К-во «ДЪТИНЕЦЪ»
Серія I. — №2
ГЕРЦОГЪ Г. Н. ЛЕЙХТЕНБЕРГСКІЙ
Воспоминанія оОъ „УкраипГ
1917—1918
АВТОРИЗИРОВАННЫЙ ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО
БЕРЛИНЪ
1921
Отъ издательства.
Эта брошюра была опубликована авторомъ въ Швейцаріи въ 1919 г. на французскомъ языкѣ, подъ иниціалами, такъ какъ семья его въ то время находилась еще въ Совдепіи. Опубликованіе ея было вызвано тѣмъ обстоятельствомъ, что въ то время ни во французской, ни въ швейцарской печати нельзя было помѣстить ни единой статьи, направленной противъ «самостійной Украины». И замѣчательно, что уже два дня спустя послѣ выхода книжка безслѣдно исчезла съ выставокъ магазиновъ и кіосковъ книгопродавцевъ въ Швейцаріи. Не лучше обстояло дѣло съ ея распространеніемъ и во Франціи. Это доказываетъ, что кому-то такія книжки мѣшаютъ и кто-то съорганизовался достаточно сильно, чтобы мѣшать въ чьихъ-то таинственныхъ интересахъ торжеству истины.
Мы полагаемъ, что книжка эта будетъ полезна и на русскомъ языкѣ — во-первыхъ, какъ просто историческій документъ, а во-вторыхъ, и какъ средство еще и еще разъ разъяснить, какъ зыбка почва подъ ногами такъ называемыхъ « самостійниковъ».
При переводѣ произведены небольшія сокращенія, вызванныя обстоятельствами времени и тѣми соображеніями, что книга па русскомъ языкѣ обращается уже не къ иностранцамъ, а къ русскимъ людямъ, для которыхъ нѣкоторыя подробности излишни.
РУССКАЯ ТИПОГРАФІЯ Е. А. ГУТНОВА ВЕРЫЫ 5. 14, ПРЕ5ПКЕР5ТРА55Е 82-83.
Чтобы читатели мои знали, кто я, чтобы не сочли они меня за русскаго медвѣдя, ограниченнаго п ретрограднаго. чтобы они убѣдились въ томъ, что я близко знакома. ст> культурой различныхъ европейскихъ странъ, что я имѣю право смотрѣть на себя, какъ на человѣка, доступнаго цивилизаціи и настолько безпартійнаго и объективнаго въ вопросахъ политическихъ и соціальныхъ, насколько только ото человѣку возможно, не теряя, однако, сознанія своей національности, — я долженъ прежде всего сказать нѣсколько словъ о самомъ себѣ.
Я родился въ Римѣ отч. русскихч. родителей и послѣ я не разъ посѣщалъ этотъ городъ и вообще Италію. Воспитанъ я былъ дома швейцарцемъ-кальвинистомъ, а образованіе получилъ во Франціи на французскомъ языкѣ. Но роднымъ языкомъ моей семьи былъ русскій, такъ же какъ и характеръ всей ея жизни- Мои дѣтскіе и юные годы протекали то въ южной Германіи, гдѣ у пасъ была, нашъ деревенскій Ьоліе. то во Франціи.
Пребываніе въ Россіи было для моихъ родителей трудно по причинамъ отъ ихъ воли независящимъ и я не моп. поѣхать туда до самой ихъ смерти, которая наступила. когда мнѣ исполнилось 18 лѣтъ. Но и на чужбинѣ они оставались русскими душой и умомъ-, а для насъ, дѣтей, Россія представлялась всегда страной обѣтованной.
Прибывъ па Родину, я скоро поступилъ офицеромъ въ одинъ изъ полковъ Императорской гвардіи. Послѣ русско-японской войны и революціи 1905—1900 г. г. я вышелъ по болѣзни въ отставку и большую часть года
— б —
проводилъ въ южной Германіи, въ нашемъ старинномъ Ьоте, гдѣ я сталъ заниматься науками историческими и военными, не теряя однако связи съ Россіей, которую я научился любить сознательно, не скрывая въ то же время отъ себя ея недостатковъ.
Если я люблю исторію, то никогда у меня не было ни вкуса, ни способностей къ политикѣ и я никогда не былъ членомъ какой бы то ни было политической партіи. Но обстоятельства заставили меня бытъ свидѣтелемъ большихъ политическихъ событій на «Украинѣ» въ 1917—1918 г. и я, какъ историкъ и какъ патріотъ, считаю своимъ долгомъ, обрисовать здѣсь вкратцѣ то, что я видѣлъ, чтобы помочь этимъ общественному мнѣнію узнать истину.
Чтобы не оставлять никакихъ сомнѣній относительно моихъ политическихъ убѣжденій, я долженъ прибавить, что я рѣшительно ничего не имѣю противъ республиканскаго режима, прекрасное функціонированіе котораго я видѣлъ во Франціи, въ Швейцаріи, но я глубоко убѣжденъ, что для Россіи единственная мыслимая форма правленія это монархія — если хотите, конституціонная. Республика для русскаго народа является теперь и долгое время будетъ потомъ синонимомъ анархіи и большевики, уничтоживъ слабую буржуазію и старое земельное дворянство, еще болѣе сдѣлали Россію царствомъ. мужиковъ, которое еще менѣе будетъ способно эволюціонировать къ .благоустроенному демократическому режиму, чѣмъ даже Россія царей.
А теперь я перехожу къ моему разсказу-
Война 1914 г. захватила меня съ семьей въ южной Германіи, гдѣ я проводилъ лѣтніе мѣсяцы. Я долженъ сказать здѣсь, что ни одно изъ предупрежденій, которыя отправлены были мнѣ изъ Россіи разными лицами за 10 — 15 дней до объявленія войны, до меня не дошло, что доказываетъ., что тайная цензура въ Германіи тогда уже существовала.
— 7 —
Спустя нѣсколько дней послѣ объявленія войны германское правительство потребовало, хотя и въ очень корректной формѣ, чтобы я оставилъ страну. Я переѣхалъ въ Швейцарію, откуда чрезъ Бриндизи, Салоники, Нишъ, Софію и Букарестъ я пробрался въ октябрѣ мѣсяцѣ въ Кіевъ. Тамъ я очутился въ атмосферѣ самаго отчаяннаго шовинизма: даже самые близкіе родственники мои готовы были смотрѣть на меня, какъ на дезертира, только потому, что я не тотчасъ же прибѣжалъ подъ знамена, не бросилъ мою семью за-границей на произволъ судьбы; они не обращали никакого вниманія на то, что формально я не могъ уже быть призванъ въ ряды арміи, что я такимъ образомъ юридически уже не былъ обязанъ явиться на призывъ, что во всякомъ случаѣ я могъ сперва кое-какъ устроить судьбу моихъ близкихъ. Правда, всѣ они думали, что ихъ предупрежденія дошли до меня въ свое время — тутъ я и могъ убѣдиться въ ловкости германской развѣдки, которая предупрежденія эти задержала. И этотъ взрывъ духа шовинизма — иначе я не могу назвать это, — который проявился въ это время въ Россіи, какъ и во всѣхъ остальныхъ воюющихъ странахъ, побуждаетъ меня сдѣлать нижеслѣдующія размышленія. Многіе хотятъ возложить и возлагаютъ отвѣтственность за эту міровую войну на отдѣльныхъ лицъ или на группы лицъ, — недавно подписанный Версальскій мирный договоръ подчеркиваетъ эти стремленія. Это представляется мнѣ весьма поверхностнымъ: факты доказали, что вовлеченные въ войну народы пошли въ бой всей душой, со всѣмъ- свойственнымъ имъ патріотизмомъ, и если въ Германіи два поколѣнія людей были воспитаны въ духѣ милитаризма и въ сознаніи, что «Германія — превыше всего», культурные русскіе классы были пропитаны идеей панславизма, а французская молодежь духомъ реванша. Поэтому мнѣ кажется нелѣпымъ обвинять въ этихъ событіяхъ отдѣльныя лица, ибо событія эти являются въ концѣ концовъ результатомъ историческаго развитія народовъ и ихъ географическаго положенія. Въ теченіе сорока лѣтъ вся Европа готовилась къ этой войнѣ, которую она считала неизбѣжной. Пусть въ порожденіи милитариз
8 -
ма обвиняютъ Германію, — согласенъ, пусть хотятъ наказать за это германскій народъ, — согласенъ, но искать отдѣльныхъ виновниковъ это прилично только темной толпѣ, которая всегда ищетъ козла отпущенія- «Владыки міра», по моему скромному убѣжденію, должны были бы быть выше этой мелочности.... ни въ малѣйшей степени не «демократичной»...
Съ тѣхъ поръ, какъ арміи превратились въ вооруженные народы, «войны кабинетовъ», какъ въ XVIII в.. прекратились п никакъ нельзя дѣлать отвѣтственнымъ главу государства за войну, вотированную представителями народа и ведомую этимъ самымъ народомъ со всѣмъ патріотизмомъ, на который онъ только способенъ. На эту войну народы пошли во имя возвышенныхъ идей патріотизма, справедливости, славы, человѣчества и многаго другого. Изъ этой войны, по мнѣнію соціалистовъ, должна была родиться Лига Націй и торжество соціалистическихъ благъ на землѣ. Не будучи соціалистомъ, я, какъ добрый христіанинъ, понимаю теоретическія построенія соціалистовъ и отъ всего моего сердца желаю, чтобы Лига Націй- стала реальностью и дала бы людямъ миръ и счастье. Я охотно сталъ бы даже большевикомъ, если бы я былъ убѣжденъ, что большевизмъ дастъ это счастье людямъ, если бы я не видѣлъ, что онъ влечетъ за собой разрушеніе цивилизаціи, а въ послѣдствіи, если бы ему удалось восторжествовать. и полное одичаніе-
Для того, чтобы осуществить идеи соціализма и большевизма на практикѣ, нужно, чтобы всѣ люди стали святыми или, по меньшей мѣрѣ, агнцами- А такъ какъ, увы. .'поди не ангелы, всѣ цѣли войны въ дѣйствительности сводятся къ ограбленію подъ всевозможными предлогами богатствъ своего противника силою оружія, хотя грабители и драпируются для галерки — это дѣло прессы, — въ ореолъ красивыхъ фразъ и гуманныхъ теорій, которыя повседневной дѣйствительностью опрокидываются то и дѣло. Я понимаю, что это необходимо для дѣлателей политики, чтобы привлечь на свою сторону то, что называется «общественнымъ мнѣніемъ», но въ то время, какъ эти политиканы «дѣлаютъ исторію»,
-9 —
финансисты, промышленники и авантюристы всякаго сорта, дѣлаютъ «жизнь» и свои маленькія — или даже очень большія — дѣлишки, которыя называются «интересами экономическими, политическими и національными» народовъ. Лица, участвующія во всемъ этомъ, могутъ въ это вѣрить, если хотятъ и имѣютъ возможность, но независимый и безпартійный историкъ не долженъ давать вводить себя въ заблужденіе.
Отмѣтивъ это, перейду теперь къ моему разсказу.
Мартовская революція 1917 г. и отреченіе Государя захватили меня въ Кіевѣ, куда я былъ посланъ съ особымъ порученіемъ генераломъ Брусиловымъ, при штабѣ котораго я состоялъ. Въ Кіевѣ переворотъ прошелъ безъ всякихъ эксцессовъ. Безполезно отрицать: въ первый моментъ революція была принята всѣми классами общества съ полнымъ спокойствіемъ, если даже не со всеобщей радостью; всѣ вѣрили и надѣялись, что и при Дворѣ, и въ правительствѣ она произведетъ измѣненія въ положеніи вещей, которое было нестерпимо, и сдѣлаетъ возможной побѣду надъ австро-германцами. Никогда еще армія русская не была такъ сильна и такъ хорошо снаряжена, какъ теперь, и союзные штабы пришли, наконецъ, къ соглашенію для общаго и согласованнаго наступленія на всѣхъ фронтахъ, которое должно было начаться весной. Конечный успѣхъ былъ въ данномъ случаѣ вполнѣ обезпеченъ. И именно это обстоятельство п заставило враговъ Россіи удвоитъ ихъ усилі я.
Въ Россіи надѣялись, что конституція, дарованная Государемъ, съорганнзуетъ либеральные круги общества и парализуетъ усилія круговъ слишкомъ революціонно настроенныхъ. Но когда, вслѣдъ за отреченіемъ Государя, была объявлена республика, то подчинились и ей, чтобы не подвергать опасности въ партійныхъ спорахъи раздорахъ успѣхъ общаго наступленія и конечную побѣду надъ общимъ врагомъ.
Временное правительство было такимъ образомъ принято всѣми и, если русская революція въ томъ періодѣ ея такъ хвалилась своей безкровностью, то заслугу эту надо приписать всему населенію, которое на этотъ
— 10 -
разъ показало себя разумнымъ и патріотичнымъ безъ различія классовъ и національности. Но увы, это прекрасное начало длилось только очень короткое время..-.
Элементы интернаціональные и пасифистскіе, которые вошли въ правительство, тотчасъ же взялись за распространеніе своихъ идей въ арміи и за работу надъ ся разложеніемъ. Приказъ № 1, выпущенный безъ вѣдома правительства евреемъ Соколовымъ, однимъ ударомъ разрушилъ всю дисциплину, и безъ того достаточно ослабленную, а въ особенности въ частяхъ резерва. Ни престижъ Керенскаго — очень раздутый, но подлинный, — ни его рѣчи не смогли наэлектризировать арміи, пораженной такимъ образомъ въ наиболѣе жизненныхъ частяхъ ея, и не могли придать достаточно силы іюньскому наступленію генерала Брусилова. Послѣ нѣсколькихъ красивыхъ усилій и серьезныхъ успѣ-ховъ> войска начали митинговать и надо было сперва остановиться, а потомъ и отступать. Наконецъ-, въ октябрѣ — ноябрѣ 1917 г. большевики опрокинули Керенскаго п захватили власть, объявивъ республику совѣтовъ.*)
Эти новые благодѣтели человѣчества начали съ исполненія своего обѣщанія мира, подписавъ мирный договоръ въ Брестъ -Литовскѣ, договоръ, которымъ старая Русская Имперія, во имя принципа самоопредѣленія народовъ, столь восхваленнаго мистеромъ Вильсономъ и всякими демократіями, расчленялась па пользу ея враговъ.
