Серия
«Семья
Улья н овых»

Елена ВечтомовС1

ПОВЕСТЬ
О МJ\ТЕРИ

О J\1\арии Але!(саrrдровне
Ул ьяновой
И з дание 2 - е,
доп ол 11 е 11 11 ое

N\осква
Издательство
политической
J111тературы

1978

31(26
В39

839

Вечтомова Е. А.
Повесть о матери. О Марии Александровне Ульяновой. Изд. 2-е, доп.
М., Политиздат, 1978.

230

с. с ил . (Семья У льяноnых).

В книге ленинrрадс~< ой писательницы Е . А . Веч­
томовой прослеживается жизне н н ый пу т ь замечатель­
ноi1 женш.н н ы Марин
Александровны
Улья н овой матери

В.

И.

гениального

Ленина,

вожди

воспитавш ей

и

уч и теля

е го

братьев

трудящихся

и

сестер

-

выдающихся революцион еров .

В торое изда ни е книги .дополнено

новыми

мате ­

риалами, обнаруженными за вре мя, пр о ш сд1.1.1 ее с мо ­
ме н та вы хода

перв о го нзда1н1я

в 10604-210

203-78

079(02)-78

@

( 19i0

г.) .

ЗК26

ПОЛИТИЗДАТ, 1978 г.

МАШЕНЬКА БЛАНК

Танта Екатерина (так называли тетку дети
Бланк) была, а более того,- хотела казать­
ся педанткою . Ничего не поделаешь - про­
фессия гувернантки наложила отпечаток на

ее характер. Екатерина Ивановна владела
несколькими европейс1шми языками, знала
музыку и обладала своей методой препода­
вания этих предметов. При отличных мане­

рах в ней никогда не было жеманства, стоЛь
ненавистного

доктору

Бланку.

Саг ласив­

шись поселит ься у овдовевшего зятя, она ду­

мала все в доме Александра Дмитриевича
переделать по-своему. Бедная сестра Анна
умерла молодой,
детей и оставив
двухлетней.

подарив мужу шестерых
самую младшую, Соню,

:Ж.елез ный характер танты Екатерины (по
матери шведки) требовал порядка (а какой
порядок,

если

главы

дома

никогда

не

ви­

дишь?!), требовал подчинения установлен­
ным пра\13илам . «Так надо»,- любила гово ­
рить она. )I(елезный характер скрывала лег­

кая

улыбка.

Энергичные,

изработавшиеся

руки лежали на коленях небрежно

3

-

так бы-

ло надо, чтобы никогда не чувствовалось,
что они устали, что мучат ревмати з мы. И са­
дилась она всегда как бы на минутку­
левое плечо чуть выше правого,

же вспорхнуть. В пышном

готовая тут

темном

платье

из тяжелой прочной материн с воздушным.и
рукавами, она 1<азалась Маше, если взгля­
нуть издали, огромным бантом, приколотым
к 1<реслу.

Екатерина Ивановна восхищалась зятем,
его красивым благородным лицом с печаль­
ными

и

насмешливыми

глазами

в

чуть

опухших веках, его статной фигурой, улыб­
кой, прячущейся в темных с проседью усах,
но · считала, что и его надо переделать, сде­

лать мягче. Не тут-то было! Доктор Бла1ш,
то разъезжавший по земству, то пропадав­
ший в больницах города, тем не менее нс-

-

зримо присутствовал в доме. Идти в откры­
тую схватку она не решалась,

слишком ува­

Дмитрий единственный сын - должны быть воспита­
ны
«как надо»!
Упрямство Александра
Дмитриевича было ей известно: еще по1<ой­
жала

его.

ная Анна,

Однако девочки

глубоко

нотки осуждения,

а

и

преданная
все же

мужу,

сетовала

без

на его

стычки с начальством, на нетерпимость к не­
радивым сослуживцам .

Талантливый, пытливый,
щийся

на том,

что всем

не успокаиваю­

привычно,

он вы­

нужден был переменить не одно место служ­
бы и в Петербург е, и в провинции. Но даже
строптивость
ству видеть и

ero

не могла помешать началь­

ценить его талант,

женность, мастерство лекаря.

4

самоотвер­

Теперь ринулся он в это захолустье, п
Пермь, где нет театра, нет му зыка льных
кружков

или

художественных

выставок;

сплетни, грязь на улицах, трава, козы ... Как
он уживется здесь? Но он уживался. По­
с воему. Беспокойно. Служит инспектором
врачебной управы . Да еще врачом в уезд­
ном училище и п мужской гимна зи и. Тако­

го в Перми не слыхивали. Он настоял на уч­
реждении этой должности.
Они жи вут здесь почти год. Приехали в
сорок втором.

Нынче Екатерина Ивановна прочита ла в
« Пермских губернских ведомостях» объ яв ­
ление Имtrераторского воспитательного об­
ще ства благородных девиц : «Не пожелает
JIH кто отдать в сем году в это учебное з а­
ведение дочерей или родственниц своих .. .
они должны быть совершенно здоровы , а
таюке обучены чтению и письму на русско м ,
французс1< ом или не мецком языках ». А ког­
д а после об еда, в столовой, пока з ала это
объявление зятю , он, пробежав его гла з ами,
отбросил на круглый стол нумер газеты. и
едва удержался от резкого слова, наверное,

потому, что тут же оказалась большегла з ая

семилетняя

Л1ашенька

-

его

любимица,

очень на него по х ожая .

- Вам известно, Екатерина Ивановна,
что это з а фабрика жеманниц - з акрытое
учебное заведение?
Фабрика! - Он сно ва
взял в руки серый тяжелый лист «Ведомо ­
стей» . - И з вольте послушать, вот: если не
вы д ержат экзаменов,

«девицы

и

принадлежности » .

возвращаются

по

5

исключаются

По

принадлежности!
Предметы неодушевлен­
ные! Гимназий женс1шх в Перми нет, вот что
худо, да и средства мои вам и звестны. Не
будем возвращаться к сему.- Бланк так
резко отбросил газету, что она упала на по л.
Екатерина Ивано в на пожала плечами, ч е­
го «не пол а галось». Машенька это за метил а,
но заметила та1<же и то, что тетка

осталась

довольна таким ответом. Дети давно решишr
между собой, что она ревнива и всех их лю­
бит. Хмурится для вида.
Маша подобрала «Ведом ости» и залезла
под

стол

-

она

уже

умела

читать

и

украд­

кой обучала азбуке меньшую, пятилетнюю
Соню. Но шобила еще и строить для нее из
жестких

этих

листов

I\репости

и

дома,

из больших игральных карт. Они не

как

гну­

лись. Буквы на них были не только напеча­
таны - оттиснуты, до того толста бумага.
Отец рассказывал, что слепые читают паль­
ца ми, и Маша пробовала это делать сама.
Не получалось.
В доме воспитывалось уважение к печат­

ному слову. )Курналы и газеты подбиралис ь
по номерам и хранились в кабинете. В осо­
бенности
«Друг здравия».
«Ведомостей»
отец не жаловал,

но

просматривал

дую субботу, как то льк о курьер

их 1\аж­

приносил

почту-главным образом « прибавления », в
которых печатались и врачебные новости.
Над некоторы ми смеялся.
«Лечение и стер ии табаком».
Отменно!
«Лечение бешенства жуками»! А вот лекарь
Лейхтфельд, кажется, в генварском нумере

писал: «Баня

вызывает

6

"

чесотку

наружу».

Важно было бы писать о пользе бани. А то
до сей поры в Александровской больнице
узлы с грязным бельем из всех бараков
взвешивают в

цейхгаузе на тех. же весах,

что и солонину, и творог для больных!

Александровская больница была выстрое­
на в 1833 году, за несколько лет до приез­
да Бланка. Она выс11лась на само11 01<раи­
не города. Невдалеке проходил Сибирский
тракт, шли конвойные этапы. По этому пути
проехал в ссылку Герцен". Над глинистой,
искореженной дождями и заморозками доро­

гой вознеслось легкое и большое бе.тюе зда­
ние, в котором врачевали недуги физические.
Медики и больные насадили вокруг него мо­
лоденькие лиственницы. Затейливая решет­
ка,

напоминающая узоры

северных кружев­

ниц, отделяла больницу от дороги. Хорошая
больница! Но как многого не хватало ей,
чтобы сравняться с европейскими.
Бланк часто стоял возле мордатых смир1-1ых львов, изваянных у подъезда Александ­
ровской больницы, и думал о том, как труд­
но,

почти

невозможно,

мздоимство,

пробиться -

казнокрадство,

сквозь

равнодушие

к

делу. По смертности губерния - одна из
первых в России. Постоянные эпидемии ти ­
фа, оспы, дифтерии." А при правильной ле­
карской помощи сколько рук трудовых вы ­

свободилось бы для ремесел! Больше бы
врачей, подобных Федору Петровичу Гаа зу

в Москве! Нет у Бланка состояния, которое
мог бы он, как главный врач московских
тюрем Гааз, «промотать», помогая этап­
ным . Состояния нет, но семья есть. И нуж-

7

но вырастить детей, сд ела ть их полезными
людьми.

Когда з аходили к Бланкам коллеги или
молодые учителя, рассуждали о Турьинских

минеральных водах. Это был конек Алек­
спндра Дмитриевича

-

лечеi·rие водой.

-

Чем живешь, тем и лечись,-говаривал

он. И старался даже своих домашних не ле­
чить лек арствами. - Врачи действуют втем­
ную . Окажем временное облегчение, а I<ак
то или другое повлияет на ра зли чные органы

потом?

Не любил в доме Лекарств. Зато прика зы ­
uал покупать жесткие, пахнущие лыком мо­

чал ки~ каждое утро холодной водой расти­

рались в семье все дети и взрослые. Все доч­
ки зимой и летом ходили в ситцевых плать­
ях. Одна смена на себе, другая в стирке. Те­

тЕа смотрела строго, чтобы все было целое,
чистое, подкрахмаленное - особенно ворот­
нички; учила штопать так, чтобы и следа
не оставалось, гладить, вязать, шить.

J\'lашенька как ра з и
отцу- сама
кружевца

на

глядывавших

помогала
длинных

хотела

танте

показаться

накрахмалить

панталончиках,

из-под темно - красного

вы­

платья

в белую клетку, а отец и внимания не обра­
тил, наклонился, заглянул под стол, отобра л
у нее «Ведомости»:
- Раз ве не знаешь порядка? Не ИГР.уш­
ка. Отн ес и в кабинет.

Она послушно ушла, но заде ржалась в
зале , которую Екатерина Ивановна называ­
ла двусветной, потому что кроме обычных
окон в ней былн вверху, под потолком, ма-

8

леныше, похожие на игрушечные. Сестра
Аня за роялем разучивала урок. Когда Ма­
ша вернулась из кабинета, танта Екатерина
уже сидела в кресле возле рояля и методич­

но

постукивала

I<оропшм

пальцем

по

1<оле­

ну , отсчитывая такт. Маша, дожидаясь сво­
ей очереди, села на мягкую табуретl\у и ста­
ла слушать игру старшей сестры. Фантази­
ровала,

что

под

потолком

живут

гномы

-

работящие человечки. Или Оле-Лу1<ойя, про
которого написал Хане Кристиан Андерсен,
а читала и переводила танта. Оле-Лукойя
брызжет по вечерам в глаза детям теплым
сладким

моло1<ом,

и

веки

у

них

слипаютсп,

тогда он показывает им разные сны. А мо­
жет быть, он вылезает из камина? Но может,
в маленькие окошки влетает и Золотой Пе­
тушок. Очень любили дети сказки Пушкина.
В зале всегда было прохладно. Стекла
окон

внизу

подергивались

льдом .

В

моро ­

зы их обметывало хвойным серебряным узо­
ром.

Екатерина

J:'lвановна

взглянула

на

де­

вочку:

- Отчего не подвесила бутылочки?
Маша помни ла о бутылочках, их нужно
было подв ешивать на гвозди, сделав специ­
альные петли,

и

спускать

в

горлышки

суро­

вую нитку с подоконников. В оттепель по
нитке сбегали капли. Но подвешивать было
не так-то легко. А детей приучали всякое
дело доводить до конца. Она нехотя побреjrа

на кухню. Взяла там бутылочки и подвеси­
ла, замочив пальцы ледяною водою. Вытер­
ла носовым платком .

9

-

Можно в четыре руки?

-

спросила она

тетку.

Отчего же? Пожалуйста.
Аня живо подставила к роялю второй вер­
тящийся табурет. Маша взобралась на него
и спрятала, чтобы согреть, озябшие руки
под мышки. Сестра сильно крутнула си­
денье. Карусель! Маша расхохоталась. Аня

-

поставила на рояль папку с детскими пьеса­

ми «Лошадки».
- О! - Маша захлопала в ладоши.
- Начинай.
Сестра старалась играть медленно,

при­

спосабливаясь к темпу, взятому не совсем
еще

умелыми,

тоненькими,

покрасневшими

от холода пальцами сестренки. «Лошадки»
скакали, правда неспешно, зато громко и от­
четливо.

-

А я думал, у нас капусту рубят,- раз­

дался голос отца.

Александр Дмитриевич стоял на пороге с
небольшим саквояжем в руках - значит, со­
брался к больным

-

и усмехался в усы.

Он подошел к роялю и мимоходом Потре­
пал Машу рукой, пахнущей йодоформом.
У нее сжалось сердце от радости (проступок
ее, значит, прощен), от любви и какой-то жа­
лости к отцу, непонятной ей самой .
- Иду в гимназию. Сегодня осмотр.­
сказал отец и вышел.

Если бы не урок, можно было бы попро­
ситься проводить его. Большое J<аменное
здание гимназии
ков

перед

ним,

с рядом

недалеко

молодых тополь­
от

их

дома,

дети

знали хорошо. Дорожки туда, к углу Петра"

10

павловской и Сибирской, были протоптаны и
вдоль домов, и через дорогу. Деревянные
тротуары положили только у губернаторско­
го дома. По вечерам квадраты света, падав­
шего из окон, лежали на дороге. Фонарей не
было. Маша всегда тревожилась : как-то
папа ходит и ездит в такой темноте . Иногда
его не видели дома по 1-rескольку дней, а то

и недель. Это на з ывалось: «Папа инспекти­
рует» i. Но вот ночью, неожиданно, сквозь
сон в детскую проникал больничный за­
пах - это отец заглядывал к ним. Он был
сдержан в проявлении чувств. И все же бог
весть

какими

путями

они

поняли

раз

и

на­

всегда, что вся жизнь отца отдана им . В них
сосредоточены его заботы и радости .
Дети любили, ко гда у отца собирались мо­
лодые учителя. Вспоминали злые эпиграммы
покойного Василия Тихоновича
Феонова.

Преподаватель логики и риторики в гимна­
зии, он когда-то жил в этом доме. Не забы­
вали

пресловутых

пермски х тротуаров,

ложенных по случаю прие зда
сандра I по указу губернатора:

про­

царя Алек­

О, чудотворец н аш Кирилл,
В П ерми ты много н атворил:
От Ягошихи и до Слуд1<и
Построил тротуары в сутки.
Наставил будок среди улиц, ·
Велел брать в часть коров и куриц,
Вкопал столбы для фонар е й .. .

1 По

обязанности

инсп ектора

А. Д. Бланк

дол­

ж е н был посещать больницы Осы, Oxa11c1<<J , 1\ у нг у ра,
Ч ердыии, Верхотурья, Ирбита, Камышло ва, Шадрин ­
ска, Красноуфимска, бывать у шахтеров Г убах н и
Кизела, у соликамских и усольских солеваров.

11

«Крамольные»

стихи

Феонова

жестоко

преследовались цензурой. Его убийственные
экспромты

передавались

из

уст

в

уста.

К при меру, адресованные заболевшему гу­
бернатору К. Тюфяеву:
Ты охаешь, Кирилл,

Когда сосут тебя пияn ю1.
А наведи-ка спрзвки,
Как больно там ,
Где кровь сосеш1, ты с ам.

М.аша прислушива лась, ка1с пели песни
другого бывшего жителя преподавательско1·0 дома, Павла ЕмеJ1ьяновича Размахнина.

Лиrик, баснописец, драматур г, он писал так,
что иные песни его пели камские бурлаки.
Бой , ветер осенний, в р зсселннах гор,

Ш ум и и скрипи, пробу д нвшнйся бор!
Волнуйся, волнуйся сильн "е р е ка ,
Кипящею п е ной кропи б е р е га.
Вой в е тра, шум бора, порt..11Зы волны
Страдальцу приятней н е мо:°~ т11шины .
Меня пора з и ла судьб11ны р у ка ...
И сердце, и душу рвет злая то с 1\а !

В самые ранние годы складывается душа
чело пек а . Дети понимают все. Они живут не
только
свою,

жи з нью

старших,

наполненную

но

еще

светлыми,

и

строят

яркими,

уже

недо ступными взрослым ра достями . Они все
чувствуют

впервые

-

непосредственно

и

по­

тому сильнее нас. Часто недомолвка, ужим­
ка ранит больнее , чем прямо ска з анн.ая
тя :жел ая правда. И на всю ж изнь запоми­
нают с я

спутники

детства,

дурны

они

или

х ороши .

Отец был строг . Требователен. И все же
они знали: усталый, промокший, он должен

12

заглянуть в детскую, убедиться, что они жи­

вы, не простудились, здоровы, спят спокой­
но,

не съели

ничего неудобоваримого,

что

они здесь.

Он думал, что они не слышат, как он за­

глядывает к ним ночью. А они слышали.
И засыпали 1<репче. Он уходил в столовую,
где Екатерина Ивановна поила его горячим
чаем (детям ни чая, ни кофе не полагалось.

Отец считал, что это

вредно действует на

нервы. Дети пили молоко или воду). Рас­
сказывала о них.

тор

Ног не промачивали? - Суровый док­
Бланк опасался промоченных ног и

сквозняков.

Лицо танты Екатерины, полускрытое чеп­
чиком с обор1<ами, под которым топорщи­

лись папильот1ш, становилось добрым и рас ­
терянным. Она снимала щипцами нагар со
свечи.

Переделать зятя не удалось. Были ситце­
вые платья, холодные, хорошо проветренные

комнаты, ледяные обтирания, купанье в Ка­
ме

до

первых

заморозков,

простая

еда,

ко­

торой дивилась добросердечная кухарка большая любительница пирогоп с вязигой и
пирожков с молотой черемушкой.

Отец не был религиозным. В комнате для
поряд~<а висели небольшие иконы. В церковь
ходили по двунадесятым

праздникам,

когда

отсутствие отца было бы замечено началь ­
ством с неудовольствием.

Дети росли не то чтобы безбожниками.
Они учили «священное писаr-rие», как пола­
галось,

говели,

ходили

13

на

исповедь,

от-

носясь к этому как к неизбежному ритуалу .
Любили есть

свежие

рассказы кухарки о

просвирки,

слушать

великомучениках.

Но

еще больше о том, как живут в деревне.
На окнах в кухне пламенели огненные
юбочки фуксий, медно пахло геранью, не до­
пускаемой в комнаты. Тетка признавала
только строгие фикусы, которые было легко
мыть, да еще ро з ы, и тут Александр Дмит­
риевич сдавался. Сам он был не против ге­
рани, любил всякую зелень, все живое.

Какой праздник был, когда лепили пель­
мени! Потом морозили в сенях, так что он и
гремели в мешках, словно галька . А как ру­
били капусту для з асолки!
Каждое утро дети кипятили сами молоко,
варили кашу на завтрак.

В кухне играли в «золото хоронить» на
святках, в «барыня прислала сто рублей » ,
катали яйца на пасху, грызли кедровые оре­
хи. Потом Екатерина Ивановна волнова ­
лась - не болят ли животы. Святочные за ­
теи

поощряла:

всегда покупалась большая

елка . Сами делали для нее игрушки . На мас­
леной ходили любоваться ледяными статуя­
ми Деда-Мороза, Змея Горыныча, русской
тройки - этим Пермь славилась. На масле­
ной позволяли

кататься в разукрашенны х
санях. Богатые тройки запрягались цугом
или по - особому, по-местному: одна лошадь

впереди,

дв е -

з а нею.

Бланки

нанимали

скромные ро з вальни, втискивались в них все

вместе, тепло укутывались кошмой . Сколько
было визгу и смеху! Как весело гремели бу­
бенчики!

14

Дети росли самостоятельными, простыми,
веселыми. Пожалуй, зять переделал Екате­
рину Ивановну. Она поняла, что, в сущно­
спr, они одинаково думают о воспитании де­
тей, и требовала от них чистоплотности, хо­
роших, естественных манер без жеманства,
умения все делать по хозяйству; он - физи­
ческой выносливости, способности огран и ­
чивать себя, быть стойкими, сдержанными,
честными

н

дам . И оба

-

внимательными

умения

стоять

к

чужим

за

нуж­

справедли­

вость.

Трудновато было сводить концы с конца­
ми. Требовалось уметь принять друзей, со­
держать дом, поку п ать и брать книги в биб ­
лиотеке, выписывать журналы и газеты . Ну ­
жно было то, что целесообразно. Л!1шнес раздражало. Хорошо еще, что квартира ка­
зе н ная.

Александр

Дмитриевич

с

некоторой

на­

смешкой относился ко всяким приготовлени­

ям ради парада. Наступал праздник
основания города,

день

-

и полагалось отправлять­

ся на губернаторский прием в Благородное
собрание - пятиколонное желтое здание, за ­
менявшее
привилегированному
обществу
клуб. За неимением родовитого дворянства
это привилегированное общество состояло
из чинов н иков .

Губернатор Илья Иванович Огарев

-

не­

плохой человек, мало образован, но честен,
прям. Почувствовав в Бланке- обычно при
встреi.1ах с ним молчаливом и нахмурен­
ном - близкий характер, был к нему распо­

ложен. Хмурился же Бланк оттого, что О г а-

15

рев распустил правителя св.оей J<анцелярии
Всеволода Дмитриевича Попова - самодура
и криводушника, а с ним приходилось иметь

дело по больничному ведомству.

Бланк, облачившись в парадный сюрту1<,
окидывал свое отражение в зеркале беглым
взглядом и говорил: «Вполне франт в кали­
бсре». Дети, 01<ружавшие его, смеялись. Они
11едавно

видели

с отцом

картину художника

Орловского- на ней был изображен наду ­
тый и глупый щеголь, видимо, едущий с ви­

зитами. Ни малейше го сходства с ним не
было в скромной, корректной
внешности
от ца, но все чувствовали, что парадный на­
ряд он считает для себя обременительным.
С большей радостью отправился бы доктор
в городской сад, J<уда девочек водили гу­
лять, да времени не было. Дети любили и ле­
сок возле дома. Под ногами шуршал не то
шелк,

не

то

:жесть

разноцветных,

начинаю­

щих ржаветь листьев. Листья медленно осы ­
пались на дорожки, на скамейки. Однажды
Маша придумала, что это - платье Осени.
«Какие фантазии!» - заключила Екатерина
Ивановна, но слушала с интересом. Девочки
вообще иногда поражали ее неожида нностя ­
ми. Анна вдруг написала стихи. Да и вооб­
ще были они все разные: Аня и Маша фантазерю1, литераторши, выдумщицы, Лю­
ба - тихоня, Соня - плакса, а Катя - себе
на уме.

ГОРЕ НАРОДНОЕ

14 сенп1брп 1842 года на во з движенье де нь
сыдаJiся
соJiнечный,
светJIЫЙ.
Собрались
пойти гулять в городской сад, а по зж е - в
лесок , собрать веток сосновых и оп ав ших ли­
стьев дJiя букетов . Весело перезванивались
I< олокола . Одеваясь, мJiадшие девочки шали­
ли. Митя и старшие урезонивали их . Никто
не заметил, как оборвалсп благовест. Вдруг
наступившую тишину расколол набат. Бум!
Бум! - редко,
з ловеще
бухал
колокол, и
словно туча набежала на бJiедно-голубое,
высокое осеннее небо. Бросились к окнам , но
все з аслоняло бли з стоящее зда ние - губер­
наторс1< ие конюшни, дальше - л е с. Митя
сбежаJI по каменной лестнице и тут же вер ­
нулся:

-

Пожар! - крикнул он .
Быстро сбросил новенькую ги м назичес1<ую
шинель и кинулся обратно - гимна з ия го­
рит!

С грохотом промчались пожарные бочки.
Медные каски свер1шули на солнце. Город
горел с двух концов. Крепкие, украшенные
нарядными

р ез ными наличииками

дома,

па ­

лисады. По Е1<атерининской к реч ке Ягоши­
хе

2

пламя
Еленц

подвига л ось,
Вечт9мова

17

несмотря

на

усилия

пожарных и населения. Стон стоял над го­
родом,

взлетали

горящие

головни,

ветер

гнал покореженные огнем листья, бумагу.
Обезумевшие от ужаса женщины вытаскива­

ли из горящих домов ребятишеi<, выкидыва­
ли из окон узлы, мебель. Застревали окованные

медью

яркие

сундуки,

укладки,

век

стоявшие неподвижно на одном месте. Горе­

ли Оханский переулок , Соликамский. Огонь
п е рекинулся к
Петропавловскому собору,
захва тывал, крушил, сносил все на пути, ос­

тавлял без I<рова, обездоливал. С двух J<он­
цов загорелась и Торговая. Пылала Мона­
стырская.

«Достигнет? Не достигнет?»

думал каж­

-

дый.

Наступили сумерки, а в окна врывался
багровый свет. К ночи он стал зловещим.
Пахло гарью . Где-то далеко лопались стек­
ла и долго осыпались с жалобным з воном.
Грохотали обваливающиеся потолки, стены.
То и дело проносились с медными колокола­
ми пожарные дроги . Часа в четыре ночи по­
жар стал как будто затихать. Темнело. По­
том

вдруг

снова

полыхнуло

золотисто-кро­

вавое· пламя. Страшные тени заметались по
полу. Детей едва уложили спать. Старшие
девочки
рельцев,

помогали

разместить

раскладывали

в

зале

матрацы

на

пого­
полу,

умывали ребятишеi<, поили теплым молоком.
Вскоре учителя, растерзанные, всклокочен­
ные, перепачканные, Привезли из гимназии
свя зк и книг с обгорелыми корешками . Мало.
Сгорело почти все - отличная библиотека,

i<абинеты с наглядными пособиями.

18

,

Едва задремали, вернулся отец. С ним Ми­
тя . От обоих пахло гарью. Словно забыв о
том, что глубокая ночь, они громко разгова­
ривали в столовой. Слышались голоса мо ­
лодых учителей Ивана Дмитриевича Вере­
тенникова и Андрея Александровича Залеж ­
ского, голоса старших сестер. Звякала посу­
да. Накрывали на стол. К:то-то прошел на
кухню за самоваром. Измученная Екатерина
Ивановна задремала в детской, возле Сани­
ной кровати. Отец все-таки заглянул к ним.
- Сколько людей обездолено,- говорил
Веретенников.
- Сундук рукописей Василия Тихоновича
Феонова сгорел . Такая потеря,- вторил ему
Залежский.
Вдруг стало тихо.
Послышался
стон.
Сдвинулось кресло. Потом в столовой забе­
гали. Машенька спрыгнула с кровати и вы­

скочила из детской. Тетка не проснулась.
В столовой отец лежал на двух сдвинутых
1<реслах . Аня наливала из самовара в круг­
лую резиновую грелку горячую воду. Люба
откупоривала керамиковую бутылку мине­
ральной воды.
- Не волнуйтесь. Просто устал. Немно­
го. Обычные колики. Пройдет. Подогр ей
минеральную воду, Люба .
У отца были больные почки. Он уже не­
сколько лет ездил лечиться в Карлсбад 1 •
Маша бросилась к отцу. И как это получ и­
лось

-

неизвестно,

но рядом

оказалась вез­

десу щая тетка.

1 Пр ежнее (немецI<ое) название
Вары в Чехословакии.

19

города

Карловы

Утром пермяrш - те, кто мог, уехали в
деревни. Других расселили по частным уце­
левшим квартирам. По сараям. Губернатор
приказал

перевести

свою

1<анцелярию

в

преподавательский дом, где жили Бланки.

Гимназию разместили в Благородном соб ­
рании и в частном доме на Пермс1<0й. Съе­
хали директор Попов и некоторые соседи
Бланков. БоJJьницы перепоJJНИJJИСь людьми
обожже нн ыми, с переломами. И хотя пожар
одолели 15-го, много д н ей еще Пермь дыми ­
лась и пахла мокрыми головешками , На
всю жизнь J\llawa запомнила этот запах
беды.

Приехали артели строителей. Долго еще
не мог успокоиться город. Недавно столь
основательная, крепкая, с лабазного вида
домами, Пермь превратилась наполовину в
черное пожарище. Вскоре выпал первый
снег, понемногу сr<рыл обгорелые бревна,
остовы

домов,

палисадниках.
дворам

ми.
шую

тряпье

Но

ис х удалые

Просили
под

с1<рученных

еще

погорельцы

Христа

окнами

в

долго

огнем

бродили по
с

младенца­

ради. Увидев стояв­

женщи н у,

Маша броса ­

лась на двор, хватала со стола хлеб, кусок
пирога, сахар, пряник, грош. Расспраши ­
вать ни о чем не нужно. Она с содроганием
смотрела,

смотрела,

запоминала

ловечес кое, сама проникаясь им.

горе

че­

С ВОЛКАМИ".

А жизнь шла свои м чередом. Ж:изнь берет
свое. В г ор од при ехала п ервая драматич е ­
ская труппа и ставила водевили в Строга ­
нов ски х соляных амба ра х . В доме , где жи ­
JIИ Бланки , стало шумно от соседства кан­
целярии губернатора . Но дни в семье шли
по

расписанию:

заня тия

языками

-

сегод­

ня говорили на французском, завт ра на не­

мецком,- играли
га мм ы, экзерсисы . По ­
прежнему пальцем отстукивала такт Екате­
рина Ивановна.

Отец, заглянув в классную, когда Ан11а
шила , а Люба читал а вслух, усм ех 1 1 ул с я и
п о шути л:

-

Запершись, в I<омна те сидят

Девицы брачные; их Gыло
и мудрых пять, и глупых ПЯТI>.

Считайте, что в ы муд ры е . Чье это?
Детп любили угадывать
прои з ведени е
или автора по одной строч1се.
- Это
l\апустин,
и е р ей
Капусти н,
папа, - р ассыеялась А ня.
Через несколыю дней Митя уехал в Ка­
зань. У читься было мечтой детей Бланка, но
пока осуществилась она только у Мити. Ги-

21

мназия,

потом

университет.

N\.итя

хотел

стать юристом.

Девочек, получивших свободное, пожа­
луй несколько мужское воспитание, невоз­
можно было представить себе в закрытом
учебном заведен ии для благородных девиц,
даже если бы отец смог и захотел отдать их
туда . Они были несколько свободомысля­
щи для этого,

алыю

судили

много

о

и серьезно

жи з ни.

Их

читали,

не

рЕ'­

стесняли'

муштрой дома, и девочки вырастали разны­
ми,

естественными,

с

непохожими

хара1<те­

рами.

Отец после недолгого лечения в Карл.с ­
баде (настояли домашние и друзья) вернул­
ся уже н е в Пермь, а в Юговской завод, в
сорока километрах от города. Назначен был
заведовать и заводскими госпиталями . Там ·
ему удалось создать небольшую водолечеб - ,
1-rицу. В Карлсбаде оп серьезно знакомился
с постановкой этого дела. Дети с Екатери­
ной Ивановной оставались в Перми. Часть
квартиры со хранялась за их семьей.

Измученный

н ездоровьем

и

усталостью,

лекарь Бланк бился 1<ак рыба об лед: хи­
рург, акушер, оператор 1 - все он же, под­
час за свой счет приобретал редкие инстру­
менты;

сражался в

инспекторских поездках

с жульем, обкрадывающим

больницы. Он

впервые завел «белые книги» -учет болею­

щих на дому, а болеющих было множество.

Требовательный к себе и к людям, он не пе1

1

1

Доктор Бланк имел дипломы по всем этим спе- 1

циальностпм.

22

реносил лжи, небрежения, равнодушия. Был
честным гражданином, любящим Ро.ссию.
· Так и детей воспитывал. Долго ли работал
на Урале, а голова уже седая в 45 лет. А ха­
рактер вообще-то веселый, общительный.
В редкие наезды отца домой Маша слу­
шает

его

разговоры

с друзьями,

не

пропу­

скает ни слова. Мир, оказывается, неблаго­
получен. А как же бог? Она пробует молить­
ся ему попросту, 1<ак молится кухарка, свои­

ми словами, чтобы людям стало лучше.
Все тем Л{е молодым учителям, друзьям

своим - Залежскому и Веретенникову, твер­
дит отец: предупреждать болезни надобно.
Часто говорят о беде негр амотности, ко­
торая мешает и делу отца. Маша з нает, как
1шпит его сердце, а лицо спокойно. Она вы­
растет и будет, как он. Будет делать добро.
Лечить? Учить? Но сначала учиться, знать
столько, сколько знают все они.

Очень памятным для Маши стал день,
когда на обрыве над Камой собралась боль­
шая толпа: дамы в белых длинных платьях,
перетянутых модными темными 1<у шаками с

золочеными пряжками, под з·о11тиками, 1< ру­

жевными и разноцветными, в шир61юполы х
шляпах;

купцы

шелковых

в

картузах

руба хах;

полицейские с «селедками»
чащими

по

и

поддевках ,

гимназисты,

начищенным,

сапогам, семинаристы,

-

в

солдаты,

шаш1<ами, сту ­

но

уже

пыльным

гром1юголосые и

на­

смешливые купчихи, м ещанки, учителя, му­

жики, приехавшие на базар . Вес nолпуются,
протис1швают ся

вперед,

всем

хочется

уви ­

деть первый буксирный пароход «Пермь».

23

Невелик он

и не

роскошен, но украшен

трехч.ветными флагами; гремит медь духо­

вого оркестра. Появление его приветствуют
все, потому что это растет и пробивается
вверх свое, уральское.

Маша с сестрами была на камс1<0м бере ­
гу в этот день. Праздничное зрелище, 1<0неч­
но, захватываJ10 е е , но ведь она бываJ1а н
на лодочных пристанях в будние дни, н там,

где строились мале н ькие рыбацкие суде­
нышки,- люди с топорами, пилами и фу­
ганками в руках были пло хо одеты, бедны,
песни их унылы. Сегодня их вообще не было
видно. Почему?

Всей душой пренебрегая чинами, Бланк
хлопочет о введении его с детьми в Бархат­
ную книгу родословия 1<азанско го дворянст­

ва. Сыну нужно поступать в университет,
старшим дочерям пор а замуж. Ему самому
больше всего хочется уйти .в отставку .и за ­
няться сельским хозяйством . Капитала он
не накопил. Почти все съедали каждоднев­
ные нужды. Когда - то, еще в 1838 году, пра ­
вительствующий сенат выдал ему патент,
«Из коего видно, что штаб-лекарь Алек­
сандр Бланк 22 июля всемилостивейше по­
жалован

чином

коллежского

ассесора».

Не скажу: с волками жить - по-волчьи
выть, о, нет! - говорит отец, усаживаясь с
с Машей за шахматы. - Но ради справедли­
вости н нужды быть свободнее.- Помолчав,
он добавн.11: - Радн семьи не пренебр егай

-

тем, чем ты отмечен.

24

И 27 ноября 1847 года надворного совет­
ника Блаю<а вводят в третью часть родо­
словной ю1иги Каза1-ккой губернии. Ему вы­
дается

грамота,

а

сыну

-

копия

прото1юла.

Дети росли. Отец старел. Приступы уча­
стились . Он корпел над отчетами, ездил с
ревизиями, уставал, простужался. Ревизо­
вал

аптечные

склады,

принимал

ле1<арства,

выписывал их из Санкт-Петербурга. Списы­
вал -медикаменты, «потерявшие врачебную
силу свою». Излишние остСJ.плял при апте1<е

для безденежного пользовСJ.ния
больных.
Писал отчеты о положении врачебных дел

в Ни:жнем Тагиле, Невьянске, Билимбее,
Алапаевске, Добрянке, КудымкСJ.ре." Екате­
рина Ивановна не могла, дождаться, когда
будет подано прошение об отставке. Бланк
получал 285 рублей 90 копеек пенсии в год,
но службу не оставлял, что при слабом его
здоровье было
сдаваться

и

недопустимо.

хоть

по

Не хотел

малости,

да

он

от1<лады­

вал

про черный день, мечтал приобрести
свой угол, где могли бы все чада и домо­
чадцы в любой черный день найти приста ­
нище,

да

ему

детям

и

и

понимал,
жить

в

I<aJ<

врач,

деревне

что

самому

полезнее,

де­

шевле, спокойнее.

На сей раз карлсбадское лечение не при­
несло существенного улучшения . А можно

было бы 11СJ.ладить отечественные лечебни­
цы. Воды Урала богатейшие, и уверен был
Бланк, что, если бы вложить настоящий ка ­
питал, заинтересовать врачей, не было бы
цены уральским курортам. Ведь за пятьде­
сят лет до австрийцев от1<рыл лечение во-

25

дой заштатный русский лекарь Никитин!
Задержавшись у детей в Перми, радовался:
рассказывал, что растет на Юговском заво­
де его водолечебница и персонал подучива­
ется

...

Облюбовал он в сорока верстах от Каза­
ни хутор у реки, с садом, а денег не было.
Придется сделать заем, добавить большую
часть к малым сбережениям, сделанным

за долгую трудовую жизнь. Под Казанью, в
своем у глу, будет и возможность лечить, как

он хочет. Раз ведут цветник, сад, огород; мо­
жет быть, займутся лекарственными трава­

ми. А климат! Да и девочкам будет где
жить, когда его не станет. О конце жизни
Бланк думал и говорил вслух, как подоба­
ет лекарю и философу, спокойно, без горе­
чи, )Келая оставить после себя хорошо при ­

бранное рабочее место.
Но пришлось забыть о переезде и о по­
купке

имения

-

1.3спыхнула

эпидемия

холе­

ры. Предстояло известить всех заводски х
жителей и рабочих о предохранительных
средствах по «наставлению». Собирали учи­
телей,

священнослужителей,

чтобы читали

его с амвона «с внушением». Организовали
специальные палаты в больщщах. Всюду
только и разговоров было что о холере. По­
наехали студенты - медики. Пришлось пр е­
краrить купания в Каме. Дома обливались
дождевой водой, окуривали обувь и верх­
нее платье после улицы серой, мыли полы

и деревянные стены хлорной водой. Обти-.
рались
«уксусом
четырех
разбойников».
Фруктов не ели.

26

Исподволь Екатерина Ивановна уклады­
вала сундуки, усаживала девочек за почин­
ку и шитье.

Маша зачитывалась сочинениями Искан­
дера (Герцена), невзирая на то, что тетка ·
считала ее малолеткою. Чтение в семье в
общем было свободное . Особенно трогали
сердце Маши слова о Сибирсr<о м тракте :
Чер ез меня идут в город с1<орби,
Через меня идут на вечную муку.

За что Герцена сослали? За то, что хотел
жиз нь народа изменить? В ее представле­
нии это означало: не будет холеры (она ду­
мала как дочь врача), не будет обездолен­
ных

пожарами

погорельцев,

голодающих,

нищих, много будет грамотных даже в де­
ревнях (все-таrш жила она среди учителей),
не будут I<репостных сечь помещики. Бог

весть откуда знала она о том, как в Смо­
ленской губернии, еще молодым лекарем,
отец осматривал I<репостную - беременную
женщину, rюторую барин изб ил плетью ".
Отец составил об этом бумагу. Легче жить­
ся ему от этого не стало.

Лучшего, честнейшего человека, че м отец,

Машенька представить себе не могла. Во
всем с ним соглашалась, даже когда оби ­
дит . Маленькою услышала, Еак сплетнича­
ли в саду две пышные чиновницы и называ­

ли его «деспотом» за то, что детей приучал

холодной водой обтираться. ПоI<раснев, как
шиповник,
сказала
про
себя:
«Старые
дуры!», чего уж никак нельзя было делать

даже

мысленно.

Решила

27

непременно

вы-

учиться

и

учить

деревенс1шх

детишек

гра­

моте, лечить. С1<0лько раз они с теткой ле­
чили маленькую Сонюшку, то и дело попа­
давшую в беду!

Маша вытянулась и стала еще больше по­
ходить на отца -угловатая, со своими боль­
шими,

то

печальными,

то

задорными,

горя­

чо
поблесrшвающими
глазами.
Крепкая,
никогда
не
хворавшая,
ловкая,
гибкая,
небольшого роста, но казавшаяся высокой,
потому что была стройна, как мальчик, с
нежным румянцем, она все еще носила ситце­
вые

платья,

только

немного

подлиннее.

Очень скромна выросла, добра, но и тверда

характером. Сестры Бланк были

на ред-

1юсть музыкальны, но никто из них не играл
на

рояле

с

таким

пониманием

музыки,

так

вдохновенно, как Маша, девочка тринадца­
ти лет.

В

1846

году отец уехал служить в Злато­

уст инспектором пяти заводских госпитале1'i

горного округа. Перебралась туда вскоре и
вся семья. А через год Бланк подал в от­
ставку. Купил, наполовину заняв денег, на ­
половину заложив его в Дворянсrшм позе­

мельном банке, именьице Кокушrшно. «Яна­
сала - КоI<ушюшо толо>,- значилось в до­
кументе.

ПЕРЕД ВОСХОДОМ

Пермь -уж на что нешумный город, а ти­
шина Jiaд реч1<ой Ушней оказалась ни с чем
не сравнимой. В Кок ушкине семью Блан­
ков встретил совсем другой мир.
Кудрявая зелень лесов, море ржи с его то
светло - зелеными,

волнами,
ис1<ры

то

золотыми

с1<рывающими

васильков;

узкие

тяжелыми

межи;

жар1<0е,

синие

иссушающее

солнце на побелевшем от зноя небе днем и
резкий холодок вечеров, I<ОГ да приходится
на1шдывать теплый платок на плечи ... Все
и радовало, и было непр·нвь11шым. Совсем
рядом

две

деревни:

русс1<ап

и

татарс1<ан.

Дети скоро перезнакомились с ровесниками
в обеих деревнях.

l\азалось бы, все с1<ладывалось хорошо,
но зимой в 1850 году внезапно умер Митя студе нт, юноша полный надежд ...
Говорить о своих бедах у Блашюв не лю­

бнлн.

Отец

деятельно

работал

на

новом

месте.

Флигель, в котором обосновалась семья,
требовал
ремонта .
Большие
и з разцовые
печи дымили. Дереве11ские мастера пере1<л а­
дывали дымоходы не один раз,

110

так и не

согревали печки просторных пустых комнат.

