академия НАУК СССРИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ им. А. М. ГОРЬКОГОм. ГОРЬКИЙСОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙВ ТРИДЦАТИ ТОМАХГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1953
М. ГОРЬКИЙТОМ 26СТАТЬИ, РЕЧИ,
ПРИВЕТСТВИЯ1931 —1933
ПОД КРАСНЫМИ ЗНАМЕНАМИСегодня, Первого мая, в стране Союза Социалистиче¬
ских Советов рабочие и крестьяне произведут смотр своим
силам. Парадно, под красными знаменами, под звуки
победоносного гимна и пение медных труб, мощные потоки
единиц, крепко спаянных сознанием своей всевластности,
подлинные хозяева и законодатели своей страны, гордые
великими успехами героической работы своей, они прой¬
дут по улицам на площади и там увидят Красную Армию,
стройные ряды братьев и детей, увидят все, что сделано
для самообороны Союза Советов — юного великана, ко¬
торый живет и работает для того, чтоб разрушить все
отжившее, построить на земле новый мир.На планете нашей, кроме Союза Советов, нет госу¬
дарства, где рабочие и крестьяне могли бы любоваться
армией, созданной ими для защиты своей свободы, а
не для угнетения своего. Нет государства, где рабочие
в день своего праздника могут свободно демонстрировать
свое единение и силу свою без риска быть избитыми и
расстрелянными полицией капиталистов. Наверное, завтра
в газетах наших мы прочитаем телеграммы о провока¬
ционных и кровавых действиях «органа охраны порядка»
буржуазных государств, о совершенных полицией избие¬
ниях и убийствах рабочих-демонстрантов. У нас демон¬
страция Первого мая — величественное зрелище, которое
должно еще более углубить сознание рабочим классом
его мощности и углубить в каждой единице его револю-5
ционную ненависть к старому миру — к миру капитали¬
стов и мещанства.При виде прекрасной нашей армии мы не должны за¬
бывать, какое огромное количество энергии враг принуж¬
дает нас тратить для защиты против его посягательства
на нашу свободу. Мы должны помнить, что старый, изды¬
хающий хищник — капиталистический мир — отнимает
у нас на производство пушек и ружей средства, которые
мы истратили бы на построение фабрик и школ. Должны
помнить, что, угрожая разбойничьим набегом на государ¬
ство наше, враг задерживает рост нашей культуры и что
именно ему, врагу, мы обязаны тем, что всё еще живем и
работаем в условиях крайне тяжелых и в непрерывном
напряжении наших творческих сил.Этого вполне достаточно для того, чтоб непримири¬
мость ненависти рабочих и крестьян Союза Советов
к миру капиталистов все более углублялась. Чем плотнее
она будет спрессована, тем более сокрушительно и победо¬
носно взорвется в те дни, когда грянет «последний и реши¬
тельный бой» — неизбежный бой с одичавшим врагов.Внутри этой ненависти — ее душа, ее огонь — созна¬
ние ленинцами их творческой силы, сознание величия
их задачи. Это сознание уже претворилось в революцион¬
ную волю, в страстное творческое стремление оплодотво¬
рить действительность. Именно этим чувством заражен
тот рабочий, который хочет создавать вещи как можно
лучше, достигать цели своего класса как можно скорей.
Этой силой страсти к творчеству объясняются такие
факты, как социалистическое соревнование, ударничество,
«пятилетка в четыре года», уже выполненная по некото¬
рым производствам в более краткие сроки. Этой силой
«в два года пятилетки построены гиганты — Сельмаш,
Тракторный, электростанция имени Артема, 323 фабрики
и завода. В третьем, решающем году построим еще
518 фабрик и заводов». Прекрасно сказали рабочие Туль¬
ского завода № 1:«Эта цифра — 518 — должна зажечь новым энтузиаз¬
мом наши сердца, влить в каждого трудящегося силы и
бодрость для новых побед.Мы предлагаем: довести до каждого рабочего и кол¬
хозника цифры наших величайших достижений, чтоб каж¬Ç
дый знал, что недаром затрачено столько сил и энергии.
Наши кровные накопления мы не растратили на ветер», —
как тратится энергия рабочих и крестьян капитали¬
стами, — «а пустили на строительство новых мощных ги¬
гантов социалистической индустрии и социалистического
земледелия».Рабочий класс Союза Советов и вождь его — партия
рабочих и крестьян-ленинцев — работают, и давно уже,
не только на самооборону, а на освобождение всего
трудового человечества, на пролетариев всех стран. Союз
Социалистических Советов уже является на земле стра¬
ною, где посредством слияния крови различных племен и
народов должно возникнуть к жизни новое человечество,
новая раса, — раса, а не нация.Всемирное социалистическое государство равных,
государство, в котором личность освобождена от идеи
класса, нации, религии — от всего, что ограничивает
свободу ее роста, — вот конечная и великая цель героиче¬
ской работы, которую начали мужественные люди партии
Владимира Ленина.Что защищает капитализм в его ежедневной, непре¬
рывной бесчеловечной борьбе против пролетариата, в его
попытках вооружить пролетариат против народов Союза
Советов?Капитализм защищает только свою физическую власть
над трудовым народом, свою привычку пользоваться куль¬
турными условиями жизни, — условиями, которые со¬
зданы системой порабощения рабочей массы и бессмыс¬
ленной эксплуатацией ее трудовой энергии.Стоит ли в годы мирового кризиса капиталистической
системы перечислять и напоминать факты, которые с не¬
оспоримой очевидностью характеризуют преступность
существования этой системы, отжившей свой срок? Разу¬
меется, не стоит. Пришлось бы повторить всем известное:
стравливание миллионов рабочих и крестьян на полях
битв, организованных капиталистами по мотивам их
взаимной конкуренции; разрушение народного хозяйства
в годы войн; растрату народных богатств — металла,
угля; порабощение миллионов людей в Индии, Китае, на7
островах океанов, в колониях Черного материка, создание
30-миллионной армии безработных, превращение рабочих
в нищих, развитие преступности на почве голодания, раз¬
витие болезней на почве преждевременного истощения,
избиение и расстрелы рабочих в городах, рабов в коло¬
ниях; рост детской проституции, люмпенпролетариата,
зоологического анархизма и т. д. и т. д.Что может оправдать бесчеловечный цинизм капита¬
лизма? Оправданий — нет. Оправданий уже и не ищут,
понимая, что поиски оправданий совершенно бесплодны,
что вся система классового строя основана на преступле¬
ниях против трудового народа и что иначе она не может
существовать.Идея бога как силы, которая будто бы непостижимо
существует где-то над миром и вне человеческого
разума, — эта идея становится все более тусклой, все ме¬
нее отравляет разум трудового народа, его растущее чув¬
ство собственного достоинства и его сознание своей
мощности. Религия как орудие самозащиты капитализма
притупилась, все более слабо действует на воображение
масс; церковь теряет свое значение стража пленных и
угнетенных, пособницы угнетателей.Пролетариат все более ясно видит, что условия жизни
создаются не внеразумной силой, а злым разумом и дес¬
потической волей хищников, паразитов. Разум этот, дей¬
ствуя все более цинически бесчеловечно, обнажает свою
идейную слабость, открывая перед глазами трудовых
масс источник своей силы.Сила капиталистов скрыта в способности пролетариата
терпеть каторжную жизнь рабов, безропотно покоряться
корыстной и жестокой воле командующего класса, —
этой силой капитализм и держится на хребте рабочего
класса.Пролетариат всех стран все более четко видит и чув¬
ствует, что его угнетает его же собственная покорная
работа на угнетателя и что он сам против себя вооружает
врага своего.Он видит также, что в Союзе Социалистических Сове¬
тов рабочий класс не только уничтожил класс хозяев, но,
быстро и успешно вводя в массу крестьянства начала
социалистического хозяйства на полях, уничтожает и са¬
мую возможность возрождения хищников и паразитов
чужого труда.Капиталисты уже не говорят, что социализм — фанта¬
зия, утопия, они теперь говорят только одно: пятилетка,
плановое хозяйство, социалистическое соревнование,
ударничество — все это и многое другое угрожает капита¬
лизму полным банкротством. Если исключить белоэми¬
грантов, этих «бывших людей», которые от старости и
озлобления явно впали в идиотизм и, отрицая очевид¬
ность, все еще продолжают бормотать, что социализм
неосуществим, — если исключить ничтожную группу этих
полумертвых, все остальные защитники капиталистиче¬
ского строя тоже не находят иных возражений против
социализма, кроме лжи и клеветы. Они создают легенды
о «демпинге», «принудительном труде», о насилии над
личностью, о терроре. Они, конечно, знают, что рабочий
класс Союза Советов живет в состоянии войны с недоби¬
тым врагом внутри своей страны и что война есть террор.Недобитый враг внутри страны Союза Советов — это
верный друг и пособник врагу вне ее. Это — сознательный
вредитель, предатель, клеветник и наушник, это человек,
который изображает советскую действительность заве¬
домо ложно, как в том сознались меньшевики. Недобитый
враг'—это индивидуалист, воспитанный буржуазным
обществом, это человек, который ставит мизерные инте¬
ресы своего «я» выше всей грандиозной работы класса,
творящего новую историю, — класса, который работает
на возрождение человечества.Недобитый враг — это человек, который, как муха
в паутине, запутался в хитросплетениях той мысли, кото¬
рая издавна, веками утверждала законность власти
немногих избранных над всеми, чей труд чернорабочих
создал общечеловеческие ценности культуры.Но настало время, когда чернорабочие хотят и должны
быть не только мастерами, а и художниками, виртуозами
своего дела. В созданных ими условиях советской дей¬
ствительности они ежедневно доказывают, что могут быть
таковыми.Настало время, когда в жизнь должны властно войти
не десятки, а сотни тысяч мастеров науки, искусства,
техники, когда вся резервная, еще не работавшая нервно¬9
мозговая энергия миллионов должна принять активное
участие в строении новой действительности, новой ис¬
тории.В день Первого мая, праздника пролетариев всех
стран, вполне уместно говорить о тех высоких целях, ко¬
торые поставил пред собою передовой отряд всемирной
армии труда. Эти цели не так далеки, как думают неверы
и сомневающиеся. Разрушение старого мира идет с такой
же быстротой, как строительство нового. Количество
строителей непрерывно растет. Растет ли количество вра¬
гов наших?Пролетарии и крестьяне должны понять и твердо
усвоить, что враг растет не из воздуха, он может расти
только за счет их массы, их плоти. Это значит, что рабоче-
крестьянская масса зорко следит за ростом врага в своей
среде. Это значит, что рабоче-крестьянской массе необхо¬
димо знать, кто мощный, неподкупный, бескорыстный
друг и вождь!Да здравствуют пролетарии всех стран! Да здрав¬
ствуют рабочие и колхозники Союза Советов! Да здрав¬
ствует партия ленинцев! Да здравствует комсомол и моло¬
дежь на пути в его среду! Да здравствуют ударники на их
пути в партию Владимира Ленина!
ВЕСЬ МИР СМОТРИТ НА НАСИз выступления на встрече со вновь вступающими в партиюГорячо приветствую вас, товарищи ударники, с тем,
что вы вступаете в партию, — это хороший, умный шаг,
иначе и быть не должно и не может быть — ударник дол¬
жен быть большевиком.Что такое большевик? Это рабочий, интеллигент,
настоящий революционер, которому показалось, и пра¬
вильно показалось, что история слишком медленно идет и
что рабочий класс, вообще весь трудовой народ, терпит
много, чрезмерно много терпит, что примирения между
ним и хозяевами его — фабрикантами и помещиками —
не может быть, интересы слишком различные. Одни хотят
ехать на чужом хребте со своими удовольствиями, своей
тихой, богатой, уютной жизнью, а другим приходится всю
жизнь везти.Владимир Ильич Ленин тем велик, что он отказался
от медленного шага той клячи, которую буржуазия назы¬
вает историей, отказался и научил лучших рабочих и луч¬
ших интеллигентов * выгнать вон всю ту шваль, всех тех
хищников, всех паразитов, которые привыкли жить на
хребте рабочего народа, привыкли сосать его кровь и на
этом жиреть.Вышло, товарищи, хорошо! Вышло очень хорошо! Весь
рабочий мир, весь пролетариат смотрит на нас, завидует
нам — это факт. Лучшие завидуют, лучшие нойдут за11
нами. Вы являетесь примером для всего рабочего мира,
для пролетариев всех стран, и то, что сделали вы, там
тоже будет сделано — это совершенно неизбежно.Вы все — рабочий класс — хозяева самой богатой, са¬
мой великой, самой обширной в мире страны, богатства
которой неисчерпаемы. Посмотрите, товарищи, как много
за последнее время, за время революционное — эти че¬
тырнадцать лет, — как много открыто нами ископаемых,
много месторождений железной руды, различных нефтей,
углей, различных полезных минералов! Это свидетель¬
ствует о том, что в страну пришел новый, молодой, энер¬
гичный хозяин и начинает хозяйствовать, и хорошо хозяй¬
ствовать. Вы хозяева, и, если чего-то сейчас для вас не хва¬
тает, — ваше дело сделать так, чтобы всем хватало, и вы
это сделаете.Нам нужно хорошо работать. Я бы сказал, что, кроме
этого, надо еще хорошо учиться, надо не терять ни часа
свободного для того, чтобы чему-нибудь немножко на¬
учиться. Это очень необходимо в наших условиях, потому
что при всех тех похвалах, которые я от души могу ска¬
зать, мы все-таки народ еще пока не очень грамотный и
народ, которому надо вооружиться знаниями. Я сейчас
приведу несколько фактов, которые покажут, до каких
иногда анекдотов доходит малограмотность иного чело¬
века. Мне очень много приходится получать полемических,
вернее ругательных, писем от разных людей в ответ на те
статьи, которые я печатаю в разных газетах. Напечатаешь
статью, и на другой день получаешь три, четыре, десять,
пятнадцать, иногда двадцать больших писем, страниц по
шесть — десять, и в этих письмах идет легкий разговор,
включительно до таких слов, которые называются матом.
Я, конечно, все это читаю, все это меня очень поучает и
указывает мне, до какой степени, в сущности, иные люди
мало разбираются в том, что творится.В одной статье я написал, что у американцев много
пшеницы, а они вместо того, чтобы дать ее по самой де¬
шевой цене, если не могут дать без денег, тем людям,
которые помирают с голоду (а помирают 12 миллионов —
это факт), — так они паровозы топят кукурузой и пшени¬
цей. Один из моих корреспондентов понял почему-то так,
что я сказал, будто они пшеницу топят в море. И он12
пишет, что американцы пшеницу в море бросают затем,
чтобы*подкормить рыбу, что на эту пшеницу придет мел¬
кая рыбка, а за мелкой рыбкой крупная, а тут они и пой¬
мают ее.Другой факт такой. Речь идет о хлопке. В Америке
сделано предложение — каждую третью грядку хлопка
уничтожить, потому что там перепроизводство. Какая-то
будто бы коллективная группа пишет мне, что это
делается с очень простой и естественной целью — для
того, чтобы поднять цену на хлопок, потому что ведь
каждый человек, который торгует, хочет продать свой
товар дорого. Если товару много, то он принужден про¬
давать его дешевле. Рабочий так рассуждать не может
никоим образом. Даже если он не специалист, то все
равно так рассуждать ему не следует, ибо ведь это его
кровь, это его труд, его энергия. Ведь хлопок он посадил.
Не деньгами, не рублями, не долларами живут люди.
Этим живут и еще другими, духовными интересами,
интересами постижения мира, его разных тайн, сложности
нашего бытия и т. д. Вот чем живут, а не тем, что нако¬
пили миллиард рублей денег и сидят на них. Что рабо¬
чему этот миллиард? Что ему — двенадцать тысяч брюк
в год нужно? Ведь это чепуха, это чистейшее безумие —
накапливать огромное количество денег, выжимая их из
сотен, тысяч, десятков миллионов рабочих. Это несчастие
мира, это чистейший грабеж. Кого грабят? Рабочего, кре¬
стьянина грабят. И такой простой вещи люди не по¬
нимают.Мне очень часто приходится писать письма. Полу¬
чишь письмо, ответишь человеку и через некоторое время
получаешь от него письмо уже другого содержа¬
ния. Все-таки мозг есть у человека, учиться он хочет,
понимать он хочет — и он быстро понимает: «Да, я
ошибся».Создалась такая атмосфера в нашем мире, такая энер¬
гия, которая прекрасно переворачивает людей, ставит их
на новые пути. Так это и должно быть. Это все есте¬
ственно. Вы, которые усилили количественно эту энергию,
усилите ее еще больше, если возьметесь за самообразо¬
вание, за вооружение себя знаниями. Ведь вы, товарищи,
каждый из вас является, в сущности, руководителем по13
отношению к тем, которые остались позади вас и полити¬
чески и по умственному развитию. Вы являетесь учите¬
лями их, вы и должны являться ими, так как это ваша
обязанность.Когда посмотришь на тот мир, в котором по зимам
я живу, скучно там, товарищи. Ничего там нет. Это очень,
видите ли, странно. Ведь все-таки там 40 миллионов лю¬
дей живет — итальянцев. Некогда они создали такое тече¬
ние, которое называлось «Возрождением», вели борьбу
с церковью, произвели религиозную реформацию, создали
искусство, жили боевой жизнью, а сейчас — литературы
у них нет, у них вообще нет ни живописи, ни музыки.Рабочему классу Союза Советов за четырнадцать лет
удалось создать очень многое. Вы индустриализировали,
поставили страну на дыбы, вооружаете ее изумительно,
не говоря о том, что вашей работой вы обогащаете эту
страну и тем самым обогащаете себя, — вы создали лите¬
ратуру и поэзию, у вас есть хорошие поэты, есть худож¬
ники, есть музыканты.История не знает, чтобы когда-либо в течение полу¬
тора десятков лет человечество могло показать такой
взрыв энергии, который идет не только в направлении
искусства, но и в направлении техники. Посмотрите,
сколько среди вас изобретателей и какие изобретатели!У нас обычное явление — рабочие касаются всех во¬
просов и сами ставят их и решают. Это огромное дело.
Значение таких выступлений, единоличных и групповых,
огромное. Это свидетельствует о том, что люди живут,
растут, чувствуют себя хозяевами страны, строят, создают
свое государство.Я знаю очень хорошо, товарищи, что живется еще
тяжеловато, но ведь нам же мешают, мы же все-таки
окружены врагами, нас ненавидят. Они имеют право нена¬
видеть нас, потому что мы их уничтожим, они это знают.
Они будут нас ненавидеть, будут. Если угодно — это их
право, такое же право, как вот у человека умирающего
ножками дрыгать, но они мешают нам. Если бы нам
не приходилось так много заботиться о вооружении нашей
страны пушками, ружьями, то труд, который идет на про¬
изводство пушек и всего того, что нужно для физической
защиты страны, мы пустили бы на устройство фабрик, на14
школы, на создание нового быта. И то обстоятельство, что
нам мешают жить так, как мы хотим, имеем право жить,
как мы заслужили своим трудом, это обстоятельство
только должно усилить нашу ненависть к врагам и нашу
уверенность в том, что мы им башки свернем.Мне остается пожелать вам еще больше энергии, еще
более быстрого роста, и духовного и индустриального.
Растите, товарищи! Великие стоят перед вами задачи —
никто и никогда в мире не ставил таких. Вы приступили
к ним, вы их разрешите. У вас есть все данные для этого.
Вы — большой, хороший, сильный народ, вы заслужи¬
ваете прекрасной жизни, и вы устроите ее — это несо¬
мненно. (Аплодисменты.)
УДАРНИКИ В ЛИТЕРАТУРЕТак же, как партия рабочих болыпевиков-ленинцев
служит главной силой, которая социалистически органи¬
зует разум и волю всей массы рабочих и крестьян, —
ударники, вырабатывая на практике, на живом опыте
приемы трудовой дисциплины и экономии рабочей энер¬
гии, являются ведущей силою в области строительства
социалистической промышленности и сельского хозяй¬
ства.Именно поэтому вполне естественно, что беспартийные
ударники так хорошо понимают смысл и значение
генеральной линии партии и так охотно вступают в
число ее членов, увеличивая ее, то есть свою творческую
силу.Рабоче-крестьянская масса Союза Советов, выделяя
из среды своей ударников в партию, становится все более
творчески могучей и всевластной силой. Рост партии — это
рост мозга рабочих и крестьян, рост их разума и рост
влияния на пролетариат всего мира. Чем сильнее будет
развиваться это влияние, тем все менее возможным ста¬
нет разбойничье, вооруженное 'нападение капиталистов
на Союз Советов. Чем быстрее будет разрастаться коли¬
чество сознательных и честных партийцев, тем легче будет
борьба с паразитами, с разнообразными «вредителями»
внутри Союза Советов.Примеру ударников на фабриках и заводах, несо¬
мненно, последуют крестьяне колхозов, а увеличение пар¬16
тийцев в их среде поможет им успешнее бороться с кула¬
чеством, быстрее победить его.Кроме вредителей и кулаков, у рабочих, у крестьян
есть еще один сильный враг, враг этот — пережитки ста¬
нины, привычки и навыки, различные суеверия и неверие
is силу разума, внушенное людям веками рабской, подне¬
вольной жизни, внушенное церковью, попами и всей веко¬
вой пылью, грязью бессовестной, мещанской, собственни¬
ческой жизни.Борьба против этой звериной жизни, построенной на
жадности и зависти, на принципе «каждый за себя, а бог
за всех», — борьба против старины пойдет решительнее,
успешней, если крестьянство и рабочие в массе своей
поймут, что основная сила жизни — разум и что только
свободный от старинных внушений разум способен рабо¬
тать на всех и для всех.Путь в партию — путь к свободе разума. Рост пар¬
тии — рост силы рабочих и крестьян. Цель революции —
освобождение людей из плена прошлого, из-под гнета
старого, мещанского мира. Есть люди, которым кажется,
что партия и Советская власть затрудняют, стесняют раз¬
литие личности, развитие отдельного человека.Это кажется потому, что людям трудно расстаться
с тем, к чему они веками приучены, потому что им больно,
когда сила разума вскрывает старые гнойники под их
кожей. Жалуются на бурный рост нового отношения
к жизни закоренелые мещане, люди, которые не могут
жить иначе, как живут пауки: каждый — в своем углу,
в своей паутине.Свобода духовного развития личности наступит тогда,
когда люди решительно откажутся от предрассудков
религии, нации, когда все, весь трудовой народ почув¬
ствует и осознает свое единство.Ждать этого не так долго, как это кажется. Прибли¬
зить срок освобождения людей от пережитков прошлого —
в нашей воле, это — дело и цель нашей энергии. Вот
почему необходимо все более сжимать, концентрировать
ее. Партия и есть тот пункт, та фабрика, где рассеян¬
ная энергия рабочих и крестьян концентрируется и
откуда, исходя в действительность, она создает почти чу¬
деса...2	М Горький, т. 2617
Можно ли на основании нескольких не очень «лите¬
ратурно» написанных ударниками очерков, — можно ли,
опираясь на такой небольшой материал, восходить на вы¬
соту таких мыслей, каковы написанные выше?Можно. Иголки, булавки и всякая металлическая
мелочь вырабатываются из огромных кусков металла, ко¬
торый, в свою очередь, добыт из бесформенных с виду
кусков руды, а руда эта состоит из частиц, не видимых
глазом, а из этих частиц создаются разумом человека
разумные, мощные машины, которые делают металличе¬
скую мелочь, тянут вольфрамовую нить для электро¬
лампы и создают сложнейшие аппараты, как, например,
микроскоп, химические весы и прочее.Очерков, написанных ударниками, — не мало. Всесоюз¬
ный Центральный Совет Профсоюзов издает их десят¬
ками, издал уже не менее сотни. Эти очерки — сырье,
руда, но в ней содержится не мало признаков высокой цен¬
ности, из этой руды можно извлечь кое-что драгоценное
и глубоко поучительное. Сами ударники в большинстве,
очевидно, не считают себя литераторами, хотя наличие
способностей к этой работе у некоторых заметно.Основная героическая деятельность их у станков,
в цехах, вероятно, не дает им возможности работать
еще в одной области — в литературе. Но из того, что они
уже дали, наша критика могла бы извлечь кое-какие
весьма интересные выводы по вопросу о взаимоотношении
литературы и жизни, — вопросу, невероятно засоренному
плохо переваренными мыслями профессиональных книго¬
едов и всяческим словесным мусором.Молодым литераторам, особенно тем из них, которые,
более или менее прилично написав два-три рассказа,
задирают вверх нос и хвост, считая себя уже литератур¬
ных дел мастерами, и совершенно перестают учиться, —
таким литераторам тоже не мешало бы почитать книжки
ударников и подумать над ними. Не так давно, посовето¬
вав это одному из них, я получил от него задорный ответ:
дескать, его «творчество не нуждается в понукании» и что
он-де «уже достаточно грамотен для того, чтобы учиться
у малограмотных». Такой недоросль из пролетариата за¬
служивает, чтоб ему было сказано несколько надгробных
слов, ибо он явно неработоспособен, а значит — нежизне¬18
способен. Люди его типа и класса должны знать и по¬
мнить, что ударник — это не только человек, который
научился хорошо, быстро, дисциплинированно работать, а
еще человек, который пытается и умеет рассказать о своем
опыте рабочему миру.Вот подумайте-ка о значении той силы, которая позво¬
ляет человеку оформлять материю, не имеющую формы,
и одновременно оформлять словами процесс преодоления
сопротивления материи. Тут есть над чем подумать и есть
что изобразить, потому что ведь речь идет о борьбе
социалистически организованной воли не только против
упрямства железа, стали, но главным образом о сопротив¬
лении живой материи, не всегда удачно организованной
в форму человека.В очерках ударников можно прочитать о том, как
молодежь омолаживает стариков, о том, как лентяй, охра¬
няя свою лень, обжигает руку товарища, можно узнать,
почему иногда старик моложе юноши, и вообще узнать
о «творимой» действительности весьма много полезного.У нас всё кричат: «Ближе к действительности, ближе!»
Но на съезде комсомола было трое литераторов, все —
комсомольцы; на процессах вредителей литераторы заме¬
чались единицами, на съезде Советов они, кажется, совсем
не замечались. А ведь съезд Советов — это есть одно из
очень ярких отражений новой действительности, комсо¬
мол же — действительность, и очень хорошая! Вредитель¬
ство — тоже действительность, чрезвычайно поучительная
ее гнусностью. «Товарищи! Держи ухо остро! Гляди
в оба!» — учит она.И надобно знать, что настоящее имя нашей действи¬
тельности — революция и что она, все быстрее развиваясь,
легко обгоняет задумчивых людей, оставляет их позади
себя.♦
ОТВЕТ ИНТЕЛЛИГЕНТУВы пишете:Многие из интеллигентов Европы начинают чувствовать себя
людьми без отечества, и внимание наше к жизни России растет, но
все же для нас непонятно: что происходит в Советах?В Союзе Советов происходит борьба разумно органи¬
зованной воли трудовых масс против стихийных сил при¬
роды и против той «стихийности» в человеке, которая
по существу своему есть не что иное, как инстинктивный
анархиям личности, воспитанный веками давления на нее
со стороны классового государства. Эта борьба и есть
основное содержание текущей действительности Союза
Советов, Тот, кто искренно хочет понять глубокий схмысл
культурно-революционного процесса в бывшей России,
правильно поймет его лишь тогда, когда он посмотрит
на этот процесс именно как на борьбу за культуру и за
творчество культуры.Вы, люди Запада, усвоили по отношению к народам
Союза Советов взгляд, который я не могу назвать до¬
стойным для людей, думающих о себе как о носителях
культуры, обязательной для всего мира, ибо это — взгляд
торговца на покупателя, кредитора на должника. Вы
помните, что царская Россия занимала у вас деньги
и училась думать, но вы забываете, что займы принесли
вашим промышленникам и торговцам весьма жирные
проценты, что русская наука в XIX—XX веках мощно вли¬20
лась в общий поток научно-исследовательской работы
Европы и что теперь, когда ваше творчество в области
искусства так явно и печально иссякает, вы живете си¬
лами — идеями, образами — русского искусства. Не ста-
«ете же вы отрицать, что русская музыка и литература
наравне с наукой давно уже стали достоянием всего
культурного мира. Казалось бы, что народ, который
в течение одного века поднял свое духовное творчество
на высоту, равную многовековым достижениям Европы, —
народ этот, ныне получив доступ к свободе творчества,
заслуживает более пристального изучения и внимания,
чем то внимание, которым он пользуется со стороны
интеллектуалистов Европы.Не пора ли вам поставить со всей решительностью
вопрос о различии целей, ради которых живет буржуазия
Европы и народы Союза Советов? Ведь уже достаточно
ясно, что политические вожди Европы служат не интере¬
сам «нации в ее целом», а только интересам капитали¬
стических групп, взаимно враждебных друг другу. Эта
вражда торгашей, совершенно безответственных пред
«нациями», создала ряд таких преступлений против чело¬
вечества, как общеевропейская бойня 1914—18 годов;
она углубила «стихийность» взаимного недоверия наций,
превратила Европу в ряд вооруженных лагерей, истощает
огромное количество народного труда, золота и железа
на производство орудий массового человекоубийства;
этой враждой капиталистов друг с другом усилен миро¬
вой экономический кризис, который, истощая физические
силы «нации», понижает рост интеллектуальных сил, эта
вражда хищников и торгашей организует новую мировую
бойню. Спросите себя: ради чего делается все это? И во¬
обще, если вы искренно желаете излечиться от ваших
тягостных недоумений и пассивного отношения к жизни,
поставьте пред собою простейшие вопросы социального
порядка и, не давая себе увлекаться словами, серьезно
подумайте о целях бытия капитализма, точнее — о пре¬
ступности его бытия.Вы, интеллектуалисты, «дорожите культурой, обще¬
человеческое значение которой неоспоримо». Так? Но —
на ваших глазах капитализм ежедневно и непрерывно
разрушает эту дорогую вам культуру внутри Европы,21
а своей бесчеловечной, цинической политикой в колониях,
несомненно, создает армию врагов европейской культуры.
Если эта «культура» хищников воспитывает на черном
и желтом материках тысячи таких же хищников, не сле¬
дует забывать, что там остаются несколько сотен мил¬
лионов ограбленных и нищих. Индус, китаец, аннамит
склоняют головы пред пушками, но это вовсе ее значит,
что они преклоняются пред культурой Европы. И они
начинают понимать, что в Союзе Советов строится иная
культура по формам и по смыслу.«На Востоке живут язычники и дикари», — сообщаете
вы и в доказательство одичания Востока ссылаетесь на
положение восточной женщины. Поговорим о дикарях.На эстрадах мюзик-холлов Европы показывают де¬
сятки и сотни обнаженных женщин. Не кажется ли вам,
что эта публичная игра голым телом женщины должна
бы вызвать некоторый протест со стороны матерей, жен,
сестер европейских интеллигентов? Я говорю о значении
этой цинической игры не с точки зрения «морали», а под
углом интересов биологии и социальной гигиены. Для
меня эта подлая и пошлая игра — несомненное доказа¬
тельство одичания и разложения европейской буржуа¬
зии. Я убежден, что явный и быстрый рост гомосексуа¬
лизма, лесбианства, объясняемый экономикой — дорого¬
визной семейной жизни, — ускоряется вот этим мерзост¬
ным публичным издевательством над женщиной. Призна¬
ков одичания буржуазной Европы слишком много, и
не вам говорить о дикарях Востока. Крестьяне тех его
племен, которые вошли в Союз Советов, прекрасно учатся
понимать ценность истинной культуры и глубокую важ¬
ность роли, которую играет женщина в жизни. Понимают
эту ценность рабочие и крестьяне тех провинций Китая,
где уже основаны Советы. Поймут индусы. Весь трудовой
народ нашей планеты должен понять, где лежит путь
к его свободе. Именно за эту свободу борется он на всей
земле.В#капиталистическом мире все более яростно разви¬
вается борьба за нефть, за железо, за вооружения для
новой бойни многомиллионных масс, борьба за право
политико-экономического угнетения меньшинством боль¬
шинства. Эту наглую, циническую, преступную борьбу,22
организуемую небольшой группой людей, одичавших
в погоне за бессмысленным накоплением денег, благо¬
словляет христианская церковь, наиболее лживая и пре¬
ступная из всех церквей земли. Этой борьбой совершенно
убит, истреблен «гуманизм», который так дорого стоил
интеллигенции Европы и которым она гордилась. Ни¬
когда еще интеллигенция не обнаруживала с такой
ясностью свое бессилие и с таким бесстыдством свое
безразличное отношение к жизни, как это обнаруживает
она в XX веке, столь обильном трагедиями, которые
создает на земле цинизм командующих классов. В обла¬
сти политики чувством и мыслью интеллигенции властно
командуют авантюристы, покорные исполнители воли
капиталистических групп, которые, торгуя всем, что по¬
купается, в конце концов всегда торгуют энергией народа.
Здесь в понятие «народ» я включаю не только рабочих и
крестьянство, но мелких чиновников, и армию «служа¬
щих» капиталу, и вообще интеллигенцию, — все еще до¬
вольно яркую заплату на грязных лохмотьях буржуазного
общества.Увлекаясь словесными поисками «общечеловеческого»,
разноязычные интеллигенты смотрят друг на друга из-за
углов своих национальных и классовых предубеждений,
предрассудков. Вследствие этого недостатки и пороки со¬
седей интересуют их гораздо более, чем достоинства. Они
так часто били друг друга, что уже не знают, кто из них
больше или меньше бит и поэтому более заслуживает
уважения. Капитализм внушил им скептическое недове¬
рие друг к другу и ловко играет на этом.Они не поняли исторического значения Октябрьской
революции и не нашли в себе ни сил, ни желания про¬
тестовать против кровавой, грабительской интервенции
капиталистов в 1918—21 годах. Они протестуют, когда
в Союзе Советов арестуется властью профессор, монар¬
хист и заговорщик, но они равнодушны, когда их капи¬
талисты насилуют народы Индо-Китая, Индии, Африки.
Если в Союзе Советов расстреляют полсотни гнуснейших
преступников, они кричат о зверстве, а если в Индии,
в Аннаме истребляются пушками и пулеметами тысячи23
ни в чем неповинных людей, гуманные интеллигенты
скромно молчат. Они все еще не могут оценить результа¬
тов тринадцатилетней работы активных сил Союза Сове¬
тов. Политики в парламентах и прессе внушают им, что
работа Советской власти сводится исключительно к раз¬
рушению «старого мира», и они верят, что это так и
есть.А в Союзе Советов быстро развивается процесс освое¬
ния трудовым народом всего лучшего и неоспоримо
ценного, что создано общечеловеческой культурой, —
процесс освоения и развития этих ценностей. Старый мир,
конечно, разрушается, ибо необходимо освободить лич¬
ность от разнообразных ограничений ее интеллектуаль¬
ного роста, освободить от плена классовых, национальных,
церковных идей и суеверий. Основная цель культурного
процесса в .Союзе Советов — объединение людей всего
мира в единое целое. Эта работа предуказана и диктуется
всем ходом истории человечества, она — начало мирового,
а не только национального ренессанса. Об этом мечтали
единицы — Кампанелла, Томас Мор, Сен-Симон, Фурье и
другие еще тогда, когда для .реализации этой мечты
не было данных в области промышленно-технической.
Теперь эти данные — налицо, мечта утопистов научно
обоснована, и работу реализации этой мечты ведет много¬
миллионная масса. Еще одно поколение — и только
в одном Союзе Советов работников на этом поле будет
около двухсот миллионов.Верят тогда, когда не хотят или не в силах понимать.Классовый инстинкт, умонастроение мелкого собствен¬
ника и философия слепых защитников классового обще¬
ства заставляют интеллектуалистов верить, что в Союзе
Советов личность подавлена, угнетена, что индустриали¬
зация страны происходит принудительным трудом, так же,
как строились пирамиды в Египте. Это не только просто
ложь, но это настолько очевидная ложь, что принимать
ее как правду могут только люди совершенно обезличен¬
ные, обессиленные, живущие в состоянии полного упадка,
полного истощения интеллектуальной энергии и критиче¬
ской мысли.Против легенды о подавлении личности определенно
говорит быстрота количественного роста талантливых24
ж>дей во всех областях жизни: в искусстве, науке, тех-
нике. Иначе и не может быть в стране, где вся масса насе¬
ления вовлекается в процесс культурной работы.Из 25 миллионов «частных хозяев», малограмотных
и безграмотных: крестьян, забитых самодержавием Рома¬
новых и гнетом поземельной буржуазии, 12 миллионов
уже оценили разумность и выгодность для них коллектив¬
ного хозяйства. Эта новая форма работы освобождает
крестьянина от его консерватизма и анархизма, от зооло¬
гических качеств мелкого собственника. Она предостав¬
ляет ему много свободного времени, и эту свободу он
затрачивает на ликвидацию своей малограмотности.
В 1931 году в Союзе Советов обучается 50 миллионов
взрослых й детей, за этот год намечено к изданию 800 мил¬
лионов книг — 3V2 миллиарда печатных листов. Потреб¬
ность населения уже — 5 миллиардов листов, но фабрики
не успевают изготовлять бумагу. Жажда знания растет.
За 13 лет в Союзе Советов организовано несколько десят¬
ков научно-исследовательских институтов, новых универ¬
ситетов, политехникумов, все они переполнены учащейся
молодежью, и рабоче-крестьянская масса непрерывно
выдвигает тысячи проводников культуры в ее среду.Ставило ли когда-либо и может ли поставить буржуаз¬
ное государство целью своей вовлечение всей массы
трудового народа в область культуры? На этот простой
вопрос история отвечает отрицательно. Капитализм спо¬
собствовал умственному развитию людей труда лишь
настолько, насколько это необходимо и выгодно для
успехов промышленности и торговли. Для капитализма
человек нужен только как более или менее дешевая
сила, как защитник существующего строя. Капитализм
не дорос и не мог дорасти до понимания, что цель и смысл
подлинной культуры — в стремлении к развитию и на¬
коплению интеллектуальной энергии. Для того, чтоб
эта энергия развивалась непрерывно и возможно быстрее
помогла человечеству овладеть всеми силами и дарами
природы, необходимо освободить максимальное количе¬
ство физической энергии от бессмысленной, анархической
работы в узких, корыстных интересах капиталистов, хищ¬
ников и паразитов трудового человечества. Идеологам25
капитализма совершенно чуждо представление о челове¬
ческой единице как вместилище огромного запаса энер¬
гии интеллектуальной. Несмотря на все словесные хит¬
рости и украшения, идеология защитников власти мень¬
шинства над большинством по существу своему зооло-
гична.Классовое государство построено по типу зоопарка,
где все животные заключены в железных клетках, —
в классовом государстве это более или менее искусно
построенные клетки идей, которые, разобщая человече¬
ство, делают почти невозможным развитие в нем созна¬
ния единства его интересов и рост единой, подлинно
общечеловеческой культуры.Стану ли я отрицать, что в Союзе Советов личность
ограничена? Разумеется — нет, не стану. В Союзе Сове¬
тов воля личности ограничивается каждый раз, когда
она враждебно направлена против воли массы, сознаю¬
щей свое право строительства новых форм жизни, против
воли массы, которая поставила пред собою цель, недо¬
сягаемую для личности даже сверхъестественно гениаль¬
ной. Передовые отряды рабочих и крестьян Союза Сове¬
тов идут к своей высокой цели, героически претерпевая
на пути множество внешних бытовых неудобств и препят¬
ствий.Личность отстаивает свою мнимую свободу, свою при¬
вычную, воспитанную в ней веками независимость внутри
железной клетки. Клетки, в которых замкнуты писатели,
журналисты, философы, чиновники и все другие гладко
отшлифованные частицы аппарата капиталистического
строя, конечно — более удобные клетки, чем клетка кре¬
стьянина. Чадная и грязная изба, его «частное хозяйство»
держат его в состоянии непрерывной самообороны против
капризов стихийных сил природы и насилия капиталисти¬
ческого государства, которое дерет с него семь шкур.
В Калабрии и Баварии, в Венгрии, Бретани, в Африке,
Америке крестьяне не очень сильно психологически отли¬
чаются друг от друга, если исключить различие языка.
На всем земном шаре крестьянство приблизительно
одинаково беспомощно и одинаково заражено зоологиче¬
ским индивидуализмом. В Союзе Советов крестьянин,
переходя на коллективный труд, постепенно утрачивает26
эту специфическую психику раба земли, вечного пленника
нищенской собственности.Индивидуализм есть результат давления на человека
извне, со стороны классового общества, индивидуализм —
это бесплодная попытка личности защититься от на¬
силия. Но ведь самозащита есть не что иное, как само¬
ограничение, ибо в состоянии самозащиты замедляется
процесс роста интеллектуальной энергии. Это состояние
одинаково вредно и обществу и личности. «Нации» тра¬
тят миллиарды на вооружение против соседних наций,
личность тратит большинство своих сил на самооборону
против насилий классового общества. «Жизнь есть
борьба»? Да, но она должна быть борьбой человека и
человечества против стихийных сил природы, борьбой за
власть над ними. Классовое государство превратило эту
великую борьбу в гнуснейшую драку за обладание физи¬
ческой энергией человека, за порабощение его. Индиви¬
дуализм интеллигента XIX—XX веков отличается от инди¬
видуализма крестьянина не по существу, а только по
формам выражения; он более цветист, глаже отшлифо¬
ван, но так же зоологичен, так же слеп. Интеллигент
бытует между наковальней народа и молотом государ¬
ства; в общем условия его быта, конечно, тяжелы, драма¬
тичны, ибо действительность обычно враждебна ему.
Поэтому так часто и бывает, что неудобство и тяжесть
личных условий бытия пленная мысль интеллигента рас¬
пространяет на весь мир и в результате субъективного
мироощущения являются философический пессимизм,
бытовой скептицизм и прочие уродства мысли. Известно,
что родиной пессимизма является Восток, особенно Индия,
где кастовая система общества доведена до изуверства.Действительность классового строя общества стесняет
свободу роста личности, и поэтому личность ищет себе
места и покоя за пределами действительности. Например,
в боге. Трудовой народ в поисках объяснений полезных и
вредных ему явлений стихийных сил природы язычески
прекрасно воплотил эти явления в образы существ чело¬
векоподобных, но могучих более, чем любая человеческая
единица. Народ наделил своих богов всеми добродетелями
и пороками, которыми обладал сам он, боги Олимпа и
Асгарда — это преувеличенные люди. Вулкан и Тор —27
кузнецы, такие же, как любой кузнец, они только более
сильны, более искусны. Религиозное творчество трудового
народа — это просто художественное творчество, в нем
нет мистики, оно вполне реалистично и не оторвано от
действительности, в нем определенно чувствуется влияние
трудовой деятельности, и цель его сводится, в сущности,
к поощрению этой деятельности. В поэтическом творче¬
стве народа заметно и сознание того факта, что в конце
концов действительность создается не богами, а трудовой
энергией людей. Народ — язычник. Даже через 1500 лет
после того, как христианство утвердилось в качестве госу¬
дарственной религии, в представлении крестьянства боги
остались богами древности: Христос, мадонна, святые хо¬
дят по земле, вмешиваются в трудовую жизнь людей
так же, как боги древних греков и скандинавов.Индивидуализм возник на почве «частного хозяйства».
Род, наслаиваясь на род, строил коллектив, единица, по
тем или иным причинам отъединяясь, откалываясь от
коллектива и тем самым от реальной, непрерывно твори¬
мой действительности, создавала своего бога, единого,
непостижимого разумом, мистического бога, назначение
которого — оправдать право единицы на независимость и
на власть. Мистика необходима здесь потому, что разумом
нельзя объяснить права личности на самовластие, «само¬
державие». Индивидуализм придал богу своему качества
всеведения, всемогущества, сверхразумности, то есть ка¬
чества, которыми человеческая единица хотела бы обла¬
дать, но которые развиваются только в действительности,
творимой коллективным трудом. Эта действительность
всегда остается ниже и сзади разума людей, ибо разум,
творящий ее, совершенствуется хотя медленно, но непре¬
рывно. Если б этого не было, действительность, конечно,
удовлетворяла бы людей, а состояние удовлетворения —
пассивное состояние. Действительность создается неисся¬
каемой силой разумной воли людей, и нет такого момента,
когда развитие ее остановилось бы. Мистический бог
индивидуалистов всегда оставался и остается неподвиж¬
ным, бездеятельным, творчески мертвым, он и не может
быть иным, ибо он отражает творческое внутреннее бесси¬
лие индивидуализма. История бесплодных колебаний
религиозного, метафизического мышления индивиду а ли-28
гров известна каждому грамотному человеку. В наше
время бессилие этих «умозрительных» колебаний обнару¬
жилось с неоспоримой ясностью и обнаружило полное
башфотетво философии индивидуалистов. Но индивидуа¬
лист все еще продолжает бесплодные поиски ответов на
«з-агадки» жизни, он ищет их не в трудовой действитель¬
ности, которая развивается всесторонне и с революционной
быстротой, — он ищет ответов в «недрах своего я». Он
продолжает охранять нищенское «частное хозяйство» и
не желает оплодотворять жизнь. Он занят самоуглубле¬
нием для самозащиты, он не живет, а прячется и своей
«умозрительной деятельностью» весьма напоминает
одного из героев библии — Онана.Покорно подчиняясь внушениям капиталистического
государства, интеллигенты Европы и Америки в лице ли¬
тераторов, публицистов, экономистов, бывших социали¬
стов, ныне авантюристов, в лице мечтателей типа Ганди
сознательно и бессознательно служат охране основ клас¬
сового буржуазного строя, который определенно затруд¬
няет наступательное движение общечеловеческого куль¬
турного процесса, —в этом процессе все более активную
роль играет воля трудовых масс, направленная к творче¬
ству новой действительности. Интеллигентам кажется,
*ito они защищают «демократизм», хотя он уже доказал
и продолжает доказывать свое бессилие; защищают «сво¬
боду личности», хотя она затискана в клетку идей, огра¬
ничивающих ее интеллектуальный рост; защищают «сво¬
боду слова»г хотя пресса захвачена капиталистами и
жхжет служить только их анархическим, бесчеловечным,
преступным интересам. Интеллигент работает на своего
врага, ибо хозяин всегда был и есть враг рабочего, а идея
«сотрудничества классов» такая же наивная бессмыслица,
как дружба волков с баранами.Интеллигенты Европы и Америки работают на врагов
своих, это особенно резко и бесстыдно обнажается их от¬
ношением к тому культурно-революционному процессу,
который начат рабоче-крестьянской массой Союза Сове¬
тов. Процесс этот развивается в атмосфере неистовой
вражды со стороны европейской буржуазии, под угрозой
ее разбойнического нападения на Союз Советов. Давле¬
нием этих двух условий почти вполне объясняются все29
факты отрицательного характера, — факты, которые так
любят подчеркивать враги рабочих и крестьян Союза
Советов.Делом подсчета этих отрицательных явлений совет¬
ской действительности особенно усердно и злостно зани¬
маются русские политиканствующие эмигранты, инфор¬
маторы европейской буржуазной прессы. Кто они, эти
эмигранты? Большинство из них — политические неудач¬
ники, люди честолюбивые, мелкие, но — люди «больших
надежд». Некоторые из них хотели быть Масариками,
другие — Брианами и Черчиллями, многие — Фордами,
и для всех одинаково характерно то, что они покушались
на командующие посты «с негодными средствами». Их
моральное, а также интеллектуальное ничтожество зна¬
комо мне хорошо и давно, они обнаружили его еще
в 1905—07 годах, после первой революции, затем они
ежедневно демонстрировали свою бездарность в Государ¬
ственной думе и уже с предельной ясностью обнаружили
ее в 1914—1917 годах как «борцы против самодержавия»,
но, разумеется, за великодержавность. Они создали себе
некоторую популярность как организаторы политического
самосознания мелкой и крупной буржуазии: в общем
это — идеологи мещанства. Есть пословица: «На без¬
рыбье и рак—рыба». Они играли в русской жизни роль
раков, они пятились назад. Это обычная роль большин¬
ства интеллигенции в эпохи революций.Но позорная их роль не ограничивается постоянной
политической «сменой вех» и забвением «аннибаловых
клятв». С 1917 года они служили русским нефтяникам,
текстильщикам, углепромышленникам, мельникам и по¬
мещикам вместе с остатками царских генералов, которые
презирали их как ренегатов и как «врагов царя». В рус¬
ской истории они оставили память о себе как о преда¬
телях народа своего. В течение четырех лет они преда¬
вали и продавали свой народ вашим капиталистам, гос¬
пода интеллигенты Европы. Они помогали Деникиным,
Колчакам, Врангелям, Юденичам и другим профессио¬
нальным человекоубийцам разрушать хозяйство своей
страны, уже разоренной четырехлетней бойней, позорной
для всей Европы. С помощью этих презренных людей
генералы европейских капиталистов и царя истребили30
сотни тысяч рабочих и крестьян Союза Советов, выжгли
сотни деревень и казачьих станиц, разрушили железно¬
дорожные пути, взорвали мосты, испортили все, что
можно было испортить для того, чтоб окончательно обес¬
силить свою страну и предать ее в руки европейских капи¬
талистов. Спросите их: чего ради они истребляли народ
и разрушали хозяйство его? Они бесстыдно ответят вам:
«Для пользы народа» и умолчат о том, за что народ
вышвырнул их из своей страны.Начиная с 1926 года, они способствовали организации
многочисленных заговоров против рабоче-крестьянской
власти. Они, конечно, отрицают участие свое в этих пре¬
ступлениях, хотя заговорщики — их друзья — сознались,
что информировали их прессу «заведомо ложным осве¬
щением советской работы», и, разумеется, заговорщики
в свою очередь руководствовались указаниями прессы
предателей родины.Ваш гуманизм, господа европейцы, возмутился заслу¬
женной казнью 48 садистов, организаторов голода, это
очень странно! Почему же не возмущают вас почти еже¬
дневные убийства полицией ни в чем неповинных рабочих
на улицах ваших городов? 48 выродков более отврати¬
тельны, чем дюссельдорфский садист Кюртен, девять раз
осужденный на смерть. Я не знаю мотивов, по которым
Советская власть не предала суду этих заговорщиков, но
я догадываюсь: есть преступления, гнусность которых
слишком приятна врагам, и учить врагов гнусностям
было бы слишком наивно. Кстати скажу: если б я был
гражданином Германии, я протестовал бы против публич¬
ного суда над Кюртеном, потому что классовое общество
создало и создает слишком много садистов, и я не вижу
оснований, которые оправдали бы необходимость публич¬
ной пропаганды садизма и повышения технической ква¬
лификации преступников. Дозволительно спросить: почему
интеллигенты Европы защищают «свободу личности»,
когда эта личность, например, профессор С. Ф. Плато¬
нов, — монархист, но равнодушны, когда личность — ком¬
мунист?Если вы желаете иметь точное представление о том, до
какой степени озверела русская эмиграция, прочитайте
воззвание о сборе пожертвований для борьбы против31
народа Союза Советов, напечатанное в парижском органе
эмигрантов-монархистов «Возрождение».Возглавляет эту подлейшую затею «его блаженство
митрополит Антоний, председатель архиерейского Синода
православной церкви за границей России». Вот подлин¬
ные слова этого изувера:Властью, данной мне от бога, благословляю всякое оружие, про¬
тив красной сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи
всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким народным
мстителем сложит голову за русское и Христово дело Первее же
всего благословляю всякое оружие и боевую работу Всенародного
братства русской правды, которое уже немало лет словом и делом
ведет упорную борьбу против красного сатаны во имя бога и России.
Милость господня да почиет над каждым, кто вступит в братские
ряды либо придет на помощь братству.Митрополит Антоний.Совершенно ясно, что митрополит, вождь христиан¬
ской церкви, благословляет насилие над волею народа
и террористические акты. Не кажется ли вам, что такие
воззвания, такое благословение убийств церковником,
очевидно, обозленным до идиотизма, не совсем уместны
в столице «культурного государства»? Не думаете ли вы,
что вам следовало бы крикнуть «цыц!», «тубо!» по адресу
«его блаженства»? Не служит ли эта дикая выходка рус¬
ского попа признаком не только озверения русской эми¬
грации, но и признаком крайнего и постыднейшего равно¬
душия интеллектуалистов Европы к вопросам социальной
морали, социальной гигиены? И вы говорите о «дикости
Востока»!Вы верите показаниям русских эмигрантов. Так. Ра¬
зумеется, это ваше «личное дело», но я сомневаюсь, чтоб
это было вашим правом. Сомневаюсь, потому что вас
явно не интересуют показания противной стороны — ра¬
боче-крестьянской власти. Советская пресса не скрывает
отрицательных явлений действительности, она построена
на принципе жесточайшей самокритики, и нет такого
сора, который она побоялась бы «вынести из «збых Она
работает в многомиллионной массе людей еще не очень
грамотных, за что их, конечно, нельзя обвинить, но
честным людям следовало *бы помймть., что малограмот¬
ному человеку легко ошибаться. Затем следует знать, что32
большинство той клеветы ш лжи, которыми живет и уте¬
шается, которые распространяет пресса эмигрантов, осно¬
вано на данных советской самокритики.Лично я протестовал и в печати и на собраниях
©"Москве, в Ленинграде против перегибов в самокритике.
Я знаю, как жадно, как сладострастно хватается эмигрант
за все, что может хоть немножко удовлетворить его болез¬
ненную злобу против рабочих и крестьян Союза Советов.
Недавно я поместил в советской прессе статью по поводу
книги Брема, испорченной одним старым, но небрежным
и не очень грамотным литератором. Тотчас же редактор
эмигрантской газетки «Руль» Иосиф Гессен, очень глупый
и до смешного обозленный старичок, напечатал передо¬
вую статью, в которой, комически ликуя, возгласил: даже
Горький критикует Советскую власть! Он хорошо знает,
что я никогда не стеснялся сказать правду в лицо людей,
работающих небрежно, недобросовестно и вообще —
плохо. Но он не может не солгать, так же как не может
этого любой из эмигрантов-«политиков».Существует особый вид «правды», она служит духов¬
ной пищей только для мизантропов, для скептиков, чей
скептицизм основан на невежестве, для равнодушных, ко¬
торые ищут оправдания своему равнодушию. Это — ста¬
рая, гнилая, издыхающая правда, это — отбросы для сви¬
ней. Эта правда преодолевается и уничтожается работой
передовых отрядов строителей новой культуры в Союзе
Советов. Я очень хорошо вижу и знаю, как она мешает
работе честных людей. Но я против того, чтоб подкармли¬
вать и утешать ею людей, справедливо униженных исто¬
рией.Вы спрашиваете: «Есть ли среди рабочих и крестьян
недовольные, и чем вызывается их недовольство?» Недо¬
вольные, разумеется, есть, и было бы чрезмерно чудесно,
если б за 13 лет своей работы 160 миллионов людей ока¬
зались вполне удовлетворенными во всех своих потребно¬
стях и желаниях. Недовольство именно тем и объясняется,
что в J3 лет работы аппарат власти еще не может удовле¬
творить быстро растущие культурные потребности трудо¬
вой массы. Не хватает очень многого, и есть немало людей,
которые ворчат, жалуются. Эти жалобы можно бы назвать
смешными, ибо они преждевременны и непродуманны, но я3	М. Горький, т. 2633
не назову их смешными, потому что в них определенно
звучит твердая уверенность в силе власти, способной удов¬
летворить все потребности страны. Конечно, недовольна
и даже активно сопротивляется работе Советской власти
та часть зажиточных крестьян, которые ожидали, что
революция сделает их крупными земельными хозяевами,
помещиками и отдаст в их волю, в их руки крестьян¬
скую бедноту. Разумеется, эта часть крестьянства против
коллективизации, за индивидуальное хозяйство, на¬
емный труд и все прочее, что неизбежно привело бы к воз¬
рождению капиталистических форм жизни. Но игра
этой части крестьянства уже проиграна, ее сопротивление
коллективному хозяйству безнадежно и идет по
инерции.Наиболее активные отряды рабоче-крестьянской массы
не жалуются, они — работают. Им хорошо известно, что
власть — это они, что все, в чем они нуждаются, чего
хотят, может быть удовлетворено только их энергией.
Именно этим сознанием своей мощности и всевластности
вызваны к жизни такие явления, как социалистическое
соревнование, ударничество и прочие неоспоримые при¬
знаки творческого пафоса, трудового героизма. Силою
этого сознания целый ряд предприятий закончил пяти¬
летку в 27г года.Рабочие понимают главное, что им необходимо по¬
нять: власть в их руках. В буржуазных государствах
законы сочиняются наверху, в парламентах, и сочиняются
для укрепления власти командующего класса. Законода¬
тельство Союза Советов зарождается в низовых аппара¬
тах, в сельских советах, в фабрично-заводских комите¬
тах, и, наблюдая ход любого законоположения, легко
можно убедиться, что цель каждого из них — не только
удовлетворение действительных нужд трудовой массы,
но и ясное свидетельство ее культурного роста.Вся рабоче-крестьянская масса Союза Советов посте¬
пенно начинает понимать, что процесс ее материального
обогащения и культурного развития искусственно и вра¬
ждебно задерживается капиталистами Европы и Америки.
Это понимание, разумеется, очень способствует росту
в ней политического самосознания и сознания ею своей
силы.34
Если б интеллигенты Европы и Америки, вместо того
чтоб слушать наушников, верить предателям, серьезно и
честно вдумались в историческое значение процесса, ко¬
торый развивается в Союзе Советов, они поняли бы, что
смысл этого процесса — освоение ста шестьюдесятью мил¬
лионами народа неоспоримых ценностей общечеловече¬
ской культуры, поняли бы, что этот народ работает
не только на себя, но и на все человечество, показывая
ему чудеса, которые создает разумно организованная воля
к жизни.В конце концов необходимо спросить: хотят ли интел¬
лектуалисты Европы и Америки новой всемирной бойни,
которая еще более сократит их число и заставит их еще
более обессилеть, одичать? Рабоче-крестьянская масса
Союза Советов не хочет воевать, она хочет создать госу¬
дарство равных. Но в случае нападения на нее она будет
защищаться вся, как одно целое, и победит, потому что на
нее работает история.*
ЛЕНИНГРАДСКИМ РАБОТНИЦАМ
И КРЕСТЬЯНКАМБеседы о жизниВ 1789 году французская буржуазия — торговцы и
фабриканты — осуществила давнишнее свое желание:
вырвала из рук помещиков-дворян власть над землей, над
крестьянством. Прежде чем буржуазия решилась сделать
это, философы буржуазии очень долго убеждали ее, что
власть человека над человеком незаконна и даже пре¬
ступна. Они Доказывали: попы, проповедуя, что власть
королей и дворян установлена богом, лгут. Попы лгали,
но фабриканты и купцы приняли правду на время и
только потому, что она была выгодна для них как оружие
борьбы против короля, дворянства и духовенства, которое
за совесть поддерживало власть дворян, — попы сами,
в огромном большинстве, были дворянами и владели зем¬
лею. Силою проповеди этой правды буржуазия подняла
на бой против дворянства рабочих и ремесленников' Па¬
рижа, подняла и крестьянство. Но, когда рабоче-крестьян¬
ская сила опрокинула старую власть, буржуазия, немед¬
ленно истребив истинных друзей народа, честных револю¬
ционеров, начала прятать правду, которая помогла ей
одержать победу, снова призвала на помощь себе попов,
а попы снова начали доказывать в церквах и в книгах, что
«несть власти, аще не от бога». На развалинах дворян¬
ского государства построилось государство богатых ме¬36
щан, такое же враждебное и беспощадное к трудовому
народу, каким была монархия — единовластие королей.
