Том 3
Глава 1. Введение и план
2. Атрибуты эпохи
3. План части
Глава 2. Общий фон и основные черты
2. Поражение либерализма
3. Политика
4. Искусство и общественная мысль
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях
2. Социология
3. Психология
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод]
[2. Историзм]
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы
2. Англия: [маршаллианская эпоха]
3. Франция
4. Германия и Австрия
5. Италия
6. Нидерланды и скандинавские страны
7. Соединенные Штаты
8. Марксисты
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание
2. Видение, предпринимательство и капитал
3. Революция в теории ценности и распределения
4. Позиция Маршалла и реальные издержки
5. Процент, рента, заработная плата
6. Достижения в прикладных областях
Глава 7. Анализ равновесия
2. Курно и «математическая школа»: эконометрия
3. Концепция равновесия
4. Гипотеза конкуренции и теория монополии
1. Теория планирования и социалистической экономики
2. Частичный анализ
3. Вальрасианская теория общего равновесия
4. Производственная функция
Приложение к главе 7. Заметка о теории полезности
[2. Начало современного этапа развития]
[3. Связь с утилитаризмом]
[4. Психология и теория полезности]
5. Кардинальная полезность
6. Ординальная полезность
8. Экономическая теория благосостояния
Глава 8. Деньги, кредит и циклы
2. Аналитическая работа
3. Фундаментальные вопросы
4. Ценность денег: индексный подход
5. Ценность денег: уравнение обмена и «количественный подход»
6. Ценность денег: подходы со стороны денежных остатков и со стороны дохода
7. Банковский кредит и «создание» депозитов
8. Кризисы и циклы: денежные теории
9. «Неденежный» анализ циклов
ЧАСТЬ V Заключение» Очерк современного развития
2. Прогресс экономической теории на протяжении последних двадцати пяти лет 1
[3. Общий фон и основные тенденции] 1
Глава 2. [Развитие теоретического аппарата Маршалла—Викселя]
[2. Теория индивидуальной фирмы и монополистической конкуренции]—
Глава 3. [Экономическая наука в странах с тоталитарным режимом]
2. Италия
3. Россия
Глава 4. Динамический анализ и исследования экономических циклов
[2. Статистическое дополнение: эконометрия]
[3. Взаимодействие макродинамики и исследований экономического цикла]
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика]
[2. Аналитический аппарат «Общей теории»]
[3. Влияние идей Кейнса]
Приложение редактора
Список часто цитируемых книг
Указатель имен
Предметный указатель
Text
                    ЙОЗЕФ А. ШУМПЕТЕР


'УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА' Йозеф А. Шумпетер ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА и УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА ЭКОНОМИКА
Joseph A. Schumpeter HISTORY OF ECONOMIC ANALYSIS
Йозеф А. Шумпетер ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА В ТРЕХ ТОМАХ том 3 ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО ПОД РЕДАКЦИЕЙ В. С. АВТОНОМОВА ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА- САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЭКОНОМИКИ И ФИНАНСОВ ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ Санкт-Петербург 2004
БИБЛИОТЕКА «ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ» Выпуск 33 ББК 65. 02 Ш 96 Издатели ИНСТИТУТ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ШКОЛА. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ЭКОНОМИКИ И ФИНАНСОВ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ - ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ. МОСКВА Перевод с английского В. С. АВТОНОМОВА. М. В. БОЙКО. Л. С. ГОРШКОВОЙ. Р. Я. КАПЕЛЮШНИКОВА. А. А. ФОФОНОВА Рецензент С. А. АФОНЦЕВ ISBN 0-415-10888-8 ISBN 5-900428-65-6 (т. 3) ISBN 5-900428-64-8 Copyright © 1994 by Routledge Опубликовано по соглашению с Routledge © Перевод, оформление, оригинал- макет, 2001 «Экономическая школа» Все права защищены
Оглавление ЧАСТЬ IV С 1870 по 1914 г. (и далее) Глава 1. Введение и план 991 1. Временные границы 991 2. Атрибуты эпохи 992 3. План части 997 Глава 2. Общий фон и основные черты 999 1. Экономическое развитие 999 2. Поражение либерализма 1001 3. Политика 1008 a) Свободная торговля и внешняя политика 1008 b) Внутренняя политика и Sozialpolitik (социальная политика) 1010 c) Фискальная политика 1012 d) Денежная политика 1014 4. Искусство и общественная мысль 1015 a) Буржуазная цивилизация и ее непокорное детище 1015 b) Буржуазная цивилизация и ее философия 1016 Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1028 1. История 1029 2. Социология 1031 [a) Историческая социология] 1034 [b) Доисторически-этнологическая социология] 1035 [c) Биологические школы] 1038 [d) Автономная социология] 1043 3. Психология 1048 a) Экспериментальная психология 1048 b) Бихевиоризм 1050 c) Гештальт-психология 1051
VI Оглавление d) Фрейдистская психология 1051 e) Социальная психология 1052 Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1054 [1. Sozialpolitik] 1054 [a) Влияние на экономический анализ] 1055 [b) Союз социальной политики] 1058 [c) Проблема «ценностных суждений»] 1060 [2. Историзм] 1063 [a) «Старая» историческая школа] 1065 [b) «Новая» историческая школа] 1066 [c) Methodenstreit («спор о методах»)] 1072 [d) «Новейшая» историческая школа: Шпитгофф, Зомбарт и М. Вебер] 1075 [e) Экономическая история и историческая эконо¬ мическая теория в Англии] 1082 Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1187 1. Джевонс, Менгер, Вальрас 1087 2. Англия: [маршаллианская эпоха] 1093 [a) Эджуорт, Уикстид, Боули, Кэннан и Гобсон] 1094 [b) Маршалл и его школа] 1098 3. Франция 1107 4. Германия и Австрия 1111 a) Австрийская, или венская, школа 1112 b) Патриархи 1120 c) Представители 1121 5. Италия 1128 a) Патриархи 1129 b) Панталеони 1130 c) Парето 1130 6. Нидерланды и скандинавские страны 1136 7. Соединенные Штаты 1139 [a) Подготовившие почву] 1142 [b) Кларк, Фишер и Тауссиг] 1145 [c) Другие ведущие фигуры] 1152 8. Марксисты 1158 [a) Марксизм в Германии] 1160 [b) Ревизионизм и возрождение марксизма] 1165
Оглавление VII Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1169 1. Пограничные области 1169 a) Социологические рамки общей экономической теории 1169 b) Теория народонаселения 1173 2. Видение, предпринимательство и капитал 1176 a) Видение 1176 b) Предпринимательство 1178 c) Капитал 1185 3. Революция в теории ценности и распределения 1199 a) Теория меновой ценности 1201 b) Издержки, производство, распределение 1203 c) Взаимозависимость и равновесие 1210 4. Позиция Маршалла и реальные издержки 1213 5. Процент, рента, заработная плата 1219 a) Процент 1219 b) Рента 1230 c) Заработная плата 1238 6. Достижения в прикладных областях 1245 a) Международная торговля [Только заголовок; параграф не был написан. ] 1246 b) Государственные финансы [Не закончен. ] 1246 c) Экономика труда 1248 d) Сельское хозяйство [Планировался, но не был написан. ] 1250 e) Железные дороги, отрасли коммунальных услуг, «тресты» и картели 1250 Глава 7. Анализ равновесия 1253 1. Фундаментальное единство экономической теории данного периода 1254 2. Курно и «математическая школа»: эконометрия 1257 [a) Роль математики в экономической теории] 1258 [b) Вклад Курно] 1262 3. Концепция равновесия 1269 a) Статика, динамика; стационарное состояние, эволюция 1269 b) Определенность, равновесие и устойчивость 1275 4. Гипотеза конкуренции и теория монополии 1281 a) Гипотеза конкуренции 1282 b) Теория монополии 1286 [c) Олигополия и двусторонняя монополия] 1289
VIII Оглавление 5. Теория планирования и социалистической экономики 1297 6. Частичный анализ 1304 [a) Маршаллианская кривая спроса] 1306 [b) Концепции эластичности] 1307 [c) Концепции, полезные для общего анализа] 1310 7. Вальрасианская теория общего равновесия 1314 а) Концептуализация Вальраса 1317 [b) Теория обмена] 1320 [c) Определенность и устойчивость простого обмена] 1322 [d) Теория производства Вальраса] 1329 [e) Введение формирования капитала и денег] 1337 8. Производственная функция 1350 [a) Смысл концепции] 1351 [b) Эволюция концепции] 1367 [c) Гипотеза однородности первого порядка] 1367 d) Возрастающие отдача и равновесие 1374 [е) Тенденция к нулевой прибыли] 1379 Приложение к главе 7. Заметка о теории полезности 1385 [ 1. Ранние достижения] 1386 [2. Начало современного этапа развития] 1388 [3. Связь с утилитаризмом] 1389 [4. Психология и теория полезности] 1391 5. Кардинальная полезность 1394 6. Ординальная полезность 1396 7. Постулат последовательности (consistency) 1402 8. Экономическая теория благосостояния 1406 Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1413 1. Практические проблемы 1414 a) Золотой стандарт 1414 b) Биметаллизм 1415 c) Международное валютное сотрудничество 1416 d) Стабилизация и управление денежным обращением 1416 2. Аналитическая работа 1420 a) Вальрас 1423 b) Маршалл 1425 c) Виксель 1427 d) Австрийцы 1428 3. Фундаментальные вопросы 1429 а) Природа и функции денег 1429 [b) «Государственная» теория денег Кнаппа] 1435
Оглавление IX 4. Ценность денег: индексный подход 1436 [a) Ранние исследования] 1437 [b) Роль экономистов-теоретиков] 1438 [c) Хаберлер, Дивизиа и Кейнс] 1439 5. Ценность денег: уравнение обмена и «количественный подход» 1441 [a) Определение понятий] 1442 [b) Разделение между уравнением обмена и количественной теорией] 1445 [c) Паритет покупательной способности и механизм международных платежей] 1455 6. Ценность денег: подходы со стороны денежных остатков и со стороны дохода 1457 a) Подход со стороны денежных остатков 1457 b) Подход со стороны дохода 1459 7. Банковский кредит и «создание» депозитов 1460 8. Кризисы и циклы: денежные теории 1469 9. «Неденежный» анализ циклов 1476 a) Теория Жюгляра 1477 b) Общая основа и соперничающие «теории» 1479 c) Другие подходы 1490 ЧАСТЬ V Заключение» Очерк современного развития Глава 1. [Введение и план] 1497 1. План части 1497 2. Прогресс экономической теории на протяжении последних двадцати пяти лет 1 1499 a) Вводная лекция о предмете курса 1499 b) Система Маршалла—Викселя и ее развитие 1501 c) Экономическая динамика 1502 d) Анализ дохода 1503 e) Резюме курса 1505 [3. Общий фон и основные тенденции] 1 1506 Глава 2. [Развитие теоретического аппарата Маршалла—Викселя] 1510 [1. Современная теория потребительского поведения и «новая» теория производства] 1510 [2. Теория индивидуальной фирмы и монополистической конкуренции] — 1512
X Оглавление Глава 3. [Экономическая наука в странах с тоталитарным режимом] 1516 1. Германия 1517 2. Италия 1520 3. Россия 1521 Глава 4. Динамический анализ и исследования экономических циклов 1525 [1. Динамизация агрегатной теории: макродинамика] 1527 [2. Статистическое дополнение: эконометрия] 1528 [3. Взаимодействие макродинамики и исследований экономического цикла] 1530 Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1539 1. Комментарии об общих аспектах исследований Кейнса 1541 [2. Аналитический аппарат «Общей теории»] 1545 [3. Влияние идей Кейнса] 1551 Приложение редактора 1558 Список часто цитируемых книг 1584 Указатель имен 1587 Предметный указатель 1618
Часть IV С 1870 ПО 1914 г. (и далее)
Глава 1 ВВЕДЕНИЕ И ПЛАН 1. Временные границы 2. Атрибуты эпохи 3. План части 1. Временные границы Данный раздел призван осветить историю анализа примерно с 1870 по 1914 г. Поясняя выбор первой даты, я сошлюсь на следу¬ ющие факты: мало кто из экономистов станет отрицать, что имен¬ но около 1870 г. новый интерес к социальным реформам, новый дух «историзма» и новые достижения в экономической теории начали активно заявлять о себе; именно в это время появились расхождения с традицией настолько отчетливые, насколько во¬ обще это можно ожидать в том, что всегда считалось принципи¬ ально непрерывным процессом. Оправданием выбора второй даты является тезис о том, что первая мировая война была достаточно мощным внешним фактором, чтобы ее начало могло считаться переломным пунктом. Правда, тенденции, которые должны были положить конец данной эпохе в истории экономического анали¬ за и открыть следующую, были ясно заметны и прежде, а для того чтобы они стали главенствующими, потребовалось еще де¬ сятилетие или около того. Все изложенные аргументы следует принимать с оговорками, которые приложимы к любой попытке периодизации, в частно¬ сти с теми, которые мы сочли необходимыми, обосновывая нашу концепцию предыдущего периода. Многие люди и произведения были «на коне» на протяжении обоих периодов, а стало быть, не могут быть отнесены к какому-либо из оных без известной произвольности; было также множество пересечений во взглядах, позициях и методах. Отчасти по этой причине некоторые мыс¬ лители и произведения, хронологически принадлежащие либо к предшествующему, либо к последующему периоду, рассматрива¬ ются в данном разделе. Есть, однако, и другой повод обращаться
992 Часть IV. С 1870 по 1914 г. (иногда весьма подробно) к тенденциям современного периода и доводить наше повествование о некоторых предметах до сегод¬ няшнего дня (1949 г.): современные течения будут лишь бегло рассмотрены в части V, поэтому представляется желательным ис¬ пользовать возникающие возможности, дабы показать, хотя бы в нескольких важных пунктах, как современная наука перекли¬ кается с наукой 1870-1914 гг. — насколько прочно то, что мы сами возводим, покоится на заложенном предшественниками фун¬ даменте. Тем не менее все оговорки, необходимые для того, чтобы пе¬ риодизация не вводила в заблуждение и не становилась явной бессмыслицей, не должны затмевать тот факт, что период, кото¬ рый мы намереваемся обсудить, действительно является единым целым, которое должно распознаваться независимо от требований удобства изложения. Расхождения с традицией около 1870 г. ка¬ зались таковыми мыслителям, чьи имена ассоциируются с ними: упомянутые расхождения выглядели для этих людей более силь¬ ными и важными, чем для историка, но это не дает оснований считать их всецело воображаемыми. За упомянутыми «рево¬ люциями» последовали два десятилетия борьбы и более или ме¬ нее горячих дискуссий. Последние в свою очередь породили (в 1890-х гг.) типичную в нашем понимании классическую ситуа¬ цию, принадлежащие которой ведущие работы демонстрировали господство монументальных форм и внушали ощущение покоя. И то и другое создавало у поверхностного наблюдателя впечатле¬ ние законченности, подобной законченности греческого храма, простирающего свои совершенные линии на фоне ясного неба. Но примерно в последнее десятилетие перед первой мировой войной даже поверхностный наблюдатель должен был заметить призна¬ ки упадка, новых прорывов на горизонте, революций, еще не вылившихся в новую классическую ситуацию. 2. Атрибуты эпохи Благодаря «революции» и консолидации данный период озна¬ меновался существенным продвижением вперед. Я полагаю, что мы склонны недооценивать эти достижения в той же степени, в какой мы переоцениваем достижения периода от А. Смита до Дж. С. Милля. Отчасти это вызвано обстоятельством, являющим¬ ся основной причиной трудностей, которые возникнут у некото¬ рых при внимательном чтении данного раздела: экономисты ста¬ ли развивать более сложные технические приемы и вытеснять
Глава I. Введение и план 993 ими простые модели «стариков», которые всякий образованный человек мог конструировать без специальной подготовки. Есте¬ ственным и неизбежным результатом этого было увеличение спе- циализированности экономической науки и снижение ее доступ¬ ности для читающей публики. В результате в адрес экономистов посыпалось множество абсолютно необоснованных упреков со сто¬ роны не только обычных читателей, но и недостаточно техниче¬ ски подготовленных собратьев по науке. Этот процесс, однако, был медленным, и лидеры, которые, как Маршалл, стремились, чтобы их «читали бизнесмены», и писали соответствующим об¬ разом, по-прежнему обеспечивали себе восторженные отклики в ежедневной прессе. Едва ли стоит доказывать, что всякий подоб¬ ный успех был куплен определенной ценой и эту кажущуюся вы¬ году для науки и публики мы должны сопоставить с потерей ана¬ литической эффективности. Наука по-прежнему росла скорее в объеме, нежели в мудро¬ сти. Отчасти это было следствием быстрого «прогресса» профес¬ сионализации и «профессоризации». Мы уже отмечали, что даже в предшествующие периоды экономисты осознавали себя как лю¬ дей, обладающих специальными знаниями и навыками, и в этой области знания существовали некоторые профессиональные стан¬ дарты. Эти стандарты стали намного более отчетливыми в обсуж¬ даемый период, в течение которого экономическая наука — или даже каждая из признанных «ветвей» экономического «древа» — стала занятием «на полную ставку». Это способствовало увели¬ чению профессионализации в той же степени, в какой было ее результатом. В предшествующий период большинство ведущих экономистов не были преподавателями. В обсуждаемый же пе¬ риод практически все они являлись таковыми. В Англии эта пе¬ ремена опять же была более разительной, нежели где-либо еще, так как здесь до этого было очень мало профессоров экономики (или преподавателей с другими званиями), их абсолютное число за этот период возросло незначительно, но тем не менее они заня¬ ли лидирующее положение.1 В Соединенных Штатах количество преподавателей впечатляюще увеличилось, после того как первой профессорской должностью по политической экономии обзавел¬ ся в 1871 г. Гарвардский университет (в Колумбийском универ¬ ситете старейшая кафедра нравственной философии и политиче¬ ской экономии существовала с 1818 г.) и в 1872 г. — Йельский. В Германии, Италии, Испании и северных странах экономиче¬ 1 О ситуации на кафедрах теории денег и банковского дела см. ниже, в главе 8.
994 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ская наука профессионализировалась на давно сформировавшей¬ ся базе, тогда как Франция совершила резкий скачок введением в 1878 г. должностей профессоров экономики на всех юридиче¬ ских факультетах страны: до этого времени там нигде (за исклю¬ чением Парижа) не было сколько-нибудь регулярного и признан¬ ного преподавания экономики. Если судить по современным стандартам, то возможности для экономических исследований — помимо библиотечных мощ¬ ностей, которые весьма расширились, особенно в Соединенных Штатах, — оставались крайне скромными. Во многих местах они вообще отсутствовали.2 Методы преподавания совершенствова¬ лись по-разному в различных странах. Не стоит забывать, что и в Англии, и в Соединенных Штатах профессиональное экономи¬ ческое образование все еще было новым явлением, которое долж¬ но было пробивать себе дорогу и формировать свои методы пу¬ тем проб и ошибок,3 а в некоторых других странах экономиче¬ ская теория оставалась на протяжении рассматриваемого периода весьма незначительным придатком юридического образования. Даже в Пруссии и некоторых других германских государствах, где экономическая наука обладала намного более независимым положением, на факультетах искусств и наук («философских» факультетах), предлагавших полный курс обучения и дававших степень доктора философии в области экономики, обычно было лишь два профессора экономики на полную ставку4 и, возмож¬ но, один или два приват-доцента. Американские студенты возде¬ нут руки в священном ужасе, читая о том, что один и тот же человек должен был преподавать такие предметы, как общая эко¬ номическая теория, государственные финансы, экономика труда, деньги и банковское дело, «аграрная политика», международная торговля, организация и регулирование промышленности (Indu- striepolitik), и все это в трех курсах. Плюс семинар (каждый про¬ фессор вел общий семинар, покрывающий все без исключения 2 Это суждение, однако, может вызвать слишком неблагоприятное впе¬ чатление. В Германии, например, весьма немалые (реальные) доходы и длин¬ ные каникулы, особенно в крупных университетах, обеспечивали профессорам богатые возможности для исследования. 3 В этой связи весьма примечательно, что в Кембридже (Англия) экзамен на ученую степень по экономике и смежным областям общественных наук не был учрежден до 1903 г. Экономические дисциплины, конечно, преподавались и ранее, но не были признаны в качестве полноценного профессионального рода занятий. После этой даты преподавание расширилось, но на протяжении рассматриваемого периода ничего подобного современному «экономическому факультету* не появилось. 4 В некоторых университетах Англии и Шотландии имелся лишь один преподаватель экономики.
Глава 1. Введение и план 995 указанные предметы, по мере того как появились работы студен¬ тов), и позднее специализированный семинар, созданный в до¬ полнение к лекционным курсам (боюсь, далеко не все они были безупречными), а также для того, чтобы уделять отдельное вни¬ мание по крайней мере студентам, работающим над докторски¬ ми диссертациями. В других областях прогресс шел различными путями, но метод ведения семинаров широко копировался. Впро¬ чем, уже достаточно сказано, чтобы отразить состояние дел, ко¬ торым объясняются многие из трудностей, затормозивших раз¬ витие экономического анализа и опустивших средний уровень компетенции экономистов ниже, чем он мог бы быть, — этот уровень компетенции, в свою очередь, объясняет количество бес¬ почвенных споров, возникавших из чистого непонимания, и еще более усложняет задачу историка. Трудно нарисовать реалисти¬ ческую картину и выделить нечто среднее, когда столь велика пропасть между достижениями небольшой группы лидеров и осталь¬ ных представителей профессии. Количество профессионалов увеличивалось, они самооргани- зовывались и обеспечивали распространение своих произведений. Опять же нет необходимости, да и невозможно идти здесь даль¬ ше нескольких значительных и хорошо известных фактов. Вот три важные даты: Verein fUr Socialpolitik <Союз социальной поли¬ тики — нем.> был основан в 1872 г., Американская экономиче¬ ская ассоциация — в 1885-м (ассоциация историков — в 1884-м) и Королевское экономическое общество (такое название оно по¬ лучило позднее) — в 1890 г. Королевское экономическое обще¬ ство обеспечивало профессионалов журналом и служило органи¬ зационным центром; Американская ассоциация экономистов, как нам известно, проводила ежегодные конференции с большой про¬ граммой докладов и дискуссий. Verein получил свое имя по спе¬ цифическому предназначению, не являвшемуся собственно «на¬ учным» (см. далее, в главе 4)5 и предполагавшему определенное обязательство, которое в первые десятилетия существования опре¬ деляло как темы, так и дух ежегодных дискуссий. Впоследствии, однако, он все более становился тем, чем другие две организа¬ ции были с самого начала — ассоциацией представителей всех областей экономической мысли сугубо «научного» характера. 5 Первоначальные уставы Американской экономической ассоциации в определенной степени отражали ту же тенденцию благодаря статье III, в кото¬ рой сказано: «Мы считаем государство агентством, чье позитивное содействие является одним из необходимых условий общественного прогресса*. Это поло¬ жение должно было выражать принципы политики, но вскоре стало ясно, что оно не соответствует истинной сущности Ассоциации, и поэтому статья была удалена уже в 1888 г.
996 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Гораздо более важна другая особенность Verein’a, которая отсут¬ ствовала как в программе, так и в практике американской и анг¬ лийской ассоциаций: с самого начала здесь организовывались кол¬ лективные исследования. Каждый член центрального комитета этой организации имел право предлагать проекты. Те из них, которые одобрялись исполнительным комитетом, передавались в подкомитеты, которые в свою очередь собирали группы из заин¬ тересованных членов и выносили результаты исследований на обсуждение во время ежегодных конференций. Оригинальные ра¬ боты вместе с материалами обсуждений опубликованы в 188 то¬ мах Schriften.6 Есть доводы как в пользу, так и против подоб¬ ной крупномасштабной коллективной работы. Но читателю важ¬ но помнить об этом ее первом опыте. Дальнейшему распространению материалов научных иссле¬ дований способствовали новые журналы. Упомянем некоторые из них, наиболее значительные в рассматриваемый период: Revue d’economie politique, Giornale degli Economisti, Economic Journal, Quarterly Journal of Economics, Journal of Political Economy, Ame¬ rican Economic Review, Ekonomisk Tidskrift, Schmoller’s Jahrbuch, Archiv fiir Sozialwissenschaft und Sozialpolitik, Zeitschrift fur Volks- wirtschaft, Sozialpolitik, und Verwaltung (предшественник Zeit¬ schrift fUr Nationalflkonomie). Подробные экономические слова¬ ри были, конечно, не большей новинкой, чем профессиональные журналы. Тем не менее такие кооперативные труды, как Ра1- grave’s Dictionary of Political Economy, новый Dictionnaire d’eco¬ nomie politique и Handwttrterbuch der Staatswissenschaften, отра¬ жали энергичное наступление новой эпохи с «ее достижениями, неослабевающими спорами, многочисленными результатами, осво¬ бождением от «ортодоксии» [в самом деле? — Й. А. ЯГ.], столь сильно отягощавшей предыдущее поколение».7 Наконец, были со¬ зданы новые институты (учреждения), в которых экономическая наука тем или иным образом заняла почетное место. Отдадим долж¬ ное важнейшему из них — Лондонской школе экономики (1895).8 Еще одно обстоятельство: те, кто привык подчеркивать важ¬ ность научных достижений профессиональных кафедр, исследо¬ 6 Принципы, по которым функционировала эта система и результаты ее работы, были описаны Францем Бёзе (в течение многих лет бывшим секрета¬ рем этой организации) в книге Geschichte des Vereins fUr Sozialpolitik, 1872- 1932 (1939; последний том Schriften). Скромная простота отчета только добав¬ ляет ему выразительности. 7 Так выразился лорд Кейнс в выступлении по случаю юбилея Королев¬ ского экономического общества в 1940 г. (Economic Journal. 1940. Dec. P. 409). Конечно, мы должны сделать скидку на характер случая. 8 См. весьма поучительную статью профессора фон Хайека о деятельно¬ сти школы в первые пятьдесят лет ее существования
Глава 1. Введение и план 997 вательских фондов, организаций и т.п., пришли бы к выводу, что достижения английских экономистов были крайне незначитель¬ ны в международном масштабе. На самом же деле они являлись главнейшими. Но превосходство в экономических исследовани¬ ях, которое принадлежало Англии в предшествующий период, действительно перестало быть неоспоримым. Многие основопо¬ лагающие работы, особенно оригинальные, имели неанглийское происхождение, и эта тенденция проявилась значительно силь¬ нее, чем раньше. Англия сохраняла превосходство лишь в том смысле, в каком она сохраняла его в промышленности и финан¬ сах. Но она удерживала его, особенно в том, что касалось пре¬ стижа. Опять-таки это происходило не только благодаря успехам лидеров, но было обусловлено также (и, возможно, в первую оче¬ редь) качеством «второго эшелона»: не только благодаря высо¬ чайшей (или даже более того) компетенции Маршалла и Эджу¬ орта, но также и в силу почти полного отсутствия явного неве¬ жества среди остальных. Отсюда урок: фонды и кафедры — это еще не все; есть вещи которые нельзя купить или взять внаем; и если они не развиваются параллельно с фондами и кафедрами, последние могут оказаться бесполезными. 3. План части В целом план данной части построен по аналогии с планом части III. Однако я не стал приносить жертву на алтарь симмет¬ рии. Многие предметы, не имевшие или имевшие меньшее зна¬ чение ранее, заслужили теперь особого внимания, и наоборот; множество других изменений обусловлено другими причинами. Как и прежде, мы подготовимся к выполнению нашей ос¬ новной задачи, бросив взгляд на общественный фон — Zeitgeist (глава 2) и на те явления в смежных областях, которые оказали или могли оказать некоторое влияние на экономическую теорию (глава 3). Читателю, который найдет эти обзоры поверхностны¬ ми, еще раз напомню, что факты, собранные в указанных двух главах, упомянуты не в силу их самостоятельной значимости. Это история экономического анализа, история человеческих попыток решения задачи познания мира посредством разума, а не исто¬ рия человеческих попыток применения разума — и воли — в це¬ лях изменения мира. Далее следует повествование о двух близко связанных группах людей, выдвигавших родственные идеи, каж¬ дая из которых нуждается в отдельном рассмотрении: группе, исследования которой были обусловлены тогдашним интересом к социальным реформам и чьи лидеры получили на редкость
998 Часть IV. С 1870 по 1914 г. неудачное прозвище «катедер-социалисты» <социалисты с кафед¬ ры (Kathedersozialisten — нем.)>; и группе, названной (и назвав¬ шей саму себя) исторической школой (глава 4).1 Получивший широкое обсуждение вопрос о выдвигавшихся экономистами цен¬ ностных суждениях будет затронут в связи с первой группой, а знаменитый «спор о методах» и его американский аналог — полемика по поводу институционализма — в связи со второй группой. В некоторой степени такая структура изложения искажает нашу картину, поскольку, переходя к краткому обзору лично¬ стей, групп и течений «общей экономики» (главы 5 и 6), мы уже рассмотрим два наиболее важных источника влияний на эту «об¬ щую экономику». Поэтому я умоляю читателя внимательно про¬ честь главы в существующем порядке. Последние две главы час¬ ти посвящены кругу вопросов, которые я счел нуждающимися в отдельном рассмотрении. Глава 7 («Анализ равновесия») перекли¬ кается2 с главой б части III и отводит ведущую роль Вальрасу (подобная роль отводилась Сениору в части III). Цель этой главы состоит в том, чтобы объяснить возникновение элементов совре¬ менной чистой теории в такой манере, которая, боюсь, предста¬ вится неудовлетворительной современному теоретику и столь же усложненной неспециалисту. Последнему, возможно, будет целе¬ сообразно ограничиться тем, что он прочел об этих проблемах в главах 5 и 6. Приложение к главе 7, посвященное судьбам тео¬ рии полезности до сегодняшнего дня, является самостоятельным (или почти самостоятельным) материалом и должно быть прочи¬ тано лишь теми, кто специально интересуется данным предме¬ том.3 Выделение вопросов теории денег, кредита, сбережений и инвестиций, а также экономических циклов в последнюю гла¬ ву (8) требует лишь одного замечания: такое выделение напра¬ шивалось само собой в объяснительных целях, как это было в части III; но, уступая этой необходимости, я не хотел бы создать впечатление, что придерживаюсь современных взглядов на де¬ нежную теорию данного периода. Это станет исчерпывающе ясно в ходе дальнейшего изложения. 1 [Изначально Й. А. Ш. намеревался изложить эти вопросы в двух от¬ дельных главах, но позже объединил их. Объединенная глава осталась неза¬ конченной. В таком состоянии она и представлена здесь (глава 4).] 2 [Й. А. Ш. имел некоторые сомнения по поводу этого утверждения. Он сделал карандашную пометку: «Оставить ли это?*.] 3 [Во время написания материала о теории полезности Й. А. Ш. намере¬ вался выделить его в отдельную главу, но позднее сделал его приложением к главе 7. Первоначальный план включал 10 глав, но их число было впослед¬ ствии сокращено до 8.]
Глава 2 ОБЩИЙ ФОН И ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ 1. Экономическое развитие 2. Поражение либерализма 3. Политика a) Свободная торговля и внешняя политика b) Внутренняя политика и Sozialpolitik (социальная политика) c) Фискальная политика d) Денежная политика 4. Искусство и общественная мысль a) Буржуазная цивилизация и ее непокорное детище b) Буржуазная цивилизация и ее философия Чем ближе к нам эпоха, тем сложнее нам ее понять: нашу соб¬ ственную мы знаем хуже всего. Уже по одной этой причине из¬ ложение основных черт рассматриваемого периода должно быть произведено с большей осторожностью, нежели предшествующего. Более того, по мере того как буржуазная эра исчерпывала себя, эти культурные черты становились все более сложными. Читате¬ лю предлагается вспомнить, о чем шла речь в части III (глава 3), когда мы говорили об отсутствии единообразия в основных чер¬ тах культуры или Zeitgeist любой эпохи: утверждение о един¬ ственном доминирующем Zeitgeist означает искажение фактов — в большинстве случаев идеологическое. Эта фундаментальная истина социологии особенно справедлива для рассматриваемого периода. Хотя мы должны решительно упрощать вещи, нижесле¬ дующие комментарии прояснят это с достаточной очевидностью. 1. Экономическое развитие Рассматриваемый период, так же как и предшествующий, был периодом быстрого экономического развития. Именно в это время Германия и Соединенные Штаты приобрели статус веду¬ щих индустриальных держав. Но и в других станах, а именно в
1000 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Австрии, Италии, Японии и России, индустриализация происхо¬ дила не менее значительными темпами (хотя, конечно, абсолют¬ ные показатели были гораздо ниже). После 1900 г. Англия уже не могла угнаться за лидерами, хотя до этого там происходило повышение благосостояния, которое характеризуется ростом ре¬ альной заработной платы с 1880 по 1900 г. почти на 50 процен¬ тов.1 Это создало совершенно новый уровень жизни для масс. Но почти до конца столетия физическое увеличение выпус¬ ка сопровождалось падением цен, повсеместной безработицей и убытками фирм. Периоды «процветания» были короче и слабее, чем «депрессии». Весь промежуток между 1873 и 1898 гг. окре¬ стили Великой депрессией.2 Этот вариант «парадокса бедности среди изобилия» объяснить несложно. Все наблюдаемые феноме¬ ны могут быть удовлетворительно объяснены обильным потоком продуктов, произведенных на значительно расширившихся за два предшествующих десятилетия производственных мощностях. В социалистическом обществе такие периоды приветствовались бы как периоды «сбора урожая». В капиталистическом обществе они тоже являются таковыми. Но этот аспект был полностью за¬ слонен страхами, страданиями и возмущением, порожденными сдвигами в существовавших производственных структурах — первым следствием технологического или коммерческого прогрес¬ са. Проиллюстрируем это примером. В 1870-х и 1880-х гг. улуч¬ шение условий наземной и морской транспортировки привело к значительному увеличению ввоза дешевой американской пшени¬ цы в Европу, что вызвало жестокую депрессию в сельском хозяй¬ стве европейских стран. Конечно же, это было важным фактором 50-процентного повышения реальной заработной платы в Англии, о котором говорилось выше. Но европейские фермеры и пред¬ ставляющие их силы придерживались иного взгляда. И даже если бы они его не придерживались, им было бы не легче. Сельско¬ хозяйственный сектор везде был достаточно важен, а потому его депрессия «распространилась» на остальные сектора. Промыш¬ ленность испытывала аналогичные трудности, однако для объяс¬ нения этого потребовалось бы больше места. В известном смысле это были поверхностные трудности, присущие процессу адапта¬ 1 Bowley A. L. Wages and Income in the U. K. since I860. 1937. Table XIV. P. 94. Конечно, это лишь означает, что доля общего фонда заработной платы в общем национальном доходе оставалась неизменной. 2 Возражение историка против этой фразы находим в: Beales Н. L. The Great Depression in Industry and Trade//Economic History Review. 1934. Oct. Автор считает, что она продолжалась лишь до 1886 г. Но все симптомы, упо¬ мянутые в этой фразе, сохранялись еще почти дясятилетие.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1001 ции, ведущему от одного долгосрочного периода процветания к другому. Тем не менее для многих индивидов и групп единствен¬ ным доступным методом адаптации было разорение. Для рабо¬ чих это означало безработицу или постоянную угрозу ее. Читателю будет несложно представить себе возникшие от¬ сюда практические проблемы, а также реакцию на них со сторо¬ ны групп, классов, партий и правительств. На этом фоне и долж¬ но происходить дальнейшее изложение в данной главе. Эти фак¬ ты настолько очевидны, что о них не позабудешь. Скорее мы рискуем преувеличить степень влияния упомянутых фактов — «прогресса» и его превратностей — на политическую и культур¬ ную историю. Например, эти факты в значительной мере объяс¬ няют наблюдавшуюся радикализацию масс: растущий уровень жизни и ощущение новых возможностей способствовали этому не меньше, чем угроза безработицы. Они также в значительной мере объясняют общий интерес к социальным реформам, тенденции формирования промышленных объединений (особенно картель¬ ного типа), растущую активность государства, неудовлетворен¬ ность результатами политики свободной торговли и даже возрож¬ дение милитаризма. Но тот факт, что ни одна из этих тенденций не показала никаких признаков ослабления, а многие из них на¬ брали еще большую силу в течение пятнадцати предвоенных лет, отличавшихся совершенно другой экономической обстановкой, говорит о том, что не следует слишком доверять подобным объяс¬ нениям. Есть более глубокие причины... [Й. А. Ш. намеревался продолжить этот параграф.] 2. Поражение либерализма В целом на протяжении рассматриваемого периода, по край¬ ней мере до начала нашего века, класс предпринимателей по- прежнему имел свободу действий, хотя это более справедливо для Соединенных Штатов, чем для Европы. Однако его безмятежная уверенность в достоинствах laissez-faire уже исчезла, а уверен¬ ность в своей правоте стремительно исчезала. Враждебные силы постепенно сгруппировывались, с чем ему приходилось считать¬ ся. Что еще более важно, росла склонность класса предпринима¬ телей к компромиссу и к принятию взглядов противников.1 1 Это утверждение подразумевает разграничение между принудительны¬ ми и добровольными уступками, которое игнорируется популярной теорией политического поведения. По этой теории, ни один класс никогда не уступает добровольно. Любые факты, которые я мог бы привести в оправдание моего
1002 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Экономический либерализм,2 таким образом, оброс оговорками, которые порой означали отказ от его принципов. Политический либерализм начиная с 1880-х гг. утрачивал поддержку со сторо¬ ны электората намного быстрее, чем это может показаться на пер¬ вый взгляд: лишь в немногих странах, таких как Германия и Ав¬ стрия, по-настоящему либеральные партии — в том смысле, в ка¬ ком это слово употребляется в данной книге, — потерпели открытое поражение на выборах; в других, особенно в Англии, сила существующих политических организаций и их лидерство были столь значительны, что позволяли одерживать победы при принятии ими более радикальных программ.3 Надеюсь, нет не¬ обходимости объяснять, по каким причинам и в какой степени в Соединенных Штатах все это было иначе. Вместо того чтобы про¬ водить обстоятельный анализ, скажем здесь, что, оставляя за кадром множество групп и движений, ни одно из которых не было достаточно сильным, чтобы ощутимо влиять на государ¬ ственную политику, весь американский радикализм сводился — это справедливо и для экономистов — к враждебности в отноше¬ нии большого бизнеса (к «обузданию монополий»). Прежде чем пытаться увидеть, как все это отражалось на тех областях публичной политики, которые интересуют нас в первую очередь (§ 3), мы должны бросить краткий взгляд на то, что было описано выше как враждебные буржуазному laissez-faire поли¬ разделения, сторонниками этой теории были бы проинтерпретированы как ♦ стратегические* уступки. Но, признав существование подобных стратегиче¬ ских уступок, эта теория потеряет смысл: всякая уступка, совершенная без непосредственного принуждения, становится стратегической по определению, даже если не установлено ее стратегическое предназначение. Я настаиваю (хотя и не могу доказывать здесь), что добровольные уступки возможны, но не во всех случаях — это не относится, например, к «патерналистским* работодате¬ лям и к группам, которые причисляют к представителям буржуазного радика¬ лизма. 2 О значении этого термина и термина «политический либерализм* в данной книге см. часть III, глава 2. 3 Это разрешает кажущийся парадокс, который может озадачить читате¬ ля. Действительно, кажется парадоксальным говорить об упадке английского либерализма в период, отмеченный убедительными победами Гладстона в 1880 г. и сэра Кэмпбелла-Баннермана в 1906 г. Однако парадокс исчезает, если пом¬ нить, что нас не интересуют названия партий, даже если преемственность политической организации подкрепляется преемственностью персонального лидерства, как это было в партии Гладстона. В последнем случае момент, который я хочу отметить, иллюстрируется расколом либеральной партии, слу¬ чившимся в 1880-х. На поверхностный взгляд этот раскол произошел из-за вопроса о введении самоуправления (Гомруля) в Ирландии; но большинство из тех, кто отрекся от преданности партии при обсуждении этого вопроса, имели и другие причины сделать это: они больше не хотели «плестись в хвосте* за радикальным крылом.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1003 тические силы, набиравшие вес в течение рассматриваемого пе¬ риода. Ортодоксальный социализм — наиболее яркая из них. Но в течение данного периода он не являлся самой влиятельной си¬ лой. В любом случае можно считать, что ход его развития на¬ столько хорошо знаком читателю, что для наших целей будет достаточно весьма скромных комментариев.4 Во-первых, этот пе¬ риод ознаменовался ростом марксистских партий почти во всех странах. Но даже достигшая наибольшего успеха из них, Социал- демократическая партия Германии, которая по доле талантливых людей и количеству членов явлалась важным фактором в поли¬ тике, принципиально держалась в стороне от политической от¬ ветственности,6 что делало ее практическое влияние, даже в во¬ просах социального законодательства, гораздо меньшим, чем оно могло бы быть. Из других марксистских партий ни одна (за ис¬ ключением австрийской) не обладала значительной численностью. Немарксистские социалистические партии, плавно переходившие в несоциалистические организации рабочих и не испытывавшие опасений по поводу сотрудничества с буржуазными партиями, становились влиятельными политическими силами. Эти собы¬ тия, — породившие широко обсуждавшуюся проблему мильера- низма,6 — а также появление в 1906 г. лейбористской партии в английском парламенте имеют, конечно же, огромное значение. Но до поры до времени их важность была лишь симптоматиче¬ ской. Для тех, кто держал ухо востро, другой симптом был даже более значительным — и намного более важным, чем самые пыш¬ ные революционные речи. Разумеется, многие буржуа обычно ло¬ пались от ярости при одном только слове «социализм». Но были и другие, симпатизировавшие социалистическим идеям и тем или 4 Читатели, которым это допущение представляется неоправданным, могут обратиться, например, к соответствующим местам работы: Laidler Н. W. Social- Economic Movements. 1944. 5 Мы не можем углубляться здесь в причины такой позиции. Во всяком случае, дело было не просто в том, что «зелен виноград*. 6 Александр Мильеран, ставший впоследствии президентом Французской республики, приобрел громкую известность, будучи юристом в области трудо¬ вых отношений, и вошел в парламент как радикал-социалист. Радикал-соци¬ алисты не были социалистической партией, но образовали левое крыло бур¬ жуазного радикализма: название партии очень хорошо отражает социальную ситуацию тогдашнего капитализма, которую я пытаюсь описать. Однако по¬ зднее позиция Мильерана стала более социалистической; он возглавил группу из 60 депутатов более или менее социалистической ориентации, когда в 1899 г. получил должность в правительстве Вальдека-Руссо. Таким образом, он стал первым и в течение некоторого времени единственным социалистом в буржу¬ азном кабинете одной из великих держав. Поэтому его именем стали называть подобную практику, которая, однако, не вызвала никаких проблем в северных странах.
1004 Часть IV. С 1870 по 1914 г. иным способом оказывавшие им практическую поддержку (хотя и не всегда открыто) в намного большей степени, чем это обычно признается. Конечно, несоциалистическое голосование социали¬ стических партий было во многих случаях не чем иным, как следствием временных обид. Но росло число тех, кто одобрял либо идеалы социализма, либо текущие цели социалистических партий, либо то и другое, но по-прежнему заявлял о том, что он не социалист. Рост буржуазных радикальных групп и партий имел в тот исторический момент большее практическое значение. Они весь¬ ма различались по типам и программам — от либеральных групп старого типа, взявших на вооружение более или менее важные элементы социальной реформы, до групп интеллектуалов, проис¬ ходивших от старых философских радикалов и мало отличавших¬ ся (если вообще отличавшихся) от социалистов-«реформистов», таких как Эдуард Бернштейн (см. ниже, глава 5, § 8). Причина, по которой радикалы более передового типа имели политический вес, абсолютно не соотносящийся с долей их голосов в парламен¬ те, — или, как английские фабианцы,7 не имели голосов вооб¬ ще, — заключалась в том, что правительствам зачастую была необходима их поддержка в опасных ситуациях как там, где ра¬ дикалы создавали собственные партии, так и там, где они обра¬ зовывали левое крыло более крупной партии иной ориентации. Эта ситуация весьма характерна для эпохи. Буржуазный радикализм можно рассматривать как простой побочный продукт развития идей социализма. Последний же, без сомнения, был продуктом общества laissez-faire: не надо быть марксистом для понимания того, что система частного предпри¬ нимательства склонна развиваться в направлении социалистиче¬ ской формы организации. Факты, которые мы до сих пор обсуж¬ дали, какими бы зловещими они ни казались для буржуазного порядка вещей, были тем не менее неотъемлемой частью самого этого порядка и в этом смысле абсолютно «естественными». Но были и другие факты, не укладывавшиеся в схему или логику капиталистической эволюции. Некоторые из них не представля¬ ют трудности для анализа, другие — наоборот. В отношении первой категории нам будет нетрудно понять, что быстрое развитие капитализма вызовет сопротивление со сто¬ роны слоев общества, которым он чем-либо угрожает и которые не могут адаптироваться к новой форме существования. Так об¬ 7 О фабианцах см. ниже. [Й. А. Ш. намеревался обсудить фабианцев в главе 4 § 1, но эта глава и этот параграф так и не были завершены.]
Глава 2. Общий фон и основные черты 1005 стояло дело с европейским крестьянством — а также с англий¬ скими и особенно ирландскими фермерами — и с независимыми ремесленниками континентальной Европы. Землевладельцы бы¬ ли, конечно, в той же лодке. Вполне естественно, что они при¬ зывали к протекционистским законам — что нарушало принци¬ пы экономического либерализма — и оказывали поддержку груп¬ пам и партиям, которые были антикапиталистическими, хотя и не социалистическими.8 Однако даже в рамках указанного явле¬ ния мы не должны считать, что этим все исчерпывается. Многие представители этих групп не считали, что речь идет о конкрет¬ ной сложной экономической ситуации — они полагали в отли¬ чие от буржуазных радикалов, что вся либеральная схема, вклю¬ чая ее правовые и моральные аспекты, в корне неверна. Вторая категория включает случаи, в которых то же отно¬ шение к либерализму было более явным и представляет собой проблему, так как оно не связано напрямую с бедственной эко¬ номической ситуацией. В странах, где бюрократия была мощным фактором и где, как в Германии, она спонсировала экономиче¬ ский либерализм в предшествующий период, произошла значи¬ тельная перемена: все еще не становясь открыто враждебной, бюрократия начала смотреть на класс предпринимателей иначе — как на нечто, подлежащее контролю и управлению, а не отпус¬ канию на самотек, — почти как американская бюрократия се¬ годня. Значительно выросший класс белых воротничков и дру¬ гие группы, которые стали называть «новым средним классом» («старый» состоял из фермеров, ремесленников и мелких тор¬ говцев) оказывали сильное сопротивление социалистической про¬ паганде. Но меньшинство, принимавшее экономический или политический либерализм в нашем смысле, ненамного превы¬ шало (если превышало вообще) социалистическое меньшинство. Остальные вырабатывали собственные взгляды и программы ре¬ форм. Наконец, индивиды и подгруппы всех классов освобожда¬ лись от экономического и политического либерализма — пусть зачастую и сохраняя вывеску, — чтобы поступать так же. Не¬ смотря на все различия интересов и культурных предубеждений, безусловно существовавшие между ними, одна идея была общей: центральную или руководящую роль они отводили Государству и Нации — национальному государству. Соответственно, эти тен¬ денции обычно называют «националистическими», или «неомер- 8 В Англии все происходило не так, по крайней мере эти перемены были там значительно менее заметны. Причины этого, хотя они и весьма интересны, не должны нас здесь задерживать.
1006 Часть IV. С 1870 по 1914 г. кантилистскими», или «империалистическими», но эти и другие термины выражают лишь отдельные аспекты явления, которому столь же трудно дать определение, сколь и объяснить его: они не отражают целого. У марксистов есть простые формулы, из которых, возможно, самая простая позволяет «уложить» эти фе¬ номены в их схему, согласно которой «империализм» есть по¬ следняя стадия (или «последний козырь») капитализма. По¬ пулярная социальная психология предлагает другую простую формулу. У меня таковой нет. Мне придется удовлетвориться ука¬ занием на то, что мы рассмотрели корни современного тоталита¬ ризма. Совершенно отличным по природе, но столь же враждебным экономическому и политическому либерализму в нашем смысле было другое движение, которому намного проще дать опреде¬ ление, так как оно само себя определило. Краткости ради мы примем распространенное, но вводящее в заблуждение название: христианский социализм. Также для краткости мы ограничим¬ ся рассмотрением римско-католической его ветви: она была един¬ ственной, сформировавшей крупные независимые партии (такие, как партия Центра в Германии), которые обладали уникальной особенностью: они сохраняли целостность исключительно благо¬ даря религиозной принадлежности своих членов. В остальном же по экономическим интересам и политическим позициям их чле¬ ны различались настолько, насколько это вообще возможно — от крайнего консерватизма до крайнего радикализма, — и при этом эффективно взаимодействовали. В течение рассматриваемого периода католическая церковь на европейском континенте была объектом законодательных и административных атак со стороны враждебных к ней прави¬ тельств и парламентов — в Англии враждебность не шла дальше бурных дискуссий о «ватиканизме» — чего и следовало ожидать в преимущественно «либеральном» обществе. Чего нельзя было ожидать — так это того, что упомянутые атаки повсюду закон¬ чатся отступлением и в результате католическая церковь станет сильнее, чем в прошлые века. Политический католицизм стал результатом ренессанса религиозного католицизма. Глядя в про¬ шлое, мы видим не только укрепление католических взглядов людей, никогда от них не отказывавшихся; мы видим также из¬ менение позиций бывших отступников: около 1900 г. часто мож¬ но было наблюдать католическую семью, в которой старое поко¬ ление было светским и либеральным, а молодое — верующим и «клерикальным». Это один из наиболее значимых красочных мазков в нашей картине. Но с точки зрения задач этой книги
Глава 2. Общий фон и основные черты 1007 большее значение имеет другой факт. Политический католицизм с самого начала выступал за социальную реформу. Я не могу здесь сделать больше, чем упомянуть такие имена, как де Мун, фон Кеттелер, фон Фогельзанг.9 В этом внимании католической мысли к условиям труда не было ничего нового. Это было лишь привлечением старой традиции к проблемам эпохи.10 Но к кон¬ цу столетия развилось нечто новое, а именно определенная схе¬ ма социальной организации, которая, используя существующие элементы межгруппового взаимодействия, была нацелена на по¬ строение общества — и государства, — функционирующего по¬ средством самоуправляемых профессиональных ассоциаций в рам¬ ках этических предписаний. Набросок такого «корпоративного» государства содержится в энциклике Quadragesimo Anno (1931). Поскольку это нормативная программа, а не аналитический труд, мы не будем рассматривать ее в этой книге. Я лишь упомяну имя человека, сделавшего больше, чем кто-либо другой, для разработ¬ ки этой концепции общества: иезуит Генрих Пеш.11 И наконец, какова была позиция экономистов? На этот во¬ прос трудно ответить, так как «республика» экономистов была раздираема теми же разногласиями, что волновали политические группы. По-прежнему были весьма многочисленны индивиды, цеплявшиеся за либеральную доктрину как целое — особенно в Соединенных Штатах. Существовали строго либеральные группы и в Европе, среди которых наиболее яркий пример — парижская группа (см. ниже, глава 5, § 3). Но Маршалл заявлял о своей симпатии к целям социализма и говорил без объяснений и ого¬ ворок о «бедствиях неравенства»; он также был первым ученым, доказавшим теоретически, что laissez-faire даже при совершен¬ 9 Соответствующий обзор читатель найдет в: Nitti F. S. Catholic Socialism (пер. на англ. яз. — 1895). 10 Католическое движение в поддержку трудящихся получило официаль¬ ное признание в нескольких энцикликах, особенно в Rerum Novarum (1891). 11 Великий человек Генрих Пеш (1854-1926) не был особенно искусным в экономическом анализе, поэтому его трактат Lehrbuch der NationalOkonomie (1905-1923) здесь более не будет упомянут, хотя по части эрудиции ему най¬ дется мало равных. В других работах его идеи излагаются еще лучше, напри¬ мер Liberalismus, Sozialismus, und christliche Gesellschaftsodnung (1896-1899). Я отсылаю читателя к книге человека, который на мой взгляд мог бы считать¬ ся его учеником: Nell-Breuning О., von. The Reorganization of the Social Economy (пер. на англ. яз. 1936). Понимание доктрины Пеша сильно осложнено её как марксистскими, так и либералистскими ошибочными интерпретациями, а так¬ же тенденцией — общей для друзей и врагов — слишком тесно связывать ее со схоластическими взглядами. Конечно, есть общее в плане социальной фило¬ софии и морали, но мало сходства между проблемами, которые рассматривали, скажем, Молина (Molina) и Пеш.
1008 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ной конкуренции и независимо от этих бедствий неравенства не может обеспечить максимальное благосостояние для общества в целом; он ратовал за высокое налогообложение в большей степе¬ ни, чем это характерно для «чистого» либерализма. Это справед¬ ливо для большинства английских экономистов. Если мы и клас¬ сифицируем их как «либералов», то лишь благодаря их настой¬ чивости в защите свободной торговли, а также, возможно, тому факту, что мы уделяем недостаточно внимания описанной ранее метаморфозе принципов английской либеральной партии. Боль¬ шинство германских экономистов были приверженцами Sozial¬ politik, совершенно нетерпимыми к «смитианству» и «манчесте- ризму».12 В целом профессиональные экономисты во всех странах предоставляли политическую поддержку скорее контрлибераль¬ ным, чем все еще продолжавшим доминировать либеральным тенденциям. В этом смысле мы можем сказать, что альянс меж¬ ду экономической наукой и либерализмом — и, с некоторыми ис¬ ключениями, между экономической наукой и утилитаризмом — был разрушен. 3. Политика Во всех сферах публичной политики события отражали как продолжающееся доминирование либерализма laissez-faire, так и противодействующие ему тенденции, которые указывали на из¬ менение соотношения политических сил и влияние новых взгля¬ дов, о которых было кратко сказано в предыдущем параграфе. а) Свободная торговля и внешняя политика. Около 1870 г. многие наблюдатели — среди них М. Шевалье — уверенно пред¬ сказывали превалирование универсальной и ничем не ограничен¬ ной свободы торговли к концу столетия. Они также прямо или косвенно предполагали победу принципов и мер внешней поли¬ тики, ассоциируемых со свободной торговлей, таких как улажи¬ вание конфликтов при помощи взаимных уступок или арбитра¬ жа, сокращение вооружений, международный золотой мономе¬ 12 Даже в Германии всегда имелось несколько радикальных либералов гладстоновского толка. Но их было мало, и они совершенно не пользовались популярностью среди своих собратьев. Шмоллер как-то заявил публично, что «смитианец* недостоин занимать профессорскую кафедру. Даже приверженцы американского «Нового курса» не заходили столь далеко. Карьера весьма ква¬ лифицированного экономиста этого направления Юлиуса Вольфа иллюстриру¬ ет ситуацию. Он придерживался ярко выраженных прокапиталистических взглядов — и снискал в результате весьма прохладное к себе отношение.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1009 таллизм и т.п. Подобные ожидания не были столь абсурдными, сколь они представляются нам сейчас. Фактически предпосыл¬ ки для всего этого содержатся в принципах экономического и политического либерализма (в нашем смысле); нельзя назвать абсурдными ожидания, вытекающие из логики доминирующей системы. Более того, до конца столетия их подкрепляла не толь¬ ко логическая дедукция. Англия поддерживала свободную тор¬ говлю, другие державы1 также придерживались ее в разумных пределах. Имели место несколько крупных войн. Но надо делать скидку на пережитки и на инерцию ситуации. Более того, мир заключался в каждом случае по обоюдному согласию и без де¬ монстрации мстительности. Международный суд в Гааге и не¬ сколько случаев улаживания конфликтов с помощью арбитража обещали дальнейшее продвижение к мирному (если не пацифист¬ скому) состоянию. Примерно до 1900 г. военные расходы остава¬ лись повсюду относительно умеренными2 и министры финансов не без успеха боролись за их сокращение.3 Англия и Франция значительно расширили свои колониальные империи, Германия и Италия положили начало своей колониальной кампании с ис¬ пользованием грубой силы. Но даже здесь современный «либе¬ ральный» наблюдатель мог бы испытать комфорт от некоторых фактов. Значение столь сильной демонстрации «империалисти¬ ческой» позиции, какой была, например, английская война с 1 Франция возвратилась к своей протекционистской традиции — но в мягкой форме, — как только появилась возможность сделать это после паде¬ ния Наполеона III. Германия поначалу продолжала свою политику почти сво¬ бодной торговли. Тарифные реформы Бисмарка имели протекционистскую направленность, но по сравнению с современными стандартами были умерен¬ ными. Соглашательская политика его преемника Каприви была попыткой возврата к режиму, мало отличающемуся от свободной торговли. Проводившу¬ юся позднее более целеустремленную, но все еще умеренную протекционист¬ скую политику можно объяснить давлением интересов аграриев и отраслей тяжелой промышленности. Соединенные Штаты реанимировали протекционист¬ скую традицию в 1890-х гг. Россия и Испания продолжали проводить свою протекционистскую политику. Но в целом и по сравнению с тем, что происхо¬ дило после первой мировой войны и во время нее, почти корректным будет сказать, что в принципе и в реальной практике мир тогда был «миром преиму¬ щественно свободной торговли». Лишь радикальные сторонники свободной торговли могли бы назвать его (за исключением Соединенных Штатов, России и Испании) агрессивно протекционистским. Это касается и использования других (помимо тарифов) инструментов международной торговли. Наиболее важное исключение — континентальные сахарные субсидии — было ликвиди¬ ровано в течение рассматриваемого периода. 2 Относительно национального дохода и государственного бюджета. 3 Когда атмосфера изменилась, большинство из этих министров сдались. Заметным исключением был Бём-Баверк (см. ниже, глава 5, § 4а), который ушел в отставку в 1904 г. в связи с высокими военными расходами.
1010 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Бурскими республиками, существенно снижается тем фактом, что этой политике активно противостояла часть Либеральной партии и что лидер этой партии (сэр Генри Кэмпбелл-Баннерман) вскоре одержал громкую победу на выборах (1906). Только знание того, чем все это кончилось, побуждает нас выдвинуть иную интерпретацию этих «исключений» и «демар¬ шей», а также таких фактов, как наращивание мощи герман¬ ского флота, военные приготовления правительства Бальфура, неистовая агрессивность Германии и эффективная политика «Ан¬ танты» со стороны Англии. Все это, в том числе данные «исклю¬ чения», возвещало о новой позиции, возникшей в противостоя- нии гладстоновскому либерализму и взявшей у него лучшее4 к концу рассматриваемого периода, о чем свидетельствуют гонка вооружений и другие безошибочные симптомы. Эта «империа¬ листическая» или «неомеркантилистская» позиция была всеоб¬ щей. Но она выделялась классической чистотой в протекцио¬ нистской («Реформа тарифов») кампании в Англии, которая ассо¬ циировалась с блестящим лидерством Джозефа Чемберлена, хотя и закончилась в конце концов провалом. Основным элементом программы было предпочтение имперских интересов, а не про¬ текционистские меры сами по себе: аргументы экономистов, ка¬ сающиеся экономических достоинств и недостатков протекцио¬ нистских пошлин, абсолютно не могли решить реальную — им¬ периалистическую — проблему. Ь) Внутренняя политика и Sozialpolitik ссоциальная поли¬ тика — нем.>. К концу предшествующего периода расширение избирательных прав на новые слои общества перестало быть пред¬ метом особого интереса либеральных партий. Обсуждаемый пе¬ риод принес новые расширения Отих прав>, которые определен¬ но предвосхищали всеобщее избирательное право, хотя и не по¬ зволяли достичь его. Это, конечно, соответствовало либеральным веяниям; но это было и потенциальным фактором, питающим контрдвижения. Остальная внутренняя политика в целом (с ис¬ 4 Еще раз позволю себе напомнить, что эта позиция допускает две раз¬ личные интерпретации: одна из них может быть выражена утверждением, что «империализм есть последняя стадия капитализма» и капиталистические ин¬ тересы превратились в «империалистические» в новых условиях крупномасш¬ табного производства (демпинг, увеличение расходов на заработную плату и т. д.); и другая, которую можно выразить утверждением: буржуазия, теряя власть, принимала «империалистические» меры, так же как она принимала и другие — конечно, извлекая из них выгоду, — которые не соответствовали ее собственному курсу. Но для нашей текущей цели не очень важно, какую из этих теорий мы примем. Факт возникновения новой позиции, противоречащей либеральному кредо, не подлежит сомнению — и этого достаточно.
Глава 2♦ Общий фон и основные черты 1011 ключениями, которые не должны отвлекать наше внимание) про* водилась с оглядкой на это. В промышленной политике первы¬ ми американскими примерами регулирования или контроля ста¬ ли Закон о торговле между штатами (Interstate Commerce Act), предметом которого было регулирование (с пересмотром в судеб¬ ном порядке) цен, взимаемых коммунальными службами, и Антитрестовский закон Шермана.5 Но публичное регулирование (или контроль) продолжало оставаться «вмешательством» — тер¬ мин, не обязательно предполагающий неодобрение, но, скорее всего, отражающий укоренившееся мнение, что законодательная или административная деятельность в промышленности требует специального оправдания в каждом индивидуальном случае или классе случаев. Намного важнее, однако, было новое движение к социальным реформам в интересах трудящихся — Sozialpolitik. Проводившиеся в действительности реформы состояли глав¬ ным образом в: а) принятии законодательства, позволяющего пра¬ вительствам занимать иную позицию по отношению к органи¬ зациям трудящихся и забастовкам (в Англии решающие шаги были предприняты в конце 1870-х гг. правительством Дизраэли); Ь) принятии законодательства о рабочем времени и условиях ра¬ боты (английский пример — введение 8-часового рабочего дня для шахтеров в 1908 г.); с) социальном обеспечении (страхова¬ ние от несчастных случаев, по болезни, пенсии по старости, по¬ собия по временной безработице). Здесь лидировала Германия (законы 1884 и 1887 гг., расширенные законодательными актами в 1890-х), но введенные правительством Кэмпбелла-Баннермана в Англии пенсии по старости, независимые от трудового вкла¬ да, и дальнейшие шаги, предпринятые правительством Аскви¬ та, ознаменовали важные достижения, превзошедшие немецкие. За исключением некоторых законов в отдельных штатах, прак¬ тически ничего такого не происходило в Соединенных Штатах. В Европе, однако, все страны продвигались в этом направлении, хотя и с разной скоростью. Для нас все-таки важным является не то, что на самом деле было сделано. Не являются также предметом нашего первооче¬ редного интереса вопросы о том, насколько принятые меры укла¬ дывались в либеральную схему и в какой мере они служили лишь продолжением старой политики — политики либерального или патерналистского государства. В некоторой степени на оба во¬ 5 Интерпретация зачастую сопряжена с трудностями. Так, Антитрестов¬ ский закон Шермана можно интерпретировать как меру в защиту конкурен¬ ции, один из существенных элементов либеральной схемы. Это и в самом деле было его идеологией. Но возможна также интерпретация, делающая его контр¬ либеральным, а именно выражающим новое отношение к интересам бизнеса. 2 Зак 3170
1012 Часть IV. С 1870 по 1914 г. проса можно ответить утвердительно; новых начинаний было меньше, чем были склонны полагать как друзья, так и враги Sozialpolitik. Для нас важен новый дух, в котором были предпри¬ няты эти начинания, новое отношение к ним со стороны боль¬ шой части буржуазной публики и тот факт, что они были вос¬ приняты — опять же и сторонниками и врагами — как первые элементы намного более широкой схемы социальной реконструк¬ ции. Именно по отношению к будущей фундаментальной рекон¬ струкции Sozialpolitik была оппозиционным течением даже там, где она получала поддержку новых либералов — сторонников реформ, отличную от поддержки радикалов, с одной стороны, и консерваторов — с другой. Наконец, важно отметить связь с импе¬ риализмом, национализмом или неомеркантилизмом. Эта связь не была повсеместной — она отсутствовала у одной из групп — бур¬ жуазных радикалов. Там, где они, как например в Англии, со¬ ставляли основной контингент приверженцев, связь практиче¬ ски неразличима. Но даже там — с такими людьми, как Джозеф Чемберлен, — социальная реформа и империализм считались вза¬ имодополняющими. В Германии это прослеживается более отчет¬ ливо. Нельзя понять эту эпоху, если не принять в расчет тех, для кого национальное самоутверждение и Sozialpolitik были двумя сторонами одной медали. с) Фискальная политика. Поскольку ничто так ясно не от¬ ражает характер общества и цивилизации, как проводимая по¬ литическим сектором этого общества фискальная политика, мы можем ожидать в даной сфере особенно четкого проявления тен¬ денций и контртенденций. Именно это и имеет место. С одной стороны, сбалансированный бюджет (фактически бюджет, имеющий некоторый профицит, необходимый для сокра¬ щения долга) оставался фундаментальной частью символа веры финансовой системы, хотя практика часто это не подтверждала; кроме того, налогообложение применялось лишь для увеличения доходов, а не для достижения каких-либо других эффектов поми¬ мо неизбежных; для того, чтобы сохранять налоги как можно более низкими, расходы должны были ограничиваться «необхо¬ димыми» статьями. Гладстон (и его министры финансов) всеце¬ ло придерживались этих принципов. Так поступал Гошен, ми¬ нистр финансов второй администрации Солсбери (1886-1892 гг.) и по мере своих возможностей все континентальные министры финансов, чьи имена вошли в историю, такие как Раймон Пуан¬ каре, Витте, Пирсон,6 Бём-Баверк и Микель. Последние три име¬ 6 О Пирсоне см. ниже, глава 5, § 6.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1013 ни могут служить примером выхода за рамки гладстоновского стиля управления финансами — в Англии аналогичной мерой было введение в 1909 г. суперналога. Правда, эту меру еще мож¬ но считать удовлетворяющей схеме либерализма и laissez-faire: речь шла о введении прогрессивного подоходного налога на об¬ щий задекларированный доход индивидов, конечно отличавше¬ гося от подоходного налога в английском понимании этого тер¬ мина. Мы настолько привыкли к нему, что перестали понимать значение этого нововведения. Но если читатель поразмышляет о том, что в то время (начало 1890-х) ни одна из великих дер¬ жав не имела ничего подобного и английская система пользова¬ лась заслуженным престижем, обусловленным ее экономическим и административным успехом, то он осознает величие достиже¬ ния, в первую очередь ассоциируемого с именами прусского ми¬ нистра финансов Йоханнеса фон Микеля (1891-1893 гг.) и авст¬ рийского министра финансов Евгения фон Бёма-Баверка.7 С другой стороны, победоносно утверждалась противополож¬ ная тенденция: все три упомянутых принципа были нарушены. Первый принцип, — сбалансированного или, скорее, профицит¬ ного бюджета, — насколько мне известно, никогда не нарушал¬ ся намеренно, если мы не будем интерпретировать так програм¬ му реконструкции Фрейсине, принятую после франко-германской войны, и японскую программу развития после китайско-японской войны.8 Дефицитное финансирование в основном осуждалось как легкомысленная и недостойная порядочных правительств мера. Но другие два принципа постепенно переставали воздействовать на совесть политиков: например, прогрессивный налог на недви¬ жимость сэра Уильяма Харкурта (1894) и «народный бюджет» Ллойда Джорджа (1909) имели иные цели, нежели простое по¬ вышение сборов; наконец, третий принцип был разрушен расхо¬ дами на социальные нужды, желание осуществлять которые по¬ ложило конец популярности низкого налогообложения высоких доходов и политике «экономии» <retrenchment> в конце рассмат¬ риваемого периода. 7 Бём-Баверк был министром финансов трижды, но не во время непосред¬ ственного проведения великой реформы прямого налогообложения в Австрии (1896). Политическая слава принадлежит другому человеку. Но он оставил свое профессорство и 1889 г. поступил на службу в Министерство финансов как чиновник старшего звена именно для подготовки этой реформы, которая была в основном делом его рук. Однако участвовал в ней и другой знаменитый теоретик — Р. Аушпиц (см. ниже, глава 5, § 4а), позднее ставший затем чле¬ ном парламента. 8 В целях смягчения экономических спадов неоднократно прибегали к общественным работам, как например в Австрии в 1880-х гг.
1014 Часть IV. С 1870 по 1914 г. d) Денежная политика. На протяжении рассматриваемого периода в денежной политике в основном превалировали прин¬ ципы экономического и политического либерализма. В действи¬ тельности, как убедительно доказывают English Cunliffe report 1918 г. (окончательная версия — 1919 г.) и английский Закон о золотом стандарте 1925 г., они превалировали дольше: из всех этих принципов золотой стандарт потерял влияние последним. Серебро оставалось денежным металлом большей части че¬ ловечества и, как мы более подробно увидим в главе 8, повсюду в той или иной форме поддерживалось.9 Но все «развитые» стра¬ ны придерживались золотого стандарта или устанавливали его, идя в некоторых случаях на значительные жертвы. Большинство современных экономистов согласится с тем, что даже Англия могла бы осуществлять в небольших объемах денежное стиму¬ лирование экономики в 1880-е годы. Они могут также удивить¬ ся, почему Германская империя столь энергично стремилась принять золотого стандарта после 1871 г. Но для них окажется практически непостижимым, почему такие страны, как Австро- Венгрия, Италия и Россия, которые вошли в рассматриваемый период с бумажными валютами, обесценивавшимися в сереб¬ ряном выражении, должны были замедлять свой рост и создать себе трудности, стремясь поднять свои денежные единицы к по¬ чти произвольному золотому паритету. Эти страны вполне мог¬ ли оставаться «вне золота» или, если им надо было иметь золо¬ той стандарт, могли установить его на основе золотого содер¬ жания своих валют, превалировавшего на момент этой акции. Загадка становится еще более сложной, если учесть, что не было политического давления, вынуждавшего принять эту меру: все реально представленные политические интересы — фермеров, землевладельцев, промышленников, рабочих — были ущемлены и даже выгоды кредиторов были сомнительны; явные выгоды получили лишь государственные служащие. Мы не можем здесь углубляться в вопрос, в какой степени в данную эпоху и особен¬ но с точки зрения каждой отдельной страны введение золотого стандарта было экономически обоснованным. Достаточно указать на определенные надэкономические и наднациональные факторы, которые, без сомнения, были решающими: прошлый опыт обес¬ ценения валют придавал золотому стандарту престиж, который был в то время непререкаем; «свободное» или «автоматическое» 9 Небезынтересно отметить, что А. Дж. Бальфур был сторонником би¬ металлизма, хотя его коллеги по кабинету не желали и слышать о малейшей уступке этой доктрине.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1015 золотое обращение стало символом здоровой практики и при¬ знаком чести и благопристойности; восхищал также пример Анг¬ лии, чья позиция кредитора только добавляла ей вес. Возмож¬ но, это объяснение поднимает больше проблем, чем решает, но оно верно. Противоположные тенденции проявлялись и в денежной поли¬ тике. Росла осведомленность о необходимости контролировать денежные рынки мерами центрального банка, отличными от «клас¬ сической» политики учетной ставки. К концу рассматриваемого периода наблюдалось также растущее нежелание всех стран иг¬ рать в игру золотого стандарта, о чем свидетельствует обращение к золотовалютному стандарту и, даже в Англии и Германии, к «зо¬ лотым инструментам» <gold devices>. Возможно, золотой стан¬ дарт никогда не был «автоматическим»; к концу периода он опре¬ деленно перестал быть таковым (см. ниже, глава 8). Причины этого были скорее политическими, чем чисто экономическими: они связаны с неомеркантилистскими принципами и с ростом напряженности в международных отношениях, который начал ощущаться около 1900 г., а также с увеличением расходов на общественные нужды. Аргументы против неограниченного золо¬ того стандарта все умножались. Он начал терять свою популяр¬ ность подобно непослушному ребенку, который высказывает не¬ приятные истины. 4. Искусство и общественная мысль До сих пор всякий раз, когда мы пытались проникнуть под покров рутинной деятельности, которая почти везде велась по буржуазным принципам, мы открывали новые признаки форми¬ рования контртенденций, свидетельстующих о предстоящих фун¬ даментальных переменах. Такое же впечатление мы получаем, бросив взгляд на проявления Zeitgeist этого периода в искусстве и философии. а) Буржуазная цивилизация и ее непокорное детище. В со¬ ответствии с распространенным мнением этот период характери¬ зуется отсутствием стиля. В этом есть доля истины: без сомне¬ ния, бизнесмены и представители свободных профессий вели, как правило, неодухотворенную жизнь в безобразных домах, являв¬ шихся пошлым соединением элементов стилей прошлого; поку¬ пали однотипную уродливую мебель и невнятную живопись; под¬ держивали театральную и музыкальную традиции, слава которых была унаследована из прошлого; читали литературу, состоящую
1016 Часть IV. С 1870 по 1914 г. в основном из банальностей всех видов, исключая профессиональ¬ ные научные труды. Этот стиль жизни во всех его проявлениях — в Англии он был назван викторианским — ныне считается оли¬ цетворением сытости и праздности и фактически свидетельству¬ ет о неспособности буржуазии к культурному лидерству, которая была столь же ярко выражена, как и ее неспособность к лидер¬ ству политическому. Тем не менее исследователи, ограничивающиеся этим выво¬ дом, не правы, и легко показать, в чем: они не признают вели¬ ких достижений буржуазной цивилизации этого периода; они не видят также, что неспособность родителей к лидерству может на¬ строить детей против родителей, но не может изменить того фак¬ та, что это дети своих родителей. В течение данного периода, пройдя ряд последовательных стадий, возникли новая музыка; новый стиль живописи; новый роман, новая драма, новая поэзия; и, к ужасу викторианцев, новая архитектура. Справедливости ради следует отметить, что буржуазная публика смотрела с удив¬ лением на большинство этих начинаний и всячески стремилась их задушить. Также верно и то, что многие из этих начинаний были по своей природе враждебны социальной структуре, в ко¬ торой они зародились; многие творческие личности были врага¬ ми социального устройства созерцаемого ими мира и ощущали себя демиургами нового. Но это не изменяет того факта, что и эти произведения искусства, и эти люди произошли из существо¬ вавшей социальной структуры; большей частью эти люди имели буржуазное происхождение и воспитание; их произведения были такими же продуктами буржуазного сознания, как железные до¬ роги и электростанции. Таким образом, капиталистическое об¬ щество было на пути к зревшей в нем новой цивилизации, когда его постигла бессмысленная катастрофа 1914-1918 гг., которая «вывела из строя» этот мир. Ь) Буржуазная цивилизация и ее философия. Мы уже вкрат¬ це рассматривали религиозные и политические воззрения данно¬ го периода и определенные перемены, произошедшие в обеих областях, — этого должно быть достаточно, чтобы убедиться в том, что Weltanschauung <мировоззрение> светского либерализ¬ ма уже не превалировало столь уверенно. Однако, поскольку он все-таки преобладал, нам так же просто описать ментальность буржуазной публики, как и обстановку в ее домах. Если отбро¬ сить различные сублимации и отклонения, мы увидим утилита¬ ристскую этику, нацеленную на службу обществу в утилитарном смысле, а в качестве «философии» — скорее эволюционный, чем
Глава 2. Общий фон и основные черты 1017 механистический материализм.1 Религия, которая в большинстве случаев скорее молчаливо игнорировалась, чем открыто отверга¬ лась, была заменена «позицией» — словом, которое мы должны запомнить по веской причине: оно использовалось одним из ве¬ дущих экономистов периода — А. Маршаллом,2 который сохра¬ нил этическое наследие христианства и в целом не был открыто враждебен к отвергнутым верованиям и распространяющим их церквам, хотя, как мы знаем, в этот период существовал и воин¬ ствующий антиклерикализм. Это относится и к историческим произведениям: для неко¬ торых они были средством завершить разрушительную работу, для других — средством удовлетворения культурных и этических симпатий, выживших, несмотря на приверженность догмам. Воз¬ можно, в этом секрет огромного успеха у широкой публики та¬ ких произведений, как «Жизнь Иисуса» Эрнеста Ренана, — эта книга была светской по сути, хотя в ней абсолютно отсутствова¬ ла открытая враждебность к христианству. Но популярность ис¬ торического чтения расширялась за пределы сферы теологии по простой причине: некритический либерализм встретился с мно¬ гими разочарованиями (как мы уже видели) и поэтому терял свой поверхностный оптимизм; за пределами цитаделей католицизма и марксистского социализма данный период ознаменовался повсе¬ местным крушением верований, особенно это относится к поли¬ тической демократии. Как история, так и исторический крити¬ цизм пользуются популярностью при такой структуре обществен¬ ного сознания. Нигде это не проявилось так отчетливо, как во Франции. Поэтому успех у публики книги Ипполита Тэна «Про¬ исхождение современной Франции» (Taine Hippolyte. Origins of Modern France; пер. на англ. яз. — 1876-1894) будет нашим един¬ ственным иллюстративным примером.3 История искусства, ис¬ 1 Эти термины, как мне представляется, самоочевидны. Но следует под¬ черкнуть, что эволюционный материализм принял две различные формы: пре¬ обладающим течением был дарвинизм, но эволюционизм типа Кондорсе—Кон¬ та (см. выше, часть III, глава 3, § 4d) широко поддерживался людьми, никогда не слышавшими ни о Кондорсе, ни о Конте. 2 Keynes J. М. Essays in Biography. P. 162. Мастерские страницы биографии Маршалла, кульминацией которых можно назвать этот отрывок, являются наи¬ более поучительным материалом из всего когда-либо написанного об этом на¬ блюдавшемся в кембриджском кругу процессе, благодаря которому христиан¬ ская вера мягко и без всяких резких движений была оставлена английской интеллигенцией. 3 Но успех литературной критики аналогичного пессимистического типа может проиллюстрировать нашу точку зрения даже лучше. Достаточно упомя¬ нуть автора и его книгу, которые были весьма модны: Faguet Emile (профессор поэзии). Le Culte de Tincompdtence (пер. на англ. яз. — 1911) — весьма ха¬ рактерное явление.
1018 Часть IV. С 1870 по 1914 г. тория литературы и история философии пользовались популяр¬ ностью по той же причине. Классическое образование, оставав¬ шееся до тех пор почти нетронутым, укрепляло эти привычки. Конечно же, это было еще не все. В духе эпохи был также всеобщий интерес к естественным наукам, которые в свою оче¬ редь производили массу популяризаторской литературы: еще не было «науки для миллионов», но было то, что можно назвать «наукой для десятков тысяч». Для наших целей, однако, доста¬ точно упомянуть выделяющийся среди общего спроса на подоб¬ ную литературу спрос на книги и периодические издания по био¬ логической эволюции, в основном дарвинистского толка. После всего сказанного выше нам будет легче понять это, а значит, и всеобщий успех даже профессиональных работ таких авторов, как Геккель.4 Еще понятнее для нас сочетание эволюционизма и поддержки наивного laissez-faire. Именно им объясняется мода на работы Герберта Спенсера.5 На этом мы могли бы остановить¬ 4 Эрнст Геккель (1834-1919), см., например, его Anthropogenie (1874; пер. на англ. яз. — 1911). Он вызвал интерес у непрофессионалов своей весьма агрессивной позицией (см. его работу Kampf um den Entwicklungsgedanken. 1905; пер. на англ. яз. — 1906) и своей попыткой развить теорию эволюции в общую философскую схему (см. его работу Weltrfltsel. 1899; пер. на англ. яз.: Riddles of the Universe. 1900). Надеюсь, читатель понимает, что я упоминаю Геккеля как репрезентативный случай. Я мог бы с таким же успехом упомя¬ нуть еще дюжину других, более «популярных*, авторов. 6 Герберт Спенсер (1920-1903) — железнодорожный инженер, изобрета¬ тель, учился физике и математике, писал на современные ему экономические темы, иногда состоял в штате газет (включая работу в течение пяти лет заме¬ стителем редактора в лондонском Economist), был истинным философом в том смысле, что он был создан самой природой для жизни мыслителя, к которой он и приступил в 1860 г., дабы произвести на свет (с 1862 по 1896 г.) свою ♦Синтетическую философию*, которая вместила помимо вступительных на¬ чальных принципов принципы биологии, психологии, социологии, этики. Во¬ семь томов его «Описательной социологии * — впечатляющая коллекция на¬ блюдений, собранная в поте лица его помощниками, — единственная из остальных работ, которую необходимо упомянуть здесь (хотя некоторые из его наиболее характерных высказываний встречаются в таких трудах, как The Man versus the State. 1884). Спенсер был типичной знаменитостью, человеком, который в удивительной степени был одновременно глубоким, талантливым и наивным. Человек, вновь открывший идею Бюффона об эволюции высших (сложных) организмов из низших (простых) до того, как работа Дарвина вско¬ лыхнула научный мир, справедливо может быть назван глубоким мыслителем. Человек, изобретший измеритель скорости (для локомотивов) и дюжину дру¬ гих приспособлений — безусловно талантлив. Но никаким другим словом, кроме как «наивный», нельзя охарактеризовать человека, который не смог увидеть, что при поддержке политики либерализма laissez-faire до такой степени, при которой отвергаются санитарные нормы, общественное образование, государ¬ ственная почтовая служба и т.п., он делает свой идеал смехотворным и что написанное им может служить пародией на политику, которую он так защи¬ щал. Ни его экономическая теория, ни этика (как нормативная, так и анали-
Глава 2. Общий фон и основные черты 1019 ся, если бы не необходимость упомянуть об удивительно благо¬ склонном восприятии буржуазной читающей публикой первых продуктов духовной тенденции, презрительно враждебной к сво¬ ей цивилизации. Я не имею в виду возрождение томизма, который нельзя на¬ звать презрительно враждебным к буржуазной цивилизации в целом (но лишь к ее специфической светской стороне) и который в любом случае не был еще реальной силой в общественном со¬ знании.6 Я также не имею в виду возраставшую популярность марксистских произведений среди читателей-несоциалистов, так как эти произведения, хотя и были достаточно агрессивными по отношению к экономическому устройству капиталистического мира, не могут считаться враждебными к буржуазному культу утилитарной рациональности или к антирелигиозности буржуа¬ зии или даже (если говорить об ортодоксальном марксизме) к ее демократическому гуманизму.7 А имею я в виду течение, проти¬ вопоставившее себя этому либеральному культу рациональности и «прогресса», этому либеральному и демократическому гуманиз¬ му. В политической плоскости его можно назвать антидемокра¬ тическим, в философской — антиинтеллектуалистским. Ницше является плохим примером потому, что, во-первых, его учение не представляет собой в достаточно чистой форме этот образ мыс¬ лей и, во-вторых, его влияние было — и является по сей день — меньшим, нежели нас иногда пытаются убедить. Имя Бергсона тическая) не стоят того, чтобы мы уделяли время их рассмотрению. Достоин упоминания лишь следующий аргумент: любая политика, имеющая целью улучшение социального положения, может быть осуждена на том основании, что она мешает естественному отбору, а значит, прогрессу человечества. Чита¬ тель, однако, должен заметить, что этой чуть ли не патетической бессмыслицы можно было избежать, и здравый элемент в его суждении мог бы быть частич¬ но спасен добавлением следующего: «если нельзя найти более гуманные и более научные методы, чем естественный отбор, для достижения того, что должно достигаться выживанием наиболее приспособленных». 6 Именно в этот период учение св. Фомы Аквинского было провозглаше¬ но в качестве официального учения Римско-католической церкви (энциклика Aeterni Patris. 1879). Но этот факт лишь санкционировал сложившееся поло¬ жение вещей и не имел влияния за пределами католического духовенства. Мода на томизм среди мирян всех стран — среди которых было много про¬ тестантов и иудеев, — впоследствии сделавшая св. Фому одним из наиболее влиятельных «современных» авторов, началась лишь в 1920-х гг. Мода на него в Соединенных Штатах возникла еще позднее. 7 Маркса часто читали по чужим работам, поскольку идеи многих бур¬ жуазных интеллектуалов происходили из его учения. Но его читали также и в оригинале за пределами лагеря ортодоксальных социалистов, особенно ин¬ теллектуалы без экономического образования. Этому есть любопытное объяс¬ нение. Для экономиста Маркс является одним из самых сложных авторов. Но читающий его неспециалист никогда не придет к мысли, что он не понимает Маркса.
1020 Часть IV. С 1870 по 1914 г. больше подходит для нашего списка течений профессиональной философии той эпохи. Но был один человек, идеально олицетво¬ рявший то, что мы пытаемся показать, — Жорж Сорель.8 Следуя теории, по которой произведения профессиональ¬ ных философов находятся в более тесном соотношении с Zeit¬ geist данного периода, чем работы ученых в различных «на¬ уках», я добавлю чрезвычайно краткий обзор некоторых — дабы быть точным, десяти, пронумеровав их 1-Х, — из мно¬ гих течений философской мысли данного периода. Мы долж¬ ны придерживаться строгого определения философии, но тем не менее рассмотрим также философов, занимавшихся во¬ просами эпистемологии и логики. Наш отбор не связан с ка¬ кими* либо оценочными суждениями: нас интересуют тече¬ ния, которые были характерными для данного периода, ка¬ ково бы ни было наше мнение об их достоинствах. Поэтому я больше не буду затрагивать томизм. Чисто философские аспекты марксизма — Энгельс продолжил философские изыс¬ кания Маркса, у Германской партии был официальный пар¬ тийный философ Дицген — лежат в русле классической не¬ мецкой философии предшествующего периода, а стало быть, косвенно предвосхищены ею. Наша основная мысль: мы со¬ бираемся взглянуть на философию по существу нефилософ¬ ской и антиметафизической эпохи, когда фактически прозву¬ чал призыв вычеркнуть слово «философия» из университет¬ ских учебных планов. Соответственно, следовало ожидать интенсивного инте¬ реса профессиональных философов и профессоров к истории 8 Жорж Сорель (1847-1922) был автором великого множества работ, объединенных его антагонизмом к буржуазному интеллектуаллизму. Во всех остальных отношениях они представляют собой странное смешение тем и по¬ рой противоречивых взглядов, которые чрезвычайно трудно интерпретировать, все они отстаивают как негативные, так и позитивные выводы из принципа антиинтеллектуализма и отражают весь широкий круг экономических, поли¬ тических и культурных проблем, которым этот принцип придает новый харак¬ тер. Временные симпатии Сореля к революционному синдикализму, итальян¬ скому фашизму, ленинскому большевизму иллюстрируют лишь один из аспек¬ тов его мировоззрения и для понимания оного как целого имеют второстепенное значение. Его наиболее характерные высказывания, пожалуй, содержатся в Proces de Socrate (1889) и в Illusions du progres (1908), но наилучшей из всех его известных работ является Reflexions sur la violence (1908.; пер. на англ. яз. — 1914). Буржуа нашли в них помимо прочего восхищение промышленным лидерством и презрение к парламентской демократии. С нашей точки зрения, уместным будет отметить родство отдельных идей Сореля с некоторыми поло¬ жениями одного из величайших экономистов эпохи — Парето. Другие парал¬ лели нас здесь не интересуют.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1021 философии. Так оно и было (I). Блестящие работы по исто¬ рии философии всех эпох и наций появлялись во множестве. Я назову лишь одно имя — человека, чья работа представ¬ ляется мне вершиной «исторической философии» этой и всех остальных эпох, — Вильгельма Виндельбанда.9 Аналогично можно предположить, что угасание страсти к философскому творчеству должно было способствовать вы¬ живанию или возрождению философских произведений про¬ шлого. Это также наблюдалось. Если мы назовем утилита¬ ризм философией, это даст нам возможность говорить, что она определенно преподавалась в данный период, особенно в Англии под влиянием Дж. С. Милля (II). В других стра¬ нах мы находим, например, неокантианцев, неогегельянцев и прочих «нео»; кроме того, всегда было несколько последо¬ вателей Гербарта и Шопенгауэра (III). Далее отметим другое направление, возникновение ко¬ торого не менее соответствует ожиданиям. Тот, кто уверен, что экспериментальная наука эффективно разрушила базис не только для религиозных верований, но и для метафизи¬ ческих спекуляций, если он ощущает пустоту или, будучи философом, хочет занять себя, может прийти к идее — или взять ее у Конта — о том, что картина вселенной (Weltbild) может быть составлена по кусочкам из наиболее общих ре¬ зультатов, полученных отдельными науками. То, что назы¬ вают философией, может принимать много различных форм и необязательно представляет собой философию как универ¬ сальную науку, scientia scientiarum <науку наук — лат.>, хотя иногда эта идея выдвигалась в форме, напоминающей холдинговую компанию. В этом смысле философия выглядит весьма по-разному в зависимости от образования отдельных философов. Один ее тип возник у философов с естественнонаучным образовани¬ ем — позитивизм, или монизм, который в принципе не от¬ личается от «эмпириокритицизма» Авенариуса и Маха (IV).10 Другой тип, возникший среди философов-психологов или со¬ 9 Дабы сохранить место, не будем в этом обзоре давать ссылки на отдель¬ ные книги, за исключением случаев, когда есть специальная причина уделить внимание конкретной работе, — заинтересованный читатель без труда сможет сам найти их. 10 Отметим значительное сходство взглядов Маха со взглядами У. К. Клиф¬ форда, К. Пирсона и Ж. А. Пуанкаре. Grammar of Science (1892) Пирсона и La Valeur de la science (1904) Пуанкаре — вот две книги, которые я должен порекомендовать читателям, желающим получить некоторое представление об эмпириокритицизме.
1022 Часть IV. С 1870 по 1914 г. циологов по образованию, впоследствии стал называться фи¬ лософской антропологией (V). Его не всегда легко отличить от социальной философии или чистой социологии.11 Оба направления по своей природе были связаны с не¬ пониманием философами теорий ученых-специалистов12 и вторжением в их (специалистов) область, что вызывало ес¬ тественное негодование.13 Создавшаяся в результате атмо¬ сфера повредила успеху предприятий, подобных движению к единству науки в последующую эпоху или, по меньшей мере, влиянию философов на них. Она повредила и автори¬ тету еще одного направления, которое будет упомянуто здесь, хотя и не относится в строгом смысле к сфере философии, — направления, продолжившего исследования Хьюэлла и Мил¬ ля, а также немецкое Wissenschaftslehre, или общую методо¬ логию научной процедуры предшествующего периода. В каче¬ стве примеров я выбрал работы Джевонса, Зигварта и Вундта.14 11 Последний тезис иллюстрирует работа Георга Зиммеля Soziologie (1908). 12 Забавный — или печальный? — пример такого непонимания даже в сфере естественных наук: философы используют термин «релятивизм* часто и в нескольких различных значениях. Случилось так, что одно из важнейших новшеств этого периода в физике получило название «теория относительности* (relativity theory), между тем этот термин, конечно же, не имеет никакого отношения к историческому или философскому релятивизму. Однако можно привести много курьезных случаев, когда авторы интерпретировали теорию Эйнштейна как частный случай упомянутых направлений. Указанием на этот факт (в который я поначалу отказывался верить) я обязан профессору Филип¬ пу Франку. 13 Экономическая наука, не защищенная, как физика, многовековым престижем, часто оказывалась жертвой. В качестве примера я упомяну Philo¬ sophic des Geldes («Философию денег*) Г. Зиммеля (1900), где рассматривается круг тем, почти все из которых относятся к сфере научных интересов эконо¬ мистов. Не улучшало положение и заявление Зиммеля о том, что он не рассчи¬ тывал на понимание какого-либо из утверждений, представленных в его книге, в том смысле, в котором его понимают специалисты (ist einzelwissenschaftlich gemeint), что, конечно же, интерпретировалось как отказ принять критику со стороны единственных людей, которые разбираются или должны разбираться в предмете. 14 Эти три работы сильно отличаются друг от друга. Книга Principles of Science Джевонса (1874) имеет, конечно, особенное значение для нас, так как автор был одним из ведущих экономистов данного периода. В работе не рас¬ сматривается практика всех или какой-либо отдельной науки, в ней излагает¬ ся то, что можно назвать теорией научного мышления. Две ее поразительно своеобразные особенности предвосхитили более поздние тенденции: 1) цент¬ ральное место, отведенное идее о том, что весь анализ (как «дедуктивный*, так и «индуктивный*) в конечном счете сводится к утверждениям тождественно¬ сти; 2) важное место было отведено вероятности — идее о том, что научная истина по существу стохастична. Книга Logik Кристофа фон Зигварта (1-е изд. — 1873-1878), менее оригинальная и более обширная, чем Principles Дже¬ вонса, также является анализом основ. Logik... (1-е изд. — 1880-1883) Виль¬
Глава 2. Общий фон и основные черты 1023 Методологии общественных наук и особенно экономической науки, выработанные Карлом Менгером, (Дж. Н.) Кейнсом и Симианом будут рассмотрены в связи с другим вопросом (см. ниже, глава 4, § 2). Но вклады Дильтея, Виндельбанда и Риккерта должны быть упомянуты здесь и в силу того влия¬ ния, которое они имели (хотя, насколько мне известно, только в Германии), и в силу свойственного им типичного недостат¬ ка, иллюстрирующего сказанное выше.15 Возвратимся на на¬ шу основную дорогу. Идя по ней, мы не должны обращать вни¬ мание ни на что, кроме нижеописанных фрагментов пейзажа. Историк, настаивающий на существовании однозначной корреляции мышления со структурными изменениями в со¬ циальном организме, несомненно должен утверждать, что его теория превосходно подтверждается возникновением в дан¬ ную эпоху философии, нашедшей критерий — или даже опре¬ деление — истины в ценности для нашей индивидуальной и гельма Вундта (см. ниже, глава 3, § 3) из этих трех работ является единствен¬ ной, анализирующей реальную практику отдельных наук. Здесь есть следую¬ щая трудность: при современном состоянии индивидуальных наук и даже при том состоянии, которое было в 1880 г., невозможно получить исчерпывающее знание реальной научной процедуры, которое приходит только с личным опы¬ том подобного исследования. Вундт понимал эти ограничения и пытался раз¬ решить проблему, прибегая к помощи специалистов, но этому методу были внутренне присущи очевидные недостатки, и результаты оказались явно несу¬ щественными. 15 Вильгельм Виндельбанд (1848-1915): Geschichte und Naturwissenschaft (История и физика; ректорская речь, привлекшая большое внимание; 1894; 3-е изд. — 1904); Генрих Риккерт (1863-1936): Kulturwissenschaft und Natur- wissenachaft; ein Vortrag (Науки о культуре и природе; 1899; см. также: Grenzen der naturwissenschaftlichen Begriffsbildung. 1902; 2-е изд. — 1913); Вильгельм Дильтей (1833-1911): Einleitung in die Geisteswissenschaften (термин лучше всего перевести как «науки о разуме и обществе, исключая физиологическую психологию*; 1883). Я не пытаюсь проявить неуважение к этим выдающимся людям, которые были высочайшими мастерами в широких областях. Но их умы были сформированы задачами и образованием философа, историка и фи¬ лолога. Поэтому, когда они с завидной уверенностью стали объяснять нам мир, они провели абсолютно нереалистичную разделительную линию между «зако¬ нами природы» и «законами культурного развития* или между «формулиро¬ ванием законов* (номотетика) и «историческим описанием* (идеография), за¬ бывая, что крупные направления общественных наук находятся по обе стороны этой линии, что существенно снижает ее полезность (хотя для чисто филоло- гически-исторических дисциплин ее полезность сохраняется). Эти мыслители были просто незнакомы с проблемами и эпистемологической природой этих направлений общественных иаук, но не смогли снабдить свои аргументы над¬ лежащими оговорками. То, что это ввело в заблуждение многих экономи¬ стов, прислушивавшихся к ним (на Макса Вебера, например, сильно повлиял Риккерт), было столь же неизбежным, сколь и прискорбным. Отметим, одна¬ ко, удивительное высказывание Дильтея, которое звучит как эпиграф к мето¬ дологии Макса Вебера: «Мы объясняем феномены природы, мы понимаем фе¬ номены разума (или культуры)*.
1024 Часть IV. С 1870 по 1914 г. общественной жизни убеждений, которые должны прини¬ маться как истинные, — прагматизма (VI). Но элементы этой системы так же стары, как и сама философия, и манера, в которой они были сформулированы Уильямом Джеймсом, — это лишь немногим более чем систематическое развитие идей, которые всегда присутствовали в любом виде человеческой деятельности или мышления и должны были рано или по¬ здно утвердиться через механизм филиации самой философ¬ ской мысли. Тогда как прагматизм по меньшей мере не конфликтовал с основными течениями Zeitgeist данного периода, L’Evolu- tion сгёаШсе («Творческая эволюция») (1907) Анри Бергсона — пример такого конфликта (VII). Его антирационалистская и антиинтеллектуалистская философия есть нечто совершенно отличное от антирационализма прагматистов, который про¬ сто отрицал существование «чистой» истины, продукта чис¬ того разума, не связанного с целями и ценностями жизни. Бергсон полагал, что новая истина или, шире, новое творе¬ ние вообще не порождается логическими процессами. В от¬ личие от философии Джеймса это действительно ведет к со¬ вершенно новому Weltanschauung Мировоззрению — нем.>, всецело противоречащему помимо прочего взглядам тогдаш¬ них научных направлений (включая марксизм) на культур¬ ное развитие. Менее новаторской, но еще более влиятельной благодаря личной энергии своего великого создателя была философия Бенедетто Кроче (Benedetto Croce) (VIII), которая особенно интересна для нас, поскольку Кроче в определенной степени экономист и более, чем любой другой философ, ассо¬ циируется с некоторыми аспектами профессиональной дея¬ тельности итальянских экономистов. Идею всей его рабо¬ ты — и даже, к сожалению, наиболее оригинальных ее эле¬ ментов — невозможно выразить в нескольких фразах, но можно передать в одном предложении ее основной философ¬ ский принцип: гегельянский дух воплощает себя в действи¬ тельном ходе всемирной истории, так что предмет филосо¬ фии становится идентичным метафизике исторического про¬ цесса.16 Ни один обзор философских течений той эпохи не мо¬ жет позволить себе упустить из виду имя Эдмунда Гуссерля и начало феноменологии (IX), вместе с тем попытка беглой 16 Последователи Кроче иногда обижаются на то, что его относят к гегельянцам, и объявляют это недоразумением. Однако «эманационная* природа вышеизложенного принципа неоспорима.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1025 характеристики этого направления, как представляется, может породить только путаницу. Поэтому ограничусь ссылкой.17 Но я могу сказать, что из всех философов нашего времени Гус¬ серль наиболее автономен от социальных или социопсихоло¬ гических фактов: его творчество — это продукт исключитель¬ но филиации философских идей, за исключением того, что он заимствует в предшестующих учениях, относительно ко¬ торых хочет продвинуться дальше, его работы могли быть с таким же успехом написаны во времена схоластики. Это так же справедливо для направления философской мысли, кото¬ рое, как представляется, применяет — хотя скорее «пред¬ ставляется», чем действительно «применяет», — совершен¬ но иной подход к проблемам, не являющимся проблемами какой-либо «другой» науки. Я имею в виду кембриджскую школу философии довиттгенштейновской эпохи, в которой на протяжении последних лет рассматриваемого периода до¬ минировали Бертран Рассел и Г. Э. Мур (X). Как следует из предпоследнего предложения, эта концепция превращает фи¬ лософию в неспекулятивную частную науку, которая, как и любая другая наука, имеет свою специальную задачу, в дан¬ ном случае задачу анализа значений терминов (таких, как число) или утверждений, использующихся уверенно, но сле¬ по в остальных науках или в повседневной жизни. Но трак¬ туемые в таком духе даже такие проблемы, как анализ со¬ знания и материи, переходят, как мне представляется, из об¬ ласти философии в область эпистемологии или логики. И это является фундаментальной причиной существования линии, идущей от философии к новой логике, и в частности к Prin- cipia Mathematica (1911-1913) Бертрана Рассела и А.Н. Уайт¬ хеда. Но здесь мы должны остановиться. Ни одна история любого анализа, экономического или иного, не должна об¬ ходить вниманием ряд направлений, объединяемых терми¬ ном «новая логика». Но именно этого данная история не мо¬ жет себе позволить. Наконец, мы должны задать вопрос: как все это повли¬ яло на выдающихся экономистов данного периода? С абсо¬ лютной уверенностью я отвечаю: фактически очень мало — еще меньше, чем в две предшествующие эпохи, а тогда это влияние, как мы знаем, не было большим. Но ввиду того 17 Farber Marvin. The Foundation of Phenomenology. 1943. Конечно, в этой книге в основном рассматривается полностью сформировавшаяся феноменология более позднего периода.
1026 Часть IV. С 1870 по 1914 г. факта, что часто выражается другое мнение, мы должны вник¬ нуть в этот вопрос несколько более глубоко. Делая это, мы должны разделить наш вопрос на две части. Первая: какое влияние оказывала философия — или любое конкретное фи¬ лософское течение — на аналитические работы экономистов или, точнее, приходили ли они (экономисты) к каким-либо результатам, зависимость которых от влияния той или иной философской школы можно показать? Вторая: какое значе¬ ние имела философия, или конкретное ее направление, для экономиста как человека и гражданина; насколько сильно она влияла на его общую позицию и кругозор? Это разгра¬ ничение, как мы имели возможность наблюдать, важно во все времена и в любом месте. Но оно приобретает еще боль¬ шее значение в период, когда экономическая наука станови¬ лась более специализированной и техничной. Что касается первого вопроса, то ответ на него уже был дан для случая Маркса и марксистов. Этот ответ не слиш¬ ком отличается от того, который я собираюсь дать для остальных экономистов: не представляется возможным до¬ казать влияние какой-либо философской школы на эконо¬ мистов данного периода в том смысле, что они пришли или не пришли к каким-либо аналитическим выводам, к кото¬ рым они не смогли бы прийти или не прийти без непосред¬ ственного влияния какого-либо философа — исключая их ме¬ тодологические изыскания и дискуссии. Естественно, что в стремлении дать ясное понятие о своих собственных методах или ведя полемику об этом, экономисты должны привлекать не философские учения в строгом смысле, но учения о мето¬ дологиях, созданные философами, — ярким примером явля¬ ется Макс Вебер. Но было бы смехотворным утверждать, что экономисты позволяли философам учить их своему предмету, когда они (экономисты) исследовали состояние национальной промышленности, тарифы на железных дорогах, проблемы трестов того времени, гильдии торговцев XII в. или истин¬ ность/ложность теории процента Бёма-Баверка. Эджуорт и кстати и некстати проповедовал утилитаризм. Однако ана¬ лиз показывает, что эти заявления могли быть без особых потерь опущены из его экономических рассуждений.18 Что касается второго вопроса, то ответ на него будет иным. Практически все экономисты того периода произошли из буржуазных семей и были привилегированными обла- 18 Конечно, они не могут быть выброшены из его рассуждений об этике.
Глава 2. Общий фон и основные черты 1027 дателями (или жертвами) углубленного образования, которое в большинстве стран включало философию даже на школь¬ ном (т. е. предуниверситетском) уровне. В юном возрасте они не могли избежать некоторой философской подготовки, даже если они ненавидели ее как яд. Предположим, однако, что они не ненавидели ее. Виды философии, преподанной им, скорее всего относились к пронумерованным нами как I, И, III, V и в Италии к концу периода, возможно, VIII. Это под¬ разумевает преобладающее значение, проявляющееся прямо или косвенно, учений немецких классиков, в особенности Канта. Интересно заметить, что Маршалл в предисловии к своим «Принципам» упоминал «Философию истории» Геге¬ ля и работы Герберта Спенсера (!) среди оказавших основное влияние на «существо» его взглядов.19 И многие экономис¬ ты того времени были склонны выражаться подобным обра¬ зом; изучение философии определенно делало их более ци¬ вилизованными людьми. Многие читатели, без сомнения, не согласятся со мной, если я скажу, что это исчерпывает тему и что этические и культурные воззрения людей подвержены лишь незначительному влиянию со стороны философии, а их социальные симпатии и политические предпочтения и вовсе ему не подвержены. Но поскольку в этой книге мы интере¬ суемся лишь методами и результатами анализа, это разли¬ чие во взглядах не имеет большого значения. 19 Если принимать слова Маршалла всерьез, то наш ответ на первый вопрос, поставленный выше, будет неправильным. Но их не стоит принимать всерьез. Никакого гегельянского илн спенсерианского влияния в Маршалло¬ вом анализе не прослеживается. Если он действительно думал, что его преиму¬ щественное внимание к das Werden <становлению> по сравнению с das Sein <бытием> (он использовал эти немецкие слова) имеет какое-то отношение к гегельянству, то единственный вывод, который можно сделать, заключается в том, что он никогда не понимал Гегеля. Маршалл был даже более восторжен¬ ным поклонником Канта, которого называл своим учителем; Кант был един¬ ственным, перед кем Маршалл преклонялся (Keynes J. М. Essays in Biography. P. 167). Но тот факт, что Маршалл серьезно изучал обоих философов, бесспорен.
Глава 3 НЕКОТОРЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ Б СМЕЖНЫХ ОБЛАСТЯХ 1. История 2. Социология [a) Историческая социология] [b) Доисторически-этнологическая социология] [c) Биологические школы] [d) Автономная социология] 3. Психология a) Экспериментальная психология b) Бихевиоризм c) Гештальт-психология d) Фрейдистская психология e) Социальная психология Факты о достижениях в смежных областях, собранные в этой главе, неизбежно фрагментарны. Они, повторюсь, подобны им¬ прессионистским мазкам, которые любой другой автор — в соот¬ ветствии со своими идеями относительно того, что было или мог¬ ло быть важным для развития экономического анализа, — раз¬ местил бы иным образом. Да и, если бы мне самому пришлось писать историю этих отраслей науки саму по себе, мой выбор был бы иным. Эта неизбежная произвольность — которую, естествен¬ но, усиливает ограниченность моих собственных возможностей — намного более серьезна для этого периода, чем для более ранних, поскольку именно в этот период изобилие специализированных работ стало необозримым и любая попытка строгого логического упорядочения сделалась тщетной. Следует помнить и о другом соображении, повлиявшем на выбор, а именно о том, просто или сложно читателю самостоятельно снабдить себя необходимой ин¬ формацией. Для экономической науки социология является наи¬ более важной смежной дисциплиной. Однако незрелость этой дис¬ циплины крайне затрудняет исследование ее исторического раз¬ вития. Психология и в еще большей степени историография, как
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1029 бы они ни были важны для нас, нуждаются в меньших коммен¬ тариях, поскольку их развитие было удовлетворительно описа¬ но. И хотя статистика для нас ближе всех соседей, ее развитие в этот период настолько хорошо известно даже студенту-экономи- сту, что мы можем полностью опустить его в данной главе с той оговоркой, что несколько достойных упоминания фактов будут отмечены ниже, в параграфе, посвященном эконометрике.1 1. История Что касается историографии, то, с нашей точки зрения, важ¬ ным событием был альянс с экономической наукой, заключен¬ ный в программе исторической школы. Поскольку это событие подвергнуто более детальному обсуждению в главе 4, мало что остается сказать об историографии в общем плане. Частичное овладение историком экономическим полем, конечно, не было уникальным — все общественные науки, включая право (где это освоение имело место в предшествующий период) и социологию, частично попали под его влияние. Это в свою очередь делало ис¬ торика исследователем социальных состояний и процессов в той степени, в которой он никогда не был таковым ранее: безличные факты социальной истории (порою вовлеченные в рассмотрение биологическими и психологическими теориями сомнительного качества1) оттеснили романтику баталий и интриг. Даже в соци¬ альной историографии исследования проблем— таких как воз¬ никновение феодальных владений в VI-VII вв., происхождение и функции городов, организация средневековой торговли, проис¬ хождение капитализма и т. п. — стали преобладать над исследо¬ ваниями отдельных стран и периодов. Конечно, историки право¬ 1 [Часть IV, глава 7, §2. Й. А. Шумпетер намеревался подробнее напи¬ сать об эконометрике современного ему периода в части V, но закончил лишь несколько вводных страниц.] 1 Это можно проиллюстрировать впечатляющими работами Карла Ламп- рехта (1856-1915), который был в первую очередь оригинальным и неутоми¬ мым исследователем экономической истории (см., в частности, его Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter, 1885-1886), но разработал в терминах своей собственной социальной психологии эволюционную схему (со стадиями, как у Конта), которую провозглашал едва ли не универсальной (см. его монументаль¬ ный труд Deutshe Geschichte. 1891-1909). Эта социальная психология была причудливой смесью оригинальных идей — одной из них было, например, изучение обширной коллекции детских рисунков — и чего-то весьма похожего на безответственный дилетантизм. Но Лампрехт доблестно оборонялся от впол¬ не естественной критики (см. его Moderne Geschichtswissensihaft, 1905 г.; пер. на англ. 1905 г.).
1030 Часть IV. С 1870 по 1914 г. вых институтов — в большинстве юристы по образованию — все¬ гда занимались исследованиями первого типа. Применительно к ним следует отметить лишь значительное расширение кругозора и усовершенствование методов исследований. Но важно то, что эта тенденция становилась всеобщей.2 Другая тенденция, во мно¬ гом очевидная в современной экономической историографии, — тенденция к акцентированию количественных аспектов — и тог¬ да, конечно же, не отсутствовала полностью; она была всегда, но еще не стала общепризнанным элементом программы исследо¬ ваний экономического историка. Однако некоторые темы, яв¬ ляющиеся по сути статистическими, вызывали интерес.3 В то же время важный вопрос — сколько? — возникал там, где его никак не следовало ожидать.4 Наконец, «общая» история ста¬ новилась все более институционализированной и все больше скло¬ нялась к акцентированию экономической обусловленности исто¬ рического процесса. Экономисты склонны приписывать это мар¬ ксистскому влиянию, которое действительно стало заметным к концу столетия. Но тенденция, о которой идет речь, получила полное развитие прежде, а утверждать, что историки (за ис¬ ключением экономистов или убежденных социалистов) уже в 1870-1880-х гг. испытывали на себе влияние Маркса, значит сильно преувеличивать скорость реакции специалистов на фак¬ торы, являющиеся внешними по отношению к их области зна¬ ний. В качестве выдающегося примера упомяну Карла Ницша 2 Репрезентативными фигурами среди историков права были, например, Бруннер <Brunner>, Гирке <Gierke>, Майтланд <Maitland>, Мейн <Maine>, Виноградов <Vinogradoff>. Чтобы показать, какой тип исследований я имел в виду, говоря о всеобщей тенденции к написанию проблемных исторических работ, я упомяну лишь два имени. Одно я уже называл: Ипполит Тэн <Taine> (1828-1893). В указанном отношении важна его работа Les Origines de la France contemporaine (1876-1893; пер. на англ. яз. — 1876-1894). Другое имя: Георг фон Белов <Below> (1858-1927); особенно интересен его труд Territorium und Stadt (1-е изд. — 1900-1902). Эти два имени, возможно, никогда еще не ста¬ вились рядом. 3 См., например, неизбежно несовершенные исследования по истории цен, выполненные Торольдом Роджерсом <Thorold Rogers> (History of Agriculture and Prices in England, 1259-1793. In 7 vols., 1866-1902) и Г. д'Авенелем <G. d’Avenel> (Histoire... de teus les prix... In 7 vols, 1894-1926). Ни один из этих авторов, как представляется, не имеет сегодня того признания, которого заслуживает. Кроме того, д’Авенель исследовал глубокие последствия длитель¬ ных и существенных изменений цен для социальной и политической истории. 4 Я был поражен квантитативным духом, которым пронизаны работы одного из величайших историков экономики того периода Альфонса Допша <Dopsch>, ведь изучавшийся им материал определенно не подходил для этого (см. его Wirtschaftsentwicklung der Karolingerzeit (1912-1913), а также более позднюю работу Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der Europftischen Kultu- rentwicklung... von C8sar bis auf Karl der Grossen (1918-1920)).
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1031 <Karl W. Nitzch> (1818-1880),5 человека, который особенно ва¬ жен для нас в силу своих тесных отношений с несколькими эко¬ номистами — представителями исторической школы, особенно со Шмоллером. Примечание. Прошу читателей вспомнить высказанное в начале этой главы предостережение относительно не связанных между собой мазков. И все-таки я не могу закончить этот параграф, не упомянув о важности для прогресса историографии в данный период абсолютно новых источников материала. Наиболее важным частным случаем яви¬ лись египетские папирусы: их изучение революционизировало науку о римском праве. — Й, А. Ш. 2. Социология В течение рассматриваемого периода социология в опреде¬ ленной мере добилась академического признания — не в каче¬ стве универсальной науки о человеке в обществе, как задумал ее Конт, но в качестве одной из общественных наук, хотя и не со¬ всем определившей, в чем заключается ее истинный предмет. Все общественные науки занимаются определенными фундаменталь¬ ными проблемами общества, и ни одна из них не может не пре¬ тендовать на некоторую осведомленность по части движущих сил и механизмов общественной жизни — об этом свидетельствует необходимость признания экономической социологии, которую мы сами ощутили. Но возможность и потребность в изучении общества и социальных процессов как таковых возникают по мере того, как увеличение количества данных и совершенство¬ вание методов приводят к углублению специализации. Обще¬ ственная наука Аристотеля и схоластов представляла собой еди¬ ное целое и, даже являясь таковым, не являлась «работой на пол¬ ную ставку». То же можно сказать и о философии естественного права. Наряду с экономической теорией и многим другим Юм, А. Смит, Тюрго или Беккариа без особого труда включали в свои исследования социологию. Но в течение XIX в. ситуация из¬ менилась: широта кругозора стала все сильнее вредить качеству исследований. Авторы, изучавшие природу общества, а также задававшиеся такими вопросами, как, например: «Что определяет социальную структуру или приводит к революциям?» и т.п., 5 См., в частности» его посмертно изданную работу Geschichte des deutschen Volkes bis zum Augsburger Religionsfrieden.
1032 Часть IV. С 1870 по 1914 г. постепенно переставали касаться в своих работах темы денег* процентной ставки или занятости. Этот тип социологии выде¬ лился по предмету, но не по методу. Кроме того, этика, рели¬ гиозное право и многие другие темы, которые, как мы видели, составляли прежде предмет позитивного — неметафизического — анализа, естественным образом попали в сферу интересов иссле¬ дователей общества как такового. Наконец, существовали груп¬ пы социальных проблем, такие как отношения полов, по ко¬ торым почти не было признанных специалистов, и другие, например проблемы образования, включавшие аспекты, не слу¬ жившие предметом первоочередного интереса признанных специ¬ алистов. Таким образом, социология, не являясь совершенно авто¬ номной областью знания, развивалась и расширялась, несмотря на отнюдь не радушный прием. Скептическое отношение к со¬ циологии было обусловлено и рядом обоснованных причин. Они не были всецело проявлением цехового соперничества. К серь¬ езным исследованиям в области, которая стала называться со¬ циологией, примыкали полчища литераторов, присутствие кото¬ рых дискредитировало в принципе хорошее начинание. Это весь¬ ма затрудняет наше описание; многие лучшие социологи, если у них была возможность сделать это, предпочитали называть себя как-либо иначе, например юристами, географами, этноло¬ гами, антропологами, историками, экономистами, дабы подчерк¬ нуть свою профессиональную компетентность перед лицом обви¬ нения в дилетантизме. Для последних двух категорий это было особенно ярко выражено. Историография поднялась на новый технический уровень анализа, и историки, которые справедливо гордились этим достижением, не могли спокойно смотреть на дея¬ тельность авторов, которые использовали результаты их иссле¬ дований способами, как правило нарушавшими принятые в нау¬ ке новые стандарты. Аналогичный длинный, крутой, каменистый подъем на новый технический уровень анализа преодолевала эко¬ номическая наука. Экономистам приходилось тратить много сил, чтобы защищать свою работу от критики со стороны противников передовых веяний в своих собственных рядах и от постоянного непонимания публики. Естественно, они не получали удоволь¬ ствия от полуфилософских и полулитературных произведений аусайдеров. То, что некоторые из этих аусайдеров, которые пер¬ воначально были справедливо осуждены за профессиональную некомпетентность, впоследствии доказали свою фундаменталь¬ ную правоту, не является парадоксом и само по себе не свиде¬
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1033 тельствует о некомпетентности авторов обвинительных пассажей в их адрес.1 На поверхности положение еще более осложнялось междо¬ усобной войной различных групп социологов которые, как и пси¬ хологи и экономисты, всегда слишком активно насаждали свои собственные методы или материалы. Но под этими конфликта¬ ми скрывались здоровые достижения и заделы на будущее. Чи¬ татель может вполне удовлетвориться сказанным в предпоследнем абзаце: хотя наука об обществе находилась в процессе становле¬ ния и состояла из множества полу- или полностью независимых областей, она приобрела гораздо более четкие очертания, чем считали в то время. Существовал своего рода центр социологи¬ ческой науки, который, правда, не имел командной власти. Он располагался в сфере изучения проблем общества, социальных отношений, социальных процессов как таковых.2 Устойчиво раз¬ вивались также «прикладные» или «специальные» социологиче¬ ские дисциплины, такие как социология религии (иерология), этики, искусств, — ас недавнего времени и знания (Wissens- soziologie), — политики, экономических институтов и др. Боль¬ шинство из них как бы «служили» двум хозяевам: практику¬ ющего юриста и практикующего преподавателя, например, не могли удовлетворить трактаты по социологии права или социо¬ логии образования — они нуждались в работах другого типа. Эта позиция не полностью диктуется потребностями практической жизни, но восходит к чисто научным устремлениям: экономист- теоретик независимо от каких-либо практических приложений своих исследований нуждается в полной автономии в своей сфе¬ 1 Некомпетентность признанных лидеров данной науки» конечно» может служить причиной упомянутого феномена. В истории термодинамики был хорошо известный подобный случай (Роберт Майер). Но каждый случай следу¬ ет рассматривать отдельно. 2 Общество можно определить как некое единое целое. Но его можно определить и термином, обозначающим совокупность отношений между груп¬ пами индивидов или совокупность процессов; аналогично душа может быть определена как «вещь» или как совокупность «психических феноменов». «От¬ ношенческая» концепция общества с особенной энергией отстаивалась Георгом Зиммелем (1858-1918) в Soziologie (1908) и ранее в Die Probleme der Geschichts- philosophie (1892) — отметим весьма значительное влияние последней работы. Она превращает социологию в теорию человеческих отношений (слово Bezieh- ungslehre <учение об отношениях — нем.> используется в наше время профес¬ сором Леопольдом фон Визе <Wiese>). Противоположный взгляд, который постулирует существование общества самого по себе, принят «универсалиста¬ ми» (Отмар Шпанн и его школа), хотя его можно найти и в неуниверсалист¬ ских работах: в первом случае общество предстает как чисто метафизическая сущность; в последнем — как методологическая конструкция.
1034 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ре — никакие социологические соображения не помогут усовер¬ шенствовать труд профессора Хикса «Ценность и капитал» (Va¬ lue and Capital). Но между социологиями права, образования, экономического поведения и всех других предметных областей, с одной стороны, и «центральной» социологией — с другой, су¬ ществует явный взаимообмен, который в некотором смысле всех их унифицирует. «Центральная» социология не может оставать¬ ся чисто спекулятивной — по меньшей мере она требует при¬ меров и проверочного материала — и потому вынуждена чер¬ пать их из всех этих «прикладных» или «специальных» дисцип¬ лин. Последние, в свою очередь, используют концепции и тезисы, заимствованные из «центральной науки» или внесенные в нее. В определенной степени все так и происходило, хотя и сопровож¬ далось массой грубостей и ненужных ссор. Вышеизложенное, од¬ нако, мало говорит нам о методах и подходах, которые в значи¬ тельной степени определялись использовавшимися материала¬ ми.3 Обратимся к краткому и весьма выборочному исследованию этого аспекта. [а) Историческая социология.] Помня об энергичном разви¬ тии историографии и его характерных особенностях, мы не уди¬ вимся, узнав, что значительная часть лучших работ этого периода в социологии были по сути историческими. Во-первых, многие работы историков были социологическими: историка, который пишет то, что мы в отсутствие лучшего термина назвали «исто¬ рией проблем», трудно отличить от социолога. Во-вторых, мно¬ гие лучшие социологи опирались преимущественно на историче¬ ский материал и разбирались в нем лучше, чем в любом другом. В-третьих, некоторые социологи пошли еще дальше, определив 3 То, что характер исследовательского материала является основным элементом в определении подхода, метода и методологического кредо, включая воинственные взгляды, порождаемые этим кредо, является весьма важным фактом для понимания истории общественных наук, хотя он стал менее важ¬ ным в последнюю четверть столетия или около того. Мы поймем его выдающе¬ еся значение, если будем отдавать себе отчет в том, что выбор материала не всегда был свободным — возможно, даже в большинстве случаев. Дело в том, что в этот период ученый был зачастую, а может быть — как правило — прежде всего философом, историком, этнологом, юристом и т. д. и лишь потом привлекал этот аппарат для социологических исследований. Но всякий раз, когда это происходило, ученый становился заложником своих материалов и методов и не мог моментально перейти к другим: он хорошо понимал лишь материалы и методы, изученные в годы своего становления. Об этих фактах никогда не стоит забывать, если мы хотим корректно диагностировать антаго¬ низмы между группами исследователей в социологии (и где угодно) и их вли¬ яние на историю этой науки.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1035 социологию как анализ исторического процесса.4 Надеюсь, я до¬ статочно ясно показал, что важны не общие «теории истории», т. е. обстоятельные гипотезы о движущих силах (если таковые имеются) исторического процесса, из которых (теорий) так на¬ зываемая материалистическая интерпретация истории, обсуждав¬ шаяся ранее, добилась наибольшего успеха. Намного важнее в долгосрочном периоде были усилия, направленные на разреше¬ ние более узких проблем, примеры которых были даны в пре¬ дыдущем параграфе.5 Попытки схематизировать экономическую историю путем выделения последовательных стадий (например, сельская экономика, городская экономика, территориальная (ре¬ гиональная) экономика, национальная и международная эконо¬ мика — схема Шмоллера) малоинтересны, и мы не будем на них задерживаться. [Ь) Доисторически-этнологическая социология.] Термину «ис¬ торический метод» в социологии следует придать расширенное толкование, чтобы включить использование логически примыка¬ ющего к исторической социологии материала, предоставляемого доисторической археологией (которая к началу рассматриваемо¬ го периода еще только зарождалась) и этнологией (которая имен¬ но в это время переживала решающую стадию развития). Как бы сильно ни отличались методы сбора фактического материала в исторических, археологических и этнологических исследовани¬ ях, метод, посредством которого социолог делает выводы из ана¬ лиза этих различных материалов, в сущности одинаков. Поэто¬ му мы можем говорить об исторически-доисторически-этнологи- ческой социологии, которая определенно возникла и утвердилась в течение рассматриваемого периода. В моем весьма ограниченном диапазоне знаний наиболее выра¬ зительным примером доисторической социологии является Weltgeschich- te der Steinzeit Освальда Менгина <Menghin> (1931). Термин «этноло¬ 4 Это относится, например, к Марксу и Кроче; только последний говорил о «философии», а не о социологии. История социологии, написанная с такой точки зрения, изложена в работе Philosophie der Geschichte als Soziologie (1897) Пауля Барта <Paul Barth> (очень удачная книга, четвертое издание которой вышло даже в 1922 г.). Вопреки своему вводящему в заблуждение названию <«Философия истории как социологии» — нем.>, эта работа является в сущ¬ ности историей социологии (полезной и сейчас), написанной с вышеупомяну¬ той точки зрения, за исключением того, что в ней преувеличивалась роль общих теорий исторической причинности. Отметим высказывание фон Визера о том, что «социология— это история без имен»,— одно из тех преувеличе¬ ний, которые являются средством внушения важных истин. 6 Дабы показать, какой тип исследований я имею в виду, упомяну один шедевр: Maunier Rene. L'Origine et la fonction ^conomique des villes, 1910 (одна эта работа может заменить большой объем литературы).
1036 Часть IV. С 1870 по 1914 г. гия» я использую в том смысле, который, возможно, чаще выражается термином «культурная антропология». Термином «антропология» в этом случае обозначается физическая антропология. Надеюсь, я не буду вве¬ ден в заблуждение уважением к моему учителю, финскому социологу Эдварду Вестермарку (1862-1939), который преподавал социологию в Лондонской школе экономики в 1906-1939 гг., если назову две его великие работы высшими достижениями этнологической социологии данного периода (Westermarck Е. 1) History of Human Marriage. 1889; 2) Original and Development of Moral Ideas. 1906), хотя в деталях ни одна из них не выдержала испытания временем. Но формирование наи¬ более важной в данный период «школы» этнологии (к которой в опре¬ деленном смысле принадлежал Вестермарк) ассоциируется с исследова¬ тельской и преподавательской деятельностью сэра Эдуарда Б. Тэйлора <Ту1ог> (1832-1917); особенного внимания заслуживает Primitive Cul¬ ture (1-е изд. — 1871; впоследствии неоднократно переиздавалась). Эта школа, хотя и не чуравшаяся дерзких конструкций (сам Тэйлор, напри¬ мер, поддерживал идею об анимистических верованиях как зародыше религии), всегда сохраняла прочную опору на конкретные этнографиче¬ ские исследования: возможно, по этому признаку ее можно отличить от этнологического направления социальной психологии (см. ниже, § Зе), с которой она иначе почти сливается. Методологически она интересна с нескольких точек зрения, например применением статистических про¬ цедур (см.: Ту lor. On a Method of Investigating the Development of Insti¬ tutions//Journal of the Anthropological Institute. 1888-1889). Методо¬ логическое превосходство и обширные этнографические исследования также являются ее отличительными чертами по сравнению с континен¬ тальной наукой, в которой наиболее известной фигурой, возможно, был И. Я. Бахофен (Bachofen) (1815-1887; см.: Mutterrecht [матриархат]. 1861). Мы не можем далее развивать эту тему— хотя представляется несправедливым не упомянуть «Золотую Ветвь» Фрейзера (Frazer. Gool- den Bough. 1890) и множество других столь же знаменитых работ, та¬ ких как «Первобытное общество» JI. X. Моргана (Morgan L. Я. Ancient Society. 1877); но для наших целей важно упомянуть особо школу, раз¬ вившуюся из учения Фрица Гребнера (Graebner. Methode der Ethnologie. 1911). Отметим еще ряд работ. Выдающийся представитель этой шко¬ лы М. Г. Шмидт написал единственный трактат по этнологической эко¬ номической теории, которым мы располагаем (Grundriss der ethnologi- schen Volkswirtschaftslehre. 1920-1921); достоин внимания труд Виль¬ гельма Копперса (Koppers W. Die ethnologische Wirtschaftsforschung // Anthropos. 1915-1916. Но еще более важной для нас является харак¬ терная для этой школы теория культурных зон (Kulturkreistheorie). Коротко ее основную идею можно сформулировать следующим образом: всякое исследование первобытных форм цивилизации, несомненно, сталкивается с проблемой «истоков» (происхождения), — например, наблюдаемых видов орудий труда, украшений и т. п.; либо наблюда¬ емых видов поведения, таких как одомашнивание животных, — а так¬ же с проблемой факторов, ответственных за наблюдаемые изменения во времени («прогресс»). Этнологи и культурологи (культурные антро¬
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1037 пологи) предлагали весьма разные объяснения в конкретных случаях.6 Но подавляющее их большинство соглашалось (или скорее принимало как данность), что наблюдаемое поведение или типы физических пред¬ метов, отражающие поведение, должны быть, по крайней мере в прин¬ ципе, объяснены конкретными условиями жизни группы или племени, которой(-му) принадлежат те или иные находки: т. е. большинство эт¬ нологов склонялись к тому, что можно назвать теорией «независимого происхождения» и «автономного развития». Гребнер и его последова¬ тели подвергли эту теорию сомнению. Опираясь на тот непреложный факт, что культурные особенности примитивных обществ весьма ста¬ бильны на протяжении длительных периодов, они отрицали незави¬ симость происхождения и автономное развитие таких феноменов, как аналогичные орудия труда, и считали наличие сходных признаков отражением — если не доказательством — существования общего исто¬ ка, из которого использование, скажем, определенного типа пуговиц должно было распространяться, вместо того чтобы быть изобретенным автономно. Отсюда существование культурных зон — Kulturkreise. При¬ нимаем ли мы эту теорию полностью или нет (сама ее логика вызывает сомнения), но ее фундаментальное значение для социологии в целом очевидно. Даже частичное принятие данной теории наносит серь¬ езный удар по эволюционным взглядам того периода и приводит к значительным расхождениям с тем, что мы назвали «центром» со¬ циологии. Мы завершаем эту часть нашего обзора упоминанием чрезвычай¬ но значительной работы Фридриха Ратцеля (Ratzel) Anthropogeographie (1882-1891; 4-е изд. — 1921-1922), которая явилась предтечей, если не базисом дальнейших работ по антропогеографии (human geography). Причисление этого типа исследований к источникам исторической со¬ циологии будет, пожалуй, преувеличением.7 Он больше соответствует той специальности, которую стали обозначать термином «экология», — изучению пространственных взаимоотношений групп и институтов, ин¬ тенсивно культивируемому ныне в Соединенных Штатах. Но антропо¬ география, по крайней мере потенциально, дополняет материал истори¬ ческой социологии — это понимал уже Ибн Халдун, — и поэтому выда¬ ющийся вклад данного периода должен быть упомянут. 6 О «теориях» происхождения изобретений см., например: Mason Otis Т. Origins of Invention. 1895. Труд Отиса Т. Мейсона интересно сравнить с совре¬ менными работами Ашера или Гилфиллана по данному предмету. Но самые интересные исследования этого типа можно найти в книгах и статьях Эдуарда Хана (Hahn) (см. особенно: Die Haustiere... 1896; Die Entstehung der wirtschaft- lichen Arbeit. 1908). Я не могу оценить справедливость критики работ Хана. Но нет сомнения в том, что при прочтении их экономист, каковы бы ни были его взгляды на предмет и метод экономической науки в остальное время, дол¬ жен на некоторое время превратиться в институционалиста, так как эти про¬ изведения бесконечно более важны и поучительны, чем все, что может сказать обычный экономист. 7 Однако читатели, знакомые с учением профессора А. П. Ашера <Usher>, не согласятся с этим.
1038 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [с) Биологические школы.] Приложение к социальным фе¬ номенам результатов биологических исследований было слишком распространено в данный период, чтобы можно было обойти его стороной, хотя нам и хотелось бы это сделать, так как эта об¬ ласть заражена идеологическими искажениями и дилетантизмом в степени, превосходящей даже ту, к которой привыкли мы, эко¬ номисты. Но мы не можем так поступить кроме прочего потому, что биологические соображения, затрагивая исследования эконо¬ мистов лишь на периферии, тем не менее непрерывно сопровож¬ дали их. Мы не станем пытаться описать развитие профессио¬ нальных биологических исследований:8 достаточно указать, что ни одно из них ни в какой степени не повлияло на социологи¬ ческую или экономическую мысль, за исключением работ, вы¬ полненных в русле дарвинизма, а также работ его критиков — менделистов и других, в первую очередь Августа Вейсманна (1834-1914).9 Наиболее интересными для нас проблемами явля¬ ются важность врожденных и наследование приобретенных при¬ знаков. Биологической социологии в том смысле, в котором есть историческая социология, конечно, не существует. Биологиче¬ ские соображения — так же как экономические или любые дру¬ гие — могут быть привлечены для подкрепления более или ме¬ нее важных объяснительных гипотез, но социология, в которую они проникают, остается неизменной благодаря своим собствен¬ ным методам и материалам. Таким образом, расплывчатым тер¬ мином «биологические школы» может обозначаться лишь акцен¬ тирование биологических факторов или аспектов. Мы рассмот¬ рим четыре такие школы. Во-первых, отметим идею о том, что общество, будучи «орга¬ нической», а не «механической» системой, может быть плодо¬ творно проанализировано в рамках аналогии с биологическими организмами, такими как человеческое тело. Как пример, принад¬ лежащий перу экономиста, я упомяну работу Шеффле (Schaffle).10 Но очевидное ребячество этой идеи не должно заслонять от нас тот факт, что акцентирование «органической природы» экономи¬ 8 Есть много источников, позволяющих заполнить эту лакуну, например «История биологии» Эрика Норденшёльда (Nordenskidld Eric. History of Biology (пер на англ. яз. — 1928)). 9 Все его работы, важные для нас, переведены на английский язык. 10 Schdffle Albert E.F. Bau und Leben des sozialen KOrpers. 1st ed., 1875- 1878 (см. ниже, глава 5, § 4). К счастью, работа не окончательно испорчена попытками автора найти в социальном организме нервы и пищеварительные органы.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1039 ческого процесса может быть лишь средством выражения весьма здравого методологического принципа — как это было в случае с Маршаллом. Теоретики — особенно увлеченные «планировани¬ ем» — часто предаются порочной практике получения «практи¬ ческих» результатов из небольшого количества функциональных отношений между немногими экономическими агрегатами. При этом они пренебрегают тем фактом, что подобные аналитические установки изначально не дают возможности принять в расчет более глубокие факторы, более тонкие соотношения, не подда¬ ющиеся взвешиванию и измерению, но при этом более важны для культурной жизни нации, чем те, которые можно взвесить и из¬ мерить.11 «Органические» соображения являются, возможно, наи¬ более очевидным — хотя едва ли адекватным — противоядием от такой нецивилизованной процедуры. Во-вторых, упомянем попытки приложения дарвинистских концепций борьбы за существование и выживания наиболее при¬ способленных к фактам промышленной и профессиональной жизни в капиталистическом обществе. Следует аккуратно раз¬ делять два момента. С одной стороны, возможно, — мы не име¬ ем возможности обсуждать здесь этот аспект, — что определенные аспекты системы частного предпринимательства корректно могут быть описаны как борьба за существование и что концепция вы¬ живания в этой борьбе наиболее приспособленных может быть сформулирована не тавтологически.12 Но если бы это было так, то указанные аспекты должны были бы анализироваться со ссыл¬ кой лишь на экономические факты, без всякого обращения к биологии; напротив, любые мнения, которые биологи могут вы¬ сказывать по этому вопросу, должны быть исключены как диле¬ тантизм. С другой стороны, возможно непосредственное обраще¬ ние к биологическим фактам и теориям; оно уместно, когда вста¬ 11 Проиллюстрируем сказанное примером. Мы уже ссылались на тот факт, что Россия в последние десятилетия XIX столетия проводила ограничительную денежно-кредитную политику, которая могла замедлить ее экономическое раз¬ витие. В то же время я говорил о том, что можно понять экономическую по¬ доплеку этой политики. Это не противоречие. Мнение, что данная политика была просто глупой, основано лишь на элементарной механике кредитно-де¬ нежной системы и абсолютно не принимает в расчет тот факт, что монетарная политика является результатом взаимодействия всех факторов, образующих экономический, политический и моральный облик нации, и в свою очередь влияет на них как прямо, так и косвенно. Оценка политики, не учитывающая все вышесказанное, является с практической точки зрения бесполезной. Имен¬ но это имели в виду те, кто настаивал на «органических соображениях». 12 Определение тех, кто выживает, как «приспособленных», иначе гово¬ ря — определение приспособленности через выживание, является, конечно, ли¬ шенной смысла тавтологией.
1040 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ет вопрос наследования людьми физических или ментальных качеств. Важность этого вопроса при оценке влияния определен¬ ных институтов и политических мер очевидна или должна быть таковой. В описываемый период, как, впрочем, и позже, эти два мо¬ мента были разделены весьма несовершенно.13 Здесь нас интере¬ сует лишь второй вопрос, и в частности его место в дискуссии того периода о социальной реформе. Аргумент о том, что меры в пользу низших слоев общества могут привести к ухудшению среднего качества человеческого материала, конечно же, намно¬ го старше дарвинизма.14 В течение рассматриваемого периода его поддерживали многие, из них наиболее важен Герберт Спенсер, который, однако, ничего не добавил к этой старой идее, кроме более детальной разработки, основанной на исследованиях био¬ логического отбора. Критики протестовали не столько против привлеченной биологии — в большинстве случаев они были не в состоянии это сделать, — сколько против приложения концепции естественного отбора к фактам социального отбора, выделения «приспособленности», которая обеспечивает выживание облада¬ ющих «социально желательными» характеристиками, и тому по¬ добного. В наше время все эти аргументы известны и успели под¬ надоесть. Следует упомянуть о двух прискорбных моментах в этой дискуссии. Экономисты оказались абсолютно не в состоянии уделить этим проблемам столько внимания, сколько они заслу¬ живали: легкомысленные «за» и «против» составляли основную массу их вклада; единственным из ведущих экономистов, взяв¬ шим на себя труд задуматься над этим вопросом, был Пигу; к нему я и отсылаю читателя, желающего получить более полную информацию.15 Еще хуже, что экономисты, принимая ту или иную сторону, показали в прискорбной степени свою подвержен¬ ность влиянию идеологических пристрастий.16 Это столь же, если 13 Правильный подход к этому вопросу является одной из многих заслуг автора, который никогда не был признан профессиональными экономистами и ныне, как представляется, совершенно забыт, возможно потому, что имел смелость высказывать неприятную правду, — Уильяма X. Мэллока (Mallock) (1849-1923); см. его работы Social Equality (1882) и Aristocracy and Evolution (1898). 14 См., например, выше, часть II, глава 5, § 1с. 15 Это было в 1912 г. Я ссылаюсь, однако, на: Economics of Welfare. 3-d rev. ed., 1929. Part 1. Ch. 10. <Pyc. изд.: Пигу А Экономическая теория благосо¬ стояния. М., 1985. Т. 1,ч. 1. Гл. 10>. Столь же удачная, сколь и знаменитая фраза: «Окружающая среда, так же как и люди, может иметь детей» — нахо¬ дится на с. 115 <рус. изд.: Т. I. С. 179>. 16 Интересно отметить, что идеология не обязательно была классовой. Конечно, часто она являлась таковой. Но человек вполне может быть не спо¬ собен увидеть элемент истины в аргументе об отборе по той простой причине,
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1041 не более, справедливо для тех, кто презрительно отвергал идею о возможной опасности поддержки бедных для качества челове¬ ческого капитала, как и для тех, кто некритически защищал ее. Таким образом, вопрос о соотношении Природы и Воспитания остается без удовлетворительного решения до сего дня. В-третьих, отметим работы, которые относятся ко второму направлению, но будут рассмотрены особо: это исследования по статистической биологии, биометрике, от которых мы полу¬ чили важную методологическую помощь. Достаточно будет двух великих имен: Карл Пирсон <Pearson> и сэр Френсис Гальтон <Galton>. Карл Пирсон (1857-1936) определенно не нуждается в пред¬ ставлении и ином памятнике помимо «Биометрики». Поэтому просто вспомним два его знаменитых и столь богатых смыслом изречения: «способности не ходят по одиночке» <ability runs in stocks> и «нация черпает силу в своих неудачах» <the nation is being recruited from its failures>. Сэра Френсиса Гальтона (1822- 1911) я выбрал бы в качестве примера, если бы меня попросили выделить чисто английский тип великого деятеля науки и чисто английский тип научного произведения. Он получил медицин¬ ское образование, но при этом максимально свободно и бесце¬ ремонно путешествовал по всем привлекавшим его областям на¬ учной мысли. Не будучи связанным с университетами и препо¬ даванием, он ставил свои собственные проблемы и трактовал их с непрофессиональной, совершенно очаровательной оригиналь¬ ностью. Он был самым подлинным и неакадемичным из ученых, во многом напоминая своего родственника Дарвина. Из многих его достижений для нас важны следующие: его можно признать независимо открывшим корреляцию как эффективный инстру¬ мент анализа; он «поставил на ноги» евгенику (в 1905 г. Гальтон основал лабораторию евгеники); он, понимая важность соответ¬ ствующих проблем, создал новую отрасль психологии, психологию индивидуальных различий; наконец, он энергично взялся, хотя и абсолютно неадекватными методами, за разрешение проблемы «природы и воспитания» (Hereditary Genius. 1869; Inquiries into Human Faculty and Its Development. 1883; Natural Inhe¬ ritance. 1889) — все это делает его, по моему скромному мнению, одним из трех величайших социологов (два других — Вико и Маркс). что этот аргумент не укладывается в его любимую схему или идеал. Схемы или идеалы не коррелируют однозначно с положением их сторонника в классовой структуре.
1042 Часть ТУ. С 1870 по 1914 г. В-четвертых, упомянем расовые теории. Здесь они тракту¬ ются как подгруппа биологических теорий.17 Конечно, можно исходить из того, что диапазон индивидуальных различий очень велик, — подумайте, например, об огромных различиях, наблю¬ даемых в математических или музыкальных способностях, — мож¬ но даже считать, что позиция индивида в статистическом распре¬ делении способностей есть прежде всего вопрос наследственности, и при этом не разделять мнение, что социологически значимые характеристики различаются между расами. Уверенность в по¬ следнем является отличительной чертой расовых теорий. Вне нау¬ ки этот «расистский» принцип стар как мир, и наиболее внуши¬ тельным проявлением его является Ветхий Завет. Однако попыт¬ ки обосновать его научными методами начались лишь незадолго до рассматриваемого нами периода. Поэтому я воздержался от упоминания самых сильных произведений в этой области, напри¬ мер работ Гобино (Gobineau) в части III, к которой они хроно¬ логически относятся. Будет упомянуто еще лишь одно имя — Ам¬ мон. Противники расовой теории наиболее ярко представлены Боасом.18 Чрезвычайная краткость объясняется тем фактом, что 17 Симбиоз на некоторой территории, особенно если его результаты уси¬ ливаются политическим союзом, в общем случае достаточен для того, чтобы сформировать определенное количество общих интересов и привычек, а также их осознание. Эти факты, конечно, никогда не ставились под сомнение, как и важность для социологии вытекающего из них следствия. Не было сомнения и в том, что они способствуют возникновению относительно долговечных — в частности, «национальных» — типов поведения. Под расовыми теориями мы подразумеваем только те, что связывают эти типы поведения с физическими характеристиками, общими для определенных групп людей. Несложно заме¬ тить, что, поскольку, с одной стороны, эти ♦психологические» или «культур¬ ные» типы обладают некоторой долговечностью, а с другой — физические типы не являются абсолютно стабильными, эти два вида дифференциации имеют тенденцию плавно переходить друг в друга. Но в данный момент нам важно подчеркнуть их концептуальное различие. 18 Жозеф Артюр граф де Гобино (1816-1882) заслужил бессмертие благо¬ даря превосходным романам и историческим наброскам (например, Renaissance. 1877), которые должны быть высоко оценены в качестве социологических про¬ изведений. Здесь для нас интересна его работа Essai sur l’in6galite des races humaines (1853-1855), написанная, как и его романы, с впечатляющей силой. Именно поэтому в нашем тексте подчеркивается элемент «силы», и это слово используется в несколько ином смысле, чем когда мы говорим о сильной, а значит, убедительной критике. Оригинальное видение почти испорчено оши¬ бочными — фактически дилетантскими — методами и явными абсурдностями, хотя тому, кто осуждает Гобино на этих основаниях, никогда не следует, если он справедлив и последователен, восхищаться Марксом. По части материалов и методов Альфред О. Аммон <Ammon> (1842-1916) гораздо выше, хотя его учение также вызывает значительное количество возражений (см.: Аттоп Alfred О. Gesellschaftsordnung. 1895). Научная добросовестность и высокая компетентность побудили профессора Франца Боаса (1858-1942) сделать, осо¬
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1043 экономисты, которые жизненно заинтересованы (или должны быть заинтересованы) в изучении диапазона различий индивиду¬ альных «способностей» и вопроса об их наследовании, весьма слабо интересуются чисто расовым аспектом последнего. Факти¬ чески, насколько я знаю, Вернер Зомбарт является единственным достойным упоминания экономистом, который серьезно исполь¬ зовал понятие расы.19 Единственный комментарий, который, как мне кажется, надо сделать: здесь мы имеем тот случай, когда ис¬ следование реальной проблемы стало почти невозможным из-за воинствующего инфантилизма с обеих сторон. Тем не менее про¬ блема реальна и не является лишь плодом воспаленного вооб¬ ражения. Она важна для социологии во многих отношениях, в частности, например, для теории общественных классов.20 [d) Автономная социология.] Ввиду того что мы очень ши¬ роко определили историческую социологию, читатель вправе спро¬ сить, может ли существовать в таком случае какая-либо неисто¬ рическая социология. Каждый социолог или экономист, какими бы спекулятивными ни были его рассуждения, должен исполь¬ зовать некоторые факты, большинство которых неизбежно име¬ ет историческую природу в том смысле, какой мы придаем это¬ му термину. Но я имею в виду не это. Мы определяем ученого бенно между строк, уступки расовой теории, которые являются более значи¬ тельными, чем он сам полагал: не все из его — уничтожающе неблагоприят¬ ных — выводов следуют из представленных фактов (см.: Boas Franz. The Mind of Primitive Man. 1911; в немецком оригинале использовалось слово kulturarm <с бедной культурой — нем.> вместо primitive). Боюсь, что должен закончить эту сноску советом, который, к сожалению, часто напрашивается в социологи¬ ческих и экономических дискуссиях: читайте врагов расовой теории, чтобы увидеть ее сильные стороны; читайте проповедников этой теории, дабы увидеть ее слабые места. 19 Он сделал это в своей книге «Евреи и экономическая жизнь» <Die Juden und das Wirtschaftsleben> (1911; пер. на англ. яз. — 1951), которую вряд ли можно рассматривать как модель анализа. Тем не менее отдельные ссылки на расовые особенности часто встречаются в экономических произведениях. Мы упоминали их, в частности, говоря об «Основах» Милля. 20 Учение кембриджского этнолога А. С. Хэддона <А. С. Haddon> являет¬ ся ярким примером научного подхода к этой проблеме и эффективного исполь¬ зования этнологического материала при ее решении. Однако такой подход был изложен им в лекциях; мне не удалось найти соответствующих примеров в его опубликованных работах. Следует упомянуть и другого автора (когда-то знаме¬ нитого, ныне почти забытого), чья трактовка предмета свободна от того элемен¬ та, который приводит к таким трудностям сейчас, и показывает, как можно использовать для объяснения расовые различия без того, чтобы подразумевать уникальную корреляцию между расовыми и культурными характеристиками и прежде всего общее «превосходство» или «неполноценность» одного расового типа по сравнению с другими. Это Людвик Гумплович (1838-1909), профессор государственного права в университете Граца; см. его работы Rassenkampf (1883) и Grundriss der Soziologie (1885). Однако его (физическая) антропология остав¬ ляет желать лучшего. 3 Зак 3170
1044 Часть TV. С 1870 по 1914 г. как исторического социолога, только если он сам проводит серь¬ езные исторические или этнологические исследования или по крайней мере достигает своих результатов посредством анализа таких исследований других авторов. Беспорядочное использова¬ ние исторических фактов в целях иллюстрации или даже вери¬ фикации теории не делает ученого историческим социологом. Аналогичным образом заблуждается читатель, который задает вопрос, существует ли непсихологическая социология, так как в самом деле трудно вообразить социологический анализ, который не использовал бы «психические» факты того или иного рода. Именно использование результатов и методов профессиональной психологии будет в этой книге характеризовать психологическую социологию, или социальную психологию (см. ниже, § Зе), а не использование фактов обывательского опыта, наблюдаемых и кон¬ цептуализируемых самим социологом, какими бы психологиче¬ скими по своей природе ни были эти факты. Ниже, в главе 7, мы детально рассмотрим пример разделения психологического и экономического анализа, который покажет нам, что это вовсе не игра слов, а вопрос значительной методологической важности и источник многих недоразумений. Недоразумениям способствова¬ ло то, что социологи и экономисты, никогда серьезно не приме¬ нявшие профессиональную психологию и никогда не проводив¬ шие исследований с использованием ее методов, тем не менее описывали свою собственную научную процедуру как психологи¬ ческую, подставляя без всякой необходимости свои псевдопсихо- логические конструкции под огонь профессиональной критики. Поэтому мы должны признать факт развития в данный период автономной социологии, которая нащупывала свой соб¬ ственный предмет и метод, несмотря на то что произведения, со¬ зданные в рамках этой социологии, были наполнены псевдопси- хологическими и псевдоисторическими концепциями и утверж¬ дениями. Общество, класс, группа, структура, доминирование и субординация, лидерство, ассимиляция и адаптация — вот при¬ меры понятий, вошедших в ту часть автономной социологии, которую мы назвали ранее «центром», или «чистой социологи¬ ей». Кули (Cooley),21 Гиддингс (Giddings), Хобхауз (Hobhouse), Росс (Ross), Зиммель (Simmel), Шпанн (Spann), Штеффен (Steffen),22 Тард (Tarde), Тённис (Tunnies) — эти имена представ¬ 21 Чарльз X. Кули (1864-1929); упомянем характерную работу этого ав¬ тора: Social Organisation (1909) — и добавим работу Джона Дьюи: Dewey. Human Nature and Conduct. 1922. 22 Г. Ф. Стеффен (1864-1929), лидер шведских социалистов; его Sociologi (1910-1911) следует упомянуть непременно.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1045 ляют весьма разнообразные подходы к этой социологии. Однако, будь у нас время и место, мы могли бы сделать в этих подходах различия намного меньшими, чем сами их авторы (они по-пре- жнему заслуживают прочтения) могли считать возможным или желательным.23 Усилия указанных и других авторов на самом деле не создали какой-либо «общей социологии», которая была бы столь же общепринятой, как «общая экономическая теория» предшествующего периода. Такая общая социология была скорее намечена, чем создана. Пожалуй, это было вполне естественным для науки, которая боролась за существование. Но тот факт, что эта задача не была завершена и в последующий период, требует объяснения. Очевидно, причина состоит в том, что видные социо¬ логи не посвящали этому достаточных усилий. Это, в свою оче¬ редь, было обусловлено не только тем фактом, что в послевоен¬ ные времена социологи все более погружались в специальные и весьма «фактологические» проблемы, но и тем, что чистая те¬ ория по-настоящему процветает только тогда, когда оперирует с количествами; там же, где проблемы неизбежно нематематичны, ее возможности фатально ограничены и она вскоре теряет свою притягательность. Далее упомянем несколько примеров исследо¬ ваний данного периода в специальных областях, которые, однако, относятся к автономной социологии, не заимствовавшей методы и результаты извне. Мы выбрали Дюркгейма как представителя социологии религии, Эрлиха (Ehrlich) — как представителя со¬ 23 Упомянутые имена, при отборе которых допущена известная неспра¬ ведливость к остальным, приведены здесь, чтобы отразить различные типы социологической литературы, на которые я имел намерение ссылаться, а так¬ же как рекомендация читателю для дальнейшего чтения. Не без сожаления я отказался от комментариев, посредством которых мог бы попытаться охарак¬ теризовать работы каждого из этих авторов. Один комментарий, однако, нельзя не привести: постановка рядом таких антиподов, как, скажем, Зиммель и Шпанн, неминуемо покажется критику проявлением полного невежества или непонимания с моей стороны. Этим же он объяснит упоминание наряду с не¬ психологическими социологами автора (Е. А. Росс), написавшего Social Psy¬ chology (1908), и автора (Габриэль Тард), создавшего La Psychologie ^conomique (1901). Поэтому я покажу два пути, по которым можно попытаться сократить упомянутые различия: с одной стороны, я мог бы показать, что эти различия в удивительной степени обусловлены философскими и методологическими кредо, которые больше влияют на язык, чем на сущность излагаемого; с дру¬ гой стороны, я мог бы показать, что различия последнего типа приводили к утверждениям, которые являются скорее взаимодополняющими, чем антагони¬ стичными. Автор, видящий истоки каннибализма в определенных духовных стремлениях, как правило, думает, что он высказал нечто абсолютно несовме¬ стимое с теорией, объясняющей каннибализм тем фактом, что человеческая плоть по вкусу напоминает свинину и в тех условиях, где бытует каннибализм, является изысканным деликатесом. Но это не так.
1046 Часть IV. С 1870 по 1914 г. циологии права, Jle Бона (Le Bon) — как представителя социоло¬ гии политики. Имя Дюркгейма должно быть непременно упомянуто не по¬ тому, что он был одним из ведущих социологов религии. Наряду с исследованиями в ряде других специальных областей он осно¬ вал школу социологии, которая опиралась на метод, основанный на отнюдь не новом, но принявшем в его руках определенную форму принципе. Дюркгейм понимал, что индивидуальное по¬ ведение не может быть объяснено исключительно фактами, от¬ носящимися непосредственно к индивиду, а потому необходимо проследить влияния социальной среды. Это может быть сделано многими способами. Способ Дюркгейма заключался в конструи¬ ровании группового сознания, а поскольку для объяснения он пользовался материалом примитивных цивилизаций, то речь шла о конструировании племенного сознания. Предполагалось, что племенное сознание как таковое способно чувствовать и думать. Так как эта идея сама по себе романтического происхождения, мы можем описать позицию Дюркгейма как один из видов пози¬ тивистского романтизма. Например, фундаментальное объясне¬ ние феномена религии, выведенное из его принципа, может быть выражено следующим образом: религия является поклонением группы самой себе. Никакой попытки подкрепить эту теорию чем-либо похожим на профессиональную психологию, социаль¬ ную или какую-либо другую, не было предпринято. Поэтому ме¬ тоды Дюркгейма не следует смешивать с методами Леви-Брюля.24 Старая «философия права», конечно, всегда содержала чис¬ то социологические элементы. Она выжила в рассматриваемый период отчасти благодаря обязательным курсам «истории фило¬ софии права», но независимо от этого появились строго научные исследования правовых феноменов. Одним из наиболее важных направлений продвижения вперед было изучение реальных пра¬ вовых идей и привычек людей («живое право», lebendes Recht) и построение теории правовой практики на основе этого изучения, а не абстракций юриспруденции. Это была идея Эрлиха, которая, родившись в небольшом австрийском университете при самых неблагоприятных обстоятельствах, какие только можно вообра¬ 24 См., в частности: Durkheim Emile (1858-1917). 1) Les Formes 61ёшеп- taires de la vie religieuse. 1912 (пер. на англ. яз. — 1915); 2) De la Division du travail social. 1893; 3) Les Regies de la m£thode sociologique. 1895. Вот практи¬ чески и вся библиография Дюркгейма. Профессор Питирим Сорокин рассмат¬ ривает его труды в книге Contemporary Sociological Theories (1928), которую я, пользуясь возможностью, рекомендую читателю. О Леви-Брюле речь пойдет ниже, в § Зе.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1047 зить, своей очевидной значимостью привлекла всемирное (хотя и спорадическое) внимание.25 Никакая другая область общественной жизни столь остро не нуждалась в серьезном научном исследовании, как политика, где мечты философа создавали идеологические догмы, абсолютно про- тиворечащие очевидным фактам. Политологи, так же как и эко¬ номисты, рассуждая о публичной политике, рисовали радужные картины общественного блага, стремиться к которому есть вы¬ сокое назначение «государственных мужей», и государства, па¬ рящего в облаках подобно благодетельному божеству.26 Факты межгрупповых противостояний, засилия аппарата и его боссов, пропаганды групп давления, массового психоза и коррупции рас¬ ценивали как искажения, вместо того чтобы видеть в этом сущ¬ ность: «партийная политика» рассматривалась как то, чего в действительности не должно существовать. Однако именно в те¬ чение данного периода началось своего рода пробуждение науч¬ ной совести и появилась политическая социология — изучение реального функционирования политических институтов. В каче¬ стве примера мы могли бы выбрать восхитительную книгу оча¬ ровательного человека, чтение которой доставит каждому удо¬ вольствие и принесет пользу.27 Но вместо этого я буду говорить о книгах Jle Бона, пользовавшихся успехом в то время, но под¬ вергшихся уничтожающей критике впоследствии. Его заслугой было подчеркивание с непревзойденной энергией вопроса, фун¬ даментально важного в анализе не только политического, но и всякого другого группового действия. Труды Ле Бона принадле¬ жат к большому классу работ, которые выставляют на наше обо¬ зрение и тем самым «открывают» для анализа то, что всем извест¬ но в повседневной жизни. Каждый знает по опыту, что в толпе, будь то беснующаяся толпа на улицах неанглийского города (ибо английская толпа не «беснуется») или комиссия пожилых про¬ фессоров, мы мгновенно переходим на более низкий уровень ин¬ теллигентности, моральности и ответственности, чем тот, на ко¬ тором мы привычно находимся, когда думаем и действуем в оди¬ ночку. Привлечение внимания к этому феномену со всеми его 25 Ehrlich Eugen (1862-1922). Grundlegung der Soziologie des Rechts. 1913; cm.: Pound Roscoe. Scope and Purpose of Sociological Jurisprudence //Harvard Law Review. 1911-1912. 26 Мы отмечали, что А. Смит был на удивление свободен от подобных иллюзий. Но Джеймс Милль— нет. Конечно, он не был «этатистом*, но «ве¬ ликие принципы» его идеала демократии были совершенно не связаны с ана¬ литическими аргументами. 27 Wallas Graham. Human Nature in Politics. 1908; 3rd. ed. — 1914.
1048 Часть IV. С 1870 по 1914 г. последствиями является заслугой Jle Бона, несмотря на все, что может быть сказано против его материала и метода.28 Наконец, мы должны упомянуть три весьма важные рабо¬ ты, авторами которых являются экономисты — Веблен, Визер и Парето. На том небольшом пространстве, которым мы распола¬ гаем, оценить или хотя бы кратко охарактеризовать их невозмож¬ но. О социологических исследованиях Макса Вебера речь пойдет ниже, в главе 4.29 3. Психология Изобилие течений данного периода в профессиональной пси¬ хологии (не будем смешивать с исследованиями более или менее психологического характера в других областях) не поддается опи¬ санию, хотя большинство их выросло из старых корней и лишь немногие образовали новые подходы. Для наших целей, однако, мы можем свести это многообразие к пяти категориям: а) экспе¬ риментальная психология, Ь) бихевиоризм, с) гештальт-психоло- гия, d) фрейдистская психология, е) социальная психология. Ни одна из этих отраслей не оказала сколько-нибудь реального вли¬ яния на экономические исследования (словесная оболочка не в счет). Но они должны быть упомянуты, так как их развитие про¬ ливает свет на Zeitgeist данного периода и ввиду их потенциальной важности, которая будет отмечена в каждом конкретном случае. а) Экспериментальная психология. Поиск фактов, измери¬ мых или хотя бы наблюдаемых методами, отличными от интро¬ спекции, конечно, не был чем-то новым. Психология в этом смыс¬ 28 Le Bon Gustave (1841-1931). La Psychologie des foules <« Психология толпы»> 1895 (пер. на англ. яз.: The Crowd; a Study of the Popular Mind. 1896; 16-е изд. — 1926). От этой книги берет начало обширная литература, которая весьма преуспела в преодолении технических возражений критиков. Но непо¬ пулярная идея или факт никогда не будут спасены рациональным аргументом в их защиту. 29 Практически все работы Торстейна Веблена были в русле экономиче¬ ской социологии, но отмечу особо его Theory of the Leisure Class (1899) <pyc. изд.: Теория праздного класса. М., 1984>. Работа Фридриха фон Визера Gesetz der Macht <«Закон власти»> (лучше всего перевести как «Социология власти») появилась in extenso в 1926 г., но ее фундаментальная идея была изложена уже в Recht und Macht (1910). Книга Вильфредо Парето Trattato di sociologia generale <« Трактат общей социологии *> (1916), вышедшая в английском пе¬ реводе под заглавием Mind and Society (1935), имела значительный успех в Соединенных Штатах в 1930-х гг. Я никогда не мог понять, была ли причиной успеха интересная аналитическая схема этой книги или изобилие горьких истин, которые Парето высказывал по поводу обреченности декадентского либерализма.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1049 ле всегда использовала «наблюдения» (была эмпирической), и многие ее представители всегда заявляли о приверженности ме¬ тодам естественных наук. Но «эмпиризм» Гоббса, Локка, Юма и Милля был, коль скоро мы говорим о психологии, скорее про- граммным и не воплотился в реальные эксперименты и измере¬ ния. Последние появились в предшествующую эпоху и набирали силу в рассматриваемый период. Наиболее красноречивым сим¬ птомом было появление психологических лабораторий. Важной вехой может служить лаборатория Вундта в Лейпциге.1 Ее мето¬ ды и ее дух оказали основополагающее влияние на очень мно¬ гих, даже на таких исследователей, как Уильям Джеймс и Г. Стэнли Холл, которые быстро «переросли» как узкий круго¬ зор экспериментальной психологии в этом смысле, так и идеи самого Вундта. Статистический компонент такого рода исследо¬ ваний был значительно усовершенствован позднее в Соединенных Штатах (Эдвард Л. Торндайк (Thorndike)). Одно из многих его от¬ ветвлений, которое должно было заинтересовать, но не заинтере¬ совало экономистов, упоминается в сноске.2 Странным дополне¬ нием лабораторных исследований Вундта стала его десятитомная 1 Вильгельм Вундт (1832-1920) был одним из выдающихся и наиболее влиятельных ученых той эпохи. Он не обладал сверхоригинальностью, но был тружеником, лидером, учителем, писателем невероятной энергии и плодовито¬ сти; он оставил свой след и в других отраслях науки (см., например, выше, глава 2, § 4Ь). Лейпцигская лаборатория имеет богатую историю, ее создание явилось результатом длинной череды предшествовавших усилий. Вундт был медиком по образованию, и его приход к психологии базировался на физиоло¬ гии, что делает его прямым продолжателем дела P. X. Лотце (Lotze R. Н. Medicinische Psychologie. 1852). Другие авторы, на которых может опереться читатель, желающий проследить источники того, что было в прошлом и, воз¬ можно, будет когда-нибудь в будущем важным союзником экономической теории, таковы: Йоханнес Петер Мюллер (Muller), Э. X. Вебер (Е. Н. Weber), Г. Т. Фех- нер (Fechner), Эвальд Херинг (Hering), Г. фон Гельмгольц (Helmholtz); все они — представители физиологической психологи, исследования которых были сосре¬ доточены на проблеме измерения ощущений (психофизика). Очень интересно отметить, что до сих пор экономисты не открыли для себя возможности, ко¬ торые может предоставить это направление исследований (см. об этом ниже, глава 7). 2 Это направление связано с изучением индивидуальных различий в характеристиках и особенно в способностях. Следует различать множество его корней и ответвлений, но я упомяну только одно, примыкающее к учению Вундта и представленное работой Differentielle Psychologie (1911) Уильяма Штерна (Stern), и другое, происходящее скорее от Гальтона (Galton) — ввиду того, что оно реализует его идеи, — и представленное теорией «центрального фактора» Чарльза Спирмана (см.; Spearman. Abilities of Man. 1927, где дан общий обзор этой области науки). Обе книги должны быть обязательным чте¬ нием для всех экономистов. Конечно, важен для нас и данный аспект детской психологии и педагогики (см., например: Thorndike Е. L. Educational Psychology. 1913-1914. Vol. III).
1050 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Vfllkerpsychologie <«Психология народов»> (1900-1920). Это ис¬ следование языка, мифов и нравов, которое имеет отношение скорее к идеям Гоббса и Вико, чем к лейпцигской лаборатории. Оно упомянуто здесь, а не в параграфе, посвященном этнологи¬ ческой социологии, к которой на самом деле относится,3 посколь¬ ку, с точки зрения самого Вундта и согласно его схеме науки, ис¬ следование этого типа фактически дополняет материал, собран¬ ный лабораторией, хотя с любой другой точки зрения это вовсе не так. Лишь намного позднее чистая психометрика попыталась проникнуть в область социальных феноменов. Ь) Бихевиоризм. В определенном смысле сравнительная пси¬ хология (в основном зоопсихология)4 и вслед за ней бихевио¬ ризм,5 хоть и являются новыми ответвлениями, происходят из экспериментальной психологии Вундта. Поскольку некоторые американские экономисты проявили больший интерес к про¬ граммным заявлениям бихевиористов, чем к любым другим на¬ правлениям психологии,6 читателю важно уяснить некоторые ограничения, с которыми сталкивается применение бихевиорист¬ ских принципов в общественных науках. В своей основе бихеви¬ ористский метод сводится к разложению поведения на объек¬ тивно наблюдаемые реакции — реакции, которые мы можем наблюдать не прибегая к интроспекции или любой другой пси¬ хологической интерпретации «смыслов», — на объективно конт¬ ролируемые стимулы. В рамках этого метода реагирующий ор¬ ганизм воспринимается абсолютно пустым, лишенным собствен¬ ных склонностей (подобно тому как Локк трактовал «сознание»). При этом (здесь бихевиоризм идет дальше Локка) игнорируется весь комплекс концепций и интерпретаций, обозначаемых таки¬ ми понятиями, как сознание, ощущение, восприятие, воля, по¬ буждение или инстинкт. Вот почему поведение низших живот¬ ных и простейшие реакции человека в раннем детстве являются главным объектом применения бихевиористского метода. Всякий шаг за пределы этого объекта мог бы стать достижением, так как 3 По этой причине я также упоминаю здесь имена Лазаруса (Lazarus) и Штайнталя (Steinthal) (именно они ввели термин Volkerpsychologie, обычно переводимый как «психология народов» <folk psychology>, хотя термин «ро¬ довая психология» точнее выражает смысл), которых можно рассматривать как непосредственных предшественников Вундта в этой области. 4 См.: Morgan С. L. Introduction to Comparative Psychology. 1894. 5 Этот термин и наиболее радикальная формулировка программы принад¬ лежат Джону Броудусу Уотсону (см.: Watson J. В. 1) Behavior: an Introduction to Comparative Psychology. 1914; 2) Behaviorism. 1925). 6 С этим может быть связано частое использование слова «поведение» <behavior> в современной экономической литературе.
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1051 позволил бы нам обойтись без определенных исследовательских инструментов, правильность которых можно поставить под со¬ мнение. Но беда в том, что за пределами, в которых бихевиори¬ стский метод является операциональным, иными словами — за пределами области, в которой можно получить реакции, де¬ терминированные исключительно контролируемыми условиями, метод сам по себе становится некорректным. Поэтому не подда¬ ющийся экспериментальному подтверждению вывод о том, что поведение человека детерминируется исключительно средой, не столько ложен, сколько бессмыслен. Но именно к этому выводу стремится аргументация некоторых бихевиористов: его принятие отмечает границу, отделяющую в сущности здравый метод ана¬ лиза от идеологии, популярность которой (особенно среди сторон¬ ников полной обусловленности человеческих действий окружа¬ ющей средой) нетрудно понять. c) Гештальт-психология (Эренфельс (Ehrenfels), Кёлер (Koh¬ ler), Коффка, Вертхаймер (Wertheimer), Рицлер (Riezler)) разви¬ лась из единственного основного принципа: никакой отдельный элемент из любого набора элементов не воспринимается, не оце¬ нивается и не интерпретируется обособленно — звук в песне, цвет в пестром ковре или даже бокал вина, являющийся частью обе¬ да, никогда не «переживается» изолированно, а если бы это было так, то он означал бы для нас нечто совершенно отличное от его реального значения как части определенного набора. Все, что следует сказать по поводу этого чрезвычайно важного откры¬ тия — а оно действительно является таковым, хотя мои форму¬ лировки звучат достаточно тривиально, — это, во-первых, то, что его дальнейшая разработка относится в основном к последующе¬ му периоду и лишь зачатки этого развития — к рассматриваемо¬ му; а во-вторых, что среди многих возможных применений ге¬ штальт-психологии в общественных науках есть по меньшей мере одно важное. Гештальт-психология может использоваться для выработки разумной и неметафизической концепции психосоци¬ альных коллективов — таких как само общество. d) Фрейдистская психология. В конце столетия психоанализ был терапевтическим методом — истоки его восходят к учению парижского психиатра Ж. М. Шарко (J. М. Charcot), — позволив¬ шим достичь заметных успехов, особенно при лечении «исте¬ рического» торможения движений, благодаря усилиям Йозефа Брейера (Josef Breuer) и Зигмунда Фрейда. Но около 1900 г. сфе¬ ра применения психоанализа начала значительно расширяться, хотя он по-прежнему оставался терапевтическим методом,— он стал развиваться в общую теорию функционирования человече¬
1052 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ской психики. Старая идея подсознательной стороны личности и ее борьбы с сознательным ego была усовершенствована и с не¬ превзойденной эффективностью операционализирована Фрейдом.7 Опять-таки я не могу — и, возможно, не должен — идти дальше указания на обширные возможности ее применения в социоло¬ гии — особенно в политической социологии — ив экономической науке, которые, как мне представляется, возникнут в будущем. По-моему, фрейдистская социология политики (включая эконо¬ мическую политику) может однажды стать самым важным при¬ ложением фрейдизма, хотя до сих пор соответствующие попытки были весьма скромными (У. X. Р. Риверс (W. Н. R. Rivers)). Не мо¬ гу я углубиться и в рассмотрение других течений, обнаружива¬ ющих значительные параллели с фрейдизмом, хотя и отличав¬ шиеся от него по целям и методам. Упомяну лишь Т. Рибо (Т. Ribot).8 е) Социальная психология. Эта отрасль психологии обычно определяется очень широко, что позволяет включить все типы исследований, хоть как-то связанные с психическими фактами, имеющими отношение к социальным феноменам, и в особенно¬ сти все типы исследований, основывающиеся на концепции груп¬ пового, национального и других видов коллективного сознания. Такая практика может быть полезной для того, чтобы собрать и упорядочить вероятные источники предположительно имеющих отношение к делу фактов или предложений. Но мы не можем принять ее, поскольку она делает понятие социальной психо¬ логии бесполезным с точки зрения классификации (а мы исполь¬ зуем его здесь именно для этого). С точки зрения наших целей не существует критерия для объединения под одним заголовком романтической философии и истории Гердера с культурной ант¬ 7 Работы Фрейда ныне доступны в дешевых американских изданиях, к которым я и отсылаю читателя. Возможно, что мои несколько фраз о Фрейде могут быть восприняты как осуждающие. На самом деле это отнюдь не так. Все великие достижения являются лишь финальными актами рождения, кото¬ рым предшествует длинное внутриутробное развитие. У Фрейда было большое количество учеников, которые, однако, раскололись на различные группы, причем некоторые из них вообще нельзя назвать фрейдистскими. Но потенци¬ альная плодотворность в сфере общественных наук свойственна им леем (вер¬ нее, всем, которые я знаю). 8 См., в частности: Ribot Theodule (1839-1916). Maladies de la personnalitt. 1885 (пер. на англ. яз. — 1895) — еще одна книга, которую я, будь на то моя воля, сделал бы обязательным чтением для экономистов. Вышеупомянутые параллели не столь очевидны при сравнении с работами самого Фрейда, сколь¬ ко при сопоставлении с работами тех, кто начинал в качестве его последова¬ телей, особенно Альфреда Адлера. Следует упомянуть еще одну книгу Рибо: Evolution of General Ideas (пер. на англ. яз. — 1899).
Глава 3. Некоторые достижения в смежных областях 1053 ропологией Вестермарка или Тэйлора, «автономной* социологи¬ ей Росса и т. д. Поэтому мы будем говорить о весьма узкой обла¬ сти, в которой наиболее важной фигурой рассматриваемого пе¬ риода был Мак-Дугалл.9 Он был профессиональным психологом и стремился создать специальную ветвь психологии, способную объяснить феномены взаимодействия между индивидами или группами, а также определяющее влияние, которое коллектив¬ ное сознание, однажды сформировавшись, оказывает на входя¬ щих в его сферу индивидов. Тот факт, что он акцентировал твор¬ ческий элемент и рассуждал в терминах инстинктов и эмоций, объясняет, почему его учение после мощного первоначального успеха утратило популярность в эпоху, быстро превращавшуюся в бихевиористскую и энвиронменталистскую. В меньшей степе¬ ни профессиональным психологом был Леви-Брюль.10 Но и он интересовался в первую очередь сознанием и лишь затем обще¬ ством. Не много имен можно было бы добавить, чтобы получился вполне исчерпывающий список. Не могут быть здесь упомянуты психологические исследования (по большей части статистическо¬ го характера), которые проводились в рамках практических дис¬ циплин, — мне представляется, что детская психология ближе всего подошла к проблемам общей социологии. • См., в частности: McDougall William. Introduction to Social Psychology. 1908. 10 Из многих работ Люсьена Леви-Брюля (1857-1939) достаточно упомя¬ нуть Les functions mentales dans les soci£t£s inf6rieures (1910; пер. на англ. яз. — 1926).
Глава 4 (SOZIALPOLITIK И ИСТОРИЧЕСКИЙ МЕТОД*} [1. Sozialpolitik] <Социальная политика> [a) Влияние на аналитические исследования] [b) Verein fUr Sozialpolitik <Союз социальной политики>] [c) Проблема «ценностных суждений»] [2. Историзм] [a) «Старая» историческая школа] [b) «Новая историческая школа»] [c) Methodenstreit («спор о методах»)] [d) «Новейшая» историческая школа: Шпитгофф, Зомбарт и М. Вебер] [e) Экономическая история и историческая экономическая теория в Англии] [1. Sozialpolitik] Экономисты испытывали влияние новой общественной атмосфе¬ ры так же, как когда-то они испытывали влияние раннего либе¬ рализма, а в наши дни — социализма. Во всех этих случаях речь 1 [ПРИМЕЧАНИЕ ИЗДАТЕЛЯ. Эта глава осталась неоконченной и в неудовлетворительном состоянии. В ней не было заголовков и подзаголовков; они были вставлены редактором. Мое представление о том, какой была заду¬ мана эта глава, основывалось на сказанном Й. А. Ш. во введении к части IV и на содержимом найденной мною папки с двумя разделами, напечатанными на машинке и прикрепленными скрепками к соответствующим рукописным фраг¬ ментам. В этой папке я также обнаружила великое множество записей, памф¬ летов и перепечаток, которые Й. А. Ш., по-видимому, намеревался использо¬ вать при дальнейшей работе над главой. Папка была озаглавлена: «Часть IV/4*. Первоначально надпись гласила «Часть IV/4, 5», но цифра 5 была стерта, когда автор решил изложить материал в одной, а не в двух отдельных главах. В части IV, главе 1, § 3, «План части», Й. А. Ш. писал: «Далее следует повествование о двух близко связанных группах людей, выдвигавших род¬ ственные идеи, каждая из которых нуждается в отдельном рассмотрении: груп¬ пе, исследования которой были обусловлены тогдашним интересом к соци¬ альным реформам и чьи лидеры получили на редкость неудачное прозвище
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1055 шла не только и не столько о новых фактах и проблемах, сколь¬ ко о новых мнениях и вненаучных убеждениях.2 Это подразуме¬ вало бунт (по крайней мере, временный) против тех ограничений, которые занимающиеся анализом люди считают необходимым на себя наложить во всякую более спокойную эпоху, когда перво¬ начальный энтузиазм ослабевает. «Меркантилистские» авторы так и не поняли, что экономисту есть чем заняться кроме пред¬ ложения политических мер и борьбы за них; экономисты «либе¬ ральной» эпохи в этом отношении поначалу от них не отлича¬ лись, хотя в конце концов открыли разницу между теоремой и рекомендацией; наконец, экономисты рассматриваемого периода, уступая тому, что читатель может назвать либо искушением, либо зовом долга, подобным же образом отклонялись от тернистого пути, ведущего к научным победам. [а) Влияние на экономический анализ.] Манера и степень, в которой аналитические исследования экономистов того време¬ ни попадали под влияние нового духа экономической политики, весьма различались, однако, между странами и группами. В Анг¬ лии преемственность исследований и преподавания никогда не подвергалась серьезной опасности. Небольшой корпус английских экономистов, конечно, шел в ногу со временем (что было нетруд¬ но для учеников Дж. С. Милля), но не отбрасывал элементы на¬ „катедер'Социалистов" (Kathedersozialisten), и группе, названной (и назвавшей саму себя) исторической школой (главы 4 и 5). Получивший широкое обсуж¬ дение вопрос о выдвигавшихся экономистами ценностных суждениях будет затронут в связи с первой группой, а знаменитый „спор о методах" и его американский аналог — полемика по поводу институционализма — в связи со второй группой*. «Катедер-социалисты* рассматриваются в тексте весьма кратко. Такое впечатление, что целый раздел об этих немецких авторах был опущен. Очевид¬ но, опущено также и рассмотрение французских авторов этого типа. Копия этого раздела датирована 17 декабря 1943 г. Машинописная копия раздела об исторической школе датирована 10 января 1943 г. Это, без сомнения, были предварительные наброски, которым предстояло быть заново переписанными. Раздел о «катедер-социалистах* и ценностных суждениях особенно неудовле¬ творителен, но он публикуется здесь, потому что Шумпетер остро ощущал, что работы многих экономистов страдают от ценностных суждений их авторов, которые вовсе не обязательны для экономического анализа. Это убеждение проявляется во всех его работах. Историческая школа также не получила исчерпывающего анализа. После некоторого обсуждения старой и новой исторических школ и ♦ спора о мето¬ дах* (Methodenstreit^ описывается развитие исторической ветви экономиче¬ ской науки за пределами Германии, особенно во Франции и Англии. Но совсем ничего не говорится о Соединенных Штатах и американском институциона¬ лизме, хотя это было обещано в плане части.] 2 [В верхней части этой страницы великое множество стенографических заметок и фраза, написанная рукой Й. А. Ш.: «Не вижу, что еще я мог бы сказать, дабы защитить от непонимания нижеследующие вполне откровенные высказывания».]
1056 Часть IV. С 1870 по 1914 г. учного аппарата вместе со старыми ценностными суждениями. Отчасти это происходило потому, что средний английский эко¬ номист понимал экономическую теорию намного лучше, чем его коллега в любой другой стране, и поэтому был в состоянии в полной мере осознать, что эта теория никак не мешает выбору любого социального кредо. В остальном это необыкновенно удач¬ ное положение вещей было просто проявлением подлинной сво¬ боды, гарантированной английской атмосферой, лишенной мно¬ гих негативных явлений, присущих другим странам. Оппозиция тому, что многие считали альянсом между экономической тео¬ рией и политикой laissez-faire, существовала как внутри, так и вне небольшой группы ортодоксальных социалистов. Но эта оп¬ позиция не была сильной. В частности, она не смогла претендо¬ вать на то, чтобы стать новой «школой мысли». [Судя по помет¬ ке в тексте, Й. А. Ш. намеревался написать в этом месте абзац о фабианцах.] В Соединенных Штатах научная традиция не была столь сильной. Но «радикализм» типичного профессионального эконо¬ миста не выходил за пределы вопросов, охватываемых старой доктриной: это был антагонизм по отношению к протекциониз¬ му и к «монополистическому» большому бизнесу, ставший затем любимым предубеждением американских экономистов. Процес¬ сы, свойственные конкурентному капитализму, также были под огнем критики — некоторые экономисты сочувствовали «популист¬ скому» движению, другие поддерживали идеи Генри Джорджа.3 Кроме того, взгляды ряда исследователей отражали враждебность к капиталистическому строю как к таковому, хотя немногие вы¬ ражали их столь ясно, как Торстейн Веблен. Но этот критиче¬ ский огонь был слабым. Подавляющее большинство экономистов придерживались тех же прямолинейных и простодушных убеж¬ дений, что и американские бизнесмены, которые еще не разде¬ ляли опасений и предчувствий своих европейских собратьев. Ни один американский экономист, которого можно назвать в том или ином смысле «ведущим», не связал себя с каким-либо ради¬ кальным проектом социальной реформы. [Не закончено: прежде чем перейти к нижеследующим абзацам, Й. А. Ш., очевидно, намеревался обрисовать развитие социальной рефор¬ мы во Франции и Германии.] Возьму на себя смелость утверждать, что это достижение было одним из наиболее важных в истории экономической про¬ 3 [Сноска о Генри Джордже, намечавшаяся в этом месте, не была напи сана. Об этом авторе см. ниже, глава 5, § 7.]
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1057 фессии. Надеюсь, что благодаря недвусмысленному заявлению об этом нижеизложенное будет понято правильно. Это достижение, при всем своем величии, явно не относилось к сфере научного анализа. Поэтому, поскольку мы излагаем историю научного ана¬ лиза, оно не интересует нас само по себе. Нас интересует лишь один из его аспектов (который я с готовностью признаю не самым важным): его влияние на преподавание и исследования. Оценка этого влияния дает нам возможность затронуть по мере необхо¬ димости проблему ценностных суждений экономистов. Эффективность преподавания несомненно пострадала. Я уже отмечал выше ту роль, которую играли университетские ауди¬ тории в распространении духа социальной реформы. Немецкие «катедер-социалисты» определенно удовлетворяли идеалу про¬ грессивных политиков и широкой публики — идеалу профессо¬ ра, проповедующего реформу и осуждающего ее противников. Луйо Брентано выступал перед своими студентами как на поли¬ тических митингах, а они отвечали ему возгласами одобрения или осуждения. Адольф Вагнер4 кричал, топал ногами и потря¬ сал кулаками, обращаясь к воображаемым оппонентам, по край¬ ней мере до тех пор, пока не успокоился, достигнув преклонного возраста. Другие лекторы были не столь горячи и импозантны, но не менее назидательны.5 Подобные лекции не обязательно да¬ вали слабое в техническом плане образование, но, как правило, результат был именно таким. Тот, кто считает, что это окупалось зарядом этики и энтузиазма, должен на мгновение представить себе, что было бы, скажем, с медициной, если бы преподаватели медицинских факультетов, вместо того чтобы развивать анали¬ тические способности своих учеников, увлекались риторикой о благородной миссии врача. Все больше студентов заканчивали университеты и занимались экономической практикой, обладая ничтожными знаниями и навыками, и многие наиболее способ¬ ные из них испытывали полное разочарование.6 4 Об А. Вагнере см. ниже, глава 5, § 4; глава 8, § 2. 5 Я не утверждаю, что все лекции или семинары в Германии были столь же увлекательными. Два приведенных примера скорее исключения, чем пра¬ вило. Обычно профессор читал по рукописи, зачастую пожелтевшей от време¬ ни, или вяло председательствовал на семинарах, где претенденты на доктор¬ скую степень читали предварительные варианты своих диссертаций. Именно такая картина открывалась гостям из Америки, и, возможно, их опыт явился одной из причин непримиримой — и, я думаю, чрезмерной — враждебности к лекционному методу преподавания, которую мы наблюдаем во многих амери¬ канских университетах. в Как бы ни противоречили шутки и анекдоты научному этикету, иногда они иллюстрируют ситуацию лучше, чем что-либо другое. Поэтому я рискну предложить две подобные иллюстрации. Одна из них — шутливое определение,
1058 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [Ь) Союз социальной политики.] Прежде всего следует отдать должное исследованиям как таковым. Уже отмечалось, что во многом подобно фабианцам в Англии реформаторский пыл немец¬ ких экономистов был сосредоточен на отдельных проблемах или мерах. Фундаментальное переустройство общества должно было произойти позже, скорее как побочный продукт, чем результат непосредственно направленных на него усилий. Эта процедура предполагает накопление фактов в крупных масштабах, и впе¬ чатляющая серия Schriften des Vereins fiir Sozialpolitik <«Труды Союза социальной политики»>— 188 «томов», многие из кото¬ рых на самом деле состояли из нескольких книг, — свидетель¬ ствует о неумолимом стремлении докопаться до истины, которо¬ му мы обязаны этим неоценимым дополнением к нашим факто¬ логическим познаниям. Множество исследований аналогичного типа было проведено отдельными авторами и группами либо во взаимодействии, либо независимо от этого корпоративного тру¬ да.7 Поскольку из-за недостатка места мы рассмотрим Schriften как единственный пример этого вида анализа, необходимо под¬ черкнуть, что этот случай приведен как иллюстрация большой части исследований, проводимых экономистами всех стран, — в Англии, как и ранее, они частично проводились для Королев¬ ских комиссий.8 имевшее хождение в то время: «Кто такой экономист? Это человек, который измеряет квартиры рабочих и говорит, что они слишком тесные». Другое из¬ речение я однажды слышал от очень умной и культурной немки: «Я слушала курс и сдала экзамены по экономике, но ничего не знаю о ней и знать не хочу. „Обучаться" в университете модно, но мне не хотелось заниматься серьезной работой. Поэтому я выбрала экономику, так как все, что требовалось для удовлетворения экзаменаторов, это способность немного поболтать об этике, реформе, контроле и подобных вещах». Конечно, я не утверждаю, что подоб¬ ные стандарты были характерны для большинства или значительного числа преподавателей. Не следует переоценивать значение анекдотов. Но и не стоит сводить его к нулю, по крайней мере для трех последних десятилетий XIX в. 7 Важность этой работы, которая как результат объединенных усилий профессиональных экономистов в национальном масштабе не имеет себе рав¬ ных, заставляет сказать несколько слов об ее организации. По существу, эту работу проделывали временные исследовательские коллективы. Каждый член Союза, особенно член его Большого ученого совета, имел возможность предло¬ жить проект исследования. Союз решал, какие из них должны быть приняты, после чего предлагал отдельным ученым или небольшим группам направление для проведения исследования. Они, в свою очередь, распределяли работу меж¬ ду многими сотрудниками и объединяли результаты, которые должны были публиковаться в Schriften. Более того, они устраивали обсуждение полученных результатов на собраниях Союза, назначая докладчиков (как правило, двоих) и других участников дискуссии. Успех на этих собраниях имел определенное значение для университетской карьеры ученого. [Часть этой информации была уже изложена в главе 1 данной части.] 8 Упомянем отчеты некоторых из этих комиссий, особенно интересные с позиций экономического анализа: Shipping Dues <« Транспортные сборы *>
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1059 Многие из этих трудов представляли собой исследования высокого класса, которые были не только образцовыми в плане внимания к деталям, но также аналитически значимыми и вы¬ званными к жизни как научной, так и практической необходимо¬ стью. Примером могут служить всеобъемлющие исследования Со¬ юза в области ценообразования (начавшиеся в 1910 г.). Большин¬ ство из них, однако, были не лучше и не хуже подобных трудов во все времена и во всех странах* Но исследование о влиянии производства золота на ценообразование, которым руководил Ар¬ тур Шпитгофф, Der Einfluss der Golderzeungung auf die Preisbil- dung, 1890-1913 (Schriften. Vol. 149), хотя и было частью этих исследований, поднялось намного выше их среднего уровня. Эко¬ номисты, которые составляли эти отчеты, в целом мало заботи¬ лись об аналитической утонченности. Они уделяли огромное вни¬ мание сбору и упорядочиванию фактов, но вслед за тем большин¬ ство из них прямо переходили от своих впечатлений о фактах к рекомендациям, как делал бы любой непрофессионал. Они нико¬ гда не использовали теоретические и статистические методы и не сделали ничего для их развития, несмотря на очевидную возмож¬ ность сделать это. Аналитический аппарат экономической науки в их руках не улучшился, но, напротив, ухудшился. Более того, поскольку способность описать торговую прак¬ тику продавцов молока в совокупности с пылкой преданностью идеалам Союза— украшенные, без сомнения, некоторым коли¬ чеством философии и другими элементами немецкой культуры — были вполне достаточными для признания их обладателя эконо¬ мистом и для получения им в свое время академического про¬ движения по службе, то не стоит удивляться, что предложение приспосабливалось к особенностям спроса. Прекрасные во всех остальных отношениях исследователи переставали заботиться о высоких сферах научной изобретательности и строгости анали¬ за. Люди, которых нельзя назвать исследователями, прекрасны¬ ми во всех остальных отношениях, со вздохом облегчения вы¬ бросили высокие стандарты за борт и возгордились этим. И хотя некоторые немецкие экономисты стремились держать высоко зна¬ мя теоретических исследований,9 экономическая теория в анг¬ (1853), Coal Supply <«Поставки угля*> (1866), Agriculture <«Сельское хозяй¬ ство^ (1881), Housing <«Жилищное строительство*> (1885), Depression of Trade <«Упадок торговли♦> (1886; особенно третий отчет), Gold and Silver <«Золото и серебро*> (1887), Poor Laws <«Законы о бедных»> (1909; особенно знаменитый «Доклад меньшинства»). 9 [Здесь предполагалось примечание о Диле (Diehl), Дитцеле (Dietzel), Оппенгеймере (Oppenheimer) и Лексисе (Lexis).]
1060 Часть IV. С 1870 по 1914 г. лийском понимании этого термина была в Германии почти в пол¬ ном забвении несколько десятилетий не только как сфера иссле¬ дований, но и как средство обучения студентов приемам научно¬ го мышления. Когда в первое десятилетие нашего века в Герма¬ нии под австрийским и другими зарубежными влияниями начала появляться негативная реакция на экономистов «без мысли*, нанесенный ими ущерб в полной мере проявился в том, что люди утратили представление о предназначении экономической тео¬ рии: многие думали, что она была родом философии хозяйствен¬ ной жизни или простой методологией. Немало зарубежных на¬ блюдателей возлагали вину за это положение вещей на истори¬ ческую школу. Но интересы исторической школы, будучи иными научными интересами, оставались чисто научными; ее не стоит винить в этой подмене анализа убеждениями. [с) Проблема «ценностных суждений».] Беспокойство о бу¬ дущем экономической науки могло быть одной из причин стрем¬ ления все большего числа людей к преобразованию Союза в не¬ что более похожее на научное сообщество. Когда же это в какой- то степени было достигнуто, был поставлен вопрос: вправе ли экономисты выносить суждение — моральное или иное — отно¬ сительно анализируемого ими феномена? В первое десятилетие века эта проблема Werturteil сценностных суждений — нем.> вызывала горячие дискуссии, кульминацией которых была пере¬ палка на собрании Совета в Вене в 1909 г. Многие тут же поду¬ мают, что такая атака на принципы деятельности Союза должна была исходить от экономистов, которые не симпатизировали под¬ держиваемым Союзом политическим мерам. Однако это было не так. Враги Союза, конечно, всегда выступали против характер¬ ного для него недостатка научной «объективности». Но внутри Союза наиболее выдающимися лидерами этой кампании за сво¬ боду от ценностных суждений (Wertfreiheit) были М. Вебер и Зомбарт,10 принадлежавшие к радикальному крылу Союза и бывшие кем угодно, но не выразителями капиталистических интересов. Тем не менее из сказанного вполне ясно, что ожесточенность полемики была обусловлена не эпистемологической проблемой, а соображениями иного свойства. Можно не испытывать ника¬ ких опасений относительно логического статуса ценностных суж¬ дений в науке и тем не менее утверждать, что а) использование в качестве критерия отбора среди представителей науки верности кредо вместо аналитических способностей будет препятствовать 10 [Здесь Й. А. Ш. написал: «Оставить страницу для примечания о Зом- барте».]
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1061 ее продвижению вперед; Ь) те, кто претендует на участие в рас¬ ширении, углублении и «инструментализации» человеческого багажа знаний и требует привилегий, которые в цивилизованных обществах привыкли давать представителям данного рода заня¬ тий, не выполняют своих обязательств, если под прикрытием статуса ученого они посвящают себя тому, что в действительности является определенным видом политической пропаганды. Легко себе представить, что те, кто думал иначе, понимали: на карту поставлен не вопрос научной логики, но их профессиональный статус и все, чем они наиболее дорожили в своей профессиональ¬ ной деятельности. Данная эпистемологическая проблема сама по себе не явля¬ ется ни очень сложной, ни очень интересной и может быть опи¬ сана в нескольких словах. Удобнее сделать это применительно к английской среде, в которой эта проблема возникла естествен¬ ным образом— по мере того как наука «достигает зрелости», критическое внимание направляется на ее привычные позиции и практику. Кроме того, в Англии эти политические противоре¬ чия, осложнявшие проблему в других странах, были намного менее важны. Мы видели, как пришло осознание проблемы и как она рассматривалась рядом экономистов от Сениора до Кэрнса. Хотя разграничение между рассуждениями о том, «что есть», и о том, «что должно быть», было проведено ранее, корректная трактовка этого разделения была сформулирована Сиджуиком11 в почти исчерпывающем виде и была, по-видимому, принята — по крайней мере, в принципе — Маршаллом и его непосредствен¬ ными последователями. То, «что должно быть», иными словами — предписание или совет, может быть сведено к утверждению о предпочтении или 11 Он сделал это во введении к «Принципам политической экономии» СSidgwick. Principles of Political Economy. 1883; 3-d ed. — 1901. P. 7-8): «Я в целом стремился избежать каких бы то ни было догматических высказы¬ ваний по практическим вопросам. Очень редко, если вообще когда-либо, прак¬ тические экономические вопросы, встающие перед государственными деятеля¬ ми, могут быть легко решены абстрактными рассуждениями, основанными на элементарных принципах. Для правильного их решения необходимо, как пра¬ вило, полное и точное знание фактов для каждого конкретного случая; и труд¬ ность получения этих фактов часто такова, что не допускает достижения по¬ зитивных выводов посредством какой-либо строгой научной процедуры. В то же время роль экономической теории в решении подобных проблем важна и необходима, так как практические выводы самого неискушенного в экономической теории эксперта всегда явно или неявно достигаются посред¬ ством некоторых рассуждений, исходящих из определенных экономических принципов; и если принципы рассуждений ненадежны, выводы могут быть правильными лишь случайно».
1062 Часть IV. С 1870 по 1914 г. «желательности». Важная разница между утверждениями этого рода — например, «желательно добиться большего экономиче¬ ского равенства» — и утверждением о существующей зависимо¬ сти — например, «часть национального дохода, которую люди стремятся сберегать, зависит, кроме прочего, от способа распре¬ деления дохода» — проявляется в том факте, что принятие по¬ следнего утверждения зависит исключительно от логических пра¬ вил наблюдения и умозаключения, тогда как принятие первого («ценностного суждения») всегда дополнительно требует других ценностных суждений. Эта разница не имеет особого значения, если «основополагающие» ценностные суждения, к которым мы в конце концов приходим, задаваясь вопросами о том, почему индивид оценивает свои действия так или иначе, свойственны всем нормальным людям в данной культурной среде. Так, нет вреда в позиции врача, согласно которой его рекомендации ис¬ ходят из научных предпосылок, потому что — строго говоря, вне- научное — ценностное суждение, из которого он исходит, свой¬ ственно всем нормальным людям в нашей культурной среде: мы имеем в виду практически одно и то же, когда говорим о здоровье и находим желательным быть здоровыми. Но мы не имеем в виду одно и то же, когда говорим об «общественном благе», просто потому, что наши культурные воззрения, опираясь на которые должно определяться общественное благо, в каждом конкретном случае безнадежно расходятся. Сиджуик полностью разделял типично английскую уверен¬ ность в «основополагающих ценностях», превалирующих в дан¬ ной стране в данное время. Поэтому он признавал существова¬ ние за пределами экономической науки «искусства», положения которого носят характер предписаний, которые, однако, не ме¬ нее осуществимы, чем положения логически-фактологического типа. Однако он видел истинную проблему, о чем свидетельству¬ ет его превосходная иллюстрация, которая (в несколько заострен¬ ном виде) поможет нам подытожить суть полемики вокруг цен¬ ностных суждений. В формировании протекциониста или фритредера участвует огромное число импульсов и факторов, связанных, в частности, с вкусами человека, национальными особенностями или идеала¬ ми. Поэтому никакой научный аргумент не заставит его принять или отбросить протекционизм.12 Но его мотивация может быть 12 Это не означает, что суждения экономиста, касающиеся какого-либо вопроса, не могут стать предметом научного анализа или не предстваляют интереса. Что касается первого, мы можем попытаться объяснить, почему
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1063 и, как правило, бывает связана с утверждениями о причинной и следственных зависимостях, которые целиком или частично мо¬ гут входить в компетенцию экономиста-аналитика. Если, напри¬ мер, наш герой — протекционист потому, что он считает защиту отечественных производителей средством от безработицы, то эко¬ номист с полным правом может указать, что это верно в одних случаях, но не верно в других и поэтому нашему герою не следу¬ ет быть «безусловным» протекционистом. Читатель поймет, что соображения такого порядка значительно снижают практическое значение вопроса, если затрагивать его чисто эпистемологический аспект. В частности, если экономист предпочитает исторический подход к экономической среде, он может — исходя из знания о том, какие ценностные суждения ассоциируются с данной сре¬ дой, — предложить исторически приемлемый совет, не выходя за пределы своей профессиональной компетенции. Вышесказанное можно расценивать как шаг к оправданию ценностных суждений экономистов. Это также объясняет, по крайней мере частично, почему полемика о ценностных суждениях не привела к каким- либо важным результатам. Но это не изменяет того факта, что прогресс экономической науки— включая прогресс в ее прак¬ тической применимости— был значительно заторможен квази¬ политической деятельностью экономистов. [2. Историзм] Одной из основных целей этой книги является развенчива¬ ние мифа о том, что экономисты как сообщество когда-либо пре¬ зирали исследования исторических или современных фактов, а экономическая теория в целом была чисто спекулятивной или утратившей опору на факты. Какова же тогда отличительная чер¬ та группы, называвшей себя «исторической школой», и почему ее члены рассматривали свою программу как программу нового научного направления? Очевидно, что в нее не следует включать данный индивид или группа высказывает данное суждение о данных мерах экономической политики. Подобный анализ является абсолютно научным. Что касается последнего, взгляды экономиста могут отражать позицию определен¬ ного слоя, которому он принадлежит, и тем самым помочь нам разобраться в политической ситуации; кроме того, данный экономист может быть интересен нам как личность, и это служит основанием для изучения его политических предпочтений. Но ни один из упомянутых моментов не связан с рассматрива¬ емой проблемой.
1064 Часть IV. С 1870 по 1914 г. всякого, кто считал экономическую историю важным источни¬ ком экономических истин. Не можем мы и провести границы исторической школы так, чтобы в нее попали все, кто владел обширным историческим материалом или показал понимание ис¬ торического потока политических событий и исторической отно¬ сительности теоретических суждений: тогда в эту группу войдут Лист, Маркс и Маршалл. Даже факт осуществления историче¬ ских исследований недостаточен: не будет смысла в определении исторической школы, включающей Джеймса Милля. Эти соображения, однако, непосредственно подводят нас к тому, что мы ищем. Основной отличительной особенностью ме¬ тодологии исторической школы был принцип, согласно которо¬ му корпус экономической науки должен в значительной степени (вначале считалось, что полностью) состоять из результатов или обобщений, полученных из исторических монографий. Что каса¬ ется научной стороны его занятий, то экономист должен прежде всего овладеть историческим методом. Вооружившись этим ме¬ тодом, призванным составлять все его научное снаряжение, он погружается в океан экономической истории, дабы исследовать определенные структуры или процессы во всех их жизненных деталях, местных и временных особенностях, аромат которых он учится ощущать. И общее знание единственного достижимого в общественных науках вида будет постепенно вырастать из этих исследований. В этом изначально состояло ядро того, что стало известно как «исторический метод» в экономической науке.1 Вы¬ текающая отсюда позиция и программа есть то, что экономисты разных убеждений называли «историзмом». Конечно, термин «история» должен интерпретироваться ши¬ роко, включать как доисторические, так и современные факты и достижения этнологии. Наш способ определения исторической школы, без сомнения, ведет к стиранию грани между историче¬ ским экономистом и экономическим историком. Но я не считаю это недостатком. Методологическое кредо исторической школы может быть точно выражено утверждением, что экономист-иссле- дователь должен быть прежде всего экономическим историком. Исследования экономистов исторической школы фактически до¬ полняли и были дополняемы исследованиями профессиональных экономических историков. Надо сказать, что к рассматриваемо¬ 1 Мы увидим, что выведенное выше определение исторического метода не имеет ничего общего с другими значениями этого термина, такими как «сово¬ купность технических приемов историка» или «генетический метод представ¬ ления материала».
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1065 му времени эта профессия стала на ноги и ее представители не всегда приветствовали то, что иногда воспринималось ими как нечестная конкуренция со стороны экономистов.2 Если определить историческую школу таким образом, мы не сможем сказать, что она когда-либо доминировала в той или иной стране. Но в немецкой экономической науке она на протяжении двух или трех последних десятилетий XIX в. была важнейшим фактором чисто научной природы. Поэтому мы познакомимся несколько ближе с немецкой исторической школой, а затем пе¬ рейдем к краткому рассмотрению параллельных движений в дру¬ гих странах. [а) «Старая» историческая школа.] Отдавая дань уважения сложившейся традиции, мы должны прежде всего отметить ра¬ боты трех авторов: Бруно Гильдебранда, Вильгельма Рошера и Карла Книса, которых обычно упоминают вместе, говоря о ста¬ рой исторической школе. Фактически, однако, они не сформи¬ ровали школу в нашем смысле (читатель должен помнить, что в этой книге термин «школа» означает определенный социологи¬ ческий феномен и поэтому не может использоваться по первому желанию для обозначения любой выбранной нами группы авто¬ ров). Их отношение к экономической истории не было однород¬ ным и не слишком отличалось от отношения других экономистов всех эпох. Энергичный и обладавший многими достоинствами Гильдебранд в большей степени, чем большинство его современ¬ ников, отстаивал на словах и на деле эволюционный характер экономической цивилизации (однако не отбрасывая веру в «ес¬ тественные законы»), а также основополагающее значение исто¬ 2 Нельзя не отметить узкоцеховой аспект этого антагонизма. Но была и более важная причина враждебности к исторической школе некоторых эконо¬ мических и других историков: исторические экономисты порой выходили за пределы всего, что может быть названо экономической историей. Экономисты, особенно ученики Шмоллера, не всегда брали на себя труд овладеть инструмен¬ тами историка, и их исследования иногда не удовлетворяли профессиональным стандартам историков. Обвинения такого типа выдвигались даже против само¬ го Шмоллера. Как бы то ни было, факт, вытекающий из нашего определения, а именно отсутствие в реальности разделительной линии, представляет для нас значи¬ тельную трудность. Мы не можем включить в рассмотрение историческую литературу того периода, хотя на самом деле должны были бы это сделать. Всякая история той части экономической науки, которая в широком смысле опиралась на историческую школу, прискорбно неполна, если в ней не упоми¬ наются такие фигуры, как Георг фон Белов (Below), Альфонс Допш (Dopsch), сэр Генри Мэйн (Maine) и многие другие, кто расширил наши познания в области экономических и социальных институтов и процессов средневековья в значительно большей степени, чем кто-либо из экономистов. Но я все-таки должен где-то провести черту.
1066 Часть IV. С 1870 по 1914 г. рического материала. Рошер был воплощением профессорской учености в основном философско-исторической направленности, и его непременно следует упомянуть как в признание его ученых трудов по истории экономической мысли, так и в качестве выда¬ ющейся фигуры на сцене университетской экономической науки. На этой сцене в тяжеловесных томах и безжизненных лекциях он добросовестно распространял ортодоксальную — в основном английскую — доктрину своего времени, просто иллюстрирован¬ ную историческими фактами. Однако это не делает Рошера ис¬ торическим экономистом в строгом смысле термина. Не дают к этому оснований и упоминания Рошером «исторических законов» или одобрение фразы Мангольдта о том, что экономическая нау¬ ка есть «философия экономической истории», поскольку в осталь¬ ном его теоретизирование ничем не отличалось от того, что дела¬ ли другие экономисты. Книс был наиболее выдающимся из всех троих. Но его основные достижения лежали в сфере исследова¬ ния денег и кредита, где он оставил свой след как теоретик. Его единственная связь с исторической школой состоит в программ¬ ной книге, в которой он подчеркивал историческую относитель¬ ность не только политических мер, но и доктрин и которая по¬ лучила, хотя и не вполне заслуженное, признание истинных ис¬ торических экономистов.3 [Ь) «Новая» историческая школа.] Создание нового направ¬ ления, особой программы исследований и подлинной школы дол¬ жно по праву ассоциироваться с именем Густава фон Шмоллера (1838-1917)4. В нашем весьма кратком обзоре мы должны скон¬ центрироваться на его исследованиях и научном лидерстве. Ли¬ 3 [Die politische Okonomie vom Standpunkte der geschichtlichen Methode. 1853; расширенное издание — 1883). О Книсе речь пойдет ниже, главы 5 и 8.] 4 Из работ Шмоллера о методе я ограничусь упоминанием сборников: Zur Literaturgeschichte der Staats- und Sozialwissenschaften (1888) и Grund- fragen der Sozialpolitik und Volkswirtschaftslehre (1897; здесь особенно важны фрагменты, где речь идет об «изменении теорий и установившихся истин в общественных науках»), а также последнего издания его статьи Volkswirtschaft und Volkswirtschaftslehre в немецкой энциклопедии HandwOrterbuch der Staats- wissenschaften, которая выражает его наиболее зрелые взгляды на предмет. Пользуясь возможностью, добавлю, что Шмоллер не только выполнял свою миссию лидера с энергией, бойцовским духом и огромной работоспособностью, но и проявлял значительные стратегические и организационные способности. Кроме прочего он основал периодическое издание, ставшее известным как «Шмоллеровский ежегодник» (Schmoller’s Jahrbuch), и издал серию моногра¬ фий — Forschungen, — которая служила стимулом и создавала возможности для публикации исследований членов школы. Он был типичным «главой школы». [См. также пространную статью Й. А. Ш. Gustav v. Schmoller und Probleme von heute (Schmoller’s Jahrbuch. 1926. Vol. L. P. 337-388).]
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1067 деров второго ряда, которых из соображений справедливости следует отметить: Брентано, Бюхера, Хельда и Кнаппа — мы можем лишь упомянуть ниже.5 Исследования менее известных ученых не будут затронуты совсем. Шмоллер словом и примером вел за собой школу, которую стали называть «новой исторической школой». В ранний период своего творчества он написал монографию о цехах портных и ткачей в Страсбурге, которая, в остальном ничем не выделяясь, приобрела значение благодаря содержащимся в ней программным установкам и стала образцом исследовательской работы для мно¬ жества учеников и последователей, не принадлежавших к числу учеников. Его интерес к историческим исследованиям, однако, был намного глубже. Шмоллер также выполнял работу, за которую обычно не брался профессиональный историк, например сыграл ведущую роль в издании большого собрания документов, отно¬ сящихся к истории государственного управления в Пруссии, и всегда говорил об этом достижении с гордостью. Таким образом, хотя исторические исследования, проводимые экономистами, са¬ ми по себе не были новшеством, теперь они были предприняты в беспрецедентном масштабе и в новом духе. Тем критикам, кото¬ рые считали это крайностью — и говорили об историзме в уни¬ чижительном смысле, — можно с полным правом возразить, что, во-первых, всякое человеческое достижение неизбежно является односторонним, а во-вторых, несмотря на все, что было сделано, невозможно указать какую-либо сферу — по крайней мере я не могу ее выделить, — где исследования в этот период шли так да¬ леко, как нам бы хотелось. По большей части эти исследования, без сомнения, не были отмечены полетом мысли.6 Но в целом они знаменовали огром¬ ное продвижение вперед в точности знаний о социальных про¬ цессах. Достаточно перечислить основные темы: экономическая (особенно фискальная) политика и управление; классовая струк¬ 5 [Планировавшаяся сноска об этих ученых не была написана, но Брен¬ тано, Хельд и Кнапп упоминаются в других местах текста.] ® Нижеизложенный факт оценят поклонники изумляющей способности Генрика Ибсена характеризовать персонажей несколькими наполненными зна¬ чением штрихами. В своей пьесе «Гедда Габлер» Ибсен стремится как можно быстрее создать впечатление, что один из мужских персонажей, муж Гедды, является весьма посредственным ученым занудой, чтобы не сказать тупицей. И что же первым делом Ибсен сообщает о нем читателям или зрителям? Что др. Тессман только что закончил работу по обработке льна в Брабанте XVI в.! Это, без сомнения, написал непрофессионал для непрофессионалов. Но все- таки...
1068 Часть IV. С 1870 по 1914 г. тура общества; средневековые и более поздние формы организа¬ ции производства, особенно гильдии ремесленников и купцов; рост, функции и структура городов; эволюция отдельных отрас¬ лей, банковского кредита, а также (один из лучших образцов работ Шмоллера) государственного управления и частного пред¬ принимательства. В сфере исследований сельского хозяйства кружок Шмол¬ лера сделал не много. Но эти проблемы серьезно разрабатывались другими исследователями, и в результате появились одни из луч¬ ших работ исторической школы, принадлежащие Ханссену, Май- тцену и Кнаппу.7 7 Работы Георга Ханссена (1809-1894) — достаточно упомянуть его Agrar- historische Abhandlungen (1880-1884) и его лекции в Гёттингене — были мето¬ дологически оригинальны в двух отношениях: во-первых, своим многочислен¬ ным ученикам он рекомендовал начинать реконструкцию истории сельского хозяйства с современных условий и таким образом подчеркивал аналитиче¬ скую или познавательную ценность условий прошлого с неподражаемой жи¬ востью и силой; во-вторых, он открыл новый источник материала — карты и другие топографические документы, отражающие ранние формы крестьянских хозяйств и проливающие новый свет на структуру поместной экономики. Этот материал был полностью разработан Августом Майтценом (1822- 1910), который использовал свой богатый опыт статистика. Его «Поселения и сельское хозяйство западных и восточных германцев, кельтов, римлян, фин¬ нов и славян» (Siedelung und Agrarwesen der Westgermanen und Ostgermanen, der Kelten, ROmer, Finnen und Slaven) (1895) является в первую очередь попыт¬ кой описания и сравнения того, как эти народы обустраивались на своих зем¬ лях, строили свои поселения и планировали свое хозяйство. Но для нас еще более важно аналитическое применение результатов этого монументального исследования. Майтцен пытался объяснить на их основе географическое рас¬ пределение этих народов в древности, их сельскохозяйственные технологии, их обычаи и расовое происхождение; он отважился на создание смелых и не оставшихся без критики теорий касательно факторов, определявших соци¬ альную организацию этих народов. Георг Фридрих Кнапп (1842-1926) занимался этой сферой исследований — она не имела никакого отношения к двум другим, в которых он также оставил след, — в течение почти пятнадцати лет и за этот период создал два класси¬ ческих шедевра: Die Bauernbefreiung und der Ursprung der Landarbeiter (1887) и Grundherrschaft und Rittergut (1897). В них описывается метаморфоза не¬ мецкого аграрного сектора, которая произошла на пороге капиталистической эпохи и была как последствием, так и потенциальным фактором социальной эволюции в Германии. Анализ Кнаппа послужил образцом для обширной ли¬ тературы, к тому же его основные результаты вошли в общую программу эко¬ номического образования. Жаль, что в столь коротком очерке невозможно выразить общее значение его исследований. Великолепный баланс между ши¬ роким видением и детальным исследованием Кнаппа можно почувствовать, а почувствовав, даже научиться ему, но нельзя описать его в нескольких пред¬ ложениях. Ясно, что, занимаясь исследованиями такого рода, Кнапп редко (если вообще) ощущал потребность в теоретическом обучении, недостаток ко¬ торого неизбежно стал для него серьезным препятствием в изучении денежной сферы.
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1069 Прежде чем мы рассмотрим некоторые попытки синтеза, необходимо подчеркнуть определенные особенности этих иссле¬ дований, которым не всегда уделялось то внимание, которого они заслуживают. Во-первых, как мы уже отмечали, Шмоллер и большинство его учеников включились в борьбу за социальную реформу со всей возможной энергией, отстаивая свои личные ценностные сужде¬ ния.8 Это скрыло от внимания тот факт, что их научное кредо характеризовалось чрезвычайно критическим отношением к цен¬ ностным суждениям и к обыкновению экономистов идентифици¬ ровать себя с политическими партиями и рекомендовать полити¬ ческие меры. Один из упреков Шмоллера в адрес того, что он называл «смитианством», состоял как раз в склонности смити- анцев к выписыванию политических «рецептов». Несомненно, в какой-то мере его позиция объяснялась неприятием конкрет¬ ных рецептов, предлагавшихся экономическим либерализмом. Но этим дело не исчерпывалось. Наряду с его преданностью иным принципам экономической политики свою роль играло и уваже¬ ние к экономическим фактам, стремление предоставить им воз¬ можность говорить самим за себя. Во-вторых, все тот же дух чисто научного критицизма за¬ ставлял представителей школы с недоверием относиться к свой¬ ственным философии истории широким обобщениям. Шмоллер понимал, конечно, неизбежность теории в качестве объяснитель¬ ной гипотезы и был менее осторожным в ее формулировании, чем это принято среди профессиональных историков. Но он был до¬ статочно далек от всякой попытки свести весь исторический про¬ цесс к действию одного или двух факторов. Он никогда даже не стремился создать единую гипотезу в духе Конта—Бокля—Мар¬ кса — сама идея простой теории исторической эволюции каза¬ лась ему ошибочной, фактически ненаучной. Этот момент важен для понимания его схемы научного мыш¬ ления и особенно ее отличий от всех иных схем, которые не име¬ ли ничего общего с шмоллеровской, кроме ссылок на историю, являющихся, как было указано выше, слишком общим местом. Например, взгляд на историю как на источник фактов можно назвать «контистским». Но Конт обращался к этому источнику (или призывал нас сделать это) для того, чтобы открыть «исто¬ рические законы» посредством процедуры, которую он считал 8 [Й. А. Ш., по-видимому, намеревался изложить этот предмет глубже на первых страницах § 1 данной главы, но не сделал этого.]
1070 Часть IV. С 1870 по 1914 г. аналогичной применяемым в естественных науках. Научные цели Шмоллера были совершенно иными. Предложение Конта он рас¬ ценивал как воплощение «ошибки естествоиспытателя», а кон- тистские исторические законы — как фикцию. Следы какого- либо контистского влияния на его исследования отсутствуют. Это должно быть ясно из нашей характеристики этих исследований и стоящей за ними программы. Также очевидно, что корни и проделанной Шмоллером работы, и его программы следует искать исключительно в немецком прошлом: высокий уровень историо¬ графии; широко распространенное уважение к историческим фак¬ там; низкий уровень экономической теории и невнимание к ее ценностям; высшее значение, придаваемое государству, и низкая оценка всего остального — эти моменты точно определяют шко¬ лу, и все они были типично немецкими, со всеми их достоинства¬ ми и недостатками. В-третьих, Шмоллер всегда выступал против «изолирован¬ ного» анализа экономических феноменов— он и его последова¬ тели говорили о «методе изоляции» — и утверждал, что в случае изоляции их суть будет утрачена. Эта точка зрения, конечно, была простым следствием его решения питать экономическую науку исключительно историческими монографиями. Их матери¬ алы и результаты действительно явно не поддаются любой попыт¬ ке изоляции — в большинстве случаев она делает их фактически бессмысленными. Будучи абсолютно понятным — и для всех эко¬ номистов, не имеющих склонности к «теории», совершенно при¬ емлемым, — этот вывод отражает ограниченность предмета <scope> экономического анализа шмоллерианского типа, которой соответ¬ ствует почти бесконечное расширение его объекта <subject matter>. Ничто в социальном космосе или хаосе не находится вне компе¬ тенции шмоллерианской экономической науки. В принципе, если не на практике, экономист шмоллерианского типа был на самом деле историческим социологом в наиболее широком значении термина. На этом уровне специализация должна возникнуть сама собой, если требуется провести корректное исследование. Но раз¬ деление труда в данном случае обусловлено материалом и анало¬ гично тому, которое должно существовать между, скажем, спе¬ циалистами по средневековой и римской истории. Таков научный смысл названия, которое Шмоллер дал сво¬ ей школе. Он именовал ее не просто исторической, но историко¬ этической. Это название имело также и другое значение: оно вы¬ ражало протест против абсолютно мнимой апологии стремления к частной прибыли, в которой обвинялись английские «класси¬ ки». Но под этим поверхностным значением, несомненно произ¬
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1071 водившим впечатление на публику, скрывалось еще одно, менее рекламное: школа претендовала на изучение всех граней эконо¬ мического феномена; а стало быть, и всех граней экономическо¬ го поведения, а не только его экономической логики. Это значит, что изучению подлежал весь исторически проявившийся комп¬ лекс человеческих мотиваций, экономических не в большей сте¬ пени, чем всех остальных, которые были обозначены термином «этические» — вероятно, в силу того, что он подчеркивал инди¬ видуальные компоненты. В-четвертых, было бы, конечно, заблуждением надеяться, что результаты монографических исторических исследований во¬ льются в «общую экономическую науку» без помощи мыслитель¬ ных операций, отличных от тех, которые применялись в процес¬ се создания этих монографий. Но мы не должны упускать из виду тот факт, что, хотя подобные исследования и упорядочивающее изучение их результатов никогда не позволят сформулировать членораздельные теоремы, они могут породить (в соответству¬ ющим образом подготовленном сознании) нечто намного более ценное. Они могут стать источником тонких ассоциаций, дать глубокое понимание социальных или специфически экономиче¬ ских процессов, чувство исторической перспективы или, если хотите, органической взаимосвязи вещей, которую чрезвычайно трудно, а может, и невозможно сформулировать. Наверное, здесь уместно сравнение с опытом клинической практики врача. Эти соображения имеют большое значение для прояснения возможностей синтеза, доступных школе Шмоллера. Наиболее очевидной из них, конечно, является всеобъемлющая экономи¬ ческая история. Выдающийся пример применительно к немецкому средневековью — работа Инамы-Штернегга Deutsche Wirtschafts- geschichte (1879-1901).9 Но сам Шмоллер стремился осуществить другую возможность. На склоне лет он попытался критически 9 Карл Теодор фон Инама-Штернегг (1843-1908) — экономист и статис¬ тик, в конце своей карьеры приобрел международную репутацию, будучи гла¬ вой Австрийской статистической службы и одновременно преподавателем, оказавшим заметное влияние на целое поколение статистиков и экономистов. Мы упоминаем здесь научную карьеру этого выдающегося человека потому, что его собственные исследования были чисто историческими. Инама-Штер¬ негг издавал исторические документы и опубликовал две чисто исторические монографии с изложением так называемой «манориальной теории*, т. е. тео¬ рии, согласно которой организация поместья была важнейшим фактором, вли¬ явшим на формирование рынков, городов и промышленности на заре капита¬ лизма. История, упомянутая в нашем тексте, явилась результатом его способа синтеза, и именно этот синтез, проделанный экономистом, важен здесь для нас: в принципе он удовлетворяет идее синтеза, высказываемой профессио¬ нальными историками.
1072 Часть IV. С 1870 по 1914 г. рассмотреть все, чего он и его соратники достигли или намерева¬ лись достичь, а также явить миру, каким должен быть система¬ тический трактат исторической школы. Результатом стал двух¬ томный «Очерк».10 Но к тому времени он молчаливо отошел от заповедей крайнего «историзма». Структуру трактата, которая в принципе не отклонялась от старой традиции, он насытил обиль¬ ными материалами по социальной истории. В трактате дается краткое изложение (в некоторых случаях мастерское) историче¬ ской эволюции каждого типа институтов в соответствии с соб¬ ственной шмоллеровской теорией этой эволюции. Например, в главе об общественных классах исторический и этнологический материал выстроен вокруг теории разделения труда. Конечно, он должен был использовать концептуальный аппарат и время от времени рассуждать подобно экономистам-теоретикам в традици¬ онном смысле слова. Он теоретизировал слабо, — настолько сла¬ бо, что его теорию нельзя назвать даже безнадежно плохой, — но отнюдь не отказывался от теоретизирования. В вопросах ценно¬ сти и цены Шмоллер фактически принял, или намеревался при¬ нять, учение Карла Менгера. Попытаюсь подвести итог: пред¬ ставьте себе трактат Дж. С. Милля; теперь представьте другой, в котором на институциональные аспекты тратится столько же вы¬ разительных средств и умения, сколько Милль уделил теории в традиционном смысле, соответственно сократите место и внима¬ ние, предназначенные теории, и вы получите Grundriss Шмол¬ лера, разумеется за исключением политико-философского фона, который нас здесь не интересует. [с) Methodenstreit <Спор о методах>.] Итак, лидер вложил меч в ножны. Еще важнее то, что поток «историзма» начал ис¬ сякать и возобладало чувство добрососедской терпимости. Теперь, уверившись в выживании обеих партий, мы можем на некото¬ рое время оглянуться назад, чтобы рассмотреть знаменитую ба¬ талию между «теоретиками» и «историками» среди экономистов, которая стала известна потомкам как «спор о методах» (Metho¬ denstreit). Основные факты таковы. Когда «историзм» был на подъеме, Карл Менгер в 1883 г. опубликовал книгу по методо¬ логии,11 в которой широко рассматривались фундаментальные 10 Grundriss der allgemeinen Volkswirtschaftslehre. 1900-1904. 11 Untersuchungen liber die Methode der Socialwissenschaften und der Po- litischen Okonomie insbesondere. Поскольку наш интерес к методологии как таковой ограничен, мы не можем здесь уделить должное внимание этой книге, которая, несомненно, является одним из наиболее выдающихся достижений в данной сфере, хотя, если говорить о логических основах, она едва ли идет дальше «Логики» Милля. Пользуясь возможностью, отсылаю интересующихся
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1073 проблемы познания в общественных науках, но в то же время весьма четко прослеживалось намерение отстоять права теоре¬ тического анализа и поставить школу Шмоллера на место, при¬ чем весьма второстепенное!12 Шмоллер раскритиковал эту книгу в своем «Ежегоднике», и Менгер ответил памфлетом под назва¬ нием «Ошибки историзма»,13 пышащим праведным гневом, что, конечно, вызвало отпор оппонентов. Эти события не только по¬ родили массу отрицательных эмоций, но и привели к появлению потока соответствующей литературы. Потребовались десятиле¬ тия, чтобы и то и другое сошло на нет. Несмотря на некоторый вклад в прояснение логических предпосылок экономической тео¬ рии, история этой литературы в сущности является историей впус¬ тую затраченных усилий, которые заслуживали лучшего приме¬ нения. Поскольку нельзя всерьез ставить под сомнение ни осново¬ полагающую важность исторических исследований в науке, ко¬ торая изучает исторический процесс, ни необходимость разработ¬ ки набора аналитических инструментов для обработки эмпири¬ ческого материала, этот спор, как и все подобные споры, вполне может показаться нам абсолютно бессмысленным. Это впечат¬ ление усиливается удивительным фактом, который достаточно ясен, если заглянуть за завесу полемических аргументов и лозун¬ гов: ни одна из сторон не отвергала полностью позицию проти¬ воположной. Спор шел о первенстве и относительной важности, и его можно было разрешить, отведя каждому типу исследова¬ ний то место, которого он по праву достоин. Причины, по кото¬ рым в течение некоторого времени ни одна из сторон не могла принять эту точку зрения, достаточно важны для социологии и истории науки, — любой науки, — чтобы заслужить наше вни¬ мание. Первое, что можно заметить во всех спорах, разделяющих научные сообщества, — это взаимное непонимание. Без него не обходятся даже наиболее «продвинутые» науки, где единообра¬ методологией читателей к великолепному трактату профессора Феликса Кауф¬ мана: Kaufmann F. Methodenlehre der Sozialwissenschaften (1936); [пер. на апгл. яз.: Methodology of the Social Sciences. 1944.] 12 Несколько позднее в сущности те же принципы были приняты по¬ следователями Менгера, возглавляемыми Бёмом-Баверком (The Historical vs. the Deductive Method in Political Economy // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1890) и немецкими теоретиками, которые были скорее оппонентами» чем последователями учения Менгера, особенно Г. Дитце- лем <Dietzel> (Beitrdge zur Methodik der Wirtschaftswissenschaften // Jahrbttcher ftlr NationalOkonomie, 1884; см. также другие публикации). 13 Die Irrthtimer des Historismus in der deutschen NationalOkonomie. 1884.
1074 Часть IV. С 1870 по 1914 г. зие образования, привычка к четким формулировкам и высокий уровень общей компетентности, казалось бы, должны его исклю¬ чать. Но там, где все эти условия значительно менее благоприят¬ ны, чем в математике или физике (как, например, в экономиче¬ ской науке), люди зачастую имеют неадекватное представление о том, чем занимаются их коллеги. Поэтому значительная часть борьбы направлена против позиций, которые представляются во¬ ображению воина враждебными цитаделями, но на поверку яв¬ ляются безобидными ветряными мельницами. Во-вторых, ситуацию усугубляет тот факт, что методологи¬ ческие сражения часто представляют собой битвы темпераментов и интеллектуальных пристрастий. Так было и в нашем случае. Существуют исторические и теоретические темпераменты. Ины¬ ми словами, есть разновидность умов, получающих удовольствие от многокрасочности исторических процессов и неповторимости отдельных культур. Есть и другие умы, предпочитающие строй¬ ные теоремы всему остальному. Можно найти применение и тем и другим. Но они отнюдь не расположены ценить друг друга. Этому есть параллель в естественных науках: экспериментаторы и теоретики далеко не всегда являются лучшими друзьями. Но опять-таки все намного сложнее, если ни одна из сторон не мо¬ жет похвастать впечатляющими успехами. Более того, каждый приличный работник любит свою работу. Уже одно это у некото¬ рых из нас вызывает совершенно иррациональную и импульсив¬ ную неприязнь к другим «методам». В-третьих, мы никогда не должны забывать о том, что под¬ линные научные школы являются социологическими реалиями — живыми организмами. Они имеют свою структуру (отношения между лидерами и последователями), свои флаги, свои боевые кличи, свой дух, свои человеческие интересы. Их антагонизмы описываются общей социологией групповых антагонизмов и борь¬ бы партий. Победа и захват, поражение и потеря территории сами по себе являются ценностями для подобных школ и важным ас¬ пектом их истинного существования. Они будут стремиться най¬ ти подходящие положительные эпитеты, — в нашем случае обе стороны называли свои исследования «эмпирическими», «реали¬ стичными», «современными», «точными» и стремились прикре¬ пить уничижительные ярлыки: «спекулятивный», «поверхност¬ ный», «второстепенный» — к исследованиям «врага». Эти ярлы¬ ки сами по себе мало что значат (или не значат вообще ничего), но они начинают существовать сами по себе и, в свою очередь, не дают умереть спору. Все это дает простор для борьбы личных тщеславий, интересов и склонностей, которые могут, как это бы¬
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1075 вает и в национальной и международной политике, затмить и вы¬ теснить любые реальные проблемы. [d) «Новейшая» историческая школа: Шпитгофф, Зомбарт и М. Вебер.] Спор угас, как все подобные споры, и ажиотаж во¬ круг исторических монографий прекратился. Но исследования школы Шмоллера продолжались под руководством новых людей, которые были последователями Шмоллера и испытали его влия¬ ние в годы своего становления. Отличаясь от него и друг от дру¬ га по целям, методам исследований и творческой плодовитости, они остались верными фундаментальным принципам, которые так активно отстаивал Шмоллер. Пожалуй, можно говорить о «новейшей» исторической школе. Самыми выдающимися ее представителями являются Шпитгофф, Зомбарт и М. Вебер.14 14 Из соображений удобства я упоминаю их здесь, хотя их исследования и в еще большей степени их влияние относятся к последующему периоду. Международная репутация Артура Шпитгоффа, долгое время бывшего ассистентом Шмоллера (и также долгое время de facto издателем его ежеквар¬ тального журнала Jahrbuch — затем Шпитгофф издавал его под собственным именем), позднее профессором в Бонне, обусловлена его выдающимися резуль¬ татами в исследованиях экономического цикла. Опустив ранние чисто теорети¬ ческие работы по этой и родственным темам, в частности по теории капитала, мы удовлетворимся упоминанием статьи «Кризисы» в 4-м издании Hand- wCrterbuch der Staatswissenschaften (1925. Vol. VI), которая представляет в сжатой форме то, что на самом деле достойно быть изложенным в обширном трактате. Его весьма интересное научное кредо — различение значительного количества исторических «стилей» экономической жизни, для объяснения каж¬ дого из которых необходима особая теория в дополнение к общему фонду концеп¬ ций и тезисов, «вневременной теории», содержится в его статье: Spiethoff А Die Allgemeine Volkswirtschaftslehre als geschichtliche Theorie: die Wirtschafts- stile // Schmollers Jahrbuch. 1932. Весьма отдалившись от позиции Шмоллера, Шпитгофф тем не менее может рассматриваться как ее продолжатель в опре¬ деленном направлении. Примером его подхода, охарактеризованного в указан¬ ной статье, может быть его книга «Земля и жилище...» (Boden und Wohnung...) (1934), представляющая собой исследование формирования цен на жилье и аренду городской земли, а также две серии публикаций его учеников, которые он редактировал и подготовкой которых детально руководил: Bonner St&dte- untersuchungen и Beitrage zur Erforschung der wirtschaftlichen Wechsellagen («Исследования деловых циклов»). [Когда Й. А. Ш. преподавал в Бонне (1925-1932 гг.), он узнал Шпитгоффа как ценного коллегу и как надежного друга. После смерти Й. А. Ш. Шпитгофф вместе с Эрихом Шнайдером организовал и издал в Германии сборники многих ранних статей и очерков Й. А. Ш. Первый из трех томов появится в 1952 г.] Как человек и как ученый Вернер Зомбарт (1863-1941) был полной про¬ тивоположностью Шпитгоффу. Различная степень известности этих двух лю¬ дей — не только публичной — дает пищу для размышлений в области социо¬ логии науки. Единственная его работа, которую следует упомянуть здесь — «Современный капитализм» (Der Moderne Kapitalismus). 1902 (2-е изд., значи¬ тельно расширенное — 1916-1917), шокировала профессиональных историков своим часто поверхностным блеском. Они не могли увидеть в ней что-либо, достойное называться реальным исследованием, — материал книги и в самом 4 Зак. 3170
1076 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Что касается профессионального образования, то Шпитгофф вообще не был историком. Но фундаментальные заповеди Шмол¬ лера повлияли на его подход к проблеме следующим образом: в основе каждого из его упомянутых выше крупных исследователь¬ ских проектов лежал простой концептуальный аппарат, разрабо¬ танный достаточно тщательно, — имеется в виду его адекватность для конкретного исследования, а не совершенство само по себе. Вооружившись этим аппаратом и предварительной аналитиче¬ ской идеей или гипотезой, Шпитгофф детально исследовал пред¬ деле полностью вторичен, — и протестовали против многих допущенных в ней небрежностей. Тем не менее в каком-то смысле она была высочайшим дости¬ жением исторической школы, будящим мысль даже своими ошибками. Макс Вебер (1864-1920) был одной из наиболее сильных личностей, ко¬ гда-либо вступавших на поприще академической науки. Глубокое влияние его лидерства (в значительной мере обусловленное рыцарским стремлением к исти¬ не, граничащим с донкихотством) на коллег и студентов было чем-то вполне отдельным от его деятельности как ученого. Эта животворящая сила формиро¬ вала скорее среду, чем школу, и ее невозможно не упомянуть. Некоторые его ранние исследования, такие как ROmische Agrargeschichichte (1891), могут быть опущены нами, но отметим, что в отличие от Зомбарта он занимался истори¬ ческими исследованиями профессионально. Несколько предложений, которы¬ ми я, к сожалению, должен ограничиться, говоря о чисто аналитических ас¬ пектах его монументальных трудов, будут посвящены лишь некоторым его работам. 1) «Протестантская этика и дух капитализма» появилась на немец¬ ком как Die protestantische Ethik und der «Geist» des Kapitalismus в Archiv fllr Sozialwissenschaft und Sozialpolitik (1904-1905; перепеч. в Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie, пер. на англ. яз. Т. Парсонс, 1930). В этой работе была выдвинута знаменитая, столь богатая далеко идущими следствиями теория о том, что религиозная революция, из которой возник протестантизм, была до¬ минирующим фактором формирования капиталистического сознания, а стало быть, и самого капитализма. Она привлекла намного больше внимания, чем последовавшие за ней исследования по социологии великих религий (в после¬ дующих томах «Архива»), и породила спор, в котором приняли участие социо¬ логи всех стран. 2) «Рошер, Книс и логические проблемы исторической на¬ циональной экономики» <Roscher und Knies und die logischen Probleme der historischen NationalOkonomie // Schmollers Jahrbuch> (1903-1905) — наи¬ более важное из многих «методологических» исследований Вебера. 3) «Общая экономическая история» (General Economic History) — составленный в основ¬ ном по записям студентов конспект курса, который Вебер читал в Мюнхенском университете в последний год перед смертью; перевод на английский язык выполнил сам Фрэнк X. Найт. 4) «Экономика и общество» (Wirtschaft und Gesellschaft) — часть Grundriss der SozialOkonomik (многотомной коллективной работы, начавшей выходить в 1914 г.), которую Вебер инициировал и редак¬ тировал и которая, хотя она может быть упомянута лишь вскользь, является важной вехой в развитии немецкой экономической науки. 5) «Адаптация и отбор рабочей силы» (исследование, проведенное Союзом социальной политики по предложению и под руководством Вебера; лишь фрагменты его появились в издаваемых Союзом Schriften) — этот труд я упоминаю лишь как пример свежести и оригинальности идей Вебера и как иллюстрацию того, какие про¬ блемы с легкостью приходили ему в голову. Этот пример также будет полезен при обсуждении американского институционализма.