29

Нужно было вс1<апывать, засеивать, оку­
чивать большой огород, разбивать цветники.
У девочек были свои грядки и 1<лумбы, за
которые они и отвечали. Танта на лошадях
ездила в l\,азань за семенами и другими по­

купками по спис1ч, составленному Алексан­
дром Дмитриевичем. Другого сообщения с
городом,

находившимсн

не было.
Аня вышла

в

замуж за

сорока

верстах,

Веретенникова и

уехала.

Тишина. Тишина. Первое время Соня
просыпалась по ночам и плакала. Маша ее
утешала, а у самой глаза слипались. Она
так уставала за день, что ни шум, ни тиши­

на не могли ее разбудить. Никогда не было
такого простора, такой свободы ее заняти­
ям, как здесь. Если б не тетка, Маша пона­
чалу и музыку могла бы заб росить. Но тан­
ту было нево змож но вывести из раз и на­
всегда установленных ею правил. И Маша
тщательно

ру1ш,

мыла

нывшие

от

перепачканные

водяных

в

земле

мозолей

после
работы мотыгой, и садилась за экзерсисы.
Прежде дивились ее игре, потому что стара ­
ние, неустанные упражнения сделали техни­

ку

незаметной,

легкой .

Чувство вносило ' в

исполняемые девочкой вещи мягкость. Те­
перь Маша находила в музыке жизнь. Как
бы рассуждала, играя, вникала в душу ком­

позитора. Дивилась Этому. Смелела, добав­
ляла

что-то

свое,

мечтала,

тосковала

и

ра­

довалась музыке. Она полюбила оперы. Чи­
тая либретто и играя, представляла, что ВО{!­

новало героев. Здесь открылась ей величазо

вasr скорбь и гордость музыки «Аскольдо­
вой могилы» . Здесь, в деревне, она почув­
ствовала богатство русских мелодий этой
оп еры. Удивляясь, играла, играла, не з а м е ­
ча я, как слушают ее Екате рина Иванов н а с

Катей, остановивши сь в дверях. За л а был а
е1це холоднее пер мск ой . З и м ой кончики
па ль це в

теряли

чувствит е льно сть.

Ал ександра Дмитриевича
можность

проводить

в

радовала воз ­

жизнь

водолечение

и свои правила диеты. Еда сама по себе
была простая, здоровая, разнообразная овощи, молоко, сметана . Дети любили сб и ­

тые сливки. Как- то первого апреля вдр у г
п ошел мокрый снег . После « к а приз но го
утра», когда Соня упрямилась и всех рас­
строила, отец сказал: «Вот и пол у чит е
на третье битые сливкн». Сели обедать .

На третье в самом деле подали больши е
пышные

комки

сливок,

но,

дотронувшись

до них, дети понял и, что это снег . Соня на­
дула губы. Все растерялись. Отец ска з ал
тол ько:

- С первым апрел я !
Соня совсем
разобиделась. Александ р
Д м итриевич вздохнул : « Великое разоч а ро­
вание! Такие ли жизнь приготовит".»
Годы шли. По утрам Александр Дмитри­
евич приним:ал больных крестьян. М а ш а и

Люба ему помогали . Когда отец у езжал,
они понемногу заменяли его . Подруг в де­
ревнях нашлось много. Маша учила и х гра­
моте, собирала на святках ребятишек, иr-

рала им

на рояле,

п ела

с ними, за поминала

местные песни. Читала зим ними вечерами.

Наступила осе11ь. Зачаст или дожди. День
и

ночь

шуршали

тяжелые

капли

по

1срыше .

Иногда д 11 ем было так темно, что казалось,
наступили сумер1си. Зато 1сак остро пахла
земля, трава, мокрые цветы! Nlaшa распа­
хивала 01сошко. Любаша - отчаянная - ку­
па лась в речке до самых заморозков . Толь1<0 Соня осенью да з имними вечерами часто
пл акал а,

не

находил а

сил

п ере н ес ти

скуку.

Все мечтала уехать куда-нибудь. Корошие
на езды к старшей сестре в город ее только

дразнили. А Маше не хватало времени . Ей
не пуж110 было искать за нятий.
Вышла замуж и Катя за по ме щиrса Але­
хина, но вскоре овдовела. Сыграли свадьбу
Любы с п е рмским чиновником Ардашевым.
Сестры уезжал и. Но не пустело Кокуш1шно.
Да и летом собирались все вместе. В 1856
году Кате сделал пр едложение давно лю­
бивший ее Залежский. Новая свадьба .
Андрей Александрович Залежский орга­
ни зовал в Перми, куда уехали молодые,
частн ую библиотеку. Городская совсем за­
хирела. А больше полутысячи книг, да еще
журналы по тем временам были солидным

собранием . ..

·

Бланк не ошибся в своих молодых дру­
зьях, ставших мужьями его до ч ерей. Залеж ­
ский -учитель, инспектор гимназии, созда­
тель и ди р ектор первого в Перми реального
училища, где он преподавал алгебру, стал
крупным общественным деятелем, одним из
организаторов П ермско го страхового обще-

32

ства. Увлеченный участник работ статисти­
ческого комитета, почетный мировой судья,
а позже участковый судья, он поселился на

Юговском заводе, где когда-то работал док­
тор Бланк.
Много лет спустя сын его и Кати Алек­
сандр

поехал

Чердынь.

Об

врачом

этом

в

далекую

мечтала

глухую

и Маша. Как

многие, служившие народу, передовые люди

России, он умер молодым от туберкулеза .
До всего этого еще далеко. Сейчас летит
снег

на

только

кокушкинские

начинается

для

поля,

еще

младших

юность

сестер.

За окнами раздался стук колес. Во двор
въехал тарантас. Возница-татарин выгрузил

плетеные пестери 1•
- Что такое? - Конечно, первой выско­
чила Соня.

Пестери были, по-видимому, тяжелые. С
трудом

втащили

Поди,

дешь !

-

их

золото

в

кухню.

привез?

Богатый

_бу­

шутил возница.

Соня, переступая с ноги на ногу, нетерпе­
ливо просила:

Открой, Маша, открой же!

-

Сестры едва подняли тугую крышку пле­
теного короба - книги! Значит, папа подпи­
сался в Казанской библиотеке! Ура!
- Рад? Значит, читай! Получай, что тебе
дороже золота!

- Дороже! Дороже! Спасибо! Заходите
чай пить. Замерзли?
На книги набросились с азартом. Спори­
ли. Читали вслух, а то, завернувшись в один
1

3

Плетенный и з бересты короб .
I2л е 11а

llr.чтoмona

33

пуховщ1 пла,ток об~, Маща,
)\,урцал, с нетерц~нием

11 Соня, чита,,р:и

с,пе,rщ,

когда

отста,в­

ща,я закончит страницу .

Книги, природа, l\:IYЗЬl!{a, работа. Так шли
годы в тишайшем Кокушкине . Cтpeм,neJ:\ite
к знщrию объединяло его обитателей
Маша да,nедо перегнала сверстниц, учив­
шихся в гимназиях и инст11тутах, глубиной
зцания я з ыкщз, музыки, русской и иностран­

ноЦ ,питературы - спасибо Екатерине Ива­
новн~! Не хватало знания точных наук, но
были знанщ1 в естественных, и в мужс]\их­
то ГИ!\'!Назиях преподававшихся слабо . С. пас
сибо отцу! IЗалшее ще 13сего бы,по яс1-\ое ви­
деf[ие жизf[и, мира, его подчас и груб1;~rх явс
лений . Маша мечтала добиться диплома
учительницы . Она знал?, что М()Жf!О сдать
экзамены экстерном. Поездки к се~тре Ащ~
укр~пляли ее в это. м стр~м~ещщ, f! оца зцни­
малась, сидела над учебникаl\:lli бощ"ше всех .
Все оживало летом 11 щ1 1\(\Никулах, когда

прИезжали старшие сестры. Столь1ю приво­
Зf!{IИ новостей, что разговор9в хватало и по­
сле их отъезда на многие вечера!

Ребятишки
лес(\м

сестер

и лугам,

носились

купались до

по саду, по

того,

что

кожа

«щетинилась» .

Отец сказал дочерям :
Кокушкино ва,ще! Пять дочек , uять ча­
стей, как пять пальцев руки. IЗь1 дружцые и.
!:Ie поссоритесь . Оно в. ас объединит и без

--,----

меня.

За вечерним чаем Иван Дщприе~ич Ве ­
ретенников рассказывал :

Пишут мне

-

в Перми оч:рь~лся теле-

34

граф. Военный госпиталь со всем имущест­
вом передан Александровской больнице.
Александр Дмитриевич на минуту заду­
мывался . Добрые силы найдутся . .Жажду­
щих посвятить себя полезному делу немало .
Растет и его Александровская больница, ко­
торой отдано столько сил души!
Маша росла. Стала взрослой девушкой.
В ее годы деревенские подруги выходили
замуж ,

становились

матерями,

увядали

на

непосильной работе. Она не замечала, что
годы идут . Жизнь была полна. Труд осмыс­
лен. Маша радовалась приезду сестер еще

и потому, что ближе видела их семейную
жизнь, их счастье, детей, но не завидовала.

Веселая,
стихами,

энергичная
и

та

Аня,

словно

увлекавшаяся

подчинилась

семье ,

а

ведь Иван Дмитриевич - человек незауряд­
ный, передовой . Нет, она замуж не выйдет.
)Кизнь ее будет посвящена народу . Она ста­
нет учитеJ1ы-шцей. И Соня сочувствует ей .

Март 1861 года . По всей России звонили
колокола. В церквах, в благородны х собра­
ниях,

на

I<рестьянских

сходах читали

мани ­

фест Александра II . На з ывали монарха « ос ­
вободителем». Он отменил I< репостное пра ­
во, а перемен с февраля, с момента «даро­
вания», не последовало . Слухи ходили в на ­
роде, что бумагу читают фальшивую, а на­
стоящую спрятали. Помочь народу стреми­
лись

все

род»

уходили

передовые

люди

страны

самоотверженные

-

«В

на­

учительни­

цы, молоденькие «повивальные баб1ш» (так

35

в те времена называли акушерок), даже
Аня -дочка Анны Веретенниковой (Маша
готовила девочек в гимназию), серьезная
разумница - заявила тете Мане, что будет
доктором, как дед.

На торжественном молебне в деревенской
церкви Бланк стоял в парадном, немного тес­
новатом

сюртуке

и

терпеливо слушал служ­

бу. В душной, туманной от ладана, осве­
щенной мерцающими тонкими желтыми во­
сковыми свечами церкви поблескивали де­
шевые оклады икон. Потемневшие лики свя­

тых глядели печально И недоуменно. Было

тесно. Пахло новым коленкором, кумачом.
В отворяемые на паперть двери врывалась
предвесенняя свежесть и колебала лепшм
дуновением золотые слабые огоньки.
Посреди молебна, крестясь и кланяясь
иконам, с трудом протискался в потной тол­
пе прихожан к Александру Дмитриевичу че­
ловек в армяке. Он наскоро приглаживал
стриженные «под горшок» волосы. Остано­
вился за спиной Бланка. Осторо.ж:но дотро­
нулся до его плеча. Бланк обернулся.
- Извините великодушно, Але1<сандр
Дмитриевич ... Резаные-с. Правда, инород­
цы ... По праздничному делу ...
Доктор вопросительно поднял брови, но
в

ту

же

секунду,

торопливо

перекрестив­

шись, без этого не полагалось покидать
храм, стал пробираться к выходу.

-

Быстро съездите ко мне за инструмен­

тами . Дома знают, какой саквояж дать.
Ни в церкви, ни дома, ни днем, ни ночью

36

не было покоя . Да и не искал его до1<тор
Бланк, а резня по праздничным дням - дело

обычное. Выпьют и".
Первые надежды на великие перемены не
оправдались. Летом сестры приехали воз­
бужденные, передавали Маше слова царя,
о которых толковали все в городе: «Надо
торопиться дать свободу сверху, пока народ
не возьмет ее снизу». И она, и отец постоян­
но бывали в деревнях, знали, чем живет на­
род. Освобожденные от барщины и земли,
1<рестьяне вынуждены были землю арендо­
вать. Поднимались богатеи, а бедноте хоть по миру идти.

- Выучусь - буду
учить! - тверди.~а
Ма ша.
- Вся беда в темноте! - повторяла она
сестре Анне, расс1<азывала старшей, что
грамотные крестьяне живут чище, хозяйст­
вуют лучше, лечатся. Переписывала n тет­
радь стихи Не1<расова.
Стать учительниJJ,ей ! Делиться с народом
богатством, единственным, 1<акое у нее бы­
ло,- знаниями. Это и манило ее в город,
где

надеялась

она

наконец

сдать

экзамен

на право преподавания в начальной школе.
Вот-вот сбудутся ее мечты . Она и Соню уго­
варивала сдавать экзамены. И, кажется,
впервые не спала летн ими ночами. Лежала
в постели,

погасив

не задер н ув занавески

лампу,

и

слушала,

как

на

окнах,

шевелятся

ветки сирени, расправляясь и ложась на по­

доко нник. Смотрела в звездное небо, про ­
глядывавшее между деревьями. Сон не шeJI.

ПЕНЗА

Проснувшись с рассветом, Маша, как всег­
да,

накинула на плечи легкий пушисты й
оренбургский платок, выбежала на крыльцо

посмотреть погоду. И вдруг почувствовала,
как

остро

па х нет

мокрая

и

уже согрева­

ющаяся земля. Легкий ветерок холодил шею
в

широком

вырезе

платья,

щекотал

завит­

ком темных густых волос ее лоб. То горячее ,
что
пряталось
под
серьезной
сдержан ­
ностыо, заметно проступило

на еще

не тро­

нутом загаром лице.

Заскрип ела калитка. Маша оглянулась.
Сквозь голые кусты сирени замелькало зе­
леное платье . Молоденькая татарка - Ма­
шин а

ровесница

-

несла на

руках смуглого

малыша. Платок ее был повязан так, 1< ак
его

повязывают

только

татарские

женщи­

ны - два конца под подбородком, два рас­
пластаны по спине . Тоненькая нитка блед­
ных

кораллов

выглядывала

из-под

платка .

Лицо гостьи было озабоченным.
- О! Марзия, что случилось?
- Файзулла больной, Машенька.. .

ест. Плачет.

38

Не

Маща ув~ла )Кенщи,ну J,3 I;I~РQ.л.ьц~ую пу­
стую ЩJ!\1}\ату, в KOTOQ.0~\ Q'l'!Щ pбJ;,I"lH0 цри:

нимал бо.аьных. МальЧик тер кулачком нос
и кряхтел. Ocтp.J;.re, прямо-1аки вишцщше
глазеt\JЧI его блестели.
- Ох, шутишь, <:gайзулла, - цокачаm\ го­
ловой Маша,, наз.Р,цзая М?дьчугщщ пщ1ным

именем.

Она

осмотрела

ребенк?. - Бар?­

бан? - пошутила она , увидев, его тугой
в здувшийся животц1с Файзулда по1ЮуИ!\СЯ
на

нее и

нерешите.11ьно

Воды
Нет? Дай.

-

живот
она

врт

усмеХI-\УЛС:Я:·

сыр.ой утром на19щ11к давала?
Иди кислого молока. Погладь
так,

показал11

как

на

чрешш

:х;ощши,

чцсщ1,

идут,­

тика,ющи~ на

сте­

не. ЛегОНЬЮ) пом;ассирова,ла живот маш~­
чишки.- Ничего серьезного. Запор. Не по­
может

-

ложку каст9рки дай.

Вот и все. А отпуок11ть ребен~<а не хоте­
лось. ()на ост9рщюrо прижала, к себе е\О
теплое,

худенькое,

но

крепенькое

тельце

и

рассмеялась. Марзия с мальчиком ушла. А
Мария, проводив их, так и осталась стоят~,
на ~~рыльце. Пора было собираться в доро­
гу. Уже послана телеграмма в Пензу. На
новоселье ждада Анна. Несколько месяцев

назад Иван Дмитриевич переведен был по

службе туда из Самары , Цреподавал в Пен­
зенском

дворянском

институте

и

заведовал

библиотекой. Страстный книжнцк, он радо­
вался этому любимому делу, имея возмож­
ность

занцматься

И\\1

по

дщrжности.

Книгц и журналы в Кокушкино привози­
ли 11з Казани нерегулярно, 01<азиями . По
весенней распутице дорогу так расквашива-

39

JIO, что и писем ждали неделями, но не про­
меняла бы Маша кокушкинское «затворни­
чество»,

наполненное

живым,

человеческим

делом, на городскую счастливую семейную
жизнь Анюты. Анна, в этом Маша была уве­
рена,- самая умная, самая талантливая и з
сестер,

много

читала,

писала

стихи,

лепю

поддерживала разговор о чем угодно, соби­
рая у себя интересных людей - сослужив­
цев

мужа, передовых,

серьезных; уверенная

в себе, нестареющая Анна все-таки что-то
утратила из драгоценного мира, объединя­
вшего сестер Бланк и их отца. Может быть,
умение,

не задумываясь,

не задавая

вопро­

сов, идти навстречу чужой беде, чувство свя­
занности

со

всем,

что

делается

на

свете,

с

людьми, которым трудно, пренебрежение к
житейским мелочам, словом, то святое от­
цовское беспокойство, удручавшее поначалу

Екатерину Ивановну. А оно для Маши

-

до­

роже всего.

Веретенниковы ждали Машу. Когда она,
сбросив капор и тальму, серую от дорож­
ной пыли, перешагнула порог светлой при­
хожей, ее сразу охватили привычные, где
бы это ни происходило, родные домашние
шумы, запахи, голоса, свет. Захлопали две­
ри где-то в глубине квартиры. Затопали ре­
бячьи ноги. Послышались легкие шаги Ани .
Зашуршало ее длинное, широкое платье. Вся

семья окружила Машу. В открывшуюся
дверь столовой был виден под большой ви­
сячей лампой стол, накрытый накрахмален-

40

ной скатертью. Пыхтит самовар. Розовеет
пирог. «С вязигой! С вязи гой! - кричат пле­
мянники, помогая Маше раздеваться.- Го­
рячий! К.ак раз приехала!» Анна добавила:
«И никого чужнх!» Знала, что первые мину­
ты встречи захочется побыть в тесном (хотя
и очень обширном) семейном кругу, расска­
зать

новости,

интересные

только

им,

рас­

спросить обо всем.
Атмосфера дружбы, привязанности друг
к другу,

понимания

и

уважения

старших

к

младшим и младших к старшим все боль­

ше охватывала ее, и Маше уже было не­
ловко

вал а

за

свои

про

«придирки»,

себя

мысли

о

как

она

семейной

назы­

жизни

сестры.

Пока
них

это

Маша
с

мылась,

детства

переодевалась

делалось

у

-

мгновенно

-

Анна строго оглядела ее и заключила: «Хо­
роша!» Маша смутилась. «Ничего не рас­
с 1<азывай. Все

-

за столом!»

В столовой обо всем пришлось доклады­
вать подробно: отец держится, но приступы
мучают его часто. ОчеI-Iь увлечен садом, ме­
дици1-1с1шм
пунктом.
ЯблоI-Iи
привились.
Плохо зимуют гладиолусы. А сирень все
равно, хоть папа и не любит анемичI-Iую, к
Новому году «выгоним» в теплице. И гиа­
цинты. В деревI-Iях все говорят о «пропав­
шей грамоте». Очень неспокойно. ТяжеJiо
живется Любаше в Перми. Ардашев боле­
ет. Только и отдыхают, когда попадают в
Кокушкино.
Анна хотя и была своенравI-Iа, порывиста,
а не любила ничего крикливого, резкого,

41

подчеркнутого, громких фраз и сtриже~iых
нигилисток. у нее самой толстые темные
косы тяжело обвивались воi<руг rоловЬr. Но
она-'-- такая «русская боярыня» с виду была в курсе всего, чем жило общество пе­
редовых лrодей .
- В Пенз е много старых знакомых из Са­
мары . Вот увидишь!
Об экзаменах, к счастью, никто не спро ­
сил. Забыли или из деликатности? Не хоте­
ли з адевать больное место?
- Платья покажи ...
Сестры ушли в спальню. Глава семейства
на время приезда Маши был Переселен в
I<абинет. Платья Анна одобрила, а причес­
ку нашла чер есчур скромной. В Питер е
классные дамы ведь и то Придумали выход :

локоны
туте

-

к шляпам
монашки,

прикалывают .
а

на

В

улице- как

инсти­
на до!

«Как надо!» - любимое слово танты Ека ­
терины! Так и пахнуло детством .
На следующий день, когда Маша занима­
лась с ПЛемянШщей Любой французским
чтением, начали собираться гости. « Раньше
обычногЬ»;- констатировала

насмеШлИво

Анна и лукаво покосилась на сестру. Сегод­
ня она Приtiеtала Машу по-новому: два ту­
гйх длинных Локона сбега.Ли из строгой При­
чески на плечи.

Первым приш ел Вл адимир Ал ею:: анДJ)d­
вич Ауньв еr<и й, пр0званньrй « соЛЬвуiпко » З а
мягкий, несильный,
но приятньrй голо с .
Ауновский шутил, что , когда ему аккомпа­

нирует Мария АлеiШшдровна, у него голо ­
са прибавляеtс:Я.

42

В

этой

семье лукавить

не требовалось.

Да молодые учителя и так знали: должна
приехать Машенька, и у каждого нашлось
неотложное дело до хозяев дома.

Когда Маша и Ауновский пели дуэт, в
гостиную вошел молодой коренастый чело­
век с широкоскулым лицом. Несмотря на
учительский сюртук, у него был вид студен­

та. Пожалуй, пришедший единственный не
знал о приезде молодой родственницы инс­
пектора. А если бы и знал, что ему до нее?
Еще в передней он передал Ивану Дмитрие­
вичу

какие-то

книги

и

расспрашивал

о . но­

вых книжках «Современника» со статьей
Чернышевского.
Имя Николая
Гаврило­
вича было у всех на устах. На пороге гости­
ной учитель остановился, как бы споткнув­
шись. Музыку в этом доме он слышал по­
стоянно. Она помимо книг притягивала его
сюда. Что-то необычайное послышалось се­
годня в игре незнакомой барышни. Ее спо­
койный

голос,

в

котором

сдерживаемая сила,

разом

чувствовалась
встревожил

его,

смутил и обрадовал. Илья Николаевич об­
дернул сюртук и стряхнул с рукава несуще­

ствующие следы мела. Он смотрел на не­
большую, очень прямую, стройную фигуру

девушки. Осторожно, боясь помешать, под­
винулся так, чтобы увидеть ее лицо. Раз лет
бровей, вздрагивающие ноздри прямого ко­
роткого

бы.

носа,

Больше

чуть

он

выдающиеся

уже

ничего

и

вперед

никого

гу­

не

видел.

Их познакомили:
- Наш старший учитель,

43

Илья Нико ..,

лаеlЗич Ульянов,- представила Анна Алек­
сандровна.

«Сам Николай Иванович Лобачевский
считал его подающим большие надежды»,­
сообщила она сестре позже.
То, что он не сказал ни слова о ее пении,
хотя

яснее

глаза

его,

слов

о

слегка

раскосые,

произведенном

говорили

впечатлении,

тронуло Машу. С первой встречи оба потя­
нулись друг к другу. Первый раз в жизни
услыхав, как увлечен н о говорит моло;!,ОЙ
физик о своем предмете, как вдохновенно
светится

его

лицо,

она

всем

своим

сущест­

вом поняла: родная душа! Его рассказы об
устроенной им в Пен зе метеорологической
станции напоминали ей увлеченные расс1<а­
з ы отца о водолечебнице.
- Как все естественно в вас,- сказал ей

Илья Николаевич и ничего другого сказать
не смог. Да и не нужно было. Это было
главное. Она поняла. Смутилась. Не отве­
тила . Но уже иначе ни думать, ни чувство ­
nать не могла: «Я дома!» - вот оно и приш ­
ло. Но уступать не хотела . Хотела быть ему
равной. Занимались вместе английским, по­
долгу говорили, забывая грамматику и уп­
ражнения, а просто так ... В своем стремле­

нии служить народу, просвещать его Илья
Николаевич был ей самым дорогим, самым
близким человеком. Не так безн адежно бед­
на семья Бланк, а образования дать всем
детям отец не мог . Илья же Николаевич го­
nорил о просвещении всех:
щих,

и

инородцев,- о

и самых неиму­

народных

школах .

«Поработать бы с деревенскими ребятиш-

44

ками!

говориJI

-

он.- ПocJie

реформ

это

стало возможно!»

Илья НикоJiаевич рассказывал о своем
старшем

брате

ВасиJiии

НикоJiаевиче,

за­

менившем в семье умершего отца. Разница
в годах между братьями была боJiьшая. Ва­
силий НикоJiаевич сам мечтал учиться, но,
услышав от Илюшиных гимназических учи­
телей одобрительные слова о его способно­
стях, все решил тут же. Илья понимал, что

свое будущее, свои надежды -Василий отда­
вал в эту минуту ему. Умный, честный, тру­
долюбивый,

любви

и

Василий

обладал

самоотверженности.

талантом

Младший

брат, скрепя сердце, пытался отказаться от
жертвы, но Василий- мягкий, I<азавшийся
иногда

даже

нерешительным,- настоял

на

своем. У Маши холодок пробежал по спине,
когда

она

быть,

нарочито

слушала

неторопливый,

спокойный

рассказ

может

Улья­

нова.

Илья Николаевич мог ответить брату
только трудом, заботой о семье. Способный,
со
с

свежим,
жадным

непосредственным
интересом

к

восприятием,

жизни,

он

упорно

учился и стал широкообразованным и раз ­
носторонним человеком, в подлинном смыс­

ле слова учителем юношества . Сознавая
свою силу, увлекал детей тем, что любил
сам. Но вот встретил эту барышню - музы­
кантшу, певицу- и почувствовал себя буд­

то ученик . Его поражало, как легко она вла ­
дела знаниями. Ему приходилось встречать

I<ур61сток

- самоотверженных девушек, бе­

гапших по урокам, учившихся, дымипших па-

45

пиросами, полуголодных, как сам в

студен­

ческие годы. Встречал и пустых нарядных
барышень - эгоистичных, болтливых . Ма­
шеньку невозможно было представить себе
ни с папиросой, ни сплетничающей в гости­
ной.
Теперь поездки в Пензу для Маши напол1-шлись особым смыслом.
Илье Николаевичу его старый друг И учи­
тель Смирнов предлагал ехать в Нижний
Новгород на должность старшего учителя

физики и математики. Нижний был боль­
шим богатым городом, просвещенным и ин ­
тересным. Ульянов советовался с Машей .
Там возможность деятельности будет шире.
Она согласилась. А дворянский институт в
Пензе закрывался - капиталы дворянские
оказались ненадежными. Имущество пере­
давалось гимназии. Иван Дмитриевич Ве­
ретенников оставался как бы смотрителем
дома и имущества института. Временно.
Илья Николаевич любил и умел читать
вслух, когда женщины были заняты рабо­
той, рукоделием . Подходило рождество, и
Маша не шила, не вязала, а мастерила с

детьми игрушки. Она внимательно, как от­
кровение, слушала Чернышевского. Илья
Николаевич, не знавший в детстве ни елки,
ни таких приготовлений, чувствовал, как
екает

сердце

при

виде

ловких

маленьких

рук, перепачканных клеем, занятых милой,

непривычной, забавной для него работой.
«Женщина должна быть равна с мужчи­
ной»,- писал Чернышевский в альбом своей
невесте. Об этом знали все, и все повторяли

46

эти новьiе и ЗамечательнЬ1е слова. Маше ду~
ма.iIОСЬ, ЧТО ОНН так BepHbI, Та!{ правдивы,
каk будrо идут из самой гЛубины Дуiпн, i<ак
будто даже это ей самой они придумались'-'-'­

настолько близки .
Неожиданно, всегда такая здоровая
крепкая, Маша забо.irела. Слегла.

-

Пуст:r1ш.

Пройдет;--" говорила

i-I

она,

совсем как отец.

ИЛья НиtюлаевИч хоДи·л с тяжелой голо­
nой, riодремавшi-r I<ое-как, на ходу, между
прочим ... ВраЧИ, наШедшие инфлуэнЦу, да
так и не справивп.iиеся с не10, растеря.hиtь.
Анна дала знатЬ отЦу.
А.irександр ДМ:ИтрИеви'-1 бросил все дела.
Е1<атеj)Ина Ивановна вытащила из сунду1<а
Пересыпанный нюхательным 'табаком и по­
лыныо боЛЬШой дорожнЬ1й бобриiювый ча­
пан. Помоrла надеть его поверх шубы. Док е
тор Бланк Захватил саквояж с интрумента­
ми и пустился в путь. Зима стояла метель­
ная. Сани разЪезжалиеь п·о накатанной до­
роге, тонули в сугробах . Не было че­
ловека сДерЖ:анней доктора Бланка, но
никто не узнал бы его сейчас. МаШенька
в опасности! Машенька, самая любимая.
Сминая ногами в высоких фетровых ботах
Еошму полости, он стоял, держась за плечи

возницы, и повторял только: «Скорее! Ско­
рее!» На него был0 страшно смотреть .

Приехал он, когда наступил перелом. Пу­
таная картина течения болезни сбивала с
толку врачей. О1<:азалось-'-- воспаление .irег-

1{их, Сменяя друг друга, Анна и Александр

47

Дмитриевич дежурили у постели Маши.
Отец вглядывался в ее то пылавшее, то ста­
новившееся серым лицо. Иногда, не вытер­
пев, Илья Николаевич приходил и просил ­
ся «Поддежурить». Але1<сандр Дмитриевич в
эти длинные зимние ночи ближе узнал из­

бранника дочери, находил умницей и поря­
дочным человеком . Однако считал, что муж
Машеньки мог быть красивее, представи­
тельнее, и тут же мысленно бранил себя за
суетность на старости лет. Илья Николае ­
вич

становился

ему

все

ближе

взглядами

на .жизнь, непререкаемо прямой какой -то
верой в назначение че.rювека. Сидя в крес ­
лах, поставленных одно против другого воз­

ле Машиной кровати, они говорили о новом

редакторе /Курнала министерства народно ­
го просвещения Константине Дмитриевиче
Ушинском, о Лобачевском, звавшем людей
не искажать природу, а помогать ей. Отец
слушал

г JJуховатую,

с

мягким

«р»

реч ь

ИJJьи Николаевича . Да ведь это были мыс ­
JJИ и самого Бланка . Разоткровенничав­
шись, он рассказывал УJJьянову о принци­
пах физического воспитания, о водолечении

и даже подариJJ ему свою брошюру «Чем
живешь,

тем

и

лечись»,

оказавшуюся

сJJ у ­

чайно в саквояже.

Весной

1863

года Маша снова приехала

в Пензу. Им с ИJJьей НикоJJаевичем не тер­
пеJJось все высказать друг другу. В оценке

чувства доJJга оба сходились. А в чем не
сходились? Как будто и не было такого. О

48

своей работе, в особенности с Лобачевским
11 профессором Осипом Антоновичем Боль­

цани, он говорил благоговейно. Называл
лучших своих учеников - Ишутина, Стран­
дена, их друга - Каракозова, постоянно бы­
вавших у учителя Захарова, с которым
Илья Николаевич поселился вместе. Готов
был находить в них все новые человеческие
качества и таланты.

Маша всматривалась в его лицо, чем-то
напоминающее ей лицо Григоровича, знако­

мое по портретам. Может быть, длинные
волосы, причесаны похоже". Ее, аккуратист­
ку, почему - то не коробило пренебрежение.

Ильи Николаевича к внешности, костюму.
Очень уж он был свой.
Однажды они заговорились допоздна.
Уже извинившись, ушла Анна, сначала по
хозяйству, а потом скрипнула дверь ее
спальни, и все затихло. Опомнились, когда
стенные часы пробили полночь. Ульянов
взглянул

на

свои

черные

карманные,

куп­

ленные из первого зараб отка (других ему и
после купить не привелось). Еще столько
надо было сказать друг другу! Он смутил­
ся, зато ропился, прощаясь, неловко поцело­

вал Машину руку. Рядом с сильной, но
хрупкой на вид Машей невысокий Илья
Николаевич J{азался выше. Она проводила

его до прихожей. Прислуга давно спала.
Маша заперла две ри. Погасила лампу. По­
стояла

минуту

в

темноте,

переполненная

тем, что вошло в ее жизнь. Мелькнул за ки­
сейной за навеской столовой зигзаг молнии,
ударил гром и хлынул ливень. Никогда гро-

4

Елена

Всчтомоnа

49

З а не пугала ее. Отец приучил их не бо:Яться
грозы, метели, бури, а тут впервьrе сердце
тревожно сжалось страшной тоской, словно

воt-вот случится несчастье. Представила:
Илья идет без Шляпы, под дdждем. Промо­
чил ноги. Обязательно с ним произойдет
что - то дурное. Он не так здоров, как они.
Простудится. И уже до конца Поняла, что
роднее, ближе, чем он, человека в ее жизни
не будет. Поня.irа, что отвечает за этого че­
ловека. Она подняла голову И Почему-то
(сама не могла потом понЯ:tь, по'Iему) По­
думала упрямо: «А эк.Замены нынче сдам » .
И сдала. Ни за что не хотела держать в
Пен зе - все знали ее как свояченицу i-1нс­
п е ктора, а она не жела.Ла поблажеr<, снИ­
схшкдения. Написала прошение в Самар­
СI<ую rviужскую гимназию. В Самаре жила
Соня, ставшая Лавровой:. Gна тоже собира­
лась · сдавать эк.Замены. Учительский: r{ру­
жок - сослуживцы Веретенникова, их близ­
кие друзьЯ: с тревогой: о)кида.iiи Марию
Але1{сандровну из Самарьr . Уважение и
удивление вызывала Эта девуrirка твер­
достью характера, принципиальностью, рас­

суДите.Льностыо и в то же время Горячей
мягкой жетkтвенностью, от.iшЧавшей: ее от
обыtrных «Эмансипе» .
Маша вернулась из Самары с блестящи­
ми глазами, со свойств·енной только ей
улыбкой в уголках Губ .
Соня на экз амены не явилась.
Та!< и осталось лежать ее прошение в ар­
хивах мужской: Самарской: гимназйи (жен­
ской там не было) в старинном скуЧном до-

50

ме купца Вощакина на углу Заводской и
Саратовской улиц с пометкой: «За неявкой
экзамена не было».
Неявка - не каприз. Жизнь Сони - де­
вушки чувствительной - складывалась труд­
но. Со своим будущим мужем Лавровым,
только что овдовевшим, она

познакомилась

там же в семье Веретенниковых. У Иосифа
Кондратьевича уже был шестнадцатилетний
сын, а летом, как раз когда нужно было сда­
вать экзамены, у Сони тяжело заболел и
умер первый их ребенок - Катюша, кото­
рой был всего год и три месяца. Позже еще
пошли дети, и стало не до экзаменов.

Горячо сочувствовала
бланковская

Маша

сдержанность,

сестре,

умение

но

взять

себя в руки помогли. Она сдала экзамены
и вернулась с драгоценным «Свидетельст­

вом». Положила его перед Анной на бар­
хатную скатерть круглого стола в гостиной.
Анна торжественно прочла:
«Дано сие дочери надворного советника
девице Марье Бланк в том, что, вследствие
поданного

ею

прошения

о

желании

полу­

чить право на первоначальное обучение чте­
нию

и

письму

по - русски,

немецки

и

по­

французски, она была допущена к испыта­
нию в Самарской гимназии и оказала в за'
коне божием, русском языке, арифметике,
немецком и французском языках вполне
удовлетворительные сведения. А потому ей,
Бланк, и дано право на преподавание вы­
шеупомянутых предметов, но без вь1год и
преимуществ,

предоставленных

машних учительниц. Июля

51

званию

15 дня 1863

до ­

года.

В верности всего здесь сказанного свиде­
тельствую с приложением печати Самар­
ской дирекции училищ .

Исправляющий должность директора учи­
лищ Самарской губернии,
Статский советник Виктор Варе1щов».

Говорили, что арестованный Чернышев­
с1шй в крепости написал роман. Хорошо на­
звал: «Что делать?» Читали переписанные
от руки главы.

Маше казалось необязательным устраи­
вать именно швейные мастерские. Можно
быть учительницей, врачом, работать в биб­

лиотеке. Но как это еще недоступно для
каждого, кто бы захотел! Ей становился все
яснее смысл того, как она жила и как долж­

на была жить дальше.
Свадьбу сыграли летом,

25 августа, в Ко ­
кушкине. Кокушкино стало гнездом, в кото­
рое
рем

сестры

-

стремились

с

радостью

и

с

го­

всегда .

А радость и горе шли рядом - вскоре
после Машиной свадьбы умерла танта Ека­
терина 1• Было ей 76 лет. Умерла, словно
решила, что долг выполнен, что «так надQ».

1 Екатерина

1863

Иnаноnна Эссен умерла
года, по х оронена п Коку1.1Jl(ннс.

7

сентября

ДЕЛО ЖИЗНИ

Трудно приходилось молодым в Нижнем .
Казалось бы, все ладно. Есть понимание,

единомыслие. Шутили: «Мы с тобой заго­
ворщики ... » С полуслова, с полувзгляда в
самом большом обществе понимали друг
друга и, оставшись вдвоем, чувствовали се ­

бя лучше всего. Но они не были затворни­
ками.

В

Нижнем

Новгороде,

городе

1\ульту р­

ном, театральном и музыкальном, у Улья­
новых образовался свой дружеский кружок .
Сюда
еще
раньше переехали
Захаров,
Ауновский, Тимофеев . Собирались у них до­
ма, на 1<азенной большой квартире, и у со­
служивцев.

Илья Николаевич преп одавал в гимна ­
зии и на курсах лесных таксаторов, наби­
рал уроки . Нужно было строить семью, дом,
помогать сестре. Хотел сделать, чтобы по­
легче было жене справляться с хоз яйством.
Она с детства привыкла хозяйничать, ум ела
извернуться с малыми возможностями, э1< 0-

номить,
когда

«освежать»

она

платья.

раскладывала

Его

деньги

трогало,
на

1<у ч­

кн и строго соблюдала правильность рас-

53

ходов. Она умела рассчитывать и не уны­
вать.

Увлекаясь, рассказывал он ей о своих
таксаторах - оценщиках леса. «Тут сопри­
касаешься с народом взрослым. Они так
сознательно

относятся

к

занятиям,

им

это

и в самом деле необходимо».
Предложили должность инспектора гим­
назий - согласился. Придавал этой долж­
ности

значение

высокое

-

воспитания,

ру­

ководства. Очень верил реформам, хотел
сеять разумное, доброе, вечное.
Все чаще отлучался из дома. И вот сно­
ва в жизнь вошло ожидание. Она с горечью
чувствовала,

другое

-

что

мужа.

одно

дело

-

Взглядывала

ждать

в

отца,

зеркало и

видела, не могла не видеть, что похорошела.

Вспоминала, что в любви Ильи есть отте­

нок восхищения и благодарности. Быть од­
ной становилось все труднее. Плакала.
Вспоминала нетерпеливую Соню, не умеrз­
шую найти занятие для себя в Кокушкине .
Делалось стыдно. А все равно тосковала,
хотя весь день был з анят. Преподавать не
удалось - ждала ребенка .
... Девочку назвали Аней. Она родилась в
аrзгусте, через год после свадьбы. Илье Ни1<0лаевичу казалось, что дочка - вылитый
портрет жены. Ей - что Аня похожа на от­
ца . Материнские заботы были непривычны.
Впервые почувствовала себя неумелой, мо­
жет, потому оказалась строгой, даже слиш­
ком строгой матерью. Аню никогда не кача­
ли на руках, не трясли ее кроватки. Корми­

ли в определенные часы, по книге. Прихо·

54

дилось сознаваться-'- оба они
с Ильей
Николаевичем намучились в новой роли ро­
дителей.
Наступила зима. Прйближались рождест­
венские каникулы. Илья Николаевич, сов­
сем бьiло собравшийся уходить в гимназию,
как всегда, заглянул к жене. Маша делови­
то перепеленывала Анюту. Он погладил
темноволосую голову Марии Александров­
ны. Простился. И все не уходил.
- Помнишь у ВеретеiшИковьrх сочель­
нш<? - наконец тихо спросил он .

Маша подняла на мужа блестящие ко­

ричневые глаза:

Устроим Ai-Ie елку?
С Аней уже никоrда не Чув ·ствовала одн­
ноЧества. Всегда возле нее дышал человек,

-

нуждался в ее п'Ьмощи, не оставлял ни

ira

минуту . С ним легче было думать, молчать,

-

уже мож­

святки,

пахнущие

напевать песенки детства, и вот

но

в ·спомнить

любимы·е

лесом и снегом.

Сделаем. Конечно, сделаем".
Когда Аня спала , наказывала Мария
Александровна кухарке Насте время от

-

времени заглядывать в детскую

и уходила

за покупками. Однажды и Илья Николае­
вич, смущенно улыбаясь, принес какую-то
цветную проволоr<у, тюбики r{лея, подсв е ч­
ниюr с витыми свечками: «Зашел по до­
роге».

- Выдумщица ты,-удивлялся он, видя,
как из-под ее пальцев выходят обезьянки в
ярких шлафроках , деды-морозы с мешками,
полными крохотных сундуtшов, фонариков,
55

книжек, домию1 со светящимися окошками,
старики - лесовики, сделанные из еловых ши­

...
25 декабря

шек

нужно было идти на офици­

альный праздник в гимназию, потом к ди­

ректору. Накануне они остались одни со
своей елкой. Настя отпросилась в гости .
Это был их вечер . Полный тишины и музы­
ки. Только их троих. Аня тихо спала и, по­

сапывая, ничего не понимала. А взрослые
так глубоко чувствовали прочность своей
любви, семьи. Очень уставал Илья, и чего
бы не отдала Маша, чтобы чаще видеть
вот

это

выражение

умиротворенности

на

его лице! По любимой своей привычке он
ходил из угла в угол. Все для него было но­
во. И то, что жена устроила праздник в день
его рождения, о котором он до сих пор всег­

да забывал. Вышила туфельку для часов

-

все для тех же , первых и единственных.

Семья росла. Через полтора года после
появления Ани родился мальчик. Саша в честь деда. Но радость омрачилась волне­
ниями . Студент Каракозов
(тот самый,
Илюшин

знакомый,

господи!)

