ему прозвище «Петра,
(камня) и объяснись, что на немъ, какъ на скалѣ,
(обішінѵ) свою: кромѣ того оиъ вручилъ ему «ключи ) правигыл* (ITuiu
. у, Дпокал 3 7) въ царствіи небесномъ, и тѣмъ самымъ оолекъего вла>
«ёіворятГи «вірять» врата веба, или, какъ
и разрѣшать, т. е. приказывать н воспрещать все, зная, чтовое
.ст^“TM
г 4:a^“?eTe-“Ä
TM
~
всѣхъ своихъ учениковъ вообще, и устаяовляетъ, чтооы церковь■ (^ЩИНіО
разбирала взаимные споры хрпстіаиъ на правах!, верховна*
іѵ т Однако самое слово «церковь- — община (экклезія), высказанное вь
такое время когда община— церкви еще не существовало, равно и указанш
Г е я Трава и обязанности, и наконецъ вацрещеніе ученикамъ .ш ывать .cefa
твъинам и или учителями (Мато. 23, 8)—все это указываеіъ на сравнительно
ноздпѣйшую эпоху, когда означенный учрежденія и
1^о-гГ* ііо-
пенпо выработавшіяся, были наконецъ приписаны вслі.ішо исуса Во ь пи
іірмѵ въ самомъ евангеліи верховная власть „разрѣіиать и івя.ллваіь
одномъ случай поручается Петру, а въ другомъ-вс ѣмъ вообще учендаамъ
Тисуса; въ этой двойственности повѣствованія евангелиста отразилось разлі
чіе воззрѣній и стадій развитія древней церкви.
іеиѵсалимъ
Вопросъ о томъ, съ какою цѣлью Тисусъ отправился въ у }сллі
,
ппихолнтся рѣшать по сообщеиіямъ о томъ, что именно онь дЬла.іъ при
въѣздѣ въ этотъ городъ и иослѣ Іірибытія туда, такъ какъ въ евангельскихі.
пазсказахъ объ этой поѣздкѣ Іисуса ничего не говорится о ея цѣли, і.
.
hdS L Іъ іТрусалимъ, чтобы при содѣйствін народа провозгласить себя
папемт Івѵгіе авторы, напротивъ, усомнились въ исторической фактпчносгн
TM разсказъ о немъ внупенъ либо пророчеством,,

Захаріи (!), 9), которое цитируется Матѳемъ и Іоанномъ, либо желаніемъ
создать лротиновѣсъ воинственному шествію апокалиптическаго Христа
(Апокал. 19, 11). Однако возможно допустить, что сообщеніе о въѣздѣ Іисуса
на ослѣ действительно перенято въ евангельскій разсказъ изъ пророчества
о ах ар ш , и что торжественный въѣздъ Іисуса посреди ликующей толпы народа
темъ не менѣе является историческимъ фактомъ, но съ другой стороны воз­
можно ii то, что Іисусъ, не вовсе отклонявшій отъ себя роль Мессіи, въ про­
тивоположность господствовавшему представлевію о Мессіи, какъ грозномъ
героѣ-в о ител ѣ, пожелалъ опереться на изреченіи Захаріи, который изобра­
ж а л !. мессио кроткимъ и миролюбивымъ княземъ. Политическій моментъ
могъ въ этомъ случаѣ отсутствовать: кто безоружный съ толпой такихъ же
)езоружныхъ вступаетъ въ городъ, возсѣдая на лсивотномъ, олицетвориющемъ
сооою миръ, тотъ или является уже общепризнан нымъ властителемъ, или
намѣревается стать таковымъ нри помощи такихъ средствъ, которыми исклю­
чается всякое впѣшнее наснліе. Стало быть, царственно торжественный х а ­
рактер!» въѣзда Іисуса могъ знаменовать собой верховную санкцію его учи
тельской и реформаторской дѣятельности. Ііо сообщенію трехъ первыхъ
евангелш, Іисусъ поѣхалъ въ Іерусалимъ вмѣст ѣ съ караваномъ галилей­
ских ь паломниковъ, состоявшнмъ по преимуществу изъ учениковъ и послѣ -
дователей его; при самомъ въѣздѣ въ столичный городъ они вздумали почтить
своего пророка-земляка, устилая его путь вѣтками деревьевъ іі одеждами, и
приветствуя его кликомъ: „осанна сыну Давидову“ и тѣмъ скоро привели въ
движете весь городъ. Четвертый евангелистъ сообщаетъ, что вѣсть о прибы
пи пророка изъ Галилеи заставила и другихъ паломниковъ выйти изъ го­
рода, чтобы устроить ему торжественную встрѣчу; это сообщеиіе само по
сеоѣ весьма правдоподобно, но, будучи приведено въ связь съ воскрешеніемъ
лазаря, оно нрюорѣтаетъ проблематпческій характеръ.
Въ сопровожден!!! упомянутой толпы послѣдователей, Іисусъ отправился
въ храмъ и тамъ учинилъ дѣяніе (очищеніе храма;, которое весьма чувстви­
тельно затронуло обычаіі, им ѣвшій непосредственное отношеніе къ іудейском у
культу жертвопрпиошеній. Потомъ въ послѣдующіе дни Іисусъ произносил!,
публично рѣчи, въ которыхъ рѣзко нападалъ на господствующую партію
фарисеевъ и духовенство, безпощадно обличая ихъ лицемѣріе, надменность,
корыстолюоіе, призывал народъ отвернуться отъ нихъ и угрожая карой божіей
призвашемъ другихъ, вѣрнѣйшнхь дѣлателей въ впноградникъ Господа (Мато!
2 1 , о;> 4-1). Подобный дѣяиія конечно возбуждали тревогу властныхъ
іерарховъ и наводили па мысль о необходимости устранить и обезвредить
столь оиаснаго противника, по до поры до времени имъ мѣшала исполнить
эти замыслы преданная Іисусу толпа народа (Мато. 21, 15, 45. Марк. И , 18:
1- , 12. Лук. 19, 47; 20, 19. Іоанн. 12, J9).
О томъ, какимъ путемъ Іисусъ предполагалъ итти къ своей конечной
цьли, пролѵіівая въ Іерусалимѣ, — приходится лишь строить разиыя догадкн,
такъ какъ паши евангелія, исходя пзъ совершившихся фактовъ, и изъ своей
позднейшей догматической точки зрѣнія, представляютъ дѣло въ такомъ видѣ,
оудто 1исусъ самъ предвндѣлъ неудачу своихъ пачппаній и свою собственную
гиоель. Однако, если опъ действительно предчувствовалъ такой исходъ и въ
худінемъ случаѣ изготовился къ нему, то будучи разумнымъ человѣкомъ, онъ
вероятно все-таки успѣлъ составить некоторый планъ дѣйствій и иа случай
дачнаго исхода дѣла, хотя шансы уснѣха съ каждымъ днемъ все болѣе и
более ухудшались. Ііъ общемъ. этотъ планъ вероятно былъ таковъ: Іисусъ
считалъ возможнымъ, посредствомъ релпгіозію-нравственнаго поученія, посте­
пенно привести еврейскій пародъ къ тому, чтобы онъ отказался отъ внѣш -
нихъ обрядовъ, очищеній и, можетъ быть, жертвопрн ношенііі, и такимъ обра­
зом'!. самъ себя освободилъ оть опеки духовенства и довѣрился руководи-
іельству людей, восшітаниыхъ въ дѵх ѣ истиннаго внутренняго благочестія.
Успѣхи которыхъ онъ усиѣлъ достичь въ этомъ нанравленіи у себя, на
родинѣ,’ внушали ему бодрость и въ то же время показали, что необходимо
перенести борьбу въ самый центръ лагеря противниковъ, и что наиболее
удобнымъ моментомъ для этого шага были праздники, такъ какъ въ масве
съѣзжавшихся на праздникъ наломннковъ—галилеянъ онъ могъ паити сеое
опору, а въ лицѣ иныхъ иріѣзжихъ іудеевъ—обишрпую толпу слушателей и
удобный случай быстро распространить свои идеи въ самыхъ інирокихъ кру-
ігахъ населенія. Нельзя предполагать, чтобы онъ надѣялся въ теченіи одной
недѣли нраздниковъ достичь своей конечной цѣли, т. е. нреобразованія всей
національно-религіозной системы, но вѣроятно онъ надѣялся своею проповедью
за это время хстя настолько подготовить себѣ почву въ столицт., чтооы можно
было оставаться тамъ и продолжать добиваться своихъ целей; или, быть
можетъ, оиъ предполагалъ послѣ ираздпиковъ вернуться въ I алилею, а ор"
шенная имъ въ столице сѣмена ученія предоставить пока собственному раз-
витію и прерванную работу продолжать прн слѣдующихъ праздничныхъ ноѣзд-
кахъ. Но, повторяемъ, все это— одни догадки и предположена, и мы счигаеыъ
нужнымъ высказать ихъ здѣсь, чтобы показать, что Інсусъ не былъ ни рево-
люціоиеромъ - неудачником'!,, ни мечтателемъ - фатітазеромъ, какъ склонны
думать тѣ, кто совершенно отрѣшился отъ евангельскаго взгляда на него.
ІІѢсколько дней успелъ прожить Іисусъ въ ІерусалимЬ, причемъ однак-*
ночи онъ проводилъ впѣ города, то въ Впоаніи, то въ какомъ то поселкь
иодлѣ горы Елеонекой (Мато. 21, 17. Марк. 11, 11, Лук. 21, 37), по за два
дня до начала праздника, по сообщенію перваго евангелиста, первосвящен­
ники, книжники и старейшины народа, собравшись въ доме первосвящен­
ника Каіафы на совѣщаніе, рѣшили взять Іисуса хитростью и уоить (Мато.
20, 1 —5, Марк. Ы , 1, Лук. 22, і). Но популярность, которой пользовался
Iисусъ среди народа, м ѣиіала исполнить этотъ замыселъ во время праздни­
ков!., когда столица была переполнена массой паломипковъ, особенно же га-
лнлеянъ, и можно было опасаться „возмущенія вънародѣ " . Матоей говорить,
что совещавшіеся у Каіафы рѣшили взять и убить Інс.уса „только не вь
праздникъ“; но такъ какъ это последнее выраженіе („только не въ празд­
никъ“) едва ли означаетъ, что іерархи надеялись совершить это трудное
дѣло до настуиленін столь близкаго праздника, то, стало быть, они рассчи­
тывали на то, что Гпсусъ останется въ столнцѣ иосл ѣ праздника, когда
прочіе паломники уже успѣютъ разъѣхаться по домамъ.
Въ этотъ-то моментъ, но единогласному свидетельству всѣхъ евангелш ,
и начинается деятельность Іуды предателя.
Iисусъ проводнлъ ночи вне го­
рода вѣроятно потому, что городскія жилища были переполнены во время
ираздпиковъ, но если опъ, какъ говорятъ, м ѣпялъ м ѣсто ночлега, то надо
полагать, что онъ уклонялся отъ нреслѣдоваиія своихъ враговъ, и хотя но
слѣдпіе, вѣроятпо, сами съумѣлп бы схватить его. но все же имъ могъ быть
полезепъ человекъ изъ группы прнблнжепмыхъ учениковъ Jucyca, соглашав-
шійся указать ихъ сыщнкамъ то мѣсто, гдѣ Іисусъ проводнлъ ту ночь. (Мато.
26, 14. Марк. 14, 10. Лук. 22, 3. Іоанн. 18, 2. Дѣни. ап. 1, 10). Сколько
они заплатили за это предательство, мы не знаемъ, потому что „30 сере-
бреннпковъ“ взяты, какъ мы сказали выше, изъ одного изречеиія пророка,
которое было истолковано вь смысле предательства іуды.
Выполненіе замысла первые три евангелиста отиосятъ къ 1 I нисана,
когда (вечеромъ) начинался первый день праздника Пасхи, а четвертый
евангелистъ столь же категорически отиоситъ его къ 13 писана, т. е . къ
кануну праздника (Мато. 20, 17. Марк. I I, 12. Лук. 22, 7. Іоани. 1->, 1).
По единогласному свидетельству всѣхъ евангелистовъ, Інсусъ въ этотъ ве­
черъ, передъ уходомъ на то мѣсто, гдѣ онъ былъ схвачепъ, усіроплъ со­
вместно съ учениками своими трапезу, которая, но сообщение синоптиковъ,
была пасхальной трапезой, а ио словамъ Іоапиа— и ѣтъ, ибо она таковой и

не могла быть вечеромъ 13 писана. Далѣе, по разсказу синоптиковъ, Іисусъ
въ этотъ вечеръ, по аналогіи съ пасхальной трапезой, учредилъ евхаристію
но іоаннъ объ этомъ ничего не сообщаетъ, а приписываетъ Іисусу другое
символическое дѣйствіе,— умовеніе ногъ ученикамъ. Т ѣмъ не мен ѣе еванге ­
листы, очевидно, говорятъ объ одпой и той же трапезѣ или вечере- это-
видио изъ того, что они всѣ пмепуютъ ее послѣдней трапезой Іисуса съ уче­
никами, нослѣ которой ОІІЪ тотчасъ же пошелъ въ то мѣсто, гдѣ былъ взять
подъ стражу, и всѣ они пріурочиваютъ къ этой трапезѣ предсказаніе Іисуса
о предательстве Іуды и объ отреченіи Петра. Истинной молсетъ быть, ко ­
нечно, лишь одна версія, но вопросъ о томъ, кто правь, въ данномъ случаѣ
имѣетъ лишь критико-экзегетическое, а не историческое значеніе. Для р е ­
ш етя вопроса о достовѣрности и происхожденіи Іоаннова евангелія, опъ
имеетъ существенное значеніе, но для историка не представляетъ большого
интереса вопросъ о томъ, въ какой день Іисусъ былъ схваченъ и казненъ
и была ли его послѣдпяя трапеза съ учениками пасхальной, или пѣтъ . По­
этому мы оставляем'!, вопросъ этотъ пока отісрытымъ, и лишь иозднѣе объ­
ясним'!,, какъ это разногласіе возникло въ нашихъ евангеліяхъ.
45. Послѣдняя вечеря, плѣненіе и казнь Іисуса.
Оиисаиіе послѣдняго вечера, проведеинаго Іисусомъ совмѣстно съ уче­
никами, основано у всѣхъ евангелистовъ на томъ предполозкепіи, что Інсусъ
заранее зналъ всс, что ему предстояло въ будущемъ (Іоапн. 13 , і; iö, 4).
Это предположеніе само собой вытекало для нихъ изъ ихъ представленія
объ Іисусѣ,
какъ Мессіи, родившемся отъ Бога, или воплощенномъ Словѣ
Творца; но съ нашей точки зрѣнія оно подлежитъ ограиичеиію человѣчески-
возможиымъ и исторически вѣроятнымъ. Іисусъ могъ предвидеть, что ко
недъ его приближается, о т , могъ также сомиѣваться въ верности и стой­
кости некоторых!, учениковъ своихъ и даже не скрывать этого отъ нихъ; но
предположить, будто онъ точно зналъ и объявнлъ, что именно въ ту ночь
свершится его участь, и будто бы онъ прямо указалъ на Іуду какъ на пре­
дателя, и предсказалъ, что Петръ трижды отречется отъ него, прежде чѣмъ
пропоетъ въ первый разъ ігЬтухъ,— предположить все это можно было бы
лишь тогда, если бы онъ получилъ предостереженіе со стороны тайныхъ по­
следователей своихъ въ верховиомъ совете, о чемъ однако ничего не гово­
рится въ нашихъ источниках!,; словомъ, все это немыслимо исторически,
хотя, какъ мы увидимъ ниже, психологически не трудно объяснить, какъ
последователи Іисуса пришли впоследствіи къ такому представление.
Учрежденіе евхаристіи на последней вечере (Мато. 20, 26 —29. Марк.
U, 22—25. Лук. 22, 19) съ упомшіаніемъ о смерти и страданіяхъ объ­
ясняется т'Ьмъ предчувствіемъ, которое естественно должно было тогда
явиться у Іисуса, если онъ правильно гляд'Ьлъ на свое личное положеніе.
Онъ в и д е . - г ь , что съ одной стороны его окружаютъ сильные и озлобленные
враги, которые въ своемъ фанатизме не останавливались ни передъ чемъ,
и что съ другой стороны далее близкіе друзья плохо его понимали, а народ­
ная масса еще не настолько расположена къ нему, чтобы видеть въ ней
надежный оплотт, отъ замыслов!, и покушеиія враговъ. Поэтому, когда онь
преломлял!, хлебъ, какъ старшій за трапезой, и раздавалъ его своимъ уче­
никамъ, оиъ могъ невольно подумать о томъ, что точно такъ же поступить
и съ его собственным!, теломъ его непримиримые враги; когца онъ нали-
валъ красное вино, ему могла явиться мысль, что и его собственная кровь,
быть молсетъ, скоро будетъ точно такъ же литься; поэтому въ предчувствіи
грядущаго, онъ могъ сказать своимъ ученикамъ, что точно такъ, какъ по­
ступаетъ онъ теперь съ хлебомъ и виномъ, будетъ скоро поступлено и съ
нимъ, а потому и предлагаетъ имъ за всякой совместной трапезой при ВИД"
хлеба и вина, вспоминать о немъ, а также и о томъ, что онъ имъ ныне
говорилъ. Погружепный въ размышленіе о своей близкой смерти, онь могъ
увидеть въ ней искупительную лсертву и освященіе иоваго союза между Ъо-
гомъ и человечествомъ, и чтобы дать общине, которую опъ собирался учре
дить, лсивое средоточіе, онъ могъ установить, чтобы такая раздача хлеба и
вина производилась повторно и торжественно.
Все это возможно и естественно, но действительно^ ли все происходило
такъ, какъ иовѣствуютъ евангелисты, это иной вопрос!.. Хотя умолчаніе четвер­
таго евангелиста съ нашей точки зренія не доказываетъ противнаго, однако
и свидетельство апостола Павла (1 Кор. 11 ,23—25) не представляется столь
доказательнымъ аргументом!,, какъ это принято думать. Павелъ передает!, го
иреданіе объ установленіи вечери (евхаристіи), какое онъ нашелъ въ общинѣ
ири своем!, встуиленіи въ нее, но трудно указать, сколько въ этомъ преданш
сохранилось чертъ первоначальной вечери и сколько новыхъ чертъ привнесено
позднее изь христіанскаго обычая. Если Іиеусъ в ь последнюю вечерю, согласно
праздничному обычаю евреевъ, раздавалъ хлебъ и вино и при этомъ лишь
указала, на грозящую ему насильственную смерть, и если потомъ вь общине
установился обычай раздавать хлебъ и вино повторно на память о его кончине,
то вследъ за темь могла явиться мысль о томъ, что—де самъ Iисусъ веле.ѵь
этотъ обычай соблюдать («сіе творнте, когда будете пить» и т. д.). Наконецъ
когда обшина, совершая эту тризну, привыкла видеть въ хлебе и вин')? тъло
и кровь Христа, а въ крови Христа—кровь новаго завета, тогда явилась
мысль о томъ, что де самъ Іисусъ иризналъ хлебъ и вино своимъ теломъ и
кровью, и внослѣдствіи могли уверовать в ь это даже тѣ, кто подобно апосто­
ламъ, самъ участвовали въ последней вечери Іисуса. Но обычай повторнаго
устройства вечери могъ естественно установиться у древнихъ христіанъ помимо
иовеленія Іисуса, благодаря ежегодно совершаемой пасхальной трапезе, и въ
особенности благодаря священным!, траиезамъ ессеевъ, которыя устраивались
еженедельно н съ особенной торжественностью ио ирошествіи каждыхъ семи
недель. Различіе лишь вь томъ, что вместо хлеба и воды, которую ессеи
употребляли на своихъ трапезахъ, христіане, подражая пасхальному ритуалу,
стали употреблять хлебъ и вино.
Изь пронсшествія у горы Елеонской, которое, по словамъ евангелистовъ,
имело место вследъ за последней вечерей (Мато. 2-1, .40. Марк. 14, 21. Лук.
22, 39. Іоанн. 18, 1), исторически достоверно повидимому то, что Іисусъ
былъ взять подъ стражу служителями іудейскаго синедріона подъ предводи­
тельством!» предателя— ученика, и что Іисусъ при этомъ не оказал!» серьезнаго
сопротивления. Напротивъ, то, что въ синоптических!, разсказах ъ предшествует!,
аресту: такъ называемая душевная борьба н три моленія Іисуса (у Матоея и
Марка), появленіе ангела и кровавый потъ (у Луки), во всякомъ случае пред­
ставляется сильно пріукрашепиымъ миоомъ. Но общее указаніе евангелистов!»
на то, что 1исусъ чувствовалъ вь тотъ вечеръ страхъ передъ грядущими
страданіями и смертью, и только после сильной внутренней борьбы преодолѣлъ
свое малодушіе, исходить изъ предположенія о томъ, будто бы онъ зналъ
заранее, что ему предстояло въблнжайшіе часы. 1 акое предположение врядъ лн
допустимо, ибо евангелисты считают!» это предвидѣпіе сверхъестественнымъ,
каким!, мы его считать не можемъ, а предвиденіе естественное едва ли было
столь определенно, чтобы вызвать это душевное волненіе ровно за часъ до
осуществленія предчувствій. Исторически достоверным!, можно принять разве
только то, что въ последпія минуты мысль о предстоящей казни все неотвяз-
чивѣе подступала къ Іисусу, ужасъ этой мысли все более и более омрачалъ