Всѣ думающіе и чувствующіе русскіе люди содрогнулись при этомъ извѣстіи. Солдатскія, а такъ же рабочія и крестьянскія массы, усталыя и огрубѣвшія въ теченіе войны, развращаемыя рѣчами революціонныхъ
*) Совѣты рабочихъ, крестьянскихъ и солдатскихъ депута-товт> считались выборными органами. На самомъ же дѣлѣ члены этихъ совѣтовъ заранѣе намѣчались тайными революціонными комитетами, состоящими главнымъ образомъ изъ евреевъ и преступныхъ элементовъ; выскочивъ изъ ничтожества, они заставляли утверждать себя своими такъ называемыми избирателями. Такимъ образомъ всѣ эти выборы были простой комедіей, а часто обходились даже и совсѣмъ безъ нея.
— 11 —
агитаторовъ въ теченіе цѣлаго года, приняли этотъ миръ съ радостью, такъ какъ онъ не только давалъ имъ возможность возвратиться по домамъ, но и захватить съ собой, вопреки закону, ружья, ручныя гранаты, пулеметы, а иногда даже и пушки, — необходимыя имъ для того, чтобы захватить земли помѣщиковъ и деньги «буржуазенъ»-
Я пишу не исторію русской революціи, — я только разсказываю о томъ, что я видѣлъ самъ, что я слышалъ отъ людей, которымъ довѣряю. Освобожденный или, точнѣе, изгнанный съ военной службы г. Гучковымъ, . тогда военнымъ министромъ, вѣроятно, за свое аристократическое происхожденіе, — мнѣ такъ и не удалось выяснить этого обстоятельства до конца, — я долженъ былъ покинуть штабъ генерала Брусилова и, къ счастью, не принималъ поэтому никакого участія въ демобилизаціи или, точнѣе, въ разложеніи юго-западныхъ армій.
Армія эта демобилизировалась сама, т. е. въ большинствѣ случаевъ всякій ушелъ изъ своего полка, когда онъ хотѣлъ и какъ только онъ могъ. Это былъ настоящій потопъ изъ многихъ милліоновъ людей, который вдругъ залилъ тылы арміи, захватывая и разрушая желѣзныя дороги, уничтожая на своемъ пути все: продовольственные склады, культурныя имѣнія, водочные заводы, сахарные заводы, — все горѣло и гибло...
Среди безформенныхъ бѣгущихъ массъ этихъ остались, однако, нѣкоторыя части войскъ, организованныя и дисциплинированныя, которымъ и удавалось иногда — часто съ помощью пулеметовъ, — возстановить нѣкоторый порядокъ среди этихъ массъ, ошалѣвшихъ отъ водки, взятой на ими же разрушенныхъ заводахъ, и въ состояніи полнаго ослѣпленія убивавшихъ одни другихъ. Нѣкоторые полки гвардіи и большая часть кавалерійскихъ полковъ дѣлали все возможное, чтобы поддержать нѣкоторый порядокъ, и прибыли въ полномъ порядкѣ и гордые имъ къ мѣсту назначенія, гдѣ они и были демобилизованы законно.
Въ это время, благодаря брестлитовскому миру, родилось желанное дитя австро-германцевъ, независимая
— 12 —
Украина п вт> государствѣ Россійскомъ. вт> русскомъ народѣ проіношло это ужасающее раздѣленіе.
Совершенно безполезно отъискивать источники этого «государства-сюрприза» въ чувствахъ малорусскаго народа: это государство, рожденное въ Брестѣ, зародилось въ Австріи, выношено было въ Галиціи, такъ какъ завѣтной мечтой австро-гермапцевъ было получить въ случаѣ побѣды всю Южную Россію, до Кавказа, чтобы сдѣлать изъ нея германскую колонію.
Гъ давняго времени уже эта страна была колонизована нѣмецкими крестьянами. Волынь, берега Чернаго моря, сѣверный Крымъ. — всюду появились многочисленныя поселенія съ нѣмецкимъ населеніемъ и съ нѣмецкими именами. Населеніе пхь не ассимилировалось ст. русскимъ насоленіемъ, но достигло большой зажиточности. Эти колоніи, такъ восхваляемыя даже самимъ русскимъ правительствомъ нѣкогда, не были пи достаточно многочисленны, ни достаточно значительны, чтобы служить достаточнымъ предлогомъ австро-германцамъ для аноксіи страны въ слѵчаѣ ихъ побѣды. Для политической галерки нужно было что-нибудь болѣе серьезное- И такимъ образомъ былъ созданъ, изобрѣтенъ украинскій сепаратизмъ. Для начала было объявлено. что малороссы это не русскій народъ, а русси-ны. какъ въ Галиціи. Затѣмъ, когда политическое положеніе породило въ Австро-Венгріи мечту о созданіи великаго славянскаго государства подъ ея эгидой, было найдено болѣе выгоднымъ утверждать, что галичане и малороссы это одинъ и тотъ же народъ, «украинцы». И чтобы доказать это. создали даж<* «украинскій» языкъ. — это поручено было профессору Львовскаго университета г. Грушевскому, родомъ галичанину. Вы смѣ>(‘тс('ь?.- Однако, это такъ и было...
Народъ вт> Галиціи говорилъ на одпомл, русскомъ нарѣчіи, народъ малорусскій — на другомъ, болѣе близкомъ кт> русскому языку. Г- Грушевскій для того, чтобы создать общій имл, языкт>, взялт» галиційскій алфавитъ. убавила, въ немт, три буквы, прибавилъ двѣ буквы НОВЫХЛі, влилъ въ языкъ нѣсколько словъ корня польскаго, нѣмецкаго и латинскаго и языкъ «украип-
— 13 —
скій» былъ готовъ, — офиціальный языкъ украинофильской пропаганды, происхожденія австрійскаго или германскаго, не знаю, такъ какъ неизвѣстно, какой изъ этихъ двухъ народовъ наиболѣе содѣйствовалъ этому.
Народъ Малороссіи говоритъ на нарѣчіи, которое легко понимается всякимъ культурнымъ русскимъ человѣкомъ и которое нисколько не мѣшаетъ полтавскому крестьянину сговориться съ крестьяниномъ новгородскимъ или московскимъ. На этомъ языкѣ писалъ малороссійскій поэтъ Шевченко, который жилъ вч> прошломъ вѣкѣ и писанія котораго считались революціонными и запрещались тогдашнимъ русскимъ правительствомъ. Величайшій малороссійскій писатель Гоголь писалъ по-русски, ибо въ его время литературнымъ языкомъ для всей Россіи былъ языкъ великорусскій. Но для украинофиловъ тѣ затрудненія, которыя дѣлало правительство въ опубликованіи книгъ на малорусскомъ нарѣчіи, сдѣлались «нестерпимымъ угнетаніемъ московскимъ», котораго однако не замѣчалъ нисколько ни народъ малороссійскій, ни все остальное населеніе великой Имперіи.
Можно было думать, что было бы для украинофиловъ логично пользоваться этимъ ихъ языкомъ для ихъ пропаганды. Нѣтъ, языкомъ украинца Грушевскаго воспользовались, чтобы доказать тождественность народа галиційскаго и парода малорусскаго или «украинскаго». Это было справедливо, ибо это дѣйствительно одинъ и тотъ же пародъ. Тутъ произошло только одно странное явленіе: образованный русскій человѣкъ, преодолѣвъ съ нѣкоторымъ трудомъ 2— 3 писанныхъ страницы па «украинской мови», начинаетъ постепенно понимать его; народъ галиційскій понимаетъ, можетъ быть, немножко въ разговорѣ эту «украинскую мову», точно я этого не знаю, по знаю совершенно навѣрное, что крестьянинъ черниговскій или полтавскій совершенно не понимаетъ этотъ «классическій» украинскій языкъ, эту абракадабру, на которой было отпечатана цѣлая масса книгъ и брошюръ, понятныхъ только спеціалистамъ. да и то не всегда.... Но и языкъ національный украинскій, и украинскій націонализмъ были
•— 14 —
оффиціально созданы и должны были распространиться по всей южной Россіи, чтобы потомъ, послѣ пораженія Россіи, перевести ее подъ скипетръ Габсбурговъ. Въ ожиданіи этого, благо къ тому представился удобный случай въ Брестъ-Литовскѣ, удовольствовались меньшимъ: независимой и суверенной Украиной.
Дѣйствительно, когда, подъ вліяніемъ революціонной интернаціоналистской пропаганды, Россійская Имперія начала разваливаться и составныя части ея начали предъявлять свои отдѣльныя національныя требованія, группа «украинцевъ» галиційскаго происхожденія и три австрійскихъ агента, опираясь на обработанныхъ ими соціалистовъ-революціонеровъ украинцевъ, провозгласили себя въ Кіевѣ единственными полномочными представителями «Великой Украины». Образовавъ изъ себя произвольно такъ называемую «Центральную Раду», они поѣхали въ Брестъ, торжественно провозгласили тамъ право самоопредѣленія народа «украинскаго», отдѣленіе его отъ Россіи, его независимость и суверенныя права, съ благосклоннаго согласія австро-германцевъ, и заключили съ ними сепаратный мирный договоръ, создавъ такимъ образомъ новое государство размѣровъ совершенно неизвѣстныхъ и очень туманныхъ.
Совѣтскіе большевики, признавшіе право самоопредѣленія народовъ, попались въ ловушку и не могли протестовать. Дѣло могло обернуться для «украинцевъ» довольно недурно, если бы аппетиты ихъ — возбужденные Австріей, — не были бы слишкомъ велики, если не захотѣли бы они включить въ свое новое государство не только области со смѣшаннымъ населеніемъ, «укра,-инство» которыхъ было сомнительно, но даже и области совершенно уже не «украинскія», ни даже малорусскія, какъ напримѣръ Бессарабія или Крымъ. Когда стали опредѣлять границы украинско-русскія, стороны никакъ не могли придти къ соглашенію и отсюда послѣдовала между украинцами и московскими большевиками война, иногда глухая, а иногда и открытая.
Правда, военный министръ временнаго правительства Россіи первый создалъ первые элементы «Украи
— 15 —
ны», приказавъ украиниэовать нѣкоторые корпуса арміи, что и было сдѣлано путемъ сосредоточенія въ этихъ корпусахъ солдатъ-малороссовъ или выдававшихъ себя за малороссовъ. Но кромѣ этихъ корпусовъ, украинизированныхъ легально, имѣвшихъ цѣлью созданіе территоріальной арміи, по собственному почину сформировалось еще нѣсколько полковъ изъ такъ называемыхъ волонтеровъ, «щирыхъ украинцевъ». На дѣлѣ, полки эти составлялись изъ дезертировъ главнымъ образомъ. И потому стоили весьма немного. *)
Опираясь въ особенности на эти послѣдніе, Центральная Рада устроилась въ Кіевѣ, естественной столицѣ «Украины», но городѣ по существу чисто русскомъ, такъ какъ огромное большинство его населенія составляютъ великороссы. Она учредила кабинетъ министровъ, главою котораго былъ нѣкій Голубовичъ, студентъ 24 лѣтъ, который не успѣлъ даже окончить университета, и тотчасъ же всѣ энергично принялись украинизировать и соціализировать.
Языкъ г. Грушевскаго былъ объявленъ государственнымъ языкомъ и было постановлено, чтобы вся оффиціальная корреспонденція министерствъ шла на этомъ языкѣ. Но такъ какъ огромное большинство чиновниковъ было съ этимъ языкомъ совершенно незнакомо, то приказъ этотъ остался мертвой буквой. Тѣ изъ нихъ, которые во что бы то ни стало хотѣли сохранить свои мѣста и которымъ хотѣлось, чтобы начальство взирало на нихъ благосклонно, пускали въ дѣло простой малороссійскій языкъ, которому они придали фантастическую орѳографію и который долженъ былъ представлять изъ себя классическій «украинскій» языкъ. Въ общемъ, это былъ очень печальный фарсъ, только и всего- Въ области соціализаціи правительство отняло у землевладѣльцевъ безъ всякаго вознагражденія ихъ земли, которыя и были переданы «земельнымъ комитетамъ» съ тѣмъ, чтобы они распредѣлили ихъ между
*) Интересующихся подробностями мы отсылаемъ къ книгѣ полковника Оберучева „Оіе Могвепгбіе", изд. Мах КазсЬе г ХйгісЬ. 1918.	.
— 16 —
крестьянами и пролетаріатомъ. Затѣмъ ограничили до смѣшного минимума суммы, выдавемыя банками съ текущихъ счетовъ и т. п., — совсѣмъ какъ большевики.
Агенты большевистскіе тѣмъ временемъ не дремали и подготовляли нападеніе совѣтскихъ войскъ. Благодаря декретамъ Рады и агитаціи ея въ деревняхъ, большевистскія тенденціи стали проявляться въ странѣ все болѣе и болѣе: деревни захватывали земли сосѣднихъ владѣльцевъ, не дожидаясь рѣшенія земельныхъ комитетовъ, сжигали обыкновенно усадьбы, грабили инвентарь, скотъ, всякіе запа'сы, если они еще уцѣлѣли, и брались за обработку земли уже по своему вкусу. Это былъ простой грабежъ, а отнюдь не соціализація, чего, конечно, и слѣдовало ожидать, если хоть немного знать русскаго мужика, который совершенно одинаковъ, какъ въ Малороссіи, такъ и въ остальной Россіи. Большевистское движеніе среди рабочихъ, подготовленное въ городахъ, было неизбѣжно и вспыхнуло въ Кіевѣ въ ночь съ 14 на 15 Января 191 ч г.
Въ эту ночь я былъ разбуженъ оживленной перестрѣлкой, которая длилась трое сутокъ и не позволяла намъ покинуть дома, такъ какъ всѣ сосѣднія улицы были подъ обстрѣломъ. Мѣстные рабочіе-большевики вооружились и овладѣли полицейскимъ управленіемъ; милиція и добровольческія украинскія части старались отнять у нихъ это зданіе, что послѣ трехъ дней имъ и удалось. И тутъ я впервые увидѣлъ отталкивающій ликъ гражданской войны. Можно было думать, что инцидентъ на этомъ и исчерпанъ, но мы ошиблись: это было только предисловіе.