стрелял

в

царя. Упоминали имя Страндена (ученик
по Пензе!). И почему-то не было симпатии
к спасшему Але1<сан дра II мужику Комис­
сарову. Трудно было разобраться в событи­
ях. Илья так хорошо говорил когда -то об
Ишутине, и о Каракозове (подумать жут­
ко ... ), и о Страндене. Какие способные были
и разумные. Как же теперь? С насилием, с
тем, что человек человеку несет смерть, она

не могла примириться . Но как же они были

56

смелы - эти молодые люди! Разрушитель­
ных идей, конечно, ни Илья Николаевич, ни
тем более Маша не могли одобрить, но чест­
ность, неумение лгать, приспосабливаться,
если

не

согласен,- эти

уважение.

Люди

качества

должны

быть

вызывали

хорошими

людьми, и он умеет их делать такими.

- Убийство жестоко,- говорил Илья
Николаевич . - Столько интеллигентных лю­
дей получили сейчас возмо :жность помогать
пароду.

- А сколько лишаются такой возможно­
сти! - возражала Мария Александровна . ­
Сколько бросают в ссылку и тюрьмы, гонят
на каторгу!

Трудные мысли не давали ей покоя. Ме­
шали заснуть по ночам.

Прошел год, и родилась Оленька, но не
успели порадоваться, как она заболела и
умерла в Кокушкине.
Люба Веретенникова писала оттуда своей
подруге по Саратовской гимназии В. И.

Эдемовой 18 июля 1869 года: «У Ильи Ни­
колаевича и тети Маши умерла на днях
меньшая Оля. Болезнь и смерть ее как буд­
то истребила в Кокушкине веселость и на­
ложила какую-то тяжесть на всех его оби­
тателей».

Горе еще больше сблизило Илью и Машу .
Он старался выкроить свободные вечера, ос­
тавался дома и, оторвавшись от бумаг, чи­

тал ей вслух. Все трудней было уходить в
гости,

понемногу

друзья

привыкли

соби­

раться у них. Она любила принимать у с е ­
бя. Было у Ульшrовых просто и душев но

57

хорошо, м~ого кнщ, шахматьх,

новые )1\УР­

налы, музьща. Вина и 1<арт щш не люб1-ти.
Илья I-~щшлаевич не умеJ1 «разrоворить­
ся» в больщом обществ.е. Леrкой же болтов­
ни и подаю\о не выносил . Замыкался. «За­
творялся», 1\ак говорцла жена. Дома, когда
собирались только свои, самые близкие, он
словно тугой пояс снимал, начинал расха­
живать по. гостиной и говорил, го.ворил, меч­

тая

вслух

ц

рассуждая

о любимых пред­

метах .

Незаметно прожили они в Нижнем Нов­
городе пять лет. Пришло назначение Илье
Николаевичу
в
Симбирск - инспектором
народных училищ. Предстояло ехать в го­
род меньший,

недавно горев.ший,

сказывали знакомые,

но

как

рас­

поле деятельности

расширялось. Положительно , мечты могут
сбьrваться! Учить самь1 х нуждающихся, тех,
1шму всего труднее полуtщть образование,
детей вчерашних рабов.
Они с Машей уже давно решили, что для
образованця не будут жа.цеть щ1чего. Отка­
жут себе в.о всем необходимом, но никакие
соображения не помешают им учить своих

детей . Она никогда бы не осудила отца , ко­
торого продо.лжала нежно любить и жалеть,
но то,

что

он

допускал

ВОЗМО)l\НОСТЬ

огра­

ничить дочек в образовании, казалось те­
перь ей непрщзильным. Тут же она думала :
«Может быть, он слишком был уверен в
нас?» Стали же все людьми образованнымц ,
спасибо тете Екатерине!

58

Почти все ее время было занято детьми.
Она заметно похудела, лицо стало уже, су­

ше, тоньше, строже. Легкая неправильность
чуть выдававшихся вперед зубов делала
лицо как бы затаившим улыбку.
Они решили, что вперед в Симбирск по­
едет Илья Николаевич один. Квартиру им
Ауновские, уже переехавшие туда, нашли .
Недорогую. На первое время. Устроится

«начерно». А она съездит в Астрахань к его
родным.

ВСТРЕЧА

Город Астрахань и новые родные, обстаноn­
](а в семье Ульяноnых, которых старожи.'lы
по-старинному

называли

«Ульяниновь1ми»,

не удивили Марию Александровну. Благо ­
даря усилиям Василия Николаевича и по­
мощи Ильи Николаевича Ульяновы жили
скромно, но без нужды. Привычка к неко ­
торой размеренности стала второю натурой

Марии Александровны, но она не считала
себя вправе возражать, вмешиваться n
здешний несколько безалаберный уr(лад.
Чувство глубокой благодарности за Илью
охватывало ее здесь тем больше, чем глуб­
же, ближе уз навала она новых родных, о
1<оторых

столько

думала,

живя

вдали

от

них. Как же много пришлось Илье переде­
лывать в себе, преодолевать, чтобы стать
таким,

каким

она

его

узнала,- твердым,

четким.

Василий Николаевич внешне мало похо­
дил на младшего брата. В его лице опреде­
л ет-шее быJJ и отцовские черты «коренной
русской

на1~ионалыrости»,

J(ак

писалось

в

казенных книгах . Илье передалась калмы­

r<оватость матери. Так же, как мать, Васи -

60

·

лий наделен был умением работать, 1<аза­
лось, без конца и не уставать. «Милый, ми­
лый
человек! - хотелось
сказать Марии
Александровне.- Сколько ты сделал для
всех нас!»

Саша с Аней чувствовали себя отлично.
Им нравились непривычные заботы бабуш­

ки, ее черный с цветами Платок. Чтобы луч­
ше слышать, она выпрастывала

из-под него

ухо да частенько так и ходила. Аня помога­
ла ей кормить цыплят, спрашивала: «А вы
и цыплячья бабушка?» Тащила чашки и
ложки, когда накрываJш стол к обеду. Ба­
бушка руками всплескивала:
- Ай да умница, ай да разумница! Ну и
мама у тебя

- всему дочку выучила.
И усаживала девочку на лавку, а сама

принималась хлопотать еще усердней .

Саша держался ближе к дяде
сказывал

крепн:ий

ему

о

своих

кристалл

соли,

-

тот рас­

поездках,

подарил

похожий

на

хру­

сталь.

Невестка нравилась и Анне Алексеевне, 11
Василию Николаевичу- красивая, не ко­
кетливая, работящая. «Положительная!» решили они .

Вечерами, когда дети спали и в доме все
было прибрано, Анна Алексеевна, Федосья
Николаевна и Василий Николаевич с Ма­
рией Александровной усаживались на ла­
вочку во дворе и подолгу разговаривали об
Илюше. Мария Александровна старалась
как можно подробнее рассказать о его здо­

ровье, работе, обо всей их жизни. Расспра­
шивала родных об их делах. Советовалась,

61

как устроиться на новом месте. Им с мужем
очень хотелось снять небольшой хотя бы,
но целый дом, чтобы и для работы Ильи
Николаевича было спокойно, тихо, и дети
чувствовали бы себя свободно. Анна Алек­
сеевна близко к сердцу приняла эту за­
боту.
- Непременно купите домик,- говорила
она.- Покойный отец хоть и не успел всего
за дом выплатить, а все чувствуем - свой
угол. Нет, надо отдельный, свой домик.

Авось получится. Мой совет.
Василий Николаевич больше интересо­
вался деятельностью брата. Было что-то
восторженное

в

тоне,

каким

он

говорил

о

нем.

Илья Николаевич тем временем устраи­
вался в Симбирске. Представился директо­

ру гимназии. Познакомился с сослуживца­
ми, встретился со старыми знакомыми. Его
радовало, что в Симбирске уже работали
его друзья: «соловушка» Ауновский (Ма­
шеньке будет с кем музицировать) и учи­
тель его Смирнов .
Просвещение! Наконец-то rюснется оно не
толы<0

русского

крестьянства,

но

и

татар,

мордвы, чувашей, черемисов, башкир. Со ­
всем темных, совсем забитых, без письмен­
ности".

Город показался ему унылым: всюду сле­
ды пожара . Флигель дома Прибыловского
на Стрелецкой, упиравшейся в мрачное зда­
ние тюрьмы, тесноват. «Все устроится!»
«Перетисуется», как сказала Настя, при­
ехавшая с ним из Нижнего.

62

По воскресеньям

под

жиденький

коло-

1<ольный ~вон шщ1 благостньrе салопницы­

купчихи да чиновницы в церковь. :Sечерам:и,
напившись до одури чаю и отосцавшись на
пуховых

перщ1ах,

щ,шосили

они

стулья;

к

калиткам и, поплевьщая шелухой сем:ечеr<,
судач1ч1и обо всех проходящих.
Для Ищ,11 Николаевича главн,ое было ско­

рее, скорее увидеть школы 11 учителей. Но
их почти не существовало. Невоз~ожно. бы­
ло назвать школой сырую, тем;ную церков­

ную сторожку или сарай, в 1щем

ютились
оборванные, не имеющие учебников дети.

Мелькали перед ним Промзино, Бар\>IШ­
ская слобода, Кладбищ11, Шrанищи, Раз­
гильдщщ, Шем:урша, Кошки, Тагай, Коны­
шев,ка, Кременки и дальше, дальше другие".
Нет, так <1ельзя! С этого и цадо начи.11ать!
011 стучащ:я в губернское в.едомство, дока­
зывал, настацвал. 22 августа 1869 года, до
его приезда, в здании городского общесТВil

на углу Большой и Покровской открыщ1сь
за, счет ведомства, цри Симбирском уездном
училище, педагогические курсы. Он принял
1ц кцк руководитель, и они позже стали его

детищем. Стали «ульяновскими».

".Маша все поймет. Верил

-

со всем су­

меет сnравиться. Не хотелось от51гощать ее
этой духотой, тупостью, мещанством, но
всюду, где она, будет свет, ее ум, ее душа.
Она все преодолеет.

Мария Александровна не подала вида, на­
сколько испугали ее соседство с тюрьмой и

непрезентабельность флигелька. У нее был

63

талант устраивать дом. Баулы, погребцы с
посудой, пестери с нотами и книгами, порт ­
пледы

распаковывались

и

превращали

не

слишком светлые комнаты флигеля в как бы
давно обжитый дом. Вещи находили свои
места . Запахло свежевыглаженным и под­
J<рахмаленным бельем, цветами, лавандой .
И з кухни потянуло чем -то печеным, и в по­
мощь Насте появилась неторопливая няня
Варвара Григорьевна Сарбатова - старая
солдатка из Пензенской губернии. Не спра­
виться было с хозяйством, когда вот-вот
должен был родиться еще один член улья­
новской семьи.
Трудно привыкали и приспосабливались
к здешнему климату . Одолевает жара, и

вдруг молочный туман затягивает Волгу , и
только пароходные гудки звучат, будто го·

ласа заблудившихся великанов . На дню по­
года менялась по нескольку раз. Вот ясно.

А вот уже потемнело, и задул ветер, зави ­
вая на дорогах пыльные смерчи . Ветры дули
особенно настойчиво, с завыванием, за­
бираясь в печные трубы.

Володя появился на свет весной

1870 года,

когда
родители
вполне
обосновались
в
Симбирске. Это был лобастый мальчишка,
косивший молочно-синими, как у всех ново­
рожденных, гла з ами . Рождение его повело к
большой дружбе Марии Александровны с
акушеркой Анной Дмитриевной Ильиной .
У обеих нашлось о чем поговорить и перед
родами и после. На многие вещи Ильина
смотрела так же, как доктор Бланк, и это
~собенно расположило к ней молодую мать.

64

Да, она была молодой, но вполне уже зре­
лой женщиной. С Аней Мария Александров­

на

оказывалась

подчас беспомощной.

Саше уже не пробовались,

а

На

применялись

найденные педагогические приемы . К Володе
мать относилась спокойно, не теряясь в не­
нужных поиска х, без замешательства и за­
глядывания в книгу. Глубоко, полно отдава­
лась

она

материнству,

зрелому

и

желанно­

му.

«Вот покажем
Володю деду».
Но
17 июля умер неугомонный доктор Бланк.
Не увидел внука.
Анечка, несмотря на научные методы вос­

питания,
росла
слабенькой,
нервной.
Саша - здоровый, крепкий, был задумчив и

тих. Зато Володя заполнял собою всю квар­

тиру. Он не плакал , а кричал весело и на­
стойчиво. Постоянно двигался, сбрасывая
одеяло, и рано пытался встать. Пыхтел, у пи­
рался

смуглыми

кулачками

в

плоскую

по­

душку,
мотал большой головенкой. Без
Варвары Григорьевны было бы с ним не
справиться.

Они переезжали несколько раз. Семья
увеличивалась . Уже была в ней еще одна
девочка, на зва нная Олей, под стать Воло­
де - озорная, беспокойная. В год ее рожде­
ния Илья Николаевич провожал первых сво­
их выпускников. Курсы в педагогической
среде

давно

его учеников

именовали

-

«ульяновскими»,

а

«ульяновцами».

Мария Александровна в своей семье была
не командиром, нет, скорее, она

5

Елс11а

IЗe 11 тoi\1ona

65

-

днp r,I)l\ep.

Не раздр?жаясj>, без окрика, тихо и нет9роцливо уцравщ1ла :хозяйством и детьми .
Руки ее 1щк9гдц не оставалцсь св9б9дными.
Ее радовало все - раннее утро, когда все
тихо в доме и даже Илья Нщшлаевич спит
(если 011 дома). Отдернув занавески, она по­
ливала

цвет,ы,

стоящие

на

подоконниках,

шла на кухню и вместе с Варваро.й Григорь­
евной зцтемно готовУ\ла завтрак . Уже тре­

щали дрова в русской печке, когда в каби­
нете Иль.и Николаевича слышался шорох.
Мария Александровна садилась за рояль
и тихо наигрывала Шопена . Дети привыкли
просыпаться под ее музыку. Они появлялись
на порще столовой, розовые со сна, полуоде­
тые, и отправлялись мыться в переднюю под

рукомойником и обтираться холодной водой.
Помогали др.уг дру,гу. Слышался смех, ти­
хое взщ1зг1щание. Бежали в детскую оде­
ваться,

и

вскоре

вся

семья

сидела

за

большим обеденным столом, на котором
пы:хтел самовар. Малыш Коля - грудной­
куксился на руках Марии Александровны.
)Кизнь шла в заботах, радостях и горе­
стях. Коля недолго прожил - горе. А вот и
радость -уже

старшцх

нужно

готовить

в

гимназию. Мария Александровна занима~
лась с ними сама. Все будем делать, чтобы
они получили о,бразование! Для того, чтобы

учитьсЯ,- все! Это было основой жизни Уль­
яновых.

· Кому доверить окончательную подготовку
Ани и Саши? Наверное, лучшему из тех,
кому Илья Николаевич передал свои прин­
ципы, знания и навыки. Решили пригласить

66

выпускника института
ча

Калашникова

ского училища,

-

-

Василия Андрееви­

преподавателя

совсем

молодого,

приход­
похожего

на былинного богатыря. К тому времени пе­
да гогические курсы окончили уже восемнад­

цать человек. Открыли учительскую семи­
нарию в Алатырском уезде, в большом селе
Порецком . Через год еще выпуск - двад­
цать три новых «ульяновца».

В холод, в дождь, в мо роз и жару колесил
инспектор народных училищ Ульянов в ка ­
зенной бричке по деревням . И ждала его

жена

-

неустающий, деятельный друг. С ним

ей все было легко. А он не мог существовать
без ее заботы .
В конце дня, обойдя со свечой кроватки
детей, каждого поцеловав, с каждым пого­
ворив, садилась она за рояль. Или читала.

Но музьшу перед сном дети непременно слы ­
шали . И привыкли к этому. Музыка . Книги.
Добрые друзья, приходившие поделиться
радостью

и

горем,

заполняли

скромную

жизнь у льяновых.

Жили э1<ономно. Понемногу от1<л адыва л н
на покупку дома . И в 1878 году купили од­
ноэтажный, с мезонином дом. Чистый двор,
походивший на сад, за рос травой, ромашк а ­

ми . Яблоневый сад был довольно обшир­
ный, но совсем молодой, в серебристых топо­
лях, с толстыми вя з ами, с желтой акацией и

сиренью вдоль забора . Во дворе стоял ка­
ретник, в котором не было ни карет, ни ло­
шадей. Наискосок от дома высилась пожар­
ная каланча . Мария Александровна никогда
не заб ывала горького запаха пермского по жара.

67

Далеко было до старости. Росли дети, и
сердце молодело оттого, что они рядом. Все
так же летом съезжались сестры с семьями в

Кокушкино, все так же, 1<ак в детстве, хлю­
пали по воде подгнившие доски древней ку­

пальни. Кокушкино навсегда оставалось для
сестер гнездом, как мечтал отец. Гнездом,
из которого улетают птенцы. Улетаю т и воз­
вращаются, чтобы поч увс тв овать себя силь­
ными,
лету.

взрослыми,

готовыми

к

новому

по­

РАСТУТ ДЕТИ

Калашнюсов пришел в дом инспектора на ­
родных училищ и своего любимого учителя,
невольно

подражая

его

походке,- 1<репыш,

молодой, опасающийся выдать то, как сму ­

щен оказанным доверием. Но он не зря был
учеником
Ульянова - внимание,
доброта,
сдержанность, а главное
гу определяли

В

1шартире

-

его жизнь,

стояла

преданность дол­
постушш.

тишина,

а

ведь

он

знал, что детей в семье много, и удивился.

Мария Александровна, которую он прежде
видел только мельком на каком-то торжест­
венном акте, вышла

ему навстречу в перед­

шою - стройная, 1<расивая, в темном платье
с белым воротнич1юм. На ходу она положи­
ла на комод в своей 1<0мнате книгу . Поздо­
ровалась и сразу постучала в r<абинет Ильи
Николаевича.

Первый учитель ее детей!

Калашников слышал о том, что жена ин­
спектора образованная женщина, музыкант­
ша, отличная воспитательница. Он понимал,

что она должна сейчас чувствовать, вгляды­
ваясь в его лицо. «Она бледна,- подумал
он,- и нездорова".»

69

А

Мария Александровна,

успокаиваясь,

еще раз взглянула на доброе, немного сму­
щенное лицо молодого человека. «Он доб­
рый,- подумала
она,- и
все
понимает .
И строгий по-доброму. Детям с ним будет
хорошо . Он не распустит их и не будет свя ­
з ывать".»

Они поняли друг друга без слов.
I\алашников переступил порог кабинета.
Илья Николаевич поднялся из-за стола, по­
жал вошедшему руку . Предложил ему сесть
в черное клеенчатое кресло.

-

Все, что я хотел бы от уроков, - толь­

ко знаний для поступления в приготовитель­

ный класс гимназии. Остальное - зачем же
мне говорить? Воспитание - наша совмест­
ная работа". Дети рассудительные. Мы не
стесняем их. Пойдемте познакомимся.

Оказалось не совсем так, как говори л
Илья Николаевич . Если Сашу, с тонкими,
как у матери, чертами лица и крупным, ка!\

у отца , ртом, с большими черными смыш ­
леными глазами, можно было наз вать рас­
судительным,

оч е нь

сдержанным,

очень

ра­

зумным, то старшая Аня - хорошенькая,
нервная - казалась мечтательной, фанта­
зеркой и выглядела несколько болезнен­
ной.
Жиз нь в доме как будто катилась по рел ь­
сам . Всем х ватало работы, и все, собираясь
вместе,

отды х али

за

играми,

в

которых

участвовали и взрослы е. Калашникову слу­
чалось бывать у Ульяновых и в праздники.
Не видел он тут искусственного лоска, же­

лания у дивить, понравиться.

70

И

все

были

разные . Ка~1щый на с1,3ой лад. Дю1<е млад­
шие

-

зам:и,

Володя и Ол_енька
вертю1е,

-

с озорными гла­

живые,- казалось,

не посидят спокойно. Шумные

-

минут-ы

возраст та­

кой! Но и они шумели где-то в саду, подчи­
няясь

распорядку,

заведенному

в

доме,

по-

1-шмая, что работе мешать нельзя. Он слы­
шал, входя во двор, как самозабвенно 1<ри­

чали они, носясь в фантастических само­
дельных индейских костюмах. Потрясали
луками,
стрелами .
«дети
должны
кри ­
чать!» - как бы объясняя, сказала, :неслыш­
но подойдя, Мария Александровна. И тут

им был полный простор. Гигантские шаги,
I<рокет. В редкие дни, когда Илья Николае­
вич бывал дома, Калашников и ero заставал
на крокетной площадке и, немного удивля­
ясь, наблюдал, с каким увлечением этот
серьезный

человек спорит

хода,

осторожно

как

из-за

проводит

неверного
в

воротца

свой шар.

Кому-кому, а Калашникову были извест­
ны м;аршруты Ильи Николаевича, его ко­
чевья. Часто и на праздник Ульянов не
попадал домой. Но ниI<огда не замечал Ка­
лашников раздражения на лице или в голо­

се Марии Александровны. «Как тут уважа·
ют работу!» - думал or\.
Дети учились ровно. Чувствовалось, что
они мн()го читают. Саша и Аня увлекались
«И1;1ангоэ»

( «Айве1-1rо»)

Вальтера

Скотта .

Отец выписывал все детские журналы. Ка­
лаш~иков знал гимназический уклад и тре­

вожилс~, как эти свободно-вежливые, никем
не стесняемые дети примирятся с муштрой,

71

грубостью, часто несправедливостью в гим ­

назии . Он никогда не видел, чтобы дети пла­
кали. Но однажды застал Сашу в слезах.
Все в доме было необычно. Необычно гром ­
ко говорила на кухне Варвара Григорьевна
с Настей. В столовой валялось на стуле что­
то белое, видимо, брошенное второпях. Око­
ло з апертой двери в комнату Марии Алек­
сандровны стоял Саша и плакал .
Недавно они с Василием Андреевичем
придумали подарить

1<0

дню рождения мате ­

ри красиво переписанные стихи Рылеева
«Иван Сусанин», очень нравившиеся маль­
чику, и вот все было забыто - заболела Ма­

рия Александровна . Болезнь была тяжелой,
и

врач,

ставший

уже другом

этого дома,

Иван Сидорович По1<ровс1шй, высокий, пол­
ный, со смеющимися глазами навыкате, не ­
унывающий шутник, отличный терапевт, се ­

годня выглядел мрачным. Приехал Лев Ва ­
сильевич Персиянинов, обычно не практико ­
вавший. Он почти безвыездно жил в своем
поместье,

где

отrсрыл

школу

для

крестьян­

ских детей. Кадью-1, судившийся позже по
делу ста девяносто трех, и другие врачи со­

вещались в столовой.

Несколько дней в доме ходили как поте­
рянные. Но Мария Александровна справи­
лась с болезнью . Когда. она вышла в первый
раз из своей комнаты в столовую, еще сла­
бая, но стараясь держаться как обычно, Ка­
лашников вздрогнул от неожиданности . Он
понимал,
вести

что это

глаз

от

ее

неприлично,
ставших

но

не

мог от­

совершенно седы­

ми волос. А Мария Александровна, немного

72

нахмурясь, пригладила прическу обеими ру­
ками - от пробора к тяжелому узлу на за­

тылке. Руки чуть - чуть дрожали.

тать!

А вот и неправда! Калоши могут ле­
Володя захохотал и ловко сбросил

-

со своей ноги калошу так, что она полетела
в гостиную.

-

Моя дальше!

-

всполошилась ·Оля, от­

правляя туда же свою.

-

Мама и папа придут

-

достанется вам.

Варвара Григорьевна только что пол вымы­
ла,- пытался утихомирить младших сбе­
жавший с антресолей Саша. Но удержать
их было уже невозможно. В столовую летели
калоши, боты, валенки, задевая недавно оби­
тый яркой материей диван, п ачкая медово­
блестящий пол. Ребята не заметили, ка~' во­
шла мать.

Мария Александровна
подняJта
брови.
Как бы между прочим, сбросив шуб1<у и по­
вес ив

ее

перчатки,
жален,

что

в

прихожей,

негромко,
у

нее

не

такие

на

ходу

сердясь,
н еум ные

стягиван
а

скорее

дети,

ска­

зала:

- Пустяки 1<а1ше делаете. Приберите
скорее. Это ненужное .. .- и чуть поморщи­
лась. Восторг нелепой игры был испорчен.
Потуш ен. Остался стыд.
Был вечер, и все зан имались своими дела­
ми. Уроки приготовлены . Скоро ужинать.
Должен прийти папа. Саша разложил на
полу в гостиной заветную колле1щию. Он со-

73

бнрал афиши И оtiень гордИлtя своими экс­
понатами.
Володя наблюдал за братом
из-за двери. Вдруг он ворвался в I<омнату }\
побежал по цветистому ковру афиш, расшвы­
ривая его квадраты. В этом был какой-то
протест, непокорство, которого сам мальчик ,

конечно, объяснить не смог бы.
Саша вспыхнул . С упре1<0м взглянул на
сосредоточенное, упрямое личико братишки
и молча стал собирать и складывать свои
сокровища.

Уже

не

хотелось

показывать

их папе. Он расправлял измятые листы, при­
глаживая порванные места. Он не сказал ни

слова. А Володя затих и виновато следил
глазами за каждым движением Саши. Он
так любил брата, гордился им, подражал
ему. И вдруг". почему это? Ни тот, ни дру­
гой не смогли бы ответить . А Саше его
заветная

коллекция

вдруг

показалась

не ·

нужной.
Володя не столько играл в свои игрушки,
сколько

ломал

их,

стараясь

заглянуть

внутрь - что там? Любил делать игрушки
сам. Они получались корявыми и тяжело­
весными, но родители никогда не выбрасы­
вали их . Смастерил ходули и расхаживал на

них по двору . Учился орудовать тоi-rором,
пилой , вырезал для самых младiuих лодо'-1ки, кубики. Но и они быстро надоедали . Все
надоедало, кроме солдатиков. Их он в ыре­
зал Из плотной бумаги и ра скрашив ал. Каж­
дый полк был своего цвета. В солдатики
играли все - и старшие, и младшие. Саши­
ными предводительствовал Гарибальди, Во-

74

лодиными

Авраам

-

Линкольн,

Гранд

и

Шерман . У Ани и Оли - испанские стрелки
воевали против Бонапарта . Дети были очень
разные, а Мария Але к сандровна не подго ­
няла их души под один средний ранжир, от­
давала и м только свое , главное - любовь к
работе , к учению . Не выносила , когда кто ­
ниб удь болтался без дела . Она была ис ­
тинным
дирижером - это
Калашников
видел.

Вера Васильевна Кашкадамова была на­
з начена преподавательницей женского на­
чального училища. Она старалась держаться
солидно,

но

часто

краснела,

и от этого

еще

ярче блестели ее круглые глаза . Без необ­
ходимости теребила черные часики на шнур ­
I<е, то и дело вынимая их и з -за широкого по­

яса с пряжкой.
Нужно было идти к Илье Николаевичу по­

советоваться, обсудить планы учебного года .
Ее встретила Мария Александровна во дво­
ре и показалась пожилой, хотя и очень кра­
сивой той тонкой красотой, какую ей прихо­
дилось видеть только на I<артинах больших
х удожников. Ей говорили о Марии Ал е к­
сандровне, поджимая губы, досужие ме ­
щанки:

Расчетлива!
И о всей семье Ульяновых:
- Моду завели : перед детьми и з виняют ­

-

ся, если что

...

как перед взрослыми .

Глубоко
уважая
Илью
Николаевича,
Вера Васильевна не могла видеть дурное ни

75

в чем, касающемся его и его близких. И сей­
час, остановившись перед совершенно седой
женщиной,

она

вгляделась

и поняла, что

Мария Александровна молода. А сколько в
глазах ее доброжелательства!

Как

женщина,

Кашкадамова

замечала

все житейские мелочи в доме своего учителя
Jt то, что Мария Александровна все время
занята уроками с детьми, по хозяйству, в

саду (и тогда дети торопились помочь ей).
Она заметила, что у няни Варвары Григорь­
евны комната с отдельным входом, а Мария

Александровна
страж

-

всегда

живет

в

начеку,

проходной.

всегда

чить с постели, открыть двери,

готова

«Как
вско­

помочь,

ото­

зваться»,- думала Вера. «При входе (пе­
редняя), при хлебе (столовая), при муже
(близко кабинет), возле детей». Железная
койка под накидкой с оборками . На комо­
де

-

ка

зеркало,

1<расного

свеча

в подсвечнике, шкатул­

дерева

и

книги,

книги".

ма­

ленькие томики Гейне, Гете, Доде, Шилле­
ра, Тургенева. Роман «Война и мир» Льва
Толстого! Журналы". У родителей и де­
тей

-

книги! Вся семья абонировалась в го­

родской Карамзинс1юй библиотеке.
Когда Мария Александровна заглядыва­
ла в кабинет и приглашала: «Чай на столе.
Пора. Кончайте заниматься»,- лицо Ильи
Николаевича светлело, становилось мягче,
радостнее. В столовой было весело. Вс е
шутили,

смеялись,

рассказывали

свои

но­

вости.

Все были равны в этой семье, в которой
действительно уважали не только младшие

76

старших, но и старшие младших. Уважали
их занятия, их игры, их интересы.

В одну из суббот Вера Васильевна услы ­
шала, как Саша и Аня стыдили маленькую

Олю:

- Обещала и не выполнила! Эх, ты! Не
написала! Слова у тебя нет! Обезьянка! По­
лучай тетрадку! - Аня протянула тонень ­
кую тетрадь со штампом магазина Юр­
генса.

Малышка покраснела и живо-живо, даже
чуть ссутулясь, стала взбираться в детскую,

помещавшуюся на антресолях . Она высоr<о
поднимала

над

головой

руку,

держась

за

перила .

Все, ка з алось, забыли об инциденте, ког­
да по лестнице почти скатилась Оля, потря­
сая листком бумаги. Сегодня, как всегда по
субботам, за вечерним чаем должны были
читать журнал «Субботник». Редактор его
и художник Саша уже приготовил папк у с
красиво нарисованным названием. )Курнал
не сшивали . Расска з ы и статьи просто в1<J1а­
дывались в общую обложку.
Саша взял листок из рук сияющей сест­
ре~ши,

ничем

не

выказывая

поощр с ння,

только во взгляде его Вера Васильевна за ­
метила промелькнувшую искорку. Быстро
пробежав глазами написанное, он положил

Олино произведение в папку. Сидевшая ря­
дом Вера Васильевна прочла выведен11ую
кривыми печатными буквами подпись: «Абс­
з янков».

Началось чтение: стихи, рассказ. Саша
показывал карикатуры . Под н з0G раж е 111 1см

77

плачущей девочки стояло: «Оля, посылае­
мая спать» . «Первый день Володи в гимна­
зии»
изображал
маленького гимназиста,
огорченно смотрящего на пустой пакет и на
удирающих товарищей, держащих в рука х
пирожки.

Когда Саша начал читать ядовитую кри­
тическую статью на рассказ Кубышкина,
Володя насторожился. Он впервые слышал
разбор, да еще своего произведения. Он пе­
рестал жевать булку с маслом, подпер голо­
ву рукой и огорченно вслушивался в каж: ­
дое слово.

Мария Александровна тревожно следила
з а тем, как менялось выражение лица Воло­
ди. Строгий критик нападал на всех сотруд­
ников «Субботника»: «Что же молчит наш
почте нный Вральман, - вопрошал он,- что
он ограничивается шутками и загадками? »
Вера Васильевна удивилась про себя­
поче му такой правдивый юноша, как Саша ,
вз ял псевдоним «Вральман» - наверное, по
контрасту ".

Когда папка была закрыта и начался об­
щий разговор, Мария Александровна ска ­
зала:

-

Такой

резкостью

вы оттолкнете авто­

ров ... Потом ... Нужно ли так много стихов?
Володя сначала потупился, потом тряхнул
вьющимися волосами. Аня молча улыбалась,
стараясь скрыть смущение. Всегда сдер­
жанный Саша тут оказался несговорчивым
редактором. Он отстаивал позиции своего
журнала и право критика высказывать свое
мнение.

78

Маняше

быль

лет

пять,

iшгда

Мария

Александровна стала учить ее вязанию. Де­
вочке очень не хотелось учиться. Она иско­
са жалобно по·сматривала черными глазами
на мать. Мать замечала это, но только улы ­
балась.

- А Знаешь, как это интересно, Маня?
Ты тоЛько попробуй .. .- Большьй, i<ак мяч,
~<лубьк красного пушистого гаруса; лежав­
ший в сетчатой медной маминой рукодель­
ной корзинке, казался таким тяжелым. Крю­
чок

не

слушался

маленьких

пухлых

паль ­

цев, но Мария Александровна, словно не
видя терзаний Маняши, продолжала, снача­
ла

держа

ее руку в своих, накидывать петли.

Потом убрала свои руки и только подска­
зывала, что делать. Когда постепенно бу­
дущий шарф начал определяться, из клуб­
ка выскочила крохотная фарфоровая кукол­
ка

в

полвершка

ростом,

одетая

в

яркое

вя ­

заное платьице и шапочку. Маня даже рот

открыла от изумления. Обе они с мамой рас­
смотрели неожиданную гостью, и Маня уже
более внимательно принялась за вязание.
Через некоторое время выскочил каран­
даш для записной книжки - со шнурком
н
кисточкой.
Потом - кусочек
шокола­

да.

Обе

весело

смеялись,

и

дело

пошло

на лад.

Когда через несколько дней шарф был го­
тов, Маня даже не заметила, что на конце
нитки никакой награды не было - так ей
понравилась
собственная
работа
и
то,
что

она

сможет

подарить

Мите.

79

ее

маленькому

Успевала
преподавать

Мария

Але1<сандровна

рукоделие

в

еще

и

женской гимна­

зии.

Как-то Илья Николаевич сказал Вере Ва­
сильевне:

- Дети у нас парами: самые серьезные­
старшие -Аня и Саша. Озорники Володя и
Оля - средние. Самые младшие - Митя н
Маняша. Кто знает, какими они вырастут,
но думаю, что все дельные .

•

«ЧТО

НАМ С

НИМ ДЕЛАТЬ, МАША?»

Дом и сад, наполненные дыханием и жиз­
нью детей, все, созданное и украшенное,
выращенное руками его Nlашеньки, давало
Илье Николаевичу силы работать.
Работал он много, старался быть в курсе
жизни общества, выписывал ценные выстав­
ки, физические приборы и, прежде чем от­

нести их в училище, обязательно показывал
опыты детям.
Объяснял, увлекаясь как
мальчишка. Предлагал повторить самим.
Саша был первым помощни~юм. У него опре­
делились способности к физике и естество­
знанию.

Но дети заботили Илью Николаевича. От­
чего Саша постоянно задумчив? Будущий
ученый". Потрошит лягушек. Пишет. Аня?"
Слишком первна."
Оля во всем подражает Володе, и, кажет­
ся, будь ее воля, сама стала бы мальчиком.
Митя тих, послушен, но, rюгда волнуется,
начинает

даже

заю<аться

от

торопливости.

Маняша: медвежонок еще". А у Володи страсть противоречить. Откуда она? На чем
основана? Все схватывает на лету . Умен,
даже чересчур . Уроки учит мгновенно, а по-

6

ЕJ1сна

Всчто~1 ов а

81

том слетает вниз в столову10 и ходит коле­
сом, мешает заниматься старшим. Сломал
Анину линейку. Пришлось на1<азать его, а
ведь они с Машей взяли за правило влиять
на детей нравственно, не окриком, не наказа­
нием. Сколько азарта в его играх! Когда
идет сражение бумажных солдатиков, летят
горошины. Крик, споры.

Как-то дети слишком расшумелись, отец
вышел в столовую и сказал:

- Мешаете работать!
Но только углубился в занятия, как Во ­
лодя что-то выкинул . Илья Николаевич, не
торопясь,

сдерживаясь,

вышел

снова,

уве.ТJ

его в кабинет, посадил в глубокое крес.ТJо.
Это было самое строгое наказание - «чер­
ное кресло».

-

Будешь сидеть час.

Обычно он говорил с наказанными не о
«преступлении», а об уроках, о гимназии .
Случ(\лось в «черном кресле» и уроки спра­
шивать. Но Володя ни разу не проштрафил­
ся. Знал заданное не только по учебнику, а
гораздо больше . Сегодня разговоров не бы­
ло . Мария Александровна позвала пить чай.
Вернулся в кабинет с женой - «преступ­
ник» спал.

- Что нам с ним делать, Маша?
У
матери волнений с детьми больше.
Вспомнить хотя бы, какие огорчения были,
когда
Саша
пошел в приготовительный
класс. Для серьезного мальчика, знавшего
больше положенного, почти бурсацкие нра­
вы - мука: он даже стеснялся своих зна­
ний." превосходства." И как запротестовал,
82

когда пришла пора Володю отдавать в при­
готовительный.

- Вы не представляете, какое там глупое
бездушие, формалистика! То, что мы знаем
больше других, Володе пойдет только во
вред: он и так самоуверенный. А директора
Вишневского недаром зовут держимордой и
вором!
И ведь родители послушались его, двенадцатилетнего мальчика.

-

Помнишь?

Помню.
Володя неукротим, резв, резок, но - ниче­
го исподтишка. И находчив . Когда по доро­
ге в Кокушкино на пароходе расшалился
и мать сказала: «Нельзя кричать»,- от­
ветил: «Но пароход-то ведь сам громко
кричит».

Мать встает раньше всех и выходит в
сад, поливает клумбы, возится на грядках
клубники. Перед нею - весь сад с трепещу­
щей в конце главной аллеи «Аниной осин­
кой». Ничто не мешает думать. Дышится так
широко и свободно. Но вот кто - то из ребят

пробирается в сад по окольной аллее, про­
званной ими «Грязный бор», на ней вечно
мусор

из

соседнего

неряшливого

двора.

Есть еще «Черный бор» из густой сирени,
«Красный» - с боярышником и «Желтый»
в акации". Бежит кто-то, торопится собрать
падалицу и первым преподнести заспавшим­

ся. Конкуренция у них
это? Володя".

83

-

знает она. Кто же

Смотри, мама, какие крупные у дьяч­
ка (так они зовут яблоню-дичок).
Растут дети . Толы<0 бы они нашли свое
место в жизни. По душе. Чтобы могли от­
дать

себя

своему

делу. И родители дума­

ют, вспоминают. Не слишком ли они строги
к своим детям?

Мария Александровна знает, что муж не­
доволен, когда она

«дает поблажку» Ане,

позволяет пропустить занятия, если девочка

неважно себя чувствует. Но она замечает,
что в такие дни Аня особенно хорошо, гора з ­
до глубже, чем в гимназии, занимается
дома. Гимназия связывает ее . Илья Николае­

вич хвалит ей Анины сочинения з а глубину
мысли, за поэтичность, за анали з. Но, мож ет
быть, это нужно было сказать самой девоч­
ке? Как бы это подбодрило ее! Ведь неуве­
ренность в себе - тяжелая беда.

Сочельник по-прежнему оставался люби­
мым пра з дником семьи. Дети не подоз р ева­
ли, че м он был для род ителей в дни молодо ­
сти. Их радовало, что в сочельник все за
столом. Все приготовили друг другу сюр­
призы - обязательно
свои,
самодельные.
Гасят лампы, зажигается елка . На мин у ту
умолкают все . И у детей мелышет мысль о
счастье быть вместе, о нера з рывности и х
круга . Задумались и родители. Мария Ал е к ­
сандровна

р ядом

с

мужем

ч у вствовала

себя защищенной. Рядом с ним ничто не было
страшно. Просто помолчать. Прижаться к
плечу. Вот так, все в м есте - и няня, и Н а -

84

стя,- они собирались редко . Дети не заме­
чали затаенной улыбки в глазах родителей;

они любили их для себя и в то же время на
все были готовы для них. Это была семья.
И семья была сегодня в сборе.
На следующий день принимали гостей .
Пришел Володин и Маняшин крестный ­
Арсений Федорович Белокрысенко - управ­
ляющий удельной конторой,- седой, мол•1а­
ливый, казавшийся чопорным . Весь вечер оп
тосковал о той минуте, когда они с Ильей
Николаевичем засядут за шахматы. При ­
шел инспектор народных училищ Иван Вла­
димирович Ишерский с женой и ребятиш­
ками

высокий, лысый, с большой оклади­
бородой. Слегка шмыгнув носом, он

-

стой

обязательно
ровне

и

с

подсядет

радостью

к

Марии Александ­

согласится

петь,

когда

его попросят, скажет : «Под ваш аккомпане­
мент поется, как дышится ... » Он скаж е т
правду. Мама играет, как дышит,- естест ­
венно , просто . Галантной фразе старшие
дети чуть улыбнутся глазами, а Володя уже и
рот приоткроет, чтобы ска з ать что - то , но,
поймав
мамин
подчеркнуто
спо1юйный
взгляд, направленный на него, не скажет .

Придут учителя : просветитель чуваше1"1
Иван Я1ювлевич Яковлев, любимец дете й,
удивительно уютный, добрый, мягкий, весь
какой-то светлый, расположенный к ним ...
Историк Моржов, либерал; красав е ц - ку­
мир гимназисток и гро з а гимназистов

-

ры­

жий Ежов; молодой высокий блондин Н ех о­
тяев , с тоской поглядывающий на з акусоч­
ныi,i столик. Кла сс н ые дамы - эн е ргичная

85

Рамзайцева и робкая Зандман, словом, со­
служивцы отца, их дети, одноклассники

мо­

.тiодых Ульяновых.
Елку

зажигали

круг нее хоровод в

торые

в

гостиной.

масках,

придумывали в

Водили во­

в костюмах,

строгом

ко­

секрете друг

от друга . Танцевали . Пели . Играли в почту,
в слова, в шарады (тут- то и ока з ывались
некоторые костюмы особенно кстати). Это

был очень веселый и шумный праздник, но
разве

мог

когда

так

он

сравниться

с

теми

раскрывалась душа

и

вечерами,
все

можно

было говорить, как думать вслух, когда се ­
мья была вместе!

Во время экзаменов весь дом в напряже­
нии, в заботе достать книги сверх програм­
мы,

попасть на лекции приезжего

писателя,

ученого.

Мария Александровна смотрит в окно, во
двор - на детей. Может быть, не сдержи­
вать себя? Может быть, нужно быть с ними
ласковей? Но они так веселы, так свобод­
ны " . Не свяжет ли их чувствительность ма ­
тери? Они все понимают сами . Она берет
листок почтовой бумаги, цветной конверт и
присаживается

«18

марта

1882

ц в еточны х и
вожу сь

с

к

письменному

столу:

года ". выписала у Иммера

огородных семян

п а рниками

и

и теперь все

посевами,

не

зн аю,

б удет ли усп ех , а врем е ни трач у мно го».