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1077 варительно отобранные, важные с позиций данного концептуаль¬ ного аппарата и данной аналитической идеи факты, порою дохо¬ дя до анализа экономики отдельного многоквартирного дома или конкретной фирмы; наконец, он описывал некоторые общие чер¬ ты, выявленные без помощи какого-либо уточнения и аналити¬ ческого метода. Эти общие черты, должным образом приспособ¬ ленные к вопросам, на которые требовалось ответить, и были его «теоретическими* результатами. Полагаю, на читателя не про¬ извела сильного впечатления новизна данной процедуры, которая может показаться ему не более чем очевидным здравым смыслом. Но новизна заключалась в ее аккуратности, кристально чистом разграничении стадий и равном внимании, уделяемом всем этим аспектам, — преуспев в этом, Шпитгофф действительно создал в определенном смысле «реалистические теории», хотя и не пре¬ тендовал на это. Следует заметить, что, будучи человеком ши¬ роких культурных интересов, он оставался исследователем, стро¬ го соблюдавшим традиционные границы экономической науки. В этом отношении он не следовал примеру Шмоллера и не стре¬ мился присоединить ее к всеохватывающей социологии. Зато этому примеру последовал Зомбарт, который отбросил все опасения по поводу пределов своей профессиональной компе¬ тентности и даже превзошел Шмоллера. Его «Современный ка¬ питализм» — в действительности область исследования намного шире — представляет собой третий тип синтеза исторической школы, который следует в равной степени отличать как от об¬ щей экономической истории, так и от Grundriss Шмоллера. Это видение исторического процесса, обладающее чертами искусства и вовлеченое в сферу науки путем насыщения историческими фактами и применения примитивной аналитической схемы. Это histoire raison^e с акцентом на резонерство и систематизирован¬ ная история с акцентом на систему, принимающую вид последо¬ вательности зарисовок социальных состояний. Возникающий тип исторической теории лучше всего иллюстрируется принадлежа¬ щей Зомбарту теорией (хотя она восходит еще к Марксу; следует отметить, однако, что Зомбарт отказался от нее во втором изда¬ нии) первоначального накопления промышленного капитала из земельной ренты: это объяснительные гипотезы, навеянные фак¬ тами. Однако его теории не являются исключительно или даже в первую очередь экономическими. Они не поддаются фрагмен¬ тации. Все факторы, действующие в историческом процессе в целом, учитываются и должны учитываться: войны и деятель¬ ность евреев участвуют в объяснении на равных основаниях со сбережениями и открытиями месторождений золота. И все это
1078 Часть IV. С 1870 по 1914 г. вполне приемлемо, если мы учитываем, что: а) эта всесторонность является привилегией лишь одного этого типа научных изыска¬ ний; Ь) этот тип не может существовать иначе как за счет мате¬ риала, предоставленного другими видами исследований, в против¬ ном случае он выродится в безответственный дилетантизм; с) успех Зомбарта был обусловлен сочетанием его личных качеств, которые обычно не встречаются у одного человека в требуемой степени и не могут быть приобретены по желанию — что умест¬ но подчеркнуть ввиду широкого международного признания ра¬ боты Зомбарта. «Методологические» декларации Зомбарта слишком близко следовали моде, чтобы быть интересными. Первоначально он, как и полагалось, презирал тех, кто «злоупотреблял Робинзоном Крузо» (см. ниже, глава 6, § 1. 2). Когда ветер переменился, ему захотелось быть признанным в качестве теоретика, и он прини¬ мал комплименты за использование (в некоторых случаях) «де¬ дуктивного метода». Об этой перемене облика важно помнить, рассматривая взаимосвязь его исследований с американским ин¬ ституционализмом. Гораздо важнее, однако, отметить то же от¬ сутствие враждебности к экономической теории (в узком смысле слова) у М. Вебера, чьи взгляды на природу логических процес¬ сов в общественных науках были намного более важными.15 Вебер не ограничивался простым проповедованием методо¬ логических догм, выраженных общими фразами. Он действитель¬ но углубленно изучал предмет и анализировал формы мышления, используемые в науках, хорошо ему известных, т. е. по большей части практикуемые историческими экономистами и социолога¬ ми. Проделав огромную работу, он выработал ясную и позитив¬ ную доктрину, базирующуюся на двух концепциях: «идеальный тип» и «подразумеваемый смысл» (meant meaning). В обществен¬ ных науках, как он утверждал, применяются мыслительные опе¬ рации, совершенно отличные от используемых в естественных на¬ уках. В последних объяснение является не более чем описанием. В общественных науках объяснение предполагает понимание «культурного контекста», понимание смыслов: отсюда термин «понимающая социология» (Verstehende Soziologie). Нет смысла задаваться вопросом, каковы намерения падающего камня, — до¬ статочно лишь определить закон, по которому происходит его падение. Но есть смысл интересоваться намерениями потребля¬ ющего домохозяйства. Чтобы преуспеть в анализе последнего — 15 Разрабатывая свою методологию, М. Вебер прибегал (не всегда с пользой для себя) к помощи современных ему философов. В частности, иногда весьма заметно влияние учений Риккерта и Виндельбанда.
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1079 как и всех социальных феноменов, — ученый должен понимать предмет своего исследования, как он не может и не должен по¬ нимать падающий камень. Для этой цели он должен конструи¬ ровать типы (не обязательно «чистые», подобно «экономическо¬ му человеку»), которые являются абстракциями, обладающими только сущностными качествами и лишенными второстепенных свойств. Это логические идеалы. Мы стремимся получить пред¬ ставление о том, что подобный тип людей делает, чувствует, го¬ ворит. При этом нас интересует не то, что его действия, ощуще¬ ния, высказывания означают для нас, наблюдателей, но то, что они значат для самого исследуемого типа. Иными словами, мы пытаемся обнаружить смыслы, которые типы придают себе и своему поведению. Если читателю понятно, о чем идет речь, он может заключить, что эта теория логики общественных наук — каковы бы ни были ее достоинства или недостатки и ее источни¬ ки в профессиональной философии — является вполне нейтраль¬ ной по отношению к различным видам интеллектуальной дея¬ тельности. Не является исключением и экономическая теория в традиционном смысле. Для теоретика нет большой разницы, если «мистер методолог» говорит, что, исследуя условия максимиза¬ ции прибыли, он изучает «подразумеваемые смыслы» «идеаль¬ ного типа» или ищет «законы» или «теоремы». Фактически в эпоху расцвета своих идей М. Вебер заявлял (насколько его по¬ чти полная некомпетентность в экономической теории давала ему возможность судить), что у него не было принципиальных воз¬ ражений против того, чем в действительности занимались эко¬ номисты-теоретики, хотя он не был согласен с тем, что они ду¬ мали о своей практике, иными словами — с эпистемологической интерпретацией их аналитических процедур.16 На самом деле Вебер вообще не был экономистом. В атмо¬ сфере, не отягощенной профессиональными противоречиями, его, несомненно, следовало бы назвать социологом. Его исследования и преподавательская деятельность были связаны с возникнове¬ нием экономической социологии как анализа экономических ин¬ ститутов. Признание ее в качестве отдельной дисциплины реша¬ ет множество «методологических» проблем. 16 Именно по этим мотивам он пригласил двоих ярых приверженцев экономической теории (в маршаллианском смысле) написать «теорию» и исто¬ рический обзор доктрин и методов в его Grundriss der Sozialttkonomik. Опять- таки это представляется важным, если вспомнить, что его иногда считают сторонником институциональной экономической теории. [Двумя ярыми при¬ верженцами «теории» были Йозеф А. Шумпетер и Фридрих фон Визер. Очерк истории доктрин и методов назывался Epochen der Dogmen- und Methoden- geschichte; данная «История» является его развитием.]
1080 Часть IV. С 1870 по 1914 г. До сих пор мы рассматривали специфический немецкий фе¬ номен, выросший из специфических немецких корней и отразив¬ ший типичные для Германии сильные и слабые стороны. Конеч¬ но, некоторые факторы, повлиявшие на развитие немецкой ис¬ торической школы, были распространены повсеместно. Кроме того, в каждой стране существовали другие факторы, способство¬ вавшие развитию параллельных направлений — одним из наибо¬ лее важных таких направлений был контизм. Наконец, исследо¬ вания немецкой школы были слишком важны, чтобы не повли¬ ять на развитие ситуации в других странах. Тем не менее важно понимать, что эти параллельные направления, будучи в чем-то похожими, тем не менее существенно различались; что они в меньшей степени были обусловлены немецким примером, чем удобно было бы полагать; что, возможно за исключением амери¬ канского институционализма, ни одно из них не было достаточ¬ но сильным, чтобы привести к разрушению традиции и к пере¬ ориентации экономических исследований, отчасти в силу того, что традиция в этих странах была сильнее и более умело защи¬ щалась. В Италии немецкая историческая школа, как и немецкая Sozialpotitik, была воспринята некоторыми с симпатией. Но это влияние не привело к кардинальному изменению ситуации. Италь¬ янская экономическая наука всегда была сильна в «фактологиче¬ ском» плане и продолжала оставаться таковой. Никто, кажется, и не думал бороться с этим. Хотя некоторые лидеры — такие как Эйнауди — некоторую или большую часть своих исследований проводили в области экономической истории, вряд ли кто-нибудь станет говорить об итальянской исторической школе как об от¬ дельном научном сообществе. То же можно сказать и о Франции. Великая традиция фран¬ цузской историографии, конечно, продолжалась, и, следуя вея¬ ниям времени, экономическая история получила дополнительное внимание. Некоторые экономисты проводили исторические ис¬ следования. Я упомяну лишь Левассёра (Levasseur).17 Позднее не¬ которые исследователи работали в направлении, напоминающем зомбартовское, например Анри Се (Henry 8ёе). Надо сказать, что 17 Наиболее важными исследованиями Пьера Эмиля Левассёра <Pierre Emile Levasseur> (1828-1911) были: Histoire des classes ouvriires en France depuis la conqudte de Jules Сёзаг jusqu’i la Revolution (1859) и Histoire des clas¬ ses ouvridres en France depuis 1789 jusqu’d nos jours (1867; во вторых изданиях обеих работ к заглавиям было прибавлено et de Tindustrie). Но ему не удалось отмежеваться — на методологических или других основаниях — от группы, упоминаемой ниже, в главе 5, о чем ясно свидетельствует его учебник.
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1081 такие блестящие историки или социологи истории, как Ипполит Тэн или его предшественник Алексис де Токвиль, чьи работы ста¬ ли «обязательным чтением» для всякого культурного человека, в значительной степени использовали экономические краски. Ничто из упомянутого не ознаменовало никакого нового подхо¬ да с точки зрения профессиональной экономической науки.18 Единственным исключением были исследования и методологичес¬ кое кредо Симиана <Simiand>. Хотя он не испытал немецкого влияния (если говорить о его предшественнике в прошлом, то это был Конт), его взгляды на традиционную теорию, которую была призвана заменить его th£orie exp^rimentale, и его аргументы против первой (построение воздушных замков и т. д.) были весь¬ ма похожи на шмоллеровские. Но до сих пор ни одна группа не сплотилась вокруг его доктрины.19 18 Некоторые читатели могут вспомнить о бельгийском экономисте Эмиле де Лавле <Emile de Laveleye> (1822-1892), который обладал многими достоин¬ ствами и в свое время удостоился вполне заслуженной международной из¬ вестности, благодаря чему его имя помнят и по сей день. Но единственным поводом причислить его к членам либо немецкой, либо не существовавшей французской исторической школы является его книга De la Propri£t£ et de ses formes primitives (1873) — историко-этнологический анализ частной соб¬ ственности. Его вводный курс (Elements d’dconomie politique. 1882), который нельзя назвать ни выдающимся, ни оригинальным, показывает, что в отно¬ шении техники анализа он не отклонялся сколько-нибудь далеко от прото¬ ренного пути (есть английский перевод 1884 г. с введением Ф. У. Тауссига. 19 Франсуа Симиан <Fran9ois Simiand> (1873-1935) сформулировал свое методологическое кредо в работе La Mdthode positive en science £conomique (1912), которая из всех методологических работ европейских авторов представ¬ ляется мне наиболее близкой к выражению институционалистской точки зре¬ ния. Критика традиционной теории, в значительной мере вызванная ее неадек¬ ватным пониманием, и в своей позитивной части зачастую весьма ценные ме¬ тодологические соображения также занимают большое место в другой его работе, единственной, которую я собираюсь упомянуть: Le Salaire, Involution sociale et la monnaie (3 vols. 1932). Эта работа демонстрирует его методы в действии и отличается крайней тщательностью, с которой автор перед глазами читателя обсуждает каждый шаг анализа. Хотя результаты, возможно, трудно назвать вдохновляющими и они могли быть получены менее трудоемким способом, именно эта тщательность придает ценность работе — она определенно заслужи¬ вает более широкой известности. Будет ли уместно добавить к столь короткой рецензии один пункт, который в силу этого может приобрести чрезмерное значение. Профессор Симиан (Le Salaire, Involution sociale et la monnaie. Vol. 11. P. 544 ff) весьма справедливо высмеивает теорию заработной платы как миниму¬ ма средств к существованию, которая является отличным примером недостаточ¬ ного профессионализма исследователя (хотя неясно, какое она имеет отноше¬ ние к критике современной теории). Но он упустил из виду тот факт, что ошибочность этой теории не является доводом против какого-либо метода, за исключением того, что этот метод не защищен от неосторожного обращения. Он также не понял, что эта неудача произошла именно потому, что экономисты XVIII и начала XIX в. следовали методу, за который ратует профессор Симиан:
1082 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [е) Экономическая история и историческая экономическая наука в Англии.] Обращаясь к Англии, мы прежде всего долж¬ ны отметить количество и качество работы, проделанной эконо¬ мическими историками, которые в течение рассматриваемого пе¬ риода вывели науку на новый уровень и заложили основу для еще больших достижений, последовавших в наше время. Примером могут послужить исследования Каннингема.20 Он проводил ис¬ следования (и сознавал это), ставшие и до сих пор остающиеся жизненно необходимыми для теории, которая по его выражению ♦прежде всего аналитична» (The Growth of English Industry and Commerce. Vol. I. P. 18). Он хотел, чтобы теоретики использова¬ ли такие исследования, и отстаивал их место в учебном плане студентов-экономистов. Но кроме высказывания, что концепту¬ альный аппарат аналитической экономической теории не может быть легко применен при объяснении условий, предшествующих эпохе капитализма, он никак не выразил желание заменить его обобщениями, вытекающими из исторических исследований. Выступление Каннингема в поддержку экономической исто¬ рии не встретило сколько-нибудь заметного сопротивления. Не¬ которые экономисты, такие как Роджерс,21 в своих исследовани¬ они констатировали факт, в то время общераспространенный, что рабочие, как правило, не зарабатывали больше, чем требуется для выживания, придумали соответствующую гипотезу и сочли ее подтвержденной. Вот и все. Будь они лучшими теоретиками, они вряд ли столь слепо верили бы в этот факт. 20 Уильям Каннингем <Willian Cunningham> (1849-1919) был весьма плодовитым автором. Для нас достаточно будет упомянуть его великую работу The Growth of English Industry and Commerce During the Early and Middle Ages (1-е изд. — 1882; весьма улучшенное 5-е изд. — 1910-1912), а также An Essay on Western Civilization in its Economic Aspects (1898-1900) и Progress of Capitalism in England (1916). Было бы несправедливо пройти мимо такой достойной работы, как History of British Commerce... (1872; 2-е изд. — 1880) Леона Леви <Leone Levi> или знаменитые Lectures on the Industrial Revolution in England (посмертно опуб¬ ликованные в 1884 г.) Арнольда Тойнби <Arnold Toynbee> (1852-1883), кото¬ рые оставались признанными образцами в данной области, пока их не замени¬ ла в этом качестве книга Манту <Mantoux> La Revolution industrielle au XVIIIе sifccle (1905). Но в рамках этого обзора невозможно отдать должное всем исто¬ рическим исследованиям, а простое перечисление имен и заголовков ничего не даст. Поэтому читатель не встретит здесь и ссылок на работы ведущих эконо¬ мических историков последних тридцати лет. 21 Дж. Э. Торолд Роджерс <J. Е. Thorold Rogers> (1823-1890) — профес¬ сор экономики в Оксфорде по двум кафедрам. Его основной труд: History of Agriculture and Prices in England. 1259-1793 (в 7 т., первый из которых вышел в 1886 г.). Однако шире известна и более популярна его работа Six Centuries of Work and Wages (1884). Он также готовил переиздание «Богатства народов», написал не очень яркий «Учебник политической экономии для школ» <Manual of Political Economy for Schools> (1868) и т. д. Он затрачивал много энергии на распространение идей Кобдена—Брайта. Тем не менее своей репутацией как ученого он полностью обязан History...
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1083 ях занимались прежде всего экономической историей. Альфред Маршалл был лучшим историком, чем большинство из тех, кто позже критиковал его экономическую теорию как внеисториче- скую, спекулятивную и т. д. Для доказательства достаточно со¬ слаться лишь на его работу Industry and Trade, хотя полный мас¬ штаб его исторических познаний не был известен за пределами его круга общения до публикации биографического очерка Кейн¬ са <Кейнс Дж. М. Альфред Маршалл // Маршалл А. Принципы экономической науки. М.: Прогресс, 1993. Т. 1>. Очевидно, что в Англии не было условий для становления исторической школы как особой научной партии, отстаивающей свою программу. Можно сказать, что фактически существовали лишь ее небольшие фрагменты. Был и свой «предтеча» — Джонс.22 Позже, во времена наибольшего влияния школы Шмоллера в Германии, некоторые английские экономисты заявили о своей приверженности более или менее сходным принципам. Наиболее значительными людьми из них были Эшли, Ингрэм и Клифф Лесли.23 22 Ричард Джонс (1790-1855), который помимо прочего стал преемником Мальтуса в должности профессора в Хейлибери <Haileybury>, был человеком энергичным и отличался твердостью убеждений. Его неприязнь к рикардиан- ству приняла форму резкого протеста против поспешных обобщений, которым он противопоставлял кропотливые фактологические исследования, результа¬ ты которых призваны в конце концов заменить временные конструкции су¬ ществующих «систем». Свои взгляды он выразил в первой и единственной завершенной части (о ренте) работы Essay on the Distribution of Wealth and the Sources of Taxation (1831). Таким образом, он вполне справился с ролью, ко¬ торую отвели ему историки экономической науки, хотя нелегко оценить ис¬ тинное значение как его примера, так и программных заявлений. Некоторые возражения против учения Рикардо не были благосклонно приняты. Но гораз¬ до важнее то, что многие из них вполне могли быть высказаны любым теоре¬ тиком в отношении другого теоретика. Например, возражение, которое ожидал и отвергал сам Рикардо, что его закон убывающей отдачи в сельском хозяйстве сводится на нет техническим прогрессом. Более того, обсуждая «Первобытную политическую экономию» <Primitive Political Economy> (речь об этом шла выше, в части II, главе 7» § 3), Джонс выступает с распространенных в его время позиций, никак не оговаривая историческую относительность доктрины. Тем не менее и программные заявления, и практические примеры близки к идеям исторической школы. Лекции и очерки Джонса, которые являются захватывающим чтением, были изданы Хьюэллом <Whewell> под заглавием Literary Remains (1859). 23 Уильям Джеймс Эшли <William James Ashley> (1860-1927), бесспор¬ но, наиболее яркая личность из этих троих; профессор Бирмингемского уни¬ верситета и научный лидер протекционистского движения Джозефа Чемберле¬ на, он более любого другого английского экономиста соответствовал немецкому типу профессионала того времени. Испытав в молодые годы влияние историков экономики и права (особенно Тойнби и Мейна <Main>), а позднее — влияние немецких ученых, он следовал этому типу в своих исследованиях — таких как
1084 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Но хотя все трое привлекли к себе внимание и оставили свой след, ни один из них не преуспел в формировании группы, тем более воинственной. Так было даже в 1870-е гг. Позднее, когда утвердилось лидерство Маршалла, большинство экономистов (и практически все талантливые среди них) приняли его науч¬ ные стандарты. Имелась и некоторая оппозиция, но методологи¬ ческой она была лишь отчасти. Мы можем упомянуть Гобсона и его блестящие монографии о промышленности и весьма удачное Introduction to English Economic History and Theory... (2 vols. 1888, 1893), — а также в мето¬ дологических заявлениях и симпатиях к Sozialpolitik и экономическому нацио¬ нализму. Но он достаточно много впитал из английской среды, и это позволило ему успешно противостоять недостаткам его немецких вдохновителей: думаю, что никто из англичан не мог бы до такой степени неверно понимать экономи¬ ческую теорию, как Шмоллер в начале своей карьеры. Джон Келлз Ингрэм <John Kells Ingram> (1823-1907) был человеком совсем иного склада. Он обладал гораздо более широким культурным багажом (он был философом и поэтом; писал о Шекспире и Теннисоне; в 1866 г. его назначили Королевским профессором греческого языка в Дублине), но его труд¬ но назвать ученым-экономистом. Его History of Political Economy (первона¬ чально появилась в Encyclopaedia Britannica в 1885 г., отдельно опубликована в 1888 г.; последнее издание, с дополнительной главой У. А. Скотта — 1915) является убедительным доказательством как широкой философской (особенно контистской) и исторической эрудиции автора, так и его недостаточной осве¬ домленности в технике анализа экономической теории. Последний факт, ко¬ нечно, способствовал пышным речам о «новой экономической теории» (New Economics), которой принадлежит будущее (см., например, его речь на дублин¬ ской конференции Британской ассоциации за прогресс науки в 1878 г. на тему «Текущее состояние и перспективы политической экономии»). Именно с этим лозунгом стало ассоциироваться имя Ингрэма. Благородные чувства и морали¬ заторский тон (в чем скоро начал состязаться с ним Маршалл), протест против изолирования экономической науки от других общественных наук, акцентиро¬ вание эволюции (понятой в духе Конта) и исторической относительности, при¬ оритет индукции над дедукцией были основными пунктами, производившими впечатление на публику. Томас Э. Клифф Лесли cThomas Е. Cliffe Leslie> (1826-1882) своим име¬ нем в науке обязан не научным исследованиям «описательного» типа — хотя некоторые из них весьма ценны, как например исследование об ирландской, английской и европейской системах землепользования, — или статьям по те¬ кущим вопросам политики, отдельные из которых убедительны и ярки, но своей пропагандой исторического метода, которая была разумной и эффектив¬ ной и не могла не впечатлять. Две статьи, представляющие его методологию, или, как он предпочитал называть, философию общественных наук (перепеча¬ танные в его Essays in Political and Moral Philosophy в 1879 г.; 2-е издание, в котором некоторые статьи были опущены, другие добавлены, вышло посмерт¬ но), читаются во многом как переформулированная программа Шмоллера, но, учитывая даты их первоначальной публикации (1876, 1879), мы не должны сомневаться в их оригинальности. И если вспомнить некоторые неосторожные заявления таких теоретиков, как Сениор, мы сможем воздать должное не слиш¬ ком оригинальному утверждению Лесли о том, что экономисты должны всегда начинать с фактов и поверять ими свои дедуктивные выводы.
Глава 4. [Sozialpolitik и исторический метод] 1085 Веббов.24 Скромный ручеек дискуссионной литературы не должен нас более задерживать. Необходимо, однако, отметить выда¬ ющиеся достижения Дж. Н. Кейнса, который как мудрый судья разрешил большинство этих методологических проблем к обще¬ му удовлетворению экономистов. В течение двух десятилетий его книга пользовалась заслуженным авторитетом. Ее достоинства и успех позволяют рекомендовать ее для внимательного прочтения даже по прошествии столь долгого времени.25 24 Вражда Джона А. Гобсона <John A. Hobson> (1858-1940) с маршалли- анской экономической теорией не была в первую очередь методологической. Не соглашаясь с теориям своих современников, он всегда боролся с ними по¬ средством теорий, не ставя под сомнение их методологические принципы. И все- таки этот антагонизм имел методологический аспект. Например, подчеркивание Гобсоном иррационального, как он считал, поведения потребителей и важных институциональных факторов, которые в большей степени, чем «рациональ¬ ный выбор», детерминируют это поведение, на самом деле подразумевает ис¬ следовательскую программу историко-социологического типа. Это важно пони¬ мать, поскольку здесь можно найти связь между Гобсоном и американским институционализмом. Беатриса (1858-1943) и Сидней (1859-1947) Веббы <Beatrice and Sidney Webb> должны быть упомянуты в этой связи, во-первых, из-за характера их исследований, которые явились значительным вкладом в английскую эконо¬ мическую историографию (см. особенно History of Trade Unionism (1894) и Manor and the Borough (1908)), а во-вторых, исходя из того факта, что их большое влияние на широкое общественное мнение оказало поддержку методо¬ логическим воззрениям, родственным взглядам немецкой исторической шко¬ лы. По крайней мере, такое впечатление у меня осталось от методологических лекций С. Вебба в Лондонской школе экономики. 25 Джон Невилл Кейнс (1852-1949; отец лорда Кейнса): Scope and Method of Political Economy (1-st ed. — 1891) (Кейнс Дж. Я. Предмет и метод полити¬ ческой экономии. М., 1899). Успех этой книги затмил менее значительные методологические заслуги Бэджгота и Кэрнса. Бойкое перо Уолтера Бэджгота неоднократно затрагивало методологические вопросы. Не ставя под сомнение методологию Рикардо, он был склонен ограничивать ее применимость к куль¬ туре капиталистического бизнеса и рассматривал исторические исследования как ее естественное дополнение (см., в частности, его очерк The Postulates of English Political Economy, опубликованный в Economic Studies в 1880 г.). Character and Logical Method of Political Economy (лекции, прочитанные в 1856 г., опубликованы в 1857 г.) Джона Э. Кэрнса никогда не оценивались по достоинству ни в то время, ни позднее, поскольку он, как и ранее Сениор, обозначал термином «политическая экономия» то, что большинство людей всегда считало лишь малой частью либо политической экономии, либо «эконо¬ мической науки (economics)», а именно логическую схему экономической ра¬ циональности, известную как «чистая теория». Его собственные работы пока¬ зывают, насколько он был далек от мысли, что эта логическая схема (которая, как следует помнить, не исчерпывает понятие экономической теории в нашем смысле) заключает в себе все наше знание об экономических явлениях. Но в силу неверного понимания, вина за которое частично лежит на нем самом, он был позднее представлен Ингрэмом и Шмоллером как бескомпромиссный за¬ щитник «дедукции», не использующий никаких фактологических исследова¬ ний. Однако его анализ природы этой схемы стал поистине ценным вкладом в
1086 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [Рукопись данной главы на этом месте заканчивается. Параграф об американском институционализме, по-видимому, так и не был на¬ писан.] методологию экономической науки. Чисто гипотетический характер этого ана¬ лиза, его нереалистичные допущения, ширина пропасти, отделяющей его от наблюдаемых экономических феноменов, сложность проверки его отдельных тезисов статистическими или любыми другими наблюдениями (он даже гово¬ рил о невозможности обоснования или опровержения «экономических зако¬ нов» подобными наблюдениями)— все это было представлено Кэрнсом более ясно, чем когда-либо прежде, хотя он немного не дошел до простого вывода, что подобная схема никогда не сможет породить никаких «законов», но может служить лишь инструментом познания.
Глава 5 ОБЩАЯ ЭКОНОМИКА ДАННОЮ ПЕРИОДА: ЛИЧНОСТИ И ГРУППЫ 1. Джевонс, Менгер, Вальрас 2. Англия: [маршаллианская эпоха] [a) Эджуорт, Уикстид, Боули, Кэннан и Гобсон] [b) Маршалл и его школа] 3. Франция 4. Германия и Австрия a) Австрийская (венская) школа b) Патриархи c) Представители 5. Италия a) Патриархи b) Панталеони c) Парето 6. Нидерланды и Скандинавские страны 7. Соединенные Штаты [a) Подготовившие почву] [b) Кларк, Фишер и Тауссиг] Iе) Другие ведущие фигуры] 8. Марксисты [a) Марксизм в Германии] [b) Ревизионизм и возрождение марксизма] 1. Джевонс, Менгер, Вальрас Призывы к социальной реформе создали новую точку сосредото¬ чения практических интересов экономистов. Но, воздействуя на общий тон и направление исследований, они не повлияли на тех¬ нику анализа. В самом деле, историческая школа намеревалась произвести революцию в методологии науки, но эта революция закончилась компромиссом даже в Германии. В том, что касает¬ ся указанных влияний, предмет и метод общей экономики оста¬ вались по существу теми же, что и ранее. Но ее аналитическое
1088 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ядро, для которого все более актуальными становились термины ♦ценность» и ♦распределение», переживало свою собственную революцию, которая к 1900 г. должна была плавно перейти в типичную «классическую ситуацию». Эта революция представля¬ ет собой третье великое событие данного периода в нашей обла¬ сти. Согласно общеизвестной традиции — удобно начать именно с нее, — эта революция заключалась прежде всего в развитии теории предельной полезности, ассоциируемой с именами трех лидеров: Джевонса, Менгера и Вальраса. Прервем на время наше изложение, чтобы познакомиться с ними.1 На протяжении своей скромной карьеры чиновника и пре¬ подавателя Уильям Стенли Джевонс (1853-1882) не был удосто¬ ен признания, соразмерного его достижениям. При жизни он был больше известен своими работами о деньгах и финансах, а так¬ же о других текущих практических вопросах — даже своей тео¬ рией деловых циклов, связанных с пятнами на Солнце и колеба¬ ниями урожаев (см. ниже, глава 8), — чем исследованиями, ко¬ торым было суждено обессмертить его имя. Более того, в Англии память о нем затмило лидерство Маршалла, последовательно стремившегося приуменьшить значение «джевонсианской рево¬ люции». Тому есть много причин. Джевонс не воспитал собствен¬ ных учеников, что было обусловлено не только отсутствием воз¬ можности (он никогда не занимал высоких постов в университе¬ тах), но также его добродушной скромностью или недостатком уверенности в себе (что вполне «компенсировалось» его обыкно¬ вением заявлять о революционной новизне своих идей). Справед¬ ливо и то, что исследованиям Джевонса в области экономической теории не хватает завершенности. Его произведения отставали от его видения. Блестящие концепции и глубокие идеи (особенно его преданность математическим методам анализа, его теория цен¬ ности, теория капитала и процента) так и не были как следует разработаны. Они выглядели беглыми набросками и были так пе¬ ремешаны со старым материалом, что казались почти поверх¬ ностными. Явно недружелюбная позиция Маршалла довершила дело. Поэтому в Англии Джевонс так и не получил должного. В частности, так и не получила признания его оригинальность, хотя он, без сомнения, был одним из самых подлинно оригиналь¬ ных экономистов в истории. Лишь в немногих других случаях (например, Джон Рэ) так трудно говорить о «корнях», как в слу¬ чае Джевонса. Он узнавал о своих предшественниках лишь по¬ сле получения собственных результатов, что в данном конкрет¬ ном случае вполне извинительно, особенно если учитывать, что 1 Предшественники будут упомянуты ниже, в главе 6, § 3.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1089 он щедро хвалил тех, кого открывал для себя позднее. Возмож¬ но, Джевонс в большей степени обязан Миллю, чем признавал сам: он питал сильную неприязнь к «Основам» Милля, которые был вынужден использовать в преподавании; но увертки Милля, которые являются столь превосходными мишенями для крити¬ ки, могли бы тем не менее научить его многому. В остальном, как представляется, он все-таки сложил основы своего учения из кирпичей собственного изготовления. Основная масса его иссле¬ дований в области чистой теории содержится в его Theory of Po¬ litical Economy (Теория политической экономии, 1-е изд. — 1871), однако концепция «последней степени полезности» стала приори¬ тетной для него уже в 1862 г., когда он сделал доклад по своей статье Notice of a General Mathematical Theory of Political Eco¬ nomy (Заметка об общей математической теории политической экономии) на Кембриджской конференции [секция F] Британской ассоциации за прогресс науки. Основная масса его исследований в сфере теории денег и циклов была собрана профессором Фоксу- эллом в издании, озаглавленном Investigations in Currency and Finance (1884), изучением которого не должен пренебрегать ни один экономист. Кроме того, Джевонс был не меньшим специа¬ листом в области логики, чем экономистом. Я упомяну его работу Principles of Science (1874), наполненную истинно джевонсиан¬ ской силой и оригинальностью и не получившей, как мне пред¬ ставляется, того признания, которого она заслуживает. Библио¬ графия прилагается к его Letters and Journal, выпущенным под редакцией миссис У. С. Джевонс в 1886 г. Миссис Джевонс и профессор Г. С. Джевонс поместили небольшую статью о его жиз¬ ни и работе в июльском номере Econometrica за 1934 г.2 Карл Менгер (1840-1921) после небольшого периода государ¬ ственной службы был приглашен на одну из двух кафедр полити¬ ческой экономии юридического факультета Венского университе¬ та, где работал до конца своей официальной карьеры (1873-1903). Это место нельзя назвать идеальным по причине отсутствия сво¬ ей собственной традиции в данной области, не говоря уже о все¬ мирном признании, а также потому, что составлявшие его ауди¬ торию будущие юристы и чиновники весьма слабо интересовались тем, о чем он говорил, — если вы преуспели в изучении граж- 2 Вероятно, это наилучшая возможность для меня упомянуть работу, ныне забытую, но в свое время получившую похвалу как Джевонса, так и Маршалла: Hearn W. Е. Plutology. Melbourne, 1863; London, 1864. У. И. Хёрн преподавал в Мельбурнском университете. Эта книга не произвела на меня сильного впечатления. Но местами она выглядит до курьезности джевонсиан¬ ской. Время опубликования, однако, доказывает непричастность Джевонса к тому, что написано в ней по поводу полезности.
1090 Часть IV. С 1870 по 1914 г. данского и государственного права, вы можете позволить себе провалиться на экзамене по экономике. Но этот стойкий чело¬ век неустрашимо и настойчиво пробивал себе дорогу, находил соответствующих его интеллектуальному уровню учеников и — правда, не без периода отравляющей жизнь борьбы — основал школу, которая оказалась жизнеспособной и сплоченной и, хотя не располагала всеми средствами и преимуществами, которые обычно обусловливают подобные достижения, оказывала между¬ народное влияние вплоть до распада (временного?) в 1930-х гг. Фундаментальный принцип предельной полезности субъективно был его собственным изобретением, хотя приоритет первооткры¬ вателя, конечно, принадлежит Джевонсу. Таковы как с субъек¬ тивной, так и с объективной точки зрения многие теоремы, встре¬ чающиеся в его исследованиях. Он был осмотрительным мыс¬ лителем и редко (если вообще) ошибался, его гений становится лишь более впечатляющим вследствие недостатка в его трудах соответствующих математических инструментов. Основные корни его учения лежали в той немецкой теоретической традиции, пи¬ ками которой стали Германн и Тюнен. Но влияние Смита, Ри¬ кардо и в особенности Дж. С. Милля также несомненно. Менгер, так же как и Джевонс, считал, что именно их учение он револю¬ ционизировал. Именно поэтому их можно считать в определен¬ ном смысле его учителями. Его «Основы учения о народном хо¬ зяйстве» (1-е изд. — 1871; 2-е изд. вышло в 1923 г., когда автор уже был в преклонном возрасте, существенные дополнения в нем отсутствуют), так же как и другие работы, некоторые из коих будут упомянуты ниже, были переизданы в четырех томах Лон¬ донской школой экономики (Collected Works. 1933-1936). Вве¬ дение Ф. А. фон Хайека в первом томе этого издания является лучшим источником информации о Менгере как человеке и мыс¬ лителе. См. также: Bloch Н. S. Carl Menger//Journal of Political Economy. 1940. June. [Английский перевод — Principles of Eco¬ nomics — с предисловием Ф. X. Найта был опубликован в 1950 г.] Как уже отмечалось, экономическая наука подобна большо¬ му омнибусу, наполненному множеством пассажиров с несоизме-* римыми интересами и способностями. Однако в том, что касается чистой теории, по моему мнению, величайшим из всех эконо¬ мистов является Вальрас. Его теория экономического равнове¬ сия объединяет в себе «революционную» креативность и класси¬ ческий синтез, это единственная работа из написанных эконо¬ мистами, которая заслуживает сопоставления с достижениями теоретической физики. По сравнению с ней многие теоретиче¬ ские исследования данного периода — и более поздние, — каки-
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1091 ми бы ценными сами по себе и субъективно оригинальными они ни были, выглядят как лодки рядом с океанским лайнером, как неудачные попытки рассмотрения того или иного конкретного аспекта вальрасианской истины. Эта теория является важной вехой на пути экономистов к строгой или точной науке и, несмот¬ ря на свою устарелость в наши дни, все еще составляет основу большей части современных теоретических исследований. К со¬ жалению, сам Вальрас придавал слишком большое значение сво¬ им сомнительным философствованиям о социальной справедли¬ вости, своей схеме национализации земли, своим рецептам де¬ нежной политики и прочим вещам, не имеющим ничего общего с его великолепным достижением в чистой теории. Это стоило ему благоволения многих компетентных критиков и явилось, как мне представляется, испытанием терпения для многих его чита¬ телей. В любом случае вышеприведенные похвалы следует отно¬ сить только на счет его чистой теории. Мари Эспри Леон Вальрас (1834-1910) был французом, и не только по рождению. Стиль его рассуждений и характер его до¬ стижений типично французские в том же смысле, в каком тако¬ выми являются пьесы Расина и математические работы Ж. А. Пу¬ анкаре. Французскими были и все корни его достижений. Сам он подчеркивал влияние своего отца Огюста Вальраса и Курно. Но, как отмечалось выше, следует учитывать и влияние Сэя, его подлинного предшественника. А за спиной Сэя вырисовывается вся французская традиция: Кондильяк, Тюрго, Кенэ, Буагильбер, независимо от того, как много или мало Вальрас сознательно почерпнул из нее. Он оказывал традиционное уважение А. Сми¬ ту. Остальные великие англичане для него мало что значили. Карьера Вальраса демонстрирует типичную неспособность прирожденного мыслителя решать практические проблемы лич¬ ной жизни. Он был слишком оригинальным, чтобы добиться ус¬ пеха в период обучения. Его образование горного инженера, ко¬ торому он обязан своими познаниями в математике, не обеспе¬ чило ему средств к существованию. Он обратился к независимой журналистике, разрабатывая свои разнообразные идеи о соци¬ альной реформе — типичные в то время для французского ради¬ кала из среднего класса, — но не добился успеха.3 И все-таки счастливый шанс спас его гений от опасности остаться нереали¬ зованным. В 1860 г. Вальрас был приглашен на международный конгресс по налогообложению в Лозанне. Там он выступил с до¬ кладом, получившим благосклонный прием. В аудитории при¬ 3 Однако Вальрас был редактором Le Travail (1866-1868), органа коопе¬ ративного движения, и здесь его вклад был заметен.
1092 Часть IV. С 1870 по 1914 г. сутствовал М. Луи Рюшонне, который позднее стал главой депар¬ тамента образования кантона Во и основал в 1870 г. кафедру политической экономии на юридическом факультете Лозаннско¬ го университета. Руководить ею он и предложил Вальрасу. Най¬ дя наконец пристанище, в котором так нуждался, Вальрас рабо¬ тал на этой кафедре до конца жизни. Но период его творчества примерно соответствует времени пребывания в профессорской должности (1870-1892). Все его значимые работы (и некоторый второстепенный материал), в большинстве своем опубликованные прежде в записках и статьях (начиная с 1873 г.), были в конце концов собраны в трех книгах: Etements сРёсопоппе politique pure (1-е изд. — 1874-1877; 5-е, окончательное, изд. — 1926); Etu¬ des d^conomie politique applique (1-е изд. — 1898; 2-е изд. под редакцией профессора Ледюка — 1936); Etudes d^conomie so¬ ciale (1-е изд. — 1896; 2-е изд. под ред. Ледюка — 1936). Первая книга (lemons 5-34) содержит основные достижения. Во вторую включены дополнительные материалы, некоторые из коих име¬ ют первостепенное значение, особенно в области денег и креди¬ та. Третья книга для нас малоинтересна. «Автобиографию» Валь¬ раса в Giornale degli Economisti (1908. Дек.), его «Библиогра¬ фию» в Revue du droit public et de la science politique (1897. Май, июнь), его переписку с Джевонсом в Journal des 6conomistes (1874. Июнь). См. также: Jaffe William. Unpublished Papers and Let¬ ters of lAon Walras // Journal of Political Economy. 1935. Apr.; Hicks J.R. Lёon Walras// Econometrica. 1934. Oct. В наше время, когда трудно найти теоретика, не признающе¬ го влияние Вальраса, странно звучит заявление о том, что он не создал своей собственной школы. Но студенты-юристы, которые имели возможность слушать его лекции в Лозанне, едва ли мог¬ ли осознать его научное значение: профессорство принесло ему покой и безопасность, но очень мало известности. А современ¬ ники-профессионалы были по большей части безразличны либо враждебны к его идеям. Во Франции Вальрас практически не получил признания при жизни, хотя нашел нескольких после¬ дователей, таких как Опти. В Италии ранним новообращенным стал Бароне. Панталеони также одним из первых осознал важ¬ ность его исследований. Как я полагаю, именно благодаря Пан¬ талеони он нашел своего блестящего ученика и последователя — Парето,4 человека, который создал то, что в свое время стало скорее паретианской, чем вальрасианской, «лозаннской школой». 4 О влиянии Вальраса на Опти» Бароне, Панталеони и Парето см. ниже, § 3 и 5.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1093 Хотя настоящая школа была по существу лишь в Италии. В Ан¬ глии развивавшееся параллельно и намного более влиятельное учение Маршалла исключало всякое прямое влияние» пока про¬ фессор Боули не представил основные элементы системы Валь¬ раса—Парето в форме учебника (Mathematical Groundwork. 1924). Немцы (включая австрийцев) увидели в исследованиях Вальраса лишь австрийскую доктрину, облаченную в особо отталкивающие математические одежды. В Соединенных Штатах Вальрас при¬ обрел двух последователей высокого ранга, Фишера и Мура, но практически не получил признания остальных экономистов. Конечно, у него была масса поклонников. Но они появились толь¬ ко в 1920-х гг. Иными словами — он получил достойную оценку через долгое время после появления своих идей и спустя десяти¬ летие после смерти. «Тот, кто хочет собрать урожай быстро, дол¬ жен выращивать морковь и салат; если же он собирается вы¬ ращивать дубы, он должен иметь достаточно здравого смысла, чтобы сказать себе: мои правнуки будут обязаны мне этой те¬ нью»5 — так он однажды написал своему другу.6 Не углубляясь пока в вопрос о значении «революции» Дже¬ вонса—Менгера—Вальраса и о том, насколько она способствова¬ ла созданию нового аппарата анализа, мы обратимся к обзору личностей и групп, дабы получить первоначальное представление о положении дел в общей экономике данного периода. Как и в главе 4 части III, этот обзор будет проведен по странам. 2. Англия: [маршаллианская эпоха] Перед благодатным 1885 г., в котором Маршалл прочел свою инаугурационную лекцию в Кембридже, ситуация в Англии была следующей. Было множество хороших текущих исследований, особенно фактологических, таких как работы Ньюмарча; не было недостатка в случайных искрах таланта, каковые можно найти в работах Бэджгота или Клиффа Лесли; было квалифицирован¬ ное преподавание на основе работ Дж. С. Милля, Кэрнса и Фо¬ сетта, достойно державшее свое знамя. Но ничто не выделялось на общем фоне, кроме идей Джевонса, да и они в том, что каса¬ 6 Цитата из введения к Ь’ёсопопйе pure du capitalisme (1939) профессора Этьена Антонелли. [Перевод на английский язык выполнен Шумпетером.] в [Напоминаем, что Шумпетер желал, чтобы все биографические заметки (с их обилием ссылок) были набраны мелким шрифтом, так чтобы они были равносильны сноскам.]
1094 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ется теории, все еще оставались не более чем гласом вопиющего в пустыне. Один оратор в 1876 г. прекрасно выразил общерас¬ пространенное мнение,1 сказав, что, хотя экономистам еще мно¬ гое предстоит сделать для развития и применения существующих доктрин, основная работа уже проделана. Именно Маршалл из¬ менил это мнение и вывел науку из сумрачной долины на зали¬ тые солнцем высоты. В Англии этот период является воистину маршаллианской эпохой. Успех Маршалла был столь же велик, как успех А. Смита, если учитывать, что по мере развития сво¬ их технических инструментов наука неизбежно становится все менее доступной для широкой публики и что Маршал не имел такого политического «конька», каковым была свободная торгов¬ ля для его предшественника. [а) Эджуорт, Уикстид, Боу ли, Кэннан и Гобсон.] Фигура Мар¬ шалла затмила собой не только тех английских экономистов, которые представляли постмиллианское направление анализа (та¬ ких, как Сиджуик и Николсон), хотя у каждого из них были свои заслуги;2 она также затмила Эджуорта и Уикстида, которым и в самом деле не хватало маршаллианского диапазона охвата как исторических, так и современных фактов и его личной силы, но которые были интеллектуально равны ему как теоретики. Френсис Исидро Эджуорт (1845-1926), один из преемников Сениора на кафедре политической экономии в Оксфорде (1891- 1922), а также издатель и соиздатель Economic Journal (1891- 1926), происходил из семьи англо-ирландских мелкопоместных дворян и был во всем (исключая спорт) типичным продуктом классического оксфордского образования. Два мастера, сослать¬ ся на которых здесь достаточно, запечатлели его как человека и мыслителя: Кейнс в Economic Journal (1926. March; очерк пе¬ репечатан в Essays in Biography (p. 267 et seq.)) и Боули в Eco- 1 См.: Jevons W. S. The Future of Political Economy // Fortnightly Review. 1876. Nov. 2 Единственная работа Генри Сиджуика (1838-1900), которую следует упомянуть здесь, — Principles of Political Economy (1883; 3rd ed. — 1901). Находясь по существу в миллианской традиции, эта книга развивает ее более аккуратной концептуализацией и дает много ценных предложений даже там, где не следует им или следует некорректно, как в теории международных ценностей. Заслуживает особого упоминания его трактовка денег и процента. О его старомодном методе поиска значений слов уже упоминалось. Джозеф Шилд Николсон (1850-1927), возглавлявший кафедру в Эдин¬ бурге с 1880 по 1925 г., выполнил великолепное исследование денег, но в данный момент нас интересуют лишь его Principles of Political Economy (1893, 1897, 1901). В целом неоригинальная и меркнущая рядом с произведениями Маршалла, эта работа тем не менее была похвальным достижением.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1095 nometrica (1934. Apr.). Но дабы получить о нем более полное представление, следует все же упомянуть о некоторых моментах. Во-первых, отмечу его утилитаризм, громко заявивший о себе с самого начала (New and Old Methods of Ethics, 1877) и выглядев¬ ший таким неуместным в столь интеллектуально развитом чело¬ веке; он много делал для того, чтобы сохранить — совершенно напрасно — порочный альянс между экономической теорией и философией Бентама, о котором я неоднократно говорил. Но по¬ зволю себе также повторить, что, как и у Джевонса, мы можем удалить утилитаризм из всех экономических работ Эджуорта без влияния на их научное содержание. Во-вторых, имя Эджуорта навсегда останется в истории статистики: я имею в виду прежде всего не его работу об индексах (см. ниже, глава 8, § 4), но его исследование статистических методов и их оснований, сосредо¬ точивающееся на его обобщенном законе распределения ошибок наблюдения. В-третьих, он был автором большой серии статей по экономическим проблемам. Мощная оригинальность некоторых из них, порою скрытая причудливой странностью изложения (ко¬ торую не всякий найдет столь восхитительной, как нахожу я), никогда (за исключением редких случаев) не оценивалась по до¬ стоинству. По истинным новациям в аналитическом аппарате экономической теории (кривая безразличия, контрактная кривая, убывающая отдача, общее равновесие и т. д.) они равнознач¬ ны «Принципам» Маршалла, если не превосходят их. Наконец, в-четвертых, почему эту великую фигуру полностью затмил Мар¬ шалл? Ответ — который интересен с позиций социологии науки, исследующей, кто добивается успеха, как и почему, — пожалуй, таков: Эджуорт не обладал силой, позволяющей создавать впе¬ чатляющие трактаты и обретать приверженцев; добродушный и великодушный,3 он никогда не пытался доказать собственную важность; он был чрезмерно чувствительным, с одной стороны, и чрезмерно скромным — с другой; он удовлетворился местом за спиной Маршалла, которого превозносил как Ахилла; обладая не¬ решительной манерой разговора, будучи рассеянным до патоло¬ гии, худшим оратором и лектором, какого только можно вообра¬ зить, он был неэффективен как личность — точнее, как лидер. Его Papers Relating to Political Economy (3 vols. 1925) и Mathe¬ 3 Я думаю, что всякий знавший Эджуорта одобрит эпитет «великодуш¬ ный». Но его великодушие было особого рода. Оно распространялось исключи¬ тельно на наследие Маршалла и Рикардо—Милля. Увы, такова человеческая природа! Он определенно не был великодушным к австрийцам, Вальрасу и — по непостижимым для меня причинам — к Г. Л. Муру.
1096 Часть IV. С 1870 по 1914 г. matical Psychics (1881; репринт Лондонской школы — 1932) со¬ держат практически все его исследования в области экономичес¬ кой теории. Вклад Эджуорта в математическую статистику был подытожен профессором Боули в работе Edgeworth’s Contribu¬ tions to Mathematical Statistics, опубликованной Королевским статистическим обществом в 1928 г. Несмотря на ограниченность места, хотелось бы отдать долж¬ ное Филипу Генри Уикстиду (1844-1927), воздействие личности которого я ощутил в 1906 г. во время часовой беседы на лужайке перед его домом в Уэнтадже, — меня восхитили его спокойствие, не имевшее ничего общего с равнодушием, его благожелатель¬ ность, которая не была слабостью, его простота, столь хорошо со¬ четавшаяся с изысканностью, его непритязательная скромность, но без потери достоинства. Я могу только констатировать, что этот теолог, читавший лекции о Данте, находился несколько на периферии круга профессиональных экономистов, — это одна из причин, по которым его исследования, великолепные с педаго¬ гической стороны, не оставили более значительного следа. Воз¬ можно ли поверить, что его наиболее оригинальная работа An Es¬ say on the Co-ordination of the Laws of Distribution (Очерк о ко¬ ординации законов распределения. 1894; репринт Лондонской школы — 1932) прошла почти незамеченной (было продано лишь два экземпляра) и что даже в наши дни профессор Стиглер явля¬ ется единственным экономистом, признающим ее истинную цен¬ ность? Его Common Sense of Political Economy... (Здравый смысл политической экономии. 1910; новое издание в 2 т. вместе с Selec¬ ted Papers and Reviews, с введением проф. Лайонела Роббинса — 1933) содержит ряд оригинальных идей и представляет собой нечто намного более значительное, чем простая популяризация главенствовавших в то время доктрин. В частности, в вопросах основных принципов и критического разъяснения понятий (напри¬ мер, в «теории измерений», которую он развил в статье On Certain Passages in Jevons, Theory of Political Economy (Quarterly Journal of Economics. 1889. Apr.)), его идеи намного опережали время. Общая структура его системы является джевонсианской — по су¬ ществу, он был единственным заметным джевонсианским теоре¬ тиком, — но он отбросил так много устаревших концепций, все еще содержавшихся в рассуждениях Джевонса, и добавил столько поправок и улучшений — отчасти под влиянием австрийцев, — что его можно считать создателем оригинальной версии теории предельной полезности. Уикстид был скорее независимым от Маршалла теоретиком, чем оппонентом последнего. Столь же независимым и в еще мень¬
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1097 шей степени оппонентом Маршалла был профессор Лондонской школы экономики Боули. К рассматриваемому периоду относит¬ ся первая часть его карьеры. Впоследствии он развил то, что можно назвать его собственным научным стилем, предвосхитив¬ шим формулировку, содержащуюся в § 1 Устава созданного позд¬ нее Эконометрического общества: «...развитие экономической те¬ ории в тесной взаимосвязи со статистикой и математикой». Эта программа, которую Боули стремился реализовать в большой се¬ рии публикаций, была новаторской и определяла характерную позицию. Но в то время она привлекала мало внимания, посколь¬ ку Боули не пытался способствовать ее продвижению посредством методологических деклараций. Другим «независимым» теорети¬ ком, но уже в большей степени оппонентом Маршалла, был Кэн- нан4 — энергичный преподаватель Лондонской школы, в то вре¬ мя более известный как среди экономистов, так и среди студен¬ тов. Были и другие, кого мы должны бы упомянуть, но не можем себе этого позволить. Существовала также оппозиция, состояв¬ шая не только из тех, кто придерживался старых идей. Конеч¬ 4 Читателям этой книги Эдвин Кэннан (1861-1935) уже знаком по History of the Theories of Production and Distribution... from 1776 to 1848 (1893), на которую я неоднократно ссылался в части III. Эта работа, а также издания Адама Смита под его редакцией и его History of Local Rates in England (1896) составляют основные научные достижения Кэннана. Но любой человек полу¬ чит удовольствие и пользу, перечитывая также его краткие, полные жизни брошюры по проблемам денег и монетарной политики. Этого, конечно, абсо¬ лютно недостаточно, чтобы отдать должное Кэннану как Учителю и Человеку, его здравому смыслу, его милой выразительности, силе его убеждений — до¬ стоинствам, которые со всех точек зрения, кроме нашей, более чем компенси¬ руют недостаток аналитической глубины. 5 Джон А. Гобсон (1858-1940), которому посчастливилось зарекомендо¬ вать себя архиеретиком в эпоху расцвета маршаллианства и дожить до време¬ ни, когда это стало знаком чести, был во многих отношениях весьма интерес¬ ной личностью — энергичной, разносторонней и агрессивной. Он был образо¬ ванным человеком — т. е. имел за плечами классическое образование — и эмоциональным радикалом. Такое сочетание характерно для большей части авторов английской литературы по общественным наукам того времени. В эко¬ номической теории он был самоучкой, что позволяло ему видеть аспекты, которые отказывались видеть профессиональные экономисты, и в то же время не замечать того, что профессиональные экономисты считали само собой разу¬ меющимся. Он не мог понять, почему экономисты не прислушиваются к его идеям, и, как многие подобные ему, вовсе не был чужд утешительного объяс¬ нения, что его оппоненты-маршаллианцы были движимы если не классовым интересом, то инквизиторским стремлением раздавить несогласных. Возмож¬ ность того, что многие из его утверждений, особенно критических, просто неверны, никогда не приходила ему в голову, несмотря на то что ему часто указывали на это. Запоздалое признание пришло к нему лишь во времена кейнсианства (в основном к его доктрине недопотребления, которая будет упо¬ мянута ниже, в главе 8). Из длинного списка его книг и памфлетов доста¬ точно будет упомянуть следующие: The Physiology of Industry (при участии
1098 Часть IV. С 1870 по 1914 г. но, были «еретики», такие как Гобсон.5 Но еще важнее то, что были и антитеоретики, такие как Сидней Вебб, которые прези¬ рали всякую аналитическую утонченность.6 Однако фигур срав¬ нимого масштаба в аналитическом плане в оппозиции не было: Маршалл действительно главенствовал на сцене в большей сте¬ пени, чем это когда-либо удавалось Рикардо. Великий мастер и властный человек — некоторые воспринимали его как жреца — сделал своими учениками и последователями почти все подрас¬ тавшее поколение английских экономистов. [Ь) Маршалл и его школа.] Маршал создал подлинную шко¬ лу, члены которой мыслили в рамках хорошо разработанного научного инструментария и подкрепляли свою связь с ней силь¬ ной личной сплоченностью. Профессор Пигу, его последователь на кембриджской кафедре; профессор Робертсон, сменивший Пи¬ гу; наконец, лорд Кейнс — упомянем лишь немногие из самых известных имен — сформировались под влиянием учения Мар¬ шалла и начинали с него, как бы далеко от этого истока они ни ушли впоследствии. После 1930 г. Кейнс и многие из тех, кого можно причислить к так называемому «третьему поколению», и в самом деле отреклись от маршаллианства. Но в том, что каса¬ ется чистого экономического анализа, это означало гораздо мень¬ ше, чем может показаться. И хотя некоторые из них стали ис¬ пытывать растущую неприязнь к Маршаллу, не только его образ мыслей, но и его личная аура, его «отпечаток» все еще довлели над ними.7 Эта школа была — ив определенном смысле осталась до сих пор — национальной и живо проявляющей свой типично А. Ф. Маммера; 1889); The Evolution of Modern Capitalism (1894; возможно, лучшее произведение); The Industrial System (1909); Gold, Prices, and Wages... (1913); The Economics of Unemployment (1922). Но тот, кто желает получить представление об этом человеке, а заодно и о комедии — или трагедии — ошибок экономиста, не должен упустить из виду его восхитительную книгу Confessions of an Economic Heretic (1938). 6 В 1906 или 1907 г. Сидней Вебб читал в Лондонской школе курс лек¬ ций по методологии, на одной из которых я присутствовал. Если на основе этой лекции и ее тона можно делать обобщения, то он представлял материал в этом курсе примерно так, как это сделали бы немецкие катедер-социалисты. Лектор ничего не сказал о Маршалле и его учении. Однако выводы были отчетливо антимаршаллианскими. Различие нельзя назвать в первую очередь политическим: Маршалл в значительной степени симпатизировал целям фаби¬ анцев (в их тогдашнем виде); различие заключалось в научном методе. 7 Это не относится к профессору Хиксу, чьи корни в гораздо большей степени вальрасианские, чем маршаллианские. Этот факт более значителен, чем эффектный разрыв с Маршаллом кейнсианцев.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1099 английский характер. Я сравнивал успех Маршалла с успехом А. Смита. На самом деле первый был еще более спонтанным и мгновенным, чем второй: «Принципы» были восприняты с всеоб¬ щими аплодисментами, и газеты, которые поначалу относились несколько прохладно к «Богатству народов», соперничали друг с другом в лестных и торжественных обзорах «Принципов». Но одна оговорка напрашивается сама собой: за границей работа Маршалла никогда не имела такого успеха, как книга А. Смита. Причину не слишком трудно найти. Послание Маршалла — как бы ни нравилась ему идея быть «читаемым бизнесменами» — было в конечном счете адресовано экономистам. И экономисты всех стран, не чуждые экономической теории, разработали или приняли к 1890 г. системы, которые, как бы ни были они плохи в техническом плане, в своих фундаментальных идеях были ана¬ логичны Маршалловой. Маршалл был первым и последним ве¬ ликим английским экономистом эпохи (и ощущал себя таковым). Но это не меняет того факта, что великие исследования Маршалла являются классическим достижением той эпохи, т. е. отражают более совершенно, нежели любые другие, классическую ситуа¬ цию, возникшую около 1900 г. Я полагаю, что лорд Кейнс стре¬ мился выразить аналогичную оценку, назвав публикацию «Прин¬ ципов» первым из трех событий начиная с 1890 г., от которых следует вести отсчет «современной эпохи британской экономичес¬ кой науки».8 Хотя мы должны будем двигаться по ее орбите на протяжении всей данной части, для удобства сконцентрируем здесь основные факты о работе Маршалла в целом. Портрет Альфреда Маршалла (1842-1924), человека, учено¬ го, преподавателя, мыслителя, был с непревзойденным блеском исполнен лордом Кейнсом (Keynes. Alfred Marshall // Economic Journal. 1924. Sept.; перепечатан в: Essays in Biography. 1933 <см.: Маршалл A. Принципы экономической науки. М., 1993. Т. 1>), равно как и портрет его «ангела-хранителя», миссис Мар¬ шалл, чья память неотделима от его памяти (Keynes. Mary Paley Marshall (1850-1944) // Economic Journal. 1944. June). Я насто¬ ятельно рекомендую вниманию читателя две другие работы: Me¬ morials of Alfred Marshall (Ed. A. C. Pigou. 1925) и статью The Place of Marshall’s «Principles» in Economic Theory другого вы¬ 8 Economic Journal. 1940. Dec. P. 409. Другими двумя событиями были основание Королевского экономического общества (Британской экономической ассоциации) и выход в свет Dictionary of Political Economy Палгрейва. [Кейнс ошибся в дате последнего события. Dictionary Палгрейва был закончен в 1893-м и опубликован в 1894-м. Введение Палгрейва датировано Рождеством 1893-го.]
1100 Часть IV. С 1870 по 1914 г. дающегося маршаллианца, Г. Шоува (Economic Journal. 1942. Dec.). Пространный и предположительно полный список произведений Маршалла был опубликован Кейнсом в Economic Journal (1924. Dec.), а затем перепечатан в Memorials. Но основными работами Маршалла являются его Principles of Economics (Принципы эко¬ номической науки. 1-е изд. — 1890; до 6-го изд. представлены как том I; далее мы будем ссылаться на 4-е изд. — 1898); Industry and Trade (1919) и Money, Credit and Commerce (1923). Важны все три книги: тот, кому известны только «Принципы», не знает Маршалла. Они были дополнены посмертно изданным томом Offi¬ cial Papers (1926). Из остального достаточно будет упомянуть его Pure Theory of Foreign Trade и Pure Theory of Domestic Values (частное изд. — 1879, репринт Лондонской школы, 1-е изд. — 1930); написанную совместно с миссис Маршалл работу Eco¬ nomics of Industry (1879), наиболее важную ступень на пути к «Принципам»; и, наконец, весьма показательную речь The Old Generation of Economists and the New (1896), опубликованную в Quarterly Journal of Economics (1897. Jan.). Общность между Маршаллом и А. Смитом состоит отнюдь не только в успехе и положении в истории экономической науки. Опуская ряд различий, обусловленных эпохой, мы найдем зна¬ чительное сходство в общих концепциях экономического процес¬ са, в частности экономической эволюции. Кроме того, мы най¬ дем примерно равное соотношение между «теорией» и «факта¬ ми», хотя более высокое мастерство Маршалла позволило ему изгнать простое повествование со страниц «Принципов» — так что читателям, не знающим Industry and Trade, его изложение представляется «чисто теоретическим» в большей степени, чем оно есть на самом деле, и намного более теоретическим, чем изложе¬ ние А. Смита. Но сходство распространяется еще дальше — на цели, план (я не имею в виду конкретную последовательность тем, которая для нас не существенна) и характер исследований. Маршалл знал об этом. Известно его высказывание: «Все это есть у А. Смита». Это замечание является не только простым призна¬ нием того факта, что сегодняшние исследования неизбежно вы¬ растают из вчерашних, — это признание родства. И наконец, последнее сходство: и «Богатство народов», и «Принципы» ста¬ ли тем, чем они являются (по крайней мере, отчасти), потому что они были зрелым результатом нескольких десятилетий кропот¬ ливого труда, продуктом бесконечно тщательных и терпеливых умов, безразличных к течению времени. Все это еще более заме¬ чательно потому, что и Смит, и Маршалл упорно стремились про¬ поведовать свои истины и влиять на политическую жизнь — хотя
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1101 ни тот ни другой не позволил себе торопиться с изданием своих рукописей и оба добивались их предельного совершенства.9 Я надеюсь, читательский путеводитель по «Принципам» здесь излишен. Достаточно лишь сказать, что ядро аналитических до¬ стижений содержится в книге V («Теория равновесия, спроса и предложения»). Книга VI («Распределение») является результа¬ том широкого применения анализа книги V. Книга I представ¬ ляет вначале «экономическую историю в одной лекции», столь сурово урезанную, что оставшееся выглядит серией тривиально¬ стей и абсолютно не отражает широты и глубины исследования, в действительности стоящего за ней; далее следует невероятно узкий обзор истории экономической науки. Книга II («Некото¬ рые основные понятия») могла бы быть написана любым дро¬ восеком или водоносом XIX в. Книги III («Потребности») и IV («Факторы производства») содержат некоторые новшества и ме¬ стами глубокие озарения (см., например, главу 12, § 11 и 12), задавленные массой материала, который только выиграл бы, бу¬ дучи сокращенным. Читатель, проникший за весьма отполированную поверх¬ ность, на которой все представляется сведенным к прописным истинам, прежде всего поражается огромному богатству анали¬ тических и фактологических деталей, выстроенных в одну ше¬ ренгу невероятно умелым командиром, которому, по-видимому, никогда не приходила в голову мысль о том, что ничто не может сделать книгу столь сложной, как попытка сделать ее как мож¬ но более простой. Всему найдена специальная ниша в огромной структуре, и всякое явление, прежде чем быть показанным в своей нише, аналитически «обтачивается» мастером с помощью стройной и экономичной концептуализации. Во-вторых, читатель обнаружит качество, которое составляет чуть ли не основную претензию Маршалла на бессмертие: он увидит в Маршалле не только мощного аналитика, глубоко образованного историка, уме¬ лого мастера объяснительных гипотез, но и великого экономи¬ ста. В отличие от сегодняшних специалистов, которые в той же степени превосходят его в технике теории, в какой он превос¬ ходил А. Смита, он понимал ход капиталистического процесса. В частности, он знал предприятие, проблемы бизнеса и предпри¬ 9 На мой взгляд, это было только достоинством. Основание для иного мнения можно найти в очерке Кейнса. Но аргументы лорда Кейнса выглядят как oratio pro domo <речь в защиту собственных интересов — лат.>. И хотя Маршалл в самом деле потерял некоторые претензии на приоритет, которые он мог иметь в теории денег, в этом виновата не задержка публикации. Это осо¬ бенно касается вопросов, освещенных в «Принципах». Положение «Принци¬ пов» в этом отношении не было бы иным, если бы они вышли в 1880 г.
1102 Часть IV. С 1870 по 1914 г. нимателей лучше, чем большинство других ученых-экономистов, не исключая тех, которые сами были бизнесменами. Он чувство¬ вал непреложные органические закономерности экономической жизни даже лучше, чем формулировал их, и потому выступал как обладающий знанием, а не как «писаки» — или теоретики, которые были не более чем теоретиками. Боюсь, что это дости¬ жение — столь замечательное для человека, вращавшегося в ос¬ новном в академических кругах и во многом разделявшего их предрассудки, — а также олимпийское спокойствие, отличающее его подход к горячо обсуждавшимся проблемам, отчасти объяс¬ няют непопулярность, окружающую его имя сегодня. В-третьих, еще более проницательный читатель, умеющий видеть аналитический каркас под гладкой оболочкой и плотью, обнаружит аппарат того, что мы теперь называем частичным ана¬ лизом (partial analysis), а именно набор инструментов, разрабо¬ танных для анализа феноменов в сравнительно небольших сек¬ торах экономики — отдельных «отраслях», которые слишком малы, чтобы влиять через изменение своего выпуска, спроса на факторы и цен на социальные агрегаты (особенно на реальный и денежный национальный доход), так что все происходящее за пределами этих секторов может трактоваться как данность (см. ниже, глава 7, § 6). Книга V является классическим шедев¬ ром этого частичного анализа, которым столь восхищались одни и который столь сурово критиковали другие. Соответствующие вопросы будут рассмотрены ниже. В данный момент нашего вни¬ мания требует другой предмет. Точка зрения частичного анали¬ за столь очевидно прослеживается на всем протяжении текста Маршалла, а удобные концепции частичного анализа, разработан¬ ные или отшлифованные им, столь прочно вошли в современное преподавание, что появляется некоторое оправдание для тех, кто видит в Маршалле мастера частичного анализа и не более того. Опять-таки этого недостаточно, чтобы отдать должное всей глу¬ бине и кругозору учения Маршалла. Более широкая концепция всеобщей взаимозависимости всех экономических величин удо¬ стоилась не только спорадического внимания в «Принципах»: Маршалл фактически сформулировал ее — в зачаточной форме, но точно — в примечаниях XIV и XXI Математического прило¬ жения. В Memorials содержится пассаж (р. 417), правильно вы¬ деляемый мистером Шоувом в вышеупомянутой статье: «Вся моя жизнь была отдана и будет отдана максимальному представлению в реалистичной форме Примечания XXI». Поэтому представля¬ ется справедливым причислить Маршалла к создателям как тео¬ рии предельной полезности как таковой, так и теории общего равновесия.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1103 Более обоснованным представляется другое мнение, преу¬ меньшающее достижения Маршалла. Его теоретический аппарат строго статичен. Это не мешает ему объяснять эволюционные или иные явления экономической жизни, к которым трудноприложи¬ мы методы статики. Как отмечал Кейнс в работе Treatise on Mo¬ ney (II. P. 406), Маршалл «был порою склонен камуфлировать по сути статичный характер своей теории равновесия многими мудрыми и проницательными obiter dicta ссказанное мимохо¬ дом — лат.> по поводу динамических проблем». Но для этого он должен был покидать «водительское сиденье» своей аналитичес¬ кой машины, недостаточно развитой для понимания этих про¬ блем: кругозор «Принципов» намного шире, чем кругозор изла¬ гаемой там теории, и соответствующие ограничения вредят этой теории, особенно перед лицом феномена убывающих средних из¬ держек. В-четвертых, любой беспристрастный читатель непремен¬ но обратит внимание на тесно связанные факты, которые будут детально обсуждены ниже, а именно на то, что теоретическая структура Маршалла, если не говорить о ее техническом превос¬ ходстве и тщательной проработке деталей, является по сути той же, что и у Джевонса, Менгера и особенно Вальраса, но комнаты в этом новом доме без необходимости беспорядочно завалены ри¬ кардианскими фамильными реликвиями, которые получают вни¬ мание, не пропорциональное их операциональной важности. Таким образом, ясно, почему некоторые английские авторы и большин¬ ство неангличан низложили Маршалла как эклектика, пытав¬ шегося согласовать и скомбинировать аналитические принципы английской «классической школы» (т. е. рикардианства) и «шко¬ лы предельной полезности» (т. е. прежде всего Джевонса и авст¬ рийцев). Понятно и то, что сам Маршалл и маршаллианцы не без раздражения отказывались принять эту интерпретацию. Они были правы. Мощный механизм маршаллианского анализа — хотя ны¬ не он может показаться устаревшим — был результатом творче¬ ских усилий, а не чем-то искусственным, и это должны призна¬ вать прежде всего те, кто, как и я, не принимает в расчет важ¬ ность присутствующего в нем рикардианства. Однако в связи с этим возникают вопросы, касающиеся корней учения Маршалла и степени его оригинальности. Эти вопросы не могут быть по¬ гребены среди пыльных документов. Мы должны дать на них от¬ вет, дабы пролить свет на важный этап развития экономической науки. Корни учения Маршалла обнажить легко. Как экономист он получил образование, а скорее, самообразование в традиции А. Смита, Рикардо и Дж. С. Милля. В частности, его знакомство
1104 Часть IV. С 1870 по 1914 г. с экономической наукой началось с чтения Милля в 1867-1868 гг. (Memorials. Р. 10), и он испытывал то, что можно назвать сынов¬ ним почтением по отношению к Дж. С. Миллю на протяжении всей своей жизни, хотя не питал никаких иллюзий по поводу интеллектуального статуса последнего. Кроме того, в предисло¬ вии к первому изданию «Принципов» имеется сдержанное при¬ знание влияния Курно и Тюнена, которое действительно несом¬ ненно. Ни один другой экономист, кроме этих пяти, даже Дже¬ вонс, Дюпюи или Дженкин,10 не оказал влияния на основы его учения, хотя можно обнаружить влияние многих авторов в от¬ дельных, менее важных, аспектах. Но результат получился впол¬ не сносным. Мы отмечали специфический характер трактата Дж. С. Милля, который витает между Рикардо и Сэем и требует уточняющих формулировок. Такой человек, как Маршалл, ко¬ торый получил образование в области математики и физики и ко¬ торому понятие предела, а стало быть, формальная часть прин¬ ципа предельных величин, должно было быть столь же хорошо знакомым, сколь его утренний бекон, должен был лишь позво¬ лить своему уму поиграть с расплывчатыми утверждениям Мил¬ ля и разработать их точную модель (систему уравнений), чтобы прийти в ту точку, с которой просматриваются чисто теоретиче¬ ские разделы «Принципов». Естественно, что приходившие ему в голову инновации тогда показались ему простым развитием идей Милля, а вовсе не «революционными» идеями. Кроме того, сильные лидеры, уверенные в дисциплинированном большинстве, не совершают революций ни в науке, ни в политике, но мягко ведут за собой последователей, оставляя суету и революции 10 X. С. Флиминг Дженкин (1833-1885) — выдающийся экономист, чьи основные работы хронологически относятся к предшествующему периоду. Од¬ нако его обсуждение было перенесено сюда, так как эти работы образуют яв¬ ную ступень между Дж. С. Миллем и Маршаллом в четырех важных отноше¬ ниях: он был первым англичанином, обсуждавшим функции спроса почти с той же ясностью, как Верри и Курно; он разработал и применил к проблемам налогообложения концепцию потребительского излишка <consumers* rent>; он использовал графическое представление во многом так же, как делал позднее Маршалл; он значительно развил теорию заработной платы, особенно в вопросе влияния профсоюзов на ставки заработной платы. Кроме того, подобно Сис- монди, но намного аккуратнее он предложил систему повременной платы <time- labor>, в сущности «гарантированной зарплаты». Он был инженером, вначале практикующим, затем преподающим, и его вклад в экономическую науку ос¬ тался практически незамеченным. Но Маршалл ссылался на него. См.: Papers, Literary and Scientific / Eds Colvin and Ewing. 1887 — с биографией, написан¬ ной такой знаменитостью, как P. JI. Стивенсон. Тем не менее на сегодняшний день существует репринт экономических работ Дженкина, выпущенный Лон¬ донской школой под заглавием The Graphic Representation of the Laws of Supply and Demand, and other Essays on Political Economy, 1868-1884 (1931).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1105 меньшинствам, которые должны кричать, чтобы быть услышан¬ ными. Я полагаю, что это вполне соответствует точке зрения мар- шаллианцев.11 В любом случае это служит мне оправданием в при¬ знании за Маршаллом творческих достижений (напомню, речь идет только о чистой теории). Этим признанием мы уже предрешили ответ на вопрос об оригинальности. Хотя Маршалл никогда не признавал себя обя¬ занным Джевонсу, не говоря уже об австрийцах и Вальрасе, в полной степени его претензии на субъективную оригинальность не были известны миру до публикации Memorials, биографиче¬ ского очерка Кейнса и статьи Шоува. Эти претензии принима¬ ются здесь без вопросов. Конечно, это не касается объективной оригинальности или приоритета. «Маржиналистский» трактат, опубликованный в 1890 г. — или, предположим, в 1880 г., — мог развить и улучшить существовавшую доктрину (что Маршалл определенно сделал), но не мог открыть принципиально новые истины. Согласно тому, что я считаю обычными стандартами ис¬ ториографии науки, заслуга открытия принципа предельной по¬ лезности принадлежит Джевонсу; заслуга создания теории обще¬ го равновесия (включая теорию бартера) — Вальрасу; заслуга открытия принципа замещения и создания теории предельной производительности — Тюнену; заслуга изобретения кривых спроса и предложения и создания статической теории монопо¬ лии — Курно (так же как и понятия, но не термина, ценовой эла¬ стичности); заслуга открытия потребительского излишка — Дю¬ пюи; «графический метод» представления также предложен Дюпюи или, можно сказать, Дженкином. Если бы это всегда четко понималось, то к этому нечего было бы добавить.12 Но та¬ кого всеобщего понимания не было — возможно, у всех эконо¬ 11 Если считать (что представляется уместным) статью Шоува официаль¬ ным манифестом маршаллианцев, то остается лишь одно различие. Шоув утверждает, подкрепляя свое заявление цитатой, что корни учения Маршалла следует искать скорее в работах Рикардо, чем Милля. Если учитывать то, как Шоув интерпретирует Рикардо и Милля, минимизируя различия между ними, в этом нет особого смысла. Но при моей интерпретации соотношения между ними это имеет большее значение — это примерно равнозначно признанию или отказу в признании роли Ж. Б. Сэя в возникновении маршаллианской эконо¬ мической теории. На самом деле не существует реального «моста» между Рикардо и Маршаллом, хотя его, без сомнения, можно построить. При этом уже существует «мост» между Миллем (или даже Смитом) и Маршаллом. 12 Вопрос о правомерности претензий (даже косвенных) на независимое открытие, результаты которого, как известно претенденту, были опубликова¬ ны ранее, каждый из нас должен решать для себя сам. Некоторые пренебрегли этим.
1106 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мистов13 его нет даже сегодня, — в результате чего репутация иных пострадала и во многих умах сложилась искаженная кар¬ тина ситуации в науке того времени, в исправлении которой со¬ стоит долг историка. Задача достаточно сложная, потому что в такой ошибке во многом виноват сам Маршалл. Сопоставление Маршалла (и Эджуорта) с австрийцами будет проведено ниже, и потому не будем здесь затрагивать эту тему. В поразительном контрасте с благодушием, расточаемым в адрес Рикардо и Мил¬ ля, Маршалл отнюдь не жаловал всех, чей вклад был близок его собственному. Единственным исключением является Тюнен, чьи исследования получили справедливое признание не только в об¬ щем виде в предисловии к 1-му изданию «Принципов», но так¬ же и в пассаже на с. 704 1-го изд., упоминающем «великий за¬ кон замещения фон Тюнена». Но Курно получил лишь общее признание и не удостоился ссылки там, где ее следовало бы ожи¬ дать, особенно в теории монополии. Однако нас не заинтересует выдвижение какого-либо обвинения против Маршалла в неадек¬ ватном признании чувства долга перед предшественниками — от этой вины в значительной степени освободили его Кейнс и Шоув. Речь идет о неадекватном признании чужого приоритета. Случай с Джевонсом наиболее очевиден. Но ситуация с Вальра¬ сом еще хуже. Маршалл, разбиравшийся в математике лучше, чем кто бы то ни было, придерживавшийся высочайшего мнения об основополагающей важности своего собственного примечания XXI, не мог не видеть величия, равно как и приоритета дости¬ жения Вальраса. Тем не менее великое имя Вальраса встречает¬ ся в «Принципах» лишь в трех незначительных местах, где ничего не говорится о его достижении.14 Точно так же дело об¬ стоит и в отношении Дюпюи и Флиминга Дженкина, которые 13 Я неоднократно удивлялся тому факту, что компетентные и даже выдающиеся экономисты имеют обыкновение некритически приписывать Мар¬ шаллу то, что ♦объективно* следовало бы отнести на счет других (даже «мар- шаллианскую* кривую спроса!). Не будем даже выходить за пределы кембридж¬ ского круга. В Essays in Biography на с. 222 и далее Кейнс попытался перечис¬ лить «с помощью замечаний профессора Эджуорта» некоторые из «наиболее ярких аспектов вклада в науку*, содержащиеся в Принципах. Их шесть (ис¬ ключая комментарий об историческом введении), и, очевидно, все они счита¬ лись объективными инновациями. Ни один из них не может быть признан без уточняющей ссылки на исследования других, хотя в совокупности, как эле¬ менты общего трактата для более широкого круга читателей, они обладали достаточной новизной. 14 Эджуорт был так же печально несправедлив к Вальрасу, как и к авст¬ рийцам. Но его недостаток признательности был чем-то вроде милой недруже- любности нежных матерей и жен, которые не замечают никаких достоинств в соперниках своих всецело обожаемых сыновей или мужей. Насколько я знаю, он никогда не был недружелюбным исходя из собственных интересов.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1107 удостоились признания, но лишь в сносках и в неподобающих местах. Поспешу указать на смягчающие обстоятельства. Одно из них было сформулировано лордом Кейнсом: Маршалл видел в работах Джевонса и австрийцев технические промахи и другие недостатки, которые могли повредить успеху новой системы, если не держаться подальше от этих согрешивших авторов. Есть и другие подобные обстоятельства. Преемственность аналитической работы ценна сама по себе, между тем создатели новой теорети¬ ческой системы — или, по крайней мере, Джевонс и австрий¬ цы — без необходимости расширяли пропасть, отделявшую их от предшественников. Кроме того, Маршалл вполне сознавал свою роль как национального лидера. Может быть, он считал своим долгом поддержание национальной традиции. К счастью, однако, я могу закончить на более приятной но¬ те. Самое главное об исследованиях Маршалла еще предстоит сказать. За великим достижением стоит еще более важное посла¬ ние потомкам. Больше, чем любой другой экономист (за исклю¬ чением, пожалуй, Парето), Маршалл указывал в будущее. Он не создал теории монополистической конкуренции. Но он указал на нее, рассматривая особый рынок фирмы (special market). Выше уже отмечалось, что его чистая теория была строго статичной, но при этом он указывал на экономическую динамику. Он не проводил эконометрических исследований, но всегда рассуждал с учетом статистического подкрепления экономической теории и делал все возможное, чтобы сформулировать статистически опе¬ рациональные концепции. В своем выступлении «Старое и новое поколение экономистов» он выделил важные элементы програм¬ мы современной эконометрики. Естественно, его исследования устарели. Но в них присутствует живой дух, предохраняющий их от забвения. 3. Франция Ситуация во Франции в период с 1870 по 1914 г. была до¬ вольно странной. Вальрас проводил свои исследования (пример¬ но до 1892 г.), фигура Курно вновь возникла после забвения. В фактологической области анализа работали Jle Пле и его шко¬ ла, Симиан, Левассёр, Манту, Мартен и многие другие.1 Пере¬ числив лишь пиковые достижения, мы, возможно, захотим по¬ 1 Речь о Ле Пле шла выше (см. часть III» главу 4); о Симиане и Левассёре мы говорили в главе 4 этой части. 5 Зак. 3170
1108 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ставить французскую экономическую науку на первое место сре¬ ди всех других. Но, за исключением фактологических исследо¬ ваний, эти пиковые достижения практически не получили ши¬ рокого распространения; кроме того, отсутствовали симптомы разносторонней деятельности, позволяющей быстро наверстывать отставание в наши дни.2 Посредственная репутация французской университетской экономической науки того периода, однако, бы¬ ла обусловлена не ее недостатками в сфере «чистой теории» — равно как и в прикладных областях, — но чем-то иным, что бу¬ дет препятствовать признанию современными радикалами a limi¬ ne <с порога — лат.>, а именно либерализмом в гладстоновском смысле. Политические пристрастия ведущей группы французс¬ ких экономистов были столь очевидными и в такой степени про¬ являлись в каждой написанной ими строке, что у нас нет друго¬ го выбора, кроме как принять политические критерии в остав¬ шейся части этого обзора. В соответствии с этим рассмотрим прежде всего крайних сторонников laissez-faire, которые известны как «парижская груп¬ па», так как они контролировали Journal des £conomistes, новый словарь, центральную профессиональную организацию в Париже, College de France и другие институты, равно как и большую часть средств популяризации — настолько значительную, что их по¬ литические или научные оппоненты испытывали манию пресле¬ дования. Даже по прошествии времени чрезвычайно трудно дать правильную оценку этой группе, которая была также и школой в нашем смысле. Я упомяну лишь некоторые имена, которые при¬ влекут внимание заинтересованного читателя к работам этой шко¬ лы, и, вместо того чтобы характеризовать отдельных ее членов, попытаюсь в немногих словах представить информацию о груп¬ пе в целом. Наиболее выдающиеся имена: Поль JIepya-Больё, Кур- сель-Сенёй, опять-таки Левассёр, неутомимый Гюстав де Молина- 2 Но следует упомянуть вальрасианскую работу Опти и представление доктрины Вальраса—Парето в учебниках Лорана и Антонелли. Essai sur la theorie generate de la monnaie (1901) Альберта Опти, юношеская работа уди¬ вительного качества, все еще заслуживающая внимательного чтения, обозна¬ чает немаловажную ступень развития теории денег, но упоминается здесь в силу еще большего значения представленной в ней сравнительно ранней фор¬ мулировки вальрасианской теории равновесия. Эрман Лоран (1841-1908) на¬ писал краткое, но очень хорошее изложение теории Вальраса—Парето (Petit Traitd d’dconomie politique mathematique. 1902). Профессор Этьен Антонелли фактически отважился на пионерное предприятие — вальрасианский курс лекций в College Libre des Sciences Sociales, который он опубликовал в 1914 г. под заголовком Principes d’economie pure. Были также различные работы по математической экономической теории, некоторые из коих будут упомянуты ниже. Они не оказывали какого-либо заметного влияния.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1109 ри, Ив Гюйо, Морис Блок3 и Леон Сэй. Они были anti-6tatistes <антиэтатистами>, т. е. верили в то, что основная задача эконо¬ мистов — опровергать социалистические доктрины и бороться с ужасными заблуждениями, содержащимися во всех планах со¬ циальной реформы и любого государственного вмешательства. В частности, они упорно стояли под поникшим знаменем ничем не ограниченной свободной торговли и laissez-faire. Это легко объясняет их непопулярность у социалистов, радикалов, католи¬ ческих реформаторов, солидаристов и т. д., хотя для нас это не должно иметь значения. Для нас важен тот факт, что их анализ методологически был столь же «реакционным», сколь и их по¬ литика. Они просто не обращали внимания на чисто научные аспекты нашего предмета. Ж. Б. Сэй и Бастиа, а несколько по¬ зднее слегка разбавленная теория предельной полезности удо¬ влетворили их научный аппетит. Некоторые из тех, кто сим¬ патизировал политике группы — хотя они не были членами ее внутреннего круга и поэтому, что очень важно, весьма редко упо¬ минались, — продвинулись дальше и провели важные иссле¬ дования. В первую очередь речь идет о двух авторах, которые всегда должны упоминаться среди выдающихся экономистов, — Кольсоне и Шейсоне. Немаловажно отметить, что оба были ин¬ женерами по образованию и в этом отношении продолжили французскую традицию, украшенную именем Дюпюи и ныне здравствующую более, чем когда-либо: если бы я позволил себе использовать слово «школа» в любом смысле, отличном от при¬ нятого в этой книге, я бы определенно «создал» школу из этих блестящих французских инженеров на государственной службе, ко¬ торые столь много сделали (и делают) для экономической науки.4 3 Обсуждение работ JIepya-Больё и Курсель-Сенёя см", выше, часть III, глава 4. Обзорная работа Мориса Блока Le Progres de la science dconomique depuis Adam Smith (1890; 2-е изд., в 2 томах — 1897) будет упомянута как яркий образец того, что данной школой считалось чисто аналитическим иссле¬ дованием. Следует также непременно упомянуть Essai sur la repartition des richesses (1881) Леруа-Больё. 4 Клеман Кольсон (1853-1939) отказался от той профессии, по которой получил образование, но стал государственным служащим в самом широком и почетном значении этого термина. Мы не можем углубляться в описание его многочисленных занятий — включавших преподавание — и заслуг. Достаточ¬ но будет упомянуть его Transports et tarifs (1890), которая все еще вознаграж¬ дает внимательного читателя, и его Cours d’economie politique (1901-1907) — работу, не все части которой в равной степени достойны похвалы, но местами достигающую значительных высот, особенно там, где речь идет о транспорте. Эмиль Шейсон (1836-1910; Oeuvres choisies. 1911) обладал многими до¬ стоинствами. Я сошлюсь лишь на его conference, опубликованную в 1887 г. под заглавием Statistique geometrique. Она переполнена предложениями (некото¬ рые из коих весьма оригинальны) по статистическим кривым спроса, выручки
1110 Часть TV. С 1870 по 1914 г. Однако и те авторы, чей полет нельзя назвать высоким, об¬ ладали одним большим достоинством. Их философские доктри¬ ны были убогими, их теория была слабой; но, когда они писали по практическим вопросам, они, подобно их предшественникам и Маршаллу, знали, о чем писали. Иными словами, они жили и мыслили в тесной близости с деловой и политической практикой, известной многим из них из опыта, а не из газет. В их работах присутствует атмосфера реализма и проницательности, что час¬ тично компенсирует недостаток научного вдохновения.5 Политикам едва ли могла нравиться группа, выступавшая за свободную торговлю и во всех остальных отношениях потвор¬ ствовавшая утопичному либерализму. Поэтому при создании го¬ сударственных кафедр экономики на всех юридических факуль¬ тетах французских университетов (1878) одна из целей состояла в том, чтобы не все новые профессора политически принадлежа¬ ли к парижской группе. Это, конечно, привело к переменам, но — помимо распространения света экономической науки в провин¬ циях, которые ранее обречены были пребывать в периферийной темноте, — эти перемены вначале были в большей степени поли¬ тическими, чем научными. Однако новые люди, ощущавшие себя таковыми во многих отношениях, сплотились, основали неорто¬ доксальный журнал Revue (Гёсопопие politique (1887), постави¬ ли (в большинстве своем) под сомнение естественное право, оправ¬ дывающее laissez-faire, смотрели с большей благосклонностью на протекционизм, так или иначе уже одерживавший победу, и по¬ зволяли себе поддерживать умеренные программы социальных реформ. С научной точки зрения из этого, пожалуй, мало что вышло. Но в течение тридцати пяти лет, минувших со времени и издержек, в области размещения производства и транспортных расходов (у него были своего рода кривые безразличия, характеризующиеся постоян¬ ным уровнем транспортных тарифов), ставок заработной платы (здесь он раз¬ работал модель типа «паутинообразной♦), он исследовал объем продаж как функцию заработной платы, рациональный выбор источников сырья, качеству, варьированию продукта, максимизации прибыли. Я обязан д-ру X. Штеле ука¬ занием на это удивительное собрание инструментов и идей, которое в против¬ ном случае прошло бы мимо моего внимания. 5 Откровенное презрение, с которым как сильные теоретики, так и анти¬ либералы относились к этой группе, представляется поэтому неоправдаЕным. Возьмем, например, Ива Гюйо (1843-1928), названного одним блестящим те¬ оретиком се pauvre Guyot <бедняга Гюйо>. Возможно, этот теоретик был прав, если в качестве стандарта для сравнения он имел в виду, скажем, Парето. Но я должен добавить к этому, что, если бы я был бизнесменом или политиком, я консультировался бы скорее у Гюйо — который был мастером практического диагноза, — чем у Парето, дабы получить представление о, скажем, тенденци¬ ях изменения занятости или цен на металл в ближайшие шесть месяцев. Каждый из нас достоин эпитета се pauvre (бедняга), если он вынужден решать задачу, весьма далекую от сферы его компетенции.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1111 этих назначений, под влиянием духа времени было достигнуто существенное улучшение, и не только усилиями новых профес¬ соров; парижская публика оживилась, хотя маленькая кучка стой¬ ких приверженцев laissez-faire, примечательных скорее долговеч¬ ностью, чем силой убеждений, держалась как Леонидовы спар¬ танцы при Фермопилах. Что касается репрезентативных имен, то здесь достаточно будет упомянуть П. Л. Ковеса <Р. L. Cauw£s>, скорее юриста, чем экономиста, который находился под влияни¬ ем немецкой Sozialpolitik и историзма и был разумным и силь¬ ным человеком, хотя и не «ученым экономистом»; Шарля Жида и Шарля Риста, которые достигли известности позднее;6 и двух исследователей, чьи достижения были одними из первых пред¬ вестников новой эпохи во французской экономической науке, — Ландри и Афтальона.7 Насколько я знаю, ни одна из групп, раз¬ рабатывавших системы социальной реконструкции, включая соци¬ алистов и солидаристов, не внесла вклада, достойного упоминания в истории анализа.8 4. Германия и Австрия Как мы знаем, в Германии Sozialpolitik и исследования ис¬ торической школы влияли на общую экономику сильнее, чем в любой другой стране. Эти явления не смогли совсем разрушить традицию и вытеснить «теоретический» компонент из экономи¬ ческой науки. Но иногда ситуация была весьма близкой к это¬ му: хотя последствия этого процесса начали проявляться около 1900 г. и набрали силу к 1914 г., люди, которым тогда было по двадцать лет, остались практически необученными искусству 6 Шарль Жид (1847-1932) не может занимать сколько-нибудь значитель¬ ное место в истории анализа, но тем не менее сыграл самую полезную и по¬ хвальную роль. Он был многогранным лидером, свободным от предрассудков, симпатизировавшим всему происходящему и естественным образом делившим¬ ся этой симпатией с остальными. Он написал один из самых удачных учебни¬ ков того периода и в сотрудничестве с Ш. Ристом еще более удачную Histoire des doctrines economiques (1-е изд. — 1909; 7-е изд. — 1947; пер. на англ. яз. — 1915; с добавлениями из 6-го и 7-го французских изд. — 1948), которая широко применяется и ныне. Были и другие достижения в этой области (Пе- рен, Эспинас, Дени, Дюбуа, Рамбо, Гоннар). 7 Landry Adolphe. L’int^rdt du capital. 1904. Афтальон и Жюгляр будут упомянуты в главе 8 данной части при рассмотрении областей науки, к кото¬ рым относятся их исследования. 8 Полезным дополнением к вышеприведенному обзору послужат Essai sur Involution de la репзёе Iconomique (1927) профессора Г. X. Буске, Les Doctrines taonomiques (1925) Гаэтана Пиру и хорошо известная «История» Жида и Риста.
1112 Часть IV. С 1870 по 1914 г. обращения с аналитическими инструментами, и некоторые из них считали «теорией» совокупность философствований о соци¬ ализме, индивидуализме и т. п. и споров о «методах» — они не имели понятия о теории как о «ящике с инструментами». Вообще говоря, собственная, доморощенная теория была незначительной и малокровной, единственные животворящие импульсы исходи¬ ли из австрийской и марксистской школ. Такую децентрализо¬ ванную ситуацию — во многом ту же, что и в предшествовавшем периоде, — трудно описать в рамках краткого обзора. Макси¬ мально упрощая суть дела, я намереваюсь осветить проблему сле¬ дующим образом: прежде всего мы рассмотрим австрийскую шко¬ лу; затем бросим взгляд на ряд репрезентативных личностей, объединяемых в одну группу лишь потому, что они заложили основы своей репутации в предшествующий период и оказали значительное влияние — как «патриархи» — в рассматриваемый период. Наконец, оставив марксистов для отдельного рассмотре¬ ния в конце главы, мы добавим еще несколько значимых имен, которые помогут завершить картину (начатую в предыдущей гла¬ ве) «жизни и деятельности» немецкой экономической науки в той мере, в какой импрессионистские «мазки» вообще способны за¬ вершить какую-либо картину. Во всех трех подразделах пресле¬ дуется одна цель — создание общей панорамы, которая не долж¬ на быть «перегруженной», пусть даже ценой значительной не¬ справедливости к ряду исследователей.1 а) Австрийская, или венская, школа. Тесные культурные связи, существовавшие между Австро-Венгерской монархией и Германией, не помешали возникновению в Австрии совершенно отличной от немецкой традиции в области экономической науки. Во многом это произошло благодаря двум личностным факторам: во-первых, Карл Менгер являлся весьма сильным лидером; во- вторых, он воспитал двух учеников — Бёма-Баверка и Визера, равных ему в интеллектуальном плане и упрочивших его успех. На самом деле они не могут быть причислены ко второму поко¬ лению, их можно рассматривать как сооснователей того, что, 1 В этом отношении я тем более уязвим для критики, поскольку не могу оправдать игнорирование деталей ситуации, с которой я очень хорошо знаком. Но некоторые лакуны моего описания могут быть заполнены из очень многих источников, особенно из двух нижеприведенных Festschriften (юбилейных сбор¬ ников — нем.), которые проливают свет на рассматриваемый период, хотя лишь один из них появился в то время: 1) Festschrift в честь Шмоллера (1908): Die Entwicklung der deutschen Volkswirtschaftslehre im neunzehnten Jahrhundert; 2) Festschrift в честь Брентано (1925): Die Wirtschaftswissenschaft nach dem Krie- ge, особенно статья профессора Амонна Der Stand der reinen Theorie (Vol. II. Part 3).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1113 учитывая все обстоятельства, стало на удивление важной и долго¬ вечной школой. Были другие последователи, заслуживающие упо¬ минания (такие, как Закс и Цукеркандль); кроме того, в тече¬ ние данного периода появилось, конечно, и второе поколение исследователей. На мой взгляд, будет все же правильным и спо¬ собствующим правильному пониманию ограничиться в данном подразделе рассмотрением этих двух2 лидеров и двух других ав¬ торов, которые скорее в личностном, чем в доктринальном пла¬ не стояли особняком и не получили того признания, которого они заслуживают, — Аушпица и Либена. Евгений <Ойген> фон Бём-Баверк (1851-1914) был, если го¬ ворить о его карьере, прежде всего государственным деятелем. Об этом необходимо помнить при оценке его научных исследова¬ ний точно так же, как при анализе творчества Рикардо не следу¬ ет забывать о его занятии бизнесом. То, что мы читаем, не яв¬ ляется законченными работами, которые Бём-Баверк задумы- валу — фрагменты его опубликованных произведений писались в спешке, последствия которой Бём-Баверк так и не получил воз¬ можности исправить. Чтобы показать это, выберем несколько важных фактов из его жизни, поражающей искренней предан¬ ностью долгу, абсолютным бескорыстием, высокими интеллекту¬ альными устремлениями, широкими культурными интересами и подлинной простотой — при полном отсутствии всякого ханже¬ ства или склонности к проповедничеству. На его становление как ученого непременно должно было повлиять поступление на госу¬ дарственную службу сразу после завершения обычного юридиче¬ ского образования, в процессе которого, как мы знаем, почти не уделялось внимания экономической науке. В тридцатилетием воз¬ расте он получил должность в университете Инсбрука. Восемь лет преподавания были единственным временем, которое он мог уде¬ лить занятиям экономической наукой в период расцвета своих сил. Он был трудолюбивым, систематичным и эффективным работ¬ ником, и, возможно, не стоит считать, что он отдал преобладающую часть своей энергии университетскому преподаванию. Гораздо больше сил он потратил на полемику, в которой зарекомендовал себя как наиболее выдающийся защитник учения Менгера.3 Осталь¬ 2 Фон Филиппович будет упомянут ниже. О JI. фон Мизесе, книга кото¬ рого о деньгах появилась в конце периода, речь пойдет в главе о деньгах. 8 Эти и более поздние его parerga <небольшие произведения — греч.> были вновь опубликованы в собрании сочинений Gesammelte Schriften (2 vols. 1924-1926), изданном профессором Францем К. Вайсом, одним из самых спо¬ собных учеников Бёма-Баверка.
1114 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ное было потрачено на главный труд его жизни — «Капитал и процент» <Kapital und Kapitalzins> (т. 1 — 1884; 4-е изд. — 1921; пер. на англ. яз. — 1890; т. 2 — 1889; 4-е изд. — 1921; пер. на англ. яз. — 1891). Том 1 — Geschichte und Kritik der Kapitalzins- theorien — вышел в английском переводе под названием Capital and Interest <«Капитал и процент»>; том 2 — Positive Theorie der Kapitales — получил название Positive Theory of Capital <«Позитивная теория капитала»>. Работа над вторым томом, со¬ держащим его собственный творческий вклад в науку (первый является сборником критических материалов о теориях процен¬ та), была вынужденно сокращена в связи с предстоявшим воз¬ вращением автора в Министерство финансов для подготовки вели¬ кой фискальной реформы 1896 г. — том выходил в свет частями по мере их написания автором. Отдельные идеи не слишком удач¬ но собраны в одно целое; по ряду важных вопросов автор менял свою позицию в процессе написания книги; в ней соседствуют различные течения его собственной мысли; важнейшие последние главы носят откровенно незавершенный характер (см. Предисло¬ вие к стереотипному 2-му изд.) и являются такими, какими ему удалось их сделать, а не такими, как было задумано. Яркая, но поглотившая все силы карьера государственного деятеля продол¬ жалась с 1889 по 1904 г. В этот период Бём-Баверк три раза за¬ нимал высокие посты, и свободное время появлялось у него лишь во время коротких отпусков и в случайные, в основном ранние утренние, часы, урываемые от официальной работы. Однако даже и тогда он не порывал связь с университетом (он был почетным профессором Венского университета и иногда вел там семинар). Кроме того, у него хватало времени на написание полемических и популяризаторских материалов. Среди прочего в этот период он написал свою знаменитую критическую работу о системе мар¬ ксизма.4 Однако возможности проводить оригинальные иссле¬ дования у Бёма-Баверка не было. Свободное время появилось в 1905 г., когда, отказавшись от самого престижного поста, даро¬ ванного Короной, он принял должность «ординарного» (полно¬ го) профессора в Венском университете. Это обеспечило ему сво¬ боду от всех обязанностей (кроме самостоятельно возложенных на себя) и от мелких неприятностей современной жизни, так как все «власть предержащие» в университетской среде были полны 4 Работа Zum Abschluss des Marxschen Systems (1896) была переведена на английский язык под названием Karl Marx and the Close of His System (1898). [Новое издание (с ответным словом Гильфердинга) вышло в свет с введением П. М. Суизи в 1949 г.]
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1115 уважения к члену Тайного совета, удостоенному множества на¬ град. Но его разум и тело уже состарились не по годам. Хотя он и продолжал вести свой знаменитый семинар до самой смерти (1914), творческие силы были уже исчерпаны. Он работал над своим «Капиталом* и добавил к нему внушительные приложе¬ ния, но реальный прогресс был уже невозможен. Переработанное и расширенное третье издание «Капитала и процента» вышло в трех томах (1909-1914) [том II был разбит на два — II, 1 и II, 2]; стереотипное четвертое издание с предисловием фон Визера уви¬ дело свет в 1921 г. Оставим в стороне защиту Бёмом-Баверком теории предель¬ ной полезности, его критику Маркса и некоторые другие достой¬ ные упоминания аспекты и зададимся вопросом: в чем состояло существо и значение его основного вклада в науку? Ответ, кото¬ рый, скорее всего, был бы дан большинством, таков: в теории процента и связанной с ней концепции «периода производства». Этот ответ абсолютно неадекватен. Теория процента Бёма-Бавер- ка и, в частности, его концепция периода производства — это лишь два элемента всеобъемлющей модели экономического про¬ цесса, корни которой можно найти в учении Рикардо, а парал¬ лели — в модели Маркса. Одна из ее частей по существу является вполне законченной теорией распределения (а не только процен¬ та), которая достигает кульминации в разделе «Развитый рынок капитала» <The Capital Market fully Developed> (см.: 3-е и 4-е изд., часть II: Positive Theorie. Кн. IV), где товарный запас, период оборота, заработная плата и процент определяются одновремен¬ но. Если мы хотим обозначить место Бёма-Баверка в истории экономической науки, то лучше всего называть его буржуазным Марксом.5 Таким образом, существуют рикардианские корни достиже¬ ний6 Бёма-Баверка, хотя он совершенно не подозревал об этом. Не знал он и о том, что его идеи были предвосхищены Рэ, по 5 Удивление, которое, скорее всего, испытает читатель при прочтении данного утверждения, и оправданно, и неоправданно. Оправданно потому, что Маркс был намного более чем экономистом. Конечно, наше утверждение под¬ разумевает лишь Марксову экономическую теорию капиталистического про¬ цесса. Неоправданно потому, что, думая о Марксе, мы привычно вспоминаем элементы его учения, несущественные с позиций данной книги, — агитацион¬ ные жесты, пророческий гнев. Отбросив это и посмотрев на стоящий за этим холодный аналитический каркас, читатель не станет удивляться моему утверж¬ дению. Маржинализм Бёма-Баверка имеет лишь техническое значение; будучи более эффективным инструментом, он устранил с пути ученого те ложные проблемы, с которыми столкнулся Маркс. ® Это неоднократно отмечалось профессором Найтом, а также доктором Эдельбергом (см. выше, часть III, глава 4, § 2).
1116 Часть IV. С 1870 по 1914 г. крайней мере в одном существенном вопросе.7 Наконец, гораздо более определенно его идеи были предвосхищены Джевонсом — его соотношение с последним было примерно таким же, как у Маршалла. Случайные предвосхищения теории Бёма-Баверка в том или ином вопросе встречались довольно часто, одно из них мы видели у Сениора и другое — в Principles Ньюкомба. Однако субъективно Бём-Баверк был столь восторженным последовате¬ лем Менгера, что вряд ли стоит искать другие влияния. Он сле¬ довал за Менгером не только в вопросах ценности и цены. Даже утверждения, представляющие собой, как мы увидим, два крае¬ угольных камня специфической теории капитала и процента Бё¬ ма-Баверка, — о том, что производительность данного «количе¬ ства» капитала может быть увеличена путем продления периода производства, и о том, что мы привычно недооцениваем будущие удовольствия в сравнении с настоящими, — были намечены Мен¬ гером.8 Именно его (а не Джевонса) приоритет заставляет под¬ нимать вопрос об оригинальности Бёма-Баверка. Можно доказы¬ вать, что человек, сумевший развить столь зачаточные предпо¬ ложения во внушительное органическое целое, едва ли нуждался в каких-либо идеях извне. Но в этом нет необходимости. Имен¬ но созданная Бёмом-Баверком модель, или схема, экономического процесса, бегло представленная выше, делает его одним из вели¬ чайших «архитекторов» в экономической науке, а эта схема на¬ ходилась за пределами кругозора как Менгера, так и Джевонса. Одни из лучших умов в нашей области, Виксель и в особен¬ ности Тауссиг,9 по существу и считали его таковым. Но понача¬ лу гораздо многочисленнее были критики и клеветники. Причи¬ ной тому в первую очередь была сдержанность Бёма-Баверка, которая, несмотря на обилие учеников, не позволила ему превра¬ тить их в своих последователей, как это сделал Маршалл: он так 7 Во время написания своей оригинальной работы Бём-Баверк знал о Рэ только по цитатам из Милля, которые не раскрывают сущности анализа этого автора. Он ссылался на Рэ, сильно преувеличивая при этом его роль, в третьем издании (см. об этом в: Mixter С. W. BOhm-Bawerk on Rae // Quarterly Journal of Economics. 1902. May). 8 Это тем более примечательно, поскольку Менгер, не признававший этой теории в качестве развития своих предположений, сурово осуждал ее с самого начала. В своем несколько высокопарном стиле он однажды сказал мне: «При¬ дет время, когда люди поймут, что теория Бёма-Баверка является одной из величайших ошибок». Он удалил упомянутые намеки из второго издания сво¬ ей книги. 9 Этот замечательный человек (Тауссиг) однажды сказал мне (по-моему, это было весной 1914 г.), что он считает Бёма-Баверка величайшим экономи¬ стом всех времен, исключая лишь Рикардо (или даже что он считает Рикардо и Бёма-Баверка равными друг другу величайшими экономистами: я уже не помню, как именно это прозвучало).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1117 и не обзавелся научным «телохранителем», готовым в любой мо¬ мент выступить в его защиту. Во-вторых, будучи знаменитым спорщиком, он нажил немало врагов, многие из которых торо¬ пились свести счеты.10 В-третьих, как было объяснено выше, труду Бёма-Баверка не было суждено «созреть»: это по существу (но не формально) первоначальный черновик, развитие которого в нечто более совершенное было прекращено и уже не возобно¬ вилось. Более того, сомнительно, что примитивный технический уровень Бёма-Баверка и особенно отсутствие математической под¬ готовки позволили бы ему когда-либо достичь совершенства. По¬ этому его труд помимо необычайной сложности для понимания полон недостатков, побуждающих к критике, — например, «пе¬ риод производства» в его определении является почти бессмыс¬ лицей. Все это затрудняет продвижение читателя к глубинным основам его рассуждений. Как следствие этого критика отдель¬ ных моментов часто была успешной, и эти частичные поражения повредили репутации целого. Критика последовала даже со сто¬ роны такого проницательного ученого, как Ирвинг Фишер, ко¬ торый, по-видимому, так и не понял, сколь многое в его Theory of Interest заимствовано у Бёма-Баверка, хотя Фишер, как ни¬ кто другой, очень хотел (и даже слишком) отдать должное всем своим предшественникам. Во времена написания Кейнсом «Трак¬ тата о деньгах» существовало почти общераспространенное мне¬ ние, что теория Бёма-Баверка не более чем курьезная ошибка и ее не следует серьезно обсуждать. Тем не менее его идеи продол¬ жают вдохновлять и учить людей, включая критиков и клевет¬ ников. На самом деле это происходило с самого начала: хотя Бём- Баверк получил мало комплиментов и у него было не много по¬ следователей, он был и остался одним из величайших учителей в нашей области.11 10 Отметим мимоходом обвинение в недобросовестной критике, которое столь часто предъявлялось Бёму-Баверку, например, Маршаллом. В том виде, в котором оно выдвигалось, я считаю это обвинение безосновательным. Но Бём-Баверк обладал мышлением адвоката. Он был не в состоянии видеть что- либо, кроме буквы доводов оппонента, и, по-видимому, никогда не задавался вопросом: а не стоит ли за неудачной формулировкой некоторый элемент ис¬ тины. Это часто вредило его критическим аргументам, хотя его критические опыты остаются лучшей серией упражнений в теоретическом мышлении по¬ добного типа. Поэтому становится понятным, что у недоброжелательных его читателей иногда оставалось впечатление недобросовестности его критики. 11 Это остается справедливым независимо от возрождения интереса к идеям Бёма-Баверка в связи с большим успехом теории деловых циклов про¬ фессора фон Хайека в начале 1930-х гг. Профессор Найт вовсе не боролся с ветряными мельницами, выступив с энергичной атакой на учение Бёма-Бавер- ка в 1933 г. (Knight. Capitalist Production, Time, and the Rate of Return //
1118 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Фридрих фон Визер (1851-1926) был весьма необычной лич¬ ностью и прирожденным мыслителем. Краткий период государ¬ ственной службы в молодости и еще более краткий период рабо¬ ты в правительстве в шестидесятилетием возрасте были един¬ ственными перерывами в его спокойной и небогатой событиями университетской карьере в Праге и Вене. Однако этого мыслите¬ ля трудно охарактеризовать. Важной его чертой была широта видения, способность углубляться в суть вещей. Но он использо¬ вал ее весьма неэффективно, так как не обладал не только, по¬ добно Бёму-Баверку, необходимой технической подготовкой, но также и естественной способностью к выбору эффективной аргу¬ ментации. О его социологии, которая заслуживает большего вни¬ мания, чем ей уделялось (Recht und Macht. 1910; Gesetz der Macht. 1926), мы уже упоминали. Его значительный вклад в теорию денег будет рассмотрен в подобающем месте. Достоинство первой из его трех больших работ по общей теории — Uber den Ursprung und die Hauptgesetze des wirtschaftlichen Werthes (1884) — за¬ ключается в акцентировании и развитии менгерианской доктри¬ ны ценности (он предложил термин «предельная полезность» — Grenznutzen) и не более того, хотя даже это в то время означало большой прогресс. Во второй работе — Der NatOrliche Werth (1889; пер. на англ. яз. — 1893) — разрабатывались теории издержек и распределения австрийской школы (ему принадлежит понятие «вменение» — Zurechnung), которые Менгер лишь кратко обри¬ совал, и эта работа, несмотря на последний факт и очевидные технические ошибки, должна высоко оцениваться как оригиналь¬ ное исследование. Третья книга — Theorie der gesellschaftlichen Wirtschaft (в Grundriss der Sozialflkonomik Макса Вебера (1914. I; пер. на англ. яз. — Social Economics. 1927), — хотя и не содер¬ жащая ничего принципиально нового, все же является впечат¬ ляющим итоговым изложением экономических учений его эпо¬ хи. В истории экономической науки он известен (однако степень этой известности весьма неодинакова у разных историков) глав¬ ным образом как человек, завершивший систему австрийской школы, хотя некоторые его идеи были более родственны идеям Вальраса, чем Менгера. Лучшую оценку его как теоретика мож¬ но найти в книге профессора Стиглера, на которую я здесь раз и Economic Essays in Honour of Gustav Cassel) и в 1934 г. (Knight. Capital, Time, and the Interest Rate If Economica. Aug.), которая вызвала оживленную дискус¬ сию (ее основные вопросы см. в: Kaldor N. The Recent Controversy on the Theory of Capital // Econometrica. 1937. July). К сожалению, существенный вопрос о наследии Бёма-Баверка лишь изредка упоминался в этой литературе.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1119 навсегда ссылаюсь.12 Его собрание сочинений Gesammelte Abhand- lungen вышло под редакцией и с биографическим предисловием профессора фон Хайека (1929). Узкие рамки данного обзора заставляют ограничиться лишь краткой ссылкой на работу двух замечательных авторов: Рудоль¬ фа Аушпица (1837-1906), промышленника, который боролся против картеля, увеличивавшего его прибыль (этот прирост он отдавал своим работникам), и политика, являвшегося одним из авторов закона о прогрессивном налогообложении, и Рихарда Ли- бена (1842-1919), который был родственником и соавтором Аушпи- ца, банкиром и любителем искусства. Эти люди создали одно из выдающихся теоретических произведений эпохи — Untersuchun- gen Ober die Theorie des Preises (1889; первая часть была издана отдельно в 1887 г.; пер. на франц. яз. — 1914). В техническом плане они далеко превосходили своих соотечественников. Поэто¬ му, а также в силу того, что они выдвинули на передний план проблемы частичного анализа, их работа выглядит менее «авст¬ рийской», чем на самом деле. Она получила одобрение со сторо¬ ны Эджуорта и несколько большее — от Ирвинга Фишера, но не была признана на родине. Представленный в ней аппарат кри¬ вых общего и предельного спроса и предложения (авторы не поль¬ зовались средними величинами) был для того времени оригиналь¬ ным вкладом в науку, равно как и изложенная в приложении общая теория, которая осталась вообще не замеченной. Я представил австрийскую школу как одну из двух ярких сил, оказавших влияние на немецкую экономическую науку. Но это влияние было практически неощутимым вплоть до 1900 г., и даже впоследствии отношение немцев к ней не было всецело дружелюбным.13 Тому было несколько причин. Во-первых, впол¬ не естественно, что люди, интересующиеся в первую очередь прак¬ тическими проблемами своей эпохи и историческими изыскани¬ ями, не одобрили возрождение того вида исследований, который они считали принципиально ложным или по меньшей мере не¬ 12 Stigler George J. Production and Distribution Theories [теории Джевонса, Уикстида, Маршалла, Эджуорта, Менгера, Визера, Бёма-Баверка, Вальраса, Викселя, Дж. Б. Кларка]. 1941. Эта блестящая работа квалифицированного теоретика является, возможно, лучшим из существующих обзоров теоретиче¬ ских исследований ведущих ученых того периода. Весьма рекомендую про¬ честь ее. Это не означает, что я согласен со всеми изложенными в ней интер¬ претациями фактов и оценками. 13 Даже в 1918 г. большой успех книги Касселя (Cassel G. Theoretische Sozialttkonomie) был столь же обусловлен ее полезностью в качестве учебного пособия, сколь и тем фактом, что внешне она была враждебной как к австрий¬ цам, так и к Вальрасу.
1120 Часть /У. С 1870 по 1914 г. интересным. Во-вторых, многие исследователи, особенно Шмол¬ лер — который позднее искренне признал свою ошибку, — отож¬ дествляли теорию с «манчестеризмом», а именно с проповедью ничем не ограниченного laissez-faire. Поэтому они полагали, что наблюдают возрождение не только неугодного им типа анализа, но также и ненавистного для них типа экономической мысли или политической экономии. В-третьих, большинство теоретиков того времени либо находились под марксистским влиянием — а мар¬ ксисты, естественно, были не способны увидеть в новой теории ничего, кроме очередного примера буржуазной апологетики, — либо были преданными последователями английских «класси¬ ков»: некоторые из них превзошли Маршалла в своем восхище¬ нии Рикардо и Дж. С. Миллем, но в отличие от Маршалла упор¬ но отказывались двигаться дальше последних.14 Да и различные guerrilleros <партизаны — исп.>, искавшие для себя новые ис¬ ходные позиции, не были склонны к принятию аналитической схемы, для понимания которой, как бы проста она ни была, тре¬ бовалась некоторая теоретическая подготовка. В Англии перво¬ начальное продвижение австрийской теории вскоре столкнулось с маршаллианской крепостью, «угрожающе ощерившейся» на мирный коттедж австрийцев. В Соединенных Штатах она полу¬ чила широкое признание среди экономистов. Но поскольку в этой стране развилась собственная «маржиналистская» школа и неко¬ торые выдающиеся американские экономисты, в частности Ир¬ винг Фишер, следовали за Вальрасом, а не за австрийским три¬ умвиратом, ситуация не слишком отличалась от английской. Во - Франции учение австрийцев оказалось близким национальной традиции и, будучи более приемлемым, чем математическая си¬ стема Вальраса, удостоилось значительной поддержки: Леруа-Бо- льё, Жид, Ландри, Кольсон (который, однако, был в большей сте¬ пени вальрасианцем) и многие другие принимали его более или менее гостеприимно. В Италии поначалу успех был значитель¬ ным. Но там «австрийский импульс» вскоре сошел на нет или попал в тень учения Парето. Наиболее ранним и самым длитель¬ ным было признание австрийской школы в Нидерландах и в Скандинавских странах. Ь) Патриархи. «Наука движется вперед, — как однажды сказал Бём-Баверк одному нетерпеливому и непослушному моло¬ дому человеку, — вследствие вымирания старых профессоров». Но прежде чем продвинуть науку таким способом, эти старые u X. Дитцель (речь о нем пойдет ниже) пошел дальше всех: он действи¬ тельно полагал, что «классическую» систему возможно полностью сохранить, и это в 1921 г.! (Dietzel Н. Vom Lehrwert der Wertlehre... 1921).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1121 профессора являлись частью общей картины, и некоторых из них необходимо упомянуть. Я выбрал Рошера, который жил до 1894 г., Книса, Шеффле и Штайна. С ними мы уже встречались; все они оказали значительное влияние. Нет нужды говорить еще раз о Рошере. Карл Книс (1821- 1898) был помимо прочего прекрасным преподавателем, сделав¬ шим Гейдельберг крупным исследовательским и образовательным центром, в котором радушно принимались и совместно работали ученые самых различных убеждений. Из многих его работ я упо¬ мяну лишь его главное произведение Geld und Credit (1873-1879). Альберт Шеффле (1831-1903) — швабский радикал (если бы он жил сегодня и в Соединенных Штатах, мы бы охарактеризовали его как сторонника «нового курса» или даже как «розового»), министр в австрийском правительстве (1871), затем ученый, про¬ ведший более тридцати спокойных лет среди книг в своем ма¬ леньком родном городке, — имел меньше возможностей для пре¬ подавания, но оказал основополагающее влияние как автор. Од¬ нако, если в его амбициозной работе Bau und Leben des sozialen Кбгрегз (Строение и жизнь социального тела. 1875-1878) не со¬ держится больше, чем я способен найти, нельзя сказать, что эко¬ номический анализ многим ему обязан. Его работы по налогооб¬ ложению будут упомянуты в соответствующем месте. [Параграф о налогообложении в главе 6 не был закончен. — Ред.] Лоренц фон Штайн (1815-1890) — изучавший французский социализм профессор Венского университета (1855-1888) — зарекомендовал себя как авторитетный специалист в государственном управлении и государственных финансах. Его учебник экономики нельзя на¬ звать значительным достижением. Я упоминаю фон Штайна лишь потому, что исключение этой несомненно яркой фигуры из общей картины представляется неоправданным. с) Представители. Имена ведущих представителей универ¬ ситетской науки, в первую очередь приходящие на ум, если го¬ ворить о немецких экономистах рассматриваемого периода, ко¬ нечно, упоминались в предыдущей главе: Брентано, Бюхер, Кнапп, Шмоллер, Зомбарт, Вагнер и М. Вебер. Чтобы охарактеризовать различные аспекты ситуации, я выбрал такие имена, как Борт¬ кевич, Диль, Лаунхардт, Лексис, Филиппович и Шульце-Гевер- ниц. Но на этом я должен остановиться. Многие преуспевшие преподаватели, например Йоханнес Конрад, благожелательный наставник многих американских гостей, Густав Кон, Поле, Хельд, блистательный Нассе или Херкнер, должны быть нами пропущены. Из первой группы только Адольф Вагнер (1835-1917) нуж¬ дается в дополнительном комментарии. Мы уже знакомы с ним
1122 Часть IV. С 1870 по 1914 г. как с лидером в борьбе за Sozialpolitik и — в политическом амп¬ луа — как с консервативным реформатором. Кроме того, он достиг, к его чести, значительного успеха в области теории денег, кото¬ рый будет отмечен в главе 8. Мы должны также отметить его работу по государственным финансам (Finanzwissenschaft. 4 vols. 1877-1901). Именно на этих достижениях, как представляется, должна основываться его историческая репутация. Теперь необ¬ ходимо рассмотреть его как экономиста-аналитика в общем пла¬ не. В противопоставление историзму он считал себя «теорети¬ ком». Но, не будучи никоим образом благосклонным к школе Шмоллера, он акцентировал исторический релятивизм своим зна¬ менитым, хотя и не вполне новым разделением между «истори- ко-правовыми» и «экономическими» категориями (институтов, форм поведения и процессов), которое, наверное, нет необходи¬ мости объяснять. Вагнер обычно говорил, что больше всего учил¬ ся у Родбертуса и Шеффле, а также всегда демонстрировал кри¬ тический интерес к Рикардо, который до самого конца оставал¬ ся для него теоретиком с большой буквы. Он воспринимал лишь поверхностный смысл исследований своей эпохи и в то же время признавал многих иностранных экономистов, в частности Мар¬ шалла и Тауссига — в столь же поверхностной формальной ма¬ нере, — и получил в ответ аналогичное признание, особенно со стороны Маршалла. За исключением теории денег, его ориги¬ нальность или даже компетентность в экономическом анализе не может оцениваться высоко. Тем не менее его имя проживет на¬ много дольше, чем имена многих искусных аналитиков. Из его объемистых работ, которые в почти невыносимой степени под¬ вержены недугу «системита», лишь его Grundlegung der politi- schen Oekonomie (1-е изд. — 1876) и последовавший за ней кол¬ лективный труд Lehr- und Handbuch der politischen Oekonomie заслуживают упоминания здесь. Вторую группу, выделенную нами, составляют весьма не¬ однородные авторы. Ладислаус фон Борткевич (1868-1931) полу¬ чил образование как математик и физик15 и удостоился высокой 16 Так же можно охарактеризовать Вильгельма Лаунхардта (1832-1918), профессора Технологической школы в Ганновере, чья работа Mathematische BegrOndung der Volkswirtschaftslehre (1885), будучи по сути вальрасианской и имевшей многие недостатки, все же должна быть упомянута как выдающееся и в некоторых отношениях оригинальное произведение (особенно в вопросах транспортных издержек и размещения производства). Таким образом, Герма¬ ния не была совершенно лишена «математической экономической теории». Любопытно наблюдать — и это характеризует условия в нашей области нау¬ ки, — как определенный тип исследований существует у всех на виду и в то же время остается незамеченным.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1123 оценки как статистик школы Лексиса. В теоретическом плане он известен главным образом как один из самых компетентных кри¬ тиков Маркса16 и Бёма-Баверка. Его ярко выраженные критиче¬ ские наклонности не позволили ему выполнить ни одного твор¬ ческого исследования в области экономической теории. И это еще не все. Его критицизм достигал наивысших высот, когда он со¬ средоточивался на деталях — он был «охотником за запятыми», — в то же время Борткевич не видел более широких аспектов и глубинного смысла теоретической модели. Он называл себя мар- шаллианцем. Но это значило не более чем его симпатию к неко¬ торым наименее замечательным и наименее прогрессивным эле¬ ментам «Принципов» Маршалла. Он мог бы оказать благотвор¬ ное влияние в Берлине, если бы не стоял на обочине — в тени Шмоллера и Вагнера — и если бы был более эффективным как преподаватель. Карл Диль (1864-1943), напротив, не оставался в стороне: он возглавлял во Фрайбурге кафедру экономики, которая и до него, и отчасти благодаря ему была одной из самых выдающих¬ ся в Германии. Он также был весьма эффективным преподавате¬ лем — не столько в лекционной аудитории, сколько на своем семинаре, который формировал и вдохновлял многих учеников. Диль имел институционалистские наклонности — в частности, всецело поддерживал принцип исторического релятивизма. Но это не мешало ему быть подлинным «теоретиком», т. е. эконо¬ мистом, который не отказывается от теории, рассмотрев некото¬ рые философские вопросы и споры о понятиях, но использует теорию как инструмент решения проблем. Его теория не была ни оригинальной, ни современной, ни очень утонченной — ее кор¬ ни были в работах английских «классиков»,17 — но это все рав¬ но была пригодная для использования теория, явившаяся в то¬ гдашней ситуации весьма неплохим достижением. Генрих Дитцель (1857-1935), также выдающейся профессор (в Бонне), был человеком иного склада. Он тоже был в первую очередь теоретиком и превосходил Диля в строгой логике. Но он был менее эффективен как преподаватель в силу своего темпера¬ мента и странного «бесплодия» своих научных идей. В интел¬ 1в Об этом см.: Sweezy Р. М. Op. cit. Суизи полностью принимает интер¬ претацию Борткевичем Марксовой теории цен. 17 Работа Sozialwissenschaftliche Erlauterungen zu David Ricardos Grund- gesetzen (см. выше, часть III, глава 4) остается его главным научным достиже¬ нием в данной области. Но его монументальная Theoretische Nationalttkonomie (в 4 т. 1916-1933) также заслуживает внимательного прочтения. Его исследо¬ вание о Прудоне уже упоминалось.
1124 Часть IV. С 1870 по 1914 г. лектуальном плане Дитцель всю жизнь оставался на «классиче¬ ской» позиции, к которой он пришел в ранней молодости. Хотя он и провел ряд приличных исследований в «классическом» духе и написал интересный теоретический том Theoretische Socialoko- nomik (главным образом посвященный методологии) для Lehr- und Handbuch Вагнера, о нем едва ли будут помнить, разве что о его полемике с Бёмом-Баверком. Пример Вагнера и Дитцеля показывает, что именно харак¬ тер преподаваемой «теории», а не Sozialpolitik или историзм, объясняет то, что на первый взгляд кажется упадком аналити¬ ческих исследований данного типа, возможно и незначительным, но необходимым для оживления других типов исследований. Слу¬ чай Вильгельма Лексиса (1837-1914), выдающегося статистика, демонстрирует ту же закономерность, но в несколько ином ра¬ курсе. Лексис проводил высококлассные исследования во многих областях, особенно по проблемам денежной политики и между¬ народной торговли. Он также выделялся среди критиков, атако¬ вавших марксистскую систему после выхода третьего тома «Ка¬ питала». Но для всех его работ характерна теоретическая сла¬ бость, которая удивительна в человеке, без сомнения обладавшем в высшей степени сильным интеллектом. Его учебник решает эту загадку: он убедительно показывает, что автор вообще не стре¬ мился сколько-нибудь улучшить аналитический аппарат; развив¬ шись до зрелого состояния в антитеоретической атмосфере, он просто не осознавал научный потенциал новых идей, которые появлялись у него в зрелые годы. Поскольку его чисто интеллек¬ туальные интересы в любом случае лежали в сфере теоретической статистики, он даже и не пытался использовать математику — которая должна была даваться ему без труда — для подкрепле¬ ния своей экономической теории. Мы ни в коем случае не должны обойти вниманием такую личность, как Евгений (Ойген) фон Филиппович (1858-1917). Нам также придется упомянуть его снова, используя его учебник как репрезентативный пример того, «что получали студенты». Он был одним из лучших преподавателей того периода, высокоин¬ теллектуальным человеком, страстно интересовавшимся соци¬ альными и экономическими проблемами своего времени; при этом он относился к числу истинных мыслителей и был открыт для всех течений экономической науки в сфере его научных интере¬ сов. Эти достоинства и в особенности широта научных пристрас¬ тий позволяли ему в случае необходимости выступать в роли иде¬ ального посредника. Он отдавал должное как Шмоллеру, так и Менгеру и всем их идеям; он всем сердцем симпатизировал Sozial¬ politik образца «нового курса» и, хотя сам не принадлежал к
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1125 числу «теоретиков» — его собственные исследования были все¬ цело «практическими», — считал, что искусство анализа в сфе¬ ре его научных интересов не должно сойти на нет. Намного рань¬ ше других австрийцев он нашел компромисс с немецкой эконо¬ мической наукой — он был профессором в Вене, — и именно благодаря его влиянию, в основном через его учебник, немецкие студенты получили возможность познакомиться с теорией пре¬ дельной полезности. Герхарт фон Шульце-Геверниц (1864-1943) служит приме¬ ром еще одного типа ученого в лучших его проявлениях. Если говорить о технической стороне экономической теории, то этот фрайбургский профессор едва ли вообще может быть назван эко¬ номистом. Но он был более чем экономистом — подлинным со¬ циальным философом, почти соответствующим моему представ¬ лению о социальном теологе, и в то же время политическим обо¬ зревателем, не терявшим связи с реальностью. Он был автором работ,18 охватывавших широкий круг проблем. Каково бы ни было наше мнение об эпистемологическом уровне этих произве¬ дений, они занимают свою нишу и к тому же являются в своем роде шедеврами. Они создавались с определенной целью — нес¬ ти социальное послание, что само по себе уже немало. Однако этого недостаточно, если в соседнем классе не преподает хороший знаток техники анализа. Похоже, он никогда не понимал, что, если мы собираемся осмыслить социальные и международные процессы, нам понадобятся не только социальные воззрения, иде¬ алы и факты, но и определенные технические приемы, так как мы не являемся Лапласовыми демонами. Своей неспособностью дать необходимый минимум техники экономического анализа (и ради этого усвоить его самому) фон Шульце-Геверниц непред¬ намеренно причинял вред своим ученикам (некоторым из коих суждено было стать известными людьми). Даже в маршал л ианской Англии были Гобсоны. Но в Гер¬ мании и в Австрии, в той ситуации, которую я попытался опи¬ сать «широкими мазками», где общий уровень квалификации всех профессиональных экономистов, а стало быть, и уровень критики не мог быть высоким, Гобсоны должны были процве¬ тать и самодеятельные экономисты должны были быть многочис¬ 18 Они чем-то напоминают работу Адольфа Хельда Zwei Btlcher zur sozialen Geschichte Englands (под ред. Г. Ф. Кнаппа. 1881), еще одного ученого того же типа, которого я не хочу оставить без внимания. Двумя наиболее важными и, как мне представляется, наиболее характерными работами Шульце-Геверница являются Zum socialen Frieden (1890; перевод подзаголовка таков: «Описание усвоения Sozialpolitik в Англии в XIX в.*) и Britischer Imperialismus und englischer Freihandel (1906).
1126 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ленными. Образованные люди при том состоянии образования также часто предавались иллюзии ложной оригинальности, воз¬ никающей просто из неспособности понять существующий аппа¬ рат науки или овладеть им. В результате даже способные люди могли допускать чудовищные ошибки, неправильно интерпрети¬ ровать проблемы, принимать свои ошибки за открытия. Поэто¬ му нам известны имена многих людей, которые даже достигли профессионального успеха и занимали высокие должности, но которых трудно охарактеризовать с профессиональных позиций. Я упомяну некоторых наиболее выдающихся авторов этого типа, но не стану более возвращаться к некоторым из них: Эфферц, Готтль, Лифман, Оппенгеймер и Шпанн. Наше отношение к ука¬ занным авторам нуждается в объяснении. Поставленную задачу невозможно решить удовлетворитель¬ но: для этого потребовался бы отдельный том. Я могу лишь вы¬ сказать свои доводы, но не обосновать их. Отто Эфферц, единствен¬ ный человек в нашем списке, не получивший профессорского зва¬ ния, — в некотором роде фигура трагическая. Он написал книгу Arbeit und Boden (1890-1891), которая вышла в своей окончатель¬ ной редакции, сильно отличавшейся от первоначальной, на фран¬ цузском языке под заглавием Les Antagonismes foonomiques (1906). Это типичная работа способного человека, который не знает, как выполнить свою задачу. Мой довод в пользу исключения Эффер- ца из последующего обзора состоит в том, что устранение дока¬ зуемых ошибок сводит его аргументацию к банальностям. Иное мнение вы можете найти в предисловии к французскому изда¬ нию. Боюсь, единственная возможность оценить работы профес¬ сора Ф. фон Готтль-Оттлилиенфельда, который занимал видное по¬ ложение и имел много приверженцев, равно как и понять мой довод в пользу исключения их из обзора состоит в прочтении этих работ.19 Роберт Лифман (1874-1941) был достойным экономистом, особенно в области изучения картелей. Затруднение возникает с его теорией (кратко изложенной, например, в работе Grundsatze der Volkswirtschaftslehre; новое изд. — 1922), которая обладает ин¬ тересной особенностью. Его фундаментальный принцип выравни¬ вания предельных денежных доходов (и вся его «субъективная» теория цен) является (за исключением ошибок) не чем иным, как 19 Однако психологические издержки в данном случае можно существен¬ но уменьшить, если взамен прочесть выполненный профессором фон Хаберле- ром обзор методологических изысканий Готтля, которые были переизданы в 1925 г. под заглавием Wirtschaft als Leben. (Обзор был опубликован в Zeitschrift fUr NationalOkonomie (1929. May) под заглавием Kritische Bemerkungen zu Gottis methodologischen Schriften.) Но по остальным работам Готтля такого под¬ спорья нет.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1127 весьма неуклюжим изложением основного содержания теории ав¬ стрийской школы. Но, совершив свои «открытия» независимо, Лифман упорно отрицал всякое родство, затрачивая слишком боль¬ шие усилия на ведение полемики, и высказывал претензии, кото¬ рые никто не хотел и не мог принимать всерьез. К этому добавил¬ ся бессмысленный разговор о таких воображаемых понятиях, как ♦ субъективизм» и «объективизм» (или «материализм» и «натура¬ лизм») в ценовой теории. В областях, имеющих отношение к це- лям нашей книги, исключая работу о картелях, его научный вклад равен нулю. Франц Оппенгеймер (1864-1943) был знаменитостью: ведущий сионист, социолог-позитивист, он вряд ли утратит свое место в истории этого направления научной мысли. Будучи силь¬ ным преподавателем, Оппенгеймер способствовал становлению мно¬ гих молодых дарований и многое делал для того, чтобы флаг эко¬ номической теории высоко реял в оживленных дискуссиях. Его позиции в отношении частной собственности на землю,20 подобной позиции Генри Джорджа, самой по себе недостаточно для моего отказа углубляться в его доктрины. Причина моего решения со¬ стоит в следующем: болезнь его аналитического аппарата (его «объек¬ тивная» теория цены) не подлежит излечению, поскольку есть един¬ ственное лекарство от его дефектов, а именно теоретическая подго¬ товка. Но он не был лишен проницательности и высказал немало ценных идей. Кроме прочего он изобрел термин «сравнительная ста¬ тика» и нашел применение этому понятию (см. ниже, глава 7, § З).21 20 Оппенгеймер был одним из многих авторов (среди них А. Смит и Сениор), говоривших о монополии на землю. Но не в этом состоит смысл моего высказывания в тексте. Он был также одним из не столь многочисленных авторов, которые, как Генри Джордж (и некоторые другие, чьи имена упомя¬ нуты в части III), считали все феномены, представлявшиеся им отклонениями от правильного функционирования капиталистической системы, результатом действия частной собственности на землю или исключения свободного доступа работников к земле <Bodensperre>. Это, конечно, подразумевает тезис, что частная собственность является причиной редкости земли как фактора произ¬ водства. Упразднение Bodensperre составило сущность либерального социализ¬ ма Оппенгеймера, проникшего во многие умы. 21 Из многих работ Оппенгеймера в рамках нашего предмета мы должны отметить лишь Theorie der reinen und politischen Okonomie (том III его всеобъ¬ емлющей System der Soziologie; 5-е перераб. изд. — 1924) и Wert und Kapital- profit (2-е изд. — 1922). Может оказаться полезным тщательный критический анализ теоретической системы Оппенгеймера, выполненный профессором Альф¬ редом Амонном (Zeitschrift fUr Volkswirtschaft und Sozialpolitik. 1924). Оппен- геймеру посвящены многие работы. Я упомяну лишь статью Э. Хаймана: Her¬ mann Е. Franz Oppenheimer’s Economic Ideas // Social Research. 1944. Febr. Обратившись к этой статье, читатель обнаружит, что, хотя профессор Хайман превозносит Оппенгеймера как социального философа и политического мысли¬ теля и максимально — насколько позволяют рамки мемориальной статьи — выделяет сильные стороны учения Оппенгеймера, подразумеваемая Хайманом оценка чисто аналитических достижений последнего мало отличается от выше¬ изложенной.
1128 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Профессор Отмар Шпанн,22 преподавательская карьера которого в Венском университете (с 1916 г.) была весьма успешной — он ос¬ новал подлинную школу в нашем смысле слова, — уже упоминал¬ ся нами ранее. Ни его социальная философия, ни его эпистемоло¬ гия, ни его социология нас здесь не интересуют. Нам интересна лишь его теория, а она была чрезвычайно бедна результатами. В его работах по государственным финансам, циклам и т. д., в ко¬ торых он пытается применить эту теорию,23 интерес представля¬ ют лишь отдельные высказывания. 5. Италия Даже самый благосклонный наблюдатель не смог бы выска¬ зать какие-либо комплименты итальянской экономической науке в начале 1870-х гг.; но самый недоброжелательный наблюдатель не осмелился бы отрицать, что к 1914 г. она добилась больших успехов. Самым заметным компонентом этого изумительного до¬ стижения была деятельность Парето и его школы. Но следует еще раз подчеркнуть, что господствующие школы на самом деле не господствуют. Школа Парето со всеми ее союзниками и сторон¬ никами никогда не доминировала в итальянской экономической науке в большей степени, чем школа Рикардо — в английской, а школа Шмоллера — в немецкой. Напротив, действительно при¬ мечательным является то, что даже вне зависимости от Парето итальянская экономическая наука достигла высокого уровня во многих направлениях и во всех прикладных областях. Некото¬ рые блестящие исследования в области денег и банковского дела, государственных финансов, социализма и сельского хозяйства будут упомянуты позднее, но подробное их рассмотрение здесь не представляется возможным. Не получится отдать должное даже различным течениям общей экономики, по крайней мере тем, которые произошли из исторических или других фактологиче¬ ских исследований, действительно «оплодотворявших» в Италии общую экономическую теорию и не конфликтовавших с ней, как в Германии, — такой тип общей экономики может быть представ¬ лен работами Луиджи Эйнауди, хотя он достиг лидирующего по¬ ложения лишь после 1914 г. Мы разобьем наш обзор на три ча¬ 22 См., например, его Fundament der Volkswirtschaftlehre (3-е изд. — 1923). 23 Доктрины и влияние Готтля, Оппенгеймера и Шпанна созрели лишь к 1920-м гг. Но я решил использовать предоставившуюся возможность, дабы облегчить чтение части V. По крайней мере, стадия формирования взглядов этих авторов приходится на рассматриваемый период.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1129 сти и посвятим их, соответственно, патриархам, Панталеони и Парето. Интересная фигура, исключенная из нашей неизбежно сверхупрощенной картины, — Акилле Лориа — упомянута в ниже¬ следующей сноске.1 а) Патриархи. Как уже отмечалось, энергичное возрождение итальянской экономической науки часто ассоциируется с препо¬ давательской деятельностью таких людей, как Феррара, Мессе- далья2 и Косса.3 Социологическая справедливость заставляет нас подчеркнуть следующее: Италия несомненно была готова к воз¬ 1 Работы Акилле Лориа (1857-1943) являются курьезным продуктом смеси гениальности с плохой аналитической подготовкой. Но и сама эта пло¬ хая подготовка была курьезного вида, который, однако, нередко встречается в экономической науке. Этот человек не был невежествен, скорее даже чересчур образован. Английских «классиков» он знал почти наизусть, да и Маркса не намного хуже. Он был также хорошо начитан в истории и философии. Но он либо не учился искусству экономического анализа, либо не имел к нему на¬ клонностей. Более того, когда речь шла о любимых идеях, Лориа был абсолют¬ но лишен самокритичности. Поэтому он склонялся (как и многие более старые авторы) к тому, чтобы придавать неоправданную важность наличию или отсут¬ ствию свободной земли, что стало лейтмотивом его экономических и социо¬ логических рассуждений. Он соединил эту идею с совершенно неудовлетворитель¬ ным развитием рикардианской теории ценности и с марксистской унитарной концепцией нетрудовых доходов <non-wage income>, которые при следующем шаге распадаются на процент (прибыль) и ренту. Из этих элементов он скон¬ струировал «экономическую теорию собственности на землю», которая по за¬ мыслу и целям подобна (марксисты сказали бы, «является карикатурой») марксистской системе, причем в манере, не слишком отличающейся от Оппен- геймеровой. Он считал себя основателем школы. Однако по прочтении соответ¬ ствующей литературы я могу позволить себе утверждать лишь то, что он за¬ интересовал и стимулировал многих своих современников и что у некоторых из них он получил одобрение, в котором трудно отделить вежливость от при¬ знания, а признание от приверженности. 2 О Феррара и Месседалья см. выше, часть III, глава 4, § 6. 3 Луиджи Косса (1831-1896), профессор в Павии, был прежде всего выдающимся преподавателем — из тех, кто, не нуждаясь в возможностях современных американских преподавателей, способен как по волшебству «из¬ влекать» из больших классов, состоящих из весьма слабо заинтересованных студентов, то меньшинство, представители которого готовы открыть свое со¬ знание животворящему влиянию личных бесед. Кроме того, Косса принадле¬ жал к числу весьма образованных людей. Его книга Guida alio studio dell’econo- mia politica <«Путеводитель по исследованиям в области политической эконо¬ мии» > (1876; пер. на англ. яз. — 1880) является и в самом деле путеводителем, но таким, который знакомит неофита с авторами прошлого. Заголовок фран¬ цузского перевода (книга была переведена на несколько языков и обладала широкой популярностью) в большей степени отвечает содержанию книги: Histoire des doctrines dconomiques <«История экономических учений »> (1899). Будучи основанной на оригинальном исследовании, она имеет высокую цен¬ ность как история экономической науки. [Английский и новый французский (1893) переводы были сделаны по третьему (исправленному и переработанному) итальянскому изданию, озаглавленному Introduzione... dell’economia politica (1892).]
изо Часть IV. С 1870 по 1914 г. рождению блестящей традиции в данной области, как только условия стали более благоприятными; объединение нации создало эти условия и вдобавок породило новые национальные пробле¬ мы и возможности; и наконец, хотя материальная обеспеченность итальянской экономической науки оставалась весьма скромной, было создано довольно много профессорских должностей (прав¬ да, с невысокой оплатой). Все это, однако, не умаляет заслуг этих выдающихся преподавателей и их последователей. Личный фак¬ тор весьма отчетливо проступает при объяснении достижений итальянской экономической науки: необычайное количество не¬ обычайно способных людей определенно создало большую часть этих объективных возможностей. Особая заслуга Коссы и Мессе- дальи состояла в обучении науке и распространении духа уче¬ ности, отвлекавшего студентов от вечных споров о политике — в частности, от сравнения laissez-faire и Sozialpolitik, а также в нацеливании будущих поколений на серьезную работу. Несмот¬ ря на то что их успех был лишь частичным — кто бы смог сделать больше? — и на то что старая полемика продолжалась не толь¬ ко в открытой форме, но и в обличии, казалось бы, научных споров о «естественном праве», эти люди не только стимулиро¬ вали исследования, но и помогали создавать для оных подоба¬ ющую атмосферу. Эти исследования, если говорить об общей эко¬ номике, несомненно отталкивались от зарубежного опыта, особен¬ но исторической и австрийской школ. Но в процессе критической переработки и создания оригинальных концепций они быстро «национализировались». Очень многие исследователи успешно откликнулись на эти стимулы, и очень многие должны быть упо¬ мянуты, например Супино или Ричча-Салерно, ученик Косса и учитель Лориа, Конильяни и Грациани. Но мы вынуждены воз¬ держаться. Ь) Панталеони.4 Основным ориентиром для нас послужит книга Principi di economia рига (1889). Являясь австрийской или 4 Маффео Панталеони (1857-1924) был человеком многих занятий, и это остается справедливым, даже если отбросить все не относящееся к науке. Выдающееся положение в итальянской экономической науке он занял после публикации уже упоминавшейся нами книги, но выдающегося положения в итальянской профессиональной иерархии он удостоился лишь в 1900 г., когда получил кафедру в Павии, или даже в 1902 г., когда стал преемником Мессе- дальи в Римском университете. Перед работой Principi (пер. на англ. яз. — 1898; этот перевод сделан по 2-му изд. 1894 г.) он написал другую важную книгу о налогообложении (Theoria della traslazione dei tributi — его магистер¬ ская диссертация, 1882). Но в полной мере его влияние и оригинальность не могут быть оценены по этим книгам. Его идеи изложены в бесчисленных ста¬ тьях, наиболее важные из которых перепечатаны в Scritti vari di economia (1904-1910) и в Erotemi di economia (1925). Статья La crisi del 1905-1907,
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1131 «австро-вальрасианской» в основных положениях, обогащенной маршаллианским аппаратом исследований внешней и внутренней торговли (из частным образом опубликованных памфлетов Мар¬ шалла 1879 г.), она послужила важным шагом вперед — от ста¬ рых представлений к новым. В этом и состоит ее значение, ибо, несмотря на то что она блестяще написана — Эджуорт не ошиб¬ ся, назвав ее «драгоценным камнем», — и все еще заслуживает прочтения, в ней нет ничего по-настоящему оригинального. Ори¬ гинальные идеи Панталеони содержатся в его статьях и речах. Упомянем лишь немногие. Он был одним из первых теоретиков, попробовавших свои силы в вопросе о фиксировании цен (prezzi politici); он внес свой вклад в теорию промышленных объедине¬ ний (sindicati); он небезуспешно оперировал коварной концепци¬ ей коллективной максимизации удовлетворения; он интересно писал по проблеме оценки активов при отсутствии цен; кроме того, как признал Мур, он был первым теоретиком, создавшим в общих чертах теорию эндогенных колебаний. Ни одно из этих начинаний Панталеони не развил сколько-нибудь глубоко. Но он распространял свои взгляды и способствовал прогрессу науки. Именно он познакомил Парето с трудом Вальраса. Как и в других случаях, здесь следовало бы упомянуть мно¬ го имен. Однако я ограничусь лишь тремя. Первое из них — Бароне.5 Он начал публиковаться в начале 1890-х гг. Именно Бароне показал Вальрасу, как обойтись без постоянных произ¬ водственных коэффициентов; он сформулировал границы приме¬ нимости частичного анализа Маршалла; в некоторых отношени¬ ях он пошел дальше Маршалла, а в некоторых (в теории госу¬ дарственных финансов) — дальше Эджуорта; на подготовленном опубликованная в Annali di economia (1925), хотя и является докладом, ини¬ циированным правительственным запросом, представляет собой существенный вклад в теорию циклических колебаний. Эта и другие фактологические рабо¬ ты — некоторые из них имеют определенное значение для теории статисти¬ ки — должны приниматься в расчет при любой попытке оценки Панталеони как ученого и человека: он был кем угодно, только не «чистым теоретиком», хотя мало кто так разбирался в «чистой теории». После его смерти многие выдающиеся итальянские экономисты отдали дань памяти этого выдающегося человека. Статьи о нем были опубликованы в Giornale degli Economlsti (1925; там же содержится библиография); см. также: Pirou G. Pantaleoni et la theorie Sconomique // Revue d’^conomie politique. 1926. 6 Энрико Бароне (1859-1924) был военным, политиком и преподавателем с хорошей математической подготовкой. Большинство его публикаций вышли в Giornale degli Economisti. Некоторые из них будут упомянуты позднее. Его книга Principi di economia politica впервые увидела свет в 1908 г. Я никогда не мог понять, почему заслуги этого блестящего экономиста не были по до¬ стоинству оценены в его собственной стране.
1132 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Парето основании он набросал теорию социалистической эконо¬ мики способом, который и до сегодняшнего времени не был прин¬ ципиально улучшен. Лишь последнее произведение Бароне и его превосходный учебник получили адекватное признание. Но ему повезло больше, чем другому человеку, имя которого я хочу на¬ звать, — Дж. Б. Антонелли, чья замечательная научная деятель¬ ность вообще осталась без внимания.6 Третье имя, которое сле¬ дует упомянуть, — Марко Фанно.7 Его раннее творчество отно¬ сится к данному периоду. с) Парето. Наконец-то мы добрались до такой знаменитости, как Парето. Если вслед за его учениками мы станем говорить об «эпохе Парето», ее начало следует отнести примерно к 1900г., когда, как мы отмечали выше, Парето начал определять свою позицию и создавать собственную школу. Как и все подлинные школы, она имела свое ядро, круг союзников и сторонников, а также последователей за рубежом. К каждой из этих категорий можно отнести немало авторов. Но если рассматривать итальян¬ ских экономистов, получивших тогда или позднее международное признание, то мы увидим, что число последователей в строгом смысле слова — тех, кто образовал «ядро», — было незначитель¬ ным. Думаю, имена Аморозо, Брешани-Туррони, Дель-Векьо, Эйнауди, Фанно, Джини, де Пьетри-Тонелли, Риччи вспомнятся всякому, кто знаком с ситуацией в науке 1910-1940 гг. Из них только Аморозо и де Пьетри-Тонелли принадлежали к ядру шко¬ лы Парето.8 Эйнауди и его ученики стояли совершенно обособ¬ ленно, опираясь на собственную доктрину. Все остальные были не более чем «союзниками и сторонниками» в том смысле, что они признавали авторитет Парето, были подвержены его влия¬ нию в отдельных вопросах, но в сущности шли по своему соб¬ ственному пути — пожалуй, слово «союзник» является здесь даже слишком сильным. Чтобы оценить международное влияние Па¬ рето, читателю следует уяснить четыре момента. Во-первых, со¬ 6 Antonelli G. В. Sulla teoria matematica della economia politica. 1886. Этот небольшой трактат, как мне представляется, предвосхитил более поздние ис¬ следования в нескольких важных моментах. 7 См. особенно его работу Contributo alia teoria dell’offerta a costi congiunti, опубликованную в приложении к Giornale degli Economisti (1914. Oct.). 8 Луиджи Аморозо, профессор в Риме, — автор большого числа статей, но пока мы упомянем лишь его Lezioni di economia matematica (1921). Ориги¬ нальные концепции Альфонсо де Пьетри-Тонелли, профессора из Венеции, так¬ же следует искать в статьях. Однако мы упомянем его трактат, третье издание которого имеется во французском переводе: Traitd d’^conomie rationelle <«Трак¬ тат рациональной экономии»>. 1927. Заметьте, французский термин rationelle означает то же, что и риге (чистая).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1133 циология Парето имела международный успех и в 1930-е гг. по¬ родила определенную моду на Парето, которую мы уже отмеча¬ ли в Соединенных Штатах. Во-вторых, его знаменитый закон (статистического) распределения доходов вызвал большой инте¬ рес и большую критику (в основном враждебную) во всем мире.9 В-третьих, Парето как «чистый» экономист стал известной фи¬ гурой в Англии и Соединенных Штатах, когда Аллен и Хикс развили его теорию ценности (метод кривых безразличия; см. ниже, Приложение к главе 7), воздав ему при этом щедрые по¬ чести. Однако это произошло лишь в 1930-х гг. В-четвертых, остальная часть экономического учения Парето оставалась прак¬ тически неизвестной в германских странах. Лишь его теория мо¬ нополии подверглась определенной враждебной критике, особен¬ но в Германии. Более благоприятно шли дела у Парето во Фран¬ ции (но не ранее начала 1920-х гг.), где его доктрины получили поддержку Буске и были отмечены Дивизиа и Пиру.10 Маркиз Вильфредо Парето (1848-1923), сын генуэзца и фран¬ цуженки, получил образование инженера (и в своей молодости работал по этой специальности). Это означает нечто большее, чем наличие у него хорошей математической подготовки. Его мощ¬ ный ум стремился далеко за пределы прикладной науки, в сфе¬ ру чистых понятий, которые абсолютно универсальны: мало кто столь отчетливо, как он, понимал, что в конечном счете все точ¬ ные науки или отрасли наук фундаментально едины. Первое про¬ 9 Парето опубликовал свой статистический закон распределения доходов по размеру в своем Cours (1896-1897) и в «Приветствии», опубликованном на юридическом факультете Лозаннского университета по случаю Швейцарской национальной выставки 1896 г. под заглавием: La courbe de la repartition de la richesse. Обширная литература, порожденная этой публикацией (ее объем про¬ должает расти), убедительно свидетельствует о ее важности и о ее стимулиру¬ ющем влиянии. Дискуссия была, к сожалению, искажена политическими пред¬ рассудками как критиков, так и сторонников автора. Из длинного списка серьез¬ ных и компетентных произведений читателю (для введения в курс дела) можно порекомендовать две работы: Macgregor D. Н. Pareto’s Law // Economic Journal. 1936. March; Bresciani-Turroni C. On Some Methods of Measuring the Inequality of Incomes If A1 Quanoun Wal Iqtisad. 1938 (египетское периодическое изда¬ ние). Превосходная работа Е. С. Rhodes The Pareto Distribution of Incomes (Economica. 1944. Febr.) представляет определенные трудности для нематема- тиков. Влияние — реальное или мнимое — этого закона на представления о структуре доходов в капиталистическом обществе впервые серьезно обсужда¬ лось на английском языке, насколько мне известно, профессором Пигу в книге Wealth and Welfare (1912). Его вполне серьезное обсуждение содержит тем не менее признаки эмоциональных пристрастий. 10 См. особенно: Bousquet G. Н. 1) Cours d*6conomie pure. 1928; 2) Eesai sur Involution de la pens£e economique. 1927; 3) Institute de science economique. 1930-1936; Divisia Francois. Economique rationnelle. 1928; Pirou G. Les theories de l’Squilibre Economique: L. Walras et V.Pareto. 1934.
1134 Часть IV. С 1870 по 1914 г. явление его интереса к экономической науке засвидетельствова¬ но посланием 1877 г. в Reale Accademia dei Giorgofili11 о логике «новых экономических школ». Но еще более очевиден его ран¬ ний интерес к экономической политике. Здесь необходим ком¬ ментарий, поскольку заслуженный авторитет Парето был подо¬ рван неприязнью к его политическим убеждениям со стороны многих его читателей: до появления в 1916 г. его трактата по общей социологии Trattato di sociologia generale он занимал по¬ зицию некритичного ультра либерал а, сторонника laissez-faire. Но его либерализм, экономический и политический, относился к особому типу и имел особые корни. Парето был человеком силь¬ ных страстей, которые не позволяли ему видеть более чем одну сторону политической проблемы или цивилизации в целом. Эту особенность только усиливало, а не ослабляло основательное клас¬ сическое образование, сделавшее античный мир для Парето столь же знакомым, как и родные Италия и Франция, — весь осталь¬ ной мир для него лишь существовал, и не более того. С пылким возмущением наблюдая за деяниями политиков итальянской и французской либеральных демократий, под действием негодова¬ ния и отчаяния он занял антиэтатистскую позицию, которая, как показали последовавшие события, на самом деле не была его соб¬ ственной. Приняв во внимание тот факт, что он (как и Маркс) одновременно являлся продуктом той цивилизации, которую ненавидел, а значит (опять же как Маркс), позитивистом и ате¬ истом, вы поймете поверхностный либерализм его ранних про¬ изведений. В 45-летнем возрасте Парето получил кафедру в Лозанне, освободившуюся в связи с уходом Вальраса на пенсию, покинул Италию и оставил занятия бизнесом. Неважное здоровье и полу¬ чение крупного наследства побудили его к отставке в относитель¬ но молодом возрасте. Он поселился в Селиньи (Celigny) на Же¬ невском озере, где в течение почти двадцати лет размышлений и прилежного писательского труда у него было достаточно време¬ ни, чтобы в полной мере проявить свою гениальность и интел¬ лектуальные амбиции. Там он прослыл «одиноким мыслителем из Селиньи», которого с чувством, близким к благоговению, вос¬ принимали как античного мудреца. Заслуживает упоминания тот 11 В этом смысле то, что было сказано о влиянии Панталеони, следует уточнить. Эта ссылка содержится в послании профессора де Пьетри-Тонелли Итальянскому обществу содействия прогрессу науки, посвященном памяти Парето и опубликованном в трех частях в Rivista di Politica Economica (1934- 1935), — рекомендую его читателю.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1135 интересный факт, что столь значительное влияние оказывал че¬ ловек, живший в строгом (хотя и гостеприимном) уединении в запущенном доме, наполненном кошками (отсюда название: «Вил¬ ла Ангора»), в силу чего его было неудобно посещать.12 Если мы теперь отбросим его социологию и «закон распре¬ деления доходов Парето», нам станет столь же трудно определить его несомненный вклад в науку, сколь легко указать его корни. Возможно, идеи Феррары и других (среди них Курно) и оказали свое влияние, но его система в том виде, в котором она сформи¬ ровалась в Лозанне, где он впервые углубленно занялся эконо¬ мическим анализом, настолько прочно коренится в системе Валь¬ раса, что упоминание других влияний может только ввести в заблуждение. Для нетеоретика это менее очевидно, так как тео¬ рия Парето окружена социологией, философией и методологией, которые не только отличаются от вальрасианских идей, но и диа¬ метрально противоположны им. Но «чистая» теория Парето яв¬ ляется вальрасианской — как в основных положениях, так и в большинстве деталей. Конечно, никто не станет этого отрицать, если речь идет о деятельности Парето до 1900 г., нашедшей от¬ ражение в Cours d’economie politique (1896-1897). Это просто бле¬ стящий вальрасианский трактат. Позднее Парето отказался от вальрасианской теории ценности и положил в основу своей тео¬ рии аппарат кривых безразличия, изобретенный Эджуортом и усовершенствованный Фишером. Он также реконструировал валь¬ расианскую теорию производства и капитализации и отступил от учения Вальраса в вопросе денег и других аспектах, добавив мно¬ жество собственных разработок. Новая система была представле¬ на в книге Manuale di economia politica (1906), математическое приложение к которой было значительно улучшено во француз¬ ском варианте (Manuel. 1909).13 Но даже Manuel — опять-таки если отбросить социологию — является не более чем переделкой 12 Очаровательный портрет человека и мыслителя был создан профессо¬ ром Г. X. Буске в книге Vilfredo Pareto, sa vie et son oeuvre (1928; пер. на англ. яз. — 1928). Пользуясь возможностью, ссылаюсь на произведение того же автора Introduction & l*6tude du Manuel de Vilfredo Pareto (1927). 13 Уже упомянув Trattato di sociologia generate (1916), мы должны в соответствии с задачами этой книги добавить лишь следующие публикации к Cours и Manuel: Les Systemes socialistes. 1902-1903; Economie matematique // Encyclopaedia of the Mathematical Sciences. 1911 (соответствующая статья в более раннем немецком издании малозначительна). Статьи, появившиеся в 1890-х гг. в Giornale degli Economisti, хотя и небезынтересны (они должны быть переизданы), с точки зрения самого Парето, устарели к 1900 г.; более поздние статьи в области чистой теории были просто фрагментами таких про¬ изведений, как Manuel или статья в Encyclopaedia.
1136 Часть IV. С 1870 по 1914 г. работы Вальраса, что можно установить, если рассмотреть стро¬ гие модели обоих авторов. Однако эта работа была сделана с та¬ кой силой и блеском, что переросла в нечто заслуживающее име¬ новаться новым произведением, хотя определенные выводы все же надлежит сделать: есть немаловажные моменты, в которых система Вальраса сохранила превосходство. Признание высокого качества этого произведения не извиняет не слишком благосклон¬ ного отношения Парето к учению Вальраса, от которого он наро¬ чито дистанцировался в большей степени, чем это было в действи¬ тельности необходимо.14 6. Нидерланды и Скандинавские страны Ситуацию в науке, сложившуюся в Нидерландах в начале периода, характеризуют два факта: высокий уровень компетен¬ ции и культуры в нашей области, опирающийся на старую тра¬ дицию, которую бережно хранили такие люди, как Меес (Mees), и отсутствие внутри страны импульса к научной революции. Гол¬ ландские экономисты были выше какого-либо «спора о методах» и подверглись лишь слабому влиянию как историзма, так и дру¬ гих новых тенденций эпохи. Они вели традиционные дискуссии о социализме, Sozialpolitik, деньгах, свободной торговле, но в целом все было спокойно. Поэтому они хотели и могли принять «новые теории» — в австрийской, но не в вальрасианской или маршаллианской редакции — просто потому, что учение Менге- ра появилось в приемлемой форме раньше других. Ведущий гол¬ ландский экономист данного периода Пирсон «вставил» это уче¬ ние в свое и основал1 школу, которая, опираясь на поддержку таких лидеров, как Веррайн Стюарт и де Врис, успешно просу¬ 14 В личном плане аристократ Парето и радикальный представитель сред¬ него класса Вальрас совсем не походили друг на друга. 1 Николас Герард Пирсон (1839-1909) был прежде всего государствен¬ ным чиновником: директором Голландского центрального банка в молодом возрасте; позднее — его президентом, министром финансов, премьер-министром и до конца своих дней парламентарием. Подобная карьера не мешает человеку с таким сильным интеллектом и гигантской трудоспособностью, как у него, достигнуть больших высот в качестве ученого-экономиста — он действительно был плодовитым автором, опубликовавшим около сотни книг и статей, — но она истощает те источники энергии, которые способствуют созданию ориги¬ нальных произведений. Его основная работа Leerboek der Staatshuishoudkunde (1884-1890; английский перевод, сделанный по 2-му изданию оригинала: Principles of Economics. 1902-1912), сыграла в развитии доктрин того времени роль, аналогичную роли исследований Панталеони.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1137 ществовала до 1920-х гг., когда она ассимилировалась с более новыми тенденциями без всякого насильственного разрушения.2 Мы можем повторить все это с небольшими изменениями в рассказе о Скандинавских странах, которые с точки зрения на¬ ших задач могут рассматриваться как единое целое. Но я просто упомяну имена: Бирк (Birck) (Копенгаген), Давидсон (Упсала) и Кассель3 (Стокгольм) — и поспешу обратиться к скандинавскому Маршаллу — Викселю, чьи исследования были одним из важней¬ ших факторов возникновения современной экономической тео¬ рии, и не только в Швеции. Никогда более тонкий интеллект и возвышенная душа не украшали нашу область науки. Если глубина и оригинальность мысли Викселя не выделяются достаточно отчетливо, то только благодаря его милой скромности, которая заставляла его нереши¬ тельным тоном преподносить новшества как небольшие предло¬ жения по улучшению существующих частей теоретического ап¬ парата, и его восхитительной честности, побуждавший его бес¬ 2 См., например: Verrijn Stuart С. A. Grondslagen... [Основания...]. 1920. 3 Позицию профессора JI. В. Бирка (1871-1933), если речь идет об эко¬ номической теории, можно сравнить с позицией Пирсона (см. его Theory of Marginal Value (1922)). Профессор Давид Давидсон известен в первую очередь своим трудом, посвященным истории Шведского центрального банка, вкладом в теорию денег и дружелюбной критикой Викселя. Но он был также достой¬ ным теоретиком — такое заключение я сделал по прочтении его работы о капиталообразовании (однако, поскольку я плохо читаю по-шведски, я не могу быть абсолютно уверен в этом). Прочтите превосходную работу мистера Бринли Томаса, в которой излагается для англоязычной публики доктрина шведских ученых (Thomas Brinley. Monetary Policy and Crises: a Study of Swedish Expe¬ rience. 1936). Международная слава профессора Густава Касселя (1866-1945) основывается на его вкладе и роли в дискуссии о денежной политике во время и после Первой мировой войны (см. ниже, глава 8) и на успехе его учебника Theoretische SozialOkonomie (1-е изд. — 1918; пер. на англ. яз.: The Theory of Social Economy. 1923). Но как теоретик он дебютировал статьей Grundriss einer elementaren Preislehre (Zeitschrift fUr die gesamte Staatswissenschaft. 1899), в которой была сделана попытка (важная, если учесть дату) переформулировать уравнения Вальраса таким образом, чтобы в них не использовалась концепция полезности. Его свежая — во многих смыслах — книга The Nature and Necessity of Interest (1903), несмотря на некоторую необоснованную критику и еще более необоснованные претензии на оригинальность, является важным произведени¬ ем, которое заслуживает внимательного прочтения как противоядие от теорий процента, распространенных в 1930-е гг. Кассель как теоретик относится к этому контексту, потому что он тоже был одним из авторов «второго поколе¬ ния», завершивших систему Джевонса—Менгера—Вальраса. Однако он следо¬ вал за Вальрасом, а не за Менгером. Его учебник в своей фундаментальной концепции представляет собой по большей части вариант — или популяриза¬ цию — доктрины Вальраса (за вычетом теории полезности), несмотря на то что имя Вальраса в нем не встречается. Кассель был эффективным и красноречи¬ вым преподавателем, и в его лекциях можно найти корни некоторых суждений современных викселианцев в вопросах чистой теории.
1138 Часть IV. С 1870 по 1914 г. престанно указывать на предшественников — Вальраса, Менге¬ ра и Бёма-Баверка, хотя с гораздо большим основанием, чем дру¬ гие авторы, он мог представить свою систему анализа как соб¬ ственное творение. Кнут Виксель (1851-1926), так же как и Маршалл, полу¬ чил математическое образование. Он был также радикалом (для своего времени), который часто попадал в затруднительные по¬ ложения, но никогда не приносил в жертву своим эмоциям то, что считал научной истиной. В этом отношении он напоминал Дж. С. Милля, которого следует причислить к тем, кто оказал основополагающее влияние на деятельность Викселя, и с кем, в частности, последний разделял почти страстную приверженность неомальтузианству.4 За исключением этой оговорки, его жизнь можно описать как тихую и уединенную жизнь ученого. Он по¬ лучил профессорскую кафедру в Лунде лишь к концу жизни и занимал ее в течение сравнительно небольшого промежутка вре¬ мени. Тем не менее благодаря его собственной значимости его влияние распространялось особенно широко именно после отстав¬ ки, когда он принимал более активное участие в текущих дис¬ куссиях, чем ранее. У него было много очень талантливых уче¬ ников. Практически все хорошо известные современные швед¬ ские и норвежские экономисты являются в той или иной степени его учениками. Его международная репутация, однако, не была пропорциональной его достижениям до тех пор, пока в конце 1920-х—начале 1930-х гг. профессиональный мир не стал понемно¬ гу осознавать, что этот ученый в весьма значительной степени предвосхитил все, что стало наиболее ценным в современных ис¬ следованиях денег и процента. Эта область его творчества будет рассмотрена позднее, равно как и его работа о налогообложении. В этой главе и двух последующих нас интересует прежде всего его деятельность в рамках «общей теории». Обращаю ваше вни¬ мание на стандартную биографию, автор которой профессор Эмиль Соммарин тщательно проанализировал творчество Викселя (Das Lebenswerk von Knut Wicksell // Zeitschrift ftir National- tikonomie. 1930. Oct.). К сожалению, ее английского перевода нет. 4 Сам Виксель придавал большое значение своим исследованиям по про¬ блемам народонаселения. Но в этой части данной книги последние интересу¬ ют нас лишь периферийно, и потому мы не можем отдать им должное. Доста¬ точно будет сказать, что Виксель всегда рассматривал ограничение темпов рож¬ даемости как существенный фактор в будущей жизни рабочего класса и что тенденция к падению темпов рождаемости, начинавшая проявляться в то вре¬ мя, безусловно приветствовалась им, так же как она приветствовалась бы и Дж. С. Миллем.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1139 Первая публикация Викселя по экономической теории Uber Wert, Kapital und Rente (1893; репринт Лондонской школы — 1933) является работой зрелого 42-летнего исследователя и содер¬ жит каркас первого тома его Lectures (1901; нем. изд. — 1913; англ. изд., с превосходным предисловием профессора Роббинса и двумя важными приложениями, — 1934). Том I Lectures вклю¬ чает основную часть его научного вклада в данной области, хотя к этому следует добавить несколько статей (например, его послед¬ нюю работу — статью по теории процента (Zur Zinstheorie // Die Wirtschaftstheorie der Gegenwart / Ed. H. Mayer. 1928. III). Я не даю здесь читательского путеводителя: никто из изучающих экономическую теорию не постиг его учение, не прочитав весь этот том, хотя первая его часть элементарна и с нашей точки зрения ценна только в смысле развенчивания старых и новых ошибочных идей, относящихся к теории полезности и «маржи- нализму* в целом. Основные элементы оригинального научного вклада указаны в предисловии профессора Роббинса. 7. Соединенные Штаты Общий фон индивидуальных достижений экономистов в Со¬ единенных Штатах примерно с 1870 по 1914 г. адекватно опи¬ сывается следующими хорошо известными фактами. В течение этого периода профессиональные американские ученые-экономи¬ сты добились национального и международного признания. Они получили определенное положение в университетах и в обществе, создали организацию и приобрели все атрибуты устоявшейся от¬ расли научных знаний. Они завоевывали все большее признание со стороны других лиц свободных профессий. Кроме того, сама американская экономическая наука все больше профессионали¬ зировалась. Но, начиная с почти с нулевой отметки в 1870 г., эта эволюция происходила так медленно, что увеличение числа по- настоящему компетентных профессионалов отставало от откры¬ вавшихся возможностей. Многие из тех, кто приобретал новую профессию, оставались практически неподготовленными. Они при¬ ступали к профессиональной деятельности, в то время как их сознание было наполнено предвзятыми идеями, которые они не были готовы пропустить через какие-либо аналитические жерно¬ ва, — даже дух прежнего движения «социальной науки» продол¬ жал заявлять о себе и во многом обусловил успех институциона¬ лизма. Отсюда и симпатии к популизму, которые питали многие 6 Зак*. 3)70
1140 Часть IV. С 1870 по 1914 г. экономисты. Другие, не найдя желаемого в своей стране, продол¬ жали опираться на европейские идеи и методы, но уже не толь¬ ко английские — в частности, путешествие в Германию стало почти обязательным эпизодом в карьере тех, кто мог это себе позволить (наподобие рыцарских странствий прошлого). Когда они встречались, после того как каждый находил свой индиви¬ дуальный стиль, они с трудом находили общий язык и едва по¬ нимали (не говоря уже о том, чтобы оценить) позиции друг дру¬ га. Именно этим было в значительной степени обусловлено от¬ сутствие согласия. Удивительно неодинаковые интеллектуальные уровни — не только в том, что касается научного инструмента¬ рия, — встречались сплошь и рядом, причиной тому — отсут¬ ствие единообразия в профессиональной подготовке и в общем образовании. В течение значительного времени не были вырабо¬ таны признанные профессиональные стандарты, и не всегда га¬ рантировалось компетентное преподавание. Многие добивались максимальных результатов, работая над какой-либо эмпириче¬ ской проблемой, представляющей национальный интерес и в со¬ вершенстве изученной ими. Именно в такого рода деятельности были достигнуты первые научные успехи. Но вначале «теория» была непопулярной у большинства и вызывала сопротивление (вполне независимо от усиливавшегося немецкого влияния), при¬ чем задолго до того, как это сопротивление было осознано и вер¬ бализовано. Все это имело свои очевидные достоинства, равно как и недостатки. Но постепенно ситуация исправлялась — посред¬ ством долгой, трудной, самоотверженной, но не бесславной борьбы. Дабы вызвать в памяти читателя ряд фигур, которые (с од¬ ним-двумя исключениями) должны быть ему хорошо знакомы, лучше всего использовать схему, подобную той, которую мы при¬ меняли ранее. Прежде всего, а) мы обратимся к некоторым из тех, кто помог подготовить почву для направлений, развивших¬ ся в 1890-х гг. Они не соответствуют в точности категории «пат¬ риархов», упоминавшейся нами выше. Они были не более чем хо¬ рошими экономистами и хорошими преподавателями, которые и до и после начала развития вышеупомянутых направлений от¬ стаивали строгость рассуждений и всегда способствовали повы¬ шению профессиональных стандартов. Затем Ь)мы объединим в одну группу Кларка, Фишера и Тауссига. И наконец, с) рассмот¬ рим группу из нескольких репрезентативных авторов, чьи име¬ на так или иначе необходимы нам для общей ориентации. Но мы не можем позволить себе упустить из виду экономи¬ ста, чей личный успех у публики был больше, чем у всех осталь¬
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1141 ных из нашего списка. Это Генри Джордж.1 Приведу здесь све¬ дения о нем, имеющие отношение к истории экономического ана¬ лиза. Он был экономистом-самоучкой, но в самом деле был эко¬ номистом. В течение своей жизни он приобрел большую часть тех знаний и способностей вести экономические рассуждения, ко¬ торые могло бы дать ему университетское образование при то¬ гдашнем состоянии последнего. Этим он выгодно отличался от большинства из тех, кто предлагал панацеи. За исключением предложенной им панацеи («единый налог») и связанной с ней фразеологии, он был весьма ортодоксальным экономистом, чрез¬ вычайно консервативным в отношении методов — он применял те же методы, что и английские «классики». Особенно Генри Джордж уважал А. Смита. Маршалла и Бёма-Баверка он не по¬ нимал. Но вплоть до трактата Милля (включительно) он чувство¬ вал себя в экономической науке как дома и не разделял ни одно¬ го из связанных с ней современных заблуждений и предрассуд¬ ков. Даже предложенная им панацея — национализация не земли, но лишь земельной ренты с помощью конфискационного нало¬ га — сильно выиграла благодаря его компетентности как экономи¬ ста, поскольку он тщательно оформил свое «средство» так, чтобы нанести минимальный ущерб эффективности экономики частного предпринимательства. Профессиональные экономисты, фокусиро¬ вавшие внимание на предложении о едином налоге и осуждав¬ шие учение, происхождение и направление исследований Генри Джорджа, едва ли были к нему справедливы. Само предложение, явившееся одним из многих наследников impot unique <единого налога — фр.> Кенэ, хоть и омрачается ассоциацией с неприем¬ лемой теорией, согласно которой феномен бедности обусловлен исключительно поглощением всех излишков2 земельной рентой, в экономическом смысле не является ошибочным, за исключени¬ ем того, что оно подразумевает необоснованный оптимизм каса¬ тельно выгод от введения этого налога. В любом случае это пред¬ ложение не следует низводить до уровня бессмыслицы. Если бы рикардианское восприятие экономической эволюции было кор- 1 Генри Джордж (1839-1897) — фигура слишком известная, чтобы нуж¬ даться в представлении. Кроме Progress and Poverty (Прогресс и бедность. 1879) следует упомянуть здесь лишь посмертно вышедшую книгу Science of Political Economy (1897). Его Complete Works, включая Life, вышли под редак¬ цией его сына (1906-1911). Научную оценку всех корней и свойств доктрины Джорджа можно найти в: Teilhac Е. Pioneers of American Economic Thought. 1936. Ch. III. 2 Прибыль предприятий он, так же как и Милль, разлагал на премию за риск, заработную плату и процент и поэтому не считал ее располагаемым излишком.
1142 Часть IV. С 1870 по 1914 г. рентным, оно было бы очевидным и даже мудрым. На самом деле мудрым является то, что Джордж сказал в Progress and Poverty (Book IX. Ch. 1) об ожидаемых экономических последствиях ус¬ транения налогового бремени — если бы подобное устранение было осуществимо. [а) Подготовившие почву.] Исследования и карьера тех, кто вошел в первую из выделенных нами групп, будут представлены следующими именами: Данбар (Dunbar), Хэдли (Hadley), Нью¬ комб (Newcomb), Самнер (Sumner), Уокер (Walker) и Уэллс (Wells). Чарльз Ф. Данбар (1830-1900) не был тепличным продук¬ том университетского образования. Его карьеру можно назвать типично американской — в том смысле, который ныне остался лишь воспоминанием: прежде чем получить первую (постоянную) должность профессора экономики в Гарварде, он прошел через бизнес, фермерство, юриспруденцию, журналистику, управление газетой. К этому следует добавить его энергичное участие в управ¬ лении университетом, а также весьма успешную деятельность в качестве редактора Quarterly Journal of Economics, который он основал в 1886 г. Естественно, нам трудно ожидать, что он про¬ водил творческие исследования. Почему же тогда никакая исто¬ рия американской экономической науки не может быть полной без упоминания о Чарльзе Ф. Данбаре и что могут почерпнуть студенты из знакомства с ним и его деятельностью? На оба во¬ проса можно ответить одновременно: он знал предмет экономи¬ ческой науки исходя из собственного опыта; его ум был ясен и проницателен; его произведения, возможно, нельзя назвать «на¬ учными» в строгом смысле слова, но и в наши дни любой ученый мог бы многое из них почерпнуть;3 его административные спо¬ собности позволили ему организовать исследования в нашей об¬ ласти так, чтобы максимально использовать существовавшие воз¬ можности; наконец, основные элементы научного аппарата того времени не были настолько сложными, чтобы любой способный человек — интуитивно представляющий себе порядок вещей — не мог овладеть ими в очень короткий срок. Поэтому, не явля¬ ясь великим экономистом в том смысле, который мы вкладыва¬ ем в это слово здесь, он был великим экономистом перед Богом. Артур Т. Хэдли (1856-1930) был в большей степени акаде¬ мическим человеком, хотя его тоже следует считать скорее ад¬ министратором, чем преподавателем или исследователем. Рабо¬ 3 Его лучшие работы собраны в Economic Essays (1904; под ред. О. М. В. Спрэ¬ га, с введением Ф. В. Тауссига). По-прежнему заслуживает прочтения и его труд Chapters on Banking (частное изд. — 1885; 1-е изд. — 1891; 5-е изд. под ред. О. М. В. Спрэга: Theory and History of Banking. 1929).
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1143 та, благодаря которой мы упоминаем его здесь, — Economics... (1896). Читатель непременно должен заглянуть в нее. Он обна¬ ружит заключенное в убедительно представленную институцио¬ нальную оболочку (с большим вниманием к политической сфе¬ ре) ядро не очень утонченной, но вполне пригодной для исполь¬ зования и реалистичной теории, украшенной, как, пожалуй, и все учение Хэдли в целом, рядом удачных формулировок, — иде¬ альная вещь для общего знакомства с экономической наукой на приличном уровне. Кто может превзойти — на том уровне — его определение возрастающих и убывающих издержек? Издержки увеличиваются, если производитель устанавливает цену, по ко¬ торой он готов продать данное или меньшее количество продук¬ та, и издержки уменьшаются, если он готов продать по этой цене данное или большее количество продукта. Саймон Ньюкомб (1835-1909) был прежде всего выдающим¬ ся астрономом. Он также преподавал и являлся автором трудов в области экономической теории, однако для приобретения того влияния, которого он заслуживал, этого было недостаточно. Нью¬ комб известен главным образом как приверженец концепции «здо¬ ровых денег* <sound-money> и яростный сторонник laissez-faire, но здесь его имя упоминается благодаря работе Principles of Poli¬ tical Economy (1885) — выдающемуся произведению американ¬ ской общей экономики в эпоху, предшествующую Кларку—Фише¬ ру—Тауссигу. Он не «достиг» уровня Джевонса—Менгера—Валь¬ раса, и его анализ был по сути «классическим». Но представление материала было мастерским и побуждающим к размышлению, а также в некоторых моментах оригинальным. К этим моментам не следует причислять «уравнение обмена», которое приписал ему Фишер; это было не более чем формулирование мысли, ко¬ торая уже тогда устарела. Уильям Г. Самнер (1840-1910) — во всех отношениях ака¬ демический человек и также приверженец концепции «здоровых денег» и яростный сторонник laissez-faire,4 в остальном принад¬ 4 Хотя политическая ориентация рассматриваемых нами личностей нахо¬ дится за рамками данного исследования, в случаях Ньюкомба и Самнера мож¬ но утверждать, что их ультралиберализм заходил столь далеко, что приводил к появлению теоретических и фактологических аргументов, которые наклады¬ вали отпечаток на их суждения как ^чемыдс-экономистов. Это, пожалуй, спра¬ ведливо и для каждого современного им европейца. Но не следует забывать, что в среде, сложившейся в Соединенных Штатах в ту эпоху, позиция Нью¬ комба и Самнера могла быть подкреплена такими фактами, которые впечатли¬ ли бы самого Маркса, когда он был «в историческом духе», но не оказали бы никакой поддержки экономическому либерализму, скажем М. де Молинари.
1144 Часть IV. С 1870 по 1914 г. лежал к числу исследователей совсем иного типа. Он был выда¬ ющимся социологом (его анализ «обычаев» <folk ways> был чрез¬ вычайно богатым вкладом в науку), а его исследования по ис¬ тории денег и финансов принадлежат к лучшим произведениям американской экономической науки.5 Но он упоминается здесь не поэтому, а по той причине, что он в то же время был сильным и вдохновляющим преподавателем с широким кругозором — имен¬ но он, историк и социолог, привлек внимание Ирвинга Фишера к возможностям математической теории! — который со своей кафедры в Йельском университете проповедовал высокие стан¬ дарты учености. Френсис Эмейза Уокер (1840-1897), сын Эмейзы Уокера, был, так же как Данбар и Хэдли, прежде всего администратором в Массачусетском технологическом институте. В свое время он был также настоящим воином и выдающимся государственным служащим (департамент государственных сборов, департамент переписи населения). Но его неутомимое трудолюбие позволило ему заслужить репутацию хорошего ученого. Эта репутация ос¬ новывается прежде всего на его исследованиях денег и валютной политики (см. ниже, глава 8); хорошо зарекомендовал он себя и в общей экономической теории.6 Он был из тех, кто, соприкос¬ нувшись с чем-либо, непременно внесет свои улучшения. Он на¬ ходился на переднем плане во многих областях: кроме прочего, он был первым президентом Американской экономической ассо¬ циации, президентом Американской статистической ассоциации, сопрезидентом (или BH4e-(‘assistant,)-npe3^eHTOM) Institute In¬ ternational de Statistique (Международного статистического ин¬ ститута). Поэтому как ученый-экономист он получил даже боль¬ ше, чем заслуживал, как при жизни, так и в исторических исследованиях. В частности, его собственный вклад в экономи¬ ческую теорию заработной платы как остаточного дохода, акцен¬ тирование роли предпринимателя, критика теории фонда зара¬ ботной платы, возможно, удостоились большего внимания, чем могло бы быть в случае, если бы все это было предложено менее известным человеком. Но я говорю это, чтобы защитить память остальных — а также охарактеризовать положение в американ¬ ской экономической науке того времени, — а не приуменьшить заслуги человека, чье имя определенно заслуживает увековече¬ ния в истории экономической науки. 5 Основные произведения Г. Самнера: History of American Currency (1874) и последовавшая за ней History of Banking in the United States (1896). 6 См., в частности: The Wages Question (1876) и учебник Political Economy (1883). Библиография, дающая представление о диапазоне деятельности Уоке¬ ра, собрана в: Publications of the American Statistical Association. 1897. June.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1145 Дэвид Э. Уэллс (1828-1898) нам уже известен. Я упоминаю его снова, дабы продемонстрировать читателю, насколько важ¬ ным во всех американских исследованиях был фактологический компонент — в том числе и в произведениях по общей экономи¬ ке. Его знаменитая работа Recent Economic Changes (1889), ко¬ торую должен изучить любой современный студент-экономист, прекрасно иллюстрирует мою мысль. Уэллс упомянут здесь как представитель большого класса исследователей. Почти равен ему в этом качестве Кэрролл Д. Райт (1840-1909). Однако нам не следует превращать обзор в каталог. [Ь) Кларк, Фишер и Тауссиг.] Как среди приверженцев, так и среди оппонентов Кларка и Тауссига не может быть больших расхождений во мнениях по поводу того, какое место в амери¬ канской экономической науке первого десятилетия XX в. они занимали, но такие расхождения могут быть относительно роли Фишера в данный период. Трудно оценить роль упомянутых ис¬ следователей именно в истории американских экономических исследований. Все трое были совершенно разными. Все, что есть общего между ними, — это их выдающееся положение и то, что все они были «чистокровными» академическими экономистами. Однако, может быть, есть еще что-то. Все трое были выдающи¬ мися экономистами в техническом смысле; в остальном они без сомнений соглашались с основными общими местами, приняты¬ ми в то время в их стране: все они были типичными animae candi- dae Americanae <простодушными американцами>. Но даже их противники едва ли станут отрицать, что независимо от времени и обстоятельств они были для всего мира великими американ¬ скими экономистами того периода. Джон Бэйтс Кларк (1847-1938), последний из претендентов на независимое открытие принципа предельного анализа и созда¬ тель одной из наиболее значительных теоретических структур на основе этого принципа, не получал достойной трибуны вплоть до 1895 г., когда он был приглашен в Колумбийский университет. Он оставался в университете до отставки в 1923 г., и в период его пребывания там получило признание его учение, популяр¬ ность которого длилась, можно сказать, с 1895 по 1910 г. Но все фундаментальные элементы его теоретической системы были со¬ зданы прежде, в основном, как я полагаю, в 1880-е гг., хотя некоторые, пожалуй, возникли в его сознании в начале 1870-х, перед посещением Европы. Отчасти это видно из его статей, опуб¬ ликованных в 1880-х гг., которые, если бы позволяло место, мо¬ гли быть рассмотрены здесь для выявления стадий развития его научных взглядов в очень интересном ракурсе. Эти статьи так¬
1146 Часть IV. С 1870 по 1914 г. же подтверждают вышеупомянутую претензию, поскольку рас¬ крывают его собственный путь к концепции распределения на основе предельной производительности: он стремился превратить рикардианскую теорию ренты, которая у Рикардо не выполняла иной функции, кроме устранения ренты из обсуждения пробле¬ мы цены путем объявления ее интрамаржинальным излишком cintramarginal surplus>, в принцип, который был бы в равной степени применим ко всем видам конкурентных доходов («закон трех рент*). При этом он сумел не впасть в тавтологию в про- цессе рассуждений — и мимоходом вполне естественно прийти к понятиям предельной полезности (или антиполезности). Несмот¬ ря на приоритет Тюнена, с одной стороны, и Джевонса, Менгера и Вальраса — с другой, это было достижением первостепенной важности, обладающим (как мы можем добавить теперь) субъек¬ тивной оригинальностью, но отнюдь не единственным достиже¬ нием Кларка. Помимо развития теории капитала (см. ниже, гла¬ ва 6, § 2с) он сделал большой шаг на пути к удовлетворительной теории предпринимательской функции и предпринимательского дохода и в связи с этим другой большой шаг — к прояснению всех проблем экономической теории, возникающих при четком разделении между стационарными и эволюционными состояни¬ ями. На самом деле он идентифицировал его с разделением меж¬ ду статикой и динамикой. Но это не имело большого значения. Он видел сущностные моменты в конструировании модели ста¬ ционарного состояния и ввел для описания его свойств понятие «синхронизации». Поэтому называть Кларка только лишь мас¬ тером американского маржинализма означает недооценивать весь его аналитический вклад в науку. Если его достижения и менее значительны, чем достижения Бёма-Баверка, Маршалла и Валь¬ раса в некоторых отношениях, они более значительны в других.7 7 Первая книга Кларка The Philosophy of Wealth (1885), хорошо харак¬ теризующая этого человека и его мировоззрение — а возможно, также и дух среды, — не имеет отношения к нашему исследованию, за исключением одного момента, который я и собираюсь упомянуть в тексте. Однако она весьма спо¬ собствовала становлению его репутации. Его знаменитый труд Distribution of Wealth («Распределение богатства») вышел в 1899 г. Это теория стационарного процесса; все ее существенные элементы были опубликованы им ранее. Что касается личных аспектов, эта дата столь же вводит в заблуждение, сколь и 1890 г. в случае Маршалла. Почти равна предыдущей по значению книга Кларка Essentials of Economic Theory (1907). Из остальных его работ следует упомянуть здесь лишь Control of Trusts (1901; переписана в сотрудничестве с сыном в 1912 г.) и Problem of Monopoly (1904). Но мы не должны забывать о его фак¬ тологических исследованиях, особенно в сотрудничестве с Отделением эконо¬ мики и истории Фонда Карнеги. Позволю себе привлечь внимание читателя к очаровательному Memorial, посвященному памяти этого замечательного и мило¬ го человека, созданному его детьми и напечатанному частным образом в 1938 г.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1147 Но он широко известен как среди американских экономистов, так и во всем мире именно как мастер американского маржинализ- ма.8 Читатель, вероятно, столь часто слышал о школе Кларка, или Маржиналистской школе, что может удивиться тому, что я с трудом принимаю это словосочетание. Все американские и мно¬ гие зарубежные экономисты, хоть в какой-то степени интересо¬ вавшиеся экономической теорией, конечно же подверглись зна¬ чительному влиянию Кларка и учились у него. По этому поводу вопросов не возникает. Круг «союзников и симпатизирующих» был чрезвычайно широк, и определенно имелись последователи за рубежом. Но точную степень его влияния трудно определить, потому что, насколько позволяет его теория распределения, это влияние причудливо смешивается с влияниями всех прочих со¬ здателей подобных систем. Даже в Соединенных Штатах нужно весьма тщательно изучить автора — его теоретическую манеру, например, — чтобы удостовериться в том, вывел ли он свою те¬ орию предельной производительности из теории Кларка, Мар¬ шалла или австрийцев. Еще важнее отсутствие ясно различимо¬ го «ядра» в том смысле, в котором его составляли преданные ученики Рикардо и Маршалла. Строго выдержанные «в стиле Кларка» работы столь же редки, сколь многочисленны работы, обнаруживающие его влияние. Среди важных теоретических про¬ изведений есть одно, автор которого ближе всего подошел к со¬ зданию кларкианской доктрины, — это книга Карвера,9 но, за исключением учебников, я не знаю никаких других. Тем не менее термин «маржинализм» почти сразу стал рас¬ сматриваться как название отдельной школы. И не только: он получил даже политическую коннотацию и стал обозначать в глазах некоторых реакционное чудовище, готовое защищать ка¬ питализм и саботировать социальную реформу. С точки зрения логики в этом нет никакого смысла. Предельный принцип сам по себе является инструментом анализа, использование которого становится необходимым на определенной ступени развития это¬ 8 См. об этом главу, посвященную Кларку, в: Homan Paul Т. Contemporary Economic Thought. 1928. 9 Carver Thomas N. Distribution of Wealth. 1904. Пользуясь возможно¬ стью, я упомяну имя американского теоретика, который создал маржиналист- скую теорию независимо от Кларка, — это Стюарт Вуд, другой пример пора¬ зительной «субъективной оригинальности». Около 1889 г. Вуд фактически сам открыл всю вальрасианскую систему с добавлением переменных производствен¬ ных коэффициентов (коэффициентов замещения). Насколько можно судить по теоретическому фундаменту, он мог бы написать и маршаллианский трактат. См.: Stigler G. J. Stuart Wood and the Marginal Productivity Theory // Quarterly Journal of Economics. 1947. Aug. P. 644.
1148 Часть IV. С 1870 по 1914 г. го анализа. Маркс использовал бы его самым естественным обра¬ зом, если бы родился пятьюдесятью годами позже. Этот термин может служить названием школы не больше, чем использование дифференциального исчисления может характеризовать научную школу или группу в математике или физике. На сегодняшний день частое использование термина «маржинализм» отражает оши¬ бочные представления о природе этого принципа. A fortiori он не может иметь никакого отношения к политике или социаль¬ ной философии: это прекрасно поняли в Англии, где ни один радикал или социалист не обижается на подобные ярлыки. Лишь политическая или этическая интерпретация результатов предель¬ ного анализа может вызвать подобное отношение. И, как отме¬ чалось ранее, Кларк был отчасти повинен в этом. Конечно, он был вправе излагать в книге Philosophy of Wealth свои этические оценки, хотя оценки такого рода «действуют на нервы» радика¬ лам. Но он пошел дальше и заявил, что распределение в соответ¬ ствии с «законом» предельной производительности «справедли¬ во». И это в глазах экономистов, подавляющее большинство ко¬ торых относилось к теории принципиально враждебно, породило ассоциацию между «кларкианским маржинализмом» и апологе¬ тикой капитализма, вопреки тому факту, что в рассуждениях ученых-экономистов социалистических убеждений, таких как профессора Ланге и Лернер,10 тот же «маржинализм», исключая технические различия, играет в точности ту же роль, какую он играл у Кларка. Фрэнк Уильям Тауссиг (1859-1940), которого мы рассмот¬ рим следующим, еще более, чем Кларк или Фишер, пострадает от моей неспособности создать в рамках доступного мне места законченные портреты таких индивидуальностей. Он достиг вид¬ ного положения позже, чем Кларк, и его влияние все еще уве¬ личивалось, когда в 1917 г. он принял должность председателя 10 Чтобы более не возвращаться к этому вопросу, воспользуемся возмож¬ ностью упомянуть другой фактор, подкрепляющий эту ложную ассоциацию. Реформаторы, как и прочие люди, не могут не совершать ошибки. Обязанность профессионального экономиста — указывать на эти ошибки. Если экономист при этом использует методы «предельного» анализа, то по-человечески понят¬ ная обида критикуемого лица зачастую принимает форму недовольства тем, что оно подверглось нападению реакционного чудовища под названием «мар¬ жинализм». Если бы со стороны критикуемого была допущена логическая ошибка, он, как правило, мог бы убедиться в ней без использования этого скромного аналитического аппарата. Но, не понимая теорию, он не знает о своей ошибке и естественным образом настраивается враждебно по отношению к тем моментам аргументации критика, которые понимает меньше всего.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1149 только что созданной Тарифной комиссии <Tariff Commissions Во время войны он занимал ряд государственных должностей, укрепивших его репутацию и усиливших его авторитет. За ис¬ ключением этого перерыва, он был преподавателем в Гарварде в течение всей своей взрослой жизни — и определенно одним из величайших преподавателей экономики. Его преподавательская работа в аудитории, направляющие советы и последнее, но не менее важное, — его личный пример — сформировали бесчислен¬ ное множество молодых умов. И никто не внес большего вклада в постоянное повышение уровня преподавания в течение данно¬ го периода. Однако, за исключением исследований международ¬ ной торговли, Тауссиг не создал школы в нашем смысле. С точ¬ ки зрения затрат рабочего времени его исследования были преж¬ де всего фактологическими: в частности, он был выдающимся специалистом по международной торговле и особенно по тарифам. Даже в этой области факты идут впереди — ранние публикации по этой теме вылились в его классический труд Tariff History of the United States (1888), — а теория лишь следом за ними (Inter¬ national Trade. 1927), хотя он был мастером сращивания факто¬ логического и теоретического анализа. Кроме того, он проявлял интерес к экономической социологии, что привело к важным результатам, примером чему служат его работы Inventors and Money Makers (1915) и American Business Leaders (в соавторстве с К. С. Джослином; 1932). Корни его теории следует искать в работах Рикардо и Бёма-Баверка, влияние которых отчетливо проявилось в его наиболее амбициозном теоретическом труде Wa¬ ges and Capital (1896; репринт Лондонской школы — 1932). Вос¬ питанный старой традицией, он оказывал курьезное сопротивле¬ ние новым доктринам — за исключением теории капитала Бёма- Баверка, — возможно, поэтому он больше, чем другие авторы, нравился Маршаллу. Но это сопротивление постепенно ослабева¬ ло, и в конце концов от него ничего не осталось, исключая опре¬ деленные формальные оговорки, которые не так уж далеки от Маршалловых. Поворотным пунктом стала работа Тауссига Out¬ lines of a Theory of Wages ("Proceedings of the American Economic Association. 1910. Apr.), ознаменовавшая полное принятие пре¬ дельного анализа. В адрес преподававшейся им общей экономи¬ ческой теории, несомненно, можно высказать критические сооб¬ ражения с технической точки зрения, и некоторые их них спра¬ ведливы даже ex visu 1900 г. Но он был не только теоретиком, историком и экономическим социологом, но и выдающимся эко¬
1150 Часть IV. С 1870 по 1914 г. номистом. Первое издание его книги Principles of Economics (1911) помогает нам понять, «что получали студенты» в то время.11 Ирвинг Фишер (1867-1947) был типичным представителем Йельского университета — одной из двух звезд первой величи¬ ны, украсивших научную репутацию Йеля (другой звездой был Уиллард Гиббс, великий физик). Он был математиком по обра¬ зованию и даже преподавал астрономию в течение года. Мы оста¬ вим в стороне все его научные или пропагандистские начинания (трезвенность, евгеника, гигиена и т. д.), не имевшие ничего об¬ щего с экономическим анализом, и до поры до времени также его работы о деньгах и циклах, которые будут рассмотрены в последней главе этой части. Мы также не можем углубляться в изучение его значительного вклада в теорию статистики (индек¬ сы, распределенные лаги12 и т. д.), лишь подчеркнем, что благо¬ даря ему статистические методы стали частью экономической теории, а не простым приложением к ней, — иными словами, он был по сути эконометристом, стоящим в одном ряду с Петти и Кенэ. Мы вынуждены ограничиться тремя его основными ра¬ ботами по общей теории. Первая, его диссертация Mathematical Investigations in the Theory of Value and Prices (1892; репринт — 1926), является мастерской демонстрацией основ вальрасианской системы. Однако Фишеру принадлежат (по меньшей мере13) два вклада первостепенной важности и оригинальности: он предло¬ жил метод измерения предельной полезности дохода (позднее 11 Поскольку в рамках данной книги невозможно в полной мере отдать должное выдающейся личности Тауссига, позволю себе обратить внимание читателя на воспоминания, опубликованные несколькими его коллегами в Quarterly Journal of Economics (1941. May). [Текст был написан Й. А. Шумпе¬ тером при содействии Артура X. Коула и Эдуарда С. Мэйсона.] 12 Следует заметить, однако, что идея распределения эффекта возмуще¬ ния между несколькими последовательными значениями переменной имеет величайшее значение для экономической теории. Конечно, нереалистично — фактически это знак безысходности — утверждать, что изменение перемен¬ ной х, происходящее в момент времени /, влияет на значение х (или любой другой переменной, зависимой от дс) только в момент времени t + п и ни в какой другой. Все мы знаем, что резкое изменение, скажем, цены или группы цен повлияет на последующие уровни этой и других цен через более или менее длительный период, причем интенсивность этого влияния будет меняться в течение этого периода. Экономические рассуждения, не принимающие это в расчет, представляются инфантильными. И все же Фишер первым попытался решить эту проблему и разработать метод, который позволил бы учесть ее статистически. Этот метод (улучшенный Францем Л. Альтом) был весьма не¬ совершенен. Но он представлял собой новаторское начинание, которое принес¬ ло результаты в последующие эпохи. Читатель найдет все необходимые ссылки в: Alt Franz L. Distributed Lags // Econometrica. 1942. Apr. 13 Были и другие достижения. Но я хочу ограничиться двумя, которые сегодня являются общепризнанными.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1151 разработанный им в статье, опубликованной в Economic Essays Contributed in Honor of John Bates Clark (1927)) и заложил осно¬ вы анализа кривых безразличия во второй части Mathematical Investigations, где он трактовал (подобно Эджуорту) полезность каждого товара как функцию количеств всех товаров. Вторая работа, Nature of Capital and Income (1906), которой восхищался Парето, не только содержит в себе первую экономическую тео¬ рию бухгалтерского учета, но и является (или должна являться) основой для современного анализа доходов.14 В третьей работе, The Rate of Interest (1907; переделана и опубликована в новой редакции в 1930 г. под заглавием The Theory of Interest),15 его щедрое признание приоритета Рэ и Бёма-Баверка не позволило мощной оригинальности его собственного исследования заявить о себе должным образом. Теория «нетерпения» <‘impatience’ theo¬ ry of interest> является лишь одним из ее элементов. Гораздо точнее ее сущность можно было бы передать под заголовком вро¬ де «Новая теория капиталистического процесса». Среди многих менее значительных новшеств введение концепции предельной эффективности капитала (он называл это предельным уровнем дохода относительно издержек) заслуживает особого внимания.16 Все это плюс исследования Фишера в области денег и цик¬ лов, возможно, позволит кому-нибудь из будущих историков на¬ звать Фишера величайшим американским ученым-экономистом вплоть до сегодняшнего дня. Но не таким было мнение его со¬ временников. В кругу профессионалов и более широкой публи¬ 14 Опять-таки это лишь основные ее черты. В приложениях содержится очень много идей, которые оказывают стимулирующее воздействие даже на того, кто не согласен со всеми результатами Фишера. 15 В это издание включена значительная (но недостаточная) часть Capital and Income и основные пункты монографии Фишера (Fisher /. Appreciation and Interest // Publications of the American Economic Association. 1896. Aug.). 16 Следует сделать мимоходом два замечания. Во-первых, идентичность концепции Фишера и кейнсианской предельной эффективности капитала была признана Кейнсом (и Каном), но отрицалась некоторыми последователями Кейнса, особенно профессором Лернером. Во-вторых, подчеркивая щедрое при¬ знание Фишером достижений Бёма-Баверка, я не противоречил своему заявле- * нию, сделанному выше, в § 4а. Фишер не осознавал в полной мере значение достижений Бёма-Баверка и придавал чрезмерную важность поверхностным дефектам рассуждений последнего. Это вполне сочетается с нашим заявлением о том, что Фишер великодушно признавал все достижения, которые он смог увидеть у Бёма-Баверка: Фишер, Кейнс и Виксель являются теми тремя авто¬ рами, которых я должен назвать, если меня попросят проиллюстрировать примерами то, что я подразумеваю под ♦ адекватным признанием» заслуг пред¬ шественников. На самом деле эти трое олицетворяют нечто большее: всех тро¬ их следует защищать от последствий их готовности отыскивать предшествен¬ ников, которая иногда заходит столь далеко, что искажает истинное положе¬ ние вещей.
1152 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ки, если говорить о рассматриваемом периоде, Фишер не полу¬ чил широкого признания до тех пор, пока не стал неприятным большинству людей Фишером «укрепленного (compensated) дол¬ лара ». Да и позже он ассоциировался со «стабильными деньга¬ ми», «100-процентным покрытием депозитов резервами» и дру¬ гими подобными словосочетаниями, которые отвлекали внима¬ ние от его чисто научных исследований. В этих и других делах Фишер, реформатор наиболее высокого и чистого типа, никогда не считался с издержками — даже наиболее болезненными, — и его стали считать чудаком. Соответственно, страдала и его ре¬ путация как ученого. Вдобавок к этому особенности его дости¬ жений не способствовали быстрому успеху. Работа Mathematical Investigations прошла, конечно же, практически незамеченной и получила заслуженное признание лишь тогда, когда ее содержа¬ ние перестало представлять какой-либо интерес, кроме истори¬ ческого. Содержание Capital and Income воспринималось боль¬ шинством как набор детально разработанных тривиальностей. Rate of Interest повезло больше как в национальном, так и меж¬ дународном масштабе, но представляется сомнительным, что идеи этого труда были в полной мере восприняты читателем до выхо¬ да в 1930 г. переработанного издания. [с) Другие ведущие фигуры.] Экономическая наука больше всего напоминает постороннему наблюдателю Вавилонскую баш¬ ню. Однако мы уже видели и в еще большей степени увидим в следующей главе, что при более глубоком взгляде на положение дел это впечатление не только легче поддается объяснению, но и менее оправданно, чем может показаться. В этом подразделе мы несколько углубим наше описание, упомянув еще несколько ве¬ дущих фигур, выделившихся из подразделений быстро растущей армии американских экономистов, которая и тогда, и сейчас раз¬ вивалась в кажущемся беспорядке. Еще раз попрошу читателя вспомнить, что в предыдущей главе мы упоминали представите¬ лей институционализма17 (в частности, Веблена и Коммонса); еще несколько имен будут названы в нашем обзоре исследований рас¬ сматриваемого периода в прикладных областях.18 Но также на¬ 17 [Следует напомнить, что Шумпетер намеревался писать об американ¬ ском институционализме в главе 4, которая не была завершена.] 18 Наряду с невозможностью в полной мере отдать должное исследовани¬ ям в прикладных областях эта процедура, несомненно, имеет и другие недо¬ статки. Чтобы проиллюстрировать эти недостатки, выберем такую личность, как Уильям 3. Рипли (1867-1944). Человек, писавший о европейских расах, читавший лекции о железных дорогах и по экономике труда — и это далеко не полное описание его деятельности, — явно неадекватно характеризуется своими исследованиями в любой из этих областей. Некоторые из тех, кто был
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1153 поминаю, что в соответствии с целями этой книги мы вынужде¬ ны исключить или перевести на второй план тех, кто не сделал ничего значительного в изучаемом нами предмете (т. е. для раз¬ вития аналитического аппарата) и не добился успехов в его ис¬ пользовании (хотя их деятельность была неоценимой для коллег и студентов). В качестве примера я приведу уважаемые имена Генри С. Адамса, Эли, Холландера, Лафлина, Сигера и Селигмена.19 В одном из подразделений (которое в основном он и создал) профессор Фрэнк А. Феттер (1863-1949) в первом десятилетии нашего века занял лидирующую позицию. Он был прежде всего теоретиком (хотя и не только им), сторонником научного прогрес¬ са и врагом теоретических пережитков. Иногда его классифици¬ руют как «австрийца», но это не вполне корректно. Действитель¬ но, в то время всякое серьезное теоретическое начинание неиз¬ бежно опиралось на основы, заложенные Джевонсом, Менгером и Вальрасом, и нематематики предпочитали вариант Менгера уче¬ ниям двух других. Также верно и то, что он не любил Маршал¬ ла — именно потому, что последний пытался сохранить пережит¬ ки прошлого, — возможно, это чувство было взаимным. Но все¬ го этого недостаточно, чтобы считать человека последователем Менгера. На данном фундаменте Феттер возвел свое здание, ко¬ торое было его собственным как в целом, так и во многих дета¬ лях, таких как теория «психического дохода» (psychic income). Животворящее влияние его критических опытов на интерес аме¬ риканских экономистов к теории трудно переоценить.20 у него студентом в Гарварде, говорили мне, что они получали от него больше вдохновения, чем от кого-либо другого, причем на этом факультете преподава¬ ли Тауссиг, Карвер и Янг. Поэтому его следовало бы причислить к представи¬ телям «общей экономики», каковы бы ни были его недостатки в технике ана¬ лиза. И это справедливо для многих исследователей подобного типа. [К сожалению, обзор исследований рассматриваемого периода в приклад¬ ных областях не был завершен.] 19 Если читатель пожелает, он легко может последовать приглашению, стоящему за упоминанием этих имен. Особенно следует обратить внимание на очень поучительные некрологи памяти Эли, превосходного немецкого профес¬ сора в образе американца (автор — X. С. Тейлор; Economic Journal. 1944. Apr.), и Селигмена, доброжелательного лидера и неутомимого труженика (ав¬ тор — Г. Ф. Ширрас; ibid. 1939. Sept.). Работа Холландера о Рикардо уже упоминалась, а некоторые работы Лафлина по теории денег, Адамса и Селиг¬ мена по государственным финансам будут рассмотрены в соответствующих местах. О Карвере мы говорили выше. 20 Внимательного прочтения Principles of Economics (1904) Феттера не вполне достаточно для обоснования вышеприведенных заявлений. Но в книге содержатся все сущностные элементы того, что можно назвать системой Фет¬ тера. Некоторые его статьи встретятся нам позже. Одна из них, об отношении между рентой и процентом, иллюстрирует факт, размывающий четкие границы
1154 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Имя Фреда М. Тейлора (1855-1932) приходит на ум всякий раз, когда мы чувствуем себя достаточно благодушными, чтобы поздравить себя с высоким уровнем экономического анализа в стране. Он был выдающимся преподавателем экономической тео¬ рии, владевшим теоретическими рассуждениями до мелочей, и воспитал очень многих, среди них некоторые из самых выда¬ ющихся сегодняшних экономистов: существует школа Тейлора, хотя и не в смысле единой доктрины одного мастера. Его соб¬ ственное исследование основывалось на опыте преподавания и стало частью последнего; он долго колебался, прежде чем его опублико¬ вать. Но когда книга (Principles of Economics. 1911; 9-е изд. — 1925) наконец вышла, она имела большой успех. Хотя в техническом плане она вызывает немало возражений, но почему бы современ¬ ным студентам не освежиться, погрузившись в мир проблем Тей¬ лора, которые, конечно, — как и проблемы большинства теоре¬ тиков той эпохи — кажутся сегодня такими далекими. Весьма значительный вклад Тейлора в теорию социалистической эконо¬ мики будет упомянут в другом месте. К концу рассматриваемого периода перед теоретиком нема¬ тематического склада вставали все более сложные задачи. Это было причиной затруднительного положения Тейлора и главным источником его недостатков. То же можно сказать и о Герберте Дж. Дэвенпорте (1861-1931). Если мы хотим оценить положение этих (и им подобных) исследователей в истории и их деятель¬ ность, мы не должны применять к ним современные стандарты строгости рассуждений, так как в то время еще существовало весомое оправдание для тех, кто не имел представления о вещах, которые представляются элементарными сегодня, — таких как непрерывность, маржинальные приращения (incremental quanti¬ ties), определенность (determinacy), устойчивость и т. д. В резуль¬ тате эти люди, с одной стороны, боролись с трудностями, кото¬ рые представляются сегодня мнимыми, а с другой стороны, не видели проблем, беспокоящих нас.21 Г. Д. Дэвенпорт был пре¬ влияния Феттера, а именно существование параллелей между его системой и учением Фишера. Статья The Passing of the Old [Ricardian] Rent Concept <♦ Кон¬ чина старой [рикардианской] концепции ренты *> является наиболее ярко вы¬ раженным антимаршаллианским произведением Феттера. Я не знаю, как Маршалл воспринял изложенную Феттером (кстати, всецело обоснованную) схему. Но я знаю, что Эджуорт обиделся на нее по малоубедительной причи¬ не — ему не нравились статьи с подобными названиями. 21 Это хорошо иллюстрирует контекст, в котором даже в экономической теории возможно говорить о «прогрессе» и осмысленно оценивать данный уро¬ вень развития как более низкий, чем наш. Подобное вообще недопустимо по отношению к «экономической мысли». Экономисты того времени имели мне¬ ния о социальной и экономической политике, которые отличаются от мнений,
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1155 восходным теоретиком и выдающимся преподавателем своей эпо¬ хи, и сообщество экономистов должно быть признательно за бес¬ конечные страдания, которые ему пришлось испытать в попыт¬ ках решить фундаментальные теоретические проблемы того вре¬ мени.22 Другая интересная деталь: он был сторонником Веб лена и убежденным радикалом среднезападного типа, который видел злые силы реакции, выходившие как на профессиональную, так и национальную политическую сцену, не предпринимая никаких усилий — очевидно, считая это излишним — для подтверждения их существования. Таким образом, Дэвенпорт служит одним из примеров того, что исследования в области теории в ту эпоху были вполне совместимы с симпатиями к институционализму. Труды этих и других ученых плавно, без резкого перехо¬ да сливаются с той частью современных исследований, которую можно ассоциировать с такими именами, как Дж. М. Кларк, Ф. X. Найт, Дж. Вайнер и Э. А. Янг. Этого указания вполне до¬ статочно.23 Мы должны удовлетвориться взглядом на один из превалирующих в наши дни. Но эти различия детерминированы социальными условиями и Zeitgeist. Здесь бессмысленно заявлять о нашем превосходстве над ними или говорить о прогрессе. Но если речь идет об анализе и поскольку мы стараемся сделать нечто подобное тому, что пытались делать теоретики того времени, то можно говорить о прогрессе как о переходе от менее совер¬ шенной к более совершенной технике. Например, есть определенный смысл в заявлении, что современная стоматология или транспорт превосходят стомато¬ логию и транспорт 1900 г. 22 См. в особенности его работу Value and Distribution (1908) — это одна из тех книг, которые способны как пресытить читателей, так и принести им пользу. Она содержит ряд моментов, которые по меньшей мере субъективно оригинальны. Его книга Economics of Enterprise (1913) хотя и посвящена не критике, а созиданию, на самом деле менее оригинальна. Я слышал о его ру¬ кописи (но не видел ее), рассматривающей маршаллианскую систему, — The Eco¬ nomics of Alfred Marshall (1935). Его учебники ничем не примечательны. Но некоторые его статьи при наличии места следовало бы изучить глубже. 23 Нет необходимости «представлять* столь хорошо известные фигуры, как первые три, но я воспользуюсь возможностью, дабы сказать несколько слов об Эллине А. Янге (1876-1929). Этому выдающемуся экономисту и бле¬ стящему теоретику грозит опасность забвения. Сборник очерков Economic Problems, New and Old (1927) и книга An Analysis of Bank Statistics for the United States (1928; впервые опубликована в: Review of Economic Statistics. 1924-1927) являются его основными печатными работами и не дают никакого представления о широте и глубине его рассуждений и еще меньше — о его значении для американской экономической науки и многочисленных учени¬ ков. Но ex ungue leonem — иными словами, читатель может получить некото¬ рое представление об этом льве по одному когтю, а именно по его статье Increasing Returns and Ebonomic Progress // Economic Journal. 1928. Dec. Он одним из первых осознал переходную стадию, в которую вступил экономиче¬ ский анализ после 1900 г., и соответствующим образом перестроил свое уче¬ ние — оно, насколько я понимаю, может быть описано как гибрид Маршалла
1156 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ярчайших «мазков» на картине той эпохи — Пэттена, а затем на одинокую вершину — Мура. Если бы видение являлось самым главным качеством, то Саймон Пэттен (1852-1922) — который преподавал в Пенсиль¬ ванском университете с 1888 по 1917 г. — должен был бы остать¬ ся в истории как человек, равных которому было мало. Если бы все дело было в технике, он едва ли занял бы какое-либо место. На самом деле он находится где-то посередине и занимает осо¬ бую позицию, в значительной степени самостоятельную. В основ¬ ном его помнят по его выступлениям в защиту протекционизма — уже одно это воздвигало барьер между ним и подавляющим боль¬ шинством экономистов — и по его концепции «экономики изо¬ билия» <4economy of plenty’>, в которой ни убывающая отдача, ни бережливость не имели более первостепенной важности. Это, с одной стороны, отдает дилетантизмом, с другой же стороны, представляется успешным предвосхищением будущих течений экономической мысли. Ни одно из этих впечатлений не отража¬ ет реальности в полной мере, но в то время экономисты были склонны верить первому, хотя всегда в той или иной степени признавали то, что можно назвать конструктивной силой идей Пэттена, и тем более ценили в нем энергичного преподавателя и восхитительного собеседника (завтрак в обществе которого мог плавно перейти в ланч). Место Генри Ладуэла Мура (род. 1869) в истории экономи¬ ческой науки столь же гарантированно, как и место Пэттена сре¬ ди своих современников. Не упомянуть о нем в каком-либо из бу¬ дущих исследований по истории нашей науки будет равносильно тому, чтобы забыть сэра Уильяма Петти. И это одинаково справед¬ ливо и для тех экономистов будущего, кто будет им восхищать¬ ся, и для тех, кто будет неодобрительно относиться к каждой написанной им строчке. Дело в том, что его имя неразрывно ас¬ социируется со становлением современной эконометрики, кото¬ рая должна неизбежно, хотим мы этого или нет, становиться все более и более синонимичной технической экономической науке <technical economics>. Наименьшая из его заслуг, достойных не¬ увядающей славы, состоит в том, что его исследования являют¬ и Вальраса с добавлением многих собственных нововведений. Одна из причин того, что его имя живет лишь в памяти тех, кто знал его лично, состоит в его обыкновении скрывать, а не подчеркивать собственные суждения: например, нужно быть не только специалистом, но и очень внимательным читателем, чтобы понять, что в его кратком и непритязательном анализе национальной банковской статистики заключена лучшая часть целостной теории денег и кредита.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1157 ся источником потока статистических кривых спроса, извергав¬ шегося в начале 1930-х гг. Важной была его смелая попытка раз¬ работать посредством нескольких изобретательных приемов ста¬ тистически операциональную сравнительную статику (см. ниже, глава 7). Это начинание, воплощенное в серии статей, которую он развил в книгу Synthetic Economics, вышедшую в 1929 г., представляет собой одно из тех исторически значимых произ¬ ведений, которые являются выдающимися независимо от того, используем мы их или нет. Поэтому как в интересах нашей кар¬ тины экономической науки той эпохи, так и в интересах социо¬ логии науки необходимо остановиться на мгновение, дабы объ¬ яснить, почему человек такого масштаба не получил большей известности. Дело в том, что хотя он и снискал некоторое при¬ знание своими статистическими кривыми спроса — в основном через своего последователя Генри Шульца — и вызвал некоторое удивление своей теорией циклов на основе колебаний урожайно¬ сти — улучшенной версией теории Джевонса, — его репутация была не такой, какой она должна была быть. Первая причина, конечно, заключается в характере его ра¬ бот. Старание сделать вальрасианскую систему статистически опе¬ рациональной есть нечто находившееся всецело за пределами на¬ учного кругозора той эпохи.24 Второй причиной послужила его великая скромность и в то же время чрезвычайная чувствитель¬ ность. Его исследовательская программа могла бы быть воспри¬ нята и даже обрела бы институциональную поддержку, если бы она «проталкивалась» с помощью энергичной пропаганды и рек¬ ламировалась как программа борьбы против существующей — «ортодоксальной» — теории (чем в определенном смысле она и являлась). Но Мур не был способен на такую тактику: не полу¬ чив отклика, он уходил в себя; он был прямой противоположно¬ стью напористому коммивояжеру.25 Но есть и третья причина. Мур действительно опубликовал серию статей, которые должны были ознакомить коллег с его рассуждениями. Однако его пер¬ вые книги скорее отталкивали, чем привлекали даже компетен¬ тных знатоков. Чтобы по достоинству оценить его оригинальные работы — Laws of Wages (1911), Economic Cycles: Their Law and 24 Его работа Forecasting the Yield and the Price of Cotton (1917) не выходила за эти пределы. Но теоретики тогда еще не поняли, что это была экономическая теория. 25 Описанием характера и привычек Мура я обязан профессору Ф. С. Милл¬ зу. Оно совпадает с моим впечатлением, которое я получил от встречи с Муром в Колумбийском университете в 1913 г. [В конце 1951 г. Мур еще здравствовал и жил в полном уединении.]
1158 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Cause (1914) или Generating Economic Cycles (1923), — необхо¬ димо сделать много скидок на особый характер пионерного ис¬ следования. В некоторых отношениях это приложимо и к книге Synthetic Economics, которая тем не менее получила международ¬ ную известность. Однако путь, предложенный в этой книге, ока¬ зался не только сложным, но и в эпоху развития альтернатив¬ ных путей непопулярным. И все же все современные аналитики должны внимательно изучать эту книгу, хотя вполне возможно, что в результате они станут поклонниками Мура, но не его пос¬ ледователями. 8. Марксисты Мы уже имели возможность наблюдать, что многие эконо¬ мисты данного периода были радикалами в том смысле, в каком мы используем этот термин сегодня. Социализм был назван «ин¬ теллектуальным Протеем», и трудно сказать, сколько из этих радикалов могут быть причислены — по крайней мере, потенци¬ ально — к социалистам. Но ни их радикализм, ни их социализм не является предметом нашего интереса, пока он не связан с раз¬ личиями в аналитических подходах или, выражаясь более конк¬ ретно, пока он подразумевает лишь различия в целях, симпати¬ ях и оценках капиталистической экономики и цивилизации, а не иную «теорию» экономического процесса: если мы и упоми¬ нали радикальные или социалистические убеждения экономи¬ стов, то это было сделано лишь в целях разрушения распростра¬ ненных предубеждений относительно научных исследований того времени. Например, фабианцы для нас являются лишь группой, проводившей экономические исследования, и нет причин отде¬ лять их от других людей, делавших то же самое, на том основа¬ нии, что они были сторонниками планирования или, по некото¬ рым определениям, социалистами. В данном параграфе мы рас¬ смотрим лишь тех социалистов, которые исповедовали отличный от других, принципиально социалистический тип научной эко¬ номической теории. Среди них марксисты были настолько зна¬ чимыми, что в соответствии с нашими задачами мы можем рас¬ сматривать только их. Но мы, естественно, затронем и их кри¬ тиков среди социалистов, чьи работы приобретают смысл лишь в контексте критикуемой системы. Во многих смыслах марксисты представляли собой груп¬ пу или секту. Но кроме прочего они были также научной шко¬ лой, поскольку, как уже было объяснено прежде, зависимость от
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1159 убеждений может повлиять на научный характер исследований группы, но не может разрушить его. Марксисты упоминаются здесь только как научная школа в нашем смысле — как группа, члены которой проводили аналитические исследования, прини¬ мая одного Мастера и одну Доктрину, и работали в тесном (хотя и не всегда гармоничном) контакте. Всеми остальными аспектами марксизма — возможно, достаточно существенными — мы вы¬ нуждены пренебречь. Кроме того, научные исследования в рам¬ ках марксистской доктрины и даже совершенное владение науч¬ ным содержанием исследований Маркса были до 1930-х гг. столь ограничены кругом немецких и российских авторов, что для об¬ щей ориентации никаких иных можно и не упоминать.1 К тому же, как уже отмечалось, только в Германии и России марксизм оказывал сильное влияние на исследования экономистов-несоци- алистов: в течение определенного времени экономические теоре¬ тики в этих странах едва ли имели иной выбор, кроме обраще¬ ния к Марксу (или к Родбертусу в Германии). Завоевание марксизмом социалистической части русской ин¬ теллигенции не было всецело обусловлено сильным влиянием немецкой культуры; отчасти ему способствовал тот факт, что марксистские спекуляции оказались близкими русскому созна¬ нию. Но роль немецкого влияния была очень большой, и отно¬ шения между русскими и немецкими марксистами оставались весьма тесными (хотя и не всегда дружескими) даже в личном плане, вплоть до смерти Ленина или даже до поражения Троц¬ кого. С точки зрения проведенных аналитических исследований из строго ортодоксальных авторов необходимо упомянуть лишь Плеханова и Бухарина.2 Но не следует забывать, что марксизм 1 Это особенно очевидно на примере Англии: никто пока еще не призна¬ вал какой-либо вклад в экономический анализ X. М. Хайндмена и его группы. Это утверждение не подразумевает отрицания некоторого их влияния на ан¬ глийских интеллектуалов, хотя это влияние было тогда пренебрежимо мало. Не отрицаем мы также, что марксизм позднее стал фактором, влияющим на английскую экономическую науку. Но аналогичное утверждение для роман¬ ских стран требует уточнений в силу проведенных социалистами и другими деятелями исследований в рамках марксистской теории истории. Никаких уточ¬ нений не требует тот факт, что марксистские идеи были шире известны и более точно интерпретировались во Франции, Италии и Испании, чем в Англии, поскольку это не требовало никаких аналитических усилий в области техники анализа. Японский марксизм также был более поздним явлением. Это справед¬ ливо и для Соединенных Штатов, за возможным исключением работ Дэниэла Де Леона (см., например, его книгу Reform or Revolution? (1899)). 2 Г. В. Плеханов (1855-1918), лидер небольшой марксистской партии в России и одна из ведущих фигур в этой партии вплоть до начала XX в., заслуживает совсем другого места в совершенно иной истории. Но кроме про¬ чего он был ученым и мыслителем. Будучи в определенной степени экономи¬
1160 Часть IV. С 1870 по 1914 г. являлся основной формирующей силой для практически всех рус¬ ских экономистов эпохи. Маркс был тем автором, доктриной ко¬ торого они старались овладеть, и марксистское образование оче¬ видно даже в работах тех, кто с враждебностью критиковал мар¬ ксизм. Самым выдающимся из этих полумарксистских критиков Маркса был Туган-Барановский, речь о котором пойдет ниже. [а) Марксизм в Германии.] В основе успеха марксизма в Гер¬ мании лежат два факта: во-первых, грандиозный успех Социал- демократической партии; во-вторых, официальное принятие марк¬ сизма этой партией (Эрфуртская программа, 1891). Оба эти факта поднимают интереснейшие проблемы политической социологии, в которые мы не имеем возможности углубляться. Необходимо, однако, отметить следующее: с одной стороны, с точки зрения марксистской ортодоксии, эти два факта на самом деле состав¬ ляют единое целое, поскольку всякая социалистическая партия должна с необходимостью — вероятно, «диалектической» — быть марксистской; с другой стороны, с любой другой точки зрения выбор партией, политическая ответственность которой быстро росла, идеологии, предписывающей отказ от политической ответ¬ ственности, в капиталистическом обществе явно не был един¬ ственно возможным. Скорее наоборот — это был весьма стран¬ стом, он являлся выдающимся марксистским социологом и, в частности, ана¬ литиком социопсихической «надстройки». По крайней мере, таково получен¬ ное мною впечатление от тех его работ, с которыми мне прямо или косвенно удалось познакомиться (см. в особенности его Fundamental Problems of Marxism (пер. на англ. яз. — 1929). Все, что мне известно из работ Н. И. Бухарина (1880-1938), одного из непоколебимых марксистов, репрессированных Стали¬ ным, — это работа «Империализм и накопление капитала» (Der Imperialismus und die Akkumulation des Kapitals) (1926), которая в значительной степени опирается на немецкие произведения — они еще будут упомянуты — ив действительности является частью немецкой дискуссии, и «Политическая эко¬ номия рантье» (The Economic Theory of the Leisure Class) (написана в 1914 г.; пер. на англ. яз. — 1927) — в еще меньшей степени оригинальное произведе¬ ние. Некоторые читатели могут спросить: а где же Ленин, лучшие из много¬ томных сочинений которого относятся к рассматриваемому периоду? Но Ленин был человеком действия, одним из самых сильных и трезвых из когда-либо живших тактиков. Его русские (и не только) поклонники ошибаются, утверж¬ дая, что, будучи ныне канонизированным, он должен был быть и великим мыслителем. Возможно, он внес свой вклад в политическую мысль, хотя я находил у Маркса все положения, которые Ленин выдвигал в доступных мне работах, за одним исключением: он открыто признавал то, чего Маркс никогда не видел и не признавал, а именно что «эмансипация» пролетариата никогда не может быть реализована самим пролетариатом. Это большое достижение (принимая в расчет все следствия) в области политической социологии. См., например, его труд «Государство и революция» (State and Revolution) (пер. на англ. яз. — 1919). Он не привнес в экономический анализ ничего такого, что не было бы предвосхищено самим Марксом либо немецкими марксистами. То же самое относится и к Троцкому.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1161 ный курс, который неминуемо должен был привести к ослабляв¬ шим партию внутренним разногласиям, что и произошло в кон¬ це столетия. Однако партия целеустремленно становилась марк¬ систской, и ее огромная организация предлагала поддержку и занятость — фактически профессиональную карьеру — только ор¬ тодоксальным марксистам и никаким другим социалистам, ка¬ кими бы преданными или радикальными они ни были. На этой основе формировался крупный и «боеспособный» корпус привер¬ женцев, создавших значительный объем ортодоксальной литера¬ туры. Кроме партийных газет его органом был «толстый» жур¬ нал Die Neue Zeit (позднее появился и австрийский Kampf), изуче¬ ние которого, возможно, является лучшим методом знакомства с работами группы. Социалист немарксистского толка стал сво¬ его рода отверженным и был вынужден вести весьма трудную борьбу, в ходе которой партия имела в своем распоряжении мно¬ жество средств для «расправы» с несогласным. Это одна из сто¬ рон медали. Прежде чем взглянуть на другую, мы посмотрим, как все это сказалось на экономическом анализе. Из вышеизложен¬ ного ясно, что в таких обстоятельствах литература неминуемо должна была иметь апологетический и интерпретационный ха¬ рактер, какие-либо независимые новшества и разногласия были невозможны, разве что в виде осторожной переинтерпретации идей Мастера. До самой своей смерти (1895) Фридрих Энгельс пользовал¬ ся авторитетом великого патриарха партии. В действительности этот авторитет иногда (в вопросах тактики) ставился под сомне¬ ние — например, Розой Люксембург, — но эти попытки никогда не увенчивались успехом. Затем доктринальное лидерство (без особого влияния на практическую политику) перешло к Карлу Каутскому (1854-1938), который лично знал Маркса и был про¬ сто создан для роли верховного жреца во многом потому, что он не был абсолютно непреклонным и умел идти на уступки в раз¬ ногласиях по определенным вопросам, возникавших во внутрен¬ нем кругу партийных авторов.3 Он издавал Марксовы «Теории 3 Близость Каутского к Марксу и Энгельсу и его несомненная лояльность были не единственными качествами, которые делали его подходящим для роли лидера. Бесспорно, никто не может, проходив всю жизнь на ходулях, не вы глядеть высокопарным. Его приверженность каждой букве «священных писа¬ ний* и переинтерпретации, которые он позволял себе и другим, сократили его популярность среди ревностных последователей, которые стремились завоевать свое место под солнцем. Кроме того, хоть он и был прежде всего теоретиком, в действительности он не был хорошим теоретиком и уступал другим сильным интеллектуалам в этой группе. Но ничто из сказанного не должно бросать тень ни на его сильный характер, ни на его способности, ни на услуги, которые он оказал марксизму и через марксизм общественной науке в целом.