его душу, и ему пришлось собрать всѣ свои нравственный силы и вновь по­
грузиться въ сознаніе отчей любви Бога и своего высокаго призванія, чтобы
—
ть спокойствіе и покорность Богу нередъ лицомъ падвигающихся
Въ последующем!, разсказѣ о допросѣ и осужденіи Іисуса (Мато. 26,
57—27, 31. Марк. 14, 53—15, 20. Лук. 22 ,54—23,25. Іоанн. 18, 12—19, 16)
всѣ евангелисты сходятся другъ съ другомъ въ томъ, что Іисусъ сначала
былъ допрошенъ и осужденъ іудейскими властями, а затѣмъ былъ отведенъ
къ римскому прокуратору, который долженъ былъ утвердить смертный приго­
воръ и привести его въ исполненіе; но ирокураторъ не тотчасъ убѣдился въ
виновности подсудимаго Іисуса и, послѣ и ѣсколькихъ попытокъ спасти его,
отдалъ приказъ казнить его, лишь подъ давленіемъ иастойчивыхъ требованій
іудеевъ, Но словамъ первыхъ двухъ евангелистовъ, іудейскій трибуналъ на
основаніи ложныхъ показаній свидѣтелей прнзпалъ Іисуса виновнымъ въ томъ,
что собирался разрушить храмъ Божій и въ три дня вновь построить его, или,
какъ мы пояснили выше, обвиннлъ его въ попытке измѣнить существующую
іудейскую религію. Такое обвпненіе было очевидно ложно, поскольку Іисусу
приписывалось намѣреніе осуществить свой планъ насильственнымъ путемъ,
но оно было не безосновательно, поскольку рѣчь шла о желапіи Іисуса изме­
нить релпгіозную систему іудеевъ. После того его спросили, выдавалъ ли онъ
себя за Мессію, и его утвердительный отвѣтъ съ ссылкой на Псал. 110 и гл. 7
Даніила былъ сочтенъ з а богохульство и лреступленіе, наказуемое смертью.
Передъ рнмскимъ ирокураторомъ іудейскія власти, ио единогласному свиде­
тельству евангелистовъ, подчеркнули иолитическііі моментъ въ нпкрігапіш-
руемомъ иреступлепін, представлеиіе о Мессін какъ царѣ іудейскомъ, чтобы
представить Іпсуса мятелсникомъ, подстрекающимъ народъ къ возстанію про-
тивъ римской власти, и это удалось имъ, хотя и пе безъ труда, такъ какъ
Пилатъ не усматрива.іъ въ Гисусѣ нолитически -опаснаго человека . Во всемъ
этомъ эпизоде нѣгъ ничего исторически неправдоподобнаго, однако слѣдуетт»
замѣтнть, что сопротивленіе Пилата евангелисты слишкомъ подчеркивают,
чтобы оттенить невинность Гисуса и иепримпруемую злобу іудеевъ; поэтому
весь этотъ эпизодъ, какъ и разсказъ о немъ евангелистовъ, намъ придется
разобрать подробнее впослѣдствін.
Въ разсказѣ евангелистовъ о распятіи Гисуса мы тоже игнорируема,
такія детали и черты (Мато. 27, 31. .Марк. 15, 20, Лук. 23, 25. Гоаин. 19,
10), которыя имѣютъ цѣлыо показать, что и природа, и человечество, и за ­
веса храма, и св. писаніо свидетельствуют'!, о невинности распятаго и о
виновности его убіііцъ. Мы въ свою очередь считаемся лишь съ тѣмъ фак-
комъ, что .1исусъ былъ пригвозледемъ къ кресту и снятъ съ пего, какъ всемъ
казалось, мертвымъ. Нри разсмотреніи вопроса о реальности этой смерти,
всего важнее установить, какъ долго 1исусъ провис'Ьлъ иа кресте до и после
видимой кончины своей. Гаспятіе на кресте, при небольшой потери крови
отъ ранъ гвоздиныхъ, пе влекло за собою скорой смерти; казнь эта именно
тѣмъ и была мучительна, что смерть прн пей наступала медленно. Стало
быть, ч'Ьмъ дольше [исусъ провигЬ.гь на кресте живымъ, т’Ьмъ вероятнее и
то, что действительная смерть у него наступила съ псчезиовеніемъ явиыхъ
прнзнаков-ь лсизни, и чѣмъ дольше опъ после этого ировпее.гь еще иа кресте,
т!;мъ несомненнее смерть мнимая могла перейти въ действительную смерть.
По если онъ улсе по нрошествіи не,многихъ часовъ показался мертвым'ь и
оылъ тотчась сиять съ креста, То можно допустить, что опъ просто нпалъ въ
ооморочное состояиіе, отъ котораго ипос.гЬдствіи онъ моп, еще оправиться.
Пословамъ .Матоея (27, 45) и Луки (23, 41), Іисуеъ ировисе.ть ліивымъ па
крестіі немногимъ более трех'ь часовъ, ибо разсказавъ о разныхъ иропеше-
ствіяхъ, случившихся тогда, когда Гпсусъ вис/Іиъ на кресте, означенные еван ­
гелисты заявляютъ, что въ шестомъ часу (т. е. въ 12 час. дня) наступила
по всей земле тьма, продоллсавшаяся до девятаго часа (т. е. до 3 час. попо ­
лудни), после чего Іисусъ испустилъ духъ. По словамъ Марка (15, 25),
Іисусъ былъ раснятъ въ третьемъ часу (т. е. 9 час. утра и следовательно
провисѣлъ шесть часовъ лсивымъ иа кресте, напротивъ, по словамъ Ьаи на
(19 14) приговоръ Пилатомъ былъ произнесет, въ шестомъ часу (т. е. въ
по лдень),
когда по свидетельству
синоптиковъ, солнце уже померкло
надъ распятымъ Іисусомъ. Предположимъ, что некоторое время ушло на
отводъ Інсуса къ м'Ьсту казни и на процессъ распятія, и примемъ во внима-
піе тотъ фактъ, что еще до наступлеиія сл'Ьдующаго дня, т. е . по еврейскому
времясчисленію до шестого часа вечера, Іосифъ Лримаоейскій б ы просилъ у
прокуратора трупъ Іисуса и снялъ его съ креста; тогда оказывается, что
Іш ^съ пробылъ на кресте maximum два-три часа до наступленія смерти, и
вероятно еще меньше времени после кончины своей.
По свидетельству Марка (15, 44), Пилатъ удивился, что такъ рано на­
ступила смерть Іисуса, но отъ дежурнаго сотника узналъ, что Iисусъ дей­
ствительно скончался. По словамъ Іоанна (19, 31), Пилатъ по просьбе іудеевч»
послалъ воииовъ ускорить смерть всѣхъ трехъ распятыхъ, перебивъ у пихъ
голени, чтобы усігЬть снять нхъ съ крестовъ еще до насту пленія следующаго
праздничнаго дня, субботы; но вместо того, одинъ изъ воииовъ, увидевъ
Іисуса мертвымъ, не перебилъ ему голеней, а пронзилъ ему коиьемъ ребра,
после чего истекла кровь и вода. Этотъ ударъ коиьемъ приводится обыкно­
венно какъ доказательство действительной кончины Іисуса; однако то, что
последовало за этимъ ударомъ копья, представляется памт невозмоиснымъ, да
и самый эпизодъ пораненія коиьемъ разсказанъ только въ четвертомъ еван­
гелш, и такъ сдобреігь прнчудливымъ пророчески-мистическимъ прагматиз­
мом!.,' что не молсетъ считаться фактомъ историческимъ, и потому вместе съ
другими неисторическими элементами данной части евангельскаго повество­
вания будетъ нами разсмотрѣнъ впоследствіи. Доказательство реальности смертп
Іисуса, которымъ очевидно не можетъ служить указаніе на фактъ казни, сво­
дится къ отсутствію убедительных!, доказательств!, его восресепія: если дей­
ствительно умершнмъ следуетъ признавать того, о дальнейшей жизни кото­
раго пе имѣется никакихъ историческихъ
све дѣігііі, то
смерть Іисуса
на кресте следуетъ считать реальной смертью.
Часто ставился и обсунсдался вопросъ о томъ, были ли пригвождены
только, или также и ноги распятаго; но этотъ вопросъ непосредственнаго
отношенія къ реальности кончины Іисуса не имеетъ. Возможность мнимой
смерти не исключается пригвожденіемъ ногъ, такъ какъ оно не влечетъ за
собой обширнаго кровоизліянія. Но Тисусъ не могъ бы уже въ первый день
своего воскресеиія совершить естественно т'Ь переходы, о которыхъ пове­
ствуют!, евангелія: переходъ отъ могилы въ городъ, потомъ оттуда въ се-
лепіе Эммаусъ, отстоявшее въ трехъ часахъ пути отъ города, затіш ъ вече­
ромъ обратно въ городъ и вскоре после того въ Галлилею, если бы онъ
нмѣлъ и па ногахъ гноящіяся и болезненный раны. Этотъ вопросъ вообще,
и разрешение его въ смысле прпгвожденія одпехъ рукъ Іисуса въ частности,
представляетъ крупный интересъ для той теологіи, которая считаетъ воскре-
сеніе Інсуса естественнымъ пробулсденіемъ мннмоумершаго, т. е . въ наше
время не только для немногих!, явныхъ, но и для многихъ тайныхъ и зама­
скированных!. раціоналистовъ; по намъ, ири нашей точке зрѣнія, петь ни­
какой нужды въ этомъ вопросе становиться на чыо либо сторону, что лее ка ­
сается евангелистовъ, то но этому вопросу первые два евангелія не сообщают*
ничего; у Луки (24, 39) воекресшій, для доказательства того, что оиъ дей ­
ствительно есть 1исусъ, а не безнлотный призракъ, предлагает, ученикамъ
осмотреть его руки и ноги и осязать ихъ; въ этомъ случае невольно начи­
наешь думать, что язвы гвоздиныя имелись у Іисуса не только па рукахъ, но
и на ногахъ. Наконецъ Тоаннъ упоминаетъ лишь о раігЬ въ боку, и о гвоз-

диныхъ язвахъ на рукахъ Іисуса, и тѣмъ наводить насъ на мысль о томъ,
что только руки были пригвождены у Іисуса. Изъ современныхъ Тисусу писа­
телей, Іосифъ Флавій ничего не говоритъ по этому вопросу, хотя въ своей
исторіи войны іудейской оиъ часто упоминаетъ о распятіяхъ. Отцы церкви,
напр. Іустинъ, Тертулліанъ, также видавшіе еще распятыхъ, утверждаютъ.
что ноги Іисуса тоже были пригвождены, но мы не знаемъ, потому ли они
говорятъ такъ. что это было явленіемъ обычнымъ при распятіи, или потому,
что хотѣли показать, что изреченіе псалма (21, 17); «пронзили руки мои и
ноги», такж е исполнилось на Іисусѣ .
Наконецъ извѣстное зам ѣчаніе Плавта
о двукратномъ пригволсденіи ногъ и рукъ иные авторы истолковываютъ въ
томъ смыслѣ, что усиленіе наказанія состояло будто не въ нрободеніи каждой
конечности двумя гвоздями вмѣсто одного, а въ пригвожденіи не только
обѣихъ рукъ, что было обычнымъ явленіемъ, но по исключенію также и
обѣихъ ногъ. Взвѣсивъ вс ѣ эти данныя, можно было признать, что ноги Іисуса
тоже были пригвождены, но за отсутствіемъ вполнѣ безспорныхъ доказа-
тельствъ вопросъ этотъ долженъ остаться открытымъ.
Что Іисусъ, послѣ снятія съ креста былъ погребенъ. объ этомъ улсе во
времена апостола Павла свидетельствовало христіанское преданіе ( 1. кор.
15, 4), которое въ данномъ случаѣ представляется исторически правдогю-
добнымъ. По римскому обычаю, распятыхъ оставляли висѣть до тѣхъ поръ,
пока они не уничтожались отъ ненастья, нтицъ и тлѣнія;апо обычаю еврей­
скому ихъ снимали до настуилеиія вечера и зарывали на неосвященномъ
кладбиіцѣ; одпако римскій законъ разрѣіналъ передавать тѣла казненныхъ
родственпикамъ и друзьямъ, когда они о томъ просили. Евангелисты ничего
не говорятъ о томъ, чтобы сами ученики I неуса просили власть выдать имъ
его тѣло, но они сообщаютъ, что объ этомъ позаботился человѣкъ, не состо­
явшей въ близкихъ отношеніяхъ къ Іисусу, богачъ и членъ совѣта, Іосифъ
изъ Аримаоен. Впрочемъ сообщенія евангелистовъ о погребенін Інсуса, равно
какъ и замѣчаніе Матвея о стражѣ,
поставленной у гроба Інсуса, возбуж­
даю тъ многія сомнѣнія и потому будутъ разсмотрѣны впосл ѣдствіи.
46. Воскресеніе изъ мертвыхъ. Недостаточность евангельскихъ
повѣствованій.
По единогласному свидѣтельству всѣхъ евангелистовъ, Iисусъ, погре­
бенный въ пятницу вечеромъ, пролежалъ субботу въ гробу и затѣмъ воскресъ
изъ мертвыхъ въ воскресенье утромъ (Мато. 2S, 1. Марк. Hi, 1. .’Іук. 2 4 , 1.
Іоанн. 20, 1). Но сообщенія о томъ, чтобы кто нибудь самъ відѣ.і ь это иро-
исшествіе, ни въ одномъ евангеліи не имѣется. По словамъ Матоея, у гроба
стояла стража, но оолѣплениые сіяніемъ сошедшаго с/ь иебесъ ангела страж-
пики пали, какъ мертвые и, слѣдовательно, тоже не видали, какъ ангелъ
отвалиль камень и вывелъ Іисуса изъ гроба. Но вслѣдъ за тѣмъ, по сооб-
щенію всѣхъ евангелистовъ, къ гробу являются женщины и, найдя камень
отваленнымъ, узнаютъ отъ ангела (или ангеловъ) о воскресенін Інсуса, что
вскорѣ подтверждается явленіемъ самого воокресшаім.
Итакъ мы подошли къ тому критическому моменту, когда, въ виду еван­
гельскихъ свидѣтельствъ о чудесномъ воскресепіи Інсуса, намъ приходится
либо признать несостоятельность естественно-историчі каго взгляда пажизнь
Jucyca и, слѣдовательно, отречься отъ всего высказан наго выше и отъ иред-
принятаго нами изслѣдованія, либо помимо чуда изъяснить содержаиіе озиа-
ченныхъ разсказовъ, т. е . объяснить возникшшеніе самой вѣры въ воскре-
сеніе Іисуса. Вопросъ этотъ непосредственно затрагиваем
всего христіанства, и потому понятна не только чуткость вѣру Т
Р
стіанъ ко всякому свободно высказанному слову "слошГ^іожегъ навлечь на
соображешй.
заурядные дюжинные богословы, не оконча-
тельнсР по грязнГіе в^ь догвіа тпз мѣ ,
вышеозначеннымъ - а н
—
« , равска-
зомъ пользуютсядля того, чтобы показать своеУ^нм^овор^мо« н и ^
естественно "что люда^въродѣ TM зе,Сфрюерствуюгь но этому случаю чтобы
ОН,!считаюTM смерть Іисуса только мнимой смертью -
И что поди въ родѣ Эвальда, подъ грудой высокопариыхъ словь сгараю
скрыть ту мысль, что въ этомъ кардинальномъ вопрос,ѣ
они (;<^ " дар”“
ненавистиым'ь авторомъ критическаго изслѣдовашя ж и з н и '
А‘
ияяср Баѵоъ находилъ, что обсулсдеше воскресенія Іисуса выходиіь
нр
дѣлы историческаго изслѣдованія, и слѣдовательно, опъ
разъясненія щекотливаго вопроса хотя бы на словахъ. К
1
1
жается онъ такъ, что можно подумать, что исторически нел.>.,л ^
Tb» •
и не дѣло историка доказывать, было лп воскресепіе Інсуса ^У ^ш лмь и
естествен нымъ явлепіемъ внѣшняго міра, или только фактомъ ві.ры\ . у
ииковГ тЬмъ пе менѣе Бауръ былъ убѣжденъ, что воскресеніе Іисуса пи вь
какомъ'случаѣ и смысл ѣ не было впѣшиимъ явленіемъ, а отсюда само собою
"
ло
ЧТО оно было только фактомъ вѣрь, Намъ возразя^ что Вауръ
т ланномъ случаѣ разсуждаетъ не какъ историкъ, а какъ философь,
такое
возраженіе софистично
и несправедливо, ибо и съ чисто историче-
свой точки зрѣнія Бауръ долженъ былъ признавав что новозаи^ные ра.^
сігпы о воскресеніи Іисуса слишкомъ недостаточны, чтобы доказан, реаль
ность воскресенія распятаго, а поскольку философія пеооходима и историку,
чтобы и въ данномъ, и въ аналогичныхъ случаяхъ отвергать іудо, 1Ю^ ; |
и самъ Бауръ пользовался ею какъ историкъ. Совсѣмъ иначе, и
при іом»
какъ истый историкъ, разсуждаетъ Бауръ въ томъ случаѣ, когда не ооппуно.
заявіяетъ, что необходимымъ историческимъ предположешемъ для
слѣд ѵющаго является не столько фактическая реальность воскресенія Іисуса,
сколько вѣра въ это воскресеніе. Это— превосходная отповѣдь по адресу i*-
кихъ апологетовъ, которые стараются увѣрить всѣхъ , что
фактичность воскресенія Іисуса, но могла бы возникнуть и хрисгіанскаіі
община. ІІѢтъ!—возражаете, на это совершенно правильно историк г. необхо
димо признать лишь то, что сами ученики Іисуса твердо вѣрили въ его
воскресеніе, и этого вгшлнѣ достаточно для объяснены ихъ Ааль^ ’П^ ^
выступленій и дѣйствій; па чемъ именно утверждалась .на вЬра, вь
іемь
именно состонть фактически! моментъ воскресенш Іисуса это’ В0“Р°®Ъ ^
крытый, па который можетъ изслѣдователь отвѣтить, какь ему угодно, ни
сколько тѣмъ не затрудняя объяспеніе происхожденш христнства
Возникновеніе этой вѣры у учениковъ, разумЬется, виолні. иозмоясно
объяснить, если взглянуть на воскресеніе Іисуса какъ на чудесное явлеиіѳ
внѣшпяго характера и подобно евангелнетамъ
предположить,
дѣйствнтельно былъ мертвъ,но что затѣмъ Іосподь Ьогъ акгомь вс
у
щества своего снова воскресилъ его, или, точн ѣе говоря, дароваль
*
которую новую и высшую форму бытія, при которой его могли елце-
J
видѣть его ученики на землѣ, но самъ опъ былъ уже оеземерте
,
і
былъ вознесенъ на небо, дабы соприсутствовать Богу отцу. По для насъ та­
кой взглядъ непріемлемъ по многимъ основаніямь. Даже независимо огь са­

