Text
А.В. ЦМНГБР
А. , ч
^^9ЯИЭЕ1Е]ЗБ1ХЕ1Е]^ЕЯ22Н^^£0
^951
л. в. ЦИНГЕР
И870-1934)
А. В. ЦИНГЕР
ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ
БОТАНИКА
Пятое издание
Под редакцией
и с дополнениями
проф. С. С. Стачкова
Государственное издательство
„СОВЕТСКАЯ НАУКА"
Москва — 1951
от РЕДАКТОРА
Выпускаемая новым изданием книга А. В. Цингера
«'Занимательная ботаника» является первым посмерт¬
ным изданием. Эти «бесхитростные любительские бесе¬
ды», как называл их сам автор, физик по специальности
. и любитель ботаники, к которой он имел очень серьезг
ные «родственные чувства», были по достоинству и вы-
(чжо оценены читателями. Поэтому нет необходимости
говорить о значении «Занимательной ботаники» и о пре-
1ЮСХ0ДН0М изложении и структуре книги, написанной
автором, блестящий популяризаторский талант которо¬
го всеми признан.
Поскольку последнее, четвертое издание «Занима¬
тельной ботаники» вышло в 1934 г., нам пришлось
тщательно просмотреть весь текст книги, внеся в него
фактические поправки и те изменения, которые вытека¬
ли^ непосредственно из достижений, обогативших совет¬
скую биологическую науку за последние 12—15 лет,
прошедших после выхода в свет четвертого издания.
Однако, мы взяли на себя смелость сделать ряд
.^дополнений к тексту автора, стараясь построить их по
возможности в том же стиле, в каком написана «Зани¬
мательная ботаника». Конечно, сделать это было чрез¬
вычайно трудно, и сколь это удалось, об этом уже будут
судить читатели этого нового издания. Такие дополне¬
ния были сделаны для эвкалиптов, для секвойи, о цит¬
русах, подсолнечнике и белладонне; во всех этих
местах новый текст выделен квадратными скобками.
Кроме этих дополнений мы включили две беседы,
написанные заново: 1) «Еще о пигмеях», (Волга цветет)
и 2) «К охотникам за растениями». Эта последняя глава
помещена вместо главы «Флора СССР как источник
сырья», написанной в свое время научным редактором
последнего издания.
В конце книги дано также небольшое послесловие
«О «Занимательной ботанике» и ее авторе», в котором мьг
попытались осветить подробнее это несколько необыч¬
ное явление в истории ботаники, когда профессор фи¬
зики так удачно и ярко разрешил трудную задачу
«сагитировать юных натуралистов», для которых пре¬
жде всего написана эта книга, на глубокое и вдумчи¬
вое изучение природы.
Сложность всех указанных дополнений заключалась
еще и в том, что мне, как специалисту-ботанику не
всегда легко было стать на «точку зрения непритяза¬
тельного любителя».,. Одно лишь может служить мне
надеждой на оправдание, что если бы, у нас было^
больше таких любителей ботаники, как покойный
А. В. Цингер, тогда успех и серьезное увлечение бота¬
никой наших молодых натуралистов были бы обеспече¬
ны в еще большей степени, чем сейчас.
С. Станков,
Москва.
Май, 1951.
Вафля (Т-елегин): „Я
питаю к науке не только
уважение, но и родствен¬
ные чувства. Моей жены
двоюродный брат, изво¬
лите ли знать, был маги¬
стром ботаники‘4
А. Чехов. „Дядя Ваня'*.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ЧЕТВЕРТОМУ
ИЗДАНИЮ
Я ли'шь скромный, непритязательный любитель
("•отапики, но сохраняю ‘любовь к растительному миру
и 'гс'МС'Ние всей своей жизни, с самого раннего детства.
Mojj «родственные чувства» к ботанической науке имеют
несколько большие основания, чем у чеховского Ваф¬
ли. Пусть читатель простит меня, если я несколько
надоржусь на своих «родственных» связях с ботаникой.
И моем рассказе о прошлом, может быть, найдется кое-
410 интересное и для теперешнего молодого поколения
любителей флоры.
Отец мой был профессором математики. Всю моло¬
дость свою oiH провел в Москве, вдали от природы;
только лет с 35 начал он довольно регулярно проводить
летние месяцы среди полей и лесов. Первое время ра¬
стительный мир был ему совершенно чужд: по собствен¬
ным его рассказам, он с трудам отличал рожь от овса.
Однако мало-помалу он настолько увлекся ботаникой,
НТО через несколько лет из него выработался опытный,
авторитетный знаток нашей флоры, впоследствии отме^
чонный званием почетного доктора ботаники. Это был,
насколько мне известно, единственный случай соедине¬
ния в одном лице доктора ботаники с доктором мате¬
матики.
Что же дало первый толчок, побудивший моего отцл
от формул и геометрических построений перенести свои
интересы к формам и жизни растений? По собственному
признанию отца, этот толчок дали совместные прогулки
и беседы с тогдашним морковским профессором ботани¬
ки Н. Н. Кауфманом, автором известного в свое
время определителя «Московская флора». «Когда я по¬
смотрел, как Кауфман собирает и исследует ра¬
стения,— говаривал отец,— когда я послушал его рас¬
сказы, у меня точно открылись глаза; и трава, и лес,
и почва представились мне в совершенно новом свете,
полные самого глубокого интереса».
Увлекшись ботаникой иа всю жизнь, отец мой умел
увлекать и других. Не говорю о многих его последова¬
телях и почитателях. Академик С. Г. Н а в а ш н н
в юности готовился быть химиком, но по его собствен-
ньш рассказам увлекся ботаникой в значительной мере
под влиянием профессора математики В. Я- Цингер а.
Один из лучших знатоков нашей флоры, Д. И. Л и т-
винов (б. хранитель гербария Академии наук СССР),
но образованию и первоначальной деятельности был
инженером; в его увлечении ботаникой огромную роль
сыграло знакомство с моим отцом.
Что касается меня, то я в те времена относился
к делу совершенно по-мальчишески. Мне все хоте.тось
найти что-нибудь необыкновенное, никем не виданное
Я наивно полагал, что в этом — главная суть дела.
Среди проявления растительной жизни лгеня привлека¬
ли такие курьезы, как движущиеся тычинки барбариса,
взрывающиеся плодики «Не тронь .меня» ', пыльники
орхидей, в виде . грибочка прилипающие к хоботку
насекомого, и ;т. п.; но подробнее вникнуть в такие
явления меня не тянуло, а главное — я оставался равно¬
душным к тысячам меиее эффектных, но иногда гораздо
более интересных деталей, которые более вдумчивому
наблюдателю открываются повсюду. Еще мальчишкой
я мог назвать более сотни различных растений их науч¬
ными, латинскими именами; но сколько-нибудь толко¬
вого представления о системе растений у меня совсем
Не было. Помню, мне было уже лет 15, когда отеп
поручил мне разложить один гербарий, хоть прибли¬
зительно, по семействам. Что у меня получилось!..
Нечего уже говорить, что чистотел {Chelidonkun majus)
I Недотрога {Impatiens noli tongere) из семейства Ба-'ьза-
мииовых (Batsaminaceae).
6
попал у меня в Крестоцветные, а дымянка {Fumaria
officinalis) очутилась близ Губоцветных; я не усомнился
белую водяную лилию [Uymphaea alba) занести в семей-
ствЪ Лилейных. Лишь позднее я стал понимать, что
узнать латинское название еще не значит определить
растение, что суть дела не в названии, а в выяснении
степеней родства данного растения с другими.
Из меня так и не,,вышло ботаника, но привитый
с детства интерес сохранился и поддерживался частыми
соприкосновениями с многочцсленными деятелями бо¬
танической науки.
Пособирать на досуге растения, покопаться в опре¬
делителях, почитать о разных чудесах нашей и экзоти¬
ческой флоры, послушать рассказы сведущего специа¬
листа,— все это было для меня наслаждением в течение
всей жиани.
Когда я больным попал впервые в благодатный
уголок Южного Крыма, тамошняя флора была для
меня живым источником утешения и радости. С чув¬
ством горячей симпатии и глубокой признательности
вспоминаю я ученого садовода Никитского сада, Эдуар¬
да Андреевича Альбрехта и Сергея Сергеевича
Станкова (ныне профессора Горьковского универ¬
ситета), которые были моими руководителями среди
исключительных богатств дикой и культурной расти¬
тельности Крыма. Часто при составлении этих очерков
воскресали в моей памяти живые, интересные беседы
с этими последними учителями моими в области бота¬
ники, дружески делившимися со mhoit своими обшир¬
ными знания.ми и увлекавшими своей беззаветной
любовью к природе.
Кто любит попристальней вглядываться в жизнь
трав и дервьев, тому и лес, и луг, и ботанические сады
с оранжереями, и самый простенький букет, и самый
скромный посев, который каждый из вас может сделать
в горшочке на подоконнике, открывают беспредель¬
ные перспективы, ведущие к трезвым, реальным взгля¬
дам, па жизнь природы, помогающим не только познать
мир, но и переделать его.
Предлагаемые бесхитросгпые любительские беседы
составлены из воспоминаний о кое-каких личных на¬
блюдениях, а также о слышанном и прочитанном, что
казалось мне интересным и занимательным. Будет ли
это. занимательно для вас, читатель? Если вас могут
радовать распускающиеся весенние почки, первые весен¬
ние цветы, всходы посаженных вами семяи, и если
в вас возбуждают интерес новые для вас растения,
если вас привлекает бесконечное разнообразие удиви¬
тельных приспособлений растительного мира к его
молчаливой, но вечно напряженной жизни, тогда в этой
книжке вы, может быть, встретите кое-что для себя
интересное и поучительное, а автор будет вполне удо¬
влетворен, если ему удастся поддержать и усилить
в вас огонек любви к природе и ее социалистической
переделке.
Книга была переведена на украинский и немецкий
языки ‘ и была весьма благосклонно принята и юными
ботаниками-любителями,. для которых книжка предна¬
значается, и многочисленными рецензентами, и многими
натуралистами-педагогами, и несколькими учеными-
специалистами. Искренно, горячо благодарю всех, так
или иначе проявивших неожиданное для меня доброе
внимание к моим 'скромным любительским беседам.
В 4-е издание книжки внесены две новых беседы,
несколько дополнений к прежнему тексту и довольно
много новых иллюстраций. Согласно пожеланию неко¬
торых рецензентов, научные названия упоминаемых
растений приведены не только в русской, но и в обще¬
принятой латинской транскрипции.
Июль 1.,с4 г. А Цангер
■10. UiHrcp, UiKaBa 6отан1ка, Державне видгвництво
Укра1НЫ. Харькив, 1929 р.
Очень хороший перевод, исполненный неизвестным мне пе¬
реводчиком.
А. Zinger, Unterhaltende Botanik, Deulsch von E. Tocius,
Zentralverlag Moskau — Cliarkow — Pokrowsk, 1931.
Неплохой, HO изданный весьма неряшливо, перевод.
„Наиболее- выдающаяся
черта в жизни растения
заключается в том, что оно
растет; ка это указы¬
вает самое название его".
К. Тимирязев,
I, Деревья-великаны и их семена
Рост самого высокого в свете человека—около 2,75 м.
Высота наибольшего африканского слона около 5 м.
Кит-полосатик—наибольшее из современных нам живот¬
ных, достигает длины почти 30 м. Накинем еще не¬
сколько метров, чтобы получить размеры наибольших
давно вымерших «ископаемых» чудовищ; округлим циф¬
ру до 40 м. Это—предел, это—рекордный размер, когда-
либо достигавшийся .великанами-жпвотными на нашей
планете.
Великаны-растения в несколько раз превышают этот
предел.
Наибольший рост величайших деревьев несколько
больше 150 м (высота Петропавловской крепости в
Ленинграде, половина высоты Эйфелевой башни). Вели¬
каны-деревья —■ самые высокие, но далеко еще не са¬
мые длинные представители растительного мира;
но остановимся пока на деревьях.
Самые высокие из существующих деревьев — австра¬
лийские эвкалипты. Наиболее высокий, точно измерен¬
ный эвкалипт имел в высоту 155 м. Второе место
Рис. I, Эвкалипты (слева), мамонтово дерево
(справа), Петропавловская крепость (в середине),
береза, ель, баобаб, слои и человек (Масштаб 1/1000)
10
шиншают калифорнийские Мамонтовы .деревья, кото¬
рые ботаники называют секвойями.
Наиболее высокие секвойи лишь иа двенадцагь-пят-
иадцать метров ниже величайших эвкалиптов.
Любопытно сопоставить размеры этих деревьев-
• 1'мгантов с размерами семяи, из которых они развивают¬
ся, Семена эвкалиптов чрезвычайно мелки; это—углова¬
тые коричневые крупинки, у которых расстояние между
наиболее отдаленными , кончиками достигает одного-
Рис. 2. Семена эвкалип¬
та в натуральную ве¬
личину (слева); семя эв¬
калипта, увеличенное в
10 раз (справа)
Рис. 3. Семена секвойи в на¬
туральную величину (слева);
средней величины лесной орех
в натуральную величину
(справа)
двух миллиметров. Однако каждая такая крупинка
есть семя, т. е. уже содержит в себе зародыш эвкалип¬
та с зачатками первых листочков и корешка. Каждое
такое семечко таит в себе возможность развития в дере¬
во головокружительной высоты, способное создать
много миллионов себе подобных! Это может казаться
чудом; но когда знакомишься с современной физиологи¬
ей растений, с достижениями нашей советской мичурин¬
ской биологии, чудом представляется, уже не самое
явление роста, а те удивительные достижения научных
исследований, которые так глубоко проникают
в тайны сложных процессов питания и развития
дерева.
Семена Мамонтова дерева (секвойи), даже не считая
их крылышек, заметно крупней семечек эвкалипта.
Нечего удивляться тому, что великан поменьше выра¬
стает из семечка побольше: ведь никакой пропорцио¬
нальности между величиной семени и величиной расте¬
ния вообще не наблюдается. Наши лесные орехи огром¬
11
ны сравнительно с семенами эвкалиптов. Однако из них
развиваются лишь кусты, пригодные разве на тросточ¬
ки да на удилища,, а из семян эвкалипта вырастают
мощные мачтовые леса.
2. Эвкалипты
Мне хочется побеседовать с вами, читатель, об эвка¬
липтах; но ботаническую беседу лучше всего вести на
прогулке.. Так пойдемте! Куда? Лучше бы всего поехать
в Австралию, в эвкалиптовые леса; но там я боюсь быть
плохим путеводителем; я знаю Австралию лишь по книж¬
кам. Чтобы посмотреть .живой эвкалипт, нам достаточно,
пожа.иуй, пойти в какую-нибудь оранжерею или к лю¬
бителю комнатных растений; но те эвкалиптики, кото¬
рые нам покажут в цветочных горшках, по виду своих
листьев и по общему складу дадут нам совершенно пре¬
вратное представление о взрослом дереве. Можно,
конечно, сорвать листочек и, растерев его между паль¬
цами, понюхать характерный запах эвкалиптового
масла.
Самые близкие от Москвы, растущие на открытом
воздухе эвкалипты мы могли бы найти в Крыму, на
ЮЖН0.М берегу; но там эти баловни австралийского солн¬
ца еще ежатся от холода, растут плохо, а в суровые
зимы надземные их части подмерзают, так что живыми
остаются лишь корни, заново пускающие на следующий
год куст молодых побегов. Однако, эвкалипты хорошо
растут у нас на Кавказском побережье Черного моря...
[Отдельные эвкалипты посажены были у нас на Кав¬
казе еще в 1880 г. Кто из вас бывал в Батуми, тот навер¬
ное проезжал по чудесным эвкалиптовым высокостволь¬
ным аллеям из Батуми на «Зеленый Мыс», в замечатель¬
ный Батумский ботанический сад, основанный нашим
русским ботаником А. Н. Красновым. Вспомните-
ка этих австралийских жителей с оригинальными ство¬
лами, с которых кора слезает как бы лентами, и с высо¬
кими кронами из вертикально-поставленных листьев,
так что солнечный луч в полдень скользит по ним почти
без задержки. В наших влажных субтропиках эвкалип¬
12
ты уживаются итлимио, страдая лишь в наиболее холод¬
ные зимы.
Однако надо скаааи., что эвкалипты страдают пе
столько от зимних .чилодоа, сколько от сильных моро-.
зов, наступающих сразу же после теплого и влажного
времени. Так случилось и 11)Г>() г., когда на черномор-
Piic. 4. Эвкалиптовая роща в Батумском ботаническом саду
ском побережье в январе после теплого и влажного
декабря сразу ударили сильные морозы. Эвкалипты уже
тронулись в рост, выбрасывая новые ветви и листья
и впитав в себя огромные количества влаги. Они не
выдержали январского холода и обмерзли. Интересно,
что большему об.мерзанию подверглись те части деревь¬
ев, которые были обращены к юго-западным холодным
январским ветрам; части же деревьев, обращенные
к востоку, весною стали отходить и давать новые листоч¬
ки. Однако возврат весною морозов для многи.х таких
деревьев оказался губительным.
13
Это лишний урок нашим садоводам и ботаникам
13 том, что всякое простое перенесение иноземных расте-.
иий из других (н особенно тропических и субтропиче¬
ских) стран в нашу страну надо проводить с большой
тщательностью и осторожностью и что в этом деле может
быть много на первых порах и неудач... Но, потерпев-
неудачи, не следует отступать, и, пользуясь методами
мичуринской биологии, надо смело переделывать при¬
роду растений, создавая новые растения,. легче
приспособляющиеся к определенным условиям жизни.
Так надо действовать и с эвкалиптами!..
Долгое время эвкалипты были распространены на Кав¬
казе сравнительно мало, несмотря па то, что они там хо¬
рошо росли и являлись незаменимыми в теплых болоти¬
стых местностях как высасывающие влагу насосы.
В 1935 г. в нашей стране была поставлена задача массово¬
го разведения эвкалиптов; гюлмиллиопа саженцев эвка¬
липтов было посажено в .Абхазии, Аджарии и западной
Грузии. Целые леса.были посажены в Колхиде для.унич¬
тожения колхидских болот — очагов малярии. Прошла
10—15 лет, и в долине Риона, около ■ Поти, там,.где
местами на поверхности почвы стояла.вода и.где были
наилучпше условия “для развития малярийного комара,
эвкалипты осушили топкие болота, и местность стала
здоровой. До 1941 г. только в одной Грузии было выса¬
жено до 10 миллионов эвкалиптов,, а сейчас эти посадки
расширяются...
Начали в последние 2—3 года сажать эвкалипты
в Крыму и на юге Украины, стремясь продвинуть епге
дальше на север этих субтропических австралийцев..
Пройдет немного лет, и в Крыму, наряду с темнозе¬
леными пирамидальными кипарисами, к которым так
привыкли все кто бывал там и кто видел эти стройные,
ко довольно мрачные деревья в натуре,—наряду с ними.
1 Следует, между прочим, помнить, что пирамидальный
кипарис в Крыму появился совсем недавно, только после при-
со(;дипения Крыма к России. Если бы вам показать, читате.т'ь,
например, гравюры Ялты или Г'урзуфа в первые годы владения.
Кры.ма русскими, то на них вы, пожалуй, и пе узнали бы знако¬
мого вам южнокрымского ландшафта; кипарисов тогда не было
и в помине.
14
BMllU‘.'l(4'lllT MOJiciKHi jiiicToa эвкалиптов^. Пройдет не-
MIHM'ii лот, II и Молдитщ и в южной Украине рядом с пи-
рцмидмлшымп ярко.толсиыми тополями, неотъемлемыми
^'Ип'ишклми южпоукрпмпскш'о ландшафта, будут расти
тлуЛшигШ'Молоиыо стройные эвкалипты... Изменится
лпилтифт рилп тнких мест, парки украсятся новыми
inu'ieiiiDiMii, II пекпгирые эвкалипты войдут и в полеза-
ЩИШМе Ле('|||.|о полосы...
Рибо'ги МО обосишекию пашой (рлоры новыми расте¬
ниями уилекмтелышя' работа. С эвкалиптами, чтобы
iijiiipyiiiTii и.ч к северному полушарию, следует, конечно,
идти теми же путями, которыми шел незабвенный
II, И, Мичурин, а что касается Крыма и южной
Украины, то надо использовать широко в первую очередь
то эика.иинты, которые растут в западной и юго-западной
Л1П'тра,11ии, отличающейся сухим климатом... Там их
6<),ui,iiioe ра'знообразне, и многие виды эвкалиптов из тех
моет очень засухоустойчивы, отлично переносят
ку,||(.1'уру па засоленных почвах и довольно холодо¬
стойки.
Эвка,1И1пты довольно хорошо растут и в комнатах,
ио ие советуем разводить их дома в горшках. Растут
они очс1и> быстро, и года через два для них вам придется,
шокалуй, прорубать потолки, да и красивого у них в ком-
иатиим культуре мало; они вырастают довольно нелепы¬
ми хлыстами или корявыми кустами.]
Хорошо растут эвкалипты в окрестностях Рима.
Однажды на прогулке мы шли по древней Аппиевой
дороге, по тем самым ка.мням, которые некогда сотря¬
сались под тяжелой поступью цезаревых легионов.
Эти камни сильно поистерлись за 2000 лет своей «служ¬
бы», много раз за это время менял свой облик «Вечный
город», но открывающаяся перед нами картина почти та
же, что была десятки веков тому назад. Какая мертвен¬
ная пустыня в непосредственной близости с шумной
столицей! Далеко впереди почти не видно человеческо¬
го жилья в этой местности, исстари пугавшей человека
своими лихорадками. Но вот вдали показались детали
пейзажа, которых, наверное, не было во времена древ¬
него Рима. То там, то здесь близ дороги видны группы
высоких темнозеленых деревьев; это. и есть рощицы
15
эвкалиптов. Позвольте прочитать вам маленькую всту¬
пительную лекцию об эвкалиптах.
Если вы интересуетесь ботанической стороной во¬
проса, я могу сказать вам, что эвкалипты относятся
к семейству Миртовых растений. Род эвкалиптов, как
пишут в книгах, содержит около 600 различных видов.
Все они — уроженцы Австралии и прилегающих к ней
островов. Наиболее высокий эвкалипт, о котором мы упо¬
минали, принадлежал к виду, который ботаники назы¬
вают— эвкалипт, миндалелистный {Eucalyptus cimyg-
dalina). Его и принято считать величайшим деревом
в свете. Но, может быть, читатель, вас более интересуют
не научноботаничгские, а технические вопросы. Тогда
я могу рассказать вам, что эвкалипты одни из самых цен¬
ных даров флоры. Тяжелая, плотная древесина эвкалип¬
тов отличается необыкновенной прочностью. В кора¬
блестроении это—материал самой высокой ценности:
для корабельных килей (конечно небольших судов)
и мачт нет лучшего материала. Сваи, телеграфные стол¬
бы, торцевые мостовые и т. п. из эвкалиптового дерева
получаются самые долговечные. При полировке различ¬
ные сорта эвкалиптов дают чрезвычайно кЦ/-- _.Й мате¬
риал то серых, то коричневых, то темнокрасных тонов;
но столяры недолюбливают эвкалипт за его «железную»
твердость. В Европе в большом ходу крас!.оые эвкалип¬
товые фанеры, которыми часто оклеивают мебель.
Если я добавлю, что эвкалипты дают массу ценного
материала для дубильных веществ, лечебное эвкалипто¬
вое масло, что некоторые эвкалипты дают каучук,
я еще пе перечислю всех технических заслуг эвкалиптов.
Однако нам некогда останавливаться па этих вопросах;
мы уже подошли к той рощице, к которой стремились.
Вот перед нами высокие деревья, под сенью которых
ютится простенький кабачок. Деревья боле-' -ю'оьезны,
чем красивы. Непривычному взгляду.они к?ьш лилсрь-
шими, ободранными. И ствол, и большие сучЬь
безобразными лохмотьями висит иа них об,”-- >лм псяс/,
кора ’. Только на макушке да на концах сучьев свеши-
1 Эвкалипт, подобно нашему крымскому земляничному дереву
(Arbutus andrachne), ежегодно сбрасывает кору.
16
ваются длинные саблевидные листья. На европейских
экземплярах не всегда можно проследить интересное
свойство листьев повертываться ребром к лучам солнца
а
Рис,„'_ Эвкалипт {Eucalyptus globulus): а — Ветка
.иХЬдил'че'Ч бутоном, закрытым деревянистой кры-
'гпн-tiv ' б—плод сбоку и сверху, в—листья моло-
дого побега -
'*ЯМОНТД/»'Г
И не давать тени; но бросается в глаза другая особен¬
ность. Узкие, кривые темнозелепые листья взрослого
, дерева совершенно не похожи на широкие бледноси-
'зые листья молодых побегов. Трудно поверить, что
Занимательная ботакика
17
это — листья одного и того же дерева. Только присмо¬
тревшись к побегам разных возрастов, можно увидеть
постепенные переходы от одной формы, листа к другой.
Под деревьями в большом количестве валяются
сухие деревянистые колпачки. По неопытности мы
можем принять их за оболочки плодов; но сведущий
ботаник объяснит нам, что это — верхние части деревя¬
нистых венчиков, отпадающие при распускании цветов.
Благодаря жесткости венчиков, неопытные люди часто
принимают нераспустившиеся цветы эвкалиптов за плоды.
Стоящие перед нами деревья высоки и мощны, мы
с вами вдвоем едва обхватываем ствол. На наш взгляд
мь( даем дереву лет 80, если не все 100. Но спросим пожи¬
лого хозяина кабачка: может быть, он от своей бабушки
слыхал, когда были посажены эти деревья? К нашему
удивлению, хозяин заявляет:
— Этн деревья я посадил в год рождения моей дочери,
стало быть 28 лет тому назад.
— Что же, вы их сажали уже большими деревьями?
— Нет. Это были хлыстики не выше меня ростом.
Можно ли этому поверить? Без сомнения. Эвкалипты
растут необыкновенно быстро. Вот вам один из достовер¬
нейших примеров. В одном из итальянских садов было
посажено семечко эвкалипта (излюбленного в Ит.алии
вида. Eucalyptus globulus). Всего через семь лет уже
получилось дерево в 19 лг высотой и в полтора метра
в обхвате Эта чрезвычайная быстрота роста особенно
удивительна, если принять в соображение огромную
плотность древесины.
Словоохотливый хозяин кабачка рад случаю побол¬
тать с иностранцами.
— Мы здесь,— говорит он,— только и живы, что эвка¬
липтами; без них и я, и все мои дети погибли бы от .лихо¬
радки. Позвольте вас угостить эвкалиптовым ли'л'гцом.
Отлично предохраняет от лихорадки.
— Нет, ликера нам не надо. Расскажите там., тгочему'
вы считаете, что эвкалипты спасают вас от лихорадки?
* В окрестностях Рима нельзя встретить старых'эвкатипи в,
так как в конце прошлого столетня в одну из суровых зи.м вес
тамошние эвкалипты вымерзли.
18
— О! Эвкалипты приносят хороший воздух Ч Эвка¬
липтовый дух уничтожает всех .вредных микробов!
Запах эвкалипта отпугивает ядовитых комаров!
Насчет лекарственных свойств эвкалиптового ликера
II насчет уничтожения микробов наш хозяин, может
быть, отчасти и прав: недаром врачи часто пользуются
эвкалиптовыми препаратами для обеззараживания; но
насчет комаров дело обстоит совсем не так. Самые акку¬
ратные наблюдатели удостоверяют, что малярийные
комары (анофелесы) могут совершенно благополучно
сидеть на листьях эвкалиптов.
Наш хозяин упустил из виду самое главное. Эвка¬
липты — прекрасные осушители почвы; иа значительном
пространстве вокруг этих «самодейстзу!ощих насосов»,
непрерывно поднимающих почвенные воды к своим высо¬
ким кронам, вода не застаивается в лужицах и не дает
возможности разводиться личинкам комаров. За это
во всех теплых странах эвкалипты недаром пользуются
доброй славой «противолихорадочных» деревьев. Их
стали сознательно и заботливо разводить сравнительно
недавно, но они уже успели спасти огромное количе¬
ство человеческих сил и жизней. За это одно эвкалипт
стоит нашего внимания.
3. Секвойи
Для беседы о секвойях я приглашу вас, читатель,
пойти со мной в Ялтинский городской сад. Я очень люб¬
лю этот тщательно устроенный сад, в котором приез¬
жий найдет целый ряд замечательных растений.
Мне неоднократно приходилось показывать этот
сад северянам и слышать возгласы:
— Я уже третью педелю живу в Ялте, раз десять,
проходил через сад и не подозревал, что хожу мимо
таких интересны.х вещей! Так это и есть знаменитое
«Мамонтове дерево»?
1 Хороший воздух, по итальянски buon’aria, противопо¬
ложение дурному воздуху, mal'aria. Отсюда происходит наше
слово .малярия, которое обыкновенно произносится с непра¬
вильным ударением на „и" (.малярия).
2* 19
— Сядемте на скамейку перед чудесной развесистой
секвойей, и я начну свою маленькую лекцию.
Секвойи отлично растут у нас в Крыму. У себя на
родине, в Калифорнии, они растут на высоких горах,
а потому они совсем не такие неженки, как эвкалипты;
недолгий морозец градусов в 15, даже в 20, их не пу¬
гает ’.
Перед нами пышное, снизу до верху зеленое дерево
лет Пятидесяти; таких деревьев, или немного постар-
Рис. 6. Веточка Мамонтова дерева {Sequoia
gigantea), с шишкой
ше, вы увидите в Крыму немало. Если говорить о
красоте, то эта «зеленая молодежь» много красивее
своих гигантских тысячелетних предков, с которыми
я знаком лишь по картинкам да по колоссальным
отрезам, какие приходилось видеть в музеях и на
выставках. Гиганты имеют свой особый интерес;
о них поговорим ниже.
Открыты были секвойи хотя и раньше величайших
эвкалиптов, но все же сравнительно недавно—менее
100 лет тому назад. Сперва эти огромные деревья име¬
новались «калифорнийскими соснами», или «мамон¬
товыми деревьями». Последнее название, вероятно,
объясняется сходством голых кривых суков у старых
секвой с бивнями мамонтов. Но вновь открытому
дереву, кроме клички, нужно было дать и научное
1 Очень суровую зиму 1928—29 года крымские секвойи
перенесли благополучно; но многочисленные секвойи в садах
Берлина сплошь погибли, хотя до этой зимы отлично росли
35 лет.
20
название. Первый изучивший их ботаник — англичанин
Линдлей — захотел в названии гигантского дерева
увековечить имя тогдашнего английского героя, пол¬
ководца Веллингтона, победителя Наполеона. Дерево
было названо в 1859 г.—«веллингтониа гигантэа».
Американцы запротестовали.
— Как! Наше американское де¬
рево — и вдруг называется именем ан¬
гличанина, да еще военного генерала?
Американские ботаники перекре¬
стили дерево по имени своего на¬
ционального героя и дали ему назва¬
ние — «вашингтонца гигантэа»... Од¬
нако позднее выяснилось, что и то
и другое название—неправильны. Но¬
вое дерево представляло собой но¬
вый вид, но не новый род; поэтому
видовое название «гигантэа» могло
быть оставлено (оно было вполне за¬
служено и ни для кого не обидно!),
но родовое название должно быть
взято то самое, какое уже имело с
1847 г. ранее известное дерево того
же рода — Sequoia sempervirens (сек¬
войя вечножнвущая). Кстати сказать,
эта другая секвойя лишь немного
пониже «гигаитэи», но превосходит
ее долголетием '.
Таким образом, в настоящем науч¬
ном паспорте Мамонтова дерева зна¬
чится:— «секвойя гигантэа».
Слово «секвойя» есть просто название этого дерева
на языке индейцев, но такое имя {Sequoyah) носил так¬
же один из индейских вождей племени ирокезов. Сле¬
довательно, вместо англичанина или американца уве¬
ковечилось И.МЯ индейского народного героя, боров¬
шегося против вторжения в Америку европейцев 2.
1 Ее тоже можно видеть в крымских садах.
2 Вождя Секвойю, очень культурного человека, изоб¬
ретателя индейской письменности, отнюдь не следует пред¬
ставлять себе дикарем, .охотником за скальпами".
Рис. 7. Веточка
секвойи всчно-
живущей {Sequoia
sempervirens).
Около 1/2 нату¬
ральном величины
21
Пожалуй, это правильней не только с ботанической,
но и с социальной точки зрения.
Секвойя гигантэа достигает 142 м высоты. Высота
огромная! Поставьте одно на другое 10 таких деревьев,
и вы получите мачту за-
19оо-
18оо-
'2700 ^
26оо
!7оо-
25оо
?6оо-
24оо^ '
^ Sooto-
23оо
14оо-
22оо
(Зоо-
2 1 ОО
12оо-
feoo
11оо-
\^оо '
\0оо^
ТБоо ■
Эоо-
17оо '
Goo-
16оо '~"-
7оо~
боо-
15оо' "
5оо*“
4оо-
Зоо-
2оо-
1оо—
9оо"-у
0*^
~55o~Y
Too-
2оО“
~SooJ
Зоо-
400-
~&о
боо-
2оо
7оо~
/In.-
Qoo~
V
метно выше красы крым¬
ских гор, изящного Ай-
Петри. Одно из наиболее
толстых мамонтовых де¬
ревьев имело внизу 46 м
в обхвате! Американцы,
любители всего эффектно¬
го, много раз привозили
на европейские выставки
огромные срезы с пней сек¬
войи. На одном таком сре¬
зе стояло пианино, сидело
четверо музыкантов и еще
оставалось место для 16
пар танцующих; на другом
срезе был поставлен домик,
вмеща[ощий типографию,
где печатались «Известия
дерева-великана». Для Па¬
рижской выставки 1900 г.
американцы заготовили из
секвойи «величайшую в мире
доску». Эта доска так и
осталась в Америке: ни один
пароход не брался пере¬
вести ее в Европу цели¬
ком! '
Древесина секвойи лег¬
кая, не очень твердая, но
прочная, не загнивающая.
Она очень ценится в каче¬
стве материала для судо¬
вой обшивки.
Предельный возраст секвойи гигантэа принимает¬
ся в четыре-пять тысяч лет; для секвойи семпер-
виренс этот предел повышается до шести тысяч лет.
Мдсштда Хо
Рис. 8. Схема разреза секвойи
с цифрами ее лет
22
Чтобы оценить громадность такого долголетия, возь¬
мем для примера дерево секвойи «среднего» возраста,
в 2700 лет. На нашем рис. 8 ясно изображена схема
разреза такого дерева с цифрами его лет. Для упрошения
и уменьшения чертежа допуш,ено; что толшнна годичного
прироста равна 1 миллиметру! На деле такой прирост
бывает только у самых старых деревьев: в молодости
они растут быстрее, так что действительная толщина
2700-летней секвойи была бы с лишком вдвое боль¬
ше (т. е. с лишком в 40 раз больше, чем на рисунке).
Просмотрите поставленные на рисунке цифры! Про¬
следите за возрастом и толщиной нашей се7шойи в
различные исторические эпохи!
Она зеленела молодым деревцом, когда закла¬
дывались первые камни «Вечного Рима»; ей было уже
2000 лет, когда еще не родился прапрадед прапрадеда
Христофора Колумба!
Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесой
Пережнает мой век забвеииый.
Как пережил он век отцов!
Эта меланхолическая строфа навеяна впечат.тением
дуба, которому было всего лет 200—300; но что мог
бы сказать Пушкин о секвойе? Ведь в сравнении
с жизнью этого «патриарха лесов» ничтожны жизни
целых государств и народов! Наша секвойя была уже
старше пушкинского дуба, когда Испания была еще
далекой, полудикой, заштатной провинцией древнего
Рима. Прошли века, испанцы завоевали себе Новый
Свет, родину секвойи. Оба полушария Земли были
под властью испанцев.
— В наших владениях никогда не заходит солн¬
це — гордо говорили они.
Прошли еще века; от былого могущества Испании
остались лишь пышные воспоминания, а наша «сред¬
няя» секвойя все продолжает жить н, может статься,
проживет е[це много веков. Какая долгая жизнь!
Но ботанической науке приходится охватывать
такие периоды времени, перед которыми и жизнь сек¬
войи — лишь краткий эпизод. Современые нам два
вида секвойи — сами остатки некогда могучего племени.
23
Теперь секвойи дико растут только в небольшом
уголке Калифорнии, а некогда их было до 15 различных
видов, и населяли они все северное полушарие, и даже'
росли и в южной Америке. Ископаемые остатки древ¬
них секвойи находятся и в Азии, и в Европе и в Грен-
> V .. J'b
•’ '■ Uy'-.-'-V,
Рис. 9. Остатки иет-
вн ископаемом сек¬
войи
Рис. 10. Остатки ветви с шишкой
ископаемой секвойи
ландии И в Чили. Но миновали миллионы лет, и что
осталось от прежних властительниц земли? Малень¬
кая горсточка потомков, да кое-где кучи трупов,
которые мы жжем в виде второсортного «бурого» камен¬
ного угля.
[С этими великанами-деревьями, живыми свидете¬
лями изменений в природе на протяжении столетий
и тысячелетий, ученые ботаники провели очень инте-
24
ресные наблюдения. Вы, конечно, знаете, что по годич-
НЫ.М кольцам у деревьев можно, сосчитать сколько
лет срубленному дереву. Но теперь сконструированы
даже особые приборы — бурава, пользуясь которыми
можно с поверхности до сердцевины дерева вынуть
Рис. 11. Остатки ископаемого ма.мон-
това дерева, найденные в Грен,лаидии
тонкую пластиночку, пройдя через все годичные коль¬
ца и, таким образом, не срубая дерева, подсчитать его-
возраст.
Так и сделали с секвойями в Калифорнии. Были
получены данные по 450 деревьям-гигантам. Потом
тщательно были измерены и изучены их годичные-
кольца. Известно, например, что в влажном климате
годичные кольца более широкие, а в сухом более узкие....
Полученные результаты по 450 секвойям были тщательно
обработаны, и оказалось, что около 2000, 900 600 лет
тому назад были периоды, богатые осадками (более
мощные и широкие годичные кольца), тогда как пери¬
оды около 1200—1400 лет тому назад отличались,
засушливостью (более узкие годичные кольца).
25
Секвойи в процессе своего роста и образования дре¬
весины неплохо зарегистрировали изменения в кли¬
мате и оказались, не правда ли, хорошими «самопи-
•шушими приборами природы»?
Любопытно, что о большой влажности, суще¬
ствовавшей 2000 лет тому назад, свидетельствуют и
развалины старых городов в некоторых теперешних
пустынях... Города эти были основаны человеком,
конечно, в местах с речной водой и растительностью,
но изменился климат, высохли реки, и человек бро¬
сил созданные им города, а ветры пустыни похоронили
их под волнующимся морем песка...
Кроме таких колебаний климата в сотни и тысячи
дет секвойи записали на своих годичных ко,льцах
■колебания и за более короткие периоды, например
через 32—33 года.
Такое изучение годичных колец и у наших лесных
гигантов очень интересно.]
4. Чёртовы канаты
Характеризуя широчайшее разнообразие картин
природы в разных краях нашего Союза, не без, осно¬
вания говорят, что у нас в СССР есть все, кроме насто¬
ящих тропических лесов. Но именно в этих чуждых
для нас дебрях, под лучами тропического солнца,
на тучной Почве, в удушливо-сырой атмосфере соз¬
дала природа величайшие по длине растите.льные
стебли. Тут «пальма первенства» принадлежит...
пальмам; не пальмам-деревьям, стройные стволы
которых никогда не достигают и половины высоты
эвкалиптов, а тонкоствольным пальмам-лианам, так
называемым ротангам, которые тянутся вверх, цеп¬
ляясь за ство,лы и сучья наиболее высоких деревьев
тропического леса. Стволы ротанговых пальм обык¬
новенно очень тонки — всего в четыре-пять сантимет¬
ров диаметром, а то и меньше. Крона состоит из пушка
перистых листьев, стержни которых заканчиваются длин¬
ными прочными хлыстами. На этих хлыстах сидят
■большие, твердые, острые, загнутые книзу шипы; остры¬
ми колючками усажены также и листья, и верхняя
26
часть стебля. Вырастая около какого-нибудь дерева,
колеблемая ветром пальма прочно цепляется своими
гарпунами за ствол. Быстро вырастают новые и новые
листья, которые цепляются за де¬
рево все выше и выше. Нижние
листья постепенно опадают, а
пальма, оставаясь попрежнему
лишь с небольшой кроной, лезет
’ вверх по дереву. Вот она добра¬
лась, наконец, до самой макушки;
ее цель достигнута: из тенистого
сумрака она выбралась на свет
и может купать свои листья в
горячих луч=ах солнца. Ее питание
усиливается; она продолжает ра¬
сти; но она уже не может тянуться
далее вверх: ей уже не за что за¬
цепляться. Ее крона остается на
месте, а все удлиняющийся и уд¬
линяющийся стебель спускается
вниз. Около дерева, служащего
опорой нашей пальме, образуются
огромные перепутанные петли
«чёртовых канатов», как их про¬
звали первые европейцы, кото¬
рым приходилось прокладывать
себе дороги по тропическим деб¬
рям. Это прозвище сохранилось и
в научном названии: один род ро¬
танговых пальм так и называется
ботаниками «Demonorops», т. е. «ка¬
нат дьявола».
Измерения длины «канатов»
от корня до кроны дали огром- ,3. ротанговая
ные числа: до 300. а по некоторым „альма; а-конец ли-
йсточникам и до 400 метров! Если ста с зацепками
даже взять меньшую из этих
цифр, все же получим высоту Эйфелевой башни, двой¬
ную высоту эвкалипта!
Если мы с вами, читатель, никогда не попадем
в тропический лес, то для личного знакомства с какой-
27
нибудь ротанговой пальмой у нас остаются- два пути;
или пойти в какую-нибудь богатую оранжерею, или...
в магазин мебели. Самая лучшая гнутая мебель выде¬
лывается из «чёртовых канатов». Посмотрев материал
в разрезе (на конце ножки стула), легко узнать ротанг
по очень широким (до полумиллиметра) каналам,
пронизывающим стебли ротангов. Это наблюдение,
кстати, предохранит вас от старинного заблуждения,
будто подъем соков в растениях можно объяснять
действием одних «капиллярных» сил. Если бы это было
так, у ротангов должны были бы быть не широкие, а
особенно узкие каналы.
5. Морской змей
С тех пор, как люди стали плавать по беспредельным
просторам океанов, и вплоть до наших дней от времени
до времени возникают и передаются слухи о том, что
с такого-то корабля среди океана видели чудовищной
величины змея, чуть не в километр длиной. Никаких
достоверных известий о том, что кто-нибудь подоб¬
ного змея поймал, убил или хотя бы как следует рас¬
смотрел, не имеется. Можно, конечно, гадать о том,
что в недрах океанов действительно живет какое-ни-
буть такое чудовище; можно, наоборот, только сме¬
яться над всеми рассказами и острить, что рассказчикам
померещился «зеленый змий», но правильней всего
поступили те, кто старался выяснить, не встречается
ли в океане чего-нибудь такого, что и добросовестные
наблюдатели могли бы принять за гигантского змея.
В некоторых случаях удавалось определенно устано¬
вить, что за змеев принимали длинные стебли мор¬
ских водорослей. Одна из таких водорослей — макро-
цистис пирнфера (Macrocystis pyrifera) могла особенно
легко вводить в заблуждение. Эта водоросль, встре¬
чающаяся в Тихом океане, чаще в его южНых обла¬
стях, имеет форму стебля, сперва поднимающегося
вверх, а затем у самой поверхности воды поворачиваю¬
щегося и идущего горизонтально в направлении
морского течения. Длина стебля — огромна. В некото¬
рых литературных источниках мне попадались цифры
28
от 300 до 400 метров; но в большинства случаев о
длине говорится неопределенно: «несколько сот
метров»,... «может поспорить с самыми длинными из
ротанговых пальм».
Представьте себе такую водоросль, колеблемую те¬
чением и по,лнами; представьте себе, что в конце стебля
Рис. 13. Водоросль Macrocystis pyrifera
прицепился какой-нибудь клубок водорослей, похожий
на голову, и .можно ли ручаться, что, увидев такую-,
штуку с корабля, мы не стали бы утверждать, что свои¬
ми глазами видели «морского змея»?
Во всяком случае мы должны согласиться, что мак-
роцистис заслуживает того, чтобы мы причислили его
к 1'игантам растительного мира.
Я, к сожалению, незнаком с историей открытия
гигантских водорослей, но от одного из авторитетней¬
ших ученых слушал, что в этом деле очень большие
заслуги принадлежат нашим русским кругосветным
путешественникам. Чрезвычайный научный (а также
и технический) интерес представляют собой гигант-
29
ские водоросли по своему химическому составу.
В живом растении при содержании до 80% воды заклю¬
чается столько калийных соединений, что чистого
калия может быть-извлечено до 1% веса живого растения.
Макроцистис относится ботаниками к классу Бу¬
рых водорослей, из низших растений; он занимает^
следовательно, самое низкое положение в системе
растений сравнительно с нашими гигантами. Хвойная
секвойя относится к значительно более высокому
рангу; еще выше однодольная ротанговая пальма,
и, наконец, эвкалипт принадлежит к одному из высо¬
коорганизованных семейств класса Двудольных.
Чтак, наши четыре гиганта — очень разнохарактер¬
ная «компания» по своему складу и строению. Их
объединяет лишь то, что все они — гиганты, что на них
ярче всего видно, как умеют расти самые различные
растения.
n Ч ЧЧ ) ЧЧЧЧ ?ЧЧ Ч 4(4.4.
ПИГМЕИ
1. Бактерии
После беседы о гигантах растительного мира есте¬
ственно сказать, хотя бы вкратце, о растениях-пиг-
меях. Далеко ходить за ними не приходится; они везде
и вокруг нас, и на нас, и внутри нас; но видеть их
не так-то легко: нужен хороший микроскоп и уменье
им пользоваться. Растительных пигмеев надо искать
среди простейших микроорганизмов. Тут не стоит
ставить вопрос о том, что побивает рекорд малости;
растения или животные. И те, и другие могут быть
одинаково малы, а главное — в этом мире пигмеев.
организмы настолько просты по своему строению
и жизненной деятельности, что различие между живот¬
ным и растением во многих случаях совершенно ис¬
чезает.
Впрочем, оговоримся, что пользующиеся самой ши¬
рокой и самой дурной славой микроорганизмы, порож¬
дающие чуму, хс^леру, туберкулез, дифтерит, разные
тнфы и т. д. относятся определенно к миру растений,
к классу Бактерий, из низших растенийНе стоит
поднимать вопроса и о том. какая именно бактерия
самая маленькая. Есть столь малые, что их невозможно
измерить; есть несомненно и такие, которые совершенно
Плазмодии, которые, поселяясь в крови человека, вызы¬
вают заболевание, называемое малярией, наоборот, относятся
к миру животных.
31
ускользают от глаза, хотя бы вооруженного самыми
совершенными микроскопами и ультрамикроскопами.
Чтобы приблизительно ознакомиться с размерами
растительных пигмеев, возьмем для примера одну из
мелких, хорошо изученных бактерий — бактерию инфлу-
энцы. Ее диаметр — приблизительно половина микрона
(микрон — тысячная доля миллимет¬
ра). Чтобы изобразить ее заметной
точкой, надо брать увеличение в
1000 раз, т. е. такое увеличение,
при котором ваш мизинец имел бы
длину метров в 60—70 (высота
15-этажного дома!).