Появился и король. Эксплуататоров, людей, которые жи¬
вут грабежом чужой силы, стало еще больше.Русские цари — Екатерина, Павел — и русские дво¬
ряне сначала были испуганы революцией во Франции и
даже посылали своих солдат защищать французских
помещиков. Но уже и тогда часть русских дворян поняла,
что буржуазная революция не так страшна, как выгодна.
Поняла она и то, что крепостное право в России, то есть
рабство крестьян, тоже невыгодно — отжило свой век.
Уже в 1825 году в Петербурге дворяне при помоши солдат
тоже попробовали сделать маленькую революцию для
того, чтоб ограничить власть царя Николая Первого и
расширить свою власть. Царь повесил пятерых и
несколько десятков дворян послал на каторгу.Но все человеческие мысли, все идеи рождаются на
почве исторической необходимости, возникают из условий
экономического, хозяйственного развития, и поэтому со¬
знание, что крепостное право не выгодно для помещиков,
для фабрикантов, — это сознание продолжало разви¬
ваться даже и в тугодумных мозгах русских помещиков.
Семьдесят лет тому назад они согласились, что пора осво¬
бодить крестьян из рабства. И вот в 1861 году соверши¬
лась у нас «великая реформа» — «освобождение крестьян
от крепостной зависимости помещикам».Это «освобождение» освободило не крестьян, не всю
массу людей, которые издревле привыкли каторжно рабо¬
тать на полях, а освободило только чувство жадности,
стремление к наживе тех крестьян, которые были похит¬
рее, побессовестнее. Оно освободило в крестьянстве
«инстинкт собственности», воспитанный в людях всеми
политическо-экономическими условиями прошлого, всею
силой давления истории прошлых веков. История эта
строилась ничтожным количественно меньшинством лю¬
дей йа хребтах огромного их большинства.Во власти меньшинства были силы для борьбы чело¬
века с природой — наука, техника; в руках меньшинства
были и орудия духовного и телесного порабощения лю¬
дей —церковь, школа, печать, то есть газеты, книги, сочи¬
нение законов, которые оправдывают власть хищников.37
В руках меньшинства была вся сила власти над большин¬
ством, и эта многовековая власть хищников чужого труда
не могла не воспитать во всех людях стремления к хищни¬
честву, желания жить чужим трудом, порабощать чело¬
века.Крестьянин, мелкий хозяин, собственник клочка земли,
которая бесплодно высасывала его силы, видел, как хо¬
рошо, легко живет его владыка помещик, и крестьянин
особенно пропитался, особенно глубоко воспитал в себе
чувство собственника.Тотчас после «освобождения» наиболее ловкие кре¬
стьяне занялись торговлей, открыли трактиры, кабаки,
постоялые дворы, то есть занялись мироедством, кулаче¬
ством, стали «мирскими захребетниками» и увеличили
количество людей, которые богатели на каторжном труде
крестьянства. Пограбив деревню, мироед переезжал в го¬
род, где еще более расширял свое дело грабежа посред¬
ством торговли.Там он строил фабрики; обезземеленный, ограбленный
им мужик шел на эти фабрики снова работать на богача,
но на фабрике крестьянин становился «пролетарием»,
утрачивал там мужицкий инстинкт собственности, воспи¬
тывался там как человек других мыслей и чувств. На
фабрике он видел, что все премудрые машины создаются
его руками, что это он придает любую форму и любое
значение бесформенным кускам железной руды, тяжелой,
неуклюжей болванке. Он делал молотилку и ружье, топор,
иголку и паровоз, он добывал из-под земли уголь и же¬
лезо, золото и удобрительные туки, он создавал из дерева
бумагу, он же печатал книги. Там, в городе, он понял, что
все на свете создается им. На фабрике мужик, превра¬
щаясь в пролетария, осознал, что он — первая сила жизни
и что, если он опустит свои рабочие руки, жизнь остано¬
вится.Если крестьянин перестанет пахать и сеять, он сам
прежде всех помрет с голода. Крестьянин — бессилен. Он
работает «на авось», он целиком зависит от природы, от
дождя и засухи, от насекомых-вредителей, от капризов
выпаханной им, истощенной и неплодородной земли, сам
он не в силах найти, кроме навоза, другое удобрение для
земли, не знает, какого удобрения требует та или эта38
земля, не может заменить деревянную соху железным
плугом, не может построить трактора и комбайна. Кре¬
стьянин, даже и «освобожденный» от помещика, остается
во власти слепых и неразумных сил природы. Для него
есть один выход из каторжной жизни— выход в хищники,
в кулаки, выход к увеличению собственности, а личная
собственность увеличивается всегда за счет чужого труда.
Таким порядком крестьянство увеличивало за свой же
счет массу своих паразитов. И когда крестьянин, потеряв
терпение, бунтовал, шел против царя и помещика с ору¬
жием в руках, — он, в большинстве своем, шел защищать
свою избу, свою корову, свою собственность.Рабочий-большевик понял, что он, создавая все вещи,
всю и всякую собственность, создает ее не для той или
другой единицы, а для всех, для всего мира; понял, что
машина должна работать не на фабриканта, а на весь
трудовой народ, что лампа, самовар, шины для колес, мо¬
лотилка — не для кулаков, а для всех крестьян. Рабочий
понял, что единоличное мелкое крестьянское хозяйство
всегда и неизбежно будет порождать кулаков и будет, как
было, источником бессмысленного обогащения меньшин¬
ства и каторжной жизни для большинства. Когда у нас,
в 17 году, свергли царя, помещики и фабриканты хотели
взять власть в свои руки и устроиться так же удобно для
них, как после революции устроилась буржуазия Фран¬
ции. Но большевики, рабочие и крестьяне, зная, что жизнь
трудового народа от этого не станет легче, вступили с по¬
мещиками и фабрикантами в бой за власть, победили их,
взяли власть в свои руки и этим сделали весь трудовой
народ единственным собственником всей земли, всех ее
богатств.Рабоче-крестьянская власть запретила попам внушать
трудовому народу вредное учение, что миром управляет
бог и что всякая власть — от бога, — в наших школах
учат, что миром правит разум людей и что единственно
законная власть — это власть трудового народа, потому
что его руки, его сила добывают хлеб, топливо и все, что
необходимо для жизни.Рабоче-крестьянская власть и партия большевиков
учат, что все законы всегда создавались хозяевами в их
пользу и во вред трудовому народу, что законы должны39
строиться не на выдумках о боге и о необходимости под¬
чинения трудового большинства воле царей, королей, по¬
пов, а на правильно понятых экономических интересах
рабочих и крестьян; народ должен сам создавать законы
жизни,—он и делает это на съездах Советов и членов
яартии. В Союзе Советов печать, одна из руководящих сил
жизни, должна быть голосом самого народа, — так оно и
есть, потому что наша печать начинается снизу, со стен-
газет, маленьких фабзаводских газет, а теперь еще и
с колхозных газеток, потому что в большие газеты центров
все больше входит выдвиженцев трудового народа, потому
что основной материал для советской печати поставляют
рабселькоры; они — покамест — чернорабочие наших га¬
зет, но из них все больше вырабатывается мастеров в виде
очеркистов и техников газетного дела. Рабоче-крестьян¬
ская власть широко открыла для себя, то есть для массы
рабочих и крестьян, дорогу во втузы и вузы, а это значит,
что ежегодно десятки тысяч трудового народа берут
в свои руки науку и технику — основные силы, необходи¬
мые для строительства новой жизни. Скоро у нас будут
■сотни тысяч и миллионы ученых, тогда как в буржуазных
государствах они считаются тысячами и служат там инте¬
ресам капиталистов-хозяев, а не интересам рабочих и
крестьян.Служить подлинным интересам трудового народа —
это значит: доказывать ему словом и делом, что источник
всех несчастий жизни, всех ее уродств, источник эпидеми¬
ческих болезней и преждевременного истощения сил
трудового народа коренится в его нищете и безграмот¬
ности, а нищета и безграмотность — неизбежные послед¬
ствия классового буржуазного государства, основанного
на частной собственности, йа угнетении рабочих и кре¬
стьян, на грабеже их сил.Там, где частная собственность на землю, на орудия
труда, на фабрики, заводы признается основой государ¬
ства, — там всё, весь порядок жизни против жизненных
интересов рабочих и крестьян. Это особенно ясно видно
в наши дни при ужасающем росте безработицы в бур¬
жуазных государствах и при бесчеловечном отношении
буржуазной власти к безработным, которые умирают с го¬
лода. И ясно, что до поры, пока буржуазный строй жизни40
будет существовать, жизнь рабочего народа должна ста¬
новиться все хуже, тяжелее, что конкуренция капитали¬
стов друг с другом не может не ухудшать жизнь рабочих
и крестьян и что сами капиталисты не могут жить, не воюя
друг с другом из-за интересов наживы.Капиталисты Европы и Америки ненавидят Союз Со¬
ветов. Это вполне понятно, потому что они видят: в Союзе
Советов рабочие и крестьяне успешно и быстро строят
государство другого типа, — государство, в котором
исключена частная собственность — основная причина
всех несчастий жизни, причина неукротимой жадности,
зависти, одичания и озверения. Они видят, что с 1928 года
в Союзе Советов началось действительное освобождение
крестьян, потому что переход крестьянства от единолич¬
ного частного хозяйства к хозяйству коллективному есть
действительное освобождение крестьян от каторжной
жизни, к мучительным и нищенским условиям которой они
издавна привыкли.Капиталисты видят, что переход крестьянства на кол¬
лективный труд — это значит действительно социальная
революция, это значит — уничтожение той почвы, которая
питала капитализм, подкрепляя его существование огром¬
ным запасом рабочей силы, которую он черпал из среды
нищенствующего крестьянства, подкрепляя его ряды мел¬
кой буржуазией — кулаками, торгашами, паразитами,
которые вырастали на коже крестьянства, питаясь его
кровью.
[ПРИВЕТСТВИЕ РАБОЧИМ ЗАВОДА «БОЛЬШЕВИК»]Ленинград, завод «Большевик», Общественному
комитетуПамять о героях 7 мая 1901 года говорит нам сегодня,
что ни одна капля крови рабочих, пролитой за дело рево¬
люции, не исчезла бесследно. Эти капли крови — искры,
которые зажгли огонь, освещающий путь к свободе проле¬
тариату всего мира.Творческий энтузиазм рабочего класса Союза Сове¬
тов одерживает победу за победой. Впереди еще много
препятствий и битв, но силы победителей все растут.
Вперед, товарищи, к последней вашей победе!42
12 МИЛЛИОНОВ 838 ТЫСЯЧ ХОЗЯЙСТВ
В КОЛХОЗАХС лишком половина всех крестьян-единоличников во¬
шла в колхозы.Что это значит?Это значит, что 12 миллионов 838 тысяч крестьян ре¬
шили отказаться от тех условий позорной жизни, к кото¬
рой их веками приучали помещики и цари помещиков.Это значит, что в Союзе Советов происходит действи¬
тельное освобождение крестьянства из плена каторжной,
нищенской, темной жизни, которая тысячелетия держала
его в положении человека низшей расы.Это значит, что крестьянство, которое до сей поры
жило раздробленно на маленьких клочках земли, бес¬
плодно истощая свои силы в непрерывной борьбе с нище¬
той, — теперь, наученное партией большевиков-коммуни-
стов, почувствовало себя в силе освоить всю землю как
единое свое хозяйство.Это значит — двенадцать с половиной миллионов вра¬
ждебно разъединенных человеческих единиц поняли, что
единоличный труд отжил свой век и что для них выгоднее,
разумнее сплотиться в единого хозяина своей земли.Это значит, что крестьянство решительно идет к пла¬
новому хозяйствованию на земле, к такому же хозяйство¬
ванию, какое установлено рабочими.Когда вся масса крестьян-единоличников организуется
в колхозы, перейдет на коллективный труд, — 25 миллио¬43
нов голов сольются в одну мудрую хозяйскую голову. Эта
голова сообразит, в какой области, на какой почве выгод¬
нее будет сеять только пшеницу, где — рожь, где —
ячмень; сплошной пахотой она уничтожит сорные травы —
паразитов, зря высасывающих соки земли так же, как
бесполезные люди высасывали силу крестьянства. Воору¬
женное машинами крестьянство увидит, как дорого стоила
ему лошадь, как много земли уходило под посевы овса на
прокорм лошади. Кругозор единой двадцатипятимиллион¬
ной головы расширится за узкие пределы волости, уезда,
на всю страну, и новый работник на земле увидит все
уродства вчерашнего своего дня, всю бессмысленность,
бесполезность привычной для него траты сил своих.Труд станет все легче и легче, все больше будет оста¬
ваться свободного времени для ознакомления с миром,
в котором живет крестьянство, для самообразования и
самопознания. Дети его, обученные в университетах,
построят на необъятной земле нашей хорошие дороги,
найдут еще больше удобрений для земли, чем они уже
нашли; дети переделают тесные и грязные деревни в го¬
рода, где будут хорошие бани, больницы, хлебопекарни,
прачечные, школы, театры, клубы, где начнется новая
жизнь, достойная людей труда. Эта жизнь — не за го¬
рами, и она будет организована тем скорее, чем скорее
деревенская женщина поймет, насколько выгоден для нее
колхоз и как освобождает он ее от бытовой катррги, кото¬
рая преждевременно старит и увечит ее, награждая раз¬
ными болезнями. В старом быте, при единоличном хозяй¬
стве, баба перегружена работой стряпухи, прачки, швеи,
пряхи, скотницы, няньки своих детей, — новый быт дол¬
жен освободить и освободит ее от этого непосильного
труда. Колхозы, коллективная работа открывают перед
женщиной, так же как и перед мужчиной, действительно
новую жизнь.Все это — не выдумка, это — правда, которую уже
осуществляют рабочие в городах и по их примеру должно
осуществить крестьянство. Не надо забывать, что у нас
власть — поистине рабоче-крестьянская и что она служит
интересам только трудящихся, — других интересов у нее
нет. И власть и партия — плоть от плоти, кость от кости
именно рабочих и крестьян. Во всех других странах власть44
служит интересам только меньшинства, — интересам
фабрикантов, торговцев, помещиков. Законы, которые
в Европе вырабатывают парламенты, вырабатываются
в защиту богатых и всегда против рабочих, против кре¬
стьян, — вырабатываются сверху вниз.У нас законодательство идет снизу — от сельсовета,
колхоза, от фабрик и заводов, и, развернув любой закон,
мы увидим в основе его только трудовой опыт рабочих и
крестьян, а это значит, что в Союзе Советов законодатель¬
ствует сам трудящийся народ. Когда кулак нашептывает
колхознику всякую ложь на коммунистов, колхозник дол¬
жен помнить, что он, признав силу и выгодность коллек¬
тивного труда, сам встал на путь коммунизма, и должен
понять, что кулак хочет вернуть его назад — в батраки.
Ничего иного кулак не может желать, тогда как рабоче-
крестьянская власть желает видеть всех трудящихся еди¬
ным хозяином своей страны и всех ее богатств.
О ЛИТЕРАТУРЕ И ПРОЧЕМПрисутствуя на обширном и шумном собрании лите¬
раторов и критиков, я слушал речи внимательно, а все-
таки трудно было понять: о чем в конце концов «шумят
народные витии»? Возбуждение некоторых вздымалось
до таких словесных казусов, как например:«Так как пролетариат в его социальном творчестве
опередил нас, литераторов, то нам делать нечего и лите¬
ратура вообще не нужна».Может быть, это было сказано с иронией, в «состоянии
запальчивости и раздражения» и об этом не следовало бы
упоминать, если б не следовало подумать о .мотивах раз¬
дражения. В чем дело? Почему кричат? Какие требования
предъявляют? Едва ли можно искренно сокрушаться по
поводу того, что литература отстает от действительности,
она всегда шла за жизнью, «констатировала факты»,
художественно обобщая их, давала синтезы, и никто, ни¬
когда не требовал от литератора: будь пророком, преду¬
гадывай будущее!В наши дни поставлен вопрос о необходимости более
тесного сближения искусства с действительностью, об
активном вторжении литературы в жизнь эпохи, основное
содержание которой — социальная революция.Один из молодых литераторов очень хорошо сказал
о красоте и силе новой действительности, творимой волею
и разумом рабочего класса. Другой — сильно и несправед¬
ливо потерпевший от наскоков нашей критики — тоже46
хорошо говорил о том, что литератор не должен бояться
критики и что тому, кто сознает историческое значение
своей работы, не следует обижаться на критику, какова бы
она ни была. Но обе эти речи не вызвали должного вни¬
мания к ним и не заразили слушателей, первая — пафо¬
сом, вторая — задором. А по существу своему обе речи
поставили пред литераторами именно те вопросы, о кото¬
рых давно пора поговорить дружески, искренно и серьезно.
Но вместо этого в следующих криках и речах неприкрыто
раздались отзвуки личных отношений и цеховые, узко
понятые мотивы.Словесные состязания такого типа я слышал лет три¬
дцать — тридцать пять назад, когда «культуртрегеры» —
впоследствии кадеты, а ныне почти «черносотенцы» —
спорили с остатками народников, а эти последние — с мо¬
лодыми марксистами. Мне кажется, что в ту пору
страсти и ярости вносилось в «дискуссии» значительно
больше, может быть, потому, что и «личного» было
больше, ибо состязались два поколения, из которых стар¬
шее крепко верило в решающую «роль личности», верило,
что творчество истории — профессиональное дело интел¬
лигенции, а марксисты, оспаривая право интеллигента на
роль «вершителя судеб» народа, утверждали свое убежде¬
ние в силе пролетариата, — в силе, созданной и воспитан¬
ной историей для того, чтоб она разрушила пошлый, пре¬
ступный мещанский мир и создала свободное всемирное
братство трудового народа. Гнев, ярость, обида, истериче¬
ские вопли тех людей, которым говорили в лицо, что их
игра сыграна и проиграна, — все это было вполне есте¬
ственно, так же естественно, как ярость, обида и крики бе¬
лой эмиграции за рубежом, откуда она не вернется к нам,
даже и встав на колени. В наши дни спорят люди, создан¬
ные и выдвинутые на первую по важности ее боевую по¬
зицию величайшей из революций, когда-либо пережи¬
тых человечеством, — победоносной революции, которая
принимает и примет всемирный размах. Начат бунт про¬
тив старого мира в его целом и в частностях, бунтом этим
руководит мощная пролетарская партия, вооруженная на¬
учно отточенной мыслью, бунт ведет класс, который от вре-
»мени становится все моложе, все более численно и каче¬
ственно сильным. Не следует забывать, что до Октября47
революционер начинался в возрасте семнадцати — двадца¬
ти лет, а в наши дни начинается в возрасте октябренка и
пионера. Этот неоспоримый факт служит залогом, что
люди Союза Советов вступили на путь, возврат с которого
невозможен. Дорога назад — дорога к смерти.Капиталистический мир может навязать нам войну,
может — на время — помешать нам в деле строительства
нового мира, но у капитализма нет сил повернуть вспять
исторический процесс, который сам же капитализм под¬
готовил и не мог не подготовить. У капитализма нет сил
и нет идеи, которая могла бы организовать в единое целое
группы, непримиримо раздробленные издревле усвоенной
зоологической привычкой к свободе безграничной, безот¬
ветственной и бессмысленной эксплуатации энергии рабо¬
чего класса и сокровищ природы.Пролетариат обладает идеей, организационная и куль¬
турная сила которой слишком очевидна для того, чтоб
распространяться на эту тему. Следует сказать только
одно: идея эта — весь смысл истории, история повели¬
тельно внушает ее трудящимся всей земли.Казалось бы, что для литератора в этих условиях
должен быть совершенно ясен и смысл его работы и на¬
правление работы.Мне кажется, что некоторые литераторы кричат по
недоразумению, кричат не на людей, а на историю, кото¬
рая лишила их возможности найти некую «полосу отчу¬
ждения» от всемирной битвы. Литератору кажется, что
его насилуют критика, политика, тогда как, если кто-
нибудь насилует его, так это — история и особенно старая
история. Литератор, кажется, протестует против права
революции распоряжаться творческой энергией единицы,
он протестует в те дни, когда единицы рабочего класса,
не щадя себя, воплощают свою энергию в творчестве
фактов почти сказочного характера, в те дни, когда рабо¬
чая молодежь создает чудеса, в те дни, когда древний
индивидуалист — крестьянин, тысячелетия живший меч¬
тою о частном, личном хозяйстве, понимает уже, что ему
выгоднее и достойнее его быть не рабом, а рабочим,
мастером, художником на земле.Литератор думает, что литература — его частное дело.
Изредка ему помогают думать так мудрые недоучки и
§олваны. Недавно один из таких сказал писателю:
«Писательство — ваше личное дело и меня не касается».
ВЙго — вреднейшая чепуха. Литература никогда не была
дачным делом Стендаля или Льва Толстого, она всегда —
цело эпохи, страны, класса. Существует литература древ-
щх греков и римлян, итальянского Возрождения, елиза-
1регшнской эпохи, литература ^декадентов, символистов.
то никто не говорит о литературе Эсхила, Шекспира,
Данте и т. д. Несмотря на изумительное разнообразие
цшов русских литераторов XIX—XX столетий, мы все-таки
*о©орим о литературе как об искусстве, отражающем
деамы, трагикомедии и романы эпохи, а не как о лите¬
ратуре единиц — Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова.Гораздо с большим правом, чем раньше, можно и сле¬
дует говорить о текущей литературе Союза Советов как
0 работе коллективной. Й никогда еще писатель не был
Так интересен, так близок массе читателей, как близок, ин-
1рересен он в наши дни, у нас, в Союзе Советов, никогда он
яе ценился так высоко грамотной массой, и эта оценка —
естественна, потому что масса видит, как она сама соз¬
дает писателей и как отражается она в их книгах.Разумеется, на темы «старого мира» писать легче не
только потому, что они «отстоялись», что их легче формо¬
вать словами и образами, но и потому еще, что они
внутренно ближе и милей некоторым писателям, особенно
тем из них, которые, имея о прошлом не очень ясное пред¬
ставление, ошибочно думают, что жить в прошлом было
спокойнее, радостней, легче.Следует отметить, что крупнейшие наши литераторы
хотят учиться и усердно учатся. Но все-таки для нас,
художников слова, пора решить основной и очень простой
вопрос:«Совместимо ли для нас «служение искусству» с чест¬
ной службой революции? Возможна ли для нас нейтраль¬
ная позиция в битве классов, из коих один, отмирая,
йгасильственно, бесчеловечно и бессмысленно пытается
удержать за собой привычные ему командные высоты, а
другой, всевластно идя на смену первому, растет и рабо¬
тает как сила, еще не испытавшая своих творческих спо¬
собностей, как единственная сила, способная создать все¬
мирное возрождение человечества?»4	М. Горький, т. 2649
Возможно, что будет поставлен вопрос: «Итак — необ¬
ходимо принести себя в жертву революционным требова¬
ниям эпохи?» Поставленный в такой форме, это — смеш¬
ной вопрос. Но все-таки я отвечу на него утвердительно: да,
необходимо перевоспитать себя так, чтоб служба социаль¬
ной революции была личным делом каждой честной еди¬
ницы, чтоб эта служба давала личности наслаждение.
«Есть наслаждение в бою!»И не следует, безвольно подчиняясь уколам самолю¬
бия, вести себя так, чтоб люди упрощенной и торопливой
мысли имели право думать, что талантливые люди спо¬
собны приносить себя в жертву только темным внушениям
старого мира.Я должен отметить факты и моменты, которые не¬
сколько смущают, пугают, даже нередко оскорбляют
литераторов и, отталкивая их от действительности, заста¬
вляют кричать.В старое время на ярмарках была весьма популярна
проба силы на «голове турка». Вырезанная из корневища
и грубо раскрашенная, голова эта помещалась на тугой
пружине в полой железной тумбе; люди, которым хоте¬
лось показать свою силу, били по этой голове деревянной
колотушкой, от ударов голова, сжимая пружину, оседала,
а циферблат сзади ее показывал силу удара в цифрах.
В этой пробе силы много значило уменье нанести удар, и
обычно победителями оказывались не самые сильные
люди, а — молотобойцы.Критики и рецензенты весьма часто относятся к лите¬
ратору, как силачи к деревянной голове турка. Я не стану
рассказывать печальные и грубые анекдоты о пробе кри¬
тиками силы слова на головах литераторов, я не хочу
давать врагам нашим возможность лишний раз поглу¬
миться над нами, подчеркнуть грубость критики, ее
некультурность и — нередко малограмотность. Весьма
возможно, что наши критики — люди идеологически от¬
лично вооруженные, но, видимо, что-то мешает им изло¬
жить с предельной ясностью и простотой учение диалекти¬
ческого материализма в его применении к вопросам
искусства. Орудуя цитатами из Маркса, Энгельса, Плеха¬50
нова, Ленина, они обычно затемняют смысл этих цитат
огромным количеством крайне серых слов. Требования,
предъявляемые ими к литературе и литераторам, не отли¬
чаются должной определенностью. Часто бывает так, что
критики одной и той же идеологической линии предъяв¬
ляют писателю совершенно различные требования.
Противоречие между критиками — обычное явление, и
здесь хуже всего то, что противоречия растут и разви¬
ваются на почве отношения критиков к самому глав¬
ному — к методу познания явлений жизни. Обычно крити¬
ческие статьи сводятся к порицанию, а не к воспитанию
автора, и речь в них ведется не о методе организации
опыта, а о политической физиономии писателя. Но поли¬
тические взгляды будут пришиты молодому автору извне,
усвоены механически, повиснут в воздухе, если опыт
автора не организован методологически, если его эмоции
не гармонируют с его интеллектом. Добролюбов, Черны¬
шевский, Плеханов воспитывали писателя, — тон и
приемы нашей критики позволяют сомневаться в силе и
убедительности ее педагогических приемов.Так же, как у литераторов, у критиков слишком сильно
развиты индивидуалистические настроения, цеховые и
групповые интересы, и часто видишь, что эти интересы от¬
стоят довольно далеко от серьезнейших вопросов литерату¬
ры как одной из областей культурно-революционной работы.
Возможно, что благодаря именно этому отдалению от жи¬
вого революционного дела у нас и происходят казусы, кото¬
рые не должны бы иметь места в нашей действительности.Междоусобная брань занимает у критиков так много
сил и времени, что, когда в их среде появляется ересиарх,
они долгое время не замечают его и лишь тогда, когда
он договорится «до чортиков», начинают кричать: «Бей!»
Еретика бьют, ученики его приносят публичные покаяния
в своем увлечении ересью, а он, маленький, от многочис¬
ленных ударов пухнет, разбухает и расширяется до раз¬
меров «мученика за идею». Меньше всего наша критика
должна бы заниматься именно фабрикацией мучеников, а
ведь сколько уже развелось их и сколько опубликовано
покаяний во грехе увлечения ересями! Нередко бывает,
что у еретика никаких «идей» вовсе нет, а живет он
настроениями и желанием «угодить начальству».51
Другой случай: некий профессор Фатов, литературо¬
вед и критик, на протяжении нескольких лет невозбранно
возводил посредственных писателей на высоту классиков.
Серьезная критика не обращала внимания на его деятель¬
ность, едва ли полезную для молодежи, которой он читает
свои лекции. Сейчас он сообщает, что «в последние ме¬
сяцы понял некоторые свои ошибки». Жаль, что он понял
не все ошибки! Перестал ли он издавать свои книжки,
наполненные ошибками? Нет, не перестал. Так как того,
«что написано пером — не вырубишь топором», стало
быть, ошибки профессора остались и действуют среди
молодежи, и в этом случае критика вовсе не «стоит на
страже» интересов молодого поколения литераторов. Чи¬
тают критики торопливо и, читая, думают, кажется, только
о том, что и как возразить автору, за что «покрыть» его.
Это я называю цеховым отношением к делу и совершенно
уверен: такое отношение, создавая обиды, раздражая
литераторов, играет роль «песка в машине».Культурно-воспитательное значение художественной
литературы, ее роль как спутницы истории, ее критическое
отношение к современному ей быту — нашей критикой
недооценивается, хотя мы ежедневно говорим и пишем
о классовой начинке романа, повести, драмы. Говорим и
пишем много, но — ничего о том, посредством каких тех¬
нических приемов можно и необходимо ввести в текущую
литературу хотя бы отдельные куски — частные синте¬
зы — грандиозной действительности нашей. Мало того —
когда на собрании литераторов, о котором упоминалось,
один из присутствующих справедливо заявил, что живо¬
пись наша отражает действительность фотографически,
ущемленно, мертво, в ответ ему раздался голос: «Это —
неправда!» Нет, это правда. И живопись и литература —
за малыми исключениями, которые пока еще имеют харак¬
тер только удачных попыток, — при наличии неоспоримых
талантов, все же явно не в силах дать синтетический охват
наиболее характерных явлений нашей действительности,
творцом и героем которой является коллективный труд
существ, действующих в состоянии предельного напряже¬
ния творческих сил. Действительность — монументальна,
она давно уже достойна широких полотен, широких обоб¬
щений в образах; наша критика должна поставить перед52
собой вопрос: чем она может помочь литератору, и мо¬
жет ли современный литератор при той технике, при тех
приемах, которыми он обладает, — может ли он дать эти
обобщения, эти синтезы? Не следует ли поискать возмож¬
ности объединения реализма и романтизма в нечто третье,
способное изображать героическую современность более
яркими красками, говорить о ней более высоким и достой¬
ным ее тоном?Труд, все разрешающий труд, который, даже действуя
подневольно на бессмысленного поглотителя живой чело¬
веческой силы, всегда давал ключи ко всем тайнам жизни,
а ныне у нас не только возрождает, а превышает старин¬
ную легенду о подвигах Геркулеса и богоборца Проме¬
тея, — вот он, подлинный герой нашей действительности!
Даже в «религиозном» творчестве трудового народа,
в творчестве, которое в свое время имело характер чисто
художественный, — даже и здесь труд сказал свое сло¬
во, — боги трудового народа не что иное, как идеальные
работники, мастера своего дела: Вулкан и Тор — кузнецы,
Геба, Фрейя — отличные стряпухи, Диана — удачливая
охотница, Вейнемейнен — музыкант и т. д.Нам следует твердо признать и помнить, что художе¬
ственное творчество трудовых масс не исчезло, не убито
веками подневольной, каторжной работы на всевластную
единицу, которая выдумала мистического бога для оправ¬
дания своего бытия, нам надобно признать, что способ¬
ность трудовых масс к образному творчеству слова воз¬
никает и должна возникнуть, ибо революция освобождает
человека не только социально, физически, но и эмоцио¬
нально, интеллектуально. Покамест мы видим, что рабо¬
чие старинного Ижорского завода создают в условиях
технически нищенских блюминг; признаем, что они со¬
здают его под руководством извне, но не забудем, что
стремление строить небывалое идет изнутри рабочего
класса. Нам пора учиться вставать выше таких фактов
выявления творческой энергии рабочей массы, пора уметь
синтезировать ее в поэзии и прозе, то есть литература
должна понять свою роль как роль возбудителя еще боль¬
шей энергии. У нас — тысячи изобретателей, ударников,
выдвиженцев — мужчин и женщин. Среди трудового
народа, который еще вчера был безграмотен, дик, ленив,53
безразлично относился к судьбе своей и терпеливо нес
непосильное бремя жизни, — среди этого народа, из его
плоти выросла, выработалась армия совершенно необык¬
новенных людей. Пятилетка строит не только гигантские
фабрики, но и создает людей колоссальной энергии. Сотни
таких новых людей уже стоят у нас на ответственных
боевых постах, рядом со старыми бойцами рабочего
класса, которые полжизни учились работать в подполье,
в тюрьмах, в ссылке, на каторге. Литераторам и критикам
не следует забывать, что они живут пред лицом и в окру¬
жении таких людей, что тысячи их идут в литературу и
прессу как на боевые участки культурной революции.
Через пяток лет рабочим уже не придется тратить свои
силы на строение блюмингов голыми руками и многие
сотни их перейдут к работе по художественным итогам
недалекого прошлого. Весьма возможно, что они будут
печально и даже гневно удивлены, изучая сегодняшний
наш день, текущую нашу работу, схоластические и бес¬
плодные наши споры о словах, путаницу личных наших
отношений и обилие пошлых сплетен, которыми мы жи¬
вем. Я совершенно уверен, что наша рабочая масса, наши
новые, свободные работники на земле быстро идут к ра¬
боте во всех областях искусства и что мы накануне
создания какой-то ~ формы коллективного творчества
в искусстве. Необходимо идти навстречу этому явлению.
Пред нашей литературой и критикой стоит ряд важней¬
ших, сложных задач, и одна из них — не вставать на ту
дорогу, которой шла армия интеллигентов-индивидуали-
стов, — на дорогу, которая привела эту шумную армию
к разложению и полному банкротству. Литераторам и кри¬
тикам необходимо искать и разрабатывать пути к друж¬
ной совместной работе в интересах трудовой массы.
Смысл жизни — в службе революции, иного смысла
в наши дни не может быть. Революция есть дело, требую¬
щее товарищеского единения всех честных людей, всех,
кто чувствует и понимает величие задачи, поставленной
рабочим классом пред самим собой. Нам верят, но мы пло¬
хо оправдываем это доверие, плохо работаем пред лицом
массы, которая работает героически,с небывалым энтузиаз¬
мом, с пламенным пафосом, — с пафосом, который почему-
то слабо заражает нас, товарищи литераторы и критики.
БЕСЕДА С МОЛОДЫМИ УДАРНИКАМИ,
ВОШЕДШИМИ В ЛИТЕРАТУРУЯ вас приветствую сердечно. Мы должны разрешить
вопрос о том, какие задачи стоят перед ударником и что
он сможет внести нового в нашу литературу. Но раньше
я коснусь того, как он должен вступать в литературу.Недавно я слышал, что ударники ВЦСПС предпола¬
гают издавать журнал или какой-то сборник. Мне ду¬
мается, что этого не надо делать, потому что не следует
изолироваться, строить еще одну организацию литера¬
торов.Надобно готовиться наступать на все существующие
литературные высоты, входить во все журналы, занимать
там определенное место, печататься там, и это будет для
вас двояко удобно и полезно: во-первых, потому, что там
технически 'более образованные редактора и вам будет
полезна их критика; во-вторых, там встретит вас критика
более широких кругов читателей, чем круг читателей вд-
шего сборника или журнала ударников.Дальше. Чего, собственно, надо ожидать от вашего
вступления в литературу? Современная наша литература
часто путается в трех соснах. Целый ряд ее тем, которые
вы все знаете, стал шаблонным, одеревенел, омертвел.Такова, например, ходячая тема любви коммуниста
к «неудобной» девушке. Это можно повернуть иначе: хо¬
рошая девушка и нехороший коммунист. Никто ничего
нового по этому поводу сказать не может, сильной вещи55
на эту тему не написано. Тема раздроблена, измельчена,
скомпрометирована торопливостью, потому что на нее
бросились как на привычно «литературную», наиболее
удобную.Я, конечно, не забываю о том, что наши наиболее та¬
лантливые литераторы, так называемые попутчики, про¬
буют дать широкие обобщения, например, Леонов
в «Соти» или Лебедев в книге «Дары Тин Тин-хо», или
сибиряк Петров, который написал на тему строительства
книжку «Борель». Можно насчитать еще с десяток таких
интересных книжек. Любопытнейшая книжка, например,
Пасынкова «Тайпа». Пасынков впервые в нашей литера¬
туре дал художественное изображение родового быта
одного из племен Чечни.Нам нельзя допускать появления в нашей среде вели¬
кодержавных настроений и тенденций. Между тем у нас
почти нет книг, которые знакомили бы с бытовыми усло¬
виями нацменьшинств. Поэтому каждая хорошая книга,
написанная на эту тему, имеет определенную и высокую
социальную ценность. Мы должны так же хорошо пони¬
мать друзей, как хорошо чувствуем и понимаем врагов.Ударники-рабочие разлетаются по всему пространству
Союза Советов, как искры огромного костра при крепком
ветре. Это дает им возможность широко изучить быт и
психологию племен и областей, показать сдвиги, проис¬
ходящие в племенах, которые еще недавно не имели пись¬
менности, а сегодня поставлены перед необходимостью
решать вопросы огромного культурного и политического
значения.Далее, есть одна тема уже вполне ваша. Тема эта —
история старых заводов. Чем важна и поучительна эта
тема? При серьезном отношении к ней, при тщательном
изучении ее она развернет и перед вами и перед вашим чи¬
тателем, молодым рабочим, пришедшим из деревни, кар¬
тину роста и развития промышленности, глубочайшие и
нередко кровавые драмы, которые переживала рабочая
масса, создавая промышленность; покажет завод как
школу революционера, а иногда и как крепость рабочего
класса, — крепость, которую царь принужден был брать
войсками. Мне кажется, что огромная социальная значи¬
мость этой темы не требует подчеркивания.S6
Любопытные и весьма полезные есть у нас очерковые
книжки. Но все это не то, что требуется. Даже у крупных
писателей, сравнительно опытных литераторов, не хватает
сил, чтобы дать широкое обобщение, синтез действитель¬
ности— кипучей, насыщенной великолепнейшей челове¬
ческой энергией, которая совершает почти чудеса. Даже
культурные иностранцы, те из них, кто ‘более или менее
честно познакомился с нашей действительностью, с тру¬
дом верят, что после разрухи, которая была в результате
империалистической и затем гражданской войны, можно
было в тринадцать лет создать такие гигантские дела во
всех областях, не только в индустрии, но и в том повороте
революции, который переделывает мужика и делает из
него, бывшего раба земли, трудового рабочего. Это факт
такого значения, которое в высшей степени трудно учесть
сейчас.Если взять все явления такого порядка, то ясно, что
в литературе эти явления, конечно, не отразились и ви¬
нить за это кого-либо нельзя.Действительность не отражена. Что же отсюда сле¬
дует? Что отразить ее — дело вашего поколения. Вам
нужно идти в эту сторону. Нужно учиться давать синтезы,
не отрывки и клочья. Нужно широкое обобщение, боль¬
шие картины. Отсюда неизбежна и необходима серьезная
учеба.Какие бы еще темы могли вы внести в литературу?
Мне кажется, что таких тем довольно много, и первая из
них, которая приходит в голову, в высокой степени инте¬
ресна и злободневна. Крестьянский парень приходит на
фабрику. Опишите его именно как крестьянского парня,
как человека земли, ей подчиненного, как человека, ско¬
ванного цепью векового рабского труда, цепью поколений.
Он привык смотреть на эту землю как на силу, которая
его кормит, которая ему каким-то таинственным путем
дает хлеб, картошку и т. д. Он никогда не задумывался
над тем, как это делается землей, природой.Вот этот человек, подчиненный природе и выросший
среди полей, где над золотыми полкаши хлеба жаворонки
поют, приходит на завод. Здесь он видит прежде всего
какие-то ему непонятные станки, которые он в Сельмаше,
например, с непривычки ломает. Он берет неоформленный57
кусок материи. Из этого куска он делает сложнейшие
аппараты, изумительные вещи.На эту тему можно «навертеть» интереснейшие кар¬
тины, приняв во внимание то, что, помимо изменения от¬
ношения человека к материи, которая раньше давила на
него, изменяются и его отношения с людьми. Эти люди
хотят изменить судьбы мира и, кроме того, эмоционально
иначе устроены, чем он, человек, которого Глеб Успенский
прозвал человеком «во власти земли». Вот это столкно¬
вение древнего человека с новой культурой — та большая
тема, которой еще никто серьезно не тронул и на которую
должны ответить литударники.Кроме того, возьмите тему о женщине — строитель-
нице социализма, и тут положение такое же. Эта тема
у нас тоже не тронута, хотя у нас уже есть новый тип жен¬
щины — активной общественной работницы.Само собой разумеется, что тем очень много. Когда
ударники ВЦСПС пишут об организации бригад, об орга¬
низации цехов и пр., этим самым они уже берутся за
новые темы, — это несомненно.И однако многие из них вследствие технического сла¬
босилия не совсем ладно к этому подходят. Они пишут
для своего цеха. Если автор — слесарь, то пишет, как
слесарь, и в литейном цехе, например, его не понимают,
а в другой области производства и совсем не поймут. Тех¬
нические слова делают его очерк недоступным широкому
читателю. Бывает и так, что пишут о своем заводе цели¬
ком. Само со*бой разумеется, что в трех — пятикопеечную
книжку завод этот не влить. По этой причине тему эту
всячески мнут и получается плохо. Самое главное: мы
недостаточно осознали, что спрос на книги сейчас исчи¬
сляется миллионами. Да и читатель стал совсем другой.
Читатель в некоторых отношениях знает больше, чем
знали мы, старые писатели. Люди моего поколения
не знали целого ряда не только вещей, но и названий
вещей, потому что их не было. Ведь писатель девяностых
годов не мог писать об аэроплане, о радио, о кино и
о влиянии всех этих вещей на психику человека. Он
не знал, что такое блюминг, что такое крекинг.Техника за последние годы мощно разрослась, и все
это не может не влиять на человека. Тут нужно найти58
какие-то особенные приемы. Но нельзя злоупотреблять
техническими терминами.Вы пишете для миллионов, и это обстоятельство
не надо упускать из вида. Это обязывает вас к строгой
работе, к честному отношению к слову, к яркости,
ясности, ко всем тем приемам, посредством которых вы
наиточнее передадите ваш опыт, ваши впечатления много¬
миллионному читателю; для этого читателя чтение еще
трудная учеба, а не наслаждение искусством.-Теперь поговорим относительно тем, которые здесь
даны разными товарищами.Вот, например, товарищ Быко-Янко на вопрос, какое
произведение он хотел бы написать, говорит, что желает
дать полноценно художественное произведение, одновре¬
менно и злободневное, и для этого он выбрал форму
очерка.Очерк, товарищи, полноценно художественный и в то
же время злободневный, — это крайне трудное дело. Это
удавалось таким писателям, как, например, Мопассан или
Тургенев. Но их очерки — например, «На воде» Мопасса¬
на — это лирика уединенного пошехонца, мечтателя, кото¬
рому не нравится Эйфелева башня, не нравится Париж и
который предается пессимистическим размышлениям.
А как вы нашу злобу дня опишете, как вы эту злобу дня
вложите в очерк — произведение, краткое по своему
объему, — этого я ,не понимаю и не представляю. Это
возможно только при очень высоком мастерстве, при
очень большом художественном напряжении, каким обла¬
дали, скажем, Флобер, Толстой, Гамсун — литераторы
непревзойденного мастерства. Но вам, пока еще не имею¬
щим нужной тренировки, такие вещи не будут удаваться.
Из этого, конечно, не следует, что очерки не нужно пи¬
сать. Очерки следует писать. Это наша боевая литература.
Но надо поставить себе определенные рамки, нужно иметь
какой-то чертеж, ясно представлять себе форму того, что
хочешь сделать.Здесь меня спрашивают: с чего надо начинать начина¬
ющему писателю? На это я отвечу: с того, с чего он начи¬
нает, с того, что ему близко. Вообще же я бы рекомендовал
начинать с мелких рассказов, стараясь в каждую страницу
уложить как можно больше содержания. Писать крепкими,59
тугими словами, рассказать так, чтобы все было просто,
ясно, — вот к чему нужно стремиться.Товарищ Смирнов хотел бы написать роман. Видите
ли, для большого романа требуется основательное изу¬
чение нашей эпохи. Здесь приходится возвращаться
к тому, что я уже говорил. Основательно изучить нашу
эпоху очень трудно. Я вчера был в Коммунистическом
университете трудящихся Востока. Вот там представлена
наша эпоха: там ‘больше пятисот человек негров, самое¬
дов, индусов, арабов и т. д. Вышла там тувинская жен¬
щина, у которой ноги крепче телеграфного столба; она
чорт знает сколько лет на этих ногах простоит. Она рас¬
сказала о том, что у них шесть лет назад совершенно
не было письменности, а грамотности было Vio, а сейчас
у них 26 процентов грамотности. Она — политически орга¬
низованный человек, который распоряжается русским
языком довольно свободно, умеет даже этакие колкие
словечки вдвинуть в свою речь. Потом говорил самоед
о том, что они у себя ликвидировали кулаков-оленеводов.
И так это тихо, просто было сказано, ну так просто, что
я внутренне поблагодарил природу за то, что я не кулак.Для того чтобы написать большой роман с основатель¬
ным изучением эпохи, нужно знать многое, нужно побы¬
вать во всех концах СССР. Ведь эту эпоху делают сто
шестьдесят миллионов людей в одном только Союзе
Советов. Изучать ее надо основательно и долго.Товарищ Малиновский совершенно правильно себе
отвечает на вопрос, чего ему не хватает для того, чтобы
осуществить свои замыслы: не хватает глубокого знания
марксизма и ленинизма. Я думаю, что это дело наживное
и если человек хочет что-то знать, то он обыкновенно
узнаёт. На вопрос о технике сюжетного построения худо¬
жественной вещи у меня ответа нельзя получить по той
простой причине, что сюжетно свои книги я строить
не умею. Все мои книжки построены в высшей степени
шаблонно. Этому надо учиться у других — у классиков и
у наших попутчиков. Я думаю, что до Леонида Леонова
интересных писателей в смысле архитектоники, располо¬
жения материала в русской литературе не было. У него
есть еще много недоговоренностей, но это человек, кото¬
рый может.60
Товарищ Болховитинов хотел бы от описания отдель¬
ных участников нашего сплошного наступления перейти
к художественно обобщенному описанию этого наступле¬
ния. Это правильный подход — описывать постепенно,
ступень за ступенью, причем каждая следующая ступень
шире предыдущей. Он хочет писать в стихах. У него очень
много стихов; может быть, это внутренняя потребность, но
я бы предпочел прозу — эпическую, простую, ясную, су¬
ровую даже прозу, По-»моему, в наших стихах прежде
всего не хватает вдохновения, пафоса. Увы, большинство
наших стихов страдает этим недостатком: они пишутся
с невероятной быстротой, и хотя в них заметно стремле¬
ние отозваться на будни, но героизма наших будней они
не отражают* Это только более или менее интересные
куплеты, однако не поэзия в том смысле, в каком она
должна быть у класса-победителя, у класса, создающего
огромные ценности духовного и материального значения,
у класса, который взял на себя огромнейшие задачи —
идти впереди всего мирового пролетариата.Товарищ Чурсин хочет написать о Донбассе, где ему
пришлось год работать, и о колхозном движении, так как
ему пришлось организовывать колхозы в 1929—30 году.
Это очень хорошая задача. Но мне кажется, что это че¬
ресчур много для того, чтобы сразу сделать, и это не то,
о чем здесь говорилось; к тому же это делается очень мно¬
гими и носит характер отрывков из автобиографий. Мне
думается, что вам нужно учиться делать что-то иное, вам
надо искать новых тем. Книжки о ходе социалистического
соревнования, о том, как был организован цех, бригада,
пишутся, но это нельзя делать так, как это сейчас де¬
лается. Эти темы заслуживают более глубокого изуче¬
ния и, конечно, более значительного по силе, по форме
изображения.Мне поставили вопрос о том, можно ли начинающему
писателю, очень мало печатающемуся, писать большие
вещи. Здесь я должен сказать, что, если человек печа¬
тается, это еще не значит, что он должен печататься.
У нас очень многие люди печатаются по недоразумению
или по слабости редакторов и т. д. Можно, конечно, начи¬
нающему писать большие вещи, я уже говорил, что даже
следует, но прежде нужно поучиться, и хорошо поучиться.61
Товарищ Пластинин хочет изобразить новое студен¬
чество. Очень любопытная задача, тем более любопытная,
что недавно вышла книга Воскресенского, в которой он
изобразил новое студенчество в форме не очень лестной,
чего, по моему мнению, оно не заслуживает.Товарищ Баранов хочет написать «что-нибудь вроде
поэмы». В этих словах звучит довольно хорошо знакомое
мне, особенно за последние годы, недовольство начинаю¬
щих литераторов и стихотворной и прозаической формой:
ищут чего-то среднего, равно как они же ищут чего-то
среднего между романтизмом и реализмом. Есть произ¬
ведения, которых я раньше не встречал и не ожидал
встретить. Человек начинает писать православной прозой,
незаметно для себя переходит в ритмическую прозу, и за¬
тем эта ритмическая проза обращается у него в стихи.
Ясно, что этот человек заряжен таким значительным со¬
держанием, которое у него не умещается в простые слова.
Слов — мало, да и слова-то сыроватые для наших дней.
С языком вообще происходит то же самое, что с нашими
костюмами. Мы не так одеваемся, как должны одеваться.
Нужно одеваться ярче. К чему эти серые и черные пид¬
жаки? Нужно голубое, зеленое, красное, синее, чтобы,
когда идет демонстрация, сверкала радуга. Это подымает
настроение. Наши костюмы не отвечают внутреннему на¬
строению, тому размаху творчества, которым живет стра¬
на, и точно то же происходит и с языком: язык отстает.Я бы мог в качестве анекдота привести такой пример.Мне захотелось описать одно из обычных явлений со¬
ветской жизни. В этом явлении лично я вижу совершенно
иное содержание, чем принято. Тут процесс драмати¬
ческого роста нового человека, который, вылезая из ка¬
кой-то очень тугой и крепкой скорлупы, с великим трудом
ее разбивает.Я пробовал это писать девять раз, и у меня ничего не
вышло. Того внутреннего заряда, того огромного содер¬
жания, которое надо выразить очень простыми, очень
ясными и очень круглыми словами, слова, которыми я
обладаю, не исчерпывают.Так что вот какие вещи даже со старыми литераторами
случаются. И это вполне естественно. Не думайте, по¬
жалуйста, что я хочу запугать вас трудностями, это62
не в моей привычке, и, кроме того, я знаю, что вас ника¬
кими трудностями не запугаешь.Вот тут интересную задачу ставит перед собой Ка¬
расев. Он хочет взять отношение стариков к революции,
их индивидуалистический психологизм, борющийся со
всем новым. Это очень интересно. Рассказ у него, оче¬
видно, внутренне готов, и надо, значит, писать.А товарищ Юдин хочет писать о молодежи, получаю¬
щей образование в девятилетке. Правильно. У нас очень
много людей и тем, которых литература не коснулась. Мы
совершенно не знаем, как живут пионеры. А это в высшей
степени интересный народ. Сегодня их ко мне пришло
четверо, один из них — англичанин.Начали разговаривать, — а ведь это уже совершенно
взрослые люди, которые работают, например, плотину
выстроили в каком-то колхозе и государству сэкономили
несколько тысяч рублей. Вот взять таких мальчиков и
изобразить их — любопытнейшая задача.Я был на выставке детской книги. Бедное дело! Это
дело ниже наших способностей, ниже требований, кото¬
рые предъявляются сейчас к книге. А для октябрят, напри¬
мер, нет достойной их литературы. Это отчасти потому,
что у нас нет достаточно ясной и широкой критики дет¬
ской литературы, и потому, что критика стесняет в данной
области воображение писателя, не понимая, насколько
важно развитие воображения детей и правильная органи¬
зация процесса этого развития.Счастливых исключений в массе детской литературы
можно насчитать немного, например, книжки ленинград¬
цев— Маршака и других — и прекрасную-книгу Ильина
о пятилетке.Тут есть один вопрос, чрезвычайно сложный и труд¬
ный, — об отношении литературы к правде. Я думаю, что
в этом вопросе окажусь еретиком.Надо поставить перед собой вопрос: во-первых, что
такое правда? И во-вторых, для чего нам нужна правда
и какая? Какая правда важнее? Та правда, которая от¬
мирает, или та, которую мы строим? Нельзя ли принести
в жертву нашей правде некоторую часть той, старой,
правды? На мой взгляд, можно. Мы находимся в состоя¬
нии войны против огромного старого мира: чорт бы его63
побрал с его старой правдой! Нам необходимо утверждать
свою.Если вы описываете какого-нибудь лентяя, рвача, пья¬
ницу Иванова, то надо обобщить: ведь он, Иванов, не один
рвач, лентяй, пьяница, а есть и другие. Так вы у одного
возьмите нос, у другого ухо, у третьего еще что-нибудь.Опишите тип, опишите так, чтобы все рвачи в этом
типе узнали себя. Ведь общие-то черты есть у них? Есть,
несомненно. Вот их вы и отберите. Что значит тип у боль¬
шого писателя, у старого писателя, у наших классиков?
Это творог, выжатый из молока, это нечто сквашенное,
нечто сжатое.Обломов, например, тип. У него был предшественник —
Недоросль и другие. И в западной литературе вы най¬
дете это.Тип — это явление эпохи. Например, вожди социал-
демократии II Интернационала благодаря влиянию эпохи
перестали быть социалистами, стали служить буржуазии
как министры, как чиновники ее. Многих наших «револю-
ционеров»-эмигрантов революционная эпоха превратила
в контрреволюционеров; стало быть, образовался некий
новый тип, то, что мы называем «ренегатом».Если вы описываете лавочника, так надо сделать так,
чтобы в одном лавочнике было описано тридцать лавоч¬
ников, в одном попе — тридцать попов, чтобы, если эту
вещь читают в Херсоне, видели херсонского попа, а чи¬
тают в Арзамасе — арзамасского попа. Вся литература
Запада и наша литература XIX века, в сущности, по¬
строена на одном типе, главные %ее произведения — на
молодом человеке, выходце из буржуазного класса, из того
класса, который после французской революции пришел
к власти. Но этому человеку по какой-то причине в обще¬
стве победителей неудобно жить. Он не находит себе места
там., может быть, потому, что он очень высокого мнения
о себе. Он считает себя выше других. Он внушает другим
убеждение в своей исключительности, и вся его жизнь
проходит в мелких драмах. На этом типе построена почти
вся литература XIX века. И у нас это так, у нас есть раз¬
ные Онегины, Печорины, Рудины, Череванины и прочие.
И во французской литературе они проходят, начиная со
Стендаля и кончая любым писателем. У нас этот человек64
сейчас выродился в то, чем он является в белой эмигра¬
ции. После первой революции этот человек, очень шум¬
ный, крикливый, принимавший участие в революции, пре¬
вратился в Санина (герой Арцыбашева), человека
внутренне пустого, голого, который живет только чувствен¬
ными эмоциями. Это уже крайняя степень такого индиви¬
дуализма, который превратился в полный анархизм, когда
человек стал почти животным.Все большие произведения всегда суть обобщения.
«Дон-Кихот», «Фауст», «Гамлет» — все это обобщения.
Вы живете в массе, вы не сидите, как Толстой, Тургенев,
в деревне и не пишете в кабинете. Все процессы происхо¬
дят на ваших глазах. Нужно уметь их видеть, надо при¬
сматриваться, взвешивать, сравнивать, надо искать един¬
ства, надо искать противоположности. К этому сводится
все.В литературе идет та же самая работа, что и в науке.
Ученый прежде всего проделывает тысячи мелких экспе¬
риментов над собаками, кроликами, над растительными
организмами. В результате он получает оглушительные
революционные выводы, которые часто поворачивают
науку по совсем другому направлению. Таким же самым
путем идет и литература.Когда вы набираете порядочно этих впечатлений,
когда вы натыкаетесь на одно из наиболее ярких впечат¬
лений, то они встают все перед вами, — перед вами яркая
картина, ясный портрет.Товарищ Пластинин. У меня, как и у многих других,
которые начинают творческую работу, самый главный
вопрос — о художественном реализме. Когда пишешь, то
кажется, что всякое явление, которое тебя волнует, будет
волновать и читателя и его следует вносить в литератур¬
ное произведение. Но, когда напишешь и раньше всего сам
начинаешь читать произведение, оказывается, оно даже тебя
не волнует. Вот интересно бы слышать, в чем же секрет
художественного реализма, как вещь сделать интересной.Горький. То, что рассказ нравится вам, пока вы его
пишете, а когда написали, перестает нравиться, довольно
обычное явление у литераторов. Оно объясняется тем, что
весь опыт по данной теме не умещается в этой теме вслед¬
ствие того, что не хватает техники,, не хватает слов.б	М. Горький, т. 2665
С языком у нас обстоит неважно. Это естественно. Мы
живем в эпоху революции, когда в язык входят новые
слова. Слово «универмаг» стало обычным. Если бы вы
сказали его пятнадцать лет назад, на вас бы вытаращили
глаза. А сколько таких слов стало теперь! Новые слова
будут возникать и впредь.Но рядом с этим не следует забывать и коренного ре¬
чевого русского языка. Иногда нужно почитывать былины,
сказки и вообще хорошо знать язык, которым говорит
масса. В нем очень много звучного, емкого.Сейчас на всех участках нашей огромной страны про¬
исходит этот процесс реорганизации языка, процесс сти¬
рания некоторых слов, полного их уничтожения, появле¬
ния на их месте новых слов.Наряду с этим идет огромный процесс создания совер¬
шенно новых словесных форм, новых пословиц, частушек,
басен, анекдотов и пр. Все это нам следовало бы собрать.
Через наших краеведов нужно попробовать это сделать.
Вам не мешало бы последовать примеру рабкора Лавру-
хина: следовало бы записывать выражения, которые ка¬
жутся вам значительными своей звучностью, емкостью,
меткостью.У нас нацменьшинства понемногу вводят свои сло¬
вечки, и мы их усваиваем, потому что они удобны по
своей звучности, емкости, красочности. В этом взаимо¬
проникновении языков наш язык будет очень обогащен.
Кроме того, мы сами, литераторы, обязательно будем за¬
ниматься созданием новых слов, словотворчеством. Это
естественное наше дело — организация литературного
языка. Этого требует сама действительность. В тот лекси¬
кон, которым мы сейчас обладаем, она плохо уклады¬
вается. Этот лексикон надо расширить, а также и тон
надо поднять, чтобы выразить героику действительности.