мого вопроса о возможности чудесъ вообще слѣдуетъ замѣтить, что признать
подобное неслыханное чудо можно было бы лишь въ томъ случаѣ,
если оно
подтверждается такимъ свидѣтельствомъ, лживость которагоболѣе немыслима,
чѣмъ реальная дѣйствительность свидѣтельствуемаго событія. Стало быть, по­
добное свидетельство должно прежде всего исходить отъ самихъ очевидцевъ
событія, и разсказъ о немъ доллсенъ быть повѣствованіемъ такихъ лицъ, въ
ярисутствіи которыхъ событіе случилось. Но выше нами улсе было обнару­
жено, что ни одно изъ наш ихъ евангелій пе составлено апостоломъ или
инымъ очевидцемъ жизни Іисуса. Единственное сочипеніе въ новомъ завѣт ѣ ,
которое по нашему предположенію дѣйствительпо было составлено однимъ
изъ 12 апостоловъ, Апокалипсисъ Іоанна, не даетъ намъ ничего, кромѣ общаго
сказапія о томъ, что Іисусъ былъ мертвъ, а затѣмъ ожилъ и сталъ без-
омертенъ (1, 5. 18; 2, 8).
Первое сколько нибудь подробное сообщеніе о томъ, какъ появилась
вѣра въ воскресеніе Іисуса среди его учениковъ, мы находимъ у апостола
Павла, однако самъ онъ не былъ очевидцемъ тѣхъ «явленій», на которыхъ
утверждалась эта вѣра, о нихъ онъ далее и по собственному сознанію со­
общаетъ лишь со словъ другихъ. Онъ говоритъ (1. Кор. 15, В—7), что, какъ
ему передано отъ другихъ, Іисусъ умеръ, былъ погребенъ и воскресъ въ
третій день по писанію, и что онъ явился Кифѣ,
потомъ 12 апостоламъ,
затѣмъ сразу болѣе нежели 500 братіямъ, наконецъ Іакову и также всѣмъ
апостоламъ. Мы не сомнѣваемся . что апостолъ Навелъ слышалъ это отъ Петра,
Іакова и, можетъ быть, отъ другпхъ учениковъ (Гад. 1, 18; 2, 9), и что всѣ
они, а также 500 братій, были увѣреяы, что видѣли вновь живымъ умер­
шаго Іисуса. Но такъ какъ рѣчь идетъ здѣсь о в ѣр ѣ въ н ѣчто совершенно
неслыханное, поэтому позволительно спросить: какимъ образомъ всѣ эти лица
убѣдилнсь, что ихъ видѣніе пе было самообманомъ и иллюзіей? На такой
вопросъ намъ свидѣтель ничего не отв ѣчаетъ . Онъ говоритъ просто, что
воскресшій Іисусъ «явился» имъ, т. е. они вѣрилн, что видятъ его явствен­
но, но какъ дошли они до этой вѣры и ио какому основанію они сочли это
явленіе дѣйствительнымъ явленіемъ своего умершаго учителя, объ этомъ П а­
велъ ничего не сообщаетъ. Весьма сомнительно, чтобы онъ и самъ задавался
подобными вопросами. В ѣдь и самому ему явился Хрнстосъ (о чемъ при­
дется ниже говорить иодробнѣе), и это видѣніе его настолько укрѣпило вгь
вѣр ѣ и настолько удовлетворило и вразумило его, что только ио ирошествіи
трехъ лѣгь онъ изъ Дамаска, вблизи котораго онъ имѣлъ это вндѣніе, от­
правился въ Іерусалимъ, чтобы иодробнѣе осв ѣдомиться объ Іисусѣ и о по-
смертныхъ явленіяхъ его другимъ ученикамъ (Гал. 1, 18). Необходимо допу­
стить, что о такихъ явленіяхъ опъ слыхалъ и прежде, когда оиъ самъ еще
преслѣдовалъ новоявленнаго Христа, но разумеется нъ то время онъ былъ
слишкомъ возбуждеиъ своею страстью, чтобы спокойно разбираться въ фак­
тической реальности слуховъ. Тотъ фактъ, что онъ не разбирался въ этомъ
и потомъ, послѣ своего обращенія къ христіанству, и что втеченіи трехъ
лѣтъ довольствовался тѣмъ, что оиъ самъ увидѣлъ и услыхалъ, ясно пока­
зы вает., ка к ъ субъективенъ былъ весь происшедшей съ нимъ иереворотъ и
какъ мало опъ былъ склоненъ къ историческому изслѣдовапію объективныхъ
фактовъ. Недаромъ онъ какъ бы кичится тѣмъ (Гал. 1, 16), что послѣ упо-
мянутаго явленія Іисуса онъ пе пошелъ тотчасъ въ Іерусалимъ посовето­
ваться съ апостолами, и что, придя въ Іерусалимъ, онъ кромѣ Петра и 1а-
кова, брата Господня, ни съ кѣмъ пе говорилъ. Оба апостола вѣроятно раз-
сказали ему о явленіяхъ, которыя они сподобились увндѣть; возмолено, что
и кто либо изъ 500 братій тоже сообщилъ ему о томъ, что они видали, но
провѣрять эти разсказы, дознаваться о степени ихъ основательности или
разбираться въ противорѣчіяхъ онъ не сталъ, да н нельзя было этого тре­
бовать огь человѣка, который вполпѣ увѣровалъ въ реальность собственнаго
видѣнія и въ совершенную достаточность подобныхъ субъективных!, убѣж -
ДеН1# Стало быть во первыхъ, мы не располагаем!, никакими показаніями
евидѣтеля —очевидца о явленіяхъ, на которыхъ первоначально Утв^РДилась-
w+m въ воскресеніе Іисуса; во вторыхъ, такой свидѣтель, какъ апостол .
ТТяврлч который имѣлъ очевидную возможность черпать свои сообщенія изъ
адрвыхъ ^ у к ъ ограничиваете^ Іонстатированіемъ того факта, что^ опрошен-
ные имъ очевидцы твердо вѣрилн въ то, что имъ явился воскресшій Іисусъ.
о -i болѣе подробными свѣд ѣніями приходится обратиться къ евангел
гтамъ
н о С и Т принадлежать къ числу свидѣтелей, которые, подобно
ПавIV могли черпать свои сообщепія изъ первыхъ рукъ. Слѣдоішельно ихъ
Äta
"
.
не имѣюгь того в ѣеа , который необходимъ чтобы невѣр
-
ятное представить правдоподобными Къ тому же и самые разска..ы еваніе
чистовт
часто противорѣчатъ и показаніямъ апостола Павла, и другъ друг„-
"-оГлЛГавел? ничегонесообщаетъо«влен.иШусаяенщииамъ,
п котппыхъ всѣ евангелисты, за исключеніемъ Луки (Мато. * .8 ,
нар .
16 9 Іоаян. 20 11), заявляютъ, что Іисусъ явился имъ раиѣе ДРУГнхъ уче-
никовъ Но это обстоятельство, быть можетъ, объясняется іѣмъ , чю Павелъ
хотѣлъ' сNoілаться только на іюказанія мужчинъ, подобие> тому кажъ авторъ
ипіиолсенія къ четвертому евангелію тоже пе упоминаетъ о я глею и Іис) .
Маріи Магдалинѣ .
Первымъ (мужчиной, если угпдао), STM P0“ ^ TM ,ЛІTM
'
гѵсч Лѵка (24 34), какъ и Павелъ, считаетъ Петра, но о явленіи ii pj
ничего не сообшаютъ ни Матвей, ни Маркъ ни Іоаннъ они ^вѣствуіоп.
лишь о явленіи Христа всѣмъ апостоламъ (Мато .8 16. Марк.
,
.
Іоянн 20 19. 26), которое Павелъ отличаетъ отъ явленія Інсуса ш.тру.
Н-шбовотъ о явленіи Христа двумъ шедшпмъ въ селеніе ученикамъ, о ко
TM омъ^щTMЛ?ка(24.13),иМаркъ(10,12),Павелъничегонегово­
рить и вѣроятно потому, что это явленіе казалось ему маловажнымъ сравни­
ло
с ъ ^ е * ъ апостоламъ и 500 братіямъ. Но о иослѣднемъ явлен
евангелисты тоже ничего пе сообшаютъ; не говорить они и ^
особомъ
явчепіи Іисуса Іакову, о чемъ упоминается у Павла, а также и въ еврея
ргомт евангеліи. Наконецъ. о вторичномъ явленіи Іисуса всѣмъ аносюламь,
которымъ Павелъ заключаетъ свое перечисленіе, ничего не говорится въ пер-
ш ш трехъ евангеліяхъ. а по словамъ Іоанна при первомъ явленш Іисусд
присутствовали всего лишь 10 апостоловъ (Оома тогда находился въ
-
лѵчк ѣі а черезъ 8 дней Іисусъ снова явился уже всѣмъ оставшимся 11 а,по
столамъ
Наконецъ во введеніи къ «Дѣяніямъ апостольскимъ. говорится
П зТ что BocifpeciHitt Іисусъ являлся на землѣ апостоламъ виродолженіи 40
nHeif' стало быть за это время Іисусъ моп, являться много разъ другим!,
липамт и въ другихъ мѣстахъ; во такое предположена противоречить преж­
нимъ сообщеніямъ того же автора, который въ евангелш.
TMZ-
слѣднее явленіе воскресшаго Іисуса имѣло м ѣсто вь самый дс
С(М1Ш’ксли доселѣ еще и можно было полагать, что ни Павелъ, ни енангели-
сты не ставили себѣ задачей перечислять всѣ явленія воскресшаю Інсуса,
то подобное предположено разбивается о иоказаніе четвертаго евангелист,
или авто^
четвертаго евангелія, который говорилъ, что Іисусъ
по воскресенін своемъ является (по меньшей мѣр ѣ)
«ТТэ)
Р 1 14) а именно: въ первый разъ является онъ 11 аносюламь (20, U)
Іотсѵтствіе Ѳомы мы нгнорируемъ какъ моментъ неважный], что у Павла
”
% _ я в ЛСпіем , ^ ) второй разъ онъ явился всей коллепи ано-
=
^
ъ
‘=
Г Л?я составѣ (20, 26), что у Павла считается пятымъ
явленіемъ- наконецъ въ третій разъ онъ явился семи апостоламъ у моря
Галиіейскаго (21, 1), о чемч. ничего не сообщаетъ ни Павелъ, пи |Л(КTM^>
и “ ” рот“ ъ евангелистовъ, Явленія Петру и Іакову, или первое и четвертое
И