Рабочіе сосредоточили свои силы въ Печерскѣ, гдѣ они разграбили арсеналъ и укрѣпились, и борьба продолжалась- Тѣмъ временемъ разнесся слухъ о приближеніи Петлюры, который, какъ говорили, разбилъ большевиковъ подъ Полтавой. — позіпѣе оказалось, что, наоборотъ, онъ не только не былъ тамъ побѣдителемъ, но вынужденъ былъ отступить предъ превосходными силами противника. Онъ подошелъ съ регулярными войсками и это подкрѣпленіе дало побѣду украинцамъ, которые разстрѣляли безъ большихъ церемоній нѣкоторое
— 17 —
количество своихъ противниковъ- Другого эти господа 0 не заслуживали, по совѣсти говоря, такъ какъ въ огромномъ большинствѣ случаевъ это были простые грабители и каторжники. Но у украинцевъ не хватило времени спрятать свои жертвы и вообще слѣды этой новой, суммарной юстиціи, какъ имъ уже пришлось расплачиваться за содѣянное.
Два дня спустя послѣ занятія Кіева Петлюрой^ городъ былъ окружёнъ московскими большевиками подъ командой свирѣпаго Муравьева, который потребовалъ отъ Петлюры или сдать городъ, или выдти въ открытое поле, чтобы тамъ вооруженной рукой рѣшить, за кѣмъ сила. Но Петлюра отказался и открылъ по большевикамъ огонь, поставивъ орудія на улицахъ города. Тогда Муравьеву не оставалось ничего другого, какъ отвѣчать, и вотъ въ теченіе восьми сутокъ Кіевъ, беззащитный городъ, былъ подвергнутъ правильной бомбардировкѣ, причемъ большевики бросали въ него ежедневно тысячу снарядовъ точно.
Кіевскіе обыватели, въ огромной части своей вели-коруссы, оставались въ этой борьбѣ нейтральными, такъ какъ они не могли симпатизировать ни той, ни другой сторонѣ. Они были захвачены событіями врасплохъ и возмущались глупостью Петлюры, который навлекъ на городъ всѣ эти бѣдствія, но довольно скоро впрочемъ они освоились со своимъ новымъ положеніемъ. Скоро обнаружился недостатокъ въ съѣстныхъ припасахъ, отсутствіе свѣта, а потомъ и воды. Отсутствіе воды чувствовалось въ теченіе двухъ дней особенно сильно. Но человѣкъ приспосабливается ко всему и вскорѣ всѣ выучились пользоваться моментами затишья, чтобы закупить провизіи въ сосѣдней уличкѣ, зачерпнуть ведро воды на монастырскомъ дворѣ, какъ въ средніе вѣка, достать на вѣсъ золота нѣсколько свѣчей и навѣстить друзей въ отдаленныхъ кварталахъ, менѣе подвергавшихся обстрѣлу, чѣмъ въ центрѣ города. Тѣмъ не менѣе жертвъ было не мало и все больше среди гражданскаго населенія города, — говорили, что число ихъ превышало 2000-
2
— 18
Газеты, конечно, не выходили и всѣ вынуждены были питаться лишь слухами. Говорили о какой-то помощи извнѣ, но, конечно, ждать этой помощи было рѣшительно не откуда. Наконецъ, по истеченіи десяти дней нервы у всѣхъ оказались истрепанными до послѣдней степени, всѣмъ надоѣла эта постоянная угроза безсмысленной смерти, всѣ горячо желали того или иного конца. Въ эти моменты московскіе большевики намъ представлялись не болѣе опасными, чѣмъ эти украинскіе соціалисты, коюрые, какъ мы видѣли, въ борьбѣ со своими плѣнными врагами не отличались ни благородствомъ, ни большимъ умомъ, разъ они подвергли военнымъ испытаніямъ мирное и нейтральное населеніе, заставляя его оплачивать всякаго рода лишеніями и потерями свою собственную глупость. Наконецъ, 26 Января сопротивленіе «украинцевъ» было сломлено и они ушли — безъ большихъ сожалѣній со стороны оставшагося населенія. Стрѣльба прекратилась. Люди вздохнули немножко. Никто и не подозрѣвалъ, что настоящій кошмаръ только начинался.
Я скоро почувствовалъ это. Какъ только петлюровскія пушки исчезли, я побѣжалъ къ одной дамѣ, М., старому другу нашей семьи, чтобы узнать, какъ она поживаетъ. Я попалъ какъ разъ во время большевистскаго обыска, который производился въ комнатѣ квартировавшаго у пея генерала. Какой то шелопай съ лицомъ животнаго, вооруженный до зубовъ, размахивалъ заряженнымъ револьверомъ предъ лицомъ старой, почтенной женщины съ уже бѣлыми волосами, которая остроумно подсмѣивалась надъ нимъ, предлагая ему заглянуть то туда, то сюда, не найдетъ ли онъ чего-нибудь опаснаго- Онъ кончилъ тѣмъ, что пересталъ играть роль какого-то отчаяннаго звѣря и ушелъ, не укравъ ничего. Два племянника старой дамы, молодые офицеры, были уведены на какую-то провѣрку, но часа черезъ два возвратились. Мой паспортъ стараго режима, въ которомъ было указано мое имя, титулъ и чинъ полковника гвардіи провѣрялся въ теченіе этого дня два раза и не причинилъ мнѣ никакихъ непріятностей. Можно было думать, что большевики эти совсѣмъ не такъ
— 19 —
страшны. Но вскорѣ мы были жестоко разочарованы и я понялъ, чѣмъ всѣ мы рисковали въ этотъ первый день.
На другой день наши друзья, которыя, къ счастью, оказались пока всѣ живы и здоровы, дали намъ первую иллюстрацію къ тому, что называлось тогда «провѣркой документовъ».
— Вы слышали, что Петръ Кочубей разстрѣлянъ? — сказали они.
— Какъ разстрѣлянъ? Да вѣдь это самый безобидный человѣкъ на свѣтѣ и онъ служилъ въ Красномъ Крестѣ....
— И тѣмъ не менѣе, его разстрѣляли. По утру къ нему явились солдаты, которые и увели его съ его зятемъ, гр. Николаемъ Мусинымъ-Пушкинымъ во дворецъ, гдѣ помѣщался штабъ Муравьева, чтобы провѣрить тамъ ихъ документы. Такъ какъ бумаги у нихъ были въ порядкѣ, они пошли безъ всякаго страха. Кочубей даже шутилъ все съ солдатами со своимъ обычнымъ добродушіемъ. Неизвѣстно, что стало съ Николаемъ, но Пьеръ такъ и не попалъ во дворецъ: его повели къ Маріинскому парку и, какъ только прошли рѣшетку, такъ тотчасъ же сзади ему прострѣлили голову и убили его на мѣстѣ...
— Бѣдный Пьеръ!... Какъ же переноситъ его жена и дѣти этотъ ударъ?
— Жена его поражаетъ своимъ какимъ то страшнымъ спокойствіемъ-.. Но представьте себѣ, что убійцы на другой день явились къ ней съ извиненіями: произошла ошибка — они искали не его, а его двоюроднаго брата, Василія Кочубея, бѣшенаго украйнофила. Они сожалѣли о своей ошибкѣ... Ужасна эта психологія русскаго народа!..
Пораженные этимъ безсмысленнымъ убійствомъ, мы отправились узнать о судьбѣ Николая. Этотъ спасся какимъ-то чудомъ: предъ самымъ разстрѣломъ около дворца, онъ снялъ фуражку, перекрестился, творя молитву, и сказалъ солдатамъ: «теперь можете стрѣлять». Но онъ офицеръ, онъ религіозенъ, а солдаты не рабочіе и не евреи, а простые русскіе мужики. На нихъ его мо
2*
20 —
литва произвела впечатлѣніе, они чувствуютъ себя стѣсненными и говорятъ ему: «ну, бѣгите скорѣе...».
Но съ другой стороны мы узнаемъ, что убитъ не только Кочубей, но вмѣстѣ съ нимъ и предводитель дворянства и тоже членъ Краснаго Креста Базаровъ, офицеръ Преображенскаго полка Родзянко и молодые князья Долгоруковъ и Яшвиль, тоже офицеры. Ихъ застрѣлили также въ затылокъ въ паркѣ. Вмѣстѣ съ нимъ застрѣлили одного студента, который, получивъ рану въ шею, притворился мертвымъ. Видя, что тяжело раненыхъ добиваютъ и трупы грабятъ, онъ воспользовался темнотой вечера, чтобы сперва уползти въ кусты, а потомъ и убѣжать. Это отъ него всѣ мы и узнали всѣ эти подробности убійства.
Мы начинаемъ понимать: первый кварталъ, который былъ на пути большевиковъ въ городѣ, это Липки, мѣсто, гдѣ живетъ аристократія, крупные капиталисты, высшіе чиновники, словомъ, сливки гражданскаго и военнаго общества Кіева, и среди нихъ много офицеровъ. Большевики же особенно ненавидятъ двѣ категоріи людей: буржуа и офицеровъ. Они входятъ, раздраженные лишеніями долгой «осады» города, всѣми трудностями зимней кампаніи и первое, что встрѣчаютъ, это своихъ соціальныхъ враговъ- Поэтому тутъ они и свирѣпствовали особенно сильно.
И каждый день все болѣе и болѣе увеличивается списокъ жертвъ. Молодой князь Бѣлосельскій былъ убитъ штыками на углу улицы и трупъ его валялся тамъ два дня, а потомъ его разыскали уже восемь дней спустя на грузовикѣ, который отвозилъ его въ числѣ другихъ сорока труповъ куда-то на свалку. За нимъ идетъ очередь Гернгросса и нѣсколькихъ другихъ гвардейскихъ офицеровъ, которые жили вмѣстѣ въ одной квартирѣ и которыхъ предали люди изъ этого же дома, ресторанные лакеи, предъ которыми они не стѣснялись открыто выражать свои монархическія убѣжденія. Ихъ увели все подъ тѣмъ же невиннымъ предлогомъ провѣрки документовъ. Они ничего не опасались, такъ какъ въ борьбѣ они не участвовали, не будучи совсѣмъ «украинцами». Они дали увести себя, какъ агнцы, на убой, и не
— 21 —
дошли до мѣста этой провѣрки: ихъ убили еще по дорогѣ.
Но не спасаетъ людей и благополучное прибытіе въ это мѣсто.
— Вы знаете Леву Стефановичъ? — спросили разъ меня-
— Да. Въ чемъ дѣло?.. — отвѣчалъ я.
Стефановичъ былъ адъютантомъ при Государѣ.
— Его убили въ театрѣ ударомъ сабли. Такъ полчерепа и отхватили...
— Боже мой, какая гадость! Но почему же въ театрѣ?
— Туда привели болѣе тысячи офицеровъ, студентовъ и буржуа. И тамъ стали разстрѣливать ихъ десятками, а другихъ просто убивали ударомъ штыка, приклада или сабли, чтобы съэкономить патроны, какъ говорили убійцы. Сзади театра и теперь еще валяются ихъ тѣла и неизвѣстно, кто изъ нихъ живъ, а кто мертвъ-
Затѣмъ узнаемъ мы объ убійствахъ вдвойнѣ ужасныхъ по своей безполезности и по своей глупости: обнаружены были трупы студентовъ съ ихъ студенческими билетами на груди. Билеты эти были краснаго цвѣта, какъ и билеты украинскихъ офицеровъ. Большевики, часто совершенно безграмотные, видя эти красные билеты, принимали ихъ за офицеровъ-украинцевъ, на которыхъ они злы еще больше, чѣмъ на своихъ, велико-рооскихъ офицеровъ, и убивали ихъ, не желая ни слушать, ни вѣрить ихъ объясненіямъ.
Студентъ Бойко, котораго я зналъ и котораго увели такъ, возвратился домой чрезъ два часа уже наполовину сумасшедшимъ. Его привели во дворецъ, его допрашиваютъ, отъ него хотятъ узнать имена его «соучастниковъ». Но у него нѣтъ соучастниковъ, такъ какъ онъ въ бояхъ не участвовалъ. Затѣмъ нѣсколько человѣкъ ведутъ его на обрывъ Днѣпра и тамъ, откуда открывается этотъ дивный видъ на плодоносныя и безбрежныя равнины Малороссіи, его хотятъ разстрѣлять. Онъ крестится, поручая свою душу милосердію Божію. Солдаты требуютъ еще разъ, чтобы онъ сказалъ всю правду, но что же можетъ онъ сказать имъ? Залпъ... Его сердце оста
— 22 —
навливается, онъ чувствуетъ себя уже мертвымъ, но — пѣтъ, онъ живъ-.. Огромная радость заливаетъ его душу. Теперь его оставятъ въ покоѣ! Совсѣмъ нѣтъ. Его ведутъ дальше, его поносятъ, отъ него требуютъ именъ. «А, такъ ты не хочешь говорить!.. — говорятъ ему, наконецъ. — Такъ стань вонъ тамъ!..» Его снова разстрѣливаютъ — по настоящему на этотъ разъ, думаетъ онъ. Нѣтъ, — залпъ снова оказался холостымъ. Его бьютъ, ему даютъ пощечины, онъ убѣгаетъ, не сознавая почти ничего, ибо умирать два раза подрядъ слишкомъ тяжко и для нервовъ 24-лѣтняго сильнаго человѣка. Онъ совершенно не помнитъ, какъ онъ очутился дома- Плача отъ стыда и бѣшенства, онъ тотчасъ же принялся искать спрятанное ружье, чтобы сейчасъ же идти и засѣсть въ засаду и убить перваго попавшагося большевика, убить, какъ бѣшенаго звѣря. Нужны были невѣроятныя усилія, чтобы отговорить его отъ этого намѣренія — вполнѣ попятнаго, но безплоднаго и опаснаго.