1162 Часть IV. С 1870 по 1914 г. прибавочной стоимости» (1905-1910), сочинил, можно сказать, официальный ответ на критику Бернштейна и много других апо¬ логетических опытов и ответов на критику, эрудированно писал об экономической интерпретации истории, занимался пробле¬ мами прикладной теории, особенно вопросом социалистической политики в сельском хозяйстве, и, таким образом, внес свой вклад даже в развитие марксистской доктрины. Во всем этом не было ничего особо оригинального. Особенности той позиции, которую он занял с самого начала, неизбежно должны были устра¬ нить любые проблески оригинальности. Но если рассматривать наследие Каутского в целом, то мы вправе говорить об исторически значимом явлении.4 Авторов, которые посреди желчных споров сумели разработать более или менее новые аспекты марксистской доктрины, обычно называют неомарксистами. Хотя творческая про¬ дуктивность большинства из них приходится на рассматрива¬ емый период, многие их работы относятся к следующему. Мы последуем, однако, той же схеме, которой мы пользовались в некоторых других вопросах, а именно доведем наш обзор до на¬ стоящего времени с целью «облегчения» части V. Для иллюстра¬ ции я выбрал Бауэра, Кунова, Гроссмана, Гильфердинга, Люк¬ сембург и Штернберга. Из тех, кого я не включил в этот список, мне больше всего жаль пропускать Макса Адлера.5 Но этот прекрасный человек от¬ давал столько энергии своей партийной деятельности и юридиче¬ ской практике, что никогда не мог реализовать полностью свои дарования. Тем не менее он был важным представителем венско¬ го круга теоретиков марксизма. Отто Бауэр (1881-1938), человек исключительных способностей и не менее исключительного силь¬ ного характера, в определенном смысле испытывал те же трудно¬ 4 Книга, в которой, возможно, содержится больше его собственных идей, чем во всех остальных трудах, — Die Agrarfrage (Аграрный вопрос. 1899). В ней он попытался распространить Марксов закон концентрации на сельское хозяйство. Он встретил критику в своем собственном лагере; работа Отто Ба¬ уэра Sozialdemokratische Agrarpolitik (1926) весьма далека от взглядов Каут¬ ского. Но книга последнего инициировала создание целого ряда трудов, среди которых произведение Бауэра является наиболее значительным. Ответ Каут¬ ского Бернштейну — и небезуспешный — Bernstein und das Sozialdemokratische Programm (1899); Die materialistische Geschichtsauffassung (2-е изд. — 1929); экзегетическая работа Das Erfurter Programm (1891; пер. на англ. яз. под заглавием Class Struggle — 1910); и статья Krisentheorien (Die Neue Zeit. 1901- 1902) — вот, пожалуй, те публикации, которые достойны упоминания. 5 Не стоит путать его с Виктором Адлером, лидером, который объединил (на некоторое время) различные течения австрийского социализма, и с Фрицем Адлером, сыном Виктора, который получил известность иного рода во время и после Первой мировой войны.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1163 сти даже до того, как стал лидером. Но, помимо уже упоминав¬ шейся книги об аграрной политике, по меньшей мере его статья Akkumulation des Kapitals (Die Neue Zeit. 1912-1913) может быть упомянута как весомый и оригинальный вклад в развитие ана¬ лиза; большой интерес для изучающих марксистскую политиче¬ скую мысль представляют и многие другие его произведения. Ру¬ дольф Гильфердинг (1877-1941), близкий друг и союзник Бауэра, написал интересный ответ на критику Маркса Бёмом-Баверком (Bflhm-Bawerks Marx-Kritik. 1904; пер. на англ. яз. с предислови¬ ем П. М. Суизи — 1949) и другие произведения, которые нельзя было бы пропустить в более полном обзоре. Однако он должен быть упомянут главным образом как автор самого знаменитого произ¬ ведения неомарксистской группы: Das Finanzkapital («Финансовый капитал») (1910). Что бы мы ни думали о довольно старомодной теории денег в первой главе и о теории кризисов в четвертой, цен¬ тральный тезис этой работы (согласно которому банки стремятся получить контроль над промышленностью в крупных масштабах и организовать ее в форме монополистических концернов, которые повысят стабильность капитализма) хоть и является поспешным обобщением данных об определенной стадии развития Германии, все же интересен и оригинален (см. особенно главу 3) и оказал некоторое влияние на Ленина. Из трудов X. Кунова (1862-1936) интерес для нас представляет его серия статей Zur Zusammen- bruchstheorie (Die Neue Zeit. 1898-1899). Gesammelte Werke Розы Люксембург (1870-1919) были опубликованы в 1925-1928 гг., но ее наиболее важным вкладом в марксистскую теорию является книга Die Akkumulation des Kapitals... («Накопление капитала») (1912; с подзаголовком: «Вклад в экономическое объяснение им¬ периализма»). [П. М. Суизи говорил мне, что существует еще одна книга с тем же заглавием (но с другим подзаголовком), которая была написана в ответ на критику Люксембург в тюрьме во время войны и опубликована в 1921 г. — Ред.] X. Гроссман (Das Akku- mulations- und Zusammenbruchsgesetz des kapitalistischen Systems. 1929) и Фриц Штернберг (Der Imperialismus. 1926) — представи¬ тели более молодого поколения. Первый — главным образом уче¬ ный-марксист. Второй, недавно опубликовавший весьма успешную книгу (The Coming Crisis. 1947), имеет более слабое отношение к марксистской теории, скорее он пытается писать то, что, по его мнению, писал бы Маркс, если бы он жил в наши дни. Их работы вписываются в возрождение марксизма, отмечаемое ныне. Большинство упомянутых произведений указывают на то, что, несмотря на бурные перепалки неомарксистов, цель у них была общей. Отождествляя в истинно марксистском духе мысль и действие, теорию и политику, они прежде всего были заинте¬ ресованы в тех частях Марксовой системы, которые имеют пря¬
1164 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мое отношение к тактике социалистов в период, являвшийся, по их мнению, последней — «империалистической» — фазой капи¬ тализма.6 Соответственно, они довольно мало интересовались ге¬ гельянской диалектикой, трудовой теорией ценности и такими вопросами, как, например: можно ли трансформировать Марк¬ совы «ценности» в «цены производства» без изменения общей величины прибавочной ценности? Гораздо больше их интересовал «империализм» и проблема упадка капитализма, а стало быть, теории накопления, кризисов и обнищания. Невозможно рассмот¬ реть здесь все многообразные особенности более или менее ори¬ гинальных систем отдельных авторов. В самых общих чертах можно заключить следующее: эти авторы добились относитель¬ ного успеха в разработке экономической теории протекциониз¬ ма и тенденции (реальной или воображаемой) капиталистическо¬ го общества проявлять возрастающую склонность к ведению войн. Я не могу здесь ни излагать эти взгляды, ни критиковать их.7 Но те, кто ощущает необходимость подойти к этой теории очень строго, должны помнить, какого сорта аргументы она при¬ звана заменить: она может быть ошибочной, но она представля¬ ет собой первую попытку рассмотреть феномен способом, напо¬ минающим научный подход. Обнищание либо безмолвно игнори¬ ровалось, либо относилось в некоторое неопределенное будущее, когда противодействующие факторы должны будут исчерпать себя (ср., например, выдвинутую Штернбергом теорию «морато¬ рия», в течение которого эта тенденция приостанавливается). Modus operandi теории накопления и краха капитализма созда¬ вал поле для противостояния, на котором происходили особенно жаркие споры. В этой ситуации наиболее сенсационным событи¬ ем было открытое отречение Гильфердинга от теории краха: он даже утверждал, что капиталистическое общество, если его пре¬ доставить самому себе, должно все более консолидировать свои 6 Это справедливо для всех неомарксистов, хотя в весьма различной сте¬ пени. И здесь находится точка соприкосновения их взглядов с доктринами ленинизма и троцкизма, которые совершенно зациклились на империализме. Сравнение идей, скажем, Бауэра и Гильфердинга с идеями, изложенными в работе Ленина «Империализм» (пер. на англ. яз. — 1933), тем более поучи¬ тельно, так как в остальных отношениях неомарксисты занимали антибольше¬ вистские позиции. [Два крупных очерка Шумпетера на немецком языке (впервые опублико¬ ваны в 1919 и 1927 гг.), в первом из которых критиковались эти неомарксист¬ ские воззрения, были переведены на английский язык под заглавием Impe¬ rialism and Social Classes (1951).] 7 Читатель найдет чрезвычайно ортодоксальное изложение этой линии рассуждений в уже упоминавшейся работе П. М. Суизи Theory of Capitalist Development.
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1165 позиции и наконец окаменеть в состоянии, напоминающем фео¬ дальную или «иерархическую» организацию. Естественно, неко¬ торые воспринимали это как серьезную измену. Но даже те или некоторые из тех, кто отвергал теорию Гильфердинга, смягчали впечатляющую Марксову картину краха, — именно так ее пред¬ ставил Маркс, если слова что-нибудь значат, — сводя ее к про¬ стой неспособности капиталистического общества поддерживать традиционный уровень накопления. Это означает немногим боль¬ ше, чем приход к стационарному состоянию, который предрекал Рикардо, и едва ли соответствует ассоциациям, вызываемым сло¬ вом «крах».8 [Ь) Ревизионизм и возрождение марксизма.] Прежде чем идти дальше, бросим взгляд на другую сторону медали — реви¬ зионизм. Как мы видели, не следовало ожидать, что столь боль¬ шая партия со столь большим кругом симпатизирующих будет безоговорочно принимать доктринальную дисциплину, которую настойчиво навязывали ортодоксальные марксисты. Именно безраз¬ личие к философским и теоретическим «мелочам» обеспечило прохождение Эрфуртских резолюций. Возмездие пришло, когда Бернштейн9 — человек достаточно влиятельный, который не был равнодушен к доктрине и, более того, считал марксистскую иде¬ ологию вредной для партии, — решился принять на себя риск и пойти в лобовую атаку. «Диалектика», исторический материализм, классовая борьба, трудовая теория, тезисы об обнищании, концен¬ трации капитала, крахе капитализма (включая революционную идеологию) — все это подверглось тотальному осуждению с его стороны. Нас сейчас не интересуют следствия этого или тактика Августа Бебеля, чрезвычайно влиятельного человека, который, будучи хорошим тактиком, сперва продемонстрировал требуемый гнев, затем принял от Бернштейна формальное изъявление по¬ корности, не доходя до крайностей, — хотя некоторые менее зна¬ менитые персоны были наказаны различными способами, — и на¬ конец уступил, после чего ревизионизм допускался в партии при условии воздержания от активной враждебности. Не интересует нас также тот факт, что некоторые выдающиеся члены партии были или стали ревизионистами, что это крыло партии имело 8 Работы Гильфердинга и Люксембург были кратко, но превосходно рас¬ смотрены Эдуардом Хайманом в работе History of Economic Doctrines (1945). 9 Эдуард Бернштейн (1850-1932) был испытанным социалистом, а кроме этого ученым, обладавшим прекрасными человеческими качествами. Он имел значительный вес как представитель «старой гвардии». Но годы изгнания не сделали его радикалом. Скорее, они приблизили его к фабианцам. Из его про¬ изведений следует упомянуть лишь одну книгу, написанную в 1899 г. Она имеется в английском переводе под заглавием Evolutionary Socialism (1909).
1166 Часть IV. С 1870 по 1914 г. свое собственное периодическое издание (Sozialistische Monats- hefte) и своих собственных авторов* Несмотря на то что некото¬ рые из этих авторов написали достойные работы, особенно по отдельным практическим вопросам — например, Шиппель о по¬ литике международной торговли, — эти работы неизбежно теря¬ ли большую часть своей оригинальности. Нас интересует лишь один вопрос: каковы были чистые результаты влияния ревизио¬ нистской полемики на марксистский экономический анализ? Вполне можно говорить, что критика Бернштейна оказала сти¬ мулирующее влияние и способствовала появлению более точных и аккуратных формулировок. Возможно, она также повлияла на увеличение готовности марксистов отказаться от предсказаний обнищания и краха. В делом, однако, эти результаты не стоит оценивать слишком высоко, если говорить о научной позиции марксистов. С точки зрения анализа критика Бернштейна ока¬ залась намного слабее, чем можно было бы заключить по ее вли¬ янию на партию и на широкую публику. Бернштейн был заме¬ чательным человеком, но неглубоким мыслителем и тем более не теоретиком. В некоторых вопросах, особенно касающихся эконо¬ мической интерпретации истории и концентрации экономической власти, его аргументация была явно поверхностной. В других аспектах он продемонстрировал тот тип здравого смысла, на ко¬ торый был способен всякий буржуазный радикал* Каутский бо¬ лее чем достойно ответил на критику Бернштейна. И если бы не политические последствия того внимания, которое привлек по¬ следний, марксисты могли бы и не беспокоиться о нем. Отметим теперь два феномена, относящихся к более позд¬ нему времени. До 1914 г. марксистский экономический анализ демонстрировал мало (если вообще демонстрировал) симптомов упадка. Конечно, часто высказывалось противоположное утверж¬ дение, но лишь теми авторами, которые выдавали желаемое за действительное. Но в 1920-х гг. мы наблюдаем феномен, кото¬ рый с научной точки зрения гораздо более важен, чем ревизио¬ низм: увеличение числа экономистов социалистической ориента¬ ции, которые, выказывая величайшее уважение к Марксу, тем * не менее начали понимать, что его чистая экономическая теория устарела. Некоторые из них были весьма радикальны в политике и не все они были ревизионистами или «лейбористами» в полити¬ ческом смысле. Марксизм оставался их идеологией, они сохра¬ няли преданность ему, но в вопросах чистой экономической тео¬ рии стали рассуждать как немарксисты. Иными словами, они усвоили истину, согласно которой экономическая теория — это техника рассуждений; эта техника по своей природе нейтраль-
Глава 5. Общая экономика данного периода: личности и группы 1167 на, и ошибочно полагать, что можно что-либо выиграть для со¬ циализма, борясь за марксистскую или против маржиналистской теории ценности; всякая техника устаревает, и литературная защи¬ та оснований социализма явно проигрывает, цепляясь за устарев¬ шие теоретические инструменты. Важность этой истины для эво¬ люции подлинно научной экономической теории трудно переоце¬ нить: наконец-то было признано (причем наиболее враждебной к этому признанию группой) существование участка почвы, на ко¬ торой можно строить объективные научные структуры. В 1920-х гг. эта тенденция может быть представлена именами Ледерера и Доб- ба. Оба эти автора также служат примером того, что политиче¬ ский энтузиазм нисколько не должен пострадать от этого при¬ знания:10 ни один из них не считал его <признание> поводом для затушевывания практических проблем; у обоих оно являлось воп¬ росом логики. Это достижение не было полностью утрачено в су¬ матохе 1930-х гг. Несмотря на наблюдаемое нами возрождение марксизма, по-прежнему можно утверждать, что, за исключени¬ ем вопросов экономической социологии, научно подготовленный социалист более не является марксистом. В качестве иллюстра¬ ции можно привести имена О. Ланге и А. П. Лернера.11 Другой феномен, который необходимо отметить, — это уже упоминавшееся возрождение марксизма. Его социологическое объ¬ яснение настолько очевидно, что мы не станем на нем задержи¬ ваться. Но есть три аспекта, заслуживающих внимания с наших позиций. Во-первых, хотя полезный для анализа эффект только что рассмотренной тенденции не был полностью утрачен до не¬ давнего времени — как показывают наши иллюстративные при¬ меры, — он был все же утрачен частично: многие выдающиеся экономисты стали марксистами не в смысле принятия социаль¬ ных или политических идей Маркса — это было бы их личным делом — и не в смысле принятия (подобно Ланге) большей части 10 Эмиль Ледерер (1882-1939), который в последние годы своей жизни работал на факультете политических и общественных наук в Новой школе общественных наук в Нью-Йорке, может быть охарактеризован как ведущий академический социалист Германии 1920-х гг. и влиятельный преподаватель университетов в Гейдельберге и Берлине. Его небольшой учебник (GrundzUge der ftkonomischen Theorie. 1922) очень хорошо отражает рассматриваемую нами тенденцию. Морис Добб никогда серьезно не опирался на марксизм — следует делать скидку на английскую среду. Но его интеллектуальные и другие сим¬ патии относятся явно к Марксу или к фабианцам, а не к Маршаллу. И все же, если речь идет об экономическом анализе, его не следует считать марксистом (см.: Dobb М. Capitalist Enterprise and Social Progress. 1925). 11 О. Ланге очень ясно изложил рассматриваемую нами позицию в своей статье Marxian Economics and Modern Economic Theory (Review of Economic Studies. 1935. June), к которой я и отсылаю читателя.
1168 Часть IV. С 1870 по 1914 г. или всей Марксовой экономической социологии — это можно было бы оправдать, — наконец, не в том смысле, что они отда¬ ют дань уважения историческому величию Маркса — мало кто поссорился бы с ними из-за этого, — но в том смысле, что они действительно пытаются «оживить» чистую экономическую тео¬ рию Маркса, тем самым объединяя усилия с возрождающими¬ ся неомарксистами. Выдающимися примерами служат Суизи и Дж. Робинсон.12 Во-вторых, имеются попытки «кейнсифицировать» Маркса или «марксифицировать» Кейнса. Эти попытки очень ха¬ рактерны для преобладающих идеологий, но вместе с тем отра¬ жают осведомленность о наличии чисто аналитической задачи. На самом деле смысл идей каждого из указанных авторов мож¬ но обогатить посредством суждений, выбранных из работ друго¬ го, хотя в вопросах, с аналитической точки зрения имеющих решающее значение, эти авторы находятся на противоположных полюсах. Но эти попытки никогда, насколько мне известно, не доходили до стремления воскресить теоретический аппарат Мар¬ кса.13 В-третьих, хотя мода на Маркса в Англии и в Соединен¬ ных Штатах отчасти является лишь естественным последствием иммиграции, она представляет собой нечто большее. На англий¬ ского или американского студента-экономиста доктрина Маркса производит впечатление чего-то нового и свежего, отличного от текущего изучаемого материала; она расширяет его кругозор.14 Такое воздействие может выразиться в бесполезных с точки зре¬ ния науки эмоциях, но может оказаться и продуктивным. В лю¬ бом случае влияние Маркса должно быть причислено к факто¬ рам, определяющим сегодняшнюю ситуацию в науке. 12 Я уже настоятельно рекомендовал работу Суизи Theory of Capitalist Development (1942) как превосходное изложение экономического учения Марк¬ са (и большинства неомарксистов). Теперь же надо отметить следующее: Суизи полагает, что представленная там экономическая теория является действи¬ тельно пригодной для использования в наши дни и что она не только является равной технике, используемой, к примеру, Ланге, но и превосходит ее. Еще более замечательна (и в некотором роде представляет собой психологическую загадку) работа миссис Робинсон Essay on Marxian Economics (1942; см. о ней: Shove. Mrs. Robinson on Marxian Economics // Economic Journal. 1944. Apr.). 13 Одна из самых интересных попыток такого рода была предпринята С. Александером в статье Mr. Keynes and Mr. Marx (Review of Economic Studies. 1940. Febr.). 14 Одна из причин такой новизны состоит в том, что учение Маркса не преподавалось и не преподается ныне, особенно среди теоретических курсов. Последний факт, в свою очередь, обусловлен тем, что это учение плохо подхо¬ дит для преподавания. В силу своих достоинств и своих недостатков (напри¬ мер, в силу своей разбросанности и многочисленных повторений, которые за¬ трудняют придумывание домашних заданий) Маркс либо вытесняется другим материалом, либо сам вытесняет остальной материал, который преподаватель считает нужным изложить.
Глава 6 ОБЩАЯ ЭКОНОМИКА: ОСОБЕННОСТИ И СОДЕРЖАНИЕ 1. Пограничные области a) Социологические рамки общей экономики b) Теория народонаселения 2. Видение, предпринимательство и капитал a) Видение b) Предпринимательство c) Капитал 3. Революция в теории ценности и распределения a) Теория меновой ценности b) Издержки, производство, распределение c) Взаимозависимость и равновесие 4. Позиция Маршалла и реальные издержки 5. Процент, рента, заработная плата a) Процент b) Рента c) Заработная плата 6. Достижения в прикладных областях a) Международная торговля [Только заголовок; параграф не был написан.] b) Государственные финансы [Не закончен.] c) Экономика труда d) Сельское хозяйство e) Железные дороги, коммунальные службы, ♦тресты» и картели 1. Пограничные области а) Социологические рамки общей экономики.1 Как мы уже убе¬ дились, в рассматриваемый период активно развивалась эконо¬ мическая социология, в особенности исторические и этнологиче¬ 1 Я вновь ссылаюсь на: Homan Р. Т. Contemporary Economic Thought. 1928. В этой книге рассматриваются скорее учения обсуждаемого нами пе¬
1170 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ские исследования социальных институтов. Но общая экономи¬ ка, о которой я намереваюсь здесь рассказать, подверглась лишь незначительному влиянию этих достижений. Ее институциональ¬ ная схема оставалась практически нетронутой. Иными словами, она пребывала в том состоянии, в котором была оставлена анг¬ лийскими «классиками», в частности Дж. С. Миллем. Нации для экономистов оставались аморфными скоплениями индивидов. Об¬ щественные классы были не живыми и борющимися образовани¬ ями, но всего лишь ярлыками, прикрепленными к экономичес¬ ким функциям (или функциональным категориям). Сами инди¬ виды тоже не воспринимались как живые и борющиеся люди: они оставались лишь бельевыми веревками, на которых развеши¬ вались тезисы экономической логики. По мере усиления строго¬ сти изложения эти веревки стали проступать еще отчетливее, чем в работах предшествующего периода.2 Критики насмехались. Они видели в этом плохую социологию и еще худшую психологию. Подобно своим предшественникам первой половины XIX в., они не могли увидеть, что для определенного круга проблем такая методология оказывалась вполне здравой. Учитывая важность соответствующих проблем интерпретации, я сделаю небольшое отступление, дабы еще раз попытаться прояснить суть дела. риода, чем те, которые были «современными» в 1928 г. Другая ссылка общего характера, которую следует повторить: Stigler G. J. Production and Distribution Theories. 1941. 2 Этим объясняется выживание и даже рост популярности двух концеп¬ ций, которые с особым успехом провоцировали радость или гнев критиков. Во- первых, с целью демонстрации определенных аспектов чистой логики выбора некоторые теоретики применяли старую концепцию изолированного индивида, которого они называли Робинзоном Крузо. Чем меньше критик понимал тео¬ ретика, тем больше его забавляли попытки экономиста разрешить социальные проблемы путем «дрессировки Робинзона». Во-вторых, в стремлении вскрыть другие аспекты чистой логики экономического поведения некоторые теорети¬ ки, например Парето, применяли концепцию экономического человека, homo oeconomicus. В том, как они ее использовали, не было ничего ошибочного. Но критики не обращали внимания на ее реальное применение, замечая лишь саму смехотворную карикатуру, в которой, по их мнению, заключалось пред¬ ставление экономиста о человеческой природе. Неуклюжая защита порою только ухудшала положение дел, хотя во избежание непонимания некоторые лидеры, в частности Менгер и Маршалл, сделали все необходимые оговорки. Удачная фраза последнего о том, что экономист является исследователем обычных устремлений деловой жизни, была шагом в правильном направлении. Следует упомянуть еще два момента. Во-первых, немецкое слово Wirtschaftssubjekt не является синонимом «экономического человека*, хотя его часто переводили именно так. Во-вторых, последний термин может быть с легкостью устранен без изменения смысла утверждений, в которых он встречается, — вместо того чтобы говорить «экономический человек поступит так или иначе*, мы всегда можем сказать, что тот или иной образ действий должен, например, максими¬ зировать удовлетворение или прибыль.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1171 В первую очередь марксисты, но также и другие критики обвиняли теоретиков предельной полезности в психологизме, ины¬ ми словами — в полном забвении истинной проблемы экономиче¬ ской науки, которая заключается в анализе объективных фактов общественного процесса производства, и в подмене этих объектив¬ ных фактов совершенно второстепенными проблемами психологи¬ ческих реакций или субъективных предпочтений индивидов (см., например, замечание К. Каутского об австрийской школе на с. XIX его предисловия к первому тому Theorien tiber den Mehrwert <« Те¬ орий прибавочной стоимости»> (1905-1910) Маркса). Австрийцы и другие группы, неуместно акцентировавшие «психологические» величины, были сами виноваты в том, что появились эти ошибоч¬ ные возражения. Возражения марксистов можно опровергнуть сле¬ дующим доводом: «новые» теории были едва ли более психологич¬ ными, чем теория Маркса, который никогда не стеснялся при каж¬ дой удобной для себя возможности апеллировать к психологии капиталистов (например, при объяснении накопления). Вдобавок к этому, однако, все больше критиков возражали не столько про¬ тив психологии как таковой, сколько против гедонистической или иной неудовлетворительной психологии, из которой, по их мне¬ нию, экономические теоретики выводили свои утверждения. Эти возражения будут кратко упомянуты ниже (см. главу 7). Здесь мы рассмотрим три других источника критики или непонимания, ко¬ торые в целях идентификации назовем политическим, социологи¬ ческим и методологическим индивидуализмом. Под «политическим индивидуализмом» мы подразумеваем подход с позиций laissez-faire к экономической политике, который в Германии был прозван «смитианством» или «манчестеризмом». Экономистов, построивших свои теоретические системы на основе допущений о поведении индивидуальных домохозяйств и фирм, подозревали в том, что они рекомендуют результаты свободного взаимодействия индивидуальных эгоистичных интересов, которые они описывали. С точки зрения критиков, подобные подозрения подтверждал тот факт, что многие из этих теоретиков были либе¬ ральными экономистами в данном смысле и некоторые, например Парето на первом этапе своей карьеры, ставили свою теорию на службу ультралиберальной политике. Но это означало всего лишь, что сторонники laissez-faire среди теоретиков, как и все осталь¬ ные в тот период, при обсуждении практических приложений те¬ ории всякий раз шли на поводу у дурной привычки давать волю своим политическим предпочтениям. Однако, как отмечалось вы¬ ше, большинство уже не придерживалось ничем не ограниченного laissez-faire и шло в ногу со временем. Англичане и австрийцы поддержали Sozialpolitik и прогрессивное налогообложение. Мар¬ шалл заявил о своей симпатии к конечным целям социализма, хотя выразил это в столь покровительственной манере, что вызвал 7 Зак. 3170
1172 Часть IV. С 1870 по 1914 г. у социалистов только раздражение. Вальраса лучше всего можно охарактеризовать как полусоциалиста, Викселя — как буржуаз¬ ного радикала. Однако важнее понимать, что политический либе¬ рализм в той мере, в какой он поддерживался теоретиками того периода, не имел ничего общего с их теориями предельной полез¬ ности. Марксисты, естественно, полагали, что эти теории были придуманы в целях социальной апологетики. Но «новые» теории возникли как чисто аналитические опыты, без всякого отношения к практическим вопросам. И в них отсутствовало что-либо спо¬ собное служить апологетике лучше старых теорий. Более того, легче утверждать обратное (вспомните, например, эгалитарные следствия «закона» убывающей предельной полезности). Кроме того, именно «буржуазные» экономисты создали в тот период ра¬ циональную теорию социалистической экономики (см. ниже, гла¬ ва 7, § 5). Именно Маршалл, Эджуорт и Виксель низвели до уров¬ ня безобидной тавтологии доктрину, утверждающую, что свобод¬ ная и совершенная конкуренция максимизирует удовлетворение для всех.3 Под «социологическим индивидуализмом» мы понимаем ши¬ роко поддерживавшуюся в XVII и XVIII вв. точку зрения, соглас¬ но которой суверенный индивид представляет собой базовую еди¬ ницу исследования в общественных науках. Все социальные фе¬ номены сводятся к решениям и действиям индивидов, которые не следует далее анализировать с привлечением надиндивидуальных факторов. В той мере, в какой эта точка зрения представляет со¬ бой теорию социального процесса, она, конечно, неприемлема. Од¬ нако из этого не следует, что для специальных целей конкретных исследований недопустимо начинать с анализа того или иного по¬ ведения индивидов без обращения к факторам, определяющим это поведение. Поведение домохозяйки на рынке можно анализиро¬ вать, не углубляясь в изучение сформировавших его факторов. Попытка такого анализа может быть продиктована соображения¬ ми разделения труда между различными общественными наука¬ ми и не обязательно подразумевает некую теорию взаимодействия «индивида» и «общества». В этом случае мы говорим о «методо¬ логическом индивидуализме». Насколько это понятие применимо к реальной методологии общей экономики того времени? С одной стороны, формирующее влияние среды, групповых принципов, групповых оценок и т. п. действительно не принима¬ 3 Степень реальной независимости новой теории ценности от политиче¬ ских предпочтений можно наглядно проиллюстрировать на примере Вальраса и Парето: в своей теории Парето, который был не кем иным, как последова¬ телем Вальраса, развил систему последнего во многих технических отношени¬ ях. Но в политике между ними была огромная пропасть.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1173 лось экономистами в расчет иным образом, нежели у Дж. С. Мил¬ ля.4 Это служило одной из причин, по которым историческая шко¬ ла, сознательно противопоставляя себя традиции, столь сильно акцентировала «этические» аспекты. Маршалл, сделавший в этом направлении больше, чем кто-либо из ведущих теоретиков, все же оставался в рамках установившейся традиции. Верно и то, что неспособность теоретиков пойти дальше этого дала о себе знать — и продолжает это делать — в их трактовке ряда проблем, являю¬ щихся тем не менее «чисто экономическими». Однако, с другой стороны, можно показать, что в рамках проблем, интересовавших их в первую очередь, а именно в рамках логики экономических механизмов, методология теоретиков того периода представляла собой методологический индивидуализм. Можно также показать, что ограничения, присущие такому подходу, не смогли существен¬ но повредить реальным результатам. Ь) Теория народонаселения. Как мы знаем, теория наро¬ донаселения, преимущественно мальтузианская, была неотъем¬ лемой частью общей экономики предшествующего периода. Это означает нечто большее, чем обеспокоенность экономистов дав¬ лением роста населения и влияние опасений по этому поводу на их видение социального будущего и их представления об эконо¬ мической политике. Это означает, что гипотезы о реальных и ожидаемых темпах роста населения вошли в их теоретический аппарат так же, как и закон убывающей отдачи, и что без этих гипотез их теоретический анализ был бы неполным. Поэтому Сениор был вполне прав, причислив разбавленное мальтузианство к основным постулатам экономической теории. Важно уяснить, что в рассматриваемый период ситуация изменилась. Ни один из теоретиков, писавших, скажем, в 1890 г., и не помышлял о том, чтобы поступать, как Сениор. И, по всей видимости, первосте¬ пенной причиной в данном случае служило не отсутствие прямо¬ го повода для обеспокоенности ростом населения: причиной было то, что система предельной полезности перестала зависеть от кон¬ кретной гипотезы об уровнях рождаемости и смертности. Эта те¬ ория позволяла принять практически любую удобную для авто¬ ра гипотезу. Таким образом, теория народонаселения как часть общей экономики стала угасать. На ее месте возникла новая об¬ ласть демографических исследований, проводимых не только 4 Читатель найдет поучительный анализ этого круга проблем, в особен¬ ности, применительно к работам Маршалла, в двух статьях профессора Тол- котта Парсонса: (Quarterly Journal of Economics. 1931. Nov.; 1932. Febr.). Wants and Activities in Marshall и Economics and Sociology: Marshall in Relation to the Thought of His Time.
1174 Часть IV. С 1870 по 1914 г. экономистами. Вот почему, поскольку мы не можем здесь рас¬ смотреть эту специальную область должным образом, этот пред¬ мет теряет для нас насущный интерес и мы покончим с ним сле¬ дующими тремя замечаниями. Во-первых, несмотря на утрату своего положения в общей экономике, тема, столь долгое время являвшаяся ее неотъемле¬ мой частью, не была оставлена быстро. Небезынтересно отметить, что большинство ведущих экономистов продолжали придержи¬ ваться в той или иной форме мальтузианского тезиса, по край¬ ней мере в применении к неопределенному будущему: Бём-Ба¬ верк, Маршалл, Вальрас (в некоторой степени) и особенно Вик¬ сель5 — все они признавали его, хотя уже не опирались на него ни в одной части своих аналитических схем. Остальные продол¬ жали вести в учебниках и монографиях вялотекущую неубеди¬ тельную дискуссию о достоинствах и недостатках мальтузиан¬ ского закона народонаселения.6 Во-вторых, падение уровня рождаемости, которое началось сперва в группах с высоким доходом, затем и в менее состоятель¬ ных, сперва в городах, затем и в сельской местности, сперва лишь в отдельных странах, затем практически во всех индустриально 5 В признании роста численности населения основной угрозой повыше¬ нию уровня жизни рабочего класса особенно настойчив был Виксель — из-за этого у него даже возникли неприятности с шведским правительством. Заме¬ тим мимоходом, что он возродил понятие оптимальной численности населения (см.: Robbins L. The Optimum Theory of Population // London Essays in Economics in Honour of Edwin Cannan. Gregory and Dalton eds. 1927). Тему «Парето и народонаселение» рассматривает в своих поучительных статьях профессор Дж. Дж. Спенглер (см.: Quarterly Journal of Economics. 1944. Aug.; Nov.). e Вероятно, мне следует указать наиболее выдающиеся работы: раннее эссе профессора Ф. А. Феттера Versuch einer BevOlkerungslehre (1894); Das BevOlkerungsgesetz des T. R. Malthus (Law of Population. 1900) Ф. Оппен¬ геймера, а также работу Malthus (1909) А. Лориа. Общие обзоры см.: Gonnard R. Histoire des doctrines de la population. 1923; Virgilii F. II problema della popo- lazione. 1924. Странный всплеск дискуссии (Economic Journal. 1923. Dec.) следует упомянуть лишь для иллюстрации ментальных процессов в среде эко¬ номистов. На пороге периода скопления нераспроданных масс продуктов пита¬ ния и сырья Кейнс утверждал, что в первом десятилетии века «природа» стала менее щедро, чем раньше, вознаграждать человеческие усилия — интересный пример неверной интерпретации последовавшего роста цен на сельскохозяй¬ ственную продукцию — и даже что давление растущей массы населения было одной из причин Первой мировой войны, а также Русской революции (sic!). За это он подвергся критике сэра Уильяма X. Бевериджа, выступившего с пози¬ ций здравого смысла. Но ничтоже сумняшеся в течение еще некоторого време¬ ни Кейнс продолжал утверждать, что мальтузианский дьявол вновь вышел на сцену. Необходимо добавить, однако, что почти никто из экономистов не под¬ держал это мнение Кейнса. Большинство из них в самом деле видели повод для беспокойства. Но вскоре предмет их беспокойства переместился на 180 гра¬ дусов.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1175 развитых государствах, в последующий период дало развитие сво¬ его рода мальтузианству наоборот. Иными словами, широко рас¬ пространилась обеспокоенность экономическими последствиями, которых можно ожидать при сохранении тенденций рождаемос¬ ти и смертности 20-х гг. — экстраполяция, которая, за исключе¬ нием деталей и технических приемов, воспроизводит мальтузи¬ анскую методологию в обратном направлении.7 В рассматривае¬ мом периоде мы найдем лишь первые ростки этого. Кроме того, объяснение самого падения уровня рождаемости (или скорее мо¬ тивов для его очевидной непосредственной причины — контра¬ цепции) представляло собой проблему, которую пытались решить с различных позиций. Я должен удовлетвориться упоминанием того, что представляется мне наиболее важным достижением в этой области, хотя и относящимся также к последующему пери¬ оду. Это «теория процветания» Момберта, объясняющая падение уровня рождаемости.8 В-третьих, действительно важный прогресс, достигнутый в этой области, состоит в значительном усовершенствовании методов упорядочения и интерпретации демографического материала. Эти достижения в значительной мере способствовали созданию новой научной дисциплины, упомянутой выше, и вытеснению демо¬ графических проблем из сферы компетенции «обычных» эконо¬ мистов.9 Это не означает, конечно, что эти проблемы больше не рассматривались в рамках общей экономики. Теория вековой 7 См., например: Charles Enid. The Twilight of Parenthood. 1934. Наибо¬ лее эффектное выражение этой новой тревоги экономистов см. в блестящей статье мистера Р. Ф. Харрода Modern Population Trends (Manchester School. 1939) и ее критике профессором Джоном Джуксом (Jewkes J. The Population Scare // Ibid. 1939. Oct.). 6 У него было много предшественников в данный период — например, Л. Брентано, — но мы не имеем возможности их рассматривать. Из работ Пауля Момберта см. его статью (BevOlkerungslehre) в Grundriss М. Вебера и его Bevfllkerungsentwicklung und Wirtschaftsgestaltung (1932). 9 Имея возможность подробно рассматривать литературу этого периода, среди чисто статистических исследований мы должны были бы упомянуть работы Лексиса, Кнаппа, Ниббса (Knibbs) и Пирсона. Чтобы не оставлять чи¬ тателя без ориентиров, я упомяну также такие работы, как Population Problem (1922) Карр-Сондерса; учебник X. Райта (Н. Wright) Population (1923); Measu¬ rement of Population Growth (1936) P. P. Кучински (R. R. Kuczynski); я Popula¬ tion Problems in the U. S. and Canada (1926) под ред. Л. И. Даблина (L. I. Dublin). Такой выбор обусловлен моим мнением, что эти работы дают удобные подходы к истории предмета. Думаю, другие выбрали бы иные работы. Одно из дости¬ жений периода, вообще не упомянутое нами, — исследование историками де¬ мографических проблем прошлого, — должно в конце концов быть признано хотя бы упоминанием имени выдающегося, как мне представляется, исследо¬ вателя в этой области — Юлиуса Белоха (Beloch J. Die BevOlkerung der Grie- chisch-Rflmischen Welt. 1886).
1176 Часть IV. С 1870 по 1914 г. стагнации, или «зрелости», содержит среди основных постулатов гипотезу о народонаселении и, таким образом, подразумевает, что в будущем может возникнуть тенденция, обратная рассмотрен¬ ной в этом параграфе. 2. Видение, предпринимательство и капитал «Революция» в экономической теории, которую мы собира¬ емся рассмотреть, не затронула какие-либо области общей эко¬ номики, за исключением ее социологической схемы. Это утверж¬ дение не следует понимать так, что области общей экономики, которые не подверглись влиянию «революции», не развивались. Как мы еще не раз убедимся, особенно при рассмотрении теории денег и циклов данного периода, в них наблюдалось существен¬ ное продвижение вперед. Однако оно не было существенным об¬ разом связано с «новой» теорией ценности и распределения и вполне могло произойти без участия последней. В этом парагра¬ фе мы затронем ряд тем, проигнорированных «революционера¬ ми» — и тем более Маршаллом, который не ощущал себя рево¬ люционером, — в рамках наиболее строгого из возможных опре¬ делений экономической теории. а) Видение. Прежде всего следует упомянуть видение эко¬ номического процесса экономистами. Мы уже знакомы с этим понятием и с той ролью, которую играет видение во всяком на¬ учном поиске (см. часть I), и к этому нечего добавить. Ныне со¬ вершенно очевидно, что все ведущие теоретики того времени, такие как Джевонс, Вальрас, Менгер, Маршалл, Виксель, Кларк и др., представляли себе экономический процесс по большей ча¬ сти так же, как Дж. С. Милль или даже А. Смит. Иными слова¬ ми, они ничего не добавили к идеям предшествующего периода относительно того, что именно происходит в экономическом про¬ цессе и как в общем и целом этот процесс «работает». Они виде¬ ли предмет экономического анализа (совокупность явлений, тре¬ бующих объяснения) во многом таким же, каким его видели Смит и Милль, и все их усилия были направлены на получение более удовлетворительного объяснения этих явлений. Ни одно концептуальное произведение рассматриваемого периода не ука¬ зывает на новые факты или новый угол зрения. Иллюстрацией тому может служить трактовка конкуренции указанными теоре¬ тиками. Их экономический мир, как и у «классиков», был ми¬ ром многочисленных независимых фирм. С удивительным посто¬ янством они продолжали рассматривать случай конкуренции не только как стандартную ситуацию, которую целесообразно мо¬
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1177 делировать теоретику для достижения определенных целей, но и как нормальную ситуацию в действительности. Даже фирма, управляемая собственником, сохранилась в экономической тео¬ рии намного лучше, чем в реальной жизни. Тем не менее вели¬ кая заслуга теоретиков состоит в том, что они дополнили эти представления анализом, который был весьма передовым по срав¬ нению с анализом «классиков». Как мы увидим, они дали опре¬ деление конкуренции и все более успешно анализировали ее mo¬ dus operandi <способ действия>. Они разработали теорию других рыночных ситуаций, таких как чистая монополия, олигополия и т. п. Более того, Маршалл описал случай, когда фирмы быстро перемещаются вниз по убывающим кривым издержек, тем самым ясно указав круг явлений, привлекших внимание теоретиков в 1920-е и 1930-е гг. Но во всех основных положениях видение ана¬ литиков того периода оставалось миллевским. Как бы сильно ни волновали их «тресты» и картели, эти теоретики трактовали их как исключения или, во всяком случае, как отклонения от нор¬ мального порядка вещей (см. ниже, глава 7, § 4). Мы также знаем, что предметом, наиболее тесно связанным с видением, является экономическая эволюция, или, как прак¬ тически все авторы-немарксисты данного периода продолжали называть ее, «прогресс». В рамках этой концепции не было ни¬ каких изменений. Читатель может убедиться в этом, изучив 36-й урок Elements d’economie politique pure (1926) Вальраса.1 Map- шаллианская теория прогресса намного богаче, чем у его совре¬ менников и предшественников. Но, если оставить только ее «кар¬ кас», она сводится все к тому же: рост населения наряду с про¬ должающимся накоплением приводит к расширению рынков, что стимулирует внутренние и внешние экономии (нововведения в организации и технологии производства, позволяющие сократить издержки). К этим факторам следует добавить неиндуцированные или революционные изобретения, которые появляются сами со¬ бой, — все это может, хотя не обязательно в обозримом будущем, быть осложнено действием закона убывающей отдачи в производ¬ стве продовольствия и добыче сырья. Все это не является фунда¬ ментальным продвижением вперед по сравнению с Дж. С. Мил¬ лем или даже А. Смитом. В частности, прогресс трактуется как непрерывный и почти автоматический процесс, который не таит в себе никаких особых феноменов или проблем. 1 Линия аргументации, интересующая нас сейчас, затуманивается введе¬ нием принципов предельной производительности, особенно переменных про¬ изводственных коэффициентов. Но остальное — несмотря на разделение меж¬ ду экономическим и технологическим прогрессом — могло бы быть написано Дж. С. Миллем. См., в частности, теорему на с. 383 книги Вальраса.
1178 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Ь) Предпринимательство. Большинство исследователей тес¬ но связывают идею экономической эволюции с идеей предпри¬ нимательства. Здесь опять-таки аналитическое развитие (хотя и существенное) происходило большей частью по старому пути. Без сомнения, предпринимателя отличали от капиталиста, а его прибыль от процента, и это различение с течением времени ста¬ новилось все отчетливее. Но в большинстве работ авторы доби¬ лись немногим большего, чем развитие концепции Милля о трех элементах прибыли или идеи Мангольдта о ренте, получаемой за предпринимательские способности. Различия в объяснениях глав¬ ным образом заключались в акцентах или формулировках. В этих обстоятельствах будет достаточно краткого обзора. Джевонс и австрийцы (исключая Бёма-Баверка) мало что сказали о данном предмете. Теория Бёма-Баверка была теорией фрикций или не¬ определенности — как читателю больше нравится. В ней источ¬ ником прибыли предпринимателя является тот факт, что не все происходит так, как было запланировано. Причиной постоянной положительной прибыли фирмы служит превосходство суждений ее владельца над средним уровнем. Обратите внимание: очевид¬ ный здравый смысл, содержащийся в этом объяснении, может легко скрыть его неадекватность.2 Вклад Вальраса был важным, хотя и отрицательным. Он ввел в свою систему фигуру предпри¬ нимателя, который не имеет ни прибылей, ни убытков (entre¬ preneur ne faisant ni benefice ni perte). Система Вальраса являет¬ ся принципиально статичной теорией (несмотря на некоторые ди¬ намические элементы, которые будут рассмотрены в следующей главе), тем самым он выразил убеждение, что прибыль предпри¬ нимателя может возникнуть лишь в условиях, которые не удов¬ летворяют требованиям статического равновесия; при преоблада¬ нии совершенной конкуренции фирмы в условиях равновесия должны окупать все затраты, не получая прибыли, — утвержде¬ ние, с которого начинается всякое здравое рассуждение о прибы¬ ли.3 В своем тщательном анализе доходов управляющих Мар¬ 2 Отметим сразу, что Бём-Баверк объединил эту теорию прибыли (как дохода предпринимателя, Unternehmergewinn) с теорией процента (Kapitalzins), которая была теорией прибыли в рикардианско-марксистском смысле. Мы обсудим этот момент ниже. 3 У Вальраса, конечно, это лишь означает, что фирмы («предпринимате¬ ли») не должны получать излишки, которые превышают текущий процент на имеющийся у них капитал, рыночный размер ренты, уплачиваемой за исполь¬ зуемые ими природные ресурсы и заработную плату управляющих в размере, обычно назначаемом за соответствующие управленческие услуги (в том числе заработок самозанятых управляющих-собственников). Более того, подобные условия должны заключаться в самой природе предельного состояния: если бы это состояние случалось на практике, предприниматель мог бы надеяться на
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1179 шалл, однако, пошел дальше большинства, расширив и углубив разработанную Миллем концепцию заработной платы управля¬ ющих настолько, что практически создал из нее нечто новое. Он также высказал ряд других полезных предложений. Одно из них заключалось в принятии идеи Мангольдта о ренте, получаемой за предпринимательские способности. Правда, он использовал эту идею не в конкретных целях объяснения прибыли, но в более общем плане — при объяснении всех сверхнормальных возна¬ граждений личных усилий. Другое предложение заключалось в его концепции квазиренты.4 Вклад Кларка был наиболее значи¬ тельным: он впервые связал прибыль предпринимателя, представ¬ ленную как избыток над процентом (и рентой), с успешным вне¬ дрением в экономический процесс технологических, коммерче¬ ских или организационных инноваций. Многие авторы развивали концепцию Милля (или А. Сми¬ та), в которой прибыль связывалась с элементом риска.5 Наи¬ более удачно это было сделано Хоули и в особенности профессо¬ ром Найтом. Последнему мы обязаны, во-первых, очень полез¬ ным акцентированием разделения между страхуемыми рисками и нестрахуемой неопределенностью. Во-вторых, мы обязаны ему теорией прибыли, которая связала эту нестрахуемую неопреде¬ ленность, с одной стороны, с быстрыми экономическими переме¬ нами, — которые, если не упоминать внеэкономические факто¬ большее, так как реальность никогда не стоит на месте. Таким образом, возра¬ жения Эджуорта против концепции entrepreneur ne faisant ni ЫпШсе ni perte на том основании, что подобный предприниматель не имел бы мотива к даль¬ нейшим действиям, никак нельзя оправдать. Однако другое критическое заме- чание напрашивается само собой: Вальрас постулировал нулевую (избыточную) прибыль (в упомянутом смысле), но он не доказал в форме теоремы, что при¬ быль должна стремиться к нулю. Хотя, приняв другие его допущения, это нетрудно сделать. Таким образом, эта критика, будучи логически обоснован¬ ной, является чисто формальной. См. ниже, глава 7, § 7. 4 Я не имею в виду, конечно, что квазирента идентична прибыли пред¬ принимателя или однозначно увязана с ней. Но она удобна при анализе дохо¬ дов предпринимателей. Возможно, Маршаллу можно приписать и третье пред¬ ложение. Кембриджские экономисты в 1920-1930-е гг. стали отличать нор¬ мальную прибыль от той непредвиденной <windfall> прибыли, которая является результатом действия денежной системы. Мы пока еще не готовы к рассмот¬ рению этой схемы. Но мы можем отметить, что obiter dicta (побочные замеча¬ ния) Маршалла по поводу цикличности кредита и цен содержат зачатки тео¬ рии непредвиденных прибылей этого типа, а его трактовка заработков управ¬ ляющих содержит суть теории нормальной прибыли. 5 Возражения на этот счет уже приводились. Ссылка в тексте относится к работам: Hawley F. В. Enterprise and the Productive Process. 1907; Knight F. H. Risk, Uncertainty and Profit. 1921. Хотя последняя работа хронологически не относится к рассматриваемому периоду, она упомянута здесь вместе с осталь¬ ными, дабы выявить важную линию аналитического прогресса, корни которой находятся в данном периоде.
1180 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ры, являются основным источником этой неопределенности, — и, с другой стороны, с различиями в деловых способностях — которые представляются намного более уместными в объяснении прибылей и убытков в условиях быстрых экономических пере¬ мен, чем в каких-либо иных. Таким образом он достиг синтеза, к которому неприменимо основное возражение, высказываемое против обычных теорий риска. Следующий шаг в том же направ¬ лении был сделан Доббом.6 Мы не имеем возможности далее углубляться в анализ обширной литературы по данному предме¬ ту. Эта литература заключает в себе и характеризует значитель¬ ную часть аналитических достижений рассматриваемого периода в 1920-х гг., породивших наиболее яркие исследования в этой об¬ ласти и в конце концов иссякших, если говорить о теоретиче¬ ском аспекте.7 Эмпирические исследования, которые в этой об¬ ласти сопряжены с особенными трудностями, не продвинулись дальше первых опытов. По-настоящему успешные исследования фактически начались в 1920-е гг., особенно в Соединенных Шта¬ тах, где недостаток материала прежде был почти непреодолимым препятствием.8 e Dobb М. Capitalist Enterprise and Social Progress. 1925 (работа уже цитировалась в другом контексте). 7 Тем не менее я упомяну в этой сноске еще несколько работ, которые по той или иной причине можно считать репрезентативными. Пионером исследо¬ ваний данной проблемы в Америке можно считать Ф. А. Уокера (Walker F.A. 1) The Wages Question. 1876; 2) The Source of Business Profits // Quarterly Journal of Economics. 1887. Apr.). Из недавних работ следует обратить внима¬ ние на статью С. А. Таттла (Tuttle С. A. The Function of the Entrepreneur // American Economic Review. 1927. March; см. также его обзор; The Entrepreneur Function in Economic Literature // Journal of Political Economy. 1927. Aug.). В Германии исследования продолжали старую традицию (см., например: Mataja Victor. Der Unternehmergewinn. 1884, а также более раннюю публикацию: Pierstorff J. Die Lehre vom Unternehmergewinn. 1875). Этот вопрос представля¬ ет определенный интерес. Почему большая часть этой литературы была либо американской, либо немецкой? Может быть, потому, что фигура предпринима¬ теля была в то время более заметной в Соединенных Штатах и Германии, нежели в Англии и Франции. Может быть, также и потому, что по крайней мере английские экономисты считали функции предпринимателя и его при¬ быль настолько само собой разумеющимися, что не видели особой необходи¬ мости в более глубоком их анализе, чем у Маршалла, — подобно тому как большинство из них считали проблему процента удовлетворительно разрешен¬ ной. Но я воспользуюсь возможностью, дабы привлечь внимание читателя к важной работе, в которой затрагиваются, хотя напрямую и не рассматривают¬ ся, проблемы прибыли и предпринимательства: Lavington F. An Approach to the Theory of Business Risks // Economic Journal. 1925. June. 8 Одной из причин было то, что американский бизнес в общем и целом не принимал адекватные методы амортизации и калькуляции издержек вплоть до кризиса 1907 г. Поэтому фактологические исследования прибыли были вынуждены иметь дело с грубо приблизительными оценками, которые могли легко ввести в заблуждение.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1181 Однако есть еще один момент, который нельзя оставить без внимания. Все упоминавшиеся теории предпринимательской дея¬ тельности и вознаграждения предпринимателей функциональ¬ ны. То есть все они первым делом наделяют предпринимателя су¬ щественной функцией в производственном процессе и объясня¬ ют его вознаграждение успехом в выполнении этой функции. Несомненно, разные авторы определяли эту функцию по-разно¬ му. Но их общим девизом вполне может служить фраза мисте¬ ра Добба о том, что предприниматели есть люди, «принимающие управленческие решения» в экономической жизни (Dobb М. Capi¬ talist Enterprise and Social Progress. P. 54). Представляя иссле¬ дования рассматриваемого периода по данной теме как одно из его важнейших достижений в экономическом анализе, мы ста¬ новимся на ту же самую позицию.9 Однако поскольку данный предмет связан с центральной фигурой капиталистической эко¬ номики и, кроме того, весьма трудно получить касающуюся его надежную фактологическую информацию, то естественно, что всякая функциональная теория должна попасть под подозрение в идеологических искажениях и рано или поздно столкнется со столь же подозрительными контртеориями. Суть последних со¬ стоит в утверждении, что предприниматель вообще не выполня¬ ет «производительных» функций, а лишь присваивает плоды про¬ изводительной деятельности других. Подобные теории получили широкое распространение в популярной экономической науке нашего времени. Наш первый вопрос таков: выдвигал ли подоб¬ ную теорию кто-либо из известных экономистов? Возможно, читатель подумал о Марксе и марксистах. Если так, то он неправильно понимает обсуждаемую сейчас проблему. На протяжении рассматриваемого периода довольно большое число экономистов не следовали тенденции к различению пред¬ принимателя и капиталиста, а также дохода предпринимателя и дохода на капитал. Все эти экономисты продолжали принципи¬ ально отождествлять предпринимателя и капиталиста в том же контексте, в каком это делали Смит и Рикардо. Следовательно, они считали, что прежде всего требует объяснения доход, доста¬ 9 Однако следует сразу же отметить, что для достаточной обоснованности данных теорий предпринимательской деятельности — или некоторых из них — не обязательно идти дальше утверждения, что эта деятельность является ис¬ полнением функции, существенной для капиталистического общества. Как, кем и с какой эффективностью аналогичные функции могут выполняться при любой другой организации общества, например социалистической? — совсем другой вопрос. Что бы об этом ни думали авторы данного периода — это никак не влияет на инструментальную ценность их теорий в применении к капита¬ листическому процессу.
1182 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ющийся капиталу. Среди всех экономистов, придерживавшихся такого подхода, марксисты, как группа, были наиболее важны¬ ми. Так, марксистская теория эксплуатации есть теория эксплу¬ атации труда капиталом. Поэтому корректно, как это обычно и делалось, причислять эту теорию к теориям процента. Несомнен¬ но, предприниматель присутствует в марксистской драме. Но он присутствует в ней за кулисами, и его вознаграждение не явля¬ ется предметом исследования марксистов. Его можно «вставить* в марксистскую систему лишь путем ее немарксистской переинтер¬ претации. Даже в Марксовом описании процесса концентрации именно крупные капиталисты грабят — «экспроприируют» — более мелких. Как только мы поймем это и, соответственно, ис¬ ключим из рассмотрения марксистов и авторов, придерживав¬ шихся аналогичных взглядов,10 нам станет трудно найти каких- либо известных представителей того, что можно назвать «гра¬ бительской » теорией предпринимательского вознаграждения. Ближе всего к этому подошел Веб лен. Несмотря на необходимость определенных оговорок, мы можем, по-видимому, рассматривать его как научного прародителя популярной теории вышеупомя¬ нутого типа. Но, как можно судить по работам Ланге и Добба, современные социалисты в научной среде не относятся к этой группе. В таких обстоятельствах едва ли стоит тратить время на обсуждение вопроса, являются ли функциональные объяснения роли предпринимателя и его вознаграждения идеологически ис¬ каженными и не следует ли их отбросить на том основании, что у их авторов были апологетические устремления.11 К сожалению, это не решает проблему. Во-первых, функциональные теории не распространяются на все содержание принятого в деловой прак¬ тике понятия прибыли или убытка. Это обусловлено не только тем, что это понятие включает также вознаграждение факторов, находящихся в собственности предпринимателя (некоторые из этих теорий, особенно более старые, следуя примеру Дж. С. Мил¬ ля, учитывали их), но также и тем, что предприниматель и даже просто управляющий, а особенно собственник-управляющий, трак¬ туется как получатель «остаточного дохода» (положительного или отрицательного). Поэтому слово «остаток» (residual) в при¬ 10 На тех же основаниях мы исключаем, в частности, различные теории «переговорной силы» (bargaining-power), которые также в первую очередь ис¬ пользовались для объяснения прибыли на капитал. 11 Конечно, это не исключает возможности того, что идеологические искажения присутствуют в «видении» экономического процесса, которое по¬ буждает экономистов при анализе исторического развития акцентировать функ¬ циональный аспект в ущерб другим.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1183 менении к его доходу имеет более определенное значение, чем в отношении других претендентов на долю в общих доходах. Бо¬ лее того, предприниматель или собственник-управляющий, кото¬ рый занимает цхесто между рынками товаров и рынками факто¬ ров, имеет больше возможностей для использования благоприят¬ ных ситуаций12 и больше, чем кто-либо, уязвим для подобных действий других людей. Следовательно, общая чистая прибыль как статья дохода в декларации личных доходов предпринима¬ теля является суммой элементов весьма различной природы. Эта сумма в столь же малой степени связана с тем, что мы, прини¬ мая определенную теорию, можем считать «чистой» прибылью, в какой общие доходы других людей соотносятся с их «функ¬ циональными» доходами. Различие может быть весьма значи¬ тельным и служит доводом (хотя и не основным) против того, чтобы говорить о тенденции к выравниванию доходов предпри¬ нимателей. Основной довод состоит в том, что доход предпринимателя вообще не является постоянным. Он возникает всякий раз — пользуясь терминологии теории Найта—Добба, — когда предпри¬ нимательское решение, принимаемое в условиях неопределенно¬ сти, оказывается успешным. Доход предпринимателя не находит¬ ся в определенном соотношении с объемом используемого капи¬ тала. Иными словами, доход предпринимателя, который хоть и всегда присутствует, подобно технологической безработице, все же возникает, подобно ей же, из последовательности событий, каждое из которых, будучи уникальным, не может само по себе служить причиной постоянных доходов или постоянной безрабо¬ тицы. Не существует механизма, который выравнивал бы эти «индивидуальные временные» доходы, за исключением выравни¬ вания на нулевом уровне. Но многие теоретики той эпохи прямо или косвенно допускали существование подобной тенденции про¬ сто потому, что они так и не избавились полностью от смеши¬ вания дохода предпринимателя с доходом на капитал, относи¬ тельно которого, принимая в расчет риск, действительно можно показать наличие подобной тенденции. Эта тема сложна — хотя 12 Особым случаем является то, что профессор Роберт А. Гордон назвал «выгодами положения», доступными должностным лицам корпорации (см.: Gordon Robert А. Business Leadership in the Large Corporation. 1945. P. 272). Однако в вышеприведенном тексте я имел в виду более широкую категорию выгод, к которой может быть применен тот же термин, а именно вознаграж¬ дений, которые не создаются при выполнении предпринимательской ♦функ¬ ции», но могут доставаться тем, кто выполняет эту функцию. Я думаю, спра¬ ведливо полагать, что обсуждаемые здесь экономисты осознавали этот фено¬ мен. В самом деле, им было бы трудно не делать этого.
1184 Часть IV. С 1870 по 1914 г. и не в том смысле, в котором современный студент-нематематик находит сложной современную теорию, — и мы лишены возмож¬ ности рассматривать ее здесь подробнее. Но я хотел бы добавить к сказанному, что отчасти по этой же причине мы не должны говорить о «предложении деловых способностей». Английские и другие авторы делали это в силу своей склонности к отожде¬ ствлению того, что они многозначительно назвали заработком управляющих, с заработной платой. Такой терминологии можно найти оправдание, но она не должна побуждать нас к вычерчи¬ ванию кривых предложения предпринимательских услуг, даже если мы верим в кривые предложения любых других видов дея¬ тельности. Во-вторых следует заметить, что предпринимательский до¬ ход вне зависимости от его природы в других отношениях прак¬ тически всегда в той или иной степени связан с монополисти¬ ческим ценообразованием. Источник этого дохода, каков бы он ни был, обязательно является чем-то таким, что конкуренты (по крайней мере временно) не могут скопировать, так как, если бы они это сделали, не возникло бы какого-либо избытка над из¬ держками (включая в издержки «заработок» предпринимателя). Успешное продвижение нового товара или торговой марки явля¬ ется наилучшей иллюстрацией этого явления. Более того, есть средства, доступные удачливому предпринимателю, — патенты, «стратегия» и т. п., — которые позволяют продлить существова¬ ние его монополистического или квазимонополистического поло¬ жения, а также сильно мешают конкурентам «догнать» его. Оче¬ видно, эти соображения можно связать с элементами рассмотрен¬ ной в предыдущем абзаце ситуации так, что получится некая картина реальности, которая в практических применениях будет лишь слегка отличаться от создаваемой строгой теорией «грабе¬ жа». На самом деле мало кто из экономистов придает должное значение этой совокупности фактов и в то же время не преуве¬ личивает его. Именно здесь, а не в фундаментальных вопросах теории проявляются идеологические искажения и политические интересы. В принципе, приверженец функциональной теории имеет полную свободу придавать любой вес «грабительским» дей¬ ствиям.13 Но большинство экономистов, писавших до 1914 г., 13 В этом его преимущество перед сторонниками теорий «грабежа», ко¬ торые в целях сохранения отличительных признаков своей теории должны утверждать, что предприниматели не имеют никакого отношения к возника¬ ющему современному индустриальному аппарату, кроме его разграбления и саботирования его работы: конечно, это легко опровергается как теоретиче¬ ским, так и историческим анализом.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1185 недоиспользовали эту свободу в той же мере, в какой многие их предшественники злоупотребляли ею. Не следует забывать, од¬ нако, что общераспространенная враждебность к крупному биз¬ несу и к «трестам», насколько в ней присутствовал какой-либо аналитический смысл, предполагает столь же общераспростра¬ ненное признание упомянутых фактов. с) Капитал. Мы должны еще раз засвидетельствовать про¬ движение вперед, хотя и почти не связанное с «революцией» в теории ценности и распределения.14 В течение рассматриваемого периода экономисты всех стран обнаруживали склонность к за¬ служивающему осуждения «методу» разрешения проблем путем поиска значений слов. Имел место спор по поводу понятия ка¬ питала, скорее даже несколько споров, ключевой фигурой одно¬ го из которых, в частности, был Бём-Баверк, а основной фигу¬ рой другого — Ирвинг Фишер.15 Все это не должно скрыть от нас тот факт, что в действительности была проделана серьезная и не¬ безрезультатная работа, пусть даже отчасти и посредством этого неприглядного «метода». Отметим кратко основные моменты. Во-первых, известно, что Фишер определял капитал как за¬ пас богатства, существующий в данный момент. Анализ должен выиграть от этого в двух отношениях. Он всегда выигрывает, если дополнительно подчеркивается фундаментальное разделение между запасами и потоками. И в данном конкретном случае, как следует из логики Фишера, мы приобретаем промежуточное зве¬ но между экономическим понятием капитала и бухгалтерскими капитальными активами. Большинство экономистов продолжа¬ ли определять капитал как запас товаров, но товаров определен¬ ной категории, а не общий запас.16 Во-вторых, хотя «физические» концепции продолжали поль¬ зоваться большей популярностью, начали возникать и «нефи¬ 14 Анализ формирования капитала (сбережений и инвестиций) в рассмат¬ риваемый период см. ниже, в § 5, а также в следующей главе. 15 Вклад Бёма-Баверка в эту дискуссию содержится во втором томе Kapital und Kapitalzins, а Фишера — в Nature of Capital and Income; см. также труды всех авторов, цитируемых в обеих работах. Параллельно со спором о капитале шел спор о доходе, который любопытным образом возродился в наши дни. Немецкие работы на эту тему были особенно многочисленными, но я упомяну лишь: Meyer R. Wesen des Einkommens. 1887; в остальном отошлю читателя к Фишеру. Поскольку доход тогда еще не играл той роли, которую он играет в сегодняшнем анализе доходов, мы не будем далее углубляться в это понятие. Однако позволю себе напомнить о концепции психического дохода Феттера (Principles. Ch. 6) и о разработке той же концепции Фишером (Nature of Capital and Income. Ch. 10). 16 Многие были также обеспокоены — как мне кажется, напрасно — разделением между общественным и частным капиталом.
1186 Часть IV. С 1870 по 1914 г. зические». Капитал стали рассматривать как фонд или совокуп¬ ность активов, имеющих денежную форму или оцениваемых в денежном выражении. Эта тенденция хорошо прослеживается и в работах Менгера, который первоначально в своих ♦Основани¬ ях» определил капитал как «блага высшего порядка», но позже (в статье о теории капитала Zur Theorie des Kapitals, опублико¬ ванной в JahrbUcher fUr Nationalftkonomie (July 1888)) назвал его «производительной собственностью... [рассматриваемой] как со¬ вокупность продуктивно используемых денежных средств». Это предвосхищает более поздние тенденции, но мы не станем пока¬ зывать, как возникала эта точка зрения, поскольку в то время она еще не была развита, исключая ряд незначительных случа¬ ев.17 Концепция капитала как дисконтированной ценности пото¬ ков ожидаемых доходов возникла еще накануне появления ра¬ бот Бёма-Баверка и Фишера для определения ценности капита¬ ла, а не капитала sans phrase <как такового>. Но должно быть ясно, что это различие меньше, чем были склонны думать неко¬ торые более поздние авторы.18 В-третьих, большинство авторов придерживались учения о триаде факторов — одним из которых был «капитал» — и о па¬ раллелизме элементов этой триады и элементов соответствующей триады доходов (доход предпринимателя стоит особняком). Это справедливо и для Маршалла, несмотря на формальное введение им четвертого фактора — организации. Итак, все теоретики, придерживавшиеся учения об этой три¬ аде и этом параллелизме, фактически имели сильную аналити¬ ческую заинтересованность — нелепо говорить о политической — в таком определении капитала, которое позволило бы поставить 17 Мы можем, однако, отметить мимоходом, что денежные концепции капитала, без сомнения, имеют некоторое, хотя и небольшое преимущество. Оно заключается в том, что в отличие от физических концепций они имеют непосредственное отношение к капитализму. За пределами круга марксистов и экономистов, в большей или меньшей степени подвергшихся влиянию маркси¬ стской доктрины, термин «капитализм» почти не использовался. Маркс, как мы знаем, считал капиталистической такую экономику, в которой физический капитал находится в собственности людей, не являющихся наемными работника¬ ми. Можно предположить, что это должно было побудить экономистов-немаркси- стов искать свои собственные отличительные черты капиталистической экономи¬ ки. Но этот поиск не дал результатов, если не удовлетворяться такими термина¬ ми, как «экономика частного предпринимательства» или «экономика частной собственности», которые не слишком отличаются от марксистского термина. 18 Возможно, из-за не вполне удачной манеры Бёма-Баверка выражать свои мысли его критики часто не могли заметить, что эта идея — о том, что ценность капитала есть результат процесса «дисконтирования» («капитализа¬ ции» в специальном значении термина), — является одним из основных мо¬ ментов теории капитала Бёма-Баверка.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1187 его в производстве и распределении на один уровень с фактора¬ ми земли и труда. Эти теоретики также имели аналитическую заинтересованность (правда, более слабую) в трактовке капитала как однородной величины, увеличение и уменьшение которой имеет недвусмысленное значение. Некоторые достигли этого до- вольно-таки нелогичным способом, выразив фактор капитала в долларах, тогда как фактор труда — в рабочем времени, а фак¬ тор земли — в акрах. Примеры подобной практики можно найти даже в 1930-х гг.19 В любом случае должно быть очевидно, что всякая подобная попытка количественно определить капитал аб¬ солютно неприемлема в принципе, если под капиталом понима¬ ется совокупность физических благ — заводов, машин, смазоч¬ ных материалов, сырья и т. п. Подобная совокупность благ не может рассматриваться как количество или величина в обычном смысле этого слова, но лишь в том смысле, в котором матрица может быть определена как «комплексная величина».20 Это еще не все: то же самое относится к факторам земли и труда, ни один их которых также не является однородной величиной. Но и это еще не все. Элементы этих трех «комплексных величин», или матриц, четко не отделены друг от друга, но плавно переходят один в другой. Железнодорожный путь, хоть и создан человеком, выступает как природное благо. Мастерство юриста является — или может трактоваться соответствующим образом — резуль¬ татом «инвестиций» и т. д. В наши дни все это было убедитель¬ но и с непревзойденной энергией показано профессором Найтом, назвавшим «всю концепцию «факторов производства» тяжким бременем экономического анализа», которое «как можно скорее должно быть выброшено из экономических дискуссий».21 Одна¬ ко наше согласие с ним должно быть оговорено в двух аспектах. Во-первых, отстаивая свой совершенно правильный взгляд на данный предмет, профессор Найт был весьма несправедлив (и напрасно) к исследованиям предшественников. Как уже было объяснено, триада факторов является одной из тех концепций, введение которых представляет собой шаг вперед, хотя на даль¬ нейших стадиях анализа следующим шагом может оказаться от¬ 10 Более утонченная попытка Дж. Б. Кларка количественно определить капитал еще будет упомянута. Мы не рассматриваем ее сейчас, чтобы не отвле¬ кать внимание читателя. 20 Дабы понять это, неискушенному в математике читателю достаточно прочесть первую страницу главы 2 и первую страницу главы 6 книги Боше (Bdcher) Introduction to Higher Algebra, в обоих случаях не утруждая себя изучением последующего текста. Термин «комплексный» в этом его значении не должен смешиваться с понятием «комплексное число». 21 Цит. по: Econometrica. 1938. Jan. P. 81.
1188 Часть IV. С 1870 по 1914 г. каз от них.22 Во-вторых, вряд ли было возможно с легкостью отвергнуть идею факторов производства полностью. Из критиче¬ ских замечаний профессора Найта следует, что он допускает су¬ ществование бесконечного множества факторов,23 между которы¬ ми нет экономически значимых различий. Но помимо трудностей изложения, которые могут возникнуть при принятии этой точки зрения, существуют значительные различия в мире необходимых атрибутов производства, которые не становятся менее реальны¬ ми и важными в силу отсутствия четких разделительных линий между ними. Даже попытка учесть эти различия путем рассуж¬ дений об идеально чистых и однородных труде, природном фак¬ торе и типе капитальных благ — скажем, о лопатах, в точности похожих одна на другую, — едва ли заслуживает причисления к наиболее ужасным преступлениям теоретиков против реализма. Внимательный читатель должен заметить, однако, что этот ар¬ гумент не подразумевает возвращения к точке зрения экономи¬ стов, упоминавшихся в начале этого абзаца. Все, что я хотел этим сказать, — это то, что отделение физических капитальных благ от труда и земли не обязательно является чем-то сомнительным и что оно может с пользой применяться в анализе структурных взаимосвязей в экономике. Я не стремился защитить первосте¬ пенное для этих экономистов намерение сконструировать некую сущность, называемую физическим капиталом, цена услуг кото¬ рого должна выражаться процентом так же, как цена услуг тру¬ да выражается заработной платой, а цена услуг натуральных фак¬ торов — рентой. В данный момент мы не рассматриваем про¬ цент.24 Но, дабы исключить неправильное понимание, я хочу сразу заявить, что считаю эту теорию процента совершенно не¬ 22 Возможно, профессор Найт был первым, кто признал это, так как самый ранний приверженец триады, Ж.-Б. Сэй, использовал ее как раз для утверждения равнозначности факторов и того взгляда на распределение, кото¬ рого придерживался и сам профессор Найт. Согласно этому взгляду, «распре¬ деление» тождественно ценообразованию на производительные услуги. Триада была грубым, но явно эффективным инструментом для этих целей. Другие примеры подобной несправедливости, которые стоит упомянуть здесь, встреча¬ ются в критических высказываниях Найта в адрес доктрины Бёма-Баверка, на которых мы достаточно подробно останавливались. 23 Строго говоря, количество этих факторов должно быть бесконечным, так как концептуально они образуют континуум. 24 Как показал профессор фон Хайек (Hayek. The Pure Theory of Capital. P. 5), анализ капитала всегда страдал от слишком большого внимания, уделя¬ емого проблеме процента, которая затмевала собой все остальные проблемы физического капитала. В упомянутой работе читатель найдет множество при¬ меров этих «остальных проблем».
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1189 приемлемой25 и использование концепции триады в рамках этой теории абсолютно неудачным. Однако, хотя большинство экономистов и придерживались доктрины триады, тенденция к отходу от нее проявлялась даже среди сторонников концепций «физического» капитала. Часто упоминалась в связи с этим концепция благ «высшего порядка» Менгера (в которой потребительские блага считались благами низшего порядка). Но наиболее сильная атака на триаду была предпринята Бёмом-Баверком. Он не только развенчал выше¬ упомянутую теорию процента в одном из самых ярких своих критических опытов, но также выступил против идеи о том, что «физический» капитал является отдельным фактором производ¬ ства, который может рассматриваться наравне с «первичными» (original) факторами, такими как труд и природные блага.26 Как аналитическая мотивация, так и здравый смысл такого сведения триады к диаде остаются сомнительными. Но в силу оказанного им влияния оно определенно способствовало дискредитации три¬ ады. Данную диаду, конечно же, следует отличать от другой, которая более соответствует взглядам профессора Найта и кото¬ рая становилась все более популярной в конце рассматриваемого периода: все больше экономистов склонялось к сведению в одну категорию природных и капитальных благ на том основании, что характерные черты первых не оправдывают отдельной их трак¬ товки.27 Наконец, мы должны отметить самую смелую из попыток количественного определения физического капитала, предприня¬ тую Дж. Б. Кларком. Он также включил землю в свое понятие капитальных благ. Но наряду с этим понятием он ввел другое — «чистый капитал», — призванное обозначать запас абстрактных 25 Конечно, в экономической системе все взаимосвязано. Поэтому выше¬ приведенное заявление не означает, что структура конгломерата, именуемого физическим капиталом, никак не связана с процентом. 26 Поэтому прискорбно, что теоретик такого уровня, как мистер Калдор, выразил прямо противоположный взгляд на теорию капитала Бёма-Баверка в выражениях, явно противоречащих букве и духу анализа последнего (Есопо- metrica. 1938. Apr. P. 163). Удивительно, что он подкрепил свою точку зрения вопросом: «Если это [а именно доказательство того, что капитал является отдельным фактором производства, а также того, что капитал и процент могут быть введены в аппарат теории производства и распределения наравне с фак¬ торами труда и земли] не то, к чему стремится теория, в чем же тогда ее цель?» Коллега профессора фон Хайека не должен был испытывать трудности с ответом на этот вопрос. Напоследок я хотел бы напомнить мистеру Калдору, что Бём-Баверк был автором теории процента, которую наиболее приемлемо называть теорией премии, или теорией ажио. 27 В зависимости от целей анализа подобное положение может быть удоб¬ ным или нет. Это все, что следует о нем сказать.
1190 Часть IV. С 1870 по 1914 г. производительных сил. Если бы он определил этот чистый капи¬ тал в денежном (или любом ценностном) выражении, конструк¬ ция была бы вполне понятной. Но он представлял его как физи¬ ческую сущность, смысл которой пытался выразить аналогиями. Водопад состоит в любую данную долю секунды из отдельных капель воды, но эти отдельные капли исчезают и сменяются дру¬ гими, тогда как водопад остается неизменным. Аналогично чис¬ тый капитал состоит в любой момент из отдельных капитальных благ; эти капитальные блага (или большинство их) действитель¬ но исчезают и сменяются другими, тогда как чистый капитал остается (или может пребывать в устойчивом состоянии) все тем же чистым капиталом. Конечно, таким способом можно описать любую совокупность элементов, например самообновляющееся население,28 но не стоит обманывать себя уверенностью в том, что подобная конструкция разрешит любые проблемы. Тем не менее Кларк позволял себе такой самообман и самонадеянно полагал, что он выявил существование перманентного фактора производ¬ ства, порождающего чистый доход. В-четвертых, событием в этой области, привлекшим наи¬ большее международное внимание и с тех пор ставшим мощным источником споров и позитивных исследований, стало опублико¬ вание теории капитала Бёма-Баверка. Поскольку Джевонс пред¬ восхитил ее основные идеи, целесообразно начать с посвященной теории капитала главы его работы (Theory of Political Economy. Ch. 7). В ней Джевонс провозгласил свое принципиальное согла¬ сие с «классической» (рикардианской) традицией и заявил, что намеревается ей следовать.29 Однако, отмечая — как и Маркс — тот факт, что понятие капитала у Рикардо включало столь несо¬ поставимые вещи, как товары, покупаемые на заработную пла¬ ту, с одной стороны, и заводы, оборудование и сырье — с дру¬ гой, он предлагал свести значение термина «капитал» лишь к оплате труда. По-видимому, причина этого была аналогична той, по которой Маркс отделил блага, покупаемые на заработную пла¬ ту, как переменный капитал от остальных (постоянного капита¬ 28 Ф. Дивизиа назвал подобные совокупности ensembles renouveks об¬ новляющиеся наборы — фр.>. 29 Принимая во внимание по сути эссеистичный, или «эскизный», харак¬ тер всей этой книги, я отважусь выдвинуть следующую гипотезу: начиная писать о капитале, Джевонс считал, что это не имеет отношения к той области теории, которую он, по его мнению, революционизировал. Поэтому он действи¬ тельно намеревался трактовать капитал в «классическом» духе. По мере раз¬ вития своих старых идей он не мог не отметить возникновение у себя новых. Но, будучи весьма небрежным, он оставил введение в том состоянии, в каком оно было написано первоначально (до того, как он в полной мере определил, что собирается сказать).
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1191 ла). Задавшись вопросом, как лучше всего определить функцию этого капитала, он вполне естественно пришел к ответу, в кото¬ ром действительно не было ничего нового: этот капитал призван поддерживать труд30 — при желании он мог бы с тем же успе¬ хом сказать «эксплуатировать труд» — в течение времени, не¬ обходимого для выполнения рабочими своих заданий. Однако при этом у Джевонса возникает другой поток идей, который не при¬ сутствовал в учении рикардианцев.31 Капитал, как утверждает Джевонс, «позволяет затрачивать труд авансом». Поэтому управ¬ ление капиталом, состоящим из благ, покупаемых на заработную плату, является необходимым условием для «каких-либо нововве¬ дений в производстве товаров, продлевающих средний интервал между моментом фактических затрат труда и достижением окончательных результатов или целей этого труда» (Theory of Politial Economy. P. 248; курсив Джевонса), например при стро¬ ительстве железной дороги. Время, которое мы можем «финан¬ сировать» — в теории Джевонса оно соответствует времени, на протяжении которого мы имеем достаточно потребительских благ для поддержки труда, прямо и косвенно занятого в строитель¬ стве дороги, — является поэтому одним из обстоятельств, огра¬ ничивающих наш выбор методов производства, а стало быть, детерминантой конечного продукта. Это время, которое теперь входит как в процесс производства, так и в понятие капитала, должно, однако, включать в себя не только время строительства и производства, но и, в том случае, если продуктом являются товары длительного пользования или поток товаров, время ра- зынвестирования (uninvestment) продукта <т. е. его превращения в потребительские блага>. Таким образом, мы подошли к разли¬ чению «объема инвестированного капитала» (amount of capital invested) и «объема инвестиций капитала» (amount of investment of capital) (последний определяется «умножением инвестирован¬ ной в любой данный момент порции капитала на период време¬ ни, в течение которого она остается инвестированной» (Theory of Politial Economy. P. 249). Далее следуют хорошо известные по¬ яснительные схемы и примеры. Все это является новой концеп¬ цией временнбй структуры производства (или претендует на это). Читателю будет полезно самостоятельно обратиться к Джевонсу. Я осмелюсь попросить лишь о двух вещах: не обращать внима- 30 Только труд. Весьма странно, что большой враг трудовой теории цен¬ ности игнорировал все прочие атрибуты производства. 31 Однако он мог быть порожден другими авторами, такими как Херн, чью работу Piutology (1863) Джевонс цитировал в данной главе, равно как и в остальных.
1192 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ни я на детали и сконцентрироваться на основной идее; а также признать, что до сих пор эта идея не является явной и полной бессмыслицей.32 Уже были приведены доводы, позволяющие считать теорию капитала Бёма-Баверка субъективно оригинальной. Но удобнее трактовать его теорию так, будто бы она являлась развитием идей Джевонса.33 Прежде всего мы должны отбросить затруднение, возника¬ ющее из того факта, что Бём-Баверк, хотя его фонд средств к су¬ ществованию (subsistence fund) играет ту же роль, что и «капи¬ тал, состоящий из товаров, покупаемых на заработную плату» (wage-good capital) Джевонса,34 определил свой капитал как со¬ вокупность промежуточных благ. Мы принимаем концепцию Дже¬ вонса, но не можем оставить эту тему, не обратив внимания на предложенную Бёмом-Баверком концепцию промежуточных благ (таких как инструменты и сырье) как потребительских товаров в процессе созревания («богатство в зародыше» (inchoate wealth) Тауссига). В этой концепции есть глубина, которой нет у Дже¬ вонса.35 Далее, вспомнив выделенную Джевонсом связь между вре¬ менным периодом, который его wage-good capital позволяет нам «финансировать», и применением передовых методов производ¬ ства, мы обнаружим ту же идею, выраженную еще сильнее в кон¬ цепции «окольных процессов производства» (Produktionsumwe- ge), т. е. производства потребительских благ через производство 32 Эта просьба может показаться странной» но она вполне мотивирована некоторыми аргументами, высказанными в дискуссии 1930-х гг. Я даже мог бы добавить еще одну просьбу: признать, что «продолжительность* (в том значении, которое с ясностью вытекает из нашего изложения) не является простой технической деталью, лишенной экономического смысла. 33 Однако очевидно также ее родство с рикардианскими и марксистскими идеями (см. выше, глава 5, § 4). 34 Фонд средств к существованию у самого Бёма-Баверка страдает тем же недостатком (который был впоследствии устранен Викселем): этот фонд явля¬ ется лишь фондом содержания труда (рассматриваемого как однородный, как и у Рикардо) и не включает средства для оплаты услуг естественных факторов (а возможно, также и самого капитала). Но причиной этому было лишь стрем¬ ление упростить проблему, столь сложную для аналитической техники автора/ 35 Кроме того, следует кое-что сказать и об обратной стороне медали, т. е. концепции Бёма-Баверка. Его промежуточные продукты являются п->треби- тельскими благами в зародыше. Но если рассматривать их под другим углом, они становятся накопленными производительными услугами (каковыми они были для «классиков» — накопленным трудом). Здесь возникает вопрос о «раз¬ ложении» капитала на «услуги двух первичных факторов», которому Бём- Баверк и особенно его критики придавали столь большое значение. Так как ни один промежуточный продукт с первобытных времен не мог быть произведен только трудом и силами природы, подобное разложение неприемлемо. В то же время в нем нет необходимости, как будет показано в конце этого параграфа.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1193 промежуточных благ. Дополнительная производительность (Mehr- ergiebigkeit) передовых технологий столь тесно связана с введе¬ нием дополнительных стадий производства, — а это в свою оче¬ редь связано с увеличением времени, в течение которого данные инвестиции остаются «связанными» (locked up), — что возника¬ ет вопрос: действительно ли (опуская сравнительно неважные исключения, которые он описал) Бём-Баверк был в состоянии признать, что существуют такие усовершенствования производ¬ ства, которые укорачивают этот период, а не удлиняют его.36 Он постулировал, что продукт данного количества «труда» увели¬ 36 В связи с бесконечным потоком связанной с этим критики концепции Бёма-Баверка следует помнить о двух моментах. Во-первых, как мы сейчас увидим, Бём-Баверк характеризовал свой окольный процесс величиной, не отражающей время в чистом виде. Его «период производства» может увеличи¬ ваться, когда «физическое* время (clock time), занимаемое производственным процессом, не увеличивается — это случай «расширения» (в отличие от «удли¬ нения») структуры капитала — или даже сокращается. Во-вторых, Бём-Баверк должен был бы ясно показать, что его аргументация применима только к «улучшениям», которые с самого начала находятся в пределах технологиче¬ ского кругозора производителей. Изобретения, расширяющие этот кругозор, должны исключаться из рассмотрения, как это всегда делается в обычной теории производства, в которой технологический кругозор («уровень техни¬ ки») является заданным. Но именно внедрение изобретений — методов произ¬ водства, которые являются новыми не в том смысле, что они не применялись ранее, а в том, что они не были известны ранее, — как показывают исследо¬ вания, создает ситуации, в которых принятие «передовой» технологии сопро¬ вождается сокращением «периода производства» даже в том значении после¬ днего термина, которое использовал Бём-Баверк. Поскольку мы движемся в рамках данного неизменного технологического кругозора, постулат Бёма-Ба¬ верка далеко не абсурден. Чтобы показать это, начнем с рассмотрения эконо¬ мики, находящейся в состоянии равновесия при совершенной конкуренции; далее предположим {но лишь для упрощения рассуждений), что производитель¬ ные ресурсы являются заданными, неизменными и (это и в самом деле плео¬ назм) аллоцированы оптимально. Единственной причиной существования в этих условиях методов производства, явно превосходящих используемые и при этом все еще не применяющихся, несомненно является то, что эти передовые мето¬ ды не могут «финансироваться» (по терминологии Бёма-Баверка). Но, так как при соблюдении принятых нами условий wage-good capital используется пол¬ ностью и оптимально, единственная причина этой невозможности, в свою очередь, заключается в том, что передовые методы должны «связать» слишком большое количество капитала на слишком продолжительное время. Предполо¬ жим теперь, что при прочих равных условиях wage-good capital увеличился. Любой согласится, что это будет способствовать новым инвестициям в произ¬ водство с более длительным «периодом». Это все, что необходимо. Тезис о том, что часть увеличения будет поглощена заработной платой (а значит, пойдет на финансирование производства для текущего потребления), не может быть воз¬ ражением и является на самом деле важной частью теории заработной платы Бёма-Баверка. В оправдание критиков следует сказать следующее. Во-первых, в 1888 г., торопясь сдать в печать новые порции рукописи, Бём-Баверк изло¬ жил свои доводы неудовлетворительно с самого начала. Во-вторых, когда на него обрушивался поток критики, он часто защищался не лучшим образом (особенно в вопросе изобретений).
1194 Часть IV. С 1870 по 1914 г. чивается при росте джевонсианского «объема инвестиций капи¬ тала». Но он также постулировал, что это увеличение происхо¬ дит снижающимися темпами.37 Это равнозначно формулировке закона убывающей (физической) отдачи, который формально ана¬ логичен закону уменьшающейся предельной производительнос¬ ти любого другого фактора: в арифметических таблицах, кото¬ рыми Бём-Баверк иллюстрировал свои идеи (см., например: Kapital und Kapitalzins. II. P. 463 и далее по 3-му изд.), он «при¬ лагал», так сказать, последовательные промежутки времени к данному количеству ресурсов (а именно «месячному труду»). Предполагаемое здесь ограничение более строго, чем это необхо¬ димо, но с ним Бёму-Баверку было гораздо легче рассуждать, чем без него. Оценивая этот постулат, мы, однако, не должны забы¬ вать об одном уроке из практики физиков: постулат можно обо¬ сновать не только путем эмпирического обнаружения соответству¬ ющих фактов, но и по его результатам. Наконец, если джевонсианский «объем инвестиций капита¬ ла» — который имеет временное измерение — поделить на «объ¬ ем инвестированного капитала» — который не имеет такого из¬ мерения, — мы получим знаменитый «период производства» Бё¬ ма-Баверка. Эта величина призвана характеризовать одним числом структуру производства — возможно, в общенациональном мас¬ штабе — и служить фундаментальной переменной в теории капи¬ тала. Формально она представляет собой «центр тяжести». Пред¬ ставьте себе п частиц с массами mv тг ... mn, находящихся на одной прямой. Приняв эту прямую за ось и определив координа¬ ты частиц на этой оси как xv х2> ... хп, мы найдем координату X их центра тяжести: X = mi*i +т2*2 +'"тпХп # т1 +т2 + Теперь предположим, что вместо п масс частиц буквы т обозначают п количеств физических ресурсов, успешно применя¬ емых в п моментов времени ... tn в производстве потребитель¬ ского блага, которое после некоторого времени хранения38 про¬ дается и потребляется. При таких условиях необходимо либо 37 Обозначив физический продукт через р, средства производства через а, Ь, с, ... и время через t, мы получим р ~ f(a, b, с,... t)y т. е. идея на самом деле сводится к введению в производственную функцию временнбго фактора какого- либо вида (см. ниже, глава 7, § 8). Постулаты Бёма-Баверка следующие: и 21 0<о. 38 Это небольшое отклонение от начальных условий Бёма-Баверка.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1195 приравнять эти физические ресурсы к количествам единиц еди¬ ного однородного измерителя — Бём-Баверк, как и Джевонс, вы¬ брал однородные единицы труда,39 — либо предположить, что эти ресурсы состоят из порций инвариантного состава. В качестве оси мы теперь примем время, а не расстояние, а за начало коорди¬ нат на этой оси примем тот момент времени, в который происхо¬ дит продажа потребительского блага. Ясно, что все t окажутся слева от начала координат, т. е. будут отрицательными, и будут уменьшаться по абсолютной величине по мере движения от пер¬ вого акта инвестирования в t{ вправо, к началу координат. Вы¬ ражение40 Т = _ ЩЧ + , тп1 +тп2 + ...тл которое имеет только временное измерение (так как ресурсные измерения сокращаются), и есть «период производства» Бёма- Баверка. Словосочетание весьма неудачное — более неудачное трудно себе представить — ив значительной степени ответствен¬ ное за поток враждебной критики. Но смысл самого понятия ясен: это средняя продолжительность временных промежутков между продажей продукта и вложениями всех единиц «инвестирован¬ ного труда».41 Потребность в комментариях к этой теории капитала (в до¬ полнение к тем, которые уже были изложены) значительно со¬ кращается тем фактом, что профессор Найт — самый выдающий¬ ся ее критик — признал, что при соблюдении всех принятых Бёмом-Баверком допущений она верна.42 Прежде всего следует 39 Строго говоря, это должны быть средства к существованию, рассмат¬ риваемые как однородная величина. Однако он, очевидно, не пожелал зайти столь далеко. 40 Значение выражения сделано положительным путем добавления знака «минус*, так как все t отрицательны. Читатель увидит, что рассматривать «инвестиции* как принципиально отрицательную величину вполне резонно с точки зрения «инвестора*: они есть то, что он отдает. Однако Т должно быть положительным. 41 В работе Rate of Interest Ирвинг Фишер задался вопросом, почему эта взвешенная средняя должна рассматриваться как «корректный* метод измере¬ ния периода производства. Несомненно, этот вопрос весьма смущал Бёма-Ба- верка (см.: Exkurs III в 3-м и 4-м изд. Kapital und Kapitalzins. III), ло в действительности на него было просто ответить. На самом деле вопрос и не должен был возникнуть, так как формула просто определяет то, что Бём- Баверк решил назвать периодом производства. 42 Этот кратчайший путь имеет, конечно, свои опасности. Кроме всего прочего он лишает читателя выгод, которые последний мог бы получить от упражнений в искусстве теоретизирования при более подробном обсуждении. Дабы компенсировать это, я отсылаю читателя к обзорной статье мистера
1196 Часть IV. С 1870 по 1914 г. еще раз подчеркнуть, что нас в данном случае не интересует те¬ ория процента Бёма-Баверка или ее соотношение с каким-либо элементом его теории капитала. Это очень важно. В качестве примера рассмотрим аргумент о том, что в синхронизированном процессе, в котором производство и потребление происходят па¬ раллельно и непрерывно, а все его элементы совершенно скоор¬ динированы, идея периодов производства теряет всякое значение или даже смысл, и производство может благополучно трактовать¬ ся как лишенное временной составляющей. Тогда можно утверж¬ дать, что при подобном процессе период производства теряет вся¬ кое значение в объяснении процента.43 Но это не равнозначно утверждению, что данное понятие не может использоваться или даже не имеет смысла при объяснении процента. Даже в «водо¬ паде» Кларка (если считать его абсолютно устойчивым) мы мо¬ жем, например, попытаться определить время, которое в среднем затрачивается каплей воды на полет сверху вниз. Это будет ме¬ тодом описания некоторых его свойств, хотя и весьма несовер¬ шенным. Аналогично период производства Бёма-Баверка мог бы (если принять все его допущения) выражать одну из самых важ¬ ных характеристик экономического процесса, сколь бы «лишен¬ ным цикличности» ни был последний. Это было показано в од¬ ном из немногих конструктивных вкладов в теорию капитала Бёма-Баверка, сделанном профессором Маршаком.44 Калдора (Kaldor. The Resent Controversy on the Theory of Capital j I Econometrica. 1937. July), в первых трех сносках которой представлена библиография работ 1930-х гг., включающая, конечно, работы главного действующего лица — профессора Найта. К этой библиографии я должен лишь добавить (кроме: Knight. Reply // Econometrica. 1938. Jan.; Kaldor. Rejoinder // Ibid. 1938. Apr.) следующие работы: Burchardt F. Die Schemata des stationaren Kreislaufs bei B6hm-Bawerk und Marx // Weltwirtschaftliches Archiv. 1931. Oct.; 1932. Jan.; Eucken W. Kapitaltheoretische Untersuchungen. 1934; Thompson J. M. Mathematical Theory of Production Stages in Economics // Econometrica. 1936. Jan. В работе Pure Theory of Capital (1941) профессора фон Хайека не только представлены его самые поздние взгляды, но также получила интересное осве¬ щение (в части I) полемика о капитале. Из ранних критиков я упомяну только Фишера (Fisher. Rate of Interest) и фон Борткевича (Bortkiewicz. Der Kar- dinalfehler der BOhm-Bawerkschen Zinstheorie // Schmoller's Jahrbuch. 1906). Интересной особенностью последней работы является дух непримиримой враж¬ дебности, который столь поразительно отличается от духа, в котором написаны знаменитые критические заметки этого автора о Марксе. Не вполне удачный ответ Бёма-Баверка на обе эти работы содержится в 3-м и 4-м изданиях Kapital und Kapitalzins. 43 Хотя я сам поднял этот вопрос 40 лет назад, я и сегодня не считаю его хорошо изученным. 44 Marschak Jacob. A Note on the Period of Production // Economic Journal. 1934. March. Его аргументация представляется выдержанной в ценностных терминах, но в отношении общей ценности существующих товарных запасов к ценности потока готовых потребительских благ ценностные величины взаимно сокращаются.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1197 Во-вторых, мы должны помнить о технических слабостях Бёма-Баверка, из-за которых его идея оказалась намного более открытой для формально успешных атак, чем было бы при более строгом изложении. Однако эта строгость была усилена некото¬ рыми авторами, особенно Гиффордом45 и Маршаком. В-третьих, несмотря на технические несовершенства, не следует забывать, что понятие периода производства в формулировке Бёма-Бавер- ка было лишь способом представления одного из аспектов эко¬ номического процесса при игнорировании остальных. Именно это имел в виду Виксель, сказав, что теория капитала Бёма-Баверка была настолько «абстрактной», что она едва ли могла соответ¬ ствовать реальности даже в первом приближении. По обеим при¬ чинам общая конструкция, без сомнения, выглядит слабой, если не сказать странной. Некоторые из ее особенностей, вызывающие такое впечат¬ ление, могут быть устранены без особого труда. Так, Джевонс от¬ казался от предложения о том, что труд прибавляется к на¬ растающему промежуточному продукту до тех пор, пока не воз¬ никнет конечное потребительское благо, которое тотчас же потребляется. Как уже отмечалось, он включил в анализ процесс разынвестирования (uninvestment), так что его период не был просто периодом производства. Сам Бём-Баверк, вдохновленный Рэ, добавил постепенный износ товаров длительного пользования. Виксель показал, как услуги природных факторов можно учесть наряду с трудом. Его ученик, профессор Окерман (Akerman), так¬ же вдохновленный Рэ, в одной из самых важных работ в данной области рассмотрел проблемы основного капитала, который столь странным образом отсутствует в схеме Бёма-Баверка.46 Одна из особенностей схемы Бёма-Баверка, представлявшаяся наиболее нелепой критикам, — его период производства начинается с со¬ стояния, в котором производство осуществляется без каких-либо инструментов и материалов и люди «ловят рыбу голыми рука¬ ми», — может быть устранена, как только мы признаем, что вся экономическая теория является теорией планирования и неиз¬ 45 Gifford С. Н. P. The Concept of the Length of the Period of Production // Economic Journal. 1933. Dec.; Marschak J. A Note on the Period of Production. 46 Akerman Gustaf. Realkapital und Kapitalzins. 1923-1924. См. коммен¬ тарии Викселя к этой работе, переизданные во втором приложении к его Lectures и собственную частичную переформулировку Окермана в: От den industriella rationaliseringen... (1931). Произведение Эрика Линдаля (в переводе на английский озаглавленное The Place of Capital in the Theory of Price в качестве части III его Studies in the Theory of Money and Capital. 1939) допол¬ няет литературу по данному вопросу рассмотрением его с иных позиций, на¬ ходящихся ближе к Вальрасу.
1198 Часть IV. С 1870 по 1914 г. бежно вынуждена принимать результаты прошлого — заводы, оборудование и всевозможные запасы — как данность. Поэтому мы не должны конструировать экономический процесс ab ovo и, глядя только в будущее, вместо «объема инвестиций капитала» станем рассматривать «объем необходимых инвестиций».47 Меж¬ ду прочим, это должно также устранить один из мотивов для «сведения» всех капитальных благ к «труду и земле» или к од¬ ному труду. Аналогичным образом мы можем избавиться от «ли¬ нейности» схемы производства Бёма-Баверка — идеи о том, что все продукты возникают как результат процессов, на каждой про¬ межуточной стадии которых к результатам предыдущей стадии ничего не добавляется, кроме труда. Мне также не кажется не¬ возможным вывести из «периодов производства» отдельных фирм необходимый в теории Бёма-Баверка общественный период про¬ изводства. Но я не вижу удовлетворительного ответа на другое возражение. Для того чтобы концепция структуры капитала Бёма-Баверка удовлетворяла своему аналитическому предназна¬ чению, эта структура должна быть физическим фактом, и раз¬ личные количества продукта, производимые при неодинаковых временных структурах (time-structures), должны быть физически сравнимыми. Чтобы выполнить первое требование, действитель¬ но необходим физически однородный ресурс, элементы которого ничем не отличаются друг от друга, кроме временнбй составля¬ ющей. Чтобы выполнить второе требование, продукты, вносимые в таблицы Бёма-Баверка, должны быть одного типа и качества и различаться лишь физическим количеством. Ни одно из этих требований не может быть соблюдено, за исключением особых случаев. Именно это снижает аналитическую ценность теории капитала Бёма-Баверка настолько, что делает ее равнозначной 47 Небезынтересно, почему Бём-Баверк не сделал этого. Я думаю, что ответ на этот вопрос следует искать в странной позиции, которая была свой¬ ственна всем представителям австрийской школы. Они никогда не удовлетво¬ рялись объяснением текущего состояния процесса через предыдущие состоя¬ ния этого же процесса. Они усматривали во всяком подобном аргументе пороч¬ ный круг — или по меньшей мере уклонение от фундаментальной проблемы. Всякое действительно «каузальное» объяснение, с их точки зрения, должно быть ♦генетическим*. Оно должно вскрывать (логические) предпосылки фено¬ менов. Поэтому понятие капитала выводилось из условий, в которых капитала не существовало. По сути, в стремлении получить достаточно короткий период Бём-Баверк полагался на постулат ad hoc, гласящий: по мере того как мы углубляемся в прошлое данного промышленного процесса, количества ресур¬ сов, которые были вложены в прошлом, но все еще присутствуют в этом про¬ цессе (железо, добытое в эпоху Древнего Рима, может все еще содержаться в современном перочинном ноже), уменьшаются со временем намного быстрее, чем растет время, необходимое для их увеличения.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1199 любой неоперациональной иллюстрации какого-либо аспекта ре¬ альности.48 Но теперь читатель вполне может спросить: если мы признаем все это и введем все эти поправки, что останется от теории капитала Бёма-Баверка и, в частности, от его концепции периода производства? Да, от них ничего не останется, кроме основной идеи. И эта идея подтверждает свою жизнеспособность с каждым вызываемым ею критическим откликом или порожда¬ емым ею конструктивным исследованием.49 3. Революция в теории ценности1 и распределения В этом параграфе мы в самых общих чертах попытаемся сформулировать, в чем состояла эта так называемая революция и каково было ее значение для экономического анализа. Для это¬ го мы должны принять язык теории предельной полезности в ее первоначальной и «не прошедшей критику» форме. Кроме того, мы должны пользоваться прежде всего ее австрийской редакци¬ ей, поскольку австрийцы (Менгер, Визер, Бём-Баверк), несмотря на несовершенство техники анализа, смогли сформулировать не¬ которые фундаментальные аспекты более отчетливо, чем Джевонс или Вальрас. Учение Маршалла возникнет в качестве поучитель¬ ного контраста как в этом параграфе, так и в следующей главе, где мы перейдем на более высокий уровень — к учению Вальраса.2 48 Подобного рода ситуации встречаются в экономической науке чаще, чем можно предположить. Ряд примеров можно найти в системе Маркса. Дру¬ гой пример — «фунт ресурсов» (pound of resources) профессора Пигу, который тот сначала ввел (Wealth and Welfare. 1st ed.) и от которого впоследствии отказался. Еще один пример — Маршалловы товарные корзины, которые он применил в своей теории международной торговли. Возможно, проблема не явля¬ ется неразрешимой (см., например: Leontief W. Composite Commodities and the Problem of Index Numbers // Econometrica. 1936. Jan.). В любом случае приведен¬ ные примеры показывают, что аргументы, характеризующиеся упомянутыми затруднениями, не обязательно лишены ценности. 49 Недавняя конструктивная переинтерпретация Бёма-Баверка, которая еще не была упомянута, предпринята Хиксом: Hicks J. R. Value and Capital. 1939. Ch. 17. Она не в духе Бёма-Баверка. Но она доказывает, что идеи Бёма- Баверка волновали профессора Хикса. Профессор Дуглас непреднамеренно воз¬ двиг памятник Бёму-Баверку в виде рис. 9 своей Theory of Wages (1934. P. 128). 1 Вместо того чтобы пользоваться этим традиционным понятием, я мог бы также использовать выражение «меновые соотношения* или «относитель¬ ные цены». В большинстве случаев в теории того периода эти три термина обозначают одно и то же. 2 Будут рассмотрены лишь некоторые сущностные моменты. Мы не будем пытаться систематически воспроизводить и критиковать формулировки отдель¬ ных авторов. Более полный анализ читатель найдет в книге профессора Стиг- лера: Stigler. Production and Distribution Theories. 1941.
1200 Часть IV. С 1870 по 1914 г. История теории предельной полезности и произошедших от нее направлений будет рассмотрена в главе 7. Но некоторые эле¬ менты этой истории необходимы нам прямо сейчас. Менгер от¬ талкивался от того, что представлялось ему очевидными факта¬ ми, касающимися человеческих желаний. Он сформулировал их следующим образом: во-первых, существуют различные катего¬ рии потребностей, вкусов или желаний (Bedurfniskategorien), на¬ пример потребность в пище, крове, одежде и т. д., которые опре¬ деляют концепцию «благ» (goods) и могут быть ранжированы в определенном порядке (субъективной) важности; во-вторых, внут¬ ри каждой из этих категорий потребностей существует как пси¬ хическая реальность определенная последовательность желаний дополнительных количеств каждого блага (BedQrfnisregungen), которые мы испытываем по мере потребления все новых и но¬ вых количеств блага. Менгер проиллюстрировал это числовой таблицей, которая была воспроизведена профессором Стиглером (Production and Distribution Theories. P. 144), и внимательно рас¬ смотрел значительное количество вопросов, возникающих в свя¬ зи с этой схемой, — например, насколько возможно представить потребности в числовом виде, учитывая их «растяжимость» и «аморфность». Отбросив эти вопросы, перейдем сразу к постула¬ ту (или «закону»), который являлся фундаментальным для «но¬ вой» (или «психологической») теории ценности: по мере потреб¬ ления дополнительных количеств каждого блага интенсивность нашей потребности в дополнительных «единицах» блага монотон¬ но убывает до нуля и предположительно далее — в область отри¬ цательных чисел. Или, если заменить дискретные числа Менге¬ ра непрерывной кривой или функцией, а фразу «потребность в дополнительной единице блага»3 — словосочетанием «предель¬ ная полезность»: «предельная полезность какой-либо вещи для всякого человека убывает с каждым приростом того ее количе¬ 3 Вместо слова «единица* Менгер употребил слово Teilquantitat (частич¬ ное количество), которым, как отметил профессор Стиглер, он обозначил мель¬ чайшее, но конечное приращение. Если в целях аналитического удобства мы используем непрерывные функции, мы подразумеваем бесконечно малые при¬ ращения. Слово «единица* не является строго корректным. Словосочетание ♦ предельная полезность* принадлежит Визеру (Grenznutzen). Джевонс говорил «последняя степень полезности* (final degree of utility) Вальрас — raret^. По¬ следний термин, который мы несомненно переведем как ♦редкость*, говорит не в пользу противников, которые, как Кассель, хотели отбросить ♦полез¬ ность*, но в то же время оставить ♦редкость*. Оборот ♦потребность в дополни¬ тельной единице блага* принадлежит Фишеру, который говорил также о ♦же- лаемости* (wantability). Парето ввел термин oph61imit£ £16mentaire; Кларк — ♦ специфическая полезность» (specific utility).
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1201 ства, которым он уже располагает» (Marshall. Principles. P. 168 <Маршалл. Принципы. Т. I. С. 156>). Отложив на время всевоз¬ можные возражения, мы можем вывести отсюда (как сумму или интеграл) понятие общей полезности и заявить, что общая полез¬ ность блага для субъекта возрастает до точки насыщения с каж¬ дым увеличением количества этого блага, но убывающим темпом. В той или иной форме это есть то, что Маршалл называл «законом насыщения потребностей» (Law of Satiable Wants), a австрийцы — Gesetz der Bedurfnissattigung. В честь наиболее важного «предшественника» его называют также первым зако¬ ном Госсена.4 Сразу же добавим утверждение, которое называет¬ ся — или должно называться — вторым законом Госсена. В от¬ личие от первого оно не является постулатом. Это теорема: что¬ бы обеспечить максимальное удовлетворение от любого блага, способного удовлетворять различные потребности (включая труд или деньги), индивид (или домохозяйство) должен употреблять его в этих различных применениях так, чтобы предельные по¬ лезности данного блага в каждом из этих применений были рав¬ ны.5 На первый взгляд оба утверждения являются не чем иным, как техническими истолкованиями простых тривиальностей. Но мы не должны забывать, что даже самые величественные интел¬ лектуальные структуры зиждятся на тривиальностях, которые сами по себе совершенно неинтересны. Что может быть более тривиальным, чем утверждение о том, что тело, находящееся в покое, пребудет в этом состоянии до тех пор, пока нечто («сила») не приведет его в движение (первый закон Ньютона)? Давайте же рассмотрим структуру, которая была сооружена на этих триви¬ альностях. а) Теория меновой ценности. Первой проблемой, которую Джевонс, Менгер и Вальрас — а также Госсен — попытались решить посредством аппарата предельной полезности, была про¬ блема бартера. Как и их «классические» предшественники, они признавали центральное положение меновой ценности, хотя — опять же подобно этим предшественникам — не объяснили в до¬ статочно ясной форме своим читателям и, возможно, сами не в полной мере понимали, что меновая ценность является лишь осо¬ бой формой универсального коэффициента трансформации, во¬ 4 См. ниже, Приложение к главе 7: «Примечание о полезности». 5 Менгер говорил о различных потребностях, которые способно удовле¬ творять благо, как об «удовлетворении до равной степени неотложности*. Все это пока вполне верно. Но интересно отметить, сколько сомнений многие ав¬ торы высказывали по поводу этого второго закона.
1202 Часть IV. С 1870 по 1914 г. круг которого вращается вся логика экономических феноменов.® Их теории бартера, или, если вновь использовать термин Уэйт- ли, их каталлактики (catallactics), значительно различались по техническому совершенству и корректности: вершинное дости¬ жение периода содержится в уроках 5-15 «Etements» Вальраса7. Но все они — включая теорию Госсена — имели одну и ту же цель: доказать, что принцип предельной полезности достаточен для выведения устанавливающихся на конкурентных рынках об¬ менных соотношений товаров, а также условий, при которых ряды возможных обменных соотношений должны заменяться од¬ нозначно определенными. Иными словами, они показали то, что А. Смит, Рикардо и Маркс считали невозможным, а именно что меновую ценность можно объяснить в терминах потребительной ценности.8 Джевонс, Менгер и Вальрас одобрили бы это утверж¬ дение. Именно это они имели в виду, претендуя на открытие «причины» (меновой) ценности. Однако, даже если это так, само в В результате критики, выступавшие с исторических или социологиче¬ ских позиций, еще меньше понимали этих экономистов-теоретиков. Принимая буквально упрощенные схемы, посредством которых последние излагали свой предмет, и обнаружив, например, что эти схемы описывали бартерный обмен потребительских благ, имеющихся в данных количествах, эти критики удив¬ лялись, какое отношение может иметь подобный анализ не только к крупным проблемам общественной жизни, но и к действительно интересным чисто эко¬ номическим проблемам производства и распределения. Эссе Веблена The Limi¬ tations of Marginal Utility (переизд. в: Place of Science in Modern Civilization. 1919) является превосходным примером этого отношения. 7 Вальрас был единственным из троих, кто рассмотрел случай трех и более товаров — подразумевающий опосредованный обмен — и удовлетвори¬ тельно изложил условия равновесия в терминах избыточного спроса. Глава Theory of Exchange Джевонса намного хуже. Трактовка проблемы Менгером вполне удовлетворительна, но не идет достаточно далеко. Когда Бём-Баверк попытался развить теорию Менгера, несовершенство его техники сказалось сразу же, и его знаменитый рынок лошадей незамедлительно подвергся крити¬ ке со стороны Эджуорта; наиболее важные достижения последнего содержатся в работе Mathematical Psychics, а также разбросаны по многим его статьям. Я специально упомяну одну из них, в Giornale degli Economisti (1891. March); там же читатель найдет интересную статью Артура Берри (1891. June). Все, что читателю необходимо знать о теории бартера по состоянию на конец сто¬ летия, содержится в «Принципах» Маршалла (см. главным образом с. 414-416 и Приложение, примечания I, II и XII). 8 В марксистских терминах это означает, что в сущности «экономика меновых ценностей* (Tauschwertwirtschaft) является также «экономикой по¬ требительных ценностей» (Gebrauchswertwirtschaft), что марксистская орто¬ доксия отрицала в принципе. Конечно, социализм ничего не выиграет и не проиграет в зависимости от того, какую точку зрения мы примем. Но обе стороны, по крайней мере марксисты, во всех случаях считали, что этот вопрос имеет практическое значение. Не лишним будет отметить, что эта проблема логически не имеет ничего общего с проблемой, обсуждаемой современной популярной экономической литературой: производство для потребления или производство для прибыли.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1203 по себе это не является чем-то выдающимся прежде всего пото¬ му, что «парадокс ценности» был, как мы знаем, множество раз разрешен задолго до этого.9 Важнее то, что «новая» теория об¬ мена была более общей, чем старые10, и что она оказалась богаче результатами — многие из них принадлежат Эджуорту — даже в случаях, объяснимых с позиций старых доктрин. Но это тоже не является достаточно существенным моментом. Важнее всего то, что «новая» теория обмена, будучи продуктом анализа пре¬ дельной полезности, явилась новым аналитическим инструмен¬ том, обладающим общей применимостью к экономическим про¬ блемам.11 Это станет более ясно в дальнейшем изложении. Ь) Издержки, производство, распределение. Понятия пре¬ дельной и общей полезности относятся к потребностям потреби¬ телей. Поэтому они имеют смысл только в применении к благам или услугам, использование которых позволяет удовлетворять такие потребности. Но Менгер пошел дальше и заявил, что к средствам производства — или, как он их называл, «благам выс¬ шего порядка» — применима концепция экономических благ на том основании, что они также удовлетворяют потребности людей, хотя лишь косвенным образом — участвуя в производстве благ, 9 См., например, выше, часть II, глава 6, § 3. Тем не менее в противовес одной из форм несправедливой критики следует отметить один момент: неправ¬ да, что А. Смит, Рикардо или Дж. С. Милль презирали этот подход к эконо¬ мическим феноменам в силу его тривиальности. На самом деле они не видели, как с помощью «потребительной ценности» можно объяснить «меновую». Они не шли дальше того утверждения, что первая является условием для последней. 10 Лучше всего это видно в сравнении с трудовой теорией меновой цен¬ ности. Последняя, как мы видели, не является «ошибочной», как имели обык¬ новение повторять «революционеры», особенно австрийцы. Гораздо корректнее говорить, что она объясняет лишь частный случай. Даже там, где она справед¬ лива, теорема о том, что «цены» товаров пропорциональны количествам зак¬ люченного в них труда, является не чем иным, как изложением свойства рав¬ новесных цен. Она не объясняет процесс формирования этих цен и потому может быть названа теорией цен даже с меньшим основанием, чем утвержде¬ ние, что в определенных условиях уровень цен будет пропорциональным коли¬ честву денег, даже там, где оно корректно, может быть названо теорией денег, или утверждение, что в определенных условиях реальная заработная плата будет равна минимуму средств к существованию, может быть названо теорией заработной платы. Так что «революционеры» не революционизировали суще¬ ствовавшую теоретическую структуру, но возвели свою там, где еще ничего не было. 11 Это ощущали, но не выразили адекватно сами «революционеры». От¬ части причиной был тот факт, что общеприменимый инструмент — теория максимизирующего поведения — появляется в теории обмена в виде особого случая. Он никогда не выделялся в чистом виде, без несущественных деталей (включая и саму предельную полезность) и не сводился к своим логическим основаниям вплоть до публикации книги П. А. Самуэльсона (Samuelson Р. А. Foundations of Economic Analysis. 1947. Chs. 1, 2, 3). 8 Зак. 3170
1204 Часть TV. С 1870 по 1914 г. непосредственно удовлетворяющих потребности. Прервемся нена¬ долго, дабы понять смысл этого аналитического хода, который выглядит столь простым и даже банальным и тем не менее явля¬ ется подлинно гениальным.12 Он позволяет нам трактовать же¬ лезо, цемент или удобрения — а также все услуги природных факторов и труда, которые не потребляются непосредственно, — как незавершенные потребительские блага и тем самым расши¬ ряет границы применения принципа предельной полезности на всю сферу производства и «распределения». Средствам (факторам, агентам) производства присваиваются потребительные ценности: они приобретают показатели своей экономической важности и отсюда свои меновые ценности на основании того же принципа предельной полезности, который определяет показатели эконо¬ мической важности потребительских благ и тем самым объясня¬ ет меновые ценности последних. Но эти меновые ценности, или относительные цены факторов, с точки зрения производящих фирм являются издержками производства. Это означает, с одной стороны, что принцип предельной полезности распространяется теперь и на феномен издержек, а значит, и на логику аллокации ресурсов (структуру производства). Следовательно, он распростра¬ няется на «сторону предложения» экономической проблемы — разумеется, в той мере, в какой все это определяется экономи¬ ческими соображениями. С другой стороны, это означает, что в той степени, в которой издержки фирм являются доходами до¬ мохозяйств, все тот же предельный принцип с теми же оговор¬ ками автоматически распространяется на феномены формирова¬ ния доходов или «распределения», которые перестают быть отдельной темой, хотя и могут, конечно, по-прежнему рассмат¬ риваться отдельно в целях удобства изложения. Таким образом, весь аппарат чистой экономической теории унифицируется в све¬ те единого принципа — причем в недостижимой ранее степени. Большинство проблем, возникающих из этой ситуации, мо¬ гут обсуждаться лишь на уровне, где владычествует Вальрас. Но, хоть я и считаю, что Джевонс обладал видением вышеупомяну¬ тых фактов и потому следует отдать ему приоритет, заслуга си¬ стематической разработки той теории, на крыльях которой мы движемся сейчас, принадлежит австрийцам и особенно Менгеру, в чьей работе «Основания» содержатся все основные положения. Профессор Стиглер указал на множество «пробелов» в учении Менгера и совершенно справедливо связал их с поглощенностью последнего «пороговыми» проблемами в оценке потребительских благ. Этим фактически объясняется впечатление, что он прене¬ 12 В зачаточной форме этот прием присутствовал уже у Госсена.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1205 брегал аспектами издержек. Но, как показал сам Стиглер, Мен- гер достиг всех существенных результатов. Мы не должны так¬ же забывать, что «Основания» были задуманы (в совсем ином смысле, нежели «Принципы» Маршалла) как всего лишь введе¬ ние. На самом деле детальная разработка теории издержек и рас¬ пределения австрийской школы была «оставлена» Визеру. Но в техническом плане он был худшим из всех троих великих авст¬ рийцев. И возражения против его специфических методов столь довлели над читателями — особенно над Викселем, — что весь¬ ма ослабили эффект действительно великого достижения. Бём- Баверк истолковал, развил и защитил теорию ценности Менге¬ ра. Но в данной области он не имел и не отстаивал претензий на оригинальность. Самая лучшая формулировка доктрины австрий¬ ской школы была представлена позднее Викселем. Если объяснение меновой ценности средств производства ос¬ новывается на их косвенной полезности или потребительной цен¬ ности для покупателей произведенных с помощью этих средств конечных продуктов, иными словами — если экономическое зна¬ чение средств производства состоит в их вкладе в удовлетворе¬ ние потребностей покупателей, естественным образом возникает проблема: как выделить вклад каждого из них при условии, что все «факторы» в равной степени «необходимы» для производства конечного продукта и полное изъятие любого из них в большин¬ стве случаев приведет к нулевому продукту. Самого факта, что некоторые немецкие критики продолжали декларировать не¬ разрешимость этой проблемы и в силу этого неприложимость тео¬ рии предельной полезности к оценке любых благ, кроме потре¬ бительских, причем имеющихся в фиксированных количествах, а значит, ее неприменимость к производству, было достаточно, чтобы показать: проблема действительно была реальной и нетри¬ виальной и ее разрешение являлось необходимым предваритель¬ ным условием для того, чтобы фундаментальная идея стала ана¬ литически операциональной. Менгер решил проблему методом, аналогичным тому, который он применил для разрешения пара¬ докса ценности. Он признал невозможность выделения вкладов «факторов» в продукт, являющийся результатом их взаимодей¬ ствия. Но он заметил, что для решения проблемы достаточно определить их предельные вклады (Grenzbeitrag Визера).13 По¬ 13 Это должно было убедить как маржиналистов, так и их критиков в том, что теория формирования дохода в рамках теории предельной полезности была органически не способна «защитить» капиталистический метод распреде¬ ления. Очевидно, что «достоинства* (моральные или другие), например, фак¬ тора труда не пострадают, если по отношению к имеющимся количествам других факторов работники столь многочисленны, что их предельный вклад невелик.
1206 Часть IV. С 1870 по 1914 г. следние можно весьма просто определить, изымая последователь¬ но небольшие количества каждого из факторов производства при сохранении постоянных количеств остальных и определяя выз¬ ванные этим потери удовлетворения у потребителей продукта или продуктов. Некоторые технические вопросы, связанные с этой процеду¬ рой,14 будут обсуждены в следующей главе. Но сейчас мы долж¬ ны отметить, что именно таким образом австрийцы «заново от¬ крыли» предельную производительность. Однако их предельная производительность была своеобразной. Чтобы прояснить это, вспомним обычное разделение между физической предельной производительностью и ценностной предельной производительно¬ стью. Физическая предельная производительность «фактора» есть прирост продукта, который вызван (последним) бесконечно ма¬ лым приростом количества этого фактора. Ценностная предель¬ ная производительность «фактора» для фирмы15 равна этому фи¬ 14 Интересно отметить некоторые из трудностей, возникавших как у самих австрийцев, так и у их критиков вследствие недостаточной опытности в обра¬ щении с соответствующими понятиями. Так, в кругу австрийской школы имела место дискуссия о том, прав ли был Менгер, выбрав в качестве ориентира потери удовлетворения, вызванные потерей небольшого количества какого-либо фактора: некоторые утверждали, что мы должны, наоборот, определять выиг¬ рыш, приносимый небольшим увеличением количества какого-либо фактора. Побочная проблема возникает в случае отсутствия непрерывности. Но до тех пор, пока мы рассматриваем фундаментальный принцип в его первичной фор¬ мулировке, мы имеем право не беспокоиться об этом, и потому все опасения на этот счет происходят лишь от неспособности понять логику бесконечно малых величин — примеры можно найти даже в литературе 1920-х гг. Опять же достаточно рано появилось следующее возражение: если вы изымаете не¬ большое количество какого-либо фактора из технически отрегулированного действующего производства, вы станете причиной нарушения сложившегося равновесия, которое не только будет не меньшим, чем любое последующее (в результате дальнейших изъятий), но и, более того, настолько расстроит порядок производства, что оставшаяся часть данного фактора станет почти бесполезной, а схема убывающих производительностей «последовательных» еди¬ ниц фактора — чисто воображаемой. Возникла курьезная ситуация, в которой это и подобные возражения оставались без ответа, поскольку одни теоретики предельной полезности его не знали, а те, которые знали, не считали нужным поделиться этим знанием. 15 Как физическая, так и ценностная производительности были изна¬ чально определены применительно к отдельным фирмам. Но австрийцы, осо¬ бенно Визер, а также Дж. Б. Кларк, интересуясь социальным процессом в целом, попытались перейти непосредственно к общественной производительно¬ сти, общественной ценности, общественной предельной полезности. Это поро¬ дило другой класс проблем, которые типичны для ранней стадии развития анализа. Маршалл и Виксель были гораздо лучше «экипированы» для того, чтобы избежать их. Однако дискуссия об общественной ценности дала мало результатов, и мы не должны углубляться в нее, кроме одного замечания: желание рассуждать в общественных терминах объясняет курьезные полусоци- алистические конструкции Визера и Кларка, в которых само общество играет роль направляющей силы.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1207 зическому приросту, помноженному на соответствующий прирост общей (валовой) выручки (дохода) фирмы. Оба эти понятия вклю¬ чены в теорию австрийской школы. Но они не входят в число ее основных концепций и были созданы независимо от нее.16 На самом деле в своей основе предельная производительность авст¬ рийской школы была ценностной производительностью, но она не предполагала знание цены продукта: это была не физическая предельная производительность, помноженная на какую-либо це¬ ну, но физическая предельная производительность, помноженная на предельную полезность некоторых потребителей. Именно на этом базисе они разработали свою теорию, которая была одновре¬ менно теорией и производства, и распределения: инструменты их теории бартера, созданные ранее, были привлечены для сооруже¬ ния этой теории и иллюстрации действия соответствующих прин¬ ципов в экономике, основанной на частной собственности. Далее, эта концепция ценностной или «полезностной» предельной производительности относится к области очевидного здравого смысла только в экономике Робинзона Крузо. В самом деле достаточно разумно предполагать, что Крузо оценивает свои различные скудные средства производства в соответствии с удов¬ летворением, которое в пределе произойдет от обладания ими. Ис¬ пользуя термин Визера, он вполне может вменять эти удовлет¬ ворения данным ресурсам (его собственная способность к труду является лишь одним из них) и тем самым в своих собственных практических целях осуществляет подсознательный процесс вме¬ нения. Но если мы собираемся утверждать, что аналогичный про¬ цесс вменения составляет глубинный смысл механизмов «обще¬ ства стяжателей» (acquisitive society) (термин Тони (Tawney)), нам необходимо толковать это вменение как косвенно осуществляемое фирмами, которые не испытывают психологического удовлетво¬ рения потребителей, а вместо этого во всех случаях стремятся максимизировать свой денежный выигрыш. Доказательство это¬ го является настоящей проблемой. Его можно произвести (если это вообще можно) только показав, что бартерные или ценовые механизмы свободных рынков «работают» так, чтобы обеспечить результаты, которые были бы, если бы факторы первоначально оценивались так, как их оценивал бы Робинзон, и если бы эти 16 Именно поэтому в данном случае мы обнаруживаем иной набор пред¬ шественников: тогда как в вопросах предельной полезности это были Дюпюи, Госсен и др., здесь мы имеем главным образом Лонгфилда и Тюнена. Это также является причиной того, что Менгер, если он действительно был хорошо зна¬ ком с исследованиями Тюнена, не смог обнаружить в них ничего, непосред¬ ственно относящегося к его собственным.
1208 Часть IV. С 1870 по 1914 г. «полезностные» оценки затем превратились в меновые ценности или цены таким же образом, каким «полезностные» оценки по¬ требительских благ превращаются в меновые ценности на рынке простых потребительских благ.17 Даже сам факт постановки этой проблемы, которая явно не тривиальна и не лишена интереса, является значительным достижением. Но Менгер и Визер, исклю¬ чая технические дефекты, прошли почти весь путь к фактиче¬ скому решению это проблемы, вследствие чего решили также фундаментальные проблемы аллокации ресурсов (производства) и ценообразования на эти ресурсы (распределения). Однако теоретическая конструкция, в которой был вопло¬ щен метод вменения, была не только весьма далекой от каких- либо реальных ментальных процессов, которые можно приписы¬ вать каким-либо принимающим решения агентам (это не очень важно, принимая в расчет прием «как бы» <аs if>, присутству¬ ющий в данной научной конструкции так же, как и во многих других), но и излишней. Чтобы определить цены факторов и их относительные доли в продукте, нам не требуется знать их по¬ лезности. Все, что необходимо знать, — это вкусы покупателей, технологические условия производства и первоначальное распре¬ деление собственности на «факторы»; и тогда принцип максими¬ зации чистой выручки, подразумевающий принцип минимизации издержек, сделает остальное. Но австрийцы на каждом шаге ана¬ лиза настаивали на своей фундаментальной идее. Чтобы достиг¬ нуть этого, они считали необходимым распределить между фак¬ торами потребительную ценность продукта так же, как между ними в действительности распределяется выручка от продажи 17 Некоторые критики настойчиво утверждали, что теория ценности авст¬ рийской школы, будучи теорией оценки потребительских благ, неприложима к поведению людей, производящих не для удовлетворения своих собственных потребностей, а для продажи на рынках. Конечно, это говорит о полной неспо¬ собности понять рассуждения Менгера. Другие находили порочный круг в вышеприведенном утверждении на том основании, что производители, ориен¬ тирующиеся на рынок, оценивают свои продукты по количеству денег, которое они надеются получить, что подразумевает идею ожидаемых цен — именно то, что и требуется объяснить. Ошибочность этой аргументации должна быть оче¬ видной. Пользуясь возможностью, упомяну сразу еще два порочных круга, в которых обвиняли теоретиков австрийской школы (зачастую члены их соб¬ ственной группы), хотя и о том и о другом речь пойдет в дальнейшем. Один из них таков: лишь из поведения человека (фактического выбора) мы можем узнать, какое из нескольких количеств (наборов) благ он предпочитает; поэто¬ му является логическим кругом объяснять его выбор его предпочтениями. Другой состоит в следующем: мы оцениваем деньги через блага, которые мож¬ но приобрести с их помощью; поэтому, в случае покупки посредством денег является порочным кругом утверждать, что цена определяется величинами полезности двух обмениваемых предметов.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1209 продукта. Их идея была в том, что первый процесс (методологи¬ ческая фикция) должен обеспечить объяснение второго процесса (реальности). Таким образом, их проблема вменения (Zurechnung) приняла следующую форму: вывести функции полезности про- изводительных благ на основе данных функций полезности по¬ требительских благ. Проблема была сильно осложнена их тех¬ ническими недостатками и привела к появлению внушительно¬ го объема литературы (как позитивной, так и критической), в которой, начиная с первоначальных произведений Менгера, Ви- зера и Бёма-Баверка, были исследованы многие тупики и было больше жара, чем света. Нам нет необходимости углубляться в этот предмет.18 Но что бы мы ни думали о технических достоин¬ ствах теории вменения, она выражает глубокую истину, которая не выражается простым утверждением, что производство и рас¬ пределение связаны с оценкой производительных услуг. Кроме того, эта теория дает удовлетворительную теорию издержек. Обсуждение предельных полезностей средств производства в духе теории вменения легко приводит к признанию важности для этих предельных полезностей элементов дополняемости и замещаемости19 факторов и их альтернативных применений. По этому пути австрийцы пришли к тому, что было впоследствии названо теорией альтернативного применения или теорией аль¬ тернативных издержек (opportunity costs)20 — к философии фе¬ номена издержек, которую можно выразить так: наши издерж¬ ки на производство данного продукта равны утраченной полез¬ ности других продуктов, которые мы могли бы произвести из ресурсов, пошедших на производство данного продукта. 18 То же мнение энергично выражает профессор Стиглер. Однако он дает и небольшую выборку из этой литературы (Stigler. Production and Distribution Theories. P. 5, note). Его утверждение, что некоторые монографии по данному предмету были чрезвычайно некомпетентны, боюсь, более чем обоснованно. 19 Идея замещаемости, конечно, была хорошо знакома Тюнену. Но Мен¬ гер был первым, кто сформулировал ее в явном виде: «...ясно, что фиксирован¬ ные количества благ высшего порядка могут быть соединены в производстве способом, которым соединяются химические вещества... [Но] жизненный опыт учит нас, что данное количество какого-либо блага низшего порядка может быть произведено весьма различными комбинациями благ высшего порядка» (Grundsatze. Р. 139 [перевод Й. А. Ш.]). Это по крайней мере предвосхитило «закон переменных пропорций» и даже понятие «изоквант». Более того, эта формулировка превзошла более поздний «принцип замещения» Маршалла. 20 Последний — очень удачный — термин появился в: Green D. /. Pain Cost and Opportunity Cost // Quarterly Journal of Economics. 1894. Jan. — и благодаря энергичной поддержке профессора Найта получил широкое распро¬ странение в Соединенных Штатах. Наиболее исчерпывающую трактовку всего этого круга проблем можно найти в: Davenport Н. J. Value and Distribution. 1908 — здесь автор предпочел эквивалентный термин «издержки вытеснения» (displacement cost).
1210 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Спорадически эта теория издержек возникала в прошлом, особенно в «Принципах» Милля, но лишь для объяснения осо¬ бых случаев, которые не укладывались в устаревшую схему. В ка¬ честве общей теории и как объяснение фундаментального обще¬ ственного смысла издержек — как в капиталистическом, так и в социалистическом обществе — она была новой. Не должно быть сомнений и в том, что она намного улучшает теорию распределе¬ ния. Но я хотел бы особенно отметить следующий факт: она ак¬ центирует внимание на феномене, который был почти упущен в анализе Маршалла. Рассмотрим аллокацию фактора производ¬ ства, скажем труда определенного типа, в двухтоварной эконо¬ мике. По мере того как мы затрачиваем все больше и больше труда на производство товара А и все меньше на производство товара В, предельная полезность товара А будет падать, а пре¬ дельная полезность товара В — возрастать. Мы можем выразить это так: отдача полезности в производстве товара А является убы¬ вающей, а издержки этого производства возрастают. Таким об¬ разом, мы вывели из принципа предельной полезности новый «закон убывающей отдачи», который не зависит от какого-либо физического закона убывания и который будет проявляться даже при действии физического закона возрастающей отдачи. с) Взаимозависимость и равновесие. Если мы посмотрим на суетящиеся толпы людей, работающих и торгующих в стремле¬ нии обеспечить свое существование, нам не представит особого труда связать их поведение с желанием прибыли и желанием благ. Но для нас никоим образом не будет очевидным, что про¬ цесс, создающий реальный доход, может быть удовлетворительно объяснен — если речь идет о его формальной логике — каким- либо простым принципом или что ему вообще присуща какая- либо внутренняя логика. История аналитических достижений в этой области характеризовалась растущей осведомленностью (сна¬ чала частичной, в дальнейшем более общей) о наличии связной логики в экономическом процессе, осведомленностью, впервые получившей осознанную формулировку в работах таких авторов, как Кантильон, Кенэ, А. Смит, Сэй и Рикардо. Но лишь в об¬ суждаемый период концепция экономического космоса, представ¬ ляющего собой систему взаимосвязанных величин, была полно¬ стью разработана; все ее проблемы были если и не вполне удов¬ летворительно решены, то по крайней мере ясно изложены и наряду с идеей общего равновесия между этими величинами прочно обосновались в центре чистой теории. Это было достижением Вальраса. Как только мы понимаем, что именно система общего равновесия является действительно
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1211 важным достижением, мы обнаруживаем, что сам по себе прин¬ цип предельной полезности в конце концов не так важен, как полагали Джевонс, австрийцы и сам Вальрас. Но в то же время анализ схемы Вальраса показывает, что предельная полезность была «лестницей», по которой Вальрас «поднялся» на уровень своей системы общего равновесия. Если принцип предельной по¬ лезности и потерял исключительное значение после достижения этого уровня, тем не менее он имел такое значение в эвристиче¬ ском плане. Это наблюдение проливает новый свет на достиже¬ ния Джевонса и австрийцев. Они тоже нашли «лестницу». Лишь несовершенство их техники не позволило им подняться до ее вер* шины. Но они поднялись настолько высоко, насколько позволи¬ ла их техника. Иными словами: в теории полезности Джевонса— Менгера мы должны видеть теорию общего равновесия в зароды¬ шевой форме21 или, во всяком случае, определенную форму единого принципа, который лежит в основе всякой системы об¬ щего равновесия. Хотя они и не выразили это достаточно члено¬ раздельно (главным образом потому, что не понимали смысла систем уравнений) и хотя они видели в предельной полезности квинтэссенцию своих инноваций, вместо того чтобы видеть в ней эвристически полезный методологический инструмент, они тем не менее, равно как и Вальрас, находятся среди «отцов-основа¬ телей» современной теории. Это справедливо и для Дж. Б. Клар¬ ка. Более поздние критики столь наслаждались собственными техническими улучшениями и так стремились отречься от науч¬ ного родства с Джевонсом и австрийцами, что совершенно не заметили этого. В каком смысле была совершена революция? Породила ли эта революция новую теорию экономического процесса? Ответ на первый вопрос зависит от того, что мы обозначаем словом, которым столь часто злоупотребляют. Если мы подразу¬ меваем перемены, являющиеся одновременно радикальными и резкими, то претензия этих пионеров современной теории — пре¬ тензия на революцию в «чистой» экономической теории — долж¬ на быть признана. Конечно, шаткая конструкция Дж. С. Милля побуждала к перестройке, которую осуществили Джевонс, Мен¬ гер и Вальрас, и, хотя Маршалл, можно сказать, проделал во мно¬ гом то же самое путем реформы, а не революции, споры той эпо¬ хи ясно свидетельствуют о произошедшем переломе. Мы склон¬ ны смеяться над Госсеном, хваставшим, что он свершил подвиг Коперника. Но это хвастовство было не таким чрезмерным, как 21 Этот аспект особенно очевиден в работе Визера ♦ Естественная ценность».
1212 Часть IV. С 1870 по 1914 г. может показаться на первый взгляд. Замена геоцентрической системы на гелиоцентрическую и замена «классической» систе¬ мы системой предельной полезности были достижениями одного и того же типа: и то и другое являлось по сути упрощающим и унифицирующим нововведением. Сравнение представляется нам смехотворным лишь в силу различного интеллектуального пре¬ стижа астрономии и экономической науки. Аналогично мы улы¬ баемся, узнав, что негритянский полководец и государственный деятель Туссен Лувертюр (1743-1803) называл себя Бонапартом Санто-Доминго. Но это происходит потому, что значение Фран¬ ции в мире намного превышает значение Санто-Доминго, а не по¬ тому, что есть какие-либо глубокие различия между двумя людь¬ ми, если каждого из них рассматривать в соответствующей среде.22 Это сыграло свою роль в появлении привычки, особенно рас¬ пространенной в Соединенных Штатах: называть «маржиналист- скую» теорию неоклассической. Учитывая, сколько элементов старых конструкций и позиций было принято на вооружение «маржиналистами», мы могли бы склониться к одобрению этого наименования. Усилия Маршалла по сохранению преемствен¬ ности — скорее даже подобия ее — обеспечили дополнительную поддержку этой до некоторой степени уничижительной оценке достижений «революционеров». Но в том, что касается чистой те¬ ории, называть теорию Джевонса—Менгера—Вальраса неоклас¬ сической не более оправданно, чем называть теорию Эйнштей¬ на неоньютонианской: как мы уже знаем, термин «эклектики» в применении к Маршаллу и его последователям еще более вво¬ дит в заблуждение. В этом, однако, он мог обвинить лишь само¬ го себя. На второй вопрос — в такой его постановке — следует, ко¬ нечно, ответить отрицательно. Ни одна «теория», если говорить о чистой теории, не может дать полный анализ феноменов, кото¬ рые она рассматривает. Фактологические допущения столь же важны, сколь и аналитический аппарат, извлекающий из них ре¬ зультаты.23 Более того, экономическая жизнь является уникаль¬ 22 Я полагаю, что невозможно, проанализировав два жизненных пути (которые порою обнаруживают поразительное сходство) от блестящего начала до меланхоличного конца, сказать с уверенностью, что в достижениях Туссена Лувертюра было воплощено меньше личной энергии и гения, чем в деяниях Наполеона. Но экономическая наука соотносится с астрономией так же, как Санто-Доминго с Францией. 23 Теоретики предельной полезности (как и большинство теоретиков до сегодняшнего дня) недостаточно сознавали формальный характер своего анали¬ за. Занимаясь тем, что они называли психологическими фактами, они считали свое учение намного более близким к экономической реальности, чем это было на самом деле. Пользуясь возможностью, я еще раз остановлюсь на лишенной
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1213 ным историческим процессом, а наши авторы не имели иной схе¬ мы объяснения экономических перемен, кроме той, которую они унаследовали от А. Смита; даже если бы они и выдвинули свою собственную, по отношению к ней их теория предельной полезно¬ сти была бы совершенно нейтральной. Наконец, у них не было более точного представления о динамике, чем у их предшествен¬ ников — «классиков», и они боролись с возникавшими в резуль¬ тате этого затруднениями весьма похожими способами. Может показаться, что если переформулировать наш вопрос в свете этих трех оговорок, то ответ на него должен быть положительным: теоретики предельной полезности явно преуспели в создании ос¬ нованной на потребительной ценности схемы экономической ста¬ тики, которая была целостной сама по себе. К сожалению, мы должны продолжить оговорки. Не все проблемы чистой теории могли найти однозначное решение в рамках теории предельной полезности. Мы уже наблюдали примеры, а именно теории пред¬ принимательства и капитала: в этих областях теория предельной полезности совершенно не смогла — и вполне естественно — су¬ зить диапазон возможных расхождений во мнениях. Другим при¬ мером «провала» объединительных усилий на основе принципа предельной полезности является теория процента. Это основная причина того, что мы должны будем отдельно заняться обсужде¬ нием распределяемых долей дохода (distributive shares) в конце, хотя представившийся случай будет использован, чтобы коснуть¬ ся и некоторых других вопросов (см. ниже, § 5). Прежде чем сделать это, целесообразно обсудить позицию Маршалла по от¬ ношению к анализу Джевонса—Менгера. 4. Позиция Маршалла и реальные издержки Прошу читателя освежить в памяти то, что было сказано в предыдущей главе о позиции Маршалла в отношении современ¬ ных ему и более ранних исследований, весьма сходных (в основ¬ смысла полемике, которая тем не менее представлялась важной многим спо¬ собным людям, а именно полемике о субъективизме и объективизме в чистой теории в целом и в теории цены в частности. На самом деле «субъективная» теория должна всегда апеллировать к «объективным» фактам (данным), если она собирается достичь конкретных результатов; и всякая «объективная» те¬ ория должна всегда выдвигать или подразумевать постулаты или утверждения о «субъективных» факторах поведения. Иными словами, всякая полностью субъек¬ тивная теория должна быть также и объективной и наоборот, и различия в этом отношении могут возникать только в силу неодинакового акцентирования различ¬ ных частей задачи аналитика. Тем не менее «проблема» принималась за реальную и всерьез обсуждалась всеми научными группами.
1214 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ных принципах) с его собственными. Учитывая совершенно не- маршаллианскую интерпретацию исследований австрийской шко¬ лы и — в меньшей степени — Джевонса, которая была представ¬ лена в предыдущем параграфе,1 необходимо рассмотреть иную оценку Маршаллом этих исследований и некоторые аргументы, которыми он ее подкреплял.2 С моей точки зрения, впечатление, которое неизбежно дол¬ жен получать читатель «Принципов» Маршалла, несмотря на время от времени вставляемые Маршаллом оговорки, таково. Маршалл утверждал: 1) что анализ английских «классиков» на¬ стоятельно нуждается в корректирующей переинтерпретации, но в нем нет ничего фундаментально ошибочного; 2) что критика этого анализа со стороны Джевонса и австрийцев во многом была вызвана неспособностью правильно понимать и интерпретировать его;3 3) что позитивный вклад Джевонса и австрийцев состоял в разъяснении стороны спроса в феноменах рынка, хотя Рикардо, конечно же, не обходил вниманием эти довольно-таки очевидные вещи; 4) что в чрезмерном подчеркивании аспектов спроса Дже¬ вонс и австрийцы заблуждались по меньшей мере так же, как Рикардо и Милль заблуждались в противоположном направле¬ нии. Эти положения следует рассмотреть под тремя различными углами зрения. Во-первых, в отношении критики Рикардо Дже- вонсом и австрийцами раздражение Маршалла, хотя отчасти и неоправданное,4 не было чем-то неестественным. Мы готовы при¬ знать, что Николай Кузанский и Коперник не доказывали «оши¬ бочность» геоцентрической теории, они просто сделали в ней не¬ 1 Особо важный момент следует подчеркнуть еще раз. Мы уже видели (глава 5, § 2), что содержание примечания XXI в Приложении к «Принципам* представляет собой ядро теоретического анализа Маршалла. Это примечание является черновым наброском системы общего равновесия. В предыдущем па¬ раграфе утверждалось, что теоретический анализ австрийской школы также сводится к эмбриональной — и весьма несовершенной — форме системы рав¬ новесия. 2 Для краткости критические замечания Маршалла в отношении Дже¬ вонса будут трактоваться так, как будто они были направлены и против авст¬ рийцев, и наоборот. Читатель без труда убедится, что в обсуждаемых случаях это позволительно. 3 Ничто не иллюстрирует это лучше, чем знаменитая фраза Эджуорта — эхо голоса Маршалла — о том, что Маршалл разогнал туман «эфемерной кри¬ тики», который долго скрывал «вечные вершины». 4 Это должно быть ясно из нашего обсуждения в части III. Но мы также знаем, что раздражение Маршалла было более оправданно в отношении крити¬ ки Милля, чем в отношении критики Рикардо. И хотя Маршалл не высказы¬ вался об этом подробно, его можно призвать как свидетеля в пользу нашей точки зрения: он никогда не поддерживал специфически рикардианские эле¬ менты «классической» структуры, такие как, например, трудовая теория цен¬ ности, которую он «тихо» модифицировал так, что она перестала быть такой, какой ее задумывал Рикардо.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1215 которые коррективы. Во-вторых, в оценке достижений Джевон¬ са и австрийцев Маршалл по своей натуре и образованию не мог удержаться от сурового отношения к их несовершенной техни¬ ке. Мы больше не будем останавливаться на этом. В-третьих, однако, интерпретация Маршаллом фундаментального значения этих достижений представляется серьезным (хотя, конечно, не¬ преднамеренным) заблуждением. Именно по этому вопросу наша аргументация в предыдущих параграфах во избежание излишней критики нуждается в дополнительном пояснении. Маршал иллюстрировал свое критическое отношение к тому, что он считал чрезмерным подчеркиванием аспектов спроса, зна¬ менитым сравнением. «„Принцип издержек производства" и принцип „предельной полезности" несомненно являются компо¬ нентами одного всеобъемлющего закона предложения и спроса;5 каждый из них можно сравнить с одним из лезвий ножниц. Если одно из лезвий остается неподвижным и разрезание совершается за счет движения другого, мы можем с беззаботной краткостью сказать, что режет только второе лезвие; но это заявление не следует делать формальным и усиленно отстаивать».6 Даже если 5 Читатель должен заметить, что это утверждение, хотя оно и может считаться соответствующим учению Милля, является совершенно нерикарди¬ анским. Оно — мальтузианское. 6 Marshall. Principles. P. 569. <В русском переводе, сделанном с другого издания «Принципов*, похожий пассаж находится на с. 32 II тома.> Этот пассаж является почти дословным повторением другого пассажа (р. 428 <т. И, с. 32-33>), который приводит к утверждению, что «как общее правило, чем короче рассматриваемый период, тем больше надлежит учитывать в нашем анализе влияние спроса [полезности] на ценность; а чем этот период продолжи¬ тельнее, тем большее значение приобретает влияние издержек производства на ценность» (р. 429 <т. II, с. 33>). В строгой интерпретации это утверждение, конечно, является столь же истинным, сколь и банальным. Но его общий смысл ведет к заблуждениям. Это лучше всего объяснить аналогией: непра¬ вильно говорить, что курсы валют определяются спросом и предложением, если речь идет о бумажных валютах и механизмом золотого стандарта в случае валют, прикрепленных к золоту, следует говорить, что факторы, воздейству¬ ющие на спрос и предложение, определяют валютные курсы во всех случаях, но в отношении валют, прикрепленных к золоту, механизм золотого стандарта будет, как правило, предотвращать отступление от золотых паритетов, превы¬ шающее установленные границы. Аналогично принцип предельной полезности применяется в проблеме ценности и со стороны спроса, и со стороны предло¬ жения в любом случае — как в долгосрочном, так и в краткосрочном периоде. Издержки производства не являются независимым принципом, вступающим в силу в долгосрочном периоде. Но принцип предельной полезности, воздействуя на параметры ситуации, будет в долгосрочном периоде (учитывая ряд допуще¬ ний) приводить к равенству меновой ценности издержкам производства. Под¬ линные маршаллианцы найдут это замечание излишним. Но мне приходилось сталкиваться с неправильной интерпретацией вопроса столь часто — и столь часто со ссылкой на Маршалла даже у таких компетентных экономистов, как Борткевич, — что я не могу так думать.
1216 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мы сведем анализ австрийской школы к этому частному вопро¬ су — что подразумевает пренебрежение всеми его более широки¬ ми аспектами, — мы все равно должны будем признать, что его основным достижением была именно новая теория предложения и издержек. Только лишь в этом смысле следует понимать слова Джевонса: «Ценность всецело зависит от полезности» (Theory. Р. 1). Следовательно, бессмысленно обвинять Джевонса или ав¬ стрийцев в стремлении приуменьшить значение той самой теоре¬ мы, которую они первыми вывели рационально и которую Визер называл «законом издержек». Они не нуждались в напоминании о двух лезвиях маршаллианских ножниц. Они стремились пока¬ зать, что оба лезвия состоят из одного и того же материала, т. е. что и спрос, и предложение (независимо от того, имеется ли в виду случай обмена существующих благ или случай их производ¬ ства) могут быть объяснены посредством «полезности». Другая форма, в которую Маршалл облек по существу все то же обвинение, по крайней мере на первый взгляд заслужива¬ ет большего внимания. И Джевонс, и австрийцы имели обыкно¬ вение выражать свои мысли в виде причинно-следственных це¬ почек, которые шли от ценности потребительских благ к ценно¬ сти ресурсов, как будто бы полезность некоторого количества потребительского блага была сначала определена независимо и затем, в свою очередь, детерминировала ценность производитель¬ ных благ, которые затрачивались на его производство. Для бо¬ лее технически подкованного исследователя не составило бы осо¬ бого труда заметить, что это недопустимо, так как полезность потребительского блага зависит от его количества, а последнее — от издержек его производства. Джевонс и австрийцы были вы¬ ставлены на посмешище как люди, которых, подобно школьни¬ кам, надо учить, что «если три шара А, В и С лежат друг напро¬ тив друга в чаше... положение всех трех взаимозависимо и опре¬ деляется силой тяготения», тогда как эти люди утверждали, «что А определяет В и В определяет С» (Principles. Р. 567 <Принци- пы. Т. III. С. 280>). Но Маршалл как никто другой должен был понимать, что эта критика направлена на технические недостат¬ ки, в частности на очевидную неспособность понять логику взаи¬ мозависимости, и совершенно не пытался отдать должное сущно¬ сти критикуемой позиции. Придерживаясь опять-таки сравнения Маршалла, скажем: то, что в действительности сделали Джевонс и австрийцы, не сводится к нонсенсу, в чем их обвиняет данный пассаж, но является чем-то совсем другим; они точно установи¬ ли, что положение шаров должно описываться единым принци¬ пом — силой тяготения в механике, полезностью в экономиче¬
Глава б. Общая экономика: особенности и содержание 1217 ской теории. Даже половины того великодушия, которое щедро расточалось Маршаллом на Рикардо, могло хватить для призна¬ ния великого достижения, скрывающегося за плохой техникой, и сведения критики к одному замечанию, которое было бы пра¬ вомерным, хотя Маршалл так его и не сделал: Джевонс знал ма¬ тематику недостаточно, а австрийцы не знали ее вообще.7 Единственным другим вопросом, который следует затронуть в связи с этим, являются «реальные издержки» Маршалла. Если бы австрийцы использовали этот термин, они бы обозначили им потребительские блага (в отличие от удовлетворения, получаемо¬ го от их потребления), которыми мы «жертвуем», принимая ре¬ шение производить другие блага. Маршалл же подразумевал под ними «затраты всех различных видов труда, прямо или косвен¬ но занятых в его [товара] производстве; вместе с воздержанием или скорее ожиданием, требуемым для сбережения капитала, используемого в его производстве» (Principles. Р. 418). Этот во¬ прос возник здесь потому, что в то время он обсуждался в рам¬ ках общего спора о природе, причинах или «окончательном стан¬ дарте» ценности или издержек. Спор был исключительно мен- герианским. Большинство других сторонников «новой» теории ценности, такие как Госсен, Джевонс, Аушпиц, Либен и Кларк — однако не Вальрас, не испытывали опасений по поводу введения как «антиполезности» <disulity> труда (термин Джевонса), так и воздержания в свои аналитические структуры. Так как все эти авторы отнюдь не собирались реабилитировать «классиков» пу¬ тем сохранения независимой роли издержек или каким-либо другим способом, этого должно быть достаточно, чтобы показать, что признание антиполезности и воздержания не вредит теории предельной полезности и не означает принятия другой концеп¬ ции. Но австрийцы придерживались иного мнения. Бём-Баверк и в самом деле активно боролся за то, чтобы свести к минимуму значение обоих понятий, очевидно полагая, что его обязывает к этому преданность теории предельной полезности. Рассмотрим связанные с этим проблемы. Воздержание, конечно, является очень важным понятием для любого экономиста — сторонника соответствующей теории процента. Но, хотя приверженность этой теории процента, конеч¬ но, подразумевает введение воздержания в общую теорию ценно¬ 7 Суровость Маршалла была еще более неоправданной потому, что он иногда допускал ошибки того же рода. В Principles мы читаем: «...в стационар¬ ном состоянии простейшим правилом служит то, что издержки производства определяют собой ценность* (р. 440 <т. II, с. 53>).
1218 Часть IV. С 1870 по 1914 г. сти, вопрос всегда рассматривался главным образом в связи с теорией процента, и мы поступим так же (§ 5). Что касается анти¬ полезности труда, у нас есть выбор: либо мы принимаем (при данной численности населения) количество имеющегося рабоче¬ го времени как данность (например, как институциональную кон¬ станту), либо мы делаем его переменной, значение которой тре¬ буется определить, — в этом случае наша система содержит еще одно «неизвестное» и еще одно независимое уравнение (согласно которому для каждого работника предельная антиполезность тру¬ да должна в условиях равновесия равняться предельной полез¬ ности его дохода в виде заработной платы). Выбор варианта в данном случае зависит от соотношения соображений реализма и соображений аналитического удобства.8 Но дело в том, что наш выбор мало что меняет с точки зрения нашей теоретической мо¬ дели, поскольку элемент антиполезности воздействует на цен¬ ность продуктов лишь через (возможное) влияние на количество предлагаемого труда, а в отношении аллокации предлагаемого количества <труда> оставляет принцип альтернативных издер¬ жек нетронутым. Именно последнее обстоятельство всегда имеет первостепенное значение, тогда как антиполезность имеет значе¬ ние (если вообще имеет) на следующем шаге анализа. Более того, если для нас важно, чтобы наша теория ценности основывалась только на полезности, все, что мы должны сделать, — это заме¬ нить антиполезность труда полезностью досуга.9 Следовательно, своей частично успешной попыткой минимизировать значение антиполезности Бём-Баверк мало чего добился. Но и Маршалл не достиг заметных результатов введением реальных издержек: за исключением специальной функции, которую воздержание долж¬ но было выполнять в его теории процента, его можно было бы убрать без особых потерь — не говоря уж о затруднениях, свя¬ 8 Как, вероятно, известно читателю, уравнение антиполезности было отброшено лордом Кейнсом из соображений реализма. Бём-Баверк также от¬ бросил его из соображений реализма, но несколько иных, а именно: отдельный работник вынужден принимать установленный распорядком рабочий день и не может варьировать количество труда, которое он готов предложить. Но, тогда как Бём-Баверк при желании мог бы ввести уравнение антиполезности в свою теорию, аналитические установки лорда Кейнса требовали отбросить это урав¬ нение. • Это следует рекомендовать в любом случае. Частную проблему, в кото¬ рой антиполезность играет роль, — например проблему объяснения, почему увеличение ставок заработной платы иногда приводит к уменьшению выпол¬ ненной работы, — даже легче разрешить при использовании понятия досуга (время досуга размещается на одной из осей диаграммы безразличия, в то время как на другой оси представлена денежная или реальная заработная плата).
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1219 занных с понятием суммы всех антиполезностей и воздержаний, «прямо или косвенно вовлеченных» в производство товара. Итак, из этой экскурсии мы возвращаемся с тем же результатом, кото¬ рый всегда получаем при рассмотрении характера и значения отклонений Маршалла в том, что считается основамиу от ана¬ лиза Джевонса—Менгера—Вальраса: эти отклонения пренебре¬ жимо малы.10 5. Процент, рента, заработная плата Всякая чистая теория нуждается в фактах, дабы прийти к конкретным результатам. Эту банальность следует повторить, поскольку экономисты привыкли включать определенные конк¬ ретные факты в то, что они тем не менее называют чистой тео¬ рией. Так, они говорят о «теории» заработной платы как мини¬ мума средств к существованию, хотя теорема о минимуме средств к существованию может быть выведена из любой общей теории заработной платы, если мы введем соответствующие фактологи¬ ческие допущения о поведении работников. Но теория предель¬ ной полезности нуждается в подкреплении конкретными факта¬ ми не только при ее применении к конкретным случаям; она также нуждается в подкреплении дополнительным материалом для выработки общих теоретических утверждений. Как было сказано в конце § 3, сама по себе она не дает какой-либо общей теории процента, хотя предлагает адекватные объяснения ренты и заработной платы. Поскольку именно процент вызывает за¬ труднения, мы начнем с обсуждения теорий процента в рассмат¬ риваемый период. а) Процент. Мы уже знаем, что экономисты данного перио¬ да углубили разделение между предпринимательским доходом и процентом. Но большинство из них все еще придерживалось точ¬ ки зрения, которую мы проследили в истории до Николаса Бар- бона (часть II, глава б, § 7Ь), а именно что процент составляет ббльшую часть доходов бизнесмена — ту часть, которая являет¬ ся результатом применения физического капитала и отдачей от использования физического капитала в том же смысле, в кото¬ ром рента является отдачей от использования земли, а заработ¬ ная плата — отдачей от использования труда. В этом отношении 10 Кроме того, трудно понять, как Маршал мог полагать (если он дей¬ ствительно полагал), что введение реальных издержек такого типа каким- либо образом укрепит позицию Рикардо.
1220 Часть IV. С 1870 по 1914 г. весьма важно, что Бём-Баверк в своей критической истории тео¬ рий процента рассматривал теории «прибыли» Рикардо и Марк¬ са, не задаваясь вопросом: является ли доход, обозначенный та¬ ким способом, в действительности тем же самым, что и «про¬ цент». Он ответил бы на этот вопрос во многом так же, как и А. Смит или Дж. С. Милль. Денежный процент оставался для него лишь тенью того процента, который «зарабатывается» пред¬ ложением физических товаров, в действительности являющихся (хотя, возможно, «в денежной форме») тем, чем обладает капи¬ талист. Это тем более примечательно, если учесть, что исследо¬ вания самого Бёма-Баверка внесли основной вклад в разрушение этой схемы. Для начала отметим недостаточное признание того обстоя¬ тельства, что критика Бёмом-Баверком существовавших объяс¬ нений процента породила новый взгляд на проблему. С большим или меньшим основанием мы можем утверждать, что все теории процента, унаследованные от предыдущего периода, выжили. Да¬ же теоретик такого уровня, как Парето, не испытывал угрызе¬ ний совести, декларируя, что свойство (физического) капитала приносить процент не является большей проблемой, чем свойство вишневого дерева приносить вишни.1 Но репутация некоторых простых теорий, обычно удовлетворявших большинство экономи¬ стов, быстро ухудшалась. Лишь немногие авторы продолжали ут¬ верждать, что, поскольку с помощью бороны можно произвести больше пшеницы, чем без нее, результатом использования боро¬ ны должен быть чистый доход. Предостережение Бёма-Баверка о том, что физической производительности капитала недостаточ¬ но для обоснования его ценностной производительности, «лиши¬ 1 Заслуживает комментария и другое суждение Парето. Он считал ошиб¬ кой сам поиск «причины» процента. Ставка процента, являясь одним из мно¬ гих элементов системы общего равновесия, конечно, определялась одновремен¬ но с прочими так, что не было никакой необходимости искать какой-либо отдельный элемент, который является «причиной* процента. Чтобы показать ошибочность этой точки зрения на данный предмет, достаточно — как это было в случае возражения Маршалла, заключенного в его аналогии с тремя шарами, покоящимися в чаше, — вспомнить, что утверждение: «процент опре¬ деляется всеми условиями системы общего равновесия» — не позволяет дока¬ зать существование положительной ставки процента. Почему система работает так, что ставка процента положительна, остается особым вопросом, требующим отдельного ответа. Он нуждается в объяснительном принципе, так же как положение шаров в чаше у Маршалла. Таким принципом не является простой факт всеобщей взаимозависимости, существующей между всеми экономиче¬ скими величинами. Поэтому можно кое-что сказать в пользу разделения, де¬ лавшегося Бёмом-Баверком между проблемой существования процента и про¬ блемой факторов, определяющих процентную ставку, каким бы смехотворным это разделение ни казалось на первый взгляд.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1221 ло ветра» паруса теории процента, опиравшейся на производи¬ тельность, хотя эта теория не была уничтожена мгновенно.2 Столь же успешно Бём-Баверк показал, что сами по себе «потре¬ бительские теории» (use theories) процента (Книс, Менгер, Валь¬ рас) не являлись удовлетворительными: несомненно, услуги благ длительного пользования, таких как дома и автомобили, имеют соответствующие цены, произведение которых на количества этих благ представляет собой доход собственников этих благ; но так как эти товары страхуются и покупаются в рассрочку, то в дан¬ ном случае нельзя, не обращаясь к каким-либо другим элемен¬ там, заключить, что этот доход является чистым доходом. Пре¬ небрегая многими другими теориями, которые получили coups de grace <решительный — фр.> от Бёма-Баверка, мы можем в об¬ щем плане сказать, что единственными выжившими теориями были марксистская теория эксплуатации, теория воздержания и, на явно более низком уровне, некоторые формы теорий «перего¬ ворной силы» (bargaining power). Из новых теорий, возникших в этот период, мы упомянем только теории Бёма-Баверка и Ир¬ винга Фишера. По существу, критика теории процента Маркса Бёмом-Ба- верком была успешной. Тем не менее эта теория продолжала свою жизнь в рамках марксистской ортодоксии до тех пор, пока без особого шума не была отброшена более поздними теоретиками- социалистами, которые уже не были марксистами. Поскольку мы рассматривали ее ранее (глава 5, § 8), мы обратимся сразу к тео¬ рии воздержания. Здесь атака Бёма-Баверка оказалась безуспеш¬ ной не только в том смысле, что она не могла убедить читателей, но и в том смысле, что она была неубедительной сама по себе.3 2 [Шумпетер намеревался написать здесь длинное примечание, упомина¬ ющее имена Визера, Кларка и Найта.] 9 Бём-Баверк стремился показать, что всякое обращение к воздержанию предполагает «двойной счет». Возможно, он в самом деле полагал, что тот, кто сберегает, делает выбор между сегодняшними и будущими наслаждениями и если последние правильно дисконтированы, то не остается «места» для допол¬ нительного вознаграждения какого-либо воздержания. Но не следует отрицать, что для него есть «место», если будущие доходы на сберегаемую сумму не дисконтированы. Фактически можно утверждать, что акцентирование «жерт¬ вы», связанной со сбережениями, как раз было методом, посредством которого авторы теорий воздержания вводили элемент временнбго предпочтения, хотя Бём-Баверк отказывался это признать. На самом деле, однако, он находил «двойной счет» в попытках авторов теорий воздержания «включить» воздер¬ жание как издержки вместе с «трудом», занятым в производстве капитального блага. Этот аргумент я никогда не мог понять. Подобные соображения не спа¬ сают теорию воздержания, и не подразумевается, что они должны это делать. Но они избавляют ее от логической ошибки и вновь свидетельствуют о том, что мы назвали логической силой теории воздержания. Но теория может быть ложной по иным, нежели логические ошибки, причинам.
1222 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Маршалл без особого труда сформулировал объяснение процен¬ та, которое принимало в расчет воздержание4 и при этом не вы¬ зывало логических возражений. Фактически он смог возродить еще и теорию производительности, привязав ее к элементу воз¬ держания. Если физический капитал должен приносить не толь¬ ко доход, но и чистый доход, нечто должно предотвращать его рост до точки, в которой выручка будет лишь покрывать из¬ держки. Воздержание претендует — логически — на роль этого «нечто». Вместе с Сениором мы можем называть это издержка¬ ми, тогда использование капитала приносит доход сверх других элементов издержек. Или мы можем сказать, что воздержание тормозит производство капитальных благ, предотвращая дости¬ жение этой точки, — что соответствует версии Карвера.5 Бём-Ба¬ верк нападал на обе версии и, как мне представляется, безуспеш¬ но.6 Большинство авторов, чьи взгляды обнаруживают большее или меньшее родство со взглядами Бёма-Баверка, — такие как Джевонс до него и Феттер после него, — вообще не утруждали себя проблемой воздержания, за исключением Фишера. Я говорил, что теории «переговорной силы» находились на более низком уровне теоретического анализа. Фактически ни один из теоретиков «первого класса» никогда не выдвигал подоб¬ ной теории. Тому есть весьма веская причина. В одном случае «переговорная сила», которая призвана объяснить излишек, на¬ зываемый процентом, заключается во владении каким-либо фак¬ тором производства. Тогда апеллирование к переговорной силе собственников фактора производства бесполезно, поскольку ис¬ тинное объяснение получающегося чистого дохода по-прежнему приходится искать в роли, которую этот фактор играет в эконо¬ мическом процессе. Таким образом, ни Маркс, ни Бём-Баверк не обращались к переговорной силе капиталиста, хотя этот элемент может быть легко включен в обе теории. Вместо этого оба тща¬ тельно стремились показать, как механизмы капиталистических 4 Как мы знаем, он предпочитал (я думаю, без обоснованных причин) термин «ожидание», который был предложен С. М. Мак-Вейном (McVane S. М. Analysis of Cost of Production // Quarterly Journal of Economics. 1887. July). 5 Cm.: Carver. Distribution of Wealth. 1904, а также и его раннюю статью: Carver. The Place of Abstinence in the Theory of Interest // Quarterly Journal of Economics. 1893. Oct. 6 Опять-таки причиной этого было его старание доказать их логическую несостоятельность. Но это не должно привести нас к согласию с теми крити¬ ками Бёма-Баверка, которые говорили о неуместной изобретательности, педан¬ тичности, метафизичности, не относящейся к делу психологии, и прочем. Если экономическую теорию вообще следует принимать всерьез, то всякая попытка прояснения этого вопроса должна несомненно приветствоваться. Мы не решаем проблемы, теряя к ним интерес.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1223 рынков порождают излишек или вознаграждение, для объясне¬ ния которого сам термин «переговорная сила» ничего не дает. В другом случае переговорная сила состоит в чем-то отличном от владения фактором производства. Она может состоять, например, в полномочиях по введению налогов, выгодных капиталистам. Но существование подобных полномочий и их адекватность при объ¬ яснении феномена процента придется доказывать, а это та зада¬ ча, которую никогда не поставит перед собой знающий свое дело теоретик.7 Ограничимся лишь одним примером теории этого ти¬ па — теорией надбавки (mark-up theory) Лексиса. Согласно этой теории, процент существует в силу того, что бизнесмены имеют возможность назначать на продаваемые ими продукты цены, ко¬ торые превышают издержки. Если под издержками мы подразу¬ меваем денежные расходы, то это действительно так, но это не доказывает существования излишка над расходами, включая ком¬ пенсацию за услуги принадлежащих бизнесмену факторов, оце¬ ненных в равновесных ценах. Чтобы установить существование такого излишка, который должен быть достаточно распростра¬ ненным для объяснения процента, несомненно можно обратить¬ ся к несовершенствам конкуренции; но это подразумевает тезис, что при равновесии совершенной конкуренции процента не суще¬ ствует, — а это в свою очередь требует адекватного доказательства.8 Выдающимся достижением периода, игравшим основную роль в дискуссии и оказавшим формирующее влияние даже на мно¬ гих из самых свирепых критиков, было достижение Бёма-Бавер¬ ка. Уже отмечалось (см. выше, § 2с), что его произведение сосре¬ доточивалось на весьма упрощенном изображении того, как при данном предложении труда и средств к существованию ставки процента и заработной платы одновременно определяются и в свою очередь определяют органическое строение капитала.9 Так¬ 7 Так, политическая мощь аграриев в Соединенных Штатах определенно объясняет помимо прочего налог на переработку сельскохозяйственной продук¬ ции (processing tax), который был введен для увеличения их [аграриев] выгод в первые дни администрации Рузвельта. Можно утверждать, что этот налог увеличил «прибыль* или «ренту* фермеров. Но ясно, что нельзя привести его в качестве фундаментального объяснения того или другого. То же самое спра¬ ведливо и для протекционистских пошлин. 8 Наверное, нет необходимости снова приступать к обсуждению теорий чистого дохода (процента или ренты), которые основываются только на непра¬ вильном употреблении концепции монополии и усматривают монопольную прибыль в любой ситуации, где имеется редкий фактор, на том основании, что такой фактор в капиталистическом обществе не является одинаково доступ¬ ным всем. 9 Это марксистское понятие в данном случае вполне приемлемо. Слово «капитал* здесь также используется в марксистском смысле. Я думаю, это выражает идею Бёма-Баверка лучше и более кратко, чем его собственная тер¬
1224 Часть IV. С 1870 по 1914 г. же отмечалось, что эта центральная схема частично независима от объяснения Бёмом-Баверком причин существования процента и в то же время в определенной мере (но недостаточно хорошо) согласована с этим объяснением. Этот факт мы приписали неза¬ конченности его произведения. Теперь нас интересует само это объяснение. Оно построено в терминах благ: Бём-Баверк твердо верил, что деньги в этом вопросе не играют никакой другой роли, кроме выполнения функций технического инструмента, который иногда выходит из-под контроля.10 Фундаментальное утвержде¬ ние таково: процент возникает из обмена сегодняшних потреби¬ тельских благ на будущие и по своей сути является премией (ажио), прибавляемой к цене первых. При такой трактовке про¬ блема состоит в выявлении причин, по которым рынок, где се¬ годняшние потребительские блага обмениваются на будущие по¬ требительские блага (требования их), обеспечивает при нормаль¬ ных условиях возникновение этой премии или, иными словами, почему люди, как правило, готовы обещать за предоставление то¬ варов сегодня большее количество товаров того же типа в не¬ котором будущем.11 Как, вероятно, известно читателю, Бём-Ба- верк представил три такие причины. Во-первых, человек может быть готов возвратить кредитору большую сумму, чем взял у него, поскольку ожидает улучшения своего положения в буду¬ минология. Кроме того, это демонстрирует и степень подобия двух систем, и степень, в которой Бём-Баверк превзошел марксистскую схему, предложив трактовку проблемы, не имевшей ясной трактовки у Маркса. Однако следует заметить, во-первых, что для полноценного решения этой проблемы необходи¬ ма намного более сложная система взаимосвязей, чем предложенная Бёмом- Баверком, и, во-вторых, если ввести в анализ долго служащие здания и обо¬ рудование, то сразу станет очевидно, что схема Бёма-Баверка принципиально относится к долгосрочному периоду, так как в краткосрочном периоде произ¬ водственные мощности просто заданы, как и природные факторы, и для них можно установить предельную производительность, причем не в редакции Джевонса—Бёма-Баверка, а в обычном смысле. 10 Точнее, он придерживался количественной теории денег в ее грубой форме: денежная масса (с учетом скорости обращения) должна покрывать всю товарную массу. Существует поразительный параллелизм между этим утверж¬ дением и другим: совокупный фонд средств к существованию покрывает сово¬ купное предложение труда. Оба утверждения напоминают о «классических» теориях (количественная теория денег и теория фонда заработной пллты), причем не о самых лучших их фрагментах. Но необходимые коррективы могут быть введены без особых трудностей. 11 Повторяю, что какие бы другие возражения ни выдвигались против такой постановки проблемы процента, нет смысла возражать против нее на том основании, что она затрагивает психологию. Если мы отбросим аргументацию Бёма-Баверка на этом основании, мы тогда будем должны отбросить аргумен¬ тации лорда Кейнса и даже Маркса (см., например, рассуждения Маркса о мотивах накопления).
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1225 щем.12 Во-вторых, человек может быть готов обещать возвратить больше, чем он получает, в силу того, что большинство людей не воспринимают будущие удовольствия с тем же острым ощуще¬ нием реальности, с каким они испытывают удовольствия в на¬ стоящем.13 Индивиды, классы и нации сильно отличаются в этом отношении, и различия в степени осознания будущего являются одним из самых важных факторов, определяющих их судьбу, — внушать эту истину современным экономистам нет необходимо¬ сти. Но Бём-Баверк, так же как до него Бентам и Джевонс, счи¬ тал, что некоторая недооценка будущего в этом смысле является обычным свойством нормального человека. Наблюдения за реаль¬ ным поведением, особенно в государственном секторе, в значи¬ тельной мере подтверждают эту точку зрения.14 В-третьих, чело¬ век может быть готов платить вознаграждение за сегодняшние блага потому, что владение благами сегодня позволяет ему всту¬ пать в физически более продуктивные процессы производства, 12 Эта причина намного глубже, чем привыкли допускать критики. Она приложима не только к случаю студента, имеющего состоятельную тетушку слабого здоровья: в прогрессирующем обществе большинство людей могут спра¬ ведливо ожидать увеличения потока доходов в будущем; тогда как относитель¬ но регрессирующего общества Бём-Баверк совершенно прав в своем предполо¬ жении, что соответствующие ожидания уменьшения потока доходов не сдела¬ ют эту премию отрицательным для всякого нормального индивида, так что положительные премии, которые будут готовы выплачивать некоторые люди, будут наблюдаться даже в этом случае. 13 В первом случае — при благоприятных ожиданиях — заемщики недо¬ оценивают будущие блага по сравнению с сегодняшними, поскольку они наде¬ ются в будущем переместиться вниз по той же самой кривой предельной по¬ лезности дохода. Во втором случае — при систематической недооценке буду¬ щих удовольствий, которые обещают быть столь же интенсивными, когда станут сегодняшними, — заемщики имеют различные кривые предельной полезности дохода для настоящего времени и для каждого из последующих периодов по¬ лучения дохода. 14 Это можно подтвердить только пространным обсуждением историче¬ ских фактов, провести которое нам не позволяет ограниченность места. Наше общее впечатление о существовании общей недооценки будущего в современ¬ ном обществе отчасти может быть последствием существования процента, и поэтому задача выявления «независимой» недооценки, способной стать причи¬ ной процента, не так уж проста, особенно в силу обилия явно противоречивых наблюдений. В этом обсуждении пришлось бы также полемизировать со мно¬ гими высказанными возражениями. Следует упомянуть особенно интересное среди них. Некоторые авторы полагают, что, если бы существовала системати¬ ческая недооценка будущего, общество должно было бы готовиться к экономи¬ ческой смерти или самоликвидации. Но именно это общество и делает в действительности, и одной из самых глубоких проблем экономического ана¬ лиза является объяснение, почему производственные мощности тем не менее расширяются, вместо того чтобы сокращаться. Эта проблема затушевывается постулированием, что экономический механизм поддерживается кем-то, или естественным образом поддерживает сам себя.
1226 Часть IV. С 1870 по 1914 г. требующие, по мнению Бёма-Баверка, «более длительного» пери¬ ода производства (технологическое превосходство сегодняшних потребительских благ; см. выше, § 2с), так что сегодняшний за¬ пас потребительских благ может подразумевать увеличение их количества в будущем. Поколение, заставшее эпоху пятилеток в Советской России, скорее всего не преминет отнестись к этому аргументу с некоторым, по крайней мере ограниченным, довери¬ ем. Конечно, необходимо акцентировать слово «вступать» намно¬ го сильнее, чем это делал Бём-Баверк, допустивший в исследова¬ нии «третьей причины» несколько ошибок.15 Поскольку если мы этого не сделаем, то мы скорее всего угодим в сети аргумен¬ та синхронизации: «третья причина» Бёма-Баверка сама по себе не может объяснять какой-либо постоянный излишек, возника¬ ющий при продолжающемся повторении процесса данной «дли¬ ны», после того как последний был запущен и вся экономика приспособилась к нему; только лишь последовательные «продле¬ ния» периода могут способствовать сохранению процента, даже если нет другой причины для его сохранения.16 15 Многие из них были исправлены Викселем и его последователями (см. особенно: WickselL Zur Zinstheorie (BOhm-Bawerks dritter Grund) // Wirt- schaftstheorie der Gegenwart. 1927. Vol. III). Однако в общем и целом этим ошибкам было позволено сыграть чрезмерно большую роль: в отличие от сим¬ патизирующих критиков Маркса, Рикардо или Кейнса критики Бёма-Баверка никогда не брали на себя труд отделить существо его идей от их плохо сшитых одеяний. Пользуясь возможностью, упомяну о двух трудностях, с которыми я сталкиваюсь в своих попытках представить его учение справедливо. Первая — недостаток места. Вторая состоит в том, что у меня есть самый сильный повод, который только может иметь теоретик, для несогласия с Бёмом-Баверком: существование моей собственной, совершенно иной теории процента. Но я не хочу ни навязывать свои взгляды читателю, ни критиковать Бёма-Баверка с моей собственной точки зрения. Поэтому я принимаю его «версию» проблемы и говорю об «ошибке» только в тех случаях, когда ошибочность его утвержде¬ ния или аналитической схемы может быть доказана с его позиций. [Шумпетер вел знаменитый спор с Бёмом-Баверком по поводу динамической теории про¬ цента в Zeitschrift ftir Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung (1913).] 10 Аналогичное соображение защищает теорию воздержания и от возра¬ жения, основанного на синхронизации. Однако в обоих случаях есть и более деликатные вопросы, обсуждать которые мы не имеем здесь возможности. Но я кратко упомяну один из них, который беспокоил как самого Бёма-Баверка, так и его приверженцев и критиков. Все они не испытывали полной уверенно¬ сти относительно взаимосвязей между «тремя причинами». На первый взгляд все эти причины кумулятивны в том смысле, что все они являются причинами недооценки будущей буханки хлеба по сравнению с сегодняшней. Но это еще не все. Если мы сформулируем третью причину, сказав, что недооценка буду¬ щего возникает в силу того, что владение потребительскими благами в насто¬ ящий момент позволяет человеку улучшить свое положение в будущем, мы можем приравнять эту третью причину к первой, тем не менее принимая в расчет то обстоятельство, что обладание нынешними благамиявляется условием
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1227 В такой форме это объяснение процента не было принято ни одним известным экономистом. Даже Виксель добавил к нему так много оговорок и улучшений, что его невозможно причислить к последователям Бёма-Баверка в сколько-нибудь строгом смысле. Тем не менее теория процента Бёма-Баверка оказывала не толь¬ ко косвенное влияние, что выразилось в оживлении дискуссии и стимулировании исследований, но и намного более прямое. Это было обусловлено тем фактом, что данная теория вводит упроще¬ ние, которое можно принять, не принимая деталей аналитиче¬ ской структуры Бёма-Баверка. Эта упрощенная версия выглядит так: процент возникает из взаимодействия («психологических») временных предпочтений с физической производительностью инвестиций. В этой разбавленной форме теория Бёма-Баверка стала не только одной из теорий процента того периода, но и наиболее широко признанной из всех, хотя каждый автор добав¬ лял свои специфические особенности, которые, как правило, не находили одобрения у сколько-нибудь значительного числа дру¬ гих авторов. Можно было бы привести много примеров.17 Но са¬ мым сильным и ярким достижением этого типа была «теория не¬ терпения» (impatience theory) Ирвинга Фишера.18 Словосочетание улучшения нашего положения в будущем лишь в случае третьей причины, но не в случае первой. Но в обоих случаях мы должны учитывать и тот факт, что если вторая причина действует, то увеличение благосостояния в будущем будет «психологически обесценено». И в той степени, в которой это происходит, первый и третий мотивы к выплачиванию вознаграждения ослабляются вто¬ рым. Опять-таки на первый взгляд каждая из трех причин (конечно, при усло¬ вии, что мы в них верим) должна порождать процент даже при отсутствии двух остальных. Сам Бём-Баверк стремился показать: а) что две первые при¬ чины не обязательно приводят к появлению процента в отсутствие третьей (см. его полемику с Фишером: Excurs XII в 3-м изд.), но Ь) что третья причина способна порождать процент сама по себе. 17 В частности, в этом смысле можно интерпретировать осторожное обра¬ щение Маршалла (Principles. Р. 142) к производительности капитала и его ориентированности на будущее (prospectiveness). Поэтому лорд Кейнс был вполне прав в своем утверждении, согласно которому то, что я назвал упрощенной версией теории Бёма-Баверка, было общепринятой теорией даже в 1936 г. (см.: General Theory. P. 165). Еще более интересен тот факт, что Кейнс сам прини¬ мал ее. Он, правда, объявил ее неадекватной, но лишь в том смысле, что она должна быть дополнена предпочтением ликвидности (General Theory. P. 166 <Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Прогресс, 1978. С. 231>). Однако у Кейнса (чего не скажешь о всех его последователях) это привело не к отрицанию этой теории, но лишь к ее исправлению. 18 Фишер впервые разработал эту теорию (еще не заменяя термином «нетерпение* термины «ажио» или «временное предпочтение») в работе Rate of Interest (1907) и затем представил другую версию в книге The Theory of Interest (1930). В предисловии к последней работе он не без оснований писал, что его теория была «в какой-то степени общей» (everyone’s theory). Еще более оправданно посвящение Джону Рэ и Евгению фон Бёму-Баверку, «заложившим основы», на которых он «пытался строить».
1228 Часть IV. С 1870 по 1914 г. говорит само за себя, хотя по звучанию указывает только на «вто¬ рую причину» Бёма-Баверка. Между тем третья причина у Фи¬ шера также присутствует: она появляется в одеянии «инвести¬ ционной возможности» (investment opportunity), которая хоть и очищена от специфических особенностей концепции Бёма-Бавер¬ ка, тем не менее выражает (но более элегантно) по сути те же факты.19 Кроме того, Фишер выявил более отчетливо, чем сам Бём-Баверк, тот аспект его анализа процента, который, возмож¬ но, является самым важным. Мы увидели, что большинство немарксистских авторов это¬ го периода продолжали рассматривать процент как доход, сто¬ ящий в одном ряду с рентой и заработной платой как вознаграж¬ дение за услуги физического фактора производства (зданий, обо¬ рудования и т. д., или воздержания), который в свою очередь стоит (в сфере производства) в одном ряду с услугами природных факторов и труда. Теория процента как премии или «ажио» пред¬ полагает совершенно иную концепцию. Будучи общей нормой дисконта, распространяющейся на доходы производительных услуг всех видов, процент, так сказать, «кормится» за счет их всех — доходов от услуг физических капитальных благ не мень¬ ше, чем от всех остальных. Таким образом, это уже нечто по природе совершенно отличное от всех доходов от производитель¬ ных услуг (в правильном смысле)20 — не только от ренты при- 1д Поэтому трудно понять, как Фишер в том же предисловии мог напи¬ сать: «Насколько я знаю, ни один другой автор из писавших о проценте не исследовал потоки доходов и различия между ними или соотношение годовой нормы дохода и издержек». Если числовые таблицы Бёма-Баверка не являются (хоть и неуклюжим) методом представления точек в потоках доходов (продук¬ тов) и различий между ними, то лично мне непонятно, чем же они тогда являются. Пользуясь возможностью, затрону один малозначительный момент. И некоторые критики, и некоторые приверженцы (включая Викселя и Пирсо¬ на) усиленно старались интерпретировать теорию процента Бёма-Баверка как теорию производительности, а сам Бём-Баверк, утомленный их настойчивос¬ тью, протестовал, но слабо (Geschichte und Kritik. 3rd ed. P. 705, note.). Но его теория является теорией производительности лишь в том смысле, в каком таковыми являются все теории процента, включая теории Маркса и Кейнса. Процент является элементом любой цены; любая цена может быть представле¬ на как результат взаимодействия спроса и предложения; и, как бы мы ни определили капитал, производительные цели должны всегда фигурировать среди факторов, которые мотивируют спрос на него. Однако в любом нетривиальном смысле его теория не похожа на подлинные теории производительности, и, как будет показано, даже прямо противоположна им. 20 Я говорю о «доходах от производительных услуг в правильном смыс¬ ле», потому что в термине «производительность», равно как и в термине «фак¬ тор производства», существует двусмысленность, делающая неясной ту мысль, которую я стараюсь выразить. В некотором смысле время является фактором производства, а значит, обладает производительностью. В капиталистическом
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1229 родных факторов и заработной платы фактора труд, но и от до¬ ходов, связанных с производительностью капитальных благ. Бём- Баверк показал это неотчетливо, хотя его теории «капитализа¬ ции» (процесса формирования ценности земли и капитальных благ)21 достаточно для демонстрации того, что это действитель¬ но было его позицией. Но терминология Фишера решила эту за¬ дачу. Чтобы подчеркнуть новизну этой точки зрения, отметим снова ее родство в этом отношении с теорией эксплуатации Мар¬ кса; при добавлении соответствующей идеологии — и фразеоло¬ гии — она могла бы быть представлена как новая теория эксп¬ луатации. Малозначительным последствием было то, что доход от фи¬ зических капитальных благ уже не мог больше приниматься за процент в той манере, которая шла от Барбона и была одобрена А. Смитом. Сочетание ряда обстоятельств привело к его ассими¬ ляции с рентой природных факторов (см. ниже, § 5Ь). Более важ¬ ным последствием было то, что процент теперь вошел в теории ренты и заработной платы в совершенно новом качестве. На са¬ мом деле это самая важная причина, почему надо еще раз рас¬ сматривать эти вопросы, вместо того чтобы удовлетвориться про¬ стой ссылкой на теорию вменения или предельной производи¬ тельности sans phrase <как таковые — фр.>.22 обществе то же можно сказать о деньгах. И для некоторых целей концепция предельной производительности может быть применена и к тому, и к другому. Но ни время, ни деньги не являются фактором, обладающим производительно¬ стью в том же смысле, что и труд, земля или лопата. Бём-Баверк утверждал, что его фонд существования был производительным в первом смысле, но не во втором, в точности так же сделал бы и Маркс. Но как он сам, так и его последователи и критики смешивали эти два значения. 21 Эта теория была развита Викселем, а также Фишером, однако она представляет собой одно из самых характерных достижений Бёма-Баверка. До него в трактовке этой проблемы доминировал аспект издержек. Конечно, пред¬ приниматели были задолго до этого хорошо знакомы с процессом дисконтиро¬ вания в применении к домам или автомобилям. Но именно Бём-Баверк ввел эту практику в экономическую теорию и дал ей теоретическую интерпрета¬ цию, подобно тому как Маршалл ввел понятия основных и дополнительных издержек, которые стали новшеством в экономическом анализе, хотя с ними был хорошо знаком всякий предприниматель 22 Иными словами, «взаимоотношения между рентой и процентом» те¬ перь стали проблемой, которой не существовало для Дж. С. Милля. См. особен¬ но статью профессора Ф. А. Феттера, носящую такой заголовок: Fetter F.A. The Relations between Rent and Interest // Publications of the American Economic Association. 3rd series. 1904. Vol. V, Febr. А. Маршалл пришел другим путем к понятию квазиренты, «покрывающему* часть этой проблемы. Вдобавок к этому он утверждал, что понятие процента приложимо только к новым инвес¬ тициям, а уже инвестированный в здания и оборудование капитал приносит квазиренту, а не процент (Principles. Р. 605-606 <Принципы экономической науки. Т. И. С. 300-301>).
1230 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Ь) Рента. Оставив в стороне малозначительные проблемы и различные темные закоулки, мы рассмотрим достижения в дан¬ ной области в три этапа. Во-первых, мы рассмотрим теорию рен¬ ты, которая пыталась объяснить доходы, извлекаемые из соб¬ ственности на природные ресурсы, вне зависимости от того, мож¬ но ли считать последние «неистощимыми» или нет. Во-вторых, мы рассмотрим определенные обобщения из концепции ренты, предложенной этой теорией. В-третьих, мы проследим тенденцию к применению концепции ренты в совершенно иных целях. В каждом из этих трех подразделов мы проследим борьбу старых и новых идей, которая была важной (если не единственной) при¬ чиной колебаний, неясностей и ложных проблем.23 Итак, первое. Что касается ренты от владения природными факторами, то очевидно, что анализ Джевонса—Менгера—Валь¬ раса предоставил вполне хорошее объяснение этого феномена и при условии адекватного дополнения фактами по каждому из конкретных рассмотренных случаев дал бы нам все необходимые «законы» или теоремы о ренте. Все, что надо было сделать, — это воспользоваться ключом, предложенным Сэем или Кантиль- оном, т. е. признать, что рента есть попросту результат ценооб¬ разования на услуги этих факторов производства, и применить предельный принцип к формированию этих цен. Если принять в расчет временные предпочтения Бёма-Баверка, вывод будет зву¬ чать так: рента от владения природными факторами равняется дис¬ контированным ценностям их предельных продуктов. Эта теория автоматически допускает различия в качестве природных факто¬ ров одного и того же типа. И объясненная таким образом рента входит или не входит в цены продуктов в точности так же, как заработная плата. Фактически рента в такой интерпретации и за¬ работная плата являются аналогичными феноменами. Главное чисто экономическое различие между ними состоит в том, что об¬ щее предложение любого природного фактора во многих случа¬ ях может приниматься как фиксированное, а значит, оно не за¬ висит от изменений в цене этого фактора, тогда как общее пред¬ ложение труда, как правило, более «подвижно». Но это различие не влияет на используемый объяснительный принцип, который остается одним и тем же в обоих случаях. Более того, оно не имеет отношения к вопросу аллокации имеющегося предложения 23 Если говорить об учении Маршалла, то его колебания и нерешитель¬ ность были проницательно проанализированы в: Fetter F. A. The Passing of the Old Rent Concept // Quarterly Journal of Economics. 1901. May. Аргументация профессора Феттера может быть обобщена так, что она отразит мнения значи¬ тельного числа экономистов.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1231 природного фактора между конкретными видами использования: сколько земли при какой ренте за единицу площади имеется в наличии для производства тростникового сахара, если та же са¬ мая земля может использоваться и для производства хлопка, — всего лишь вопрос альтернативных издержек.24 Данная теория, выдвинутая австрийцами и Вальрасом, тем не менее не была принята так широко и с такой готовностью, как можно было ожидать, учитывая ее простоту и удобство. Этому, а также последовавшему в результате выживанию «рикардиан¬ ской» теории ренты было две причины.25 С одной стороны, мно¬ гие экономисты испытывали эмоциональное сопротивление по отношению к теории, которая ставила «нетрудовые доходы» зем¬ левладельцев в один ряд с компенсацией работнику за труд в поте лица своего. Подобные эмоции были совершенно иррациональны¬ ми, так как ничто в этой теории не препятствует экономисту различать сколько ему угодно эти два вида доходов на мораль¬ ных и политических основаниях.26 Тем не менее чувства возы¬ мели действие и говорили в пользу рикардианской теории, пото¬ му что последняя представлялась — на самом деле безоснователь¬ но — намного более подходящей для негативных ценностных суждений о земельной ренте. С другой стороны, как мы видели, на протяжении всего рассматриваемого периода сильное влияние на умы многих экономистов сохраняли «классические» доктри¬ ны. Из этих доктрин ни одна не распространилась так широко и не получила более прочной славы, чем рикардианская теория ренты. Кроме того, ее было легче защищать, чем другие части «классического» анализа, так как, сформулированная с должной тщательностью, она не утверждала ничего, что было бы реши¬ тельно неверным. Критика ее Менгером (Grundsatze. Р. 144-145) 24 Наверное, нет необходимости объяснять трактовку случая природных ресурсов, пригодных только к одному виду использования и случаев (таких, как случай виноградника, который может использоваться и как подножный корм для коз), вызывающих аналогичные трудности. 26 Теории ренты Маркса и Родбертуса не очень-то выиграли от неприятия многими экономистами теории предельной производительности, тем не менее эти теории, конечно, сохранялись в кругу марксистской ортодоксии. Деструк¬ тивная критика обеих теорий JI. фон Борткевичем едва ли была необходима для того, чтобы указать экономистам на их слабости (см.: Bortkiewicz L., von. Die Rodbertus’sche Grundrententheorie und die Marx’sche Lehre von der abso!uten Grundrente // Archiv f(lr die Geschichte des Sozialismus und der Arbeiterbewegung. 1910-1911). Но эти две статьи тем не менее заслуживают упоминания, по¬ скольку они являются превосходными примерами теоретических исследований того типа, который, кажется, совершенно вышел из моды. 26 Так, Вальрас был активным сторонником земельной реформы, несмот¬ ря на тот факт, что он придерживался теории производительности в объясне¬ нии ренты.
1232 Часть IV. С 1870 по 1914 г. была оправданной, но сводилась лишь к заявлению о том, что необходимость конструирования отдельного теоретического аппа¬ рата для объяснения столь важного класса явлений сама по себе указывает на дефекты «классического» анализа.27 Поэтому за¬ щитники были в относительно благоприятном положении. Самым выдающимся среди них был А. Маршалл, который максимально использовал представившуюся возможность защитить Рикардо в арьергардном бою.28 В любом случае рикардианская теория оставалась в центре обсуждения и внимания даже среди своих оппонентов. Не все они пришли из лагеря предельной производительности. В эпоху, ко¬ гда общий ценовой анализ столь сильно продвинулся вперед, мо¬ нопольная теория ренты была обречена на забвение, но не умер¬ ла полностью.29 Были испробованы и другие подходы, но ни один из них не пользовался большим успехом.30 Второе. Расширения только что обсуждавшейся концепции ренты напрашивались сами собой ввиду того, что трудно провес¬ ти логически обоснованную разделительную линию между объек¬ тами, которые являются и не являются природными факторами, или, — что есть лишь другой способ выражения той же мысли, — ввиду того, что трудно определить отличительные характеристи¬ ки природных факторов. Так, в противоречии со своим перво¬ 27 Иными словами, это критическое замечание просто означало, что для Джевонса—Менгера—Вальраса анализ Рикардо был излишним. Так оно и есть (см. выше: часть III, глава 6, § 6 — о роли теории ренты в рикардианской системе). Грубо говоря, «революционеры» имели возможность выбросить на свалку всю вторую главу Рикардо, за исключением первого предложения вто¬ рого абзаца. 28 Маршаллианцы, возможно, смотрят сквозь пальцы на легкое раздра¬ жение, которое некоторые читатели Маршалла могут испытывать от того, насколько далеко он зашел в этом отношении, несмотря на тот факт, что (не говоря об остальном) его замечательное резюме своей теории распределения доказывает без всяких сомнений, что он придерживался объяснения ренты в рамках теории предельной производительности. Но он отказывался признать вызванный этим разрыв с общей теорией Рикардо и, например, атаковал Джевонса (который на самом деле был исключительно мягок по отношению к рикардианской теории ренты) за утверждение о том, что «рента входит в цену» (Principles. Р. 483, note), как будто это утверждение было явно ошибочным в том его значении, которое подразумевал Джевонс. Читатель может легко удостовериться сам (это должно быть хорошим упражнением), что это не так. Корректирующая формулировка Маршалла (заключенная в кавычки) не содер¬ жит ничего ошибочного, но также и ничего, что опровергает подвергнутое критике утверждение Джевонса. Кроме того, утверждение Джевонса было предвосхищено — только без осознания его важности — Дж. С. Миллем. 29 В качестве примера можно привести книгу Ф. Оппенгеймера: Орреп- heimer F. David Ricardos Grundrententheorie (1909; 2nd ed. — 1927). 30 См., например: Loria Achille. Rendita fondiaria... 1880.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1233 начальным определением ренты (доход, извлекаемый из собствен¬ ности на землю, и другие бесплатные дары природы — Principles. Р. 150) Маршалл отрицал, что плата за разработку недр (роял¬ ти) является рентой.31 Другие авторы были более склонны при¬ нять эту аналогию. Но Маршалл не испытывал никаких трудно¬ стей с расширением — если это вообще можно назвать расшире¬ нием — концепции ренты с сельских земель на городские.32 Гораздо более важным, однако, было одно из его самых удачных созданий — концепция квазиренты или «дохода от применения в производстве уже изготовленных человеком предметов». Она во¬ площает в себе признание двух фактов, которые были особенно важными в свете новых теорий процента: того факта, что любая цена, уплачиваемая за услуги капитальных благ, аналогична цене на услуги природных факторов, и того факта, что эта аналогия особенно сильна в коротком периоде и ослабевает с увеличением периода, к которому применяется данное утверждение.33 Другой класс «расширений» вырос непосредственно из ри¬ кардианских корней. Человек, продолжавший видеть разумное зерно в рикардианской концепции «дифференциальной ренты», с большой вероятностью мог обнаружить, как сделал ранее Бей¬ ли, что подобная дифференциация не ограничивается землей. Мы уже имели случай34 отметить принадлежавшие Миллю, Манголь- дту и Уокеру интерпретации предпринимательских доходов как «ренты, связанной с различием способностей» (rents of differen¬ 31 Более того, он делал это на том сомнительном основании, что роялти за разработку недр входят в цену добываемых ископаемых иным образом, нежели рента за сельскохозяйственные земли. 32 См. также работу Эджуорта по данному предмету (переизданную в томе I его Papers) и книгу Визера: Wieser. Theorie der stadtischen Grundrente. 1909. Последняя воспринимается как дополнение к рикардианской теории ренты с сельскохозяйственных земель, причем предельные участки Рикардо заменены «периферийной» городской землей, которая не приносит более высо¬ кой ренты при использовании для строительства, чем приносила бы при своем оптимальном сельскохозяйственном использовании. 33 Конечно, нет четкой разделительной линии между квазирентой и «соб¬ ственно* рентой. Если предположить, что большая часть дохода землевладель¬ ца также является квазирентой, то можно утверждать, что в каждый данный момент основную массу дохода капиталиста (в марксистском смысле) составля¬ ет квазирента. Нет также четкой разделительной линии между квазирентой и заработной платой. Доход врача частично является квазирентой, хотя обычно классифицируется как заработная плата. «Рента* или «квазирента», приноси¬ мая участком земли, который был возделан трудами самого собственника, по своей природе является, по крайней мере частично, заработной платой. Не¬ большое размышление покажет читателю, что в этом есть нечто большее, чем праздная игра понятиями. 34 [О Бейли см. выше, часть III, § Зс; об интерпретации доходов предпри¬ нимателя как ренты от различия способностей см. выше, § 2Ь.]
1234 Часть IV. С 1870 по 1914 г. tial ability). Маршалл обобщил эту концепцию, хотя, по моему мнению, таким образом только выявил ее пустоту.35 Аналогично человек, перенявший у Рикардо привычку выводить ренту из физического «закона убывающей отдачи земли», может легко увидеть, что этот феномен присутствует всюду, где бы факторы ни прилагались к фиксированному количеству одного из них:36 это обобщение концепции ренты Рикардо через обобщение его концепции убывающей отдачи. Если фиксированным фактором являются здания и оборудование — которые действительно мо¬ гут считаться неизменными в коротком периоде, — то после оп¬ ределенной точки мы будем наблюдать уменьшение физической отдачи последовательных «порций» тех факторов, которые могут варьировать в краткосрочном периоде. В этом случае маршалли- анская квазирента выступает как точный аналог рикардианской земельной ренты.37 В-третьих,38 тот аспект рикардианской теории, который боль¬ ше всего привлекал экономистов, ориентированных на полити¬ 35 Marshall. Principles. VI. Ch. 5, § 7; Ch. 8, § 8. Утверждение в тексте нуждается в защите от двух возможных случаев непонимания. Во-первых, его не следует относить на счет всего содержания двух только что упомянутых параграфов, в которых есть много глубоких замечаний. Во-вторых, его не следует воспринимать как отрицание важности — наоборот, я считаю это пер¬ востепенно важным как для экономического, так и для социологического ана¬ лиза — широкого диапазона вариации «природных* способностей людей. Все, что я имею в виду, — это то, что теория ренты ничего не прибавляет к нашему пониманию роли выдающихся способностей и что называние полученного за их счет дохода рентой ничего не дает (исключая случай, когда с помощью этого мы можем показать — такой на самом деле была цель Бейли, — что неодинаковое плодородие различных участков земли совершенно излишне и в теории, объясняющей доход от собственности на природные факторы). зв Повторим, что именно этим способом Дж. Б. Кларк нашел свой путь к теории распределения на основе предельной производительности. По крайней мере, такой вывод из его статьи (Clark J. В. Distribution is Determined by a Law of Rent // Quarterly Journal of Economics. 1891. Apr.) представляется есте¬ ственным. Но для того, чтобы пойти по этому пути, он должен был отречься от союза с Рикардо, для учения которого было существенным утверждение, что феномен ренты характерен лишь для фактора земли. 37 Точнее, она выступает как точный аналог так называемого второго случая рикардианской ренты, который относится не к приложению капитала и труда к все менее плодородным или более удаленным участкам земли, а к приложению последовательных «порций» капитала и труда к одному и тому же участку земли. Следует заметить, однако, что истинное значение понятия квазиренты вполне независимо от этой аналогии. 38 Я не собираюсь включать сюда «психологические ренты», которые являются следствием действия «законов» убывающей предельной полезности или возрастающей предельной антиполезности. Одна из них — потребитель¬ ский излишек — будет рассмотрена позднее (см. ниже, глава 7, § 6 и Прило¬ жение). Кроме того, можно говорить о сберегательном излишке, который при желании можно вывести из того факта, что поведение вкладчиков может быть
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1235 ку, можно выразить словами «излишек» или «остаток». Строго говоря, эти слова в приложении к ренте от природных факторов утратили свое значение в анализе Джевонса—Менгера—Вальра¬ са, который более не нуждался в объяснении ренты как «остат¬ ка» sui generis и был в состоянии объяснить ее непосредственно и тем же фундаментальным принципом, что и другие типы до¬ хода. Но экономисты вскоре обнаружили, что они тем не менее могут сохранить феномен «излишка». Ренту можно интерпрети¬ ровать как плату за услуги необходимого элемента производства, но эта плата не является необходимым условием для того, чтобы вызвать предложение соответствующей услуги, как это было в случае услуг капитальных благ и труда, — этот факт пред¬ ставлялся важным для экономической теории благосостояния и налогообложения. Маршалл, перенося акцент на этот «избыточ¬ ный» аспект ренты, показал, что объяснять его следует следу¬ ющим образом: услуги природных факторов «свободны от издер¬ жек» в том смысле, что ради обладания ими общество не несет «реальных издержек» (антиполезности труда и сбережений).39 Но если мы попытаемся развить аспект ренты как «незаработанного излишка», мы увидим два момента. Во-первых, как и ранее с другой позиции, мы обнаружим, что рента, определенная как «излишек», не более привязана к природным факторам, чем рента, определенная как доход от про¬ изводительности. Аналогичные излишки, т. е. надбавки к пла¬ тежам, необходимым для обеспечения необходимого предложе¬ ния товаров и услуг, разбросаны по всему экономическому орга¬ низму. Многие работники, и не только кинозвезды, получают намного больше того, что необходимо для побуждения их к вы¬ полнению соответствующей работы, и во многих случаях они предложили бы больше услуг, если бы им платили меньше за каждую их единицу. Даже если мы поддерживаем гипотезу со¬ вершенной конкуренции настолько, насколько это возможно без полной потери контакта с реальностью, она допускает множество выгодных ситуаций — иногда кратковременных, иногда более описано в терминах предельного равенства между выгодами от сбережения или потребления дополнительного доллара ресурсов, а отсюда происходит выгода от интрамаржинальных долларов. Можно говорить и о ренте работников (у Мар¬ шалла — излишек производителей), которая может быть аналогичным образом выведена из уравнивания в пределе выгод еще одного часа отдыха или работы, что подразумевает выгоду от интрамаржинальных часов работы. Обоснован¬ ность этих концепций — это один вопрос; их ценность — совсем другой. В лю¬ бом случае эти «ренты» <излишки> не следует смешивать с теми, которые связаны с «законами» физической отдачи. 39 Читатель увидит, что это нечто совсем иное, нежели заявление, что плата за подобные услуги не «входит в цену продуктов». 9 Зак. 3170
1236 Часть IV. С 1870 по 1914 г. продолжительных, — в которых возможно получение таких из¬ лишков. В условиях монополистической конкуренции (не гово¬ ря уже о чистой монополии)40 такие ситуации должны встречать¬ ся еще чаще. В конце концов мы можем включить сюда доходы, обязанные своим появлением «тайному сговору» (искусственно созданная редкость) или специфическим41 институциональным структурам. В наше время возникла тенденция к обозначению всех подобных излишков термином «рента». Хотя в него вклю¬ чены и доходы от собственности на природные факторы, они представляют собой лишь частный случай ренты в этом смысле, теория которой имеет мало общего с теорией ренты, рассмотрен¬ ной в первой части данного подраздела. Во-вторых, однако, мы также обнаружим, что часть обсуж¬ даемых нами излишков распадается на два класса, между кото¬ рыми существует аналитически значимое различие. Рассмотрим природный фактор, абсолютно однородный по качеству, бесконеч¬ но делимый и характеризующийся бесконечной легкостью пе¬ ремещения между различными способами использования (отрас¬ лями). Предположим также, что использование этого фактора происходит в условиях совершенной конкуренции. Тогда выбор каждого из способов использования будет определяться тем, что мы назвали альтернативными издержками. Поэтому пользовате¬ ли фактора могут оказаться перед необходимостью оплатить пол¬ ную ценность для себя его услуг, и в этом случае при использо¬ 40 Опять-таки читатель поймет существенное различие между причисле¬ нием монопольного дохода к излишкам этого вида и объяснением земельной ренты как монопольного дохода: указанные два понятия не имеют ничего об¬ щего. Но трудности, с которыми читатель может столкнуться при этом, сви¬ детельствуют, что называть эти излишки «рентой* неразумно. На самом деле это типичный случай излишней путаницы, созданной приверженностью терми¬ нам, которые (как «рента») вызывают отрицательные ассоциации. В отсут¬ ствие этой причины уже давно было бы признано, что термин «излишек» выполняет все необходимые функции и в слове «рента» нет необходимости. 41 Выделив слово «специфическим», я хочу подчеркнуть, что простая ссылка на общие институты капиталистического общества, такие как частная собственность, гораздо чаще прикрывает неспособность экономиста объяснить доход, чем помогает объяснить его. Вот почему, к великому неудовольствию критиков определенного рода, компетентные экономисты всех времен всегда косо смотрели на исследования, в которых некритически использовалось сло¬ восочетание «институциональная рента». Другое дело, конечно, там, где суще¬ ствование и modi operandi специфических институциональных факторов могут быть полностью установлены. Примеры — протекционистские пошлины (вклю¬ чая меры некоторых государств, которые фактически сводятся к протекциони¬ стским пошлинам), определенные особенности современного трудового законо¬ дательства и др.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1237 вании фактора не возникнет никакого излишка.42 При этом соб¬ ственники могут получить от любой группы пользователей не больше, чем они могли бы получить от другой. Они не получают никакого излишка сверх альтернативных издержек, хотя их общая выручка может быть (в ином смысле) излишком сверх мар- шаллианских реальных издержек.43 В другом классе случаев это не так. Надеюсь, нет необходимости приводить примеры, в кото¬ рых собственники факторов производства, будь то природные факторы или нет, получают излишки сверх альтернативных издержек: технологических трудностей «трансформации сбереже¬ ний» в определенные типы капитальных благ достаточно для возникновения у собственников последних выигрышей сверх аль¬ тернативных издержек, одновременно являющихся выигрышами сверх реальных издержек; эти выигрыши, по крайней мере в краткосрочном периоде, трудноустранимы даже при ничем не стесненной во всех других отношениях конкуренции.44 Разделе¬ ние между излишками сверх реальных издержек, которые одно¬ временно являются излишками сверх альтернативных издержек, и излишками сверх реальных издержек, которые не являются од¬ новременно излишками сверх альтернативных издержек, доста¬ точно важно, чтобы обратить на него внимание читателя, пото¬ му что первые не играют, а вторые играют важную роль в про¬ цессе аллокации ресурсов.45 42 Это не относится к предельным количествам, если интрамаржиналь- ный «излишек» поглощается выплатами другим факторам. [Шумпетер поста¬ вил знак вопроса рядом с этим примечанием и предложением, к которому оно относится»] 43 Этого момента должно быть достаточно для отрицания всякой идеи об использовании альтернативных издержек в апологетических целях. 44 Формулировка последнего предложения вдохновлена пассажем из: Pareto. Cours. Vol. 2. § 745 et seq. Роль Парето в этом обобщении одного из аспектов старой концепции ренты, которое стало популярным в англо-амери¬ канской литературе нашей эпохи, заслуживает упоминания, несмотря на со¬ мнения в достигнутом с его помощью аналитическом прогрессе. Не то чтобы факты, объясненные в теории ренты Парето, являются маловажными. Но я не вижу смысла в «прививании» их к фактам совсем иной природы, которые удовлетворительно описаны теорией предельной производительности. См., од¬ нако, исследование одного из последователей Парето, профессора Дж. Сенсини: Sensini G. La teoria della ‘rendita’. 1912. 45 См. особенно: Robinson Joan. The Economics of Imperfect Competition. 1933. Ch. 8. <Робипсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкурен¬ ции. М., Прогресс, 1986>. Миссис Робинсон может считаться главным автори¬ тетом в «новой» теории ренты, на которую мы бросили взгляд. Чтобы дать возможность заинтересованным читателям заполнить многие лакуны нашего обзора, приведем четыре ссылки, касающиеся предмета этого подраздела: Johnson A. S. Rent in Modern Economic Theory // Publications of the American Economic Association. 3rd series. III. 1902. Nov.; Samsonoff B. Esquisse d’une
1238 Часть IV. С 1870 по 1914 г. с) Заработная плата. Старая теория заработной платы на основе предельной производительности, разработанная Лонгфил- дом и Тюненом, была новым явлением в 1880-х и 1890-х гг., но впоследствии, по крайней мере среди ведущих теоретиков, стала общепринятой до конца периода и после него. Поправка Бёма- Баверка, а именно утверждение, что реальная заработная плата при полном равновесии совершенной конкуренции должна быть равна дисконтированному предельному продукту труда, а не про¬ сто предельному продукту труда, приобрела нескольких сторон¬ ников после 1910 г., главным образом в Соединенных Штатах, поскольку на чашу весов был положен авторитет Тауссига.46 Нет нужды долго останавливаться на обсуждении теорий заработной платы, предшествовавших моде на анализ предельной произво¬ дительности, — отчасти потому, что мы уже узнали необходимый минимум сведений о них.47 Поэтому достаточно вспомнить, что thdorie generate de la rente. 1912; об исследованиях земельной ренты см. осо¬ бенно: Weiss F. X. Die Grundrente im System der Nutzwertlehre // Wirtschafts- theorie der Gegenwart. Ill / Ed. Hans Mayer. 1928-1932; Otte Gerhard. Das Differentialeinkommen im Lichte der neueren Forschung. 1930 (последняя рабо¬ та проясняет многие туманные вопросы и между прочим разоблачает пустоту концепции дифференциальной ренты тем более эффективно, что автор не соби¬ рался этого делать). 46 Поправка Бёма-Баверка, как и аналогичная поправка в случае ренты, является простым следствием из его теории процента. Поэтому вопрос о том, насколько она сводится на нет аргументом синхронизации, не является само¬ стоятельным: ответ на него для ренты появляется, как только мы ответим на него для процента. Но здесь возникает другой вопрос: в какой степени теория заработной платы Бёма-Баверка (и Тауссига) должна интерпретироваться как реабилитация теории фонда заработной платы? В самом деле, мы можем так подобрать терминологию, что добьемся значительного подобия (что был скло¬ нен делать Тауссиг). И мы можем так интерпретировать учения Рикардо, Мак- Куллоха и Дж. С. Милля, что они станут ее «предшественниками*. В целом, однако, я склонен думать, что это затуманивает истинные пути развития док¬ трин, вместо того чтобы высвечивать их. В системе Бёма-Баверка «капитал» играет настолько иную роль по отношению к заработной плате и действует наряду со столь большим количеством элементов, которых не видели теорети¬ ки фонда заработной платы, что подчеркивание некоторого сходства (а оно несомненно существует) скорее запутывает, чем проясняет ситуацию. В любом случае, если нас не удовлетворяет признание в качестве предшественников Джевонса и Рэ, следует подчеркивать родство скорее с Сениором и Марксом, чем с подлинными сторонниками теории фонда заработной платы. 47 Полемика о фонде заработной платы была прослежена вплоть до рас¬ сматриваемого периода (включительно) в нашем описании истории вопроса в части III (см. главу 6, § 6f). О марксистской теории заработной платы см. часть III, глава 6, § 2, 6. Использование элемента переговорной силы в объяснении заработной платы, конечно, аналогично его использованию в объ¬ яснении «прибыли». Хотя теоретики заработной платы, не являвшиеся сто¬ ронниками теории предельной производительности, и привносили ценные рассуждения (например, они внимательно исследовали соотношение между за¬ работной платой и рабочим временем, с одной стороны, и производительностью
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1239 большинство этих теоретиков заработной платы отвергали теорию фонда заработной платы — некоторые в ошибочном убеждении, что посредством этого они укрепляют позиции трудящихся, — и практически единодушно утверждали, что заработная пла¬ та выплачивается не из капитала, а из дохода потребителей (Джордж, Уокер, Сиджуик, Брентано и многие другие). Хотя этот аргумент, как мы знаем, происходит из непонимания теории фон¬ да заработной платы, следует отметить, что он (пусть даже и не¬ намеренно) вымостил дорогу для теории предельной производи¬ тельности. Бросим хотя бы поверхностный взгляд на победное шествие этой теории в применении к заработной плате, оставив в стороне все малозначительные детали. Прежде всего следует упомянуть тезис Джевонса в блестяще оригинальной главе 5 его Theory.48 Изложение Менгера, однако, абсолютно идентично ему, несмот¬ <performance> работников — с другой; см. известную работу Л. Брентано под соответствующим заголовком (пер. на англ. яз.): Brentano L. Hours and Wages in Relation to Production. 1894), по большей части они обсуждали «классиче¬ ские» проблемы. Две американские работы, однако, поднялись над остальны¬ ми. Одна из них: Walker F. A. Wages Question. 1876 — излагала теорию «пре¬ тендента на остаточный доход» <residual-claimant>. Идея была не вполне но¬ вой: в сущности (в неявном виде) она уже была у Сениора (Outline. Р. 185 et seq.). Но Уокер разработал и пропагандировал ее в своих популярных учебни¬ ках. Лучше всего ее изложить в сопоставлении с теорией Рикардо. Последний, как мы знаем, впервые устранил ренту из проблемы цены так, чтобы осталась только сумма «прибыли» и заработной платы. Затем он независимо определил заработную плату (приравняв ее к минимуму средств к существованию), и прибыль стала «остатком» (если не приписывать ему теорию воздержания, чего мы сейчас не делаем). Аналогично Уокер определил прочие доли в распре¬ делении дохода независимо, так чтобы «остатком» была заработная плата. Оп¬ поненты (например, Тауссиг) указывали на то, что это противоречит фактам, выраженным в содержании современного трудового соглашения. Но решающее теоретическое возражение заключается в методологии, используемой подобной теорией, т. е. в самой попытке определить независимо какие-либо элементы системы взаимозависимых элементов. Другая работа: Taussig F. W. Wages and Capital (1896; репринт Лондон¬ ской школы — 1932). Она должна быть упомянута здесь, а не среди американ¬ ских исследований по теории предельной производительности, так как в 1896 г. ее автор еще не принял последнюю. Фактически в этой книге он даже не упоминал ее: нет даже упоминания имени Тюнена. Претензия этой работы на историческое значение заключается в попытке автора (в значительной мере оригинальной) скрестить доктрину Бёма-Баверка с «классической» системой. Но эта работа рекомендуется вниманию читателя и по другой причине: она является мастерским произведением, выполненным в том стиле теоретических рассуждений, который уже совсем вышел из моды. Внимательно читая ее, можно помимо полезных знаний получить представление об этом стиле в луч¬ ших его проявлениях. 48 Интересно отметить, однако, что Джевонс не предполагает дисконти¬ рования предельного продукта труда.
1240 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ря на еще большую незавершенность. Более раннюю формули¬ ровку Вальраса несколько портит тот факт, что его постоянные производственные коэффициенты, так же как у Визера, исклю¬ чают возможность учесть замещение между трудом и другими факторами производства в рамках отдельной фирмы. Маршалл утвердил анализ заработной платы с позиций предельной про¬ изводительности в Англии и добился в нем, возможно, большего успеха, чем желал сам. Но не следует забывать и о различных достижениях Эджуорта (см. в особенности его статью Theory of Distribution (1904), переизданную в Papers Relating to Political Economy (vol. I)). Помимо прочего, он разработал новые концеп¬ ции для объяснения особых случаев определения ставок заработ¬ ной платы. Особенно удачной была его идея привлечь теорию международных ценностей для объяснения отношений между ра¬ ботодателями и работниками — трактуя их как различные госу¬ дарства, торгующие друг с другом, — или между неконкуриру¬ ющими между собой группами работников. Уикстид и особенно Виксель значительно улучшили теорию заработной платы авст¬ рийской школы. Развитие данной теории в Соединенных Штатах было в зна¬ чительной степени независимым от соответствующего развития в Европе. Теория предельной производительности в очень разви¬ той форме, которая полностью принимала в расчет замещение между факторами производства и подошла «вплотную к совре¬ менной концепции предельной нормы замещения», была произ¬ ведена «в готовом виде» Стюартом Вудом, чьи две статьи по дан¬ ному предмету должны обеспечить ему важное место в истории экономического анализа:49 Wood St. 1) A New View of the Theory of Wages // Quarterly Journal of Economics. 1888. Oct.; 1889. July; 2) The Theory of Wages // Publications of the American Eco¬ nomic Association. IV. 1889. Одновременно с последним автором (т. е. в том же томе Publications) опубликовал свою теорию за¬ работной платы на основе предельной производительности Дж. Б. Кларк (The Possibility of a Scientific Law of Wages). В 1892 г. появилась Theory of Wages X. М. Томпсона. Тауссиг ввел по¬ правку Бёма-Баверка в американскую теорию заработной платы и тем самым присоединился к «маржиналистам» (Outlines of а Theory of Wages // Proceedings of the American Economic Asso¬ ciation. 1910. Apr.). 49 Признание его достижений, но не более того, было высказано профес¬ сором Стиглером (Stigler. Stuart Wood and the Marginal Productivity Theory // Quarterly Journal of Economics. 1947. Aug. Ему и принадлежит цитировавше¬ еся выше утверждение.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1241 В остальном я ограничусь упоминанием трех важнейших работ современной эпохи, каждая из которых основана на тео¬ рии предельной производительности того периода. Первая: Doug¬ las Р. Я. Theory of Wages. 1934, — которая будет еще упомянута как одно из самых смелых исследований, когда-либо предприни¬ мавшихся в эконометрике. Вторая (большие достоинства ее не¬ сколько омрачены не вполне адекватным обращением с теорети¬ ческими инструментами): Rowe J. W. F. Wages in Practice and Theory. 1928. Третья — самое значительное теоретическое до¬ стижение маршаллиандев в этой области: Hicks J. R. Theory of Wages. 1932. Эти работы, как ступени, приведут читателя к на¬ чалу полемики вокруг кейнсианской теории. Поскольку рассмотрение некоторых наиболее деликатных вопросов предельной производительности мы вынуждены отло¬ жить до следующей главы, сказанного должно быть достаточно (см., однако, ниже — подраздел об экономике труда). Но ввиду того обстоятельства, что до сегодняшнего дня сохранилось непо¬ нимание сущности и ценности анализа предельной производи¬ тельности в специфическом применении к заработной плате, читатель, возможно, милостиво воспримет или даже будет при¬ ветствовать нижеследующие пояснительные комментарии, не¬ смотря на повторения в некоторых из них сказанного раньше. Во-первых, вспомним сказанное выше о различии между предельной производительностью Лонгфилда и Тюнена, с одной стороны, и Джевонса и Менгера — с другой. Концепция Лонг¬ филда и Тюнена была возрождена Стюартом Вудом и широко ис¬ пользуется в наши дни. Сегодняшний учебник просто утвержда¬ ет, что при полном равновесии и совершенной конкуренции но¬ минальная ставка заработной платы за любой вид труда равна физическому предельному приращению продукта, вызванного «последним» приращением затраченного на его производство труда (предельному продукту труда), помноженному на равновес¬ ную цену продукта. Но у Джевонса и Менгера, а также у Мар¬ шалла это не было основной концепцией. Их основной категори¬ ей был прирост удовлетворения индивидуальных потребителей, испытываемого от упомянутого увеличения количества продук¬ та.50 Единственной теорией, в которой используется эта катего- 50 Если обозначить через Ut общее удовлетворение покупателя i, через х} — количество блага у, которое он потребляет, и через L — количество труда, затрачиваемого на производство блага, то искомая величина будет задана 81/, выражением g£_ . Это, если отбросить частные производные, выражение
1242 Часть IV. С 1870 по 1914 г. рия, является истинная теория вменения, которую следует отли¬ чать от простых теорий предельной производительности, в кото¬ рых она не используется. Но обе трактовки, конечно, приносят одни и те же результаты, и если нас не интересует «глубинный смысл», открываемый, как полагали Джевонс и Менгер, теори¬ ей вменения, то мы можем вывести обычную формулу конкурен¬ тной ставки заработной платы без применения этой категории.51 Во многих важных ситуациях, описываемых прикладной теори¬ ей заработной платы, нам даже не нужна стандартная формула и мы можем трактовать ставку заработной платы просто как ре¬ зультат взаимодействия спроса и предложения. Именно поэто¬ му в список создателей современной теории заработной платы следует теперь добавить Флимита Дженкина (часть III, глава 6, § 6£). Он не использовал ничего, кроме простого аппарата спро¬ са и предложения, — принимая как данность все, что может сто¬ ять за ним, — и тем не менее смог добиться важных результа¬ тов, например касающихся возможностей политики профсоюзов. Но следует отметить важный недостаток его замечательной тео¬ рии, тем более что он переносит нас к маршаллианскому анали¬ зу заработной платы. Анализ, использующий простой аппарат спроса и предложения, является по сути частичным, т. е. он при¬ нимает как независимо данные те факторы, которые определяют функции спроса и предложения. Как мы увидим, в отношении столь важного элемента экономической системы, каковым явля¬ ется труд как целое, это неприемлемо. Дабы проиллюстрировать этот момент, рассмотрим его наиболее очевидное практическое следствие. Если мы оперируем заданными функциями спроса и предложения, которые не изменяются при изменениях ставок за¬ работной платы, то мы получим единственную равновесную став¬ Джевонса, которое повторяется в «Принципах» Маршалла. Следует еще раз подчеркнуть, что предельные полезности и предельные продукты, о которых идет речь, являются предельными полезностями отдельных индивидов и пре¬ дельными продуктами отдельных фирм. Так что не возникает никаких вопро¬ сов об общественной оценке, что облегчает наши трудности, хотя рассуждения Визера и Кларка, казалось бы, ставят эти вопросы. Не возникает необходимо¬ сти и в такой величине, как предельный общественный продукт. Это понятие действительно было введено профессором Пигу как инструмент его экономи¬ ческой теории благосостояния и обсуждалось профессором Эджуортгм (см.: Edgeworth. The Revised Doctrine of Marginal Social Product // Economic Journal. 1925. March). Но это была специальная конструкция, служившая специаль¬ ным целям, и ей нет места в обсуждаемой нами объяснительной теории зара¬ ботной платы. 51 Эта обычная формула (предельный физический продукт, помноженный на равновесную цену), конечно, неприложима к случаям, отличным от случая чистой или совершенной конкуренции на всех рынках продуктов и факторов. См. ниже, глава 7.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1243 ку заработной платы — такую, что всякое ее увеличение созда¬ ет (или увеличивает) безработицу. И практически все экономис¬ ты данного периода подписались бы под этим утверждением, даже применительно к всеобщему увеличению ставок заработной платы.52 Во-вторых, вспомнив о том, что было сказано о формальном характере теории предельной производительности, зададимся во¬ просом: в какой степени эта теория дает «причинное» объясне¬ ние ставок заработной платы. С одной стороны, ясно, что, для того чтобы объяснить с ее помощью любой конкретный уровень заработной платы, который мы наблюдаем в любом данном мес¬ те в любой данный момент времени, необходимо ввести в нее конкретные обстоятельства этого места и времени; и тогда имен¬ но эти обстоятельства, такие как доступные количества прочих (комплементарных факторов), а не предельная производитель¬ ность, могут быть названы истинными или основными причина¬ ми данного уровня заработной платы. С другой стороны, так же ясно и то, что ставки заработной платы, будучи элементами си¬ стемы взаимозависимых величин, определяются одновременно со всеми остальными ее элементами, поэтому даже в чистой тео¬ рии — т. е. независимо от обстоятельств любой конкретной си¬ туации — нельзя говорить, что они зависят от предельной про¬ изводительности так, как об истине в последней инстанции. Ви¬ димо, это все, что Маршалл мог иметь в виду, когда писал, что ставки заработной платы определяются на предельном уровне <at the margin>, а не предельным уровнем <by the margin>. Но дан¬ ный аргумент всего лишь аналогичен аргументу Маршалла о пре¬ дельной полезности — о трех шарах, покоящихся в чаше, — и допускает аналогичный ответ.53 В любом случае он не умень¬ шает ценность теории предельной производительности как инст¬ румента разрешения проблем заработной платы.54 52 Особая версия Бёма-Баверка выглядит так: если в состоянии равнове¬ сия системе навязывается увеличение ставок заработной платы, то наиболее выгодным становится другой, более длинный «период» производства; однако если его начинают практиковать, то имеющийся фонд средств к существова¬ нию оказывается достаточным лишь для меньшего числа работников; поэтому остальные становятся безработными. Обратите внимание на то, что этот аргу¬ мент намного превосходит простой аргумент спроса и предложения, а также что он предположительно должен действовать лишь при навязанном извне росте заработной платы, а не при таком, который происходит от увеличения фонда средств к существованию. 53 Задачу его формулирования оставим читателю в качестве полезного упражнения. 54 См., например, трактовку проблемы минимума заработной платы в: Pigou. Wealth and Welfare. 1912.
1244 Часть IV. С 1870 по 1914 г. В-третьих, тот, кто желает использовать предельную произ¬ водительность труда как объяснительный принцип и как инст¬ румент разрешения проблем заработной платы, должен, конеч¬ но, понимать этот принцип и приобрести некоторый опыт в его использовании. При невыполнении этих двух условий он столк¬ нется с многочисленными трудностями, которые в силу особен¬ ностей человеческой натуры превратит в многочисленные возра¬ жения, особенно если, подозревая апологетические ловушки,55 он с самого начала испытывал неприязнь к этой теории. Но в рас¬ сматриваемый период этому было оправдание. Теория не только была недостаточно развита, чтобы ее полезность стала очевид¬ ной — как это сделано, например, в Theory of Wages (1932) Хик¬ са, — но во многих случаях она была сформулирована с ошибка¬ ми. Некоторые экономисты даже испытывали затруднение в том, чтобы увидеть разницу между предельным продуктом труда и продуктом предельного (наименее эффективного) труда. Другие полагали, что теория предельной производительности в приме¬ нении к заработной плате разваливается, если увеличение до¬ ходов в виде заработной платы или сокращение рабочего време¬ ни повышает эффективность труда.56 В-четвертых, вследствие этого мы обнаруживаем, что мно¬ гие проблемы труда продолжали трактоваться с помощью инст¬ рументов, которые использовались «классиками». Это особенно относится к проблеме машин. Она привлекла много внимания, но ее анализ редко поднимался над старыми аргументами «за» и «против» «теории компенсации». В том виде, в котором она су¬ ществовала, эта дискуссия о технологической безработице, одна¬ 55 Надеюсь, нет необходимости снова углубляться в этот момент. Однако я, по-видимому, должен добавить, что значительное большинство экономистов, которые защищают повышения номинальной заработной платы или сопротив¬ ляются ее снижениям, не должны опасаться признания правильности этой теории, поскольку их аргументы, как правило, основываются на суждениях об обстоятельствах, не имеющих с указанной теорией ничего общего. Немногие будут выдвигать реально конфликтующие с ней аргументы, как только осо¬ знают ее содержание с позиций здравого смысла в каждом конкретном случае. Кроме того, сам факт, что теория предельной производительности является предположением о ставке заработной платы, которая должна преобладать в условиях полного равновесия и совершенной конкуренции, достаточен для того, чтобы показать значительное пространство, которое эта теория оставляет без объяснения. 56 Несмотря на изложение теории замещения Маршаллом, она оставалась далеко не общепринятой даже к концу периода. Именно поэтому статья Чарл¬ за Дж. Баллока (Bullock Charles J. The Variation of Productive Forces // Quarterly Journal of Economics. 1902. Aug.), несмотря на различные недостат¬ ки, заслуживает упоминания в качестве крупного достижения.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1245 ко, опровергает кейнсианское обвинение, согласно которому тео¬ ретики того периода не знали ни о какой другой безработице, кроме «фрикционной»: технологическая безработица, даже явля¬ ясь временной, если иметь в виду последствия любого отдельно¬ го факта механизации, очевидно, может стать перманентным яв¬ лением, если будет непрерывно воспроизводиться.67 Чисто теоре¬ тический вопрос о полной занятости при полном равновесии и совершенной конкуренции будет рассмотрен в следующей главе, а о предложении труда все необходимое было сказано прежде. 6. Достижения в прикладных областях* Мы неоднократно отмечали, что экономисты того периода, или большинство из них, подходили к вопросам экономической политики (по крайней мере, ко многим из них) в новом духе. В данном параграфе мы не будем снова подробно останавливать¬ ся на этом обстоятельстве, вместо чего займемся поиском анали¬ тических достижений, которые выросли из озабоченности эко¬ номистов практическими вопросами. Во всех случаях эта озабо¬ ченность способствовала продвижению науки вперед, главным образом увеличивая степень владения фактами. Прогресс анали¬ тического аппарата хотя, конечно, и не отсутствовал, но все же был намного скромнее, чем мог бы быть. Кратко рассмотрим наи¬ более перспективные области анализа (исключая деньги и цик¬ лы, которые рассматриваются в главе 8). Но мы не станем рассматривать развитие в области эконо¬ мики предприятия (business administration, Privatwirtschaftslehre), включая бухгалтерский учет и «актуарную науку». С самого на¬ чала мы подчеркивали, что нет лучшего довода в пользу отделе¬ ния этой области от общей экономики, чем следующий: значи¬ 67 Ничто не мешает, конечно, определить понятие фрикционной безрабо¬ тицы настолько широко, чтобы включить в него технологическую и другие известные типы безработицы: безработицу, вызванную несовершенством кон¬ куренции; безработицу, вызванную монетарными причинами; безработицу, вызванную колебаниями деловой активности, какой бы ни была их причи¬ на, — но тогда обвинение теряет силу, поскольку определенные таким образом «фрикции» более не являются явно неадекватным объяснением наблюдаемых фактов безработицы. В частности, это обвинение не должно направляться про¬ тив Theory of Unemployment (1933) Пигу. Для рассматриваемого периода см. особенно: Beveridge W. Н. Unemployment. 1909. * [Нижеследующий параграф не был завершен и не был напечатан (на ма¬ шинке) ко времени смерти Шумпетера.]
1246 Часть IV. С 1870 по 1914 г. тельное большинство экономистов, полагая, что они заняты де¬ лами национальной важности, обычно рассматривали детали эко¬ номической жизни домохозяйств и фирм как не относящиеся к сфере их внимания и, возможно, как нечто низшее по сравнению с ней. На самом деле этот материал является основным в работе экономиста, если последний идет дальше скудных допущений об индивидуальном поведении, а взаимодействие общей экономики и экономики предприятия является первостепенной необходимо¬ стью для обеих областей. Но в течение рассматриваемого перио¬ да это взаимодействие было столь незначительным, что все, что мы можем сделать, — это перечислить результаты исследований деловой практики, предпринятых специалистами по экономике пред¬ приятия, которые (результаты) не вдохновили экономистов-тео- ретиков в той же мере, в какой достижения экономической тео¬ рии не смогли вдохновить экономистов-практиков.1 Однако от¬ метим, что Маршалл, усиленно изучая поведение бизнесменов, показал важный пример объединения значительных частей об¬ щей экономики и экономики предприятия, а Фишер (в Capital and Income) сделал первый шаг к координированию усилий эко¬ номиста и бухгалтера.2 a) Международная торговля. [Этот параграф планировался, но не был написан.] b) Государственные финансы. Из замечаний, сделанных по этому поводу в главе 2, мы можем вспомнить, что данный пе¬ риод характеризовался тем, что я назвал бы комфортабельными финансовыми условиями, возникшими в результате повышения благосостояния и относительно спокойной обстановки, с одной стороны, и влияния буржуазии на государственные расходы и на¬ логообложение — с другой. Соответственно, давление государ¬ ственных финансов на экономическую деятельность было сла¬ бым — настолько слабым, что оно оправдывало их исключение из общего анализа факторов, детерминирующих экономический процесс. Мы также отмечали, что к концу периода в политиче¬ ской практике начал заявлять о себе новый дух, который не пре¬ минул отразиться и на сочинениях экономистов. Это проявилось не только в том, что ведущие академические экономисты, та¬ 1 Ничто не характеризует ситуацию лучше, чем то обстоятельство, что определенные элементарные утверждения экономической теории (например, об увеличивающихся и уменьшающихся средних издержках) специалисты по экономике предприятия независимо открыли для себя сами. 2 Упомянем важный, хотя и поздний отклик — книгу профессора Дж. Б. Кэннинга (Canning J. В. Economics of Accountancy. 1929).
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1247 кие как Маршалл, стали одобрять высокое прямое налогообло¬ жение — включая налоги на наследство, — но также и в их под¬ держке того, что было смертным грехом по отношению к духу гладстоновских финансов, а именно политики, которая шла даль¬ ше налогообложения доходов и нацеливалась на изменение («ис¬ правление») распределения дохода. Примерами могут служить Адольф Вагнер в Германии и А. С. Пигу в Англии. Контраргу¬ мент, указывающий на возможное неблагоприятное влияние вы¬ сокого и прогрессивного налогообложения на трудовые усилия и формирование капитала — которое на обывательском уровне вос¬ принималось как курица, несущая золотые яйца, — был весь¬ ма популярен во многом потому, что практически все видные эко¬ номисты приняли весьма благосклонную к сбережениям точку зрения. Все больше аналитических усилий вкладывалось в разработ¬ ку двух старых тем, которые неизбежно должны были выиграть от появления новых теорий. Одной из них была «справедли¬ вость». Этические постулаты, конечно, изменялись со временем, и «принцип платежеспособности» и «социальная теория налого¬ обложения» — включая помимо прочего специальное налогооб¬ ложение привилегий (значение этого термина все время расши¬ рялось) — начали приобретать новых сторонников.3 Но я не имею в виду эти и другие каноны справедливости сами по себе, а лишь подлинно аналитические достижения, которые были порождены их защитой. Провозглашение императивов может быть, а может и не быть делом экономиста; но определенно его делом является рациональное объяснение заданных императивов путем анализа их оснований. О том, сколько предстояло сделать в этом направ¬ лении, можно заключить из того факта, что многие экономисты пребывали в полном заблуждении относительно истинного смыс¬ ла принципов равных, пропорциональных и минимальных жертв. Некоторые думали (я полагаю, ошибка была первоначально до¬ пущена Миллем), что принцип равных жертв подразумевает ми¬ нимальные жертвы; другие считали, что «закон» убывающей пре¬ дельной полезности дохода сам по себе достаточен для вывода о 3 Работа Э. Р. А. Селигмена (Seligman Е. R. A. Progressive Taxation in Theory and Practice. 2nd ed. 1908) способна заменить собой значительный массив литературы многих стран. Но и в силу выдающегося положения автора, и по причине оригинальности его идеи сделать налогообложение полудобровольным я также упомяну докторскую диссертацию Викселя (Finanztheoretische Unter- suchungen. 1896), идеи которой были в дальнейшем частично разработаны Э. Линдалем (Lindahl Е. Gerechtigkeit der Besteuerung (Justice in Taxation). 1919).