явленія по Павлу, были, можетъ быть, опущены евангелисгомъ Іоанномъ по­
тому, что въ этихъ случаяхъ Іисусъ являлся лишь единичнымъ апостоламъ;
но почему евангелистъ умолчалъ о томъ, что Іисусъ явился 500 братіямъ,
среди которыхъ вѣроятно были и 11 апостоловъ, и почему онъ счелъ необхо­
димымъ отмѣтнть явленіе Іисуса семи апостоламъ у моря Галилейскаго? Самъ
евангелистъ не говоритъ, что это явленіе (у моря Галилейскаго) было послѣд-
нимъ, а тѣ р ѣчи, которыя при этомъ случаѣ пронзнесъ Іисусъ по свидѣтель -
ству евангелиста, тоже не нсключаютъ возможности далыіѣйш ихъ его явленій.
Но у всѣхъ прочихъ евангелистовъ послѣдняя бесѣда Іисуса съ учениками,
отмѣчаемая въ евангельскомъ разсказѣ .
видимо считается также и иослѣднимъ
его явленіемъ вообще, ибо въ ней Інсусъ преиодаетъ ученикамъ свои ітослѣд-
нія распоряженія и обѣтованія и вслѣдъ за тѣмъ, но свидетельству Марка л
Луки, возносится иа иебо. Но о вознесенін на небо Інсуса ничего но гово­
рятъ ни Матоей, ни Іоаннъ; но по словамъ Матоея, в ь послѣдній разъ явился
Іпсусъ ученикамъ въ Галнлеѣ, а по словамъ Луки и Марка — въ самомъ
Іерусалимѣ или въ окрестностяхъ его. Стало быть, какое нибудь изъ этихъ
сообщеиій безъ сомнѣнія ошибочно.
Впрочемъ противорѣчпвостыо топографическихъ указаній отмѣчепа не
только послѣдняя встрѣча Інсуса съ учениками, но также вся исторія явленій
воскресшаго Христа. Апостолъ Павелъ точно не указываетъ мѣста упомяну-
тыхъ имъ явленій Інсуса. По сообщенію Матоея, Інсусъ является обѣимъ
Маріямъ въ утро воскресенія по пути отъ гроба въ городъ, т. е. под.іѣ
Іерусалима, черезъ нихъ онъ призываетъ учениковъ явиться въ Галилею,
какъ онъ уже дѣлалъ это прн жизни (20, 32) и какъ объ этомъ только что
говорилъ аигелъ (23, 7), и тамъ въ Галилеѣ, онъ является имъ въ первый и
иоелѣдній разъ (23, 9, 1G). Напротивъ, по словамъ Луки, Іисусъ въ день
коскресенія своего является двумъ шедшимъ въ Эммаусъ ученикамъ вблизи
Іерусалима, потомъ Петру и вслѣдъ затѣмъ 11 апостоламъ съ бывпіимъ съ
ними, вѣроятно братьямъ Іисуса и женщпнамъ (Д1;ян. ап . 1, 14). въ самомъ
Іерусалпмѣ, и кромѣ того наказываетъ имъ не отлучаться изъ города, пока
на ннхъ по сойдетъ сила свыше, что по словамъ автора „Дѣяній апостоль­
скихъ“ произошло лишь въ день пятидесятницы т. е. черезъ семь недѣль
спустя (24, 49. Д ѣян . ап . 1, 4). Маркъ пытается сочинить обѣ версіи, говоря,
что сначала ангелъ черезъ женщинъ направилъ учениковъ въ Галилею, гдѣ
они расчитывали увидѣть Іисуса, но затѣ.мъ, нензвѣстно почему, Іисусъ
является имъ въ Іерусалимѣ и его окрестностяхъ (16, 7). Но такое сочетаніе
протпворѣчивыхъ показаній недопустимо. Если иравъ Лука, который сооб­
щаетъ, что Іисусъ въ день воскресенія велѣ.іъ ученикамъ оставаться въ
Іерусалимѣ, то
стало быть Інсусъ не могъ въ то лее утро посылать ихъ въ
Галилею, какъ говорить Матоей; сами они тоже не могли пойти туда вопреки
его приказу и, слѣдовательно Інсусъ не могъ имъ тамъ явиться, какъ сооб­
щаетъ Матоей и авторъ добавочной главы въ еваигеліи Іоанна. Наоборотъ,
если Інсусъ обѣщалъ въ Гали.те ѣ увидѣться съ учениками, тогда непонятно,
отчего онъ имъ явился въ тотъ же день въ Іерусалимѣ .
Слѣдовательно, если
Матоей правъ, то отпадаютъ всѣ явлепія ученикамъ въ Іерусалимѣ и вблизи
него, о которыхъ сообщаютъ остальные евангелисты. Кромѣ того, мы зам ѣ -
чаемъ рядъ второстепенныхъ иротиворѣчій. Наир., но сообщенію Луки (24,
I), Марія Магдалина, Марія мать Іакова, Іоанна и другія женщины, при-
шедшія изъ Галилеи съ Іисусомъ, придя ко гробу Інсуса, находятъ тамъ
двухъ ангеловъ, и по возвращеніи своемъ разсказываютъ о слышанномъ и
видѣпномъ апостоламъ и вс ѣмъ остальнымъ. ІІо словамъ Марка (16, 1), только
три женщины, и въ томъ числѣ Саломія вмѣсто Іоанны, направляются ко
гробу, видятъ тамъ лишь одного ангела, и затѣмъ изъ страха никому о
вндѣнномъ не разсказываютъ. Далѣе Матоей сообщаетъ (28, 1), что только
днѣ женщины (обѣ Маріи) увидѣли ангела , который сндѣлъ на камн ѣ, отъ
гпоба отвалейкомъ, и затѣмъ на обратномъ пути онѣ встрѣчаютъ самого
Іисѵса Наконецъ по словами, р а н н а (20, 1), одна только Марія Магдалин
отправилась ко гробу Іисуса и увидѣла въ первый приходъ свой пустой гробъ,
П К ъ во второй ириходъ-двухъ ангеловъ, сидящихъ у гроба, и наконецъ
заметила самого Іисуса позади себя. Далѣе Матоей и Маркъ ничего не сооб-
шаютъ о томъ чти передаегь Лука (24, 12), будто Петръ, выслушавъ р а з­
сказъ женщинъ тоже пошелъ ко гробу и нашелъ его пустымъ, тоіда какъ
по сло^м ъ Іоанна (20, 2) вмѣст ѣ съ ІІетромъ пошелъ еще одинъ ученикъ.
Впрочемъ ии выше отмѣчениымъ, ни многимъ другимъ второстепеннымь про-
тиворѣчіямъ мы особаго значенія не придаемъ, ибо и безъ того ясно, что
свангельскіе разсказы о явленіяхъ воскресшаго Гисуса не имЬютт
доказательныхъ свидѣтельствъ и не могутъ заставить насъ признать неверо­
ятный фактъ и отказаться отъ предположенія, что всѣ эти разсказы еванге
ЛИСТ° ^ “
С:в
^
^
разсказахъ о явленіяхъ воскресшаго Іисуса мы
останавливались лишь для того, чтобы показать, какими средствами распола­
гали тѣ, которымъ онъ являлся, чтобы убѣдиться въ реальности „явлешп .
Мы замѣчаемъ, что во всѣхъ этихъ разсказахъ сильно подчеркиваеіся io n .
фактъ что всѣ 11 апостоловъ отнюдь не спѣиінли вѣрить явленіямъ Христа.
Это хотя и роняло преетшкъ ихъ беззавѣтной вѣры въ Іисуса, но могло все­
лить вящую увѣренность въ тѣхъ , которымъ приходилось вѣрнБать TM
ихъ свидѣтельсгва . Такъ, по сообщенію Луки, апостолы не пові.рили ра.зск.ыу
женщинъ о явленіи и благовѣстіи ангеловъ и сочли его иусюй болтовней
(24 П); по словамъ Марка, апостолы не повѣрили также и ходншиимъ въ
селеніе ученикамъ, которые утверждали, что сами видѣли
V^>с
по свидѣтетьству Матоея, даже ири иослѣднемъ яшіенш Інс,уса въ Іали.іеѣ ,
усомнились- (Мато. 28, 17), что впрочемъ и ^удиви­
тельно, если Iисусъ и имъ явился въ „иномъ образѣ
какъ, по словам .
Марка, онъ явился шедшимъ въ селеніе ученикамъ (Марк. 16, Ь). | > » -
поборолъ Інсусъ сомнѣнія своихъ учениковъ и заставилъ ихъ• “ °в*Р,1Т;‘ «“ У*
По свидѣтельству Матоея и Марка, только тѣмъ, что являлся имъ, близко
подходив
НИМЪ и говорилъ съ ними. Волѣе убѣдительные доводы опъ
прннужденъ былъ представлять по словамъ Луки, а самаго недовѣрчива >
с Т п тіГ ьа онъ встрѣчаетъ у Іоанна. У Луки, оба Эммаусскихъ странника
явились въ Іерѵсалимъ къ 11 апостоламъ, и прежде чѣмъ успѣли имъ раз­
сказать о своей "встрѣч ѣ съ Іисусомъ, узнали отъ нихъ, что
воскресъ и являлся самому Петру, н въ это время самъ Іисусъ вдругь ноя-
в іпся среди нихъ. Несмотря на вѣсть о воскресенш Іисуса, они испугались
и подумали, что
„видятъ духъ“ (призракъ), тогда Іисусъ показалъ имъ
свои руки и ноги и велѣлъ имъ ихъ ощупать, чтобы уоѣднться, что онъ
имѣетъ плоть и кости“ , и стало быть не есть призракъ, а когда они отъ
радости’’все еще не вѣрили и дивились“, онъ спросилъ ссбѣ пнщн п тугь
же „передъ ними“ сталъ ѣсть печеную риоу и сотовый медъ (-1 , 30). Каза­
лось бы, что ио этимъ ітризиакамъ можно было прійтн къ заключенно о
,
что Іисусъ естественнымъ путемъ воскресъ и ожилъ, но тотъ же евангелист
Лука сообщаетъ (24, 31) что явившись Эммаусскимъ странникамъ^Інсусъ.
іюговоривъ съ ними за трапезой, вдругъ „сталъ невнднмъ для нихъ
а за-
тѣмъ онъ столь же внезапно очутился среди учениковъ въ комнаіЬ аиосіо-
ЛОВЪ что вовсе не свидѣтельствуетъ о естественномъ приходѣ Іисуса, ибо
Лука въ данномъ случаѣ безъ сомнѣнія иодразумѣваетъ то, что было выска
зано прямо Іоанномъ, а именно, что Iисусъ пришелъ и веталъ посреди ком­
наты, когда двери дома были заперты (20, 19, 20). При.атомъ опъ вь. первое
свое появленіе только показалъ имъ свои руки и свой бокъ, а во вт рое
явленіе велѣлъ „невѣрующему“ Ѳомѣ вложить персты и руку въ раны свои,
14*

а въ приложеніи къ этому (четвертому) евангелію еще сказано, что 1исусъ
ѣлъ съ учениками печеную рыбу и хлѣбъ (21, 5, у, 12).
Если дѣйствительно правда то, что Іис.усъ ѣлъ и былъ осязаемъ, то
стало быть ученикамъ являлся естественно-живой и плотыо облеченный чело-
вѣкъ; если правда то, что они видѣли и осязали раны этого человѣка, то
стало быть онъ былъ распятый и умеріній на крестѣ Іисусъ; но если онъ
являлся при запертыхъ дверяхъ, то стало быть естественная плоть и жизпь
этого человѣка обладала какимъ то особымъ и сверхъестественнымъ свой-
ствомъ.
.
Н о въ этомъ-то и заключается недопустимое и пелѣпое противорѣчіе.
Всякое осязаемое тѣло обладаетъ плотностью и силой сопротивленія и не
можетъ проникать черезъ заперчыя двери, не утративъ плотности и силы
сопротивлепія; съ другой стороны тѣло, свободно проникающее черезъ дверныя
доски, не можетъ имѣть ни костей, ни желудка, перевари вающаго хлѣбъ и
печеную рыбу. Это— признаки, которые не могутъ одновременно совмѣщаться
въ дѣйствительномъ человѣкѣ; такое совмѣщевіе и сочетаніе молсетъ про­
извести только фантазія и вообралсепіе. Такимъ образом'!., евангельское сви­
детельство о воскресеніи Jucyca не только убѣдителыю, но и самое себя опро-
вергаетъ; съ другой стороны оно есть лишь продуктъ стремленія создать
твердую опору для догматическаго представленія, а гдѣ нѣтъ этого стремленія.
тамъ и евангельское свидѣтельство теряетъ всякое значеніе.
47. Воскресеніе Іисуса не есть натуральное оживаніе.
Итакъ, въ воскресеніи Іисуса мы не можемъ вндѣть чудесное явленіе-
внѣшняго міра потому, что евангельскія свндѣтельства объ этомъ явленіи,
служащія для первоначальна,ю обоснованія вѣры въ воскресеніе. отнюдь ие
доказательны настолько, чтобы заставить насъ новѣрить въ это чудо; во пер­
выхъ, они исходятъ не отъ очевидцевъ, и во вторыхъ они не согласуются
между собою, и въ третьихъ они обрисовываютъ существо и дѣйствія воскре­
сшаго Іпсуса противорѣчшшмн чертами.
Традиціонное церковное нредставленіе разрѣшаетъ вопросъ объ этихъ
противорѣчіяхъ просто указаніемъ на чудо, которое ио существу своему мо­
лсетъ совмѣщать въ себіі черты и элементы, съ обычно человѣческой точки
зрѣнія кажушіеся противоречивыми, наоборотъ, представители другого взгляда
стараются истолковать евангельскіе разсказы такъ, чтобы въ нихъ не ока­
зывалось отмѣченныхъ противорѣчій: на воскресеніе Іисуса они глядятъ какъ
на естественный процессъ и говорягь, что послѣ воскресенія онъ находился
въ томъ же состояніи, какъ прежде. В ъ разсказахъ евангелистовъ о явленіяхъ
воскресшаго Іисуса они отмѣчаютъ исключительно такія черты, которыя сви-
дѣтельствуютъ о естественной тѣлесности Іисуса (напр. раны, осязаемосль
конечностей, ѣду въ смыслѣ способности ѣсть и потребность въ пищѣ), и на­
оборотъ. такіе черты и признаки, которые указываютъ на призрачный ха ра­
ктеръ существа воскресшаго Jucyca, они стараются устранить своеобразным’!,
толкованіемъ. Они разсуждаютъ такъ: что ученики испугались при иоявленіи
Іисуса, какъ о томъ неоднократно сообщается въ евапгеліяхъ (Лук. 24, 37.
Іоанн. 2 1 , 1 2), это внолнѣ понятно, ибо они считали его дѣйствительно умер-
шимъ, и потому вообразили, что видятъ тѣнь его, вышедшую изъ преисподней.
Что странники Эммаусскіе такъ долго его не узнавали, что Марія Магдалина
приняла его за садовника, это объясняется — въ первомъ случаѣ тѣмъ что
черты лица его были искажены отъ переносен ныхъ имъ страданій или тѣмъ,
,10 онъ вообще не имѣлъ рѣзко выраженные чертъ лица, а во'
слѵчаѣ тѣмъ. что вышедши нагимъ изъ гроба, онъ облачился вь платье бли
жайшаго садовника, что онъ при запертыхъ дверяхъ внезапно появлялся на
со ffpaнія хъ учениковъ, это (какъ полагаетъ даже Шлейермахеръ) объяс­
няется тѣмъ обстоятельствомъ, что ему двери открывали раньше. Ч го тѣл
Іисѵса по выходѣ изъ гроба не было чудесно преображено, а было покрыто
тяжкими ранами и вообще было тѣломъ истощеннаго и выздоравливающая
человѣка, это видно также изъ прогрессивнаго удучшенія его самочувствія,
ибо въ день воскресенія онъ говоритъ еще Марш Магдалинѣ: «не прикасайся
ко мнѣ» (Іоанн. 20, 27), а восемь дней спустя, когда раны
Ус“^ “ У®®
значительно поджить, онъ самъ предлагаетъ дотронуться до нихь ОомЬ,
день воскресенія утромъ онъ еще старается не отходить далеко отъ могилы,
а послѣ полупня онъ уже настолько окрѣпаетъ, что рѣшается пройти въ се­
ле ніе Эммаусъ, лежащее въ трехъ часахъ пути отъ Іерусалима, а затѣмъ нѣ-
ск-олько дней спустя отправляется даже въ Іалилею.
Относительно самого воскресенія Іисуса сторонники означеннаго взгляда
говооять что сверхъестественнымъ оно представляется лишь ученикамъ и
еванге іистамъ, но не является таковымъ въ действительности. Не Удиви­
тельно, что взволнованный женщины приняли за ангеловъ бѣлый саванъ въ
пустомъ гробу, или неизвѣстныхъ, одѣтыхъ въ бѣлое мужчинъ, а для того,
чтобы отвалить отъ гроба камень, не нужно было ангеловъ, это могли слу­
чайно или умышленно сдѣлать люди. Наконецъ то, что Іпсусъ вышелъ жи-
вымъ изъ гроба, послѣ того, какъ камень былъ отваленъ, тоже объясниіь не
трудно если примемъ во вниманіе всѣ предшествовавши! обстоятельства. I а-
спятіе на крестѣ сопряжено лишь съ незначительной потерей крови дажевъ
томъ случаѣ. если кромѣ рукъ пригвождены и ноги, а потому смерть на крестѣ
наступаете очень медленно отъ судорогъ въ растянутыхъ конечносгяхъ или
отъ постепенная истощенія. Л если Іисусъ видимо-умершимъ оылъ.снять, съ
креста уже попрошествіи 6 часовъ, то можно думать, что предполагаема
смерть его была простымъ, на смерть похожимъ оцѣпенѣніемъ, отъ коюраго
снятый съ креста Іисусъ могъ вполнѣ оправиться въ прохладномъ могиль­
номTM с^^
въ пелены съ целительными мазями и душистыми
травами. По этому случаю принято ссылаться иа Іосифа Флавія, который со
общаетъ что однажды возвращаясь съ воинской разведки онъ увидалъ много
распятыхъ еврейскихъ нлѣиниковъ, и въ томъ числѣ троихъ знакомыхъ, онъ
упросилъ Тита освободить ихъ, и когда ихъ сняли съ крестовъ и стали при­
водить въ чувство, одинъ изъ нихъ дѣйствительно ожилъ, а двухъ остальныхъ
спасти не удалось. Нельзя сказать, чтобы примѣ,ромъ этимъ подтверждалось
данное предположеніе: если изъ трехъ распятыхъ, о которыхъ мы не знаемъ
Тол ько времени они провнсѣли на крестахъ, и которые вероятно е ще были
живы (вѣдь Іосифъ пожелалъ спасти ихъ), двое даже при заботливомъ вра
чебномъ уходѣ умерли, и ожилъ лишь одинъ, то весьма сомнительно, чтобы
могъ ожить^такой человѣкъ, который, какъ Іисусъ, былъ снять съ креста
безъ признаковъ жизни и оставался безъ врачебнаго ухода. I азумѣется, іакое
оживаніе не невозможно; но утверждать, что такъ именно воскресъ Інсусъ,
мы въ иравѣ лишь въ томъ случаѣ, если безеиорпо докажемъ, что Іисуса
дѣйствительно видѣли послѣ того живымъ. Ііо выше мы уже заявляли, что
доказать это нельзя. Насколько сообщеніе евангелистовъ о смерти Іисуса
ясно единогласно, последовательно, настолько отрывисто, противоречиво и
неясно у нихъ сообщеніе о тѣхъ фактахъ, въ силу которыхъ его иослѣдо-
ватеіи уверовали въ его воскресеніе; имъ Іисусъ являлся случайно и вне­
запно то здѣсь, то тамъ, то въ томъ, то въ другомъ виде, то приходя не­
ведомо откуда, то исчезая неведомо куда, а въ цЬломъ все это производить
впечатлѣиіе не объективно-возстановленной связной жизни, а субъективная
представленія, единичных'!, виденій, которыя вначале, быть можетъ, дѣйстви-