Нѣсколько дней спустя въ канавѣ около Лавры находятъ трупъ митрополита Кіевскаго, Владиміра, — онъ весь исколотъ штыками. Одинъ изъ убійцъ, его служка, былъ арестованъ, но никто такъ никогда и не узналъ, было ли это убійство политическимъ, актомъ мести или же оно имѣло цѣлью лишь грабежъ-
Списокъ жертвъ увеличивается съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе. Родственники только съ величайшимъ трудомъ добивались разрѣшенія похоронить своихъ близкихъ. Но тѣла найти почти невозможно, потому что большевистскія власти большею частью не могли указать даже приблизительно, гдѣ слѣдуетъ ихъ искать. Молодыя дѣвушки и дамы лучшаго общества снова надѣли костюмъ сестры милосердія, въ которомъ они ухаживали за ранеными и спасли во время войны жизнь многимъ изъ тѣхъ, которые теперь убивали ихъ близкихъ и друзей. Подъ защитою Краснаго Креста онѣ цѣлые дни бѣгали теперь по моргамъ, анатомическимъ заламъ и госпиталямъ, онѣ перебирали цѣлыя груды обнаженныхъ и разлагавшихся труповъ, чтобы цѣною огромныхъ усилій открыть, наконецъ, неузнаваемыя, часто изуродованные останки своихъ мужей, братьевъ,
— 23 —
жениховъ, друзей... О, онѣ показали великое мужество, большой героизмъ эти русскія женщины, и часто импонировали онѣ даже этимъ звѣрямъ-болыпевикамъ-Мы говоримъ «звѣрямъ» совершенно сознательно, потому что, какъ показываетъ примѣръ студента Бойко, о которомъ я разсказывалъ выше, имъ мало было убить человѣка, имъ хотѣлось еще кромѣ того унизить, оскорбить въ немъ его человѣческое достоинство, его умственное превосходство надъ ними...
Желаніе поживиться около «буржуя» сказывалось во всемъ: на «капиталистовъ» была наложена контрибуція въ 20.000.000 рублей, но — скажемъ въ скобкахъ — лишь очень немногіе уплатили ее; затѣмъ соціализировали банки, то есть,- посадили въ каждый изъ нихъ по комиссару, который и слѣдилъ, чтобы вкладчики не брали со своихъ счетовъ болѣе 150 рублей на голову и на недѣлю — сумма совершенно недостаточная въ то время, чтобы жить; грабили частные дома... Этимъ, однако, занимались большею частью простые мошенники, которые подъ предлогомъ обыска приходили красть. Чтобы отличить ложныхъ агентовъ сыска отъ настоящихъ, буржуазія Организовала съ помощью уже существовавшихъ домовыхъ комитетовъ ночныя дежурства, въ которыхъ женщины принимали участіе наравнѣ съ мужчинами, и часто воры, открытыя во время, убѣгали, не причинивъ никак то вреда. Иногда ихъ удавалось даже арестовать при помощи милиціи, вызванной во время по телефону. Такимъ образомъ буржуазія на дѣлѣ училась пользѣ организаціи, единенія. Низшіе классы почти никогда не принимали участія вч> этихъ дежурствахъ. Казалось, что иногда они даже находили нѣкоторое злорадное удовольствіе видѣть, какъ дѣвушки и дамы изъ общества шлепали всю ночь по снѣгу при 10 градусномъ морозѣ....
Мелкіе торговцы и ремесленники также страдали отъ этихъ ночныхъ атакъ и много лавочекъ и мастерскихъ были такимъ образомъ ограблены въ это время, такъ что по истеченіи какпхч.-иибудь трехъ недѣль со дня водворенія большевистскаго режима населеніе Кіева было по горло сыто имъ, отлично разобралось въ его
- 24 —
подлинной сущности и начало вздыхать объ освобожденіи.
Тѣмъ временемъ власть большевистская распространилась почти на всю «Украйну»: украинскія войска отступали все дальше и дальше. Муравьевъ, покинувшій Кіевъ съ большею частью своихъ войскъ, занялъ Одессу. Центральная Рада, загнанная въ Винницу, въ Подоліи, обратилась за помощью къ нѣмцамъ, съ которыми она подписала мирный договоръ въ Брестъ-Литов-скѣ. Они отозвались на ея зовъ и пришли на помощь. Они пришли, какъ друзья, чтббы помочь своимъ «украинскимъ братьямъ» противъ большевистскихъ бандъ, и въ то же время договаривались съ ихъ товарищами изъ московскаго совѣта. Сметая эти дурно дисциплинированныя войска предъ собой, они почти безъ выстрѣла заняли Кіевъ. Военныя и гражданскія власти большевиковъ торопливо спасались изъ юрода, стараясь лишь унести съ собой побольше денегъ, которыя они наворовали по банкамъ- Большевистскій кошмаръ, этотъ режимъ грабежа, насилія и смерти, окончился- Городъ вздохнулъ свободно.
Владычество большевиковъ стоило однако городу щрого: кромѣ 2000 жертвъ отъ бомбардировки, погибло ице не менѣе 2000 студентовъ, офицеровъ, членовъ Крас-іаго Креста, простыхъ купцовъ, врачей и даже, какъ говорили, сестеръ милосердія, которыхъ не охранилъ даже жященный знакъ Краснаго Креста; разстрѣлянныхъ и замученныхъ было въ общемъ итогѣ болѣе 4000 человѣкъ, по большей части рѣшительно ни въ чемъ непо-іинныхъ. Только Богу одному извѣстно точное число жертвъ, такъ какъ много драмъ свершилось въ полной айнѣ и много людей исчезло, не оставивъ рѣшительно икакого слѣда.
Для русскихъ людей, а въ особенности для насъ, усскихъ офицеровъ, было очень странно видѣть при-ытіе въ качествѣ друзей тѣхъ, кого мы привыкли до ихъ поръ считать врагами. Будучи военнымъ, нельзя ыло не радоваться при видѣ этихъ дисциплинирован-ыхъ войскъ, сильныхъ въ своемъ спокойствіи и въ сво
— 25 —
ей внутренней спайкѣ, послѣ всѣхъ этихъ оборванцевъ всякаго сорта и всякаго цвѣта, которые въ теченіе трехъ недѣль оспаривали одни у другихъ прекрасный Кіевъ. Всѣ чувствовали, что вмѣстѣ съ нѣмцами въ городъ пришелъ порядокъ и безопасность. Люди слишкомъ много и слишкомъ безсмысленно страдали въ эти предшествовавшіе дни, чтобы не испустить вздоха облегченія и освобожденія, если ужъ не радости. Но быть обязаннымъ этою радостью своимъ вчерашнимъ врагамъ — какое униженіе!.. И тѣмъ не менѣе, что же могли мы сдѣлать, мы, бывшіе офицеры русской арміи, изгнанные изъ нея какъ контръ-революціонеры еще временнымъ правительствомъ, и не могущіе признать ни независимой соціалистической «Украины», ни ея недисциплинированной, грабительской арміи? Насъ было мало — ихъ было легіоны.*)
Съ прибытіемъ германскаго гарнизона порядокъ въ городѣ возстановился сравнительно быстро. Населеніе встрѣтило своихъ освободителей безъ энтузіазма, но и безъ ненависти, — я сказалъ бы: съ достоинствомъ. И скоро между ними и населеніемъ установились если не сердечныя, то сносныя отношенія.
Ожиданія многихъ, однако, не были оправданы нѣмцами: тѣ, которые ждали возврата своихъ имѣній и усадебъ, не получили ничего. Рада состояла изъ соціалистовъ и не думала совсѣмъ отмѣнять своихъ «универсаловъ». Народъ, для котораго свобода значитъ возможность и позволеніе грабить,- нашелъ, наконецъ, людей, которые блюли порядокъ и не позволяли беззаконія —
*) Не слѣдуетъ, однако, думать, что русскіе офицеры остались пассивными зрителями революціи и разложенія арміи. Они не разъ пытались съоргапизоваться въ секретныя общества, но большая часть ихъ погибла уже въ бояхъ съ врагомъ, и теперь главный контингентъ офицерства состоялъ уже изъ Еікаіг людей безъ положенія, безъ большого воспитанія и дисциплины, легко воспринимающихъ революціонныя идеи. И когда эти тайныя организаціи людей порядка пробовали дѣйствовать, они почти всегда были предаваемы или распускаемы революціонными комитетами и солдатскими совѣтами, за которыми стояло количество и грубая сила,
— 26 —
правда, не всегда съ достаточной энергіей, по нашему мнѣнію.*) Нѣмцы пришли съ мыслью, внушенной имъ, что здѣсь они найдутъ народъ, «угнетенный московскимъ царизмомъ», и они склонны были видѣть «національныя» или «соціальныя» движенія тамъ, гдѣ на самомъ дѣлѣ не было ничего, кромѣ желанія пограбить всѣхъ, кто побогаче: помѣщиковъ, купцовъ и даже простыхъ крестьянъ позажиточнѣе, классъ въ Малороссіи довольно распространенный.
Крестьянство, оправившись отъ перваго впечатлѣнія, отъ страха наказанія, видя нѣмецкую мягкость, начало подниматься тамъ и сямъ, а такъ какъ деревни были завалены всякаго рода оружіемъ, которое нѣмцы не смогли отъискать, то и началась настоящая партизанская война, которая стоила не мало усилій и жертвъ нѣмцамъ, въ началѣ весьма немногочисленнымъ. Затѣмъ, спохватившись, они дали нѣсколько жестокихъ уроковъ, сжигая возставшія деревни, и всѣ эти вспышки прекратились. На дымящихся развалинахъ прекрасной страны можно было снова строить зданіе новаго государства, — но кто же будетъ архитекторомъ его?
Въ день вступленія германцевъ въ Кіевъ, я обратился съ письмомъ кч> принцу Леопольду Баварскому, главнокомандующему германской восточной арміи, съ которымъ я былъ не только знакомъ еще задолго до войны, но и состою въ родственныхъ отношеніяхъ. Я предупреждалъ его, что не слѣдуетъ давать вводить себя въ заблужденіе, что въ дѣйствительности нѣтъ никакого «украинскаго» народа, который желалъ бы отдѣлиться отъ Россіи, ‘что между великороссомъ и малороссомъ разница не больше, а скорѣе меньше, чѣмъ между баварцемъ и пруссакомъ, что нужно дѣйствовать энергично и сурово, чтобы возстановить по деревнямъ спокойствіе и порядокъ и чтобы дать возможность землевладѣльцамъ обсѣменить ихъ поля и такимъ образомъ вырастить тотъ хлѣбъ, который нуженъ не только населенію, но и той же нѣмецкой арміи, ибо всѣ мы отлично знали, что миръ
*) Австрійцы на югѣ Малороссіи съ первыхъ же шаговъ показали больше энергіи и порядокъ тамъ нарушался рѣже.
— 27 —
съ «Украиной» былъ нѣмцамъ прежде всего нуженъ для того, чтобы получить хлѣбъ для изголодавшейся Германіи и Австріи. Я говорилъ, что не слѣдуетъ принимать въ серьезъ Центральной Рады, которая въ народѣ не имѣетъ никакихъ корней и которая состоитъ изъ людей, совершенно неспособныхъ къ управленію страной и еще менѣе способныхъ создать административный аппаратъ для новорожденнаго государства.
Обращаясь съ этимъ письмомъ, которое я передалъ по назначенію чрезъ германскаго военнаго коменданта, я говорилъ себѣ, что я дѣлаю полезное для моей страны дѣло, ибо мнѣ было совершенно ясно, что большевизмъ приведетъ Россію къ разрушенію и гибели. Коренная Россія была имъ безповоротно побѣждена. Въ этихъ обстоятельствахъ было предпочтительнѣе, чтобы относительный порядокъ сохранился хотя въ части страны — и наиболѣе богатой къ тому же, — если нельзя было сохранить его повсемѣстно. Я принималъ «Украину» независимую и суверенную, какъ ступень, какъ пунктъ, въ которомъ сосредоточились бы организующія и творческія силы, откуда въ извѣстный моментъ могло бы начаться воскресеніе Единой, Великой Россіи. Разъ ея собственныя дѣти продали ее, измѣнили ей, разрывали родную матъ на части, мнѣ казалось безразличнымъ, какими руками, чьимъ оружіемъ будетъ возстановленъ порядокъ въ одной изъ ея частей, хотя бы въ той же «Украинѣ», и кто подготовитъ ея будущее возрожденіе.
Я узналъ что письмо это дошло по назначенію. Я не знаю, какое впечатлѣніе оно произвело тамъ — вѣроятно, никакого, — но нѣмецкое командованіе было мнѣ признательно за этотъ шагъ и между нами установилось довѣріе. Эти хорошія отношенія дали мнѣ возможность быть полезнымъ многимъ изъ моихъ земляковъ и, можетъ быть, и моей родинѣ. Я убѣдился, что, дѣйствуя такимъ образомъ, я исполнилъ долгъ предъ родиной, въ то время какъ люди ограниченные, охваченные шовинизмомъ, были склонны считать поступокъ мой за измѣну, и увы, очень часто это были какъ разъ тѣ люди, которымъ мои хорошія отношенія съ германскимъ командованіемъ были особенно полезны.
— 28 —
Во время моихъ сношеній съ нѣмцами, я имѣлъ случай убѣдиться, что нѣмецкія военныя власти были очень разумны и исполнены самыхъ лучшихъ намѣреній въ смыслѣ поддержанія порядка въ странѣ, которую они такъ высоко цѣнили, и что они находили необходимымъ подавленіе революціонныхъ вспышекъ среди народа, презираемаго ими или, точнѣе, оцѣниваемаго ими по достоинству, безъ всякой идеализаціи.
Совсѣмъ другими представлялись дипломаты и гражданскіе чиновники: они вѣрили или дѣлали видъ, что вѣрятъ, въ націоналистическія, сепаратистскія теченія малорусскаго народа,—для нихъ «украинскаго»—и въ способности и въ творческія силы украинскихъ интеллигентовъ, а въ особенности въ Центральную Раду. Несмотря на многочисленныя предостереженія въ этомъ смыслѣ, имъ понадобились три мѣсяца, чтобы освободиться отъ этихъ ихъ иллюзій, да и то... Однимъ словомъ, убѣдившись, наконецъ, въ полномъ невѣжествѣ и неспособности Голубовича и К-о въ управленіи страной, видя, что Рада не хочетъ возстановить право собственности, несмотря на всѣ ихъ совѣты въ этомъ направленіи, нѣмцы перестали, наконецъ, поддерживать ее. Они разрѣшили собраться въ Кіевѣ представителямъ зажиточнаго крестьянства и другихъ консервативныхъ классовъ, которые и провозгласили генерала Скоропадскаго гетманомъ всея Украины- Отсутствіе всякой популярности у Рады было таково, что Скоропадскій, избранный гетманомъ, въ сопровожденіи только двухъ адъютантовъ, могъ занять домъ министра внутреннихъ дѣлъ, гдѣ онъ и провелъ цѣлый день, рѣшительно никѣмъ нетревожимый, гъ то время какъ Рада разсѣивалась точно по волшебству, не оказывая никакого сопротивленія, тѣмъ болѣе что и некому его было оказывать. Все это было чрезвычайно похоже на какую-нибудь оффенбаховскую оперетку...