Но вот кончены экзамены, весенние рабо­

ты в саду - можно ехать в Кокушкино. Ко­
кушкино дорого совсем особенным, непов-

86

торимым. А мьжет бЬrть, именно повторени ­
ем своей юности в юности детей.
Илья Николаевич становился в лесу со­
всем молодым, озорным, пел, бегал взапу­

ски, и Марию Александровну было не уз­
нать - разрумянившуюся,
с
блестящими
глазами. Машенька - по старой памяти зва­
ли ее в деревнях прежние

ее приятельницы

и

прибегали посоветоваться, полечиться.
На пароходе- в Казань! Как любили они
самый запах рогож, вяленой рыбы, арбузов.
Крынки с топленым молоком на пристанях.
Туески меда, ягоды в лукошках и деревян~
ных чашках. Запах реки!

Когда издали виделась высокая, могучая
фигура ямщика Якова Дмитриевича, труд­
но было удержать детей от бурного прояв ­
ления радости.

Бросались к нему, торопи­

ли, обнимались. Скорее,

скорее в Кокуш­

кино!

- Забавник,- говорил Яков Дмитрие­
вич о Володе и чихал, нюхнув табачка.­
Мозги прочищает!
Это выражение так понравилось Волод'е,
что он, услышав от кого -н ибудь глупость,
просил:

- Чихни!
Мельница.

Пруд.

Болото с удивительно

горластыми лягушками, за которыми теперь

охотился Саша, вылавливая их для своих
опытов; ручей - Приток зеленых роз, на­
званный так за обилие купавок. Бутоны их
очень походили на розы. Магнитная гора .
Запруженный
Елюч - Поварня - все это
было хорошо, поэтично. «Така она махонь-

87

ка, да тя.ка развеселая»,- говорили и мест­

ные крестьяне о деревеньке Кокушкино.
Их комнаты в мезонине так и звали «улья­
·новские» .

В Кокушкине детей в купальню набива­
лось

так

много,

что

она

оседала

до

скаме­

ек, и лежащее там белье всплывало... По­
тому мать и

отец старались

выкупаться

по­

раньше, на заре. Как-то Илья Николаевич,
любивший на природе почитать стихи, ра з ­
мечтался и
забыл в купальне калоши .
(Пройти по то п кому берегу после дождя
тоже было непросто.) Не успел он прийт 1 1

домой, как дети, свежие, с мокрыми воло­
сами, пахнущие чудесной речной водой, за­
шумели вокр у г самовара. Тоненькая на­
смешница Аня, исr<0са поглядывая на отца,
продекламировала :

Отец, отец, возьми калоши,
В ку п альне их н е оставляй,И,

выскочив

танные

из-за

стола,

под диваном

подняла

припря­

калоши.

Илья Николаевич приезжал в Кокушкино
позже всех. Задерживался с отчетами. На
съездах. Со времени назначения его дирек­
тором народных училищ дел прибавилось .
И все то же кочевье по уезда м. Радость по­
стоянно чередовалась с горем: в год рожде­

ния Мити - 1874 - больше тысячи юношей
и девушек народников были арестованы и
сосланы .

Страшный приговор )Келябову, · Перов­
ской, Кибальчичу. При министре народного
просвещения графе Толстом передовых пе­
дагогов изгнали. Наставников превращали

88

в шпиков. Учителя запивали, иные теряли
рассудок, как Сердобов.
Дети учатся все. Хорошо, что за мальчи ­
ков как за

сыновей

директора

народных

училищ не приходится платить в гимназию.

На девочек эта привилегия не распростра­
няется.

Мария Александровна думает: муж прав,
скептически относясь к классической гимна­

зии с ее. древними языками, с забвением
естествоведения.

Конечно,

реальное учили ­

ще было бы лучше, ближе к жизни. Но в
университет

готовили

только

в

гимна з и я х.

Приходилось мириться.
Дети уже сейчас знали больше, чем мать,
когда она сдавала учительский экз амен. И в
этом была ее победа. Их победа с мужем .
Новый директор гимназии Ф. М . Керен­
ский, из духовного звания, в общежитии, к а­
залось бы, милейший человек, на служб е сухарь, писал

в своем

отчете :

«".при

и зу че ­

нии образов писателей так на з ываемые кри­
тические

оценки,

для

учащихся

н е поси ль ­

ные, совсем н е допускались » . Н е посильны е !
Послушал бы он!
Илья Николаевич был уже штатским ге­

нералом, имел ордена. А Мария Александ­
ровна усмехалась, наблюдая за тем, как он,
картавя и хохоча, з ахлебываясь, играет с
детьми в саду- вечный студент. Вольно 11
легко ему здесь. Она -то зн ала все, что с 1< ры­
вала его официальная сдержанность.
Съезжались в Кокушкино сестры, племян­
ники. Здесь мать заметила первую любовь
старшего сы н а к Мар усе Веретеннико во й.

89

Володя, поступив в гимназию, отказался
заниматься музыкой, несмотря на то, что
«пара» его - Оля - играла все лучше и луч ­

ше. И голосок у нее появился. А какая усид­

чивая! И какан озорная при этом. Что :то в
этой паре ес:гь 11еобычное, идущее напере­

рез. Мать могла бы приказать Володе про­
до_лжать занятия музыкой, но зачем? Не хо­
чет . В этом поддержала его старшая Анна, зачитывающаяся Писаревым. А мол­
чаливый,
спокойный, сам внимательный,
опасающийся обидеть других Саша полю­
бил Базарова, Давыда из «Часов» Тургене­
ва, Долохова у Толстого! Вот уж н е ожи­
дала. Скрытый огонь разгорался в этом
мальчике. Потому она особенно радовалась
его дружбе с умненькой, спокойной Мару­
сей.

Аня восторгалась Андреем Болконским,
Маруся - Пьером Безуховым. Как они спо ­
рили из - за Нежданова! Аня утверждала да ­
же, что похожа

на него. Сашq не выносил

имени этого героя. Он был вдумчив и честен
в выра~<ении своих взглядов, может быть,
излишне серьезен. Он написал в школьном
сочинении на тему «Что требуется для того,
чтобы быть п олезным обществу и государ­

ству?»:

«...чтобы

быть полезным обществу,

человек должен быть честен и приучен I< на ­
стойчивом у труду, а чтобы труд его прино­
сил сколь возможно большие результаты,
для этого человеку нуЖны ум и знание сво­

его дела ... чел()век должен приучить себя к
полюбить его, и труд должен сде­
латься в его глазах н_еобходимой потребно-

труду,

90

стью его жизни". Умственное развитие не­
обходимо человеку так же, как и нравствен­

ное; без него деятельность человеI{а может
получить ложное направление и не будет
приносить никакой пользы людям ...»

Отметка - 4. Подпись - Керенский .
А ведь мы с тобой могли бы написать
то же самое. Правда? - проговорила мать,
закрывая ученическую тетрадку.- Подпи­
саться под каждым словом ... Это наш сын.

-

-

Длинновато,- пряча

растроганность,

ответил отец.- Но, конечно, под каждым
словом. Хороший мальчик.
Закадычными друзьями стали в Кокушки­

не Илья Николаевич и младшая Аня Вере­
тенникова,

окончившая

Саратовскую

гим­

назию и жившая у них. Старший брат ее,
холостяк Александр, преподавал древние
языки в мужской гимназии, !{ большому
неудовольствию
Володи,
не
любившего
«древностей».
Аня попробовала учительствовать в Бугу­
русланском женском приходском. Она ви­
дела в Илье Николаевиче учителя жизни .
Мечтала стать врачом, лечить толыю в де­

ревне, только в самой глуши, среди инород­
цев, более всего нуждающихся в помощи.

С нею Илья

Николаевич

делился своими,

так и не осуществившимися планами созда­

ния воскресных школ для родителей учени1юв.

Мария Александровна со старшей сестрой
устраивались в угловой комнате, а Илья
Николаевич - в кабинете. Рядом с ним Володя и Коля Веретенников, которые, не

9J

затрудняя себя долгим хождением, лазали
к себе прямо в окно или из цветника через
балкон.
Всей семьей с увлечением клеили воздуш­
ного змея, мастерили ходули. Играли в «ка­
зацкую вольницу». Ходили в деревню, на
реку, в лес . Д,оужбы, завязанные в детстве,
множились.

Читали Гоголя и однажды, нарядившись
«привидениями», напугали трусоватого гим­

назистика, гостившего у них. От мамы попа­
ло . Она утихомиривала детей музыкой. Ув­
лекаясь, рассказывала содержание люби ­
мых опер. Особенно нравилась ей «Асколь ­
дова могила» Верстовского. Рассказывая,
она брала аккорды на рояле. Дети, да и
взрослые теснее окружали ее . Музыка за­
вораживала. И вот уже Мария Алексан­
дровна умош<ает и только играет. Зачитыва­
лись Некрасовым, поэтами «Искры», сами
писали стихи.

В

1882-м

отец решил

порадовать детей

поездкой на всероссийскую промышленную

выставку - Аня
решительно
отказалась.
Она была отзывчива , самоотверженна и
скромна до аскетизма. Отказалась от плать­
ев, 1<0торые хотела шить ей мать. Одевалась
только на свои деньги, зарабатывала уро­
ками. Поступила помощницей учительницы .
Мать видела : Саше очень хочется на вы­
ставку. Его будущее определилось, Саша
стремился в Петербург. В университет, где
преподают Менделеев, Сеченов, Бутлеров!

92

Саше поездI(а на выставку дала бы много.

Но он, конечно, поддержал сестру. Оба зна­
ли весьма сщюмные материальные возмож­

ности родителей.

Мария

Александровна

попыталась

убе­

дить: «Пэпа же сам предлагает».
У них складывались убеждения, ничего не
поделаешь .

На выставку отец не поехал. Это было пе­
чально. Дети еще не умели соразмерять си­
лу удара. Не подумали, что лишили удо ­
вольствия отца.

После суда над народовольцами Саша
стал молчалив, хмурился. На вопрос отца:
«Идешь со мной ко всенощной?» - коротко
ответил: «Нет!»
Больше разговоров на эту тему не было.
Оля часами сидела за роялем, вызывая
удивление и одобрение Володи: «Завидное
упорство!»
Мария Александровна хорошо узнала е е
подруг : худенькую Варю Половцеву, о зор­
ную !(руглолнцую Веру Юстинову, веселую
вертушку Сашу lЦtрбо - пожалуй, самую
близкую п риятельницу Оли. Хорошенькую
Нину Супротивновнч - дочку военного вра­
ча, чудачку Штраль с замысловатыми при ­
ческами, Матвееву, Олю Петрову и Катю
Нагаткину. Девочки рассказывали ей о сво­
их делах иногда больше, чем друг другу.
Собр(JВШись вокруг овального стола в го ­
стиной под чугунной лампой с матовым аба­
журом-тюльшшом,

опи

JJ1обили

слушать

игру Мгрии Але1(сандровньr. Но все чаще
слушала их она. Сидела на диване. уронив

93

тонкую руку на стол, и свет лампы побле­
скивал на обручальном кольце.
Не говори, что молодость сгубила,~

глубоко звучит девичий голос. А молодость­
то вся впереди!

Вечер кончался чаем, если не уходили в

театр с Екатериной Андреевной Зандман.
Володя

дружил

с

Колей

Кузнецовым .

Отец Ко.ли служил лакеем . Они сидели на
одной парте, вместе читали, пробовали пе­
реводить с немецкого.

Володя
постоянно помогал товарищам
учиться, объяснял непонятное коротко, яс­
но,

ему

самому

это

доставляло

удовольст­

вие. Как-то он объявил родителям, что
будет
готовить
учителя-чуваша
Охотни­
кова в университет . Отец был неприятно
удивлен:

- Нужно ли тебе сейчас думать о зара­
ботке, да и Никифору Михайловичу это за­
труднительно .

- Да нет, папа, я бесплатно . Что ты ".
Иначе он не выдержи т. Очень хочется по­
мочь именно ему. Такое стремление учить ­
ся, а сил не хватает.

Был r<онец месяца. Двадцатого отец по­
лучал жалованье и почти все отдавал жене.

Мария Александровна сидела у окна за сво­
им маленьким столом и раскладывала день­

ги. Неожиданно вошел Саша. Она подняла
голову,

взглянула

на

сына

и,

ему

показа­

лось, немного смутилась. Спросив что-то не­
важное, он быстро вышел. Когда отец ска-

94

зал, что будет посылать ему сорок рублей в
месяц, солидную для студента сумму, Саша
ответил:

Мне достаточнu тридцати.
Отец усмехнулся:
- Это нс затруднит нас с мамой, не бес­

-

покойся .

Саша упrямо мрлчал .
Осенью Аню и Сашу проводили в Петер~
бург. Аня - старшая, а за нее тревожней.
Слабенькая.

И

дома-то

прихвар!>IВала.

В Петербурге ест как попало. Конечно, не­
ладно с желудком. А Cailla, за которого
меньше тrевожились, подхв.атил возвратный
тиф.

На перных каникулах без конца расс~<'а­
зывали о новых
впечатлениях. Саша - о
физико-математическом

факультете, Аня

-

о Бестужевских курсах. О коротко остри­
женных девушках.

-

Мне

не

нрави·тся

их

вид,- заметил

Саша.

- Лучше жеманницы-нарядницы? - по­
шутила сестра.- Скажи, как, по -твоему,
должна одеваться настояща~ женщина?
Саша помолчал, потом ответил :
- Например, как мама .
А с Марией Александровной чудеса про­
исходили. Прежде ей давали лет больше ,
чем было . Сейчас, когда она видела плоды
своих трудов., что-то появилось в ее облике
легкое, светлое. Лицо стало тоньше, моло ­
же. Qна же, вглядываясь в зеркало, с гру­
стью думала: волосы поредели, уши I(акими­

то боль.шим;и кажутся . И стала носить кр у·

95

жевную наколку. Наколка еще больше мо­
лодила ее.

Оставшись наедине с отцом,
чил ему восемьдесят рублей.
- Это откуда?

-

Саша

вру­

Я же говорил, что тридцати будет хва-

тать.

Володе брат привез книгу Маркса «Капи­
таю>, и они с Колей Кузнецовым хотели пе­
ревести ее, но работа оказалась весьма
трудной .

Саша все лето возился с кольчатыми чер­
вями. Занятия Володи одобрял. Говорил с
отцом о необходимости бесплатного просве­
щения для народа. Илья Николаевич не
всегда отвечал сыну. Его мучили свои горе­
сти. Работать
становилось
все труднее.
Ульянов не раз сталкивался с преподавате­
лями

ми

-

-

деревенскими

пастырями,

с

дьячка­

пьяницами и стяжателями, боролся с

их дурным влиянием. Заменял их в школах
молодыми передовыми учителями . А теперь
по приказу министра Толстого опять нужно

очищать место для попоn. Все в душе Ильи
Николаевича восставало против этого. Ру­
шилось

дело

его

жизни.

Учебный 1885/86 год оказался тяжелым.
Зима крутила метелы1ая. В декабре надо
было объехать школы Корсунского и Сыз­
ранского уездов . Списались со старшими
детьми. Решили, что отец встретит их в Сы з ­
рани, когда

поедут на

каникулы,

и

все

вме­

сте заявятсн домой I< сочельнику. От одной
мысли об этом дне у него становилось теп­

лее на душе. Ночевал он

96

n

нетопленых про-

куренных постоялых дворах. Ему казалось,
что ни енотовый воротник шубы, ни чапан,

накинутый поверх нее, не греют. Знобило.
Аня приехала без Саши. Саша решил за­
кончить свою конкурсную работу. Аня рас­
сказывала,

что

перспективы

у

него

замеча­

тельные. Профессора двух кафедр предлага­
ют ему

остаться у них после университета:

Бутлеров (сам Бутлеров!) при кафедре хи­
мии, Вагнер - при кафедре зоологии.
Илья Николаевич очень продрог по дороге

домой. И дома в теплых комнатах все не
мог согреться.

Святки прошли весело. 6 января собра­
лись немногие сослуживцы. Илья Николае­
вич даже танцевал польку с Аней. Внезап­
ная

тревога

вдруг

сжала

«Все ли хорошо?»

сердце

жены .

спросили ее глаза.

-

«Не тревожься, родная»,- ответил взгляд
мужа.

Через несколько дней Илье Николаевичу
стало плохо. Они говорили с ним о все боль­
шем

насаждении

церковно-при.ходских

школ, находившихся в ведении духовенства,

и он разволновался. Но потом порадовался
за Сашу. Долго говорили о детях. Одиннад­
цатого вечером он слег. Аня читала ему бу­
маги и вдруг заметила, что отец бредит. Вы­
звали врача.

Кто-то сказал:

когда

дом

достроен

-

смерть входит в дом. Неправда! Дом согр е т
дыханием семьи. Полон звуков, движений,
свойственных только ей, но смерть входит.

Невозможно с ней примириться . Вот только
что говорил, дышал, присел к столу, но ска-

7

Ел е на

Вечтомоnа

97

зал, что побаливает желудок, обедать не бу­
дет,

посмотрел

на

всех,

ушел,

прилег,

еще

раз выглянул, ничего не сказал, прилег сно­
ва, затих.

Навестили Яковлевы, поздравили с полу­

ченным орденом. Не улыбнулся. Врачи ска ­
зали - пройдет.
Мария Александровна не могла обедать.

Зашла к мужу, укрыла пледом. Как будто
задремал. Но и во сне его бил озноб. А это
была уже агония.

На следующий день пришла Вера Василь­
евна Кашкадамова . Удивленные круглые
глаза ее были совсем испуганными.
- А у нас пятую панихиду служат.­
встретил ее Митя.

Кашкадамова заплакала.
Илья Николаевич лежал в гробу. Мария
Александровна, никого не замечая, стояла
возле. Вере Васильевне стало дурно. Она
едва дошла до дома .

Аня, видя состояние матери, обняла ее и
тихо сказала:

- Не поеду я. Останусь.
Мать, не понимая, подняла глаза.

Поне­

многу в них появилось удивление:

Поедешь. Надо, Анечка.
Как же она одна? Да не одна - дети. Но
без него! Возможно ли это? Значит, возмож­
но. Надо выпрямиться, думать о жизни.
А слезы бегут, бегут по впалым щекам.
Сашу решили не вызывать. Не нужно ме­
шать его работе.

-

98

С утра
ла

14

января

запружена

1886

года вся улица бы­

учениками

и

сослуживцами

Ильи Николаевича . Процессия направилась
в приходскую церковь. Несли венки с не­
обычными длинными надписями на траур­
ных лентах от учителей и учительниц горо­

да Симбирска, от Симбирского трехклассно­
го городского училища, от друзей, родных.

В газете напечатан был большой некро­
лог: «."да

поможет

пользующейся

господь

заслуженной

супруге

его,

известностью

образцовой матери, выполнить с успехом ве­
ликое дело воспитания и образования остав ­
ленных на ее попечение детей».
~ Это старый студент. Он остался таким,
каким сидел на студенческой скамье. Верен
был юношеским идеалам,- говорили в тол­
пе об Илье Николаевиче. Говорили об от­
крытых им школах, об учителях-ульяновцах,
о нестаревшей его чистой душе.
Много лет спустя воспитанник Пензенско­
го дворянского института врач Филатов на­
пишет. в своих воспоминаниях: «Почему из
нас вышли люди, а не нравственные уроды?

МЬт обязаны отчасти влиянию своих родите­
лей." отчасти же влиянию тех учителей, ко­
торые вносили в нашу жизнь честный взгляд
и высокие нравственные принципы. Такими

светлыми личностями были учителя русской
словесности Логинов, Захаров, учитель ма­

тематики И. Н.
время

Ульянов".

математику;

институте Ульянов".

пока

Он

Я

ее

любил

одно

преподавал

вносил

в

в

нашу

жизнь отвращение к карьеризму и к матери­

альной наживе . "»

99

После похорон Мария Александровна на­
шла силы зайти к Вере Васильевне. Такой
друг и не проводила .. . Значит, худо ей. Дей­
ствительно, Кашкадамова лежала в посте­
ли. Мария Александровна говорила ей сло­

ва утешения . Нет, не в тумане мир перед
1-iею. Окаменело все .
Пришла телеграмма Саши: «Телеграфи­
руйте подробности смерти папы».
Занять, занять себя делом, не думать, не
думать . Работать.
Замкнулась . Ушла от общества, от знако­
мых . Не хотела быть в тягость. Не хотела
соболезнований. Ей предложили получить
последнюю звезду мужа. За орден полага­
лось внести деньги. Лишних денег не было.
Она отказалась. Что орден! Пришлось сдать
жильцам половину дома. Поселились тес­
нее: мать с дочерьми, Володя с Митей. Про­
дали часть мебели. Но с роялем не расста­
лись. Оказалось много хлопот по наследст­
ву. Бумаги, бумаги , они наводнили их дом ...
«Прошение в окружной суд

... особого
ности
все

же заявления о составе и цен­

наследства

оставшееся

не

прилагаю,

после

мужа

потому

что

имущество

за­

ключается в домашней движимости и капи­

тале в две тысячи рубл ей, находящемся в
Симбирском городс1<ом общественном бан­
ке по билету оного за № 12465, прич ем на
долю

каждого

из

наследников

при ходи тс я

менее тысячи рублей» .
«1886 сентябрь 19 дня по указу Его и м ­
ператорского

величества".

100

утвердить в пра-

вах

наследства

Марию

Александровну

Ульянову в одной четвертой части, несовер­

шеннолетних дочерей его Ольгу

и

Марию

Ульяновых каждую в одной восьмой части и

несовершеннолетних же сыновей его

Алек­

сандра, Владимира и Дмитрия Ильиных
Ульяновых,- каждого в одной шестой ча­
сти».

Назначено было ей на воспитание детей
пособие - 150 рублей, а до этого: «... не по­
желает

ли

орденские

она

Получить

знаки

со

вышеупомянутые

внесением

причитаю­

щихся за них ста пятидесяти рублей».
Как в насмешку!
«Вдова Ульянова не пожелала принять
орденс1<ие знаки, пожалованные ее покойно­
му мужу».

С детства знала она цену наградам и зва­
ниям. С Ильей Николаевичем они думали
одинаково. К чему были эти знаки теперь!
А департамент народного просвещения тре­
бовал: «... взьюкать с вдовы ... из пенсии 120
рублей, числящихся в недоимке на покойном
муже ее по Всемилостивейше пожалованно­
му ему ордену св. Станислава I степени. Ав­
густ
1886 г.», «приостановить взыскание
впредь до выяснения последствий ходатай­
ства перед г-ном

министром

народного про­

свещения 30 янв. 1887 г.».
Вспомнила, как однажды за партией шах­
мат отец говорил ей о своем дворянстве в
награду «за долголетнюю и
безупречную
службу». Снова бумаги ...
101

Это полученное в детстве и утраченное в
замужестве дворянство, снова приобретен­
ное тяжелым трудом Ильи Николаевича, не
нужно ни ей, ни ему. Только ради детей ...
«Симбирское дворянское Депутатское со­
брание постановлением 17-го июня 1886 го­
да внесло в третью часть дворянской родо­
словной книги вдову действительного стат­
ского советника Ильи Николаевича Ульяно­
ва Марию Александровну с детьми их ... »
« ... Всемилостивейше пожалован орденом
св. Владимира III степени, каковым приоб­
рел

потомственное дворянство

.. .

означенное

не распространять на дочь ... Анну по не за­
явлению ее, как совершеннолетней, личного
ходатайства».
Не подала!
Саша получил золотую медаль за науч­

ную работу «Об органах сегментарных и по­
ловых пресноводных Аннулата». Получив
его письмо, Мария Александровна заплака­
ла: «Не дожил папа ... »

В марте 1886 года написала она старому
другу Формаковскому. Ему, она знала, в
самом деле важно было знать все об Илье
Николаевиче:
«Многоуважаемый
Владимир Игнатье­
вич, от всей души благодарю Вас за Вашу
добрую память о покойном муже моем и за
сочувствие Ваше моему горю! Не только за
полгода, когда Вы видели в последний раз

Илью Николаевича, но и в день смерти е'го
нельзя было предвидеть такой страшной ка­
тастрофы! Вы, может быть, слышали, что
Илья Николаевич почти не болел. 11-го ян-

102

варя он почувствовал
которого

мы

себя дурно; доктор,

пригласили,

совершенно

успо­

коил нас, уверяя, что нет ничего серьезного,

а

просто

гастрическое

состояние

желудка.

А между тем какая-то безотчетная тоска му­
чила меня! Вечером я опять просила докто­
ра, он повторил то же самое, был и на дру ­

гое утро, в день кончины Ильи Николаеви­
ча,

и

нашел,

что

состояние

его

здоровья

улучшилось. Илья Николаевич и сам гово­
рил, что чувствует себя лучше, он и ходил
по своей комнате в тот день, принимал неко­
торых знакомых и вместе с Владимиром Ми­
хайловичем читал и дополнял кое- что в
только что оконченном отчете. В пятом часу
после обеда его уже не стало! Скончался он
совсем тихо, без всяких страдаf!ий, я долго

думала, что с ним обморок! Доктор говорит,
что, вероятно, было кровоизлияние на мозг!
Только раньше не видел ничего серьезного!
Еще грустное известие имею я сообщить
Вам, Владимир Игнатьевич. Дней пять тому
назад
вернулся
Владимир
Михайлович
Стржалковский из уезда совсем больной".
Симбирск. 19 марта 1886 г.
Р. S . 20 марта. Сейчас узнали, что Вла­
димир Михайлович скончался нынче утром
в 7 час.
Душевно жаль мне его» .

НАДЕЖДА НА САШУ

Отвратительны были для нее все эти хож­
дения

и

хлопоты

по

наследству,

унылы

и

подчас оскорбительны, но поддерживало об­
щее уважительное сочувствие. Оно было ис­
l{ренним

даже

со

стороны

чиновников,

не­

долюбливавших Илью Николаевича, терзав­
ших его бюр.ократизмом, раздражением про­
тив

«инородческой

деятельности»

его.

Новые школы, молодые передовые учите­
ля - это было главным наследством непред­
ставительного
ветника

по

внешности

статского

со­

в потертом учительском мундире, с

таким наивно-открытым всему доброму ли­
цом, не защищенным ни напыщенностью, ни

высокомерием.
ждал

такого

Сам

же

чистый,

отношения

к

честный,
столь

но благородному делу от других, и,
наталкивался

мелькало

в

его

на

равнодушие,

глазах,

а

уж

он

очевид­

когда

удивление

потом

возму­

щение, упорство, напор, с каким он бросал­

ся в бой ... Все это знала жена. И невольно
отношение мужа к жизни глубоко усвоила,
приняла, сделала своим. Не могла иначе.
Даже недоброжелатели уважали его память,
огромность

сделанного

лет.

104

им

за

семнадцать

Разорение гнезда? Да разве и в летнем
флигельке во время ремонтов дома не бы­
вал о им так же хорошо всем вместе, так же

счастливо! Лишь бы дети выстояли и доби ­
л ись своего.

Аня запустила

было

экзамены.

Вол одя,

вроде бы дерзкий мальчик, оказался отлич·

ным педагогом . Щадя самолюбие старшей
сестры, помог ей в латыни. Экзамен Аня
сдала хорошо. Володя беrал по урокам. За­
нимался

и

со

своим

великовозрастным

Охотниковым . Помогал соседу - Коле Не­
федьеву. Зазывал его к себе; ка~< только
встретит, чумазого, идущего с работы из ти­
пографии, да еще так деликатно расспраши­

вал о наборном деле, что казалось, Коля
помогает Володе, а не Володя ему, нат а с­
кивая по грамматике н арифметю<е .
Саша! Вот ее надежда, опора . Талантли­
вый ученый, внимательный сын, немного­
словный, беспристрастный до жестокости
друг. На него можно положиться, что бы н и
сJiучилось. Какое это счастье для матери!

Наверное, немного от нее у Саши присталь­
ная любовь к природе . От них обоих с Илю­
шей - безоглядная способность, решимость
всем жертвовать ради знания,

ради дела.

Как мудра и замечательна жизнь! Их старших, родителей - не будет, а самое луч­
шее от них остан ется в детях . И то, что у
них бы.rю в самом зачатке, в мо л оды х ра з ­
растется, разовьется больше, лучше". Вот
ей всегда хотелось писать, хотя бы так, как

сестра Анна,- а дочка Аня пишет лучше,
серьезнее. И разве Оля играет, поет не луч-

105

ше ее? Видно, таков закон жизни. Надо спро­
сить Сашу, как объясняют это естественные
науки .

Малыши ... Что ж, у :малышей еще все впе­
реди. И старшие помогут им стать достой­
ными будущего. Особенно Саша.
Она замечала, что у Саши и Володи, до
обожания любившего старшего брата, по­
следнее время появилось не то чтобы отчуж­
дение, а что-то новое. Оба ее любят, но Са­
ша будто все настороже. Припомнила, что
еще до отъезда Саши попросила она Воло­
дю принести дров к печке, а они с Сашей иг­
рали в шахматы.

Сейчас,- буркнул Володя.
Саша коротко, удивленно взглянул на не­
го . Прошел час.

-

Володюшка, я жду.

Ну что ты в самом деле, видишь же".-

отмахнулся Володя.
Саша отодвинул доску:
- Пока не сделаешь того, что просит ма ­
ма, играть не буду.
Володя вскочил, но сдержался. Ничего не
ответил. Пошел за дровами. Это он только
так, ершится, еще не вырос совсем. А на са­
мом деле деликатный и любящий. Она это
знает. Ее не обманут вспышки дерзости.

Резкий звонок.
Мария Александровна откладывает вяза­
ние, быстро проходит

в

переднюю.

Так

и

есть - Володя. Он входит, как-то искусст­
венно бодрясь. Бледен. Долго снимает кало­
ши. Она наблюдает за ним. Стычка с Керен -

106

ским? Не надо бы. Директор при всей своей
сухости ценит Володю. Особенно тщательно
носком ботинка Володя загоняет калоши в
угол . Решительно тряхнув головой, сын про­
ходит в комнату:

- Мама, ты пока не волнуйся (пока?) .
Вера Васильевна получила письмо от Кати
Песковской - Саша и Аня арестованы .
Вот оно!
Она не спросила ничего, только торопливо
вернулась в переднюю . Володя подал ей
пальто, шапочку. Ни слова не вымолвив, он;а
ушла.

Вера Васильевна открыла дверь испуган­
ная,

готовая

успокаивать,

говорить,
но

говорить,

говорить

ничего

говорить,
не

при ­

шлось . Мария Александровна поздорова ­
лась наклоном головы. С трудом разжала
побелевшие губы:

- Где письмо?
Учительница бросилась к комоду, протя­
нула листок. Молча, не садясь , Мария
Александровна прочла. Вернула.
- Я сегодня уеду. Навещайте, пожалуйста, без меня детей .
- Голубушка!
Но ее уже не было в комнате.
Володя не нашел попутчиков (с попутчи­
ками на лошадях было дешевле и спокой­
нее). Она поняла почему. Уже разнеслось!
По решительному, непривычно суровому
лицу Володи все было ясно.
- Какая все это, оказывается, мер з кая и
трусливая публика! Фарисеи! Я прошу тебя,
мама, поезжай одна.
107

Это серьезно?
Володя понял ее .
- Боюсь, что да .
- Телеграфируй Марку Тимофеевичу.
Марк Тимофеевич Ел и з ароп был новы м
другом Ани и Саши.

-

Снег и дождь. Переменчивая симбирская
погода. Хоть и говорили, что дом держится

на Марии Александровне, она жила за спи­
ной Илюши. Если было трудно - он был с
ней . Родной, надежный, скала! Настало
время ей самой становиться скалой, защи­

той. Надо вспомнить, кто настоящий друг,
кто может помочь. Катя Песковская? Что
она! Но муж у нее журналист. Правда , не­
много «борзописец». Мария Александровна
поморщилась, упрекнула себя в злоязычии .
Мuрк! Марк Елизаров-Саша и Аня мно­
го рассказывали о нем . Ей даже показалось,
что Аня говорила о нем не совсем равнодуш­
но. Вот с ним посоветоваться, опереться ду­
шой . Потому что предстоят хождения по
присутствиям, и, если здесь, в Симбирске, ее
встречали с поклонами, тем более низкими,
чем более были

виноваты

перед

памятью

Ильи Николаевича, там этого не будет.
Не забыть взять визитные карточки . До­
стала

из

стола

пачку

похожих

на

пластин­

ки из слоновой кости картонок:

«Вдова
Действ . ст. сов.
Мария Александровна Ульянова».

108

- Ты, Володя, останешься за старшего.
Вера Васильевна будет заходить. Занятий
ты не забросишь, знаю. Буду писать. Может
быть, понадобится твоя помощь.

Марк Тимофеевич встретил ее в Питере
на вокзале. Усмехнулся .
- Уволили меня со службы. Так я и ожи­
дал.- Рассказал
подробности
покушения
на царя.

Екатерина

Ивановна Песковская, стара­

ясь хоть немного отвлечь тетку от тяжелых

дум, расс1<азывала о том, как Саша бывал
у них.

Любил петь .
Мария Александровна удивилась:

-

Да у него ни слуха, ни голоса.
Что ты, Маша, как-то устроили в·ечеринку, и он со всеми пел «Полосыньку» ,

-

« Пришла пора, з ащебетали птицы » . Госпо­
ди! - Она перебила себя, вспомнив слова
песни.

- «А он, бедняк, сидит в стенах темни­
цы»,- голосом без выражения подсказала
Мария Александровна.- Так и есть. Он
знал .

- «Замучен тяжелой неволей» просил
петь,- упавшим голосом подтвердила Ека·
терина.- Матвей тогда возра з ил, что это по­
хоронное ... Да что я такое говорю" .
- Если дадут пожизненную каторгу, я
тогда

уеду

у Марии

с

ним,- неожиданно

вырвалось

Александровны,- старшие

дети

уже большие, а младших возьму с собой.

109

Володя зани'маjrсЯ целыми ДiIЯмй. Он сра­
зу стал серьезным, даже мрачным. Но, вы­
ходя

к меньшим,

шутил,

помогал

мастерить

игрушки.
Приносил
ребусы
и
шарады,
решал вместе с детьми. Играл с ними в
лото.

В Петербурге Марк Тимофеевич всюду со­
провождал Марию Александровну, дожи­
дался на улице, пока она ходила в приемные

директора департамента полиции Дурново,
министра

внутренних дел,

прокурора

Она ничего не добилась.

...

Последняя на­

дежда была - написать царю.
Песковские горячо принимали к сердцу ее
беду. Это были люди, искренне привязан­

ные к семье Ульяновых, гордившиеся успе­
хами Саши, его будущей, близкой профес­
сорской J(арьерой. То, что молодой ученый
на пороге полного устройства жизни сло­
мал свою будущность, казалось журнали­
сту,

в

прошлом

педагогу,

активному

земцу,

Матвею Песковскому ни с чем не сравнимой
глупостью. На второй день после ареста Са­

ши и Ани он послал письмо директору де­
партамента полиции:
марта

нын~шнего

«... в

года

ночь с 1-го на 2-е

арестованы

студент

4-го курса физико-математического факуль­

тета С.-Петербургского университета Алек­
сандр Ульянов и родная сестра его, слуша­
тельница 4-го курса С.-Петербургских жен­
ских курсов Анна Ульянова. Мать Ульяно­
вых - родная
тетушка
моей
жены. Как
ближайший родственник молодых людей осмеливаюсь ... ходатайствовать за них. Улья­
нов очень дельный ... зарекомендовавший се-

110

бя блестящими успехами в науке, он имеет
по золотой медали - из гимназии и универ­
ситета. Ульянова - барышня
в лучшем
смысле этого слова ... Это достойная семья,
где связь между родителями и детьми об ­
разцово крепка

... »

Письмо не помогло.

Песковский уважал Марию Александров­
ну

и

высоко

ценил

достоинство,

держалась она. Но следовало,

с

которым

думал

он,

как-то выйти из ужасного положения. Хоро­

ший адвокат?
Прошение на высочайшее
имя? Но Саша от адвоката отказался. От­
казался обратиться к государю . Такой прин­
ципиальности, упорства Песковский уже не
мог одобрить . Во что бы то ни стало нужно
спасти Сашу. Вид окаменевшей в горе мате­
ри угнетал Песковских.
О «деле» много говорили в Петербурге.
В студенческих кругах стало известно, что
выдали всех Канчер, Горкун, Волохов, Мер­
кулов.

- Матвей обязательно придумает что-ни­
будь,- твердила Екатерина Ивановна,- он
всегда находит выход.

Она была второю женою многодетного
вдовца Песковского. Служила в женской
гимназии, была страстной общественницей.
Сотрудник столичных газет и журналов,
Песковский многое и многих з нал. Он на­
помнил о том, что сенатор Таганцев и обер ­

прокурор
Неклюдов - бывшие
ученики
Ильи Николаевича по Пензенскому дворян­
скому институту. Это действительно могло
помочь. Но прежде всего - Саша! Мари я

111

Александровна с ним

должна

поговорить

прежде всего. Неужели он действительно
виновен? Тем более Аня ... Она увидит их и
сразу все поймет.
Nlapк рассказал ей о том, что Сашу вы­

брали

секретарем

литературно - научного

студенческого общества, но за два-три меся ­
ца до l марта он отказался от секретарст­
ва. Вот это тревожно, как будто он опасался

бросить тень на кружок, хотел сбер еч ь его,
нервничал.

Свидание с Аней разрешили. Аня порази­
ла

мать

землистым

цветом

лица,

но

гла за

упрямо блестели. Она восхищалась братом.

Мать понимала, что Сашино дело серьез­
ное. Но не так же серьезно, как об этом ей
говорили жандармы?! Покушение ведь не
состоялось. И Саша не мог, не мог стрелять
в царя. Серьезный, дни и ночи просиживав­
ший в своей лаборатории, честный, искрен­
ний ... Ах, слишком честный, слишком ис­
кренний, не признающий компромиссов. Не
она ли все сделала, чтобы воспитать его та­

ким! Она напишет государю. Он спасся и
должен быть снисходителен:

«...Горе и отчаяние матери дают мне сме­
лость прибегнуть к Вашему величеству, как
единственной защите и помощи .

Милости, государь, прошу! Пощады и ми ­
лости для детей моих.
Старший сын Александр, кончивший гим­
назию с золотой медалью, получил медаль

и в университете. Дочь мон Анна успешно
училась на Петербургских высших женских
курсах. И вот, 1<0гда оставалось всего лишь

112

месяца два до 01<0нчания ими полного курса
ученья, у меня

вдруг не стало

старшего

сы ­

на и дочери" . Слез нет, чтобы выплакать го­
ре. Слов нет, чтобы описать весь ужас моего
положения.

Я видела свою дочь, говорила с
нею.
Я слишком хорошо знаю детей своих и из
личных свиданий с дочерью убедилась в
полной ее невиновности. Да, наконец, и ди­
ректор департамента полиции еще 16 мар­
та объявил мне, что дочь моя не скомпро­
метирована ... Сын был всегда ... глубоко пре ­
дан

интересам

семьи

и

часто

писал

мне.

Около года тому назад умер мой муж, быв ­
ший директор народных училищ Симбир­
ской губернии. На моих руках осталось
шесть человек детей, в том числе четверо
малолетних. Это несчастье, совершенно не­
ожиданно обрушившееся на мою седую го­
лову, могло бы окончательно сразить меня,
если б не та нравственная поддержка, кото­
рую я нашла в старшем сыне, обещавшем
мне

всячес1<ую

помощь

и

понимавшем

кри­

тическое положение семьи без поддержки с
его стороны.

Он был увлечен наукой до такой степени,
что ради кабинетных занятий пренебрегал
всякими ра9влечениями. В университете он

был на лучшем счету. Золотая медаль от­
крывала ему дорогу на профессорскую ка­
федру, и нынешний учебный год он усиленно

работал в зоологическом
ситета,

подготовляя

кабинете универ­

магистерскую

диссер­

тацию, чтобы скорее выйти на самостоятель­
ный путь и быть опорой семьи ...

8

Елена

l3ечтоi\1ова

113

О, государь! Умоляю - пощадите детей
моих! Нет сил перенести это горе, и нет на
свете

горя

такого

лютого

и

жестокого,

мое горе! Сжальтесь над моей

как

несчастной

старостью! Возвратите мне детей моих! Если
у сына моего случайно отуманился рассу­
л:ок

и

чувства,

если

в

преступные замыслы,

его

душу

государь,

я

закрались
исправлю

его: я вновь воскрешу в душе его лучшие че­

.rювеческие чувства и побуждения, которыми
он так недавно еще жил!
Я свято верю в силу материнской моей
о'Iюбви и сыновней его преданности и ни ми­
нуты не сомневаюсь, что я в состоянии сде­
лать из моего несовершеннолетнего еще сы­

на честного члена русской семьи. "
Милости, государь, прошу, милости!
Мария Ульянова
28 марта 1887 г.
С . -Петербург
Васильевский остров. Средний проспект,
ДОМ 32, КВ. 5».
Да. Так . Она написала то, что думала и
чувствовала. Человек с душой не может не
понять, не поверить. Но Александр III не
был человеком с душой. Он прочел ее пись­
мо. «Это даже любопытно - такое красно­
речие».

Никогда не узнала мать, что около строч­
ки

«Я

вновь

человеческие

воскрешу
чувства»

в

душе

его

лучшие

самодержец

всерос­

сийский размашисто начертал довольно про­

стым слогом: «А что же до
смотрела!»

11 4

сих

пор

она

И

наложил

резолюцию:

«Мне

кажется

желательным дать ей свидание с сыном, что­

бы она убедилась, что это за личность - ее
милейший сынок, и показать ей показания
сына ее, чтобы она видела, каких он убеж­
дений». Вежливостью он не страдал, стили ­
стом тоже не был .
Министр внутренних дел решил исполь з о­
вать свидание для того, чтобы мать угово­
рила сына выдать своих товарищей .
На ее письме Дурново написал: «Приве­
сти ко мне г-жу Ульянову к 12 часам» .
И был любезен :
- Чистосердечное признание и раская­
ние послужат к облегчению его участи . "
Пропуск был ей выдан . Что творилось за
ее спиной, она не знала, но была готова ко

всему . Сердце как будто сжал раскаленный
обруч и не отпускал. Она не замечала ни­
чего

по

среду

1

сторонам,

когда

шла

на

свидание

в

апреля. Ее провели сырым полутем ­

ным коридором

Петропавловской крепости

в камеру. Сколько камня и железа! Как тут
можно согреться?