1248 Часть IV. С 1870 по 1914 г. прогрессивном налогообложении из постулата о равных жерт¬ вах.4 Этот и другие вопросы подобного типа были прояснены не¬ сколькими авторами, среди которых я упомяну выдающиеся до¬ стижения Эджуорта, Бароне и Лигу.5 Другой темой было нало¬ говое бремя и его смещение. [Этот параграф не был завершен.] с) Экономика труда. В главе 2 мы сделали обзор политиче¬ ской обстановки того периода, которая естественно давала мощ¬ ный импульс к изучению проблем труда. В главе 4 мы отметили некоторые следствия влияния Sozialpolitik (а в еще большей сте¬ пени ее духа) на экономистов. В § 5с этой главы мы сделали об¬ зор вклада экономической теории в экономику труда. Остается кратко упомянуть описательную, «практическую», или институ¬ циональную, часть последней, которая, в силу антипатии прак¬ тически настроенных экономистов к «теории», так же слабо со¬ относилась с аналитической экономической наукой, как в боль¬ шинстве случаев и сегодня.6 В общем и целом можно сказать, что в рассматриваемый период был заложен (во всех его суще¬ 4 Это действительно так, если предельная полезность дохода убывает с большей скоростью, чем предполагается гипотезой Даниила Бернулли (см. вы¬ ше, часть И, глава 6, § ЗЬ). Если она убывает с меньшей скоростью, то посту¬ лат о равных жертвах «полезности» требует, чтобы от более высоких доходов выплачивалась меньшая доля, чем от менее высоких (хотя, конечно, большая по абсолютной величине). 5 Статьи Ф. И. Эджуорта по проблемам налогообложения, одна из кото¬ рых имеет фундаментальное значение, переизданы в томе II его Papers Relating to Political Economy (1925). Как обычно, его разъяснения подобны тому, что я назвал бы выковыриванием изюма из булки: например, налог на один из вза¬ имозависимых товаров может вызвать падение цен обоих; налог на оба может принести чистую выгоду производителю одного из них — так что нам трудно увидеть всеобъемлющее целое, которое является на самом деле пиковым до¬ стижением в данной области в данный период. Работа Э. Бароне (Barone Е. Studi di economia finanziaria // Giornale degli Economisti. Apr.—May; June; and July—Aug. 1912) является более всесторонним трактатом, весьма мощным и оригинальным, представшим в форме трех отдельных исследований. Разнооб¬ разные достижения А. С. Пигу были окончательно объединены в его книге A Study in Public Finance (1928). ь Это не стоит понимать так, что все недостатки были свойственны лишь одной из сторон. Экономисты-«трудовики» действительно выказывали чрез¬ мерную неприязнь ко всему, что выглядело как аналитический изыск, и чрез¬ мерное недоверие к таинственным формулам проводимого теоретиками анализа заработной платы. Они стремились «облегчить себе жизнь» отбрасыванием теоретических аргументов a limine <с порога — лат.>. Но и теоретики не всегда подходили к проблемам экономики труда с надлежащей волей к взаи¬ модействию. Они не всегда стремились обогатить свой анализ фактами и реко¬ мендациями, которые представляли «трудовики». Кроме того, некоторые из них столь же нетерпимо, сколь и экономисты-«трудовики», отвергали с порога чужие аргументы. Были и исключения. Некоторые наиболее заметные из них будут упомянуты в тексте. В целом, однако, кооперация и взаимное плодотвор¬ ное влияние возникали реже, чем противоположные явления.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1249 ственных элементах) фундамент современной экономики труда. Эта дисциплина не вполне достигла статуса признанной специ¬ альной области знаний, как это наблюдается в современной аме¬ риканской преподавательской и исследовательской практике. Но количество специалистов, работающих в данной сфере, росло все быстрее. Эти специалисты были принципиальными сторонниками реформирования правовых институтов и имели свои собственные представления о том, что значит «применить разум к человече¬ ским делам». Но такого рода поиск фактов и их практические рекомендации не могли не принести пользу общей экономической теории. В качестве примера возьмем доклад меньшинства Анг¬ лийской комиссии по Закону о бедных (1909). Это плодотворное достижение, явившееся запоздалой реакцией на суровую безра¬ ботицу, которая была в Англии между 1873 и 1898 гг., проде¬ монстрировало многим экономистам, по-прежнему нуждавшимся в подобном уроке, что безработица иногда весьма слабо поддавалась воздействию факторов, находящихся под контролем работника: во всяком случае, это было (или должно было быть) важным ис¬ ходным материалом, к которому экономисты-теоретики могли бы применить свои аналитические способности. Кроме того, стало появляться все большее число монографий и трактатов по проблемам труда. Две знаменитые монографии Беатрис и Сиднея Веббов и трактат (или учебник) Херкнера слу¬ жат хорошо известными образцами7 быстро увеличивавшейся в объеме литературы такого рода. Статистические исследования тормозились неадекватностью материала. Но некоторые усилия в этом направлении тем не менее были предприняты во всех стра¬ нах.8 Как известно любому, кто читал «Принципы» Маршалла, в общих трактатах уделялось все больше и больше места эконо¬ 7 Webb Webb S. 1) The Public Organization of the Labour Market. 1909; 2) The History of the Trade Unionism. Rev. ed. 1920; Herkner H. Die Arbeiterfrage 1894; настоятельно рекомендую сопоставить содержание и методологию этой книги с содержанием и методологией любого современного американского учебника по экономике труда. 6 В Англии наряду с обзорным сочинением Бута (Booth. Life and Labour of the People in London. 2 vols. 1889-1891; 17 vols. 1903) см., например, лек¬ ции Роберта Гиффена, прочитанные в Королевском статистическом обществе в 1883 и 1886 гг. (Progress of the Working Classes in the Last Half Century и Further Notes on the Progress of the Working Classes in the Last Half Century). С 1895 г. начались выдающиеся публикации A. JI. Боули о заработной плате в Англии. Первая из многих статей — Changes in Average Wages in the United Kingdom between 1880 and 1891 — появилась в Journal of the Royal Statistical Society (1895). Полный список см. в библиографии, приведенной в: Wages and Income in the United Kingdom since 1860 (1937). Среди многих попыток преодо¬ леть серьезные трудности, предпринятых в Соединенных Штатах, я упомяну лишь: Nearing Scott. Wages in the United States. 1908-1910 (1911).
1250 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мике труда, в том числе ее чисто институциональным аспектам. Учебник фон Филипповича далеко превзошел в этом отношении все прежние. Мы можем подходящим образом завершить эти за¬ мечания, снова указав на величайшее достижение в экономике труда человека, который был в первую очередь теоретиком, — Wealth and Welfare^ (1912) профессора Пигу. d) Сельское хозяйство. [Планировался, но не был написан.] e) Железные дороги, отрасли коммунальных услуг, «трес¬ ты» и картели. Утверждения, с которых я начал подраздел об экономике труда, можно было бы почти полностью повторить в отношении того, что было сделано на протяжении данного пери¬ ода в этой области и родственных ей. Опять-таки историк эконо¬ мической мысли должен был бы отметить не только новые про¬ блемы, но также и новый дух, свойственный попыткам их раз¬ решения. Историк экономического анализа мало о чем может сообщить, кроме богатого «урожая» исторических и «описатель¬ ных» исследований, некоторые из коих представляют интерес и сегодня. В остальном мы должны ограничиться немногими про¬ стыми комментариями, необходимыми для надлежащего завер¬ шения нашего обзора. Любая «порядочная» теория издержек и цен должна быть в состоянии сделать ценный вклад в экономику железных дорог, а последняя должна быть в состоянии отплатить за это, предложив общей теории представляющие интерес конкретные случаи и про¬ блемы. Как отмечалось ранее, взаимодействие экономистов и ин¬ женеров открывает большие возможности; и немногие области человеческой деятельности предоставляют такие возможности столь очевидно, как железнодорожный бизнес. Мы находим тому примеры, но они не очень многочисленны, однако в технических журналах можно, по-видимому, отыскать больше. В качестве од¬ ного из таких примеров упомяну работу Вильгельма Лаунхард- та, который не только исследовал влияние кривых и градиентов функций на операционные издержки, но также создал теорию железнодорожных тарифов, в которой помимо прочего имелась теорема — на ней основывается его аргумент в пользу государ¬ ственной собственности, — утверждавшая, что общественные выгоды от железных дорог будут максимизироваться, если тари¬ фы не будут превышать — как сказали бы мы — предельных из¬ Эта работа, по сути, заключает в себе основные идеи предыдущей книги данного автора — Principles and Methods of Industrial Peace (1905). В книге Economics of Welfare <«Экономическая теория благосостояния», М.; Прогресс, 1985>, последовавшей за Wealth and Welfare, экономика труда Пигу встреча¬ ется в части III, а также в главах 1, 5, 7 и 13 части IV.
Глава 6. Общая экономика: особенности и содержание 1251 держек. Из этого следует, что все накладные расходы должны фи¬ нансироваться из общего дохода государства. Эта теорема широ¬ ко обсуждается в наши дни после того, как она была независимо вновь открыта профессором Хотеллингом.10 Это намного интерес¬ нее общих слов о желательности национализации или регулиро¬ вания, которые, конечно, многократно тиражировались. Однако большинство исследований, примером которых яв¬ ляется работа Лаунхардта, были проведены во Франции. Доста¬ точно отметить достижения Шейсона, Пикара и Кольсона.11 Эко¬ номика железных дорог в Англии данного периода, я полагаю, представлена в своих лучших достижениях описательным ана¬ лизом и небольшим учебником Экуорта. Однако трактовка же¬ лезнодорожных тарифов профессором Пигу богаче результатами, имеющими значение для общей экономики,12 особенно в том, что касается противопоставления принципа издержек оказания услуг и принципа их ценности («сколько по данной дороге будет осуществлено перевозок»). Количество американских публикаций о железных дорогах в рассматриваемый период было, боюсь, весь¬ ма непропорциональным их качеству. Серьезные аналитические промахи могут быть найдены даже в выдающихся работах, кото¬ рые в остальных отношениях достойны похвалы. Большинство этих работ совсем забыты сегодня. Учебник Хэдли13 является 10 Launhardt W. Die Betriebskosten der Eisenbahnen... 1877. Вышеприве¬ денную теорему находим в его работе Mathematische Begrilndung der Volks- wirthschaftslehre (1885. P. 203), в которой в качестве основной теории прини¬ маются принципы Джевонса и Вальраса. Тем не менее мы должны удовлетво¬ рить претензию Лаунхардта на независимое открытие «аналогичного подхода», поскольку признали подобные претензии остальных. В его трактовке содер¬ жится несколько оригинальных моментов, все они делают ему честь. Но его почти безжалостное использование определенных форм функций — произво¬ дящее весьма сомнительные результаты — следует изучать и корректировать, а не осуждать a limine. Я добавлю его работу Kommerzielle Trassierung der Ver- kehrswege (1872). Автор был профессором Технологического института в Ган¬ новере. Ни Palgrave’s Dictionary, ни Encyclopaedia of the Social Sciences не упоминают его имени. 11 Вводящий в заблуждение заголовок произведения Эмиля Шейсона, которое до краев наполнено оригинальными идеями: Statistique geometrique <«Геометрическая статистика» — фр-> (1887). Издержки и тарифы на желез¬ ных дорогах — лишь один из нескольких предметов, рассмотренных там в истинном духе эконометрики. Encyclopaedia of the Social Sciences сообщает об этом авторе, что он не привнес ничего нового в социологию или экономиче¬ скую науку. См. также: Picard А. М. Traits des chemins de fer. 1887; Colson C. Transports et tarifs. 1890 (Eng. trans. — 1914). 12 Acworth W. M. 1) Railways of England. 1889; 2) Railways of Scotland. 1890; все еще заслуживает прочтения даже с позиций «чистой теории» его книга Elements of Railway Economics (1st ed. 1905). Вклад Пигу был в рамках схемы, изложенной в Wealth and Welfare (Economics of Welfare. Part II. Ch. 18). 13 Hadley A. T. Railroad Transportation. 1885.
1252 Часть IV. С 1870 по 1914 г. одним из не слишком многочисленных исключений. Все аспек¬ ты предмета, исторические и институциональные, получили в нем адекватную трактовку. Кроме того, в книге достигнут высо¬ кий уровень аналитической корректности; и никто не сможет превзойти эффектный пример, которым автор проиллюстрировал ту истину, что дискриминация может быть выгодной (часто так и происходит) всем затронутым сторонам, включая дискримини¬ руемую (случай с двумя деревнями, производящими устриц, ко¬ торые не могут снабдить данный рынок, если одна из них не платит более высокий фрахтовый сбор, чем другая). Однако тот факт, что этот случай был представлен как курьезное исключе¬ ние, а не как следствие, вытекающее из более общей аналити¬ ческой структуры, в которой отсутствие дискриминации должно представлять собой частный (или ограничивающий) случай, го¬ ворит о сравнительно отсталом состоянии анализа. Как и железные дороги, отрасли коммунальных услуг так¬ же по логике должны были оказаться важной прикладной сфе¬ рой и важным источником конкретных примеров для теоретиков. Однако результатов14, выдерживающих сравнение с более ранни¬ ми работами Дюпюи,15 было достигнуто очень мало. Европей¬ ские дискуссии о национализации и муниципализации не пред¬ ставляют, с нашей точки зрения, особого интереса. Бесполезна для аналитического аппарата экономической теории и американ¬ ская дискуссия о регулировании местных тарифов, в ходе кото¬ рой поднималась проблема «разумного дохода от истинной сто¬ имости собственности», который с точки зрения Верховного суда дозволено получать предприятиям коммунальных услуг. Мно¬ гообразные «теории» оценки <имущества>, созданные в целях расчета компенсаций, налогообложения и регулирования цен, произведенные на свет юристами, изобиловали курьезными при¬ мерами логической путаницы. Многие экономисты выполнили полезную работу по ее прояснению и смогли, например, после более чем полувековых усилий убедить юристов в том, что по¬ пытка определить «разумный» уровень дохода от стоимости соб¬ ственности, которая сама выведена из ожидаемых доходов, озна¬ чает порочный круг. Уже этого достаточно, чтобы охаракте¬ ризовать уровень развития этой отрасли экономического анализа. 14 В качестве примера того вида исследований, который, на мой взгляд, должен был развиться, я могу привести рассмотренный Маршаллом случай с газоснабжением в Питтсбурге. 15 См. особенно: De la Mesure de 1’utility des travaux publics (1844) и De l’lnfluence des p6ages sur l'utilite des voies de communication (1849); послед¬ няя будет упомянута вновь ниже, в главе 7.
Глава 7* АНАЛИЗ РАВНОВЕСИЯ 1. Фундаментальное единство экономической теории данного периода 2. Курно и «математическая школа»: эконометрия [a) Роль математики в экономической теории] [b) Вклад Курно] 3. Концепция равновесия a) Статика, динамика; стационарное состояние, эволюция b) Определенность, равновесие и устойчивость 4. Гипотеза конкуренции и теория монополии a) Гипотеза конкуренции b) Теория монополии [c) Олигополия и двусторонняя монополия] 5. Теория планирования и социалистической экономики 6. Анализ частичного равновесия [a) Маршаллианская кривая спроса] [b) Концепции эластичности] [c) Концепции, полезные с точки зрения анализа общего равновесия] 7. Вальрасианская теория общего равновесия а) Концептуализация Вальраса [b) Теория обмена] [c) Определенность и устойчивость простого обмена] [d) Теория производства Вальраса] [e) Введение формирования капитала и денег] 8. Производственная функция [a) Смысл понятия] [b) Эволюция понятия] [c) Гипотеза однородности первого порядка] d) Возрастающая отдача и равновесие [е) Тенденция к нулевой прибыли] * [Примечание редактора к главе 7 части IV. Хотя эта глава, посвящен¬ ная анализу равновесия, была тщательно спланирована с самого начала, на момент смерти Шумпетера она не существовала в сколько-нибудь законченной
1254 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Приложение к главе 7 Заметка о теории полезности [1. Раннее развитие] [2. Начало современного этапа развития] [3. Связь с утилитаризмом] [4. Психология и теория полезности] 5. Кардинальная полезность 6. Ординальная полезность 7. Постулат последовательности 8. Экономическая теория благосостояния 1. Фундаментальное единство экономической теории данного периода Даже в предшествующем периоде мы могли обнаружить значи¬ тельную степень согласия относительно оснований экономиче¬ ского анализа и нечто вроде стандартной или модальной систе¬ мы общей экономики, отклонения от которой были чем больше, форме. Она была обнаружена в виде множества небольших отрывков, некото¬ рые из коих были распечатаны, другие же оставались в рукописном виде. Порою встречались альтернативные версии изложения одного и того же вопро¬ са. Существует краткий и очень сырой вариант главы в целом, который здесь не приводится, так как, на мой взгляд, впоследствии он был заменен поздней, более разработанной версией, которая и публикуется здесь. Первые четыре параграфа были написаны давно, но § 3 и 4 находились в процессе переработ¬ ки. Последние два параграфа и «Заметка о теории полезности», которые при¬ водятся в качестве приложения к главе, были написаны в 1948 и 1949 гг. Большая часть § 7 («Вальрасианская теория общего равновесия») так и оста¬ лась нераспечатанной. Параграф 8 («Производственная функция») и «Заметка о теории полезности» были напечатаны на машинке, но Шумпетер вряд ли читал первый и не имел возможности пересмотреть последние. В известном смысле все параграфы оставались незавершенными, о чем свидетельствуют сте¬ нографические пометки Шумпетера, выражающие намерение сделать измене¬ ния в тексте и дополнительные сноски. Я весьма обязана Ричарду М. Гудвину, который был первым, кто соеди¬ нил для меня различные части этой главы в одно целое. Как ученик и как коллега, он вместе с моим мужем работал над этими проблемами и, возможно, подходил для этой задачи больше, чем кто бы то ни было. В основном я последовала его предложениям, но добавила один-два мо¬ мента, которые прояснились после отъезда Гудвина в Европу, и устранила некоторые «альтернативные версии» и раннюю версию всей главы, упоминав¬ шуюся в первом абзаце этой сноски. Заинтересованный исследователь найдет этот материал вместе со всей остальной рукописью в Хафтонской библиотеке Гарвардского университета.]
Глава 7. Анализ равновесия 1255 тем реже. Для рассматриваемого периода мы с гораздо большей уверенностью можем утверждать, что около 1900 г. уже существо¬ вала если и не единая экономическая наука, то по крайней мере аппарат теоретического анализа, основные черты которого были повсюду одинаковыми. Это должно быть очевидным из нашего обзора в предыдущей главе. Но, учитывая разные впечатления, которые мы получаем от поверхностного взгляда на предмет, и иное мнение многих историков, может оказаться полезным по¬ казать это еще раз. Никто не отрицает, что, несмотря на многочисленные раз¬ личия в деталях, Джевонс, Менгер и Вальрас придерживались, в сущности, одной и той же доктрины. Но аналитические струк¬ туры Джевонса и Маршалла отличаются друг от друга по сути не более, чем строительные леса от вполне достроенного и обстав¬ ленного дома, а примечание XXI в приложении к «Принципам» Маршалла является убедительным доказательством фунда¬ ментального сходства его модели с вальрасианской. Виксель с очаровательной искренностью открывает любому читателю две «опоры», на которых покоится его «свод»: одна из них валь¬ расианская, другая представлена учением Бёма-Баверка. Теоре¬ тическая схема Дж. Б. Кларка, хотя и разработанная им незави¬ симо, заключает в себе по существу те же принципы, что и Кни¬ га VI сочинения Маршалла; Парето и Фишер развивали учение Вальраса. Эти имена (если говорить о профессиональной теории) «охватывают» практически все, что мы можем назвать основны¬ ми достижениями данного периода в «общей теории»; доктрина, ассоциируемая с ними, как было показано в предыдущих главах, оказала формирующее влияние практически на все второстепен¬ ные или производные исследования данного периода, исключая марксистские. Почему же тогда системы этих лидеров выглядят столь раз¬ личными? И почему даже многие из тех, кто видит их фун¬ даментальное сходство, тем не менее отрицают стоящее за ним единство «общей экономической теории» данного периода? От¬ вет на первый вопрос таков: потому что существовало множество различий в технике, в деталях и во взглядах на отдельные про¬ блемы, а также потому, что вдобавок к этому лидеры, равно как и их последователи, чересчур подчеркивали эти различия. Наи¬ более важные технические различия сводились к использованию или отказу от использования математики и систем уравнений: одна и та же теория выглядит неодинаково в этом одеянии и без него — особенно для тех, кто недостаточно хорошо знаком с ма¬ тематикой. Пример различий в деталях и в то же время склон¬
1256 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ности преувеличивать эти различия — спор о «реальных издерж¬ ках» (см. выше, глава 6, § 4). Примерами расхождений во взгля¬ дах на отдельные проблемы служат различия в теории капитала и неодинаковые позиции по отношению к анализу частичного равновесия (см. ниже, § 6), который разработал Маршалл и к которому презрительно отнесся Парето.1 Но различия этого вида — и возникающая из них полемика — являются неотъемлемой ча¬ стью жизни любой отрасли знаний: если бы мы позволили раз¬ личиям заслонить сходство фундаментальных идей, мы не смог¬ ли бы говорить о схоластах как о группе, объединенной сходны¬ ми методами и фундаментальными результатами; мы даже не смогли бы говорить о марксистской школе. Что касается второго вопроса, то следует помнить, что наше утверждение о фундаментальном единстве относится не к первой части периода, а лишь к «классической ситуации», возникшей примерно около 1900 г. Перед этим, конечно, среди ведущих теоретиков было не больше, а, напротив, меньше согласия, чем около 1850 г. Система, созданная Джевонсом, Менгером и Валь¬ расом в 1870-1880-х гг. и принявшая свою классическую форму в «Принципах» Маршалла (1890), представилась большинству теоретиков чем-то новым и незнакомым. Фактически ничто не доказывает так убедительно ее новизну (несмотря на предшест¬ венников), как оказанное ей сопротивление. В то время как про¬ должалась борьба и новая теория завоевывала новых привержен¬ цев, экономическая теория Милля — выберем еще раз Милля как типичного представителя — оставалась доминирующей, и в этом была еще одна причина разногласий, которая добавилась к тем, что разделили экономистов в конце предшествующего периода. Этим объясняется и обилие ретроградов, даже после уверенной победы нового цеплявшихся за старые доктрины, а также нали¬ 1 Системы Маршалла и Парето — если рассматривать последнего не толь¬ ко как «экономиста-литератора», но и как продолжателя дела Вальраса — служат наглядными примерами этого преувеличения деталей, которое создает (и не только у непосвященных) впечатление существования фундаментально различных «систем». Но самым выдающимся примером является Кассель: ос¬ новные положения его аналитической структуры — вальрасианские. Однако даже в поздних изданиях своей книги Theoretische SozialOkonomie (Theory of Social Economy. 1-е нем. изд. — 1918, 4-е перераб. изд. — 1927; пер. на англ. яз. — 1923; 1932) он даже не упомянул имени Вальраса. И в своей первой статье по общей теории (CasseL Grundriss einer elementaren Preislehre // Zeit- schrift fUr die gesamte Staatswissenschaft. 1889) он представил упрощенную версию вальрасианской системы и заявил о ее фундаментальной новизне на том основании, что она избавилась от теории предельной полезности в объяс¬ нении ценности; между тем в его теории были сохранены все существенные элементы последней (правда, в иной терминологии). И эта его претензия была широко признана!
Глава 7. Анализ равновесия 1257 чие среди них большого числа авторитетных людей, чем в слу¬ чае, если бы перемены оказались менее «революционными». По¬ этому случайная выборка экономистов — или даже теоретиков — из всего периода вполне может опровергнуть наш тезис. Кроме того, существовало значительное количество «аутсайдеров», ины¬ ми словами — авторов, защищавших свои собственные теорети¬ ческие системы и осуждавших профессиональную теорию, даже не пытаясь овладеть ею. Наконец, было и еще кое-что. В то вре¬ мя, как и всегда, большинство экономистов было поглощено за¬ дачей исследования фактов и практических проблем, стоящих перед различными видами государственной политики. Это боль¬ шинство, подкрепленное исторически сложившимися и институ¬ ционализированными группами, мало использовало «теорию» и не приветствовало появление ее нового типа. Эти люди никогда не принимали новую теорию как инструмент исследования, они рассматривали «маржинализм» как род спекулятивной филосо¬ фии или как новый сектантский «изм», борьба с которым посред¬ ством того, что они считали истинно научными и реалистиче¬ скими исследованиями, и была их задачей (см. выше, глава 4). Поэтому в своих методологических и программных заявлениях они употребляли всевозможные критические высказывания в ад¬ рес маржинализма. На поверхности результатом был бедлам, осо¬ бенно в Германии и Соединенных Штатах, — множество проти¬ воречивых голосов, которые, казалось бы, свидетельствовали о наличии тупика. Читатель должен попытаться понять, с одной стороны, насколько это было естественно и, с другой стороны, что смысл этого был иным, чем кажется на первый взгляд.2 Под по¬ верхностью фраз не было никакого тупика. 2. Курно и «математическая школа»: эконометрия Именно в рассматриваемый период случилось неизбежное: математические методы аргументации стали играть значительную и даже решающую роль в чистой экономической теории. Чис¬ 2 Истина, согласно которой экономическая теория есть не что иное, как аппарат анализа, всегда осознавалась слабо, и сами теоретики тогда, так же как и сейчас, затушевывали ее дилетантскими экскурсами в сферу практиче¬ ских проблем. Но она подчеркивалась Маршаллом, который в своей инаугура¬ ционной лекции в Кембридже (The Present Position of Economics. 1885) произ¬ нес свою знаменитую фразу о том, что экономическая теория является не универсальной истиной, но «аппаратом, универсально применимым для откры¬ тия определенного класса истин».
1258 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ленные или алгебраические формулировки и вычисления, конеч¬ но, встречались на более ранних стадиях развития экономиче¬ ского анализа: вспомним политических арифметиков, физиокра¬ тов и множество отдельных авторов, таких как Брискоу, Чева, Ллойд, Кондильяк, которых мы упоминали в подобающих мес¬ тах, или два автора, спасенные от забвения Э. Р. А. Селигменом.1 Но использование чисел — Рикардо обильно применял числен¬ ные иллюстрации — или формул, подобных тем, которые мы находим у Маркса, или даже представление в алгебраической форме некоторого результата нематематических рассуждений не является математической экономической теорией: ее отличитель¬ ные признаки появляются лишь тогда, когда сама аргументация, приводящая к тому или иному результату, является полностью математической.2 Однако я знаю лишь три подобных чистых слу¬ чая, предшествующих Тюнену и Курно: Д. Бернулли, Беккариа и, если мы придаем достаточную важность даже намеку на сис¬ тему равновесия, Инар.3 Читатель-нематематик, возможно, будет приветствовать попытку более подробного анализа той роли, ко¬ торую сыграла математика в экономической теории рассматри¬ ваемого периода. [а) Роль математики в экономической теории.] В дальней¬ шем мы рассмотрим применение математики в интерпретации статистического материала. Здесь же нас интересует ее исполь¬ зование в теоретическом анализе, который является количествен¬ ным (quanti tative), а не числовым (numerical). Ныне непосвящен¬ ный, слыша о применении математики в экономической науке, думает прежде всего о технических операциях («вычислениях»), 1 Essays in Economics. 1925. P. 82-83. Один из них — анонимный автор Е. R., который в Essay on Some General Principles of Political Economy (1822) использовал алгебру в трактовке бремени налогообложения. Другим был Сэмю¬ эл Гейл, автор An Essay on the Nature and Principles of Public Credit (1784- 1786). 2 Именно поэтому H. Ф. Канар (Canard N. F. Principes d'economie politique. 1801) и Уильям Хьюэлл (Whewell. Mathematical Exposition of Some Doctrines of Political Economy // Cambridge Philosophical Transactions. 1829, 1831, 1850) не фигурируют здесь. Хотя, возможно, случай Хьюэлл а должен рассматриваться как промежуточный. Он не вполне заслуживает презрительного комментария, высказанного в его адрес Джевонсом. 3 Об учении Тюнена см. выше, часть III, глава 4, § 1; о Д. Бернулли — выше, часть II, глава б, § 3; о Беккариа — выше, часть II, глава 3, § 4d; о Инаре — выше, часть II, глава 6, § 3. Библиографии, составленные Джевонсом (Приложение I к его Theory) и Ирвингом Фишером (приложение к английскому переводу Recherches Курно) являются, с одной стороны, недостаточно полными, а с другой — слишком подробными: в них приводится любое известное авторам произведение, содер¬ жащее хотя бы один математический символ.
Глава 7. Анализ равновесия 1259 которые предполагают использование «высшей» математики, ины¬ ми словами — о вещах, доступных тем, кто прошел универси¬ тетский курс алгебры и аналитической геометрии, и слишком сложных для простого (незнакомого с математикой) смертного. Действительно, в течение немногим более чем последней четвер¬ ти столетия по-настоящему передовые математические методы все шире распространялись среди экономистов (методы, которые и профессиональные математики сочли бы «трудными» либо очень «специальными»). До 1914 г., однако, это не было общей тенден¬ цией. Очень немногие публикации, появившиеся до этого года, требовали от читателей — или даже от авторов — профессиональ¬ ного знания математической техники. Все, что требовалось для их понимания помимо элементарной алгебры и аналитической геометрии, — это знание дифференциального исчисления, да и в этой области — лишь общих идей и логики, а не более трудных приемов, например интегрирования. Бароне был вполне прав, утверждая в 1908 г., что, в то время как математика станови¬ лась для теоретика совершенно необходимой, всякий человек с нормальным образованием мог овладеть соответствующими зна¬ ниями, занимаясь в свободное время в течение примерно шести месяцев. Логика дифференциального исчисления может быть выра¬ жена небольшим набором концепций, таких как переменные, функции, пределы, непрерывность, производные и дифференци¬ алы, максимумы и минимумы. Знакомство с этими концепция¬ ми — и с такими понятиями, как системы уравнений, определен¬ ность, устойчивость (все они допускают простые толкования), — в корне изменяет наш подход к проблемам, возникающим в тео¬ ретических схемах количественных отношений между вещами: проблемы приобретают новую определенность; места, где они те¬ ряют ее, становятся хорошо видны; возникают новые методы до¬ казательства и опровержения; от того немногого, что мы знаем о форме взаимоотношений между нашими переменными, может быть достигнута максимальная отдача; наконец, логика бесконеч¬ но малых автоматически освобождает от множества спорных во¬ просов, которые в ее отсутствие тормозят прогресс анализа.4 При наличии места можно было бы наглядно показать, что значитель¬ ная часть полемики того периода заключалась в разногласиях 4 С точки зрения техники, «новые» теории ценности и распределения в действительности означали открытие дифференциального исчисления для эко¬ номической теории — этого самого по себе достаточно, чтобы показать абсурд¬ ность всякой принципиальной оппозиции «маржинализму».
1260 Часть IV. С 1870 по 1914 г. между людьми, которые не имели мощного аналитического инс¬ трументария, и людьми, владевшими им. Но некоторые приме- ры уже были представлены в предыдущей главе, другие встре¬ тятся в этой. Поскольку такое применение математики состоит просто в повышении эффективности наших аналитических инструментов, а потому не обязательно подразумевает сложные вычисления, математическая техника не обязательно проступает на поверх¬ ности рассуждений: математическая теория не является только лишь переводом нематематической теории на язык символов, но ее результаты в большинстве случаев могут быть переведены на нематематический язык. В этом состоит причина того, почему нематематическое большинство экономистов никогда не понима¬ ло в полной мере, насколько оно в долгу перед искушенным в математике меньшинством: типичный теоретик никогда не осо¬ знавал, например, что он не в полной мере понимает Маршалла, который тщательно изгонял математические выкладки с поверх¬ ности своих рассуждений. Таким образом, это большинство со¬ чло удобным рассматривать «математических экономистов», вы¬ ставлявших свою математику напоказ, как определенную секту или «школу», которая не имела особого значения для экономи¬ ческой науки в целом. Но «математические экономисты» не яв¬ ляются школой ни в одном из значений этого термина, между ними не больше общего, чем между экономистами, читающими по-итальянски: все мыслимые расхождения во мнениях между экономистами вообще — исключая лишь определенный тип оши¬ бок — могут существовать и существуют среди математически об¬ разованных экономистов. И вклад последних в доминирующую аналитическую структуру данного периода был намного весомее, чем это признается даже сейчас. Судите сами. В предыдущем па¬ раграфе мы связали эту структуру с девятью именами: Джевонс, Менгер, Вальрас, Маршалл, Виксель, Бём-Баверк, Кларк, Паре¬ то и Фишер. Из них шестеро являются «математическими эко¬ номистами». И если мы добавим (как это и следует сделать) фон Тюнена, Курно, Дюпюи и Госсена, то мы получим соотношение десять к трем. Эта ситуация не изменится и в том случае, если мы рассмотрим более широкий круг экономистов, писавших или начинавших писать свои труды перед 1914 г., поскольку тогда мы должны были бы включить Ф. Дженкина, Эджуорта, Аусш- пица и Либена, Пигу, Мура, Боули, Касселя, Панталеони и дру¬ гих авторов, равных которым в нематематическом лагере найти трудно (если рассматривать основные произведения): вот инфор¬
Глава 7. Анализ равновесия 1261 мация к размышлению для читателя-нематематика, по крайней мере если он молод.5 Но так как основные элементы теорий предельной полезно¬ сти и предельной производительности разрабатывались также и экономистами, которые были абсолютно незнакомы с «высшей» математикой, то для них и для нематематического большинства экономистов было естественным думать, что математические рас¬ суждения в экономической теории ничего не прибавляли (кроме разве что немногих бесполезных изысков) к тому, что можно было бы обнаружить и без них. Такую точку зрения было тем легче принять, что эти экономисты не осознавали присущих своим собственным теориям недостатков: наоборот, в некоторых довольно важных случаях они выдавали эти недостатки за досто¬ инства.6 Теперь мы поймем, почему люди, которые могли лиди¬ ровать или быть влиятельными (т. е. люди среднего или пожи¬ лого возраста) около 1900 г. или даже позже, без особых колеба¬ ний освобождали себя от изучения того, что они считали сложной и чуждой им по духу техникой анализа, которая в конце концов могла оказаться бесполезной. Не менее понятно и то, что они предложили рационализацию этой позиции и разработали для ее защиты несколько методологических аргументов, например та¬ кой: «попытка применить математику — инструмент естествен¬ ных наук — в общественных науках является логической ошиб¬ кой» — и другие, подобные этому, в которые сейчас не стоит углубляться.7 Данные конкретные доводы уже изжили себя, сама ъ Математические познания вышеупомянутых авторов были весьма не¬ одинаковыми. Мы ограничимся первыми шестью. Джевонс знал очень мало — намного меньше, чем ему подобало бы знать. Вальрас, Маршалл и Виксель имели основательную математическую подготовку, причем Маршалл — намно¬ го большую, чем демонстрировал, Вальрас — меньшую, чем ему было нужно. Парето и Фишер были профессиональными математиками. Различия аналогич¬ ного плана существуют и по сей день. Не менее важными, чем различия в уровне подготовки, были и остаются различия в природных склонностях: Бём- Баверк не имел математической подготовки, но, как и Рикардо, имел к мате¬ матике врожденные способности. 6 Забавным случаем такого рода было превалировавшее в кругу австрий¬ ской школы убеждение, что нематематическая теория австрийцев давала «ка¬ узальные» объяснения феномена цены, тогда как исключительно «функцио¬ нальная» теория цен Вальраса объясняла не что иное, как соотношения между ценами, подразумевая последние уже объясненными. Конструирование при¬ чинно-следственных связей между полезностью, издержками и ценами, кото¬ рое, как мы видели, представлялось неудачным Маршаллу, австрийцам каза¬ лось просто иной — и лучшей — теорией. 7 Аргументация в пользу «Математического метода в политической эко¬ номии» ex visu [с точки зрения] данного периода была представлена Эджуор¬ том в статье с таким заголовком (Mathematical Method in Political Economy) в Palgrave’s Dictionary и Ирвингом Фишером в Приложении III к его Mathematical
1262 Часть IV. С 1870 по 1914 г. же позиция — нет. Но в течение рассматриваемого периода про- изошло большое продвижение вперед, достаточное для появле¬ ния важного симптома успеха: некоторого количества «вторич¬ ных» работ — обзоров и вводных курсов.8 Среди неблагоприят¬ ных симптомов отметим безразличие или даже враждебность со стороны выдающихся математиков9 и наличие экономистов, весь¬ ма сведущих в математике и тем не менее недружелюбно относя¬ щихся к «математической экономической теории» — выдающим¬ ся примером является Лексис. Уже упоминались некоторые произведения в области мате¬ матической экономической теории, хронологически относящие¬ ся к предыдущему периоду. Но рассмотрение произведений ве¬ личайшего из авторов того времени — Курно — было отложено до нынешнего момента, так как, совершенно лишенные призна¬ ния прежде, в рассматриваемый период они приобрели осново¬ полагающее значение. [Ь) Вклад Курно.] Антуан Огюстен Курно (1801-1877),10 ус¬ пешно закончив Ecole Normale Superieure, добился не меньшего успеха как университетский преподаватель и администратор: Investigations in the Theory of Value and Prices, где читатель также найдет подборку свидетельств «за» и «против», некоторые из коих очень хорошо от¬ ражают превалировавшие тогда точки зрения. Но самый ранний и благодаря своей краткости один из лучших аргументов в пользу «математического» ме¬ тода — уже сопровождаемый сетованиями, что его использование является «анафемой» для экономистов, — следует искать в: Dupuit. De la Mesure de l’utilite des travaux publics. 1844; эта работа Дюпюи была переиздана вместе с другими в: Dupuit Jules. De l’utilitc et de sa mesure / Ed. M. de Bernardi. 1933. 8 Наиболее ранним произведением, насколько мне известно, является Mathematische Begriindung der Volkswirtschftslehre (1885) В. Лаунхардта, где излагались доктрины Джевонса и Вальраса с добавлением оригинальных ре¬ зультатов автора, особенно в экономике транспорта (см. выше, глава 5 § 4). См. также: Cunynghame И. Geometrical Political Economy. 1904; Osorio A. Thdorie Mathematique de rechange. 1913; Zawadski W. Les Mathematiques apliquees a Tcconomie politique. 1914; Moret J. L’Emploi des Mathematiques en economie politique. 1915. Были и другие работы, но ни одна из них не выдержит срав¬ нения с Mathematical Groundwork Боули (см. главу 5, § 1), которая появилась в 1924 г. 9 Выдающийся пример — атака Ж. Бертрана на эту нарождавшуюся отрасль математических наук в Journal des Savants (1883. Sept.). Как автори¬ тетный приговор, она была охотно поддержана людьми, ничего не понимавши¬ ми ни в математике, ни в экономической теории, а потому привлекла к себе большее внимание, чем на самом деле заслуживала. Хотя некоторые критиче¬ ские суждения Бертрана вполне справедливы, большинство из них были на¬ много менее серьезны, чем он полагал, отчасти потому, что он недостаточно разбирался в соответствующих вопросах экономической теории. 10 Экономические исследования Курно были оценены многими авторами, среди которых Эджуорт (статья Cournot в Palgrave’s Dictionary); с недавнего времени об этом человеке и его произведениях стали вспоминать чаще. См. особенно: Moore Н. L. The Personality of Antoine Augustin Cournot // Quarterly
Глава 7. Анализ равновесия 1263 с 1834 г. он был профессором математического анализа и меха¬ ники в Лионе, с 1835 г. — ректором Академии (университета) в Гренобле, с 1838 г. — генеральным инспектором образования, с 1854 г. — ректором Академии (университета) в Дижоне. Я упо¬ минаю эти факты — которые, в принципе, не имеют для нас значения, — поскольку некоторые американские поклонники Курно, неправильно понимающие психологию французских го¬ сударственных служащих, проявили склонность представлять его своего рода мучеником из-за неудачи, постигшей его «Исследо¬ вания». Почти наверняка он считал эту неудачу небольшим не¬ приятным инцидентом в своей вполне успешной карьере. Более того, у него были все основания поздравить себя с успехом ра¬ бот, которые — опять-таки почти наверняка — он считал дей¬ ствительно важными. Из них я упомяну его Exposition de la theo- rie des chances et des probability <« Изложение теории шансов и вероятностей»> (1843) — превосходное произведение, получив¬ шее заслуженное признание в то время и в последующую эпоху;11 и его три публикации в той области философии или эпистемоло¬ гии, которая происходит из теоретической физики и которая ста¬ ла столь популярной около 1900 г.: Essai sur les fondements de nos connaissances <«Очерк об основах наших знаний»> (1851); Trait£ de l’enchainement des idees fondamentales dans les sciences et dans l’his- toire <« Трактат о связях фундаментальных идей в науках и в исто¬ рии» > (1861); и Considerations sur la marche des idees et des evene- Journal of Economics. 1905. May; Roy Rene. 1) Cournot et l’ecole matl^matique // Econometrica. 1933. Jan.; 2) L’oeuvre economique d’Augustin Cournot // Ibid. 1939. Apr.; Nichol A. J. Tragedies in the Life of Cournot j j Ibid. 1938. July; Fisher /. Cournot Forty Years Ago // Ibid. Книга * Исследования математических принципов теории богатства» <Re- cherches sur les principes mathcmatiques de la theorie des richesses> была издана в 1838 г.; английский перевод Н. Т. Бэкона (1897) в качестве предисловия снабжен биографическим очерком Ирвинга Фишера, а во втором издании (1927) также полезными «Замечаниями о математическом аппарате Курно». Мы огра¬ ничимся лишь этой его работой (пер. на англ. яз.: Researches into the Mathe¬ matical Principles of the Theory of Wealth — далее будет упоминаться в тексте как ♦Исследования»). Но Курно еще дважды вступал в область экономических исследований, в обоих случаях не оставив сколько-нибудь заметного следа: в 1863 г. он издал Principes de la thdorie des richesses и в 1877 г. Revue sommaire des doctrines economiques. Обе книги небезынтересны, но в них не используется математика. Математика «Исследований» (несмотря на некоторые промахи, один из которых достаточно серьезен) разработана профессионально, но явля¬ ется весьма элементарной. Здесь даже не встречаются определители и, если говорить о дифференциальном исчислении, нет ничего сложнее теоремы Тейлора. 11 Это, конечно же, оценка дилетанта. Но покойный профессор венского университета Е. Чубер, авторитетный ученый в области теории вероятности, по совету которого я изучал эту книгу сорок лет назад, также выражал свое восхищение ею. Чубер, я полагаю, даже не слышал об «Исследованиях».
1264 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ments dans les temps modernes < «Соображения о развитии идей и событий в современную эпоху»> (1872). Курно был весьма хорошо начитан в экономической теории. Но какова бы ни была природа того интереса, который заставил его взяться за чтение Смита, Сэя или Рикардо, именно чисто научный интерес заставил его взять в руки перо. Он не преследо¬ вал какую-либо практическую цель и поспешил заверить своих читателей, что «теорию нельзя путать с системами [я полагаю, речь шла о правилах политики], хотя в ранней стадии станов¬ ления всех наук стремление вывести теорию неизбежно вытекает из инстинктивного стремления к созданию системы». Он пред¬ ложил заняться проблемами, которые особенно удобно трактовать с позиций «вида анализа, включающего в себя произвольные функ¬ ции, удовлетворяющие всего лишь некоторым условиям» (преди¬ словие к «Исследованиям»). Ни систематическая завершенность, ни принципиальная новизна не ставились целью и не были до¬ стигнуты. Немногие концепции и положения, уже существова¬ вшие к тому времени, но лишь в туманной и путаной форме, были аккуратно переформулированы в более строгом виде. Ис¬ торическое величие произведения Курно состоит в удивительном успехе, достигнутом при выполнении этой скромной программы. В книге три вводные главы. Во второй (об «относительных» и «абсолютных» изменениях ценности) прослеживается некото¬ рое влияние Рикардо; в третьей представлена алгебра междуна¬ родного торгового обмена, важность которой (Джевонс не видел этого, но Вальрас видел и извлек из этого пользу) состоит в том, что она заключает в себе общую алгебру ценового механизма: именно этот довод, а не какая-либо значительная польза для те¬ ории международных обменов самой по себе, оправдывает наш совет не упускать ее из виду. Главы 4-9 — самые знаменитые. В них содержится ядро анализа частичного равновесия Маршал¬ ла, а именно функция спроса; теория монополии, включая хоро¬ шо известные теоремы о налогообложении монопольных товаров; теория совершенной конкуренции; и, наконец, теория олигопо¬ лии и особого случая двусторонней монополии, обе из которых стали «мальчиками для битья» в обширной литературе (см. ниже, § 4). Глава 10, хоть и обезображенная серьезным промахом, за¬ служивает большего внимания, чем доселе получала* Главы 11 и 12 были (в определенной степени справедливо) признаны неудов¬ летворительными подавляющим большинством критиков. Но по крайней мере первая из них интересна в историческом плане, поскольку содержащаяся в ней аргументация предвосхищает постмаршаллианскую (кейнсианскую) идею о подкреплении анализа частичного равновесия анализом доходов. Курно призна¬
Глава 7. Анализ равновесия 1265 вал, конечно, что «для полного и строгого решения проблем, ка¬ сающихся некоторых частей экономической системы, совершен¬ но необходимо рассматривать всю систему» («Исследования». С. 127), что и сделал Вальрас. Но, как и кейнсианская группа постмаршаллианцев, Курно полагал, что «это превзошло бы воз¬ можности математического анализа и наших практических ме¬ тодов вычислений», и потому вместо этого рассматривал возмож¬ ность интерпретации подобных проблем посредством небольшо¬ го набора агрегатов, в котором почетное место должен был занять общественный доход и его изменения. Он не слишком далеко про¬ двинулся, но представляется достаточно важным отметить этот первый случай открытого переформулирования старого подхода, который нам приходится снова обсуждать ниже. Чтобы в полной мере оценить вклад Курно, содержащийся в знаменитых (как я их назвал) главах и особенно в главе 4 (о за¬ коне спроса) и главе 5 (о монополии), необходимо напомнить, что в то время «экономисты-литераторы» испытывали величайшую трудность в формулировании простого соотношения, которое ны¬ не хорошо известно как «маршаллианская кривая спроса». Если мы пренебрежем забытым вкладом Верри, то Курно создал тео¬ рию кривой спроса. Его трактовка монополии была еще более ярким достижением того же типа, поскольку никто не мог ска¬ зать ничего вразумительного о монополистическом ценообразо¬ вании до опубликования Маршаллом своей мастерской версии теории Курно. Если мы добавим к этому теорию конкурентного механизма и издержек Курно, мы поймем, насколько правомер¬ но его посмертное восхождение от почти полного забвения к те¬ перешнему месту в нашем пантеоне славы. Но это место принад¬ лежит мастеру анализа частичного равновесия, который к тому же первым показал, что может сделать для нас математика. Я ду¬ маю, исторически некорректно приписывать ему больше, чем смутную и неоперациональную идею общего равновесия. До сих пор мы рассматривали помощь, которую в анализи¬ руемый период математика начинала оказывать тому, что луч¬ ше всего назвать чистой теорией. Специфическая программа эко¬ нометрии — математическая теория плюс статистические дан¬ ные — на всем протяжении этого периода пробивалась к своему осознанию и формулированию, но, за некоторыми исключения¬ ми (они будут здесь упомянуты), так этого и не достигла. Идеи Петти и Дэвенанта все еще ожидали своего часа; и даже боль¬ шинство тех теоретиков, которые занимались и статистически¬ ми исследованиями, не помышляли о соединении двух направ¬ лений исследования. Тем важнее бросить взгляд, с одной сторо¬ ны, на отношение экономистов к статистической теории и, с
1266 Часть IV. С 1870 по 1914 г. другой стороны, на развитие исследований, являвшихся эконо¬ метрическими (хотя их таковыми не называли). Что касается первого, то давайте вспомним некоторые фак¬ ты. Статистическая теория выросла из теории вероятностей. Те¬ орема Якова Бернулли, имеющая все основания (в обзоре на¬ подобие этого) считаться отправной точкой, вызвала к жизни исследования, кульминацией которых стали работы А. де Муав- ра, Лапласа и Гаусса. Закон погрешностей и метод наименьших квадратов последнего, энергично пропагандировавшиеся в обще¬ ственных науках Кетле, стали гордостью и в то же время про¬ клятием прикладной статистики более чем на полвека.12 Все это, равно как и работы Пуассона и Курно, относится к предшеству¬ ющему периоду. Рассматриваемый период начинается с нового шага, сделанного Лексисом, который сперва проделал пусть и не¬ большую, но брешь в позиции закона погрешностей Гаусса. Од¬ нако позднее, в конце XIX в., последовал бум статистической теории: чтобы показать читателю его размах, достаточно упомя¬ нуть имена Фехнера, Тиле, Брунса, Пирсона, Эджуорта и Шар- лье. Хотя Лексис и Эджуорт13 были экономистами, аналитиче¬ ская экономическая теория в течение данного периода получила очень мало пользы от их достижений в методологии статисти¬ ки — несравнимо меньше, чем получили астрономия, психоло¬ гия или биология. Что касается второго, то важный тип эконометрических ис¬ следований может быть проиллюстрирован опять-таки законом Энгеля,14 который, хоть и был впервые опубликован в 1857 г., 12 Проклятием — потому что они подразумевали уверенность в том, что отклонения статистических данных от закона погрешности обусловлены лишь малым количеством наблюдений. 13 Пользуясь возможностью, отметим мимоходом вклад Эджуорта — со¬ четание экономической теории с теорией вероятностей. Его манера введения априорных вероятностей в чисто теоретические рассуждения не вызывает у меня энтузиазма. Однако его работа Metretike, or the Method of Measuring Probability and Utilty (1887), возможно, не получила должного внимания. См. также его статьи Miscellaneous Applications of the Calculus of Probabilities (Journal of the Royal Statistical Society. 1897, 1898). Наиболее интересна его попытка использовать элементы теории вероятностей для определения опти¬ мального размера наличных резервов банка, а также, конечно, в построении индексов (см. ниже, глава 8, § 4). 14 Эрнст Энгель (1821-1896), директор Прусского статистического ведом¬ ства, был прежде всего администратором, и весьма преуспевающим. Но поми¬ мо этого его активный ум ставил перед собой необычные задачи, размышления над которыми привели к появлению публикаций эпохального значения, таких как монографии о трудовых соглашениях (в журнале Arbeiterfreund в 1867 г.); Die Industrie der grossen Stadte (1868); Der Kostenwerth des Menschen (1883 —
Глава 7. Анализ равновесия 1267 не привлек к себе широкого международного внимания до рас¬ сматриваемого периода. Но даже тогда ни сам Энгель, ни кто- либо другой, похоже, не осознавал важности этого закона для экономической теории. Согласно этому закону, в обществе, со¬ стоящем из семей, незначительно различающихся во вкусах и имеющих дело с одним и тем же набором благ и услуг, доля рас¬ ходов на продовольствие в среднем является убывающей функ¬ цией дохода. Нам уже встречался другой пример подобных ста¬ тистических «законов», которые могут быть введены в экономи¬ ческую теорию, — предложенный Парето закон распределения доходов по величине. Работы Фишера и Мура, рассмотренные выше, в действи¬ тельности были подлинно эконометрическими, а второй автор, можно сказать, дал решающий импульс, приведший к современ¬ ному потоку статистических исследований кривых спроса. В помощь заинтересованному читателю назовем несколько библио¬ графий. В составленной Луизой О. Беркау, Price Analysis (Econometrica. 1934. Oct.) представлены публикации, появившиеся в 1927-1933 гг., а также содержатся ссылки на другие библиографии, включающие более ранние произведения. Трактат Генри Шульца Theory and Measurement of Demand (1938) является, как вероятно известно читателю, образцо¬ вым исследованием предмета, в которое мы, к сожалению, не имеем возможности углубляться в этой книге. Однако помимо работы Мура, около 1914 г. появились несколько других пионерных работ, среди них статья Лефельдта (Lehfeldt. The Elasticity of Demand for Wheat, // Eco¬ nomic Journal. 1914. June). Последний автор, насколько я могу судить, был первым современным последователем Грегори Кинга. Что бы мы ни думали о сиюминутной практической ценности мно¬ жества полученных эмпирически кривых спроса, можно с определен¬ ностью утверждать, что стремление разрешить проблемы, возникающие при их построении и интерпретации, является одним из лучших мето¬ дов развития наших аналитических возможностей. Поэтому аппарат статистических кривых спроса имеет величайшее значение именно для теории. История этого типа исследований, однако, почти полностью относится к современному периоду. То же самое можно сказать и об ис¬ следованиях в других областях, особенно в области статистических про¬ это была часть I его работы Der Werth des Menschen, остальные части которой так и не были опубликованы) и др. Статья, в которой он впервые опубликовал свой «закон*, называется Die Produktions- und Consumtionsverhaltnisse des KOnigreichs Sachsen (Zeitschrift des statistischen Bureaus des KOniglich Sachsi- schen Ministeriums des Innern. 1857. Nov.). Она была переиздана в 1895 г. (Lebenskosten Belgischer Arbeiterfamilien) и в том же году — в Bulletin de l’lnstitut International de Statistique. ЮЗак 3170
1268 Часть IV. С 1870 по 1914 г. изводственных функций, статистических функций издержек и предло¬ жения. Для предварительного ознакомления я отсылаю читателей к ряду работ: Schultz Н. Statistical Laws of Demand and Supply. 1928; Dean J. Statistical Determination of Costs. 1936; Tweddle W. A., Stone Richard. Study of Costs // Econometrica. 1936. July; доклады комиссии при Эконометрическом обществе, председателем которой был мистер Е. X. Фелпс Браун (Econometrica. 1936. Apr.; July); Hildebrandt Rein- hard. Mathematisch-graphische Untersuchungen uber die Rentabilitats- verhaltnisse des Fabrikbetriebs. 1925. Внимательное прочтение этих книг и статей ознакомит читателя с методами, проблемами и результатами, которые предвосхищают важные элементы экономической теории бу¬ дущего. Но если до 1914 г. прогресс в рассмотренных только что областях, как мы видели, был небольшим, исследования в области сельскохозяй¬ ственных технологий, в частности по подкормке растений и почвы, — весьма существенные для разработки таких старых тем экономической теории, как закон убывающей отдачи, — а также по животноводству достигли высокой степени развития уже в течение рассматриваемого периода. Особым достоинством первого из уже упомянутых выше до¬ кладов комиссии Фелпса Брауна было то, что он убедил своих читате¬ лей в теоретической важности подобных исследований и избавил их от впечатления, что теория предельной производительности является все¬ го лишь кабинетной спекуляцией. Однако теория того периода не могла инкорпорировать подобные результаты. Большинство теоретиков, включая некоторых «великих», совершенно не догадывались о возможности существования теории, ко¬ торая могла бы в конце концов достичь численных результатов. Соот¬ ветственно, им никогда не приходило в голову оформить свои теорети¬ ческие схемы таким образом, чтобы последние стали пригодными для статистической обработки: сама идея казалась им фантастической. Од¬ нако были и исключения. И Курно, и Джевонс увидели такую возмож¬ ность в будущем. Парето и Маршалл осознали ее существование в на¬ стоящем. Речь последнего «Старое и новое поколение экономистов» <The Old Generation of the Economists and the New> (1896) является пер¬ вым заявлением ведущего теоретика в пользу реализации эконометри¬ ческой программы. Еще важнее то, что Маршалл теоретизировал так, чтобы сделать свои концепции пригодными для числовой обработки, и его периодическое обращение к статистическим выкладкам15 имело более чем иллюстративное значение. Критики-институционалисты едва ли отдали должное этой стороне дела. Отдельные исследователи в спе¬ циальных областях, как мы знаем (см., например, произведения Шей- сона или авторов, писавших о железнодорожном транспорте, — см. вы¬ ше, глава 6, § 6), все же достигли некоторого прогресса. 15 См., например, его числовую таблицу о влиянии на урожайность по¬ вторной вспашки и повторного боронования, составленную по данным Экспе¬ риментальной станции в Арканзасе <Маршалл. Принципы. Т. 1. С. 225>.
Глава 7. Анализ равновесия 1269 3. Концепция равновесия* а) Статика, динамика; стационарное состояние, эволюция. Возвратимся теперь к предмету, оставленному нами в том состо¬ янии, которое он приобрел в руках Дж. С. Милля. Чтобы облег¬ чить читателю восприятие данного параграфа, я первым делом с небольшими пояснительными комментариями повторю принятые в этой книге дефиниции. Первыми двумя мы обязаны Рагнару Фришу. Под статическим анализом мы подразумеваем метод объяс¬ нения экономических явлений, устанавливающий соотношения между элементами экономической системы — ценами и количе¬ ствами товаров, — которые (все без исключения) имеют один и тот же временной индекс, иными словами — относятся к одному и тому же моменту времени. Обычная теория спроса и предло¬ жения на рынке отдельного товара в том виде, в каком она дает¬ ся в любом учебнике, иллюстрирует этот случай: она показывает спрос, предложение и цену такими, какими они предположитель¬ но должны быть в любой момент наблюдения, — ничто другое не берется в расчет. Но очевидно, что элементы экономической системы, взаи¬ модействующие в данный момент времени, являются результа¬ том предшествующих ситуаций; и сам способ их взаимодействия подвержен не менее очевидному влиянию того, как люди пред¬ ставляют себе будущие ситуации. Таким образом, говоря о нашем примере, мы можем рассматривать ситуацию на нашем рынке как определяемую или, по крайней мере, подверженную влиянию предшествующих решений производителей, поддающихся пра¬ вильной интерпретации не в условиях момента времени, выбран¬ ного для наблюдения, а только в условиях, превалировавших в момент принятия этих решений. Таким образом, мы приходим к необходимости учитывать прошлые и (ожидаемые) будущие значения наших переменных, лаги, временные последовательно¬ сти, скорости изменений, накопленные величины, ожидания и т. п. Методы, нацеленные на это, составляют экономическую ди¬ намику. Соотношение между статической и динамической теориями может быть объяснено с двух различных, хотя и родственных * [Й. А. Шумпетер оставил после себя одну раннюю версию (распечатан¬ ную) и три незавершенных «альтернативных варианта» (в рукописи) данного параграфа. Две из более поздних версий представлены здесь как подразделы а и Ь. Другие две версии были отданы на хранение вместе с остальной частью данной рукописи в Хафтонскую библиотеку Гарвардского университета.]
1270 Часть IV. С 1870 по 1914 г. точек зрения. С одной стороны, статическая теория подразуме¬ вает более высокий уровень абстракции. Динамические модели также абстрагируются от достаточно многих вещей, но в стати¬ ческой модели отсутствуют дополнительные черты реальности, а именно те, которые перечислены в конце предыдущего абзаца. Она все же ближе к чистой логике экономических величин, не¬ жели динамическая модель. С другой стороны, можно сказать, что статическая теория представляет собой частный случай бо¬ лее общей динамической теории: подтверждением в данном слу¬ чае служит возможность выведения статических моделей из ди¬ намических простым приравниванием к нулю «динамизирующих факторов», которые могут иметь место в последних.1 Наблюдатель, только что прибывший с Марса, вполне мог бы подумать, что человеческий разум, вдохновленный практиче¬ ским опытом, должен бы начинать анализ с относительно кон¬ кретных вещей и потом, по мере того как раскрываются все более тонкие взаимоотношения, переходить к относительно абстракт¬ ным, иными словами — начинать с динамических взаимосвязей и затем переходить к выяснению статических. Но так не было ни в одной области научных исследований:2 всегда статическая теория исторически предшествовала динамической, и причины этого представляются столь же очевидными, сколь и здравыми — статическую теорию создать намного проще; ее утверждения лег¬ че доказать и она представляется более близкой к (логическим) основаниям. История экономического анализа не является ис¬ ключением. Под стационарным состоянием, как предполагает сам тер¬ мин, мы подразумеваем не метод и не подход аналитика, но опре¬ деленное состояние объекта анализа, а именно экономического процесса, развивающегося в неизменном виде, или, точнее, эко¬ номического процесса, который просто воспроизводит сам себя. Однако, если понимать этот термин в том смысле, которым мы наделяем его здесь, оно является не чем иным, как методологи¬ ческой фикцией. По существу оно есть упрощающий прием. Но оно является и чем-то большим. Когда мы пытаемся предста¬ 1 В нашем примере простейшая из возможных динамическая модель со¬ стоит в том, чтобы сделать величину предложения (S*) в момент Бремени t зависящей не от цены в рассматриваемый момент времени, а от цены, пре¬ обладавшей некоторое время до этого. Если принять этот «производственный лаг» за единицу времени и если величина спроса (Dt) в момент времени t по- прежнему зависит от цены (рД преобладающей в тот же момент t> то мы можем описать эту модель двумя уравнениями: Dt = f(pt) и St = F(pt_j). Отсю¬ да, положив лаг равным нулю, мы получим статическую модель: Dt = f(pt) и S, = F(pt).
Глава 7. Анализ равновесия 1271 вить себе, как подобный процесс мог бы выглядеть на практике и какие из реальных феноменов могли бы в нем присутствовать, мы ipso facto выясняем, какие из них отсутствуют. Тем самым мы получаем инструмент анализа, помогающий нам установить источники последних — важность этого обстоятельства, казалось бы, излишне (но на самом деле, увы, совсем не излишне) подчер¬ кивать.3 Термин «эволюция» может быть использован как в бо¬ лее широком, так и в более узком значении. В более широком значении он включает все феномены, которые делают экономи¬ ческий процесс нестационарным. В более узком значении он объ¬ единяет те же феномены за вычетом таких, которые можно отнести на счет непрерывных колебаний экономических показа¬ телей в рамках неизменной системы институтов, вкусов или тех¬ нологического кругозора, — их можно включить в понятие эконо¬ мического роста. Читатель должен заметить, что, по крайней мере в принци¬ пе, «статика» и «динамика», с одной стороны, и «стационарное» и «эволюционное» состояния — с другой, независимы друг от друга. Мы можем описать стационарный процесс динамической моделью: так будет в том случае, если мы сделаем условия ста¬ ционарности процесса в любой данный период зависящими от того, что происходило с ним (процессом) в предшествующие пе¬ риоды. Мы также можем описать эволюционный процесс с по¬ мощью последовательности статических моделей: так будет в том случае, если мы анализируем отклонения от данного состояния, пытаясь описать статические взаимосвязи, существовавшие до того, как в системе произошло отклонение, и после того, как она «справилась» с ним.4 Последний метод известен как сравнитель¬ ная статика. Насколько мне известно, термин был впервые ис¬ 2 Например, в механике сначала были изучены статические взаимосвязи, а затем динамические, и только Лагранж рассматривал статику как частный случай динамики. 3 Мы пренебрегаем здесь целым классом проблем, в которых понятие стационарного состояния — понимаемого как состояние «длительной стаг¬ нации» — приобретает иное толкование, а именно как возможного состояния экономического общества в недалеком будущем. Это значение термина распро¬ странилось благодаря течению мысли, которое может быть коротко описано последовательностью: А. Смит—Рикардо—Милль—Кейнс—Хансен (см. часть V, глава 5). 4 Например, именно так поступала старая количественная теория денег, поскольку она содержала утверждение, что увеличение количества денег ceteris paribus вызовет пропорциональное повышение уровня цен. Это утверждение явно подразумевает возможность пренебречь «переходными* явлениями и об¬ ращается к «конечным результатам» процессов, порожденных этим отклонени¬ ем от предыдущего состояния экономического организма. Данный пример хо¬ рошо показывает, что эта процедура может быть весьма сомнительной.
1272 Часть IV. С 1870 по 1914 г. пользован Ф. Оппенгеймером5 в работе Wert und Kapitalprofit (1916; 2-е изд. — 1922). Наконец, читатель должен также заметить, что кратко из¬ ложенные выше концептуальные приемы не имеют ничего обще¬ го с аналогичными приемами, используемыми в естественных науках. Общераспространенное обратное впечатление обусловле¬ но двумя обстоятельствами. Во-первых, хотя эти приемы не за¬ ключают в себе ничего, кроме особенностей человеческого мыш¬ ления, столь же общих, как элементарная логика, они — или подобные им приемы — именно по этой причине всегда приме¬ нялись там, где того требовал характер анализируемых фактов. Так как естественные науки и в особенности механика весьма опережали экономическую теорию в плане техники анализа, эти концептуальные приемы были осознаны и применены физиками ранее, чем экономистами, так что среднестатистический образо¬ ванный человек узнает о них из механики прежде, чем знако¬ мится с ними в экономической теории, и потому склонен пола¬ гать, что они были «незаконно» заимствованы из механики. Во- вторых, учитывая неизвестность подобных приемов в областях, где преобладала более свободная концептуализация, некоторые экономисты, в частности И. Фишер, сочли нужным объяснить их смысл непосвященным с помощью аналогий с механикой. Но на этом сходство заканчивается. Мы знаем, что на самом деле по¬ нятие экономической статики можно вывести скорее из зоологии, чем из механики, и, что намного важнее, использование этого понятия на примитивном и подсознательном уровне имело место с самого начала развития экономического анализа. Прояснив таким образом основные моменты, я попытаюсь показать, 1) что эти усовершенствования аналитического аппа¬ рата экономической теории (реально или потенциально) посте¬ пенно разрабатывались в течение рассматриваемого периода, но недостаточно быстро — или недостаточно строго — для того, чтобы в полной мере повлиять на практику анализа до 1914 г.; 2) что последнее обстоятельство замедляло продвижение вперед и объясняет некоторые из наиболее серьезных недостатков имев¬ шихся достижений. 5 Следует четко отметить то обстоятельство, что сама динамическая те¬ ория по определению не имеет ничего общего с историческим анализом: ее временные параметры не имеют отношения к историческому времени — про¬ стая модель, которую мы использовали в качестве примера, ничего не говорит нам о том, была ли соответствующая конфигурация спроса и предложения достигнута во времена президента Вашингтона или президента Рузвельта; вре¬ менные последовательности являются теоретическими, а не историческими, или, иными словами, в модели используются теоретические, а не исторические датировки.
Глава 7. Анализ равновесия 1273 1) Понятие стационарного состояния было, как мы знаем, достаточно хорошо известно в предшествующий период. Но оно использовалось для описания состояния экономики, ожидаемого в некотором будущем, а не как методологическая фикция: в по¬ следнем варианте оно в полной мере использовалось только Мар¬ ксом, который называл это простым воспроизводством. Однако независимо от Маркса в рассматриваемый период это понятие стали использовать в целях отбора для предварительного анали¬ за групп наиболее простых проблем. Такое его применение под¬ разумевалось, например, Маршаллом,6 который говорил о «зна¬ менитой фикции „стационарного состояния"» — хотя в качестве методологической фикции это понятие вовсе не было «знамени¬ тым» в 1890 г. — и пользовался им неоднократно, а также, на¬ сколько мне известно, первым указал на возможность увеличе¬ ния полезности этого понятия для анализа путем определения его по-разному (более или менее строго) в различных применениях. Маршалл также дал импульс (которому последовали многие, и особенно Кассель7) к расширению идеи стационарного состояния до идеи сбалансированного прогресса, при котором население и богатство растут примерно одним и тем же темпом и в котором «методы производства и условия торговли изменяются незначи¬ тельно; и кроме того, характер самого человека является по¬ стоянной величиной». Эта концепция получила дополнительное внимание в наши дни благодаря тому, что она «решает» пробле¬ му полной занятости в моделях не только стагнирующей, но и растущей экономики.8 Это расширение понятия стационарности должно было четко ограничить феномен эволюции в узком смыс¬ ле, что и произошло. Но у всех ведущих теоретиков периода это означало, что они абстрагируются от феномена эволюции, а не пытаются построить его всестороннюю теорию. 6 См.: Principles. Р. 439 и далее <Маршалл. Принципы. Т. 2. С. 52 и далее>. Величайшим достижением этого направления анализа, конечно, явля¬ ется работа профессора Пигу (Pigou. The Economics of Stationary States. 1935). Первым, кто методологически проанализировал этот инструмент, был, я ду¬ маю, Дж. Н. Кейнс в работе «Предмет и метод политической экономии» <Scope and Method of Political Economy>. 7 Cm.: Theory of Social Economy. Ch. 1. § 6. Ссылка на Маршалла отно¬ сится к Principles. P. 441 <«Принципы». Т. 2. С. 54-55>. 8 В связи с этим полезно указать три современных исследования, отра¬ жающих пройденную нами с тех пор дистанцию: Lundberg Е. Studies in the Theory of Economic Expansion. 1937; Harrod R. F. An Essay in Dynamic Theory // Economic Journal. 1939. March; Domar E. Capital Expansion, Rate of Growth, and Employment // Econometrica. 1946. Apr.
1274 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Ни Вальрас, который использовал выражение point de vue statique <статическая точка зрения — фр*>, ни Маршалл, пред¬ почитавший словосочетание статический метод, не путали стати¬ ческую теорию и теорию стационарного состояния. Но большин¬ ство авторов смешивали эти понятия, свидетельством чему — растущая популярность термина «статическое состояние»,9 кото¬ рая является отличительным признаком этой путаницы. Тем не менее система экономической статики, хотя она осталась скорее интуитивно понятной, чем строго сформулированной, действи¬ тельно возникла в рассматриваемый период и фактически явля¬ ется его великим достижением. Но природа экономической ди¬ намики не была ясна даже интуитивно — одни считали ее исто¬ рической теорией перемен или теорией, принимающей в расчет тенденции; другие — теорией всеобщей взаимозависимости, про¬ тивостоящей частичному анализу отдельных феноменов; некото¬ рые — теорией современной экономики в сопоставлении с тра¬ диционной экономикой средних веков; и, наконец, некоторые — просто теорией небольших изменений экономических величин.10 Многие, среди них Бём-Баверк, вообще не желали слышать о таких понятиях, как статика и динамика, — для них существо¬ вал лишь один тип теории, который, несомненно, допускал раз¬ личные степени абстракции, но не логически отличные друг от друга «методы». Были и те, в чьих руках вся дискуссия дегради¬ ровала в спор о словах. Все это показывает важность (даже для чисто практических целей) логически строгих дефиниций: если бы природа статики была подвергнута строгому анализу, пробле¬ мы динамики определились бы сами собой. Но не вся дискуссия представляла собой простую путаницу. Мы находим намеки, ука¬ зывающие на современную теорию динамики. Это были не более чем намеки, иногда не более чем obiter dicta <оговорки>. Я могу лишь сослаться на относительно ясные и наиболее важные из них — все они принадлежат Панталеони.11 & У Дж. Б. Кларка под статикой понималась модель стационарного обще¬ ства, а под динамикой — модель эволюционных перемен (см. особенно: Essentials of Economic Theory. 1907). Кассель (Theory of Social Economy) использовал слова «статический» и «стационарный» как синонимы. 10 Именно это, я думаю, подразумевал Вальрас под phase dinamique de trouble continuel de Pequilibre par des changements dans ces donnees <«динами¬ ческой фазой длительного изменения равновесия, вызванного изменением его параметров»> (Elements. Р. 302). Определенно это имел в виду в своей важной статье Бароне: Barone. Sui trattamento di questioni dinamiche // Giornale degli Economisti. 1894. Nov. 11 В этом отношении фундаментально важными являются две его статьи: Caratteri delle posizioni iniziali e influenza che esercitano sulle terminali (Giornale Degli Economisti. 1901. Oct.) и Di alcuni fenomeni di dinamica economica (вы¬
Глава 7. Анализ равновесия 1275 2) Именно потому, что даже самые выдающиеся мыслители того времени не имели четкой динамической схемы или метода, они не осознавали серьезных недостатков своей статической схе¬ мы или метода. Эти недостатки проявляются только в динами¬ ческом контексте. В результате эти мыслители сами того не по¬ дозревая, то и дело отходили от своей статики, не имея на это права. Ситуация ухудшалась преобладавшим смешиванием ста¬ тической теории и теории стационарного — или квазистационар- ного — состояния. [Данная версия обрывается на этом месте, очевидно она осталась незавершенной. Далее следуют три строки стенографических заметок, являющихся наброском дальнейшего развития авторской мысли.] Ь) Определенность, равновесие и устойчивость. Из мастер¬ ской Вальраса статическая теория экономической вселенной появилась в виде большого числа количественных соотношений (уравнений) между экономическими элементами или переменны¬ ми (ценами и количествами потребительских и производитель¬ ных благ или услуг), которые, как предполагалось, одновремен¬ но определяют друг друга. Как только этот великий подвиг был совершен — как только была написана эта Magna Charta строгой экономической теории, которую мы сейчас рассмотрим несколь¬ ко подробнее, — начал развиваться тип исследований, неизвест¬ ный довальрасианской экономической науке. Чистая теория при¬ сутствовала в ней с самого, или почти с самого, начала. Но ее техника была весьма примитивной. Вальрасианская система урав¬ нений, однако, принесла с собой множество новых специфиче¬ ски логических или математических проблем, которые намного тоньше и глубже, чем думал сам Вальрас или кто-либо до него. Главным образом это проблемы определенности, равновесия и ступление в Итальянской ассоциации за прогресс науки в сентябре 1909 г.). Обе статьи переизданы в Erotemi di economia (1925. Vol. II). Основные моменты таковы: 1) Панталеони поднял вопрос о соотношении наблюдаемой конфигура¬ ции элементов экономической системы с предшествующими (во временном, а не только в логическом смысле) начальными условиями; как только мы под¬ нимаем этот вопрос, мы ставим фундаментальную проблему динамики. 2) Хотя определение динамики, данное Панталеони, не вполне удовлетворительно (Ero¬ temi. Р. 79), он уловил основную ее идею и поэтому понимал, что экономиче¬ ская статика есть не что иное, как caso particolare <частный случай> эконо¬ мической динамики (Erotemi. Р. 76). 3) Он понимал, что есть два рода (generi) проявлений динамики: одни имеют результатом состояние равновесия, дру¬ гие — нет, они представляют собой флуктуации, которые могут продолжатся неопределенно долго (Erotemi. Р. 77). Г. JI. Мур был весьма впечатлен этими идеями; возможно, он первым осознал их важность для общей теории. Тем не менее его метод был по существу методом сравнительной статики.
1276 Часть IV. С 1870 по 1914 г. устойчивости.12 Они слишком сложны, а самое главное, являют¬ ся слишком техничными для нас. Но если мы хотим понять при¬ роду достижений данного периода и их связь с современными исследованиями, некоторые фундаментальные моменты, связан¬ ные с этими проблемами, необходимо упомянуть. Для этого рассмотрим очень характерное для аналитических методов того периода разделение в том виде, в котором оно со¬ держится как в критической, так и в конструктивной части ра¬ боты Бёма-Баверка. Он намеревался «объяснить» или «понять» феномен процента. Для решения этой задачи, по его мнению, было необходимо сделать две вещи. Во-первых, найти «причину», «источник» или «природу» процента. Во-вторых, сделав это и защитив результат от критики со стороны других «теорий», сле¬ довало заняться проблемой факторов, детерминирующих ставку процента. Математические экономисты, особенно Парето, выска¬ зывали презрение к такой методологии. Но ее можно в опреде¬ ленной степени «спасти», если переформулировать следующим образом: поскольку экономическую систему невозможно трак¬ товать как набор неопределенных элементов, мы должны преж¬ де всего определить значения соответствующих этим элементам понятий (включая процент). Лишь потом мы сможем точно сфор¬ мулировать проблему их определения через определенные свойства функций (взаимосвязей), которые подразумевает эти значения. Да¬ лее логически следует доказательство того, что проблема действи¬ тельно может быть решена (доказательство существования решения) и, наконец, исследование «законов», на которые проливает свет это решение (свойств решения). Проделав все это, мы сможем сказать, что мы «объяснили» или «поняли» тот элемент или те элементы, которые мы хотели «объяснить» или «понять». В более общем плане, и в то же время более просто, мы мо¬ жем сказать, что определили набор величин (переменных), если 12 Читатель-нематематик, однако, может получить представление об этом типе проблем из книги профессора Хикса «Ценность и капитал*; читатель с математической подготовкой — из математического Приложения к той же работе, а также из статей профессора А. Вальда (Wald A. Ober einige Gleichungs- systeme der mathematischen Okonomie // Zeitschrift fllr NationalOkonomie. 1936. Dez. — статья объединяет результаты двух более ранних и более технических работ); профессора П. А. Самуэльсона (Samuelson Р. А. 1) The Stability of Equilibrium: Comparative Statics and Dynamics // Econometrica. 1941. Apr.; 2) The Stability of Equilibrium: Linear and Nonlinear Systems // Ibid. 1942. Jan.) и профессора Дж. фон Неймана (Neumann J., von. A Model of General Economic Equilibrium // Review of Economic Studies. 1945-1946 — перевод более ранней статьи на немецком языке). Эти работы прекрасно дополняют друг друга. См. также: Frisch R. On the Notion of Equilibrium and Disequilibrium // Review of Economic Studies. 1936. Febr.
Глава 7. Анализ равновесия 1277 мы можем указать соотношения, которым они должны соответ¬ ствовать и которые ограничивают возможный диапазон их зна¬ чений. Если эти соотношения определяют лишь одно значение или последовательность значений, мы говорим об однозначной определенности — случай, который, конечно, особенно удобен. Однако соотношения могут определять более чем одно возмож¬ ное значение или последовательность значений — что менее удо¬ влетворительно, но все же лучше, чем ничего. В частности, соот¬ ношения могут определять только диапазон значений.13 В свете того, что было сказано в предыдущем абзаце, мы понимаем, что «определение» набора величин в том смысле, в котором мы ис¬ пользуем это выражение, — это еще не все, что входит в задачу «объяснения» явления. Но мы также понимаем, что это неотъем¬ лемый и важный элемент — или, точнее, совершенно необходи¬ мый шаг — в решении этой задачи. Вот и ответ на вопрос, столь часто задаваемый с усмешкой: почему теоретики должны так бес¬ покоиться об «элементарной определенности». Если соотношения, выведенные из нашего исследования «зна¬ чения» феномена, определяют набор значений переменных, ко¬ торые не обнаруживают тенденции к изменению под воздействием тех факторов, которые заключены в самих этих соотношениях, мы говорим о равновесии: мы говорим, что эти соотношения определяют условия равновесия или позицию равновесия данной системы и что существует набор значений переменных, удовле¬ творяющий условиям равновесия. Конечно, вовсе не обязатель¬ но должен существовать такой набор значений переменных, ко¬ торый удовлетворял бы заданному набору соотношений. Кроме того, возможно существование нескольких подобных наборов или бесконечного множества их. Наличие нескольких равновесий не обязательно бесполезно, но, с позиций любой точной науки, су¬ ществование «однозначно определенного равновесия (набора зна¬ чений)», конечно, является наиважнейшим, даже если доказа¬ тельство должно быть приобретено ценой весьма ограничитель¬ ных допущений. При невозможности доказать существование 18 Вот примеры: предположим, мы имеем дело с людьми, которые, полу¬ чая один доллар дохода, неизменно занимают еще один и сразу тратят оба (в кейнсианской терминологии это означает, что предельная склонность к по¬ треблению равна 2); если так будет продолжаться, денежные значения пара¬ метров возрастут, но процесс является полностью определенным. Читатель должен иметь это в виду, поскольку многие часто путают определенность и равновесие. И вновь читатель может легко убедиться, что монополист может извлечь одно и то же максимальное количество прибыли при двух или более различных ценах на его продукт. Наконец, в случаях двусторонней монополии цена, как правило, бывает неопределенной. Но она является таковой в преде¬ лах, которые определяются совершенно однозначно.
1278 Часть IV. С 1870 по 1914 г. однозначно определенного равновесия — или, во всяком случае, небольшого количества возможных равновесий — на сколь угод¬ но высоком уровне абстракции данная область исследования пред¬ ставляет собой хаос, не подвластный аналитическому осознанию. И в данном случае мы получаем простой и убедительный ответ на вопрос непосвященного о причинах нашего беспокойства от¬ носительно «определения равновесия», а также на более специ¬ фический вопрос: почему эта концепция играла такую роль в учениях Вальраса и Маршалла?14 Соотношения, с которых мы начинаем, в зависимости от того, связывают ли они элементы, относящиеся к одному момен¬ ту или к разным, могут определять статическое или динамиче¬ ское равновесие. Ведущие теоретики того периода пользовались только первым понятием — по крайней мере, в своих матема¬ тических построениях — и, кажется, не имели сколько-нибудь точного представления о проблемах, центральных для второго. Поэтому мы ограничимся статическим равновесием, за исключе¬ нием тех случаев, когда описание и критика рассматриваемых те¬ орий потребуют от нас упоминания динамических аспектов. Сле¬ дует подчеркнуть, как это было сделано в первой части данного параграфа в отношении самих терминов «статический» и «дина¬ мический», что концепция равновесия, как статическая, так и динамическая, не имеет ничего общего с каким-либо заимство¬ ванием (оправданным или нет) из тех областей естественных на¬ ук, где встречаются аналогичные концепции. Они являются ло¬ гическими категориями и поэтому столь же общи, как и сама логика. Они встречаются и в естественных, и в общественных науках, потому что их создал один и тот же человеческий разум. Равновесие, независимо от того, статическое оно или дина¬ мическое, может быть устойчивым, нейтральным или неустойчи¬ вым. Прежде чем углубиться в этот предмет, неплохо будет крат¬ ко — и очень поверхностно — остановиться на смысле системы уравнений и на концепции одновременного определения значе¬ ний некоторого набора переменных. Мы снова начинаем с пер¬ вых двух из четырех шагов, на которые мы разделили аналити¬ ческую процедуру и которые впервые в истории экономической теории стали ясно различимыми в исследовании Вальраса, т. е. 14 Его роль в учении австрийцев, в частности Визера, была в действи¬ тельности столь же фундаментальной. Если это не так очевидно, то только вследствие их технической слабости. Представители исторической школы, имевшие такую же слабость, говорили об «эквилибристах» (sic) [от слова equilibrium — равновесие] как о некоей школе или секте. Однако на самом деле авторы, которых так называли, лишь сформулировали более ясно то, что пыта¬ лись нащупать все теоретики того периода (а фактически и предшествующего).
Глава 7. Анализ равновесия 1279 обратимся к природе феноменов, которые намереваемся изучать, и раскроем предположительно существующие (исходя из наших знаний о природе этих феноменов) взаимосвязи между ними. Вы¬ разив эти взаимосвязи с помощью уравнений, мы готовы к тре¬ тьему шагу: мы объединим их в систему (теоретическую «мо¬ дель») и зададимся вопросом, существует ли такой единственный набор значений элементов, представленных в этой системе в ка¬ честве переменных (или «неизвестных»), который удовлетворит всем уравнениям одновременно — отсюда выражение «одновре¬ менно выполняемые уравнения» simultaneous equations>. До сих пор, надеюсь, все было достаточно просто. Но ответ на по¬ следний вопрос — конечно же, в большинстве случаев отрица¬ тельный — дать чрезвычайно трудно. Простой здравый смысл, несомненно, может подсказать определенные условия, которые необходимо соблюсти при нахождении такого уникального набо¬ ра значений — «решения». Так, уравнения должны быть «под¬ линными» уравнениями, а не простыми тождествами (типа х рав¬ няется х);15 они должны быть независимыми в том смысле, что ни одно из них не должно выводиться из другого или других уравнений;16 их должно быть достаточно много; и, конечно, они не должны противоречить друг другу.17 Но эти условия адекват¬ ны и легко верифицируемы лишь в очень простых случаях, к ко¬ торым система Вальраса не относится. Весьма развитая аргумен¬ тация с использованием некоторых сложных инструментов совре¬ менной математики необходима для решения проблемы, на 15 Но тождества, выражающие тот факт, что х и у, встречающиеся в других уравнениях системы, действительно идентичны (х з у), позволяют со¬ кратить либо х, либо у и тем самым играют не меньшую роль в определении равновесия, чем уравнения. Смешивание утверждений, являющихся тожде¬ ствами, и утверждений, способных определить равновесные значения, часто становится источником ошибок и споров. См.: Marschak J. Identity and Stability in Economics: A Survey // Econometrica. 1942. Jan. 16 Однако независимость следует отличать от автономии. Вышеприведен¬ ное условие требует лишь, чтобы ни одно уравнение не следовало из других математически. Здесь не имеет значения, если по экономическим соображе¬ ниям одно или несколько уравнений не может соблюдаться без того, чтобы соблюдались другие, хотя в других случаях это очень важно. Понятие автоно¬ мии — которым мы обязаны Фришу — выходит далеко за рамки нашего ис¬ следования. 17 Следует хотя бы вскользь отметить принципиальное значение послед¬ него условия (оно также показывает, что подобные чисто логические вопросы могут непосредственно касаться острых практических проблем). Если система или модель, которая корректно выражает фундаментальные черты капитали¬ стического общества, содержит взаимно противоречащие уравнения, это долж¬ но быть доказательством внутренне присущих капиталистической системе ♦дефектов» — доказательством реальных, а не воображаемых «противоречий капитализма».
1280 Часть IV. С 1870 по 1914 г. которую мы бросим беглый взгляд в § 7. Вальрас и Маршалл были далеки от ее решения — одной из причин послужило от¬ сутствие в период их творчества некоторых требуемых для этого математических инструментов — и даже не имели ясного пред¬ ставления о ее существе и сложности. Но, как мы также увидим, Вальрас занимался не только «подсчетом уравнений».18 [Эта версия также не завершена. Далее мы приводим один абзац из ранней версии (см. Приложение), так как в нем очень кратко даются опре¬ деления устойчивого, нейтрального и неустойчивого равновесия. Эти по¬ нятия будут снова затронуты в последующих параграфах данной главы.] Итак, мы можем рассматривать стационарные и эволюционные процессы и анализировать оба вида процессов либо статическим, либо динамическим методом. Теперь введем понятие равновесия. Простей¬ шим и в большинстве применений наиболее важным является случай статического равновесия. Предположим, мы решили вопрос, какие из элементов экономической вселенной мы хотим определить и какими должны быть данные и соотношения, посредством которых это будет сделано. Далее возникает вопрос: являются ли эти соотношения, ко¬ торые должны выполняться одновременно (система уравнений), доста¬ точными для того, чтобы определить наборы значений этих элементов (переменных), удовлетворяющие этим уравнениям? Такой набор может не существовать вовсе, возможно наличие одного такого набора или более чем одного. Наша система не становится бесполезной, если таких наборов несколько. Но наиболее подходящим случаем, о ниспослании которого молится каждый теоретик, является, конечно, случай един¬ ственного набора значений. Такие наборы мы называем равновесными и говорим, что система находится в равновесии, если ее переменные принимают определенные таким образом значения. При этом, разуме¬ ется, эти значения намного полезнее для нас, если они устойчивы, чем если они нейтральны или неустойчивы. Устойчивое равновесное зна¬ чение — это такое равновесное значение, изменение которого на неболь¬ шую величину приводит в действие силы, способствующие возвращению к прежнему состоянию; нейтральное равновесие — это такое равнове¬ сие, которое не связано с подобными силами; неустойчивое равнове¬ сие — это такое равновесие, изменение которого приводит в действие силы, уводящие систему все дальше и дальше от равновесия. Шар, на¬ ходящийся на дне чаши, иллюстрирует первый случай; шар, лежащий на бильярдном столе, — второй; и шар, помещенный на верхнюю точ¬ ку перевернутой чаши, — третий случай. Естественно, условия, кото¬ рые обеспечивают устойчивость, а отсутствие которых порождает неустой¬ чивость, особенно интересны для постижения логики экономической сис¬ темы. Наше высказывание, что именно условия устойчивости стабильности порождают наши теоремы, следует понимать именно в этом смысле. 18 См.: Маршалл. Принципы. Математическое приложение, замечание XXI в конце.
Глава 7. Анализ равновесия 1281 4. Гипотеза конкуренции и теория монополии* Выше уже было сказано, что экономисты рассматриваемого периода, по сути, сохраняли привычку своих «классических» предшественников, заключавшуюся в рассмотрении конкуренции как нормальной ситуации, на основе изучения которой необхо¬ димо строить общий анализ;1 и что, подобно этим предшествен¬ никам, они переоценивали область применимости такого рода анализа. Фактически довольно большое число авторов рассмат¬ ривали конкуренцию как нормальную ситуацию либо в том смыс¬ ле, что она типична для большинства случаев реальной деловой практики (Вальрас, австрийцы), либо в том смысле, что откло¬ нения от конкуренции, хоть и частые, могут быть полностью учтены посредством введения в каждом случае специальных ус¬ ловий (Маршалл, Виксель);2 либо в том смысле, что конкурен¬ ция «должна» быть нормальной ситуацией и ее можно — и «сле¬ дует» — воплощать в жизнь посредством соответствующих мер (Кларк); либо, наконец, в том смысле, что реальная экономиче¬ ская система, какой бы неконкурентной она ни была в различ¬ ных своих частях, тем не менее в целом ведет себя так, как буд¬ то бы она конкурентна (Кассель). Кроме того, хоть и не все эти авторы некритически воспевали конкуренцию (см. ниже, § 5), почти все они имели склонность, характерную для экономиста- теоретика (которая не имела ничего общего с политическими предпочтениями), — склонность к простым, легко «манипулиру¬ емым» моделям. Ясно, что обобщенное описание теоретиком эко¬ номического поведения значительно упрощается с принятием до¬ пущения, согласно которому цены всех продуктов и «факторов» не могут быть подвержены ощутимому влиянию со стороны от¬ дельного домохозяйства и отдельной фирмы, а потому могут трак¬ * [Этот параграф был обнаружен в четырех частях, три из них распеча¬ таны на машинке (в каждой страницы пронумерованы отдельно) и одна в рукописи без нумерации страниц. Судя по всему, части должны были следо¬ вать друг за другом, за исключением последней, очень короткой и, по-видимо- му, написанной довольно-таки рано. Рукописной была часть, трактующая олигополию. Она явно осталась незавершенной. Еще один текст, озаглавлен¬ ный «Монополия, олигополия, двусторонняя монополия», — вероятно предва¬ рительный эскиз (не распечатан), — был отдан на хранение вместе с остальной рукописью в Хафтонскую библиотеку Гарварда.] 1 Но вспомните о том, что было сказано об оговорках и предостережениях Милля, которым не всегда придавалось должное значение. Не следует нам забывать и то обстоятельство, что Курно развил свой анализ из случая моно¬ полии. 2 Но Парето настойчиво отрицал утверждение, что конкуренция на самом деле «правит* в нашем обществе (см.: Cours. Vol. И. Р. 130).
1282 Часть IV. С 1870 по 1914 г. товаться как данные в рамках теории их поведения.3 Таким об¬ разом, эти цены в общем и целом определяются совокупным вли¬ янием действий всех домохозяйств и всех фирм на «рынках». Механизмы этих рынков сравнительно просто объяснить, коль скоро домохозяйства и фирмы не имеют иного выбора, кроме как приспосабливать количества товаров и услуг, которые они жела¬ ют купить или продать, к «господствующим» ценам. Мы можем назвать это «принципом исключения стратегического поведения» и в соответствии с этим сказать, что в целом чистая теория дан¬ ного периода преимущественно была чистой теорией статическо¬ го равновесия, исключавшей стратегическое поведение. Общее повышение уровня строгости научных рассуждений в конце кон¬ цов привело к появлению если и не термина, то сути того, что мы теперь называем чистой или совершенной конкуренцией.4 а) Гипотеза конкуренции. Она была сформулирована Курно в конце главы 7 и начале главы 8 его «Исследований»: начав со случая чистой монополии (см. его обсуждение ниже), он сначала ввел еще одного продавца, потом еще нескольких — и так до тех пор, пока, увеличив их количество до бесконечности, не пришел к случаю «неограниченной» (illimited) конкуренции, в котором количество продукта, выпускаемое каким-либо производителем, слишком мало для того, чтобы ощутимо влиять на цену или про¬ водить ценовую стратегию.5 Джевонс добавил к этому свой за¬ кон безразличия, в котором дал понятие совершенного рынка, на котором не может в какой-либо момент времени существовать более чем одна цена каждого однородного товара. Эти два при¬ 3 Интересно заметить, что в 1939 г. профессор Хикс был так же, как и Дж. С. Милль в 1848 г., убежден в том, что успешный теоретический анализ сущностно ограничен рамками случая конкуренции: отказ от гипотезы конку¬ ренции грозит «крушением... большей части экономической теории» (Value and Capital. 1939. P. 84). 4 Термин «чистая конкуренция», который будет использоваться в этой книге, введен профессором Э. X. Чемберлином в книге «Теория монополисти¬ ческой конкуренции» (предисловие к первому изданию датировано 1932 г., но основная аргументация со всеми существенными моментами содержится в неопубликованной докторской диссертации, представленной к защите в 1927 г.). См. ниже: часть V, глава 2. 5 Преимущество этого подхода состоит в следующем: он подчеркивает то обстоятельство, что чистая конкуренция является результатом выполнения определенных условий, — это намного лучше, чем считать ее институциональ¬ ной данностью. Кроме того, Курно подчеркивал (Researches. Р. 90), что коли¬ чество, выпущенное каждым производителем, должно быть «пренебрежимо мало не только по сравнению с общим объемом производства, D = F(p), но и по сравнению с производной F'(p), так что объем производства отдельного произ¬ водителя может быть вычтен из D без сколько-нибудь заметного изменения цены товара*.
Глава 7. Анализ равновесия 1283 знака — исключение ценовой стратегии и закон безразличия — выражают, насколько я могу судить, то, что Вальрас называл libre concurrence <свободной концепцией — фр.>. Определение Парето (Cours. I. Р. 20) сводится к тому же самому. Однако это не избавляет от всех логических трудностей, скрывающихся за понятием конкурентного рынка,6 и некоторые из них должны быть здесь кратко упомянуты. Механизм чистой конкуренции предположительно действу¬ ет через желание каждого участника максимизировать свою чи¬ стую выгоду (удовлетворение или денежный выигрыш) посред¬ ством оптимального приспособления количеств покупаемых и продаваемых <благ>. Но, как бы мы ни исключали «стратеги¬ ческое поведение», все равно останется в силе тот факт, что эта адаптация приведет к различным результатам в зависимости от информированности, скорости реакции и «рациональности» уча¬ стников игры, а также в зависимости от их ожиданий относи¬ тельно будущих изменений цен, не говоря уже о том, что дей¬ ствия этих участников подвержены дополнительным ограничени¬ ям, созданным их прошлыми решениями. Как мы увидим далее, Вальрас весьма хорошо понимал эти трудности и (например, в последнем абзаце 35-го урока своих «Элементов») ясно видел не¬ обходимость в будущем сконструировать динамическую систему для того, чтобы принять их в расчет. Однако он видел не менее ясно, что, будучи поглощенным решением новаторской задачи раз¬ работки основ математической теории экономического процесса, он не имел иного выбора, кроме героического упрощения (Ele¬ ments. Р. 479). Так, вначале он постулировал, что количества про¬ изводительных услуг, которые заключены в единице любого про¬ дукта (производственные коэффициенты), являются технологиче¬ скими константами; что не существует такого феномена, как постоянные издержки; что все фирмы в отрасли производят про¬ дукт одного и того же вида, одним и тем же методом и в равных количествах; что производственный процесс не занимает време¬ ни; что проблемами размещения производства можно пренебречь. В таких обстоятельствах было вполне естественным, что он и в данном случае пользовался или злоупотреблял привилегиями пи¬ онера, сводя все возможные типы реакций к единому стандарт¬ ному типу.7 Возникает вопрос: какие из этих допущений (и в ка¬ 6 Первым автором, ощутившим логический дискомфорт от обращения осталь¬ ных с этим понятием, был Г. Л. Мур (Moore Н. L.) 1) Paradoxes of Competition // Quarterly Journal of Economics. 1906. Febr.; 2) Synthetic Economics. P. 11-17), но его собственная трактовка этого понятия является не более удовлетворительной. 7 Однако при этом он то и дело ссылался на не слишком строго сформули¬ рованный закон больших чисел. В этом он следовал предложению Курно.
1284 Часть IV. С 1870 по 1914 г. кой степени) он подразумевал в своем понятии «свободной кон¬ куренции»? Некоторые (среди них профессор Найт) утверждали, что Вальрас (и вообще теоретики той эпохи) намеревался причис¬ лить к атрибутам чистой конкуренции «всезнание», идеальную рациональность и мгновенность реакции. Тогда отклонения от этой модели должны принадлежать к обширной области так на¬ зываемых «фрикций». Фрикции должны выполнять функцию «помощника» чистой конкуренции, который «подбирает» все, что последняя не в состоянии вместить в себя. Однако представляет¬ ся, что нет смысла так перегружать чистую конкуренцию и при интерпретации авторов той эпохи вполне возможно отделить их понятие чистой конкуренции, определенное в предыдущем абза¬ це, от любых дальнейших допущений о знаниях, быстроте реак¬ ции, рациональности действий и всех других вышеупомянутых моментах даже в тех случаях, когда авторы сами не проводили такого разделения.8 Маршалл, однако, придерживался другой линии. В то вре¬ мя как Вальрас более всех других ведущих экономистов был склонен к отметанию всего, что он не считал существенным для своей теоретической схемы, Маршалл, следуя английской тра¬ диции, был склонен «спасать» каждый «кусочек» реальности, который мог остаться без его внимания. Что касается нашего слу¬ чая, то он не пытался во всех тонкостях отточить логику конку¬ ренции. На первых страницах своих «Принципов» Маршалл под¬ черкнул важность скорее экономической свободы, чем конкурен¬ ции, и воздержался от строгого определения последней. Более того, в «Принципах» он уделял много внимания проблемам от¬ дельных фирм, — тому, как они завоевывают свои специализи¬ рованные рынки и маневрируют на них, а затем вновь теряют эти рынки, — и определенным последствиям таких действий. Пред¬ ставляется, что в этом есть нечто большее, чем простая непри¬ язнь к голым абстракциям. Это осведомленность о том круге 8 Примером, иллюстрирующим важность этого разделения, является утверждение, что, согласно докейнсианской теории, в условиях совершенной конкуренции не может существовать вынужденной безработицы, за исключе¬ нием «фрикционной* (Keynes. General Theory. P. 16) <Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Прогресс, 1978. С. 69>. Подразумеваемая здесь критика полностью отпадет, как только мы вспомним, что «полная за¬ нятость» есть свойство не чистой конкуренции самой по себе, но совершенного равновесия при чистой конкуренции. Но если бы чистая конкуренция подра¬ зумевала идеально быстрое приспособление, то и полная занятость, и совер¬ шенное равновесие должны были бы присутствовать практически всегда — с оговоркой о «фрикциях» — и можно было бы утверждать, что подобная теория не соответствует реальности.
Глава 7. Анализ равновесия 1285 проблем, которые позднее разрабатывались в теории монополис¬ тической (Чемберлин) или несовершенной (Робинсон) конкурен¬ ции. Можно сказать, что Маршалл был основоположником этой теории. Но между ним и современными приверженцами данной теории существует тонкое различие в подходах к указанным про¬ блемам, которое не так-то просто выразить. Если мы считаем, с одной стороны, что из всего бесконеч¬ ного разнообразия рыночных структур чистая или совершенная монополия и чистая или совершенная конкуренция выделяются благодаря определенным свойствам — из которых наиболее важ¬ ным является то, что оба случая доступны для трактовки посред¬ ством относительно простых и (как правило) однозначно опреде¬ ленных рациональных схем, — и, с другой стороны, что значи¬ тельное большинство практических ситуаций есть не что иное, как смеси и гибриды этих двух случаев, то представляется есте¬ ственным принять чистую монополию и чистую конкуренцию в качестве двух чистых или фундаментальных структур и занять¬ ся изучением того, как ведут себя их гибриды. Такова позиция теоретиков монополистической или несовершенной конкуренции. Но вместо того чтобы рассматривать гибридные структуры как смеси или отклонения от фундаментальных, мы можем также считать фундаментальными структурами гибриды, а чистую мо¬ нополию и чистую конкуренцию — крайними ситуациями, в ко¬ торых содержание реального экономического поведения выхоло¬ щено. Это намного ближе к тому курсу, которого придерживал¬ ся Маршалл. Если читатель считает, что я стремлюсь провести разделение там, где нет различий, ему следует задасться вопро¬ сом: соответствует ли данное выше определение чистой конкурен¬ ции тому, что мы подразумеваем, говоря о конкурентном бизне¬ се? Не правда ли, при этом мы имеем в виду систему мотивов, решений и действий, навязываемых фирме необходимостью вес¬ ти дела лучше или по меньшей мере успешнее своих собратьев; это именно та ситуация, применительно к которой мы говорим о технологической и коммерческой эффективности «конкурент¬ ного» предприятия. Эта форма поведения должна полностью от¬ сутствовать в случае как чистой монополии, так и чистой кон¬ куренции, которые тогда логичнее назвать вырожденными, а не фундаментальными структурами.9 Это, если я не ошибаюсь, се¬ 9 Мораль этого рассказа, конечно же, такова, что разложение феномена на логические компоненты и разработка чистой логики каждого из них может привести к тому, что в попытке понять феномен мы потеряем его из виду: сущность химического соединения содержится именно в соединении, а не в каком-либо его элементе или в них всех.
1286 Часть IV. С 1870 по 1914 г. годня ощущается повсеместно — отсюда поиск «работоспособно¬ го» (workable) понятия конкуренции (Дж. М. Кларк), который вполне мог бы начинаться с анализа аргументации Маршалла. Однако последний был исключительно неудачливым в этой час¬ ти своего учения. Ни теоретики, ни враги теории из числа ин¬ ституционалистов не нашли у него намеков, которые они могли бы развить. Ь) Теория монополии. Мы уже сделали обзор работ и взгля¬ дов экономистов данного периода, относящихся к практическим проблемам монополии, олигополии и монополистической прак¬ тики, которые попали в центр внимания экономистов благодаря быстрому развитию крупного бизнеса. Теперь мы должны обра¬ титься к теоретическим инструментам, которые эти экономисты создали для использования в данной области. Несколько превос¬ ходных критических историй концепций этого рода позволяют нам ограничиться самыми общими контурами.10 Главными были достижения Курно; исследования данного периода можно рас¬ сматривать как серию успешных попыток развить его статиче¬ скую теорию чистой монополии и другую серию намного менее успешных попыток развить и исправить его теории олигополии и двусторонней монополии. Второе место разделили Маршалл и Эджуорт.11 Чтобы оценить достижения Курно, необходимо вспомнить то обстоятельство, что, как мы отметили не без удивления, до него практически не существовало теории монополии, несмотря на все разговоры о ней, и даже отправная точка его анализа — маршал- лианская функция спроса (loi du ctebit) не была достаточно ясно сформулирована до 1838 г. В первую очередь заметим, что функ¬ ция спроса D = F(P\ а стало быть, и функция выручки pF(p) и функция предельной выручки F(p) + pF'(p) (Researches. P. 53) являются объективно данными для монополиста, который, с одной стороны, может «эксплуатировать» данную функцию спро¬ 10 См., например: Leduc Gaston. Theorie des prix de monopole. 1927; пер¬ вую и третью главы в работе Э. X. Чемберлина «Монополистическая конкурен¬ ция* (5-е изд. — 1946), там же читатель найдет почти полную библиографию; Zeuthen F. Problems of Monopoly and Economic Warfare. 1930; Stackelberg Hvon. Marktform und Gleichgewicht. 1934. Ch. 5; Hicks J. R. The Theory of Monopoly // Econometrica. 1935. Jan. 11 Вклад Вальраса незначителен. Однако рядом с Курно мы могли бы упомянуть Дюпюи и Эллета. Некоторые достижения Эджуорта представлены в его Mathematical Psychics (1881), остальные, особенно перевод его важной ста¬ тьи Teoria puro del monopolio (Giornale degli Economisti. 1897. July), содержат¬ ся в сборнике Papers Relating to Political Economy. См. также: Pigou A.C. 1) Wealth and Welfare. 1912; 2) Economics of Welfare (4th. ed. 1932. Past II. Ch. 15; и, невзирая на дату: Bowley. Mathematical Groundwork. 1924.
Глава 7. Анализ равновесия 1287 са по своему усмотрению но, с другой стороны, предположитель¬ но не может изменить ее к своей выгоде, например с помощью рекламы или обучения своих покупателей новым способам ис¬ пользования его продукта. Таким образом, нам впервые представ¬ лено (в неявном виде) определение монополии, которое исклю¬ чает значительное большинство всех «единственных продав¬ цов», наблюдаемых нами в реальной жизни.12 Данные функции выручки Курно затем сопоставил с кривыми общих и предель¬ ных издержек,13 чтобы вывести теорему, которая теперь столь хорошо известна всякому начинающему: мгновенный выигрыш максимизируется, если монополист устанавливает цену, при ко¬ торой предельная выручка равна предельным издержкам (Re¬ searches. Р. 57). Эта теорема, конечно, строго статична и отно¬ сится к сфере частичного анализа (см. ниже, § 6). Кроме того, она основывается исключительно на критериях максимума, разрабо¬ танных в дифференциальном исчислении, т. е. доказывается су¬ ществование и единственность максимума и характер влияния издержек на оптимальную цену монополиста определяется лишь для небольших изменений <величин>.14 Но, несмотря на эти и 12 Тем не менее большинство экономистов сегодня принимают это весьма ограничительное определение и при этом продолжают применять термин «мо¬ нополия» и теорию монополии Курно ко всем случаям существования един¬ ственных продавцов. Логические следствия из теории Курно анализировались в: Sweezy Р. М. On the Definition of Monopoly // Quarterly Journal of Economics. 1937. Febr. Речь идет об «изолированной монополии* Чемберлина; его чистая монополия... [сноска не завершена]. 13 Эти кривые издержек Курно не рассматривал (в отличие от функций выручки) как заданные независимо от действий монополиста: он особенно отмечал то обстоятельство, что монополист, контролирующий несколько заво¬ дов, должен задействовать только те, которые могут работать наиболее эконо¬ мично, тогда как конкурентные фирмы стремятся задействовать все заводы до тех пор, пока это приносит хоть какую-нибудь прибыль (Researches. Р. 87). Следует отметить также, что он обсуждал случай убывающих предельных издержек — и таким образом правильно понимал смысл термина «убывающие издержки*, который Эджуорт разработал почти шестьдесят лет спустя. Нако¬ нец, он подчеркивал то обстоятельство, что постоянные составляющие общих издержек не влияют на цену и что, в частности, издержки не учитываются, если все они являются постоянными и, стало быть, предельные издержки рав¬ ны нулю. 14 Математические критерии наличия единственного максимума у не¬ прерывной функции одной переменной таковы: первая производная функции должна равняться нулю, а ее вторая производная должна быть отрицательной; эти критерии действуют лишь для небольшого интервала и не дают ответа на вопрос, имеет ли та же функция другие максимумы за пределами этого интер¬ вала. Курно сформулировал свои допущения о форме кривых общей выручки и общих издержек таким образом, чтобы обеспечить единственный максимум. Но его доказательство того, что небольшое увеличение предельных издержек вызовет увеличение оптимальной цены монополиста, хотя (в зависимости от
1288 Часть IV. С 1870 по 1914 г. другие критические замечания, которые не могут быть представ¬ лены здесь,15 это было замечательное достижение, к которому, так же как и к трактовке налогообложения товаров, произведен¬ ных в условиях монополии (глава 6), мы должны относиться с величайшим восхищением. В главе 13 Книги V Маршалл воспроизвел этот анализ по» средством своей собственной техники, которую не каждый сочтет превосходящей технику Курно.16 Но он добавил и нечто по-на¬ стоящему свое. Курно действительно понимал, что структура из¬ держек монополиста может оказаться более благоприятной, чем в конкурентной отрасли. Но именно Маршаллу выпала честь от¬ метить всю важность этой возможности и раскрыть ее со всем размахом его практической мудрости: его аргументация в дей¬ ствительности сводится к отрицанию тезиса, что цена, обычно устанавливаемая в условиях современной промышленной моно¬ полии, выше, а количество произведенных продуктов меньше, чем было бы «при свободной конкуренции». Опять-таки Курно конечно знал, но не подчеркивал то обстоятельство, что моно¬ польная цена является детерминированной в ином смысле, неже¬ ли конкурентная цена: при чистой конкуренции фирмы должны принимать преобладающую цену; монополисты не подвержены такому принуждению и либо по стратегическим соображениям увеличения своей собственной прибыли, либо в интересах кого- либо еще, особенно покупателей, вполне могут устанавливать цены ниже сиюминутного оптимума. Маршалл понимал, что это значит. Взору исследователя открывалось широкое многообразие формы кривой спроса) иногда намного большее, а иногда намного меньшее, чем увеличение предельных издержек, серьезно ограничивается допущением, что приращения издержек и цены настолько малы, что их квадратами (и более высокими степенями) и произведениями можно пренебречь. В § 32 главы 5 Курно попытался освободиться от этого ограничения посредством разбиения двух приращений, если они недостаточно малы, на небольшие элементы и перехода от старой кривой издержек к новой посредством этих небольших шагов, к каждому из которых его доказательство должно было быть примени¬ мым. Полагаю, ясно, почему эта процедура неприемлема. 15 В частности, спорным является доказательство Курно (Researches. Р. 87-89) тезиса о том, что оптимальная цена монополиста всегда выше, чем цена при чистой конкуренции, хотя при равных общих количествах произве¬ денной продукции «издержки всегда выше для конкурирующих продавцов, чем при монополии*. 16 Маршалл рассуждал в терминах совокупной чистой выручки монопо¬ листа, а не предельной выручкой («Шкала монопольного дохода* — Principles. Р. 539 <Принципы. Т. 2. С. 177>). Именно поэтому кривая предельной выруч¬ ки, которая была вновь введена Чемберлином и Робинсон, поразила экономи¬ стов около 1930 г. как некое новшество.
Глава 7. Анализ равновесия 1289 важных феноменов и проблем,17 которым суждено было вскоре снова погрузиться в идеологический туман.18 Но, как и Курно, Маршалл не уделил адекватного внимания одному очень важно¬ му аспекту монополистической стратегии — ценовой дискрими¬ нации. Теория этого явления в рудиментарной форме была раз¬ работана Дюпюи, Вальрасом19 и Эджуортом. Рассмотрение этого круга проблем Пигу в работе «Богатство и благосостояние» <Wealth and Welfare> показывает уровень понимания дискриминации экономистами того периода. Однако мы не должны забывать, что специалисты по прикладным дисциплинам, особенно по эконо¬ мике транспорта, пошли дальше этого.20 [с) Олигополия и двусторонняя монополия.] Курно, однако, оставил в наследство экономистам еще два вклада. Один из них — 17 См. § 6-8 главы о монополии, и особенно аргумент Маршалла о том, что он назвал компромиссной выгодой <compromise benefit> (p. 549). Еще раз заметим: Маршалл в этой главе мало что добавил (если вообще добавил) к аналитическому каркасу Курно; но, как и во многих других местах, он со своей глубокой проницательностью развил на его основе экономический ана¬ лиз, который почти затмил собой как сам этот каркас, так и технически более передовые достижения последующей эпохи. Даже статистическое дополнение теории монополии представлено Маршаллом весьма ясно. 18 Однако, хотя широкое и глубокое постижение Маршаллом монополи¬ стических и квазимонополистических феноменов его эпохи и не принесло ре¬ зультатов, его историческое значение как экономиста становится еще отчет¬ ливее, потому что он видел в этих феноменах нечто большее, чем результат бесполезной жадности или, как сказал один из ведущих экономистов наших дней, стремления производителей к легкой жизни. 19 Elements. § 382-384. Вальрас полагал, что дискриминация возможна и при «свободной конкуренции*. Это так, но не при совершенном равновесии в условиях чистой конкуренции — интересный пример необходимости четко разделять признаки, определяющие конкуренцию, равновесие и конкурентное равновесие. Однако Вальрас не совершил ошибки: он видел, что только в при¬ сутствии элементов монополии дискриминация не нарушает условий равновесия. 20 Я не знаю таких условий, при которых дискриминация может улуч¬ шить положение всех участвующих сторон, включая ту, против которой она направлена. Но интересный пример Хедли с устрицами демонстрирует такую возможность. Предположим, вагон устриц может быть продан на рынке пункта А в глубине материка за 150 долл. и пункт А связан с пунктом В, где разводят устриц, железной дорогой, минимальный сбор которой за вагон составляет 20 долл. Люди в пункте В хотят поставлять ежедневно количество устриц, заполняющее половину вагона, по цене 62,50 долл. Но, так как они должны платить за целый вагон, этот бизнес принесет им убыток в размере 7,50 долл. (62,50 + 20 - 75). Однако поблизости имеется другой поселок, где разводят уст¬ риц, — С, жители которого тоже хотят продавать пол вагона устриц за 62,50 долл. Транспортировка по автомобильной дороге из С в В стоит 5 долл. Очевидно, что бизнес становится возможным и все стороны — покупатели в А, произво¬ дители в С и В и железная дорога — «выигрывают», если эти 5 долл. разде¬ ляются между производителями в С и их коллегами в В, что может быть осуществлено путем взимания железной дорогой дифференцированных тари¬ фов за одну и ту же услугу с жителей В и жителей С (Hadley Arthur Т. Railroad Transportation. 1885. Ch. 6. P. 116 ff.).
1290 Часть IV. С 1870 по 1914 г. теория олигополии,21 или, как ее стали называть по наиболее интенсивно обсуждавшемуся частному случаю, теория дуополии. Как отмечалось выше, он столкнулся с олигополией, когда, на¬ чав с монополии, стал вводить одну, две, три... конкурирующие фирмы сопоставимых размеров, пока не пришел к «неограни¬ ченной» конкуренции; для нее он корректно вывел еще одну те¬ орему из тех, которые ныне хорошо известны всякому начина¬ ющему изучать экономическую теорию, а именно: в условиях рав¬ новесия чистой конкуренции цена равна предельным издержкам. И в отправной и в конечной точке его аргументация была впол¬ не логически правильной и последовательной. Поэтому ничто не могло быть более естественным, как применить те же рассужде¬ ния и к промежуточным ситуациям. Вводя для простоты лишь одного конкурента и (также для простоты) проигнорировав из¬ держки производства,22 Курно легко пришел к утверждению, что этот конкурент, обнаружив рядом монополиста, будет предлагать на рынке, который предполагается совершенным, количество (со¬ вершенно однородного) товара, максимизирующее его доход при неизменном выпуске упомянутого монополиста. Последний затем адаптирует свой выпуск к новой ситуации, то же сделает и нови¬ 21 Этот термин был введен сэром Томасом Мором (см. выше, часть И, глава 6) и повторно Карлом Шлезингером (Schlesinger. Theorie der Geld- und Kreditwirtschaft. 1914), У. Риччи (Ricci U. Dal protezionismo al sindacalismo. 1926) и Чемберлином (Op. cit.), но не использовался в тот период, поскольку авторы исследовали только случай дуополии. Курно, поскольку он применял понятие «неограниченная конкуренция» к тому, что мы называем чистой кон- куренцией, можно приписывать термин «ограниченная конкуренция». Пигу использовал термин «монополистическая конкуренция». Термином «неполная монополия» иногда описывали тот случай, когда один или несколько конку¬ рентов контролируют достаточно большую долю выпуска отрасли, чтобы иметь возможность влиять на цену своими действиями, при этом остальные вынуж¬ дены принимать «назначаемую» таким образом цену. См., например: Forch- heimer Karl. Theoretisches zum unvollstandigen Monopole // Schmollers Jahrbuch. 1908. Этот важный случай ценового лидерства не имеет отношения к «подлин¬ ной» олигополии и фактически молчаливо исключался большинством авторов, писавших на эту тему. 22 Пример Курно с двумя источниками, дающими минеральную воду идентичного качества, предполагает допущение, которое почти повсеместно принималось в более поздней дискуссии о дуополии, согласно которому струк¬ туры издержек дуополистов в точности одинаковы. Это выявляет чистую ло¬ гику ситуации дуополии. На самом деле это весьма специфический случай, особенно важный для более общего случая олигополии и зачастую дающий нам возможность сузить область неопределенности. Процедуру Курно можно оправ¬ дать, ссылаясь на его привилегии первооткрывателя. Но те, кто исследовал проблему после него, должны были понимать, что они не приобретут, а наобо¬ рот — нечто потеряют, приняв то же самое допущение. Кажется, в действи¬ тельности только Маршалл полностью осознавал это.
Глава 7. Анализ равновесия 1291 чок, и т. д. при неуклонном падении цены — настолько авто¬ матически, как будто на каждой стадии общий выпуск обоих дуо- полистов выставляется на аукцион. Курно посредством своего аппарата кривых реакции показал (не без элегантности),23 что при его допущениях это пошаговое приспособление выпусков при¬ водит к единственному и устойчивому равновесию, а именно со¬ стоянию, в котором дуополисты продают равные количества по цене ниже монопольной, но выше конкурентной, которая при отступлении от нее восстанавливается посредством «серий реак¬ ций с постоянно убывающей амплитудой» (Researches. Р. 81). Так как этот результат — независимо от того, отвергали его или принимали, — стал основой всех дальнейших исследований олигополии и отправной точкой дискуссии, продолжившейся до 1930-х гг., мы прежде всего (дабы извлечь мораль из всей этой истории)24 постараемся выяснить, как нам следует оценивать ре¬ шение Курно и какое дальнейшее развитие мы могли бы ожи¬ дать в отсутствие исторической информации. Для начала следу¬ ет уяснить, что решение Курно не абсурдно. Неправда, что его дуополисты действуют исходя из допущения о поведении друг друга, непрерывно опровергаемого фактами, а именно допуще¬ ния, что каждый принимает предлагаемое другой стороной ко¬ личество как постоянное, тогда как на самом деле не может не видеть, как эта сторона непрерывно изменяет данное количество. Такое допущение вовсе не подразумевается. Все, что требуется, — это чтобы каждый выбрал этот конкретный метод для определе¬ ния того, как будет реагировать другая сторона, или чтобы он 23 Если выпуск одного из дуополистов, бывшего монополиста, отобразить на оси X прямоугольной системы координат, а выпуск другого дуополиста на оси У, то кривые реакции отображают два уравнения, представляющие собой условие максимального дохода для обоих дуополистов (для дуополиста I, на¬ пример, если через Dx и D2 обозначить предлагаемые обоими количества, а цену определить как f(D1 +D2), то f(Dx +D2)+D1f'(D1 + D2) - 0). Таким обра¬ зом, кривая реакции для дуополиста II показывает количество, которое он будет предлагать при любом количестве, предложенном дуополистом I (Re¬ searches. Р. 81; см. также рис. 2 и 3). Обе кривые реакции вогнуты к началу координат и пересекаются в одной точке, причем эта точка удовлетворяет условию устойчивости. (Для полного объяснения см. также примечание 17 вводного очерка Фишера Notes on Cournot’s Mathematics.) 24 Это будет более поучительным для нас, нежели раскрытие ее деталей. Тех, кто интересуется последними я вновь отсылаю к главе 5 работы фон Штакельберга (Stackelberg. Marktform und Gleichgewicht. 1934), хотя не могу полностью согласиться с его изложением истории исследований проблемы ду¬ ополии или с его собственной теорией дуополии. См. рецензию профессора Леонтьева на книгу Штакельберга (Leontief. Stackelberg on Monopolistic Compe¬ tition // Journal of Political Economy. 1936. Aug.).
1292 Часть IV. С 1870 по 1914 г. принимал выпуск другого как постоянный в данный момент и как ориентир для своего следующего шага. Однако столь же ясно должно быть и то, что поведение, выбранное Курно, не является единственно возможным или даже «нормальным». Дуополисты могут вступить в соглашение о кооперации. Или без какого-либо соглашения — открытого или молчаливого — могут оба устано¬ вить монопольную цену.25 Они могут также вступить в борьбу либо с намерением лидировать или «выгнать» конкурента с рын¬ ка, либо с намерением заставить его вести себя желаемым обра¬ зом. При этом одна сторона или обе, возможно, попытаются бле¬ фовать. Любое из этих направлений действий может в конце кон¬ цов привести к устойчивой ситуации. Но нет гарантии, что так произойдет, и даже если это случится, то в большинстве случаев за счет разрушения специфически дуополистической структуры. В таком случае единственное, что можно утверждать о последней, не вводя дальнейших допущений, — это что общего решения не существует.26 Однако мы сразу же видим следующее: хотя курс, который выберет дуополист или олигополист, отчасти зависит от его человеческих качеств — ив этом смысле мы можем лишь перечислить возможные типы поведения — он также зависит 25 Курно, конечно, знал о возможности коалиции и оправданно исключил эту возможность ради исследования дуополии. Он также знал о возможности того, что дуополисты независимо друг от друга решат назначить монопольную цену, но исключил и эту возможность на том основании, что в любой данный момент одного из них побуждает делать еще один шаг вдоль кривой реакции Курно временное преимущество, получаемое за счет этого шага (Researches. Р. 83). Это уже труднее оправдать. Либо оба дуополиста совершенно (и в рав¬ ной степени) рациональны и действуют на идеальном рынке, на котором поку¬ патели реагируют на малейшие различия в цене и на котором не существует никаких других различий между продуктами, предлагаемыми дуополистами, даже различий в удаленности или приятности обслуживания. Тогда никто из них не может надеяться выиграть или бояться проиграть более чем половину рынка, даже временно; общее замечание Курно, что «в моральной сфере люди не могут считаться свободными от ошибок*, едва ли послужит в данном случае утешением, потому что соответствующая ошибка при его допущениях должна быть слишком очевидной. Либо ситуация не удовлетворяет некоторым или всем из этих условий: тогда все рассуждения Курно становятся неприменимы¬ ми. Читатель должен заметить интересное обстоятельство: здесь есть возмож¬ ность единственного и устойчивого решения при монопольной цене именно до тех пор, пока нет соглашения между дуополистами. Если они вступают в кооперацию, возникает вопрос о том, как разделить получаемый ими совмест¬ но монопольный выигрыш, — вопрос, не имеющий единственного решения и даже решения вообще. Но если они действуют независимо, такого вопроса не возникает. 26 Выражая эту мысль, часто говорят, что в общем случае проблема не определена (задача не имеет решения). Но, как отметил Парето, во всех слу¬ чаях, где отсутствие решения происходит из несовместимости целей дуополи- стов, правильнее говорить о переопределенности (Manuel. Р. 597).
Глава 7. Анализ равновесия 1293 от общей деловой ситуации и от позиции предприятия по от¬ ношению к конкурентам, особенно от его (предприятия) и их структур издержек. Это открывает путь к выходу из тупика и к множеству результатов, которые специфичны для определенных ситуаций и зачастую не более чем сужают пределы «неопределен¬ ности», но все равно достаточно интересны. Мы уже знаем, почему Курно отрицал все вышесказанное: в своем кратком наброске теории ценообразования он явно стре¬ мился, начав с чистой монополии, не изменяя ничего, кроме чис¬ ла конкурентов, следовать непрерывной линии рассуждений, которая привела бы к случаю чистой («неограниченной») конку¬ ренции. На этой линии он встретился лишь с количественной адаптацией, поэтому данный тип поведения превратился для него (вполне естественно) в ключевой. Следовательно, критиковать его можно за то, что он упустил из виду следующее обстоятельство (или пренебрег им): как только мы уходим от случая чистой мо¬ нополии, возникают факторы, которые отсутствовали в после¬ днем и снова исчезают при достижении чистой конкуренции; иными словами, непрерывная линия от монополии к конкурен¬ ции — ненадежный ориентир. Следующими шагами в анализе — когда в 1880-х гг. и после экономисты обнаружили решение Кур¬ но и заинтересовались им — должны были стать попытки изуче¬ ния этой ситуации, выявления факторов, определяющих ценовую стратегию и разработки теории наиболее важных из этих факто¬ ров. Все они призваны были открыть для экономистов плодород¬ ную область проблем ценообразования в современной промышлен¬ ности, в том числе проблему «цен, включающих расходы по до¬ ставке» <delivered prices> или проблему дифференциации цен в зависимости от размещения <покупателя>. Это должно было привести к соединению чистого анализа с «институциональны¬ ми» фактами и к возникновению более глубокой и практически применимой теории цены. На самом деле, с более чем пятидесятилетним лагом, мы более или менее достигли этого положения, хотя еще многое предстоит сделать. Как выдающуюся веху на этом пути можно упомянуть работу профессора Чемберлина.27 Но в рассматрива¬ 27 Основное значение книги Чемберлина «Монополистическая конкурен¬ ция*, как мне представляется, выходит за рамки проблемы чистой олигопо¬ лии. Но в главе 3 он также рассматривал эту проблему, следуя девизу: «Дуо¬ полия — это не одна, а несколько проблем». Следовательно, он признавал необходимость систематического анализа всех возможных типов поведения. Я не вполне понимаю, почему фон Штакельберг назвал эту позицию «эклек¬ тической*, так как его собственная позиция по данному вопросу, будучи иной, в конечном счете приводит к тем же выводам.
1294 Часть IV. С 1870 по 1914 г. емом периоде можно отметить крайне мало явлений, предвосхи¬ тивших это достижение. В качестве примера я упомяну частое акцентирование Маршаллом следующего обстоятельства: если к каждому дуополисту (олигополисту) применим «закон возраста¬ ющей отдачи», то один из них, способный расширять производ¬ ство с наибольшим сравнительным преимуществом, имеет шанс «вытеснить всех своих соперников с рынка». Это подразумевает, хотя Маршалл этого не говорит,28 признание особенно важного вида ценового лидерства.29 Упомяну также попытку Эджуорта30 трактовать дуополию как предельный случай взаимосвязанного спроса на монополизированные товары. Однако в остальном для большей части проведенных исследований характерен бесплод¬ ный критицизм или столь же бесплодная защита решения Кур¬ но. Ж. Бертран, насколько мне известно, первым высказал прин¬ ципиальную критику решения Курно, но сделал это столь неаде¬ кватно,31 что, я думаю, едва ли она могла произвести сильное впечатление, если бы Маршалл, Эджуорт, Ирвинг Фишер, Паре¬ то32 и другие не отвергли (хотя частично или полностью по дру¬ гим причинам) решение Курно. К концу столетия из ведущих экономистов лишь Виксель33 продолжал защищать решение Кур¬ но, и около 1912 г. в книге Wealth and Welfare Пигу написал, 28 Пассаж, появившийся в первом издании (р. 458п.), претерпел впослед¬ ствии множество изменений. Если это означает, что Маршалл был не вполне удовлетворен им, то мы можем только разделить его оценку. 29 Если сильная фирма не может или не хочет вытеснить всех своих соперников, результатом вместо монополии может стать ценовое лидерство. Это показывает, что при рассмотрении олигополии неразумно (хотя с логиче¬ ской точки зрения это не вызывает возражений) полностью игнорировать не¬ полную или частичную монополию. 30 См.: Edgeworth. La teoria pura del monopolio // Giornale Degli Economisti. 1897; пер. на англ. яз. — в Papers Relating to Political Economy (Vol. I. P. Ill et seq.). 31 Journal des Savants. 1883. Sept. Бертран приписывал Курно гипотезу, согласно которой каждый дуополист стремится сбить цену по сравнению с другим <undercut the other>, что подразумевает непонимание аргументации Курно и приводит к результату, который (если это вообще возможно) хуже, чем решение Курно. 32 Cours. I. Р. 67; в ином варианте: Manuel. Р. 595 et seq. Последняя трактовка повторена в энциклопедической статье и попросту сводится к уже упоминавшемуся «доказательству переопределенности проблемы». Но Парето (Manuel. Р. 601 et seq.) указывал на множественность возможных ситуаций, некоторые их коих определены, что мы и признаем ныне, и тем самым заслу¬ жил право считаться предтечей современной теории олигополии. 33 См. краткие рассуждения Викселя в Lectures. I. Р. 96-97 и несколько более развернутые в его рецензии на книгу Боули Mathematical Groundwork (Economisk Tidskrift. 1925; пер. на нем. яз. — в Archiv filr Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1927. Oct. [с предисловием Шумпетера]).
Глава 7. Анализ равновесия 1295 что неопределенность или, точнее, существование области неопре¬ деленности относительно количества направляемых в производ¬ ство ресурсов в дуополистических ситуациях «теперь признано экономистами-математиками». Хотя эта позиция действительно приемлема, если проблему поставить в наиболее общей форме, при которой вся информация сводится к наличию нескольких продавцов (или покупателей), каждый из которых может суще¬ ственно влиять на цену и выпуск, читатель должен понимать, что это не более чем первый шаг, который приглашает к дальнейше¬ му анализу в свете дополнительной информации (гипотез). По¬ этому читателя не удивит тот факт, что, устояв против слабой и бесплодной критики, решение Курно возродилось в 1920-е гг., и это вылилось в ситуацию, бегло изображенную выше. [Здесь рукопись обрывается. Поскольку в начале § 4с Шумпетер написал, что Курно оставил в наследство два вклада, одним из которых была теория олигополии, нижеследующие три абзаца, посвященные рассмотрению вклада Курно в теорию двусторонней монополии, выгля¬ дят логичным продолжением. Это короткое рассуждение было написа¬ но намного ранее, было напечатано на машинке и содержало много ка¬ рандашных стенографических пометок.] Курно оставил в наследство еще одно достижение. В главе 9 «Исследований» он рассматривал случай, который отличается от дуополии, но обладает фундаментальным сходством с ней. На два различных товара, каждый из которых контролируется своим монополистом, имеется совместный спрос со стороны конкури¬ рующих между собой производителей третьего товара, причем первые два товара не имеют других применений. Этот случай при¬ открывает перед нами широкое многообразие рыночных струк¬ тур, которые пока еще далеко не полностью изучены. Кроме того, исследование Курно учит нас, как поступать с проблемами дан¬ ного типа и какие полезные упрощения могут быть сделаны как временные приемы, необходимые для достижения результата. Эти две заслуги Курно имеют огромное значение. Но в осталь¬ ном его исследование открыто для возражений, подобных тем, которые выдвигались против его трактовки проблемы чистой дуо¬ полии. В его теории цены двух товаров независимо определяют¬ ся условием, согласно которому каждый монополист стремится максимизировать свою собственную чистую выручку, предпола¬ гая при этом цену другого монополиста неизменной; иными сло¬ вами, Курно постулирует тот тип поведения, который является лишь одним из многих возможных и который, кроме того, даже будучи реализованным, не всегда приводит к устойчивому рав¬ новесию. Эджуорт, Боули и Виксель — наиболее важные из тех
1296 Часть IV. С 1870 по 1914 г. авторов, кто продолжил эту дискуссию. Но наиболее ценные мате¬ риалы для анализа проблем данного типа следует искать в Книге V Маршалла. Теоретическим прототипом теории двусторонней монополии была теория изолированного обмена. Неопределенность последнего случая прекрасно осознавалась несколькими авторами XVIII сто¬ летия; например Беккариа. Карл Менгер и вслед за ним все пред¬ ставители австрийской школы подчеркивали этот результат, так как он был частью их аргументации, доказавшей определенность цены конкурентного равновесия. Наиболее простой способ убе¬ диться в этом — изучить рассмотренный Бёмом-Баверком случай с рынком лошадей, в котором цена лошади остается неопределен¬ ной между оценками ее полезности продавцом и покупателем, до тех пор пока увеличивающееся количество покупателей и про¬ давцов в конце концов не сведет этот интервал к точке.34 То, что стремились выразить австрийцы, было намного корректнее и эле¬ гантнее изложено Эджуортом в работе Mathematical Psychics (1881),35 где аппарат кривых безразличия и контрактных кривых использовался именно в целях анализа интервала неопределен¬ ности при двусторонней монополии. А. Маршалл популярно пред¬ ставил этот результат на примере рынка яблок и орехов (Principles. Р. 416; Appendix. Note XII) <«Принципы». Приложение F; «Мате¬ матическое приложение. Замечание ХП>. Там он добавил еще и результат Берри36: если предельная полезность одного из обмени¬ ваемых товаров постоянна, — случай, имеющий определенную те¬ оретическую ценность, если этим товаром являются деньги, — то купленное количество другого товара будет однозначно опре¬ деляться «любым путем, которым мог пойти бартер».37 34 В случае рынка, где продаются столь крупные блага, как лошади, этот интервал, конечно, никогда строго не сводится к точке. Но читатель легко увидит, что в принципе это не имеет особого значения. 35 См. также его статью в Giornale degli Economisti (1891. March). 36 Giornale degli Economisti. 1891. June. 37 Однако в общем случае это не так. При анализе реальных рынков мы должны принимать в расчет тот факт, что сделки, совершенные в самом нача¬ ле существования рынка, влияют на цены и количества, которые будут обме¬ ниваться на этом рынке позднее. Это приложимо к чистой конкуренции так же, как и к двусторонней монополии или олигополии. Хотя практическая важность указанного обстоятельства во многих случаях снижена тем фактом, что каждая отдельная трансакция, как правило, является звеном в цепи ста¬ бильных взаимоотношений, в которых каждая сторона учится понимать усло¬ вия, принятые всеми остальными сторонами, вполне справедливо, что, для того чтобы прийти к однозначно определенным ценам и количествам на кон¬ курентном рынке, необходимо ввести определенные допущения, которые на первый взгляд представляются весьма искусственными. Таков смысл вальра¬ сианских «бон» <bons> и «перезаключения контрактов» <recontract> Эджуорта
Глава 7. Анализ равновесия 1297 Это соотношение теории двусторонней монополии или оли¬ гополии и случая изолированного обмена говорит о том, что глав¬ ной проблемой является выявление факторов, ограничивающих интервал неопределенности. Однако об этом теория изолирован¬ ного обмена мало что может сказать. Во всех случаях такого рода, возникающих в современной промышленности, особенно на со¬ временных рынках труда, размер интервалов, в которые могут попадать обменные соотношения — иногда возможна даже их однозначная определенность, — зависит от конкретных обстоя¬ тельств ситуации, которые должны быть введены специальным допущением. Успех будет зависеть от нашей способности выдви¬ нуть гипотезы, которые, хотя и не являются универсальными, объясняют значительное количество случаев или описывают от¬ дельные, особенно значимые, ситуации. Но опять-таки, как и в случае дуополии и олигополии, мы встречаемся с двумя значи¬ тельными трудностями: на практике рыночное поведение в боль¬ шей степени формируется ожиданиями, быстро изменяющимися в суматохе капиталистического развития, чем наблюдаемыми па¬ раметрами ситуации. Даже если бы это было не так, поведение все равно невозможно полностью понять, изучая объективные факторы данной ситуации и не принимая в расчет людей опре¬ деленного типа, которые в состоянии принимать стратегически важные решения и количество коих в большинстве случаев столь мало, что общие суждения о закономерностях их поведения те¬ ряют смысл. 5. Теория планирования и социалистической экономики Мы уже знаем, что большинство ведущих теоретиков дан¬ ного периода не были такими безусловными приверженцами lais¬ sez-faire, какими их иногда пытались представить. Однако в со¬ ответствии с целями этой главы еще более важно подчеркнуть, что они также не были и безоговорочными сторонниками чистой конкуренции. Вальрас, хотя его схема национализации земли определенно этому противоречит, воспроизвел старый тезис, со¬ гласно которому состояние равновесия при чистой конкуренции (см.: Kaldor N. A Classificatory Note on the Determinateness of Equilibrium // Review of Economic Studies. 1934. Febr.). Возможно, не будет излишним напом¬ нить, что двусторонняя монополия или олигополия таким образом наиболее четко выявляет некоторые из логических трудностей, характерных для чистой теории рынков.
1298 Часть IV. С 1870 по 1914 г. всегда гарантирует максимум удовлетворения для всех участву¬ ющих сторон. Но он сделал это в новой и более строгой манере, которая пролила яркий свет на все лежащие в основе этой пози¬ ции допущения. Представляется, однако, что он и сам не осо¬ знавал, насколько тем самым он сократил практическое значе¬ ние этого тезиса. Зато это осознавал Маршалл. Он не только ука¬ зал на тривиальную истину, согласно которой упомянутый тезис допускает, что «всякие различия между разными заинтересован¬ ными сторонами в богатстве можно игнорировать» (Principles. Р. 532 <«Принципы». Т. II. С. 169>), но пошел дальше и пока¬ зал, что, даже если мы проигнорируем эту тривиальную истину,1 мы не сможем утверждать, что цены и количества, соответству¬ ющие конкурентному равновесию, обязательно максимизируют общее удовлетворение (условно допуская, что последнее понятие имеет смысл) по сравнению с ценами и количествами, порожденны¬ ми другими ситуациями. Он проиллюстрировал это примерами, в которых «благосостояние» может быть увеличено субсидирова¬ нием использования ресурсов в тех отраслях, где расширение про¬ изводства сопровождается большей экономией, чем в других.2 Мы 1 Маршалл прекрасно понимал, что эта тривиальная истина имеет намно¬ го меньшее практическое значение, чем может показаться на первый взгляд. Дело в том, что она не учитывает возможные скрытые влияния неравенства на ♦социальный дивиденд* <social dividend>, которые могут быть очень важны при рассмотрении динамики последнего. Как и в частном случае споров о свободе торговли, мы должны различать влияния на благосостояние в данный момент времени и влияния на благосостояние с точки зрения исторических процессов, которым могут препятствовать социальные структуры <arrange- ments>, увеличивающие «благосостояние» при данном уровне социального дивиденда. Но анализ, концептуальное ядро которого ограничивается статикой, предполагает, что этим разделением можно пренебречь, и чрезмерно акценти¬ рует ситуацию, сложившуюся на данный момент. (О дискуссии по поводу эко¬ номической теории благосостояния см. ниже, в приложении к данной главе.) 2 Эта формулировка близка формулировкам миссис Джоан Робинсон (Robinson J. Mr. Fraser on Taxation and Returns // Review of Economic Studies. 1934. Febr.) и P. Ф. Кана {Kahn R. F. Some Notes on Ideal Output // Economic Journal. 1935. March). Собственное изложение Маршалла (Principles. P. 533- 536) вызывает возражения по нескольким пунктам (особенно со стороны тех, кто питает отвращение к использованию понятия потребительского излишка), но я полагаю, что приведенное выше в тексте утверждение передает истинный смысл довода Маршалла, и привычная критика по его поводу едва ли справед¬ лива. Основное критическое замечание было впервые высказано (не в адрес Маршалла, а в адрес формулировки его доктрины Пигу) А. А. Янгом (Young А. А. Pigou’s Wealth and Welfare // Quarterly Journal of Economics. 1913. Aug.). Оно направлено на предположение Маршалла, согласно которому субсидирование отраслей, которые реализуют значительные (по сравнению с остальными) эко¬ номии при расширении производства, может быть выгодно увеличено за счет налогов на продукты отраслей, которые «подчиняются закону убывающей от¬ дачи». Будучи справедливым в рамках статической теории, это предположение может вызвать возражения при выходе за эти рамки.
Глава 7. Анализ равновесия 1299 вернемся к этой проблеме и связанным с ней предметам в прило¬ жении к данной главе. Пока же я должен ограничиться следу¬ ющим замечанием: меры типа тех, которые были предложены Маршаллом, находятся в рамках любого разумного определения планирования. Несомненно, он лишь скользил по поверхности. Но всякое утверждение, согласно которому элемент планирования может «улучшить» функционирование механизма идеально со¬ вершенной конкуренции, пробивает брешь в старой стене и по¬ тому имеет великое историческое значение. Никакая этическая или культурная критика капитализма — какой бы важной она ни была в других отношениях — не могла добиться такого эф¬ фекта. Прочие, среди которых были Эджуорт и Парето, не пре¬ минули расширить эту брешь.3 Намного большее значение имело другое достижение. Три лидера, фон Визер, Парето и Бароне, которые совершенно не пи¬ тали симпатии к социализму, создали то, что по своим целям и намерениям является чистой теорией социалистической экономи¬ ки, и тем самым оказали такую услугу социалистической докт¬ рине, какую сами социалисты никогда не смогли бы ей оказать. Как мы знаем, сам Маркс не пытался описать modus operandi централизованного социализма, который он предрек в будущем. Его теория есть анализ капиталистической экономики, без сомне¬ ния подчиненный идее, что эта экономика в результате своего не¬ избежного «краха» и вызванной этим крахом «диктатуры про¬ летариата» породит социалистическую экономику; но на этом все заканчивается, и никакой (заслуживающей этого наименования) теории социалистической экономики не следует.4 Большинство его учеников, как мы также знаем, уклонялись от этой пробле¬ мы, вместо того чтобы решить ее, хотя некоторые, в частности Каутский, проявили осведомленность о ее существовании, отме¬ тив, что социалистический режим после революции должен быть готовым к использованию предшествовавшей капиталистической 3 Виксель также атаковал доктрину максимального удовлетворения. Но он утверждал (Lectures. I. Р. 141 et seq.), «что свободная конкуренция при нормальных условиях является достаточным условием для обеспечения макси¬ мизации производства* (курсив мой. — Й. III.). Это неверно в любом случае, хотя степень ошибочности зависит от того, что подразумевать под «нормальны¬ ми условиями». Тем не менее эта позиция была намного более передовой, чем позиция Вальраса. 4 На самом деле в работах Маркса возможно обнаружить несколько на¬ меков, идущих дальше стандартных фраз того времени, например намек на необходимость наличия в социалистическом государстве развитой системы учета. Но в основном он ограничивался фразами вроде: конечно, рабочие будут стремиться производить наиболее эффективно, так что мы должны заключить, что в этом случае вообще не будет проблемы редкости («экономии» факторов). 11 Зак. 3170
1300 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ценовой системы в качестве временного ориентира — идея, ука¬ зывающая в правильном направлении. Далее, для объяснения определенных фундаментальных свойств экономического поведения австрийцы имели обыкнове¬ ние использовать модель экономики Робинзона Крузо. Поэтому им было особенно легко уяснить, что в их базовом понятии цен¬ ности и производных от него понятиях, таких как издержки и вмененные доходы, нет ничего специфически капиталистическо¬ го: эти понятия на самом деле являются элементами общей эко¬ номической логики, теории экономического поведения, которая может быть представлена более ясно в модели централизованно управляемой социалистической экономики, чем в капиталисти¬ ческом одеянии, в котором она предстает перед наблюдателем, чей исторический или современный опыт связан с капиталисти¬ ческим миром. Например, когда мы пытаемся объяснить, как Крузо размещает имеющиеся у него ограниченные ресурсы в целях максимального удовлетворения своих потребностей, или, иными словами, сформулировать правила, которым он следует при трансформировании этих ресурсов в объекты, удовлетворя¬ ющие его потребности, мы сразу же обнаруживаем, что его эко¬ номика может быть охарактеризована определенными «коэффи¬ циентами трансформации», выполняющими ту же функцию, ко¬ торую в конкурентном капитализме выполняют цены. Если мы рассматриваем социалистическую экономику, то еще более оче¬ видно, что для максимизации удовлетворения требуется, напри¬ мер, чтобы соотношение предельных полезностей каждой пары потребительских товаров было одинаковым для всех членов об¬ щества; что всякое производство должно быть организовано так, чтобы все средства производства использовались технологи¬ чески оптимально; что предельная ценностная производитель¬ ность всех ограниченных ресурсов должна быть одной и той же при всех способах их использования или, во всяком случае, при каждом способе использования должна быть не меньшей, чем при любом другом. Но все это равнозначно утверждению, что всякая попытка вывести общую логику экономического поведения авто¬ матически приведет к теории социалистической экономики в ка¬ честве побочного продукта. Первым, кто четко осознал это, был фон Визер (Natural Value. 1-е нем. изд. — 1889). Во втором томе Cours (1897)5 Парето превзошел Визера в ясности и искусности изложения, если не в проницательности, и 5 См., например: Vol. II. Р. 94. Свою аргументацию Парето развил зна¬ чительно глубже в: Manuel. 1909. Ch. 6. § 52-61.
Глава 7. Анализ равновесия 1301 имеет больше, чем кто-либо, оснований считаться основополож¬ ником современной чистой теории социалистической экономи¬ ки.6 Однако получилось так, что его достижение затмил Бароне, представивший всеобъемлющее исследование предмета в знаме¬ нитой работе, которая, если говорить о сущностных моментах, осталась непревзойденной до сего дня.7 Многие экономисты на¬ ших дней добавили новые детали и некоторые дальнейшие раз¬ работки. Я упомяну О. Ланге и А. П. Лернера, а в остальном отошлю читателя к работе А. Бергсона, упомянутой в сноске 6. В двух словах, произведение Бароне содержит следующее: представив в вальрасианской манере8 систему уравнений, описы¬ вающих экономическое равновесие в условиях чистой конкурен¬ ции в экономике, основанной на частной собственности, он со¬ здал аналогичную систему уравнений для социалистической эко¬ номики определенного типа. Тогда как при частной собственности доходы одновременно со всеми остальными переменными систе¬ мы определяются самим экономическим процессом — так что, как мы отметили ранее, производство и распределение являются лишь различными аспектами одного и того же процесса, — в со¬ циалистическом обществе, конечно, существует отдельная про¬ блема распределения. Иными словами, общество должно прежде всего отдельным актом, например статьей конституции, опреде¬ лить, какими должны быть «доходы» отдельных членов общества или их относительные доли в общественном продукте. Затем мо¬ жет быть создано центральное общественное агентство или ми¬ нистерство промышленности для управления экономическим про¬ цессом и введена единица учета. Каждому члену общества может быть выделено определенное количество этих единиц, которое он волен потратить на производимые этим обществом потребитель¬ ские блага в соответствии со своими вкусами или «сберечь», т. е. отдать их назад министерству промышленности в целях получе¬ ния вознаграждения, которое министерство готово выплачивать за отсрочку потребления. Таким образом, мы можем вывести функции спроса на по¬ требительские блага и функции предложения труда и сбереже¬ 6 Развитие этой теории было описано Абрамом Бергсоном (Bergson А. Socialist Economics // Survey of Contemporary Economics / Ed. H. S. Ellis. 1948) в такой манере, которая не оставляет желать ничего лучшего. 7 Barone Enrico. И Ministro della produzione nello stato collettivista // Gior- nale degli Economists 1908; пер. на англ. яз. под заглавием: The Ministry of Pro¬ duction in the Collectivist State: Collectivist Economic Planning / Ed. F. A. von Hayek. 1935. 8 Однако есть и несколько оригинальных моментов, два из которых будут упомянуты ниже.
1302 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ний, и читателю не составит особого труда увидеть, как мини¬ стерство, руководствуясь этими функциями и своими собствен¬ ными технологическими знаниями, обеспечит производство со¬ ответствующих количеств потребительских и инвестиционных благ. Такое устройство, конечно, не является единственно воз¬ можным и может быть изменено во многих направлениях. На¬ пример, мы можем «вынести» инвестирование за пределы облас¬ ти, в которой членам общества дозволен свободный выбор, и под¬ чинить его решениям министерства или парламента, подобно расходам на национальную оборону. Кроме того, мы можем либо предложить членам общества равные «доходы» и затем постули¬ ровать, что все должны следовать указаниям министерства отно¬ сительно характера и количества работы, которую надлежит вы¬ полнить, либо изобрести систему дифференциальных уровней до¬ хода, так чтобы обусловить свободное предложение различных видов и количеств труда в каждой отрасли, тем самым вводя в систему «заработную плату» и рынки труда. Бароне набросал теорию социалистического общества, которая подразумевает пол¬ ную свободу выбора — как в потреблении, так и в сбережении (инвестировании) и в занятости. Но независимо от того, после¬ дуем ли мы за ним в этом или нет, формальное сходство между социалистическим порядком вещей и тем, который должен иметь место в капиталистическом обществе совершенной конкуренции, прослеживается весьма отчетливо. Оно не теряется даже в слу¬ чае диктаторского социализма: совершенный диктатор должен вести себя в соответствии с моделью, прототипом которой явля¬ ется экономика Робинзона Крузо. Но и недиктаторское социа¬ листическое общество может функционировать по принципам, отличным от принципа суверенитета потребителя. Вполне воз¬ можно себе представить, например, что члены такого общества должны будут получать не то, чего они действительно хотят, а то, что им следует иметь с точки зрения нескольких экспертов или чиновников. Однако теоретические трудности не возникают ни в одном из этих случаев, кроме случая федералистского соци¬ ализма, при котором отсутствует центральное агентство и каж¬ дая отрасль автономно контролируется «прикрепленными» к ней работниками: в этом случае проблема становится олигополисти- чески неопределенной. Основной результат исследования Бароне или любого подоб¬ ного исследования состоит в демонстрации существования для всякого централизованно управляемого социализма системы уравнений, обладающей однозначно определенным набором реше¬ ний, в том же смысле и с теми же оговорками, как и в случае
Глава 7. Анализ равновесия 1303 капитализма совершенной конкуренции,9 а также наличия у это¬ го набора решений тех же максимизирующих свойств.10 С менее технической точки зрения это означает, что социалистическая плановая экономика, если рассматривать ее чистую логику, име¬ ет смысл и не может быть отвергнута на том основании, что она неизбежно влечет за собой хаос, развал или иррациональность. Это немаловажно, и мы будем правы, если еще раз подчеркнем значение того факта, что эту услугу социалистической доктрине оказали авторы, которые сами не были социалистами и таким образом победоносно доказали независимость экономического анализа от политических предпочтений или предрассудков. Од¬ нако этим все и закончилось. Мы не должны забывать, что, так же как и чистая теория конкурентной экономики, чистая теория социализма разворачивается на очень высоком уровне абстрак¬ ции и в гораздо меньшей степени доказывает «работоспособность» системы, чем полагают неспециалисты (а иногда и сами теорети¬ ки). В частности, утверждение о максимизирующих свойствах решения, характеризующего равновесие в социалистической эко¬ номике, конечно же, зависит от институциональных предпосы¬ лок и не дает ответа на вопрос, выше или ниже этот чисто фор¬ мальный максимум по сравнению с соответствующим максиму¬ мом конкурентной экономики — особенно если мы отказываемся углубляться в дальнейшие вопросы типа: является ли та или иная институциональная структура более устойчивой к отклонениям от нее или более благоприятной для «прогресса»? Эти вопросы в практической жизни настолько важнее вопросов об определенно¬ сти или «рациональности» самих по себе, что порою трудно ска¬ зать, действительно ли недавние критики социалистической пла¬ новой экономики, особенно фон Мизес,11 намеревались опроверг¬ нуть правильность результата Парето—Бароне. Дело в том, что вполне возможно принять его и продолжать утверждать, что со¬ циалистическая плановая экономика в силу присущих ей адми¬ 9 См. ниже, § 7. В действительности можно показать, что существование однозначной определенности (которая, конечно, подразумевает непротиворечи¬ вость) в некотором роде проще установить для централизованного социализма, нежели для экономики частной собственности, даже находящейся в условиях совершенной конкуренции. 10 Разумеется, в той мере, в какой конкурентному рынку не удается достичь истинного максимума, социалистический план должен отклоняться от конкурентной схемы. 11 Mises L., von. Die Wirtschaftsrechnung im sozialistischen Gemeinwesen j j Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik. 1920; пер. на англ. яз. под заглавием: Economic Calculation in the Socialist Commonwealth: Collectivist Economic Planning / Ed. F. A. von Hayek. 1935.
1304 Часть IV. С 1870 по 1914 г. нистративных трудностей или по любой другой из длинного спис¬ ка причин «практически неработоспособна»12 в том смысле, что невозможно ожидать от нее эффективности, сравнимой с эффек¬ тивностью капиталистического общества, выраженной показате¬ лем объема производства. Но хотя чистая теория мало что дает для решения этих проблем,13 она помогает нам правильно их поставить и сузить границы оправданных различий во мнениях. Таким образом, мы приходим к тому же выводу, как и в случае несоциалистического планирования; после Маршалла теоретиче¬ ская возможность улучшения механизма чистой конкуренции ме¬ рами государственной политики более не должна быть предме¬ том спора; но, конечно же, по-прежнему возможно — как хоро¬ шо понимал Маршалл — критиковать отдельные меры или даже всю идею планирования на таких основаниях, как недостаточная компетентность политических или административных органов, призванных решать соответствующую задачу. (Кажется, Мар¬ шалл был единственным, кто понимал эту ситуацию.) 6. Частичный анализ Громоздкая система бесчисленных величин, составляющих бюджеты всех домохозяйств и фирм — микроанализ, если снова использовать выражение Фриша, — располагает к упрощению, например путем объединения их в несколько больших социаль¬ ных агрегатов — макроанализ. Но есть и другой метод, позволя¬ ющий при решении некоторых задач добиться упрощения столь же эффективно. Если мы интересуемся теми экономическими феноменами, которые наблюдаются в небольших секторах эконо¬ 12 См.: Bergson A. Mr. Fraser on Taxation and Returns. Хотя мы не можем здесь углубляться в этот круг проблем, необходимо отметить, что существует и чисто теоретический антисоциалистический аргумент (поддерживаемый фон Мизесом, фон Хайеком и Роббинсом), который явно ошибочен. Согласно этому аргументу, несмотря на то что существует определенный набор решений урав¬ нений, описывающих статику социалистического общества, в отсутствие част¬ ной собственности на средства производства нет механизма, посредством кото¬ рого можно было бы реализовать эти решения на практике. На самом деле они могут быть реализованы методом «проб и ошибок», описанным ниже. 13 Однако кое-что все-таки дает. Во-первых, она устраняет возражение, благодаря которому критик мог бы отказаться от самого вступления в дискус¬ сию по поводу практических деталей социалистической плановой экономики. Во-вторых, она открывает определенные свойства последней, например в такой экономике не будет проблем, внутренне присущих ситуациям несовершенной конкуренции, таких как экономическая война между олигополистами.
Глава 7. Анализ равновесия 1305 мики, например отдельных «отраслях» среднего размера или, в предельном случае, в индивидуальных домохозяйствах или фир¬ мах, мы можем предположить, что ничто из происходящего в этих небольших секторах не оказывает сколько-нибудь заметно¬ го влияния на остальную экономику. Это допущение не обяза¬ тельно подразумевает, что последняя остается неизменной, хотя именно это мы имеем в виду, когда используем принцип ceteris paribus. Оно подразумевает, что если на рассматриваемый сектор оказывается некоторое внешнее влияние, то этот сектор приспо¬ сабливается к нему, не оказывая в свою очередь сколько-нибудь ощутимого влияния на остальную экономику или любой ее эле¬ мент (принцип пренебрежения косвенными эффектами): напри¬ мер, изменение ставок заработной платы, происходящее в неболь¬ шом секторе, независимо от того, вызвано ли оно условиями этого сектора или влиянием извне исключительно на этот сектор, мо¬ жет трактоваться так, как будто бы оно вообще не влияет на национальный доход или отраслевые кривые спроса. Этот посту¬ лат определяет метод «частичного анализа». Хотя этот метод и использовался испокон веков, новую определенность и собствен¬ ный теоретический аппарат он приобрел в руках Курно, фон Ман- гольдта и в рассматриваемый период — Маршалла, который, как мы уже отмечали, стал и для многих экономистов остался преж¬ де всего мастером частичного анализа.1 Этот метод апеллирует к нашему здравому смыслу, который говорит нам, что, если мы довольствуемся аппроксимацией, нам нет нужды принимать в расчет подавляющее большинство влияний и обратных влияний, которые в принципе оказывает малейшее изменение условий про¬ изводства, скажем булавок, на национальный доход и через него на спрос на бензин. Но тот же здравый смысл должен подска¬ зывать нам, что постулат, являющийся столь мощным упроща¬ ющим средством, серьезно сужает диапазон применения метода и фактически исключает рассмотрение всех взаимосвязей, кото¬ рые не могут наблюдаться в небольших секторах, но лишь в эко¬ 1 Кроме разработки соответствующего концептуального аппарата Мар¬ шалл также создал общую философию метода, которая опирается на принцип пренебрежения косвенными эффектами (см. особенно: Industry and Trade. 3rd ed. Appendix A. P. 677). Здесь он даже привлек на помощь авторитет Ньютона и Лейбница, включая Nautical Almanack. При всем заслуженном уважении как к Маршаллу, так и к его восхитительной попытке показать в данном случае тесную взаимосвязь, которая, несомненно, существует между научными методами во всех областях знаний, мы должны признать, что упомянутый принцип не играет в экономической теории той же роли, какую он выполняет в астрономии.
1306 Часть IV. С 1870 по 1914 г. номике в целом.2 Поэтому вполне понятно широкое применение частичного анализа как в прошлом, так и в настоящем и то, что с самого начала этот метод осуждался «строгими» теоретиками, особенно Вальрасом и Парето.3 [а) Маршаллианская кривая спроса.] Стандартным инстру¬ ментом частичного анализа является рыночная кривая спроса Курно или Маршалла. Она представляет количество товара, ко¬ торое покупатели готовы купить по данной цене, как функцию этой цены:4 все другие факторы, влияющие на готовность поку¬ пателей совершить покупку, особенно их доходы, выражаются через форму кривой спроса. Кроме того, предполагается, что, по мере того как покупатели передвигаются вдоль кривой спроса, предельное значение единицы дохода («предельная полезность денег») не изменяется, так что покупки, сделанные при любой цене Р0> не влияют на готовность покупателей приобрести до¬ полнительные количества по любой цене Pt < Р0. Если значение, которое люди придают единице своего дохода, изменяется не по¬ тому, что они тратят больше или меньше на рассматриваемый товар, а по другим причинам, то индивидуальные и рыночные кривые спроса смещаются и/или меняют форму (происходит «сдвиг»). В «Принципах» (р. 171 et seq) <Т. I. С. 159 и далее> 2 Проблема ставок заработной платы показывает, как пренебрежение этими ограничениями может привести к ошибке и бесполезной полемике. Результаты частичного анализа последствий изменений ставок заработной платы в небольших секторах совершенно не применимы к случаю изменений ставок заработной платы в крупных секторах или в экономике в целом: утверждения, которые верны для небольших секторов, могут быть лишенными смысла в применении к экономике в целом. 3 В статье, перепечатанной как Приложение II к 4-му изданию «Элемен¬ тов», Вальрас критиковал частичный анализ Курно, фон Мангольдта, а также Аушпица и Либена (Untersuchungen Uber die Theorie des Preises. 1889; первая глава этой книги была напечатана и распространена в 1887 г.; отраслевые кривые общих издержек и расходов изображены в книге вместе с кривыми их производных). Он показал, что ни кривая спроса, ни кривая предложения, представляющие соответственно величину спроса или предложения как функ¬ цию только цены данного товара, не могут считаться точными, поскольку изменение цены товара равнозначно разрушению всей существующей равновес¬ ной ситуации, каждый элемент которой должен быть приспособлен к новой ситуации. Стремясь защитить этот метод как аппроксимацию, мы сталкиваем¬ ся со следующей трудностью: допущения, которые необходимо для этого при¬ нять, с точки зрения строгой логики противоречивы. Парето повторил эти аргументы еще более энергично. В дальнейшем их приводили и другие авторы. 4 Обычно мы размещаем независимую переменную, в данном случае цену, на оси X прямоугольной системы координат, а зависимую переменную, в дан¬ ном случае количество, — на оси У. Фактически так обычно делается во фран¬ цузской литературе. Но Маршалл выбрал ось X для количеств и ось Y для цен, и так обычно делается в англо-американской литературе.
Глава 7. Анализ равновесия 1307 Маршалл тщательно разработал теорию этих кривых спроса, фак¬ тически полностью заложив основу для исследований спроса в бу¬ дущем. Но он недостаточно подчеркивал строгость ограничений, связанных с их применимостью (даже в качестве приближений). На самом деле они могут использоваться только для товаров, ко¬ торые сравнительно малозначительны, — поглощают лишь не¬ большую часть общих расходов покупателей, — или для сравни¬ тельно небольших изменений в ценах «важных» товаров.5 Лишь в подобных случаях кривые спроса отдельных домохозяйств мо¬ гут трактоваться как «перевод» закона убывающей полезности на язык цен (р. 169 <с. 157>), и их не надо заново изображать для каждой цены. Лишь в подобных случаях развитое Маршаллом изобретение Дюпюи — потребительский излишек — приобрета¬ ет свой истинный смысл. [Ь) Концепции эластичности.] Понятие потребительского из¬ лишка будет обсуждаться ниже, в приложении к этой главе. Поль¬ зуясь возможностью, я представлю маршаллианское понятие це¬ новой эластичности спроса (зачатки этого понятия, как мы ви¬ дели, содержатся в трактатах Курно и Милля). Поведение в каждой точке всякой непрерывной и дифференцируемой «кри¬ вой» описывается ее наклоном или дифференциальным коэффи¬ циентом в этой точке: если ордината (в нашем случае цена) обо¬ значается через У, абсцисса (в нашем случае количество) — че¬ рез X, а рассматриваемая точка — xQ, то выражение имеет вид: dy . Дополнительную информацию несут в себе производные X=Xq 5 Сам Маршалл, конечно, знал о том, что «предельная полезность денег», как правило, не является постоянной при изменениях расходов на какой-либо товар: эта осведомленность ясно видна по его замечаниям II и VI в Математи¬ ческом приложении к «Принципам» и из текста самой книги (см. особенно р. 207) <Т. I. С. 200>. Но в главах 3 и 4 книги III он тем не менее настаивал на допущении о постоянстве этой величины (в этих главах он допускает изме¬ нение «предельной полезности денег» лишь в результате изменений денежных доходов людей). И это не привело к большой ошибке, так как он был достаточ¬ но осторожным и выбрал в качестве стандартного примера для рассуждений и пояснений чай — товар, имеющий небольшое значение, чтобы быть пригодгым в качестве случая, где частичный анализ, даже в своей наиболее строгой фор¬ ме, дает приемлемую аппроксимацию: мы фактически пренебрегаем лишь ве¬ личинами второго порядка малости. Как приверженцы, так и критики Мар¬ шалла не заметили этого. Между прочим, они также не заметили, что требу¬ емое небольшое значение блага может практически всегда быть достигнуто, если определить его достаточно узко: если мясо имеет слишком большое зна¬ чение, то мы можем рассматривать спрос на бараньи отбивные.
1308 Часть IV. С 1870 по 1914 г. более высокого порядка, но это нас здесь не интересует. Наше вы¬ ражение, однако, имеет недостаток: его результат не является чи¬ стым числом, инвариантным по отношению к единицам, в ко¬ торых измеряются цена у и количество х. Простое средство пре¬ одоления этого недостатка — разделить приращения dy и dx на соответствующие цену и количество. Таким образом, мы полу¬ чаем: dyjy -г dxjx или xdyjydx — так называемую гибкость <flex- ibility> цены. Однако если мы хотим выразить чувствительность количества спроса к небольшим изменениям цены, то лучше пользоваться обратной величиной, т. е. dxjx -г dyjy = ydxjxdy — «эластичностью». Так как это выражение всегда отрицательно в силу того, что количество спроса уменьшается с ростом цены и наоборот (по крайней мере, в случае маршаллианской кривой спроса), мы можем поставить перед ним минус, чтобы получить положительное число: -ydxjxdy и есть то выражение, которое Маршалл назвал эластичностью спроса и которое сейчас более точно называют ценовой эластичностью спроса. Должно быть, крайне редко столь скромное достижение встречало такие апло¬ дисменты (см., например, панегирик лорда Кейнса: Essays in Bio¬ graphy. P. 228). Мы продолжим этот рассказ об истории концеп¬ ций «эластичности» — слово неудачно, так как оно вызывает у начинающего нежелательные ассоциации, — чтобы устранить необходимость возвращаться к этому в части V. Во-первых, маршаллианская эластичность спроса относится к точке на кривой спроса — это «точечная эластичность» и по¬ тому применима — с увеличивающейся погрешностью — лишь к бесконечно малым изменениям цены и количества. Отсюда же¬ лание иметь показатель, который был бы применим к достаточ¬ но большим участкам кривой спроса. Эта проблема «дуговой эла¬ стичности», впервые поставленная мистером Г. Далтоном, стала предметом дискуссии, наибольший вклад в которую сделал про¬ фессор А. П. Лернер (Lerner А. Р. The Diagrammatical Representati¬ on of Elasticity of Demand // Review of Economic Studies. 1933. Oct.; см. также ее аналитический обзор в статье профессора Р. Г. Д. Ал¬ лена и ответ Лернера: The Concept of Arc Elasticity of Demand. I, II // Review of Economic Studies. 1934. June). Но не следует за¬ бывать, что точечная эластичность вполне годится, если цена изменяется на несколько процентов, тогда как дуговая эластич¬ ность, призванная описывать более крупные изменения, с гораз¬ до большей вероятностью может нарушить ограничения, лежа¬ щие в основе частичного анализа. Во-вторых, рассуждения в терминах эластичностей удобны не только при анализе маршаллианской кривой спроса, но и во
Глава 7. Анализ равновесия 1309 многих других случаях. Поэтому созрел большой «урожай» кон¬ цепций эластичности — мы говорим об эластичности общих, средних и предельных издержек; эластичности спроса по дохо¬ ду; эластичности замещения (Хикс, Дж. Робинсон) и т. д. Элас¬ тичность по доходу представляет новую проблему: не возникает трудностей, когда мы выражаем эластичность спроса индивида на товар по его доходу; но если мы выражаем эластичность сово¬ купного спроса на товар по национальному доходу, мы сталки¬ ваемся с тем обстоятельством, что одинаковые изменения после¬ днего оказывают разное влияние на величину спроса в зависи¬ мости от того, как увеличение или уменьшение национального дохода «распределено» между покупателями (или потенциаль¬ ными покупателями). Эта проблема исследовалась профессором Маршаком и мистером П. Де Вольфом (см., например: De Wolff P. Income Elasticity of Demand // Economic Journal. 1941. Apr.)* В завершение отметим «исчисление эластичности» <elasticity cal- culus> P. Фриша (см.: Allen R. G. D. Mathematical Analysis for Eco¬ nomists. 1938. P. 252-253). В-третьих, представляя концепцию эластичности по доходу, мы уже вышли из области маршаллианской кривой спроса, но не покинули область частичного анализа. Мы делаем то же са¬ мое или, во всяком случае, практикуем частичный анализ, ко¬ гда используем концепцию «частичной эластичности», например частичной ценовой эластичности, хотя и признаем, что изуча¬ емый сектор является на самом деле элементом более сложной системы. Уступка, которую мы делаем в этом случае, сама по себе состоит лишь в замене обычного дифференциального коэффици¬ ента, входящего в выражение эластичности, на частичный диф¬ ференциальный коэффициент, дабы показать, что мы не просто «замораживаем» остальную экономику, но удерживаем ее эле¬ менты постоянными на определенном уровне. Но если мы дошли до этого, мы можем с таким же успехом выразить эластичность спроса на товар по цене на любой другой товар («перекрестная эластичность») или, идя еще дальше, по ценам всех товаров — как факторов, так и продуктов. Это было в систематическом виде сде¬ лано Г. JI. Муром (см.: Moore Н. L. Synthetic Economics. 1929) и для эластичности замещения — Хиксом и Алленом (см.: Alien R. G. D. Mathematical Analysis for Economics. P. 503 ff). В этих случаях концепции эластичности стали инструментами общего анализа, т. е. инструментами, которые могут быть использованы для исследова¬ ния взаимосвязей, интересующих нас в первую очередь, поскольку такие взаимосвязи присутствуют и в экономике в целом.
1310 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [с) Концепции, полезные для общего анализа.] Таким обра¬ зом, частичный анализ не отделен от общего анализа какой-либо четкой разделительной линией, а скорее плавно переходит в об¬ щий анализ, по мере того как мы расширяем сферу применения концепций, которые были сперва задуманы для частичного ана¬ лиза. Лучшая иллюстрация этого — книга V Маршалла. Прежде всего, это классика частичного анализа, теория отдельной отрас¬ ли, которая мала по сравнению со всей экономикой.6 Отрасле¬ вые кривые спроса сопоставляются здесь с отраслевыми кривыми предложения, от которых они предположительно независимы.7 Теория этих кривых предложения является развитием теории издержек Курно и действует при еще более строгих ограничени¬ ях, чем те, которые накладывает частичный анализ на кривые спроса.8 Но Маршалл покрыл свою схему такой массой пышных деталей, что она приобрела большое значение (хотя и не вполне самостоятельное) и стала отправной точкой для исследования всех промышленных процессов на уровне отдельных отраслей. Ту же роль она играет и в наше время.9 Сделав это, он разрабо¬ 6 Конечно, это подразумевает существование совершенных рынков, — где имеется единая цена для всех покупателей, — а стало быть, существование четко определенных и совершенно однородных «товаров*, причем производ¬ ство каждого из них представляет собой «отрасль», для которой характерна определенная рыночная кривая спроса. Маршалл и все экономисты его эпохи не вполне осознавали связанные с этими концепциями трудности, побудившие профессора Чемберлина и других полностью отказаться от идеи «отраслевых кривых спроса». В то же время нельзя сказать, что они вовсе не видели этих трудностей. 7 Принцип пренебрежения косвенными эффектами требует, чтобы изме¬ нения количества произведенных товаров в любой отрасли не влияли на полу¬ ченные в этой отрасли доходы столь сильно, чтобы вызвать сдвиг кривой спро¬ са на ее продукт, не говоря уже о совокупном спросе на все продукты. 8 Именно поэтому Бароне, который сделал более, чем кто-либо, для про¬ яснения этой ситуации, использовал кривые предложения продуктов не столь свободно, как Маршалл. Вместо этого он ограничился рассуждениями о кри¬ вых предложения отдельных факторов, дабы избежать допущения, согласно которому цены последних являются заданными и не изменяются по отноше¬ нию друг к другу, по мере того как мы движемся вдоль кривых предложения продуктов. Это допущение приемлемо в специальных случаях, но не в общем и целом. См.: Sui trattamento di quistioni dinamiche // Giornale degli Economisti. 1894. Nov. Пигу также, со своих собственных позиций, понимал это ограни¬ чение более четко, чем сам Маршалл. См. в особенности: Piggu. Analysis of Supply // Economic Journal. 1928. June. 9 Разрабатывая эту схему, Маршалл, несомненно, нагрузил ее сильнее, чем она была способна вынести. Пожалуй, стоит упомянуть здесь наиболее важный пример. Схема «работает» лучше всего, когда монотонно убывающая кривая рыночного спроса на продукт небольшой отрасли пересекается с отрас¬ левой кривой предложения, которая монотонно возрастает на исследуемом интервале. Но Маршалл явно не хотел ограничиваться этой конструкцией, которая, как представляется, не учитывает то обстоятельство, что на практике
Глава 7. Анализ равновесия 1311 тал концепции, которые также имеют ценность для общего ана¬ лиза или, как мы говорили ранее, служат цели исследования вза¬ имосвязей в экономике как едином целом. Примером является концепция квазиренты: то обстоятельство, что «приспособления, изготовленные человеком», могут вести себя в точности как при¬ родные факторы в долгих и коротких промежутках времени, хотя и было использовано Маршаллом в рамках его частичного анализа, конечно, столь же важно и в общем анализе вальрасианского типа.10 Но наиболее важным примером является «принцип замещения», который вводится довольно-таки скромно (р. 420 <Т. II. С. 24>), в связи с утверждением, что производители склонны замещать более дорогие комбинации факторов более дешевыми, а в конце концов возносится до «великого правила замещения Тюнена», которое пронизывает весь экономический процесс и управляет им, а также открывает один из возможных путей к признанию универсальной взаимозависимости экономических величин.11 С по¬ фирмы и отрасли большую часть времени имеют убывающие кривые предложе¬ ния. Поэтому он признал существование этих убывающих кривых предложе¬ ния и ввел для их объяснения свои знаменитые концепции внутренней и внеш¬ ней экономии. Но должно быть ясно, что кривые предложения, которые действи¬ тельно отражают эти феномены, моделируют необратимый процесс и поэтому совсем не похожи на обычные кривые предложения, по которым фирма может двигаться в обе стороны. Они отображают исторические процессы в обобщен¬ ной форме. Это привело к хорошо известной проблеме равновесия отрасли в условиях чистой конкуренции: всякий раз, как убывающая кривая предложе¬ ния пересекает кривую спроса снизу, т. е. так, что слева от точки пересечения предельные издержки ниже, а справа от точки пересечения предельные издерж¬ ки выше, чем цены спроса для соответствующих количеств, Маршалл должен был утверждать, что точка пересечения является точкой устойчивого равнове¬ сия, тогда как вполне очевидно, что для отдельной фирмы нет причин останав¬ ливаться в этой точке, если только не допускать некоторого элемента монопо¬ лии. Но эта трудность на самом деле легко преодолима. В случае внутренней или внешней экономии отраслевая кривая предложения смещается (сдвигается вниз), и нет никакого смысла называть кривую, отображающую это смещение, кривой предложения. 10 Трактовка Маршаллом этой концепции, как и концепции ренты, была до некоторой степени противоречивой. Но эта концепция была, как мы видели, одним из самых важных инструментов, которые он создал, борясь с трудностя¬ ми, возникающими при введении «элемента времени». Аналогично его теория долгосрочных и краткосрочных периодов развилась из рассуждений о неболь¬ ших отраслях, или даже отдельных фирмах, но также общеприменима (см.: ♦Принципы». С. 118 <Principles. Р. 519>); еще более очевидно аналогичное свойство теории ожиданий и риска Маршалла (см., например: Принципы. T. II. С. 51, 87). 11 Это становится очевидным, если мы добавляем к техническому или факторному замещению, введенному на с. 24, т. II <р. 420> «Принципов», еще более фундаментальное замещение продуктов, практикуемое покупателя¬ ми. Хотя Маршалл признавал последнее, он так и не «скоординировал» пол¬ ностью два вида замещения тем способом, который был разработан ранее Кар¬ лом Менгером. Вследствие этого Маршаллов принцип замещения ни разу не
1312 Часть IV. С 1870 по 1914 г. зиций частичного анализа и в его рамках эта универсальная вза¬ имозависимость демонстрировалась многочисленными фрагмен¬ тами теории совмещенного и совокупного < joint and composite> спроса и предложения и ценностей взаимосвязанных товаров в целом, которые принадлежат к самым ярким пассажа книги V «Принципов». Эти исследования получили дальнейшее развитие у Эджуорта. Ясно, что всеобъемлющая, но выхолощенная и бес¬ цветная идея универсальной взаимозависимости, существующей между всеми элементами экономической системы — столь легко провоцирующая насмешки типа: все на свете от всего зависит, — может быть объяснена и оживлена для многих посредством кон¬ кретных примеров соотношений между ценами говядины и ба¬ ранины или чая и сахара — соотношений между ценами «кон¬ курирующих» <competing> или «взаимодополняющих» ccomple- ting> благ (Фишер). И это можно сделать, не нарушая присущие методам частичного анализа ограничения. В подобных случаях, иногда несколько пренебрегая строгой логикой, мы не ограничи¬ ваемся прямыми эффектами, принимая в расчет и косвенные. Но мы по-прежнему делаем это лишь в рамках небольших секторов, которые не оказывают серьезного влияния на экономику в целом, по крайней мере, влияния настолько значительного, чтобы из¬ менить такие величины, как национальный доход, которые оп¬ ределяют условия работы небольшого сектора. В подобных слу¬ чаях соотношения в небольшом секторе, который может быть описан в рамках частичного анализа, иллюстрируют в ограничен¬ ной степени соотношения, существующие во всем экономическом космосе.12 Но это возможно лишь до определенной точки. Далее мето¬ ды и результаты частичного анализа становятся неадекватными встречается в его работе и в исследованиях членов его группы в своем истин¬ ном качестве, а именно в качестве особого предположения в рамках теории предельной полезности: как бы этот принцип ни подчеркивался, он оставался (как и позднее у Касселя) вспомогательным, добавляемым к фундаментальной теории ценности и издержек, а не выводимым из нее. 12 Из многих достижений Эджуорта в этой области — в которых интер¬ претируются случаи частичного анализа, но тем самым иллюстрируются все¬ общие взаимосвязи — я упомяну лишь одно: его знаменитый парадокс нало¬ гообложения, который больше известен читателю в версии профессора X. Хо¬ тел л инга (Hotelling Я. Edgeworth’s Taxation Paradox and the Nature of Demand and Supply Functions // Journal of Political Economy. 1932. Oct.). Степень, в ко¬ торой частичный и общий анализы могут «сотрудничать» в объясненном нами смысле, хорошо показана в: Fanno Marco. Contributo alia teoria dell’ oferta a costi congiunti // Giornale degli Economisti. 1914. Oct., а также в более поздней работе того же автора: Contributo alia teoria economica dei beni su succedanei // Annali di Economia. 1926.
Глава 7. Анализ равновесия 1313 и даже могут ввести в заблуждение. Маршалл понимал это. Весь¬ ма поучительно наблюдать, как осторожно он действовал в слу¬ чаях, когда его аргументация доходила до сферы «общей» тео¬ рии распределения.13 Однако из его приложения очевидно (при¬ мечание XXI), что, если бы ему захотелось идти далее, он был бы вынужден искать необходимые дополнения к частичному ана¬ лизу в методах общего микроанализа вальрасианского типа, а не в отдельной области агрегатного анализа (макроанализа). Мы увидим (часть V, глава 5), что именно последнее реше¬ ние нравится многим экономистам наших дней, особенно членам кейнсианской группы. Они делят экономическую теорию на тео¬ рию индивидуальной фирмы и на макроэкономическую теорию, которая должна интерпретировать взаимосвязи между совокуп¬ ным потреблением, инвестициями, занятостью и т. д. Поэтому для нас будет важным отметить, во-первых, историческую связь, существующую в этом отношении между Маршаллом и его столь мятежными последователями 1930-х гг., и, во-вторых, степень, в которой это сочетание теории индивидуальной фирмы и мак¬ роанализа можно было предвидеть в рассматриваемый период. Что касается первого пункта, отметим: то, что небольшая отрасль была любимым коньком Маршалла в книге V «Принци¬ пов», не должно затмить не менее важное обстоятельство: зна¬ чительная часть его анализа отраслей на самом деле была выпол¬ нена в терминах теории индивидуальной фирмы.14 Кроме того, Маршалл собрал практически все «кирпичи» и «раствор», не¬ 13 См. в особенности: Principles. Р. 587 et seq. — и тот способ, которым он подошел к «общим теоремам♦ (р. 609, 611). В первом пассаже примечатель¬ но то, что он не постулировал существование общественных производственных функций (т. е. производственных функций, приложимых к экономике в це¬ лом), но, проведя свой анализ в рамках отдельной отрасли или даже фирмы, ограничился утверждением, что «существо проблемы одно и то же в каждой отрасли* (р. 588). Мы возвратимся к этому в § 8. 14 Мостом, соединяющим теорию небольшой отрасли и теорию индивиду¬ альной фирмы, стала его «репрезентативная фирма» (позднее эта концепция была переформулирована Пигу и стала концепцией «равновесной фирмы»). Эта странная конструкция является результатом наиболее интересной попытки разрешить или обойти трудности, возникающие при описании отраслевых процессов с помощью концепций, разработанных при изучении индивидуаль¬ ных фирм. Такая фирма не является ни средней, ни предельной, ни лидиру¬ ющей, но такой, в положении и структуре которой условия отрасли в любой данный момент времени отражаются таким образом, что по отношению к ней выполняются определенные предположения, которые не выполняются по отно¬ шению к любой реально существующей фирме или по отношению к любой отрасли в целом. Авторитет Маршалла как преподавателя обеспечил механи¬ ческое принятие концепции. Но она не получила ни критики, ни развития, которых заслуживала.
1314 Часть IV. С 1870 по 1914 г. обходимые для строительства теории индивидуальной фирмы, включая даже полный набор тех обстоятельств, которые не по¬ зволяют широким обобщениям чистой теории выполняться на практике и которые неоднократно приводились как возражения против его собственных обобщений (см. в особенности: Principles. Book VI. Ch. 8 и выведенное там понятие нормальной прибыли, особенно р. 696 и 700). Поэтому, когда концепция отрасли «усту¬ пила» под натиском современной критики, одна из частей эко¬ номической теории <микроэкономика> оказалась под рукой, тогда как необходимость другой <макроэкономики> представлялась более очевидной ученикам Маршалла, чем ученикам Вальраса. Что касается второго пункта, то нелишним будет повторить, что Маршалл не сделал никаких шагов в сторону макроанализа. Но сам макроанализ и его сочетание с микроаналитическими объ¬ яснениями индивидуального поведения были достаточно извест¬ ны в истории. Таблица Кенэ является макроаналитическим опи¬ санием устойчивого круговорота экономической жизни, и Кенэ дополнил ее, как мы видели, микроаналитической теорией обме¬ на. В последующий период Рикардо сделал во многом то же са¬ мое: его распределительные доли являются агрегатами, но объяс¬ нение их свойств выведено с помощью фрагментарного микроана¬ лиза. В течение рассматриваемого периода во многом то же самое проделал Бём-Баверк: он начал с теории индивидуального пове¬ дения и основанной на ней теории обмена; но на самом верхнем этаже его здания остались одни агрегаты, такие как совокупная ценность товаров, приобретаемых на заработную плату (wage goods), общий выпуск (в ценностном выражении) и агрегатный «период производства» в придачу. Виксель аналогично рассуждал об об¬ щественной производственной функции, не демонстрируя ника¬ ких симптомов дискомфорта. Ко всему этому вряд ли нужно до¬ бавлять, что метод Кенэ—Рикардо—Бёма-Баверка—Викселя явился также и методом лорда Кейнса. 7. Вальрасианская теория общего равновесия* В этом параграфе мы проанализируем логическую структу¬ ру Вальрасовой системы условий или соотношений (уравнений), из которой должны быть определены равновесные значения всех * [Этот параграф о вальрасианской теории общего равновесия был напи¬ сан в последний год (возможно, в последние несколько месяцев) жизни автора. Материал подразделов а), Ь) и с) обнаружен в машинописной форме (не был
Глава 7. Анализ равновесия 1315 экономических переменных: цен всех продуктов и факторов, а также количеств этих продуктов и факторов, которые должны быть куплены в условиях совершенного равновесия и чистой кон¬ куренции всеми домохозяйствами и фирмами. Сразу же заметим, что, поскольку определение этих количеств подразумевает опре¬ деление индивидуальных, равно как групповых и общественных доходов, эта теория также включает в себя все, что называют термином «анализ доходов». Кроме того, рассматриваемые усло¬ вия или соотношения, будучи по своей природе фундаментально микроаналитическими (они относятся к количествам благ, по¬ купаемых и продаваемых индивидуальными домохозяйствами и фирмами), имеют также и макроаналитические аспекты, напри¬ прочтен Шумпетером), тогда как подразделы d) и е) остались в рукописи. Возможно, Шумпетер намеревался оставить лишь 4 подраздела; его подраздел Ь) включал материал, находящийся теперь в подразделе с). Страницы не были пронумерованы, у подразделов не было заголовков, но намеченный автором порядок изложения представляется совершенно ясным и согласуется с оглав¬ лением книги Вальраса (Elements. Р. 489-491). У автора не было возможности сделать неизбежные мелкие изменения и исправления, обычные для всякой работы подобного типа, но окончательный вариант показывает, что автор твер¬ до знал, что он хочет сказать. Прежде чем его создать, Шумпетер начинал писать множество других и отказывался от них. Однако он не пришел к окончательному варианту заголовка и кратких вступительных абзацев. Было по меньшей мере три незаконченных варианта введения, один из которых представлен ниже в этой сноске, а другой — как первые два абзаца основного текста. Предлагались также три различных заго¬ ловка: один из них использован для наименования этого параграфа, другой приводится ниже, а третий звучит так: «Общий анализ: вальрасианская сис¬ тема». Нижеследующее неоконченное вступление, возможно, было последним: *7. Вальрасианский микроанализ. В этом параграфе я кратко останов¬ люсь на основных особенностях вальрасианской системы, переформулировав определенные понятия для удобства изложения и оставив некоторые из них для более близкого ознакомления в § 8 и в приложении к данной главе. Эта система, которую Вальрас выразил системой уравнений, будет обсуждена вер¬ бально. За исключением некоторых кратких замечаний, мы будем повсюду подразумевать чистую конкуренцию. Мы рассматриваем замкнутую область, не оказывающую никакого влия¬ ния на окружающий мир и не подверженную какому-либо влиянию извне. В ней имеются домохозяйства, которые продают производительные услуги (для краткости мы пренебрегаем непосредственно потребляемыми услугами, такими как личные услуги, исключая те, которые потребляются их собственниками в форме досуга или удовольствия) и покупают продукты; и фирмы, которые покупают производительные услуги и продают продукты. Но в то время как домохозяйства продают свои услуги только фирмам, последние продают про¬ дукты не только домохозяйствам. Некоторые фирмы производят также опреде¬ ленные продукты (сырье и оборудование) для продажи другим фирмам. Чтобы ясно сформулировать основные проблемы, мы должны сперва пренебречь этими промежуточным продуктами и рассуждать так, как будто бы фирмы не делали ничего иного, кроме комбинирования труда и услуг природных факторов в про¬ дукты, предназначенные для продажи домохозяйствам и затем ввести...»]
1316 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мер касающиеся полной занятости в обществе. Думаю, не нужно доказывать читателю, что некорректно противопоставлять ана¬ лиз доходов или макроанализ, скажем, кейнсианского типа и вальрасианский микроанализ, как будто бы последний был тео¬ рией, которая пренебрегает анализом доходов и макроанализом и нуждается в дополнении оными. Следует также сразу уделить внимание другим трем момен¬ там. Во-первых, я говорил выше о ценах продуктов и факторов. Но теория ценообразования Вальраса, прежде всего «на нижнем этаже», оперирует ценами услуг продуктов и факторов. Это рав¬ нозначно лишь для тех продуктов и факторов, которые не исполь¬ зуются повторно. Для всех остальных продуктов и факторов про¬ блема ценообразования является отдельной проблемой, которая, как мы увидим, решается «на втором этаже». Однако было бы излишним педантизмом настаивать на этом, так как здесь нечего бояться непонимания. Во-вторых, я говорил о ценах, «которые должны выплачиваться при совершенном равновесии и чистой конкуренции». Такая манера рассуждений не является вальра¬ сианской: Вальрас, во многом подобно Дж. Б. Кларку, рассмат¬ ривал эти равновесные цены как действительный уровень, вокруг которого колеблются цены в реальной жизни.1 Это подразумева¬ ет предположение, которое я не хочу делать. В-третьих, Вальрас разделил производительные услуги на услуги земли, труда и «соб¬ ственно капитала» ,2 но это не означает принятия старой триады факторов производства: на самом деле Вальрас допускал бес¬ конечное число средств производства и соответствующих услуг. [Данный фрагмент рукописи здесь обрывается.] 1 Как и Кларк, он использовал аналогию с «уровнем* озера, чтобы вы¬ разить свою идею — старую идею А. Смита. 2 Как известно, Вальрас определил capitaux в широком смысле как все «блага*, которые используются неоднократно и в более узком смысле как блага длительного пользования, являющиеся в свою очередь продуктами некоего производства (capitaux proprement dits) <капитал в собственном смысле сло¬ ва— фр.>. Их услуги он назвал revenue независимо от того, потребляются ли они собственником (например, как досуг в случае «личного капитала*: этот досуг у Вальраса тоже travail <труд>) (1899) или используются в производстве. Эта концептуальная схема, которую Вальрас унаследовал от своего отца Анту¬ ана Огюста Вальраса (1801-1866; Theorie de la richesse sociale. 1849) и которая была (в основном) принята Ирвингом Фишером, имела свои логические пре¬ имущества, но важна для нас только постольку, поскольку ее следует иметь в виду, чтобы правильно понять рассуждения Вальраса (урок 17). По той же причине я повторяю, что капитал кроме услуг, которые потребляются непо¬ средственно или трансформируются в продукты, может также оказывать service d’approvisionnement <услуги снабжения — фр.>, которые в свою очередь могут потребляться или использоваться в производстве. Уроки 18 и 19 подробно излагают видение Вальрасом процесса производства и системы учета фирм — вопросы, не получившие того внимания, которого они заслуживают.
Глава 7. Анализ равновесия 1317 а) Концептуализация Вальраса. Описание экономической схемы, которую должны были выразить Вальрасовы уравнения, содержится в E^ments3 (уроки 17-19). Функционирование этой схемы иллюстрируется далее посредством «Экономической таб¬ лицы», представленной в уроке 25, где Вальрас также изложил свое мнение о колебаниях вокруг равновесного состояния.4 Да¬ лее мы знакомимся с его концепцией предпринимателя и — че¬ рез по большей части полезный анализ упрощенной системы бух¬ учета — со структурой операций типичной фирмы. Важным эле¬ ментом этого анализа является классификация активов,5 которая 3 [Elements сГёсопопйе politique pure ou thdorie de la richesse sociale (1st ed. — 1874-1877; 4th ed. — 1900; здесь повсюду цитируется Edition defini¬ tive— 1926, если иное не указано отдельно).] 4 Эти взгляды не отличаются существенно от взглядов А. Смита. Валь- расова аналогия рыночного равновесия с lac agite par le vent <озером, взвол¬ нованным ветром — фр->, которая столь характерна для его уверенности в реальности — даже «нормальности» — равновесного уровня цен, была повто¬ рена Дж. Б. Кларком. Следует еще раз подчеркнуть, что эта некритичная уве¬ ренность, которая, несомненно, была широко распространена в то время, бес¬ почвенна. В то же время данное обстоятельство не делает анализ свойств этих равновесных уровней излишним или бесполезным с практической точки зре¬ ния (см. выше, § 3: о «сказочной стране равновесия*). Следует также подчерк¬ нуть, что Вальрас (см., например: Elements. Р. 370), хотя он и недооценивал дистанцию между своей теорией и фактами капиталистической реальности, все же знал о ее существовании. И никакого обвинения на этот счет нельзя предъявить Парето. 5 Всякий объект, который можно рассмотреть с экономической точки зрения, даже «рабочую силу* (Маркс) или capitaux personnels <капитальными благами, заключенными в работниках — фр.> (Вальрас), можно трактовать как актив, если мы остановим на мгновение экономический процесс и соста¬ вим перечень всех его элементов. Далее Вальрас вводит различие между фон¬ дами и потоками и тем самым приводит процесс в движение, а также объяс¬ няет, как самовоспроизводятся активы. Существует тринадцать видов активов: «капитальные блага* (capitals) — все предметы, которые используются не¬ однократно, включая землю, рабочую силу и произведенные капитальные бла¬ га, — которые производят «услуги* для непосредственного потребления (вклю¬ чая досуг); капитальные блага (земля, рабочая сила и произведенные капи¬ тальные блага в виде зданий и оборудования), оказывающие производительные услуги; и в дополнение к этим шести категориям произведенные капитальные блага (здания и оборудования), которые подготовлены к продаже своими про¬ изводителями (владельцами) и пока не предоставляют никаких услуг (capitaux neufs) <новые капитальные блага — фр.>; запасы потребительских товаров, используемые только единожды в руках потребителей; сырье и полуфабрикаты в распоряжении производителей, которые собираются их использовать; вре¬ менные запасы потребительских благ и сырья у производителей, предназначен¬ ные для продажи; и наконец, три вида денежных запасов, а именно: деньги в распоряжении потребителей для обслуживания потребительских трансакций, деньги в распоряжении производителей для обслуживания их трансакций, и monnaie d’epargne <сберегаемые деньги — фр.>. Полемика вокруг кейнсиан¬ ства делает перевод последнего понятия весьма деликатной задачей. Я думаю, что лучше всего Вальрасово значение этого термина передается так: «деньги, отложенные для инвестиций».
1318 Часть IV. С 1870 по 1914 г. определяет многое, если не все, в Вальрасовой теоретической си¬ стеме. Для наших текущих целей будет полезно отметить (или вспомнить) некоторые характерные черты этой классификации активов. Как известно, вальрасианский предприниматель яв¬ ляется агентом (физическим лицом или корпорацией),6 который покупает сырье у других предпринимателей, арендует землю у землевладельцев, личные способности (facult^s personnelles) — у работников, капитальные блага — у капиталистов и продает продукты, являющиеся результатом взаимодействия или комби¬ нирования услуг <этих факторов> в свою пользу.7 В эти вопро¬ 6 Хотя Вальрас обвинял английских экономистов в смешении предприни¬ мательской функции с функцией капиталиста, а французских экономистов — в ее смешении с функцией работника (предпринимательство как вид труда), его теория предпринимательства идет не намного дальше или глубже теорий Дж. С. Милля или Ж. Б. Сэя. Все, что он делал, было направлено на более ясное выделение «комбинирующей функции». То обстоятельство, что он при¬ нял корпорации в круг предпринимателей, показывает, что его концепция отно¬ сится к ряду отражающих обычную деловую практику и примерно соответствует Маршалловой концепции четвертого фактора производства — организации. 7 В результате четкого разделения, проводимого Вальрасом между капи¬ тальными благами (capitaux), т. е. благами (включая рабочую силу), которые используются неоднократно, и услугами (или revenue), — разделения, которое неприменимо к случаю благ, которые используются единожды, — вальрасиан¬ ская теория ценообразования имеет два уровня: сначала (на первом уровне) мы имеем дело с ценообразованием только на услуги (включая ценообразование на промежуточные продукты). На втором уровне мы встречаемся с проблемой ценообразования на сами эти капитальные блага, из которой на практике, конечно, исключается ценообразование на рабочую силу (если это не рабский труд). Все доходы в одинаковой степени являются результатом продажи услуг. Этот концептуальный принцип не создает трудностей в случае «земли» (посто¬ янных факторов) и труда, но, как будет объяснено, не решает вопроса о суще¬ ствовании чистого дохода в случае произведенных благ длительного пользова¬ ния, которые изнашиваются со временем. Отметим снова, что Вальрас в дей¬ ствительности допускал существование бесконечного числа производительных услуг, хотя он и уступил традиции разделять их на услуги различных видов земли, рабочей силы и произведенных капитальных благ и потому, казалось бы, придерживался старой триады факторов. Мы должны также отметить, что, предвосхищая более поздние тенденции, он сразу заявил (р. 197), что только земля и рабочая сила (плюс производственные здания и весьма немногие виды оборудования) нанимаются «в натуральном виде». Большая часть производ¬ ственных инструментов длительного пользования нанимается не «в натуре», а в виде денег, которые сберегают и дают взаймы капиталисты, хотя сперва, перед тем как ввести деньги в производственный процесс, Вальрас предпола¬ гает, что капитальные блага нанимаются «в натуральном виде». Представля¬ ется, что это предполагает более сильное сходство между одалживанием денег и одалживанием капитальных благ, чем был готов допустить Вальрас: на са¬ мом деле его капиталисты имеют деньги, а не блага для одалживания предпри¬ нимателям; и только в условиях совершенного равновесия при чистой конку¬ ренции процесс предположительно идет так, как будто бы капиталисты яв¬ ляются собственниками произведенных благ длительного пользования. Этот тонкий момент необходимо иметь в виду, — математически он обозначает разницу между тождеством и условием равновесия, — особенно если мы хотим увидеть сходство между вальрасианской и кейнсианской системами.
Глава 7. Анализ равновесия 1319 сы, равно как и в смысл концепции предпринимателя, который не имеет ни прибыли, ни убытка, нет необходимости снова углуб¬ ляться. Однако важно выделить другие три момента. Во-первых, Вальрас был достаточно осторожен, — намного более, чем другие авторы, — чтобы сконструировать теоретиче¬ ски и идентифицировать практически различные «рынки», по¬ средством которых работает его экономический механизм и вза¬ имодействие которых составляет его аналитическую систему. Упрощая и комбинируя, насколько это возможно, мы получим два основных рынка — рынок продуктов и рынок производитель¬ ных услуг и вдобавок к ним рынок, который определяет цену капитальных благ — а стало быть, норму нового дохода (rate of new revenue) — и рынок средств платежа. Возможно, читатель не¬ сколько удивлен тем, что я подчеркиваю это явно тривиальное обстоятельство. Но строгая связь каждой части аргументации с идентифицируемым рынком, даже на самом высоком уровне аб¬ стракции, является существенной особенностью процедуры Валь¬ раса, в соответствии с которой он начинает в каждом из этих четырех случаев с теоретического решения проблемы равновесия, а затем исследует «практическое» выполнение этого теоретиче¬ ского решения на соответствующем рынке.8 Во-вторых, рассмотрев Вальрасову классификацию активов, мы замечаем, что в ней сделан весьма значительный акцент на запасы: запасы новых капитальных благ, запасы потребитель¬ ских благ в распоряжении домохозяйств и фирм, запасы сырья в распоряжении как производителей этого сырья, так и потреби¬ телей, а также, как мы видели, запасы наличных денег различ¬ ных видов. Так как существование этих запасов подразумевает определенное поведение соответствующих людей в прошлом, а текущее воспроизводство этих запасов подразумевает определен¬ ные ожидания, то система — даже будучи совершенно стацио¬ 8 Каждая из четырех проблем — ценообразование на продукты, на про¬ изводительные услуги, на капитальные блага и на деньги — таким образом решается дважды: в каждом случае мы получаем сначала доказательство суще¬ ствования равновесного решения и затем доказательство того, что это решение является именно тем, которое стремится установить рыночный механизм при чистой конкуренции, или, с несколько более технической точки зрения, мы имеем в каждом из четырех случаев два различных доказательства (или по¬ пытки доказательства): одно — существования равновесного решения, дру¬ гое — существования тенденции к равновесию. Так как последнее доказатель¬ ство подразумевает, что если равновесное решение однажды достигнуто, то отступлений от него без вмешательства дополнительной силы не будет, мы отождествляем доказательство существования тенденции к равновесию с дока¬ зательством устойчивости равновесного решения.
1320 Часть IV. С 1870 по 1914 г. нарной — все же отображает процесс во времени и поэтому мо¬ жет быть названа «неявно динамической». Если Вальрас и не считал так и если мы соглашаемся с ним, называя систему ста¬ тичной, то только из-за применения одного приема, который, возможно, был оправдан целью выявить логический каркас эко¬ номической жизни, но все равно носит весьма искусственный характер: Вальрас пытался выстроить равновесное состояние ab ovo таким способом, каким оно устанавливалось бы, если была бы возможной плавная и мгновенная адаптация всех существу¬ ющих благ и процессов к имеющимся в каждый данный момент условиям. Его домохозяйства не покупают потребительские бла¬ га и не продают производительные услуги «по-настоящему». И его фирмы (предприниматели) точно так же не покупают произво¬ дительные услуги и не продают продукты. Все они просто декла¬ рируют, что они продали бы и купили бы соответственно по це¬ нам, выкликаемым в случайном порядке (cri£s au hasard) неким агентом на рынке, и могут свободно изменить свое мнение, если эти цены не окажутся равновесными: тогда объявляются другие цены, другие декларации о намерениях купить или продать (и произвести) пишутся на «бонах» (bons) — кусочках бумаги, не несущих в себе никаких обязательств, — пока не возникнут равновесные цены, такие что ни спрос, готовый уплатить их, ни предложение, готовое принять их, не останутся неудовлетворен¬ ными. И единственным механизмом реагирования на эти изме¬ нения экспериментальных цен, который признает Вальрас, явля¬ ется увеличение цен на товары и услуги, спрос на которые по этим ценам превышает предложение, и снижение цен на товары и услуги, предложение которых по этим ценам превышает спрос.9 Я не стану останавливаться здесь для изложения очевидных ар¬ гументов, допустимых для «смягчения» столь смелого теорети¬ зирования. [По-видимому, обсуждения последнего из «других трех моментов», которые автор счел важным отметить, не последовало.] [Ь) Теория обмена.] Так как равновесия на двух основных рынках — потребительских благ и <производительных> услуг — и способ их взаимодействия — одновременное детерминирование друг друга — имеют решающее значение в вальрасианской струк¬ туре, мы рассмотрим эти два основных рынка по отдельности. Для этого мы пренебрежем как сбережениями, так и производ¬ 9 Предложенный Эджуортом метод установления равновесных цен и ко¬ личеств посредством «перезаключения контрактов», конечно же, приводит к тому же самому.
Глава 7. Анализ равновесия 1321 ством capitaux neufs <новых капитальных благ>.10 Эта процеду¬ ра подразумевает допущение, что произведенные капитальные блага так же постоянны и неразрушимы, как «земля». Далее, для того чтобы подчеркнуть стадии процедуры, мы введем numerai¬ re — стандартный товар, посредством которого должны выра¬ жаться все обменные соотношения, — но не деньги, которые в действительности обращаются или сберегаются.11 Несколько во¬ просов, на которые нельзя ответить, не задержав развитие нашей аргументации, будут отложены до § 8. Мы уже знаем, что Вальрас возвел свое теоретическое по¬ строение на тщательно разработанной теории обмена, выполня¬ ющей две важные функции: во-первых, она призвана описать фундаментальные особенности экономической логики, которая у Вальраса равнозначна общему фундаментальному механизму кон¬ курентных рынков; во-вторых, она призвана вывести поведенче¬ ские (максимизирующие) уравнения для домохозяйств. Что ка¬ сается первой функции, то Вальрасова теория экономической логики выливается в объяснение экономической ценности с по¬ зиций предельной полезности, которое будет обсуждаться в ис¬ торическом контексте в приложении к этой главе. Здесь нас не интересуют вопросы типа: имеет ли смысл говорить о предель¬ ной полезности как о «причине» ценности. Перейдем сразу к об¬ суждению второго аспекта вальрасианской теории обмена. Мы можем сделать это, поскольку, как отметил Парето,12 если мы хотим всего лишь сформулировать условия равновесия, понятия предельной и общей полезности излишни. По поводу других осо¬ бенностей этой теории обмена некоторые комментарии все же желательны. 10 Для краткости мы также постулируем, что фирмы не покупают сырье ДРУГ у друга: все они просто комбинируют «услуги» в продукты, предназначен¬ ные для продажи домохозяйствам. К сожалению, мы не можем аналогично отбросить услуги, которые непосредственно потребляются их собственниками. 11 Однако этот упрощающий шаг не должен интерпретироваться — опира¬ ясь либо на высказывания самого Вальраса, либо на наше собственное представ¬ ление — как теория, согласно которой деньги не участвуют в фундаменталь¬ ном процессе определения ценностей и являются просто техническим приспо¬ соблением или «вуалью». Все, что мы имеем в виду, это отдельное рассмотрение этого вопроса впоследствии. Пока же оставим за собой право отбросить или модифицировать результаты, к которым мы стремимся сейчас, если окажется, что введение денег потребует от нас сделать это. 12 В неявном виде это уже было показано Антонелли, Бонинсеньи и др. Соответствующее утверждение Парето см., например в: Manuel. Р. 542. Урав¬ нение 9 на этой странице не только не содержит предельной полезности, но и лишено какой-либо «индексирующей функции» <index function>: первые 76 аб¬ зацев приложения к Manuel представляют собой паретианскую версию Вальра- совых уроков 5-16.
1322 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Активно используя понятия, только что объявленные нами излишними, Вальрас сначала блестяще разработал теорию (кон¬ курентного) обмена двумя товарами. Стоит отметить, что он пол¬ ностью признавал возможность ситуации, когда решение про¬ блемы отсутствует или существуют несколько равновесий, число которых в его случае сводится к трем: два устойчивых и одно не¬ устойчивое, но, как правило, <по его мненик», такая ситуация не возникает и, если на рынке много товаров, практически все¬ гда устанавливаются единственные равновесные цены. [Этот фрагмент рукописи обрывается здесь, но следующий, как представляется, продолжает мысль без сколько-нибудь серьезного раз¬ рыва аргументации.] [с) Определенность и устойчивость простого обмена.] По¬ скольку теория обмена, помимо того что она дает техническое описание поведения потребителей (домохозяйств), демонстриру¬ ет также фундаментальные свойства экономической деятельно¬ сти в общем и целом (логику выбора), имеет смысл поднять здесь вопросы определенности и устойчивости простого обмена на со¬ вершенно конкурентном рынке, должным образом принимая в расчет косвенный обмен (арбитраж) и используя стандартный товар (numeraire) вместо денег.13 Мы поднимаем эти вопросы в том же смысле, в каком это делал Вальрас, исключая один мо¬ мент, который сейчас прояснится. Люди, — скажем, п человек, — наделенные определенны¬ ми вкусами и владеющие для начала произвольными количества¬ ми товаров произвольного ассортимента, всего, скажем, т видов, появляются на рынке, чтобы извлечь выгоду и повысить удовле¬ творение своих потребностей, которое гарантировалось их перво¬ начальными владениями.14 Таким образом, мы принимаем Валь- 13 Предполагается, что арбитражные операции проводятся при посредни¬ честве numeraire. Однако следует повторить, что они предположительно орга- низуются таким образом, чтобы не «отвлекать» какое-либо количество стан¬ дартного товара от его использования как товара. Если бы люди держали у себя какое-либо количество товара numeraire, это превратило бы его в деньги. 14 Эти первоначальные владения каждого участника рынка являются данными, для которых выполняются определенные условия: они не должны быть отрицательными; по меньшей мере одно из них должно быть больше нуля; первоначальное распределение не должно нарушать гипотезу чистой конкуренции. Кроме того, в уроке 14 Вальрас постулирует, что при полном равновесии цены не должны меняться при перераспределении товаров между участниками до тех пор, пока выраженная в numeraire суммарная собствен¬ ность каждого участника остается неизменной (theoreme des repartitions cquiva- lentes <«теорема об эквивалентных долях» — фр->)* Недостаток места не по¬ зволяет нам обсуждать эту теорему, но я упоминаю о ней, чтобы дать пример того, что Вальрас сознавал необходимость подкреплять каждый элемент своей
Глава 7. Анализ равновесия 1323 расову манеру говорить о тенденции всех участников максими¬ зировать свое удовлетворение.15 Мы также принимаем обычные допущения о непрерывности и дифференцируемости, по крайней мере результирующих рыночных «кривых». Наконец, мы, как и Вальрас, предположим на мгновение, что функции предельной полезности каждого блага для каждого участника не только су¬ ществуют, но и являются функциями только количества этого блага, т. е. независимы от каких-либо других благ, которыми может владеть участник рынка. Все эти функции монотонно убы¬ вают. Тогда мы имеем п(т - 1) «поведенческих уравнений», вы¬ ражающих для каждого из п участников количества благ (вклю¬ чая нулевые количества), которые он отдаст или приобретет при любой данной системе обменных соотношений (или цен, выра¬ женных в numeraire) при условии, что участники будут обмени¬ ваться до тех пор, пока никакой дальнейший обмен не сможет повысить их личное удовлетворение;10 п уравнений, таких, что все количества, приобретаемые и отдаваемые участниками, по¬ множенные на цены, выраженные в единицах стандартного то¬ вара, в сумме равны нулю, если мы присвоим знак «минус» от¬ даваемым количествам и знак «плюс» приобретаемым («индиви¬ дуальные балансовые уравнения»); и наконец, т уравнений, таких что для каждого товара общее отданное количество (в ценовом выражении) равняется общему количеству (в ценовом выраже¬ нии), приобретенному на рынке в целом («рыночные балансовые уравнения»).17 Это т(п + 1) уравнений. Но, как легко можно увидеть, одно из них, например последнее из набора рыночных схемы формальным доказательством. Именно это осознание (независимо от удач- ности или неудачности его доказательств) сделало его учителем всех теорети¬ ков будущего. 15 Как уже отмечалось, в этом нет необходимости. Но эта манера была присуща поколению, к которому принадлежал Вальрас, и не только экономи- стам-математикам вроде Эджуорта и Маршалла, но и австрийцам, особенно Бёму-Баверку. На вопросы, которые сейчас стоят перед нами, никак не повлияет наше отступление в сторону примитивной теории полезности. Мы не подразу¬ меваем измеримость полезности, достаточно и максимизации индекса удовле¬ творения. 16 Это означает, как мы знаем, что они будут продолжать обмениваться, пока предельные полезности для них всех благ, которые могут быть оплачены единицей numeraire (если numeraire — сигареты, а единица — их пачка, то речь идет о предельных полезностях количеств каждого блага, «стоящих» пач¬ ку сигарет), не станут равными. 17 Цены, при которых последняя группа уравнений выполняется, явля¬ ются рыночными равновесными ценами. В терминологии, смутно предвосхи¬ щенной Вальрасом, но четко введенной Хиксом (Hicks. Value and Capital. P. 63 <Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1988. С. 159>), мы можем определить эту последнюю группу уравнений, сказав, что для каждого входя¬ щего в нее товара избыточный спрос должен быть равен нулю.
1324 Часть IV. С 1870 по 1914 г. балансовых уравнений, можно вывести из остальных уравнений этого набора и из индивидуальных балансовых уравнений домо¬ хозяйств, а потому его следует отбросить как не являющееся не¬ зависимым. Таким образом, у нас осталось т( п + 1)- 1 незави¬ симых уравнений, посредством которых можно определить пере¬ менные или «неизвестные», а именно т равновесных цен и тп количеств, обмениваемых домохозяйствами. Теперь мы можем сказать либо, что требуется определить лишь т-1 цен, так как цена товара numeraire обязательно равна единице; либо, что, так как два первых набора уравнений (поведенческие уравнения и ба¬ лансовые уравнения домохозяйств), рассмотренные сами по себе, являются однородными нулевого порядка по ценам, мы можем определить только обменные коэффициенты, а не абсолютные цены, хотя и можем перевести эти коэффициенты в абсолютные цены посредством сравнения с ценой numeraire <numeraire-price identity>.18 Читатель должен убедиться в том, что он осознает полную эквивалентность этих двух способов рассуждения, а так¬ же особый смысл, в котором правомерно говорить, что при та¬ кой постановке условий абсолютные цены (или «уровень цен») не определены.19 Теперь мы задаем вопрос: достаточны ли эти условия для того, чтобы определить значения наших переменных? Это, повто¬ ряю, вопрос «существования» в математическом смысле набора значений, удовлетворяющих данным условиям. Он аналогичен вопросу: могут ли уравнения, задающие эти условия, одновре¬ менно выполняться? Но он не тождествен вопросу: есть ли ка¬ кая-либо тенденция на нашем рынке к достижению этих реше¬ ний, если они существуют? А также вопросу: являются ли эти решения или равновесные величины устойчивыми или нет? Из всех несправедливых или даже бессмысленных упреков в адрес Вальраса, возможно, самым несправедливым является 18 Функция х^ = f(x21xz...xr) называется однородной нулевого поряд¬ ка, если при произвольной положительной константе X зависимая перемен¬ ная остается постоянной при умножении всех независимых на А., так что xY = f(\x2,Xx3...Ххг). Приравняв теперь X, скажем, к 1/х2> мы получим х] = /(1, х3/х2 ...хг/х2)у т. е. соотношение, в котором г прежних независимых переменных заменяются отношениями, которых уже г-1. 19 Это всего лишь означает, что, хотя и представляется естественным установить «цену» numeraire рп равной единице, рп -1 = 0, мы могли бы, ко¬ нечно же, с тем же успехом задать ей любое другое произвольное значение, ничего не изменяя в этой системе. Вальрас обсудил теорию numeraire очень тщательно и среди прочего дал правило перевода цен, выраженных в товаре numeraire, в цены, выраженные в другом товаре (Elements. Р. 150). Должно быть ясно, что это правило неприложимо к деньгам, а если и приложимо, то только при весьма нереалистичных допущениях.
Глава 7. Анализ равновесия 1325 обвинение в том, что он верил, что ответ на этот вопрос мы по¬ лучили, как только сосчитали «уравнения» и «неизвестные» и обнаружили, что их число одинаково. Мы уже видели, что он обеспечил выполнение по крайней мере еще одного дополнитель¬ ного требования — независимости уравнений. Но при анализе его аргументации мы обнаруживаем, что, хотя его математический аппарат, без сомнения, был несовершенным, его гений видел или чувствовал все или почти все относящиеся к делу проблемы и практически всегда приходил к правильным результатам. Если он и не смог ответить на вопросы удовлетворительно, он заслу¬ жил бессмертие уже самой их постановкой. Если его исследова¬ ние и не является кульминацией данного типа анализа, оно опре¬ деленно служит его основанием. Он видел, что наша система уравнений может вообще не иметь решений. Он также видел, и даже доказал, что решение, если оно существует, может не быть единственным. Все его утверждения сводятся к тому, что обычно решения существуют и что если товаров на рынке лшого, то как правило решение будет единственным (Elements. Р. 163). Поскольку в его схеме ве¬ личины спроса и предложения являются однозначными <single- valued> функциями цен и поскольку его функции предельной по¬ лезности монотонно убывают, вполне можно принять, хотя Валь¬ рас и не подчеркивал это (возможно, не вполне осознавая), что единственное решение, если оно «существует», не обязательно будет экономически значимым в том смысле, что оно будет во¬ площено в реальной экономической системе.20 Мы можем также задать следующий вопрос: нельзя ли усо¬ вершенствовать нашу процедуру? Этот вопрос разделяется на две части. Во-первых, можем ли мы более строго определить усло¬ вия, от которых существование решений, в особенности един¬ ственного решения, зависит в рамках самих вальрасианских до¬ пущений? Ответ в данном случае утвердителен. Такая более стро¬ 20 Такого рода случай, например неспособность некоторых участников рынка обеспечить «максимум удовлетворения» выше уровня выживания, мож¬ но трактовать как особую форму экономического, если не математического краха системы. Однако совершенно естественно, что система, которая всего лишь представляет логику определенных соотношений, не может в отсутствие дополнительной информации поведать нам что-либо о конкретных (выражен¬ ных в товарах) размерах получившихся в результате долей. Кроме того, сле¬ дует еще раз повторить, что, так как Вальрас трактовал лишь проблему чистой логики одновременного определения переменных и потому пренебрег всевоз¬ можными лагами, объяснительная ценность данной части его аргументации состоит всего лишь в прояснении одного из многих аспектов, которые должны интересовать даже чистую теорию.
1326 Часть IV. С 1870 по 1914 г. гая формулировка была дана профессором Вальдом.21 Не углуб¬ ляясь в ряд тонких вопросов, поднятых блестящей работой Валь¬ да (и не ратуя за каждый ее тезис), мы просто отметим, что валь¬ расианский анализ в ней не подвергается существенной крити¬ ке.22 Но, во-вторых, мы должны спросить: а будет ли теорема существования по-прежнему выполняться, если мы (как это и должно быть) сделаем общую и предельную полезность функци¬ ей всех товаров, входящих в бюджет домохозяйства? Это, конеч¬ но, реальная трудность. Но ответ (при приемлемых ограничени¬ ях) утвердителен даже в этом случае. Он был дан профессором Аморозо.23 Трактовку всего данного предмета с позиций теории спроса читатель найдет в широко известной работе профессора Вольда.24 Обратимся к вопросу об устойчивости равновесия, вместе с которым мы обсудим вопрос о наличии тенденции к достижению тех единственных (теоретических) решений, которые могут су¬ ществовать.25 Одна из величайших заслуг Вальраса заключается 21 См. работы Абрахама Вальда (1902-1950) в периодическом издании Ergebnisse eines mathematischen Kolloquiums (1935. Vol. 6; 1936. Vol. 7) и его нетехническое описание своего исследования: Wald Abraham. Uber einige Glei- chungssysteme der mathematischen Okonomie I j Zeitschrift fiir NationalOkonomie. 1936. Dec. [Эта статья была переведена в знак памяти Вальда (On Some Systems of Equations of Mathematical Economics // Econometrica. 1951. Oct.).] 22 Оправданная критика Вальдом того способа, которым Вальрас пытался установить устойчивость равновесия, — это другой вопрос, и мы коснемся его здесь. Я не думаю, что корректно смешивать его с вопросом «существования* решений в уже объясненном смысле, как это делает Вальд. Я также думаю, что довод Вальраса, приведенный в Elements (р. 163), о том, что решение будет в общем случае единственным, если на рынке очень много товаров, выглядит лучше, чем более строгое утверждение Вальда, согласно которому единствен¬ ное решение существует, если функции предельной полезности таковы, что значение полезности <utility value> (произведение предельной полезности и количества, понятие введено фон Визером и Фишером) является возрастающей функцией количества. См. также: Walras. Elements. P. 125. 23 Аморозо доказал способом, в котором я не могу обнаружить сколько- нибудь серьезных недостатков, что при данных ценах набор количеств товаров, с которым индивид покинет рынок, однозначно определен (конечно, не всегда, но при приемлемых допущениях). Это лишь часть thema probandum <того, что требуется доказать — лат.>, но весьма важная в случае, когда предельные полезности являются частными дифференциалами. См.: Discussione del sistema di equazioni che definiscono l’equilibrio del consumatore // Annali di Economia. 1928. 24 Wold Herman. A Synthesis of Pure Demand Analysis // Skandinavisk Aktuarietidskrift. 1943-1944 (три англоязычные статьи). 2Г) Хочу еще раз подчеркнуть, что в общем случае мне представляется ошибочным отождествлять проблему «тенденции» с проблемой «устойчивости»: мяч для гольфа, лежащий на траве, не проявляет тенденции к закатыванию в соответствующую лунку, если нет игрока, способного ударить по нему, да и в этом случае не всегда. Но если некто загонит мяч в лунку, то последний
Глава 7. Анализ равновесия 1327 в том, что он разделил проблемы «существования» и «устойчи¬ вости» и разработал аналитический аппарат для исследования второй проблемы, параллельный тому, что существовал для ис¬ следования первой. Однако он трактовал проблему устойчивости довольно странным образом, поскольку она возникала перед ним в связи с тем, что строго логически является совершенно иной проблемой, а именно проблемой соотношения между математи¬ ческим решением его уравнений и процессами, происходящими на любом реальном рынке. Прежде всего, и это самое главное, он стремился показать, что люди на рынке, хотя они явно не решают никаких уравнений, осуществляют своими методами то же самое, что делает теоретик, решая уравнения; или, иными словами, что «эмпирический» метод, применяемый на совершен¬ но конкурентных рынках, и «теоретический» или «научный» ме¬ тод исследователя приводят к одной и той же равновесной кон¬ фигурации. Тогда вопрос об устойчивости, а именно вопрос о том, как механизм конкурентных рынков приводит систему к равно¬ весию и удерживает ее в этом состоянии, естественным образом выходит на передний план. Поскольку с самого начала ясно, что рынки реального мира никогда не достигают равновесия, этот вопрос можно задавать только в отношении рынков, остающихся весьма абстрактными конструкциями, существующими в сознании исследователя. Люди, появляющиеся на рынке с первоначальными запасами благ и определенными функциями предельной полезности, сталкива¬ ются с ценами, cries au hasard <выкликаемыми в произвольном порядке — фр-> неким лицом. Они решают отдать определенные количества некоторых товаров и приобрести определенные коли¬ чества других по этим ценам. Но, как мы знаем, они на самом деле не делают этого, но лишь отмечают на бонах, что они хоте¬ ли бы «купить» или «продать» по этим ценам при условии со¬ хранения последних или, если речь идет о заключении контрак¬ тов, при сохранении права их перезаключения. Легко увидеть, что если перезаключение контрактов не окажется необходимым и если боны будут «погашаться», то условия, содержащиеся в уравнениях, действительно будут выполняться на практике. Там, где этого не произойдет, будет иметь место пересмотр контрак¬ тов с изменением цен, которые станут выше или ниже первона¬ будет пребывать там в устойчивом равновесии. Пример иллюстрирует смысл разделения двух проблем. Однако в нашем случае факторы, определяющие устойчивость равновесной ситуации, являются в то же время «силами», кото¬ рыми можно объяснить тенденцию наших переменных к достижению равновес¬ ной конфигурации. И потому мы отказываемся от нашего возражения, которое важно лишь для эволюционных процессов.
1328 Часть IV. С 1870 по 1914 г. чальных в соответствии с тем, имеет ли место избыточный или недостаточный спрос на соответствующие блага, пока спрос и предложение не уравняются во всех случаях (Elements. Р. 133). Что бы мы ни говорили о реалистичности этой процедуры,26 на первый взгляд интуитивно представляется ясным, что, если не существует другого механизма реагирования, кроме того един¬ ственногоу который был рассмотрен Вальрасом, при этих допу¬ щениях будет достигаться равновесие; что в общем случае это равновесие будет единственным и устойчивым; что цены и коли- чества в этой ситуации будут теми, которые мы получаем из тео¬ ретического решения.27 Тем не менее сам Вальрас продемонстри¬ ровал нерешительность в очень важном вопросе, который был особо выделен профессором Вальдом (Zeitschrift. Р. 653). Суть в следующем. Равновесные цены на совершенном рынке устанав¬ ливаются методом проб и ошибок (tatonnement) — цены подстра¬ иваются и количества изменяются в ответ. Для ясности предпо¬ ложим, что все цены, за исключением одной, действительно урав¬ нивают соответствующие спрос и предложение. У нас есть правило, по которому нужно подстроить ту единственную цену, не выравнивающую спрос и предложение. Но если мы сделаем это, мы тем самым нарушим равновесие во всех остальных час¬ тях рынка, где цены перестанут быть равновесными, так как они уравнивают спрос и предложение на этих других рынках лишь с учетом той единственной цены, которая не делает этого* Поэто¬ му мы должны в свою очередь подстраивать остальные цены. Единственный довод Вальраса в пользу того, что новая конфигу¬ рация будет ближе к равновесной, заключается в том, что это «вероятно», так как влияния подстройки цены, которая была первоначально неравновесной, на избыточный или недостаточный спрос на соответствующий товар являются прямыми, сильными и действуют в одном и том же направлении, тогда как влияния необходимых подстроек других цен по большей части косвенные, 26 См.: Kaldor Nicholas. A Classificatory Note on the Determinateness of Equilibrium // Review of Economic Studies. 1934. Febr. 27 Этим prima facie <первоначальным — лат.> впечатлением можно объяс¬ нить тот факт, что даже сегодня теоретики не особенно обеспокоены проблемой в такой ее постановке. Мы можем объединить индивидуальные спрос и пред¬ ложение по т товарам в т уравнений вида Dt(p^...pm) = Ot(pl...pm). Из этих уравнений мы опустим одно, так как оно следует из других. Из т цен мы избавимся от одной в силу однородности нулевого порядка. Устойчивость обес¬ печивается введением условия, согласно которому любая цена выше равновес¬ ной создает недостаточный, а любая цена ниже равновесной — избыточный спрос. Это условие тщательно оговаривалось Вальрасом. Все сомнения, кото¬ рые в действительности беспокоят теоретиков, пока они не отходят от допуще¬ ний Вальраса, относятся только к введению настоящих денег.
Глава 7. Анализ равновесия 1329 слабые и не все действуют в одном и том же направлении: час¬ тично они компенсируют друг друга. Данной попытке доказать тенденцию к рыночному равновесию и его устойчивость явно недостает строгости. Это стали все шире признавать в недавнее время, но до сих пор не предложено удовлетворительного реше¬ ния проблемы.28 [Этот подраздел не закончен.] [d) Теория производства Вальраса.] Мы обращаемся ко вто¬ рому разделу чистой теории экономического процесса Вальраса, а именно к теории производства, которая, как мы знаем, явля¬ ется не чем иным, как теорией, объясняющей способ аллокации «услуг» всех различных видов и качеств природных факторов, рабочей силы и произведенных средств производства механиз¬ мом чистой конкуренции.29 Эта теория аллокации в свою очередь тождественна теории ценообразования на данные услуги, так как именно ценовой механизм обеспечивает этим услугам то место, которое они занимают в великой экономической мозаике. Нако¬ нец, мы говорим именно это, когда утверждаем, что теория про¬ изводства выясняет, какие количества каких продуктов каждая фирма решит произвести и какие количества каких производи¬ тельных услуг она собирается купить, учитывая данные вкусы потенциальных покупателей ее продуктов и данные склонности все тех же покупателей, рассматриваемых в качестве «собствен¬ ников» производительных услуг. Тогда общие количества этих услуг, потенциально доступные на протяжении данного периода времени, являются данными, поскольку таковы их «источники». 28 Читателям, в достаточной степени интересующимся этими тонкими вопросами, могут помочь следующие комментарии. Во-первых, отметим, что Парето не улучшил аргументацию Вальраса в этом отношении, за исключе¬ нием более определенного признания того обстоятельства, что колебания в окрестностях равновесных величин могут уводить от них с тем же успехом, что и приводить к ним. Во-вторых, от Парето до Хикса продвижение в этом вопросе было очень небольшим, в то время как в остальных оно оказалось поистине огромным. Именно профессор Хикс сформулировал условия устойчи¬ вости, впоследствии развитые другими авторами, особенно Самуэльсоном и Метцлером. Самуэльсон, как я полагаю, был первым, кто отметил, что пробле¬ ма устойчивости вообще не может быть поставлена без открытого использова¬ ния динамической схемы, т. е. без спецификации реакции системы на откло¬ нения от равновесия. В-третьих, наш обзор показывает, что Вальрас предста¬ вил подобную динамическую схему: он указал последовательность шагов, которые система предположительно совершает на своем пути к устойчивому равновесию. Эта схема не получила того признания, которого она заслужива¬ ла. Она объясняет не более чем частный случай, но для этого частного случая возможно более строгое доказательство, хотя сам Вальрас не смог дать его. 29 Вспомните, что эти произведенные средства производства, на том уров¬ не, на котором мы находимся сейчас, арендуются в натуральной форме и об¬ ладают бесконечным сроком службы — постулаты, которые мы собираемся вскоре отбросить.
1330 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Но они не обязательно должны полностью поглощаться производ¬ ством, равно как и не должны «пропадать» при невостребован- ности последним. Важная особенность вальрасианской схемы за¬ ключается в том, что все эти услуги могут быть потреблены не¬ посредственно своими собственниками.30 Таким образом, общие количества этих услуг и склонности их собственников к потреб¬ лению этих услуг — возможно, даже к приобретению дополни¬ тельных их количеств для потребления — или к предоставлению этих услуг другим лицам образуют вторую группу данных, и про¬ блема Вальраса заключается в демонстрации того, как эти дан¬ ные взаимодействуют с первой группой данных — вкусами по¬ требителей, — обеспечивая взаимосогласованный набор коли¬ честв и цен.31 Мы сразу же замечаем, что Вальрас стремился найти реше¬ ние этой проблемы, которое было бы совершенно симметричным тому решению, которое он нашел прежде в своей общей теории бартера на рынке многочисленных потребительских благ. Фак¬ тически его теория производства может быть описана как попыт¬ ка свести в духе Ж. Б. Сэя случай производства к более общему случаю обмена услугами и товарами и на самом высоком уровне анализа — просто услугами. Он знал об издержках такой попыт¬ ки и был готов их уплатить. Во-первых, хотя он и ввел в свой 30 У Вальраса услуги, которые используются в производстве, имеют и потребительную ценность для своих «собственников». Это создает трудности, которые особенно очевидны в случае специфических средств производства, таких как машины. Предполагать, что, по крайней мере потенциально, маши¬ на может по воле своего владельца мгновенно превратиться в легкий стул — поистине весьма смелое теоретизирование, за которое неминуемо последует расплата. Лишь частично это допущение было затем ослаблено в теории «но¬ вых капитальных благ» (capitaux neufs). Но оно имеет свои достоинства, если требуется объяснить ab ovo логическую структуру запаса капитальных благ. Мы можем сделать его более приемлемым, сказав, что предыдущее решение капиталиста по поводу использования имеющегося в его распоряжении капи¬ тального блага определило, какими видами капитальных благ он владеет сей¬ час. Ясно, что эта попытка спасти ситуацию полностью разрушает статиче¬ скую основу теории. Такое допущение не принималось ни Маршаллом, ни ав¬ стрийцами, но только потому, что они рассуждали менее строго, чем Вальрас. Пользуясь возможностью, я снова отмечу, что на бесконечно более высоком уровне научной строгости Вальрас в действительности переформулировал тео¬ рии производства А. Смита, Ж. Б. Сэя и Дж. С. Милля. Теорию производства последнего, конечно, следует искать не только в книге I «Основ». 31 В Manuel Парето усовершенствовал эту схему и вывел из этих же условий свою общую теорию вкусов и препятствий, которая фактически ведет на более высокий уровень абстракции и лучше всего подходит для выявления логических проблем, скрывающихся в данной схеме. Практическую ценность обобщения Парето демонстрирует та легкость, с которой оно отображает слу¬ чай социализированной экономики. Но это не может серьезно помочь нам на том уровне, на которым мы сейчас находимся.
Глава 7. Анализ равновесия 1331 механизм предпринимателя, который является не только капи¬ талистом, он низвел его функцию, как мы видели, к чисто фор¬ мальной роли покупателя производительных услуг32 и продавца потребительских благ, лишенного какой-либо собственной ини¬ циативы и собственного дохода/™ Чтобы подчеркнуть это, мы за¬ меним термин «предприниматель» обезличенным термином «фир¬ ма»: ясно, что в рассуждениях Вальраса агентами, которые и как покупатели продуктов, и как продавцы услуг, детерминируют экономический процесс, в действительности были домохозяйства. Во-вторых, хотя он, конечно же, осознавал, что производство и его адаптация к изменениям предполагает задержки, он понача¬ лу purement et simplement <начисто и попросту — фр*> прене¬ брег этими задержками (Elements. Р. 215), отложив частичное признание их роли до одного из самых последних разделов, где рассматривались обращение и деньги. Мы делаем то же самое и даже принимаем на некоторое время заведомо нереалистичные допущения о постоянных производственных коэффициентах,34 об отсутствии каких-либо накладных расходов и о том, что все фир¬ мы в каждой отрасли производят в точности одинаковые коли¬ чества продукта.35 И прежде всего мы задаем вопрос, который задавали ранее в случае многотоварного бартера: существует ли 32 Мы видели, что Вальрас полностью осознавал важность запасов и потоков сырья и полуфабрикатов, которые предприниматели покупают у дру¬ гих предпринимателей. Но там, где он поставил фундаментальную проблему производства (уроки 20 и 21), он обошелся с ними достаточно поверхностно, ограничившись демонстрацией — а это действительно просто, если пренебречь всеми последовательностями и лагами, — что покупки одних предпринимате¬ лей у других являются промежуточными стадиями процесса, понимание кото¬ рого не пострадает, если их опустить. 33 Позволю себе еще раз подчеркнуть, что при равновесии чистой конку¬ ренции, когда никто не в состоянии оказать какое-либо влияние на цены как услуг, так и продуктов, любой предприниматель должен быть фактически entrepreneur ne faisant ni benefice ni perte <предпринимателем, не имеющим ни выгод, ни потерь>. Это не парадокс и не тавтология (т. е. не вытекает из определения). При допущениях Вальраса это условие равновесия (или, если хотите, теорема, которую можно доказать). [Этот вопрос обсуждается подроб¬ нее в следующем § 8.] 34 Это подразумевает на самом деле два различных допущения: 1) что эти коэффициенты, а именно количества всех услуг, овеществленных в единице продукта, являются технологически заданными или что для каждого продукта существует только один технологически возможный способ его произвести; 2) что эти коэффициенты не изменяются в зависимости от произведенного количества или что не существует экономии от масштаба. Такая формулировка условий была изменена в дальнейшем самим Вальрасом. Но мы отложим эти вопросы до следующего параграфа. 35 Кажется, Вальрас не видел того, о чем часто твердили позднее: в этом случае количество фирм становится неопределенным, хотя определенность выпуска каждой отрасли сохраняется. Поскольку это не имеет значения в нашей текущей аргументации, мы рассмотрим этот вопрос в следующем параграфе. 12 Зак. 3170
1332 Часть IV. С 1870 по 1914 г. при всех этих «упрощениях» — некоторые из коих, как оказа¬ лось впоследствии, являются усложнениями — единственное ре¬ шение системы уравнений, описывающей поведение как потре¬ бителей, так и производителей и таким образом представляющей «каркас» экономической жизни. Интуитивно мы понимаем, что с теми же оговорками, кото¬ рые мы вынуждены были делать в общем случае многотоварного обмена, и новыми оговорками, которые обусловлены дополни¬ тельными допущениями, сделанными Вальрасом, чтобы свести проблему производства к проблеме управляемости cmanageabi- lity>, ответ должен быть утвердительным. Но нас могут остано¬ вить эти допущения. Мы можем поставить под сомнение ценность теории, которая выполняется только при условиях, объявление которых равносильно ее опровержению.36 Но если мы принима¬ ем эти оговорки и допущения, то в решении Вальраса нельзя найти существенных ошибок. Оно сводится к следующему: домо¬ хозяйства, которые предоставляют услуги, в системе Вальраса имеют строго определенные и однозначные <single-valued> функ¬ ции склонности к предоставлению этих услуг. Эти функции опре¬ деляются, с одной стороны, их оценкой удовлетворения, получа¬ емого от непосредственного потребления этих услуг,37 и с другой 36 Те, кто, как я, не заходят так далеко, должны очень высоко оценивать столь новаторское достижение и видеть заслугу именно в том факте, что Валь¬ рас наметил задачи, которые предстояло решить в будущем (отчасти они не решены и сейчас). 37 В популяризованной Касселем версии системы Вальраса эта особен¬ ность отсутствует. Вследствие этого Кассель был вынужден постулировать, что потенциально существующее количество услуг равно количеству, которое долж¬ но быть занято в производстве при равновесии. Виксель и позднее Штакельберг (Stackelberg. Zwei kritische Bemerkungen zur Preistheorie Gustav Cassels // Zeit- schrift ftir NationalOkonomie. 1933. June) отмечали, что в общем случае невоз¬ можно выполнить это условие равновесия при постоянных производственных коэффициентах. Это не очень серьезная трудность, поскольку она исчезает при введении переменных коэффициентов, т. е. взаимозаменяемости производи¬ тельных благ (см. § 8). Но если мы принимаем постоянные производственные коэффициенты и в то же время отказываемся принять теорию Вальраса, со¬ гласно которой часть услуг непосредственно потребляется их собственниками, то в общем случае мы получим неполную занятость некоторых видов услуг, для которых не существует необходимых «дополнений» <complements>. Эти незанятые избыточные услуги вследствие поисков работы безработными будут способствовать снижению заработной платы занятых в предоставлении услуг данного вида, но это снижение заработной платы может лишь ненамного (вслед¬ ствие удешевления продуктов, которые поглощают относительно большую часть этих избыточных услуг) сократить безработицу, а потому вся система может дестабилизироваться в результате несовместимости условий равновесия. Этот случай малозначителен. Но некоторые кейнсианцы, возможно, имеют его в виду, когда утверждают возможность равновесия при неполной занятости.