Это, конечно, создается не сразу, не в год и не в два.Относительно публицистики. Раз вас тянет к чисто
художественному изображению действительности, а худо¬
жественная работа — не рассказывание, а изображение
действительности в образах, картинах, тогда отметите
публицистику в сторону, пишите публицистику парал¬
лельно, выносите ее на поля рукописи. А может быть, вам
удастся сказать такую фразу, так построить ее, что66
она вам пригодится со временем для одного из ваших
героев.Шевелева. Я хотела сказать насчет языка. Я пробую
написать рассказ. Герой — парень, окончивший девяти¬
летку и работающий на заводе, чтобы получить стаж.
И вот мне здесь обязательно нужно описать Москва-реку,
природу обязательнр описать. Мне кажется вода сталь¬
ной, а он скажет, что она жемчужная. Вот я и не знаю,
как написать: как он думает или как я думаю.Горький. Вы, во всяком случае, обязаны смотреть его
глазами. Предоставьте ему полную свободу мечтать и во¬
ображать все, что ему угодно.Вы можете продолжать писать о дождике и о сером
небе, но в рассказах нужно придерживаться взглядов ге¬
роев. Если вы начините его своими собственными взгля¬
дами, то получится не герой, а вы. Он смотрит в окошко —
идет дождь, а вы заставите вспомнить * его о солнце,
о ясных днях.Вопрос. Что мы должны взять у классиков и что
должны отбросить?Горький. Прежде всего нужно использовать технику
классиков. Что вы получите у Достоевского, кроме тех¬
ники? У него люди великолепно говорят, но сам Достоев¬
ский иногда пишет так: «Вошли две дамы, обе девицы».Таких обмолвок у него много, но говорят люди его ро¬
манов отлично, напряженно и всегда от себя. Нельзя сме¬
шать речь Дмитрия Карамазова с речами Ивана и Але¬
ксея Карамазовых.Когда в его книге появляется излюбленный автором
пьяница, вы чувствуете, что этот человек может говорить
только таким языком, какой дан ему Достоевским.Достоевский вначале шел за Гоголем, а потом попал
в кружок к петрашевцам, где читали книги социалистов-
утопистов. Затем попал под арест, на площадь, и даль¬
ше — каторга. Он очень обиделся на все это.Петрашевский кружок — это был «живой дом» его
жизни. Если бы не случилась история с каторгой, он, ве¬
роятно, был бы не таким, каким стал после того, как по¬
жил в «мертвом доме» — на каторге. У него явилось
чувство мстительное по отношению ко всем социалистам-
радикалам, и это чувство им было выражено по возвра¬те67
щении его с каторги в основном произведении — «Записки
из подполья», где даны в зародыше идеи всех последую¬
щих его произведений, романов.Будучи человеком очень впечатлительным, живя среди
уголовных преступников, он почувствовал особенный ин¬
терес к психологии преступника, и большинство его рома¬
нов построено именно на этой психологии. Вообще боль¬
шинство его философских идей тоже нам чуждо, потому
что с господом богом мы как будто уже рассчитались, я
думаю, всерьез и навсегда, мы стали гораздо умнее богов,
гораздо больше знаем. Так что в этом отношении До¬
стоевский нам не интересен, почерпнуть у него нечего, и
психологически нельзя, чтобы человек рабочего класса
взял идею государственности по Достоевскому: это невоз¬
можная вещь, это органическое противоречие.У Толстого можно научиться тому, что я считаю одним
из крупнейших достоинств художественного творчества, —
это пластике, изумительной рельефности изображения.Когда его читаешь, то получается — я не преувеличи¬
ваю, говорю о личном впечатлении — получается ощуще¬
ние как бы физического бытия его героев, до такой сте¬
пени ловко у него выточен образ; он как будто стоит
перед вами, вот так и хочется пальцем тронуть.Вот это мастерство. У него, например, одна страница
из повести «Хаджи Мурат» — страница изумительная.
Очень трудно передать движение в пространстве словами.
Хаджи Мурат со своими нукерами — адъютантами — едет
по ущелью. Над ущельем — небо, как река. В небе
звезды. Звезды перемещаются в голубой реке по отноше¬
нию к изгибу ущелья. И этим самым он передал, что люди
действительно едут.Затем мягкости языка, его точности можно поучиться
у Чехова: короткая фраза, совершенно отсутствуют ввод¬
ные предложения. Этого он всегда избегал с огромным
уменьем.Бунин — очень хороший стилист. У него все рассказы
написаны так, как будто он делает рисунки пером. Бунин
очень удобен для очерка сухой точностью своего языка.
Он хорошо знает орловскую природу. Все крупные писа¬
тели хорошо знали только Тульскую, Орловскую и Калуж¬
скую губернии, так как они почти все оттуда.
Сейчас появляется настоящая литература: есть 'сибир¬
ские писатели, уральские и другие. У нас еще будет
областная литература, кроме нацменьшинств. Например,
третий том «Тихого Дона» Шолохова — это уже област¬
ная литература. Он пишет как казак, влюбленный в Дон,
в казацкий быт, в природу. Так же восторженно описы¬
вают и сибиряки свою Сибирь.Вопрос. Я вот, например, пишу о жизни молодежи,
комсомола. У комсомола очень много непосредственно
специфических, комсомольских, молодежных слов. Когда
их употребляешь, начинают критики ругать, говорят: за¬
чем они?Горький. Конечно, наиболее характерные слова, кото¬
рые вошли в быт, надо брать. Они характеризуют среду и
людей. Мы знаем, что у нас была цеховая речь. Например,
текстильщики некоторых местностей говорили своим язы¬
ком; шерстобиты, деревенские портные и так далее тоже
имели свою речь. Определенный коллектив в своей среде
создает и находит какие-то только ему свойственные слова.
Этими словами, этой речью прикрывались тайны ремесла.О молодежной литературе. О молодежи писалось много,
многие вещи, может быть, не следует упоминать, напри¬
мер, Гумилевского «Собачий переулок», «Луну с правой
стороны», «Первую девушку» и другие книжки, возбуждав¬
шие нездоровое внимание и длительные споры.Когда человек пишет от первого лица, надо помнить,
что поле зрения этого «я» ограничено. О тех событиях,
которые происходят не в комнате и не в деревне, где он
живет, он рассказывать не может, а у Богданова такие
промахи есть.Для меня эта вещь кажется наиболее оскорбительной
неоправданным и пошлым отношением к женщине. Ведь
она не виновата в том, что ее заразили сифилисом. Если
был такой частный случай, то его надо так и брать,
а не типизировать. Были случаи, которые кончались тра¬
гически. Нельзя изображать частный случай как типичное
явление, как это сделал Богданов. Если сейчас кто-нибудь
из вас бросит в меня стулом, то ведь не все же вы будете ви¬
новаты в этом, а виноват будет только тот, кто бросит.Богданов еще очень молодой человек, ему двадцать
три года. Несомненно, даровитый. Я с ним говорил69
в Неаполе. Он производит очень хорошее впечатление.
Согласился с тем, что поторопился.Таких торопливо написанных книг у нас очень много.
И всегда плохо, когда человек становится в позу судьи
над своим же классом, своим коллективом, своей группой,
своим кружком, а в данном случае Богданов явился как
бы таковым и даже как бы законодателем.По смешной случайности эта книжка, в основном идея
ее, сводится к французскому буржуазному закону: если
она изменила, убей ее. Я полагаю, что в наших условиях
такие французские законы, как и французская болезнь, —
дело неподходящее вообще, а вот тут вышло как-то так.Мне эта книжка не понравилась, и я скажу, что до сей
поры я еще не прочел ни одной книги, посвященной быту
молодежи, которая бы меня в известной мере удовлетво¬
рила. Я, конечно, мало знаю молодежь, но, поскольку я
ее видел, должен сказать, что она характерна не теми
свойствами, навыками и привычками, которые вы носите
или по закону наследственности, или по влиянию разла¬
гающегося, отмирающего мира.Мы не можем за тринадцать лет превратиться не то
что в ангелов, но, во всяком случае, в каких-то совер¬
шенно новых людей. В каждом из нас есть нечто от ста¬
ринки. Не тем характерны и не тем интересны и значи¬
тельны вы, что в вас есть такие отзвуки прошлого, а тем,
что в настоящем вы являетесь творцами новой действи¬
тельности, причем творчество выражается в формах, ко¬
торые позволяют вам совершать не только исторические,
а почти даже геологические процессы. Половина класса
собственников, превращенных в течение двух лет в кол¬
хозников, — это штучка, о которой мы привыкли рассу¬
ждать довольно просто. На самом же деле она очень
сложна и трудна, и со временем, когда будет свободный
час или день об этом подумать, может быть, ваши дети
долго будут моргать глазами, соображая, как это можно
было сделать.Я вовсе не отрицаю самокритики, совсем нет. Но по¬
чему непременно надо оглядываться назад с таким усер¬
дием, с каким это делается, почему нужно обязательно
отмечать недостатки человека, его дурные черты? Выгод¬
нее и социально и социалистически подчеркивать в нем70
то хорошее, то действительно важное и ценное, что он не¬
сет в жизнь, для того, чтобы дать ему возможность расти
с еще большей быстротой, чтобы это хорошее отражалось
в жизни еще более значительно, чтобы оно приблизило ту
победу, к которой мы стремимся и которую мы одержим.Я вовсе не против того, чтобы человеку дать трепку.
На дело не в этом, a в том, чтобы выхватить из жизни
в ярких картинах волю к жизни, к победе, к изумительной
стройке, к освоению мира, всего мира. Ведь то, что
делается в Китае, Италии, Испании, во всем мире, объяс¬
няется не только экономическим кризисом и безработицей,
но и действием энергии, исходящей из Союза Советов.В маленьком городе Сорренто в 1924 году на одной
улице было написано: «Вива * Ленин». Полиция закра¬
сила надпись желтой краской. Написали красной: «Вива
Ленин». Полиция закрасила бурой. Написали белой:
«Вива Ленин».Так и написано по сию пору.Так что, видите, и там, далеко, чувствуется дыхание
эпохи, которая исходит отсюда, где ее тенденции выра¬
жены наиболее ярко. Оно сказывается и будет сказы¬
ваться чем дальше, тем больше. Вот что важно: важно,
что здесь чувствуется такая сила энергии, что она ка¬
кими-то очень тонкими ручейками идет куда следует и
достигает своей цели.Вот вчера я видел пятьсот челрвек в КУТВ. Ведь ка¬
ждый из них поедет отсюда в свои самоедские, индусские
и другие страны. Что он повезет с собой? Он повезет
именно ту энергию, которую почерпнул здесь за эти два-
три Года.Ведь вот в чем дело-то, вот в чем узел и смысл бытия
нашего.Я ведь в некотором смысле еретик, идеалист, потому
что считаю людей, с которыми привык жить, о которых
привык определенно думать, во многих случаях лучше,
чем они о себе думают, и в этом я не ошибаюсь.* Да здравствует (итал.).—,Ред.
БЕСЕДА С ПИСАТЕЛЯМИ-УДАРНИКАМИ ПО
ВОПРОСАМ, ПРЕДЛОЖЕННЫМ РАБОЧИМ
РЕДАКЦИОННЫМ СОВЕТОМ ВЦСПССердечно приветствую вас, товарищи, страшно рад ви¬
деть вас, очень рад.Первый вопрос: оценка движения призыва ударников
в литературу. Что же говорить, товарищи? Я думаю, что
движение это заслуживает самой высокой оценки. Это
несомненно. Почему? Потому что, товарищи, я уверен в
том, что в литературу вы внесете новые темы, вы оживите
ее, а наша литература в новых темах нуждается.Вчера я говорил по этому поводу у комсомольцев; ве¬
роятно, мне придется повториться, но это извинительно,
потому что, когда говоришь об одном и том же, невольно
повторяешься. Работа у вас идет непрерывно, вы всё
с большей силой выделяете из своей среды людей, заря¬
женных классовой энергией. Даже в том случае, когда они
недостаточно организованы политически и идеологически,
даже в этом случае все-таки чувствуешь: идет действи¬
тельно новый человек. Мы создаем ведь не только новую
жизнь в смысле изменений ее материальных условий, но
мы действительно создаем нового человека, этот человек
есть носитель той энергии, которая создает — мне слиш¬
ком часто приходится это повторять — создает почти чу¬
деса.Я сегодня был на пленуме ЦК и видел людей, кото¬
рых я раньше не знал. Это молодые люди, которые мо-72
|к»ке меня лет, вероятно, на тридцать пять. Я очень желал
то есть собственно говоря, я этого не желаю, чтобы
в европейских парламентах, скажем в Англии, депутаты
рабочей партии и их министры рассуждали бы так, как
сегодня рассуждали т. Яковлев, т. Юркин, председатель
Крлхозцентра, и другие. Их общая черта: они изумительно
даают то, о чем говорят, они знают свое дело как мастера
социалистического строительства. Это действительно но¬
же хозяева земли, хозяева-социалисты, призванные исто¬
рией создавать новые условия жизни. Слушая их, я думал:
«Вот если бы так знали свое дело литераторы».Вас, товарищи, тысячи, и несомненно, что среди вас
сотни людей, которые через какие-то годы, через пять,
может быть, через десять лет, должны войти в литера¬
туру хозяевами. У вас есть для этого то, чего мы, лите¬
раторы моего поколения и следующего за мной, не имели:
широкое знание и понимание той энергии, которая произ¬
водит всякие вещи и изменяет все соотношения людей. Вы
стоите в центре этой жизни, вращаетесь в ее гуще, это
не может не питать вас очень сытно, очень богато опытом,
не может не дать вам прекрасный и новый материал. Вы
войдете в жизнь гораздо лучше и богаче вооруженными,
чем входили люди моего поколения.Мне кажется, что это достаточно верная оценка того*
чего от вас не только можно ждать, но и чего следует тре¬
бовать. Ударники на фабриках и заводах, вы сами
создаете вещи и факты, и вам, разумеется, легче, чем
кому-либо другому, рассказать, изобразить процессы во¬
площения вашей энергии в действительность, процессы
изменения действительности, процессы перевоспитания
старого и воспитания нового человека.Раньше чем перейти к другим вопросам, следует по¬
говорить о некоторых общих недостатках всех ваших книг.
Каковы эти недостатки? Вы, товарищи, несколько изоли¬
руетесь в каждой данной книге. Чувствуется, что книгу
писал слесарь такого-то цеха, рабочий такой-то фабрики
и он очень заинтересован, чтобы его цех знал, что он пи*
шет, чтобы его фабрика, его завод знали, что он пишет,
но он забывает, что его должны читать миллионы.Есть у вас некоторая профессиональная узость отно¬
шения к опыту — очень драгоценному опыту, — который73
должен быть известен не только в пределах Московской
области, но и на Урале, в Керчи, в Хибинах — всюду. Все
токаря должны знать то, что написал токарь, слесаря —
что написал слесарь, литейщики — что написал литейщик
и т. д. Но и этого мало.У вас в книжках зачастую очень много технических
терминов. Людям другой отрасли производства термины
эти не совсем ясны, даже не знакомы. Не поймут названий
частей машин и т. д., например текстильщиков — угле¬
копы, а нужно, чтобы все и всем было ясно. Значит:
не нужно злоупотреблять цеховой терминологией или же
следует объяснять термины. Это непременно нужно де¬
лать, потому что это дает книге более широкое распро¬
странение, позволяет легче усвоить все то, что в ней
сказано.Я знаю, что мои требования в данном случае, может
быть, чрезмерны, но тем не менее они должны быть по¬
ставлены, это в наших интересах, это в интересах той ли¬
тературы, которую вы создаете. «Тяп да ляп — не по¬
строишь корабль». Литературный труд — не легкий труд.Какие новые темы могли бы вы внести от себя? По
этому поводу я вчера говорил с ударниками «Комсомоль¬
ской правды» и отсылаю вас к стенограмме беседы
с ними.Там я говорил о том, что многие серьезные темы в на¬
шей литературе более или менее скомпрометированы,
смяты, изуродованы вследствие торопливости, с которой
у нас пишутся книги. Торопливость, пожалуй, нельзя по¬
ставить в вину, так как молодежью столько накоплено,
что хочется сказать скорее. По этой причине молодые ли¬
тераторы или недоговаривают, или говорят много; стре¬
мясь сказать как можно проще, люди запутываются
в массе лишних слов.У нас есть длинные книги, написанные в размере де¬
сяти листов, а материала там на два листа — это обыч¬
ное явление. К экономии слов еще не привыкли. Это тех¬
нический недостаток, тот же недостаток, из-за которого
неумелый плотник изрежет кучу досок для того, чтобы
сделать какую-либо пустяковую табуретку. Эта неэконом¬
ная трата материала объясняется техническим неуме¬
нием.74
Одна из главных тем, которая подсказывается всей
действительностью, но которая совершенно не тронута, —
это приход на фабрику человека из деревни, парня, воспи¬
танного в известной обстановке; она его насытила раз¬
личными предрассудками, возможно даже, что он уже ни
в бога, ни в чорта, ни в домового не верит, но то, чем он ве¬
рил во все это, в нем еще живо, жива способность или
внутреннее, темное требование найти какое-то верование,
поскорее внутренно укрепиться на чем-то, не изучая,
не исследуя это «что-то»; в деревенском человеке такое
настроение очень живо. В наше время из человека всеми
силами эпохи выжигаются эти настроения, но тем не ме¬
нее, несмотря на болезненность и драматизм, в человеке
остаются крупинки стремлений найти что-то необыкновен¬
ное вне действительности, которая становится необыкно¬
венной благодаря изменениям, которые вносит в нее энер¬
гия коммунизма, — энергия эпохи, энергия, от влияния
которой не увернешься и никуда не убежишь, ибо она
зарождается и развивается во всей массе трудового на¬
рода земли, развивается в Китае и в Испании, в Северной
и Южной Америке и на Скандинавском полуострове. Ком¬
мунизм — требование истории, предъявляемое к буржуаз¬
ному строю рабочим классом — пролетариатом всех
стран. Слова «социализм», «коммунизм» произносятся
чаще, чем они понимаются людьми, которые привыкли
произносить их. Крестьянству особенно трудно понять ве¬
ликий смысл этих слов. Крестьянин предпочитает зна¬
нию — веру.Люди жили в течение многих десятилетий в определен¬
ной обстановке, которая не могла способствовать росту
их человеческих чувств, человеческого достоинства, и сме¬
лости, дерзости мысли не могло быть.Если вы возьмете все то, что называется «фольклором»,
устным творчеством масс, то увидите, что деревенский на¬
род гораздо больше творил, крестьянство творило гораздо
больше мифов, легенд и былин, чем город. Если вы всё
это возьмете, то увидите, что песни деревни направлены
на отношение полов, на любовь, затем — на воспевание
красот природы, широты степи и т. д. и социальные мо¬
тивы, которые выражаются в том, что человеку не хочется
уходить из привычной обстановки, из своей деревни на75
заработки и в солдаты. Мы дожили до времени, когда
у нас парень идет в армию, на фабрику, в колхоз — с ра¬
достью, но все-таки с некоторым неизжитым запасом
предрассудков и суеверий. Он — человек, который никогда
не владел природой, и он овладел ею. Глеб Успенский
в своей книге «Власть земли», вам, вероятно, известной,
очень хорошо указал этого человека. Он мудр, если хо¬
тите, он по-своему интересен, но это не тот человек, ко¬
торый способен делать новое, это не тот человек, потому
что он, собственно, не создает ничего, он является только
помощником — и плохим помощником — той силы при¬
роды, которая создает из одного зерна колос ржи или
овса, ячменя, которая создает свеклу, репу, огурец. А как
создает? Неизвестно. И нет желания понять рост зерна
для того, чтобы оно давало больше, чем дает.Рабочий — это человек, который берет бесформенный
кусок материала, из железной руды создает иголку и
пушку и все то, что между этой иголкой и пушкой поме¬
щается, он создает блюминг, анафемских размеров ма¬
шины и вместе с тем создает циркуль и вольфрамову
нить — вещь совершенно удивительную. Стремление ра¬
бочего — овладеть всеми силами природы, взять от нее
как можно больше. Возьмите крестьянина, поставьте его
на Магнитострой, на Сельмаш, на АМО, на Электро¬
сталь, — поставьте перед всеми этими процессами произ¬
водства и догадайтесь, изучите, расскажите, что он дол¬
жен переживать. Он не в состоянии это выразить словами,
все это для него ново и загадочно, более загадочно, чем
то, чем жили его предки. Он приходит и видит других
людей, которые иначе говорят, иначе думают.^Это — одна
тема. От этой темы звездой во все стороны будет расте¬
каться целый ряд других тем. Женщина на заводе. Пере¬
несите ее куда-то, скажем, в деревню, поставьте ее в дру¬
гие условия, укажите, что будет из этого. Процессы про¬
изводства надобно широко брать, не так, как сейчас вы
делаете это. Я говорю, не критикуя вас, отнюдь нет, я го¬
ворю о том, куда должна идти литература ударника;
идти ей следует к большим узловым темам, к широкой
организации опыта — рабочего опыта, творческого опыта.
На любом из заводов, хотя бы на маленьком, происходит
творческий процесс: разум овладевает силами природы76
для того, чтобы заставить их работать на себя — на чело¬
века, на весь мир. Очевидно, в эту сторону должны быть
направлены усилия тех из вас, которые наиболее одарены
страстью к литературе и которым суждено быть литера¬
торами.Я недавно где-то писал, что о старом писать легче. Это
совершенно правильно, товарищи, потому что старое от¬
слоилось, отлежалось, оформилось. А нам сейчас, когда
все течет с невероятной быстротой и изменяется, — не¬
давно было 52 процента колхозников, сегодня 54 про¬
цента, — расстояние две недели — и такой рост, — при
таких геологических сдвигах, при том, что вообще проис¬
ходит сейчас, в высшей степени трудно угнаться за дей¬
ствительностью и за теми изменениями, которые происхо¬
дят в самом человеке.Я вижу целый ряд товарищей, которых я знал в свое
время, они чрезвычайно не похожи на тех людей, которых
я знал, они выросли до такой степени, что странно, я бы
даже сказал, что как-то не верится: неужели это ты?
Он, чорт возьми!Действительность превосходно воспитывает челове¬
ка, — если только она не сломит его, то непременно сде¬
лает из него нового человека. То, как она делает из него
человека, особенно ясно в той области, где человек был
сильно подпорчен.Возьмем труд колоний беспризорных и социально
опасных. Посмотрите, что создано рабочим классом, пар¬
тией и Советской властью из этих людей. Я уже не говорю
о том, что буржуазная Европа не только не может сде¬
лать ничего подобного, — она не посмеет попробовать.
Попытки были в Америке, было выпущено из тюрьмы
пятьсот человек досрочно. В течение года около 85 про¬
центов снова попало в тюрьму. Из остальных 15 процен¬
тов некоторые кончили самоубийством, потому что чело¬
века из тюрьмы никто не берет на работу, а другие рас¬
пылились неизвестно где, очевидно, обратились в бродяг.Возьмите у нас. Под Москвой есть Болшевская коло¬
ния. Это превосходное учреждение, где работают главным
образом люди из Соловков. Это сплошь социально опас¬
ные, преступники, есть и люди, которые по «мокрому
делу» сидели. А теперь их там работает тысяча шестьсот77
человек. Имеется превосходнейщая фабрика, она дает ты¬
сячу коньков в рабочий день, девятьсот пар обуви, затем
трикотажные изделия. У них имеется шесть домов-обще¬
житий, среди них много комсомольцев, и некоторые из
них, работая там, учатся в вузах. Посмотрите также коло¬
нию Дзержинского под Харьковом, в Николо-Угреше, где
работает тысяча триста человек.Воспитательное значение нашей действительности осо¬
бенно ярко видишь на таком материале. А я человек, ко¬
торому хорошо известны эти низы людей, эти вышиблен¬
ные из жизни всего народа, и я знаю, чего стоит поставить
их на ноги. Очень хорошо знаю.Вообще возьмите все колонии малолетних преступни¬
ков. У нас нет малолетних преступников, у нас есть бес¬
призорные. У нас вообще нет термина «преступник». По
отношению к вредителям мы говорим «преступник»,
а здесь — социально опасный, и социально опасных мы
переделываем в социально полезных. Они великолепные
граждане, чудесные работники и на земле и на фабрике,
где хотите.Как относились раньше к преступнику? Это — больной,
это преступный тип, заранее осужденный на тюрьму, и нет
ему никакой пощады, это — враг общества. А вот эти
враги общества у нас прекрасно работают. Ha-днях семь¬
десят три человека из них легализированы, получили
профсоюзные билеты.Можно указать на ряд других фактов и явлений, но я
не стану утомлять вас, скажу только, что вы, живя в этой
буре событий, в таком напряжении сил, в котором вы
живете, явно подчас упускаете из поля вашего зрения и
вашего внимания ряд вещей. Они не видны вам, вы прохо¬
дите мимо этого, вам кажется это естественным, но это
не естественно, это имеет глубокое значение. Я привел
все эти факты как пример воздействия действительности
на человека. И мне хочется сделать из этого такой вывод:
сила действительности должна сказаться в литературу.
У нас, в наших литературных произведениях, несмотря на
то, что сами мы живем большими страстями, страстями
творческими, мы в нашу литературу не вводим сильные
страсти, как-то не выходит этого, а пора уже этому на¬
учиться.78
Чему и как должен учиться ударник-писатель? Это
вопрос в высшей степени сложный и в то же время очень
простой. Учиться нужно всему. Чем больше знает человек,
тем он сильнее, тем лучше он вооружен. Это ясно и бес¬
спорно. Я полагаю, что вам учиться проще, чем кому бы
то ни было, потому, что вы умеете делать. Если же вы
спрашиваете, как научиться писать, то об этом, конечно,
нельзя сказать в нескольких десятках слов. Это требует
довольно длительного изъяснения, и здесь уже мне при¬
дется ограничиться тем, чтобы просто указать на есте¬
ственный выход: нужно больше читать, и те из вас,
которые выбрали эту дорогу, путь литераторов, должны
прежде всего изучать литературу, историю литературы,
историю организации типов.Вчера, беседуя с ударниками-комсомольцами, я полу¬
чил такой вопрос: «Как быть? Вот напишешь какой-ни¬
будь очерк, а потом тебе указывают, что ты написал
неверно, что человек, о котором ты писал, не таков». То¬
варищи, не нужно писать о каком-то определенном чело¬
веке. Если пишут о герое труда, об ударнике, об энергич¬
ном человеке, который в своем деле указывает другим
дорогу, весь кипит, отлично работает, то в некоторых
случаях нужно писать прямо — герой. Газеты так и
делают. В очерках же нужно типизировать героя, не пи¬
сать прямой портрет Иванова, Николаева, Петухова, ведь
не только они одни прекрасные работники, есть и другие
столь же прекрасные люди. Так вот возьмите и слепите
из двух десятков прекрасных — одного прекрасного. От
этого он выиграет, потому что будет ярче, будет видней,
и тем самым он будет педагогичней, сама фигура его
явится более воспитательной. Это несомненно так.Как строятся типы в литературе? Они строятся, ко¬
нечно, не портретно, не берут определенно какого-нибудь
человека, а берут тридцать — пятьдесят человек одной
линии, одного ряда, одного настроения и из них создают
Обломова, Онегина, Фауста, Гамлета, Отелло и т. д. Все
это — обобщенные типы. Литература тогда становится
художественной, тогда становится действительной силой,
той силой, в которой мы нуждаемся, которая имеет опре¬
деленное воспитательное, политико-культурное значение,
когда в ней все это ярко, выпукло, бесспорно.79
Об организации учебы. Если речь идет о технической
организации, то я думаю, что у вас существуют какие-ни¬
будь кружки или что-нибудь в этом духе. Вообще я бы
предложил для того, чтобы организовать учебу, взять ряд
книг по истории литературы, по истории литературных ти¬
пов и т. д., вообще о литтехнике. Каждое дело, литература
также, требует знаний технических, без этого ничего
не сделаешь. Литератор работает со своим опытом, кото¬
рый он облекает в слово. Язык — это его инструмент,
надо учиться языку, надо расширять свой лексикон,
учиться облекать свои впечатления в более совершенную,
яркую, простую форму. Это и будет то, что требуется.Затем я бы советовал взять хотя бы журнал, который
с этой целью начат и издается в Ленинграде: «Литератур¬
ная учеба». Существует тенденция создать сборник произ¬
ведений ударников ВЦСПС или создать особый журнал.
Я думаю, что этого делать не следует, потому что не надо
изолироваться, не надо замыкаться в какое-то отдель¬
ное «государство в государстве». Надо идти по литера¬
туре, по журналам и занимать в них соответствующее
место.Сначала надо писать очерки, затем расширять их до
степени рассказа, надо учиться писать на малом. Лучше
всего учиться на миниатюрах, на маленьких вещах, пре¬
следуя при этом цель: как можно меньше слов, как можно
экономнее, как можно плотнее их составить так, чтобы
было понятно и ясно, «чтобы словам было тесно — мыс¬
лям просторно».Мне бы казалось, что вам следует объединиться
с этим журналом «Литучеба», расширить его в смысле
листажа и, организовав подсобную редколлегию, посы¬
лать материалы, и вот у вас будет учебный журнал. Это
было бы неплохо, так как журнал «Литературная учеба»
сейчас реформировался, там новая редакция, новые за¬
дачи, и именно ударничеству посвящено будет довольно
много статей, и вообще много места ему будет отведено.
В следующем номере будет статья И. Груздева, посвящен¬
ная литературе ударников, с критикой фактов, взятых из
тех книг, которые написаны именно вами. Это довольно
большая статья, я нахожу ее ценной. Еще целый ряд та¬
ких статей будет помещен.ВО
По-моему, вам следует объединиться с этим журналом,
это имело бы еще и тот смысл, что он преследует цели
научить технике литературы, то есть культуре писать, и
звместе с тем печатает статьи по идеологии, по диалектиче¬
скому материализму, по истории литературы, по изучению
приемов, какими пользовались при создании своих произ¬
ведений такие писатели, как Золя, Гоголь, Мопассан,
Стендаль и т. д. Рассказывается, как они делали свои
книги, а это и есть учеба, техническое воспитание писа¬
теля.О критике отдельных книжек. Я, к сожалению, не могу
сделать разбора их по той причине, что те книги, которые
у меня были, я не успел прочитать, у меня не хватило
времени на это. Так что вопрос относительно критики от¬
дельных книг ударников мы отложим, тем более что по
этому вопросу есть и будут статьи в учебной литературе,
будут там и мои статьи по этому поводу.Дальше следует такой вопрос: соцсоревнование в ли¬
тературе. Я не представляю себе форм соцсоревнования
в литературе. В какие формы может это вылиться? Как
представляете это вы себе? Как вы полагаете это сделать?
Если люди работают на заводе, то там имеются все дан¬
ные для соцсоревнования. А здесь разве можете вы поста¬
вить вопрос: кто скорее напишет? (Смех, голос: «Кто ско¬
рее роман отчубучит».) По этому поводу мне пришлось
вчера говорить. Некоторые обязательно желают писать
роман листов в десять. Лучше подождать с этим, так как
можно испортить очень хороший материал. Нужно сна¬
чала поучиться, и тогда можно сделать хороший шкаф,
хороший станок и т. д., одним словом, хорошую вещь. Но
если не научиться, то ни шкафа не выйдет, ни стула, ни
топора.Так как же вы представляете себе формы соцсоревно¬
вания в литературе? Я лично этого себе не представляю.Председатель. В вопросе сказано: задачи соцсоревно¬
вания и литература.М. Горький. Соцсоревнование в литературе уже отра¬
жается вами в различных формах. Я бы сказал, что есть
очень удачные книги. Я затрудняюсь здесь сказать, как
может быть отражено соцсоревнование в книгах, кроме
тех форм, в каких оно уже отражается. Если сейчас на6 М. Горький, г. 2681
данной ступени вашего опыта и литературного развития
это отражается недостаточно сильно, недостаточно умело
и удачно, то это не значит, что оно вовсе не отражается.
По мере того как вы будете овладевать приемами вашей
работы, все это будет отражаться с большей силой, красо¬
той, убедительностью и т. д.Далее — профсоюзы и литература. Я думаю, что здесь
нужно говорить об отношении профсоюзов к движению
ударников в литературу. Ясно, что со стороны профсоюзов
должна быть оказана и, вероятно, будет оказана всякая
помощь и всякое содействие в этом отношении. Это есте¬
ственное дело. Когда из профсоюзов выделяется опреде¬
ленная значительная группа людей, которая хочет и,
очевидно, имеет право быть писателями, то ясно, что
профсоюзы должны этому всячески способствовать. Вот
и все.О критике книг рабочих авторов. Я пришлю вам не¬
сколько экземпляров «Литературной учебы», где будет по¬
мещена статья, и вы ознакомитесь с критикой этих книг.Теперь я вам предложил бы следующее: может быть,
вы будете ставить мне вопросы, касающиеся дела литера¬
турной учебы и техники, а я буду вам отвечать на эти
вопросы, и таким образом мы побеседуем более живо.Тут есть вопрос со стороны одного человека, который
работает в той же шахте, где работал автор книжки
о Донбассе Гудок-Еремеев. Книжка эта напечатана, и он
говорит, что многие возмущаются неправильным освеще¬
нием типов и обстановки в очерках. Он спрашивает, как
быть в этом случае. Видите ли, когда речь идет об освеще¬
нии действительности фотографически, как она есть, то,
ясно, всегда будут недовольные люди, это естественная
вещь. О человеке написано, что он темнорусый с голубыми
глазами, а он считает себя брюнетом. Что же делать?
С этим ничего не сделаешь. Ошибка ли это?Тут возникает сложный вопрос об отношении литера¬
туры к правде. Правда — она и хорошая и дурная, поло-
сатенькая она, и не будет удовлетворять вполне потому,
что, поскольку одна полоска светлая — это хорошо, а если
другая темная — это уже неприятно. В литературе —
а в вашей в особенности — в вашей классовой литературе
в эту эпоху что важно? Не темные стороны жизни, от кото¬82
рых отходят и отходят довольно быстро, — никогда люди
не отходили от своего прошлого, никогда не рвали прош¬
лого и не отсекали его с такой силой, как это делается
в наши дни, у нас.Смотрите, бога устранили, целый ряд таких вещей,
которые казались совершенно необходимыми, привычными
в жизни, устранили, происходят совершенно невероятные
вещи. Человек три дня не выходил из дому, вышел на
Арбатскую площадь, а где же тут церковь была? Тут цер¬
ковь была три дня тому назад. Церкви нет.В 1929 году, когда я был здесь, то, проезжая мимо
Иверской часовни, видел — загородили ее забором из до¬
сок, — ну, думаю, ремонт делают. Утром еду, около две¬
надцати часов на другой день — ни забора, ни Ивер¬
ской нет.Я этим хочу сказать, товарищи, фигурально о том,
какова быстрота исчезновения старины. Я ходил по этой
стране с десятками тысяч людей, и я помню, как, подходя
к Тихону Задонскому, за полверсты становились на колени
и на коленях ползли тысячи, это было не так давно. Еще
во время империалистической войны Киево-Печерскую
лавру посещали сотни тысяч людей, теперь они не только
дорогу туда забыли, но вообще об этом не помнят ничего.
О чем это говорит? Это не может говорить о том, что люди
стали легкомысленно относиться к господу богу. Они
к богу воинствующему, церковному, официальному отно¬
сились иначе, чем относились попы, но у них какой-то бог
был, и тем не менее они ушли от него, поворотились боком
и ушли. Это свидетельствует отнюдь не о легкомыслии, ибо
это укреплялось две тысячи лет, если считать со времени
существования христианства. Тысяча девятьсот двадцать
лет вколачивали евангелие, вколачивали церковную лите¬
ратуру, и тем не менее инстинкт познания помог человеку
сбросить с плеч, смахнуть эту тяжесть, лежавшую на нем
почти две тысячи лет.Это случилось потому, что бог, якобы создавший
землю, оказывается, не знал, что, кроме Европы, Азии,
Африки, на ней существуют еще Америка и Австралия и
огромное количество островов. Все это открыл и узнал
разум человека. Бог не учил нас летать по воздуху, пла¬
вать под водой, строить машины, говорить по телефону,S3
он ничему не научил, потому что его не было нигде, кроме
как в нашем воображении, и всему, что мы знаем о себе
и о мире, научил нас наш опыт, все оформил наш
разум.Вернемся к теме. Стоит ли нам особенно подчеркивать
старую правду, от которой мы уходим, стоит ли нам под¬
черкивать темные стороны жизни? С ними нужно бороться,
нужна самокритика, нужно помнить, что существует
немало плохого, но наряду с этим у нас есть прекрасное,
чего никогда не было, что создается нами. Какая правда
нам нужна? Та правда, которая стоит перед нами как цель
и которую мы ставим перед всем трудовым миром. Вот
наша правда, и на нее нужно обращать внимание. И если
какой-то литератор — в данном случае Гудок-Еремеев—
что-то не так изобразил, но если он более ярко окрасил
действительность, чтобы передать свое собственное страст¬
ное желание выразить эту правду, свое напряжение и же¬
лание как можно скорее видеть прекрасное в жизни, то
это совершенно естественно. Это не романтизм, а это тот
рабочий героизм, который из шахт и от станков идет в ли¬
тературу. Люди бессознательно чувствуют, что есть
что-то, от чего они должны освободиться, и они освобо¬
ждаются и освобождают других, ставя перед ними высо¬
кие цели.Меня спрашивают: интересовался ли я письмами, кото¬
рые мне присылают, и какого я о них мнения? Было бы
странно, если бы я не интересовался такими письмами.
Ясно, что я ими интересовался, и, аллегорически выра¬
жаясь, я ими кормлюсь. Они дают мне знание той действи¬
тельности, в которой вы живете, которую вы же и творите.
Это тот заряд энергии, который позволяет мне говорить
с вами таким тоном, которым я говорю, а я говорю с вами,
как будто не неделю только приехал, а давно здесь живу.
Это значит: я говорю о правде, которую знаю. А знаю я ее
потому, что получаю по пятнадцать — двадцать писем
в день. Когда люди из глухой щели пишут, как там живут,
ругаются, как им трудно и как они все-таки работают, то
ясно, что для меня это исторический документ — документ
эпохи, и таких документов я имею уже тысячи. Со време¬
нем это будет материал, который кто-то прочтет, обрабо¬
тает, и я думаю, что этот материал даст действительно84
изумительную картину тех дней, в которые мы живем.
Люди малограмотные, почти безграмотные пишут о самых
сложных и трудных вопросах жизни, о всех ее противоре¬
чиях, ругаются, жалуются и в то же время ругаются по
праву, ругаются, как хозяева. Человек почувствовал себя
хозяином на земле и как хозяин говорит: не так, не согла¬
сен. Не согласен он чаще всего — по недоразумению, по
невежеству, мало знает. Он привык жить, как таракан
в щели, — выползет, посмотрит: беспокойно, неудобно. Ему
кажется, что в пять минут или в пять лет он все узнал и
все — плохо. Но это ему кажется потому, что он привык
плохо жить и движение к хорошей жизни — непонятно
ему. Жалуется. Но и жалуется он так, как до революции
не мог жаловаться, он был таким же безграмотным, таким
же малограмотным, но он не мог бы так пожаловаться
не потому, что ему не на что было жаловаться, а потому,
что вся обстановка была другая. Росту человеческих по¬
требностей нет предела. Чем дальше человек будет жить,
тем больше он будет хотеть. Человек никогда не будет до¬
волен, никогда, и это его лучшее качество. Самое требова¬
тельное существо на свете — это человек. Если бы каким-
либо чудом пришла неведомая сила и вдруг сказала бы:
«Ну, ребята, не выходите три дня из ваших комнат». И вот
посидели три дня в комнатах, вышли и увидели: вокруг
устроен рай. Вы думаете, люди будут довольны? Нет. Они
скажут: «Как? Рай? И без нас сделано? Не годится этот
рай. Мы бы лучше устроили». (Аплодисменты.)Это сказано в шутку, но это факт — росту человече¬
ских потребностей нет предела. Только благодаря этому и
существует непрерывный процесс культуры. Благодаря
этому в известных узлах скапливается энергия, неожи¬
данно взрывается и создает те эффекты, которые мы
видим.Сейчас жизнь, направленная по широчайшему и глу¬
бокому руслу, принимает до такой степени необыкновен¬
ные, фантастические формы по сравнению с тем, чем живет
Западная Европа и Америка, что действительно это оглу¬
шает. Я — подготовленный, привычный человек, я немало
знаю, получаю письма, читаю газеты, но все-таки, когда
я сюда приезжаю, то я немного чувствую себя неловко,
сам себе не верю. Почему? Да потому, что я не был два85
года и за эти два года вдруг из почвы, в которую кре¬
стьянин врос по плечи, выбросили его и поставили на дру¬
гую дорогу.Процесс коллективизации идет с невероятной быстро¬
той. Что это значит? Это действительно освобождение
человека от его подчинения природе, — подчинения, в ко¬
тором он жил веками. Крестьянин через некоторое время
будет рабочим, таким же, как и фабричные рабочие, и
с той же психологией, как они. Вы в близком будущем до¬
живете до дней, когда не потребуется от вас того напря¬
жения, той энергии, которая требуется сейчас, когда ваша
физическая энергия, освобожденная, будет превращаться
в энергию интеллектуальную. Вы поставите вопросы огром¬
нейшего значения, те вопросы, которые раньше позволяла
себе ставить только так называемая аристократия духа,
рафинированная интеллигенция, философы и т. д. По¬
думайте, какое огромное количество мозга человеческого,
нервной мозговой силы войдет в творчество новых форм
жизни.Что такое современная наука? В настоящий момент
она становится все более революционной, ставит дерзно¬
веннейшие задания и осуществляет их. Есть открытия,
которые не опубликованы пока по скромности наших
ученых.Но ученые насчитываются сотнями, а крупные — де¬
сятками, да, только десятки крупных ученых делают
настоящую науку, революционизируют ее, открывают ее
настоящие пути. А недалеко время, когда ваша физиче¬
ская энергия будет свободней, будет превращаться в ин¬
теллектуальную энергию, когда в область науки войдут
тысячи, десятки тысяч людей. Это же страшнейший
рычаг.Техника, которой мы сейчас уже обладаем, еще не есть
что-то законченное, она будет развиваться. Лет двадцать
пять тому назад было высчитано, что для того, чтобы
в Германии все люди, безразлично, к какому бы классу
они ни принадлежали, получили бы все, что нужно куль¬
турному человеку, рабочему и крестьянину так же, как и
богатому человеку, — при устранении противоречий клас¬
сового хозяйства, — потребно было бы три часа двадцать
минут работы. Три часа двадцать минут работы — и чело¬86
век имеет все, в остальное время он свободен. Машина
заменяет потребность в живой человеческой силе, физиче¬
ский труд сводится к ничтожному количеству времени, и
тогда встанет перед нами свобода творчества, свобода
исследования. Это не преувеличение, не поэзия, это то,
к чему человек неизбежно будет стремиться как к удовле¬
творению своих желаний. А удовлетворения он не найдет
никогда, и чем дальше, тем все выше он будет идти, тем
больше будет хотеть.С места. Алексей Максимович, можно ли сразу начи¬
нать писать прозой или лучше перейти к ней от стихов?М. Горький. Я должен сказать, что большинство
французских писателей, крупных писателей, начинали
стихами, за очень малым исключением. Стихи писал Мо¬
пассан и многие другие. Но, товарищи, они начинали,
пройдя все-таки школу, пройдя коллеж, они учились лет
по шесть — восемь, проходили университет и прочее, у них
были широкие и глубокие знания языка, и совершенно
естественно, что им это было легко.Я тоже начинал со стихов, но уже позабыл их, а те,
которые помню, не скажу. (Смех.)Так что, понимаете, тут есть свой смысл. Дело в том,
что стих требует точности и малословия, сжатости, эконо¬
мии слова. Это очень хорошо, потому что без этой эконо¬
мии, без этой сжатой, крепкой фразы — не сделаешь
произведения в достаточной мере сильного и звучного,
красивого. Но не нужно забывать: для того, чтобы писать
стихи, нужно очень хорошо знать язык. По отношению
к очень многим нашим писателям нужно сказать, что
с русским языком они обращаются варварски и знают его
плохо. Большинство наших поэтов, к сожалению, работой
над языком не занимаются, и стишки у них серенькие,
жестяные. Меди нет, нет серебра, не звенят они, не поют.С места. Как вы работаете над своими произведе¬
ниями?М. Горький. Это очень трудно рассказать. Я не совсем
ясно представляю себе смысл вопроса.С места. Накапливание материала и т. д.М. Горький. Материал накапливается так же, как и у
всех. Вы идете по улице и вы видите фигуру, которая
чем-то отличается от всех фигур. Не бывает, чтобы вы87
обращали внимание на каждое лицо толпы, мимо которой
вы идете. Вы видите бесконечное количество людей, но
два-три лица почему-то останавливают ваше внимание.
Ваша память фиксирует эти черточки, может быть, фикси¬
рует необычайный или смешной чем-то костюм, может
быть, позу, может быть, походку, может быть, черты лица.
Вы не отдаете себе отчета, а механически воспринимаете
впечатления; забываете о них. Но, когда нужно, ваша
зрительная память приходит вам на помощь, и вы чер¬
паете из запасов этих мелких впечатлений нужное вам
лицо. Это обычный процесс накапливания опыта. Я ви¬
дел, скажем, в течение жизни, может быть, полторы
тысячи попов. И у меня сложилось представление о ка¬
ком-то одном попе, потому что от всех отложились ка¬
кие-то черточки. И если мне нужно написать попа, то
я знаю, как его изобразить, какие черты ему придать,
чтобы он был типичным. Тип — это синтез множества
отдельных черт, присущих людям той или иной породы:
лавочникам, монахам, полицейским и т. д. Развивается
профессиональная наблюдательность литераторов. Лите¬
ратор видит больше, потому что это его профессия. Все
наши способности развиваются от их употребления
в дело, от работы. И у литераторов точно так же разви¬
вается привычка наблюдать, способность быстро схваты¬
вать вещи. Если вы произведете такой опыт: заставите
любого человека закрыть глаза на какое-то ничтожное
время, на две-три секунды, а потом открыть глаза, и
спросите, что он видел, что попало в его поле зрения, то
чиновник увидит меньше, а литератор больше. Он не рас¬
скажет столько, сколько вы сможете рассказать, потому
что это дается профессией. Наблюдение, изучение,
сравнение — это дело литератора. Это то же самое, что
у любой науки. Для того чтобы придти к какому-то вы¬
воду, построить гипотезу, нужен опыт. Гипотеза — это
тоже тип. Под любой гипотезой лежат тысячи опытов, и
из этих опытов получается гипотеза или теория.Ставится вопрос: создаю ли я план? В общих чертах
план, конечно, есть, я только не пишу его на бумаге.
Некоторые писатели, как, например, Золя и другие, даже
снимали места, где должно происходить действие романа,
записывали различные особенности, людей, людей тех88
мест, рисовали фигуры наиболее типичные — получалось
то, что есть в грандиозном произведении Золя, в его
«Карьере Ругон-Маккаров».Недавно изданы некоторые материалы Достоевского по
«Идиоту» и «Преступлению и наказанию». Из них видно,
что-он собирал материалы, записывал разные вещи и т. д.,
это был материал его опыта. Главным образом это был
материал психологический, мысли, а не факты.Что касается меня, я живу шестьдесят три года, это
много, жить и наблюдать я начал довольно рано, лет с де¬
сяти. И вот этими накопленными богатствами я живу и
пользуюсь. Как это делается технически? Вот человек
встал в восемь часов, выпил чашку кофе, в половине де¬
вятого сел за стол, сел и пишет до часу пополудни.Очень много новых слов в языке, но вместе с тем идет
порча языка, сейчас идет газетный суконный язык, чрез¬
вычайно однообразный и бескрасочный, сероватый, а ря¬
дом с этим на заводах и в колхозах всюду творят новые
частушки изумительных рифм, с необыкновенными ритми¬
ческими фокусами, необыкновенной чуткостью, такой
музыкой в стихах, что просто руками разведешь.Есть целый ряд книг по поэзии, где использовано все,
что можно: Пушкин, Лермонтов и т. д., и тем не менее эта
сторона массового творчества не является такой яркой,
как анекдоты, пословицы, частушки, полусказочки. Этого
еще нет, это надо сделать, и вы не плохо сделаете; в выс¬
шей степени полезно для вас записывать слова, которые
наиболее поражают своей легкостью, изящностью, необык¬
новенной гибкостью, как это сделал Лаврухин в книге
«По следам героя».У многих из вас чувствуется особое внимание к языку,
стремление уловить новое звучание. Это очень хорошо.
Поскольку у меня есть некоторые достоинства, я обязан
этими достоинствами тому, что много видел, провел очень
разнообразную жизнь и прошел сквозь все слои классо¬
вого строя, начиная с низов и кончая верхушечной интел¬
лигенцией, очень рафинированной. Мне это, конечно,
помогло, но кое в чем и помешало. Есть известные штучки,
которые отравляют. Этой отравой заражены уже некото¬
рые из молодых писателей, в особенности заметно щеголь¬
ство,. погоня за небывалым построением фразы, например,
такой фразы, которая в середине почему-то перерублена
точкой, которая нарушает все течение рассказа.Пример сжатой точной фразы — у Чехова, у него
вводных предложений нет, все очень просто, четко. Как
на пример речевого языка, языка говора, можно указать
на Лескова, который обладал изумительным речевым лек¬
сиконом, отличным знанием настоящего, кондового рус¬
ского языка. И не мешает к нему обращаться и читать
его произведения вроде «Запечатленного ангела», «Очаро¬
ванного странника» и вообще рассказы, которые ведутся
от «я».Пластике, рельефности, почти физической ощущае-
мости изображаемого следует учиться у Толстого. Это
писатель, не превзойденный в смысле того, как дать такой
образ, что в него буквально хочется пальцем ткнуть.‘А за¬
тем идут все те писатели, которые шли от него, например,
Бунин. Это сухой писатель, его рассказы — как рисунок
пером, сухонькие, тоненькие, черненькие. Но это очень
ловкая работа. (Голос: Изумруд?) Да, отсвечивает
изумрудом.С места. Он вкладывал идею в свои произведения, и
можно вместе с формой воспринять от него идею. Я говорю
о неопытном читателе.М. Горький. Дело здесь не в опыте. Если поставить пе¬
ред вами архиерея или просто человечка, который будет
говорить о блаженном Августине, до какой степени он
прелестно писал и какую правду он писал, то вы ему
не поверите.С места. Это слишком выпуклое и яркое сравнение.
Ясно, чтс архиерею не поверишь. Но есть такие литера¬
турные произведения, где очень тонкой чертой проходит
эта идея классовости, и ее можно воспринять вместе
с формой.М. Горький. Это было бы очень опасное отравление,
но только в том случае, если бы у вас не было шлифован¬
ной поверхности вашего мозга, которая отражает, но
не воспринимает. Ведь вы сами классовый человек, чело¬
век определенного класса, и чем глубже закалено
ваше мировоззрение, тем меньше следует вам опасаться
влияний.С места. Я не только для себя задаю этот вопрос.90
М. Горький. А для кого же? Я говорю не только
о классовом сознании, не о том, что вы вооружены
идеологией класса, но и о сопротивлении вашего ин¬
стинкта.С места. А помните, одно время у нас здорово зарази¬
лись Есениным, а он был нам чужд. Я не говорю о класси¬
ках или не-классиках, а просто хочу привести пример.
Есенин был не-классиком, но он был чужд нашей эпохе,
а им заразились.М. Горький. Художником он был невысоким, скажем
прямо. Но не в этом дело. Я бы сказал следующее:
если бы об Есенине не кричали так много, а просто чи¬
тали, то, уверяю вас, ничего бы не вышло, никаких забо¬
леваний. Здесь — ясное и определенное явление. Кре¬
стьянский поэт, тот самый глиняный горшок, который,
столкнувшись с железной посудой — с городом, должен
был об него разбиться. Это драма не одного Есенина, а
всех настоящих, кондовых, инстинктивных, биологических
крестьянских поэтов. Посмотрела бы критика на него
с этой стороны, все было бы ясным, и никто бы не зара¬
зился. Разве Жаров черпал у Есенина, когда писал о де¬
вушке и желал бы, чтобы она сняла сапоги и ходила в бо¬
тинках? Это — эстетика. Что такое эстетика? Эстетика —
это биологическое стремление к совершенству форм. Под
этой эстетикой заложена совершенно определенная, чисто
сексуальная мотивация. Под эстетикой лежит пол,
инстинкт пола. Почему потребна непременно красивая
женщина? Да просто потому, что она — красивая жен¬
щина и что от нее могут быть красивые дети. А от горба¬
той — едва ли и вообще будут, потому что она в первых
родах умрет, у ней узкий таз, искривление позвоночника
и т. д. Под эстетикой кроется биология, стремление
инстинкта и интеллекта — разума — к созданию совершен¬
ных форм из камня, дерева, звука, слова. Когда мы наши
мерила искусства построим на данных социального труда,
то мы так и поймем это стремление.Возвращаясь к Есенину, должен сказать, что несчаст¬
ные люди его типа неизбежно приходят к тому же
концу. Критика нам нужна, но бояться Есениных при¬
чин нет.С места. Я не из боязни сказал.91
М. Горький. Я не о вас персонально говорю, а вообще
об отношении. Чего нам бояться, когда нас все боятся!
(.Аплодисменты.)Председатель. Задан вопрос, как были встречены ваши
публицистические статьи в Западной Европе?Л1 Горький. Не хвалили.С места. Что лучше воспринимается нашей эпохой:
ОТенри, Эдгар По или Золя? Что лучше подходит для на¬
шей эпохи?М. Горький. ОТенри был, в сущности, писатель очень
американский, очень слащавый. Если вы читали его, то
видели, что в конце концов все его рассказы кончаются
благополучно. Девушка выходит замуж за миллионера,
трубочист женится на миллионерше и т* д. Вообще ти¬
пично американский писатель, который утешал: «Ну,
ладно, плохо, мол, живется, но возможны вот какие слу¬
чаи: можно выйти замуж за миллионера, можно жениться
на миллионерше, можно найти еще что-нибудь». Это
типично американская литература, которая, можно на¬
деяться, скоро исчезнет. Америка находится в таком со¬
стоянии, что уже словами не утешишь.Вы назвали Золя. Золя — это человек другого типа. Он
создал своими романами отличную историю Второй импе¬
рии. Он рассказал ее так, как только художник может
рассказать историю. Он прекрасно знал все то, что надо
знать: финансовые сферы, духовенство, художников,
вообще все знал, всю грабительскую эпопею и весь раз¬
вал буржуазии, в начале победившей, в XIX веке, и затем
на лаврах победы разлагающейся.Эдгар По считается отличным мастером формы, он
оригинальный художник, это — бесспорно. Но он один из
тех романтиков-фантастов, чей разлад с жизнью делал
их существование трагическим. Я не представляю, чему
именно могли бы вы научиться у По.Председатель. Записок, товарищи, очень много, есть
вопросы, ответы на которые представляют гораздо боль¬
ший интерес. Но сейчас нам придется кончать собрание,
потому что Алексей Максимович устал и не может с нами
сидеть столько, сколько мы можем. Тут есть вопрос отно¬
сительно «Клима Самгина». Вопрос: когда он будет за¬
кончен, и какова судьба Клима Самгина?92
Другая записка такая: «Товарищ Горький, чем объяс¬
няется большое различие между всеми вашими произве¬
дениями и книгой «Клим Самгин»? Эту книгу приходится
одолевать. Может быть, я не сумел ее как следует понять,
а хотелось бы понять».М. Горький. Эта книга затеяна мною давно, после пер¬
вой революции 905—6 года, когда интеллигенция, счи¬
тавшая себя революционной, — она и действительно при¬
нимала кое-какое участие в организации первой револю¬
ции, — в 7 и 8 годах начала круто уходить направо.
Тогда появился кадетский сборник «Вехи» и целый ряд
других произведений, которые указывали и доказывали,
что интеллигенции с рабочим классом и вообще с рево¬
люцией — не по дороге. У меня явилось желание дать
фигуру такого, по моему мнению, типичного интеллигента.