Саша вошел .

Нет, его ввели к ней. На

нем был серый нечистый халат. Исхудалое
лицо, пробившаяся бородка, да разве это ее

Саша? Он! Служитель с грохотом отпер ка­
кой-то замок и опустил койку. Мать села .
Саша бросился к ней: «Мама, прости ме­
ня!» - Охватил руками ее колени.
- Наверное, это неправда, Сашенька, то ,
в чем тебя обвиняют . Мы возьмем адвоката,
и

он

все

сумеет доказать,- говорила

115

и уже

не верила себе, нутром чувствовала, что все
это лишнее, что Саша сделал то.
- Не нужно адвоката . Я буду говорить
сам . Кто лучше меня знает все обстоятель­
ства? 51 принимал участие в покушении.
Только тебя, мама, жаль. Прости меня ... -

Он целовал ее руки, прижимался лицом к
ее рукам.- И за Аню прости, но она ничего
не знает. Так я виновен перед нею, но иначе
поступить не мог. Кроме долга перед всеми
вами, у меня долг перед родиной.
Но эти средства так ужасны.
- Что же делать, если нет других ...
- Может быть, возможно раскаяние,
прошение?

-

Это было бы неискренне. Я

лгать, ты сама

не

могу

меня таким воспитала, мама.

51 хотел убить человека, значит, и меня мо­
гут убить.
Убить? Этого она еще не могла осознать.
Не настаивала, не уговаривала. Ему стало
бы еще тяжелее. Она не терзала его выбо­
ром. Говорили о младших, о том, что Володи
тоже кончит с золотой медалью, что он стал
спокойнее, взрослее ...
Песковский негодовал. Он понимал, что
такое самоотречение, благородство; как га­
зетчик, хорошо знал процесс )I(елябова, Пе­

ровской. Но ведь это не Желябов, а Саша,
мальчишка в

гимназической

курточке,

ка­

ким он представлял его. Она сошла с ума,
да и он тоже! Даже если не так, нужно до1\азать это.

Песковский от себя написал
мент

полиции:

«... трудно
116

не

в

департа­

заподозрить

нормальность его
умственных
способно­
стей - так резка несообразность в том, чем

был Ульянов и чем он

оказался

по

делу

1 марта».
Получалось
убедило.

убедител ьно.

Но

никого

не

СУД

Неверная петербургская весна все сильнее
дышала морской свежестью, но прокурен­
ный
воздух
присутствий
душил
Марию

Александровну. Там она узнала, что на од­
ном из заседаний суда можно быть родст­
венникам.

Войдя в переполненный зал, она увидела
всех подсудимых разом и разглядела Сашу .

Он заметил ее. Приподнялся и поклонился.
Она не смогла пробиться в первые ряды, се­
ла подальше, чтобы все время видеть его.

Она не сразу стала
все

-

до

того

понимать

I<олотилось

и

сердце,

слышать
толчками

крови оглушая ее и туманя глаза. Вполне
удалось

ей сосредоточиться,

когда

донес­

лось: «Подсудимый У льяно,в!» И отчетли­
вый, глуховатый голос Саши.
- Относительно своей защиты, я нахо ­
жусь в таком же положении, как Генералов
и Андреюшкин. Фактическая сторона уста ­
новлена вполне верно и не отрицается мною .

Поэтому право защиты сводится исключи­
тельно

к праву

...

рассказать о

том умствен­

ном процессе, который привел меня к необ­
ходимости

совершить это преступление . "

118

(Вот это он и имел в виду, отказываясь от
адвоката! - пронеслось в ее мыслях.- Он
объяснит, все объяснит и, может быть".)

".Я могу отнести к своей ранней\Омолодо­
сти то смутное чувство недовольства общим

строем, которое, все более и более проникая
в сознание, при·вело меня к убеждениям, ко­
торые

руководили

чае." Есть

мною

только

один

в

настоящем

правильный

слу­

путь

- это путь слова и печати, научной
печатной пропаганды, потому что всякое
изменение
общественного
строя
являет­
ся как результат изменения сознания в об­

развития

ществе.

(К:ак тихо стало в зале. Никто не пере­
шептывается, не шевелится.)
Это положение вполне ясно сформулиро­
вано в программе

террористической

фрак­

ции партии «Народная воля»".
(Он долго говорит. И так убедительно,
спокойно. Я не думала, что он может так го­
ворить.)
".При отношении правительства к умст­

венной жизни, которое у нас существует, не­
возможна

не только социалистическая про­

паганда, но даже общекультурная; даже на­
учная разработка вопросов в высшей степе­
ни затруднительна."

(Председатель Дейер перебил Сашу. Что
он отвечает? Не слышно. Зашумели. Опять
говорит Саша. Не то перебивает его, не то
спрашивает председатель. Прокурор Неклю­
дов. Обрюзгшее лицо не сохранило черт
прежнего воспитанника института. Ученик!
Какие разные - К:аракозов,
стрелявший в

119

царя,

и

Неклюдов,

который

добивается

смерти сына своего учителя.)
...везде, где есть с1<олько-нибудь созна­
тельнап жизнь, эти требования находят со­
чувствие

...

(Шумно. Плохо слышно.)

... и

только в террористической форме мо­

жет защитить свое право на мысль и на ин­

теллектуальное
жизни

участие

в

общественной

...

(Больше она не могла слушать. Нужно
уйти . Не показать своей слабости. Ему бу­
дет хуже без нее? А если она упадет при
нем без сознания? Она добьется свидания.
Пойдет к Таганцеву. Он был на суде. Это
ведь не Неклюдов.)
Она поднялась и, с трудом пробравшись
сквозь толпу, вышла на улицу.

Она не слышала приговора.
Речь Саши сравнивают с речью /Келя­

-

бова,- сказал ей Марк.

Разве это было сейчас важно? Она уз ­
нала адрес Таганцева и отправилась на Ки­
рочную, 3. Лакей сказал, что Таганцев не ­
давно приехал из заседания суда.

Доложите.
Ее полная достоинства

-

осанка,

темное

шляпка

сомнений

на

в

платье

седых

том,

и

прямая
темная

волосах

что

эта

не

фигура,

маленькая
допускали

дама

«своего

круга».

Лакей быстро вернулся .
Просят.

-

Она вошла в кабинет. Таганцев поднялся
из-за стола ей навстречу, не узнавая и на

120

всякий случай делая любезное лицо. Он ус­
тал. Это было заметно.
- Николай Степанович, вы меня не уз­
наете? Да ведь я - Ульянова, в Пензе вы у
нас бывали.
Что-то похожее на сочувствие зажглось в
его глазах.

- Как же ... как же ...- пробормотал он
смущенно, пододвигая кресло Марии Алек­
сандровне.

Она не сразу смогла говорить.
Сегодня судили моего сына за поку­

-

шение на жизнь государя!

Сенатор опустил глаза.

-

Такой

симпатичный

век,- сокрушенно
идеям

-

молодой

выговорил

чело­

он,- предан

...

Ради бога, помогите; мне сказали, что

вы это можете; я хочу увидеть моего несча­

стного сына ... -

И приложила платок к по­

красневшим от слез глазам.

«Еще не зна ет»,- пронеслось в мыслях
Таганцева. Он пытался отговорить ее, но
скоро понял, что убедить не удастся . Он на­
писал записку прокурору судебной палаты
Эдуарду Яковлевичу Фуксу, от которого за­
висело разрешение свиданий.

Ее пропустили

в дом

заклю ч ения. Теперь

она

предварительного
уже

знала

при­

говор.

Лицо сына изменилось за одну ночь. Из
него словно исчезла вся кровь, и глаза ушли

вглубь. Будто он был с нею и уже не с нею .

121

Молодой
распахнув

товарищ
дверь

в

про1<урора

камеру,

не

Князев,

вошел,

а

де­

ликатно остался в коридоре.

-

Саша,

ты

должен,

должен

подать

прошение о помиловании. Подумай о нас.
- После всего, что я признал на суде?
Не могу я сделать этого. Пойми. Это было
бы неискренне,-он осторожно взял в ла­
дони ее залитое слезами лицо.

-

Он прав, он прав!

-

не удержавшись,

воскликнул Князев.

- Слышишь, мама, что люди говорят?
Ведь единственная замена может быть
Шлиссельбург, пожизненно. Книги только
духовные. До полного идиотизма дойдешь.
Неужели ты этого хочешь для меня?
- У тебя вся жизнь впереди, Саша, маль­
чик мой. Мало ли что случится ... Напиши!
- Нет, мама. У нас так мало времени.
Давай о другом. Пока это возможно,- он

усмехнулся
бескровными темными губа­
ми. - У меня просьба к тебе. Я медаль свою
заложил. За сто рублей. Выкупи, пожалуй­
ста, и продай - она стоит сто тридцать, а
тридцать я должен товарищу. Тулинову не­
коему. Сделаешь, мама?

вая

жет

Да-да,- отвечала она, почти не созна ­
происходящего,- все

быть,

тебе

еще

сделаю,

но,

мо­

что-нибудь нужно,

скажи.

-

А! Да! Гейне! Очень хотел бы ... -

Са­

ша провел рукой, откидывая волосы назад,

жест милый, знакомый с детства.

-

Конечно,

конечно,- повторяла она,­

только где бы ...

122

Измученный этим свиданием, вмешался
Князев и предложил достать книгу. И до­
стал.

Были еще свидания. Мать передавала сы­
ну новые книги по политической экономии
от товарищей. Он интересовался всем, как
будто собирался жить долго. Это внушало
надежду. И пугало.
Обезумевший от волнения Песковский

убедил Марию Александровну позволить ему
повлиять на Сашу.
- Что же, вы не хотите, чтобы ваш сын
был спасен? - твердил он.- Дайте мне пой­
ти на свидание вместо вас!
Доведенная до отчаяния, она ухватилась
за эту соломинку. И он «повлиял». Радостно
сообщил ей об этом:
- Одиннадцать человек подали! Царь не
может не смягчиться!
Она сама писала императрице. И не полу­
чила ответа .

Мать не знала, чем убедил Матвей ее сына.
Однако написать того, что от него ждали, он
все же не мог.

« .. .Я вполне верю, что характер и свойство
совершенного мною деяния и мое отношение

к нему не дают мне ни права, ни нравствен­

ного основания обращаться к Вашему вели­
честву с просьбой о снисхождении в ви д ах

облегчения моей участи. Но у меня есть мать,
здоровье которой сильно пошатнулось в по­
следние дни, и исполнение надо мною смерт­

ного

приговора

подвергнет

ее

жизнь

смер­

тельной опасности. Во имя моей матери и ма­
лолетних братьев и сестер, которые, не имея

123

отца, находят в ней еди н ственную опору, я
решаюсь просить ваше величество

о замене

мне смертной казни каким-либо иным нака­
занием.

Это снисхождение возвратит силы и здо­
ровье моей матери и вернет ее семье, для ко ­
торой ее жизнь так драгоценна, а меня изба­
вит от мучительного сознания, что я буду
причиной

смерти

моей

матери

и несчастья

всей моей семьи.
Александр Ульянов» .
Он понимал, что написанное без изъявле­
ния

верноподданнических

чувств

не являет­

ся формальной просьбой о помиловании. Так
оно и было встречено - это письмо равного
равному- в департаменте полиции. Письма
Александру III не показали.

О помиловании Александра хлопотал про­
фессор государственного права А . Д. Гродов­
сю1й, прося отдать ему Александра Ильича
на

поруrш,

ученым,

ручаясь

сделать

его

серьезным

отвлечь от революции .

Пытался помочь известный географ Семе­
нов - Тян-Шанский. Иван Яковлевич Яковлев
написал письмо казанскому профессору Иль­

минскому. Письмо отвез в Казань Володя.
Ильминский - друг и наставник Яковлева,
прекрасно знавший Ульяновых, сочувствен­
но встретил Володю, тут же вступился за
осужденного, но и это ни к чему не привело .

А Jiюдям так хотеJiось верить в лучшее!
В народе все увереннее говорили, что казни
не будет.

в

Мария Ал ександровна пош л а на свидание
Петропавловскую крепость, 01<рыленная

124

надеждой. Поговорить им не удалось. Меж­
ду двумя решетками расхаживал жандарм,

а

заключенные

и

свидание, кричали

было

родные,

-

не разобрать.

передать

сыну

то,

пришедшие

на

каждый о своем . CJioв

Матери

что

она

так хотелось

узнала, · во

что

верила.

ся! лись

Мужайся! - крикнула
она . - М ужай­
ГJ1аза ее блестели. На щеках появи­
пятна лихорадочного румянца.- Му­

жайся!

Сын улыбнулся ей. Песковский уверил
его, что мать почти безумна, и Саша рад был
у бедиться в том, что все прошJiо. Песков­
ский хлопотал н об освобождении Ани. Ше­
стого мая Мария Александровна написала
министру

юстиции

прошение

о

том

же.

Восьмого она конкой поехала на свидание

к дочери.

Сидевший рядом студент прочеJI

какой-то небольшой листок, афишку, и, с1юм­
кав, пробормотал: «Убийцы!» Такие листки
мальчишки-газетчики

совали

в

руки

всем,

сунули и ей. Она взглянула на свой:
«Приговор особого присутствия правитель­
ствующего сената о смертной казни через
повешение над осужденными Генераловым,

Андреюшкиным, Осипановым, Шевыревым и
~т льяновым приведен в исполнение».

Как она вошла в тюрьму? Как нашла в
себе силы сказать почтптелыю расступив­
шимся надзи рательницам: «Не говорите ей»?
Как вымолвила:

- Береrн себя, Аня, береги себя. Все ли
у тебя есть? Скоро тебя отвоюем! А Саша?
- Молись за него,- и заторопилась ухо­
дить.

НАДО ЖИТЬ

Она не знала, как пришла домой, как легла
на кровать, не раздеваясь. Жить было невоз­
можно. Все . Сил нет. Пусто в голове. Пусто
в сердце. Только смертный озноб и желание,
чтобы все поскорее кончилось. Умереть. Бес­
кровное лицо Саши. Веревка на его мальчи­
шеской шее. Движение палача. «Останови­
те!»

-

безмолвно кричало все в ней . Поздно .

Ничего не чувствовать! Не жить, если такое
на свете возможно ... Она забыла обо всем,
обо всех, о детях.
Сколько прошло времени, она не знала.
Все остановилось. Перестало существовать.
Конец. И вдруг перед мысленным взоро м
возникло

курносое,

круглоглазое

личико

младшенькой, ни о чем не подозревающей
Мани. От боли в сердце мать пришла в себя.

Как же я могу? Надо жить и защищать их .

Песковский хлопотал за Аню.
Марк дал телеграмму Дурново:
«... Умоляю ходатайствовать п еред Его им­
ператорским величеством

...

не высылать мою

невесту Анну Ильиничну Ульянову ... дозво­
лить ей поселиться при мне пожалейте ее

126

мать освободите ее для нас не разрывайте
невидимо связанных сердец.

Действительный студент Елизаров
дер. Бестужевка
Самарского уезда».

Аню освободили. Хоть тут N1атвей Леонть­
евич Песковский сумел добиться своего.
- Саша умер как герой,- говорил он.
Аню выслали в Кокушкино на поруки Лю­
бови Александровны Ардашевой, во втором
браке - Пономаревой.
Любочка Бланк и по характеру и по внеш­
ности больше остальных сестер походила на

Машеньку. А вернее- Машенька на нее,
ведь Люба была на два года старше. Строй­
ная, сильная, хрупкая на вид, отважная, по­

рывистая, она, пожалуй, меньше Маши вла­
дела собой и в детстве чаще попадала в раз­
ные передряги. Однако в основном умела
быть сдержанной и даже скрытной. Потому,
когда министерство юстиции учинило неглас­

ную проверку ее благонадежности, отовсю­

ду были даны наилучшие отзывы. А в самом
деле именн·о у Любови Александровны Арда­
шевой-Пономаревой на казанской кварти­
ре (Первая Гора, дом А. Ф. Ростовой) во
втором этаже собирался нелегальный федо­

сеевский кружок 1• Никому это и в голову не
приходило.

1 Н. Е. Федосеев организатор
марксистских
круж1<ов в России. В . И. Лени н, входивший в один из
них (с октября 1888 по май 1889 года), писал о нем:
«...для Поволжья и для некоторых местностей Цен­
тральной России роль, сыгранная Федосеевым, была

в то время замечательно

высока, и

127

тогдашняя

пуб-

Казалось, всецело по г лощенная Кокушки­
ным, которому она была фактической хозяй ­
кой и почти безвыездно жила там, ничем
иным интересоваться не может. За те годы,
что она прожила в Перми, выйдя за чинов­

шша казначейства Ардашева, Бланк, уже
постоянно болевший, не мог справляться с
ремонтами дома, с работами в саду. Нелег ­
ко приходилось и Любе. К 1870 году у нее
было уже трое детей, а обходились восемью
рублями в месяц. Только железное воспита­
ние,

да

правило

спасало ее,

и

никогда

помогало

не

отчаиваться

и

быть по - прежнему

веселой, остроумной, все той же любимицей
сестер и племянников, неунывающей Любоч­
кой.

В 1870-м умер муж, и Люба с оравой ре­
бятишек возвращается к отцу. Но вскоре не
стало и доктора Бланка. Все хозяйство сва ­
ливается на плечи Любови Александровны.
Сестры с семьями бывают в Кокушкине
только наездом. Люба работает дома, в саду,
в поле. Учит, лечит ОI{рестных крестьян, по­
стоянно чувствуя благодарность к отцу, пе­
редавшему ей секреты лечебных трав.
Дети бегают босиком, учатся в соседней
сельской школе в Черемышеве вместе с кре­
стьянскими ребятишками.

Большой поддержкой стала дружба Алек­
сандра Петровича Пономарева, которого
доктор Бланк пригласил жить в Кокушкино,
лика в своем повороте к марксизму несомненно испы­

тала на себе в очень и очень больших размерах влия­
ние этого необыкновенно талантливого и необыкно ­
венно

преданного

(Полн. собр. соч., т.

своему

45,

стр.

. делу

325) .

128

революционера».

АJiександр
Дмитриевич
Бланк-отец

М. А . Ульяновой

Екатерина
Ивановна
Эссен - тетка

М. А . Ульяновой,
сестра
матери

ее

Мар~я
Александровна
Бланк,

1863

г.