Глава 7. Анализ равновесия 1333 стороны — их знанием об удовлетворении от выраженных в nu¬ meraire доходов, которые они могут получить при любом наборе «цен» потребительских благ и услуг. Причина состоит в том, что «цены» потребительских благ определяются одновременно с «це¬ нами» услуг и зависят друг от друга: каждый работник, напри¬ мер, решает, сколько часов работы в каждый день недели он со* бирается предложить в обмен на заработную плату, выраженную в numeraire, которая ассоциируется с определенными ценами (вы¬ раженными в numeraire) всех потребительских благ, которые мож¬ но произвести с помощью предлагаемого при данной ставке за¬ работной платы количества труда. Математически это можно вы¬ разить, сделав предложение каждым работником каждого вида услуг, «собственником» которых он является, функцией всех цен (как потребительских благ, так и услуг) и по тем же соображе¬ ниям спрос каждого участника рынка на каждый товар — дру¬ гой функцией всех цен (как услуг, так и потребительских благ). Спрос каждого на товар numeraire попросту следует из индиви¬ дуального балансового уравнения, которое (так как мы пока аб¬ страгируемся от настоящих денег и сбережений) в точности ана¬ логично балансовому уравнению в случае многотоварного бартера, за исключением того, что в данном случае предложение являет¬ ся предложением только услуг, а товары характеризуются толь¬ ко спросом на них.38 Из этих индивидуальных опросов и пред¬ ложений мы получаем общее (чистое) предложение услуг и об¬ щий спрос на продукты на рынке, причем и то и другое является функцией цен всех продуктов и услуг. Но остальная часть дан¬ ной теоретической конструкции искалечена (очевидно, для того, чтобы сфокусировать внимание на важном с социальной точки зрения отношении между основными факторами, одновременно определяющими производство и потребление) допущением о тех¬ нологически обусловленных и постоянных производственных ко¬ эффициентах, из которого вытекают остальные ограничения, не¬ обходимые нам для определения цен. Чтобы определить цены, 38 Вальраса часто ругали за неуклюжесть или «тяжеловесность» его математики. Однако все признают, что аргумент в уроке 20, где он решает «теоретическую» проблему, не лишен элегантности, особенно в том, как пред¬ ложение услуг возникает из предельных условий равновесия (Elements. Р. 210). Мне представляется, что некоторые критики, включая математиков, готовы извлеч из этого урок. В существующей практике, обусловленной удобством преподавания, индивидуальный спрос на продукты делают функцией только их цен и «дохода*. Хотя эта практика имеет свои преимущества, особенно сейчас, когда она помогает студенту понять соотношение кейнсианской и валь¬ расианской экономических доктрин, она сильно затемняет суть фундаменталь¬ ной концепции Вальраса и в конце концов усложняет понимание предмета.
1334 Часть IV. С 1870 по 1914 г. нам нужны уравнения (их число равняется числу видов услуг), выражающие то, что количества услуг, занятых во всех отрас¬ лях, должны в сумме давать общее предложение этих услуг, и уравнения (их число равняется числу продуктов), выражающие то, что производственные коэффициенты услуг, использующих¬ ся в каждой отрасли, помноженные каждый на цену этих услуг, должны равняться цене единицы продукции отрасли или, что то же самое, во всех отраслях средние издержки (в случае Вальраса равные предельным издержкам) должны равняться цене. Легко показать, что число переменных, которые необходимо определить, равно числу уравнений. Что касается математичес¬ кого вопроса о возможности «существования» равновесного ре¬ шения, мы должны сказать во многом то же, что и раньше: Валь¬ рас не дал ответа, удовлетворяющего требованиям современного математика, хотя можно показать,39 что он видел и либо преодо¬ лел, либо обошел все препятствия, стоящие на пути к утвердитель¬ ному ответу. Конечно, мы должны повторить в том же смысле, что и раньше, что существование набора решений или даже не¬ отрицательных решений не обязательно предполагает существо¬ вание экономически значимых — т. е. возможных на практике, «приемлемых» и т. д. — решений. Но в рамках допущений Валь¬ раса и с уже упоминавшимися оговорками можно дать утвер¬ дительный ответ, и возражения против него обусловлены скорее неспособностью критиков понять Вальраса, чем ошибками или упущениями последнего.40 Можно также утверждать, что, если 39 У нас для этого недостаточно места. Мы должны ограничиться лишь повторением, что его допущение, согласно которому услуги имеют потреби¬ тельную ценность для своих «собственников», фактически позволяет обойти единственную серьезную трудность, которая в обсуждаемом нами сейчас слу¬ чае добавляется к трудностям, коротко рассмотренным в случае простого мно¬ готоварного бартера, а именно трудность, связанную с постоянными коэффици¬ ентами производства. Конечно, утверждение в тексте следует понимать так, что оно выполняется без оговорок, только если предельные полезности явля¬ ются исключительно функциями количества соответствующего товара. 40 Одно из этих возражений, которое, конечно, никогда не высказывалось экономистами-математиками, заслуживает мимолетного упоминания. Сделав приемлемые сокращения, мы можем представить все цены и количества про¬ дуктов как функции цен услуг. Должно быть ясно, что эта формальная истина не делает последние «причинами» первых, так как сами цены услуг определя¬ ются процедурой, на каждой стадии которой учитываются соответствующие цены продуктов. Однако некоторые экономисты, особенно австрийцы, сделали из универсальной и одновременной взаимозависимости всех цен вывод, что вальрасианская система вообще не может объяснить никакие цены: иногда это хотели сказать, называя ее «функциональной» в отличие от австрийской «ка¬ узальной» системы. Я полагаю, что нет необходимости сейчас углубляться в данный вопрос.
Глава 7. Анализ равновесия 1335 рассматривать данную часть вальрасианского анализа, то наш результат совпадает с общим мнением теоретиков (или близок к нему).41 Что касается вопросов устойчивости и присутствия в эконо¬ мическом процессе тенденции к установлению этого равновесного набора цен и количеств, то в данном случае еще труднее принять допущения Вальраса, чем в рассмотренном выше случае много¬ товарного рынка.42 Мы должны снова опереться на метод бон. Но в этом случае, если первоначально объявляемые (cries) экс¬ периментально цены не окажутся (сверхъестественным образом) равновесными, то адаптация, которая должна вести к равнове¬ сию, подразумевает мгновенную подстройку всех производствен¬ ных планов, записанных в бонах. Это намного более трудно, чем простая подстройка планов по приобретению или продаже суще¬ ствующих товаров. И даже если бы все фирмы и собственники производительных услуг преуспели в выполнении этой задачи, они все равно должны были бы выполнять эту производственную программу, что занимает некоторое время, в течение которого ничто «не имеет права» изменяться. Сам Вальрас поставил про¬ блему точно так же, как он это сделал в случае многотоварного бартера, а именно в виде вопроса: не является ли эта теоретиче¬ ская проблема той, которая в действительности решается на рын¬ ках услуг; и пришел посредством аналогичных рассуждений к тому же выводу, а именно что процесс проб и ошибок, происхо¬ дящий в условиях чистой конкуренции и при допустимости толь¬ ко одного механизма реакции — повышения цен при избыточ¬ ном и сокращения при недостаточном спросе, — «вероятно», обес¬ 41 Строгое доказательство читатель может найти у А. Вальда (Zeitschrift, op. cit.). Возможно, читатель найдет в этой статье несколько менее благопри¬ ятную оценку, но он должен заметить, что профессор Вальд скорее работает с системой Касселя, чем с системой Вальраса. Предложенная Цойтеном и К. Шле¬ зингером модификация, которую Вальд упоминает на с. 640, сама по себе замечательна, но не является необходимой для интерпретации системы Валь¬ раса. 42 Однако если мы принимаем их, то устойчивость можно доказать более убедительно, чем в случае бартера. Это было сделано для модели, допускающей замещение, профессором Хиксом {Hicks. Thcorie mathematique de la valeur. 1937) и другими, в частности JI. М. Куром (Court L. М. Invariable Classical Stability of Entrepreneurial Demand and Supply Functions // Quarterly oTournal of Economics. 1941. Nov.). Оба автора вновь говорят о предпринимателе, кото¬ рого мы устранили, и тем самым приводят свои доказательства к форме, соот¬ ветствующей заголовку последней статьи <неизменная классическая устойчи¬ вость функций предпринимательского спроса и предложениям С исторической точки зрения важно заметить, что, какими бы передовыми технически они ни были, эти и другие работы всего лишь разъясняют предложения, уже присут¬ ствующие (хотя некоторые из них лишь в неявном виде) в анализе Вальраса.
1336 Часть IV. С 1870 по 1914 г. печит, чтобы каждый шаг адаптации вел к равновесию, а не на¬ оборот* Считаю необходимым как можно полнее изложить этот предмет читателю. Чтобы он после этого не отвернулся от кон¬ струкции Вальраса по причине ее безнадежного несоответствия любым процессам реальной жизни, я хотел бы спросить его: ви¬ дел ли он когда-нибудь эластичные струны, которые не увели¬ чивались бы в длине при натяжении, или движение, лишенное трения, или любые другие конструкции, широко используемые в теоретической физике; и считает ли он на этом основании тео¬ ретическую физику бесполезной? Для удобства читателя в ни¬ жеследующей сноске я привожу еще несколько комментариев. Однако мы праве отметить, что как сам Вальрас, так и его по¬ следователи в значительной степени недооценивали объем того, что требовалось и еще требуется сделать, прежде чем теорию Вальраса можно будет сопоставить с фактами обычной деловой практики.43 49 Прежде всего, читатель должен заметить, что причиной его диском¬ форта в первую очередь служит близкое знакомство с экономическим процес¬ сом, непрерывно перестраивающимся вследствие технологических революций. В любом процессе, который, не являясь строго стационарным, по крайней мере не слишком далек от стационарности, домохозяйства и фирмы должны иметь надежный запас рутин, который должен помогать им в выполнении выглядя¬ щих столь невыполнимыми на первый взгляд задач: предварительные цены, на которые они реагируют составлением планов производства и потребления, в действительности не являются crics au hasard <выкликаемыми в случайном порядке — фр.>, как у Вальраса; скорее, это обоснованные догадки, которые должны корректироваться, как правило, с помощью относительно небольшой подстройки. Вальрас отказывается принять на вооружение этот факт лишь для того, чтобы выявить логику функций спроса и предложения. У Маршалла мы можем узнать, как облечь плотью и кожей предложенный Вальрасом скелет, хотя более реалистичная теория поднимает множество новых проблем, которые выходят за рамки возможностей Вальраса (да и Маршалла). Во-вторых, эле¬ менты реальности, имеющиеся в Вальрасовой схеме, на самом деле скрыты другими элементами, которые мы должны пытаться снять в свое время. Но первые тем не менее заметны или поддаются верификации, даже если они принимают такие необычные формы, как tatonnement <нащупывание> посред¬ ством бон. В-третьих, не следует говорить, что в системе Вальраса все бремя адаптации возложено исключительно на цены: количества приспосабливаются к ценам так же, как и цены к количествам, и упомянутое впечатление возни¬ кает лишь в результате лаконичной манеры выражаться. В-четвертых, реа¬ лизм присутствует в таких элементах системы Вальраса, где его меньше всего можно было бы ожидать. Так, немного поразмыслив, можно заключить, что спрос работников на «услуги» собственной рабочей силы (т. е. на досуг) в действительности является очень важным фактором, влияющим на процесс производства. В наше время это бессмысленно отрицать, но и раньше этот спрос всегда существовал, и тот поверхностный факт, что работник принимает фиксированный рабочий день, который он не в силах изменить («он должен принять его или умереть» — говорит современный экономист), противоречит Вальрасовой аналитической структуре намного меньше, чем кажется. Нако-
Глава 7. Анализ равновесия 1337 [е) Введение формирования капитала и денег.] Оставшаяся часть данного параграфа может интерпретироваться как ответ на вопрос: как действует на фундаментальную схему поведения по¬ требителей и производителей (или, возможно, разрушает ее) вве¬ дение формирования капитала и денег? Хотя оба аспекта затраги¬ вались в предыдущей главе и мы вновь вернемся к ним в следу¬ ющей, им следует уделить внимание и здесь, чтобы читатель смог оценить аналитическую структуру Вальраса в целом и осознать, в какой мере он в определенном отношении предвосхитил совре¬ менные исследования в этих областях и подготовил для них почву. В вальрасианской системе теория формирования капитала, с одной стороны, является основой теории процента, а с другой — сама основывается на теории цен капитальных благ. Сначала мы рассмотрим только цены произведенных капитальных благ. До сих пор в нашем распоряжении была только теория цен их услуг, но и к ней мы пришли посредством допущения, от которого долж¬ ны сейчас отказаться, а именно что количества произведенных капитальных благ заданы раз и навсегда и эти блага никогда не изнашиваются или не приходят в негодность в результате ава¬ рии. Соответственно, мы теперь вычитаем отчисления на амор¬ тизацию и страховые взносы.44 Остается «чистый доход», при¬ носимый капитальными благами. Мы уже отмечали выше, что Вальрас принимал существование такого излишка сверх аморти¬ зации и страховых выплат как непреложный факт, установить происхождение которого он и не пытался.45 Однако если мы при¬ нимаем это для ясности аргументации, то сразу же можем перей¬ ти к конструированию теоретического рынка капитальных благ, необходимого нам (в соответствии с похвальной практикой Валь¬ раса) для того, чтобы определить их цены.46 На этом рынке ка¬ нец, в-пятых, опыт преподавания заставляет меня добавить, что такие тезисы, как Вальрасов закон издержек или тезис о полной занятости при совершенной конкуренции, на самом деле являются описанием свойств его системы в состо¬ янии совершенного равновесия. При правильном понимании (по поводу утвер¬ ждения о полной занятости см. примечание в конце данного параграфа) они не вызывают возражений и помимо прочего являются теоремами, вытекающими из определяющих систему, а не навязанных ей постулатов, которые могут привести к переопределенности. 44 Вальрас рассматривал и то и другое как технологически детерминиро¬ ванные константы. Это, конечно, неудовлетворительно, но должно рассматри¬ ваться как еще одна привилегия первопроходца. 45 Парето, Бароне и другие непосредственные последователи также не предприняли такой попытки. 46 Рынок, который мы описываем сейчас, является не чем иным, как теоретической конструкцией, которую сам Вальрас позднее отверг, чтобы заме¬ нить фондовым рынком cstock market>. Критиковать это теоретическое при¬ способление за отсутствие реалистичности было бы проявлением непонимания.
1338 Часть IV. С 1870 по 1914 г. питалисты — выступая в данном случае не в качестве предпри¬ нимателей (фирм) — предъявляют спрос на новые капитальные блага, предлагаемые производящими их фирмами в ответ на этот спрос. Новых капитальных благ, на которые имеется спрос и ко¬ торые производятся, может оказаться недостаточно, достаточно или более чем достаточно для восполнения потерь текущего за¬ паса капитала, вызванных авариями или износом. В последнем случае возникают «сбережения», которые, будучи выраженными в numeraire, являются избытком чистого дохода (общей чистой ценности услуг, проданных домохозяйствами) над потреблени¬ ем (общей ценностью продуктов, купленных домохозяйствами). Следовательно, в точности как у Кейнса в его «Общей теории», текущие сбережения тавтологически равны текущим «инвес¬ тициям». «Сбережения» здесь — просто слово, обозначающее определенный вид спроса — спроса на капитальные блага. Фра¬ за «предложение сбережений или спрос на сбережения» не име¬ ет смысла, если только мы не хотим обозначить ею ту часть услуг домохозяйств, которая предлагается в обмен на капитальные бла¬ га,47 вместо того чтобы обмениваться на хлеб или пиво. И в утверж¬ дении, что текущие сбережения могут разойтись с текущими ин¬ вестициями, не больше смысла, чем в утверждении, что сбереже¬ ния могут разойтись сами с собой. Стало быть, равенство текущих инвестиций и текущих сбережений является тождеством, а не условием равновесия. Условие равновесия состоит в том, что об¬ щая сумма сбережений за данный период должна быть равна за¬ тратам фирм, производящих капитальные блага, на эти капиталь¬ ные блага, произведенные и проданные за этот период, поскольку эти фирмы, как и все остальные, подвержены действию вальра- совского закона издержек. Далее — и это уже не совпадает с системой «Общей теории» Кейнса — единственный мотив, который могут капиталисты иметь в этой системе для предъявления спроса на капитальные блага, состоит в ожидаемом от этих благ чистом доходе незави¬ симо от того, состоит ли этот чистый доход в потребительной ценности для капиталистов приобретенных продуктов длитель¬ ного пользования или в выраженном в numeraire сборе, получа¬ емом при предоставлении этих благ в аренду (letting) фирмам (или людям, желающим потреблять услуги этих благ непосред¬ 47 Вспомним, что капитальные блага — это блага, которые используются более чем однократно. Было бы более корректным определить их как блага, срок использования которых (или их частей) превышает определенный период.
Глава 7. Анализ равновесия 1339 ственно). Отсюда следует другое условие равновесия, которому должны удовлетворять цены капитальных благ: эти цены долж¬ ны при идеальных условиях быть пропорциональными приноси¬ мым ими чистым доходам, иначе будут совершены арбитражные операции, обеспечивающие такую пропорциональность. Но эту мысль можно выразить, сказав, что наш рынок капитальных благ на самом деле является рынком непрерывных потоков чистых доходов. С этой точки зрения все капитальные блага находятся в одинаковом положении независимо от их физической формы. Чтобы подчеркнуть этот аспект, Вальрас создал идеальный или воображаемый товар, представляющий «непрерывный чистый до¬ ход». Этот инструмент — еще одна чисто теоретическая конст¬ рукция48 — позволяет нам наделить каждое домохозяйство функ¬ циями предельной полезности и спроса на «непрерывный поток чистого дохода»49 и заменить все неизвестные цены капитальных благ одной ценой, которая поможет определить их, — ценой еди¬ ницы «непрерывного чистого дохода» в единицу времени — важ¬ ный ход на аналитической шахматной доске. Эта единая цена вытекает из вышеупомянутого утверждения о пропорционально¬ сти, которое может быть переформулировано следующим обра¬ зом: общий спрос на новые капитальные блага (тождественно равный сбережениям) должен быть распределен между произво¬ дящими эти новые капитальные блага отраслями так, чтобы выровнять их чистые ценностные продукты (выраженные в numeraire) на единицу затрат (также выраженных в numeraire).50 48 Парето, Бароне и другие приняли этот идеальный или воображаемый товар и просто назвали его «сбережениями» (risparmio). Заметим, что эта кон¬ струкция может также использоваться в теоретической схеме, отличной от Вальрасовой. Как мы сейчас увидим, даже в Вальрасовой схеме после введения в нее денег конструкция получила новый — и более реалистичный — аспект. В данном случае понятие означает не что иное, как общую массу всех новых капитальных благ, выраженную в numeraire, и служит лишь для выделения одного их аспекта, не имея самостоятельного значения: если Вальрас тем не менее говорит о рынке capital numeraire <капиталов счетных единицах>, то этот рынок — в отличие от рынка capital monnaie <денежного капитала>, который мы еще не ввели, — не отличается от рынка самих капитальных благ. 49 Функции предельной полезности представлены как монотонно убыва¬ ющие функции количества одного этого идеального товара, как и в случае всех других товаров. Но функции спроса на этот товар, так же как и в случае всех других товаров, являются функциями цен всех продуктов и услуг. Заметим, что это подразумевает, что они также являются функциями доходов: различие в этом отношении между теориями Вальраса и Кейнса («Общая теория») состо¬ ит не в том, что Вальрас пренебрегал влиянием дохода, а в том, что Кейнс пренебрегал влиянием цен продуктов. 50 Вспомним, что у Вальраса предельные и средние издержки с необхо¬ димостью равны. Корректива, которая необходима в противном случае, оче¬ видна.
1340 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Таким образом, обсуждаемая единая цена является просто вели¬ чиной, обратной ставке «непрерывного чистого дохода» (taux du revenu net регрё!иа1), которая является коэффициентом пропор¬ циональности, общим для ценностей всех капитальных благ и легко отождествляемым — в отсутствие денег — со ставкой про¬ цента. С невероятной тщательностью, которой невозможно здесь отдать должное, Вальрас развил эту теорию для случаев как про* изведенных товаров длительного пользования (таких как дома), услуги которых потребляются непосредственно, так и произведен¬ ных товаров длительного пользования, которые предназначены для применения в производстве, предложив условия максимиза¬ ции предельной полезности для статического равновесия51 и до¬ стигнув результатов, аналогичных полученным в случаях много¬ товарного обмена и производства. Если бы здесь нашлось место для комментария, он был бы аналогичным комментариям, дан¬ ным нами в тех случаях. Мы должны удовлетвориться утверж¬ дением без доказательств, что система Вальраса не разрушается — мы все еще абстрагируемся от подлинных денег — фактами фор¬ мирования капитала (в его изображении) и предположением, что теория формирования капитала предполагает «прогрессивные» или «регрессивные», т. е. нестационарные, состояния. А теперь обобщим свои достижения. Во-первых, мы имеем теорию цен (выраженных в numeraire) капитальных благ, которой у нас не было ранее. Поначалу она была теорией ценообразования на новые капитальные блага, но затем с легкостью распространилась на случаи существующих произведенных и непроизведенных капитальных благ («землю»; Вальрас распространяет теорию даже на рабочую силу) простым применением к ним той же ставки «непрерывного чистого дохо¬ да» (или процента),52 которая имеет место в случае новых ка¬ 51 Конечно, он понимал, что при положительных сбережениях исследу¬ емая экономика перестает быть стационарной. Но он также понимал, что те¬ ория может оставаться статической, если склонность к сбережению (dispositions a Tepargne) и склонность к потреблению (dispositions a la consommation) оста¬ ются неизменными в течение определенного времени (Elements. Р. 244; воз¬ можно, этот пассаж наиболее убедительно показывает, что Вальрас полностью понимал различие между статической теорией, и стационарным процессом, — см. выше, § 3). 52 Отметим, что наиболее влиятельным современным сторонником этого отождествления (предполагающего, что существование «ставки непрерывного чистого дохода» — непреложный факт, не требующий ни доказательства, ни проверки) является профессор Ф. X. Найт.
Глава 7. Анализ равновесия 1341 питальных благ.53 Во-вторых, в качестве побочного продукта тео¬ рии цен капитальных благ мы имеем теорию процента, которая теперь проникает во все уравнения спроса и предложения. Из них, таким образом, может быть выведена всеобъемлющая теория ро¬ ли процента в экономике.54 Цены самих капитальных благ не входят ни в одно из окончательных уравнений системы Вальра¬ са, кроме тех, которые описывают их собственные условия спро¬ са и предложения как продуктов. В-третьих, так как сбережения являются попросту разновидностью спроса, не может возникнуть вопроса о выравнивании «спроса на сбережения и их предложе¬ ния» путем варьирования ставки процента или чего либо еще. Что действительно выравнивается условием равновесия — а не просто устанавливается тавтологически равным, — так это сум¬ ма, которую люди решили сберечь и инвестировать, и затраты на производство новых капитальных благ. Если данное равенство не устанавливается, это означает, что цены новых капитальных благ будут выше или ниже издержек производящих их фирм, ко¬ торые тем самым получают стимул к расширению или сокраще¬ нию своего производства. Но здесь есть и другой аспект. Пред¬ положим, что цены новых капитальных благ стали выше затрат на их производство. Если для простоты аргументации мы пред¬ положим, что ожидаемый чистый доход, приносимый капиталь¬ ными благами, не изменился, то это будет означать, что ставка непрерывного чистого дохода снизилась; иными словами, что единица непрерывного чистого дохода будет «стоить дороже» для покупающего капитальные блага капиталиста, чем ранее: именно это увеличение выраженных в numeraire цен новых ка¬ питальных благ приводит к падению ставки чистого дохода капиталиста. Иначе говоря: отнюдь не падение ставки процента играет прямую причинную роль, но именно рост цен капиталь¬ ных благ тавтологически тождествен снижению ставки процен¬ 53 Из этого можно сделать вывод (хотя и не вполне убедительный), что Вальрас связывал наличие процента с «прогрессирующим» обществом и при¬ знавал возможность отсутствия процента в регрессирующем, если не в стацио¬ нарном обществе. Пользуясь возможностью, я отсылаю читателя к блестящим статьям профессора С. Бресшани-Туррони (Bresciani-Turroni С. The Theory of Saving// Economica. 1936. Febr., May), которые проливают яркий свет на тео¬ рию сбережений и ее историю. 54 Это было гениальным ходом. Но обоснованность этой теории, конечно, зависит от концепции процента Вальраса. Несмотря на принятый мной в этой книге принцип стирания собственного мнения, замечу что восхищение, кото¬ рое я выражаю по поводу изобретательности, более того — величия анализа Вальраса, не следует воспринимать так, будто я во всем с ним согласен.
1342 Часть IV. С 1870 по 1914 г. та.55 Конечно, ставка процента также может играть активную роль, поскольку входит в функции спроса и предложения всех продуктов и услуг. И все же важно отметить, что в данном ана¬ лизе она играет пассивную роль в первую очередь потому, что это дает иной взгляд на ее значение в экономическом процессе и позволяет увидеть реакции капиталистов в новом свете: это ре¬ акции на повышение цены определенного типа благ, на которые капиталист предъявляет спрос, а не реакции на снижение цены услуги, которую он оказывает.56 Наконец, из предшествующей аргументации следует, что, настойчиво отрекаясь от привержен¬ ности теории сбережений Тюрго—Смита, Вальрас так же, как и Бём-Баверк, приходит к следующему результату: цены потреби¬ тельских благ и цены капитальных благ в рамках допущений данного анализа будут в принципе двигаться в противоположных направлениях. Наконец, мы вводим деньги и денежные трансакции. Отло¬ жив обсуждение других достижений Вальраса в области денеж¬ ной теории и политики до следующей главы, мы должны рас¬ смотреть сейчас, как он вводил деньги в свою схему экономиче¬ ского процесса, как определял абсолютные цены в деньгах и в numeraire и был ли он прав, заявляя, что его денежная экономи¬ ка обладает теми же свойствами определенности и устойчивости, что и его экономика, выраженная в numeraire. Для этого доста¬ точно обсудить случай определенного количества денег, состо¬ ящих из материала с пренебрежимо малой потребительной цен¬ ностью,57 и кратко отметить, что Вальрас, который в первом из¬ 55 Убыток индивидуального капиталиста может, конечно, полностью (или с лихвой) компенсироваться выигрышем, который он получит от своего уже имеющегося запаса капитальных благ. Это обстоятельство, сколь бы оно ни было важным в других отношениях, здесь не имеет значения. 56 Не упоминая Вальраса, Кассель придерживался той же точки зре¬ ния — он утверждает, что сбережение состоит в предъявлении спроса на ка¬ питальные блага или в применении производительных услуг для производства оных. Но он не понимал, насколько радикально Вальрас, как мы сейчас уви¬ дим, изменил свою позицию при введении «настоящих» денег. Можно упо¬ мянуть здесь и другой момент. Снижением или ростом цен приобретаемых активов с меньшей вероятностью будут пренебрегать, чем снижением или уве- личением цены услуги: это дает возможный аргумент против столь часто вы¬ сказываемой в наше время точки зрения, согласно которой умеренные измене¬ ния ставки процента не оказывают сколько-нибудь заметного влияния. Кроме того, так как использование активов состоит для капиталистов в получении создаваемого ими дохода, вальрасианская теория допускает возможность того, что увеличение цены капитальных благ может привести к расширению спроса на них так же, как... [примечание не завершено]. 57 Как мы увидим в следующей главе, Вальрас также анализировал слу¬ чаи монометаллизма, биметаллизма и монометаллизма, «регулируемого» вы¬ пуском неразменных на денежный металл денег. Но его фундаментальный
Глава 7. Анализ равновесия 1343 дании (1874-1877) своих Elements основал свой анализ денег на концепции «потребностей экономики в деньгах»,58 во втором издании принял концепцию «количества наличных денег, кото¬ рое люди желают иметь» (encaisse desiree).59 Последняя, однако, не была неотъемлемой частью его чистой теории общего равно¬ весия (была не вполне интегрирована в нее) до четвертого изда¬ ния (1900).60 Именно в этом издании вальрасианская структура чистой теории предстает во всей своей логической красоте. Первый этаж этой структуры — теория «рынка» потреби¬ тельских благ. На втором этаже — теория производства и «рын¬ ка» производственных услуг, не отделенного, а интегрированно¬ го с первым рынком. На третьем этаже — «рынок» капитальных благ, объединенный с первыми двумя. И на четвертом этаже — другой «рынок», объединенный с первыми тремя, — рынок «обо¬ ротного капитала», т. е. запасов благ — находящихся в распоря¬ жении их производителей новых капитальных благ, предназна¬ анализ разработан для случая заданной массы бумажных денег, выпускаемых государством. Сразу же заметим, что это подразумевает лишь отсутствие по¬ требительной ценности у материала, из которого сделаны деньги, а не отсут¬ ствие последней у самих этих денег: это сейчас будет объяснено. Но заметим также, что упрощение, которое состоит в исключении из рассмотрения при обсуждении основных принципов тех проблем, которые порождаются ценностью ♦ денежного» материала как товара, покупается ценой необходимости постули¬ ровать произвольно фиксированное количество денег. В этом тривиальном смысле на наш вопрос уже есть ответ: поскольку количество денег произволь¬ но, абсолютные цены нельзя определить однозначно. Но наш вопрос заключа¬ ется не в этом: нас интересует, являются ли уровень цен и все другие денеж¬ ные и неденежные величины в системе однозначно определенными при фикси¬ рованном количестве денег. 58 Circulation a desservir — старая концепция, которая встречалась уже у Петти. Сам Вальрас (Preface. P. IX) позаимствовал эту концепцию у физио¬ кратов. Понятие encaisse desiree впервые появилось в Theorie de la monnaie (1886). 59 Мы привыкли ассоциировать этот «подход наличных остатков» с Мар¬ шаллом, который независимо разработал его в 1880-е гг. О значении этого подхода и смежной проблематики см. академические статьи профессора Мард- жета: Marget. 1) Leon Walras and the Cash-Balance Approach to the Problem of the Value of Money // Journal of Political Economy. 1931. Oct., 2) The Monetary Aspects of the Walrasian System //' Ibid. 1935. Apr. 60 Или, точнее, до тех пор, пока он не опубликовал в бюллетене Socicte vaudoise des Sciences Naturelles свою статью Equations de la circulation (1899). Это намного позднее, чем предположительно мог прийти к примерно тем же результатам Маршалл (см. биографию Маршалла, написанную Дж. М. Кейн¬ сом: Essays in Biography. P. 196-206). Но Маршал не только не опубликовывал эти результаты, пока не прошло двадцать лет после выхода статьи Вальраса, но и никогда не формулировал их столь строго и полно, как это сделал Валь¬ рас. Однако следует иметь в виду, что в принципе все нижеследующее приме¬ нимо как к теории Маршалла, так и к теории Вальраса.
1344 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ченных для продажи и всевозможных запасов, необходимых для поддержания экономического процесса, принадлежащих потре¬ бителям и производителям.61 Таким образом, определив в своей теории производства рав¬ новесные цены (выраженные в numeraire) и количества как по¬ требительских благ, так и производительных услуг, — которые, однажды установившись, должны оставаться неизменными, пока производятся блага, — Вальрас подразумевает, что фактическое предоставление этих услуг и (эквивалентных им) благ начинается мгновенно, т. е. прежде, чем «в принципе» выполнена выбранная программа производства. Конечно, это предполагает, что домохо¬ зяйства и фирмы с самого начала обладают запасами благ, кото¬ рые теперь вводятся в число величин, определяющих решение проблемы общего равновесия.62 Как мы уже видели, Вальрас, как правило, трактовал их так же, как и капитальные блага: есть сами запасы, и вдобавок услуги, оказываемые ими в текущий момент (services d’approvisionnement). Поэтому ценообразование на запасы и их услуги должно происходить раздельно, но цена каждой единицы запасов находится в таком же соотношении с ценой оказываемой ею услуги, в котором находится цена услуги 01 Чтобы облегчить математическое представление, Вальрас особым обра¬ зом расширил смысл производственных коэффициентов. Этот факт интересен, поскольку аналогичный прием был в недавнее время использован профессором Леонтьевым в анализе затрат—выпуска. В кратком и конкретном изложении это выглядит так: если мы имеем продукт (Л), который обладает относительно услуг капитальных благ (К) производственным коэффициентом ак, то этот ак должен включать не только количество (Я), необходимое для производства единицы (Л), но и количество (Я), которое требуется при увеличении производ¬ ства (Л) на единицу для сопутствующего увеличения запасов производителей (Walras. Elements. P. 298; Leontief W. W. Input and Output Analysis... // American Economic Association: Papers and Proceedings. 1949. May. P. 219-220). 02 Эти запасы, конечно, существуют в специфических формах, таких как вино в погребах или пилы в мастерских. В реальном мире эти специфические блага не обязательно имеются в любой данный момент в том количестве (даже приблизительно), которого требуют условия максимизации для последующего периода. Здесь, как представляется, мы сталкиваемся с динамической пробле¬ мой того, как экономический процесс приспосабливается к ситуациям, унасле¬ дованным от прошлого, которые всегда «устаревают», когда приходит пора на них реагировать. Но Вальрас устранил эту проблему героическим допущенлем, согласно которому запасы, подобно капитальным благам, ведут себя так, как будто они были произведены в прошлом с учетом условий, существующих в настоящем. Таков смысл его фразы, конструирующей систему равновесия ab ovo. Мы можем выразить это так: он создал экономический мир, в котором каждый элемент идеально «вписывается» в свою нишу, даже если в силу того обстоятельства, что производство требует времени, он должен производиться в условиях, когда никто точно не знает, какой должна быть эта ниша. В такой конструкции есть некоторый смысл. Но это лишь первая веха на долгом пути.
Глава 7. Анализ равновесия 1345 каждого капитального блага с ценой самого капитального блага.63 Отметим, что введение запасов и их услуг представляет собой Вальрасов метод синхронизации экономического процесса: при условии выплаты цены услуги — т. е. процента на оборотный капитал — домохозяйства теперь могут непосредственно «транс¬ формировать» свои производительные услуги в потребительские блага. Но это не простая деталь, а существенная особенность сис¬ темы общего равновесия, к которой Вальрас проницательно об¬ ращался уже в своей теории производства (Elements. Р. 215). Наряду с запасами вводятся деньги. Они являются просто определенной статьей в списке запасов и также оказывают service d’appro visionnement, которая, как и любая другая услуга, при¬ обретает цену в соответствии со своими функциями предельной полезности.64 Эта цена возникает на особом рынке, который Валь¬ 63 Этот аналитический прием, подразумевающий существование чистой цены (net price) каждой service d’approvisionnement, вызывает то же возраже¬ ние, которое можно выдвинуть против постулата о чистом доходе капитального блага. Но как только мы принимаем существование такой service d’appro¬ visionnement, которая может иметь чистую цену (т. е. цену, превышающую стоимость возмещения запаса плюс сумму страховки), мы не можем возражать против разделения запасов и услуг на том основании, что это приводит к двойному счету. На самом деле, поскольку Вальрас выводит цены запасов — через ставку процента — из цен их услуг, т. е. способом, эквивалентным про¬ цессу дисконтирования, здесь существует примечательное сходство со схемой Бёма-Баверка, хотя эти два великих человека почти трагически не понимали друг друга. См. следующее предложение в тексте. 64 Эту цену не следует смешивать с ценой самих денег. Пусть р' — цена денег, выраженная в numeraire, п' — цена их service d’approvisionnement, i — ставка процента. Тогда, следуя правилу для ценности капитальных благ, не подвергающихся износу (таких как земля), мы имеем тг' = р'и Если деньги служат в качестве numeraire, то р = 1 и я = i. Что касается кривых предельной полезности для услуг денег и запасов в целом, следует заметить, что они не являются «заданными» в том смысле, в каком таковыми являются кривые предельной полезности пива или хлеба: в терминологии Фриша, они не настолько автономны, как последние, и имеют силу только для определенной структуры производства и характера платежей, которые непрерывно изменяются самим экономическим процессом. Вальрас видел эту трудность, но утешал себя утверждением, что на практике домохо¬ зяйства и фирмы, как правило, знают «очень приблизительно», какой «оборот¬ ный» запас благ и денег им необходим. Это так, но экономист, пользующийся этим обстоятельством, должен заявить, как это сделал Вальрас, что он исклю¬ чает неопределенность специальной гипотезой. Мы можем заметить между прочим, что Вальрас, сам не желая того, таким образом отделался от более поздней теории (Дж. Р. Хикса), согласно которой в отсутствие неопределенно¬ сти любого вида нет необходимости иметь наличные, и потому существование феномена денег зависит от неопределенности. Вальрас в рамках своей схемы не имел возможности отдать должное важности элемента неопределенности. Но он показал, что существование неопределенности несущественно для определе¬ ния количества обращающихся и находящихся на руках у населения денег,
1346 Часть IV. С 1870 по 1914 г. рас называл рынком капитала (marche du capital) — в отличие от рынка капитальных благ (marche des capitaux) — и который является «пристройкой» к рынку всех производительных услуг (Elements. Р. 245). Все поставщики услуг получают за свои услу¬ ги деньги и покупают продукты также за деньги. Капиталисты уже не сберегают путем обмена производительных услуг на ка¬ питальные блага, они сберегают деньги. В дополнение к двум величинам трансакционных денег (monnaie de circulation), кото¬ рые находятся в распоряжении домохозяйств и фирм, мы полу¬ чаем величину, называемую monnaie d’epargne сберегательные деньги>. Фирмы занимают деньги и покупают новые капиталь¬ ные блага. Равновесная цена «товара» на таком рынке, а именно цена service s’approvisionnement денег, определяется условием, согласно которому спрос людей на эту услугу — представленный их encaisse desiree — равен общему количеству существующих денег. Определив равновесную цену, мы можем выбрать сами день¬ ги в качестве numeraire и переформулировать условие следующим образом: ставка процента должна уравнивать encaisse desiree и общее количество существующих денег.65 До сих пор на «существование» единственного набора реше¬ ний или равновесных величин в вальрасианской системе введе¬ ние денег никак не влияло: ситуация в этом отношении остает¬ ся, с учетом некоторых уточнений, во многом такой же, как и в случае экономики numeraire. Это можно доказать, но это долж¬ и нет оснований утверждать, что денежная экономика необходимо является динамической. Однако это не означает отрицание того факта, что все сложные денежных проблемы возникают в эволюционных процессах. 65 Не стоит удивляться, если мы вдруг окажемся весьма близки к кейн- сианской теории процента (теория собственной нормы процента — см.: General Theory. P. 223 <Общая теория. М., 1978. С. 293>). Сходство видно особенно хорошо — как и различие, — если мы примем к сведению, что в рамках Вальрасовой схемы есть место только для первого из кейнсианских трех моти¬ вов к сбережению наличных денег, а именно трансакционного мотива, и нет места для двух других — «предосторожности» и «спекулятивного» (General Theory. P. 170 <Общая теория. С. 236>). Кривая сбережений, таким образом, совпадает с кривой предложения на рынке капитала. Но два других мотива могут быть с легкостью введены в систему Вальраса. Если сделать это, кривая сбережений уже не будет совпадать с кривой предложения заемных средств. Но это не разрушает вальрасианскую теорию: происходит лишь ее расширение посредством дополнительных гипотез — см.: Lange О. The Rate of Interest and the Optimum Propensity to Consume // Economica. 1938. Febr.,* Modigliani Franco. Liquidity Preference and the Theory of Interest and Money // Econometrica. 1944. Jan. Аргументация этих авторов не разрушается критическими замечаниями Д. Патинкина (Patkinkin D. Relative Prices, Say’s Law, and the Demand for Money j j Econometrica. 1948. Apr.), хотя может быть подвергнута другим видам критики.
Глава 7. Анализ равновесия 1347 но быть интуитивно ясно из того факта, что Вальрас ввел день¬ ги, вводя их service d’appro visionnement просто как еще одну про¬ даваемую услугу (не имеющую непосредственной полезности), — что явно изменяет логику ситуации66 не в большей мере, чем введение любого другого дополнительного товара или услуги. Сле¬ дует добавить, однако, что в силу природы той услуги, которую предположительно оказывают деньги, цена этой услуги специфи¬ ческим образом входит в уравнения спроса и предложения, опре¬ деляющие цены всех остальных товаров и услуг. Это легче всего увидеть, заметив, что изменения цены услуги, оказываемой день¬ гами, — или, если выбрать деньги в качестве numeraire, изме¬ нения процента, — непосредственно влияют на цены капиталь¬ ных благ и запасов (inventories) и через них на все остальные цены и количества в системе, включая цены, такие как заработ¬ ная плата, и количества производительных услуг, такие как ве¬ личина спроса и предложения труда. Важно помнить следующее: всякое изменение любой цены влияет на все остальные цены, ве¬ личины предложения и спроса, но изменения цены денег оказы¬ вают дополнительное влияние, которое имеет особое значение. Следовательно, денежные цены не являются простыми «перево¬ дами» цен, выраженных в numeraire, который не является день¬ гами, в цены, выраженные в другом numeraire, также не явля¬ ющемся деньгами: денежные цены не пропорциональны ценам в numeraire; они приспосабливаются к новому условию, т. е. к усло¬ вию равновесия на Вальрасовом рынке капитала. Мы можем по- прежнему формулировать это условие денежного равновесия так, как делали это ранее: общее encaisse desiree должно быть равным общему количеству существующих денег, но мы должны помнить о том, что encaisse desiree зависит, кроме прочего, от общей сум¬ мы трансакций, выраженной в numeraire, а последняя также за¬ висит от цены услуги, оказываемой деньгами, и не может оста¬ ваться постоянной, если изменяется эта цена или ставка процен¬ 60 В недавнее время это отрицалось именно на том основании, что Валь¬ рас исключил деньги из ряда предметов или услуг предметов, характеризу¬ ющихся функциями предельной полезности, т. е. из ряда предметов, которые можно квалифицировать как блага. Но эта точка зрения основывается на не¬ понимании решения Вальраса рассмотреть в первую очередь вид денег, мате¬ риал которых не имеет ценности как товар (Hlements. Р. 303), чтобы отложить на потом рассмотрение проблем, которые возникают в случае, когда деньги сделаны из материала, обладающего значительной ценностью в потреблении и производстве, такого как золото или серебро. Этот вопрос не имеет отношения к двум другим близким вопросам: а) является ли приемлемым понятие «услу¬ ги денег»; Ь) не слишком ли сильно Вальрас подчеркивал (или игнорировал) сходство между денежными и «реальными» процессами.
1348 Часть IV. С 1870 по 1914 г. та. Иными словами, мы не можем выполнить условие денежного равновесия, трактуя как данное не только существующее коли¬ чество денег, но также общее encaisse desiree, и предполагая, что денежное равновесие устанавливается в результате соответству¬ ющих изменений в одной лишь ставке процента. Если это обсто¬ ятельство принято к сведению, мы и в самом деле можем утверж¬ дать, что вальрасианская аргументация определяет взаимно со¬ гласующийся набор не только относительных, но и денежных цен, или, если хотите, уровень цен. Сам Вальрас осознавал эту ситуацию, и потому ему следует отдать должное как создателю полной и последовательной тео¬ рии денег, совершенно адекватной (в рамках своих допущений) для определения абсолютных денежных цен.67 Но в критически важном вопросе он не смог дойти до конца. На том основании, что влияние изменений ставки процента на общую сумму транс¬ акций, а значит, на encaisse desire, является лишь «косвенным и слабым» (Elements. Р. 311), он решил совсем пренебречь им и построил значительную часть своих рассуждений на упрощающем допущении об отсутствии этого влияния. Это допущение вне за¬ висимости от того, оправдано ли оно фактами или нет,68 в слу¬ чае принятия его как части строгой теории Вальраса изменило бы всю ситуацию. Тогда, как замечал и сам Вальрас, уравнение денежного обращения действительно стало бы «внешним по отно¬ шению к системе уравнений, определяющих экономическое рав¬ новесие» (Elements. Р. 311) и можно было бы говорить, что сис¬ тема Вальраса по сути является «реальной» системой, или систе¬ мой numeraire, на которую он набросил «вуаль денег» (см., однако, следующую главу).69 Денежный процент и денежные цены тогда 67 Этой теории нечего бояться «пугала», как некоторые современные экономисты окрестили закон Сэя. Не влияет на нее и нулевая однородность функций спроса и предложения, хотя для теории Вальраса, как и для любой другой, конечно, безразлично, считают ли люди деньги в долларах или в центах. 68 Мне представляется, что в общем случае, несомненно, нет. Однако в определенных целях его можно использовать. 09 Это допущение является вторым доводом (в дополнение к неосторож¬ ному заявлению Вальраса (Elements. Р. 303), что деньги должны рассматри¬ ваться как objet sans utility propre) <предмет, не обладающий собственной полезностью>, который может быть выдвинут в пользу авторов, интерпретиру¬ ющих Вальраса в данном ключе. Есть и третий. Рассуждения Вальраса не касаются денег столь долго, сколь это возможно, и это создает впечатление, что теория денег в самом деле является чем-то вроде «штукатурки* на фасаде уже завершенного здания. Однако более тщательный анализ показывает, что это не более чем объяснительный метод, составляющий одно целое с методом абстрагирования от фактов производства в изложении его теории обмена. Ве¬ ликий мастер «универсальной взаимозависимости» должен быть свободен от подозрений на этот счет.
Глава 7. Анализ равновесия 1349 уже не определялись бы одновременно с относительными цена¬ ми и в общем случае не согласовывались бы с ними.70 Однако, учитывая дух и букву книги Вальраса, намного естественнее бу¬ дет сказать, что в целях построения прикладной теории денег Вальрас решил отказаться от своего метода общего анализа и принять метод частичного анализа. Это означает, что он решил принять приближение, к которому неприменимы стандарты стро¬ гого анализа.71 Но на вопрос об устойчивости (и присутствии в системе тен¬ денции к установлению равновесных величин ее элементов) те¬ перь намного труднее ответить, чем раньше. Это не обусловлено каким-либо изменением логической ситуации, вызванным введе¬ нием денег, — она осталась во многом той же, какой была в эко¬ номике num£raire, — но тем фактом, что в денежной экономике гораздо труднее принять общую модель экономического процес¬ са Вальраса. Об этом Вальрас прекрасно знал. Доказательством этого служит его акцентирование нестабильности банковского кредита (см., например: Elements. Р. 353-354). Кроме того, ясно, что введение денежного рынка капитала дает экономической «ма¬ шине» новые возможности «застрять», которых не было в эко¬ номике numeraire: мы можем исключить неопределенность, по¬ винуясь указаниям Вальраса; но в случае столь непостоянного «товара», как деньги, которые могут так легко изменить направ¬ ление в любой момент, мы не можем заставить себя забыть о неопределенности. В этих условиях практическая ценность ко¬ нечного результата, к которому мы все-таки приходим, несомнен¬ но, сильно сокращается. Можно сказать так: как для экономики numeraire, так и для денежной экономики Вальрасова система экономического процесса является определенной и устойчивой, хотя Вальрасу не вполне удалось это строго доказать; для про¬ цесса, являющегося стационарным, за исключением положитель¬ ных или отрицательных инвестиций традиционного типа, она работает бесперебойно в том смысле, который был определен вы¬ ше, и полная занятость ресурсов фактически является одним из ее свойств; выводы, отличные от этих, могут быть получены лишь 70 Это очевидно. Если изменение ставки процента подразумевает, по крайней мере в принципе, изменение всех реальных и денежных величин в системе, то постулат о том, что encaisse desiree должно оставаться неизмен¬ ным, равнозначен введению другого условия, которое в общем случае сделает систему переопределенной и в этом смысле приведет к противоречию. 71 Основным мотивом, как представляется, было желание получить про¬ стой вариант «количественной теории».
1350 Часть IV. С 1870 по 1914 г. при введении гипотез, отличающихся от Вальрасовых.72 Если с точки зрения современности система Вальраса является, воз¬ можно, только внушительной исследовательской программой, бла¬ годаря своим интеллектуальным достоинствам она все равно оста¬ ется основой практически всех лучших достижений нашего вре¬ мени. 8. Производственная функция Все, что остается сказать о более продвинутых с точки зре¬ ния теоретического анализа исследованиях данного периода, удоб¬ но сгруппировать вокруг двух наборов данных, которые были двумя столпами классического храма к 1900 г.: вкусов потреби¬ телей и технологических возможностей, имеющихся в распоря¬ жении производителей. Первая тема будет рассматриваться в при¬ ложении к данной главе, вторую лучше всего рассмотреть здесь. В обоих случаях мы будем лишь дополнять то, что уже узнали 72 Это можно проиллюстрировать вопросом о возможности неполной за¬ нятости труда в условиях равновесия, сыгравшим столь видную роль в полеми¬ ке вокруг кейнсианства. В вальрасианской системе такая неполная занятость возможна только в том случае, когда вальрасианские условия предложения труда замещаются гипотезой, что ставки заработной платы являются «негиб¬ кими в сторону понижения» при величине, превышающей вальрасианскую равновесную величину. Но мы можем добавить еще одну гипотезу» согласно которой, при условии устранения негибкости последующее падение заработной платы не позволит достичь равновесия, потому что это падение может на¬ столько сократить доходы фирм или, даже не делая этого, создать такие пес¬ симистические ожидания, что произойдет всеобщее сокращение операций, та¬ кое что падающие ставки заработной платы никогда не «догонят» снижающий¬ ся равновесный уровень. Мы можем прийти к подобному результату, допуская некоторую негибкость заработной платы, если предположим, что капиталисты, будучи склонными к сбережению безотносительно к доходам, не желают при¬ нять текущие доходы от инвестиций и стремятся держать то, что они решили сберегать, «в форме, позволяющей осуществить непосредственное, немедленное распоряжение (т. е. в деньгах или в чем-то, их заменяющем) (Keynes. General Theory. P. 166 <Кеинс. Общая теория. С. 231>. Что бы мы ни думали о реа¬ листичности подобных допущений, мы должны помнить о том, что, даже бу¬ дучи принятыми, они не опровергнут теорию Вальраса в рамках его допуще¬ ний. В частности, они не доказывают, что вальрасианское «условие полной занятости» — которое является не постулатом, а теоремой — делает <*го си¬ стему переопределенной и в этом смысле противоречащей самой себе. Следует снова добавить, что экономисты, желающие выявить в капиталистической экономике тенденцию к многолетней безработице, не должны бояться утверж¬ дения, согласно которому на столь высоком уровне абстракции совершенное равновесие при совершенной конкуренции должно подразумевать полную заня¬ тость. Да и само это утверждение нисколько не страдает от повсеместности безработицы в мире, который никогда не находится в состоянии совершенного равновесия и совершенной конкуренции.
Глава 7. Анализ равновесия 1351 ранее про исследования более низкого уровня аналитической строгости. В обоих случаях я доведу повествование до современ¬ ной ситуации. В обоих случаях я вынужден быть кратким на грани некорректности.1 [а) Смысл концепции.] Мы начнем с того, что вспомним кон¬ цепцию производственной функции в том виде, в каком она ши¬ роко применяется сегодня. Предположим, что бизнесмен А пла¬ нирует производить точно определенный <well-defined> товар X в количестве х штук в единицу времени на единственном заво¬ де, который должен быть построен для этой цели. Производ¬ ство требует однозначно определенных затрат в единицу времени (vl9 v2y ... vn ) столь же точно определенных ресурсов VV2, ... Vn. Эти затраты технологически фиксированы наподобие вальраси¬ анских производственных коэффициентов и определяют для нас, экономистов, единственно возможный «процесс» или «метод» про¬ изводства. Однако, как правило, существует несколько или даже бесконечно много подобных процессов или методов производства, посредством которых может быть произведено х. Каждый из них — опять-таки с точки зрения экономистов — задается опре¬ деленным набором затрат ресурсов в единицу времени: если два или более технологически различных процесса требуют в точно¬ сти одинаковых комбинаций затрат ресурсов для производства х, они являются с нашей точки зрения идентичными. Стремясь ми¬ нимизировать общие издержки производства х, господин А бу¬ дет выбирать между этими возможностями и потому с самого начала откажется от тех процессов, которые требуют использо¬ вания большего количества всех (редких) ресурсов Vj9 V2, ... Vn, чем другие процессы. Среди прочих вариантов, которые мы мо¬ жем назвать приемлемыми, он сделает выбор в соответствии с ценовой ситуацией, которая, по его мнению, сложится на фак¬ торных рынках в период, на который он планирует производство. Полный перечень всех приемлемых вариантов, с которыми хорошо знаком А или его консультант-инженер, определяет 1 Мою неспособность дать объяснение обеих тем, которое было бы одно¬ временно краткое, простое и корректное, я не осознавал в полной мере до тех пор, пока не завершил это приложение и данный параграф. Эту неспособность следует подчеркнуть особо, поскольку она наглядно иллюстрирует условия в обеих областях исследования, в которых неуверенное продвижение вперед не¬ престанно обесценивалось взаимным непониманием среди исследователей — усугублявшимся капризами — и почти всеобщей неготовностью объединить усилия в едином направлении. Путаница доходила до того, что порою трудно понять, что авторы в действительности имели в виду, например, под теорией предельной производительности.
1352 Часть IV. С 1870 по 1914 г. технологический горизонт А или его консультанта.2 Если предпо¬ ложить, что величины v изменяются непрерывно и гладко,3 и позволить так же непрерывно и плавно изменяться величинам х, мы можем выразить технологический горизонт, введя функцию трансформации следующего вида: х = f(v19 v2, ... которая на¬ зывается производственной функцией и ставит в соответствие любому данному набору величин v.(i — 1, 2, ... п) определенное максимальное количество х, которое можно произвести при дан¬ ном наборе ресурсов. Любое изменение технологического горизон¬ та, вызванное, например, открытием нового процесса или тем, что процесс, который не был ранее коммерчески доступным, стал таковым, разрушает эту производственную функцию и заменяет ее другой. Все это достаточно просто, и должно быть вполне оче¬ видно, какие свойства мы должны приписать производственной функции на различных уровнях абстракции, которых требует от нас исследование конкретных проблем. Так, если мы находимся на наиболее высоком уровне абстракции в поисках наиболее «чис¬ той» логики производства, мы будем подразумевать, как мы толь¬ ко что делали, что производственные функции непрерывны и дважды дифференцируемы во всех направлениях.4 Очень часто эти допущения не соответствуют реальности. Но это не должно быть препятствием, пока нас интересует чистая логика производ¬ ства. Это становится препятствием только тогда, когда мы при¬ меняем результаты, полученные с помощью этих допущений, к ситуациям и проблемам, для которых характерны разрывы про¬ изводственных функций и отсутствие частных производных пер¬ вого и второго порядка. Постулировать существование непрерыв¬ ности и дифференцируемости для всех ситуаций и всех проблем так же бессмысленно, как и отрицать его во всех случаях. Пре¬ небрежение этой тривиальной истиной было невероятно обильным источником бесполезных споров вплоть до сегодняшнего дня и задержало прогресс анализа, что представляет интерес для иссле¬ дователя «прогресса науки» и «особенностей человеческого ума». Для того чтобы осветить этот аспект, удобно сперва рассмотреть ряд вопросов в том виде, в котором они представлены сегодня, 2 Следует отличать его от временного горизонта фирмы (или человека), т. е. промежутка времени, на который осуществляется планирование. Понятие временнбго горизонта было введено Тинбергеном. 3 Непрерывная функция не имеет разрывов, гладкая функция не имеет изломов. 4 Мы будем подразумевать, что если uf и и. — репрезентативные произ¬ водительные ресурсы (i, у = 1, 2, ... п), то все функции вида 8х/Ьип Ъх2 8vf и Ь2х bvfivj существуют и непрерывны.
Глава 7. Анализ равновесия 1353 дабы подготовить почву (хотя бы частично) для нашего повество¬ вания об историческом развитии и дать читателю информацию, которая может помочь ему оценить последнее. Ссылки на неко¬ торые современные изложения теории производства и издержек (преимущественно статических аспектов) приводятся в сноске.5 1) Мы пришли к сомнению в идее точно определенного то¬ вара или услуги. Кроме того, фирмы, как правило, производят не одно благо, обладающее одним свойством, а много благ с раз¬ личными свойствами, и способность «переключить» производство с одного блага на другое является важным соображением при выборе метода производства.6 Наконец, изменение комбинации производительных услуг зачастую будет влиять на свойства или даже на тип производимого фирмой блага. В некоторой степени это можно учесть, если ввести в производственную функцию мно¬ го товаров (хг х2, ... хт) и записать последнюю в имплицитной форме: ф^, х2у... хт; vl9 v2, ... vn) = 0. Это было сделано Алле¬ ном, Хиксом, Леонтьевым, Тинтнером и др. 2) Если мы хотим основать свою теорию производства на теории «окольного» процесса Джевонса—Бёма-Баверка—Таус- сига, мы можем ввести время непосредственно в производствен¬ ную функцию, записав: х - vj/^, и2, ... vn; t). К этому шагу под¬ водит трактовка Викселем проблем капитала, и этот шаг был сде¬ лан многими современными авторами (см., например: Allen. Op. cit. P. 362).7 Однако очевидно, что есть и другие характерис¬ тики технологии фирмы: помимо затрат ресурсов и времени: ско¬ рость изменения затрат, лаги в изменениях некоторых из них, накопленную сумму других затрат, выпуск, ожидаемый не в бли¬ 3 Allen Я. G. D. Mathematical Analysis for Economists. 1938 (о производ¬ ственной функции и изоквантах см. особенно р. 284-289). Изложенный там материал вполне доступен пониманию нематематиков; ознакомление с ним весьма облегчит чтение данного параграфа. Hicks J. R. Value and Capital. 2nd ed. 1946 (особенно ч. II). Samuelson P. A. Foundations of Economic Analysis. 1947 (особенно гл. 4, внимательное прочтение которой весьма рекомендуется). Правда, для этого потребуется некоторое знание математики, но весьма незна¬ чительное. Schneider Е. Theorie der Produktion. 1934. Tintner Gerhard. A Con¬ tribution to the Nonstatic Theory of Production // Studies in Mathematical Economics and Econometrics (H. Schultz memorial vol.). 1942 (с превосходным кратким изложением статической теории). 6 Луи М. Кур (Court Louis М. Entrepreneurial and Consumer Demand Theories for Commodity Spectra // Econometrica. Apr.; July-Oct. 1941.) рассмот¬ рел случай бесконечно большого числа благ. Эта идея имеет большое значение. 7 Трактовка времени как независимой переменной хорошо вписывается и в маршаллианскую систему, хотя по другим причинам. Но, несмотря на то что Маршал трактовал его соответствующим образом в своих словесных рассуж¬ дениях, в своих математических выкладках он этого не делал, за исключением, конечно, проблемы ценности, — но это уже другой предмет.
1354 Часть IV. С 1870 по 1914 г. жайшем, а в более отдаленном будущем, — все они могут быть важными. Не углубляясь в эти проблемы, мы обратимся к прак¬ тике введения параметров сдвига <shift parameters> (а, Р ...) в производственную функцию, которая тогда примет вид: х = f(v1, v2, ... vn; а, Р ...). Это равносильно чисто формальному признанию того факта, что производственные функции изменя¬ ются во времени. Такая практика, конечно, может быть оправ¬ дана, но мне представляется, что этот факт столь же хорошо мож¬ но отобразить, сказав (как мы уже отметили выше), что иннова¬ ции разрушают производственную функцию и утверждают новую.8 3) Для экономиста процесс или метод производства опреде¬ ляется независимыми переменными в производственной функции даже несмотря на то, что это может привести к отождествлению процессов или методов, весьма различных с точки зрения инже¬ нера; следовательно, технологические различия сами по себе нас не интересуют. Но из этого следует, что мы должны включить в функцию все производительные ресурсы, которые могут потре¬ боваться в любом из приемлемых методов производства товара, хотя некоторые из этих методов могут требовать ресурсов, не используемых при остальных методах. Это создает трудность, побудившую некоторых теоретиков (см., например: Schneider. Op. cit. Р.1) включить в производственную функцию только те про¬ цессы или методы, в которых используются одни и те же ресур¬ сы (хотя и в разных пропорциях), и определить технологический горизонт не одной производственной функцией, а несколькими. Более важен, однако, другой момент. Но определению, наша производственная функция относится только к одной фирме — строго говоря, только к одной производственной единице или «заводу»9 — и не относится к экономике в целом. Но на про¬ тяжении рассматриваемого периода и даже в наши дни было и 8 Если подобно Маршаллу и Хиксу мы выделим отдельную категорию этих инноваций, индуцированных простым расширением производства, — его нельзя смешивать с простыми изменениями методов производства, находящих¬ ся в рамках технологического горизонта фирмы с самого начала, которые не окупаются до тех пор, пока не достигнут определенный объем выпуска, — мы фактически обозначим промежуточный класс ситуаций, которые полезно вы¬ делить для некоторых целей. Но до тех пор пока невозможно в точности пред¬ видеть последствия индуцированных инноваций, нет смысла вводить их в производственную функцию или в кривые издержек. Если же возможно точно просчитать эти последствия, то инновации уже должны входить в технологи¬ ческий горизонт и не должны «вводиться». 9 Проблема производственных функций для предприятий, имеющих бо¬ лее чем один завод, будет исключена из рассмотрения по соображениям эконо¬ мии места. Однако в последние годы в этой области проводился ряд исследо¬ ваний.
Глава 7. Анализ равновесия 1355 осталось общепринятой практикой рассуждать так, как будто су¬ ществует общественная производственная функция,10 и нетруд¬ но увидеть почему: нам удобно говорить об «общественной» пре¬ дельной производительности при изложении теории распределе¬ ния дохода. И потому большинство лидеров того периода (среди них Бём-Баверк, Дж. Б. Кларк, Уикстид и Виксель) принимали существование агрегатной (общественной) производственной функ¬ ции как нечто данное, по крайней мере неявно. Они не понима¬ ли, что логическое право использовать это понятие должно быть приобретено посредством доказательства.11 Многие современные авторы, особенно кейнсианцы, столь же небрежны. 4) Математически производственная функция вводится в теоретическую систему с целью задать функции спроса на про¬ изводственные ресурсы (см., например: Allen. Op. cit. P. 369 et seq.) — как ограничение, налагаемое на поведение фирм: фирмы стараются максимизировать чистую прибыль в рамках возмож¬ ностей, содержащихся в производственной функции. Мы могли бы попытаться собрать в одно выражение все множество техно¬ логических обстоятельств, которые представляются нам значимы¬ ми для достижения каких-либо целей. Но даже там, где это воз¬ можно, гораздо удобнее сделать одно соотношение основным — конечно, мы выберем то из них, которое имеет первостепенное экономическое значение (об этом речь пойдет далее), — и затем ввести другие факты (гипотезы), которые будут приняты в рас¬ чет как дополнительные ограничения или, если можно так выра¬ зиться, ограничения, налагаемые на другое ограничение, которое мы считаем основным. Лучше всего пояснить это следующим об¬ разом: предположим, есть п ресурсов,12 которые определяют «про¬ 10 Маршалл и Вальрас были единственными авторами, чьи рассуждения (при тщательном рассмотрении) свободны от каких-либо предположений этого рода. 11 Непонимание этого было, возможно, естественным для тех экономис¬ тов-литераторов, которые вообще не пользовались понятием производственной функции. Это менее естественно для Уикстида и Викселя. Но мы не должны забывать, что в условиях чистой конкуренции равновесные соотношения меж¬ ду предельными физическими производительностями в различных фирмах и отраслях устанавливаются легко и что это было все, что требовалось Уикстиду и Викселю: «предельный пастух» Маршалла вполне подходил для того, чтобы представлять предельную производительность данного вида труда при любом применении, а стало быть, и общественную производительность данного вида труда в общем случае. 12 Конечно, если мы рассматриваем только редкие ресурсы, необходимо принимать в расчет случаи, в которых от спроса фирм зависит, является ли дангый ресурс редким или нет: вода может перестать быть «бесплатной» в данной местности, если фирмы нуждаются в таком ее количестве, которое превосходит определенную величину. Мы уже затрагивали этот вопрос по дру¬ гому поводу.
1356 Часть IV. С 1870 по 1914 г. изводственную поверхность» <production surface> в (п + 1)-мер¬ ном гиперпространстве. В общем случае мы обнаружим, что фир¬ мы не могут свободно перемещаться по всей данной поверхности и что технологические условия оставляют выбор только в грани¬ цах определенной области. Так, могут существовать «ограничи¬ вающие факторы», которые по технологической необходимости должны всегда использоваться в количестве, строго пропорцио¬ нальном количеству продукта или количеству какого-либо дру¬ гого фактора (Р. Фриш); могут иметься ограничения и других типов (А. Смизис).13 Мы еще возвратимся к этому, а сейчас долж¬ ны обратиться к особому краткосрочному типу этих дополнитель¬ ных ограничений, важность которого для теории предельной про¬ изводительности отмечалась профессором Смизисом. Я уже подчеркнул тот факт, что полностью логический смысл концепции производственных функций открывается только то¬ гда, когда мы думаем о них как о функциях «планирования» в мире проектов <blueprints>, где каждый элемент, который яв¬ ляется технологически переменным, может быть изменен по же¬ ланию мгновенно и без каких-либо издержек. Но всякий раз, когда мы применяем эту концепцию (а мы определенно хотим это делать) к фирмам, которые владеют дей¬ ствующими предприятиями и уже «привязаны» к конкретным заводам, оборудованию и, возможно, к части существующего ад¬ министративного аппарата, мы должны помнить, что адаптация требует времени и те элементы производственного аппарата фирм, которые «сопротивляются» переменам, будут действовать на тех¬ нологический выбор как дополнительные ограничения.14 Игнори¬ рование этого факта вернет нас обратно в сферу чистой логики, в результате реальность по-прежнему не будет соответствовать теоретической модели и теоремам, особенно теоремам предельной производительности, которые выведены из данной модели. При¬ нятие в расчет времени, необходимого для полной адаптации, — Маршаллов метод трактовки этой ситуации, — также не помо¬ жет нам, поскольку в течение этого необходимого периода про¬ изойдут другие изменения, которые сделают соответствие моде¬ ли невозможным. Одинаково важно осознавать и проистекающие из этого неизбежные несоответствия между теорией и фактами, 13 Frish R. Einige Punkte einer Preistheorie... // Zeitschrift fUr National- ftkonomie. 1931. Sept.; Smithies A. The Boundaries of the Production Function and the Utility Function // Explorations in Economics: Notes and Essays Contri¬ buted in Honor of F. W. Taussig. 1936. 14 Маршалл хорошо знал об этом обстоятельстве и о его значении для интерпретации реального делового поведения. См. приводимый им случай с газоснабжением в Питтсбурге (Smithies. Op. cit. P. 328).
Глава 7. Анализ равновесия 1357 и то, что эти несоответствия не являются настоящим препятстви¬ ем для теории: то обстоятельство, что часы, лежащие на моем столе, не движутся в сторону центра Земли, не может служить веским возражением против закона всемирного тяготения, хотя экономисты, не являющиеся профессиональными теоретиками, иногда рассуждают, как будто это так. 5) Поэтому лишь при исключительно благоприятных обсто¬ ятельствах мы можем наблюдать «логически чистые» производ¬ ственные функции. Особенно это характерно для сельского хо¬ зяйства, где мы имеем не только результаты наблюдений, но и экспериментальный материал, позволяющий эти функции кон¬ струировать. Но всякий раз, когда мы пытаемся делать это лишь на основе данных по действующим предприятиям, мы сталки¬ ваемся с теми же по сути трудностями, как и при попытке по¬ строить статистические кривые спроса, и не можем в общем случае ожидать, — во всяком случае, не принимая специальных предосторожностей, — что мы получим те производственные функции, которыми оперирует экономическая теория. Тем не ме¬ нее, несмотря на ошибки интерпретации, к которым они могут привести,15 «реалистические» производственные функции имеют большое значение. Они помогают разрушить обывательское впе¬ чатление, что производственные функции и кривые предельной производительности — лишь теоретические фикции. Они ставят перед нами новые проблемы и проливают свет на открывающий¬ ся впереди участок пути. За примерами я отсылаю читателя к от¬ чету комиссии Эконометрического общества, опубликованному в Econometrica (1936. Apr.) его председателем, мистером Э. X. Фелп¬ сом Брауном. [Ь) Эволюция концепции.] Как мы видели в предыдущей главе и в частях II и III, кривые предельной производительно¬ сти в терминах физического и ценностного продуктов использо¬ вались еще со времен Тюрго и даже ранее. Производственная функция как таковая появилась в «классическую» эпоху под на¬ званием «состояние производства» <State of the Arts> — при¬ знавалось, что определенные положения выполняются только в том случае, если технологические знания предполагаются неиз¬ 15 Одна из этих ошибок проистекает из наблюдения (само по себе оно вполне корректно), согласно которому действующее предприятие, рассчитан¬ ное на определенный продукт и определенный производственный процесс, за¬ частую характеризуется крайней негибкостью и имеет мало возможностей для адаптации к новым производственным комбинациям, особенно к изменениям относительных цен ресурсов. Эти относительные цены (имеются в виду их прогнозы в момент создания предприятия) воплощаются (часто подсознатель¬ но) в производственном аппарате предприятия.
1358 Часть IV. С 1870 по 1914 г. менными. Наиболее важным из этих положений был закон убы¬ вающей отдачи земли, но уже Рикардо своим признанием того, что «реальные ценности» товаров «регулируются» «реальными трудностями», с которыми сталкивается фирма, находящаяся в наименее благоприятном положении, указал на необходимость более широкого обобщения. Кроме того, существовало то, что Маршалл назвал «великим законом замещения» Тюнена. Истин¬ ное соотношение всего этого с принципом предельной полезности еще предстоит выяснить, но остальное в ретроспективе представ¬ ляется — исключая более сложные проблемы, скрывающиеся даже за самыми простыми случаями, — достаточно простой за¬ дачей шлифовки, систематизации и развития существующих идей, которые все можно найти в той или иной форме в «Осно¬ вах» Дж. С. Милля или, во всяком случае, у Милля и Тюнена. Австрийцы решили эту задачу своим способом, Маршалл — сво¬ им.16 В «Принципах» Маршалла мы фактически находим (хотя он и не использовал производственную функцию в явном виде) весьма полную и корректно сформулированную теорию предель¬ ной производительности фирмы и теорию распределения, а так¬ же множество признаков того, что он видел стоящие за ними про¬ блемы.17 Если мы рассмотрим его трактовку предмета, даже в той lfi Следует упомянуть здесь два других произведения, которые остались почти неизвестными по причине, весьма характерной для нашей области нау¬ ки: в силу своей краткости. В докладе Pure Theory of Distribution, прочитан¬ ном перед секцией F Британской ассоциации за прогресс науки (British Asso¬ ciation for the Advancement of Science) и опубликованной в ее Report (1890), А. Берри иредетавил «уравнения предельной производительности*, в которых цены производительных ресурсов были равны предельным физическим произ¬ водительностям, помноженным на цены продуктов. Эджуорт в 1889-м и затем в 1894 г. (см.: Papers. И. Р. 198; III. Р. 54) сделал то же самое. Оба явным образом использовали производственные функции и представили упомянутые равенства как элементы всеобъемлющей равновесной системы. Ни одип из них не получил достаточного признания за то, что следует причислить к выда¬ ющимся достижениям. Профессор Стиглер, однако, отметил их обоих (Produc¬ tion and Distribution Theories. P. 132, 322). В связи с их близостью к Маршал¬ лу и — особенно это касается Эджуорта — ко всем другим «создателям* дан¬ ной области анализа попытка оценить индивидуальные «авторские права* представляется безнадежной. Но их произведения помогают нам представить себе ширину той волны, на гребне которой находится работа Маршалла. 17 Профессор Стиглер (Op. cit. Ch. 12) очень хорошо показал, как Мар¬ шалл, медленно пробиваясь сквозь заросли традиции, в конце концов принял практически весь аппарат предельной производительности. То, что оп пикогда не признавал этого в полной мере, я думаю, адекватно объясняется: 1) его нежеланием разделить свои заслуги с неанглийскими экономистами, которые сделали то же самое; 2) его вполне оправданным нежеланием присвоить «кау¬ зальную» роль частным коэффициентам производственной функции; 3) его осведомленностью о концептуальных трудностях, некоторые из коих упомина¬ лись выше.
Глава 7. Анализ равновесия 1359 форме, которую она приобрела в первом издании «Принципов», мы не сможем не испытать некоторое удивление от заявления в начале Essay Уикстида, что «в исследовании законов распреде¬ ления было обычным делом брать каждый из основных факто¬ ров производства... исследовать... особую природу услуги, оказы¬ ваемой им... выводить специальный закон регулирующий [его] долю в продукте и объединять эти законы на основе самого фак¬ та оказанной услуги».18 Но Уикстид, отбросив благоразумные сомнения и оговорки Маршалла и записав производственную функцию в явном виде, смело изложил чистую логику предмета и предпринял попытку доказать утверждения — оба они осторож¬ но выдвигались, но не были доказаны Маршаллом, — что рас¬ пределительная доля каждого «фактора» при идеальных услови¬ ях будет равна его количеству, помноженному на его предельную производительность <marginal degree of productivity>, и что эти доли в сумме будут «исчерпывать» чистый продукт каждой фир¬ мы и — в области общественных агрегатов — «национальный дивиденд» Маршалла. Оба эти утверждения являются утвержде¬ ниями о равновесии и не должны соблюдаться за пределами рав¬ новесного состояния, если допустить, что оно существует. Мар¬ шалл, конечно, знал об этом, но заявить об этом в явной форме было суждено Викселю.19 Уикстид, однако, основал свое доказа¬ тельство на достаточном, но не необходимом постулате, согласно 18 Wicksteed P. Н. An Essay on the Co-ordination of the Laws of Distribution. 1894. P. 7. Приведенные выше утверждения вряд ли справедливы по отноше¬ нию к Маршаллу, совершенно несправедливы применительно к Вальрасу и даже к Ж.-Б. Сэю. Поэтому раздражение, которое Вальрас высказал в своей статье Note sur la refutation de la theorie anglaise du fermage de M. Wicksteed <«3аметка об опровержении английской теории земельной ренты г-на Уиксти¬ да» — фр.> (Recueil publie par la Faculte de Droit de l’Universite de Lausanne. 1896; перепечатана как appendice III в 3-м изд. Elements, но устранена из 4-го изд., которое, однако содержит новый пункт: № 326 — о предельной произво¬ дительности), отнюдь не столь неоправданно, как это считает профессор Стиг- лер. Более того, заблуждением будет думать, что Вальрас претендовал на свой личный приоритет в создании теории предельной производительности. В этом смысле примечание в Elements (р. 376) является убедительным. 19 См.: Wicksell. Lectures. I. P. 129. Объяснение профессором Стиглером роли Викселя в развитии «современной» теории предельной производительно¬ сти — я называю ее «современной», чтобы отличить от теории Лонгфилда и Тюнена, — весьма интересно, поскольку оно показывает, насколько трудно даже для первоклассных интеллектуалов понять и оценить относительно новые идеи, которые уже были представлены широкой публике. Виксель, возможно, усвоил все или почти все, что следовало усвоить из Маршалла и австрийцев. Но ему потребовалось еще десятилетие после создания в 1893 г. первых наброс¬ ков собственной теории, чтобы прийти к своей окончательной позиции по данному предмету (см.: Stigler. Op. cit. P. 373 et seq.), отчасти, как показывает высказанная им благодарность, с помощью профессора Д. Дэвидсона.
1360 Часть IV. С 1870 по 1914 г. которому производственная функция является однородной функ¬ цией первого порядка. В этом случае «теорема об исчерпании продукта» выполняется всегда, т. е. вдоль всей кривой, а не толь¬ ко при равновесии.20 Позднее он отрекся от этого (см.: Common Sense of Political Economy. P. 373n.), но не внес в свою теорию изменений, которых требовало это отречение. Прежде чем дви¬ гаться дальше, лучше всего посмотреть, что происходило пример¬ но в то же время в Лозанне. Вспомним, что Вальрас первоначально использовал то, что можно назвать вырожденной производственной функцией, т. е. производственной функцией, ограниченной технологически фик¬ сированными и постоянными производственными коэффициен¬ тами. В 1894 г. Бароне предложил ему идею превратить эти тех¬ нологические константы в экономические переменные и ввести для их определения новое соотношение, equation de fabrication, которое призвано отразить тот факт, что при уменьшении неко¬ торых коэффициентов уровень выпуска можно сохранить соот¬ ветствующим компенсирующим увеличением остальных. Новые «неизвестные», т. е. новые переменные коэффициенты, должны 20 Функция с двумя или более независимыми переменными называется однородной первого порядка или «линейно однородной» для всех или некото¬ рых из этих переменных, если при их пропорциональном увеличении или уменьшении — например, при умножении на константу X — зависимая пере¬ менная увеличивается или уменьшается в той же пропорции. Обозначим про¬ дукт, как и ранее, через ху хотя теперь этот х, обозначающий общий нацио¬ нальный дивиденд, вызывает весьма деликатные проблемы, связанные с по¬ строением индексов, и через vr и2> ... ип — количества редких ресурсов, используемых в производстве х. Тогда можно утверждать, что производствен¬ ная функция х - f{vlyv2y ... vn) является однородной первого порядка, если х = f(Xu^y\u2y ... Xi>„) в любой точке (u/f v2, ... vn) и при любом X. В данном конкретном случае соотношение х = vbx!bvx + v2 bx/bv2 + ...+ vn bx/bvn выполня¬ ется на всем интервале, в котором существует функция х. Это теорема Эйлера об однородных функциях или, скорее, ее частный случай. Принимая bx/bvt в качестве предельной физической производительности различных факторов, мы видим, что их доли исчерпывают общественный продукт на всем этом интер¬ вале независимо от количества продукта, хотя в случаях нелинейности и не¬ однородности мы можем утверждать лишь то, что это происходит в точке равновесия. Если перевести это в экономические термины, то однородность первого порядка означает, что не существует ни положительных, ни отрица¬ тельных экономий от масштаба, или что крупно- и мелкомасштабное производ¬ ство одинаково эффективно, или что имеет место «постоянная отдача* Само по себе это, конечно, ничего не говорит о том, что происходит при увеличении количества лишь одного «фактора» при постоянных количествах прочих фак¬ торов, т. е. о форме кривой предельной производительности каждого «факто¬ ра». Заметим, что, так как коэффициент X произволен, мы можем предполо¬ жить его равным величине, обратной любому из vt, например l/vr Тогда произ¬ водственная функция выглядит так: х/иг = /(1, o2/vlt ... vlJvl), т. е. средние производительности всех «факторов» являются функциями отношений, а не абсолютных количеств, в которых эти факторы используются.
Глава 7. Анализ равновесия 1361 были тогда определяться из условия, что издержки минимизи¬ руются при любом данном выпуске и при любых данных ценах факторов. Бароне сам начал исследование в этой области и опуб¬ ликовал две части соответствующей теории распределения (Studi sulla distribuzione: la prima approssimazione sintetica) в Giornale degli Economisti (1896. Febr.; March),21 однако не продолжил исследование — сейчас мы увидим почему. Вальрас уже отмечал изменяемость производственных коэффициентов в своей теории «экономического прогресса», который он определил (в противо¬ поставление «технологическому прогрессу») как постепенное за¬ мещение услуг «земли» услугами капитальных благ. Затем он воспроизвел предложение Бароне в своей Note 1896 г. (упомяну¬ той выше) и в новом пункте 326 в четвертом издании Elements (1900). Там он сформулировал «теорию предельной производи¬ тельности» в трех тезисах, последний из которых был без пре¬ дупреждения или объяснения опущен в окончательном издании (1926): 1) свободная конкуренция приводит к минимизации сред¬ них издержек; 2) при равновесии и равенстве средних издержек цене цены производственных ресурсов пропорциональны частным производным любой производственной функции [которая содер¬ жит только заменяющие (компенсирующие) ресурсы] или пре¬ дельным производительностям; 3) общее количество продукта распределяется между владельцами производительных ресурсов.22 В 1897 г. (Cours. И. § 714-719) Парето критиковал теорию пре¬ дельной производительности — главным образом на том основа¬ нии, что она отказывает в случае ограничивающих <limitational>, 21 См.: Stigler. Op. cit. P. 357 et seq. 22 В тезисе 2) я выделил курсивом слово и, а также вставил условие, что включаются только взаимозаменяемые факторы, поскольку это явно подразу¬ мевал Вальрас, о чем свидетельствует предыдущее предложение на той же странице (375), где он прямо признал существование других, не взаимозаменя¬ емых факторов. Я полагаю, что оба эти изменения только подчеркивают истин¬ ный смысл, вложенный Вальрасом. Но я не могу объяснить, почему, сменив свое неосторожное (и лишенное смысла) первоначальное утверждение, что уровень вознаграждения услуги каждого производственного ресурса «равен» частной производной производственной функции, на утверждение, что этот уровень пропорционален ей, он не сказал, каков коэффициент пропорциональ¬ ности, т. е. при полном равновесии чистой конкуренции — цена продукта. Я также не могу сказать, почему, увидев, что он ввел условие, согласно кото¬ рому общая выручка равна общим издержкам, Вальрас опустил теорему об исчерпании продукта, которая вытекает из этого условия. Заметим, что, так как фирмы всегда стремятся минимизировать общие издержки независимо от своего выпуска, тезисы 1) и 2) выполняются также для уровней выпуска, отличных от равновесного уровня при чистой конкуренции. Тогда коэффици¬ ент пропорциональности уже не является ценой продукта, но остается равным предельным издержкам.
1362 Часть IV. С 1870 по 1914 г. как мы сегодня их называем, факторов — и сделал набросок тео¬ рии, которая объясняла все наиболее важные возможности и бы¬ ла технически усовершенствована в Manuel. Но он рассматривал это не как улучшение — особенно не как улучшение теории Валь¬ раса, — а как отречение от теории предельной производительно¬ сти, которую в Resume своего парижского курса (1901) он объ¬ явил «ошибочной». Погрузить читателя в эти детали было необ¬ ходимо, так как они проясняют ситуацию конца 1890-х гг.23 Таким образом, около 1900 г. в результате усилий многих умов24 производственная функция заняла ключевое положение рядом с функцией полезности как вторая из двух описательных функций, которые я назвал двумя столпами классической тео¬ рии того времени.25 Старые «законы отдачи», корректно обоб¬ щенные и отшлифованные, находятся в нашем распоряжении — из них вытекают свойства, которые должна иметь производствен¬ ная функция в общем или в «нормальном» случае и которые мы сейчас снова сформулируем. Если мы хотим определить предель¬ ную производительность ресурса как частную производную про¬ изводственной функции по количеству этого ресурса, мы долж¬ ны, как уже отмечалось, сначала предположить, что эти частные производные существуют. В дополнение к этому мы можем по¬ стулировать, что они положительны, т. е. что небольшое увели¬ чение количества любых ресурсов увеличивает количество про¬ 23 Читатель найдет множество дальнейших деталей в работе Стиглера (особенно р. 323 et seq.) и в: Schultz Н. Marginal Productivity and the General Pricing Process // Journal of Political Economy. 1929. Oct. Эта статья содержит много полезной информации, в частности самое простое изложение теории производства Парето на английском языке. К сожалению, она также вводит в заблуждение не только в отдельных моментах, но и по общему впечатлению, которое вызывает. В этом отношении противоядием должно послужить внима¬ тельное прочтение работы Дж. Р. Хикса Marginal Productivity and the Principle of Variation (Economica. 1932. Febr.) и последующей полемики между Хиксом и Шульцем (Ibid. 1932. Aug.). 24 Более подробно говорить здесь об этом едва ли возможно. Имена Бер¬ ри, Эджуорта, Маршалла, Бароне, Вальраса и Уикстида так или иначе возни¬ кают, когда мы обсуждаем этот сложный случай авторства. Вспомним, что мы сейчас обсуждаем рождение производственной функции как таковой, а не ста¬ рые или новые идеи предельной производительности, которые более или менее определенно вели к ней в течение века или более того. Equation de fabrication Вальраса—Бароне, конечно, является не чем иным, как определенной формой производственной функции. 25 См. первое предложение данного параграфа. Используя это сравнение, я не отрицаю того, что с некоторых позиций, особенно с позиции австрийской школы, есть причины возражать против рассмотрения производственной функ¬ ции и функции полезности как абсолютно равных по аналитическому статусу, и теорию полезности следует рассматривать как единственную опору здания.
Глава 7. Анализ равновесия 1363 дукта.26 Следуя Тюрго, мы можем далее постулировать, что пре¬ дельная производительность сперва увеличивается (b2f/bv* > 0 )> затем проходит единственный максимум, а после этой точки уменьшается (b2f/bv^ < 0 ; закон убывающей отдачи в первичном смысле). Отсюда следуют два вывода: 1) существует точка, по достижении которой средняя производительность любого ресур¬ са () также уменьшается (закон убывающей отдачи во вто¬ ричном смысле); 2) смешанные частные производные положи¬ тельны, а это означает, что, если я увеличиваю количество про¬ изводительного ресурса vt на небольшую величину, это не только уменьшит (после отмеченной точки) его предельную производи¬ тельность, но и увеличит предельные производительности всех остальных ресурсов (52f/bvi > 0). Здесь полезно вставить сле¬ дующее методологическое замечание. Среди свойств, которыми обладает производственная функция, есть такие, которые следу¬ ют из других свойств и потому могут быть «дедуктивно доказа¬ ны» или «сформулированы как теоремы». Так, уменьшение сред¬ ней производительности (после определенной точки) может быть выведено (или доказано) из уменьшения предельной производи¬ тельности; так что нет нужды в каком-либо отдельном эмпири¬ ческом или экспериментальном доказательстве этого тезиса. По¬ этому Виксель (см. его статью в Thunen Archiv. 1909) был прав, утверждая, а Ф. Ватерстрадт (ibid.) был не прав, отрицая, что «за¬ кон» убывающей средней производительности вытекает из дру¬ гих свойств производственной функции, которые мы обычно предполагаем. Но хотя в общем случае мы имеем некоторую сво¬ боду решать, какие свойства мы хотим постулировать, а какие — формулировать в виде теорем, это не всегда так. Нет, например, экономической аксиомы, из которой следовало бы, что физиче¬ ская предельная производительность (после определенной точки) монотонно убывает. И в любом случае мы всегда должны посту¬ лировать некоторые утверждения, которые невозможно логиче¬ ски доказать в рамках дедуктивной области нашей (и любой) нау¬ ки. Возникает вопрос о статусе или природе этих утверждений. 26 За пределами «операционного интервала», конечно, это условие не обязательно должно соблюдаться: на заводе может быть уже так много работ¬ ников, что привлечение дополнительных людей должно привести к сокраще¬ нию выпуска — они будут мешать друг другу. Не имеет реального значения, сказать ли, что после определенной точки предельная производительность ста¬ новится отрицательной или что ни один работодатель, будучи свободным аген¬ том и действуя по правилам экономической логики, не допустит увеличений количества производственных ресурсов, уменьшающих выпуск, так что пре¬ дельная производительность не может упасть ниже нуля. Для некоторых целей предпочтительнее первый вариант. 13 Зак 3170
1364 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Формально они принимаются как гипотезы (или как дефини¬ ции в смысле, предложенном Б. Расселлом), которые мы можем в принципе формулировать как угодно. Но если с целью практи¬ ческого применения мы задаемся вопросом, являются ли они «ис¬ тинными» или «обоснованными» (valid), т. е. можно ли ожидать, что результаты, полученные с их помощью, поддаются проверке (в целом или в отношении определенных явлений или отдельных аспектов явлений), то имеются только две возможности: либо они могут быть дедуктивно доказуемы в некоторой более широкой си¬ стеме, выходящей за пределы экономической науки или ее де¬ дуктивной области, либо они должны быть установлены наблю¬ дением или экспериментом. Так обстоит дело с утверждением об уменьшении (после некоторой точки) предельных производитель¬ ностей ресурсов в производственной функции. Это означает, что, принимая это утверждение, мы заявляем о существовании неко¬ торого факта, и это возлагает на нас обязанность проверки. Ко¬ нечно, обоснованность подобного утверждения может быть столь очевидной, что позволит нам отмахнуться от возражений как от пустых придирок. Но так как не существует логического прави¬ ла, определяющего, что является пустой придиркой, а что — нет, мы должны, в принципе, быть всегда готовыми к возражениям: мы не имеем логического права отвечать, что подвергнутое сомне¬ нию утверждение «очевидно», и мы явно допускаем ошибку, если называем его «не требующим доказательств» <evident>. Эти ис¬ тины важны для нас, поскольку экономисты часто не соблюдали и не соблюдают их в вопросе о «законах отдачи»: сейчас мы рас¬ смотрим интересный пример этого — дискуссию об однородности первого порядка. Отметим мимоходом, что здесь мы касаемся интересной проблемы общей эпистемологии. Пользуясь возможностью, упомяну проведенный Эджуортом ана¬ лиз «законов отдачи» (опубл. впервые: Economic Journal. 1911; пере- изд.: Papers Relating to Political Economy. Vol. I. P. 61 et seq., 151 et seq.), который был справедливо назван профессором Стиглером одним из наиболее важных аспектов вклада Эджуорта в экономическую тео¬ рию (Op. cit. Р. 112 et seq., к которым я и отсылаю читателя). Интерес¬ но заметить, что Эджуорт все еще должен был бороться за признание довольно-таки элементарных положений типа: «закон» убывающей от¬ дачи приложим не только к земле; также интересно и то, что Эджуорт, чьей главной заслугой было проповедование разделения между убы¬ вающей предельной и убывающей средней отдачей, неоднократно сам смешивал эти понятия и что его изложение в рассматриваемой статье не является корректным во всех деталях. Вопрос был снова поднят Кар¬ лом Менгером (математик, сын экономиста) в Bemerkungen zu den Er- tragsgesetzen (две статьи: Zeitschrift fur Nationalokonomie. 1936. March;
Глава 7. Анализ равновесия 1365 Aug.; см. также комментарий К. Шлезингера: Ibid.). Мы должны быть благодарны выдающемуся математику за урок разоблачения неряшли¬ вых рассуждений, который он преподал нам и который может служить блестящим примером общей тенденции к увеличению строгости, кото¬ рая является важной характеристикой экономической науки нашего времени. Но в действительности раскрытые им нарушения логики — за исключением смешивания убывающей предельной и средней отдачи — едва ли приводили к серьезным ошибкам в результатах. Даже в отно¬ шении этого смешивания следует заметить, что, хотя столь крупный мыслитель, как Бём-Баверк, допускал его, в его случае оно оставалось вполне безобидным, так как он корректно рассуждал об убывающей предельной отдаче в рамках окольного процесса. Читателю не составит труда понять, почему свойства произ¬ водственной функции — т. е. использование производственной функции, представляющей единственное соотношение между про¬ изводительными ресурсами, все из которых предполагаются «за¬ меняемыми», — «приглянулись» теоретикам, особенно для при¬ менения в лекциях и учебниках. Такая производственная функ¬ ция проста в обращении и приносит простые результаты. Кроме того, она выделяет из массы относящихся к делу технологиче¬ ских фактов лишь те, которые являются предметом экономиче¬ ского выбора, и потому хорошо отражает экономическую логику производства. Еще раз повторим, что эта производственная функ¬ ция имеет смысл только на высоком уровне абстракции, для пла¬ нируемых, а не реально существующих заводов и для ограничен¬ ной области производственной поверхности <production surface>. Но тот факт, что она «отбрасывает» все случаи, в которых эко¬ номическая логика искажается дополнительными ограничения¬ ми чисто технологической природы, на этом уровне и для этой области является преимуществом, а не недостатком. Однако эти дополнительные ограничения существуют даже на стадии плани¬ рования предприятия; многие из них накладываются на долго¬ срочную, а еще большее их число — на краткосрочную адапта¬ цию существующих предприятий; и по мере того как мы прибли¬ жаемся к реальным ситуациям деловой жизни, мы все больше и больше теряем из виду эту чистую логику, особенно в силу того, что ограничения не позволяют даже «мгновенно адаптирующим¬ ся» ресурсам — таким как труд, который может быть «нанят» на неделю, день или час, — и их ценам вести себя в соответствии с правилами предельной производительности, не говоря уже о том, что совершенное равновесие и чистая конкуренция никогда не реализуются в полной мере. Читатель также легко поймет, почему некоторые экономисты выражают эту ситуацию фразой: «Теория предельной производительности универсально примени¬ ма на высоком уровне абстракции», тогда как другие экономис¬
1366 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ты предпочитают говорить, что «теория предельной производи¬ тельности ошибочна». За исключением прискорбно частых слу¬ чаев неспособности понять смысл теории, это единственное из полемики о «маржиналистской» теории производства, что сохра¬ нилось до наших дней.27 В частности, все, что мог иметь в виду Парето, отрекаясь от теории предельной производительности, это отсутствие возможности удовлетвориться рассмотрением случая взаимозаменяемых ресурсов (случай единственного отношения замещения) точно так же, как мы не можем удовлетвориться рассмотрением случая постоянных коэффициентов. Но мы дол¬ жны принимать в расчет оба случая и, кроме того, случаи, в кото¬ рых производственные коэффициенты изменяются с количеством произведенного продукта28 — что попросту сводится к утверж¬ 27 Убедительные иллюстрации к сказанному можно найти в полемике между профессором Р. А. Лестером (Lester R. A. Shortcomings of Marginal Analysis for Wage-Employment Problems // American Economic Review. 1946. March) и профессорами Ф. Махлупом (Machlup F. Marginal Analysis and Em¬ pirical Research // Ibid. 1946. Sept.) и Дж. Стиглером (Stigler G. J. Professor Lester and the Marginalists // Ibid. 1947. March), где читатель также найдет ответ Лестера на статью Махлупа и возражения последнего). В этой связи предостережение к читателю напрашивается само собой: оценивая взгляды автора на теорию предельной производительности, всегда необходимо выяс¬ нять, что автор имеет в виду под этим термином: Парето и Стиглер, например, порою имели в виду, как представляется, только теории, которые допускают, что все факторы объединены лишь одним соотношением, и это соотношение выражает универсальную взаимозаменяемость. При такой предельной произ¬ водительности могут быть истинными утверждения, которые ложны в теориях предельной производительности, допускающих также и другие соотношения между факторами. Здесь принято значение термина, соответствующее послед¬ ним теориям. Например, теория Вальраса, «работавшая» с постоянными про¬ изводственными коэффициентами и не допускавшая замещения, за исключе¬ нием замещения производства продукта производством другого продукта, и теория Визера, поступавшая так же, для нас все еще являются теориями пре¬ дельной производительности. Важно помнить: то обстоятельство, что теория включает «граничные условия» <boundary conditions>, которые не позволяют некоторым факторам получать <вознаграждение> на уровне предельной произ¬ водительности, помноженной либо на цены продукта, либо на предельную выручку <revenue>, не мешает нам- называть эту теорию теорией предель¬ ной производительности. 28 Это привело его к новому определению производственных коэффициен¬ тов, которое полезно только в том случае, если мы хотим сохранить эти коэф¬ фициенты, избавившись от допущения об их постоянстве. Он выразил количе¬ ства занятых производительных ресурсов как функции количеств продуктов. Таким образом, его производственные коэффициенты являются частными про¬ изводными этих функций для различных ресурсов (Manuel. Р. 607). Подобная идея использовалась У. Е. Джонсоном (Johnson W. Е. The Pure Theory of Utility Curves // Economic Journal. 1913. Dec.) и в некоторых отношениях была обобще¬ на А. В. Зотовым (Zotoff A. W. Notes on the Mathematical Theory of Production // Ibid. 1923. March — блестящее достижение, пренебрежение которым может стать предметом для еще одной проповеди, обличающей экономистов). Ни один из этих авторов не признал своего долга перед Парето.
Глава 7. Анализ равновесия 1367 дению, что если мы хотим приблизиться к реальности,29 фунда¬ ментальная аналитическая схема, не использующая ничего, кро¬ ме отношения замещения, должна быть дополнена, хотя она оста¬ ется истинной в рамках подобающей области применения. [с) Гипотеза однородности первого порядка.] Если, следуя за Уикстидом, мы наделяем производственную функцию однород¬ ностью первого порядка, т. е. если мы предполагаем, что не су¬ ществует положительной или отрицательной экономии от масш¬ таба, это ведет к дальнейшим упрощениям, которые объясняют, почему многие авторы цепляются за однородность,30 хотя сейчас уже общепризнано, что мы не нуждаемся в ней для доказатель¬ ства того, что распределение в соответствии с предельной произ¬ водительностью исчерпывает весь продукт. И снова я должен рас¬ сказать о долгой, неубедительной и излишне язвительной дискус¬ сии,31 едва ли заслуживающей большего, чем нижеследующие комментарии. Прежде всего, тот, кто отстаивает однородность первого по¬ рядка производственной функции, утверждает, по крайней мере в виде гипотезы, некоторый факт. Так как этот факт не вытека¬ 29 Пытаясь делать это, мы, конечно, обнаруживаем, что интервал, в рамках которого «факторы» могут замещать друг друга, быстро сокращается, по мере того как мы делаем факторы все более и более специфическими. В зна¬ менитой триаде услуг земли, труда и капитала взаимозаменяемость почти безгранична. Если же рассмотреть еловую древесину, дантистов и режущие инструменты, она в краткосрочном периоде почти исчезает. Это попросту озна¬ чает, что мы должны объявлять в каждом случае, какие факторы, периоды и проблемы мы имеем в виду, и здесь нет причин для споров ни о предельной производительности, ни о «методе» вообще. Однако (невероятно, но факт) это до наших дней осталось источником полемики, которая продолжалась и оже¬ сточалась отчасти потому, что обе стороны ошибочно полагали, что на карту поставлен политический интерес. 30 Чтобы увериться в этом, читатель должен лишь пронаблюдать, с какой частотой возникает однородность первого порядка (иногда без необходимости) в трактовке профессором Алленом проблем производства и распределения (см.: Allen. Mathematical Analysis for Economists. Passim). Еще более эффектным примером является работа профессора Хикса Distribution and Economic Progress (Review of Economic Studies. 1936. Oct.). Одно из самых важных подобных упрощений касается коэффициента эластичности замещения. 31 Невозможно — да и нецелесообразно — рассматривать эту дискуссию в деталях. Поэтому помимо Уикстида и его самого раннего и самого сурового критика — Эджуорта я упомяну здесь лишь немногие современные произведе¬ ния: Knight F. Н. Risk, Uncertainty and Profit. 1921; Kaldor N. The Equilibrium of the Firm // Economic Journal. 1934. March; LernerA. P. Economics of Control. 1944. P. 143, 165-167; Stigler G. J. Theory of Price. 1946. P. 202n. — все они «стояли за» однородность первого порядка. Строго по другую сторону барри¬ кад: Samuelson Р. А. Foundations. Р. 84; Chamberlin Е. Н. Proportionality, Divisibility, and Economies of Scale // Quarterly Journal of Economics. 1948. Febr. Cm.: Ibid. 1949. Febr., где опубликованы две критические статьи и ответ Чемберлина.
1368 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ет из каких-либо других свойств, которые в общем случае или для определенных целей мы договорились ранее присвоить про¬ изводственной функции,32 он может быть установлен или отверг¬ нут только посредством наблюдений (если это вообще возможно). Ранняя критика Эджуортом того, как Уикстид использовал одно¬ родность первого порядка, искажена неуместной иронией. Но, по крайней мере, его заслугой было правильное понимание того, что именно факты, а не логические спекуляции необходимы для опровержения этой гипотезы: вот почему он занимался поиском противоречащих ей случаев. Однако подавляющее большинство участников дискуссии до сегодняшнего дня пытались «доказать» или «опровергнуть» гипотезу однородности логическими аргумен¬ тами или апеллированием к ее очевидности или неочевидности,33 что неизбежно ведет в тупик. Во-вторых, мы не должны забывать о том, что признание (отрицание) практической возможности умножения <количеств> всех «факторов» на константу X это одно, а признание (отрица¬ ние) того, что выпуск также должен быть умножен на X, если есть практическая возможность умножить количества всех факторов на Ху — совсем другое.34 Никто не отрицает, что практическая возможность чаще отсутствует, чем присутствует. Поэтому поле¬ мика должна быть ограничена теоремами, в которых это усло¬ вие является и необходимым, и достаточным. Так как ни то ни 32 Подобным свойством, введенным для определенной цели, является взаимозаменяемость всех «факторов». Некоторые авторы, как представляется, полагали, хотя чаще не высказывали этого открыто, что однородность первого порядка вытекает из указанного свойства. Г. Шульц даже пытался доказать это (Marginal Productivity and the General Pricing Process // Journal of Political Economy. 1929. Oct. Appendix I). Это заблуждение. 33 На апеллирование к очевидности, конечно, можно ответить простым несогласием, но его не следует отвергать так, как профессор Самуэльсон (Foun¬ dations of Economic Analysis. P. 84), согласно которому гипотеза «бессмыслен¬ на», поскольку всякий, кто взывает к ее очевидной истинности, будет защи¬ щать ее от возражений, относя все противоречащие ей факты к проявлениям «неделимости» благ (см. ниже, сноска 35). Это делает гипотезу истинной по определению. Это не так, хотя я не отрицаю, что некритичная ссылка на неделимость некоторого «фактора», «которая, конечно же, должна существо¬ вать, если производственная функция не обнаруживает однородности первого порядка и дает определенный повод для упреков: неделимость благ также является фактом, который требует и допускает эмпирическое подтверждение. Не относится к делу и утверждение (см. Samuelson. Ibid. Р. 84п.), что любую функцию можно сделать однородной на множестве или в гиперпространстве с большим количеством измерений: на самом деле важен вопрос о том, является ли она однородной для п факторов (или их подмножества), которые всегда возможно перечислить полностью. 34 Например, Парето отрицал правомерность допущений об однородности первого порядка на обоих основаниях (Cours. II. § 714).
Глава 7. Анализ равновесия 1369 другое условие не является необходимым для обычных теорем предельной производительности, легко увидеть, что причин для несогласия могло бы стать намного меньше, если бы это разделе¬ ние осознавалось. То, что этого не было сделано, является яркой иллюстрацией отсутствия строгости в экономических дискусси¬ ях того времени. В-третьих, одним из возражений против однородности пер¬ вого порядка, единодушно признанным ее сторонниками, явля¬ ется неделимость или «монолитность» <lumpiness> некоторых факторов — таких как менеджмент, железнодорожные пути, про¬ катные станы. Такие факторы нельзя варьировать небольшими порциями даже на стадии планирования, когда размеры будуще¬ го завода переменны. Еще менее они подвержены варьированию в условиях действующего предприятия,35 когда обсуждаются толь¬ 35 Отрицать существование или значение таких неделимостей и их вза¬ имосвязь с зачастую очень большими интервалами увеличения физической отдачи было бы абсурдом. Утверждение о том, что они удовлетворительно объясняют наблюдаемые отклонения от однородности первого порядка, опреде¬ ленно может в некоторой степени быть правомерным, и теоретик, особенно преподаватель элементарной теории, предполагающий однородность производ¬ ственной функции (с надлежащей оговоркой касательно прямой взаимосвязи между выпуском и количеством некоторого «фактора» или «факторов»), нару¬ шаемую вследствие существования неделимостей, может подумать, что он охватил весь спектр случаев, которые хотел бы учесть. Кроме того, влияние неделимостей может быть значительно сокращено, если мы примем в расчет случаи, когда «монолитные» факторы, такие как менеджмент, варьируются путем использования услуг консультантов в течение какой-то части рабочего дня, или случаев, в которых использование «монолитных» единиц фактора (например, дорогого оборудования) может быть объяснено структурой спроса на них, а не технологической необходимостью. Я не отрицаю ничего из выше¬ сказанного. Все, что я хочу показать, — это, с одной стороны, то, как все это объясняет продолжительность и неубедительность дебатов, и с другой сторо¬ ны — насколько легко скатиться от разумного признания этих фактов к при¬ вычному и бездумному апеллированию к неделимости вообще. Неделимость, конечно, также препятствует допущениям о непрерывности и дифференциру- емости производственных функций. Об этом см.: Samuelson P. A. Op. cit., особенно р. 80-81. Наконец, следует упомянуть случаи, в которых отсутствие однородности первого порядка (присутствие экономии от масштаба) по определению означает неделимость и наоборот (Стиглер, Калдор). Нет смысла спорить об определе¬ ниях. Здесь профессор Самуэльсон прав, утверждая, что неделимость лише¬ на эмпирического содержания (и в этом смысле «бессмысленна»), но это не является поводом к отказу от разработки теорий, основывающихся на гипо тезе об однородности, которая сохраняет эмпирическое содержание, как бы мы ни охарактеризовали случаи, к которым она неприложима. С другой сто¬ роны, выбор слова «неделимость» говорит о том, что профессора Стиглер и Калдор имели в виду нечто большее, нежели определение. Быть может, они имели в виду согласие с профессором Найтом, который утверждал, что отсут¬ ствие экономии от масштаба «очевидно», если все ресурсы в данной комбина¬ ции и продукт «бесконечно делимы». Это утверждение о предположительно неоспоримых фактах не является бессмысленным в терминах Самуэльсона:
1370 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ко (или главным образом) изменения выпуска предприятия дан¬ ного «размера». В заключение мы рассмотрим случай иного рода. В-четвертых, отметим, что данная гипотеза может быть про¬ верена не только наблюдениями, непосредственно доказывающи¬ ми ее истинность, но и наблюдениями, которые делают это кос¬ венно, проверяя ее следствия: многие гипотезы в естественных науках проверяются только таким способом. Если есть какой- либо смысл в понятии национальной производственной функ¬ ции, то однородность первого порядка этой функции давала бы очень простое объяснение примечательного факта: сравнительно¬ го постоянства относительных долей основных «факторов» в на¬ циональном дивиденде. Для двух факторов, vl и v2, такая «об¬ щественная» производственная функция вида х = [a < 1] была впервые предложена Викселем (Lectures. I. Р. 128) и ши¬ роко использовалась Дугласом и Коббом.36 До сих пор на протяжении этого параграфа мы определяли предельную производительность через частную производную, т. е. наш предельный продукт был равен приросту продукта, получа¬ емому в результате добавления бесконечно малого количества занятого в его производстве ресурса, при сохранении количеств всех остальных ресурсов строго постоянными.37 Мы видели, что последнее условие не всегда технологически выполнимо и что в тех случаях, когда оно не выполняется, предельная производи¬ тельность теряет смысл. Но теперь мы должны добавить, что да¬ же тогда, когда добавление бесконечно малого количества неко¬ торого ресурса при сохранении всех остальных условий прино¬ мы можем сомневаться либо в фактах, либо, если мы не сомневаемся в фактах данной конкретной ситуации, мы можем отрицать то обстоятельство, что рас¬ сматриваемое утверждение «очевидно» для всех случаев. Если производство продукта требует п видов ресурсов и если один из них — смазочный материал (при этом все они взаимозаменяемы и сколь угодно делимы), для меня не очевидно, что количество используемого смазочного материала должно быть увеличено в определенное число раз, чтобы увеличить количество продукта в то же число раз, даже если для всех остальных ресурсов это верно. 36 Cobb С. W., Douglas P. Н. A Theory of Production // American Economic Review. Supplement. 1928. March). За этой оригинальной первоначальной ста¬ тьей последовала впечатляющая серия эконометрических исследований: трак¬ тат профессора Дугласа The Theory of Wages (1934) и дальнейшие исследова¬ ния, суммированные в его речи в качестве президента Американской экономи¬ ческой ассоциации: Are there Laws of Production? // American Economic Review. 1948. March. См. также: Edelberg V. An Econometric Model of Production and Distribution// Econometrica. 1936. July. Профессора Кобб и Дуглас ввели в выше¬ приведенную формулу вторую константу, и она приобрела вид: х = — но это не имеет большого значения. 37 См.: Marshall. Principles. P. 465.
Глава 7. Анализ равновесия 1371 сит определенное увеличение выпуска, эта процедура не обяза¬ тельно является самым экономически выгодным методом обеспе¬ чения этого прироста: может оказаться экономически более вы¬ годным изменить количества и других занятых в производстве ресурсов. Эти изменения могут быть второго порядка малости, особенно если мы весьма строго соблюдали малость прироста про¬ дукта. Но это не обязательно так. Далее для определенных це¬ лей правильно и полезно сохранить количества других ресурсов постоянными, чтобы выделить влияние на выпуск одного из них, выбранного для изучения;38 но есть и другие цели (среди кото¬ рых — анализ экономического поведения и изменений распре¬ делительных долей), при достижении которых это может вести к заблуждению. Это затруднение весьма беспокоило Маршалла и побудило его применить весьма опасную концепцию чистого предельного продукта,39 т. е. предельного продукта, получаемо¬ го вследствие прироста количества фактора после соответству¬ ющей адаптации остальных факторов. Предельная произво¬ дительность в этом смысле уже не может быть корректно вы¬ 38 Тогда мы получим кривые предельной производительности, получа¬ емые, например, на опытных сельскохозяйственных станциях. Так, бычка мож¬ но содержать в строго инвариантных условиях, за исключением количества сена на его прокорм: это позволяет выделить влияние на его вес последователь¬ ных приростов количества сена. Или можно таким же образом изучать урожай пшеницы, приносимый данным участком земли, — как функцию количества азота, содержащегося в используемых удобрениях. Этот метод даст теоретиче¬ ски бесконечное количество кривых предельной производительности для каж¬ дого «фактора», одну для каждой из теоретически бесконечного количества комбинаций других условий. 30 См.: Marshall. Principles. P. 585-586 сПринципы. Т. II. С. 96>. Чис¬ тый предельный продукт является ценностным понятием и рассматриваемое затруднение возникает в области проблемы издержек, а не в непосредственной близости от производственной функции. Однако мы можем рассмотреть эту категорию здесь, если определим предельную производительность посредством обычного коэффициента вместо частной производной. Предположим снова, что есть только два «фактора», vl и и2, и производственная функция выглядит так: x~f(v\yV2). Запишем полный дифференциал dx = dv, + dv о . 1 6v2 2 Затем, разделив выражение, например на dv^ мы можем определить предель¬ ную производительность как dx _ б/ + 6/ dv2 dv1 Sv1 bv2 dv1 Чтобы использовать теперь эту формулу, отметим, что при dx - 0 мы имеем
1372 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ражена частным дифференциальным коэффициентом (произ¬ водной).40 Так как выпуск очевидно измерим, производственная функ¬ ция не подверглась той критике, которая побудила экономистов (или их большинство) отказаться от функции полезности: вы можете видеть и сосчитать буханки хлеба, но вы не можете уви¬ деть и измерить удовлетворение, по крайней мере в том же смыс¬ ле. Однако с технической точки зрения без производственной функции можно обойтись точно так же, как и без функции по¬ лезности: фундаментальная теорема, согласно которой предель¬ ная производительность (полезность) каждого доллара стоимости любого «фактора» (потребительского блага) должна быть (по край¬ ней мере) равной предельной производительности (полезности) для фирмы (домохозяйства) каждого доллара стоимости любого другого «фактора» (потребительского блага), выполняется в обо¬ их случаях, хотя и в разном обличье, независимо от того, исполь¬ зуем ли мы функции полезности и производственные функции или просто предельные нормы замещения или трансформации. Это можно наглядно представить, если допустить существование лишь двух факторов — Vl и V2 — и отложить их количества v1 и v2 на двух осях прямоугольной системы координат в 3-мерном пространстве, оставив третью ось для выпуска: тогда последний «вырастает» из «факторной» плоскости подобно караваю, образуя производственную поверхность (production surface).41 Сечения, параллельные факторной плоскости, будут отсекать контуры, яв¬ ляющиеся геометрическим местом точек с постоянным выпуском. Их проекции на факторную плоскость покроют положительный квадрант последней кривыми равного продукта или изокванта¬ ми,42 каждая из которых отображает все комбинации двух фак¬ торов, которые приводят к данному количеству выпуска.43 Изо¬ 40 Маршал также заметил, что, если мы принимаем в расчет адаптацию, предельная производительность будет изменяться в соответствии с временем, отведенным на нее. См. об этом: Schneider Е. (Op. cit. Р. 28 — и его концепции полной и частичной адаптации. 41 Читателям, не знакомым с этой ставшей ныне классической конструк¬ цией, лучше заглянуть в: Allen. Op. cit. No. 11.8. P. 284-289; см. также p. 370- 371, 502-503 о выведении устойчивых функций спроса на «факторы». 42 Термин «изокванта» был введен Р. Фришем, но изначально для другой концепции, в которой он и должен был использоваться. 43 Т. е. при движении вдоль каждой изокванты dx = 0. Предельная нор¬ ма замещения (dv2/dvx) подвержена стандартным ограничениям (к которым можно добавить — или не добавить — однородность производственной функ¬ ции). «Закон убывающей отдачи» каждого (заменяемого) ресурса выражается условием, согласно которому изокванты должны быть выпуклыми относитель¬ но начала координат на рассматриваемом интервале.
Глава 7. Анализ равновесия 1373 кванты позволяют наглядно отделить эффект замещения от дру¬ гого эффекта, который проявляется при движении от любой изо¬ кванты к более высокой, т. е. при увеличении выпуска.44 Все это было разработано, принесло плоды и стало повсюду использовать¬ ся лишь в наше время, главным образом усилиями профессоров Алл«'н.» и Хикса и их последователей. Я упоминаю об этом здесь, чтобы отметить то исторически важное обстоятельство, что все это происходит от Эджуорта и Парето и что около 1914 г. все элементы современной теории уже присутствовали, по крайней мере в зачаточной форме. Также должно быть интуитивно ясно, что теория производственных функций и семейств изоквант долж¬ на была весьма способствовать совершенствованию теории издер¬ жек. Великим достижением периода до 1914 г. была теория аль¬ тернативных издержек copportunity cost> — и ее применение к проблемам формирования доходов, — о которой уже говорилось в главе 6 и которая мало чем обязана строгому анализу издер¬ жек, интересующему нас здесь.45 Но само по себе это достижение лишь поверхностно затрагивало проблемы теории издержек в на¬ шем теперешнем понимании. Если рассматривать строгий анализ, то самым главным был вклад Парето.46 Однако, вместо того что¬ бы углубляться в эти достижения, я закончу упоминанием дру¬ гого достижения, ведущего свое происхождение непосредственно 44 Я не рискну назвать этот другой эффект комплементарностью, по¬ скольку этот термин получил сейчас другое значение (см.: Alien. Op. cit. P. 509). Но диаграмма с двумя факторами (Ibid. Р. 371) является, возможно, самым лучшим средством демонстрации на элементарном уровне того, как ресурсы, взаимодействующие в производстве, могут в определенных пределах «конкури¬ ровать» друг с другом и как два эффекта соотносятся в случае двух взаимоза¬ меняемых факторов. 45 Возможно, нелишним будет отметить, что строгая формулировка тео¬ рии издержек с точки зрения проблемы максимизации для индивидуальной фирмы — с производственной функцией в качестве ограничения — является одним из лучших способов решения вопроса о ценообразовании на факторы, которые не обладают альтернативными возможностями использования (или эти возможности неприемлемы). С этих позиций принцип альтернативных издержек является частным случаем более общего принципа. Но эта процедура не является единственно возможной. Австрийская теория вменения также рассматривала этот случай (виноградники, которые, если не используются как виноградники, не могут использоваться вообще или используются только для выпаса коз), и Бём-Баверк, в частности, сказал об этом все, что можно было сказать. 46 Изложение теории издержек Парето см.: Schultz Н. op. cit. Sec. V. Наряду с Парето мы должны снова упомянуть У. Е. Джонсона. Современные изложения см.: Allen, passim; Hicks J. R. Value and Capital. 1939. Part II; Samuelson P. A. Foundations. Ch. 4. См. также: Stackelberg von. Grundlagen einer reinen Kostentheorie. 1932; Court L. M. Invariable Classical Stability of Entrepreneurial Demand and Supply Functions // Quarterly Journal of Economics. 1941. Nov.
1374 Часть IV. С 1870 по 1914 г. от Маршалла. Для этого мы снова войдем в сферу частичного анализа, но в ту ее область, которая граничит с общим анализом. d) Возрастающая отдача и равновесие. Сам Маршалл, не¬ сомненно, сделал больше, чем любой другой ведущий теоретик, для того чтобы «втиснуть» максимальное количество фактов де¬ ловой практики в свою теоретическую схему. Широта его охвата нигде не проявляется столь впечатляюще, как в его теории про¬ изводства. Но мы можем искренне восхищаться его достижения¬ ми и в то же время ощущать, что его изумительный охват как чисто аналитических, так и «реалистических» аспектов в резуль¬ тате привел к изложению, в котором, как представляется, оста¬ лось много нераспутанных нитей. Во всяком случае, последова¬ телям осталось в наследство множество проблем. Так, его акцен¬ тирование элемента времени в связи с феноменами снижающихся предельных и средних издержек47 представляет собой важный вклад в науку.48 Его хорошо известные концепции основных и дополнительных издержек, квазиренты репрезентативной фир¬ мы,49 нормальной прибыли и, прежде всего, внутренней и внеш¬ ней экономии вкупе с его вниманием к определенным наборам данных, специфичным для «среды обитания» почти любой фир¬ 47 На протяжении дискуссии, которую мы собираемся рассмотреть, убы¬ вающие издержки и возрастающая отдача, увеличивающиеся издержки и убы¬ вающая отдача считались, как правило, синонимами, которыми эти понятия, конечно, не являются. Не ранее как в 1944 г. профессор Лернер счел необхо¬ димым обратиться к этому обстоятельству (Economics of Control. P. 164). Прав¬ да, мне неизвестно ни одной ошибки, которая могла бы быть отнесена на счет этой плохой привычки, однако она может смутить многих начинающих. 48 Современные фактологические исследователи, которые продолжают обнаруживать существование и важное значение интервалов с падающими средними и предельными издержками на кривых издержек индивидуальных фирм — эти интервалы, как мы уже видели, могут вместить в себя весь наблю¬ даемый участок этих кривых издержек — и полагают, что эти наблюдения сотрясают основы «неоклассического» анализа издержек, по сути заново от¬ крывают Маршалла: убедительная иллюстрация того факта, что большинство экономистов не читают экономической литературы. 49 Аналитическая мотивация, породившая методологическую фикцию под названием «репрезентативная фирма», изложена в Principles. Р. 514 <«Прин- ципы». Т. II. С. 156>; там же проясняется ее соотношение с убывающими издержками. В последовавшей дискуссии профессор Пигу ввел концепцию рав¬ новесной фирмы, которая отличается от Маршалловой репрезентативной фир¬ мы только тем, что последняя представляет модальные условия в отрасли, а первая — нет (см.: Economics of Welfare. 3rd ed. P. 788). Понятие модальной фирмы имеет важное значение не только для этого аспекта реалистичной тео¬ рии, но его потенциал никогда не был реализован полностью (тем не менее см.: Chapman S.J., Ashton Т. S. The Sizes of Businesses, Mainly in the Textile Industries // Journal of the Royal Statistical Society. 1914. Apr.).
Глава 7. Анализ равновесия 1375 мы,50 представляют собой значительный шаг к нахождению всех ключей, необходимых для удовлетворительной трактовки убы¬ вающих издержек во всех смыслах и аспектах. Тем не менее мы получаем лишь ключи, и Кейнс был прав, утверждая, что в этой области маршаллианский анализ был наименее полным и оставил большую часть работы несделанной (Essays in Biography. P. 225-226). Я думаю, это обусловлено неприязнью Маршалла к использованию в исследованиях чистой аналитической схемы и его склонностью к неуместному реализму. Он настаивал на вклю¬ чении внутренней и внешней экономий в свои (отраслевые) функ¬ ции «предложения» (хотя и упоминал возможное возражение про¬ тив этого: Principles. Р. 514п сПринципы. Т. II. С. 155, прим.>), — я полагаю, для того чтобы сделать последние более реалистич¬ ными, — несмотря на то что этим он разрушил их обратимость и сделал их бесполезными для статической теории: по сути, они представляют собой фрагменты экономической истории в графи¬ ческой форме.51 Таким образом, он затушевал проясняющее суть дела разделение между убывающими кривыми издержек и сдви¬ гами вниз этих кривых, а также между издержками, падающи¬ ми при неизменных производственных функциях, и издержка¬ ми, падающими вследствие изменений производственных функ¬ 50 См., например: Principles. Р. 506 <Принципы. Т. II. С. 154>. Но главы 10 и 11 книги V полны примечательными ремарками и предостережениями этого рода. Следует еще раз отметить, что Маршалл сам себе затруднил выра¬ жение смысла концепции, а своим читателям — его понимание ложной или по крайней мере вводящей в заблуждение параллелью, которую он провел ранее (р. 397-398) <там же. Т. I. С. 405> между «законами» убывающей и возрас¬ тающей отдачи и которую он сам неоднократно отрицал, например утверждая, что возрастающая отдача редко наблюдается в краткосрочном периоде (pp. 511- 513) <т. II. С. 151>. 51 Суровая критика профессором Стиглером Маршалловых концепций внешней экономии полностью оправдана лишь с позиций статической теории (op. cit. Р. 68 et seq.). И внутренние, и внешние экономии — понятия, обозна¬ чающие неоспоримые факты, которые заслуживают того, чтобы быть разделен¬ ными на эти две категории (см., однако: Knight F. Н. Fallacies in the Inter¬ pretation of Social Cost; работа впервые опубликована в 1924 г., т. е. на очень ранней стадии полемики об убывающих издержках; переизд.: Ethics of Compe¬ tition. 1935). Мы будем понимать под внешними экономиями не что иное, как сдвиги вниз кривых предельных и средних издержек индивидуальных фирм, которые могут быть результатом исторического расширения окружения <envi- ronment> этих фирм (не обязательно роста соответствующих «отраслей»). Маршалл же выражал этот факт через убывающие «кривые издержек» — по своей природе аналогичные кривым спроса, которые могут возрастать по похо¬ жим причинам. Как и последние, они являются просто кривыми, построенны¬ ми по точкам гистограммы. Некоторые последователи Маршалла, в частности профессор Робертсон, использовали этот же метод.
1376 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ций.52 Во всяком случае, вполне понятно, что и пути, указанные Маршаллом, и оставленные им «недораспутанные нити» долж¬ ны были положить начало дискуссии в кругу тех, кто хоть сколь- ко-нибудь интересуется основаниями экономической теории. Един¬ ственное, что удивляет, — то, что эта дискуссия так нескоро про¬ рвалась в печать и стала доступной широкой научной публике. Например, знаменитая статья профессора Вайнера Cost Curves and Supply Curves, в которой, начав с маршаллианского анали¬ за, он успешно прояснил значительную часть аргументации, по¬ явилась лишь в сентябре 1931 г. (Zeitschrift fur Nationalokono- mie); статья профессора Э. А. Янга Increasing Returns and Econo¬ mic Progress — лишь в декабре 1928 г. (Economic Journal). Мы сгруппируем наши краткие комментарии вокруг темы «возрас¬ тающая отдача и равновесие» и даже в этом случае должны огра¬ ничиться лишь несколькими из многих ценных достижений, ко¬ торые по справедливости заслуживают рассмотрения.53 После громких <дискуссий>, которые мы должны проигно¬ рировать, в Economic Journal (December 1926) появилась знаме¬ нитая статья профессора Сраффы, которой было суждено стать началом английского ответвления теории несовершенной конку¬ ренции.54 Но с позиций выбранной нами темы его критика вовсе не была такой «деструктивной», какой считал ее Кейнс, судя по его вводным замечаниям к подборке. Сраффа просто отметил, что в условиях чистой конкуренции фирма не может быть в со¬ вершенном равновесии, пока увеличение ее выпуска будет до¬ 52 Возможно, аналогичным образом можно объяснить то, что представля¬ ется мне чрезмерным акцентированием отраслевых кривых «предложения» по сравнению с кривыми издержек. Мы не можем углубляться в это, но в нашем изложении будем рассматривать только индивидуальные кривые издержек. 63 Будучи гениальным редактором, Кейнс составил подборку статей по данному предмету (авторы — Д. X. Робертсон (D. Н. Robertson), Г. Ф. Шоув (G. F. Shove) и П. Сраффа (P. Sraffa)) под названием «Возрастающая отдача и репрезентативная фирма» (опубликована в Economic Journal. 1930. March), которая и сейчас заслуживает прочтения. Он предварил ее отрывочной библио¬ графией, к которой я отсылаю читателя. Я бы хотел добавить к ней несколько важных работ мистера Р. Ф. Харродом (R. F. Harrod), особенно его Notes on Supply, Economic Journal, June 1930 и Law of Decreasing Costs ibid. Decemoer 1931; а также статьи миссис Робинсон, ibid. December 1932 и профессора Роб¬ бинса, ibid. March 1934. 54 Pierro Sraffa, The Laws of Returns under Competitive Conditions. Ho основные идеи, критические и конструктивные, появились годом раньше: Sulle relazioni fra costo e quantita prodotta, Annali di Economia, 1925. Эта статья показывает отправные точки <исследований> Сраффы и природу его яркого оригинального достижения намного лучше, чем статья на английском. См. также его статью в подборке Кейнел.
Глава 7. Анализ равновесия 1377 стигаться за счет внутренней экономии.55 Отчасти под влиянием Сраффы, отчасти развивая учение Маршалла, профессор Пигу в своей работе Analysis of Supply ((Economic Journal. 1928. June; включена в 3-е изд. «Экономической теории благосостояния» (При¬ ложение III)) отмечал, что, если мы обоснуем убывающие отрасле¬ вые кривые предложения только внешней экономией, мы можем сохранить возрастающие кривые издержек для индивидуальных фирм и тем самым избежать — по крайней мере формально — какого-либо конфликта между «убывающей отдачей» и условия¬ ми конкурентного равновесия, допуская, что мы вообще верим в существование такого конфликта. Он добавил, что, если рост от¬ расли или ее окружения <environment> приводит к увеличению специализации, а это в свою очередь — к увеличению размеров фирм, образующих эту отрасль, и увеличению возможностей к извлечению внутренних экономий, мы получаем новый тип эко¬ номий — внешне-внутренних (как назвал их профессор Роберт¬ сон); и данное понятие может пригодиться в анализе. Более важ¬ ным было его предложение сделать издержки фирм функциями 55 Это означает лишь, что при такой рыночной цене, при которой любая отдельная фирма имеет возможность продать столько, сколько желает, для фирмы всегда будет выгодным (если рассуждать с позиций чистой логики) увеличить свой выпуск, если это может быть сделано при убывающих предель¬ ных издержках в краткосрочном периоде и при убывающих средних издерж¬ ках в долгосрочном периоде. Вследствие этого равновесный объем выпуска не может быть достигнут, пока эти условия не исчезнут. Поэтому наше утверж¬ дение в тексте вполне может показаться самоочевидным. Да оно никогда и не отрицалось Маршаллом, чьи равновесные точки на убывающих (отраслевых) кривых предложения должны, как мы увидим, основываться на фактах внеш¬ них экономий. Только Маршалл был настолько озабочен тем, чтобы описать множество обстоятельств, которые на практике (когда чистая конкуренция практически никогда не преобладает) лишают фирмы, которые мы можем наблюдать, какой-либо возможности действовать в соответствии с нашим утверж¬ дением, что это утверждение нигде не встречается у Маршалла в явном виде. Его последователи, особенно профессор Робертсон, чей здравый смысл подска¬ зывал ему, что внутренние экономии присутствуют и имеют важное значение даже в отраслях, считающихся конкурентными, полагали, что отрицание су¬ ществования внутренних экономий равносильно в этих случаях отрицанию очевидных вещей. Интересно заметить, почему: они полагали так по той же причине, которая лежит в основе нежелания столь многих экономистов при¬ нять утверждение, согласно которому чистая прибыль при совершенном равно¬ весии чистой конкуренции отсутствует (см. ниже, прим. 56 и подраздел е). Обе теоремы приложимы только к состояниям совершенного равновесия и, так как совершенное равновесие встречается в реальной жизни еще реже, чем чистая конкуренция, внутренние экономии, так же как чистая прибыль, могут быть фактически повсеместными, что не влияет на истинность или ценность этих теорем. Но если опустить условие «в точке совершенного равновесия» и тем более если наше утверждение сформулировать ошибочно («чистая конкурен¬ ция и внутренние экономии несовместимы»), то мы быстро перестанем удив¬ ляться тому, как утверждение, представлявшееся самоочевидным одним, дру¬ гими рассматривалось как явно ложное.
1378 Часть IV. С 1870 по 1914 г. как их собственных объемов выпуска, так и объема выпуска от¬ расли или группы, к которой они относятся, — при условии, что мы можем точно определить смысл этих понятий. Харрод, Шоув, Вайнер и Янг многое сделали для того, чтобы привести пробле¬ му в более обнадеживающий вид, но я уже сказал все, что мог в рамках доступного места, чтобы познакомить читателя с этим поразительным примером медлительности и «окольного» пути развития анализа56 и побудить его к размышлению над вопросом: почему к результатам, которые легко могли быть достигнуты около 1890 г., пришли лишь в 1930 г. и позже? Вместо того чтобы группировать наши комментарии вокруг убывающих издержек, мы можем с таким же успехом сосредото¬ чить их вокруг сложной доктрины нормальной прибыли Маршал- ла, которая «дожила» до нашего времени. И сейчас все еще до¬ вольно легко найти преподавателей, разделяющих прибыль на маршаллианскую нормальную прибыль и непредвиденную <wind- fall> прибыль.57 Так как мы уже рассматривали эти проблемы (см. выше, глава 6), мы должны лишь добавить два момента, с которыми лучше разбираться на более высоком теоретическом уровне, где мы сейчас и находимся; один из них: соотношение между производственными функциями и функциями издержек вообще, другой: «тенденция к нулевой прибыли» в частности. 56 Читатель не должен думать, как это можно заключить из краткости моего изложения, что эта «уборка мусора» была единственным результатом всех усилий, затраченных на данную полемику. Так, полезное разделение между предельным ценностным продуктом <marginal value product> индивидуальной фирмы (предельный частный чистый продукт) и предельным общественным чистым продуктом было разработано Пигу и Шоувом. В некотором смысле кульминацией этих исследований можно считать работу: Kahn R. F. Some Notes on Ideal Output // Economic Journal. 1935. March. 57 Концепция нормальной прибыли была развита несколькими совре¬ менными экономистами, в частности миссис Робинсон, мистером Шоувом и мистером Харродом. См. в особенности: Harrod. A Further Note on Decreasing Costs // Economic Journal. 1933. June. Понятие непредвиденной прибыли се¬ годня используется в основном для обозначения совокупной <aggregate> при¬ были, которая возникает (если воспользоваться терминологией «Трактата о деньгах» Кейнса) из превышения инвестиций над сбережениями, так что об индивидуальной прибыли, которая обусловлена счастливым случаем, здесь речь не идет. Можно утверждать, что такая схема не отражает суть феномена прибы¬ ли и находится ниже того уровня, который был достигнут Маршаллом. Можно также утверждать, что определение мистера Харрода — нормальная прибыль есть уровень ожидаемой прибыли, лишающий фирму мотивации как к увели¬ чению, так и к сокращению ее капиталовложений <capital commitments — восстанавливает связь между прибылью и отдачей физического капитала, раз¬ рыв которой был основным достижением периода до 1914 г. Но все это не имеет здесь значения — нас интересует только вопрос о превышении поступ¬ лений <receipts> над платежами <payments> (фактическими или вмененными) «факторам», который имеет отношение к построению кривых издержек.
Глава 7. Анализ равновесия 1379 [е) Тенденция к нулевой прибыли.] Но в силу того, что <об- суждение> темы прибыли еще в большей степени, чем других, наполнено недоразумениями, было бы неплохо сперва вновь сфор¬ мулировать ряд тезисов, которые помогут отделить вопросы, ко¬ торые нас сейчас интересуют, от других, с которыми они привыч¬ но ассоциируются. Маршалл, как правило, рассматривал статью прибыли в балансе реальных фирм — особенно фирм, управля¬ емых своими владельцами, — а не как что-либо, претендующее на право называться «чистой прибылью». Он рассматривал эту статью прибыли такой, какая она есть, а не такой, какой она должна быть при (статическом) равновесии стационарного про¬ цесса. В этом случае, как и в других, внимательный анализ, не¬ сомненно, выявит контуры всеобъемлющей схемы, в которой все находит подобающее место. Но эта схема является луком Одис¬ сея для менее сильных умов; рядовой читатель видит перед со¬ бой fricassee, приготовленное из таких вещей, как: жалованье всевозможных управляющих, включая достигших особого успе¬ ха; выигрыш от успешного принятия рискованных решений и несения бремени неопределенности, т. е. то, что благоприятно влияет на соотношение между ожидаемыми и фактическими ре¬ зультатами; выигрыш от преимуществ, связанных с контролем над определенными факторами, которые в других фирмах не при¬ несли бы такого результата, какой они дают в данной фирме; выигрыш вследствие удачного стечения обстоятельств, которые получает собственник как претендент на остаточный доход, — вспомним мудрость афоризма Гёте: только способному неизмен¬ но сопутствует удача; и среди прочего — выигрыш, получаемый по мере роста фирмы, или, иначе, в силу того что она выросла по сравнению с конкурентами, или в абсолютном выражении, или то и другое; элемент монополии вводится явно или неявно там, где это требуется. Очевидно, что эти статьи доходов не образуют логически однородное целое в том же смысле, как например за¬ работная плата, несмотря на все оговорки, которые следует до¬ бавить и в последнем случае. Тем не менее, осторожно прокла¬ дывая путь через опасности порочного круга, Маршалл создал из этого конгломерата некую нормальную прибыль, которую удач¬ но ассоциировал с репрезентативной, а не с предельной фирмой.58 58 Заметим мудрость этого шага. Работая с предельной фирмой, теоретик оставляет за пределами рассмотрения широкий круг «непредельных* <submar- ginal> фирм, которые зачастую преобладают в отрасли и своим существовани¬ ем вызывают сомнение в самом определении предельной фирмы. Это еще один аргумент в пользу концепции репрезентативной фирмы, которому даже сейчас не отдали должного.
1380 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Этот нормальный уровень прибыли может быть в общих чертах определен как уровень, который делает выгодным вступление в бизнес и пребывание в нем (эти выражения означают в конечном счете одно и то же). Это отличает его от жалования управляю¬ щего, которое легче объяснить в терминах здравого смысла, чем в терминах строгой логики. Так или иначе, все это вылилось в упрощенную концепцию нормальной прибыли последователей Маршалла и затем в предельную эффективность капитала Кейн- совой «Общей теории». Далее, никто и никогда не полагал, что нормальная прибыль является нулевой либо стремится к нулю. Разрабатывая свою концепцию entrepreneur ne faisant ni benefice ni perte <предпри- нимателя, не имеющего ни прибыли, ни убытка>, Вальрас под¬ разумевал нечто совершенно другое.59 То, что он имел в виду, легче всего понять, если проанализировать перечень причин, определяющих маршаллианский уровень прибыли. Тогда мы так¬ же поймем, что маршаллианская теория, согласно которой при¬ быль не имеет тенденции к исчезновению, и вальрасианская, в которой эта тенденция имеет место, не только не противоречат друг другу, но, рассматриваемые на одном и том же уровне абст¬ ракции, становятся идентичными. Читатель может убедиться в этом, если обратит внимание на то, что, во-первых, теория Мар¬ шалла, в его собственном изложении, обращается к феноменам перемен или роста, которые исключены при статическом равно¬ весии;60 во-вторых, монополистические элементы, встречающие¬ 59 Поэтому почти яростная неприязнь к концепции Вальраса со стороны сначала Эджуорта, а затем целой череды экономистов вплоть до сего дня, является совершенно неоправданной и основывается только на полной неспо¬ собности понять Вальраса. Вынося это за скобки, я хотел бы также повторить, что два возражения против этой концепции необоснованны с точки зрения логики. Во-первых, уже Эджуорт утверждал, что рассуждать о нулевой прибыли при анализе капиталистической экономики, мотивационной силой которой является прибыль, само по себе абсурдно: но нет ничего абсурдного или внут¬ ренне противоречивого в одновременном утверждении, что погоня за прибылью является мотивационной силой экономики частного предпринимательства и что прибыль исчезнет при совершенном равновесии чистой конкуренции. Во- вторых, некоторые утверждали, что предположение о нулевой прибыли опро¬ вергается ipso facto экономической реальностью. Но по аналогичной причине, даже если бы существование в экономике чистых излишков было еще более бесспорным фактом, такой переход от утверждения о равновесии к фактам эволюционирующей реальности, которая никогда не находится в равновесии и в состоянии чистой конкуренции, не имел бы смысла. Отметим интересную особенность ситуации: мы имеем утверждение, которое трудноприложимо к реальности при любых мыслимых обстоятельствах и которое тем не менее крайне важно для понимания этой реальности. 60 В частности, исключена функция приспособления к неопределенности, важность которой связана с изменениями.
Глава 7. Анализ равновесия 1381 ся (хотя скорее неявно, чем явно) в анализе Маршалла и не обя¬ зательно исключаемые допущениями статического равновесия, противоречат допущениям чистой конкуренции; и наконец, если мы решим показать логические свойства совершенного равнове¬ сия при чистой конкуренции, то прибыли у Маршалла исчезнут так же бесследно, как и у Вальраса* Заметим, что это не обязательно исключает институциональ¬ но обусловленные прибыли, которые, например, могут поступать хозяину гостиницы вследствие хороших отношений с полицией.61 Не исключается и существование чистых излишков <surpluses> в системе. Только при правильной логике рассуждений они долж¬ ны ассоциироваться не с прибылью, а скорее с контролем над факторами, приводящими к их накоплению. Даже при самой совершенной конкуренции «факторы» будут часто получать боль¬ шее вознаграждение, чем необходимо для побуждения их а) пре¬ доставлять свои услуги для производственного использования и Ь) предоставлять свои услуги в любой конкретной точке систе¬ мы.62 Как упоминалось ранее, Парето также отмечал, но под не¬ сколько иным углом зрения, существование излишков, могущих возникнуть из-за технологических или институциональных пре¬ пятствий оптимальной аллокации ресурсов (transformations in- compl£tes), которые являются краеугольным камнем его теории ренты. Неосторожное обращение с этими излишками может лег¬ ко привести к порочному кругу в рассуждениях или к «бессмыс¬ ленному» апеллированию к некой логической необходимости, в соответствии с которой они «должны» ассоциироваться с тем или иным фактором. Но их существование и эта ассоциация являют¬ ся несомненными фактами, которые не так уж трудно установить. Поэтому я не стану приводить примеры из литературы, ясно ил¬ 61 Такие институциональные преимущества, если допускать их важность, должны, конечно, быть выявлены и установлены, иначе ссылка на них стано¬ вится бессмысленной. Но так как при этом условии теоретики могут выделять их по своему усмотрению, я никогда не мог понять, почему отрицание пред¬ положения о нулевых прибылях стало заветным лозунгом для теоретиков с ра¬ дикальным уклоном. К тому же в их распоряжении всегда есть монополи¬ стический элемент. 02 Эти два случая не всегда разделялись. Так, миссис Робинсон (Economics of Imperfect Competition. 1933) <Робинсон. Экономическая теория несовершен¬ ной конкуренции. М.: Прогресс, 1986> определяет такие излишки в первом значении (р. 102) <с. 155> и во втором значении (р. 103) <с. 157>. Но следует отметить, что ее разделение между теми кривыми издержек, которые включа¬ ют, и теми, которые не включают такие излишки (гл. 10), явилось важным шагом вперед. Она назвала все эти излишки «рентами». Мы уже отмечали, что данная концепция ренты (предвосхищенная, как мы знаем, Сениором, Дж. С. Миллем, а также Маршаллом) весьма полезна для некоторых целей.
1382 Часть IV. С 1870 по 1914 г. люстрирующие эти ошибки.63 Наконец, удобно, пользуясь воз¬ можностью, отметить соотношение между убывающими издерж¬ ками и прибылью, хотя мы уже видели, что, если рассматривать совершенное равновесие чистой конкуренции, об этом нет необ¬ ходимости беспокоиться. Для этого лучше всего позаимствовать аргументацию Маркса. Как мы знаем, он сделал инвестирование доходов, полученных в результате промышленной эксплуатации, — которые являются не прибылью, хотя он и называл их так, а ростом стоимости ка¬ питала <capital gains> — основной движущей силой экономиче¬ ской эволюции. Если мы «втиснем» этот процесс в схему кривых издержек, убывающих вследствие внутренних и внешних эконо¬ мий,64 а иногда и вследствие увеличения размеров индивидуаль¬ ных фирм, мы сразу же поймем два обстоятельства. Во-первых, этот процесс, хотя он в конечном счете и не приносит выгод индивидуальным фирмам или классу буржуазии в целом, сопро¬ вождается на каждой отдельной стадии временными выигры¬ шами, которые являются прибылью в нашем смысле и накапли¬ ваются у фирм, растущих более быстро или более успешноу чем остальные. Повсюду превалирует неравновесие, но Маркс видел, что это неравновесие является самой жизнью капитализма,65 и именно с этим неравновесием с одной стороны и с убывающими издержками (в данном смысле) — с другой главным образом ас¬ социируется чистая прибыль. Во-вторых, экономический процесс по Марксу, как он и сам смог заметить, по логике должен при¬ водить к монополиям или олигополиям для тех фирм, которые однажды получили первоначальное преимущество. Трактовка Мар¬ шаллом этого круга проблем вообще и убывающих издержек в частности по сути приходит к тем же результатам по обоим пунк¬ там. При этом следует учитывать его более развитую технику и стремление рассмотреть все факты, фрикционные и прочие, ко¬ 63 Трудность поиска таких примеров значительно усугубляется тем обсто¬ ятельством, что авторы, которые выдвигали эти обвинения, от Маршалла до Самуэльсона, всегда воздерживались от ссылок. Конечно, эти примеры можно во множестве найти в плохих учебниках. 64 Это не вполне корректно, конечно. Но для наших текущих целей впол¬ не годится. 05 Ощущение этой истины, должно быть, присутствовало у А. Смита, когда он писал, что именно фирма с наиболее низкими в отрасли средними издержками регулирует цену продукта. Это не противоречит, как полагал Маршалл (Principles. Р. 484) <Принципы. Т. И. С. 132-133>, противополож¬ ным утверждениям Рикардо: Смит рассуждал об эволюционном, а Рикардо — о стационарном процессе. Фактически в первом случае имеется тенденция к преобладанию самых низких издержек, а во втором случае — тенденция к преобладанию самых высоких издержек.
Глава 7. Анализ равновесия 1383 торые не позволяют отдельным деревьям «вырасти до небес». Мы должны будем снова вернуться к этому исторически важному, хотя часто «объективному» родству доктрин. Подготовив почву, мы можем теперь весьма легко ответить на наши два вопроса. Широкое признание производственной функции — достиже¬ ние, которое мы можем для наших теперешних целей ассоции¬ ровать с работой Уикстида Essay on the Co-ordination of the Laws of Distribution (1894), подняло проблему координации теории производства и теории издержек, которой не существовало ранее. Старая теория производства, подобная той, которую мы находим у Дж. С. Милля и даже у Маршалла, была всего лишь обсужде¬ нием «факторов производства» и легко сочеталась с «законами издержек». Но как бы эффективно введение производственной функции ни проясняло другие проблемы, оно на долгое время затемнило проблему соотношения между технологией и экономи¬ кой производства, или, как мы еще можем сказать, между техно¬ логией с одной стороны и издержками и распределением — с дру¬ гой. Это, возможно, лучше всего проиллюстрировать попыткой Уикстида, который, казалось бы,66 выводил тезис о распределе¬ нии национального дивиденда — тезис о том, что распределитель¬ ные доли, определенные в соответствии с принципом предельной производительности, полностью исчерпывают национальный ди¬ виденд, — из свойства производственной функции, а именно од¬ нородности первого порядка. В наши дни легко увидеть, что одна лишь производственная функция не определяет ни издержки про¬ изводства, ни распределение, и в особенности, что сама по себе она не может нам много рассказать о существовании или отсут¬ ствии у фирм чистых доходов. Не менее легко теперь увидеть, как производственная функция сочетается с феноменами издер¬ жек и распределения. Все, что нам для этого нужно, — помнить о том, что в сфере чистой экономической логики проблема про¬ изводства является проблемой максимизации разности между вы¬ ручкой фирмы и ее издержками и что этот максимум достигается при технологических ограничениях, выраженных производствен¬ ной функцией.67 Но около 1900 г. среднему экономисту увидеть это было не так легко, особенно если он не имел привычки обле¬ кать свои идеи в простую математическую форму, которая в дан¬ 66 Я говорю «казалось бы», чтобы подчеркнуть, что эта интерпретация несправедлива, а не только потому, что Уикстид впоследствии отрекся от этого тезиса. Другие условия частично заявлены, а частично подразумеваются. 67 Конечно, может быть множество других ограничений. Среди них одно является очень важным для любой индивидуальной фирмы, но не получило заслуженного внимания, — это фонды, находящиеся в распоряжении фирмы.
1384 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ном случае все проясняет. Центром существовавшей тогда пута¬ ницы68 было, конечно, предположение о нулевых прибылях, смысл которого мы постарались прояснить. Из вышесказанного должно быть ясно, что существует со¬ вершенно надежный метод, не впадая в порочный круг или тав¬ тологию, удостовериться в том, что при движении к совершен¬ ному равновесию при чистой конкуренции (с уже указанными оговорками) чистая прибыль имеет тенденцию к исчезновению. Все, что мы должны сделать, это перечислить все мыслимые ис¬ точники излишков над выплаченными или вмененными издерж¬ ками69 и затем указать причину, по которой все эти излишки уменьшаются и в предельном случае исчезают. Из этого можно вполне законно вывести равенство между правильно дисконти¬ рованной планируемой выручкой и планируемыми издержками — хотя с оговоркой, что кто-нибудь может в любой день предста¬ вить специфические случаи в качестве опровержения. Это равен¬ ство может быть подкреплено следующим соображением: фирмы, чья выручка меньше общих издержек в вышеупомянутом смысле, в долгосрочном периоде выйдут из бизнеса, а те, кто планирует выручку выше общих издержек в вышеупомянутом смысле, в рассмотренных нами условиях войдут в бизнес в долгосрочном периоде.70 Однако было предложено и получило определенное распространение в учебном процессе более строгое, хотя по-преж- нему элементарное доказательство. Для краткости отбросим все факторы, кроме взаимозаменя¬ емых, — так что единственным ограничением, налагаемым на максимизирующее поведение фирмы, будет обычная или «нор¬ мальная» производственная функция, определение которой дава¬ лось выше, — а также проблемы, возникающие в случае разры¬ 68 Опять-таки я не хочу приводить примеры. Учитывая вольную манеру экономистов выражать свои мысли, я нахожу весьма трудным найти тех, чьи утверждения заслуживали бы более благоприятных интерпретаций. 69 Особенно важно помнить о том, что при корректном обращении с кон¬ цепцией вменения вмененные субъективные издержки управления не являют¬ ся лазейкой, через которую в наши рассуждения может закрасться порочный круг или тавтология. Наоборот, именно возражающий впадает в эти грехи, если он туманно ссылается на неопределенные возможности неопределенных доходов. 70 Объяснение числа и размеров фирм не представляет никакой трудно¬ сти, даже в случае однородности первого порядка. Я упоминаю об этом еще раз, чтобы привлечь внимание к удивительному обстоятельству: если рассмат¬ ривать общую теорию (всегда за исключением Маршалла), эти весьма интерес¬ ные проблемы почти полностью игнорировались или провозглашались неразре¬ шимыми.
Глава 7. Анализ равновесия 1385 вов кривых издержек.71 При совершенном равновесии и совер¬ шенной конкуренции предельные издержки фирмы будут равны цене продукта, которую, как и факторные цены, фирма прини¬ мает как данность. В обширном классе случаев это условие одно¬ значно определяет выпуск. Поскольку, по строгой логике, фир¬ ма будет минимизировать общие и средние издержки при любом выпуске, средние издержки также должны быть минимальными при этом выпуске. Но в точке минимума кривую средних издер¬ жек пересекает снизу кривая предельных издержек. Поэтому пре¬ дельные издержки в этой точке равны средним и в свою очередь равны цене. Правда, в кембриджской теории начала 1930-х гг. (Р. Ф. Кан, Дж. Робинсон) средние издержки включают нормаль¬ ную прибыль. Но эта схема приложима только к ситуациям не¬ совершенной конкуренции: только при несовершенной конкурен¬ ции эта нормальная прибыль может содержать что-либо помимо доходов собственников факторов производства, оцененных в со¬ ответствии с рыночными ценами этих факторов. Следовательно, при совершенной конкуренции чистая прибыль равна нулю.72 Может быть, это чрезмерно «абстрактно». Но с точки зрения ло¬ гики в этом нет ничего ложного. Приложение к главе 7 Заметка о теории полезности В этой Заметке мы рассмотрим в максимально краткой форме весь путь развития теории ценности на основе полезности: и ее ранние достижения, которые нам уже известны, и более поздние достижения, вплоть до метаморфоз, происходящих с ней в наше время. Мы будем все время помнить о том, что, хотя сейчас мы рассматриваем теорию полезности (и ее «наследниц») как теорию поведения потребителей, ее значение, как уже отмечалось в пре¬ дыдущей главе, выходит далеко за пределы этой области и рас¬ пространяется на сферы производства и образования доходов. 71 Недостаток места не позволяет нам углубляться в эти проблемы, кото¬ рые привлекли некоторое внимание в наше время. Ограничимся единственной ссылкой: Stigler G. J. Note on Discontinuous Cost Curves // American Economic Review. 1940. Dec. 72 Вряд ли можно оправдать формулировку этой теории Самуэльсоном в его Foundations (р. 83); и безусловно нет оправдания его заявлению, что «чис¬ тая выручка» — если это означает «чистую прибыль» — не стремится к нулю даже (при совершенном равновесии) в условиях чистой конкуренции (р. 87).
1386 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [1. Ранние достижения] Мы знаем, что, следуя традиции Аристотеля, теорию полез¬ ности развивали схоласты, чьему анализу ценности и цены в тер¬ минах «полезности и редкости» не хватало только лишь аппара¬ та предельных величин. Мы также знаем, что параллельно с уче¬ нием схоластов и, вероятно, не без его влияния теорию ценности на основе полезности стали проповедовать и «миряне» — наибо¬ лее ярким примером является Давандзати — и что ее развитие продолжалось вполне нормальным образом вплоть до времен А. Смита — работа Галиани была пиковым достижением эпохи, хотя следует упомянуть и Дженовези.1 Даже «парадокс ценно¬ сти» — согласно которому сравнительно «бесполезные» алмазы ценятся дороже «полезной» воды — был в явном виде сформу¬ лирован и разрешен многими авторами, например Джоном JIo. Следует отметить трактовку предельной полезности дохода, при¬ надлежащую Даниилу Бернулли, хотя это достижение находи¬ лось на периферии развития теории (часть II, глава 6, § ЗЬ). Но затем это развитие остановилось: хотя многие экономисты, осо¬ бенно на континенте, и в первую очередь во Франции и Италии, ссылались на элемент полезности как на нечто само собой разу¬ меющееся и хотя Бентам в явном виде сформулировал то, что впоследствии стало известным как закон насыщения потребнос¬ тей Госсена, они не смогли разработать теорию глубже. Попыт¬ ки некоторых исследователей сделать это были настолько неудач¬ ными, что скорее дискредитировали теорию, чем способствовали ее распространению. Кондильяк, например, которого можно счи¬ тать ее наиболее важным сторонником в последней четверти XVIII столетия, объяснял полезность воздуха и воды усилиями, затрачиваемыми при дыхании и питье. А. Смит и вслед за ним практически все английские «классики», за исключением Сени- ора,2 явно не осознавали возможностей подхода к феномену эко¬ номической ценности с позиций полезности и «отворачивались от потребительной ценности», ссылаясь на парадокс ценности, ко¬ торый в то время уже не был парадоксом. Позволю себе повто¬ рить, что эту позицию, особенно в случае Рикардо, нельзя объяс¬ нять тем, что, прекрасно видя все, что можно увидеть в свойстве 1 [Об этих авторах и их произведениях речь шла в части II.] 2 Мальтуса, я думаю, не стоит считать еще одним исключением, хотя его критика теории ценности Рикардо предполагает подход, близкий теории полез¬ ности.
Глава 7' Анализ равновесия 1387 полезности благ, они не пытались разработать столь очевидный аспект реальности. Ясно — ив случае Рикардо может быть до¬ казано примерами из его переписки, — что они не последовали по пути полезности, потому что не видели способа использовать эту концепцию эффективно. Но трактовка Сениора действитель¬ но представляет собой шаг вперед. Во Франции и Италии старая традиция, благосклонная к концепции полезности, не умерла до конца, но и не принесла плодов. Ж.-Б. Сэй, предпринявший по¬ пытку продвинуться в этом направлении, поверхностно и неук¬ люже обращался с предметом, и это привело его в никуда. Однако постепенно начал появляться ряд «предшественни¬ ков» теории предельной полезности, хотя никто из них не полу¬ чил признания в свое время. Двое из них, достигшие в наиболь¬ шей степени посмертной славы, — Г. Г. Госсен и Ж. Дюпюи — были нами уже упомянуты. Было еще несколько авторов, но до¬ статочно упомянуть троих: Вальраса, отца Леона; Ллойда, кото¬ рый опубликовал свой труд три года спустя; и Дженнингса.3 Произведения всех троих близки по характеру и результатам. В частности, концепция предельной полезности (гаге1;ё Вальраса и особая <special> полезность Ллойда)4 в явном виде присутству¬ 3 Walras A. A. De la Nature de la richesse et de l’origine de la valeur. 1831. Его Th£orie de la richesse sociale (1849), насколько я могу судить, ничего не привносит в теорию ценности, но содержит несколько других интересных моментов, например определение капитала как всякого блага, используемого неоднократно. У. Ф. Ллойд — «студент» <student> оксфордского колледжа Крайст Черч (этот восхитительный титул, который можно рассматривать как единственный, подобающий исследователю, ныне принадлежит мистеру Харро- ду) и профессор политической экономии в Оксфордском университете; см.: A lecture on the Notion of Value... (прочитана в Оксфордском университете в 1833 (1834) г.). Странно, что оксфордского профессора экономики должны были ♦ открывать заново». Тем не менее так оно и было. Заслуга спасения имени Ллойда от забвения принадлежит покойному профессору Селигмену (On Some Neglected British Economists // Essays in Economics. P. 87 et seq. — работа, ссылки на которую делались уже неоднократно). Однако, как следует из наше¬ го повествования, профессор Селигмен ошибался, приписывая Ллойду «гордое положение первого мыслителя в мире, выдвинувшего то, что известно сегодня как маржиналистская теория ценности, и объяснившего зависимость ценности от предельной полезности» (op. cit. Р. 95). [Шумпетер не закончил эту сноску. О Ричарде Дженнингсе (Natural Elements of Political Economy. 1855) см. статью в Palgrave's Dictionary и Theory of Political Economy (2nd ed. Ch. 3) Джевонса.] 4 Как всем известно, Леон Вальрас сохранил термин rarete <редкость>; Госсен говорил о «полезности последнего атома блага»; Джевонс ввел «после- днюю полезность* <final utility> и «последнюю степень полезности» <final degree of utility>; словосочетание «предельная полезность» (Grenznutzen) при¬ надлежит фон Визеру; Уикстид предлагал термин «частичная <fractional> полезность», Дж. Б. Кларк — «специфическая полезность» <specific utility>, Парето — oph^limit£ £lementaire.
1388 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ет у всех троих авторов, равно как и общие аргументы о соотно¬ шении потребностей и полезности с ценностью, которые стали столь привычными полвека спустя. [2. Начало современного этапа развития] Как сообщает нам Леон Вальрас, отправной точкой для него было учение отца. Но Джевонс и Менгер, несомненно, «откры¬ ли» эту теорию сами. Все трое усовершенствовали и усилили тео¬ рию, но их историческое достижение состоит в теоретической постройке, которую они возвели на ее основе, а не в этих улуч¬ шениях. Как мы уже видели, все они вновь сформулировали за¬ кон насыщения потребностей Госсена (или Бентама, или Бернул¬ ли); делая это, они трактовали полезность (или удовлетворение потребностей) как психологический факт, который известен нам из интроспекции, и как «причину» ценности; они не чувствова¬ ли или почти не чувствовали угрызений совести по поводу ее измеримости;1 и все они трактовали полезность каждого блага для его владельца как функцию только от количества этого блага.2 Дальнейшие исследования, отчасти побужденные враждеб¬ ной критикой, вскоре трансформировали эту «психологическую», или «субъективную», или «современную» теорию ценности. Что¬ бы сообщить основные моменты этой истории, которая не может быть достаточно полно рассказана из-за недостатка места в на¬ шем распоряжении, мы ограничимся минимальным количеством имен и сведем последовательность дискуссий, порою столь же язвительных, сколь и бесцельных, к последовательности логиче¬ ских шагов. 1 Вальрас в конце концов убедил себя (или его убедил Ж. Анри Пуанка¬ ре, великий математик) в том, что полезность, хотя и является количествен¬ ной величиной, неизмерима. Но это не заставило его устранить из текста Elements обратные утверждения и намеки. См., например, р. 103 edition defi¬ nitive (1926), где он определяет свою rarett (предельную полезность) как про¬ изводную общей полезности по располагаемому количеству блага, заимствуя у своего отца аналогию со скоростью — производной пути по времени. 2 Но в отличие от Госсена они не постулировали линейность функции предельной полезности. То, что это не безвредная и не малозначительная де¬ таль, можно показать, если задаться вопросами типа: как умеренная инфля¬ ция влияет на предельную полезность денежного дохода тех субъектов, чей денежный доход остается постоянным с течением времени. В зависимости от формы функции ответ может быть различным. И поскольку форма прямой явно нереалистична (исключая бесконечно малые интервалы), ответ, получен¬ ный на ее основе, практически непременно будет неправильным. См.: Frisch R. New Methods of Measuring Marginal Utility. 1932.
Глава 7. Анализ равновесия 1389 [3. Связь с утилитаризмом] Первой задачей, с которой столкнулись сторонники «новой» теории ценности, была защита этой теории от всех видов непра¬ вильного понимания, — некоторые из них были прямо-таки ре¬ бяческими, — которые она вызвала.1 Результатом были расши¬ ренные формулировки — обогащенные обращением к частным случаям, не лишенным ценности, хотя и высмеивавшимся как пустая казуистика, — которые сыграли свою роль в подготовке почвы для дальнейшего продвижения вперед. Например, австрий¬ цы, столкнувшиеся с немецкими оппонентами, обладавшими ярко выраженными антиутилитаристскими вкусами, довольно быстро осознали необходимость освободиться от гедонизма. Историче¬ ский альянс теории полезности и утилитаристской философии был очевидным. Мы не можем обвинять людей, не являвшихся теоретиками, за то, что они подозревали существование между ними и логического союза. Кроме того, некоторые из наиболее выдающихся представителей теории предельной полезности были фактически убежденными утилитаристами: Госсен, Джевонс и Эджуорт. Они, как и другие авторы, пользовались языком, кото¬ рый создавал впечатление, что теория предельной полезности за¬ висела от утилитаристских или гедонистических предпосылок — Бентам явно так и полагал — и что ее можно критиковать, крити¬ куя последние. Джевонс был главным виновником: он даже за¬ шел столь далеко, что назвал экономическую теорию «исчисле¬ нием наслаждений и страданий», — ранее это делал Верри, — и вызвал упрек Маршалла в том, что он смешивал экономиче¬ скую теорию и гедонизм <hedonics>. Одним из многих достоинств трактовки полезности Маршал¬ лом было то, что он осуждал и отвергал альянс с утилитаризмом (см. особенно: Principles. Book I. Ch. 5. P. 77-78 note) Принци¬ пы. Т. I. С. 72>. Но в одном отношении он последовал за Дже- вонсом, проповедуя доктрину, которая более естественным обра¬ зом вытекает из утилитаризма, хотя опять-таки соотношение это скорее ассоциативное, чем логическое. С точки зрения исчисле¬ ния наслаждений и страданий «антиполезность» <disutility> — 1 Представителем австрийской группы, сделавшим большую часть этой работы, был Бём-Баверк. Я упомяну только его полемику с Дитцелем в Jahr- bilcher fttr NationalOkonomie (1890-1892), а также сам текст и приложения к третьему изданию его великого трактата о капитале и проценте (Kapital und Kapitalzins). Блестящий и компактный обзор аргументов и контраргументов был представлен П. Н. Розенштейном-Роданом в статье Grenznutzen в немец¬ кой энциклопедии (HandwOrterbuch der Staatswissenschaften. 4th ed. 1927. Vol. IV).
1390 Часть IV. С 1870 по 1914 г. термин Джевонса — фактически должна вводиться на том же уровне, что и полезность. Это и делал Джевонс. Вальрас этого не делал; сильно возражали против этого и австрийцы, в частности Бём-Баверк. Но Маршалл и Пигу придерживались позиции Дже¬ вонса: Маршалл развил ее в свою доктрину реальных издержек (усилия и жертвы), которая в некотором роде была оливковой ветвью, подаренной его «классическим» предшественникам. Дж. Кларк и Аушпиц и Либен в Вене также придерживались этой позиции. Отметим, что, как бы независимо разные теоретики ни приходили к этой позиции, она является продолжением старой традиции (ср., например, с тем, что было сказано выше о теории ценности Галиани) и что за пределами традиции, связанной с теорией предельной полезности, ее поддерживал А. Смит (и мно¬ гие философы естественного права). В Англии ее поддерживал Кэрнс, но отвергал Уикстид и еще энергичнее — Кейнс. Анали¬ тическая важность вопроса состоит в том, что он имеет отно¬ шение к концепции предложения труда и если мы принимаем теорию воздержания в объяснении процента, то и предложения капитала. Во всех остальных отношениях не имеет большого зна¬ чения, принимаем ли мы имеющееся количество труда как дан¬ ное или для определения этого количества вводим в нашу систе¬ му еще одно уравнение (предельная полезность реальной заработ¬ ной платы = предельной тягости (антиполезности) труда). На самом деле нетрудно показать, что теория ценности на основе предельной полезности абсолютно независима от каких- либо гедонистических постулатов или философских рассуждений, поскольку она ничего не говорит и не подразумевает касательно природы потребностей или желаний, которые являются ее от¬ правной точкой.2 2 Мы также видели выше, что теория не подразумевает каких-либо ги¬ потез о роли эгоизма в человеческом поведении и что она не является такой уж «индивидуалистической». Однако интересно заметить, как трудно осознать все это людям, которые привыкли мыслить в «философских» терминах и ко¬ торых прежде всего интересуют возможные философские выводы. Эта труд¬ ность значительно усугубляется случаями, когда поддержка теории предель¬ ной полезности действительно сочетается с гедонистической или индивидуали¬ стической философией или политикой или когда даже в отсутствие подобных философских или политических пристрастий язык автора располагает к интер¬ претации в гедонистическом или индивидуалистическом смысле. В последнем случае почти невозможно избавиться от нежелательных ассоциаций, вызыва¬ емых используемыми словами. Это объясняет частые попытки заменить слово ♦ полезность», которое, как представляется, выражает нечто большее, чем факт желания обладать вещью, другими терминами, такими как «желанность» <desiredness> (Фишер) или ophelimit6 (Парето).
Глава 7. Анализ равновесия 1391 [4. Психология и теория полезности] Как только мы признали чисто формальный характер тео¬ ретической концепции полезности, мы естественным образом приходим к вопросу об отношениях между теорией ценности на основе полезности и психологией. Некоторые из ранних предста¬ вителей австрийской школы, видимо, полагали, что их теория уходила корнями в психологию и даже что они развивали не что иное, как один из разделов «прикладной психологии». Это мнение поддерживалось некоторыми австрийскими психоло¬ гами, такими как фон Майнонг и фон Эренфельс, которые утверждали, что Менгер сделал ценный вклад в психологию, допускающий более общее применение. Определенные случаи использования теории пре¬ дельной полезности, в частности в психологии религии, действительно имели место, и о них невозможно говорить без улыбки, хотя они были далеки от бессмыслицы. Так, фон Эренфельс действительно говорил о предельном благочестии и о предельно набожном индивиде. Но многие экономисты, не принадлежавшие к австрийской школе, но симпатизи¬ ровавшие теории австрийцев, также вполне серьезно думали (да и до сих пор думают) о важности ее психологических аспектов. В связи с этим см.: Roche Agussol Maurice. 1) La Psychologie economique chez les Anglo-Americains. 1918; 2) Etude bibliographique des sources de la psycho- logie economique. 1919; см. также: Roche Agussol Maurice. Psychologische Okonomie in Frankreich // Zeitschrift fur Nationalokonomie. 1929. May; 1930. Jan. Отметим мимоходом побочную проблему, которая никогда не по¬ лучала того внимания, которое она заслуживает. Если психология во¬ обще способна оказать эффективную помощь экономической теории, то экономисты не должны, конечно же, пренебрегать экспериментальной психологией и особенно исследованиями, касающимися измерения ощу¬ щений. Мягко говоря, курьезен тот факт, что одно из ранних достиже¬ ний в этой области, сделанное Э. Г. Вебером, было развито Г. Т. Фехне- ром (см. выше, глава 3, § 3) в «фундаментальный закон психофизики», формально идентичный гипотезе Бернулли—Лапласа о предельной по¬ лезности дохода: согласно этому закону, если у — интенсивность ощу¬ щения, х — физически измеримый внешний стимул и k — индивиду¬ альная константа, то dy = kdx/x. Фактически это было замечено некоторыми экономистами. Но за¬ кон был отвергнут лидерами австрийской школы, например Визером, который заявил (Theorie der gesellschaftlichen Wirtschaft. § 1), что этот закон вообще не имел ничего общего с законом насыщения потребно¬ стей Госсена. Но, как бы то ни было, усилия психологов в направлении измерения психических величин небезразличны всякому экономисту, не потерявшему научного воображения. Примеры недавнего прогресса в измерении ощущений см. особенно в работе профессора С. С. Стивен¬
1392 Часть IV. С 1870 по 1914 г. са (Stevens S. S. A Scale for the Measurement of a Psychological Magni¬ tude: Loudness // Psychological Review. 1936. Sept.) и совместной с Дж. Фолькманом (Stevens S. S., Volkmann J. The Relation of Pitch to Frequency // American Journal of Psychology. 1940. July). Но и австрийцы, и все остальные вскоре поняли, что их «пси¬ хология» была ошибкой: теорию ценности на основе предельной полезности гораздо уместнее называть логикой, а не психологи¬ ей ценности. Однако оппоненты данной теории, равно как и ее приверженцы, поначалу не видели этого. Вследствие этого сто¬ ронники «психологической теории ценности» столкнулись с дву¬ мя дополнительными обвинениями: во-первых, в том, что они исследовали психологические аспекты потребительной ценности, которые не имели отношения к объективным фактам экономи¬ ческого процесса; во-вторых, в том, что их психология была не¬ удовлетворительной. Первое обвинение основано только лишь на неспособности понять смысл теории.1 Второе было бы вполне справедливым, если бы какая-либо психология использовалась в теории полезности, рассматриваемой как теория экономическо¬ го равновесия. Если мы зададимся вопросом, почему покупатели ведут себя именно так в более широком круге аспектов челове¬ ческого поведения, для которых релевантны утверждения психо¬ логов, мы должны на самом деле обращаться ко всему, что мог¬ ла бы дать нам современная профессиональная психология во всем ее разнообразии — от фрейдизма до бихевиоризма. Однако, как правило, необходимость такого обращения не возникает в технической экономической теории — в отличие, конечно, от экономической социологии. Большинство из нас дей¬ ствительно сочтет трудным или, по крайней мере, весьма неудоб¬ ным полностью избегать любой ссылки на мотивы, ожидания, сравнительные оценки удовлетворения в настоящем и будущем 1 Оно выдвигалось многими марксистами, например Карлом Каутским в его предисловии к «Теориям прибавочной стоимости» Маркса: психологиче¬ ская теория описывает ощущение индивидами процесса оценки, который, бу¬ дучи определяемым надындивидуальными общественными силами, протекает независимо от этих ощущений, так же как железнодорожная катастрофа про¬ исходит независимо от того, как ее ощущают пассажиры. Читатель должен четко различать содержащуюся здесь ошибку, которая состоит в игнорирова¬ нии того, с каким успехом теория объясняет именно те объективные факты, которые якобы находятся за пределами ее досягаемости, и совершенно здоро¬ вый принцип, согласно которому факты общественного процесса никогда не должны смешиваться с их отображениями в индивидуальной психике. Но многие немарксисты также утверждали, что своим зондированием «психо¬ логии* потребительной ценности теория полезности ничего не прибавила к нашему пониманию экономических процессов. См., например, статью В. Лек- сиса Grenznutzen во втором издании HandwOrterbuch der Staatswissenschaften.
Глава 7. Анализ равновесия 1393 и т. п., как бы горячо мы ни стремились к экономической тео¬ рии, которая не пользовалась бы ничем, кроме статистически на¬ блюдаемых фактов. Но такое использование психологических наблюдений не следует смешивать с использованием методов или результатов, заимствованных у профессиональных психологов. Как и все остальные исследователи независимо от отрасли науки, мы собираем «свои» факты там, где находим их; при этом не имеет значения, рассматриваются ли эти факты другими наука¬ ми. Мы не становимся дилетантами в естественных науках, ко¬ гда используем естественнонаучные факты, подразумеваемые клас¬ сическим законом убывающей отдачи в сельском хозяйстве. Не становимся мы дилетантами и в психологии — и не заимствуем ничего у профессиональных психологов, — когда говорим о мо¬ тивах или в данном случае о потребностях или их удовлетворе¬ нии. Но хотя это и не создает никаких проблем в отношениях между экономической теорией и психологией, зато создает дру¬ гие проблемы. Ранние теоретики полезности говорили о психи¬ ческих фактах с полной уверенностью. Они считали их частью «копилки» повседневного опыта — источника знаний, использу¬ емого в повседневной жизни, ни один элемент которого разум¬ ный человек не подвергает сомнению. Но поскольку эти психи¬ ческие факты известны нам только из наблюдения за тем, что происходит в нашей индивидуальной психике, — из интроспек¬ ции, их статус оставляет желать лучшего, несмотря на то что большинство из них (например, удовлетворение от утоления жаж¬ ды) столь просты и непроблематичны, что всякий, кто много рас¬ суждает по их поводу, может легко скомпрометировать себя в глазах людей с менее деликатной методологической позицией. В любом случае никто не станет отрицать, что предпочтительнее вывести данный набор утверждений из внешне или «объектив¬ но» наблюдаемых фактов (если это может быть сделано), чем вывести тот же набор утверждений из предпосылок, установлен¬ ных интроспекцией. Как мы сейчас увидим, это действительно может быть сделано в случае теории ценности на основе полез¬ ности, по крайней мере пока мы не требуем от нее ничего, кроме допущений или «ограничений», которые нужны нам в равновес- ной теории ценностей и цен. Таков лейтмотив последующего раз¬ вития теории.2 2 Прежде чем перейти к нему, я хотел бы упомянуть о том виде псевдо¬ психологии, который является не чем иным, как злоупотреблением этим тер¬ мином. Выдающийся пример — хорошо известный психологический закон Кейнса о склонности к сбережениям. Согласно ему, и индивиды, и общество при увеличении своих доходов будут, как правило, увеличивать свои расходы
1394 Часть IV. С 1870 по 1914 г. 5. Кардинальная полезность Позволю себе еще раз повторить: вначале полезность — как общая, так и предельная — рассматривалась как психическая реальность, ощущение, очевидное из интроспекции, независимое от какого-либо внешнего наблюдения, — следовательно (повто¬ рим и это), полезность не должна была выводиться из тех на¬ блюдаемых фактов поведения на рынке, которые должны быть объяснены ею, — и непосредственно измеримая1 величина. Я по¬ лагаю, что таково было мнение Менгера и Бёма-Баверка. Мар¬ шалл, хоть и смело говорил о полезности как об измеримой ве¬ личине, «усовершенствовал» свою позицию в удивительно акку¬ ратной аргументации (Принципы. Кн. I. Гл. 5. § 2-9), приняв более слабое допущение: хотя мы и не можем измерить полез¬ ность или «мотив» или «приятность—неприятность» ощущений непосредственно, мы можем измерить их косвенно — по наблю¬ даемым следствиям. Например, удовольствие можно измерить суммой денег, которую человек готов отдать ради его получения.2 Несомненно, это было шагом вперед. Но мы отныне соединим обе эти теории измерения полезности в одну концепцию и назовем ее теорией кардинальной полезности. Обе теории содержат труд¬ ности и открыты для возражений. Но не одну из них нельзя на¬ звать бессмыслицей. или потребление, но это увеличение будет меньше увеличения доходов. Так это или нет, но данное утверждение касается статистически наблюдаемого факта, который Кейнс возвел в ранг допущения. Присвоение звания психологического закона ничего ему не дает, кроме ложной значительности. Наш опыт опериро¬ вания такими «законами человеческой природы» начиная с XVII в. явно не ободряет. Но даже Джевонс не смог обойтись без них (Theory of Political Economy. P. 59). 1 Смысл непосредственной измеримости лучше всего показать на примере измерения длины. Измеримость можно определить как соответствие каждому ощущению удовлетворения реального числа, причем это соотношение является единственным при данном выборе единицы, которая должна интерпретиро¬ ваться как единичное удовлетворение. Никто не утверждал, что это может быть сделано так же легко, как в случае длины. Но некоторые авторы утверж¬ дали, что здесь нет принципиальных трудностей. Наличие практической труд¬ ности — которая должна сводить измерения полезности к грубым «оценкам* — было признано Бёмом-Баверком (Kapital und Kapitalzins. 3rd ed. Appendix). 2 Он тщательно защитил эту аргументацию от логического круга. Точное определение измеримости в этом смысле должно быть таким: каждому ощуще¬ нию полезности можно поставить в соответствие реальное число, единственное при данном выборе единицы, которая должна интерпретироваться как единич¬ ная величина наблюдаемого извне стимула, производящего наблюдаемую из¬ вне реакцию. Иллюстративной аналогией, хотя и не вполне удовлетворитель¬ ной, может послужить метод измерения температуры посредством термометра.
Глава 7. Анализ равновесия 1395 Тем не менее даже на этом уровне помимо простой защиты и уточнения аргументации предстояло сделать еще очень многое. Чтобы проиллюстрировать это, я упомяну три наиболее важных достижения. Во-первых, ни один из отцов-основателей (включая Вальраса) не уделил достаточного внимания фундаментальным вопросам теории.3 Теория сильно нуждалась в строгом изложе¬ нии. Оно было выполнено Антонелли, предвосхитившим многие последующие достижения.4 Во-вторых, Эджуорт отказался от до¬ пущения, что полезность каждого товара является функцией ко¬ личества только этого товара, и сделал получаемую индивидом полезность функцией всех благ, расходы на которые входят в его бюджет. Маршалл принял этот шаг, мягко говоря, прохладно — возможно, потому, что он думал о математических сложностях, связанных с тем, чтобы ввести в уравнения теории полезности частные производные. В качестве третьего примера мы выберем попытку Маршалла сделать измерение полезности операциональ¬ ным посредством концепции потребительского излишка. Термин «потребительский излишек» или «потребительская рента» введен Маршаллом, но основная идея — правда, не во всех деталях — принадлежит Дюпюи. Читателю следует при необходимости освежить в памяти фрагмент «Принципов» (Кн. III. Гл. 6), а мы используем это место для комментариев. В этой главе Маршалл не упоминает имени Дюпюи и делает лишь неадекватную попытку исправить это упущение, утверждая в совсем другом месте (Кн. V. Гл. 13, последняя сноска), что «графический метод анализа был применен — в некоторой степени ана¬ логично использованному в настоящей главе — в 1844 г. Дюпюи и не¬ зависимо от него Флимингом Дженкином в 1871 г. сПринципы. Т. II. С. 174>. Идея «измерения» общей полезности, получаемой индивидом при потреблении определенного количества данного блага, суммой де¬ нег, выраженной определенным интегралом его индивидуальной функ¬ ции спроса, взятым от нуля до данного количества (потребительским излишком тогда будет разность между этим интегралом и произведени¬ ем уплаченной цены на купленное количество), на первый взгляд вы¬ зывает целый ряд возражений, которые и были выдвинуты, но большин¬ ство из них основываются на неверном понимании смысла, вложенного в эту концепцию Маршаллом. Оценку данного инструмента лучше всего выразить, честно признав присущие ему (по крайней мере, в оригиналь¬ ной формулировке Маршалла) ограничения. Во-первых, он принципи¬ ально задумывался как инструмент частичного анализа: изменяется цена лишь одного товара, все остальные цены остаются постоянными. 3 Это может удивить читателей, которые помнят многословные коммен¬ тарии австрийцев. Но в дальнейшем Визеру и Бёму-Баверку фатально помеша¬ ло отсутствие необходимой математики. 4 Antonelli G. В. Sulla teoria matematica della economia politica. 1886. 14 Зак. 3170
1396 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Во-вторых, даже в этих рамках концепция потребительского излишка подразумевает аппроксимацию, хотя в некоторых случаях допускает точные значения. Дело в том, что, согласно этой концепции, предельная полезность дохода не изменяется, если индивид, купив первую едини¬ цу рассматриваемого блага за, скажем, 100 долл., вторую — за 99 долл., а третью — за 90 долл., продолжает тратить деньги на дополнительные единицы, которые предлагаются ему по снижающимся ценам. Строго говоря, это неприемлемо. Но если эти расходы являются лишь неболь¬ шой частью его общих расходов и не могут ощутимо влиять на осталь¬ ные его расходы, мы можем пренебречь реально происходящими изме¬ нениями предельной полезности дохода как незначительными. Конеч¬ но, все это серьезно ограничивает возможности метода: он либо вовсе не может быть применен к таким благам, как продовольствие или жи¬ лище, либо может быть применен только к небольшим изменениям цен этих товаров, и Маршалл осознанно использовал в качестве иллюстри¬ рующего примера чай. Но в рамках этих ограничений метод не является ни ошибочным, ни бесполезным. Даже понятия суммы «всех потреби¬ тельских излишков», получаемых индивидом, — концепция, представ¬ лявшаяся абсурдом некоторым критикам, — и суммы всех потреби¬ тельских излишков, получаемых всем индивидами, которые покупают данный товар, могут обрести смысл при дальнейших допущениях, ко¬ торые не хуже других привычно принимаемых нами допущений. Одна¬ ко концепция потребительского излишка первоначально встретила пло¬ хой прием, и профессор Пигу, который столь преданно развивал учение Маршалла в других отношениях, не выступил в ее защиту. Но позднее профессор Хикс, впечатленный успешным использованием этой кон¬ цепции в экономической теории благосостояния (см. ниже, § 8), вер¬ нул ее — или нечто похожее на нее — «со свалки мертвых идей» и вдох¬ нул в концепцию новую жизнь. См. его примечание к главе 2 работы «Ценность и капитал» и его статьи: The Rehabilitation of Consumers Surplus // Review of Economic Studies. 1941. Febr. <Реабилитация по¬ требительного излишка // Теория потребительского поведения и спро¬ са / Сост. В. М. Гальперин. СПб.: Экономическая школа, 1993. С. 176- 189>; Consumers Surplus and Index Numbers // Ibid. 1942. Summer; The Four Consumer’s Surpluses // Ibid. 1943. Winter <Четыре излишка потребителя // Теория потребительского поведения и спроса. С. 190-207). [См. также: Bishop R. L. Consumer’s Surplus and Cardinal Utility // Quar¬ terly Journal of Economics. 1943. May.] 6. Ординальная полезность Конечно, если бы измеримость была единственным препят¬ ствием на пути к принятию теории предельной полезности, кри¬ тики могли бы удовлетвориться переформулировкой, при кото¬ рой сохраняется концепция полезности или удовлетворения, но
Глава 7. Анализ равновесия 1397 эта величина признается неизмеримой.1 Дело в том, что факти¬ чески нет необходимости настаивать на измеримости, пока нас интересует только проблема максимума: есть средства, позволя¬ ющие определить, находимся ли мы на вершине холма, без из¬ мерения высоты нашего местонахождения над уровнем моря. Так как возражение против измеримости было самым серьезным из возражений, выдвигаемых первое время нематематическими оп¬ понентами нематематических представителей теории предельной полезности, некоторые из последних, особенно Визер, вскоре об¬ наружили, что они могли бы сделать уступку,2 по крайней мере в отношении общей, а не приростной полезности. Парето, кото¬ рый, приняв поначалу теорию предельной полезности в вальра¬ сианской форме, около 1900 г. стал ее противником,3 также вы¬ двигал в первую очередь это возражение, уже тогда совсем не новое, а именно: «покажите мне полезность или удовлетворение, которое, скажем, в три раза больше другого!» Но никто не ста¬ вил под сомнение способность людей сравнивать удовлетворения, ожидаемые от владения различными наборами благ, не измеряя эти удовлетворения, иными словами — способность людей ран¬ жировать эти наборы в рамках единственной «шкалы предпоч¬ тений». Это и есть то, что мы подразумеваем под ординальной полезностью. Мы можем лишь предельно кратко упомянуть проблему, относи¬ тельно которой экономисты не смогли прийти к соглашению вплоть до сего дня. Мы можем, как только что утверждалось, «ординально» ран¬ жировать гипотетические наборы благ. Предположим, индивид утверж¬ 1 Количество или величина (греч. fi£ye0O£) есть нечто, способное быть больше или меньше, чем нечто другое. Это свойство подразумевает только транзитивность, асимметрию и алиорелятивность <aliorelativity> (последний термин означает, что ничто не может быть больше или меньше самого себя). Оно также включает отношение равенства, которое является симметричным и рефлексивным (последний термин противоположен алиорелятивности). Таким образом, количество в наиболее общем смысле не подразумевает измеримости, которая требует выполнения двух условий: 1) возможности определения еди¬ ницы измерения; 2) возможности операционально определить сложение, так чтобы оно могло быть практически выполнено. 2 Именно это, как я полагаю, имел в виду Визер, сказав, что полезность не обладает ♦протяженностью* <extension> , а только «интенсивностью». Если моя интерпретация правильна, то этот оборот, несомненно, весьма неудачен. 3 Публикации Парето в 1890-е гг., в частности Cours, содержат по сути первоначальную теорию полезности (или ophelimit£, как он ее называл). Я ду* маю у что смена в его взглядах впервые проявилась в лекциях, прочитанных им в 1900 г. в парижской Ecole des Hautes Etudes. Первой из известных мне публикаций, отразивших его новые взгляды, можно назвать Sunto di alcuni capitoli di un nuovo trattato di economia pura в мартовском и июньском номерах Giornale degli Economisti за 1900 г.
1398 Часть IV. С 1870 по 1914 г. дает, что он предпочитает набор благ (В) набору благ (А) и набор благ (С) набору благ (В); стало быть, он предпочитает (С) (А) (транзитив¬ ность). Но можем ли мы пойти дальше и предположить, что увеличе¬ ние удовлетворения, которое он должен испытать, после того как при проведении эксперимента ему предложат (В) после (А), может быть боль¬ ше, меньше или равно увеличению удовлетворения, которое он должен испытать, если ему предложат (С) после (В)? Этот вопрос никоим обра¬ зом не является праздным, поскольку одни авторы утверждали, а дру¬ гие отрицали, что принятие этого допущения снова открывает путь к измеримости (хотя самого по себе его недостаточно для обеспечения измеримости). Мы не можем углубляться в этот вопрос и должны огра¬ ничиться ссылкой на три наиболее важные статьи: Lange О. The De¬ terminateness of the Utility Function // Review of Economic Studies. 1934. June; Samuelson P. A. The Numerical Representation of Ordered Classi¬ fications and the Concept of Utility // Ibid. 1938. Oct.; и особенно Alt F. Uber die Messbarkeit des Nutzens // Zeitschrift fur Nationalokonomie. 1936. June). Для читателей, в достаточной степени интересующихся этими вопросами, я добавлю следующее: заслуга осознания важности этого допущения принадлежит Ланге. Но он не видел, что оно было лишь необходимым, но не достаточным для доказательства возможно¬ сти измерения. Это справедливо отмечено в аргументации Самуэльсо- на. Однако аргументы Альта (о которых не знал Самуэльсон) логиче¬ ски адекватны и удовлетворительно сводят эту проблему к эмпириче¬ ской проверке семи соответствующих допущений (которую до сих пор никто так и не собрался осуществить). Парето стал развивать идею ординальной полезности и в конце концов создал то, что может справедливо рассматриваться как фундамент современной теории ценности.4 Он был не впол¬ не последователен в этом и снова и снова скатывался к привыч¬ кам мышления, приобретенным в годы его становления как уче¬ ного. Дальнейшее продвижение вперед было осуществлено Джон¬ соном и Слуцким, хотя задача не была полностью выполнена до 1934 г., когда это сделали Аллен и Хикс.5 В ходе этого процесса 4 См. полностью приложение к Manuel. Но более поздняя статья во фран¬ цузском издании энциклопедии математических наук (Encyclopedic des sciences mathematiques pures et appliqu^es. 1911) содержит некоторые улучшения (ран¬ няя статья в немецком издании не представляет интереса). 5 Johnson W. Е. The Pure Theory of Utility Curves // Economic Journal. 1913. Dec. Эта важная статья содержит некоторые результаты, которые долж¬ ны обеспечить ее автору достойное место в истории нашей науки. Но, будучи написанной, по-видимому, в неведении об исследованиях Парето, она вызвала вполне естественную обиду со стороны итальянских экономистов, поскольку там не был признан приоритет Парето в основных принципах. Русский эконо¬ мист и статистик, профессор Харьковского университета Евгений Слуцкий опубликовал в Giornale degli Economisti (1915. July) статью Sulla teoria del bilancio del consumatore, полное игнорирование которой за пределами Италии,
Глава 7. Анализ равновесия 1399 возникли дополнительные проблемы, некоторые из них — в не¬ скольких различных формах, но хорошо известный результат может быть кратко описан следующим образом.6 Кардинальная полезность задумывалась как однозначно определенная7 реальная функция количеств благ (на каждый данный период времени), находящихся в распоряжении индивида или домохозяйства. Ор¬ динальная полезность не может быть определена таким образом. Но все равно можно описать ее поведение посредством любой реальной функции тех же количеств, возрастающей при перехо¬ де от одного набора товаров к другому, более предпочтительно¬ му, убывающей при переходе от одного набора товаров к друго¬ му, менее предпочтительному, и не изменяющейся при переходе от одного набора товаров к равно предпочтительному другому, подобному двум корзинам сена для Буриданова осла. Такая функ¬ ция будет представлять вышеупомянутую «шкалу предпочтений» индивида, но в отличие от функции, представляющей кардиналь¬ ную полезность, она не будет однозначно определенной, посколь¬ ку по своей природе может говорить нам только о том, происхо¬ дит ли увеличение, уменьшение полезности или она не меняет¬ по-видимому, можно отнести на счет условий той эпохи. Автор придерживает¬ ся идеи, что полезность является количественной, хотя и неизмеримой, вели¬ чиной, выдвигает определенные допущения о ее свойствах и затем развивает теорию поведения потребителей, практически лишенную изъянов, если прини¬ мать такой взгляд на полезность. Достойная «компенсация» этого игнорирова¬ ния была сделана Генри Шульцем (Schultz. Interrelations of Demand, Price, and Income // Journal of Political Economy. 1935. Aug.); P. Дж. Д. Алленом (.Allen R. G. D. Professor Slutsky’s Theory of Consumers* Choice // Review of Economic Studies. 1936. Febr.) и Дж. P. Хиксом, который в книге «Ценность и капитал» присвоил имя Слуцкого фундаментальному уравнению современ¬ ной теории ценности. Внимательное прочтение статьи профессора Аллена — блестящего примера того, что именно рассматривается в данной книге как правильное поведение в случае неожиданного «открытия» предшественников, — даст не знакомым с итальянским языком читателям представление обо всем, что необходимо знать о достижениях Слуцкого. Я полагаю, нет необходимости комментировать знаменитую статью Аллена и Хикса Reconsideration of the Theory of Value (Economica. 1934. Febr., May), которая знаменует значительное продвижение вперед по сравнению со Слуцким. 6 Я могу лишь указать наиболее важные вехи на этом пути. Многое вынужденно остается за пределами нашего рассмотрения. Например, развитие теории, которое я пытаюсь описать в тексте, частично имело параллели в работах поздних австрийцев, хотя вследствие неэффективности их нематемати¬ ческого метода они не продвинулись достаточно далеко. Об этих достижениях австрийцев см.: Sweesy A. R. The Interpretation of Subjective Value Theory in the Writings of the Austrian Economists // Review of Economic Studies. 1934. June. 7 Это, конечно, следует уточнить в двух аспектах: мы всегда можем свободно выбирать единицу и точку отсчета. В этих двух отношениях карди¬ нальная полезность также произвольна — но не более, чем любой другой метод измерения.
1400 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ся. Все остальное в ней, любые дальнейшие алгебраические или численные свойства, которые могут быть у нее обнаружены, со¬ вершенно произвольны и фактически не имеют экономического значения. Следовательно, если ф — любая такая функция,8 то любая монотонно возрастающая функция ф, назовем ее f(ф), бу¬ дет вести себя так же. Парето назвал такую функцию индексной (funzione-indice). Эти функции должны были играть ту же самую роль в теории ценности, работающей с ординальной полезностью, которую играла функция полезности в теории ценности, работа¬ ющей с кардинальной полезностью, — фактически мы можем назвать индексные функции функциями полезности, которые устраняют возражения против измеримости. Однако на самом деле не индексная функция как таковая, а другая конструкция стала характерной для этой стадии развития теории ценности, а именно поверхность безразличия или, в слу¬ чае двух благ, кривая безразличия (кривые равного выбора, curve di scelti uguali). Весьма интересно отметить, что исторически они были независимо «открыты» для целей, не имеющих ничего об¬ щего с ординальной полезностью, Эджуортом,9 который полностью принимал доктрину кардинально измеримой полезности. Давай¬ те ненадолго вернемся к этой доктрине. Ограничившись случаем двух благ, мы можем отложить количества этих товаров на двух координатных осях в трехмерном пространстве и представить третьей координатой изменяющиеся количества общей полезно¬ сти, соответствующие всем возможным комбинациям количеств двух благ. В результате мы получим «поверхность полезности», которая «поднимается» из начала координат, по мере того как возрастают количества двух благ, и, возможно, опускается впо¬ следствии, образуя форму, напоминающую буханку хлеба (Паре¬ то назвал ее la colline du plaisir <холм удовольствия>). Последо¬ вательность горизонтальных плоскостей — т. е. плоскостей, па¬ раллельных координатной плоскости двух благ, — будет отсекать от этой «буханки» кривые, вдоль которых общая полезность по¬ стоянна, а количества двух благ изменяются таким образом, что увеличение потребления одного вынуждает индивида к сокраще¬ нию потребления другого. Эти кривые, весь смысл которых, как представляется, зиждется на допущении об измеримости полез¬ ности, и назвал «кривыми безразличия» Эджуорт. Если мы спро¬ 8 По техническим причинам, однако, мы требуем от нее наличия опреде¬ ленных дополнительных свойств, таких как непрерывность и дифференциру- емость. 9 Они появились в его Mathematical Psychics (1881) и потому примерно на двадцать лет опередили анализ ординальной полезности паретианского типа.
Глава 7. Анализ равновесия 1401 ецируем их на координатную плоскость двух благ, мы получим хорошо известную «карту безразличия». Эджуорт очень элегант¬ но использовал ее в своей теории бартера, особенно при опреде¬ лении диапазона изменений возможных условий бартера или об¬ менных коэффициентов.10 Но как только мы спроецируем кривые безразличия на плос¬ кость благ, ось полезности исчезает и смысл кривых безразли¬ чия уже не зависит от какой-либо гипотезы ее измеримости. То¬ гда они говорят нам только то, что: 1) индивид рассматривает определенные комбинации двух товаров как равноприемлемые <equally eligible> и 2) он предпочитает комбинации, представлен¬ ные любой «более высокой» кривой безразличия, комбинациям, представленным «более низкой» кривой безразличия. Первым человеком, увидевшим вытекающие отсюда следствия, был Ир¬ винг Фишер.11 Он не возражал против измеримости. Наоборот, он пытался сделать ее операциональной (см. ниже: примечание редактора между § 7 и 8). Но при этом он встретился с опреде¬ ленными трудностями, когда во второй части своей работы от¬ верг неприемлемое допущение, согласно которому полезность каж¬ дого блага зависит только от его количества («независимые бла¬ га»).12 На этой стадии не могли не возникнуть сомнения не только в измеримости, но и в самом существовании полезности. Поэто¬ му Фишер представил анализ, абсолютно лишенный каких-либо допущений о полезности и использующий только карты безраз¬ личия в современном смысле. У него — как позднее у Аллена и Хикса — кривые безразличия были отправной точкой анализа; они не выводились, как у Эджуорта, из «поверхности полезности». Тем не менее кривые безразличия являются частью индекс¬ ных функций и могут быть также выведены из них. Именно это сделал Парето. Но они столь же независимы от конкретной вы¬ бранной индексной функции, сколь и от конкретной функции кар¬ динальной полезности, однозначно определенной шкалой предпо¬ чтений. Это наводит на мысль об отказе и от индексных функций, 10 Маршалл был в достаточной степени впечатлен этим блестящим иссле¬ дованием, чтобы воспроизвести его основные моменты в Приложении к «Прин¬ ципам». Но это все, что он смог сделать с кривыми безразличия. Неправильно говорить, что он предвосхитил эту идею аппаратом кривых, который он ис¬ пользовал в своей Pure Theory of Foreign Trade (1879). 11 Mathematical Investigations (см. выше: глава 5, § 7b). Недостаточно признан тот факт, что эта книга отчасти прямо, отчасти косвенно предвосхи¬ тила все лучшее в современной теории ценности. 12 Природа этих трудностей будет показана в следующей сноске. Как я предполагаю — думаю, без большого риска, — именно эти трудности мотиви¬ ровали приверженность Маршалла к концепции независимых благ.
1402 Часть IV. С 1870 по 1914 г. особенно в силу того, что они вызывают трудности, аналогичные тем, с которыми профессор Фишер встретился в случае функций полезности.13 Но только в 1934 г. эта возможность была полно¬ стью реализована и возникла теория, являющаяся не чем иным, как логикой выбора: теория Аллена и Хикса, которая была то¬ гда опубликована, насколько мне известно, была первой теори¬ ей, совершенно независимой от существования индексной функ¬ ции и совершенно свободной от каких-либо призраков даже пре¬ дельной полезности, которая в их системе заменена предельной нормой замещения.14 Вследствие этого эластичности замещения и комплементарность определяются исключительно из шкал пред¬ почтений и также отделяются от полезности. Далее этого мы не можем идти. Достаточно лишь упомянуть наиболее важную из проблем, все еще не разрешенных в рамках этой теории выбора: до сих пор кривые безразличия были удовлетворительно определе¬ ны только для индивидуальных домохозяйств. Открытым оста¬ ется вопрос: какой смысл имеют коллективные кривые безраз¬ личия, — например, кривые безразличия страны, — которые использовались в некоторых из самых ярких теоретических ис¬ следований нашего времени.15 [Первые шесть параграфов «Заметки о теории полезности» были в основном завершены и распечатаны на машинке. Следующие несколь¬ ко абзацев были найдены в рукописи, в незавершенном виде, со стено¬ графическими пометками касательно излагаемых аргументов. См. при¬ мечание редактора в конце следующего параграфа.] 7. Постулат последовательности (consistency) Как известно читателю, анализ кривых безразличия стал в конце концов частью современного преподавания. Профессио¬ нальные экономисты привыкли к нему, и даже полемика о его 13 Хотя мы можем всегда перейти от данных индексных функций к кри¬ вым безразличия, мы не всегда можем перейти от данных кривых безразличия к индексным функциям. Чтобы последнее было возможно, т. е. чтобы индекс¬ ная функция «существовала», необходимо, чтобы дифференциальные уравне¬ ния кривых безразличия были интегрируемыми. В случае только двух пере¬ менных (двух благ) это выполняется всегда; в случае трех или более благ — не обязательно. Этот вопрос об интегрируемости был весьма важным в подходе Парето. Более поздние исследования лишили его этого значения. 14 Видимо, стоит отметить, что это предполагает отказ от закона насыще¬ ния потребностей Госсена. 15 См., например, статью профессора Леонтьева The Use of Indifference Curves in the Analysis of Foreign Trade (Quarterly Journal of Economics. 1933. May).
Глава 7. Анализ равновесия 1403 пригодности для изучения начинающими иссякла. Но с самого начала следует уяснить, что дело не должно заканчиваться функ¬ циями безразличия, поскольку они в конечном счете являются не более чем промежуточным этапом. Этот аппарат более элеган¬ тен и методологически надежен, нежели старый аналитический аппарат теории полезности, но он не принес нам результатов, которых нельзя было бы достигнуть с помощью последнего. С дру¬ гой стороны, с помощью кривых безразличия не была доказана «явная ошибочность» ни одного результата, полученного в тео¬ рии полезности. Кроме того, если анализ кривых безразличия принимает «меньше допущений», чем анализ полезности, он все равно принимает больше допущений, чем необходимо и удобно для целей теории равновесия. И хотя этот анализ не основывает¬ ся ни на чем, что не было бы наблюдаемым в принципе, он ис¬ пользует «потенциальные» наблюдения, пока еще никем не сде¬ ланные фактически: с практической точки зрения мы мало что выигрываем, заменяя чисто воображаемые функции полезности чисто воображаемыми кривыми безразличия.1 Уже в 1902 г. Бо- нинсеньи, а несколькими годами позже Бароне2 отмечали, что для написания уравнений теории равновесия мы не нуждаемся ни в тех, ни в других.3 В чем же мы тогда нуждаемся, если ис¬ ключить все вышеупомянутое? Немного поразмыслив, мы при¬ 1 О возможностях эмпирического выведения функций безразличия см.: Wallis W. Allen, Friedman Milton. The Empirical Derivation of Indifference Functions // Studies in Mathematical Economics and Econometrics / Ed. Lange et al. 1942 (издание памяти Генри Шульца) — хотя в данном случае мы опять- таки должны «никогда не говорить никогда*; см., например, важную статью профессора Вальда The Approximate Determination of Indifference Surfaces by Means of Engel Curves (Econometrica. 1940. Apr,). Конечно, это не должно стирать логическое различие: важно, имеет ли определенная конструкция, пользуясь фразой Иммануила Канта, «отношение к возможному опыту* (Re¬ lation auf mOgliche Erfahrung). Кроме того, как и в случае анализа полезности, можно показать, что анализ функции безразличия нельзя подвергнуть обвине¬ ниям в логическом круге или бессодержательности. 2 Boninsegni P. I Fondamenti dell' economia pura // Giornale degli Econo¬ misti. 1902. Febr.; Barone E. II Ministro della produzione // Ibid. 1908. Sept., Oct. (см. выше, § 5). 3 Они осознавали, конечно, необходимость ограничивающих допущений о поведении потребителей, из которых должны вытекать свойства функций спроса. Это отличает их взгляды от взглядов Г. Касселя, призывавшего отбро¬ сить все, что стоит за функциями спроса, и превратить их в непреложную данность. См.: Cassel G. Grundriss einer elementaren Pleislehre // Zeitschrift ftlr die gesamte Staatswissenschaft. 1899 — она заслуживает упоминания в силу того, что была первой бескомпромиссной радикальной атакой на всю структу¬ ру теории ценности на основе полезности, предпринятой математически подго¬ товленным экономистом. В Theory of Social Economy Кассель в основном повто¬ рил эту аргументацию.
1404 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ходим к выводу, что даже ранняя теория ценности на основе полезности никогда не пользовалась никакими постулатами кро¬ ме следующего: сталкиваясь с данным набором цен и данным «доходом», каждый принимает решение о покупке (или прода¬ же) однозначно определенным образом. Все остальное является бесполезной декорацией и оправдано лишь интересом, проявлен¬ ным исходя из некоторых других целей. Бароне видел это, но не смог ни точно сформулировать этот постулат, ни доказать его достаточность. Это было сделано Самуэльсоном,4 который сфор¬ мулировал постулат последовательности: если V», = Л'(РХ, Рп, I) (i = 2, ...л), ТО £чу>-1 = 0, 1=1 и блестяще доказал, что это дает все ограничения, необходимые для нашего ^jdPldxVi < 0 (не все d'¥i =0). »=1 [Примечание редактора: план оставшейся части этого приложения к главе 7 («Заметка о теории полезности») не вполне ясен. Нет сомне¬ ний в том, что Шумпетер намеревался сделать свою трактовку эконо¬ мической теории благосостояния частью этого приложения, которое было описано им как отступление или заметка о полезности (см. пер¬ вый абзац § 5 данной главы: «Теория планирования и социалистиче¬ ской экономики»), и есть основания полагать, что это должно было со¬ ставить § 8. Следующий ниже параграф об экономической теории бла¬ госостояния является предварительным вариантом, который мог быть написан в 1946-м или 1947 г. Первые шесть параграфов «Заметки о теории полезности», по-видимому, были созданы в конце 1948 г. Этот материал был распечатан и прочитан Шумпетером. В более позднее вре¬ мя он сделал набросок § 7 («Постулат последовательности») и сделал записи к § 8 («Труп подает признаки жизни»). Возможно, под этим заголовком должна была обсуждаться экономическая теория благосо¬ стояния. Однако эти заметки столь фрагментарны, что я просто при¬ вела их в двух следующих абзацах как часть своего примечания и сде¬ лала ранее написанный текст «Экономическая теория благосостояния» § 8 Приложения к главе 7. 4 В: Samuelson. A Note on the Pure Theory of Consumer’s Behavior If Economica. 1938. Febr.; см. также: The Empirical Implications of Utility Analy¬ sis // Econometrica. 1938. Oct. См. дополнительно: Georgescu-Roegen N. The Pure Theory of Consumer’s Behavior // Quarterly Journal of Economics. 1936. Aug.
Глава 7. Анализ равновесия 1405 ♦ 8. Труп подает признаки жизни. Мы сделали обзор того, что, несмотря на отдельные демарши и отклонения, выглядит как отчетли¬ вая линия развития, направленного к цели, которая, как представ¬ ляется, определенно была достигнута Самуэльсоном. Однако картина была бы незавершенной, если бы мы не отметили ряд симптомов, кото¬ рые говорят о расхождении с этой линией и указывают в другом на¬ правлении. Будь у нас возможность интерпретировать эти симптомы как пережитки старых воззрений, они не заслуживали бы упоминания. Вполне естественно, что от такого понятия, как полезность, столь глу¬ боко коренящегося как в вековой традиции, так и в привычках повсед¬ невного мышления и речевого обихода, не так уж легко отказаться. Но дело не только в этом. Действительно, на сегодняшний день убедитель¬ но доказано, что понятие полезности излишне в теории равновесных ве¬ личин — и это фактически является не только самым сильным, но и единственным достаточным аргументом против этого понятия. Но не было доказано, — и не может быть доказано по самой природе вещей, — что данное понятие никогда не может быть полезным для какой-либо другой цели. Что бы мы ни думали о нем, мы не можем отрицать эври¬ стическую роль, которую оно сыграло в прошлом — исторически оно способствовало «открытию» той самой теории, которая теперь может об¬ ходиться без него, — и кто знает, исчерпало ли оно свою плодотворность на все времена. В связи с этим уместно заметить, что некоторые аргу¬ менты против понятия полезности неубедительны, а другие заходят слишком далеко. Возможно даже, что аргумент об обосновании изме¬ римости относится к последним. Конечно, если мы когда-нибудь изобре¬ тем методы измерения полезности, речь не будет идти о старой пси¬ хической реальности: возможно, мы будем измерять некоторый по¬ тенциал; возможно, даже без обращения к субъективной реальности [стенографические записи]. «Ив связи с этим [стенографические записи] каковы бы ни были возражения против них [стенографические записи.]» [Шумпетер далее кратко набросал следующие ссылки, которые он, очевидно, намеревался рассмотреть.] «1. Irving Fisher. Mathematical Investigations in the Theory of Value and Prices (1925), его докторская диссертация, впервые опубликован¬ ная в Transactions of the Connecticut Academy of Arts and Sciences, 1892. 2. Aupetit [неопределенно, написано неразборчиво]. 3. Irving Fisher. A Statistical Method for Measuring „Marginal Uti¬ lity" and Testing the Justice of a Progressive Income Tax. Economic Essays Contributed in Honor of John Bates Clark. 1927. 4. Ragnar Frisch. Sur un Probleme d^conomie pure. Norsk Mate- matisk Forenings Skriften, 1926. 5. Ragnar Frisch. New Methods of Measuring Marginal Utility. 1932. 6. Paul A. Samuelson. A Note on Measurement of Utility. Review of Economic Studies. February, 1937.
1406 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ...это не так [стенографические записи] экономическая теория бла¬ госостояния [стенографические записи] последовательность [стенографи¬ ческие записи] параметр, особенности [стенографические записи] Потенциал, [стенографические записи] кривые Энгеля». 8. Экономическая теория благосостояния* Вероятно, читателю известно существующее в современном преподавании разделение между «позитивной» экономической теорией и экономической теорией «благосостояния». Это разде¬ ление едва ли можно оправдать чем-либо, кроме удобства изло¬ жения, поскольку оно означает лишь то, что позитивная эконо¬ мическая теория объясняет, а экономическая теория благососто¬ яния предписывает. Ведь все утверждения теории благосостояния могут быть сформулированы в изъявительном наклонении с та¬ ким же успехом, как и любые утверждения позитивной экономи¬ ческой теории — в повелительном (для этого в них надо встроить соответствующие аксиоматические постулаты. Однако, посколь¬ ку современная теория благосостояния действительно получила самостоятельный статус, представляется уместным рассмотреть ее развитие отдельно. У нас для этого есть и дополнительный мотив: данный предмет имеет очевидное отношение к проблеме меж¬ личностного сравнения полезностей, которая нами еще не затра¬ гивалась. Нам известны почтенные истоки экономической теории бла¬ госостояния: значительная часть исследований Карафы и его последователей, равно как и работы схоластов и их последовате¬ лей были по сути теорией благосостояния. Мы также знаем, что взгляд с позиций благосостояния можно было часто встретить в XVIII столетии и что в Италии фраза felicity pubblica <обществен- ное счастье> очень часто появлялась на титульных листах. Для Бентама и вообще для английских утилитаристов этот аспект был, конечно, важнейшим элементом их кредо. Так, несмотря на позитивный дух рикардианской экономической теории, мы находим этот аспект и у английских «классиков», особенно у Дж. С. Милля. Если уж речь зашла об этом, то современные пред¬ * [Существовало две версии параграфа об экономической теории благосо¬ стояния (одна из них распечатана, а другая в рукописи). Между ними много общего. Здесь представлена «рукописная* версия. Оба варианта являлись пред¬ варительными и были написаны ранее, чем предыдущие семь параграфов при¬ ложения о теории полезности.]
Глава 7. Анализ равновесия 1407 ставители экономической теории благосостояния просто возрож¬ дают бентамистскую традицию. Временная победа теории полезности естественно дала новый импульс. Мы можем наблюдать это уже у предшественников, таких как Дюпюи и Госсен. Но современные исследования по экономической теории благосостояния восходят к учению Мар¬ шалла (в том, виде в котором его развил Пигу), а также Эджуор¬ та и Парето. Помимо многих общих соображений, которые так хорошо сочетались с его склонностью к проповедничеству, Мар¬ шалл внес в эту область два важных вклада. Во-первых, как упо¬ миналось выше, он заново «открыл» предложенный Дюпюи по¬ требительский излишек (или ренту) и тем самым подарил эко¬ номической теории благосостояния аналитический инструмент, который особенно приспособлен (по крайней мере, так предпола¬ галось) для применения в этой области. Во-вторых, он сформу¬ лировал ряд утверждений, типичных для современной теории благосостояния. Самое известное из них упомянуто в сноске.1 Его значение состоит не столько в самом утверждении, сколько в том обстоятельстве, что оно обозначало новую отправную точку: до¬ стоинства состояния равновесия при совершенной конкуренции — учение о котором Маршалл называл доктриной максимума удов¬ летворения — на самом деле уже много раз и с различных точек зрения ставились под сомнение; но тогда впервые это было сде¬ лано в рамках чистой теории данного состояния, впервые, в тео¬ ретической плоскости рассматривалась возможность направле¬ ния индивидуальных действий в русло, более способствующее общему благосостоянию, чем laissez-faire. Многочисленные дос¬ тижения Эджуорта, возможно, лучше всего иллюстрировать той частью его теории налогообложения, где речь идет о справедли¬ вости. Трактовка выдержана в духе его книги New and Old Me¬ thods of Ethics (1877), т. e. в духе гедонизма и утилитаризма. Основные пункты — разделение между концепциями равных, 1 Маршалл (Principles. Р. 533 et seq.) <Принципы. Т. II. С. 169 и сл.> утверждал, что общая сумма удовлетворения в обществе может быть увеличе¬ на сверх максимально достижимой при laissez-faire в состоянии совершенного равновесия при совершенной конкуренции. Этого можно достичь путем нало¬ гообложения производства товаров, характеризующегося убывающей отдачей, и субсидирования с помощью полученных средств производства товаров, ха¬ рактеризующегося возрастающей отдачей. Это утверждение, которое мы не можем здесь обсуждать, было в значительной мере развито профессором Пигу и в особенности Р. Ф. Каном, самым авторитетным специалистом в этой обла¬ сти. См.: Kahn R. F. Some Notes on Ideal Output // Economic Journal. 1935. March.
1408 Часть IV. С 1870 по 1914 г. пропорциональных и минимальных жертв, а также строгое оп¬ ределение и квантификация этих концепций. Естественно, на первый план выходит эгалитарное следствие только что упомя¬ нутой идеи.2 Усилия Эджуорта были главным образом направ¬ лены против ставших популярными ошибок в рассуждениях, та¬ ких, например, как широко распространенное мнение, согласно которому убывающая предельная полезность дохода является един¬ ственным достаточным допущением, при принятии которого прогрессивное налогообложение вытекает из постулата о равных жертвах.3 Все это явилось просто возрождением бентамизма — или, скорее, бентамизма, прикрытого броней более развитой техни¬ ки, — и подразумевает не только кардинальную концепцию по¬ лезности, или удовлетворения, или благосостояния, но и идею о том, что удовлетворения различных людей можно сравнивать и, в частности, суммировать в общее благосостояние общества, — идею «межличностной сравнимости полезности». Эта идея, ко¬ торую в наше время станет защищать мало кто из экономистов,4 хотя многие используют подразумевающие ее аргументы, имела неоднозначную судьбу. Она была подвергнута сомнению с самого начала, например Джевонсом, и затем снова и снова как автора¬ ми, не испытывающими затруднений по поводу измеримости, так и теми, кто испытывал такие затруднения. Но она продолжала навязываться, и главной причиной этого, конечно, было то, что она представлялась столь полезной для применения в экономи¬ ческой теории благосостояния. Сам Маршалл явно не возражал против этого,5 а Виксель фактически пришел к утверждению, что 2 Решающим был следующий тезис: чтобы минимизировать общие жерт¬ вы, связанные со сбором данной суммы, налогообложение должно до достиже¬ ния необходимой массы налоговых сборов полностью поглощать сначала раз¬ ность между самым высоким доходом и вторым по величине доходом, затем разность между этими двумя и третьим по величине доходом и т. д. 3 Эту ошибку, свидетельство нашей привычной небрежности в рассужде¬ ниях, можно найти в работах весьма уважаемых экономистов, несмотря на очевидность того факта, что если допускать намерение «забирать» у налого¬ плательщиков равные «количества» удовлетворения, то из «закона» убыва¬ ющей предельной полезности дохода не следует ничего, за исключением необ¬ ходимости выплаты с более высоких доходов больших абсолютных сумм, чем с более низких доходов: какой налог реализует это намерение — прогрессив¬ ный, пропорциональный или регрессивный, — зависит от конкретной формы, которую мы примем для этого закона убывающей функции предельной полез¬ ности дохода. 4 См.: Robbins L. Interpersonal Comparison of Utility // Economic Journal. 1938. Dec. 5 Правда, он писал, например: «Удовольствие, получаемое от курения двумя лицами, невозможно сравнивать непосредственно, так же как нельзя его
Глава 7. Анализ равновесия 1409 парламентские дискуссии по вопросам налогообложения были бы бессмысленными, если бы было невозможным сравнивать полез¬ ности, получаемые различными людьми.6 Это уже заходит слиш¬ ком далеко, хотя, с другой стороны, крайностью является и бе¬ зоговорочное заявление о том, что межличностное сравнение по¬ лезности7 лишено какого-либо смысла и неприменимо ни для каких целей. Однако, с точки зрения экономистов, являющихся тверды¬ ми оппонентами как межличностного сравнения, так и измери¬ мости индивидуальных полезностей, любая попытка использо¬ вать в анализе и то и другое представляет собой не более чем витание в облаках. Но тем не менее они не собираются отказы¬ ваться от экономической теории благосостояния. Здесь снова по¬ является Парето, чтобы спасти ситуацию, по крайней мере час¬ тично. Он и вслед за ним Бароне отметили, что возражение про¬ тив межличностных сравнений (или измеримости) не подрывает тех утверждений экономической теории благосостояния, которые относятся к событиям, приносящим пользу или вред некоторым членам общества, не принося пользы или вреда остальным.8 Этот принцип также позволяет нам в более ограниченном смысле го¬ ворить, что событие является «общественно выгодным», если некоторые люди проигрывают (что-либо теряют), но их потери могут быть компенсированы (так что они не станут предпочитать свое старое положение новому) за счет выигравших в случае, если сравнивать даже и в том случае, когда его получает одно и то же лицо в разное время* (Principles. Р. 76) сПринципы. Кн. I. Гл. 2. С. 70-71>. Но акцент сделан на слове «непосредственно*; и высказывание означает лишь, что в точ¬ ности так же, как измерение желаний данного человека всегда является опо¬ средованным в объясненном выше смысле, межличностное сравнение должно прибегать к косвенным <indirect> методам. Рассуждения Маршалла фактиче¬ ски вновь подразумевают возможность межличностного сравнения. ® См., например, его статью о системе Касселя, перепечатанную в каче¬ стве Приложения I к английскому изданию Lectures (Vol. I. P. 221). 7 Наверное, я должен объяснить, как я объяснял прежде в отношении измеримости и возможности суммирования, что это не должно означать боль¬ ше, чем следующее высказывание: можно сформулировать гипотезы о соотно¬ шении между «значимостью* доллара для бедняка А и «значимостью* доллара для богача В, приводящие к разумным результатам. 8 Это, конечно, означает, что такие события — реформы или какие-либо иные меры — могут быть названы «полезными* или «вредными* независимо от любых межличностных сравнений и независимо от вопроса о том, насколько выигравшие или проигравшие выиграли или проиграли. Очевидно, что слу¬ чай, когда все индивиды выигрывают или проигрывают, предусмотрен нашей формулировкой.
1410 Часть IV. С 1870 по 1914 г. после этой компенсации последние все равно находятся в лучшем положении, чем ранее.9 Классическая работа, с которой берет начало новая англо- американская теория благосостояния — «Экономическая теория благосостояния» (1920; 3rd rev. ed. — 1929) профессора Пигу,10 хотя отчасти и отражает только что описанную точку зрения, выходит далеко за рамки, поставленные концепцией Парето, осо¬ бенно в том, что касается передачи части благосостояния от от¬ носительно богатых относительно бедным. Но сама новая англо- американская теория благосостояния пытается находиться в этих рамках, хотя проникновения на «запретную территорию» по-преж¬ нему являются частыми, т. е. она пытается в принципе ограни¬ читься утверждениями, которые могут быть сформулированы без помощи как межличностного сравнения, так и измерения полез¬ ности. Такое самоограничение представляется странным, учиты¬ вая тот факт, что его главным результатом является «очистка» от научных или псевдонаучных оснований многих эгалитарных утверждений, эмоционально поддерживаемых большинством со¬ временных экономистов. Но значительной степени самоограни¬ чения на самом деле не требуется, поскольку был открыт способ, позволяющий экономической теории благосостояния обойти эти ограничения. Он называется «общественная оценка» <social va¬ luation и заключается в замене концепции общественного бла¬ госостояния, определенного как сумма индивидуальных удовле¬ творений, диктатом некоего агента, принимающего решение о том, какие относительные «веса» <weights> должны приписывать¬ ся (неизмеримым) желаниям членов общества.11 Должно быть ясно, что этот агент является не кем иным, как volonte generale <общее желание — фр*> XVIII в.; столь же ясной должна быть опасность того, что этот агент является лишь прикрытием для ин¬ тересов и идеалов исследователя. 9 По размышлении читатель поймет, что это нечто большее, чем может показаться на первый взгляд, а именно очень искусственное определение того, что подразумевается под выигрышем ♦общества*. 10 Первоначальное название: Wealth and Welfare (1912). 11 Это можно показать на примере парламентских дискуссий по вопросам налогообложения, рассмотренных Викселем. Согласно современной точке зре¬ ния, ни парламенты, ни кто-либо другой не могут сравнивать полезности, получаемые налогоплательщиками, и полезности, извлекаемые получателями социальных выплат или лицами, тем или иным образом выигрывающими от соответствующих государственных расходов. Но на самом деле это не имеет значения: парламентское большинство просто «приписывает* сравнительную (ординальную) ценность соответствующим выгодам и жертвам. Аналогично читатель без сомнения придаст свою ценность как сравнительным, так и абсо¬ лютным достоинствам <merits> двух процедур.
Глава 7. Анализ равновесия 1411 В этих обстоятельствах снова возникает вопрос об отличии современной экономической теории благосостояния от той, кото¬ рую создали английские «классики».12 Она отличается, во-пер- вых, более разработанной техникой. Во-вторых, отчасти в силу того, что эта улучшенная техника приносит лучшие результаты, но в основном потому, что предубеждения и пристрастия совре¬ менных радикалов отличаются от предубеждений и пристрастий прежних, она также отличается своим отношением к бизнесу и laissez-faire. Но, в-третьих, она отличается одним обстоятель¬ ством, которое говорит не в ее пользу. Классические утверждения о благосостоянии — включая утверждения Иеремии Бентама — обнаруживают удивительную осведомленность об ограничениях, которым становятся подвержены рассуждения о мгновенных мак¬ симумах благосостояния, как только мы принимаем в расчет бу¬ дущее. Не менее удивительно то, что такие рассуждения почти полностью отсутствуют в работах современных авторов по эко¬ номической теории благосостояния. Практически единственной их темой является управление средствами, представляемыми су¬ ществующим индустриальным аппаратом. Это не является пре¬ пятствием, пока утверждения о благосостоянии остаются упраж¬ нениями в чистой теории и искренне представляются таковыми. 12 Поскольку здесь не представляется возможным углубиться в методы и результаты современной теории благосостояния, читатели могут воспользоваться несколькими ссылками: Burk (Bergson) A. A Reformulation of Certain Aspects of Welfare Economics // Quarterly Journal of Economics. 1938. Febr.; Hotelling H. The General Welfare in Relation to Problems of Taxation and of Railway and Utility Rates // Econometrica. 1938. July; Kaldor N. Welfare Propositions in Economics and Interpersonal Comparisons of Utility // Economic Journal. 1939. Sept.; Hicks J. R. The Foundations of Welfare Economics // Ibid. Dec.; Scitovsky Т., de. A Note on Welfare Propositions in Economics // Review of Economic Studies. 1941. Nov.; Lange O. The Foundations of Welfare Economics // Econometrica. 1942. July-Oct.; TintnerG. A Note on Welfare Economics // Ibid. 1946. Jan. Особенно интересна статья профессора Хотеллинга, поскольку она содержит, возможно, самое знаменитое «практическое» утверждение современной теории благососто¬ яния: максимизация общественного благосостояния (в определенном смысле) требует, чтобы все товары и услуги производились и потреблялись в таких количествах, которые уравнивали бы предельные издержки и цены даже там, где в связи с присутствием убывающих издержек это влечет за собой убытки производящей отрасли — утверждение, представляющее большой теоретичес¬ кий интерес. Другим блестящим примером «современной теории благосостоя¬ ния в действии* является статья профессора Самуэльсона Welfare Economics and International Trade (American Economic Review. 1938. June), дополненная статьей Gains from International Trade (Canadian Journal of Economics and Political Science. 1939. May) и Foundations (1947. Ch. 8). [В первоначальной рукописи последней в этом параграфе была ссылка на статью Тинтнера в Econometrica (1946. Jan.). Ссылка на Foundations (1947) Самуэльсона была добавлена позднее карандашом.]
1412 Часть TV. С 1870 по 1914 г. Но это является фатальным возражением, если теоретик благо¬ состояния, повторяя давнишнюю методологическую ошибку, пе¬ реходит к «предписаниям». Главное возражение против наиболее популярного предписания экономической теории благосостояния — о равенстве доходов — состоит не в том, что это предписание лишено строго доказуемых оснований; главное возражение состо¬ ит в том, что, даже будучи разумным, оно совершенно неинте¬ ресно по сравнению с вопросом о его влиянии на эволюцию куль¬ туры и экономики.
Глава 8 ДЕНЬГИ, КРЕДИТ И ЦИКЛЫ 1. Практические проблемы a) Золотой стандарт b) Биметаллизм c) Международное валютное сотрудничество d) Стабилизация и управление денежным обраще¬ нием 2. Аналитическая работа a) Вальрас b) Маршалл c) Виксель d) Австрийская школа 3. Фундаментальные вопросы а) Природа и функции денег [Ь) «Государственная» теория денег Кнаппа] 4. Ценность денег: индексный подход [a) Ранние исследования] [b) Роль экономистов-теоретиков] [c) Хаберлер, Дивизиа и Кейнс] 5. Ценность денег: уравнение обмена и «количественный подход» [a) Определение понятий] [b) Разделение между уравнением обмена и количе¬ ственной теорией] [c) Паритет покупательной способности и механизм международных платежей] 6. Ценность денег: подходы со стороны денежных остат¬ ков и со стороны дохода a) Подход со стороны денежных остатков b) Подход со стороны дохода 7. Банковский кредит и «создание» депозитов 8. Кризисы и циклы: «денежные» теории 9. «Неденежный» анализ циклов a) Теория Жюгляра b) Общая основа и соперничающие «теории» c) Другие подходы
1414 Часть IV. С 1870 по 1914 г. 1. Практические проблемы Как и в других случаях, большая часть литературы данного пе¬ риода по проблемам денег и связанным с ними вопросам выросла из дискуссий по текущим практическим проблемам. В ней, как и всегда в литературе о деньгах, было значительное количество совершенно бесполезных публикаций и еще больше публикаций, которые хоть и были вполне достойными в своей области, совер¬ шенно неинтересны с позиций истории анализа. Тем не менее не¬ обходимо, вспомнив сказанное выше (см. главу 2, § 3), описать те практические проблемы, которые вызвали к жизни важные дискуссии. а) Золотой стандарт. Отражение в литературе преобладавшей в денежной политике данного периода тенденции к принятию или поддерживанию золотого стандарта заслуживает более тща¬ тельного анализа, чем мы можем предложить. Во всех странах среди тех, кто обсуждал проблемы национальной денежной по¬ литики в практическом аспекте, было очень много безусловных сторонников золотого стандарта. Некоторые из них, как и в лю¬ бой практической полемике, были ограниченными фанатиками без всяких признаков интеллекта, но на более высоком уровне в их число входили вполне уважаемые авторы. В качестве приме¬ ра я упомяну Бамбергера, Гиффена, де Парьё, хотя можно пред¬ ложить и дюжину других подобных трио.1 1 Людвиг Бамбергер (1823-1899) был типичным доктринером-либералом немецкого типа — революционером в 1848 г., а впоследствии стойким врагом социализма, протекционизма и даже социального страхования. Будучи членом рейхстага, он зарекомендовал себя как знаток денежной политики. Его глав¬ ной целью было ввести в Германии золотой стандарт и удержать его. Он был яростным антибиметаллистом (см. § lb) и, опровергая аргументацию биметал¬ лизма, указывал на стоящие за ней интересы производителей серебра. Прежде чем мы осудим его взгляды за их теоретическую неадекватность, следует при¬ нять в расчет характер той задачи, которую он мужественно старался выпол¬ нить, и определенные исторические условия, в которых она стала перед ним. Наиболее важные его речи и статьи (Ausgewflhlte Reden und AufsBtze Uber Geld- und Bankwesen) вышли под редакцией К. Хельфериха (1900). Сэр Роберт Гиффен (1837-1910), пишущий на экономические темы жур¬ налист и государственный служащий, относится к той категории достойных или даже выдающихся экономистов, которым в этой книге невозможно отдать должное. Его книги Progress of the Working Classes in the Last Half Century (1884) и Growth of Capital (1889) являются вехами в истории экономической статистики. Здесь мы должны отметить его доблестную защиту золотого стан¬ дарта (Case against Bimetallism. 1892; Evidence before the Royal Commission on Gold and Silver. 1886-1888) и его прямо-таки свирепую ненависть к фиктив¬ ным (<fancy>, т. е. не золотым) денежным стандартам. Ф.Е.де Парьё (1815-1893) — наиболее выдающийся из троих. Видный об¬ щественный деятель — наполовину политик, наполовину чиновник, — он спе-
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1415 Принимая во внимание поверхностную и пренебрежитель¬ ную оценку, которую некоторые из нас обычно дают теориям денег того времени, следует отметить, во-первых, что мнения и рекомендации безусловных сторонников золотого стандарта на¬ ходились под непрерывным огнем критики, — следовательно, ни¬ что не может быть дальше от правды, чем убеждение, будто эко¬ номисты данного периода все как один преклонялись перед зо¬ лотым тельцом, — и, во-вторых, что эти мнения получали лишь ограниченную поддержку со стороны тех лидеров экономической теории, которые фактически работали в данной области. Как мы увидим, ни Джевонса, ни Вальраса, ни Маршалла, ни Виксе¬ ля, ни Визера, ни Фишера нельзя без соответствующих оговорок назвать сторонниками золотого монометаллизма в теории или на практике. Кроме того, впоследствии депрессии 1880-х и 1890-х гг. подняли вопрос об «ответственности» золотого стандарта за па¬ дение или циклические колебания цен. Наконец, возникновение золотовалютного стандарта подняло вопрос о достоинствах фак¬ тического обращения золота, на который, как мы знаем, уже Рикардо давал отрицательный ответ.2 Ь) Биметаллизм. Это явление служило наиболее изобильным источником «практической» полемики на протяжении данного периода. Многие аргументы популярной и политической литера¬ туры сторонников серебра — «воздайте справедливость серебря¬ ному доллару наших отцов; не распинайте человечество на золотом кресте» — существенно ниже уровнем, чем доводы сторонников золота. В частности, эта литература наполнена полупатологиче- скими измышлениями, поскольку в то время биметаллизм был основной мишенью маниакальных приверженцев золотого стан¬ циализировался на вопросах налогообложения (подоходный налог и связанные с ним вопросы) и денежной политики. Начиная с 1857 г., увидев неотврати¬ мость соответствующих тенденций, он стал защитником золотого стандарта — уделяя при этом должное внимание проблемам французского серебра — и меж¬ дународного валютного сотрудничества (см. ниже, § 1с). Его исследования в области денег заключены в различных докладах. Его исследования государ¬ ственных финансов уже упоминались. [Й. А. Ш. намеревался сделать это, но не осуществил свое намерение в незавершенном § 6 главы 6.] 2 Золотовалютный стандарт <gold-exchange standard> был в сущности идеей практиков. Научный анализ едва ли имел отношение к этому «откры¬ тию*. Однако существует несколько критических интерпретаций золотовалют¬ ного стандарта, принадлежащих экономистам-исследователям, среди которых достаточно упомянуть JI. фон Мизеса (The Foreign-Exchange Policy of the Austro- Hungarian Bank // Economic Journal. 1909. June); Дж. М. Кейнса (Indian Cur¬ rency and Finance. 1913); Фрица Махлупа (Die Goldkernwahrung. 1925); C. A. Ko- нанта (The Gold-Exchange Standard // Economic Journal. 1909. June) и серию важных статей и докладов Е. В. Кеммерера (см., например: Kemmerer E.W. Political Science Quarterly. 1904. Dec. XIX; 1906. Dec. XXI).
1416 Часть IV. С 1870 по 1914 г. дарта. Тем не менее факт — который затушевывают эти полупа- тологические измышления и победа сторонников золота — состо¬ ит в том, что на своем наиболее высоком уровне аргументация биметаллизма в действительности выигрывала в полемике даже независимо от поддержки, которую оказывали биметаллизму не¬ которые видные ученые.3 c) Международное валютное сотрудничество. Различные меж¬ дународные валютные союзы и соглашения, такие как Латинский союз, Скандинавский союз, Германский союз (предшественник империи), естественным образом подталкивали к более всеобъем¬ лющим схемам. По инициативе Франции в Париже в 1867 г. была проведена международная валютная конференция, которая смог¬ ла при лидерстве де Парьё удивительным образом избежать кон¬ такта с осиным гнездом — дискуссией о биметаллизме. На ней рассматривался вопрос о единой мировой системе чеканки зо¬ лотых монет и были приняты наиболее смелые из когда-либо ранее принимавшихся положения о всемирном валютном союзе. Но на последующих международных конференциях 1878, 1881 и 1892 гг. давление Соединенных Штатов склонило дискуссию и принятые решения в сторону биметаллизма и тем самым уби¬ ло первоначальную идею.4 Тем не менее на конференции 1892 г. немецкий экономист Юлиус Вольф предложил новую идею: хра¬ нить международный золотой запас в нейтральной стране и выпускать международные банкноты под обеспечение этого запа¬ са — идею, которая, хотя и в совершенно иной форме, была впо¬ следствии частично реализована Международным фондом в рам¬ ках Бреттон-Вудской системы. d) Стабилизация и управление денежным обращением. Главное привлекательное свойство аргументации биметаллизма, по крайней мере для людей, непосредственно не заинтересован¬ ных в производстве серебра, конечно же заключалось в предла¬ 3 Невозможно отобразить здесь весь этот поток публикаций. Вместо этого я упомяну две работы, имеющие несомненное научное значение и способные послужить введением и к популярной литературе: Nicholson J. S. Treatise on Money and Essays on Monetary Problems. 1888; Walker F. A. International Bimetallism. 1896. Существовала «Лига биметаллизма* <Bimetallic I>ague>, многие публикации которой я рекомендую читателям, желающим углубиться в этот предмет. Дополнительный материал следует также искать в докладах и других произведениях С. Даны Хортона, ведущего (после Уокера) американ¬ ского защитника международного биметаллизма. Выдающийся пример иссле¬ дования биметаллизма с позиций чистого анализа см. у Вальраса (Elements. Le<?ons 31, 32). 4 Об этих конференциях, доклады которых содержат множество аналити¬ ческих достижений, см.: Russel Н.В. International Monetary Conferences. 1898.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1417 гаемой ею перспективе роста цен. Официально биметаллисты предпочитали говорить о стабилизации уровня цен. Но были раз¬ работаны и другие схемы стабилизации, не связанные с серебром, например такие, в которых предполагалось полностью отделить денежное обращение от золота и использовать бумажные день¬ ги. И хотя в течение трех десятилетий падения цен люди дума¬ ли о стабилизации прежде всего общего уровня цен (как всегда, имело место преднамеренное или непреднамеренное смешивание этой задачи с задачей сохранения отдельных цен, особенно цен сельскохозяйственных продуктов), более широкие цели, конеч¬ но, тоже ставились. Даже простая стабилизация цен подразуме¬ вает — в качестве своего главного чисто экономического моти¬ ва— заинтересованность в стабилизации экономической ситуа¬ ции в стране. Но стабилизация занятости часто упоминалась и в явном виде. Кроме того, особенно в связи с дискуссиями о золо¬ товалютном стандарте, было много разговоров о стабилизации процентных ставок.5 Все это уже подразумевало денежную политику того или иного вида. Например, биметаллизм требует такой денежной по¬ литики, при которой необходимо регулировать цену серебра — 5 Элемент «комедии ошибок*, присутствующий почти в любой дискус¬ сии об экономической политике, может быть наглядно продемонстрирован од¬ ним конкретным примером, относящимся к данному кругу проблем. Когда в 1890-х гг. Австрия приняла золотовалютный стандарт, политики и пресса убеждали общество в том, что одним из преимуществ такого устройства долж¬ но быть обеспечение более низких процентных ставок, чем в случае «полного* золотого стандарта. Истину и заблуждение, содержащиеся в этом доводе, легко различить. Центральный банк, который призван удерживать валютный курс в рамках золотых точек, должен в долгосрочном периоде делать то же, что делает центральный банк при «полном» золотом стандарте, и воздерживаться от всего, чего такой банк не должен делать. Поэтому процентные ставки на денежном рынке, работающем при золотовалютном стандарте, в нормальных условиях не могут быть ниже, чем они были бы на денежном рынке, работа¬ ющем при «полном* золотом стандарте. Но, во-первых, общее количество зо¬ лота, необходимое для «запуска» системы золотовалютного стандарта, меньше, чем общее количество золота, необходимое для «запуска* системы с реальным обращением золота. Поэтому в первом случае нет необходимости удерживать денежные процентные ставки в начальный период на столь высоком уровне столь долгое время, как это было бы необходимо во втором случае. Во-вторых, если центральный банк контролирует весь золотой денежный запас страны, то в первом случае легче избежать необходимости изменения учетной ставки в периоды трудностей, чем во втором. Однако политики и пресса заявляли, что процентные ставки должны быть ниже при золотовалютном стандарте, чем при «полном* золотом стандарте. И в своем усердном стремлении опровергнуть это ошибочное утверждение профессиональные экономисты, как правило, от¬ вергали и два других, истинных — так что, как это часто случается в нашей области науки, обе стороны спора были фактически правы и не правы одновре¬ менно.