Для изображения гигантов нам
приходилось уменьшать их в 1000
раз, для изобрал\еиия пигмеев их
приходится в 1000 раз увеличи-
Рие. 14. Бактерии .ш- И все же пигмей на рисунке
флуэнцы. (Увеличено ВЫХОДИТ, примерно, в 300 раз
в шоо раз) меньше гиганта, следовательно, в
натуре отношение их размеров равно приблизительно
300 миллионам.
2. Бактерии в почве
Вы, конечно, знаете, что не всякие бактерии зло¬
вредны. Существует много бактерий безвредных, мно¬
го полезных, а много и таких, без которых едва ли была
бы возможна жизнь человека, да и всей органической
природы.
Вот перед вами колхозное поле пшеницы. Урожай
отличный. Это поле удобрялось навозом, а в предше¬
ствующие годы на нем рос клевер, дававший урожай
семян и богатые укосы сена. Навозное удобрение пере¬
прело, перегнило, разрыхлило почву и внесло в нее
питательные элементы. Все это сделали бактерии.'
Всякое гниение — работа бактерий. Все гиганты и рас-'
тигельного и животного мира, умирая, делаются до-’
■бычей этих пигмеев.
Мы бактерий, конечно, не видим, но их в почве
очень много. На гектаре поля, в том верхнем слое
почвы, который вентилируется атмосферным воз-.:
32
духом, содержится 400—500 килограммов бактерий.
Сколько их штук,' считайте сами (на грамм надо взять
в среднем не менее миллиарда бактерий). Почему
после клевера урожай пшеницы особенно богат? Клевер
знес в почву, драгоценнейшие азо¬
тистые соединения. Это опять сде¬
лали бактерии. Выдерните коре¬
шок клевера; на нем (как и на кор¬
нях большинства бобовых расте¬
ний) вы увидите желвачки или
клубеньки, которые ' на первый
взгляд могут показаться какими-
нибудь болезненными образова-.
ниями; между тем это огромные
скопления бактерий, неутомимо
работаюш,их для удобрения почвы.
При рассматривании под мик¬
роскопом разные клубеньковые
бактерии часто имеют вид не про¬
сто палочек, а разветвляются, об¬
разуя то крестики, то рогулечки,
называемые 'бактероидами.
Клубеньковые бактерии умеют
улавливать азот атмосферы и вы¬
рабатывать содержащие азот веще¬
ства, усвояемые растениями, не
образующими таких клубеньков.
Есть основание предполагать, Р'ю. 15. Корни бобо-
что с этими бактериями были, по
крайней мере в некоторых отноше-
ниях, сходны те первые органи¬
змы, с которых началась органическая жизнь на Зе.мле.
Некогда Земля была раскаленной, ярко светящейся
’.вездочкой; потом она остыла и покрылась твердой ко-
'Юй; на этой коре возникли и стали развиваться орга¬
низмы. Какими свойствами должны были обладать эти
с рганизмы-пионеры, создавшие первую почву для даль-
пейших жизней?
Они были организованы, разумеется, чрезвычайно
просто, и они должны были уметь усваивать азот
атмосферы.
Занимательная ботаника
33
в более глубоких слоях почвы бактерий мало; там
находят себе приют лишь так называемые «анаэробные»
бактерии, которые не только не нуждаются в чистом
воздухе, но даже боятся его. Среди них встречаются
страшные бациллы столбняка. Если они попадают
в кровь, человек падает, его тело изгибается медленными,
мучительными судорогами, и через несколько дней
наступает смерть. Землекопы и огородники чаще всего
являются жертвами этого ужасного недуга, бороться
с которым медицина научилась лишь недавно.
Рис. 16. Бактероиды из
клубеньков вики. (Увели¬
чено в IOOO раз)
Рис. 17. Бацилльр
сто.чб1шка, (Увеличе¬
но в 1000 раз)
Любопытная деталь, прекрасно иллюстрирующая ка¬
питалистическую «мораль». Во время первой мировой
войны миллионные армии укрывались друг от друга'
в окопах.• А4асса солдат погибла бы от столбняка, если
бы не делали предохранительных прививок. Но, спасая
солдат от столбняка, их обрекали на гибель от снаряда,
пули, газа. Впрочем, об этом мало думают капита¬
листы, организующие бойни народов. Им надо только
«пушечное мясо», и тогда они оберегают его от столб¬
няка, чтобы сделать мишенью для пули.
3. Диатомеи
Можно ли искать красоты в мире растений-пиг-
меев? Едва ли может быть речь о красоте форм всех
этих круглых комочков разных кокков, палочек
?А
разных бацилл, бактероидов, извилистых спирилл и
т. д., но красивые явления другого рода могут
давать и бактерии. Любовались вы когда-нибудь
нежным синеватым свечением гнилушек, зеленога-
тым светом «Иванова червячка», свечением моря? Все
это — дело бактерий. Лег 25 тому назад были произ¬
ведены интересные исследования, обнаружившие, что
во всех случаях свечения животных — инфузорий, сли¬
зняков, жуков, пчубоководных рыб и т. д. — свечение
обусловливается присутствием бактерий. Во всех этих
случаях имеется дружественное сожительство (симбиоз)
животного и бактерий на основе взаимных услуг. Живот¬
ное дает бактериям приют н пищу, бактерии за
■ «стол и квартиру» снабжают животное освещением...
. Чтобы начать удивляться вычурной красоте рас¬
тительных форм, нам надо от бактерий перейти к ращ
тениям несколько более высокой организации. Обра¬
тимся к одноклеточным водорослям, бацилляриям, или,
как их иначе называют, — днатомеям. Они много крупнее
бактерий, но, все-таки, еще пипмеи. Для рассматривания
их нужен микроскоп с увеличением раз в 100, в 200. Рас¬
пространены разнообразнейшие днатомеи весьма широ¬
ко и в морских, и в пресных водах. Их формы — вернее
сказать, формы их кремневых панцырей — бесконечно
разнообразны и иногда поражают совершенно фантасти¬
ческой, своеобразно-изящной вычурностью Покажите
несведущему человеку рисунок 18 и он, наверное, будет,
недоумевать. Что такое тут нарисовано? Гирьки, бре¬
лочки, какие-то диски, кустики с веерами?
Нет, это только маленький уголочек того, что
открывает микроскоп среди растений-пигмеев.
Говоря о диатомеях, нужно, конечно, иметь
в виду не только одно разнообразие и красоту форм
этих маленьких растений. Оказывается, что диатомовые,
которые живут в верхних слоях воды различных водо¬
емов, рек, морей . н океанов, образуя планктон, явля¬
ются подчас единственным кормом рыб и их мальков.
Ученые изучают планктон, его развитие н строение
’ Подробнее о диатомовых и других микроскопнчегкix водо¬
рослях с.м. в следующей беседе „Еще о пигмеях". Рей.
3'' 35
и таким путем определяют места наилучшего улова
рыбы.
В прежние эпохи истории Земли диатомовые дости¬
гали местами такого значительного развития, что
сохранившиеся в ископаемом состоянии остатки их
Рис 18. Диатомовые водоросли (сильно увсличе1:о)
крепких панцырей образовали настоящую горную по¬
роду почвы из чистого кремнезема, которую человек
теперь применяет в различных целях (например при
изготовлении динамита).
36
4. Самое маленькое цветковое растение
Может быть, вам, читатель, мало интересиьщэти
растительные пигмеи, которых можно видеть только в
микроскоп; может быть, вы предпочитаете хоть и более
крупных пигмеев, но нз «на¬
стоящих» растений, из .рас¬
тений с корнями, стеблями,
листьями и цветами? Позна-
комим'Ся мельком с некото¬
рыми из таких пигмеев.
Какое из цветковых рас¬
тений меньше всех на свете?
Прежде, чем определенно от¬
ветить на этот вопрос, вспом¬
ним одно крошечное расте¬
ние, отлично всем знакомое—
вспомним обыкновенную
мелкую ряску (Lemna mi¬
nor), своими мругленькнмн
листиками иногда сплошь
покрывающую поверхность
стоячей воды В) прудах, в лу¬
жах, в болотистых заводях,
в канавах и нр. Все расте- -
ние состоит из листика и Рнс. 19. Ряска малая
единственного погруженного minor) п вольфня бёско-
„ .оду корошка- Мь, будем Р'“У«Га.
попросту говорить «листик», раз, б — вольфия, увеличсн-
хотя ученые ботаники дока- пая в Ю раз, в —схематиче-
зали, что это совсем не лис- разрез цветущей воль-
тж, а спдк>с»уты» ете*ль.
Пусть будет так; это нам не величину
так важно.
. Ряска весьма быстро может размножаться. У кра¬
ешка листика вырастает новый листик, который затем
отделяется и начинает самостоятельную жизнь. Ряска
растение цветковое; но видели ! ли вы когда-
нибудь ряску с цвета.ми? Она цветет очень, очень
редко.
Помню, в давнишние времена моих .мальчишеских
увлечений ботаникой, мне страстно хотелось найти
{Lem-
67
цветущую ряску. Меня о.собенно подзадоривал рас¬
сказ отца про одного знаменитого ботаника, который
несколько лет понапрасну искал .цветов' ряски,
а потом нечаянно наткнулся яа прудик, сплошь покры¬
тый цветущей р-яской. Много разных растительных
редкостей удавалось мне находить в то время, но
цветущей ряски, несмотря на все старанья, я так и не
нашел. Мало того, гораздо позднее, уже взрослым
человеком, я иногда, вспоминая ирежние неудачи,
часами перебирал несметные количества рясок, но
никогда ни одного цветочка не находил. Раза два —
три в жизни видал их цветы, но только в гербариях.
Как выглядят цветы ряски? На краешке ■ листика
вырастает крохотная чешуйчатая колбочка, из которой
торчат рыльца и две тычиночки. Все это в булавоч¬
ную голову величиной. Это и цвегком-то, как будто
бы, совестно назвать, ио ботаники считают это даже не
просто цветком, а целым соцветием из одного жен¬
ского и двух мужских цветов!
Самое мелкое в свете цветковое растение сходно с
ряской, но только еще примерно вчетверО' меньше.
Называется это растение — вольфией, или ряской
бескорешковой {Wolfia arrhiza). Крохотные листочки
ее сверху плоские, а снизу выпуклые. Корешка нет.
Цветочек, вроде как у нашей ряски, но всего с одной
тычинкой. У нас .в районе Москвы вольфия не встре¬
чается, но южней, на Украине, она водится довольно
часто, и, как и наша ряска, иногда сплошь покрывает
стоячие воды. Если вам, читатель, приведется где-
нибудь под Киевом или под Харьковом встретить зарос¬
ли вольфии, не советую вам стараться найти цветочек.
Даром время потеряете! Вольфия, занесенная к нам из
теплы.х стран, как полагают ботаники, никогда не цветет
в Европе.
5. Альпийские растения
Боюсь, что вольфия вам мало понравилась. К^кое
же это «настоящее» растение, какие же это «настоящие»
цветы! Возьмем растения покрупней, но зато уж самые
«настоящие», и все-таки заслуживающие прозвища
пигмеев.
Очень много разнообразных красиво цветущих рас-
Ьтений весьма небольшой высоты можно встретить среди
высокогорной «альпийской» флорЫ; на Кавказе, в Сред¬
ней Азии, в горах Сибири, в Альпах Западной Европы
и т. д. Эти растения приспооо.бились к жизни вблизи
границы вечных снегов; они уопевают цвести и принрсить
плоды за ту очень недолгую пору, когда они освобожда¬
ются из-'под снега. Розетка прикорневых листьев, очень
Рис. 20. Высокогорная ген¬
циана в натуральную вели¬
чину
Рис. 21. Горная форма одуван¬
чика (Taraxacum ojficinale) в
натуральную величину
коротенький стебелек и немного крупных ярких цветов,
часто всего на два-трн сантиметра возвышающихся над
почвой; некоторые же из таких растений приносят всего
только по одному цветку. На рисунке 20 изобра;кена
для примера одна из альпийских генциан, или горе¬
чавок (G.entiana). Ее яркооиний цветок во много раз
длиннее стебелька и кажется растущим прямо из
земли. Другой рисунок (21) представляет в натуральную
величину экземпляр горной формы одуванчика. У него
цветок всего на 2 сантиметра возвышается над землей.
Припомним еще одну из ив, растущих в высокогор¬
ных областях и в холодной тундре. Это — уже древесное
39
растение; его стебель многолетний; но как не идет
название «дерева» или даже «кустарника» к этим
стелющимся по земле стебелькам, от которых веточки
с сережками цветов лишь сантиметров на пять подни¬
маются вверх!
В 'Современную нам эпоху такие ивы-пигмеи встре¬
чаются лишь в полярных областях да на высоких
Рис. 22. Высоко¬
горная ива {Salix
herbacea) в нату¬
ральную величину
Рис, 23. Старая сосна-карлик, вы¬
ращенная в горшке
горах; но в так называемые ледниковые эпохи, когда
полярные льды продвигались далеко по направлению
к экватору, передвигались вместе со льдами и карли¬
ковые ивы. Еще «более поразительна, быть может, кар¬
ликовая береза (Beiula папа), .растущая в полярной
и 'ВЫСокогорН'ОЙ тундре. 'Нередко, где-нибудь на по¬
бережье Северного полярного моря можно в таком
. «березовом ле!су» 'Собирать грибы, которые... ростом
выше самих березок.' Остатки этих карликовых ив
7 Интересно, что в некоторых селениях приполярного Урала
такие грибы и называют „надбсрезовнками". Это, конечно, пол¬
ностью соответствует действительности.
40
и березок на различных глубинах торфяных болот
находят во множестве в таких местах, где самая ива
и березка давным-давно исчезли. Помимо более крупных
остатков, в торфе сохранилось очень много пыльцы
цветов различных видов ивы. В недавнее время было,
произведено тщательное исследование пыльцы древесных;
растений в торфяниках различных стран на различных
глубинах. Долгая, кропотливая работа ученых увен¬
чалась успехом; удалось выяснить многие вопросы
о распространении ив в разные эпохи, а вместе с тем-
восстановить некоторые .новые подробности истории
передвижения льдов.
6. Японские деревца
Карликовые ивы и березы — курьезны, но никак
не могут быть названы красивыми. Если искать кра¬
соты среди деревьев-пигмеев, то лучше всего, пожалуй,
обратиться к тем крошечным деревьям разных пород,
которые с большим искусством умеют выращивать
в Китае и Японии. Даже ие любя садоводных фокусов,,
нельзя не восхищаться своеобразным изяществом раз¬
весистых деревьев, которые за 60, за 80 да и за все
100 лет, посаженные в цветочный горшок и постоянно
подрезаемые, вырастают не более 30—40 сантиметров
ростом.
ЕЩЕ
\\ /
ГМЕЯХ
... о Волга! колыбель .моя!
Любил ли кто тебя, как я?
Н. А. Некрасов
Волга цветет
Слышали ли вы, юные читатели, о том, как «цветет
Волга?» Признайтесь, не покажется ли вам даже
странным такой несуразный вопрос? Представить
себе цветущей Волгу, с ее голубыми широкими про¬
сторами, с ее могучими волнами, которые величаво
катит она к далекому Каспию, с ее зелеными берегами
•и бархатисто-сыпучими песчаными отмелями, надо
как будто бы, чересчур много и фантазии и излишней
смелости. Вспомните, как часто приходилось вам
проезжать по реке в самой обычной лодке в тихий
летний вечер, когда Волга бывает тиха и спокойна.
Как звонко в такие вечера булькала вода, разрезае¬
мая острым носом лодки, создавая своеобразную музы¬
ку, 'СТОЛЬ хорошо знакомую каждому истому волжа¬
нину с малых лет!.. Так неуже.ди, эта чистая и тихая
волжская гладь цветет? Неужели весла, которые
опускаете вы в гладкую поверхность Р'еки, оп^юкаются
в цветущую воду? Так Л'И это? Да, юные друзья, это
И'менно так! Конечно, это не надо понимать в том смыс¬
ле, что здесь под спокойной гладью .реки растут ка¬
кие-то подводные луга, что от нашего взора спрята¬
лись Под водою какие-либо ряски, белые нимфеи или
зеленые рдесты,— таких растений, разумеется, здесь
42
нет и в помине, но зато здесь, в текущей речной воде —
свой своеобразный мир пигмеев, м^елких, ' микроскопи¬
ческих растений, которые мы сможем увидеть с вами
только «вооруженным глазом»— через микроскоп.
Микроскоп вошел теперь в жизнь каждой лабора¬
тории, стал необходимым инструментом для всякого
биолога и для каждой школы. Самый простой школьный
микроскоп открывает совершенно новый мир перед
нами; м.ир невидимых простым глазом «наших врагов
и друзей», которые широко и обильно населяют океаны
и моря, озера и реки, воздух и почву, живут иногда
массами на ледниках и пловучих льдах, по безжизненным
скалам и в горячих ключах... Вот о таком-то насел.ении
волжской воды и позвольте вам, юные друзья, рассказать!
Для вылавливания микроскопически мелких рас¬
тений, которые свободно плавают, не прикреплен¬
ными ни к каким предметам, в толще воды (такие рас¬
тения вместе с такими же микроскопически мелкими
животными, как вы уже знаете, называют «планк¬
тон»), пользуются особыми сетками.
Планктонные сетки чаще всего имеют коническую
форму и делаются обычно из шелка, употребляемого для
изготовления мельничных сит. Сетка состоит из металли¬
ческого латунного кольца диаметром до 25 см, к которому
прикреплен сшитый конусом мельничный шелк. Ко дну
сетки надо прикрепить аптечную баночку из-под мази,
верхний край которой имеет перетяжку. Обрезав конец
конуса так, чтобы диаметр отверстия был равен диаметру
стаканчика, .привязывают оетку к горлышку банки.
Под металлическим кольцом в сетке на равном рас¬
стоянии друг от друга проделывают три небольших
отверстия и продергивают через них три коротких шнура,
сходящихся над центром отверстия в одной точке. Здесь
их скрепляют вместе «уздечкой», связанной с длин¬
ным шнуром «ливем».
Вооружившись такой сеточкой и пропустив через
нее большое количество волжской воды, мы много раз
добывали планктон в Волге около г. Горького, а потом,
взяв микроскоп, рассматривали свою добычу, исследуя
ее, по возможности, с б,ольшим увеличением. Изуми¬
тельная по изяществу картина открывалась перед нами!
43
Много мельчайших планктонных животных снуюТ,
в самых различных направлениях в освешенном «поле
зрения» микроскопа; в огромном количестве всюду как
бы разбросаны микроскопические растения — водоросли,
то, чаше, буро-желтые, то бесцветные, то, реже, с ярко-
зеленой окраской или с нежноголубоватым оттенком.
Среди этих невидимых простым глазом обитателей
«волжской цветушсй воды», конечно, надо поставить на
первое место известные уже вам диатомеи, или крем-
неземки. Они неизменно господствуют в волжской воде
в теченле всего года w особенно летюм и осенью, когда
некоторые из диатомей достигают необыкновенно пыш¬
ного развития. К планктонным диатомовым, которые
встречаются только плаваюшими в Maicce воды, нередко
присоединяются еше и некоторые такие их виды, ко¬
торые ведут донный образ жизни и прикрепляются
к каким-либо донным или прибрежным, погруженным
в воду предметам. Они. отрываются от них и уносятся
токами воды в различных направлениях, присоеди¬
няясь к планктонным организмам и преврашаясь,
таким образом, тоже в вечно блуждающих «бездомных
странников» водной стихии.
Оригинально и удивительно строение диатомовых —
этих одноклеточных растений, живущих или одиночно,
или целыми колониями. Размеры диатомей вовсе нич¬
тожны. Самые крупные из них едва достигают 400—
500 микронов в длину, а микрон — это ведь ‘/юоо
миллиметра, т. е. наиболее крупные диатомеи не пре¬
вышают по своим размерам полумиллиметра. На одной
.обыкновенной почтовой марке самых крупных из них
уместится около 5000 штук, а на простой почтовой
открытке — более 150 ООО.
Но это же настоящие гиганты в этом мире пигмеев!
Обычно же наши пресноводные диатомеи и того мельче,
достигая в своей длине 130—150 микронов; таковы,
например, пиннулярии, имеющие в длину 50—140 микро¬
нов и всего 7—13 микронов в ширину; таковы и обычные
волжские водоросли —мелёзиры, в длину едва дости¬
гающие'20—25 микронов, а чаще и того короче. Вот
таких пиннулярий на одной почтовой марке уместится
уже до 175 000 штук, а самых крупных мелёзир — около
44
2 ООО ООО; сколько же таких пигмеев можно разместить
на почтовой открытке или одной страничке какого-
либо вашего учебника? Сосчитайте-к а сами, и вы
получите совсем «астрономические» числа!
Даже самые крупные из наших волжских диато¬
мей— сурирелли имеют в длину 350—400, а в ширину
125—150 микронов; а это
ведь подлинные великаны
среди остальных микро¬
скопических обитателей
Рис. 94. Ме-
лёзира (силь-
уисличе-
но)
по
Рис. 25. Сурирелля
(сильно уве.шчено)
«цветущей» волжской воды, но и их «а почтовую
марку влезает около 6000 особей.
Нечего говорить, что и по весу все эти водоросли
совсем ничтожны, но, развиваясь в воде. массами, они
образуют там довольно изрядное население. Мы не
подсчитывали точно количество диатомей в наших
волжских пробах, но вот какие данные об этом изве¬
стны в науке. В июне — июле в одном литре воды пре-
45
их в одном литре
сных водоемов количество диатомей достигает иногда
двухсот миллионов особей, составляя в сыром виде
более 70 граммов по весу. Очень обильны диатомеи
также в сентябре — октябре, когда
воды можно насчитать более
ста миллионов.
Любопытно, что летом в реч¬
ной воде преобладают одни фор¬
мы диатомей, а осенью — совсем
другие; так, летом в наших
пресных водах после .спада
вешних вод наиболее пышно
развиваются изящные колони¬
альные звездочки — астерионел¬
ли, количество которых в от-
Рис. 26. Астерионелля
(сильно увеличено)
Рис. 27. Табелля-
рия (сильно уве¬
личено)
дельных пробах достигает 134 миллионов в одном
литре воды, а число табеллярий в такой же пробе пре¬
вышает 62 миллиона.
Однако сов.сем не та картина открываетЪя при ис¬
следовании осеннего планктона; в сентябре — октябре
астерионелл.и и табеллярии отходят на; второй план,
делаясь очень редкими в пробах воды, но зато нитча¬
тые, колониальные мелёзиры развиваются особенно
46
пышно, достигая почти ста миллионов штук в одном
литре воды.
Астерионелли — для лета, а мелёзиры—для осени
так характерны для Волги около г. Горького, что мож¬
но даже летний планктон Волга таки называть «астерио--
неллевым», а осенний —«мелёзировым» планктоном..
Если к диатомеям волжской «цветущей» воды при--
соединить еще различные зеленые и синезеленые
водоросли и бурые леридинеи, то, как видите, эта
компания микроскопических растительных обитате¬
лей Волги и довольно разнообразна и образует до--
вольно порядочное население по числу, да и по.
весу.
Прозрачная волжская вода цветет десятками —-
сотнями миллионов невидимых простому глазу расте¬
ний; одни из них приходят на смену другим, одни
«отцветают», другие «зацветают»... Это совсем сходно О:
тем, что мы привыкли видеть в лесу, на лугу и в поле.
Мно.гие из вас знают, когда и где именно надо соби¬
рать медуницы и баранчики, ландыши и незабудки,,
васильки и ромашки. Так и в волжской «цветущей»
воде: в июне там много астерионелль и синезеленых,
осенью — мелёзир и астерионелль, зимой — мелёзир и-
т. д. Различие здесь только, пожалуй,'в том, что лес,
луг и поле зимой погружаются в период покоя и со¬
бирать там крупные цветущие растения .не удается;
ну, а волжская вода цветет круглый год, и каждая про¬
ба воды, даже взятая из-подо льда, приносит богатое*
и разнообразное население живых растительных ор¬
ганизмов.
Но можно Л'И, Б самом деле, скажете вы. даже ц
срав'нивать в какой-либо степени * ничтожные диато-
меи или еще более мелкие синезеленые водоросли с
нашими чудесными растениями лесов и полей? Сколь¬
ко изящества, сколько красоты в скромном букете из-
ландышей, сколько прелести в простых венках из.
васильков и ромашек!
Где же со всем этим богатством красок и форм спо¬
рить невзрачным диатомеям и их спутникам — зеленым-
и синезеленым водорослям? Однако и здесь микроскоп
открывает нам удивительные и весьма поучительны^'
4?
вещи; в этом отношении и здесь на первом месте
следует поставить те же диатомеи.
Диатомея—одноклеточные растения; тело их состоит
'Всего из одной клеточки. Рассмотрите внимательно при
большом увеличении микроскопа хотя бы обычную
tiamy пиннулярию, и, пренгде всего, вы сможете oTi\ie-
тить, что вся водоросль в живом состоянии окра¬
шена в буровато-желтый цвет, потому что внутри кле¬
точки ее, кроме зеленого красящего вещества, имеется
егце особое желтоватое вещество — диатомин. Когда
клетка диатомеи отмирает, диатомин легко извлекается
из нее водой, и мертвая водоросль окрашивается тогда
в зеленый цвет. ..
Поэтому-то, обычно при рассматривании диато¬
мей Б микроскоп всегда, кроме буро-желтых осо¬
бей, можно видеть и зеленоватые и зеленые клеточ-
■-КИ их.
На фоне общей бурой окраски в клетке живой диа¬
томеи заметны блестящие желтые капельки — это жир¬
ное масло, которое получается у диатомей в резуль¬
тате их питагшя. У зеленых растений, как известно,
таким продуктом из жизнедеятельности является крах¬
мал, а вот у диатомовых, да и у многих свободно плава¬
ющих в воде водорослей, вместо крахмала образуется
именно масло. Эта особенность имеет для таких мелких
плавающих растеньиц большое значение: крахмал
тянселее воды (он тонет в воде), а масло, жирное, легче
воды (плавает на поверхности ее), и развитие в клетке
■диатомеи масла значительно снижает ее общий вес, де¬
лает ее более легкой. Такая клетка более свободно
переносится тока.ми воды, она дольше не тонет, не
погружается на дно водоема...
То, конечно, самым замечательным является у
диатомовых строение оболочки их клетки. Во-первых,
вся оболочка сильно пропитана ирем-неземом; недаром
эти водоросли иногда и называют кремнеземками. От
отложения большого количества кремнезема оболочка
делается крепкой и плотной; она, буквально, превра¬
щается в своеобразную' скорлупу, в панцырь. И не
думайте, что этот панцырь у таких микроскопических
растений непрочен или хрупок — вовсе нет.
48
Слыхали ли вы, что такое трепел, или горная мука?
Его называют также полировальным сланцем, так
как, растирая эту тонкослоистую землистую . желто¬
ватую породу, приготовляют из нее полировочный
порошок, который применяют также для тепловой изо¬
ляции и как связующую массу при изготовлении ди¬
намита. Так вот этот трепел и состоит почти исключи¬
тельно из прекрасно сохранившихся панцырей отмерщих
диатомей.
Рис. 28. Ископае.мые диа¬
томеи (си.пьно увеличено)
Образование трепела в природе очень поучительно.
Он развит местами на огромных площадях и залегает
нередко мощными пластами; его много в Ульяновской
области, в Татарской АССР, в горах Крыма и Кавказа
и т. д. Можно быть уверенным, что там, где много
трепела, когда-то давно, 20—30 миллионов лет тому
назад, было море, в планктоне которого в массе жили
морские диатомеи. В морях и сейчас их большое раз¬
нообразие и великое множество; они быстро размно¬
жаются, от-мирают, обесцвечиваются и разрушаются,
но крепкие панцыри их остаются неизмененными и па¬
дают на дно, образуя на дне моря большие пласты из
кремневых скорлупок.
4 Занимательная ботаьнка
49
Так было и в древних морях, которые потом стали
мелеть, наконец совсем высохли, и то, что раньше было
морским дном, оказалось на дневном свете под лучами
солнца. Ставшее сухим морское дно с пластами из панцы¬
рей Бодорослей-кремнеземок превратилось под действием
подземных сил в горные цепи, и вот мы сейчас находим
этот трепел в горах или по холмам, легко проходя по
некогда бывшему морскому дну и по тем остаткам план¬
ктонных диатомей, которые в массе заселяли исчезнувшее
древнее море.
И не замечательно ли то, что панцыри-скорлупки„
пролен<ав миллионы лет сначала на дне моря, а потом
в горных породах, ничуть не изменили ни своей формы,
ни рисунка? Попробуйте растереть трепел в порошок
между пальцами: посмотрите на получившийся поро¬
шок, и вы увидите, что панцыри диатомей совсем не-
повреждены вами. Да, они настолько прочны и креп¬
ки, что даже под давлением массивных горных пород
не изменились! Вот каковы их прочность и крепость,
а ведь вся клеточка днатомеи едва достигает полумилли-
метра. Не правда ли, блестяще решена в природе слож¬
ная техническая задача: построен панцырь-скорлупка
для живого организма, который и простым глазом не
виден и построен с поразительным разнообразием и
тонкостью?! Кто знает, оказалась ли бы под силу такая
задача всей нашей тончайшей современной тех¬
нике?..
Но дело не только в прочности и крепости панцыря-
скорлупки. Во всем этом «сооружении» (если его можно
так называть) вскрываются еще куда более сложные
технические «ухищрения природы».
Оказывается, каждый такой панцырь состоит всег¬
да из двух маленьких половинок-створочек: одна из
них едва крупнее другой и надета на нее своим свобод¬
ным краем, как крышка на коробку. Свободные края
двух створок панцыря только слегка, узкой полоской
за.чодяг друг за друга, и эту полоску, где створка за.чо.днт
за створку, называют пояском. Вот почему такую крем-
неземку всегда можно рассматривать в различных видах
или со створки, или, повернув ее на 90°,— с п о я с к а.
50
\
i
В этом вы можете и сами легко убедиться; стоит
лишь, заметив то, что вы только что наблюдали в ми¬
кроскоп, не сдвигая пре- ' ‘
парат с его места, осторож¬
но и слегка постучать по
покровному стеклышку пре¬
парата, как вы сейчас же
увидите. Что некоторые
диатомеи примут другой
вид. А дело все в том, что
сначала вы их видели со
створки, а теперь от лег¬
кого сотрясения они пере¬
вернулись на 90'^, и вы ви¬
дите их с пояска или
наоборот.
Таким образом, оболоч¬
ки диатомей не только
крепкий панцырь, но это
еще микроскопическая
изящная коробочка с ма¬
ленькой, плотно пригнан¬
ной крышечкой, то круг¬
лая или продолговатая, то
трехугольная, то в виде
прямоугольника, то в .виде
лодочки, то как тончайшая
палочка и т. д.
Наконец, самой изу¬
мительной чертой в строе¬
нии створок панцыря диа¬
томей является ‘их рису¬
нок. Створки диатомей
всегда покрыты тончай¬
шим рисунком из различ¬
ных выростов, Н1ИПИК0В, Рчс. 29. Пиннулярил. Оболочки
I
балочек
че,м расположены
слева — с пояска, справа—со
И бугорков, пои-
^ ^ створки, внизу—в поперечном
разрезе Ссильно уве.Т'чеко)
всегда так правильно, так
симметрично верно, все линии их так геометри¬
чески точны, что недаром именно панцыри диато.мей
4-
51
{а не что-либо другое) используют для проверки
оптических свойств микроскопов. Препараты из таких
кремневых панцырей прилагаются всегда к хорошим
микроскопам, и все даже самые большие увеличения
никогда не открывают каких-либо мельчайших изъ¬
янов в рисунке и структуре этих удивительных соору¬
жений великого зодчего — природы.
Взгляните на рисунки наших волжских диатомей;
некоторые их изображения действительно могут по¬
разить изяществом, тонкостью и ювелирностью рисун¬
ка панцырей.
Вот звездочки астерионелли (рис. 26), наиболее часто¬
го жителя волжского планктона; эта целая колония —
сколько в звездочке лучей, столько здесь и палочковид¬
ных особей, а вся-то колония в диаметре редко превы¬
шает 200—250 микронов.
Представьте себе какое-либо мельчайшее анкер¬
ное колесико из маленький ручных дамских часов;
самое мелкое из таких колесиков имеет диаметр около
миллиметра,— его нельзя как следует рассмотреть без
лупы!.. Но ведь гонкая работа часовой техники в 5—
6 раз крупнее самой большой астерионелли; разумеется,
ни один самый искусный часовой мастер не сможет
сделать металлическое анкерное часовое колесо размера¬
ми с астерионеллю.
Но у астерионелли есть еще замечательное при¬
способление; когда колония жива, то между ее лучами
как бы натянуты тончайшие слизистые нити, отчего
вся колония в целом делается похожей на маленький
зонтик или парашют. Да это и действительно самый
настоящий парашют, который медленно переносится
токами воды, не тонет в воде, а по-настоящему «парит»
f! ней...
А вот крупные сурирелли (рис. 25); какое богатство
рисунка на их створках, сколько тончайших бороздок
и балочек, бугорков и причудливых фестонов рассыпано
по ним как украшения; вот небольшие диатомы (рис. 30);
вот навикуля и амфора, изогнутые плеуросигма и цим-
белля (рис. 31—34); и везде такое изящество, такая
тонкость, что любой гравер, любой художник позавидует
и выдумке и мастерству природы...
52
По поводу тонкой ювелирной работы на створках
диатомей позвольте напомнить вам замечательный
рассказ «Левша» Н. М. Лескова. Вы, конечно, читали
это произведение, где автор повествует о том, как наши
тульские оружейники, состязаясь с английскими ма¬
стерами, подковали микроскопическую заводную блоху.
Рис. 30. Диа¬
тома (сильно
увеличено)
/ 1
/
1
1
Рис. 31. На-
викуля (силь¬
но увеличено)
Рис. 32. Амфора (силь¬
но увеличено)
А эта удивительная блоха, заводимая 'ключиком и
прыгающая, сделанная англичанами специально для
русского императора Александра I и поднесенная ему
в Лондоне, когда он осматривал лондонские кунстка¬
меры, должна была показать русским все мастерство
тогдашней английской техники. Когда такую замысло¬
ватую игрушку поднесли государю, и он и его адъю¬
танты насилу даже рассмотрели ее на большом золотом
блюде; так была она .мала!..
Но уязвлено было русское самолюбие, и вот туль¬
ские оружейники решили показать свое.му государю,
что их мастерство куда тоньше «аглицкого»; они взяли,
да и «подковали» лапки зкЬодной микроскопической
блохе. Да не только подковали, а на каждой подкове
еще и выгравировали фамилии мастеров, а когда
53
одного из них —Левшу — спросили, почему же нет нигде
его имени, он сказал;
— Я... гвоздики выковывал, кото¬
рыми подковки забиты, там уже ника¬
кой мелкоскоп ' взять не может.
Велико было сказачное мастерство
тульских оружейников, но и оно, по¬
жалуй, бледнеет перед тонкостью и пра¬
вильностью тех сложных мельчайших
рисунков, какими украшены микроско¬
пические створки диатомей.
А вспомните-ка, кстати уже, и того
замечательного королевского портного,
об искусстве которого так хорошо из¬
вестно по превос.ходной «Песне о бло¬
хе», написанной нашим гениальным
композитором М. П. Мусоргским.
По прихоти своего сумасбродного ко¬
роля, этот портной, как поется'в песне,
сшил блохе кафтан, отделанный золотом и
пурпуром...
Замечательно было, очевидно, и ма¬
стерство этого легендарного портного,
но все же и оно не может идти ни
в какое сравнение с природой, изгото-
вляюшей так нарядно и искусно обо¬
лочку-одежду для невидимых глазу
кремнеземок!
Вот сколько подлинной красоты и со¬
вершенства открывает нам микроскоп в
строении диатомей!
Может быть, вы теперь, юные чита--
тели, согласитесь со мной в том, что при
наблюдении этих микроскопических
планктонных жителей Волги мы встре¬
чаемся, 'гак же как и при знакомстве
с крупными цветковыми растениями, и с необыкновенной
пышностью, и с художественной тонкостью структуры.
Рнс. 33. Пле-
уроснгма(силь¬
но увеличено)
Микроскоп.
.54
могут спорить
и с такой красотой, какие пока что
с техникой и искусством человека!
Мы задержались несколько на обзоре днатомей
потому, что они наиболее характерные жители волж¬
ского планктона, да и, конечно, самые интересные
Рис. 34. Цимбе.пля
(сильно увеличе¬
но)
Рис. 35. Колониальные водоросли:
внизу—эудорина, вверху—пандори-
на (сильно увеличено)
И орип5мальные представители речной «цветущей» во¬
ды. Одних диатомей достаточно, 4to6jj стало ясным,
сколько поучительного и занидттельного .можно рассмо¬
треть в этом мире растительных пигмеев, какие чу¬
десные картины открывает микроскоп перед нашим
взором...
Однако кроме кремнеземок, в планктоне волжской
воды нередки и многие другие представители микро¬
скопических хгителей. Здесь и яркозеленые, и бурые,
и ме.льчайшие голубоватые растеньица; сколько в них
тоже разнообразия, сколько изящества и прелести!..
Ярче и оригинальнее других, несомненно, зеленые водо¬
росли.
Вот интересные колониальные эудорина и пандо-
рина, которые понемногу попадаются почти во всех
планктонных пробах с весны до осени, а сейчас
же после половодья их можно найти и в довольно боль-
55
шом количестве. Они очень мелки, и с малым увеличе¬
нием микроскопа неопытному наблюдателю их легко
просмотреть; при большом увеличении видно, что эти ко¬
лонии очень изящны.
В прозрачно-бесцветные слизистые маленькие шары,
плавающие и вертящиеся в воде, заключены по 16 или
Рис. 36. Клёстериумы (сильно
увеличено)
Рис. 37. Эуа-
струмы (сильно
увеличено)
32 ярких и блестящих зеленых клеточки, от которых, в
отдельности от каждой, отходят по два тончайших жгу¬
тика. Постарайтесь рассмотреть эти жгутики, и вы уви¬
дите, что они проходят через слизистую массу, далеко
выставляются в воду, и, вращаясь, обеспечивают движе¬
ние всей колонии.
Когда, БСтретив какое-либо случайное препятст¬
вие, вся колония останавливается, то жгутики делаются
очень хорошо видимыми; тогда можно подробней
рассмотреть и всю колонию. Точно какие-то своеоб¬
разные «китайские фонарики» с зелеными «огоньками»
внутри, плавают, кружась в воде, эудорины и пандориньь
среди бесчисленных диатомей и всей прочей компании
водных пигмеев.
В отдельных пробах воды очень редко можно встре¬
тить даже и такие крупные одноклеточные зеленые
водоросли, как клёстериумы и эуаструмы. Это насто¬
ящие гиганты среди всех планктонных пигмеев; осо¬
бенно хороши яркозеленые полулунные, в виде полуме¬
сяца, клёстериумы, то сильно изгонутые, то почти верете-
новидно-прямые; некоторые из них едва умещаются в
«поле зрения» микроскопа.
57
Клёстериумы н эуаструмы редко встречаются в
планктоне Волги; они предпочитают обычно торфяные
.болотца и потому в текущей чистой волжской воде —
это случайные обитатели, забро7ленные сюда из каких-
либо речек-притоков или ручьев... Но яркость окраски,
изящество общего рисунка и замечательная симметрич¬
ность крупных клеток делают эти формы, конечно, наибо¬
лее эффектными представителями волжского планктона.
Все остальные зеленые водоросли очень мелки и
представлены колониальными формами. Мелки, но
очень красивы звездочки различ¬
ных педиаструмов, которые пере¬
катываются в токах воды, как ори¬
гинальные «игрушечные колеса»;
еще мельче сценедесмусы, колонии
которых составлены из 4—8 (редко
больше) клеточек, расположенных
обычно в один ряд и напоминаю-
■Рис. 39. Сценедесмус как бы маленькие па-
(силыю уые.'шчено; кеты или, вернее, ширмы из 4—8
створок.
Много н других различных зеленых водорослей
можно встретить в волжском планктоне; велико раз¬
нообразие и среди этих обитателей Волги: то великаны
среди пигмеев, то одиночные или колониальные формы;
то изящные звездчатые колонии, то бесформенные или
шаровидные комки слизи с яркозеленымн внутри них
каплями, то крупные полумесяцы, то причудливо
вырезанные по краю эллипсы... Действительно, «куда
на выдумки природа таровата»!
Упомянем еще о бурых и голубых обитателях планк¬
тона. Очень редко попадается церациум из перидино-
вых водорослей, ’ — несомненно, одно из оригиналь¬
нейших планктонных растеньиц. По окраске он напо¬
минает диатомей, а по форме своей, и по структуре обо¬
лочки это не менее удивительный организм, чем крем¬
незем ки.
Оболочка церациума состоит из 10—11 кусков самой
различной формы: то многоугольные куски, то узкие,
1 Зато в планктоне озер церациум очень обилен.
58
то с длинными, 'Заостренными широко расставленными
в стороны выростами... Когда церациум плавает в то¬
ках воды и «парит» в ней, то он действительно напоми¬
нает как бы микроскопическую ласточку в полете, с рас¬
пластанными в стороны изящными крыльями; неда¬
ром водоросль эта по-
латински и назы¬
вается церациум хн-
рундинелла, что в
переводе на русский
язык означает цера¬
циум ласточкин '.
Очень любопытно,
что этн роговидные —•
«ласточкины» выросты
у церациума быва¬
ют различной длины
весною, летом и
осенью: весной и
осенью они сравни¬
тельно короткие, а ле¬
том — более длинные.
Это, конечно, связано
с тем, что для того,
чтобы «парить» в хо¬
лодной и более плотной
весенне-осенней воде
хватает и коротких вы¬
ростов, а вот в теплой
и более легкой летней
воде необходима уже
большая площадь со¬
противления и трения, чтобы не погружаться на дно,—
отсюда и появление летних длиннорогих церациумов...
Куски оболочки у церациума пропитаны углекис¬
лыми соединениями, чем он несколько напоминает диато-
мей, но у диатомей пропитывающим веществом являет¬
ся кремнезем, придающий их оболочкам исключительную
крепость, а оболочка перидиыовых от углекислых солей
Рис. 40. Церациум хирундине-чла
(сильно увеличено)
1 Хирундо (на латинском языке)—ласточка.
59
хрупкая, да и недолговечная, так как соли эти легко
растворимы.
Наконец, интересны мельчайшие синезеленые или
голубые водоросли, которые так мелки, что их можно
рассмотреть только при большом увеличении микро¬
скопа. Они отличаются своей небеспо-го.лубой окра¬
ской, развиваются иногда массами летом и осенью в
волжской воде и соединены в большие колонии.
Но ограничимся этим, и так уже затянувшимся
описанием волжской «цветущей вод.ы», оставим iviHKpo-
скоп и наши планктонные уловы! Итак, вот какая
сложная и тонкая по своему изяществу картина от¬
крывается в прозрачной волжской воде! Однако вы
может быть упрекнете меня за то, что мы для нашей
беседы выбрали такую скучную и практически мало
интересную тему... Ну какое, в самом деле, имеет
значение невидимый простым глазом планктон, спро¬
сите вы? Ну что значит для водоема, для Волги какие-
то звездочки астерионелли или педиаструма, какие-то
.мелёзиры или диатомы, навикули или плеуроснг.мы,
пандоримы или эудорнны? И по размерам они ничтожны,
а по весу — и говорить не стоит!.. Для специалиста-
ботаника они, может быть, и любопытны; может быть
еше художника они поразят изяществом форм и тон¬
чайшим рисунком кремневых скорлупок-створок, — ну
а в целом, в природе это такая как будто бы «мелочь»,
что вряд ли стоило нам тратить время на знакомство
с ними?
Но давайте отвлечемся немного в сторону от нашей
прямой те.мы; пос.мотрим на волжский планктон с дру¬
гой точки зрения. Некоторым из вас, наверное, не раз
приходилось сидеть с удочкой в руках на берегу реки
на плотах или в лодке, наблюдать за качающимся
на поверхности реки поплавком и, набравшись терпе¬
ния, ждать, «не клюнет ли»? А может быть, даже при¬
ходилось ставить с лодки «подпуска», а потом с боль¬
шим волнением вынимать их с попавшейся на подпуск
рыбой?
"Конечно, заядлые рыболовы знают, сколько самых
счастливых минут дошавила им рыбная ловля, осо¬
бенно на утренней или вечерней заре или после
60
прошедшей грозы или дождя... А сколько приятных
и неповторимых переживаний бывает связано с тем,
если в вечерний летний день, на волжс¥бм берегу где-
либо вдали от города, натаскав на удочку из реки оку¬
ней и ершей, разложить костер п сварить в закопченном
котелке свежую уху? Истому натуралисту такую уху
не заменят никакие самые роскошные яства и обеды!
Хороша, разумеется, уха из жирных окуней и ершей,
превосходна уха из волжских стерлядей, да никто не
откажется и от самой обычной астраханской воблы...
Ну а думали ли вы, как и чем питается в озерах н
реках та рыба, которую мы используем в пищу? Правда,
кто держит в аквариумах различных «золотых» и дру¬
гих мелких рыбешек, тот знает, что их хорошо кормить
дафниями, циклопами и тому подобной мелочью.
Однако специалисты-зоологи подробно изучали
этот вопрос, и вот, что, например, они нашли: кишеч¬
ник у нашей мелкой рыбки — щиповкн обычно буквально
набит мелкими рачками, у уклейки летом в кишечнике
найдено было много дафний, циклопов и других планк¬
тонных рачков, а зимою — в изобилии планктонные
водоросли мелёзиры; у ряпушки при одном вскрытии
обнаружили в кишечнике 50 000 мелких планктонных
рачков, причем ловят планктон эти мелкие рыбешки,
очевидно, с большой ловкостью и уменьем; так, у ря¬
пушки же пр»и другом вскрытии найдено в кишечнике
около 3 ООО штук одного планктонного рачка, в то Bpe^ia
как планктонная сетка, протянутая в озере на рас¬
стоянии до 500, метров, принесла всего несколько
штук этих рачков.
Но не только наши мелкие рыбы, которые сами
делаются добычей крупных рыб и водяных птиц,
питаются планктоном... Даже такие крупные рыбы,
как лещь и язь, плотв’а и окунь, да и многие другие
в первый год своей жизни, когда маленькая рыбка
не может еще принимать крупной пищи, во многом
связаны именно с, планктоном; в кишечнике малька-
леща — (3 см длины) были обнаружены различные
планктонные рачки, у язя — планктонные рачки и сине-
зеленые водоросли, у плотвы — коловратки, рачки и
планктонные водоросли.
61
Так вот как обстоит дело с лищей рыб; планктонные
животные и растения для некоторых из рыб, например
уклейки, служат почти единственным пищевым про¬
дуктом, а в стадии мальков почти все рыбы являются
массовыми потребителями планктона.