тельно и наблюдались, но поздиѣе во всякомъ случаѣе были разукрашены и
развиты въ различныхъ направленіяхъ.
Поэтому намъ представляется излишней и ненужной попытка сторон­
никовъ естественпаго объясненія устранить изъ евангельскихъ разсказовъ о
воскресеніи Іисуса весь элементъ чудеснаго; они намеревались повидимому
устранить чудесный элемента изъ действительнаTM происшествія, но у еван-
гелистовъ мы находимъ пе разсказъ о происшествіи или фактѣ, а толы, >
оиисаніе нредставленія о немъ, а изъ него памъ незачѣмъ вытравлять эле­
мента чуда. Съ другой стороны, нѣтъ надобности подробно отмѣчать, какъ
неестественно сторонники «естественнаго взгляда» толкуютъ слова еванге­
листовъ. Е сли евангелистъ повторяетъ дважды одни и тѣж е слова: «пришелъ
[исусъ и сталъ посрединѣ, когда двери были заперты», то это отнюдь не
значить, что Iисусу открыли раньше двери; если тѣлесность Іисуса дѣйстви-
тельно была естественной, то опъ не могъ вдругъ «стать невиднмымъ» за
трапезой двоихъ учениковъ въ Эммаусѣ; наконецъ ясно также и то, что мни­
мое улучшеніе самочувствія Іисуса также вымыселъ, такъ какъ представление
всѣхъ евангелистовъ о состояніи и тѣлесности воскресшаго Іисуса очевидно
чуждо все, что указывало бы на страданіе и вообще на человѣческія потреб­
ности. ІІри томъ оказывается, что и помимо помянутыхъ затруднепій, сто-
ронникамъ «естественнаго взгляда» на воскресеніе Іисуса пе удалось рѣшить
главный вопросъ— объяснить, какъ христіанская церковь утвердилась и обо­
сновалась на вѣрѣ въ чудесное воскресеніе М е сс іи— Іисуса. Существо, полу-
мертвымъ вышедшее изъ гроба, хворое, нуждавшееся во врачебной помощи,
повязкахъ, укрѣиленіи здоровья и заботахь, и подъ конецъ все же изнемог­
шее нодъ тяжестью страданій, очевидно не могло бы произвести на учени­
ковъ то впечатлѣніе восторжествовавшаго надъ смертью господина жизни,
которымъ опредѣлялась вся ихъ позднейшая деятельность; такое воскресеніе
могло бы только умалить то виечатлѣніе, которое Іисусъ производилъ на нихъ
своей жизныо и смертью, оно въ лучшемъ случае завершилось бы элегиче-
екимъ финаломъ, но никоимъ образомъ не могло бы печаль ихъ превратить
въ энтузіазмъ, и увалсеніе ихъ къ Іисусу обратить въ боготвореніе.
48. Явленіе Христа апостолу Петру.
Выше мы показали, что апостолъ ІІавелъ сообщаетъ повидимому со
словъ очевидцевъ о явленіяхъ воскресшаго Х ри ста , затѣмъ мы обратились
къ повѣствованію евангелистовъ о томъ же предметѣ, чтобы дополнить нѣко-
торыми подробностями краткое и недосказанное сообщеніе апостола и рѣшить
вопросъ: на чемъ покоилось убѣжденіе очевидцевъ, что они действительно
видѣли воскресшаго Іисуса. И о того, чего искали, мы не нашли. М ы впро­
чемъ улсе знали, что никто изъ евангелистовъ не новѣствуетъ по записямъ
или со словъ очевидцевъ, и хотя ихъ сообіцепія болѣе подробны, чѣмъ ра з­
сказъ Павла , но они противорѣчатъ и другъ другу, и себѣ самимъ, такъ что
руководиться ими невозможно и намъ снова приходится обратиться къ пока­
заний апостола Павла. Присматриваясь ближе къ его разсказу, мы находимъ,
что онъ лишь потому не удовлетворилъ насъ, что мы пе дочитали его по­
весть до конца. Разсказавъ о явленіп Христа Кифѣ и Іакову, 12 апостоламъ
и 500 братіямъ, онъ добавляетъ: «а после всехъ явился оиъ и мне какъ
нѣкоему извергу» (I. Кор. 15, S). О своемъ виденіи онъ выражается такъ же,
какъ и о виденіи другихъ, онъ признаетъ вс.е эти впдѣнія равноценными,
ыо о своемъ видѣніп упоминаетъ лишь въ концѣ, какъ и себя самого онъ
называетъ послѣднимъ изъ апостоловъ, хотя и равпымъ по достоинству.
Стало быть, по мнеиію Павла, явленія Х р и ста старшимъ ученикамъ вслѣдъ
за воскресеніемъ ничѣмъ не отличались отъ более поздняго явленія Х ри ста
ему самому. Каково же было это послѣдпее виденіе?
Объ этомъ явленіи. какъ известно, въ «Деяпіяхъ апостольскихъ» имѣется
подробное троякое сообщеніе (9, 1 — 30; 22, 1— 21; 20, -1 33), которое по­
вествуете о немъ, какъ о внешномъ чувственномъ явленіи: говоритъ о не­
бесномъ свете, который повергъііавла на землю и ослепилъ его на несколько
дней, и о гласе съ неба, который произносилъ внятныя слова и былъ также
слышенъ его спутникамъ. И о здесь нетъ речи о те хъ признаках^ внешней
реальности явленія, какіе, согласно третьему и четвертому евангеліямъ, Іисусъ
являетъ старшимъ ученикамъ, когда давалъ имъ себя ощупать и ѣлъ у нихъ
передъ глазами. За псключеніемъ слепоты, излеченной А нан іе мъ, и набліо-
деній спутниковъ, весь этотъ эпизодъ представляется намъ видеміемъ, кото­
рое самъ Павелъ приписалъ некоторой внешней причине, но которое въ
действительности поролсдено было внутренней причиной. Что не со всеми де­
талями разсказа автора «деяшй» приходится серьезно считаться, въ этомъ
насъ убеждаете сравнепіе перваго, выше цитированнаго р азсказа съ двумя
другими его версіями въ р еча хъ апостола Павла; оказывается, что и самъ
авторъ не стремился къ точности и не тревожился, если въ разсказахъ его
встречались уклоненія и разногласия. Н а пр , въ одномъ случае онъ, какъ мы
уже сказали, утверлсдаетъ, что его спутники стояли въ оне.мевін, а въ дру­
гомъ— что они поверглись вместе съ нимъ на землю; въ одномъ случае опъ
говоритъ. что все опи слышали гласъ, по никого пе видели, а въ другомъ
что они видели света, но не слыхали голоса того, кто говорилъ съ нимъ.
Мало того, далее речь Іисуса въ третьей вереіи дополняется известньш ъ пз-
реченіемъ о томъ, что «трудно итти противъ рожна»; сверхъ того, назначеніе
его апостоломъ язычниковъ, последовавшее ио прежнимъ двумъ разсказамъ
черезъ Ананію, или при второмъ виденіи въ іерусалимскомъ храме, въ треть-
емъ разсказѣ включено въ речь Іисуса при его первомъ явленіи. Нетъ ни­
какого основанія полагать, что эти три р азсказа въ «Дѣяніяхъ апостоловъ»
почерпнуты изъ разныхъ источниковъ, и потому авторъ доллсенъ былъ бы
самъ заметить и исправить разногласіе, а если онъ того не делалъ, и если
онъ, не просмотревъ свой прежній разсказъ, снова изложилъ его по произ­
волу, то это намъ ноказываетъ, какъ беззаботны были новозаветные писа­
тели относительно подробностей, которыми такъ дорожить писатель, стремя-
щійся къ строгой исторической правде.
Впрочемъ разсказчикъ въ «Дѣяиіяхъ» даже и при большей аккурат­
ности и точности повествования все лее не является ни очевидцемъ, ни ли­
цомъ, почерпавшим!) свои свѣденія изъ разсказовъ очевидца. "Кеди автором'!,
всего сочинеиія считать того, кто въ разныхъ местахъ «деяній» говоритъ о
самомъ себе и объ апостоле Па вле «мы», «насъ», то все же при происше-
ствіи, случившемся вблизи Дамаска, онъ еще не сопутствовалъ апостолу, съ
которымъ оиъ сблизился значительно позднее, въ Троаде, во время его вто­
рого миссіоиерскаго путешествія (Деян. ап. 16, 10). ГІо выше мы сказали,
что и это пред пололсеніе объ авторе «Деяній» ошибочно; авторъ «Деяпій»
только местами вставлялъ переработанную имъ запись временнаго спутника
апостола объ ихъ совместныхъ странствіяхъ, и мы поэтому не вправе счи­
тать автора-разсказчика очевидцемъ также и въ техъ пунктахъ и частяхъ
разсказа. въ которыхъ не встречается слово «мы», а именно въ той части
книги, где приведены оба разсказа Па вл а о его обращеніи, первый іудеямъ
Іерусалима, а второй— Агриние и Фесту въ Кесаріи. Слово «мы» встречается
вгь последиій разъ въ гл. 21, ст. 18, при посещепіи Павломъ Іакова, и за-
гЬмъ опять появляется въ гл. 27, ст. 1, где р'Ьчь идетъ объ отплытіи апо­
стола въ Италію. Следовательно, впешнимъ образомъ насъ ничто не заста-

вляетъ видѣть въ этихъ рѣчахъ разсказъ человека, хоторый самъ слыхалъ
ихъ и содержащійся въ нихъ собственный разсказъ Павла о томъ, какъ со­
вершилось его обращеніе, а по своему внутреннему характеру разсказъ этотъ,
упоминающій о сіяніи и паденіи ницъ, о чудесномъ ослѣпленіи и исцѣленіи,
о снахъ и видѣеіяхъ, такъ живо напоминаетъ собой обычныя еврейскія и
древне-христіанскія легенды о видѣніяхъ и чудесахъ, и съ другой стороны
такъ соответствуете^ манерѣ и вкусамъ автора «Дѣяній» и третьяго евангелія
(напр, разсказъ о Корниліи и Петрѣ въ «Дѣяніяхъ» 10, 11, и о Захаріи и
ангелѣ въ евангеліи Луки 1,8), что о явленіи Христа Павлу приходится ска­
зать то же самое, что и о явленіи Іисуса старѣйшимъ ученикамъ: необходимо
обратиться не къ свидѣтельствамъ, почерпнутымъ изъ третьихъ рукъ, а къ
собственному свидетельству апостола, тѣмъ болѣе, что въ данномъ случаѣ оно
является разсказомъ, взятымъ не изъ вторыхъ, а изъ первыхъ рукъ.
ІІо тутъ намъ снова приходится пожалѣть, что апостолъ слишкомъ кратко
повествуете о томъ, какъ ему явился Іисусъ. Въ приведенномъ уже мѣстѣ
(1 Кор. 15, 8) онъ замѣчаетъ о себѣ лишь то, что воскресшій Христосъ послѣ
всехъ явился и ему. Въ другомъ мѣстѣ онъ вопрошаетъ: «не видалъ ли я
1. Христа, Госпопа нашего?» (1 Кор. 9, 1 ), и безъ сомнѣнія разумѣетъ то-же
самое явленіе. Наконецъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ онъ подробнѣе всего описываетъ
совершившееся съ нимъ превращеніе (Гал. 1 , 13— 17), онъ говоритъ лишь
следующее: «Богъ благоволить открыть во мнѣ сына своего, чтобы я благо-
вѣствовалъ его язычникамъ». Всѣ эти изреченія въ общемъ намъ показы-
ваютъ, что апостолъ былъ убѣжденъ, что видѣлъ Іисуса, а изъ разсказа
автора «Дѣяній» видно, что онъ слыхалъ рѣчь Іисуса, 'или вообразилъ, что
слышитъ его слова. Слышать рѣчи свыше Павелъ вообще считалъ себя до-
стойнымь. Онъ видимо иодразумѣваетъ не то явлепіе, о которомъ говорилось
у насъ выше, а другое, позднейшее, когда въ своемъ второмъ Посланіи къ
Кориноянамъ ( 12, 1) говоритъ, что знаетъ человѣка, который назадъ тому 14
лѣгъ былъ «восхищенъ до третьяго неба, въ рай», и слышалъ неизреченный
слова, которыхъ «человѣку нельзя пересказать». Но тутъ лее онъ добавляетъ,
что не онъ, а Богъ знаетъ, былъ ли тотъ человѣкъ «въ тѣлѣ или внѣ тѣла»,
и стало быть онъ сознавалъ, какъ трудно при подобныхъ явленіяхъ устано­
вить фактическое ихъ содержаніе. Съ другой стороны, въ Посланіи къ Гала-
чамъ онъ считаетъ происшедшее съ нимъ превращеніе «открытіемъ въ немъ
«Сына Ьожія», и, слѣдовательно, самъ подчеркиваете внутреннюю сущность
дѣла, самъ признаетъ. что видя и слыша Христа онъ въ душѣ своей прони­
кался истиннымъ познаніемъ его какъ сына Вожія. Н е подлежите сомнѣнію,
что онъ при храмѣ мыслилъ вознесеннаго Х риста действительно и внешне
присутствующимъ, а самое явленіе въ иолномъ смысле объективнымъ явле-
ніемъ. Н о въ его разсказе нетъ ничего такого, что помешало бы намъ (по­
добно некоторымъ детали мъ въ разсказе автора «Деяній», если отнестись къ
нимъ строго исторически) быть иного мнѣнія и взглянуть на это явленіе,
какъ на чисто субъективный фактъ его внутренней душевпой жизни.
Самъ апостолъ признается, что восторженное состояніе души, или
эксгазъ онъ вообще переживалъ нерѣдко. В ъ посланіи къ Кориноянамъ онъ
пишете (2. Кор. 12,1): «не полезно мне хвалиться, ибо я приду къ видЬ-
ніямъ и откровеиіямъ Господнимъ», т. е. что виденій и откровеній онъ удо-
стоивался часто, при чемъ въ частности указываете па приведенный выше,
случай восхищенія нЬкотораго человека «до третьяго неба». Далее онъ го­
воритъ: «чтобы я не превозносился откровеніями, дано мне жало въ илоть,
ангелъ сатаны, удручать меня». Это замечаніе наводите на ту мысль, что
онь страдалъ припадками, быть можете эпилепсіей; недаромъ онъ упоминаетъ
о своихъ немоіцахъ, о слабости тела своего и невзрачномъ своемъ облике
(2. Кор. 10, 10. I ал. 4,13). О повышенной нервности его свидетельствуете и
то, что онъ по собственному признанію (1. Кор. 14,18), больше другихъ чле-
новъ коринѳской общины «говорилъ языками», т. е. говорилъ восторженный,
экстатическія речи, которыхъ никто не понималъ безъ толковника или пере­
водчика. Откровенію свыше приписываетъ Павелъ также и намереніе отпра­
виться въ Іерусалимъ, чтобы объясниться со старейшими апостолами (Гал.
2,2), при этомъ случае можно отчетливо увидеть (по замечанію Баура), какъ
возникали въ немъ такія мнимо-сверхъестественпыя настроенія. Объясняя,
почему онъ опять отправился въ Іерусалимъ, онъ кроме откровенія приво­
дите весьма раціональный мотивъ: онъ хоте.іъ удостовериться, что онъ «не
напрасно подвизался» па своемъ апостольскомъ поприще. Обстоятельства въ
то время складывались весьма неблагопріятно. Крупные успехи проповеди
Павла среди язычниковъ обратили па него вниманіе первичной обіцины хри-
стіанъ въ Іерусалиме; ее смущало то, что въ противоположность метрополіи
хрнстіанъ-юдаистовъ выросталъ въ А нтіохіи другой центръ христіанъ-языч-
никовъ. Въ Антіохію, где подвизался Павелъ, явились члены Іерусалимской
общины и видимо ссылаясь на апостоловъ стоявшихъ во главе этой общины,
потребовали, чтобы язычники— прозелиты подчинялись Моисееву закону и въ
и въ частности подвергались обрезанію, если желаютъ вступить въ общину
мессіанскаго спасенія. Но такое требованіе шло въ разрезъ съ убеждепіями
Павла, а если перво-апоетолы настаивали на немъ, то становился неизбеж-
нымъ расколъ, грозившій уничтожить все то дело, которому онъ посвятилъ
свою жизнь. Молено себе представить, какъ сильно это волновало его и какъ
онъ дни и ночи размышлялъ объ этомъ, а при такомъ душевиомъ состоян іи
неудивительно и то, что намереніе съёхать въ Іерусалимъ для объяснений
съ апостолами представилось Павлу откровеніемъ свыше, или воображаемым!»
яаказомъ отъ Христа, явившагося ему во сне или на яву.
Теперь перенесемся къ тому времени, которое предшествовало его обра-
іценію, и представимъ себе, какъ его, „неумереннаго ревнителя отеческихъ
преданій іудейства“ (Гал. 1, 14), должны были волновать грозные успехи
нарождаюіцагося христіанства. Тогда онъ толсе виделъ, что самому дорогому
и святому для него грозила опасность, что неудержимо надвигалось новое тече­
т е , которое развенчивало и отвергало все то, что ему казалось существенно-
важнымъ, т. е. соблюдете всехъ іудейскихъ законовъ и обычаевъ, и что оно
особенно враждебно ополчалось протииъ той фарисейской партіи, которой онъ
былъ предапъ всей своей пылкой душой. Казалось бы, что после такихъ
душевныхъ иотрясеиій Павлу должеиъ былъ привидеться скорее Моисей или
Илія, чемъ Христосъ; однако лее необходимо обратить вниманіе и на другую
сторону дела. В ъ конечномъ результате оказалось, что Павелъ не нашеіъ
удовлетворенія въ своемъ ревностномъ исканін и отстаиваніи фарисейской
правды, и это уже тогда сказывалось въ страстной тревоге и зилотической
торопливости всехъ деяній. Прн многочислен ныхъ и многообразных!» столкно-
веніяхъ своихъ съ людьми, уверовавшими въ новаго Мессію, вступая съ ними
въ споры какъ опытный діалектикъ (Деян. апост. 9, 29), и затемъ врываясь
на ихъ собранія, заключая ихъ въ темницу и допрашивая ихъ на суде, онъ
вероятно часто убелсдался, что уступаете имъ въ двоякомъ отношеніи Воскре-
сеніе Іисуа было фактомъ, на которомъ они настаивали, и н а которомъ
утверлсдали свою веру, столь резко отличавшуюся отъ традиціонной веры іудеевъ.
Будь Павелъ саддукеемъ, онъ затруднился бы оспорить этотъ факте, ибо
саддукеи вообще пе признавали воскресенія изъ мертвыхъ (Де>яп. ап. 23, 8);
но онъ былъ фарисеем! и, следовательно, верилъ въ воскресеиіе, имевшее
произойти при кончине міра, а съ точки зренія тогдашняго мышленія іудеевъ
возмолено было допустить и то, что въ некоторых!, исключительныхъ случаяхъ
могутъ и раньше вокреснуть святые праведники. Отрицая воскресеиіе Іисуса,
Павелъ доллсенъ былъ поэтому стоять на томъ, что Іисусъ былъ не святой
праведпикъ, а лжеучитель и обманщикъ. Н о въ этомъ именно онъ и началъ
самъ сомневаться, когда увиделъ блилсе последователей Іисуса. Они были