1418 Часть IV. С 1870 по 1914 г. т. е. закреплять ее покупкой серебра, чтобы избежать вытесне¬ ния золота из обращения серебром, — в этом случае денежная система уже не работает автоматически. Все схемы, которые шли дальше этого, подразумевали, конечно же, еще более активную политику. В качестве примера я упомяну идею, получившую не¬ которую поддержку: она касается неконвертируемой бумажной валюты, курс которой должен регулироваться государственным ведомством. Ведомство должно покупать на эту валюту государ¬ ственные облигации (чтобы увеличить ликвидность) при падении уровня цен и продавать государственные облигации (чтобы умень¬ шить ликвидность) при росте уровня цен. Эту идею можно рас¬ сматривать как одну из многих, предвосхищающих операции на открытом рынке Федеральной резервной системы. Но идея опе¬ раций на открытом рынке была известна и в других формах. Управление денежной системой не сводилось к регулированию обращения национальной валюты. Оно распространялось и на валютные курсы, и (что еще важнее) на банковский кредит.6 И это управление не оставалось на уровне «планов». К нему все активнее прибегали на практике крупные центральные банки.7 Неправда, что денежное регулирование этого и других видов не имело других целей, кроме сохранения национального золотого запаса. Оно применялось в «терапевтических» целях, которые отличались от предлагаемых современными экономистами, и стремление к полной занятости не было среди них основным. Но чрезмерное подчеркивание значения, которое придавалось тогда игре под названием «золотой стандарт» ради самой игры, вводит в заблуждение не меньше, чем трактовка денежных систем, су¬ ществовавших до 1914 г., как «автоматических».8 Без четкого по¬ нимания этого невозможно оценить достижения доктрин той эпо¬ хи ни самих по себе, ни сравнительно с исследованиями нашего времени. 6 Мы уже обсуждали проблему соотношения кредитного контроля и де¬ нежного контроля ccontrol of money>, которое было актуально и в более близ¬ кие к нам исторические периоды. 7 В частности, о том, как это происходило в Англии, см.: King W.T.C. History of the London Discount Market. 1936. 8 Они выглядели более автоматическими, чем являлись на самом деле, потому что функционировали вполне «гладко». Кроме того, хотя Банк Англии, как представляется по статистическим данным, реагировал в своей политике учетных ставок главным образом на приток и отток золота, не следует забы¬ вать, что в условиях, преобладавших примерно до 1900 г., реагирование на приток и отток золота предполагало в девяти случаях из десяти то же самое поведение, которое характерно при реагировании на отечественную экономи¬ ческую ситуацию. Когда условия изменялись, центральные банки все активнее прибегали к «золотым инструментам* <gold devices>, т. е. все чаще отказыва¬ лись от участия в игре ортодоксального золотого стандарта.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1419 В оставшейся части параграфа мы должны ограничиться упо¬ минанием нескольких достижений ведущих ученых-экономистов в области «денежных реформ». Джевонс сделал набросок того, что представлялось ему «Идеально совершенной денежной сис¬ темой»,9 в которой золото, оставаясь средством обмена и обще¬ принятым измерителем ценности <denominator of values>, пере¬ ставало быть стандартом для отсроченных платежей, «долговых сумм, хоть и выраженных в золоте, но изменяющихся обратно пропорционально изменению ценности золота, выраженной через другие товары». Это возрождало «план табличного стандарта» <tabular-standard plan> Jloy (см. выше, часть III, глава 7, § 3). Кроме того, это является ключевым моментом предложений Мар¬ шалла.10 В последних, однако, содержалась новая идея. При¬ нимая «слитковый стандарт» <ingot plan> Рикардо, Маршалл утверждал, что использоваться должны слитки золота и сереб¬ ра, при этом серебряные слитки определенного веса должны быть приравнены к золотым слиткам определенного веса, так чтобы денежная единица обеспечивалась определенным количеством как золота, так и серебра в фиксированном соотношении (сим¬ металлизм). Предложение Ирвинга Фишера,11 «компенсирован¬ ный доллар», сочетало в себе принятие золотовалютного стандар¬ та с мерами по изменению золотого содержания денежной еди¬ ницы в соответствии с изменениями официального индекса цен таким образом, чтобы доллар представлял собой не постоянное 9 Статья с таким названием (An Ideally Perfect System of Currency) была написана около 1875 г., но впервые увидела свет в посмертно вышедшем важ¬ ном сборнике его работ Investigations in Currency and Finance под ред. миссис Джевонс и профессора Фоксуэлла в 1884 г. Обратите внимание на предисловие Фоксуэлла. 10 Ради экономии места я не стану упоминать другие особенности схемы Джевонса, которые сводятся к выпуску международных банкнот и созданию клиринговой системы, основанной на золоте. Усилия Маршалла в роли, как он сам выразился, «самодеятельного врачевателя денежного обращения» <amateur currency-mediciner> увидели свет в докладе, прочитанном им на конференции по заработной плате в промышленности в 1885 г. и многозначительно озаглав¬ ленной: How far do remediable causes influence prejudicially (a) the continuity of employment, (b) the rates of wages? <*Каково негативное влияние устранимых факторов на а) непрерывность занятости и Ь) на ставки заработной платы?*> (см. написанную Кейнсом биографию Маршалла: Essays in Biography. P. 204); в его докладах перед Королевской комиссией по депрессии в торговле и про¬ мышленности (1886), Комиссией по золоту и серебру (1887-1888) и Комитетом по денежному обращению в Индии (1889), опубликованных в Official Papers (1926); и в статье Remedies for Fluctuations of General Prices (Contemporary Review. 1887. March). См. также: Edgeworth F. Y. Thoughts on Monetary Reform // Economic Journal. 1895. Sept. 11 Cm.: Fisher Irving, assisted by Harry G. Brown. The Purchasing Power of Money. 1-е изд. 1911 «Puuiep И. Покупательная способность денег>.
1420 Часть JV. С 1870 по 1914 г. количество золота, а постоянное количество покупательной спо¬ собности. Наконец, Вальрас выдвинул план, который был связан с реальной практикой во Франции столь же искусным, сколь и простым образом. Согласно ему, золото должно было остаться стандартным денежным металлом и монеты из него должны были чеканиться для частного использования без ограничений. Сереб¬ ро должно было стать материалом для «символических» монет <billon>, которые, однако, являлись бы не только разменными монетами cbillon divisionnaire>, но и определенным видом пла¬ тежных средств, используемых для контролирования уровня цен <billon r^ulateur>: государство должно было увеличивать их количество в обращении при падении цен и сокращать выпуск этих монет при росте цен. Современное звучание этого положе¬ ния подчеркивать излишне. Вальрас добавил и другое соображе¬ ние, делающее его одним из предшественников «100-процентных схем» нашего времени. Он признавал, хотя только в случае банк¬ нот, тот факт, что банки создают средства платежа или, как он выражался, банки могут давать предпринимателям деньги взай¬ мы, не занимая их в том же количестве у капиталистов-сберега- телей. Но он неодобрительно относился к этому и предлагал, что¬ бы излишек серебра использовался для чеканки дополнительных серебряных монет на сумму находящихся в обращении банкнот (минус сумма наличных платежных средств в распоряжении эми¬ тирующих банкноты банков) для сдерживания объема банкнот последних.12 Нас не интересуют здесь достоинства или недостатки этих планов. Они были упомянуты по двум причинам: во-первых, по¬ тому, что они демонстрируют степень необоснованности убежде¬ ния в том, что ведущие экономисты до наших дней не обраща¬ лись к проблемам денежной реформы; во-вторых, потому что все эти планы основывались на аналитических исследованиях, фун¬ даментальное значение которых следует признавать совершенно независимо от того, нравятся ли нам сами планы. 2. Аналитическая работа История чисто аналитических исследований данного перио¬ да, которой мы отныне уделим почти все наше внимание, демон¬ стрирует успешное продвижение вперед.1 Несмотря на то что, как 12 Etudes d^conomie politique appliqu^e. I, V. 1 Достаточно будет четырех ссылок: работа профессора Марджета (Theory of Prices. 1938-1942), хотя и не писалась с исторической точки зрения, до сих
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1421 мы только что видели, большинство ведущих экономистов актив¬ но участвовали в дискуссиях о практических проблемах своей эпохи, их исследования в меньшей степени зависели от этих дис¬ куссий, чем исследования их предшественников: в большей степе¬ ни, чем ранее, анализ продвигался вперед своими собственными силами, и чисто научная филиация идей (изменение доктрин, которое не является простой реакцией на изменение обстоятельств и политических настроений) проявлялась отчетливее, чем в пред¬ шествующий период. В теории денег в большей степени, чем в других отраслях экономической науки, новые ценные методы и результаты «вырастали» из уже накопленного запаса знаний: если в «общей теории» можно при желании говорить о револю¬ ции, здесь наблюдалась лишь энергичная эволюция. Не произо¬ шло никакого разрыва с исследованиями Дж. С. Милля, которые он облек в несовершенную систематическую форму. И все же значительная часть территории, занимаемой сегодня теорией де¬ нег, фактически была завоевана именно в этот период. Общая картина, которую я намерен представить, многое теряет из-за невозможности, за исключением редких случаев, уделить внима¬ ние фактологическим исследованиям того периода, которые по меньшей мере столь же важны для нашего времени, сколь и «теории». Но все, что можно сделать в таком кратком обзоре, — это упомянуть основные типы и дать один-два примера каждого. Во-первых, было несколько действительно превосходных официальных докладов: кроме англий¬ ских, которые, как обычно, занимают первое место, я снова упомяну доклады на международных валютных конференциях и доклады Нацио¬ нальной комиссии по денежному обращению <National Monetary Com¬ mission Соединенных Штатов (1911-1912). Во-вторых, были написаны работы по истории денежного обращения и банковского дела — такие как History of Currency. 1252-1894 (1895) У. А. Шоу или классическая A History of American Currency (1874) У. Г. Самнера. В-третьих, в дан¬ ный период было собрано немало материалов, представляющих ценность до сих пор, — выдающимся примером этого рода является работа Адоль¬ фа Сутбера (1814-1892) Materialen zur Erauterung und Beurteilung der wirt- schaftlichen EdelmetallverMltnisse (1885; пер. 2-го изд. на англ. яз. — 1887; седьмая часть этой работы содержит знаменитую «таблицу цен»). пор является лучшим путеводителем по истории теории денег данного периода; History of Monetary and Credit Theory. 1905-1933 (пер. на англ. яз. — 1940) профессора Риста также должна быть еще раз упомянута; German Monetary Theory. 1905-1933 профессора Ховарда Эллиса (1934; вместе с авторитетными авторами, цитируемыми и упоминаемыми в ее библиографии) представляет собой исчерпывающее описание исследований в данной области; Geschichte der Kredittheorien (1937) В. Ф. Вагнера успешно дополняет работу профессора Риста.
1422 Часть IV. С 1870 по 1914 г. В качестве примера работ четвертого типа приведу статистические ис¬ следования центральных банков (особенно Банка Англии) сэром P. X. Ин- глисом Палгрейвом (большая часть этих исследований собрана и обобще¬ на в его книге Bank Rate and the Money Market (1903), которая являет¬ ся шедевром искусства «заставлять цифры говорить»): очень сложно сформулировать конкретные результаты, но внимательно читающий эту книгу «страницу за страницей» вскоре обнаруживает, что ему понятен ее смысл. В-пятых, следует отметить проникновение в данную область исследований современных статистических методов — самым ранним известным мне примером является работа Дж. П. Нортона (Norton J. Р. Statistical Studies in the New York Money Market. 1902). Почему же тогда об исследованиях данного периода иногда отзываются столь пренебрежительно и почему многие из нас на¬ стаивают на совершенно нереалистичном разделении между эти¬ ми исследованиями и работами нашего времени? Один из отве¬ тов таков: именно потому, что эволюционный характер возник¬ новения этих новых методов и результатов сделал их похожими на новые формулировки старых положений. Но есть и другой ответ, весьма интересный для любого, кто изучает механизмы научного «прогресса». Представителям данного периода не уда¬ лось развить и систематизировать свои завоевания в форме, при¬ емлемой для всех экономистов, так чтобы все допущения и при¬ ложения были хорошо разработаны и представлены в наглядной форме. Вследствие этого данные завоевания не проникли в основ¬ ной поток литературы, особенно в учебники, так что уничижи¬ тельная критика хотя и вызывает справедливое негодование у таких ученых, как профессор Марджет, в то же время может подкрепляться цитатами из основного потока литературы — даже из таких известных, удачных и достойных (в своем роде) книг, как Das Geld (1903) Карла Хельфериха или Principles of Money (1903) Дж. JI. Лафлина, или популярной книги Money and Ban¬ king (1-е изд. — 1895; 5-е изд. — 1914) Хораса Уайта, или Money (1904) Дэвида Кинли, или La Monnaie (1907) Альфреда де Фовил- ля. Даже книга Sozialokonomische Theorie des Geldes (1909) Адольфа Вагнера, которая претендует на то, чтобы подняться выше и содержит несколько оригинальных идей, ненамного луч¬ ше остальных, а работа Карла Книса Geld und Credit <«Деньги и кредит»> (1873-1879), какой бы важной она ни была в других отношениях, привнесла очень мало нового в изучение тем, обо¬ значенных в ее заглавии. Однако если быть честными, то мы должны упомянуть по край¬ ней мере некоторые из книг, по той или иной причине выделявшихся из общей массы: работу Джевонса Money and the Mechanism of Exchange
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1423 (1875), выдержавшую множество изданий, — очаровательную книгу, в которой довольно банальные элементы иногда украшены искрами ори¬ гинальности; трактат Treatise on Money and Essays on Monetary Problems (1888) Дж. Шилда Николсона, который так и не был оценен по заслу¬ гам; знаменитый учебник Money (1878) Ф. А. Уокера — возможно, наи¬ лучшее средство ознакомиться с основной доктриной той эпохи в ее лучших проявлениях; ценность La Moneta (1883) Туллио Мартелло лишь немного снижается некоторыми причудливыми ультралиберальными идеями по поводу свободной чеканки монет; La Moneta... (1882-1883) А. Месседальи — одно из лучших достижений в научной литературе о деньгах, предшествующих достижениям Вальраса—Маршалла—Виксе¬ ля—Фишера. Кроме того, заслуживают упоминания части, тома или главы о деньгах в трактатах общего характера — таких как труды Пир¬ сона, Дивизиа или Кольсона.2 Но мы должны ограничиться третьей книгой работы Г. Касселя Theoretische Sozial6konomie (1918; 4-е изд., перераб. — 1927; пер. на англ. яз. — 1923, новое изд. — 1932). Эту работу мы выбрали потому, что она представляет с не допускающей сомнений ясностью точку зрения, согласно которой фундаментальная логика экономического процесса совершенно не зависит от феномена денег, теория которого по самой своей природе заключается лишь в тео¬ рии уровня цен. В этой теории относительные цены (меновые соотно¬ шения) превращаются в абсолютные денежные цены в соответствии с количественной теорией — и потому указанная теория реально, а не только по видимости, находится за рамками общей экономической тео¬ рии. В этом отношении Кассель совершенно упустил из виду значение идей Вальраса, которым он обычно следовал в других отношениях. Но если рассматривать его трактовку как выдающийся пример совершен¬ но устаревшего взгляда на предмет, мы должны добавить, что он пред¬ ставляет эту точку зрения чрезвычайно эффективно и что в силу этого его трактовка сохраняет свое значение, причем не только историческое. Мы можем использовать теорию Касселя всякий раз, когда хотим ре¬ ально оценить свои собственные достижения. Краткое описание характера и судьбы основных аналитиче¬ ских достижений данного периода объяснит это парадоксальное положение дел. а) Вальрас. Во-первых, самое значительное из этих дости¬ жений принадлежит Вальрасу.3 В том же смысле, в котором о 2 О Пирсоне, Дивизиа и Кольсоне см. выше, глава б. 3 Лишь в 4-м издании Elements d^conomie politique pure (1900) мы нахо¬ дим чистую теорию денег Вальраса полностью разработанной. Его медленное продвижение к этому наиболее важному достижению денежной теории заняло период с 1876 по 1899 г. Начало этого продвижения и отдельные его стадии отражены в первых трех изданиях и в нескольких статьях по прикладной проблематике, которые в конце концов вошли в Etudes d’6conomie politique appliquee (см. выше, глава 7, § 7е).
1424 Часть IV. С 1870 по 1914 г. нем можно говорить как о создателе экономической статики, со¬ временной теории экономического равновесия, правомерно гово¬ рить о нем и как о создателе современной теории денег. Факти¬ чески его теория денег и кредита является всего лишь частью его теории общего экономического равновесия. Тем самым он по су¬ ти удовлетворил стремление <desideratum>, которое столь силь¬ но подчеркивалось в последние двадцать лет, а именно стремле¬ ние к тому, чтобы анализ денег был «встроен» в систему общей теории вместо того, чтобы разрабатываться независимо и затем «прилагаться» к ней. И если рассматривать статику денежной системы, то все разработанные положения о деньгах и связан¬ ных с ними процессах либо содержатся в его системе, либо мо¬ гут быть выведены из нее при принятии дополнительных допу¬ щений. Таким образом, как было показано Ланге,4 кейнсианский анализ в «Общей теории» (но не в «Трактате о деньгах» 1930 г.) является лишь частным случаем общей теории Вальраса. Но, как мы видели, Вальрас пришел к своей теории лишь в 1920-х гг. Его влияние на дискуссию рассматриваемого периода шло через Викселя и Панталеони. Но даже эти двое не вполне оценили зна¬ чение его исследований денег. Его непосредственный последова¬ тель, Парето, совершенно не замечал этого значения и скорее от¬ катился назад, чем продвинулся в данной области. И все же у Вальраса было двое превосходных последователей, но они оста¬ лись практически неизвестными: Опти и Шлезингер.5 Если речь идет о рассматриваемом периоде, то вальрасиан¬ ская теория денег для подавляющего большинства экономистов просто не существовала. Однако, пользуясь возможностью, я упо¬ мяну оригинальные исследования Дель Векьо, частично основы- ванные на вальрасианских принципах, которые были начаты в последние годы данного периода.6 Наверное, удобно упомянуть здесь другой блок оригиналь¬ ных исследований денег, связанный с вальрасианским: их ав¬ тор — Ирвинг Фишер. Большая часть этих исследований стала 4 См.: Lange О. The Rate of Interest and the Optimum Propensity to Con¬ sume // Economica. 1938. Febr. 5 Aupetit A. Essai sur la theorie generate de la monnaie. 1901; Schlesin- ger Karl. Theorie der Geld- und Kreditwirtschaft. 1914. Эти две книги, особенно последняя, служат поразительными примерами того, что в нашей области на¬ уки первоклассные исследования не являются ни необходимым, ни достаточ¬ ным условием успеха. 6 Густаво Дель Векьо (Gustavo Del Vecchio), профессор Болонского уни¬ верситета, начал публикацию своей важной серии статей в 1909 г. Они были собраны в его Grundlinien der Geld theorie (1930) и более полно в Ricerche sopra la teoria generate della moneta (1932).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1425 достоянием общественности слишком поздно, чтобы оказать ка¬ кое-либо влияние на течение мысли данного периода. И когда эти исследования увидели свет, внимание профессионалов было слиш¬ ком сконцентрировано на книге The Purchasing Power of Money (1911), успех которой затмил собой тот факт, что она представ¬ ляла лишь один аспект — и не самый важный — теории денег Фишера, как эту теорию понимают сейчас. С момента выхода этой книги Фишера стали классифицировать как сторонника опре¬ деленной жесткой формы количественной теории (см. ниже, § 5) и пренебрегать всеми остальными его достижениями в области «денежного» анализа экономического процесса в целом — денеж¬ ного анализа в том смысле, в котором таковым является «Общая теория» Кейнса. Это произошло потому, что он не называл эти достижения денежным анализом или анализом доходов, а выби¬ рал другие названия, такие как «Теория процента» или «Подъе¬ мы и спады». В результате его читатели не получали полного представления о его достижениях в области анализа денег и, в частности, не видели их вальрасианских черт.7 Ь) Маршалл. Вторыми по значимости за последние три де¬ сятилетия XIX в. были достижения Маршалла.8 Как и Вальрас, хотя и в менее явном виде, он рассматривал проблему денег как часть анализа общего экономического процесса и как один из 7 Для исследователя, который попытается осмыслить его наследие про¬ фессора Фишера, важны практически все его многочисленные книги и статьи. Я упомяну здесь лишь самые важные из этих книг, не упомянутые выше (в главе 5 § 7b): Appreciation and Interest // Publications of the American Economic Association. 1896. Aug.; The Purchasing Power of Money (совместно с X. Дж. Брауном; 1911; перераб. изд. — 1913); The Money Illusion. 1928; Booms and Depressions. 1932. Но книга Rate of Interest (1907), развившаяся в Theory of Interest (1930), которая уже упоминалась, в действительности является наи¬ более важной для денежной теории в современном смысле. Исследования Фи¬ шера в области теории индексов будут упомянуты позднее. 8 Окончательному представлению Маршаллом своих достижений, к кото¬ рому мы сейчас перейдем, предшествовал ряд сообщений, направлявшихся главным образом в официальные комиссии. Эти сообщения были опубликова¬ ны в его Official Papers; к ним можно добавить ряд отрывков из Memorials. Но ♦ Принципы*• также содержат важные элементы внушительного целого. Чита¬ тель найдет обзор наиболее важных моментов в биографической статье Кейнса (Essays in Biography. P. 195-206), но следует снова предостеречь: она была написана преданным (тогда) учеником. В некоторых вопросах отстаиваемые этим учеником оригинальность и приоритет учителя определенно можно под¬ вергнуть сомнению. Что касается остального, то заявление Кейнса, согласно которому Маршалл полностью разработал свою теорию денег в 1870-е гг., сле¬ дует принимать безоговорочно — что не умаляет заслуг Вальраса и Викселя. Интересно отметить другое: анализ денег Маршалла, как и его общий эконо¬ мический анализ, явно имел отправной точкой анализ Дж. С. Милля, и его теории следует воспринимать как развитие учения последнего.
1426 Часть IV. С 1870 по 1914 г. путей, ведущих к теории занятости. В более ясной форме, чем Вальрас, хотя менее энергично, чем Виксель, он отмечал важ¬ ность разделения между «реальной» и «денежной» ставками про¬ цента и обращения к особенностям механизма, посредством ко¬ торого изменения количества денег влияют на экономическую систему. У Маршалла было также много намеков, требовавших дальнейшего развития, хотя лишь немногие из них будут упомя¬ нуты в этой главе. Он имел в своем распоряжении все элементы, необходимые для решительного шага вперед, но не сделал этого шага. В отличие от Вальраса он действительно был лидером в своей профессии. С 1885 г. все мировое сообщество экономистов готово было внимать его обращению. Но лишь намеки на его взгляды по проблемам денег доносились до этого сообщества, по¬ ка не была опубликована книга Money, Credit and Commerce (1932). Однако автор к тому времени был уже в чрезвычайно преклон¬ ном возрасте и ничто в этой книге уже не выглядело новым. Прав¬ да кембриджские ученики и другие последователи слушали сво¬ его учителя. Ради исторической справедливости следует под¬ черкнуть, что авторы современных английских теорий денег — Хоутри, Лэвингтон, Кейнс, Пигу и Робертсон — развивали уче¬ ние Маршалла — хотя и в своих собственных направлениях. Нет необходимости комментировать работы, которые изучает каж¬ дый студент. Единственное, что необходимо отметить здесь, — это связь с Маршаллом. Профессора Р. Дж. Хоутри, возможно, не следует на¬ зывать учеником в том же смысле, в каком этот термин приложим к остальным. Но большинство утверждений, характеризующих его уче¬ ние, — как известно читателю, в основном сосредоточенное на пробле¬ мах экономических циклов, — восходят к Маршаллу (и некоторые — к Викселю). Наверное, лучше всего выразить это, сказав, что анализ Хо¬ утри является оригинальным развитием маршаллианского анализа в определенном направлении. Из его многочисленных работ здесь будет достаточно упомянуть Good and Bad Trade (1913), Currency and Credit (1-е изд. 1919), The Art of Central Banking (1932), Capital and Employ¬ ment (1937). Работы Фредерика Лэвингтона известны не так хорошо, как они того заслуживают: The English Capital Market. 1921; и The Trade Cycle... 1922. Они, безусловно, маршаллианские. Таковой явля¬ ется и статья профессора Пигу The Value of Money (Quarterly Journal of Economics. 1917. Nov.) — его основной вклад в теорию денег. Другие вклады следует искать в работе Industrial Fluctuations (1927). Из всего остального я упомяну только его анализ экономического процесса с по¬ зиций теории денег в Employment and Equilibrium (1941). Теоретическая структура первой книги лорда Кейнса Indian Currency and Finance (1913) также была маршаллианской, а в своем Tract on Monetary Reform (1923) он написал, что его «изложение [теории денег] следует общим принци¬
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1427 пам, выработанным профессором Пигу и доктором Маршаллом» (р. 85п), хотя в критически важные моменты он высказывает собственные заме¬ чания. Его наиболее амбициозную книгу, A Treatise on Money «Трак¬ тат о деньгах» (1930), можно охарактеризовать как развитие идей Мар¬ шалла (хотя это развитие уводило в сторону от них) и Викселя — правда, викселианские элементы были «открыты заново», а не заимствованы. И только в книге The General Theory of Employment, Interest and Money «Общая теория занятости, процента и денег» (1936) Кейнс формально отрекся от преданности Маршаллу. Тем важнее отметить, что к этому разрыву с Маршаллом после смерти последнего привели не столько тео¬ ретические различия, сколько различия в социальных воззрениях — в сформулированных Кейнсом и Маршаллом диагнозах современной экономической ситуации. Если рассматривать вопросы теории, а не фактологические допущения или практические рекомендации, то было только одно важное различие — во взглядах на механизм сбережений и инвестиций, — но даже оно могло быть сведено к вопросу о «расста¬ новке акцентов», если бы для Кейнса не было важно отмежеваться от того, что он называл «классической теорией». Поразительно оригиналь¬ ная работа профессора Д. X. Робертсона Banking Policy and the Price Level (1926) в действительности продвинулась намного дальше от Мар¬ шалла, чем любая из упомянутых в этом абзаце работ. Если рассматри¬ вать ее в отдельности, то было бы неправомерно причислять Робертсо¬ на к маршаллианцам. Этого не стоит делать, говоря о его теории дело¬ вых циклов. Но по поводу остальных его публикаций по проблемам денег (включая хорошо известный учебник), самые важные из которых были опубликованы в сборнике Essays in Monetary Theory (1940), мож¬ но утверждать, что они имеют маршаллианские корни. Но этот успех маршаллианской теории денег пришел по¬ зднее, настолько поздно, что Маршалл не успел вкусить все его плоды. Вплоть до 1914 г. теория денег за пределами Кембриджа практически не была подвержена маршаллианскому влиянию. с) Виксель. Третьими по значимости достижениями, кото¬ рые следует упомянуть, были достижения Викселя.9 После смерти 9 Основные элементы вклада Викселя содержатся в его книге Geldzins und GUterpreise (1898). Выполненный Р. Ф. Каном перевод на английский язык (Interest and Prices) с вводным обзором эволюции научных взглядов Викселя, написанным профессором Улином, вышел в 1936 г., но некоторые основные идеи, особенно знаменитый викселианский «кумулятивный процесс*, были пред¬ ставлены на суд английской публики в статье The Influence of the Rate of Interest on Prices (Economic Journal. 1907. June) и в томе II его Lectures on Political Economy (шведское оригинальное изд. — 1906; пер. на англ. яз. — 1934). Очень важна также его статья (на шведском языке) о «темном месте» в теории денег Den dunkla punkten i penningteorien (Ekonomisk Tidskrift. 1903. Dec.), ибо в ней подчеркиваются определенные моменты, которые не столь отчетливо видны в этих двух книгах. Следует заметить, как и в отношении Маршалла, что Виксель отталкивался от Милля и что его теория денег развилась из кри¬ тики последнего и стоящих за ним английских авторов, в частности Тука. 15 Зак 3170
1428 Часть IV. С 1870 по 1914 г. он приобрел даже более солидную международную репутацию теоретика денег, чем Маршалл или Вальрас. Своей славой он обязан тому, что его шведские ученики никогда не прекращали называть себя викселианцами, даже если критиковали его или шли дальше него, а также тому, что его идеи стали доступными на немецком языке сравнительно рано и в менее затруднитель¬ ной форме, чем идеи Вальраса. Но потребовались десятилетия, прежде чем с его работами познакомилась англо-американская аудитория. Опять же едва ли есть необходимость упоминать столь хорошо известные имена, как Мюрдаль, Улин, Линдаль, Лундберг. Назовем такие работы, как Monetary Equilibrium (швед. изд. — 1931; нем. изд. — 1933; англ. изд. — 1939) Гуннара Мюрдаля, очерк о теории денежной экспансии на шведском языке Penningpolitik, offentliga arbeten, sub- ventioner och tullar som medel mot arbetsloshet Бертиля Улина, вклю¬ ченный в доклад о денежной политике для Шведской комиссии по без¬ работице в 1934 г., и англоязычный сборник работ Эрика Линдаля (Stu¬ dies in the Theory of Money and Capital. 1939). Книга Studies in the Theory of Economic Expansion (1937) Эрика Лундберга представляет пост- викселианскую линию развития. С точки зрения истории экономиче¬ ского анализа интересно отметить тот факт, что до недавнего времени (около десятилетия назад) эта линия развития шла параллельно англий¬ ской (кейнсианской) и в некоторых важных моментах предвосхитила ее, будучи неизвестной английским экономистам. Это обстоятельство ес¬ тественно вызвало некоторые слабые протесты шведских экономистов, а также ряд дискуссий о различиях и сравнительных достоинствах этих двух направлений экономической мысли. См. статью Улина Some Notes on the Stockholm Theory of Savings and Investment (Economic Journal. 1937. March, June) и последовавшую за ней дискуссию в этом журнале (см. ниже, часть V, глава 5). Полезно прочесть также профессора Д. Да¬ видсона, современного критика Викселя. Все, что следует знать чита¬ телю о денежных доктринах Давидсона, можно найти в превосходной статье The Monetary Doctrines of Professor Davidson Бринли Томаса (Economic Journal. 1935. March). В написанной последним книге Policy and Crises (1936) есть краткий, но полезный обзор развития шведских монетарных теорий, начиная с Викселя. d) Австрийцы. На четвертом месте — достижения австрий¬ ской школы. Для всех ее представителей отправной точкой было творчество Менгера,10 который, однако, не был основоположни¬ ком собственного направления: его теория, хоть и была мастер¬ 10 См.: Collected Works (4 vols. London School Reprints, 1933-1936). Ос¬ новные произведения Менгера по теории денег — глава о теории денег в его «Основаниях» и статья Geld в 3-м изд. HandwOrterbuch (1909).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1429 ским достижением, явилась лишь продолжением теории Даванд- зати. Новый путь пытался найти Визер.11 В стремлении отдать ему должное мы сталкиваемся с той же трудностью, что и при попытке определить его место в истории общей теории. Широту воззрений Визера на феномен денег нельзя адекватно охаракте¬ ризовать, назвав его сторонником «подхода с позиции доходов»12 или подхода с позиции стандарта потребления. Его представле¬ ния были намного шире, включая, в частности, концепцию «де¬ нежной» теории экономического процесса в целом. Но из-за не¬ совершенства техники и неспособности Визера развить свои идеи этому потенциалу не суждено было реализоваться. Его влияние распространилось лишь на немногих. Автор программной рабо¬ ты австрийской школы по проблемам денег фон Мизес,13 кото¬ рый также был ее главным «учителем» в данном предмете — фактически основателем собственной школы, несомненно, был одним из них. Но он лишь частично разделял взгляды Визера. 3. Фундаментальные вопросы а) Природа и функции денег. На протяжении всего периода происходили дискуссии о природе и функциях денег, а значит, и по вопросу об определении денег. Но за тем исключением, ко¬ торое будет упомянуто в пункте Ь), они не вызвали большого интереса и без всяких исключений не привели к очень уж инте¬ ресным результатам. Я полагаю, большинство авторов принима¬ ли (или были готовы принять) определение Рошера.1 Менгер и 11 Идеи Визера в области теории денег, так же как и идеи Вальраса, появились уже после его оригинальных исследований по общей теории. Его первой публикацией в данной области была инаугурационная лекция по слу¬ чаю назначения на кафедру в Венском университете, которую до него занимал Менгер (Der Geldwert und seine geschichtlichen Veranderungen // Zeitschrift fUr Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung. 1904). Усовершенствованную версию Визер представил в выступлении на венской конференции Союза соци¬ альной политики в 1909 г. и опубликовал в издаваемых этим союзом Schriften (vol. 132). Еще одна версия — в статье Geld (Allgemeine Theorie des Geldes) в 4-м изд. HandwOrterbuch (1927). 12 О Визере как стороннике подхода с позиции доходов см. ниже, § 6Ь. 13 Mises Ludwig, von. Theorie des Geldes und der Umlaufsmittel. 1st. ed. — 1912, 2nd ed. — 1924 (пер. на англ. яз. под заглавием Theory of Money and Credit — 1934). 1 «Ошибочные определения денег разделяются на две основные группы: те, которые считают деньги чем-то большим, и те, которые считают деньги чем-то меньшим, нежели самый ликвидный товар» (Roscher. Grundlagen. Book II. Ch. 3, § 116 [пер. на англ. яз. Й. А. Шумпетером]). В качестве примера проти¬ воположного мнения я процитирую книгу Рихарда (сына более известно-
1430 Часть IV. С 1870 по 1914 г. его последователи делали это особенно подчеркнуто — впрочем, без всякого намерения подчиниться всем следствиям, вытекаю¬ щим из этого определения. Другие, особенно американцы, при¬ нимали изящную формулировку Уокера — «Деньги есть то, что они делают», — также не принимая в расчет ее следствия. Мно¬ гие авторы проводили разделение между деньгами или первич¬ ными деньгами (подразумевая монеты и выпущенные государ¬ ством бумажные деньги и часто, но не всегда, также банкноты или, по крайней мере, банкноты центральных банков) и «кредит¬ ными» или фидуциарными <fiduciary> деньгами (подразумевая средства платежа, возникающие при кредитных трансакциях). Этому разделению некоторые придавали большое значение,2 и в определенных случаях (речь о них пойдет ниже) оно фактически отражало нечто более значительное, нежели терминологическое предпочтение. Мы уже видели, что ведущие специалисты в об¬ ласти денег не предавались некритичному преклонению перед золотым стандартом. Там, где они выступали за золотой стандарт, как в Италии, имелись для этого здравые и практические при¬ чины. Но всех их следует причислить к приверженцам теорети¬ ческого металлизма в том смысле, какой мы вкладываем в этот термин.3 Представляется уместным отметить следующие несколь¬ ко моментов. Во-первых, продолжало преобладать обыкновение развивать теорию денег из их прежних четырех функций: средства обмена, меры ценности, средства сохранения ценности, стандарта отсро¬ ченных платежей. Многие авторы настаивали как на раздельно¬ го Бруно) Гильдебранда Theorie des Geldes (1883), из которой мы узнаем, что деньги далеки от того, чтобы быть товаром, и даже являются «прямой проти¬ воположностью товара». В книге Interest and Prices Виксель цитировал обоих этих авторов. И его комментарии по данной проблеме наглядно показывают, насколько мало подобные общие заявления значат для серьезного исследовате¬ ля. Но противоречия между этими заявлениями способствуют дискредитации экономической науки в глазах всех тех непрофессионалов и историков, кото¬ рые понимают эти заявления слишком буквально и полагают, что все осталь¬ ное вытекает из них. 2 См., напримеру Лафлина (Op. cit.) или Мизеса (Op. cit.). Из наших современников можно процитировать такого авторитетного ученого, как про¬ фессор Рист (op. cit.), который утверждал, что пренебрежение этим разделени¬ ем было источником многих теоретических и практических ошибок. Но оши¬ бок можно избежать, даже если считать «кредит» деньгами, и можно их совер¬ шить, не считая его таковыми. 3 Парето, явно раздраженный проблемами с итальянской валютой, зашел настолько далеко, что назвал бумажные деньги «ложными деньгами» (moneta falsa). Да и другие итальянцы, такие как Панталеони, также рассматривали их как патологический случай. Столь же твердый металлизм, хотя и мотиви¬ рованный иным образом, можно найти только у Маркса.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1431 сти этих функций, так и на практических доводах, объясняющих причину объединения этих функций в реальной жизни. Вальрас, которому, конечно, предшествовали все авторы, подобно А. Сми¬ ту и Мальтусу использовавшие труд как измеритель ценности, завел полезный обычай разделять numeraire — товар, единица которого используется для выражения цен и ценностей, но соб¬ ственная ценность которого не зависит от этой роли, — и mon¬ naie — товар, который в действительности служит средством об¬ мена и ценность которого поэтому изменяется, так как его моне¬ тарная функция поглощает часть его предложения. Во-вторых, многие авторы отклонялись от своей аргумента¬ ции, чтобы подчеркнуть функцию денег как средства сохранения ценности. Этот момент важен, поскольку он поднимает вопрос о том, насколько экономисты того периода имели представление о феномене, в современной кейнсианской экономической теории известном как «предпочтение ликвидности». Маршалл говорил о законе накопления денег (law of hoarding), согласно которому спрос людей на золото с целью тезаврации возрастает по мере роста его ценности (см.: Official Papers. P. 6). Иногда кажется, что он пытался осмыслить тот факт, что люди порой не тратят деньги, хотя имеют такую возможность.4 Фон Мизес отметил как-то мимоходом, что деньги иногда выступают в качестве ак¬ тива (Vermogensanlage). Следуя далее по этому пути, Кеммерер утверждал (Money and Credit Instruments. P. 20), что «крупные суммы денег непрерывно накапливаются в качестве сокровища» и что «доля находящихся в обращении денежных средств, уходя¬ щих время от времени в сокровища... изменяется под влиянием всех факторов, которые определяют... климат доверия в эконо¬ мике». Кроме того, Маршалл и другие, особенно Фишер, знали о роли, которую играют такие «накопления» (в смысле нежелания расходовать деньги) в механизме депрессий. Но только аутсайде¬ ры (такие как Гобсон) придавали этому фактору «критическое значение» как причине дестабилизации в целом и безработицы в частности.5 Поскольку именно это явление составляет основу тео¬ рии предпочтения ликвидности, мы должны, как мне представ¬ ляется, хвалить — или ругать — за введение этой теории лорда Кейнса (см., однако, ниже, § 6). В-третьих, теория денег того периода не была монетарным анализом ни в смысле, которой вкладывали в это понятие Бехер 4 Так было уже в Economics of Industry (см.: Keynes J. M. General Theory. P. 19n). 5 Hobson J.A. Physiology of Industry. P. 102; этот труд одобрительно цитировал Кейнс (см. предыдущую сноску).
1432 Часть IV. С 1870 по 1914 г. и Кенэ,6 ни в современном смысле, т. е. она не была общей тео¬ рией денежной экономики. Мы видели, что теория денег Валь¬ раса полностью интегрирована в его общую теорию ценности и распределения. Мы отметили и еще отметим другие продвиже¬ ния в этом направлении, в частности те, что ассоциируются с именем Викселя. В целом, однако, денежная теория оставалась в одном из отдельных «отсеков», а «теория ценности и распреде¬ ления» — в другом. Цены (включая ставки дохода) оставались прежде всего меновыми соотношениями, которые деньги могут свести к абсолютным величинам, никак не влияя на них, а толь¬ ко облачая в денежное одеяние. Или, иными словами, модель экономического процесса была в своих основных положениях моделью бартера, логически завершенной и автономной, хотя ее функционирование могли нарушить инфляции и дефляции. Прак¬ тически все наиболее ценные исследования периода — если они не ставили своим предметом специфически денежные пробле¬ мы — относились к области «реального анализа» <Real Analysis>, даже когда их концепции были выражены в денежных терминах.7 Эта ситуация выразилась в создании интересного понятия, которое возникло и исчезло вместе с ней. Если, с одной стороны, факты ценности и распределения логически настолько независи¬ мы от денег, что могут быть объяснены без ссылки на последние, но, с другой стороны, признать, что деньги могут действовать как помеха, то возникает проблема, как определить способ функцио¬ нирования денег, не влияющий на реальные процессы в бартер¬ ной модели. Виксель был первым, кто ясно увидел проблему и создал соответствующее понятие — «нейтральность денег». Само по себе это понятие не выражает ничего, кроме укоренившейся веры в возможность чисто «реального» анализа. Но оно также предполагает, что деньги не обязательно должны быть нейтраль¬ ными. Поэтому введение этого понятия заставило искать усло¬ вия, в которых деньги являются нейтральными. И это в конце концов привело к открытию, что такие условия не могут быть сформулированы, т. е. что не существует такой вещи, как ней¬ 6 О Бехере и Кенэ в связи с этим см. выше, часть II, глава 6. 7 Это утверждение может вызвать у начинающего некоторые трудности, которые устранит следующий пример. ♦Фонд жизнеобеспечения* у Бёма-Ба¬ верка является ♦реальным» понятием, обозначающим все виды потребительс¬ ких благ. Однако Бём-Баверк говорит о нем в денежном выражении. Но это не значит, что он принимает денежное понятие капитала или что он приписывает деньгам какое-либо влияние на описываемый им процесс. Его деньги — как и рикардианские, если рассматривать общую теорию, содержащуюся в «Нача¬ лах», — являются не чем иным, как однородным выражением набора физиче¬ ских благ, взятьГх в различных количествах.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1433 тральные деньги или деньги, которые являются простой вуалью, покрывающей реально значимые явления, — интересный случай, когда понятие оказало ценную услугу, показав свою непримени¬ мость.8 В-четвертых, пока теория денег оставалась в отдельном от¬ секе, ее центральной — и практически единственной — пробле¬ мой была меновая ценность или покупательная способность де¬ нег. В аналитических произведениях данного периода это видно намного отчетливее, чем ранее. Отсюда популярность заголовка типа «Деньги и цены», которая сохранилась до послевоенного времени.9 Несомненно, под влиянием развития индексного мето¬ да большинство авторов, особенно в Соединенных Штатах, без колебаний определяли величину изменения покупательной спо¬ собности денег как величину, обратную изменению уровня цен. Представители австрийской школы не доверяли индексам10 и ис¬ пытывали больше теоретических мук по поводу природы цен¬ ности денег. Представляется уместным краткий комментарий по поводу этих мучений. С самого начала австрийцы испытывали желание (вполне естественное с их позиций) применить свою теорию пре¬ дельной полезности к объяснению денег — что объявлялось не¬ возможным как врагами этой теории, так и некоторыми ее веду¬ щими сторонниками, например Викселем. Однако было легко применить теорию предельной полезности к значению, которое 8 См.: Koopmans J.G. Zum Problem des «neutralen* Geldes // Beitrage zur Geldtheorie. 1933. Проблему, о которой идет речь, конечно, не стоит смеши¬ вать с такими проблемами, как стабильность уровня цен или стабильный уро¬ вень занятости и т.п. Как только мы заявляем, что денежная система или политика обеспечивает такую стабильность, мы тем самым признаем, что она обладает таким влиянием и, следовательно, не является нейтральной. Вслед за Викселем выдающимся примером эволюции экономиста от веры в бартерную модель и возможность нейтральных денег к убеждению, что нельзя ничего утверждать об экономическом процессе без специального рассмотрения поведе¬ ния денег, является серия работ профессора Пигу. Поворотный пункт следует искать, как мне представляется, в его Theory of Unemployment (1933). 9 В дополнение к уже упомянутым приведу несколько примеров: De Viti de Marco Antonio. Moneta e prezzi. 1885; Price L. L. Money and its Relations to Prices. 1896; Mayo-Smith Richmond. Money and Prices // Political Science Quarterly. 1900. June; Kemmerer E.W. Money and Credit Instruments and Their Relation to General Prices. 1907 — блестящее произведение, которому выпа¬ ла несчастливая участь оказаться в тени более сильной работы Фишера; Laugh- lin J.L. 1) Money and Prices. 1919; 2) A New Exposition of Money, Credit, and Prices. 1931; Aftalion Albert. Monnaie, prix et change. 1927. 10 Конечно, не только они. Из американских авторов можно назвать Лафлина. Вообще говоря, процесс проникновения индексов в экономическую науку был медленным — оппозиция скорее устала сопротивляться, чем была убеждена в их необходимости (см. ниже, § 4).
1434 Часть IV. С 1870 по 1914 г. индивиды придают своему денежному доходу. Даниил Бернулли (см. выше, часть II, глава 6, § ЗЬ) в свое время уже сделал это. Но эта оценка индивидом единицы своего денежного дохода — по выражению Менгера, ее субъективная меновая ценность — ничем не может нам помочь, если мы хотим объяснить покупа¬ тельную способность или меновую ценность денег — объектив¬ ную меновую ценность денег по Менгеру. Дело в том, что послед¬ няя должна быть известна индивиду — он должен знать, что он сможет купить на свои деньги, — перед тем как он сможет при¬ дать какую-либо субъективную ценность своим деньгам. С уче¬ том этого в случае денег невозможно сделать то, что можно сде¬ лать в любом другом случае — вывести их меновую ценность из функций предельной полезности: попытка сделать это рав¬ носильна логическому кругу. Мы не можем останавливаться на обсуждении попыток Визера и в особенности Мизеса преодолеть это затруднение или возражение, выдвинутое Андерсоном против предложенного этими авторами решения.11 Но следует отметить, что независимо от этого вопроса манера австрийцев акцентиро¬ вать поведение или решения индивидов и определять меновую ценность денег относительно отдельных товаров, а не относитель¬ но того или иного рода уровня цен, имеет свои преимущества, особенно в анализе инфляционного процесса: она позволяет за¬ менить простую, но неадекватную картину менее ясной, но бо¬ лее реалистичной и плодотворной. Большинство экономистов соглашались — или согласились бы, если бы их спросили об этом, — с тем, что анализ предель¬ ной полезности неприменим к случаю меновой ценности денег. Но на вопрос о применимости анализа спроса и предложения к данному случаю большинство отвечало утвердительно. Такая по¬ зиция была естественной для тех, кто соглашался трактовать деньги как любой другой товар, например для австрийцев и Э. Кэн- нана. Но представляется любопытным, что многие из принявших специальную формулу для денег, такую как уравнение обмена, или формулу наличных остатков <cash-balance> (см. ниже, § 5 и 6) и тем самым засвидетельствовавших свой отказ от такой трак¬ товки денег, также должны были принять эту позицию. На са¬ мом деле как сторонники, так и враги «количественной теории» рассматривали ее как приложение анализа спроса и предложе¬ ния к случаю денег.12 11 См.: Mises, von. Theorie des Geldes. 2nd ed. P. 100; Anderson B.M. The Value of Money. 1917. 12 Эта идея фактически была выдвинута профессором Пигу в статье The Ex¬ change Value of Legal-Tender Money (см.: Essays in Applied Economics. 1923).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1435 [Ь) «Государственная» теория денег Кнаппа.] В Германии «государственная» теория денег13 Кнаппа произвела нечто вроде бури в стакане воды. В книге с этим заглавием была изложена теория денег, которая «вращается» вокруг следующего принци¬ па: «деньги создает закон». Если бы Кнапп просто заявил, что государство может объявить любой объект (расписку, билет или жетон) законным платежным средством, и добавил, что от про¬ возглашения этого факта или даже провозглашения того факта, что определенный платежный жетон или билет будет принимать¬ ся в уплату налогов, еще далеко до придания какой-либо ценно¬ сти этому платежному знаку или билету, то это было бы верно, но довольно банально. Если бы он заявил, что подобная акция государства детерминирует ценность этого платежного жетона или билета, то это было бы интересное, но ошибочное утвержде¬ ние. Но он не сделал ни того ни другого. Он открыто заявлял, что не интересуется ценностью денег. Его теория была просто теорией «природы» денег, рассматриваемых как признанные за¬ коном средства платежа. В этом смысле она столь же истинна и столь же ошибочна, как и утверждение, например, что институт брака является продуктом права. Однако, как же тогда объяснить хотя и ограниченный пре¬ делами Германии, но весьма впечатляющий успех этой книги? Попытка ответа на этот вопрос могла бы завершиться интерес¬ ным исследованием по социальной психологии экономического анализа. Во-первых, изложение Кнаппа было чрезвычайно эффект¬ ным. Его убедительный догматизм и оригинальная концептуали¬ зация теории14 впечатляли непосвященных и тех экономистов, которые были далеки от теории. Во-вторых, многие люди и осо¬ бенно политики того времени приветствовали теорию, которая предлагала обоснование растущей популярности государственно¬ го управления денежной сферой — во время Первой мировой войны она действительно широко использовалась для «доказа¬ 13 Таково заглавие (State Theory of Money) английского (сокращенного) перевода (1924) книги Г. Ф. Кнаппа Die Staatliche Theorie des Geldes (1905), выполненного X. М. Лукасом и Дж. Бонаром. Я не буду углубляться в обшир¬ ную литературу о Кнаппе, о которой читатель узнает более чем достаточно из книги профессора Эллиса German Monetary Theory. 1905-1933 (см. выше, § 2). Там же он найдет более подробную, чем предлагаемая здесь, оценку исследо¬ ваний Кнаппа. 14 Он был мастером изобретения новых понятий и присваивал им удач¬ ные наименования. Следует заметить, что заимствованные им для этих целей греческие слова в данной ситуации были весьма уместны: немецкие экономи¬ сты того времени, как правило, не были хорошими теоретиками, но в боль¬ шинстве своем получили классическое образование и знали греческий язык.
1436 Часть IV. С 1870 по 1914 г. тельства» того, что инфляция национальной валюты не имела ничего общего с ростом цен. В-третьих, почти полностью игно¬ рируя как литературу, так и логику предмета, Кнапп полагал, что его теория не только являлась альтернативой теоретическо¬ му металлизму — к которому он относился с особой неприяз¬ нью, — но и была единственно возможной теорией, способной объяснить существование бумажных денег. И эта его абсурдная претензия широко принималась, хотя Кнапп совершенно не смог выработать неметаллистскую теорию ценности денег.15 В-четвер- тых, такие лидеры, как Визер и Хоутри, которые сами продви¬ гались в направлении подобной теории, испытывали некоторую симпатию к исследованию, имевшему некоторое поверхностное сходство с их собственными. Тот, кого интересует вопрос: «Что имеет успех, как и почему» — и тот, кто полагает, что ответ на этот вопрос в большей степени, чем что-либо другое, проливает свет на условия, складывающиеся в той или иной области чело¬ веческой деятельности, может поразмышлять об этом. 4. Ценность денег: индексный подход Намного важнее теоретической дискуссии о покупательной способности денег было ее статистическое дополнение: быстрое развитие техники индексов цен в течение данного периода пред¬ ставляет собой одно из самых важных достижений за всю исто¬ рию экономической науки и один из самых значительных шагов к экономической теории, которая должна быть не только коли¬ чественной (quantitative), но и числовой (numerical). Производ¬ ственные индексы возникли значительно позже ценовых, но по¬ чва для их разработки в послевоенный период была создана уже тогда. Тогда же началась разработка индексов заработной платы и занятости. Но именно потому, что предмет быстро расширял¬ ся, здесь не представляется возможным исследовать этот процесс. Я упомяну лишь выдающиеся усилия по систематизации того, что становилось полунезависимой научной дисциплиной, и затем дам ряд комментариев, которые помогут читателю связать дан¬ ный предмет с остальным экономическим анализом и увидеть его результаты в более широком контексте.1 15 В определенной степени это было осуществлено одним из его критиков, который заслуживает упоминания: Фридрихом Бендиксеном (Bendixen Fried¬ rich. Wesen des Geldes. 4th ed. 1926; см. также многие другие его публикации). 1 Знакомясь с этим параграфом, читатель может найти некоторые базо¬ вые знания по данному предмету в статье Index Numbers С. М. Уолша в Епсу-
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1437 [а) Ранние исследования.] Когда индексами заинтересова¬ лась Британская ассоциация за прогресс науки, Эджуорт, буду¬ чи секретарем созданной для изучения данного предмета комис¬ сии, написал два знаменитых доклада (1887, 1889),2 которые за¬ мечательны не столько предложенными в них рекомендациями по поводу практических методов работы с индексами, сколько всесторонним анализом их значений и применений — для опре¬ деления стандарта оплаты труда и стандарта потребления, для по¬ становки вопроса об универсальном <all-purpose> индексе и т. д. В 1901 г. С. М. Уолш опубликовал работу Measurement of General Exchange Value, в которой дискуссия о статистических методах также базировалась на достаточно глубокой экономической тео¬ рии индексов, разработанной в его важной книге The Fundamental Problem in Monetary Science (1903). Далее следует упомянуть мо¬ нографию профессора У. К. Митчелла об индексах оптовых цен Index Numbers of Wholesale Prices in the United States and Foreign Countries (Bulletin 173 of U.S. Bureau of Labor Statistics. 1915; следует пользоваться исправленным изданием: Bulletin 284. 1921). Но о приходе американской эры развития индексов возвестила монументальная работа профессора Ирвинга Фишера The Making of Index Numbers (1922)3 — первоисточник почти всех лучших из более поздних работ. Но все, что можно отметить здесь из разнообразных результатов этой работы, сводится к следующему: Фишер анализировал, классифицировал и «очищал» существу¬ ющие и потенциально возможные индексы посредством определен¬ ных предварительно разработанных «тестов», т. е. формулировал определенные условия, которым должны удовлетворять индексы; и с тех пор бблыпая часть теории индексов была по существу теорией этих тестов. Это гораздо важнее, чем поиск «идеального индекса» самого по себе, хотя, конечно, тесты создавались для рационализации поиска. clopaedia of the Social Sciences. О производственных индексах см.: Burns A.F. The Measurement of the Physical Volume of Production // Quarterly Journal of Economics. 1930. Febr. Лучшим источником по индексам заработной платы и занятости являются выдающиеся работы А. Л. Боули, особенно Statistics of Wages in the United Kingdom during the Last Hundred Years, четырнадцать статей в Journal of the Royal Statistical Society. 1898-1906 (частично в сотруд¬ ничестве с Г. X. Вудом, чья работа Real Wages and the Standard of Comfort since 1850 (ibid. 1909. March) дополняет это исследование) и Measurement and Employment (ibid. July 1912). 2 Проще всего найти их в его Papers Relating to Political Economy (Vol. 1. Sec. Ill), где они были перепечатаны под заголовком Measurement of Change in Value of Money. 3 Связь с теорией денег более очевидна в тех частях Purchasing Power of Money (1911), которые посвящены индексам. Эти части следует внимательно прочесть наряду с вышеупомянутой книгой.
1438 Часть IV. С 1870 по 1914 г. [Ь) Роль экономистов-теоретиков.] Особенность индексов, которая имеет наибольшее отношение к истории экономического анализа, состоит в доминирующей роли экономистов-теоретиков в их разработке. На первый взгляд индексы относятся к ком¬ петенции специалиста-статистика, и их теория, соответственно, должна быть частью теории статистики, так же как, например, теория выборок. Значительная часть исследований индексов дей¬ ствительно была проведена статистиками или экономистами, ко¬ торые мало заботились об «экономической теории». Например, формула, показавшая самую высокую жизнеспособность, принад¬ лежит человеку, которого вообще трудно без специальных ого¬ ворок назвать экономистом, — Ласпейресу.4 Но почти все реша¬ ющие импульсы и идеи пришли от экономистов-теоретиков, как это было и в XVIII столетии и в первой половине XIX. Чтобы до¬ казать этот факт, достаточно упомянуть имена Джевонса, Эджу¬ орта и Фишера и добавить к ним имя А. А. Янга.5 Но эти случаи не были изолированными. Все больше экономистов, которых вся¬ кий причислил бы прежде всего к теоретикам, интересовались либо разработкой метода, либо критическим и конструктивным разъяснением значения и применения индексов. Маршалл пред¬ ложил систему цепных индексов.6 Лексис, Вальрас, Виксель, Визер, Пигу — упомянем лишь нескольких лидеров — внесли су¬ щественный вклад в разработку теоретической основы.7 Их ис¬ 4 В JahrbOcher fUr NationalOkonomie und Statistik (1864; см. также 1871) Э. Ласпейрес опубликовал формулу ^ Р\ЧоРоЯо (цены, взвешенные по ко¬ личествам базового года), которая обеспечила ему бессмертие, — теперь столь же трудно пройти сколько-нибудь полный курс экономической теории, не ус¬ лышав о Ласпейресе, как и пройти его, не услышав об А. Смите. 5 Вот две статьи Джевонса, которые дали действительно решающий им¬ пульс, но не оправдывают заявления Фишера о том, что Джевонса «можно рассматривать как отца индексов», равно как и аналогичного заявления Кейн¬ са: A Serious Fall in the Value of Gold... (1863) и The Variation of Prices and the Value of the Currency since 1782 (1865). Обе они включены в Investigations in Currency and Finance. Это великолепные работы, имеющие основополагающее значение, но, с точки зрения теоретика, удивительно небрежные по отноше¬ нию к затронутым теоретическим вопросам. Работа Эджуорта, которая частич¬ но исправила этот недостаток, а также работа Фишера уже упоминались. Ис¬ следованиям Эллина А. Янга в данной области в меньшей степени, чем другим его исследованиям, угрожает опасность забвения, поскольку некоторая их часть содержится в написанном с его участием хорошо известном Handbook of Mathe¬ matical Statistics (1924) X. Л. Ритца. 6 В статье Remedies for Fluctuations of General Prices (Contemporary Review. 1887). 7 В. Лексис, конечно, не был в первую очередь экономическим теорети¬ ком. Но его статья Uber gewisse Wertgesamtheiten... в Zeitschrift fllr die gesamte Staatswissenschaft (1886) содержала очень важные теоретические рассуждения,
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1439 следования были продолжены в расширенном масштабе в 1920-е и 1930-е гг. К сожалению, мы не сможем сколько-нибудь деталь¬ но рассмотреть развитие после 1920 г. Но достижения троих пред¬ ставителей данного периода — Дивизиа, Хаберлера и Кейнса — будут упомянуты нами в последующем изложении. Прежде чем двигаться дальше, позволю себе напомнить при¬ чину, по которой, как мне представляется, необходимо настаи¬ вать на активном участии экономистов-теоретиков в разработке индексного метода. Некоторые статистики и экономисты с анти- теоретическими наклонностями полагают, что эта область «реа¬ листического» анализа является тем, что можно противопоста¬ вить хрупким структурам теории, тем, что создано в истинно научном духе в противовес чистым спекуляциям. Представляет¬ ся важным исправить данное заблуждение. Индексный подход наглядно демонстрирует реальную взаимосвязанность теоретиче¬ ских и статистических исследований и в особенности пути воз¬ никновения статистических методов на основе теоретических ис¬ следований. [с) Хаберлер, Дивизиа и Кейнс.] За исключением Визера, большинство ведущих представителей австрийской школы заня¬ ли критическую (если не сказать враждебную) позицию по отно¬ шению к идее «измерения» посредством индексов изменений по¬ купательной способности денег (величины, обратной уровню цен). Они были склонны не признавать самого понятия уровня цен и во всяком случае в принципе отрицать его измеримость.8 Принимая во внимание тот факт, что столь многие экономисты доверяли и продолжают некритически доверять индексам, не затрудняя себя размышлениями об их смысле,9 эта позиция обеспечила столь необходимое противоядие. Более того, критика, поначалу лишь негативная, со временем стала конструктивной (в книге профес¬ сора Хаберлера о смысле индексных величин).10 хотя и не привлекла большого внимания. Вклад Вальраса (1874, 1885) со¬ держится в его Etudes d’^conomie politique appliquee (Ed. definitive. 1936. P. 20 et seq.); Викселя — в книге Interest and Prices (ch. 2); Визера — в работе Uber die Messung der Veranderungen des Geldwerts (Schriften des Vereins fUr Sozial- politik. 1910. Vol. 132); Пигу — в книге Economics of Welfare (1920; и ранее в книге Wealth and Welfare. 1912). 8 Эта позиция нашла свое наиболее яркое выражение в работе Theory of Money and Credit профессора фон Мизеса. 9 Это распространяется на все индексы, включая индексы физического объема выпуска. В последние десять (или около того) лет наступило запоздалое прозрение, наиболее важным симптомом которого является то обстоятельство, что лорд Кейнс, в «Трактате о деньгах* (1930) явно придававший большое значение ценовым индексам как инструментам теоретического анализа, пол¬ ностью воздержался от их использования в своей «Общей теории* (1936). 10 Von Haberler G. Der Sinn der Indexzahlen. 1927.
1440 Часть IV. С 1870 по 1914 г. В основе его анализа лежит интерпретация ценовых индек¬ сов, которая «вращается» вокруг следующего утверждения: для данного индивида с неизменными вкусами уровень цен снизился в интервале между моментами времени t0 и tv если при постоян¬ ном денежном доходе индивид может купить в момент времени tx набор товаров, более предпочтительный по сравнению с набо¬ ром, который он мог купить в момент времени tQ. Соответственно, уровень цен вырос, если индивид не может купить в момент време¬ ни набор товаров, предпочтительный набору, который мог быть куплен в tQ. Эта интерпретация связывает индексы с экономической теорией благосостояния. Но ее основное значение заключается в том, что она выводит их из теории выбора и тем самым обеспечи¬ вает им место в самом центре современной теории ценности.11 В то время как Хаберлер отказался от идеи «объективного» уровня цен и заменил его субъективным, Дивизиа разработал теорию объективного уровня цен, монетарного параметра <шопе- tary parameter> или денежного индекса cindice monetaire>, что явилось достижением первостепенной важности. Попытка просто¬ го объяснения основной идеи предпринята в сноске.12 11 Аналогичное предложение Парето (Cours. Vol. I. P. 264 et seq.) и мно¬ жество ему подобных (одно из которых содержится в вышеупомянутых докла¬ дах Эджуорта) были гораздо менее убедительны. Однако мы не можем на этом останавливаться. 12 Если расходы на все товары и услуги, Еу изменяются на положитель¬ ную или отрицательную величину АЕ, то, очевидно, возможно чисто формаль¬ ным образом, не делая никаких предположений о каузальности, разделить АЕ на три части: одна «происходит* из случившихся изменений цен— эта часть равна купленным прежде количествам, помноженным на изменения в соответ¬ ствующих ценах, или ZqAp; другая часть «происходит» из изменений в куп¬ ленных количествах и равна прежним ценам, помноженным на изменения соответствующих количеств, или IpAg; третья часть «происходит» из того обстоятельства, что дополнительные количества также были куплены по изме¬ нившимся ценам, и потому равна этим дополнительным количествам, помно¬ женным на изменения соответствующих цен, или ZAqAp. Теперь, если измене¬ ния цен и количеств (Ад и Ар) невелики относительно самих цен и количеств (iq и р)у — что может иметь место только в случае, когда мы рассматриваем очень короткий период времени, — то их произведение будет настолько ма¬ лым, что в практических рассуждениях им допустимо пренебречь. Но тогда у нас осталось только две величины: одна выражает изменения расходов, кото¬ рые мы наблюдали бы в случае неизменных цен, а следовательно, не завися¬ щие от изменений цен; другая выражает изменения расходов, которые мы наблюдали бы в случае неизменных количеств, а следовательно, не зависящие от изменений количеств. Тогда последняя величина (SgAp), выраженная как процентная доля первоначальных расходов (Е = pq), определяет изменения уровня цен или денежного индекса — который тем самым приобретает недвус¬ мысленное и аналитически важное значение. Эта теория, которую частично предвосхитил Лексис (op. cit.), была опубликована профессором Франсуа Ди¬ визиа в нескольких номерах Revue d’^conomie politique (1925-1926) под заго¬ ловком L’Indice monetaire et la theorie de la monnaie и повторно — в его Economique rationelle (1928. Ch. XIV).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1441 Разумеется, идея общего уровня цен, даже если считать ее приемлемой, во многих применениях гораздо менее полезна, чем идея секторных уровней цен: например, уровень цен на потреби¬ тельские блага (стандарт потребления) и услуги, отличный от уровня цен на производительные (или инвестиционные) блага, или уровень цен на конечные продукты, отличный от уровня цен на производительные ресурсы и т. д. Общий уровень цен, в част¬ ности, скрывает изменения этих секторных уровней цен относи¬ тельно друг друга, в то время как эти относительные изменения имеют центральное значение в некоторых теориях цикла, особен¬ но в теории Хайека. Они также имеют первостепенное значение для «денежной динамики» в «Трактате о деньгах» Кейнса, кни¬ га II которого, полностью посвященная этому предмету, являет¬ ся важнейшим примером анализа данного типа. [Этот параграф остался незавершенным.] 5. Ценность денег: уравнение обмена и «количественный подход» Мы видели, что если рассматривать подавляющее большин¬ ство писавших по проблемам денег авторов, то есть некоторая доля истины в утверждении, что анализ денег того периода су¬ ществовал «в отдельном отсеке». Справедливо также, — хотя мы отмечали исключения, такие как Вальрас и австрийская шко¬ ла, — что этот «отсек» был оборудован для объяснения ценности или покупательной способности денег и не годился для какого- либо иного применения. Но всякий раз, когда мы предполагаем объяснить поведение одной из переменных экономической сис¬ темы, удобно свести все остальные в несколько крупных агрегатов и рассматривать их как «причины», определяющие объясняемую переменную. Так называемое «уравнение обмена», несомненно, является простейшей системой таких агрегатов, включающей цен¬ ность денег или уровень цен. И если нам требуется объяснить уровень цен, то остальным агрегатам вполне естественно (хотя и нелогично) достается роль его «причин». Так, «уравнение обме¬ на», которое само по себе является не чем иным, как выражени¬ ем формального соотношения без всяких причинных связей, пре¬ вращается в «количественную теорию». Именно поэтому в тече¬ ние данного периода уравнение обмена и количественная теория получили «новую жизнь» и аргументы «за» и «против» количе¬ ственной теории заняли столь значительное место в дискуссии о теории денег. Таким образом, мы должны попытаться понять, что
1442 Часть IV. С 1870 по 1914 г. на самом деле представляет собой количественная теория этих авторов. Чтобы сделать это наиболее полезным для читателя спо¬ собом, мы сосредоточимся на выдающемся достижении в этой области — теории покупательной способности денег профессора Фишера.1 Так называемое уравнение Ньюкомба—Фишера само по себе не содержит ничего нового. Оно просто связывает уровень цен (Р) с 1) количеством денег в обращении (М); 2) с их «эффективно¬ стью» или скоростью обращения (V); 3) с физическим объемом торговли (Т). Выразим это, записав: Р = /(М, V, Т). Этому функ¬ циональному соотношению уравнение Фишера придает конкрет¬ ную форму: Р = f(M, V, Т) = MV Т или MV - РТ. Опять-таки это равенство — не тождество, но условие равновесия. Посколь¬ ку Фишер не говорил, что MV обозначает ту же самую величи¬ ну, что РТ, или что MV равняется РТ по определению, то дан¬ ные величины М, V и Т в тенденции ведут к определенному значению Р, а не просто задают определенное значение Р. Но по- настоящему интересный анализ денег начинается за фасадом это¬ го уравнения. Возникают два круга вопросов. [а) Определение понятий.] Во-первых, что конкретно име¬ ется в виду под Р, М, V, Т7 Каковы бы ни были наши возраже¬ ния против подхода количественной теории, одно достоинство у него определенно есть: близость его понятий к статистическому материалу заставляет теоретиков делать то, что без этого «при¬ нуждения» они зачастую избегают делать: определять свои по¬ нятия точно и операционально. Мы не можем здесь обсудить или даже перечислить все проблемы, скрывающиеся за вопросом о том, какие цены в уравнении обмена должны включаться в Р и, соответственно, какие трансакции — в Т.2 Мы можем лишь ука¬ 1 Поступая так, мы изучаем количественную теорию в ее наивысшем развитии. В целом издержки, которые мы несем из-за неполучения информа¬ ции о многочисленных других редакциях данной теории, невелики. Но следует отметить, что произведение Кеммерера (Money and Credit Instruments in Their Relation to General Prices. 1907), хотя и пребывает в тени достижения Фишера, может удовлетворить наши потребности почти с тем же успехом. Фишер хва¬ лил трактовку «общественного обращения» <societary circulations принадле¬ жащую Саймону Ньюкомбу (Principles. 1885; см. выше, глава 5, § 7а), которая действительно является важным достижением. Но мы не будем углубляться в обсуждение ее достоинств. 2 Представление об этих проблемах можно получить, прочитав Приложе¬ ния к работе Фишера Purchasing Power of Money <«Покупательная способ¬ ность денег*> (1911). Предложение отказаться от концепции общего уровня цен на все, что покупается и продается за деньги (эта концепция была доведена до крайности в 1920-е гг. Карлом Снайдером; см.: A New Index of the General Price Level from 1875 // Journal of the American Statistical Association. 1924. June), и заменить его секторными уровнями цен (потребительских благ, ин¬
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1443 зать на них. Хотя в своих вводных замечаниях Фишер и опреде¬ лил Т как количество «благ», купленных за деньги, в своих ста¬ тистических исследованиях он принимал более широкое понятие, включающее ценные бумаги. Но особое внимание следует уделить некоторым проблемам, касающимся определения М. Большинство авторов, рассматривавших проблемы денег, от¬ казывались считать чековые депозиты деньгами — по крайней мере, без соответствующих оговорок. Как мы уже видели, они обычно подчеркивали различие между деньгами и «кредитом» (см. ниже, § 6) или между «первичными» и «фидуциарными» деньгами. Но когда дело дошло до разработки уравнения обмена, большинство авторов (особенно американцы, которые выполни¬ ли большую часть необходимых статистических исследований) как нечто само собой разумеющееся включали в деньги наиболее важный в количественном плане вид «кредитных инструментов» — чековые депозиты, зачастую даже доходя до того, чтобы назы¬ вать их «депозитными деньгами» <deposit currency>. Таким об¬ разом, в их уравнении обмена М означало монеты, бумажные деньги, банкноты и вклады до востребования. Поскольку это озна¬ чает включение в деньги практически «всего, что в состоянии покупать», может показаться, что они должны были, с одной стороны, принять в расчет бартер (а также тот факт, что часть общественного продукта потребляется непосредственно теми, кто его производит) и, с другой стороны, исключить не участвующие в обращении деньги (кассовые резервы банков и наличные день¬ ги, накопленные в виде сокровища). Первое затруднение, как мне представляется, не принималось всерьез; что касается второго, то я просто процитирую мнение Кеммерера (op. cit. Р. 23): «...для истинности количественной теории не имеет значения, предла¬ гаются ли новые деньги в качестве оплаты товаров все сразу, постепенно или вообще не предлагаются» — потому что деньги, не находящиеся в обращении, обладают нулевой скоростью об¬ ращения. В Европе, особенно в ее континентальной части, эта концеп¬ туальная схема была гораздо менее популярна — отчасти пото¬ му, что большинство европейцев впрямую не сталкивались со статистическими задачами. Вот один из примеров альтернатив¬ ной схемы: Виксель (как и Родбертус до него) свел М к металли¬ вестиционных благ и т. д.)* насколько мне известно, не обсуждалось в данный период, за исключением того, что оно неявно подразумевалось во враждебном отношении австрийской школы к концепции уровня цен. Идея нескольких уровней цен в конце концов восторжествовала в книге II «Трактата* (1930) лорда Кейнса.
1444 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ческим деньгам (а также, как я полагаю, к бумажным деньгам, не подлежащим обмену на металл) и трактовал банкноты и де¬ позиты как инструменты, увеличивающие скорость обращения «денег», — так что банковские резервы имели не нулевую, а весь¬ ма высокую скорость обращения («виртуальная скорость обраще¬ ния» Фишера). Читатель должен заметить, что ни у того, ни у другого определения нет внутренне присущих достоинств или недостатков: лишь удобство может быть критерием выбора меж¬ ду ними. Этот критерий, конечно, определенно говорит в пользу «американской альтернативы». Но есть другой момент, которо¬ му следует уделить внимание. Фишер ввел чековые депозиты (М') с их скоростью обращения (V') в свое уравнение отдельно, так что оно приняло вид MV + MV = РТ. Но он принял две до¬ полнительные гипотезы. Во-первых, он предположил, что суще¬ ствует очень устойчивое соотношение между количеством первич¬ ных (наличных) денег, которые люди носят в карманах или хра¬ нят в сундуках и подвалах, и количеством ликвидных средств, содержащихся на чековых счетах. Во-вторых, он предположил, что при равновесии и для краткосрочных периодов существует очень устойчивое соотношение между резервами банковской сис¬ темы и общей суммой чековых депозитов. Посмотрим, что это значит. Благодаря этим двум гипотезам позиция Фишера нахо¬ дится между позицией тех, кто включил в М вклады до востре¬ бования наряду с «деньгами за пределами банков», не проводя никакого разделения между этими двумя категориями (если речь идет о проблемах покупательной способности), и позицией тех, кто, как Виксель, включил в М только монеты и необращаемые в золото бумажные деньги. Дело в том, что та часть денежной массы, которую Фишер назвал «первичной» и которую, отразив англо-американские условия 1911 г., он идентифицировал с зо¬ лотом, получает статус, отличный от статуса чековых депозитов. Последние остаются «депозитными деньгами», но выдвигается предположение, что изменение количества этих денег зависит от изменений количества «первичных денег» или — в рассматрива¬ емых условиях — золота. Читатель может увидеть, как хорошо это стыкуется с планом компенсированного доллара, который имел целью контроль над уровнем цен с помощью соответству¬ ющих изменений золотого содержания денежной единицы. В дополнение к наблюдению, сделанному выше, согласно которому концепция скорости обращения зависит от выбранной нами концепции денежной массы, следует отметить два допол¬ нительных момента в отношении V. Во-первых, со времен Мил¬ ля не было сколько-нибудь значительного продвижения в анали¬
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1445 зе факторов, стоящих за скоростью денежного обращения.3 Фак¬ тически до публикации Industrial Fluctuations4 Пигу различные типы скорости обращения еще не были ясно разграничены и наи¬ более важный из них, ныне знаменитая скорость обращения до¬ хода <income velocity>, не был известен большинству экономис¬ тов. Но не следует говорить, что экономисты данного периода привычно считали скорость обращения постоянной. Уже акцен¬ тирование Кеммерером5 ее изменений в зависимости от общей экономической ситуации является достаточным для опроверже¬ ния постоянно повторяемого обвинения, которое создало во мно¬ гих умах совершенно нереалистичное впечатление, что основной заслугой современного анализа является признание изменяемо¬ сти скорости обращения. Во-вторых, мы должны засвидетельство¬ вать свое почтение перед некоторыми новаторскими достижения¬ ми в статистическом измерении скорости обращения, ставшими вехами, хотя лишь отчасти успешными, на пути к численной экономической теории <numerical economics>, ассоциируемой глав¬ ным образом с именами Дезесара, Кинли, Кеммерера и прежде всего Ирвинга Фишера.6 [Ь) Разделение между уравнением обмена и количественной теорией.] Второй круг вопросов касается разделения между урав¬ нением обмена и количественной теорией. Насколько авторы того периода на самом деле шли дальше заявления о формальном рав¬ новесном соотношении MV = РТ? Ответ на этот вопрос услож¬ няет то обстоятельство, что сами эти авторы не проводили такого разделения, но часто называли себя сторонниками количествен¬ ной теории, имея в виду лишь то, что они видели определенные преимущества в использовании уравнения обмена или его экви¬ 8 О судьбе понятия скорости обращения товаров <velocity of goods> см.: Marget. Op. cit. passim. Кеммерер ввел его в свое уравнение обмена. 4 Pigou А. С. Industrial Fluctuations. 1st ed. 1927. Part I. Ch. 15. До этой работы практически ничего не было, кроме произведения Викселя (Interest and Prices. Ch. 6). 6 См. выше, § За. 6 Отметим некоторые работы. Pierre des Essars: La Vitesse de la circulation de la monnaie // Journal de la society de statistique de Paris. 1895. Apr; David Kinley: Doc. No. 399 в Reports of National Monetary Commission, The Use of Credit Instruments in Payments in the United States, а также Credit Instruments in Retail Trade // Journal of Political Economy. 1895. March; Credit Instruments in Business Transactions // Journal of Political Economy. 1897. March; Кеммерер (Op. cit.); Irwing Fisher (Op. cit.), но еще ранее: A Practical Method of Estimating the Velocity of Circulation of Money // Journal of the Royal Statistical Society. 1909. Sept. Получив свои численные оценки скорости обращения, Фишер пред¬ ставил (Purchasing Power... и цитируемые там статьи (р. 492)) уравнение обме¬ на в полностью числовом виде — поистине наполеоновская победа, хотя боль¬ ше напоминает Бородино, чем Аустерлиц.
1446 Часть IV. С 1870 по 1914 г. валентов. Однако если говорить о большинстве авторов «первого ранга», то мы вполне можем считать типичным мнение, несколь¬ ко позднее высказанное Пигу (The Value of Money // Quarterly Journal of Economics. 1917. Nov.):7 «...количественную теорию часто защищают и спорят с ней, как будто бы она представляет собой определенный набор утверждений, которые должны быть либо истинными, либо ложными. Но на самом деле формулы, употребляемые в изложении этой теории, есть всего лишь сред¬ ства, позволяющие нам свести воедино в упорядоченной форме основные причины, определяющие ценность денег». Это заявле¬ ние, в котором слова «количественная теория» должны быть за¬ менены словами «уравнение обмена», определенно истинно как для самого Маршалла, так и для маршаллианцев: они вообще не пошли дальше использования своего варианта уравнения обме¬ на. То же можно сказать и о викселианской трактовке влияния автономных изменений количества денег в обращении на уровни цен: Виксель настолько подчеркивал роль процентной ставки, что для непосредственных влияний автономных изменений количе¬ ства денег в обращении почти не осталось места. Конечно, с точ¬ ки зрения тех крайних оппонентов количественной теории (они еще будут упомянуты), которые отрицали возможность какого бы то ни было влияния автономных изменений количества денег в обращении на ценность денег, он и Маршалл должны классифи¬ цироваться как представители количественной теории.8 Случай Вальраса был иным, по крайней мере внешне. 7 См. также: Pigou. The Exchange Value of Legal-Tender Money If Essays in Applied Economics. 1923. 8 Виксель был столь поглощен доказательством своего тезиса, согласно которому автономные увеличения денежной массы влияют на экономический процесс через процентную ставку по банковским ссудам, расширяя банковский кредит, что не раз почти доходил до отрицания их непосредственного влияния. Но он всегда себя сдерживал. Например, он показал, что увеличение золотого запаса должно непосредственно влиять на цены, по крайней мере в той степе¬ ни, в которой оно увеличивает доходы и расходы производителей золота. См. об этом ниже, § 6Ь. Позиция, которую занял фон Мизес, прекрасно иллюстрирует трудности, с которыми нам предстоит бороться. Он является самым главным критиком концепции уровня цен. Он не видел смысла в утверждении, что увеличение денежной массы будет когда-либо приводить к пропорциональному увеличению уровня цен. Он утверждал лишь (op. cit. 2nd ed. P. Ill), что есть «взаимо¬ связь» между изменениями ценности денег и изменениями в соотношении между спросом на деньги и их предложением. Это он назвал полезным элементом коли¬ чественной теории, который он готов защищать от многих возражений. Я думаю, нам лучше всего воспользоваться его собственным высказыванием и причислить его к оппонентам количественной теории в историческом смысле, т. е. количе¬ ственной теории, с которой оппоненты предполагали бороться.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1447 Позицию Вальраса чрезвычайно трудно понять. Его чисто теоретические исследования проблемы (см. его трактовку в Е1ё- ments и в Note sur la ТЬёог1е de la Quantite // Etudes d^conomie politique applique. P. 153 et seq.) обладают очень интересной осо¬ бенностью: он не выдвигал простого постулата о том, что цен¬ ность денег находится в обратной зависимости от их количества, но он стремился вывести данное заключение умозрительно из принципа предельной полезности. При этом он зашел столь да¬ леко, что заявил о необходимости полностью отвергнуть послед¬ ний, чтобы иметь право отказаться от первого. Другая интерес¬ ная особенность заключается в том, что количества основного и оборотного капитала детерминируются у Вальраса заранее, как функция данной процентной ставки. Однако, будучи доказанной при таких ограничениях, интересующая нас теорема, хотя и яв¬ ляется истинной, остается совершенно беззащитной перед столь часто высказываемым возражением, согласно которому количе¬ ственная теория истинна только при допущениях, которые дела¬ ют ее тривиальной и бесполезной. Потому что теорема Вальраса в действительности сводится не более чем к утверждению, что при прочих strictissime <строжайшим образом> равных услови¬ ях данное количество трансакций могло бы быть осуществлено при использовании меньшего количества денежных единиц, если бы все цены уменьшились в одинаковое число раз. Тем не менее Вальрас не только назвал это theorie de la quantit6 количествен¬ ной теорией — фр.> — что само по себе дает нам право причис¬ лить его как раз к оппонентам количественной теории, посколь¬ ку если это действительно ее formule exacte сточная формула>, то в ней нет никакого ценного содержания, — но, кроме того, стал жертвой заблуждения, полагая, что эта теорема давала до¬ статочную аналитическую основу для его плана денежной рефор¬ мы. Иными словами, он идентифицировал эту теорему с утверж¬ дением, что практический контроль над уровнем цен может быть достигнут путем контроля над объемом денежной массы. Это утверждение независимо от того, истинно оно или ложно, имеет слабое отношение к доказанной теореме. Заявление Кеммерера, что количество обращающихся средств, которое уходит на накопление сокровищ, широко варьи¬ руется в краткосрочном периоде, равносильно отречению от ко¬ личественной теории в самом строгом смысле и сводит ее к ут¬ верждению, что Р детерминируется тремя переменными М, V и Т, но при этом мы не можем точно так же говорить, что М за¬ висит от Р, V и Т или V от Р, М и Т или Т от Р, М и V. Фишер
1448 Часть IV. С 1870 по 1914 г. выразил это, сказав (Purchasing Power. P. 172), что «уровень цен обычно является единственным абсолютно пассивным элементом в уравнении обмена».9 Но он пошел дальше. Опираясь не столько на общую теорию, сколько на статистические факты, он также утверждал, что практически во всех случаях существенных ко¬ лебаний уровней цен именно М, а не V или Г, изменялась доста¬ точно сильно, чтобы рассматриваться как «объясняющая» пере¬ менная. Иными словами, М, как правило, была наиболее важ¬ ной «активной» переменной, тогда как Р, как правило, являлась пассивной переменной. Это, как представляется, демонстрирует наиболее сильную приверженность количественной теории, кото¬ рая когда-либо существовала среди ведущих экономистов.10 Если 8 Читатель должен понять, что слова «точно так же* в первом предложе¬ нии абзаца и слово «обычно* во втором весьма существенны. Я повторю ком¬ ментарий, высказанный по этому вопросу в главе 7 части III: никто никогда не отрицал и не мог отрицать, что рост (снижение) уровня цен вызывает сни¬ жение (рост) объемов производства золота и отток (приток) золота, так что в случае неограниченного золотого стандарта уровень цен не может быть «аб¬ солютно пассивным*. Кроме того, как мы увидим, суждение Фишера прило¬ жимо только к состояниям, близким к равновесию, но не к состояниям нерав¬ новесия («переходным периодам*) — обстоятельство, которое недостаточно внимательный читатель наверняка упускает из виду (равно как и его след¬ ствия). 10 Интересно сравнить изложение Фишера с рассуждениями другого эко¬ номиста «первой величины*, который зашел столь же далеко, — Касселя (см., например, книгу III его Theory of Social Economy). Первоначально Кассель излагает строгую количественную теорию, но для воображаемого случая двух не связанных между собой состояний экономики, в точности одинаковых во всех отношениях, за исключением М — а стало быть и Р. Далее он подчерки¬ вает (никто и никогда не подчеркивал это столь энергично), что это абсолютно ничего не говорит о влиянии, которое должно оказывать изменение М в реаль¬ ной экономике — принимая с этого момента точку зрения, характерную для оппонентов количественной теории. Но затем, заявив, что ничего нельзя ска¬ зать a priori о последствиях реальных изменений М в реальной жизни и что мы должны просто наблюдать за фактами, он обнаруживает, что к периоду 1850-1910 гг. (и, с меньшей уверенностью, к первой половине XIX в.) количе¬ ственная теория все же приложима — не столько как теория, сколько как статистический факт. Делая из этого смелые обобщения, он затем выдвигает свой знаменитый «закон 3 процентов*: так как индекс Зауэрбека был пример¬ но одинаковым в 1850 и 1910 гг. и мировой запас золота в течение этого периода увеличивался приблизительно на 2,8 процента ежегодно, Т должно было увеличиваться приблизительно теми же темпами — и, следователььо, уровень цен должен возрастать или снижаться в зависимости от того, увели¬ чивает ли производство золота мировой золотой запас на величину, бблыпую или меньшую этого ежегодного прироста. Это действительно необычная тео¬ рия. Но она интересна не только сама по себе, но и своей методологией. Чи¬ татель должен заметить, что физик гораздо меньше возражал бы против нее, чем большинство экономистов. О соответствующих фактах см., например: Phinney J. Т. Gold Production and the Price Level... // Quarterly Journal of Economics. 1933. Aug.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1449 к тому же мы вспомним жесткие допущения, которые сделал Фишер относительно взаимосвязи между совокупными чековы¬ ми депозитами и количеством золотых денег, благодаря которой общее количество платежных средств в обращении детерминиру¬ ется (в англо-американских условиях 1911 г.) производством, экс¬ портом и импортом золота, мы получим не только количествен¬ ную теорию ценности денег, но и (для этих конкретных условий) теорию, основанную на «количестве золота» <gold-quantity theory>. Тем более важно понять, что не правы критики, которые причисляют Фишера к сторонникам наиболее косного и меха¬ нистичного типа количественной теории и исходя из этого видят непреодолимую пропасть между денежной теорией рассматри¬ ваемого периода, представленной Фишером, и денежной теорией 1920-х и 1930-х гг. Они не правы по двум причинам: 1) денежная теория 1920-х и 1930-х гг. гораздо сильнее подвержена влиянию количественной теории, чем это обычно признается;11 2) из всех остальных произведений Фишера, и в особенности из его Theory of Interest, должно быть ясно, что если его и можно причислить к приверженцам количественной теории, то лишь в очень специ¬ фическом смысле. Во-первых, он не дошел до количественной теоремы в ее наиболее полном смысле, поскольку признал влияние Т как на V, 11 Этот весьма важный факт, к сожалению, не может быть полностью освещен здесь. Я лишь укажу на мостик между старой количественной теорией и более современными исследованиями. Все авторы, пишущие по проблемам денег, особенно американцы, которые, например, в отношении операций Феде¬ ральной резервной системы на открытом рынке рассуждали в манере, подра¬ зумевающей веру в возможность контроля («стабилизации») бизнеса путем регулирования количества циркулирующих средств платежа, были в полной мере сторонниками количественной теории. Этот факт частично затушевывает¬ ся тем, что, имея дело с иной институциональной средой, они, естественно, выражали свои мысли не так, как это делали представители «денежной шко¬ лы*. Особенно интересна в этом отношении теория, согласно которой банки обычно «расширяют кредит*, т. е. стремятся увеличить объем и количество выдаваемых ссуд настолько, насколько только может позволить регулирующее их деятельность законодательство. Теоретическое значение этого утверждения состоит в том, что оно делает количество «денег* (депозитов) сильно зависи¬ мым от действий «денежных властей* — иными словами, что с позиций эко¬ номического процесса М становится заданной или строго независимой пере¬ менной. Характерный пример новой количественной теории такого типа см. в: Currie L. The Supply and Control of Money in the United States. 1934. Но даже кейнсианцы, которые более всех других подчеркивают антагонизм к количе¬ ственной теории, не избежали ее влияния. Сам лорд Кейнс первоначально заявлял о ее принятии (см.: Tract on Monetary Reform. P. 81). Но, как и Пигу, он в действительности принимал лишь уравнение обмена. В «Общей теории* он заявил об отказе от количественной теории, но так и не смог полностью избавиться от ее оков. Всякий, кто трактует М как независимую переменную, неизбежно отдает некоторую дань количественной теории.
1450 Часть IV. С 1870 по 1914 г. так и на М (Purchasing Power... Ch. 8, § 6), — это значительно ослабляет теорему, по крайней мере для долгосрочного периода, ибо вводится взаимосвязь между «независимыми переменными», которая накладывается на непосредственное влияние изменений Т на Р. Во-вторых, так как количественная теорема выполняет¬ ся только в состоянии равновесия, упоминание того факта, что она не выполняется в «переходные периоды» Фишера, конечно же, не является ни ограничением, ни возражением. Но в действи¬ тельности, поскольку экономическая система практически всегда находится в переходном или неравновесном состоянии, почти всегда наблюдаются явления, которые представляются несовме¬ стимыми с количественной теоремой и послужили основой мно¬ гих аргументов ее оппонентов. Уделяя им достаточно внимания, — особенно одному их типу: тенденции процентной ставки приспо¬ сабливаться как к росту, так и к снижению цен с определенным лагом (см. ниже, § 8),12 — Фишер полностью изменил эту ситуа¬ цию. Конечно, с точки зрения строгой логики он лишь дополнил информацию, которую содержит количественная теорема. Но с практической точки зрения, и особенно если мы поставим себя на место наивных друзей и врагов количественной теоремы, мы можем с тем же успехом сказать, что в большой и особенно важ¬ ной части своей работы он развенчал ее. В-третьих, Фишер не¬ устанно подчеркивал, что М, V, Т являются только «непосред¬ ственными причинами» Р. За ними скрывается почти дюжина косвенных влияний на покупательную способность денег (op. cit. Chs. 5, 6), которые воздействуют на уровень цен через М, V и Т. Все приверженцы количественной теории во все времена согла¬ сились бы с этим, по крайней мере под огнем критики. Но есть грань, за которой акцентирование этих косвенных влияний на¬ чинает ослаблять статус непосредственных причин, низводя их таким образом до уровня «промежуточных» и в конце концов превращая в не более чем ярлыки для обозначения того, что мы будем вынуждены назвать «реальными» причинами. Представля¬ ется, что Фишер достиг этой грани: в частности, в динамическом анализе (его анализ «переходных периодов»), который действи¬ тельно является важным достижением, эти косвенные причины становятся гораздо интереснее вопроса о том, могут ли они быть втиснуты в прокрустово ложе М, V, Т. 12 Следует по ходу дела упомянуть один из наиболее самобытных аспек¬ тов вклада Фишера в науку — его исследование проблемы распределения лагов <lag distribution^ См.: Fisher. 1) The Business Cycle Largely a «Dance of the Dollar* // Journal of the American Statistical Association. 1923. Dec.; 2) Our Unstable Dollar and the So-called Business Cycle // Ibid. 1923. June.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1451 Но почему великий экономист настаивал на принятии того, что при ближайшем рассмотрении оказывается наиболее узкой и неадекватной, если не вводящей в заблуждение, формой его собственной мысли? Я рискну дать гипотетический ответ: он за¬ думал схему, — план компенсированного доллара, — которую считал способной быстро принести большую практическую поль¬ зу; и поскольку для успеха практической схемы простота суще¬ ственна,13 наиболее простым аспектом анализа Фишера, представ¬ шим в его уме и во многом определившим ход его рассуждений, оказалась количественная теория. Теория в работе Purchasing Power of Money задумана как подкрепление статистического ис¬ следования, которое, в свою очередь, выполняло определенные задачи социальной инженерии <social engineerings Это способ¬ ствовало оттеснению на второй план всех остальных соображе¬ ний. Но они все равно присутствовали, и именно благодаря их присутствию его количественная теория Фишера, если она вооб¬ ще является таковой, есть нечто весьма отличающееся от других количественных теорий. Как убедительно показывает вышеприведенная аргумента¬ ция, нелегко провести четкую границу между экономистами, ко¬ торые были сторонниками количественной теоремы, и теми, кто отвергал ее. Но у нее всегда было много открытых врагов — в Германии14 и во Франции они составляли большинство, — ко¬ торые утверждали, что теорема неудовлетворительна или совер¬ шенно бесполезна. На фоне достижений Фишера и любого их тех ведущих экономистов, которых можно хвалить (или ругать) за использование количественной теоремы в том или ином смысле, аргументы этих открытых врагов выглядят не слишком убеди¬ тельно. Это происходит в силу того, что если рассматривать сто¬ ронников количественной теории «первой величины», то их оп¬ поненты боролись с ветряными мельницами: как это часто быва¬ ет в экономической науке, они пытались разрушить плод своего 13 Вывод о том, что простота была основным соображением, можно сде¬ лать из двух обстоятельств. Во-первых, все наиболее важные аспекты он отнес в особые разделы, названные «переходными периодами». Это название говорит о желании сфокусировать внимание читателя на простом утверждении о рав¬ новесии. Во-вторых, он выразил последнее лишь одним уравнением, вместо того чтобы сделать это более удовлетворительно — системой уравнений, кото¬ рая могла бы быть легко «динамизируемой», так что состояние равновесия естественно заняло бы свое место как частный случай. У другого автора него¬ товность принять такой ход рассуждений было бы легко понять. Но если дечь идет о таком искусном математике, каковым был Фишер, ее можно объяснить только стремлением к упрощению. 14 См.: AUmann S.P. Zur deutschen Geldlehre des 19 Jahrhunderts // Festgabe far Schmoller. 1908. I.
1452 Часть IV. С 1870 по 1914 г. собственного воображения; они пытались опровергнуть то, что никогда не утверждалось, — например, что количество денег в обращении является единственным регулятором их ценности, — или настаивать на том, что неведомо для них было уже полно¬ стью учтено в любом из более удовлетворительных изложений пресловутой теоремы. Таким образом, они часто выдвигали воз¬ ражения, не содержавшие ничего фактологически и теоретиче¬ ски неверного, но тем не менее совершенно неприемлемые в ка¬ честве возражений. И наоборот, там, где их аргументы могли бы восприниматься как справедливые возражения, — например, ар¬ гумент, согласно которому количество денег не имеет никакого отношения к их ценности, — они зачастую явно ошибались. На¬ конец, иногда они делали утверждения, которые были и правиль¬ ными, и уместными, но ничего не решали: это относится к кри¬ тике Андерсона, во всех других отношениях выгодно выделя¬ ющейся из остальных.15 Этими недостатками также страдают основные результаты фактологических исследований (которые весьма ценны сами по себе), проводившихся с намерением «опро¬ вергнуть количественную теорию». Снова и снова феномены, подобные тому, что на ранних стадиях инфляции цены росли меньше, чем М, а на поздних стадиях — больше, чем М, приво¬ дились как довод против нее — стрела, направленная совершен¬ но мимо цели.16 Попытка Фишера проверить теорию, хотя и от¬ 15 Anderson В. М. Value and Money. 1917. Полезно привести пример его критики. Предположим, что заработная плата домашних слуг увеличивается (при этом ни один из них не увольняется) и эти слуги используют свой допол¬ нительный доход в точности так же, как их работодатели использовали эту сумму ранее. Таким образом, ничего не изменилось, за исключением того, что выросла цена непосредственно потребляемых услуг, которая должна быть вклю¬ чена в индекс уровня цен: М и Т остались неизменными, но Р выросло. В своей рецензии на книгу Андерсона в Economic Journal (1918. March) Эджуорт отве¬ тил на это утверждением, что, хотя М и Т остались неизменными, возросло V. Но увеличение V, в определенных случаях изменения цен происходящее авто¬ матически, не может быть аргументом против возражения Андерсона. Так что он был прав. Несмотря на справедливость данного возражения, оно не являет¬ ся достаточно сильным доводом против любой количественной теории, не пре¬ тендующей быть более чем широким приближением. 16 Некоторым читателям будет интересна следующая подборка литера¬ туры данного типа: Willis Н. P. History and Present Application of the Quan¬ tity Theory // Journal of Political Economy. 1896. Sept.; Foville, Alfrea.de. La Theorie quantitative et les prix // L’Economiste Frangais. 1896. Apr., May; Berardi D. La Moneta nei suoi rapporti quantitativi. 1912; Laughlin J.L. A Theory of Prices // Publications of the American Economic Association. 3rd ser. 1905. Febr.; Mitchell W.C. 1) Gold Prices and Wages under the Greenback Standard. 1908; 2) Quantity Theory of the Value of Money // Journal of Political Economy. 1896. March; Lescure J. Hausses et baisses g6n6rales des prix // Revue d^conomie poli¬ tique. 1912. July; Nogaro B. Contributions & une thdorie rdaliste de la monnaie//
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1453 крытая для определенных критических замечаний, касающихся корреляции временных рядов, значительно превосходит все, что было сделано оппонентами.17 Однако последние не уступали. И они имели на это право. Эту явно парадоксальную ситуацию объясняет простой при¬ мер. Рассмотрим случай инфляции во время войны. Она проте¬ кает следующим образом: нарушение отечественного производ¬ ства, а также экспорта и импорта первоначально приводит к ро¬ сту большинства цен, при этом военные потребности государства финансируются за счет средств, которые в мирное время трати¬ лись бы частными индивидами; этот рост цен, сочетающийся с ускоренно возрастающим военным спросом в физическом выра¬ жении, заставляет прибегнуть к выпуску «денег» (или кредитных инструментов, которые в данном случае не обладают свойствами обычных коммерческих кредитных инструментов); в конце кон¬ цов возникает возрастающий спрос на ссуды со стороны произ¬ водителей — кредитная экспансия в коммерческом смысле, но Ibid. 1906. Oct.; Dolleans Е. La Monnaie et les prix. 1905. Что касается Герма¬ нии, то я упомяну двух лучших авторов данного периода по проблемам денег и денежной политики, хотя в своих аргументах против количественной теоре¬ мы они показали себя не с лучшей стороны — эти аргументы частично были разработаны с конкретной целью: показать, что падение цен в 1873-1898 гг. не имело ничего общего с производством золота или с расширением сферы дей¬ ствия золотого стандарта. Это Эрвин Нассе (Das Sinken der Warenpreise... Jahr- bUcher fttr NationalOkonomie. 1888. July, Aug.) и В. Лексис (знаменитый стати¬ стик), автор многочисленных статей (см., например, его критику вальрасиан¬ ского плана в обзорной статье Neure Schriften Uber Geld- und Edelmetalle // Ibid. 1888. July; см., однако, в: Rist. Op. cit. P. 253n. цитаты, подтверждающие, что Лексис в принципе принимал количественную теорию). Поразительна их не¬ способность правильно обращаться с не слишком сложной аргументацией. Столь же поразительна неспособность К. Маркса увидеть, что издержки производства денег (как бы мы их ни определяли) должны влиять на цены товаров через свое влияние на предложение денег: он отрицает какое бы то ни было влияние количества денег на цены (Capital. English transl / Ed. Kerr. Vol. I. P. 136). 17 Другое исследование, подтверждающее результат Фишера, отличается высоким уровнем мастерства: Anderson Oskar. 1st die Quantitatstheorie statistisch nachweisbar? j j Zeitschrift fDr NationalOkonomie. 1931. March. Следует по ходу дела упомянуть одну из причин неубедительности как подтверждений, так и опровержений количественной теории, основанных на статистическом мате¬ риале: решение принять определенные статистические результаты или отка¬ заться от них в значительной степени субъективно. Так как никакой статис¬ тический материал никогда не может соответствовать количественной теории на 100 процентов и никакая статистика, покрывающая по крайней мере десять лет, не может не показать некоторой взаимосвязи между Ру Т и М, в большин¬ стве случаев должно быть место для обоснованных различий во мнениях по поводу того, что именно означают данные статистические результаты. Досто¬ инство более усовершенствованных методов, таких как метод О. Андерсона, заключается в том, что они предлагают критерии, более надежные, чем про¬ стое «впечатление».
1454 Часть IV. С 1870 по 1914 г. постоянно подпитываемая ростом цен. Но историки, политики и бизнесмены определенно объяснят этот процесс, с одной сторо¬ ны, беспорядком, а с другой — избыточным спросом, создава¬ емым самой войной. Они удивятся, если узнают, что не война и создаваемый ею беспорядок и не военный спрос, а именно М, V и Т служат «причиной» инфляции и по-настоящему важны толь¬ ко М и V. Если сказать им, что данные причины являются «бли¬ жайшими», тогда как война, разруха и военный спрос — «кос¬ венными» (сторонник количественной теории всегда должен при¬ знавать «непосредственную» роль изменений Т), которые хоть и действуют, но лишь «во вторую очередь», то они не согласятся. Особенно их обеспокоит возникающее подозрение, что их оппо¬ нент отстаивает не только теоретический аргумент. В этом они, конечно, правы: в XIX в., а также в 20-е и 30-е гг. XX в. жест¬ кая количественная теория, приписывавшая М неоправданно большую роль в экономической «терапии», неожиданно пришла на смену более осторожным формулировкам. Сторонники «здо¬ ровых денег» и все те экономисты, которые вполне справедливо ощущали, что трудности с национальной валютой являются лишь проявлением более глубоких процессов, имели достаточно при¬ чин — особенно в Соединенных Штатах — не доверять возмож¬ ным практическим выводам из количественной теоремы. Это не¬ доверие затем распространилось, хотя и несправедливо, на сам анализ количественной теории. Но они могли бы выдвигать и чисто научные доводы. То, что я назвал «прокрустовым ложем», может быть полезным в определенных, весьма ограниченных слу¬ чаях, как и все подобные чрезмерно упрощенные схемы, напри¬ мер кейнсианская система. За рамками этих применений данные модели становятся неудобными и препятствуют более глубокому анализу. Если, кроме того, мы признаем циклические изменения V и подчеркнем важность таких «косвенных» причин, как про¬ центная ставка и скорость изменений Р (в сравнении с самим Р) и т. д., то эти модели станут к тому же и совершенно бесполез¬ ными. И едва ли будет преувеличением сказать, что развитие денежной теории в современный период является прежде всего результатом тенденции к освобождению от оков количественной теории, а также непосредственного и прямого введения в анализ всего того, что даже лучшие формулировки количественной тео¬ рии отметали в сторону как косвенные влияния. Из этого можно извлечь следующий урок: в экономической науке, более чем где либо еще, правильный довод, который со временем одержит по¬ беду, иногда защищается столь неадекватно, что выглядит не¬ удовлетворительным на протяжении десятилетий.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1455 [с) Паритет покупательной способности и механизм между¬ народных платежей.] Прежде чем продолжить, затронем две дру¬ гие темы. В данный период в более явном виде, чем раньше, ря¬ дом с количественной теоремой мы находим ее старого союзни¬ ка— теорию паритета покупательной способности валюты, т. е. утверждение, согласно которому цена денежной единицы стра¬ ны (в отсутствие регулирования), выраженная в иностранных валютах, имеет тенденцию быть обратно пропорциональной со¬ отношениям между соответствующими уровнями цен. Это утверж¬ дение неоднократно выдвигалось (например, Маршаллом и Шле¬ зингером), но когда в дискуссии о валютных проблемах, продол¬ жавшейся во время и после Первой мировой войны, Кассель стал энергично использовать его, оно было воспринято большинством как новое открытие.18 В приведенном мной виде данное утверж¬ дение не выглядит столь впечатляющим. И Маршалл, и Шлезин¬ гер упомянули его мимоходом, не акцентируя на нем внимание. Мы можем найти в широком потоке публикаций о «паритете по¬ купательной способности» не слишком большое количество дис¬ куссионных материалов, посвященных достоинствам данного утверждения как инструмента анализа.19 Впечатление вызвано тем обстоятельством, что Кассель связал этот инструмент со стро¬ гой количественной теорией и применил на практике к пробле¬ мам военной инфляции. В результате теория паритета покупа¬ тельной способности превратилась в так называемую «инфляци¬ онную» теорию обменного курса, которая гласит: увеличение М приводит к росту уровня цен; увеличение уровня цен в стране снижает ценность ее денежной единицы, выраженную в не под¬ 18 Многочисленные публикации Касселя по данному предмету начали выходить с 1916 г. Упомяну лишь те, которые, по-видимому, будут наиболее полезными читателю: Theory of Social Economy (Ch. 12) Касселя и работа про¬ фессора X. Эллиса German Monetary Theory (Part III), которая идет намного дальше немецкой дискуссии и представляет интерес для тех читателей, кто желает более полно ознакомиться с предметом, в то время как я могу лишь обратить на него их внимание. 19 Эти дискуссии «питались* в основном из английских источников. См. особенно: Pigou А. С. The Foreign Exchanges // Quarterly Journal of Economics. 1922. Nov.; Keynes J.M. Tract on Monetary Reform. Ch. 3 (прославившаяся превосходной трактовкой форвардных валютных торгов). Благодаря этой дис¬ куссии в круг рассмотрения вошли несколько важных вопросов, но закончи¬ лась она неутешительным выводом: теорема о паритете покупательной способ¬ ности, будучи правильно сформулированной, едва ли имеет какую-либо цен¬ ность вообще. На самом деле это не так, и лорд Кейнс, возможно, мог прийти к более удовлетворительному определению равновесного обменного курса, чем то, которое он выдвинул при подготовке планов Клирингового союза <Clearing Union> и Бреттон-Вудской системы, если бы не отбросил с такой легкостью то, что служит вполне достойной отправной точкой.
1456 Часть IV. С 1870 по 1914 г. вергшихся инфляции иностранных валютах. Контраргументы вы¬ двигались под флагом теории платежного баланса, которая час¬ то, хотя и не всегда, вела причинно-следственную связь от обмен¬ ного курса к уровню цен, а не в обратном направлении. Мы не можем углубляться в эту полемику, в которой оппоненты нико¬ гда не рассматривали аргументы друг друга применительно к од¬ ним и тем же фактам и на одном уровне абстракции и которая хоть и имела свои достижения, но в целом представляет собой печальный пример бессмысленной экономической дискуссии — во многом из-за неадекватной аналитической подготовки участ¬ ников. Пользуясь возможностью, упомяну другую дискуссию (или ряд дискуссий), оказавшуюся более плодотворной: дискуссию о механизме международных платежей. Она протекала и приноси¬ ла свои результаты в 1920-е и 1930-е гг., но ее истоки были в исследованиях XIX в., и некоторые из наиболее важных ее участ¬ ников черпали вдохновение из полемики между Торнтоном и Ри¬ кардо (см. выше, часть III, глава 7, § З).20 В данном случае мы в действительности имеем дело с типичным случаем нормаль¬ ного развития науки. Писавшие ранее авторы более или менее явно отмечали все существенные элементы проблемы. Но когда Дж. С. Милль подводил итоги их исследований, создалась непол¬ ная и односторонняя картина: схема механизма односторонних международных платежей (контрибуции, займы или выплаты по долгам), согласно которой страна-плательщик сначала переводит золото за границу, тем самым увеличивая уровень цен страны- получателя и снижая свой собственный, так что получает экспорт¬ ный излишек; последний затем обеспечивает последующие пла¬ тежи. Бросающуюся в глаза неадекватность этого описания, не только возлагающего все бремя приспособления на уровень цен, но и пренебрегающего феноменами, неизбежно связанными с та¬ ким приспособлением, отмечали Бастейбл (On Some Applications of the Theory of International Trade // Quarterly Journal of Econo¬ mics. 1889. Oct.) и другие, но теория оказалась «выносливой» и сохранила свое место в университетах вплоть до 1920-х гг., не¬ 20 Нижеследующие краткие и недостаточные комментарии, которые все¬ го лишь указывают на другой «мост* между современными и предшествующи¬ ми исследованиями, могут быть дополнены трактовкой предмета Дж. Вайне¬ ром в Studies in the Theory of International Trade (Chs. VI, VII), Приятной обязанностью будет покритиковать автора за то, что он недостаточно подчерк¬ нул важность своего собственного вклада (в работе Canada’s Balance of Inter¬ national Indebtedness, 1924). Полагаясь еще раз на эту работу, я кратко упо¬ мяну основные достижения ниже.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1457 смотря на протесты (например, Викселя: International Freights and Prices // Quarterly Journal of Economics. 1918. Febr.). Когда проблема репараций Германии привлекла всеобщее внимание к этим вопросам, был достигнут относительно быстрый прогресс в построении аналитической системы, которая сама по себе (но ни один из ее элементов) была новой. Произведение Улина (Inter¬ regional and International Trade. 1933) служит удобной вехой как в этом, так и в других отношениях. Следует особо отметить роль учения Тауссига. Он начал со схемы Милля и, несмотря на мно¬ жество добавленных к ней улучшений, никогда от нее не отка¬ зывался. Но посредством вызванной им критики и исследований вдохновленных его наставлениями учеников он способствовал возникновению нового анализа почти так же эффективно, как если бы он создал его сам. С одной стороны, из его учения раз¬ вилась значительная часть наиболее важных теоретических ис¬ следований, особенно теория Вайнера. С другой стороны, он на¬ чал важную серию фактологических исследований.21 6. Ценность денег: подходы со стороны денежных остатков и со стороны дохода1 Уравнение обмена Ньюкомба—Фишера и аналогичные вы¬ ражения использовались широко (правда, иногда в вербальном виде), но не повсеместно. Мы рассмотрим две другие важные фор¬ мулы. В обоих случаях необходимо помнить, что они были фун¬ даментально эквивалентны уравнению Ньюкомба—Фишера, а также понимать природу различий, которые побудили многих экономистов предпочесть эти формулы. Если посмотреть на это под другим углом зрения, следует понять, почему эти формулы, несмотря на их фундаментальное родство с уравнением Ньюком¬ ба—Фишера, тем не менее способствовали продвижению в дру¬ гом направлении. а) Подход со стороны денежных остатков. Вальрас часто говорил о количестве денег. Но центральным понятием его ана¬ лиза денег является encaisse desiree, т. е. количество наличных денег, которое люди желают держать у себя в данный момент. 21 Фактологические исследования международного движения капитала авторов данного периода в целом служат одним из главных поводов нашей признательности. См., например, работу С. К. Гобсона (Hobson С. К. The Export of Capital. 1914). 1 Следует вновь сослаться на трактовку этих предметов профессором Марджетом (op. cit. Vol. I. Chs. 12-16).
1458 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Аналогично, следуя примеру Маршалла и в соответствии с тра¬ дицией Петти—Локка—Кантильона, кембриджские экономисты приняли формулу, выражавшую ту же идею. Пусть п — количе¬ ство «наличных денег» у населения, р — индекс стоимости жиз¬ ни, k — количество «единиц потребления» <consumption units>, тоже индекс, представляющий физический эквивалент наличных сбережений населения, — количество единиц потребления, аналогично представляющее физический эквивалент чековых де¬ позитов населения, иг — доля k\ которую банки держат в каче¬ стве наличных резервов для покрытия k\ тогда2 п = p(k + rk'). Это так называемое кембриджское уравнение, которое вопло¬ щает в себе подход со стороны денежных остатков. Оно подразу¬ мевает и утверждает в точности то же самое, что подразумевает и утверждает уравнение Ньюкомба—Фишера. В частности, оно не в большей и не в меньшей степени является тождеством. Осо¬ бенность, которая на первый взгляд может показаться существен¬ ным отличием, а именно отсутствие скорости обращения денег, не очень важна, ведь когда мы пытаемся работать с кембридж¬ ским уравнением, все проблемы, которые в уравнении Ньюком¬ ба—Фишера трактуются под названием «скорость обращения», возникают весьма похожим образом. Тем не менее есть один мо¬ мент, заслуживающий упоминания, поскольку он проливает свет 2 См., например: Keynes J. М. Monetary Reform. American ed. 1924. P. 82- 86. Следует отметить три момента в отношении данной формулировки. 1) «На¬ селение* включает в себя мир бизнеса; хотя предприятия не тратят деньги на потребительские блага, физический эквивалент принадлежащих им сумм, как наличными, так и в банках, измеряется в «единицах потребления*, так же как и для потребителей. 2) В главе, где приводится данное изложение кембридж¬ ской теории, Кейнс смешал — как и многие другие — использование уравне¬ ния обмена и принятие количественной теории; фактически он не намеревался принять количественную теорему в сколько-нибудь строгом смысле. 3)В част¬ ности, уже в Monetary Reform он подчеркивал способность k, k' иг изменять¬ ся в широких пределах, а также протестовал (правда, мягко) против некритиче¬ ского принятия допущения, что простое изменение количества денег не может повлиять на ft, k' иг — утверждения, которые предвосхитили определенные особенности анализа в его «Общей теории*. «Трактат* занимает промежуточ¬ ную позицию, основные особенности которой — разбиение общего уровня цен на секторные и введение в явном виде сбережений и инвестиций в состав переменных. Уравнения «Трактата* (Кн. III) следует рассматривать как разви¬ тие вышеупомянутого уравнения. Они иллюстрируют смысл моего утверждения о том, что прогресс анализа денег в 1920-е и 1930-е гг. в значительной степени заключался в отказе от всеобъемлющих агрегатов, характерных для анализа уравнения обмена, и во введении в явном виде переменных, выражающих «косвенные влияния*.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1459 на важный аспект филиации научных идей. Если выражать кем¬ бриджское уравнение словами, естественным будет сказать, — и все кембриджские экономисты об этом упомянули, — что «насе¬ ление предпочитает» держать p(k + rkf) в виде наличных денег и депозитов. Таким образом возникает психологический мостик к более поздним, особенно кейнсианским, точкам зрения: по¬ скольку здесь содержится указание на индивидуальные решения, которые стоят за поведением населения при распоряжении лик¬ видными активами, что побуждает к анализу мотивов этих ре¬ шений. Если мы к тому же утверждаем, что есть некоторый «ба¬ ланс преимуществ» между владением деньгами и владением дру¬ гими формами богатства, мы не сможем не увидеть сходство с прославленной кейнсианской теорией предпочтения ликвидно¬ сти. Но снова мы должны добавить, что это еще не теория пред¬ почтения ликвидности. Ясно, особенно в случае вальрасианско¬ го encaisse с1ёз1гёе, что для продвижения от одной теории к дру¬ гой нам необходимы дополнительные допущения, касающиеся отношения людей к владению наличными деньгами. Ь) Подход со стороны дохода. Мы отмечали, что Тук в сво¬ ем 13-м тезисе предложил, чтобы объяснение денежных цен на¬ чиналось с доходов потребителей. Как мы знаем, он предложил этот подход в качестве альтернативы отвергаемому им объясне¬ нию уровней цен количеством денег. С тех пор подход со сторо¬ ны дохода привлекал тех аналитиков, которые неприязненно от¬ носились к количественной теории или даже к уравнению обме¬ на.3 Но легко увидеть, что этот подход есть не что иное, как иной способ записи последнего. Более того, может показаться, что это усовершенствование имеет сомнительную ценность, так как до¬ ходы явно «детерминируют» цены лишь в том же смысле, в ко¬ тором цены «детерминируют» доходы. И все же предпочтение этого подхода Визером4 и Хоутри вполне понятно, хотя он не приносит каких-либо результатов, которые нельзя было бы по¬ 3 Это распространяется на А. Афтальона (Aftalion A. L’Or et sa distribution mondiale. 1932) и P. Лифмана (Liefmann R. Geld und Gold. 1916), которые выразились категорично: доходы детерминируют цены, а также на последова¬ теля Тука Адольфа Вагнера, но не на самого знаменитого из сторонников под¬ хода со стороны доходов Р. Дж. Хоутри (Hawtrey R. G. Currency and Credit. 3rd ed. 1928), который начинает с потребительских расходов, «в сумме пропорци¬ ональных неизрасходованному запасу <margin> [эквивалент encaisse desirde. — Й.А.Ш.] и скорости обращения денег*. Он называет это «формой количествен¬ ной теории» (Р. 60). Некоторые немецкие авторы, однако, отказывались видеть это, пока Ханс Найсер {Neisser Hans. Tauschwert des Geldes. 1928) не сообщил им, что между теорией дохода и количественной теорией противоречий нет. 4 См. его Social Economics или статью Geld (HandwOrterbuch. 4th ed. 1927). 16 Зак 3170
1460 Часть IV. С 1870 по 1914 г. лучить с помощью уравнения обмена: как и подход со стороны денежных остатков, он указывает на индивидуальное поведение; в большей степени, чем подход со стороны денежных остатков, он лишает количество денег роли непосредственной «причины уровня цен» и заменяет эту переменную другой, которая ближе к ценам, — доходом или даже потребительскими расходами;5 наконец, он освобождает теорию денежных цен от вопросов типа: «Что следует считать деньгами?». Влияние увеличения денежной массы на цены остается неопределенным, пока мы не знаем, кто получает дополнительные деньги, что он с ними делает и каково состояние экономического организма, в который вводятся новые деньги. Формула дохода сама по себе не учитывает всех этих вопросов, но она направляет на них наше внимание и тем самым помогает денежному анализу выйти из своего обособленного по¬ ложения. Это преимущество особенно очевидно при анализе ин¬ фляционного процесса. Хотя на самом деле в споре о том, явля¬ ется ли «причиной» инфляции увеличившееся количество денег или рост заработной платы, едва ли больше смысла, чем в споре о том, является ли «причиной» смерти жертвы пуля или наме¬ рение убийцы, следует все же сказать несколько слов о механиз¬ мах, посредством которых увеличивающееся количество денег оказывает свое воздействие — не говоря уже о дополнительном преимуществе, столь ценном для экономической науки: форму¬ ла доходов-расходов не связана с некоторыми предрассудками, с которыми сталкивается уравнение обмена. 7. Банковский кредит и «создание» депозитов Важные нововведения, произошедшие в течение данного пе¬ риода в банковских системах всех стран с развитой рыночной экономикой, а также в функциях и политике центральных бан¬ ков, конечно отмечались, описывались и обсуждались. Мы не сможем дать здесь обзор обширной литературы, выполнявшей эту задачу. Возможно, наиболее ценную ее часть составили доклады официальных комиссий и статьи в лучших финансовых журна¬ 5 Читатель вспомнит, что это конкретное преимущество не приносит больших плодов, если, используя уравнение обмена, мы уделяем надлежащее внимание факторам, которые определяют изменения, особенно циклические, скорости обращения. С другой стороны, можно сказать, что если мы это сде¬ лаем, то фактически примем точку зрения, которую должен выражать подход со стороны дохода.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1461 лах, в частности лондонском Economist. Авторами были бизнес¬ мены, финансовые обозреватели, экономисты, работающие в биз¬ несе всех типов, которые знали все о фактах, технологиях и прак¬ тических проблемах банковского дела, но почти не задумывались о «принципах» — правда, никогда не забывая сослаться на мод¬ ные лозунги — и едва ли имели какие-либо отчетливые представ¬ ления о смысле наблюдавшихся институциональных тенденций. Если рассматривать эти работы с позиций научного анализа, то в силу указанной причины они были скорее сырьем, чем конеч¬ ными продуктами. И поскольку «научные аналитики» в области денег и кредита в значительной степени не справлялись со своей задачей, а именно обработкой этого материала и построением в соответствии с ним своих аналитических схем, мы можем (хотя и не полностью) охарактеризовать эту ситуацию, сказав, что ли¬ тература по банковскому делу и финансам была настолько же обособленной областью в рамках литературы по деньгам и кре¬ диту, насколько последняя была обособленной в рамках литера¬ туры по общей экономике. Ситуация в Англии рассмотрена в целом ряде книг. См., напри¬ мер: King W. Т. С. History of the London Discount Market. 1936, а так¬ же различные истории Банка Англии (например, недавняя, написанная сэром Джоном Клэфемом (Clapham John. The Bank of England. 1944). Указанные издания частично обеспечат читателя информацией, кото¬ рая не может быть дана здесь. Другие ссылки см. в небольшой библио¬ графии, прилагаемой к статье Banking, Commercial в Encyclopaedia of the Social Sciences (особенно книги следующих авторов: С. А. Конант, А. У. Керр, А. Куртуа, Э. Кауфманн, А. Хьюарт, Дж. Риссер, О. Ейдельс, С. Супино, С. Айсфельд, X. П. Уиллис). Эта библиография содержит два произведения весьма высокого качества которые — их упомянуть осо¬ бо: Dunbar C.F. Theory and History of Banking. 5th ed. 1929 (в сущно¬ сти, однако, исследование относится к XIX в.); Somary F. Bankpolitik. 1st ed. 1915; 2nd ed. — 1930). Внимательное прочтение книги: Mints L. W. A History of Banking Theory. 1945 — покажет читателю, как глубоко описательная литература проникла в произведения по теории денег и банковского дела, хотя изложенному автором гигантскому эмпириче¬ скому материалу в некоторой степени вредит неоправданное подчерки¬ вание недостатков чрезвычайно узко определенной вексельной теории банковского дела («доктрины реальных векселей» <real-bills doctrine>). Вышеописанная ситуация обособленности объясняет возникнове¬ ние особого типа книг, предназначенных не только для широкой чита¬ ющей публики, но и для экономистов, дабы просветить их в вопросах банковского дела и финансов. Успех этих книг доказывает лучше, чем что либо еще, насколько далеко зашло разделение тех областей, кон¬ такт между которыми эти книги стремились установить. Следует упо¬
1462 Часть IV. С 1870 по 1914 г. мянуть два знаменитых примера. Первый — книга У. Беджгота (Ва- gehot W. Lombard Street: A Description of the Money Market. 1873), одно из наиболее часто и восторженно цитируемых изданий во всей эконо¬ мической литературе данного периода. Несомненно, она написана блес¬ тяще. Но кто бы сейчас ни обратился к этой книге, помня ее славу, он испытает некоторое разочарование. За исключением призывов к реор¬ ганизации управления Банком Англии и к реформе золотых резервов Англии, она не содержит ничего, что было бы новым для любого инте¬ ресующегося экономикой. Однако очевидно, что она учила многих эко¬ номистов тому, чего они не знали и рады были узнать. Наш другой пример — не менее блестящая книга Хартли Уизерса (Withers Hartley. The Meaning of Money. 2nd ed. 1909), основная заслуга которой заклю¬ чается, как мы увидим, в смелой постановке вопроса о «производстве» денег банками. Это не должно было никого удивить. Тем не менее дан¬ ная теория рассматривалась как новая и в некоторой степени еретиче¬ ская доктрина. Таким образом, академический анализ кредита и банков¬ ского дела — включая произведения авторов, которые, не явля¬ ясь академическими экономистами, писали по академическому образцу, — в их числе и некоторые банкиры — развивался бла¬ годаря запасу идей, унаследованных из предшествующего пе¬ риода, несомненно совершенствуя, проясняя, разрабатывая их, но почти не добавляя ничего нового. По существу, это означало преобладание вексельной теории банковского дела, которая счи¬ тала коммерческий вексель, или, в более общем случае, финан¬ сирование текущей торговли краеугольным камнем банковского кредита. Мы, конечно, будем вести происхождение этой позиции от Тука и Фуллартона. Но влияние денежной школы было силь¬ нее, чем представляется на первый взгляд. К концу данного пе¬ риода оно особенно проявлялось в рамках теории циклов (см. ни¬ же, § 8). Что касается центральных банков, то экономисты действи¬ тельно расширили свое понимание функций центрального банка, особенно контролирующей и регулирующей функции «креди¬ тора последней инстанции». Но большинство из них удиви¬ тельно медленно осознавали смысл управления денежным обра¬ щением, которое, как мы видели, развивалось у них на глазах. Отчасти причиной этому была, конечно, приверженность вексель¬ ной теории. Из-за нее контроль над денежным обращением про¬ должал означать — не полностью, но в первую очередь — конт¬ роль над учетной ставкой. Экономисты даже не определили, было ли регулирование рыночных процентных ставок во власти цент¬ рального банка, или его учетная ставка была лишь «декларатив¬
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1463 ной».1 Сторонники обеих точек зрения обсуждали влияние учет¬ ной ставки в терминах двух классических modi operandi: с од¬ ной стороны, давление на цены через ограничение кредита (по¬ чти эквивалентного количеству коммерческих векселей, пред¬ ставленных к учету); с другой — привлечение капиталов из-за рубежа или возвращение оттуда отечественных капиталов. Что касается банковского дела в целом, то строгая привер¬ женность экономистов вексельной теории действительно приво¬ дила к игнорированию или неправильному пониманию некото¬ рых наиболее важных нововведений в банковской сфере того пе¬ риода. Тем не менее унизительная критика, звучащая в адрес этой теории сегодня, не вполне оправданна. Начнем с того, что она не была столь нереалистичной для Англии, а английский престиж в банковской сфере делал английскую практику стан¬ дартом. Но независимо от этого следует подчеркнуть, что приня¬ тие вексельной теории не обязательно подразумевает некритиче¬ ский оптимизм по поводу работы механизма учета векселей. Эко¬ номисты подчеркивали «эластичность» системы, основанной на финансировании торговли. Но они переросли точку зрения, со¬ гласно которой в случае обычного финансирования банками «по¬ требностей торговли» денежная масса и производство обязатель¬ но будут изменяться одним и тем же темпом и никаких наруше¬ ний не произойдет, — а это действительно весьма спорный тезис. С одной стороны, как ранее Рикардо и Тук, экономисты в боль¬ шинстве своем понимали, что точно количественно определить потребность в ссудах или учете векселей невозможно и что ре¬ альная величина спроса заемщиков одинаково зависит и от склон¬ ности банков к предоставлению кредитов и запрашиваемой ими процентной ставки, и от спроса заемщиков на кредиты. С дру¬ гой стороны, они все больше и больше понимали, что практика финансирования только текущей торговли — учет надежных крат¬ косрочных коммерческих векселей — не гарантирует стабильно¬ сти цен или экономической ситуации в целом или, в условиях депрессии, ликвидности банков.2 Достижением Викселя было 1 Бесполезность этой дискуссии, которая могла бы разрешиться обраще¬ нием к фактам, должна быть очевидной. Однако мы будем думать о ней более доброжелательно, если заметим, что технология ♦эффективного управления учетной ставкой* в течение данного периода еще только медленно развивалась и что экономисты еще медленнее осознавали происходящее. В отсутствие этой технологии действительно справедливым является вопрос о том, могут ли центральные банки делать больше, чем следовать за рынком, — именно это подразумевается под утверждением, что их ставки «декларативны*. 2 Иными словами (если излагать предмет с позиций политики контроля над кредитом) становилось все более ясно, что внимание к объекту финанси¬ рования (текущей товарной сделке) и к качеству участвующих в ней кредит¬
1464 Часть IV. С 1870 по 1914 г. введение обоих фактов в общую теорию денег посредством его знаменитой модели кумулятивного процесса (см. ниже, § 8). Наконец, есть еще один, совершенно независимый от всего остального момент, достойный упоминания: странная ограничен¬ ность и нереалистичность концепций природы банковского кре¬ дита данного периода. Чтобы яснее изложить этот факт, предста¬ вим, как типичный экономист, писавший около 1900 г., объяс¬ нял бы, что такое кредит, не забывая при этом, однако, о всех ограничениях и опасностях, стоящих за разговором о «типичных взглядах». Он рассуждал бы примерно так: отправной точкой (ло¬ гической) являются деньги — любой учебник по деньгам, креди¬ ту и банковскому делу начинается с этого. Для краткости будем рассуждать только о золотых монетах. Ту часть денег, которую владельцы не сохраняют и не тратят на потребление, они «инве¬ стируют» или, иными словами, «дают взаймы» свои «сбереже¬ ния», или «предоставляют капитал» либо себе, либо кому-либо другому. Это фундаментальное утверждение о кредите.3 Поэто¬ му кредит, по сути, вполне независим от существования банков и может быть объяснен без какой-либо ссылки на них. Если в ка¬ честве дальнейшего шага анализа мы вводим их в общую кар¬ тину, природа феномена остается неизменной. Население по-пре¬ жнему остается истинным кредитором. Банкиры не более чем его агенты, посредники, которые осуществляют непосредственное кредитование от имени населения, их существование является простым следствием разделения труда. Эта теория достаточно удовлетворительна для случаев реального «кредитования от име¬ ни других»4 и сберегательных вкладов. Но она применялась и к чековым депозитам (вкладам до востребования, в английской практике — текущим счетам <current accounts>). Их также объ¬ ясняли через размещение населением в банках имеющихся в его распоряжении денег (в нашем случае золотых монет). Вкладчи¬ ных инструментов (надежных краткосрочных коммерческих векселей) не из¬ бавляет центральные банки от необходимости следить за общей суммой задол¬ женности: это подразумевается, хотя, возможно, неадекватно, в теории учет¬ ной ставки. 3 Мы знаем, что ведущие теоретики описывали процесс через товары, ♦ перемещению» которых в конечном счете должны были способствовать кре¬ дитные операции. Но для наших целей нет необходимости снова углубляться в этот вопрос. 4 Под этим подразумевается контрактное соглашение, предусматриваю¬ щее, что владелец крупных фондов, в которых он не испытывает немедленной потребности (например, промышленная корпорация, только что получившая доход от выпуска облигаций), прибегает к услугам банка для предоставления в долг этих временно не используемых фондов на рынке денег фондовым или вексельным брокерам.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1465 ки остаются кредиторами и в том смысле, что они предоставля¬ ют взаймы («вверяют») свои деньги банкам, и в том смысле, что они являются конечными кредиторами в случае, когда банки отдают в долг часть этих денег. Несмотря на некоторые техни¬ ческие различия, кредит, предоставляемый за счет банковских депозитов, — большая часть коммерческого кредита в капитали¬ стическом обществе, — в таком случае может быть истолкован посредством модели кредитной операции между двумя частны¬ ми лицами. Как вкладчики остаются кредиторами, так и бан¬ киры остаются посредниками, которые собирают «ликвидный капитал» из бесчисленных мелких фондов, чтобы обеспечить тор¬ говлю им. Они ничего не прибавляют к существующей массе лик¬ видных средств, а просто заставляют их «больше работать». Как утверждал в появившейся еще в январе 1921 г. статье The Mea¬ ning of Bank Deposits (Economica) профессор Кэннан: «Если бы служители камеры хранения отдали взаймы в точности три чет¬ верти доверенных им сумок... мы определенно не могли бы обви¬ нять их в „создании” разности между количеством „вложенных” сумок и количеством, хранящимся в настоящий момент в каме¬ ре хранения». Таковы были взгляды 99 из 100 экономистов. Но если бы владельцы этих сумок пожелали воспользовать¬ ся оными, они должны были бы забрать их у лиц, взявших их взаймы, а те свою очередь остались бы без этих сумок. Но не так дело обстоит с нашими вкладчиками и их золотыми монетами. Они не дают взаймы в смысле передачи права на использование их денег. Они продолжают тратить их, оплачивая расходы чека¬ ми вместо монет. И в то время как вкладчики продолжают тра¬ тить свои средства так же, как они тратили бы золотые монеты, заемщики аналогичным образом тратят «те же деньги в то же самое время». Несомненно, этот феномен специфичен для денег и не имеет аналогов в мире товаров. Никакие требования на опре¬ деленное количество овец не увеличивают их количество. Но де¬ позит, будучи юридически лишь требованием на определенное количество законных платежных средств, может в весьма широ¬ ких пределах выполнять те же функции, которые могут выпол¬ нять сами эти средства. Конечно, банки не «создают» законные платежные средства и тем более не «создают» машины. Однако они делают нечто — возможно, это легче увидеть в случае вы¬ пуска банкнот — по своим экономическим следствиям весьма близкое к созданию законных платежных средств и способное привести к созданию реального капитала, который не мог бы быть создан без этих действий. Но это глубоко изменяет анали¬ тическую ситуацию и делает крайне нецелесообразным объясне¬ ние банковского кредита посредством модели, в которой суще¬
1466 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ствующие фонды изымаются из предшествующих применений совершенно воображаемым актом сбережения и затем выдаются взаймы их собственниками. Намного реалистичнее говорить, что банки «создают кредит», т. е. создают депозиты в акте кредито¬ вания, чем говорить, что они дают взаймы те депозиты, которые были им доверены. Причина, по которой следует настаивать на этом, такова: вкладчикам не должна присваиваться та роль, кото¬ рую они не играют. Теория, активно предпочитаемая экономиста¬ ми, упорно делает их «сберегателями», тогда как они не сберега¬ ют и не намереваются это делать; она приписывает им влияние на «предложение кредита», которое они не оказывают. Теория «создания кредита» не только признает очевидные факты, не за¬ тушевывая их искусственными конструкциями, но и объясняет характерный для зрелого капиталистического общества специфи¬ ческий механизм сбережения и инвестиций, а также истинную роль банков в капиталистической эволюции. С меньшими ого¬ ворками, чем в большинстве случаев, эта теория представляет собой несомненное продвижение вперед в области экономическо¬ го анализа. Тем не менее экономисты с невероятным трудом признали, что банковские ссуды и инвестиции создают депозиты. Факти¬ чески на протяжении рассматриваемого периода они практиче¬ ски единодушно отказывались это делать. И даже в 1930 г., когда значительное большинство перестроилось и приняло эту доктрину как нечто само собой разумеющееся, Кейнс ощущал оправданную необходимость снова подробно разъяснять и защищать эту докт¬ рину.5 Даже сегодня не приходится говорить о полном понима¬ нии отдельных наиболее важных ее аспектов. Это наиболее ин¬ тересный пример препятствий, встречающихся на пути развития анализа, и в особенности того факта, что люди могут быть пре¬ красно знакомы с феноменом на протяжении целых эпох и даже 6 Treatise on Money. Ch. 2. Кроме того, весьма важно то обстоятельство, что даже в июне 1927 г. статья: Crick F. W. The Genesis of Bank Deposits // Economica, — которая объясняет, как банковские ссуды создают депозиты, а возвращение ссуд уничтожает их — способом, который должен был являться, но, несомненно, не являлся даже тогда признанной теорией. Есть, однако, одно последствие трактовки Кейнсом создания кредита в Treatise 1930 г., которое необходимо отметить. Создающий депозиты банковский кредит и его роль в финансировании инвестиций без какого-либо предшествующего сбережения соответствующих сумм практически исчезли из аналитической схемы «Об¬ щей теории*, в которой на сцене осталось лишь сберегающее население. Орто¬ доксальное кейнсианство фактически вернулось к старой точке зрения, соглас¬ но которой основные свойства рынка денег аналитически описываются склон¬ ностью населения к сбережениям и предпочтением ликвидности. Я могу здесь всего лишь упомянуть этот факт. Означает ли он прогресс или регресс, каждый экономист должен решить для себя сам.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1467 часто обсуждать его, не понимая истинного его значения и не включая его в свою общую систему представлений.6 Дело в том, что факт создания кредита — по крайней мере, создания кредита в форме банкнот — в то время был уже давно хорошо известен каждому экономисту. Кроме того, особенно в Америке, люди широко пользовались термином «чековые день¬ ги» <check currency> и говорили о нарушающем право Конгрес¬ са «выпуске денег» банками. Ньюкомб в 1885 г. дал элементар¬ ное описание процесса, посредством которого создаются депози¬ ты через предоставление кредита. К концу периода (1911) это сделал и Фишер. Он также подчеркнул очевидную истину, соглас¬ но которой депозиты и банкноты в сущности одно и то же. Хар¬ тли Уизерс поддержал утверждение, что банкиры являются не посредниками, а «производителями» денег. Кроме того, многие экономисты XVII и XVIII столетий имели ясные, пусть иногда и гипертрофированные представления о создании кредита и его важности для развития промышленности. И эти представления не исчезли полностью. Тем не менее первая — хотя и не вполне успешная — попытка разработки систематической теории, адек¬ ватно объясняющей факты банковского кредита, которая была предпринята Маклеодом,7 привлекла мало внимания; но даже полученное внимание вряд ли можно назвать благосклонным. Далее последовал Виксель, чей анализ влияния процентных ста¬ вок банков на цены естественным образом привел его к осозна¬ нию определенных аспектов «создания кредита», в частности фе¬ номена «вынужденных сбережений».8 Позднее были предприня¬ 6 Вследствие этого возможно признание особых заслуг и даже новизны работы, не содержащей ничего, в той или иной форме не сказанного ранее, — что фактически мы имели возможность неоднократно наблюдать. Мне пред¬ ставляется, что объяснение профессором Марджетом развития доктрины созда¬ ния кредита (op. cit. Vol. I. Ch. 7) не придает достаточного значения этому соображению. 7 Генри Даннинг Маклеод (1821-1902) был весьма достойным экономис¬ том, почему-то не получившим признания и даже не принятым всерьез вслед¬ ствие его неспособности изложить свои многочисленные здравые идеи в про¬ фессионально приемлемой форме. В этой книге невозможно чем-либо компен¬ сировать указанную несправедливость, кроме упоминания трех публикаций, содержащих заложенные им основы современной теории обсуждаемого предме¬ та, хотя что ему действительно удалось, так это дискредитировать эту теорию на довольно долгое время: Theory and Practice of Banking. 1st ed. 1855-1856 (пер. на ит. яз. — 1879); Lectures on Credit and Banking. 1882; The Theory of Credit. 1889-1891. 8 Сама по себе идея была не нова — см.: Hayek F.A.,von. Note on the Development of the Doctrine of Forced Saving // Quarterly Journal of Economics. 1932. Nov.; переизд. в: Profits, Interest and Investment. 1939. Но теперь она появилась в более широком контексте и с новыми акцентами. В течение по¬ следнего десятилетия эту концепцию стали незаслуженно осуждать. Но у нее
1468 Часть IV. С 1870 по 1914 г. ты другие шаги в направлении создания законченной теории, особенно, как и следовало ожидать, в Соединенных Штатах. При¬ мером могут послужить работы Дэвенпорта, Тейлора и Филлип¬ са.9 Но теоретическая работа была выполнена полностью лишь в 1924 г. в книге Хана, и даже тогда успех не был мгновенным.10 Среди ведущих английских экономистов следует отметить преж¬ де всего профессоров Робертсона и Пигу — не только потому, что они придали теории привлекательный для профессионалов вид, но и потому, что они добавили несколько новых выводов.11 В дру¬ гих странах, особенно во Франции, сопротивление оставалось силь¬ ным вплоть до сегодняшнего дня. Причины столь медленного прогресса обнаружить не так уж трудно. Во-первых, доктрина была непопулярной и в глазах не¬ которых людей имела почти аморальный оттенок — факт, кото¬ рый нетрудно понять, если вспомнить, что среди прародителей есть свои достоинства. В частности, она проясняет один момент, который у многих вызывал затруднения. Банковские операции, как говорил Рикардо, не могут создавать «капитал» (т. е. физические средства производства). Это под силу только сбережениям. Но всякий раз, когда расходы, финансируемые за счет созданных банками депозитов, приводят к росту цен в условиях полной занятости (и в других случаях), люди, чей доход не вырос пропорционально, вынуждены жертвовать своим потреблением. В результате достигается то, что обычно достигалось сбережениями. Поэтому есть смысл называть это мета¬ форически «принудительными» или «вынужденными* сбережениями и проти¬ вопоставлять тому, что мы обычно называем сбережениями (добровольными сбережениями). То обстоятельство, что в условиях неполной занятости и избы¬ точных мощностей не обязательно каждый вынужден жертвовать подобным образом, не является доводом для отказа от этой концепции. 9 Вклад Дэвенпорта состоял лишь в намеках, которые разбросаны в ра¬ боте Value and Distribution (1908) и немногочисленны: например, он подчерки¬ вал, что некорректно говорить «банки отдают свои депозиты взаймы*. У. Тейлор в книге, которая (как и книга Дэвенпорта) так и не получила заслуженного признания, пошел намного дальше (The Credit System. 1913). Значительный шаг вперед был сделан С. А. Филлипсом (Bank Credit. 1920), который не толь¬ ко сделал многое для прояснения соответствующих теоретических вопросов, но и указал на различие между экспансией ссуд и инвестиций, возможной для отдельного банка, который конкурирует с остальными, и экспансией, которая может производиться системой конкурирующих банков, рассматриваемой как целое. 10 Hahn Albert. Volkswirtschaftliche Theorie des Bankkredits. 3rd ed. ’930. Одна из причин, по которой эта книга оставалась для столь многих экономи¬ стов неубедительной, состоит в том, что представленная в ней теория банков¬ ского кредита сочеталась с определенными весьма оптимистичными взглядами на возможность достижения перманентного процветания, что настроило неко¬ торых экономистов против ее важных достижений. 11 Robertson D.H. Banking Policy and the Price Level. 1926 — вынужден¬ ные сбережения выступают здесь под именем «навязанных потерь* <imposed lacking>; Pigou А. С. Industrial Fluctuations. 1927. Part I. Chs. 13, 14.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1469 доктрины — Джон Ло.12 Во-вторых, доктрина шла против устано¬ вившихся стереотипов мышления, подкрепляемых правовой схе¬ мой «депозитов»: разделение между деньгами и кредитом представ¬ лялось столь очевидным и в то же время столь важным для ряда проблем, что теорию, способную затушевать это различие, неми¬ нуемо должны были объявить не только бесполезной, но и про¬ тиворечащей фактам, — на самом деле в этом виновата элемен¬ тарная ошибка, когда деньги как законные платежные средства смешиваются с бухгалтерскими статьями, которые отражают кон¬ трактные отношения, связанные с этими законными платежны¬ ми средствами. Эти проблемы действительно не должны затуше¬ вываться.13 То обстоятельство, что теория создания кредита во¬ все не обязательно должна их затушевывать, не убеждало тех, кто опасался злоупотреблений ею. 8. Кризисы и циклы: денежные теории Мы видели, с одной стороны, что монетарный анализ дан¬ ного периода по большей части концентрировался на проблемах ценности денег (или уровня цен), но, с другой стороны, некото¬ рые ведущие экономисты работали над монетарным анализом экономического процесса в целом, где проблемы уровня цен от¬ ходят на второй план. Эта тенденция иллюстрируется подхода¬ ми со стороны денежных остатков и со стороны дохода, но она проявлялась и во многих других аспектах. Например, важен тот факт, что Маршалл первоначально намеревался дать тбму, вы¬ шедшему под заглавием Money, Credit, and Commerce, название Money, Credit, and Employment: фактически в этом томе есть мно¬ го рассуждений, находящихся в рамках современного анализа доходов и занятости. Еще важнее то обстоятельство, что Виксель в своей несколько нерешительной манере, которая столь обая¬ тельна, в конце концов пришел к мысли, что нам необходима 12 Так, Вальрас видел феномен создания кредита вполне ясно (хотя огра¬ ничивался рассуждениями о банкнотах). Но он рассматривал этот феномен как злоупотребление, которое должно пресекаться, и по этой причине отказывался сделать его нормальным элементом своей общей схемы (Etudes d'economie politique appliqu^e. 1936. P. 47, 339 et. seq.). 13 Одна из них является достаточно старой: противопоставление «контро¬ ля над деньгами» и «контроля над кредитами». Соображения упомянутого типа объясняют неприязнь многих французских специалистов к идее создания кредита. Например, одной из основных целей работы профессора Риста History of Monetary and Credit Theories является борьба со «смешиванием* денег и кредита.
1470 Часть IV. С 1870 по 1914 г. концепция денежного спроса на выпуск продукции в целом.1 Это возрождало мальтузианскую идею и предвосхищало, хотя и не¬ достаточно отчетливо, потребительскую функцию Кейнсовой «Об¬ щей теории». Но наиболее значительное продвижение к монетарному ана¬ лизу в современном смысле было достигнуто в сфере изучения проблем процента и экономических циклов. Мы уже отмечали симптомы растущей склонности экономистов к признанию и ис¬ пользованию монетарной концепции капитала. Из этого ничего не вышло, да и немногочисленные попытки интерпретации про¬ цента как чисто денежного явления не увенчались успехом.2 На протяжении данного периода ставка процента оставалась прак¬ тически для всех экономистов ставкой дохода — как бы ее ни объясняли — на физический капитал, а денежная ставка явля¬ лась простой производной реальной ставки.3 Конечно, уже дав¬ но было признано, что эти две ставки различны: объяснение Ри¬ кардо ввода новых денег в обращение подразумевает признание этого факта, и авторы, писавшие по проблемам банковского дела, всегда об этом знали. Но никто не придавал различию большого значения, пока Виксель не сделал его существование центром своей теории ценности денег и предметом тщательного анализа, результатом которого стала викселианская концепция кумуля¬ 1 Наиболее полезной читателю будет ссылка на Monetary Equilibrium Мюрдаля (швед. изд. — 1931, пер. на англ. яз. — 1939; см. выше, § 2с). Повторим наиболее важный момент: функции спроса определены для отдель¬ ных товаров. Согласно ♦классической» теории (закон Сэя), бессмысленно гово¬ рить о функции спроса на все товары и услуги (или все потребительские това¬ ры и услуги) в целом. Если мы все же делаем это, то «в специальных целях» выходим за пределы обычной теории спроса. Такая специальная цель может быть осмысленной, а может и не быть таковой. Для ее достижения техника совокупного спроса иногда достаточна, а иногда — нет. Но в любом случае эта техника должна признаваться как вещь sui generis, связанная со своими осо¬ быми проблемами. Принятие ее Викселем означало отречение от закона Сэя. Таким образом, он является идейным отцом всех экономистов, которые отвер¬ гают закон Сэя сегодня. 2 Они привлекли столь мало внимания или были столь хорошо забыты, что даже не упомянуты в дискуссии 1930-х гг. по этой теме. Одна из них, предпринятая Сильвио Гезеллем, все же была спасена от забвения лордом Кейнсом (см.: «Общая теория». Гл. 23. VI). 3 Такой смысл реальной или «естественной» ставки не следует смеши¬ вать с совершенно иным смыслом, в котором это словосочетание использовал Маршалл (Principles. Book VI. Ch. 6, заключительное примечание), а именно как денежной (или «номинальной») ставки процента, корректируемой с учетом изменения уровня цен. Эти понятия взаимосвязаны, но не идентичны. Мар¬ шалл, как мне представляется, не разделял викселианскую идею, которую я собираюсь обсудить. Его заслугу, заключавшуюся в акцентировании того, что можно назвать различием между номинальной и действительной <actual> став¬ кой, он разделяет с Ирвингом Фишером (Appreciation and Interest. 1896).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1471 тивного процесса. Виксель отмечал, что, если банки удержива¬ ют свой процент по ссудам ниже реальной ставки, — которую, как мы знаем, он объяснял в духе теории Бёма-Баверка, — они стимулируют расширение производства и особенно инвестиции в производственные мощности; цены при этом будут расти; и если банки даже после этого откажутся поднять свой процент по ссу¬ дам, цены продолжат расти кумулятивно без каких-либо преде¬ лов, хотя все остальные статьи издержек возрастут пропорцио¬ нально.4 Аналитическая ситуация, созданная этим аргументом, мо¬ жет быть описана следующим образом. Само по себе акцентиро¬ вание Викселем последствий возможных расхождений между де¬ нежными и реальными процентными ставками не является вес¬ ким доводом для отказа от точки зрения, что в основе процента лежит чистый доход на физические блага, и сам Виксель нико¬ гда от нее не отступал. Однако оно является веским и достаточ¬ ным доводом в пользу трактовки денежной ставки как отдель¬ ной переменной, которая зависит, по крайней мере частично, от иных факторов, нежели те, которые определяют чистый доход на физический капитал (естественную или реальную ставку). Конеч¬ но, две ставки взаимосвязаны. В условиях равновесия они даже равны. Но они уже не могут считаться «фундаментально иден¬ тичными».5 Коль скоро мы признаем это, они станут все больше отдаляться друг от друга и мы будем все больше отдаляться от точки зрения, согласно которой чистый доход на физические бла¬ га того или иного вида является основой ставки процента на ссуд¬ ном рынке, — точки зрения, которая восходит к Барбону и ко¬ торую лорд Кейнс осудил на том основании, что она приводит к «смешению» ставки процента и предельной эффективности (фи¬ 4 Комментарий Бёма>Баверка к этому рассуждению таков: «Виксель, должно быть, писал это во сне*. 5 Может оказаться полезным нижеследующий парафраз последнего абза¬ ца. В вальрасианской системе есть всего одна ставка процента, которая явля¬ ется уровнем чистого дохода на физические «капиталы*. Строго говоря, это подразумевает, что денежная ставка процента не только равна этому уровню чистого дохода в условиях равновесия, но идентична ему в том смысле, что денежная ставка является всего лишь денежным выражением уровня чистого дохода на физические «капиталы*. Если мы хотим в явном виде признать, что вместо этой «фундаментальной идентичности* денежная ставка имеет некото¬ рую независимость, мы должны ввести ее как дополнительную переменную и постулировать равенство с «реальной ставкой* как дополнительное условие равновесия. Это и сделал Виксель. Его исследования условий денежного рав¬ новесия были не вполне успешными. Однако они стимулировали развитие анализа, дав импульс исследованиям современников и последующих поколе¬ ний экономистов, особенно его последователей в Швеции (см., например; Myrdal. Monetary Equilibrium).
1472 Часть IV. С 1870 по 1914 г. зического) капитала.6 Тогда другие факторы, такие как кредит¬ ная политика банков, станут для нас не менее важными, и от¬ кроется путь к чисто денежным теориям процента, которые воз¬ никли позднее и среди которых наибольшее внимание привлек¬ ла теория Кейнса. Однако не будем забывать о трех моментах. Во-первых, мы проследили наиболее интересную линию развития доктрины, ведущую свое начало от Барбона и обрывающуюся в настоящий момент на Кейнсе. Но мы не утверждаем, что авто¬ ры, создавшие современные денежные теории процента, осознан¬ но делали выводы из ситуации, созданной анализом Викселя. Так могло обстоять дело с его шведскими учениками — хотя я не хочу подвергать сомнению чью бы то ни было субъективную ориги¬ нальность, — но этого определенно нельзя сказать об остальных. Во-вторых, мы не утверждаем, что экономисты нашей эпохи про¬ сто возвратились к денежным теориям «добарбоновских» времен: будучи подобными им — и особенно теориям схоластов — в не¬ которых важных аспектах, теории этих экономистов являются несомненно новыми в других аспектах. В-третьих, определив новую переменную в нашей экономической системе — денежную процентную ставку — как нечто денежное по природе, а не толь¬ ко по форме, мы вовсе не полностью устраняем из проблемы про¬ цента по ссудам «реальные факторы», как думают некоторые современные экономисты: по крайней мере, уровень чистого до¬ хода на физические инвестиции остается фактором спроса на ссу¬ ды и потому не может исчезнуть из всеобъемлющей теории де¬ нежной процентной ставки.7 6 Реальная или естественная процентная ставка Викселя есть предельная производительность (физического) капитала (точнее, предельная производитель¬ ность окольного процесса Бёма-Баверка). Стало быть, она не идентична Кейн- совой предельной эффективности, которая тождественна предельной норме дохода относительно издержек у Фишера (Theory of Interest. P. 169) и означает предельную производительность текущих инвестиций. Но эти две концепции однозначно соотносятся друг с другом и при решении определенных задач могут использоваться как взаимозаменяемые. Таким образом, можно сказать, что лорд Кейнс осудил «смешение» денежной и реальной процентной ставки, или, точнее, привычку экономистов XIX в. слишком тесно связывать их друг другом. Тогда становится ясно, что Виксель был первым, кто изменил этой привычке. 7 Этот факт важен именно потому, что его часто отрицали, а также потому, что изложение Кейнса в «Общей теории» затушевывает его, хотя он не менее важен для денежной теории процента Кейнса, чем для любой другой. Он вводится посредством условия, согласно которому равновесный объем текущих инвестиций является величиной, «предельная эффективность» которой равна денежной процентной ставке. Утверждение, что процент является ограничива¬ ющим инвестиции фактором, столь же истинно, сколь и утверждение, что цена автомобилей является фактором, ограничивающим спрос на них, и в равной степени неполно.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1473 Роль Викселя в развитии современных денежных теорий цикла аналогична его роли в развитии современных денежных теорий процента. Его вряд ли можно назвать автором денежной теории цикла, равно как и денежной теории процента. Но он открыл путь для развития обеих. Фактически концепцию куму¬ лятивного процесса нужно лишь немного адаптировать, чтобы получилась теория цикла. Предположим, что банки выходят из периода оживления или стагнации в ликвидном состоянии. Из со¬ ображений выгоды они будут расширять предоставление ссуд. Для этого они, как правило, должны будут стимулировать спрос на ссуды снижением процентной ставки до тех пор, пока она не упадет ниже викселианской реальной ставки, которая, как мы знаем, аналогична реальной ставке Бёма-Баверка. В результате инвестиции фирм — особенно в оборудование длительного пользо¬ вания, для приобретения которого процентная ставка весьма важ¬ на,8 — превысят уровень, на котором они остановились бы при более высокой денежной ставке, равной реальной ставке. Таким образом, с одной стороны, начинается процесс кумулятивной ин¬ фляции, с другой — искажается временная структура производ¬ ства. Однако этот процесс не может продолжаться бесконечно — тому есть несколько возможных причин, самая простая из кото¬ рых заключается в том, что банки в предоставлении ссуд дости¬ гают пределов, установленных их резервами. Когда этот процесс останавливается, денежная ставка «догоняет» реальную ставку и мы получаем неприятную ситуацию, в которой инвестиции, вы¬ званные «искусственно» низкой процентной ставкой, становят¬ ся источником убытков: подъемы заканчиваются разорениями, приводящими к депрессии. Эта теория была предложена профессором фон Мизесом,9 который хоть и признал, не без доли критики, достижения Вик¬ селя, но представлял свою теорию как плод развития идей денеж¬ ной школы. Профессор фон Хайек развил ее в собственную, на¬ много более разработанную аналитическую структуру,10 которая, 8 Процентная ставка — второстепенный фактор при краткосрочных ин¬ вестициях — является, несомненно, важнейшим фактором при долгосрочных инвестициях, таких как инвестиции в машины длительного пользования, железные дороги, инфраструктуру, капитальная ценность которых быстро возрастает по мере снижения процентной ставки. [Й. А. Ш. намеревался раз¬ вить эту мысль, он написал карандашом: «Этот факт затушевывается рис¬ ком — иначе...*.] 9 Theorie des Geldes... 1924. Part III. Ch. 5, Secs. 4, 5. Мы ссылаемся на второе издание, где вышеприведенная линия рассуждений представлена как исчерпывающее объяснение циклов. Основные идеи, однако, содержались уже в первом издании 1912 г. 10 Geldtheorie und Konjunkturtheorie. 1929; Prices and Production. 1931. Новая версия, где ход рассуждений был изменен в нескольких важных аспек-
1474 Часть IV. С 1870 по 1914 г. будучи представленной англо-американскому сообществу эконо¬ мистов, имела огромный успех, не превзойденный ни одной чи¬ сто теоретической книгой, не «скрашивавшей» строгие выклад¬ ки планами или политическими рекомендациями и не апелли¬ ровавшей иным образом к симпатиям и антипатиям читателей. Поначалу за этим последовала сильная критическая реакция, в результате лишь подчеркнувшая успех, затем профессиональные экономисты обратились к другим лидерам и другим интересам.11 Социальная психология этого явления может быть привлекатель¬ ным предметом для исследования. В анализе Хоутри12 экономические циклы, как он сам гово¬ рил, являются чисто денежным феноменом в том смысле, в ко¬ тором цикл Мизеса—Хайека не является таковым. Хоутри не использует элемент нарушений (или неадекватной адаптации) временной структуры производственных мощностей; колебания потока денежных доходов, вызванные, в свою очередь, исключи¬ тельно денежными факторами, являются у него единственной причиной общих циклических колебаний торговли и занятости. Но он использует концепцию кумулятивного процесса и, как и Мизес, считает его причиной внутренне присущую современной кредитной системе нестабильность. И снова источником неста¬ бильности становятся банки, предоставляющие ссуды на выгод¬ ных условиях. Однако основным рычагом, с помощью которого эта экспансия кредита ведет к буму деловой активности, являет¬ ся не увеличение количества заказов на приобретение новых про¬ изводственных мощностей, а увеличение запасов в оптовой тор¬ говле, которая также реагирует на небольшие изменения процен¬ тных ставок по ссудам. Рост порождает дальнейший рост, а стало тах, появилась в 1939 г.: Profits, Interest, and Investment; следующий этап, где было поставлено много новых проблем, — это книга 1941 г. The Pure Theory of Capital. n Успех других «теоретических* книг в наше время, например успех работы профессора Е. X. Чемберлина «Монополистическая конкуренция» и произведения Хикса «Ценность и капитал», был более продолжительным и потому в конечном счете более «крупным». Но он не был таким эффектным, как успех книги Хайека. Намного больший успех «Общей теории» Кейнса нельзя сравнивать с ним, поскольку, каковы бы ни были достоинства труда Кейнса как аналитического достижения, своей победоносной карьерой он, не¬ сомненно, обязан тому факту, что содержащиеся в нем аргументы «обоснова- ли» некоторые из сильнейших политических предпочтений значительной час¬ ти современных экономистов (см. ниже, часть V, глава 5). Напротив, Хайек в политическом плане плыл против течения. 12 Hawtrey R.G. Good and Bad Trade. 1913; см. также многие более по¬ здние его работы. При прочтении книги Capital and Employment (1937) стано¬ вится ясным, до какой степени Хоутри изменил свои ранние взгляды.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1475 быть, и увеличение денежных доходов и уменьшение налично¬ сти в банках. Их неспособность к бесконечному расширению ссуд в конце концов приводит к росту процентных ставок, и процесс идет в обратную сторону — вот почему учетная ставка централь¬ ного банка играет столь большую роль в этом анализе. Таким образом, общие черты видны достаточно отчетливо, чтобы мож¬ но было говорить о единой денежной теории, сторонники кото¬ рой расходятся друг с другом лишь в одном вопросе: действуют ли процентные ставки банков по ссудам непосредственно на ин¬ вестиции в «капитал длительного пользования» или это проис¬ ходит косвенно, через запасы оптовых торговцев. На протяжении 1920-х гг. теория Хоутри оставалась весьма популярной, особен¬ но в Соединенных Штатах, где она послужила рационализацией преобладавшей тогда некритической уверенности в неограничен¬ ной эффективности операций Федеральной резервной системы на открытом рынке. Принципиальное единодушие сторонников денежной теории циклов13 не было серьезно нарушено и теми экономистами, кто возлагал ответственность за эти явления на проблемы, связанные с золотом. Эта идея получала бблыпую поддержку, когда она использовалась для «объяснения» тех длительных периодов пре¬ обладающего процветания или преобладающей депрессии, кото¬ рые действительно связаны (в большей или меньшей степени) со значительными изменениями в объемах производства золота, вро¬ де тех, которые имели место приблизительно в 1849-1872 или в 1872-1891 гг. Но она использовалась и для «объяснения» самих экономических циклов. В этом случае, так как увеличение ко¬ личества золота влияет на банковские резервы и увеличивает склонность и способность банков к кредитованию, мы имеем осо¬ бый повод ожидать расширения деловой активности — вместо более общей причины, сформулированной Мизесом и Хоутри; но в остальном аргументация будет такой же: расширение кредита, вызванное низкими денежными процентными ставками, дости¬ жение точки, в которой процент «догоняет» цены, — и процесс 13 Когда мы говорим о денежных теориях циклов, следует помнить о двойном значении слова «теория» (см. часть I). Денежная теория циклов яв¬ ляется гипотезой, объясняющей циклы факторами из области денег и кредита. Но никто не отрицает, что любое объяснение феномена должно учитывать его денежные аспекты. В таком случае мы можем использовать словосочетание ♦денежная теория» и как общее название всех утверждений о циклических изменениях в сфере денег и кредита. Рассмотренные как вклад в денежную теорию циклов в этом смысле, многие рассуждения, такие как утверждения Хоутри, сохраняют свое значение даже для тех, кто не считает их адекватны¬ ми в качестве объяснительной гипотезы.
1476 Часть IV. С 1870 по 1914 г. идет в обратном направлении. Самый выдающийся сторонник денежной теории такого типа, профессор Ирвинг Фишер, перво¬ начально изложил ее в столь наивной манере в книге «Покупа¬ тельная способность денег» (1911. Ch. 4).14 Но хотя он продол¬ жал подчеркивать денежные аспекты феномена, он настолько расширил базис своего анализа, что пришел к теории «долговой дефляции», которая вопреки его излишне скромным притязани¬ ям приложима ко всем отмечавшимся экономическим циклам и по сути вообще не является денежной. Основной упор в ней де¬ лался на то, что на этапе процветания долги якобы накаплива¬ ются и неизбежное погашение их, сопровождающееся соответ¬ ствующими разрывами структуры цен, лежит в основе депрессии. За этим поверхностным механизмом стоят реально действующие факторы — главным образом новые технологические и коммер¬ ческие возможности, — которые Фишер не то чтобы не замечал, но отводил им второстепенную роль «пусковых механизмов дол¬ га» <debt starters> (Econometrica. 1933. Oct. P. 348), так что, как и в его общем монетарном анализе (см. выше, § 2), истинные масштабы того, что является действительно великим достижени¬ ем, были столь скрыты от внимания читателя, что до них при¬ ходилось с трудом «докапываться», и потому не произвели долж¬ ного впечатления на профессиональных экономистов. 9. «Неденежный» анализ циклов Представляется удобным теперь, помимо анализа Хайека, бро¬ сить взгляд на некоторые примеры анализа циклических явлений, которые не являются денежными в определенном нами смысле,1 14 Краткое изложение версии, представленной в этой книге, было опуб¬ ликовано ранее в Moody’s Magasine под заголовком Gold Depreciation and In¬ terest Rates (1909. Febr.). Основными вехами на пути к теории «долговой дефляции* <Debt-Deflation Theory> являются статьи The Business Cycle Large¬ ly a «Dance of the Dollar* // Journal of the American Statistical Association. 1923. Dec.; Our Unstable Dollar and the So-Called Business Cycle // Ibid. 1925. June (в обеих статьях автор сосредоточивается на колебаниях цен и процентных ставок, которые объясняются чисто денежными условиями) и книга Booms and Depressions (1932), материал которой частично подытожен и дополнен в статье The Debt-Deflation Theory of Great Depressions (Econometrica. 1933. Oct.), на которую есть ссылка в тексте. 1 Следует обратить внимание на выделенные курсивом слова, поскольку, учитывая упоминавшееся в предыдущем параграфе обстоятельство, а именно что спрос на деньги и особенно на банковский кредит всегда должен играть некоторую и в большинстве случаев довольно важную роль в объяснениях циклических колебаний, любое менее строгое определение «чисто денежных теорий* приведет к включению в эту категорию значительно большего их числа.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1477 хотя при этом мы будем вынуждены выйти за границы предмета данной главы. Однако мы пойдем не дальше, чем необходимо для подтверждения одного важного положения, а именно что все су¬ щественные факты и идеи, относящиеся к анализу экономиче¬ ского цикла, появились около 1914 г.: последующие тридцать лет принесли изобилие статистического и исторического материала и множество новых статистических и теоретических инструмен¬ тов; процесс их совершенствования и разработки, можно сказать, привел к тому, что данный предмет стал признанной отраслью экономических исследований; но они не добавили ни одного прин¬ ципа или факта, который бы не был известен ранее.2 а) Вклад Жюгляра. Как мы видели, именно яркий феномен «кризисов» и не столь яркий, но еще более неприятный феномен депрессий («перепроизводства») в первую очередь привлекали внимание экономистов в предшествующий период. Однако мы также видели, что некоторые из них не ограничивались исследо¬ ванием депрессий: такие ученые, как Тук и лорд Оверстон, в пол¬ ной мере осознавали тот факт, что кризисы и перепроизводство Но и в этом случае разделительные линии в значительной степени являются предметом субъективных рассуждений и не могут быть четко проведены. Не все историки, например, назовут теорию Мизеса чисто денежной или теорию Хайека неденежной. 2 Данное утверждение и тот факт, что я не предпринимаю невыполнимую попытку обзора достижений этой более поздней литературы по проблемам циклов, не следует интерпретировать как свидетельство низкой оценки этой литературы. Напротив, я полагаю, что такие исследования ценны не менее других вершинных экономических исследований. Это будет очевидно, по край¬ ней мере, из сказанного мною по этому поводу в части V. Тем не менее важно осознавать степень, в которой эти исследования опираются на основы, зало¬ женные до 1914 г. Обращаю внимание читателя на библиографию, подобран¬ ную профессором Р. А. Гордоном (Gordon R.A. Selected Bibliography of the Li¬ terature on Economic Fluctuations. 1930-1936 // Review of Economic Statistics. 1937. Febr.), и на список книг об экономических циклах, опубликованный Бюро исследований бизнеса <Bureau of Business Research> Колледжа коммер¬ ции и управления бизнесом <College of Commerce and Business Administration> при Иллинойском университете в 1928 г. Мастерское изложение профессором фон Хаберлером современного материала (Prosperity and Depression. 1937; 3-е рас- шир. изд. — 1941) я рекомендую читателю как введение в предмет: надежда на то, что мало кто из изучающих экономику не заглянет в эту работу, будет главным оправданием предельной краткости моих замечаний о ней. Однако читатель должен понять, что мое восхищение ею не подразумевает согласия с автором во всех деталях. Исследования до 1895 г. вполне удовлетворительно описаны в исторической работе: Bergmann Е., von. Geschichte der national- Okonomischen Krisentheorieen. 1895. Из длинного списка других исторических и критических публикаций я упомяну лишь следующие: Hansen Alvin Н. Business-Cycle Theory. 1927; Lutz F. Das Konjunkturproblem in der National- 6konomie. 1932; Mitchell W.C. Business Cycles... 1927, особенно Ch. 1.
1478 Часть IV. С 1870 по 1914 г. были лишь эпизодами или фазами более крупного процесса; мно¬ гие другие демонстрировали хотя бы интуитивное понимание это¬ го факта. Тем не менее лишь в течение рассматриваемого перио¬ да понятие «цикл» определенно вытеснило в умах экономистов понятие «кризис» и была подготовлена почва для развития совре¬ менного анализа циклов деловой активности, хотя практически все исследователи в данной области продолжали пользоваться старым термином — интересный пример «терминологического лага». Вот почему наиболее значительное произведение рассмат¬ ривается здесь, хотя оно и было опубликовано в 1862 г. Его ав¬ тор — Клеман Жюгляр3 — врач по образованию, но по таланту и степени владения научным методом его следует причислить к величайшим экономистам всех времен. Эта высокая оценка ос¬ новывается на трех фактах. Начнем с того, что он впервые сис¬ тематически и с осознанной целью анализа конкретного явления использовал временные ряды (главным образом цен, процентных ставок и резервов центрального банка). Так как это является ос¬ новным методом современного анализа деловых циклов, Жюгляра можно назвать его основателем. Во-вторых, открыв цикл продол¬ жительностью примерно в десять лет, который наиболее очевид¬ но прослеживался по его материалам, — именно Жюгляр открыл «материк», а окружающие последний острова уже были откры¬ ты ранее несколькими авторами, — он приступил к разработке его морфологии в терминах «фаз» (подъем, «взрыв» <explosion>, разорение <liquidation>). Хотя Тук и Оверстон сделали то же самое, современная морфология циклов тем не менее начинается с Жюгляра. То же самое можно сказать и о «периодичности». Именно морфологию «периодического» процесса он имел в виду, когда гордо заявил о своем открытии «закона кризисов» без ка¬ 3 Клеман Жюгляр <CI6ment Juglar> (1819-1905) в 1848 г. оставил меди¬ цину ради занятий экономической наукой. Он не имел формального экономи¬ ческого образования, мало знал о формальной теории и еще меньше беспоко¬ ился по этому поводу. Это был тот тип гения, который идет только по пути, намеченному самим собой, и никогда не следует какому-либо другому. В такой области, как экономическая наука, так поступают многие. Но в таком случае они по большей части изрекают нелепости. О появлении гения можно говорить в том случае, когда человек совершенно самостоятельно высказывает истину, которая остается таковой навсегда. Из многих публикаций Жюгляра необходи¬ мо упомянуть лишь одну, принципиально важную: Les Crises commerciales et leur retour periodique en France, en Angleterre et aux Etats Unis («увенчанная» Академией моральных и политических наук в 1860 г., опубликованная в виде книги в 1862 г., 2-е изд. — 1889, англ. пер. W. Thom с 3-го изд. — 1916). Очерк о его жизни и творчестве, написанный профессором Полем Борегаром, можно найти в Comptes rendus Академии моральных и политических наук (1909).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1479 кой-либо заранее разработанной теории или гипотезы.4 В-треть¬ их, он попробовал объяснить обнаруженные явления. Замечатель¬ ной особенностью его изложения является почти идеальное со¬ единение «фактов» и «теории». Многие из его утверждений о факторах, приводящих к спаду (уменьшение кассовой налично¬ сти у банков, неспособность к новым покупкам), сами по себе не слишком ценны. Но важен его диагноз природы депрессии, с афористической силой выраженный в знаменитой фразе: «Един¬ ственной причиной депрессии является процветание». Это озна¬ чает, что депрессии являются не чем иным, как адаптацией эко¬ номической системы к ситуациям, создаваемым предшествующи¬ ми периодами процветания, и, следовательно, основная проблема анализа циклов сводится к вопросу о причинах процветания — на который, однако, Жюгляр не смог дать удовлетворительного ответа. Экономисты поначалу не торопились идти по пути, указан¬ ному Жюгляром. Однако позднее большинство из них — даже те, кто более, чем он, был склонен связывать себя конкретными ги¬ потезами о «причинах», — приняли его общий подход, причем настолько активно, что сегодня работа Жюгляра читается как весьма примитивный пересказ старой истории. Наконец, в кон¬ це периода появилась работа, которая, с одной стороны, была задумана полностью в его духе, а с другой — прокладывала до¬ рогу наиболее важной части современного анализа циклов: Mi¬ tchell Wesley С. Business Cycles.5 b) Общая основа и соперничающие «теории». Таким обра¬ зом, в данный период был выработан метод (по крайней мере, 4 Жюгляр, по-видимому, не думал о том, что этот 9-10-летний цикл не был единственным «волнообразным* движением, которое можно было вывести из его материала. Естественно, позднее исследователи открыли и другие коле¬ бания. Следует упомянуть хотя бы имена Н. Д. Кондратьева (1922) и Джозефа Китчина (1923) (о них и их предшественниках см.: Mitchell. Business Cycles... P. 227, 380). Но мы можем лишь указать на это направление развития науки. Заслуга Жюгляра едва ли уменьшается этими достижениями — на самом деле они только укрепляют его положение в истории экономического анализа. 5 См.: Business Cycles (1913); заново написанная версия — Business Cycles: the Problem and Its Setting (1927); Burns A. F., Mitchell W. C. Measuring Business Cycles. 1946. Однако я не пытаюсь утверждать, что профессор Митчелл заим¬ ствовал свой подход у Жюгляра, так же как и утверждать, что изобретатели «гарвардского барометра» субъективно опирались на него. Я хочу отметить лишь объективную контурную линию развития данного метода — «филиация научных идей» является объективным процессом, который может (но не обя¬ зательно) содержать какие-либо субъективные отношения. Аналогично М«нгер не слышал о Госсене еще долгое время после того, как разработал свою версию анализа предельной полезности. Тем не менее работа Менгера входит в объ¬ ективную последовательность, в которой Госсен хронологически стоит перед ним.
1480 Часть IV. С 1870 по 1914 г. фундаментальная основа метода), с которым к концу периода со¬ гласилось большинство исследователей экономического цикла и который используется в большей части сегодняшних исследова¬ ний. Однако область согласия между исследователями была еще более обширной. К концу периода перечисления различными эко¬ номистами особенностей или симптомов, характеризующих фазы цикла, были весьма схожими. Кроме того, к концу периода боль¬ шинство исследователей пришли к общему выводу (или молча¬ ливо приняли его), что фундаментальным фактом в области цик¬ лических колебаний были характерные колебания производства капитальных благ. О чем это говорит? Казалось бы, мы обнару¬ живаем значительную общность, призванную обеспечить прило¬ жение усилий в сходных направлениях и привести к весьма по¬ хожим результатам. Тем не менее обзор этой литературы откры¬ вает совсем другое. Мы видим, наоборот, одни лишь разногласия и антагонизмы, которые заходили столь далеко, что способство¬ вали дискредитации науки и даже граничили с нелепостью. Од¬ нако противоречие здесь лишь кажущееся. Согласие по поводу особенностей цикла, даже если оно было полным,6 не означает согласия относительно их взаимосвязей друг с другом. Именно интерпретация этих взаимосвязей, а не сам их перечень, инди¬ видуализирует аналитические схемы «теории» экономического цикла. Даже согласие в том, что именно изменения активности в отраслях, создающих производственные мощности («капиталь¬ ные блага»), являются важной особенностью циклических коле¬ баний, слабо способствовало появлению сходных результатов, поскольку оно оставляет решающий вопрос интерпретации от¬ крытым. Чтобы не быть неправильно понятыми, мы должны под¬ черкнуть, что основная особенность циклических колебаний, ка¬ кой бы она ни была, не обязательно должна содержать в себе «причину» существования этих колебаний: эта «причина» может находиться где-то еще, например в сфере потребления. Несмот¬ ря на все вышесказанное, тот факт, что согласие было глубже, чем это кажется на первый взгляд, и что большинство исследо¬ вателей феномена циклов деловой активности, создававших столь различные внешне теории, на самом деле отталкивались от об¬ щей основы, остается истинным и важным. 6 Оно было значительным, но не полным. Проиллюстрируем сказанное примером: каждый должен признать, что цены характерным образом изменя¬ ются в ходе цикла; но эти изменения нельзя назвать абсолютно регулярны¬ ми — имеются случаи подъема, не сопровождающегося ростом цен; это создает возможность для разницы мнений относительно того, следует ли включать этот признак в число «нормальных».
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1481 I. То обстоятельство, что «сравнительно большая амплиту¬ да изменений в «строительных отраслях» по сравнению с потре¬ бительскими является одной из наиболее очевидных «общих ха¬ рактеристик промышленных колебаний»,7 едва ли может скрыть¬ ся от того,8 кто научился рассматривать цикл как единое целое, хотя его можно упустить из виду, если рассматривать лишь фазу депрессии. Тем не менее для полного осознания центрального значения этого факта потребовалось значительное время. В гру¬ бом приближении мы можем связать это достижение — или ре¬ шающую роль в этом достижении — с работой Туган-Баранов- ского.9 Однако историческую заслугу этой работы составляет лишь признание центрального значения вышеупомянутого факта. Соб¬ ственная интерпретация последнего, т. е. оригинальная теория Туган-Барановского, построенная на сменяющихся периодах на¬ копления и «сброса» ликвидных сбережений, имеет ценность только в качестве примера того, как легко (даже талантливому и серьезному исследователю) после многообещающего начала по¬ пасть в тупик. 7 Pigou. Industrial Fluctuations. 1927. Part I. Ch. 2. 8 Интересно, что Вальрас считал общеизвестным тот факт, что production des capitaux neufs <производство капитальных благ> испытывает «приливы и отливы», — характеризующиеся соответственно высокими и низкими процент¬ ными ставками и ценами, — ив 1884 г. идентифицировал эти явления с тем, что мы называем экономическими циклами продолжительностью примерно в 10 лет. Он цитировал при этом не Жюгляра, а Джевонса (Etudes d’dconomie appliqude. 1936. P. 31). 9 Михаил Иванович Туган-Барановский (1865-1919) — наиболее выда¬ ющийся русский экономист того периода и, возможно, должен быть упомянут также и в других контекстах. Методологический аспект его работ особенно интересен: он провел немало исторических исследований высокого качества, но был также и «теоретиком»; более того, он соединил эти два начала (или создал качественно новый их сплав) способом, заимствованным у Маркса и отнюдь не вульгарным. Теоретизированию он учился также у Маркса, хотя и подвергся влиянию как английских «классиков», так и австрийской школы. В результате его теоретические исследования стали «критическим синтезом». Но ни его Theoretische Grundlagen des Marxismus <«Теоретические основания марксизма»> (1905), ни Soziale Theorie der Verteilung <«Социальная теория распределения»> (1913) не стали известными. И это было естественно, если учитывать отсутствие в обеих работах строгой логики <rigorous thinking>, что столь же прискорбно, сколь и удивительно у человека с такими дарованиями. Более важна его работа по истории промышленного капитализма в России <«Русская фабрика»> (1-е рус. изд. — 1898; пер. на нем. яз. —1900), а также «Современный социализм в его историческом развитии» (1906; пер. на англ. яз. —1910). Единственной работой из его несомненно впечатляющего насле¬ дия, которую следует упомянуть в дополнение к указанным, является самая важная (так как она стала известной и оказала большое влияние) — история торговых кризисов в Англии (1-е рус. изд. — 1894; нем. версия — 1901; фр. — 1913). Опять-таки первая ее глава, теоретическая, является явно слабой. Остальные занимают важное место в истории нашей науки.
1482 Часть IV. С 1870 по 1914 г. И. Выдающейся в обсуждаемом направлении исследований является работа Артура Шпитгофа.10 В его аналитической схеме прежде всего перечисляется несколько возможных «пусковых механизмов» процесса расширения производства капитальных благ, и этим процессом без каких-либо затруднений объясняют¬ ся все остальные наблюдаемые явления экономического бума. При этом уделяется большое внимание объяснению индивидуаль¬ ных особенностей каждого исторического случая. Это акценти¬ рование расширения производства капитальных благ можно про¬ иллюстрировать выбором в качестве основного циклического ин¬ дикатора объема потребления железа (производство плюс импорт минус экспорт). Тогда остающаяся проблема — почему это рас¬ ширение в конце концов становится общим условием убыточно¬ го производства («перепроизводства»)? — решается посредством нескольких факторов, таких как нехватка «операционного» ка¬ питала и временное насыщение спроса в определенных областях. Эта схема, на каждом логическом шаге оставляющая немало про¬ странства для альтернатив, обладает удивительной возможностью включения многих других факторов (без преувеличения их зна¬ чения), которые выдвигались в качестве единственных «движу¬ щих сил» циклических колебаний в других теориях: например, «психологические» факторы, денежные факторы, эффект акселе¬ рации, недостаточное сбережение. Поэтому анализ Шпитгофа бли¬ же всего подходит к органическому синтезу относящихся к про¬ блеме элементов и к полному использованию координирующего потенциала основной идеи. Он обладает еще одним достоинством: Шпитгоф первым (возможно, за исключением Маркса) в явной форме признал, что циклы не являются лишь несущественным побочным эффектом капиталистической эволюции, но представ¬ ляют собой неотъемлемую часть капиталистической экономики. Кроме того, он одним из первых заметил, что случаются длитель¬ ные периоды, в течение которых вследствие благоприятных усло¬ вий выделяются фазы процветания («периоды процветания»), и другие длительные периоды, в течение которых выделяются 10 О нем см. выше, глава 4, § 2d. Главной причиной столь медленного развития его исследований была героическая решимость выполнить огромную программу детальных фактологических исследований в одиночку — практи¬ чески без какой-либо посторонней помощи. Хотя он начал публиковать фраг¬ ментарные результаты в 1902 г. (в Jahrbuch Шмоллера), предварительное (толь¬ ко предварительное) изложение в целом было опубликовано лишь в 1925 г. в томе VI 4-го изд. HandwOrterbuch der Staatswissenschaften (статья Krisen). Насколько мне известно, готовится публикация более полной версии на анг¬ лийском языке.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1483 депрессионные фазы циклов («периоды депрессии»). Однако он отказывался соединять эти длительные периоды преобладающе¬ го процветания или спада в «длинные циклы» и воздерживался от объяснения их причин. Чрезвычайно интересно сравнить выполненные Шпитгофом исследования циклов с работами Робертсона. Последние хоть и создавались независимо от первых, тем не менее близки им в ряде важных аспектов.11 В методах исследования сходства нет: Шпит- гоф отталкивался (в духе Жюгляра) от детальных исследований доступного статистического материала; Робертсон же был в ос¬ новном «теоретиком» — он брал в качестве основы только общие и наиболее очевидные факты и сосредоточивался на создании инструментов интерпретации. Поэтому их исследования являют¬ ся скорее взаимодополняющими, чем соперничающими. Однако 11 Публикации профессора Д. X. Робертсона начинаются с января 1914 г. важной, но оставшейся неизвестной статьей (Robertson D.H. Some Material for a Study of Trade Fluctuations // Journal of the Royal Statistical Society), в которой историческим материалом подкреплялась многообещающая идея, — ее Робертсон так и не смог разработать, но никогда полностью не терял из поля зрения, — согласно которой деловые циклы связаны с влиянием на экономи¬ ческий процесс новых отраслей, например некоторые бумы были связаны со строительством железных дорог, другие — с изобретениями технологии произ¬ водства стали, электричества, двигателя внутреннего сгорания и т. д. Далее последовала работа Study of Industrial Fluctuation (1915) —изображенная в ней картина весьма походила на созданную Шпитгофом. Дополнительные денеж¬ ные факторы цикла (сбережения, вынужденные сбережения, создание кредита и т. д.) были введены в рассмотрение в его знаменитой книге Banking Policy and the Price Level (1926; 3-е изд. — 1932) и развиты в различных статьях, большая часть которых перепечатана в Essays in Monetary Theory (1940). Один пассаж из Banking Policy... (p. 5) столь важен для histoire intime <интимной истории — фр.> современного монетарного анализа, что процитировать его просто необходимо: «Я столько обсуждал с г-ном Дж. М. Кейнсом предмет, рассматриваемый в главах V и VI [содержащих монетарный анализ], и столь радикально изменил их в соответствии с его предложениями, что теперь, я думаю, никто из нас не знает, какая часть содержащихся там идей принадле¬ жит ему, а какая — мне». Разумеется, это был Кейнс времен «Трактата», а не времен «Общей теории», но в книге Робертсона были и некоторые моменты, указывающие в сторону последней. Принимая во внимание появившиеся в дальнейшем расхождения между этими двумя выдающимися людьми, уместно заметить, что, какой бы ни была их непосредственная причина, всегда имелось следующее фундаментальное различие: Кейнс с самого начала сосредоточивал¬ ся на денежных аспектах и денежной политике, тогда как Робертсон с самого начала подчеркивал значение «реальных факторов* — в противопоставлении как денежным, так и психологическим. Поэтому имелись значительные «обла¬ сти», которые разрабатывались только Робертсоном и в которые анализ Кейнса никогда не проникал. В этом более широком контексте тезисы монетарного анализа приобретают весьма важное для практических приложений значение, совершенно отличное от значения и следствий, которые имеют те же самые тезисы, взятые в отдельности.
1484 Часть IV. С 1870 по 1914 г. их общее видение циклического процесса и его причин было очень схожим.12 III. Нескольких примеров будет достаточно, чтобы продемон¬ стрировать тот факт, что большинство теорий циклов являются не чем иным, как разными ответвлениями от общего «ствола» — объ¬ яснения циклов через изменения производства капитальных благ. Первое. Читатель без труда убедится, что даже чисто денеж¬ ные теории циклов можно причислить к «инвестиционным тео¬ риям». Хотя они и относят причины циклических колебаний к денежной сфере, влияние денежных факторов на отрасли, произ¬ водящие капитальные блага, неминуемо будет играть определен¬ ную роль. Если, в частности, объяснение опирается на денежную процентную ставку, нарушение структуры «физического капита¬ ла» всегда должно быть фактором возникновения циклических ситуаций, хотя этот фактор не обязательно делать решающим, особенно в краткосрочном плане, который, например, рассматри¬ вал Хоутри. Если мы сделаем его решающим, мы получим «не¬ денежную» или «полуденежную» теорию Хайека, где причиной цикла является увеличение производства машин и оборудования длительного пользования («удлинение периода производства») вследствие падения денежной процентной ставки ниже предель¬ ной нормы прибыли. Второе. Авторы, которые соглашались интерпретировать эко¬ номические циклы в первую очередь как инвестиционные, под¬ черкивая роль «физических инвестиций», могли иметь разные точки зрения относительно «пусковых механизмов», и такие рас¬ хождения индивидуализировали их теории. Например, так назы¬ ваемая теория perpetuum-mobile довольствуется тем фактом, что сама депрессия создает условия, благоприятные сначала для ожив¬ ления, а затем и для производства новых машин и оборудования. Другой пример. Госпожа Ингленд, остро ощущая необходимость поиска более убедительной причины, указала на деятельность промоутеров или, в более общем смысле, на попадание в поле зрения предпринимателей новых технологических или коммер¬ ческих возможностей.13 12 Робертсон неоднократно упоминал об этом факте, с сожалением наме¬ кая на «словесный» барьер. Я полагаю, только в экономической науке могло случиться, чтобы ученый смирился с таким положением вещей. Это не упрек с моей стороны. Я говорю так потому, что данный случай иллюстрирует общее положение вещей и многое объясняет в истории экономической науки. 13 Среди интересных статей Минни Ингланд мы упомянем особо: England Minnie Throop. 1) Promotion as the Cause of Crises // Quarterly Journal of Economics. 1915. Aug.; 2) An Analysis of the Crisis Cycle // Journal of Political Economy. 1913. Oct.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1485 Третье. Каков бы ни был импульс к процветанию, мы мо¬ жем вывести особую теорию, подчеркивая бесспорный факт, что производственные здания и оборудование, создание которых сти¬ мулируется этим импульсом, появляются и начинают функцио¬ нировать лишь через определенное время, в течение которого ничто не препятствует действию этого импульса. Следовательно, когда позднее дополнительный поток продуктов пойдет на рынок потребительских благ, может произойти «общее перепроизвод¬ ство», т. е. падение цен, превращающее ожидаемые прибыли в реальные убытки. Если мы в достаточной степени доверяем это¬ му объяснению, мы можем говорить о «лаговой теории» цикла. Если основное значение мы будем придавать не падению цен по¬ требительских благ, а удорожанию элементов издержек, то по¬ лучим другую версию. Примерами первой версии являются ра¬ боты Буниятяна и Афтальона, примером второй — работа Jlec- кюра, хотя все три автора не слишком выделяют роль нашего первичного фактора.14 Между прочим, из этого мы можем сде¬ лать следующий вывод: тот, кто говорит, что экономические цик¬ лы являются прежде всего циклическими колебаниями цен, и тот, кто говорит, что они являются прежде всего циклическими колебаниями инвестиций, могут иметь в виду абсолютно одно и то же. Четвертое. В данном периоде, как и в предыдущем, было немало теорий, которые в той или иной форме объясняли де¬ прессии неадекватностью денежных доходов в целом — точнее, их неспособностью расти pari passu <пропорционально> росту ре¬ ального или потенциального производства потребительских благ15 — 14 Bouniatian Mentor. Wirtschaftskrisen und Ueberkapitalisation. 1908 (расширенное издание — в Les Crises economiques; рус. ориг. — 1915; пер. на фр. яз. — 1922); Aftalion A. Les Crises periodiques de surproduction. 1913; Lescure J. Des Crises g£n£rales et periodiques de surproduction. 1906 (3-е изд. — 1923). У всех трех авторов, особенно двух последних, следует особо отметить строгое следование методологическим принципам Жюгляра. 15 Это обстоятельство иногда называли «пороком ценовой системы*. Его можно также охарактеризовать, сказав, что расширение производства в капи¬ талистическом обществе, как правило, сопровождается долгосрочной тенден¬ цией к снижению цен («дефляцией*). Для преобладающего в экономической науке стандарта мышления весьма характерно, что этот факт, которому уделя¬ лось много внимания, едва ли когда-либо воспринимался в своем истинном органическом значении. Некоторые экономисты — я думаю, что Маршалла можно причислить к ним, — одобряли его, подобно тому как А. Смит одобрял ♦дешевизну и изобилие*. Для других это был «порок*. Вот лучшее, что можно извлечь из этой полемики: некоторые авторы отметили, что снижение цен не создает деформаций, если оно является последствием снижающих издержки усовершенствований; другие отметили, что монетарные «лекарства* от сниже¬ ния цен могут сами создавать деформации (инфляция прибылей).
1486 Часть IV. С 1870 по 1914 г. или сберегательным поведением людей, или, наконец, неадекват¬ ностью доходов одних классов и сберегательным поведением дру¬ гих. Я уже имел возможность высказаться по поводу несокру¬ шимой жизнеспособности, которой эти теории обязаны тем, что неизменно нравятся публике. Именно этой популярности — осо¬ бенно сильной в длительные периоды преобладающих депрес¬ сий, — а не каким-либо улучшениям аналитического аппарата они обязаны своим выживанием. Однако научная общественность в своем большинстве продолжала относиться к ним неблагосклон¬ но, и они продолжали существовать, пользуясь удачной фразой лорда Кейнса, «на дне» научного мира <in the scientific under¬ worlds Доходило до того, что ведущие экономисты не делали им явно необходимых уступок. Хотя аргумент против теорий избы¬ точных сбережений <oversaving> может быть сильным, если они утверждают, что сбережение является первичной и независимой «причиной» деформаций, не следует отрицать, с одной стороны, что в работе механизма сбережений и инвестиций есть масса не¬ поладок и, с другой стороны, что сбережения в условиях депрес¬ сии, уже начавшейся по иным причинам, могут ухудшить по¬ ложение дел, особенно если сбережения принимают форму на¬ копления сокровищ <hoarding>, что весьма вероятно в условиях депрессии. Но представители «преобладающего мнения», хотя иногда и намекали на все эти обстоятельства,16 совершенно не могли правильно трактовать данный предмет — это многое объяс¬ няет в новейшей истории экономической науки. Они явно при¬ давали мало значения этим источникам деформаций. Они даже не выделяли роль в циклических колебаниях тех сбережений, которые используются для выплаты долгов по банковским ссу¬ дам. Таким образом, значительная территория осталась «непри¬ крытой». На этой территории, как это представляется сегодняш¬ нему экономисту, одиноко возвышается в ореоле славы фигура Дж. А. Гобсона. На самом деле эта фигура не была единственной. Кроме того, нельзя сказать, что он был близок к тому, чтобы предвосхитить доктрины современного кейнсианства. Но мы огра¬ ничимся лишь этой фигурой.17 В большинстве случаев не существует четкой разделитель¬ ной линии между теориями недопотребления и остальными тео¬ риями. Некоторые из них, хотя и не все, могут быть изложены в 16 Пример такого намека применительно к Маршаллу приводит Кейнс (см.: General Theory. P. 19n). 17 См. выше, глава 5, § 2а. Вот две его книги, наиболее прямо относящи¬ еся к предмету данного параграфа: The Industrial System (1909) и Economics of Unemployment (1922).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1487 терминах перепроизводства или избыточных инвестиций, денеж¬ ных или «реальных», — тогда легко увидеть, что эти теории бы¬ ли лишь еще одной ветвью дерева теорий «капитальных благ». Это особенно очевидно в случае рассуждения Гобсона об избыточ¬ ных сбережениях. В наше время большинство авторов, рассмат¬ ривающих в качестве «возмутителя спокойствия» сбережения, утверждают, что все беды возникают от того, что «сберегатели» совсем ничего не расходуют ни на текущее потребление, ни на «инвестиционные блага»: тогда проблема сводится к демонстра¬ ции того, как, сберегая, люди отказываются инвестировать, со¬ здавая тем самым безработицу и запасы «праздных» денег.18 Но несмотря на то что Гобсон отметил этот аспект, он основал (не вполне логично) свое объяснение циклических колебаний и свя¬ занной с ними безработицы на совершенно другом аргументе. У Гобсона сбережения приводят к сменяющим друг друга пери¬ одам процветания и депрессии именно потому, что сберегающие субъекты сразу же инвестируют и тем самым увеличивают про¬ изводительные возможности экономической «машины» выше тех, что необходимы для продажи продукции по ценам, покрыва¬ ющим издержки. Эту линию рассуждений можно назвать «пере¬ производство через сбережения». Она определенно не является кейнсианской. Но Гобсон, так же как и Туган-Барановский до него, отметил, что бблыпая часть сбережений осуществляется относительно богатыми людьми, и вывел из этого тезис: основ¬ ной причиной циклических возмущений и связанной с ними без¬ работицы является неравенство доходов. Таким образом, мы мо¬ жем понять, почему экономисты, заинтересованные лишь в по¬ литических выводах, приветствуют Гобсона как предшественника Кейнса.19 Пятое. Лишь из соображений удобства я поместил Маркса в конце нашего перечня примеров. По справедливости его следо¬ вало бы поставить первым, поскольку он в большей степени, чем любой другой экономист, связывал циклы с процессом производ¬ ства и функционирования дополнительных производственных мощ¬ ностей. 18 Этот взгляд на предмет, конечно, связан с тем обстоятельством, что современный анализ является главным образом краткосрочным. В краткосроч¬ ном периоде сбережения могут создать трудности только в том случае, если они накапливаются как сокровища; если же они быстро расходуются на инвес¬ тиции, они продолжают «работать*; и при анализе краткосрочного периода их долгосрочные влияния не видны. 19 Как отмечал сам Кейнс («Общая теория*. Гл. 23, VI), претензии Гезел- ля на эту роль гораздо более оправданны.
1488 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Как последователи, так и враги испытывали затруднения, пытаясь выделить у Маркса четко определенную теорию циклов. Очевидной их причиной является тот факт, что Маркс не систе¬ матизировал свои идеи по данному предмету: его теория осталась великой «ненаписанной главой» его труда. Но есть и другая, более глубокая, причина. Темой Маркса была эволюция капитализма. Все, что он когда-либо написал, даже его схема стационарного общества, было призвано раскрыть эту тему. Капиталистическая эволюция должна была закончиться разрушением системы. Но он рано принял идею — она содержится уже в Манифесте Комму¬ нистической партии, — что современные кризисы являются пред¬ вестниками этого крушения, иными словами — тем явлением, которое должно лишь усилиться, чтобы привести к решитель¬ ному разрушению системы (экономическим дополнением рево¬ люции).20 Поэтому все элементы капиталистической реальности прямо или косвенно связывались в его понимании с циклическими явлениями. «Ненаписанная глава» должна была подытожить весь его анализ капитализма. Последний же, в свою очередь, сосредо¬ точивался 1) на производстве «реального капитала» и 2) на фак¬ торах, которые изменяют его строение (увеличение доли посто¬ янного капитала по сравнению с долей переменного21). Это объ¬ единяющие концепции, к которым следует привязывать то, что иначе может легко показаться несвязными и даже противоречи¬ выми намеками. Таковых много, например: неотвратимая страсть капиталистов к накоплению (независимо от его выгодности), ко¬ торая мотивирует всплески инвестиционной активности, — наи¬ более слабый пункт, хотя и подкрепленный различными предпо¬ 20 Поэтому для Маркса было важным принять как допущение, а при возможности и доказать, что кризисы должны со временем усиливаться. Этот тезис был отвергнут Гильфердингом (1910), в конце концов Каутским, кото¬ рый наиболее искусно защищал его в 1902 г. Большинство других исследова¬ телей циклов данного периода либо не высказывались по данному вопросу — это означает, я думаю, что они не видели никакой причины, по которой де¬ прессии должны со временем усиливаться или ослабляться, — либо склоня¬ лись к противоположной позиции. Важно помнить о том, что противополож¬ ная точка зрения может подразумевать два различных аспекта: во-первых, что амплитуда фундаментальных колебаний должна уменьшаться и, во-вторых, что люди научатся «справляться» с внешними циклическими проявлениями (спекуляцией, обманом, крахами банков, сокращением расходов вследствие без¬ работицы) так, что наблюдаемая амплитуда будет расти медленнее, при этом глубинный процесс останется тем же. Однако, насколько мне известно, это разделение в явном виде не проводилось ни в одном из наиболее'известных трудов. 21 Постоянный капитал, конечно, не идентичен «зданиям и оборудова¬ нию*, но относительный рост последних является решающим моментом этого процесса.
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1489 ложениями о более существенных факторах; постоянно присут¬ ствующий импульс, приводящий к бумам и крахам (ярко, но поверхностно описанный Энгельсом); тенденция нормы прибыли к понижению (мы не говорим о том, насколько удовлетворитель¬ но она была доказана); перепроизводство и анархия (неопределен¬ ность), присущие решениям капиталистов; чередование периодов реинвестирования (обновления физических средств производства) и периодов снижающейся активности. Были и другие, среди ко¬ торых присутствует явное указание на недопотребление со сто¬ роны трудящихся масс как «на непосредственную причину всех реальных кризисов» (Capital. Vol. III. P. 568) и на вытекающую из него неспособность капиталистов «реализовать» прибавочную ценность, «существующую» в произведенных товарах. Противо¬ речивость высказываний, однако, не позволяет приписать Марк¬ су создание теории, объясняющей циклы через недопотребление, хотя можно признать роль недопотребления в создании условий для окончательной стагнации.22 Но ни один из этих намеков, взятый в отдельности, ни все они в совокупности не являются теорией циклов. Что касается самого Маркса, то историк анализа должен ограничиться упоми¬ нанием его основной концепции и, возможно, особенно неудов¬ летворительной трактовки роли денег и кредита. Тем не менее существует ряд марксистских теорий цикла. Но они должны ас¬ социироваться не с Марксом, а с их авторами — марксистами, которые, либо выбирая наиболее привлекательные для себя мес¬ та у Маркса, либо пытаясь развить на марксистской основе свои собственные идеи, скорее создали замену «ненаписанной главе», чем реконструировали ее, — при этом они без всяких сомнений полагали, что интерпретируют Маркса, и всегда придерживались соответствующего мнения о соотношении между наблюдаемыми кризисами и окончательным крушением капитализма. В нашем обзоре нет возможности рассматривать их теории.23 22 Противоречивые высказывания весьма часты в работах Маркса. Одна¬ ко см., например: Capital. Vol. II. P. 476, — где Маркс утверждает, что доля рабочего класса в потребляемом продукте увеличивается в предшествующий кризису период. Значение этого пассажа увеличивается не столько тем, что Маркс несколькими строками раньше объявил «чистой тавтологией» утверж¬ дение, что причиной кризисов является «нехватка платежеспособных покупа¬ телей», сколько тем фактом, что данное положение логически вытекает из его собственной схемы. 23 Работа П. М. Суизи, хотя в некоторой степени и испорчена явным желанием превратить Маркса в кейнсианца, весьма полезна для дальнейшего изучения. Я просто повторю уже упоминавшиеся имена: О. Бауэр, Бухарин, Гросман, Гильфердинг, Каутский, Люксембург и Штернберг. Лучший из изве¬ стных мне анализ взглядов Маркса на проблему дан в работе: Smith Н. Marx and the Trade Cycle // Review of Economic Studies. 1937. June.
1490 Часть IV. С 1870 по 1914 г. с) Другие подходы. Несмотря на то что невозможно рассмот¬ реть все остальные идеи о природе и причинах экономических колебаний, возникшие в течение того периода, необходимо все же отметить, что большинство из них были выведены из поверх¬ ностных наблюдений, неизменно нравились экономистам, сделав¬ шими центральной частью своего анализа экономическую стати¬ ку. Как мы уже видели, они естественным образом преувеличи¬ вали важность своего центрального достижения. Они видели в нем больше, чем видим мы, т. е. не только логическую схему, полезную при выяснении определенных равновесных соотноше¬ ний, но не применимую непосредственно к конкретным процес¬ сам реальной жизни. Они не понимали, насколько многочислен¬ ны и важны явления, выходящие за пределы этой логической схемы, и предпочитали полагать, что имеют объяснение для все¬ го, что существенно и «нормально». С позиций данного типа ана¬ лиза естественно либо поместить «причины» наблюдаемых дефор¬ маций за пределами экономической системы,24 либо объяснить их тем фактом, что экономическая «машина», как и любая дру¬ гая, никогда не работает идеально. Такое отношение к наблюда¬ емым колебаниям было общим источником — или общей харак¬ терной чертой — еще одной группы теорий, на первый взгляд тоже не имеющих между собой ничего общего.25 Мы приведем три примера. 24 Факторы, воздействующие на экономическую систему извне, называ¬ ются внешними или экзогенными, а теории, объясняющие подобные факто¬ ры, — экзогенными теориями (в отличие от эндогенных). Однако следует пом¬ нить, что эта концепция не имеет столь определенного смысла, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, ее содержание будет варьиро¬ ваться в зависимости от того, что мы включаем в экономическую систему: все авторы исключают из нее неконтролируемые природные события, но не все исключают «политику». С другой стороны, даже если мы исключим из кон¬ цепции все, что не объясняет теория «делового поведения», — хотя это весьма трудно в таких случаях, как деятельность центрального банка и т. п., — содержание концепции будет продолжать варьироваться в зависимости от того, считаем ли мы эндогенными только те процессы, которые однозначно детерми¬ нированы в первоначальной ситуации (в этом значении термин употреблял Тинберген), или относим к ним и те процессы, на которые влияют факты, отсутствовавшие в первоначальной ситуации, например непредвиденное введе¬ ние новых методов производства. 25 Появление другой группы теорий, пересекающейся с нашей, также можно связать с чрезмерно высоким доверием, с которым лучшие теоретики того периода относились к анализу равновесия. Эту группу можно назвать «теориями диспропорций*. В нее входят теории, считающие источником цик¬ лических проблем «неправильную адаптацию* <maladjustments> друг к другу различных групп цен и выпусков товаров. Эта идея естественным образом приходит в голову любому, кто принимает закон Сэя в качестве отправной точки своего анализа циклов (не обязательно своей общей теории экономиче¬
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1491 Первый. Наиболее внешним из всех факторов, влияющих на экономическую жизнь, является изменение урожайности, обус¬ ловленное погодой. Этот фактор был привлечен для объяснения колебаний деловой активности У. С. Джевонсом, Г. С. Джевонсом (его сыном) и Г. JI. Муром.26 Второй. То обстоятельство, что экономическая «машина» может допустить сбой, можно использовать в анализе деловых циклов различными способами. Наиболее простой — возложить «ответственность» на общую неопределенность, которая приводит к «ошибочным» решениям. Но поскольку эта неопределенность во многих отношениях обусловлена фундаментальными свойства¬ ми экономики частного предпринимательства, мы можем непо¬ средственно «обвинить» и сами институты последней.27 И так как индивидуальными ошибками (если только они не чрезвычайно единообразны) трудно убедительно объяснить большие деформа¬ ции, мы можем возложить наши надежды на «волны оптимизма и пессимизма». Эта версия была довольно широко распространена и позднее имела таких авторитетных сторонников, как Пигу и Харрод.28 Есть много других вариаций на эту тему, и ни одна из них не лишена некоторой доли истины; но все они не выдержи¬ вают возлагаемую на них объяснительную нагрузку. ского процесса), и, кроме того, легко выводится из наблюдения за определен¬ ными весьма очевидными фактами. Можно процитировать очень многих эко¬ номистов, — хотя это главным образом экономисты, не являющиеся специали¬ стами в анализе экономических циклов, — которые удовлетворялись приняти¬ ем этой идеи. Но я решил не обсуждать эту точку зрения, поскольку понятие ♦диспропорций» является пустым, пока оно не связано с конкретными факто¬ рами, объясняющими эти диспропорции, и поскольку, как только эта связь осуществлена, именно эти факторы, а не сами диспропорции, будут «индиви¬ дуализировать» теорию данного автора. Однако в качестве примера анализа, выделяющего определенные типы диспропорций, —главным образом вызван¬ ные лагами, — можно упомянуть: Lederer £. Konjunktur und Krisen j j Grundriss der Sozial6konomik. 1925. Part IV. XI). 26 Статьи У. С. Джевонса были перепечатаны в Investigations in Curren¬ cy and Finance (1884); Jevons H.S. The Sun's Heat and Trade Activity. 1910; Moore H. L. Economic Cycles: Their Law and Cause. 1914. 27 Читатель может убедиться, что такое «объяснение» может быть с лег¬ костью сведено к общим фразам, которые столь же бесспорны, сколь и пусты. Классическим примером служит утверждение, что «причину... деловых цик¬ лов... следует искать в привычках и обычаях [институтах] людей, образующих денежную экономику...» (Frank L.K. A Theory of Business Cycles // Quarterly Journal of Economics. 1923. Aug.). 28 Cm.: Industrial Fluctuations (1927) Пигу и Trade Cycle (1936) Харрода. К чести обоих авторов, однако, следует добавить, что их важный вклад в изучение циклических феноменов совершенно не связан и ничуть не умаляется их приверженностью к этой теории. В Англии наиболее выдающимся ее оппо¬ нентом был профессор Робертсон. 17 Зак 3170
1492 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Третий. Если мы не видим достаточных оснований полагать, что экономическая система претерпевает общие колебания вслед¬ ствие своей внутренней логики, мы можем легко заключить, что эти колебания возникают всякий раз, когда по той или иной причине какой-либо существенный ее элемент начинает «работать неправильно». Подобной точки зрения придерживался Рошер, и даже такой крупный экономист, как Бём-Баверк, однажды вы¬ сказался29 в том смысле, что не существует общего объяснения циклов или кризисов: эта тема относится к «последней главе» экономического трактата, где должны быть перечислены все воз¬ можные причины. В этом мнении — я склонен полагать, что Мар¬ шалл согласился бы с ним, — содержится больше, чем представля¬ ется на первый взгляд, хотя достижения Жюгляра со всей очевид¬ ностью демонстрируют его неадекватность. Оно учитывает (хотя и чрезмерно подчеркивает) столь часто игнорируемый ревност¬ ными «теоретиками» факт: каждый цикл в определенной степе¬ ни исторически уникален и неповторимые комбинации обстоя¬ тельств должны широко учитываться при анализе конкретного случая. Кроме того, такая точка зрения отметает все однофактор¬ ные объяснения, которые не основаны ни на чем, кроме «люби¬ мых» антипатий их авторов, — будь то сбережения или эксплуа¬ тация. Наконец, она призывает к детальному исследованию ин¬ дивидуальных механизмов, которое позволяет нам продвинуться далеко вперед, но не до конца. Основная масса исследований это¬ го направления, однако, относится к послевоенному периоду: не¬ обходимые аналитические технологии развивались медленно.30 [Об этих послевоенных исследованиях см. ниже, часть V, глава 4: «Динамический анализ и исследование экономических циклов».] Все это — вместе с тем, что было сказано ранее, в § 8, — как представляется, обосновывает наш тезис: основные методы и объяснительные принципы, используемые в современном ана¬ лизе экономических циклов, исключая некоторые технические 20 Я уверен в этом, но не могу дать ссылку. Если память мне не изменяет, он говорил это в какой-то рецензии. [Профессор Хаберл ер, читавший данную книгу в рукописи, предполагает, что Й. А. Шумпетер имеет в виду рецензию Бёма-Баверка на книгу фон Бергмана Geschichte der nationalflkonomis^hen Krisentheorieen (1895) — Zeitschrift fUr Volkswirtschaft, Sozialpolitik und 7er- waltung (1898. Vol. VII).] 30 Однако некоторые авторы рассматриваемого периода использовали «принцип акселерации* (см.: Haberler. Op. cit. P. 85 et seq.). Было также несколько произведений, которые хоть и прошли незамеченными, тем не менее предвосхитили более поздние достижения. «Свиной цикл* <hog cycle>, напри¬ мер, был открыт С. Беннером еще в 1876 г. (Benner’s Prophecies of Future Ups and Downs in Prices).
Глава 8. Деньги, кредит и циклы 1493 улучшения, появились до 1914 г. — пример преемственности в развитии или филиации идей, особенно интересный, если при¬ нять во внимание, что сознательные усилия прилагались в дру¬ гом направлении. Уже тогда был «объективно» возможен впол¬ не удовлетворительный синтез, который не оставил бы ни одного существенного факта необъясненным и мог бы явиться превос¬ ходной основой для дальнейших исследований. Почему же он не был осуществлен? Возможный ответ таков: объективная возмож¬ ность и ее реализация — две весьма разные вещи: история науч¬ ных исследований не в большей степени, чем любая другая ис¬ тория, может позволить себе пренебречь личностным фактором. Погрязнув в полемике — зачастую мелочной, — безоглядно увле¬ каясь собственными идеями и своим особым мнением, экономи¬ сты тем не менее трудились достаточно успешно. Но никто из них не смог совершить наиболее трудный подвиг — стать лидером.31 Принимая во внимание совершенно необоснованную крити¬ ку, которой многие из нас привыкли подвергать исследования того времени, следует добавить, что экономисты все-таки суме¬ ли предложить объяснения безработицы, которые не были заве¬ домо неадекватными. Читатель может легко удостовериться в этом, еще раз изучив упомянутые произведения и внимательно рассмотрев их выводы по поводу безработицы. Секторальная и общая, технологическая и «денежная», временная и «перманент¬ ная» — все эти типы безработицы нашли бы свое место на кар¬ тине, которую можно было бы создать, стремясь к сбалансиро¬ ванному синтезу, — там присутствовали бы даже наши собствен¬ ные ошибки. Обвинение экономистов того времени в том, что они считали всю безработицу фрикционной, справедливо только в том случае, если мы принимаем настолько широкое определение фрикций, что это обвинение становится тавтологическим.32 31 В послевоенный период, возможно, ближе всех к совершению этого подвига подошел Пигу (op. cit.)* 32 Обвинение можно сделать более логичным, если переформулировать его, приняв во внимание тот факт, что, не отрицая существования безработи¬ цы, аналитики того периода, в особенности Маршалл, трактовали полную за¬ нятость как «норму», к которой система непрерывно «стремится». Если под термином «норма» мы подразумеваем свойство логической схемы совершенно¬ го равновесия при совершенной конкуренции, обвинение теряет силу, посколь¬ ку можно доказать, что в рамках этой логической схемы на самом деле не должно существовать недобровольной безработицы. Если под термином «нор¬ ма» мы подразумеваем свойство реальной жизни, а именно тенденцию реально существующей капиталистической системы к достижению полной занятости и сохранению этого состояния до тех пор, пока что-нибудь не выведет из него
1494 Часть IV. С 1870 по 1914 г. Но против подавляющего большинства экономистов того пе¬ риода можно выдвинуть еще одно обвинение, если с учетом ана¬ литической ситуации, в которой они работали, это вообще пра¬ вомерно называть обвинением: за исключением немногих (среди которых наиболее влиятельным был Маркс), они трактовали циклы как феномен, который «накладывается» на нормальный ход капиталистической жизни и который по большей части па¬ тологичен; большинство из них никогда не искали в экономиче¬ ских циклах материал, необходимый для создания фундамен¬ тальной теории капиталистической реальности.33 систему, то правомерно утверждать, что экономисты вальрасианско-маршалли- анского типа недостаточно хорошо представляли себе оговорки, при которых можно провозгласить существование такой тенденции. В то же время данное обвинение и не претендует на большее. 83 [Именно это, конечно, попытался сделать сам Й. А. Шумпетер в своем монументальном труде Business Cycles: a Theoretical, Historical, and Statistical Analysis of the Capitalist Process (2 vols. 1939) и намного ранее в книге Theorie der wirtschaftlichen Entwicklung (1912; 2-е перераб. изд. — 1926; англ. пер.: Theory of Economic Development — 1934) <Шумпетер Й. А. Теория экономиче¬ ского развития. М.: Прогресс, 1982>.
Глава 1 (ВВЕДЕНИЕ И ПЛАН) 1. План части 2. Прогресс экономической теории на протяжении последних двадцати пяти лет a) Вводная лекция о предмете курса b) Система Маршалла—Викселя и ее развитие c) Экономическая динамика d) Анализ дохода e) Резюме [3. Общий фон и основные тенденции] 1, План части И снова мы изменяем наш метод изложения. Обзоры, представ¬ ленные в трех предыдущих частях, конечно, далеко не полны. Но при этом они имели целью дать достаточно всестороннюю картину. Если рассматривать экономическую науку в обычном смысле, то ни один значительный автор, произведение или на¬ правление не были обойдены вниманием (по крайней мере, на¬ меренно), и в этой книге я сделал все, что мог, чтобы отразить структуру исследований и основные проблемы. В данной части мы не будем следовать этому плану. В некотором смысле наше исследование заканчивается у подножия маршаллианско-виксе- лианского горного массива — мы бросаем последний взгляд на классическую ситуацию, сложившуюся около 1900 г. Если мы и продвигаемся дальше, то уже с другой, более ограниченной, це¬ лью. Представляется желательным сначала показать, как иссле¬ дования данного периода развивались в наше время,1 затем вы¬ 1 [В значительной степени Й. А. Ш. уже сделал это в части IV. Вспом¬ ним, что, набрасывая план книги в части I, он написал: «В части IV будет предпринято обсуждение развития экономического анализа или экономиче¬ ской теории с конца „классического" периода до Первой мировой войны, хотя история некоторых проблем будет (из соображений удобства изложения) про¬ слежена до настоящего времени... Часть V является всего лишь обзором совре¬
1498 Часть V. Заключение. Очерк современного развития делить некоторые пути, которые ведут в сторону от этих иссле¬ дований и выходят за их пределы; и, наконец, предпринять по¬ пытку диагноза и прогноза современных аналитических усилий. Это в лучшем случае явится «взглядом с высоты птичьего поле¬ та» на некоторые крупные контуры, при этом все детали и по¬ граничные области останутся без внимания. Более того, обзор вынужден быть весьма избирательным. Я не в состоянии даже перечислить все, что собираюсь оста¬ вить за пределами рассмотрения. Но в качестве иллюстрации упо¬ мяну двух авторов: Готтля и Шпанна. Их идеи, будучи весьма различными, сформировали научные взгляды многих последова¬ телей, как явствует из созданного последними значительного мас¬ сива литературы. Возможно, по этом смысле они более важны, чем любые два специалиста по технике экономической теории. Но для нас они не имеют значения. Нас интересуют именно мас¬ тера техники анализа. Тот, кто пишет историю, скажем, сельско¬ хозяйственной технологии, не доказывает этим, что он считает ее более важной, чем история религии. Лишь в той степени, в ка¬ кой эти авторы — и любые другие авторы данного типа — дей¬ ствительно предпринимали аналитические исследования в том значении этого термина, которое принято в данной книге, они сами или их последователи могли бы возражать против того, что мы не включили их в эту историю. Думаю, это понятно. [Й. А. Ш. так и не закончил это введение к Заключению, а также не затронул некоторые из тем, которые собирался обсудить. Вместо за¬ планированного им введения в следующем параграфе представлено краткое изложение пяти лекций, которое он набросал в то время, ко¬ гда планировал часть V и последние две или три главы части IV, и в котором, по-видимому, обобщенно описывается то, что Шумпетер рас¬ сматривал как три основных направления прогресса в современный пе¬ риод. О том, что он в действительности намеревался обсудить в Заклю¬ чении (кроме изложенного ниже, в главах 2, 3, 4 и 5), можно только догадываться по двум страницам кратких заметок (по большей части написанных почти не поддающейся расшифровке стенографией), пред¬ ставленных в Приложении. Среди «тем, по-прежнему отсутствующих в (части) V», он перечислил: 1) Моргенштерн и фон Нейман: Theory of Games and Economic Be¬ havior (1944) <Нейман Дж., фон, Моргенштерн О. Теория игр и эконо¬ мическое поведение> менных тенденций, часть которого была проведена в предварительных замеча¬ ниях части IV, и имеет целью всего лишь помочь читателю в понимании того, как современные исследования связаны с достижениями прошлого».]
Глава 1. [Введение и план] 1499 2) Линейное программирование Леонтьева (Leontief’s Linear Pro¬ gramming) 3) ...Ченери (прикладные производственные функции)... Фриш 5) (Несколько строк стенографических заметок) Из второго абзаца параграфа 3 (данной главы) явствует, что Й. А. Шумпетер также намеревался обсудить «беспрецедентное богат¬ ство статистического материала» и достижения эконометрики, «новое со¬ отношение между экономической теорией и статистическими методами.»] 2. Прогресс экономической теории на протяжении последних двадцати пяти лет1 а) Вводная лекция о предмете курса. Первая мировая война при¬ вела к полному пересмотру экономической политики всех стран. Это было обусловлено, во-первых, тем фактом, что все страны столкнулись с новыми проблемами, порожденными политическими и экономически¬ ми ситуациями, в которых эти страны еще никогда не оказывались. Но во-вторых, эти перемены в политике были вызваны тем фактом, что война совершенно опрокинула прежнее соотношение политических сил, так что мы наблюдаем не только новые проблемы и новые ситуации, но и новые подходы к ним. Экономическая наука и политическая экономия. Экономисты шли в ногу со временем, и в их взглядах на практические проблемы проис¬ ходили значительные перемены. Совокупность этих взглядов вместе с системой общественных ценностей, стоящих за этими взглядами, мы будем называть «политической экономией». В соответствии с этим мы говорим, что новая политическая экономия возникла после 1918 г. Но, как бы ни было интересно описать новую политическую экономию и исследовать ее социологические корни, это не является нашей задачей в данном курсе. Новые взгляды на экономическую политику будут рас¬ сматриваться лишь в той степени, в которой они имеют отношение к развитию экономической науки. Под экономической наукой <Scientific Economics> или «экономи¬ ческим анализом» <Analitic Economics> в отличие от политической эко¬ номии мы будем подразумевать набор фактов и методов, которые эко¬ 1 [В январе 1948 г. в Школе экономики Университета Мехико Й. А. Шум¬ петер прочел курс из пяти лекций по данному предмету, содержание которого весьма близко тому, что он намеревался обсудить в части V (и уже предвари¬ тельно обсудил в части IV). Далее следует краткое изложение этих лекций, написанное заранее для перевода на испанский язык и представленное здесь вместо введения и плана, которые так и не были написаны. Этот материал приводится полностью, несмотря на некоторые повторы; ссылки в кв&дратных скобках показывают, в каких частях книги обсуждаются соответствующие предметы. Эти лекции, конечно, были рассчитаны на разнородную аудиторию и неизбежно носили весьма общий и элементарный характер.]
1500 Часть V. Заключение. Очерк современного развития номисты собирают с целью объяснения феноменов экономической жиз¬ ни. Различие между экономическим анализом и политической эконо¬ мией можно проиллюстрировать аналогией с различием между предме¬ тами, которые преподаются на медицинском факультете. На подобном факультете есть профессора хирургии, специалисты по болезням внут¬ ренних органов и т.д., которые обучают практическому искусству ле¬ чения пациентов. Но там имеются также профессора химии, физиоло¬ гии, биологии, преподающие научные основы этого искусства, но не само искусство. Нас интересуют именно эти основы. Экономическая наука и экономическая теория. Мы еще более огра¬ ничим наш предмет. Возможно, наиболее важным продвижением впе¬ ред в экономической науке является значительное развитие нашей тех¬ нологии работы с фактами. Обилие всех видов информации о фактах превзошло самые смелые мечты предшествующих поколений, но для нашей эпохи особенно характерно увеличение объема статистической информации, которое было настолько огромным, что открыло совершен¬ но новые возможности для научного исследования. Параллельно с этим увеличением количества статистического материала происходило столь же важное развитие статистических методов. Но мы не будем останав¬ ливаться на этом и сконцентрируем наше внимание на достижениях в узкой области, называемой «экономической теорией». Непонимание природы, применения и ограничений экономической теории по-прежнему весьма широко распространено, а потому представ¬ ляется необходимым объяснить, что мы понимаем под последней. Были времена, когда экономической теорией считали то, что мы назвали вы¬ ше политической экономией: существовали «либеральная», «социалис¬ тическая» или «меркантилистская» теории, и все они в большей или меньшей степени подразумевали политические доктрины или, по край¬ ней мере, практические рекомендации. В наши дни точка зрения иная. Современный экономист рассматривает теорию просто как инструмент исследования. Этот инструментальный характер экономической тео¬ рии будет проиллюстрирован примерами, которые объяснят взаимо¬ связь, все же существующую между экономической теорией и эконо¬ мической политикой. Именно потому, что экономическая теория является лишь инст¬ рументом исследования, она не может получать конкретные резуль¬ таты без фактов, которые предоставляет статистика или нестатистиче¬ ское описание фактов. Это понимали еще испанские экономисты XVI и XVII вв. Но до возникновения современной эконометрики союз между статистикой и экономической теорией был неполным. Основные направления прогресса в экономической теории. Наибо¬ лее очевидным путем прогресса науки является появление новых от¬ правных точек <new departures>, т. е. открытие новых фактов, новых аспектов старых фактов или новых соотношений между фактами. Мы приведем примеры из истории физики и экономической науки. Но есть и другой способ. Когда мы используем концепции и теоремы, унасле¬ дованные от наших предшественников, эти концепции и теоремы — мы
Глава 1. [Введение и план] 1501 называем их аналитическим аппаратом науки — изменяются в наших руках. Мы вносим исправления и добавляем свои элементы, таким об¬ разом данный аппарат постепенно развивается в нечто совершенно но¬ вое, отличное от прежнего. Первой нашей задачей будет показать, как примерно между 1890 и 1914 гг. система экономической теории консо¬ лидировалась и как эта система сформировала основу дальнейших ис¬ следований, которые начались в 1920-х гг. и трансформировали саму эту систему, хотя это не входило в их задачу [часть V, глава 2]. Затем мы увидим, как развился новый аналитический аппарат, известный под названием «экономической динамики» [часть V, глава 4 данной кни¬ ги]. Далее будет рассмотрен другой новый отправной пункт, связыва¬ емый главным образом с именем лорда Кейнса [часть V, глава 5]. И на¬ конец, мы подведем итог обсуждения достигнутого и попытаемся пред¬ сказать, чего можно будет ожидать в ближайшем будущем. Ь) Система Маршалла—Викселя и ее развитие. Экономическая наука обрела свою систематическую форму в XVIII столетии (Беккариа, А. Смит, Тюрго) и после различных «революций» в «Основах полити¬ ческой экономии» Дж. С. Милля. Эта система была в дальнейшем ре¬ волюционизирована введением принципа предельной полезности (Дже¬ вонс, Менгер, Вальрас). Новый процесс консолидации произошел между 1890 и 1914 гг., и в результате возникла новая теоретическая система, которая воплощена в классических работах А. Маршалла и К. Викселя. Посвятим несколько минут описанию основных характерных черт этой системы и степени ее принятия профессиональными экономистами-тео- ретиками всех стран [часть IV]. Далее перейдем к обсуждению основ¬ ных путей дальнейшего развития, берущих начало от этой системы. Теория индивидуальной фирмы и монополистической конкурен¬ ции. Ни Маршалл, ни Виксель не пренебрегали задачей анализа пове¬ дения отдельных фирм. Но их теоремы, за исключением случая моно¬ полии, относились в основном к большой группе фирм (отрасли) или даже ко всей экономике в целом. Эти авторы едва ли осознавали не¬ обходимость в более тщательном исследовании поведения отдельных единиц, в совокупности производящих те феномены, которые мы свя¬ зываем с отраслью и экономикой в целом. Анализируя это поведение, теоретики вскоре обнаружили, что случай чистой или совершенной кон¬ куренции является скорее редким исключением, чем правилом, и что экономический организм, особенно в случае убывающих средних издер¬ жек, функционирует не так, как он должен функционировать при со¬ вершенной или чистой конкуренции. В результате возник новый комп¬ лекс теорем, называемый теорией несовершенной (Робинсон) или моно¬ полистической (Чемберлин) конкуренции, основные элементы которой будут кратко описаны далее [часть V, глава 2]. Анализ кривых безразличия. Несмотря на протесты Парето и дру¬ гих, теоретики маршаллианско-викселианского направления некри¬ тически использовали концепцию предельной полезности. В 1920-х и 1930-х гг. эта концепция была быстро отброшена и вытеснена подходом
1502 Часть V. Заключение. Очерк современного развития «кривых безразличия». Причины этого и преимущества анализа кри¬ вых безразличия будут подвергнуты краткому обсуждению (см.: Hicks. Value and Capital. 2nd ed. 1946) <Хикс Дж. Ценность и капитал> [часть IV, глава 7, § 8; часть V, глава 2]. Последствия отказа от старой теории предельной полезности для экономической теории благосостоя¬ ния могут быть затронуты лишь поверхностно [часть IV, глава 7, При¬ ложение: «Заметка о теории полезности»]. Другие направления развития аппарата Маршалла—Викселя. С возрастанием строгости научных рассуждений и особенно с расшире¬ нием использования математики в экономической теории в последние двадцать пять лет теоретики смогли развить и скорректировать многие из доктрин Маршалла и Викселя. Примером этого развития является теория замещения, в рамках которой была разработана концепция элас¬ тичности замещения. Эта концепция помогает объяснить в нескольких строках множество проблем, которым в прошлом уделялись целые стра¬ ницы или даже тома (например, проблему влияния, которое внедрение машин оказывает на интересы рабочих). Коррективы в основном были внесены в старую теорию производства посредством более глубокого анализа свойств производственных функций [часть IV, глава 7, § 8]. с) Экономическая динамика. Мы называем соотношение стати* ческиМу если оно связывает экономические величины в данный момент времени. Так, предполагается, что количество товара, на которое предъ¬ является спрос в некоторый момент времени (t), зависит от цены этого товара в тот же самый момент времени (£). Это статическое соотноше¬ ние. Мы называем соотношение динамическим, если оно связывает эко¬ номические величины различных периодов времени. Так, если мы счи¬ таем, что количество товара, предлагаемое в некоторый момент време¬ ни (О, зависит от цены, преобладавшей в момент времени (t - 1), то это утверждение о динамическом соотношении. Приведенные здесь опреде¬ ления терминов «статический» и «динамический» следует четко отли¬ чать от других, которые использовались и иногда продолжают использо¬ ваться. Система Маршалла—Викселя была принципиально статической. Значение динамической теории. Необходимость разработки ди¬ намической теории обусловлена тремя обстоятельствами. 1) Ясно, что ббль- шая часть предложения и спроса как на рынках конечных продуктов, так и на рынках факторов производства, а также цены и доходы в ре¬ альности связаны с другими экономическими величинами, которые не относятся к одному и тому же моменту времени, но имеют отношение к прошлому или к ожидаемому будущему. Особенно очевидно то, что монополисты стремятся максимизировать свои выгоды не только в дан¬ ный момент, но и в течение определенного временнбго промежутка. 2) Не столь очевидно, но тем не менее верно, что этот факт значитель¬ но влияет на результаты теории. Если мы откажемся от гипотезы, что каждый элемент экономической системы зависит от состояния других элементов лишь в данный момент времени, то получим совершенно иные результаты и увидим совершенно новые явления, например фе¬
Глава t. [Введение и план] 1503 номен эндогенных колебаний. 3) Наконец, задача разработки динами¬ ческой теории чрезвычайно сложна и не может быть решена простым добавлением динамических уточнений к статической теории. Она тре¬ бует новой техники анализа и поднимает присущие только ей фунда¬ ментальные проблемы. Примером требуемой новой аналитической тех¬ ники служит теория дифференциальных уравнений. Примером новых фундаментальных проблем — экономическое равновесие, которое, если рассматривать его с точки зрения динамики, предстает в новом свете. Иллюстрация: паутинообразная модель <cobweb problem>. Ори¬ ентируясь по текущим ценам, скажем, свинины и корма для свиней, фермеры принимают решение выращивать больше или меньше свиней в соответствии с выгодностью или убыточностью производства свини¬ ны при текущем соотношении цен свинины и корма. Но это решение скажется лишь по прошествии определенного периода времени. В ре¬ зультате предложение свинины «переполнит» рынок и изменит прежнее соотношение цен свинины и корма. Это побудит фермеров принять но¬ вое решение и т. д. Эта «паутинообразная модель», или модель «цикла производства свинины», будет обсуждена с упрощающими допущения¬ ми — с помощью простой диаграммы. Аналогичную проблему — так называемый кораблестроительный цикл — исследовал Тинберген (Welt- wirtschaftliches Archiv. 1931). [Все проблемы, намеченные для обсуж¬ дения в этой лекции по экономической динамике, рассматриваются в части V, главе 4.] d) Анализ дохода. Мы весьма заинтересованы в сокращении ис¬ пользуемого нами количества экономических переменных. Если бы мы попытались написать уравнения, описывающие статическое равновесие миллионов фирм и домохозяйств, мы никогда не справились бы с этой задачей. В частности, нам никогда не удастся упорядочить статистиче¬ ский материал, который должен быть необходимым дополнением подоб¬ ной системы. Это наводит на мысль о сокращении количества перемен¬ ных до нескольких крупных общественных агрегатов. Идея очень ста¬ ра. С самого начала экономисты пытались рассуждать о национальном доходе, национальном фонде заработной платы (сумме заработной пла¬ ты в масштабах страны) и т. п. Но лишь в последней четверти века этой идее пытались следовать систематически. Ясно, что нам было бы гораздо легче применить теорию к статистике и статистику к теории, если бы мы могли в определенных (или в любых) целях ограничиться такими переменными, как национальный доход, национальное потребление и инвестиции, количество денег, занятость и процентные ставки. Попыт¬ ка подобного анализа называется макроанализом (Р. Фриш). Посколь¬ ку национальный доход является центральной переменной, которая нас особенно интересует, его называют также анализом дохода. Кейнсианская теория. Наиболее успешной из всех теоретических систем, порожденных желанием упростить структуру экономической теории, является статическая система, ассоциируемая с именем покой¬ ного лорда Кейнса. Было разработано и множество других, например системы Аморозо, Фриша, Калецкого, Пигу, Тинбергена, Винчи. Лорд
1504 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Кейнс в явном виде использовал только четыре переменных: количество денег (депозитов), потребление, инвестиции и процентные ставки. До¬ ход также входит в эту систему, но он просто равен сумме потребления и инвестиций. Уровень цен устраняется использованием «единиц зара¬ ботной платы» <wageunits> или часов рабочего времени, в которых выражаются все величины. Занятость «привязана» к доходу посред¬ ством предположения о том, что она прямо пропорциональна доходу, выраженному в единицах заработной платы. Переменные связаны друг с другом посредством трех соотношений: функции предпочтения лик¬ видности, потребительской функции (из которой вытекает знаменитый «мультипликатор») и инвестиционной функции. Все эти функции по¬ лучат краткие объяснения. Обсуждение кейнсианской теории. Кейнс представил свою теорию как макростатическую систему. Но есть возможность без особых труд¬ ностей превратить ее в макродинамическую систему. Намного серьезнее то обстоятельство, что Кейнс подразумевал не¬ изменность не только методов производства, но и количества использу¬ емого оборудования. Это ограничивает применимость его анализа очень короткими периодами времени (3-10 месяцев). Кроме того, поскольку технологические изменения являются неотъемлемой частью капита¬ листического процесса и источником большей части его проблем, это до¬ пущение исключает из рассмотрения некоторые ключевые особенности капиталистической действительности. Новизна теории сбережений Кейнса состоит в следующем. До Кейн¬ са экономисты принимали как само собой разумеющийся тот факт, что в нормальных условиях «сберегатели» инвестируют все, что они сбере¬ гают. Кейнс предположил, что люди сберегают без определенного наме¬ рения инвестировать и что они могут принять решение вообще не инвес¬ тировать свои сбережения, а держать их в денежной форме (General Theory of Employment, Interest and Money. 1936. P. 165-166). Из этого предположения вытекают все специфические особенности его теории процента. Но сбережения без инвестиций имеют место только при глу¬ боких депрессиях, иными словами — на протяжении примерно одного года из десяти. Концепция предельной эффективности капитала отлич¬ на от старой концепции предельной производительности капитала, но в сущности отражает те же факты. Теория заработной платы Кейнса интересна тем, что она дает объ¬ яснение перманентной безработицы в отличие от циклической безрабо¬ тицы. Но она делает это только посредством допущения, что денежные ставки заработной платы обладают негибкостью. Никто и никогда не отрицал, что безработица может в этом случае сохраняться неопреде¬ ленно долго. Успех кейнсианской теории. Как мы уже видели, Кейнс в основ¬ ных принципах принимает маршаллианский аппарат экономической теории. Он изменил его лишь в нескольких моментах. Но эти моменты были очень важны для объяснения депрессии 1930-х гг. и потому при¬ влекли к себе заслуженное внимание. Кроме того, его простой системой,
Глава L [Введение и план] 1505 рассматривающей лишь небольшое число агрегатов, было легко овла¬ деть и манипулировать. Однако от указанных факторов научного успе¬ ха мы должны отличать гораздо более мощный фактор политического успеха. Кейнс представил аргумент, что сбережения — которые боль¬ шинство буржуазных экономистов, начиная с А. Смита, всегда превоз¬ носили как великую добродетель — на самом деле являются пороком, причиной не создания капитала, но безработицы и разрушения капи¬ тала. Это рассуждение привлекло многих людей, которые по иным при¬ чинам отказывались от верности ценностям капиталистического обще¬ ства, и сделало кейнсианскую доктрину — правда, не вполне логично — знаменем экономического радикализма. [Все основные моменты этой лекции об анализе дохода развиты в части V, главе 5: «Кейнс и совре¬ менная макроэкономика».] е) Резюме курса. Невозможно предвидеть, чтб будущие поколения будут думать о развитии экономической теории с 1920 по 1945 г. Мы можем рассмотреть явления, которые предстоит оценить последующим поколениям, но мы не можем говорить об их ценности. Однако следует помнить об одном обстоятельстве. Экономическая теория нашего вре¬ мени и всех последующих времен уже никогда не будет так очаровы¬ вать широкую публику, как это было во времена, когда она была до¬ ступной любому образованному человеку и когда казалось, что она не¬ посредственно устанавливает «вечные законы» и практические правила. Любой может понять труды А. Смита. Но лишь специалисты могут по¬ нять вычисления с матрицами и функциональные уравнения. Любого интересует свободная торговля или протекционизм. Но лишь специали¬ стов интересуют вопросы определенности и устойчивости равновесия. Развитие техники анализа. Об исследованиях рассматриваемого периода можно с уверенностью утверждать одно: теория 1945 г. значи¬ тельно превосходит теорию 1900 г. в технике. Результаты стали более надежными, доказательства более строгими. Это также означает, что стало больше результатов и больше специализированных результатов, лучшим образом описывающих бесконечное разнообразие экономиче¬ ской реальности. В то же время следует признать, что фундаментально новые идеи практически отсутствовали. Мы значительно развиваем идеи, унаследованные из предшествующего периода, и часто представ¬ ляем их в новом свете, но мы мало что добавили к ним. В качестве яркого примера того, что все существенные идеи возникли до 1914 г., мы кратко обсудим теорию экономических циклов [часть V, глава 4]. Экономическая теория на службе экономической политики. Со¬ временная теория больше не пытается доказать, что свобода торговли является правильной политикой для всех времен и стран. Но она зна¬ чительно лучше, чем это мог сделать Смит или Милль, демонстрирует последствия определенных протекционистских мер для интересов всех классов общества. Современная теория больше не пытается доказать, что совершенная конкуренция есть идеал. Но она может выявить последствия определенных отклонений от конкуренции. Современная теория больше не рекомендует сберегать при любых обстоятельствах.