Принявъ власть, гетманъ тотчасъ же объявилъ всѣ универсалы Рады не дѣйствительными. Право собственности было возстановлено, земли возвращены ихъ законнымъ владѣльцамъ, крестьяне были принуждены оплатить всѣ тѣ убытки, которые они причинили помѣщи
— 29 —
камъ и возвратить все награбленное. И въ то же время была объявлена новая аграрная реформа.
Къ несчастью, русскіе буржуазные круги слишкомъ ' скоро вообразили себѣ, что вернулось старое. Въ неосторожныхъ выступленіяхъ они задѣли австро-германцевъ, которые въ выступленіяхъ этихъ видѣли, и иногда не безъ основанія, попытки возстановить монархію- Благодаря этой политической близорукости, эти русскіе оказали плохую услугу, какъ гетману, такъ и родинѣ и даже самимъ себѣ, ибо немножко испуганные этимъ нѣмцы стали изъ всѣхъ силъ напирать на гетмана, чтобы заставить его опереться на лѣвое, соціалистическое крыло, изъ боязни, чтобы онъ не пошелъ слишкомъ вправо.. Вся его позднѣйшая политика отражала на себѣ потомъ эти несвоевременныя выступленія первыхъ дней его правленія. Положеніе его было на самомъ дѣлѣ очень затруднительное.
Потомокъ одного изъ гетмановъ малороссійскихъ, крупный землевладѣлецъ Малороссіи, гвардейскій офицеръ и свитскій генералъ, организаторъ перваго корпуса украинизированной арміи, онъ былъ человѣкомъ чисто русской культуры, хотя и вѣрилъ, искренно или нѣтъ, не знаю, въ какую то отдѣльную, украинскую культуру и оффиціально призналъ суверенную независимость Украины.
«Щирые украинцы» не видѣли въ немъ своего человѣка, несмотря на то, что онъ оставилъ «украинскую мову» государственнымъ языкомъ (онъ говоритъ на немъ довольно плохо, хотя съ дѣтства знаетъ малороссійское нарѣчіе)- Съ другой стороны именно введеніе этого языка въ администрацію и провозглашеніе независимости Украины повредили ему во мнѣніи русскихъ, которые иногда называли его измѣнникомъ Россіи. Но что же иное могъ онъ дѣлать, если это было неизбѣжнымъ условіемъ поддержки нѣмцевъ, т. е. другими словами, самого существованія государства, ибо только у нихъ однихъ и была вооруженная сила?
Вертясь такъ между націоналистическими «украинскимъ» кругами, которые не могли снабдить его образованными чиновниками для администраціи, и кругами
— 30 —
русскими, которые могли бы дать ему этихъ чиновниковъ, но которые не могли служить, благодаря полному незнакомству съ этимъ новымъ языкомъ, да и не хотѣли служить, ибо они не могли принять этой какой-то отдѣльной отъ Россіи «Украины», гетманъ не находилъ поддержки ни въ кругахъ соціалистическихъ (по большей части украинскихъ), которые видѣли въ немъ аристократа и крупнаго помѣщика, ни въ кругахъ консервативныхъ (по большей части русскихъ), которые видѣли, что подъ давленіемъ нѣмцевъ, онъ часто прибѣгаетъ къ мѣропріятіямъ въ соціалистическомъ духѣ. И въ довершеніе всею надо было еще считаться съ австро-венгерской политикой: австрійцы, видя, что союзники обошли ихъ въ ихъ аннексіоннистскихъ вожделѣніяхъ, иногда пытались подставить имъ ножку и часто дѣлали гетману весьма соблазнительныя предложенія.
Скоропадскій лавировалъ, какъ только могъ, между всѣми этими теченіями, чтобы какъ-нибудь довести свою ладью въ надежный портъ, работалъ по восемнадцати часовъ въ сутки и, человѣкъ мужественный, нисколько не безпокоился о своей собственной безопасности, которая часто находилась, однако, подъ угрозой.
Связанный со Скоропадскимъ давними узами товарищества и дружбы, я посѣщалъ его домъ, когда только хотѣлъ. Я не игралъ тогда никакой роли, но иногда случалось, что онъ открывалъ мнѣ свое сердце, зная, что я не принадлежу ни къ одной изъ партій и что тайнъ его я никому не открою. Въ то же время я наблюдалъ и отмѣчалъ, какъ историкъ все то, что происходило среди окружающихъ его, и то, что я узнавалъ отъ нѣмцевъ: часто это были вещи весьма интересныя...
Критика легка, искусство — трудно. Чтобы оцѣнить по достоинству дѣло гетмана, не будемъ критиковать^ но посмотримъ лучше на результаты- По истеченіи шести мѣсяцевъ его управленія Украина имѣла министерство умѣренное и работоспособное; былъ созданъ полностью административный аппаратъ, отправлялось правосудіе, существовали пріемлемые законы; земли были возвращены владѣльцамъ и земледѣліе возрождалось; въ то же время былъ созданъ особый земельный банкъ, который
— 31 —
скупалъ у землевладѣльцевъ ихъ земли для перепродажи крестьянамъ и такимъ образомъ проводилась земельная реформа, для всѣхъ справедливая; сахарная промышленность, главное богатство страны, процвѣтала; финансовое хозяйство шло разумнымъ путемъ; пути сообщенія постепенно возвращались къ нормальной работѣ; кадры восьми корпусовъ будущей украинской арміи были образованы*); наконецъ, обсуждался аграрный законъ, который, будь онъ обнародованъ, справедливо разрѣшилъ бы одну изъ самыхъ важныхъ и серьезныхъ соціальныхъ проблемъ въ Россіи. Въ дѣлахъ внутреннихъ была такимъ образомъ совершена весьма почтенная работа и контуры новаго государства проступали съ каждымъ днемъ все яснѣе и яснѣе.
Въ области внѣшней политики гетманъ заключилъ противобольшевистскій союзъ съ донскимъ атаманомъ Красновымъ и съ кубанцами. Онъ пытался придти къ соглашенію въ этомъ же смыслѣ и съ главнокомандующимъ Добровольческой Арміи, генераломъ Деникинымъ. Чрезъ посредство генерала Дутова, атамана оренбургскаго казачества, онъ хотѣлъ протянуть правую руку адмиралу Колчаку, а лѣвую — Бѣлоруссіи и Литвѣ. Съ Польшей отношенія были мирныя. Желѣзное полукружіе порядка постепенно образовывалось такимъ образомъ съ юга Россіи противъ большевистскаго безпорядка Москвы и Петрограда. Образованные русскіе люди, которые украинскаго имѣли только развѣ одно имя да и то не всегда, представляли новорожденное государство въ странахъ, признавшихъ его независимость.
Такимъ образомъ все, казалось, шло къ лучшему, на сколько только позволяли обстоятельства, какъ съ точки зрѣнія національно-украинской, такъ и съ точки зрѣнія чисто-русской. Если Скоропадскій, подъ давленіемъ нѣмцевъ, былъ лишенъ возможности открыто сказать — какъ это дѣлалъ атаманъ Красновъ, — что независимость Украины будетъ продолжаться только до того
*) Дабы добиться разрѣшенія на формированіе арміи, гетманъ былъ вынужденъ поѣхать въ Берлинъ къ имп. Вильгельму лично. Этого не могла ему простить Антанта. Но могъ ли онъ поступить иначе для блага «Украины» и Россіи?
- 321-
момента, пока въ Россіи — федеративной или нѣтъ, — не возстановится настоящее правительство, то теперь можно уже сказать вслухъ, что такова была мысль гетмана въ тайнѣ съ самаго начала его выступленія. Въ независимой организованной Украинѣ онъ видѣлъ ядро, вокругъ котораго въ одинъ прекрасный день сгруппируются всѣ творческія силы всѣхъ частей Россіи, чтобы сломить отсюда большевизмъ и создать новую Россію, въ которой независимая Украина станетъ, въ случаѣ надобности, автономной частыс-россійской федераціи. Если же Учредительное собраніе установило бы конституціонную монархію, то гетманъ съигралъ бы роль второго Богдана Хмѣльницкаго, который въ 1654 г- привелъ ма-_ лороссійскихъ казаковъ подъ скипетръ царей. И когда послѣ пораженія германцевъ, Скоропадскій выступилъ съ такимъ заявленіемъ, онъ выразилъ только свою подлинную мысль, свое подлиное чувство. Къ несчастью, именно это-то заявленіе и погубило его и Украину вмѣ: стѣ съ нимъ, а можетъ быть, даже и всю Россію, — возможно даже, что и все человѣчество, если большевизмъ восторжествуетъ всюду и зажжетъ весь цивилизованный міръ...
А что такое большевизмъ, мы узнали это тогда, когда въ Кіевѣ возстановился порядокъ и спокойствіе, и туда стали приходить вѣсти изъ Россіи. Мы узнали, что въ Севастополѣ матросы черноморскаго флота бросали своихъ офицеровъ въ раскаленныя топки судовъ, что въ Ялтѣ и особенно въ Одессѣ большевики утопили цѣлую массу людей и что водолазъ, спустившійся подъ воду, чтобы осмотрѣть затонувшій корабль, былъ вытащенъ обратно безъ сознанія и наполовину безумный отъ ужаса: тамъ, на днѣ морскомъ, онъ увидѣлъ цѣлый лѣсъ мертвецовъ, которые съ поднятыми руками, съ дыбомъ стоящими волосами качались тамъ, точно взывая о справедливости и о мести. Это происходило потому, что къ ногамъ утопленныхъ были привязаны тяжелые камни, которые и удерживали ихъ въ такомъ положеніи. И водолазъ, пораженный ужасомъ при видѣ этого дантевскаго зрѣлища, едва нашелъ въ себѣ силы, чтобы дать сигналъ тревоги, и потерялъ сознаніе.
- 33 -
Затѣмъ стали прибывать люди изъ центральной Россіи, изъ Москвы, изъ Петрограда, истощенные отъ болѣзней, лишеній и утомительнаго переѣзда. Первое время они только и думали, что о ѣдѣ- А потомъ начинались разсказы: «въ Оршѣ мы просидѣли въ одной хижинѣ три недѣли. Большевики отняли у насъ рѣшительно все. Они изрѣзали нашу обувь и одежду, чтобы отъискать спрятанныя деньги, брилліанты и другія цѣнности. И все это происходило на глазахъ у нѣмцевъ, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ проволочнаго загражденія, отдѣляющаго зону германской оккупаціи отъ большевиковъ... Нѣкоторыхъ совсѣмъ не пропустили сюда и вмѣстѣ съ семьями воротили назадъ въ Москву, предварительно ограбивъ все. Нѣсколько человѣкъ разстрѣляли подъ самыми ничтожными предлогами и счастливы были тѣ, предъ которыми открылась, наконецъ, дверь въ проволочныхъ загражденіяхъ и они очутились подъ защитою нѣмцевъ...»
— «Какъ мы перешли границу? — разсказываетъ другой. — Мы дали 3000 рублей одному матросу и онъ провелъ насъ...»
Другіе заплатили 100 рублей еврею, который въ своей тележкѣ и провезъ ихъ тѣ двѣ версты, которыя отдѣляютъ нѣмцевъ отъ большевиковъ; они ѣхали все время дрожа быть обобранными мужиками или какимъ-нибудь бродягой, изображающимъ изъ себя большевика.
— Какъ же живутъ люди въ Петроградѣ? — спрашивали мы. — Есть ли тамъ съѣстные припасы?
— Съ деньгами можно имѣть все... — отвѣчали бѣженцы. — Можно даже имѣть прекрасный обѣдъ въ ресторанѣ. Но деньги теперь есть только у рабочихъ и у красногвардейцевъ- Оничасто небрежно швыряютъвъма-газинѣ кассиршѣ билетъ въ 1000 рублей, чтобы заплатить за нѣсколько аршинъ шелковой матеріи или за высокія ботинки для своей возлюбленной. Что касается до хлѣба, то право ѣсть его имѣетъ только пролетарій, — буржуямъ же даютъ только то, что остается ..- если что-нибудь остается... Только тотъ, кто занимается физическимъ трудомъ, имѣетъ право на жизнь тамъ. Часто «буржуи» весьма охотно взяли бы на себя этотъ физиче-
з
— 34 —
скій трудъ, но имъ не даютъ работы, потому что они буржуи....
— Что же потомъ?
— А потомъ умираютъ потихоньку съ голоду, какъ звѣри. Вотъ мы сами постепенно распродали всѣ наши бездѣлушки,, потомъ картины, потомъ мебель, потомъ одежду- Теперь у насъ ничего нѣтъ. А теперь, какъ слышно, буржуямъ запрещено даже продавать и мебель ихъ, ибо все должно принадлежать пролетаріату... Генералъ X. сталъ сапожникомъ, полковникъ Араповъ кондитеромъ, а лицеистъ Исаковъ въ парадной формѣ, въ трех-уголкѣ и бѣлыхъ перчаткахъ, продаетъ на Невскомъ газеты... Всякій изворачивается какъ можетъ...
Нѣсколько позднѣе до насъ доходятъ слухи, что послѣ убійства однимъ соціалистомъ-революціонеромъ комиссара Урицкаго и послѣ покушенія на Ленина, взяли заложниками великихъ князей, генераловъ, отставныхъ министровъ, дамъ изъ высшаго общества, безчисленное количество офицеровъ и даже ни въ чемъ уже неповинныхъ клубмэновъ. Человѣчество возращалос^ къ Среднимъ вѣкамъ, когда враги заложниками брали городскихъ «нотаблей». Затѣмъ, разсказываютъ намъ, безъ всякаго повода, только по приказу какой-то молоденькой большевички, всѣхъ этихъ заложниковъ начинаютъ разстрѣливать десятками... А другіе, какъ адмиралъ Сиден-снеръ или генералъ Ханъ Нахичеванскій погибли отъ горя, отъ истощенія, отъ голода. Ужасно!...