r?
~~')"7 qz>~ [У~~

~~~
АИ"

. ,
/
V/U.4-<L..A/ ""7-и,_,.,,;,

~/~_,~)d,,;,,,~
t'
~ии.k,;.с)
"f,и1А>Р .A:.<V ~ _
7-

~/_,u;-d ~f"_,__,._;~-л~7~tд7, ;1~.,,- 71~-7

<-</ .....

~7- ~-/1 _,,,,_.~~~:~

~/' У}~ fj~,).,".t:J )7~и.-~h'.,,_._,,~ ,,,Кh ~-1~4:...и.) . ~Jt.a.) #1'-:J-f~(l-?~.4 ~;)·4--t..t--?vZ.
0:.,,_,,А . "/~,_,._,· п/J , ;:_).._./

'J •'••~ ••' ."". 1'

'~

'"• · '·)r . . . : ..

Прошение М. А. Бланк
о допущении ее

к

экзаменам

на

звание

учительницы

.\

Ленинград . Волкова кладбище .
Могилы Ульяновых
и Елизаровых

когда тот вышел в отставку. Александр Пет­
рович служил директором народных училищ

Самарской губернии, был одно время цензо­
ром. lllирокообразованный, гуманист, эру­
дит, он был хорошим другом Александру
Дмитриевичу и нежно любил все его семей­
ство . Он перевез в Кокушкино свою богатей­
шую библиотеку.
Внучка
Любови
Александровны Т. П. )Какова-Басова много лет спустя пи­
сала : «По воспоминаниям и сохранившимся
фотографиям можно обрисовать облик Лю­

бови

Александровны.

Тонкие

черты лица,

приветливый взгляд, крупные природные ло­

коны. В глазах ее светился живой ум. Она
всегда была весела, жизнерадостна, одина­
ково приветлива со всеми". и к людям своего

круга и к крестьянам. Была пряма и непод­
купна, могла высказать правду в глаза. Ха­
рактер ее отличался большой твердостью".
была добра и великодушна". Как рассказы­
вает крестьянин села Черемышева Карпов,

Любовь Александровна выдавала нуждаю­
щимся крестьянам из собственных запасов,

безвозмездно, хлеб. Сердечно относилась к
крестьянским детям, которые часто прибе­

гали в Кокушкино собирать ягоды в саду или

поиграть с детьми Ардашевых". Она сумела
создать
чрезвычайно
дружную
семью».
В трудные годы ей самой приходилось брать
хлеб в долг. В 1887-1888 годы в Черемы­

шевском волостном суде «Л. А. Пономарева
получает взаймы до 20 октября 1888 года от
помещика дер. Змиевой Г. В. Дыдыкина
160 пудов муки и 40 мер зерна».

9

129

Таким был человек, которому Песковская
написала об аресте Ани и Саши, и Любовь
Александровна сразу же приехала в Казань.
Она уже стала женой Пономарева - челове­
ка много старше ее годами . Пожалуй, не
столько любовь, сколько стремление помочь
этой отважной маленькой женщине, рьщар­
ски сражающейся с жизнью, заставило его
сделать ей предложение. Для Любы Арда­
шевой Пономарев давно быJI родным чело­
веком, единомышленником отца, и она пред­

ложение приняла без колебаний.

На просьбы Марии Александровны о вы­
сылке Ани в Казань или Нижний, где она
намеревалась жить с детьми, следовали от ­

казы . На этот раз Песковский сумел удачно
сообщить министерств у юстиции о том , что

Аню можно было бы выслать в Кокушки ­
но и передать на поруки Любови Алексан ­
дровне .

Но сейчас еще надо было заканчивать
дела в Симбирске, переезжать в Казань -

поближе к Ане. Мария Александровна воз­
вратилась домой .
Ранняя то туманная, то ветреная весна в

Симбирске. Проклевывались почки на кус­
тах сирени. Мария Александровна вошла в
дом с черного крыльца, не звоня, не стучась.

Дети сидели с няней за столом. Броси ­
лись к ней. Не было сказано ни слова .
Только няня Варвара Григорьевна тихо ох­
нула.

Мать долго не могла говорить о казненном

сыне. Он стоял перед нею, как там, в Питере.
Навсегда . Много дней спустя, когда пришла

130

Вера Васильевна, которая стала особенно
близка семье в этом горе, Мария Александ­
ровна протянула ей конверт и быстро вышла.
В

конверте лежали тюремные фотографии

Саши, посланные полицией в Кокушкино.
Во время урока географии, когда учитель
отвернулся к карте, Оля передала Саше
Щербо тот же конверт. Увидев карточки,
подруга заплакала. Ольга, не шевелясь, гля­
дела прямо на учителя. «Какое самооблада­
ние», - подумала Саша,
проникаясь еще
бол ьшим уважением к лучшей своей по ­
друге .

Ольга была такая , как всегда, только
смеялась реже. Много занималась. Но во
время панихиды в годовщину смерти началь­

ницы гимназии она потеряла сознание. «Его
казнили»,- шепнула она, придя в себя , Кате

Нагаткиной

(Арнольд),

дававшей

ей

ню­

хать нашатырный спирт.

В начале июня в Симбирск приех ал Чебо­
тарев, с которым Саша жил в одной квар­
тире. Незадолго до ареста они разъехались.
Володя подолгу сидел с ним на откосе Ста­
рого Венца. Он расспрашивал гостя о жиз­
ни с братом, о суде . Слова его речи : «Интел­
лигенция слишком сл аба» - он не мог з а­
быть. Один на один бороться с царизмом
невозможно!
Семнадцатилетний мальчик,
Володя подготовлен был к университетской
работе, но ему еще многое нужно было по ­

нять для общественной деятельности, без ко­
торой он не пр едставлял себе жизни. «Нель­
з я бороться в одиночку, нужны какие-то
др угие пути»,- думал он .

13 1

Володя и Оля окончили гимназию с золо­
той медалью. О столичном университете не­
чего было и думать брату r<азненного. Зна­
чит - Казань. Сначала поехали в Коr<ушки­

но к Ане, потом поселились в городе.
Гибель Саши теснее сплотила семью, за­
ставила глубже задумываться над тем, ка1<
жить. Быть просто честным - мало . Нужно
бороться. Как?

Год спустя Оля писала Саше Щербо:
«1888. 22 августа.
Дорогая Саша!!
Ты на меня сердишься?
Я этого вполне заслуживаю за бессовестно
долгое молчание. Почему я не писала, я,
право, затрудняюсь объяснить, так что-то не
писалось.

В твоем последнем письме, которое я по­
лучила на последних днях пасхи, ты просила

меня посоветовать, подавать ли тебе про­
шение

на

место

учительницы,

и

говорила,

что это единственная возможная для тебя
сфера деятельности.

Вот

тебе

мое

одно

из

моему,

мнение:

самых

учительство,

полезных

и

по­

высоких

занятий; и если можно советовать другим,
то непременно советую тебе заняться им.
Я думаю, что тебе нечеrо сомневаться в сво­
их силах - была бы 10J1ько охота!
Я провела все лето в деревне - не весело,
но и не скучно; как мы устроимся на зиму­

это уж

бог

весть!

случае устроимся,

и,

Как-нибудь
надеюсь,

132

во

всяком

мое настрое-

ние несколько изменится тогда к лучшему

-

тогда уж и напишу тебе побольше, а теперь
не взыщи уж, Саша, что пишу мало и скуч­
но: «лучше мало, чем ничего».

Крепко тебя целую и желаю здоровья и
всего хорошего . Не сердись же на меня и на­
пиши хоть немного твоей О. У.
Пока шли по тому же адресу, какой был
прежде: Веретенниковой с передачей мне».

Позже Маруся Веретенникова показала
Марии Александровне письмо Александра :
«Дорогая Маруся!
Прости меня, пожалуйста, за долгое молча­
ние. Я, конечно, очень виноват перед тобой .
Но я не хотел писать тебе «несколько стро­
чек»,

я

решил

заодно

исполнить

и

данное

тебе осенью обещание. Хотя и посылаю тебе
теперь обещанную характеристику, но я
далеко не доволен ею ... Я нисколько не скры­
ваю от себя того влияния, которое должно
оказать это

письмо

на

наши

отношения,

но

может быть, оно несколько смягчится, если
ты поверишь мне, что последний недостаток
моей характеристики зависит только от рез­
кости моего характера и от способности ви­
деть прежде всего и яснее всего дурные сто­

роны человека. Итак, прощай. Твой А. У.»
Вот что поразило Марию Александровну
в характеристике девушки, которую любил
ее

сын:

«... мне

прежде

всего придется

ука­

зать на ее сильный ум и вообще очень боль­
шие способности, но подтвердить это чем-ни­
будь, каким-нибудь выдающимся фактом ее

133

жизни я решительно не могу. Даже больше:
я не думаю, чтобы и в будущем она сделала
что - нибудь серьезное, существенно полезное
для общества или вообще чем-нибудь на­
глядно проявила свои спо собности . Но тем
не менее я решительно утверждаю, что NN
принадлежит

к

числу

очень

умных,

очень

способных людей." слабое развитие крити­
ческой мысли, слишком боль ш ой индивидуа­
лизм, то есть отсутствие общественных сим­
патий и интересов, значительное подчинение
общественным

предрассудкам,

надостаток

энергии, а главное, инициативы. Все это, и
притом в сильной степени, принадлежит и
NN". Самовоспитательная критическая ра­
бота, начавшаяся в ранней молодости, скоро
приостановилась,

средства

книга

из

воспитательного

(сознательного или бессознатель­

ного) обратилась в источник удовольствия" .
но при всем том у нее много и очень хороших
черт» .

Тут был весь ее мальчик, непримиримый

и требовательный, не желающий лгать, даже
любя , не умеющий оскорбить снисходитель­

ностью. Читая письмо, Мария Александров ­
на вспоминала его голос, его речь. И образ
его

вырастал,

словно

сын

становился

стар­

ше, чтобы не исчезнуть никогда, может быть,
спорить

опорой .

с

тем,

кто

вырос

рядом

и

стал

ее

володя

И в Казанский университет поступить Во­
лоде оказалось не так-то просто. Писали
прошения . Ожидали ответов. Ответов не
было. Никто в семье не знал, как в эти «без­
молвные» дни хлопотливо работала почта,
перенося

запросы университетского

началь­

ства в Симбирск и ответы начальства гим ­
назического.

Университет дался нелегко. Но все -таки
Володя - студент! С чувством заслуженной
победы он вбегает в светлое с колоннами
здание. Каблуки уверенно стучат по чугун ­
ным плитам . Наконец-то он в университете!
Помимо науки здесь есть жизнь обществен ­
ная!

Но первые же рассказы сына огорчили
Марию Александровну: и тут, как в гимна ­
зиях, педеля 1 шпионят за студентами, либе­
ральных профессоров удаляют с кафедр, за­
претили

даже

искони

существовавшие

зем­

лячества. Нет, не может быть благополучно
в этом мире, пока торжествует несправедли­
вость.

1 Надзиратf'ли.

135

По всем университетам России катилась
волна студенческих беспорядков против ус­

тановления полицейского режима. Дошла
она и до Казани .
4 декабря 1887 года во в рем я сходки сту ­
дентов, требовавших отмены

реакционного
устава, Владимир вместе со всеми, не ко­
леблясь, бросил свой с таким трудом полу­
ченный студенческий билет и вышел из уни­

верситета . Он не мог поступить иначе .
Мать и сын в тот вечер, разговаривая обо
всем

случившемся,

не

заметили,

как

наст у ­

пила ночь. Раздался грубый стук в дверь.
Ввалились жандармы. Владимира аресто­
вали.

Еще пахло в комнатах кожей от промок­
ши х сапог и махоркой, а Мария Александ­
ровна уже обдумывала, к кому обратиться,
куда

написать,

ведь

ее дело

-

помогать де­

тям, вызволять их из беды.

На ее обращение попечитель Казанского
учебного округа ответил, что ее сын - «один
из

главных

участников,

если

не

зачинщик

беспорядка. За короткое его пребывание в
университете он зарекомендовал себя скрыт­
ным, невнимательным и даже невежливым».

О ее ли Володе это говорилось? «Четвертого
декабря он бросился в актовый зал, в пер­
вой партии, вместе с Полянским первыми
неслись, крича и размахивая руками, как бы
воодушевляя остальных».

Тут она узнавала Володю.

Его выслали в Кокушкино . А там были
Аня, сестра Люба с детьми. Это лучшее из
всего, что могло с ним случиться.

136

Потянулась одинокая деревенская зима.
Никаких соседей поблизости. В холодном
доме печи всегда топились плохо. Нынче они
дымили напропалую. В коридорах было сы ­

ро. Дуло из щелей. Войлочные борта старого
бильярда вконец изъедены молью и осыпа­
лись, стоило их задеть. Сын Любы Митя от­
дал Володе свою комнату, сам перебрался

в бильярдную. Володю и Аню поддерживало
то, что в кабинете дяди Пономарева было
много и

весьма

замечательных

книг.

Все здесь напоминало детство, толыш как
будто остановилось, замерло под сугроба­
ми. Затихла речка Ушня. Темнеет вдали
унылый лес. Но вдруг забренчат бубенцы.

Раскатится по залитой водовозом дороге к
ПОJюсившемуся крыльцу барабус, привезший
обшарпанный пестерь с книгами из библио­
теки.

Теперь уже не серьезная девочка Маша и
смешливая Соня Бланк торопятся распако­
вать его, отряхнуть от сена тугую крышку,

а

задумчивая невеста Аня Ульянова с длин­
ными вьющимися волосами и 1шренастый
подвижный юноша в студенческой тужурке.
Другое время. Другое поколение. Другая

юность. И счастливое, веселое когда-то гнез­
до Кокушкино - место ссылки.
Наведывался частенько становой пристав,
осуществляя «гласный надзор». Иногда мать

отпускала в Ко1<ушкино Маняшу.

Аня много писала

- больше стихи. Полу­

чала письма от Марка. Думала. Молчала.
Или восторженно говорила о будущем. Ле­
чила

приходивших из деревень старых зна·

137

комцев. Вспомнила рояль, играла тихо и не­
брежно.
Владимир

часто уходил в деревню, рас­

спрашивал крестьян о :жизни. Он резко, зло
и

очень

тете

в

смешно

письме

к

описал

сходку

в

гимназическому

универси­

товарищу ,

жившему на юге . Не пощадил университет­
ского начальства. Прочел письмо сестре и ,
з апечатав, положил в пестерь для обратной

почты. Анна не смеялась.

-

Ты

подведешь

товарища

этим

пись­

мом,- сказала она .

Володя встряхнул головой:
Гиль! - бросил он. Но

-

комнате, постоял у окна

и

походил

вынул

по

письмо из

пестеря.

Мария Александровна жила в Казани с
Митей и Маней недалеко от Арского поля,
занималась с ними и добивалась для Володи
разрешения переехать в город .

Весной в Кокушкино приехала Аня Вере­
тенникова - любимая кузина Володи, врач.
Не так-то легко осуществилась ее мечта.

После года учительствования в селах она
работала стенографисткой в редакции од­
ной из J{азанских газет. Нет! Ничто не смог­
ло помешать ее решению.

Брат и сестра встретили • ее шумно, ра ­
достно,

но

сразу заметили,

как она

кашля­

ет, как худое лицо ее с впалыми щеками за­

ливается лихорадочным румянцем . Чахотка!
Аня Веретенникова поступала так, как меч­
тала, сообразно своим убеждениям. Она по­
святила себя бедным, лечила только в баш­
кирских деревнях Уфимской губернии. За

138

два месяца изучила башкирскиИ язьtк, зl-нi­
ла татарский. Ее щобили в народе. Она шла
к больным в любую погоду, в любую даль.
И сломилась. Но не сдалась. Некоторое вре­
мя еще работала уездным врачом в Осе.
Убеждала себя, что отдохнет в Кокушкине,
одолеет свое нездоровье и вернется к рабо­

те, но все поняли, что Аня приехала уми­
рать. О ее болезни не говорили, шутили, уво­
дили в сад, к реке. 25 июля Аня Веретенни­
кова умерла.

Мария Александровна добилась, чтобы с
осени 1888 года Владимиру разрешили жить
в Казани.
После отъезда племянников неугомонная

Любовь Александровна открыла в Кокушки­
не школу для крестьянских детей. Но из-за
отсутствия

средств

через

год

школу

приш­

лось закрыть. Верным ее помощником всег­
да оставался сын Митя. Другие дети ра зъ­
езжались выполнять свой долг. Федор стал
врачом, Евдокия - фельдшерицей.
Помня, как в Симбирске после казни
Александра «общество» отшатнулось от них,
Ульяновы почти нигде не бывали. Изредка
Володя уходил к пожилой народоволке Чет­
верговой. Забегал к нему юркий маленький
студент Чириков с увиливающими глазами .
Чириков нещадно курил . С ним начал поку­
ривать и Володя. Чириков очень не нравил­

ся Марии Александровне, казался неприят­
ным, скользким, что-то было в нем ненадеж­
ное, неверное. Он был , бесспорно, талантлив,
много писал. Пьесы. В кружках молодежи
его считали будущей знаменитостью. (Он и

139

стал известным писателем. А потом перешел
в лагерь контрреволюции.)
Марию Александровну очень беспокоило
здоровье детей. Она упрекала себя за то, что
не сумела закалить их, как доктор Бланк
закалил своих. Аня худышка, у Володи
слабые легкие. То, что он начал курить, воз­
мутило ее. Вышел неприятный разговор . На­
поминаний о своем здоровье Владимир не
хотел и слышать. Тогда она сказала ему
обидное - что вынуждена считать I<аждый
грош. Не успела договорить, как Володя
встал, сделал протестующий жест рукой, и
ни разу после этого она не видела его с па­

пиросой.

Нужно было продолжать образование, а
в Казанский университет дорога закрыта.
Мария Александровна вспомнила о про­
фессоре Ильминском. Иван Яковлевич Яков­
лев, женатый на его воспитаннице, называл
Николая Ивановича «золотым сердцем» . Не­
смотря

на

Ильминский

свои

был

консервативные

защитником

взгляды,

инородцев,

как и Илья Николаевич. Он не побоялся
вступиться за Сашу. И она пошла к профес­
сору, жившему при учительской семинарии

на озере Кабан . От этого посещения у Ма­
рии Александровны осталось доброе впечат­
ление, но дело с разрешением сдавать экза­

мены Володе экстерном не двигалось. Гото­
вясь переехать в Алакаевку, она писала

Ильминскому : «По сердечной доброте Ва­
шей и в память покойного Ильи Николаевн140

ча, который так искренне уважал Вас, Вы
не откажете исполнить мою просьбу." 28 сен­
тября 1889 г. »
Симбирский дом продали . Где-то следова­

ло «осесть», когда Аня вернется из ссылки.
Через Марка Тимофеевича мать нача л а х ло­
потать о покупке хутора, втайне надеясь , что
сельское хозяйство займет детей. В мае пе­
реехали в Самару. Хутор и лошадь купили

у разорившегося золотопромышленника Си­
бирякова.

Сельским хозяйством дети не занялись, но
как дача Алакаевка оказалась замечатель ­
ной. Степной воздух. Тишина. Старый зап у­
щенный сад уступами спускался к большому
ручью. Сразу появились любимые уголки,

почти как в Симбирске: Олин клен , Анина
березовая аллея и, самое главное, «зеленый

кабинет» Володи в самом отдаленном углу,
где он устроил трапецию . В десяти минутах
ходу от дома - пруд с I<упальней, как в Ко­
кушкине.
Невдалеке~ Муравельный лес,
подальше - Гремячий.
В скромном, маленьком доме без веранды
на крытом крылечке поставили обеденный
стол. Вечерами у зажженной лампы зани­
мались. В комнатах света не зажигали, что­
бы не налетела мошкара. На столе появля­
лись балакирь 1 молока и серый пшеничный
хлеб

-

ужин семьи .

Идиллия? Не могло быть идиллии в семье,
преследуемой самодержавием. Но семья бы­
ла спаяна, и это давало ей радость.
1 Кувшин, крынка, глечик.

141

По настоянию матери Митю перевели в
Самарскую гимназию. Он был тихий маль­
чик, немного вялый, мечтательный, исполни­

тельный, аккуратный. Красивый. Очень по­
ходил на деда Бланка.
Скромно отпраздновали свадьбу Ани и
Марка. У них образовался кружок осевших
под Самарой «неблагонадежных», среди ко­
торых Володя сразу нашел друзей.
Шумный, любивший споры, сын поражал
даже Марию Александровну своею педан­
тичностью

-

с утра до вечера он занимался

в «зеленом кабинете», заодно читал и пере­

водил с Маняшей с французского. И тут он
все делал
девочку

по - своему:

выписывать

никогда
слова,

но

не

заставлял

постоянно

к

ним возвращался . Вечерами часто дети пели
на крылечке под аккомпанемент Оли. Отли­
чался Марк. Под конец, когда пора уже
было идти спать, Володя затягивал: «У тебя
есть прелестные глазки. От них я совсем по­
гибаю» . И, закашлявшись на высокой ноте,
хохотал: «Погиб! Погиб!»
Доживавшая свой век на покое няня Вар­
вара Григорьевна ворчала: «И чего кричат?»
Зимой переехали в Самару и поселились
в квартале, облюбованном неблагонадеж­
ными . Так уж получалось.
Весной, в апреле, умерла Варвара Гри­
горьевна, и даже младшие стали как будто
взрослее от этой утраты .
Оля поступила на физико-математическое

отделение петербургских Бестужевских кур­
сов , В Гельсингфорсском медицинском, ока­
зывается, нужен был кроме изученного ею

142

шведского языка еще и финский. Отклады­
вать не хотелось.

Маня и Митя учились в гимназии. Боль­
шим праздником бывало для них пойти со
старшими в театр. А сколько радости доста­
вил Марк, подарив Маняше клетку с живым
чижом!

Володя много писал. Его рефераты о кни­
ге Постникова «Южно-русское крестьянское
хозяйство», о сочинениях Южакова, Михай­
ловского

-

полемичные,

острые- вызыва ­

ли бурные споры в самарских кружках. Но
его тянуло в Петербург, к рабочим маркси­
стсюrм кружкам, работать, учиться.
Мать знала, что сын надеется сдать эк­
стерном за юридический факультет. Знала,
как это

трудно

собностями,

и

с

его

которые

незаурядными

спо­

когда-то даже трево ­

жили ее с Ильей Николаевичем.
Еще раз пишет она просьбу о сдаче экза­
менов экстерном . Появилась надежда . Но,
видно,
и

горе

нельзя

успокаиваться

подстерегает

там,

ни

где

на
его

минуту
меньше

всего ждешь.

Владимиру не без помощи Ильминского,
сумевшего использовать уважительное отно­

шение к себе всесильного Победоносцева и
министра просвещения Делянова, разреши­
ли сдавать экзамены в Петербургском уни ­
верситете. Оля писала:
«1891 г. 8 апреля.
Милая, дорогая мамочка!

Сейчас получила твое письмо и была ему
очень

рада,

так

тебя весточки .

как

давно

Хотела

143

поджидала

было

от

писать тебе

вчера, но решила подождать твоего письма,

trтобы кс,тати ответить на вопросы о Володе,
которые я предвидела.

Мне I<ажется, дорогая мамочка, ч то ты
напрасно беспокоишься, что он надорвет

здоровье. Во - первых,

Володя

олицетворен­

ное благоразумие, а, во-вторых, экзамены
оказываются очень легкими. Он уже сдал
2 предмета и из обоих получил по 5. В суб­

боту (эюамен у него был в пятницу) он от ­
дыхал: утром ходил на Невский, а после
обеда пришел ко мне, и мы ходили с ним гу­
лять по набережной Невы - смотрели на ле­
доход, затем он отправился к П-ским.

Ночей не спать он не будет, так как это
совершенно

лишнее:

все

равно

голова

не

может работать в течение 24 часов, так что
отдых необходим. Обедать он ходит каждый
день,- следовательно,

прогуливается

Так ка~< ты посылаешь мне
дорогу,

дорогая

мамочка, то,

30

...

рублей на

вероятно, счи­

таешь, что я поеду по железной дороге. А я
подумывала, не ехать ли на Рыбинск, так
каI<, кажется, при этом выходит порядочная

экономия денег. Думаю, что не надо везти
шубу и другие зимние вещи с собой: их
мо:жно

оставить здесь,

в

интернате".

Здесь погода стоит прекрасная, а пыли и
грязи не полагается. Три дня тому назад со­
жительница

моя

уехала,

так

что

я

теперь

опять одна.

У нас все по-прежнему. Сделали некото­
рое изменение в обеде по случаю экзаменов:

вместо сладкого за обедом дают ужин. Это,
1шнечно, лучше.

144

Хотя я ношу черное платье, но неряшли­
во никогда не хожу, потому что всегда чищу

его щеткой и делаю некоторые улучшения.

Крепко тебя целую, дорогая моя мамоч­
ка! Ровно через месяц выезжаю домой.
Ж.елаю тебе здоровья и всего хорошего!
Кланяйся всем нашим и поцелуй от меня
сестер.

Твоя Оля».
(Послано из Петербурга в Самару.)
Володя сдал экзамены блестяще. Это бы­
ла решительная победа. Но наград судьба
не дает. Вместо радостной пришла от Во­

лоди страшная телеграмма о тяжелой бо­
лезни Ольги. Мать поняла: если Володя дал
такую,

значит,

дело

плохо.

Мария Александровна научилась за свою
тревожную жизнь собираться мгновенно.
Собралась и сейчас. В Петербурге Влади­
мир говорил ей:
- Я ухаживал за Олей. Не понадеялся
на себя - поместил в больницу, но все ос­
ложнилось рожистым воспалением. Ведь у
нее брюшной тиф.
Оли не стало.
Был ветреный день, сырой и промозглый,
с едва заметным дождем-изморосью. Бесту­
жевки, подруги Оли, шли за гробом. Воло­
дя и одна из сестер Невзоровых поддержи­
вали Марию Александровну. Позже Нев­
зорова-Кржижановская
рассказывала
об
этом:

«... Идти было трудно, ноги скользили ...
Она шла молча, прямая, тонкая, . хрупкая, с
слегка закинутой назад головой, и лишь из-

10

Елена

Вечтомова

145

редка
лись

из

ее

скупые

полуопущенных

глаз

скатыва­

слезинки .

У меня сердuе разрывалось от жалости.
Невыносимо было хоронить Олю, чудесную
девятнадцатилетнюю

девушку,

умницу,

только что развертывавшую свои блестящие
способности, милого товарища, так нелепо
погибшего.
Невыносимо было видеть ее
мать, молчаливо идущую за гробом. Я зна­
ла, что один за другим падали удары на ее
прекрасную

седую

голову:

смерть

мужа,

страшная гибель старшего сына Александра
и теперь неожиданная смерть дочери

...

и все

это на коротких отрезках времени! Слиш­
ком много для одного человека. Она шла
тихая,

молчаливая,

натянутая,

как струна,

крепко сжав губы. И мы все молчали. Я чув­
ствовала, какой страшной скорбью полно ее
сердце, как грубы и неуместны были бы
всякие слова утешения».

Ради матери Владимир вернулся в Сама­
ру и стал работать помощником присяжного
поверенного Хардина, своего давнего шах­
матного

партнера,

с

которым

когда-то

его

познакомил Марк и с которым он играл за­
очно по переписке, еще живя в Казани. Ему
хотелось сделать все, чтобы отвести от ма­
тери лишние заботы, он занимался с млад­
шими. Они удивляли его. Задали в гимна­
зии начертить географическую карту-Ма­
няша нарисовала ее, пренебрегая точно­
стью . Старший брат грустно взглянул на
работу.
- Не к.ое-как, лишь бы с плеч долой,
нужно делать, а действительно хорошо, пока

146

тебе самой не понравится ... Перечерти. Ты
не поняла, что нужно точно начертить?
Показал, как применять масштаб, после­
дил за работой Маняши. И карта вышла
вполне прилично. Уроки старшего брата не
прошли даром. Стремление все делать не
«просто так», а действительно хорошо стало
органической чертой характера Марии .
Мать видела их занятия, и сердце ее от­
таивало.

Уносила смерть ее птенцов . За что? Мо­
литься она уже не могла. Вопрошать бога о
справедливости? Если он есть - он ни разу
не пощадил ее и ее детей . Справедливость
нужно искать на земле. Должны быть шко­
лы

для

всех,

хорошие

врачи

для

всех ,

та­

кие, как Аня Веретенникова, как Федя Ар­
дашев - сын Любы, работавший в Усолье ...
Бич того времени- туберкулез не пощадил
и его.

Часто она сидела в столовой, не зажигая
лампы. Почти каждый вечер к Володе со­
бирались
друзья.
Невольно улыбнулась
она,

заметив,

как торопливо

проскаль з ыва­

ют в его комнату Беляков и Скляренко большой приятель Ани, за ним - Яснева­
Голубева. Мать понимала, что их отпугива­
ют белоснежная скатерть, аккуратно накры­
тый стол с чайными, вышитыми ею салфет­
ками.

Сын думал: «Ну что ей стоило накрыть
стол клеенкой, убрать салфетки? Нет. Чис­
тота - ее гордость и богатство». Понимал
он - мать не умела и не хотела приспосаб­
ливаться, фальшивить. И когда они - не-

147

ловкие, взъерошенные

-

собирались все-та­

ки за столом, она вглядывалась в

каждого,

видела, что Скляренко держит себя свобод­
но («незаконный» сын интеллигентного че­
,rювека, он привык к белым скатертям), ви­
дела, как смущается и оттого неловок Беля­
ков, как подчеркнуто небрежно заливает
чаем скатерть Голубева, капает вареньем и
крошит бублики. А зря! Это пустяки, доро­
гая .. . Разве в этом дело? Ей хотелось ска­
зать им: да не волнуйтесь вы, чудаки, все
это мелочи, отдохните просто, говорите сво­

бодно ... Володя чувствовал (они понимали
друг друга без слов) все, что она думает, и,
чтобы она была уверена в его согласии с
нею, желая доставить ей хоть маленькую
радость (у обоих не исчезала из мыслей
Сашина гибель, смерть Оли, смерть Ани Ве­
ретенниковой),
он
взял ее маленькую,
столько работавшую руку, подержал в сво­
их твердых

ладонях,

точно

птенца,

и

поце­

ловал. И никому из молодежи, презиравшей
«салонные фокусы», это не показалось ди­
rшм.

За чайным столом не утихали споры. Вни­
мательно слушали рассказы Марка о дерев­
не. Говорили, что Володя сделал отличный
перевод «Коммунистического манифеста».
Мать прочитала его. Но он вскоре пропал.
И как она не переписала! Теперь нужно бу­
дет предложить Володе делать копии его
рукописей. Завезли его перевод в Сызрань,
а там мать одного из неблагонадежных учи­
телей со страху сожгла, побоялась обыска.
Разные бывают матери и дети.
148

Не любила

Мария

Александровна сына

писательницы Водовозовой.
Начитанный,
образованный
(ходячая
энцш<лопедия сказал о нем Володя). Ненавидевшая вся­
кое собственничество , Мария Александров­
на не переносила в нем жадности к книгам.

Он дрожал над новенькими томиками своей
библиотеки. Когда арестовали Александра,
он, не сдержавшись, воскликнул: «Ах, как
жаль, он взял у меня такую ценную книгу,

она, пожалуй, теперь пропадет!»
Когда началась эпидемия холеры, Владн­
мир возмущался ханжеской благотворитель­
ностыо местного купечества и либералов.
Сначала мать удивило это. Как же не по­
могать? Тем более если люди богаты?
- Нужно менять порядок вещей,- отве­
чал

он,- а

не

выступать

заодно

с виновни­

ками «всероссийского разорения» - губер­
наторами и полицией!
Вот и дети стали ей объяснять жизнь, как
когда-то объясняла им она .
Иногда ей казалось, что дети излишне уп­
рямы. Ее удивила горячность Владимира в
истории с купцом Арефьевым. На перепра­
ве лодочники отказались перевез:ги Влади­
мира и Марка. Монополия явочным поряд­

ком была закреплена за Арефьевым. Суме­
ли

уговорить

одного лодочника,

и

все-таки

Арефьев нагнал их. Несмотря на сопротив­
ление, принудили пересесть на буксир. Вла­

димир Ильич

переписал

имена принимав­

ших участие в этой беспримерной «опера­
ции» и подал в суд. Никто не верил в успех

дела. Все привыкли к самодурству купца.

149

Боялись его. Но суд был назначен. Его о't­
ложили,
увидела,

а

когда

какое

суд

народ заключение
разглядела

за

состоялся,

впечатление

богатея

упорством

1югда

мать

произвело

на

в тюрьму, она
сына

высокую

принципиальность.

Без особой радости она услышала, что в
деревнях его прозвали Башка. После встреч
с народниками он выглядел вырвавшимся с

поля боя . Она знала, как он умеет спорить,
как бывает дерзок. Видимо, время требо­
вало кроме его глубокой научной подготов­
ки,

задора

крушения

иных

авторитетов.

Мария Александровна рассмеялась, когда
Володя объявил, что отправляется на жур­
фикс. Рассмеш ило само слово: юкурфикс».
Володя не терпел подобных сборищ. Но там,
у зубного врача Анны Абрамовны Кацнель­
сон, должен был выступить с докладом I<а ­
кой-то з наменитый народник. И выступил.

И конечно, Володя ринулся в бой, как по­
том расска зывали Скляренко и Лебедева .
Разнес всех . И вернулся веселый, в отлич­
ном настроении.

Он оставался здесь ради нее, а сделал
столько важного для дела. Она верила, что
он найдет способ убедить всех передовых
людей . Но как ему будет трудно жить" .
И как ему тесно здесь. Он охладел даже к
шахматам .

Желая развлечь ее, он показывал фото­
графии с помощью волшебного фонаря, при­

носил ей новые книги . Но мать видела, что
четвертая зима в Са м аре для Владимира
мучительна .

150

Однажды поздно вечером, когда все разо­
шлись

по

своим

комнатам,

она услышала,

как за стеной ходит и ходит Владимир. По­
том хлопнула парадная дверь. Он долго
бродил где-то. Вернулся. Мать не спала.
Встав, как всегда, раньше всех, она в столо­
вой на посудном столе увидела книжку жур­

нала, раскрытую на рассказе Чехова «Па­
лата № 6».
Конечно, ему нужно было ехать в Питер
или в Москву!

За чаем он протянул Ане журнал:
Мне стало прямо-таки жутко, я не
смог оставаться в своей комнате. У меня

-

было такое ощущение, точно и я заперт в
палату номер шесть.

У каждого из детей была своя мечта: Аня
хотела стать писательницей, Маня -учи­
тельницей, Митя - врачом. Мать угадывала
в стремлении Владимира в Питер не только
тягу к широкому полю деятельности и боль­
шой практике - туда, где много заводов и
фабрик,- но и боязнь за семью, за то, что
его работа может стать для них опасной.
Как будто мать оставит его в беде!
5 октября 1893-го Владимир Ильич писал
уже из Питера в Москву:
«Вчера получил, дорогая мамочка, пись­

мо твое от 2/Х. Комнату я себе нашел нако­
нец-таки

хорошую,

как

кажется:

других

жильцов нет, семья небольшая у хозяйки, и
дверь из моей комнаты в их залу заклеена,
так что слышно глухо. Комната чистая и

светлая. Ход

хороший.

Так как при этом

очень недалеко от центра

151

(например, всего

минут ходьбы до библиотеки), то я со­

15

вершенно доволен".

На Валковом кладбище был вскоре после
приезда:

там все в сохранности

-

и

крест и

венок.

...Мне

Любящий тебя В. Ульянов .
обещают здесь место в одном

юрисконсульстве,

но когда

именно это дело

устроится (и устроится ли), не знаю .
Напиши, в каком положении твои финан­
сы

...»

Знала мать, как живет сын, но только до­
гадываться

могла,

чем

он

живет.

Устроившись в Москве, мать с Аней по­
ехали, конечно, в Питер. Владимир Ильич
во всем походил на отца: так же без различ ­
но ему было, в каком состоянии его одежда,
что пальто износилось. Кто подумает об
этом, кроме матери? Пальто купили .
В Москве поселились недалеко от Крем­
ля . Однажды Мария Александровна зашла
в Иверскую часовню. Любила старину, ис­
торию. Но все настроение было испорчено .
Вернулась и рассказала Мите о монахах:
- К:аrше они жадные, толстые, наглые,
как нахально выпрашивают деньги. Один

их вид может побудить людей перестать ве­
рить .

Через год, з имой , боJiьшой друг детей
УJiьяновых- тетя Люба тяжеJi о зaбoJieJia.
Ехала она в санях по корявому просеJiку.
На повороте сани занесло, столкнуJiись с

встречными . Любовь

Александровна полу-

152

чила тяжелые ушибы. Поправиться уже не
смогла . Ее отвезли в Казанскую земскую
больницу, но все усилия врачей поставить
ее на ноги ока з ались тщетными. В сочель­
ник 1895 года неугомонный, благородный
человек - сестра
Марии
Александровны
умерла. Ее
похоронили на Черемышском
кладбище. Это была едва ли не единствен­

ная сверстница, с 1юторой Мария Алексан­
дровна могла быть вполне откровенна.

Семья стремилась съехаться хотя бы один
раз в год на даче . Так было и летом 1894-го.
Владимир Ильич приехал в Кузьминки, око­
ло станции Люблина под Москвой. Много
гулял с младшими. Много писал. Подготав­
ливал для опубликования тетради «Что та­
кое «друзья народа» и

как они

воюют про­

тив социал-демократов». Товарищи взялись
напечатать их на мимеографе.

Аня,

все

серьезнее

входившая

в дела

брата, не успела прочесть всех тетрадок до
его отъезда и очень досадовала, что не про­

читала ту, что направлена против выступле­

ний одного из идеологов либерального
родничества Михайловского.

на­

- Мама, подумай, вышло несколько воз­
ражений Михайловскому. А которое Воло­
дина? Мне рассказывали, что есть одно бо­
лее основательное. только выражения очень
уж недопустимые" .

Ну, наверное, Володюшкино".
И я так подумала. Спрашиваю: «Ка­
кие

же

выражения?»

153

-

«Ну,

например:

«Михайловский сел в лужу»».- «Вот это,
пожалуйста, мне и достаньте!» Конечно,
Володино!

-

А ведь, наверное, так его лучше пони­

мают рабочие? Очень просто пишет, вырази­
тельно

...

Не берегся сын. Простудился. Случилось
nоспаление легких. Мать снова поехала в
Питер. Выходила его. Он был очень молод.
Но так самостоятелен. Занят своей рабо­
той настолько, что положительно все подчи­
нил ей. Еще не оправившись от болезни, он
говорил со своими товарищами о поездке за

границу. Мария Александровна

обрадова­

лась: «Ты должен там хорошо отдохнуть, по­
лечиться». Он ласково провел рукой по ее
руке: «Да, это отличный повод. А там позна­
комлюсь с Плехановым». И все стало ясно.
Никакого лечения не будет.
Уехал. Присылал шутливые подробные
письма:

«По «загранице» путешествую уже вторые
сутки и упражняюсь в языке: я оказался со­

всем швах, понимаю немцев с величайшим
трудом, лучше сказать, не понимаю вовсе

...

Пристаешь к кондуктору с каким-нибудь во­
просом,- он отвечает; я не понимаю. Он
повторяет громче. Я все-таки не понимаю,
и тот сердится и уходит

... »

Она как бы путешествовала с ним сама,
так он умел писать.

«.. .Природа

здесь

роскошная.

юсь ею все время».

154

Я

любу­

« ... Плохую
разговорную

только очень по части языка:
немецкую

речь

понимаю

не­

сравненно хуже французской". Третьего дня
был в театре; давали «Weber» 1 Гауптмана .
Несмотря на то, что я перед представлением
перечитал всю драму, чтобы следить за иг­
рой,- я не мог уловить всех фраз».
«".По вечерам обыкновенно шляюсь по

разным местам, изучая берлИнские нравы и
прислушиваясь к немецкой речи".
Насчет того,
чтобы
надолго остаться
здесь,- я

не

думаю:

«В

гостях

хорошо,

а

дома лучше». Но пока еще поживу тут".
Марк пишет, что дела ваши с квартирой
просто

в

трагическом

положении:

квартир

нет. Москва в этом отношении хуже еще,

з начит, Петербурга. Неприятная ужасно эта
возня с квартирой. Желаю вам поскорее
развязаться с ней».
«".Может быть, Мите нужны какие-нибудь
rшиги - пусть напишет [напр., может быть,
атлас какой-нибудь анатомический или ка­
кая-нибудь другая медицинская штука] и
Маняша тоже.

Если она

не имеет ничего

в виду,- может быть, ты или Анюта посо­
ветуете мне, что привезти ей».

Вернулся сын с большим чемоданом. Че­
модан дома быстро распотрошили. В двой­
ном дне находилась уйма нелегальной лите­

ратуры. Но то, что ее не обнаружили та­
моженники, еще не говорило об удаче. Это
1

«Ткачи» (нем.).

155

могло

быть

уловкой,

чтобы

проследить

связи .

За Владимиром неотступно следили. Он
замечал это. И, хохоча, рассказывал дома:
- Никак не мог отвязаться от одного
шпика. Кажется, ускользнул от него - нет,
вижу, он в подворотне. Быстро вбежал в
подъезд и через стекло двери смотрю

-

ку­

да он ринется. Я уселся в кресло швейцара.
Мне все видно, а ему меня - нет. А какой­
то

человек спускается

с лестницы

и

с удив­

лением смотрит на «швейцара», покатываю­
щегося со смеху.

Все-таки сын был арестован.
В Москву приехала и позвонила у двери
квартиры Елизаровых худенькая девушка с
тяжелой светлой косой. Что-то в ее лице, в
тонких

руrшх

показалось

не

то

знакомым,

не то родственным. Может быть, складка
чуть припухших губ. Что-то было в ее гла ­
зах, когда она заговорила о Владимире, от­
личавшее ее от остальных его друзей-жен­

щин. Мать взглянула на молоденькую учи­
тельницу попристальней.
- Владимир Ильич передал мне шифро­

ванное письмо. Он сr<азал на допросе, когда
его спросили, где чемодан, привезенный из ­

за границы, что оставил его дома. Пусть ку­
пят похожий, скажут, что мой.
Гостья - Надежда Константиновна Круп­
ская - и Анна отправились в магазин ис­
кать похожий чемодан. Нашли. Швыряли
его

по

комнате,

заталкивали

под

кровать,

садились на него, чтобы он приобрел «бы­
валый» вид. Хохотали . Надя преподавала в

156

вос1\ресной школе за Невской заставой, а
Владимир там ру1юводил кружками. Они
познакомились в феврале 1894 года.
Аня поехала разузнать о деле брата в Пи­
тер, захватив с собой злополучный чемодан
и набив его всякой чепухой.

Мария Александровна, провожая ее, ска­
зала:

-

А эта девушка очень подходит Володе,

правда?

Аня кивнула в ответ.
Потом они узнали, что Надя Крупская из
«очень хорошей семьи». У них это выраже­

ние имело . особое значение. Отец Надежды
Константиновны

-

офицер

-

при

усмире­

нии польского восстания ОТI\азался стрелять
в повстанцев.

Вскоре в Москву приехал Сильвин - член
кружка Владимира Ильича, также получив­
ший от него письмо. Письмо он привез и по­

казал Ане и Марии Александровне. Это был
список книг, которые Владимир Ильич про­
сил

достать.

«В. В. Судьбы I<апптализма в России.
Костомаров - Герои смутного времени.
Брем - О малых грызунах?

Magne Rid - the Mynoga».
Привыкшие к конспирации, знавшие ост­
роумие Владимира Ильича, товарищи от­
лично расшифровали все. Он спрашивал о
судьбах членов группы. Василий Василье­
вич Старков имел прозвище Ве-Ве. Героями
смутного времени были Ванеев н Сильвин,

прозванные Мининым и Пожарским. Сусли-

157

ком (грызуном) звали Кржижановского, а
Миногой - Надежду Константиновну.
Несмотря на огорчительность положения,
читая это письмо, все смеялись. Сильвин до­
бавил еще, что по поводу героев смутного
времени ответил: «В библиотеr<е имеется
лишь 1 том сочинений», то есть арестован
только Ванеев. а не Сильвин.
Надежды на быстрое освобождение Вла­
димира не было.

-

Нам надо ехать обеим в Питер,- ре­

шила Мария Александровна, и вместе с до­
черью они

отправились

в столиuу.

Сын взялся за серьезную работу о рус­
ских рынках, и Анна доставала ему нужные
книги . Мать заботилась о его здоровье. Кни­
ги принимали два

раза в неделю, еду

-

три

раза. Мария Александровна приносила дие­
тические продукты:

кипяченое молоко, бе­

лый хлеб. Все это требовалось не только для
еды. Молоком между строк книги по анато­
мии была написана работа «Проект и объ ­
яснение

программы

социал-демократиче­

ской партии».

В Питере шли крупные стачки текстиль­
щиков . Движение перекинулось на москов ­

ские фабриrш. В городах было неспокой­
но - тревожно прошла коронация Нико­
лая II. Страшная кровавая Ходынка пре­
вратила

ненужное

народу

торжество

в

по­

хороны.

-

А ведь и Наденька Крупская аресто­

вана,- сказала

матери

свидания с братом Анна.

158

возвратившаяся

со

Мать близко к сердцу принимала судьбу
этой девушки . Что можно было сделать? Де­
журя

с

передачами

возле

тюрьмы,

она

по­

знакомилась с матерью Нади Елизаветой
Васильевной. Все ждали приговора. Вся
семья была втянута в работу . По сравнению
с народовольцами

социал-демократов

нака­

зывали легче. Но долгого заключения мно­
гие не могли вынести. Часто не выдержива­
ло здоровье, и без того ослабленное нервным
напряжением, недоеданием. Прошло около
года. Запорожец заболел тяжелым душев­
ным расстройством. Ванеев получил тубер­
I<улез,

остальные

нервничали,

худели,

каш­

ляли.

Прошение матери об освобождении Вла­
димира из тюрьмы на поруки ввиду болезни
легких оставили без последствий .
Когда в феврале 1897 года был оглашен
приговор - три года ссылки в Восточную
Сибирь,- дома вздохнули с облегчением .
- Я поеду с ним,- твердо заявила Ма­
рия
Александровна
и
принялась
соби­
раться .

Родные осужденных подали прошения о
том, чтобы ссыльные три дня до отправки
провели дома.

Владимир снова в Москве! И поедет за
свой счет, а не пойдет этапом.
Старые
ссыльные рассказывали матери об ужасах
этапа: «Ссылку могли бы повторить, этап никогда» . Знакомая издательница Калмыко ­
ва предложила Марии Александровне день­
ги для Владимира, но Мария Александров­
на отказалась их принять.

159

Сразу поехать с сыном мать не могла.
Расстаться было выше ее сил: она послала
телеграмму

директору

департамента

тюли­

ции: «Покорнейше прошу разрешить сыну
Владимиру У лья1-юву остаться при мне еще
неделю по случаю моей болезни. Ульянова».
«Покорнейше прошу!» Но не было покор­
ности в этой хрупкой женщине, не было
смирения.

Ожившая, помолодевшая, смотрела мать
на Владимира, чаще улыбалась, усмеха­
лась, оставаясь одна, чему-то своему. Ни о

чем не спрашивала. Он был очень бледен,
худ. У него болел желудок. В первый же
день, вернувшись от товарищей, Володя объ­
явил:

-

Еду со всеми . Заарестуюсь, и кончено.

Теперь этап легче. К чему льготы?

Неподвижная улыбка застыла на лице
матери. Ничего не ответила сыну. Случай­
ность помогла ей. Три льготных дня конча­
лись . «Деr{абристы» из Питера еще не
прибыли в Москву. Охранка вызвала Вла­
димира Ильича и объявила: либо получение
проходного свидетельства на завтра, либо
немедленный арест без свидания с родными.
Владимир Ильич выбрал первое. Не мог не
проститься с матерью . И тут мать ничего не
сказала, но дети увидели, как сияют ее гла­

за . Она была полна решимости вскоре вые­
хать к сыну в Сибирь. И этого разрешения
добилась Мария Александровна . А пока
вместе с Марком, Аней и Маняшей поехали
проводить Владимира до Тулы .
Вернувшись, Мария Александровна слег-

160

ла. Напряжение последнего года свалило ее,
а когда стала поправляться, узнала, что, по­

лучившая ссылку в Уфу Надя Крупская на­
стаивает, чтобы ее выслали в Сибирь.
- Значит, я там не нужна,- без горечи
сказала Мария Александровна .- Передам
его с рук на руки Крупским. И буду совер­
шенно спокойна.

Шли годы. Нет, не шли они, не тянулись
и не были томительным ожиданием, как при­

нято писать в романах. Менялось время. А
семья Ульяновых настолько органически
принадлежала
«вчера»,

что

своему

жила

времени,

этим

а

временем

не
и

его

«зло­

бой его» 1•
Мария Александровна писала дочери в
Брюссель:
«4 ноября 1898 г.
Сейчас получила я, дорогая Маня, письмо
твое, в котором ты просишь ответить тебе

телеграммой.

Но

ответ

мой

может

быть