1506 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Но она предоставляет экономической политике полное описание процес¬ са сбережения и влияния, которое определенные виды сбережений мо¬ гут оказать на экономическую ситуацию в стране. Можно привести мно¬ жество других примеров, доказывающих, что современные теоретики развивают аппарат, который хоть и действительно утратил свою про¬ стоту, но может в конечном счете оказать экономической политике та¬ кую же услугу, какую теоретическая физика оказывает инженерному искусству. Планирование и социализм. То, что было только что сказано, при¬ ложимо к любому типу экономического планирования. Экономическая теория постепенно развивает ментальные инструменты, необходимые для «рационализации* планирования и объяснения, что следует делать, а чего следует избегать в стремлении достичь заданных результатов. Если называть социалистическим общество совершенного планирова¬ ния, то можно утверждать, что современная теория создает фундамент истинно «научного» социализма [часть IV, глава 7, § 5]. Говорить, что чистая теория неинтересна для практики, столь же неразумно, как и утверждать, что чистая механика не нужна в процессе создания машин. Цели развития, иными словами — желаемый тип общества или куль¬ туры, мы должны выбирать сами. Никакая наука не может сделать больше, чем указать на средства достижения желаемого. [3. Общий фон и основные тенденции]1 Если говорить очень приблизительно, то начало того, что я считаю новым периодом истории экономического анализа, отно¬ сится к Первой мировой войне. Но это лишь случайное совпаде¬ ние. С точки зрения причинности эта мировая война имела сла¬ бое отношение к новым тенденциям, которые на самом деле были заметны еще до 1914 г. Конечно, публика, как это бывает в лю¬ бую эпоху потрясений, полагала, что наблюдаемые ею экономи¬ ческие феномены были совершенно новыми, неслыханными и имели природу, совершенно не укладывающуюся в схему эконо¬ мического анализа. Некоторые люди превратились в бедных, дру¬ гие — в богатых; одни увидели, что вместо привычного игно¬ рирования политики защищают их интересы, другие вместо привычной защиты испытали ущемление своих интересов поли¬ тиками. Но ни один экономический факт или процесс, наблюдав¬ шийся в течение этой войны и послевоенного периода, не мог научить ученого-экономиста чему-то новому. В частности, ин¬ фляционные процессы прекрасно «вписывались» в самые старые 1 [По-видимому, Й. А. Ш. собирался здесь очень кратко провести рассуж¬ дения, подобные изложенным в части IV, главе 2 о предшествующем периоде.]
Глава 1. [Введение и план] 1507 схемы. И здесь нечему удивляться. Экономическая наука весьма несовершенна. Но не настолько, чтобы такого события, как вой¬ на, — какой бы широкомасштабной и разрушительной она ни была, — оказалось достаточно для ее опровержения. Фундаментальная независимость достижений, открывших но¬ вый период истории экономического анализа, от влияния войны, может быть легко продемонстрирована перечислением этих до¬ стижений. Во-первых, было достигнуто беспрецедентное богатство статистического материала. Во-вторых, с помощью старого тео¬ ретического аппарата были достигнуты новые результаты. В-тре¬ тьих, началось развитие экономической динамики. В-четвертых, возникло новое соотношение между экономической теорией и статистическими методами, получившее отражение в экономет¬ рии. Именно эти четыре аспекта — несомненно взаимозависи¬ мые — современных исследований будут обсуждаться в последу¬ ющих главах. Оставшаяся часть этой главы будет посвящена об¬ суждению «атмосферы». Наша эпоха является переходной, и не только в том смысле, в котором любая эпоха является таковой, но и в специфическом смысле, обусловленном быстротой происходящих и неизбежных фундаментальных социальных перемен, всеобщей осведомлен¬ ностью об этих переменах и их ожиданием. Мало кто будет это отрицать. Представляется удобным показать сразу два аспекта, в которых указанное обстоятельство имеет отношение к научным исследованиям в нашей области. Первое, что замечает большинство из нас, — это новые тен¬ денции и новые проблемы. Но здесь важнее осознать, насколько они остаются всего лишь старыми знакомыми в новом социоло¬ гическом одеянии, чем понять степень действительной новизны поставленных научных проблем. Для начала мы можем повто¬ рить применительно к современной экономической истории то, что было сказано чуть раньше об экономической истории Пер¬ вой мировой войны. Социальные структуры, экономическая и прочая политика, экономические ситуации весьма различны, но из этого еще не следует, что новые экономические принципы вытекают из новой ситуации или необходимы для ее понимания. Так, внешняя политика, экономическая и прочая, воспринима¬ емые старыми добрыми либералами как новая ересь и представ¬ ляющиеся более восторженным наблюдателям великими откры¬ тиями, показались бы весьма знакомыми Малину и Мисселдену. Трудовое соглашение более не считается теоретиками «свобод¬ ным», но оно не только никогда не было таковым, исключая сравнительно короткие исторические периоды, но и не представ¬
1508 Часть V. Заключение, Очерк современного развития ляет собой новой проблемы для аналитика — все, что он должен сделать, это взять другую модель из своего «ящика с инструмен¬ тами». Политическая рента — платежи из общественных фондов определенным группам, которые не выполняют специфических экономических функций, — является яркой чертой современного общества; но этот феномен имел не меньшее значение в обществе времен Людовика XV: тот факт, что получатели имели различ¬ ную классовую принадлежность, для чистого экономического ана¬ лиза имеет меньшее значение, чем может показаться. Сторон¬ ники и противники «Нового курса» были едины в том, чтобы считать его чем-то новым. Таковым он во многих смыслах и яв¬ лялся. Но не с нашей точки зрения: практически все меры, вы¬ ражаемые этим лозунгом, наблюдались и исчерпывающе анали¬ зировались ранее. И это еще не все. Возможны события, спо¬ собные привести к исторически новым ситуациям. Примером является полномасштабный (не большевистский) социализм, при¬ нимаемый современным индустриальным обществом. Но для эко¬ номиста это не представит новой проблемы. Под рукой уже име¬ ется теория социалистической экономики, полностью разработан¬ ная вполне буржуазными экономистами в то время, когда еще не было надежды или опасения, что это упражнение в чистой теории будет когда-либо использоваться на практике. В этом от¬ ношении экономисты были лучше своей репутации. И все-таки некоторые модели и проблемы являлись аналити¬ чески новыми. В качестве примеров я мог бы упомянуть «уход от золота», девальвацию, дефляцию, валютный контроль и дру¬ гие «проверенные временем» инструменты регулирования денеж¬ ной сферы. Дело в том, что они не всегда были «проверенными временем» и потому были известны под нелестными именами. Однако это было бы лишь в принципе и не до конца корректно. Важно то, что мы видим новые, не видные ранее стороны этих инструментов, и мы научились рассуждать о них иным образом. Кроме того, теория имеет тенденцию становиться специализиро¬ ванной, — отчасти намеренно, но в основном стихийно, — когда по молчаливому соглашению теоретики рассматривают в течение длительного времени одну и ту же совокупность социальных и экономических явлений. Ее особенности затем принимаются как данность и многие тезисы корректируются так, чтобы соответ¬ ствовать даже наименее долговременным из этих особенностей. Если центральные банки на практике являются отделениями каз¬ начейства; если другие банки потеряли практически все функ¬ ции, кроме чисто канцелярских услуг по обналичиванию чеков и покупке государственных облигаций; если рыночная процент¬
Глава 1. [Введение и план] 1509 ная ставка ничего не значит и механизмы валютного рынка и фондовой биржи почти парализованы; если мотивация к получе¬ нию прибыли у промышленников быстро исчезает; если наемные менеджеры управляют наиболее важными предприятиями; если частная бережливость и частные инвестиции прекращают выпол¬ нять свои функции и создание дохода с помощью государствен¬ ных расходов рассматривается как нормальный элемент эконо¬ мического процесса, в котором налогообложение поглощает особо высокие доходы и т. д. — тогда относительное значение различ¬ ных частей капиталистической системы столь сильно изменяет¬ ся (многие из этих частей вообще перестают работать, тогда как другие, которыми можно было оправданно пренебречь ранее, начинают играть доминирующую роль), что все «прикладные» области естественным образом приобретают совершенно иной вид. И теоретики смещают акценты: обращаются к более тщательной разработке одних моделей и оставляют при этом без внимания другие. Но важно понимать, что с точки зрения техники анали¬ за все это имеет гораздо меньшее значение, чем склонны пола¬ гать непрофессионалы. [Параграф не закончен; далее следуют многочисленные стеногра¬ фические записи и предложение, начинающееся так: «Другой аспект влияния осведомленности о происходящих и неизбежных переменах на научные исследования...»]
Глава 2 (РАЗВИТИЕ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО АППАРАТА МАРШАЛЛА—ВИКСЕЛЯ) [1. Современная теория потребительского поведения и «новая» теория производства] [2. Теория индивидуальной фирмы и монополистической конкуренции] [1. Современная теория потребительского поведения и «новая» теория производства] Современная теория потребительского поведения была почти полностью разработана в течение последней четверти XIX в., если говорить о доктрине, которая фактически использовалась и пре¬ подавалась теми экономистами, которых в первую очередь инте¬ ресует теория в нашем смысле. Разрабатывались и продолжают разрабатываться методы и результаты, главным образом ассоци¬ ирующиеся с исследованиями Фишера, Парето, Бароне, Джонсо¬ на и Слуцкого (если мы согласны включить в этот список работу последнего, которая оставалась практически неизвестной в тече¬ ние десятилетия или больше после публикации). Это означает, что фундаментальные идеи присутствовали уже до конца Первой мировой войны, и не только в виде зачатков — они были хоро¬ шо разработаны, главным образом авторами с международной известностью, и облечены, как можно предположить, в доступ¬ ную для любого профессионального теоретика форму. Оставалось только усвоить их, прояснить, усилить, применить в анализе и несколько скорректировать. К ним почти не было добавлено ни¬ чего фундаментально нового. Ситуация во многом была похожа на сложившуюся в автомобильной промышленности: несмотря на все улучшения и новые приспособления, современный автомобиль во многом остался тем же, чем он был в 1914 г.1 То же самое 1 Я думаю, что необходимо подчеркнуть этот факт, поскольку он весьма существен для понимания современной ситуации. Вместе с тем я не хочу быть
Глава 2. [Развитие теоретического аппарата Маршалла Викселя] 1511 можно сказать о том, что мы все еще можем называть новой тео¬ рией производства. Концепция эластичности замещения прекрас¬ но иллюстрирует не только то, что было сделано, но и то, что могло быть сделано в этой области при данных обстоятельствах.2 Историк, вдохновленный своими наблюдениями схожих яв¬ лений в прошлом, мог бы посчитать, что Вальрас «пропустил свой шанс», т.е. что в эпоху, способную наконец понять этого учено¬ го, его исследования были обречены на забвение, как и все ис¬ следования, которые, будучи неадекватно оцененными в свое вре¬ мя, пострадали из-за технической неадекватности их аппарата, когда пришло их время. Но это не так. Исследования потреби¬ тельского поведения и производства, «укладывающиеся» в его си¬ стему (это было отчасти сделано Парето), не помешали Вальрасу занять подобающее место, а скорее произвели модернизирован¬ ную вальрасианскую систему. Этот процесс продолжался с 1924 г., когда книга Mathematical Groundwork of Economics профессора неправильно понятым. Подобное непонимание может иметь место, например, если читатель подумает, что подчеркивание этого факта подразумевает прини¬ жение достижений нашей эпохи или вложенного в них таланта: физик, писав¬ ший в 1730 г., мог быть равным по ментальным способностям Ньютону; но для него было «объективно» невозможным написать другую такую работу, как Principia Mathematica (1687): он был вынужден заниматься «объективно* и ♦относительно* меньшими задачами. Аналогично я вовсе не помышляю о том, чтобы причислить достижения Фриша или Самуэльсона к разряду вторичных или «продолжающих* исследований. Наоборот, достижения обоих этих уче¬ ных являются прекрасными примерами того вида оригинальности, который был возможен в рамках теории потребительского поведения современного им периода: в произведениях обоих авторов содержались новшества, но последние были подобны скорее изобретению электрического стартера, чем двигателя внутреннего сгорания. 2 Общий обзор природы и способов использования концепции общей и частичной эластичности замещения см. в уже упоминавшейся работе: Alien. Mathematical Analysis. P. 341-345, 372, 504 и 512. Концепция, впервые пред¬ ставленная в наиболее простой форме Хиксом (Theory of Wages. 1932) и Джоан Робинсон (Economics of Imperfect Competition. 1933), была немедленно приме¬ нена обоими авторами при формулировании тезисов, приобретших благодаря этому очаровательную простоту (см. также: Hicks J. R. Distribution and Eco¬ nomic Progress: A Revised Version // Review of Economic Studies 1936. Oct.). Поэтому в течение некоторого времени концепция была заслуженно популяр¬ ной, но эта популярность вскоре пошла на убыль из-за того, что, как только приходится рассматривать более двух товаров или «факторов», концепция перестает быть столь же простой и едва ли подтверждается статистическими данными. К сожалению, я не в состоянии рассмотреть значительный массив порожденной данной концепцией литературы. См., однако, дискуссии в Review of Economic Studies (1934. Febr.; 1936. Febr.). Другим примером «изобретения* подобного типа является разработанный А. П. Лернером показатель монополь¬ ной власти (Lerner А. P. The Concept of Monopoly and the Measurement of Monopoly Power//Review of Economic Studies. 1934. June).
1512 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Боули обеспечила системе общего равновесия Вальраса междуна¬ родную известность — хотя и во многом модернизировав ее, — по 1939 г., когда работа Хикса «Ценность и капитал», точнее ее первые две части, завершила эту задачу.3 В определенной степе¬ ни эта книга успешно «раскопала» проблемы вальрасианской сис¬ темы, о которых не знал сам Вальрас. И отчасти благодаря ей, отчасти независимо возник большой поток литературы, из кото¬ рого я упомяну имена Ланге, Метцлера, Мозака и — лишь по ал¬ фавиту последнего — Самуэльсона. Значительная или бблыпая часть этих исследований «вращается» вокруг проблем определен¬ ности и условий устойчивости и образует основную массу совре¬ менных исследований в области фундаментальной теории или даже Grundlagenforschung (исследования основ). [2. Теория индивидуальной фирмы и монополистической конкуренции] Однако в равной степени важно (и намного более важно при¬ менительно к практическим вопросам, а значит, для экономи- стов-профессионалов в целом) другое направление, объективно идущее от Маршалла, — теория индивидуальной фирмы и свя¬ занная с ней теория монополистической или несовершенной кон¬ куренции.1 Всем известно, что этот новый элемент аналитиче¬ ского инструментария экономиста был создан в различных формах 3 Даже в этих двух частях Хикс сделал намного больше, чем просто модернизировал Вальраса. Если говорить о простой модернизации, то он также модернизировал Маршалла, но я не берусь утверждать, что слово «модерниза¬ ция* адекватно описывает эти две части «Ценности и капитала*. С другой стороны, трактовка Хикса слишком кратка, чтобы полностью осуществить модернизацию систем Вальраса и Маршалла; скорее следует говорить, что он создал для нее необходимый материал. 1 Здесь больше, чем в других случаях, я хотел бы отметить, что подчер¬ кивание мною исторической филиации не имеет ничего общего с принижением чьих-либо достоинств. Такое подчеркивание представляется мне необходимым по двум группам причин. Во-первых, Маршалла, часто использовавшего кон¬ цепцию небольшой отдельной отрасли, к которой, в частности, относится и большинство его диаграмм, иногда обвиняли в пренебрежении экономикой индивидуальной фирмы. Но, как мы видели и как может показать анализ егэ рассуждений (и таких концепций, как специфический рынок фирмы или внут¬ ренняя экономия), он, наоборот, уделял необычно много внимания проблемам индивидуальной фирмы и выдвигал идеи, требовавшие дальнейшего развития. Именно это побуждает нас рассматривать более поздние исследования, особен¬ но предпринятые маршаллианцами, как продолжение его собственных. Во-вто- рых, концепции и трактовки Маршаллом отдельной отрасли и возрастающей отдачи вызвали критику: сами их недостатки были плодотворными; они были столь очевидны, что это весьма облегчало конструктивную задачу критика.
Глава 2. [Развитие теоретического аппарата Маршалла-Викселя] 1513 английским и американским авторами, работавшими независимо друг от друга, — поразительное доказательство интеллектуаль¬ ной (еще в большей степени, чем практической) потребности в теории данного типа и не менее замечательная иллюстрация того, как логика ситуации в науке может побуждать различных уче¬ ных двигаться по сходному пути.2 В Соединенных Штатах кни¬ га «Теория монополистической конкуренции» в готовом виде без всякого предупреждения вышла из-под пера профессора Э. X. Чем¬ берлина в 1933 г.3 и встретила подобающий успех, который был 2 Это обстоятельство, а также тот факт, что в данном случае мы имеем дело с широким движением, вовлекающим большое число участников (хотя лишь немногие их них заслужили упоминания в истории), становится еще более очевидным, если мы примем в расчет и родственную литературу по про¬ блемам олигополии. Можно выделить аналогичное движение в северных стра¬ нах (см. особенно: Zeuthen F. 1) Mellem monopol og konkurrence// National- okonomisk Tidskrift. 1929; 2) Problems of Monopoly and Economic Warfare. 1930) и в Германии (см.: Stackelberg, von. Marktform und Gleichgewicht. 1934)— где сделан обзор большей части немецких, и не только, исследований). 3 Глава 8 (о распределении), содержание которой было впервые представ¬ лено в докладе, прочитанном перед Американской экономической ассоциацией (на конференции в Филадельфии в 1933 г.) и затем опубликованном in extenso в Explorations in Economics (издание памяти Ф. В. Тауссига, 1936), была добав¬ лена во втором издании книги (1937). Главу 7 — вторую главу о торговых издержках — автор исключил из докторской диссертации, представленной в Гарвардский университет 1 апреля 1927 г., чтобы уложиться в требуемый срок, хотя к тому времени она была уже полностью доработана. Диссертация суще¬ ственно не отличается от первого издания книги и, так как она была в стадии окончательной правки несколькими месяцами ранее, ничем не обязана статье Сраффы (The Laws of Returns under Competitive Conditions), которая появилась в Economic Journal (1926. Dec.). Автор заявил о теме диссертации еще в 1921 г., когда был студентом Мичиганского университета (из беседы с автором). Не¬ смотря на подсознательные влияния, которые могут проистекать из раннего образования в маршаллианском духе, перед нами поразительный пример субъек¬ тивной и объективной оригинальности — причем оригинальности чисто теоре¬ тического типа, ничем не обязанной «сбору непосредственных эмпирических наблюдений*, хотя «движущим принципом» определенно было создание тео¬ рии, которая должна объяснять факты лучше, чем то, что Чемберлен рассмат¬ ривал как современную ему теорию конкуренции (из бесед с автором). Мне представилось в данном случае уместным, особенно в этой части, отойти от принципа «очерковости*, в соответствии с которым построено наше изложе¬ ние, не только потому, что наряду с «Общей теорией* Кейнса, «Ценностью и капиталом* Хикса и трудами Хайека эту книгу следует отнести к наиболее успешным произведениям в области экономической теории в период после 1918 г., но и потому, что автор в отличие от большинства здесь упомянутых доступен для прямого интервью. Конечно, личный контакт — это только один из нескольких методов изучения работы человеческого разума, того, как воз¬ никают оригинальные произведения и какое воздействие они оказывают. Од¬ нако это очень важный метод, позволяющий, в частности, проверить резуль¬ таты всех остальных. В этом случае налицо три элемента настоящего научного достижения: зрелость научной ситуации, способность уловить важную идею и с энтузиазмом увлечься ею, способность отгородиться от помех со стороны других научных идей и иных аспектов реальности.
1514 Часть V. Заключение. Очерк современного развития столь же обусловлен силой и яркостью изложения, сколь и «зре¬ лостью» научной ситуации. Работа претендовала на то, чтобы путем смешения или объединения доселе раздельных теорий мо¬ нополии и конкуренции реконструировать всю теорию ценности. И это еще не все. Она также претендовала на то, чтобы препод¬ нести новое экономическое Weltanschauung <мировоззрение>, с позиций которого практически все экономические проблемы пред¬ стают в новом свете. Так или иначе наиболее важные оригиналь¬ ные аспекты работы — содержащиеся главным образом в гла¬ вах 4-7 о дифференциации продукта и торговых издержках — встретили очень мало принципиальных возражений, если тако¬ вые вообще были. Но вслед за этой работой появилась целая ли¬ тература, усилившая и применившая ее идеи. В Англии книга миссис Джоан Робинсон «Экономическая теория несовершенной конкуренции», появившаяся также в 1933г., столкнулась с недостаточно подготовленной профессиональной средой. По этой и другим причинам она имела менее впечатля¬ ющий успех. Как мы знаем, Пьеро Сраффа в 1926 г. высказал идею, что обращение к теории монополии было средством борь¬ бы с трудностями объяснения равновесия, связанными с возрас¬ тающей отдачей. Перед этим он уже высказывал мысль, что ре¬ альные условия в отрасли в общем случае находятся где-то меж¬ ду монополией и конкуренцией, а поскольку в экономической науке господствовала теория конкуренции, было необходимо «об¬ ратиться к анализу монополии». Освободив таким образом ана¬ лиз монополии «из его неуютного загона» (Robinson. Op. cit. P. 4), в котором он пребывал, будучи отделенным от основного корпу¬ са экономического анализа, миссис Робинсон предложила рекон¬ струировать теорию ценности, так чтобы анализ монополии «по¬ глотил анализ конкуренции», — всякая фирма трактуется как монополист, т. е. единственный продавец своего продукта, и кон¬ куренция усиливается понемногу, пока мы не достигнем предель¬ ного случая, где большое количество таких единственных про¬ давцов совершенно замещаемых продуктов продают эти продук¬ ты на совершенном рынке и спрос на продукт каждого из них становится совершенно эластичным, — случая, который обычно называли совершенной конкуренцией (op. cit. Р. 5).4 Следует за- 4 В своем Предисловии и Введении миссис Робинсон не только признала, что многим обязана Маршаллу и Пигу, но и щедро похвалила Сраффу, к чьим статьям — как англо-, так и италоязычные его публикации упомянуты в части IV, главе 7, § 8d — необходимо возвращаться при изучении всех вопро¬ сов, касающихся ее фундаментальных аналитических интенций. Это затрудня¬ ется тем обстоятельством, что Сраффа (см. следующее предложение в нашем
Глава 2. [Развитие теоретического аппарата Маршалла-Викселя]\Ъ\Ъ метить, что такое понятие монополии не является традиционным. На самом деле традиционное понятие монополии может быть удо¬ влетворительно определено лишь так: это случай, который допус¬ кает применение теории монополии Курно—Маршалла. Но эта теория в свою очередь подразумевает существование кривой спро¬ са, которая является независимой данностью и свободна от вли¬ яния других фирм на рассматриваемую фирму. Именно поэтому традиционная теория монополии органически не способна объяс¬ нить любые случаи, не допускающие пренебрежения этими вли¬ яниями, и традиционное понятие монополии становится неприем¬ лемым. тексте) использовал слово «монополия* не в робинсонианском, а в обычном смысле. Но Робинсон также признала себя обязанной (или духовно близкой) некоторым другим коллегам-экономистам, среди которых мы должны особенно отметить троих. Это Харрод, чей вклад в анализ несовершенно конкурентных ситуаций следует оценивать выше, чем можно судить по его статьям (включая Doctrines of Imperfect Competition// Quarterly Journal of Economics. 1934. May; Imperfect Competition and the Trade Cycle// Review of Economic Statistics. 1936. May и Price and Cost in Entrepreneurs’ Policy// Oxford Economic Papers. 1939. May), особенно учитывая даты их публикации. Это также Шоув и Кан, имена которых не будут забыты в будущем во многом благодаря щедрым похвалам миссис Робинсон. Эти похвалы были вполне заслуженными (как и признание Кейнсом заслуг Кана, см. ниже, глава 5). Оба были учеными того типа, пред¬ ставители которого «рождаются* в Кембридже намного чаще, чем в других центрах экономической науки или науки вообще. Они бросили свои идеи «в об¬ щий котел*. Своими критическими и позитивными предложениями они помо¬ гали другим авторам выработать свои собственные идеи. Их влияние и лидер¬ ство было анонимным и значительно превышало то, что можно себе предста¬ вить по их публикациям. Пользуясь возможностью, я упомяну проблему, которую миссис Робинсон акцентирует в своем Предисловии и на протяжении всей книги, — проблему «кривой предельной выручки*. Робинсон высказыва¬ ет признательность как за идею, так и за ее развитие нескольким современни¬ кам, особенно мистеру Харроду и профессорам Интема и Вайнеру. Вполне ес¬ тественно, что использование этого удобного инструмента многим в то время представлялось уместным (включая Чемберлина), особенно тем, кто прежде боролся против грубых маршаллианских кривых общей выручки. Однако мы не должны забывать, что этот инструмент впервые был использован Курно и ни один автор 1920-х или 1930-х гг. не может объективно претендовать на его изобретение.
Глава 3 (ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НАУКА В СТРАНАХ С ТОТАЛИТАРНЫМ РЕЖИМОМ)* 1. Германия 2. Италия 3. Россия Думаю, нет необходимости объяснять то, что некоторым читате¬ лям этой книги может показаться неоправданным пренебреже¬ нием экономической литературой «тоталитарных» стран. Тем не менее я хотел бы заявить, что подобное пренебрежение не имеет ничего общего с политическими предубеждениями. Я не собира¬ юсь пренебрегать какими-либо аналитическими исследованиями, которые проводились или проводятся в «тоталитарных» странах. Сам факт, что данные исследования предстают в оболочке «тота¬ литарной» философии или даже направлены на ее обслуживание и укрепление, для меня является не более веской причиной пре¬ небрегать ими, чем моя сильная личная неприязнь к утилитариз¬ му является поводом пренебрегать аналитическими исследования¬ ми Бентама. Однако сами тоталитарные философии мы исключим из рассмотрения — как мы исключили и философию утилитариз¬ ма — не потому, что они «тоталитарны», но потому, что они суть «философии», т. е. спекуляции, находящиеся за пределами сфе¬ ры эмпирической науки. В этом отношении мы просто следуем принципу, которому мы следовали до сих пор и который деталь¬ но обсуждался в части I, где главным образом ради этого было введено разделение между экономическим анализом и политиче¬ ской экономией. Так как эта точка зрения расходится с укоре¬ нившимися представлениями, я предлагаю читателю освежить ь памяти сказанное ранее. Однако вышеупомянутый принцип не позволяет в полной мере объяснить, почему экономическая литература «тоталитар¬ ных» стран не будет достаточно полно представлена в нижесле¬ * [Это единственная глава, написанная для части V, тема которой не упоминается в мексиканских лекциях (см. выше, глава 1, § 2).]
Глава 3. [Экономическая наука с тоталитарным режимом] 1517 дующем обзоре. Есть две другие причины: во-первых, некоторые наиболее важные достижения, такие как Marktform und Gleich- gewicht (1934) фон Штакельберга или часть монетарного анали¬ за Дель Веккьо, уже упоминались в части IV, где мы проследили историю некоторых тем до настоящего времени; во-вторых, при тоталитарных режимах было создано не так уж много трудов, имеющих отношение к истории экономического анализа. Нако¬ нец, ситуации в трех крупнейших тоталитарных странах — Гер¬ мании, Италии и России1 — слишком различны, чтобы их мож¬ но было удовлетворительно обобщить. 1. Германия В Германии методы преподавания и исследований стреми¬ тельно развивались в период Веймарской республики (1918-1932). Исторические работы и исследования текущих проблем (того типа, который культивировался Verein fur Sozialpolitik) продол¬ жались, как и ранее. Как отмечалось в главе 4 части IV, иссле¬ дования этого типа постепенно теряли свой антитеоретический методологический уклон, в то время как интерес к «теории» и компетентность в ней возрастали. Широкое использование трак¬ тата Касселя1 было в равной степени важным как результат, при¬ 1 Япония и Испания никогда не были тоталитарными в полном смысле этого термина. Но в отношении Японии следует заметить, что прекращение контактов во время войны и мое незнание языка этой страны создали лакуну, которую я не смог заполнить в течение имевшегося в моем распоряжении вре¬ мени. Все, что позволяют мне сказать предвоенные контакты, это то, что важ¬ ностью этой лакуны нельзя пренебречь и она может оказаться значительной. [В течение двух лет после смерти Шумпетера бывшие его японские студенты опубликовали переводы или договорились о переводе всех его книг и крупных эссе, включая ранние работы на немецком языке и эту «Историю». Das Wesen und der Hauptinhalt... (1908) и Theorie der Wirtschaftlichen Entwicklung (1912) («Теория экономического развития*) были переведены в 1936 и 1937 гг.] 1 Густав Кассель неоднократно упоминался ранее. Однако представляется уместным вспомнить здесь стадии его карьеры как наиболее влиятельного мирового лидера нашей науки в 1920-е гг. — поскольку он был таковым, что бы ни говорили критики (включая меня). Прежде всего вспомним три работы, которыми он заявил о себе: очерк теории цен в Zeitschrift ftlr die gesamte Staatswissenschaft (1899); еще не упоминавшаяся статья о причинах изменений общего уровня цен Orsakerna till fOrandringar i den allmanna prisnivSn // Ekonomisk Tidskrift. 1905 и The Nature and Necessity of Interest (1903). Отчасти благодаря преимуществу, которым он обладал как представитель «нейтральной* страны, он приобрел международную славу в течение и после Первой мировой войны — главным образом как специалист по деньгам и международным экономиче¬ ским отношениям, а также как активный участник международных конферен¬ ций по данным проблемам (я упомяну в качестве примера только Money and Foreign Exchange after 1914 (1922) — современные специалисты по деньгам
1518 Часть V. Заключение. Очерк современного развития чина и симптом этого процесса. Вдобавок к этому следует упо¬ мянуть выросшие на немецкой почве исследования таких авто¬ ров, как фон Готтль, Лифман, Оппенгеймер и Шпанн, — даже самые суровые критики не смогут отрицать, что они стимулиро¬ вали многих. Были также более доступные англо-американско¬ му пониманию (и моему тоже) достижения Диля, Ойкена и др., прежде всего Шпитгоффа и Зомбарта. Венская группа, лидером которой был Л. фон Мизес, хотя и сохраняла яркую индивиду¬ альность до тех пор, пока не распалась в 1930-х гг., вступала в более тесные, чем ранее, взаимоотношения с остальными немец¬ кими экономистами и потому была в состоянии продвигать свои собственные доктрины. Нельзя не упомянуть в этом обзоре и две тенденции к «аме¬ риканизации». Одной из них было неуклонное развитие специа¬ лизации. Хотя всеобъемлющие курсы по общей экономической теории, экономической (и социальной) политике и государствен¬ ным финансам продолжали занимать доминирующее положение, специализированные группы экономистов проявлялись все более определенно. После 1918 г. можно было с большим основанием говорить о специалистах в аграрной экономике, экономике тру¬ да, экономике промышленности. Исследовательские институты, такие как Национальное бюро экономических исследований или Бюро аграрной экономики, развивались как внутри, так и за пре¬ делами государственных структур, занимающихся экономическими проблемами. Достаточно упомянуть Institut fur Weltwirtschaft сИнститут мировой экономики> при Кильском университете, основанный одним из самых эффективных организаторов иссле¬ дований профессором Бернхардом Хармсом, и Institut fur Konjunk- turforschung сИнститут исследований конъюнктуры> в Берли¬ не,2 детище столь же эффективного организатора — профессора обязательно должны изучить эту книгу). Наконец, он добился большого успе¬ ха, по крайней мере за пределами сферы ортодоксального социализма, благо¬ даря своему труду Theoretische SozialOkonomie, который, по счастливому слу¬ чаю или движимый проницательным расчетом, он опубликовал в Германии (1918). Я написал рецензию на 4-е издание (1927), столь же далекую от бла¬ госклонности, сколь и рецензия Викселя, добавленная к английскому изданию тома I его Lectures. Я не думаю, что Виксель или я высказали тогда что- нибудь, от чего следует отказаться. Но кое-что мы упустили из виду, а именно то обстоятельство, что книга была именно тем, в чем нуждались немецкие экономисты. 2 Этот институт откровенно начал с кривых Гарвардского барометра, хотя его исследования, главным образом статистические, вскоре были расши¬ рены — как и исследования Гарвардского экономического общества — далеко за пределы этих кривых. Этот институт, возможно, был наиболее влиятельным в распространении знаний о современных статистических методах (как их тогда понимали). Поэтому его методологические исследования имеют историческое
Глава 3. [Экономическая наука с тоталитарным режимом] 1519 Эрнста Вагеманна; оба эти учреждения основали новые экономи¬ ческие журналы. Только один штрих в этой картине значитель¬ ного продвижения вперед и еще большего потенциального про¬ гресса должен быть с принятых в этой книге позиций отмечен как зловещий признак. Когда возникла Веймарская республика, правительства отдельных земель — в то время не было ни феде¬ ральных, ни частных университетов, только земельные — все бо¬ лее поддавались требованиям политических партий, главным образом социал-демократов и центристов, согласно которым на¬ значения профессиональных экономистов должны были произво¬ диться с учетом политических пристрастий кандидатов. Довод, который обсуждался вполне открыто, сводился к следующему: в отличие от физики и подобно философии экономика является Weltanschauungswissenschaft <мировоззренческой наукой — нем.>, т. е. наукой, преподавание и исследования в рамках которой обя¬ зательно касаются основных убеждений и пристрастий исследо¬ вателя или преподавателя. Эти основные убеждения и пристрас¬ тия были воплощены в программах социалистической и цент¬ ристской (католической) партий и агломерации других партий, определенных по остаточному признаку, т. е. тех, которые не были ни социалистическими, ни католическими; следовательно, профессура должна была распределиться как можно равномернее между тремя указанными политическими группами, хотя никто не утверждал, что это должно быть сделано без оговорок. Нет необходимости обсуждать эту проблему снова. В более скрытой форме такие тенденции присутствуют при любых обстоятельствах и в любых странах. Впрочем, они нигде и никогда не преоблада¬ ли — исключая современную Россию. В Веймарской республике сопротивление преподавателей и честных администраторов удер¬ живало эти тенденции в достаточно узких границах. В этих обстоятельствах приход национал-социализма не зна¬ меновал собой такого большого перелома и не казался столь раз¬ рушительным, как может показаться иностранному наблюдателю. Национал-социалистический режим был нетерпим не только к критике своей политики, но и к любым признакам отсутствия симпатии к своей партийной философии. Он поощрял членов пар¬ тии и унижал евреев. Если он и не настаивал на изъявлениях значение. Они содержатся главным образом в приложениях к институтскому журналу Vierteljahrshefte zur Konjunkturforschung; см., например, приложе¬ ние №4: The Analysis of Economic Curves (H. Hennig); №6 и 11: Seasonal Variations (O. Donner); №9: Trend (P. Lorenz) и №12: Russian Contributions (A. L. Wainstein, S. A. Perwuschin, M. W. Ignatieff). Институт интенсивно со¬ трудничал с Федеральным бюро статистики (Statistisches Reichsamt), которое в дополнение к своим текущим публикациям опубликовало серию монографий.
1520 Часть V. Заключение. Очерк современного развития преданности, то приветствовал их. В отдельных случаях партия, группы внутри партии и даже власти шли намного дальше. Кро¬ ме того, следует учитывать разрушительное влияние на научные исследования преобладавших тогда общих условий. Однако про¬ фессиональные исследования продолжались, хотя и в меньшем объеме, чем в естественных науках. В частности, разработка но¬ вых теоретических или статистических инструментов не могла вызвать какие-либо трения с властями. Работы, подобные «Об¬ щей теории» Кейнса, могли беспрепятственно выходить в свет — и выходили.3 Не следует забывать, что идеология национал-со¬ циализма не была в первую очередь или по сути экономической, и в силу этого она «уживалась» не только со всеми видами тех¬ ники экономического анализа, но и с пропагандой весьма различ¬ ных мер экономической политики. 2. Италия В Италии мы находим похожую ситуацию, только в более ярко выраженном виде. Фашистский режим «обижался» на кри¬ тику своих мер так же или даже больше, чем в Германии, по¬ скольку отдельные меры намного прочнее ассоциировались с лич¬ ностью лидера.1 Кроме того, власти требовали от экономистов либо симпатии, либо нейтральности — возможно, лучше всего описать эту ситуацию, сказав, что государство не допускало ак¬ тивной враждебности к фашистским принципам. Некоторые ли¬ деры — такие как Риччи и Брешани-Туррони — эмигрировали, но большинство серьезно не пострадало. На чисто научные иссле¬ дования ситуация в стране вообще не повиляла.2 В этих услови¬ 3 См.: Fohl Carl. GeldschOpfung und Wirtschaftskreislauf. 1937. Автор говорит в предисловии, что его рукопись была закончена в декабре 1935 г. Еще интереснее далеко идущее, хотя и не полное, сходство между его рассуждени¬ ями и аргументами Кейнса (см. ниже, глава 5). 1 Гитлер поручал выполнение отдельных мер, и особенно экономических, своим приближенным, которые занимали высокие посты в течение относитель¬ но длительных периодов времени и имели возможность приобрести репутацию и разработать свои собственные меры. Муссолини не допускал ничего подобно- го. В результате экономическая политика фашизма даже в мелких деталях представлялась общественному мнению как личные действия лидера. 2 Важно подчеркнуть, что даже в трудах, занимавших позицию открытой симпатии к citt& corporative корпоративному государству — ит.>, аналити¬ ческая часть не расходилась с общепринятой экономической доктриной и мог¬ ла бы с тем же успехом быть написана врагами фашизма. В качестве примера я упомяну Principii di economica corporativa (1938) профессора Луиджи Аморо¬ зо. В первых двух частях излагаются соответственно теории денег и равнове¬ сия. Эти части совершенно лишены политических пристрастий — фашистских
Глава 3. [Экономическая наука с тоталитарным режимом] 1521 ях, вплоть до войны, экономическая наука — как мы видели в части IV — продолжала развиваться на высоком уровне как в рамках школы Парето, так и за ее пределами. Исключая разру¬ шительные последствия войны, это развитие не прерывалось и потом, после падения режима. 3. Россия Ситуация в русской экономической науке1 периода стали¬ низма отличается от ситуации в Германии и в Италии не столько количественно, сколько качественно. В десятилетие, предшество¬ вавшее этому периоду, — примерно между 1917 и 1927 гг. — она была несколько иной. Действительно, с оппонентами советского режима или даже нейтрально относящимися к нему обходились гораздо жестче, чем с оппонентами национал-социализма в Гер¬ мании или фашизма в Италии. Сами научные исследования, а не только обсуждение экономической политики, регламентирова¬ лись в неслыханной для Германии или Италии степени. Это объ¬ ясняется не только природой и методами большевистской влас¬ ти, но и двумя другими противоречивыми причинами, которые тем не менее усиливали друг друга. С одной стороны, советская доктрина, по крайней мере идеологически, была по своей сути экономической и малейшие отклонения от «святых книг», даже чисто теоретического плана, приобретали значение, которое нам трудно понять; с другой стороны, большевистское государство или каких-либо иных. Лишь в третьей части излагается то, что можно назвать экономической философией фашизма, — многие положения которой (в форму¬ лировке Аморозо) нашли бы искреннее одобрение у типичного американского экономиста. В качестве другого примера я упомяну курс лекций по экономи¬ ческой политике, или политической экономии, который не принадлежал к ♦башне из слоновой кости* того, что мы называем здесь «чисто научными исследованиями*, и тем не менее не демонстрировал особой скованности: Lapolitica economica dei grandi sistemi coercitivi (1937) профессора Джованни Демариа. 1 Повторяю: я не знаю русского языка. Нижеследующие замечания осно¬ вываются на а) работах русских ученых, переведенных на доступные мне язы¬ ки, особенно на английский и немецкий; Ь) беседах с коллегами, знающими русский язык, но не несущими ответственности за полученные мной из этих бесед впечатления; с) вторичной литературе весьма неодинаковой ценности, большая часть которой (если не вся) имеет антибольшевистский уклон. Я упо¬ мяну лишь работу, которую я нашел наиболее полезной и, насколько я могу судить, наиболее корректной: Zauberman A. Economic Thought in the Soviet Union // Review of Economic Studies. 1948-1949. Vol. XVI (1); 1949-1950. Vol. XVI (2), (3). [Й. А. Ш., по-видимому, читал только первую из трех статей Цаубермана.]
1522 Часть V. Заключение. Очерк современного развития естественно эксплуатировало наивную эмоциональность «револю¬ ционного народа», который верил, что после пришествия «золо¬ того века» больше не существует «экономических законов», а стало быть, нет нужды в каком бы то ни было экономическом анализе. В этой ситуации дискуссия направлялась исключитель¬ но сиюминутными желаниями людей, которые стояли (или по¬ лагали, что стоят) «у руля», и такие аргументы, как признание определенной точки зрения «реакционной» или «левацкой» — по сути, открытое обвинение, — стали заменять научные рассуж¬ дения, Однако разрыв с мировой экономической наукой не был полным. Переход к советской ортодоксии облегчался тем обсто¬ ятельством, что марксизм, ставший обязательным «вероучени¬ ем», оказывал сильное влияние на русских экономистов еще до 1917 г. и что в границах, установленных приверженностью его принципам, оставалось достаточно много места для научного ана¬ лиза. Пока истинные приверженцы марксизма, такие как Буха¬ рин, играли некоторую роль, мы можем говорить, что, хотя — скорее качественно, чем количественно — подлинные аналити¬ ческие исследования шли на убыль, нет причин сомневаться в существовании по-настоящему научных исследований; в качестве доказательства достаточно самого существования Института Марк¬ са—Энгельса. Однако существовали и другие институты, один из них, например, занимался исследованием экономики сельского хозяйства, другой — исследованиями экономических колебаний. Эти институты в то время получили некоторую свободу не толь¬ ко в сборе, но и в интерпретации экономических данных. Уже упоминавшиеся работы Кондратьева произвели большой эффект2 и представляют собой, насколько я могу судить, пиковое дости¬ жение волны исследований, проведенных значительным количе¬ ством компетентных экономистов (Первушин, Опарин, Соколь¬ ников и др.); эти исследования, несмотря на тот зловещий факт, что о некоторых из этих авторов с тех пор ничего не известно, могут быть приведены в доказательство того, что серьезные эко¬ 2 Теория длинных циклов Н. Д. Кондратьева была опубликована в не¬ скольких книгах и статьях, некоторые их коих доступны только на русском языке. Сокращенный перевод профессором У. Ф. Столпером статьи Кондратье¬ ва, написанной на немецком, в которой, как считал ее автор, изложена суть его теории, находится в Review of Economic Statistics (1935. Nov.) и обзор возникшей вокруг нее полемики (Kondratieff's Theory of Long Cycles), напи¬ санный Джорджем Гарви, — в том же журнале за ноябрь 1943 г. Этот обзор отчетливо демонстрирует, с одной стороны, злобную жестокость дискуссий, происходивших в той атмосфере, а с другой стороны — то обстоятельство, что научные воззрения все же существовали и научные исследования были еще возможны. Кондратьев был сослан в Сибирь в 1930 г.
Глава 3. [Экономическая наука с тоталитарным режимом] 1523 номисты существовали в России до тех пор, пока окончательно не утвердился жестокий сталинистский режим. Далее следует большой провал, и преподавание (равно как и исследования Инс¬ титута экономики СССР) стало все более и более сводиться к описательной трактовке практических проблем советского госу¬ дарства и взаимным обвинениям рабов, находящихся в постоян¬ ном страхе за свою жизнь.3 Мы ограничимся двумя моментами, которые дают надежду на улучшение положения в будущем. Во- первых, Советская Россия унаследовала из досоветских времен превосходную традицию разработки статистических методов и их математических оснований (главным образом в рамках теории вероятностей). Эти исследования, намного менее подверженные политическому натиску, чем экономическая теория, сохранялись и продолжали приносить результаты, получившие международ¬ ное признание. Во-вторых, ясно, что невозможно «планировать» инвестиции, не разработав аппарат (каким бы примитивным он ни был) для сравнения альтернативных проектов их осуществле¬ ния, даже если сама цель задается диктаторским распоряжением, и для сравнения альтернативных целей инвестиций, если имеет¬ ся некоторая свобода выбора. Но при любой попытке сделать это возникает логическая необходимость рассматривать актуарные нор¬ мы, концепции ценности, предельной производительности и про¬ цента. Задачей советских экономистов было и осталось не разви¬ тие этих концепций, но их «контрабанда», т. е. заимствование и одновременно сокрытие их фундаментальной тождественности соответствующим «капиталистическим» концепциям.4 Продви¬ 3 В бюллетенях Академии наук СССР (Отделение экономики и права) содержатся комментарии этой ситуации (хотя и в формулировке, отличной от приведенной выше), которые колеблются между осуждением и поддержкой ♦стерилизованного* марксизма. Но представляется сомнительным, что анали¬ тические исследования того типа, который развивается сейчас, с их детскими попытками, не впадая в ересь, заново открыть элементы экономической логи¬ ки лучше, чем полное прекращение подобных исследований. Мне представля¬ ется, что Ландауэр весьма переоценивает значение этих попыток (Landauer С. From Marx to Menger J J American Economic Review. 1944. June; см. также: Somerville John. Soviet Philosophy. 1946). 4 Почти умилительный пример был предоставлен Холландом Хантером (Hunter Holland. The Planning of Investments in the Soviet Union // Review of Economics and Statistics. 1949. Febr.). Профессор Хантер в этой статье привел перевод главы учебника профессора Хачатурова ♦Экономические принципы железнодорожного транспорта» (1946) и с упоминавшихся в тексте позиций весьма поучительно проанализировал коэффициент сравнительной эффектив¬ ности инвестиций. Читатель найдет и другие примеры (правда, менее разрабо¬ танные) в [первой из трех] статей Цаубермана, который придает большое значе¬ ние исследованиям С. Г. Струмилина. Он также упоминает (Vol. XVI (1). Р. Зп.) ранние попытки Б. Хмельницкой обеспечить ♦жизненное пространство» для 18 Зак 3170
1524 Часть V. Заключение. Очерк современного развития жение в этом направлении оказалось трудным и медленным из- за постоянной угрозы обвинений, которая стоит за неблагосклон¬ ными рецензиями на такого рода публикации. Однако эти пуб¬ ликации дают некоторую надежду на будущее, особенно потому, что можно с уверенностью ожидать «выхода из моды» подобных обвинений: большевистские экономисты «обречены» в конце кон¬ цов открыть то, что Парето и Бароне открыли полвека назад: существование экономической логики, не содержащей в себе ни¬ чего «капиталистического». И это еще не все. В небольшевист¬ ских странах быстро развиваются технологии учета националь¬ ного дохода и планирования бюджета, — едва ли их следует называть «капиталистическими», — и традиционная экономиче¬ ская наука должна приспосабливаться к ним. [В заключительную часть книги Й. А. Ш. намеревался включить параграф о счетах национального дохода, но не написал его.] В этих технологиях и соответствующих методах анализа еще с большей очевидностью нуждалось Советское государство. Таким образом, существовали две тенденции, которые, будучи порождены сходными потребно¬ стями, развивались независимо в России и в остальном мире, особенно в Соединенных Штатах, и в настоящее время, как и многие другие, сближаются. Однако помимо этого нам больше нечего сказать об истории экономического анализа в России, что может удивить только того, кто, дочитав до этого места, все еще не понял целей данной книги.5 экономической теории, определив последнюю — вполне разумно — как науку о нормах рационального управления социалистическим («организованным») обществом. Забавно отметить, что при этом Б. Хмельницкая приняла для сво¬ их целей немецкие концепции фон Готтля: идиографии (описание отдельных фактов; написание «идеографический*, должно быть, было опечаткой) и номо- тетики (обобщенное формулирование законов; этот термин она изменила и превратила в «нормографию*, мудро заменив «nomos* <закон — гр.> Готтля ♦ нормой*). 5 Одной из причин научной бесплодности русских экономистов в рассмат¬ риваемый период был, конечно, тот факт, что некоторые из правителей, в частности Ленин, Троцкий и даже Сталин, столь пространно и решительно писали по вопросам, изначально относившимся к сфере профессиональней экономической науки. Поэтому даже читатель, который понял цели этой кни¬ ги и знает, как отличить экономический анализ от политической экономии, может тем не менее возражать против того, что я отказался от упоминания работ этих трех авторов или, по крайней мере, многотомных сочинений Лени¬ на. Ответ уже был дан: как бы ни было велико их историческое значение в других отношениях, их вклад в развитие экономического анализа пренебрежи¬ мо мал.
Глава 4 ДИНАМИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И ИССЛЕДОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦИКЛОВ [1, Динамизация агрегатной теории: макродинамика] [2. Статистическое дополнение: эконометрия] [3. Взаимодействие макродинамики и исследований экономического цикла] Повторим еще раз, что здесь, как и во всей книге, мы понимаем под динамическим анализом исключительно такой анализ, кото¬ рый связывает величины, относящиеся к различным моментам теоретического времени, — в том смысле, который неоднократ¬ но объяснялся ранее, — а не теорию эволюционных процессов, которые протекают в историческом времени: он практически сов¬ падает с анализом последовательностей <sequence analysis> и вклю¬ чает анализ периодов в качестве частного случая, но не совпада¬ ет с теорией экономического роста, развития, или «прогресса».1 Определенная таким образом, динамика становится по-настояще¬ му новой отправной точкой. Мы действительно видели на разных этапах нашего пути, в частности у Сисмонди, что динамические соображения в нашем смысле вводились в экономический анализ бесчисленное количество раз, главным образом косвенно, но ино¬ гда и в явном виде. Тем не менее строгое ядро экономической науки оставалось статическим и, по общему убеждению, пред¬ ставляло собой самодостаточную доктрину, которая охватывала 1 Я повторяю это здесь потому, что многие современные авторы иденти¬ фицируют динамику с теорией роста. Наиболее авторитетные ученые, приме¬ няющие нашу терминологию, — Фриш и Хикс. Выдающимися сторонниками другой терминологии являются Харрод (см. особенно Towards a Dynamic Eco¬ nomics. 1948) и Стиглер. Промежуточную позицию занимают многие, см., например: Roos Charles F. Dynamic Economics. 1934. Я также повторю, что настаиваю на этом разделении не в стремлении спорить о словах, но просто из желания избежать путаницы.
1526 Часть V. Заключение. Очерк современного развития все или почти все существенные идеи. Это очевидно в случае Вальраса. Но это приложимо и к Маршаллу.2 Несомненно, он добавил множество «нестатических» соображений, главным об¬ разом по поводу роста и последовательности событий, так что можно говорить, что он поставил задачу перед будущей динами¬ ческой теорией (см., например: Principles. Р. 519), так же как он поставил задачи будущей эконометрии; тем не менее, хотя он представил материал, подходы и указал на пробелы, которые надлежит восполнить, он не пересек этот Рубикон. Что касается остальных, то мы отмечали соответствующие намеки у Панта¬ леони и Парето, но продвижения к дели, на которую указывали, не последовало. Говоря о «пересечении Рубикона», я имею в виду следу¬ ющее: как бы ни были важны эти случайные экскурсы в анализ последовательностей событий, они оставляли основной корпус экономической теории на «статическом» берегу реки; следует не дополнять статическую теорию «добычей», принесенной из этих экскурсов, но заменить ее системой общей экономической дина¬ мики, в которую статика будет входить в качестве частного слу¬ чая. Понимание того факта, что даже статическая теория не мо¬ жет быть полностью разработана без ясно сформулированной ди¬ намической схемы (Самуэльсон),3 — мы уже отмечали это ранее, — является первым шагом в этом направлении, и при на¬ личии места можно было бы упомянуть некоторых других авто¬ ров.4 Однако пока еще не было предпринято атаки на всем фронте вальрасианской теории, и аналогия со строительным участком по- прежнему, увы, уместна: все больше исследователей видят новую дель, но пока что на этом все заканчивается, так как попытки Г. JI. Мура существенно не выходят за рамки сравнительной ста¬ тики. Намного больший успех сопутствовал попыткам «динами¬ зации» агрегатной теории. 2 Но не к Бёму-Баверку, см. выше, часть IV, глава 6, § 5. 3 См.: Foundations. Part II, особенно Ch. 11. Пользуясь возможностью, заметим, что здесь и в Приложении В, а также в статье Dynamic Process Analysis, написанной для A Survey of Contemporary Economics (H. S. Ellis, ed.) профессор Самуэльсон выполнил важную педагогическую задачу; не существу¬ ет лучшего введения, способствующего пониманию значения и техники совре¬ менного динамического анализа. 4 Однако недостаток места не является единственным поводом для воз¬ держания от такого перечисления: с одной стороны, я не хочу размывать ос¬ новные контуры деталями; с другой стороны, я не хотел бы, чтобы этот обзор превратился в библиографию. Просмотр подшивок журнала Econometrica даст практически все, что необходимо читателю для ориентации в литературе, по¬ священной этой теме.
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1527 [1. Динамизация агрегатной теории: макродинамика] Это вполне понятно. С одной стороны, агрегатная теория, сводящая поистине бесчисленное множество переменных к десят¬ ку, а то и меньше, явно должна «чувствовать себя» намного луч¬ ше, чем вальрасианская система при тех усложнениях, которые неизбежны даже при самой простой динамической схеме. В ка¬ честве иллюстрации рассмотрим такой простой динамизирующий элемент, как введение лагов. На текущий момент, пока не изобре¬ тены более мощные методы, мы мало что можем сказать относи¬ тельно придания различных временных индексов всем величи¬ нам, входящим в вальрасианскую систему, за исключением того, что в результате этого система становится нерешаемой. Но это не так, если единственными переменными, которые мы должны учитывать, являются «потребление», «инвестиции» и националь¬ ный доход, который равен сумме текущего потребления и теку¬ щих инвестиций. Предположим, что потребление (Cf) за неко¬ торый период времени (£) является постоянной долей (а) до¬ хода за период (t -1), aYt_x; и инвестиции (It) за период t являются постоянной долей (Р) разности между текущим потреб¬ лением и потреблением предшествующего периода, (}(Ct -Ct_x) или PCccY,^ - oYt_2)• Вспомнив, что Yt = Ct + /,, мы, не выходя за рамки курса математики средней школы, получим:1 У, =а(1 + р)У(_1-арУ,_2. Это однородное разностное уравнение второго порядка с по¬ стоянными коэффициентами, которое очень легко решается по¬ средством элементарной техники и приносит определенные ре¬ зультаты, интересные в экономическом плане. Искушение пой¬ ти на столь сильное упрощение почти непреодолимо и побуждает игнорировать возможные возражения с теоретических позиций.2 1 Это основное содержание уравнения Хансена—Самуэльсона; см.: Samu- elson P. A. Interactions between the Multiplier Analysis and the Principle of Acceleration // Review of Economic Statistics. 1939. May; перепеч. в Readings in Business Cycle Theory. 1944 (сборник, составленный комиссией при Амери¬ канской экономической ассоциации под председательством Г. фон Хаберлера). 2 Будет удобным отложить рассмотрение этих возражений и важного ограничения, которое следует к ним добавить. Отметим, однако, что наш при¬ мер также иллюстрирует тот факт, что экономисты склонны поддаваться ис¬ кушению «улучшить* ситуацию введением дополнительных упрощений: в на-
1528 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Поэтому неудивительно, что в начале 1930-х гг. подобные схемы были столь изобильны — например, макродинамика Р. Фриша.3 Конечно, не все они были математически строгими — в более полном обзоре следовало бы упомянуть некоторые наиболее важ¬ ные версии, представленные нематематическими экономистами, такими как профессор фон Хайек. При внимательном рассмот¬ рении становится ясно, что это движение к макродинамике само по себе было вполне независимым от какого-либо стремления к более тесному союзу экономической теории со статистическими данными: макродинамика заявила бы о своих претензиях даже в отсутствие изменений в отношении теоретиков к статистике по сравнению с предшествующим периодом. В действительности некоторые авторы, которые не выказывали никаких симптомов подобного изменения своей позиции, были не менее других за¬ интересованы реализацией преимуществ агрегатного упрощения. [2. Статистическое дополнение: эконометрия] С другой стороны, столь же мощное движение к математи¬ ческой экономике, которая должна быть статистически операци¬ ональной, также является доминирующим фактором в современ¬ ной научной ситуации. И этот фактор, каким бы независимым от стремления к упрощению моделей экономической теории он ни был, также способствует развитию методов макродинамики. Поскольку, за немногими исключениями, агрегированные пере¬ менные — особенно если к ним добавить уровни цен и процент¬ ные ставки — легко идентифицировать с наиболее важными вре¬ менными рядами. В качестве выдающегося примера, который демонстрирует тесную взаимосвязь обеих тенденций и воплоща¬ ет в себе столь важный элемент экономических исследований нашего времени, что он не может быть обойден ни в одном, пусть даже самом кратком, обзоре этих исследований, я упомяну рабо¬ ты Тинбергена.1 Его многочисленные агрегатные схемы, в боль¬ шем примере это не только сокращение количества переменных, но и постулат о постоянстве коэффициентов: если бы они не были постоянными, уравнение было бы уже не так легко решить. 3 Мы упоминаем здесь только один пример — схему профессора Фриша, представленную в статье: Propagation Problems and Impulse Problems in Dynamic Economics // Economic Essays in Honour of Gustav Cassel. 1933. Читатель най¬ дет много других примеров в обзорной статье Тинбергена, упомянутой в следу¬ ющей сноске. 1 В длинном списке публикаций профессора Я. Тинбергена наилучшим введением в его теоретические и статистические методы для американских и английских читателей послужит Statistical Testing of Business-Cycle Theories.
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1529 шинстве которых используется значительно больше исходных переменных, чем в схемах других авторов, вначале строятся на основе чисто теоретических рассуждений, которые чрезвычайно просты — настолько, что вернее говорить о них как о соображе¬ ниях здравого смысла: посредством системы (почти всегда) ли¬ нейных уравнений с постоянными коэффициентами они дают оп¬ ределения важных агрегатов (дефиниционные уравнения); меж¬ ду ними должны существовать соотношения, подсказываемые здравым смыслом (уравнения баланса), и соотношения, призван¬ ные описывать поведение классов домохозяйств и фирм (поведенче¬ ские уравнения, или уравнения «решений»).2 Это подразумевает фундаментальный принцип, согласно которому конструирование теории должно предшествовать статистическим исследованиям: сами соотношения нельзя вывести из статистических наблюде¬ ний — они являются постулатами, а не результатами.3 Статис¬ тические данные должны «объяснять» числовые значения некото¬ рых переменных с помощью числовых значений других методом множественной корреляции — процесс, приводящий к устране¬ нию тех «объяснительных» переменных, для которых частные коэффициенты регрессии показывают незначительность их вли¬ яния. Тогда система в процессе последовательных подстановок сводится к «окончательным» уравнениям, призванным описывать экономический механизм.4 Каждый этап этой процедуры сам по себе может вызвать серьезную критику, о которой можно сказать лишь, что она не должна закрывать от нас величие новаторских усилий автора. Поскольку бблыпая часть этих критических за¬ мечаний имеет статистическую природу, следует вновь упомянуть о статистических исследованиях Фриша и его группы — частич¬ но использованных Тинбергеном, — особенно о работах Хаавел- I: A Method and its Application to Investment Activity; II: Business Cycles in U. S. 1919-1932 (League of Nations. 1939). В качестве обзора того, что можно ныне назвать ранними исследованиями динамики, рекомендую его статью: Sug¬ gestions on Quantitative Business Cycle Theory // Econometrica. 1935. July. Оба названия чересчур скромны. В нашем случае читателю следует проигнориро¬ вать специфическую ссылку на исследования экономического цикла — повод для этого будет объяснен в дальнейшем — и рассматривать первую работу как трактат по общей динамической теории, а вторую — как обзор этой теории. 2 Примеры см. в работах, упоминавшихся в предыдущей сноске. Следует помнить, что публикации Тинбергена данного типа начинаются (насколько мне известно) с 1934 г. 3 Таково фундаментальное различие между методами Тинбергена и У. К. Мит¬ челла. Методы последнего будут упомянуты ниже. 4 Я ощущаю настоятельную необходимость принести свои извинения профессору Тинбергену за подобный пересказ его работы. Но я надеюсь, что и он, и читатель предпочтут даже столь скудные фразы простой ссылке на его работы, на которую обратит внимание не всякий читатель.
1530 Часть V. Заключение. Очерк современного развития мо, который за время своего краткого пребывания в Соединен¬ ных Штатах, не занимая преподавательской должности, оказал такое влияние, которое можно сравнить с влиянием профессора, преподающего на протяжении всей жизни.5 Однако в любом слу¬ чае экономист, принимающий макродинамику как она есть, вме¬ сте с ее статистическим дополнением или без него, может гово¬ рить об уже достигнутом успехе, а не только о подготовке атаки и прояснении целей — а это все, что было достигнуто в области динамизирования вальрасианской и паретианской систем. [3. Взаимодействие макродинамики и исследований экономического цикла] Точно так же, как макродинамика развивалась и развива¬ ется, движимая специфически эконометрическим мотивом, — как тенденция рассуждать в терминах статистических данных, — теоретические и числовые компоненты макродинамических ис¬ следований развивались под воздействием интереса к проблемам экономического цикла. Как мы уже видели, этот интерес явля¬ ется характерной особенностью нашей эпохи. Из предшествующе¬ го анализа факторов, приведших к возникновению макродина¬ мики и, в частности, статистической макродинамики, мы можем заключить, что макродинамика возникла бы даже в отсутствие колебаний определенного вида, обычно называемых эконо¬ мическими циклами. Из сказанного ранее в этой части и в части IV можно сделать вывод, что интерес к феномену экономических циклов увеличился бы по сравнению с периодом до 1914 г., даже если бы современная макродинамика не возникла. Однако оче¬ видно, что оба направления не могли не стимулировать развитие друг друга. С одной стороны, методы, материалы и результаты исследований цикла содержали в себе все больше общей эконо¬ мической теории; с другой стороны, методы, материалы и резуль¬ таты современной макродинамики эволюционировали, будучи нацелены на помощь исследованиям экономического цикла.1 5 Суть его системы содержится в ряде статей, опубликованных в журнале Econometrica. См. особенно: Haavelmo Trygve. The Probability Approach in Econometrics j I Econometrica, Suppl. 1944. July (Cowle’s Commision Papers. New Series. 4). 1 Читателю будет проще понять сказанное после знакомства с Classified Bibliography of Articles on Business Cycle Theory, составленной профессором X. М. Соумерсом и приложенной к сборнику Readings in Business-Cycle Theory, на который мы уже ссылались, или некоторые из других упоминавшихся здесь библиографий, особенно составленную профессором Р. А. Гордоном.
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1531 Обращение к циклам проникло даже в заголовки многих публи¬ каций по макродинамике гораздо более широкой ориентации.2 Теперь будет легко более точно выявить природу и результаты этого взаимовлияния. Мы уже видели (часть IV, глава 8), что все фундаменталь¬ ные идеи, касающиеся феномена циклов деловой активности, присутствовали уже до 1914 г.3 Кроме критического развития этих идей, современный период добавил в первую очередь изо¬ билие новых данных и новые статистические методы их обра¬ ботки. Даже эконометрическая программа исследований, за ис¬ ключением «высшей» математики, уже выполнялась такими выдающимися исследователями, как Жюгляр, Митчелл и Шпит¬ гофф.4 Но несравнимо большие возможности открылись после 1919 г. Некоторые авторы довольствовались любыми данными, которые мог «переработать» их аналитический аппарат. Выда¬ ющийся пример — профессор Пигу, чья книга Industrial Fluctua¬ tions (1-е изд. — 1927) хотя и остается «теоретическим» иссле¬ дованием, тем не менее благодаря новому материалу значитель¬ но отличается от работы, которую экономист подобного типа мог бы написать до 1914 г. Другие авторы стремились к непосред¬ ственному «погружению» в статистический материал и отбрасы¬ вали существующий теоретический аппарат, как и имевшиеся на тот момент объяснительные гипотезы. Мы можем проиллюстри¬ ровать эту тенденцию двумя примерами, которые в остальных от¬ ношениях имеют мало общего. Это работы Гарвардского комите¬ та (У. М. Персонс ) и Митчелла. Комитет по экономическим исследованиям Гарвардского универ¬ ситета, председателем которого был Чарльз Дж. Баллок, а директора¬ ми — Уоррен М. Персонс и У. JI. Крам, проводил широкие историко¬ 2 Вот почему, рассуждая о макродинамике как таковой и не намереваясь обсуждать исследования экономического цикла отдельно, я все же был вынуж¬ ден в одной из приведенных выше сносок упомянуть две работы Тинбергена, заглавия которых содержат соответствующие коннотации. Причина, по кото¬ рой я с, казалось бы, излишней педантичностью настаиваю на этом, проста: данное обстоятельство существенно для корректного восприятия современной ситуации в науке. 3 Это также относится к теории профессора фон Хайека, если мне позво¬ лят связать ее с теорией профессора фон Мизеса. Если нет, мне остается только принести свои извинения. 4 Правда, предварительное изложение Шпитгоффом своего анализа эко¬ номического цикла не появлялось в целостной форме до 1923 г., а его фунда¬ ментальное исследование (равно как и перевод этого исследования на англий¬ ский язык) все еще ожидается. Но эта задержка вызвана героической попыт¬ кой в одиночку обработать огромное количество материала. Что касается Митчелла, то я ссылаюсь здесь на его книгу 1913 г.
1532 Часть V. Заключение. Очерк современного развития статистические исследования и получил интересные временнные ряды, но своей международной известностью он обязан — его методы обсуж¬ дались, заимствовались и развивались почти везде, особенно в Берлин¬ ском институте Е. Вагеманна — «барометру трех кривых», авторитет¬ ное описание переработанной версии которого (The Construction and Interpretation of the Harvard Index of Business Conditions) читатель мо¬ жет найти в Review of Economic Statistics (1927. Apr.). Мы не имеем возможности проанализировать этот метод здесь и должны ограничиться выделением фундаментального принципа и тремя замечаниями, кото¬ рые читателю настоятельно рекомендуется иметь в виду. Принцип со¬ стоит в коррелировании временных рядов, наиболее значительных с точ¬ ки зрения здравого смысла, после «устранения» из них сезонных изме¬ нений и «долгосрочных трендов», так чтобы циклы явились «остатком» (подробнее см.: Persons W. М. Correlation of Time Series // Handbook of Mathematical Statistics / Ed. by Rietz. 1924. Ch. 10). Считаю необходимым добавить несколько замечаний. 1) Статистические методы, использовавшиеся Гарвардским коми¬ тетом, в свете более поздних и современных достижений «высшей» ста¬ тистики вызывают серьезные возражения. Но мы не должны вследствие этого недооценивать тот импульс, который это пионерное предприятие дало дальнейшему сбору статистических данных и разработке статис¬ тических методов, равно как и тот факт, что в основе этих методов ле¬ жал здравый смысл и оставалось пройти лишь небольшой путь, чтобы обосновать использование их результатов как аппроксимаций, если бы кто-нибудь поставил перед собой такую задачу. 2) Если критики ошибались в том, что они не придавали должно¬ го значения этому начинанию, то они еще больше ошибались в своей критике предсказательных возможностей «барометра». Остается фак¬ том, что кривые барометра достаточно ясно указали на приближающий¬ ся кризис 1929 г., — проблема состояла в том, что интерпретаторы этих кривых либо не верили своим собственным методам, либо не хотели брать на себя серьезную ответственность предсказания депрессии. 3) Создатели Гарвардского «барометра» объявляли своим читате¬ лям и сами полагали, что они не пользовались услугами этого дискре¬ дитированного монстра — экономической теории. Профессор Персонс был склонен отвечать на теоретические возражения указанием на сот¬ ни коэффициентов корреляции, которые были выведены под его руко¬ водством. Однако на самом деле здесь использовалась теория, что было тем более опасно, что происходило подсознательно: они применяли то, что можно назвать маршаллианской теорией эволюции. Иными слова¬ ми (если пренебречь важной, но в этом отношении второстепенной кор¬ рекцией для устранения сезонности, которая является одним из наибо¬ лее важных их достижений), издатели Гарвардского барометра пред¬ полагали, что структура экономики эволюционирует равномерно или «гладко», и эта эволюция может быть представлена (за исключением редких изменений направления, «переломов») линейными трендами — а циклы являются отклонениями вниз или вверх от этих трендов и
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1533 представляют собой отдельный и «отделимый» феномен. Это ошибка, и мы к ней еще вернемся. Но, будучи ошибочным, указанное мнение представляет собой теорию или основу теории. Вспыхнувшая тогда не¬ большая методологическая дискуссия по поводу «исследования эконо¬ мического цикла без помощи теории» имела ту же природу, что и дис¬ куссия, возникшая вокруг исследований Митчелла и Национального бюро экономических исследований. Поэтому обе дискуссии будут упо¬ мянуты совместно. Мы уже отмечали значение исследований Уэсли Клэр Митчелла и Национального бюро экономических исследований, основателем и ру¬ ководителем которого он был. Подобно тому как профессор Е. Вагеманн сказал однажды, что публикации его Institut fUr Konjunkturforschung были просто вторым томом его Allgemeine Geldlehre (1923), Митчелл мог бы сказать, что ббльшая часть публикаций Национального бюро обра¬ зует в сумме огромный второй том в дополнение к первому, опублико¬ ванному им в 1913 г. Его труд 1927 г. (Business Cycles: The Problem and its Setting), как и Konjunkturlehre (1928) Вагеманна, послужил обоб¬ щающим обзором проблем, точек зрения и материалов для работы, ко¬ торая если не завершилась, то, во всяком случае, привела его (и А. Берн¬ са) к опубликованию монументального труда Measuring Business Cycles (1946). Мы не можем вступать здесь в дискуссию о применявшемся Национальным бюро методе статистического отображения циклов. Все, что мы можем сделать, — это отметить, что эти усилия по сбору и упо¬ рядочиванию огромных объемов в первую очередь статистического ма¬ териала в сущности продолжают выполнение того плана, который был частично осуществлен в книге 1913 г., и ничем не обязаны макродина- мической теории. Тем не менее они могут поставить проблемы и пред¬ ложить важные способы проверки гипотез: исследования Митчелла и его группы имели целью прежде всего показать предмет, который сле¬ дует объяснить, и предложить соответствующие подходы. Пользуясь возможностью, я кратко прокомментирую неболь¬ шую методологическую дискуссию, упоминавшуюся выше. Мит¬ челл мог бы избежать ее, если бы проводил более четкое разде¬ ление между теорией как объяснительной гипотезой и теорией как аналитическим аппаратом. Большинство из нас согласились бы с ним, если бы он заявил, что с формулированием объясни¬ тельных гипотез следует подождать до получения более полных знаний о фактах и что предлагавшимся до сих пор старым и но¬ вым объяснительным гипотезам не хватало надлежащих доказа¬ тельств и они не могли выстоять в свете фактов, которые он со¬ бирал. Он даже не проявил враждебности ко многим «теориям» циклов и перечислил их в своей книге 1927 г. с совершенным бесстрастием. Кроме того, он мало беспокоился о технических усовершенствованиях «теории» в инструментальном смысле тер¬ мина, равно как и об усовершенствованиях статистического ме¬
1534 Часть V. Заключение. Очерк современного развития тода. В силу того что на раннем этапе своей карьеры он был при¬ вержен вебленианским тенденциям, профессиональным экономи¬ стам он казался бблыпим антитеоретиком, чем был на самом де¬ ле. Еще большим антитеоретиком он казался тем сторонникам макродинамики, для которых понятия «экономическая теория» и «математическая модель» были синонимами. Но в действитель¬ ности, как можно судить по его намерениям и фактическим дей¬ ствиям, он закладывал основы «теории», причем как теории де¬ лового цикла, так и общей теории экономического процесса, — правда, эта теория отличалась от существовавшей. Аналогично Гарвардский комитет, заявляя об исследованиях без теории, в действительности подразумевал только нежелание в своих фак¬ тологических исследованиях идти на поводу у предвзятых объяс¬ нительных гипотез. Но исследования экономических активности представляют собой анализ последовательностей экономических ситуаций, ко¬ торые являются одновременно предметом или частью предмета макродинамики. Поэтому взаимодействие этих направлений было совершенно естественным. Все исследователи экономических цик¬ лов, обладавшие математической подготовкой, должны были обнаружить это с самого начала. Формальная логика лагов, тем¬ пов прироста, кумулятивных процессов и колебаний не может не быть полезной при интерпретации наблюдаемой динамики эко¬ номических показателей. Макродинамика не менее полезна при всякой попытке облечь теоретический материал в более удовле¬ творительную форму, например при решении проблем детерми¬ нированности колебаний и формулировании условий затухания и взрывов и т. п. Проблема механизмов, посредством которых им¬ пульсы распространяются в экономической системе, может быть прояснена макродинамическими методами, которые могут тем самым внести наряду с другими теориями существенный вклад в наше понимание «поворотных точек» циклов.5 Великолепным до¬ казательством полезности этих методов служит теория осцилля¬ торов, т. е. факторов, создающих колебания в системе и оста¬ ющихся при этом неизменными — т. е. свободными от колеба¬ ний.6 «Вербальным» исследователям деловых циклов нелегко 5 Поучительным примером является дискуссия между профессорами Р. Фришем и Дж. М. Кларком по поводу соотношения между поворотными точками в цикле потребления и производства капитальных благ (The Inter¬ relation between Capital Production and Consumer-Taking; Reply; Rejoinder; A Further Word // Journal of Political Economy. 1931-1932). 6 Это явление можно проиллюстрировать механической моделью. Помес¬ тим электрические часы на расшатанный стол. Электрический ток, который приводит механизм часов в движение, абсолютно постоянен. Тем не менее он может вызвать вибрацию стола.
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1535 увидеть такую возможность. Они склонны утверждать, что ни один из факторов, чей собственный временнбй ряд не содержит колебаний, не может вызывать циклические колебания. Поэто¬ му им следовало бы засвидетельствовать свою признательность макродинамике, расширяющей их кругозор, как они сделали бы в любом другом случае уточнения и исправления их аргументов. Если они не всегда делают это, то, несомненно, из-за недостаточ¬ ного владения математикой. Но есть и другая причина, о кото¬ рой важно заявить. Как мы говорили выше, макродинамика помогает понять механизмы распространения импульсов. Возможно, читателю бу¬ дет удобнее понять сказанное, если он будет рассматривать эко¬ номическую систему как некий резонатор, определенным обра¬ зом реагирующий на «возмущения». Характер этой реакции ча¬ стично определяется его физической структурой. Представьте, например, скрипку, которая определенным образом «реагирует» на «возмущение», вызываемое перемещением смычка. Понима¬ ние «законов» этого реагирования является частью полного «объяснения» феномена, который мы называем скрипичным кон¬ цертом. Однако ясно, что эта часть, даже если ее дополнить объ¬ яснением нейрофизиолога, не является полным объяснением фе¬ номена: помимо эстетической оценки и т. п. имеется еще нема¬ лое пространство для чисто научных объяснений, которое явно не могут покрыть акустика и физиология. Подобным образом макродинамика, будучи весьма существенной для объяснения ци¬ клических феноменов, страдает определенной ограниченностью:7 ее циклические модели являются тем же, чем акустические мо¬ дели резонаторов в объяснении скрипичного концерта. Но ее сто¬ 7 Данная аналогия, конечно, хромает, как и все аналогии. То же самое можно сказать о нижеследующем утверждении, хотя оно аналогией не являет¬ ся. Циклические процессы протекают в контексте исторической эволюции капиталистической экономики. Даже если пренебречь всей экономической социологией, которая вследствие этого неизбежно должна вводиться в их объяс¬ нение, все равно придется признать, что теория циклов (или, дабы избежать этого слова, «анализ циклов*) должна быть скорее связана с теорией или анализом эволюции, чем с динамическим анализом, который является теорией или анализом последовательностей, не связанных с какими-либо исторически¬ ми датами. Несомненно, есть некоторые механизмы, игравшие в 1857 г. такую же большую роль, как и в 1929-м. Их следует принимать во внимание при анализе любого цикла, употребляя более или менее приемлемую макродинами- ческую схему, подобно тому как это должна делать на более низком уровне техники обычная теория спроса и предложения. Но это лишь инструменты, которые сами по себе недостаточны (даже если их снабдить всеми возможными временными рядами) для реконструкции феномена в целом и, конечно, еще в меньшей степени для реконструкции его долгосрочных последствий.
1536 Часть V. Заключение. Очерк современного развития ронники этого не видят. Они конструируют макродинамические модели, претендующие на объяснение всего, что следует объяс¬ нить экономистам в феноменах циклов. Сама попытка сделать это говорит о явных заблуждениях.8 И хрупкие структуры, бази¬ рующиеся на произвольных допущениях, немедленно приме¬ няются и представляются как руководство к действию. Такая практика, конечно, довершает список поводов для раздражения в оппозиционном лагере. Порою создается впечатление, что су¬ ществует лишь две группы экономистов: те, кто не разбирается в разностных уравнениях, и те, кто не знает ничего, кроме них. Поэтому, осмелившись предположить, что это совершенно из¬ лишнее, но встречающееся уже не в первый раз на пути нашей науки препятствие к плодотворному взаимовлиянию исчезнет благодаря естественному ходу событий, я выражу скорее надеж¬ ду, чем прогноз, который может в ближайшем будущем осуще¬ ствиться. Я должен также упомянуть многообещающее направление динамического анализа, не относящегося к микроэкономике, по¬ скольку оно не рассматривает отдельных субъектов, принима¬ ющих решения, но не относящееся также и к макроэкономике, потому что его модели не отображают экономику в целом: это направление родственно частичному анализу Маршалла и в ос¬ новном рассматривает отдельные отрасли. Самый известный при¬ мер — знаменитый цикл производства зерна и свинины <согп- hog cycle>: если все фермеры примерно в одно и то же время под влиянием благоприятного соотношения между ценой свинины и затратами на ее производство (ценой зерна) решат увеличить про¬ изводство свинины и если, как и должно быть в этом случае, примерно в одно и то же время все они увеличат предложение последней, то это может вызвать резкое снижение цены свини¬ 8 В качестве иллюстрации можно привести три подобных заблуждения. В то же время они позволяют показать, почему соответствующие возражения относятся не к самим моделям, но лишь к упомянутым претензиям. 1) Мак¬ родинамические модели, выдвигаемые с такой претензией, подразумевают, что «причины» экономических циклов следует искать во взаимодействии между самими общественными агрегатами, тогда как можно доказать, что деловые циклы возникают из секторных <sectional> диспропорций. 2) С той же оговор¬ кой макродинамические модели подразумевают, что структурные перемены, исторически трансформирующие экономику, не имеют ничего общего с эконо¬ мическими циклами, тогда как можно доказать, что циклы являются формой, которую принимают структурные изменения. 3) Создатели макродинамических моделей почти всегда стремятся объяснить все фазы циклов (и поворотные точки) единственным «окончательным» уравнением. В принципе, это возмож¬ но. Но было бы ошибкой считать, что это должно быть единственно возмож¬ ным решением, и подчинять анализ этому требованию.
Глава 4. Анализ и исследования экономических циклов 1537 ны (а также рост цены зерна), что заставит большинство ферме¬ ров сократить производство свинины и таким образом вновь со¬ здаст благоприятные условия для нового его расширения. Полу¬ чающийся цикл может, конечно, быть угасающим, взрывным или стационарным. Можно разработать очень простую общую модель для описания этого механизма, наблюдающегося не толь¬ ко на рынке свинины, но и в весьма широком диапазоне случа¬ ев.9 Другим известным примером, иллюстрирующим данное яв¬ ление в производстве товаров длительного пользования, являет¬ ся исследование циклов в судостроении, проведенное профессором Тинбергеном.10 Разумеется, с одной стороны, не следует особен¬ но доверять результатам, которые может принести подобная схе¬ ма, — это результаты скорее кажущиеся, чем реальные, — и следует проявлять особую осторожность при их применении, если они вообще применимы к каким-либо практическим ситуациям. Так, читатели статьи профессора Тинбергена с огорчением уви¬ дят огромный перечень противоречащих фактам допущений, ко¬ торые им предлагается принять. Но даже если принять все эти допущения, будет трудно примириться с полным игнорировани¬ ем неизбежных влияний других отраслей и общих экономиче¬ ских условий на судостроение. Кроме того, можно увидеть в ос¬ новном графике (op. cit. Р. 154) больше признаков общего эконо¬ * Я отсылаю читателя к работе: Ezekiel М. The Cobweb Theorem j I Quarterly Journal of Economics. 1938. Febr. (перепеч. в: Readings in Business Cycle Theory), где он найдет всю необходимую информацию, включая почти полный список литературы. 10 Tinbergen J. Ein Schiffbauzyklus? // Weltwirtschaftliches Archiv. 1931. July. Модель весьма интересна. Пусть доступный в настоящее время тоннаж грузовых судов есть функция времени. Назовем его f(t) и предположим в качестве первого приближения, что он изменяется только в результате произ¬ водства новых судов, тоннаж которых мы можем определить как f\t) . Посту¬ лируем, что фрахтовые сборы будут высокими (низкими), если тоннаж будет малым (большим) по сравнению с трендовым значением, что будет стимулиро¬ вать (тормозить) заказы на производство новых судов, выполнение которых будет тормозить (стимулировать) дальнейшие заказы и т. д. Таким образом, увеличение тоннажа в любой момент времени будет зависеть от относительной редкости или избытка судов в некоторый предшествующий момент времени (скажем, $ годами ранее): f(t) - -af(t - Э) , где а является константой, отража¬ ющей интенсивность реакции. Это смешанное уравнение (разностно-дифферен- циальное) — первое уравнение данного типа, появившееся в экономической теории. Его решение описывает изменение тоннажа во времени (теоретически в любой последующий период), если дано изменение в начальный период. В соответствии со стандартным методом, широко используемым физиками, мы получаем решение путем подстановки: f(t) = eat+$. Математически подготов¬ ленные читатели заметят, что это решение будет периодическим, если мы сделаем а мнимым числом (отношение Эйлера: eiat = cosa* + isinaf ). [См.: J.A.S. Business Cycles. P. 533.]
1538 Часть V. Заключение. Очерк современного развития мического цикла, чем следов действия описываемого авторской схемой механизма. Однако, с другой стороны, схемы данного ти¬ па являются первыми шагами к более совершенной динамической теории и потому должны быть причислены к пионерным дости¬ жениям первостепенной важности: читатель, впечатленный их недостатками, — он испытал бы то же самое, прочитав описание флагманского корабля Колумба, — должен также оценить тот факт, что элементы описанного механизма несомненно присут¬ ствуют почти в любой практической ситуации и что модель по¬ зволяет четко сформулировать множество задач для дальнейше¬ го исследования в данном направлении. Эти исследования в наше время являются не более чем предварительными. Но они подго¬ тавливают почву, на которой когда-нибудь возникнет новая ана¬ литическая структура.
Глава 5 (КЕЙНС И СОВРЕМЕННАЯ МАКРОЭКОНОМИКА)1 [1. Комментарии об общих аспектах исследований Кейнса] [2. Аналитический аппарат «Общей теории»] [3. Влияние идей Кейнса] В истории экономического анализа мы должны рассматривать наиболее успешное произведение нашей эпохи — «Общую теорию занятости, процента и денег» Дж. М. Кейнса (1936)— именно с позиций современной макроэкономики. Лишь с этих позиций мы можем пытаться воздать ему должное. С любой другой точки зрения наша оценка неизбежно будет несправедливой. Как и боль¬ шинство великих экономистов, идеи которых достигли широкой публики (в особенности таких, как А. Смит), лорд Кейнс был не только специалистом в области экономического анализа. Он был сильным и бесстрашным лидером общественного мнения, мудрым советником своей страны — той Англии, которая родилась во времена Первой мировой войны и впоследствии сохранила соци¬ альный облик, приобретенный в те времена, лишь углубив его черты. Кейнс успешно представлял интересы своей страны и за¬ нял бы заслуженное место в истории, даже если бы никогда не занимался научной работой: он все равно остался бы человеком, написавшим The Economic Consequences of the Peace <« Экономи¬ ческие последствия мира»> (1919), работу, которая получила международное признание, когда люди аналогичной проница¬ тельности, но меньшей смелости или люди, равные по смелости, но уступающие в проницательности, безмолвствовали.2 1 [Это последний материал, написанный Й. А. Ш. для этой книги. Он был оставлен для распечатки при отъезде из Кембриджа на рождественские ка¬ никулы в декабре 1949 г. Материал не был распечатан при жизни автора, и он не имел возможности что-либо исправить или изменить.] 2 В частях И, III и IV я порою пытался охарактеризовать личности от¬ дельных авторов. Но этого нельзя сделать в данном кратком обзоре. Поэтому я лишь добавлю, что вышеприведенное признание заслуг Кейнса не дает пред-
1540 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Его «Общая теория» в некотором смысле также была под¬ вигом лидерства. Она представила Англии в форме общего анали¬ за его собственные взгляды Кейнса на ее социальную и экономи¬ ческую ситуацию и на то, «что делать». Кроме того, воздействуя на моральную атмосферу, созданную депрессией и поднимающей¬ ся волной радикализма, идеи книги, выросшие на благодатной кембриджской почве и распространенные многими способными и преданными учениками, имели столь же значительный успех в других странах, и особенно в Соединенных Штатах. Учитывая то, что позиция Кейнса была преимущественно консервативной во многих отношениях, особенно в вопросах, касающихся сво¬ боды предпринимательства, это может показаться удивитель¬ ным. Но не следует забывать, что он оказал услугу эгалитариз¬ му в важнейшем аспекте. Экономисты эгалитарного толка уже давно научились пренебрегать всеми остальными аспектами или функциями неравенства доходов, за исключением одного: как и Дж. С. Милль, они продолжали сомневаться относительно влия¬ ния эгалитарных мер на сбережения. Кейнс избавил их от этих сомнений. Его анализ восстановил интеллектуальный престиж воззрений, не одобряющих сбережения; Кейнс изложил соответ¬ ствующие выводы в главе 24 «Общей теории». Таким образом, хотя его научные идеи были усвоены многими из лучших эконо¬ мистов, они также были использованы авторами и толкователя¬ ми, пребывающими на периферии профессиональной экономиче¬ ской науки, которые ничего не извлекли из «Общей теории», за исключением новой теории сбережений, и которым он вернул счастливые времена г-жи Марсет (см.: часть III, глава 4), когда любая школьница, научившись пользоваться несколькими про¬ стыми концепциями, могла судить обо всех деталях и подробно¬ стях бесконечно сложного организма капиталистического обще¬ ства. Кейнс был равен Рикардо в наиболее высоком смысле. Но он был подобен ему и в том, что его исследования явились яр¬ ким примером того, что мы назвали выше «рикардианским гре¬ хом», а именно привычки взваливать тяжелый груз практиче¬ ских выводов на теоретическую основу, слишком хрупкую для этого, хотя благодаря своей простоте представлявшуюся не толь¬ ко привлекательной, но и убедительной. Все это позволяет, хотя ставления ни об этом человеке, ни о богатстве его интересов. Даже его чисто научные исследования не войдут в полной мере в наше изложение. Я назвал вышеприведенные слова признанием заслуг. Но помимо этого признания, есть намного более значительное, которое не может быть помещено здесь. [См. статью John Maynard Keynes (1883-1946), написанную Шумпетером для журнала American Economic Review (1946. Sept.); перепеч. в сб. Ten Great Economists (1951).]
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1541 и не в полной мере, ответить на вопросы, которые всегда интере¬ суют нас: что заставляет людей прислушиваться к идеям данно¬ го автора, как и почему это происходит. Нашей единственной задачей является рассмотрение в рамках данного обзора вклада Кейнса в аналитический аппарат нашей науки. Но значение его исследований заставляет нас прежде всего привести некоторые комментарии относительно их более широких аспектов. 1. Комментарии об общих аспектах исследований Кейнса Во-первых, исследования Кейнса служат прекрасной иллю- страцией нашего тезиса, гласящего, что видение фактов и смыс¬ лов в принципе предшествует аналитической работе, которая, снабдив видение инструментами, далее идет рука об руку с ним в нескончаемом взаимообмене. Очевидно, что в основе соответ¬ ствующей части работы Кейнса лежало его видение стареющего английского капитализма и его интуитивный диагноз (которому он следовал безо всяких попыток рассмотрения других возмож¬ ных диагнозов): атеросклеротическая экономика, чья способность к омоложению сокращается из-за сохранения старых привычек к сбережению, сформировавшихся во времена богатых возмож¬ ностей. Это видение было ясно сформулировано на первых стра¬ ницах работы Economic Consequences of the Peace (1919) («Эко¬ номические последствия мира») и было описано с возрастающей ясностью в последующих работах, особенно в Tract on Monetary Reform <«Трактат о денежной реформе»> (1923) и в Treatise on Money <«Трактат о деньгах»> (1930), наиболее амбициозном, чис¬ то научном произведении Кейнса. Последний трактат, хотя и не был неудачей в обычном смысле слова, подвергся уважительной, но разрушительной критике и, что самое главное, не выразил адекватно видение самого Кейнса. Вслед за этим Кейнс с замеча¬ тельной решительностью решил отбросить мешающие ему эле¬ менты аналитического аппарата и задался целью создать анали¬ тическую систему, призванную выразить лишь его фундаменталь¬ ную идею, и ничего более. Результат (учитывая положение дел в 1936 г.), по-видимому, вполне удовлетворил его, и он решил, что вывел экономическую науку из 150-летнего периода заблуждений на простор безусловной истины; эта претензия, которую мы не имеем возможности анализировать здесь, была столь же охотно принята одними экономистами, сколь дискредитировала его ра¬ боту в глазах остальных.
1542 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Далее, мы должны заметить, что Кейнс признал заимство¬ вания (которые во всех случаях могут быть независимо установ¬ лены) у Джоан Робинсон, Р. Дж. Хоутри, Р. Ф. Харрода, но осо¬ бенно у Р. Ф. Кана, чье участие в историческом достижении близ¬ ко к соавторству. Помимо рассмотрения роли Кана в создании «Общей теории» Кейнса и теории несовершенной конкуренции я, пользуясь возможностью, хотел бы спасти от грозящего забве¬ ния другое его достижение. Маршалл, хотя и предложил значи¬ тельное количество материала по теории краткосрочных процес¬ сов, всегда акцентировал в первую очередь свойства долгосроч¬ ных нормальных состояний, возможно не уточняя в достаточной степени, что на самом деле он имел в виду скорее чистую логику экономических процессов, чем какое-либо состояние, которое ре¬ ально возникнет в будущем. Необходимо было осознать, что воз¬ никающие и наблюдаемые ситуации являются результатом по¬ следовательности краткосрочных событий и краткосрочных ре¬ акций на них и на самом деле имеют слабое отношение к совершенному равновесию, которое должно было бы возникнуть, если бы все тенденции проявились без каких-либо помех. Этой точки зрения, несомненно очень важной для развития экономи¬ ческого анализа, последовательно придерживался Кан, причем, как мне представляется, более последовательно и осознанно, чем кто-либо другой, хотя в подтверждение данного суждения я не могу указать на какую-либо его конкретную публикацию. (О воз¬ можном соотношении этого научного вклада и краткосрочной философии нашей эпохи см. выше, часть IV, глава 7.) В-третьих, Кейнса можно хвалить или, если угодно, винить за создание современного стагнационизма. Сам по себе стагнаци- онизм практически столь же стар, сколь и экономическая мысль вообще. В любой продолжительный период экономического не¬ домогания экономисты, подобно другим людям поддаваясь на¬ строениям своего времени, выдвигали теории, которые стреми¬ лись показать, что депрессия установилась навсегда. Мы видели соответствующие примеры в прошлом. Но что касается нашей эпохи и современной научной литературы, то эту позицию мож но найти в работе Кейнса «Экономические последствия мира». В Соединенных Штатах, что вполне естественно, она не была признана до кризиса 1929-1932 гг., но после этого кризиса она пользовалась большим успехом. Группа, которую можно назвать почти школой и работы которой вызвали резонанс практически во всех слоях общества, — включая пострадавших от кризиса бизнесменов, — добилась научного признания под блестящим
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1543 руководством профессора Элвина X. Хансена, который, отчасти исходя из иных предпосылок, нежели Кейнс, усилил и расши¬ рил доктрину о «зрелой» стагнирующей экономике. Мы не мо¬ жем провести здесь критический анализ этой доктрины и огра¬ ничимся лишь замечанием, что она получила больший успех, чем можно было ожидать, учитывая явно противоречащие ей факты, по трем причинам: 1) раскрывшиеся новые экономические воз¬ можности могут быть, — что отчасти справедливо, — приписа¬ ны последствиям Второй мировой войны и потому могут интер¬ претироваться как интермедия, не имеющая отношения к фун¬ даментальному тренду; 2) любой период процветания, каким бы долгим он ни был, содержит спады, которые всегда возможно интерпретировать как проявления этого тренда; 3) некоторые исследователи, не являющиеся «стагнационистами» ни в кейн¬ сианском, ни в хансенианском смысле, тем не менее независимо пришли к аналогичному результату.1 Порою создается впечатле¬ ние, что следует говорить не о стагнационистах и антистагнаци- онистах, а скорее о двух различных вариантах развития одной стагнационистской аргументации — по крайней мере, если мы 1 Так, можно не доверять аргументам Кейнса и Хансена и в то же время предсказывать схождение на нет капиталистической эволюции, — т. е. наступ¬ ление состояния, которое вполне можно охарактеризовать как «стагнацию», — поскольку современное положение вещей способно разрушить или парализо¬ вать ведущие к этой эволюции мотивы. Современное налогообложение — лишь один из многих примеров факторов, работающих в этом направлении. Все указанные факторы можно вывести из анализа современного состояния анг¬ лийской экономики. «Замедлители» такого рода — можно даже показать не¬ избежность их появления как итога истории капитализма — «работают» так же, как и факторы, выделенные Кейнсом и Хансеном: ясно, что в экономике, нацеленной на прибыль, как сокращение объективных возможностей для выгод¬ ного предпринимательства, так и возрастающее налогообложение прибыли при¬ водят к одному и тому же результату. Отметим мимоходом, что в некоторых пунктах имеется значительное сходство между рассуждениями Кейнса—Хансена и Рикардо—Дж. С. Милля по поводу наступления стационарного состояния. Особенно это очевидно в случае Кейнса, в своих ранних работах неоднократно говорившего об «уменьшающейся отзывчивости природы на человеческие уси¬ лия» — накануне периода накопления нераспроданных запасов продовольствия и сырья — и о давлении роста населения. Этот элемент в рассуждениях Хан¬ сена не только отсутствует, но и обращен в свою противоположность. Но заме¬ чание о сокращении в будущем возможностей для инвестиций по сравнению со склонностью населения к сбережениям, хотя и преподносилось в иной манере, нежели у Рикардо, присутствует у обоих авторов [у Хансена и Кейнса]. Основ¬ ное различие состоит в том, что они предсказывали трудности в процессе пе¬ рехода экономики к стационарному состоянию, чего нет у Рикардо. [В книге Capitalism, Socialism, and Democracy (1942) <Капитализм, социализм и демо¬ кратия. М.: Экономика, 1995> Й. А. Ш. выдвинул точку зрения,' согласно которой «капиталистическая эволюция имеет тенденцию к прекращению, по¬ скольку современное положение вещей может разрушить или парализовать ее мотивационные силы».]
1544 Часть V. Заключение. Очерк современного развития отбросим всех антистагнационистских авторов, ограничивающих¬ ся критикой отдельных стагнационистских аргументов. Наконец, в-четвертых, отметим важное обстоятельство — его значение обусловлено тем, что оно показывает степень, в ко¬ торой «Общая теория» Кейнса была ответом на общепринятые идеи: в других работах 1930-х гг. предпринимались попытки не¬ зависимо выразить взгляды, в основных моментах подобные кейн¬ сианским. Один из активных кейнсианцев, например, говорил о «шведских предтечах Кейнса», и, если мы отбросим ценностное суждение, содержащееся в этой фразе, мы можем действительно согласиться с тем, что ведущие шведские экономисты, в частно¬ сти Линдаль, Мюрдаль и Улин, разрабатывая определенные на¬ правления, указанные Викселем, «строили» из похожих матери¬ алов в соответствии с похожим проектом. Однако в качестве ил¬ люстрации своей мысли я упомяну лишь две работы. Книга Studies in the Theory of Economic Expansion (1937) Эрика Лундберга, вышедшая через год после «Общей теории» Кейнса, демонстрирует полное соответствие последней и содер¬ жит признание ее «стимулирующего влияния». Но работа такого уровня и глубины не могла быть выстроена в течение года бла¬ годаря одному лишь внешнему влиянию, если бы ее автор перед этим самостоятельно не пришел к сходным выводам. Кроме того, влияние Викселя на Лундберга гораздо более очевидно, чем вли¬ яние Кейнса, и работа Лундберга как по методам, так и по ре¬ зультатам достаточно отличается от работы Кейнса, чтобы отбро¬ сить всякие сомнения в принципиальной независимости Лундбер¬ га от последнего. И действительно, за исключением эффектности представления материала, мы вполне можем говорить о превос¬ ходстве Лундберга, особенно (но не только) потому, что Лундберг с самого начала взялся за решение проблемы последовательно¬ сти, которую за Кейнса решили лишь более поздние сторонники его учения. Для нас эта книга особенно интересна, поскольку она демонстрирует микро- и макродинамические корни современно¬ го кейнсианства намного лучше, чем работы самого Кейнса. И для сегодняшних посткейнсианцев она должна быть особенно инте¬ ресной, ибо дает поучительный опыт рассмотрения «кейнсиан¬ ских» тезисов в ином свете и в иной взаимосвязи. Книга Карла Фёля (Geldschopfung und Wirtschaftskreislauf. 1937) ничем не обязана «Общей теории» Кейнса — ее автор за¬ являет в предисловии, что его рукопись была закончена в декаб¬ ре 1935-го, так что он мог лишь добавить в некоторых местах ссылки на «Общую теорию». Тем удивительнее множество парал¬ лелей между его рассуждениями и теорией Кейнса, хотя для ан¬ глийских и американских читателей такие соответствия на пер¬
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1545 вый взгляд не будут очевидны. Это обусловлено двумя обстоятель¬ ствами: доктор Фёль использовал иной концептуальный аппарат и пришел к своим выводам с помощью методов, которые зату¬ шевывают указанные соответствия; кроме того, находясь в дру¬ гой среде, он посвятил больше места проблемам, которые уже не интересны американским экономистам. Вот почему изучение книги Фёля должно быть весьма поучительным для американ¬ ских экономистов: именно в силу своего явно некейнсианского подхода она обнажает объективные взаимосвязи доктрин и про¬ ливает новый свет на некоторые проблемы кейнсианства, особен¬ но на проблему неполной занятости в условиях равновесия. Книга имела определенное влияние в Германии и, как мне сообщил один датский коллега, значительное влияние в Дании. [2. Аналитический аппарат «Общей теории»] Аналитический аппарат «Общей теории» прежде всего прин¬ ципиально статичен. В дальнейшем мы объясним кажущийся парадокс, что, несмотря на это, ее роль в истории анализа связа¬ на с импульсом, который она придала развитию макродинами¬ ки. Я не собираюсь отрицать, что значительные части книги — по мнению некоторых, наиболее ценные ее части — посвящены динамическим соображениям. Но последние были добавлены к каркасу,1 настолько статическому, что в принципе можно было пренебречь любыми последовательностями и периодами.2 Во-вто¬ рых, эта статическая теория не является статикой долгосрочных нормальных состояний <normals>, но является теорией равнове¬ сий в краткосрочном периоде. В-третьих, наиболее важным об¬ стоятельством в этой связи является то, что из всех аспектов процесса инвестирования в модель (но не в книгу) включено толь¬ ко влияние расходов на новые инвестиции: как сам Кейнс пра¬ вильно подчеркивал, физический капитал (оборудование) пред¬ полагается постоянным как по качеству, так и по количеству. Это сводит теорию к анализу факторов, определяющих степень за¬ грузки существующего производственного аппарата. Поэтому тем, кто ищет сущность капитализма в феноменах, сопровождающих 1 Этот каркас был неоднократно точно сформулирован. Мы ограничимся упоминанием двух работ: Lange О. The Rate of Interest and the Optimum Propensity to Consume IJ Economica. 1938. Febr.; Klein L. R. The Keynesian Revolution. 1947. 2 Выдающимся примером служит мультипликатор Кана—Кейнса. [Й. А. Ш. планировал обсудить этот вопрос ниже в этой же главе, но работа не была завершена.]
1546 Часть V. Заключение. Очерк современного развития непрерывное воспроизводство этого аппарата и происходящую в его рамках непрерывную революцию, простительно утверждать, что теория Кейнса абстрагируется от самой сущности капиталисти¬ ческого процесса.3 В-четвертых, несмотря на агрегатность, кейн¬ сианский анализ — несомненно, в целях упрощения — пред¬ полагает «свободную», если не «чистую», конкуренцию на всех товарных и факторных рынках. В-пятых, предполагается, что каждый участник экономического процесса реагирует на изме¬ нения некоторых «реальных» величин, а именно цен, выражен¬ ных в единицах заработной, платы или цен, деленных на сред¬ нюю денежную заработную плату трудовой единицы, величина которой определяется договором между работниками и работо¬ дателями, — весьма смелое упрощение, которое делает невоз¬ можным сравнение результатов, полученных в различные момен¬ ты времени, если уровни заработной платы в них неодинаковы. Но есть важное исключение из этого постулата, согласно кото¬ рому люди производят расчеты в реальных величинах: работни¬ ки делают так только при сбережении и инвестировании, но не при переговорах об оплате своего труда, — когда они ведут пере¬ говоры о своей заработной плате, они рассматривают исключи¬ тельно денежные ставки заработной платы.4 В рамках каркаса, заданного этими пятью особенностями, кейнсианский анализ — анализ текущего национального дохо¬ 3 Это не мешает нам найти некоторые точки соприкосновения между кейнсианским и марксистским анализом. Однако в фундаментальном смысле они противоположны. 4 При этом возникает три вопроса: 1) о реалистичности самого этого постулата; 2) об оправданности этого исключения из правила, принимаемого для всех остальных трансакций; 3) о влиянии этого постулата на теорию за¬ работной платы Кейнса. В рамках данной книги мы не можем ответить ни на один из них. Отметим лишь, что именно благодаря этому постулату Кейнс отверг обычную теорию предложения труда, основанную на противоположном постулате. Слегка преувеличивая значение этого момента, Кейнс назвал его ♦ пунктом нашего отступления от классической системы» (op. cit. Р. 17). Прав¬ да, судя по его рассуждениям, именно этот постулат позволил ему защищать то, что является фундаментальным положением его системы: трудовое согла¬ шение <wage contract> в принципе не определяет уровень реальной заработ¬ ной платы. Последователи постепенно и молчаливо отступили от этой неудач¬ ной позиции, которая менее существенна для рассуждений Кейнса, чем пола¬ гал он сам. Отметим, однако, содержащийся в ней здравый элемент: любое увеличение или уменьшение уровней заработной платы, если оно увеличивает или уменьшает доход в виде заработной платы в достаточно важном секторе экономики (или даже в какой-либо местности), будет влиять на цены, и это влияние может частично или полностью компенсировать влияние изменения денежных уровней заработной платы — взаимосвязь, заслуживающая акцен¬ тирования.
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1547 да — работает с пятью эндогенными переменными, т. е. перемен¬ ными, определяемыми внутри системы: это сам национальный доход, занятость, потребление, инвестиции и процентная ставка; а также и с одной экзогенной переменной, зависящей от действий «властей», — количеством денег.5 Занятость можно исключить из анализа в соответствии с допустимой в очень коротком пери¬ оде гипотезой, согласно которой она однозначно детерминирована национальным доходом. Текущая величина последнего по опре¬ делению равна сумме текущего потребления и текущих инвести¬ ций, все три величины выражены в единицах заработной платы.6 Тогда, учитывая все «условия задачи», можно сказать, что теку¬ щая величина национального дохода «определяется» тремя фун¬ кциями, которые Кейнс удостоил звания «психологических за¬ конов»:7 потребительской функцией, инвестиционной функцией и функцией предпочтения ликвидности. Эти три великих упро¬ щения были призваны выразить видение Кейнсом экономическо¬ го процесса, в частности намерение доказать существование рав¬ новесия при неполной занятости и, если несколько заострить фор¬ мулировку, его убеждение, что сбережения (или ставка процента) играют роль «главного злодея», вызывающего обнищание наций.8 5 Один из многих недостатков нашего изложения, имеющего целью всего лишь напомнить о некоторых важных моментах читателям, уже знакомым с «Общей теорией*, заключается в следующем: мы вынуждены следовать прак¬ тике многих кейнсианцев, предполагая количество платежных средств задан¬ ным извне, т. е. свободно устанавливаемым правительствами и центральными банками. Такое допущение, несмотря на все протесты, опасно приближает нас к примитивной количественной теории, отличительной особенностью которой, как мы видели, является как раз заданное извне количество денег. Это допуще¬ ние было бы заведомо нереалистичным даже для современной Англии, если толь¬ ко не определить, как отмечал Артур Смизис, количество денег как количество законных платежных средств за пределами банков плюс максимальное количество депозитов, которые позволено создавать банкам законом и «властями». 6 Так как сбережения определяются как разность дохода и потребления, это тождество приводит к знакомому тождеству текущих сбережений и теку¬ щих инвестиций. Но для того, чтобы последнее тождество было верным, теку¬ щие инвестиции не должны в свою очередь отождествляться с уровнем про¬ изводства новых капитальных благ, как это было у Кейнса. См. об этом: Samuel- son P. A. The Rate of Interest under Ideal Conditions // Quarterly Journal of Economics. 1939. Febr. P. 292-295. 7 Конечно, называть их так нет оснований — даже в том смысле, в котором мы называем психологическим закон насыщения потребностей Госсена. 8 Те, кто придерживается мнения, что из экономических фактов и анали¬ за Кейнса этот вывод не вытекает и что содержащийся в нем элемент истины не выходит за пределы того, что признавалось Дж. С. Миллем, В. Рошером и А. Маршаллом (обратите внимание на неохотное признание этого факта Кейн¬ сом и даже Гобсоном: Op. cit. Р. 19п), будут естественным образом искать неаналитическое объяснение. Его можно найти прежде всего в английской ситуации, где многие проблемы могли быть решены экспроприацией «рантье»,
1548 Часть V. Заключение. Очерк современного развития Почти в том же смысле, в каком маршаллианская кривая спроса восходит к Курно (и объективно также к Верри), кейнси¬ анская потребительская функция восходит к Мальтусу и Виксе- лю,9 но приобрела дополнительную строгость в руках Кейнса. Всем известно, что она представляет совокупное национальное потребление (совокупные расходы на «потребление», выраженные в единицах заработной платы) как функцию текущего националь¬ ного дохода (также в единицах заработной платы) и выражает произвольный постулат, согласно которому всякое увеличение последнего всегда сопровождается увеличением первого, но в мень¬ шей степени.10 Инвестиционную функцию не так просто выра¬ до которых по политическим причинам было практически невозможно добраться каким-либо иным способом; кроме того, его можно найти в характере Кейн¬ са— будучи независимым интеллектуалом, ненавидевшим буржуазные цен¬ ности, но слишком цивилизованным, чтобы выступать за насильственные меры, он вполне естественно предпочитал говорить об «эвтаназии» процента, получа¬ емого кредиторами. 9 Однако здесь существует различие между случаями Маршалла и Кейн¬ са. Они были бы абсолютно аналогичными при условии, что Маршалл увидел свою кривую спроса в менее строгом изложении Милля и добавил ей строгости и «четкости*. Но Маршалл мог найти всю необходимую строгость и четкость у Курно. Кейнс, даже если он и был вдохновлен Мальтусом (Викселя он тогда едва ли знал), должен был сделать все, что оставалось сделать ученику Милля в отношении маршаллианской кривой спроса. Тем не менее объективное сход* ство между Кейнсом и Мальтусом особенно отчетливо проявляется на первых страницах «Общей теории» (General Theory. P. 25), где Кейнс выдвинул свои концепции функций совокупного предложения и совокупного спроса, а также эффективного спроса. Какой бы вес мы ни придавали предостережениям Кей¬ нса, мы неизбежно склоняемся к рассмотрению этих функций (которые могут пересекаться один — или несколько — раз, но в любом случае не идентичны) как обобщений кривых предложения и спроса на отдельные товары. Зная о ловушке, Кейнс почти не пользуется в дальнейшем этими понятиями. Но это мальтузианские понятия. И если считать их правомерными, то их одних дос¬ таточно для установления возможности равновесия, при котором полная заня¬ тость не обязательна. Я повторяю: аргументы, выдвинутые Кейнсом против того, что он считал классической теорией, совершенно бессильны против лю¬ бого корректного изложения теории равновесия при полной занятости, а его обвинение классической теории в том, что она не учитывает никакой безрабо¬ тицы, кроме фрикционной, справедливо, только если термин «фрикционная» определен столь широко, что лишает это обвинение всякого смысла. 10 Этот «психологический закон» склонности к потреблению должен, конечно, относиться к индивидам. Но обсуждаемый постулат относится к со¬ циальным агрегатам. Я назвал его произвольным просто для того, чтобы под- черкнуть то обстоятельство, что он формулирует лишь одну из нескольких возможностей. Мы можем записать функцию потребления в форме С = f(Y\ тогда постулат будет звучать так: предельная склонность к потреблению dCjdY всегда меньше единицы. Заметим, однако, что вместо этой функции потребле¬ ния мы могли бы с тем же успехом написать функцию сбережений: S = ср(У). Многие кейнсианцы стали вставлять в обе функции вторую независимую пере¬ менную, а именно процентную ставку i. Значение этой уступки минимизиру* ется предположением, что влияние i пренебрежимо мало.
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1549 зить несколькими словами, поскольку она связана с очень важ¬ ными динамическими соображениями, высказанными Кейнсом в главах 11 и 12, которые не учитываются при ее формулировке в тексте. Она связывает совокупные инвестиции и предельную эф¬ фективность физического «капитала, которую установит этот уро¬ вень инвестиций» (op. cit. Р. 136), причем предельная эффектив¬ ность капитала определяется как соотношение между ожидаемым доходом от правильно выбранной дополнительной единицы ка¬ кого-либо капитального блага и издержками производства этой единицы.11 Как отметил Кейнс, это то же самое, что и «норма предельного дохода относительно издержек» <marginal rate of return over cost> Фишера.12 Но существует различие между эти¬ ми двумя понятиями: тогда как у Фишера норма предельного дохода относительно издержек — это подразумевает процесс дис¬ контирования ожидаемых доходов — представляет собой основ¬ ную концепцию в объяснении феномена процента, Кейнс здесь отступил от того, что я назвал барбонианской традицией и, по крайней мере в интенции, выдвинул денежную теорию процен¬ та, согласно которой процент не имеет отношения к чистому до¬ ходу от использования капитальных благ.13 11 Инвестиционную функцию обычно записывают в форме I = F(Y, i)> гДе предельная эффективность капитала выражается формой функции F. Тогда предельная склонность к инвестированию при данной процентной ставке равна 6F/6Y. Но мы можем также устранить t, чтобы выделить случаи, когда инве¬ стиции «автономны», т. е. либо навязаны системе внешним фактором, таким как государство, либо производятся независимо от текущих условий. С другой стороны, мы можем рассматривать инвестиции как полностью «индуциро¬ ванные» покупками потребителей и записать функцию инвестиций в форме / = ф(С, i), как это сделал Ланге (см. выше, сноска 1). Эти и другие выражения позволяют подчеркнуть ту или иную возможность, но ни одно из них само по себе не выражает в полной мере мысль Кейнса, который мудро воздержался от какого-либо из них. 12 Theory of Interest. 1930. P. 168. Однако я могу засвидетельствовать тот факт, что Кейнс, чьи познания в экономической литературе, особенно в совре¬ менной и неанглийской литературе, не были выдающимися, пришел к этой концепции вполне независимо и вставил соответствующую ссылку, когда обра¬ тил внимание на формулировку Фишера. По мере получения информации Кейнс, признавал чужие заслуги, пожалуй, слишком щедро. Таково, по край¬ ней мере, мнение профессора Лернера. С другой стороны, можно утверждать, что обе концепции на самом деле усовершенствуют концепцию предельной производительности капитала, разработанную Маршаллом и особенно Виксе¬ лем, — это, в свою очередь, заставляет вспомнить Бёма-Баверка, — но не более того. «Ожидаемый характер* <prospectiveness> предельной производительно¬ сти капитала и ее отношение к издержкам его замещения <replacement costs> вряд ли стал бы отрицать кто-либо из авторов, использовавших это понятие. 13 Так как это является, если говорить исключительно с точки зрения теоретического анализа, пожалуй, самым важным научным вкладом «Общей теории*, будут уместны некоторые комментарии. Во-первых, денежная теория
1550 Часть V. Заключение. Очерк соеременного развития Это приводит нас к третьей из основных функций Кейнса — функции предпочтения ликвидности. В главе 13 «Общей теории» Кейнс, как представляется, принял теорию, согласно которой процентная ставка «зависит от взаимодействия графика предель¬ ной эффективности капитала и психологической склонности к сбережению» (временнбго предпочтения), потому что единствен¬ ным высказанным им возражением было следующее: невозмож¬ но вывести процентную ставку только из этих двух факторов, так как она будет также зависеть от формы, в которой сберега¬ тель желает держать свои сбережения. Решив, сколько он «от¬ ложит в той или иной форме для обеспечения потребления в будущем» (р. 166; обратите внимание на классическое звучание этой фразы), он все равно должен решить, сколько денег он оста¬ вит на руках в конкретном или неопределенном периоде, т. е. определить свое предпочтение ликвидности.14 На поверхности это выглядит не более чем поправкой. В дальнейшем, однако, как сам Кейнс в «Общей теории», так и в еще большей степени неко¬ процента Кейнса как таковая была субъективно, но не объективно оригиналь¬ ной. От схоластов через их протестантских последователей и до некоторых предкейнсианских современных авторов предлагались объяснения феномена процента, связывающие его с деньгами. Все авторы этих объяснений согласи¬ лись бы с разделением, которое Кейнс провел между доходом <yield> от ис¬ пользования неденежного капитала и процентом. Объективное значение рабо¬ ты Кейнса заключается в успехе его учения: он по существу «обратил в свою веру* значительное количество коллег-экономистов, двадцатью годами ранее едва ли считавших денежную теорию процента достойной сколько-нибудь серь¬ езного внимания. Во-вторых, мы должны снова вспомнить тот факт, что Вик¬ сель, не принимая денежной теории, сделал столь важный шаг к ней, что его шведские последователи приняли ее. Представление об этом викселианском направлении англоязычному читателю легче всего получить из книги профес¬ сора Эрика Линдаля Studies in the Theory of Money and Capital (1939) и из двух статей Бертиля Улина Some Notes on the Stockholm Theory of Savings and Investment (Economic Journal. 1937. March; June). Эти статьи вызвали дис¬ куссию между Кейнсом, Улином, Робертсоном и Хоутри, сопровождаемую рядом статей других экономистов. Но мы должны ограничиться добавлением, что, в-третьих, конкретная форма, которую Кейнс придал своей денежной теории, была оригинальной как субъективно, так и объективно. Она может больше или меньше отличаться от шведской теории или от теории, выдвину¬ той профессором Хиксом (Value and Capital. Ch. 12), занимающей, пожалуй, ведущие позиции у тех американских авторов, которые принимают денежную теорию процента; но она весьма сильно отличается от других форм — настоль¬ ко, что остается делом вкуса видеть в них какое-либо родство с кейнсианской формой. 14 В точной формулировке эта функция предпочтения ликвидности обыч¬ но вводится как уравнение вида М - L(Y, i), которое соотносит доступное количество денег (см. выше, сноска 5), — я провожу черту над М, чтобы по¬ казать его заданность — и «спрос* на деньги, который частично Детерминиро¬ ван объемом трансакций, выраженным через У, и частично ожиданиями людей относительно будущего поведения различных процентных ставок («спекуля¬ тивный мотив»), представленных i.
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1551 торые его ортодоксальные последователи, особенно профессор Лер¬ нер,15 пошли намного дальше этого в направлении утверждения, что процент является не чем иным, как платой за преодоление чьего-либо нежелания разлучаться с единственным идеально лик¬ видным активом (теория процента, основанная на собственной норме дохода <own-rate>), и что соотношение общего количества денег и их количества, поглощаемого трансакциями, является единственным фактором, непосредственно детерминирующим про¬ цент.16 Текущие сбережения и текущие инвестиции, будучи в точности равными, не могут ничего детерминировать. Планиру¬ емые (ex ante) сбережения и планируемые (ex ante) инвестиции детерминируют доход (общий чистый выпуск), но не процент. Из этого следует ряд парадоксов, которые реально возникают в причудливых ситуациях глубокой депрессии.17 [3. Влияние идей Кейнса] Используя указанные три основные функции, можно выве¬ сти систему из трех условий (уравнений) равновесия и одного тождества, которая будет при заданном извне количестве денег 15 О рассуждениях профессора Лернера см.: Modigliani Franco. Liquidity Preference and the Theory of Interest and Money // Econometrica. 1944. Jan. P. 79. Пользуясь возможностью, я рекомендую эту статью как общий коммен¬ тарий по всему рассматриваемому кругу вопросов. 16 Заметим, что помимо прочего процент должен также выравнивать выгоды владения наличностью и другими активами. Это другой пример ри¬ кардианского хода рассуждений Кейнса: того факта, что процентная ставка должна быть такой, чтобы компенсировать сберегателям их предельное «воз¬ держание*, — иначе она не сможет бы выполнять свою функцию, — явно недостаточно для обоснования теории процента, основывающейся на понятии «воздержания*. Заметим далее, что, как и все остальные, оба тезиса — теория собственной нормы дохода и воздержания — могут стать формально «истинны¬ ми* при достаточном количестве «заданных величин*. Это дает дополнитель¬ ное преимущество: возражающему легко можно сделать упрек, что он не пони¬ мает принятых допущений. См. в этой связи: Fell пег W.t Somers Н.М. Alter¬ native Monetary Approaches to Interest Theory // Review of Economic Statistics. 1941. Febr. 17 Приведем один пример: кейнсианская теория, если понимать ее бук¬ вально, приводит к выводу, что стимулирование или склонности к инвестиро¬ ванию, или склонности к потреблению будет лишь увеличивать занятость, но не содержит в себе тенденции к увеличению процентной ставки. В любой нормальной ситуации очевидно обратное, и это было сформулировано в виде теоремы профессором Самуэльсоном, причем не в качестве возражения против кейнсианской доктрины, а в качестве ее части (см.: Foundations. Р. 279; ср.'.Hicks J.R. Mr. Keynes and the «Classics*; A Suggested Interpretation // Econometrica. 1937. Apr. P. 152-153) <Хикс Дж. Господин Кейнс и классики // Истоки. Вып. 3>).
1552 Часть V. Заключение. Очерк современного развития и при необходимых допущениях однозначно определять процент, инвестиции и сбережения или потребление. Эта система может также быть расширена, чтобы включить другие переменные, та¬ кие как Кейнсовы ставки заработной платы.1 Но не это точное и выхолощенное представление идей Кейнса очаровало публику, а блистательное целое всей его системы. Объясняя сбережения, процент и безработицу, эта система открыла новое видение ка¬ питалистического процесса не только, как мы видели ранее, пуб¬ лике и «периферийным авторам», но и многим из лучших умов в сфере профессионального анализа — новое видение, которое было столь же привлекательным для одних, сколь и отталкива¬ ющим для других.2 В результате почти сразу создалась атмосфе¬ 1 Тождество будет либо У s С + /, либо S г /. В первом случае мы можем использовать уравнения С = /(У, i) и / = ф(С, i\ во втором — уравнения S = <р(У, i) и I ~ F(Y, i). О расширении системы см.: Modigliani. Op. cit. P. 46. Но система, особенно расширенная, не является столь простой, как это может показаться непрофессионалу. Вот почему, не имея возможности углубляться в соответствующие проблемы, я постарался очистить свою совесть фразой «при необходимых допущениях*. Легко сделать так, что система будет несовмест¬ ной и не сможет определить равновесие или несколько равновесий. Важно учитывать это, поскольку подобные «неравновесные» системы играют опреде¬ ленную роль в дискуссии вокруг кейнсианской теории: для кейнсианца они могут быть средством демонстрации того, что без государственных расходов («фискальной политики») экономика может оказаться неспособной к достиже¬ нию равновесного состояния, особенно равновесия с полной занятостью. Отметим мимоходом еще одно важное обстоятельство. Если мы говорим не о текущих, а о планируемых потреблении и инвестициях, то условие устой¬ чивости системы таково, что сумма предельной склонности к потреблению и предельной склонности к инвестированию — предельная склонность к расхо¬ дованию полученных доходов — должна быть меньше единицы. Если она боль¬ ше единицы или равна ей, то система продолжает быть определенной, но если вывести ее из равновесия, она будет удаляться от него, а не стремиться к нему. Сегодня некоторые авторы склонны утверждать, что это условие устойчивости можно использовать для «доказательства», что склонность к расходованию на практике меньше единицы, поскольку, как они полагают, в капиталистиче¬ ской реальности экономическая система не взрывается. Этот аргумент непри¬ емлем по логическим причинам, из которых я упомяну только одну: теорети¬ ческая система для краткосрочного периода может быть взрывной <explosive>, тогда как соответствующая теоретическая система для долгосрочного перио¬ да — нет, в свою очередь теоретическая система долгосрочного периода может «взрываться», тогда как соответствующая ей реальность — нет. 2 Расхождение мнений профессионалов не было одинаковым во всех стра¬ нах: в некоторых странах оно напоминало скорее рябь на поверхности. Но з Англии и Соединенных Штатах оно было глубоким, и здесь имел место один яркий феномен, заслуживающий внимания. Кейнсианство привлекало глав¬ ным образом молодых экономистов, тогда как большинство «стариков» остава¬ лось в большей или меньшей степени антикейнсианским. Одна из причин этого слишком очевидна, чтобы на ней останавливаться, и, кроме того, часто акцен¬ тировалась: конечно, часть сопротивления, с которым сталкивается каждая новая доктрина, можно объяснить своего рода атеросклерозом, поразившим профессиональное сообщество. Но есть и другая причина. Старый или просто
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1553 ра, которая идеально подходила для яростной борьбы, — анало¬ гично атмосфере, созданной Рикардо в 1817 г., но еще в большей степени, вследствие накала страстей, связанного с резко увели¬ чившимся числом профессиональных экономистов. Все, что мож¬ но сделать в этом обзоре, это перечислить три типа задач, нахо¬ дивших свое решение в потоке более или менее кейнсианской литературы, который столь характерен для десятилетия после 1936 г. Первая задача, конечно, происходила от ощущавшейся по¬ чти каждым экономистом потребности определить и выразить свое отношение к новой теории, которую невозможно было про¬ игнорировать. В основной своей массе экономические исследова¬ ния шли своим чередом и подверглись лишь незначительному влиянию новой теории. Но для всех теоретиков, специалистов по общей экономике и исследователей в области денег, банковского дела и экономических циклов эта потребность могла быть удов¬ летворена только кропотливым анализом, критикой и дальней¬ шим развитием. Так как мы не можем сделать удовлетворитель¬ ный обзор литературы данного типа,3 то отметим лишь два об¬ стоятельства. Одно из них состоит в том, что такой резонанс сам по себе уже является достижением, и открытое признание этого достижения — лучший и наиболее заслуженный из комплимен¬ тов, которые можно справедливо высказать в адрес лорда Кейн¬ са. Этот резонанс был вызван не аналитическими достижениями и не решением практических проблем. Как и в случае Рикардо, именно интеллектуальное свершение, приправленное связью — реальной или мнимой — с актуальными проблемами эпохи, по¬ зволило добиться того, чего не позволил бы добиться в нашей области науки каждый из этих элементов в отдельности. Сами недостатки интеллектуального достижения и сами возражения, которые можно было выдвинуть против практических рекомен¬ даций Кейнса, и привели к впечатляющему резонансу, а также зрелый ученый может быть не только жертвой привычек мышления, сформи¬ рованных его предшествующей научной работой, но и получать от них выгоды. Я не имею в виду то глубокое понимание предмета, которое едва ли можно получить иначе как напряженным трудом в течение десятилетий: кроме этого, а также политических «пристрастий», приобретенных за это время, существу¬ ет такая вещь, как аналитический опыт. И в такой области, как экономиче¬ ская наука, где образование часто несовершенно и где молодой ученый очень часто просто не имеет достаточных знаний, этот элемент имеет гораздо боль¬ шее значение, чем в физике, где преподавание хотя, возможно, и лишено вдохновения, но всегда компетентно. 3 Пример такого обзора, хотя и весьма пристрастного, читатель найдет в сборнике: The New Economics. Ed. S. E. Harris. 1947.
1554 Часть V. Заключение. Очерк современного развития распространили полемику на всю область, лежащую между (и включающую в себя) политическими рекомендациями и чис¬ то логическими вопросами метода. Другое обстоятельство состо¬ ит в «кумулятивном» характере успеха такого рода. Проще все¬ го объяснить это на примере преподавания. Всякое успешное ис¬ следование, имеющее научное значение, должно упоминаться в курсах по соответствующему предмету. Но как только препода¬ ватель поймет, что студенты обратятся к этому исследованию не¬ зависимо от его рекомендаций или ознакомились с ним, прежде чем приступить к освоению данного курса, он увидит педагоги¬ ческие преимущества, которые можно получить, ссылаясь на та¬ кое накопленное знание и опираясь на него в учебном процессе. И каково бы ни было его собственное мнение, он будет намного интенсивнее работать с этим исследованием, чем это оправдано достоинствами самого произведения. Таким образом, подобно то¬ му как в банковском деле или страховании рост стимулирует дальнейший рост просто через увеличение резервов, успех порож¬ дает успех. Литература порождает дальнейшую литературу. Второй задачей, которую поставила «Общая теория», было развитие, критическое или конструктивное, теоретическое или фактологическое, значительного количества отдельных проблем,4 таких как проблема кейнсианского равновесия при неполной за¬ нятости, противопоставление теорий процента на основе собствен¬ ной ставки дохода <own-rate> и «ссудных фондов» <loan-fund>, принципы агрегатной (макроэкономической) теории, проблема соотношения между номинальной и реальной заработной платой и многие другие, каждое из которых породило свою «специаль¬ ную литературу». Достаточно одного примера: проводившиеся и проводящиеся исследования потребительской функции. Ни один уважающий себя теоретик не примет как точную формулировку 4 Следует заметить, что если говорить о содержании теории, критик, последователь или даже апологет приходят во многом к одному и тому же: независимо от намерения исследователя его работа постепенно изменяет и в конце концов аннигилирует первоначальные смыслы. Но это не касается успе¬ ха научного достижения и того места, которое оно займет в истории науки. Здесь даже для мнения будущих теоретиков и тем более для будущего мнения всех экономистов-профессионалов и читающей публики гораздо важнее пози¬ ция и ценностные суждения автора. Например, легко составить набор аргумен¬ тов (все они будут правильными) из работ, скажем, Хикса, Ланге, Модильяни и Самуэльсона, который в чьих-либо менее дружелюбных руках способен был превратиться в весьма разрушительную критику. Но у них не было „намерения критиковать. В случае Кейнса достоинства работы и ее успех вместе взятые притупили остроту критики тех, кто мог нанести самый большой ущерб, — ср. с позицией Маршалла в отношении Рикардо.
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1555 постулат, связывающий расходы на потребление (выраженные в единицах заработной платы) с одним лишь доходом (также вы¬ раженным в единицах заработной платы). Еще с меньшим ос¬ нованием можно принять кейнсианское свойство этой функции (dC dY < 1; см. выше, сноска 13) как универсальную истину. Та¬ ким образом, мы имеем лишь приближение. Но насколько точно это приближение и насколько необходимо добавить член, объ¬ ясняющий сдвиги функции во времени? И насколько серьезно мы ошибаемся, если объявляем потребительскую функцию ли¬ нейной? Или мы должны умерить пыл и включить независимые переменные помимо дохода — например, величину активов или, по крайней мере, ликвидных активов, которые уже имеются у индивидов? Все эти вопросы являются теоретическими, и на них следует отвечать, учитывая в первую очередь автономность функ¬ ции5 и ее согласованность с другими соотношениями, которые мы принимаем на данном уровне рассуждений. Но очевидно, что эти вопросы имеют также важный фактологический аспект. И не только неудивительно, но и похвально, что дюжина или более специалистов-эконометристов уделяли и уделяют им внимание. Третья задача проистекает из необходимости «динамизации» кейнсианской системы либо путями, указанными самим Кейнсом, либо иными. Эта необходимость становилась очевидной, по мере того как люди начинали серьезно «работать» с кейнсианской сис¬ темой, поскольку, как мы знаем, даже простой вопрос устойчи¬ вости статической системы быстро приводит к динамическим со¬ ображениям. Кроме того, многие кейнсианцы начали вводить в 5 Концепция автономности функции была выдвинута профессором Фри¬ шем. В системе соотношений (математических или иных), которые предпола¬ гаются одновременно выполнимыми в данной конфигурации данных, могут существовать отдельные соотношения, которые выполняются, только если выполняются остальные и, возможно, также если представленная конфигура¬ ция данных остается неизменной, и другие, которые остаются истинными, даже если некоторые соотношения не выполняются (и при другой конфигура¬ ции данных). Последние называются автономными, хотя этот термин исполь¬ зуется и в других значениях (например, «автономные инвестиции*). Данное свойство не является абсолютным: соотношение может в большей или меньшей степени изменяться вследствие невыполнения других соотношений. Поэтому лучше говорить о большей или меньшей степени автономии. Статья Фриша по данной проблеме (насколько мне известно, неопубликованная) является одним из самых интересных вкладов нашего времени в чистую логику современной теории. [В ответ на запрос редактора профессор Фриш сообщил, что идея ав¬ тономности функции достаточно полно изложена в напечатанных конспектах его нескольких лекций на норвежском языке и в печатной форме упомянута лишь кратко в статье Repercussion Studies at Oslo // American Economic Review. 1948. June.] 19 За к. 3170
1556 Часть V. Заключение. Очерк современного развития свои модели обычные «динамизаторы», особенно лаги. В качестве примеров я упомяну модель профессора Смизиса6 и уравнение Хансена—Самуэльсона, с которым мы уже встречались. Таким образом, кейнсианский анализ равновесия постепенно уступил дорогу кейнсианскому «анализу процессов», и в настоящее вре¬ мя этот кейнсианский анализ процессов имеет тенденцию к сли¬ янию с более старой и более широкой макродинамикой, разви¬ тие которой мы рассматривали ранее. Итак, мы в конце концов приходим к точке, в которой можно определить историческое значение чисто аналитического вклада Кейнса в экономическую науку. Так как это важно и в силу краткости нашего изложения нелегко для понимания, просим читателя сконцентрировать вни¬ мание на нижеследующем резюме. Если рассматривать ядро системы Кейнса, то она в сущно¬ сти статична. Этой статической теории было достаточно для его целей, особенно для его доктрины равновесия при неполной за¬ нятости. Однако отчасти потому, что добавление динамических аспектов к этому ядру стало для него неизбежным, отчасти по¬ тому, что его исследование столкнулось с ситуацией в области чистой теории, где доминировал (независимо от него) новый ин¬ терес к макродинамике, последняя поглотила его систему. Тем не менее благодаря тому положению, которое работа Кейнса за¬ воевала в умах профессиональных экономистов, она не была про¬ сто поглощена макродинамикой, но в свою очередь помогла раз¬ вить и продвинуть ее вперед — в силу своей простоты модель Кейнса особенно подходила для этого. Заявив, что «„Общая тео¬ 8 Smithies Arthur. Process Analysis and Equilibrium Analysis // Eco¬ nometrica. 1942. Jan. Уже отмечалось, что большинство кейнсианцев (или авторов, использовавших кейнсианский или сходный с ним аппарат) вводили планируемые (или ex ante) сбережения и инвестиции, чтобы иметь возмож¬ ность сделать равенство сбережений и инвестиций условием равновесия, а не тождеством, каковым оно является в случае уже осуществленных сбережений и инвестиций. Это согласуется с позицией Кейнса, так как он достаточно силь¬ но подчеркивал разрыв, существующий между решениями о сбережениях и инвестициях. Кроме того, само по себе это не предполагает выхода за рамки кейнсианской статики. Но выход происходит, как только мы начинаем эксп¬ лицитно связывать сбережения и инвестиции с прошлым значением некоторой переменной, например с прошлым доходом. Тогда мы легко уходим, хотя и без логической необходимости, не только от кейнсианской статики, но и от кейн¬ сианской системы в целом. Возьмем, к призеру, концепцию «праздных» <idle> сбережений. Иногда непрофессионалы полагают, что, согласно аргументации Кейнса, в экономике должны существовать сбережения, праздные в том смыс¬ ле, что они не инвестируются. В рамках аргументации Кейнса это представле¬ ние бессмысленно. Тем не менее оно приобретает смысл, как только мы вводим лаги. Нетрудно и показать, куда ведет нас использование лагов, если оно уво¬ дит нас от Кейнса: оно приводит нас к Робертсону и Лундбергу.
Глава 5. [Кейнс и современная макроэкономика] 1557 рия“ не является ни началом, ни концом динамической эконо¬ мической теории»,7 профессор Хикс был абсолютно прав. Но справедливо и то, что Кейнс не намеренно и, возможно, даже против своей воли,8 дал ей много импульсов — почти все совре¬ менные исследования в области макродинамики начинаются с «динамизированной» формы его модели. В истории анализа это обстоятельство следует выделить особо.9 Однако для истории экономической мысли гораздо важнее могут оказаться рекомен¬ дации Кейнса в области экономической политики — хотя и при¬ вязанные к конкретной эпохе — и некоторые его специфические доктрины, которые уже сегодня теряют свое влияние. [Рукопись обрывается на этом месте; далее идут беглые заметки, частично стенографические: «Следует добавить еще несколько сообра¬ жений... Макроэкономике потребуется новый концептуальный аппарат... новые обобщенные элементы... мультипликатор... акселератор...»] 7 Mr. Keynes and the «Classics* // Econometrica. 1937. Apr. P. 159 <Хикс Дж. Мистер Кейнс и классики>. 8 «Забудь о периодах», — сказал он однажды ученику. 9 Интересный пример макродинамической модели циклически^ колеба¬ ний запасов, где используется кейнсианская функция потребления, служит иллюстрацией того, что я пытаюсь высказать. См.: Metzler Lloyd A. The Nature and Stability of Inventory Cycles // Review of Economic Statistics. 1941. Aug.
Приложение редактора Это Приложение написано для специалистов, интересующихся порядком написания различных частей «Истории» и степенью их завершенности. Я уже кратко затрагивала эти проблемы в Пре¬ дисловии редактора и в редакторских примечаниях (в квадратных скобках) на протяжении всей книги. Обычный читатель найдет все, что ему необходимо знать об этом, в Предисловии. Как уже было сказано, весь материал был первоначально написан от руки (обычным письмом). Некоторые главы были написаны в более ранний период и переписаны заново позднее. Большинство их были напечатаны на машинке и карандашом откорректированы Й.А.Ш. Несколько параграфов были напечатаны незадолго до смерти автора. Эти материалы были прочитаны автором в спеш¬ ке или вообще не были прочитаны. И, наконец, некоторые мате¬ риалы так и остались в рукописном виде. Имелись даже альтер¬ нативные версии некоторых рукописных материалов для главы об анализе равновесия (часть IV, глава 7). Напоминаю читателю, что первоначальные вариант книги, альтернативные версии, многие фрагменты рукописи, исключен¬ ные автором, заметки (некоторые из них на маленьких кусочках желтой бумаги, столь хорошо знакомых студентам и коллегам), а также первый машинописный вариант с корректировками и предлагаемыми исправлениями, сделанными рукой Й.А.Ш., бу¬ дут переданы в Хафтонскую библиотеку Гарвардского универси¬ тета, где интересующиеся исследователи смогут ознакомиться с ними. Я попыталась представить как можно более полную и точ¬ ную версию того, что было фактически написано; тем не менее, несомненно, есть несколько мест, где возможна различная интер¬ претация. Поэтому мне доставляет большое удовлетворение тот факт, что первоначальная рукопись и авторские поправки к мате¬ риалу будут доступны для изучения в Хафтонской библиотеке. В своем стремлении показать, что автор не послал бы свою «Историю» издателю без доработки, я, возможно, преувеличила степень ее незавершенности. На самом деле «История» была по сути завершена. Три основные части (II, III и IV) нуждались в небольшой шлифовке, добавлении нескольких страниц для завер¬ шения некоторых параграфов, формулировании ряда заголовков и подзаголовков, и конечно, проверке ссылок. Главы-о «меркан¬ тилистской» литературе (часть II) и о социальной политике (So¬ zialpolitik) и историческом методе (часть IV), которые датирова¬
Приложение редактора 1559 ны более ранним периодом, предполагалось исправить. Это каса¬ ется также параграфа о четырех постулатах Сениора в главе 6 части III. Несколько больший объем работы предстояло проделать над некоторыми параграфами в главе об анализе равновесия. В целом, однако, части И, III и IV были почти завершены. Что касается остального материала, то вводная часть I и заключитель¬ ная часть V создавались в последнюю очередь в определенной степени остались менее завершенными. Однако, эти части явно второстепенны и не были абсолютно необходимыми для основно¬ го плана, разделы которого базируются на разделах книги Еро- chen der Dogmen- und Methodengeschichte (1914). Часть I должна была стать кратким изложением методологических проблем и написана полностью, за исключением последних двух параграфов последней главы. Часть V должна была стать столь же кратким изложением, соотносящим сегодняшнее состояние экономической науки с исследованиями экономистов прошлого, описанными в трех основных частях. Фотографии планов части V (приведенные ниже в данном приложении) показывают, что, возможно, две трети заключения еще предстояло написать. Есть и другой спо¬ соб показать сравнительное значение введения и заключения во всей работе: по количеству отведенного им места в рамках кни¬ ги. Копия, которая в конце концов была отправлена издателю, состояла из 1919 машинописных страниц, из них 20% с одинар¬ ным межстрочным интервалом. Если бы «История» была завер¬ шена, она могла бы состоять из 2000 машинописных страниц, из которых введение заняло бы немногим более 100, или 5% всей книги, а заключение — еще 100 страниц, также 5%. Таким об¬ разом, две эти части составили бы лишь около 10% всей книги. Как уже отмечалось в Предисловии редактора, Й.А.Ш. предположительно приступил к написанию «Истории» в 1941-м или 1942 г., и значительные ее порции были напечатаны на ма¬ шинке в 1942 и 1943 гг. В то время он намеревался просто пере¬ вести, исправить и осовременить свою работу Dogmengeschichte. Впоследствии большая часть этой ранней работы была заново переписана — так что в заключительной версии зачастую исполь¬ зовались лишь одна или две страницы ранней версии (с перечерк¬ нутым и написанным поверх текстом). Здесь естественным обра¬ зом возникает вопрос: как мы можем узнать, когда были напи¬ саны различные главы и параграфы? По большей части нам не известны точные даты написания, но во многих случаях мы зна¬ ем либо точные, либо приблизительные даты машинописи. Дата машинописи может оказаться значительно более поздней, чем дата написания, так как Й.А.Ш. часто накапливал большое ко¬ личество рукописного текста, прежде чем отослать его машини¬
1560 Приложение редактора стке. До конца 1948 г. у него не было даже секретаря, и рукопись печатали по меньшей мере пять машинисток на различных пе¬ чатных машинках и с различным стилем печатания. Г-жа Торп, осуществившая значительную часть машинописи с 1943 до сере¬ дины 1948 г., часто ставила дату распечатки на одной из копий. (Именно благодаря внушительному складу таких копий в ман¬ сарде дома на Акация-стрит получила первое представление о том, что было написано, и занималась поисками до тех пор, пока не нашла рукописи и первые экземпляры, соответствующие всем копиям.) Одна молодая женщина распечатывала рукопись толь¬ ко летом 1948 г., вторая — в 1948/49 учебном году, третья — в конце 1949 г. Другими ориентирами при определении пример¬ ных дат и порядка написания послужили два рассказа Й.А.Ш. мне о ходе работы над книгой во второй половине 1947-го и пер¬ вой половине 1948 г., а также даты публикации некоторых ци¬ тируемых произведений. Нижеследующий примерный список дат машинописной распечатки поможет читателю понять порядок, в котором были написаны различные части «Истории» и степень переработки этих частей. Многие фрагменты рукописи были ли¬ шены заголовков. Там, где присутствовал заголовок Й.А.Ш., я заключила его в кавычки. В остальных случаях заголовки про¬ сто описывают соответствующий материал. Ссылки в скобках в конце каждого заголовка обозначают часть, главу и параграф, в которых рассматривается соответствующий предмет. Фрагменты, датированные 1950 г. и позже, были напечатаны после смерти автора. Известные или приблизительные даты машинописи1 1942 (?) 10 января 1943 19 февраля 1943 15 марта 1943 «Истоки*. Ранние версии глав: «Греко-римская экономиче¬ ская наука», «Схоласты и философы естественного права», и «Консультанты-администраторы и памфлетисты*. (И, гл. 1, 2, 3) Исторический метод.2 Заключительная версия (IV, гл. 4, § 2) Анализ равновесия. Ранняя версия (IV, гл. 7) Заработная плата, безработица, бедность. Ранняя версия (II, гл. 5, § 3 и 4) 1 Для известных дат приведены день, месяц, год; примерные даты (осо¬ бенно после середины 1948 г.) определены исходя из типа использовавшейся печатной машинки и стиля печати. Термин «заключительная версия» означает последнюю версию (ту, которая использована в книге). Иногда, конечно, име¬ лась лишь одна версия. В подобных случаях, даже будучи незавершенной, она становилась заключительной.
Приложение редактора 1561 19 июня 1943 19 июня 1943 10 июля 1943 13 июля 1943 1 декабря 1943 1943 (?) 12 декабря 1943 17 декабря 1943 26 марта 1944 27 марта 1944 4 апреля 1944 23 августа 1945 17 сентября 1945 21 февраля 1946 Лето 1948 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 1948-1949 ♦ Консультанты-администраторы и памфлетисты.» Промежу¬ точная версия (II, гл. 3) «Меркантилистская литература.»2 Заключительная версия (II, гл. 7) Народонаселение, возрастающая и убывающая отдача. Ран¬ няя версия (II, гл. 5, § 1 и 2) «Политическая и интеллектуальная панорама.» Ранняя вер¬ сия (III, гл. 3) «Предмет и метод.» Ранняя версия (III, гл. 5) Четыре постулата Сениора.2 Заключительная версия (III, гл. 6, § 1) Sozialpolitik.2 Заключительная версия (IV, гл. 4, § 1) Ценность и деньги до 1790 г. Ранняя версия (И, гл. 6) Схоласты и их последователи. Промежуточная версия (II, гл. 2) ♦ Греко-римская экономическая наука» и «Схоласты и фи¬ лософы естественного права». Заключительная версия (II, гл. 1 и 2) «Безработица и «положение бедняков». Заключительная версия (II, гл. 5, § 4) «Деньги, кредит и циклы». Заключительная версия (III, гл.7) «Некоторые принципиальные вопросы». Ранняя версия вве¬ дения (I) «Фундаментальное единство экономической теории данного периода.» Заключительная версия (IV, гл. 7, § 1) «Курно и „математическая школа“: эконометрия». Заклю¬ чительная версия (IV, гл. 7, § 2) «Статика и динамика. Определенность. Устойчивость. Рав¬ новесие.» Ранняя версия (IV, гл. 7, § 3) «Гипотеза конкуренции и теория монополии». Ранняя вер¬ сия (IV, гл. 7, § 4) «Теория планирования и социалистической экономики». Заключительная версия (IV, гл. 7, § 5) «Частичный анализ». Ранняя версия (IV, гл. 7, § 6) «Заметка о теории полезности». Заключительная версия (IV, гл. 7, приложение, § 1-6) «Экономическая теория благосостояния». Ранняя версия (IV, гл. 7, приложение, § 8) 2 Эти четыре порции рукописи не подверглись переработке; ранняя вер¬ сия стала заключительной. Есть достаточно оснований утверждать, что автор намеревался пересмотреть их.
1562 Приложение редактора Конец 1949 Введение: предмет и метод. Заключительная версия (I, гл. 1, 2, 3, 4) Конец 1949 «Частичный анализ». Заключительная версия (IV, гл. 7, § 6) Конец 1949 «Вальрасианская теория общего равновесия». Заключитель¬ ная версия (IV, гл. 7, § 7а, 7Ь, 7с) Конец 1949 «Производственная функция». Заключительная версия (IV, гл. 7, § 8) Конец 1949 Направления, развившиеся из теоретического аппарата Мар¬ шалла—Викселя. Заключительная версия (V, гл. 2) Конец 1949 Экономическая наука в странах с тоталитарным режимом. Заключительная версия (V, гл. 3) Конец 1949 «Динамический анализ и исследования экономических цик¬ лов*. Заключительная версия (V, гл. 4) 1950 Теория производства Вальраса. Заключительная версия (IV, гл. 7, § 7d) 1950 Кейнс и современная макроэкономика. Заключительная вер* сия (V, гл. 5) 1950 «Ценность и деньги*. Заключительная версия (II, гл. 6) 1950 «Достижения в прикладных областях.» Заключительная версия (IV, гл. 6, § 6) 1950 «Концепция равновесия». Отброшена 1950 «Статика, динамика и стационарное состояние, эволюция.» Заключитель¬ ная версия 1950 «Определенность и равновесие. Устой¬ чивость.» Заключительная версия 1950 «Гипотеза конкуренции и теория монополии.» Заключитель¬ ная версия (IV, гл. 7, § 4) 1950 «Экономическая теория благосостояния.» Заключительная версия (IV, гл. 7, приложение, § 8) Сентябрь 1951 Вальрас: введение в анализ накопления капитала и денег. Заключительная версия (IV, гл. 7, § 7е) Апрель 1952 Адам Смит и Богатство народов. Заключительная версия (II, гл. 3, § 4е) (IV, гл. 7, § 3) Вышеприведенный список, конечно, неполон, так как у нас нет данных о том, когда были напечатаны многие фрагменты «Истории». Однако он показывает, что было написано в самом начале, а что в самом конце. Рукопись, напечатанная в 1942 и 1943 гг., была полностью переписана, за исключением фрагмен¬ тов, отмеченных в сноске 2. Часть II (за исключением главы о ценности и деньгах) была распечатана и переписана, возможно,
Приложение редактора 1563 к концу 1945 г.3 Мне представляется, что главы 1-5 части III и главы 1-5 части IV были написаны вслед за этим. Главы о чис¬ той теории в частях III и IV и главы о деньгах в этих же частях были написаны относительно поздно. Главы о деньгах были на¬ писаны примерно в одно и то же время, но не в хронологическом порядке: последняя из этих глав была написана первой. Самая первая глава (Ценность и деньги в части II) не была напечатана до января 1950 г., и для меня, честно говоря, остается загадкой, когда эта глава была переписана.4 Знанием порядка, в котором были написаны некоторые из поздних (последних) глав, я обяза¬ на двум кратким беседам с Й.А.Ш., в которых он кратко описал ход работы над Историей. Он сделал это довольно неохотно, по моей просьбе, поскольку агенты издателя пытались узнать через меня, когда будет закончена книга. Я бегло записала его рассказ, но, к сожалению, не указала дат. Я полагаю, первая беседа мог¬ ла иметь место в конце 1947 г. а вторая — в начале 1948 г., по¬ скольку у него был полугодовой творческий отпуск в осеннем семестре 1947-1948 гг. В этот период он неотрывно работал над «Историей». В первой беседе он рассказал мне, что часть II за¬ вершена, за исключением главы о ценности и деньгах; часть III завершена, за исключением глав 6 и 7, которые практически не сделаны; и что в части IV главы 1-5 и глава 8 (Деньги, кредит и циклы)5 напечатаны, но главы 6 и 7 еще не написаны. Заметка о теории полезности (приложение к главе 7) была написана, но не напечатана. Во второй беседе он сообщил мне, что глава б части IV может использоваться в том виде, в каком она была на тот момент. Глава 6 части III была напечатана ранее лета 1948 г., а гла¬ ва 7 той же части — глава о деньгах — в течение этого лета. Наконец, Й.А.Ш. приступил к работе над главой о «высшей чис¬ той теории» (часть IV, глава 7, Анализ равновесия). Параграфы 1-6 и приложение (Заметка о теории полезности, которая была написана за некоторое время до этого) были напечатаны осенью 1948 г. 3 Заключительная версия главы 5 (Народонаселение, доходы, заработная плата и занятость) была напечатана в феврале 1946, глава 7 была оставлена в том виде, в каком она была написана в 1943 г. Глава б, (Ценность и деньги) была переписана намного позднее (возможно, в 1948 г.). 4 Эта проблема будет обсуждаться ниже. 5 Здесь я использовала окончательную нумерацию глав, определенную Й.А.Ш. позднее. В то время он планировал десять глав. Sozialpolitik и истори¬ ческий метод должны были раскрываться в двух отдельных главах (главы 4 и 5), а Заметка о теории полезности должна была стать отдельной главой (глава 9). Естественно, это повлияло на нумерацию других глав (глава о день¬ гах становилась главой 10).
1564 Приложение редактора В течение 1949 г., последнего года своей жизни, Й.А.Шум¬ петер, по-видимому, написал вступительную и заключительную части I и V, переработал § 3-6 7 главы 7 в части IV (Анализ рав¬ новесия), и написал § 7 этой главы о вальрасианской теории об- щего равновесия и § 8, «Производственная функция». Все эти материалы были напечатаны в течение последнего квартала 1949 г., либо были найдены в рукописи и напечатаны после смер¬ ти автора. Ссылки в некоторых из этих параграфов на статьи в периодических изданиях, вышедших в феврале и мае 1949 г., подтверждают эти догадки относительно даты написания. Часть I была найдена в виде рукописи с кипой заметок и распечатками в кембриджском рабочем кабинете. Она должна была состоять из шести глав. Я сократила их число до четырех. Первые три главы были столь короткими, что я сделала их тре¬ мя параграфами главы 1, причем первоначальные заголовки глав стали заголовками параграфов. Среди заметок было найдено два предварительных плана части I, по которым можно заключить, что Й.А.Ш. работал над последней главой вводной части (см. так¬ же редакторские примечания выше, на с. 52-54). Имелась ранняя версия введения, напечатанная за год до этого секретарем, работавшим в течение 1948/49 учебного года. Она состояла из 38 страниц машинописного текста (ср. с 87 стра¬ ницами заключительной неоконченной версии) и называлась «Глава I: Некоторые принципиальные вопросы». Некоторые из имевшихся в ней шести подзаголовков стали заголовками пара¬ графов в заключительной версии: Почему мы изучаем историю экономической науки? Является ли экономика наукой? Исторический характер нашего предмета Является ли экономическая наука идеологией? Экономическая мысль и экономическая наука Экономическая наука и экономическая теория. Весьма незначительная часть этой ранней версии вошла в заключительный вариант. Машинописные страницы 1 и 6-8 — с по большей части перечеркнутым и написанным заново тек¬ стом — использованы в главе 1 (главы 1, 2 и 3 по плану Й.А.Ш.), а машинописные страницы 15-17 — в главе 4 (глава 6 по плану Й.А.Ш.). В остальном материал рукописи заключительной вер¬ сии части I был совершенно новым. Мне не известно, почему Й.А.Ш. назвал главы 2 и 3 (перво¬ начально главы 4 и 5) «Интерлюдия I» и «Интерлюдия II». Как и везде, где автор не предложил развернутых заголовков, я до¬
Приложение редактора 1565 бавила заголовки и подзаголовки в квадратных скобках. Он вы¬ делил 6 подразделов в главе 2. Предложенный мною заголовок (Техника экономического анализа) не вполне точен, так как, строго говоря, есть только три таких техники (экономическая история, статистика и теория). Допустимо считать четвертой экономическую социологию (см. выше, с. 14 и 24-25). В послед¬ ней, неоконченной, главе части I (Социология экономической науки) затрагиваются многие проблемы, обсуждавшиеся в Science and Ideology, президентском докладе автора Американской эко¬ номической ассоциации в декабре 1948 г. Я уверена, что он ра¬ ботал над обоими фрагментами одновременно. По своему обык¬ новению, Й.А.Ш. выступал по довольно развернутым наброскам и писал речь для публикации позже. Часть II была завершена, за исключением главы о деньгах, которая была написана, но не напечатана, и неизбежных исправ¬ лений. Рукопись, заметки и отброшенный фрагмент рукопись части II, главы 1-4 и 7 (2-5 и 8) были найдены в куче бумаг в чулане кабинета в Таконике.6 Первые машинописные версии глав 1-5 и 7 (2-6 и 8), прочитанные и исправленные Й.А.Ш., были обнаружены в коробке для бумаг, надписанной автором. Руко¬ пись главы 5 (6) была также в этой коробке — видимо потому, что автор еще не прочел машинопись заключительного § 4. Ко¬ пии хранились вместе со всеми остальными в комнате на третьем этаже дома в Кембридже. Рукопись главы 6 (7), Ценность и день¬ ги, с многочисленными заметками и выброшенными фрагмента¬ ми рукописи, включая некоторые страницы из ранней версии, напечатанной в марте 1944 г., была найдена в отдельной короб¬ ке для бумаг. До последнего года своей жизни Й.А.Ш. планировал напи¬ сать 8 глав части II. Затем он сократил их число до семи. Име¬ ется фрагмент главы 1, озаглавленный «От истоков до первой классической ситуации» и начинающийся с § 1, «План части». Первые два абзаца отсюда использовались в начале главы о гре¬ ко-римской экономической науке (см. выше, с. 61-63), так как очевидно, что Й.А.Ш. не предпринял необходимых исправлений в начале этой главы, когда решил, что она будет первой, а не второй главой в части II. Часть II была написана ранее и переделывалась в большей степени, чем остальные. Именно в ней мы наиболее отчетливо 6 Нумерация глав в скобках является первоначальной — она-была изме¬ нена в самом конце. Так как эта нумерация встречается во многих местах рукописи, она приведена здесь для удобства тех, кто будет пользоваться мате¬ риалами в Хафтонской библиотеке.
1566 Приложение редактора видим, как первоначальный план (перевести, исправить и осо¬ временить ранний обзор доктрин и методов) расширился и изме¬ нился почти до неузнаваемости. Следует напомнить (см. Предис¬ ловие редактора, с. XLIV), что книга Epochen der Dogmen- und Methodengeschichte состояла из четырех частей или глав, кото¬ рые в свою очередь делились на параграфы. Эти параграфы были озаглавлены в оглавлении, но в тексте лишь пронумерованы. Начав писать «Историю экономического анализа», Й.А.Ш. следовал обыкновению нумеровать параграфы, оставляя их без заголовков. Редактор был вынужден предложить свои заголовки параграфов — главным образом в главах, написанных раньше всего и впоследствии не исправлявшихся (главы 1 и 7 части II и глава 4 части IV). Позднее автор стал давать заголовки не толь¬ ко параграфам, но и подпараграфам, например в частях III и IV. В части II последнее вообще не делалось. Там, где параграфы оказались слишком крупными, редактор разбил их и предложил заголовки подпараграфов. В первой части или главе Dogmengeschichte («Развитие эко¬ номики как науки») весьма кратко рассматривались истоки эко¬ номической науки в произведениях философов (с древних времен вплоть до XVIII в.) и в популярных дискуссиях. Эти предметы раскрыты весьма детально в главах 1-3 части II «Истории». Во второй части или главе («Открытие кругооборота экономиче¬ ской жизни») рассматривались примерно те же авторы (физио¬ краты, Тюрго и Адам Смит) и темы, которые обсуждаются в гла¬ вах 4-7 части II «Истории». В Dogmengeschichte этому посвяще¬ но 32 страницы — правда, довольно крупных — а в «Истории» — 326 <в русском переводе — 433 (с. 61-494)>. Взглянув на список известных или приблизительных дат ма¬ шинописи различных фрагментов «Истории» (с. 1560-1562), лег¬ че всего проследить эволюцию глав части II. Большинство из них прошли по меньшей мере две стадии, но главы 2 и 3 (Схоласты и философы естественного права и Консультанты-администрато- ры и памфлетисты) прошли не менее трех стадий — раннюю, промежуточную и заключительную версии. Ранняя версия глав 1-3 (под заголовком «Глава I: Истоки») состояла из 77 машинописных страниц и содержала 17 парагра¬ фов без заголовков. Она начинается с изложения авторской кон¬ цепции классических ситуаций и заканчивается кратким обзо¬ ром произведений консультантов-администраторов и проблем го¬ сударственных финансов. Судя по всему, она была напечатана не позднее 1942 г., так как несколько ее страниц включены в про¬ межуточную версию главы 2, напечатанной 19 июня 1943 г. Не¬ сколько страниц этой ранней версии использовались в заключи¬
Приложение редактора 1567 тельной версии рукописи первой главы, Греко-римская экономи¬ ческая наука. Например, распечатанные страницы 5-6, 14-16 и 19-21 стали страницами 2-3, 42-44 и 52-54 заключительной версии рукописи. Я полагаю, дата распечатки в данном случае вводит в заблуждение. Видимо, эта глава была задержана и ото¬ слана машинистке лишь тогда, когда была закончена работа над главой 2, которая переделывалась в 1944 г. и еще раз в 1945 г. В ней отсутствовали заголовки параграфов, однако последние были пронумерованы. Главы 2 и 3 переделывались и дополнялись дважды. В про¬ межуточной версии главы о схоластах нет следов ранней версии, и лишь четыре страницы (39-42) ранней версии появились в про¬ межуточной версии главы о консультантах-администраторах. Не¬ сколько страниц из ранней и промежуточной версий использо¬ ваны в заключительной версии рукописи глав 2 и 3, но бблыпая часть материала является абсолютно новой. Заключительные вер¬ сии глав 1 и 2 были напечатаны в августе и сентябре 1945 г., и представляется вероятным, что глава 3 была напечатана пример¬ но в то же время, но мы не знаем точной даты. В редакторском примечании на с. 181 рассказывается, как § 4е (Адам Смит и «Богатство народов») главы 3, отвергнутый автором еще до ма¬ шинописи, был восстановлен редактором. Глава 4 (Эконометристы и Тюрго) содержала совершенно но¬ вый материал, за исключением двух напечатанных страниц, взя¬ тых из промежуточной версии главы о консультантах- админист¬ раторах и памфлетистах. У Й.А.Ш. были некоторые сомнения относительно заголовка. Первоначально он звучал «Эконометри¬ сты». Он добавил «и Тюрго?» карандашом на машинописи пер¬ вой версии. Глава 5 (Народонаселение, возрастающая и убывающая от¬ дача, заработная плата и занятость) существовала в достаточно завершенной ранней версии, которая была напечатана двумя пор¬ циями 15 марта и 13 июля 1943 г. Она была почти полностью переписана заново: лишь две страницы ранней версии использо¬ вались в заключительной, последний параграф которой был на¬ печатан 21 февраля 1946 г. Эта последняя порция напечатанного текста не была прочитана и исправлена Й.А.Ш. Глава 6 (Ценность и деньги) была найдена в рукописи, явно не вполне завершенной, ее страницы не были пронумерованы и иногда перемешаны. Порядок страниц в таких случаях опреде¬ лялся Артуром У. Марджетом, который «собрал» эту главу и вы¬ полнил значительную часть работы по ее редактированию. Неко¬ торая часть рукописи была перечеркнута и переписана заново, но
1568 Приложение редактора представляется, что она состояла из семи параграфов, из кото¬ рых § 1, 3, 6 и 7 были озаглавлены. В коробке вместе с этой рукописью находились многочисленные заметки (написанные в основном стенографическим письмом) и множество выброшенных фрагментов рукописи — а также рукопись ранней версии главы о деньгах, напечатанная в марте 1944. Несколько машинописных страниц из ранней версии рукописи были использованы в § 2 и 3 более поздней версии. Среди заметок был план главы, который воспроизведен на приводимой ниже фотографии. Этот план под- твердил впечатление, что предполагалось семь параграфов, и по- S С‘t
Приложение редактора 1569 зволил найти недостающие заголовки параграфов. Эта страница, так же как и три другие, воспроизводимые в данном приложе¬ нии, даст читателю более наглядное представление, чем любые слова, о том, как выглядели многие заметки и как трудно было их разобрать. Как я уже говорила, я теряюсь в догадках относительно того, когда была написана эта ранняя пересмотренная версия главы «Ценность и деньги». У меня есть некоторые основания полагать (см. примечание на с. 360), что это могло быть сделано весьма давно. Однако, в таком случае непонятно, почему этот текст так и не был напечатан, если только Й.А.Ш. не собирался еще мно¬ го работать с ним и не решил подождать до окончания работы над главами о деньгах в частях III и IV. Мы знаем, что ранняя версия, которая состояла из 31 машинописной страницы, была напечатана 26 марта 1944 г. Страницы 1-12 этой ранней версии были вставлены в § 2 более поздней версии (см. выше, с. 378- 390), а страницы 14-18, рассказывающие о Галиани, были встав¬ лены в параграф 3 (с. 392-395). В течение некоторого времени я была убеждена, что эта гла¬ ва о деньгах была написана довольно поздно, после соответству¬ ющих глав в частях III и IV. Глава о деньгах в части IV была уже напечатана, когда Й.А.Ш. рассказал мне о ходе работы над «Историей» в первой из наших бесед по этому поводу — вероят¬ но, в конце 1947 г. Тогда он сообщил, что часть II завершена, за исключением главы «Ценность и деньги», часть III завершена, за исключением глав 6 и 7 (Чистая теория и Деньги, кредит и циклы), которые во многом еще предстояло написать. Глава 7 была распечатана двумя порциями, вторая из них — в течение лета 1948 г. Я допускаю, что, закончив главы о деньгах в частях IV и III в таком порядке, он затем переписал главу «Ценность и деньги» (до 1790 г.) для части И. Примерно в то же время он согласился написать две небольшие книги (одна из них — о день¬ гах, другая — по банковскому делу) для серии Economics Hand¬ book. Он извлек из коричневого чемодана, где она хранилась, рукопись книги о деньгах,7 работу над которой оставил по воз¬ вращении из Европы в конце лета 1934-го или 1935 г. Было бы естественным в то время пересмотреть раннюю версию и выде¬ лить некоторые фундаментальные концепции, которые были важ¬ ны для его собственной теории денег. 7 Эту рукопись, написанную на немецком языке, ныне переводит и ре¬ дактирует Артур У. Марджет в надежде на то, что она будет когда-нибудь опубликована.
1570 Приложение редактора Единственная проблема, связанная с этим тезисом, заклю¬ чается в том, что рукопись не выглядит как нечто, написанное в 1948 г. или позднее. Со временем Й.А.Ш. становился все более уверенным в том, что он собирался сказать. Возможно, конечно, что это была очень торопливо написанная версия, которой он был не вполне удовлетворен и собирался переделать ее перед маши¬ нописью. Может быть даже, что некоторые параграфы были пе¬ ределаны ранее, а некоторые — позднее. Это позволяет объяс¬ нить, почему одни параграфы были озаглавлены, а другие — нет. § 2, 4 и 5 остались неозаглавленными и не вполне законченны¬ ми. Заключительный абзац § 7 о проценте (с. 438), который яв¬ ляется также заключительным абзацем главы, не был закончен. Страница, испещренная авторскими заметками по поводу даль¬ нейшего развития рассуждений, приведена ниже как типичный пример таких страниц, которых было много. Глава 7 части II («Меркантилистская» литература) была написана очень рано и ни разу не переписывалась, в отличие от ранних версий других глав в этой части. Она была напечатана двумя порциями — 19 июня и 13 июля 1943 г. Глава не озаглав¬ лена и даже не была разделена на параграфы, хотя и представ¬ ляла собой сравнительно пространное (71 машинописная страни¬ ца) и детальное изложение. В ней нашла отражение длительное чтение литературы в библиотеке Кресса в Гарвардской школе бизнеса. Заголовок этой главы автор написал карандашом на машинописной странице, которую он редактировал. Редактор разделил главу на параграфы и подпараграфы и озаглавил их. Часть III не создала проблем, подобных вышеописанным. Автор, несомненно, писал ее уверенно и завершил, за исключе¬ нием первого параграфа главы 6. Она соответствует третьей час¬ ти, или главе, Dogmengeschichte («Классическая система и про¬ исшедшие из нее направления»). Весь материал части III был собран воедино в Таконике. Рукопись первых четырех глав с заметками и исключенным материалом была найдена в куче бумаг в чулане кабинета в Та¬ конике. Первая машинописная версия этих глав лежала в двух папках на столе. Рукопись и машинопись глав 5 и 6 были в од¬ ной коробке для бумаг, имелась также другая коробка с замет¬ ками и отброшенными фрагментами рукописи этих глав. Руко¬ пись и машинописная копия двух глав о деньгах, кредите и цик¬ лах (часть III, глава 7 и часть IV, глава 8) находились в одной коробке. Весь машинописный текст части III был прочитан и отредак¬ тирован автором карандашом, за исключением последних двух
Приложение редактора 1571 п- —г ■' v /v л^шт г*7*' Ъ- *$%'>£/<у Vv ^ V% (jf* 4»//Г ii "^7^4ЧЛ^ иCy~<*£ ЛХ /$Cr*4£ *~m^\‘ J^f п'**/* ^ «i/»»1 * < ^»Vn ~4Г ifmi&b) 44++*'*+* 4*%’ " x ^ ,;• J~£> £ZZ+ фщ^ л*А^+*£+~ Cmmitl ~ \fC *6*z/?<<£*'4*t W<> ^^f<> »rw^ ‘1*У*/*^ ^ j**+& Ф+ 6 l/f+l' «*CV у/ /V ,1 I I * trr^-^ /i*-> *•'. ’ /5С" eLZM-zCZ^rZV-' -/~ ~ AST fj,^.,~C ^уЛгу*, «3^. . !<^ ^ • \i ж*"+•/?* 4 Л" s£Zr~lf- 4i" *,-1<уъ r-^Э | r '7' ■*>»*■ и^.*. параграфов главы 6 — § 5 (Капитал) и § б (Доли факторов про¬ изводства). Однако, следует отметить, что эти два параграфа были очень важными и большими — 103 машинописных страницы. Некоторые другие главы были прочитаны очень быстро и поверх¬ ностно, особенно средняя часть главы о деньгах. За несколько дней до своей смерти, по возвращении с конференции Американ¬
1572 Приложение редактора ской экономической ассоциации в конце декабря 1949 г., Й.А.Ш. приступил к систематическому редактированию III части. Кроме карандашных пометок на машинописных страницах, имелось некоторое количество заметок на нескольких листах, прикреп¬ ленных к блокноту с заглавием «Читая III ? 30.XII.49.» Не¬ сомненно, это были наброски предполагаемых изменений. В то время или ранее он также выбросил несколько страниц в конце главы 5 (§ 5с, Модель и § 6, «Классическая» концепция эконо¬ мического развития). К первой из этих страниц был прикреплен листок со стенографическими заметками, на котором в числе про¬ чего было написано: «§ 5 главы 5 становится слишком бесфор¬ менным». У части III не было столько «ранних версий», как у преды¬ дущей. Существовала «глава II: Политическая и интеллектуаль¬ ная панорама», некоторые страницы которой использовались в заключительной версии главы 3; «глава III: Предмет и метод», некоторые страницы которой использовались в заключительной версии главы 5; материал (без заголовка) о четырех постулатах Сениора, который без переписывания стал § 1 главы 6. Первый и последний из этих трех материалов напечатаны в декабре 1943 г. В редакторском примечании на с. 754 поясняется, что Й. Шумпетер собирался отредактировать материал о постулатах Сениора и объединить его с остальным текстом главы. Но откуда мы знаем это? Остальная часть этой главы была написана доволь¬ но поздно — возможно, в 1948 г. В ней содержалась 161 маши¬ нописная страница, но она начиналась с § 2 (Ценность). Первая страница § 2 была первой страницей в машинописи. Материал о постулатах Сениора из папки был положен в начало главы. Об¬ суждая план части IV на с. 998, Й. Шумпетер написал: «глава 7 (Анализ равновесия) соотносится с главой б части III и отводит ту же ведущую функцию Вальрасу, которая отводилась Сениору в части III». Есть и другая проблема — проблема заголовка главы 6. Все остальные главы части III были завершены и имели заголовки (то же самое относится к параграфам и во многих случаях к под¬ параграфам). Весь материал главы б, начиная с § 2, был завер¬ шен и содержал заголовки параграфов и подпараграфов. Но § 1, который не был отредактирован, не имел заголовка, а потому не было его и у всей главы, поскольку заголовок главы должен быть в начале § 1. В этом случае принять решение снова помог план части. На сей раз это был план части III на с. 503, где Й.А.Ш. объяснил, что он намеревался «дать срез аналитических дости¬
Приложение редактора 1573 жений, который будет под ... представлен на примере „Основ" Дж. С. Милля» и что он вынужден упрощать изложение «скон¬ центрировав подробное рассмотрение чистой теории и теории денег... в двух отдельных главах (6 и 7)». Отсюда и заголовки глав 5 и б — Общая экономика: временной срез и Общая экономика: чистая теория. Часть IV можно рассматривать как развитие четвертой час¬ ти или главы Dogmengeschichte («Историческая школа и теория предельной полезности»), но лишь в том, что касается ее пред¬ мета в широком смысле. В раннем варианте этот материл занял лишь 27 страниц; в «Истории» он потребовал около 400 страниц. Одно время предполагалось, что эта часть должна состоять из десяти глав; затем число глав сократилось до девяти и нако¬ нец до восьми. Это явилось результатом не отбрасывания како- го-либо материала, а объединения глав 4 и 5 в главу 4 и помеще¬ ния глав 8 и 9 в главу 7, при этом изменилась нумерация проме¬ жуточных глав. Так как меня это поначалу смутило и может смутить тех, кто воспользуется рукописью и заметками в Хаф- тонской библиотеке, я приведу цитату из главы 1 части IV в том виде, в котором она была первоначально написана — до редак¬ тирования. Вероятно, первые три главы части IV и параллель¬ ные (соответствующие им) главы части III были написаны и на¬ печатаны не позднее начала 1947 г. После комментариев по по¬ воду первых трех глав следует набросок плана части (с. 997-998). Далее следуют комментарии о двух близких группах авторов и их идеях, которые требуют отдельного рассмотрения: деятельность первой группы была движима характерным для того времени интересом к со¬ циальной реформе, а ее лидеры исключительно неудачно названы «соци¬ алистами с кафедры» (Kathedersozialisten); вторая группа была назва¬ на (и сама называла себя) исторической школой (главы 4 и 5). Широко обсуждавшийся вопрос о ценностных суждениях экономистов будет удобно затронуть в связи с первой группой, а знаменитый «спор о ме¬ тодах» (а также ее американский вариант — полемику вокруг инсти¬ туционализма) — в связи со второй. Такая организация материала в некоторой степени ухудшает рисуемую нами картину, так как, когда мы перейдем к краткому обзору личностей, групп и течений в «общей экономике» (главы 6 и 7), мы уже «отделимся» от двух наиболее важ¬ ных факторов, влиявших на «общую экономику». Поэтому я прошу читателя внимательно прочесть эти главы в том порядке, в котором они написаны. В последних трех главах части рассматривается круг вопро¬ сов, которые мне представилось необходимым обсудить отдельно. Гла¬ ва 8 перекликается с главой 6 части III и отводит ту же ведущую функ¬ цию Вальрасу, которая отводилась Сениору в части III. Она имеет це¬
1574 Приложение редактора лью представить возникновение элементов современной чистой теории таким способом, который, боюсь, окажется столь же неудовлетворитель¬ ным для современного теоретика, сколь и «сложным* для не-теорети- ка. Последний поступит правильно, если ограничится тем, что он про¬ чел об этом в главах 6 и 7. Глава 9, рассказывающая о судьбах теории полезности и ее представителей до сегодняшнего дня, стоит особняком. Ее надлежит читать лишь тем, кто специально интересуется данным предметом. По поводу выделения проблем денег, кредита, сбережений и инвестиций, а также экономических циклов в отдельную главу (10) следует отметить лишь следующее: это выделение обусловлено требова¬ ниями удобства изложения, как это было и в части III. Рукопись и машинописный текст глав 1-5 были обнаруже¬ ны в коробке для бумаг. В папке с текстом главы 4 были замет¬ ки и копии других материалов, которые должны были использо¬ ваться при переработке этой главы. Рукопись, распечатка, замет¬ ки и отброшенные фрагменты рукописи глав б и 7 были найдены в другой коробке для бумаг. В столе кабинета в Литтауэр-центре были найдены еще несколько фрагментов главы 7. После сере¬ дины 1948 г. дополнительные копии уже не хранились в мансар¬ де на Акция-стрит, так что было труднее определить, что и ко¬ гда было сделано в этот период. Й. Шумпетер просмотрел маши¬ нопись большей части глав этой части очень бегло и сделал небольшие исправления карандашом. В конце работы над кни¬ гой он определенно не перечитывал систематически ранние гла¬ вы. Например, он не исправил нумерацию глав в плане части, цитировавшемся выше. Часть IV не представляла больших трудностей, за исключе¬ нием главы 4 (Sozialpolitik и исторический метод), главы 7 (Ана¬ лиз равновесия) и заключительного параграфа главы б (§ 6: До¬ стижения в прикладных областях): все эти фрагменты остались неоконченными. Глава 4 в данной книге состоит из двух ранних версий, напечатанных в 1943 г., которые подлежали существен¬ ной переработке. В длинном примечании редактора на с. 1054- 1055 сказано все, что необходимо было сказать об этой главе. Глава 6 была написана и распечатана сравнительно поздно, но выглядит завершенной, за исключением последнего параграфа о прикладных областях, который имелся лишь в черновике. Из пяти подпараграфов лишь два были озаглавлены и еще один — о государственных финансах — остался неоконченным. Этот материал был найден в рукописи и распечатан после смерти автора. Глава 7 (Анализ равновесия) имела целью «проследить воз¬ никновение элементов современной чистой теории» и отводила
Приложение редактора 1575 ведущую роль Вальрасу. Существует краткая версия, напечатан¬ ная в феврале 1943 г. Она состоит из 29 машинописных страниц с большим количеством пустого места для сносок, которые пред¬ полагалось добавить позднее. Заключительный абзац, в котором суммируется и оценивается вклад Вальраса в экономическую науку, обрывается на середине предложения. Й.А.Ш. прочитал первую машинописную версию8 и сделал много карандашных по¬ меток на полях и в других свободных местах. Это были не ис¬ правления, а предложения по поводу совершенствования аргу¬ ментации. В заключительной версии эта длинная глава, состо¬ ящая более чем из 200 машинописных страниц (123 страницы в книге), раскрывает в сущности те же темы, что и курс экономи¬ ческой теории, читавшийся автором. Значительная часть этой главы писалась небольшими пор¬ циями во второй половине 1948 и в течение всего 1949 г. — воз¬ можно, после обсуждений предмета данных тем со студентами. Это обстоятельство в некоторой степени объясняет существова¬ ние множества отброшенных «ранних версий» одних параграфов и существование альтернативных версий других. Поначалу было довольно сложно выбирать из них, но в некоторых случаях вы¬ бор облегчало то обстоятельство, что ранняя версия была пере¬ работана и дополнена, в результате чего появилась заключитель¬ ная версия (например, главы 4 и 6). План главы и нумерация параграфов во всех случаях были совершенно ясными, за един¬ ственным исключением, коим было расположение материала об экономической теории благосостояния. Об этом речь пойдет ниже. Первые шесть параграфов главы 7, первые шесть парагра¬ фов приложения к этой главе (Заметка о теории полезности) и параграф об экономической теории благосостояния были напеча¬ таны в течение 1948/49 учебного года.9 § 1, 2 и 5 были оставле¬ 8 Эта версия вместе с рукописью будет отдана на хранение в Хафтонскую библиотеку Гарварда. Иной порядок параграфов предполагался поздней весной 1950 г., когда Ричард М. Гудвин частично прочитал эту главу. Он хотел вста¬ вить этот материал в конец § 1. 9 Здесь я хотела бы скорректировать некоторые предположения о датах, высказанные в примечаниях редактора на с. 1253-1254, 1295 и 1405-1406. Первые четыре параграфа главы 7 были написаны, я полагаю, в течение 1948 г., а не «задолго до этого*, как было заявлено. Заметка о теории полезности напечатана в 1948-1949 гг., но написана ранее. § 8 этой Заметки (Экономи¬ ческая теория благосостояния) был написан примерно в то же время, что и первые шесть параграфов Заметки. Эти исправления основываются отчасти на внимательном изучении машинописи; в некоторой степени они происходят из понимания того обстоятельства, что приложение о теории полезности когда-то было главой 9.
1576 Приложение редактора ны в том виде, в каком они были напечатаны, с небольшими исправлениями, сделанными карандашом на машинописи. Маши¬ нописный текст § 3 был отвергнут редактором, вместо него ис¬ пользованы две альтернативные версии рукописи. § 4 и б были переработаны и дополнены автором. Заключительная версия § 6, часть § 7 (подпараграфы а, b и с) и § 8 были напечатаны в после¬ днем квартале 1949 г. Версия параграфа об экономической тео¬ рии благосостояния, напечатанная в 1948-1949 гг., была отверг¬ нута редактором, поскольку в рукописи обнаружилась другая версия, ставшая § 8 Приложения (Заметки о теории полезности). (Несколько запутывает то обстоятельство, что и сама глава 7, и приложение к этой главе состоят из восьми параграфов.) Мы рассказываем о параграфах в порядке их нумерации, пропуская § 1, 2 и 5, которые — как уже говорилось — не вы¬ звали особых проблем. Некоторые проблемы возникли с § 3 (Кон¬ цепция равновесия). Существовало не менее четырех различных версий с четырьмя различными заголовками — машинописная версия 1948-1949 и три альтернативных рукописных версии, к которым Й.А.Ш. прикрепил листок стенографических заметок с фразой: «Теперь есть три альтернативные версии [§] 3 [неразбор¬ чивая стенография], для того чтобы непременно переписать § 3». Заголовок машинописной версии был «3. Статика и динамика. Определенность. Устойчивость. Равновесие». Я обозначила три альтернативные версии как За), ЗЬ) и Зс). Их заголовки следу¬ ющие: За) Концепция равновесия; ЗЬ) Статика, динамика; ста¬ ционарное состояние, эволюция; Зс) Определенность и равнове¬ сие. Устойчивость. В этих четырех версиях было много пересе¬ чений, и ни одна из них не была завершенной. Я отвергла машинописную версию по причинам, которые будут обсуждать¬ ся через один абзац. Я решила использовать альтернативные вер¬ сии ЗЬ) и Зс), которые были относительно взаимодополняющи¬ ми, тогда как в За) повторялось то, что раскрыто более глубоко в ЗЬ). Поначалу я намеревалась опубликовать За) и некоторые другие ранние и альтернативные версии в этом приложении. Соглашение о передаче их на хранение в Хафтонскую библиоте¬ ку Гарварда делает это излишним. В примечании редактора в начале главы об анализе равно¬ весия я объяснила, что она была впервые собрана воедино при содействии Ричарда М. Гудвина. Это было сделано поздней вес¬ ной и в начале лета 1950 г. — перед тем как были отредактиро¬ ваны части II и III и предшествующие главы части IV, посколь¬ ку Гудвин уезжал в Европу. В работе над § 3 он использовал части всех четырех версий, располагая их таким образом, чтобы еде-
Приложение редактора 1577 лать изложение как можно последовательнее. Позднее, проделав большую работу над ранними фрагментами «Истории», я реши¬ ла представить книгу как можно ближе к тому виду, в котором она была написана. Конечно, это исключало смешивание и пере¬ становки различных трактовок одного и того же предмета даже в интересах более полного раскрытия темы. Я не нашла рукописи, соответствующей машинописной вер¬ сии § 3, которая была столь общей и лишенной характерных ссылок в сносках, что я начала интересоваться, не была ли она надиктована. Позднее у меня было такое же впечатление от ма¬ шинописной версии параграфа об экономической теории благо¬ состояния. Как я уже неоднократно отмечала, Й.А.Ш. сначала написал весь текст «Истории» своей собственной рукой. Иногда он высказывал сожаление, что так много еще предстоит сделать и так мало осталось на это времени. Помню, когда в 1948-1949 гг. он впервые получил полноценного секретаря, я предлагала ему попытаться надиктовать наиболее известные ему материалы, с тем чтобы отредактировать его впоследствии. Он сообщил, что эксперимент провалился. § 4 (Гипотеза конкуренции и теория монополии) дает при¬ мер трудностей, которые возникли вследствие отсутствия нуме¬ рации страниц. Кроме того, существовало несколько порций ма¬ шинописного текста, в которых страницы были пронумерованы независимо и ничто не указывало на порядок их расположения. Заключительная версия этого параграфа состояла из четырех различных фрагментов, написанных в разное время. Три (первые два и последний) были напечатаны в 1948-1949гг., а один су¬ ществовал только в рукописи. Первые два следовали непосред¬ ственно один за другим, несмотря на тот факт, что страницы были пронумерованы 1-8 и 1-5 соответственно. Сначала Й. Шум¬ петер прочитал и отредактировал карандашом эти два распеча¬ танных фрагмента; затем он добавил несколько рукописных стра¬ ниц, причем последний абзац машинописного текста продолжал¬ ся на первой странице новой рукописи. Наконец, четвертый фрагмент (3 машинописные страницы), как представляется, сле¬ довал за последним абзацем нового рукописного фрагмента, хотя в этом нет абсолютной уверенности (см. примечание на с. 1295). Ситуацию еще больше запутывало то обстоятельство, что среди заметок была найдена другая версия рукописи, озаглавленная «Монополия, олигополия, двусторонняя монополия». По-видимо¬ му, это была краткая первоначальная рукопись, от которой ав¬ тор отказался и даже не стал ее распечатывать.
1578 Приложение редактора Существовало три версии параграфа 6 (Частичный анализ). Все они были напечатаны с рукописи, две в 1948-1949 и одна в последнем квартале 1949 г. Первая из них (5 машинописных стра¬ ниц), очевидно, была отброшена; машинописный текст и руко¬ пись были найдены вместе в шкафу кабинета в Таконике. Дру¬ гие две версии были найдены в коробке для бумаг с остальным материалом этой главы. Вторая версия (8 машинописных стра¬ ниц) была прочитана и отредактирована; к ней было прикрепле¬ но несколько страниц новой рукописи. Затем она была перепе¬ чатана и стала третьей версией (12 машинописных страниц). Последняя версия не была прочитана и отредактирована автором после распечатки. Теперь мы подошли к параграфу 7 (Вальрасианская теория общего равновесия), который был незавершен и большая его часть не была распечатана. К счастью, так как этот параграф должен был стать центральным для всей главы, значительная часть его была найдена в рукописи. Пожалуй, уместно вспомнить здесь комментарии по поводу исследований Вальраса на с. 1090: «Его теория экономического равновесия объединяет в себе „ре¬ волюционную” креативность и классический синтез, это един¬ ственная работа из написанных экономистами, которая заслужи¬ вает сравнения с достижениями теоретической физики... Она является важной вехой на пути экономистов к строгой или точ¬ ной науке и, несмотря на свою старомодность в наши дни, все еще составляет основу большей части современных теоретических исследований». В примечании редактора на с. 1314-1315 объясняется, как эта глава была собрана воедино из шести различных фрагментов, два из которых были напечатаны, а четыре существовали лишь в рукописи. Заголовки подпараграфов в большинстве случаев от¬ сутствовали. Два напечатанных фрагмента (по 9 страниц каждый) были найдены с соответствующими им рукописями. Они не были прочитаны Й. Шумпетером. В книге это подпараграфы 7а, 7Ь и 7с. Пять различных фрагментов были найдены в рукописи без нумерации страниц. Я пронумеровала их как 1-3, 4-7, 8-24 и 37-55. Первые 3 страницы были использованы как введение к параграфу, страницы 4-7 отброшены, страницы 8-36 стали под¬ параграфом 7d (теория производства Вальраса), а страницы 37- 55 стали подпараграфом 7е (Введение накопления капитала и денег). Находка этой последней важной порции рукописи была довольно драматичной. Она не была найдена, когда параграф был впервые собран воедино. Я проверяла коробки с бумагами в сен¬ тябре 1951 г. в надежде найти несколько выброшенных абзацев
Приложение редактора 1579 по этой теме. Удалось обнаружить несколько вступительных стра¬ ниц, и я уже начала их распечатывать, как вдруг внезапно обна¬ ружила страницы 37-55. Эти последние подпараграфы, должно быть, были написаны во второй половине 1949 г. На странице 1341 есть ссылка на статью Леонтьева Input and Output Analysis (Papers and Proceedings, American Economic Association. 1949. May). § 8 (Производственная функция) был напечатан в последнем квартале 1949 г. Он, видимо, был написан в течение того же года— возможно, летом — так как в нем есть ссылка (с. 1367) на полемику в Quarterly Journal of Economics за февраль 1949 г. (Февральский номер, вероятно, появился в марте.) Й.А.Ш. в лучшем случае бегло взглянул на машинопись и не сделал обыч¬ ных пометок карандашом. В декабре 1949 г. он был очень за¬ нят — писал статью о Митчелле для Quarterly Journal, делал на¬ броски для речи «Движение к социализму» на декабрьской кон¬ ференции Американской экономической ассоциации, готовил план Уолгриновских лекций, которые должны были быть про¬ читаны в Чикаго в январе, параллельно с обычными лекциями и консультациями в Гарварде. Именно по этой причине матери¬ ал, напечатанный в конце 1949 г., не был внимательно прочитан и отредактирован. Наконец мы подошли к приложению к главе. Первые шесть параграфов Заметки о теории полезности и версия параграфа об экономической теории благосостояния (напечатанная выше как § 8 Заметки) были написаны ранее, чем другие части главы. Напоминаю, что к моменту моей первой беседы с Й.А.Ш. о ходе работы над «Историей» в конце 1947 г. рассказ о «судьбах тео¬ рии полезности и ее преемников до наших дней» (который одно время должен был стать главой 9) был написан, но не распеча¬ тан. Шесть параграфов Заметки были пронумерованы, но первые четыре не были озаглавлены. § 7 (Постулат последовательности) и начало нового § 8 (Труп подает признаки жизни), по-видимо- му, были написаны позднее и не были напечатаны вообще. По причинам, упомянутым в примечании редактора на с. 1406, я по¬ лагаю, что фрагменты об экономической теории благосостояния первоначально должна была стать § 8 Заметки о теории полезно¬ сти, и я поместила ее именно туда. Так как новый § 8 (Труп подает признаки жизни) состоял лишь из одного абзаца и не¬ скольких примечаний, я поместила его в уже упомянутом при¬ мечании редактора. В книге использована не та версия Экономической теории благосостояния, которая была напечатана в 1948-1949 гг. По¬
1580 Приложение редактора следняя была довольно общей и в ней отсутствовали необходи¬ мые ссылки, за исключением одной. Кроме того, я не нашла со¬ ответствующей ей рукописи. Как я уже объяснила, у меня созда¬ лось впечатление, что, как и ранняя версия § 3, она была надик¬ тована. Имелась другая рукописная версия, которая так и не была напечатана. Она была написана чернилами и откорректи¬ рована голубым и простым карандашами, как и первые шесть па¬ раграфов Заметки о теории полезности; она явно выглядит так, как будто написана в одно и то же время с последними. Номера параграфов Заметки (1-6) были даны в скобках; перед заголов¬ ком Экономическая теория благосостояния были скобки, но но¬ мер отсутствовал. Наконец, самой поздней ссылкой в этой вер¬ сии Экономической теории благосостояния была ссылка на ста¬ тью Тинтнера в журнале Econometrica за январь 1946 г. Позднее была добавлена карандашом ссылка на Foundations Самуэльсона (1947). Это согласуется с вероятным временем написания первых шести параграфов. Рукописная версия была более подробной, чем напечатанная; в каждой из версий содержался материал, отсут¬ ствующий в другой. Гудвин предложил составную версию с ис¬ пользованием нескольких страниц из обеих версий; но из сооб¬ ражений редакторской концепции я по уже объясненным при¬ чинам отказалась от этого решения. В конце концов я решила — правда, не без колебаний — использовать рукописную версию. Глава 8 (Деньги, кредит и циклы), вероятно, была заверше¬ на первой из глав о деньгах; по крайней мере, точно известно, что она была напечатана первой. По-видимому, когда Й.А.Ш. отослал ее машинистке, он не был удовлетворен ею. (Конечно, он никогда не был полностью удовлетворен своей работой; он чувствовал, что при наличии времени мог бы улучшить ее во многих отношениях.) К первой машинописной версии, спешно прочитанной и отредактированной автором, было прикреплено несколько небольших листочков бумаги с именами, набросками и стенографическими заметками. На обратной стороне присут¬ ствовал комментарий: «Это было отложено, поскольку требова¬ лись исправления и дополнения — они не были сделаны, когда я в отчаянии отослал главу». В этой главе я предложила несколь¬ ко заголовков подпараграфов, которые легко распознать по обыч¬ ным в таких случаях квадратным скобкам. Я также разделила § 8 о кризисах и циклах на два — § 8 и § 9), так чтобы сохра¬ нить подзаголовки параграфа о «неденежном» анализе циклов. Часть V (Заключение: обзор современного развития), как и вводная часть I, предполагалась короткой. Ее функцией было помочь читателю понять, как современные исследования связа¬
Приложение редактора 1581 ны с исследованиями прошлого. Й.А.Ш. работал над частями I и V перед своей смертью. В кембриджском кабинете была короб¬ ка с бумагами, содержащая «Замечания и краткий план части V». Именно из двух страниц замечаний, воспроизведенных ниже, мы знаем, каковы должны были быть основные направления
1582 Приложение редактора изложения. К сожалению, сам план написан в основном стено¬ графией. В нем есть восемь элементов, из которых по крайней мере последние три — Направления, развившиеся из анализа Маршалла, Экономические циклы и динамика, а также Кейнс — Х ' ( у- Н *■¥*' 4*. * *4, » * / A./к— У ' н ^ *j/~ ^ - 'ЪЯ *Т ' ^7 4.J,о ■/Д.*---*- <о ^ /Г^Л‘ '' *" ' ■{ ‘ / /гу &-0/ ~ г *4? у* * * +у »
Приложение редактора 1583 были фактически написаны. Список «элементов, все еще отсут¬ ствующих в части V», очевидно, дает больше информации, по¬ скольку написан по большей части обычным письмом. Существовал лишь фрагмент введения к части. Именно по этой причине в главе 1 использовано краткое изложение мекси¬ канских лекций (см. примечание редактора, с. 1499) о развитии экономической теории на протяжении последних двадцати пяти лет. Главы 2-5 были написаны в 1949 г. Главы 2-4 напечатаны в конце 1949 г., но глава 5 (Кейнс и макроэкономика) осталась незавершенной и не напечатана до смерти автора. Из этих глав лишь глава 4 (Динамика и исследования экономических циклов) получила заглавие. Представляется также, что она была един¬ ственной из этих глав, прочитанной автором в машинописном виде. Заголовки других глав предложены редактором. Э. В. Шумпетер
Список часто цитируемых книг (используемые издания) Это, разумеется, не полный список книг, процитированных в «Истории» и даже не список книг, цитируемых несколько раз. В него вошли только те книги, которые автор использовал по¬ стоянно, или для которых важно указать точное издание изда¬ ния (в тех случаях, когда издание не упоминается при ссылке в тексте на данную книгу). Allen R. G. D. Mathematical Analysis for Economists. London, 1938. Aquinas Saint Thomas. Summa Theologica [Latin, 6 vols.], Tu¬ rin (Italy), Libraria Marietti, 1932. Bohm-Bawerk, Eugen V. Capital and Interest: A Critical Histo¬ ry of Economical Theory [1st German ed. 1884; English trans. 1890], Reprint, New York, 1932. Bohm-Bawerk, Eugen V. The Positive Theory of Capital [1st German ed. 1889; English trans. 1891]. Reprint, New York, 1923. Bowley A. L. The Mathematical Groundwork of Economics: An Introductory Treatise, Oxford, 1924. Cairnes J. E. Some Leading Principles of Political Economy Newly Expounded, London, 1874. Cannan Edwin. A History of the Theories of Production and Distribution in English Political Economy from 1776 to 1848 [1893], 3rd ed. 1917; 4th printing, London, 1924. [Cantillon Richard]. Essai sur la nature du commerce en gen¬ eral [1755], Reprinted for Harvard University, Boston, 1892. Chamberlin Edward Hastings. The Theory of Monopolistic Competition: A Re-orientation of the Theory of Value [1933], 5th ed., Cambridge, Mass., 1946. Cournot Augustin. Researches into the Mathematical Principles of the Theory of Wealth [1st French ed., 1838; English trans. by Nathaniel T. Bacon, 1897], New York, 1927. Custodi Pietro. Scrittori classici italiani di economia politica (50 vols.), Milan, 1803-1816. Fisher Irving. Mathematical Investigations in the Theory of Value and Prices [1892], New Haven, 1926. Hayek Friedrich A. The Pure Theory of Capital, London. 1941. Heckscher Eli F. Mercantilism [1st Swedish ed. 1931], London. 1935.
Список часто цитируемых книг 1585 Hicks J. R. Value and Capital: An Inquiry into Some Funda¬ mental Principles of Economic Theory, Oxford. 1939. Jevons W. Stanley, Investigations in Currency and Finance [papers written 1862-1882], ed. with in trod, by H. S. Foxwell, London, 1884. Jevons W. Stanley. The Theory of Political Economy [1871], 2nd ed., rev. and enlarged, London, 1879. Keynes, John Maynard, Essays in Biography, London, 1933. Keynes, John Maynard, The General Theory of Employment, Interest and Money, London, 1936. Keynes John Maynard. A Tract on Monetary Reform, London, 1923. Monetary Reform (American ed. of above). New York, 1924. Keynes John Maynard. A Treatise on Money (Vol. I, The Pure Theory of Money; Vol. II, The Applied Theory of Money), London, 1930. Malthus T. R. Principles of Political Economy Considered with a View to Their Practical Application, London, 1820. Marget Arthur W. The Theory of Prices, New York, 1938-1942. Marshall Alfred. Principles of Economics [1890], 4th ed., Lon¬ don, 1898. Marx Karl. Capital: A Critique of Political Economy. Vol. I, The Process of Capitalist Production [1867], original English trans. by Moore and Aveling, rev. and amplified according to 4th German ed. by Ernest Untermann, Chicago, Charles H. Kerr & Co., 1906. Vol. II, The Process of Circulation of Capital [1885]. Vol. Ill, The Process of Capitalist Production as a Whole [1894]. Vols. II and III, trans. by Untermann, Chicago, Charles H. Kerr & Co., 1909. Mill James. Elements of Political Economy, 1st ed., London, 1821. Mill, John Stuart, Autobiography, London, 1873. Mill John Stuart. Principles of Political Economy with Some of Their Applications to Social Philosophy [1848], 7th ed. 1871; ed. with introd. by Sir W. J. Ashley, London, 1909. Pareto Vilfredo. Cours d^conomie politique, Lausanne, 1896- 1897. Pareto Vilfredo. Manuel d’economie politique [Italian ed. 1906], Paris, 1909. Ricardo David. The Principles of Political Economy and Taxa¬ tion [1817],; 3rd ed. 1821, Everyman’s Library ed., London and New York, 1912, reprinted 1917. Rist Charles. History of Monetary and Credit Theory from John Law to the Present Day [ist French ed. 1938], New York, 1940. Robinson Joan. The Economics of Imperfect Competition, Lon¬ don, 1933. Roscher William. Principles of Political Economy [1st German ed. 1854], New York, 1878.
1586 Список часто цитируемых книг Samuelson Paul Anthony. Foundations of Economic Analysis, Cambridge, 1947. Say Jean Baptiste. A Treatise on Political Economy; or The Pro¬ duction, Distribution, and Consumption of Wealth [1st French ed. 1803], trans. from 4th French ed. by C. R. Prinsep, Boston, 1821. Seligman Edwin R. A. Essays in Economics, New York, 1925. Sempere у Guarinos Juan ed. Biblioteca espanola economico- politica (4 vols.), Madrid, 1801-1821. Senior Nassau William. An Outline of the Science of Political Economy [1836], Library of Economics Reprint, London, 1938. Smith Adam. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations [1776], ed. by Edwin Cannan from text of 5th ed., Modern Library, New York. [The Modern Library ed. is the one referred to throughout except in Part II, ch. 3, sec. 40, where the page references are to the Everyman’s Library ed., London and New York, 1910, reprinted 1917.] Stigler George J. Production and Distribution Theories, New York, 1941. Sweezy Paul M. The Theory of Capitalist Development: Princip¬ les of Marxian Political Economy, New York, 1942. Tagliacozzo Giorgio. Economisti napoletani dei sec. XVII e XVIII, Bologna, 1937. Thornton Henry. An Enquiry into the Nature and Effects of the Paper Credit of Great Britain [1802], Library of Economics Reprint, London, 1939. Tooke and Newmarch. A History of Prices and of the State of the Circulation from 1792 to 1856 [6 vols., 1838-1857], reproduced from original with an introd. by Т. E. Gregory, New York, 1928. [Turgot Robert Jacques]. ‘Reflexions sur la formation et la distribution des richesses,’ Epl^n^rides du citoyen, 1769, vols. 11 and 12; 1770, vol i. [Republished in Oeuvres ed. by Dupont de Ne¬ mours, vol. V, Paris, 1808.] Viner Jacob. Studies in the Theory of International Trade, New York, 1937. Walras Leon. Elements d’^conomic politique pure (ТЬёопе de la richesse sociale) [1874-1877], 5th ed., Paris and Lausanne, 1926. Walras Leon. Etudes d^conomie politique appliqu^e (Theorie de la production de la richesse sociale) [1898], Paris and Lausanne, 1936. Walras Leon. Etudes d^conomie sociale (ТЬёопе de la ^parti- tion de la richesse sociale) [1896], Paris and Lausanne, 1936. Wicksell Knut. Lectures on Political Economy [ist Swedish ed. 1901-1906], English trans., ed. with introd. by Lionel Robbins, London, 1934.