Но значение планктона далеко не исчерпывается
только этим. Вы заметили, конечно, что рыбы все же
чаще всего питаются планктонными мельчайшими
животными и, пожалуй, реже различными диатомовыми,
перидиновы.ми или синезелеиыми водорослями. Но
зато эти мельчайшие планктонные рачки и другие бес¬
позвоночные животные водоемов питаются уже только
планктонными водорослями или теми продуктами их
разрушения, которые получаются на дне водоема из
отмерших растений-пигмеев.
Не было бы в реке или озере диатомовых и периди-
новых, сипезеленых и зеленых водорослей, нечем бы,
пожалуй, было и питаться каким-нибудь веслоногим
или ветвистоусым рачкам, дафниям и циклопам, коло¬
враткам и придонным червям.
А не было бы этих животных в водоеме,— не было бы
в нем и различных моллюсков, нечем было бы кор¬
миться и малькам рыб и уклейке — иначе, не было бы
и рыбы в реке или в озере, и не сидеть бы вам тогда
с удочкой на берегу, не ставить бы подпуска, а волжским
рыбакам не закидывать бы свои огромные сети, прино¬
сящие обильные уловы...
Не было бы, чем прокормиться тогда хищной шуке,
и питающимся рыбой чайкам, и крачкам, скопе и кро¬
халю, цапле и выпи... Да и некоторым из млекопитающих
животных (выдре, выхухоли, норке), связанным в своей
жизни с водоемами, пришлось бы довольно туго без рыбы...
Не есть бы и нам с вами ухи из стерлядей или из
окуней и ершей, не есть бы нам сельдей и воблы!..
В водоеме, в реке или озере, своеобразная круговая
зависимость между его обитателями: попробуйте вы¬
кинуть какое-либо звено из той общей и замечательной
«пищевой цепи», которая начинается с планктона и
кончается высшими животными и человеком,— будет
нарушена вся жизнь водоема, будет потеряна рыбо¬
хозяйственная ценность его.
62
Вот что значит, юные читатели, планктон для рекк'
и для озера, вот какую большую важность имеет тш,а-
тельное изучение этой как будто бы «мелочи в природе»!
Что же касается волжского планктона (а это верно
для каждой равнинной русской реки), то здесь особенное
значение имеет именно растительный, а не животный
планктон. Сама жизнь спокойно текушей реки скла¬
дывается так, что ее планктон характеризуется явным-
преобладанием как раз растительного мира над живот¬
ным и особенно преобладанием диатомовых водорослей
с их изящными скорлупками-створками... Поэтому-то
растительный планктон, о котором у нас шла речь.,
и является важнейшим пищевым ресурсом реки, с кото¬
рого начинается «пищевая цепь» среди ее обитателей...
Кончим на этом нашу немного, может быть, за¬
тянувшуюся н скучную беседу о том, как «цветет
Волга». Если мне удалось вам показать, как неболь¬
шой, даже, казалось бы, «мелкий вопрос» связан тем не
менее с целым рядом больших и интересных вопросов^
если некоторые из юных натуралистов, может быть,
теперь сами обратят внимание на свои озера и пруды,
реки и речки, — то тогда эта специальная беседа о «цве¬
тущей волжской воде», я думаю, тоже не пропала да¬
ром!...
.То было раннею весной!"
А. К. Толстой
Рассказ из детских воспоминаний
Если бы я хотел озадачить читателя, я мог бы дать
этому рассказику интригующее заглавие: «Как я чуть
«е отравил Евгения Онегина».
Дело было ранней весной моей жизни и ранней весной
года, может быть, последней безоблачно счастливой
весной; когда слово «экзамены» было знакомо мне
только понаслышке. После потянулся длинный ряд
весен, когда либо меня экзаменовали, либо я экзамено¬
вал. И то и другое заслоняло веселый блеск весеннего
солнца и разлучало меня с нежными весенними цве¬
тами. Но в ту весну, о которой сейчас вспоминаешь,
я знал только, что в ожидании каких-то страшных
экзаменов сидят до июня в Москве, в гимназии, мои
-старшие братья, что перед экзаменами выбрался
отец мой денька на два из Москвы, чтобы подышать
чистым воздухом и поискать первых весенних цветов.
64
Рис. 41. Галочьи яйца
Мне тоскливо без братьев; но у меня есть добрый
любимый товарищ. Он лишь немногим старше меня,
но сильней, умней и много богаче всяческой опытностью;
поэтому он — не только мой друг, но и наставник и по¬
кровитель. Отношения между нами—самые приятель¬
ские; я его зову «Евгепгка», он меня «Санька». Старшие
в нашей семье любили спо¬
собного К'ресьянского маль¬
чика, которого прозвали.
«Евгением Онегиным». В дей¬
ствительности его фамилия —
Телегин, но это считается
достаточным созвучием с фа¬
милией пушкинского героя.
Мы с Евгешкой только
что выполнили важное,
весьма для нас увлекатель¬
ное поручение: в соседской
бане мы выгребли из печной трубы галочье гнездо.
Галки огорчались и пробовали громко протестовать,
не понимая, что мы не только баню, но и их собственное
потомство уберегли от огненной гибели. Если хотят,
еще успеют устроиться где-нибудь в дупле; а здесь, по-
выбрав из трубы целую кучу мелкого хвороста, мы
нашли всего 4 яйца. Стало быть, кладка только что
начала.сь: ведь галюи несут чуть не до 20 штук.
Три яйца были, как обыкновенно, испещрены мел¬
кими коричневатыми пятнышками по зелено-голубому
фону, но четвертое .б,ыло окрашено курьезно: на бледно-
голубом фоне было всего пять-шесть больших корич¬
невых пятен. Яйцо поразительно было похоже на
маленький глобус с голубыми океана.ми и темными
материками. Два пятна очень смахивали на две отор¬
ванные друг от друга Америки. Впоследствии это
яйцо занимало почетное место в большой коллекции,
собранной моим старшим братом.
С этими любопытными трофеями мы возвращаемся
до.чой; но у самой двери встречаем отца, выходящего
с зеленой ботанизиркой, подвешенной через плечо.
— Ты куда идешь?—спрашиваю я.
— Хочу в Зуево, в лес пройти.
о Занимательная ботаника
65
— Можно и нам с Евгешкой?
— Что ж, пойдемте. Кстати, коли по дороге увязнешь,
Евгений Огыбгин тебя вытянет.
Действительно, увязнуть не трудно в любой ни¬
зинке. Дороги совсем «распустились»; даже на лугу
ноги затягивает в мокрую глину;' уж лучше шагать
по снегу, которого! уцелело еше порядочное количе¬
ство. Итти мне трудновато, но свежий ветерок так при¬
ятно скользит по вспотевшему лицу, так весело шелестит
в ушах, переплетаясь с первыми, еще неуверенными
песенками жаворонков, что я не думаю об усталости.
Мы подходим к лесу; он весь еще голый, на опушке
под куртинами орешника и молодого осинника — тол¬
стый слой снега.
— Какие же теперь можно найти цветы?—спраши¬
ваю я отца.
— Там, подальше, может быть, найдем одну интерес¬
ную штуку: а здесь... что же? Ты видал, как орешник
цветет?
— Видал. У него такие сережечки.
— Сережечки сережечками, а другие цветы, из ко¬
торых потом орехи выходят, знаешь?
— Нет. Разве орехи не из сережек вырастают?
— Эх, ты, ботаник! Пойдем!
Отец идет к зарослям орешника и срывает несколько
веточек.
— Вот смотри. Это — сережки; зимой они были,
как вот эти,— твердые, съежившиеся, а теперь вытяну¬
лись, стали гибкими. Это — мужокие цветы; в них
только тычинки, из которых сыплется пыльца. А вот
здесь — женские цветы, из которых потом получаются
орехи. Видишь?
Я с удивлением и восторгом всматриваюсь в сильно
распухшие почки, из которых торчат красно-розовые
кисточки.
— Пыльца с сережек,— продолжает отец,— попа¬
дает на эти красные ниточки (это —рыльца, кончики
пестиков), тогда цветок оплодотворяется^ из него
получается плод, орех. В каждой такой почечке цветов
несколько, а поэтому орехов получается тоже несколько,
иногда пять-шесть штук вместе.
66
Отец просто и ясно иачй'нает рассказывать нам
с Евгешкой. что такое двуполые и од!!ополые цветы,
однодомные и двудомные растения. Все эти названия
мне кажутся странными и смешными; мне не все понят¬
но; но красненькие кисточки женских цветов ореш¬
ника с этого дня полюбились .мне на всю мою жизнь.
До сих пор цветение орешника служит для меня
одни.м из самых милых вестников наступающей весны.
Рис. 42. Лесной орех, и.пи лещина (Corylus avellana): / — се¬
режки мужских цветов зимой, 2 — те же сережки весной, 3 — жен¬
ские цветы, / — плоды, 5 — лист
Каждую весну я стараюсь поглядеть первое распу¬
скание орешника где-нибудь в лесу или хоть в саду,
либо срезаю себе веточки заранее и, поставив их в воду,
слежу дома за распусканио.м.
Только в зиму, проведенную в Кры.му, орешник меня
разочаровал. Во-первых, куда же ему бьшо угнаться
за новыми для меня пре/гестя.ми крымской весенней
флоры. Во-вторых, до января было тепло, и орешник
отлично цвел в конце декабря; мой вестник весеннего
тепла в Крыму оказался вестником зимних холодов
и непрочных крымских снегов.
5'"
6i
Наш лесной орех, или лещина {Corylus avellana) —
типичное растение, приопособившеася к опылению ве¬
тром. Гибкие сережки мужских цветов помещаются
на верхних частях тонких веток, которые легко раска¬
чиваются ветром. Пыльцы очень .много; она сухая и
очень легкая. Облачко пыльцы может долто держаться
в воздухе и при малейшем ветре переноситься от одних
кустов к другим по лесу, еще -не покрытому листвой.
Зацветает орешник в такую ‘Пору, когда еще все почти
насекомые покоятся в зимней спячке. Все это очень
хорошо подходит одно к друго.му: но для меня остается
неясной одна подробность. Почему женские цветочки
окрашены в яркий красный цвет? Мне не случалось
об этом спрашивать специалистов ц не приходилось
встречать за.меток в литературе. Может быть, ответ
заключается просто в том, что надо же рыльцам быть как-
нибудь окрашенными; а может быть и то, что эта окра¬
ска сохранилась у орешника от тех отдаленных его пред¬
ков, у которых опыление производилось не ветро.м,
а насекомыми? Вообще, опыление ветром — более древ¬
ний способ, чем опыление насеко.мьши; но есть расте¬
ния, которые в отдаленные эпохи, уже развив опыле¬
ние насекомыми, потом возвращались к опылению
ветром. Принадлежит ли к таким растениям орешник?
Не знаю. Во всяком случае мы здесь задеваем один
из самых глубоких и поучительных вопросов есте¬
ствознания. Внимательно приглядываясь к жизни при¬
роды, мы видим во всем замечательное взаимодействие
.между орга1Ннзма.ми и условиями их существования,
но, вглядываясь глубже, мы замечаем, что здесь нет,
идеального совершенства, чего-то прочно установивше¬
гося раз и навсегда. Го там, то здесь подмечаем мы то
уже ненужные пережитки старины, то зачатки новых
видоизменений, которых требуют новые условия жизни.
Все это — очень интересно, но уже слишком далеко
отвлекло бы нас от рассказа.
Вернемся на опушку ласа.
Ев-гешка высмотрел лнпку. Он берет у меня перо¬
чинный нож, вырезает из липовой ветки небольшую
68
прямую палочку, делает ма ней надрез и начинает
колотить по ней черенком ножа. После этой операции
липовая кора, к моему изумлению, легко снимается,
образуя аккуратненькую трубочку с надрезом. Еще
несколько добавлений, и нз
трубочки выходит отличный
свисток. Евгешка подносит
его мне и говорит:
— Погоди, я потолще лип¬
ку найду, тебе бочоночек сде¬
лаю.
ты, Евгений 0:не-
отец,— ты по-
- Ну,
гин!— замечает
Рис. 43. Изделия из липовой
коры
Рис. 44. Веточка ивы
в цвету
осторожней с липкасми-то; ведь лес-то не наш с тобой.
Ну, как сторож увидит?
— Ничего!— задорно отвечает Евгешка,— меня дед
Мнхайла знает; я ведь не с топором иду!
Он уходит глубже в лес, а мы с отцом продолжаем
путь вдоль опушки. Кроме начинающих желтеть своими
тычинками «зайчиков» на ивняке, на котором лепится
несколько первых пчел, нигде еще ничего цветущего
не видно. Отец идет потихоньку впереди, пристально
69
приглядываясь в сторону леса. Вдруг, он останавли¬
вается с радостным вооклицанием;
■— Ну, вот она, наконец! Ее-то мне и надо. Вот и
еще! Пос.мотри, какая прелесть!
Он указывает мне на два малень¬
ких, жиденьких кустика, совершенно
без листьев.' Издали мне кажется, что
их веточки обросли каким-то .мхом или
лишаем, но, подойдя ближе, я разгля¬
дываю, что веточки покрыты густоси-
дящимн красивыми лилово-розовыми
цветами.
— Что это, сирень?—спрашиваю я.
— Нет, брат, не сирень, но тоже
хорошо па-хнет. Понюхай. Это — дафна,
по латыни называют ее дафне мезе-
реум (Daphne mezereum).
Я срываю веточку и ощущаю при¬
ятный, сладкий, несколысо одуряющий.
запах.
— А по-русски она как называет¬
ся?—спрашиваю я.—Дикая сирень?
— Нет, брат, сирени она совсем не
сродни; другого семейства. Вот этот
ясень гораздо ближе к сирени; он с
ней одного семейства. Ну, да этого тебе
еше не понять!
Я с чувством недоумения и обиды
с.мотрю на ясенек с надутыми те,\шы.ми,
похожими на мышек, почками. Почему
душистая дафна не сродни, а ясень, у
которого и цветов-то настоящих ие вид¬
но, ародни?
^ „ В это вре.мя к нам подходит лесник,
ка'да|ны"вее: старик Михайло.
ной —^ одоровр, дед!—говорит е.муотец. —
Знаешь ты эти цветы?
— Как ие знать. Раньше всех цветут. Иную весну
снег еще и не тает, а они уж цветут. А осенью на них
ягода бывает, красная, ядовитая.
— А как эти цветы у вас называются?
70
— Здешние все больиге «вольчьей ягодой» зовут,
а в нашей стране, откуда я родом, «пережуй-лычко»
называли. Ребята баловались;, дадут тому, кто не знает.
Рис. 4б. Реточка дафны ос'^нью
скажут; «пережуй лычко». Ну, тот и пожует, а она
ядовитая, скверная.
Попрощавшись с дедом, отец кладет несколько
веточек в ботанизирку и потихоньку направляется
в обратный путь, а я с веточкой дафиы бегу скорей
к своему другу. Меня волнует сознание, что в моих
руках «яд». Я разыокива20 Евгешку, вьфезающего узор
на маленьком ведерке из липовой коры. Подавая
веточку дафны, я говорю ему;
— Пережуй лычко.
Разумеется, у меня нет сознательного желания испы¬
тать действ.ие яда на моем любимом друге: я просто впри-
71
падке мальчишеского легкомыслия. Когда Евгешка
отрывает кусочек коры и подносит его ко рту, я не сразу
останавливаю его.
— Брось! Это ядовитое!—вскрикиваю я только тогда,
когда Евгешка успевает уже покусать кору. Он сей¬
час же морщится и отплевывается."
— Тьфу! Горечь какая!—Он плюется все энергичней.
Подходит отец и, узнав в чем дело, говорит мне с до¬
садой:
— Зачем же ты это сделал? Ведь так совсем отра¬
вить можно! Я не знаю, чем и помочь!
— Ничего, я снегом ототру! — говорит Евгешка и
начинает сосать ко.мочек снегу почище.
Но это помогает мало, и, к своему великому ужасу,
я замечаю, что Ёвгешкины губы начинают опу¬
хать. О, ужас! Я Отравил своего друга! Что же
делать?
Однако, все кончилось — и очень скоро кончилось —
благополучно. Опухоль губ и все 'Признаки отрав¬
ления почти исчезли еще до того, как мы успели дойти
домой.
Когда мы с Евгешкой пили дома молоко, закусы¬
вая теплым черным хлебом, он уже не чувствовал го.речи
во рту, а главное не чувствовал горечи по отношению
ко мне. Но старшие, еще много лет спустя, упре¬
кали меня при случае за «отравление Евгения Оне¬
гина».
Дафна, действительно, очень ядовита. Друг моего
детства мало пострадал лишь потому, что едва куснул
лычко. Если бы ом пожевал его подольше, у него на
губах и во рту, вероятно, получились бы водяные
пузыри, как от «шпанской мушки». В старину аптекари
именно для пол^шения таких пузырей употребляли
препараты, содержащие добываемый из дафны ядови¬
тый да фи и н. Менее сильно действующее средство —
уксусная настойка дафны, употреблялось прежде как
средство против головных вшей.
Яд дафны, попавший в желудок, может причинить
даже смерть.
Во всяком случае надо всячески предостерегать
детей от красивых, заманчиво краснеющих ягод дафны!
72
Ягоды дафны — яркокрасные. Подобные, бросающиеся
в глаза плоды бывают у растений, приспособившихся
к тому, чтобы Звери или птицы съедали плод и потом
вместе со своим пометом рассеивали семена,, не пере¬
варивающиеся в кишечнике. Плоды дафны невелики,
■и, вероятно, чаще всего поедаются птицами. Но туг
возникает вопрос; отравляются ли при этом птицы?'
Если бы они отравлялись сколько-нибудь сильно,
они, надо полагать, научились бы избегать дафны,
и она лишилась бы возможности распространять свои
семена. Неужели же яд, так сильно отравляющий чело¬
века и некоторых других животных (кроликов, мышей,
лягушек и пр',), безвреден для птиц? Я пробовал обра¬
щаться за разъяснением этого вопроса к авторитетным
ботаникам и зоологам, но никто не мог дать мне опре¬
деленного ответа. Попробовал я справляться и в неко¬
торых руководствах. О действии на ятиц именно яда
дафны, к сожалению, данных я не нашел, но зато встре¬
тилось общее указание на то, что птицы часто бывают-
поразительно невосприимчивы к ядам, сильно дей¬
ствующим на млекопитающих. В качестве яркого
примера можно привести тот факт, что жаворонки и
перепелки могут совершенно безнаказанно поедать,
семена болиголова ' в таком количестве, что кошка,
пожирающая наевшуюся птицу, отравляется на смерть.
* +.
*
В наших местах (в окрестностях Москвы, Тулы,
Рязани) дафна обычно считается довольно большой-
редкостью. Это едва ли правильно. Я полагаю, .мьг
просто не умеем ее отыскивать. Она очень заметна во¬
время цветения, но в эту пору самой ранней весны мы
редко посещаем лесные заросли. Летом изящные про¬
долговатые листья и зеленые ягоды маленькой дафны
теряются среди богатой лесной зелени. Осенью, когда^
1 Болиголов (Conlunt maculatum) — всюду распространенное
сорное растение из семейства Зонтичных. Из семян этого боли¬
голова, по всей вероятности, был изготовлен яд, которым по при--
говору суда был отравлен древнегреческий мудрец Сократ.
73
ягоды краснеют, они, конечно, заметнее; но их бывает
немного и держатся они недолго.
Однажды осенью я работал, прочищая лес. Нужно
-было вырубить всю мелочь, оставляя только большие
деревья. Перед работой я прошел по участку, прихо¬
дившемуся на мою долю, и не заметил ни одной дафны;
но когда пришлось с топором в руке возиться над ка¬
ждым кустиком, я встретил на своем участке совер¬
шенно неожиданное количество дафн: за четыре дня
работы — более 25 кустиков. Ягоды на них были очень
Рис. 47. Дафна лавровая (Daphne lau-
reola)
'немногочисленны: на кустике, на котором весной лепится
несколько сотен цветов, осенью редко найдешь более
тцех-четырех спелых ягод. Почему? Может быть,
в нашем климате дафна цветет слишком рано; может
►быть, она не всегда успевает дождаться первых пчел,
по.могающих ее опылению, а самоопыление, как обычно,
дает плохие результаты? Я не знаю этих подробностей;
но в более мягком климате мне встречались дафны,
•более обильные плодами.
На Южном берегу Крыма я познакомился с другим
видом дафны —с дафиой лавровой (Daphne laureola).
Занесенная с более дальнего юга, с берегов Средизем¬
ного моря, эта экзотическая дафна одичала в Крыму
74
н встречается нередко. Но как далеко этой дочери юга
до нашей северной красавицы! Правда, лавровая дафна
имеет то преимущество, что она «вечнозеленая», она
ие теряет своей листвы зимой; но ее зеленые цветы
совсем некрасивы и лишены аромата.
Еще более интересны другие две дафны, встречаю¬
щиеся одна на Украине — дафна Софьи, другая —
.цафна Юлии — на некоторых степных участках в Во¬
ронежской области. Обе эти дафны нигде, кроме
указанных мест, не встречаются и являются безусловно
остатками (реликтами) флоры отдаленных времен.
Название дафны взято из дЕЮвнего греческого мифа.
Апполон, бог солнца, полюбил некую нимфу, кра-
савину Дафну, но она, спасаясь от преследования бога,
взмолилась Зевсу и была обращена в дерево. Согласно
гречеокой сказке, она превратилась в лавровое дерево;
ио мне кажется, имя Дафны гораздо более подходит
к нашему нежному, изящному кустику, зацветающему
в первые весенние дни и затем прячущемуся от солнца
в тенистой глуши леса.
P03bi
X^UINqUE SUNT FRATRE^
' DUO SUNT BARDATI,
SINE BARBA NATi;
UNUS E quiNquE
НАВЕТ BARBA
UTRINOUE
1. Своеобразная загадка
Латинские стишки на заголовке — это старая-
старая загадка, сочиненная более тысячи лет тому
назад. Попробую передать ее, хотя не очень складными,,
русскими стихами.
Постарайся угадать,
Кто такие братьев пять:
Двое бородаты,
Двое безбороды,
А последний, пятый.
Выглядит уродом;
Только справа борода,
Слева нету ни следа.
Загадайте эту загадку кому-нибудь нз любителей-
роз, чтобы испытать его наблюдательность.
Разгадку дает зеленая чашечка цветка розы. Ее
пять зубцов окаймлены выступами и язычками так,,
что два зубца имеют каемки с обеих сторон, два — совсем
без каемок, а у одного — каемка только с одной сто¬
роны. Удобство приспособления для цветка, еше пря¬
чущегося в бутоне, понятно. Пять каемок, закрывают
пять щелей. Если бы хоть одной каемки не хватало.
76
•одна щель оставалась бы неприкрытой; шестая каемка
была бы лишней и могла бы мешать.
Мало удивительно, что эта детальная подробность
■была подмечена еще в древности. Разные виды диких
роз, например наш шиповник, могли привлекать
внимание еще первобытного человека. Начало' садовой
культуры роз теряется в глубокой древности. Может ■
быть именно розы были пер¬
выми растениями, которые
человек стал разводить ради
их красоты. Бесчисленное
М'ножество старинных оказа¬
ний и легенд говорит о ро¬
зах, которые уже тысячи лет
воспева1отся поэтами на все¬
возможных языках.
Ни древние египтяне, ни
.древние евреи не знали роз.
Правда, Соломой в «Пеоне
песней» говорит о «Сарон-
ской розе», но уже давно
доказано, что это ошибка
библейских сочинителей: речь здесь идет ие о ро:ю,
а о лилииПо историческим данным, кулюура
роз процветала лишь в древней Персии (Иране) и оттуда
заимствована была греками, В. Иране же в стародавнме
воемена создался даже поэтический образ «соло:зья,
влюбленного в розу»...
Древние греки во время празднеств украшали
гирляндами из роз свои дома, храмы, статуи богов
и пиршественные столы, за которыми в венках из роз
возлежали пирующие. Розами веичали победителей,
позами убирали новобрачных, розами осыпали покой¬
ников и надгробные камни. В древнем республиканском
Риме в начале лета справлялся «день роз», день поми¬
новения всех умерших.
Рис. 48. Чашечка ро.чм
1 В Саронской долине во времена Соломона ин одной розы
расти не могло, но встречались очень красивые лилии. Ботаники
полагают, что в „Песне песней" речь идет о халцедонской лилии
(Lilium chalcedonicum) с крупными ярко красными па.хучими
цветами.
77
я еще со времени своей гимназической учебы помню,
что латинское выражение—«я это тебе говорю под ро¬
зой» означало — «я это тебе говорю по секрету, между
нами». Римский хозяин, собирая друзей иа интимный-
обед, вешал над столом ветви белых роз. Это означало;
«.мы здесь будем беседовать без стеснений, но для посто¬
ронних наши речи — секрет; сору из избы прошу не вы¬
носить». В Помпее в нескольких домах сохранились
нарисованные на потолках ветви роз.
В более позднюю .эпоху Римской империи иа праз¬
днествах— уж ие ради символов, а просто для укра¬
шения — изводились совершенно фантастические коли¬
чества роз. За одним из пиршеств во дворце Нерона на
тысячи пируюших гостей непрерывным дождем сыпа¬
лись розовые лепестки (это удобно было устроить,
так как в парадных залах римских домов потолки
делались посредине неперекрытые). Сохранились све¬
дения, что этот розовый листопад обошелся Нероиу
в 45 тысяч золотых рублей на наши деньги. Сколько же
роз пришлось извести на такую дорогую затею? Такие
массы роз привозились тогда из-за моря, из Северной
Африки; но ведь все работы исполнялись армией даро¬
вых рабов.
Император Гелиогабал воспользовался подобным
розовым дождем, чтобы отделаться от своих прибли¬
женных, в которых он подозревал тайных врагов.
Собрав их на пир, он приказал запереть все выходы
и всю залу доверху засыпать розами. Гости погибли, за¬
живо погребенные под душистой горой ,нежных цветов...
*
В наши дни никому, разумеется, не придет в голову
пользоваться розами для подобной расправы с гостями...
Но разводимых роз, вероятно, было бы достаточно,
чтобы задушить целое население какого-нибудь ма¬
ленького города. Одна Болгария со своей «Долиной роз»,
расположенной по южному склону Балкан, ежегодно
поставляет на мировой рынок более 20 тонн драгоцен¬
ного розового масла, добываемого из цветов, так назы¬
ваемой, казаилыкской розы. Чтобы добыть один
78
килограмм масла, требуется примерно 500 килограммов,
цветоз; стало быть болгарский урожай роз лишь с тру¬
дом погрузился бы на 1000 товарных вагонов. Если вы;
прибавите к этому значительные промышленные план¬
тации 'В других странах и бесчисленные декоративиые-
сады, то цифра увеличится в несколько раз.
В царское ;время большие деньги платились загра¬
ничным фирмам, ввозившим в Россию розовое масло.
В настоящее время мы имеем у нас на юге, в Крыму,
в Средней Азии, иа Кавказе собственные ллангацнн
казанлыкской розы, дающие обильные урожаи пре¬
красных цвето1В. В нашей стране наряду с зерновыми
массивами широко раскинулись роскошные поля роз.
Ботаники очень интересуются также дикорасту¬
щими роза.ми, дикими предками тех разнообразных
пышных роз, которые разводятся специа листа ми и
любителями садоводства. Одной из таких диких роз
является все.м нам знакомый шиповник. Его ботаники
называют по латыни — роза канииа, т, е... роза собачья.
Почему—«собачья»? Право, не знаю. Возможно, что
это просто взято из старинного народного названия,
чтобы подчеркнуть, видимо, что эти розы не имели-
ничего общего с культурной розой.
У нас на севере встречается, впрочем, преимуще¬
ственно другой вид шиповника, так называемая роза
коричневая {Rosa cinnamomea), по сходству коричне¬
вой окраски его коры с цветом корицы (по латыни
пастбЕШе корЕщу называют Cinnamomum).
Всех видов диких роз ботаники насчитываЕот более
сотни. Из них около трети можно найти в Европе,
частью, впрочем, это, будут -розы, завезенные садо¬
водами из Азии и Африки и потом одичавшие на евро¬
пейской почве. Все дикие розы, как и наш шиповник,
в диком состоя'нии бывзЕОт обыкновенно немахровые.
Цветки — либо отдельные, более крупные, либо собран¬
ные в гроздья, более мелкие,— бывают разных цветов:
позовые, пурпурные, алые, бледножелтые, совсем бе¬
лые и т, д. Среди диких роз есть несколько вьеощихся.
79
'В южных областях нашего Союза —например в Крыму —
часто можно видеть живописную картину; какое-нибудь
небольшое дерево или -кустарник, густо осыпанные
цветами опуты-вающей его вьющейся розы. Ученый
ботаник, впрочем, может упрекнуть нас за слово
«вьющаяся». Эти розы не вьются, не обвиваются своими
Рис. 49. Лист шиповника
с прилистником
Рис. 50. Шиповник {Rosa са-
nina). Цветок и разрез лож¬
ного плода
стеблями, а лишь цепляются за опоры своими загнутыми
книзу шипами. Кстати сказать для сведущего ботаника
ходячая сентенция: «нет розы без шипов» далеко не
верна: есть виды роз с ничтожными шипами, а есть
и совсем без шипов.
Про'стые, немахровые цветы многих диких роз все же
.очаровательны и по своим формам, и по окраске, и по
Т0НК0.МУ, приятному запаху.
Розе нет дела до окружающего, она занята своей
«любовью». Она разукрасила и надушила свои цветы
совсем не для людей, любующихся ею: ей нужно при¬
нимать крылатых насекомых, чтобы они переносили
80
с цветка на цветок, с куста на куст оплодотворяющую
пыльцу. Посмотрите: пчелы, шмели, мухи и бабочки —
в погоне за капелькой сладкого нектара, сами того
не зная, служат любви между цветами. Вот в середину
цветка влепилась тяжелая блестящая бронзовка! Ну,
эта, может быть, и перенесет пыльцу, но больше наде¬
лает беды; она бесцеремонно грызет и тычинки, и пе¬
стики, и лепестки.
К осени, когда венчики давно опали, наша дикая
роза по1фывается яркокрасными ягодами. Ученый
ботаник нас тут может бпять уличить в неточности
выражения. Красные «ягоды» шиповника—совсем не яго¬
ды, а лишь ложные плоды: они получились совсем
не из тех частей цветка, из которых образуются настоя-
ище плоды. Настоящие плоды розы—это те зернышки,
которые находятся внутри оболочки, покрытой красной
мякотью. Для кого же так заманчиво краснеют эти
«ягоды», издалека видные в зарослях кустов, сбросипших
свои пожелтевшие листья? Не для того ли ма,м1>'И)пк11,
который рвет их, чтобы обгрызть сладкую мякоть? И.!Ш
для той девочки, которая сделала из них себе бусы?
Не для той ли затейиицы-хозяйкп, которая делает и:)
них оригинальное варенье? Или, может быть, для соби¬
рателей полезных лекарственных растений? Ведь
«ягоды» шиповника содержат много противоцингот¬
ного витамина «С» — ценного лечебного продукта. Но
роза, создавая яркую, вкусную приманку, имела
в виду, конечно, больше дроздов и соек, чем людей.
Нашей розе, как и всякому растению, надо разослать
своих детей подальше. Но у плодиков розы ист пи
летучек, чтобы носиться по ветру, ни каких-нибудь
крючочков, чтобы прицепиться к меху пролезающей
среди кустов лисицы. Как же разослать своих потом¬
ков подальше? Птица склевывает красные ягоды; мя¬
систая оболочка дает птице сытную пшцу, ио самые
плодики благополучно проходят через птичий кишечник
непереваренными и непотерявшгьми своей всхожести.
Где-нибудь они попадут иа землю, выброшенные вместе
с пометом. Здесь они разовьются в новые цветущие
кусты, которые будут в свою очередь жить, красоваться,
благоухать и создавать поколения.
6 Занимате.чьная ботаника 81
Если бы подсчитать все те труды, все те средства,
которые тратили и тратят люди на культуру садовых
роз, — итог, вероятно, получился бы ошеломляющий,
В Крыму, в нашем дивном Никитском ботаническом
саду, мне'Пришлось однажды посмотреть список раз¬
водившихся там сортов роз. В списке значилось более
2000 сортов ', но это меньше половины всего количества
садовых разновидностей. Все это богатое разнообразие
форм и окрасок выведено из
нескольких немногочислен¬
ных диких видов. Это до¬
стигнуто, во-первых, путем
облагораживания ди¬
ких роз, т. е. воспитанием
их из поколения в поко¬
ление в садовых условиях
и отбором более красивых
экземпляров, во-вторых, пу¬
тем скрещивания, т. е.
получения помесей между
разными сортами. За ты¬
сячи лет садовой культуфы
родство между различными
сортами роз так перепута¬
лось, что в нем иногда
не могут разобраться са¬
мые опытные специалисты.
Даже лучшие сорта роз
в нашем климате — зяб¬
кие, жалкие, беспомощные создания, неспособные не
то что привольно, а хоть сколько-нибудь сносно
жить без постоянного хлопотливого ухода. Может
быть они привольно развиваются среди вечного лета
тропиков? Совсем нет. В Быотензорге (на островО
Яве), в тропическом ботаническом саду, садоводы раз¬
вели розы в окружении чудес тропической флоры. Бед¬
ные северянки чахнут, задыхаясь в жаркой влажной
атмосфере, и их цветы совершенно лишены аромата.
Рис. 51. Одна из „чанных"
садовых роз
Ред.
1 В настоящее время этот список вырос более, чем в два раза
82
Благодатный уголок нашего Южного Крыма, Кавказ,
юг Франции, Италия — вот наиболее благоприятные
места для роз.
Садовник подводит нас к цветущему кусту, на
icoTopoM вперемежку распустились где белые, где
красные розы.
Рис. 52. Цветок садовой розы
— Не правда ли, — говорит садовник, — чудесный
Ланкастер-Иорк?
При этом названии мне начинает припоминаться
что-то знакомое. Ах, да это — из истории Англии. Дом
Ланкастеров и дом Иорков вели долгую войну, которая
называлась «войной алой и белой розы», так как у одних
на гербе была алая, а у других—белая роза. Меня
6^'
83
в гимназии эта война приводила к войне с учителем
истории. Я никак не мог одолеть этого спутанного
эпизода. В результате моего примирения с учителем
получилась компромиссная «тройка с минусом» в гимна¬
зическом журнале...
В наши дни садоводы продолжают изощряться
в получении новых и новых сортов роз. Издавна ста-
Рис. 53. Фигура 10-лепестко-
всй „алой розы" в гербе
Ланкастеров
Рис. 54. Фигура 5-лсиестковой
„белой розы" в гербе Иорков
раются получить черную розу. Цветков такого цвета,
который физики признали бы настоящим черным,
вообще не бывает; но садоводы разводят теперь розы
такого темного красного цвета, что при неярком ве¬
чернем освещении они отлично могут сойти за черные.
Издавна также мечтают садоводы получить голу¬
бую розу. По почину Гете, для этой цели розы выра¬
щивают в теплицах с застеклением синего цвета. Как
будто это придает розам синеватый оттенок, но настоя¬
щей синей или голубой розы никто еще не вырастил.
Ботаники, однако, склонны думать, что это — дело
неосуществимое. Роза принадлежит к числу растений,
84
совсем неспособных давать голубые цветы. Правда,
не так уже редки экземпляры роз с зелеными цветами,
ко, интересные для ботаников, они не особеп.чо при¬
влекают садоводов.
Из имеющих успех новинок садоводства можно упо¬
мянуть вьющуюся ме.!]коцпетную розу «вечноцветущую».
Не то, чтобы уж «вечно», но с ранней весны и до
поздней осени эта роза действительно цвести может.
Если вы хотите познакомиться с какой-нибудь
моей любимицей из садовых роз, пойдемте, например,
по окрестностям на¬
шей красавицы Ялты.
Там по стенам неза¬
тейливой дачки и
вдоль простенького
невысокого забора
расползлась вью¬
щаяся роза с кистями
небольших пурпур¬
ных или белых цве¬
тов. Такую же розу
вы увидите и на бал¬
коне великолепного
дома отдыха, но там
она растет слишком
аккуратно и симмет¬
рично, здесь же ' раз¬
вертывается по своей
прихоти. Весь - уход
здесь сводится к со¬
кращению ее завое¬
вательных стремле¬
ний: чтобы не слишком
залезала к соседям,
не слишком заплетала окна и двери. Отдельные цветы
не очень красивы, но зато какое обилие их! На больших
экземпляра.х, говорят, бывает до 50000 цветов, цвету¬
щих одновременно'.
Вам, быть может, эта цифра кажется маловероятной?
Л пробовали вы подсчитывать число кистей на цветущей ссрени,
на черемухе? число цветов на яблоне?
Рис. 55. Мелкоцветковая вьющаяся
японская роза (около натураль¬
ней величины)
«5
Такие розы из Восточной Азии завезены были
в Европу лишь в конце XVIII века, когда европейские
садоводы начали многое перенимать из высокоразвитой
садовой культуры Китая и Японии.
Это замечание относится только к мелкоцветной
вьющейся розе. Вьющиеся розы с крупными цветами
растут в Европе с незапамятных времен, и некоторые
их экземпляры чрезвычайно долговечны.
В маленьком немецком городке Гильдесгейме растет
роза (немахровая), возрасу которой оценивается не
менее, чем в восемьсот, может быть и, в целую ты¬
сячу лет. (
Эта «старушка» ежегодно, хоть и не столь обильно,
как в былые времена, покрывается цветами, а ведь
ей было уже несколько сот лет еще тогда, когда не
родились пробабушки наших прабабушек!
2. Розы.— Не розы
В дополнение к нашей беседе о розах мне хочется
упомянуть о том, что любители флоры часто называют
розами некоторые растения, совсем не относящиеся
к настоящему ботаническому роду Роз. В наших тепли¬
цах и оранжереях нередко можно видеть так называе¬
мую «китайскую розу» с очень крупными (до 12 см
диаметром) яркокрасными цветами. Оригинальную осо¬
бенность эффектного цветка представляет высовываю¬
щийся из него очень длинный султан тычинок, из кото¬
рых выступает еще более длинный столбик. Не надо
быть глубоким знатоко.м ботаники, чтобы подметить,
что эта «роза» совсем не сродни настоящим розам;
при некотором навыке нехитро угадать, что это расте¬
ние относится к тому семейству Мальвовых, к кото¬
рому принадлежат наши просвирники — сорные трапы
с, розовыми цветами, часто живущие близ челове¬
ческого жилья '.
1 О некоторых растениях из семейства Мальвовых рассказано
в следующей главе „Сорные травы“.
86
Рис. 56. Самая старая роза в Европе
Неправильное, по существу, название настолько
укоренилось, что вошло н в научный паспорт китайской
розы, — ботаники прозывают ее — «гибискус роза си-
нспзнс».
Китайская роза родом из Южной Азии, одно из.
люб.имейших украшений садов в теплых странах,
у нас на открытом воздухе расти не может.
«у\льпийскими розами» обычно называют низкоро¬
слые рододендроны с небольшими розовыми, красными
или желтыми цветами. Эти обильно цвету'Шие кустар¬
нички массами встречаются у нас на Кавказе, в горах
Сибири и в других высокогорных местностях. С настоя¬
щими розами они сходны, пожалуй, только розовым
цветом венчиков у некоторых рододендронов, но строе¬
ние цветка у них совсем иное. Они относятся к семей¬
ству Вересковых и, следовательно, сродни нашему
вереску и бруснике, клюкве и голубике.
Употребляя принятое название «альпийская роза»
следует остерегаться возможной тут путаницы. Дело-
в том, что среди самых настоящих роз есть одна, живу¬
щая на горах. Ботаники называют ее роза альпина, —
т. е. альпийская роза. Не следует из-за сходства
названий путать эту настоящую розу с розами-родо¬
дендронами. Это один из многочисленных примеров,
показывающих, что только научное название дает
точное указание, о каком именно растении идет речь.
Упомянутая роза альпина замечательна тем, что
именно она-то и является «розой без шипов». В старину
ее часто воспевали поэты. Ведь двести-триста лет тому
назад горный спорт был совсем не в ходу. Наши предки
не любили, да и боялись лазать повыше. Не только-
области вечных снегов, но и менее высокие области
альпийских растений казались им недоступными. По¬
этому «роза без шипов» была символом, труднодо¬
стижимого идеала.
1. «Граждане мира»
Что такое сорные травы? Ученые-специалисты раз¬
деляют их на несколько различных категорий; но мы,
не вдаваясь в подробности, будем называть сорными
травами все те растения, которые независимо от нашего
желания и даже наперекор нашим стараниям засоряют
поля, луга, огороды и сады, а также те, которые
упорно держатся непременно вблизи жилья, во дворах,
на пустырях, в канавах, вдоль дорог н т. д. Поверх¬
ностному наблюдателю эти растения кажутся мало
интересными: уж очень они обыкновенны; но для вдум¬
чивого ботаника именно эта кх «обыкноврцность» пред¬
ставляет особый интерес.
Представьте себе, что мы с ваМи на глобусе стали
очерчивать области естественного распространения раз¬
личных видов растений. Из тех, примерно, 200 тысяч
видов высших растений, которые изучены, подавляющее
большинство видов было бы отмечено на нашем глобусе
лишь небольшими участками, а иногда всего одним
каким-нибудь островком. Наберется лишь немного
десятков таких растений, которые расселились, если
83
не по всему свету, то иа половине всей суши и более.
К числу их принадлежат наши сорные травы: крапива,
лебеда, пастушья сумка и т. д. Это — весьма важная
особенность многих из тех трав, которые мы старательно
искореняем с огородных грядок и с садовых клумб;
они — «граждане мира», космополиты. У каждого из
них есть, конечно, своя родина, то место, где когда-то
впервые выработался тот или иной вид, ио они отлично
уживаются и далеко за пределами этой родины: и
в ceBepHOiM полушарии, и в южном, и в Старо!М Свете,
и в Новом. Почему? Может быть, они отличаются
особой неприхотливостью, невзыскательностью к усло¬
виям жизни? Нет! Любой опытный садовник ботани¬
ческого сада скажет нам:
— Сорные травы отлично растут там, где мы их
стараемся уничтожить, но па приготовленных для них
грядках, несмотря на все наши заботы, зачастую растут
одни только... ярлыки с названиями.
В чем же секрет живучести и размножения сорных
грав? Во-первых, многие из них дают чрезвычайно
большое количество семян. Попробуйте приблизи¬
тельно подсчитать, сколько семян дает хороший экзем¬
пляр ромашки, подорожника, белены! Зачастую оказы¬
вается несколько десятков тысяч '; но, если даже взять
только .10 тысяч, то нетрудно вычислить, что если бы
все эти сеМена развивались и если бы молодые про¬
ростки не гибли в массе в результате лшстокой борьбы
•е особями других видов, то четвертое-пятое поколение
уже сплошь покрывало бы все 138 миллионов кв.
километров земной суши. Во-вторых, семена сорных
трап даже в мало благоприятных условиях могут долго
гохранять свою способность прорастания.
2. Непрошенные гости
Проходя среди полей, мы видим на них, красивые
голубые цветки васильков,, желто-белые ромашки,
пырей, бодяк и другие, часто очень красивые расте-
I Белена обычно бывает не очень уж миогосемянной, но на
одном, особенно сильном экземпляре было сосчитано 950 тысяч
(почти миллион!) семян.
ГП
ния. Все это — злейшие враги нашего социалистиче¬
ского земледелия.
Представляете ли вы себе, как велик вред от всех
этих сорняков?
Можно думать, что стоит пропустить об1молоченные
семена через веялку и сортировку, чтобы отделить
весь сор и получить чистые семена хлебного илн другого
растения.
На самом деле это -не так.
Не говоря уже о большом труде, потерянном на
очистку семян, во многих случаях полная очистка
их почти невозможна или же она требует исключи¬
тельных приспособлений и затрат. Так, например,
Б высшей степени трудно отделить семена вредной
клеверной повилики от семян полезнейшего клевера.
Почти нет возможности окончательно очистить семена
льна от торицы, плевела, гречишки, рыжика.
Хуже всего, однако, тот вред, который приносят
сорные травы во время роста растений среди ноля.
Если мы срежем с одного квадратного метра носенные
растения и сорные травы и взвесим то и другие огделыю,
то окажется, что при плохом уходе за полем еориякн
могут составить по весу 20, 30, 50% и даже более,
а в исключительных случаях и до 90% веса всей сре¬
занной массы.
Что это означает? Эго означает, что из почвы погло¬
щено огромное количество питательных веществ не
полезными растениями, а сорняками. Внося ценный
навоз или искусственные удобрения, мы, выходит,
удобряем в таких случаях не столько посевные расте¬
ния, сколько сорняки...
Это означает, что сорняки «крадут» урожаи на¬
ших полей.
А как же обстоит дело там, где мы имеем надоб¬
ность в искусственном орошении (напридтер, и Средней
Азии)? Поливая посев, дш тем садтым поливаем и сор¬
няки, которые поглощают воду, предназначенную для
возделываемых растений. Значит, мы должны уничто¬
жить оорняки, чтобы тем самым сохранить воду для
культурных растений.
Как же бороться с сорняками?
ш
Бороться успешно с сорняками можно только в усло¬
виях нашего планового социалистического хозяйства
и колхозного пользования землей.
Меры борьбы с сорняками сложны и подчас трудны.
Они основываются на изучении биологии сорняка и уме¬
нии отличить его от полезного растения в самом начале
его развития.
Мы используем в борьбе с сорняками все способы,
которыми нас вооружила современная наука и техника:
химию, авиацию, биологию, посев чистыми сорто¬
выми семенами и т. д.
Необходимо также отметить, что по инициативе
Всесоюзного института защиты растений установлен
так называемый карантин по сорнякам. Все получаемые
из-за границы семена контролируются на присутствие
в них семян тех или иных сорняков, и, в случае их
обнаружения, семена этих растений не допускаются
к посевам в СССР.
На борьбу с сорняками в нашей стране мобилизо¬
ваны силы советской науки, техники, школ и колхозной
общественности.
3. Нашествие чужеземцев
Быстроту и упорство размножения сорных трав
лучше всего можно было проследить в тех случаях,
когда они вторгались и заполняли новые для них
местности. Среди очень распространепных наших сор¬
няков есть чужеземцы. Одни давно, другие только
недавно переселились к нам из Америки. Возьмем,
например, невзрачный канадский мелколепестник (Eri-
geron canadensis), в песчаных местностях заполняю¬
щий все пустыри, залежи, дороги, берега рек и пр.
Начинающего любителя флоры обыкновенно мало при¬
влекают его мелкие головки с бордюрчиками белых
«язычков» или с грязножелтыми хохолками плодов;
ко на растение стоит обратить внимание. Этоодин из
знаменитейших «завоевателей» Европы. Он случайно
попал в Париж в середине XVII века. Сохранились
сведения, что его хохлатыми плодами было набито
привезенное в 1655 году из Канады чучело птицы.
92
A
Щепотка плодов случайно разлетелась по .ветру, семена
попали на подходящую почву, проросли, растения раз¬
вились, и в результате лет через 40 мелколепестник
сделался' по всей Евро¬
пе самым обыкновенным
растением. Никто уже
не хотел верить ботани¬
кам, что это—недавний
выходец из Америки.
За последние полве¬
ка, уже на моей памяти
и отчасти на моих гла¬
зах, произошло вторже¬
ние к нам другого аме¬
риканского растения —
пахучей ромашки {Mat¬
ricaria suaveolens), похо¬
жей на нашу обыкно¬
венную ромашку, но без
белых язычков у окруж¬
ных цветов головки.