только гадательный.

".Из твоего письма видно, что ты страшно
волнуешься, колеблешься". а в таком состо­
янии трудно решать. И почему ты просишь
телеграфировать? Неужели так важно явить­
ся в Льежский университет 3-4 днями рань­
ше или позже, раз уже ты так много пропу­

стила? И не будет ли тебе там, владея пло­
хо французским языком, очень трудно дого1

Старинное изречение: «Довлеет дневи злоба его»,

т. е. каждому дню принадл ежа т его заботы. Отсюда
вырnжение «злободневный».

11

Елена Вечтомова

161

нять пройденное? -- Пишу тебе все это не
потому, чтобы я непременно л<елала, чтобы
ты осталась в Брюсселе - ты знаешь, что я
стояла за Женеву- отчасти вследствие хо ­
рошего отзыва о естественном

отделении, со

слов Шухта, который занимался там сам, и
не потому также,

что

ты

вн есла

уже деньги,

но я боюсь слишком быстрого и необдуман­
ного решения - новой
неу д ачи,- худшей,
пожалуй! .. Не лучше ли остаться лишний
год

-

т . е. этот, который употребишь с поль­

зой на изучение фр<шцу з ского языка, поль­
зуяс ь

в

то

же

время

и

н ек оторыми

лекция­

ми, пра1< тически м н занятиями по химии. А
может быть, можно буд е т перейти и после
первого семестра? Там тебе яснее видеть все
это, особенно не торопясь, осматриваясь и

обду мыв ая. Кажется, в Брюсселе есть и дру­
гой старый университет. Что ты слышала о
нем? Ка1<0вы там профессора? К тому же
ты, каж:ется, колеблешься даже, пойдут ли
у тебя занятия по естественным наукам" . а
в таком случае- если я так поняла из пись­

ма твоего

-

лучше обождать, пока ясно н е

выяснится решение твое .

я только ОДНОГО жешно, чтобы ты чувст­
вовал а себя хорошо и была бы довольна де­
лом своим,- тогда оно и пойдет успешно".»

В

Симбирске

дивились

и

сплетничали

обыватели о том, что у штатского генер ала

Ильи Николаевича даже спальни «челове­
ческой»

нет.

Видно,

скупеньки

хозяева

-

спят на диванах да на солдатских койках,

IG2

не

по1<упают

широченных

«подносных»

ку­

печеских расписных кроватей или модных,
с «шншечкамю>, английских.

Теперь, когда переехали в Самару, сплет­
ники

усмехал11сь,

что

помощник делопроиз­

водителя
Управления
государственных
имуществ Елизаров живет рядом с «высе­
ленцами»,

на

грани

сосуществования

с

бесштанными социалистами. Не всякому
было известно «под1-rадзорное» его бытие.
Зато не было лучше репетиторов и учитель­
ниц музыки, чем Ульяновы.

Комнаты? Комнаты во всех городах у 11их
были похожи. Главная драгоценность - чи­
стота,

книги,

рояль,

а

ются о т студенческих

так ничем

-

не

отлича ­

пустовато, разве что

мягкое I<ресло появилось. Нужно же отдох­
нуть пожилому человеку. Кто знал, что и
кресло иной раз служило складом нелегаль­
щины.

И в Москве

-

то же.

Никогда в этих комнатах так не ждали

писем, как сейчас! Спокойные, всегда ожив ­
ленные,

приветливые,

готовые

пошутить,

дать забавное прозвище, устроить елку, чае­
питие с теплыми бубликами и вареньем, а
то и самодельный маскарад, Ульяновы, ка1<
бы их нн разбросащ1 судьба, неразрывно

связаны между собой. Очень расширилась
семья их по всей России.
Не 1юнчился еще и год Володиной ссыл1ш, как арестовали Митю. Он участвовал в
делах московского «Рабочего союза».
Мать уже давно не думала о том, что кто ­
нибудь из ее детей «убережется», останется

163

в стороне, но не предполагала, что тихий
Митя так скоро и энергично пойдет по доро­
ге старших. Да. Все получалось правильно.
Неизбежно. Но от этого сознания не стано­
вилось легче . Скорее бы кончилось. Пере ­
вернулось бы все, и наступила справедливая

жизнь для всего народа. И с новым усерди­
ем она передавала юшги, зашивала в холст

суровыми нитками толстой иглой посылки.

Смачивала их и химическим I< арандашом
выводила адрес. Читала газеты. Научилась
видеть между строк. Времени на тоску, на
раздумья не оставалось.

Хорошо, что уговорила Володю взять ста ­
рую отцовскую шубу с большим енотовым
воротншюм . Она еще отличная, только во­
ротник немного трачен молью

Покупала
не

только

...

иллюстрированные

читать,

а

потому,

журна л ы ,

что картинки

пригодятся в Сибири ребятишкам Володи­
ных и Надиных друзей .

2

марта

1897

г. Станция «Обь» . (В Мо ­

скву.)
· «Пишу тебе, дорогая мамочка, еще раз с
дороги. Остановка здесь большая, делать
нечего,

и

я

решил

приняться

паки и

паю1

з а дорожное письмо - третье по счету. Ехать
все еще остается двое суток . Я: переехал
сейчас на лошадя х через Обь и взял уже
билеты до Кра сноярска ... И движ ение поез ­

дов здесь уже совсем непозволител ьное. Эти
700 верст мы протащимся двое суток. Даль­
ше, за Красноярско м , движение есть только

164

до Канска, т. е. на 220 верст, а всего до Ир­
кутска около 1ООО . Значит, придется ехать
на лошадях,- если придется. На эти 220
верст железной дороги уходит тоже сутки:
чем дальше, тем тише ползут поезда» .

Она слышала его голос. Письма удиви­
тельно

передавали

его

интонацию,

манеру

говорить. Ее трогали мелочи, подробности,
рассказ о расходах. Это было свое, их, об­
щее, домашнее, как думала она, забывая о
том, что аналитический ум сына всему дает
далеко не только личную оценку .

«Несмотря

на дьявольскую

медленность

передвижения, я утомлен дорогой несрав­
ненно меньше, чем ожидал. Можно сказать

даже, что вовсе почти не утомлен. Это мне
самому странно, ибо прежде, бывало, какие­
нибудь 3 суток от Самары до С. - Петербур­
га и то измают: Дело, вероятно , в том, что
я здесь все ночи без исключения: прекрасно
сплю". Воздух степной чрезвычайно хорош:
дышится легко. Мороз крепкий: больше 20°,
но переносится он

России .

Я

бы

несравненно легче, чем в

не

сказал,

что

здесь

20°.

Сибиряки уверяют, что это благодаря «мяг1юсти» воздуха, которая делает мороз гораз­

до легче переносимым. Весьма правдоподо ­
бно» .

15/III 97.

(Из

Красноярска в Мос1шу . )

«В библиотеку хожу ежедневно, и так как

она находится в 2 -х верстах от окраины го­
рода,

5-

то

около

мне

приходится:

часа

пути.

165

проходить

Прогулкой

верст

такой

я

очень доволен и гуляю с наслаждением, хотя

частеныю

прогулка

меня

совсем

усыпляет.

В библиоте1<е ОI<азалось гораздо меньше
книг по моему предмету, ч ем можно бьi.Тю
думать, судя по общей ее величине, но все­
таю·1

есть

1<0е-ч то

дJ1я

ме ня

полезное,

и

я

оче1-11, рад, что могу пр овести здесь вреrмi не

совсем зря".

Здесь, 1<а1< слышно, сняты уже этапы,­
з начит , партия приедет по железной дороге .

А если так, то непонятно, почему ее задер ­
живают в Москве. Удается ли передавать
книги? съестное? пи сьма? Если все эти воп­
ро с ы не совсем запоздают, то я был бы очень

рад получить от Анюты ответ на них».

Дети выросли на Волге. Они не знают
уральских моро зов . Читая письма сына,
мать вспоминает Пермь, ЗJJатоуст, эти «мяг1ше»

морозы

-

сухие,

трескучие

и

в

то

же

время
действительно
легкие .
Некоторых
товарищей детей она зн ает, о других слыша ­
ла,

третьи

вместе

с

о стаются

посылками

неизвестными,
сыну

готовит

но

им

она

пере­

дачи, белье, упаковывает принесенные Аней
юrиги,
то,

по1<упает

«долготерпеливую»

что не портится

в дороге,

то,

что

еду­
посыт ­

нее, и еще - побаловать .
Доктор Га аз - чуд ак в длинных чулках был один . Он растратил свое состояние, по­
могая ссыльным. Сейчас безымянные Гаазы
вс16ду- в
в

тюрьмах,

семьях
среди

ссыльных ,
знакомых

заключенных,
и

незнакомых .

У них нет состояния, но они объединяются,

166

порой не зная друг друга, и помогают детям,
братьям, отцам.

Мария

Александровна

иногда

успевает

прочесть или перелистать отправляемые кни­

ги. Она видит, каЕ Анна сидит над перевода­
ми для редакций, над корректурой Володи­
ных рабо'Г, и помогает ей. Это такая радость!
Пишет Маняше: «26 дек. После твоего отъ­
езда засели мы с Аней за переводы англий­
с1шх расска зов, так как Горбунов торопил
их, и давно уже все за1юнчили и отправили;

теперь перево жу рассказик с немецкого. За­
пилась бы этим с удопольствисм, если бы
был интересный материал».

Ей исполнилось

62

года.

Она

работала,

зарабатывала, помогала работе детей.

Стреми.лась к Володе.

«... Глеб
Тесинское

и т. д., в

1

37

с

Базилем 2 назначены

тоже с волостным

в

село

правлением

верстах к северу от Минусин ска,

на реке Тубе (приток Енисея с правой сто­
роны). Об них посJ1ана сегодня телеграмма
в

департамент полиции с про сьбой разре­
шить ехать на свой счет. Надеiось, что им
это ра зреша т, по прос ьбе матери, 1<0торая
здесь все хворает, и тогда мы поедем до Ми­
нусинсI<а вместе. Лето я проведу, следова­
тельно, в «Сибирской Италии», 1<а1< зовут
здесь юг Минусинского округа. Судить о вер­
ности та I<ОЙ юш чкн я пока не могу , но го во1

Г.

N\ . Кржижановск11й .

2 В. В. Старков.

IG7

рят, что в Красноярске местность хуже .
Между тем и здесь окрестности города , по
реке Енисею, напоминают не то Жигули,
не то виды Швейцарии: я на днях совершил

несколько прогулок (дни стояли тут совсем
теплые, и дороги уже высохли), которыми
остался

очень доволен

и

был

бы доволен

еще больше, если бы не воспоминание о на­
ших

туруханцах

и

заключенных

минусин­

цах".

Маняшу благодарю за

письмо: работу я

ей задал теперь уже такую, что боюсь надо­

есть ей цифирью".

Что это Митя задумал даже к чуме
ехать!?? Если уже такая страсть у него 1< по­
ездкам

да

предложить

к

медицине,
ему

взять

так

я

готов

место на

даже

каком-ни­

будь переселенческом пункте. Например, ".в
Восточной Сибири . Я слышал кстати, что
переселенческий пункт открывается

ем» селе Шушенском". Вот, вот,

в «мо­

милости

просим».

А правда! Как хорошо было бы поехать
Мите к Володе! Просто счастье

такая воз­

-

можность . Чего лучше? Настолько она была
полна заботой помочь, быть возле того, кому
труднее,

что

искренне

удивилась,

когда

Митя отказался ехать. Впрочем, и пригла­
шение оказалось шуткой, и 25 мая Володя
уже писал из Шушенского: «Я просто рас­
хохотался,

Митя,

прочитав

«чудак

в

такой»,

твоем

письме,

едет

сюда!

что

Да
ведь я же в шутку писал про это! Ну, с ка­
кой же стати ему тащиться за 4500 верст,
терять месяц (туда и назад) на переез -

168

не

ды,- и вес из-за такой прелести, как Шу­
шу-шу!»

Митя не поехал, но собралась тихая, умев­
шая молчать и шутить с непроницаемым ви­

дом, тоненькая Наденька Крупская со своей
мамой. Променяла-тают ссылку n зна1<0мую
nсем Уфу на Шушенское. Тут комментаршт
были ИЗJ!ИШНИ.
Володя в Сибири освоился, даже щенка
Пегаса завел. Ездил в Минусинск, охотил­
ся, готовил со всей своей «компанийкой»
(выражение Нади) изменение судеб России.

~

На полках в Шушенском стояли томики
привьJLшых, знакомых с детстnа Гейне, Гете,
Шиллера ... Много лет спустя, в Кремле, он
напишет

в

библиотеку

просьбу

прислать

Гейне, «лучше малого формата». Не об этих
ли книгах,

стоявших еще в

комнате матери

в Симбирске, подумает он тогда?
«Анюта спрашивает - когда свадьба и
даже кого «приглашаем»?! - писал сын. ­
Какая быстрая! Сначала надо еще Надежде
Константиновне приехать, затем на женить­
бу надо разрешение начальства - мы ведь
люди совсем бесnраnные. Вот тут и «пр11глашай»! .. На вопросы Маняши: какой - у
Глеба голос? .. Гм, гм! Должно быть, бари ­
тон - что ли. Да он те же nещи поет, что и
мы, бывало, с Марком «кричали» (как няня
выражалась)».

Ей так хотелось побыть на сnадьбе
сына. Мария Александроnна так и видела
его блещущие лукавством и умом 1<арне гла­
за; его поразительное внешнее с х од ство с от -

12

Елена Вечтамова

! 69

цом и в то же время

-

такое все его, еще не

бывалое, неповторимое.
Поехать не пришлось.
А летом, поддерживая раз навсегда заве­

денный порядок, Ульяновы собрались на
дачу в Подольск - крохотный городок можно в нем остаться и на зиму. Приехала
лечившаяся в Крыму Анна, приехала Маня.
Ждали из тюрьмы Митю. В саду, по тради­
ции, сохраняли к его возвращению куст оре­

хов, как когда-то вишни для Ильи Николае­

вича. Митя вернулся в августе. Застал всю
семью за горячей работой. Шла переписка с
издательством в Питере (Володя с Надей
перевели книгу Вебба), хлопотали о получе­
нии и пересылке им гонорара. Отправляли
книги, журналы в Шушенское, в помощь ра­
боте о «рынках» («Развитие капитализма в

Россию>). В письмах Володи и Нади (часто
они писали вместе) все выглядело идилли­
чески:

«."По теории шушенских охотников те­
перь самая лучшая охота на тетеревей: в мо­
роз они ничего не ели, а теперь так усиленно

питаются, что и охотника не видят". Мы
заняты приготовлением к поездке в Минусу.
Впрочем, все приготовления состоят в том,

что Володя привесил

к стене бумажку, на

которой и записывается все, что надо купить
в tороде ...

После

01<ончания

«рынков»

существует

план засесть основательно за языки вообще,
а за немецкий в особенности.
".Пришел Володя и бунтуется, чего я не
иду на каток и сижу дома. Поэтому кончаю

170

письмо. «С новым годом!» Крепко целую
Вас и Анюту, Д . И . 1 и М. Т. 2 I<ланяюсь ...
Ваша Надя».
20 декабря из Шуши в Подольск .
Каток . Тетерева. Гуляют. Ездят в Мину­
синск. Заняты покупками. Все это не так,
конечно. Но молодое счастье помогает тер­
петь

ССЫЛI<у.

То, что Владимир Ильич за три года на­
пишет больше тридцати работ, которые вой­
дут в историю революции в России, подго­
товят самый крутой перелом мира, даже
мать не могла · представить. Жила всегда
настороже,

всегда

в

ожидании,

в

напряже­

нии. Не раз собиралась в Шушенское, но
нужна была тем, кто здесь. Сын писал о
группе сосланных в Якутию: Ергин, Фрели х ,

Змеев,

Алюшкевич,

Талалаев,

Тютрюмов,

Абрамович, Гольдман. Просил сообщить их
родителям, где они находятся. Мать разы­
скала, передала

адреса.

Знала она его бои с ревизионистами, с
«экономистами»,
Прокоповичем и Куско­
вой - она вместе с детьми возмущалась их
«кредо». Она не была революционеркой,
была просто матерью. Болела об их «рабо­
тишке», как говорила Надя, о квартире, пи­
тании, здоровье, бедах Ванеева, о детишках

Проминского, тяжело заболевшего в ссыл­
ке. Сын просил помочь Анатолию Ванееву,
значит, надо помочь. Но Анатолий все-таки
умер. И это было ее горем .
1 Д. И. Ульянов .
2

М. Т. Елизаров.

171

Обыски

ос1<0рбляли

ее.

Аресты

застап ­

ляли предполагать более страшное, чем
было на самом деле. Боялась-:- вынесут JIИ
физически? Сколько потерь! Поехала в Пе­
тербург в департамент

полиции

просить о

переводе Владимира Ильича из Енисейской
губернии хотя бы в Псков.
Директор департамента вышел из каби­
нета, оглядел дожидавшихся посетитеJ1ей.
Невольно отметил стройную прямую фи­
гуру худенькой женщины в черном, ее мо­

ло :жавое тонкое лицо с большими блестя­
щими глазами, совершенно белые волосы.
Наморщил лоб. Ах, да, Ульянова! Та са­
мая ... Опять! Ее прошение было в его руках .
И на всю залу, напыжившись, произнес:
- Можете гордиться своими детьми! Од­
ного

повесили,

и

о

другом

веревка

плачет.

Словно кто-то ударил кулаком в сердце.
Но она не опустила головы. Только по­
серело mщо. Поднялась с кресла, полная до­
стоинства,

взглянула,

словно сквозь, словно

в пустоту:

Да, я горжусь своими детьми.
И вышла.

-

Болван смутиЛся. Засемеrшл . Оп;ашшт ­
ся. Никто не посмотрел на него. Со стыдом
отводили глаза.

Недаром
каться

по

з ачастую
ятное,

чем

Владимир

говорил,

присутственным

сугубо

что

«мы­

-

д e Jro

м е стам

неприятное, более н е при ­

сидеть».

Дмитрия выслали в Тулу, Марию - в
Нижний . Нужно было разрываться между
Тулой и Нижним . Только бы хватило сил.

ВО ФРАНЦИЮ!

Детей

нюшгда

не

оторвать

от

материн­

ского сердца. Закроет Мария Александров­
на глаза
ствие,

и

физически ощутит их

дыхание,

голоса,

привычные

присут­
движе­

ния. «Не горбись, Володя, у тебя одно плечо
выше другого», «Маняша, не хмурься».
В последние годы жизнь станови.11ась все

труднее. )Кдали с Аней Володю. )!(пли в
Москве, на окраине. Его должны были ос­
вободить в январе 1900-го. Наконец: «вы­

еду... если не надбавят срока». А если над­
бавят? Прибирать, чинить, кипятить, ходить
в лавочку, быть, I<aJ< всегда, улыбаться,
сесть за рояль, а мысли там

...

Все, все вспоминается теперь, когда она
едет во Францию из Берлина, где щ:тре­

тила Аню. Чужой загранпчный вагон. Не­
чем занять себя, и руки,
праздности,

лежат

на

не привыкшие к

узеньком

столике

...

Франция! С детства знакомое, читанное,
СJIЫшашюе,

эталон

высокого

ис1<усства

и

суетности тоже, своеобразие, вкус, книги
утопистов. Все это обступает со всех сторон.
Проплывают за узенькими 01шами зеленые
холмы, виноградю11\и. Черепичные крыши

173

маленьких

домиков

и

зол отые

петухи

на

шпилях церквей. Рабочие в беретах. Гус­
тая зелень садов. Гарь. Газ. Копоть фабрик.
Долина Руана. Поля роз. Яркие разноцвет­
ные лодки вдоль речек. Она не yмe.JJa быть
безучастной. Вбирала, впитывала. Все уви­
денное становилось ее богатством. Сразу
рождалось

желание

поделиться,

показать,

рассказать.

Мысли возвращались назад, в прошло е,
домой. Дом был там, где собиралась вме­
сте семья, и уже давно не было дома в обыч­
ном смысле. Потому они научились ценить

минуты встреч. Сейчас они едут, чтобы уви­
деть Володю во Франции, в Нормандии.
Она вспоминает: на почти захолустной
Бахметьевской улице у Камерколлел_<ского
вала

увидела

извозчика,

заиндевевшую

ло­

шадь. Не разглядев еще, уже знала - при­
ехал Володя. Владимир вышел с Митей из
саней худой ... а писал, что поправился.
- А как же Надюша?
- Поехала кончать ссылку в Уфу.
Важно, что живы, здесь, заняты своими
делами. Только и разговоров, что о созда­
нии газеты.

Мать, как всегда:

Посидим за столом, попьем чаю ...
Вечером пели, Маняша подбирала музыку. Володя:

-

-

Да

ты

только

послушай,

здорово:

То не з верь голодныii завы вает,
Дико разыграласf! пурга.
В стоне ветра ухо различ ает

174

мама,

как

Хqхот торжествующи~"1 врага.
CмeJio, братья, см ело над доле~"I зл ой
Песней посмеемся удалой.
Там, в России, люди очень пылки.

Маняша

(с нажимом):

Здесь, в Росси и !

Смеются и начинают куплет снова:
Здесь, в России, люди очень пылки ;

Там (и!) под стать Геройский им наряд.

Голос мамы звучал вместе со всеми. Бы­
ло ей столько лет, сколько им.

-

Нет, лучше «Вихри враждебные». Чу­

десно перевел с польского Кржижанов­
ский,- порывисто перебивает Володя.
Очень недоставало Нади. Она многим
казалась молчаливой, даже вялой. А как
раскрывалась перед своими,

каким юмором

сверкали ее рассказы! А как рисовала! Про­
звала Маняшу медвежонком, не зная, что
так же зовет ее мать.

Володя уехал в Псков. Маняша с головой
ушла в дела «Искры» - организованной
Владимиром Ильичем общерусской социал­
демократической газеты. Готовился к отъ­
езду за границу - ради газеты. Искали
деньги,

паспорта.

Только вздохнули немного - в мае весть:
Володя арестован в Петербурге. Ему :же за ­
прещен въезд туда! Можно было прийти в

отчаяние. Все так хорошо устраивалось .
Нужно же хоть передохнуть в Подольске
после ссылки, перед отъездом. «Раскинули
шатер»

-

так это у ·них называлось: появи ­

лись из погребца стаканы, чайница,
товка. Дом! И вдруг ...

175

спир­

На этот раз арест был недолгим. Володя
явился в Подольск веселый, глаза так и
лучились, не терпелось рассказать. И ко­
гда уселись за 1 rайным столом, расска з ал
п с е n поJ(робностях.
По сл е rraя всл ед за матерью сын nыrл ел
в

с ад.

Бывают уголкII, которых кажется, не ка­
саются 1rикакие бури. Безмятежно сверкает
зелень. Ошеломляюще пахнет сирень.
- Луж это дело твоих рук. - Оба остано­
вились возле круглой

клумбы,

ярких душнстых цветов. - Без
мо жешь. И как хорошо!

Шпики,

сновавшие

предосудительного

ни

за

полной

н е­

этого ты п с

забором,

услышать,

ни

ничего
з ам е ­

тить не мог ли. Семья, казалось, была не и з
стесненных

в

средствах

-

то

и

дело

загля­

дывали гости. Кое-кто с ночевкой. В сирене­
воii беседке постоянно уютно ворчал само ­
вар, звенела о конфорку за глушка, вспы ­
х rш а л смех, кто-то, обжигаясь, достава л

из- под

крышки

самовара

сварившиеся

яйц а.
Воды! Где холодная вода?
Сварили? Всмятку или в мешочек?
Приезжали в скромный, почти дачпыii
домик Лепешинский, Шестернин с женой .
Ожесточенные споры велись за з акрыты м н

-

ставнями, когда Софья Павловна Шестер ­
нина

выходила

па

крыл ьцо ,

потя г ив а ла с ь,

з акинув руки з а голову, а потом, обняв !Л з ­
пяшу,

кокетливо

говорила:

Благодать-то какая!
Спорили из -за позиций з а гранпчно~'i гр у п -

-

176

пы «Рабочее дело» 1, договаривались о шиф ­
ре, о том, как собирать и переправлять кор­
респонденцию, как перебрасывать газету в

Россию .
Владимир подошел к матери и осторо ж­
но провел ладонью по е е плечу , как будто
стряхивая сорiшку,

прята л ласку.

Очень хотелось бы съездить к Надюше

-

в Уфу,- сказал он.
И не нужно было добавлять, что ждали
е го уфимские кружки, что дело, дело, ради
которого теперь

жила

вся

семья,

звало

его

туда. Зачем говорить о том, что и так понят­
но обоим. А Надю повидать маме хочется не
меньше, чем ему самому.

- Наконец-то вместе , на пароходе! - го­
ворит она. - И Аня. Да?
В Петербурге снова она ходила по проку­
ренным,

проплеванным

канцеляриям,

чуть

брезгливым жестом подбирая платье, чтобы
не задеть пол, скамьи. Говорила н е громко,
твердо. Удивленно поднимала брови, по-мо­
лодому вразлет над глазами,

не хотевшими

стареть, как бы не допуская

мысли об от­

казе.

Разрешили эту семейную поездку! Нена­
долго .

Самое любимое путешествие Ульяновых ,
как всех волжан, было путешествие на па­
роходе . По железной дороге до Нижнего , а
там

маленышй

паро х одишко

1 Непериодический

старательно

журнал сторонников оппорту-

1111 ст 11ч сс "о1 ·0 т е •1 с 1111 ~ 1 в poc c11ii c 1юi'1 соц 11 ал-дсм о1; ра ­
тн11 - - «Э l\ О 11Ом11 з ма », о р1 ·а н « Сою за р усс к11 х со цн ал­
д с мократов з а граинцс ii» .

177

зашлепал плицами. Знакомые места юно­
сти, начало жизни." Мать сидит в плетеном
кресле возле небольшого белого столика на
палубе. Перед нею - один на другом пуза­
тые I<руглые чайники: один побольше, с ки­
пятком, другой поменьше, с заваркой. Ни
тарелках бублики, халва, ягоды, мед.
Каму сменила

Белая

-

ласточкины гнез­

да в откосах берегов. Дым от кизячных ко­

стров. Пасущиеся табуны.
От счастья не устают. Они тут - ее дети.
Можно уйти в каюту, молча слушать их го­
лоса,

опустить деревянную

шведскую штор­

ку окна, прилечь. Брат и сестра

-

совершен­

но одни на палубе, зная, что, кроме матери,
никто их не услышит, придвигаются к ее ок­

ну и говорят о будущей газете .

- Ты понимаешь, это как бы леса для по­
строения партии? - картавя говорит сын .
- Сколько провалов,- отвечает дочь.­
Срывают съезды в России. Весной разгро­
мили

южную

организацию.

Лалаянц арестован . Помнишь, он при­
езжал к маме перед ПсковQм? И ведь гото­
вил съезд". Нужно, Аня, и тебе собираться
за границу. Хорошо бы и маме с нами.

-

-

В Уфе мы с мамой прогостим недолго.

Повидаемся с Надей и " .
- Трудно Наде там одной. Правда, Ели­
завета Васильевна. " Да, достается нашим
мамам".- Помолчали.- Значит,
собирай­
ся Аня за границу. С газетой дела много.
В Уфе они погостили несколько дней. На­
дп выглпдела пло х о. По худеJ1а . Но, как
всегда, увлечена уроками, влюблена в «сво-

178

их» детей. Показала всех Марии Алексан­
дровне, Ане. У всех находила I<акие-нибудь
таланты.

Владимир

Ильич

в

Уфе

задержался, а

вернувшись в Подольск, быстро собрался и
уехал за границу. Мать подумала: там ему

безопасней. Вскоре уехала и Анна .

. "По вагону проходит проводник, объяв­
ляя остановку. Мария Александровна вздох­
нула. Так задумалась! Посмотрела в окно.
На станции нарядные дамы в накидках,
опушенных мехом, несмотря на июнь. Соба­
чrш

на

шелковых

шнурках,

с

шерстью,

вы­

стриженной шахматным узором.
Мария Александровна рассеянно берет
пачку рекламных листков. Читает. Отки­
дывается на спинку бархатного пыльного
кресла,
подложив
под
голову
носовой
платок.

Митя, слава богу, оr<ончил Юрьевский
университет. Трудно поверить, что еще нес­
колько часов - и она увидит Володю здесь,
во Франции. Изморось. Туманец. Тусклый
рассвет.

Все знакомо по книгам, по рассказам. Па­
риж, словно опаленный огнем революции,­

черно-белый.

Когда встретились, наговорились, Аня на­
чала

показывать

матери

исторические

ме­

ста . При всем интересе к новому Мария Але­
ксандровна утомлялась . Володя, видно, был
занят большим делом, очень озабочен, очень
рвался в Россию. Иногда исчезал надолго.

179

IОрист, фиJiософ, экономист - он был по­
гружен в работу.
Хорошо у моря.
С хозяевами скромного домика нашлись
у нее общие интересы. Сидя на железных
стульях под золотым деревом (в детстве на
окне оно было маленьким - экзотическая
редкость, а здесь - целые рощи!), говорили
о яблоках, о том, как приготовлять вяленые
сардины. Далеко в море видны были острые
камни и буруны серых волн вокруг них.
Приезжих мало.
Рыбаки заглядывают
редко. В праздники французы вздыхали:
- Хорошо, что Новый год и рождество
один

раз

в

году- надо

делать

подарки.

Володя целыми днями если не уезжал, то
писал. Иногда ей казалось, что это не Фран­
ция, а Россия. Счастье в обыкновенности,
простоте общения с сыном, в самых буднич­
ных его заботах, в его научной работе. Мать
знала, что работа эта неотъемлема от обще­
ственной

-

но не она, а история, мир узна­

ли всю напряженность жизни

его в тот год.

Тот, кто для матери был ее мальчиком,
становился

вождем

ного движения.

мирового

революцион­

СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ

Маню выслали

в Самару еще до

отъезда

матери во Францию. Мария Але1\сандровна
уже знала, что и самая младшая завоевала

доверие

партии,

работает

в

секретариате

ЦК, много помогает Владимиру Ильичу в
его издательских делах. А когда задержи­
валась где-нибудь, матери не сиделось дома.
Она прохаживалась в темноте по кварталу
или затихала на скамейке у крыльца.

-

Это ты, Маня?

-

первое что слышала

Мария Ильинична, приближаясь к дому . ­

Я беспокоилась, почему тебя долго нет" .­
Тон чуть извиняющийся. - Проводил тебя
кто-нибудь?
«Мама на посту, значит, на засаду не нар­
вешься, значит, все спокойно»,-мелькало в
мыслях Марии, а мать, вздохнув, говорила:

-

Как хорошо будет, когда не будет ни

тюрем, ни решеток и люди будут свободны.

Она давно перешла в новое поколение,
оставив далеко позади ровесников. Ей важ­
но было чувствовать только то, что она нуж­
на молодым. С радостью она держала кор­
ректуру их статей, переписывала Манины
служебные бумаги.

181

Наблюдая издали, как дружны Владимир
и Надя, как схожи их интересы, широк го­
ризонт,

читая

их

письма

из-за

границы

«от

бродяг», от «партии прогулистов», видя, как
счастливы Аня с Марком, она меньше трево­
жилась за них. Но оставить тех, кому было
плохо в эту минуту в России, она не могла.

Она понимала самые сложные жизненные
ситуации: Аня и Марк то и дело в разлуке,
Надя часто болеет. И все же они лучшие
друзья, больше- товарищи, единомышлен­
ники.

Митя женился на милой девушке Тоне,
живет в Малороссии . Стало быть, что бы ни
случилось,

есть

у

них

душевная

опора,

а

с

нею ничего не страшно, все перенесут. Это
она знала по себе. Мечтала о замужестве
Мани.

Летом
ников

и

1903

года вспыхнула стачка булоч­

начались

аресты

административно

высланных. Чудесный Конрад
бывший студент ветеринарного
казанец,

создатель

и

Газенбуш,
института,

руководитель

казан­

ской социал-демократической группы, боль­
шой друг Володи, уже сидел за решеткой,

когда его молоденькую жену Шуру схвати­
ли жандармы.

Газенбуши жили на Садовой, а Ульяновы
неподалеку, на Самарской улице. Мария
Александровна часто бывала у Газенбушей,
брала к себе маленькую их девчурку, когда
Шура, служившая корректором «Самарской
газеты», дежурила.

Узнав о беде, Мария Александровна сра ­
зу же пошла к Шуриной матери. Та, совер182

шенно растерянная, возилась с внучкой и
малышом арестованных Кротковы х .
- Берите с собой ребятишек. Идите в
жандармское

скажите,

управление,

что

оставите

к

полковнику,

детишек

у

и

него.

Если нет особых улик- мам освободят. Уве­
ряю вас .

И действительно, в полдень Шура и Крот­
кова вернулись домой.

Осенью

1903

года Ульяновы съехались в

Киеве. Дети на свободе, все как будто спо­
I<ой~-ю. Приближался Новый год. Нарядный,
сверкающий инеем и рождественской иллю­
минацией город. Декабрь, а воздух мягоr<,

и снег кажется теплым. Невольно улыбаясь,
проходила

она

мимо

витрин,

полных

крас­

нощеких дедов-морозов, снегурочек, гномов,

смешных ватных черевиков и елок, обвешан­
ных

переливающимися

всеми

красками

стеклянными шарами, и думала : «Кажется,
мне выпало нынче быть мальчиком у Хри­
ста на елке». Рассказики о замерзающих
крошках,

в

последнюю

ангелами-хранителями,

минуту

спасаемых

наводняли

иллюст­

рированные журнальчики. В семье любили
пародировать

эту

слащавую,

паточную

ли­

тературу. Но уж очень удачно сложились
нынче каникулы! Дети, зная, как Мар и я
Александровна любит елку, привезли боль­
шое свежее дерево, и квартира наполнилась
смолистым запахом.

В гости ждали Кржижановски х - Глеба
Максимилиановича с Зинаидой Павло вной.
Они должны были привезти письмо Влади­
мира Ильича. Аня проверила шахматный,

183

специально заказанный у верного человека
чудо-столик с тайником для неJJегальной
литературы .

Уже куплен был окорок. Застыл поросе­
нок под хреном с веточкой петрушки во рту.

Мария Александровна, впервые за долгие
годы напряжения, спокойно прошлась по
Крещатику, надышалась свежим морозцем,
купила золоченых орехов, краснобоких яб­
лок, конфет в блестящих обертr<ах и позво­
нила у парадного квартиры на Лаборатор­
ной.
Все было готово! Дети торопились окон­

чить приготовления до ее прихода, чтобы
она не устала перед ужином. Но она, обра­
дованная и растроганная, все ловила себя
на неосознанной тревоге. Отвыкла быть
спокойной. Мысленно подшучивала над со­
бой. Все было как надо, только червячок,
точивший сердце, не хотел затихнуть. Со­
брались вовремя. И Кржижановские привез­
ли не только письмо Володи, но и статью
Старика «Почему я вышел из редющии
«Ис1<ры»?» (как только не называли ее
сына: «Петербуржец», «Ильич», «Башка»,
«Старик»).
Перепечатать,
статью и

размножить

присланную

разослать ее в организации пору­

чили Мане. Она спрятала документ в тай­
ник шахматного столика .

Никто не помешал встрече Нового года.
)Кандармы ворвались первого. И вот там,
где пaxJio нагретой хвоей, зажженными па­
рафиновыми

свечЕами,

потя11уло

шинель­

ным мо1<рым су1шом, сапогами . На вымы184

том,

натертом

полу

отпечатались

грязные

следы. Мария Александровна сидела в кpec­

.rre у шахматного стоJшка. Перед нею упавшие фигуры неоконченной партии. Го­
лова матери, как всегда, была поднята. Ма­
рия Александровна подперла подбородок
рукой и с презрением смотрела на жандар­
мов, переворачивающих вверх дном мебель,
книги. Обеих дочерей увели . Хорошо, что
Митя с Тоней ушли домой.
- Мамаша сомлевши,- сердобольно ска­
зал один жандарм.- С праздничком!
Она не ответила . Они хозяйничали до
вечера. Но как только незваные гости
удалились, встала и быстро-быстро, наки­
нув

тальму,

заторопилась

предупредить

Митю .
Тем временем в жандармском управлении
прибавилась еще одна бумага:
«Сведения о лице, обысканном в 19 часов
вечера 1-го января 1904 года.
Фамилия, имя, отчество : Ульянова Мария
Александровна. Звание (подробно): вдова
действительного статского советню<а.

Занятия (подробно): ничем не занимает­
ся. Существует на пенсии.
Лета и вероисповедание :
(имя, отчество жены, мужа, детей) вдова
имеет дочерей: девицу Марию Ильиничну и

Анну, замужем за Елизаровым. /Кивут вме­
сте. Сыновей : Владимира - за границей,
Дмитрия - в Киеве.
Имеет ли право на жительство в Киеве:
име е т.

Где

13

обыскано:

Е.11 е 11а

В е чтомова

в

1шартире сво е й

185

No 14

дома № 12 по Лабораторной улице Лыбед­
ского участка г. К:иева.
Где проживает (подробный адрес, если
проживает там, где обыскана, то вписать
«по месту обыска»): Лабораторная улица,
дом № 12, кв. 14, где и обыскано.
Что обнаружено по обыску преступного:
ничего».

Митя и Тоня были арестованы! Вот и кон­
чился святочный рассказ про мальчика у
Христа на елке.
Привычная боль сковала все ее существо.
Но это была не крушащая, сламывающая
боль, а стискивающая, как броня, выпрям­
ляющая, заставляющая думать об одном:
I<ак, что сделать, чтобы им там, за решет­
кой, стало легче, чтобы скорее вырвhть их
на волю .

Мария Але~<сандровна
шенно

одна

в

чужом

оказалась

городе,

среди

совер­
чужих

людей. Скорее, скорее написать Володе и
Наде в Швейцарию, посоветоваться, подать
прошение. Пойти узнать, где сидят дети, в

чем их обвинили. Сделать передачи!
Квартира выглядела разграбленной. Сняв
тальму, Мария Александровна медленно
обошла
комнаты . Нужно было прибрать,
разобрать. Внимательно встряхивала она и
развешивала одежду в шкафах, расставляла
книги, сметала мусор вместе с осыпавшейся
хвоей к печкам. И думала, мучительно ду­
мала.

Шахматный

столик

стоял

нетронутым.

Материалы , присланные Володей, в сохран­
ности .
Знала : за ними доюкны
прийти
186

друзья. Большевики! Непривычное слово!
Зина Кржижановская узнала, что сидят
все в разных тюрьмах, в общих камерах.
«".Внизу везде в Женеве туман, сумрач­
но, а на горе (около 1200 метров над уров­
нем моря) - роскошное солнце, снег, салаз­
ки, совсем русский хороший зимний денек.

А внизу под горой !а

mer du

brouillaгd, на ­

стоящее море тумана, облаков, за которыми
не видно ничего

...

Крепко тебя обнимаю, моя дорогая. Как
здоровье? Как поживаете?»

Они еще ничего не знали.
«Роскошное солнце»! «Поживала» она
одна . Но через две недели дошло до них ее
письмо.

«Хорошо, что ты чувствуешь себя немно­
го спокойнее, лишь бы были здоровы наши
арестанты. Ввиду массы арестов, их, быть

может, забрали за компанию".»
Он знал там все лучше, чем она здесь .
В жандармсrюм управлении старалисr;,
представить дело серьезнее, чем было в

действительности . Вот и Володя (ему вид­
нее)

пишет,

ли

«за

их

что,

может

компанию»,

а

быть,

жандармы

забра­
нагова­

ривали таких ужасов, что Мария Алексан­
дровна возвращалась каждый день на Ла­
бораторную измученная, с одышкой. Четы­
ре тюрьмы! Четыре узелка с передачами. С
утра до вечера

-

поr<упки, стряпанье котлет,

пирожков, всего, что нужно было распреде­
лить

между

соседями

по

камерам,

а

число

их то и дело менялось. Сама есть забывала.
Маняша угодила в «Лукьяновку». После
187

побега
там

одиннадцати

посуровели,

« искровцев»

внутреннюю

порядки

охрану

несл и

хамы-жандармы.

Что должна была подумать мать, когда
однажды, придя с передачей, она увидела
усатую
что

ухмыляющуюся

рожу

и

«детки не желают передачи

услышала ,
и от свида­

ния отказались». Она не могла найти объяс­
нения, предполагала самое худшее. Нагру­
женная пакетами, уехала обратно , И в по­
JIОЖенный: день явилась снова. И снова vс­

лышала то же самое. Приезжала, бродИ'ла
возле ворот тюрьмы: вдруг увидит? Сколь­
ко

времени

прошло,

пока

она

узнала,

что

арестованные в знак протеста против безоб­
разного обращения с ними объявили бойкот
скоту-жандарму и не принимали через него

передачи, не выходили
вызову,

а

он

на

умышленно

свидания по его

дежурил

вне оче­

реди.

Много-много позже, когда Марии Алек­
сандровны уже не будет на свете, дочери
вспомнят об этом; о том, как горячая, беском­
промиссная

молодость

в

запальчивости не

подумала о самых дорогих людях, о том, ка­

ково было старшим терзаться неизвестно­
стью и выслушивать оскорбительные заяв­
ления жандармов.

Мать узнала обо всем, когда возобнови­
лись свидания с дочерьми. Она с грустной
улыбкой только
покачала
головой.
Их
жизнь была ее жизнью, и не было более на­
дежного товарища, чем она.

Свидания с Митей не разрешили, но пись­

ма от него изредка передавали. Однажды,

188

.--

получив перечитанный, перемятый жандар­
мами листок, Мария Александровна заме­
тила неоконченные как бы в спешке слова .
Она научилась вглядываться, вдумываться
в каждый знак. Выписывая недостающие
буквы, она прочла просьбу передать Марку ,
чтобы он признал своими 500 рублей одной
купюрой, которые были у Мити при аресте .
Откуда же у молодого врача, еще без опре­
деленной практики, могла оказаться такая
крупная сумма? Матери не нужно было объ­
яснять,

что

деньги

принадлежали

партии.

И когда Елизарова как свидетеля вызвали
на

допрос,

он

подтвердил,

что

дал

деньги

взаймы
«На
обзаведенье»
начинающему
врачу. Обвинение в хранении партийных
средств отпало.

Полгода тянулась жизнь в Киеве. Радо­
вали только письма из Швейцарии. А газ е­
ты приносили безрадостные вести. Все чаще
повторялись имена адмирала Макарова, Ку­
ропаткина. Сложена была песня о гибели
« Варяга» и « Корейца» - славных кораблей.
По вечерам женщины шили белье для
госпиталей, щипали корпию . На почтах по­
явились

очереди

-

жены,

матери

отправля­

ли посылки на фронт.

Бездарное
сражения,

правительство

теряло

проигрывало

талантливых,

отважных

людей. Народ глухо волновался, все больше
появлялось ясных, здравомыслящих людей,

з адумывающихся над судьбами родины.

Несколько лет назад, когда Анна ездила
в Порт-Артур, Марии Александровне рас­
сказали

о

случаях бандитских нападений

189

японцев на русских мирных жителей. Боле­
ло материнское сердце. Тогда же братья Ма­
кушины

-

хорошие передовые люди

-

печа­

тали в газете «Сибирская жизнь» ее и Ани­
ны переводы рассказов, и мать писала ей
об этом.

Наконец освободили Маняшу и Аню . Ско­
рее сообщить Володе и Наде.
Надежда Константиновна писала: «Креп­
ко вас обнимаю, мои дорогие . Только вот
нехорошо, что у обеих у вас здоровье плохо .

Отдохнуть вам непременно надо
отдышаться
же город

на свежем

-

воздухе,

главное,
Киев все

... »

«Дорогая мамочка! Приписываю наскоро
пару слов. Большущий привет Маняше и
поздравление с свободой. Тебе надо непре­
менно отдохнуть летом. Пожалуйста, перебе­

ритесь куда-нибудь на лоно природы .. .

Твой В. Ульянов».
июля 1904 г. Из Лозанны в Киев.)
Душа отдыхала на этих строках. Но сно­
ва нужно было брать большой «официаль­
ный» лист бумаги и писать, представляя

(2

тусклые жандармские гляделки:

«У сына при обыске отобрана писанная
кем - то

и данная

ему

на

хранение

програм­

ма занятий с рабочими.
Полагаю, что семимесячным заключени­
ем, полтора месяца из них он был даже про­
держан в крепости, сын мой достаточно уже
наказан за имение при себе этого листка ...

Не могу не высказать глубокого убеждения
своего, что дети были арестованы единствен­
но вследствие предубежденного взгляда на

190

семью нашу ... В Киевском жандармском уп­
равлении,

ареста

куда

детей...

я

явилась

мне

тотчас

указали

на

же

после

старшего

сына, прибавив, что он сильно скомпромети­
рован .

Старший сын мой живет уже более деся­
ти лет отдельно от семьи и несколько лет за

границей:,
и
если
он
и
действительно
скомпрометирован, то я не думаю, чтобы
сестры и брат его должны были отвечать за
его поступки» .

На то, чтобы радоваться, тоже нужны
силы. Вот все на свободе: дочери, Митя,
Тоня. Митя с Тоней едет в Симбирск, где
он получил место санитарного врача. Елиза­
ровы съезжаются в Саблина под Петербур­
гом, на даче, купленной Марком Тимофееви­
чем, и Маняша увозит Марию Александров­
ну к ним. Нужно опомниться, отдохнуть.
Митя пишет, что зашел в бывший их дом.
Новый хозяин барон Штемпель все изуро­
довал, вырубил половину сада, воздвиг r<а ­
менную хоромину «модерн» с мраморной
верандой - загогулиной .
Приезжают Володя и Надя. Но не успел
наступить так ожидаемый 1905 год, как вся
Россия вздрогнула от залпов на Дворцовой

площади. Через год в Сибири расстрелян
Бабушкин - один из близких сподвижников
Владимира, один из ее новых детей. Они уз­
нали об этом спустя несколько лет.

Дни взлета сменяются годами реакции.
Но партия не сдается . Вла,цимир Ильич в
эмиграции. Скляреr-шо, и з.бранный деле г а ­
том на пятый (Лондонсrшй) съезд партии,

19 1

повидался с ним. Вернувшись в Петербург,
он пришел к Елизаровым. Без конца расс1<а­
зывал о съезде.

-

Стосковался по музыке, Мария АJiек­

сандровна!

И она играет для него. Подолгу. Если от­
рывают хозяйственные дела, он просит иг­

рать Анну. Разнежившись, говорит:
- Спойте, пожалуйста, «Я видел березку".»

Анна расхохоталась.
Ну и вкус!

-

Но Скляренко неожиданно серьезно от­
ветил:

-

Люблю

или

боевую

песню,

или

уж

сентиментальную. Вслушайтесь - ведь что­
то такое есть".- За~<ашлялся, махнул ру1<0й.
Здесь он был дома.
Измученный, за,травленный челове1<, за­
бежав сюда, обретал уверенность. Вздохнув,
с новыми силами шел дальше, в свой страд­
ный путь. Так было и со Скляренко. Он
был у них, сам не зная того, в последний
раз.

О тюрьме, об этапе он успел рассказать
в своих очерках «За решеткой», «Приемный
покой». Анна и Мария Александровна чита­
ли их в «Вестнике Европы», едва сдерживая
слезы. Подписывался он - Марусю~.
Анна, чтобы развлечь мать, предложила ei"!
пойти посмотреть синематограф, но «живые
картины» показались Марии Александров­
не, ценившей все новое, смешноватыми и
бедными.

192

В )I(еневе вышла газета «Пролетарий» со
статьей Владимира Ильича «Лев Толстой,
как зеркало русской революции». Мария
Александровна уже знала, что статью Тол­
стого «Не могу МОЛ'Iать» печатали м110гнс
газеты Европы, Америки и Азии. Голос ве­
ликого писателя, поднятый против «столы­
п1шского

галстука»

-

виселиц,

звучал

no

всем мире, требовал, чтобы «кончились эти
нечеловеческие дела».

80-летие Толстого отмечали все, даже апо­
логеты царской власти , как бы «перемани­

вая» великого старца к себе. Этого нелr1з я
()ыло допустить.

Сын был верен себе в пепримиримостн,
ра з ящей резкости, сметая «кадетских бала ­
лайкю1ых» из «Речи», говоря о противоре­

чиях в творчестве, учении, философии Тол­
стого. Как он прав!
Таким беспощадным может быть только
!IСТIIННЫЙ друг.

Владимир писал : «И если перед нами де i'r ­
ств11телыю великий художник, то некоторые
хотя бы из существенных сторон революции
он должен был отразить в своих произведе­
ниях».

Владимир Ильич нападал на легальную
русскую
ную

прессу,

лицемерием,

до

тошноты

на

переполнен­

«продажных

писаю> ,

1юторым «вчера было велено травить Л . Тол­
стого,

а сегодня

-

отыскивать в нем патри ­

отизм».

Резок! Но справедшш. Так оно и есть. Вс е
становится ясным после его слов.

Письма в Москву прпходнли почти ежед-

193

невно, но Мария Александровна заболел а и
не знала, что у Мани, переехавшей к брату
за границу, обострился аппендицит. Влади­
мир и Дмитрий, только когда Маня стала
поправляться после операции, сообщили ма­
тери.

«Вот,

начали

скрывать,

беречь,

значит,

пришла старостЬ»,- подумала Мария Алек­
сандровна.

Анна уговаривала ее поехать к Мите, уже
служившему в Крыму, а Владимир и Надя
все звали ее к себе.
В день Володиного
рождения Мария
Александровна писала:
«Поздравляю тебя .. . дорогой мой; будь
здоров весь следующий год, и не было бы у
тебя таких неудач и неприятностей с твоей
литературной работой, как нынешний год ...
Собираетесь ли на север Франции, где мы
пожили вместе несколько лет тому назад?
Мне очень нравилось там ... »

Встреча с ними восстановила бы ее силы.
В конце весны 1909 года вышел большой
труд сына - «Материалиэм и эмпириокри­
тицизм».

ЕСТЬ ЛИ БОЛЬШЕЕ СЧАСТЬЕ?

Сентябрь в Стокгольме. Еще тепло. Много
цветов.

Рыночные площади уставлены же ­

стяными
и

в

них

кувшинами,

-

такая

похожими

яркость,

такая

на

урны,

нежность

ЩJасок, аромата и свежести.

Она написала Ане в Териоки: «Дорогая
Анечка! Сегодня утром отправили тебе те­