Я его знал лично в довольно большом количестве, но,
кроме того, я его знал исторически, литературно, знал
его как тип не только нашей страны, но и Франции и
Англии. Этот тип индивидуалиста, человека непременно
средних интеллектуальных способностей, лишенного ка-
ких-либо ярких качеств, проходит в литературе на протя¬
жении всего XIX века. Этот тип был и у нас: человек, член
революционного кружка, затем вошел в буржуазную го¬
сударственность в качестве ее защитника. В конечном
счете наша интеллигенция, прошедшая ряд этапов, пере¬
жившая ряд настроений, дала «Санина» (был такой роман
Арцыбашева), где этот самый интеллигент превратился
просто в типичного чувственника, для которого мир есть
место, где он получает те или иные удовольствия, опла¬
чивая их только тем трудом, который он затрачивает на
то, чтобы их получить. Вам, вероятно, не нужно напоми¬
нать о том, что интеллигенция, которая живет в эмигра¬
ции за границей, клевещет на Союз Советов, организует
заговоры и вообще занимается подлостями, — эта интел¬
лигенция в большинстве состоит из Самгиных.Многие из людей, которые сейчас клевещут на нас
самым циничным образом, были людьми, которых не я
один считал весьма почтенными.По этому поводу можно сказать, что и среди больше¬
виков были люди, которые ныне являются церковными
старостами. Не стоит об этом говорить. Мало ли было93
людей, которые круто повернулись и для которых социаль¬
ная революция органически неприемлема! Они себя счи¬
тали надклассовой группой. Это оказалось неверным, по¬
тому что как только случилось то, что случилось, они
немедленно обернулись спиной к одному классу, лицом
к другому.Что же еще сказать? Мне хотелось изобразить в лице
Самгина такого интеллигента средней стоимости, который
проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наи¬
более независимого места в жизни, где бы ему было
удобно и материально и внутренно. Он устроится потом
в качестве одного из героев Союза земств и городов, во
время войны наденет на себя форму, потом будет ездить
на фронт и уговаривать солдат наступать. А кончит жизнь
свою где-нибудь за границей в качестве сотрудника, а мо¬
жет быть, репортера одной из существующих газет. Мо¬
жет быть, он кончит иначе.Вообще надо брать человека, который включает в себя
наибольшее количество типичных черт людей своего рода.Председатель. Я думаю, что мы передадим вам, Але¬
ксей Максимович, все остающиеся вопросы. Теперь у меня
просил слово товарищ Павлов.Павлов. Издательство ВЦСПС два года^выпускает
книги рабочих авторов. В течение продолжительного вре¬
мени о книгах рабочих авторов в нашей печати, в нашей
критике нигде ничего не говорили; лишь только после
того, как Алексей Максимович, живущий за тысячи верст
от нас, дал оценку некоторым книжкам, стали везде и
всюду говорить об этом.Мы, члены рабочего редсовета, видим в лице Алексея
Максимовича одного из лучших друзей, и я от имени ред¬
совета вношу предложение избрать его членом нашего
редсовета. (Аплодисменты.)Мы надеемся, что Алексей Максимович еще теснее и
ближе свяжется с нашей работой. Очевидно, Алексей
Максимович не сможет часто бывать у нас на заседаниях,
но мы даем обязательство в том, что мы будем постоянно
извещать его и информировать о всей проводимой нами
работе, и просим его, хотя бы изредка, давать нам прак¬
тические указания в нашей новой работе. (Аплоди¬
сменты )94
М. Горький. Ладно, это приемлемо. (Аплодисменты )
Поскольку я могу, я буду этим делом заниматься, потому
что это — мое дело. Но, вероятно, я смогу мало дать,
потому что я очень загружен. У меня есть целый ряд та¬
ких дел, которые требуют очень много времени, я литера¬
тор и должен писать.Председатель. Естественно, что у ряда товарищей,
представляющих отдельные заводы, есть желание вос¬
пользоваться собранием для того, чтобы пригласить Але¬
ксея Максимовича на свои заводы. Мы ограничимся одной
запиской, остальные передадим Алексею Максимовичу.Вот записка товарища Спиридонова: «Уважаемый
Алексей Максимович, я организовал ударную бригаду на
паровозе серии С-632 Октябрьской ж. д., где депо вашего
имени. Организовал я бригаду за полтора месяца, оправдал
Ваше имя, вожу поезда по расписанию. Я прошу Вашего
согласия поместить на паровоз Ваш портрет вместе с над¬
писью». (Аплодисменты.)Председатель. На этом, я думаю, мы кончим заседа¬
ние. Хочу лишь сообщить Алексею Максимовичу, что мы
постановили создать бригады его имени. Эти бригады на
предприятиях существуют, причем товарищи, присутствую¬
щие здесь, являются бригадирами или активными участ¬
никами бригады. Эти бригады одни из передовых на пред¬
приятиях.Мы берем на себя обязательство через некоторое
время подытожить работу бригад и в специальной книжке
издать ее. Мы хотим сказать, что отношение к Вам свя¬
зано с задачей укрепления производства, с борьбой за
промфинплан, члены редсовета тесно связаны с предприя¬
тиями.М. Горький. За все то, что я здесь видел и слышал, я
вас очень благодарю. Потому что хотя я старик, но люблю
учиться. И в этот приезд, как и в прошлый, я уже мно¬
гому научился. У вас есть кое-чему поучиться. Если вы
у меня чему-нибудь научитесь, я буду очень рад, и мы
квиты. (Аплодисменты )
ПИСЬМО РАБОТНИЦАМ ФАБРИКИ «ТУРКШЕЛК»
ПО ПОВОДУ ПРИСВОЕНИЯ
ФАБРИКЕ ИМЕНИ М. ГОРЬКОГОИскренно жалею, товарищи, о том, что не могу придти
на ваше собрание. Горячо благодарю вас за честь, кото¬
рую вы оказали мне, назвав фабрику моим именем.Скажу вам, что еще с детства, присматриваясь к жизни
женщины, особенно деревенской, я горестно думал о том,
как тяжела эта жизнь, как невыносимо бремя труда, воз¬
ложенное на нее деревенским бытом в условиях частного
хозяйства. Кто она в этих условиях? Батрак своего отца,
мужа, свекра, свекрови. Она — прачка, швея, ткачиха,
стряпуха, скотница, нянька, огородница, она неустанно,
всю жизнь работает и дома и в поле. Работает всю жизнь,
без отдыха, к тридцати годам — почти старуха и нажила
себе непосильным трудом женские болезни. Нерадостная,
каторжная жизнь, недостойная человека жизнь! Нет вре¬
мени поучиться грамоте, а если и выучится немножко, так
скоро забывает об этом, потому что грамоту — некуда
девать, не было в деревенском быту ни книг, ни газет.Рабочая партия, Советская власть, перестраивая част¬
ное хозяйство в коллективное, организуя колхозы, осво¬
бождает женщину от каторжных ее цепей, делает ее неза¬
висимой от мужчины, хозяина ее, устраивает в деревнях
более легкую, более человечную жизнь. В колхозах юга
Союза Советов, на Украине, на Северном Кавказе, в По¬96
волжье, где крестьянские хозяйства почти сплошь стали
колхозами, женщина начала жить иначе, более разумно,
легко и светло. Там женщины устраивают общественные
хлебопекарни, кухни, бани, прачечные, ясли для детей,
там женщины начинают жить широкой общественной
жизнью. У них есть время учиться грамоте, читать газеты,
книги, они получили возможность знать все, что делается
в Союзе Советов и во всем мире. А в мире идет великая,
небывалая, неутомимая борьба трудового народа против
хозяев, против людей, которые привыкли жить чужим
трудом, привыкли спокойно сидеть на шее рабочих и кре¬
стьян. Начало этой борьбы рабочих положено у нас, на¬
шими рабочими, она растет, растекается по всему миру,
как пожар, она кончится полной победой трудового на¬
рода. Вам, товарищи, надобно это знать, вам необходимо
принять посильное участие в этой борьбе за свою свободу,
эа ваше право изменять жизнь к лучшему, в борьбе за
жизнь радостную и светлую. Первый шаг к этой цели —
отказ топтаться на одном месте, как топтались ваши ба¬
бушки и прабабушки. Первый шаг к новой жизни — кол¬
хоз! Колхоз и грамота. Жизнь в колхозе сделает вас
равной — равными мужчине. Из хозяина, которым он
всегда был для вас, он будет вашим товарищем и другом
в работе по устройству новой, светлой, разумной, легкой
жизни на земле.Примите мой сердечный привет и подумайте хорошо
над правдой моих слов.7	М. Горький, т. 26
к ИНОСТРАННЫМ РАБОЧИМТоварищи!Вы — люди иных стран, вы родились и долгое время
жили в условиях культуры, которую буржуазия строила
вашими руками в целях укрепления и оправдания ее
власти над рабочим классом, в целях развития ее быто¬
вых, жизненных удобств. Ваши капиталисты, усердно за¬
ботясь о спокойной, удобной и дешевой жизни для себя,
создали очень мудрую философию, хорошую в городах
канализацию, удобную мораль для себя и еще многое, что
придает европейской культуре ее внешний блеск. Этот
блеск, созданный вашей энергией, ослепляет вас, что
вполне естественно и понятно. На общем фоне роскоши,
которая наполняет витрины магазинов Берлина, Рима и
других городов Европы, не очень заметны фосфорические
пятна гниения буржуазии. Нельзя отрицать, что кое-какие
крошки со стола богатого Лазаря перепадают и верхушке
пролетариата. Крохи эти — чечевичная похлебка, за кото¬
рую ваша социал-демократия продает капиталистам ваше,
товарищи, классовое первородство, и, как видите, чечевич¬
ная похлебка — очень сильный яд.Из отличных городов Германии вы приехали в Союз
Советов, а в Москве, столице его, 86 процентов одноэтаж¬
ных и деревянных домов. Они не ремонтировались в тече¬
ние 17 лет и построены так, что улицы Москвы противо¬
естественно запутаны. Эта картина сразу дает вам
неприятное, даже тяжелое впечатление некультурности.93
Не знаю, многим ли из вас понятно, что одноэтажная,
деревянная Москва не будет ремонтирована, а ее разру¬
шат и перестроят так же, как разрушается хозяином
Союза Советов — рабочим классом — все прошлое, от¬
жившее. Первое впечатление обычно играет решающую
роль. Далее вам начинает казаться, что в Союзе Советов
все вообще «некультурно». В известной мере это объяс¬
няется тем, что хозяин Союза Советов не может предло¬
жить вам тех условий жизни, которые он еще не успел
создать для себя самого. Он и сам «некультурен» в сравне¬
нии с вами, ибо рабочие Союза в большинстве своем не но¬
сят галстуков.Вам кажется, что он — к тому же — недостаточно
дисциплинирован и не так хорошо работает, как бы следо¬
вало и как умеете работать вы. Это весьма близко к не¬
приятной правде, но и это — как все на свете — имеет
свое объяснение, ибо, работая у станка, наш рабочий
думает не только о том, как лучше сделать вещь, но и
о том, как скорее достичь решительных успехов в деле
строения социалистического, бесклассового общества.
Говоря это, я имею в виду тех рабочих, политическое,
революционное сознание которых действует активно и
практически. Вы, наверное, понимаете, что нельзя в тече¬
ние 13 лет перевоспитать миллионы людей, воспитанных
каторжной работой на капиталистов и еще не способ¬
ных понять, что они — полные хозяева своей страны
и что на них лежит ответственность за все непорядки,
за все ошибки и т. д., — за все, что делают они
сами — коллективные хозяева своей страны и всех ее
сокровищ. Рабочему Союза Советов есть над чем поду¬
мать. Вы знаете, что, кроме необходимости индустриализи¬
ровать одну шестую часть земного шара, он должен осво¬
бодить и начал освобождать 25 миллионов крестьян от
«власти земли», должен вооружить их машинами, преодо¬
леть веками воспитанный индивидуализм крестьянина,
приучить его к труду коллективному, научить его ввести
в обиход государства на земле ряд новых сельскохозяй¬
ственных культур, построить на месте деревень города,
провести миллионы километров дорог, — в общем он дол¬
жен решительно изменить психику 25 миллионов людей,
которые привыкли на протяжении многих веков подчи¬*99
няться капризам природы, угнетающим разум суевериям
церкви.Кроме этой исторической, неизбежной работы в преде¬
лах своей страны, рабочий класс Союза Советов должен
знать все то, что творится за пределами ее. История по¬
ставила его в позицию передового отряда всемирной
армии рабочих и крестьян, — это достаточно трудная и
ответственная позиция. Она возбудила к нему звериную
ненависть капиталистов всей земли, — ненависть паразитов
и хищников, которые не могут жить иначе, как паразити¬
руя на теле трудового народа. Капиталисты не глупы и
знают, что рабочая сила пролетариата всех стран неиз¬
бежно пойдет по пути, указанному компартией рабочих
Союза Советов. Капиталисты не глупы, они ухитрились
сделать вождей социал-демократии своими цепными соба¬
ками, создали из них в помощь попам и полиции охрану
своей власти. Капиталисты, вероятно, попытаются сделать
разбойничий набег на страну Социалистических Советов.
И об этом должен думать наш рабочий, и это он должен
предвидеть, к этому обязан готовиться.Товарищи! Рабочие Союза Советов делают всемирное
дело рабочих, они делают и ваше дело. Если вы внима¬
тельно присмотритесь к ним — вы убедитесь, что они
меньше всего думают о себе. Они живут и работают в усло¬
виях тяжелых, «некультурных», это — верно. Но в этих
условиях они за десятилетие достигли почти невероятных
успехов в деле создания небывалого на земле государства.Вы, товарищи, ничего не потеряв, много приобретете,
если честно и всесторонне взвесите в уме тяжесть тех
задач, которые решает рабочий класс Союза Советов, если
внимательно и объективно станете изучать широкий раз¬
мах той работы, которую выполняют люди, понять кото¬
рых вам мешает различие языков. У пролетариата всех
стран должен быть один язык, это язык непримиримой
ненависти к паразитам, хищникам, угнетателям и преда¬
телям, какими в наши дни для рабочего класса являются
покорные слуги капитала — социал-демократы. Пролета¬
рий, лишенный чувства ненависти и не способный активно
воплощать его в жизнь, — рыба, которой питаются киты
капитализма.
РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА «МОЛОДОЙ БОЛЬШЕВИК»Вы, товарищи, вполне своевременно поставили перед
собою очень хорошую практическую цель. Молодые хо¬
зяева Союза Советов, вы обязаны знать природные сокро¬
вища страны своей, рассеянные на поверхности огромной
земли и скрытые в недрах ее.Не знать — значит не обладать, обладание учит
уменью пользоваться, а чем лучше умеет человек пользо¬
ваться силами природы, тем обильней и совершенней его
оружие в борьбе за жизнь, за свободу.В лице вашем на земле растет новый человек, человек
с большой буквы — Человек человечества. Я говорю это,
думая не о славянах, семитах, тюрках, финнах и вообще
о племенах Союза Социалистических Советов, не думаю
о племенах Европы, — я говорю о детях той великой идеи,
которой служили ваши отцы, которую извлекли из жиз¬
ненного опыта всего человечества Маркс и Ленин.Поистине растет новый человек, он неоспоримо за¬
являет о росте своей беспощадной борьбы против наследий
прошлого его неукротимым стремлением к великой цели
своей, его изумительной героической работой по вооруже¬
нию своей страны новой культурой. Вихрь его энергии все
решительнее и все более обильно привлекает к себе про¬
летариат всех стран.Его цель — уничтожение капитализма и возрождение
трудового человечества. Никогда еще в мире не было лю¬
дей, которых бы так любили и так ненавидели, как любят101
и ненавидят большевиков. И даже христианская церковь,
наиболее тонко и жестоко искушенная в человеконена¬
вистничестве, не может сказать, что когда-то и кого-то
она ненавидела более глубоко, чем большевиков.Капиталистический мир, вероятно, попытается дать
нам бой — последний для него. До той поры он, руково¬
дясь основной силой своей — страстью к наживе, — по¬
немножку помогает нам вооружаться для самообороны
против него. Помогает, и этим фактом как нельзя более
ярко освещается идиотизм мира торгашей, идиотизм ма¬
ньяков накопления, рабов золота. Мир торгашей дожил до
предела цинизма и до явного безумия. Но он все еще
верит, что ему удастся поднять против нас свои армии,
верит в это и боится этого.Учитывая его идиотизм и его страх, мы не должны
забывать о его ненависти к нам и о вере его. Мы должны
помнить, что вооружаемся не только для самообороны, но
и для борьбы за освобождение трудового народа всей
земли. Мы должны неутомимо развивать свои силы и кон¬
центрировать их. И нам следует твердо помнить, что вся
наша работа — работа на победу. Все дается знанием,
победа — тоже!«Молодой большевик» ставит целью себе познание
своих сил, он служит самопознанию. Прекрасная цель!
ГОРНЯКАМ ШАХТЫ «НАКЛОННАЯ ВЕТКА»Спасибо, товарищи, за письмо и за то, что вы связали
мое имя с вашей работой. Это письмо я пошлю другу
моему Ромэну Роллану. Надобно, чтобы он знал и мог
рассказать о том, как героически работаете вы, как гор¬
дятся свободные рабочие — хозяева Союза Советов —
успехами своего труда. Это будет не первое письмо рабо¬
чих, которое я отправлю за границу для того, чтобы там
честные люди знали, как чувствует себя трудовой народ
страны, которая четырнадцать лет назад считалась самой
отсталой — промышленно и культурно.Интеллигенты Европы всё еще плохо понимают, какая
сила воодушевляет наш рабочий класс, не понимают, что
эта сила — идея всемирного братства трудового народа,
что работой вашей вы осуществляете то, о чем бесплодно
мечтали лучшие люди мира, — бесплодно мечтали потому,
что осуществить эту прекрасную мечту может только ра¬
бочий класс своим трудом. Только рабочие способны
устроить жизнь без вражды национальной и религиозной,
без таможенных границ и без войн, которые неизбежны,
пока рабочим народом командуют капиталисты, хищники,
непримиримо враждебные друг другу, обезумевшие от
страсти к наживе. Силой рабочих и крестьян капиталисты
дерутся друг с другом за уголь, за нефть, за металл и
добытые руками рабочих металл, нефть и уголь тратят
на то, чтобы убивать миллионы рабочих.Вот к чему сводится весь смысл существования капи¬
талистов, — иного смысла в их жизни нет и не может103
быть. Все мысли, все книги сторонников и защитников
капитализма сводятся только к попыткам оправдать поря¬
док жизни, при котором рабочий должен быть покорным
рабом хозяина. Попы и начетчики сектантов стараются
внушать рабочей массе, что этот преступный порядок
утвержден навсегда, да еще утвержден с небес самим
богом. Рабочие Союза Советов уже понимают, что бога
выдумали богатые для того, чтобы туже взнуздать бедня¬
ков. Рабочие отказываются от глупой веры в неведомое
существо, будто бы живущее на небесах, и только для
того, чтобы капиталисты могли ссылаться на его за¬
коны, враждебные трудовому народу. Мы больше не хо¬
тим тратить денег и материалов на построение церквей,
на содержание армии попов, — нам нужны фабрики
и школы, нужны не попы и монахи, а инженеры, агрономы,
учителя, вышедшие из среды рабочих и крестьян.Мы хотим построить государство, в котором все равны,
в котором некому будет грабить рабочий народ, хотим,
чтобы пролетариат всех стран, следуя нашему примеру,
уничтожил капитализм. Они уже готовятся к этому, и они
это сделают. Не будет капитализма — не будет и войн.
Ибо исчезнут люди, чья безумная жадность накопления де¬
нег заставляет их превращать и живую человеческую силу
и все богатства земли — железо, медь, свинец, уголь, хлеб,
дерево, все, что дает человеку природа, — превращать
в золото, о котором великий учитель наш Ленин пра¬
вильно сказал: «Мы будем строить из золота нужники».
Трудовому народу земли, когда он возьмет власть в свои
руки, незачем будет копить золото, не о чем спорить. Если
у одних нет хлеба — они дадут нам в обмен за хлеб ма¬
шины, нет у других леса — они дадут нам товары за наш
лес. Жизнь можно устроить очень просто и мирно, можно
сделать ее свободной, легкой и радостной, но еще раз по¬
вторю — сделать это могут только рабочие, и для этого им
прежде всего надобно взять власть в свои руки, как это
сделано у нас, в Союзе Советов.Изредка рабочие и крестьяне пишут мне: «Нам трудно
жить». Да, товарищи, жить вам все еще трудно. Кто вино¬
ват в этом? Мы жили бы значительно легче, если бы капи¬
талисты Европы не угрожали нам войной. Почему они
угрожают войной? Потому, что наша огромная страна —104
самая богатая в мире и капиталистам хочется ограбить
ее для того, чтобы еще больше укрепить свою власть над
рабочими и крестьянами. Рабочие и крестьяне не только
дешево работают на фабрикантов и помещиков, но они —*
самые главные покупатели товаров, потому что их сотни
миллионов, а капиталистов десятки тысяч.У нас есть все, чего не хватает другим народам. И до
революции, в царское время, наши грабители свободно
продавали народные богатства грабителям Европы. После
революции рабоче-крестьянская власть взяла торговлю
в свои руки, и теперь ни один мешок хлеба не может быть
продан за границу никем, кроме нашей власти, ни один
народный рубль не может быть истрачен никуда, кроме
как на дело государственного строительства. Капитали¬
стам Европы и Америки это не выгодно, а кроме того —■
устрашает их, ибо они видят и знают, что если русские
рабочие нашли возможным работать только на себя, так
ведь рабочие Америки и Европы неизбежно последуют
нашему примеру. Наша власть самая дешевая в мире.
Президенты, министры и депутаты капиталистических го¬
сударств тратят на себя десятки тысяч, а наш «президент»
М. И. Калинин получает 300 рублей в месяц, столько же,
как любой из наших наркомов, членов исполкомов и дру¬
гих работников — рабочих, крестьян.Капиталисты всего мира и слуги их знают, что наша
власть не имеет других интересов, кроме честной службы
революции, службы рабочим и крестьянам. Они понимают,
что организаторская деятельность Советской власти не мо¬
жет не действовать революционно на пролетариев всех
стран, они понимают, что государственный порядок Союза
Советов грозит им гибелью. Вот по этим причинам они
хотят попытаться разгромить нас, разграбить нашу
страну. Товарищи, мы живем тяжело потому, что нам
угрожают войной, и мы должны поспешно, всячески,
не теряя ни минуты, вооружиться для того, чтобы дать
грабителям достойный отпор.Мы жили бы легче и работали не так напряженно,
если бы нам не нужно было тратить огромное количество
сил на самозащиту от возможного нападения бандитов
капитализма. Но мы принуждены вырабатывать и прода¬
вать хищникам огромное количество наших продуктов для105
того, чтобы как можно скорее построить наши крепости —
фабрики и заводы, для того, чтобы выработать сотни тысяч
машин, которые должны освободить крестьянство из-под
тяжелой, уродующей его власти земли и навсегда пресечь
возможность развития в крестьянстве кулачества.Мы торопимся работать и должны торопиться. Мы во¬
оружаем нашу армию и должны еще более усиленно воору¬
жать ее. Наша власть совершила бы преступление против
трудового народа, если бы она не создала ту прекрасную
армию, которая создана ею, если бы она не заботилась
о том, чтобы поставить красных бойцов наших и техниче¬
ски и политически выше подневольных солдат капиталисти¬
ческих армий. Мы тем более должны заботиться о нашей
Красной Армии, что она у нас не казарма, а школа,
не место, где из человека вышибают мозг варварской дис¬
циплиной и создают из него только человекоубийцу, как
это делалось в царское время. Наша армия воспитывает
сознательных бойцов против всемирного грабительства,
борцов за социализм, за строительство государства рав¬
ных. Армия дорого стоит нам, но затраты на нее частью оку¬
паются тем, что в ней мы воспитываем культурных людей.
Не мы виноваты в том, что принуждены тратить на пушки
и штыки сталь, из которой можно бы сделать станки.Шахтеры, нефтяники, колхозники и все рабочие
фабрик, полей — тоже армия бойцов за свою свободу.
Нам необходимо торопиться организовать все наши силы
в единую, непобедимую силу, мы должны победить все пре¬
пятствия на путях к нашей цели, и мы победим их. Наша
рабоче-крестьянская масса непрерывно и быстро растет.
Об этом говорят миру, устрашая капиталистов, возбу¬
ждая революционную энергию рабочих, социалистиче¬
ское соревнование, рост ударничества, рабочего изобре¬
тательства, быстро растущая грамотность массы, движе¬
ние крестьян в колхозы, дружный отклик рабочих и
крестьян на новый государственный заем. Об этом гово¬
рит и ваше, товарищи шахтеры, сознание, что каждый
выработанный вами лишний кусок угля—дело государ¬
ственной важности, — чем быстрее, успешнее работа, тем
ближе конечная цель ее.Желаю вам, товарищи, здоровья, бодрости духа и еще
более крупных успехов в деле самозащиты.
ЛОГИКА ИСТОРИИHa-днях в одной из белоэмигрантских газет было на¬
печатано:Нью-Йорк, 4 июля.Уволен в отставку четырнадцатый по счету полицейский судья
Нью-Йорка. Увольнение объясняется крупными злоупотреблениями
по службе — получением взяток. За последние полгода из двадцати
пяти полицейских судей Нью-Йорка более половины оказались пре¬
ступниками.Месяца три тому назад та же газета сообщала, что
в одном из штатов Северной Америки был арестован за
преступление по службе судья, который во время суда
над ним признался, что за время своей деятельности по
борьбе с преступностью он утвердил не менее тысячи бес¬
честных приговоров за взятки со стороны родственников
и друзей преступников.Тысяча преступлений, совершенных одним судьей, —
это, разумеется, очень много, но следует помнить, что
американцы любят грандиозное. И — в данном случае —
следует верить белоэмигрантской прессе: она не только
усердно, но даже яростно защищает капиталистический
строй, значит, не в ее интересах сообщать читателям
непроверенные факты, которые компрометируют этот лю¬
безный ей строй.Значит, она сообщает факты эти или «по неосмотри¬
тельности», или по глупости, или потому, что для нее107
безразлично, чем кормить читателя, лишь бы он покупал
газету. Она печатает в игривом тоне, например, такие
сообщения:Перед судом исправительной полиции в Лионе должен был пред¬
стать бродяга, обвинявшийся в воровстве. Жандармы долго не ре¬
шались ввести подсудимого и уступили только после настойчивою
требования председателя. Перед судом предстал человек... без шта¬
нов. Бродяга заявил, что он изодрал свои штаны в виде протеста
против несправедливого ареста, а затем, чтобы показать, «на что он
способен, если его будут дальше мучить», съел значительную часть
лохмотьев. Судья распорядился вернуть бродягу в тюрьму, дабы там
ему справили пару брюк.Очень весело рассказано, хотя и чувствуется, что
«бродяга» — из новых, из созданных безработицей.Но вернемся в Америку, к судьям, которых в таком
солидном количестве сажают на скамью подсудимых.
Разумеется, сажают не всех. Например, Фуллер, губер¬
натор одного из штатов, убийца Сакко и Ванцетти, ка¬
жется, еще продолжает губернаторствовать. Не был по¬
сажен на скамью подсудимых и тот судья, который,
будучи в ресторане, взглянул на часы и сказал публике:
«Через минуту три человека сядут на электрический стул.
Я не убежден в их виновности, но нахожу, что, в пример
другим, их нужно казнить».Кажется, публика рукоплескала ему. Известно, что
в эти дни дожидаются смерти 8 негров, юноши, почти
мальчики. Их обвинили в анархизме, хотя данных для
обвинения не было и нет. Очевидно, их убьют «в пример
другим».Итальянцев Сакко и Ванцетти убили, в сущности,
тоже «в пример другим». Приговорив к смерти, этих му¬
чеников держали семь лет в тюрьме, чего не делалось
даже в русских тюрьмах царского времени. Пролетариат
Европы протестовал против приговора, протестовала
интеллигенция. Это — не помогло. Сакко и Ванцетти
были убиты. Наверное, будут убиты и 8 негров, несмотря
на протесты пролетариата Европы и Союза Советов.Протестовать против цинической жестокости капита¬
листов необходимо потому, что это организует классовое
самосознание и классовые интересы солидарности проле¬
тариев.108
Но было бы наивно думать, что эти протесты могут ока¬
зать какое-нибудь влияние на суд капиталистов, людей,
которые опьянены своей властью и которых все более
и более опьяняет животный страх пред социальной ката¬
строфой. Они чувствуют, что революция неизбежно сметет
и омоет их с лица земли, загрязненной ими. Им ничего
больше не остается, как становиться все более беспощад¬
ными по отношению к врагу, пока еще недостаточно орга¬
низованному для последнего, решительного боя. Но враг —
организуется, и поэтому Зеверинг, прусский министр вну¬
тренних дел, советует полицейским «не жалеть патронов»,
как это советовал в 1905 году петербургский градона¬
чальник Трепов.4 июля Зеверинг «обратился ко всем полицейским
учреждениям с циркуляром», в котором говорится:Если предыдущий циркуляр допускал применение выстре¬
лов в воздух, то отсюда никак не следует, что разрешаются только
холостые выстрелы и стрельба патронами воспрещена. Я не откажу
в защите ни одному чиновнику, который пустит в ход огнестрель¬
ное оружие, руководствуясь предписаниями этого циркуляра.Из этой прокламации министра для всякого грамот¬
ного революционера совершенно ясно, что министр готов
убить не 8, а 800, 8000 и даже — если удастся —
80 000 рабочих. Он организует свою армию к битве.
И этим он учит немецких рабочих: организуйтесь! Они
организуются, уходя из рядов социал-демократии в ком¬
партию.Все идет как следует. Приближаются сроки величай¬
ших боев и уничтожения трудовым народом всех его па¬
разитов.Коммунизм, как судья, приговорил старый мир
к смерти, как вождь трудовых масс силою их он разру¬
шит его, а как организатор трудовой энергии — построит
на земле новый мир.Это — не пророчество безумного, не утешение для
слабых духом, это — неизбежная, неоспоримая логика
фактов, логика истории.
ПРЕДИСЛОВИЕ
[К ВОСПОМИНАНИЯМ Н. БУРЕНИНА]Автор воспоминаний — один из тех русских интелли¬
гентов конца XIX века и начала XX, которые поняли, что
единственной силой, способной преобразовать мир,
является рабочий класс. Это неопровержимо доказыва¬
лось учением Карла Маркса, об этом убедительно писал
В. И. Ленин, на это указывала работа немецкой партии
социал-демократов — партии, которая в ту пору пере¬
живала «расцвет сил».Но, разумеется, гораздо более решительно, чем идеи,
книги, интеллигенцию толкало в сторону трудового на¬
рода сознание ее шаткости, неустойчивости ее социаль¬
ной позиции, сознание ее материальной необеспеченности
и политической беспризорности. Об этом не говорили,
не писали, но это более или менее хорошо чувствовали.
Говорили и писали о страданиях народа, о любви к нему,
о решающей «роли личности в истории», и весь этот
не очень искусно придуманный политический романтизм
ставил целью своей организацию сознания интеллиген¬
ции как силы вне- и надклассовой. В конце концов это
было учение о самодержавии индивидуальности, а
в основе его лежало убеждение интеллигента в том, что
он умнее приказчиков царя и приказчиков купца. Ко¬
нечно, так оно и было на самом деле.Самодержавное правительство и промышленность
не могли поглотить и утилизировать в свою пользу всегоПО
запаса интеллектуальных сил страны. Запас этот с каж¬
дым годом разрастался все более и, разрастаясь, про¬
летаризировался. Количественный poçT неглупых, но
лишних людей был уже в начале восьмидесятых годов
настолько велик, что один из министров народного про¬
свещения нашел необходимым затруднить поступление
в гимназии «кухаркиных детей» и был запрещен прием
семинаристов в университеты.В девяностых годах интеллигенты пошли на фабрики
и заводы по тем же соображениям, по которым они за
двадцать лет до этого ходили «в народ». «В народ» хо¬
дили для того, чтобы поднять крестьянство против царя
и помещиков, чтобы вызвать крестьянский бунт; это
не удалось, да и не могло иметь успеха.На фабрики, на заводы пошли с целью более скром¬
ной: организовать социалистическую партию рабочих.
Это отлично удалось, хотя и впоследствии многие из
организаторов Российской социал-демократической ра¬
бочей партии превратились из революционеров в пошлей¬
ших буржуазных реформистов.В начале XX века Российская с.-д. рабочая партия
имела довольно обширное и сложное хозяйство. Нужно
было обслуживать партийное подполье литературой,
нужно было печатать ее внутри страны и доставлять из-
за рубежа, из Швейцарии, Германии. Кроме того, нужно
было доставать денег для партии, устраивать явочные
квартиры для подпольщиков и многое другое.К группе людей, которые занимались этим делом, —
«партийных техников», и принадлежал автор этих воспо¬
минаний. Он человек из богатой купеческой семьи, и та¬
ких, как он, в этой «технической» группе было несколько,
а в партии их работал, вероятно, не один десяток, считая
скромно. Все это люди материально обеспеченные, люди
из враждебного класса, далеко не «пролетарии». Их от¬
личительной чертой была скромность, беззаветная пре¬
данность делу партии и неугасимая вера в победу рабо¬
чего класса. Лично я знал и знаю многих из них, но — ни
одного авантюриста, ни одного человека с расчетом по¬
лучить в будущем, после победы, какую-то награду
за свою работу, а ведь в партии было довольно много
людей, которые рассчитывали на карьеру. В 1905 годуШ
почти все работали в «Боевой группе» при ЦК больше¬
виков.Крайне характерен для этой группы факт, что за* все
время ее активной деятельности среди ее членов не ока¬
залось ни одного предателя, не было провокаторов. Ра¬
ботала она не только в годы боев, но и после поражения,
когда трусы бежали из революционных партий, а под¬
лецы занялись подлым делом предательства. Лопнула,
как гнилое яйцо, боевая организация эсеров, во главе
которой стоял самый гнусный из провокаторов Евно
Азеф, типичный мещанин и торгаш — он продавал терро¬
ристам губернаторов и министров, а террористов спо¬
койно продавал департаменту полиции. Моральный раз¬
вал 1907—1908 годов не задел ни одного из членов
«Боевой организации при ЦК (б)». Когда ЦК ликвиди¬
ровал эту группу как «боевую», члены ее продолжали
техническую работу и взялись за пропагандистскую;
многие из них и до сего дня скромно и беззаветно рабо¬
тают в партии.Чем и как можно объяснить уход этих людей из своего
класса в стан его врагов? Эго — честные, здоровые люди,
они задыхались в условиях буржуазной обстановки. Дру¬
гого объяснения я не знаю. Люди почувствовали веяние
настоящей свободы и пошли туда, откуда оно исходило.
И до сего дня многие из них сохранили старые связи,
старую дружбу с рабочими.Когда-нибудь наши молодые художники слова изо¬
бразят этот процесс раскола в среде буржуазии и пере¬
ход их детей в армию врагов своего класса. Хотелось бы,
чтобы книги на эту тему были написаны скорее и как
можно лучше. Это нужно потому, что процесс, пережи¬
тый здоровой частью нашей интеллигенции, начинает
развиваться в Европе, а интеллигенты Запада могли бы
кое-чему поучиться на примере тех, наших, которые
скромно, честно и неутомимо служили и служат вели¬
кому делу рабочего класса. Там, на Западе, лучшие
представители буржуазной интеллигенции тоже начи¬
нают постепенно переходить на сторону рабочего класса,
в его партию — в коммунистическую партию. Если ими
решено идти путем тех людей, о которых я говорю, они
могут оказать делу коммунизма и серьезную идеологи¬112
ческую помощь, например, в борьбе за рабочий класс
против социал-демократии, и не менее серьезную техни¬
ческую помощь в деле культурного и боевого вооружения
рабочих масс. Им, интеллигентам Европы, тоже хорошо
бы воспитать в себе ту дальновидность сердца, которая
помогла автору этих воспоминаний отдать лучшие силы
и лучшие годы жизни делу рабочего класса.8	М. Горький, т. 26
РАБОЧИЕ И КРЕСТЬЯНЕ НЕ ПОЗВОЛЯТ
СЕБЯ ОБМАНУТЬМне кажется, что глупость и безумие должны иметь
свои границы, — поэтому я с трудом допускаю возмож¬
ность войны.Мир капиталистов, мир хищников уже дошел до пре¬
делов безумия. В стремлении своем окончательно огра¬
бить трудовой народ Германии капиталисты все еще
не могут сговориться, найти единую линию поведения,
хотя говорят об этом непрерывно и давно. Казалось бы,
что крайне глупо развивать борьбу внутри своего
класса, — борьбу международных групп хищников, — и
развивать ее в таких явных, изумительно цинических
формах перед лицом рабочих, в то время как рабочие
готовятся к битвам против бессмысленной эксплуатации
их труда, к битвам за свое право на власть.Очень трудно допустить, что пролетариат Европы
не понимает, о чем спорят хозяева, — спорят они о том,
которая группа воров имеет право быть самой богатой и
командовать миром. Спорят и увеличивают давление на
рабочий класс, усиливают его обнищание, организуют его
классовое самосознание.Может быть, я рассуждаю наивно? Может быть, но —
я стою за опрощение разума. Известно, что буржуазия
развратила его хитросплетениями слов, искажениями по¬
нятий и что пролетариат нуждается в простоте, в ясности
мысли. Буржуазная мысль всегда стремилась осложнять114
простое, это — один из приемов ее самозащиты. Прие¬
мами и формами буржуазной мысли нередко увлекаются
даже искренние, испытанные друзья рабочего класса, как
бы забывая, что буржуазия не может не лгать и что лгут
для того, чтобы скрыть правду. Чем проще мысль, тем она
ближе к делу правды, а смысл этого дела — прост и
легко укладывается в три слова: капитализм необходимо
уничтожить.Я потому сомневаюсь в возможности войны, что мне
думается: пролетариат Европы, работая на военную про¬
мышленность, не может не понимать, что он принимает
невольное участие в подготовке бойни, на которую в пер¬
вую голову погонят именно рабочих и крестьян. Трудно
поверить, что рабочие и крестьяне еще раз позволят так
нагло и цинично обмануть их, как были они обмануты
в 1914 году. Трудно представить, что они пойдут на само¬
убийство для охраны жизни и укрепления власти своих
врагов.Известно, что надо делать для того, чтобы ежедневно,
ежечасно разоблачать перед пролетариатом подлую ложь
его врагов и его предателей. Рабочий класс Союза Со¬
циалистических Советов в лице его партии неустанно
твердит это своим героическим творчеством новых форм
жизни. Слишком ярок и убедителен его пример для
того, чтобы пролетарии всех стран не последовали этому
примеру. Думать иначе — значит утратить веру в исто¬
рическое назначение рабочего класса.А если грабители мира все-таки договорятся, если они
снова сумеют обмануть пролетариат и послать его про¬
тив его же авангарда, — рабочий класс Союза Советов
пойдет в бой так же мужественно, как властно он вошел
в жизнь, как героически начал строить свое, социалисти¬
ческое государство.Это будет битва, где против армии обманутых рабов,
защитников бесчеловечной власти хозяев над ними, вста¬
нет армия, каждый боец которой будет хорошо знать и
чувствовать, что он бьется за свою свободу, за свое право
быть единственным властелином своей страны. Этот боец
и победит.
УЧАСТНИКАМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫТоварищи!В Союзе Советов начата и с каждым годом все более
мощно, успешно растет работа по строительству социа¬
лизма. В железном шуме этой великой работы, в непрерыв¬
ном, героическом напряжении трудовой энергии время
течет быстро, и мы легко забываем о том, чем жили вчера.
Забываются бойцами гражданской войны и битвы, кото¬
рые привели рабочий класс Союза Социалистических
Советов к победе над бесчеловечной, безответственной
властью царя, помещиков, фабрикантов.Наша рабоче-крестьянская молодежь должна хорошо
знать труды и подвиги своих отцов, должна подробно
знать роль рабочего класса и его коммунистической пар¬
тии в организации великой победы передового отряда
пролетариев всех стран.Ей надобно рассказать о том, как рабочие и крестьяне
царской России вели вооруженную борьбу за власть Со¬
ветов, за свое право перестроить хозяйство на социали¬
стический лад, за право создать из рабской страны свобод¬
ное, пролетарское государство. Четыре года дрались
почти голыми руками полуголодные, полуодетые рабочие
и крестьяне против армий, которые организовали ученые
царские генералы на средства помещиков и фабрикантов,
против полков, где почти каждый рядовой был офицером,
дрались против специалистов войны, отлично вооружен¬
ных иностранными капиталистами, которым за это рус¬116
ские капиталисты обещали продать рабочих и крестьян
в такое же рабство, в каком живут негры в африканских
колониях Европы или рабочие в Китае под бесчеловеч¬
ным гнетом мирового капитала. Четыре года продолжа¬
лась эта битва и окончилась полной победой рабочего
класса и трудящегося крестьянства — отцов и старших
братьев наших пионеров и комсомольцев.Наша рабоче-крестьянская молодежь должна знать,
что этой победой положено начало новой всемирной исто¬
рии, новым, социалистическим формам жизни трудового
народа. Не только наше юношество должно знать все это,
но это необходимо знать пролетариату и трудящимся
массам всей земли, — они, следуя предуказаниям исто¬
рии и вашему примеру, тоже готовятся к решительным
боям против своего врага, против мирового капитализма,
истрепанного, расшатанного неизбежными непримири¬
мыми противоречиями внутри его, но все еще механи¬
чески выжимающего кровь рабочего класса — единствен¬
ную силу, которой он живет.И вот в целях ознакомления нашей молодежи всех
народов, включившихся в семью Союза Социалистиче¬
ских Советов, и в целях познакомить всех трудящихся
Союза с недавним прошлым — с историей героической
борьбы рабочих и крестьян под руководством компартии
против фабрикантов и помещиков — затеяна работа по
изданию «Истории гражданской войны».Работу эту организуют люди, достаточно известные
трудовому народу Союза Советов.Для того чтобы книги этой «Истории» читались легко
и были всякому понятны, к обработке ее документов при¬
влекаются все наши лучшие художники слова. На их
обязанность возлагается рассказать о боевых годах
гражданской войны с предельной простотой, ясностью и
правдивостью.Документов много, но все-таки их недостаточно для
полного и правдивого освещения всех событий 17—
21 годов. Необходимо, чтобы в этой большой и трудной
работе приняли активное участие непосредственные
участники гражданской войны: красногвардейцы, парти¬
заны, красноармейцы, командиры и военкомы тех лет, а
также и люди, пострадавшие от грабежей и насилия117
белых армий, отрядов интервентов, от шаек банди¬
тов и т/д.Нужно, чтобы все люди, которые помнят события* тех
лет, те, которые создавали события, записывали и при¬
сылали в редакцию «Истории» свои записки.«История» ставит целью своей подробно осветить
развитие и условия гражданской войны по всем областям
и республикам Союза Советов.Борьба за Ленинград, по Северному краю, Поволжью,
Донбассу, Украине, Белоруссии — борьба с польскими
панами, — Севкавкраю, Закавказью, республикам Сред¬
ней Азии, по Западной и Восточной Сибири, Дальне-
востоку, по всей земле Союза Советов. Редакция обра¬
щается не только к партизанам, красноармейцам и
вообще активным участникам военных действий, но и ко
всем областным местным работникам в области культуры,
например, сельским учителям. «История» ставит своей
целью показом славных битв рабочего класса и трудяще¬
гося крестьянства, показом подвигов отдельных заводов и
фабрик, красногвардейских и партизанских отрядов и
красноармейских полков передать молодому поколению
лучшие традиции пролетарской борьбы. Необходимо также
припомнить и осветить:условия мобилизации населения белыми армиями;
угон скота, грабежи деревень, поджоги, казни трудя¬
щихся, заподозренных в большевизме, и вообще кара¬
тельные меры белых отрядов;
поведение немецкой армии;поведение чехословаков и различных интервентов;
поведение польской и петлюровской армии;
роль духовенства в гражданской войне и т. д.Это общие указания, но, кроме них, в некоторых слу¬
чаях должны быть поставлены частные требования, на¬
пример:по Поволжью, особенно по Самаре, Уфе и т. д. дей¬
ствия «народной» армии Комуча, поведение эсеров,
меньшевиков; каждая область, каждая республика
должна обнаружить свои особенности в борьбе с вра¬
гами.118
Нужно писать обо всем, что приносили с собой армии
помещиков и фабрикантов, отряды иностранных солдат,
анархические шайки бандитов, — нужны факты, как
можно больше живых, правдиво рассказанных фактов.Участники революционной борьбы должны расска¬
зать о своем участии в боях. Было бы неплохо, если бы
и бывшие участники «зеленого движения» шаек Махно,
Григорьева, Тютюника и других бандитов тоже расска¬
зали о их действиях. Последним надо помнить, что их
приглашают не каяться в старых грехах, а только помочь
осветить исторические события.Чем больше соберется материала — тем полнее и
правдивее будет «История», которую необходимо знать
всем трудящимся.Редактора «Истории» твердо надеются, что на их при¬
зыв немедля откликнутся все те люди, которым понятна
огромная и трудная задача, решить которую мы обязаны.Для облегчения работы по записям воспоминаний о
событиях гражданской войны мы советуем—там, где
это возможно, — собираться группами и проверять пока¬
зания друг друга.Итак — за дело! Дело большое и хорошее. Когда оно
будет сделано — наши бойцы увидят себя людьми, кото¬
рые совершили небывалые, изумительные подвиги, а наша
молодежь почерпнет из этой «Истории» новый заряд
трудовой и творческой энергии, необходимой для завер¬
шения дела великого, небывалого в истории челове¬
чества.
ГОДОВЩИНА ИСТОРИЧЕСКОГО
ПОСТАНОВЛЕНИЯHa-днях мне сообщили, что в одном из городов Ита¬
лии две сотни юношей, кончив среднюю школу, сдавали
экзамен в университет, а выдержали испытание только
четверо. Случайно я знаю, что среди не допущенных
к дальнейшему образованию есть несколько очень та¬
лантливых парней, а один из них — русский — «прова¬
лился» по латинскому языку несмотря на то, что в продол¬
жение всего курса средней школы преподаватели имено¬
вали его «королем латыни», что по всем другим предметам
он шел первым учеником и его, в пример другим, перево¬
дили из класса в класс без экзаменов. Чем объясняется
такой суровый «отсев» юношества, которое стремится к выс¬
шему образованию? Строгостью педагогических требо¬
ваний? Есть основания думать, что здесь скрыто нечто
другое, а именно: боязнь перепроизводства интеллиген¬
ции. Капиталистическим государствам некуда девать ее.Именно поэтому год назад несколько крупных немец¬
ких газет напечатали статьи, в которых красноречиво
убеждали юношество не стремиться в университеты, ибо
образованных людей в Германии излишек, делать им
нечего и государство капиталистов считает вредным уве¬
личивать их количество. Об этом вредном излишке интел¬
лигентов говорит нам борьба «низколобых» — то есть
обывателей, средней буржуазии — против «высоколо¬
бых» — то есть интеллигентов — в С. Ш. С. Америки, —120
борьба, которая выражается в таких явлениях средневе¬
ковой дикости, как, например, знаменитый «обезьяний
процесс» и запрещение в некоторых штатах преподавания
дарвинизма в школах. Еще более убедительно говорит об
этом «фашизм», который, борясь всеми силами против
рабочего класса, подавляя всякое стремление к культуре,
тем самым задерживает развитие его интеллектуальной
энергии.Капитализм боится, что интеллектуальная энергия,
которую он уже не может поглотить и эксплуатировать
в свою пользу, может перейти на сторону враждебного
ему рабочего класса и будет служить его великой цели
так же «за совесть», как интеллигенты служили строению
железной клетки капиталистического государства. Запу¬
тавшись в своих собственных сетях, капитализм стал
уродливо консервативен, и все его стремления все более
нищенски суживаются только на охране его все еще
командующих, но уже расшатанных позиций. Ему больше
не нужен интеллигент-творец, изобретатель, если он
не изобретает пушек и пулеметов новой конструкции,
ядовитых газов и всего прочего, что необходимо для бу¬
дущей войны против пролетариата, ибо всякая бойня,
какое бы из капиталистических государств ни начало ее,
неизбежно будет массовым истреблением пролетариев.
Пролетарии всех стран должны твердо знать: они будут
поставлены под ружье для истребления друг друга, и
всякая война капиталистов — а их война против Союза
Социалистических Советов особенно — будет не чем
иным, как их попыткой хоть ненадолго, но утвердить
свою власть над рабочими. Капитализму вполне доста¬
точно тех интеллигентов, которые доказывают, что все
существующее не может быть иным, чем оно есть, что
капитализм — источник «культуры» и поэтому благоде¬
тель человечества, что жизнь и судьба рабочего народа
не в руках капитала, а во власти бога, что женщина
прежде всего — мать, самка и существо низшего ряда, чем
мужчина. Капитализму нужен интеллигент только как
покорный слуга, как безропотный исполнитель повелений
класса, который дает ему более или менее сытный кусок
хлеба. Капиталисту опасен интеллигент-пролетарий, и тем
более опасен, чем более он даровит. К сожалению,121
пролетарий-интеллигент все еще плохо понимает свою
роль в капиталистическом государстве и не видит дороги
туда, где он может быть встречен как товарищ.Рабочий класс и крестьянство Союза Социалистиче¬
ских Советов крайне нуждаются в интеллектуальной
энергии. Ему для выполнения его великой исторической
задачи потребно неизмеримое количество этой энергии.
Год назад, как раз в то время, когда пресса Германии
убеждала молодежь не стремиться в университеты,
XVI съезд и ЦК партии приняли решение осуществить
всеобщее начальное обучение. Привожу выдержку из
рапорта от 26 июля 1931 года наркома просвещенияА.	С. Бубнова ЦК партии и генеральному секретарю ее
И. В. Сталину:Для проведения всеобщего обучения были подготовлены и на¬
правлены на работу, главным образом в сельские районы, 60 000 но¬
вых учителей.Учитель массовой школы принял самое активное участие в про¬
ведении всеобуча. Тысячи из них проявляют творческую инициативу
и огромную энергию в борьбе за решения партии и правительства,
нередко находясь в тяжелых условиях, преодолевая сопротивление
классовых врагов на пути развернутого наступления социализма.План введения всеобщего обязательного обучения детей к мо¬
менту годовщины решения ЦК от 25 июля 1930 года выполнен с пре¬
вышением. Общее число учащихся школ I ступени по РСФСР (без
автономных республик) достигло 8 709 937 человек—105,7 процента
плана Наркомпроса. Прирост учащихся по одной начальной школе
против 1929—1930 года выразился в 28,4 процента. По автономным
республикам общее число учащихся начальных школ достигло
1 506 013—101,3 процента плана республик.Если в прошлом 1929—1930 учебном году средний процент охвата
детей школьного возраста был 71, спускаясь по сельским местностям
до 68,2 процента, то за истекший год процент охвата детей школьного
возраста по РСФСР (без автономных республик) поднялся до 97,1,
а по автономным республикам — до 87,9 процента.Охват подростков 11—15 лет обучением достиг 1 392146 человек
против 900 000, охваченных обучением в прошлом году. Открыто но¬
вых комплектов по РСФСР (без автономных республик) 45 335, или
131,1 процента плана, а по автономным республикам план открытия
новых школьных комплектов перевыполнен на 21 процент.Далее рапорт наркома Украины т. Н. Скрыпника:В годовщину постановления ЦК ВКП(б) «О проведении всеоб¬
щего обязательного первоначального обучения» Наркомпрос УССР122
рапортует ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У, что директива партии о введе¬
нии всеобщего обязательного обучения на территории УССР в основ¬
ном выполнена: дети 8—10 лет охвачены начальной школой на 98,2
процента против 76,2 процента* прошлого года, в том числе: по го¬
родам — 99,8 процента, Донбассу — 99,4, в нацменрайонах — 95,2 про¬
цента, окончившие четырехлетку охвачены во II концентре семи¬
летки на 76 процентов против 55,5 процента прошлого года, в том
числе: по городам — 93,9 процента, Донбассу — 93,4 процента, в
районах сплошной коллективизации — 72 процента. Подростки 11 —
15 лет охвачены обучением на 85 процентов.Обеспечено обучение детей на родном языке, и значительно рас¬
ширена сеть школ для детей нацменьшинств. Дети'8—10 лет русского
населения УССР охвачены школой на 98 процентов, еврейского —
99,3, немецкого — 97,4 процента, польского — 96,9 процента, болгар¬
ского— 96,3 процента, греческого — на 96 процентов.Наряду с развертыванием школы в небывалых до сих пор мас¬
штабах мы имеем большие достижения и в деле перестройки школы
на основе политехнизации. Свыше 75 процентов семилеток прикреп¬
лены к предприятиям, совхозам и колхозам и реорганизованы в ФЗСи шкм.Эти рапорты не требуют объяснений. Мне кажется,
что напомнить их читателям — следовало. Они еще раз и
достаточно резко подчеркивают различие государствен¬
ной системы Союза Советов и капиталистических госу¬
дарств. Вместе с этим они говорят и о том, куда, кроме
индустриального вооружения нашей страны, идет кусок
мяса, масла, которого не хватает вам, читатель. 25 июля
1931 года в «Известиях» было сказано:В рабочих районах Советского Союза всеобуч в этом году пере¬
шел на рельсы семилетнего обучения. В порядке подготовки нового
1931—32 учебного года проблема всеобщего семилетнего образова¬
ния для всех детей будет являться одной из центральных задач куль¬
турного строительства. Осуществлением всеобуча в объеме семилетки,
переводом школ фабрично-заводского ученичества на твердую базу
семилетнего образования мы сделаем решающий шаг по пути пол¬
ного осуществления программы нашей партии о всеобщем политех¬
ническом образовании детей и подростков до семнадцати лет.Капитализм не нуждается в интеллектуальных си¬
лах, — он не может поглотить их, не может использовать
все их обилие. Но, кроме того, капитализм боится ра¬
зума, потому что начинает смутно чувствовать: его суще¬
ствование уже исторически ненужно и неразумно.
Сдерживая стремление своего юношества к высокой ин¬
теллектуальной квалификации, капитализм как бы от-123
называет юношеству в праве на развитие разума за
пределы, необходимые для оправдания власти капитала.
Это подло, но предусмотрительно. Безработный интелли¬
гент — пролетарий, и в борьбе за жизнь он должен идти
рука об руку с пролетариатом. И чем умнее он, тем
опаснее.Советская власть сделала крупнейший революционно
необходимый шаг по пути к интеллектуальному вооруже¬
нию всей многомиллионной молодежи Союза Советов.
«Семилетка для всех» — это уравнение всего юношества
в правах на развитие разума. Осуществление семи¬
летки — это создание одного из условий для движения
к высокой цели, которую покорнейшие слуги капиталистов
называют социальной утопией, фантазией, выдумкой, —
движения к той форме общежития людей, при которой
«каждый работает по способности, каждый получает по
потребности его», все настолько социально разумны, что
никто не нуждается в принуждении, а потому государство
как принудительная организация совершенно исчезает.
«Семилетка для всех» — это дело глубочайшего историче¬
ского значения.Само собою разумеется, что мы не можем остано¬
виться на «семилетке». 160-миллионному населению нашей
страны необходимы сотни тысяч высококвалифицирован¬
ных работников науки, техники, искусства. Нам есть чему
учиться, мы только что начинаем узнавать свою страну,
открывать ее сырьевые богатства, изучать их. Земли
капиталистических стран изрыты, изучены и уже доста¬
точно истощены. Наши богатства — причина зависти ка¬
питалистов, наш государственный строй — причина их
ненависти к нам, это известно каждому пионеру. Они
хотели бы сделать нашу страну своей дойной коровой,
хотят выжимать золото из крови рабочего народа Союза
Советов. И в то время, как у нас каждый трудовой рубль
тратится на строительство фабрик и школ, на освобо¬
ждение крестьянства от привычной ему каторжной работы,
на уничтожение всякого различия между городом и де¬
ревней, — капиталисты грабят своих рабочих и крестьян
на вооружение против нас. Военные расходы капитали¬
стических стран уродливо разрастаются. Вот цифры роста
этих затрат, назначенных на устройство нового истребле-124
ния миллионов рабочего народа, на разрушение городов,
на разгром хозяйства:ФранцияАнглияСАСШЯпония1914 год1923 год1930—;280258457385,3520537288,5680,8847197,2234,5234,4Из этих цифр можно сделать только один вывод: ка¬
питализм — это организация хищников, которые открыто
и нагло готовятся к новому кровавому преступлению про¬
тив пролетариата всех стран, ибо — как сказано — вся¬
кая война капиталистов есть война против трудового
народа.Решатся ли капиталисты на эту новую бойню? Нельзя
сомневаться в том, что они уже решились на нее, что
только о ней и думают они, когда, непрерывно воору¬
жаясь, лицемерно говорят о разоружении. Удастся ли им
организовать новое истребление многомиллионных масс
пролетариата? На этот вопрос может ответить только
пролетариат Европы и Америки, пролетариат казарм,
фабрик и полей. Решиться на этот ответ давно пора, и
это тот простой, ясный ответ, который рекомендует тру¬
довому народу всего мира партия коммунистов. Проле¬
тарии всех стран должны понять, что, работая на капи¬
талистов, они работают на самоубийство. Они должны
понять, что единственно допустимая и даже исторически
неизбежная война — это война рабочего класса всей
земли против капиталистов всей земли, против неболь¬
шой группы людей, которая ведет мир трудящихся к вы¬
рождению и гибели. Они должны понять, что рабочий
класс Союза Советов, полноправный властелин страны
своей, указывает им путь к возрождению трудового че¬
ловечества.Капиталистический мир на краю пропасти, историче¬
ская обязанность пролетариата — столкнуть этот изжив¬
ший себя, гниющий мир в пропасть.
НЕ ЗАБЫВАТЬ НИ НА МИНУТУ.Идя на смену отцам и матерям, на помощь старшим
братьям и сестрам в их великом труде, молодежь должна
неутомимо вооружаться знаниями. Для того чтоб хорошо
понять дела сегодняшнего дня, надобно знать, что сде¬
лано вчера. Иными словами: недостаточно ознакомиться
с теорией, а следует знать факты, на которых она по¬
строена, из которых извлечена. Факты создаются разу¬
мом и волей людей, — волей, направленной к творчеству
таких форм, таких условий жизни, которые предоставили
бы всем и каждому равную возможность роста всех
сил и способностей; таких условий, которые уничто¬
жили бы все причины возникновения социального неравен¬
ства и угнетения большинства — трудового народа — свое¬
корыстным, бесчеловечным меньшинством — капитали¬
стами.Капитализм стал уже «диким мясом» на теле трудо¬
вого народа, это «дикое мясо» необходимо устранить, и
его можно устранить только путем хирургии — путем
революции. У нас, в Союзе Советов, концентрированная
энергия партии коммунистов, единственно действитель¬
ной партии рабочего класса, срезала нарост «дикого
мяса», излечилась от язвы, которая физически истощала,
морально развращала трудовой народ. Рабочий класс
Союза Советов, не щадя своих сил, поспешно и удачно
строит первое в мире социалистическое государство —
первую крепость пролетариата всех стран. Капитализм126
издыхает от собственного ожирения, оттого, что опился
кровью рабочих и уже не в силах сосать ее так жадно,
как сосал раньше. Он — издыхает, но еще жив, и он гото¬
вится к нападению на государство наше. Это — первое,
что нам необходимо знать и помнить.Второе: мы находимся в окружении капиталистиче¬
ских государственных организаций, которые ненавидят
нас, и мы делаем наше великое дело на глазах трудового
народа всей земли, — народ этот постепенно органи¬
зуется для того, чтоб последовать примеру его классовых
братьев — рабочих Союза Советов. Это — тоже надо
знать и помнить, не забывая ни на минуту.Для того чтоб хорошо знать все, что есть, надобно
знать все, что было, и все, что должно быть. Иначе го¬
воря: надобно учиться. Достаточно ли усердно и энер¬
гично учимся мы? По некоторым признакам мне кажется,
что — недостаточно. Вот, например, тысячи молодежи
пишут стихи. Писательство — это тоже труд, но в неко¬
торых случаях гораздо полезнее читать, чем писать. Я по¬
лучаю сотни писем с плохими, совершенно безграмот¬
ными стихами. Всегда чувствуешь, что написаны они
с величайшим напряжением сил. Мне жаль видеть эту
бесплодную трату молодой, ценной энергии в наши
дни, — в те дни, когда перед нею стоят огромнейшие
и прекрасные задачи, — задачи, в решении которых
кровно заинтересован весь рабочий мир. Хорошие стихи,
конечно, могут помочь росту революционного сознания,
но плохими стихами революции — не поможешь.Мне думается, что молодежи пора принять какие-то
меры против стремления к «стихийности» в ее среде. Это
стремление носит уже характер эпидемический. Оно бес¬
плодно истощает энергию, которая могла бы с большей
пользой уйти на самообразование, на изучение действи¬
тельности — на труд социально полезный.Вероятно, «поэты» обидятся на меня. Ну, что ж де¬
лать? Правда всегда несколько обидна, но она же и
полезна всегда.