Она стала распростра¬
няться по Европе с на¬
чала 70-х годов прош¬
лого столетия. Одни бо¬
таники полагают, что
ее семена были . завезе¬
ны с американские! зер¬
ном, другие считают,
что для размножения по
Европе было достаточно
семян с тех нескольких
экземпляров, которые
имелись в ботанических
садах.
На моей памяти па¬
хучая ромашка запол¬
нила б. Тульскую гу¬
бернию. Я отлично пом¬
ню, как отец мой ездил
на ботаническую экскур-
Рис. 57. Мелколепестник канад¬
ский (Erigeron canadensis}
93
сию на берег Оки, километров за 60 от наших мест, и при¬
вез оттуда первый экземпляр пахучей ромашки, которая
заняла тогда одно из почетнейших мест в его гербарии.
Прошло лет пять, и американшсую ромашку, можно
было легко найти по всей линии Московско — Курской
дороги, прорезывающей наш район с севера на юг.
Прошло еще пять лет, и она стала встречаться все
дальше и дальше от железнодорож¬
ной линии; а еще лет через пять все
края дорог, все незаезженные улицы
деревень, все дворы, все пустыри
сплошь ■ были заселены американской
эмигранткой. Ступая по коврам па¬
хучей ромашки в нескольких шагах
от дома, было- смешно вспомнить ра¬
дость отца, нашедшего «редкостную
новинку».
С тех пор, как между матери¬
ками установились оживленные сно¬
шения, семена иноземных растений,
можно сказать, ломятся к нам со
всех сторон. Один немецкий бота¬
ник пробовал тщательно наблюдать
всходы в порциях грязи и сора,
которые он собирал на пристанях
огромного Порта в Гамбурге. Среди
Рис. 58. Пахучая этих всходов оказалось более 400
ромашка (Matrica- ВИДОВ растений, не растущих близ
ria siiaveolens). Гамбурга в диком виде. Подобные
Й"Г"»“р'л"ь: "“в"™'™’'" > »»■
ную величину портовых городах. Во всяком
- случае, всякий достаточно о ичтиый
любитель может получить чрезвычайно инте;1ееные
результаты, производя наблюдения над сором в любом
складе иноземных товаров.
Некоторая опытность тут нужна для того, чтобы
уже по всходам уметь отличать иноземные растения
от своих. Это не всегда легко.
Я могу покаяться, что, впервые разводя огородик
в Крыму, я однажды незнакомые мне всходы бука
принял за всходы... огурцов.
94
4. Европейские эмигранты в Америке
В настоящее время среди европейской флоры на¬
считывается около 40 дикорастущих видов растении,
занесенных из Америки. А есть ли ^^
такие растения, которые, наобо- 'й M'Jv
рот, из Европы переселились в
Америку и завоевали себе там
права гражданства? Не только
есть, но их значительно больше,
чем у нас переселенцев из Амери¬
ки;- их насчитывают более 200 ви¬
дов. В первую очередь завоевывать
Америку стали как раз европей¬
ские сорные травы. По мере того,
как европейцы проникали в леса
и прерии Нового Света, по всем
их путям стал расселяться неви¬
данный дотоле в Америке наш
обыкновенный подорожник.
«Следы белых» — прозвали эту
новую траву индейские племена.
В южных садах (например у
нас в Крыму), часто разводят уди¬
вительно красивый декоративный
злак — гинериум, из фонтана уз¬
ких листьев к концу лета выпу-
скаюшый длиннейшне , стебли с
пушистыми серебристо-розовыми
метелками цветов. Этот злак (чаще
всего Gyneriutn argenteum) садо¬
воды по старой памяти вел:-1чают
«траво7о пампы» (или менее пра¬
вильно— «травою, пампасов»), Дей- чи^ты
сгвительно, он родом из Южной
Америки, Б частности из пампы,
где когда-то красовался огромными зарослями. Но на¬
прасно захотели бы мы с вами полюбоваться этими
зарослями теперь. Пампа давно сплошь заросла евро¬
пейскими татарниками и близким.ч к ним европейскими
артишоками. В пампе, как и во многих других уголках
95
Америки, европейские растения давно оттеснили, заглу¬
шили и отодвинули иа задний план исконную амери¬
канскую флору, как Б иных местах пришлое белое
население отодвинуло на задний план остатки индей¬
ских племен.
5. Загадки
Вы, конечно, знаете нашу обыкновенную свер¬
бигу? В начале лета, когда она только что развивает
бутоны, ее сочные, толстые стебли очень вкусны.
Содрав с инх кожи¬
цу, испещренную чер¬
ными бородавочками,
вы получаете зеленую
мякоть вкуса самой
неявной редиски. К
концу .лета свербига
образует довол-ьно вы¬
сокие (до метра) ку¬
стики, покрытые жел¬
тыми цветами. Она
относится к семей¬
ству Крестоцветных.
Ботаники называ¬
ют свербигу {Bunias
orientalis) — «восточ¬
ная». Действительно,
она водится только-
у нас, в восточных
областях Европы. По¬
чему же это сорное,
неприхотливое расте-
„ ^ „ ние не расселяется
Рис. 60. Свербига (Banias orienta- Чои-пм? Rnx -ягяи-
lis). Около V2 натуральной величины -Западу? Вот озгад
кя. ^ Н0 только HG
знаю решения, но не знаю даже, пробовали ли спе¬
циалисты как следует искать его.
Загадка эта казалась бы проще, если бы свербига
совершенно не могла дико расти в Западной Европе.
Но это не так: кое-где как редкость она встречается.
Вот уже более ста лет она водится, например, в неко¬
Г6
торых местах под Парижем. Это те места, где в 1813 г.
были стоянки русских войск. Почему же более, чем
за столетн'Э свербига не расселяется там пошире?
Неизвестно.
Вторая загадка из области распространения сор¬
ных трав была знакома мне еще с ранней юности. Есть
так .называемый марьянник полевой (Melampyrum
arvense), близкородствен¬
ный и сходный с распро¬
страненной в наших лесах
«Иван-да-Марьей» {Melam-
ругит nemorosum)
Растение — очень замет¬
ное своими разрезными ро¬
зово-лиловыми прицветни¬
ками, среди которых си¬
дят желтые с .красным
цветы. Замечательно, что
у этого полевого марьян¬
ника, относящегося к се¬
мейству Но|ричниковых
(Scrophutariaceae), плоды
и по размерам и по форме
очень похожи на зерна
пшеницы, только темнее
цветом Водится он у нас
довольно часто, но только
южней Москвы, преимуще¬
ственно там, где начинаются черноземы. В местах, где я
бывал в детстве, он не встречается, а потому, когда юным
гимназистом мне случалось сопровождать отца в более
далеких экскурсиях к югу б. Тульской губернии,
я радовался, впервые встречая красивое, оригинальное
растение; радовался, но и только. Старший брат мой
Рис. 61. Марьянник полевой
{Melampyram arvense)
7 Оба эти вида марьянника принадлежат к числу так назы-
вае.мых полупаразитов: они могут жить самостоятельно, но часто
присасываются корнями к корням соседних трав. При удобном
случае советую проследить это любопытное явление.
2 Научное название — мелампирум — по-гречески значит
черная пшеница.
7 Занимательная ботаника
97
относился к гербаризации серьезней. Узнав латин¬
ское название марьянника, он стал спрашивать отца:
— Почему это мелампирум называется «арвензе»,
т. е. «полевой», «пашенный»? Ведь он растет совсем не
на noj./ix!
~ Название растению дали в Заладной Европе,—
объяснил отец.—Там он повсеместно растет как раз
на пашнях, в посевах пшеницы.
Итак, вот перед нами загадка. Марьянник, семена
которого так сходны с пшеничными зернами, обильно
засоряет западноевропейские поля. Тот же марьян¬
ник у нас отлично растет вне полей, но в посевы не
попадает. Почему?
Бцат мой, вообще много занимавшийся вопросами
о сорных травах, несколько раз принимался искать
ключ к решению этой загадки и не забывал о ней
буквально до последних своих дней. Вот отрывок из
письма. Которое он писал мне весной 1923 г. из Харь¬
кова, за неделю до своей смерти:
— Я уже не выхожу из дому... Спешу подготовить
для печати кое-что из зако'нченных работ. Между
ПРОЧИМ, по вопросу о Melampyrum arvense мне удалось,
наконец, составить довольно правдоподобную гипо¬
тезу.
Эта гипотеза так и осталась пока неопубликован¬
ной. Мне известна лишь общая схема решения загадки.
Почему марьянник не засоряет наших полей? Пото-
Mvi что вследствие суровости нашего климата его
семена созревают слишком поздно, позднее уборки пше¬
ницы. Ес.ти марьянник случайно .и попадает в пшенич¬
ное поле, он будет скошен еще незрелым и не попадет
в следующий посев. Почему же в более мягком кли¬
мате Западной Европы марьянник созревает одно¬
временно или раньше пшеницы? Западная Европа —
страна гористая. Там очень многие растения дают
торные расы с укороченным периодом цветения и со¬
зревания плодов. Более быстро созревающий марьян¬
ник мог легко произойти именно от таких горных
рас.
Это — только схема, порождающая ряд новых во¬
просов, но подробностей я не знаю. Мне хотелось убе-
98
цить вас, что, присматриваясь к сорным травам, мы
можем наталкиваться иа очень интересные загадки,
которые НС так-то легко разгадываются,
6. Предсказанная разновидность торицы
В 1906 г. мой брат Николай опубликовал резуль¬
таты своих долгих., тщательных исследований некото¬
рых растений, засоряющих посевы льна. Я попробо¬
вал читать присланный мне братом тгм его диссерта¬
ции, но лишь с трудом разбирался в громоздких стра¬
ницах, написанных сухим языком ученого-спсциа-
хиста. Помогло то, что некоторые интересные детали
работы я уже знал из прежних бесед с братом, другие —
с удивительной простотой и ясностью растолковал
мне К. А. Тимирязев, с которым мне тогда ежене¬
дельно приходилось встречаться в промежутках между
лекциями в Московском университете. Сколько глу¬
боких мыслей и впечатлений давала почти каждая,
20'МИнутная встреча с этим замечательным ученым
и человеком! Как горячий последователь и пропаган¬
дист идей Дарвина, Тимирязев давал исследовани-'
ям брата самую высокую оценку.— Ваш брат,— говорил
он,— на деле показал, что, руководствуясь дарвинов¬
скими ...принципами отбора, мы можем поднимать бота¬
нику до высоты точной науки. Как Менделеев пред¬
сказал существование новых химических эле.ментов,
так и ваш брат сумел предсказать и дать подробное
описание растения, которое ему удалось увидеть гла¬
зами лишь спустя три года.
Позвольте, читатель, хоть вкратце остановиться на
этом -поучительном достижении ботанической науки.
Почему изучение сорных трав среди льна представляло
особый интерес? Потому, что лен культивируется
с давних пор значительно тщательнее, чем зерновые
.хлеба: его семена отвеиваются более аккуратно; его
не косят, не жнут, а дергают с корнем руками, Сор-ное
растение, чтобы ужиться в посевах льна, должно осо¬
бенно тщательно приспособиться, подделаться под лен.
Изучая травы, засоряющие леи, главным образом
особый вид рыжика — камелина {Cameiina), брат
7* 99
мой п.риц1ел к заключению, что перым условием к при¬
способлению является подходящий размер семени,
которое должно быть достаточно крупно, чтобы не
отвеиваться от семян льпа. При отвейке отбираются
более крупные семена. Но обычно растение не может
изменить только один какой-нибудь свой признак.
Уж давно подмечен так назьшаемый «закон соотно-
ше1ния развития». Еще Гете справедливо утверждал,
что организм, расщедрившись в одном направлении,
должен соблюдать экономию в другом. Если семена
'будут крупней, их число в каждом плоде (в стр'учочке)
должно быть меньше. Несмотря на это уменьшение
числа более крупных семян, общий размер и вес стру¬
чочка получается больше, а это ведет к тому, что
у растения укорачиваются цветоножки, уменьшается
число стручочков и т. д. и т. д. Отбор более крупных
семян ведет, следовательно, к определенным измене¬
ниям всего облика растения. Являлось очень вероят¬
ным, что именно таким путем, выработались разновид¬
ности трав, засоряющие льны. Нужно было 'проверить
теорию иа опыте. Проще всего можно было, конечно,
искусственно отбирать более крупные семена у диких
разновидностей и стараться вывести из них разновид¬
ности, живущие во льне.
Наряду с этим прямым, но очень долгим путем, ока¬
залось возможным найти др>тие опособы подтвержде¬
ния теории. Были основания предполагать, что по¬
мимо других растений к жизни среди льна могла бы
приспособиться, например, торица (Spergula). Если
торица, действите,пьно в льняных посевах живет, то
она должна была выработать для этого особую крупно-
семенную разновидность. На основании теории можно
было в детальных подробностях предсказать
отличительные особенности этой гипотетической то¬
рицы. Затем, для подтверждения теории, такую то¬
рицу оставалось только... найти. Для этого большому
числу хозяйств была разослана циркулярная просьба
присылать образцы неотвеянных семян льна. И вот,
от одного из льноводов б. Владимирской губернии
получены были семена, среди которых нашлись
семечки торицы значительно больше нормального
100
размера. Семечки были посеяны и дали ту самую раз¬
новидность, какая предусматривалась теорией. Чтобы
отметить оригинальный способ, каким была найдена
новая форма растения, брат мой назвал ее Spegula
previsa, т. е. «торица предусмотренная».
Как Это часто бывает, найденная разновидность
оказалась не совсем новой. Уже после опубликования
своей находки брат докопался, что весьма сходная раз¬
новидность торицы была очень давно описана другим
ботаником под именем Spergula Unicola, т. е. «живу¬
щая во льне». Это справка! по старой, /полузабытой
литературе отняла у моего брата приоритет в назва¬
нии растения, но, как нельзя лучше, подтвердила его
теорию.
7. Коварные объятия повилики
Не-ботаники называют «повиликами» различные
оастения, относящиеся к близким между собою, но все
же различным семействам: к вьюнкам (семейство
'lonvolvulaceae) и к настоя¬
щим, чужеядны.м повиликам
(се.мейство Cuscutaceae). Пред¬
ставители этих двух род¬
ственных! се.мейств ' совер¬
шенно различны между со¬
бою и по внешности и по
образу жиз’нн. Присмотри¬
тесь к нашему обыкновенно¬
му полевому вьюнку {Con¬
volvulus arvensis). Он счи¬
тается ядовитым и является
на юге одним из самых вред¬
ных, хотя и самых изящ¬
ных сорных растений^. Кра¬
сивые бело-розовые ворон-
Рис. 62. Вьюнок (Convol¬
vulus arvensis)
1 Семейства эти настолько бли.аки, что современные 'специа-
.писты часто их не разделяют, объединяя под общим названием
Convolvulaceae.
2 Другой из наших вьюнков с более крупными чисто белыми
цветами — Со/у^/е^щ «ед/нда не относится к сорным травам: он
растет на сыроватых местах-в оврагах, по берегам речек и т. п.
101
кй его цветов обладают нежным, приятным запа¬
хом миндаля. Его стебель со стреловидными листьями
либо стелется по земле, либо вьется по стеблям сосед¬
них трав. Он ищет в соседях только механической
опоры; никакого стремления поживиться чужим соком
у вьюнка нет: у него есть и свой к01рень, и свои зеле¬
ные листья для добывания пищи. Разрастаясь, он
стесняет соседей своими объятиями и может уменьшить
урожай чуть не на четверть.
Еще вреднее, однако, настоящая повилика — Cus.
cuta. Вам, конечно, приходилось встречать кусты
крапивы, опутанные бледными нитями тонких стебель¬
ков с сидящими на них шаровидными группочками
бледных цветов и плодов. Тут между двумя сорными
травами происходит драма: жгучая крапива, так
хорошо вооруженная против животных, падает жерт¬
вой бледно-немощного растения-паразита. Перипетии
этой драмы тянутся три-четыре летних месяца. Но
представим себе, что они сняты кинематографом и вос¬
производятся перед нами сильно ускоренным те.мпом
в три-четыре минуты. Что мы увидим? Вот от много¬
летнего корня крапивы быстро развиваются новые,
весенние кустики побегов. Все кустпки растут хорошо;
но около одного из Ешх из земли вытягивается тонкая
белая змейка. Это —росток проросшего семечка
повилики. Змейка тянется кверху, описывая своей
макушкой круги. Если росток повилики не сумеет
ухватиться за что-нибудь - подходящее, он гибнет:
повилика неспособна к самостоятельной жизни. Но вот
змейка задела стебель крапивы и, обвиваясь, поползла
по нему вверх. Она все туже и туже сжимает тело кра¬
пивы и прирастает к нему, вонзаясь маленькими при¬
сосками, Теперь повилика уже может сосать крапив¬
ные соки; ей уже не нужен свой корешок; она от него
с)трывается. Ей не нужны .и лисгья. Лишь крошечные
полупрозрачные чешуйки напоминают о том, ч^о
предки повилики жили когда-то, сами добывая себе
пищу из |ВОздуха; наша повилика в этом не нуждается:
она перехватывает пищу, добываемую зелеными ли¬
стьями крапивы. Присосавшись к крапиве, повилика
разрастается; новые и новые змейки ответвляются от
102
ее стебля и все более и-более опутывают крапиву.
Крапива начинает чахнуть, она заметно отстает в раз¬
витии от своих свободных сверстниц, ее. клоннт к земле,
а повилика обрастает собраными в шарики бутона¬
ми, которые распускаются
бледнорозовыми цветоч¬
ками. Наконец, образуют¬
ся плодики, к семена по¬
вилики сыплются на зем¬
лю, чтобы следующей вес¬
ной дать новое поколение
живущих па чужой счет
паразитов.
Живущая чаще всего
ка крапиве обыкновенная
повилика {Cuscuta еиго-
раеа) паразитирует также
на конопле, на хмеле, на
сныти и друтих травах.
Поселяется она иногда и
на некоторых горошках и
на клевере; но ее никоим
образом не спедует смеши¬
вать с другой, похожей на
нее, повиликой, живущей
исключительно -на клевере
и являющейся страшным
бичом клеверных полей.
Эта другая, специально
клеверная, повилика есть
разновидность особого ви¬
да повилики — Cuscuta epL
thymum, помимо других более тонких и верных приз¬
наков отличающаяся от обыкновенной повилики
красноваты.м цветом стеблей. Там, где клеверная
кускута распространена, от нее очень трудно отде¬
латься: ее семена трудно отделить от клеверных.
8. Красавцы наших пустырей
Сведи постоянных и многочисленных обитателей
наших пустырей и бурьянов найдется немало очень
103
Рис. 63. Повилика {Cuscuta
еигораеа) на крапиве
красивых растений; недаром некоторые из них сами,
другие в лице своих ближайших родственников попа¬
дают на клумбы декоративных садов. Возьмем для
примера группу Мальвовых {Malvaceae) из семейства
Просвир’никовых. К ним относятся: несколько видов
П'росв.ирников, которые ботаники называют мальвами
(Malva), более крупноцветная хатьма, или «собачья
рожа» (Lavatera thuringiaca), южнее — аптечный алтей
{Althaea officinalis), дающий «алтейный корень».
Рис. 64. Хатьма (Lavatera thuringiaca)
Обычно детвора любит есть «просвирки» т. е. незре¬
лые плоды этих растений, имеющие форму круглой
лепешечки, окруженной кольцом незрелых семянок. Меня
в раннем детстве прельстили не плоды, а цветы просвир¬
ников: из них научили меня делать куколок. Впослед¬
ствии я часто прив-чекал симпатии малышей этим
искусством.
Но* на цветок просвирника стоит посмотреть и более
серьезными глазами. Крупный яркий цветок приспо¬
соблен, очевидно, к опылению насекомыми; но как при
этом достигается перекрестное опыление?
Как у многих цветов, у просвирников цветение распа¬
дается на два периода: сперва развиваются многочислен¬
ные тычинки, внизу сросшиеся в трубку, а сверху рас-
104
щепляющиеся и образующие султан пыльников. В этот
период цветок является мужским. Сложенные, непри¬
годные еще для опыления концы пестиков в этот период
прячутся внутри трубки тычинок, так что малоопытный
любитель лишь с трудом их нахо,дит. Позднее, когда
тычинки начинают увядать, выдвигается вверх султан¬
чик созревших пестиков; цветок переживает второй,
женский, период цветения. Таким образом, устра¬
няется невыгодное растению самоопыление.
Рис. 65. Хлопок [Gossypiurn herbaceum)
Присмотревшись к характерным цветам просвир¬
ников, вы без труда сумеете узнавать их многочислен¬
ных родственников и в садах (например «шток-розы»),
и среди комнатных и оранжерейных растений (воль-
камерин, так называемые «китайские розы», абутилоны
и пр.). В более теплых странах у просвирников есть
.много родственников, засл.уживающих внимания. Из
них на первом месте должны быть, разумеется, поста¬
влены различные хлопчатники, волокнами которых
прикрывает свое тело большая часть человечества.
Хлопчатники бывают и древесные, но культивируются
обычно либо кустарниковые, либо травянистые. В
крупных желтых и малиново-красных цветах травяни¬
стого хлопчатника {Gossypiurn herbaceum и Gossy-
pium hirsutum), который обычно культивируется в сред¬
105
неазиатских областях нашего Союза, вы легко подме¬
тите родственное сходство с просвирниками.
Из^ близких к просвирникам знаменитостей тропи¬
ческой флоры назовем африканский баобаб {Adansonia
digitata) —^развесистое дерево с толстым (до 12 метров
диаметром) стволом. Прежде по толщине стволов воз¬
раст баобабов оценивался до 6 ООО лет; но они оказались
много моложе, так как с необыкновенной быстротой
Рис.766. Баобаб (Adansonia digilala)
растут В толщину, В период засухн баобабы сбрасы¬
вают листву, как наши деревья зимой, но в дождливое
время года покрываются лапчатыми листьями и крупными
желтыми цветами до 12 сантиметров диаметром. Плоды
их съедобны, но не очень вкусны и питательны, так
что местное население чаще предоставляет их обезьянам.
Легкая древесина, кора, смола, листья и даже цветы
используются населением для разных надобностей.
В дуп,пах могучих стволов нередко устраиваются
жилища.
106
Упомянем еще о другом тропическом родственнике
просвирников, о дурьяне {Durio zibethinus). Это —высокое
дерево, растущее в лесах Малайского полуострова
и Зондских островов. Его колючие плоды, величиной
с человеческую голову, служат предметом анекдотиче¬
ских рассказов путешественни¬
ков. Под колючей коркой жел¬
то-коричневого цвета находятся
крупные семена, заключенные
в съедобную мякоть цвета жир¬
ных сливок. Для местного на¬
селения Малайи — это самое при¬
влекательное лакомство; они
предпочитают дурьян всем де-
сятка.м и сотня.м вкуснейших
плодов, какие только есть в тро¬
пических лесах и плантациях.
Но что касается европейцев, то
по отношению к дурьяну они
делятся на два противополож¬
ных лагеря: меньшинство отзы¬
вается о вкусе дурьяна с вос¬
торгом, большинство же счи¬
тает его абсолютно несъедобным
На приглашение приятеля:
— Приходи, я угощу тебя
дурьяном,—большинство отвечает:
— Если у тебя есть дурьян, то я к тебе не буду
ходить неделю, пока ты не проветришь своих комнат.
В некоторых гостиницах вывешиваются объявле¬
ния: «Приносить в помещения гостиницы плоды дурьяна
строго запрещается». В чем тут дело? Бывалые люди
вассказывают, что сочная мякоть дурьяна, действи¬
тельно, очень пкусна; но чтобы наслалтдаться ее вку¬
сом, необходимо претерпеть ее своеобразный запах:
смесь аромата роз и фиалок с... запахом тухлятины,
чеснока, грязных потных ног и друлих самых «неаппе¬
титных» вещей. Как можно к такому лакомству при¬
выкнуть и пристраститься — не понимаю; но о вкусах
не спорят!
Вернемся, однако, из тропиков к родным местам.
Рис. 67. Цветок баобаба
(около '/4 натуральной
величины)
107
к сорнякам-«красавцам» можно причислить пов¬
семестно распространенную белену {Hyoscyamus
niger). И общий облик самого растения, и бледно-
желтые цветы с тонкой сетью фиолетовых жилок, и
коробочки плодов, похожие на стильные кувшинчики
с крышечками,— все изящно в этой сорной траве.
Ее разводят в лекарственных целях; ее сушеные листья
Рис. 68, Дурьян {Duri zibethinus). Часть плода
вырезана
И приготовляемое из нее беленное масло ‘ применяются
в медицине.
Белена встречается в нескольких разновидностях.
Близкий родственник белены, дурман {Datura stra¬
monium), часто встречающийся южней Москвы, на¬
столько красив, что так и просится в садовую клумбу.
Он, действительно, туда и попадает. Он родом
с Кавказа и юго-восточных районов европейской
части нашего Союза; но теперь он зачастую встречается
1 Так называемое беленное масло, служащее популярным
народным средством от ревматизма и ушибов, не есть, однако,
масло самой белены, а чаще всего представляет собою масло
кунжута, настоенное с помощью спирта на листьях белены.
108
по пустырям и бурьянам Западной Европы. Он попал
туда из декоративных европейских садов.
И белена и дурман принадлежат к семейству Пасле¬
новых {Solanaceae), к которому относятся еще три всем
знакомых растения: картофель, — одно из полезнейших
растений в свете, томат и сомнительной полезно¬
сти табак. Как
многие члены этого
се.мейства, белена
и дурман сильно
ядовиты. Особенно
ядовиты Их се.мена,
С 'раннего детства
у меня сохрани¬
лось воспомина¬
ние. Крестьянка
принесла девочку
лет пяти, наевшую¬
ся семечек бе.яены.
Ребенок 1В забытьи,
глаза с расширен-
ны.ми зрачками от¬
крыты, но как буд¬
то ничего не ви¬
дят. Моя бабушка
суетится, наспех
приготовляя креп¬
кий кофе. Это ста¬
ринное домашнее противоядие, вероятно, одобрил бы
и современный врач: через два-три дня девочка опра¬
вилась совершенно, хотя отравление, повидимому, было
очень сильное.
[К этому же семейству относится очень ядовитая бел¬
ладонна {Atropa belladonna), растущая у нас на Кав¬
казе, в Крыму и на Карпатах по опушка.м и дорогам
в буковых лесах.
Так как белладонна, подобно бе.лене и дурману, цен¬
ное лекарственное растение ', то ее собирают и даже ме¬
стами специально разводят.
1 Действующее начало в белладонне (Atropa) называется
атропином.
Рис. 69. Белена (Hyoscyamus nlger)
109
Белладонна — крупное многоле' гее растение с грязно
пурпурно-фиолетовыми цветами и с черными .блестя¬
щими сочными ягодами, напоминающими по' виду
вишню .и сладкими на вкус. Одна.ко и цвет и вкус их
весьма обманчивы. Мне известен случай, когда однажды
пьяный рыночный торговец поймал на эту «удочку»
доверчивых покупателей, — выдав спелые и сочные ягоды
белладонны за «крымскую вишню». Полакомившись
вкусными «вишня¬
ми», доверчивые по¬
купатели едва не
попибли. С боль¬
шим трудом уда¬
лось их спасти, да¬
вая им противо¬
ядия. С ягодами
белладонны нужно
быть очень осто¬
рожным. Они, как
и все растение,
сильно ядовиты.
Вспоминается и
такой случай, все
с той же белладон¬
ной, В годы первой
мировой войны бо¬
таники Никитского
сада были отправ¬
лены в.месте с уче--
никами Никитско¬
го училища садоводства в горы для сбора в буковых
лесах листьев белладонны, необходимых для получения
из них атропина. Атропин — отличное обезбо.чивающее
средство, а также незаменим при глазных операциях, так
как сильно сокращает мышцы глаза, расширяет зрачки,
чем облегчает работу хирурга. Конечно, мы, ботаники,
это все отлично знали, и самым подробным образом
инструктировали наших учеников-подростков, чтобы
они были осторожны, обрывая листья. Однако же к вечеру
первого дня после сбора листьев все наши мальчики
явились iK нам из леса «необыкновенно красивыми».
Рис. 70._Дур.«ан (Datura siramottium)
no
с расширенными зрачками глаз. Оказывается, мы забыли
им. сказать, чтобы они перед тем, как брать в руки
носовые платки, тщательно мыли или вытирали руки.
Этого было достаточно, чтобы атропин подействовал
на нашу полодежь, придав их глазам необычный вид.
Однако 1—2 дня их нельзя
было направлять на работу,
так как к расширенным зрач¬
кам они не могли привык^
Рис. 71. Белладонна (Airopa
belladonna)
Рис. 72. Сладко-горький па¬
слен (Solatium dulcamara)
HVTb, не могли приспособляться к степени освещения
и быстро утомлялись. Пришлось Их тоже поить крепким
черным кофе.
Между прочим, очень любопытно само название
этого растения и то, как это название составлялось.
Белладонна и ее смертоносные свойства были уже
известны в древнем мире. Поэтому ее назвали «Атропа»
(Atropa) в честь Атропы — богини смерти. Однако,
древние римлянки уже знали, что при осторожном
обращении с соком белладонны можно добиться неко¬
торого расширения зрачков и тем сделать свои глаза
ИГ
более красивыми, а если подвернутся осенью под
руку ягоды белладонны с темновишневым соком, то
подрумянить и щеки. Поэтому древне-римские мод¬
ницы очень ценили растение, которое, как они пола¬
гали, каждую из них могло превращать в «красивую
женщину». Так получило издавна это растение другое
название — белладонна (Belladonna), что по-латински
и означает буквально «красивая женщина».
Не правда ли, оригинальное сочетание упоминаний
богини смерти и красивой женщины в названии этого
невзрачного, но очень для человека пенного растения?].
Мне хочется рассказать еще об одном жувущем у нас
представителе того же семейства, о сладко-горьком
паслене [Solanum dulcomara). Растение довольно кра¬
сивое, встречается и на бурьянах, но чаще водится
в зарослях кустов на сыроватой почве. Сладко-горь¬
ким этот паслен называют потому, что кора у него
сладкая, а самый стебель горький. Не советую прове¬
рять, так как и та и другой ядовиты. Еще ядовитей
красивые яркокрасные ягоды. Лиловые цветы этого
паслена похожи на мелкие цветы картофеля.
Советую вам, читатель, присматриваться при случае
к побегам сладко-горького паслена для того, чтобы
поискать изредка встречающихся курьезных «вырод¬
ков». Дело в том,' что, помимо типичной формы, частью
с простыми, частью с тройными листьями, встречается
InDeHMymecTBeHHo в юго-восточных областях) так назы¬
ваемая «персидская» разновидность, у которой все
листья простые (не тройные) и сердцевидной формы.
В нашей средней полосе попадаются иногда интересные
экземпляры, у которых от одного корня растут
побеги и типичной формы, и «персидской» разновидности.''
Всмотритесь в цветок сладко-горького паслена.. Он
имеет курьезную особенность. У основания долей вен¬
чика имеются зеленые пятнышки с белой к’аемочкой.
Они похожи на капельки. Как будто цвето-к хочет
обмануть насекомое, ищущее некгар, которого в цветке
совсем нет. Поживиться от цветка могут лишь те насе¬
комые, которые собирают пыльцу; они и могут произ¬
водить опыление; но паслен особенно за этим не гоняется,
обыкновенно удовлетворяясь самоопылением-.
112
в пустыне чахлой и скупой,^
На почве, зноем раскаленной,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит один во всей вселенной.
К нему и птица не летит,
И тигр нейдет; лишь вихорь черный
На древо смерти набежит
И мчится прочь, уже тлетворный.
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек,
И к утру возвратился с ядом.
Принес — и ослабел, и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы,
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.
Как звучны эти пушкинские строфы! Как гармо¬
нично вплетаются аккорды ломоносовского стиля
в экзотическую мелодию баллады!..
8 Занимательная ботаника
113
Но если мы с вами, читатель, не поддаваясь чарам
поэзии, перечитаем стихи Пушкина трезвыми, внима¬
тельными глазами, какие полагается иметь натурали¬
стам, мы в каждой строке, в каждом эпитете увидим
наивные заблуждения. Настоящий анчар, о котором
нам много интересного могут рассказать сведущие бота¬
ники, совсе.м не похож на воспетое Пушкиным «древо
смерти». Настоящий анчар никак не может расти на
«раскаленной почве» «чахлой и скупой пустыни». Ои
растет на самых тучных почвах влажных тропических
лесов, где зачастую один ливень дает больше воды,
чем у нас выпадает за целый год. Ядовитость настоя¬
щего анчара далеко ие так ужасна, как это предста¬
влялось поэту. Чтобы отравить раба, царю надо было бы
воткнуть в него напоенную соком анчара «послушливую
стрелу», да и то отравление получилось бы, вероятно,
несильное: недаром .малайцы для отравления стрел
к соку анчара примешивают, как говорят, еще другие,
более сильные яды, в которых у них нет недостатка.
И птица, и тигр, и человек могут чувствовать себя
вполне благополучно в непосредственной близости
с настоящим анчаром.
Типичные экзе.мпляры анчара представляют собой
стройные, очень высокие деревья метров в 40 высотой,
причем нижиие метров 25 приходятся на гладкий, прямой
ствол без ветвей.
Откуда же взял Пушкин страшный образ «анча¬
ра — грозного часового», стерегущего отравленную и.м
пустыню? Был ли это только плод фантазии поэта, не
желавшего считаться с недостаточно эффектной реаль¬
ностью? Никоим образом! Пушкинский образ анчара
детально совпадает с представлениями ботаников nyiu-
кияского времени. .Мне как-то попалась раз в руки
ботаническая статья об анчаре, относящаяся к концу
XVIII века. Там прямо описывалась лишенная всякой
жизни долина, в которой на 15 миль в длину и ширину
все было отравлено смертоносными испарениями анчапа.
Что это закое? Россказни беззастенчивых вралей? Или-
болезненный бред? Ни то, ни другое. Это просто заблу¬
ждение слишко.м поверхностных и доверчивых наблю¬
дателей. На Яве, действительно, есть «Долина смерти»,
114
i:o мы теперь знаем, что ан>’зр тут нисколько неповинен.
Все живее в этой долине убивается выде ляющимся из
горных трещин углекислым газом.. Эта долина лежит
на такой высоте, где анчар уже не встречается, но
если бы он и попал туда, «грозный часовой» наравне
Рис. 73. Анчар (Andaris toxicaria).
Ветка с мужскими и женскими соцве¬
тиями
со всеми другими деревьями был бы задушен непре¬
рывной «газовой атакой», созданной прихотью природы.
Однако остереже.мся смеяться над первыми иссле¬
дователями, подождем упрекать их в легкомыслии.
Представьте себе, читатель, что .мы с вами были среди
первых европейцев, обследовавших Яву. Мы совер¬
шили длинный путь по океану — не теперешний двух¬
недельный переезд через Суэцкий канал, а многомесяч¬
8*-
11с
ный путь вокруг Африки. Ехали не на теперешнем
пароходе, а в гораздо худших условиях — иа каком-
нибудь парусном суденышке. Наконец, мы у цели, мы
высадились на Яве и иде.м обследовать покрывающие
ее леса. Кругом масса новых, поражающих впечатле¬
ний; .масса реальных и воображаемых опасностей. Мы
с трудом объясняемся с проводниками-малайцами
и часто не имеем, возможности разобрать, где в их сло¬
вах правда, где заблуждение, а где умышленная ложь.
Среди бесчисленного множества • никогда невиданного,
неожиданного, загадочного нам с вами показывают
«Долину смерти» и говорят:
— Все здесь погибло от ядовитого дыхания анчара.
Ничто живое не может приблизиться к этому дереву
■смерти. Мы с опасностью для жизни добываем его сок,
■чтобы отравлять наши стрелы; ио это удается лишь
немногим счастливцам.
Скажите по совести, читатель, захотелось ли бы
ва.м при всех этих условиях познакомиться с анчаром
поближе: лезть на него, рвать с него ветки, рассмат¬
ривать тычинки и т. д.? Я, признаюсь, этого бы делать
не стал. Я бы сказал:
— С анчаром я пойду знакомиться, когда мне надоест
жить, а теперь я лучше высмотрю и соберу побольше
всяких безопасных растений и постараюсь благополучно
довезти свою добычу в Европу.
Нет, я не решаюсь упрекать первых исследователей,
убоявшихся анчара, но зато я вдвойне ценю заслуги тех
позднейших ботаников, которые изучили анчар и рассе¬
яли фантастические призраки окружающей его легенды.
Певец анчара погиб, сраженный пулей дуэльного
пистолета. По мановению «властного взгляда», жандарм¬
ский капитан тайко.м у.мчал останки поэта в Тригорскую
г.яушь. Юноша Лермонтов отозвался песнью скорби,
негодования и угрозы.
„И Вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!"
«Властный взгляд» послал наследника пушкинской
лиры в ссылку.
116
Приблизительно в это время на острове Яве англий¬
ский ботаник зарисовал с натуры великолепный экзем¬
пляр анчара со спокойно сидящими -на его ветвях
птицами. Этот рисунок был первым ударом, разру¬
шившим мрачную сказку. Теперь мы давно знаем, что
анчар лишь немногим опасней некоторых самых обык¬
новенных ядовитых растений нашего климата, как:
белена, цикута, «вороний глаз» и т. п.
Где вы увидите кустик анчара, рядом с ним вы
можете встретить растения, которых следует остере¬
гаться гораздо больше, чем прославленного «древа
смерти».
Ботаники яЗ'Очитывают несколько видов анчара,
живущих в Восточной Азии и на прилегающих остро¬
вах. Знаменитый анчар; возбуждавших преувеличен¬
ные страхи, называется ботаниками Antiaris toxicaria;
т. е. анчар ядоносный. Но среди анчаров есть и совер¬
шенно неядовитые, на.пример; Antiaris innoxia, т. е.
анчар безвредный. Этот анчар, живущий в Индии,
не только безвреден, но и полезен. Местные жители
называют его «мешочным деревом». С отрезка ствола,
поколотив предварительно по коре, легко снять (как
с нашей липы) лубяной цилиндр, из которого можнв
сделать прочный мешок, пригодный для разных надоб¬
ностей домашнего обихода.
* +
Веточка цветущего анчара может быть очень инте¬
ресна для любителя ботаники. Анчар—растение одно¬
домное. Женские его цветы сходны с женскими цветами
нашего лесного ореха; просто зеленые почечки, из
чешуек которых торчат рыльца; но мужские соцветия
совсем не похожи на ореховые сережки. На первый
взгляд они похожи на грибы, на какие-нибудь малень¬
кие опенки; но, если присмотреться внимательнее, они,
пожалуй, покажутся вам сходны.ми с маленькой
головкой подсолнуха. Шляпочка «грибка» усажена
маленькими цветочками, несущими одни тычинки. Эти
«грибки» желто-розового цвета резко выделяются среди
зе.яен'И листьев; расположены они под женскими цсе-
117
тами, а не над ними; все это говорит за то, что анчар
не рассчитывает, подобно нашему орешнику, на опы¬
ление ветром, а старается привлечь к этому делу
каких-нибудь насекомых.
Я сравнивал здесь анчар с орешником лишь из-за
внешнего сходства женских цветов; ио орешник никак
нельзя отнести к многочисленной и весьма разнообраз¬
ной родне анчара. Из близко знако.мых нам, растении
и долголетний вяз, и многополезная конопля, 'и веселый
хмель, и сердитая крапива довольно близки к анчару.
Из более' южных растений в родстве с ним состоят, напри¬
мер, фига (инж'ир, «винная ягода») и шелковица; из
тропических — хлебное дерево, дынное дерево, разные
фикусЙ!, дающие каучук и т. д. Почему вся эта очень
разнохарактерная компания считается близкими между
собою родственниками, об этом не будем пока справ¬
ляться у специалистов, а то они заведут нас в такие
дебри теоретических соображений, за которыми мы,
пожалуй, забудем о зеленых дебрях живых растений.
* *
*
Анчар или, по крайней мере, что-то вроде анчара,
нопало даже в оперу. Есть такая старая мейер'беров-
ская опера «Африканка», Прежде очень модная, теперь
она лишь изредка исполняется на сценах, Это, кажется,
единственная опера, драматический сюжет которой
мог бы тронуть сердце натуралиста, даже всецело
отданное науке.
Герой оперы — историческое лицо, португалец В а с-
к о да Г а м а. Драматический конфликт в том, что люди,
имеющие власть, не верят в осуществимость смелого
замысла Васко найти морской путь из Португалии
в Индию. Преодолев всякие препятствия, Васко находит
этот путь при содействии влюбленной в него пленницы-
африканки. В последнем акте действие происходит
на острове среди Индийского океана: Васко, достигший
своей заветной цели, уезжает в Европу, а покинутая
африканка умерщвляет себя, вдыхая испарения ядо¬
витого дерева.
Что же это за дерево?
118
вопросе вы меня, пожалуй, остановите
При этом
и скажете:
— Помилуйте! В фантастической опере, фантасти¬
ческая африканка среди картонных декораций зады¬
хается, распевая нежные мелодии под аккомпанемент
оркестровых скрипок; а вы в это сплетение фантазий
и всяческих условностей хо¬
тите итти с ботаническим оп¬
ределителем в руках!
— Совершенно согласен,
что это — не совсем логично;
но мне хочется воспользо¬
ваться этим поводом, чтобы
сказать два слова о некото¬
рых тропических деревьях.
Автор оперного либретдо
называет дерево — «манцинел-
ла». Действительно, такое де
рево нз семейства Молочайных
сушествует [Нурротапае пчт-
cinella); оно действительно
чрезвычайно ядовито, и преж¬
де считавшиеся выдумкой
рассказы о том, что оно мо¬
жет- отравлять стоящего
вблизи человека, в поздней¬
шее время . считаются вполне
правдоподобными. Но эта ман-
цннелла никак не могла бы
попасться на' пути Васко
да Гама по Индийскому оке¬
ану: она водится исключительно в тропической Аме¬
рике и на Антильских островах. На острове мог бы,
конечно, расти анчар, но и он, как впрочем и ман-
цинелла, не подходит потому, что автору либретто хо¬
чется, чтобы дерево было покрыто красивыми цветами.
Но при таких условиях декоратор не в состоянии
соблюсти’ какую-нибудь ботаническую правдоподобность.
В тех двух постановках, которые привелось видеть
мне, декораторы изображали нечто похожее на знаме¬
нитую амхерстию; получалась очень красивая кар¬
Рис. 74. Амхерстия (Ат-
cherslia nobilis). Цветок и
бутон
119
тина, но это была явная клевета на совершенно безвоед-
ное растение.,.
Амхерстия [Amcherstia nobilis), излюбленное укра¬
шение садов теплого климата, дико растущее в лесах
Бирмы, большинство.м ценителей красот раститель¬
ного мира признается самой красивой в свете предста¬
вительницей флоры.
Представьте себе дерево средней высоты, покрытое
нежны.мн перистыми листьями, похожими на сильно
увеличенные листья наших акаций, которым амхер¬
стия сродни, так как она, как и акация, тоже принадле¬
жит к семейству Бобовых. Во время цветения дерево
покрывается длинными, свисающими гирляндами круп¬
ных цветов красного цвета с яркожелтыми пятнами.
Каждый отдельный цветок чрезвычайно красив: на
первый взгляд он совсем не похож на мотыльковый
цветок (как у гороха), а скорее напоминает какую-
нибудь вычурную орхидею. Еще красивей целая кисть,
в которой окрашены не только цветы, но и стебельки
и прицветники; общая картина пышно цветущего дерева
восхитительна. Немудрено, что художникам хочется
украсить амхерстией театральную декорацию, но, повто¬
ряю, она • абсолютно безвредна. Задохнуться под вет¬
вями амхерстии так же трудно, как под ветвями цве¬
тущей яблони или сирени.
Возможно ЛИ'как-нибудь соединить красоту оперной
декорации е ботанической правдоподобностью? Мне
кажется, возможно. Есть очень во многих отношениях
интересная группа древесных п кустарниковых расте¬
ний, составляющая ботанический род сумахов {Rhus).
Многие из этих сумахов высоко ценятся в технике за то,
что дают много дубильных веществ, а некоторые поль¬
зуются симпатией садоводов за свою декоративность-
Среди сумахов есть один чрезвычайно ядовитый;
он носит название Rhus toxicodendron, т, е. «сумах —
ядовитое дерево». За ни.м прочно держится дурная
слава, что иногда достаточно несколько минут постоять
вблизи дерева, чтобы почувствовать признаки отра¬
вления. В нашем Никитском саду в Крыму и в бота¬
нических садах Западной Европы кусты этого сумаха
снабжены предостерегающими публику плакатами.
120
Водится этот сумах и в Африке, и в Восточной Азии, так
что с небольшой натяжкой посадить его на острове
Индийского океана можно. Правда пучки его мелких
зеленоватых цветов мало эффектны, но зато красивей
всяких цветов его осенняя, то кроваво-красная, то
Рис. 75. Ядовитый сумах (Rhus toxico¬
dendron)
огненно-оранжевая окраска ■ больших трехлопастных
листьев. В этом отношении лишь очень немногие де¬
ревья могут с сумахом равняться, и я не знаю ни одного,
которое бы его превосходило.
На самом себе я «ядовитого дыхания» растений
никогда Не испытывал; ни анчаром, ни манцинеллой,
ни сумахом не отравлялся, но однажды одно из любн-
мейших моих растений, если не отравило меня, то, во
всяком случае, отравило мне один ■ из счастливейших
дней моей юности.
121
среди многих прелестей наших родных лесов, кото¬
рыми мы мало восхищаемся только потому, что к ним
•слиШ'Ком привыкли, есть . чудесная красавица, строй¬
ная, нежная орхидея с султаном изящных снежно-
белых, сильно душистых цветов. «Белая фиалка», «ноч¬
ная красавица», «любка», «ночная фиалка» прозывают
ее не-ботаники. Ботанику, хотя бы и малосведущему
любителю, эти клички режут ухо. Почему «фиалка»?
Орхидея так далека от фиалок, так мало с ними сходна!
Почему «ночная»? Правда, в ночные часы она сильнее
пахнет, стараясь привлечь ночных бабочек, но ведь
любуемся-то мы ею днед!, когда она нисколько не скры¬
вает всех своих прелестей! Я буду называть эту краса¬
вицу ее научным именем — платантера (Platanthera).
Подробно описывать нежную красоту платантеры
и ее сладкий, несколько приторный аромат не стоит;
кто это знает сам, тому описания не нужны, а кто не
знает, тому словами не объяснишь. В наших местах
платантеры водились в изобилии, и в начале лета у нас
в доме они неизменно красовались в букетах.
Однажды, в начале июня, я, только что благопо¬
лучно развязавшись с гимназическими экзаменами,
приехал в деревню. Сердце мое радостно трепетало ■ в
.предвкушении двух месяцев свободы. Приехав поздно
вечером усталый и голодный, я прежде всего поужинал.
После ужина я с трудом доплелся до кровати. Какое
блаженство! От кровати пахнет свежим сеном заново
набито.го сенника. Этот запах смешивается с запахом
стоящего на столике букета. Снаружи, вместо москов¬
ской трескотни колес, слышатся веселые, задорные
вопли лягушек, томные переливы соловьев, с детства
знакомые мотивы деревенского хора. Ах, как хорошо!