искренни в ъ своей вѣр ѣ и столь лее твердо убѣждены в ъ томъ, что Іисусъ
воскресъ, какъ и въ томъ, что живы сами, а съ другой стороны они обнару­
живали такую твердость духа, такое миролюбіе и радостно-спокойное настрое-
ніе даже в ъ минуты страданій, что тѣмъ посрамляли и обезорулсивали своихъ
гонителей съ их ъ треволенымъ и безрадостнымъ усердіемъ. Развѣ ллсеучитель
могъ бы пріобрѣсти такихъ послѣдователей? Развѣ обманъ и ллсивость могли
бы внушить такое сиокойствіе и такую самоувѣрепность? И такъ съ одной
стороны Павелъ видѣлъ, какъ ота новая секта постепенно размножалась it
крѣила, несмотря н а всѣ гонепія и далее именно благодаря гоненіямъ, но съ
другой стороны онъ чувствовалъ, что гоненія не доставляюсь ему того удо-
влетворенія, которое онъ замѣчалъ въ гонимыхъ. Поэтому не удивительно,
если въ минуты унынія и внутренняго разл ада онъ задавалъ себѣ вопросъ:
кто лее наконецъ пр авъ—ты ли, или распятый галилеянинъ, которому покло­
няются эти люди? Дойдя до такой грани, онъ ири своихъ тѣлесныхъ и душев-
пыхъ задаткахъ легко могь встать въ экстазъ и вт» этомъ состояніи Христосъ,
гонителемъ котораго онъ былъ дотолѣ, могъ ему явиться во всей своей славѣ,
о которой говорили всѣ его посл ѣдователи, могъ указать ему на ложь и тщету
всей его деятельности и склонить его къ слулсенію ему.
ч
49. Выводы о нэчалѣ вѣры въ воскресеніе Іисуса.
Выше мы показали, какъ слѣдуетъ смотрѣть на явленіе Христа, которое
побудило апостола П авл а перейти отъ фарисейскаго іудейства къ новой
мессіанской общинѣ.
Если таковы лее были тѣ явленія, иодъ вліяніемъ кото­
рыхъ у первыхъ учениковъ Іисуса слолеилась вѣра въ него какъ въ воскрес­
шаго Христа, то и они были внутрепнимъ перелсиваніемъ, и если лицамъ
заинтересованнымъ они казались виѣшними чувственными воспріятіями, то
намъ они представляются видѣніями, или фактами мятущейся душевной
жизни.
Подобныя «явленія» вызывались и осуществлялись въ обоихъ случаяхъ
приблизительно одпѣми и тѣми лее причинами и условіями. Волненіе, которое
въ душѣ позднѣйшаго апостола язычниковъ вызвано было грозными успѣхами
христіанства и его собственным!» усердіемъ въ преслѣдованіи сторонниковъ
христовой вѣры, соотвѣтствовало у древнѣіішихъ перво-аностоловъ волненію,
которое вызывалось гоненіями противъ Іисуса и его сторонниковъ со стороны
іудеевъ. Съ другой стороны, чѣмъ для П авл а являлось впечатлѣиіе, получен­
ное имъ отъ первой христіапской обіцпны съ ея беззавѣтной вѣрой и горяч­
ностью пострадать, тѣмъ для старѣйшихъ учепиковъ Іисуса было воспоминаніе
о личности Іисуса и ихъ убѣледеніе, что онъ Мессія.
Іудейскія иредставленія о Мессіи хотя и было въ общемъ не одипа-
ковы, но всетаки сходились въ томъ, что Мессія, основавъ царство свое, бу­
детъ властвовать надъ своимъ народомъ свыше естественнаго вѣка человѣ-
ческаго. П о словамъ Луки ( 1, 33) и Іоанна (12, 34), царству его не будетъ
конца, какъ о томъ говорится таклее въ Іісалмахъ (110, 4), и изреченіяхъ
Исаіи (^9, Г>) и Даніила (7, 14, 27). В ъ другихъ мѣстахъ мы находимъ пред-
иололееніе о томъ, чтоМессія будетъ царствовать на землѣ 1000 лѣтъ (Лпо-
кал. 20, 4), или 400 лѣтъ, или меньше; а если онъ умретъ, то это будетъ
лишь концомъ земного бытія и переходомъ къ неземному бытію, но оігь от­
нюдь не долженъ умереть, пе исполнивъ своей миссіи, т. е. того, чего ждалъ
огь пего народъ, и во всякомъ случаѣ не долженъ умереть, какъ осуледенный
на казнь преступник'!». То и другое слупилось съ Тисусомъ: его мессіанская
дѣятельность прервалась въ самомъ началѣ отъ учиненнаго надъ нимъ я -
силія іудеевъ; но она прервалась только временно и мнимо: народъ, къ ко­
торому опъ былъ послапъ, сказался недостойнымъ сохранить его у сеоя, по­
этому «небо приняло его» до тѣхъ временъ, когда народъ окадеется Достоп-
пымъ новаго пришествія его и наступлеиія давно обѣшанныхъ «временъ о -
рады» для истиннаго Израиля (Дѣян. ап. 3, 20). Моментъ преждевременной
насильственной смерти моп, быть воспринять въ іудейское представленіе о
Мессіи лишь подъ тѣмъ условіемъ, чтобы смерть М ессш знаменовало гі
сошествіе дѵши его въ царство тѣней, а вознесеніе къ Богу и вхожденіе въ
мсссіанскую славу (Лук. 24, 20), съ послѣдующимъ вторымъ пришествіемъ
па землю во всей славѣ.
.
Кто обращался ио этому поводу къ ветхому- завѣту, тотъ могъсъ. іь м .
же успѣхомъ найти въ немъ указаніе па этотъ переходъ Мессш черезъ смерть
и гробъ къ новой высшей лсизни, съ какимъ въ разныхъ мѣстахъ, трактую-
щихъ о другихъ лицахъ и вещахъ, желающіе находили указаше па і ес іо
и его дѢятрлыіость вообще. Развѣ Давидъ (ІІсал. 10, 9) — моглл они сказать
да и дѣствнтельно говорили,— только за себя лично славилъ Ьога, чт
.
не оставить душу его въ преисподней и не предастъ плоть его тлѣниоѵ вд •
Давидъ умеръ, какъ всѣ люди, и трунъ его истлѣлъ. Стало быть, не ясно ли,
что эти слова Давида были словами обѣтоваиія, и относились къ великому
его потомку. Мессіи, т. е .Лнсусу (Дѣяи. ап. 2, 25). Развѣ и И са ія не пред-
рекъ о рабѣ Іеговы, что онъ будетъ исторгнуть изъ обители живыхъ и по-
гребепъ среди преступнпковъ, а когда душа его припесетъ зксріву искупи­
тельную, то онъ будетъ еще долго жить и получитъ часть свою среди вели
кихъ міра (Исаія 53, 1 0-12). Нри этомъ ученики Іисуса вѣроятио вспоми­
нали слова его, въ которыхъ онъ указывалъ на предстоящія страданія
смерть съ одной сторопы, и на неотвратимое конечное торжество дѣла его
съ другой, и которыя быть молсетъ опирались на соотвѣтствующія изреченш
ветхаго завѣта. Ио свидетельству Луки (24, 25. 32. 44), воскресшій Пісусъ
по преимуществу изъяспялъ ученикамъ писаніе и доказывала что его сіра-
дапія, смерть и воскресепіе были въ немъ предсказаны; это яаводнтъ насъ
на мысль о томъ, что послѣ смерти Іисуса ученики его укрѣпляли свою вѣру
усилен нымъ изученіемъ Писанія.
Слѣдовательио, послѣ смерти Іисуса меледу его последователями
деями-старовѣрами установились своеобразный отношенія. Ііослѣдше гово­
рили: вашъ Іисусъ не могъ быть Мессіей уже потому, что Мессш предуказан«,
жить вѣчно, или, послѣ нродолжительнаго мессіанскаго господства, умерен»
вмѣстѣ со всей земною жизнью вообще, а вашъ Іисусъ номеръ позорной и
прелсдевременной смертью, не совершивъ ни единаго изъ мессіанскихъ ію-
двиговъ. Н а это первые возражали: такт» какъ нашъ Мессія умеръ преждг-
временно, то, стало быть, пророчества, приписывающія Мессш вѣчную жизнь,
должно понимать въ томъ смыслѣ, что его смерть не есть пребываше въ пре­
исподней, а только переходъ къ высшей жизни у Бога, послѣ чего онъ въ
свое время вернется опять на землю и завершить вами прерванное дъло.
Правда, избранные мужи ветхаго завѣта, которые удостоились такою
жѳ вознесенія къ Богу, напр. Епохъ и Илія (а ио иоздпѣйшимъ іудейскимъ
легендамъ также и Монсей) были приняты на небо, не умеревъ, и вмѣсгѣ со
своей плотыо вознесены были въ небесную обитель. Повидимому, это иред-
ставляетъ существенное отличіе, но въ действительности— нѣтъ. Темная плоть
Еноха и И.тін не могла въ своемт, настоящемъ вндѣ войти въ небесный
міръ духовъ и Богъ не могъ пе преобразить ее предварительно, а то, что
оиъ продѣлалъ съ ихъ лсивою плотыо, онъ могъ продѣлать также съ трупом ь
Іисуса, предвозпѣщая тѣмъ и будущее воскресепіе всѣхъ мертвыхъ. ото—
такое лее отличіе, какое, но словамъ ап. Павла (1 Кор. 15, o l „ существуетъ
между тѣми, которые умрутъ раньше: первые должны будутъ «измѣниться»,

а послѣдніе «воскреснуть нетлѣнными», т . е . плоть первыхъ помимо смерти
иріобрѣтетъ свойства, необходимый для новой жизни въ царствѣ Христа,
тогда какъ у послѣднихъ умершая плоть снова оживетъ и тоже измѣнится
или преобразится. Однако повѣрить, что съ Іисусомъ совершилось такое
двойное чудо, превосходившее то чудо, которое совершилось съ Енохомъ и
Иліей, могъ только тотъ, кто видѣлъ въ немъ пророка, превосходяіцаго двухъ
назвапныхъ пророковъ, т. е. тотъ, кто несмотря на смерть его былъ убѣ-
жденъ, что опъ Мессія. Такое убѣжденіе должны были прежде всего усвоить
себѣ ченики Тисуса въ то тяжкое нремя, которое послѣдовало з а его казнью.
Но это убѣжденіе приводило также къ той мысли, что душа его не стала
безсильпой плѣнницей нреисподняго царства, а вознеслась къ Богу на небеса
а кто задумывался надъ вопросомъ, какъ совершилось это вознесеніе, тотъ,
стоя н а іудейской точкѣ зрѣнія, при которой душа безъ тѣла была просто
тѣнью, необходимо приходилъ къ тому выводу, что плоть Христа ожила и
<»іъ воскресъ изъ мертвыхъ.
Однако, прежде чѣмъ внолнѣ сложилось это послѣднее представленіе,
ученика Іисуса могли предположить, что вознесенный Мессія являлся имъ во
всей своей новой славѣ. Напр., если они полагали, что онъ сталъ ангеломъ
у Бога, то стало быть онъ могъ и имъ являться подобно ангелу. Впрочемъ,
явленія его могли быть и незримыми тѣлеспо. Когда Хрнстосъ являлся
Павлу, то по словамъ автора «Дѣяній», одновременно видно было сіяніет. е.
ореолъ вознесеннаго Х риста, и слышенъ былъ гласъ небесный. Этотъ гласъ
напоминаетъ намъ звучащаго оракула нозднѣйшнхъ іудейскихъ повѣрій, т.
наз. «дщерь гласа» (bath kol), о которой сообщаютъ писанія раввиновъ.
Какъ видно изъ евангелія Іоанна ( 12, 29), сущность оракула этого состояла
въ томъ, что случайпый естественный звукъ. напр, внезапный ударъ грома
и т. п., принимался за знаменіе (omen) и истолковывался въ томъ или
иномъ смыслѣ, сообразно даннымъ обстоятельствамъ и настроеніямъ. Если
бы самъ Павелъ сообщилъ намъ о сіяніи, которое внезапно освѣтило его
и о гласѣ, исходившемъ отъ сіянія (въ прямочъ, а не переносномъ смыслѣ,
какъ во 2, Кор. 4, в), то мы не обинуясь предположили бы, что апостолъ
принялъ молнію и громъ, въ момептъ происходившей въ душѣ его борьбы,
за появленіе и карающій голосъ гонимаго имъ Христа, но такъ какъ раз­
сказъ этотъ приводится въ «Дѣяніяхъ апостоловъ», то в'ь виду позднѣйшаго
происхожденія и неисторическаго характера этого сочиненія возможно до­
пустить. что эти детали эпизода просто взяты изъ легендъ или поэмы.
Отдѣльные разсказы евангелистовъ о явленіи воскресшаго іисуса тоже
не трудно свести къ происиіествіямъ вполнѣ естественнаго характера. По
сообіценію Луки, во второй день послѣ казни Іисуса двое учениковъ, идя
полемъ изъ Іерусалима, встрѣтили незнакомца, который объяснилъ имъ въ
вдохновенной рѣчи смерть Мессіи и ея значеніе, и въ то мгновеніе, когда
онъ въ сумеркахъ вечера сталъ удаляться отъ нихъ, опи подумали, что
онъ— самъ Іисусъ. Въ добавочной главѣ къ четвертому евангелію имѣется
такой разсказъ: нѣсколысо учениковъ, ловя рыбу рано утромъ съ лодки на
'Гиверіадскомъ озерѣ, увидали па берегу незнакомца, который подалъ имъ
удачный совѣтъ относительно закидыванія сѣтей, и котораго они за это при­
знали «Господомъ», хотя и не рѣшились спросить его, дѣйствительио ли онъ
Iисусъ. Признавъ эти разсказы ио существу историческими, можно допустить,
что ученики Іисуса, взволнованные отъ внезапной его смерти и постоянно
вспоминая его образъ, легко могли принять за утраченнаго ими учителя
перваго встрѣчнаго незнакомца, если онъ сталкивался съ ними при необыч-
ныхъ условіяхъ и ігроизводилъ на нихъ сколько нпбудь сильное впечатлѣніе.
Къ тому же и въ исторіи молено указать не малое число примѣровъ такой лее
иллюзіи, имѣвшихъ мѣсто при аиалоглчныхъ обстоятельствахъ.
Я приведу одинъ примѣръ изъ исторіи моей родины. Герцогъ Ульрихъ
Вюртембергскій былъ хотя и не убитъ, но изгпанъ НІвабскимъ союзомъ изъ
своей страны, которую заняли австрійцы и такнмъ образомъ предупредили
его возвращеніе. «Но такъ какъ герцогъ»,— говоритъ его біографъ, — «имѣлъ
еще въ странѣ многихъ приверженцевъ, которые о немъ думали и скорбѣли
день и почь, и такъ какъ запреіценіе говорить о немъ окружало личность его
таинственнымъ мракомъ, то и вообралсеніе ихъ стало усиленно работать:
о герцогѣ заговорили, въ представленіп его приверженцевъ, даже звѣри л
камни. Находились и такіе, которые увѣряли, что сами видѣли (то тутъ, то
тамъ) стараго герцога, или даже принимали его иереодѣтымъ у себя въ домѣ:
они видѣли того, кого хотѣли видѣть». Н о такъ какъ при боязливости и мни­
тельности герцога нельзя предположить, чтобы онъ дѣйствительно являлся
беззащитнымъ въ страну, захваченную его врагами, поэтому и гсѣ разсказы
о томъ, будто онъ бродилъ какъ привидѣиіе по всей странѣ, приходится
считать продуктами возбужденной фантазін и легендой, для гозникновенія
которой, какъ замѣчаетъ этотъ наблюдательный и умный историкъ, обстоя­
тельства и въ данномъ случаѣ сложились очень благоиріятно. Трактирщица
изъ Мюнхннгена, о которой онъ упоминаетъ, могла действительно принять за
герцога другого, заѣхавшаго къ ней невѣдомаго гостя, точно такъ лее уголь-
щикъ изъ Ура ха могъ признать герцога въ томъ незнакомцѣ, которому онъ
указалъ дорогу черезъ лѣсъ, и подобные разсказы, распространяясь дальше,
могли дать поводъ къ сочиненно другихъ, подобныхъ лее разсказовъ, лишен-
ныхъ улсе всякой фактической основы.
Подобный иллюзіи могли имѣть мѣсто таклсе и въ нашемъ случаѣ,
однако первыя явленія Тисуса отдѣльнымъ лицамъ едва ли были простыми
иллюзіями. Когда уже распространилась вѣсть о томъ, что Іисуса видѣли
лсивымъ, тогда иллюзіи были еще возможны, но первоначально такое вѣро-
вапіе могло возникнуть лишь инымъ путемъ, такъ какъ рѣчь шла не о
лсивомъ изгнанникѣ, а объ умершемъ Іисусѣ. Если Павелъ говоритъ, что
воскресшій явился сначала Кифѣ, то этимъ, какъ улсе выше было сказано,
не исключается вог.молсность того предположенія, что нѣкоторымъ лсенщинамъ
онъ явился и прпвндѣлся и раньше. Заявленіе Марка (10, 9) о томъ, что
Тисусъ «явился сперва М. Магдалинѣ, изъ которой изгналъ семь б ѣсовъ» , -
весьма знаменательно; что именно эта женщина первая увндѣла воскресшаго,
ото иодтверледается не только Іоанпомъ (20, 14), но также и Матоеемъ, с.ъ
тою лишь разницей, что иослѣдній упоминаетъ еще о другой Маріи (28, 1. 9);
а замѣчаніе о семи изгнанных'!» изъ нея бѣсахъ заимствовано Маркомъ
у Луки (8, 2). ІІо у подобной женщины, ири ея данномъ физическомъ и
душевномъ состояиі и, внутреннее возбужденіе легко могло разрѣшиться и ви-
дѣніемъ. Что также и мужчннамъ той эпохи и при данномъ уровнѣ образо­
ва л и было не чуждо подобное душевное состояніе, это мы видѣли выше на
примѣрѣ ап. Павла. Что же касается Петра, то и онъ видимо былъ пред-
расположенъ къ разнымъ видѣніямъ, и въ подтвержденіе этой мысли мы
молсемъ тѣмъ, которые въ евангеліяхъ и въ «Дѣяніяхъ апостольскихъ» видятъ
действительную, хотя и необычную, но всетаки естественную ис.торію, указать
на происшествіе, предшествовавшее крещенію римскаго сотника Корн илія
(Дѣян. ап. 10, 9— 14). Вдругъ среди бѣла дня во время молитвы на кровлѣ
дома, онъ пришелъ въ изступлеиіе, причемъ увидѣлъ сходяшій съ неба
полотняный сосудъ, наполненный разными звѣрями, и уелыхалъ изъ отверстаго
неба нѣкій гласъ. М ы разумѣется относимъ этотъ эпизодъ къ числу легендъ
христіанской общины и объясняемъ его прагматнзмомъ автора «Дѣяній», но
вмѣстѣ съ тѣмъ считаемъ возмоленымъ предиололенть, что тотчасъ послѣ смерти
Іисуса въ тѣсномъ кругу его послѣдователей преобладало обіцее всѣмъ ду­
шевное и нервное возбулсдопіе, которымъ нивеллировались всѣ индивидуальный
черты отдѣльпыхъ лицъ. О Іаковѣ сохранилось въ еврейскомъ евапгеліи
преданіе, что воскресшііі Тисусъ явился ему послѣ мпогодневнаго поста:

признавъ этотъ разсказъ исторически-вѣрнымъ, и сравнивъ его съ разсказомъ
нъ «Дѣяніяхъ апостоловъ» (10, 10), мм снова приходимъ къ тому выводу,
что явлепія Інсуса были видѣніями, галлюцинаціями.
Лука разсказываетъ о іпедшихъ въ Эммаусъ ученикахъ, что когда встрѣ-
ченный ими незнакомецъ прнпялъ ихъ прнглаіпеніе и сѣлъ съ ними за тра­
пезу, и взявъ хлѣбъ, благословнлъ, преломилъ и подалъ его имъ, они въ
въ этомъ «преломленіи хлеба» узнали въ немъ Господа Іисуса (24, 30. 35).
Столь же знаменательная раздача хлѣба и рыбы незнакомцемъ, въ которомъ
ученики признали воскресшаго Іисуса, отмѣчается и въ дополнительной главѣ
Іоаннова евангелія (21,13). Если мы вспомнимъ. что выраженіемъ «преломле-
піе хлѣба» обыкновенно обозначалась евхаристія или вечеря (Дѣян. A ir. 2,
42. 46; 20, 7. 1 Кор. 10, 10), и что такая вечеря наглядно напоминала о
последней и другихъ вечеряхъ, прн которыхъ Іисусъ, какъ старѣйшій въ
домѣ, раздавалъ своимъ ученикамъ хлѣбъ; если затѣмъ вспомнимъ, что въ
первыя времена хрпсгіанства эта вечеря совершалась часто, можетъ быть и
ежедневно, и служила большой утѣхой и связью для малочисленной первич­
ной общины— церкви, то можно натурально допустить, что благодаря такому
повышенному настроенію па вечеряхъ въ отдѣльныхъ случаяхъ воспомипавіе
о Христѣ превращалось въ мнимое явленіе его собравшимся сотранезникамъ.
50. Время и мѣсто явленія Христа апостоламъ.
Если спросить: когда и гдѣ Іисусъ являлся своимъ ученикамъ, то и
старѣіішій изъ свидетелей, ап. Павелъ, какъ мы сказали выше, пе даетъ на
такой вопросъ положительнаго и яснаго отвѣта. Мѣста видѣній онъ вовсе не
указываетъ, а время отмѣчаегъ лишь гадательно. Оиъ говорить ( 1 . Кор. 15,
3. 8), что и самъ «принялъ» (какъ традпціоннпое сказаніе), что Христосъ
умеръ, былъ погребешь и воскресъ въ трегій депь но шісаиію. и чго онъ
явился Кифѣ, потомъ 12 апостоламъ и т. д. Стало быть, Павелъ говоритъ,
что Іисусъ воскресъ въ трегій день, но не говоритъ, что воскресший явился
ІСифѣ или кому либо другому въ тотъ же третій день; а такъ какъ онъ упо­
имнаетъ объ этомъ явлѳніи КпфЬ непосредственно за указаніемъ о воскре-
сеніи Іпсуса и вслѣдъ заявленіемъ Іисуса всѣмъ апостоламъ говорить о своемъ
собствепномъ видѣніи, которое во всякомъ случаѣ имело мѣсто много лѣтъ
спустя послѣ смерти и воскрѳсенія Інсуса, то мы и вообще не знаемъ, какой
промежутокъ времени протекъ между отдѣльными явлевіями, и первымъ явле-
ніемъ Іисуса и воскресеяіемъ его на третій день.
Наоборотъ, но сообщеніямъ евангелистовъ, черпавшихъ свѣдѣпія изъ
трѳтьихъ рукъ, всѣ или хотя нѣкоторыя явленія воскресшаго Іисуса при­
шлись на самый день воскресенія. По словамъ Іоапна, Інсусъ явился Маріи
Магдалинѣеще въ утро воскресепія вблизи гроба, затѣмъ вечеромъ того же дня
собравшимся ученикамъ. ІІо словамъ Луки онъ являлся въ тотъ же день сна ­
чала Эммаусскнмъ странннкамъ и Петру, потомъ 4 апостоламъ и бывшимъ
вь ними. И зъ того же предположенія исходптъ укороченный и сбивчивый
разсказъ Марка. По словамъ Матоея, воскресши! явился 11 апостоламъ
нозднЬе въ Галилеѣ, но жепщпнамъ явился онъ вь утро воекресенія, когда
онѣ возвращались въ городъ, увпдѣвъ гробъ пустымъ. Поэтому можно воз­
разить: могли ли древпѣйшіе христіапе признать третій день смерти Іпсуса
днемъ его воскресепія, если бы въ этотъ день оиъ не явился своимъ учени-
іамъ? Чѣмъ объяснить тогь фактъ, что уже ко времени ап. Павла и состав-
ленія Апокалипсиса Іоанна, дремъ господнимъ, христіанскимъ праздникомъ
недѣли считался день, слѣдугощій за субботой, ( 1 . Кор. 16, 2. Апок. 1,10),
если бы не въ этотъ день сталъ извѣстенъ ученикамъ великій фактъ воскресевія
ихъ Мессіи?
Если воскресепіе Іисуса было чудомъ, то опо могло свершиться въ лю­
бой день, а естественное ожігваніе или воскресеніе должно было безусловно
совершиться въ одинъ изъ ближайшихъ дней, иначе оно вовсе не могло бы
совершиться; но тотъ психологическій переворота, изъ котораго по нашему
мнѣнію возникли аиостольскія впдѣнія Христа, повидимому требовалъ для
своего развитія продолжительна^) времени. Пока ученики пришли въ себя
огъ страха, въ который ихъ повергла неожиданная казнь Іисуса, пока они
опять собрались вмѣстѣ, опомнившись огъ паники, должно было повидимому
пройти болѣе одного дня. Не мало времени потребовалось и для того, чтобы
они могли углубиться въ изученіе св. книгъ ветхаго завѣта и почерпнуть изъ
нихъ уверенность, что Іисусъ ихъ есть Мессія, несмотря на то, что онъ стра-
далъ и умеръ, и что черезъ страдапія и смерть онъ пришелъ къ мессіанской
славѣ. Итакъ, если уже въ третШ день смерти Іисусъ действительно являлся
ученикамъ, то повидимому немыслимо считать эти явленія лишь субъектив­
ными виденіями учениковъ, н нашъ взглядъ на происхожденіе вЬры въ вос-
кресеніе Інсуса повидимому опровергается тѣмъ, что немыслимо возникнове-
ніе этой вЬры уже на третій день раснятія.
К ъ такому же неб.іагопріятному для насъ результату приводить пови-
димому и топографическое указаніе этихъ явленій въ евангеліяхъ.
ІЗъ утро после субботы, накануне которой распятый Іисусл» былъ ногре-
бенъ, ученики его, по словамъ евангелистовъ, находились въ Іерусалиме, где
по свидетельству всехъ евангелистовъ, не исключая и Матѳея, совершились
первыя явленія воскресшаго. Следовательно Інсусъ явился своимъ ученикамъ
въ томъ месте, где его тело было погребено. Это обстоятельство насъ тоже
должно иовндимому смутить, тогда какъ для обоихъ другихъ МЫСЛИМЬІХЪ взгя-
довъ на воскросеніе Іпсуса оно является моментомъ благопріятныъ, ибо какъ
въ томъ случае, если Іисусъ былъ вос.крешенъ посредствомъ чуда, такъ п
въ томъ случае, если онъ естественнымъ путемъ самъ пробудился отъ мни­
мой смерти, тело его въ гробу не оказалось и предъ явлеиіемъ нельзя было
опровергнуть утвержденіе учениковъ о томъ, что оиъ воскресъ; мы же пред-
полагаемъ, что тЬло Інсуса оставалось въ гробу, и потому дело принимаетъ
иной оборотъ. Если въ томъ самомъ городе, вблизи котораго въ общеизвест­
номъ и общедоступномъ склепе лежало тѣло Іисуса, ученики его до нстеченія
двухъ сутокъ после ногребенія уже стали утверждать, что Іисусъ воскресъ и
ушелъ лсивымъ изъ гроба, то разве мыслимо, чтобы іудеи ие побежали тот­
час/ь ко гробу, не вынули оттуда трупъ и не выставили его публично, чтобы
опровергпуть дерзкую ложь учениковъ? II какъ могли бы ученики выступить
съ подобнымъ заявленіемъ, если достаточно было осмотреть могилу, чтобы
убедиться въ его неосновательности?
Однако евангелисты только сообіцаютъ, что уже во второе утро после
погребенія Іисусъ являлся своимъ ученикамъ, и ничего не говорятъ о томъ,
чтобы они тотчасъ лее стали сообщать весть о его воскресеніи неверующимъ
іудеямъ. Напротивъ, по свидетельству всехъ евангелистовъ, ученики сначала
умалчивали объ этомъ, а по разсказу Луки (въ «деяніяхъ апостольскихъ»),
апостолы стали говорить о воскресшсмъ Христе только въ день пятидесят­
ницы, т. е. черезъ семь недѣль после означеннаго третьяго дня. Кроме того
исторически ничймъ не подтверждается нредпололсеиіе, что Іисусъ былъ по­
гребешь въ каменномъ склепе Іосифа (объ этомъ мы будемъ говорить еще
подробнее впоследствіп); а если Інсусъ былъ погребенъ, быть можетъ, вместе
съ прочими казненными въ какомъ нибудь неоснященномъ месте, то учепи-
камъ его было улсе пе легко осмотреть его могилу, и если они после того
выступили съ вЬстыо о его воскресеніи, то и протнвникамъ ихъ было труд-

н іе опознать и демонстрировать трупъ Іисуса, тѣыъ болѣе, что евреи всегда
питали отвращеніе къ трупамъ умергаихъ.
Что же касается указанія на то, что въ столь короткій промежутокъ времени
ученики но могли притти въ такое настроеніе, нри которомъ мыслимы ви-
дѣнія, и на это возраженіе у насъ есть что отвѣчать. Этотъ переворота со­
вершался и могъ совершиться не логическимъ путемъ, и не въ области яснаго
и трезваго мышленія, а въ темпыхъ глубинахъ души; то былъ насильствен­
ный иереломъ, или молнія, которою разрѣшилась тяжесть душевнаго томленія.
Подобный иереломъ не подготовляется логической работой мысли; папро-
тивъ, силой душевнаго предчувствія онъ предвоехищаетъ то, что озаряется
ііпослѣдствіи свѣтомъ рефлексіи, онъ устананливаетъ сразу то, надъ чѣмч»
впослѣдствіи придется работать разуму. Стало быть, наше представленіе о
воскресеніи Іисуса отнюдь не опровергается даже въ томъ случаѣ, если намъ
докажутъ, что въ его воскресеніи ученики успѣли убѣдиться уже на третій
день смерти его.
Однако сами новозавѣтныя сообщенія заставляютъ усомниться въ спра­
ведливости этого предположепія. В ъ самомъ дѣлѣ, зачѣмъ было ученикамъ
скрывать до 50-го дня и не пускать въ обращеніе вѣсть о воскресеніи ихъ
Христа, если они убѣдились ва» томъ уже на третій день? В ъ «Дѣяніяхъ»
говорится, что имъ велѣно было ждать св. Духа, который долженъ былъ сойти
на нихъ въ пятидесятницу; но мы ири нашей точкѣ зрѣнія, знаемъ, Что
нменно этотъ день былъ избранъ для сошествія св. Духа потому, что древне-
іристіанское міровоззрѣніе противопоставляло такимъ нагляднымъ образомъ
провозглашеніе евангелія синайскому законодательству, и что установленіе
срока въ этомъ случаѣ оиредѣлялось догматической, а не исторической при­
чиной. Н е сказалось ли въ этомъ еше и напоминаніе о томъ, что вѣсть о
воскресеніи Іисуса и вѣра въ это воскресеніе возникли не въ третій день,
а позднѣе,— это уже другой вопросъ.
Однако всѣ евангелисты, не исключая и Матоея, свидѣтельствуютъ о
томъ, что воскресшій Іисусъ уже на третій день явился въ Іерусалимѣ и его
окрестностяхъ. Да, не исключая и Матвея; но какъ онъ говоритъ объ этомъ?
Онъ говоритъ, что ангелъ у гроба возвѣстнлъ женщинамъ о воскресеніи Іосуса
ii велѣлъ имъ немедленно передать эту вѣсть ученикамъ, а тѣмъ временемъ
самъ Іисусъ пройдетъ въ Галилею и тамъ они его увидятъ. Е е только уче­
ники впервые увидятъ воскресшаго Іисуса въ Галилеѣ, но также и «вы»,
женщины,— говоритъ ангелъ, — увидите его тамъ, въ Галилеѣ. Н о странное
дѣло! Когда женщины поспѣшили оть гроба въ городъ, чтобы принести эту
вѣсть ученикамъ, самъ Іисусъ явился имъ на пути. Увндѣвъ Іисуса тутъ,
онѣ не могли увидѣть его впервые въ Галилеѣ, какъ это имъ предсказалъ
ангелъ. Что же могло побудить Іисуса такъ скоро отказаться отъ своего
плана, который онъ только что объявилъ черезъ ангела? Женщины шли испол­
нять данное имъ
поручеиіе, иличпо опѣ уже были убѣлсдены, ибо
отъ гроба онѣ ушли
со страхомъ, но и с/ь радостью великой, какъ гово­
ритъ Матоей. ІІе хотѣлт, лн Iисусъ сказать имъ еще что нибудь, о чемъ по-
забылъ ангелъ? Напротивъ, онъ говоритъ имъ то лее самое, что улсе сказалъ
имъ ангелъ; чтобы ученики шли въ Галилею, гдѣ они увидятъ его. Словомъ,
.что первое явленіе Христа, разсказанное у Матоея, такъ излишне, что оно
пе только не имѣло мѣсто, по и не входило въ составъ первичной повѣсти;
этотъ эпизодъ вставленъ позднѣе, и при томъ не въ текстѣ нашего Матоеева
евангелія, а, въ ту повѣсть. которую евангелистъ пиложилъ въ основу своей
исторіи воскресенія, приписавъ кънейотъ себя этотъ несовмѣстимый съ нею
эпизодъ. Если мысленно отбросить это первое явленіе, то получается виолнѣ
цѣлышй и связный разсказъ. Вблизи Іерусалима у гроба въ утро воскресенія
является одинъ ангелъ съ первой вѣстыо о воскресеніи Іисуса и съ нака-
зомъ итти вт» Галилею, затѣмъ самъ Іисусъ является, какъ сказалъ, лишь
въ Галилеѣ, когда ученики и женщины уже пришли туда. Но если Галилея
была мѣстомъ явленія воскресшаго Іисуса, то и явиться могъ Іисусъ не въ
третій день, а позднѣе, такъ какъ ученики очевидно не успѣли бы дойти до
горы Галилейской въ тотъ самый день, въ который утромъ они получили въ
Іерусалимѣ приказаніе итти туда. Этому воззрѣнію, лежащему въ основѣ раз­
сказа у Матоея, противорѣчита, какъ мы сказали выше, разсказъ Луки и
Іоанна; по ихъ словамъ, Іерусалимъ и окрестности его представляютъ главное,
а если отбросить дополнительную главу у Іоанна, то и единственное мѣсто
явленій и дѣяній воскресшаго, которыя поэтому и могли начаться въ самый
день воскресенія, хотя это послѣднее представленіе и несовмѣстимо съ тѣмъ,
которое проводится въ разсказѣ Матоея, но авторъ перваго евангелія все же
сдѣлалъ уступку въ его пользу и написалъ, что воскресшій Іисусъ явился
подлѣ Іерусалима женщинамъ, а не ученикамъ, ибо тогда послѣднимъ неза-
чѣмъ было бы итти въ Галилею.
Изъ этихъ двухъ противоположныхъ Ііредставленій о мѣстѣ явленій
Іиеуса, прѳдставленіе Луки и Іоанна является уже потому нозднѣйшимъ, что
Матоей внесъ въ свой собственный разсказъ лишь одну деталь изъ ихъ
разсказа; но кромѣ того разсказъ Матѳея отличается и историческимъ правдо-
подобіемъ. Чудесно воскресшій Іисусъ могъ, разумѣется, по собственному про­
изволу являться своимъ ученикамъ и въ Іерусалимѣ, и въ Галилеѣ, но есте­
ственно олсившаго Іисуса, молсетъ быть, удерживали въ первое время въ Іеру-
оалимѣ его раны и истощеніе; наконецъ ученики, съ которыми мы теперь
считаемся, при нашей точкѣ зрѣнія должны были спѣшить вернуться къ себѣ
на родину, въ Галилею, послѣ удара, постигшаго въ столиц! ихъ учителя.
Они вѣдь не могли знать точно, какъ далеко зайдета іерархическая партія,
не станетъ ли она хватать и болѣе извѣстныхъ сторонниковъ Іисуса, поощрен­
ная своей побѣдою надъ нимъ. Противъ такой опасности они, въ чужомъ
имъ Іерусалимѣ, были совершенно беззащитны, тогда какъ у себя на родинѣ,
въ Галилеѣ, они могли найти защиту у родственниковъ и земляковъ, а партія
нервосвященниковъ тамъ была не такъ сильна, какъ въ столицѣ. Н а это на-
мекаетъ несомнѣнно и евангельская повѣсть, хотя разсказъ Матоея уже не
самобытенъ. По сообщенію первыхъ двухъ евангелистовъ, всѣ ученики Іисуса.
послѣ плѣненія его, обратились въ бѣгство (Мато. 2G, 5(>. Марк. 14, 50); во
время допроса Іисуса, еще оставался Петръ, но при распятіи не пріісутство-
валъ уже никто изъ 12 апостоловъ. Если у Матоея (26, 31) Іисусъ относилъ
къ нимъ пророчество Захаріи (13, 7); «поражу пастыря и овцы стада раз-
сѣются», но эти слова очевидно правильно истолковалъ авторъ четвертаго
евангелія, у котораго Іисусъ предсказываета (1G, 32), что ученики «разсѣются
каждый въ свою сторону>. Они возвратились въ Галилею по свидѣтельству
четвертаго евангелія (включая и добавленіе), не ранѣе чѣмъ черезъ 8 дпей
послѣ воскресенія, а по словамъ Матоея— лишь по получепіи извѣстія о вос-
кресеніи и приказѣ Іисуса; но «приказъ» этотъ введенъ въ разсказъ лишь
для пріукрашенія: евангелистъ пытается объяснить верховнымъ вслѣеіемъ то
что дѣлали ученики изъ страха и независимо отъ повелѣнія.
По если послѣ казни Іи суса въ страхѣ убѣлсали ученики късебѣ на
родину, то и переломъ въ ихъ настроены, и ихъ видѣнія Христа объяснить
уже гораздо легче, хотя ихъ молено объяснить, предполагая, что они остались
бы въ Іерусалимѣ. Выйдя изъ сферы вліянія враговъ и убійцъ учителя, они
стали оправляться отъ того страха и оцѣпененія, которые овладѣли ими’ при
его нлѣненіи и осулсденіи. Затѣмъ тамъ, въ Галилеѣ, гдѣ они такъ часто
ходили съ нимъ, и среди того населенія, которое совмѣстно съ ними такъ
часто воодушевлялось его рѣчами, имъ представлялось много поводовъ возео-
здавать въ памяти своей его образъ и представлять его себѣ въ тѣхъ
многознаменательных^, ситуаціяхъ, въ которыхъ они его тамъ заставали. Н е ­
маловажное значеніе имѣло также и то, что теперь они были вдали отъ гроба