РАБОЧИМ МАГНИТОСТРОЯ И ДРУГИМДорогие товарищи!Спасибо за приглашение приехать к вам на стройки
индустриальных крепостей! Я очень хотел бы посмотреть,
как вы создаете гигантские заводы, побеседовать с вами,
кое-чему поучиться у вас, но у меня нет времени
на поездки, я занят работой, которую со временем вы, на¬
деюсь, оцените как полезную для вас. Вы сами знаете,
что каждый человек должен делать свое дело во всю силу
своих способностей, со всею энергией, которой он обла¬
дает, — лучшие из вас особенно хорошо знают это, и тру¬
довой героизм их служит примером для всего трудового
народа Союза Советов, служит примером и для меня.
Время для нас дорого, нельзя терять даром ни единой ми¬
нуты; задачи, которые мы обязаны решить, — огромны;
никогда еще, никто, ни один народ в мире не пытался
поставить пред собою такие трудные цели и задачи,
которые поставил и разрешает рабочий класс Союза Со¬
циалистических Советов.Нам нужно в кратчайший срок уничтожить всю ста¬
рину и создать совершенно новые условия жизни, —
условия, каких нигде нет. Мы должны вооружить наше
многомиллионное крестьянство машинами, облегчить его
каторжный труд, сделать землю более плодородной, на¬
учить бороться с засухами и другими капризами при¬
роды, которые уничтожают посевы на полях; создать
миллионы километров хороших дорог, уничтожить тес-128
ные, грязные деревни, построить для работников полей
хорошие города со школами, театрами, общественными
банями, больницами, клубами, хлебопекарнями, прачеч¬
ными— вообще со всем тем, чем богаты города и что
издавна создавало различие между обычаями, привыч¬
ками, бытовыми особенностями — «душевным строем» —
людей города и деревни. Это вредное различие, навязан¬
ное нам прошлой историей, мы должны уничтожить
с корнем. Мы должны воспитать сами себя качественно
иными: выкорчевать из наших душ всю проклятую «ста¬
ринку», воспитать в себе больше доверия к всепобеждаю¬
щей силе разумного труда и техники, должны стать беско¬
рыстными людьми, научиться думать обо всем социали¬
стически, ставить мелкие, личные наши интересы ниже
великих задач, решения которых требует от нас работа
строительства первого в мире государства, где не будет
деления людей на классы, не будет богатых и бедных,
хозяев и рабочих, исчезнет главная причина всех бед¬
ствий и страданий людей — исчезнет стремление к лич¬
ной собственности, основе зависти, жадности, глупости.
Мы строим государство, в котором каждый будет рабо¬
тать по способностям и получать по потребностям,
каждый будет чувствовать себя владыкой всех сокровищ
его страны, и пред каждым человеком будут широко от¬
крыты пути к свободному развитию всех его способ¬
ностей. Мы хотим создать новое человечество и уже на¬
чали создавать его.По некоторым письмам ко мне я вижу: еще далеко
не все понимают, что личный эгоизм — родной отец под¬
лости, и не всем еще надоело жить той пошлой, глупой
жизнью, как жили деды и прадеды. Среди вас, товарищи,
немало таких людей, отравленных прошлым, — деревня
все более густым потоком вливает их в среду вашу. Но
ваша среда здорова, она оздоровляет даже закоренелых
индивидуалистов: вы постепенно насыщаете их вашей
трудовой энергией, и уже нельзя сказать, что социально
«горбатых одна могила исправит», — исправляет их и со¬
циалистический героизм рабочего класса. Однако вы
должны неустанно твердить людям старого мира, что у9 М. Горький, т. 26129
дедов и прадедов их не было в жизни иной тропы, кроме
подленькой и узкой тропинки к богатым. По этой тропе
можно было пробраться только верхом на хребте бед¬
няка, классового брата своего, — так деды, прадеды и
пробирались к большим деньгам, теряя совесть, увеличи¬
вая тяжесть гнета богатых над бедными. Большие деньги
растут, как плесень, и чем более богат человек, тем
меньше он человекоподобен, тем более жадно, с мясом
и кровью, выжимал из бедняков рубли.Мы видим теперь, до чего дошли капиталисты Европы
и Америки: разбогатели пышно, сказочно и накопили
35 миллионов безработных; тысячи богачей задыхаются
в золоте, а миллионы бедняков издыхают с голода. Со¬
считайте: если б каждый из 35 миллионов безработных
мог купить для себя хоть на рубль в день, — сколько при¬
были попало бы в карманы капиталистов? Но получилось
так, что продать есть что, а купить — некому. Дешево
продавать капиталисты не хотят, они предпочитают уни¬
чтожать избыток товаров для того, чтоб не понизилась
цена их. Это гнусно, но это правда. 14 августа газеты
Европы поместили такую телеграмму из Америки:Нью-Йорк. 12 августа сельскохозяйственное управление САСШ
сообщило губернаторам четырнадцати хлопководческих штатов свое
предложение — уничтожить одну треть урожая хлопка 1931 года
в целях повышения цен.Телеграмма эта — не выдумка. Ее подтверждают га¬
зеты Америки, и одна из них — «Вашингтон пост» — пи¬
шет даже так:Унизительным комментарием современного умственного состоя¬
ния Америки и ее производительных сил, позорным крахом системы
регулирования потребления и распределения является такое положе¬
ние, когда при сверхизобилии, с одной стороны, и сильной нужде —
с другой, необходимо уничтожать ценные продукты. Что произошло
с производительными силами Америки, когда пшеницу и хлопок
нужно сжигать или оставлять гнить на полях, в то время как мил¬
лионы граждан нуждаются в том и другом?Нередко указывалось, что преступную, бесчеловечную
деятельность капиталистов можно объяснить только их
безумием, только тем, что страсть к наживе, к накопле¬
нию денег свела их с ума. Это говорилось для того, чтоб
«усилить впечатление», чтоб яснее подчеркнуть бесстыд¬130
ство грабителей мира. Но действительность оправдывает
и эти слова. «Возрождение» — парижская газета эми-
грантов-монархистов — сообщает такой факт:В Нью-Йорке в качестве жалобщика на суде выступил миллио¬
нер Джон О’Баннон, требовавший, чтобы было уничтожено требова¬
ние врачей о помещении его в сумасшедший дом. Миллионер расска¬
зал судьям о своей жизни. Она началась с того, что он изобрел
некий суррогат кожи, учредил общество и приобрел состояние в
15 миллионов долларов. Страдая нервозностью, он обратился к вра¬
чам, которые признали его сумасшедшим и распорядились поместить
в дом умалишенных. За короткое время, уже в сумасшедшем доме, он
увеличил свое состояние еще на 2 миллиона долларов. Он обнару¬
жил деловитость даже в пределах больницы, предлагая ее директору
различные проекты усовершенствования и увеличения ее доходности.
На суде были допрошены врачи-эксперты, которые однако пришли
к заключению, что этот выдающийся делец все-таки сумасшедший,
так что он был снова препровожден в психиатрическую лечебницу.Из этого факта можно сделать только один вывод:
приемы грабежа капиталистами рабочих стали так
просты, что даже явно сумасшедший легко может награ¬
бить миллионы. Система капиталистического хозяйства
все более откровенно и нагло становится системой банди¬
тизма, а условия быта принимают характер ничем не при¬
крытой анархии. Недавно газеты напечатали такое сооб¬
щение из Америки:Названия «бандитской вотчины» заслуживает не только Чикаго,
но все более или менее крупные города Соединенных Штатов. Об
этом достаточно откровенно говорит доклад комиссии Викершэма,
назначенной президентом Гувером для обследования состояния тю¬
рем и постановки полицейского дела.«Почти во всех больших городах, — спокойно повествует до¬
клад, — существует союз между полицией и преступным миром. В го¬
родах, где начальник полиции обязан слепо повиноваться мэру и
где это высокое должностное лицо является политической креатурой
убийц и жуликов всякого рода, полицейская практика неминуемо опу¬
скается до уровня тех элементов, которые оказывают на нее влия¬
ние»... К чему приводит такое положение, все могли видеть на при¬
мере Чикаго, Нью-Йорка или Сан-Франциско, где бандиты грабили
и убивали среди бела дня кого хотели.Недавно во время перестрелки полицейских с банди¬
тами Чикаго на улице .было убито четверо детей. Вообще
в этой маленькой войне полицейских — квалифицирован¬
ных бандитов — против просто бандитов с прохожими131
не церемонятся, а убийство полицейским постороннего
лица не наказуемо, как «убийство по неосторожности».Капиталистический мир издыхает, разлагается. Соб¬
ственных сил для возрождения в нем уже нет, они истра¬
чены, видно, целиком, до конца. Мир этот держится ме¬
ханически, по инерции, опираясь только на грубую силу
полиции, армия — не очень надежная сила, потому что
большинство солдат — пролетарии, и хотя головы их
сильно засорены хламом мещанских предрассудков, но
политическое, классовое, революционное самосознание
их не может не расти в данных условиях. Мировая со¬
циальная революция не фантазия, а неизбежное и назре¬
вающее событие.В Европе, кроме полиции и армии, капиталистов под¬
держивают «вожди» социал-демократии и некоторая
часть рабочих, околпаченных «вождями», которые стре¬
мятся к власти и славе. Поведение этих «вождей» стано¬
вится все более позорным. Вот пример: лорд Лотиен,
приезжавший к нам с Б. Шоу, возвратясь в Англию,
сказал:«В русской революции заложены идеи, которые ока¬
жут огромное влияние на последующее развитие челове¬
чества. Пред нами встает вопрос, каким образом приме¬
нить их у себя», то есть — в Англии. Глава социал-демо¬
кратов Вандервельде выступил против лорда со статьей
и в ней заявил, что «если привилегированный мир станет
рассуждать подобно Лотиену, то время свержения капи¬
тализма настанет очень скоро». В этих словах «вождя»
рабочего класса не чувствуется радости и явно звучит
скорбь старого лакея, который боится, что завтра барина
его выгонят вон из жизни. «Социалисты», которые по¬
учают капиталиста: «ты недостаточно крепко стоишь
на твоей классовой позиции», вполне заслужили позор¬
ное клеймо предателей рабочего класса. Что, в конце
концов, говорят эти «социалисты»? «Нельзя допустить,
чтоб миллионерам жилось неудобно, пусть лучше голо¬
дают миллионы рабочих», — вот что они говорят. Ка¬
питалистический мир разлагается и заражает труп¬
ным ядом своим всех, кто вольно или невольно служит
его бесчеловечным интересам, его — уже бессильному —
стремлению обращать в золото плоть рабочих и кре-132
efb-ян. Быстро разлагаются и те «социалисты на словах»,
которых работай класс еще недавно считал своими
друзьями и вождями. Теперь рабочие, справедлива него¬
дуя, бьют стекла в окнах редакции социал-демократиче¬
ской газеты «Форвертс», — в редакции, где сидит жалкий
старичок Каутский, человек, который когда-то был одним
из видных учителей пролетариата Европы. Теперь рабо¬
чий народ всего мира все более ясно понимает, что у него
есть только один друг, учитель-вождь, который не изме¬
нит ему, не предаст его, —зтот вождь живет и работает
в Союзе Социалистических Советов, и это не индиви¬
дуальность, а крепко спаянный сознанием своей классо¬
вой, исторической задачи многомиллионный коллектив.В Союзе Советов есть люди, которые, сказав: «наша
страна переживает эпоху небывалого подъема творче¬
ской энергии», тотчас же начинают играть на понижение
этой энергии. Они делают это по различным мотивам, но
общий для них мотив — сомнение в силах рабочего
класса. Отражение этого сомнения и неверия, должно
быть, проникает и в среду рабочих, потешу что вместе
с коллективными письмами героев социалистического со¬
ревнования я иногда получаю письма от единиц, —
письма, в которых тоже явно звучит недоверие людей
к их собственной силе и сомнение в возможности довести
до конца начатое великое дело, сомнение в победе. Этим
людям я напомню то, что сказал товарищ Сталин в од¬
ной из своих речей, которые он всегда строит на прове¬
ренных фактах, на фактах творчества многомиллионного
коллектива рядовых «чернорабочих» строителей социа¬
лизма. Он сказал: «У нас есть все объективные условия
для победы, дело за нашей волей, за нашим разумом».
В чем смысл его слов?В том, что вы, товарищи, взяли в свои руки власть
над самой богатой страною мира, — над страною, при¬
родные сокровища которой уже и теперь неизмеримы,
а мы всё еще недостаточно изучили богатства ее и на¬
чали пользоваться только ничтожной частью их. Почти
ежедневно ученые наши, исследуя недра земли, находят
в ней всё новые огромнейшие запасы каменного угля,133
металлических руд и удобрений, необходимых для того,
чтоб усилить плодородие наших полей. Земля как бы
чувствует, что родился на ней законный, настоящий,
умный хозяин, и, открывая недра свои, развертывает
пред ним сокровища.От простейшей пуговицы и спички до комбайна и
аэроплана — все создается человеком. Все тайны жизни,
все ее загадки разрешает трудовая энергия людей. Зна¬
чит— дело только в развитии, в усилении этой энергии,
дело — за вами!Капиталистический мир, мир хищников-индивидуа-
листов, не имел надобности особенно энергично забо¬
титься об исследовании и открытии сокровищ земли, —
хищники предпочитали богатеть грабежом живой, деше¬
вой силы рабочих. Вы строите государство, в котором со¬
вершенно невозможны будут насилие над человеком и бес¬
смысленная трата его энергии на безумнейшую пошлую
роскошь, на содержание огромных армий, на истребление
ценнейших металлов для орудий массовых убийств, для
войны. Вы строите государство, в котором все люди имеют
равное право на развитие своих талантов и способностей,
пред каждым широко открыты пути к науке, искусству, —
государство, в котором нет класса хозяев, но каждый
человек — хозяин, равноправный со всеми.Это — великое дело, трудное дело, и я, разумеется,
знаю: вам трудно живется. Но вы свободны облегчить
свою жизнь, и только вы сами можете сделать это. Вам
еще многого не хватает, но только вы сами можете выра¬
ботать все, чего не хватает вам. В среде вашей все еще
пищат, ноют враги ваши, люди старого мира, нашепты¬
вая вам гнусненькие мещанские мыслишки, пытаясь вы¬
звать у вас недоверие к великому смыслу вашей работы,
сомнение в неизбежности вашей победы, — только вы
можете и должны истребить эту гнусь, эти дрянненькие
обломки старого мира.Ваша сила — несокрушима, товарищи, вы доказали
это в гражданской классовой битве, и вы ежедневно до¬
казываете это своим героическим трудом. Ваша сила —
несокрушима, и она обеспечивает вам победу над всеми
препятствиями. Вы должны все преодолеть и — преодо¬
леете. Крепко жму могучие ваши лапы.
ТЕРРОР КАПИТАЛИСТОВ ПРОТИВ
НЕГРИТЯНСКИХ РАБОЧИХ В АМЕРИКЕКапиталисты и покорнейшие слуги их — социал-демо¬
краты и фашисты, Черчилли и Каутские, полоумные от
страха пред социальной катастрофой старички и молодые
ловкачи, которым хочется быть крупными паразитами,
«мошенники пера и разбойники печати», вся двуногая
гниль, рожденная капиталистическим строем, все челове¬
коподобные гады, без которых капитализм не может су¬
ществовать, — обв'иняют большевиков Союза Советов
в том, что они, большевики, хотят «разрушить культуру».
Буржуазной прессе хозяевами ее дан лозунг: «Борьба
против большевиков, против коммунизма — борьба за
культуру!»Разумеется, капиталистам есть за что бороться. Их
«культура» — это ряд учреждений, действующих совер¬
шенно свободно в целях защиты и оправдания ничем
не ограниченной власти паразитивного меньшинства над
трудовым большинством, над рабочими, крестьянами и
мелкой буржуазией, живущей дрянненькой работой на
крупную. Их культура — школа, где лгут, церковь, где
лгут, парламент, где тоже лгут, пресса, где лгут и клеве¬
щут, их культура — полиция, которой предоставлено право
бить и убивать рабочих. Их культура доразвилась до
невероятной высоты — она доросла до непрерывной, еже¬
дневной войны против рабочих, которые не желают, чтоб
их грабили, не желают быть нищими, не желают, чтоб их135
жены, преждевременно теряя здоровье, к 30 годам стано¬
вились старухами, дети умирали с голода и чтоб их дочери
добывали кусок хлеба проституцией, не желают, чтоб
в честной среде трудового народа разрасталась — на почве
безработицы — преступность.Фактическое, преобладающее содержание культурной
жизни буржуазных государств — уличные бои полицей¬
ских с рабочими, рост самоубийств от голода, развитие
мелкого воровства, вызванного безработицей, рост про¬
ституции. Это — не преувеличение, фактами этого рода
наполнена «хроника» всех буржуазных газет. «Культур¬
ный» капиталистический мир живет в состоянии непре¬
рывной войны с рабочим классом, и война с каждым
днем становится все более кровавой. Меньшинство воюет
за право безнаказанно грабить большинство — вот
основное содержание современной культурной жизни
всего мира за рубежами Союза Советов. Война сытых
и богатых с голодными и нищими сводится к тому, что
рабочий класс, который стремится к организации все¬
мирного решительного боя, обессиливают, выхватывая из
его среды, заключая в тюрьмы или убивая наиболее
активных людей, вместе с этим пытаются запугать массу
рабочих, осуждая на емерть и ни в чем неповинных лю¬
дей, как это было в деле убийства Сакко и Ванцетти.Сейчас в Америке, в городе Скоттсборо, разыгры¬
вается драма, напоминающая дело двух итальянцев, ко¬
торые, будучи приговорены к смертной казни, семь лет
сидели в тюрьме, ожидая, когда их сожгут на электриче¬
ском кресле. Против этого убийства невинно осужденных
протестовали гуманисты всей Европы, протестовал и
рабочий класс ее, но протест не вызвал ни одной тре¬
щины на деревянных рожах американских миллионеров.
В Скоттсборо приговорены к смерти восемь юношей-
негров, они тоже ни в чем неповинны, они схвачены поли¬
цией случайно, не знакомы друг с другом, но все-таки их
осудили на смерть. Это сделано для того, чтоб запугать
негров, это убийство — «предупредительная мера». Это
делается потому, что негритянские массы все больше и
больше втягиваются в революционное движение, солида¬
ризируясь с белыми трудящимися массами. Они прини¬
мают активное участие в борьбе против американского136
империализма. Буржуазия, испытывая страх перед рас¬
пространением мятежного духа среди 30 миллионов
яегров — рабочих и крестьян, — прилагает все усилия
к тому, чтобы задушить растущую боеспособность негри¬
тянских масс, применяя против них свое оружие — бе¬
лый террор.Это ясно видно из кровавых событий в Кэмп Хилл-
Алабама. Дело это усилило кампанию рабочего класса
всего мира против линчевания и в защиту негритянских
трудящихся Соединенных Штатов и подчеркнуло ее зна¬
чение.Негритянские фермеры-испольщики в Теллэпузэ
Каунти, Алабама, создали в этом году свою организа¬
цию. Она носит боевой характер и активно участвует
в кампании в Скоттсборо. Две недели назад она созвала
в церкви собрание своих членов для протеста против дела
в Скоттсборо. Помещики мобилизовали 400 полицейских
и вооруженных фашистов, которые и атаковали эту цер¬
ковь. Во время нападения был тяжело ранен руководи¬
тель организации — Раф Грей, которого товарищи и
отвели домой. Когда фашистская банда узнала, что Грей
еще жив, она окружила его дом, ворвалась к нему и за¬
стрелила его в постели, как раз в тот момент, когда док¬
тор осматривал его раны. Охотясь за ответственными
работниками этой организации, фашисты разгромили
много негритянских хижин. 4 негра были увезены в лес?
где их линчевали. 55 негров арестованы по обвинению
в «убийстве». 5 ответственных работников обвиняются
в «попытке совершить убийства». Шериф Юнг, главарь
фашистской банды, тяжело ранен во время самообороны
героев.Вот тюрьма в Херлен Кентукки, в самом центре уголь¬
ного района Восточного Кентукки, являющегося источни¬
ком богатства для крупнейших корпораций в стране и
приносящего голод, нищету и смерть горнякам, их семьям
и детям. Около 100 горняков брошены в темные камеры
этой тюрьмы. Часть из них обвиняется в убийстве, и им
угрожает смертная казнь. Многие обвиняются в «принад¬
лежности к бандам», другим вменяется в вину «преступ¬
ный синдикализм» ввидугтого, что они выступали на ми¬
тингах. Горняки объявили три месяца назад забастовку137
с целью улучшить свои нищеиекие условия. Против них
была направлена губернатбром Сампсоном полиция, вла¬
дельцы копей натравили на бастующих банды вооружен¬
ных фашистов, шерифов и полицейских, которым было
поручено подавить забастовку, пустив в ход тяжелые
орудия и бомбы. В результате был убит 31 человек:
18 горняков и 13 солдат и фашистов. Горняки захватили
шесть пушек и амуницию и разгромили продуктовую
лавку компании, захватив продукты для своих голодаю¬
щих семей.18 горнякам грозит смертная казнь, 50 — суровое тю¬
ремное заключение. 16 горняцких домов сожжены. Высе¬
ление горняцких семейств из их квартир продолжается и
по сей день.В Пенсильвании, Западной Вирджинии и Огио *, где
бастуют 40 000 горняков, негры составляют большинство.
Из арестованных 6 июля 600 горняков большинство —
негры. При аресте они были избиты и подвержены
пыткам.Американская секция МОПР придала делу в Скоттс¬
боро международный характер. Впервые после амери¬
канской гражданской войны беспощадная эксплуатация
негритянских масс правящим классом в Соединенных
Штатах освещена и осуждена в международном мас¬
штабе. Требование отсрочки в 90 дней, выставленное аме¬
риканской секцией МОПР, было поддержано бурей про¬
теста во всем мире. Из СССР, Англии, Франции,
Австралии, Кубы, Австрии, Германии и многих других
стран были отправлены тысячи резолюций с требованием
освобождения 8 негритянских мальчиков из Скоттсборо.
Американские консульства в Германии и Кубе были оса¬
ждены тысячами демонстрирующих рабочих.8 негритянских мальчиков из Скоттсборо томятся
в тюрьме, имея перед глазами электрический стул и слу¬
шая каждый день напоминания стражи о том, что их скоро
сожгут на нем.Необходимо усилить кампанию во всем мире. Ни один митинг,
ни одна демонстрация не должны состояться, ни одна листовка, ни
одна мопровская газета не должна быть выпущена без призыва масс* Огайо. — Ред.138
к выступлению против белого îeppopa, применяемого американским
империализмом с целью задушить рас^вдее возмещение негритян¬
ских масс в Соединенных Штатах. (Из воззвания ЦК МОПР ко всем
секциям и организациям МОПР.)Пролетариат всех стран протестует против убийств
его братьев, конечно, не потому, что рассчитывает убе¬
дить капиталистов не убивать! Капиталист не может
быть «гуманным», все человеческое — кроме скотского
в человеке — чуждо ему. Если он жертвует выжатые из
рабочих доллары на университеты, он делает это для
укрепления своей власти. В его университетах не препо¬
дается учение Маркса — Ленина, и всякий, кто попробо¬
вал бы читать студентам лекции по диалектическому
материализму, будет немедленно вышвырнут вон. Проле¬
тариат обязан протестовать против убийств, но он дол¬
жен знать, что убийцы не могут не убивать и что они
будут убивать лучших его людей. Капиталист защищает
свой доллар, а для него доллар всегда дороже человека,
каков бы ни был этот человек. Пролетариат должен
знать, что Роза Люксембург и Карл Либкнехт убиты
не солдатами, а капиталистами и что в Ленина стреляла
не полоумная баба, а механическое орудие определенной
системы мышления — орудие мещанской, подлой, бесче¬
ловечной мысли.Пролетариат должен знать, что между ним и капита¬
листами не может быть достигнуто какое-либо соглаше¬
ние — «компромисс», перемирие, — пролетариату пора
знать это. Нужно крепко помнить и то, что в 1914 году
пролетариат Европы и Америки был предан капитали¬
стам социал-демократами и что это стоило рабочим
30 миллионов жизней. Не надо забывать о «кровавой
собаке» — о Носке, тоже социал-демократе, и вообще
не надо забывать преступлений, совершенных против ра¬
бочего класса его разнообразными врагами, предателями,
мерзавцами. Все это надо помнить для того, чтоб
кровавые гадости прошлого не повторялись в будущем.
Помнить все это — легко, стоит только внимательно
следить за гнусненькой деятельностью социалистовII	Интернационала и за всем тем, что предпринимается
капиталистами Европы против Союза Социалистических
Советов.13Э
Рабочие Европы и Америки должны понять, что, ра¬
ботая в области военной промышленности, они готовят
ружья, пулеметы, пушки на свою голову. Капиталисты
не сами лично пойдут на войну против Союза Советов;
если они решатся воевать — они пошлют на поля смерти
своих рабочих и крестьян против рабочих и крестьян,
которые уничтожили капитализм в своей стране. Всякая
война капиталистов — это самоубийство рабочего класса.Рабочий класс Европы и Америки должен протесто¬
вать против единоличных убийств рабочих капитали¬
стами — он должен протестовать потому, что это воспи¬
тывает в нем чувство международной классовой соли¬
дарности, — рабочий класс Европы и Америки очень
нуждается в развитии и углублении этого чувства. Но
еще более дружным, решительным и бурным должен
быть его протест против всяких попыток капиталистов
снова организовать международную бойню рабочих и
крестьян.Лучшая, наиболее верная и практически легко осу¬
ществимая форма предупреждения этой бойни — массо¬
вый переход рабочих-социалистов в коммунистические
партии. III Интернационал — это действительный вождь
рабочих, потому что это — рабочий интернационал. Ой —
не предаст. Он признает неизбежной только одну войну
пролетариев всех стран против интернациональной банды
капиталистов, против людей, живущих чужим трудом.
«ИСТОРИЯ ФАБРИК и ЗАВОДОВ»Рабочий класс Союза Советов строит на огромной
земле своей социалистическое общество.Достаточно ли осведомлены мы об успехах социали¬
стического строительства? Хорошо ли мы знаем то, что
делается на всех фабриках и заводах, шахтах и рудниках
нашей огромной страны? На эти вопросы можно ответить
только так: мы крайне плохо знаем все то, что совер¬
шается в Союзе Советов трудом концентрированной энер¬
гии миллионов единиц рабочего класса.Общедоступной литературы, которая последовательно
и широко знакомила бы с грандиозным процессом строи¬
тельства, у нас почти нет. «Очерковая» литература
не оправдывает тех надежд, которые возлагали на нее, —
в огромном большинстве очерки пишутся поверхностно и
легкомысленно, должно быть, потому, что авторы, не по¬
нимая актуального значения очерка в наши дни, отно¬
сятся к очерку как к литературе третьего сорта и считают
работу над ним ниже своего достоинства. К тому же очер¬
кист обычно рассказывает о той или иной части пред¬
приятия, об отдельных цехах и процессах. От очеркиста
нельзя и требовать, чтобы он дал полную картину дея¬
тельности завода или фабрики в целом, значение его до¬
стижений, его роль в промышленности, историю его роста
и развития,— для такой работы очеркист и технически
не подготовлен и недостаточно осведомлен. Такая широ¬
кая осведомительная работа не входит и в круг задач141
ежедневной нашей прессы, которая обслуживает боевые
вопросы текущего дня.А между тем народ, который является коллективным
и всевластным хозяином своей страны и стремится
создать совершенно новые условия жизни, — народ этот
должен подробно знать, как он хозяйствует, чего уже
достиг, чего должен достичь. Для того, чтобы понять
огромное значение своих завоеваний, своих хозяйствен¬
ных успехов, рабочий класс должен знать и прошлое, ту
глубоко засоренную почву, на которой начал он строить
свое новое государство. Все познается сравнением, и для
того, чтобы правильно оценить настоящее, необходимо
знать прошлое. Среди нас немало людей, которые каторгу
прошлого совершенно не знают и поэтому не способны
правильно оценить настоящее.Есть шептуны и нытики, которые говорят: «Куда уж
нам, разгильдяям, построить социализм!» Есть подлень¬
кие люди, которые внушают нытикам, что «социализм
обезличивает человека». Есть молодые невежды, которые
спрашивают: «Когда же мы будем работать сами на
себя? Что же будет делать следующее поколение, если
мы все сделаем для него? Лежать и плевать в потолок?»
Есть людишки, которые в эпоху развала капитализма, во
дни небывалой безработицы и бесстыднейшего, небыва¬
лого грабежа рабочих пишут мне, что «капиталисты бес¬
покоятся о своих рабочих и крестьянах и закупают у нас
все, что нужно для них». Возможны люди, утвер¬
ждающие, что «капиталисты бросают пшеницу в море для
того, чтобы прикормить к берегам рыбу и выловить ее».
Таких признаков злостного шипения недодавленных
ужей, признаков глубочайшего, дикого невежества можно
насчитать очень много. На фабрики, на заводы, в руд¬
ники и шахты влезает деревенский человек, — человек,
разум которого еще не работал, не привык работать и ко¬
торый оброс толстой корой древнейших церковных суеве¬
рий, предрассудков, предубеждений.Человек этот не знает, что размеры производства
в нашей стране за второй год пятилетки превысили до¬
военный уровень в два с половиной раза. Не знает, что
в этом году в производство входят 518 новых предприя¬
тий,— дело не бывалое никогда, ни в одной стране, — и142
что все эти предприятия будут работать на удовлетворе¬
ние его потребностей. Ему непонятно значение таких
фактов, как пуск Днепростроя в будущем году, как
строительство Магнитогорского завода, Кузнецкого и
Уральского заводов, Березниковского комбината, Харь¬
ковского тракторного, Нижегородского автогиганта, Са¬
ратовского завода комбайнов, строительство ряда новых
железнодорожных линий, новых рудников и шахт, ра¬
боты по орошению среднеазиатских земель, строитель¬
ство Беломорско-Балтийского канала, непрерывное обо¬
гащение Союза Советов такими новыми культурами, как
кенаф, каучук, соя и пр.Я очень хорошо знаю, что существуют «культурные»
люди, которые, спекулируя на глупости издавна одичав¬
ших, хотели бы помешать партии коммунистов — разуму
и воле рабочего класса — делать ее великое общечелове¬
ческое дело. Работа этих «культурных» людей так же
подла, как она бесплодна. За ними пойдут — если только
пойдут — единицы, десятки, за партией идут сотни тысяч
и миллионы наиболее крепких волей, наиболее разумных
рабочих и крестьян.Мы должны неутомимо бороться против остатков
древней глупости, против политического и всякого иного
невежества, за нашу культуру социализма. Нам необхо¬
димо изучать нашу действительность во всем ее объеме,
нам нужно знать в лицо все надш заводы и фабрики, все
предприятия, все работы по строительству государства.
Надо подробно, всесторонне знать все, что нами унасле¬
довано от прошлого, и все, что создано за четырнадцать
лет, создается в настоящем. Надобно знать роль каждого
наиболее типичного завода, каждой области производ¬
ства, — завода как двигателя промышленности, как
школы техников и школы революционеров, завода как
воспитателя классового, революционного самосознания
рабочих и как организатора, участника гражданской
войны. Надо знать завод в его современном значении как
организатора социалистического сознания и социалисти¬
ческого производства.143
Как, каким приемом познакомить рабочую массу со
всем этим? Пролетариат уже сам нащупал эти методы и
приемы. Красная книга о «Каменке», созданная самими
рабочими, и ряд других, менее удачных книжек говорят
нам, что в таких книжках назрела потребность и что они
должны создаваться путем коллективной работы. Рабо¬
чие создали завод, они же и должны написать историю
его создания,— историю своей работы.Организационными центрами по работе над историей
заводов должны быть ячейки РАПП. К работе следует
привлечь ударников, литкружки, инженерно-технический
персонал, проф- и парторганизации. В работе по «Исто¬
рии гражданской войны» принимают участие наши высо¬
коквалифицированные литераторы — им следует всту¬
пить и в работу по истории развития промышленности и
рабочего класса в их стране,В основу истории заводов должны быть положены за¬
водские архивы, технические, исторические и другие
материалы, опросы старых рабочих — мужчин и жен¬
щин, — они дадут богатый бытовой материал. Нужно по¬
казать техническую изобретательность рабочих в прошлом
и настоящем. Рассказать о влиянии данного типичного
завода на всю область производства, в которой он рабо¬
тал. Отвести заметное место бытовым условиям жизни
рабочих: казарма, грамотность, церковь, ее влияние,
организации культурного характера и воскресные школы,
просветительная деятельность народнической интелли¬
генции, возникновение партийных кружков, отражение
борьбы политических партий — народников, меньшеви¬
ков, эсеров, анархистов — в жизни заводов, забастовки,
аресты, деятельность шпионов и провокаторов, битвы
с полицией, казаками. Связь завода с деревней и влияние
рабочих на крестьян. Отношения с техническим персона¬
лом прежде и теперь. Нужно показать фигуры бывших
«хозяев». Современное состояние завода, его культурные
организации, его роль в строительстве партии и значение
в той области промышленности, на которую он работает.
Работу нужно поставить таким образом, чтоб в резуль¬
тате получилось нечто подобное энциклопедии нашего
строительства в его постепенном развитии от возникнове¬
ния завода до наших дней.144
Собранный на заводах и фабриках материал, ве-
роягпго, не уложится целиком в книги и представит собой
девнейший архив для историков, литераторов, экономи¬
стов.Книги, вероятно, будут двух типов: большие в два¬
дцать— двадцать пять листов, сборники статей, воспо¬
минаний, рассказов и очерков по истории прошлого и по
современному положению завода — эти книги изобразят
жизнь старых наиболее типичных заводов. Затем —
книжки в шесть — десять листов, посвященные истории
возникновения и развития новых заводов.В первую очередь предполагается осветить жизнь и
работу таких заводов и фабрик: АМО, «Динамо», завод
Имени Ильича, Электрозавод, «Красный путиловец»,
Ижорский завод, «Красный треугольник», Орехово-
Зуево, Гусь-Хрустальный, Коломенский завод, Сормово,
Нижне-Т агильский, Мотовилихинский, Кыштымский,
Макеевка, Краматорский, Сталино, Кривой Рог, Баку,
Грозный, Шатура, Сталинградский тракторный, «Ба-
яахна», Хибины, совхоз «Гигант», коммуна «Болшево»
И др.Товарищи!Рабочий народ должен знать все, что он делает, — он
должен знать свою историю. Основным наполнением
истории служит великий труд рабочих масс и разнообраз¬
ное творчество единиц, которые выдвигаются массой и
формируют ее оаыт как науку, технику, искусство. Это
неоспоримо доказал Карл Маркс, это развито и утвер¬
ждено Владимиром Лениным, величайшим вождем про¬
летариата. До них история писалась учеными специали¬
стами так же, как церковники сочиняли жития святых, —
история писалась для укрепления веры в право
-командующих классов руководить судьбой и работой
трудового народа. Теперь настало время, когда вы, то¬
варищи, создавая новую историю, сами должны писать
ее сцлой той же руки и того разума, которые поставили
вас хозяевами огромной и богатейшей страны. Вы
должны отнестись к изданию «Истории заводов» с тем же
энтузиазмом, с которым бойцы гражданской войны от¬
неслись к задаче помочь созданию «Истории граждан¬
ской войны». «История заводов и фабрик» — это будетЮ М. Горький, т. 26145
история вашего труда в прошлом и настоящем. Эта ра¬
бота должна развить и укрепить сознание того факта,
что вы — единственные хозяева вашей страны, что все,
что вы строите, строится вами для самих себя, для пол¬
ного удовлетворения всех ваших потребностей, для раз¬
вития в Союзе Советов новой, вами создаваемой социа¬
листической культуры. Эта история заводов и фабрик
должна показать крестьянству великое и решающее зна¬
чение труда рабочих, она должна внушить колхознику
сознание исторической для него необходимости равнения
по рабочему, перестройки его психики на рабочий лад, —»
сознание необходимости полного слияния с рабочим.В процессе работы над «Историей заводов» молодые
литераторы получат возможность достичь той высокой
литературно-технической квалификации, которая обяза¬
тельна для них и необходима для страны. Вместе с этим,
члены фабрично-заводских литкружков, знакомясь с про¬
шлым своих дедов и отцов, должны будут укрепить и
свое классовое самосознание. В распоряжении писателей-
ударников окажется разнообразный материал для их
литературной работы, на основе которого ячейкам РАПП
легче и удобнее будет вести литучебу с начинающими
авторами.Рабочие, техперсонал, директора заводов должны
оказать изданию «Истории заводов» моральную и мате¬
риальную помощь. Также помощь должны оказать и
научные силы наших культурных центров — Академия
наук, ВСНХ, ВАРНИТСО, сотрудники научно-исследо¬
вательских институтов и вузов. Их работа будет необ¬
ходима в деле организации и редактировании сборников.
Было бы очень хорошо, если бы рабочие бумажных
фабрик подработали некоторое количество бумаги в фонд
издания «Истории заводов». Вероятно, найдутся и другие
формы помощи этому глубоко важному делу.Надобно только понять, что, как все создаваемое
в Союзе Советов, дело издания «Истории заводов» — дело
самих рабочих.
ЗАСУХА БУДЕТ УНИЧТОЖЕНАДинамомашина, превращая течение воды в электро¬
энергию, дает нам тепло и свет, — мы имеем право ска¬
зать, что огонь добывается нами из воды. Это — чудесно,
но это не самое удивительное из чудес, созданных чело¬
веческим разумом. Он научил нас летать по воздуху, пла¬
вать под водой, он придал голосу человека сказочную
силу — мы научились* говорить друг с другом через рас¬
стояния в тысячи километров. Машины становятся все
более точными исполнителями воли нашего разума. Мы
живем в мире чудес, созданных и неутомимо создаваемых
именно этим революционером и чудотворцем — разумом.
Он учит нас заменять власть природы над нами — нашей
властью над силами природы, учит превращать ее враж¬
дебные нам силы — в полезные для нас.Революционная энергия разумной воли человека все
еще недостаточно ясна массам трудового народа, —
не ясна даже и у нас, в Союзе Социалистических Советов,
где рабочие и крестьяне — хозяева своей страны и строи¬
тели своей судьбы. Рабочий народ издавна приучали ду¬
мать мелкими и лживыми мыслями. Церковь тысячелетия
усердно проповедовала хулу на разум и порабощала
волю человека; церковь, подчиняясь команде классового
государства, громко пела о равенстве всех людей перед
несуществующим богом и замалчивала явно существую¬
щую подлость социально-политического неравенства
между людьми; церковь ставила целью своей проповедь«147
веры и борьбу против деятельности разума как исследо¬
вателя природы и критика общественного строя. Людям
внушали, что разум ничтожен и бессилен открыть «тайны
природы», что миром и жизнью людей правит непости¬
жимая разумом воля бога; людей убеждали, что все
не познанное разумом — непознаваемо навсегда и также
«навсегда» неразрешимы будут противоречия между лич¬
ностью и обществом, единицей и коллективом. Философы
пытались объяснить мир, но не было силы, которая реши¬
лась бы перестроить его к общему благу всех единиц все¬
мирного коллектива трудящихся.Жизнь представляли сложнее и запутаннее, чем она
есть на самом деле, — это было выгодно обществу, по¬
строенному на зоологическом индивидуализме; индиви¬
дуальность воспитывалась и дрессировалась, как собака,
назначенная для защиты существующего классового го¬
сударства. Жизнь капиталистических государств осно¬
вана на узаконенном бандитиаме, на беспощадном
грабеже трудового народа, на подлейшей лжи, которая
от времени так разрослась, слежалась, уплотнилась, что
даже не очень глупые люди принимали и принимают эту
ложь за правду.«Человек человеку — враг» — этого нет в евангелиях
и школьных учебниках капиталистических государств, но
этим лозунгом, этим сознанием живет весь капиталисти¬
ческий мир. Человек для капиталиста живет и ценится
только как существо, способное более или менее дешево
работать и дорого платить за различные товары. Рабочие
за свое право выработать кусок хлеба для себя, для
семьи платят капиталистам миллионы и миллиарды.
Идиотизм такого порядка жизни совершенно очевиден,
ибо ведь в конце концов не хозяин платит рабочему за
его труд, а именно рабочие платят хозяину за право тру¬
диться. «Человек человеку — волк» — это особенно ясно
в наши дни, когда капиталисты, ожиревшие на питании
кровью рабочих, обессилели, погибают, а все-таки еще
механически сосут силы рабочего класса и стремятся
пожрать друг друга.В классовом, капиталистическом государстве энергия
единицы, все усилия индивидуальности направлены
исключительно на защиту ее мнимой «свободы», то есть148
т йрава жить более или менее сытно и удобно. Все
хитроумие, вся ловкость мелких мыслей индивидуалиста
сводится именно к этой заботе о своем внутреннем и
внешнем «благоустройстве», о чем бы ни говорил, о чем
бы нн писал интеллигент современной Европы, Америки.
А говорит и пишет он всегда «по личному вопросу», по
вопросу о том, как лучше приспособиться к расшатанной,
загнившей жизни, как избежать слишком цинического
насилия извне, со стороны общества и государства, иначе
говоря — как ухитриться «купить за грош пятаков», по¬
тому что энергию интеллигента капиталист оценивает
грошами, а пошленькие удобства жизни продает чело¬
веку за пятаки.В Союзе Социалистических Советов вся власть нахо¬
дится в руках рабочих, крестьян. За 14 лет своего хозяй¬
ствования они изумительным напряжением своей энергии
создали и создают чудеса, — это признается теперь и
врагами их. К сожалению, еще не все они понимают
всю глубину значения своего всевластия, гигантский раз¬
мах своей деятельности, грандиозность созданного ими
за полтора десятка лет — срок до смешного краткий!
Если б они все, всей массой понимали это — они
достигли бы результатов еще более изумительных. Среди
них, конечно, найдется немало людей, которые доживут
до смерти, так и не поняв глубочайшего значения того,
что ими сделано. Это — люди, плененные и подавленные
вековой тяжкой ложью прошлого, люди, которые уже се¬
годня требуют всего, что ими еще не создано. Им непо¬
нятна очень простая вещь: все, чего не хватает им, могут
создать только сами они, единственные хозяева своей
страны, единственные в мире рабочие, которые работают
не на капиталистов, а только сами на себя. Именно
поэтому и для этого они на свои рубли строят на своей
земле для себя огромнейшие, небывалые фабрики и за¬
воды. Именно для того, чтоб укрепить свою власть
в мире и выработать для себя все, что необходимо, они
работают с таким героическим напряжением энергии и
с таким успехом. Для этого сотни тысяч их детей во¬
оружаются знанием техники, учатся в университетах,149
торопятся создавать новую культуру. Торопиться — необ¬
ходимо, потому что нужно вооружить страну железом,
нужно непрерывно вооружать и руки и головы, нужно
заострять, углублять, усиливать работу разума.Капиталистический мир не может, не в силах поста¬
вить перед собой задач и целей, которые поставила и
решает концентрированная, коллективная энергия рабо¬
чего класса и крестьянства, — она перестает чувствовать
себя покорным рабом земли, бессильной игрушкой злых
капризов природы, она тоже заражается энергией ра¬
бочих людей, способных создавать на земле свою, «вто¬
рую природу».В Союзе Социалистических Советов перед разумом и
волею людей становится еще одна огромная задача, —
это задача борьбы против засухи. Ежегодно из песча¬
ных пустынь Средней Азии дует горячий ветер, высуши¬
вая хлеба на огромном пространстве Казахстана, Ураль¬
ской области, Нижне- и Средневолжского края, Украины,
Северного Кавказа, захватывая и часть ЦЧО.Ветер этот истребляет миллионы тонн ценнейших зла¬
ков. Он несет с собою мелкую песчаную пыль, засоряет
ею плодородные земли, делает бесплодным труд миллио¬
нов людей, наносит государству рабочих и крестьян гро¬
мадные убытки. Бывшие хозяева нашей страны, поме¬
щики, не боролись против этого бедствия, да и не хотели
бороться: они всегда, при всех условиях были сыты и бо¬
гаты трудом мужика. Но если б они и захотели, так
не могли бы вступить в борьбу со стихийной силою при¬
роды иначе, как принудительно погнав на эту борьбу
миллионы тех же мужиков. Даже и крупные индиви¬
дуальные хозяйства, не говоря о мелких, не могли взять
на себя такую трудную задачу, как изменение климата,
а здесь речь идет именно об этом.Советская власть не имеет надобности принуждать,
она стремится уничтожить всякое принуждение, ее основ¬
ная цель — поднять разум всего населения Союза Сове¬
тов на высоту понимания каждой единицей общегосудар*
ственных интересов и задач. Борьба против засухи —
общегосударственная задача, и в ее разрешении заинте¬150
ресованы мы все — от пионера до старика-колхозника, от
красноармейца до агронома, от чернорабочего до работ¬
ника науки.Делая бесплодным труд миллионов людей, природа
действует как враг наш, и мы должны единодушно всту¬
пить в борьбу против нее как врага. Мы должны повер¬
нуть реки в пустыни и оросить их, должны дать воду
засушливым местам, укрепить пески посадкой деревьев,
покрыть их зеленым покровом кустарников, задержать
везде, где это возможно, таяние снега, — всем этим мы
сократим, а может быть, и уничтожим действие горячего,
убийственного ветра, сжигающего хлеба.Возможно ли это? Едва ли существует что-нибудь
невозможное для разумной воли миллионов людей, на¬
правленной к определенной цели. Недавно профессор
Омедео, крупнейший специалист, гидро- и электротехник,
работающий в Италии и Южной Америке, сказал:Если в стране один хозяин, он может сделать все, что необхо¬
димо для счастья его страны, он может даже изменить географию
страны. Вы, граждане Союза Советов, уже делаете это: Турксиб и
соединение Каспийского моря с Азовским соединяет Сибирь со Сре¬
диземным морем.Этот человек правильно сказал: у нас, в Союзе Сове¬
тов,— один хозяин, а у него 160 миллионов голов —
неисчерпаемый запас энергии, которая, завоевав себе
право свободного развития, быстро и непрерывно растет
количественно, повышается качественно. Повторяю:
не все эти головы думают так, как следует, многие из них
все еще живут по заветам прадедов и дедов, немало та¬
ких, которые думают только так, как приказывает теку¬
щий день, и не умеют думать о том, чего потребует
будущая неделя. «Болезнь входит пудами, выходит — зо¬
лотниками», глупость — тоже застарелая болезнь.Но революция — отличное лекарство от этой болезни,
ибо она вызвала к делу жизни оздоровляющее начало —
социалистическое, классовое самосознание рабочих и кре¬
стьян. Силе этого сознания мы обязаны тем, что граждан¬
ская война создала из рабочих и крестьян отличных
военачальников и партийных вождей. Индустриализация
нашей страны воспитывает из простых рабочих от станка
тысячи изобретателей, талантливых техников и множе¬151
ство людей совершенно изумительной, разнообразной та¬
лантливости. Эти люди — «ударники» в работе по созда¬
нию нового мира. Этим людям их одаренность дает
законное право руководить энергией рабоче-крестьянской
массы, работой всех граждан Союза Социалистических
Советов. Наша страна интеллектуально (умственно)
растет с невероятной быстротою. Мы уже поставили перед
собой ряд почти фантастических заДач и — разрешили
их. Борьба против засухи кажется тоже фантастической
задачей. Но это только кажется. Борьба эта — необхо¬
дима, ее нужно начать. Мы должны дать бой злым силам
природы, мы все, «от мала до велика», обязаны бороться
за счастье нашей великой страны. Мы должны знать, что
нет в мире силы, более мощной, чем сила коллективной
разумной воли. Чудеса на земле творит разум, только он,
и никто больше. Засуху необходимо уничтожить, и она
будет уничтожена.
СЛЕДУЙТЕ ПРИМЕРУ РАБОЧЕГО КЛАССА
СОЮЗА СОВЕТОВВот уже 10 лет Межрабпом неутомимо и умело
ведет свою работу. Основоположники этой организации
не нуждаются в похвалах, и я не имею намерения гово¬
рить им таковые. Но все-таки невольно сказал, ибо при¬
знание за человеком, за группой, за организацией воле¬
вой неутомимости — хорошая похвала. Она особенно
хороша, когда — в сущности — только «констатирует
факт». В данном случае констатируется факт, значение
которого нельзя преувеличить: Межрабпом неутомимо и
умело работает по организации сознания интернацио¬
нальной, классовой солидарности пролетариата, он ведет
работу исторически необходимую. Необходимость этой
работы настоятельно диктуется всей совокупностью по¬
литико-экономических фактов текущей действительности.
Даже капиталисты, продолжая бессмысленно фабрико¬
вать доллары из крови рабочих, невольно действуют
в пользу своего непримиримого врага — рабочего класса.
Экономический кризис и бесплодность попыток капита¬
листов преодолеть его обнажает перед рабочими бессилие
капитализма, его изжитость и все более поучительно об¬
нажает его гнилой, садистский, безумный цинизм. Ни¬
когда еще пред пролетариатом не развертывалась так
ярко картина внутреннего бессилия капитализма, картина
бессмысленности и бесчеловечья капиталистической си¬
стемы хозяйства. Никогда еще пред лицом десятков153
миллионов безработных, полуголых, голодных рабочих
не доказывалась необходимость искусственного уничто¬
жения избытков хлеба и хлопка. Никогда еще не говори¬
лось с такой звериной простотою, что издыхающий капи¬
тализм можно подлечить только грабежом рабочих —
понижением заработной платы. И никогда еще пролета¬
риат всего мира не находился в таком трагическом
положении, в каком находится он в наши дни мирового
экономического кризиса, вызванного маниакальной жад¬
ностью капиталистов, их культурным одичанием, их смер¬
тельной боязнью друг перед другом.Бессилие капиталистов должно бы внушать пролета¬
риату сознание его силы. 14 лет тому назад это сознание
своей мощности и бессилия врага позволило рабочему
классу России уничтожить капитализм в своей стране.
До Октябрьской революции буржуазные «мыслители» —
политики, социологи, журналисты — писали о русском
рабочем и крестьянине как о «народе» самом «некультур¬
ном», пьяном, безграмотном и как о народе, который
обладал исключительной способностью покорности, тер¬
пения. Знаменитый историк Моммзен и не менее знамени¬
тый Трейчке говорили о массе русского народа как об
«удобрении» для немецкой культуры. Может быть, следуя
за ними, а может быть, по чувству отчаяния, один из рус¬
ских литераторов кричал о своем народе: «Дрянь славян¬
ская, народ родной». Автор вот этих строк, возмущенный
терпением крестьянства и его забитостью, временами
теряя понимание смысла истории, тоже думал о своем
народе не очень ласково.Но «ударил час», история скомандовала «вперед», и
люди, возмущавшие своим позорно пассивным отноше¬
нием к жизни, превратились в самую активную силу мира
трудящихся. Как известно, они начали с того, что взяли
в свои руки политическую власть в своей стране. Вместе
с этим они взяли на себя и тяжелое бремя ответствен¬
ности за судьбу своей страны. Это чувство ответствен¬
ности всех за каждого и каждого за всех еще не могло
достигнуть в краткий срок полутора десятков лет
должной высоты, но это чувство непрерывно растет,
углубляется и создает чудеса. Даже классовые враги —
самые непримиримые враги — вынуждены признать, что154
рабочий народ Союза Советов переродился и, если он
теперь продолжает «удобрять почву», он удобряет почву
для всемирной социалистической революции. Не буду го¬
ворить о том, как быстро и как много выдвигает он
талантливых людей в область политики, культуры, тех¬
ники, как мощно он укрепляет занятую им позицию
хозяина своей страны, неисчислимо богатой сырьем.Пролетарии капиталистических стран богаты техни¬
кой, созданной их руками. Пролетарии капиталистических
стран имеют перед собою поучительный пример хозяй¬
ствования рабочего класса в стране с населением
в 160 миллионов людей, в стране, где было 25 миллионов
крестьян — индивидуалистов, мелких хозяев, чей инстинкт
собственничества воспитывался веками. Но это — было.
Этого уже нет, и это величайшая победа, одержанная
рабочим классом в его борьбе за организацию социали¬
стического государства. Не следует подозревать меня
в «патриотизме» и «национализме» — этими грехами я
никогда не грешил, они мне органически чужды. Я всю
жизнь чувствовал и чувствую себя только пролетарием, и
то, что я говорю сейчас, — я говорю как пролетарий, со¬
циалист и революционер. Я говорю так потому, что
служба революции дает мне право и внушает необходи¬
мость сказать пролетариям капиталистических стран:— Солидаризируйтесь с коммунистической пар¬
тией— единственным действительным вождем рабочего
класса;следуйте примеру рабочего класса Союза Советов,
изучайте его работу;вооружая капиталистов ваших для войны, не забы¬
вайте, что ружья, пушки, газы, выработанные вами, могут
быть и будут употреблены против вас;не забывайте, что, если ваши капиталисты решатся на
войну против Союза Советов, это будет война и против
вас.История призывает вас от работы на дальнейшее за¬
крепощение, на истощение и вымирание ваше — от
службы капиталистам — к службе революции, к борьбе
за ваше право быть хозяевами вашей жизни.
[ПРИВЕТСТВИЕ ГАЗЕТЕ «ТЕХНИКА»]Надо ли говорить о том, что издание газеты «Тех¬
ника» — дело необходимое и вполне своевременное? Оно
вызвано к жизни боевым лозунгом: «Овладеть тех¬
никой!»Техника — это то, что делает человеческие руки, а за¬
тем и мозги — все более умными и сильными. Началась
она с той поры, когда полузверь-человек, овладев огнем,
научился ковать и плавить металлы. Если бы он не на¬
учился делать это, он, вероятно, так и жил бы зверем
на четырех лапах. Хотя и медленно, но в течение тысяче¬
летий он научился владеть техникой, развивать ее, и те¬
перь мы уже не можем представить себе границ дальней¬
шего роста технических чудес, создаваемых дерзким
разумом и умной рукой трудового человека.В руках капиталистов техника служила и все еще
служит порабощению рабочего класса и грабежу силы
его. Но в Союзе Советов технику взял в могучие свои
руки рабочий класс и осваивает ее с невероятной быстро¬
той как оружие в своей борьбе за свободу, за право
строительства жизни своей на новых, социалистических
началах. В краткий срок своей диктатуры пролетариат
Союза Советов показал тысячи фактов быстрого освое¬
ния мудрости и тайн техники, внес в область ее множе¬
ство своих домыслов, новшеств, изобретений. Все это он
сделал и делает в процессе труда, у станков, на фабри¬
ках и заводах, на «практике». Его техническое творчество,156
конечно, еще более разрастется, расширится, когда он
теоретически познакомится с премудростью техники, ко¬
личество изобретений еще более увеличится и качество
их будет значительней. Это — ясно.Если я правильно понимаю цель газеты «Техника»,
цель ее — вооружить фабрично-заводской, технический
актив знанием теории, научить считать и рассчитывать,
экономить свою силу и материал, понимать и беречь ма¬
шину, станок. Это — в наших условиях — дело великого
значения, и делу этому каждый должен служить как делу
самовооружения, самозащиты. Я сердечно приветствую
редакцию «Техники», горячо желаю ей успеха и уверен
в успехе.
«ИСТОРИЯ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА»В 1932 году Журнально-газетное объединение дает
приложением к журналам «Огонек» и «Рост» ряд рома¬
нов, объединенных одной темой — история молодого че¬
ловека XIX столетия.Какая цель издания?О	каком молодом человеке XIX столетия идет речь, и
почему наша молодежь должна ознакомиться с его исто¬
рией?Молодой человек этот — самая значительная фигура
литературы XIX века. Он не исчез и в XX, он существует
в наши дни, а потому вполне своевременно осветить исто¬
рию его рождения, его значение в жизни, уместно поду¬
мать о том, какова его роль в стране, где строится первое
в мире социалистическое общество.Историческая значительность этого молодого чело¬
века утверждается тем фактом, что на протяжении почти
полутораста лет о нем, о драмах его жизни писали книги
все крупнейшие литераторы Европы и России, — писали
и все еще продолжают писать. Не будет преувеличением,
если скажем, что жизнь этого человека служила основ¬
ной темой литературы XIX столетия. Известно, что этому
столетию предшествовала трагедия французской «вели¬
кой» революции и что в течение его разыгрывались
драмы 30-го, 48-го и величайшая из них — драма 71-го
года. В этом веке на сцену истории выступил новый ге¬
рой — пролетариат, выступил как сила, осознавшая свое158
историческое значение и свое право на борьбу за власть
против буржуазии, которая во Франции его руками, его
силой вырвала власть из рук феодального дворянства.
Совершилось в XIX веке и еще немало событий такого
огромного, решающего значения, как, например, рост
экспериментальной науки и рост техники.Однако художественная литература не обратила
должного внимания на бури классовых драм, на про¬
блемы социального бытия, а предпочла посвятить исклю¬
чительно мощные силы свои изображению драм личной,
индивидуальной жизни. При этом следует отметить, что
она не пользовалась как материалом своего творчества
биографиями наиболее крупных и характерных людей
эпохи. Она почти не уделила своего внимания деятелям
французской революции или красочным «героям» напо¬
леоновских войн. Казалось бы, что творческую силу ро¬
манистов, их, так сказать, ремесленные симпатии должны
были привлечь к себе столь яркие фигуры, как, напри¬
мер, граф Мирабо или Дантон, Роберт Оуэн, Сен-Симон
или Гракх Бабёф, как знаменитый революционер в об¬
ласти науки — химик Лавуазье или не менее знаменитый
физик Фарадей, выходец из рабочего класса, как Ми¬
хаил Ломоносов и другие люди этого ряда, — люди, кото¬
рые фактом бытия и творчества своего говорили о том,
какие могучие силы скрыты в темной массе трудового
народа. Обойдены вниманием литераторов и такие фи¬
гуры, как сын трактирщика Иоаким Мюрат, впоследствии
король Неаполя, сын бондаря и рядовой солдат — мар¬
шал Ожеро, сын рыночной торговки — маршал и гер¬
цог Ней. Литературно интересен был и сам Напо¬
леон, «последний из кондотьеров» и фабрикант «ге¬
роев» в течение двух десятков лет войны; не показаны
миру литературой XIX века промышленники и банкиры
во всем их отвратительном и фантастическом величии.Художники слова посвятили свое мастерства главным
образом изображению личной жизни некоего молодого
человека, который не отличался особенной даровитостью
ума и силою воли, — человека, в сущности, весьма «сред¬
них качеств». Чем же можно бы объяснить этот интерес
литераторов эпохи разнообразных героев, -— интерес159
к молодому человеку «средних способностей*? Вероягаа,
только тем, что сами литераторы, несмотря на их яшю-
чнтельную талантливость, а в некоторых случаях даже
гениальность, были социально — кровно и духовно —
родственны герою, излюбленному ими.Духовным родоначальником молодого человека, о ко¬
тором идет речь, можно считать Жан-Жака Руссо — бла¬
женного Августина XVIII столетия. Жил Руссо в «эпоху
просвещения», в тот век, когда исследующий разум
властно заявил о своем праве критики и решительно
вступил в бой против хитростей католицизма, против чув¬
ства веры, против церковной мистики. Руссо был сотруд¬
ником Вольтера, Даламбера, Дидро по работе в знаме¬
нитой «Энциклопедии», но он решительно поставил чув¬
ство выше разума. Он был гораздо больше католик, чем
«свободный мыслитель», и в его «Рассуждешш о причи¬
нах неравенства людей» основные социалистические по¬
сылки кажутся списанными у Лактанция, церковникаIV	столетня, а обличения современного ему, Руссо, со¬
циального строя уступают в силе обличениям епископа
Гиппонского, который тоже считал государство «грехов¬
ной силой». Он не говорил вслед за Августином: «Верю,
потому что — невероятно», но его «Речь о науках» —
речь мистика, церковника, уверенного во вреде наук.