А завтра! Лишь сон отделяет меня от этого «завтра».
Но вместо сладких, райских грез меня начинают мучитЪ
тяжелые кошмары...
...Мне непременно надо поспеть к поезду, ^от этого
зависит все мое счастье, вся жизнь. Поезд, сейчас отой¬
дет, а я все путаюсь по каким-то нелепым переходам
вокзала, натыкаюсь на загородки, на запертые двери,
Я выбежал, наконец, на платформу, но поезд уже ото¬
шел, я не могу его догнать...
122
я просыпаюсь и слышу, как колотится мое сердце...
Засыпаю... Вот я стою перед зеленым столом. Против
меня директор и ехидный учитель — грек. Он подает:
мне странного вида огромную книгу «Илиады»
Рис. 76. Платантера (Platanihera Ы/оПа)
— Переводите эту песню!
Я читаю греческие строки, но в них нет ни одного
понятного слова. В холодном поту я оборачиваюсь
назад в надежде на «подсказку» товарища, но вместо
товарища сзади меня оказывается огромный рогатый
бык. Мне надо бежать, но я напрасно напрягаю все
силы, чтобы передвинуть ноги...
123
я встал с сильнейшей головной болью, от которой
промучился почти до вечера. Следующую ночь я спал
прекрасно, догадавшись вынести из комнаты пышный
букет платантер.
Простите, я слишком увлекся и слишком отвлекся
от анчара. Такое отравление душистыми цветами — дело .
обыкновенное и, может быть, уже испытанное самим
читателем. Все же прибавлю еще два слова. Получен¬
ная в юности обида не уменьшила моей любви к пре¬
лестным платантерам. Я их очень люблю до сих пор
и, если придется, рассказу о них отдельно; в них,
как во многих орхидеях, есть немало интересного.
При слове «цветы» мы обыкновенно представляем
себе нечто яркое, нежное и радостное. Любуясь жизне¬
радостностью малых ребят, мы говорим: «Дети — цветы
жизни». Между цветами и нашей детворой есть глубокое
сходство; и те и другие напоминают нам о вечном неуга¬
симом огне жизни, передающемся от одного поколения
к другому. Пветы таят в себе зачатки семян, зачатки
потомков .растений.
Далеко не у всех растений цветы красивы, ярки
и изящны; у очень и очень многих трав и деревьев цветы
бывают зеленые, мелкие, совсем невзрачные. Но и
такие цветы всегда бывают более или менее хитроумно
устроены, чтобы выполнить главное свое, назначение —
■создать семена, продолжить жизнь растения в его по¬
томках.
Если у растения есть цветы, ботаник разбирает их
устройство, считает лепестки и тычинки, рассматривает
устройство завязи и т. д. Устройство цветка дает самые
главные признаки, чтобы определить расте¬
ние, т. е. узнать, к какому семейству, к какому роду,
к какому виду принадлежит это растение. Но не только
125
этим ^ инте""есно устройство цветка и его частей. По
устройству цветов и получающихся из них плодов
и семян мы можем проследить, как живет цветок,
как происходит в нем- необходимое для лолучения
семян опыление, как зарождаются и созревают
семена, какими способами эти семена рассеи¬
ваются, удаляясь от материнского растения и завое¬
вывая все новые и новые пространства для своего рас¬
селения.
Мне хочется побеседовать о некоторых растениях,
отличающихся особенно крупными цветами. Здесь
придется говорить и о таких растениях, которые легко
можно встретить на воле или где-нибудь в огороде у нас.
неподалеку от Москвы, и о таких растениях, которые
могут привольно жить только в далеких жарких стра¬
нах, а у нас, если и могут существовать, то только под
стеклянными пото.аками теплых оранжерей.
1. Белая кувшинка, или нимфея
У какого из диких растений наших мест самые круп¬
ные цветы? Полагаю, мы не ошибемся^ если назовем
Рис, 77. Белая кувшинка {Nymphaea Candida)
белую кувшинку, которую называют ' также водяной
лилией. Ботаничес.кая ее кличка «нимфея» происходит
126
от слова «нимфа». Нимфами древние греки и римляне
на,зывали тех богинь, которые будто бы жили в речках,,
в озерах, в лугах, в лесах, в пищерах и т. д. Белую-
кувшинку, иногда большими зарослями, можно нередко
встретить у нас на прудах, в тихих речных заводях
и озерах. Все ее хорошо знают из-за красивых белых
с желтой середкой цветов. Вполне развернувшиеся
цветы бывают до 12 сантиметров в поперечнике'. Люби¬
тели красивых цветов — иногда не без затруднений —
стараются достать кувшинки для букетов, но обыкно¬
венно получают от них только огорчения. Сорванные
цветы скоро свертываются, закрываются зеленой чашеч¬
кой и теряют всю свою красоту.
Несмотря на большие размеры, цветок кувшинки-
очень легок. По крайней мере меня удивило, что взве¬
шенный мною очень крупный цветок без стебля весил
меньше 10 граммов. Следовательно, два таких цветка
весят меньше, чем письмо нормального веса!
Растрепите цветок кувшивки и рассмотрите его
части. В самой середине -помещается завязь, покрытая
большим рыльцем в виде звездчатой лепешечки с бугор¬
ком в центре. Это—самая главная масть цветка. Из
завязи образуется плод, наполненный семсна.ми. Но
для того, чтобы семена образовались и были бы в состоя¬
нии создать потомков нашей кувшинки, необходимо,
чтобы на рыльце попала пыльца. Так как тычинки
находятся тут же поблизости, то -цветок может сам
себя опылять. ‘У кувшинки достаточно хорошее потом¬
ство может получаться и при таком самоопылении, по
еще лучше бывает, если пыльца будет перенесена
с какого-нибудь другого цветка кувши!пи1. Это де¬
лают те мушки и жучки, которых часто можно найти
1 Для более сведущих читателей добавим, что здесь речь
идет о нимфеа кандида (Nymphaea Candida), водящейся под
Москвой и в более северных районах. Южней Москвы кроме
этой кувшинки встречается еще очень на нее похолсая нимфеа
альба (Nymphaea aiba), у которой цветы бывают еще крупнее —
до 16 сантиметров с лишком. Одно из различий мелсду этими
видами кувшинок то, что у юлсной кувшинки, когда она отцве¬
тает, зеленая чашечка отваливается, у нашей северной — чашечка
постепенно отгнивает, удерживаясь при отцветшем цветке. Изред¬
ка встречаются помеси между двумя видами кувшинок.
127
внутри цветка. Они перелетают с цветка на цветок,
желая поживиться капельками меда или просто посидеть
ь укромном уголке, копошатся в тычинках, вывали¬
ваются в пыльце одного цветка и переносят се на рыльца
других цветков. Подобным образом происходит опы¬
ление всех сколько-нибудь ярких, красивых цветов.
Их яркость и красота для того и служат, чтобы прима¬
нивать насекомых.
Про белую кувшинку упоминается почти во всяком
учебнике , ботаники. Упоминают о ней не из-за размеров
Рис. 78. Тычинки и лепестки белой
кувшинки
п красоты, цветка, а вот из-за какой особенности: ни
на одном другом, из наших цветов нельзя так хорошо
подметить, ■ что тычинки представляют собой
видоизмененные лепестки цветка.
В кувшинке между наружными настоящими белыми
лепестками и между, внутренними настоящи.ми жел¬
тыми тычинками можно видеть постепенный переход
От лепестка к тычинке.
Плоды кувшинки держатся и созревают под водой.
Когда зрелый плод лопается, семена, окруженные
чехольчиками с воздухом, всплывают и могут некото¬
рое время держаться на поверхности воды. Течение
может их отнести более или менее далеко от .материн¬
ского растения. После семена тонут п, если попадают
на подходящее место, следующим летом или через год
всходят и вырастают в новые многолетние растения.
128
2. Виктория амазонская
Довольно много растений, сходных с нашими кув¬
шинками, распростанено в странах жаркого климата,
Там встречаются кувшинки, у которых цветы много
крупнее наших и бывают окрашены в розовый, в голу¬
бой или в темнолиловый цвег. Некоторые из них сильно
и приятно пахнут, чем наша кувшинка похвастать не
может. Огромным размером своих цветов особенно зна¬
менита южноамериканская виктория амазонская' — одно
из чудес тропической флоры.
Это удивительное растение живет в заводях р. Ама¬
зонки и ее притоков, где стоит вечный зной тропиче¬
ского лета. Амазонка — колоссальная струя пресной
воды. В устье этот поток, шириной в 250 километров,
изливает в океан больше трех миллионов кубических
метров воды в минуту.
Тут царство непроходимых тропических лесов,
разукрашенных причудливыми лианами и пестрыми
орхидеями, царство обезьян, муравьедов, крокодилов
и всяких других экзотических «жителей».
Среди лесов между болотистыми берегами медленно
текут широкие воды притоков Амазонки. То тут, то там
встречаются на них заросли виктории. По поверх¬
ности воды на целые километры раскинулись гигант¬
ские листья, между которыми высовываются пышные
душистые цветы.
. Пловучие листья виктории со своими загнутыми
краями, похожие на огромные сковороды, достигают
с лишком д-вух .метров в поперечнике. На листе нашей
кувшинки с трудом может держаться большая лягушка,
а на лист виктории можно поставить ребенка до 35 ки¬
лограммов весом, и он будет держаться на воде как
в лодке. Ровным слоем можно насыпать на лист до
! Victoria amazonica, которую чаще неправильно называют
старым именем Victoria regia (виктория региа). На р. Паране
в Южной Америке растет и другой близкии к амазонскому вид — '
виктория круциана {Victoria Cruciana). Его чаще и разводят
в оранжереях на севере, так как и листья и цветы у этого вида
мельче.
9 Занимательная ботаника 129
Рис. 7J. Виктория амазонская {Victoria amazonica) в оранжерее
ботанического сада Москозсксго университета;
75 килограммов песку, не потопляя этой пловучей
«сковороды»
Сверху лист гладкий, яркозслеиого цвета, а с изнанки
грязнокрасиый, покрытый сетью толстых жилок и
Рис. 80. Лист виктории амазонской
длинными щетинками.. Цвегы виктории
кувшинки, ио только пышней и гораздо
40 сантиметров в поперечнике.
Можно себе представить удивление и
тех европейцев, которые впервые (в 1801 году) натолк¬
нулись на цветущие заросли виктории.
похожи на
больше — до
восхищение
1 Любопытно, что гигантские листья виктории вырастают
ие Столько вследствие увеличения числа клеток, составляющих
лист, сколько вследствие роста каждой клеточки.
9»
1,31
в оранжереях европейских ботанических садов
викторию научились разводить с 1846 года, а зацвела
она впервые вне своей родины в 1849 году. В настоящее
время цветущую викторию можно в подходящее время
года видеть во всякой хорошей оранжерее с достаточно
просторным теплым бассейном. Отлично цветет она
в оранжереях Москвы, Ленинграда и в других больших
городах нашего Союза.
Виктория выращивается обыкновенно из семени
к январю. К концу лета она успевает разрастись, ко¬
нечно, не так хорошо, как на воле, но все-такн листья
больше метра в поперечнике вырастают нередко. В
августе виктория при хорошем уходе дает один за дру¬
гим- несколько цветов. Высунувшийся из-под воды
бутон распускается под вечер чисто белым цветком,
наполняющим оранжерею сильным приятным ароматом.
К следующему утру цветок закрывается и опускается
в воду, к вечеру снова распускается во второй раз,
причем лепестки оказываются окрашенными в лилово-
розовый цвет. После этого отцветающий цветок опу¬
скается под воду и остается там, образуя плод.
Тычинки и рыльце цветка расположены так, что само¬
опыления не получается. У себя на родине виктория
опыляется при помощи жуков, перелетающих* с цветка
на цветок.
В оранжереях приходится прибегать к искус¬
ственному опылению, перенося пыльцу при помощи
кисточки. Любопытно, что распускающийся цветок
викторин очень заметно разогревается. Внутренность
цветка более чем на 10 градусов теплее окружаю¬
щего воздуха.
Неудивительно, что, когда где-нибудь в оранжерее
зацветает виктория, люди, даже' равнодушные к бота¬
нике, стремятся посмотреть эту диковину тропической
флоры.
Смотришь на большие грубоватые лепестки вик¬
тории, на чашечку и стебель, покрытые «волосками»
с хорошие гвозди -величиной, и как-то не верится,
что это все настоящее; кажется будто рассматриваешь
небольшой цветок, но под микроскопом с сильным
увеличением.
132
3. Первая виктория в Тульской губернии
В юности мне совершенно случайно пришлось слы¬
шать рассказ об одной из самых первых попыток выра¬
щивания виктории в старой России. Мне хочется приве¬
сти этот рассказ, который мне запомнился, как отголо¬
сок далекой эпохи крепостного права.
Когда-то мы с приятелем предприняли пеше.ходное
путешествие по Тульской губернии. Пройти надо было
около 140 километров. Где-то неподалеку от города
Епифани, проходя через маленькую деревушку в деся¬
ток дворов, мы решили передохнуть полдня и, переноче¬
вав, двинуться ранним утром дальше. Толкнулись
в избу, которая была не лучше и не хуже других,
но отличалась палисадничком с несколькими кустами
высоких георгин. В тех местах цветник при деревенской
избе был невиданной редкостью. Встретил нас хозяин —
приветливый старик. Он соорудил самоварчик и, когда
мы заварили чай, не отказался почаевничать с нами.
Разговорившись, мы спросили старика, откуда у него
георгины.
— Это я,— отвечал он,— в память родителя Moei-o
покойного во всю мою жизнь георгины развожу,
И он рассказал нам, как и его отец и он сам были
в прежние времена крепостными садовниками у поме¬
щика Тульской же губернии — какого-то барина. Немец¬
кую фамилию этого барина старик назвал как-то невнят¬
но и неправильно; она мне не запомнилась.
— Барин был — тихонький, плюгавенький. Кругом
у соседей и охота, и кутеж, и карты, и девки — всякое
безобразие; а наш барин только цветы и сады любил.
Хоть и не особенно богат был, а сад развел, какого
и у самых богатых в округе не было. Парк насадил,
цветники развел, яблоки, груши, теплицы понастроил,
оранжереи.
Родитель мой при цветниках состоял и знаменитые
георгины умел разводить — высоченные и таких колеров,
каких нигде больше не было. Так можете себе пред¬
ставить, какая из-за этих самых георгин катавасия
вышла. Приехал к нашелту барину сосед. Богатейший
барин был и тоже георгины обожал. Пристал к нашему.
133
— Продай мие своего Василия (моего родителя
Василием звали). Какую хочешь цену возьми, продай!
А барин не соглашается:
— Я, говорит, своего садовника не за какие ты¬
сячи не отдам.
— Поговорили так и раз и другой. И что » же вы
думаете? Барин продать не захотел, так этот самый
сссед моего родителя... украл. Ехал мой родитель
вечером из Тулы, наскочили соседские молодцы, схва¬
тили его, связали и увезли к себе в усадьбу. Я тогда
совсем махонький был, не помню. Только слышал
потом, что хватился барин своего садо'вника, да не
скоро и дознался, что он у соседа упрятан. Дознались,
началась кутерьма. Не то что до предводителя, до
самого губернатора дело доходило. Вернули родителя
домой, и снова стал он у барина садовником. А когда
я подрос, тоже стал садовником работать, у отца
обучившись.
Когда мы уже приканчивали чаепитие, старик рас¬
сказал историю, относившуюся, надо полагать, к началу
пятидесятых годов.
— Шел мне тогда семнадцатый год. Приставлен
был я помогать отцу при парниках да при оранжереях.
Стал в то время наш главный садовник Карл Федорыч
барина уговаривать, чтобы непременно викторию водя¬
ную завести, п чтобы она у нас зацвела. Ну, барии
согласился. Выписали откуда-то издалека семена,—
так, три зернышка, вроде бобы небольшие. И нам,
садовникам, объяснили, что вот, мол, надо, чтобы
выросла огромная водяная трава, что, коли она зацветет,
будет это самый первый цветок во всей России, что
таких цветов даже в царских оранжереях никто раз¬
вести не умеет. Ну, наш же крепостной бочар сделал
ЛВС кадушечки — одну маленькую, другую большую.
Посадили семена в маленькую кадушечку, в теплую
воду на песок, а как семена проросли, маленькую
кадушечку в большую спустили, там ее под водой
разобрали и полегоньку росточки в большую каду¬
шечку пересадили. Тем временем бочар сделал огром¬
ный бак. Пристройку пришлось к оранжерее сделать.
В бак тоже песку с землей на дно насыпали. Печку
134
приладили, трубы провели,- чтобы всегда, значит,
в баке вода теплая была. Как подросли виктории,
кадушечку в бак опустили, там ее разобрали и росточки
переса/шли. Один росток здорово стал расти, во весь
бак листья распустил. Ну, барии радовался, немец,
главный садовник, радовался, всякие господа наезжали,
все с.мотрели, удивлялись. Только все спрашивали,
когда, мол, цветы будут? Присматривали за баком мы
с родителем. Уж и сколько хлопот тут было! бывало,
м по ночам смотреть приходилось, чтобы вода ни холодна,
ни горяча, а в самый раз была. Не знаю, правда лн
была, нет ли, а только промежду садовников все
говорили, что, как зацветет наша виктория, беспре¬
менно барин мое.му родителю в награду отпускную на
волю даст.
— Немец все говорил: «Теперь скоро зацветет».
Только на проверку выходило не так-то скоро. Года
почти полтора ждали, а все цветов нет, Барин осерчал.
Дорого ему эта виктория стоила. Возн!1 много: то трубы
где-нибудь протекут, вода уходит, то с печкой не ла¬
дится, то потолок стеклянный чшшть приходится. Хму¬
рый ходит. «Видно,— говорит,— не зацветет наша
виктория. А без цветов что же с ней возиться. Надо
выбросить». А немцу не хочется. Просит; «Подождемте
еще хоть недельки две». Ждали, ждали, нет цветов.
А тут, как на грех, бак протекать стал. Барин и при¬
казал воду выпустить, а викторию выбросить. Ну,
воду выпустили; лежит наша внкторня, как рыба па
песке. Пришел мой родитель. «Филька,—говорит,—
велено нам с тобой эту чертовщину выбросить подальше».
Стал я отрывать листья, потянул за стебель, посмотрел
и говорю: «Батя, а это вот что здесь? Не бутоны?» —
Отец говорит: «И то, кажись, -бутоны. Зови сюда скорей
Карла Федорыча!». Прибежали и немец и сам барин,—
разахались: «Вот досада-то! Шесть бутонов! Кабы
подождать еще недельку — две, беспременно бы зацвела!»
Хотели было опять воду напустить и викторию посадить,
да уже она совсем разорванная была. Очень тогда
барин убивался. И бак, и всю пристройку уничтожить
велел, а нам всем был строгий приказ, чтобы никогда
при нем об этой виктории не поминать. Да что
135
барин? Главный садовник, — уже на что твер¬
дый человек был,— много лет огорчался. Как вспомнит
бывало про викторию, так ахнет и за волосы схва¬
тится. Ну, а воли-то нам с родителем от барина так
и не пришлось дождаться!
4. Тыква
Из растений, разводимых на огородах, очень круп¬
ные цветы бывают у некоторых сортов тыкв. Я видел
цветы до 14 сантиметров в поперечнике. Может быть,
бывают и немного побольше. На цветы тыкв и огурцов
юным любителям ботаники следует обратить внимание
потому, что это самые наглядные, близкие к нам при¬
меры так называемых однодомных растений, у которых
на одном и том же растении бывают цветы двух раз¬
ных сортов. Одни цветы имеют только тычинки без пе¬
стиков; это—мужские цветы; другие имеют только
пестики без тычинок; это — женские цветы. Толь¬
ко у женских цветов под цветком бывает завязь,
из которой впоследствии получается плод. Чтобы плод
вырос и дал семена, надо, чтобы пыльца с мужского
цветка попала на рыльце женского цветка. Самоопыле-
1.36
ние тут невозможно, так как пыльца и пестик нахо¬
дятся на разных цветах Пыльцу переносят насекомые,,
по большей части пчелы и шмели, летающие по цветам
ради сбора меда и пыльцы. Если бы на наших огородах
исчезли все насекомые, мы должны были бы сами забо¬
титься об опылении, иначе не получили бы ни одной?
Рис, 82. Крупная тыква
тыквы, ни одного огурца. Теперь садовникам прихо¬
дится производить опыление огурцов, а также арбузов^
и дынь, когда они разводятся в парниках.
У тыкв с самыми крупными цветами обыкновенно
и плоды бывают самые крупные. Есть сорта тыкв до
70 килограммов весом! Однако не 'Следует думать, что-
всегда, чем крупнее цветы, тем крупнее и плод. У вик¬
тории амазонской цветок много больше самого крупного
цветка тыквы, а плоды бывают самое большее в кулак'
величиной.
1 Встречаются цветы, у которых есть и пестик и тычинки,
но у тыкв и огурцов—это большая редкость.
137
5. Подсолнух
Головка подсолнечника — этого всем известного по¬
лезнейшего растения — конечно, самый большой из всех
■близко мам знакомых цветов. Головка сантиметров
.до 40 в поперечнике — не такая уже редкость, а ведь
это выходит размер цветка виктории. Однако тут при¬
ходится оговориться, 41X3 у виктории речь идет дей¬
ствительно об одном цветке,
а головка подсолнечника —
целое «соцветие», целая «кор¬
зинка», как говорят ботани¬
ки. В крупной головке под¬
солнечника можно насчитать
больше тысячи небольших
цветочков. Мелкие цветы,
собранные в «корзиночки»,
бывают, конечно, не у одних
подсолнухов, а у очень мно-
-гих растений, как ромашка,
лопух, одуванчик, василек,
осот и т. д. и т. д. Эти ра¬
стения составляют огромное
семейство Сложноцветных.
Из всего этого семейства са¬
мое интересное растение —
наш подсолнечник {Heliant-
hus annus). Он интересен
ботанику своими любопыт¬
ными приспособлениями к
жизни и, пожалуй, еще бо¬
лее интересен всякому как одно из полезнейших куль¬
турных растений. Я назвал подсолнух нашим
потому, что его особенно' много разводят у нас в СССР,
хотя родом он совсем не наш. Его родина — Америка
(Лйексика, Перу). В Европу его привезли в 1510 году,
а в Россию подсолнечник попал только в XVIII ве¬
ке, когда Петр I, будучи в Голландии, велел от¬
править в Петербург первые образцы семянок.
[Весь процесс улучшения и создания того куль¬
турного подсолнечника, который теперь известен
Рис. 83. Подсолнух
138
каждому из нас, проходил в пашей стране. Россия
с полным правом может быть названа родиной куль¬
турного подсолнечника. Дело в том, что в Запад¬
ной Европе, куда ' семена подсолнечника вывозились
из-за океана неоднократно, это растение разводилось
чаще как декоративное или как огородное («гры¬
зовая культура»). Во всех этих случаях это были
ветвистые формы с мелкими многочисленными кор¬
зинками цветов, какими они росли и у себя иа ро¬
дине ' в степях и полупустынях. Ни жители Западной
Европы, ИИ жители американских прерий не додума¬
лись до того, чтобы использовать подсолнечник как
масличное растение. Французы в XIX столетии начали
было заниматься этим, но псчему-то бросили.
А вот в России в 1779 г. в «Академических известиях»
уже была напечатана статья «О приготовлении масла
из семяи подсолнечника». Знаменитый русский агроно.-)Г
Болотов в конце XVIII века сам пробовал полу¬
чать подсолнечное масло у себя в имении.
В 30-х годах прошлого века крепостной крестьянин
Бокарев из слободы Алексеевна, Воронежской гу¬
бернии стал культивировать на своем огороде подсолнеч¬
ники, обрабатывать семена его на ручной маслобойке
и получать превосходное пищевое масло. Бокарев
начал сбывать масло на сторону; посевы подсолнечника
стали распространяться, а само растение, заботливо
культивируемое на черноземной плодородной почве,
все улучшало свои качества, уменьшая корзинки цве¬
тов в количестве, но увеличивая их в размерах... Так
и создался в Роспи, на Украине, культурный золо¬
тисто-желтый «цветок солнца» Ч.
Чтобы понять остроумное устройство цветочков
подсолнуха и всего их соцветия, лучше всего рассмот¬
реть его головку в то время, когда по краям отцветшие
цветочки уже отваливаются, оголяя семечки, начи¬
нающие созревать. В эту пору можно видеть цветочки
во всех возрастах.
Каков же результат такого объединения цветов?
Какова роль каждого цветочка в это.м соцветии? Основ-
1 Helianlhiis—по латински означает „солнечный цветок".
139
ная задача--создать возможно больше хороших семян'
для размножения подсолнуха. Чтобы из цветка по¬
лучилось семя, надо чтобы пыльца попала на рыльце
пестика. Семя будет лучше, если пыльца будет взята
с другого цветочка, или будет принесена с другого
подсолнуха.
Рис. 84. Американский дикий (слева) и культивируе¬
мый русский (справа) подсолнухи
Перенесение пыльцы должны произвести насеко¬
мые. Но может случиться, что насекомые этого по¬
чему-нибудь не сделают. В этом случае цветок, не
дождавшийся пыльцы со стороны, должен, как гово-
зится, «на .худой конец» произвести самоопыление.
Если опыление со стороны уже произведено добавоч¬
ное самоопыление бесполезно. Если опыления со сто¬
роны не было, то самоопыление дает семя, хотя и не
всегда вполне хорошее. Итак, перед каждым цветком
стоит такая задача; надо избегать самоопыления и ста¬
раться заполучить пыльцу со стороны, но если это
140
не задастся, то, чтобы не пропасть даром, следует про¬
делать самоопыление. Посмотрим, как справляются
цветки с такой хитрой задачей.
Бздем рассматривать головку подсолнуха, начиная
■с середины и идя постепенно к краям.
В самой середине помещаются маленькие 63'тончики,
.дальше — бутончики побольше. Это — «дети» и «под-
;ростки». Потом начинаются уже распустившиеся цве-
3 4
Рис. 85. Схе.ча цветочков подсолнуха;
/—мужской период, 2—женский, j—самоопы¬
ление, 4—язычковый бесплодный цветок
точки,, из которых торчат темные пыльники, слепленные
друг с другом наподобие муфточки. Это — цветочки,
переживающие мужской период своей жизни. Они
дают пыльцу, высыпающуюся внутрь муфточки. Расту¬
щий внутри муфточки пестик — с еще закрытым рыльцем
и потому неспособный к опылению — проталкивает
пыльцу вверх. Внутри цветочка в это время уже выде¬
ляется нектар. Пчела, сосз'щая этот нектар, непременно
прикасается к пыльце и уносит ее на себе.
Подальше от середины головки находятся цветочки,
З'же закончившие мужской период жизни и начавшие
женский. Пестики вытянулись выше пыльников, рыльца
открылись. Нектар продолжает выделяться. Пчела,
уже побывавшая на мужских цветах и выпачкав¬
шаяся в пыльце, обыскивает женские цветы и, при¬
касаясь к рыльцам, производит опыление.
Еще дальше от середины головки сидят еще более
■старые цветочки. Пестики укоротились, рыльца завер¬
нулись так, что могут коснуться пыльцы собственного
141
цветка. В эту пору жизни цветка происходит самоопы¬
ление, если .раньше не 'было опыления со стороны.
Теперь нектар уже не выделяется; цветок закупори¬
вается прижатыми друг к Другу пылинками и рыль¬
цем. Пчела, подлетев к такому цветку, не задержи¬
вается, а спешит к более молодым цветочкам, где
может полакомиться с пользой и для себя и для под¬
солнуха.
В течение жизни цветка пыльники сперва подни¬
маются вверх, потом опускаются опять вниз. Нитям
тычинок приходится сперва вытягиваться, пото.ч уко¬
рачиваться. Они то выпрямляются, то скручиваются
завитками. Чтобы было где поместиться этим завиткам,
в цветке предусмотрительно устроена просторная
камера, делающая цветок похожим на раздутый внизу
бокальчик.
Ближе к краю головки цветы совсем завяли и отва¬
лились, оголив «мостовую» из сидящих правильными
рядами семян.
По самому краю головки кольцом сидят язычко¬
вые цветы. Это — бесплодные цветы, не дающие семяи.
У них нет ни тычинок, ни пестиков. Есть только
большие яркие венчики. Назначение их — только кра¬
соваться; но и этим они служат общему делу. Благодаря
этим бесплодным цветам, насекомые издали видят
темные головки подсолнухов, окруженные золотисто-
желтыми венцами.
Вокруг кольца язычковых цветов идет кольцо
сб-вертки. Это — зеленые листочки, как черепицы, нала¬
гающиеся друг на друга. Главное свое назначение обвертка
исполняла в ту пору, когда головка подсолнуха была
еще бутоном, когда внутри бутона только что зарожда¬
лись зачатки цветов. Тогда эти зачатки были настолько
нежны, что их необходимо было оберегать и от холода,
и от сырости, и от всяческих вредителей.
Как здесь все хорошо П[5илажено одно к другому!
Соцветие подсолнуха — один из нагляднейших приме¬
ров той хитроумной приспособленности к жизни, ко¬
торая проявляется во всем растительном мире, да и во
всем мире органической природы. Эта приспособлен¬
ность долгое время представляла таинственную загадку,
142
естественное и гениально простое решение которой
нашел Дарвин.
По статистическим данным за 1931 год в колхозах
СССР в общей сложности было засеяно подсолнухами
почти 4 миллиона гектаров. Будем считать средний
урожай в 3 центнера зерна с каждого гектара ■ (при-
очень хорошем урожае с гектара собирается примерно
впятеро больше семян). Следовательно, было получено
по крайней мере 12 миллионов центнеров зерна в шелух.е.
Из центнера зерна можно получить до 20 килограммов
подсолнечного масла, предсгавлятощего собой один
из самых ценных пищевых продуктов ‘.
В ошелушенных семечках масло заметно прямо на-
ощупь. Раздавите семечко на бумажке, и вы увидите,
что бумажка сильно промаслится. Ради чего в семечках
образуется масло? Это — запас питания, необходимый'
молодому подсолнуху в самые первые дни его жизни,
пока вылезшие из-под зем'ли семенодоли не позеле¬
неют, пока в земле не разовьется, корешок, пока юнсс'
растеньице не будет в силах само себя прокармливать.
Главным образом о масле и заботится наше Мини¬
стерство сельского хозяйства, расширяя посевы под¬
солнуха, но у нас в СССР разводятся также и «грызо¬
вые» сорта, дающие лакомые семечки прямо в сыром
виде. Огромные стебли силосуются на корм скоту 2.
Из цветов изготовляются «подсолнечные капли» —
лекарство против лихорадки. Пчеловоды любят под¬
солнух за обильную медоносность. Да мало ли чем еще
полезен подсолнух! Как старому учителю физики,
мне хочется упомянуть, что самые лучшие «бузиновые
шарики» для опытов с электричеством давно делаются
' Подсолнечное масло можно считать на все ЮО^/о состоя¬
щим из растительного жира. Пищевая энергия каждого грамма
масла оценивается в 9,3 больших калорий, что соответствует
круглым счетом 4000 кгм работы. Съедая 1 грамм
масла, человек может использовать примерно Ю^/о заклю¬
чающейся в масле энергии, т. е. около 400 кгм. Отсюда-
понятно, почему пища, сдобренная маслом, хорошо поддержи¬
вает силы,' особенно при тяжелой физической p,i6oTe.
- На хорошей почве стебли- получаются свыше 3 м длины,
а вес растения с листьями и корнями доходит, до 10 килограммов,
143;
3ie из бузиновой сердцевины, а из более легкой и мягкой
сердцевины подсолнечника.
В этом полезном растении используется все: семена,
стебель. Вот почему мы придаем огромное значение
■посевам подсолнуха. Он дает нам масло и корм скоту.
6. Подсолнечная заразиха
У нас в Европейской части СССР подсолнухи раз-
чзодятся больше всего на юге и юго-востоке, в степных
Рис. 86. Заразиха на корнях под¬
солнуха
областях. Лето там теплое, поч'ва — жирный чернозем,
так что подсолнух может расти отлично не только в
огородах, но ц в полях. Однако именно в тех местах
подсолнух может страдать от коварного вредителя, не
шстречаюшегося в наших более холодных районах. Этот
144
вредитель — подсолнечная заразиха {Orodanche сиптапа),
паразитное растение, приспособившееся жить на кор¬
нях подсолнуха, питаясь его соками.
Скажем здесь несколько слов о заразихах: это
пригодится нам при одном из дальнейших рассказов.
Заразиха представлена не¬
сколькими видами: один жи¬
вет на подсолнухах, другой —
на конопле, третий — на по¬
лыни, четвертый — на черто-
поло-хе и т. д. Все зарази¬
хи — паразиты. Они не умеют
добывать себе пишу сами,
они могут питаться только
чужими соками. Это cpa:!V
заметно по внешнему E[i;.i,y
всех подобных паразитов: у
них нет зеленых листьев,
•в.!гесто них и.меются только
бесцветные чешуйки. Корни
заразихи присасываются к
корням зеленых растений н
перехватывают пищу, добытую
чужими листьями.
Близ Москвы настоящие
зарази.хи, если и встреча¬
ются, то так редко, что мож¬
но десять лет искать и ни
одной не найти; но зато нетрудно встретить у нас одно
растение, очень близкое к заразихам и по виду н по
образу жизни. Это—«Петров крест», ранней весной
цветущий под кустами лесного орешника. «Петров
крест» (я никогда не мог понять, откуда взялось эго
народное название) живет присосавшись своими кореш¬
ками к корням орешника, что нетрудно и очень любо¬
пытно проследить, раскопав кругом землю.
На ботаннческо.м языке «Петров крест» называется
паразитом, а орешник, на котором он живет, х о-
3 я и н о м.
Сильному кусту орешника незаметен ущерб от
непрошенного мелкого прихлебателя. Но когда с деся-
Рис. 87. „Петров крест"
10 Заии.чательиая ботаника
145
ток, а иногда и болыпе, заразнх усядутся под молоде.’М
подсолнухом и жадно сосут его соки, для чахнущего
подсолнуха название «хозяина» звучит насмешкой.
Понятно, ЧТО-наши колхозы и совхозы всячески
защищают овей подсолнечные посевы от заразнх.
Заразихи размнонсаются с чрезвычайным упорством.
От одной сильной заразихи получается до 150 тысяч
семян. Мелкие, едва видимые глазо.м семечки легко,
как пыль, разносятся ветром. Как от них защититься?
Наша советская наука находит способы борьбы с зара-
зихамн. Одним из надежных способов явится, в частно¬
сти, получение таких сортов подсолнуха, на которых за¬
разиха НС могла бы укореняться.
7. Магнолия
Вернемся снова к большим цветам.
Когда нам, северянам, удается попасть в благодат¬
ные места нашего юга — в Кры.м или на Кавказское
побережье Черного моря, сколько интересных диких
и садовых растений привлекают наше внимание!
Одно из замечательных тамошних садовых деревьев —
магнолия крупноцветковая ' Родом она из прнатлантм-
ческой Северной Америки, но издавна разводится по
всей Южной Европе. Это, в зрелом возрасте, довольно
высокое дерево с большими жесткими темиозелеными
листьями, не опадающими зимой. В нюне на дереве
распускаются огромные белые цветы почти в тарелку
величиной (около 25 саыти.метров в диаметре). Цветы
сильно пахнут ванилью и лимоном. Запах напоминает
переслащенное кондитерское мороженое.
В полураспустившемс'я или в закрывшемся на ночь
цветке, подобно цветку виктории, получается нагрева¬
ние, так что воздух там бывает градусов иа десять
теплее наружного. Как и у виктории, нагревание про¬
исходит вследствие усиленного дыхания внутренних
‘ Есть много сортов са.товых магнолий; одни из них родо.м
из Америки, другие—из Восточной Азии. Некоторые сорта
очень красиво цветут ранней весной еще до появления листьев.
Здесь говорится о Magnolia grandlfolia, отличающейся осо¬
бенно крупными душистыми белыми цветами.
146
частей D период их быстрого развития. Это нагревание,-
надо полагать, полезно цветку тем, что привлекает
разных насекомых, ищущих теплого уголка для ночлега.
Если сорванный цветок поставить дома в воду, он
на ночь закрывается, а на утро опять открывается,
причем из цветка обыкновенно высыпается куча белых
тычинок с красными кончиками.
Pi-ic, 88. Ветка магяо.пии круппоцв.тковой
Цветы магнолии заслуживают внимания уже потому,
что это — са.мые крупные цветы, способные распускаться
под открытым небом в пределах нашего Союза. Для
люоителей, более глубоко вннкагопшх в вопросы бота¬
ники, и цветы и все дерево магнолии очень интересны
как яркий пример дерева очень древнего происхожде¬
ния. По сохранившимся остаткам можно проследить,
что предки наших магнолий, очень с ними схожие,
были распространены во многих местах земли — между
прочим всюду в Европе и лаже в Арктике — еще в ту
отдаленную эпоху, когда на смену споровым и хвойным
растениям только что началось широкое распространение
господствующего теперь класса цветковых растений.
10*
147
Приглядитесь к дереву с его сучьями, изгибающи¬
мися и разветвляющимися наподобие канделябров; при¬
смотритесь к огромным цветам, сидящим на концах вет¬
вей, к спиральному расположению лепестков, тычинок и
пестиков. Во всем этом сказывается первобытность,
древность магнолии.
8. Раффлезия Арнольди
Какой цветок — самый большой на свете? На этот
вопрос ботаники дают вполне определенный ответ. Это —
одна из живущих на острове- Суматре раффлезий,
именно — раффлезия Арнольди {Rafflesia Arnoldi),
впервые нартденная европейским натуралистом Арноль¬
дом в 1918 голу. Чтобы лично познакомиться с эти.м
чудовищным цветком, нам надо было бы сделать длинное
путешествие и добраться до дебрей тропических лесов,
покрывающих остров Суматру. Обычно мы видим этот
остров на географических картах лшлого масштаба,
а потому плохо себе представляем, что это — целая боль¬
шая страна. Длина Суматры около 1800 километров,
т. е. равна расстоянию примерно от Москвы до Констан¬
тинополя. Площадь острова около 480 тысяч кв. кило¬
метров-, т. е. равна примерно всей Германии. Размеры
внушительные. Главное население острова — малайцы.
Их там живет около 4 миллионов. Это совсем не густо.
Соседний остров Ява заселен примерно в 30 раз гуще.
Л4алайцы, эксплуатируемые владеющими островом гол¬
ландцами, вымирают и вырождаются
Гористые внутренние области Суматры покрыты
труднопроходимыми тропическими лесами, в которых
мы могли бы встретить уйму всяких диковинок, вплоть
до диких оранг-утанов. Не следует думать, что пышный
тропический лес для пробирающегося через него пеше-
1 Кстати сказать, если бы мы услышали, как малайцы пере¬
кликаются друг с другом „Эй, оранг!“, то не следовало бы думать,
что они обзывают друг друга обезьянами; „оранг" на малай¬
ском языке значит „человек", „оранг-утан“ —„лесной человек".
Белых малайцы называют „оранг-бланда". Буквально это озна¬
чает „человек-голландец*. Так окрестило местное население
пришлых угнетателей.
148
хода красивей и приятней наших северных лесов.
Наоборот, опытные путешественники рассказывают,
Рис. 89. Раффлезия Арнольди
ЧТО самые могучие леса, растущие под тсплы.мп лив¬
нями в странах вечного летнего зноя, производят очень
мрачное впечатление. Все обилие разнообразной листвы—
149
■наверху, а внизу полумрак, гниющие стволы сломан¬
ных деревьев, гниющий слой опавшей листвы, удушли¬
вый, сырой, жаркий воздух'.
Приглядевшись к растительности тропического леса,
можно легко заметить две особенности. Во-первых,
удивительное обилие разных древесных пород. У нас
в средней полосе мы едва ли насчитываем полных четыре
десятка различных пород деревьев. На Суматре их ра¬
стет более трех тысяч. Поражает огромное количество
разнообразных лиан — вьющихся растений с многолетним
стеблем'.
На Суматре водится лиана из породы циссусов.
Это — близкая родия настоящему винограду, и еше
более близкая родия тем «диким виноградам», которые
разводятся у нас в садах и оплетают стены домов,
веранды, беседки и пр. Вот на этом-то суматринском
циссусе, как заразиха на подсолнухе, приспособилась
жить раффлезия ^ курьезное паразитное растение, не
имеющее ни листьев, ни стебля и состоящее из одного
только чудовищного цветка да корешков, присасываю¬
щихся к корням хозяина.
Неподалеку от раффлезии трудно пройти мимо, не
за.метив ее. Она дает о себе знать... отвратительным
зловонием.
Ее запах, сходный с запахом гниюшего мяса и
испражнений, служит ей для той же цели, для которой
служат многим душистым цветам их тонкие приятные
ароматы. Раффлезия ради опыления приманивает
к себе насекомых, а удобнейшими для нее насекомыми
являются мухи и жучки, питающиеся всякой падалью.
Эти насекомые роями облепляют раффлезию и копо¬
шатся Б се тычинках и пестиках. Огромные цветы раф¬
флезии— иногда больше метра в поперечнике ^—-имеют
> На Южном берегу Крыма встречаются три дикие лианы:
виноград, илющ и вьющийся ломонос.
2 Несколько лет тому назад один т исследователей Суматры
опубликовал, что он нашел цветок раффлезии в 140 санти¬
метров диаметро.м. Такой цветок должен был весить не менее
14 килограммов. Чтобы наглядно представить себе размеры
такого гигантского цветка, ' попробуйте вырезать его фигуру
из буМ31 и.
150
пять толстых лепестков красного цвета с пятнами более
бледного оттенка. По форме цветок, как цветок, только
размеры гигантские.
А какой величины семена получаются от такого
цветка-великаиа? Не только не крупные, но совершенно
такие же удивительно .мелкие, как и семена наших
заразих.
Огромнейший в свете цветок вырастает из самого
крошечного семечка и растет ие на каком-нибудь
огромном дереве, а прямо на земле, без всякого
стебля.
В могучей раффлезии, если забыть о ее смрадной
вони, есть своеобразная красота, но жить ома может,
только питаясь чужими соками.
Название «великолепный паразит»—как нельзя луч¬
ше подходит к раффлезии.
9. Нелепое чудище
На то.м же острове Суматре, в тех же дебрях, где
водится раффлезия, можно где-нибудь в сырой низинке
встретить еще одно растительное чудище. Его тоже
можно обнаружить издали по смрадному запаху, при¬
влекающему мух — лубительниц падали. Представьте
себе такое растение. Из подземного клубня в полметра
диаметром тянется толстенный стебель, в нижней части
которого видны обрывки первого лис1-а, в который все
растение бывает закутано, когда начинает расти.
Повыше — чехол вроде огромного складчатого ворот¬
ника. Из этого чехла высовывается длинный, обернутый
листом стержень. Этот стержень — бесплодная вер¬
хушка, возвышающаяся над ярусами цветов, скрытых
внутри чехла.
Вся странная фигура бывает до 2 метров высотой,
т. е. больше человеческого роста. Конечно, это не о,.чип
цветок, а целое соцветие, да еще с прибавкой других
частей растения.
Ботаники называют это ликопннное растение' ■ -
аморфофаллюс титанический (Amorphophallus liUinum).
Растение это относится к тому же сел-юисп’.у
Аройниковых, к которому принадлежит наш аир,
151
а также белокрыльник, часто встречающийся по бо*
лотам
У белокрыльника тоже есть белый чехол, окружаю¬
щий початок цветов, но никакого стержня над цветами
нет. Цветы, мужские и женские, сидят вперемежку
так, что ползающие по початку насекомые или улитки
легко производят опыление.
Гораздо больше сходен с аморфофаллюсом—аройиик
восточный [Arum orientale), водяищйся у нас в южных
областях: в Крыму, на
Кавказе и кое-где немного
северней. Мои крымские
школьники называли этот
аронник «змеиным ядом»,
но уже не знаю, насколько
это последнее название
можно считать распростра¬
ненным.
Бот любопытное расте¬
ние, заслуживающее вни¬
мания юных ботаников!
Кстати сказать, выяснено,
что этот аройник, хоть ро¬
дом и с юга, но очень не
плохо может жить у нас,
перезимовывая без всякой
зашиты. По крайней мере
у проф. В. И. Тал и с-
в а в Сельскохозяйственной
академии км. К. А. Ти.ми-
рязсва он отлично жил 14 лет. Теперь его разводят н в
других наших ботанических садах.
С аморфофаллюсом этот аройник схож, во-первых,
своим отвратительным запахом; во-вторых, тем, что у
него над ярусами цветов есть бесплодный стержень
с мизинец толщиной и в 10 с лишком сантиметров дли-
■ Рис. 90. Аморфофа.глюс тита¬
нический
1 К семейству Аройниковых относятся около полутора
тысяч видов. Из них огромное большинство—обитатели жарких
стран. Много различных растений этого семейства развозятся
у нас в оранжереях. Выращивают иногда и аморфофаллюс, но мне
не приходилось видеть его во время цветения.
152
ной. Чехол с внутренней стороны черно-лилового цвета,,
внизу раздут в камеру, где помещаются цветы. Нижний
ярус составляют женские цветы, из которых после
по.пучастся початок красных ягод. Повыше располо¬
жено кольцо бесполых цветов, превратившихся в мяси-
Рис. 91. Аройник'восточный (Arum orien-
■ tale)
Рис. 92. Располо-
исение цветов у арой-
ника восточного
стые щетинки. Еще выше идет ярус мужских цветов, а
над ними второе кольцо щетинок. Мухи и другие насе¬
комые, залезающие в камеры, попадают между щетинка¬
ми в ловушку вроде мышеловки и копошатся сперва око¬
ло пыльников,- а потом около пестиков, производя опы¬
ление.
Любопытно, что привлеченные запахом насекомые
решительно ничего для себя съедобного в цветах не
находят: никакого меда там нет. Чего же ради они
лезут? Может быть, иногда их привлекает теплый уго¬
лок. С другой стороны, нетрудно подметить, что мухи
от запаха аройника точно пьянеют, возбуждаются, на¬
чинают гоняться друг за другом и в таком состоянии,
влетают в чехол.
153
10. Самые крупные семена
Говоря о раффлезии, мы упоминали, что этот самый
большой в свете цветок дает крохотные семена,— если
не самые мелкие в свете, то во всяком случае одни из
Рис. 93. Сейшельская пальма (Lodo-
icea seycheilariim)
самых мелких. Ну, а какое растение дает самые круп¬
ные в свете семена? На этот вопрос ботаники дают
совершенно определенный ответ. Самые крупные семена
дает лодоидея, или сейчиельокая пальма {Lodoicea
seychellarum), родом с Сейшельских островов, лежащих
в Индийском океане к востоку от Африки. Огромные —
■до 35 сантиметров в поперечинке —«орехн» этой пальмы
можно теперь встретить во всяком большо.м ботаниче-
154
‘Ском музее. Подобно кокосовы.м орехам, они предста¬
вляют собою косточки пдодов Чтобы получить
орех, надо содрать с плода наружную губчатую, волок¬
нистую оболочку. Эта легкая оболочка как у кокоса,
так и у лодоицен служит для того, чтобы плоды могли
плавать н распространяться " морскими течениями.