Гисуса, близость котораго, особенно въ началѣ , мѣшала появиться в ѣр ѣ въ
то, что погребенный вышелъ изъ могилы. Такимъ образомъ, перенеся явлеція
Гисуса въ Галилею, мы можемъ предположить, что начались опѣ не въ третііі
день, а при получившемся отъ »того продленіи сроковъ, попятнѣе становится
•
также и самый переворота въ настроеніи учениковъ.
Итакъ, мѣсто явленій воскресшаго Гнс.уса правнльпѣѳ указано Матѳе-
емъ, чѣмъ другими евангелистами; по почему впослѣдствіи его указапіе сочли
певѣрнымъ, и почему онъ, лереработавъ использованное имъ древнѣйіиее
сказаніе, опровергъ себя, оставивъ эпизодъ о явленіи Іисуса женщинамъ
вблизи Герусалима,— понять это не трудно. Виолнѣ естественно предположить,
что воскресшій Іисусъ ироявилъ себя лсивымъ, т. с. явился прежде всего
тамъ, гдѣ находился покинутый имъ гробъ. Затѣмъ ученики, окрѣннувъ въ
Галнлеѣ духомъ и утвердившись въ своей вѣрѣ въ Гисуса какъ Мѳссію, вер­
нулись въ Іерусалимъ и основали тамъ общину, которая вслѣдствіе централь-
наго иололсенія гораздо скорѣе стала метрополіей для всѣхъ другихъ общинъ
распятаго и воскресшаго Мессіи. Поэтому о томъ иеріодѣ, когда апостолы
покинули этотъ центръ, естественно старались не вспоминать, и представляли
дѣло такъ, будто столицу никогда не покидала центральная обіцнна, будто
11. апостоловъ все время оставались вмѣстѣ въ Іерусалимѣ, гдѣ ихъ и пробу­
дили кт» новой вѣрѣ первыя явленія воскресшаго учителя. Та къ именно и
говорили впослѣдствіи В'ь Іерусалимѣ, и такъ дѣло это представлено авторомъ
третьяго евангелія, который галилейскія иредапія перваго евапгелія дополнилъ,
главнымъ образомъ, іудейскимн и іерусалнмскнми сказанінми. Однако, п.п.
этого не слѣдуѳта, будто Матоей сдѣлалъ Галилею мѣстомъ явленій воскрес­
шаго Гисуса изъ галилейскаго иатріотизма; дѣло просто въ томъ, что гали­
лейское преданіе, которого онъ вообще держался, не давало никакого повода
калѣчпть первичную фактическую основу разсказа въ пользу и вт» угоду Геру-
салима.
Относительно момента воскрееенія Гисуса труднѣе допустить пенстори-
ческое происхожденіе разсказовъ, чѣмъ относительно мѣста воскресзнія; по­
видимому, столь древнее и точное указаніе о томъ, что Іисусъ воскресъ и
явился вт. тротій день, молсетъ считаться указаніемъ исторически достовѣр-
нымъ. Однако лее и тутъ нетрудно указать, почему для воскресенія былъ
установлен'!» именно третій день, когда утверждалась вѣра въ воскресеніе и
кт» явленія Гпсуса. Г'аспятаго Мессію узы смерти доллшы были удерживать
недолго (Дѣяи. ап. 2 , 2 4 ) , попрать смерть п преисподнюю онъ долженъ былъ
возможно раньше. Слѣдовательно, вѣра его послѣдователей, съ одной стороны,
естественно нобулсдала приблизить моментъ его выхода изъ гроба къ моменту
его смерти и погребенія, но съ другой стороны нельзя было и сокращать
псріодъ смерти до нуля: Гисусу надлежало умереть лишь па короткій срокъ,
но умереть дѣйствнтельно и совершенно. Этой тенденцін способствовало слѣ-
дуюіцее обстоятельство: распятіе Іисуса, ио единогласному свидѣтельству всѣхъ
евангелистовъ (хотя они другъ съ другомъ расходятся въ опредѣленіи празд­
ника пасхальнаго), было совершено днемъ, а погребеніе— вечеромъ наканунѣ
субботы. Въ субботу Богъ лочнлъ отъ всѣхъ дѣлъ (J. Моис. 2, 2, Евр. 4, 4),
поэтому казалось, что и Мессіи приличествуетъ въ этотъ день почить отъ
своихъ земныхъ дѣлъ, т. е. почить въ гробу въ субботній день. Къ тому же,
вслѣдствіи типичпаго значенія числа «три» (троицы), третій день новиди-
мому спиталсся коротким-!» срокомъ, срокомъ для необязательпаго псполненія
какого либо дѣла. и какъ бы вошелъ вт» поговорку. — „Іегова“ — заявляетъ у
Оein ((>, 2) покаявшійся пародъ,— «оживить насъ черезъ два дня, а въ третій
день возстановить насъ, дабы мы жили передъ лнцомъ его». Подобный же
отвѣтъ Гисусъ, по словамъ Луки ( 1 3 , 3 2 ) послалъ «лисицѣ» Ироду: «сс изгоняю
бѣсовт» и совершаю исцѣленія сегодня и завтра, и въ третій день кончу»;
а указаніе времени въ заявленіяхъ лжесвидетелей (Матѳ. 2(5, (11), будто Гисусъ
собирался разрушить храмъ Болсій и въ три дня возеоздать его, толсе нѣтъ
нужды пріурочивать къ исторіи воскресенія. Напротивъ, уподобленіе пребы­
ваний Гоны во чревѣ кита (Мато. 1 2, 40), гдѣ онъ произнесъ молитву
(2, 1— 1 1 ), которая папоминаетъ мессіанскіе псалмы страстей, видимо при­
думано позднѣе, когда моментомъ воскресенія Гисуса улсе признано утро
воскреснаго дня, такъ какъ три дня и три ночи пребыванія Іопы во чревѣ
кита не согласуются съ двумя ночами и однимъ днемъ, проведенными Гисусомъ
въ гробу, по свидетельству евангелій.
Слѣдовательно, прпзнаніе третьяго дня моментомъ воскресенія Гисуса
могло послѣдовать еще прн жизни апостоловъ и съ ихъ согласія, хотя оно и
пе имѣло иодъ собой историческаго основанія. Никто не могъ сказать, что
онъ былъ очевидцемъ того, какъ выходилъ Гисусъ изъ гроба; моментъ этого
событія указывался исключительно на основаніи догадокъ, и единственно
правильной догадкой было то, что Іисусъ локипулъ гробъ ирелсде, чѣмъ кому
либо явился. Какимъ промежутком'!» времени отдѣлялся моментъ выхода изъ
гроба отт» перваго явленія, оставалось певыяспеннымъ, и если третій день,
первый иослѣ субботы, иризналъ былъ паиболѣе соотвѣтствеинымъ моментомъ
по догматическимъ сообралсеніямъ, то всякій, кому Христосъ являлся на
четвертый или восьмой день, или еще иозднѣе, не могъ бы воспротивиться
признанію третьяго дня моментомъ воскресенія Іисуса, какъ пе воспротивился
тому и Павелъ, которому Гисусъ явился много лѣтъ спустя.
Такъ вѣра въ Гисуса какъ Мессію ие только пе поколебалась огь его
насильствен ной смерти, но далее выросла и укрѣпилась изнутри, силою духа,
работою воображенія, и на иочвѣ возбужденной нервной дѣятельности. Такъ
удалось упрочить лсизиенное развнтіе за всѣмъ тѣмъ, что было въ Гисусѣ
новаго и глубоко-религіозпаго., н что опъ поученіемъ п личнымъ прнмѣромъ
впушалъ своимъ ученикамъ. Но фантастическая форма этого возстаиовленія вѣры
стала съ тѣхъ поръ опредѣлять собою всѣ представленія о его образѣ, рѣчахъ.
дѣяніяхъ и судьбахъ; вся его лсизиь облеклась какъ бы облакомъ сіяиія и
славы, которое все выше и выше поднимало его надъ человѣческимъ, и
вмѣстѣ съ тѣмъ, всо болѣе и болѣе удаляло отъ естественной и исторической
правды. Исторіл наблюденій и явлеиій, легшихъ въ основу вѣры въ его
воскресеніе, таклее подверглась измѣпенію въ этомъ смыслѣ. но объ этомъ
будетъ рѣчь въ концѣ слѣдуюіцей книги, которая задается детальнымъ изслѣ-
довапіемъ всѣхъ преобразованій, конмъ подверглась исторія лсизни Гисуса
подъ вліяніемъ фактическая настроенія древнѣйшпхт» христіанскихъ общинъ,
во многихъ отношеніяхъ отралсавшаго собой юданстическіл представленін
той эпохи.

Л Фейербахъ. „Сущность христіанства“.
Полный перевод ъ с ъ
' 4-го нѣм. изд. Съ біографіей автора, составленной д-ромъ М. Корнен-
беРГ°Крат?*Нсодвр2нІе: Предисловів. Введеніе. Сущность человѣка вообще.
Сущность религіи вообще. Часть I. Истинная, т.-е. антропологическая сущность
религіи. Част* I. Ложная, т.-е. богословская сущность религіи. Приложены, рааъ-
ЯСНеН1Въ1э ^ м ъ асвоем\ИТзан\Ьмёнитомъ трудѣ Фейербахъ указываетъ на антрополо­
гическое происхожденіе, человѣческій характеръ религіозныхъ
представлений
Религія есть для него изобрѣтеніе человѣческаго сердца и ея центральный пунктъ
-
Богъ - ничто иное, какъ человѣческій идеалъ въ его вполнѣ развернутой фор-
мѣ, который, въ виду его недоступности, помѣщенъ
человѣкомъ 'зъ другомъ
мірѣ...
Каковъ человѣкъ, таковъ его Богъ.
Скажи мнѣ кто и каковъ твой
Богъ, и я тебѣ
скажу,
кто ты.
Слѣдовательно, не Богъ создал ь человѣка,
а, наоборотъ, человѣкъ создалъ Бога по своему подобно.
I. Сендерлендъ. Священный книги Ветхаго иНоваго Завѣта.
Ихъ происхожденіе и развитіе. Перев. съ англ. Цѣна 00 к.
Эта книга, единственная на русскомъ взыкѣ ,
открываетъ для русскаго
читателя, знающаго о Библіи
лишь то, что утверждаегь догматическое б° '
гословіе, цѣлый
новый міръ дотолѣ совершенно неизвѣстныхъ ему фактовъ.
Для характеристики содержанія ея, приводимъ слова автора: «Въ .настоящее вре­
мя повсюду мыслящіе люди съ настойчивостью
и серьезностью, неизвестными
въ прежнія времена, задаются вопросомъ: что можетъ сообщить намъ честная,
независимая и компетентная библейская критика,-критика, изслѣдующая вопрос*
въ интересахъ истины, а не въ интересахъ богословскаго догматизма,-ч т о
мо­
жетъ сообщить намъ такая критика о Библіи, ея проис:хожденіи, авт-орахъ посте-
пенномъ развитіи и библейскихъ писаніякъ, достовѣрности ихъ? Предлагаемое
сочиненіе представляетъ попытку дать краткій и по возможности полный отвѣтъ
на эти вопросы".
Д. Ф. Штраусъ. „Жизнь Іисуса“. Полное изданіе. Книга I. Введѳ -
ніе и исторический очеркъ жизни Іисуса. Переводъ съ
16-го нѣм. и-зд. Цѣна 1 р. 25 к.
То-же. Книга IL „Миѳическая исторія жизниІиоуса“. (печатается).
Э. Ренанъ. „Жизнь Іисуса“. Популярное изд. ІІерев. съ французскаго,
дѣ35л
Сочиненія эти, нѣмецкаго теолога и философа‘Штрауса, и французскаго—
Ренана, касаются запретной до сихъ поръ области: они_ даютъ описаніе дѣистви -
тельной жизни Іисуса, освобожденной отъ окутывавшей ее массы легендъ. Нече­
го говорить, насколько ихъ разсказъ не похожъ на церковный.
t
К. Каутскій. „Этика и историческій матеріализмъ".
Пер еводъ
съ нѣмецкаго Ѳ.
Капелюша. Ц ѣна 25 коп.
Ф Энгельсъ. „Очерки соціальной жизни Россіи*'.
Переводъ въ
н*меДЕаго Второе год Цѣна tИ в п ^
^ заграничн0му русскоиу ИЗДа„,»
этихъ статей пишетъ? что они „будутъ содѣйствовать разсѣянію двухъ предраз­
судковъ, одинаково вредныхъ для революціонной дѣятельности
.
®*'Первыхъ,
ры въ «чудодѣйственныя свойства русской общины», стремящейся « ъ силу вну­
тренней своей природы... перейти въ соціалистическую Ф°Р«У 'о
б
такъ'
в?орыхъ. разсѣянію .новаго пРедРазсудка>, который можнс>Ф°РмУл«Р°ват.ь
«особенности нашего экономическаго развиты не оставляютъ у насъ мѣста для
политической самодѣятельности рабочаго класса».
I Дипгенъ. „Религія соціалдемократіи“. Переводъ съ 6-го допол.
нѣм. изд. Б . Стучевскаго, подъ ред. проф. Н . Рейхесберга, съ поріре-
ТОМЪИ біографіей автора. Дѣна12 КОП.
ичлагаетъ
Въ этой брошюрѣ I. Дицгенъ,
„философъ соціалдемократіи ,
излагаетъ
сущность, матеріалистическаго міровоззрѣнія, лежащаго въ основѣ соц.ализма .
Э.Бернштейнъ. „Теорія и практика современной сощалде-
мпксатіи“ Переводъ съ нѣмецкаго. Ц ѣна
-0 лоп.
М0КРВь»“ м-1.с2„ъ послѣднемъnF*
пониманіи исторіи. теоріи концентраціи капитала,
-
P
ъ и те0ріи краха,
ности и прибавочной цѣнности, марксовомъ учен.и о
aTi„ .. ..
Особенно подчеркивается нролетарскій классовый ..р

Krr
s
..Двояк заповѣдей“ и ииущіе вдаооы. Съ шсь-
момъ іиары Деткинъ къ автору по поводу этой брошюры. П ѳр .съ 19-го
нѣм. изд. Цѣпа 2 0 коп.
•F
400п,1БР!ШЮРа передаетъ содержаніе реферата, прочитаннаго
авторомъ болѣе
Г
Ш
В:
і
ВПврВЫе ВЪ 1891 г.
исъ
тѣхъ
поръ распространилась
загпѵжипа
'00 000 экземпляровъ. Мы должны замѣтить, что она несомнѣнно
нрпбуппимЭТ°Тг колоссальный успѣхъ ... Господамъ,
не
перестающимъ
вопить:
запгтѣпРй
ВерНУ: Ь наропУ его Религію".
авторъ показываетъ въ зеркалѣ десяти
Няйли
«
ИХЪсобственнУю физіономію и говоритъ имъ:
«познай
самого
себя'
гпгтлат,,
ВН4° ВЪ собственномъ глазу, говоритъ онъ имъ, удали его. если ты въ
„,м°
сдѣлать это, а тогда если останешься невредимъ, можешь притти ‘къ
рабочагоН°наародаЬа'"Ы поговоримъ съ тобой 0 сУчкѣ въ нашемъ глазу, въ глазу
М. Бакунинъ. Федерализм®, соціализмъ и антитеологизмъ.
Wh портретомъ и біографівй автора. Пер . съ франц. Ц ѣ на 35 кои.
ЦѣнГ*іоНГо|т”Б огъ и Государство" . Переводъ съ французенаго.
НП р^0ВЪ этихъ. ДВУХЪ главныхъ произведеніяхъ Бакунина ясно и полно изложе-
чauiY .
УЧ-еН1е ° ПравѢ’ госУлаРствѣ и собственности. Для характеристики зна-
п„І,і
лостаточно напомнить, что его ученіе воспринято и ревностно ис-
ТТ «ш*
■ГТУеТСЧ громаднымъ большинствомъ рабочаго класса во Франціи.
"РУДОнъ. „Что такое собственность“?!.Изслѣдованіе прин­
ципа правя н управленія. II. Письмо къ М. Вланки о собственности.
Шревоцъ съ новѣйшаго французскаго изданія. Цѣн а 1 p. 25 к.
•'
•
Прудонъ является однимъ изъ первыхъ представителей
научнаго
с шализма и истиннымъ основателемъ
теоріи анархизма.
Впервые и особенно
стнч"ъ сталъ 0НЪ съ появленіемъ его знаменитой книги „Что
такое собст-
„
” 0СТЬ
‘
этой книгѣ Прудонъ рѣзко критикуетъ право собственности.Свою
ику авторъ собралъ въ известной формулѣ: „собственность, это—воровство*.
•R
.
(Проф. К . Диль. Handwörterbuch d. Staatsw)’.
еатлингъ. „Евангеліе бѣднаго грѣшника“. Съ портретомъ и*
подробной біографіей автора. Ц ѣн а 3 0 коп.
Веитлингъ доказываетъ цитатами изъ Евангелія, что Іисѵсъ лроповѣдывалъ
гпѣ ТВеНН° Н0МІИУНИЗМЪ5 чт0 онъ требовалъ уничтоженія собственности, права на­
следства. денегъ, введенія общаго труда, общаго пользованія продуктами и дѣй -
ствительнаго осуществленія принциповъ свободы и равенства. Помимо мѣста, за-
номъесмыслѣНИГ°ЙБЪ °ОЦІальной литературѣ,
она
еще интересна въ религіоз-
п. Кропоткина „Анархія, ея фшгософія. ея идѳалъ‘7Цѣна 15к.
^истоткннъ. „Великая революція“. Переводъ съ французскаго
ТІѢна Ю коп.
В. Гумпловичъ. „Бракъ и свободная любовь“. Переводъ съ 4-го
нѣмепкаго издапія. Ц ѣна 8 коп.
Вь своей книгѣ авторъ показываетъ. какъ далекъ отъ идеала современный
ракъ- какъ онъ закрѣпощаетъ
жену и мужа, заставляетъ отца вѣчно
бороться
за существопаніе своей семьи. Выходъ изъ этого положенія авторъ"находитъ
въ
оціализаціи брака, зачатки чего мы видимъ уже въ современномъ обществѣ,
но
въ полной формѣ эта соціализація возможна лишь при коллективистскомъ строѣ .
„почему мы бѣдны?“. Переводъ съ нѣмѳцкаго, Цѣна 8коп.
рлпппВСТЪ солеРжаніе этой брошюры, разошедшейся въ Австріи болѣе, чѣмъ въ
экземпляровъ: Соціальныя пготиворѣчія. Какъ мы богаты. Счастливы
ли
люди. Капиталистическая система. Что стало съ рабочимъ, Каковы будутъ слѣд
-
ствія капитализма. Соціалистическое общество.
Подробные проспекты высылаются по требованию изь склада'безплатно.
Склад ъ изданій книгоиздательства ..М ЫСЛЬ“
при юридическомъ книжномъ складѣ „Право".
С.-Петербургъ, Владимірскій пр., 10, куда и просятъ адресовать заказы.
а М,,П0 всѣмъ остатьнымъ дѣламъ издательства
просятъ
обращатся
къ владѣльцу
A. Miller, по адресу Leipzig, Schliessfach, 10.
Электропечатня Я. Левенштейнъ, Ёкатсрингофскій ир 7 Vö— 19”