В сочинении этом сказано, что «науки выдумал один из
богов — враг душевного покоя людей», — ученики Руссо
назовут этого бога Дьяволом. А в трактате о неравенстве
людей, между прочим, дана такая оценка книгопечата¬
ния: «Если взглянуть на ужасные беспорядки, которые
книгопечатание уже вызвало в Европе, и если о будущем
судить по распространению, которое зло получает со дня
на день, то легко предвидеть, что государи не замедлят
приложить столько же стараний к тому, чтоб изгнать это
ужасное искусство из своих владений, сколько они
раньше прилагали стараний к введению его».Психологическое сродство Аврелия Августина, кото¬
рый жил в IV—V веках, и Жана Руссо, человека
ХУШ столетия, весьма заметно в «Исповедях», написан¬
ных тем и другим.160
Руесо был прежде всего человеком верующим, а ис¬
следующим— настолько, насколько это требовалось для
укрепления его чувства веры. Веровал же он, — как ска¬
зано в «его «Исповеди», — веровал он в то, что является
существом совершенно исключительным, даже как-то
иначе, лучше, чем все другие люди, созданным природой.
Убеждение в своей личной исключительности и ориги¬
нальности внушило ему мысль, что и вообще только лич¬
ность, стремясь к дальнейшему совершенствованию своих
качеств, основанных на чувстве, — только личность,
единица творит новые формы жизни н ведет за сббою
обыкновенных рядовых людей. Он успел сказать это до¬
статочно красноречиво, с предельной ясностью, — это уче¬
ние и дает нам право считать Руссо первым, самым та¬
лантливым апостолом индивидуализма. Его влияние на
современников было огромно и широко. Иммануил Кант,
основоположник индивидуализма в философии, зачиты¬
вался его «Речью о науке», Шиллер обращался к Руссо
с такими словами: «Пусть безумие руководит миром!
Вернись домой к своим братьям-ангелам, от которых ты
снизошел к нам». Сын прачки, а впоследствии генерал-
лейтенант русской службы и автор «Фауста» Фридрих
Клингер находил, что природа открыла Руссо свои свя¬
тейшие и сокровенные тайны. Особенно сильно было
влияние Руссо на немецкую литературную молодежь вто¬
рой половины XVIII века. Проф. М. Розанов, автор книги
«Якоб Ленц, поэт периода бури и натиска», устанавли¬
вает три тенденции, несомненно заимствованные у Руссо
романтиками того периода: культ личности, культ чув¬
ства и культ природы. Якоб Ленц, один из литераторов
той поры, поучал, что подлинное знание доступно только
личности гения, «только гений способен проникнуть
в глубочайший смысл всех явлений и существо всех су¬
ществ. Гений не нуждается в опыте, он познает силою
интуиции и более истинно, более глубоко, чем обыкновен¬
ный человек познает усилиями разума»,. Утверждали, что чувство всегда и строго индиви¬
дуально и якобы совершенно независимо от внешних впе¬
чатлений бытия, от условий ' эпохи, влияний класса.
Вер тер, герой романа Гёте, говорит: «То, что я знаю и
думаю, могут знать и другие, сердце мое принадлежит11	М. Горький, т. 26161
только мне». Признавалось, что голос сердца — голос
божий: отдаваясь влечению сердца, человек как бы всту¬
пал в связь с таинственными силами мира. Все это весьма
похоже на бред, но в это верили как в «священную
истину».Может быть, в мелких, экономически немощных
немецких государствах, где значение личности было осо¬
бенно ничтожно, буйные фантазии романтиков способ¬
ствовали росту сознания собственного достоинства моло¬
дого человека той поры. Но в то же время убеждение
в своей «исключительности» должно было вызвать в еди¬
нице ощущение социального одиночества, должно было
воспитать чувство вражды к обществу и государству, при¬
вить единице странную болезнь, — ее можно назвать со¬
циальной слепотой. Вообразив себя гением, силою, кото¬
рая способна единолично разрешить все «загадки бытия» и
судьбы народов, молодой человек не находил для себя
места в жизни, и ему некуда было деваться, кроме как
«замкнуть дух свой в самом себе», бежать в пустыню
бесплодных, романтических мечтаний, в Фиваиду эгоцен¬
тризма и мистики, куда — в первых веках христиан¬
ства — скрывались от грешного мира монахи. Точно так
же, как монахи считали страдание уделом истинного
христианина, Шатобриан и многие другие романтики
признают страдание уделом всякой выдающейся лич¬
ности.Виконт Франсуа Шатобриан, виконт Луи Бональд,
граф Жозеф де-Местр и прочие реакционеры, «могиль¬
щики революции», признавали страдание уделом бытия
своего не потому, что они исповедовали религию «стра¬
дающего бога» — Христа, а потому, что они были оскол¬
ками разбитого, осужденного класса. Вполне допустимо,
что они, аристократы, действительно страдали, создавая
«идеологию» для лавочников, для людей, которые отру¬
били головы их королю и сотням людей их класса. Но вме¬
сте с ними в том же направлении уже работали дети
лавочников, как, например, Балланш, сын книготорговца,
и другие молодые люди буржуазии, люди, напуганные
революцией и вождем ее — критическим разумом «века
просвещения». Критика уже мешала строительству госу¬
дарства лавочников, железного пресса для выжимания162
золота из крови и плоти трудового народа. Нужно было
погасить, стереть провозглашенные революцией лозунги
«свободы, равенства, братства», и этому делу ничто
не могло послужить лучше, чем служила мистическая
идеология церкви.Но всякая религия — а христианская особенно —
усердно заботясь о том, чтобы трудовой народ покорно
подчинялся воле командующего меньшинства, чтобы раб
считал владыку «властью от бога», — всякая религия
неизбежно должна воспитывать владык, и все религии
так или иначе принуждены утверждать значение -лич¬
ности, единицы, ставить ее против массы как монарха,
пророка, вождя, героя, — в конечном счете — как «спа¬
сителя».По закону диалектики это учение, внедренное в прак¬
тику жизни, должно было обратиться в свою противо¬
положность, оно и обратилось: XIX век, век неограничен¬
ной власти буржуа, стал веком развития анархизма. Же¬
лезный пресс буржуазного государства не щадил и своих
детей, а многие из них, воображая себя достойными
высоких позиций, не находили места в жизни иного, чем
должность приказчика в лавочке или служащего в кон¬
торе, а Шатобриан учил их: «Человек должен стремиться
только к личной независимости». Будем смеяться над воп¬
лями толпы и довольствоваться сознанием, что, пока мы
не вернемся к жизни дикарей, мы всегда будем рабами
того или другого человека, — говорил Шатобриан. Дру¬
гой последователь Руссо, Сенанкур, заставляет героя
своего романа «Оберманн» сказать: «Я блуждаю среди
толпы, как человек, который неожиданно оглох». «Это —
искусственная глухота, ее воспитало полное презрение
•ко всем человеческим затеям», — как вполне пра¬
вильно указал де-ла-Барт в своих лекциях о «Литера¬
турном движении на Западе первой трети XIX столетия».
Этой социальной глухотой и слепотой страдали весьма
многие из героев русской литературы, и главнейшие
мысли «исключительных» людей были прекрасно зна¬
комы человеку, изображенному Достоевским в «Запи¬
сках из подполья». Презрение ç жизни «толпы» и жела¬
ние бежать от действительности тоже дошло до на¬
ших «исключительных», и в 1905 году, когда наша163
«толпа», движимая сознанием своего права борьбы про¬
тив класса грабителей ее труда, мощно пошевелилась, —
Валерий Брюсов, несколько смущенный ее «чугунным
топотом», пропел:А мы, мудрецы и поэты,Хранители тайны и веры,Унесем зажженные еветы
В катакомбы, пустыни, пещеры.Эгоцентризм Шатобриана и предшественников его —
немецких романтиков XVIII века — с предельной полно¬
той и ясностью изобразил в 1845 году духовный сын
Руссо — Макс Штирнер в книге «Единственный и его
собственность». Можно сказать, что с начала XIX века
на теле буржуазии появилась некая — сперва не очень
болезненная — опухоль, стало разрастаться нечто вроде
«дикого мяса». Постепенно разрастаясь, оно начало дей¬
ствовать разрушительно. Но снова, как в XVIII веке, раз¬
рушая понемногу церковные, консервативные и вообще
ограничительные идеи буржуазного общества, «исклю¬
чительные личности», эти «лишние люди» буржуазии, все-
таки в огромном большинстве были и остались ее кров¬
ными детьми. И, создав в области литературы немало
поучительного, исторически неоспоримо драгоценного,
подробно изобразив и «душу» и быт своих отцов, они
с полной, исчерпывающей ясностью показали нам твор¬
ческое бессилие буржуазии и рассказали весь драмати¬
ческий процесс постепенного банкротства индивидуа¬
лизма, — процесс, который возник почти на другой день
после победы буржуа над феодалом и так отвратительно
заканчивается в наши дни.Бессмысленная жадность к наживе, притупив интел¬
лектуальные способности буржуазии, сделала ее близо¬
рукой и отвратительно консервативной.Стремясь к наслаждениям чувственным и быстро
растрачивая силы свои на этом пути, буржуазия XIX века
в массе своей являет картину истощения интеллектуаль¬
ной энергии. В XVIII веке она была умнее, энергичней,
талантливей, тогда она умела ценить своих Вольтеров,164
{йгарушитедей идеологических основ феодального строят*
В XIX веке ее дети начали разрушать основы ее строя, ее
feta.Очень характерно, что XIX век в литературе много¬
кратно восстановил и разработал средневековую цершв-
ную легенду о человеке, который в жажде славы и насла¬
ждений продал душу свою дьяволу. Легенду эту обраба¬
тывали Гёте, Клингер, Ленау, Поль Мюсое в романе
«Пан Твардовский», приписываемом Крашевскому; она
у нас выдержала бесконечное количество «лубочных»
изданий.Настоящим героем этой легенды является, в сущности,
не Фауст, а Дьявол, символ того самого разума, работа
которого в XVIII веке разрушила церковно-феодальную
идеологию государства дворян. Во всех «Фаустах» рас¬
сказывается, что из договора, из союза с Дьяволом-разу-
мом человек никакой пользы для себя не извлек, а только
преждевременно попал в ад. Это совершенно верно, если
адом считать жизнь, так бессмысленно и бесчеловечно
устроенную мещанством Европы и Америки.Если читать Руссо, Канта, Фихте, Шеллинга, Томаса
Кардейля, Маколея, Макса Штирнер а, Прудона, Баку¬
нина, Кропоткина, Фридриха Ницше, Лаврова, Михай¬
ловского, Константина Леонтьева, — если читать только
этих авторов из десятка созвучных им, мы получим впе¬
чатление очень мощного хора, который непрерывно и
на весь мир поет гимн личности, гимн индивидуализму.Десятки крупнейших мыслителей XIX столетия посвя¬
тили таланты свои делу вооружения личности на борьбу за
ее «счастье», за ее благосостояние, ее «приоритет», главен¬
ство в жизни, в истории.Буржуазия строила паскудное царство свое на жесто¬
чайшей конкуренции, ей требовались крепкие, беззастен¬
чивые люди. Не помню кто — Трейчке или Моммзен —
сказал: «Немец должен быть самым сильным человеком
Европы». Это мог сказать любой из них, это говорили
Бисмарк и полоумный Вильгельм Второй, этого, кажется,
не говорили так просто англичане и французы, но и они,
как вся буржуазия Европы, стремились воспитывать135
«сильных», крепких людей. К тому же пошевеливалась
«толпа». и Для нее требовались «герои», вожди. Их тоже
нужно было воспитать так, чтобы они не отвели «толпу»
куда-нибудь влево с той дороги, по которой шла бур¬
жуазия.«Героя я ищу... не странно ль это, когда у нас что
месяц, то герой!» — иронически восклицал в 1821 году
Байрон, один из величайших «лишних людей» начала
XIX века. Байрон иронизировал, а виконт де-Бональд
мрачно ворчал: «Вспоминаешь слова папы Пия XI: «У нас
каждый холоп может стать королем». Бональд, один из
могильщиков революции, проповедовал «закон троич¬
ности», выдуманный им. По этому закону бог — причина,
мир — следствие, Христос — орудие, посредине между
богом и миром; в человеке душа — причина, члены —
орудие, следствие — воспроизведение жизни. Бональд
соглашался с Руссо в том, что человечество пошло по
неверному пути и что вся культура нового времени —
культура ложная. Все научные открытия, изобретения
или никому не нужны, или прямо вредны, а все, что
нужно человеку, открыто ему учением церкви. Кроме
Бональда, такие же реакционные идеи проповедовали
роялист Балланш, граф Жозеф де-Местр и многие дру¬
гие, — для всех их очень характерно отрицательное отно¬
шение к науке, к технике, — отношение, которое начинает
возрождаться в мозгах буржуазных «мыслителей» наших
дней.Слова папы Пия XI Бональд вспомнил в годы напо¬
леоновских войн, когда дети трактирщиков, бондарей,
торговок, прачек становились королями, герцогами, гене¬
ралами, а подлинные короли уже начинали служить при¬
казчиками и холопами буржуазии, в парламентах засе¬
дали, «управляя судьбами народов», лавочники, адвокаты,
авантюристы. «Управление судьбами народов» сводилось
к придумыванию «нациями» планов взаимного ограбле¬
ния и методов наиболее суровой эксплуатации труда ра¬
бочих масс.Выше было указано, что литература XIX века не за¬
метила столь решительного перемещения фигур, не оста¬
новила своего внимания на выходцах из массы,
не признала их героями, достаточно интересными для166
романов. Случилось так, что литераторы, как будто за¬
болев социальной глухотой, о которой говорил Оберманн,
не услышали гимна герою, — гимна, который должен был
воспитать героев. Они обратили свое внимание на моло¬
дого человека средних качеств и в продолжение целого
столетия изображали под разными именами и фами¬
лиями все одно и то же лицо. Они так часто писали пор¬
треты его, что он, повторенный сотни раз, уверовал
в «неповторимость личности». Разумеется, Чацкий, герои
Байрона, «Сын века» Альфреда Мюссе и Печорин внешне
не очень похожи на таких увальней, как Обломов, Нехлю¬
дов, Оберманн, Адольф, но все же они — дети одной ма¬
тери. Жюльен Сорель, Раскольников, Грелу — их родные
братья, но, разумеется, смелее и активнее; эти трое, про¬
веряя «исключительность» свою, не остановились и перед
убийствами. Старшие братья Карамазовы имели духов¬
ных братьев своих среди немецкой молодежи XVIII века,
и если б Карамазов-отец внимательно прочитал пьесы
Шиллера «Дон-Карлос», «Разбойники», — дети были бы
более понятны ему.Общее и неоспоримое, что роднит почти всех героев
европейской и русской литературы XIX века, — это,
кроме их социальной слепоты и глухоты, пристрастие
к бесплодным размышлениям в условиях полного без¬
делья. Западные поклонники и последователи Руссо,
воображая, что они живут чувством, погибали, отравлен¬
ные мыслью, сила которой тратилась ими на исследова¬
ние таинственных глубин их собственного «я».«Познание непознаваемого» — точнее, непознан¬
ного — одно из очень милых развлечений, но практиче¬
ские результаты оно, может быть, даст только тогда,
когда это будет не развлечением единиц, а серьезным
делом многих тысяч людей. Как все на свете, даже
мыльный пузырь заслуживает изучения, но бесполезно
писать биографию человека, который существует еще
только в стадии зародыша.Индивидуалисты существуют, но гармоническая инди¬
видуальность возможна будет лишь тогда, когда интел¬
лектуальное и эмоциональное развитие личности не будет
ограничиваться, искажаться идеями нации, класса,
церкви, условиями непрерывной и беспощадной борьбы167
всех со всеми, волчьими условиями жизни современных
рабов капиталистического строя.Известно, что Россия была, как всякое буржуазное,
классовое государство, построена по типу зоопарка.
В буржуазном государстве, повторю еще раз, человек жи¬
вет в напряженном состоянии непрерывной заботы о лич¬
ной самозащите от ближних своих, в постоянном стремле¬
нии к самовооружению, к защите деньгами, в заботе об
охране занятого места, в желании сменить его на другое,
более высокое, к натачиванию охраняющих «права лично¬
сти» идеек и штыков, в заострении индивидуализма.В России люди были еще крепче заперты в тесные
клетки «сословности».Народ был совершенно лишен каких-либо прав.«Картина жизни» этого народа ярко написана
историком Ключевским, но гораздо более правильно —
товарищем М. Н. Покровским. Очень много дал для по¬
нимания жизни трудового народа сын дьячка и кре¬
стьянки профессор Афанасий Щапов, один из замеча¬
тельных «лишних людей» буржуазии; его честность и
талантливость послужили для царской власти поводом
сослать его в Сибирь, где он, сорока шести лет от роду,
и погиб в нищете. Он, в сущности, первый ясно и твердо
поставил вопрос о месте и значении трудового народа
в истории России. Он говорил: «Когда я изучал историю
Устрялова и Карамзина, мне показалось странным: по¬
чему в истории этой нет истории масс, истории так назы¬
ваемого простого, черного народа? Разве это огромное*
большинство не имело значения для развития нашей
страны?» Но во взглядах Щапова было нечто от церков¬
ной догматики, и на этот недостаток его миросозерцания
правильно указал другой «лишний» и тоже преждевре¬
менно погибший человек — Н. А. Добролюбов.Очень трудно перечислить количество «лишних лю¬
дей», которые родились в среде русского дворянства и
мещанства и которых дворяне и мещане вытеснили, вы¬
давили из своей среды, а самодержавие — уничтожило.Буржуазный, мещанский индивидуализм — стремле¬
ние личности к самообороне против всестороннего гнета168
буржуазного классового государства, основанного на кон¬
куренции, на борьбе единиц за удобное, командующее
«есто в жизни. Индивидуализм, вызванный к жизни
классовым строем, не может не ограничивать свободное,
всестороннее развитие личности, не может создать ту
индивидуальность, которая неизбежно родится в социа¬
листическом государстве равных. На войне нет времени
чистить ногти, и по этой же причине невозможно зани¬
маться делом «самосовершенствования» там, где все
силы единицы тратятся на самозащиту.Русская интеллигенция росла и развивалась в усло¬
виях совершенно зверских, — это неоспоримо. Европей¬
ская буржуазия не угнетала, не оскорбляла своих интел¬
лигентов так гнусно и грубо, как самодержавная власть
Романовых и полудикий русский буржуа. Русская интел¬
лигенция имеет право гордиться обилием и разнообра¬
зием своих талантов, она может сказать, что была самой
свободомыслящей силою XIX века.И все же клеймо классовой психологии, глубокая
татуировка зоологического, мещанского индивидуализма
глубоко въелась в плоть ее. Значительная часть ее ока¬
залась органически неспособной понять всемирное значе¬
ние Октябрьской революции, оказалась органически
враждебной революционному социализму Ленина. Она
пыталась продать свою страну, свой народ буржуазии
Европы, она способствовала истреблению сотен тысяч
рабочих и крестьян в гражданской войне.И вот теперь мы видим, как эта часть интеллигенции
в эмиграции озверела, отупела, позорит себя гнусной
клеветою на свой народ, воет волчьим воем, призывая
на голову его все беды и напасти, все «казни египетские».
Едва ли в истории человечества найдется поведение бо¬
лее позорное, чем поведение «интеллигентов» русских,
обитающих в Праге, Париже и других грязных гнездах
европейской буржуазии.Вероучители победоносного мещанства с начала и
на протяжении всего XIX века стали воспевать инди¬
видуализм, воспитывать сильных, крепких людей, но в
то же время XIX век, — век мощного развития науки,169
техники, промышленности, торговли деньгами, век бесче¬
ловечной, цинической эксплуатации белых и цветных ра¬
бочих всей земли, — этот век был веком широчайшего
развития пессимизма, учения о бессмысленности жизни.
В философии он дал столь ярких выразителей его, как
Шопенгауэра, Гартмана, Леопарди, в поэзии — Бай¬
рона, Ленау, Мюссе, Лермонтова, Бодлера, Сологуба, —
называю только самых крупных выразителей пессимизма.
Это настроение безнадежности не чуждо было Гёте —
в «Фаусте», Шиллеру — в «Дон-Карлосе» и «Валлен¬
штейне». В прозе пессимизм тоже имел десятки
талантливейших выразителей.Все указанные здесь противоречия, вся путаница
умозрительных размышлений, все социально-экономиче¬
ские причины вырождения и банкротства мещанского
индивидуализма будут показаны в предисловии к томам
«Истории молодого человека XIX столетия». Вероятно,
уже нет надобности говорить о том, почему наша моло¬
дежь должна ознакомиться с этой историей. Но все-таки
намекну в нескольких словах — почему именно? Не го¬
воря о том, что в каждом из нас все еще живет ветхий
Адам мещанства и в каждом есть — более или менее —
тяга к устройству личного благополучия за счет чужой
силы, то есть воспитанный веками волчий индивидуализм
еще не издох, — в наших, современных условиях рекон¬
структивного периода существуют кое-какие возможности
развития индивидуализма. Это надобно знать и твердо
помнить. Пролетарская, рабочая молодежь, так герои¬
чески строящая социалистическое общество, где личности
будет предоставлена полная свобода развития всех ее
качеств, — пролетарская, рабочая молодежь должна хо¬
рошо понять различие между необходимостью воспитания
новой, социалистической индивидуальности и уродующим
человека животным, звериным индивидуализмом мещан.
Она должна следить, чтобы на ее здоровом, мощном теле
не разрослось то дикое мясо, вернее — та раковая опу¬
холь, которая обессилила, вызвала внутреннее загнива¬
ние мещанского мира и окончательно разлагает его.
Молодежи нашей следует понять очень простую вещь:
дети должны быть умнее, сильнее своих отцов; они будут
такими, если хорошо ознакомятся с ошибками прошлого170
и глубоко освоят все лучшее, жизнеполезное, что приду¬
мано отцами, начато ими, что исторически, идеологи¬
чески неизбежно истекает из их сурового революционного
опыта.Наступил момент, когда и слепым и глухим должно
быть совершенно ясно, что безответственная кучка гра¬
бителей чужого труда, организация паразитов человече¬
ства грозит разрушить культуру, которая создавалась
не только физическим трудом рабочих, но и талантливей¬
шими выдвиженцами рабочей массы во все области твор¬
чества. В наше время можно не вспоминать о Фарадеях
и Ломоносовых как счастливых исключениях, — пролета¬
риат Союза Советов эти исключения делает обычаями.
Буржуазия Европы и Америки провокаторски вызывает
то там, то тут стихийные взрывы неорганизованных сил.
Вожди социал-демократии превратились под влиянием
всемирного мещанства в цепных и комнатных собак его.
Единственной силой, способной организовать классовое
революционное сознание пролетариев всех стран, являетсяIII	Интернационал. Рабочий класс Союза Советов — их
передовой отряд и, по праву первого, одержавшего
победу над грабителями мира, должен быть и является
учителем миллионов своих братьев по классу, по духу.Но плох тот учитель, который не учится или учится
мало. Нет оружия более острого, чем знание, основанное
на трудовых процессах, на изучении прошлого человече¬
ства. Для того чтобы смертельно бить врага, необходимо
хорошо знать врага.
ЗА РАБОТУ!1	октября 1931 года в Ленинграде состоялось сове¬
щание массового сектора ГИХЛ по вопросам о приемах
и формах работы над материалом по «Истории заводов».
Прочитанная мною стенограмма совещания воспроизво¬
дит несколько очень длинных речей. Речи эти, должно
быть, утомили участников собрания, и в конце его один
из них, вероятно, шутя сказал: «Горький заварил кашу,
а мы расхлебывай ее». Шутка — хорошее дело, но «ничто
не возникает без основания, почему оно возникло», и
на эту шутку я должен ответить. Извиняюсь, — как гово¬
рят вежливые люди, — но «кашу заварил» не я, заварило
ее стремление рабочего класса к самопознанию, то есть
к познанию своего исторического прошлого, что совер¬
шенно необходимо для освоения смысла событий, твори¬
мых в настоящем, и уяснения прямых путей к целям
будущего. Дороги в будущее у нас обильны, проложены
довольно широко, прорубаются и мостятся всё шире,
это — так! Но для многих молодых людей, которые
не прошли суровую школу классовой борьбы и совер¬
шенно не знают условий жизни рабочего класса
в «доброе старое время», все еще не исчезла опасность
свернуть, незаметно для себя, в болото мещанского бла¬
гополучия, — благополучия, основанного на крови их
отцов. Болотце это еще не совсем осушено, и оно имеет
своих поклонников, защитников, поэтов. Отцы -выгнали
из своей страны капиталистов, но врагами рабочего172
класса были не только фабриканты и помещики. Мелкая
буржуазия, городское мещанство заражало его разно¬
образными ядами своей «психологии» и вовлекало сотни
рабочих в тепленькую тину своего болотца, увеличивая
количество паразитов трудового народа. Это надо знать,
и это надо крепко помнить. Капиталисты, стремясь вы¬
жать из плоти рабочего класса как можно больше жир¬
ного, бесполезного золота, которым они как будто скоро
уже совсем подавятся, — капиталисты распоряжались —
и в Европе еще распоряжаются — плотью и кровью ра¬
бочих так же, как рабочие распоряжаются железной
рудой и всяким сырьем, переваривая руду в сталь,
сырье — в бесчисленное количество общественно необхо¬
димых вещей. Противопоставление этих двух деятель¬
ностей обнажает до костей и до корней идиотизм капи¬
талистического государства. Этот идиотизм, анархизм и
бесчеловечный цинизм с предельной ясностью изобличенВ.	И. Лениным, человеком, чей гениальный разум еще
в 1907 году, когда вожди социал-демократии Европы хо¬
дили по земле в приличных одеждах, предвидел, что эти
вожди переоденутся в ливреи лакеев капитала и преда¬
дут рабочий класс, что они и делают. Делают они это
именно потому, что яд психологии мещанства — сильно
действующий яд, в классовой борьбе он играет роль
отравляющего газа.Рабочий класс Союза Советов — гигант, обладающий
неисчерпаемым количеством трудовой, физической энер¬
гии, которую до Октября 1917 года бездарно и бесчело¬
вечно грабили и растрачивали капиталисты России и
Европы. Рабочий класс Союза Советов пережил драмы,
которых не переживал пролетариат Европы. 9 января
1905 года, истребление рабочих в 1906—08 годах, ка¬
торга для тысяч, каторжная работа на Амурской колес¬
ной дороге, массовый расстрел на Ленских приисках —
все это только наиболее крупные эпизоды сплошной,
непрерывной трагедии. Возможно, что настанет день,
когда пролетариат Европы позавидует, что он не пережил
того, что пережито пролетариатом Союза Советов, и что
он не знает истории рабочих нашего Союза.14 лет назад рабочий класс Союза, руководимый пар¬
тией большевиков, воспитанных Лениным, взял в свои173
руки политическую власть и начал всевластно хозяйство¬
вать в своей стране, быстро и все быстрее превращая
физическую энергию сотен тысяч своих единиц в коллек¬
тивную интеллектуальную, творческую энергию. Могучий
поток этой энергии, укрепляя диктатуру рабочих, созда¬
вая чудеса в области индустриализации страны, с каждым
днем все более и более обогащает ее. Самое великое,
что сделано коллективным диктатором Союза Советов, —
это полное освобождение крестьянства из-под убийствен¬
ной «власти земли», освобождение десятков миллионов
людей от вековых унизительных суеверий и предрассуд¬
ков, от всей той древней тьмы, которая сделала царскую,
дворянскую, купеческую Русь самой темной, некультурной,
нищей страной.Как же случилось, что вот эта отсталая страна вдруг
стала самой яркой точкой на земле, что на ней сосредо¬
точены внимание, симпатии и надежды пролетариев всех
стран? Как случилось, что затравленный, замученный
народ вдруг встал на ноги и пошел — один, первый —
к великой цели пролетариата всего мира? Как развилась
и выросла эта сказочная энергия? Сколько усилий затра¬
чено рабочим классом старой царской России для того,
чтобы создать из плоти и крови своей партию большеви¬
ков, аккумулятор его энергии?Вот это должна знать наша молодежь, и на эти во¬
просы обязана ответить ей «История заводов». У нас есть
книги по истории партии, но они, рассказывая о полити¬
ческой борьбе труда и капитала, о росте партии, о ее
битвах с меньшевиками и эсерами — врагами пролета¬
риата, — почти или совсем не изображают бытовых усло¬
вий, в которых развивалась эта борьба, не говорят о буд¬
ничной жизни рабочих, о их культурном уровне до
Октября, не касаются всей рабочей массы как бесправ¬
ного орудия капиталистов и в то же время фактического
двигателя промышленности, обогатителя огромной страны.Наша молодежь, а особенно крестьянская, то есть
большинство молодежи, совершенно не знает прошлого и
поэтому недооценивает значения настоящего, неясно ви¬
дит цели будущего. Это надобно повторять тысячи раз,
и с этим нужно бороться до той поры, пока оно не исчез¬
нет. Наша молодежь не подвергается, как прежде, уро-174
дующему давлению чуждого ей класса, он уничтожен
вместе с его боевой дружиной, его охраной — церковни¬
ками, мещанской прессой и другим мусором, который
создали капиталисты и на который опирались они. Мусор
выметен, но не весь, и осталось очень много ядовитой
пыли. Надо знать прошлое во всем его мрачном бытовом
бесчеловечии, с его гнусным цинизмом, с его изумитель¬
ным лицемерием. Это необходимо для того, чтобы воспи¬
тать в себе органическое отвращение к капиталистиче¬
скому прошлому, чтобы тонко чувствовать раздражающее
влияние его пыли, чтобы научиться исторически мыслить,
чтобы насытить боевую теорию ленинизма фактами и
углубить ее, чтобы усвоить дух большевизма, его непри¬
миримость, его гибкий разум, отточенный историей про¬
шлого.Все это нужно знать и потому еще, что хотя капита¬
листический мир и загнил и разлагается, но в предсмерт¬
ных судорогах своих он еще может ударить по Союзу
Советов. Мы уже столько сделали нового, что имеем пол¬
ную возможность сравнить трудовые и бытовые условия
прошлого с трудовыми и культурными успехами настоя¬
щего, с гигантским размахом нашей индустриальной,
культурной, коммунальной стройки, изменяющей лицо
земли нашей. Молодежь должна понять, что она живет
в годы, когда осуществляется, реализуется нечто гораздо
более значительное, чем все благожелательные фантазий
социалистов-утопистов.На работе по «Истории заводов» литературная моло¬
дежь получает возможность научиться писать о живом,
историческом деле ее класса. Учат факты. В Союзе Со¬
циалистических Советов создаются почти ежедневно
небывалые факты величайшего напряжения энергии, во¬
площения ее в жизнь, в действительность.На работе по «Истории заводов» должны образо¬
ваться кадры людей, которые со временем обязаны будут
создать «Институт по изучению роста и развития социа¬
листической промышленности в Союзе Советов».За работу, товарищи! Поменьше речей, красноречия,
побольше дела. За работу по созданию большевистской
«Истории заводов»!
О «БИБЛИОТЕКЕ ПОЭТА»Наша молодежь должна иметь ясное представление
о месте и значении поэзии в истории культуры, о том,
какую роль играла поэзия в истории роста, упадка и раз¬
ложения буржуазного общества. Почему с начала
XIX века буржуазия — класс-«победитель» — выдвинула
из своей среды так много крупных поэтов-пессимистов?
Почему они, люди разных стран, различных языков, как
будто поставили перед собой одну цель — примирить
победителей и побежденных на учении о бессмысленности
бытия, о бессилии разума и воли людей разрешить «про¬
клятые вопросы» жизни? Почему буржуазия — «победи¬
тель» — не создала поэзии мужественного, героического
характера? Потому ли, что она строила жизнь свою на по¬
рабощении трудового народа, а это давалось ей механи¬
чески легко, не требуя от нее особенно высокого напря¬
жения энергии? Потому ли, что общественный строй, весь
смысл его, сводился и сводится к бесчеловечному, гряз¬
ному делу наживы, к безумному процессу накопления
денег, а XIX век особенно поражающе ярко обнаружил
этот свой смысл перед наиболее талантливыми и чест¬
ными детьми той же буржуазии, и отсюда у детей
развилось отрицание смысла жизни, презрение к ней,
склонность к «мировой скорби», к пессимизму и мизан¬
тропии?Настроением этим, как известно, заражены были Бай¬
рон и Леопарди, Ленау и Альфред Мюссе, Боратынский,176
Лер>мош*ов, Бодлер, Сологуб и многие другие; не чужды
<6шш ему даже «олимпиец» Гёте и пламенный Шиллер.fia все эти вопросы отлично ответила бы история
европейской поэзии XIX века, но издательство, оставляя
за собой право и обязанность дать эту историю в буду¬
щем, считает необходимым сначала ознакомить молодежь
Союза Советов с историей роста и развития русской поэ¬
зии в XIX веке.Наша молодежь — растущая, восходящая сила, при¬
званная логикой истории создать новые формы и условия
жизни. О®а должна знать историю развития и разложения
буржуазии, знать, какие причины вызвали упадок бур¬
жуазии, на чем споткнулось европейское и русское мещан¬
ство, с какой полнотой и правдивостью изобразили поэты,
дети буржуазии, процесс истощения сил своих отцов и лич¬
ные свои драмы — драмы «лишних людей», не удовлетво¬
ренных действительностью, созданной отцами. Все это со¬
вершенно необходимо понять молодым нашим: читателям.А поэтам нашим, кроме всего этого, нужно хорошо
знать историю русской поэзии и знать, какими приемами
техники слова пользовались поэты прошлого времени, как
развивался, обогащался язык русской поэзии, как разно¬
образились формы стиха. Нужно знать технику творче¬
ства. Знание техники дела — это и есть знание дела. Техни¬
ка, взятая в целом, во всех областях труда и творчества, яв¬
ляется одной из основных сил культурного роста, одной из
сил, ведущих весь процесс культуры. Можно много видеть,
читать, можно кое-что вообразить, но, чтобы сделать, —
необходимо уметь, а уменье дается только изучением тех¬
ники. В работе со словом и над словом участвует способ¬
ность изобретать, — мы хорошо знаем, как мучительны и
^бесплодны труды изобретателя, не знакомого с техникой, и
как часто изобретаются вещи, давно и хорошо известные.Не многие из наших поэтов могут похвастаться тем,
что знают свое дело так хорошо, как следует знать его.
И не многие из них понимают, насколько глубоко действи¬
тельность, творимая рабочим классом Союза Советов,
волнует весь трудовой мир небывалыми надеждами и
предчувствием неизбежной трагедии всемирной борьбы
лишенного собственности, но богатого революционной
энергией пролетариата против богатой золотом, но нищей12	М. Горький, т. 26177
духом мировой буржуазии. Жизнь требует героической
поэзии, поэзии углубления в смысл нарастающей траге¬
дии. Никогда еще жизнь не требовала от поэта и вообще
от литератора так много, и никогда литература не давала
так мало, так скупо, как дает в наши дни. Это можно
объяснить только узостью кругозора литераторов, недо¬
статком их внимания к жизни, недостатком знаний о ней.
Не зная истории культуры, невозможно быть культурным
человеком, не зная прошлого, невозможно понять подлин¬
ный смысл настоящего и цели будущего.У	нас, в Союзе Советов, героическая, трудная действи¬
тельность наша не вызывает в поэзии мощного эха, а
должна бы вызвать, пора! Наши поэты должны ввести
в работу свою новые темы, — темы, которые поэзия про¬
шлого века изжила и потому не касалась. Существуют
ли попытки расширить круг внимания поэтов к жизни?
Существуют, но обнаруживают печальное бессилие тех¬
ники, отсутствие поэтической культуры. Вот характерный
пример, «достойный подражания» по существу и плачев¬
ный по форме, по неудачной работе и еще более плачев¬
ный как признак непонимания целей современной поэзии.
Летом в одном из наших журналов были напечатаны та¬
кие стихи:(ТЕХНИКА) X (ЧУТЬЕ)Пчела постройкой своих восковых
ячеек посрамляет некоторых людей-
архитекторов. Но и самый плохой ар¬
хитектор от наилучшей пчелы с са¬
мого начала отличается тем, что,
прежде чем строить ячейку из воска,
он уже построил ее в своей голове.К. МарксПо свидетельству «Капитала»(В первом томе, в пятой главе),Новый дом возникает сначала
В человеческой голове.Хоть и карликовых размеров,Но в законченном виде уже
Он родйтся в мозгу инженеров
И на кальковом их чертеже.Чтобы ладить ячейку из воска,Не выводит художник-пчела
Предварительного наброска,178
Приблизительного числа.Перед зодчим и насекомым —Два пути и один подъем
(Кто чутье заменяет дипломом,Кто диплом заменяет чутьем...)Ну, а ты, под напевы гармоник
Из деревни пришедший с пилой,Кем ты будешь, товарищ сезонник, —
Архитектором или пчелой?Строя фабрику, лазя по доскам
С грузом цемента и смолы,Ты наполнил не медом, не воском
Переходы ее и углы.Но, сложив их для ткани и пряжи,В хитрый замысел ты не проник, —
Ты, быть может, неграмотен даже,
Ловкий кровельщик, плотник, печник.
В одиночку, вслепую, поденно
Мы не выстроим ульев труда:Надо техникой гнать веретена,Надо книгой крепить города!Видишь? — мед отдают первоцветы,
Видишь? — цифры бегут по столу,
Сочетай их обоих в себе ты —
Архитектора и пчелу!Это — суша, а на море хлюпком
Кто-то кажет — «правей!» да «левей!»
Кто-то правит над каждым поступком,
Каждым жестом команды своей.Раза в два веселей капитана,Но безграмотнее в двадцать два —Не боящаяся тумана,Недоступная бурям плотва.Ну, а ты, чей льняной отворотец
Врезан мысом в холст голубой,Кем ты будешь, матрос-краснофлотец,—
Навигатором или плотвой?Видишь? — воду в чешуйчатых стаях
Руль распарывает по шву, —Ты обоих в себе сочетай их —
Навигатора и плотву!Это — море, а в газовых ямах —Спор горючего с весом земным,
Превращенный в победу упрямых,В высоту и невидимый дым.В то же время взлетает не хуже
(Даже лучше) увесистый жук,Вероятно, воспитанный в луже*179
И не кончивший курса наук.Ну, а ты, самодельный моторчик
Запускающий детским рывком,Кем ты будешь, мечтатель и спорщик,—
Авиатором или жуком?Видишь? — падают гордые Райты,И глядит на них синь свысока,Их обоих в себе сочетай ты —Авиатора и жука!Это — воздух, а в путанной сфере
Расстановки общественных сил-
Мы — свой мир осознавшие звери,Мы—совет мировых воротил.В то же время под лиственной кучей,Меж корнями — чего б?—ну, хоть ив,
Бессознательный, но могучий
Муравьиный живет коллектив.Ну, а ты, позабывший о боге,Притеснителей съевший живьем,Кем ты будешь, строитель двуногий,
Гражданином иль муравьем?В этих двух государственных строях
Невозможны князья да графья.Сочетай же в себе ты обоих —Гражданина и муравья!Так — трудящиеся народы —Множим технику мы на чутье,Так мы учимся у природы
И, учась, поучаем ее!Я несколько раз читал эти стихи различным людям,
слушатели встречали стихи или равнодушным молчанием
или поверхностной критикой их технической слабости.
Следует сказать, что слабость этой дидактической рацеи
слишком очевидна и отметить ее — нетрудно. Но никто
не отметил того факта, что одна из ценнейших идей осно¬
воположника истинно революционной философии стала
достоянием поэзии. Разработана эта идея — плохо, да.
Но все-таки автор стихов заговорил о том, о чем до него
не говорили, и это нужно записать в его актив. Последние
две строки — неверны: «мы учимся у природы», но не «по¬
учаем ее», а, все более смело подчиняя ее стихийные силы
силам нашего разума и воли, становимся владыками ее,
создаем свою, «вторую природу».Поэты прошлых времен восхищались красотами и да¬
рами природы как земледельцы и землевладельцы, какISO
«дата природа», в' сущности же — как:рабы ее. В отноше¬
нии .поезии ж природе наиболее часто ^и определенно зву¬
чали — и звучат —* покорность, лесть. Хвала природе —
хвала десиоггу и тоном своим почти всегда напоминает
молитвы. Поэты почти единодушно замалчивают такие
скверные >выходки природы, как, например: землетрясения,
наводнения, ураганы, засухи и вообще различные взрывы
и бури ее слепых сил, которые уничтожают тысячи людей,
разрушают труды их рук. Пытаясь — не очень успешно —
«глаголом жечь сердца людей» или — безуспешно — про¬
буждать в людях «чувства добрые», поэты никогда еще
не звали человека на борьбу с природой, за власть над
ней *и, разрешая себе — не часто — гнев на двуногих дес¬
потов, не гневались на слепого тирана.Однажды было сказано так же правильно, <как реши¬
тельно: философы объясняли мир, мы — перестраиваем
его. Мы действительно изменяем лицо нашей страны. Но,
воспевая красоту природы, поэты как бы не замечали
^бесплодных песков и болот. Впрочем, о болотах я помню
начала двух стихотворений.Болота, болота, болота
Да чахлый, сухой 'березняк,И здесь-то забитым работой
Спешит приютиться бедняк.-Очень жалобно и весьма плохо..Затем у Фофяиона:'Что ты сказала мне — я не расслышал...Только сказала ты нежное чго-пго.На 'небо ^гесяц поздно так вышел —И серебром засверкало болото.Стишки эти дакзт и мне право сказать несколько слов
о болотах. 'У нас болот 67 миллионов гектаров. Мы наме-
ренш получишь из них 40 миллионов тонн сухого торфя¬
ного топлива, а затем на огромной площади земли, осво¬
божденной от болот, выроем пруды, разведем в них рыбу,
разведем лес, создадим пастбища, может быть, найдется
место и для пахоты. Мы соединяем каналами 'Белое море
с 'Балтийским, 'Каспийское с Черным, Сибирь получит
1ВЫХОД .в Средиземное море. Все это — титанические за¬
дачи, и, конечно, не только ими ограничиваются намере¬
ния и заботы власти рабочего класса, хозяина Союза181
Советов. Если вся текущая работа создания социалисти¬
ческого общества, впервые совершающаяся в нашей
стране, остается вне круга внимания поэтов, — то неужели
это значит, что человеческий труд, основной рычаг куль¬
туры, не достоин поэтизации?Я хочу сказать, что наше время включает в область поэ¬
зии совершенно новые темы, например: борьбу коллективно
организованного разума против стихийных сил природы и
вообще против «стихийности» воспитания не классового, а
всемирного Человека человечества, творца «второй приро¬
ды», создаваемой энергией его воли, разума, воображения.Старая поэзия, воспевая «любовь» как основную твор¬
ческую силу жизни, как будто не хотела помнить о том,
что эта сила — тоже слепой, стихийный инстинкт размно¬
жения, он создает неисчислимые количества паразитов,
которые разрушаюг здоровье людей, создает комаров,
мух, мышей, крыс и всяческих грызунов, которые наносят
огромный вред здоровью и хозяйству человека.Капиталистическое государство относится, в сущности,
довольно равнодушно к факту существования различных
возбудителей болезней и к обилию вредных насекомых и
животных, ибо от эпидемических болезней умирает трудо¬
вой народ, а его — много, убытки, наносимые различны¬
ми вредителями хозяйству капиталистов, покрываются
легко — труд дешев. Капиталист жаден, это основное его
качество, и поэтому он варварски консервативен, поэтому
целые кварталы богатого Парижа лишены канализации и
во множестве домов нет ватерклозетов. Капиталист по¬
ощряет труд ученого лишь тогда, когда этот труд ведет
прямо к увеличению прибыли и к удовлетворению мещан¬
ской жажды денег. Наука о борьбе с болезнетворными
бактериями создана исключительно личной инициативой
ученых и никогда не пользовалась должным вниманием
со стороны капиталистических государств. Но государ¬
ство, где хозяйствует сам трудовой народ, не должно до¬
пускать и не может допустить безразличного, бессердеч¬
ного отношения к жизни и здоровью своих граждан, оно
обязано вступить в борьбу против бессмысленно вредно¬
го людям, слишком «свободного» творчества природы.
Я вовсе не намерен убеждать поэтов: «Ловите мышей!»
Я хочу только указать на необходимость пересмотра от¬182
ношения поэзии к природе и пересмотра всех главнейших
тем старой поэзии.Природа, любовь, смерть — так называемые «вечные»
темы поэзии. Но, размышляя о любви, очень трудно до¬
пустить, что в обществе, организованном социалистически,
размножение людей сохранит стихийные формы, полезные
только паразитам, живущим за счет чужой физической
силы. Принято думать, что щеглы, чижи, соловьи и прочие
певчие птички поучают нас: любовь — главный возбуди¬
тель песен, и неоспоримо, что «любовь» играла роль возбу¬
дителя не только в области искусства, но и в развитий
промышленности, работающей на женщину. Романтизация
индивидуальной любви имеет глубокий культурно-воспи¬
тательный смысл — она выражает желание мужчины
установить в отношении к женщине нечто, отличающее
двуногого самца от четвероногих. На почве этого желания
сила воображения помогла людям обоего пола вырабо¬
тать в себе биологическое тяготение к совершенству
формы — сексуальную эстетику.Но покамест, в условиях анархического общества, это
тяготение выражается все еще только в красивых словах,
на деле же ведет к весьма грязному распутству, к разнуз¬
данности пресыщенных. Несмотря на усиленную, даже
назойливую поэтизацию женщины, к ней продолжают
относиться по-скотски и как к человеку «второго сорта».
Мы знаем, что церковь издревле называет любовь «блу¬
дом», грехом; и знаем, что в буржуазном обществе
каждый гнусненький мещанин желает быть рабовладель¬
цем, а из женщины при помощи церкви легко научились
воспитывать очень удобных рабынь. Но «всякое действие
вызывает противодействие»; в современных условиях жен¬
щина начинает мстить за себя: медики Германии насчи¬
тывают уже не менее 50 процентов женщин сексуально
пассивных вследствие «половой холодности», а вместе
с этим широко развивается лесбианство, и есть еще
немало причин, несколько сокращающих размножение
мещан. И вообще по всей Европе идет процесс разруше¬
ния семьи, «основы государства». Это, конечно, очень
хорошо.В Союзе Советов женщина совершенно равноправна
мужчине и работает во всех областях жизни как будто183
не хуже мужчины. Все чаще наблюдаешь и чувствуешь,
что она забыла о себе как женщине, посвящая все силы,
все эмоции свои труду строительства, изобретательства,
пропаганды, трудному делу управления страной. Но —
может быть, я ошибаюсь — однако мне кажется, что и
в советских условиях отношение к женщине по существу
своему часто не особенна четко и резко отличается от
отношения, установленного мещанами Европы.Молодая наша поэзия плохо замечает быстрый процесс
духовного роста женщины, роста ее внутренней свободы;
это плохой признак, ибо ато признак старинного, мещан¬
ского консерватизма. Новая: женщина, существуя в жизни,
отсутствует в поэзии, а поэзия могла бы очень помочь вос¬
питанию среди молодежи новой оценки женщины, нового
и более достойного отношения к ней. Любовь как тема
поэта явно требует иной раскраски; и здесь, как всюду,
молодая* наша поэзия отстает от действительнсгсш.Тема смерти, так же как и любви, — «вечная» тема.
У нас на эту тему писать стихи на принято, я не- знаю —
почему?- По-моему, не следует забывать, что убеждение
r неустранимости смерти — тоже очень полезное и даже
утешительное убеждение в буржуазном обществе, где
люди не дороги друг другу, где накопилось весьма много
лишних людей и накапливается все больше. Буржуазное
государство не заинтересовано в здоровье рабочего и
в»долголетии его. Наука, не ставила к разрешению вопроса
о продлении жизни человека с той серьезностью и реши¬
тельностью, с какой вопрос этот должен быть поставлен
в обществе социалистическом, где оценка человека под¬
нимаете# на должную высоту и где охрана здоровья еди*-
шщы будет одной из наиболее серьезных задач власти.Наука, ее открытия и завоевания, ее работники! и ге¬
рои — вое это должно бы явиться достоянием поэзиж
Эта — научная — область человеческой деятельности, ма¬
жет быть, балее, чем всякая другая, достойна восхищения,
изумления, пафоса.Герои наших дней — ученый, изабрвтатат, строитель,
комсомолец, пионер* — тэты; не замечают их, а, заметив,
украшают словами без «души». Я не стану перечислять^
огромного количества новых тем, новых явлений, которые
должны быть «воспеты». Но все-таш укажу, что Октябрь-184
скатг революции все еще не дала своего Руже де-Лиля и
что у нас вообще не создано песен, достойных нашего вре¬
мени, нашей работы. Буржуазный мир, непримиримо вра¬
ждебный нам, не возбуждает у поэтов наших надлежащего
яркого, сатирического отношения к нему, к его изумитель¬
ному цинизму и многообразным пакостям Стихов у нас
пишется бесконечно много, и, должно быть, труд поэта
принято считать легким трудом, а это — очень вредное за¬
блуждение. В результате такого заблуждения мы имеем
бесконечные ленты рифмованных слов, и — как пра¬
вило — эти слова, рассудочно построенные в строки и
строфы, совершенно лишены чувства полного, искреннего
слияния поэта с его темой.Все это потому, что — повторяю еще раз — наши
поэты мало культурны, слабо вооружены технически, мало
учатся. История роста, развития русской поэзии XIX века,
начиная, скажем, от Державина до Некрасова, причины ее
снижения и упадка от Некрасова до Надсона, причины
формального возрождения стиха в самом конце XIX века
и в начале XX века, резкого разноречия поэзии с действи¬
тельностью до 1905—6 годов и вся последующая линия
развития поэзии — все это мало известно, плохо понято
или совсем, не известно нашей молодежи и молодым поэ¬
там нашим.«Библиотека поэта» ставит целью своей познакомить
молодежь с историей русской поэзии и дать начинающим
поатам материал для технической учебы Кончу заметки
эти словами В. И. Ленина (я взял их из книжки «Ленин
об искусстве», изд. Кубуч, 1926 г): «Почему нам нужно
отказываться от истинно прекрасного как от исходного
пункта для дальнейшего развития, — только потому, что
оно старое?»Этот отказ от «истинно прекрасного как от исходного
пункта для дальнейшего развития» Владимир Ильич
назвал «бессмыслицей, сплошной бессмыслицей». А он,
Ленин, — революционер небывалого, гигантского размаха,
и он — основоположник новой, социалистической куль¬
туры. Его могучий разум, всегда заключенный в простые,
ясные слова, предуказал нам путь к новой культуре и учил
технике строительства ее.
О БОРЬБЕ С ПРИРОДОЙТоварищ Семен Урицкий сообщил мне, что на всесоюз¬
ной конференции по борьбе с засухой принято предложе¬
ние организовать «Общество литературного содействия
Наркомзему в борьбе с засухой».Борьба с засухой — это борьба против одной из
стихийных сил природы. С. Урицкий так и пишет: «Объя¬
вим природе бой». Прекрасное, подлинно большевистское
намерение, и нужно сделать все для того, чтобы оно
немедля превратилось в работу.Но скептики, конечно, ухмыляются: «Вон куда метнуло
фантазеров!» Скептики — это люди, ремесло которых —
сомневаться во всем, кроме того, что сами они мыслят
вполне правильно. Скептиков очень легко разбить на три
группы.Первая и самая обильная — сомневающиеся, потому
что мало знают. Это — скептицизм невежества, болезнь,
которая быстро исчезает, если люди захотят учиться.
В данном случае учиться — значит лечиться.Вторая группа — сомневающиеся потому, что пони¬
мают: гораздо удобнее и выгоднее сомневаться, чем ра¬
ботать и нести ответственность за работу,, за ошибки,
возможные в ней. Когда им что-нибудь не по силам, они
говорят: «Это не нужно» или «Это не верно».Третья — сомневающиеся потому, что это политически
необходимо. Ибо — если бы скептики признали тот факт,
что рабочий класс Союза Советов управляет хозяйствам186
своей страны гораздо разумнее, чем капиталисты Европы
хозяйствами своих государств, — что же осталось бы де¬
лать скептикам? Срастись с рабочими они не могут, —
мешает «классовая химия»; признать себя побежденными
и замолчать — они тоже не в силах: 1мешает «интел¬
лект», славолюбие индивидуалистов и отсутствие чувства
чести. Им осталось только одно: творить — словом и де¬
лом — всяческие пакости врагу своему — трудовому на¬
роду, — этим они и занимаются в меру очень слабых
сил своих.У меня нет охоты убеждать скептиков двух последних
групп в том, в чем первая по трусости и лени не хочет убе¬
диться, а вторая — органически не может. Я предпочитаю
побеседовать с теми, кто сомневается по недостатку зна¬
ний о жизни, о работе многочисленных поколений людей,
трудом которых создано все то, что входит в понятие
«культуры».«История развития культуры есть история борьбы
людей за обладание силами и сокровищами природы», —
сказал один из историков.Энергия человека тоже создается природой, разум че¬
ловека — самая ценнейшая, самая мощная из всех ее
сил, — сила, которая, подчиняя своим социальным интере¬
сам и целям все остальные энергии природы, преобразует
ее сообразно этим интересам и целям. «Преобразует
ли?» — усумнится скептик. На этот вопрос отвечает исто¬
рия культуры. За полторы тысячи лет до наших дней
на пространстве, которое занимают сейчас Германия, Гол¬
ландия, Бельгия и север Франции, среди лесов и болот
жили различные германские племена. Юлий Цезарь и
другие люди древнего Рима насчитывали на всем этом
пространстве боеспособных единиц не больше полумил¬
лиона, значит — общее количество населения едва ли
превышало 2 или 27г миллиона едоков. Питались древние
германцы хлебом из ячменной муки, молоком и мясом
рогатого скота, надевали на голое тело кожи и шкуры
зверей. И все-таки эти полудикие люди, рассеянные на
огромном куске земли, не в силах были извлечь из нее
достаточное количество пищи для себя, а в наше время из
этой же земли добывают себе разнообразнейшее питание
100 миллионов едоков, если не больше.187
Известно, что голод вынудил германцев двинуться за
Альпы, в Италию, страну мягкого климата и плодородной
почвы. Давлением дикарей богатый, культурный и уже
пресыщенный, ожиревший Рим был разрушен, но прежде
чем разрушить его, германцы кое-чему научились, и наука
эта повела к тому, что Европа стала такой, какой мы ее
видим сегодня.«Через полторы тысячи лет», — напомнят скептики.
Да, культура развивалась медленно, и более бьгстрому ее
росту мешала и мешает классовая организация госу¬
дарств, основанных на эксплуатации сил большинства
жадностью меньшинства. История культуры лишь в ма¬
лой степени является действительно «историей борьбы
людей за обладание силами и сокровищами природы»,
основной ее процесс — бессмысленное расхищение той
самой высокоценной энергии разума, которая преобразует
мир, изменяет лицо земли, создает «вторую природу»,
то есть именно культуру. Не полторы тысячи лет, а на про¬
тяжении многих тысячелетий командующие классы, опи¬
раясь на создаваемые ими церкви, всячески — «крестом
и мечом» — препятствовали развитию в трудовых -мас¬
сах критической мысли, исследующей явления природы.
Вожди германских племен были дикарями, но они очень
быстро поняли, как выгодна для расширения и укрепле¬
ния их власти проповедь христианской церкви о загроб¬
ном — в раю — вознаграждении рабочих людей за утрату
ими зехмных прав, за грабеж их труда. Эта проповедь
не заглохла и в наши дни, еще не так давно папа римский
произнес ее по радио, а епископ кентерберийский весьма
прозрачно намекнул на необходимость «крестового по¬
хода» против рабочих и крестьян Союза Советов, на гра¬
беж богатейшей страны мира. Это пишется в те дни, когда
капиталисты Европы намерены разделить Китай, чтобы
грабить его народ. Христианская церковь издревле поль¬
зовалась мечом, как «святым» крестом. Король франков
Карл Великий, основатель династии Каролингов, прика¬
зал изрубить пять тысяч саксонцев, которые не пожелали
принять христианство и признать его власть, он, — как и
вое другие короли, цари, — не согласных с ним любил ви¬
деть мертвыми. Но один — один ля? — из историков куль¬
туры написал о нем: «За его деятельность организатора188
государства церковь и народ дали ему прозвище Вели¬
кого». Спора нет, буржуазная культура создала много
великих поэтов, художников живописи, ученых, но го¬
разда больше создала она великих убийц.Среди: буржуазных «мыслителей» есть группа особенно
бессшдных лицемеров, их ремесло — сочинять книги о
великих заслугах христианства в истории культуры, при¬
чем они забывают о поразительном изуверстве церкви
Христовой, непрерывной пропаганде ею ненависти ко всем
иноверцам, о садизме ее бесчисленных инквизиторов, за¬
бывают о неисчислимых ужасах «религиозных» войн, о
том; что эта церковь освящала рабство и крепостное право.
Наместники Христа на земле — князья церкви, епивскопы*
религиозные философы — ив наши дни: остаются такими
же «гасителями разума» я человеконенавистниками, ка¬
кими они были всегда, а особенно с той поры, когда
ярисгижгстно была признана государственной религией.
Bi рукописной: копии нелегальной брошюры профессора,
философии Лосева «Дополнение к. диалектике мира» ска¬
зано то сакше, что ежедневно печатается в прессе толитю-
канствующих эмигрантов^ предателей трудового народа
в* прошлом,, готовых предать его еще раз и завтра. Не
ташь с тем,, что даже классовые враги Союза Советов*
признают факт культурного возрождения русской трудо¬
вой массы, философ Лосев пишет: «Россия кончалась
с того момента, как народ перестал быть православным.