■С кокосами это приспособление удалось великолепно.
Как часто на картинках тропических побережий видны
группы высоких кокосовых пальм с изогнутыми ство¬
лами, склонившимися над водой! Спелые плоды свали¬
ваются в море и уносятся
течением. Отнесенные во¬
дой куда-нибудь к новым
берегам, они выбрасыва¬
ются яа отмели, прора¬
стают и образуют новые
прибр.ежные рощи. Таким
образом, еще в очень от¬
даленные времена кокосы
расселились по берегам
материков и островов — по- Рис. 94. Слева—орех сейшель
всюду, где им достаточно
тепло. Ботаникам прихо¬
дилось немало ломать го¬
лову над вопросом, где находится настоящая родина
кокосовой пальмы.
Другое дело с лодонцеей; ее огромные плоды отлично
приспособлены для плавания по морю, но они не могут,
подобно кокосу, давать всходы на песчаных берегах,
пропитанных соленой водой. Тут хитроумная затея
природы не удалась, и лодоицеи, не сумевшие найти
для себя новых .мест поселения, так и остались только
па своей родине—Сейшельских островах.
До середины восемнадцатого века, до открытия
Сейшельских островов, европейские мореплаватели
лишь изредка встречали гигантские орехи либо пла¬
вающими среди океана, либо прибитыми к берегам
островов. Находили их, между прочим, у западных бере¬
гов Суматры, т. е. примерно за 400 километров от их
ской пальмы, справа—кокосо¬
вый орех, в середине — грец¬
кий орех (сильно уменьшено)
' Плоды лодоицей бывают до 50 сантиметров в длину.
155
родины. Первые найденные орехи поража.ли воображе¬
ние. Их считали какими-то волшебными созданиятми
океана. Огромный орех-двояшка суеверно считался
талисмаио.м, приносящим всяческое счастье- За орехи
платили фантастические сум.мы. Один орех можно было
обменять на целый корабль, нагруженный товарами.
Император Рудольф за первый привезенный ему орех
заплатил столько золота, сколько орех этот мог вме¬
стить. (А ведь в порядочный орех легко могло войти
больше ста килограммов золота!). Когда Сейшельские
острова были обследованы и выяснилось настоящее
происхождение орехов, цена на них, разумеется, упала,
и суеверное отношение к ним стало исчезать.
: Если растение не умеет расселяться широко, если
оно ютится только иа одном каком-нибудь участке
земли, это — плохой признак. Не говоря уже о более
давних временах, за последние столетня вымерло и без¬
возвратно исчезло не.малое количество интереснейших
видов и растений и животных. Вспомним для примера
плачевную историю своеобразной флоры острова святой
Елены. Когда в 1-501 году англичане открыли этот
маленький скалистый - островок, одиноко возвышаю¬
щийся среди отсеана, там найдены были растения в коли¬
честве 61 вида, из которых 59 видов нигде больше на
земле не существовали. С течением времени вся эта
оргинальная флора безвозвратно погибла. Кое-что
уничтожили поселившиеся на островке люди; многое
уничтожили привезенные людьми козы; еще больше
заглушили появившиеся с людьми пришлые растения,
оказавшиеся более стойкими в борьбе за существование.
В 1815 году (когда на островке поселили свсргнз^того
с престола Наполеона) от первоначальной флоры не
оставалось уже никаких следов.
Ботаники имеют понятие об этой флоре только по
засушенным растениям, уцелевшим в одном англий¬
ском гербарии.
Подобная гибель грозила и сейшельской пальме.
Но она была так заметна, так интересна своими огром¬
ными орехами, что люди ее «пожалели». С давних пор
и до настоящего времени особые законы оберегают
пальму от истребления.
156
Вообще много тропических растений погибло во
время колонизации этих мест европейцами. Начали
усиленно вырубаться пальмы и другие ценные породы
деревьев. Так что исчезновение многих растений объ¬
ясняется не столько распространением растений-эмигран-
тов, сколько «цивилизаторской» деятельностью капита-
листов-колонизаторов.
Несмотря на долголетие, сейшельская пальма —
дерево не из очень высоких. Ее рост не превышает
25 метров. Другие сорта пальм бывают вдвое выше,
а рост самых высоких деревьев слишком в 6 раз больше.
Сейшельская пальма по росту примерно равняется
с хорошей нашей березой. Но какая разница в размерах
семян! Сейльшеский орех даже без кожуры обычно
весит более 15 килограммов (вес всего плода доходит
до 25 килограммов), а крылатых березовых семечек
на 1 килограмм приходится круглым счетом до двух
мил.чионов, так что при одинаковой высоте деревьев
у одного вес семени в 30 миллионов раз тяжелее, чем у
другого.
ЖИВОЙЯКОРЬ
Чилим
Однажды в студенческие годы зашел я к своему
товарищу, впоследствии близкому моему приятелю.
Разговор зашел о гимназических воспоминаниях.
— Вы в какой гимназии учились?—спросил я Р.
— Я— в Астраханской,— отвечал он.— Я чистокров¬
ный астраханец, настошпй «чилимннк».
— Что это значит —«чилимшис»?
— Это так нас, астраханцев, прозывают за то, что
мы чилим, водяной орех, едим. ,
— Какой такой•«чилим»?— спросил я.
— Трава такая есть, водяная. Очень много ее растет
у нас под Астраханью, по заводям Волги. У этой травы
под во/дой растут не то корни, не то плоды, такие рога¬
тые орехи (.мой товарищ был тогда слаб по части бота¬
ники). Скорлупа твердая, а внутри мякоть, которую
едят. Погодите, я вам покажу.
Р. поискал в сголе и дал мие три штуки странных,
довольно крупных (сантиметра в 3) орехов, каких
я никогда раньше не видывал. Они были очень причуд¬
ливой формы, с кривыми острыми рожками.
158
— у нас в Астрахани,— продолжал Р.,-— их очень
много продают либо просто сырыми, как они есть, либо
сваренными в соленой воде с обрезанными рожками.
Наша астраханская детвора очень их любит.
Подаренные мне орехи я принес домой и показал
брату ботанику, полагая, что и для него они будут
невиданной диковинкой; но оказалось, что ему водя¬
ные орехи, хотя и интересны, но давно знакомы; у него
нашелся даже гербарный экземпляр растения, впрочем
Рис. 95. Плоды чилима
без орехов; был только тонкий ломтик, дававший поня¬
тие о разрезе плода.
— Вот тебе чилим,—говорил брат. По-латыни он
называется — Тгара natans ' (рогульник плавающий).
Растение весьма курьезное. Его пловучие листья похожи,
пожалуй, на березовые...
— А подводные листья тонко разрезанные, — доба¬
вил было я.
— Нет, То, что ты принимаешь за листья это—■
корни. Подводные листья у чилима бывают, мо очень
маленькие, недоразвитые, и скоро отпадают. Твой
приятель сделал грубую, но очень характерную ошибку,
приняв орехи 3.3 корни. Эти водяные орехи вырастают
в воде, под розеткой листьев. Пото.м они падают на дно
и очень курьезно прорастают.
— Заче.м у них эти рожки?— спросил я.
— Во-первых, это защищает плод от животных.
Такой колючий орех, я думаю, не только рыбы или
1 Относится к особому семейству Чилимовых {Hydrocdryaceae),
близкому к семейству Онагровых, которому принадлежит
наш Иван-чай.
159
утки, а и какая-нибудь водяная крыса не тронет.
У твоих орехов уже обломлены самые кончики рожков.
.'Эти зубчатые копчики бывают очень остры. Во-вторых,
.это якорь, которым удерживается на нодходягцем,
мягком месте молодое, прорастаюшее растение. Ведь
ты посмотри: эти четыре рожка, расположенные в двух
перпендикулярных плоскостях, устроены совершенно по
тому же принципу, как и якорь’.
— В этих 'орехах очень любопытные семенодоли:
одна совсем маленькая, а другая заполняет почти весь
орех. Когда орех прорастает, маленькая семенодоля и
корешок выходят наружу, а лист второй семенодоли
остается в орехе, выпуская наружу очень длинный чере¬
шок, который и служит «якррны.м канатом». Тебе, как
физику, должно быть интересно еще вот какое приспо¬
собление. Когда чилим отцветает, под водой начинают
образовываться тяжелые 'плоды. Они могли бы потопить
все растение, но как раз в это время на черешках листь¬
ев образуются вздутия, своего рода «спасательные поя¬
са». Такие вздутия образуются более сильные как раз
у тех экземпляров, которые вырастают в глубокой воде.
Видишь, чилим умеет пользоваться законом Архимеда!
Как замечательно приспособлен чилим к своей
окизни в воде!—думалось мне. Такая же мысль, вероятно.
1 Чаще всего встречаются четырехрогие орехи, но бывают
с тре.мя и двумя рогами, а изредка и совсе.м безрогие.
160
приходит всякому, впервые знакомящемуся с этим
любопытным растением; но более верный и строгий
суд природы говорит иное. В настоящую эпоху чилим,
очевидно, недостаточно хорошо приспособлен к жизни:
он — растение, уже начавшее заметно вымирать. Срав¬
нительно недавно он был широко распространен по
всей Европе, о чем свидетельствуют уцелевшие орехи
на дне разных водоемов’: но живой чилим в Западной
Европе встречается теперь лишь в очень немногих
местах.
В нашем Союзе встречается несколько видов чилима *,
которые кое-где образуют обыкновенно сплошные
заросли в озерах, лиманах и т. д., как в Европейской
1 Такие оре.хн можно на.ходить в торфяны.к болотах и на дне
некоторых подмосковных озер.
2 В последние годы наш ботаник В. И. Васильев установил
произрастание в СССР 25 различных видов чили.ка.
П Занимательная ботаника
161
части Союза, так и в Азиатской, вплоть до Дальнего
Востока. В частности, в окрестностях Астрахани, в
■дельте реки Волги, растет особая форма чнлима,
недавно выделенная в осо¬
бый вид (Тгара astracha-
nica).
Почему это интересное
(да и не бесполезное) ра¬
стение сокращает область
своего распространения?
Я не- знаю определенного
ответа на этот вопрос. Мо¬
жет быть, некоторую роль
в этом явлении играет то
обстоятельство, что цветы
чилима не пользуются пе¬
рекрестным опылением: они
обычно самоопыляются,
выставляясь из-под воды
лишь в утренние часы; а
иногда самоопыление про¬
исходит и - под водой, в
закрытом цветке. Вероятно,
более важной причиной
вымирания чилима являет¬
ся то, что это однолетнее
растение недостаточно бы¬
стро размножается и не в
состоянии конкурировать
с другими водяными трава-
Рис. 98. Элодея (Flodea сапа- ми, иногда размножаюши-
м, поразительным
densis). Женский зкзе.мпляр, ,мися „
цветы с ЛЛИННЫ.МИ грубочка.ми ^пппством и ”
венчиков, похожими на цве- УЛОрством неооыкновен
тоножки НОИ быстротой.
В противоположность
отступающему к востоку
чилиму может быть, например, указана пришедшая
с запада знаменитая американская эмигрантка «водя¬
ная чума», или элодея (Elodea canadensis).
Это неприхотливое растение, способное хорошо
разрастаться от небольшого обрывочка стебля, вы
182
встречаете теперь в изобилии во всех наших реках,
озерах и прудах. Между тем около 120 лет тому назад
в Европе не было ни одной живой веточки элодеи: она
встречалась только в пресных водах Северной Америки,
в Канаде. 'Лишь в конце тридцатых годов прошлого
века она случайно, вероятно с каким-нибудь приплыв¬
шим из Америки кораблем, попала в Ирландию, оттуда
через несколько лет распространилась и по Велико¬
британии, где быстро развилась в тако.м количестве,
что стала то там, то здесь затруднять речное судоход¬
ство и работу шлюзовых механизмов на каналах. Тогда
американской траве, названной сперва «водяной мир¬
той» и стали давать более грубую кличку «водяной
чумы». В пятидесятых годах эта «чума» появилась в
Голландии, в Бечьтии, в Германии. В шестидесятых
и семидесятых годах она захватила уже весь европей¬
ский восток, затем перекинулась в Азию и в Австралию.
Несколько медленнее шло ее распростраиение на гот
Европы; лишь в девяностых годах она ухитрилась,
перебравшись через Альпы, заполнить пресные воды
Италии.
Замечательно, что для столь быстрого завоевания
Старого Света элодея совсем не пользовалась семенами.
Она — растение двудомное, ив Европе встречаются
только женские экземпляры, не дающие семян ’.
Она распространялась из реки в реку, из озера
в озеро только переносом обрывочков побегов, которые
прицеплялись к лодкам, к рыбачьим сетям, к ногам
водяных птиц и т. п. Можно не без некоторого права
утверждать, что все элодеи, расселившиеся в Европе,
суть разросшиеся клочки одного единственного экзем¬
пляра, побег которого когда-то случайно перебрался
через Атлантический океан.
Не следует думать, что элодея, заполнившая наши
воды, приносит нам одни неприятности.
Оказывается, элодея приносит и некоторую пользу:
1 Мужские экземпляры элодеи, являющиеся ^редкостью и в
Канаде, в Европе можно найти только в ботанических^ садах,
говорят, изредка в Ирландии. В распространении „водяной чумы"
они никакой роли не играли.
11» 163
ее заросли служат отличным приютом для мальков
наших рыб, которые гораздо лучше размножаются под
ее защитой.
На берегу пруда или речки, где так привольно раз¬
растается элодея, вы можете часто встретить зеленые
за,росли аира {Acorus ca¬
lamus) .
Это тоже, как и эло¬
дея, чужеземец, пришелец
ИЗ далеких стран, отлично
живущий в подходящих
сырых местах и у нас, и в
Западной Европе. Родом
он не из Америки, а из
Восточной Азии. Его на¬
ступление па Европу про¬
исходило с востока гораздо
раньше наступления эло¬
деи. На востоке Европы
аир стал расселяться, ве¬
роятно, в XV веке, в XVI
веке он уже стал появлять¬
ся в области нынешней Гер¬
мании и далее на западе.
Замечательно, что аир,
как и элодея, размножает¬
ся у нас исключительно
вегетативным способом,
т. е. отростками, обрыв¬
ками корневищ и т. п. Он
очень часто цветет, но се¬
мян в нашем климате ни¬
когда не приносит. Бла-
мечевидным листьям несве¬
дущие люди часто смешивают аир с осоками или зла¬
ками, живущими у воды; но, приглядевшись к цветочным
початкам, легко подметить, что это — растение совер¬
шенно особой породы. Аир относится к семейству Арой-
никовых {Агасеае), к которому из наших подмосковных
растений принадлежит еще один только белокрыльник
(Calla palustris), часто встречающийся по болотам.
Рис. 99. Аир (Acorus calamus).
Около Va натуральной вели¬
чины
годаря узким, плоским.
1б-{
Да и продвигаясь от Москвы на юг, вплоть до Южного
берега Крыма, мы найдем самое большее еще двух пред¬
ставителей этого семейства.
Общий вид цветущего аира чрезвычайно своеобра¬
зен. Стебель, поддерживающий початок, почти такой же
плоский, как и лист, а чехол (соответствующий белому
чехлу белокрыльника) зеленый и имеет вид продолже¬
ния стебля. В общем получается такая картина, как
будто початок растет из листа.
Но вернемся к нашему водяному ореху.
Трудно сказать, насколько быстро сокращается
область распространения чилима в наше время. Воз¬
можно, что нашим ближайшим потомкам уже придется
взять его под опеку, чтобы сохранить от окончатель¬
ного исчезновения.
Бели вы, читатель, живете в местности, где чилим
обыкновенен, то не забывайте, что для ваших товари¬
щей, любителей • ботаники, живущих в других местах
он представляет огромный интерес. Если вы сами живете
там, где чилим не встречается, постарайтесь добыть
себе хоть несколько его плодов. Изучите видоизмене¬
ния, которые здесь можно наблюдать. Попробуйте
сосчитать, сколько приходится на сотню или тысячу
орехов тех или других видоизменений. Может быть
вы попробуете его разводить. Право, стоит обратить
внимание на это курьезное растение, которое изобрело
якорь ^ миллионы лет до первой лодки, построенной
человеком.
i-
J
РАЗРЫВ
ТРАВА
Когда я еще мальчишкой помогал отцу при соби¬
рании растений, я, со свойственной всем детям фанта¬
зией, без конца мечтал найти что-нибудь совершенно
необыкновенное: какой-нибудь удивительный новый
цветок, какое-нибудь невиданное допотопное растение,
уцелевшее где-нибудь в глуши лесного оврага, ,н т. д.;
мечтал даже найти растение, переселившееся на Землю
с какой-нибудь другой планеты (хотя это былс задолго
до романа Уэллса о нашествии Марсиан)'.
Впрочем одна нелепость не приходила в мою дет¬
скую голову; я никогда не мечтал пойти в «Иванову
ночь» в лес и найти там «разрыв-траву» — огненный
цветок папоротника. Еще в те времена, когда я отпра¬
влялся на ботанические экскурсии «верхом на палочке»,
я уже знал, что у папоротников „никаких цветов не
бывает и что размножаются они спорами, вырастаю¬
щими на изнанке листьев.
Рассказывая о папоротниках, отец говорил мне:
— Цветов у папоротника не бывает, но есть папо¬
ротники, у которых споры образуются на отдельных
частях листа, пожалуй, похожих на кисточку цветов
166
или бутонов, у нас водятся два очень интересных
маленьких папоротничка такого рода: гроздовик {Bo¬
trychium) и ужовник {Ophioglossum) ‘.
Показа|Б мне эти папоротнички на рисунках, отец
добавил:
— Ботрихиум я в нашей местности изредка находил,
вот' офиоглоссума еще не
находил никто. Вероятно, он
вовсе уже не так редок, но труд¬
но его заметить. Вот ты — глаза¬
стый; найди мне офиоглоссум,
будешь молодец! Растет он обык¬
новенно на сыроватых, мши¬
стых местах.
Надежда найти офиоглоссум
увлекла меня, разумеется, чрез¬
вычайно. Немало исходил и да¬
же исползал я П'одходяших мест,
но все — тщетно. Лишь на следу¬
ющее лето пришлось мне впер¬
вые увидеть офиоглоссум, но
первыми подметили его не мои
зоркие детские глаза, а близо¬
рукие, но более опытные глаза
отца. Любопытно, что отец неча¬
янно нашел первый офиоглоссум
точь-в-точь при таких же уело- Риг- ^00- ,
- обыкновенный {Ophioglos-
виях, как раньше н^ел его g _ гроздовик, ключ-
еще один ботаник. Отец вы- трава (Botrychium)
капывал одну из красивейших
наших орхидей {Orchis тШ^агЦ — ятрышник шлемовид¬
ный), чтобы пересадить в садик около дома, и вдруг на
том коме земли, с которым была выкопана орхидея, за¬
метил крошечный офиоглоссум
«Лиха беда начало» — говорит пословица. На следую-
а — ужовник
' „Офиоглосгу.ч" буквально значит „змееязычный". Название
не совсе.м удачное, так как действительно на змеиные языки
по.чожи лишь весьма редкие экзе.мпляры с двойным споронос¬
ным К0Л0СК0.М.
2 Частое соседство офиоглоссу.ма с Orchis militaris объяс¬
няется тем, что для них обоих благоприятна одинаковая почва.
167
щей экскурсии отец сразу нашел целую группу этих
, оригинальных папоротничков. Присмотревшись к ним,
II я стал находить их то здесь, то там, и очень скоро
офноглоссум перестал быть для меня заманчивой ред¬
костью. Оказалось, что ботрихиум, ранее считавшийся
более обыкновенным, на самом деле встречается у нас
заметно реже.
В эпоху первых гимназических годов отыскивать
папоротничкн было моей специальностью, своего рода
любимым спортом, а потому, когда к моему отцу обра¬
тились с просьбой собрать для издания по сто экземпля¬
ров более интересных растений, именно мне была пору¬
чена задача найти сотню офиоглоссумов и сотню
ботрихиумов. С офиоглоссумами сладить можно
было сравнительно легко, тем более, что они часто
встречаются целыми группами; но с ботрихиумами
дело подвигалось плохо, несмотря на помощь брата.
‘ Мы могли найти не более трех — четырех штук в день;
но ведь требовалась в короткий срок целая сотня.
Мы привлекли к работе приехавшего к нам гимназиче¬
ского товарища. Сперва он казался безнадежно плохим
помощником. Чтобы приучить его к работе, мы нахо¬
дили ботрихиум, очерчивали вокруг него небольшой
участочек земли и говорили:
— Вот внутри этой границы наверняка есть ботри¬
хиум, совершенно такой же, как вот этот, который у
тебя в руке. Отыщи!
Товарищ бился час, перебирал всю траву руками,
и все же не умел найти или — еще странней — указывал
нам другие растения, имевшие лишь отдаленное сходство
с ботрихиумом. Лишь два дня спустя, он как-то сразу
овладел способностью быстро замечать ботрнхиумы
среди других трав, стал находить их не хуже нас с бра¬
том и значительно ускорил добычу сотого экземпляра.
Несравненно реже, чем маленький Botrychium luna-
ria встречается у нас более крупный Botrychium matri-
cariae,явгче называемый Botrychium rutaefolium (гроздо-
вик рутовый). Когда я в ранней юности находил его^,
я радовался так, как -радуется рыболов, поймавший
на удочку огромную щуку, или охотник, застреливший
медведя. Однако мне везло: я набирал их достаточно
168
и для гербария'отца, и для многих его знакомых бота¬
ников.
Не так редко, но все же далеко не часто Botrychium
matricariae можно найти на торфяниках. Много позднее,
•после моих мальчишеских ув¬
лечений, я нашел однажды
под Москвой, на очень неболь¬
шой полянке, около торфя¬
ного болота, сразу 22 велико-
Рис. 101. Гроздовик руто- Рис. 102. Спорангии ботрихиу.ма;
вый (Botrychium matricariae) / — в сырую погоду, 2—в сухое
время.
лепных экземпляра. Все они были на редкость крупные;
лишь один из них не превышал обычно указываемой нормы
от 8 до 15 сантиме-пров; остальные были не менее 20 и дохо¬
дили до 32 сантиметров. Довольно тщательно ос.мотревши
окрестные подходящие места, я на значительном участке
Б два-три кв. километра нашел еще только один экземп¬
ляр. Осматривая те же места еще несколько раз в после¬
дующие годы, я уже ни разу не находил ни одного. Надо
169
полагать, -более часты-ми они бывают лишь местами
и только в некоторые у-рожайные годы
Из явлений, которые всякий любитель может наблю¬
дать с маленькими папоротничками, упомяну об одном
любопытном п-риспособлении. Если вы будете наблю¬
дать спороносный колосок в период зрелости спор,
БЫ можете подметить, что спорангии, т. е. те шаро¬
образные коробочки, в которых заключаются споры,
в сухую погоду бывают открыты, а в сырую— закры¬
ваются. Цель приспособления понятна: только в сухом
воздухе сухие споры могут разноситься ветром. Наблю¬
дая спорангии в лупу, легко видеть, что стоит только
дохнуть на открытый спорангий, и он закрывается.
В начале беседы я сказал, что никогда—даже в дет¬
стве— не искал волшебной «разрыв-травы», но, может
быть, именно про нее-то я вам и рассказал. В народе
ботрихиумы Носят название «ключ-травы». Эта «ключ-
трава» и в Восточной, и в Западной Европе в древние
времена пользовалась особым вниманием знахарей
и колдунов; ей приписывались разные чудодействен¬
ные силы. С другой -стороны огненный цветок папорот¬
ника, согласно древним легендам, открывал доступ
к таящимся в земле кладам, следовательно, считался
своего рода «ключом» к закрытому золоту’*.
1 Существует третий, значительно более крупный вид ботри-
тсиука—Botrychium virginianum (гроздовик виргинский): он во¬
дится в лесах к северу, начиная от Москвы. Этот вид знаком мне
лишь по гербария.м.
2 Та же „честь" приписывается в некоторых местностях
■и другим видам папоротников. Так, например, последний экземпляр
папоротника „Черный корень" незадолго до того был вырыт каким-тО
знахарем и продан за большую сумму в качестве „чудодейственно¬
го" растения.
ЛОПОВОД\^
ДЕДРОВЫХ,
оРЕхав
1. Язык житейский и язык ботаников
Кто не знает кедровых орешков? «Наше сибирское
красноречие» —■ шутливо называют их сибиряки, на¬
мекая на то, что когда не о чем говорить, сибиряк
грызет эти орешки. Занятие не очень у.мное, доктора
говорят, даже вредное; но меня мало убеждают не¬
которые доктора, которые сами после такого замечания
нередко затягиваются папироской. Специалист-бота¬
ник не откажется вместе с нами погрызть кедровых
и разных других орехов. Но попросим его рассказать
нам о кедровых орехах с ботаничеокой точки зрения.
Тут он нам прежде всего заявит, что эти орехи в суш-
ности... не орехи и совсем... не кедровые.
Почему не орехи? Ботаник даст нам научное опреде¬
ление о;реха: плод, состоящий из деревянистой обо¬
лочки, внутри которой находится сем,я, зародыш с се¬
менодолями и больше ничего. Под это определение
подойдут обыкновенные лесные орехи; но грецкий
орех, миндальный орех для ботаника уже не орех,
а косточка плода, с которого удалена мясистая
оболочка; американский орех — семя, китайские оре¬
хи — бобы и т. д. Что же такое кедровый орех? Только
171
семя, содержащее помимо зародыша еще белок,
запас питания для зародыша. Разрезав" орешек, бота¬
ник покажет нам зародыш,— маленький стерженек
с головкой, расщепленный на 10 семенодолей. Его
можно видеть и простым глазом, но лучше хоть в ма¬
ленькую лупу. Из такого зародыша можно вырастить
дерево. Попробуйте посадить орешки, хоть в цветоч¬
ный горшочек. Обыкновенно они не всходят долго,
больше года; но в конце концов вы получите всходы,
похожие на всходы очень многих хвойных деревьев.
— Ну, пусть это не орехи, а семена; но почему же
они Не кедровые? Ведь это — семена кедра?
— То, что вы называете кедром, или сибирским
кедром, для ботаника есть один из видов сосны, по-
латыни Pinus. Наша обыкновенная сосна Pinus sil-
vestris, т. е. «лесная», а это другой вид сосны, Pinus
sibirica, т. е. «сибирская».
— Почему же этот вид не называть кедром?
— Потому, что такое название может приводить
к путанице, так как есть совершенно другой род хвой¬
ных деревьев, которые и ботаники называют кедрами —
Cedrus.
— Как же логичнее называть сибирский кедр? Не
называть же его всегда вашим латинским именем?
— Логичнее всего его назвать сибирской кедровой
сосной. Это дерево заслуживает нашего внимания уже
потому, что из всех орехов и семечек, которыми мы
обыкновенно лакомимся, только лесные орехи, да
эти вот «кедровые орешки» — дети нашей родной
северной природы. Грецкий орех разводится у нас
только на юге', американские орехи привозят из Бра¬
зилии, китайские орехи тоже родом из Бразилии, хотя
давно разводятся во многих странах потеплей, в том
числе и у нас в Средней Азии и на Кавказе; это инте¬
реснейшее растение из бобовых, само сажающее свои
плоды в землю! Подсолнух и тыква вывезены из Аме¬
рики, арбуз — из Африки, фисташки — из западной и
' В горах наших Среднеазиатски.х респуб.аик места.ми
встречаются ореховые леса из ореха, очень близкого к грецкому
и дающего съедобные .орехи" — косточки. Ред.
172
средней Азии и т. д. О каждом из этих растений можно
было бы рассказать много интересного; но мы займемся
на этот раз родной нам сибирской кедровой сосной.
2. Сибирская кедровая сосна
Ботаники насчитывают около 70 видов различных
сосен. Сибирская кедровая сосна принадлежит к числу
видов, значительно отличаю¬
щихся от нашей обыкновен¬
ной сосны. Более темные иглы
кедровой сосны много толще и
длинней. Кроме того, они
сидят не по два, как у обык¬
новенной сосны, а обычно по
пяти в каждом пучке (в
укороченном побеге). Шиш¬
ки кедровой сосны значитель¬
но крупнее и массивней. В
отличие почри от всех других
сосен, шишки эти при соз¬
ревании распадаются как у
пихт. У обыкновенной сосны
семена маленькие, с больши¬
ми крылышками, у кедро¬
вой — семена крупные, а кры¬
лышко, если и бывает, то
маленькое, недоразвитое, не
удерживающееся на се.мени. Рис- 1^03. а —хвоя обыкно-
К этой любопытной особен- '’счиой сосны; б—хвоя кедро-
мы еще верке.,се, а Ж,Г.-сеГ^;
теперь укажем, что кедровая ровой сосны; д — шишка кед-
сосна встречается у нас в Сою. ровой сосны (Vs нат. велнч.).
зе и в Западной Европе в не¬
скольких видах. Самый распространенный из них — наши
сибирские «кедры», встречающиеся отчасти и -к западу от
Урала. В старости это — могучие великаны до 35 метров
высоты и больше. Кедровые сосны, распространенные
по горам 'Западной Европы, относятся к другому виду
{-Pinus cembra) — европейской кедровой сосны; они много
меньше и к 100 годам достигают высоты лишь 12 метров.
173
Многовековые экземпляры выше 20 метров — уже боль¬
шая редкость.
На Дальнем Востоке встречается еще близкий вид —
кедровая сосна маньчжур¬
ская, отличающаяся осо¬
бенно крзшными шишками
и большим ростом.
Четвертый, резко выде¬
ляющийся вид, водящийся
в Сибири на горах и на
Камчатке, представляет со¬
бою низкий, стелющийся
по земле кустарник, при¬
способившийся к самому су¬
ровому климату.
3. Как работает мастерская
природы
Присмотримся к тому,
как в сухой жаркий день
из зрелой шишки обыкно¬
венной сосны выпадает
крылатое семечко. Оно
быстро вертится; крылы¬
шко образует парашют,
сильно замедляющий па¬
дение. При малейшем ветре
семечко отлетает далеко от
материнского дерева. Цель
блестяще достигнута. Мы
восхищяемся этим остро¬
умным летательным изоб¬
ретением природы.
Но вот перед нами семя
не обыкновенной, а кедро¬
вой оосны. Зачем тут ма¬
ленькое, отпадающее кры¬
лышко, совсем непригодное в качестве парашюта? Бота¬
нику это крылышко интересно: это — лишняя улика, вы¬
дающая кровное родство между разными соснами. Но за-
Г4
Рас. 104. Кедровая сосна; си¬
бирская и европейская.
чем оно кедровой сосне? Она выделяет его лишь по ста¬
рой, передавшейся по наследству привычке, теперь,
уже утратившей смысл. Природа тут поступает, как
наш портной, делающий «для фасона» рукав с фаль
шивым обшлагом и совершенно ненужными пуговками
Это, утративший смысл
отголосок старинных каф
танов, у которых рукава
отворачивались и делались
с застегивающимися на
, пуговицы разрезами.
Интересно хоть бегло-
проследить, как устроены
Рис. 105. Шишки и хвоя вей- Рис. 106. Семена сосен; а—обык-
мутовых (слева) и Гималаи- новенной, б — веймутовой, в—вы-
ской (справа) сосен сокой (натуральная величина)
крылышки у разных других видов сосен. Сравним,
например, сосны: обыкновенную {Pinus silvestris),
венмутову (Pinus strobus), которую любят разводить
у нас в парках за красивую хвою и быстрый рост,
и высокую ги.малайскую сосну {Pinus excelsd) Для
этих трех видов че.м крупнее се.мя, тем больше крыло.
А всегда ли это так? Возьмем итальянскую сосну,
пинпю {Pinus pinea). Вы, вероятно, знаете ее, по край-
1 Все упоминаемые в этой беседе виды сосен, а также и мно¬
гие другие — более 30 видов, — любитель может видеть в пре¬
красном парке нашего Никитского ботанического сада в Кры.му
(Ял1а).
175
ней мере, по картинкам: почти на всяком итальянском
пейзаже можно видеть ее зонтикообразную крону
Шишки у нее тяжелые, яйцевидной формы, до 12 сан¬
тиметров в длину. Семена (по-итальянски «тиньо-
ди») так же популярны в Италии, как «кедровые
орешки» в Сибири. Л4аленькое крылышко совершенно
Рис. 107. Итальянская сосна (Pinus pinea)
Не соответствует размеру и весу крупного семени.
Зачем оно?
Подобный же вопрос мы можем задать при осмотре
еще бо.нее крупного семени сабинской сосны {Pinus
Sabiniana) родом из Калифорнии. Эта сосна со своей
длинной хвоей и огромными (величиной почти в чело¬
веческую голову) колючими шишками служит одним
' По с.ходству формы неаполитанцы называют „пинией"
также столб дыма, в тихую погоду выходящий из кратера
Ёезувня.
176
из украшений южных парков. Но вот, так называемая
:.{ерардова сосна (Pinus Gerardiana). Это дерево родом
4 Гималайских гор отлично может расти в Крыму,
даж,е на высоте Яйлы; может расти на самой бесплод¬
ной почве и отлично переносит засухи Раскроем
большую, вычурной формы шишку этой сосны и посмот¬
рим семена. Мы не найдем
никаких следов крылы¬
шек 2.
Одно из самых тонких
•и точных , произведений
лрироды " человеческий
глаз; но авторитетнейший
знаток оптики Гель м-
•гольц нашел достаточ¬
ные основания, чтобы ска¬
зать;
— Если бы из оптиче¬
ской мастерской мне при¬
несли прибор со столькими
недостатками, я вернул бы
его для исправления.
Не будем же удивлять¬
ся, находя нехватки в кои-
струкцип сосновых семян. Такие нехватки в произве¬
дениях природы свидетельствуют о вечном, непрерывном
совершенствовании, о непрекращаюшемся стремлении
приспособляться к условиям жизни, которые сами ме¬
няются то постепенно, ю катастрофически, то эволго-
ционно, то революционно.
Могут ли недостатки в устройстве семян когда-
нибудь отразиться на существовании и распростра¬
нении, например, кедровой сосны? Трудно на это отве¬
тить. Области распространения кедровой сосны все
Рис. 108. Семена сосен:
я —ита.пьянской, б—сабинской,
в—жерардоаой (натуральная
величина)
I Один из проектов сбережения драгоценной влаги для
Южного берега Крыма предлагал именно жерардовой сосной
покрыть Яйлу II верхнюю часть ее южного склона, чтобы замед¬
лить таяние снегов.
5 Вероятно как^е-нибудь ничтожные следы встречаются:
по я, лично, сколько ни старался, ни простым глазом, ни в лупу
не замечал ничего.
12 Занимательная ботаника
177
более и более суживаются; но тут главную роль играют
не недостатки сосны, а скорее те ее достоинства, кото¬
рые привлекают топор и пилу человека.
4. Настоящие кедры
Для личного знакомства с настоящими кедрами
пойдемте с вами, читатель, в наш интереснейший
Никитский сад, на Южном берегу Крыма. Там мы уви-
Рис. 109, Ливанский кедр: 7—сс.мя, 2—через 2
дни, 3—через 2 недели, 4—через 2 месяца, 5—че¬
рез 2 года
ДИМ Прелестную группу ливанских кедров {Cedrus
Libani). Посаженные в 1814 г. на широком просторе,,
они уже давно теснят друг друга, а как же должны
быть красивы старые деревья, растущие на свободе!
Кедрам, живущим в Никитском саду, около 140 лет,
возраст, можно сказать, еще младенческий для дерева,
живущего до двух, даже до трех тысячелетий. Но по-
178
смотрите какими могучими, широкими шатрами рас¬
кинули кедры свои почти горизонтальные ветви иногда
слишком в 12 метров длиной
Около них обычно можно найти сколько угодно
с.емян, выпавших из зрелых, рассыпавшихся шишек.
Семена эти совсем не похожи па «кедровые орехи»:
iaii'"''
Рнс. ПО. Ливанским кедр в возрасте 2000 лег
они много меньше, легче и снабжены большим, прочно
держащимся крылом. Не очень высокому, но сильно
разрастающемуся вширь кедру совсем бы не подходили
бескрылые семена. В начале лета вокруг кедров можно
видеть молодые всходы в разных стадиях развития.
Курьезно наблюдать эти первые моменты жизни кедра,
способного переживать тысячелетия.
Мне хочется упомянуть еще о двух-трех кедрах,
которые' привелось мне видеть в Гурзуфском парке.
На вид они значительно старше кедров Никитского
сада. Весьма вероятно, что им уже далеко за сто лет.
1 Кро-ме ливанского кедра, есть еще атласский кедр
(Cedrus attantica), живущий па северно.м берегу Африки, и гима¬
лайский кедр (Cedrus Deodara). В южных садах Европы .можно
встретить все три вида и иногда помеси между ними.
12»
179
Приезжей публике показывают в Гурзуфе «Пуш¬
кинский платан» — чинап {Platanus orientalis), под кото¬
рым, будто бы, поэт любил отдыхать, любуясь видом
на море. Это предание мне представляется очень со¬
мнительным. Правда, этот платан очень грандиозен;
но ведь платаны растут быстро. «Пушкинский» платан
выглядит лишь немногим старше одного из платанов,
(в Никитском саду), которому заведомо всего лет 70.
Рис. 111. Веточка ливанского кедра {Cedrus LibanP
с шишкой
«Пушкинскому» платану, надо полагать, лишь около
ста лет. Но тогда, во времена Пушкина, жившего
в Гурзуфе в 1821 году, этот платан мог быть только
семечком. По-моему, если в Гурзуфе остались еше
деревья, которые мог видеть Пушкин, то это — ста¬
рейшие из кедров Гурзуфского парка.
У нас, на севере, кедры жить не могут. Северяне,
попадающие в Крым, по характеру хвои часто прини¬
мают их за лиственницы, — и. Только вглядевшись
в крупные (до 10 сантиметров), оригинальные по форме
и окраске шишки, догадываются, что перед ними- что-то
совсем новое.
1УР0ДЫВМИРЕ]
РАСТЕНИЙ.
Под названием «уродов» здесь никак не следует
предполагать каких-нибудь особенно безобразных,
противных растений. Нет, я имею в виду «уродство»
лишь в смысле того или другого отклонения от обыч¬
ного, нормального типа. Беседой о некоторых урод¬
ствах я хотел бы приохотить читателя к наблюдению,
собиранию и регистрации подобных — иногда очень
редких — фактов. Именно в этой области ученый спе¬
циалист никак не может обойтись без помощи люби¬
телей. Тут очень многое зависит от случайности: бо¬
таник может за всю свою жизнь встретить меньше инте¬
ресного материала, чем группа любителей за одно
лето. Любительские наблюдения могут быть очень пен¬
ными еще потому, что некоторые уродства в одних
районах чрезвычайно редки, а в других — иногда очень
небольших районах — наоборот, встречаются настолько
часто, что делаются скорее похожими на прав1ыю, чем
на исключение. Нашу родную флору в этом отношении
далеко нельзя считать изученной.
Начну с «уродов», которые многим представляются
привлекательными.
181
1. Ненормальная сирень
Кто КЗ вас в майские дни, перебирая душистые
кисти цветущей сирени, не искал в них цветочки с
пятью лепестками?
Среди нормальных четырехлепестных' цветков по¬
падается некоторый процент с 3 лепестками, с 5,
с 6, с 7 и т. д. Как велик этот процент? Я Думаю,
мы не ошибемся, если скажем, что один цветок с 3
или 5 лепестками прихо¬
дится на несколько сотен
нормальных цветов. Далее,
повидимому, следует при¬
знать, что цветы с 6, 7, 8
м т. д. лепестками встре¬
чаются приблизительно тем
реже, чем больше число ле¬
пестков. Можно было бы,
пожалуй. предполагать, что
8 лепестков (удвоенное нор¬
мальное количество) встре¬
чается чаще, чем G или 7; такое
предположение, насколько я
знаю, не оправдывается. До
какого наибольшего количества лепестков может дохо¬
дить аномалия? До 12 лепестков найти сравнительно не¬
трудно. Наибольший цветок, найденный мною лично,
имел 18 лепестков V Цветок был неправильный, продолго¬
ватой формы, и вся его середина занята желтыми пыль¬
никами тычинок, которых, вместо нормальных двух,
была целая куча, делавшая цветок по.хожим на кор¬
зиночку сложноцветного.
С юности я долгие годы был почему-то убежден,
что на белой сирени многолепестные цветы встречаются
чаще, чем на лиловой, но когда я однажды попробовал
подтвердить это подсчето.м на значительном числе
Рис. 112. Сирень. Нор¬
мальный цветок, 5-ле-
песткоЕЫн и 18-лспест-
ковый
> В сущности речь идет не о „лепестках", а лишь о частях
раздельного пенчнка; но мы не будем придираться к этой
неточности.
2 Одна моя знакомая рассказывала мне, что нашла однажды
цветок с 24 лепестками.
182
«истей, перевес (очень небольшой и, разумеется, слу¬
чайный) получился на стороне лиловой сирени. Мое
предубеждение, вероятно, зависело от того, что на
белой сирени мои глаза скорее подмечали ненормальные
цветы. Описанный выше 18-лепестковьгй цветок был
лиловый.
Если процент многолепестных цветов не завпснт
от окраски венчика обыкновенной сирени, то он, по-
видимому, определенно зависит от в.чда ее. У так назы¬
ваемой «персидской» сирени аномальные цветы до¬
вольно часты; наоборот, у темноцветной, почти сов¬
сем не пахнущей «венгерской» сирени лишь очень
редко можно найти трехлепестные и пятилепестные
Цветы.
2. Зеленоголовый клевер
У ползучего клевера иногда вместо белых вецчикоз
вырастают пучки крошечных тройных листьев, так
что головка получается приблизительно обычной ве-
Рис. 113. Нормальный и четверной
лист клевера
личины, но зеленого цвета. Это одна из тех аномалий,
•которые указывают на то, что лепестки венчика суть
•видоизмененные листья. Я слыхал от ботаников, что
у клевера такая аномалия — не редкость; но сам я на¬
ходил такой клевер лишь три раза: два раза под
Москвой и один раз в Шварцвальде. Во всех трех слу-
•чаях встречалось по несколько экземпляров, нахо-
.диБшнхся друг От друга на расстоянии не более 50
183
шагов. У других ендов клевера я такой аномалии не
встречал, хотя красного клевера (в посевах) мне приходи¬
лось, разумеется, наблюдать несравненно большее
количество экземпляров, чем ползучего.
3. Кленовые крылатки
Однажды мне пришлось видеть клеи (наиболее у нас
обыкновенный—остролистный—Acer platanoid.es), силь¬
но поломанный бурей. Перебирая гроздья еще зеленых"
крылаток на сломанных;
сучьях, я нашел по не¬
сколько Штук тройных,,
четверных и пятерных кры¬
латок: • встретилась даже
одна шестерная. Раньше-
я лишь изредка встречал
тройные и четверные; а
здесь их было по две, по
три на каждой из двух
десятков пересмотренных
гроздьев. Может быть, это-
был особенно склонный ю
«уродству» экземпляр кле¬
на; может быть, дело объяс^
нялось особой плодови¬
тостью клена в тот год,— я не знаю'.
Наблюдать ненормальные кленовые крылатки не-
JterKO. Пока они зеленые висят на дереве, их трудно-
рассмотреть; а осенью, когда они опадают, все они,
как нормальные, так й ненормальные, распадаются па
отдельные семянки с одним крылышком. Тут, кстат»
сказать, любителю ботаники представляется случай
Рис. 114. Нормальная и трой¬
ная крылатка клена
1 Более поздкне наблюдения над кленами привели меня
к убеждению, что есть экземпляры (разных видов кленов), осо¬
бенно склонные к такой пол и карп и и (т. е . многоплодию)^
но тут мне приходится противоречить авторитету одного из луч¬
ших знатоков кленов, Шверина, утверждающего, что поли-
карпия—чистейшая случайность. Любители, наблюдая из года,
в год какую-нибудь группу кленов, могли бы помочь выяс¬
нить вопрос.
184
наблюдать, как удивительно целесообразно устроена
крылатка, которая при надении бысдро вертится и при
малейшем ветре относится в сторону. Чтобы оценить
совершенство такого парашюта, 'попробуйте сделать
искусственную семянку, которая вертелась бы так же
хорошо как натуральная.
4. Ненормальные валерианы
Часто у нас встречающаяся валер-иана {Yaleriana
officinalis, т. е. валериана аптечная) привлекала меня
еще в детстве. Я собирал
ее для различных целей:
и как красивый, приятно
пахнущий цветок для бу¬
кета, и для старуш.ки-ба-
бущки, мастерившей само¬
дельные лекарства, и для
мальчишеской забавы. Я
давал корень валерианы
кошке и наблюдал, как.
обнюхивая и облизывая
этот корень, кошка радо¬
валась и точно пьянела.
В более зрелом возрасте
я собирал довольно много
валерианы для гербариев
отца. Она интересна тем,
что встречается в раз¬
личных видоизменениях.
Окраска цветов ее колеб¬
лется от чисто белого до
очень темного розового; но
на этот признак ботаники
обычно обращают мало
внимания. Более важными
считаются видоизменения
в форме и расположении
Л'ИСТЬев. Обычно листья Р^с. 115. Валериана (Valeriana
бывают супротивные offic'malis]-. л—нормальным эк-
(т. е. по два, один против зе.'ип.аяр, б-иенормальная,
' ■ тройная мутозка. листьев
.185
другого), но встречаются экземпляры с очередными
(т. е. спирально расположенными) листьями, а также
с мутовчатыми, по три листа в каждой мутовке. Ра¬
зыскивать эту последнюю, редкую разновидность было
в свое время моей специаль¬
ностью
5. Уродливая еловая шишка
Собирая разные редкости для
школьного музея, мои крымские
ученики разыскали в одном из
садов гималайскую ель {Picea
morinda), обильно покрытую
шишками, сплошь одинаково
уродливыми; у всех у них была
развита и содержала семена
лишь очень небольшая часть
шишки. Дело было в исключи¬
тельно холодном 1921 году, но
другие деревья той же гима¬
лайской ели были с нормальны¬
ми шишками. Какие шишки
были у того же дерева в сле¬
дующем году (после очень теп¬
лой зимы),—не знаю, так как
мне пришлось уехать в другие
места.
Рис, 116, Нор.иальная
и ненормальная шишка
ги.малайской ели {Picea
morinda) 1/2 иат. вели¬
чины
6. Трехдольный грецкий орех
1921 год нам в крымской
Школе жилось иногда голодно¬
вато. Ялтинский отдел народного образования помо¬
гал всякими продуктами, какие только можно было
найти, и прислал нам однажды несколько мешков
грецких орехов.
‘ Наши валерианы были недавно критически обработаны
Г. К. К р е й е р о м. Окаэа.тось, что в Европейской . части СССР
встречается не один вид (Valeriana officinalis), а пять-шесть
видов, отличающихся опушением, характером корневой системы,
листьями и другими признаками.
186
Одна из школьниц постарше принесла мне один
из доставшихся ей орехов; она подметила, что орех
.этот необыкновенный: делится не на две, а на три
дольки. Этот редкост¬
ный экземпляр, каких
я никогда ни раньше,
ни после не видывал
(а уж сколько орехов
приходилось видеть!),
был пожертвован в му¬
зей Никитского бота¬
нического сада
Может быть, вам,
читатель, посчастливит¬
ся найти подобные орехи?