леграмму, а сейчас опишу тебе наше путеше­

ствие. Доехали мы прекрасно". Качки со­
всем не было". Пароход опоздал и подошел
к Стокгольму в начале 10-го. Мы стояли с
Маней у самого барьера и всrюре увидели
Володю. Я не узнала бы его, если б Маруся
не указала. Она прямо взвизгнула от радо­
сти, когда увидела его" . Я нашла его очень
похудевшим и изменившимся, но он уверяет,

что чувствует себя очень хорошо. Сняли
2 комнаты: одна, побольше, для меня и
Мани, другая - для него, очень хорошень­
кие и чистые, не высоrю под'ниматься". и
мне очень понравился здешний стол, можно
получить и овощи,

и

каши, и самых свежих

яиц, и молоко".

Маня целует тебя.
Что пишет Марк? Хочу писать ему отсюда.

195

Не было ли письма от Мити 1иJIИ Тони?
Напиши, если что узнаешь о них."»
Наблюдая
неторопливую,
размеренную
жизнь города, Мария Александровна с ус­
мешкой отмечала: вот откуда танта Екате­
рина аккуратистка".

Мария Александровна с Маней, пока Вла­
димир Ильич работал в библиотеке или си­
дел над рукописью и книгами в своей комна­
те,

ходили

по

музеям,

паркам,

просто

по

улицам . 1\ак-никак это чем-то не чужая для
них страна - баб1<а была наполовину швед­

кой. Но ни Мария Александровна, ни Мария
Иль'Иничн'а при всей доброй заинтересован­
ности не находили тут действительно душев­
но «своего» .. Видно, так уж заполонили их
просторы и леса Волги, воздух, села и горо­
да родины. Но Интересно им тут было! Одна1<0 все заслоняло счастье встреч·и с сыном.
Десять дней вместе! Видеть, как склоняется

над столом, уже не такой молодой. Видеть,
1<ак уходит, идет по улице: 1юренастый, ши­

рокоплечий, в котелке. Спокойный, усталый,
живой, на свободе!
Гулять вместе с ним 11 ож:ивленно болта­
ющей Маняшей. Быть вместе.
Володя, как всегда, внимателен, предупре­

дителен в I<аждой мелочи.
- Мама, ты хочешь пойти с нами на соб­
рание рабочнх - эмнгрантоп? -- спрос11 J1 он се
утром.

- Ты будешь
лась она.- Где?
-

выступать?

-

заволнова­

Буду. Ты столько помогала нам, а нн

разу не была на наших собраниях."

195

Конечно, она хотела. Заранее приоделась.
Посмотрелась
в зеркало. Кюкется, все в
порядке.

Они с Маняшей пришли в народный дом.

Общество называлось «досуг и польза». Не­
большой зал был снят на этот вечер. Сели
поближе, чтобы слышать получше. Когда
сын вышел к стошшу, заменяющему трибу­
ну, у нее екнуло сердце. Первый раз она ус­
лышит выступление Володи. Он заговорил
оживленно и весело.

Конечно, ей вспомнились другой зал и
другая речь. Но там был суд. Челове1\ шел
на смерть, жертвовал собой. Здесь народ
собрался отдохнуть, узнать, как поправить
свою жизнь. Здесь Владимир говорил для
жизни. Ирония iИ добрая шутка, устремле­
ние

вперед,

весомые

слова,

раскрывающие

двери, срывающие завесу за завесой - путь
вперед. Не в терниях и розах, не символи­
ческий «светлый путь», а булыжная мосто­

вая, се.11ьс1ше проселки чудились ей . В ~<аж.­
дом слове звучали страсть, напор .

«Как он

напрягается! Так его ненадолго

хватит!» За всегдашней сдержанностью не
видно

волнения,

но

сердце

1юлотится та~<,

что от шума в ушах она не все слышит, J<ак
тогда.

Она даnно и навсегда поnерила в дeJJO сво­
их детей . Они научила ее нонимать, что
святая жертва Александра и его друзей
осталась позади - благородной попыткой,
а теперь народ созрел для общей борьбы за
переустройство мира.

Она

уедет

спокойной.

197

Лишь бы

ci<opee

сын, его товарищи вернул•ись в Россию, где
готовится новая революция.

Теперь - ждать,
помогать,
дождаться!
Теперь - недолго. Раз он говорит - значит,
недолго.

По-прежнему

приходилось

следить

за

каждым своим словом, быть осмотритель ­
ной. Взойдя на пароход, принадлежащий
русской компании, уже невозможно было
еще раз обнять сына, потому что на русской

палубе его могли арестовать. Мука на его
лице . Ее лицо замкнуто. Пароход откалы­
вается от берега.

Тоска вдали от сына, в особенности после
поездки

к

нему,

становилась

все острее.

Очень, очень тяжело без него дома, но в
России он не сносил бы головы.
В меблированных комнатах, в которых
они поселились с Маней в Мосrше, был
обыск. Он поразил больше соседей, чем их
самих. «Такие благородные дамы!»
Когда жандармы стучались в их комнату,
мать быстро сказала: «Если у тебя есть что­
нибудь, что надо спрятать, дай скорее мне».
И спрятала сверток за корсажем. Их не
арестовали. Ее не обыскали, несмотря на
приказ жандарма. Устроили засаду. Шла
пасхальная неделя . Занятий в управе, где
работала Маня, не было . Каждую минуту
мог заглянуть кто-нибудь из товарищей.
Маня влезла на подоконник высокого окна,
выходящего на улицу,

и дожидалась подхо­

дивших, делала зна1ш, понятные им . Мать

198

стояла у двери. Заслышав чужие шаги, кива­
ла Мане,

и та соскакивала с подоконника.

Часами так простаивали они, а когда выхо­
дили на r<ухню или в ванную, вид у обеих

был возмущенный, у Марии Александровны
даже немного чопорный .

".А 1910 год оказался счастливым. Все
были на свободе. Володя и Надя переехали
в Париж, в Лонжюмо . Они писали о том, что

там же живет Инесса Арманд. Она снимает
комнату близ парка Монсури, взяла рояль
напрокат. Сидя в саду, они слушают «Апас­
сионату».

Радостно узнать, что дети
бокого мира музыки.

не теряют глу­

Поздно осенью умер Лев Толстой. Траге­
дия

великого

человека,

не

понятого

даже

самыми близкими, одинокого в своей семье,
глубоко взволновала Марию Александровну.
Все было в ее жизни: смерть, разлуки,
казнь, но непонимания быть не могло.

ПУТ11 ВСIТДЛ В ГОРУ

Веселы отнюдь не беспечные люди. Те, кто
l\шогое п ерс 11 есл11, знают цену радости, уме­

ют цсш 1п минуты без горя и опасений.
Марк получпл работу n Саратопе n стр::~­
хоnом обществе, и все переехали туда.

Когда Анна показала Марку Тимофеевп­
чу номер «Саратовского вестника» со ста­
тьей о талантливом
чеве

-

сыни1.1ше

.ма льчике Горе Лозга­

дворника,- мать

вздохну­

ла, потому что замечала: Ане недостает
детей ...
- Пойдем познакомимся, - предложила
Анна Ильинична мужу.
Никто не подумал бы, встретив на улице
эту

элегантную

господина

пару- высокого

в легком

сером

пальто

плотного
под

руку

со стройной дамой в шляпе с большими по ­
лями, с лорнетом на черной длинной цепоч­
ке,- что это семья революционеров,

вателей

спокойствия»

и

«взры­

«разрушителей

сущест вующего строя».

Анна вернулась с блестящими глазамп:

-

Мама! Мальчика надо взять к

H(IM!

Он

умница, способный необыкновенно, а учить
его не могут .

200

А ты подумала, Аня, о своей беспокой­
ной жизни?

его

Подумала, подумала. Мы не отнимем
у отца

с

матерью,

они

очень

хорошие

люди. И он не будет мешать тебе,- добави ­
ла Анна тихо .

.Когда Гора со своей старшей сестренкой
Варей появился у Елизаровых, Мария
Александровна увидела красивое смышле­
ное личико, шмыгающий нос. Мальчик сму­
щенно топтался на месте, одергивая чисту ю

рубашечку.

-

Мышка-горышка!

-

встретила его Ан ­

на.

- Горышка-торопышка! - вторила
ей
Мария.
- Горок-бугорок! - заключил Марк Ти­
мофеевич, стараясь говорить басом.
Посыпались ласковые шутливые прозви­
ща, очень забавлявшие Гору. Оправиnшись
от смущения, он вытер нос рукавом.

Маня

расхохоталась

мышки, потащила

и подхватила

под

к умывальнику.

Он приходил каждый день и быстро при­
nьшал к семье, доброй, веселой, ясной.
Здесь не пили и не пели спотыкающими ­
ся голосами. (Гора за свою малены<ую
жизнь наслушался всякого.) Но зато здесь
много читали, играли
шать

музыку,

а

не

на рояле, умели слу­

плясать

под нее, топая

ногами. Случалось, пели, но так душевно и
негромко, что хотелось слушать без конца,
молча, до слез. Все было ново, интересно ,
прочно.

14·

Елена Вечтомова

201

Очень далеко отошло то время, 1согда ее

дети

были такими. Мария Александровна

глядела на неуклюжего мальчу:гана, одетого

с трогательной аккуратностью бедности. Уж
она-то умела угадывать это сразу. Ей это
было знакомо.
С появлением Горы п Вари в семью снова
вернулось детство. Больше других пришлось
заниматься с мальчиком Марии Александ­
ровне. Передавала ему то, что знала сама.
А время несло небывалые вести! Розинг
провел первую в мире телепередачу. Амун­
дсен достиг Южного полюса ...

Под

Новый

год

Мария Александровна

внимательно-грустно

следила

за

тем,

как

Варя разворачивает полученный подарок.
Сняла лист бумаги. Под ним другой, под
ним - третий. Тревожась, не обидится ли
непривычная к шуткам девочка, она неволь­

но видела перед собой нетерпеливого, насу­
пившегося Володю, вот так же срывающего
лист бумаги за листом со своего сюрприза.
Варя и в самом деле чуть не обиделась. Не­
избалованная девочка решила, что над ней
пошутили. Мария Алеr<сандровна ободряю­
ще кивнула ей, взглядом говоря: «Не тре­
rюжься». И n последнем листе папиросной
бумаги оказалась крохотная коробочка с
бирюзовыми сережками . Девочка чуть не
расплакалась, пе веря, что такая «драгоцен­

ностЬ>> действительно подарена ей.
Занятые пода рками, дети не заметили, что
в гостиной, кроме Марии Александровны и
Марка Тимофеевича, с ними не осталось ш1-

кого из взрослых. Мария Александровна по-

202

дошла к роялю и заиграла веселый марш.
Двери распахнулись, и вбежали незнако11.1:ые
маски . Марш сменился вальсом . Маски за ­
кружились

в

фантастическом

танце: Ночь

в золотых бумажных звездах, рассыпанных
по платью из черной вуали, с серебряным
полумесяцем в распущещrых волосах, Тур­

чанка в пестром тюрбане и Елrш в зеленой
бахроме и игрушках. Мария Александровна
с удовольствием наблюдала изумление де­
тей, когда полумаски были сняты и Ночь
оказалась Маняшей, Турчанка - Надей Го­

лубятниковой, племянницей Марка Тимофе­
еnича, приехавшей на каникулы, а Елка горничной Машей.
Подошла весна 1912 года.
Россию потряс расстрел на Ленских при­
исках . Семья жила настороже. И в ночь }[а
8 мая пришли жандармы, увели Марию н
Анну. Марк Тимофеевич
вот- вот должен
был

вернуться

из

командировки.

Мария

Александровна осталась одна. Она рано ут ­
ром отпраnилась на пристань. Когда паро­
ход причаливал и к сходням подошел Марк,
мать

сделала

предостерегающий

Елизаров не спустился на берег.

жест,

и

Прямо

с

пристани она поехала в жандармское управ­

ление узнать о судьбе дочерей. «Может
быть, н ненадолго взяли»,- равнодушно со­
общил жандарм.

Нервы не выдержали, и Мария Алексан­
дровна потеряла сознание. Таrюе с ней слу­
чиJюсь впервые.

Если бы не Гора, было бы очень плохо.
Мальчик прибежал к ней, I<aI< nсегда, весе­
лый.

203

-

А где все?

-

удивленно спросил он, ог­

Jiядываясь.

- Уехали по делам,- лгать ей было неп­
риятно. Сказать ребенку правду- невоз­
можно. Мария Александровна снова скло­
нилась

над

письмом,

которое

она

писаJiа

Павлу Тимофеевичу Елизарову в Сызрань,
прося его задержать Марка. Арест дочереii
был связан с работой Саратовской социал ­
демократической организации.

Анну вскоре освободили.
- А Мария Ильинична? Когда она при­
едет? - приставал Гора.
- Ее еще задерживают дела. Она проси­
ла тебя писать ей почаще.
И мальчик писал . И получал отпеты. И нс
догадывался,
написаны

n

что

они

-

полные

юмора

-

тюрьме.

В июне Володя и Надя переехали в Кра­
ков. От Анны мать знала, что это вызвано
необходимостью быть ближе к редакции га­
зеты «Правда», нача13шей nыходить в Пе­
тербурге.

« ... Из Парижа я нынешним летом забрал­
ся очень далеко - в Краков,- писал сын.­
Почти Россия! .. И граница русская в 8 вер­
стах (поездом от Границы часа два, от Вар­
шавы 9 часов), бабы босоногие в пестрых
шrатьях - совсе м 1<ак Россия ...
:Жела ю вам с Анютой хорошенько отдох ­
нуть и прокатиться приятнее по Волге. Ж:а­
ры начинаются сильные. На реке, должно
быть, хорошо будет.
Относительно Маняши надо надеяться -

204

после того, что тебе сказали,- что долго ее
продержать не смогут

... »

июля 1912 г. г. Краков).
Поехали с Анютой по Волге, по Каме, D
Пермь. Гора остался с родителями.
Знакомые берега плыли за окнами паро­
хода. Тянуло кизячным дымом, рогожами,
воблой, скошенной травой, речной свеже­
стыо. По ночам горели костры. Как тогда,
как всегда". Все было щемяще знакомо и

(I

напоминало

молодость. И все оказывалось

другим. Пермь давно отстроилась заново, и
тяжелые купеческие дома, казалось, не зна­
ли пожаров.

В городе родственники, знакомые. Алек­
сандровская больница! Вот где сжалось сер ­
дце при виде добродушных львов, дремлю­
щих у подъезда! Сюда девочкой приходила
Маша Бланк к своему отцу. Так же зелене­
ли лиственницы - слабые,
нежные тогда,
крепкие, взрослые теперь.

Уцелел дом, где прошло раннее детство.
Но ту да не впустили полицейские - канце­
лярия губернатора. Все было кончено. И
все сохранила память. Остановились в го­
стиюще над Камой.
Даже отдых, даже леченье осложнялось
жандармской слежкой, утомительным вни­
манием шпиков. Когда весной 1911 года по
настоянию
Марка Анна увезла мать
в
Бердянс1< 1 где она должна была пройти
I<ypc лечения (усилилась болезнь серд­
ца), им пришлось несколыю раз менять
1шартнру, несмотря на доброе отношение
хозяев.

205

Когда стало поспокойнее в Саратове , вер­
нулся Марк: он перешел на другую служб у .
Должность

его называJiась - г л авный ин­
спектор Российсrюго транспортного страхо­
вого общества. Чем солиднее это звучало ,
тем удобнее было продолжать под польную
работу.
Мария Александровна чуть ли не ка .ж д ый
день относила передачу Маняше. Писала ей:
«Теперь шестой час, и я представляю себе,
что ты гуляешь теперь, голубушr(а моя, пере­
ношусь мыслями к тебе ... Очень рада была
узнать, что ты бодра и чувствуешь себя хо­

рошо, дай бог, чтобы так было и дальше. На­
деюсь, что скоро будешь свободна, а мож ет
быть, мы вместе отправимся, куда судьба
велит " .»

Понемногу Мария Але1( сандровна готови­
лась I( отъезду. Куда? Этого еще ниrпо не
знал. Укладывала неи з менный погребец,
шкатулку

-

-

с нитками, иголками.

Куда ты, мама, столько ерунды наби­

раешь? - спросила Анна.
- А вдруг в дороге кому-нибудь понадо­
бится".
Такая она была - ма м а.
Гора стал членом се м ь и Ели за ровы х. Ос о ­
бенно был доволен Маrж Тимофеевич. При­
емного сына и отца свя з ывала н е жнейшая
дружба.
Съездив I< Мите в Кры м , М а рия АJi екса нд­
ровна и Анна с Горой поселились в Во л о где
возле Машr . )I\и з нь осJюжнялась нс толь ко
опасностями раб оты, з акрыти е м « Пр авд ы » .
Болела Надежда Константиновна . Влади-

206

мир Ильич делился с матерью: «Дорогая
мамочка! В среду наконец после 2-недельной
«подготовки» в клинике Надю оперировали.
Операция, видимо, сошла удачно, ибо вчера
уже вид был у Нади здоровый довольно, на­
чала пнть с охотой. Операция быJiа, по-ви­
днмому, довоJiы-ю трудная, помучиJiи Надю
oкoJio трех часов - без наркоза, но она пере­
несла мужественно. В четверг быJiа очень
плоха - снJiьпейший жар и бред, так что я
перетрусил изрядно. Но вчера уже явно пош­
JIО

на поправку, Jiихорадки нет, пуJiьс лучше

и пр.

Кохер все же хирург замечатеJiьI-Iый, и с
базедовой болезнью надо ехать к ним ...

З~шрытие rазеты, в 1<0торой я писал, ста­

вит

меня

в

очень

(Суббота, 2б/VII

критическое

1913.

поJiожение».

Берн.)

В одну из тихих ночей полиция нагрянула

ним на дачу и устрО!ила обыск. Потребова­
ли паспорт у Марии Александровны:

1<

-

-

Мария Ульянова вы?

я.
Отдайте

все

нелегальное,

что

у

вас

есть!

Мария Александровна молчала, надеясь в
душе, что ошибка может отвести беду от
Маняши . Ее обыскали . Тут возмутилась
Анна :
- Да вы что, издеваетесь? Не видите, с
кем разговариваете?
- Обязан все сделать по форме,- твер ­
дил пристав. И сделал.

207

Забрал

паспорт Марии

испещренный

книги,

Александровны,

прописками,

потрепанный

ее

томик

легальные

«Анны

Каре­

ниной».

Когда жандармы ушли,

мать уговор.ила

Анну уехать.

- А то влетишь! тей и их товарищей.

она усвоила язык де ­

Марию вытребовали со стражником в Во­
логду д.1щ обыска квартиры. Она уехала
спокойная, а мать не могла сидеть на месте.

Не выдержала и поздно вечером пошла на
станцию.

Ночным пустым поездом, в дребезжащем ,
пропахшем пылью вагоне Мария возвраща ­
лась па дачу. Не стала дожидаться утра.
Едва теплился сальный огарок в фонаре
над дверью, плясал бледный блик света по
рыжим грязноватым полкам. Клевал носом
подвыпивший проводник .
Поезд не успел остановиться, как Мария
на ходу спрыгнула под крутую насыпь 11 ".
увидела одинокую фигуру.
- Мамочка, ну что ты, право? Темень .
Ни души. Поздно-то как.
- А ты? Я скорее хотела узнать, что
с тобой,- немного смущенно и радостно
мать взглянула на дочку. - Марусенечка
ты моя!
Что-то сжало горло Марии. Она обняла
мать за плечи и заметила, что та ст а ла мень­

ше ростом за последний год.
Медленно, в молчании дошли до деревни.

Где-то лаяла спросонок собака. Шуршали
на насестах куры .

208

Дойдя до дома, мать и дочь сели на
I(рыльцо. Пахло оиреныо. Мария Александ­
ровна сказала, I\репче сжав руку Маняши:
- Не хочется так жить, без дела, поехала
бы я куда-нибудь насовсем в деревню, учить
ребятишек грамоте ...

Осенью в Вологде то и дело забегали к
Марии ссыльные друзья: Боровский, Люби­
мов, Станислав Кржижановский. Возобно­
вились музыкальные вечера. Когда все рас­
ходились, внезапный стук, свет, грубые
голоса будили Гору . Мария Александровна
тревожно приглядывалась к Горе, а он ни
разу не с проси л взрослых о ночных визите­

рах. Преданно смотрел он на приемную
мать, ласкался к Мане и бабушке. Может

быть, он забывал?
В мире было неспокойно. Но люди стара­
л1ись переделать этот мир .

Через Марию
Ильиничну
шла
почта
«Правды».
Объявление войны с Германией перевер­
н уло жизнь каждого. Мария Ильинична за­
явила, что будет добиваться работы в гос­
питале. Зная ее убеждения, мать понимала,
что это неспроста. Может быть, она должна
вести там партийную работу? Может быть,
играла роль дружба с Верой Бонч-Бруе­
вич.

В один осенний вечер Маняша рано легла
с п ать. Гора давно заснул на своем сундуке.

Анна и Марпн Александровна, тихо разгова ­
риван, убирали посуду после чая .

209

Военные действия отдаляли всех, кто был
в эмиграции.

Так недоставало Марка! Один его вид
внушнтельный,
располагали к

-

его неторопливые манеры
спокойствию, делали всех

уверенней. С ним и Мария Але1\сандровна
чувствовала себя лучше.
Вдруг

раздался крик Горы: «Держи его!

Держи!» Грохот, звон чего-то разбившегося.
Мать :и Анна бросились I\ мальчику. Гора,
свалившись со своего ложа, продолжал без­
мятежно спать на полу, укутанный пикей­
ным
одеялом.
Спала
на
своем месте и
Маруся. С трудом подняли Гору, раскутали
его, поправили матрас, укрыли. Посидели
возле. Гора спал спокойно.
Утром за чайным столом со смехом вспо­
минали

ночное

расспрашивали

происшестние,
мальчика

о

том,

осторожно
что он

ви­

дел во сне, но он ничего не помнил. Решено
было отдать его на детскую площадку, !'Уда
ходили Ниночка Воровс1\аЯ и Игорь Люби­
мов.

Дождавшись весны, отправились I\ Марку

Тимофеевичу на Урал. А затем вся сем1:>я пе­
реехала в Петроград, кроме Марии Ильи.
ничны, ушедшей на фронт.

НАКАНУНЕ

Никто никогда не видел ее слабой. По-преж­
нему

двигались

худощавые

шивая,

переписывая,

посуду.

Никто

руки,

штопая,

чиня,

вы­

расставляя

не сидел без дела в этом

доме.

Она не позволяла себе шаркать по полу
мягкими туфлями. Ступала четко. Но серд­
це покалывала невидимая игла. Боль вне­
запно сковывала руку, спиi-~у. Дышалось не
в полны е легкие. КазаJiось, что в груди ОТ"
верстая рана. Когда удается вздохнуть воздух про ходит через сердце. Тянут его,
тянут раскаленные нити. Если приступ за ­
стигал ее, когда она оставалась одна в rшар­

тире дома-корабля, Мария Александровна,
сжавшись в
л ием

воли

«турецком»
гасила,

кресле у окна, уси­

остужала

эти

жгущие

н е выносимьrе нити.

Ее комната была самой солнечной, но
солнце заглядывало ненадолго. И вообще
им

везло

на

холодные

Александровну знобило.
нити,

идущие

от

квартиры.

Ей

сердца,

Марию

казалось,

что

существовали

всегда, растягивались на тысячу верст, свя­

з ывая ее с теми, кто близок, но отсутствует.
И тот, кто далеко, знает, что мать ждет.

2 li

Сегодня она вспомнила Скляренко, его
дочку, Станислава - верного друга Маня ­
ши, которого Маня разыс 1<ала в Галиции
тяжело раненного. Вот зашел недавно IlТел ­
гунов - рабочий, з навrлнй Володю уже дав ­
но. С лепоi'1.
Нылн натруженные ее ноги. Они столько
ходили

-

и

неужели

уже

не

поспевали

за

молодыми? Прошлым летом на даче, снятой
Марком Тимофеевичем в Лыкошина, дети п
дальние походы отпраплялись без нее . Опа
бродила возле дома, сидела в палисадниl\е,
сушила принесенные им11 грибы, хлопотала
на 1сухне, много читала. Что бы она делала
бе з кинг? Теперь у нее был постоянный со­
беседник - Гора. Первоклашка коммерче­
ского училища так гордился новеныюй фор­

мой, что Анна Ильинпчна повела его в фото ­
графпю 11 сняла при всем параде. Он только
с Марией Александровной поделилсн своей
тайной: в коммерческом преподавали пере ­
плетное дело, и Гора решил к Новому году
сделать подарок приемной матери, перепле­
сти переведенную ею книгу. Мария Алек­
сандровна помогла ему раздобыть экзем­
пляр «Аграрного вопроса» Уго Роббено.
Она вспомнила Симбирск, как дети гото­
вили сюрпризы ей и отцу. Выпиленная лоб­
зиком дощечка для хлеба, подаренная Са­
шей, до сих пор хранится в буфете.
Однажды Гора пришел к ней очень оза­
боченный. Ему предстояло говеть.
- Зачем?
Трудно было объяснить зачем.
Так полагается по правилам".

212

Правда, легенды из Священного писания
ему нравились, он расспрашивал о загроб­
ной жизни.

- Глупости все это,- сорвалось у Ма ­
рпп Алексnндровны,- ничего там нет.
Большап радость - на дачу на несколько
дней при ехала Мапя. Непривычно было вп ­
деть

ее

в

костюме

сестры

милосердия,

так

же как Митю в форме военного врача. Не­
надолго вырвался Марк. И только Володя

жил далеко-далеко. Она верила: если бL1 он
приехал сюда, все стало бы хорошо. Нс
только дома. Вообще. В мире. Она зпала:
труд его тяжел и так велик, что отринет все

плохое, потому что он не один, как Саша, а
с пим весь парод, все. И настанет мир. Ес.111.1
бы можно было проснуться через несколько
десятков лет и посмотреть, что будет тогда
па земле, как тогда будут жить Jiюди. Уnн ­
дит ли опа, как победит дело ее детей?
Сnерстшшам пе могла опа открыть бо­
гатство, которым наполнили ее жизнь дети .

Шла в ногу с молодыми. Но все чаще оста­
навливалась, оставалась одна. А она при­
выкла всем делиться с ними. Почти каждый
день писала письма . Чаще всего Маняше.
«Родная моя, будь осторожна, главное,
б~реги здоровье и во всем прочем чтобы пе
вышло какой беды, а то страшно огорчишь
меня»,- и,

жого

стесняясь

любопытства,

посторонних

волнуясь,

глаз,

как-то

чу­

она

там, хотя и взрослая, хотя и сестра милосер­

дия,

выхаживающая раненых,

213

приписывала

по-французски: «Если нуждаешься в день­
гах, пиши; что мое, то твое».

Она вспоминала, как n Лыкошине на рас­
свете будил их пастуший рожок. Встала,
чуть сморщившись от боли, перешла в сто­
ловую,

напоминающую

сужавшуюся

к

пароходный

маленькому

салон,

треугольному

балкону, открыла крышку фортепьяно и
осторожно взяла первые аккорды. Зазвуча­
ла увертюра «Евгения Онегина». Пастуший
рожок ... Рассвет ... Ветер тронул листья де­
ревьев и рябью пробежал по воде. Первый
луч солнца

...

Мамочка наша! - как всегда оживлен­
ная, Анна О!{Ликпула Марию Александровну
из передней. Подняла руки к шляпе, но оста­

--

новилась,

глядя

на

маленькую,

стройную,

только чуть понш<шую в плечах фигуру ма­

тери у фортепьяно.

-

А не махнуть ли нам с тобой на остро­

ва? И Горку захватим .
Мария Александровна пьвернулась к до ­
чери на винтовом табурете. Темные глубокие
большие глаза ее загорелись. Недаром пи­
сала она Маняше: «А может, и на извозчике
покатает меня Аня».
- Пообедайте сначала, без обеда нельзя.
Анна Ильинична кивнула и, вынув длин­
ные булавки, придерживающие шляпу, про­
шла

i3

столовую.

Отперев дверь своим ключом, вошел Марк
Тимофеевич.

ешь?

А может быть, ты плохо себя чувству­

-

чтобы

не

смущать

Анна на французский.
214

мать,

перешла

Не старь

меня,-улыбнувшись, отве·

тила мать.

- Слышишь, Гора,- шутливо окликнул
Марк мальчика, выглянувшего из своей ком­
наты,- опять меня ругают

-

...

Не сочиняй,- смутилась Анна.

Тогда думай о моей «необразован1юсти»,- продолжал Марк, слабовато вла­
девший иностранными языками.

После обеда все поехали кататься, а когда
вернулись, на столе лежало письмо от Вла­
димира Ильича.

(12/III, 1916 г.). «Дорогая мамочка! По­
сылаю тебе карточки, одну для Маняши.
Мы живем теперь в Цюрихе. Приехали
позаниматься в здешних библиотеках. Озеро
здесь очень нам нравится, а библиотеки мно­
го лучше бернских, так что пробудем еще,
пожалуй, дольше, чем хотели ...

Надеюсь, у вас нет уже больших холодов
и ты не зябнешь в холодной квартире? :же­
лаю, чтобы поскорее было тепло и ты отдох­
нула от зимы.

Надя очень всем 1<ланяется. Крепко тебя
целую, моя дорогая, и желаю здоровья. Аню­
те большущий привет и М. Т. тоже. Твой

в. У.».
И - фотография: без бороды, помолодев­
шее, оживленное лицо. Значит, все хорошо?
Значит, все ближе его возвращение? Отта
размечталась

о встрече,

о поездке на

паро­

ходе.

Кутаясь в платок, Мария Александровна,
как ни было ей трудно подолгу двнгаться
и работать, хлопотала по дому. День ее был

215

заполнен хозяйственными заботами, книга­
ми и музыкой, Гариными уроками. Но день
кончался. Если Анна была в Питере, до ее
во з вращ е ния н е гас свет в материнском окне,

выходившем на Газовую улицу . Зеленый от
абажура огонек, словно маяк, горел и
горел, и виден был четкий силуэт на зана­
веске.

Тени на булыжной мостовой от качающе­
гося фонаря плясали, мешали разглядеть
того, кто стоит внизу . Анна прежде, чем от­
крыть парадное, чтобы мать увидела ее, вы­

ходила на середину улицы. С Газовой и Ши­
рокой двери веJ1и в один вестибюль, к одной
лестнице . Дом действительно напоминал
корабль, а то и паровой утюг, в котором
оюrа горели, как угли. Потом гасли и свети­
лось одно .

Сегодня Марии Александровне стало осо­
бенно тревожно . От Маняши даuно не полу­
чали писем. Мария Александровна несколь1\О раз звонила Бонч-Бруевичу, ведь его
жена, когда-то последовательница Льва
Толстого, работала там же, где Маня . Но
Владимира Дмитриевича не было дома. Все
сильнее

росла

тревога,

не

давая

заснуть.

Елизаровы были в отъезде. Только под утро
мать задремала. Проснулась, ясно услыша­
ла звонок. Заторопилась. Накинула теплый

халат. Отперла парадную дверь. Никого.
Но заснуть уже не могла. Занимался рас­
свет . Не в силах ждать, она снова позвонила

по

т еле фон у

Бонч-Бруевичу .

Он нс сра зу

у слыша л з в о нок.

Мария

Александровна

216

обеими

руками

держала трубку, боясь выронить

-

так они

дрожали.

- Слушаю,- наконец прозвучал голос
его. Горло у Марии Александровны пере­
хватило.

Вы не можете ко мне прийти?
Что-что? - Он не сразу расслышал ее
вдруг ослабевший голос.- Кто это? Мария
Александровна? Конечно, сейчас, сию ми­

-

нуту.

- Приходите поскорее, пожалуйста, по­
скорее. Маня пропала ...
Владимир Дмитриевич откашлялся.
-

Да что вы? Нет, она жива-живехонька.

Я только что вчера получил письмо от Веры
Михайловны - она ее встретила на фронте.
- Не может быть? - Голос окреп, в нем
послышалась обычная улыбка.- Вы верно
говорите?
- Верно.
- Не обманываете? - Опять упал голос.

- Да нет же, Мария Александровна, 1<ак
можно! Я письмо принесу. Хотите?
- Буду жДать.
-

Ну-ну, бегу!

Мария Александровна так и не ушла из
прихожей. Она присела на стул, встала, про­
шлась, держась за выпуклую, 1<а1< орудий­

ная башня, стену. Страх за Маняшу засло ­
нил все .

Не было дня, чтобы не тревожилась мать,
не ждала резкого зв онка, сту1<а в дверь, или
топота жандармсю1х с апог, 11лп телеграммы,

сооб щения, что опять арестован 1и· о - 1111буJр:.

из детей. Даже там , за границей, арестова JIИ

15

EJJeнa В е чтомова

217

Володю. Рассказали ей об этом, когда все
было позади. Недаром она надеялась на
Крупских, чувствовала в них родственную
силу. Надя все сделала для того, чтобы Вла­
димира освободили, чтобы его невиновность

была доказана. Елизавета Васильевна умер­
ла, но, и оставшись одна, Надежда Констан­
тиновна не пала духом, много работала, по­
могала мужу, писала сама.

Девятнадцать арестов детей пережила
мать, боролась, гордо подняв голову, входи­
ла

в

«присутствия»,

в

холодные

приемные

чинуш и сановников. Сжимая в руках узелки
с едой, письма, между строк которых моло-

1юм были вписаны важные, нужные слова,
ждала в бесконечных очередях возле тюрем.
Усталая, сидела на лавочке, ожидая позд­
него возвращения самых близких. Сейчас
ко всему прибавился страх случайной смер­
ти, ранения, плена. Она не сомневалась, что
вместе со Станиславом ведет Мария опас­
ную работу среди солдат. Ни дня, ни часа
покоя. Когда-то сможет вернуться Володя?
Звонок еще не затих, как Мария Алексан­
дровна отперла двери. Вид у Бонча был не­
выс11авшийся, хотя Владимир Дмитриевич
старался держаться спокойно, солидно. Тон­
кое лицо Марии Александровны еще более
осунулось, став прозрачно-бледным. Только
маленькие

яркие

пятна

выступили

на

СI{у­

лах. Она смущенно улыбнулась:
Потревожила я вас. Такая рань.
Владимир Дмитриевич nротянул ей пись­

-

мо жены:

-

Может быть, мне прочесть его?

218

-

Да-да, прошу вас.

Они Iiрошди в комнату Марии Александ·
ро в ны. Бонч-Бруевич раз и другой медленно,
внятно прочитал о том, как жена встретила

Маню, какая деятельная и неутомимая Ма­
рия Ильинична.
- Правда? Письмо в с амом деле вчера
получили?
Владимир Дмитриевич показал Штемпель
I-ia конверте . Надев оч1<И, Мария Алексан­
дровна вглядывалась в неясные цифры . Ка ­
жется, успокоилась . Улыбнулась совсем по­
обычному:
- Спасибо, родной. Не сердитесь , А то я

всю ночь не спала. Почудилось мне, что с
Маней несчастье.;. Чай-то вы, конечно, не
пили? - Она направилась в 1<ухню.- Те­
п ерь уж не отпущу без завтрака .
Мария Алеr<са~-tдровна быстро-быстро хо­
дила по столово й , вынимала из буфета чаш­
rпt, бублики с маком. С едой в 1916-м было
негусто. Но когда в стаr<ане зазолотился
крепкий душистый чай (себе Мария Алек­
сандровна чуть-чуть « подкрашивала » воду).,
она вдруг задумалась:

- А сколько верст до самой передовой
позиции? В пл ен Маня не может попасть? Помолчала и опять попросила все - все рас­
сказать ей о письмах Веры Михайловны .
Владимир Дмитриевич хорошо запомнил
это утро и записал все о нем.

Волнение не прошло даром. Может быть,
повредил И сквозняк в то утро ранней весны.

(19 апреля) «...Я чувствую себя все пло ­
хо,- читала Мария Ильинична,- хотя при219

нимаю

все,

что

прописал

врач

наш:

отдыш­

ка мучает меня, не могу дышать свободно,
это :мучительная вещь. На воздухе чувствую

себя лучuiе, по ходить много не могу. Не
дождусь, когда поедем по Волге, тогда буду
чувствовать себя лучше, но Марк говорит,
что раньше чем

около половины мая п е мо ­

жет ехать, надо потерпеть".»

Мать :мечтала увидеть новое, молодое
счастье 13 своей семье. )Кизнь должна быть
полной, душа не должна сжиматься. Как
много

может

сделать

человек,

когда

его

понимают дома, когда есн совсем блнзюr~i
еднномышле r-rнпк .

Еще зимо 1"r nrrcaлa она Маняше:

( 15

янв.)

«Дорогая моп Марусенька! Лолу,111ла 1-1ы1-1 че открытку твою от 13-го, большое mer<;i за
нее, моя родная! Станислава ты, вероятно,
видела уж? Если ему дали отпуск, оп мог
бы приехать сюда ненадолго, вот рады были
бы мы! Предлогом послужит посоветовать ­
ся с хо рошим врачом».

Все сделали дру::~ья для того, чтобы дать
Марии возможность повидаться с матерью.
Не так это было просто.
А мать ждала: «4 мая. Солнце светит яр­
ко сегодня, но я не собираюсь погулять, по­
дожду тебя, родная моя,- она зажмурилась
от боли,- пойду уж я с тобой, а сейчас лег­
ла опять. Расцелую тебя крепко, милая,
дорогая моя! До скорого свидания!»
Уходили силы, а мысли были с детьми,
далеко-далеко. Она почти не поднималась
с постели. Это тяготило ее, деятельную,
энергичную.

220

Вдруг резкий звонок. Стук в дверь. Гром ­
кие голоса. Кто-то засмеялся. И на пороге
комнаты- Маня! Похудевшая, загоревшая,
в белой косьпше с красным крестом, отте­
няю1цим горятти е , « р аз бойничьи » , как шути ­
л а она, глаза .

- Марусенька!
Сразу дело пошло на поправку . Настоль­
ко, что Анна сочла возможным уехать по
делам партии в Финляндию. Но тревога за
здоровье матери не покидала ее: «Будем
собираться на дачу. Береги себя. Если ну ж­
но,

вызовите

Нигдорчика

илп

Кетчера".

1

Вчера провели день n Териоках. Еду в Гель ­
сингфорс. Теперь ведь Маня с тобой »,- на ­
х одпла она минуту написать с дороги.

Да, Маня была дома . Иногда до поздней
ПО'IИ разговаривали мать п дочь.

- Берегут меня, Маня, значит, постаре ­
ла. Боятся огорчить. Умалчивают. Ты -то
хоть не сострадай. Говори все.
О поездке на пароходе уже не думали .
Дочки не могли надолго и далеко отлучать­
ся из Питера. Зато деятельно собирались
на дачу. Сняли домик в Больших IОкках,
недалеко от финской границы. С палисад­
ником. Вот только р_ояля там не было.
Наступил день отъезда. Пошли за извоз­
чиком. В прихожей:, в столовой громозди­
лись корзины с посудой, баул"ы, чемоданы,
портпледы с подушками .

Сердце не болело, дышалось легче. Лишь
бы дождаться Володю! Мария Александ1

В р ачи, леч и.в ш ие Ульяновых.

221

ровна осмотрелась вокруг. Все до осени ос­
тавляла в порnдке. Укрыты чехлами дива­
ньr, фортепиано, в бумажном колпаке люст­
ра с бисерными подвесками, сделанными
А>ней и Маняшей под ее руководством. Аня
не отставала от моды. Этой зимой многие
занимались своеобразной мозаикой. Брали
простой глиняньrй кувшин или горшок, пок­
рывали золоченой замазкой и вдавливали в
нее

все,

что

попадало:

стекла,

пуговицы,

даже

М.ария

Александровна

осколки

цветного

маленькие

ключи.

переставила

такой

горшок подальше под газету, чтобы не пы­
лился,

и,

растянув

чехол,

подняла

крышку

фортепьяно. На чесучовый костюм ее уже
была накинута тальма.
Не раздеваясь, только сняв перчатки,
Мария Александровна заиграла «Патети­
ческую» - сонату, так любимую Володей.
Вот бы Дверь отворилась и он вошел! Но
разделяют их государства и границы, война
и запреты, непреодоленное зло.

В Юкках Гора целые дни пропадал на
озере. Взросльrм было не до него.
За окнами (Юкки славились ветрами)
качались ветки яблонь, на ровнь1х грядках
(а не на клумбах) правильными рядами под­
нимались первые цветьi. Поздно цвели че­
ремуха и сирень. Уже и в сад.у возиться
стало Марии Александровне трудно. Она
слегла. На свой ночной столик просила
поставить карточку В.Тiадимира, прислан­
ную из Цюриха. Она поворачивала ее в

222

течение дня так, чтобы все время видеть
усмехающиеся Володины глаза, чтобы сте­
КJ10 не отсцечивало.

Анна Ильинична старалась не оставлять
мать одну.

Вот сорвала она листок календаря:
июня ... И невеселые мысли пронеслись

24
в

ее голове: что можно сделать?

Дай

-

слышно

мне

что-нибудь,

проговорила

Аня,- едва

Мария

Александ­

ровна.

Анна обернулась к ней. Лицо матери было
спокойно, I<ак всегда. «Валериану с ланды­
шем? Камфору? Как вернуть силы? Ох,
если бы приехал Володя! Но это невозмож­
но».

- Облатку какую-нибудь ...
Мать никогда не просила помощи.
долгую

жизнь

всегда

помогала

Всю

сама.

- Ты знаешь, я еще хочу пожить с ва­
ми ... -успокаивающе улыбнулась.
Приняв лекарство, она устала даже от
этого движения, сказала:

- Что бог даст ...
Медленно тянулись дни. Она ловила себя
на

том,

что

пролежала

час - два

в

каком-то

забытьи. Ее тяготила невозможность самой
ухаживать за собой. Дети так заняты. Гору
совсем забросили. Иногда казалось, что
она в Симбироке.
- Куда же папа наш ушел? - выговори­
ла

она

вслух

и опомнилась,

J1енное лицо Анны,

вдруг

зами глаза Марин. Добавила:
- Задремала я ...

223

заметив удив­

блеснувшие сле­

Она редко теперь
подстриженные,

надевала

наколку на

зави·вающиеся

на

концах

легкие волосы. Аккуратно причесанная, вся
в белом, может быть, она сейчас отдохнет
и

встанет .

-

Где же наш Митек?- иногда ей каза­

лось,

что

это

он

-

мальчик

-

стучит

в

се­

нях, торопливо ставя в угол грабли, лопату,
удочки. А это шумел Гора.

Медленно, слишком медленно шло лето.
Никогда не ощущала она этого. Ей всегда
не хватало времени. Она рассматривала
свои

руки

-

худые

пальцы

стали

узлова­

тыми.

Всегда веселая выдумщица Маня затих­
ла. Сегодня она читала ей вслух новый ро­
ман. Вспоминала, как мать переводила с
английского, как смутило маму появление
в

газете первого ее перевода.

Так хотелось учиться !
в

школе

она

И учить. Правда,

преподавала

толыш

рукоде­

лие, но она учила своих детей . Она научи ­
ла их хотеть учиться, а это главное. И быть
честными. Во всем. За это они платили
дорогой ценой.
Она перевела взгляд со своих рук на Ма­
нины. Длинные сильные пальцы. Руки у
них у всех похожие.

Анна вошла из сада, улыбнулась матери
и поставила в стакан едва развернувшийся
тюльпан

необыкновенного

цвета

-

огнен­

ный с тем ными нскрамн .

- Как это I<расиво! - сказала мать. ­
Какой хороший цветок. - И, улыбнувшись
224

дочери,

повторила фразу
по-французски,
как привыкла это делать для Горы.
Глаза ее заблестели. Она взяла дочерей
за руки. У Анны такие же руки.
Чувство будущего. Оно держало ее в жи­
зни. Взгляд остановился па встревоженном
лице Анны:
- Я ухол-.:у. .. ухожу... Ухожу от вас" .
Ей представился длинный-длинный ко·
ридор.

-

В могилу ... -

неожиданно для себя вы­

говорила она. Но это нужно было выгово­
рить. Успеть. Взглянула на Марию:
- А ты живи счастливо ... в этой семье."
я ее так люблю,- сказала она, вспомннn о
Марке, но не назвала его .
Как будто долг свой передала Анне.
Старшей. И закрыла глаза. Заснула.
Неподвижно сидели дочери. Было пасмур­
но. Мария легко сжала запястье материн­
ской руки. Пульс был слаб и неравен.
Налетевший ветерок разметал легкие зана­
вески на окнах . Кусты, качнувшись, загля­
нули в комнату, зашуршали листвой по по ­

доконнику. Что напомнили они? Сколько
прошло времени? Она
дышала
глубоко,
ровно, спокойно. Дочери сторожили ее сон.
Вдруг она вздрогнула, вздохнула. Мар и я
бросилась к шприцу, лежавшему n м етал­
лической коробке на ночном столике . Впрыс­
нула камфору. Но лицо матери потем­
нело.

/Кизнь вершила свои болынне дслп, а ма­
тери уже не было в мире.

С

шумом

ворвался

22!1

Гора и остаповнлся

па пороге. Kar< обычно - аккуратная, кра­
сивая - спала Мария Александровна, по­
ложив руку поверх белого пикейного одея­
ла. Оборка ночной кофточки тепло отт е ­
няла лицо. Но почему так неподвижны
скорбные JI1Щa Марии и Анны? Что сл уч11лось?
- Умерла наша мамочка,- сказала Ан­
на, - не дождалась Володи.

Гора бросился к своей приемной матерн,
обхватнв ее за шею исцарапанными, заго­
релыми,

перепачканными

землей

руками.

И только тут она заплакала.

Разговоры о похоронах. Казенные слова
бумаг: «Справка Спасо-Парголовской церк­
ви. Иерей ... » Все это не доходило до со­
знания. Мать еще была с ними. Брали раз­
решение перевезти ее по железной дороге
в Питер, похоронить на Волковом, рядом
с Олей.
Можно было до нее дотронуться. Плака­
ли. СдерживаJiись. Печаль была светла.
Оказывается, так может быть. Они жадно
слушали
гие

все,

друзья,

что

говорят

помогавшие

о

матери

им,

немно­

пришедшие

проститься. Всех разметала война. Легкий
гроб несли вдвоем Бонч-Бруевич и Марк,
холм цветов вырос на кладбище.
Не исчерпать было душевного богатства,
созданного,

посеянного матерью в

мире.

Анна отвечала на письма Дмитрия:
«Мне не тяжело. Мне приятно писать и
слышать о ней". Обнимаю тебя горячо ... Ты

226

таr\ походишь на нее. Будь здоров, хоро­
ший мой". Будь покоен за меня».
Она заклеила конверт. Надписала адрес .
Созданная матерью семья, больше чем
семья Ульяновых, продолжала жить. Ши­
р11лась. Трудилась. Готовились I\ решитель­
ным битвам ее дети.
Мать не дождалась сына.
Россия ждала Ленина.

1968- 1977
Ленинград

-

Ут-.яновс к

-

П ермь

-

П е нза

ОТ АВТОРА

Показать в небольшой повести весь слож~
ный путь замечательного человека можно
либо идя по вехам хронологии, либо рас­
I<рывая проблемы, возникающие в жизни
героя, определяющие ее. Автор попытался
сделать второе. Он стремился в историче­
ских лицах увидеть живых людей в их бо­
рении, людей, с которыми мы до сих пор
идем рядом, советуемся с ними.

«Повесть о матери» дала мне много но­
вых друзей и знакомых, чье заинтересован­

ное участие в работе над rшигой вселяло
веру в ее нужность.

Воспоминаниями, советами помогли авто­
ру и Г. Я . Лозгачев-Елизаров - приемный

сын Анны Ильиничны, и Татьяна ПавJювна
/Какова-Басова - внучатая племянница Ма­
рии Александровны
(по линии Ардаше­
вых) - люди, оценивавшие освещение фак­
тов, обстановки в семье Ульяновых, данных
в повести. Беседы с ними сами по себе были
открытием, уз наванием традиций ульянов­
сrшй семьи.

Пермский обJJастной государственный ар ­
хив, областная библиотека имени Горького
и в первую очередь научные работники,

журналисты - Л. М. Комарова, С. М . Гинц,
В . К. Алексеева, В. Г. Соколова и многие

228

другие делились своими находками. Трудно
переоценить доброе отношение и помощь
сотрудников Дома-музея В. И. Ленина в
Ульяновске, ленинградского филиала Цен•
трального музея В. И . Ленина, пензенских
историков во главе с Г. Н. Чекушкиной,
архивистов Е. Я. Дмитрука, В. С. Година,
работников Дома - музея В. И. Ленина в Ко1<ушrшно. Казанский юрист Н. А. Василь­
ев - внук сослуживца Ильи Николаевича рассказал много интересного о симбирцах;
А. К. Шарц показал дом, в котором жила
в детстве Мария Александровна; врачи
А. Г. Вершинина и М. Я. Подлужная поста•
вили диагноз заболевания доктора Бланка.
Это больше чем через сто лe:rl Куйбышев­
ский энтузиаст r<раев ед В. Н. Арнольд щедро
делился своими архивными богатствами, что

называется, оберегал автора от ошибок.
Благодаря содружеству со многими чудес1-1ыми людьми, деятельной их помощи в под­

готовке ю-1иги к переизданию, с Б. В. Яков­
левым, с профессорами лауреатом Ленин­
ской премии А . М. Бабкиным и В. А . Ма ­
нуйловым,
с
читателями,
участниками
читательсюrх 1<0нференций, а таюке благо­
да ря опубликованию и наход1<ам новых ар ­
хив ных документов

в

юшге уточнены

неко­

торые факты, выверена хронолоп1я. Повесть

стала боJrьше, но в основе своей не из ме­
нена.

Е ще раз спасибо всем за помощь.
Елена Вечтомова

СОДЕРЖАНИЕ

1\'\АШЕНЬКЛ
ГОРЕ

С

БЛАНК

3

НАРОДНОЕ

17

ВОЛКАМИ...

21

П ЕРЕД ВОСХОДОМ

29

ПЕН ЗА
ДЕЛО

~
ЖИЗНИ

53

ВСТРЕЧА

60

РАСТУТ ДЕТИ
:«ЧТО

НАМ- С

69
НИМ ДЕЛАТЬ,

МАША?»

НАДЕЖДА НА САШУ

81

104

СУД

118

НАДО ЖИТЬ

126

ВОЛОД)I

1~

ВО

173

ФРАНЦИЮ!

СВ)IТОЧНЫй РАССКАЗ

181

ЕСТЬ ЛИ БОЛЬШЕЕ С Ч АСТЬЕ?

19G

ПУТЬ

200

ВСЕГДА

В

ГОРУ

НАКАН УНЕ

21 1

ОТ АВТОРА

228

Елена Андреевна
Ве 11толюва
ПОВЕСТЬ О МАТЕРИ

О 1vlарии Александровне
Ульяновой
Издание 2-е, дополнен ное

На перnой странице облОЖ[(Н
Фо.то Марин Алекса11д11ов 11 ы
н семьи УлЕ1яноnых

Заведующнй ред а1щнеii Л. Н. Котеле11е11

Редактор Л. И. Стебакоаа
Младший редактор З.

J!.

Устенова

Оформление серии художпнка В. И. Терещенко
Художествен ны i\ редактор Г. Ф. Селшреченко
Техннческнi'! редактор

//.

1(. J(апустш~а

ИБ № 1424
Сдано в набор 15.02.78. Подписа но n пе•rать 24.05.78. ЛОООS8.
Формат 70Х90 1 /32 • Бума га тнпографская № 1. Гар ни тура «J!н­
т~ратурная». Печать высокая. Условн. печ. л. 8,63. Учет н о­
и з д. ,1 . 7,64. Тираж 200 ООО (50 001-200 000) экз. Заказ № 2877.
Цена 30 коп" в целлофаннровапноii обложке 35 коп.

Полптнздат.
Ордена

125811 ,

Ленина

ГСП,

103·!73,

тпnоrра фн я

Москва, !\раснопролетарская,

Москва, А-47, Мнусская пл"

:«К ра сный

16.

прол етарн n > .

7.