Иногда изъ Москвы удается выбраться въ Украину довольно легко, тѣмъ болѣе, что опредѣленныхъ границъ между двумя государствами еще нѣтъ. Такъ, князь Долгоруковъ перебрался черезъ границу, переодѣвшись хохломъ, на парѣ быковъ, которыхъ у него почему-то не отняли. Другой за огромныя деньги нанялъ еврейскаго возницу, который и провезъ его обходными дорогами. Но многіе при переходѣ попались въ руки большевиковъ и были разстрѣляны.
Комиссаръ Петерсъ это ужасъ Москвы- Онъ самъ возвѣщалъ, что въ теченіе мѣсяца онъ разстрѣлялъ только 1300 человѣкъ. Однажды одинъ изъ моихъ орловскитхъ друзей сообщаетъ мнѣ: «ты знаешь Блохина,
— 35 —
нашего товарища по полку? Ну, вотъ... Недавно къ нему врывается толпа солдатъ и говоритъ: «ты раньше командовалъ кавалерійской бригадой. Такъ вотъ, разъ ты генералъ, ты будешь командовать бригадой у насъ, въ красной арміи. А чтобы ты служилъ революціи честно, мы беремъ твою жену и дѣтей въ заложники». Такъ они и сдѣлали. Онъ зналъ, что большевики шутить не будутъ и пошелъ служить, чтобы спасти своихъ. И вотъ теперь, если онъ попадетъ въ руки казаковъ или добровольцевъ Деникина, онъ будетъ разстрѣлянъ какъ измѣнникъ родинѣ. Но что же могъ онъ сдѣлать?..- Какой ужасъ!...»
Еще позднѣе до насъ доходятъ вѣсти съ Кавказа, изъ Кисловодска, гдѣ пріютились нѣсколько членовъ Императорскаго дома, генераловъ, богатыхъ коммерсантовъ съ ихъ семьями. Занявъ Кисловодскъ, большевики сперва ограничились контрибуціей, которую они наложили на городъ. Но послѣ того, какъ казачій полковникъ Шкуро сдѣлалъ свой налетъ на Кисловодскъ и освободилъ вел. кн. Марію Павловну съ сыновьями и другихъ лицъ, они пришли въ ярость. Чтобы отомстить, они наложили на буржуазію штрафъ въ нѣсколько десятковъ милліоновъ и взяли заложниковъ: если въ такой-то срокъ такая-то сумма не будетъ выплачена, они будутъ разстрѣляны. Совсѣмъ обезумѣвшіе, родственники ихъ собираютъ деньги и несутъ ихъ большевикамъ- «Это слишкомъ мало», — говорятъ имъ и — разстрѣливаютъ нѣсколько человѣкъ. Охваченные ужасомъ, тѣ дѣлаютъ невозможныя усилія и добываютъ денегъ еще, но всякій разъ имъ отвѣчаютъ одно и то же: «опять мало» и опять разстрѣливаютъ. И такъ и идетъ до того дня, когда изъ боязни, что напирающая армія Деникина освободитъ остающихся, ихъ разстрѣливаютъ всѣхъ. Долетаютъ глухо и имена погибшихъ: два графа Бобринскихъ, но не знаемъ, какіе именно, ибо ихъ нѣсколько, князь Урусовъ, но не извѣстно какой, — ему распороли животъ и выпустили внутренности, — князь Багратіонъ, командиръ конногвардейцевъ, генералъ Рузскій и .Радко Дмитріевъ. Другіе говорятъ, что эти два живы. Нѣтъ, и они убиты. Никто ничего точно не знаетъ и эта вотъ неопредѣлен
з*
— 35 —
ность часто тяжелѣе, чѣмъ увѣренность въ самомъ ужасномъ. Наконецъ, Кисловодскъ освобождается и вся правда постепенно обнаруживается. Нѣсколько человѣкъ, которыхъ считали мертвыми, оказываются живыми, но большинство уже на томъ свѣтѣ. И отъ г-жи Рузской мы узнаемъ подробности гибели ея отца:
— «Большевики предложили отцу принять командованіе надъ ихъ красной арміей. Конечно, онъ отказался. Съ тѣмъ же предложеніемъ они обратились къ Радко Дмитріеву. Подумавъ, отказался и онъ- Ихъ арестовали и бросили въ тюрьму, несмотря на очень преклонный возрастъ и болѣзнь отца. Имъ не дали даже постелей, а только бросили на полъ немножко соломы и пищи имъ давали ровно столько, чтобы они не могли умереть съ голода. Я дѣлала все возможное, чтобы спасти ихъ или по меньшей мѣрѣ облегчить хоть немного ихъ положеніе, но все было безполезно. Предъ самымъ оставленіемъ города большевики прикончили всѣхъ заложниковъ. Намъ хотѣлось по крайней мѣрѣ отъискать и предать погребенію тѣло отца и этого славнаго Радко, но люди, которые присутствовали при убіеніи, всячески останавливали насъ: «не ходите, ради всего святого, туда,— они не узнаваемы!...» Позднѣе я узнала, что они были изрублены саблями въ кусочки, такъ мелко, что нельзя было отличить одно тѣло отъ другого...»
Все это рельефно выдѣляется на общемъ страшномъ фонѣ горящихъ, разрушенныхъ до самаго основанія усадебъ, полыхающихъ голубымъ огнемъ водочныхъ заводовъ, разграбленныхъ сахарныхъ заводовъ, разрушенныхъ деревень, помѣщиковъ, замученныхъ въ ихъ деревенскихъ гнѣздахъ, какъ эта 75-лѣтняя Остроградская, двѣ дочери которой были связаны, положены въ постели, облиты керосиномъ и зажжены, какъ эта семья зажиточнаго крестьянина, которую всю нашли сидящей за столомъ какъ бы въ глубокомъ снѣ- Неизвѣстные злодѣи привязали ихъ къ потолку за шею, а руки прибили гвоздями или подвязали къ столу и такъ несчастные и погибли отъ голода, но послѣ сколькихъ же страданій и какихъ страданій! И сколько, сколько такихъ жертвъ осталось неизвѣстными!...
— —
Вотъ послѣдовательная картина диктатуры пролетаріата, какъ ее понимаютъ большевики. Возбуждаемые своими вожаками, которые кричатъ и печатаютъ «смерть буржуямъ», они слѣдуютъ своимъ низменнымъ инстинктамъ и исполняютъ приказанія идущія свыше. Мужикъ желаетъ овладѣть землею помѣщика. Онъ началъ съ того, что изгналъ помѣщика изъ его усадьбы и разграбилъ все его имущество. Но по веснѣ помѣщикъ возвратился и нѣмцы заставили возвратить ему его собственность. Мужикъ сталъ поступать иначе: чтобы помѣщики не возвращались, онъ сталъ убивать ихъ, это вѣрнѣе. Онъ слѣдуетъ тутъ примѣру города, гдѣ рабочій и солдатъ грабятъ буржуазію, какъ только хотятъ, и убиваютъ ихъ когда такъ называемыхъ заложниковъ набирается слишкомъ много- Его Величество пролетарій царствуетъ наконецъ самодержавно — желѣзомъ, кровью и голодомъ. «Свобода, равенство, братство, какія глупости! — говорятъ большевики, по большей части, евреи: — мы идемъ много дальше!» И это правда. Никто и не помнитъ уже объ этомъ прекрасномъ девизѣ французской революціи и если тогда «си-девановъ» присуждалъ какой-нибудь — правда, тоже темный — трибуналъ къ смерти, у нихъ было по крайней мѣрѣ утѣшеніе умереть мужественно и съ достоинствомъ на гильотинѣ предъ лицомъ всего народа, — большевики же истребляютъ людей втихомолку по тюрьмамъ, подземельямъ, въ погребахъ, морятъ ихъ голодомъ. Они убиваютъ, чтобы убивать, ибо буржуазія должна исчезнуть, а царствовать долженъ пролетаріатъ.
Такъ дожили мы до осени, когда начались первыя неудачи австро-германцевъ на театрѣ войны. Вскорѣ пораженіе ихъ не оставляло ѵже никакихъ сомнѣній. Перемиріе, заключенное въ Спа, обязывало ихъ эвакуировать всѣ оккупированныя ими части Россіи. Правительству гетмана стало очевидно, что германцы на Украинѣ не останутся и что надо искать замѣстителя имъ. — но гдѣ же?
Украинская армія должна была родиться только въ Ноябрѣ, послѣ перваго набора, — значитъ, на нее разсчитывать нечего. Ни Красновъ, ни Деникинъ не могли
— 38 —
выдѣлить изъ своихъ войскъ достаточное количество для гарнизоновъ на Украинѣ. Оставались союзники, но они хотѣли разговаривать — въ то время, по крайней мѣрѣ, — только съ Россіей Единой и Недѣлимой и не признавали Украины. Гетманъ въ ихъ глазахъ былъ только ставленникъ «бошей» — въ чемъ они, конечно, ошибались.	‘ \
Чтобы гетмана признали союзники, онъ долженъ былъ открыто заявить о сліяніи Украины съ Россіей. Энергично толкаемый въ этомъ направленіи русскими консервативными партіями, либералами и націоналистами, объединенными наконецъ одной общей анти-боль-шевистской программой, поддерживаемый даже кое-какими авансами со стороны самихъ союзниковъ и съ вѣдома даже самихъ нѣмцевъ, онъ рѣшился — слишкомъ рано, какъ увидимъ впослѣдствіи, — выступить съ обращеніемъ къ «украинскому» народу, заявляя, что Украина не можетъ быть отдѣлена отъ общаго всѣмъ русскимъ отечества, Россіи, къ которой она и присоединится, какъ только общій врагъ, большевизмъ, будетъ сломленъ- Въ то же время онъ послалъ французскому консулу въ Одессѣ, г. Энно,- приглашеніе пожаловать лично въ Кіевъ, чтобы переговорить о положеніи дѣлъ, и просилъ его послать союзныя войска въ порты Чернаго Моря и привести съ собою и въ Кіевъ хотя бы небольшой отрядъ. Потомъ къ этой просьбѣ присоединился и дипломатическій представитель Германіи. Гетманъ лично телеграфировалъ, что въ этомъ слѵчаѣ онъ ручается за сохраненіе спокойствія въ Украинѣ.
Онъ былъ убѣжденъ, какъ и всѣ русскіе люди и даже нѣмецкое военное начальство, что Антанта вмѣнитъ нѣмцамъ въ обязанность оставитъ ихъ гарнизоны на Украинѣ, а въ особенности на сѣверной границѣ ея до тѣхъ поръ, пока не подойдутъ, продвигаясь съ юга, союзныя войска. Такимъ путемъ порядокъ былъ бы поддержанъ и Украина незамѣтно перешла бы подъ контроль Антанты.
Къ несчастью, различныя обстоятельства, а главнымъ образомъ плохая освѣдомленность Антанты о по
-39-
ложеніи дѣлъ на Украинѣ, помѣшали осуществленію этого прекраснаго и вполнѣ исполнимаго проэкта.
1 — Антанта, несмотря на обѣщанія господина Энно, отъ которыхъ она потомъ отказалась, правда, не пожелала прислать въ Кіевъ ни одного солдата, хотя одного батальона было бы вполнѣ достаточно для поддержанія тамъ порядка: такъ былъ великъ ея престижъ тогда. Такъ же не были высланы въ Одессу пять дивизій съ салоникскаго фронта, какъ это телеграфно обѣщалъ г. Энно сдѣлать въ теченіе одного мѣсяца.
2. — По настояніямъ Германіи былъ выпущенъ на свободу Петлюра, • украинскій соціалъ-націоналистъ, арестованный лѣтомъ за всякіе противоправительственные происки. Военный вождь украинцевъ, онъ тотчасъ же тайно организовалъ «Національную украинскую директорію» вмѣстѣ съ писателемъ Винниченко, тоже соціалистомъ, но съ большимъ уклономъ въ сторону большевиковъ- Они съ помощью своихъ единомышленниковъ устроили въ странѣ большой заговоръ.*)
3. — Наконецъ, вспыхнула германская революція и среди нѣмецкихъ войскъ образовались совѣты солдатскихъ депутатовъ, дисциплина въ войскахъ упала скорѣе, чѣмъ ожидали, и они вышли изъ повиновенія военному командованію. Эти печальныя явленія вполнѣ можно было бы сдержать и предовратить, если бы нѣмецкимъ солдатамъ были показаны въ Кіевѣ союзныя войска, какъ доказательство рѣшимости Антанты оккупировать своими силами Украину и какъ угрозу въ случаѣ возмущенія. Но, какъ мы уже видѣли, ничего подобнаго сдѣлано не было-
Послѣдствія не заставили ждать себя долго: украинская Директорія, взявъ тонъ Центральной Рады, изъ которой она родилась, и опираясь на заявленіе — явно преждевременное — гетмана, объявила себя національнымъ правительствомъ Украины въ Бѣлой Церкви, гдѣ
*) Впослѣдствіи я узналъ, что у Франціи съ Петлюрой было заключено тайное соглашеніе о предоставленіи власти Петлюрѣ съ Директоріей, что и объясняетъ поведеніе Антанты по отношенію гетмана.
-- 2^0 ----
формировались около 2000 солдатъ-галичанъ. Эти галичане, по мысли гетмана и съ его согласія, должны были подъ именемъ сѣчевыхъ стрѣльцовъ занять восточную Галицію, которая стала бы такимъ образомъ частью Украины. Если бы это были малороссы, ихъ поднять было бы, вѣроятно, не такъ легко, но Директорія, состоящая изъ галичанъ-австрофиловъ, быстро обработала этихъ людей, которые въ большинствѣ случаевъ были только дезертирами изъ старой австро-венгерской арміи. Самое странное тутъ въ томъ, что Гетманъ, несмотря на всевозможныя предостереженія, имѣлъ къ нимъ самое большое довѣріе, но какъ разъ именно они и образовали первое ядро силъ Директоріи. Ихъ прозвали петлюровцами, ^акъ какъ во главѣ ихъ сталъ именно Петлюра.