орех посадить
■ный» всход.
Ггс- 117. Трехдо.пм1ый ipcuioifi
ojicx
Интересно было бы такой
и вырастить редкостный «трехдсль-
7. Многоголовые одуванчики
В начале лета, когда всюду желтеют одуванчики
{Taraxacum officinale), присматриваясь попристаль¬
нее, среди тысячи экземпляров удается иногда заме¬
тить двухголовые или трехтоловые экземпляры, точнее
выражаясь, экземпляры, у которых на одном стебле
помещаются две или три корзиночки цветов. Стебли
таких экземпляров бывают иногда только утолщенные,
а иногда представляют собою ясно заметное сращение
по всей длине двух или трех стеблей.
Мне встретился однажды подоб|Ный многоголовый
урод, в котором слились по крайней мере восемь кор¬
зиночек и восемь стеблей. Вместо стебля получилась
широкая, суживающаяся книзу рубчатая пластина,
а цветы образовали большую продолговатую щетку
в одну головку, но длиной раз в шесть больше. Это б.ыл
действительно «урод».
1 Лишь много позднее этого случая я нашел в кшит Д1' 1’у
бернатнса „Мифо.логия растений" указание, что грсхлоль-
ные орехи под.чечались еще в древности и считались симполами
богатства и плодородия.
187
8. Безъязычковые одуванчики
Гораздо чаше многоголовых встречаются одуван¬
чики, у которых все цветы лишены обычных желтых
язычков. Зеленые, обыкновенно довольно крупные,
головки таких растений легко замечаются среди нор¬
мальных экземпляров. Очень' убедительные сообра¬
жения говорят за то, что безъязычковые цветы пред¬
ставляют собой один из слут1аев так называемого
атавизма, т. е. проявления признаков, свойствен¬
ных отдаленным предкам наших современных одуван¬
чиков. Аналогичное явление наблюдается, например,
иногда даже у ребенка, который родится покрытый
шерстью или с зачаточным хвостом.
9. Пятишпорный львиный зев
Рассматривая цветок львиного зева {Ltnaria vul¬
garis, льнянка, или дикий лен), наблюдая, как пчелы
и маленькие шмели влезают
в Эти цветы за нектаром
и производят опыление, нель¬
зя не удивиться целесооб¬
разности всех деталей устрой¬
ства этого двугубого цветка
с длинным шпорце м. Цве¬
ты эти изредка бывают
с двумя или тремя шпор¬
цами; но более часты и бо¬
лее интересны цветы с пятью
лепестками, которые бывают
со шпорцами, а иногда без
них. Такие цветы ботаники
называют правильными
в отличие от обыкновенных
симметричных цветов,
и безъязычковые одуванчики.
Рис. 118. Нормальный (сим¬
метричный) и ненормаль¬
ный (правильный) цветок
льнянки (Linaria vulgaris)
Такие экземпляры, как
тоже — проявление атавизма '.
^ Уродливое образование правильных цветов вместо обыкно¬
венных симметричных встречается у многих растений н назы¬
вается пелорией. Обычно они развиваются на самой верхушке
соцветия.
188
Перечень разнообразных растительных «уродов»
можно было бы продолжать без конца, но ограничимся
перечисленными.
Я завел всю беседу лишь с тем, чтобы побудить вас
присматриваться к «уродам» растительного мира.
«Уроды»— очень' показательны. Они напоминают
нам о той непрекращающейся борьбе растений за су¬
ществование, которая приводит к господству более
приспособленных к условиям жизни растений.
РАНЕНЫЕ
1. Полезные ранения
Когда приходится знакомиться с теми представлв'
ниями о жизни природы, которые имели наши предки
две-три тысячи лет тому назад, поражает смесь вер¬
ной, иногда довольно тонкой наблюдательности с са¬
мыми странными предрассудками и фантастическими
толкованиями. Тот факт, что у растений, как и у жи¬
вотных, есть разделение на мужской и женский пол,
был для некоторых растений подмечен еще в глубокой
древности.
Народы, населявшие южное побережье Средизем¬
ного моря, Малую Азию и Аравию, с незапамятных
времен разводили финиковую пальму, которая и в на¬
ши дни, как в старину, служит кормилицей мил.|ЩОНов
людей. Финиковая пальма — растение двудомное. Муж¬
ские и женские деревья, даже для поверхностного
взгляда, различаются общим характером соцветий.
Мужские особи ие дают плодов; но уже в стародавние
времена сведущий хозяин берег и выращивал их,
понимая, что это — не бесполезный «пустоцвет», а
носитель мужского начала, оплодотворяющего жен-
190
скне экземпляры. Роща пальм, среди которых нет
мужского экземпляра, была бы бесплодна, но человек
113 опыта многих поколений уже тысячи лет тому назад
знал, как сделать такую «вдовствующую» рощу
обильно плодоносяитей. Он срезал где-нибудь на сто-
])оне пучки мужских соцветий и привязывал их к кро¬
нам цветущих пальм своей рощи. В этом случае совре-
Рис. 119. МужскоИ и женский экзем¬
пляры финиковой пальмы ( Phoenix da-
ctylifera) 710 древнеегипетско.му рисун¬
ку, сделанному Й500 лет тому назад.
(На мужском экземпляре соцветия не
изображены)
менному ботанику, совре.мениому садоводу остается
только удивляться и восхищаться сметливостью своих
древних собратьев.
Но возьмем другое растение, культура которою,
может быть, еще старше, культуры фиников; возь.мем
виноград. Гроздья сочных сладких ягод древние тоже
считали «плодом любви»; но тайна устройства и жизни
обоеполого цветка винограда древним была неизве¬
стна; они считали, что виноград рождается от любви
между лозой и тем дерево.м, по которому она вьется-
191
Поэто.,1у Д,"Я получения обильных, хорсших пло¬
дов рекомендовалось в качестве опоры для лоз выби¬
рать крепкие, «мужественные» деревья, например проч¬
ный вяз.
Нам теперь трудно себе представить, как это наши
предки не подмечали, что не только живое дерево,
но и сухие колья, и каменная стена, н какие-нибудь
веревки могли отлично служить опорой виноградной
лозе, отнюдь не делая ее бесплодной. Л между тем
предрассудок о связи между деревом и лозой держался
долго и прочно. Когда лоза становилась менее плодо¬
носной, это объяснялось тем, что она слишком «утом¬
ляется» в непрестанном объятии со своим -супругом...
Чтобы помочь делу, рекомендовалось дать лозе «отдох¬
нуть»; ее отцепляли от дерева н на некоторое время
клали для отдыха на зб1млю.
Как можно было делать такую чепуху?— может
быть, воскликнете вы, читатель; но подождите смеяться!
Представления древних виноградарей о лк>б,овном
утомлении лозы были, разумеется, сплошной нелепостью;
но не было ли действительной пользы в том «отдыхе»,
который устраивали лозе? Может быть, польза была;
но как раз не в отдыхе, а в том «беспокойстве», в тех
повреждениях, которые при этом наносились лозе.
Современный нам виноградарь, чтобы получить обиль¬
ный урожай хорошего винограда, немало калечит свои
лозы; поздней осенью или самой ранней весной произво¬
дится О'б резка побегов, ортавляется лишь несколько
почек, иногда — всего две; после п'ернода цветения
производится чеканка, т. е. обрезка верхушек новых
побегов; побеги подвязываются и при этом неизбежно
несколько скручиваются. Если все эти операции не¬
сомненно полезные для плодоношен-ия, почему же. не
мог быть, полезен и тот «отдых», который давали своим
лозам древние?
2. «Остро'ю секирой ранена береза»
При вопросе о более обильном цветении и плодо¬
ношении поврежденных, раненых растений мне неиз¬
менно вспоминается одна сценка из далеких лет'моего
детства.
192
Будучи еще мальчишкой, пришел я однажды в ве¬
сеннее время к пожилому крестьянину — дяде Григорию.
Подхожу к избе и вижу новость; в палисадничке
перед избой стоят шесть молоденьких березок; стволи¬
ки уже беленькие, а молодЫе листочки яркие, бле-
стяитие.
— Здравствуй, дядя Григорий! Какие у тебя бе¬
резки хорошие!
— Да, ничего себе. Я их осенью из лесу привез.
Думал, уже велики, пожалуй не примутся, а они ишь
как весело пошли!
— А эта, какая сильная! Вся уже цветет! — говорю
я, указывая на березку, сплошь увешанную желто-
зелеными сережками.
— Ну, это ты, мой милый, дела не понимаешь.
Не оттого она цветет, что сильна, а оттого, что болеет;
попорчена она. Сам ли я по нечаянности заступом ее
задел, или ребята соседские баловались, соку из нее
хотели достать, — только, видишь, здесь она попор¬
чена.
Дядя Григорий показал мне, на стволике, недалеко
от земли, место, обвязанное мочалкой и зализанное
глиной.
— Я замазал, да все-таки думаю, не пропала бы.
Опасение крестьянина было основательно; к концу
лета эта березка захирела и погибла.
— Вот ты думал, березка сильная, — говорил мне
дядя Григорий,— а она, милый л10й, ие от силы, а перед
смертью своей цвела.
3. «Раненые» деревья
Неоднократно потом приходилось мне видеть преж-
девре]Менное и неестественное обильное цветение по¬
раненных деревьев. Идешь, например, по дороге,
обсаженной липками; липки еще молодые; цветов на
них понемножку; но вдруг встретишь две-три, резко
выделяющиеся богатством цветочного убора. Подойдешь
поближе, осмотришь деревца, и почти всегда оказы¬
вается, что они и только они одни среди своих това-
13 Занимательная ботаника 193
фйщей—либо были задеты осью проезжавшего экипажг,.
либо еще как-нибудь поранены.
Однажды осенью я проезжал по недавно срублен--
ному лесу. Около избушки лесника уцелел лишь один:
развесистый дубок.
В тот год был урожаи на жёлуди, повторяющийся-
у нас обычно через каждые три года. Во всех окрест¬
ных лесах было гиного желудей, но дубок около «кон¬
торы» был покрыт желудями в таком количестве, какого-
я никогда ни раньше, нн после не видывал. Судя на
глаз, желудей было, по крайней мере, вдесятеро больше-
Нормального количества. Осмотрев дубок, я увидел-
в нижней части ствола глубокие выемки, сделанные
топором.
Вероятно, дубок сперва хотели срубить, а потом'
решили оставить «при конторе» в качестве коновязи для>
приезжавших.
Попал я как-то к приятелю на дачу, под Москвой.
Идем по дачной улице и видим за одним из забо¬
ров ряд моло-дых сосен. Одна из них обильно покрыта-
шишками.
— Наверно,— говорю я приятелю,— эта сосна ра¬
ненная.
— С чего это ты взял?— говорит приятель, который;
ботаникой совсем не интересовался.
— А вот давай пари держать. Я в первый раз в этих
местах; глаза мои хуже твоих; а я все же издали вижу,,
что сосна — раненная.
Подошли к забору.
— Никакой на сосне раны нет, — говорит приятель.
Я подхожу, осматриваю все, что можно видеть через
забор; нигде никакой царапины не заметно. Отошли
несколько шагов; вдруг приятель говорит:
— А ведь ты прав! Пос.мотри, что в сосне!
Сбоку стало видно, что сзади в сосну вбит огром¬
ный гвоздь, к которому была прикручена толстая про¬
волока, протянутая параллельно забору, вероятно,
для сторожевой собаки.
Видел я раз старую ветлу. Огромный сук ее, иду¬
щий почти от самого корня, отщепило ветром и пова¬
лило на землю; но он оставался еще соединенным со^
194
стволом и корнем. Весной на этом суку сережки сидели
заметно гунте, чем на остальном дереве ‘.
Много таких примеров мог бы я припомнить. Однако
припоминаются и исключения. На ненормально богато
цветущих деревцах иногда не удавалось заметить
никакого повреждения, и, наоборот, приходилось
встречать пораненные деревья, которые цвели, как
здоровые. Но мне это представляется только редкими
исключениями.
Как правило, раненые деревья быстро хиреют, уми¬
рают. У нас в СССР, где озеленяются целые города,
где к распространению и охране зеленых насаждений
привлечены миллионы трудящихся, школьников, пио¬
неров — каждое деревцо, каждый кустик должны забот¬
ливо оберегаться. Зеленые насаждения ведь ие являются
для нас роскошью или только украшением. Зеленые
насаждения — необходимый спутник социалистического
переустройства пашей страны, составная часть наших
мероприятий по оздоровлению быта. Хранить дсрег.г>я
от поранений — благодарная задача!
Случаи, когда раненое растение продолжает жить
нормально, редки. Я пробовал найти в литературе
что-нибудь касающееся этого явления, но в тех кни¬
гах, какие попадались мне в руки, не только объясне¬
ния, но даже упоминания об этом явлении не встре¬
чалось.
Однажды я спросил у брата ботаника, не знает
ли он каких-нибудь исследований по этому вопросу.
Брат сказал мне:
— Каких-нибудь научных работ на эту тему мне не
попадалось. В общих чертах явление это есть один из
случаев ответа растительного организма на возжчк'т-
вие внешних факторов, в конечном счете даю1ций воз¬
можность поскорее создать потомство. Детали .здесь,
пожалуй, могут скорее интересовать садоводов, чем
ботаников. Садоводам, конечно, иногда очень п.зжпо
' Об одном очень эсрфективном случае сообщил.) мне ниi-vp.-i-
листка, лю6игельнцт1а комнатных растений Л. Ч>. II ;i н hi а. .V пес
в цветочных горгнках растут два одинакопых экае.мнлчрп .моло¬
деньких кипарисов. С тех пор как у одного на нн.х быип нонре-
ждена макушка, экземпляр этот преждевременно o6iijii,ho mieiei'.
13* 19.5
каким бы то ни было путем получить побольше цветов
или плодов, хотя бы за счет некоторого ослабления
менее полезного растения. Обрезки и «омолаживание»
фруктовых деревьев именно для такой цели и делаются.
4. Омоложенные мандарины
Вот что писала «Правда» об одной победе советских
ботаников ‘.
«Жизнь мандарина укладывается в сроки жизни
человеческой. К 25—30 годам мандарин достигает
своего расцвета. В 50 лет он начинает стареть. В 70—
75 лет умирает.
Но бывает и так, что дерево погибает в самом расцве¬
те своих сил. Пышная крона вдруг начинает сохнуть,
прирост новых веточек прекращается, плоды мельчают,
и их становится- все меньше, — в конце концов дерево
приходится срубить.
Дйожно ли спасти дерево, у которого самая корневая
система поражена неизлечимым недугом?
Оказывается, можно!
Ученый сотрудник Всесоюзного института влажных
субтропиков Н. В. Р ы н д и н совместно с садоводом-
практиком Г енрихсоном проделали нынешней
весной, в 1934 году, интересный опыт. Отобрав в ман¬
дариннике Сухумского ботанического сада тридцать
деревьев, корневая система которых была полураз¬
рушена, Н. В. Рындин над каждым из них произ¬
вел операцию своеобразного омоложения.
Надо’знать, что мандарин, как и, всякое другое
плодовое дерево, прививается к дичку. Дичок служит
здесь как бы насосом, подающим культурному расте¬
нию живительные соки земли. Разрушение «насоса»
неминуемо ведет к гибели всего растения. Операция,
произведенная Н. В. Рындиным, в том и состояла,
что он попытался сменить «насосы».
Под больным деревом сажался в грунт новый мо¬
лодой дичок. Макушка дичка срезалась; в больном
дереве, чуть выше пораженной части ствола, делался
1 „Правда" от 13 августа 1934 г. Статья т. Беляева.
196
надрез, в этот надрез вводилась срезанная макушка,
после чего место соединения замазывалось и перевя¬
зывалось как при обычной прививке.
Весь расчет сводился к тому, что больное дерево,
получив столь оригинальный протез, начнет им поль¬
зоваться сначала как добавочным «насосом», а в даль¬
нейшем уже в качестве штамба (основного ствола).
Трйдцать операций с больными мандаринами уда¬
лись на славу. Почти все новые дички привились к ста¬
рым деревьям и начали на них «работать». В наиболее
тяжелых случаях было привито сразу по два дичка:
впоследствии можно будет видеть, какую «ногу» ман¬
дарину оставить, а какую «удалить»,
5. Двухэтажные цитрусы
Весь январь этого года мне удалось пробыть в
Крыму в Никитском саду, и, зная, что уже больше года
в саду работает Ы. В. Рындии, я был рад побе¬
седовать с советским цитрусоводом-нзобретателем.
Мне хотелось от самого автора слышать, как он при¬
вивал новые дички — «протезы» к больным мандари¬
новым деревьям. Действительно оригинальная и остро¬
умная выдумка! Для Крыма и Молдавии, где сей¬
час поставлена задача широкого внедрения культур
цитрусовых, все это имеет большое практическое .зна¬
чение. Но это интересно и с теоретической точки зре¬
ния: ведь все здесь сводится, в сущности, к пересадке
кроны дерева или ее части со старого подвоя на новый,
более молодой подвой. Как же приживается здесь ста¬
рое деревце на новом «фундаменте»? Вот вопрос для
изучения!
Рассказал мне Нил Васильевич Рындин и еще об од¬
ном своем интересном изобретательстве, о так называ¬
емой «двухэтажной» культуре цитрусовых, которую он
проводил на Кавказе. Культура цитрусовых, и в первую
очередь мандаринов, развилась па Кавказе особенно
широко только после Великой Октябрьской социа¬
листической революции; до этого мандариновые сады
на Кавказе занимали всего 400 га; в первую же и вто¬
рую пятилетку под насаждениями, цитрусовых было
197
уже 20.000 га\ в 1935 г. было собрано 200 миллионов
плодов, а в декабре 1947 г. было снято 685 миллионов
штук мандаринов...
Но вот в чем беда! Лучше других цитрусовых, как
вы знаете, живут под кавказским небом Колхиды
мандарины; они наиболее выносливы. А вот лимоны
и апельсины в нашем климате уживаются плохд. Это
слишком большие неженки теплого Средиземноморья.
Вот почему около 95% всех цитрусовых насаждений
у нас приходится на мандарины, на лимоны же всего
4%, а на апельсины — едва только 1,5%.
Тогда Н. В. Рындин задумался над тем, нель¬
зя ли все-таки заставить расти и лимоны в открытом
грунте без всякой покрышки на зиму, нельзя ли заста¬
вить нежное растение лимона переносить " суровые
зимние холода? Ведь лимон уже при морозе 4° замер¬
зает, а на побережье Кавказа, не говоря уже о Крыме
и Молдавии, зимой морозы нередко и более суровы.
Как же тут быть? А не проделать ли с лимонами, поду¬
мал Нил Васильевич, то, что в свое время проделывал
И. В. Мичурин с яблонями и рябинами, с виш¬
ней и черемухой. Не соединить ли вегетативно — нелепые
лимонные ветви с более выносливыми мандаринами?
Обдумав это новое начинание, Н. В. Рындин присту¬
пил к опытам. ....
; -— Вместо закладки в открытом грунте лимонных на-
ц;аждений, — говорит Нил Васильевич,— я решил нс-
'пользовать плодоносящие более морозовыносливые,
чем лимон, цитрусовые, и в первую очередь взрослые
деревца мандарина. В вершину кроны выносливого
низкорослого мандарина я привил почку лимона, из
которой начал развиваться побег. Такому побегу не
надо собственных корней, так как па него будут ра¬
ботать мощные корни и густая листва мандаринового
дерева.
— Побег лимона, — продолжает Нил Васильевич,—
растет необыкновенно быстро. Через полтора года этот
■побег превращается уже в цветущее деревце 1—2 метра
высотой, а через 2 года после прививки мы с него сни¬
мали первый урожай лимонов. Это лимонное деревце
так и живет на мандарине; получаются действительно
108
'Х<двухэтажные» деревья, t которых ежегодно можно
■ снимать с «верхнего этажа» — лимоны, а с «нижнего»—
мандарины.
Само по себе это уже замечательно! Но важнее то,
'ЧТО рындннские лимоны значительно лучше перекосят
■моро.зы, да к тому же часто самый холодный воздух,
как самый тяжелый, собирается внизу, у поверхности
.земли, и на высоте «второго этажа» теплее...
Pile. 120. „Двухэтажное" мандаринно-
лимонное дерево
Правда, от такого превраитения мандаринового
дерева ^ в двухэтажное лимонно-мандариновое, урожай
мандаринов несколько снижается, но зато это с лихвой
покрывается урожаем лимонов. Выяснилось, кст.чти,
еите одно замечательное свойство плодов лимонов
•с «двухэтажных» деревьев. Выросшие на них лимоны
по виду и вкусу такие же, как обычно, ио зато по вели¬
чине и по весу они превосходят плоды обычных лимон¬
199
ных деревьев в полтора, в два, а то и в два с половиной
раза. Урожай лимонов, да еще более крупных — ведь
это почти «бесплатное приложение» к урожаю манда¬
ринов.
Такое вегетативное сближение растений различных
видов, родов, а иногда и совсем разных семейств —
дело, конечно, не новое. Цветоводы давно ухитря¬
лись прививать на один штамб шиповника по несколько
сортов роз, так что такие штамбы во время цветения
делались похожими на большие букеты из роз различ¬
ной окраски.
У Бербанка в Калифорнии было плодовое дерево,
запривитое 400-ми различных сортов. В Калифорнии
нередко и сейчас применяется перепрививка кроны для
«переделки» лимонных садов в апельсинные и наобо¬
рот, в зависимости от спроса рынка на те или иные
плоды... Через 2—3 года перепривитое деревце начи¬
нает плодоносить, восстанавливая новую крону: на-
лимонном стволе появляются ветви с апельсинами, а на
апельсинном — ветви с лимонами.
Однако есть и существенное различие между тем,
что делал на Кавказе Н. В. Рыидии и тем, что делают
калифорнийские фермеры-садоводы. При прививке
в крону — на одном корне остаются и лимон и манда¬
рин, при перепрививке кроны — один вид
(лимон или апельсин) удаляется полностью за исклю¬
чением ствола и остова основных сучьев... Но это и по¬
нятно: американский цитрусовод озабочен прежде
всего тем, чтобы подчинить свою культуру спросу рын¬
ка, а наш советский цитрусовод главной своей задачей
ставит продвижение на север культуры ■
лимона. А отсюда и другие приемы возделывания,
отсюда и то новое, что мы услышали от Н, В. Рынднна...
Когда я приехал в Никитский сад, Н, В. Рындин
уехал на Кавказ для осмотра цитрусовых насаж¬
дений и вернулся несколько позже. Было, конечно,
интересно узнать о судьбе цитрусовых в Грузии
и Аджарии после суровой зимы 1950 г. От жестоких
морозов сильно пострадали не только эвкалипты, но
даже и многие мандариновые деревья, не говоря уже
о лимонах и апельсинах...
200
— Вот сейчас, —• сказал Нил Васильевич, — мой ме¬
тод разведения «двухэтажных» деревьев и сможет ока¬
зать нам посильную помощь. Лимонные деревья все
погибли; погибли и некоторые «верхние этажи» у «двух¬
этажных» деревьев, но зато во многих случаях «нижние
этажи» их сохранились. Однако, многие «верхние этажи»
только обмерзли, но не погибли. Лимонные деревья
обычной культуры придется теперь вырубить, а затем
несколько лет ухаживать за молодыми посадка.мп,
не получая от них ни одного плода.
— А вот у «двухэтажных» цитрусов, — говорит Нил
Васильевич, — у которых погибли только верхние, ли¬
монные, «этажи» (а их у Н. В. Рыидина на Кавказе
было уже несколько тысяч), мы снимем погибшие
верхние лимонные части и привьем в сохранившую
жизнь крону новые побеги. В течение первых двух лет
мощная корневая система, рассчитанная на прокорм
населения двух «этажей» будет снабжать только один
мандариновый «этаж» и тем самым повысит урожай
мандаринов, а через два года подрастут и вторые «эта¬
жи» и начнут плодоносить молодые лимоны. А там, где
верхние «этажи» только подмерзли, мы весной проведем,
подрезку ветвей, и они будут продолжать развиваться..
Вот, юные читатели, подлинная переделка расте¬
ний; вот как теоретические размышления ученого
ботаника приводят к оригинальным выдумкам прак¬
тики.]
Наблюдения и опыты, касающиеся «раненых» рас¬
тений, мне думается, могут дать немало любопытного
материала для любительских работ. Всякий вни.матель-
ный любитель может легко то там, то здесь подметить
особенности цветения поврежденных деревьев. Ак¬
куратная регистрация наблюдений, может быть, выяс¬
нила бы тут какие-нибудь закономерности и новые
подробности. Многое могли бы выяснить сколько-
нибудь планомерно производимые опыты. Я, конечно,
не могу рекомендовать читателю пойти с топором в лес,
в сад или па бульвар, надрубать там деревья и следить
потом, как они будут цвести. Такие «опыты» могут
позволить себе лишь хулиганы, которые понесут за
них соответствующее наказание; но в лесных порос-
201
Лях, заведомо почему-нибудь обреченных на уничто¬
жение, в больших древесных питомниках, где есть
лишние, подлежащие «сокращению» перестарелые
саженцы, возможно производить и непосредственные
опыты. Можно было бы, например, выяснить вопросы:
у каких деревьев, в каком возрасте можно наблю¬
дать явление ненормально обильного цветения вслед¬
ствие раны? В какую пору года должно быть произ-
Рнс. 121. а —заячья капуетка (Sedim purpureum), срезан¬
ная косой, но продолжающая жить; б — очиток едкий
(Sedum acre), способный долго жить в гербариях
.педено поранение, чтобы получился наибольший эф¬
фект? А что получится, если цветы пораненного де¬
ревца срезать, не дав им распуститься? Мы знаем,
что цветы и плоды отнимают очень много сил у расте-
,ния. Может быть, пораненная березка, вроде той, кото¬
рую я видел в детстве, была бы способна благополучно
'ВЫЖИТЬ и залечить свою рану, если бы с нее удалить
:цветы?
Я уже приводил указания, что семена пораненных
деревьев обладают меньшей всхожестью. В какой мере
меньшей? Из ста желудей со здорового дуба, наверное.
202
могут взойти жёлудей 80, если не больше; а какой про¬
цент взошел бы из жёлудей с надрубленного дуба или
с дуба, поврежденного молнией? Опыты на подобные
темы вполне доступны любителям и, может быть, могли
бы- дать небёзинтересные практи¬
ческие результаты.
Получается ли неестественно
обильное цветение у поврежден¬
ных травянистых растений? Мне,
насколько помнится, такого явле¬
ния — по крайней мере в резкр
заметной форме — наблюдать не
приходилось; кое-какие курьезы
другого рода с пораненными тра¬
вами я видел. Приведу два особен¬
но памятных мне примера.
Однажды на полянке молодого
леса я наткнулся на рядок ско¬
шенной травы, случайно забытой
при уборке покоса. Уже засохшая
ц почерневшая трава пролежала,
вероятно, с месяц и несколько раз
поливалась дождями.
На этой_темной полоске видне¬
лась цветущая, как-то странно
изогнувшаяся заячья капустка.
Нагнувшись, я увидел, что она Рис. 122. Пораненный
скошена под корень и . лежит на одуванчик с образо-
земле, но верхняя часть стебля со
щитком розовых цветов изогнулась
кверху. Я хотел поднять стебель, но на это потребо¬
валось некоторое усилие; он точно прилип к земле.
Оказалось, что горизонтальная часть стебля успела
выпустить множество тонких корешков, которые ужо
укрепились в земле. Срезанная косой заячья капустка,
вероятно, благополучно могла бы жить, заново укоре¬
нившись, если бы я не потревожил ее.
Какая упорная, настойчивая жизнеспособность!
Я принес заячью капустку домой и показал брату
Николаю.
---Да, — сказал он, — это прекрасный пример жиз-
вавшимся на стебле
листом
203
неспособности, свойственной почти всему семейству
Crassulaceae (Толстянковых): недаром у них такие
мясистые стебли и листья с запасами питательных
веществ. Заячья капустка еще не так цепляется за
жизнь, а, например, очиток едкий — тот в гербарии,
стиснутый мелсау листами бумаги, иногда живет по
нескольку лет.
Второй, запомнившийся мне случай, такой. На са¬
довом лужке, который был скошеи еще в начале лета,
я нашел одуванчик, стебель которого был, по всей ви¬
димости, поранен косой. След раны был ясно заметен
на стебле, а отщепившийся заусенец развился в до¬
вольно большой зеленый лист. Такую аномалию — оду-
ваичнковый стебель с листом посредине, — я видел сднк-
стр.енный раз в жизни. Несколько раз потом я пы¬
тался вызвать образование такого листа искусственно.
Пробовал надрезать стебли перочинным ножом или
бритвой; но всегда безрезультатно. Едва ли неудача
происходила от недостаточной аккуратности надрезов,
которые я пробовал делать па разные лады. Может
быть, я надрезал стебли, улсе слишком развитые? .Мо¬
жет быть, следовало выбирать момент, когда стебель
только что начинает развиваться?
Не знаю. Во всяком случае, был бы очень рад,
если бы читатель попробовал повторить эти нехитрые
опыты и добился успеха.
БОТАНИЧЕСКИЕ
ЖУРЬЕЗЫ;
„Куда на выдумки природа
таровата!"
И, А. Крылов
I. Растение, поворачивающееся как жук
Вам наверное случалось видеть какого-нибудь жука
(майского, навозного или хоть «божью коровку» —
безразлично), лежащего на спине. Что он делает,
стремясь вернуться в нормальное положение? Во-
первых, ои силится оттолкнуться от земли своими жест¬
кими надкрыльями; во-вторых, протягивает лапки,
стараясь зацепиться за какую-нибудь опору: если
это ему удается, то задача значительно облегчается.
Весьма сходным способом умеет, в случае необхо¬
димости, поворачиваться одно ,растение, которое не¬
трудно найти и у нас, скажем, в районе Москвы.
Если вы приглядывались к растительности песча¬
ных склонов и сосновых боров, вы, наверное, замечали
оригинальные зеленые «розетки», встречающиеся
иногда целы.ми стаями. Это Sempervivutn sobolife-
nim, т. е. живучка побегоносная, которую в iiaiioae
называют почему-то «молодилом». Цветущие Лчивучки,
по крайней мере в наших' местах.— большая редкость,
мне лично нн разу в жизни не встретившаяся. Но жи¬
вучке цветы и 1ге нужны: она отлично распростраиж'тся
побегами, на которых вырастают молодые розоточки.
205
Часто эти «детки» вырастают рядом с своей «митерыо»,
но иногда побег проходит между листьями так, что
«детка» оказывается сидящей на материнской розетке.
Достаточно выросши, она сваливается на землю. Иног¬
да это получается от какого-нибудь случайного толчка:
либо капля дождя, либо удар ноги прохожего, либо
упавшая с сосны шишка и т. п. заставляет молодую
розетку оторваться от матери. Упав на землю, розетка,.
Рис. 123. Живучка (Sempervlvum soboliferim)
разумеется, далеко не всегда оказывается в надлежа--
щем положении — донцем к земле; она может лечь и на
бок, а то и совсем донцем вверх. Тут-то она и начинает
действовать, подобно жуку, хотя и несравненно медли¬
тельней. Если розеточка легла боком, ее ннжиие
лнстья оказываются затененными и вследствие этого
начинают усиленно расти. Эти листья, действуя по¬
добно надкрыльям жука, поворачивают розеточку
в нормальное положение.
Если же розеточка упала донцем вверх, поворот-
производится при помощи корешков, действующих
наподобие лапок жука. Корешок, внедрившись в землю,,
тянет в свою сторону и заставляет розеточку повора,-
206
чиваться. Если одновременно тянут два или три ко¬
решка, поворот получается в сторону «равнодействую¬
щей силы». Если корешки случайно тянут в противо¬
положные стороны с одинаковой силой, розеточка
повернуться не может, и растение погибает.
Если вы имеете возможность добыть несколько-
молодых живучек, вы легко можете проследить все де--
тали описанных явлений. Для этого надо положить
розетки в разных положениях на мокрый песок в ка¬
кой-нибудь тарелке и выставить эту тарелку где-
нибудь на солнце. Полный поворот розетки совер¬
шается иногда в неделю, а иногда только недели в три.—
много медленнее жука.
. Любопытно было бы и жука и живучку заснять на
кинематографическую ленту и пускать первый фильм
сильно замедленным темпом, а второй — сильно уско¬
ренным, чтобы повороты происходили примерно в оди¬
наковый срок. Тогда сходство между движениями
жука и растения было бы особенно наглядно.
Странно, что ботаники к поворотам живучки дол-,
гое время мало приглядывались. Тем более велика
заслуга нашего советского ботаника Н. Г. X о л о д-
ного, который еще лет десять назад тщательно иссле-..,
довал и прекрасно описал это любопытное явление,
2. Молодая тыква... вверх корнями
Можно ли заставить растение хоть недолгое время,
расти вверх корнями? Оказывается, можно! Это курь¬
езное явление можно воспроизвести, вероятно, с очень
многими растениями; но лучше всего это делается со
всходом крупносемеииой тыквы. Посадите семя в землю,
н наблюдайте всходы. Наступает момент, когда из
земли показывается изогнутый стебелек, один конец
которого уходит в землю и укрепляется там корешками,
а другой — остается соединенным с семенодолями, еще
заключенными в оболочке семени. Давление соков
в стебельке стремится этот стебелек выпрямить и по¬
ставить вертикально. Так как конец, соедииешгый
с корешками, держится в земле прочней, чем семено¬
доли, то при выпрямлении стебля семенодоли вытас-..
207
киваются из оболочки и оказываются наверху ' стебля.
Так выпрямляется стебелек обычно. Но попробуйте
вокруг семени землю слегка уплотнить, а около ко¬
решков, наоборот, сильно разрыхлить. Главный ко¬
рень при этом лучше подрезать. Тогда силы, выпрям¬
ляющие стс-белек, вытащат из земли корешки, и ра¬
стение окажется стоящим вверх корнями'. Корешки
будут расти вниз, к земле, а стебель будет расти вверх.
Рис. 124. Всходы тыквы (i/jнатуральной ве¬
личины)
Рост стебля быстрее роста корешков, а потому они
никак не достанут до земли. Однако растение некото¬
рое время может жить за счет запасов питательных
веществ в семенодолях. Когда эти скудные запасы ис-
•сякнут, растение погибнет.
Впрочем, некоторое питание, вероятно, дает .хло¬
рофилл стебелька. При этих опытах у меня однажды
получилась растущая вверх корнями тыквочка с раз¬
витыми зелеными семенодолями, у которых лишь самые
кончики были зажаты в земле. Эта тыквочка жила
долго — недели три — и смогла даже дать пару листьев.
1 Подъем либо одного, либо другого конца стебелька про¬
исходит согласно механическому закону „равенства действия
и противодействия".
208
Рис. 125. Прыгающий срсх
3. Прыгающие орехи
Поздняя осень. На улнце мрачная слякоть. Мои
страждущие позвонки и все суставы ноют, как гнилые
зубы. Настроение — менее всего подходящее для мыслей
о жаре, о солнце, о тропическом флоре. Телефонный
.звонок. Говорит Н.
— Я к вам с ботаническим вопросом. Мне подарили
какой-то тропический орешек, привезенный не то из
Индии, не то с островов Бали, не то из Америки.
Орешек замечательный: он прыгает! Да как прыгает!
Я его оставил па ночь у
себя на письменном столе,
а утром нашел на полу в
противоположном углу
комнаты. Не можете ли
объяснить мне, что это та¬
кое?.
— Сам я, — говорю, —
таких орешков никогда ие
видел, но читать про них приходилось. Прыгают они
потому, что внутри сидит личинка. С какого растения
такие орешки и какая в них живет личинка, сказать
не сумею.
— А где бы можно было об этом узнать поподроб¬
нее?
, — Поезжайте лучше всего в Ботанический инсти¬
тут.
Дня через три Н. гозориД мне по телефону:
— Ну, был я в Ботаническом институте у М. Встре¬
тил он меня как нельзя любезней, тем более, что он,
оказывается, знал эти орехи только по литературе,
но никогда живьем их не видал. Проделывая опыты,
мы сделали любопытное наблюдение. Лежа на столе,
орех прыгает очень слабо; а если положить на ладонь —
отлично подскакивает, примерно на сантиметр, и де¬
лает иногда «сальто-мортале». Тут, вероятно, дейст¬
вует теплота руки. Объяснил явление М., как и вы
говорили, тем, что в орехе сидит личинка. Как же,—
спросил я М., — могла она туда забраться? В орехе ни
малейшей дырочки даже в лупу не заметно.
Занимательная ботаника
2С9
— А это ничего не значит. Насекомое положило
крошечное яичко в завязь цветка. Когда из завязи
вырос плод, из яичка выросла личинка, которая росла,
питаясь внутренностью ореха.
— Мне все-таки, — говорю, — не верится, чтобы там
была личинка.
— Тем не менее это так,— сказал мне М.
— Если так,— жертвую орех. Вскройте его!
М. срезал часть оболочки, и в орехе действительно
оказалась толстая, жирная гусеница. Любопытно,
что, когда я привез орех домой, он оказался опять це¬
лым. Гусеница заделала отверстие чем-то вроде шелка.
Однако орех более уже не прыгает. Гусеница, надо
думать, либо закоконировалась, либо подохла.
Попав на квартиру Н., я попытался зарисовать
прыгающий орех в нескольких позах. Но на вид и по
цвету он сходен с обыкновенным кедровым орешком
и ничего интересного не представляет.
Из разговоров с ботаниками и по справкам в ли¬
тературе я узнал, что прыгающими орехами бывают
плоды нескольких тропических видов из рода себастианиа
(Sebastiania), относящегося к семейству Молочайных'.
В этих плодах живут гусеницы маленькой бабочки Саг-
pocapsa saltitans из семейства Листоверток (Torticidae).
В Европу «прыгающие орехи» были впервые при¬
везены в 1854 г. из Мексики, где и до сих пор уличиые
торговцы часто продают их в качестве игрушек.
Как происходит прыжок ореха? Гусеница, держась
за стенку ореха самой задней парой брюшных ножек,
быстро изгибает свое тело вверх. Гак как гусенина
довольно массивна, то при этом движении получается
заметное смешение вверх общего центра тяжести ореха
и гусеницы.
Явление получается подобное такому. Представьте
себе. Что вы стоите на дне очень легкой, просторной,
закрытой коробки и что ваши ноги как-нибудь прик-
Бывают движущиеся подобным образом плоды и у других
растений. Мне случалось читать, что нагим „дубовые орешки"
(т. е. .галлы"), в которых развиваются личинки галловых ос
из рода Cynips, тоже могут поворачиваться вследствие движения
личинок. Мне этого явления наблюдать не приходилось.
210
креплены ко дну. Если вы при этом будете подпрыги¬
вать, вместе с вами будет подпрыгивать и вся коробка.
Орехи подпрыгивают месяца два, потом гусеницы за-
коконируются, прыжки прекратятся, а еще месяца
через три-четыре из орехов вылезут бабочки.
Позднее мне удалось достать несколько «прыгающих»
орехов, и все приблизительно так и случилось. Первое
время орехи скакали превосходно и тем лучше, чем теп¬
лее было в комнате. Когда они угомонились, я положи,!!
их в коробочку и забыл о них примерно на полгода.
Вспомнив, я открыл коробочку и увидел такую кар¬
тину. Два ореха остались без изменения (гусеницы
или коконы в них, очевидно, погибли), у третьего же
ореха было видно аккуратное кругленькое отверстие.
Рядом лежала мертвая бабочка вроде крупной моли
серого цвета. Едва ли эта нежная бабочка сама могла
проделать отверстие в стенке ореха. Здесь, надо пола¬
гать, еще гусеница предусмотрительно проделала глав¬
ную работу, а бабочке оставалось только сделать пос¬
ледний нажим, чтобы открыть выход во внешний мир.
4. Увечные листья сирени
В начале беседы об «уродах» у нас была речь о мно¬
голепестковых цветах сирени. Теперь мы обратим
внимание на другую ненормальность, которую часто
можно наблюдать на той же сирени. Эту ненор.маль-
ность легко проследить не только в ту великолепную
пору весны, уже переходящей в лето, когда сирень
цветет, но и в любое время до поздней осени, пока
только у сирени держатся лнстья.
Всегда супротивно расположенные листья сирени
могут служить образцом листьев цельнокрайних.
Ни зубчиков, ни каких-либо извилин по краям по|)-
мального листа сирени не заметно. Однако попробуйте
пересмотреть повнимательней листья на большом
кусте сирени, и вы, наверно, найдете несколько листьев,
у которых край не вполне ровный, а имеет хоть малень¬
кую, но заметную выемочку. Найдя лист с выемочкой,
обратите внимание на то, что супротивный лист тоже
непременно имеет выемочку на симметричном месте.
14'^' 211
Как и почему получаются эти изъяны на цельно¬
крайних листьях? Тут естественно вспоминаются
садовые разновидности сирени с вырезными листьями.
У одной разновидности сирени (персидской) выемочки
в листьях настолько велики, что доходят почти до
средней жилки, так что лист имеет почти перистую
форму. У другой разновидности листья уж совсем
настоящие перистые, так что, увидев куст без цветов.
Рис. 126. Супротивные листья сирени с изъянчи-
ками на симметричных местах (уменьшено); а-схе¬
ма расположения зачаточных листьев в почке (уве¬
личено)
малоопытный ботаник, пожалуй, не скоро догадается,
Что перед ним сирень.
Естественно возникает догадка: не проявляется ли
в изъянчиках листьев их наклонность принять пернсто-
рассеченную форму? С тех пор, как я познакомился
с садовыми экземплярами такой ненормальной пер¬
сидской сирени, я именно так и думал. Однако это моя
догадка была наивным заблуждением. Мне нисколько
не стыдно, за эту ошибку, особенно после того, как
я узнал, что и некоторые заправские ботаники и садо¬
воды держались совершенно такого же взгляда.
На деле, как это выяснил выдающийся советский
специалист по хирургии растений Н. П. Кренке,
212
тут происходит иное, весьма любопытное явление.
Здесь имеется налицо один из случаев, когда растение
само себя ранит. Листья, находясь еще в зачаточной
стадии внутри почки, увечат друг друга. Листья си¬
рени в почке расположены так, что половинка одного
листа входит в промежуток между двумя половинками
другого, супротивиого листа. Молоденьким листочка!!!
внутри почки так тесно, что_ дело иногда доходит
Рис. 127. Листья персидской сирени: а—простая фор.ма, б-рял-
новидность с перисторассечениымн листьями, в—разновидность
с перистыми листьями
до обиды. Вырастая, листочки нажимают друг на друга
краями и наносят взаимные увечья.
Следы этих увечий мы и находим на выросших
листьях в виде изъянов.
Если осенью, зимой или самой ранней весной сире¬
невую почку сильно помять, то увеличится вероятность,
что из этой почки листья выйдут с изъянами.
я пробовал делать такой опыт, но недостаточно
аккуратно, так что результаты получались не сто,;и,
убедительные и эффектные, как мне того бы хотелось.
Может быть, вам, читатель, это удастся лучше?
213
5. Цветы-невидимки
В начале беседы о разных кедрах и соснах мы упо¬
минали так называемые китайские орехи. Вам, чи¬
татель, вероятно, самые орехи знакомы; но случалось
ли вам видеть их на живом растении ‘?
Рас. 128. Китайский орех. (Около >/'s
натура.чьной величины)
Оригинальную особенность этого растения из се¬
мейства Бобовых представляет то, что в период созре¬
вания плодов цветоножки удлиняются н бобы за¬
капываются в землю. Итак, цветы развиваются среди
' В теплых странах китайские, или земляные орехи ра.ти полу¬
чаемого из них масла разводятся в огромных количествах. В пре¬
делах СССР они могут культивироваться только в самых южных
областях; на севере можно выращивать растение только в теп¬
лицах.
214
воздушной стихии, а плоды сами сажаются в землю.
Очень остроумно и целесообразно!
Но спросим сведущих ботаников, не бывает ли
растений, у которых, наоборот, цветы развивались бы
под землей, а плоды вылезали наружу? На первый
взгляд такая комбинация представляется нелепостью.
Но среди курьезов, созданных бесконечно изобрета¬
тельной природой, нашлось и такое растение!
Вы, может быть, прежде всего спросите:
— Да разве возможны подземные цветы?
Почему же нет? Теоретически говоря, подземные
цветы могли бы давать все те растения, которые для
плодоношения не нулсдаются в опылении ни ветром,
ни насекомыми, — растения, удовлетворяющиеся само¬
опылением. Ботаники называют такие цветы клейсто-
г а м н ы м и, т. е. з а м к н у т о б р а ч н ы м и. На деле
из очень значительного количества таких клейстогамных
растений ‘ лишь немногие (около дюжины) способны,
наряду с обыкновенными цветами, давать еще цветы
на подземных- побегах, Мелсду прочим, подземные
цветы бывают на особых разновидностях двух очень
у нас обыкновенных горошков: горошка кормового
или посевного {Vicia sativa), и горошка узколист¬
ного {Vicia angustifolia). Эти разновидности встре¬
чаются только на юге (в Крыму) и в Западной Европе.
Но не встречаются ли как исключение подземные
цветы й у наших горошков? Едва ли ботаники счи¬
тают это настолько невероятным, чтобы не стоило и
поискать.
Во всех до последнего времени известных случаях
подземного цветения плоды, если они получаются,
остаются под землей. В 1924 голу наш советский'
ботаник Н. А. Троицкий в Тбилиси открыл под¬
земные цветы, из которых образуются плоды, выле¬
зающие на поверхность земли. Это
парадоксальное явление мо'жно наблюдать у некото¬
рых экземпляров луковичных растений — стернбер-
' Я Ее знаю статистики поз.тнейшего времени, но к началу
нашего столетия всех клейстогамных растений насчитывалось
,628 вилов, относящихся к 62 ра.з.чичным семействам.
215
гиа {Sternbergia colchiciflora), встречающегося на
Кавказе, Это растение, по внешности имеющее сход¬
ство с крокусом, или безвременником (Colchicum’оь\) ',
цветет обыкновенно в сен¬
тябре желтыми цветами,.,
вылезающими -как бы пря-
Cf.MO из земли. К поздней
осени образуется плод. Вес-
’'ной появляется несколько
зеленых листьев, а плод
созревает и рассеивает
свои семена. Листья вско¬
ре пропадают, так что ле-
Рис. 129. Sternbergia colchici¬
flora. Целое растение, разрез
луковицы с внутренним цвет¬
ком, плод и семечки (нату¬
ральная величина)
Рис. 130. Луковица с
внутренним цветком.
Листья и часть лепест¬
ков удалены. (Увели¬
чено)
1 Сходство между стернбергией, крокусами н безвременниками
ограничивается внешним обликом цветов; по внутреннему же их
строению эти три растения сильно разнятся между собой и отно¬
сятся к трем различным семействам. Стернбергия — из Амарилли¬
совых, крокус — из Касатиковых, безвременник — из Лилейных.
216
том до нового цветения от растения над землей не
видно ничего.
На некоторых из стернбергий, посаженных в Тби¬
лисском ботаническом саду, было подмечено странное
явление. Луковицы, совсем не дававшие цветов осенью,
к весне выпустили одновременно с листьями готовые
'ТаТя-г'Х'Г.'.