Указатель имен Августин, св., 90, 105 Агрикола, Георг, 200 Адамс, Генри, 1153 Адлер, Макс, 1162 Аквинский, св. Фома, и научный метод, 10с*; его философия, 35, 143; Сумма Теологии, 92, 97; об откровении и авторитете, 97; как учитель, 97; о разделении наук, 103; как родоначальник классической схоластики, 108- 109; и Аристотель, 111, 116; его экономические воззрения, 113, 114, 117-118, 133; социология институтов, 113-116; о государ¬ ственном заимствовании, 121; о естественном праве, 138-139, 175; о справедливости, 142 Александер, Сидни С., 1168 Аллен, Джон Уильям, 120 Аллен, Р. Дж. Д., 1133, 1309, 1367, 1372, 1399, 1511 Альберт Великий, 101, 108, 117 Альбрехт, Герхард, 667 Альт, Франц JL, 1150, 1398 Альтман, С. П., 1451 Аммон, Альфред Отто, 1042 Амонн, Альфред, 646, 1127 Аморозо, Луиджи, 1133, 1327, 1503, 1521 Андерсон, Бенджамин МакАлес- тер, 1434, 1452 Андерсон, Джеймс, 343, 630, 889 Андерсон, Оскар, 1453 Аннекен, Жан, 260 Антонелли, Дж. Б., 1132, 1395 Антонелли, Этьен, 1093, 1108, 1321 * Буква «с* обозначает ссылку на сноску. Антонин, св., 119, 123-125, 127, 133, 423 Ануин, Джордж, 192, 194 Анфантен, Проспер, 605, 607 Ариас, Джино, 355 Аристотель, как эрудит, 35; Хрема- тистика, 65; о разделении труда, 68; теория денег, 68, 77-80,378, 379 с; сопоставление с Платоном, 69; его ценностные суждения,69- 70; его исчисление наслаждений и страданий, 70; экономическая социология, 71, 72-73, 79; и еди¬ ная общественная наука, 70-71, 1031; интерес к динамике, 70-71; о государстве, 72; влияние софис¬ тов на него, 72 Ценность: потребительная и ме¬ новая, 74-75; объективная и субъ¬ ективная, 75-76, 92-93; и моно¬ полия, 75-76; конкурентная цена, 75-76 Теория процента: 80-81, 133 с; определение наук, 104; возрожде¬ ние в XII и XIII веках, 109-114; влияние на Фому Аквинского, 116; о справедливости, 74-76, 116, 136; предтеча ассоциативной психоло¬ гии, 158; о перенаселении, 326 Армстронг, Клемент, 212, 459, 484 Арсен (Арсэн), Поль, 262 Аспилькуэта, Мартинус де 120, 131, 134 Аушпиц и Либен, 1113, 119, 1217, 1306, 1390 Аушпиц, Рудольф, 1013 Афтальон, А., 646, 1111, 1433, 1458, 1485 Ашер, А. П., 98, 147, 417, 1037 20 Зак. 3170
1588 Указатель имен Баадер, Франц Ксавер фон 5546 602 Баден-Дурлах, К. Ф. фон, 290, 292, 299 Базар, Сент-Аман, 605, 607 Бакстер, Ричард, 135 Бакстер, Роберт Дадли, 683, 685, 824 Баллок, Чарльз Дж., 233, 1244, 1531 Бальер, Ивон, 270 Бальфур, Артур Джеймс, 1014 Бамбергер, Людвиг, 1414 Барбон, Николас, 235, 252, 287, 327, 384, 386, 402, 432-435, 459, 475, 477-478, 483-484, 851- 852, 948, 967, 1219, 1471, 1472 Бароне, Энрико, 1132, 1248, 1259, 1291, 1299-1303, 1310, 1361, 1403, 1409, 1510, 1524 Барт, Пауль, 1035 Бартон, Джон, 622, 842-843, 873, 894, 897-898 Бастиа, Фредерик, 302, 578, 654- 655, 667, 725-726, 1109 Батт, Айзен, 610 Бауэр, Отто, 292, 1162-1163, 1489 Бахофен, Иоганн Якоб, 5616 1036 Беверидж, сэр Уильям, 764, 1174, 1245 Беджгот (Бэджгот), Уолтер, 234, 585, 1085, 1462 Бёзе, Франц, 996 Безольд, Кристоф, 261, 214 Бейли, К., 82 Бейли, Сэмюэл, 626, 637, 786, 893, 1233 Бейль, Пьер, 151 Бейн, Александр, 587, 624 Бёкк, Август, 560 Беккариа, Чезаре Бонезана, мар¬ киз де, и утилитаризм, 167, 229, 537; краткое жизнеописание, 228-229; и Смит, 229-230; о laissez-faire, 229; о теории наро¬ донаселения, 229, 335;экономи¬ ческие доктрины, 229-230; как эрудит, 230, 232; и Тюрго, 321; о биметаллизме, 389; теория ценности, 395, 400, 402; и ко¬ личественная теория денег, 412; как математический экономист, 1258; об изолированном обмене, 1296 Белл, Уильям, 330, 331 Беллами, Эдвард, 266 Беллерс, Джон, 454, 459 Белов, Георг Антон Гуго фон, 1030, 1065 Белох, Юлиус, 1175 Бём-Баверк, Евгений [Ойген] фон, о промежуточных продуктах, 278 с, 735 с, 832, 1189; и Тюр¬ го, 323, 436; Лонгфилд как его предшественник, 610; Рэ как его предшественник, Рэ; о мальту- зианском законе народонаселе¬ ния, 763, 1174; о возрастающей и убывающей отдаче, 770, 771, 1193-1194; и Рикардо, 779, 836, 1115; и Маркс, 783, 856, 1114, 1115, 1220, 1221, 1239;и Сени¬ ор, 839, 867, 1116, 1239; как министр финансов, 1009; и про¬ грессивный подоходный налог, 1013; краткое жизнеописание, 1113-1117; и Менгер, 1112, 1113, 1116, 1117; и Джевонс, 1116, 1190, 1192, 1194, 1225; и Таус- сиг, 1116, 1149; Борткевич о нем, 1123; его влияние на Викселя, 1138, 1227, 1228, 1472; концеп¬ ция капитала, 1186, 1888, ; о теории реальных издержек, 1217; и количественная теория денег, 1224; о статике и динамике, 1274; его макроанализ, 1314; исполь¬ зование общественной производ¬ ственной функции, 1355; об эко¬ номических циклах, 1492; См. также капитал; капитала теории; распределения, теории; процен¬ та теории; прибыли теории; цен¬ ности, теории; заработной пла¬ ты, теории
Указатель имен 1589 Бендиксен, Фридрих, 1436 Бенеке, Фридрих Эдуард, 586 Бенини, Родольфо, 250 Беннер, Сэмюэл, 1492 Бентам, Иеремия, 82, 163-169, 248, 357,395,537,429,587, 724 Берарди, Доменико, 1452 Бергманн (Бергман), Ойген фон, 973, 974, 980, 1477, 1492 Бёргон, Джон Уильям, 449 Бергсон, Абрам (А. Берк), 1301, 1304, 1411 Бергсон, Анри, 1019, 1024 Беркау, Луиза О., 1267 Беркли, Дж., 154, 321, 335, 378, 383, 384, 386 Бёрн, Ричард, 359 Бернарди, Теодор фон, 659 Бёрнс, Артур Ф., 1437, 1479, 1533 Бернулли, Д., 272, 395-398, 1249, 1258, 1386, 1434 Бернулли, Я., 17, 272, 1266, 1391 Бернштейн, Эдуард, 697, 1004, 1162, 1165 Берри, Артур, 1202, 1296, 1358 Берт, Иоганнес Францискус Бенъ- ямин, 234 Бертран, Жозеф, 1262, 1294 Бетюн, Филипп, граф де Селль Шаро, 215 Бехер, Иоганн, 369-370, 400, 427, 1432 Билз, Хью Ланселот, 1000 Биль, Габриель, 119 Биндофф, Стенли Томас, 212 Бир, Макс, 104, 2896 465 Бирк, Лауриц Вильгельм, 1137 Бишоп, Роберт Л., 1396 Блан, Луи, 597 Бланки, Жером-Адольф, 500, 652, 679 Блок, Морис, 1109 Блош, Анри-Симон, 1090 Блэк, Р. Д., 610 Боас, Франц, 1042 Бодо, Николя, 223, 287, 290, 291, 294 Бодрийяр, Анри Жозеф Леон, 208 Бодэн (Боден), Жан, 127, 208-209, 407-408, 411, 476 Бозанкет, Джеймс Уотмен, 915 Бойд, Уолтер, 932 Боккардо, Джероламо, 670 Бокль, Генри Томас, 570-571, 582, 1069 Больман, Юстис Эрик, 940 Бональд, Луи Габриель Амбруаз, 895 Бонар, Джеймс, 34, 156, 233, 267, 331, 379, 630, 938 Бонезана, Чезаре, см. Беккариа, Чезаре Бонезана, маркиз де Бонинсеньи, Паскуале, 1321, 1403 Бонне, Виктор, 977 Бордевайк, Гуго Уильям Констан¬ тин, 277 Борегар, Поль, 1478 Борниц, Якоб, 213 Борткевич, Ладислаус фон, 514, 784, 1121-1122, 1196, 1231 Ботеро, Джованни, 208-210, 269, 331-333 Боули, Артур Лайон, 1000, 1093- 1094, 1096-1097, 1249, 1260, 1294-1295, 1512 Боули, Мэриан, 634 Боуэн, Френсис, 679 Боше, Максим, 1187 Брайт, Джон, 523-524 Бранте, Виктор, 103 Браун, Гарри Дж., 1419, 1425 Браун, Томас, 593 Браун, Э. Г. Фелпс, 772, 1268, 1357 Брентано, Луйо, 605, 765-766, 883, 1057, 1067, 1175, 1239 Бретт, Джордж Сидни, 112 Брешани-Туррони, С., 1132, 1520, 1341 Брион (земледелец), 980, 981 Брискоу, Джон, 386, 411-413, 928-929, 1256-1258 Бриссо де Варвиль, Жак-Пьер, 176-177 Броджа, Карло Антонио, 263-265
1590 Указатель имен Брокар, Люсьен, 223 Брэй, Джон Френсис, 604, 628 Буагильбер, Пьер Лё Пезан, сьер де, 263, 276-281, 314, 371-375, 415, 425, 490, 511, 947, 1091 Буало, Этьен, 206, 262 Буви, Эжен, 227 Бунятян, Ментор, 1485 Буридан, Жан, 119, 1399 Буркхардт, Якоб Кристоф, 561 Бурхардт, Фриц, 1196 Буске, Жорж, 672, 1111, 1133 Бут, Чарльз, 1249 Бухарин, Н. И., 1159, 1489, 1522 Бэббедж, Чарльз, 709 Бэкон, Натаниэл, 1263 Бэкон, Роджер, 101, 109, 112 Бэкон, Фрэнсис, 158, 266, 453 Бэстейбл (Бастейбл), Чарльз Френ¬ сис, 798, 1456 Бюкуа, Георг, Франц Август де Лонгваль, 657, 936 Бютель-Дюмон, Жорж Мари, 426 Бюхер, Карл, 1067, 1121 Вагеманн, Эрнст, 1519, 1532-1533 Вагнер, Адольф Генрих Готт- хильф, 627, 658, 663, 934, 957, 1057, 1121-1122, 1124, 1247, 1422, 1459 Вагнер, Валентин Фриц, 946, 1422 Вайнер, Якоб, 253, 441, 460, 461, 475, 478, 493, 794, 796, 799- 801, 805, 906, 908, 929, 932, 936, 954, 962, 965, 970, 1155 Вайнштайн, А. Л., 1519 Вайсс, Франц К., 1113, 1238 Вайтц, Георг, 568 Вайц, Франц Теодор, 572, 586 Валерьани, Луиджи Молинари, 668 Валле де ла Серда, Луис, 407 Вальд, Абрахам, 1276, 1326, 1328, 1335, 1403 Вальрас, Антуан Опост, 1091-1092, 1314-1315, 1316, 1387 Вальрас, Мари Эспри Леон, пер¬ вый, кто объединил общие схе¬ мы, 19; Инар как предшествен¬ ник, 279, 401; постановка фун¬ даментальной экономической проблемы, 314; о биметаллизме, 389, 944; о теории «авансов», 740; о мальтузианском принци¬ пе, 763,1174; об экономике бар¬ тера, 773, 1105; о предельной полезности в учении Сениора, 788; как Сениор неоклассиче¬ ского периода, 998; краткое жизнеописание, 1090-1093; как полусоциалист, 1172; о частном анализе, 1306; квазирента, 1311; теория денег, 1420, 1424-1425, 1447, 1469; исследование об ин¬ дексах, 1438-1439; о цикле, 1481 Теоретические связи со; Сми¬ том, 241-242, 1176-1177; Опти, 1108; Бароне, 1132, 1301; Кас¬ селем, 1137, 1256; Курно, 1091, 1262-1265; Эджуортом, 1106, 1179; Кейнсом, 1424; Маршал¬ лом, 1103, 1106, 1256; Миллем, 1176-1178; Муром, 1157; Паре¬ то, 1092, 1134-1136, 1172, 1255- 1256, 1397; Сэем, 1091; А. Валь¬ расом, 1091; Викселем, 1137- 1138. См. также Вальрасианская система Ван Диллен, Иоганнес Герард, 417 Вандерблю, Хомер, 234 Вандерлинт, Якоб, 482 Варрон, М. Теренций, 89 Васко, Джованни Батиста, 355 Ватерштрадт (Ватерстрадт), Франц, 772, 1363 Вебб, Сидни, Беатрис, 354, 1085, 1098, 1249 Вебер, Макс, 25, 40, 101, 558, 708, 766, 1023, 1048, 1060, 1072- 1079, 1118, 1175 Вебер, Эрнст, 586, 1026, 1049, 1391 Веблен, Торнстейн, 1048, 1056, 1182, 1202 Вейтлинг, Вильгельм, 601
Указатель имен 1591 Вёлере, Джордж, 289-291 Венн, Джон, 588 Веррайн, Стюарт Кунрад Алек¬ сандр, 1136 Верри, Пьетро, 165, 167, 226, 227, 264, 273, 374, 381, 400, 413, 492, 492, 537, 667, 931, 947, 1265, 1548 Вестергард, Харальд Людвиг, 272 Вестермарк, Эдвард Александр, 1036, 1053 Вестерн, «Сквайр», 937-939 Визе, Леопольд фон, 1033 Визер, Фридрих фон, 757, 1035, 1048, 1079, 1112, 1115, 1199, 1200, 1205-1206, 1233, 1240, 1243, 1278, 1299-1300, 1391, 1395, 1397, 1436, 1438-1439 Вико, Джамбаттиста (Джованни Баттиста), 34, 171, 172, 173, 392, 1041 Виксель, Кнут, теория народона¬ селения, 336, 763, 1138, 1174; совокупный спрос, 818, 1470; предпочтение медленно расту¬ щих цен, 939; теория сбереже¬ ний, 954-953, 1467; теория международной торговли, 965; краткое жизнеописание, 1138; признание предшественников, 1151; как буржуазный радикал, 1172; о максимизации удовлет¬ ворения посредством рынка, 1172, 1299; лучшая формули¬ ровка идей австрийской школы, 1205, 1240; исследование индек¬ сов, 1438-1439; функция по¬ требления, 1469, 1548-1549; о законе Сэя, 1470; об экономи¬ ческих циклах, 1470-1473; тео¬ ремы, применимые к отрасли или к социальной экономике, 1501 Теория распределения: пре¬ дельная производительность, 1359, 1363; теория процента, 434, 853, 933, 949, 1139, 1226, 1227, 1446, 1470-1471; прибыль, 434; теория заработной платы, 1240 Теоретическая связь с: Сми¬ том, 1176; Бентамом, 953; Кур¬ но, 1294-1295; Мальтусом, 953; Миллем, 952-955, 1138-1139, 1176; Джоплиным, 952; Рикар¬ до, 837, 854; Торнтоном, 951, 953; Туком, 935; Сэем, 1470; Бё¬ мом-Баверком, 1116, 1119,1197, 1226-1228, 1255, 1471, 1548; Кейнсом, 1170, 1550; Вальра¬ сом, 1255, 1332, 1425; Визером, 1206 Теория производства: теория капитала, 735, 837, 1197; убы¬ вающая отдача, 772; конкурен¬ ция, 1281, 1299; дуополия, 1294; производственная функ¬ ция, 1314, 1353, 1355; о посто¬ янных коэффициентах произ¬ водства, 1332 Виламовиц-Мёлендорф, Ульрих фон, 66 Виллерме, Луи Рене, 683-684 Вильнёв-Баржмон, Альбан, 643, 895 Виндельбанд, Вильгельм, 664, 1021, 1023, 1078 Винкельблех, Карл Георг, 603 Винкельман, Иоганн Иоахим, 418 Виноградов, сэр Пол, 136, 1030 Винь, Ж . Б. Морис, 262 Вирджилии, Филиппо, 331, 765, 1174 Вирт, Макс, 977 Вобан, Себастьен де, 262, 263, 264, 68 6 Воловски, Л., 707 Вольд, Герман, 1326 Вольф, П. де, 1309 Вольф, Фридрих Август, 171 Вольф, Юлиус, 1008, 1416 Вольфе, Альберт Бенедикт, 764 Воэн, Райс, 380, 383 Вуд, Джордж X., 1437
1592 Указатель имен Вуд, Стюарт, 876, 1147, 1240-1241 Вуд, Элмер, 908, 914, 918 Вульф, Морис де, 104 Вундт, Вильгельм Макс, 6, 1022- 1023, 1049-1050 Гай, 137 Галеви, Даниель, 262 Галеви, Эли, 536 Галиани, Фердинандо, 226, 240, 350, 378, 382, 387, 389, 392- 395, 412, 415, 418, 479, 490, 921, 930, 1386, 1390 Галилей, Галилео, 44, 99, 102, 112, 151 Галло, Агостино, 200 Гальтон, сэр Френсис, 1041, 1049 Гамильтон, Александр, 256, 685 Гамильтон, сэр Уильям, 541 Гамильтон, Эр л Джефферсон, 210 Ганиль, Шарль, 653 Гарвей, Уильям, 311 Гарви, Джордж, 1522 Гарденберг, Фридрих фон (Нова- лис), 555 Гарнье, Анри, 104 Гарнье, Жозеф, 652, 679, 765, 976 Гассенди, Пьер, 112 Гаудж, Уильям М., 936 Гаусс, Карл Фридрих, 1266 Гаэтан, Томмазо де Вио, Карди¬ нал, 120 Гегель, Георг Вильгельм Фридрих, 173, 541, 544, 565, 573, 575, 588, 1027 Гезель, Сильвио, 1470 Гейл, Сэмюэл, 1258 Геккель (Хекель), Эрнст, 583, 1018 Гельвеций, Клод, 82, 165, 167, 174, 176 Гербарт, Иоганн Фридрих, 586 Гер дер, Иоганн Готфрид фон, 550, 555 Германн, Ф. Б. В. фон, 397, 658- 659, 787, 825, 847, 863, 883 Ги, Джошуа, 489 Гилбарт, Джеймс Уильям, 955 Гильдебранд, Бруно, 580, 660, 664, 706, 1065 Гильдебранд, Рихард, 1429-1430 Гильдебрандт, Рейнхард, 1268 Гильфердинг, Рудольф, 955, 1162-1163, 1489 Гиффен, сэр Роберт, 1249, 1414 Гиффорд, К. X. П., 1197 Гладстон, У. Е., 525, 529-532, 1002, 1012, 1247 Гнайст, Рудольф фон, 566 Гоббс, Томас, 71, 148, 150, 151- 152, 153, 154, 158, 1049-1050 Гобино, Жозеф Артюр, граф де, 1042 Гобсон, Джон, 1085, 1094, 1097, 1486-1487 Гобсон, Чарльз Кеннет, 1457 Гогенхейм, Т. Б. фон (Парацельс), 112 Годвин (Гудвин), Уильям, 178, 759, 764 Годскин, Томас, 629 Гольбах, Поль Анри, 157, 174 Гомперц, Теодор, 65 Гоннар, Рене, 331, 766, 1174 Гонсалес де Селлориго, Мартин, 250 Гордон, Роберт Аарон, 1183, 1477, 1530 Госсен, Герман Генрих, 396, 608, 1201-1202, 1204, 1207, 1211, 1217, 1260, 1386, 1387, 1389, 1403, 1407, 1547 Готтль-Оттлилиенфельд, Фридрих фон, 1126 Гошен, Георг Иоахим, 969 Грасвинкель, Дирк, 254, 483, 490 Граслен, Жан Жозеф Луи, 222, 321 Граунт, Джон, 270, 272 Грациани, Аугусто, 225, 250, 479, ИЗО Гребнер, Фриц, 1036-1037 Грегори, Т. Э., 355, 618, 680, 908, 979
Указатель имен 1593 Грей (Грэй), Александр, 277, 594, 607 Грешэм, сэр Томас, 388, 449-450 Гримоде, Франсуа, 125 Грин, Дэвид И., 1209 Грин, Томас Хилл, 565 Гроссман (Гросман), Хенрик, 510, 646, 1162-1163, 1489 Гроте (Гроут), Георг, 762 Гроций, Гуго, 147-150, 152, 172, 233, 485 Гудвин, Ричард М., 812, 1254 Гульд, сэр Натаниель, 429 Гумплович, Людвик, 1043 Гурнэ, Венсан де, 280, 316-317 Гуссерль, Эдмунд, 1024 Гюэ, Франсуа, 605 Даблдей, Томас, 765 Дав, Патрик Эдуард, 458 Давандзати, Бернардо, 381, 392, 410, 414, 450, 1386, 1429 д’Авенель, Г., 1030 Давидсон (Дэвидсон), Дэвид, 1137, 1359, 1428 Давила, Хуан Батиста, 261 Дальман, Фридрих Кристоф, 557, 568 Данбар, Ч. Ф., 255, 672-673, 1142, 1461 Дарвин, Чарльз Р., 34, 231-232, 236, 583-588, 1017-1018, 1038- 1041 Де Вити де Марко, Антонио, 1433 Де Куинси, Томас, 616, 624-626, 781, 791 Де Леон, Даниэль, 1159 Де Ринальдис, Бартоломео, 226 Де Сантис, Марк Антонио, 250, 451, 467 Девис, Дэвид, 359 Декарт, Рене, 111, 172 Делатур, Альберт, 234 Дель Веккио, Густаво, 1424, 1517 Дельфико, Мельчорре, 796 Демар, Жозеф, 223 Демариа, Джованни, 1521 Демпси, Бернард Уильям, 120, 121, 131 Дерменгем, Эмиль, 267 Дестют де Траси, А., 42, 653, 674, 776 Дефо, Даниэль, 348, 358, 489 Джаретт, Беде, 104, 119 Джевонс, Герберт Стенли, 1088- 1089, 1491 Джевонс, миссис Уильям Стенли, 1089 Джевонс, Уильям Стенли, о Кон¬ дильяке, 224; новое открытие Кантильона, 279; теория ценно¬ сти, 394-395, 1088, 1103,1201- 1204, 1387-1390, 1408; и ути¬ литаризм, 537,1095, 1389; и Тук, 681, 979-980; и Милль, 537, 748, 1089; теория капита¬ ла, 837 с, 1190-1194, 1225; те¬ ория циклов, 978, 978 с, 979- 981, 1491; научная методология, 1022; краткое жизнеописание, 1088-1089; и Маршалл, 1088, 1103-1104, 913-919, 1255; его оригинальность, 1088, 1388; и Уикстид, 1096; и Бём-Баверк, 1116, 1190, 1192, 1194, 1225; теория прибыли, 1178; теория распределения, 1204, 1241-243; об общем равновесии, 1211; о воздержании, 1222; теория зара¬ ботной платы, 1239; о теории статистики, 1268; закон безраз¬ личия, 1282; о межличностном сравнении полезности, 1408; монетарный (денежный) анализ, 1415,1419; исследование индек¬ сов, 1438 Дженкин, Флиминг, 637, 873, 1104-1106, 1242, 1260, 1395 Дженнингс, Ричард, 637, 1387 Дженовези, Антонио, 226, 336, 412, 492, 1386 Джентиле, Панфило, 226 Джойя, Мелькиорре, 669, 679, 709
1594 Указатель имен Джоллифф, М. Ф., 628 Джонс, Ричард, 450-451, 556, 589, 706, 713, 881, 890, 1083 Джонсон, А. С., 1237 Джонсон, У. Э., 1366, 1373, 1398, 1510 Джонсон, Э. А. Дж., 199, 467, 468, 492, 655, 672 Джоплин, Томас, 951-953, 965 Джордж, Генри, 298, 601, 1056, 1127, 1141, 1239 Джорджеску-Рёген, Н, 1404 Джослин, Ж, 493 Джукс, Джон, 1175 Дивизиа, Франсуа, 1133, 1190, 1439-1440 Дидро, Дени, 174 Диль, Карл, 600, 618, 627, 1121, 1123, 1518 Дильтей, Вильгельм, 1023 Дин, Джоэл, 1268 Дионне, Жорж, 222 Дитерици, Карл Фридрих Виль¬ гельм, 683 Дитцель, Генрих, 627, 663, 1073, 1120, 1123-1124, 1389 Добб, Морис, 1167, 1180-1183 Доббс, Артур, 458 Доллеан, Эдуард, 1453 Дом, Кристиан Вильгельм фон, 293 Домар, Евсей Д., 1273 Доннер, Отто, 1518 Допш, Альфонс, 1030, 1065 Дорфман, Йозеф X., 256, 672 Дуглас, Пол X., 1199, 1241, 1370 Дунс Скот, Иоанн, 95, 106, 108, 114, 117, 123 Дурхэм, Джон Джордж Лэмбтон, 524 Дьюи, Джон, 6, 589, 1044 Дэвенант, Чарльз, 235, 252, 270, 273, 313, 327, 347, 455, 475, 477-478, 484-485, 1265 Дэвенпорт, Г. Дж., 405, 1154, 1209, 1468 Дэвидсон, Уильям Лесли, 167 Дэр, Эжен, 262, 277 Дю Рефюж, Эсташ, 216, 425 Дюбуа, Огюст, 290, 1111 Дюгем, Пьер, 101 Дюмулен, Шарль, 126, 134 Дюнуайе, Шарль, 652, 975 Дюпен, Клод, 490 Дюпон де Немур, Пьер Самюэль, 287,289-294, 298, 310, 316, 500 Дюпон-Уайт, Шарль, 526-527 Дюпюи, Арсен Жюль Этьен Жю- веналь, 608, 1104, 1105-1106, 1109, 1207, 1252, 1260, 1262, 1286, 1289, 1307, 1387, 1395, 1407 Дюран, Рене, 277 Дюринг, Е. К., 501, 579, 655, 666-667, 675 Дюркгейм, Эмиль, 543, 1046 Еринг, Рудольф фон, 566 Жаффе, Уильям, 1092 Жервез, Исаак, 253, 480-481, 493-495 Жид, Шарль, 1111 Жюгляр, К., 978-979, 1477, 1479, 1481, 1492, 1531 Завадски, В., 1262 Зеккендорф, Файт Людвиг фон, 215 Зигварт, Кристоф фон, 1022 Зиммель, Георг, 1022, 1033, 1044, 1045 Зоден, Фридрих, 656, 660 Зомбарт, В., 1043, 1060, 1075- 1078, 1080, 1518 Зоммер, Луиза, 202 Зонненфельс, Йозеф фон, 218, 222, 492 Зотов, А. В., 1366 Зюсмильх, Иоганн Петер, 272, 332 Ибн Халдун, Абу Саид, 172, 1037 Ибсен, Генрик, 1067 Ивлин, сэр Джордж Шаксберг, 688 Игнатьев, М. В., 1519
Указатель имен 1595 Иден, сэр Фредерик Мортон, 359 Инама-Штернегг, Карл Теодор фон, 1071 Инар, А. Н., 279, 314, 394, 400- 401, 1258 Ингланд, Минни Труп, 1485 Ингрэм, Джон Келлз, 706, 1083- 1084, 1085 Интема, Теодоре О., 1515 Йор, Адольф, 293 Кадэ, Феликс, 277 Калдор, Николас, 1118, 1189, 1196, 1297, 1328, 1367, 1369, 14111 Калпепер, сэр Томас (отец), 429- 431, 451, Калпепер, сэр Томас (сын), 429- 431 Камберленд, Ричард, 164, 167 Кампанелла, Томмазо, 266 Кампоманес, Педро Родригес, 220-221 Кан, Р. Ф., 1298, 1378, 1407, 1427, 1515, 1542, 1545 Канар, Николя Франсуа, 279, 654, 1258 Каннингем, Уильям, 199, 475, 1082 Кант, Иммануил, 163, 541, 562, 565, 588 Канталупо, Доменико де Дженна- ро, 490 Кантильон, Ричард, и взаимосвя¬ занная система, 19, 621; опре¬ деление богатства, 278, 281; «от¬ крытие» его Джевонсом, 279; и Петти, 280; и Кенэ, 280, 307; экономическая социология, 281; теория размещения производ¬ ства, 282; теория ценности, 274, 282, 395 с; сопоставление ры¬ ночной и нормальной цены, 284; теория ренты, 284, 343; анализ доходов, 284-285; trois rentes (три ренты), 285; о предприни¬ мателе, 285, 727, 849; tableau £conomique (экономическая таб¬ лица) 286-287, 311; скорость обращения денег, 286, 414-415, 418, 930; механизм движения золота 286, 481; «гармонизм», 302; о народонаселении, 335; и Смит, 351; теория денег, 380, 930; его анализ кредита, 418; теория процента, 418, 948 с; теория капитала, 423, 878; и Сэй, 645, 820; как создатель моделей, 737, 830; теория при¬ были, 849 Карафа, Диомеде, 206-209, 225, 1406 Караччоло, Доменико, маркиз, 490 Карвер, Томас Никсон, 867, 1147, 1222 Карлейль, Томас, 538, 540, 692 Карли, Джан-Ринальдо, 273, 381, 382, 492, 688 Карри, Лахлин Б., 1449 Карр-Сондерс, Александр Моррис, 1175 Кассель, Густав, 437, 970, 1119, 1137, 1256, 1260, 1273, 1281 Кастело, Э., 210 Кастильо, Андрес В., 210 Каутский, Карл, 510, 765, 987, 1162, 1171, 1299, 1393, 1489 Кауфманн, Феликс, 1073 Каха де Лер уела, Мигель, 451 Кейнс, Джон Мейнард, его виде¬ ние, 49-50; и меркантилисты, 379; и Бехер, 370; определение «классического», 498; и Рикар¬ до, 620, 1540; и Мальтус, 633, 764, 817, 818, 843, 1174; и Шторх, 658; и закон Сэя, 808, 813, 817, 819-820; защита бу¬ мажного стандарта, 912; Трак¬ тат о денежной теории..., 931, 940, 1541; сбережения (hoar¬ ding) в ранних исследованиях, 931, 1431, 1458, 1459; и Тук, 935; и Торнтон, 948; и
1596 Указатель имен Маршалл, 1098-1101, 1313- 1314, 1375-1376, 1390, 1425, 1426-1427; признание предше¬ ственников, 1151; и Бём-Баверк, 1227; о фрикционной безработи¬ це, 1245, 1284 с; и Вальрас, 1338-1339; о Сраффе, 1376; о золотом стандарте, 1455; и шведская школа, 1428, 1544; Трактат о деньгах..., 1441, 1541; о создании кредита, 1466; и Виксель, 1470; и Гобсон, 1486; о Гезелле, 1487; Экономические последствия мира, 1541; см. так¬ же Кейнсианская система Кейнс, Джон Невилл, 705, 1023, 1085, 1273 Кеккерманн, Б., 198 Кеммерер, Е. В., 1415, 1433, 1442-1443, 1445, 1447 Кент, Клемент Баултон Ройланс, 536 Кенэ, Франсуа, и естественное право, 175, 294-295; и Смит, 246-247, 306; анализ доходов, 274, 303,374-376; теория денег, 278, 302; и Петти, 280; и Кан- тильон, 280, 283, 286; теория ценности, 283, 302, 395; эконо¬ мическая таблица, 286, 309-315, 363, 513; краткое жизнеописа¬ ние, 288-289; о естественном по¬ рядке, 294-295; о сельском хо¬ зяйстве, 295-296; о laissez-faire, 297-298; единый налог (single¬ tax), 297-298; как ученый-эко¬ номист, 299; и утилитаризм, 301; о совершенной конкуренции, 301; гармонизм, 302; теория народо¬ населения, 302, 333 с, 335, 346, 357; теория заработной платы, 302, 346, 351, 874; теория про¬ цента, 302; теория капитала, 303-306, 423-425, 740, 830, 878; теория ренты, 307; «чистый продукт», 307-309; о высоких ценах и процветании, 373-374; сбережения, 375; как создатель моделей, 737, 830; и Маркс, 307-308, 743 с; и Рикардо, 747; и теория кризисов недопотреб¬ ления, 975;и макроанализ, 1314 Кеппер, Георг, 963, 973, 979 Кетле, Адольф, 687, 1266 Кинг, Грегори, 273 Кинг, Питер, 932, 951 Кинг, У. Т. С., 908, 1418, 1461 Кинли, Дэвид, 1422, 1445 Китчин, Джозеф, 1479 Кларк, Джон Бейтс, процесс син¬ хронизации, 740; роль в разви¬ тии предельного анализа, 1145- 1147, 1211; и теория ренты Ри¬ кардо-Уэста, 1146; ценностные суждения и, 1148; и Милль и Смит, 1176; теория прибыли, 1179; теория капитала, 1190; теория распределения, 1206; те¬ ория заработной платы, 1240; и Маршалл, 1255, 1390; смешива¬ ние статики и стационарного состояния, 1274; о конкурен¬ ции, 1281; равновесные цены как нормальные, 1316, 1317; о реальных издержках, 1390 Кларк, Джон Морис, 1155, 1286, 1534 Кларк, Хайд, 979 Клейн, Лоуренс Роберт, 1545 Клемант, Саймон, 480 Клок (Клюк), Каспар, 260 Клэфэм (Клэфем), сэр Джон Га¬ рольд, 187, 1461 Кнапп, Г. Ф., 377, 688, 1067- 1068, 1435-1436 Книс, Карл Густав Адольф, 580, 660, 664, 706, 863, 1065-1066, 1121, 1422 Кноль, Август М., 131 Кобб, К. У., 1370 Коббетт, Уильям, 912 Кобден, Ричард, 522, 525, 528, 943
Указатель имен 1597 Ковее, Поль Луи, 1111 Коклен, Шарль, 708 Кокс, Тенч, 256 Колерус, Иоганн, 198, 201 Колкаун, Патрик, 682 Колумелла, Люций Юний Моде- рат, 88-89, 200 Кольбер, Жан-Батист, 187, 326, 472 Кольмейро (Колмейро), Мануэль, 210, 261, 500 Кольсон, Клеман, 1109, 1120, 1251 Комб, Жан, 260 Кон, Густав, 1121 Конант, Чарлз Артур, 1415, 1461 Кондильяк, Этьен Бонно де, 42, 157-159, 222-225, 395, 545,787, 1258, 1386 Кондорсе, маркиз де, 171, 174, 334, 571, 574, 581-582, 591, 1017, 759 Кондратьев, Н. Д., 1522 Конильяни, Карло Анджело, 119, ИЗО Конрад, Иоганнес, 1121 Конринг, Герман, 260, 269 Конт, Огюст, 546-549, 562, 571, 574, 581-582, 593, 692, 704-706, 738-739, 1017, 1029, 1069-1070, 1080-1081 Коопманс, Иоган Г., 1433 Коперник, Николай, 102, 127, 151 Копперс, Вильгельм, 1036 Косса, Луиджи, 669, 1129-1130 Котрульи Рауджео, Бенедетто, 199 Коттерил, Чарлз Фостер, 626, 786 Коттон, сэр Роберт Брюс, 411 Коук, Р., 373, 454, 469, 471, 475, 477, 484 Коул, Чарльз Вулси, 187 Крам, Уильям Леонард, 1531 Краус, Кристиан Якоб, 656 Крейг, Джон, 788 Крещенци, Пьетро де, 200 Крик, Ф. В., 1466 Крис, Иоганнес фон, 588 Кроче, Бенедетто, 172, 1024, 1035 Ксенофонт, 65 Кузнец, Саймон Смит, 685 Кули, Чарлз Хортон, 1044 Кунов, Генрих, 1162-1163 Кур, Луи, М., 1335, 1353, 1373 Кур, Питер де ла, 254, 484 Курно, Антуан Огюстен, о предель¬ ной полезности, 608; о всеобщей взаимозависимости, 612-613, 1265; о чистой конкуренции, 715, 1264,1282, 1288; теория монопо¬ лии, 790, 1105, 1264, 1265, 1281, 1282, 1286-1287; влияние на Маршалла, 1104, 1264-1265, 1294, 1310; кривые спроса и предложения, 1105, 1264, 1287; концепция эластичности, 1105; и математическая школа, 1257- 1268; влияние Рикардо, 1264; алгебра международных обменов и макроанализ, 1264-1265; оцен¬ ка его работ, 1264-1265; о ста¬ тистике, 1268; теория оли- гополии, 1289-1295; теория двусторонней монополии, 1295- 1297; о кривой предельной вы¬ ручки, 1515 Курсель-Сенёй, Жан, 652, 869, 976, 1108 Кустоди, Пьетро, 226-229, 413, 668 Кутоло, Алессандро, 226 Кучински, Роберт Рене, 1175 Кьюнингейм, сэр Генри Хардиндж, 1262 Кэлхаун, Джордж Миллер, 65 Кэмпбелл-Баннерман, Генри, 1002, 1010, 1011 Кэннан, Эдвин, 234, 343, 345, 618, 691, 761, 777, 848, 864, 890, 908, 911, 926, 958, 1094, 1097, 1434, 1465 Кэннинг, Джон Беннет, 1246 Кэри, Генри Чарльз, 302, 578, '655, 667, 674-678, 725-726, 751,751, 765, 769, 890
1598 Указатель имен Кэри, Джон, 253, 348, 356, 383, 459, 470, 475, 477-478, 483 Кэрнс (Кернс), Джон Элиот, 498, 670, 698-699, 707, 793-794, 799, 802, 841, 861, 868, 882, 923, 943, 955, 966, 1085, 1390 Лаббокк, Джон Уильям, 929 Лавалле, П., 213 Лавернь, Луи-Габриэль Леоне де, 222 Лавле, Эмиль де, 1081 Лайелл, сэр Чарлз, 584 Лайстнер, Макс Людвиг Вольфрам, 65, 92 Ламонд, Элизабет, 200, 211 Лампертико, Феделе, 227 Лампрехт, Карл, 1029 Ланге, Оскар, 813, 817, 819, 1167, 1182, 1301, 1346, 1398, 1411, 1424, 1512, 1545, 1554 Ланге, Фридрих Альберт, 397 Ландауэр, Карл, 1523 Ландри, Адольф, 1111 Лаплас, Пьер, 17, 397, 588, 1266, 1391 Ларднер, Дионисий, 790 Ларрас Лопес, Хосе, 210 Ласки, Харольд Джозеф, 156, 167 Ласкин, Эдмон, 667 Ласпейрес, Этьен, 1438 Лассаль, Фердинанд, 595, 597, 599, 855, 869 Лаунхардт, Вильгельм, 1121, 1250- 1251, 1262 Лафлин, Дж. Л., 1153, 1422, 1430, 1433 Лаффемас, Бартелеми де, 251, 465, 468 Ле Бон, Гюстав, 1046-1048 Ле Пле, П. Г. Фредерик, 643, 683- 684, 706 Лё Трон, Гийом Франсуа, 287, 290 Лебо, Огюст, 224 Левассёр, Пьер Эмиль, 1080, 1107— 1108 Леви, Леон, 1082 Леви-Брюль, Люсьен, 1046, 1053 Ледерер, Эмиль, 1167, 1491 Ледюк, Гастон, 1286 Лейбниц, Г. В., фон, 34-36, 149, 154, 369, 1305 Лейдлер, Генри Веллингтон, 1003 Лекки, Уильям Эдуард Хартпол, 558, 582 Лексис, Вильгельм, 514, 1121, 1123, 1223, 1262, 1266, 1393, 1438, 1440, 1453 Ленин, Владимир Ильич, 1161, 1163, 1524 Ленуар, Реймон, 157 Леонтьев, Василий В., 313, 620, 829, 846, 1199, 1291, 1344, 1353, 1402, 1499 Лернер, Абба Птахья, 811, 1167, 1301, 1308, 1367, 1374, 1511, 1551 Леруа-Больё, Поль, 651, 1108 Лескюр, Жан, 1452, 1485 Лесли, Томас Эдуард Клифф, 706, 1083-1084 Лессий (Леонард де Лейс), 120, 121, 124, 125 Лестер, Р. А., 1366 Лефельдт, Роберт Альфред, 1267 Ли, Леонард, 359 Ли, Сю И., 64 Либен, Рихард, см. Аушпиц и Ли- бен, Ливерпул, Чарлз Дженкинсон, 912 Лигуори, Св. Альфонсо Мария де, 129 Линдаль, Э. Р., 1197, 1247, 1428, 1544 Лист, Фридрих, 256-257, 553-554, 581, 660, 661, 676, 679, 751 Лифман, Роберт, 1459, 1518 Лихтенбергер, Андре, 178 Ллойд Джордж, Дэвид, 1013 Ллойд, Г., 413, 929, 1258 Ллойд, Уильям Форстер, 609, 1387 Ло, Джон, 368, 371, 383-386, 392, 420-421, 428, 946, 1386
Указатель имен 1599 Лодердейл, Джеймс Мейтланд, 637, 639, 733-734, 788, 790, 818, 822, 840, 842, 852, 863, 897, 974 Лодж, Генри Кэбот, 256 Лойд, Сэмюэл Джонс, см. Овер- стон, Лойо, Г., 269 Локк, Джон, 115, 148, 149, 152, 153, 235, 253, 379-380, 390, 391, 402, 406 Ломени, Луи Л де, 223 Лонгфилд, Сэмюэл Маунтифорт, 609-610, 613, 629, 635, 805, 843, 852, 863 Лоран, Эрман, 1108 Лорд, Элеазер, 936 Лоренц, Г. А., 419 Лоренц, П., 1519 Лориа, Акилле, 1129-1130, 1174, 1232 Лотце, Рудольф Германн, 586, 588, 1049 Лоу, Джозеф, 688, 923, 940, 1419 Лоуэнтал, Эстер, 629 Луго, Хуан де, 120, 121, 123-124, 125, 128 Лукас, Чарльз П., 524 Лундберг, Эрик, 1273, 1428, 1544, 1556 Лутц, Фридрих, 973, 1477 Льюис, сэр Джордж Корнуолл, 532, 570 Лэвингтон, Фредерик, 1180, 1426 Лэнг, Симон Николя Анри, 511 Лэнгтон, У., 979 Лэнсдаун, маркиз, 270 Люксембург, Роза, 1161-1163, 1489 Мабийон, Жан, 157 Мабли, Габриэль Бонно де, 176, 177 Майер, Роберт, 1185 Маймонид, Моисей, 109 Майтланд, Фредерик Уильям, 1030 Майтцен, Август, 1068 МакВейн, Сайлас Маркус, 839, 1222 МакВиккер, Джон, 674 Макгрегор, Дэвид Хатчисон, 1133 МакДугалл, Уильям, 1053 МакКуллох, Джон Рамсей, 199, 500,616-618, 624-627, 637-638, 674, 679, 682-683, 733, 767, 781, 786, 864, 880, 899, 926, 956, 966, 971 Макларен, Джеймс, 943 Маклеод, Г. Д., 224, 882, 945, 1467 Маколей, Т. Б., 277, 557, 560, 565, 568 Малин, Жерар де, 327, 411, 451- 453, 460, 464, 467, 479-481,970 Мальтруа, Жан Шерюи де, 212, 408 Мальтус, Томас Роберт, и Годвин, 178, 759 с; и Ортес, 227; и Смит, 245, 619, 632-634; и Кенэ, 302; о совершенствовании человече¬ ства, 334-335; и Маркс, 630- 631; и Кейнс, 630, 633, 764, 817, 818, 843, 1174; постановка про¬ блемы максимизации, 631; ана¬ лиз денег, 632, 633; общее пере¬ производство, 631, 705; и Чал¬ мерс, 638; и Милль, 694; и Рикардо, 702, 705-706, 821, 891, 1386; модель роста, 742, 749-750; теория распределения, 745; и Сениор, 758, 761-762; теория ценности, 1387; шкалы спроса и предложения, 787-788; теория международной торгов¬ ли, 801, 966; о законе Сэя, 817- 818, 974; совокупный спрос, 818; сбережения и инвестиции, 631, 817, 842, 953, 974-975; концеп¬ ция капитала, 833; теория про¬ цента, 863; тезис о стагнации, 974-975; деньги как счетная единица (numeraire) и средство обмена, 1431; потребительская функция, 1548. См. также Маль¬ тузианская теория народонасе¬ ления
1600 Указатель имен Ман, сэр Томас, 253, 370, 427, 442, 461, 464, 467-470, 475, 477-479 Мангольдт, Ганс Карл Эмиль фон, 658, 679, 729, 797, 849, 894, 1178-1179, 1233, 1305-1306 Мандевиль, Бернар де, 235, 426 Манн, Фриц Карл, 262 Маннгейм, Карл, 39, 44 Манту, Поль, 189, 353, 1082 Манфра, Модестино Ремиджо, 227 Марджет (Маргет), Артур У., 360, 417, 421, 919, 929, 935, 946, 1343, 1420, 1457 Мариана, Хуан де, 120 Маркес, Хавьер, 210 Маркс, Карл, идеологические при¬ страстия, 41-45, 577; о полу- социалистах, 176; о Петти, 269; и Кенэ, 307-308, 513, 743 с; трудность классификации, 503- 504; краткое жизнеописание, 506 с; его эрудиция, 508; ран¬ нее формирование основных идей, 509-510; и Смит, 405, 511, 852- 853; и Гегель, 515, 544, 575; о буржуазном радикализме, 519, 597 с, 733 с; социология, 511, 568-569, 575-576; и Рикардо, 512, 781 с, 782-785, 853-854, 860, 896, 898 с, 899, 902; об утопическом социализме, 597- 598, 628-629; и Прудон, 601; Годскин как его предтеча, 629; о Мальтусе, 630-631, 765, 856; о Рамсее, 639-640; о Сэе, 644, 825 с; и Родбертус, 662-663; и Рошер, 664; о Милле, 695; вли¬ яние на Зомбарта, 1077; Борт¬ кевич о нем, 1223 с, 1231; и Туган-Барановский, 1481 с; См. также система марксизма Марло, Карл, см. Винкельблех, Карл Георг Марсет, Джейн, 625, 853, 879 Марсилий Падуанский, 115 Мартелло, Туллио, 1423 Мартинес де ла Мата, Франсиско, 214, 216 Маршак, Джейкоб, 1196, 1279, 1309 Маршалл, Альфред, использова¬ ние термина «economics», 25; концепция благородной жизни, 163; и Смит, 242, 244, 401-404, 1099-1101, 1103, 1105, 1176- 1177; сбережения и инвестиции, 428; теория международной тор¬ говли, 461, 491, 799-800, 1455; и Кант, 541, 1027; оТюнене, 611, 613, 1104; признание работ дру¬ гих авторов, 622, 1104-1106; и Рикардо, 622-623, 693, 780-781, 887 с, 1103, 1104, 1214 с, 1232, 1419-1420; о Германне, 659; тео¬ рия экономического развития, 712, 1177, 1532; и Милль, 748, 984, 1103-1106, 1176-1179; мальтузианский принцип, 763, 1174; и закон Сэя, 817; теория денег, 949 с, 1415, 1419, 1458- 1459, 1425-1427, 1431, 1446; эко¬ номические циклы и, 984; нало¬ гообложение, 1007, 1247, 1407 с; laissez-faire, 1007, 1171, 1297- 1298; социализм, 1007, 1098 с, 1171; краткое жизнеописание, 1099-1107; и Вальрас, 1103, 1106, 1256; эконометрия, 1107; экономическая социология, 1173; статистика, 1268, 1438; потре¬ бительский излишек, 1395- 1396, 1407; экономическая тео¬ рия благосостояния, 1406-1407 Теория распределения: пре¬ дельная производительность, 1213-1219, 1241-1242, 1313, 1358-1359, 1370-1371; теория заработной платы, 1218-1219, 1240, 1243; теория процента, 839, 867, 949, 1222, 1425-1426; теория ренты, 884 с, 888 с, 1232,
Указатель имен 1601 1233, 1235; прибыль, 849, 949, 1178-1179, 1374, 1379, 1380- 1381; квазирента 833 с, 851, 884 с, 893, 1374, 1233, 1234 Методология: анализ частич¬ ного равновесия, 1102, 1264, 1305-1314; анализ общего рав¬ новесия, 632, 1214 с, 1310, 1311, 1313, 1102; статика, 1102-1103, 1274, 1526; динамика, 1107; стационарное состояние, 1274; макроанализ, 1314; роль време¬ ни, 1310, 1353-1354, 1374, 1542; репрезентативная фирма, 1313, 1374; слияние экономики фирмы (business economics) и об¬ щего экономического анализа, 1246; роль теории, 1257 Теория производства: факторы производства, 731, 1318; и тео¬ рия производства Милля, 748; возрастающая и убывающая от¬ дача, 337, 768, 771, 1407 с; те¬ ория реальных издержек, 868, 1217-1219, 1390; основные и дополнительные издержки, 1373; возрастающие и убывающие из¬ держки, 1177, 1294, 1298, 1374, 1408 с; внутренняя и внешняя экономия, 746, 1311 с, 1375, 1376; теория монополии, 1265, 1288-1289, 1379-1380; теория олигополии, 1294, 1295, 1296, 1298; о монополистической кон¬ куренции, 1107, 1285, 1512; чи¬ стая конкуренция, 1281, 1284, 1298-1299; незавершенные идеи, 1374; замещение, 1209 с, 1311 Теория ценности: нормальная цена, 242, 777; о теории ценно¬ сти Смита, 401; теория спроса и предложения, 632, 1214-1219; и теория ценности Рикардо, 780, 1103, 1212, 1214; теория пре¬ дельной полезности, 1088, 1102, 1103, 1200-1201, 1212, 1214- 1219, 1389-1390, 1394-1396, 1408; закон насыщения потреб¬ ностей, 1200-1201; о Джевонсе и австрийской школе, 1214- 1219; об утилитаризме, 1389- 1390;анализ спроса, 1306-1307, 1312-1313 Маршалл, Дороти, 354 Маршалл, Мэри Пейли, 1099 Матайя, Виктор, 1180 Маттиас, Иоганн, 260 Маурер, Георг Людвиг фон, 560 Мах, Эрнст, 5, 19, 666, 1021 Махлуп, Фриц, 1366, 1415 Медина, Хуан де, 127, 355 Мёзер, Юстус фон, 220 Мейсон, Отис Тафтон, 1037 Мейсон, Эдуард С., 803, 605, 618, 803 Мелон, Жан Франсуа, 222, 391 Менгер, Антон, 629 Менгер, Карл, (младший), 769, 771, 1364 Менгер, Карл, и Галиани, 394; о методологии, 1023, 1072-1073; и Милль и Смит, 1089, 1176; краткое жизнеописание, 1089- 1090; и Маршалл, 1103; и Бем- Баверк, 1112, 1113, 1116, 1117; и Виксель, 1138; анализ денег, 1428-1429; Теория распределения: пре¬ дельный анализ, 1203-1204, 1207, 1209, 1241-1242; замеще¬ ние, 1209 с, 1311 с; теория за¬ работной платы, 1239; теория процента, 863, 1116, 1221; тео¬ рия ренты, 1231 Теория производства: концеп¬ ция капитала, 1116, 1186, 1189 Теория ценности: предельная полезность, 394, 1072, 1Q90, 1103, 1118, 1200-1201, 1203- 1207, 1211, 1296, 1394, 1388; и теория ценности Галиани, 394;
1602 Указатель имен и Визер, 1118; об экономике бартера, 1201-1202; и Шмоллер, 1072; об изолированном обмене, 1296 Менгин, Освальд, 1035 Мендель, Грегор Иоганн, 583 Менье, Френсис, 119 Меринг, Отто, 807 Меринг, Франц, 507, 511 Меркадо, Томас де, 120, 127 Мерсье де ля Ривьер, П.-П., 287, 289 Месседалья, А., 669, 679, 765, 1129-1130, 1423 Метцлер, Ллойд А., 1329, 1512, 1557 Мизес, Людвиг фон, 78, 377, 925, 981, 1113, 1303, 1415, 1429- 1430, 1434, 1446, 1473-1477, 1518, 1531 Микстер, Чарлз Уитни, 615, 1116 Миллер, Гарри Э., 946, 973, 981 Миллз, Томас, 451, 476 Миллс, Джон, 978 Милль, Джеймс, 330, 537, 541, 564-565, 567, 572, 587, 616- 619, 624, 626, 644, 679, 691- 692, 701, 733, 735, 749-750, 761-762, 776, 781, 816, 836- 837, 842, 852, 864, 872, 879- 880, 890, 899, 925-926, 1047 Милль, Джон Стюарт, ассоциатив¬ ная психология, 153, 587, 591, 693 с; эмпиризм, 154; сбереже¬ ния и инвестиции, 428, 750- 751, 753, 815-816, 843, 844, 845, 867, 954-955, 983-984; роль в классический период, 498, 585, 690, ; роль в неоклас¬ сический период, 1120, 1170, 1173; философский радикализм, 519, 536, 692; и утилита¬ ризм,536, 540, 564-565, 600, 691, 1021 ; и социализм, 600, 696-697; краткое жизнеописа¬ ние, 690-699; ценностные суж¬ дения, 708; экономическая со¬ циология, 696, 1170, 117 2— 17733; теория экономического развития, 710, 711, 712, 749- 750, 751, 841-843, 871, 901; о laissez-faire, 719; о справедливо¬ сти, 717; теория народонаселе¬ ния, 749, 761-762; теория из¬ держек, 791, 792-793, 868,890, 1210; анализ экономических циклов, 983 Теория распределения: отделе¬ ние от теории производства, 711; теория процента, 841-842, 860, 841-842, 860-861, 866-867, 868; теория прибыли, 850, 1178, 1179, 1180; теория ренты, 734- 735, 792-793, 884-885, 886 с, 888, 890, 891; теория заработ¬ ной платы, 715, 843-845, 877 с, 880-883, 901-902 Теоретические связи с: Тюрго, 428, 846; Смитом, 242, 714, 846; Рикардо, 624, 626-627, 638, 693, 694, 734-735, 749, 791- 793, 860-861, 891; Мальтусом, 694, 762; Марксом, 695, 984; Сэем, 694, 747, 816-817, 860- 861; Сениором, 635, 694, 747, 860-861; Торнтоном, 947-948, 950-952, 966; Кернсом, 698- 699; Рэ, 615-616; Портером, 682; Джевонсом, 1089; Маршал¬ лом, 748, 1103-1106, 1214, 1425; Менгером, 1190; Виксе¬ лем, 1138 Теория международной тор¬ говли: аргумент зарождающих¬ ся отраслей промышленности, 661; взаимный спрос, 798-799, 802-808; монетарные аспекты, 935, 963; односторонние выпла¬ ты, 971, 1456 Методология: статика и дина¬ мика, 548, 738-739; стационар¬ ное состояние, 738-739; дедук¬
Указатель имен 1603 ция, 593, 704; историческая ре¬ лятивность, 713; равновесие, 738. 798-799; вычленение и аб¬ стракция, 704-705; житейский опыт, 757; ожидания, 950 с, 983 Теория денег: металлизм, 378; о свободном выпуске денег, 389; о накоплении наличных денег, 815, 817, 928; систематизация исследований предшественни¬ ков, 907; о кредите, 921 с, 927, 946 с, 948 с, 951, 956, 983; не¬ доверие к индексам, 923; издер¬ жки производства (добычи) зо¬ лота и ценность денег, 925; ко¬ личественная теория, 925-926, 936; недостаток оригинальности, 929; как буллионистская, 935- 936, 1425; о системах контроля денежного обращения, 942; о теории международной торгов¬ ли, 963,966, 971; недостаточно систематизированная, 1421; и теория денег Маршалла, 1425; см. также выше Теория распре¬ деления, теория процента Теория производства: отделе¬ ние от теории распределения, 711; о конкуренции, 715, 1282; о предпринимательстве, 729- 730; трехфакторная схема, 734; капитал, 735, 831 с, 833, 841- 848, 867; и теория производства Сэя, Сениора, Рикардо, Маршал¬ ла, 746-747; о законе убываю¬ щей отдачи, 762, 885; и теория производства Вальраса, 1330 Теория ценности: необходимая цена, 242; компромисс между теориями ценности Рикардо и Сэя, 694; ее запоздалое появле¬ ние в «Основах», 711; установ¬ ление цен на основе обычаев, 715; определение ценности, 772- 773; дефекты теории, 791; и теория ценности Рикардо, 791- 793; полезность и трудность ее достижения, 791, 1203; теория издержек производства, 791; теория спроса и предложения, 792; и теория международной торговли, 802-808; устранение ренты из теории ценности, 886 Труды: Autobiography, 691, 693; Essays on Some Unsettled Questions, 693; On Liberty, 565, 691, 693; Logic, 589-596, 692, 695; Principles, 502, 503, 584, 590, 592, 683, 690-697, 699- 712; Representative Government, 565, 693 Мильеран, Александр, 1003 Минтс, Ллойд Уинн, 946, 960, 1461 Мирабо, Виктор Рикети, маркиз де, 223, 280, 287, 289, 292, 298, 310, 332, 333 Мисселден, Эдуард, 452-453, 460, 464, 466-467, 470, 475, 479 Митчелл, У. К., 1437, 1452, 1479, 1529-1533 Митшерлих, Айльхард Альфред, 772 Мовийон, Жакоб, 288, 293 Модильяни, Франко, 1346, 1551, 1554 Мозер, Иоганн Якоб, 202 Молина, Луис де, 120-125, 126, 130, 133-134, 139, 142 Молинари, Гюстав де, 869, 1108, 1143 Молиней, см. Дюмулен, Шарль Моль, Роберт фон, 202, 500 Мольен, Франсуа Николя, граф, 529 Момберт, Пауль, 766 Моммзен, Теодор, 558-559 Монкада, Санчо де, 214 Монкретьен, Антуан, 213, 473 Монро, А. Е., 119, 217, 250, 254, 310, 407 Монтанари, Аугусто, 228 Монтанари, Джеминиано, 381, 411 21 Зак 3170
1604 Указатель имен Монтескье, Шарль Луи, 171, 173, 174, 235, 300, 330, 387, 511, 570, 703, 930 Монье, Рене, 1037 Мор, сэр Томас, 265, 266-267, 399, 427, 1290 Моранди, Карло, 209 Морган, Конви Ллойд, 1050 Морган, Льюис Генри, 1036 Морган, Эдуард Виктор, 908 Моргенштерн, Оскар, 398, 501, 1498 Море, Жак, 1262 Мореллэ (Морель), Андре, 156, 175, 511 Морли, Джон Морли, виконт, 523- 525, 529 Морроу, Дж. Р., 234 Мортимер, Джон, 200 Муавр, Абрам де, 1266 Мур, Генри Ладуэлл, 273, 1156- 1158, 1260, 1267, 1275, 1283, 1309, 1491, 1526 Муратори, Людовико Антонино, 479 Мэверик, Л. А., 289 Мэддисон, сэр Ральф, 479 Мэйн, Генри Джеймс Самнер, 561, 1030, 1083 Мэйо-Смит, Ричмонд, 1433 Мэллок, Уильям Херрел, 1040 Мэнли, Томас, 431 Мэсси, Джозеф, 235, 435, 493 Мюллер, Адам Генрих, 553-554, 563 Мюллер, Иоганнес Петер, 586, 1049 Мюрдаль, Гуннар, 1428, 1470, 1544 Надзани, Эмилио, 670 Найсер, Ганс, 1459 Найт, Фрэнк X., 618, 711, 745, 836, 849, 1090, 1115, 1117, 1155, 1179, 1183 Нассе, Эрвин, 1453 Нейман, Джон фон, 398, 1276, 1498 Неймарк, Альфред, 321 Нелль-Бройнинг, Оствальд фон, 1007 Неф, Джон У., 188 Ниббс (Книббс), сэр Джордж Хен¬ дли, 765, 1175 Нибур, Бартольд Георг, 559 Никол, А. Дж, 1263 Николз, сэр Джордж, 354 Николини, Фаусто, 392 Николсон, Дж. Ш., 698, 1094, 1416, 1423 Ниринг, Скотт, 1249 Нитти, Франческо Саверио, 1007 Ницш, Карл Виглельм, 1030 Новак, Ежи, 459 Новалис, см. Харденберг, Фрид¬ рих фон, Ногаро, Бертран, 1452 Норденшёльд, Эрик, 1038 Норман, Джордж Уорд, 957, 981 Норт, Роджер, 359 Норт, сэр Дадли, 235, 252, 298, 431, 477, 480, 485-486, 493 Нортон, Джон Пиз, 1422 Ньюкомб, Саймон, 1142-1143, 1457-1458, 1467 Ньюмарч, Уильям, 680, 685, 908 Ньютон, Исаак, 6, 23, 36, 150, 236, 1305 О’Брайен, Дж. А. Т., 104, 675, 699, 861, 943 Обрехт, Георг фон, 210 Оверстон, Сэмюэл Джонс Лойд, 920-922, 929, 955-957, 973, 977-982, 1477, 1478 Озе, Анри, 251 Озорио, Антонио, 1262 Ойкен, Вальтер, 1196, 1518 О’Коннор, Майкл Дж. Л., 672 Онкен, Август, 289, 294, 317 Оппенгеймер, Франц, 177, 601, 764, 1126-1129, 1174, 1233, 1272, 1518 Опти, Альбер, 1108, 1422 Орезм, Николай, 119, 125
Указатель имен 1605 Ортес, Джаммария., 226, 227, 332, 338, 355, 383, 769 Ортис, Луис, 210, 250, 269 Оссе, Мельхиор фон, 210 Оствальд, Вильгельм, 509 Отте, Герхард, 1238 Оупи, Редверс, 637 Оуэн, Роберт, 598, 663 Павел, Юлий, 87-88, 406 Палгрейв, P. X. Инглис, 908, 1422 Палмер, Джон Хорсли, 918, 980 Пальмьери, Джузеппе, 226 Пальмьери, Маттео, 207, 261 Панталеони, Маффео, 667, 669, 1092, 1129-1131, 1135, 1260, 1274-1275, 1424 Паолетти, Фердинандо, 491 Папильон, Томас, 475 Парацельс, см. Гогенхейм, Т. Б. фон, Парето, Вильфредо, и Сорель, 1020; Mind and Society, 1048; и Валь¬ рас, 1092, 1131, 1134-1136, 1172, 1255-1256, 1397, 1501; указал направление дальнейшего разви¬ тия, 1107, 1267, 1510, 1510; и австрийская школа, 1120; шко¬ ла Парето, 1128, 1132; его соци¬ ология, 1133; закон распределе¬ ния дохода, 1133, 1135; кривые безразличия, 1133, 1135, 1373; краткое жизнеописание, 1133- 1136; как своеобразный либерал, 1134, 1171; как позитивист и атеист, 1134; теория ценности, 1135; об экономическом челове¬ ке, 1170; теория процента, 1220, 1276; теория ренты, 1237, 1381; впечатление оригинальности, 1256; о статистическом приме¬ нении теории, 1267-1268; о кон¬ куренции, 1281, 1283, 1299; дуо¬ полия, 1292, 1294; теория соци¬ ализма, 1299, 1300; о частичном анализе, 1306; о кардинальной и ординальной полезности, 1321, 1397, 1501; о предельной произ¬ водительности, 1361-1362, 1366; о межличностных сравнениях, 1409; и современная теория по¬ требительского поведения, 1510; и динамика, 1526 Парсонс, Толкотт, 1173 Парьё, Феликс Эскиту де, 1414- 1415 Патерсон, Уильям, 493 Патинкин, Д., 1346 Паунд, Роско, 1047 Паччоли, Лука, 198 Пеголотти, Франческо Бальдуччи, 199 Пейли, Уильям, 167, 333 Пеккьо, Джузеппе, 670 Пёльманн, Роберт фон, 66 Первушин, С. А., 1519, 1522 Перейра, Жакоб Эмиль, 384, 420, 606 Перейра, Исаак, 384, 420, 606 Пери, Джованни Доменико, 199 Персонс, Уоррен М., 1531-1532 Петит, Уильям, 253, 327, 459 Петрарка, Франческо, 206 Петти, сэр Уильям, как теоретик, 271; его неоригинальность, 274; о скорости обращения денег, 274, 414-415; анализ доходов, 274; соотношение ценности земли и труда, 274; о ценности, 275; о разделении труда, 275; теория процента, 276, 431-432; о про¬ изведенных средствах производ¬ ства, 278; и Кантильон, 280; теория народонаселения, 282, 327, 330, 333, 336; теория рен¬ ты, 343; теория заработной пла¬ ты, 348; металлистская теория денег, 379; о сеньораже, 389; протекционизм и безработица, 459; избыточный экспорт и мультипликатор, 471; использо¬ вание термина «цикл», 977
1606 Указатель имен Пеш, Генрих, С. Й., 1007 Пёше, Жак, 176 Пигу, А. С., 461, 855, 926, 1040, 1098, 1133, 1243, 1247-1251, 1260, 1273, 1289-1290, 1294, 1298, 1310, 1374, 1377, 1407, 1426, 1434, 1445, 1455, 1468, 1493, 1503, 1514, 1531 Пикар, Альфред Морис, 1251 Пикар, Роже, 346 Пиль, сэр Роберт, 198, 524, 525, 809, 912-915, 918-922, 937, 946, 952-963 Пинто, Исаак де, 429 Пирен, Анри, 103 Пирсон, Николас Герард, 1136, 1228 Пирсон, Николя Жирар, 1136, 1228 Пирсторф, Юлиус, 1180 Пиру, Гаэтан, 1111, 1131, 1133 Платон, 64-65, 67, 68, 69, 72, 266, 267 Плейс, Френсис, 595, 762 Плейфер, Уильям, 688 Плеханов, Георгий Валентинович, 1159 Плиний Старший, 83 Поллексфен, Джон, 235, 252, 313, 431, 453-454, 459, 477-479,948 Поллок, сэр Фредерик, 136 Порта, Джованна Баттиста делла, 201 Портер, Джордж Р., 682-683 Постлтуэйт, Малахия, 199, 235, 489 Поттер, Роберт, 359 Поттер, Уильям, 371, 383-384 Прайс, Лэнгфорд Ловелл Фреде¬ рик, 1433 Прайс, Ричард, 330, 429 Прайс, У. X., 453 Прибрам, Карл, 106, 542 Пристли, Джозеф, 167-168 Прудон, Пьер Жозеф, 177, 600- 601 Пуанкаре, Жюль Анри, 18, 1021, 1091, 1388 Пуассон, Симон-Дени, 589, 1266 Пуфендорф, Саму эль фон, 147, 149, 150,151,155,233, 236, 398, 402 Пфайфер, Иоганн Фридрих фон, 293 Пьетри-Тонелли, Альфонсо де, 1132 Пэттен, Саймон Нельсон, 1156 Раге, Конди, 979 Райт, Кэролл Дэвидсон, 1145 Райт, Харольд, 1175 Рамсей, сэр Джордж, 637, 639- 640, 729 Раскин (Рескин), Джон, 530, 540 Рассел, Бертран, 1025 Расселл, Генри Бенайа, 1416 Ратцель, Фридрих, 1037 Рау, Карл Генрих, 658, 975 Рейвен, Чарлз Эрл, 605 Реймонд, Дэниел, 256, 679 Ренан, Эрнест, 1017 Рёслер, Карл Фридрих Германн, 883 Рёссиг, Карл, 202 Рефюж, см. Дю Рефюж, Эсташ Рибо, Теодюль Арман, 1052 Рид, Сэмюел, 637, 640, 729, 734, 840 Рикардо, Давид, и утилитаризм, 537, 618; краткое жизнеописа¬ ние, 616-617; не имел своей фи¬ лософии или социологии, 618; узость теоретических интересов, 619-620; причины успеха, 620, 627; как создатель теоретичес¬ кого анализа, 620-621, 627, 629. 785; его анализ как отклонение от общей линии, 621, 734, 746, 885; путеводитель по «Началам», 622-623; Рикардианская школа, 623-629; влияние за пределами Англии, 627-628, 1120; об об¬ щем перепроизводстве и кризи¬ сах, 705, 973-974; о справедли¬
Указатель имен 1607 вости, 717; теория народонасе¬ ления, 761, 859, 898; о техни¬ ческом прогрессе, 768, 850, 895- 902; и закон Сэя, 816, 820 Теория распределения: как те¬ ория относительных долей, 632, 776; отделение от теории произ¬ водства, 711, 745-746; классо¬ вый антагонизм, 725-726; дол¬ госрочные тенденции изменения долей, 725-726; модель распре¬ деления, 746; отождествление экономической науки с теорией распределения, 746 Теория экономического разви¬ тия: и Уэст, 624; долгосрочные тенденции изменения долей, 725-726; пессимистическая тео¬ рия экономического развития, 749-751; падение процентной ставки, 858-860; и теория Мар¬ кса, 859 Теоретические связи с: Канти - льоном, 282-283; Галиани, 394- 395; Смитом, 241, 243, 245, 249, 405-407, 619, 632, 634, 879; Бейли, 637, 786, 893; Кэри,677; Курно, 1264; Мальтусом, 632- 633, 634, 702, 705-706, 821,891; Марксом, 512, 782-785, 859, 898, 902; Миллем, 693, 956; Росси, 668; Сэем, 816, 860-861; Сениором, 634-635, 636, 757, 838-839; Сисмонди, 646-647; Торнтоном, 906, 965-966, 968, 970-971, 1456; Торренсом, 641- 642; Бёмом-Баверком, 1115; Джевонсом, 1190; Кейнсом, 620, 1540; Маршаллом, 633, 1103- 1104, 1214 с, 1232, 1419-1420; Менгером, 1090, 1231-1232; Рошером, 976; Тауссигом, 1149 Теория процента: и предложе¬ ние денег, 435; как основной ча¬ сти прибыли, 852; теория эксп¬ луатации, 854, 859; воздержа¬ ние, 854, 868-869; теория оста¬ точного дохода, 854, 858; разде¬ ление реальных и денежных процентных ставок, 1470 Теория международной тор¬ говли: сравнительные издержки, 491, 642, 797, 803; свободная торговля, 620, 821 с; непо¬ движность труда, 795; и реаль¬ ная ценность, 800-801; и тео¬ рия ценности, 802-808; специа¬ лизация производства, 806-807; международные финансы, 965, 968-970, 1456 Методология: рикардианский порок (грех), 620, 708, 811, 859 с, 879, 1540; сравнительная стати¬ ка, 647-648, 698-699; неспособ¬ ность сформулировать институ¬ циональные предпосылки, 714; классы в анализе Рикардо, 725- 726; о стационарном состоянии, 739; макроанализ, 1314 Денежная теория: рекоменда¬ ции для экономической полити¬ ки, 620; публикации по денеж¬ ной теории, 906; о военной инф¬ ляции, 906; план обменять банкноты на золотые слитки, 912, 938, 1419; как металличе¬ ская, 922; количественная тео¬ рия, 925-927, 954, 970; как от¬ клонение от главной линии денежного анализа, 926; булли- онистский аргумент, 932-938; о серебряном стандарте, 942; эф¬ фект «парашюта» в биметаллиз¬ ме, 944; о создании кредита, 952, 954; об обращении золота, 1415; теория банковского дела, 1463 Теория производства: отделе¬ ние от теории распределения, 711, 745-746; о предпринима¬ тельстве, 729; трехфакторная схема, 879-880; модель произ¬
1608 Указатель имен водства, 746-750; о конкурен¬ ции, 777; предельная фирма, 887; теория капитала, 833, 834- 836, 837, 858-860, 878, 987, 982 с, 1190-1193 Теория прибыли: инновацион¬ ная прибыль, 850; процент как основная масса прибыли, 651; и теория прибыли Маркса, 898; и народонаселение, 898; техноло¬ гическая безработица, 895-890; теория компенсации, 899; недо¬ оценка механизации, 900; под¬ ход с точки зрения реальной ценности, 900-901; и сбереже¬ ния, 901; принятие данной тео¬ рии Марксом, 902-904; предель¬ ная прибыль, 951 Теория ренты: и теория Сми¬ та, 245; экстенсивное использо¬ вание земельных угодий, 338; Андерсон как предшественник, 342-343, 344-346, 889; и Уэст, 624; и Торренс, 642; критика Кэри, 676-678; и Мальтус, 702, 891-892; неспособность обсуж¬ дать проблему изолированно, 746-747, 884-885, 888-890; и убывающая отдача, 767-768, 859-860, 885-886, 1083, 1358; интенсивное использование зе¬ мельных угодий, 770-771; кон¬ цепция ренты, 884; устранение земли из проблемы ценности, 884-885, 888-890, 1146; отри¬ цание предельной производи¬ тельности, 887; размещение и дифференциальное плодородие, 888; рента за городские земли, 888; защита Миллем данной те¬ ории, 889-890; критика Лонг- филдом, 890; квази-рента, 884, 893; критика со стороны Бейли, 893; в неоклассический период, 1231; критика Менгером, 1231; защита Маршаллом, 1232 Теория ценности: непонима¬ ние теории ценности Смита, 241, 405; и теория Кантильона, 283; потребительная и меновая цен¬ ность, 392, 1203; Галиани как предшественник, 395; опровер¬ жение теории полезности, 395, 1386-1387; трудовая, 405, 733- 734, 773-782, 802-808, 879- 880; об инвариантном numeraire, 774-775; реальная ценность, 775-776; и полезность, 777; и редкость, 777; о равновесии, 777-778; о теории спроса и пред¬ ложения, 776-777, 788; нор¬ мальная цена в долгосрочном периоде и рыночная цена, 778- 779; и теория предельной полез¬ ности, 778; и периоды инвести¬ ций, 779-780, 783, 836, 839; теория издержек производства, 779-780, 788; эффект Рикардо, 781, 837; и теория ценности Маркса, 782-785; и теория меж¬ дународной торговли, 802-808; и теория ренты, 886, 887-890, 1146 Теория заработной платы: и теория Смита 243; фонд за¬ работной платы, 346, 896-912; как теория ручного труда, 725- 726; использование рыночного механизма для оценки раз¬ личных типов труда, 779; тео¬ рема минимума средств к су¬ ществованию, 874-875; о влия¬ нии растущего объема капитала, 879 Рикка-Салерно, Джузеппе, 264 Риккерт, Генрих, 664, 1023, 1078 Риль, Вильгельм Генрих, 561 Рипли, Уильям Зебина, 1152 Рист, Ш., 419, 906, 946, 1111, 1453, 1469 Ритц, Г. Л., 1438, 1532 Риччи, Умберто, 1290, 1520
Указатель имен 1609 Роббинс, Л., 1139, 1174, 1304, 1377, 1408 Робертс, Джон, 199 Робертс, Льюис, 199 Робертс, Хазель ван Дайк, 277 Робертсон, Гектор Ментейт, 101 Робертсон, Деннис Холм, 863, 1098, 1377, 1426-1427, 1468, 1483, 1550, 1556 Робинсон, Джоан, 19, 75, 315, 364, 621, 855, 1168, 1237, 1288, 1298, 1377, 1379, 1501, 1511, 1514- 1515, 1542 Родбертус, Иоганн Карл, 627, 660, 662-663, 929, 975, 987, 1231, 1443 Роджерс, Артур Джордж Лиддон, 358 Роджерс, Джеймс Эдвин Торольд, 1030, 1082 Родригес Вилла, Антонио, 261 Родс, Эдмонд Сесил, 1133 Розенштейн-Родан, П. Н., 1389 Рой, Рене, 1263 Росс, Эдвард Олсуорт, 1044, 1045 Росси, П. Л. Э., 277, 502, 627, 650-651, 668 Роттек, Карл фон, 557, 568 Роув, Джон Уилкинсон Фостер, 1242 Рош-Агюссоль, Морис, 1391 Рошер, Вильгельм Георг Фридрих, 119, 269, 370, 379, 500, 553, 556, 581, 603, 611, 659-660, 664, 679, 700, 707, 711, 715, 921-922, 976, 1065-1066, 1429, 1547 Рувер, Реймонд де, 98, 449 Рук, Джон, 622, 887 Рус, Чарлз Ф., 1525 Руссо, Жан-Жак, 139, 176, 511 Рэ, Джон (1796-1872), 306, 614- 616, 679, 694, 840, 852, 860, 1115, 1227, 1239 Рэ, Джон (1845-1915), 231 Рязанов, Д., 507 Савари де Брюлон, Жак, 199 Савари, Жак, 199 Савиньи, Фридрих Карл фон, 556- 557 Салин, Эдгар, 66, 542 Самнер, Уильям Грэм, 1142-1145, 1421 Самсонов, Б., 1237 Самуэльсон, Пол А., 47, 1203, 1276, 1329, 1353, 1369, 1385, 1398, 1404 Се, Анри Эжен, 156 Сезар, Филипп, 135 Сейере, Р. С., 908, 937, 943 Селигмен, Эдвин Р. А., 255, 407, 450-453, 476, 610, 622, 626,637 Семпере-и-Гуаринос, X., 210, 214, 427, 668 Сениор, Нассау Уильям, первый профессор экономики в Оксфор¬ де, 501; работа над поправками к Закону о бедных, 527; и пре¬ дельная полезность, 608, 788, 1386-1387; и Уэйтли, 633-634; и Милль, 635, 694, 747, 860- 861; попытка создать единую теорию, 634, 755-766; теория ценности, 634-635, 787-788, 790, 1386-1387; теория процен¬ та, 634-635, 867; и Рикардо, 634-635, 636, 757, 838; атака Маркса на него, 636 с, 841; опре¬ деление политической эконо¬ мии, 700; о политических ре¬ комендациях экономистов, 708; исключение предпринимателя из рассмотрения, 729; трехфак¬ торная схема, 734; теория воз¬ держания, 615, 634, 767, 830, 838-841, 867, 1116, 1222; четы¬ ре постулата теории, 755-76*>, 838, 867; убывающая отдача, 766-772, 867; о народонаселе¬ нии, 758, 1173; реальная цен¬ ность рабочей силы, 782; анализ спроса и предложения, 789; концепция богатства, 821 с, 822;
1610 Указатель имен производственное и непроиз¬ водственное потребление, 828 с; теория ренты, 885; теория денег, 921-922, 925, 951; и Вальрас, 998; теория заработной платы, 1238 с; и Бём-Баверк, 1238 с Сен-Пьер, Шарль Ирене Кастель, 262 Сен-Симон, Клод-Анри де Рувруа, граф де, 546, 549, 598, 605-606, 692, 710 Сенсини, Гвидо, 1237 Сернуши, Анри, 942 Серра, Антонио, 250-251, 336, 464-470, 475, 479 Серра, Оливье де, 201 Сиджуик, Генри, 537, 568, 698, 708, 883, 1061-1062, 1094,1239 Силберлинг, Норман Джон, 908 Сили, сэр Джон Роберт, 568 Силио, Гульельмо, 228 Симиан, Франсуа, 1081 Сисмонди, Жан Шарль Леонард Симонд де, 622, 630, 643, 646- 650, 701-702, 705-706, 713, 727, 751 Ситовски, Т. де, 1411 Скаруффи, Гаспаро, 381 Скотт, У. Р., 231, 234, 240 Скроуп, Джордж Поулетт, 637, 640-641, 688, 840, 852, 867, 923, 940 Скрофани, Саверио, 490 Слуцкий, Евгений, 1398, 1510 Смизис, Артур, 1547, 1556 Смит, Адам, Богатство народов, 45, 62, 74, 79, 216, 233-234, 236-249, 615-616, 669; и схо¬ ластика, 118, 233; его этика, 164-165, 232-233; Теория нрав¬ ственных чувств, 164-165, 232- 233; моральная философия, 179; неспособность объединить обще¬ ственные науки, 180; о корпо¬ рациях, 191, 714; о государ¬ ственном управлении, 195; как консультант-администратор, 205; о laissez-faire, 219-220; государ¬ ственные финансы, 209, 238, 264; и утилитаризм, 229; крат¬ кое жизнеописание, 231-233; концепция дохода, 233-234; и физиократы, 234,306,424-425; и естественная свобода, 235, 236; и психологизм 18 века, 237; о меркантилизме, 238-239, 440, 442 с, 473-476; разделение труда, 239-240, 275; теория цен¬ ности, 240-242, 392, 394, 395, 401-406, 632, 774-775, 886 с, 1203, 1317 с; труд как numeraire, 241, 405, 632, 1431; теория равновесия, 242, 731; ка¬ питал, сбережения и инвести¬ ции, 245-248, 304-306, 423-425, 436-438, 511, 827, 833, 834, 835, 840, 844, 866, 868, 878, 953; де¬ нежная теория, 245, 248, 379, 409, 412, 948, 962; отрицание «политической арифметики», 271; возрастающая и убываю¬ щая отдача, 338, 768; о народо¬ населении, 335; банковское дело, 362, 962; роль в пораже¬ нии монетарного анализа, 368; доктрина дешевизны и изоби¬ лия, 374, 1485 с; о свободной че¬ канке монет, 389; о предметах роскоши, 427; теория междуна¬ родной торговли, 482, 492, 494, 796, 965; недостаточное призна¬ ние работ других исследовате¬ лей, 622; и традиция камерализ¬ ма, 656; трехфакторная схема, 727; анализ стационарного со¬ стояния, 738; концепция богат¬ ства как потока, 822, 824; непроизводительный и произво¬ дительный труд, 827-828; в нео¬ классический период, 1176, 1213; о предпринимательстве, 727 Теория распределения: 731- 732, 744-745; теория процента,
Указатель имен 1611 248, 434, 437-438, 852, 853, 860, 866, 868, 948; теория при¬ были, 243-246, 350, 434, 437- 438; теория ренты, 244-245, 344-345, 349-350, 884 с, 884- 885; теория заработной платы, 141, 242-244, 349-351, 860, 871-873, 874, 879 Теоретические связи с: Арис¬ тотелем, 74, 78-79; Хатчесоном, 162, 179, 233-234; Кампомане¬ сом, 220; Стюартом, 225; Бек¬ кариа, 229, 321; Тюрго, 321; Кенэ, 306, 424; Джойя, 667- 669; Марксом, 511; Миллем, 714; Сэем, 644-645; Рикардо, 622 с, 886 с; Сисмонди, 647 с; Торнтоном, 930; Маршаллом, 1099-1101, 1103; Менгером, 1090; Вальрасом, 1330 с; Виксе¬ лем, 953 Смит, Вера С., 915 Смит, Генри, 985 987, 1489 Смолл, Альбион Вудбери, 202 Снайдер, Карл, 1442 Сом, Клод де (Салмазий), 134-135 Сомари, Феликс, 1461 Сомервилль, Джон, 1523 Соммарин, Эмиль, 1139 Сорель, Жорж, 1020 Сорокин, Питирим, 1046 Сото, Доминго де, 120, 127, 139, 355 Соумерс, Гарольд М., 1530, 1551 Спенглер (Шпенглер), Джозеф, Джон, 331, 766, 1174 Спенсер, Герберт, 546, 583-585, 587, 1018, 1040 Спиноза, Барух, 160 Спирман, Чарльз, 1049 Сраффа, Пьеро, 158, 1377, 1513— 1514 Стенджеленд, Чарлз Эмиль, 331 Стивен, сэр Лесли, 148, 156, 167, 536 Стивен, У. Уокер, 321 Стивенс, С. С., 1391 Стиглер, Джордж Дж., 774, 1118, 1147, 1200, 1204-1205, 1209, 1240 Столпер, У. Ф., 1522 Стоун, Ричард, 1268 Струве, Петр, 136 Стрэйчи, Дж. Литтон, 156 Стурм, Рене, 529 Стюарт, Даголд, 236, 959 Стюарт, сэр Джеймс, 225, 227, 326, 332, 338, 340, 343, 348, 383-384, 387, 453, 458-461, 492, 622, 701, 769, 930 Суизи, А. Р., 1399 Суизи, Пол, 310, 313, 455, 514, 580, 743, 856 Супино, Камилло, 453, 1461 Сутбер, Адольф Георг, 1421 Сушон, Огюст, 65 Сэдлер, Майкл Томас, 765 Сэй, Жан Батист, теория равнове¬ сия, 242, 669, 819; и Смит, 242, 668, 669; и Кантильон, 285, 645, 820; теория ценности, 302, 324, 395,787-788, 790, 1387; и Кенэ, 302; теория распределения, 324, 848; и Тюрго, 324, 646, 820; и монетарный анализ, 368; и Ри¬ кардо, 622, 820; рикардианцы о нем, 644; Маркс о нем, 644; экономический либерализм, 645; его последователи, 650-652, 1109; и Росси, 650-651, 668; влияние в Соединенных Штатах, 674; и Милль, 694, 747, 816-817, 860-861; определение полити¬ ческой экономии, 700-701; о предпринимательстве, 728, 730, 848-849; триада факторов, 734; обобщение понятия земли как совокупности природных (есте¬ ственных) факторов, 734; эконо¬ мика как экспериментальная на¬ ука, 754; и Маршалл, 817; и
1612 Указатель имен Мальтус, 817-818; и Кейнс, 820; определение богатства, 822; тео¬ рия процента, 860; теория зара¬ ботной платы,экономических 873; теория ренты, 890; теория денег, 936; об циклах и кризи¬ сах 973-974; и Вальрас, 1091, 1330 Сэй, Леон, 321, 1109 Сюлли, Максимилиан де Бетюн, герцог де, 214-215 Тайлор (Тэйлор), сэр Эдуард Б., 1036, 1053 Таккер, Абрахам, 163 Таккер, Джозайя, 291, 317, 492 Таккер, Джордж, 679, 682-683, 684, 936 Талл, Джетро, 200 Тальбо, А., 277 Тальякодзо, Джорджо, 172, 226, 250, 264, 382, 392 Тард, Габриэль, 1045 Тарелло, Камилло, 201 Таттл, Чарлз А., 1180 Таунсенд, Джозеф, 332, 630, 759 Тауссиг, Фрэнк Уильям, 618, 628, 836, 879, 963-966, 1116, 1143- 1145 Тацит, Публий Корнелий, 84 Тезаурус, Каспар Антоний, 126 Тейлор, Генри Чарлз, 1153 Тейлор, Овертон Г., 136, 580 Тейлор, Уильям Джордж Лэнгу - орти, 1468 Тейлор, Фред Менвилл, 1154 Тейляк, Эрнест, 655, 672, 1141 Темпль (Темпл), Уильям, 201, 330 Темпль, сэр Уильям, 330 Тёрнер, Джон Роско, 672 Теутофил, Кристиан, 261 Тинберген, Ян, 1503, 1528-1529 Тинтнер, Герхард, 1353, 1411 Тойнби, Арнольд, 1081, 1082 Токвиль, Алексис де, 568, 1081 Толомеи, Маттео Биффи, 490 Томазий, Кристиан, 149 Томас, Бринли, 1137, 1428 Томас, Элберт Дункан, 64 Томпсон, Герберт Метфорд, 1240 Томпсон, Джеймс Уэстфолл, 104 Томпсон, Джон М., 1196 Томпсон, Томас Перроне, 885, 940 Томпсон, Уильям, 628, 663, 764, 782 Тони, Ричард Генри, 101, 211 Торндайк, Эдвард Ли, 1049 Торнтон, Генри, 906, 916, 919, 921, 925, 927, 930-935,939,942, 945-953, 960, 966, 968-970, 1456 Торнтон, Уильям Томас, 881 Торренс, Роберт, 622, 637, 641- 642, 734, 797-798, 807, 864, 875, 880,906,928, 955-958, 959, 965 Тревелиан, Джордж Маколэй, 523 Туган-Барановский, Михаил, 1160, 1481, 1487 Туисс, Треверс, 765 Тук, Томас, 523, 680, 685, 906, 908, 920, 933-935, 938-939, 949, 951, 955, 957, 963, 966, 973, 977-982, 1462, 1462-1463, 1477 Туэддл, У. А., 1268 Тьер, Луи Адольф, 560 Тэн, И.-А., (Ипполит), 156, 1017, 1030, 1081 Тюнен, Иоганн Генрих фон, тео¬ ретические способности выше, чем у Рикардо, 611; Рошер о нем, 611; непонимание его исследо¬ ваний, 612; теория предельной производительности, 611-614, 745, 863 с, 887 с, 1105, 1241; первым использовал математику в экономических рассуждениях, 612, 1258; теория размещения, 611; теория ренты, 612, 884; ори¬ гинальность трудов, 612; общая взаимозависимость, 612-613; «устойчивое состояние» эконо¬ мического процесса, 613; теория заработной платы и процента, 613-614, 852, 863 с; прибыль
Указатель имен 1613 как вознаграждение за риск, 849 с; влияние на Менгера, 1090; Маршалл, 1104; принцип заме¬ щения, 1105-1106, 1209, 1311 Тюрго, Анн Робер Жак, барон де л’Ольн, и Кондильяк, 224; как историк, 232-233; и Смит, 246- 247, 321; не физиократ, 315- 316; и работы Гурнэ, 316-317; краткое жизнеописание, 318- 321; и «Энциклопедисты*, 318; и Беккариа, 321; об убывающей отдаче, 338, 339-340, 341; пре¬ дельный анализ, 339; роль в по¬ ражении монетарного анализа, 368; теория рыночного механиз¬ ма, 401; сбережения и инвести¬ ции, 425-426, 844, 878, 953; и Маршалл, 428; и Милль, 428; и Рикардо, 622; и Сэй, 646, 734, 820; и закон Сэя, 820; о трех¬ факторной схеме, 734 Теория распределения: 744; теория процента, 430-431, 436- 438; теория заработной платы, 323, 346, 874, 878 Теория капитала: 323-324, 423-425, 740, 844, 878; теория денег, 323-324, 425-426; теория ценности, 323, 395, 402 Уайт, Хорас, 1422 Уайтхед, Альфред Норт, 1025 Уикстид, Филип Генри, 1094- 1096, 1240, 1355, 1359, 1363, 1367, 1383, 1391 Уилер, Джон, 195, 400, 442, 445- 446 Уиллис, X. Паркер, 1452, 1461 Уилсон, Глостер, 940 Уилсон, Джеймс, 956 Уилсон, Томас, 135, 451 Уильямс, Джон X., 965 Уильямс, сэр Джон Бикертон, 330 Уистон-Глинн, А. У., 385 Уитерс, Хартли, 1462, 1467 Уитли, Джон, 923, 926, 932, 935, 941, 966, 968-971 Улин, Б., 803, 963, 1428, 1457, 1544, 1550 Уокер, Френсис Эмейза, 883, 1144, 1180, 1233, 1239, 1416, 1423 Уокер, Эмейза, 679 Уоллес, Грэм, 167, 528, 1047 Уоллес, Роберт, 330, 331, 334 Уоллес, Уильям, 82 Уоллис, У. Аллен, 1403 Уолтер из Хенли, , 200 Уолш, Корреа Мойлэн, 1436 Уорлидж, Джон, 200 Уотли, Джордж, 493 Уотсон, Джон Броудус, 1050 Уркарт, Дэвид, 525 Устарис, Херонимо де, 216-217 Уэйд, Джон, 978 Уэйл, П. Баррет, 913 Уэйланд, Френсис, 674 Уэйлс, Уильям, 331 Уэйтли, Ричард, 588, 592, 610, 633-634, 702 Уэйтли, Элизабет Джейн, 634 Уэллс, Дэвид Эймс, 685, 1145 Уэст, сэр Эдвард, 338, 616, 622, 624, 641, 747, 749, 767-769, 849, 857-860, 863, 866, 887, 891-893 Уэстон, сэр Ричард, 200 Фагэ (Фаг), Эмиль, 605, 1018 Файльбоген, Зигмунд, 234, 321 Фанно, Марко, 1132, 1312 Фейербах, Людвиг Андреас, 545, 570 Фейербах, Пауль Иоганн Ансельм фон, 545, 570 Феллнер, Уильям Джон, 1551 Фелпс Браун, И. X. (Э. Г.), 772, 1268, 1357 Фёль, Карл, 1520, 1544-1545 Фентон, Роджер, 135 Фергюсон, Адам, 235 Фернандес Наваррете, Педро, 214, 216
1614 Указатель имен Фёрнисс, Эдгар Стивенсон, 346 Феррара, Франческо, 500, 627, 655, 670, 677, 711, 823, 848, 937, 1129, 1135 Феррарий, Иаков, 133 Феттер, Фрэнк Альберт, 639, 673- 674, 894, 1153, 1174, 1185, 1222, 1229-1230 Фехнер, Г. Т., 586, 588, 1049, 1266, 1391 Фиверйир, А. Е., 908 Филанглус, см. Петит, Уильям, Филанджьери, Гаэтано, 226 Филиппович, Ойген фон, 312, 716, 1113, 1121, 1124, 1250 Филлипс, Честер Артур, 1468 Финни, Дж. Т., 1448 Фитцгерберт, Джон, 200 Фитцморис, Эдмонд, 270 Фитцнил, Ричард, 260 Фихте, Иоганн Готтлиб, 541-543, 565, 602 Фишер, Ирвинг, о предельной по¬ лезности, 396,1151,1401,1510; теория денег, 412 с, 949 с, 1151- 1152, 1419-1420, 1467, 1415, 1424-1425, 1449, 1450-1451; теория капитала, 829, 949, 1151, 1185, 1186, ; теория про¬ цента, 851, 949 с, 1117, 1222, 1227-1228, 1229, 1316, 1470; влияние на Вальраса, 1093, 1316, 1424; влияние Самнера на него, 1143; краткое жизнеопи¬ сание, 1150-1152; статистичес¬ кие исследования, 1150, 1267, 1437; анализ кривых безразли¬ чия, 1150-1151, 1401; теория бухгалтерского учета, 1151, 1246; теория капиталистического про¬ цесса, 1151; предельная эффек¬ тивность капитала, 1151; о «пси¬ хическом доходе», 1185; о тео¬ рии двусторонней монополии Курно, 1294; взаимодополняю¬ щие и «конкурирующие» това¬ ры, 1312; теория экономических циклов, 975-976 Флинт, Роберт, 172 Фовилль, Альфред де, 1422, 1452 Фоксуэлл, Г, С., 252, 253, 481, 1089, 1419 Фокье, Франсис, 261 Фолькман, Дж., 1392 Фор, Андре, 227 Форбоннэ, Франсуа Верон де, 174, 222, 492 Форд, Пол Лестер, 256 Форнари, Томмазо, 225, 451 Фортри, Сэмюэл, 454, 469 Форшхаймер, Карл, 1290 Фосетт, Генри, 698, 831 Франк, Филипп, 1022 Франкис, К. де, 228 Франклин, Бенджамин, 256, 332, 348 Франц, Константин, 566 Фреер, Марквард, 126 Фрейд, Зигмунд, 1051-1052 Фрейзер, сэр Джеймс Джордж, 1036 Фриджерио, Бартоломео, 198 Фридмен, Милтон, 1403 Фриш, Рагнар, 268, 363, 396, 739, 1269, 1309, 1345, 1356, 1373, 1388 Фруманто, Николя, 260 Фрэнк, Лоренс Келсо, 1491 Фуллартон, Джон, 921, 955-957, 959, 1462 Функ-Брентано, Т., 213 Функхаузер, X, Дж., и Уокер, Хелен, М., 688 Фуоко, Франческо, 669 Фурье, Франсуа, 598, 710, 987 Фюрстенау, Карл. Г., 293 Фюстель де Куланж, Нюма-Дени, 65, 560 Хаавелмо, Трюгве, 1529 Хаберлер, Готфрид фон, 799, 803- 805, 925, 963,1127, 1439-1440, 1477, 1493, 1527
Указатель имен 1615 Хайек, Фридрих Август фон, 21, 792, 907, 925, 931, 951,953,959 Хайем, Фердинанд, 251 Хайман, Эдуард, 1127, 1165 Хаймс, Норман Э., 762 Халдун, см. Ибн Халдун, Халл, Чарльз Генри, 270 Хальбвакс, Морис, 688 Хан, Альберт, 1468 Хан, Эдуард, 1037 Хансен, Элвин X., 1271, 1477, 1543 Ханссен, Георг, 1068 Хантер, Холланд, 1523 Хармс, Бернард, 1518 Харрингтон, Джеймс, 266 Харрис, Джозеф, 235, 380, 402, 478, 482, 931 Харрис, Джон, 151 Харрод, Р. Ф., 1175, 1273, 1376, 1378, 1491, 1515, 1525, 1542 Хартли, Дэвид, 157-159 Хасбах, Вилгельм, 234 Хаскиссон, Уильям, 931 Хатчесон, Фрэнсис, 162, 179, 233- 234, 436 Хатчинс, Б. JL, и А. Харрисон, 354, 527 Хаулетт, Джон, 331, 359 Хачатуров, Т. С., 1523 Хеерен, Арнольд Герман Людвиг, 560 Хейл, сэр Мэтью, 330 Хейлз, Джон, 211, 459 Хекшер, Эли Ф., 189, 192, 193, 353, 399, 444, 472, 475, 476 Хельд (Хелд), Адольф, 824, 889, 1067, 1125 Хельферих, Карл, 1422 Хенниг, Герман, 1519 Хересбах, Конрад, 201 Херкнер, Генрих, 1249 Хёрн, Уильям Эдвард, 10896 1191 Херреншванд, Жан, 288, 293 Хёрст, Френсис Ригли, 682 Хердлер, Джойс Орамель, 605 Хиггс, Генри, 279, 289, 477 Хикс, Дж. Р., 894, 900 Хилл, Эдвин, 921 Ховелл, Марк, 519 Ховельянос, Гаспар Мельчиор де, 220-221 Ходже, Джеймс, 469 Холл, Чарлз, 604 Холландер, Джейкоб Генри, 384, 618, 624-625, 642, 647, 929, 1153 Холтроп, Мариус Вильгельм, 417, 929 Хольцендорф, Франц фон, 569 Хоман, Пол Томас, 1147, 1169 Хорнер, Френсис, 931 Хорнигк, Филипп Вильгельм фон, 254 Хортон, Самуэль Дана, 1416 Хотеллинг, Гарольд, 1251, 1312, 1411 Хоули, Фредерик Барнард, 1179 Хоун, Джозеф, 280 Хоутри, Р. Дж., 908, 951, 981, 1426, 1436, 1459, 1474-1475, 1542, 1550 Хумперт, Магдалене, 202 Хуфеланд, Готтлиб, 656 Хьюуэлл, Уильям, 6, 589, 1258 Хэар, Роберт, 979 Хэдли, Артур Твайнинг, 1142- 1144, 1251, 1289 Хэзлитт, Уильям, 764 Хэлли, Эдмонд, 272, 282 Хэмпсон, Этель Мария, 354 Хэнки, Томсон, 917 Цауберман, А., 1521, 1523 Циленцигер, Курт, 202 Цицерон, Марк Туллий, 84, 137 Цойтен, Ф., 1286, 1335, 1513 Чайлд, сэр Джозайя, 235, 251, 313, 314, 317-318, 327, 347-348, 356, 380, 423, 430-431, 442, 455, 459, 475, 478, 485 Чалмерс, Джордж, 273 Чалмерс, Томас, 637-638, 679, 749, 765, 816, 842 Чарлз, Энид, 1175
1616 Указатель имен Чебышев, П. JL, 588 Чева, Джованни, 393, 1258 Чедуик, Эдвин, 527 Чезаре, Карло де, 670 Чемберлен, Джозеф, 461, 1010, 1012, 1083 Чемберлен, Хью, 386 Чемберлин, Эдуард , 789, 1282, 1286-1287, 1288, 1290, 1293, 1310, 1367, 1475, 1501, 1513- 1515 Ченери, Холлис Б., 1499 Чень, Хуань Чан, 64 Чепмен, С. Дж., 1374 Чернышевский, Н. Г., 831 Чибрарио, Джованни Антонио Луиджи, 103 Чубер, Е., 1263, 588 Шалойя, Антонио, 668-670 Шаме, Эвальд, 500-501 Шарлети, Себастьен, 605 Шарль де Лондж, 881 Шатлю, Франсуа Жан, маркиз де, 332 Швайкер, Вольфганг, 199 Шевалье, Мишель, 522, 650, 651, 679, 936, 944, 976, 1008 Шейсон, Жан Жак Эмиль, 1109, 1251 Шелер, Макс, 39 Шелль, Гюстав, 289-291, 317, 321, 323 Шербюлье, Антуан Элизе, 655, 797 Шефтсбери, Зй граф, 162, 164 Шефтсбери, 7й граф, 528 Шеффле, Альберт, 603, 666, 1038 Ширрас, С. Г. Ф., 1153 Шлезингер, Карл, 1290, 1335, 1365, 1424, 1455 Шлеттвайн, Иоганн Август, 288, 292-293 Шмидт, Макс Георг, 1036 Шмоллер, Густав фон, 549, 581, 593, 663, 664, 706, 707, 825 Шнайдер, Эрих, 612, 1353, 1372 Шоу, Уильям Артур, 1421 Шоув, Дж. Ф., 1100, 1102, 1168, 1378, 1515 Шпанн, Отмар, 106, 542-543, 1033, 1033, 1044, 1045, 1128, 1498, 1518 Шпитгофф (Шпитгоф), Артур, 1059, 1075-1077, 1482, 1518, 1531 Шрайбер, Эдмунд, 104 Шрёдер, Вильгельм фон, 370 Штайн, Лоренц фон, 577, 665, 1121 Штакельберг, Г. фон, 1286, 1291, 1293, 1332, 1373, 1517 Шталь, Фридерик Юлиус, 369, 566 Штерн, Уильям, 1049 Штернберг, Фриц, 1162-1164, 1489 Штеффен, Густав Фредерик, 1044 Штида, Вильгельм, 202 Шторх, Г. фон, 657, 679, 700, 824, 842 Шульц, Генри, 1157, 1267, 1363, 1369, 1373, 1399 Шульце-Геверниц, Герхарт фон, 1121, 1125 Шумпетер, Йозеф Алоиз, 54, 183 с, 455 с, 1079 с, 1150 с, 1226 с, 1517 с, 1518 с, 1540 с, 1543 Эверетт, Александр Хилл, 761-764 Эгидиус Колонна, 206 Эдельберг, В., 618, 853, 1115, 1370 Эджуорт, Френсис Исидро, и ути¬ литаризм, 537, 1094-1095, 1389, 1026; теория международной торговли, 659, 800, 1312; о воз¬ растающей и убывающей отда¬ че, 768, 771, 1095, 1364-1365; теория ренты, 888 с, 1153 с, 1233 с; статистические исследо¬ вания, 1095, 1266 с, 1437; кри¬ вые безразличия и крнтрактные кривые, 1095, 1296, 1373, 1400-1401; о Вальрасе, 1106, 1320, 1381; о Панталеони, 1131; предельная полезность, 1151,
Указатель имен 1617 1203, 1395, 1400-1401; о мак¬ симизации удовлетворения на рынке, 1172; о Бёме-Баверке, 1202; о Маршалле, 1214; о пре¬ дельной производительности, 1240, 1358 с; о ценовой дискри¬ минации, 1289; о двусторонней монополии, 1294, 1296; о чис¬ той конкуренции, 1299; об эко¬ номической теории благосостоя¬ ния, 1407 Эзекиел, Мордекай, 1537 Эйлер, Леонард, 36-37, 1537 Эйлсбери, Ричард, 464 Эйнауди, Луиджи, 227, 265, 1080, 1128 Экерман, Густав, 1197 Экуорт, Уильям Митчелл, 1251 Экуорт, Энгус Уайтфорд, 908 Эли, Ричард Теодор, 1153 Элисон, сэр Арчибальд (отец), 162 Элисон, сэр Арчибальд (сын), 766 Эллет, Чарльз, 790, 1286 Эллис, Ховард С., 1421 Энгель, Эрнст, 269, 823, 1266 Энгельс, Фридрих, 41, 265, 507- 510, 570, 597, 603, 604, 985, 1161 Энджелл, Джеймс У., 441, 482, 908 Эндманн, Вильгельм, 103 Эпикур, 82-83 Эрбер, Клод Жак, 490 Эренфельс, Шарль фон, 1051, 1391 Эрлих, Ойген, 1045, 1046 Эррера, Габриэль Алонсо де, 201 Эртман, Поль, 87 Эсгил, Джон, 386 Эссар, Пьер де, 1445 Эттвуд, Матиас, 941 Этьен, Шарль, 201 Эфферц, Отто, 1126 Эшли, Уильям Джеймс, 103, 691, 1083 Эштон, Т. С., 1374 Юл, Дж. Адни, 273 Юм, Дэвид, 157-159, 162, 163, 171, 235, 291, 317, 330, 335, 348, 380 Юр, Эндрю, 709 Юсти, Иоганн Генрих Готтлиб фон,216-222, 225, 371, 412, 492 Юстиниан, 86-87 Якоб, Людвиг Генрих фон, 656 Янг, Артур, 200-201, 358, 461, 688 Янг, Эллин, А., 1155, 1298, 1376, 1378, 1438 Яррантон, Эндрю, 358, 458-459, 462, 475, 477-478, 489
Предметный указатель Для облегчения пользования предметным указателем три основных пе¬ риода развития экономического анализа упоминаются в нем под следу¬ ющими названиями: с 1790 по 1870 г. — классический период, с 1870 по 1914 г. — неоклассический период, с 1914 по настоящее время — современный период. Первый и последний термины соответствуют используемым Й. А. Шумпетером. Для второго периода, несмотря на отрицание Шум¬ петером данного термина, мы предпочли сохранить название «неоклас¬ сический», поскольку оно широко используется экономистами. Возра¬ жения Шумпетера против данного термина см. на с. 1212 Авансов теория, см. Авансы Авансы, у Кенэ, 305-306; 346, 424-425; у Смита, 360; у Тюр¬ го, 437; у физиократов и клас¬ сиков, 740, 830-831; и экономи¬ ческая теория синхронизации, 741; у Маркса, 869; в теории фонда заработной платы, 877- 878. См. также Капитала тео¬ рии Австрийская школа, открытие дифференциального исчисления 21с*, 1259 с; и теория Милля, 749; интроспекция и житейский опыт, 757; и немецкие экономи¬ сты, 1111, 1112, 1119; Менгер, Бём-Баверк, Визер и другие основатели, 1112-1120; Аушпиц и Либен, 1119; влияние в Соеди¬ ненных Штатах, 1120; погло¬ щение учением Парето, 1120; влияние на голландскую эконо¬ мическую науку, 1136; акценти¬ рование психологических вели¬ чин, 1171; Sozialpolitik и про¬ грессивное налогообложение, 1171; отрицание теории прибы¬ * Буква «с» обозначает ссылку на сноску. ли, 1178; генетические объясне¬ ния, 1198; предельная полез¬ ность и распределение, 1204- 1205; исследования Викселя, 1205, 1240; проблема равноне¬ обходимых факторов, 1205; про¬ изводительность фирмы и обще¬ ственная производительность, 1206; концепция предельной ценностной производительности, 1206-1207; вменение, 1208; те¬ ория альтернативных издержек, 1209; критика Маршаллом, 1213-1219; теория ренты, 1230; о детерминированном равнове¬ сии, 1278 с; о конкуренции, 1281; неопределенность изолированно¬ го обмена, 1296; экономика Ро¬ бинзона Крузо и теория социа¬ листов, 1300; о Вальрасе, 1334 с; гедонизм в теории предельной полезности, 1389; антиполез¬ ность в теории ценности, 1390; монетарный анализ, 1428-1429, 1433-1434; недоверие к индек¬ сам, 1433, 1439-1440 Автоматический золотой меха¬ низм, см. Золотой механизм Аграрная революция, 184; ее при¬ рода, 188-189, 200-201, 352;
Предметный указатель 1619 последствия огораживаний, 212; подробнее, 267 Агрегатный анализ, см. Макроана¬ лиз Акт о поправке к Закону о бед¬ ных 1834 г., 353, 527 Акционерные компании, 526 Аллокация ресурсов, и тарифы у меркантилистов, 492; распро¬ странение анализа предельной полезности на аллокацию ре¬ сурсов, 1203-1204. См. также Австрийская школа, Распреде¬ ления теория; Вальрасианская система Американская экономическая ас¬ социация, 995, 1144 Анализ последовательностей, 975- 976, 1525, 1526 Антиметаллизм, см. Теория денег, Карталист Антисберегательный подход, см. Сбережения Апологетика, 13, 45,195, 251, 400 с Аргумент молодой отрасли, см. Протекционизм Ассоциативная психология, см. Эмпиризм философский; Психо¬ логия Банк Англии, и схемы земельных банков, 385-386; В классический период, 908- 911; роль в полемике вокруг де¬ нежного обращения, 911; неудач¬ ный возврат к золотому стандар¬ ту, 913, 937-938; Закон о Банке Англии 1844 г., 913-919, 946, 957, 959; как кредитор после¬ дней инстанции, 916; как конт¬ ролер банковской системы, 916- 918; правило Палмера, 918; Тор¬ нтон о выпуске банкнот, 931; регулирующая функция и «бан¬ ковская» школа, 957; «денеж¬ ная» школа о банкнотах Банка Англии, 958 Банкноты, эволюция, 415; пред¬ положительно чрезмерный вы¬ пуск в Англии в 1830-х гг., 913; в начале XIX века, 914; Закон о Банке Англии 1844 г., 915; в тео¬ рии центрального банка, 915 с; в классической теории денег и кредита, 920-921; позиция «бан¬ ковской» школы, 957; план Валь¬ раса о запрещении эмиссии бан¬ кнот, 1420 Банковское дело, 418-420; у Сми¬ та, 362, 962; и предприятия JIo, 385; план 100%-го резервного обеспечения, 913-914, 1420; по¬ пытка отделить его от «контро¬ ля над денежным обращением», 913; состояние около 1800 г. в Англии, 913-916; наказания за и создание кредита, 962; закон обратного притока средств, 962; анализ в неоклассический пери¬ од, 1460-1469 Вексельная теория банковско¬ го дела, 945 с; Торнтон о чрез¬ мерном расширении кредита, 950-951; и «банковская» шко¬ ла, 960; доктрины вексельной теории, 960-963; аргумент «по¬ требностей торговли», 962; при¬ верженность ей в неоклассиче¬ ский период, 1462-1464; и ку¬ мулятивный процесс Викселя 1463-1464, 1473. См. также Банка центрального деятель¬ ность Бартер, равновесие при нем, 813; в теории Вальраса, 1105, 1201- 1202, 1320-1322; у теоретиков предельной полезности, 1201- 1202; использование кривых без¬ различия Эджуортом, 1401; в нео¬ классический период, 1432; и «нейтральные деньги», 1432 Безработица, и аграрная револю¬ ция, 267, 352; в средневековом обществе, 352; технологическая, 352, 356, 902; государственные меры борьбы с ней, 354; инте¬ рес меркантилистов к ней, 355, 458-460; схоласты о ней, 355; в период «Великой депрессии», 1000-1001; фрикционная, у нео¬
1620 Предметный указатель классиков, 1245, 1549 с; объяс¬ нения безработицы неокласси¬ ческими авторами, 1493 Безразличия кривых анализ, и Беккариа, 228; вклад Эджуорта, 1095, 1400-1401; анализ Шей¬ сона, 1109 с; и Парето, 1133, 1135; развитие Фишером, 1150- 1151, 1401; использование при анализе двусторонней монопо¬ лии, 1296; развитие, 1400-1402; коллективные кривые безразли¬ чия, 1402 Бехера принцип, см. Монетарный анализ Биметаллизм, исследование Ска- руффи, 381; в XVII и XVIII ве¬ ках, 387-388; на Европейском континенте в XIX в., 533 Биметаллические системы в Англии после наполеоновских войн, 913, 942-944; М. Эттвуд как сторонник, 941 с; Милль о них, 942; исследования Сер- нуши, 942; и приток золота в 1840-х гг., 942-943; во Фран¬ ции, 944; «эффект парашюта», 944; Рикардо о них, 944 с Вальрас о нем 390 с, 944; под¬ держка Бальфуром, 1014 с; культ биметаллизма, 1019; по¬ лемика о нем в неоклассиче¬ ский период, 1415-1416; меж¬ дународные денежные конфе¬ ренции биметаллистов, 1878, 1881, 1892, 1416 Богатство, и деньги, 74, 327, 472, 474-476, 478; определение Кан- тильона, 278, 281; и народона¬ селение, в ранних националь¬ ных государствах, 327, 333 с; определения в классической эко¬ номической теории, 821-828; и производительный и непроизво¬ дительный труд, 825-828 Большевизм, см. Экономическая наука, русская Буллионисты, см. Меркантилизм; Монетарный анализ Буржуазия, в XIII веке, 92-93; подъем в XV веке, 98-99; рас¬ пространение ее системы ценно¬ стей, 99; подчинение военному сословию, 183; ослабление, 184; подъем, 516-517; политический либерализм, 518-519; материа¬ листический рационализм, 536; отрицание утилитаризма, 536 В неоклассический период: угро¬ зы буржуазии, 1001-1002; бур¬ жуазный радикализм, 1004- 1006; отношение бюрократии к, 1005-1006; возникновение «нового среднего класса», 1005; передача государству контрольных функций, 1005; принятие духа, враждебного к буржуазной цивилизации, 1020, 1024. См. также Ради¬ кализм буржуазный Бухгалтерский учет 198-199; 1151; 1245-1246 Валовой национальный продукт, см. Дохода концепции Вальрасианская система, 1091, 1275, 1278, 1314-1350; и систе¬ ма Маршалла, 1103, 1255; пере¬ формулировка Касселем, 1137 с, 1256 с; исследования Мура в ее рамках, 1257; новые проблемы, возникшие вместе с ней, 1275- 1276; libre concurrence в ней, 1283; закон больших чисел в ней, 1283 с; исходные допу¬ щения, 1282-1283; как анализ доходов, 1315; факторы и услу¬ ги факторов, 1315-1316; равно¬ весные цены как нормальные, 1314-1316; определение капита¬ ла, 1316 с, 1317 с, 1318 с; пред приниматель и прибыль в ней, 1178, 1380-1381, 1318-1319, 1330-1331; два уровня ценовой теории в ней, 1318 сг, рынки в ней, 1318с; существование и устойчивость равновесия, 1319 с, 1327; промежуточные продук-
Предметный указатель 1621 ты, 1320; как неявно динами¬ ческая, 1320; процесс уравнове¬ шивания на рынках, 1320, 1327 Обмена теория, 1320-1329: nu¬ meraire [счетная единица], 1321, 1323, 1324 с; для двух товаров, 1320-1322, 1324; ар¬ битраж в ней, 1322; максими¬ зация удовлетворения, 1323; предельная полезность в ней, 1211, 1323, 1397, 1501-1502; уравнения баланса, 1323-1324; неопределенность абсолютных цен, 1324; проблема существо¬ вания равновесия в ней, 1324- 1325; устойчивость, 1327; слу¬ чай с одной неравновесной це¬ ной, 1328-1329 Производства теория, 1329-1336: проблема аллокации и распре¬ деления, 1329; альтернатив¬ ные способы использования услуг факторов, 1330; посто¬ янные коэффициенты в ней, 1240, 1331, 1332; переменные коэффиценты в ней, 1131; пе¬ ресмотр данной теории Паре¬ то, 1135-1136, 1255; теория ренты, 1230-1231; теория за¬ работной платы, 1239-1240; вырожденная производствен¬ ная функция в ней, 1360-1362 Формирования капитала теория, 1337-1342, 1556 с: пересмотр ее Парето, 1135-1136, 1255; теория процента, 1220-1221, 1337, 1470 с; ценообразование на капитальные блага, 1337; амортизационные и страховые отчисления, 1337; тождество сбережений и инвестиций, 1338, 1341; мотивы инвести¬ ций, 1338; чистый доход и цены капитальных благ, 1337-1340; определенность, 1340; процентная ставка в ней, 1342 Денег теория, 1342-1350, 1424- 1425, 1431-1432, 1447, 1457; определение, 1342; подход с позиции наличных остатков в поздних изданиях «Элемен¬ тов», 1342-1343; оборотный капитал, 1343-1345; критика Хикса, 1345 с; цена услуг де¬ нег, 1345-1346; процентная ставка и наличные остатки, 1346; и Кейнс, 1346 с; опреде¬ ленность равновесия, 1346- 1347; значение равновесной цены, 1347-1348; денежные цены и цены, выраженные в numeraire, 1347; стабильность денег, 1349-1350 Полная занятость в ней, 1349; трудности динамизации, 1526. См. также Равновесие общее экономическое; Numeraire Валютное сотрудничество между¬ народное, латинский, сканди¬ навский и германский Союзы, 1416; парижская конференция 1867 г., 1416; конференции 1878, 1881, 1892, 1416; план между¬ народного золотого резерва Воль¬ фа, 1416 Век разума, см. Просвещение Вероятности теория, и экономи¬ ческое поведение, 397; вероят¬ ность дожития у Хэлли, 272, 282; у Бернулли, 272; Санкт-Пе¬ тербургский парадокс, 397 с; ли¬ тература XIX века, 588 с; закон погрешностей Гаусса, 686, 1266; Кетле, 687-688; метод наимень¬ ших квадратов, 686, 1266; ис¬ следования Эджуорта, 1095, 1266 с; исследования Курно, 1263; теорема Я. Бернулли, 1266; исследования Пуассона, 1266. См. также Эконометрия; Риск и неопределенность; Статис¬ тика Взаимозависимость общая, см. Равновесие общее экономиче¬ ское; Вальрасианская система Видение, как предстоящий анали¬ зу этап, 49-50, 144, 736-737; Антонин Флорентийский, 119; у Андерсона, 342 с; националь¬
1622 Предметный указатель ное у Листа, 660; национальное у Кэри, 675-678; в анализе ста¬ тического и стационарного со¬ стояния, 748; роль в анализе пе¬ ремен, 748; у Джевонса, 1088- 1089; у Бёма-Баверка, 1117; у Визера, 1118; у Пэттен, 1156; видение экономического процес¬ са в неоклассический период, 1176-1177; у Кейнса, 1541 Вменения теория, у Барбона, 433; и спрос на труд, 846-847; тер¬ мин Визера, 1207; в экономике Робинзона Крузо, 1207; у авст¬ рийцев, 1207-1210; и теория за¬ работной платы, 1242 Внешнеторговый и валютный об¬ мен, золотой стандарт и золотые точки, 964; в схемах управления денежным обращением, 1418; Кейнс о нем, 1455 с; теория пла¬ тежного баланса 969-970, 1456; инфляционная теория, 969-970, 1455; теория паритета покупа¬ тельной способности: у Рикардо и Уитли, 970; в неоклассиче¬ ский период, 1455-1456. См. также Внешней торговли и ва¬ лютного обмена регулирование; Золотого стандарта механизм; Международной торговли ана¬ лиз; Золотые точки Воздержание, в «авансовой» тео¬ рии капитала, 740-741;у Сени- ора, 838-840, 1222; у Смита, 840; у Милля, 841, 861 с; у Мар¬ шалла, 841, 1217; Маркс о нем, 841; Бём-Баверк о нем, 1222; Фишер и Джевонс о нем, 1222. См. также Капитала теории; Процента теории 1268 Возрастающая отдача, и популя¬ ционистские теории, 336; опре¬ деление Серра для промышлен¬ ности, 336-337; в сельском хо¬ зяйстве, 337; Смит о ней, 337-338; исторически возраста¬ ющая отдача, 341-343; Кэри об условиях в Соединенных Шта¬ тах, 676-678; Сениор о возрас¬ тающей отдаче в промышленно¬ сти, 767-768; исследования Эд¬ жуорта, 768; у Бёма-Баверка, 770 с, 771 с, 1194; и убывающие издержки, 1375 с; и равновесие, 1374-1378; исследования Сраф- фы, 1376-1377. См. также Из¬ держки убывающие Временное предпочтение, см. Про¬ цента теории, Теория премии Гармонизм, и Кантильон, 302; Кенэ, 302; теория классов, 578; Бастиа о нем, 654, 725-726; у Кэри, 675, 725-726 Гедонизм, Эпикур, 82; и утилита¬ ризм, 82; и английские морали¬ сты XVIII века, 164-167; у Бек¬ кариа, 229-230; у Кенэ, 301; у теоретиков предельной полезно¬ сти, 1171-1172, 1389. См. так¬ же Утилитаризм Гипотезы, 756 Государственные финансы, у по¬ здних схоластов, 121; в Богат¬ стве народов, 208 с, 238, 264; с XIV по XVII век, 257-265; Ген¬ ри Джордж о них, 1141; в нео¬ классический период, 1246-1248. См. также Фискальная полити¬ ка; Государственный долг; Нало¬ гообложение Государственный долг, 429. См. также Фискальная политика, Государственные финансы Государство благосостояния, 218- 219 Государство, у Аристотеля, 72; в схоластике, 115; у светских схо¬ ластов, 121, 152-153; становле¬ ние национальных государств, 182-188; теория Кенэ, 294-295; марксистская теория, 569; в «классической» экономической теории, 718-721; и буржуазные радикалы, 1006 Грешэма закон, 388, 449 с Гуманисты, см. Схоластика
Предметный указатель 1623 Движение за единство науки, 1022 Девальвация валюты, 124-125, 390, 408, 421 Деизм, 156-157 с Демография, 687-688, 765. См. также Народонаселение Денег ценность, анализ в XVII и XVIII веках, 392; JIo о ней, 420- 422; и теория ценности, 923- 925; в неоклассический период, 1433-1434 Индексный подход, 1436-1441: исследования Эджуорта, 1437; исследования Уолша, 1437; исследования Митчелла, 1437; исследования Фишера, 1437; роль экономистов-теоретиков в ее анализе. 1438-1439 Уравнение обмена и количе¬ ственный подход, 1441-1457; подходы со стороны наличных остатков и со стороны доходов, 1457-1460. См. также Моне¬ тарная теория Денежным обращением управле¬ ние, 420-422 Денежным обращением управле¬ ние, схемы в Англии после на¬ полеоновских войн 939-944: Торнтон, 939, 950-954; «таблич¬ ный стандарт», 640, 689, 940, 1419; Т. П. Томпсон о нем, 940; Скроуп о нем, 940; Вольман о нем, 940; Бирмингемская ва¬ лютная школа, 941; Милль о нем, 942; и приток золота в 1840-х гг., 942-944; француз¬ ский биметаллизм, 944; «бан¬ ковская» и «денежная» школа о нем, 957 В неоклассический период, 1014-1015: осознание необхо¬ димости регулирования де¬ нежного рынка, 1015; схемы отделения денежного обраще¬ ния от золота, 1417-1418; и занятость, 1417; биметаллизм как его форма, 1417; государ¬ ственные облигации как ста¬ билизатор, 1418; регулирова¬ ние бирж и банковского кре¬ дита, 1418; план Джевонса, 1419; план Маршалла, 1419; «компенсированный доллар» Фишера, 1419-1420; план Вальраса, 1420 В современный период: бумаж¬ ный стандарт Кейнса, 912. См. также Биметаллизм; Симме¬ таллизм Деньги, их функции, 77, 387-388, 1429-1434; роль в реальном ана¬ лизе, 361-363; и кредит, 420, 921, 1443-1444; правовая трак¬ товка, 947-948; обсуждение природы денег в неоклассиче¬ ский период, 1429-1450. См. также Кредит Деньги, количественная теорема, см. Монетарная теория Депозиты, 920-921, 958, 1443- 1444 Дешевизна как «заблуждение», 303 с, 372, 460 Дешевизны и изобилия доктрина, 303 с,358,372-374,459,1485 с Динамический анализ, у Аристо¬ теля, 70-71; введение понятия Контом, 547-548; введение в экономическую теорию Миллем, 548, 738-739; у Сисмонди, 647- 649, 650; элементы динамиче¬ ского анализа в экономической науке до XIX века, 650; анализ периодов, 649-650, 739-740; анализ последовательностей Ри¬ кардо, 739; роль «видения» в динамическом анализе, 748; эн¬ догенная модель цикла Уэйда, 978 с; указание Маршалла на динамический анализ, 1107, 1526; отсутствие динамического анализа в неоклассический пе¬ риод, 1213; определение, 1269- 1270, 1502, 1525; противопос¬ тавления статике, 1269-1270; анализ «паутинообразной «моде¬ ли», 1109 с, 1270 с, 1503; исто¬ рический лаг, между статикой и динамикой во всех науках.
1624 Предметный указатель 1270; эволюционные и неэволю¬ ционные состояния, 1271; и ес¬ тественнонаучная концепция, 1272; непонимание его природы в неоклассический период, 1274; Бём-Баверк о разделении между статическим и динамическим анализом, 1274; динамическое равновесие, 1278; Вальрас о нем, 1283, 1319-1320, 1344;его зна¬ чение, 1502-1503; его развитие, 1507; указания Панталеони и Парето, 1526; необходимость ди¬ намического анализа для разви¬ тия статической теории, 1525- 1526; макродинамика, 1527- 1538; цикл производства зерна и свинины, 1536; кораблестрои¬ тельный цикл, 1537; динамиза¬ ция теории Кейнса, 1155-1157. См. также Экономических цик¬ лов анализ; Экономических цик¬ лов теории; Эконометрика; Макроанализ Дискриминация, ценовая, 1289 Доктрина дороговизны и изоби¬ лия, 303 с, 372-374, 460, 1485 с Дохода концепции, Граслин (Грас- лен), 223-224; неспособность Петти дать определение, 274; у Кенэ, 312; реальный доход, 361 с; начало дискуссии, 824; «богатство» как доход у класси¬ ческих авторов, 824-825; вало¬ вой национальный продукт и Смит, 824; национальный доход и Смит, 824; Рикардо, 825 с; оп¬ ределение Германна—Шмолле- ра, 825; полемика о производи¬ тельном и непроизводительном труде, 247 с, 825-829; полеми¬ ка о концепциях дохода, 1185 с Доходов анализ, у Петти, 274; у Кантильона, 284-285; у Кенэ, 274, 303, 310-315, 374-376; у Кэри и др., 248; в реальном анализе, 361-362; и монетарный анализ, 362-365, 365-369; у Бе- хера, 369-370; у Буагильбера, 371-372; Брискоу и уравнение обмена, 411-412; у меркантили¬ стов, 456-457, 458; у Жервеза, 481; у Мальтуса и Маршалла, 632-633; Лодердейл о погаше¬ нии долгов, 639; динамическая теория Сисмонди, 648-649; ис¬ следование Шторха, 657-658; оценки Бэкстера (Бакстер), 683; оценки Уэлла, 685; анализ Сэя, 808-815; у Милля, 815, 927- 929, 936; у классиков, 824; ана¬ лиз Тука, 934-935; анализ Тор¬ нтона, 952-954;у Рикардо, 953- 954; в классической теории международных финансов, 965, 966; бухгалтерский учет по Фи¬ шеру, 1151; анализ Кейнса, его предвосхищение у Курно, 1265; Вальрасианская система как анализ доходов, 1315; в неоклас¬ сический период, 1469; доводы в пользу анализа доходов, 1503; динамический, уравнение Хан¬ сена—Самуэльсона, 1527. См. также Кейнсианская система Единый налог, 261-263, 297-299, 1141 Естественная свобода, 236, 530 Естественная теология, 157 Естественное право, у римских юристов, 88 Концепция, 136-146:значение в общественных науках, 136; этико-правовая концепция, 136-140; аналитическая кон¬ цепция, 140-143; и социоло¬ гический рационализм, 143- 146 В XVII веке, 146-155: протес¬ тантская схоластика, 147- 155; математика и физика, 150-151; экономическая на¬ ука и политическая социоло¬ гия, 151-155; вклад в эконо¬ мическую науку, 155 С XVIII века, 155-180: социоло¬ гия религии, 157;английский эмпиризм, 157; наука о чело¬ веческой природе, 157-160;
Предметный указатель 1625 аналитическая эстетика и эти¬ ка, 160-165; собственный ин¬ терес, общественное благо и утилитаризм, 165-170, 562- 566; философия истории, 170- 174; энциклопедисты, 174- 175; и Кенэ, 175, 294-295, 299; полусоциалисты, 176- 178; нравственная философия, 178-180; и Смит, 234-235; и принцип народонаселения, 335; металлическая теория денег в естественном праве, 379; и сво¬ бода торговли, 488; системы XIX века, 565; враждебность Гильдебранда к нему, 664 Железнодорожного транспорта экономика, 1250-1252 Закон издержек, 117 Закон о бедных 1601 г., 353 Закон о мореплавании 1660 г., 193 с Закон Парето, см. Статистика Закон рынков Сэя, и Рикардо, 622 с, 816, 820; двусмысленность формулировки Сэя, 645 с, 808, 811; Сисмонди о нем, 647, 974; у Милля, 694, 816-817, 928; в международной и внутренней торговле, 808-811; и теория кризисов, 811, 973-974; место в теории общего равновесия, 811; не тождество, 819-813; трактов¬ ка денег Сэем, 814-815 Полемика о нем, 816-821: и кризисы перепроизводства, 816-817; позиция Маршалла, 817; возражение Мальтуса, 817-818, 974; и Кейнс, 819- 820; в традиции Тюрго и Кан- тильона, 820; накопление и процентная ставка, 860; Ло¬ дердейл о нем, 974; сведение к тождеству Рошером, 976; и Виксель, 1470 с. См. также Накопление наличных денег Закон Энгеля, см. Эконометрия Законы об учениках 212, 354 Замещения принцип, отсутствие в классическом анализе, 774, 895 с; капитала и труда, у Бартона, 897; Тюнен как основоположник, 1311, 1105-1106, 1209 с; первая формулировка Менгера, 1209 с, 1311 с; у Маршалла, 1105, 1209 с; около 1914 г., 1244 с; эластич¬ ность замещения, 1309; как путь от частичного анализа к общему, 1311 Заработная плата как минимум средств к существованию, см. Заработной платы теории Заработная плата, у поздних схо¬ ластов, 127; и Статут о подмас¬ терьях, 212; формула «есте¬ ственной заработной платы» Тюнена, 613; рост в Англии в 1880-1900 гг., 1000 Заработной платы теории, у Сми¬ та, 141, 242-244, 349-351, 860, 871-873, 878 с, 879; у Кантиль- она, 282-283, 351; у Кенэ, 302, 346, 747, 874; у Тюрго, 323, 346, 395, 402, 874; в XVII и XVIII веках, 346-351; теория сниже¬ ния относительной заработной платы Родбертуса, 663; теория роста относительной заработной платы Кэри, 677-678; у Рикар¬ до, 243,346, 725-726, 779, 874- 875, 879, 896-902; у Милля, 715, 843-845, 877 с, 880-883, 901- 902; у Маркса, см. Марксист¬ ская система; в классический период, 871-883; Дженкин о них, 1104 с; у Маршалла, 1218— 1219, 1240, 1243; у Джевонса, 1239; у Сениора, 1239 с; Theory of Wages Дугласа, 1241; Кейнс, см. Кейнсианская система Затрат-выпуска анализ, 1344 Земельной ренты теории, у позд¬ них схоластов, 127; у Смита, 244-245, 344-345, 349-350, 884 с, 884-885; Петти о ней, 273-274, 343; у Кантильона,
1626 Предметный указатель 284, 343; Кенэ и «чистый про¬ дукт», 284, 306-309, 343; и воз¬ растающая и убывающая отда¬ ча, 338-346; две теории, доми¬ нировавшие в XVIII и XIX ве¬ ках, 344; и теория процента Барбона, 432-434; теория Тюне¬ на, 612; теория Родбертуса, 662- 663; Фуоко, 669; устранение Марксом, 747; в классической экономической теории, 883-894; теория Эджуорта, 888 с, 1153 с, 1233 с; обобщение понятия рен¬ ты в понятии бесплатного из¬ лишка, 893; рента с городской земли, см. Размещения произ¬ водства теория; в неоклассиче¬ ский период, 1230-1238; теория Парето, 1381 Убывающей отдачи теория (Ри¬ кардо—Уэста): и Смит, 245, 249; предел экстенсивной об¬ работки земли, 338, 769 с; тео¬ рия Андерсона, 342-343, 344- 346, 889 с; независимые пер¬ вооткрыватели, 624, 642; критика Кэри, 676-678; Ри¬ кардо и Мальтус о ней, 702 с, 891-892; сохранение Миллем, 734-735, 792-793, 884-885, 886 с, 888, 890, 891; как сред¬ ство исключения земли (уст¬ ранения ренты) при рассмот¬ рении проблемы ценности, 746-747, 884-885, 888-890, 1146; предел интенсивной об¬ работки земли, 338, 768-769, 770-771, 1234 с; убывающая отдача в ней, 767-768, 859- 860, 885-886, 1083 с, 1358; концепция убывающей отда¬ чи, 884; отрицание предельной производительности, 887 с; размещение и дифференциаль¬ ное плодородие, 888; и идео¬ логия Рикардо, 888 с; защита Миллем, 889-890; критика Лонгфилдом, 890; и квазирен¬ та, 884 с, 893; критика Бей¬ ли, 893; и Кларк, 1146; Фет- тер о ней, 1153 с; выживание в неоклассический период, 1231; критика Менгером, 1231; защита Маршаллом, 1232 Теория дисконтированного дохо¬ да, 1230-1232; теория монопо¬ лии, 884-885, 1232; теория альтернативных издержек, 793, 890 с, 893 с; теория про¬ изводительности, 890-89;тео¬ рия излишка, 1235-1237 Земельные банки, 384-386, 420- 422 Золотой стандарт, в Англии XIX века, 533-534; «автоматиче¬ ский», определение, 534 с; и За¬ кон о возобновлении 1819 г., 911- 913; изменение отношения к нему, 913; движение цены золо¬ та как показатель экономиче¬ ских условий при нем, 919; «банковская» и «денежная» шко¬ лы о нем, 957-958; классиче¬ ские экономисты и неограничен¬ ный золотой стандарт, 964; со¬ временные возражения против него, 964; проект его примене¬ ния в международных обменах [1870 г.], 1008; последний остав¬ шийся пункт либерального кре¬ до, 1014; нежелание играть в игру золотого стандарта, 1015, 1418; экономисты неоклассиче¬ ского периода о нем, 1414, 1430; золотовалютный стандарт, 1015, 1414-1415, 1417 с, 1419-1420; план принятия международного золотого стандарта на париж¬ ской конференции в 1867 г., 1416; процентные ставки при золотом стандарте, 964, 1417; и Виксель, 1415. См. также Ме¬ ханизм движения золота; Меж¬ дународной торговли Анализ Золотые точки (пункты), 449 с, 480 с, 964 Зрелая экономика, 328
Предметный указатель 1627 Идеальные типы, см. Методология Идеология, ее нейтральность в на¬ уке, 12,49-55; «философия» в экономической науке, 36-38; идеологические искажения в экономическом анализе, 40-48, 864 с, 888 с, 1181; марксистские искажения, 41-45, 505-506, 577, 578; апологетика и цен¬ ностные суждения, 45, 195; иде¬ ология бюрократий, 44 с; у Сми¬ та, 45-46; у Аристотеля, 72-73; у Кенэ, 300-301; в раннем ана¬ лизе заработной платы, 348 с; и монетарный анализ, 368 с; вли¬ яние на анализ, 604 с; и истоки теории народонаселения Маль¬ туса, 758-759; идеологические искажения в биологических школах социологии, 1038; идео¬ логические искажения в трак¬ товке экономистами противопо¬ ставления природы и воспита¬ ния, 1040-1041 Издержек теории, Милля, 868, 1210; новые теории Джевонса и австрийской школы, 1216-1217; теория реальных издержек Мар¬ шалла, 1217-1219, 1390;теория альтернативных издержек, 1209, 1373; необходимость координи¬ рования с теорией производства, 1382-1384 Издержек функции, Статистиче¬ ские, 1109 с, 1268 Издержки альтернативные, см. Издержек теории Издержки возрастающие, опреде¬ ление Хэдли, 1143; и убыва¬ ющая отдача, 1374 с Издержки убывающие, определе¬ ние Хэдли, 1143; анализ Мар¬ шалла, 1177, 1294, 1298, 1374; формулировка Курно, 1287 с; не синоним возрастающей отдачи, 1374 с; и прибыль, 1382 Изокванты, 1209 с, 1372-1373 Инвестиции, у Смита, 246-248, 425-428; у Тюрго, 428; у Мил¬ ля, 428, 750-751, 753,815-816, 843, 844, 845, 867, 954-955, 983-984; безлаговое превраще¬ ние сбережений в инвестиции, 427-428, 843-844; и государ¬ ственный долг, 429; у Мальту¬ са, 631, 842 с; у Кейнса, см. Кей¬ нсианская система; у Маркса, см. Марксистская система; у Вальраса, см. Вальрасианская система. См. также Сбережения Индексы, в классической эконо¬ мической теории, 688-689,923; неиспользование их Ньюмарчем, 680 с; исследования Эджуорта, 1095, 1266 с, 1437, 1438; иссле¬ дования Фишера, 1150, 1437, 1438; измерение ценности денег, 1433; недоверие австрийцев к ним, 1433 Подход к ценности денег, 1436- 1441: достижения неоклас¬ сического периода, 1436; ис¬ следования Уолша, 1437; ис¬ следования Митчелла, 1437; исследования Джевонса, 1438; Ласпейрес, 1438; Маршалл и система цепных индексов, 1438; Хаберлер, Дивизиа, Кейнс, 1439-1441. См. также Общий уровень цен Индивидуализм, 106-107, 116, 563-564, 1171-1173 Институционализм, и историче¬ ская школа, 566 с, 663-664, 1080; и Зомбарт, 1078; связь Гобсона с ним, 1085 с; и разви¬ тие общественных наук, 1139- 1140; соответствие теории эпо¬ хе, 1155; оппозиция маржина- листской революции, 1257 Историзм, новый интерес к нему, 991, 1017-1018; в философии, 1020-1021; в экономической на¬ уке, 1063-1086 Истории философия, 170-173, 1034-1035 Историография, 557-559; Kultur- geschichte [история культуры], 561; в неоклассический период, 1029-1035, 1080-1081
1628 Предметный указатель Историческая школа экономиче¬ ской науки, об экономической теории естественного права, 140-143; критика английских экономистов-«классиков», 528- 529; и Конт, 548-549; и истори¬ ческая школа юриспруденции, 556; старая историческая шко¬ ла, 660, 663-665,1065-1066; и Лист, 661; определение, 663; о методологической позиции Мил¬ ля, 704 с; союз экономической науки и историографии, 1029- ЮЗО; и упадок теории в Герма¬ нии, 1059-1060; элементы ее кредо, 1063, 1064; исторический метод, 1063-1064; новая исто¬ рическая школа, 1066-1072; Methodenstreit [спор о методах] см. Методология; новейшая шко¬ ла, 1075-1081; влияние за пре¬ делами Германии, 1075-1081; оппозиция маржиналистской ре¬ волюции, 1257 Историческая школа юриспруден¬ ции, 31с, 179 с, 556-557, 559- 561 Камералистика, см. Консультан¬ ты-администраторы Капитал, в римском праве, 423; денежая концепция, 127, 423; использование термина «запас» для обозначения капитала, 423, 428; и земля и труд, 735, 735 с, 1187 В классический период, 821- 847: достижения Лодердейла, 734; структура физического капитала, 829-838; причины множественности определений, 830; как товарный запас, 830- 831, 850-851; у Смита, 833, 834, 835; у Мальтуса, 833; у Рикардо, 833, 834-836, 837, 858-860, 878, 987, 982 с, 1190- 1193;у Маркса, 833-834, 841, 862-871; органическое строе¬ ние капитала, 834, 857; по¬ стоянный и переменный, 834, 857; капитал как заработная плата и технологический ка¬ питал, 834, 843, 844, 865, 894; основной и оборотный, 834- 836, 1343-1345; вклад Сенио- ра в теорию, 766, 830, 833, 838-841; Милль о нем, 731, 831 с, 833, 841-848, 867; как результат сбережений, 843- 847; сбережения и потребле¬ ние, 847; как накопленный труд, 735, 864; его междуна¬ родные перемещения, 964 В неоклассический период, 1185- 1199: полемика по поводу кон¬ цепции капитала, 1185-1192; попытки квантификации (ко¬ личественного определения), 1187-1188, 1189-1190; Валь¬ рас о нем, 1316 с, 1317 с, 1319-1320. См. также Капи¬ тала теории Капитала теории, Кенэ, 303-306, 346, 423-425, 878; Кантильон, 423, 878; и неудачи теории пре¬ дельной полезности, 1213 Воздержания теория: Сениор, 634, 838-841; Маркс о ней, 841, 869-871; об изменениях процентной ставки с течением времени, 871 Авансов теория: физиократы, 303-306, 346, 423-425, 740, 878; Тюрго, 323-324, 423-425, 740, 844, 878; у Смита, 245- 248, 304-306,423-425, 436- 438, 844; у «классиков», 740- 741; дисконт и «воздержание» в данной теории, 741; и тео¬ рия, объясняющая процент че¬ рез эксплуатацию, 852-854; у Маркса, 870; в теории фон¬ да заработной платы, 877; за¬ висимость от сбережений, 878 Кругооборота теории: у Лонг- филда, 610; у Рэ, 615, 1116; у Викселя, 735 с, 837, 1197; у Рикардо, 779-781, 835-837;
Предметный указатель 1629 процессы кругооборота у Сени- ора, 838; у Менгера, 1116; у Бёма-Баверка, 278 с, 610, 735 с, 779-781, 832, 836, 837 с, 1115-1116, 1149-1150, 1190-1199; фонд средств су¬ ществования, 837 с, 1192; пе¬ риод производства, 610-611, 615, 779-781, 835-836, 1115- 1116, 1194-1199; у Джевонса, 837 с, 11190-1194, 1225 Маркса теория, см. Марксист¬ ская система; Вальраса тео¬ рия, см. Вальрасианская сис¬ тема. См. также Капитал, Ин¬ вестиции, Сбережения Капитализм, и схоластика, 98- ЮЗ; наступление на феодализм, 98; возникновение в XV веке, 98; и его роль в развитии наци¬ ональных государств, 183, 192- 196; и военные сословия, 183; влияние притока денежных ме¬ таллов, 183-184; и падение ав¬ торитета церкви, 184; роль кре¬ дита, 417; Маркс и первая мо¬ дель капитализма в явном виде, 513; Милль о нем, 697-698; эко¬ номисты-«классики» о нем, 712- 713; использование экономиста¬ ми^ классиками» концепции фирмы средних размеров, управ¬ ляемой собственником, 714; ис¬ пользование термина марксиста¬ ми, 724 с, 1186 с; тенденция к социализму, 1004; быстрая эво¬ люция капитализма и сопротив¬ ление ему, 1004-1005. См. так¬ же Буржуазия Каталлактика, 702 с, 1202, 1239- 1240 Квазирента, 833 с, 851, 884 с, 893, 1374, 1179, 1233, 1234 Кейнсианская система (Общая те¬ ория занятости, процента и де¬ нег), роль видения в ней, 49-50; равновесие агрегатных величин, 315; ее краткосрочный харак¬ тер, 365 с; Шторх как предше¬ ственник, 658; закон Сэя, 808, 813, 817, 819-820; изменения номинальных ставок заработной платы, 883; и Тук, 935; тезис о недопотреблении, 987с; по¬ пытки «марксификации», 1168; устранение антиполезности тру¬ да, 1146, 1390; как частичный анализ и анализ доходов, 1265, 1313, 1503; классическая фрик¬ ционная безработица, 1284 с; и вальрасианское равновесие, 1332 с; тождественность сбере¬ жений и инвестиций, 1338; об¬ щественные производственные функции, 1355; как частный случай вальрасианской системы, 1424; шведские предшественни¬ ки, 1428; неиспользование ин¬ дексов, 1439 с; и подход кассо¬ вых остатков, 1458; и Гобсон, 1486; устранение из модели об¬ щего уровня цен, 1504; теория сбережений, 1504, 1547; причи¬ ны успеха, 1504-1505; роль Кана, 1542 Аналитический аппарат Общей теории, 363 с, 1545-1551: принципиальная статичность, 1545; краткосрочный харак¬ тер, 365 с, 1545; постоянство основного капитала, 1504, 1545; реальные величины в единицах заработной платы, 1546; негибкость номинальной заработной платы, 1504, 1546; пять эндогенных переменных, 1504, 1546-1547; элементы количественной теории, 1547; кривые совокупного спроса и предложения, 818-820, 1548 с; эффективный спрос, 1548 с; инвестиционная функция, 363 с, 1379, 1504, 1338-1339, 1548-1549; предпочтение лик¬ видности, 363 с, 434, 490 с, 948, 1227 с, 1346 с, 1431, 1471-1472, 1550-1551;потре¬ бительская функция, 363 с, 1470, 1547-1548, 1393 с, 1554-1555; проблема равнове¬
1630 Предметный указатель сия, 1552 с; его влияние, 1551-1557; его динамизация, 1504-1505, 1555-1557. См. также Накопление наличных денег; Доходов анализ; Пред¬ почтение ликвидности; Пре¬ дельная эффективность капи¬ тала; Мультипликатор; Дли¬ тельной стагнации тезис Классические ситуации, смысл понятия, 61 Первая, 62, 181-182, 197, 205, 379; схоластика XIII века как классическая ситуация, 108 Вторая, роль Милля в ней, 498 Третья, 991-992, 1088, 1256 Классический период развития экономического анализа, 1790- 1870, его смысл (идеи, значе¬ ние), 497-498, 498 с; истоки, 516-534; предмет и метод, 535- 607; схема экономического про¬ цесса, 726-748 Классы общественные, схема Кан- тильона—Кенэ, 309-312, 323; в «классической» экономической теории, 721-726; в марксизме, 578, 722, 723-726; их антаго¬ низм у Рикардо, 725-726; их добровольное отступление, 1001 с; оппозиция тех, кто пострадал от капиталистической эволюции, 1044-1005; в теории Шмоллера, 1072 В неоклассической экономиче¬ ской теории, 1170; и социоло¬ гический индивидуализм, 1172-1173 Коммутативная справедливость, 74, 75, 76, 116, 117 Комп л ементарность факторов, 1209 Конкуренция монополистическая, Маршалл как указавший на нее, 1107, 1285, 1512; Шейсон о ва¬ рьировании продукта, 1109 с; излишек, достающийся факто¬ рам, 1235; теоремы Маршалла— Викселя, 1501-1502; возникно¬ вение концепции в результате нового взгляда на фирму, 1501; достижения Чемберлина, 1513- 1514. См. также Конкуренция несовершенная Конкуренция несовершенная, при¬ знание ее существования Мил¬ лем, 715; осведомленность Мар¬ шалла о ней, 1285; в исследова¬ ниях Сраффы, 1376-1377, 1514; теоремы Маршалла—Викселя, 1501-1502; возникновение кон¬ цепции в результате нового взгляда на фирму, 1501; дости¬ жения миссис Робинсон, 1514- 1515; вклад Кана, 1542. См. также Конкуренция монопо¬ листическая Конкуренция свободная, у эконо¬ мистов-«классиков», 714-715; у Кейнса, 1546 Конкуренция совершенная, у Буа- гильбера, 278; доктрина макси¬ мизации, 301, 1007-1008,1172, 1297-1298, 1299 с, 1407; Курно о ней, 715 с, 1264; Рошер о ней, 715; и классы, 726-727; неспо¬ собность Рикардо точно опреде¬ лить ее, 777; у экономистов- «классиков» и «неоклассиков», 1177 Конкуренция чистая, введение понятия Чемберлином, 1282 с; развитие данной концепции Курно, 1282; закон безразличия Джевонса и единственность це¬ ны, 1282; libre concurrence Валь¬ раса, 1283; определения Парето, 1283; трудности, связанные с концепцией, 1283-1284; Мар¬ шалл о ней, 1284, 1298-1299; Вальрас о ней, 1297, 1322; Вик¬ сель о ней, 1299 Конкуренция, в неоклассический период, 1281-1296: как нор¬ мальная ситуация, 1281; Паре¬ то о ней, 1281 с; использование для удобства исследования, 1281; принцип исключенного стратеги¬ ческого поведения, 1281-1282;
Предметный указатель 1631 развитие понятия чистой или со¬ вершенной конкуренции, 1282 Консультанты-администраторы, их разнородность, 181; особые обстоятельства, с которыми им пришлось столкнуться, 188-197 Их литература, 202-213: Polizei- wissenschaft, 202-203; Кара- фа, 206-208; Бодэн и Ботеро, 208-210; английские, 210- 213; испанские, 210 Их системы, 1600-1776, 213- 249; ранняя литература, 213- 217; государство благосостоя¬ ния Юсти, 170-220; в Испа¬ нии, 220-221; во Франции, 221-224; в Англии, 224-225; в Италии, 225-230; и Смит, 231-249 Квазисистемы, 249-257; о госу¬ дарственных финансах, 257- 265; об утопиях, 265-267; о безработице, 354-355; и прин¬ цип Бехера, 370; и металлист¬ ская теория денег на основе, 379; о выгодах торгующих сто¬ рон, 471-472; влияние Смита, 655-656; о предпринимателе, 727-728 Контрактная кривая, 1095, 1296 Королевское статистическое обще¬ ство, 269, 681-682 Королевское экономическое обще¬ ство, 995 Кредит, в анализе схоластов, 416- 417; и скорость обращения де¬ нег, 417-420, 929, 1443-1444; функции банка, 417-419; отли¬ чие от денег, 419-420; его со¬ здание, 420-422,815; у Милля, 921с, 927, 946 с, 948 с, 951, 956, 983 Английская теория, в класси¬ ческий период: 944-963;соот¬ ношения между ценами, про¬ центом и кредитом, 947; мо¬ нетарная теория кредита, 947; правовая трактовка кредита, 947-948; нейтральность по от¬ ношению к денежной ставке процента, 948; Торнтон о ней, 949-953; полемика по поводу Закона о Банке Англии, 955- 963; и экономические циклы, см. Экономических циклов те¬ ории, монетарные; банковская школа 956-960; денежная школа, 955 с, 956-959, 1462, 1473; исследования историче¬ ской школы, 1067-1068 В неоклассическом анализе, 1460-1469: нежелание вклю¬ чить депозиты в определение денег, 1443; узость концепции кредита, 1464-1465, 1467; теория создания кредита, 1465-1469 Кризисы общего перепроизвод¬ ства, теория Мальтуса, 631; по¬ лемика о них, 705; и тезис о не¬ допотреблении, 972-973; и ран¬ ние исследования циклов, 974, 975-976, 977-979. См. также Экономических циклов анализ; Экономических циклов теории; Длительная стагнация Кризисы, см. Экономические цик¬ лы Кругооборот, см. Стационарное состояние Крупные предприятия, 191, 1002 Либерализм политический, опре¬ деление, 10, 518; и философские радикалы, 518-519; национа¬ лизм как союзник, 524; Ферра¬ ра, 671 Поражение в неоклассический период, 1001-1008; утрата поддержки электората, 1002; упадок в Англии, 1002; орто¬ доксальный социализм, 1002; буржуазный радикализм, см. Радикализм буржуазный; и «новый средний класс*, 1005; христианский социализм, 1006-1007; нападки экономи¬ стов на него, 1007-1008; па¬ рижская группа, 1007, 1108-
1632 Предметный указатель 1111; обзор ситуации к 1870 г., 1008-1010; светский, в фило¬ софии, 1016-1027; политиче¬ ская демократия, 1017; Спен¬ сер о нем, 1018; Парето о нем, 1134; и теория предельной полезности, 1172. См. также Laissez-Faire; Либерализм эко¬ номический Либерализм экономический, зна¬ чение термина, 10, 517; и Кенэ, 299; в автократических государ¬ ствах, 517 с; и развитие в XIX ве¬ ке, 520; свободная торговля в Англии, 521-525; национализм как союзник, 524; аграрная ре¬ форма, 525; и трудовое законо¬ дательство, 528; Гладстон, 529; и золотой стандарт, 534; и мате¬ риалистический рационализм, 536; и Сэй, 644; Феррара 671 Поражение в неоклассический период, 1001-1008; позиция бюрократии по отношению к нему, 1005; неспособность «но¬ вого среднего класса» принять его, 1005; передача контроля государству, 1005, 1010-1011 нападки экономистов на него, 1007-1008; парижская груп¬ па, 1007, 1108-1111;обзор си¬ туации 1870 г., 1008-1010; анти-гладстоновский либера¬ лизм, 1010; фискальная поли¬ тика, 1012-1015; монетарная политика, 1016-1027; и свет¬ ский либерализм в философии, 1016-1027; Спенсер, 1018; вер¬ сия Парето, 1134. См. также Laissez-Faire; Либерализм по¬ литический Логика, 32-33, 588-596 Макроанализ, и монетарный ана¬ лиз, 363-365; и микроанализ, 364-365; агрегатные величины и анализ спроса и предложения, 810-811; теория фонда заработ¬ ной платы и современный агре¬ гатный анализ, 819; защита его Курно, 1265; эластичность по доходу в макроанализе, 1308- 1309; и Маршалл, 1314; у Кенэ, Рикардо, у Бёма-Баверка, у Вик¬ селя, 1314; уравнение обмена и количественная теория как макроанализ, 1441; доводы в его пользу, 1503 Макродинамика, 1527-1536: при¬ чины успеха, 1526; уравнение Хансена—Самуэльсона, 1527; схема Фриша, 1528; нематема¬ тические исследования Хайе- ка, 1528; и статистика, 1528; использование в эконометри¬ ке, 1527; и исследования эко¬ номических циклов, 1528- 1538; Кейнсианская система как начало, 1555-1557; и Кейнс, см. Кейнсианская сис¬ тема. См. также «Экономиче¬ ская таблица» (Tableau Econo¬ mique) Максимизирующего поведения теория, 1203 с Мальтузианская теория народона¬ селения, и Ортес, 227; теория народонаселения Беккариа, 229; у Смита, 245; у Кантильона, 281- 282; у Кенэ, 302; «позитивные препятствия» в меркантилизме, 327 с; причины возникновения, 328-329; возникновение, 331- 336; как теория бедности, 335; оптимум народонаселения, 336; и возрастающая отдача, 336- 338, 763, 1174 с; и теория зара¬ ботной платы как минимума средств к существованию, 346; как начало нового периода в раз¬ витии экономической науки, 497; влияние на Дарвина, 585; Кэри о ней, 677; принятие этой тео¬ рии Рикардо, 747, 859; Милль о ней, 749-750 Критика, 758-766: нового изло¬ жения самим МальФусом, 759; в первом издании «Опыта», 759; во втором издании «Опы¬
Предметный указатель 1633 та», 760; критика Годвином, 759 с; парадокс ее ортодок¬ сальности, 763; у Маршалла, Бёма-Баверка и Вальраса, 763, 1174; в ранних исследованиях Кейнса, 764, 1174 с; ее оппо¬ ненты, 764-765; и Маркс, 765, 855, 856 с; в теории фонда за¬ работной платы, 877; у Виксе¬ ля, 336, 763, 1138, 1174 с; как постулат классического пери¬ ода, 1173; не является посту¬ латом в неоклассический пе¬ риод, 1173; принятие неоклас¬ сическими теоретиками, 1174; «мальтузианство наоборот», 1174-1175. См. также Демо¬ графия; Народонаселение; Ста¬ тистика народонаселения (vital) Манчестеризм, 524, 1008, 1171 Марксизм, Готский конгресс, 596 с; и социалисты-рикардианцы, 628; ревизионизм, 697, 1165-1167; исследования Фуллартона в об¬ ласти банковского дела, 955- 956; развитие марксистских партий, 1003, 1019-1020; об им¬ периализме, 1006, 1164; Энгельс и Дицген, 1020; влияние на не¬ мецких экономистов, 1111, 1112, 1120; Бём-Баверк о нем, 1114 В неоклассический период, 1158-1168: как секта и шко¬ ла, 1158-1159; научные до¬ стижения, 1158-1159; Со¬ циал-демократическая партия Германии, 1160; Энгельс, Люксембург, Каутский, 1161- 1162; неомарксисты, 116 2— 1165; возрождение марксизма, 1166-1168; критика предель¬ ной полезности, 1171; акцен¬ тирование объективных фак¬ тов, 1171; прибыль и процент, 1182; экономика обмена и эко¬ номика потребления, 1202 с; сохранение теории процента Маркса, 1222-1223. См. так¬ же Марксистская система Марксистская система, прибавоч¬ ная ценность, 247 с, 512, 662, 854, 856-858; трудовая теория ценности, 392, 400, 510, 512- 513, 662, 727, 733-734, 782- 785, 823 с, 827-829, 854, 855- 856, 869-871, 886 с, 902, 1164- 1168; теория процента, 248, 852-856, 858-861, 869-871; те¬ ория денег, 379, 921-923, 925; теория заработной платы, 512- 513, 855-856, 874 с, 902-903, 1238 с; теория классов, 556-557, 578, 722, 724-726; трудность ее разбивки на отдельные дисцип¬ лины, 503-504; как продукт буржуазного сознания, 507-508; экономическая интерпретация истории, 511, 575-580, 606 с; отношения капитала и труда, 511; теория технологической без¬ работицы, 513, 856 с, 902, 903; «экономическая таблица», 513, 575-580; и гегельянская фило¬ софия, 515, 575; о буржуазном радикализме, 519; эволюцио¬ низм, 513, 713, 856, 903, 987- 988, 1488; как единая обще¬ ственная наука, 579; теория экс¬ плуатации, 628, 782, 852-856, 1182; атака Дюринга, 666-667; теория распределения, 711 с, 743, 747, 854, 874 с, 1238 с, 1231 с; социология, 511, 722; «буржуазная» экономическая наука, 597 с, 733 с; о Прудоне, 601; и предприниматель, 607, 729 с, 850, 1182; теория накоп¬ ления и капитала, 729 с, 765, 781с, 833-834, 857-858, 869- 870, 903, 986-988, 1488, 1164, 1171, 1190-1191, 1223 с; стаци¬ онарное состояние, 738, 856, 1273; и Кенэ, 743 с; выпуск как заданная величина, 746; теория экономического развития, 752- 753; и мальтузианский нрин- цип, 765, 855-856, 856 с; и Ри¬ кардо, 512, 782-785, 853-854, 860, 896, 898 с, 899, 902; о тео-
1634 Предметный указатель рии воздержания, 841, 868-871; прибыль, 607, 729 с, 850, 854, 898 с, 1182; и Смит, 852-853; и абсолютные законы, 902 с; тен¬ денция к монополии, 904; рас¬ пад (крах) капитализма, 904, 985-986, 1488, 1165; об эконо¬ мических циклах, 858, 974 с, 978, 984-988, 1487-1489; мето¬ дология, 738, 856, 985, 1273; влияние на Зомбарта, 1077; влияние на Бёма-Баверка, 1115, 1223 с; пересмотр теории цены Борткевичем, 1223 с; попытки «кейнсификации», 1168; теория социализма, 1299; убывающие издержки, 1382; влияние на Ту- гана-Барановского, 1481 с. См. также Марксизм Маршаллианская школа, 1098- 1099, 1446 Математика, ее значение, 17 с, 791,1258-1261; «открытие» диф¬ ференциального исчисления, 21 с, 1259 с; и Джевонс, 1088 Курно и математическая школа, 1257-1268: математическая экономическая теория, опреде¬ ление, 1258-1259; элементар¬ ный характер до 1914 г., 1259; вклад Курно, 1262-1268 Смысл системы уравнений, 1278-1279; автономность и не¬ зависимость функции, 1279 с; однородные функции нулевой степени, 1324 с; непрерывные и гладкие функции, 1352 с; линейно-однородные функции, 1360 с. См. также Экономет¬ рия; Эйлера теорема; Вероят¬ ности теория; Статистика Материализм, и идеализм, 36 с; атомистический, 82; философ¬ ский, и деизм, 156-157; и энви- ронментализм, 570; эволюцион¬ ный, 1020-1021 Материалистическая интерпрета¬ ция истории,1035; теория Бок- ля как пример, 571; теория Марк¬ са, см. Марксистская система; Шмоллер о ней, 1069 Международной торговли анализ, у поздних меркантилистов, 482- 494: о протекционизме, 482- 483; товары находят наилучший рынок, 484; Барбон о равнове¬ сии, 484; тенденция к увеличе¬ нию свободы торговли, 487-490; территориальное разделение труда, 491-494; у Смита, 482, 492, 494, 796, 965; исследова¬ ния Эджуорта, 659, 800 В «классической» экономиче¬ ской теории, немонетарные ас¬ пекты, 794-808, 965: новше¬ ства, 794-795; теория между¬ народных ценностей, 794-796; сравнительные издержки, 491, 642, 796-798, 803; теорема о взаимном спросе, 798-799, 803; аспекты благосостояния, 800-802; его примитивность, 805-806; неспособность «дока¬ зать» необходимость свободы торговли, 808; предположение Милля о предельной величине капитала, 841 с Монетарные аспекты, 963-972: достижения Милля, 935, 963; золотой стандарт, 964; «внеш¬ неторговая» теория междуна¬ родных финансов, см. Меха¬ низм движения золота; Ал¬ гебра обмена Курно, 1264; Маршалл о них, 461, 491, 799- 800, 1455; дискуссия о меха¬ низме международных плате¬ жей, 1156-1157. См. также Валютный обмен; Свобода тор¬ говли; Механизм движения золота; Золотой стандарт Международный валютный фонд, 1416 Межличностные сравнения, 48, 1409 Меркантилизм, и Кольбер, 187 с; избегание термина, 197; Смит о нем, 238-239, 440, 442 с, 473- 476; Discourse of Trade Чайлда,
Предметный указатель 1635 251-254; о народонаселении, 327; и безработица, 354; вклад в формировании кейнсианской системы, 368 с; и свободная че¬ канка монет, 389; и количе¬ ственная теория денег, 411; и металлическая теория денег, 411 Меркантилистская литература, 440-494: оценки в XIX веке, 440; монополия на экспорт, 443-446; валютный контроль, 446-453; недостаточность тео¬ ретического анализа, 450-451; «примитивность», 450-451; торговый баланс, 453-476; пе¬ риод 1675-1775, 476-494; и классическая теория междуна¬ родных финансов, 965; кризи¬ сы, 972. См. также Неомер¬ кантилизм Металлы, денежные, 183-184, 407, 913, 943-944 Метасоциология, 152-153, 157- 159 Методология, «идеальные типы», 100-101, 795-796, 1078; и раз¬ деление проблем, 282 В классический период, 702- 709: рикардианский порок (грех), 620, 708, 811, 859 с, 879, 1540; обоснованность ис¬ следовательских процедур, 702-704; аналогия с естествен¬ ными науками, 703; использо¬ вание «законов», 703; индук¬ ция и дедукция, 704; изоля¬ ция и абстракция, 704-705; интроспекция, 757; повседнев¬ ный опыт, 757 В неоклассический период: Дж. Н. Кейнс, 1023, 1085; Си- миан, 1023, 1081; и филосо¬ фия, 1026; материал и мето¬ дология исследователя, 1034 с; методология исторической школы, 1063, 1064, 1070 Methodenstreit (спор о методе), 1072-1075: в классический период, 705-707; упадок исто¬ ризма, 1072; роль фактов, 1073; его элементы в Англии, 1084; методологические конф¬ ликты в научных дисциплинах, 1074 Методология Шпитгофа, 1076- 1077; Вебер о ней, 1078; в Ан¬ глии, 1084-1086; защита ее, 1170-1173; субъективная и объективная теория, 1212 с; статический анализ, см. Стати¬ ческий анализ; динамический анализ, см. Динамический ана¬ лиз; стационарное состояние, см. Стационарное состояние; частичный анализ, см. Частич¬ ный анализ; в анализе циклов, 1532-1533, 1479; макродинами¬ ческие исследования, см. Мак¬ роанализ Механизм движения золота у Кан- тильона, 286, 481; у Юма, 414; у Малина, 452; его природа, 463 с; в позднем меркантилизме, 479- 482; у Милля, 935-936; в класси¬ ческом анализе, 965-972; и Ри¬ кардо, 1456 Механизм потоков драгоценных металлов, см. Механизм движе¬ ния золота Микроанализ, и макроанализ и мо¬ нетарный анализ, 364; методы анализа Рикардо, 619; рикарди¬ анский порок, определение, 620 Моделей построение, 736-738, 741- 742, 830 Монетарная теория (теории денег), у Платона, 69; в римском праве, 87 с; в латинской схоластике, 118-119; в Утопии Мора, 267; у Тюрго, 323; У Кантильона, 380 В классический период: у Смита, 245, 248, 379, 409, 948, 962; вклад Сениора, 635; у Мальту¬ са, 631; исследования Надзани, 670; у Рикардо, 620, 906 с, 912, 921-923, 926-927, 932-936, 942 с, 944 с,953-954, 970,1463, 1470, 1419; проблемы (реше¬ ния) от закона об ограничении до золотой инфляции 1850-х гг., 22 Зак 3170
1636 Предметный указатель 905-906; Милль как система¬ тизатор, 906; проблемы Анг¬ лии в данный период, 908- 919; Доклад о слитках 1810 г., 911; полемика о денежном стандарте, 912-913; Тук о ней, 913, 933-935, 938-939; прави¬ ло Палмера, 918-919; отсут¬ ствие интереса к теоретиче¬ ским основам, 919-920; теоре¬ тический и практический металлизм, 921-923, 524; тео¬ рия ценности денег, 925; и ранние английские исследова¬ ния, 929-930 Буллионисты и антибуллиони- сты, 930-936: анализ Торнто¬ на, 907, 930-932; другие бул¬ лионисты, 931-935; Милль о них, 935-936; и Закон о во¬ зобновлении, 937 В неоклассический период, 1420-1429,1469-1470: иссле¬ дования Дэвидсона, 1137 с; от¬ сутствие революции в данной области 1421; эмпирические исследования, 1421; неудач¬ ные попытки систематизации, 1422; у Вальраса, см. Вальра¬ сианская система; у Фишера, 412с, 949с, 1151-1152, 1419- 1420, 1467, 1415, 1424-1425, 1449, 1450-1451; у Маршал¬ ла, 949с, 1415, 1419, 1458- 1459, 1425-1427, 1431, 1446; у Викселя, 1138-1139, 1428, 1432; у австрийской школы, 1428-1429; нейтральные день¬ ги, 1432-1433; и механизм спроса-предложения, 1434; в теории процента и циклов, 1470; попытки распространить теорию предельной полезности на монетарную теорию, 1433- 1434 Картализм теория, у Платона, 69; определение, 78-79; у Кенэ, 302; теоретический и практи¬ ческий, определение, 376; в XVII и XVIII веках, 383-391; и девальвация, 390; близость к количественной теории, 409-410 Подход со стороны наличных остатков: и Локк, 414; в по¬ здних работах Вальраса, см. Вальрасианская система; как применение аппарата спроса- предложения, 1434; и уравне¬ ние обмена, 1457, 1459; кемб¬ риджское уравнение, 1458- 1459 Подход со стороны доходов: у Тука, 934-935; и уравнение обмена, 1459; преимущества, 1459-1460 Металлизм: у Аристотеля, 68, 77-80, 377, 378 с; теоретиче¬ ский и практический, опреде¬ ление, 376; теоретический в XVII и XVIII веках, 378-383, 417; Петти о нем, 379; анти- металлистская традиция, 383- 391; и девальвация, 390-391; влияние на теорию ценности, 391-392; следствия простой версии металлизма, 410; и меркантилисты, 411; тенден¬ ция к ограничению кредита, 417; и Ло, 421; у экономис- тов-«классиков», 921-923, 924-925; бумажные деньги, 921-922; буллионисты как ме¬ таллисты, 932; у неокласси¬ ческих экономистов, 1430; Кнапп о нем, 1436 Количественная теория: у Тома¬ са де Меркадо, 120 с, 127; Бо¬ дэн как «первооткрыватель», 408-409, 409-411, 1203 с; ее следствия, 409-414; количе¬ ственная теорема, определе¬ ние, 409-410, 925-926; у мер¬ кантилистов, 411, 469 с; Да- вандзати, 411; уравнение обмена, 411-412, 1445-1454; Беккариа о ней, 412; и Ло, 421-422; у Серра, 465; анало¬ гия с теорией фонда заработ¬ ной платы, 876 с; взаимодей¬
Предметный указатель 1637 ствие цен и количества денег, 910 с; Маркс о ней, 925; Сени¬ ор о ней, 925; Рикардо о ней, 925-927, 954, 970; Милль о ней, 927-929; буллионисты о ней, 932; Виксель о ней, 935 с; анализ Торнтона влияния кре¬ дита на выпуск, 952-954; и Бём-Баверк, 1224 с; как при¬ мер сравнительной статики, 1271 с; и механизм спроса- предложения, 1434; теория Фишера, 1425, 1442-1443, 1447-1453; определение Р, М, V и Т, 1442-1443; М у Виксе¬ ля, 1444; и уравнение обмена, см. Уравнение обмена; немец¬ кие и французские экономис¬ ты о ней, 1451; критика, 1451-1452; и теория паритета покупательной способности, 1455; элементы количествен¬ ной теории у Кейнса, 1547 с Государственная теория, 377 с, 1435-1436. См. также Кре¬ дит; Накопление наличных денег; Предпочтение ликвид¬ ности; Денежным обращением управление,; Деньги; Денег ценность; Скорость обращения денег Государственное регулирование, в неоклассический период, 1011 Монетарный анализ, определение, 362-363; и макроанализ, 363- 365; расходы и сбережения, 365-369; упадок монетарного анализа, 368, 375-376 Промежуточный период, 1600- 1760, 369-372: и Бехер, 369- 371, 427с; и Буагильбер, 371- 374; и Кенэ, 374-376; у Маль¬ туса, 632, 633; нейтральность денег в классической теории процента, 948. См. также Ре¬ альный анализ Монополия двусторонняя, см. Олигополия Монополия, Аристотель о ней, 75; в ранних национальных государ¬ ствах, 191-197; доводы в ее пользу, 191-196; ее природа, 196; у Смита, 242, 344-345, 400; анализ до 1750 г., 398-399; экс¬ портный монополизм в меркан¬ тилизме, 443-446; и официаль¬ ные внешнеторговые центры, 446 с; у экономистов-«класси¬ ков», 714-715; Рошер о ней, 715; и механизм спроса-предло- жения, 789 с; теория Курно, 790 с, 1265, 1105, 1264, 1281 с, 1282, 1286-1288; теория ренты у экономистов-«классиков», 684- 685; тенденция к монополии у Маркса, 903-904; в американ¬ ском радикализме, 1002, 1056; на землю, Оппенгеймер о ней, 1127 с; у неоклассических тео¬ ретиков, 1177; монополисти¬ ческое ценообразование и до¬ ход предпринимателя, 1184- 1185; злоупотребление понятием, 1281 с; излишки, достающиеся собственникам факторов при монополии, 1235-1236; ее тео¬ рия, 1285-1289; изолированная, 1287 с; анализ Маршалла, 1265, 1288-1289, 1379-1380; макси¬ мизация прибыли во времени, 1502-1503; концепция миссис Робинсон, 1514-1515. См. так¬ же Конкуренция монополисти¬ ческая; Дискриминация цено¬ вая; Олигополия Монопсония, 75 с Мультипликатор международной торговли, у меркантилистов, 460; статическая природа мульти¬ пликатора Кана—Кейнса, 1545 с Накопление наличных денег, у Буагильбера, 278, 373-375, 415; у Кенэ, 303; в монетарном ана¬ лизе, 366; у Галиани, 415; не¬ принятие в расчет этого факто¬ ра Сэем, 813, 814-815; Милль о нем, 815, 817, 928; Сопоставле¬
1638 Предметный указатель ние взглядов Кейнса и Милля, 817 В неоклассическом анализе, 1431: Закон Маршалла, 1431; Мизес о нем, 1431; Кеммерер о нем, 1431; Маршалл и Фишер о нем, 1431; Гобсон о нем, 1431. См. также Предпочтение лик¬ видности; скорость обращения денег Налогообложение, теория Пальми- ери, 207 с; развитие современ¬ ной теории, 257-259; литерату¬ ра с XVI по XVIII век, 259-265; единый налог Вобана, 262-263; теория налогообложения физио¬ кратов, 265 с; в гладстоновской финансовой политике, 531-532; предложение Родбертуса, 662; и Маршалл, 1007, 1247, 1407 с; введение прогрессивного подо¬ ходного налога, 1013, 1119, 1171, 1408; применение Джен- кином концепции потребитель¬ ского излишка, 1104 с; единый налог Генри Джорджа, 1141; на наследство, 1247; использование в целях перераспределения до¬ хода, 1247; справедливость в на¬ логообложении, 1246-1248; на¬ логообложение МОНОПОЛЬНЫХ ТО' варов, 1264; теории Эджуорта, 1407; как разрушитель мотива¬ ционных сил при капитализме, 1543 с. См. также Фискальная политика; Государственные фи¬ нансы Народонаселение, Беккариа о нем, 229, 335; Петти о нем, 282, 327, 330, 333; у Кенэ, 302, 333 с, 335, 346, 357 Принцип народонаселения, 325- 336: проблема народонаселе¬ ния, 325-326; позиция попу¬ ляционистов, 326-329, 347; накопление фактических зна¬ ний, 329-331; мальтузиан¬ ский принцип, см. Мальтузи¬ анская теория народонаселе¬ ния И возрастающая отдача, 336- 338; и убывающая отдача, 338-341; и заработная плата, 346-351; и безработица, бед¬ ность, 352-359; у Рикардо, 761, 859, 898; «популяцио¬ нистское движение» в Соеди¬ ненных Штатах, 1056; ис¬ следования в неоклассический период, 1174-1175; теория процветания Момберта, 1175; в тезисе о длительной стагна¬ ции, 1175-1176, 1543 с. См. также Демография; Статисти¬ ка народонаселения Наслаждений и страданий исчис¬ ление, у Аристотеля, 70 с; в эпо¬ ху Просвещения, 165-170; у Верри, 227, 1389; у Кенэ, 300; у континентальных экономистов, 395; и философские проблемы, 536; Джевонс о них, 1389; «ан¬ типолезность», 1390. См. также Утилитаризм Натуральная(естественная) фило¬ софия, 35, 150 с, 179 Науки история, 4-7; экономика как наука, 8-13, 19-20; опреде¬ ления науки, 8-13; точная, определение, 8 с; чистая, опре¬ деление, 8 с; прикладная, опре¬ деление, 8 с; эмпирическая, опре¬ деление, 10; как философия, 34; социология науки, см. Социо¬ логия науки; возникновение схоластической науки в XIII ве¬ ке, 109; статика и динамика в науке, 1271. См. также Эконо¬ мический анализ Науки развитие, его механизмы, 54, 102 с, 178, 376, 397-398, 481с, 583 с, 629, 790, 887 с, 1422, 1500 Научные кадры, 54-55, 99-103 Научный анализ, значение терми¬ на, 5; Фома Аквинский о нем, 10с; «теорема», определение, 18; «принцип», определение, 18с, 756; «закон», определение, 18 с, 756; «гипотеза», определе¬
Предметный указатель 1639 ние, 18, 756;сциентизм, 21,37, 271; «видение», его роль, 49-50; «экспериментальный», значения термина, 158, 161, 567 с; дедук¬ ция и индукция, 55, 704 Научный поиск, его мотивы, 54- 55, 83, 128-129, 1513 Национализм, отсутствие при фео¬ дализме, 94-95; как союзник либерализма, 524; и романтизм, 550-557; Лист и немецкий на¬ ционализм, 660-661; у Кэри, 674-676 Национальная экономика, 208 Национальный доход, см. Дохода концепции Нация, 721 Нейтральные деньги, 362, 362- 363, 1432-1433 Неконкурирующие группы, 796 Неоклассический период истории экономического анализа, услож¬ нение техники, 992-993; разви¬ тие преподавания, 993-994; эко¬ номические ассоциации и жур¬ налы, 996-997; общественный фон, 999-1027; общая экономи¬ ка периода, 1087-1168; как «неоклассическая», 1211-1213; сходство основных черт класси¬ ческого и неоклассического ана¬ лиза, 1254-1257 Неомеркантилизм, 222, 1015 Нравственная философия, 35, 150 с, 165, 178-180 Общественная наука объединен¬ ная, 70-71, 149, 169, 180, 546- 549, 562, 579, 675, 1031 Общественной науки развитие, 599, 1136 Общественный договор, 72, 152, 160 Общий уровень цен, трудности с его определением в классиче¬ ский период, 923, 939 Принятие концепции в неоклас¬ сический период, 1433-1434: Австрийцы о нем, 1439 Субъективный общий уровень цен у Хаберлера, 1440; объек¬ тивный у Дивизиа, 1440; уро¬ вень цен в секторах экономи¬ ки у Кейнса, в Трактате о деньгах, 1441; в Общей тео¬ рии, 1504 Огораживания, см. Аграрная ре¬ волюция Ожидания, у Торнтона, 949; у Милля, 950 с, 983 Олигополия, «открытие» в XVIII веке, 195 с; у Мора, 267, 399, 1290 с; неоклассический анализ, 1177; трактовка Курно, 1264, 1289-1295, 1294-1297; исследования Чемберлина, 1293; Маршалл о ней, 1294, 1295, 1296, 1298; Эджуорт о ней, 1294, 1296; защита Викселем трактовки Курно, 1295; решение Курно, 1295; теория изолирован¬ ного обмена как прототип, 1296; аналогичная неопределенность в федералистском социализме, 1301 Оригинальность, объективная и субъективная, 379 с, 482 с, 758, 841, 1105 Особенности человеческого созна¬ ния, 5, 6, 50, 111, 339, 397-398, 583 с, 730-736, 788 Относительность историческая, 9- 10, 16, 40-41, 138, 141, 294, 726, 1022 с, 1066, 1123 Памфлетисты, см. Консультанты- администраторы Паретианская школа, и итальян¬ ская экономическая наука, 1128; ее члены, 1131-1132 Паутинообразная модель, см. Ди намический анализ Переводные векселя, 915 Переменных пропорций закон, 338-340, 341 с, 1209 с Перепроизводства теория, см. Эко¬ номических циклов теории Периодов анализ, 649-650
1640 Предметный указатель Пиля Закон (Акт о возобновлении 1844 г.), см. Банкнота; Банк Англии; Центральные банки Плановая экономика, в ранних национальных государствах, 187, 188; у Юсти, 218-219; Ло и Франция, 422 В неоклассической теории, 1297-1299: и чистая конку¬ ренция, 1297, 1299; Маршалл о ней, 1297-1299, 1304; тео¬ рия социализма, см. Социа¬ лизм; теоретические инстру¬ менты планирования, 1506 Платежный (торговый) баланс, Серра о нем 250; предметы рос¬ коши 426 с; Концепция у меркантилистов, 462; и торговый баланс, 463- 464; Серра, Малин, Миссел- ден, Ман, 464-471; активное сальдо внешней торговли как мерило выгоды, 470-371; сме¬ шение богатства и денег, 473- 476; и правило Палмера, 918 Позитивизм, контистский, 545- 549, 1021 Позитивизм, логический, 66, 589- 590, 666 Политическая арифметика, см. Эконометрия Политическая наука, утилитаризм и действия правительства, 563- 564; попытки разработать социо¬ логию политической науки, 567-569; вклад Ленина, 1159 с. См. также Общественный дого¬ вор; Государство Политическая экономия, значения термина, 25; ее система, опреде¬ ление, 45, 700-701; Богатство народов как политическая эко¬ номия, 45, 238; итальянские си¬ стемы, 225-230; возникновение новой политической экономии, 1499 Постоянные издержки, 805, 1360 с. См. также Эйлера теорема Постулат последовательности, 1404-1405 Потребительская функция, см. Кейнсианская система; Склон¬ ность к потреблению Потребительский излишек, откры¬ тие Дженкином, 1104 с, 1105; условия, налагаемые на кривую спроса для использования дан¬ ной концепции, 1307; как по¬ пытка сделать измерение полез¬ ности операциональным, 1395- 1396; и экономическая теория благосостояния, 1407 Потребительского поведения тео¬ рия современная, 1510-1512 Потребление как фактор ограни¬ чения выпуска, 227; Буагильбер о нем, 278, 371—372; Кантильон о потреблении землевладельцев, 284; у Бехера, 369-370; у Кенэ, 374-375; тезис Дитеричи, 684 с; производственное и непроизвод¬ ственное, 828 с, 844 с Права человека, 139-140, 141- 142, 175 Предел интенсивной обработки земли, см. Убывающая отдача Предел экстенсивной обработки земли, см. Убывающая отдача Предельная норма замещения, как заменитель концепции предель¬ ной полезности, 53; Вуд как предшественник, 1241; ограни¬ чения при анализе изоквант, 1373 с; как отрицание закона Госсена, 1402 Предельная склонность к потреб¬ лению, см. Кейнсианская систе¬ ма; Склонность к потреблению Предельная эффективность капи¬ тала, в агрегатном анализе, 363 с; и номинальная процент¬ ная ставка, у Торнтона, 949- 950; развитие Фишером, 1151, 1549-1550; и нормальная при¬ быль Маршалла, 1379; Кейнс о смешивании с процентной став¬ кой, 1471-1472, 1549; и реаль¬ ная процентная ставка Викселя, 1471 с; и старая концепция пре¬ дельной производительности ка¬
Предметный указатель 1641 питала, 1504, 1549 с; как детер¬ минанта дохода у Кейнса, 1547; значение термина, 1549. См. также Кейнсианская система Предельного продукта теория: У Тюнена, 611-614, 745, 863 с, 873, 1238; у Лонгфилда, 873, 1238; теория дисконтированно¬ го предельного продукта Бёма- Баверка, 1238; у Джевонса, 1239; у Менгера, 1239; ее утверж¬ дение в Англии, 1240; у Эджу¬ орта, 1240; улучшения Уикс- тида и Викселя, 1240; утверж¬ дения Вуда, 1241; утверждение Кларка, 1241; Тауссиг, 1241; теория Лонгфилда—Тюнена в сопоставлении с теорией Дже¬ вонса—Менгера, 1241-1242; Дженкин и современная теория заработной платы, 1242; как причинные объяснение ставок заработной платы, 1244 Минимума средств к существо¬ ванию теорема: и мальтузиан¬ ский принцип, 347; у Смита, 350, 874; у Рикардо, 747, 874; у Маркса, 747, 855; «желез¬ ный закон» Лассаля, 855; не теория заработной платы, 872, 1203 с; у Кенэ, 664; у Тюрго, 664; Симиан, 1081 с Претендента на остаточный до¬ ход теория (residual-claimant), 872, 1144, 1238 с Предельной полезности принцип, использование предельной нор¬ мы замещения, 53; и Галиани, 394; предпринятая Фишером попытка измерения, 396; гипо¬ теза Д. Бернулли, 395-398, 1386, 1434; открытие Курно, 608; пренебрежение в классиче¬ ский период, 609; признание заслуг Сениора, 788; приоритет Джевонса, 1089; открытие Мен- гером, 1090; Маршалл как со¬ здатель, 1102; первый и второй законы Госсена, 1201, 1386, 1402 с, 1388; термины, исполь¬ зуемые экономистами для обо¬ значения данного принципа, 1200 с; распространение Менге- ром на средства производства, 1203-1204; Дюпюи и Госсен как предшественники, 1207 с; и принцип предельной производи¬ тельности, 1206-1207; и Валь¬ рас, 1211; избыточность данно¬ го принципа, 1321; линейные функции Госсена, 1388 с; карди¬ нальная полезность, 1394-1396; ординальная полезность, 1396- 1402 Предельной производительности принцип, у Лонгфилда, 609- 611, 887 с, 890; у Тюнена, 611 — 614, 887 с; убывающая отдача и возникновение принципа пре¬ дельной производительности, 771; и Рикардо, 887 с,; введение ценностных суждений Кларком, 1148; проблема равнонеобходи¬ мых факторов, 1205-1207; но¬ вое открытие принципа, 1205- 1207; предельная физическая ценностная производительность, 1206-1207; общественные про¬ изводительности, 1206 с, 1313 с, 1315, 1351, 1353-1354, 1370; концепция австрийской школы, 1207; в неробинзоновой эконо¬ мике, 1208; отличие концепции Лонгфилда и Тюнена от концеп¬ ции Джевонса и Менгера, 1241; у Маршалла, 1241; как частная производная, 1363; предельная эффективность и предельная производительность, 1504. См. также Убывающей предельной производительности закон Предельный анализ, и Тюрго, 339; гипотеза Д. Бернулли, 395-398, 1386, 1433-1434; и закон убы¬ вающей отдачи, 770, 1386, 1433-1434; ценность и предель¬ ная фирма, у Рикардо, 886-887; Рикардо о предельных издерж¬ ках и производительности, 887 с; необходимость принципа пре¬
1642 Предметный указатель дельности, 890; предельная при¬ быль Рикардо, 949; Кларк как первооткрыватель, 1046-1048, 1211; открытие Вудом, 1147 с; нейтральность по отношению к социальной философии, 1047- 1048 Предложения функции, и эконо¬ мисты-«классики», 790-791; сло¬ весное изложение Миллем, 792; и кривая совокупного предложе¬ ния, 818-819, 1548 с; первое появление у Курно, 1105, 1310; функции общего и предельного предложения у Аушпица и Ли- бена, 1119; отраслевые у Мар¬ шалла, 1310; совместное пред¬ ложение у Маршалла и Эджуор¬ та, 1311-1312; разрушение их статической природы в резуль¬ тате введения Маршаллом внеш¬ ней и внутренней экономии, 1375-1376 Предложения функции, статисти¬ ческие, 1109 с, 1268 Предпочтение ликвидности, в аг¬ регатном анализе, 363 с; форму¬ лировка Торнтоном, 948-949; и теория процента Бёма-Баверка, 1228 с; трактовка в неокласси¬ ческий период, 1431; основная идея, теории предпочтения лик¬ видности, 1431; введение Кейн¬ сом, 1431; новизна кейнсиан¬ ской трактовки, 1504; как де¬ терминанта дохода, 1547, 1550- 1551; элементы теории реально¬ го процента, 1550-1551. См. также Накопление наличных денег Предприниматель, у Кантильона, 285, 727, 849; у схоластов, 727- 728 В «классической» экономиче¬ ской теории, 727-730, 848- 850; Сен-Симон о нем, 607; у Смита, 727; у Сэя, 645, 728, 730, 848-849; у консультан- тов-администраторов, 727-730; в немецкой экономической те¬ ории, 728-729; у Рикардо и рикардианцев, 729, 849-850; у Маркса, 729, 850; у не-ри- кардианцев, 729; в анализе Милля, 729-730; и несение бремени риска, 730 с, 849, 1179-1180, 1379; В неоклассический период, 1178-1185: Уокер о его роли, 1144, 1233; отличие предпри¬ нимателя от капиталиста, 1178; игнорирование предпри¬ нимателя Джевонсом и авст¬ рийской школой, 1178; у Бё¬ ма-Баверка, 1178; отсутствие предпринимательской прибы¬ ли у Вальраса, 1178, 1318- 1319, 1330-1331, 1380 с; до¬ ход управляющего у Маршал¬ ла, 729,1178-1179,1380,1234, 1318 с; Кларк о нем, 1146, 1179; функциональные тео¬ рии, 1181; прибыль и процент, 1182; «остаточный доход» пред¬ принимателя, 1182-1184; тео¬ рия «хищничества», 1182— 1185; и монополистическое це¬ нообразование, 1184; теория предельной полезности и тео¬ рия предпринимательства, 1213. См. также Процента те¬ ории; Прибыль Прибавочная ценность, см. Марк¬ систская система Прибыль, закон средней нормы, 346; процент как производная, 429-430; как доход на средства производства, 429-430; государ¬ ственная власть, 454-455 У экономистов-«классиков», 848- 849; см. также Процента тео¬ рии: у Смита, 243-246, 350, 434, 437-438; Уэст о ней, 624; определение, 848; рикардиан¬ ская теория, 801, 850, 897- 904, 649-650; анализ Милля, 850, 1178, 1179, 1180 В неоклассической экономиче¬ ской теории: у Генри Джорд¬ жа, 1141; Кларк о ней, 1145-
Предметный указатель 1643 1146; и процент, 1178, 1182, 1219; эмпирический анализ, 1180; у Джевонса и австрий¬ цев, 1178; неравновесие, 1178; Маршалл о ней, 1178-1179, 1374, 1379, 1380-1381; функ¬ циональные теории, 1181; «остаточные» доходы, 1182- 1184; монополистическое це¬ нообразование в теории при¬ были, 1184; нулевая прибыль (как абстракция), 1379-1385; у Вальраса, см. Вальрасиан¬ ская система; и теории убыва¬ ющих издержек, 1382 Теории: эксплуатации, 1182- 1185; фрикций, 1178; иннова¬ ций, 1179; ренты на способно¬ сти, 659, 1178, 1179; риска, 128, 133, 134-135, 849, 1179- 1180, 1379; неопределенности, 1178, 1379. См. также Пред¬ приниматель Принцип Акселерации, 1493 Производственная функция, опре¬ деление, 339 с; закон перемен¬ ных пропорций и производствен¬ ная функция, 339 с; и техноло¬ гический прогресс, 894 с, 1351-1352; статистические ис¬ следования производственных функций, 1267; социальная (об¬ щественная), 1206 с, 1354-1355, 1313 с, 1314, 1370; макроана- литическая у Викселя, 1314; смысл концепции, 1351-1357; проюлема товара или услуги в производственной функции, 1353; введение фактора време¬ ни, 1354; и кривые спроса на факторы, 1355-1356; ограничи¬ вающие факторы, 1356; ограни¬ чения Смизиса, 1355-1356; и реальный мир, 1356-1357; в классической теории, 1357- 1358, 1362-1363; исследования Берри и Эджуорта, 1358 с; тео¬ рия Маршалла, 1358-1359; Уикстид о ней, 1359; вырожден¬ ная функция Вальраса, 1360- 1362; законы отдачи и свойства производственной функции, 1358, 1363; гипотеза однородно¬ сти первого порядка, 1367- 1374; возрастающая отдача, 1374-1378; возникновение про¬ изводственной функции и необ¬ ходимость ее согласования с те¬ орией, 1383 Промышленная революция, 191, 328-329, 912, 938-939 Просвещение (век разума), и схо¬ ласты-философы естественного права, 146; самодовольство ин¬ теллектуалов, 155-156; Конди¬ льяк, Юм и Хартли как вопло¬ щение духа эпохи, 157-160; чрезмерное акцентирование ра¬ циональности, 160; аналитиче¬ ские эстетика и этика, 160-165; собственный интерес, обще¬ ственное благо и утилитаризм, 165-170; философия истории, 170-174; энциклопедисты, 150, 174-175, 318; полусоциалисты, 176-178; моральная философия, 178-180; и Кенэ, 294-295; спо¬ собность человека к совершен¬ ствованию, 334; романтизм как протест против него, 551; эволю¬ ция и прогресс, 572-573; теория общественной эволюции Кондор- се, 581-582; закон трех стадий Конта, 582 Протекционизм, и возрастающая отдача, 336 Меркантилисты о нем, 454-462: аргумент зарождающейся от¬ расли, 457, 661; сомнения в нем, 482-483; отказ от него, 487-490, 491-492 У Бисмарка, 522 с; и экономис¬ ты XIX века, 521-522; и Лист, 661; у Кэри, 675-678; односто¬ ронняя выгода от протекцио¬ низма, 661; и предел капита¬ ла у Милля, 841 с; спрос на него со стороны различных слоев общества, 1005; в нео¬ классический период, 1008-
1644 Предметный указатель 1010; Паттен о нем, 1156. См. также Свобода торговли, Laissez-Faire Процента теории, у Аристотеля, 80-81, 133 с; у Фомы Аквин¬ ского, 116-118; у Кантильона, 418, 948 с; зарождение у ранних схоластов, 128-134, 430-432, 850, 852, 948; у Смита, 248, 434, 437-438, 852, 853, 860, 866, 868, 948; у Петти, 276; у Кенэ, 302; процент и прибыль, 429- 430, 434-435, 848-851, 1219, 1220, 1178, 1182; в XVII и XVIII веках, 432; теория Барбо- на, 432-435, 851, 852, 948, 1219-1220; у Тюрго, 436-438, 852; у Рикардо, 435, 852-854, 858, 859 с, 868-869, 1470; раз¬ витие Сениором, 635, 867; тео¬ рия Сэя, 860; теория Фишера, 851, 949 с, 1117, 1222, 1227- 1228, 1229; введение процента Торнтоном в теорию денежного процесса, 930-931, 949-953; но¬ минальная и реальная ставка, 431-432, 933 с,947,1426, 1470; исследования Викселя, 434, 853 с, 933 с, 949, 1139, 1226, 1227, 1446, 1470-1471, 1471 с; теория предельной полезности и теории процента, 1213; пренеб¬ режение Парето причинами су¬ ществования процента, 1220; теория Вальраса, см. Вальраси¬ анская система; теория Кейнса, см. Кейнсианская система; Предпочтение ликвидности Воздержания теория: у Рикар¬ до, 853 с, 868-869; у Милля, 861 с, 868; определение, 866- 867; и теория производитель¬ ности, 867; Маркс о ней, 869- 871; анализ Бёма-Баверка, 867, 1221-1222; и Маршалл, 867, 1222; как объяснение чистого дохода, 1222; у Кар¬ вера, 1222; и временное пред¬ почтение, 1221 с. См. также Капитала теории Авансов теория, см. Капитала теории Переговорной силы теории, 1222-1223 Теория «премии» Бёма-Баверка, 1189 с, 1223-1229; см. также Капитала теории: и прибыль, 434, 850-851; и Рэ, 615, 1115- 1116; один элемент вклада, 1115; Менгер о будущих удо¬ вольствиях, 1116; воздержа¬ ние и временное предпочтение, 1221 с; реальный анализ, 1223-1224; процент как ажио, 1224; три причины существо¬ вания процента, 1224-1226; неспособность экономистов принять данную теорию, 1227; упрощенная версия, 1227- 1228; не является теорией про¬ изводительности, 1228-1229 Процентная ставка, в макроэконо¬ мических системах, 363 с; у Кантильона, 418; желание сни¬ зить ее в XVIII веке, 430; низ¬ кая процентная ставка и процве¬ тание, 430; у Рикардо, 858-860; ее стабилизация, 1417 Поведение во времени, теории: причины исторического сни¬ жения, 857; теория Маркса, 857-860; теория Уэста—Ри¬ кардо, 624, 725-726, 749-751, 858-860; Милль, 860-861, 871; теоретики производитель¬ ности о ней, 865; теория Сми¬ та, 866; теория воздержания, 871 Эксплуатации теория: традиция Смита, 852-853; и Рикардо, 853; рикардианские социали¬ сты, 853-854; краткое изложе¬ ние теории Маркса, 854-855; см. также Марксистская сис¬ тема; и теория процента как остаточного дохода; 859 с; про¬ тивоположность теориям про¬ изводительности, 862 с; и Бём- Баверк, 1220-1222
Предметный указатель 1645 Плодоношения теория, 436 с; нетерпения теория, 1151, 1227-1229; теория ссудных фондов, 432, 843 с, 949-950; теория предельного продукта, 613, 853 с, 866 с; см. также Распределения теории; Теория надбавки к цене (mark-up), 864 с Производительности теории: у Рикардо, 853 с; ее неспособ¬ ность объяснить процент, 852; привязка к технологическому капиталу, 861-862; противо¬ положность теории эксплуата¬ ции, 862 с; и перманентный чистый доход собственников, 862; первая версия у Лодер¬ дейла, 863; теория Мальтуса, 863; Джеймс Милль и Мак- Куллох о них, 864; отсутствие у Смита, 866; и теория воздер¬ жания, 867; Бём-Баверк об этих теориях, 862; возрожде¬ ние Маршаллом, 867, 1222; и теория «премии» Бёма-Бавер¬ ка, 1227-1229 Остаточного дохода теория, у Рикардо, 853 с, 858-859 Использования теория, 862, 1220-1222 Психологизм, 33, 159-160, 161, 758, 1171 Психология, и экономика, 32-34; ассоциативная, см. Эмпиризм фи¬ лософский; эволюционистская в XIX веке, 586-588; эксперимен¬ тальная, 1048-1050; бихевио¬ ризм, 1050-1051; гештальт, 1051; фрейдизм, 1051-1052; со¬ циальная, 1052-1053; и теория полезности, 1391-1393 Равновесие общее экономическое, у Буагильбера, 278; Инар о нем, 279, 401; «экономическая табли¬ ца», 314; и Галиани, 394; у Жервеза, 491; у Тюнена и Кур¬ но, 613; в законе Сэя, 811; у Смита, 402; вклад Эджуорта, 1095; Маршалл как создатель системы, 632, 1214 с, 1310, 1311, 1313, 1102; Опти, 1108 с; и исследования Парето, 1135— 1136; Кассель, 1137 с, 1332 с; в неоклассический период, 1210- 1213; постановка проблемы Кур¬ но, 1265; теория социализма Бароне, 1301; замещение как путь от частичного анализа к общему, 1311; современные ис¬ следования устойчивости и оп¬ ределенности, 1512. См. также Вальрасианская система Равновесие экономическое, у схо¬ ластов, 117, 119, 391; концеп¬ ция Верри, 227; у Смита, 242, 402, 731; у Чайлда, 252; у Буа¬ гильбера, 278; у Инара, 279, 401; на агрегатном уровне, 314-315; долгосрочное, у Галиани, 394; в международной торговле, 484, 799; «устойчивое состояние» Тю¬ нена, 613; у Скроупа, 641; у Сэя, 645, 669, 819; у Фуоко, 669; у Милля, 738, 819; в классиче¬ ский период, 774; у Рикардо, 777; концепция экономического равновесия, 1269-1280; его оп¬ ределенность, 819, 1275-1280; определение, 1266-1267, 1280; статическое и динамическое, 1278, 1279; статическое равно¬ весие в неоклассический пери¬ од, 1278; устойчивое, неустойчи¬ вое и нейтральное, 1278-1280; уникальные решения, 1278- 1280; условия устойчивости, 1280, 1512; ненужность полез¬ ности в описании условий эко¬ номического равновесия, 1321; и внутренняя экономия, 1376- 1378; у Кейнса, 1545, 1552 с. См. также Равновесие общее экономическое; Вальрасианская система Радикализм буржуазный, и соци¬ ализм, 519 с; его структура, 1004; фабианцы, 1004, 1058, 1098 с; позиция бюрократии,
1646 Предметный указатель 1005-1006; нежелание «нового среднего класса» принять либе¬ рализм, 1005; передача регу¬ лирующей роли государству, 1005-1006; и Виксель, 1172. См. также Буржуазия; Либерализм Разделение труда, у Платона, 68- 69; у Аристотеля, 68-69; у Сми¬ та, 239-240, 275; у Петти, 275; в анализе международной тор¬ говли у меркантилистов, 491- 494; теория классов Шмоллера, 1072 Размещения производства теория, у Петти, 275 с; у Кантильона, 282; у Смита, 344; Isolierte Staat [изолированное государство] Тю- нена, 611; Уэст и предел экстен¬ сивной обработки земли, 769; расстояния в классической тео¬ рии международной торговли, 795 с; местоположение как диф¬ ференциальное преимущество земли, 887-888; Рикардо, Милль, Эджуорт о городской ренте, 888 с; исследования Шейсона, 1109 с; и теория олигополии, 1292 Распределения теория, 3 ренты Кантильона, 285, 654; Маркс о ней, 711 с; Смит о ней, 731-732, 744-745, 860 с; модель Тюрго— Сэя—Смита, 744-745 В «классической» экономиче¬ ской науке, 848-904: анализ Рикардо, 632, 711, 725-726, 745-746, 776, 858-859; неспо¬ собность «классиков» воспри¬ нимать ее как проблему оцен¬ ки, 711, 894-895; Мальтуса, 745; Милля, 747-748; при¬ быль и процент, 848-871; за¬ работная плата, 871-883;рен¬ та, 883-894; технологический прогресс, 894-904 Теория Бёма-Баверка, 1115; ра¬ боты Визера как завершение австрийской школы, 1118, 1205; закон Парето, 1133, 1267; революция в неокласси¬ ческий период, 1199-1213; проблема распределения в со¬ циалистической экономике, 1301; линейная однородность и постоянство относительных долей, 1370 Теория предельного продукта: теория Лонгфилда, 610, 1207 с; теория Тюнена, 611-612, 1207 с; свобода от социальной или политической философии, 1147-1148, 1205 с; и Кларк, 1148, 1206, 1234 с; у Менгера, 1203-1205, 1206-1207, 1208, 1241-1242; у Джевонса, 1204, 1241-1242; проблема равноне¬ обходимых факторов, 1205; новое открытие данной тео¬ рии, 1206-1207; предельная физическая и ценностная про¬ изводительность, 1206-1207; теория австрийской школы, 1206-1217; проблема вмене¬ ния, 1208-1209;взаимодопол¬ няемость и взаимозаменяе¬ мость, 1209; теория альтерна¬ тивных издержек, 1209; критика Маршаллом достиже¬ ний Джевонса и австрийцев, 1213-1219; снижение значе¬ ния теории Бёма-Баверка, 1238; Эджуорт о ней, 1240, 1358 с; как открытие диффе¬ ренциального исчисления для экономической науки, 1259 с; общественные производствен¬ ные функции, 1207, 1355; предложенные Смизисом огра¬ ничения производственной функции, 1355-1356; исследо¬ вания Берри, 1358 с; теория Маршалла, 1241, 1313 с, 1358-1359,1371-1372; теоре¬ ма об «исчерпании», 1360; ли¬ нейная однородность и теоре¬ ма Эйлера, 1360 с, 1367-1374; в поздних работах Вальраса, 1360-1361, 1361 с; критика со стороны Парето, 1361-1362, 1366; определения и полеми¬ ка вокруг данной теории,
Предметный указатель 1647 1365-1366. См. также Капи¬ тала теории; Издержек тео¬ рии; Предприниматель; Про¬ цента теории; Прибыль; Зара¬ ботной платы теории Рационализм, 143, 144-145, 148, 157, 563-564 Реальный анализ, определение, 361-362; победа над монетар¬ ным анализом, 368-369, 375- 376; теория процента и Барбон, 433; в классический период, 773, 831-832, 948-949; неоклас¬ сическая экономика как реаль¬ ный анализ, 1432. См. также Монетарный анализ Регулирование внешней торговли и валютного обмена (валютный контроль), 446-453 Рента, расширение понятия в нео¬ классический период, 1232- 1234, 1235-1236, 1237 с Рикардианство как школа, 616, 623-629; социалисты-рикарди- анцы, см. Социализм; никогда не доминировало в английской экономической науке, 629, 785- 786; мнения о Сэе, 644; и Род- бертус, 662-663; выхолощенное у Росси, 668 с; и Милль, 623, 626-627, 638, 693, 749, 860- 861, 891; Кэрнс как нерикарди- анец, 698 с; у Маршалла, 780- 781, 887с, 1103, 1104, 1214с, 1232, 1419-1420; трактовка те¬ ории ценности Рикардо, 781- 782; фермер в рикардианстве, 848; Джонс о нем, 1083 с Римская католическая церковь, при феодализме, 93-94; свобода мнений для духовенства, 95-97, 102-103; и светские интеллек¬ туалы, 100; политическая оппо¬ зиция ей, 102-103; и общество, у Фомы Аквинского, 114-115; взгляды на процент, 128 с, 132- 136; неприязнь энциклопедис¬ тов к, 174; крушение межнацио¬ нальной власти, 184; смягчение безработицы, 352; восстановле¬ ние авторитета в XIX веке, 520; привлекательность для роман¬ тизма, 552; и Партия центра в Германии, 1006; оборонительная позиция в неоклассический пе¬ риод, 1006-1007. См. также Эн¬ циклики папские; Схоластика Римское право, в экономическом анализе, 84-89; Corpus juris civilis, 85, 86, 87-88, 110; есте¬ ственное право, 88, 136-138; и протестантская схоластика, 147; в схоластическом анализе, 416; концепция «капитала», 423; и папирология, 1031 Риск и неопределенность в бизне¬ се, у Д. Бернулли, 397; и пред¬ принимательская функция, 730 с; у Кантильона, 849; у Тюнена, 849 с; у Хоули, 1179; определе¬ ния Найта, 1179; и ошибочные решения в теории циклов, 1491. См. также Вероятности теория Романтизм, 549-553, 554-559, 582 Роскошь, 426 с Ростовщичество, 81, 130-132, 135 с Санкт-Петербургский парадокс, см. Вероятности теория Сбережения, у Смита, 246-248, 306, 425-426, 511, 827, 833, 834-835, 840, 844, 866, 868, 878, 953; в монетарном анали¬ зе, 365-366; позиция Кенэ, 375; позиция Буагильбера, 374; Тюр¬ го, 425-426, 878, 953; их безла- говое преобразование в реаль¬ ный капитал, 428; и фонд зара¬ ботной платы, 427, 751, 753, 843, 844-846, 867, 954-955; и государственный долг, 429; ото¬ ждествление решений о сбереже¬ ниях и инвестициях, 843; Маль¬ тус о них, 631, 817, 843 с, 953, 974-975; и спрос на труд, 877; Сисмонди о них, 895-896; уве¬ личение сбережений, его влия¬ ние на технологический про¬ гресс, 901-902; добровольные, 952; вынужденные, 954-955,
1648 Предметный указатель 1467; теории чрезмерных сбере¬ жений, см. Экономические цик¬ лы; благосклонное отношение к ним неоклассических экономис¬ тов, 1247; у Вальраса, см. Валь¬ расианская система; у Кейнса, см. Кейнсианская система; пла¬ нируемые и текущие, 1556. См. также Капитал; Инвестиции Светские интеллектуалы, 99-103, 147-155 Светские радикалы, 692, 1016— 1027 Свобода торговли, к XVII веку, 449 с; и предпосылка о полной занятости, 461; Норт о ней, 587; в XVIII веке, 487-490; и есте¬ ственное право, 488; и laissez- faire в XVIII веке, 488-490; в Англии в XIX веке, 521-525; в Пруссии и Германской империи, 522; Кобден и Брайт о ней, 523- 524; как неотделимый элемент политики, 523; и гладстонов- ская финансовая политика, 530; и золотой стандарт, 532-534; у Рикардо, 620, 821 с; у Бастиа, 654; аргументы Листа, 661; у Кэри, 676-677; у Милля, 682 с; и «классическая» теория меж¬ дународной торговли, 800-802, 807-808; обзор состояния в 1870 г., 1008-1010; парижская группа о ней, 1109. См. также Laissez-Faire; Либерализм эконо¬ мический; Либерализм полити¬ ческий; Протекционизм Сельское хозяйство, литература о нем 88-89, 200 Сенсуализм, см. Эмпиризм Сеньораж, 389 Симметаллизм, 1419 Система официальных внешнетор¬ говых рынков, 193-194, 196, 446 с, 448 Системы, значение термина, 35 с, 45-46; в XV и XVI веках, 205- 213; в период между 1600 и 1776 гг., 213-249; квазисисте¬ мы, 249-257 Склонность к потреблению, 415, 1393 с Скорость обращения денег, кон¬ цепция Петти, 274, 414-415; ис¬ следования Кантильона, 286, 414-415, 418, 930; введение в уравнение обмена, 413-415; под¬ ход со стороны наличных остат¬ ков, 414-415; и кредит, 417- 420, 929, 1443-1444; у Милля, 928; Торнтон о ней, 930, 949; у Сэя, 936; скорость обращения дохода и Пигу, 1445; обычно не рассматривалась как константа, 1445; изменчивость в коротком периоде по Кеммереру, 1431, 1445, 1447 Совокупного предложения функ¬ ция, и микроэкономическая функция предложения, 819-820. См. также Кейнсианская систе¬ ма, Макроанализ Совокупного спроса функция, и микроэкономическая функция спроса, 819-820. См. также Со¬ вокупный спрос, Кейнсианская система, Макроанализ Совокупный спрос, у Буагильбера, 376-377 с; как концепция, 810, 1470 с; на потребительские бла¬ га, 819, 1470; у Кейнса, 1548 с; См. также Совокупного спроса функция, Кейнсианская систе¬ ма, Макроанализ Софисты, 66, 72 Социализм, полусоциалисты в XVIII веке, 176-178, 594-595; утопический социализм, 265, 596-598, 628-629, 696, 697; не¬ рациональное принятие социа¬ лизма, 367; и буржуазные ра¬ дикалы, 519 с; во Франции, 594-595; немецкое рабочее дви¬ жение, 595; первый Интернацио¬ нал, 595-596; ассоцианистский, 596-600; анархизм, 600-604; у Сен-Симона, 604-607, 697; ри¬ кардианский, 628, 764, 854; эво¬ люционный, Милль как предста¬ витель, 600, 696-697; и частная
Предметный указатель 1649 собственность на землю, 697; современный о классах, 722 с; в неоклассический период, 1003- 1005; христианский, 1006- 1007; и Маршалл, 1007, 1098 с, 1171; оппозиция парижской группы, 1108; теория Бароне, 1132, 1301-1303; буржуазные экономисты и теория социализ¬ ма, 1172, 1299; экс-марксисты и теория процента на основе эксплуатации, 1221; экономика Робинзона у австрийской шко¬ лы и социализм, 1300; исследо¬ вания Парето, 1299, 1300; не¬ определенность федералистского социализма, 1302; теория и ос¬ нования научного социализма, 1506 Социальная политика (Sozialpoli- tik), в классический период, 525-529; противоположность ли¬ берализму, 1008-1012; и анали¬ тические исследования, 1055- 1057; Союз социальной полити¬ ки (Verein fur Sozialpolitik), 995, 1058-1060; и историческая шко¬ ла, 1069; в Италии, 1080; и Эш¬ ли, 1083 с; принятие англичана¬ ми и австрийцами, 1171 социальный кредит, 601 Социология науки (и экономиче¬ ской науки), значение термина, 4, 39-40; ви(!)дение, 54; антаго¬ низм монашеских орденов, 105 с; игнорирование исследова¬ ний Менделя, 583 с; необходи¬ мость открытия достижений Рэ, 615; практические проблемы и анализ, 673 Социология, и экономика, 30-32; значение, смысл термина, 31; логические и исторические ис¬ токи институтов, 79; феодальное общество, 93; в схоластике, 103-135; объективные и субъек¬ тивные цивилизации, 107-108; социологический рационализм, 143-146; у светских схоластов, 151-155; социология религии, 157; наука о природе человека, 158-159; у Кондорсе, 172; у Монтескье, 172-173; у Вико, 173; у Маркса, 504-505, 511; вклад Конта, 547-548; вклад ро¬ мантизма, 554-555; в историо¬ графии XIX века, 559-560; в классический период, 562-563; абстрактная социология, 562- 566; историческая, 562; социо¬ логия правительства (государ¬ ства) и политики, 567-569; эн- виронментализм, 570-572; эволюционизм, 572-573; разви¬ тие общественных наук, 599; концепция социальных перемен (прогресса) Сен-Симона, 606; не¬ достаток социологии у Рикардо, 618; классы у классических эко¬ номистов, см. Классы обще¬ ственные В неоклассический период, 1031-1048: признание как науки, 1031; неполная автоно¬ мия, 1032; междоусобные вой¬ ны, 1033; «общая» социология и прикладные области, 1033- 1034; доисторическая-этноло- гическая, 1035-1037; биологи¬ ческие школы, 1038-1043; автономная, 1043-1048; ин¬ терпретация Вебера,1078-1079; у Визера, 1118; у Парето, 1133; вклад Самнера, 1144; со¬ циологический индивидуа¬ лизм, 1171-1173 Социология, историческая, см. Истории философия Союз социальной политики (Ve¬ rein fur Sozialpolitik), см. Соци¬ альная политика (Sozialpolitik) Спекуляции теория, 254 Спор о методах (Methodenstreit), см. Методология Спроса и предложения механизм, совместимость с любой теорией ценности, заработной платы или денег, 788-789, 872-873, 924- 925; при монополии, 789 с; и теоретики-«классики», 790-791;
1650 Предметный указатель и Милль, 791-792, 798; и утверж¬ дения об агрегатных величинах, 810-812; использование «клас¬ сиками» в теории заработной платы, 872-873; как объединя¬ ющее начало в классической теории ренты, 884; в анализе денег у Милля, Рикардо и Се¬ ниора, 924-925; теория заработ¬ ной платы Дженкина, 1242; в неоклассической теории денег, 1434 Спроса кривая, Верри о ней, 401 с, 1265; у Хьюэлла, 589 с; концеп¬ ция экономистов-«классиков», 790, 1266; формулировка Мил¬ ля, 791; и кривая совокупного спроса, 818-820; на труд у Дженкина, 873, 1104 с; у Кур¬ но, 1105, 1264, 1287; кривые об¬ щего и предельного спроса Ауш- пица и Либена, 1119; отсутствие определения до 1838 г., 1286; маршаллианская, 1306-1307, 1313; постоянство предельной полезности денег, 1306; ограни¬ чения использования, 1307; со¬ вместный спрос, у Маршалла и Эджуорта, 1312; кривая пре¬ дельной выручки, 1514 с. См. также Эластичности концепции Спроса кривая, статистическая, закон спроса на пшеницу Кин¬ га, 273; исследования Шейсона, 1109 с; исследования Мура, 1156-1157, 1267; исследования Фишера, 1267; исследования Шульца, 1267; значение для те¬ ории, 1267 Сравнительная статика, сосредото¬ чение Рикардо на ней, 647-648, 698-699; использование для ис¬ следования изменений, 738-739; введение понятия Оппенгейме- ром, 1126 с, 1271-1272; прове¬ денные Муром исследования статистических данных, 1157; и эволюционирующее состояние 1271-1272 Сравнительные издержки, теоре¬ ма, у меркантилистов, 491; Тор¬ ренс как первооткрыватель, 642, 797; как аналитическое дости¬ жение, 676; у Рикардо, 797, 802-807; и взаимный спрос, 803; и трудовая теория ценнос¬ ти, 803-804; переформулирова¬ ние в терминах альтернативных издержек, 803-804 Стагнации тезис, иллюстрация роли видения, 748; и Милль, 749-750; Мальтус, Сисмонди и Лодердейл, 974-975; принцип народонаселения в нем, 1175— 1176, 1543 с; и стационарное со¬ стояние, 1271 с; Кейнс как ос¬ новоположник, 1542-1544; ли¬ дерство Хансена, 1542-1543; тезисы Кейнса—Хансена—Ри¬ кардо—Милля, 1543 с Статистика народонаселения, 269 с, 272, 282, 229-231. См. также Демография; Народонаселение Статистика, значение в анализе, 16-17; определения, 269 с; ис¬ следования Германна, 658-659; исследования Джойи, 669; ис¬ следования Надзани, 670; сбор и интерпретация в классический период, 681-686 Методы в классический период, 686-689: закон погрешности Гаусса, 686, 1266; метод наи¬ меньших квадратов,686, 1266 ; отделение от чистой экономи¬ ческой теории, 686;вклад Кет- ле, 687-688; методы представ¬ ления, 688; индексы, 688-689; отсутствие статических мето¬ дов в Основах Милля, 710 В неоклассический период, 1265-1268: попытки опреде¬ лить ценность человека, 823 с; биометрика, 1041; исследова¬ ния Шейсона, 1109 с; Бортке¬ вич, 1122-1123; ЛекЬис, 1124, 1266; исследования Панталео¬ ни, 1130 с; исследования Фи¬ шера, 1150, 1267, 1437; иссле-
Предметный указатель 1651 дования Мура по сравнитель¬ ной статике, 1156-1157, 1267; и экономическая теория, 1265, 1268; теорема Я. Бернулли, 1266; исследования Пуассона, 1266; вклад Эджуорта, 1266 с, 1095, 1437; законы Энгеля и Парето, 1133, 1267; исследо¬ вания Гиффена, 1414 с; цено¬ вые индексы в неоклассиче¬ ский период, 1436-1440; до¬ стижения Жюгляра, 1478-1479 Развитие в современный период, 1500; богатство фактического материала, 1507; Гарвардская экономическая комиссия, 1518 с, 1532-1533; цикличе¬ ско-остаточный метод разло¬ жения временных рядов, 1532; Митчелл и Национальное бюро, 1479, 1531, 1533. См. также Эконометрия; Математика Статический анализ, введение по¬ нятия Контом, 547-548, 738- 739; введение понятия Миллем в экономическую теорию, 547- 548; определение Милля, 547- 548; роль видения в нем, 748; анализ Маршалла, 1102-1103; определение, 1269, 1502; и ди¬ намика, 1269-1270; историче¬ ское первенство, 1270; и эво¬ люционное и неэволюционное состояния, 1271; и понятие ста¬ тики в естественных науках, 1272; Вальрас и Маршалл о ста¬ ционарности и статическом ана¬ лизе, 1274, 1423; Бём-Баверк о нем, 1274; неоклассические тео¬ ретики и ограничения статиче¬ ского анализа, 1275; статическое равновесие, 1278; Вальрас как создатель, 1423-1424; анализ Маршалла—Викселя как стати¬ ческий, 1502; Самуэльсон о не¬ обходимости введения динами¬ ки, 1526; система Кейнса как статический анализ, 1545-1546. См. также Сравнительная ста¬ тика; Динамический анализ Стационарное состояние, у Плато¬ на, 67-68; у Кенэ, 315; и про¬ блема народонаселения, 326; во Франции XVIII века, 328; и устойчивое состояние Тюнена, 613; в классической экономичес¬ кой теории, 737-740, 749-750, 1270-1271; стационарный про¬ цесс Рикардо, 739; как модель, лишенная скачков (рывков, за¬ держек), 742; видение в анализе стационарного состояния, 748; прибавочная ценность Маркса в стационарном состоянии, 856; модель Кларка, 1146; определе¬ ние и развитие, 1270-1271; про¬ стое воспроизводство у Маркса, 1273; использование Маршаллом, 1273; развитие (расширение) кон¬ цепции Касселем, 1273; Вальрас и Маршалл о статике и стацио¬ нарном состоянии, 1274, 1340 с Схоластика, и секулярное право церкви, 31с; доводы в пользу существования процента, 81; и феодализм, 92-97; и капита¬ лизм, 98-103; гуманитарии, 100; развитие науки эпохи Воз¬ рождения из нее, 101-102; и светские ученые, 102-103; социология, 103-108, 562; с IX по XII век, 104-108; XIII век, 108-118; с XIV по XVII век, 118-136; естественное право, 136-146; эгалитаризм, 154-155; и утилитаризм, 168-169; вклад испанцев, 210; влияние на Пет¬ ти, 276; влияние на Кенэ, 294- 295; ассоциация процветания с низкими ценами, 373; металли¬ ческая теория денег в схоласти¬ ке, 379, 416; о кредитных инс¬ титутах, 417; признание суще¬ ствования предпринимателя, 128-135; теория процента, 430- 432, 850, 852, 948; возрождение томизма в неоклассический пе¬ риод, 1019; общественная наука схоластов как единое целое, 1031
1652 Предметный указатель Табличный стандарт, 640, 689, 940, 1419 Тарифы, см. Протекционизм Телеология, 71 с Теория игр, 397 с Технический прогресс, возраста¬ ющие и убывающие издержки, 677-678; и Сениор, 768-769; анализ Маркса, 753, 902-904; в классической экономической тео¬ рии, 894-904; влияние на фонд заработной платы у Рикардо, 895-902; в теории циклов Тука, 981; на подъеме цикла у Овер- стона, 981; и разрушение произ¬ водственной функции, 1352 Товарная теория денег, см. Денег теории, Металлизм, Труд детский, 357-358 Труд, производительный и непро¬ изводительный, 247 с, 825-828 Трудовое законодательство, 527- 529, 647, 1011 Убывающая отдача, и популяцио¬ нистские теории, 338; предел экстенсивной обработки земли, 338,769; предел интенсивной об¬ работки земли, 338, 769-770, 888, 1234 с; определение Тюрго, 338-339, 1363; в сельском хо¬ зяйстве, 340; и исторически воз¬ растающая отдача, 341-343 Развитие концепции в класси¬ ческий период, 767-772: 4-й постулат Сениора, 766-772; неспособность Смита вклю¬ чить ее в свою систему, 768; минимизация технологическо¬ го прогресса в сельском хозяй¬ стве, 767-768; роль Уэста в развитии концепции, 624, 769; у Милля, 762, 885; фор¬ мулировка Эджуорта, 768, 771, 1095, 1364-1365; у Мар¬ шалла, 337, 768, 771, 1178- 1179, 1407 с; у Бёма-Баверка, 770с, 771 с; как эмпирическое утверждение 772; Виксель о ней, 772 с; в теории падающей нормы процента Рикардо—Уэс¬ та, 858-859; и редкость, 890 с; Джонс о законе убывающей отдачи Рикардо, 1083 с; и но¬ вый закон альтернативных из¬ держек, 1209; обобщение кон¬ цепции, 1234, 1358; и состоя¬ ние производства, 1357; закон убывающей отдачи в прямом и вторичном смысле, 1363; и воз¬ растающие издержки, 1374 с. См. также Ренты земельной те¬ ории Убывающей предельной полезности закон, эгалитарные следствия, 1172; у Менгера, 1200; у Маршал¬ ла, 1200-1201; и прогрессивное налогообложение, 1247-1248; ги¬ потеза Бернулли, 1248 с Убывающей предельной произво¬ дительности закон, 1364 Универсализм, 106-107, 1033 с Университеты, 72-73, 97, 103, 501, 993-994 Уравнение обмена В неоклассический период, 1441- 1457: простой агрегатный ана¬ лиз, 1441; у Фишера, 412, 1442; определения MyV, Р и 7\ 1442- 1443; разделение между урав¬ нением обмена и количествен¬ ной теорией, 1445-1454; и фор¬ мула денежных остатков и дохода, 1457-1458. См. так¬ же Денег теории, Количествен¬ ная теория; Скорость обраще¬ ния денег Утилитаризм, и эпикурейство, 82; у Фомы Аквинского, 116; воз¬ никновение в XVIII веке, 165- 170; как философия естествен¬ ного права, 168-170, 180, 563, и Беккариа, 167, 229, 537; хо¬ лодность Смита по отношению к нему, 229; Кенэ как основопо¬ ложник, 301; предшественники в XVII и XVIII веках, 395; союз с экономической наукой, 395- 396, 537, 1094-1095, 1389-
Предметный указатель 1653 1390, 1008; политические реко¬ мендации его приверженцев, 411; манчестеризм, 523-524; нефилософия в строгом смысле слова, 524; и Милль, 536, 540, 564-565, 600, 691, 1021; и ма¬ териалистический рационализм, 536, 563-564; и английская бур¬ жуазия, 536; и Рикардо, 537, 618; и классическая экономиче¬ ская социология, 538; и англий¬ ские философы, 538; враждеб¬ ность Карлейля, 538-540; и романтизм, 550-551; «абстракт¬ ная* социология, 562-566; не¬ способность объяснить действия правительства, 564; и ассоциа¬ тивная психология, 587; и ассо- цианистский социализм, 600; влияние на Томпсона, 628; эти¬ ка в неоклассический период, 1021; Эджуорт как утилитарист, 537, 1094-1095, 1389, 1026; Джевонс как утилитарист, 537, 1095, 1389; и теория предель¬ ной полезности, 1389-1390 Утопии, 66, 265-267 Фабианский социализм, см. Ради¬ кализм буржуазный Фактологические исследования, см. Эмпирический анализ Факторы производства, произве¬ денные, 278 с, 735-736 с, 831- 832, 1188-1189, 1192-1193; в «классической» экономической теории,644, 726, 730-736, 795- 796; их неоднородность, 1186- 1189; триада, 730-731, 734, 736, 1188-1189; у Вальраса, 1316; ограничивающие, 1356; их неделимость, 1369-1370 Фашизм, и Платон, 67-68; сим¬ патии Сореля к нему, 1020 с; Экономическая наука в Италии при фашизме, 1520-1521 Федеральная резервная система, 915 с, 918, 1418, 1475 Феодализм, 92-97, 183-185, 352. См. также Римская католиче¬ ская церковь Физиократы, критика Грас леном, 223; и Кондильяк, 224 с; и Смит, 234, 246, 247, 306, 424- 425, 827, 835; Вобан как пред¬ шественник, 262 с; и теория на¬ логообложения, 265 с; Буагиль- бер как предшественник, 277; теория государства и общества, 294-295; слабое влияние на по¬ литику, 296-297; политические рекомендации, 297-298;единый налог, 297-298 Анализ Кенэ, 300-315; исчисле¬ ние наслаждений и страданий, 300; доктрина совершенной конкуренции с позиций мак¬ симизации, 301; гармонизм, 302; теория народонаселения, 302, 333 с, 335, 346, 357; тео¬ рия заработной платы, 302, 346, 351, 874; теория процен¬ та, 302; теория денег, 278, 302; теория ценности, 302, 395; анализ дохода, 274, 303, 374-376; теория капитала, 303-306, 346, 423-425, 878; «чистый продукт», 284-285, 307-309, 342-343; теория рен¬ ты, 307, 343; «экономическая таблица», см «Экономическая таблица»; и Тюрго, 315-316; «авансы», 740, 830 Филиация экономических идей, смысл, 7; философское объясне¬ ние, 38; теории денег в Древней Греции и в Средние века, 69; Петти—Кантильон—Кенэ, 280, 283; Чайлд—Юм—Тюрго, 317; Смит-Мальтус-Маршалл, 632- 633; Кантильон—Тюрго—Сэй— Вальрас, 645; длительная стаг¬ нация, Смит—Рикардо— Милль—Кейнс—Хансен, 1271 с; макроанализ, Кенэ—Рикардо— Бём-Баверк—Виксель—Кейнс, 1314; Жюгляр—Митчелл, 1479
1654 Предметный указатель Философия, и экономика, 34-38, 541-542, 1025-1026; значения термина, 34; определение Фомы Аквинского, 35; неудачная по¬ пытка Аристотеля унифициро¬ вать различные учения, 35; Natur- und Geisteswissenschaften [Науки о природе и духе], 35; идеализм, 36 с Древнегреческая, 65, 81-83: скептики, 81; стоики, 81; эпи¬ курейцы, 81, 82-83; неоплато¬ ники, 81 Схоластическая, с IX по XII век, 104-108 Схоластическая, XIII век, 1 OS- 118 Английские философы и утили¬ таризм, 537-538; немецкая XIX века, 541-545 В неоклассический период, 1016-1027: утилитаристская этика, 1016; эволюционный материализм, 1016-1017; хрис¬ тианская вера и английская интеллигенция, 1017; возрож¬ дение томизма, 1019; дух враждебности к буржуазной цивилизации, 1002, 1019; ин¬ терес к истории философии, 1020-1021; и утилитаризм, 1021; неокантианство и неоге¬ гельянство, 1021; позитивизм и монизм, 1021; философская антропология как заменитель философии, 1021-1022; праг¬ матизм, 1024; антирациона¬ лизм Бергсона, 1024; филосо¬ фия Кроче, 1024; феноменоло¬ гия, 1024; Рассел и Мур, 1025. См. также Гармонизм; Мате¬ риализм; Позитивизм; Рацио¬ нализм; Утилитаризм Философские радикалы, и Бентам, 167 с, 169; роль в английском либерализме, 518-519; Милль как представитель, 519, 536, 565, 692; их наивность, 520; и утилитаризм, 536-537; и Рикар¬ до, 618; Мак-Куллох как пред¬ ставитель, 624 с; о регулирова¬ нии рождаемости, 762 с. См. также Утилитаризм Фискальная политика, у схолас¬ тов, 121-122; консультанты-ад¬ министраторы, 260; Вобан о ней, 263; Гладстоновская финансовая политика, 529-532; Лодердейл о погашении долга, 639; как рас¬ крывающая характер общества, 1012; в неоклассический пери¬ од, 1012-1015, 1067. См. так¬ же Налогообложение Фонда заработной платы теория: и физиократическая теория ка¬ питала, 346, 877-878; и Смит, 351, 878 с, 879-880; и Мак-Кул¬ лох, 625, 880; полемика в про¬ изводительном и непроизводи¬ тельном труде, 827; переменный капитал Маркса, 834, 876 с, 902-904; и временная концеп¬ ция капитала Рикардо, 346, 837 с, 896-902; фонд заработной платы как данность, 843; у Милля, 843-845, 877 с, 880- 883, 901; в классический пери¬ од, 871-883; и Мальтус, 878; влияние технического прогресса на нее, 895-904; критика Уоке¬ ра, 1144; теория Бёма-Баверка и Тауссига как теория фонда за¬ работной платы, 879, 1238 с; в неоклассический период, 1238- 1240. См. также Распределения теория Хрематистика, 65, 647, 702 Цена, справедливая, 74 -75, 116, 124, 472-473; рыночная и нор¬ мальная, 242, 283, 403, 777, 1316, 1317 с; в реальном анали¬ зе, 361-362; «дешевизна и изо¬ билие в сопоставлении с дорого¬ визной и изобилием», 303, 358, 372-374, 460, 1485 с; теория ценового механизма, 398-406; History of Prices Тука, 680-681; в классический период, 772-
Предметный указатель 1655 773; денежные цены как вторич¬ ные, 772; разделение Марксом цены и ценности, 783-784; рас¬ тущая и стабильная, 939; цены, процент и кредит, 947; ожида¬ ния и процентная ставка, 949; кумулятивный процесс Викселя, 951, 1470-1473; создание креди¬ та и цены, 952; в вексельной те¬ ории банковского дела, 961; коэффициенты трансформации в экономике Робинзона, 1300; схе¬ мы стабилизации цен, 1417- 1418; конкурентная цена, см. также Конкуренция 75-76, 116, 124, 404 Теории цены: кодификация Смита, 401-406; теория Вале- рьяни, 668 с; теория Милля, 715; определенность цены в бартерной экономике, 773- 774; теория Вальраса, см. Вальрасианская система. См. также Ценность Ценности теории, у Петти, 274- 275; у Кантильона, 274, 282, 395 с; у Кенэ, 283, 395; у Тюр¬ го, 323, 395, 402; у Галиани, 392-395; у Беккариа, 395, 400, 402; у Смита, 240-242, 244, 392, 394, 395, 401-406, 632, 774- 775, 886 с, 1203, 1317 с; у Се- ниора, 609 с, 634-635, 787-788, 790, 1386-1387; у Милля, 242, 694, 711, 715, 772-773, 791- 794, 802-808, 886 с, 1203; в классический период, 772-774; определение, 774; Рикардианцы и нерикардианцы, 786; концеп¬ ция редкости, 789-790; как ана¬ лиз экономического выбора, 829; ее распространение класси¬ ческими экономистами на цен¬ ность денег, 923-924; револю¬ ция в неоклассической теории, 1199-1213 Издержек теория: у Смита, 240- 242, 244, 403; у Кантильона, 282, 395 с; у Феррары, 671; элементы теории издержек у Рикардо, 780, 788; попытка связать с теорией спроса и предложения, 790-791; у Мил¬ ля, 791 Трудовая теория ценности: и схоласты, 114, 123 с; запутан¬ ность у Смита, 241-242, 405- 406, 774; Галиани, 394-395; у Рикардо, Маркса и Смита, 405; Лонгфилд о ней, 610; и теория спроса и предложения, 631-632; развитие теории Кэри, 677; 3-факторная схема, 732-734; у Рикардо, 241, 283, 392, 395, 405, 733-734, 773- 782, 782-785, 788, 802-808, 837, 850 с, 858-859, 879-880, 886, 887-890, 1146, 1203 с, 1386-1387; у Маркса, см. Марксистская система; Мар¬ шалл о ней, 780, 1214 с, 1232; сравнительные издержки как исключение, 803; и теория процента на основе эксплуата¬ ции, 854-855; как частный случай более общей теории, 1203 с; не теория цен, 1203 с; Мальтус о ней, 1387 с Предельной полезности теория: Фишер о ней, 396, 1151, 1401, 1510; у Курно, 608; и трудо¬ вая теория, 778; в классиче¬ ский период, 787-788; роль Эджуорта, 1151, 1203, 1395, 1400-1401; революция в нео¬ классический период, 1211— 1213; марксистская критика психологизма, 1171; и поли¬ тический либерализм ее при¬ верженцев, 1172; мальтузиан¬ ство в ней, 1173; у Бёма-Ба¬ верка, 323, 1202 с, 1389 с, 1390, 1394; у Менгера, 394, 1072, 1090, 1103, 1118, 1200- 1201, 1203-1207, 1211, 1296, 1394, 1388; и Парето, 1135, 1321, 1397, 1501, 1510; у Мар¬ шалла, см. Спроса и предло¬
1656 Предметный указатель жения теория ниже; бартер, 1201-1203; как более общая теория, чем у предшественни¬ ков, 1203; как объединяющее начало в экономической тео¬ рии, 1204; у Джевонса, 394, 1089, 1103-1104, 1201-1203, 1204, 1211, 1255, 1388-1390, 1408; Маршалл о теории Дже¬ вонса и австрийской школы, 1214-1219; как открытие диф¬ ференциального исчисления, 1259 с; у Вальраса, см. Валь¬ расианская система; современ¬ ное развитие, 1388-1390; и утилитаризм, 1389-1390; и психология, 1391-1393; кар¬ динальная полезность, 1394- 1396; ординальная полезность, 1396-1402; определение, 1396- 1397; постулат последователь¬ ности, 1404; попытки распро¬ странить ее на теорию денег, 1433-1434 Спроса и предложения теория: использование Смитом и Маль¬ тусом, 632, 788, 789 с; и тру¬ довая теория, 632 с; у Мар¬ шалла, 401-402, 613, 632, 777-778,780,868, 1088, 1102, 1103, 1107, 1200-1201, 1212, 1214-1219, 1265, 1285, 1288- 1289, 1294-1296, 1306-1307, 1389-1390, 1394-1396, 1408, 1512, 1542; Рикардо о ней, 777, 788; у Сэя, 302, 324, 395, 787, 790, 1387; Германн, Сениор, Мальтус, Лодердейл о ней, 787- 788; совместимость с любой теорией ценности, 789; затруд¬ нения экономистов-«класси¬ ков», 790; и издержки произ¬ водства, 790-791; развитие Миллем, 792; на полпути меж¬ ду теорией реальных издержек и предельной полезности, 804 Полезности теория: у поздних схоластов, 123-124, 1386; в Италии XVI и XVIII веков, 392-395, 1386, 1387; домини¬ рование до Смита, 400, 405; и анализ Сэя,644,787,1387;по¬ лезность у Кондильяка, 1386; Рикардо о ней, 1386-1387; Сениор о ней, 1386-1387; и Мальтус, 1387 с Ценностные суждения, 45, 70, 128-129, 163 с, 701, 708-709, 1148, 1060-1063 Ценность внутренняя, 77, 78 Ценность меновая, у Аристотеля, 75; у поздних схоластов, 123- 124; и Смит, 240-241, 392, 1203 с; в классический период, 772-773; классический период и полезность, 787; и редкость, 822; как коэффициент трансфор¬ мации, 1201; и потребительная ценность у неоклассических те¬ оретиков, 1202-1203 Ценность объективная, 75, 77, 116 Ценность субъективная, 75, 395- 396 Ценность, у Фомы Аквинского, 116-117; парадокс ценности, 123, 392-395, 404, 1203, 1386; определения, 393; анализ ценно¬ сти, 711; центральная позиция этой категории, 772; относитель¬ ность ценностей, 772; отделение Марксом от категории цены, 784 Ценовая революция, 183-184, 211 с, 407-415. См. также Ме¬ таллы денежные Центрального банка деятельность, банкноты в теории центрально¬ го банка, 915; возникновение центрального банка как контро¬ лера банковской системы, 916-- 919; и правило Палмера, 918- 919; операции на открытом рын ке, 918, 1418; и «банковская» школа, 957; и «денежная» шко¬ ла, 957; ситуация в Англии и Закон о Банке Англии, 959; план мер, предложенный Торн¬ тоном, 960 В неоклассическом анализе, 1015, 1462-1463: взаимодей¬
Предметный указатель 1657 ствие с автоматическим золо¬ тым стандартом до 1914 г., 1418. См. также Банк Анг¬ лии; Кредит; Федеральная ре¬ зервная система; Монетарный анализ; Управление денежным обращением; Монетарная тео¬ рия Церковь католическая, см. Цер¬ ковь римско-католическая Чартизм, 595 Частичный анализ как отправной пункт экономической теории, 313; Принципы Маршалла, 1102; в исследованиях Аушпица и Либена, 1119; и Бароне, 1131; ограниченные возможности в те¬ ории заработной платы, 1242; кейнсианское дополнение анали¬ зом дохода, 1265; и Курно, 1264-1265, 1305 В неоклассический период, 1304-1314: принцип пренебре¬ жения косвенными эффекта¬ ми, 1305; развитие Маршал¬ лом, 1102, 1264, 1305-1314; Вальрас и Парето о нем, 1306; кривая спроса как инструмент частичного анализа, 1306- 1307; концепции эластично¬ сти, 1307-1309 Частная собственность, 72, 116, 120-121, 151-152, 176, 697,714 Чистый продукт, см. Физиократы Эволюционизм дарвинианский, см. Эволюционизм, Дороговизны и изобилия доктрина, Эволюционизм, определение, 572- 573, 1271; гегельянский, 573- 575 марксистский, 513, 575-580, 713, 856, 903, 986-988, 1488; как нематериалистический, 575; теория общественных классов, 576-577; экономиче¬ ская интерпретация истории, 578-580; как единая обще¬ ственная наука, 579; у исто¬ риков, 580-581 Интеллектуальный: у Кондорсе и Конта, 581-582; закон трех стадий Конта, 582; и эволю¬ ционный материализм, 1017 с; ♦ исторические законы», 1070; влияние на историзм, 1080 Биологический: дарвинистский, 583-585, 590, 1018, 1038-1043 У Сен-Симона, 606; у Милля, 710-711; философия Кроче, 1024, 1035; социология как эволюционизм, 1034-1035; Гильдебранд, 1065; маршалли- анская эволюционная теория, 1532 Эволюционирующее состояние, определение, 1271-1272; в сопо¬ ставлении с стационарным, 1271; независимость от статики и динамики, 1271-1272; у Валь¬ раса, 1340. См. также Стацио¬ нарное состояние Эгалитаризм, у схоластов, 154; аналитический и нормативный, 154-155; в утилитаризме, 166- 167; в полусоциализме XVIII ве¬ ка, 176; и ассоцианистский со¬ циализм, 600; в социализме Томпсона, 628; в законе убыва¬ ющей предельной полезности, 1172; у Кейнса, 1540 Эйлера теорема, «теорема исчер¬ пания» Уикстида, 1359-1360; определение, 1360 с; линейная однородность и исчерпание про¬ дукта, 1367 Эконометрия, Верри, 227 В XVII и XVIII веках, 16-17, 268-324: со-администраторы, 268-269; «политическая ариф¬ метика», 269-276; Буагиль- бер, 276-279; Кантильон, 279-287; «экономическая таб¬ лица» Кенэ, 309-315, 363, 513 Тюнен как первый применив¬ ший дифференциальное исчис¬ ление, 612-614; Мангольдт о теории международных ценно-
1658 Предметный указатель стей, 659; исследования Боу- ли, 1097; Маршалл о ней, 1007, 1268; исследования Шейсона, 1109 с, 1251 с; закон Парето, 1133, 1267; Фишер о ней, 1150, 1167; значение исследо¬ ваний Мура, 1156-1158, 1267; Theory of Wages Дугласа, 1241, 1371; неспособность статисти¬ ков использовать теорию, 1266, 1268; закон Энгеля, 1266; ис¬ следования Шульца, 1268; функции производства, пред¬ ложения и издержек, 1268; как союз теории и статисти¬ ки, 1500; новый период в раз¬ витии экономического анали¬ за, 1507 Макродинамические модели в ней, 1528-1529, 1529-1538; исследования Тинбергена, 1528-1529; методы экономет¬ рии, 1529; Хаавелмо и Фриш, 1529; исследования экономи¬ ческих циклов, 1529-1538. См. также Экономических циклов анализ; Экономиче¬ ских циклов теории: Издер¬ жек кривые статистические; Динамический анализ; Макро¬ анализ; Математика; Статис¬ тика; Предложения кривые статистические; «Экономиче¬ ская таблица» Экономика как научная дисцип¬ лина, историческая преемствен¬ ность, 8; смысл, 8-13, 14, 25, 1499-1500; эволюция у памфле¬ тистов, 204-205; и Серра, 250- 251; и Кенэ, 300; отрицание пре¬ дельной полезности в классиче¬ ский период, 608-609; вклад Рикардо, 620-623; и политиче¬ ские меры, 707-708; и ценност¬ ные суждения, 1062-1063; при¬ дание ей систематической фор¬ мы в XVIII веке, 1501. См. также Экономический анализ; Экономическая теория Экономика отраслей коммуналь¬ ных услуг, 1251-1252 Экономика труда, в неоклассиче¬ ский период, 1248-1250 Экономическая история, 15 Экономическая мысль, 45-48, 62-64 Экономическая наука в Англии, значение в XVIII веке, 205; ис¬ следования XVI века, 211-213; карталистские теории в XVII и XVIII веках, 379-380, 383-391; меркантилисты, 250-253;ее гос¬ подство в классический период, 501-502; ее централизация в классический период, 667; эко¬ номические исследования в классический и неоклассиче¬ ский периоды, 996-997; (Sozial¬ politik) социальная политика и теория, 1055-1056,1171;эконо¬ мическая история и историче¬ ская экономическая наука, 1082-1085; маршаллианская эпоха, 1093-1107; влияние марксизма, 1159 с Экономическая наука в Германии, труды XVII века, 254-255; обуче¬ ние государственных служащих, 269; отсутствие мальтузианских идей, 328; и Рикардианство, 628 В классический период, 655- 667: смитианская камерали¬ стика (камерализм), 656, 658, 719 с; децентрализация, 667; о предпринимательстве, 728- 729 В неоклассический период: ли¬ берализм, 1008; влияние So¬ zialpolitik, 1057-1060; истори¬ ческая школа, 1063-1086; воз¬ рождение теории, 1111, 1112, 1119-1120; влияние марксиз¬ ма, 1120, 1159; «патриархи», 1120-1121; «представители», 1121-1128; роль марксизма, 1160-1165; и количественная теория, 1451 В современный период, 1517— 1520: Weltanschauungswissen-
Предметный указатель 1659 schaft [мировоззренческая нау¬ ка], 1519; влияние национал- социализма, 1519 Экономическая наука в Голлан¬ дии, квазисистемы в XVII веке, 254; в неоклассический период, 1136-1138 Экономическая наука в Древней Греции, «Экономика», 64; «Хре- матистика», 65; сосредоточение на полисе, 66-67, 69, 82; Пла¬ тон, 65-69; «идеальное государ¬ ство», 66-68, 266-267; разделе¬ ние труда, 68; деньги, 68 Аристотель, 69-81; его анализ, 69-73; происхождение госу¬ дарства, 72; частная собствен¬ ность, 72; рабство, 72-73; «чис¬ тая» экономическая наука, 73-81 Экономическая наука в Древнем Риме, 83-89 Экономическая наука в Испании, в XVIII веке, 205; достижения схоластики, 210; отсутствие мальтузианских идей, 328 Экономическая наука в Италии, в XVI-XVIII веках: значение, 205-206; достижения, 225-230; литература по государственным финансам, 263-264; о народона¬ селении, 327; о деньгах, 381- 383; полезность в теории ценно¬ сти, 392-305 В классический период, 667- 671: и Рикардианство, 628; ее децентрализация, 667 В неоклассический период, 1128-1136: ориентация на факты, 1080-1081; «патриар¬ хи», 1129-1130 В современный период, 1520- 1521: при фашизме, 1520-1521 Экономическая наука в России, в современный период, 1521-1524: период сталинизма и опыт Гер¬ мании и Италии, 1521-1522; ис¬ следовательские институты, 1522-1523; работы Кондратьева, 1522 Экономическая наука в Сканди¬ навских странах, в неокласси¬ ческий период, 1137-1139 Экономическая наука в Соединен¬ ных Штатах, до 1790 г., 255- 257 В классический период: незна¬ чительный вклад в развитие теории, 672-673; Кэри, 674- 678 В неоклассический период, 1055-1056, 1139-1158: науч¬ ные традиции,1056; «радика¬ лизм», 1002, 1056; и соци¬ альная политика (Sozialpolitik), 1057; влияние австрийской школы, 1120; экономическая наука как профессия, 1139; ранние представители, 1140; Генри Джордж, его оценка, 1140-1141; «маржиналист- ская школа», 1147-1148. См. также Институционализм; Социальной науки движение Экономическая наука во Франции, значение в XVIII веке, 205, 221— 222; о предпринимательстве, 285; антипопуляционизм, 328; и ри¬ кардианство, 628; в классический период, 642-655, 667. В неоклассический период, 1107-1111: парижская груп¬ па, 1007, 1108-1111; Симиан и историзм, 1081; и количе¬ ственная теория, 1451 Экономическая наука универса¬ листская, 106 с, 542 с, 543, 552 Экономическая наука, прикладные области, 27-29; возникновение, 61; акцентирование автономно¬ сти экономической науки, 701; ее профессионализация, 1505 Экономическая социология, значе¬ ние в анализе, 24-25, 26; у Арис¬ тотеля, 70; у Буагильбера, 278; у Кантильона, 281; и утилита¬ ризм, 538; ее видение Карлей- лем, 539-540; теория экономи¬
1660 Предметный указатель ческой социологии Дюринга, 666-667 Экономическая социология эко¬ номистов-«классиков *, 712- 726: капитализм laissez-faire, 696, 712; институты как пред¬ посылка, 714-715, 716-718; государство, 718-721; классы, 721-726 Исследования Веблена в облас¬ ти экономической социологии, 1048 с; Вебер и возникновение экономической социологии, 1079; в неоклассический пери¬ од, 1149, 1169-1170. См. так¬ же Классы общественные; Со¬ циология Экономическая таблица, исследо¬ вания Кантильона, 286-287, 311; у Кенэ, 309-315, 363, 513; у Маркса, 513 Экономическая теория «синхрони¬ зации», 741, 1146, 1226, 1345. См. также Авансы Экономическая теория благосостоя¬ ния, у поздних схоластов, 122, 1406; и утилитаризм, 170, 1406; felicita pubblica (общественное счастье), 170, 225, 1406; и клас¬ сическая теория международной торговли, 794; аргумент Рикар¬ до в пользу свободы торговли, 801, 821 с; Маршалл и laissez- faire, 1007, 1297-1298; Эджуорт о свободном рынке, 1172; рента как излишек, 1235-1237; в ли¬ тературе неоклассического пери¬ ода по налогообложению, 1246- 1248; Вальрас о чистой конку¬ ренции, 1297, 1322; Виксель о максимизации удовлетворения, 1299; в неоклассический пери¬ од, 1406-1412; и индексы Ха- берлера, 1439-1440 Экономическая теория, ее смысл, 17-20, 329, 621-622, 767-768, 1257 с, 1499-1500; ее значение, 17-23; причины враждебности к ней, 22-23, 141-142, 344-345, 703-707; вклад Буагильбера, 276-278; и абстракция, 565 с; достижения Лонгфилда, 610; по¬ пытка Сениора унифицировать ее 634-635, 755; центральное положение теории ценности, 772; математика в ней, 790; но¬ вые тенденции в ней, 991-992; ее подчиненное положение в Германии, 1059-1060, 1111— 1112; роль Кларка в ее разви¬ тии, 1211; возникновение общей экономической теории около 1900 г., 1255; система Маршал¬ ла—Викселя, 1501-1502; пре¬ восходство современной техники анализа, 1505. См. также Эко¬ номический анализ Экономические законы, и есте¬ ственное право, 31-32 с; их при¬ рода, 40-41; мальтузианский принцип как экономический за¬ кон, 334-335; у классических экономистов, 703-704; и прин¬ ципы, 756. См. также Экономи¬ ческий анализ Экономический анализ, история, смысл понятия, 3-4; определе¬ ние, 14-15; логические идеалы или нормы, 20-21; прикладные области, 27-29; идеологические искажения в экономическом анализе, 40-48; и экономиче¬ ская мысль, 45-48, 62-63; по¬ нятие прогресса в нем, 47-57; зарождение в Греции, 66-83; ло¬ гическое и историческое проис¬ хождение институтов, 79-80, 139-140, 377-378; Большой про¬ бел 600-1200 гг. 91-92; «Иде¬ альные типы», 100-101, 795- 796, 1078; отсутствие с IX по XII век, 105; слабость в XIII ве¬ ке, 113; схоластика 16 века, 122; утилитаризм и современ¬ ность, 169-170; отделение от единой общественной науки, 179-180; роль случайности в нем, 182 с; у памфлетистов, 204- 205; «квазисистемы» XVIII века, 252-253; фундаментальная про¬
Предметный указатель 1661 блема, 313-314; развитие его специализации, 499, 1518; фак¬ ты, входящие в теорию в каче¬ стве гипотез, 756-757; законы и принципы, 756-757; интроспек¬ ция, 757; повседневный опыт, 757; математика в нем, 791; субъективная и объективная те¬ ория, 1212 с Экономический человек, 124, 198, 594, 1170 с Экономических циклов анализ, в классический период, 972-988; и закон Сэя, 811-812; одно из немногих оригинальных дости¬ жений, 972; у меркантилистов, 972; Сисмонди как теоретик, 974-975; эклектичная теория Рошера, 976-977; кризисы как фазы кризисов, 977; 10-летний цикл, 978, 1478; соотношение с теориями общего перепроизвод¬ ства, 977-978; Оверстон и Жюг¬ ляр о периодичности, 978 с; ди¬ намическая модель Уэйда, 978 с; X. Кларк как предшественник теории циклов Кондратьева, 978с; предвосхищение Лэнгто- ном «осеннего спада» Джевонса, 978 с; Кларк и Лэнгтон о мно¬ жественности циклов, 978; но¬ вый импульс, приданный теории циклов Туком и Оверстоном, 979-982, 1477, 1478; неудачные попытки синтеза идей, 982-983; у Маркса, 857, 975 с, 978, 984- 988, 1487-1489 В неоклассический период, 1477-1494: у Маршалла, 984; Панталеони об эндогенных ко¬ лебаниях, 1131; Маршалл и Фишер о роли накопления де¬ нег, 1431; все важные факты и идеи к 1914 г., 1477, 1530, 1531; вытеснение понятия «кризис» понятием «цикл», 1478; достижения Жюгляра, 1477-1479, 1531; Кондратьев и Китчин, 978 с, 1479 с, 1522; выработка метода, 1479-1480; колебания основного капита¬ ла, 1480; большая амплитуда колебаний в строительных от¬ раслях, 1481; исследования Шпитгофа, 1482-1483, 1531; монетарные теории как инвес¬ тиционные, 1484; теории ин¬ вестиций и пусковые механиз¬ мы, 1484; ценовые теории как инвестиционные, 1485; экзо¬ генные и эндогенные теории, 1490; у Бёма-Баверка, 1492; принцип акселерации, 1492 с; неспособность к синтезу об¬ щих выводов, 1493; неспособ¬ ность к восприятию циклов как внутренне присущих ка¬ питализму, 1494 В современный период, 1530- 1538: исследования Пигу, 1531; исследования Гарвардским ко¬ митетом, 1531-1533; Митчелл и Национальное бюро (экономи¬ ческих исследований), 1479, 1531, 1533; источники колеба¬ ний, 1534-1535; экономика как резонатор, 1535; ограничения макроэкономики в анализе цик¬ лов, 1135; цикл производства зерна и свинины, 1536-1537; кораблестроительный цикл, 1538; циклические колебания запасов, 1557 с. См. также Эко¬ номических циклов теории, Об¬ щее перепроизводство Экономических циклов теории, теория дефляции долгов и де¬ фляции, 1476 Теория диспропорций: ее смысл, 974 с, 1490 с; у Сэя, 973-974; Рикардо о ней, 974 Теория колебаний урожайности: У. С. Джевонс, Г. С. Джевонс, Мур, 978, 978 с, 979-981, 1491; у Тука, 979-981; теория урожаев Мура, 1157 Отдельных событий теории, 1491 Инноваций теория: и объясне¬ ние «Великой депрессии»,
1662 Предметный указатель 1000-1001; миссис Ингленд о ней, 1484 Денежные (и кредитные) тео¬ рии: их смысл, 1475 с; Сэй о них, 973; кредитные циклы Милля, 978, 983; Оверстон о них, 981, 982; модифициро¬ ванная теория Нормана, 981 с; презрение Маркса к данным теориям, 986-987; кумулятив¬ ный процесс Викселя, 951, 1470-1473; теория Мизеса, 1473, 1474; Хайек о них, 1473-1474; теория Хоутри, 1475; объяснение циклов че¬ рез изменения производства золота, 1475; как разновид¬ ность теорий инвестиций, 1484; Теория «перепроизвод¬ ства», 356-357, 973, 984 Случайных возмущений теории, 741 Цикла замены основного капи¬ тала теории: Маркс о них, 988 с; кораблестроительный цикл, 1537 с Теории перебоев, 1491 Теории недопотребления: 3 ти¬ па, 974 с; Сисмонди, 648, 974- 976; Родбертус, 662-663; об¬ щий элемент, присущий всем этим типам, 741; мальтузиан¬ ские теории как теории избы¬ точных сбережений, 974; Кенэ как предтеча теорий недоста¬ точных расходов, 975 с; и Маркс, 975 с, 1489; Рошер о них, 976; Милль о них, 983; теории недостаточных расхо¬ дов как кейнсианские, 987; теория Гобсона, 1098 с, 1431, 1486-1487; теории избыточ¬ ных сбережений, элементы истины в них, 1485-1486. См. также Экономических циклов анализ; Общее перепроизвод¬ ство Экономического развития теория, у Рикардо, см. Процентная став¬ ка; у Милля, 710, 711, 712, 749- 750, 751, 841-843, 871, 901; у Маршалла, 712, 11776 1532; те¬ ория Мальтуса как предтеча, 742, 748-751 В классическом анализе, 748- 753: пессимистический тип, 748-751; оптимистический тип, 751-752, 767-769; марк¬ систский тип, 752-753; в нео¬ классический период, 117 6— 1177; вторая причина процен¬ та в теории Бёма-Баверка, 1225; сбалансированный про¬ гресс Касселя, 1273; и дина¬ мическая теория, 1527. См. также Марксистская система, Стагнации тезис, Стационар¬ ное состояние Экономическое развитие, в нео¬ классический период, 999-1001: Соединенные Штаты и Герма¬ ния, 999; Австрия, Италия, Япония, Россия, 1000; Англия, 1000-1001; «Великая депрес¬ сия», 1000-1001; оппозиция со стороны слоев общества, постра¬ давших от экономического раз¬ вития, 1004-1005 Экономической науки история, 4- 7, 500 с Экономия, внешняя и внутренняя, 745-746, 1374-1378, 1310 с Эластичности концепции, откры¬ тие Курно, 1105, 1307; у Мил¬ ля, 1307; как концепции час¬ тичного анализа, 1307-1309; спроса по цене, 1307-1308; спрос по доходу, 1308-1309; ча¬ стичная ценовая, 1309;эластич¬ ность замещения, 15026 1511 с Эмпиризм философский, 153-154, 156-160, 586-588, 591, 693 с; и Милль, 153, 154, 587, 591, 693 с; Английский XVIII века, 156- 160; у энциклопедистов, 174- 175; соотношение с утилитариз¬ мом, 536 с, 563; и французская философия XIX века, 545; в классический период, 585-588
Предметный указатель 1663 Эмпирический анализ, работы Бо- теро, 208-210; работы Боден 208-209; работы Верри, 226- 227; в экономике труда XVIII ве¬ ка, 358-359; в «классической» экономической науке, 679-689; работы Ле Пле, 643, 1107; History of Prices Тука, 680-681; Sozialpolitik и исследования в Германии, 1058-1060; оппози¬ ция Тука по отношению к взгля¬ дам буллионистов, 933-934; в Англии, [1870-1885], 1093- 1094; работы Панталеони, 1130 с; исследование международной торговли Тауссигом, 1149; ис¬ следования народонаселения, 1174-1176; эмпирический ана¬ лиз прибыли, 1180; в экономи¬ ке труда, 1249; работы Гиффе- на, 1414 с; в монетарном анали¬ зе, 1421; измерение скорости обращения денег, 1444-1445; опровержение количественной теории, 1453 Энвиронментализм, 570-572 Энциклики, папские, Vix Perve- nit, о проценте, 128; Aeterni Pat- ris, о Summa Theologica Фомы Аквинского, 92c, 1019c; Rerum Novarum, о труде, 1007 с; Qua- dragesimo Anno, о корпоратив¬ ном государстве, 1007 Энциклопедисты, 150, 174-176, 318 Эпикурейство, см. Философия Эрудиты (polihistors), определе¬ ние, 34-35; Аристотель, 35; Лейбниц, 149; Борниц, 213-214; Смит, 232; Беккариа, 232; Тюр¬ го, 232; Конт о единстве знаний, 546; Валерьяни, 668 с Этика, 160-165, 1016 Эфемериды, 291-292 Юриспруденция, 31, 84-86, 260. См. также Историческая шко¬ ла юриспруденции; Римское право Aeterni Patris, см. Энциклики папские Laissez-Faire, у схоластов, 124; и Смит, 219-220; Юсти о, 219- 220; Беккариа о, 229; у Кенэ и физиократов, 297-298; фраза Гурнэ, 316 с; и Бехер, 370 с; и Буагильбер, 371; и свободная торговля, 488; в Англии XIX ве¬ ка, 519; и гладстоновская фи¬ нансовая, политика 530; и золо¬ той стандарт, 534; и Сисмонди, 646-647; Бастиа, 654; экономи¬ сты-«классики» о нем, 696,712, 719; Сэй о нем, 811-812; «де¬ нежная» и «банковская» школы как приверженцы этого принци¬ па, 957 В неоклассический период, 1001-1018:социализм как его продукт, 1004; враждебные политические силы, 1001- 1008; нападки экономистов на этот принцип, 1007-1008; обзор ситуации в 1870 г., 1008-1010; применение регу¬ лирующих законов, 1010— 1012; реформы в трудовом за¬ конодательстве, 1011; фис¬ кальная политика, 1012-1015; нарушение принципов, 1013; монетарная политика, 1014- 1015; и Спенсер, 1018; и эко¬ номическая наука того перио¬ да, 1055-1056; парижская группа, 1007, 1108-1111; Па¬ рето, Ньюкомб, Самнер, 905, 1135; и политический индиви¬ дуализм, 1171-1172. См. так¬ же Либерализм экономиче¬ ский; Либерализм политиче¬ ский; Манчестеризм Numeraire [счетная единица], Стю¬ арт как первооткрыватель, 387; труд в этом качестве у Смита, 241, 405, 632, 774-775, 1431; Рикардо о нем, 774-775; введе¬
1664 Предметный указатель ние Вальрасом, 1321, 1323, 1324 с, 1430-1431; Мальтус о нем, 1431 Polizeiwissenschaft, 202-203, 658 с Quadragesimo Anno, см. Энцикли¬ ки папские Rerum Novarum, см. Энциклики папские Staatsromane [Государственные романы], см. Утопии Staatswirtschaft, см. Националь¬ ная экономика Staatswissenschaft [Наука о госу¬ дарстве], 25, 202 Vix Parvenit, см. Энциклики папс¬ кие Volkswirtschaft, см. Национальная экономика Wirtschaftssoziologie, см. Экономи¬ ческая социология Wissenssoziologie, см. Социология науки Wohlfahrtsstaat, см. Государство благосостояния Zeitgeist [Дух времени], 516-517, 999 Zollverein [Таможенный союз], 660
Й. А. Шумпетер. История экономического анализа: В 3-х т. / Пер. с англ. под ред. В. С. Автономова. СПб. : Экономическая школа, 2004 г. Т. 3. X + 678 с. ISBN 5-900428-65-6 Книга выдающегося австрийского экономиста Йозефа Шумпетера «Ис¬ тория экономического анализа» — произведение, ставшее классикой экономической литературы. Ее уникальность — в широте охвата (от Пла¬ тона и Аристотеля до Кейнса), сочетающейся с глубиной и оригиналь¬ ностью анализа и личным отношением буквально ко всем авторам и пер¬ воисточникам, упомянутым в огромном по объему тексте. Книга по¬ священа в первую очередь развитию техники экономического анализа, но попутно автор описывает исторический контекст этого развития, эволюцию других общественных наук и общественной мысли в целом, становление экономистов как научного сообщества. По сравнению с дру¬ гими известными книгами по истории экономической мысли (книги Блауга, Негиши) труд Шумпетера в гораздо большей степени раскрыва¬ ет развитие экономической теории в странах континентальной Европы. «История экономического анализа» Шумпетера — книга, необходимая каждому экономисту-исследователю и преподавателю любой экономи¬ ческой дисциплины. Содержащийся в ней материал может быть исподь- зован для внеаудиторной работы студентов экономических вузов по кур¬ сам истории экономической мысли, микро- и макроэкономики, теории финансов и многим другим.
Йозеф А. Шумпетер ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА Том 3 Редактор И. Я. Шефановская Художник Г. О. Белъте Корректор Е. Я. Лапинъ Технический редактор Л. П. Полякова Компьютерная верстка С. Я. Широкая Подписано в печать 15. 03. 04. Формат 70x100 1/1б. Печать офсетная. Уел. печ. л. 55. 47. Уч. изд. л. 45. 6. Тираж 1000 экз. Заказ 3170 Экономическая школа» 192241, Санкт-Петербург, Пражская ул., д. 30, корп. 1. Отпечатано с готовых диапозитивов в Академической типографии «Наука» РАН 199034. Санкт-Петербург. 9 линия. 12
Книга выдающегося австрийского экономиста Йозефа Шумпетера "История экономического анализа'' - произведение, ставшее классикой экономической литературы. Ее уникальность - в широте охвата (от Платона и Аристотеля до Кейнса), сочетающейся с глубиной и оригинальностью анализа и личным отношением буквально ко всем авторам и первоисточникам, упомянутым в огромном по объему тексте. Книга посвящена в первую очередь развитию техники экономического анализа, но попутно автор описывает исторический контекст этого развития, эволюцию других общественных наук и общественной мысли в целом, становление экономистов как научного сообщества. По сравнению с другими известными книгами по истории экономической мысли (книги Блауга, Негиши) труд Шумпетера в гораздо большей степени раскрывает развитие экономической теории в странах континентальной Европы. "История экономического анализа" Шумпетера - книга, необходимая каждому экономисту-исследователю и преподавателю любой экономической дисциплины. Содержащийся в ней материал может быть использован для внеаудиторной работы студентов экономических вузов по курсам истории экономической мысли, микро- и макроэкономики, теории финансов и многим другим. УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА ЭКОНОМИКА