Нѣмцы, конечно, были недовольны гетманомъ за его руссофильскую декларацію, которая убивала всѣ ихъ надежды, но съ другой стороны не могли они, боясь Антанты, и выступить противъ него. Съ другой стороны нѣмецкій командный составъ, люди порядочные, прекрасно понимали, что оставить гетмана и оказать поддержку Директоріи значило снова погрузить страну въ ту анархію, изъ которой они ее съ такимъ трудомъ вытащили. И они остались пассивными зрителями этого возстанія, которое они въ началѣ могли бы легко подавить, если бы только захотѣли. Но нѣмецкая дипломатія, въ противоположность нѣмецкимъ военнымъ, должна была считаться съ соціалистическими идеями новаго германскаго правительства въ Берлинѣ и не оказала сопротивленія этому революціонному движенію, предоставивъ гетману справиться съ нимъ своими собственными силами.
А силы эти были невелики: у гетмана, въ смыслѣ организованной украинской силы, былъ только его собственный экспортъ и маленькая и слабая кавалерійская дивизія, недавно набранная и мало надежная. Затѣмъ, послѣ его руссофильскаго выступленія, въ Кіевѣ образовались небольшіе добровольческіе отряды, по большей части изъ русскихъ офицеровъ, къ которымъ присоединились студенты, гимназисты и другіе молодые люди и нѣсколько старыхъ солдата», съ тѣмъ, чтобы 'поддержи-
— 41 —
вать въ Кіевѣ порядокъ и подавлять всякіе анархическіе и большевистскіе эксцессы на тотъ случай, если нѣмцы оставятъ Кіевъ и силы гетмана окажутся недостаточными. Гетманъ могъ располагать еще кадрами нѣсколькихъ полковъ въ провинціи, но они численно были весьма слабы. Русскіе добровольцы стали формироваться не только въ Кіевѣ, но и въ другихъ городахъ. Желая отдать эти русскія силы въ распоряженіе популярнаго генерала, гетманъ назначилъ графа Келлера, очень любимаго въ военныхъ и консервативныхъ русскихъ кругахъ, главнокомандующимъ всѣми вооруженными силами Украины, давъ ему очень широкія полномочія. Келлеръ тотчасъ же объявилъ мобилизацію солдатъ и офицеровъ старой русской арміи за нѣсколько лѣтъ. Къ несчастью, прекрасный и храбрый генералъ, Келлеръ былъ весьма близорукимъ политикомъ. Его мысли были прямы, но узки и онъ не замедлилъ злоупотребить своими полномочіями въ смыслѣ опредѣленно монархическомъ и гетманъ долженъ былъ уже пятъ дней спустя отставить его и передать командованіе князю Долгорукому. Мужественный и прямой тожо, князь былъ болѣе освѣдомленъ въ дѣлахъ политическихъ, чѣмъ его предшественникъ, но это была натура еще болѣе импульсивная и еще менѣе уравновѣшенная и, конечно, человѣкъ менѣе популярный среди военныхъ, чѣмъ графъ Келлеръ.
Сперва нѣмцы не знали, какъ имъ слѣдуетъ держать себя по отношенію къ петлюровцамъ. Они хотѣли соблюсти нейтралитетъ. Однако, когда Директорія стала приближаться къ Кіеву со своими сѣчевыми стрѣльцами и всякими вооруженными бандами, войска гетмана съ добровольческими отрядами вышли имъ навстрѣчу; къ нимъ присоединились нѣсколько нѣмецкихъ батарей и кирасирскій полкъ, въ то время, какъ остальныя германскія войска въ Кіевѣ заняли позицію пассивной обороны. Послѣ короткаго боя петлюровцы были отброшены на 25 верстъ отъ Кіева- Въ это время вотъ и былъ назначенъ главнокомандующимъ графъ Келлеръ.
Убѣдившись во время этого боя, что силы Директоріи были незначительны и состояли скорѣе изъ воору-
— 42 -
женпыхъ бандъ, чѣмъ изъ дисциплинированныхъ войскъ, нѣмецкое командованіе и совѣтъ солдатскихъде-путатовъ рѣшили послѣ этого пораженія покончить съ повстанцам. Войска выступили, заняли позиціи и только хотѣли открыть огонь, какъ появился украинскій парламентеръ. Нѣмецкій дипломатическій представитель былъ тоже тутъ, одѣтый въ военную форму. Онъ посовѣтовалъ нѣмецкому командованію отправить парламентера въ Кіевъ, а тѣмъ временемъ начать военныя дѣйствія, ибо назначенный для этого часъ истекъ. Тутъ вмѣшался совѣтъ солдатскихъ депутатовъ, который рѣшилъ, что нѣтъ никакихъ основаній проливать нѣмецкую кровь, если дѣло можетъ обойтись и безъ этого. Нѣмецкое командованіе уступило этимъ соображеніямъ, боя не произошло, а въ Кіевѣ нѣмецкое главное командованіе и совѣтъ солдатскихъ депутатовъ заключили съ Директоріей перемиріе, условія котораго въ главномъ были таковы: войска Директоріи не должны были подходить къ центру Кіева ближе какъ на 25 верстъ, съ другой стороны они обязывались пропускать безъ всякаго вреда тѣ эшелоны и транспорты германцевъ, которые возвращались на родину, и содержать желѣзныя дороги въ порядкѣ. Германскія войска соблюдаютъ нейтралитетъ. Условія перемирія не касаются войскъ гетмана. Если вопреки этому перемирію Директорія двинетъ свои силы на Кіевъ, нѣмецкія войска окажутъ имъ вооруженное сопротивленіе.
Сперва условія показались благопріятными: мы выигрывали время, чтобы дать возможность войскамъ Антанты подойти хотя бы только къ Одессѣ. Ходили слухи, что двѣ сербскихъ и три греческихъ дивизіи уже были на пути туда, что румынскія войска, занявъ Бессарабію, шли на Жмеринку. Къ несчастью, все это оказалось вздоромъ- Никто не пришелъ, а тѣмъ временемъ Директорія вела революціонную пропаганду и организовала силы.
Директорія привлекла на свою сторону крестьянъ, употребивъ ту заманку, на которую они идутъ всегда: обнародовавъ снова декретъ о соціализаціи земли и обѣщая эти земли главнымъ образомъ тѣмъ, кто запи
— 43 —
шется въ ряды ея арміи. Такимъ образомъ устанавливалось снова то положеніе, которое предшествовало гетману, только Директорія замѣнила собою Раду. Суть же и люди остались тѣ же самые. Было мобилизовано много молодежи всякаго возраста. Всѣхъ ихъ одѣли изъ магазиновъ, заготовленныхъ для будущей украинской арміи и, когда войска эти вошли въ Кіевъ, я былъ удивленъ при видѣ этихъ отрядовъ, прекрасно одѣтыхъ, снаряженныхъ и наружно дисциплинированныхъ. Это было дѣломъ нѣсколькихъ офицеровъ-украинцевъ изъ военнаго министерства, которыхъ гетманъ не уволилъ, несмотря на всѣ предостереженія его русскихъ друзей. Начальникъ главнаго штаба Сливинскій принималъ въ этомъ движеніи, навѣрное, очень большое участіе*), а такъ же генералъ Грековъ, двуликій Янусъ, командиръ одного изъ полковъ Императорской гвардіи. Въ теченіе трехъ недѣль силы Директоріи окрѣпли, гетманскія войска, формированіе которыхъ только что было начато, присоединились къ нимъ. Офицерскіе россійскіе и добровольческіе отряды по городамъ сопротивлялись возстанію, которое полыхало уже по всей странѣ. Правительство гетмана имѣло силу только въ Кіевѣ. Оно то и дѣло посылало въ Яссы надежныхъ людей, чтобы войти въ переговоры съ Антантой. И всѣ смотрѣли боязливо въ сторону Одессы, но — никто оттуда не шелъ-..
По мѣрѣ того, какъ силы ея возрастали, Директорія становилась съ нѣмцами все наглѣе и наглѣе. Вмѣсто того, чтобы пропускать нѣмецкіе транспорты, какъ это было условлено, она ихъ останавливала и разоружала, а потомъ стали ихъ и грабить. Нѣкоторыя части оказывали сопротивленіе, нѣкоторые гарнизоны по собственному почину изгнали петлюровцевъ, а были и такіе, которые позорно слагали оружіе. Директорія обрабатывала общественное мнѣніе въ Германіи, и германское командованіе въ Кіевѣ, и союзниковъ, которые, вдохновленные идеями и принципами Вильсона, видѣли съ удовольствіемъ въ этихъ людяхъ представителей демо
*) Потомъ я узналъ, что Сливинскій былъ тутъ не при чемъ и что онъ оставался лойяльнымъ по отношенію къ гетману.
___ 44 —
кратіи, національной идеи, соціалистическаго прогресса и я не знаю, чего еще. Мы, знавшіе, какъ народъ, такъ и всѣхъ этихъ господъ, отлично понимали, что все это только скрытые большевики, а въ особенности Винниченко. Мы предчувствовали, что при первомъ соприкосновеніи съ совѣтскими красноармейцами, петлюровцы будутъ за одно съ ними, что Директорія не будетъ въ состояніи оказать сопротивленія русскимъ совѣтамъ, и что такимъ образомъ Украина, какъ база борьбы противъ большевиковъ, будетъ потеряна и экономически разрушена, какъ и вся остальная Россія. Факты доказали потомъ всю справедливость этихъ опасеній.
Наконецъ, наступилъ день, когда подъ давленіемъ совѣта солдатскихъ депутатовъ, а можетъ быть и по инструкціямъ изъ Берлина, нѣмцы объявили перемиріе недѣйствительнымъ и заявили, что они не имѣютъ ничего противъ занятія Кіева войсками Директоріи, но что они силой подавятъ всякую попытку грабежа, безпорядка или убійствъ въ городѣ. Это значило, что нѣмцы считали теперь Украину окончательно потерянной для себя, что они больше не интересовались ею, что ониоставляли своихъ вчерашнихъ русскихъ союзниковъ ихъ слабымъ силамъ и думали только о томъ, какъ бы спасти свою собственную шкуру. Въ этихъ условіяхъ исходъ борьбы уже не оставлялъ мѣста сомнѣніямъ.
Украинскіе отряды гетмана перешли частью на сторону противника. Русскія добровольческія части, почти безъ всякой артиллеріи, безъ обозовъ, — такъ какъ они предназначались для поддержанія порядка только въ городѣ, — плохо одѣтыя, безъ походныхъ кухонь, простояли около мѣсяца въ окопахъ вокругъ Кіева. Мобилизація дала бойцовъ очень немного по причинамъ, которыя было бы слишкомъ долго анализировать тутъ- Однимъ словомъ, какъ только германцы объявили себя открыто нейтральными, оставалось только отъ 3 до 4 тысячъ человѣкъ, чтобы охранятъ фронтъ почти въ 30 верстъ длиной.
Въ этихъ условіяхъ самымъ разумнымъ было заключить съ Директоріей договоръ о капитуляціи, который гарантировалъ бы по меньшей мѣрѣ жизнь рус
- 45 -
скимъ патріотамъ и далъ бы имъ, можетъ быть, возможность отправиться въ армію Деникина. Къ несчастью, князь Долгорукій не сумѣлъ сдѣлать этого во-время. Вынужденные къ отступленію подъ давленіемъ превосходныхъ силъ противника, защитники Кіева получили, наконецъ, 13 Декабря 1918 г. приказъ отступить и соединиться у Педагогическаго Музея, чтобы оттуда продолжать свое отступленіе на востокъ. Но Кіевъ оказался уже занятымъ.
У нихъ въ тылахъ оказались вооруженныя банды рабочихъ большевиковъ, которыя утромъ захватили въ казармахъ экспортъ гетмана и которыя теперь отрѣзывали имъ отступленіе. Гетманъ, оффиціально извѣстивъ въ прокламаціи объ отказѣ отъ власти, успѣлъ скрыться. Долгорукому тоже удалось это. Но русскіе добровольцы, окруженные у Педагогическаго музея, должны были сложить оружіе. Ихъ интернировали. Министры гетмана всѣ спаслись за исключеніемъ мини-стра-президента г. Гербеля, который мужественно остался на своемъ посту и оффиціально передалъ власть въ руки представителей Директоріи.*) Гетманская Украина умерла....
Директорія приказала арестовать министровъ и сановниковъ, которыхъ успѣли захватить. Схватили также и нѣсколько видныхъ политическихъ дѣятелей. Офицеры, какъ гетманскіе, такъ и добровольческіе, разстрѣливались на улицахъ. Графъ Келлеръ, храбрѣйшій изъ храбрыхъ, былъ презрѣнно убитъ по дорогѣ изъ одного мѣста заключенія въ другое, такъ же, какъ и его вѣрные адъютанты, полковникъ Пантелеевъ и другой, имя котораго я не знаю. Директорія не хотѣла болѣе освободить русскихъ офицеровъ, которые были захвачены у Педагогическаго музея, — ихъ было около 2000, — положеніе ихъ было ужасно. Надо отдать справедливость германцамъ, а въ особенности энергичному коменданту, генералу Бронсартъ-фонъ-ПІеллендорфъ, а также и дип
•) Въ настоящее время этотъ мужественный и честный человѣкъ тяжело боленъ, умирая отъ голода и отъ послѣдствій того дурного обращенія, которому подвергался онъ со стороны Директоріи.
— 46 -
ломатическому представителю графу Берхему, которые сдѣлали все возможное, чтобы спасти какъ можно больше людей: внутренняя охрана музея была поручена нѣмецкимъ отрядамъ, которыя и не позволяли разстрѣловъ. Наконецъ, 30 декабря, видя, что путемъ разговоровъ ничего не добьешься, генералъ Бронсартъ приступилъ къ рѣшительнымъ дѣйствіямъ и въ тотъ же день эшелонъ офицеровъ въ 500 человѣкъ былъ въ теченіе нѣсколькихъ часовъ подъ нѣмецкой охраной отправленъ въ Берлинъ, чтобы оттуда быть направленнымъ по указаніямъ Антанты.