Рис. 13). Дерсво-бугылка
плоды. Троицкий выяснил, что такие плоды получаются
из цветов, совершенно скрытых внутри луковицы и при¬
крытых колпачком из зачаточных листьев. Оплодо¬
творение цветка происходит, разумеется, путем само¬
опыления. Это не мешает семенам обладать прекрасной
всхожестью. Вот цветы, которые поистиис нелегко
отыскивать. Их надо искать в ту пору, когда поверх
земли никаких следов растения ие заметно. Мало того:
найдя как-нибудь хоть целый десяток луковиц, пойднте-
ка угадайте, в которой из них найдется надлежащим
вбразом развитый цветок...
Заметим, что и в этом случае, совершенно обратном
китайскому ореху, приходится признать целесообраз¬
ность приспособления. Цветок, скрытый в луковице.
Рис. 132. „Железные" растения
отлично защищен от разных невзгод и вредителей,
а плоду было бы невыгодно оставаться под землей,
так как он не мог бы рассеять своих многочисленных
окрыленных семян. Это удобно лишь для китайского
ореха, в котором лишь два-три семени.
Взгляните на рисунки 131, 132, 133. На них изо¬
бражены некоторые ботанические курьезы.
Вот рис. 131. Это любопытное дерево растет в Авст¬
ралии. В дождливое время года оно собирает в своем
бутылковидном стволе большие запасы влаги, которую
затем использует п период длительных засух.
218
На рис. 132 изображены некоторые очень ориги¬
нальные по форме растения, напоминающие железную
ограду и ее детали. Слева — купальница, растущая во
влажных районах с жирной почвой. Справа — японский
«золотой шар». Снизу—побег папоротника.
Рис. 133. Юкка
Удивительные ботанические курьезы может иногда
создавать природа. Вот одно из американских растений—
юкка (рис. 133), дико растущее в Аризоне (Сев. Аме¬
рика). У нас 2—3 вида юкки вы можете увидеть в
Крыму и на Давказе. Юкка очень гибкое растение. Во
время сильной бури ствол юкки согнулся и, глубоко
воткнувшись в землю, пустил корни, образовал свос-
обра.зиые «ворота». Сверху быстро вырос молодой побег.
Вот пример того, как природа создает ботанические
курьезы.
219
Когда я узнаю о разных «курьезах»' вроде мною
описанных, -мне всегда вспоминается первое выступле¬
ние в Московском художественном театре замечательного
народного артиста СССР В. И. Качалова, который,,
играя старца Берендея в «Снегурочке» Островского,,
так проникновенно говорил своим дивным голосом:
«Полна чудес могучая природа».
к ОХОТНИКА!
ш
„Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек..."
В. И. Л е б е д е в-К у м а ч
Поля, леса и реки... Степи и горы... Пустыни и
морские побережья... Сколько разнообразия, сколько
богатства хранит в себе растительный покров нашей
Родины! От берегов суровой Арктики до солнечной
Колхиды и жаркой Туркмении, от берегов Ба.птинскопз
моря до далсгсих Камчатки и Курильских островов
раскинулись необъятные просторы пашей страны. От
уровня морей и океанов в область вечных снегов под¬
нимаются цепи гор Советского Союза.
Такой громадности не встретите нигде вы;
Пространство широко раскинутых степей
Лугами здесь зовут; мачнутсяСти посевы —
Не ждите им конца! Подобно островам
Зеленые леса и серые селенья
Пестрят равнину их...
Какие реки здесь !
Какие здесь леса! Пейзаж природы русской
Со временем собьет, я вам ручаюсь, спесь
С природы рейнской...
Как хорошо звучат эти замечательные некрасов¬
ские строки! i Сколько в них любви к Родине,
к ее природе!..
Растения всегда играли и играют до сих пор огром¬
ную роль в жизни человека, в развитии нашей кулг.-
221
туры. Уже на заре своего развития человек, когда ом
еще жил в лесах, не зная огня и не имея оружия, хо¬
рошо знал те растения, корни и плоды которых он упо¬
треблял в пищу. Позже, когда человек покинул леса
в поисках степей, лугов и речных долин, как пастбищ
для прирученных им домашних животных, он стал
вводить в культуру уже известные ему растения, а так¬
же вновь встреченные и, в первую очередь, конечно,
хлебные. Вслед за хлебными растениями пошли в куль¬
туру плодовые и овощные, а за ними волокнистые и
масличные растения. С развитием техники явилось
необходимым использовать и культивировать растения,
пригодные для выработки бумаги, для получения угля,
для добывания из растений каучука, гутты, эфирных
масел, сахара, красок и различных сложных хими¬
ческих соединений.
Так было, когда складывались основы человече¬
ской культуры! Но н в наши дни растения доставляют
человеку пишу, они дают нам самые разнообразные
лекарственные продукты, они дают нам топливо, строи¬
тельные материалы, кормят обширные стада наших
домашних животных, дают материал для изготовления
красок, доставляют каучук, эфирные и жирные масла
и многие про.дукты, широко используемые в нашей
повседневной жизни.
Если вы внимате.пьно читали эту небольшую кни¬
жечку, то вы, читатель, конечно, заметили, что автор,
где только мог, всегда пытался показать ту пользу,
какую растение приносит человеку. Рассказывая вам о
водяном орехе, о дурмане, о крошечных диатомеях, о
гигантах-эвкалиптах, о подсолнечнике, о секвойях —
везде автор это отмечает...
Мы могли бы, разумеется, привести и еще бесчислен¬
ное количество примеров использования человеком
растений. Но оставим это! Будет ли кто из вас, в самом
деле, сомневаться в этом? Поговорим лучше о растениях
нашей страны и о том, что можно от них получить.
Вряд ли следует, однако, рассказывать вам о том,
какое огромное хозяйственное значение имеют наши леса,
наши торфяные болота, наши луга и степи. О том,
222
что наши леса дают сырье для целого ряда отраслей
промышленности (лесопильной, лесохимической, бу¬
мажной, фанерной, картонной, спичечной, деревооб¬
рабатывающей) — знает всякий!
Леса — это одно из главных наших национальных
богатств. Леса — хранители вод, и бережливое отноше¬
ние к лесу сохраняет для населения речные воды
и обеспечивает колхозам обильный урожай хлебов.
Вы знаете, конечно, о Сталинском великом плане преоб¬
разования природы наших степей и пустынь. Раз¬
ведение лесов в* виде полезащитных полос изменит
природу нашего юга и избавят нас от губительных засух
и суховеев востока.
Так же хорошо известно и значение торфяных
болот, как одного из основных топливных фондов мно¬
гих наших электростанций, особенно тех из них, с кото¬
рых начиналась электрификация нашей страны. Теперь,
вы знаете, больше используется дешевый «белый
уголь» — вода рек, сила которых превращается в элек¬
троэнергию мощными турбинами гидроэлектростанций.
Но торф, кроме топлива, используется широко в каче¬
стве удобрения и подстилки скоту, на нем с успехом
возделываются турнепс, картофель и кормовая свекла,
он находит важное применение и в лечебном деле.
Хорошо известно и значение наших заливных н су-
хо,дольных лугов, с которых выкашивается огромное
количество сена. Все животноводство, особенно на
юго-востоке и в Средней Азии, связано в первую
очередь с кормовой площадью, с лугово-степными паст-
биитами. Во1 всех этих случаях нет необходимости доказы¬
вать практическое значение используемого нами расти¬
тельного покрова, а надо 'всегда стараться улучшить
наши леса, луга и болота. Следует их беречь и вести
в них хозяйство так, чтобы леса и правильно восста¬
навливались и изменяли свой состав в желаемом для
нас направлении, чтобы на лугах было меньше сорных
трав, а было больше бобовых и злаков, чтобы с болот
получалось больше хорошего торфа, — одним словом,
чтобы и древесины, н сена, и торфа получалось больше
по количеству и лучше по качеству.
Но и не об этом хотелось бы нам говорить здесь
223
с «охотниками за растениями». Юные читатели, вы,
наверное, читали майн-ридовских «Охотников за расте¬
ниями»? Вспомните-ка Карла Линдеиа и индуса Ос-
саро, как они, путешествуя по джунглям Индии, ра¬
зыскали оригинальные орехи пальмы-ареки, и с ужа¬
сом увидели окровавленные рты у жующих эти орехи
(мякоть ореха при жевании окрашивает слюну чело¬
века в кроваво-красный цвет), как они пили «шампан¬
ское», просверлив ствол винной пальмы, как они ски¬
тались в зарослях 30-метровых бамбуков, стволы кото¬
рых местное население использует для> постройки своих
незатейливых жилищ, для выделки посуды, водопро¬
водных труб... Нечего и говорить ул<е о вкусных бана¬
нах, душистых плодах дынного дерева и многих других
произведениях тропической природы.
Вот об использовании различных дикорастущих
растений и прежде всего растений пашей страны —
«охотникам за растениями» сшедует очень и очень поду¬
мать... Во время своих путешествий по равнинам
и горам Советского Союза юные географы и натура¬
листы многое могут узнать нового о практическом при¬
менении растений от местного населения. Разве д?ало
в нашей стране таких местных знатоков окружающей
их природы, которые иногда поучат любого специа¬
листа? И .это ие тургеневские «Касьяны с Красивой
Мечи», только созерцающие и восхищающиеся вели¬
чием природы; нет — это подлинные искатели, настоя¬
щие «пьпатели» природы.
Много я в свое время путешествовал по заволж¬
ским, ветлужским и керженским лесам, где «Русь
исстари уселась по лесам и болотам». Часто встречался
с лесниками, и вот иногда в разговоре со старым лесни¬
ком, живущим в лесной глуши на кордоне, приходилось
просто поражаться тем тонким наблюдениям природы,
которыми он делился... Правда, такой седой лесник
«не-зиан» иной раз не сразу разговорится —
„А потом до пустяков
Все расскажет'про жуков,
И про белку, и про волка,
Про крота и про лису,
И сидишь у деда долго
До полуночи в лесу..."
224
Как много интересного и ценного можно получить
от таких лиц! Надо помнить, что введение в практику
жизни целого ряда диких растений обязано именно
Рис. 134. Весенний горицвет
этим знаниям местных лгодей. Так были введены в прак¬
тику многие теперь широко применяемые лечебные
растения (весенний горицвет, или адонис, водяной
15 Занимательная Ооганика
225
перец, болотная сушеница, чистотел и др.), большин¬
ство наших отечественных красильных растений-ду¬
бителей н подобных им, не говоря уже о многих
пищевых растениях нашей дикой флоры (пряные, салат¬
ные, ягодные, орехоплодные, сахароносные и т. д.).
Есть еще много дикорастущих растений, которые
заслуживают самого глубокого внимания с хозяй¬
ственной и научной стороны. Краеведы н юные натура¬
листы, смелее в поиски за лучшими произведениями
природы, смелее на розыски таких растений нашей
страны, которые могут быть нам полезными! Давайте
возьмем для нашей Великой социалистической страны
все самое ценное от растительного покрова!
А работы в этом направлении очень много и она
увлекательна. В самом деле, возьмите наши лекар¬
ственные растения! Аптечная и пахучая
ромашка, адонис и валерьяна, трифоль и лесная малина,
плаун и черника, толокнянка и золототысячник, лан--
дыш и полынь, крушина и липа, сосна и ель, можже¬
вельник и пихта и многие другие виды — ведь это все
растения, широко ве.зде распространенные и предста¬
вляющие огромную ценность для аптек и врачевания.
Изучайте их распространение и запасы — это окажет
огромную помощь советско.му народу!
А сколько выявлено новых лечебных растений за
годы советской власти, когда поиски и изучение новых
полезных растений поставлены исключительно широко?
Чистотел и едкий лютик, сушеница и синюха,
ольха н кровохлебка, кукушкин цвет . и конские
щавсли, пустырник и примула — все ' оказались очень
ценными растениями для врачевания, и узнали мы ,
об этом именно за последние 20—25 лет. А вспб.дг-
ннм уральские соло.дки, даютцие лакричный корень,
среднеазиатскую цитварную полынь, — общепризнанное
глистогонное средство,, дальневосточные лимонник и
корень жень-шеиь, среднеазиатские шиповники-вп-
таминоносы и эфедру, солянку и ежобник... Ведь
многие из этих растений только и растут в преде¬
лах пашей Родины, а в других странах совсем не
встречаются. Несомнеггно еще много нбйзведаиного
хранят в себе горы Крыма и Кавказа, Алтая и Саян;
226
немало ценных растений в Восточной Сибири и на
Урале, на Дальнем Востоке и в Средней Азии...
А возьмите-ка технические растения!
Различные ивы и толокнянки, некоторые герани и гра¬
вилат, водяная гречиха и «раковые шейки», щавели
Рис. 135. Водяной перец
И «Иваи-чай», дуб и ель, ольха и борол,о — являются
прекрасными дубильными р а с г о и и я м и.
Орешник и липа, ярутка и икотник, сибирский кизил
и «лопушники» (их зовут иногда «собашпнкн») содержат
в своих семенах много ценных жирных масол, вполне
пригодных для л а к о - к р а с о ч и о й и м ы л о-
варенной промышленности.
227
А крапива и лесной камыш, заросли тростника по
болотам, рогоз, соцветия которого, подобно ружейным
шомполам, торчат на болотах и в заводях рек, и многие
Рис. 136. Ва.черьяна
наши крупные осоки разве не могут быть использованы
для выделки грубого волокна или для плетения
рогож, цыновок и мат?
А тимьян и пахучие мяты, степной и )Мускатный
шалфец, тмин, дягиль и борщевик, многие полыни и
228
липа, все наши хвойные и многие душистые растения,
которых так много в Крьщу и в Средней Лзии,— разве
они не являются носителями эфирных масел,
столь необходимых нашей парфюмерной и пишевок
промышленности?
А золотистый дрок и красильная ромашка, василек
и зверобой, девясил и черная бузина — разве не
Рис. 138. Ли.монппк
используются населением как красильные ра¬
стения?
А наши советские каучуконосы: тау-сап,1,з,
кок-сагыз и крым-сагыз, а наши кавказские белладонны
и скополия?
А многие наши красиво цвету шие многолш-
ники — сибирские «огоньки»-купалы!ицы, клвю'ничии'
молочно-белые «водосборы», арктические ораняо'ннм*
и лимонно-желтые маки, алтайские пушистые эдель¬
вейсы, сибирские кремовые ломоносы, яркоснтк' |\ысо
когориые горечавки и многие, .многие чудест,1е жн'пмт
горных лугов и лесов? Наше цветоводство енн> очещ.
229
мало занималось внедрением в флору садов и парков
таких растений, не говоря уже об улучшении их деко¬
ративных качеств. Попробуйте-ка в своих садиках
и на пришкольных усадебных участках заняться этим
интересным делом! Вы сразу увидите, как много но¬
вых возможностей откроется перед вами...
Все такие примеры можно было бы множить до бес¬
конечности: клюква и морошка, земляника и голу¬
бика, черная смородина и рябина, папоротник и мно¬
гие, многие другие растения — все это виды, полезные
для нас, о географическом распространении которых
и, главное, об их запасах в природе мы часто знае.м
очень мало.
В настоящее время, вопрос об использовании дико¬
растущих растений ставится несколько иначе, чем
15—20 лет тому назад. Вот тут без помощи «охотников
за растениями» ученым-ботаникам никак не обойтись.
Сейчас, особенно практически ценными будут те расте¬
ния, у которых можно было бы в различных направле¬
ниях исполызовать их отдельные части. Если мы ска¬
жем, что «Иван-чай», растущий в массе по лесным
порубкам и цветущий летом яркорэзовымн крупными
цветами, можно использовать и как текстильное ра¬
стение (волоски на семенах), и как дубильное (листья,
стебли и корни), что толокнянку можно собирать и как
лечебное растение (листья), и как прекрасный дуби¬
тель (стебли и корни) для выделки темнозеленой кожи,
если мы скажем, что тимьян не только ценное эфиро¬
масличное растение, но и прекрасное декоративное
для цветников, или что обыкновенная наша крапива
не только хоронгее пищевое растение, но что это высо¬
кой ценности витаминоносное растение с содержанием
многих витаминов, что это — текстильное растение
(стебли), что из листьев крапивы готовятся превосход¬
ные акварельные краски, а корни ее на Кавказе заго¬
товляются в засахаренном виде как лечебное средство
от кашля и т. Д., — если мы, другими словами, будем
знать о наших растениях, как их широко и разнооб¬
разно можно использовать, не выбрасывая ценных,
подчас, отходов, то мы тем самым значительно повы-
230
СИМ значение дикорастущих растений для нашей повсе¬
дневной жизни.
Несколько слов об ядовитых растениях. О нашей
дафне «пережуй-лычко» вы уже читали. Но там речь
шла о детской шалости и только. А есть среди наших
растений и более опасные виды. Вот, например,
на болотах растет очень ядовитая цикута, кото¬
рой иногда неосторожные лытатели природы могут,
особенно весною, тяжело отравиться. Мне вспоми¬
нается одни такой печальный случай. Несколько лет
тому назад в Горьковской области двое рабочих с при¬
знаками'острого отравления были доставлены в одну
из больниц г. Балахны: один из дО|Ставлеиных скоро
■скончался, другого насилу удалось спасти. Оказалось,
они шли в ясный весенний день по болоту и нашли
молодые мясистые н очень сла-дкйе проростки каких-то
растений, полакомились ими и были жестоко нака¬
заны. Куски доставленных нам в лабораторию расте¬
ний ясно свидетельствовали, что неосторожные пут¬
ники сделались жертвами ядовитой цикуты.
А всем известные отравления весенними грибами-
сморчками? Грибы эти довольно разнообразны и встре¬
чаются у нас в средней полосе и в лиственных п в сос¬
новых лесах. Н^оторые из них (например богемский
сморчок в листвеимых лесах на суглинках) совершенно
безвредны, а другие (например сморчки, растущие
в сосновых борах па песках и н.меющие иеправильиз
смятую, извилистую шляпку) — очень ядовиты, но мо¬
гут быть употребляемы, в пищу; только надо уметь их
приготовить. Есть их можно, только отварив
и 2—3 раза слив получившийся навар, в которой пере¬
ходит все ядовитое вещество гриба. Ядовитость гри¬
бов иногда чересчур переоценивают. В сущности, боль¬
шинство грибов ядовито, и вопрос об употреблении их
в пищу решается умением их приготовить. Ел же один
ученый ботаник, желая доказать быстрое разрушение
ядовитых веществ в грибах, .мухоморы, которыми «мух
морят», предварительно вымочив грибы в уксусе,
чтобы разрушить их ядовитые свойства. Во многих
наших местах совсем не едят прекрасных съо.цобпых
оранжево-желтых лисичек, называя их «noraiii,!Mii
231
гпибами», а в Германии не едят груздей, считая их
ядовитыми. Но некоторые из грибов действительно очень
сильно ядовиты, и следует очень остерегаться таких
грибов, как, например, бледная поганка, сатанинский
гриб, ложная лисичка... А сколько ядовитых растений
на наших лугах и пастбищах? Сколько хлопот они
доставляют нашим ветеринарам и животноводам,
отравляя домашних животных? И здесь для наблю¬
дений масса материала, и здесь краеведы и юные
натуралисты могут собрать много сведений и тем пре¬
дупредить население от несчастий.
Итак, вот сколько иногда несложных, но очень
важных вопросов может встать перед каждым из нас,
кто любит свою родную природу, свои родные места,
свои поля и леса, холмы и луга. Позвольте же мне еще
раз вспомнить Н. А. Некрасова, который, приехав
на свою родину, на Волгу, вдохновенно писал:
.Мне лепетал любимый лес:
Верь, нет милей родных небес.
Нигде ве дышется вольней
Родных лугов, родных полей,
И той же песенкою полн
Был говор эти.ч милых волн...
Юные читатели! Любите свой край, землю своих
отцов, любите свою Родину!
ПОСЛЕДИ ЯЯ
БЕС ЕДАЖ
На прощанье с моим снисходительным читателем;
мне хочется покаяться перед ним в одном тяжком грехе„
за который часто упрекала меня совесть, когда, сосга-
вляя эти очерки, перебирал я в памяти отрывочные
сведения и воспоминания. Я никогда не вел сколько-
нибудь систематических записей наблюденного, никог¬
да НС делал заметок о том, что случилось узнать
или прочесть; если я собирал маленькие гербарии, то
никогда их как следует не хранил. Из них сохрани¬
лось и, может быть, принесло свои крошки пользы
лишь то немногое, что при случае перешло в настоягцие
руки. Если в вас, читатель, теплится любовь к изуче¬
нию растительного мира, не повторяйте моей непрости¬
тельной ошибки! Помните всегда, что ваша самая ма¬
ленькая, самая непритязательная любительская работа
может, хотя бы самыми слабенькими толчками, способ¬
ствовать движению к великой цели познания природ!)];
и это особенно важно у нас, особенно в наши дин. От
разнохарактерного растительного покрова, одевающего
многообразные просторы нашей социалистической Роди¬
ны, в огромной мере зависит благосостояние трудящи.\1'я
233
'нашего великого Союза. Много еще не исследован¬
ного, ие изученного таится в наших полях, лугах
и лесах, которые нас и питают, и одевают, и греют.
Мобилизуйте все пригодные для этого фронта силы!
Только при по.мощи организованного коллективного
труда многочисленных любителей флоры можно полнее
использовать богатство нашей страны.
Никогда не смущайтесь, читатель, тем, что вы —
только «любитель».
Тут вовсе не необходимы глубокие познания. При¬
стальный глаз привычного человека может иногда
видеть то, что ускользает от глаз ученого специали¬
ста. Более ста лет тому назад не «просвещенные» рабовла¬
дельцы, и даже не ученые специалисты, а неграмотные
'крепостные крестьяне первые подметили, что хлебные
поля заражаются ржавчинным грибком от соседства
с барбарисовыми садами. Эго упорно признавалось
нелепым предрассудком «темного люда», пока не было
доказано, что красные пятна на листьях барбариса
и бурая ржавчина на хлебах есть две стадии развития
одного и того же грибка.
Конечно, любитель должен кое-что знать; должен
уметь высушить растение для гербария, должен уметь
•сделать запись, когда и где пайдсио растение. Пол¬
века тому назад мой отец, первый из русских ботани¬
ков, предпринял изучение русской флоры при содей¬
ствии широкого круга любителей. На его призыв
из разных углов десяти — двенадцати окружающих'
Москву губерний присылались миоТочисленпые люби¬
тельские гербарии. Всякая самая скромная присылка
являлась более или менее ценной. Лишь очень не¬
многие были составлены неумелыми руками, и только
•один гербарий был совершенно анекдотический. Расте¬
ния, связанные пучками, были высушены на припеке ,
•солнца. Различать что-нибудь в этих темных венчиках
'было очень трудно. Записки о месте и вре.мени сбора
были, без преувеличения, такого рода; «рано утром,
возле Машкиной вершины», «в б часов вечера, справа
от бани». В каком месте, в какое время го,а,а было это
•«утро» или «вечер», оставалось неизвестным. О том,
в какой губернии находились упомянутая «Машкина
234
вершина» и «баня» монсно было только догадываться
по почтовому штемпелю на посылке. Это было пол¬
века тому назад; теперь в каком угодно отдаленном
углу страны любитель может добыть себе руководя¬
щие указания, как собирать растения, как делать те
или другие наблюдения.
— Я могу,— говорит любитель,— уде,тять ботанике
лишь свои немногие досуги. Что же смогу я сделать?
Разве какую-нибудь самую ничтожную научную мелочь!
Да, может быть, только «ничтожную мелочь»,
но при словах «научная мелочь» у меня встает одно
воспоминание, теперь уже подернутое флером траура,—
воспоминание о том, как мне в последний раз в жизни
посчастливилось видеться и говорить с незабвенным
Климентом Аркадьевичем Тимирязевым.
Позвольте, читатель, в этой заключительной беседе
с вами рассказать эдин эпизод из последней моей
беседы с великим нашим натуралистом.
Дело было весной 1919 г. Я был очень болен,
и врачи настойчиво усылали меня на юг. Уезжая
в Крым, я прощался с Москвой, не ведая придется ли
дожить до возвращения. Хотелось навестить и масти¬
того К- А. Тимирязева, но беспокоить его без какою-
нибудь достаточного повода я бы едва ли решился. Помог
случай: К- А. в то время заготовлял иллюстрации
к своим воспо.мипаииям. Е.му хотелось иметь фото¬
графию трибуны Галилея, находящейся в Флорен¬
тийском музее естественной исторгги. В этом музее на
одном из международных конгрессов некогда состоя¬
лось первое публичное выступление К. А. Тимирязева
в Европе. У меня нашлось два снимка с этой Гали¬
леевой трибуны, и я был, ра.эумеется, счастлив оказать
маленькую услугу старому ученому, к которому я всю
жизнь относился с безграничным почтением.
Когда я принес снимки Клименту Аркадьевичу,
разговор, естественно, начался с Галилея, Флоренции,
Италии. Несмотря на сильную уже седину и давно
парализованную руку, Тимирязев был полон чисто
юношеской бодрости и одушеатения. Каким живым
блеском сияли его выразительные глаза! Право, мне
казалось, что не я, а он моложе меня на четверть века!
23,5
я твердо намеревался пробыть не более пяти минут;
спросить об одной непонятной мне детали в винтовых
механизмах некоторых растений и затем раскла¬
няться. Интересовавший меня вопрос быстро был выяс¬
нен с той простотой и ясностью, которыми обычно
отличаются объяснения глубоких знатоков дела; по
затем разговор снова вернулся к Галилею, затем пере¬
шел на Ньютона, на Гельмгольца, на Бунзена, на Дар¬
вина, на самые глубокие вопросы естествэзнаиил.
Я с восторгом слушал оживленную речь, в которой
полновесная ценность содержания сочеталась с легким
изяществом внешней формы,— сочетание, дающееся
только очень большим талантам.
Я не заметил, как промелькнули полтора часа.
Наконец, я спохватился и стал прощаться.
— Климент Аркадьевич,— сказал я,— идя к вам,
я собирался поговорить лишь об одной научной ме¬
лочи, а вы развернули передо мной картины самы’'’
высоких научных вершин.
На это он тоном ласкового, деликатного упрека
сказал;
— Вы — плохой ученый, если употребляете Taicoe
само себе противоречащее выражение, как «научная
мелочь». Разве в нашей науке есть мелкое и крупное?
Все подлинно научное, как бы оно ни казалось мел¬
ким,— одинаково крупно, одинаково ценно.
Юные ботаники-любители! Пусть эти слова будут де-
ВИ.30М, начертанным на вашем знамени!
о ЗАНИМАТЕЛЬНО!
БОТАНИКЕ„
ГиЖЁ АВТОРЕ!
в научно-популярной литературе, написанной для
юношества, «Занимательная ботаника» — явление несом¬
ненно единственное и оригинальное. В авторе этих
«непритязательных бесед любителя» удачно сочетались
блестящее мастерство м его .диета-педагога, изящество
стиля и тонкое наблюдение окружающей природы
в ее самых, казалось бы, мелких явлениях. Это дало
небольшой книге, выдержавшей уже четыре рус¬
ских издания и несколько переводов, доступность
в усв'эении излагаемого автором материала, строгую
научность в объяснении сообщаемых фактов и занима¬
тельную простоту изложения, вместе с тем свобод¬
ную от какого-либо упрощенчества. Наряду с этим,
автор ставит ряд вопросов для наблюдений своим
юным читателям; иногда прямо говорит читателю;
«Не знаю!», «Я этого не встречал!», что придает всему
изложению характер действительно задушевных бесед,
которые сами волнуют автора, а потому не могут
не волновать и читателя.
Тем любопы'гнее, что эти ботанические очерки
были написаны не ботаником, а физиком по специаль¬
ности, принимавшим непосредственное участие в пре¬
подавании физики в Московском университете.
А. В. Ц и II г е р являлся учеником талантливых про¬
фессоров Московского университега — А. Г. Столе¬
това и Н. А. Умова, он был автором «Начальной
физики», «Механика» и «Задачника по физике». Этот
факт следует отметить особо и' потому, что некоторые
читатели и даже иногда специалисты-ботаники считают
237
автором «Занимательной ботаники» брата Александра
Васильевича — Николая Васильевича Цин¬
ге р а, выдающегося русского ботаника, специально
занимавшегося изучением вопроса о видообразовании
у растений, засоряющих посевы льна.
Но «родственные чувства» к ботанике, как мы знаем,
не ограничивались у А. В. Цингера только этим.
Отец его, Василий Я к'Ь в л с в и ч, был, как говорят
иногда, «двойной» доктор — доктор чистой математики
и почетный доктор ботаники... Факт в истории бо¬
таники необычайный, хотя мы и знаем, что одной
из специфических и оригинальных черт «московской
ботаники», связанной с Московским университетом,
было именно то, что занятиям ботаникой с необыкно¬
венной любовью отдавались не только «присяжные
ботаники», но ' и инженеры паровозостроения, инже¬
неры мостостроения, технологии, а о зоологах, фарма¬
кологах, преподавателях и говорить нечего. Недаром
в прежнее время называли иногда в шутку «Москов¬
скую флору» Н. Н. К а у ф м а п а «опасной книгой»,
которая, если уже попала кому в руки, то безраз¬
дельно увлекала того в долину Оки, в леса и луга,
на холмы и склоны искать и узнавать растунше та.м
травы.
А. В. Цингер, провел свои детские и юноше¬
ские голы в атмосфере уважения и любви к ботание,
а потому неудивительно, что А. В. всегда проявлял
глубокий интерес к жизни растений. Вот почему он
так остроумно и начинает свое предисловие к «Зани¬
мательной ботанике», делая ссылку на чеховского
Вафлю; его родственные отношения к ботание были
куда значительней и глубже, чем у Вафли... Он это
часто любил вспоминать, если заходили ботанические
разговоры.
Как сейчас пом'ню нашу первую встречу с А. В.
летом 1919 г. в Никитском саду. Мне сообщили, что к
нам в ботанический кабинет пришел и спрашивает бота¬
ника какой-тэ новый посетитель, профессор из Москвы.
Выхожу в вестибюль, где были выставлены различные
экспонаты и карты; вижу очень больного, сильно
согн|/вш€гося человека с характерными чертами лииа,
238
с чудесными лучистыми глазами и острым, .проницатель¬
ным взглядом.
— Позвольте представиться,— говорит он,— перед,
вами скромный любитель ботаники, питающий, однако,
к ней несравненно больший родственные чувства, чем
чеховский Вафля — Цингер Александр Васильевич.
Я приехал сюда подлечиться и поселился у вас .здесь
в соседях в Темис-Су, бывшем санатории Общества вра¬
чей. Я буду вашим частым и беспокойным посетите¬
лем, так как очень люблю природу, а у вас здесь
в Никитском саду такое богатство!
Конечно, я был очень рад такому посетителю, так
как, хотя мпе и пе пришлось учиться физике в сред¬
ней школе по его учебникам, ею я' их хорошо знал
и видел у своего младшего брата... Знал я хорошо
и имя Н. В. Цнигера, особенно его работу о засоряю¬
щих лен видах рыжика [Cameiina) и торицы {Sper-
gula).
Мы тщательно осмотрели с Александром ВасилЕ-.е-
вичем музей Никитского сада, а потом отправились
бродить по парку. Это была наша первая с ним экс¬
курсия, за которой последовало лшого, много друЕ'их.
Несмотря на свэю болезнь и на то, что из Темис-Су
добираться до Никитского сада надо было по изви¬
листой тропинке через глубокую балку,— А. В, очень
часто приходил в сад, в ботанический .кабинет и мы
втроем (к нам очень часто присоединялся еще садовод
Э. А. Альбрехт) ходили по саду и по его
окрестностям.
На всю жизнь остались у меня самые лучшие вос¬
поминания об этЕгх прогулках с А. В. среди пышной
природы Южного берега Крыма. БесконечЕюе количе¬
ство вопросов, живой интерес и глубокое проникиоЕШ-
ние в сущность жизЕгенЕгых процессов растений,
всегда поражали меня, начинающего ботаника,
в Александре Васильевиче. Его интересовало все:
и бобы-хлопушки у пузырЕШка {Colutea cilicica),
и разбрасывание семян у бешеного огурца {ЕсЬаШит
elaterium), и оригинальные колючие разламывающиеся
плодики земляных якорцев {TribtUus terrestfis), и улит-
Еюобразио скрученные бобиЕ^и крымских люцерн {Ме-
239
dicago), и ранневесенние луковичные эфемеры, и свое¬
образные земляничные деревья {Arbutus andrachne),
меняющие окраску ствола в течение года от яркозеле-
иой до шарлахово-красной, с корой, слезающей летом
лохмотьями. Его'интересовали в саду и распластан¬
ные этажами ветви ливанских кедров, и крупные с ли-
монно-прянным ароматом цветы магнолий, и заморские
бугенвиллеи с крупными яркомалиновыми прицвет¬
никами, напоминающими издали цветы, и с очень
невзрачными маленькими цветами, и душистый зимо-
цвет {Chimonanthus) и японская мушмула [Eryobot-
гиа japonica), цветущие в январе, когда нередко кру¬
гом лежит снег, и гордые своей древностью аканты
{Acanthus), листья которых еще в античном мире дали
мотив для капители колонн коринфского стиля. Его
интересовали и черные абрикосы — помеси между сли¬
вой и абрикосом, и цветы юкк, и соплодия инжира, или
смоквы, и цветы и плоды граната, и покрывающиеся
ранней весной бело-розэвым кружевом цветков мин-
дали... Его иитерсовало буквально все, он расспра¬
шивал обо всем, забывая о своей тяжелой болезни..
Особенно он заинтересовался тогда богатой коллек¬
цией хвойных, завел даже небольшой альбом, куда
акварелью стал зарисовывать их шишки. Рисунки '
получались очень удачными. А. В. подарил по-^
том этот альбом Ялтинскому естественно-историче¬
скому музею; может быть он там сохранился до сих
пор.
А. В. был очарован южнокрымской природой,.
Не один раз во время этих прогулок он, как бы мимо¬
ходом, говорил мне:
—• А знаете, хорошо бы было собрать все эти заме-,
нательные примеры из жизни растений. Их много
и у наших северных растений! Ведь, например, наш
дафна с малиновыми душистыми ранневесенними цве.,,.
тами куда лучше крымской дафны; ее белые цветь
совсем без аромата. Как бы все это было интересп
изложить в простой, доходчивой форме, снабдить '
хорошими рисунками... Вот получилась бы интерес¬
ная и занимательная ботаника... Вы живете здесь
в Крыму, в Никитском саду, среди богатой природы,
240
которая сама уже должна вас воодушевлять, Напишй-
те-ка такую небольшую книжечку!
Я работал тогда над специальным исследованием
крымской флоры, да, конечно, у меня в то время еще не
было и решимости и мысли заняться научной популя¬
ризацией.
— Напишите .яучше уже вы, Александр Васильевич,—
отвечал обычно я,— вы так любите природу, вы восхи¬
щены крымскими растениями, у вас столько воспоми¬
наний детства и юности...
Так еще в 1920 г., во время знакомства А. В.
с крымской флорой, у него возникли первые мысли
о «Занимательной ботанике»,
В 1921' г. мы с А. В. расстались — н расстались на¬
всегда. Он уехал летом в Москву, а когда я в декабре,
1922 г. переехал на работу в Горький — А. В. уже
уехал за границу, в Германию для специального лече¬
ния. Потом он перебрался в Италию, слабо надеясь,
что, может быть, полуденное солнце Италии сделает
его страдания более легкими. Но не помогла и Ита¬
лия. Из Санта-Маргариты он писал:
— И итальянского солнца доллгно быть мало моим
позвонкам. Уже плохо поворачивается шея. Должно
{ быть, надо ехать в Каир, в Египет, под палящие .пучи
у африканского солнца.
L Под яркосиним небом Италии, среди лимонных и
(Пельсиновых рощ и шатрообразных пиний, среди роз
и высоких эвкалиптов А. В. вспомнил далекий, но
родной Крым, вновь воскресли у него прежние мысли
т «Занимательной ботанике». Об этом не раз он писал
.13 Италии.
Вернувшись из Италии в Берлин он серьезно. стаЛ
думывать план книжки и вскоре начал писать
1'дельные беседы. Я не помню ни одной недели, когда
т в это время в Горьком не прйходи.яось получать
. А. Б. писем, полных самых разнообразных бота¬
нических вопросов.
— Существуют ли розы без шипов?— спрашивал он.—
Что такое саронская роза? Нельзя ли получить хоро¬
ший рисунок и гербарный экземпляр папоротника
«К иоч-трава» {Botrychium lunaria)? Нельзя ли полу¬
чить хорошую фотографию нашей дафны? Как рассе¬
лялась в России душистая ромашка {Matricaria sua-
цео1епз)7 и т. д.
Были вопросы и об анчаре, и о тюльпанном дереве,
и о магнолии, и о весенних крокусах, и о водяном
орехе... По его просьбе я посылал ему в Берлин даже
«ФлО'ру средней России» П. Ф. Маевского, которая
ему была постоянно очень нужна. А. В. с.увлечением
работал над своим первым и последним ботаническим
произведением.
В это время я был занят состав.!1ением небольшой
книжечки «Ботанические экскурсии по Южному бе¬
регу Крыма». Когда в 1927 г. эта книжка вышла, я,
разумеется, первый ее экземпляр послал А. В., зная,
как он любил научно-популярную литературу и Южный
Крым. Книга была посвящена моим крымским
друзьям — А. В. Цингеру и Э. Л. .Лльбрехту, в память
наших совместных экскурсий по Никитскому саду в
1919—1920 годы.
А. В. был очень тронут этим, похвалил меня тогда
за стиль, но дружески пожзфил за то, что не было
в книжке рисунков и' что она была написана все-таки
для специалиста-ботаника — студента, преподавателя,
натуралиста.
— Это ведь не то, о чем мы с вами мечтали
в Крыму, — писал он. — Надо писать еще доходчивее,
еще проще, и надо непременно украшать такие издания
хорошими рисунками.
В это время А. В. как раз закончил «Заниматель¬
ную ботанику», которая вскоре и вышла в свет, сразу
завоевав себе читателя... Книгу с живым интересом
читали юные натуралисты и академики, студенты
и профессора, агрономы и врачи и все любители при¬
роды...
* *
*
«Занимательная ботаника» завоевала читателя, бла¬
годаря таланту ее автора как популяризатора и педа¬
гога. По этому поводу позвольте мне вспомнить один
интересный факт из ею жизни, свидетелем которого
мне довелось быть...
242
Ялта. Народный дом на Пушкинском базаре. Фев¬
раль 1921 г. Наркомпрос организовал в городе цикл
лекций на естественно-исторические темы. В этом начи-
на.^ии мы все принимали участие, но, конечно, первым
был привлечен А. В. Цингер. Кроме него там читали
'В. В. Лункевич' (биология), Г. Н. Неуймин
(астрономия), И. И, Пузанов (зоология) и ряд дру¬
гих лиц, которых я уже сейчас не помню.
А. В. предложил лекцию «Силы природы на с.чужбе
человеку». Он недели две готовился к лекции, желая
обставить ее интересными опытами, привлек для этого
преподавателей физики, ездил не один раз сам в Ялту.
Помню хорошо эту лекцию, которая тогда нас всех
поразила.
Посетителей было много. Зал не отапливался; было
холодно. Все сидели в пальто и шубах. Сам лектор
был в шубе. Лекцию. А. В. читал IV2 часа, показывая
ряд эффектных и изящных опытов. Говоря о телеграфе,
он, например,, показывал передачу телеграммы с лек¬
ционного стола на хоры и обратно, где были установ¬
лены аппараты; показывал ряд демонстраций, поль¬
зуясь простыми приборами ялтинских средних школ.
Изящность' и простота речи, яркие доказательства
в опытах, прекрасная в це.1юм структура лекиин —
все это так пленило слушателей, что после полутора¬
часовой лекции еще часа полтора шли вопросы к лек¬
тору и беседа е ним. Может быть это длилось бы н
дольше, если бы друзья А. В. не уговорили его уехать
домой, опасаясь простуды.
А. В. очень любил ^Московский университет. Он
хорошо знал лично А. Г. Столетова, В. В. М а р ко¬
нников а, Н. А. У м о в а, К. А. Тимирязева,
М. А. М.ензбира, П. Н. Лебедева и многих
других ученых, составлявших в начаде 20 века славу
и гордость первого русского Университета. Но особенно
А. В. любил К. А. Тимирязева, воспоминаниями о
котором он всегда охотно делился. А собеседник
А. В. был великолепный, и, где бы он ни появлялся,
он очень быстро овладевал и беседой и обществом.
В конце апреля ^(точно день я не помню) 1920 г. при¬
243
ходит он как-то ко мне, очень расстроенный, грустный
и говорит, что он только что узнал, что в Москве
скончался К- А. Тимирязев.
— Надо, — говорит он, — устроить в Ялте заседание
и непременно почтить память Климента Аркадьевича.
Вы, ботаник,, готовьте доклад ботанический, а я
выступлю с воспоминаниями о К- А. Тимирязеве.
И вот в начале мая он действительно организовал
в Ялте заседание, посвященное памяти К. А. Тимиря¬
зева.
Как задушевно, как ярко рисовал он на этом
заседании образ Климента Аркадьевича, с какой
любовью и проникновением он о нем говорил!.. Это
заседание никогда не изгладится из моей памяти...
А. В. был широко и разносторонне образова[шым
человеком. Он хорошо знал литературу, высоко ценил
русскую литературу и особенно преклонялся перед
Л. Н. Толстым, с которым был хорошо знаком.
И Лев Николаевич очень любил «молодого Цингера»,
всегда охотно с ним встречался и, между прочим,
говорил про него;
— Да, у Цингера при значительном числителе,
очень маленький зпзменатель, что делает его большой
величиной '.
А. В. в Москве нередко бывал в Хамовниках
у Толстых. Он, молодым приват-доцентом Москов¬
ского университета, как-то в тесном кругу в доме
Толстых, раздобыв жидкий воздух (а это тогда было
редкостью) рассказывал о нем в присутствии Льва Ни¬
колаевича. Рассказ о жидком воздухе был прост и изя¬
щен, Кто-то из гостей запоздал к рассказу, и тогда
Лев Николаевич, обращаясь к А. В., предложил:
— Давайте, я теперь расскажу об этом. Я прочту
лекцшо, а уж Вы меня поправляйте, если я неверно
понял.'
И учитель и ученик оказались, конечно, на высоте
положения.
1 Лев Николаевич любил сравнивать человека с дробью;
то, что человек есть на самом деле,—говорил Л. Н. Толстой,—
его умственный богаж — это числитель, а то, что человек сам
9 себе думает, какое значение себе придает,—^это его знаменатель,
244
Молодым 19-летним студентом, А. В. принимает
участие в домашних спектаклях, устраиваемых у Тол¬
стых; в первом представлении «Плодов просвещении»
он играл лакея Григория. Театр всегда его увлскил.
Особенно был близок А. В. к Московскому художсчт-
венному театру. Он знал этот удивительный русский
театр еще на первых этапах его работы, он присутстио-
вал- на первом представлении «Царя Федора Иоан¬
новича», он был хорошо знаком с К- С. Стани¬
славским, В. И. Н е м и р о в и ч е м - Д а и ч е II к о,
В. И. Качаловым, И. М. Москвиным,
О. Л. К и II п п е р - Ч е X о в о й и всей труппой театра.
Зато и артисты Художественного театра любила
А. В. за его жизнерадостность, остроумие, любою, к
красоте и правде жизни. В. И. Немирович-Данченко,
который часто ездил за границу, всегда в Берлине
навещал больного А. В. Цпнгера и, делясь потом
своими впечатлениями, всякий раз высказывал уди¬
вление тому, что, когда бы к Цингерам он ни пришел,
всегда у них столкнется с какими-то новыми умствен¬
ными интересами: то из области математики и физики,
то из литературы, то разговор вращается вокруг заме¬
чательных раскопок гробниц египетских фараонов и
т., д.
Как-то в одном из писем к Владимиру Ивановичу
А. В. писал, что он где-то прочел, будто бы некоторые
ранние рассказы А. П. Чехова печатались без под¬
писи автора. А. В. указывает специалиста по tboiihc-
ству Чехова, торопит непременно ег-§э.. разыскать в Мо¬
скве, чтобы отличить чеховские рассказы от не чеховских.
Он, больной и испытывавший сильные боли п.ч-ва
окостенения позвоночника, находил и энергию, и жи¬
вой интерес писать о Чехове, о театре, о литературе,
об искусстве. Это было в то же, примерно, время, когда
А. В. писал и свою «Занимательную ботанику».
В свое время А. В. ревностно посещал все худо¬
жественные выставки, отлично знал «передвижником»
и восхищался ими. Хорошо зная лучшие картинные
галереи Европы, все великие творения Рафалпн,
Леонардо да Винчи и Тициана, он тем не менее ныше
всего ставил русское реалистическое искусство, высоко
245
ценя полотна Репина и Маковского, Сури¬
кова и Шишкина, Васнецова и Саврасова,
Левитана и Айвазовского.
И все-таки, несмотря на такие широкие интересы,
которые лежали в самых различных областях науки
и культуры, А. В. прежде всего был ученый физик
и педагог. Об этом, и только об этом, он думал каждый
день и час, где бы он ни был... В своей памяти он
нанизывал на тонкую нить мысли все те факты, с кото¬
рыми он сталкивался в самых различных сторонах
своей жизни, и отбирал из них в первую очередь то,
что он смог бы использовать потом как физик для
своих доказательств. Вот почему в его «Задачнике
по физике» нашли отражение и быт, и музыка, и при¬
рода, и литература, и история и т. д.
Однако он очень много сделал и для советской
ботаники, создав свою «Занимательную ботанику».
Между прочим, он не раз вспоминал в наших беседах
о том, как профессор физики Московского университета
П. Н. Лебедев, приветствуя К. А. Тимирязева
в 1913 г. в день его 70-летия, сказал ему:
— Мы, физики, считаем Вас физиколг!
Это очень понравилось Клименту Аркадьевичу; он
даже упоминал об этом в одном из своих выступлений.
Обрагцаясь теперь к памяти А. В. Цингера, мы,
ботаники с полным правом, перефразируя лебедев¬
ские слова, можем сказать:
— Мы, ботаники, считаем физика Цингера бота¬
ником!
С. С. Станков.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Отредактора 3
Предисловие автора к четвертому изданию 5
Гиганты 9
Пигмеи 31
Еще о пигмеях 42
Весенние первенцы наших лесов 64
Розы 76
Сорные травы 89
Анчар 113
Большие цветы 125
Живой якорь . . 158
Разрыв-трава 166
По поводу кедровых орехов 171
Уроды в мире растений 181
Раненые растения 190
Ботанические курьезы 205
К охотникам за растениями 221
Последняя беседа 233
О .Занимательной ботанике" и ее авторе 237
Редактор О. Г. Гольцман
Технич. редактор А. И. Пропет
■X- * «
Т-05423. Подписано к печати 9/XI-51 г.
Тираж 60.000 2 завод (30.001—60,000) экз.
Формат 84 X Ю87з2 = 12,81 (включая 1
вклейку) печ. л. = 3,9 бум. листов = II
' уч.-авт. листов. Цена в переплете 5 руб.
Заказ № 1073.
Типография Трудрезервиздата.
Москва, Хохловский пер., 7. Зак. 1669.