Этотъ эшелонъ безпрепятственно достигъ мѣста своего назначенія. За нимъ послѣдовало нѣсколько другихъ- Впослѣдствіи, по мѣрѣ того, какъ московскіе большевики продвигались къ Кіеву, замѣщая нѣмецкіе гарнизоны, возвращавшіеся по домамъ, разбивая или отбрасывая отряды петлюровцевъ, которые пытались сопротивляться имъ, нѣмецкія власти помогли многимъ представителямъ буржуазіи, а также и военнымъ, оставить Кіевъ и другіе угрожаемые города и дали имъ возможность пробраться въ Одессу цли въ Германію. Восемь дней спустя послѣ занятія Кіева петлюровцами, и я долженъ былъ прибѣгауть къ ихъ помощи, чтобы перебраться въ Германію, такъ какъ дорога на Одессу была отрѣзана. Мы точно не знаемъ уже, какъ былъ занятъ Кіевъ большевиками, но мы знаемъ вотъ что: объявленія своего «нейтралитета» германскими солдатами не принесло имъ никакой пользы, — ихъ эшелоны были останавливаемы въ пути, разоружались, раздѣвались и ограблялись украинцами; много солдатъ было убито; цѣлыя дивизіи должны были идти на родину пѣшкомъ цѣлыми мѣсяцами и иногда пробивать себѣ путь оружіемъ. Отъ 20 до 30 тысячъ и совсѣмъ не могли покинуть края и застряли на югѣ, откуда потомъ уже они были погружены на союзные корабли въ портахъ Чернаго моря- Это была цѣна, которую заплатили они за измѣну гетману.
Мое убѣжденіе въ большевистскихъ инстинктахъ и слабости Директоріи оправдалось какъ нельзя лучше: она не могла сопротивляться напору совѣтскихъ силъ,
— ^7 —
которыя и овладѣли скоро всей «Украиной» до Чернаго моря. А теперь даже ихъ цитадель, восточная Галиція, находится въ рукахъ поляковъ.
И время, чтобы эта украинская комедія пришла, наконецъ, къ своему концу!..
Украинцы вродѣ г. Грушевскаго утверждаютъ, что Кіевъ всегда былъ «украинскимъ» городомъ, что св. Владиміръ, великій князь Кіевскій, и его предки были «украинцами» и т- п., что такимъ образомъ въ эту отдаленную эпоху, въ X в., никакой Россіи и не существовало, а существовала «Украина» и что Кіевъ былъ не матерью городовъ русскихъ, какъ зовутъ его лѣтописцы, а матерью городовъ украинскихъ, и все въ томъ же родѣ.
Но вотъ что говорятъ намъ объ этомъ документы того времени, договоры, заключенные предками Владиміра, Олегомъ, Игоремъ и его отцомъ Святославомъ съ императорами Византіи. Въ договорахъ этихъ говорится о Руси, о князьяхъ русскихъ. Нигдѣ нѣтъ ни единаго слова о русинахъ и еще менѣе объ «Украинѣ» и «украинцахъ». Этого достаточно, кажется мнѣ, чтобы доказать, что кіевская Русь никакъ не можетъ быть отождествлена ни съ миѳической «Украиной» того времени, ни съ территоріальной «Украиной» нашего времени, какъ понимаютъ ее австро-германцы и ихъ галиційскіе союзники.
Дѣйствительно, Россія отъ X до XIII вѣка, имѣвшая столицей Кіевъ — въ немъ считалось тогда до 200,000 жителей, — охватывала земли днѣпровскаго бассейна, простиравшіяся на югъ до его притоковъ, справа — Роси, слѣва — Ворсклы. На югъ отъ этихъ рѣкъ разстилались степи, бывшія во власти кочевниковъ монгольскаго происхожденія. Отъ Ворсклы граница — очень туманная — шла въ сѣверо-восточномъ направленіи, проходила пониже Чернигова и тянулась къ Нижнему Новгороду. На сѣверъ отъ Роси великое княжество Кіевское захватывало Волынь и восточную Галицію и граница его терялась въ Карпатахъ. Княжество мѣстами спускалось съ этихъ горъ въ сѣверную венгерскую равнину, гдѣ жило племя, которое и тогда, какъ и теперь, называется русинами. На западъ его предѣлы простирались до этнографическихъ границъ Польши и Литвы и включали
- 48 —
въ себя на сѣверѣ Полоцкъ.. Псковъ и земли ^еликаго Новгорода до Вятки.
Такимъ образомъ, если вѣритъ г. Грушевскому и К-о, что кіевская Русь была Украиной, то Украинѣ этой съ одной стороны принадлежали земли чисто-великорусскія, какъ Великій Новгородъ или Вятка, а съ другой стороны въ нея не входили не только территоріи до Чернаго моря, на которыя «украинцы» теперь претендуютъ, но и многія земли, которыя потомъ вошли въ предѣлы Малороссіи. Нѣтъ, кіевская Русь была Россіей и Кіевъ былъ ея столицей. Это доказывается разсказами лѣтописцевъ и русскихъ и византійскихъ, документами и историками сре'ш которыхъ я упомяну только среди русскихъ — Ключевскаго, среди французскихъ — Шлюмбергера.
Да и самое слово «Украина» въ его этимологическомъ толкованіи доказываетъ всю нелѣпость утвержденій г-на Грушевскаго. Вѣдь слово это состоитъ изъ двухъ частей У и Край, то есть другими словами терминомъ этимъ обозначалось нѣчто, что было у края чего-то. Это по-русски эквивалентъ шотландскому Вогсіег, средневѣковому западному іа Магсйе, «Словенской Краинѣ». Но если страна эта была краемъ чего-то. то, стало быть, было какое-то цѣлое, чего она была краемъ, — т. е. была Россія и Кіевъ былъ ея древней столицей. *).
Конечно, есть нѣкоторая разница между великороссомъ и малороссомъ въ обычаяхъ, привычкахъ, разница, обусловленная климатомъ, историческимъ, экономическимъ и соціальнымъ развитіемъ: напримѣръ, въ Малороссіи мало было крѣпостныхъ, но съ другой стороны много мелкихъ земельныхъ собственниковъ, по большею
*) Примѣчаніе переводчика: И «украинъ» въ Россіи была не одна, — такъ, старыя области Великаго Новгорода и Пскова съ ихъ пригородами назывались еще въ XVI в. «городами отъ Нѣмецкой украипы», города, обращенные противъ Литовско-Польскаго государства, назывались «городами отъ Литовской украйны» и Тула считалась однимъ изъ важнѣйшихъ городовъ отъ Татарской украйны. Въ 1546 г. изъ Путивля писали въ Москву: «нынѣ, государь, казаковъ на Полѣ (въ степяхъ) много, и чѳркасцевъ, и кіянъ (малороссійскихъ), и твоихъ государевыхъ: вышли, государь, на Поле изо всѣхъ у к-р а и н ъ».
— 49 —
частью, бывшихъ казаковъ. Есть у нихъ свой языкъ или, точнѣе, народное нарѣчіе. Но въ высшей степени трудно найти какую-то отдѣльную «украинскую культуру». И если бы русское правительство не преслѣдовало такъ малорусскій языкъ — вещь совершенно непостижимая, — то оно и не дало бы этихъ козырей въ руки щирыхъ украинцевъ австро-германскаго происхожденія.
Но русское правительство стараго режима не любило старыхъ пѣсенъ вольныхъ казаковъ-запорожцевъ, пѣ-сенъ, не всегда доброжелательныхъ Москвѣ, такъ же, какъ и Константинополю и Варшавѣ. Еще менѣе нравился ему Шевченко, народный малорусскій поэтъ, который былъ не столько сепаратистомъ, сколько восторженнымъ пѣвцомъ красотъ родного края, и либераломъ, требовавшимъ уничтоженія крѣпостного рабства, какихъ было въ ту эпоху не мало. Правда, было трудно напечатать книжку на народномъ малороссійскомъ нарѣчіи, но это была скорѣе вина мѣстныхъ цензоровъ. Съ другой стороны ежегодно малороссійскія труппы играли на своемъ родномъ языкѣ на Императорскихъ сценахъ Петрограда да и въ другихъ городахъ. «Угнетеніе», преслѣдованіе малорусскаго языка поэтому не было совсѣмъ такимъ ужъ жестокимъ, какъ это хочется представитъ теперешнимъ «украинцамъ».
И если вы спросите крестьянина-малоросса: кто ты?, онъ почти всегда отвѣтитъ вамъ: русскій. Если вы будете настаивать, онъ, можетъ быть, скажетъ, что онъ не москаль, а хохолъ или малороссъ. До 1917 г. ему никогда и въ голову не пришло бы отвѣтить: я — украинецъ, хотя иногда онъ и говорилъ: «правда, хороша наша Украина»? Но этимъ словомъ обозначалъ онъ лишь извѣстную географическую часть Россіи. Но эта географическая часть Россіи не имѣетъ никакихъ естественныхъ границъ и этнографически границы ея не могутъ быть опредѣлены иначе, какъ по нарѣчію. Это попытались сдѣлать «украинцы», но опять таки эти границы оказались до такой степени туманны и неопредѣленны, что они должны были отказаться отъ нихъ. И когда опрашивали крестьянъ, какой языкъ хотятъ они имѣть въ своей школѣ, они всегда отвѣчали: «мы хотимъ, чтобы ре
4
— 50 —
бята учили паньскую грамоту», — т- е. великорусскій языкъ, — а по-хохлацки они и дома научатся. Что же касается до языка пана Грушевскаго, то крестьяне про-сто-на-просто не понимали это абракадабры. Во времена гетмана былъ созданъ украинскій народный университетъ. Три четверти времени и профессоровъ и слушателей уходило на то, чтобы изобрѣтать новыя украинскія слова, такъ какъ языкъ г. Грушевскаго не имѣлъ техническихъ выраженій ни по одной отрасли науки. И это называется національнымъ языкомъ!
Такимъ образомъ раздѣлить Великороссію и Малороссію значитъ разрѣзать пополамъ единое тѣло. Пусть Малороссіи будетъ дана нѣкоторая административная автономія, пусть будетъ допущенъ въ школахъ тамъ, гдѣ этого захочетъ населеніе, языкъ Шевченко, — прекрасно, но хотѣть сдѣлать суверенное государство изъ области, границы котораго, какъ географическія, такъ и этнографическія невозможно установить, это дикій вздоръ. А если мы прибѣгнемъ къ плебисциту, излюбленному средству демократій, засѣдающихъ въ Парижѣ, то результатъ можетъ быть для сепаратистовъ весьма нежелательнымъ. ..
Настоящее Россіи — печально. Земельнаго дворянства — эіихъ оазисовѣ всякой культуры въ деревнѣ, — нѣтъ, нѣтъ ловкихъ и опытныхъ государственныхъ чиновниковъ — они изгнаны или убиты, — нѣтъ фабрикъ, такъ какъ рабочіе взяли ихъ въ свои руки и онѣ остановились, нѣтъ торговли, такъ какъ все соціализировано и разрушены пути сообщенія, нѣтъ работниковъ свободныхъ профессій и ученыхъ, такъ какъ они перебиты и вообще не нужны пролетаріату. Нѣмецкій публицистъ П. Горбахъ сказалъ мнѣ разъ въ Кіевѣ: «Россія теперь это страна мужиковъ и кто захочетъ стать царемъ мужиковъ?» Онъ правъ: доля такая не завидна. Большевизмъ сдѣлалъ изъ страны ы о иіа газа. Крестьяне воспользовались отнятой у помѣщиковъ землей не больше, чѣмъ рабочіе отнятыми фабриками: земля не принадлежитъ имъ, такъ какъ стоитъ только крестьянину собрать свою жатву,
— 51 —
какъ являются красноармейцы и заявляютъ ему: «тебѣ съ семьей надо столько-то хлѣба и столько другихъ продуктовъ, — остальное все принадлежитъ государству и должно быть сдано въ коммунальныя хранилища». Если онъ протестуетъ, его разстрѣливаютъ. Съ одной стороны большевизмъ, вмѣсто того, чтобы развить въ мужикѣ соціалистическіе инстинкты, развиваетъ въ немъ инстинкты собственника, а съ другой стороны — какъ практическій результатъ, — мужикъ обрабатываетъ только тотъ кусочекъ земли, который нуженъ для его собственнаго. прокормленія, а остальное бросаетъ необработаннымъ. Таковъ большевистскій рай, который привелъ Россію въ состояніе горшее, чѣмъ была она въ началѣ XVII в. при восшествіи на престолъ Романовыхъ.
Выйдетъ ли она побѣдительницей и на этотъ разъ изъ этого новаго «смутнаго времени»? Найдется ли какой новый Романовъ, который воскреситъ ее? Кто будетъ тѣмъ диктаторомъ, который послѣ большевиковъ возстановитъ въ странѣ порядокъ? Сйі Іо за!... Но кто бы онъ ни былъ, это вкругъ него должны будутъ собраться всѣ уцѣлѣвшіе отъ большевистскаго террора люди, разбросанные теперь по всему свѣту, всѣ тѣ, кто среди всѣхъ этихъ подлостей и преступленій сохранили еще хоть немного энергіи, чтобы работать надъ возрожденіемъ Россіи, Россіи, ^конечно, новой, отличной отъ той Святой Руси, которая была такъ дорога нашимъ сердцамъ, новой Россіи, которая попрежнему будетъ близка и дорога намъ, несмотря на всѣ эти преступленія и на всѣ безумства, ибо это будетъ все та же русская Родина, въ воскресеніе которой мы хотимъ вѣрить, въ воскресеніе которой мы вѣримъ. Но много ли найдется такихъ работниковъ среди нашихъ соотечественниковъ, избѣжавшихъ ужасовъ и злодѣйствъ большевиковъ?
Будущее Россіи темно. Но одно совершенно ясно: для возстановленія благосостоянія страны первое, что надо сдѣлать, -это уничтожить большевизмъ или, точнѣе, совѣтское правительство Ленина, Троцкаго и К-о. Какъ режимъ, большевизмъ уже конченъ въ глазахъ огромной массы русскаго народа, который терпитъ теперь тиран-
4*
пію пролетаріата, прі'доставляемаго московскими совѣтами, ненавидя ее отъ всей души, и ожидая лишь появленія какой-либо силы, которая опрокинетъ эту власть. Въ этомъ, по крайней мѣрѣ, заключается вся суть прибывающихъ изъ Россіи извѣстій. А затѣмъ придетъ неизбѣжно!': вмѣсто всемірнаго соціализма большевизмъ подготовилъ въ Россіи возстановленіе Монархіи — вѣроятно, конституціонной....
А пі г> іъ—Іюнь 1919.