Спасение русского народа я представляю себе в виде «свя¬
той Руси». Но что же такое, по мнению Лосева, предста¬
вляет собою русский народ? Народ этот он характеризует
так: «Рабочие5 и крестьяне безобразны., рабы в душе ш по?
сознанию* обыденно скучны, подльг, глупы. Им свой¬
ственна зависть на все духовное,, гениальное, матерщина,
ш&жм т циничное самодовольство в невежестве и без¬
действии».Нечего' сказать — красивенький народ! И если б про¬
фессор был мало-мальски* нормальный человек, о% разу¬
меется, понял* бы, что из материала, столь резко охаянного
им, невозможно создать «святую Русь», повял бы и: — по¬
весился. Только» идиот может оценивать «зависть к духов¬
ному» как порок. профессор этот явно безумен* оче¬
видно, малограмотен, и*, если дикш слова его кто-нибудьт
почувствует как удар, — это удар не только сумасшед¬
шего, но и слепого. Конечно, профессор — не один таков,
и, наверное, он действовал языком среди людей, подобных
ему, — таких же морально разрушенных злобой и осле¬
пленных ею. Что делать этим мелким, честолюбивым, гни-
леньким людям в стране, где с невероятным успехом
действует молодой хозяин — рабочий класс, выдвигая из
среды своей тысячи умных, талантливых строителей со¬
циалистического общества, — в стране, где создается
новая индивидуальность? Нечего делать в ней людям,
которые опоздали умереть, но уже гниют и заражают
воздух запахом гниения. Я как будто уклонился от моей
темы? Возвращаюсь к ней.Итак: история культуры есть по преимуществу процесс
угашения разума буржуазным государством и его слу¬
гой — церковью, процесс безумного расхищения той цен¬
нейшей энергии, которая преобразует мир. На протяжении
тысячелетий государства торгашей, одержимых бессмы¬
сленной страстью к наживе, гораздо больше дрались, чем
учились. Они затевали семилетние, тридцатилетние, сто¬
летние войны, истребляя все более огромные массы
крестьян и рабочих, и наконец затеяли войну 1914—18 го¬
дов, которая уничтожила 30 миллионов наиболее здоро¬
вых людей. За убийство, за увечье одного человека судят,
но убийство миллионов не считается преступлением, и этот
факт безнаказанного массового истребления носителей
творческой силы всего лучше говорит о том, до какой сте¬
пени безответственны люди, во власти которых находятся
жизнь и судьба трудового народа. Вместе с тем факт этот
решительно указывает пролетариату всех стран на необхо¬
димость его борьбы за власть против власти капиталистов.
Если он не хочет погибнуть сожженный, отравленный,
уничтоженный газами новой войны, которую подготовляют
капиталисты, он должен единодушно выступить против
них и раздавить их. Оружие, которым рабочие по команде
лавочников и банкиров всегда истребляли друг друга, де¬
лают сами же рабочие. Почему они должны истреблять
этим оружием друг друга, а не тех людей, которые живут
их физической силою, опираясь на их безволие, на их
неорганизованность, на недоразвитость их классового
самосознания? Они живут в годы экономического кризиса,190
у них нет работы, им нечего есть, голод истощает их
•силы, дети их мрут от голода, как мухи. Кризис вызван
тем, что сработано различных товаров больше, чем можно
продать, но продать их — некому: миллионы безработных
рабочих как покупатели вычеркнуты из торгового оборота,
и тот, кто производит хлеб и одежду, остается полунагим,
голодным.В Европе безответственно командующее меньшинство,
наверное, пожирает разнообразной, изысканной пищи,
потребляет различных тканей и других продуктов труда, —
пожирает и потребляет больше, чем хватило бы всего
этого миллионам безработных. В Америке из пшеницы
делают брикеты для топки котлов, в Южной Америке
бросают в море десятки тысяч пудов кофе, а люди, кото¬
рые посеяли хлеб, собрали кофе, голодают. Поколения
этих людей тратили силы свои для того, чтоб построить
хозяевам отличные жилища, одеть, обуть их, добыть
топливо, выработать посуду, мебель, осветить квартиры,
построить удобные ватерклозеты, изготовить огромное
количество „парфюмерных товаров, ювелирных вещей;
поколения рабочих людей обслуживали и обслуживают
все потребности и капризы всемирных туповатых лавоч¬
ников. Огромное количество рабочей силы тратилось и
тратится на производство броненосцев, пушек, пулеметов,
ядовитых газов и всяких гадостей, которые в любой мо¬
мент государство лавочников может обратить против ра¬
бочих — основной силы, которая создала это государство
и, вооружая лавочников, продолжает укреплять его, —
зачем? Только затем, чтобы та или иная группа капитали¬
стов послала своих солдат — своих рабочих — в бой про¬
тив рабочих другой национальной группы.Но отвратительный идиотизм, до которого доросло
буржуазное государство, не должен скрывать от нас того,
на чем он основан. Хищнияеское, паразитивное меньшин¬
ство не с неба упало готовеньким, оно последовательно
развивалось за счет крови и плоти трудовых масс и до
сего дня пополняется кровью и плотью именно этих масс.
Лавочники всегда умели пополнять свои ряды наиболее
талантливыми «выходцами из народа», и в сущности
на всем протяжении истории культуры «воспитание на¬
рода» сводилось к воспитанию приказчиков и лакеев.191
Ммейно об этом рассказывают нам биографии воех быв¬
ших Наполеонов и ныне существующих диктаторов. Тру¬
довые массы учились и воспитывались ?не в меру их потреб¬
ностей и дарований, а настолько, насколько командую¬
щему кл а ссу - хищнику необходимо было увеличить свою
силу за счет живых сил из среды трудового эшрода.Историки буржуазии, идеологически оправдывая и
утверждая суровую, жестокую власть своего класса над
миром, говорят, что «христианская культура Европы,
возникнув па почве духовного соревнования науки, до¬
стигла в XIX веке поразительной интеллектуальной вы¬
соты». Так ли это? Прежде всего понятие «соревнование»
здесь нужно заменить понятием «конкуренция». Культуру
создавали промышленность, наука, искусство. Науке и
искусству конкуренция фабрикантов, лавочников и бан¬
киров совершенно чужда, £ соревнование их выражалось
и выражается у работников науки — физики, химии, био¬
логии и производных от них—в опытах .изучения матершш,
из которой создана вселенная, в стремлении подчинить
разуму и воле человека энергии, скрытые в материи.
Еще менее приложимо понятие конкуренции к трудам
людей искусства, — их соревнование выражалось в раз¬
работке материала устного Еародаого творчества: преда¬
ний, легенд; а когда коллективное творчество трудового
народа, подавленного эксплуатацией капиталистов, иссяк¬
ло, работа людей искусства снизилась до поисков наибо¬
лее совершенных, точных и ярких форм отражения действи¬
тельности или же форм слащавого, сенти ментального
искажения ее в целях примирить волков с баранами.Здесь не отрицается факт идеологического влияния
лавочников на искусство и науку. Едва ли кто-нибудь
искренно и честно решится отрицать, что наука всегда
интересовала мещан лишь настолько, насколько она, раз-
вияшт технику, материально обогащала их, ко существу
же, как сила исследующая, противостоящая религии и
консерватизму всемирного мещанства, та была вра¬
ждебна ему и вследствие этого искажалась. Трудно оспо¬
рить и тот факт, что торгово-промышленная конкуренция
буржуазии, непрерывное истощение сил ярудшого народа
уничтожили его могучую способность к художественному
творчеству, что это психологическое обеднение масс па-192
tç6nt> отразилось на индивидуальном творчестве художнл-
*ив и чта именно поэтому культурно-воспитательное зна-
чееие искусства в современной Европе почти утрачено, а
■кггуугггап в его делом сведено к забаве мещан.Истребав на протяжении веков сотни миллионов «про¬
стых» .дадей, буржуазия хвастается тем, что создал-а
сотая две-трн «великих». Но если из =*тих сотен исключить
великих убийц, великих «отцов церкви», а также великих
янквизиторш, — останется всего несколько десятков
лсистине тениальных работников искусства и науки —
таких, как Шекспир, Гете, Байрон, Гейне, Пушкин, таких,
•как Ньютон, Лавуазье, Менделеев, Пастер, И. П. Павлов
и друше этого ряда. Если подумать о неисчислимой массе
человеческой энергии, которая затрачена до того, как яви¬
лись эти люди, можно говорить не о «поразительной ин¬
теллектуальной высоте» буржуазной культуры, а следует
•говорить о ее уродливой нищете, о том, что эта «куль¬
тура», ие давая свободы развитию творческих сил, спо¬
собностей, талантов, бессмысленно, в целях накопления
зсшота, истощая физическую энергию трудового народа,
не только материально, а интеллектуально ограбила тру¬
довое человечество. Если б история культуры развивалась
не по бесчеловечным законам 'капитализма, не делением
«а «героя и толпу», не «ставкой на индивидуализм», а
на коммунистических началах политико-экономического
равенства, если -бы человечество не было раздроблен®
«а классы, расколото ио линиям нации, религии, языков,
если б -оно являло собой единую семью, единую силу,
целеустремленную к созданию подлинно общечеловече¬
ской культуры, — люди не барахтались -бы тенерь в гряз¬
ном и кровавом месиве, не жили бы зверски скаля зубы
друг на друга.Цел*, которую ставят перед собою коммунисты всего
мира и — ю главе их — наша партия, наша Советская
власть рабочих и крестьян, — уничтожить это грязное,
кровавое, иозорное месиво, неустранимое в классовых
капиталистических государствах. Рабочий класс Союза
Советов в -четырехлетней битве первый вырвал власть из
рук буржуазии, — вот уже 10 лег мужественно, с напря¬
жением сил и фантастическим успехом строит первое
в мире социалистическое общество. В этом обществе13	М. Горький, т. 26193
совершенно устраняется отвратительное, мещанское, неиз¬
бежное для мещан условие — эксплуатация человека че¬
ловеком в целях личной наживы. Это общество широко
открывает перед каждой своей единицей пути к всесторон¬
нему духовному развитию ее дарований ученого, худож¬
ника, инженера. Оно, противодействуя возникновению
мещанского, зоологического, волчьего индивидуализма,
нимало не мешает росту новой индивидуальности, социа¬
листически чувствующей и мыслящей. Именно из таких,
только из таких и силою только таких единиц может быть
создано всемирное братство социалистов, которое сотрет,
уничтожит все границы, искусственно созданные классо¬
вым государством и разъединяющие людей на взаимно и
непримиримо враждебные группы.Ставя целью своей уничтожение классов, деления лю¬
дей на работодателей и рабочих, на миллионеров и нищих,
коммунизм уничтожает корни вражды, которая на протя¬
жении многих веков истощала — и продолжает исто¬
щать — творческую энергию человечества, замедляла — и
замедляет — борьбу за победу разума над силами при¬
роды, рост материального и умственного обогащения
трудовых масс — рост подлинной общечеловеческой куль¬
туры. Это — самая высокая и действительно гуманная
цель, и никто никогда не ставил ее перед собою так ре¬
шительно, как она поставлена коммунистами. Скептики
напомнят о евангелии, о книге, учение которой, вооружая
господ, разоружало рабов, й этой противоречивой книге
сказано Христом, ее героем: «Я принес людям не мир, но
меч», — не значит ли это, что она проповедует борьбу?
Меч — оружие истребления. Затем в ней сказано: «Взяв¬
ший меч от меча и погибнет». Это сказано как угроза, но
христианская церковь никогда не боялась вооружаться
мечом для истребления тех людей, которые не подчиня¬
лись ее власти, — христианская церковь всегда была пра¬
вой рукой буржуазного государства, она, как известно,
усердно советует капиталистам поднять меч против тру¬
дового народа Союза Советов, который предлагает бур¬
жуазии разоружиться, «перековать мечи» на машины,
не тратить бессмысленно дорогие металлы на броненосцы,
пушки, на орудия смерти, на дело истребления людей —
за что? почему? Только за то и потому, что пресыщенные191
идиоты, лавочники и банкиры хотят жить безответственно
сыто, спокойно и — преступно; только потому, что
в Союзе Советов трудовой народ, освобождаясь от урод¬
ливых предрассудков и суеверий, от буржуазной идеоло¬
гии, ограничивающей духовное развитие, показывая всему
миру пррлетариев способность рабочей массы к самоупра¬
влению, показывает ее неограниченную способность
к разнообразному творчеству.За 10 лет своей культурной работы партия ком¬
мунистов Союза Советов, возбуждая волю масс к самодея¬
тельности и руководя массами посредством «выдвижен¬
цев» из этих же масс, достигла изумительных успехов
в деле индустриализации страны, — успехи эти признаны
капиталистами и пугают их. Казалось бы, что эта поспеш¬
ная и энергичная работа должна поглотить всю наличную
активную энергию, но она неиссякаема. 162 миллиона
людей непрерывно пополняют ее расход, выдвигая в ра¬
боту все новые и новые силы. Этих сил оказалось доста¬
точно для того, чтобы совершить один из самых смелых и
поразительных по успеху актов — акт почти полного пере¬
хода в основных зерновых районах от единоличных кре¬
стьянских хозяйств к коллективным, то есть уничтожения
эксплуатации крестьянина кулаком, — уничтожения
почвы, которая во все времена и всюду порождала хищ¬
ников, служила основой роста капитализма.Крестьянство, которое веками «училось у природы»
и ничему не выучилось, ибо даже «кулак» был технически
нищим и умел только истощать землю, — крестьянство
вооружается машинами, его все более снабжают удобри¬
тельными туками, его учат грамоте сельскохозяйственной
культуры, оно теряет древние свои навыки, становится из
ученика природы бойцом против ее слепых капризов,
«власть земли» над ним заменяется его властью над
землею. Крестьянин становится рабочим на земле, и, еще
вчера полудикарь, сегодня он — человек, все более ясно
понимающий значение науки и техники как сил, которые
освобождают его от привычного, векового каторжного
труда.Я не стану перечислять завоевания и достижения со¬
ветской рабоче-крестьянской власти в областях охраны
труда и здоровья рабочих, охраны материнства и детства,195
коммунального строительства, роста грамотности и т. д.
Все это должно быть очевидно и для сомневающихся по
невежеству.Поставлена еще одна, чрезвычайно важная цель —
борьба с засухой, борьба против стихийной силы природы.
Это — крайне трудное дело, это — великое дело, и оно
потребует нового напряжения всех активных сил нашей
страны. Не сомневаюсь, что рабочие первые поймут всю
грандиозность этого начинания и отнесутся к нему так,
как следует отнестись революционерам, коммунистам, ко¬
торые уже привыкли преодолевать все препятствия
на пути к их высокой цели.Лично мне не совсем ясно: почему предполагается
организовать «Общество литературного содействия в
борьбе Наршмзема с засухой»? Здесь — как везде — мало
содействовать слоном, здесь нужна коллективная, энер¬
гичная работа всей массы разумного населения страны.Что значит и чего требует борьба с засухой?' С эост©ка,
из песчаных степей, нагретых солнцем, через так называе¬
мые «Калмыцкие ворота», дует широкой полосой
на северо-запад горячий ветер — «суховей». Его знойное
дыхание выжигает хлеба Нижнего Поволжья, Северокав-
казекого края, иногда — Украины; этот ветер залетает и
в Западную Сибирь. Он несет с собою мелкую песчаную
пыль, засоряет ею плодородные земли, уменьшает их пло¬
дородие. Еще в 1897 году Вл. Соловьев, философ-мистик,
которого это явление как будто бы и не должно было вол¬
новать, напечатал тревожную статью «Гроза с Востока».
Само собою разумеется, что тревога Соловьева осталась
«гласом вопиющего в пустыне». Это естественно в усло¬
виях буржуазного хозяйства, где каждый помещик и кре¬
стьянин «сам за себя» и где поэтому не могло, не может
быть сил для коллективной борьбы с «вредительством»
природы.Наше общество строится по социалистическому прин¬
ципу: все — за одного, и один — за всех; кто не понимает
значения этого, тот не социалист. В нашей стране один
хозяин, но у него 162 миллиона голов. Конечно, не весь
мозг этих голов- работает в точном и прямом направлении
к цели, поставленной перед нами историей и осуществляе¬
мой- нашей волей, но уже миллионы мозгов чувствуют иm
щушют социалистически. Люди этого типа должны вну~
щшяь остальным, что начинаемая Наркомзешэм борьба
iC засухой тпребует активного участия широчайших масс
населения—от пионеров и «вездесущего» комсомола до
старика колхозника, испытавшего каторжную жизнь во
«власти*вемли» и многократно битого стихийными капри¬
зами природы.Что нужно делать? Покрыть песчаные степи зеленым
локровом, разнести на них леса, оросить засушливые
земли водою рек и т. д. Нужно развести повсюду питом¬
ники растений и деревьев, которые могли бы жить на пес¬
ках, нужны десятки миллионов кустарника и дерева.
Организация таких питомников, хотя бы небольших, но
по всей стране — не трудное дело, доступное даже пионе¬
рам, конечно, под руководством опытных лесоводов и
агрономов. Найдутся, вероятно, и другие формы помощи
Наркомзему, а участие литераторов — прозаиков и поэ¬
тов — в этом огромном, всесоюзного значения деле могло
бы выразиться пропагандой необходимости борьбы
с явлениями природы, враждебными людям. Мне кажется,
что эта теша — боевая тема наших дней и что она дает
-широкий простор фантазии и творческой работе. На это
я уже указывал в предисловии к изданию «Библиотеки
поэта», но разрешу себе сказать еще несколько слов.Земля должна быть достойна человека, и для того, чтоб
она была вполне достойна его, человек должен устраивать
землю так же заботливо, как он привык устраивать свое
жилище, о&ой дом. Я говорю о человеке в 162 миллиона
голов, о неиссякаемом источнике энергии, совершенно
способной видоизменить поверхность земли так, как это
будет угодно, удобно и полезно для более легкого, быст¬
рого количественного и качественного роста этой энергии,
преобразующей мир. У нас в Союзе 67 миллионов гекта¬
ров болот, мы извлечем из них 22 миллиона сухого тор¬
фяного топлива и на месте болот устроим рыбные пруды,
пастбища для скота, насадим леса, разведем огороды.
Сделав это, мы изменим к лучшему климат болотистых
местностей и уничтожим комаров, которые заражают
малярией десятки тысяч людей. Земля наша засорена
бесчисленным количеством бесполезных и вредных
растений — они паразитически истощают плодотворные197
соки земли. Их нужно уничтожить. Стихийная сила
природы создает массы паразитов — наша разумная воля
не должна мириться с этим, — крысы, мыши, суслики
наносят хозяйству страны огромный вред и убытки,
исчисляемые, вероятно, сотнями миллионов рублей.
Недопустимо и смешно, когда люди тратят труд свой
на крыс. Двуногие, человекоподобные паразиты уничто¬
жены не для того, чтоб кровью рабочих питались клопы.
Слепое стремление природы к размножению на земле
всякой бесполезной или определенно вредной дряни, —
это стремление должно быть остановлено, вычеркнуто из
жизни.Хватит ли на это сил? Силы человека растут вслед за
ростом его знаний о жизни и его сознания необходимости
преобразовать жизнь. Это — правда, и лучше всего она
утверждается тем фактом, что, несмотря на все трудности,
на все гадости врагов, рабочие и крестьяне Союза Сове¬
тов преодолевают препятствия на путях к цели, которую
они поставили перед собою. Они начали свою новую
жизнь на полях гражданской войны и вот уже 10 лет
непрерывно одерживают победы на фронте мирного труда,
в деле технического вооружения своей страны. Что могло
бы ограничить могучий рост их сил? Только лень и неве¬
жество, нежелание учиться. Но никто не посмеет сказать,
что гигантская, победоносная, изумительная работа, сде¬
ланная за истекшие 10 лет, сделана лентяями и неве¬
ждами. Нет, люди прекрасно научились бороться за себя
и успешно учатся бороться против себя — против навыков
и привычек, которыми заразили их века мещанского гнета.
Они будут расти еще более быстро и легко, когда поймут,
что в Союзе Советов нет такой работы, которая не была
бы работой на всех и для всех, работой на одного хозяи¬
на — на самих себя.
ОБ АНЕКДОТАХ И — ЕЩЕ КОЕ О ЧЕМИзвестно; что буржуазное государство посредством
долговременного, непрерывного и всестороннего давления
на индивидуальность создало тип человека, ремесло кото-
рвго — примирять социальные противоречия.Это — человек, «образованный» естественной потреб¬
ностью мещанства в защите против отравления ядами, кои
нездоровый организм его вырабатывает в себе самом.
Это — человек «начитанный», умеющий более или менее
ловко излагать мысли и разлагать их, когда они противо¬
речат философическим основам мироискривления мещан.
Известно, что мещанство двоедушно и что оно не может
быть иным: в практике своей оно грубо и цинически ма¬
териалистично, в теории исповедует идеализм.Для прикрытия этого маленького, но совершенно оче¬
видного противоречия и образован профессиональный при¬
миритель всех и всяческих противоречий. Его обязан¬
ность — «отводить глаза» от действительности всем во¬
обще людям, а особенно людям, которые желали бы
честно разобраться в сложной путанице идей, выдуманных
предшественниками их по ремеслу, — идей, которые не
только оправдывают, но и пытаются навеки утвердить
законность бытия мещанства в целом, а в частности — за¬
конность бытия «свободомыслящего мещанина», якобы
совершенно «духовно» независимого от влияния действи¬
тельности. Основным приемом «отвода глаз» служит
углубление разума в область «вечных тайн», кои, будучи199
уже признаны неразрешимыми, тем не менее усердно и
«умозрительно» разрешаются, причем иногда разрешаются
они не по обязанности примирителя, не по силе пытли¬
вости его ума, а по ремесленной привычке и даже нередко
от «нечего делать».В область «вечных тайн» свободомыслящий примири¬
тель социальных противоречий отправляется с высоты
такого соображения: «Мы кое-что узнали, но мы незнаем,
насколько достоверно то, что мы знаем; нам неизвестно,
что именно скрыто под тем, что нам известно, а это скры¬
тое и есть главное, что необходимо знать. Кем или чем и
как начато все, что существует, и зачем оно начато? Все —
и мысль — исходит из неведомого, но ведомо ли неведо¬
мому сомнение в смысле своего бытия? Имеют ли место
среди Платоновых идей идеи граммофона, штанов, пуле¬
мета, лыж, револьверного станка, трубки для курения
табака, швейной машины, туберкулезной бациллы, мыла,
утюга? Существовало ли мое «я» до рождения, и как оно
будет чувствовать себя после смерти? Сидит ли человек
на камне, на стуле или же на собственных ягодицах, и
какую роль при этом акте играет земной шар?»Количество вопросов такого рода неисчислимо, и мно¬
гие люди указанного типа верят, что, разрешая вопросы
этого порядка, они «углубляют познание смысла бытия»,
а также разоблачают заблуждения мысли *.Решением этих вопросов занимаются наиболее круп¬
ные птицы, так сказать, вороны, среди галок, сорок и во¬
рон. Более мелкие «двуногие без перьев» ближе к мещан¬
ской действительности и по мере сил своих затемняют
ясность подлого ее смысла.По характеру своему они — в большинстве — жулики,
но по убеждениям — гуманисты. Они могут быть деятель¬
ными членами «Общества защиты животных» и равно¬
душно наблюдают, как полиция избивает рабочих на ули¬
цах культурных городов Европы. Они могут протестовать
против «вивисекции», защищая жизнь кроликов, собачек,*	Ошибочно было бы думать, что я высмеиваю философию, —
нет, я — за философию, но — снизу, от земли, от процессов труда,
который, исследуя явления природы, покоряет силы ее интересам лю¬
дей. Я убежден, что мышление неразрывно соединено с трудом, и не
сторонник мышления в неподвижном состоянии — сидя, лежа.2GQ
шорских свинок,, и могут оправдывать неизбежность импе¬
риалистических войн, истребляющих десятки миллионов
людей, оправдывать варварскую колониальную политику
капиталистических государств; могут по указу хозяев
науськивать мещанство Европы на интервенцию в Союз
Советов, науськивать на террор против большевиков.
Вообще они «к добру и злу постыдно равнодушны», но,
работая в газетах банкиров, они проповедуют какое-ни¬
будь «добро», например, фашизм, и «обличают зло», на¬
пример, коммунизм.Хозяева кормят их более или менее вкусно и коман¬
дуют им: «Эй, ребята! Делай общественное мнение!» И
они послушно сочиняют, что в Союзе Советов хозяин
его— трудовой народ — изнемогает от желания снова по-
садитЬ'На шею себе царя или парламентец с банкирами и
фабрикантами; доказывают, что существует племя людей,
которым скучно жить, если их не бьют, что у людей этих
развита любовь к страданию, как доказано Достоевским,
что они* тем* лучше себя чувствуют, чем больше у них
чирьев на коже, и что терпение их совершенно изуми¬
тельно,— так, например, они почти голыми кулаками^
четыре года усердно и терпеливо били армии ученых гене¬
ралов, спецов военного дела, и войска европейской^
буржуазии* Впрочем, на* последнее они, кажется,
не ссылаются, доказывая* любовь населения Союза Сове¬
тов к страданию* и терпению^©йи очень любят подчеркивать различные мелкие,
пошленькие, глупые и уродливые анекдоты, которыми со¬
ветская действительность не бедна и которые не могут
не5 создаваться в стране,* где приведены в непрерывное
движение 162 миллиона людей, в большинстве не очень
грамотных*Лк>д» эти дерзновенно решили создать новое, социа¬
листическое общество; никто до них. такой работы не на¬
чинал ^ учшься* им не у кого^ рабочей силы им не хватает,
и- вообще положение таково, что для творчества глупень¬
ких анекдотов есть и место и достаточное количество
равнообразных причин.©днако не было случая, чтобы анекдоты, даже взятые
bp сотнях и тысячах, заметно задерживали развитие йсто-
рического процесса* Но разбойники пера и мошенники201
буржуазной печати обязаны хозяевами доказывать, что
анекдот не только мешает, но и останавливает ход исто¬
рии. Мое мнение по этому поводу таково: если анекдот
остроумен, он украшает историю, как художественная
миниатюра страницу летописи; если анекдот уродлив,
пошл и глуп — автор его, наверное, тоже урод.В № 254 «Правды» была напечатана заметка: «Без ре¬
волюционной теории — нет революционной практики».
Это — правильно, и это следовало бы повторять в разных
формах возможно чаще. Заметка была бы еще более пе¬
дагогически солидной и убедительной, если б в ней упомя¬
нуто было, что революционная теория создается не «от
ума» и не «от скуки жизни», как думают некоторые
наивные, а может быть, притворяющиеся наивными,
в сущности же плутоватые субъекты. Наивным прихо¬
дится напоминать, что революционная теория ленинизма
построена на фактах трудовой, житейской, исторической
практики, имеет глубочайшие корни в земле, в истории
длительной борьбы трудового народа за его освобождение
из железной сети капитализма. Люди, которые почерпнули
эту простую истину из книжек, думают, что она усвояется
легко. Но простые идеи — самые мудрые, и поэтому
они — самые трудные. Мозг человека засорен множеством
идей фантастических, ложных, но очень затейливо одетых
в красивенькие слова и увлекающих мысль своей затей¬
ливостью. Есть пословица: «Грязная одежа срастается
с кожей».Идея социальной революции очень проста, правда ее
совершенно очевидна. Но эта идея должна проникнуть
в сознание трудовой массы, веками воспитанной на суе¬
вериях мещанского, зоологического индивидуализма,
искусно скрытого в громких фразах. К тому же: можно
не верить в бога и все-таки — по привычке бабушек и
дедов, отцов и матерей — думать о жизни церковно, то
есть ложно.Люди тяжелого физического труда тысячелетия воспи¬
тывались на идее «судьбы», всесильно властвующей над
ними, на учении о царе небесном и неограниченной власти
земных царей, на идеях naccnfctfor6; покорного отношения^202
к жизни, хотя именно эти люди — та сила, труд которой
непрерывно изменял формы социальной жизни их владык
и создавал культуру. Некоторые из активных единиц,
которым удавалось вырваться из каторжной работы и ни¬
щеты, становились по отношению к массе в ряды грабите¬
лей ее труда. У них было весьма солидное основание
верить, что жизнь строят ловкие, бесстыдные и потому
богатые. Они укрепляли в массе веру в то, что существует
бог, и это он — податель богатства. Нет диктатора, кото¬
рый не опирался бы на церковь, и нет религии, которая
не служила бы диктатуре богатых над рабочим народом.Все это хорошо известно уже миллионам рабочих, но
не всем рабочим. В нашей советской действительности
работают десятки тысяч крестьянской молодежи, которой
не совсем ясна история роста революционной теории,
не ясно, из каких фактов она возникла. Нужно, чтоб эта
молодежь знала историю развития сельского хозяйства от
первобытных времен до наших дней, историю развития
науки, техники, промышленности, историю всего, что
создано трудом и на основе труда ее предков, должна
знать «Историю фабрик и заводов», «Историю граждан¬
ской войны» и первой, великой победы революционной
теории над грязной и кровавой практикой мещан. Наша
молодежь должна знать также и текущую действитель¬
ность, то есть историю ее героического труда. Среди нее
возможны юноши, для которых бурный ход действитель¬
ности так непонятен, что они ставят вопрос: «К чему
все это?»Вопрос: «К чему все это?» — дважды поставлен предо
мною в его буквальной форме и десятки раз в формах
менее точных. Ставят этот вопрос юноши, которых можно
разделить на две группы: на уставших от «идеологии» и
желающих, как пишет один из них, «чтоб на полях вместо
гвоздей росла трава и крестьянин обнимал крестьянку, а
не трактор». Вторая группа — юноши, убежденные в своей
гениальности и уверенные, что они вполне «способны ре¬
шить все вопросы современности, не опираясь на прошлое,
изучать которое вы нас призываете, потому что вы ста¬
рик и прошлое вам дорого, чего мы не чувствуем и т203
признаем». В этой группе нашелся молодой пистолет, кото¬
рый, предпочитая русскому языку малограмотный, рас¬
суждает так: «Мне еще нуяшо доказать, что учеба
постоянно полезна, а не привычка накоплять знакомства
с ненужными фактами жизни». А человек, едва ли моло¬
дой, очень сердитый и анонимный, говорит: «Вы уже
не художник, а дидактик и старик, а старики честолюбивы
и любят учить, хотя их уже некому слушать в стране, где
управляют жизнью безграмотные дворники и кухарки..»К этим изъяснениям настроений моих корреспондентов
прибавлю следующее. Недавно я прочитал книжку, ценою
гривенник, в ней излагается дискуссия одного профессора
со студентом. Профессор доказывает, что, только освоив
научный опыт человечества, историю его интеллектуаль¬
ного роста, мы можем быстро и успешно двигать науку
вперед. Студент возражает: для практики бурно текущей
жизни и работы строительства достаточно умения пользо¬
ваться готовыми формулами и нужен технический справоч¬
ник, а «познание глубин научной мысли нужно отложить
на будущее, когда для учебы останется больше свободного
времени». Профессор, к сожалению, соглашается со сту¬
дентом, даже ставит ему фиктивный зачет и, таким обра¬
зом, выпускает на ответственную работу недоучку,
который, вероятно, что-нибудь напутает, напортит, нанесет
государству вред.Титул «честолюбивого старика» — не новость для
меня, титул этот давно уже дан мне эмигрантской прес¬
сой, а чином дидактика я награжден лет тридцать назгяд.
Я не считаю себя виноватым в том, что стар; на мой
взгляд, старость — не преступление, а только неизбежная
и очень крупная неприятность. Должен сказать, что
у меня нет особенной симпатии к племени стариков, иёо
мне с юности очень хорошо известно, что многие человеки,
старея, густо обрастают шерстью и даже щетиной чело¬
веческой «мудрости», что разум их становится нетерпи¬
мым, назойливо авторитарным и хочет, итаб доводы его
принимались как аксиомы, -не требующие доказательств и
не подлежащие критике.Гениальные пистолеты могут вообразить, что я говорю
так с намерением подыграться к их настроению чрезмер¬
ного и малограмотного критицизма. Нет, я делаю это для204
удобства драки, для того, чтоб в меру старческих сил
кгшх дать им трепку. Я знаю: петухи, воображая себя
орлами, все-таки не взлетят выше плетня или забора, —
еднако зачем же поощрять молчанием бесплодные по¬
пытки некоторых юношей подняться на вершок от земли,
дергая себя за собственные свои уши?Невежественно думать, что «прошлое дорого» мне.
Если б это было так, я жил бы по принципу «после
меня — хоть потоп» и работал бы в другом лагере, а
не в том, где, кроме прямых моих обязанностей литера¬
тора, я должен заниматься работой санитара, попытками
вымести из жизни всякую заразную грязь и дрянь.Этой работой санитара и объясняется отмеченная
анонимом моя склонность к дидактизму — учительству,
якобы не свойственному и даже вредному для сочинителя
рассказов и романов. Я не зиаю искусства, лишенного
дидактики, и не думаю, что дидактизм способен пони¬
жать силу влияния искусства на воображение, на разум
и волю читателя.Лично меня всю жизнь учили и продолжают учить.
Учили Шекспир и Сервантес, Август Бебель и Бисмарк,
Лев Толстой и Владимир Ленин, Шопенгауэр и Мечников,
Флобер и Дарвин, Стендаль и Геккель, учил Маркс, а
также библия, учили анархисты Кропоткин, Штиркер и
«отцы церкви», фольклор и плотники, пастухи, рабочие
фабрик и тысячи других людей, среди коих я прожил
полсотни лет сознательной жизни. Я не нахожу, что
в школе, которую я оканчиваю, преподавалось и препо¬
дается нечто лишнее для меня. Продолжая учиться
у Ленина и у его учеников, я чувствую, что меня одно¬
временно учат и не очень грамотные наши ударники и
весьма грамотный Шпенглер, корреспонденты мои тоже
кое-чему учат меня. В конце концов я назову это «прохо¬
ждение» столь пестрого курса наук обучением у действи¬
тельности и скажу, что мое право учить я считаю доста¬
точна обоснованным.Некоторые из корреспондентов учат меня: «Возьми
палку, надень котомку и походи пешечком, погляди...»
Этого я не сделаю, у меня нет времени для прогулок.
В свое время я достаточно погулял и не плохо знаю, в ка¬
ких отчаянных, каторжных условиях, в какой нищете жило205
крестьянство. Знаю, что пятьдесят лет назад мужик ходил
«с сошкой», а по пятам за ним — «семеро с ложкой», что
в ту пору у него было очень много хозяев, а учителя
не было; сам же он, прожив тысячелетия, ничему не вы¬
учился.Теперь у него есть отличный учитель — рабочий-ком¬
мунист, он заменил соху трактором, серп и косу — ком¬
байном, он освобождает крестьянство от каторжного
труда, от нищеты и от вековой «власти земли», которая
держала разум крестьянства в тьме всяческих суеверий,
в тяжелом, уродующем душу невежестве. Я знаю, как
быстро растет в крестьянстве грамотность, а вместе с нею
сознание человеческого достоинства и сознание правды
коллективизма.Конечно, «в семье не без урода», а так как семья
у нас— 162 миллиона единиц, — естественно, что и уро¬
дов в ней не мало. Уроды самолюбивы и обидчивы: урод
считает себя человеком исключительным, и, разумеется, он
имеет основание считать себя таким, поскольку он — урод.Основа умственного уродства — лень разума, его
нежелание изучать, знать, его самодовольство или удов¬
летворение ничтожностью знания. Это уродство обычно
называется одним словом — глупость.Вот, например, некий самодоволец пишет: «Если дей¬
ствительность против моего творчества, так я имею право
отрицать ее. Достоевский, что ли, сказал, что человек —
существо фантастическое, и это правда. Я ставлю свою
фантазию выше всех ваших достижений днепровских,
магнитогорских, нижегородских». Возражать столь ге¬
ниальному уроду бесполезно, ибо он, повидимому, органи¬
чески не способен понять, что в основе всех фантазий
коренится действительность и что человек не может ничего
выдумать, не опираясь на что-нибудь, сделанное до него,
для него или против него. Можно и не отрицать, что «че¬
ловек — существо фантастическое», но для этого необхо¬
димо взглянуть на него очень издали, даже «из глубин
космоса», как на существо, которое зародилось и выросло
на одной из незначительных по объему точек вселенной и
на этой точке в течение десятков тысячелетий путем20$
неимоверных усилий достигло тяжким физическим трудом
и напряжением творческой энергии разума невероятных
успехов. Самое изумительное, чего он достиг,— это его
наука, дерзновенная работа которой не знает пределов и
не должна знать их. Затем — это его техника, возникшая
на основе науки и все более легко преодолевающая со¬
противление инертной материи. Затем — это его искус¬
ство, позволяющее ему создавать из слова, звука, красок,
камня и металла идеальные по красоте и силе образы,
сочетания и формы.Взятый так, человек действительно является фанта¬
стической величиной, а история его труда, история куль¬
турного творчества — самое фантастическое, что вообще
можно вообразить. Но чтоб вообразить во всей его огром¬
ности такого человека, надобно вспомнить, что его имя —
Человечество, и надобно знать историю его борьбы с при¬
родой и борьбы классов внутри его. Но «гениальности»
юношей, подобных автору вышеприведенной цитаты, неиз¬
бежно сопутствует глубокое и темное невежество.Юноша, уставший от идеологии, пишет: «Может быть,
я отстал от жизни, оторвался от действительности, но
мне очень нравятся переводы Жуковского, его сказки и
легенды, опера «Руслан и Людмила» и многое такое,
в чем под увеличительным стеклом не найти идеологии».
Далее он спрашивает: «Не следует ли допустить к изда¬
нию литературу, не имеющую ничего общего с идеоло¬
гией?» Ему нравится кинокартина «Страх», охраняющая
устои буржуазной семьи, «нравятся комики Пат и Пата-
шон, их идиотские положения всегда вызывают смех». Он
хочет, «чтоб на полях росли не гвозди, а трава, и чтоб
крестьянин обнимал не трактор, а крестьянку».Общий смысл этого послания сводится к двум словам:
надо развлекаться.Я цитирую это письмо не потому, что считаю его
глупее других — подобных, нет, имеются письма гораздо
более глупые. Юноша, утомленный идеологией, не так
наивен, каким он хочет казаться, и протестует он не про¬
тив всякой идеологии, а против некоторой, вполне опре¬
деленной. Сам он глубоко идеологичен, и его лозунг «надо
развлекаться» — старинный лозунг дармоедов и парази¬
тов: пусть другие работают, а мы хотим развлекаться.207
Ему, как видим, по душе поэзия «Озерной школы» в пере¬
водах Жуковского. Байрон, лорд, но революционер, нена¬
видевший победоносное мещанство своей эпохи, о поэтах
«Озерной школы» говорил так:Пускай места вам теплые даны,И вам достались слава и богатство,В продажных мненьях все же нет цены,Позорным я считаю ваше братство,Вам чужды убеждения и честь...И еще:Вы скрыли под лавровыми венками
И наглость ваших лбов, и тайный стыд,Я зависти к вам не питаю: с вами
Тот не пойдет, кто честь и совесть чтит.Роберт боути, Вордсворт, Кольридж и другие поэты
«Озерной школы» были сторонниками министра Ке-
стельри, а Байрон об этом Кестельри писал так:О, Кестельри! Предатель и злодей,Ты обагрил кровавыми ручьями
Ирландию и родины своей
Стал палачом. Преступными делами
Ты служишь тирании, и людей
Держать ты хочешь скованных цепями.,.У поэтов «Озерной школы» есть одна, но не малая
заслуга: они умели отлично пользоваться материалом
устного «народного» творчества; этим они значительно
обогатили английский язык, как говорят историки лите¬
ратуры, не забывая однако указать, что Соуги, Вордсворт,
Кольридж были поэтами средних талантов. Возможно,
что колоссальнейший наш поэт Пушкин пользовался ма¬
териалом народных сказок, следуя их примеру, во здесь
нужно отметить весьма существенное различие «вкуса»
и отношения к материалу.Поэты «Озерной школы» не касались таких тем, как,
например, «О попе и работнике его Балде». Пушкин
вообще не искажал подлинного смысла сказок, тогда как
Вордсворт и его группа пользовались в народном творче¬
стве мотивами «сверхчувственного», «чудесного», идеями
и суевериями, которые в это здоровое, языческое творче¬
ство внесены были церковью, ее лицемерием. Вкладывая
в этот церковный материал свое толкование, они являлись
именно примирителями социальных противоречий. Ворд¬
сворт отличался «враждебным и даже презрительным от¬
ношением к разуму». Кольридж — в юности либерал, а
затем ученик немецкого мистика Якова Беме и реакцио¬
нер. Соути тоже начал с радикализма, потом прославил
себя дикой ненавистью к Байрону и Шелли и, наконец,
опустился до такого мракобесия, что даже историк Мако¬
лей, консерватор, подверг его книгу «Беседы» резкой кри-
таке.Все эти люди заражены учением Лютера о разуме как
«дьявольской блуднице», учением саксонского крестья¬
нина, предки которого на протяжении многих веков жили
под невообразимым кровавым гнетом мелких князьков,
церкви, рыцарства и поместного дворянства.Этот гнет и внушил Лютеру его изуверское учение,
суть которого такова: «Христианин должен быть совер¬
шенно пассивен, должен терпеть, он должен чуждаться
благ этого мира и помышлять только о сокровищах на
небесах. Христианин должен терпеть, не оказывая ни ма¬
лейшего сопротивления, если б даже с него стали кожу
сдирать. Ко всему земному он равнодушен. Он дозволит
грабить, резать, мучить себя, ибо он — мученик на зем¬
ле». И, когда крестьяне под предводительством Фомы Мюн-
цера, Вендера Гейлера и других вождей, выдвинутых ими,
восстали против угнетателей, Лютер закричал рыцарству
и церковникам: «Спасайтесь! Колите, бейте, душите кресть¬
ян как можете! Их надо давить, как бешеных собак!»Вот из какого источника почерпали основы своей
идеологии поэты, которые так нравятся юноше, утомлен¬
ному идеологией рабочего класса. Остается сказать
несколько слов о Жуковском. Так же, как Вордсворт и
Роберт Соути, он был «придворным» поэтом, «лауреатом»,
то есть увенчанным лаврами. Он был воспитателем Але¬
ксандра Второго, сына царя Николая Первого, и автором
статьи, в которой защищал и оправдывал применение
смертной казни. Сентиментальный реакционер, он обладал
талантом хорошо рассказывать в стихах чужие вещи, но
сам был не очень крупным поэтом.Итак, мы видим, что юношу утомляет не всякая идео¬
логия, а определенная и, должно быть, плохо знакомая14	М. Горысий, т. 26209
ему. Весьма возможно, что его тяготение к балладам
поэтов «Озерной школы», к легендам и сказкам объяс¬
няется не его классовым вкусом, а его невежеством. Он,
должно быть, еще не знает, что баллады, сказки, легенды
тоже скрывают за красивыми словами кое-какую, а иногда
очень скверную идеологию и что даже тараканы, крысы,
комары и прочие паразиты тоже, вероятно, обладают
зародышами примитивной «идеологии», ибо паразитам
свойственны некоторые, основанные на опыте, представле¬
ния, например: земля устойчивей воды, железо несъе¬
добно, кровь человека питательна. Идеологически, ве¬
роятно, не умеют мыслить только идиоты и кретины, но
ведь здесь идет речь не о них.Само собой разумеется, что я не против развлечений,
но по условиям нашей действительности развлечения
нуждаются в ограничениях: «делу — время, а потехе —
час».Мне кажется, что если одни будут развлекаться кра¬
сотами словесного творчества реакционеров, классовых
врагов трудового народа, тогда как другие непрерывно и
неутомимо увлекаются ударничеством в области строи¬
тельства новой, социалистической, действительно освобо¬
ждающей человечество культуры, — при наличии такого
противоречия первые будут совершенно лишними в нашей
рабочей действительности.Затем я полагаю, что эта действительность достаточно
интересна и богата «развлечениями». Например, Ганди и
Макдональд — комики не менее забавные, чем Пат и Пата-
шон, а злодеи действительности значительно превосходят
пакостями своими злодеев кино. Повторю, что вообще и
всегда действительность служила, служит основой всех вы¬
думок и фантазий, и гораздо интересней, практически полез¬
ней изучать ее не по фильмам кино, а по деяниям таких, на¬
пример, джентльменов, каковы Черчилль, Чемберлен, Бол¬
дуин и прочие «герои нашего времени» и этого ряда. Полез¬
нее, интереснее это потому, что означенные джентльмены,
при их явной склонности к политическому хулиганству, мо¬
гут набить шишек на черепах юношей, которые устали от
идеологии. Джентльмены не замедлят сделать это, если
юноши будут заниматься ротозейством — профессией,
которая, надеюсь, нравится не очень многим из граждан210
Союза Советов. То, что думают и пишут эти немногие
граждане, гораздо лучше и всесторонне продумано, напи¬
сано в начале XIX столетия людьми, которые тогда тоже
«устали» от революционной идеологии материалистов
«века просвещения», и то, что тогда писалось «устав¬
шими», было изуверской, церковной идеологией контрре¬
волюционеров.По поводу гвоздей, которые будто бы растут на полях,
ничего не могу сказать: никогда не видел таких гвоздей
и полей. Автор письма, должно быть, пошутил. А относи¬
тельно крестьянина с полной уверенностью говорю: и
в наши дни и немножко позднее, когда он, перестав чув¬
ствовать себя крестьянином, поймет себя социалистом и
хозяином своей страны, он неизменно будет обнимать
крестьянку, она его — тоже. Это — их взаимная, биологи¬
ческая и, как известно, весьма приятная обязанность.Даже монахи, идеологи аскетизма, могли бы, опираясь
на свой личный опыт, удостоверить, что и аскетизм не ме¬
шает исполнению этой обязанности. Даже гомосексуа¬
листы, уклоняясь от этой обязанности назад, объясняют
это уклонение идеологически или своим тяготением
к эстетике эллинизма, или же тем простым фактом, что
в буржуазном обществе содержать мужчину дешевле
стоит, чем содержать женщину. Всюду «идеология», мо¬
лодой человек. Никогда она не мешала исполнять «обя¬
занность», издавна поощряя исполнение в стихах и прозе,
в красках и танцах. Мещанская действительность говорит
нам, что в буржуазном обществе эта обязанность при¬
нимает форму и характер все более грязного распутства
и унижения человека — женщины. «Охраняя устои семьи»
в кинематографе, мещанство в быту своем все чаще заста¬
вляет женщин прибегать в целях самозащиты к услугам
револьвера и углекислого газа, как об этом ежедневно и
садически подробно рассказывают хроникеры буржуазной
прессы — люди, о которых говорилось в начале этих за¬
меток.Люди эти, разумеется, не могут возбудить наших
симпатий, но они очень полезны, потому что они натура¬
листы. Родоначальником их был Хам, бойкий парнишка,* 211
который обнажил наготу пьяного отца своего. Они тоже
занимаются обнажением грязной наготы своего папаши —
класса, наполняя полосы мещанских газет многословными
описаниями семейного развала в мещанском обществе,
рассказами об убийствах, самоубийствах, о разных фор¬
мах воровства, мошенничества и жульничества. Их ремес¬
ло — рыться в крови, грязи, в мусоре мещанской жизни,
они очень увлечены этим ремеслом и дают широкую,
весьма красочную картину истлевания, гниения европей¬
ской, буржуазной культуры. Они и сами тоже гнилые, но
это — полезные гнилушки, потому что их «натурализм»
освещает действительность довольно ярко. К показаниям
этих людей нужно относиться внимательно, но подражать
им не следует, потому что они людишки бездушные, вос¬
принимают драмы своей мещанской действительности как
материал, который продается, покупается и обеспечивает
«натуралисту» известное количество жратвы.В нашей, советской действительности довольно много
всякого старья, оно быстро отмирает. У нас тоже суще¬
ствуют и кое-что пишут своеобразные «натуралисты». Я не
решусь назвать их потомками Хама, ибо иногда мне
кажется, что они подчеркивают бытие всякой дряни и
гадости из соображений гигиенических, из желания по¬
скорее доконать, добить издыхающее и вышвырнуть его
прочь из быта. Но, подчеркивая, забывают о политическом
такте.Они очень зорко видят и как будто правдиво расска¬
зывают. Вот, например, в книжке одного литературно гра¬
мотного сочинителя я читаю: «На работу в губполитпро-
свете человек с бородкой попал недавно и по недоразу¬
мению: раньше он был смотрителем кладбища».Вы посмотрите, как смешно. И возможно, что это
правда. Людей у нас везде не хватает, а смотритель клад¬
бища мог оказаться человеком политически более воспи¬
танным, чем автор книжки. Но зарубежные натуралисты
и внутренние недоброжелатели рабоче-крестьянской
власти обязательно сделают из этого анекдота иной
вывод: в Союзе Советов политическим просвещением ра¬
бочей массы занимаются смотрители кладбищ. Для того
чтоб еще более заострить уродство анекдота, могут пре¬
вратить смотрителя в могильщика. Мещане, туземцы и212
старички-эмигранты Парижа, Берлина, Праги, Софии,
Белграда утешены советским сочинителем, ликуют, звонят
япуг доугу по телефону, кричат: «Вы читали о могиль¬
щиках? Хи-хи, каково!»В книгах наших сочинителей я весьма часто встречаю
такие анекдоты, но не буду приводить их здесь, ибо
не нравится мне потешать мещан правдой, приятной для
них и оживляющей подленькие их надежды.Меня очень интересует вопрос: откуда у наших сочини¬
телей это пристрастие к «правде», приятной мещанству?
Эта «правда» — результат его классового творчества.
Беседуя с одним автором по поводу его рукописи, почти
сплошь построенной на материале пессимистических
анекдотов и на герое, который мучается потому, что не мо¬
жет выбрать для себя достаточно звучной фамилии, я
спросил: «Почему для меня, читателя, должно быть инте¬
ресно, что какой-то болван Семиков, вместо того, чтобы
работать, учиться, бормочет: Семиоков, Сумраков, Сума¬
роков?» Я получил такой ответ: «Мне нравятся люди, ко¬
торые живут бездейственно, внутри себя, развиваются
самосильно, как вы».Это — очень странный анекдот, ибо грубый, бытовой
натурализм рукописи никак не согласуется с явным
романтизмом угрюмого и сердитого автора. Романтизм
свой он обнаружил в словах вполне определенно, но все-
таки романтизм этот кажется пришитым к авторовой
коже, а не идущим изнутри его. И вообще мне довольно
часто кажется, что некоторые молодые писатели учатся
как будто не у действительности, а у Фридриха Шлегеля,
который за 132 года до наших дней проповедовал, что
«человеческое «я» находит свое истинное удовлетворение
не в энергической деятельности, а в богоподобном искус¬
стве бездействия, в отсутствии всякой деятельности, живет
«самонаслаждением» и чем более походит на растение,
тем лучше для него».Это учение чистейшего пассивного романтизма в XIX—
XX вв. многократно повторялось, и нередко в таких
курьезных формах, как в книге Гюисманса «Наоборот»,
как у непомерно расхваленного Уота Уитмена и, наконец,
у нестерпимо болтливого Марселя Пруста. Весьма воз¬
можно, что увлечение пассивным романтизмом в некото¬213
рой, едва ли значительной, части нашей литературной
молодежи объясняется ее эмоциональным стремлением
к романтизму активному, революционному, — к роман¬
тизму, которым так прекрасно богата наша действитель¬
ность, так глубоко насыщена работа нашей молодежи, тво¬
рящей не «легенду», а всемирное дело освобождения трудо¬
вого народа. Весьма допустимо, что, как уже сказано, мо¬
лодежь отмечает и густо подчеркивает анекдотические,
уродливые проявления старого быта из ненависти к нему,
из соображений санитарных, из желания уничтожить все,
что мешает молодым людям усвоить революционный,
активный романтизм. Но этот романтизм дается только
путем развития и углубления классового самосознания,
только путем политического самовоспитания, и только при
таком условии совершенно отпадает вопрос: «К чему все
это?» и юноше станет ясной та высокая цель, которую по¬
ставил пред собой класс-диктатор Союза Социалистиче¬
ских Советов. Эта цель и есть та величайшая, светлая
правда, о которой издревле мечтал трудовой народ всего
мира и которая одна только может освободить его от
жизни в крови, в грязи, во лжи, в душной путанице клас¬
совых непримиримых противоречий.Но еще не издохла, живет и действует на мозги людей,
утомленных революционной идеологией рабочего класса,
подленькая, пошленькая «правда» мещанства. Потомки
Хама, «натуралисты», «мошенники пера», наемники бан¬
киров и вообще мелкие людишки, живущие по принципу
«после нас — хоть всемирный потоп», пользуются этой
правдой для хулы на Союз Советов и на социализм.
«Индустриализация», — говорят они, — «пятилетка»,
«Магнитострои», «Днепрострои», Москва-реку соединяете
с Волгой, а политграмоту у вас смотритель кладбища пре¬
подает. А сочинитель имярек, забыв, что он везет своих
героев по Оке, описывает ночь на Волге, а учительница
имярек три месяца жалованья не получала. А в городе
Окурове кооператоры проворовались. Делаете блюминги,
тракторы, конвейеры, а иголок, булавок, дамских шпилек
иногда нет, черти драповые» и т. д. и т. д. — и все это —
правда. Ну, что поделаешь? Не мало еще такой правды на
йространстве от Владивостока до Одессы, от Эривани до
Мурмана, от Ленинграда до Ташкента. Не скоро выме¬214
тешь эти недостатки. Однако понемножку чистим, и если
чистим, то уж беспощадно.Врагам нашим мерещится, что этой анекдотической
правдой они «утирают нам нос». Оставим их в тумане
самообмана, но давайте позаботимся, чтоб количество
пошлых анекдотов сокращалось. Не следует кормить ме¬
щанство даже и грязью, приятной ему. Количество анекдо¬
тов быстро сократится, стоит только усвоить простую
истину: каждый из нас за все, что бы он ни делал, отвечает
перед всей страной и перед каждой единицей ее. Нам пора
воспитывать в самих себе чувство всесоюзной социалисти¬
ческой ответственности и солидарности. Вместе с этим
чувством мы воспитаем в себе и политический такт, кото¬
рый не позволит нам сочинять анекдоты в жизни и лите¬
ратуре, не позволит утешать мещанство доказательствами
живучести его в нас самих.Если человек на социалиста «похож по роже, а душа
не похожа», так это гораздо хуже, чем плохо. Будущее,
которое мы строим сегодня, протягивает нам крепкую и
щедрую руку. Сделано так много, что еще несколько
усилий, и великий диктатор Союза Советов — рабочий
класс — станет силою, непобедимою никакими соедине¬
ниями истрепанных сил его классовых врагов.
ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ А. К. ВИНОГРАДОВА
«ТРИ ЦВЕТА ВРЕМЕНИ»Для того чтобы хорошо изобразить, художник должен
прекрасно видеть и даже — предвидеть, не говоря о том,
что он обязан много знать. Есть художники, которые
обладают искусством изображать правду жизни гораздо
совершеннее, чем это доступно историкам, заслужившим
титул «великих». Это объясняется не только различием
работы над книгами, документами и работой над живым
материалом, над людьми; различием между тем, что со¬
вершалось в прошлом, более или менее далеком, и тем,
что произошло вчера, происходит сегодня и неизбежно
произойдет завтра.Историк смотрит в даль прошлого с высоты достиже¬
ний своей эпохи, он рассказывает о процессах закончен¬
ных, рассказывает, как судья о преступлениях или как
защитник преступников; он сочувственно вздыхает о «доб¬
ром старом времени» безнаказанных насилий или окра¬
шивает некоторые события прошлого особенно мрачной
краской, для того чтобы тяжкий сумрак его эпохи казался
светлей. «Объективизм» историка — такая же легенда,
как справедливость бога, о котором Стендаль очень хо¬
рошо сказал: «Извинить бога может только то, что он —
не существует».Как везде, здесь тоже встречаются исключения. Гиб¬
бон смотрел на «историю упадка и разрушения Римской
империи» сквозь тумаа пятнадцати веков глазами чело¬216
века XVIII столетия, но он изобразил рост христианства,
его разрушительную работу и политическую победу так
ярко, как будто он сам лично был свидетелем процесса,
который утвердил физическое рабство рабством духовным,
заменив языческую свободу критикующей мысли бешеным
фанатизмом церковников и монахов. Но Гиббон был
чудовищно талантлив и обладал качеством художника,
редкой способностью оживлять прошлое, воскрешать
мертвых. Вообще же об историке очень верно сказал Гизо,
сам прославленный историк: «Даже не желая обманывать
других, он начинает с того, что обманывает себя; чтоб
доказать то, что он считает истиной, он впадает в неточ¬
ности, которые кажутся ему незначительными, а его
страсти заглушают его сомнения». Советский читатель,
конечно, понимает, что эти слова говорят о давлении
класса на «свободу» и правду мысли историка.Художник прежде всего — человек своей эпохи, непо¬
средственный зритель или активный участник ее трагедий
и драм. Он может быть объективен, если он в достаточной
мере свободен от гипноза предрассудков и предубеждений
своего класса, если у него честные глаза, если он сам —
частица концентрированной энергии эпохи, — творческой
энергии, устремленной к цели, которая твердо поставлена
историей роста правосознания трудового народа. Работа
литератора отличается не только силою непосредственного
наблюдения и опыта, но еще и тем, что живой материал,
над которым он работает, обладает способностью сопро¬
тивления произволу классовых симпатий и антипатий
литератора. Именно этой силой сопротивления живого
материала личному произволу художника можно объяс¬
нить такие факты, что в среде буржуазного общества все
чаще литераторы являются беспристрастными историками
быта своего класса, беспощадно изображают его пороки,
его пошлость, жадность, жестокость, законный процесс
его «упадка и разрушения». Славословия европейских
авторов устойчивости мещанской жизни постепенно сме¬
няются панихидами.Стендаль был первым литератором, который почти
на другой день после победы буржуазии начал проница¬
тельно и ярко изображать признаки неизбежности вну¬
треннего социального разложения буржуазии и ее тупова¬2IT
тую близорукость. Историки французской. литературы по¬
ставили его в ряд «классиков», но это было сделано
с оговорками. Едва ли можно сказать, что французы гор¬
дятся Стендалем.Причины холодного отношения французской критики
к этому оригинальнейшему художнику и некоторым дру¬
гим совершенно правильно отмечены автором этой книги
А. К- Виноградовым в одном из его полноценных преди¬
словий к переводам французских книг. На А. К. Виногра¬
дове лежит социальная обязанность развить его домыслы
о причинах несправедливых и неверных оценок француз¬
ской критикой подлинного социально-политического зна¬
чения работы некоторых литераторов Франции. Эти
домыслы крайне важны и поучительны для наших чита¬
телей, так же как и для молодых авторов.Стендаль является очень ярким примером искажения
критикой лица автора. Профессор Лансон в своей «Исто¬
рии французской литературы» говорит о нем: «Его личные
приключения вовсе не интересны».Это сказано о человеке, который участвовал в походе
интернациональной армии Наполеона на Москву и пере¬
жил трагедию отступления, гибели этой армии, о человеке,
который жил в близкой связи с главнейшими вождями
национально-революционного движения итальянских кар¬
бонариев, был приговорен австрийским правительством
к смертной казни, почти всю жизнь прожил под надзором
полиции, — что тоже весьма интересно.Не помню, кто, кажется — Фагэ, отметил, что в траги¬
ческие дни отступления и вымерзания армии, в дни пол¬
ного развала дисциплины Стендаль ежедневно являлся
на службу чисто выбритым, в полной военной форме,
«спокойный, не теряя своей страсти к анализу событий
и точно не веря в поражение Наполеона».Это — черта человека сильного духом и настроен¬
ного исторически, человека, который, хотя и восхищался
энергией Наполеона, однако понимал, что если расчет
завоевателя Европы на восстание русских крепостных ра¬
бов не оправдался, так это еще не значит, что история
остановилась.Лансон сказал: «Литературная деятельность Стендаля
возникла из его любви к жизни активной и руководилась2L8
этой любовью». «Больше всего Стендаль любил энер¬
гию», _ правильность этой догадки подтверждается всей
беспокойной жизнью Стендаля. Истинной и единственной
героиней книг Стендаля была именно воля к жизни, и он
первый стал писать романы, в которых не чувствуется
тенденциозного насилия автора над его героями, над дей¬
ствительностью. Силою своего таланта он возвел весьма
обыденное уголовное преступление на степень историко-
философского исследования общественного строя буржуа¬
зии в начале XIX века. Он первый заметил в среде бур¬
жуазии и монументально изобразил Жюльена Сореля,
молодого человека двадцати трех лет, «крестьянина, воз¬
мутившегося против его низкого положения в обществе»
мещан, которые разбогатели, и дворянства, которое, обед¬
нев за годы революции, омещанивалось.Жюльен Сорель жил среди людей, которые «никогда
не просыпаются утром с мучительной мыслью: «Где я
сегодня пообедаю?» Слова, взятые в кавычки, сказаны са¬
мим Сорелем на суде его класса. Но этими словами он,
как бы против воли автора, принизил свое будущее значе¬
ние и значение своей драмы, которая не кончилась со
смертью его, а продолжалась в течение ста лет и все еще
разыгрывается молодежью Европы.Жюльену Сорелю буржуазное общество отрубило
голову, но этот молодой, честолюбивый человек воскрес
под другими именами в ряде книг крупнейших авторов
Европы и России: в романах Бульвера-Литтона и
Альфреда Мюссе, Бальзака и Лермонтова, Сенкевича,
Поля Бурже и других. В эскизных, но верных рисунках он
ожил даже у таких наших недооцененных авторов, как
Слепцов, Помяловский, Кущевский.Жюльен Сорель Стендаля — родоначальник всех «ге¬
роев», которые начинали жить, веруя, что высокое интел¬
лектуальное развитие совершенно обеспечивает им соот¬
ветственно высокую и независимую социальную позицию,
обеспечивает свободу мысли и воли. Общая всем им черта:
у них огромное честолюбие, но они живут «без догма¬
та», — без тога социального догмата, который гармонизи¬
рует разум и волю. Буржуазное общество при всем
обилии «догматов», выработанных им, тоже лишено
этого главногог который очеловечивает зоологические2Î9
инстинкты, поскольку возможно очеловечить их в анархи¬
ческих условиях капиталистического строя.В романе «Красное и черное» Стендаль изобразил
драму противоречий между личностью и обществом, —
драму, по поводу которой так много и так бесплодно
философствовали у нас в 1870—80 годах и которую ме¬
щанское общество изживет лишь тогда, когда оно окон¬
чательно погибнет.Политическое творчество мелкой буржуазии, именуе¬
мое фашизмом, усиливая количество этих драм, создает
их тысячи в формах еще более грубых, и не нужно быть
пророком, чтобы уверенно сказать: это ускорит гибель
мещанства.Проницательность ума и сила воображения Стендаля
позволили ему прекрасно видеть лицемерие, лживость
мещанства, непримиримость противоречий мещанского
строя. А. К. Виноградов совершенно прав, указывая, что
«буржуазная критика закрывала глаза на опасные вы¬
воды Стендаля. Он был чужим человеком в литературе
его эпохи и, понимая это, шутливо, но почти безошибочно
сказал: «Меня будут читать в 1935 году». Читать и пони¬
мать его стали раньше, но литераторы учились на его
книгах всегда и еще долго будут учиться.И, кажется, еще долго будут судить о нем, исходя из
оценок французской критики, как это случилось с талант¬
ливым Стефаном Цвейгом, который причислил Стендаля
к «певцам своей жизни», не заметив в нем поэта и аполо¬
гета творческой энергии.Молодым нашим литераторам особенно полезно
учиться у человека, который умел из обычного факта уго¬
ловной хроники развернуть широкую, яркую картину
своей эпохи. Наши молодые писатели весьма часто ком¬
прометируют темы глубокого социального значения, при¬
ступая к работе над ними без достаточно внимательного
изучения материалов вчерашнего дня и при очень поверх¬
ностном знании действительности сего, быстротекущего
дня.Несколько слов о «стиле» Стендаля. Лансон, как мно¬
гие, говорил: «Форма сочинений Стендаля не предста¬
вляет ничего особенного; в ней нет никакого искусства;
она является лишь аналитическим выражением его идей».220
Бальзак тоже был невысокого мнения об изобразительном
искусстве Стендаля. Видимо, подчиняясь мнению фран¬
цузов, и Цвейг утверждает, что Стендаль писал, «не забо¬
тясь о стиле, о цельности, рельефности до такой степени,
словно бы это — частное письмо к приятелю». Если до¬
пустимо сравнение сочинений Стендаля с письмами, то
было бы правильнее назвать его произведения письмами
в будущее.Против всех отрицательных оценок словесного искус¬
ства Стендаля стоит одна — ее дал Густав Флобер
в письме к другу своему Альфреду ле-Пуатвену:«Вчера вечером я прочел в постели первый том «Крас¬
ного и черного» Стендаля. Эта вещь отличается изыскан¬
ным умом и большой тонкостью. Стиль — французский;
но разве это просто стиль? Это подлинно стиль! Тот ста¬
рый стиль, которым теперь не владеют вовсе».Эта оценка величайшего мастера стиля перекрывает
все оценки критиков, которые, между прочим, упрекали
Стендаля и в том, что он будто бы писал торопливо, по¬
тому что «не хотел давать времени художнику стили-
зировать, приукрашать действительность». Но действи¬
тельность требует и достойна «приукрашивания» только
тогда, когда она — неуклонное продолжение борьбы ее
главного героя, человека массы, за свободу от физиче¬
ского и морального плена, а не тогда, когда она —
«творимая легенда» и прямо или косвенно оправдывает
рабство человека.Предлагаемая книга показывает Стендаля таким, ка¬
ков он был и каким его не видели до сей поры.
[КАК Я ПИШУ]1.	Полагаю, что писать начал лет с двенадцати и что
толчком к этому послужило «перенасыщение опытом».
Сначала записывал пословицы, поговорки, прибаутки,
которые формировали мои личные впечатления: «Эх, жить
весело, да — бить некого», или нравились мне своей
фокусной затейливостью: «Кишка кишке кукиш кажет».
Я, разумеется, знал, что такое кукиш, но слог «ку» во
втором с конца и буква «т» в последнем слове казались
мне лишними и поговорку читал так: «Кишка кишке —
кишка же». Затем начал сам сочинять поговорки: «Сел
дед, поел дед, вспотел дед, спросил дед: скоро ли обед?»
Записывал непонятные мне фразы из книг: «Собственно
говоря — никто не изобрел пороха». Я долго не мог по¬
нять, что значит «собственно говоря», а слово «никто»
было воспринято мною как некто, кто-то. Это недоразу¬
мение настолько крепко въелось в мою память, что
в 1904 году в пьесе «Дачники» один из ее героев на во¬
прос «Никто не был?» отвечает: «Никто не может быть
или не быть». Сочинял стихи и, помню, в одном стихотво¬
рении над словами:«Карета едет» —долго думал: кто едет — карета или лошадь? Читал —
много, особенно много — переводов иностранной литера¬
туры. Любил читать библию, а также «Искру» — сатири¬
ческий еженедельник Курочкиных, который издавался от¬222
купщиком Кокоревым. Печататься начал с 1892 года, но
до 1895 года не верил, что литература — мое дело.
Маленькие рассказы для газет не казались мне серьезным
делом, и это было ошибочно, — учиться писать следует
именно на маленьких рассказах, они приучают автора
экономить слова, писать более густо.2.	Пользовался преимущественно материалом авто¬
биографическим, но — ставил себя в позицию свидетеля
событий, избегая выдвигаться как сила действующая,
дабы не мешать самому себе, рассказчику о жизни. Это
не значит, что я боялся внести в изображаемую действи¬
тельность нечто «от себя» — ту «выдумку», о которой
говорил И. С. Тургенев и без которой — нет искусства. Но
когда автор, изображая, любуется самим собою — своим
умом, знаниями, меткостью слова, зоркостью глаза, — он
почти неизбежно портит, искажает то, что именуется
«художественной правдой». Портит он свой материал и
тогда, когда, насилуя социальную природу своих героев,
заставляет их говорить чужими словами и совершать по¬
ступки, органически невозможные для них. Каждый изо¬
бражаемый человек подобен руде — он формируется и
деформируется при определенной идеологической темпе¬
ратуре. «Холодной обработкой» с человеком ничего не сде¬
лаешь, только испортишь его, поэтому писатель должен
немножко любить свой материал — живого человека —
или хотя бы любоваться им как материалом.3.	Почти всегда. Но само собою разумеется, что
характер героя делается из многих отдельных черточек,
взятых от различных людей его социальной группы, его
ряда. Необходимо очень хорошо присмотреться к сотне-
другой попов, лавочников, рабочих для того, чтоб прибли¬
зительно верно написать портрет одного рабочего, попа,
лавочника.4.	Конечно, впечатление, полученное непосредственно
и действующее положительно или отрицательно на опыт,
уже спрессованный в мироощущение, миропонимание,
сиречь — на идеологию. Случаев, когда я пользовался
другим материалом, два: повести «Исповедь» и «Лето».
«Исповедь» написана по рассказу одного нижегородско¬
го сектанта и по статье о нем Кудринского — «Богдана223
Степанца», преподавателя Нижегородской семинарии *.
«Лето» — по запискам одиночки-пропагандиста эсера,
работавшего, видимо, в Рязанской деревне и умершего
в 910 или 9 году в больнице г. Мценска.5.	Работаю утром с 9 до часа, вечером с 8 до 12.
Успешнее — утром.6.	Не знаю. Никогда не подсчитывал. Бывали случаи,
когда писал круглые сутки и больше, не вставая из-за
стола. Так написаны: «Изергиль», «Двадцать шесть и
одна». А «Рождение человека» — в три часа. Даже, ка¬
жется, меньше.7.	Курю. Много. Теперь — почти непрерывно вовремя
работы.8.	Перо. Пишущая машинка, мне кажется, должна
вредно влиять на ритм фразы. Рукописи правлю два, три
раза. В окончательной редакции выбрасываю целые стра¬
ницы, сцены.9.	Плана никогда не делаю, план создается сам
собою в процессе работы, его вырабатывают сами герои.
Нахожу, что действующим лицам нельзя подсказывать,
как они должны вести себя. У каждого из них есть своя
биологическая и социальная логика действий, своя воля.
С этими качествами автор берет их из действительности
как свой материал, но как «полуфабрикат». Далее он
«разрабатывает» их, шлифует силою своего личного
опыта, своих знаний, договаривая за них несказанные ими
слова, довершая поступки, которых они не совершили, но
должны были совершить по силе своих «природных» и
«благоприобретенных» качеств. Здесь — место «выдум¬
ке» — художественному творчеству. Оно будет более или
менее совершенно тогда, когда автор договорит и доделает
своих героев в строгом соответствии с их основными свой¬
ствами. У Достоевского почти все герои его, а особенно
Иван и Дмитрий Карамазовы, князь Мышкин, Ставрогин,
Грушенька — договорены до конца, это — типы. Но
Раскольникову он свернул голову — неосновательно, недо¬
статочно оправданно, подчинившись христианской, бесче¬
ловечной идее спасительности страдания. Совершенно за¬
конченными типами я, разумеется, считаю Гамлета,*	Если не ошибаюсь, статья была напечатана в журнале «Жизнь».224
Фауста, дон-Кихота, Робинзона Крузо, Вертера, madame
Бовари, Манон Леско. Это для меня уже монументальное
творчество, как, наверное, для всех, мало-мальски чув¬
ствующих совершенную гармонию, изображенную хотя бы
иногда и в отрицательном образе. Примеры: типы Гоголя
в «Мертвых душах» и «Ревизоре», «Иудушка» Головлев
Салтыкова-Щедрина, Домби-отец и другие характеры
Диккенса, Квазимодо Гюго и т. д. Повторяю: мастер дол¬
жен не только хорошо знать, но и любить свой материал,
вернее — любоваться им. Мармеладов, Карамазов-отец и
многие другие подобные им герои Достоевского — отвра¬
тительны, но совершенно ясно, что они сделаны Достоев¬
ским с величайшей любовью, хотя в действительности он,
мне кажется, не любил людей.10.	Труднее всего — начало, именно первая фраза.
Она, как в музыке, дает тон всему произведению, и обык¬
новенно ее ищешь весьма долго. Здесь и ответ на 12 во¬
прос.11.	Разумеется — на всех восприятиях.13.	Редко читаю вслух свои вещи, но люблю читать
чужие. Хорошие.14.	Кончая работу, прочитываю всю ее с трудом и,
почти всегда, с тяжелым сознанием неудачи.15.	Пробовал сократить текст в 23 году при первом
издании собрания сочинений. Работу эту не закончил,
возникло желание уничтожить половину написанного.16.	Рецензии никогда и никак не влияли. Современные
особенно не способны влиять, ибо видишь, что рецензенты
читают книги невнимательно, неумело и часто не по¬
нимают прочитанного. Это, конечно, относится не только
к моим книгам, а является общим пороком рецензентов.
От него весьма сильно страдают молодые, «начинающие»
писатели. Следует упомянуть о небрежном отношении
редакторов к рецензиям; редактора, очевидно, тоже
невнимательно читают их. Если вообще читают.15	М. Горький, т. 26
В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА
«СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ГОРОД»Каждый день в строй вступают новые и новые социа¬
листические гиганты: электростанции, заводы, шахты. На
голых местах, на необъятных пустынных равнинах возни¬
кают одно за другим новые предприятия — воплощение
большевистской воли и концентрированной энергии мил¬
лионных масс строителей социализма. Новые социалисти¬
ческие предприятия нисколько не похожи на старые, тес¬
ные, каменные склепы, владельцы которых заботились
только о своих прибылях.Мощные машины, облегчающие труд человека, застек¬
ленные корпуса, залитые светом и солнцем, оранжереи
в цехах, прекрасные ясли и клубы — вот из чего скла¬
дываются уже сейчас элементы -нового быта рабочих
городов. Но все же еще много грязи и мусора осталось
от старого. Проклятое прошлое еще живет в кривых
переулках, в старых домах, построенных с тем, чтобы
разъединить людей, чтобы изолировать человека от чело¬
века.Ударник, строитель социализма, не может и не должен
жить в таких условиях. Мы уже взялись за коренную пе¬
ределку старых городов СССР. Советский Союз строит
десятки новых, социалистических городов.Журнал «Социалистический город» должен стать
активным участником этой стройки. Каждое большое дви¬
жение рождает новых талантливых организаторов, откры¬226
вает родники инициативы и энергии. Есть свои ударники,
энтузиасты и в борьбе за новый быт.Их опыт передать массам, научить массы следовать
за ними, идти в ногу с ними — вот основное в работе
журнала.Привет и лучшие пожелания новому журналу и его
читателям!
ПРЕДИСЛОВИЕ
К АЛЬМАНАХУ «ВЧЕРА И СЕГОДНЯ»Этот сборник можно бы сделать значительно более
интересным, если бы авторы стихов и прозы, помещенных
в нем, не так торопились явиться перед лицом читателей
«своих» и не «своих». Они могли бы собрать материала
больше и обработать его лучше. Но их торопливость
вполне естественна, потому что они хотят как можно ско¬
рее оттолкнуться от своего прошлого, дальше уйти от
него. Руководило ими и другое соображение, еще более
правильное, на мой взгляд: они хотят, чтобы тысячи бес¬
призорных и социально опасных нашей огромной стра¬
ны — все заключенные в домзаках, организованные в ко¬
лонии и коммуны — убедились на факте выхода сборника,
что пред ними действительно открыты все пути к честной
и социально полезной работе. Сказать об этом «своим» —
дело истинно товарищеское, и сделали его неплохо, потому
что — искренно. Но и кроме агитационного, педагогиче¬
ского значения своего, эта книга, написанная беспризор¬
ными, имеет самостоятельную ценность: она говорит о том,
что «на дне» живут даровитые люди, и напоминает, что
в старое время они не могли бы подняться со дна. В усло¬
виях, созданных компартией и Советской властью, они
поднимаются и понимают, кому и чему они обязаны вы¬
ходом своим на поверхность жизни. Им известно, что уже
не одна сотня «своих» прошла среднюю и высшую школу,
работает в массе активных строителей социалистического228
хозяйства страны, вливает свою энергию в общий бурный
ее поток.«Теперь стало так, что человек, если хочет, так найдет
себе место на земле по достоинству своей силы», — писал
мне один из них. «Достоинство силы» — это очень хорошо
сказано, ибо здесь сила оценивается не как сила лошади,
а по-новому — как разумная, способная создавать новые
условия жизни, сила социального человека. И один из
поэтов, Лавров, с хорошим чувством собственного до¬
стоинства говорит:Не стыжусь своего прошедшего,А сегодняшним — горжусь!А другой сообщает: «Воровал из самолюбия, потому
что думал — это самое трудное, пока не понял, что есть
дела труднее, и вкрепился в работу». Это говорит «роман¬
тик», человек, который ищет «подвига».«Романтизм», который у многих людей на «дне» был
анархизмом «отверженных» мещанским миром, — в наши
героические дни этот романтизм, уже лишенный анар¬
хизма, легко находит себе место и применение в коллек¬
тивном труде. Это довольно ярко выражено в стихах
Селезнева, который пишет стихи «своим» для того, чтобы
они, «покинув кражи и попойки», делили с ним честь
«гореть в труде великой стройки».Шестаков, член бакинской трудкоммуны, говорит;Мы сегодня тоже
Бьемся за промфинплан!Мне уже приходилось говорить, что, на мой взгляд,
отношение Советской власти к «беспризорным» и «со¬
циально опасным» дало и дает результаты, которыми она
может гордиться как одним из удивительнейших достиже¬
ний своей умной, глубоко человеческой .работы. Совер¬
шенно неоспоримо, что в борьбе с «преступным миром»
Советская власть далеко перегнала Европу, которая,
впрочем, и не делает попыток перевоспитать социально
опасных, а — более или менее медленно — умерщвляет
их в тюрьмах и на каторге. Я, разумеется, понимаю, что229
в буржуазном обществе, построенном на основах взаим¬
ного воровства и грабежа, в высшей степени трудно дока¬
зать человеку, что воровство и грабеж — преступление.История не может похвастаться, что ей знакомо нечто
подобное тому, что создается в Союзе Советов, и, в част¬
ности, знаком метод воспитания трудом, применяемый
у нас. История основана на рабском труде большинства,
на безответственной власти меньшинства; к числу его
преступлений против трудового народа необходимо при¬
бавить и то, что оно, властвующее меньшинство, почти
убило в рабочем сознание величия его труда — единствен¬
ной силы, способной разрешить все «загадки жизни» и
уничтожить всю мещанскую мерзость ее. Эта мрачная
«история», созданная в основе из перемолотых костей
трудового народа и внешне ярко раскрашенная более или
менее угодливыми «историками», не могла придумать
в борьбе против нарушителей «священного института соб¬
ственности» ничего, кроме каторжных работ и «мертвых
домов».Вот выдержка из одной буржуазной газеты:Нью-Йорк, 9 июля.Комиссия, специально назначенная для обследования тюрем для
малолетних преступников, раскрыла такие ужасы, которые застав¬
ляют вспомнить средневековье. Более двух тысяч несовершеннолет¬
них преступников обоего пола подвергались в исправительных тюрь¬
мах немилосердному избиению и разного рода наказаниям за малей¬
ший проступок. Мальчиков и девочек наказывали плетьми, сажали
в ледяную воду, в темные карцеры на хлеб и воду и всячески изде¬
вались над ними, доводя некоторых до самоубийства.В отчете комиссии, представленном президенту Гуверу, говорится,
что от пребывания в таких исправительных заведениях несовершен¬
нолетние преступники не только не исправлялись, но, наоборот, выхо¬
дили оттуда озлобленными и развращенными.«Закон человеческой природы — стремление каждого
человека присваивать себе желаемые предметы в ущерб
другому». В этих словах дана точная и неоспоримая
характеристика главной основы капиталистического обще¬
ства, и слова эти сказал знаменитый в свое время Джемс
Милль в его «Опытах о правительстве». А не менее знаме¬
нитый лорд Маколей, автор «Истории Англии», непре¬
взойденный знаток «духа» английского мещанства, клас¬
сического, то есть самого совершенного мещанства, и230
в этом смысле — вероучитель мещан всего мира, — лорд
Маколей, порицая либерализм Джемса Милля, возразил
ему так:Джемс Милль предлагает дать бедному большинству власть над
богатым меньшинством. Мы склонны думать, что вообще грабить бо¬
гатых— в интересах большинства. Но мы отрицаем этот вывод, не¬
смотря на его логичность. Наша цель не столько защищать
или опровергать какую-либо определенную политическую си¬
стему, сколько указать на погрешности резонерства, которое легко
обратить для защиты ложных взглядов и которому не следует да¬
вать пощады даже тогда, когда оно случайно служит правде.Джемс Милль был английский либерал и, разумеется,
не думал о том, чтобы дать трудовому большинству
власть над эксплуатирующим меньшинством: он мечтал
о разрушении «представительного правления» — парла¬
ментаризма — в пользу мелкой буржуазии. Лорд Мако¬
лей несколько «заострил» его идею и, как выразитель воли
крупной буржуазии, сказал с бесстыдством ее идейного
защитника: хотя вывод логичен, но мы его отрицаем.Этот маленький спор происходил в 1829 году, за сто
лет до наших дней, он не прекращался ни на один день
в течение этих ста лет и продолжается во всех парламен¬
тах, во всей прессе Европы. В наши дни этот спор капита¬
листов против логики истории, совершенно обнажив свою
бесчеловечную, антикультурную сущность, принял харак¬
тер предельно циничный и наглый.Советская власть, коммунистическая партия исходят
из другой оценки «человеческой природы». Марксисты
утверждают, что «сознание человека организуется его
бытием» и что, если изменить все условия жизни, изме¬
нится коренным образом и самая «природа человека»,
то есть человек избавится от всего, что на протяжении
тысячелетия воспитывало, вернее — искажало его разум,
его чувства. Коммунистическая партия уничтожает в корне
все основы капиталистического общества. Она создает
государство, в котором нет собственников, кроме государ¬
ства: все, чем богато оно, принадлежит всем и каждому.
При таком распределении богатств невозможно «присваи¬
вать себе желательные предметы в ущерб другому».При этих условиях всякое воровство будет воровством
из своего кармана, всякое лентяйство приносит вред231
прежде всего самому лентяю, бесхозяйственное отношение
к материалуу к машине — преступление против всех членов
государства и, значит, против себя самого. Возможна ли
перевоспитать «природу человека» так, чтобы он сознал
себя единственным законодателем мира, творцом всех
вещей и хозяином их, чтобы он понял, что государства
не должна быть чудовищем, бессмысленно пожирающим
его силы, а организацией, которая, щадя его жизнь и лич¬
ность, всячески стремится обеспечить его физический труд
и предоставить полную свободу развитию всех его спо¬
собностей и талантов?На этот вопрос определенно и положительно отвечает
советский опыт перевоспитания посредством трудовых
коммун людей «социально опасных» в социально полез¬
ных. Внутренняя и глубочайшая ценность этого опыта
усугубляется тем, что опыт произведен с материалом
испорченным, до крайности разложенным условиями
капиталистического строя. На основании этого опыта,
блестяще оправдавшего аксиому: «бытие определяет
сознание», мы можем быть вполне уверены, что в условиях
коллективного труда мелкий собственник-индивидуалист
быстро уступит место коллективисту, члену социалисти¬
ческого общества.
КУКРЫНИКСЫНе знаю, существовала ли — и не думаю, что в об¬
ласти карикатуры могла существовать, — такая «едино¬
сущная и нераздельная троица», как наши Кукрыниксы.Их талантливость общепризнана; за шесть лет своей
остроумной, веселой работы они отлично доказали и
непрерывность своего роста и ценность своего творчества.
Я не намерен говорить им комплименты, — насколько
я знаю этих людей, мне кажется, что они не ощущают
нужды в похвалах. Но следует особенно подчеркнуть
факт, — вероятно, единственный в капризной области ка¬
призного искусства хорошо видеть и тонко изображать
смешное, — факт коллективного творчества троих, кото¬
рые выступают как один художник.Мне кажется, что такое единодушное и плодотворное
сотрудничество в пластическом искусстве гораздо труд¬
нее, чем сотрудничество в работе словом, редко удачное.
Поэтому опыт Кукрыникс заслуживает серьезнейшего
внимания и поощрения, ибо этот опыт как будто перево¬
дит рассуждение о возможности коллективного творчества
художников из теории в практику. Это — главное, что я
вижу в работе Кукрыникс.Карикатуру многие считают «кривым зеркалом»
жизни. Так смотрят на нее люди, по адресу которых давно
и убедительно сказано: «Нечего на зеркало пенять, коли233
рожа крива». Карикатура — социально значительное и
полезнейшее искусство изображать различные, не всегда
видимые «простым глазом» искривления в почтенном ли¬
чике современных героев или кандидатов в герои (подра¬
зумеваю Гитлеров всех мастей), а также и в лицах гра¬
ждан, не желающих быть героями в области социалисти¬
ческого творчества. Искривления эти «невооруженный»
глаз улавливает с трудом, ибо, как известно, внутреннее
безобразие весьма часто и очень искусно прикрывается
внешним благообразием.Острый и меткий глаз карикатуриста отлично умеет
вскрывать эти противоречия внутреннего и внешнего.Критическая и сатирическая сила глаза Кукрыникс
значительно возросла бы, если б единому коллективному
их глазу помогало ухо.Они, наверно, Знают, что лживый язык неплохо умеет
говорить громкие и веские слова, и знают, что для многих
почтенных граждан собственный горшок щей гораздо до¬
роже судьбы их родины. Поэтому они должны учиться
хорошо слышать медный звон лживых слов, а для того,
чтобы слышать эту «медь звенящую», надо знать поли¬
тику дня, года и эпохи.Это знание бесконечно расширит перед ними область
наблюдения и умножит количество тем. Честные люди
Союза Советов, строители нового быта, новой культуры
работают все еще на мусорной почве прошлого, в облаках
его ядовитой и лживой пыли. Кукрыниксы должны беспо¬
щадно вскрывать, обличать все, что прячется от гибели,
как бы искусно и где бы оно ни пряталось.Они, как мне кажется, несколько излишне специализи¬
ровались на литературе, на литераторах. Это — неплохо.
В литераторах всегда было и еще осталось много смеш¬
ного, литератор привык смотреть на себя как на человека
с плюсом, хотя весьма часто этот плюс — просто боро¬
давка на носу или опухоль непомерно раздутого самообо¬
жания.Но нельзя ограничиться изображением только рыжих
или только брюнетов. Мы живем и работаем в стране и
в условиях, которые дают нам исключительное право
осмеивать и смеяться. Наши враги — серьезные враги. Но
никогда еще враг не был так смешон, как наш враг.234
Мне кажется, что Кукрыниксы должны почаще загля¬
дывать в Европу, за океан, за все наши рубежи. Смеш¬
ного там так же много, как подлого.А затем я сердечно желаю им учиться и расти, расти
и учиться.Они очень талантливы, делают хорошее дело и могут
делать его гораздо лучше. Желаю их троице еще более
тесной дружбы, еще больше единодушия в работе.
О	«ПРАВЕ НА ПОГОДУ»Конечная цель изучения природы — изменение к луч¬
шему условий общественного бытия. Научная мысль —
единственное и самое могучее орудие развития воли, ра¬
зума, самопознания и самозащиты людей. Успехи и дости¬
жения работы ученых были бы неизмеримо обильнее,
глубже и шире, если бы в буржуазном обществе на путях
исследующего разума не вставал стеною идиотизм быта.
История роста науки — это история непрерывной и мучи¬
тельной борьбы исследующего разума против консерва¬
тизма разума бытового, — разума подавленного, иска¬
женного множеством суеверий, предрассудков, предубе¬
ждений.В капиталистическом государстве научная теория
осваивается лишь тогда, когда ее узко практическое зна¬
чение, становясь очевидным, удовлетворяет бесчеловечное
своекорыстие командующего класса, расширяет для него
возможности и создает новые приемы эксплуатации физи¬
ческой силы рабочих масс. Точно так же, как массы рабо¬
чих и крестьян находятся в тяжелом плену экономической
политики капитализма, — свобода исследующего разума
тоже уродливо стесняется этим пленом.Разумеется, в «семье не без урода», и мы слишком
хорошо знаем, что среди ученых немало людей, которые,
будучи родственно и кровно связаны с гнуснейшим чудо¬
вищем капитализма, служат ему со всей искренностью и
силой подлости. Экономический кризис и безработица236
немедленно вызвали у некоторых из них теорию перепро¬
изводства интеллектуальных сил и перепроизводства тех¬
ники. Эта проповедь необходимости интеллектуального
обеднения жизни становится — с легкой руки пессимиста
Шпенглера — модной, стала достоянием невежественных
журналистов и уже дает практические результаты: кое-1де буржуазные правительства, — не сокращая работы
промышленности на войну, на производство орудий
истребления людей, — сокращают ассигновки на «обра¬
зование народа» и закрывают научные учреждения.Американец, известный историк Ван-Лон, обеспокоен¬
ный национально-революционным движением в европей¬
ских колониях, опубликовал статью о «Великих историче¬
ских ошибках». По его мысли, величайшей ошибкой на¬
ших прадедов было:распространение грамотности в колониальных странах. Перво¬
бытные дикари, обязанные белым своим просвещением, вытесняют их
из своих стран, уже лишили их Китая, Египта, грозят отобрать Иа-
дию и гонят обратно в крошечную, перенаселенную Европу.Дикие мысли такого типа появляются все более часто.
Если они еще не доходят до слуха рабочих масс, то со
временем, наверное, дойдут, а когда дойдут, то, ко¬
нечно, усилят невежественный скептицизм по отношению
к науке.Люди физического труда и без этих выходок одичав¬
ших мудрецов видят, что завоевания и открытия науки
не облегчают их жизни, не разрушают идиотизма быта.
Но им трудно понять, что капиталисты, относясь отрица¬
тельно к отдаленным целям науки, исследующей тайны
природы, освобождающей разум от бытового, веками вос¬
питанного идиотизма, пользуются данными науки как ору¬
дием классовой и национальной борьбы.Люди физического труда, искусственно заключенные
во тьму безграмотности, интересуются жизнью, работой
ученых так же мало, как мало интересуется больной здо¬
ровьем врача. Церковь — опора капиталистического госу¬
дарства, ревностно оберегающая свою позицию пастыря
пародов, — издавна относится к работникам науки вра¬
ждебно, рассматривая их как еретиков, вполне способных
занять ее место «властителя душ», разбудить отравлен¬
ный снотворным ядом религии разум трудового народа и237
придать ему силу единственного руководителя и защит¬
ника жизни рабочих и крестьян. Все это ведет к тому,
что, несмотря на мощное, вопреки всем препятствиям
роста, развитие науки в XIX—XX столетиях, расстояние
между интеллектуальной бедностью трудового народа и
высотою современного научного мышления катастрофи¬
чески увеличивается. Интеллектуальная бедность рабочих
н крестьян Европы, Америки объясняется именно силою
давления на разум людей физического труда бытового
мещанского идиотизма. Только слепотой ума и безволием
можно объяснить тот факт, что в трагические дни массо¬
вой безработицы миллионами голодных, бесправных
людей могут командовать люди таких нищенских способ¬
ностей, каковы Гуверы, Макдональды, Гитлеры и прочие
спасители погибающей буржуазии, которая хочет только
одного: жить глупо, пошло и удобно, как бы дорого ни
стоила эта жизнь «ее народам» — ее волам, с которых она
сдирает последнюю шкуру.В Союзе Социалистических Советов успешно разви¬
вается процесс освоения рабочими и крестьянами науки,
техники, искусства. Организованная учением Маркса —
Ленина партия коммунистов рабочих и крестьян — энер¬
гичный и во всем мире единственно бескорыстный вождь
трудового народа — глубоко понимает значение науки,
техники, искусства как орудия строения нового мира. Но,
как везде в мире, в Союзе Советов тоже существует быто¬
вой идиотизм — древняя, вынужденная столетиями раб¬
ской жизни привычка жить, глядя назад, в прошлое, на
то, как жили прадеды и деды, не умея смотреть вперед и
подумать о том, как будут жить дети и внуки, — привычка
думать, что все на земле «как было, так и будет», что
«человек человеку — волк» и что каждая человеческая
единица должна заботиться о своей личной независимости
от всех других единиц. Эта волчья и кабанья филосо¬
фия — мрачный результат воспитания людей в подлейших
условиях капиталистического государства, и в основе ее
лежит оправдание неизбежности взаимного грабежа и
звериной вражды. Людям, у которых эта вражда вызы¬
вает отчаяние, церковь утешительно и лживо говорит:238
«Человек рождается на страдание, как искра, чтобы устре¬
миться вверх». Вверху, куда указывает церковь, нет ни¬
чего, кроме пустоты и холода.Бытовой идиотизм не должен иметь места в нашей
стране, и против всех его проявлений необходимо упорно,
беспощадно бороться. Перед ним и против него должны
быть твердо и ясно поставлены те действительно высокие
цели, которые одни только могут освободить разум от
мусора и пыли прошлого, от пошлой лжи, которой он из¬
давна отравлен. Перед массами трудового народа в Союзе
Советов открыты все пути к самопознанию и развитию
всех его сил и способностей. В ежедневной героической
работе строительства новой жизни он уже начинает чув¬
ствовать безграничную мощь своего творчества. Но чув¬
ствовать мало — надо хорошо видеть и понимать. С вы¬
соты виднее, и поэтому следует как можно чаще и как
можно более просто говорить о высоких задачах, которые
ставятся и решаются в наши дни. Нужно осведомлять
десятки миллионов людей о ходе и смысле всех грандиоз¬
ных работ, которые ведутся на сотнях точек нашей страны
и в десятках наших научно-исследовательских институтов.Нужно, чтобы масса знала: борьба против засухи
требует тщательного изучения климата. Необходимо,
чтобы все знали всё. Нужно, чтобы люди, опираясь на
настоящее, легко умели вообразить будущее. Глядя под
ноги, чтобы не споткнуться, следует смотреть и вдаль,
чтобы ясно видеть цель, куда идешь, и чтобы по возмож¬
ности сокращать длину пути.В современной науке есть немало такого, что кажется
фантастическим, и оно способно с особенной силой дей¬
ствовать на молодой, еще не работавший мозг. Вообра¬
жение — тоже сила, и мы слишком хорошо знаем, какую
вредную роль играет оно, когда отправляются не от
факта, а от самосозерцания.Разбуженный мозг нашей молодежи уже успел за¬
явить и все более часто заявляет о своей способности во¬
ображать и творить; он особенно ярко заявляет о своей
силе в области технического изобретательства и всюду,
где он выступает организованным революционно. Эта его
работа вызывает почтительное внимание даже в стане
наших врагов. Недавно в Лондоне вышла книга Бернарда239
Росселя; рассматривая в ней вопросы изучения человече¬
ского организма и находя, что медицина отстает от других
наук, требует иных, новых приемов изучения организма
человека на самом человеке, он говорит, что «Европа
не в силах дать этот необходимый толчок науке, это мо¬
жет быть сделано только в Союзе Советов».Идея, которую он защищает, принадлежит к разряду
так называемых «безумных» идей. Безумными всегда на¬
зывались идеи, которые вели человечество к развитию
его разума. Безумными называются идеи, для практиче¬
ского осуществления которых не хватает силы воля и
смелости разума.
В ОТВЕТ НА ОБРАЩЕНИЕ ЖЕНЫ СУНЬ ЯТ-СЕИАСомневаюсь, что пролетариату Китая можно помочь
словами.Небывалое по наглости насилие над ним со стороны
империалистов Японии совершается при явном сочувствии
империалистов Европы, ожидающих удобного момента,
чтоб вмешаться в грабеж Китая. Вполне возможно, что,
когда трудовой народ Японии истощит силы свои на кро¬
вавой авантюре, затеянной его буржуазией, — европей¬
ские хищники схватят за горло и Японию.Рабочему классу Европы давно пора понять простую и
очевидную истину: капиталисты всех стран ведут между
собою борьбу за право грабежа силами трудового народа,
и в конце каждой войны побежденным является пролета¬
риат. Война 14—18 годов доказала это неопровержимо.Напомню, что в этой войне было убито, искалечено
до 30 миллионов самых здоровых людей и что в наши дни
около 30 миллионов безработных — тоже прямой резуль¬
тат общеевропейской бойни. Капиталисты не прочь за¬
теять новую бойню. Пролетарии могут помешать им, —
они знают, как нужно сделать это. И это было бы вели¬
ким делом: помощь Китаю — демонстрация солидарности
мирового пролетариата. Только он один, внушительно
сказав: «Руки прочь от Китая!» — мог бы еще более вну¬
шительно доказать, что это — не пустые слова.16	М. Горький, т. 26241
[К ДЕСЯТИЛЕТИЮ ЗСФСР]Тифлис, «Заре Востока»Горячий привет Федерации закавказских народностей.
Среди гор, ущелий, пропастей трудно людям проводить
дороги, а все же люди научились делать это. Еще трудней
преодолевать старину, которая веками внушалась людям
для того, чтоб враждебно разъединить их. Но Федерация
показывает миру, что нет таких пропастей, через которые
не могли бы перешагнуть трудящиеся навстречу друг
другу для того, чтобы сомкнуться в единую армию борцов
против старины, в армию строителей нового, социалисти¬
ческого мира.Бессмертен наш великий учитель Ленин.Да здравствует на долгие годы верный, непоколеби¬
мый ученик его Сталин!И да здравствуют все рядовые работники культурной
революции, чья энергия изменяет лицо мира, делая старое,
зверское истинно человеческим и молодым, как весна.242
РАВНОДУШИЕ НЕ ДОЛЖНО ИМЕТЬ МЕСТАВ Союзе Советов с быстротой чудодейственной разви¬
вается процесс глубокого и всестороннего преобразования
древней жизни трудового народа, — жизни, которая была
более уродливой, тяжелой и постыдной, чем жизнь наро¬
дов Европы. Буржуазные журналисты, экономисты и про¬
чие соглядатаи капитализма, посещая Союз Советов,
обращают внимание главным образом на работу по инду¬
стриализации страны. Они почти равномерно делятся на
две группы: одна утешает, другая — пугает. Утешающие
хозяев своих, подчеркивая исключительно явления отри¬
цательного характера, опираясь на анекдоты и поверх¬
ностные впечатления, доказывают: «пятилетка» — не
удается. Пугающие утверждают, что индустриализация
идет успешно и грозит разрушить Европу. Под Европой
в этом случае подразумеваются банкиры, промышлен¬
ники и политики, бывшие «социалисты», которые обслу¬
живают цинические интересы бандитов капитализма, все
еще обслуживают, хотя преступная, бесчеловечная дея¬
тельность этих бандитов отвратительно очевидна в наши
дни, когда бандитизм, то есть капитализм, ограбив и про¬
должая грабить трудовой народ, создал десятки миллио¬
нов безработных рабочих и крестьян, обреченных на вы¬
мирание от голода.Соглядатаи капитализма не способны понять, что
индустриализация Союза Советов является необходимым
условием возрождения народов Союза, условием полного243
освобождения трудовых масс от векового влияния
царизма, который не признавал за ними права на участие
в культурной жизни и строительстве культуры; от влияния
глубоко невежественной, бездарной церкви, которая все¬
мерно поддерживала царизм, проповедуя пассивное под¬
чинение власти от бога и от богатых Лазарей — помещи¬
ков, фабрикантов; от влияния полузвериного быта, создан¬
ного нищенским, индивидуальным хозяйством крестьян,
не знакомых с успехами разума в его борьбе за власть
над силами природы.Эта цель — возрождение потенциальной энергии масс,
возрождение их творческой силы, приобщение ее к строи¬
тельству новых форм общества — остается невидимой,
не замеченной соглядатаями буржуазной Европы.Лишь очень немногие из них, и только в последние
два-три года, начинают догадываться о всемирно культур¬
ном значении работы, которая начата и успешно разви¬
вается в Союзе Советов,Невнимание соглядатаев к обильным, многообразным
явлениям внутреннего перерождения рабоче-крестьянской
массы в богатейшей стране мира можно объяснить искус¬
ственной и естественной слепотой соглядатаев.Искусственная слепота — результат политического
«заказа» хозяев, естественная — результат личного неве¬
жества буржуазных «наблюдателей» жизни Союза Сове¬
тов, — они совершенно не знакомы с прошлым бытом
населения страны, в которой «наблюдают».Но над этими двумя причинами возвышается третья:
все более уродливо растущее равнодушие к жизни трудо¬
вого человечества. Я, разумеется, не отрицаю, что челове¬
чество это как объект для грабежа, для насилия над ним
не утратило интереса, я говорю о равнодушии к его куль¬
турному пробуждению во всем мире.Казалось бы, что это равнодушие не должно иметь
места в эпоху, когда так грандиозно разыгрывается
в Европе трагедия разрушения вековых ее социальных
устоев, а в Союзе Советов — мощно растет эпос творче¬
ства новых форм жизни.Область, в которой это равнодушие заявляет о себе
с неоспоримой очевидностью, — европейская буржуазная
литература. Вполне понятно, почему она не может изо-244
бряжать рабочего—героем, но почему бы ей не изобра¬
зить другого герш — мрачную, озлобленную фигуру ее
хозяина и владыки — буржуазного банкира, взорванного
кризисом капитализма, издыхающего под тяжестью зо¬
лота, накопленного им, готового возненавидеть машины и
всю вообще технику, которая обогатила его?Или фигуру интеллигента, который, наблюдая и
сознавая неизлечимость болезни капитализма, неизбеж¬
ность всемирного катастрофического столкновения капи¬
тала и труда, продолжает, насилуя свою совесть и разум
свой, служить больному разбойнику? Или фигуру жен¬
щины, для которой семья как «основа государства» поте¬
ряла свою притягательную силу, — сластолюбивой жен¬
щины, анархизированной бесстыдством буржуазной
жизни и, в свою очередь, анархизирующей все вокруг нее?Жизнь непрерывно создает множество новых тем для
трагических романов и для больших драм и трагикомедий,
жизнь требует нового Бальзака, но приходит Марсель
Пруст и вполголоса рассказывает длиннейший, скучный
сон человека без плоти и крови, — человека, который жи¬
вет вне действительности.В Союзе Советов литературное движение имеет мас¬
совый характер. За работу воплощения идей в образы, за
дело типизации фактов и помощи росту культурного
самосознания людей труда берутся сотни прозаиков и
поэтов — выдвиженцев рабочего класса. Характеризуя
работу их в целом, можно сказать, что она накануне со¬
здания «большого искусства», но покамест развивается
гораздо больше вширь, чем вглубь.Литература пролетариата всех племен Союза Социа¬
листических Советов ставит перед собою крайне трудную
задачу — создать приемами реализма эпическое искус¬
ство, в котором отразился бы со всей возможною силою
слова и полнотою героизм рабочего класса, строителя
нового общества, — героизм индустриального вооружения
страны и борьбы против всех и всяческих пережитков
прошлого, которое особенно глубоко и крепко вросло
в русскую деревню.Лучшие, наиболее талантливые работники литературы
пролетариата правильно понимают, что эпос реалистичен
и что реализм отнюдь не стесняет воображения.245
Речь идет, разумеется, не о том, чтоб создавать
такие монументы словесного творчества, как, например,
«Калевала», «Эдда», «Песнь о Нибелунгах», но здесь
уместно напомнить, что эти и подобные монументы со¬
зданы, отлиты из материала устного, коллективного твор¬
чества. Место этого материала в советской действитель¬
ности занимает литературное сырье, о котором говори¬
лось выше. Не преувеличивая его качества, нужно все-
таки оценить значение его количества, а оно говорит
о стремлении многих тысяч людей к творчеству поэзии и
прозы. Это процесс небывалый в истории человечества,
в таком объеме и с такой силой он не наблюдался в про¬
шлом.Эстеты скажут: «Лучше мало, но хорошо, чем —
много и плохо». Но эстеты не только равнодушны к про¬
явлению массовой воли в области искусства, эта воля
враждебна им, а потому оценки эстетов остаются вне
смысла новой истории.Само собою разумеется, что советская литература
создает свою эстетику на основах эпического героизма
трудовых процессов и основах классовой борьбы, а после
победы в этой борьбе — основанием эстетики послужит
борьба с природой.Обилие талантов, выдвигаемых массой во все обла¬
сти труда и творчества, изумляет и радует. Но на пути
нормального роста талантов и развития их в глубину
встает необходимость отражения, изображения текущей
действительности.Молодые литераторы Союза Советов живут в буйном
потоке энергии, преображающей мир, они хотят идти
нога в ногу с жизнью, и это понуждает их торопиться
в работе.В результате поспешности многие недостаточно глу¬
боко осваивают идею, которая, освещая весь историче¬
ский опыт прошлого, революционно организуя волю и
разум, повелительно диктует беспощадную борьбу с на¬
следием прошлого и с его сторонниками. Этот недостаток
интеллектуальной и эмоциональной организованности,
недостаток внутренней гармонии ума и чувства наблю¬
дается нередко. Но устранению этого недостатка все более
старательно и успешно помогают процесс разрушения246
капиталистических государств и процесс разрушения лич¬
ности в этих государствах. Пред каждой единицей в наши
дни суровая действительность решительно ставит простой
вопрос: куда и с кем идешь?И, поставив этот вопрос, указывает: дорога назад —
закрыта, а вертясь на одном месте между прошлым и бу¬
дущим, не достигнешь ничего, кроме головокружения.
С КЕМ ВЫ, «МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ»?Ответ американским корреспондентамВы пишете:«Вас, наверное, очень удивит это послание незнакомых
вам людей из-за океана». Нет, ваше письмо не удивило
меня, такие письма приходят нередко, и вы ошибаетесь,
называя ваше послание «оригинальным», — за последние
два-три года тревожные крики интеллигентов стали обыч¬
ными. Это — естественно: работа интеллигенции всегда
сводилась — главным образом — к делу украшения бытия
буржуазии, к делу утешения богатых в пошлых горестях
их жизни. Нянька капиталистов — интеллигенция, — в
большинстве своем, занималась тем, что усердно штопала
белыми нитками давно изношенное грязноватое, обильно
испачканное кровью трудового народа философское и цер¬
ковное облачение буржуазии. Она продолжает заниматься
этим трудным, но не очень похвальным и совершенно
бесплодным делом и в наши дни, обнаруживая почти про¬
роческое предвидение собьпий. Так, например, раньше
чем империалисты Японии приступили к разделу Китая,
немец Шпенглер в книге «Человек и техника» заговорил
о том, что европейцы совершили в XIX веке крупнейшую
ошибку, передав свои знания, свой технический опыт
«цветным расам». Шпенглера поддерживает в этом
ваш — американский — историк Генрик Ван-Лон, он тоже
признает вооружение черно- и желтокожего человечества
опытом европейской культуры одной из «семи роковых248
исторических ошибок», совершенных европейской бур¬
жуазией.И вот мы видим, что ошибку эту хотят исправить:
капиталисты Европы и С. Ш. Америки снабжают японцев
и китайцев деньгами и оружием, помогая им истреблять
друг друга, и, в то же время, посылают на Восток свои
флоты для того, чтобы в момент, наиболее удобный для
них, показав японскому империализму свой мощно бро¬
нированный кулак, приступить, вместе с храбрым зайцем,
к дележу шкуры убитого медведя. Лично мне думается,
что медведь не будет убит, потому что Шпенглеры, Ван-
Лоны и подобные им утешители буржуазии, очень много
рассуждая об опасностях, грозящих европейско-амери¬
канской «культуре», кое о чем забывают упомянуть.
Забывают они о том, что индусы, китайцы, японцы,
негры не являются чем-то социально монолитным, одно¬
образным, но расслоены на классы. Забывают и о том,
что против яда своекорыстной мысли мещан Европы
и Америки выработано и оздоравливающе действует про¬
тивоядие учения Маркса — Ленина. Впрочем, возможно,
что они об этом и не забывают, но только тактически
умалчивают и что их тревожные крики о гибели европей¬
ской культуры объясняются их сознанием бессилия яда
и силою противоядия.Вопиющих о гибели цивилизации становится все
больше, крики их звучат все более громко. Месяца три
тому назад во Франции публично кричал о непрочности
цивилизации бывший министр Кайо.Он кричал:Мир переживает трагедию изобилия и недоверия. Разве не тра¬
гедия, что приходится жечь пшеницу и топить мешки с кофе, когда
миллионам людей не хватает пищи. Что касается недоверия — оно
причинило уже достаточно зла. Оно вызвало войну и продиктовало
мирные договоры, которые могут быть исправлены только тогда,
когда исчезнет это недоверие. Если не удастся восстановить доверие,
вся цивилизация будет поставлена иод угрозу, так как у народов
может появиться искушение опровергнуть экономический строй, ко¬
торому они приписывают все бедствия.Для того, чтоб говорить о возможности доверия среди
хищников, которые в наши дни так откровенно показы¬
вают друг другу свои когти и зубы, — для этого нужно249
быть или отчаянным лицемером или же человеком крайне
наивным. А если под «народом» разумеется рабочий на¬
род, то всякий честный человек должен бы признать, что
рабочие совершенно справедливо «приписывают» идио¬
тизму капиталистического строя бедствия, которыми
строй этот награждает их за труд создания ценностей.
Пролетарии все более отчетливо видят, что современная
буржуазная действительность с ужасающей точностью
оправдывает слова Маркса — Энгельса, сказанные ими
в «Манифесте коммунистической партии»:Буржуазия не способна к господству, потому что она не может
обеспечить своему рабу даже рабское существование, потому что она
вынуждена довести его до такого состояния, в котором она должна
кормить его, вместо того, чтобы существовать на его счет. Общество
не может более жить под ее властью: другими словами, жизнь бур¬
жуазии несовместима с жизнью общества.Кайо — один из сотни тех старичков, которые продол¬
жают доказывать, что их буржуазный идиотизм — это
мудрость, данная человечеству навсегда, что лучше ее
человечество никогда ничего не выдумает, дальше ее —
не пойдет, выше — не поднимется. И еще не так давно
утешители буржуазии, доказывая хозяйственную муд¬
рость свою и прочность ее, опирались на свою науку.Теперь они исключают науку из своей подловатой
игры. 23 февраля в Париже тот же Кайо, следуя за
Шпенглером, говорил пред лицом бывших министров,
вроде Павла Милюкова, и вообще бывших людей:Техника создает безработицу во многих случаях, превращает
заработок увольняемых рабочих в излишки дивиденда акционеров.
Наука «без совести», не согретая «совестью», идет в ущерб людям.
Люди должны взнуздать науку. Современный кризис — поражение
человеческого разума. Для науки нет иногда большего несчастья, как
великий человек. Он выставляет теоретические положения, имеющие
смысл и значение для данного времени, когда эти положения выдви¬
гаются. Они справедливы, как, положим, у Карла Маркса, для 1848
или 1870 годов, и совершенно неверны в 1932 году. Если бы Маркс
был теперь жив — он писал бы иначе.Этими словами буржуа признает, что разум его
класса обессилен, обанкротился. Он советует «взнуздать
науку», забыв о том, сколько она дала силы его классу2о0
для укрепления власти над миром трудящихся. «Взну¬
здать науку» — что это значит? Запретить ей свободу
исследования? Когда-то буржуазия весьма храбро и
успешно боролась против посягательств церкви на сво¬
боду науки. В наши дни буржуазная философия посте¬
пенно становится тем, чем была она в наиболее мрачные
годы средневековья — служанкой теологии. Кайо прав,
говоря, что Европе угрожает возвращение к варварству,
предсказанное Марксом, учение которого ему неизвестно:
да, совершенно неоспоримо, что буржуазия Европы и
Америки, хозяйка мира, становится с каждым годом все
более невежественной, интеллектуально слабосильной,
варварской и уже сама — в лице вашем — понимает это.Мысль о возможности возвращения к эпохе варвар¬
ства — самая «модная» мысль; современной буржуазии.
Шпенглеры, Кайо и подобные им «мыслители» отражают
настроение тысяч мещан. Это тревожное настроение вы¬
звано предчувствием классовой гибели — фактом роста
во всем мире революционного правосознания рабочих
масс. Буржуазия не хотела бы верить в процесс куль-
турно-революционного развития трудового народа, но —
она его видит, чувствует. Процесс этот всесторонне и пре¬
красно оправдан. Он является логически неизбежным
развитием всего трудового опыта человечества, опыта,
о котором поучительно рассказывают историки бур¬
жуазии. Но так как история — тоже наука, ее тоже
нужно «взнуздать» или — того проще — забыть, что она
существует. Забыть историю советует французский поэт
и академик Поль Валери в книге «Обозрение современ¬
ности». Он совершенно серьезно обвиняет в бедствиях
народов именно историю, он говорит, что, напоминая
о прошлом, история вызывает бесплодные мечты и лишает
людей покоя. Люди — это, конечно, буржуазия. П. Валери,
вероятно, не способен заметить на земле иных людей. Вот
что говорит он об истории, которой буржуазия еще так
недавно гордилась и которую весьма искусно писала:История — самый опасный из всех продуктов, вырабатываемых
в химической лабораторий нашего ума. Она побуждает к мечтаниям,
она опьяняет народы, она порождает у них ложные воспоминания,
преувеличивает их рефлексы, растравляет старые их раны, лишает
их покоя и ввергает их в мании — величия или преследования.251
В своей должности утешителя он, как видите, весьма
радикален. Он знает: буржуазия хочет жить спокойно,
ради спокойной жизни она считает себя вправе уничто¬
жать десятки миллионов людей. Она, разумеется* легко
может уничтожить несколько десятков тысяч книг, —
как все на свете, библиотеки тоже в ее руках. История
мешает спокойной жизни? Долой историю! Изъять из
обращения все труды по истории. Не преподавать ее
в школах. Объявить изучение прошлого делом социально
опасным и даже преступным. Людей, склонных к заня¬
тиям историей, признать ненормальными и сослать на не¬
обитаемые острова.Главное — покой! Именно об этом заботятся все уте¬
шители буржуазии. Но для осуществления покоя необ¬
ходимо, как говорит Кайо, взаимное доверие в среде
национально-капиталистических хищников, а для того,
чтоб установилось доверие, нужно, чтоб двери в чужой
дом — например, в Китай — были широко открыты для
грабежа пред всеми хищниками и лавочниками Европы,
а лавочники и хищники Японии хотят закрыть двери чу¬
жого дома для всех, кроме себя; они делают это на том
основании, что Китай — ближе к ним, чем к Европе, и для
них грабить китайцев — удобнее, чем индусов, которых
привыкли грабить «джентльмены» Англии. На почве со¬
ревнования в грабеже возникают противоречия, угрожаю¬
щие тревогами новой всемирной бойни. А кроме того, по
словам парижского журналиста Гренгуара, «для Европы
потеряна Российская империя как нормальный и здоро¬
вый рынок». Гренгуар видит в этом «источник зла» и
вместе со многими другими журналистами, политиками,
епископами, лордами, авантюристами и мошенниками
настаивает на необходимости общеевропейской интервен¬
ции в Союз Советов. Затем — в Европе все растет безра¬
ботица, растет и революционное правосознание пролета¬
риата. В конце концов для установления «покоя» —очень
мало возможностей и даже — как будто — совсем нет
места. Но я — не оптимист и, знаяг что цинизм буржуазии
безграничен, допускаю одну возможность, посредством
которой буржуазия может попробовать очистить себе
место для спокойной жизни. На эту воаможность намек¬252
нул 19 февраля расистский депутат Бергер в Кельне, он
сказал в своей речи:Если, после прихода Гитлера к власти, французы попытаются
оккупировать германскую территорию, мы перережем всех евреев.Осведомившись о сделанном Бергером заявлении,
прусское правительство запретило ему дальнейшие пуб¬
личные выступления. Запрещение вызвало возмущение
в гитлеровском лагере. Одна расистская газета пишет:Бергер не может быть обвинен в призыве к незаконным дей¬
ствиям: мы перережем евреев на основании закона, который будет
проведен после нашего прихода к власти.Эти заявления не следует рассматривать как шутку,
как немецкий «виц»: европейская буржуазия, в ее совре¬
менном настроении, вполне способна «провести закон»
не только о поголовном истреблении евреев, а об истреб¬
лении всех, мыслящих несогласно с нею, и прежде всего
об уничтожении всех, несогласно с ее бесчеловечными
интересами действующих.Заключенные в этот «порочный круг» интеллигенты-
утешители постепенно теряют свое мастерство утешать
и уже сами нуждаются в утешении. Они обращаются за
ним даже к людям, которые принципиально не подают
милостыни, ибо — милостыня утверждает право нищен*
ства. Талант «красивой лжи», основной их талант, уже
не может, не в силах прикрывать грязный цинизм бур¬
жуазной действительности. Некоторые из них начинают
чувствовать, что развлекать и утешать людей, утомлен¬
ных грабежом мира, обеспокоенных все более резким
сопротивлением пролетариата их подлым целям, — людей,
у которых безумная жажда наживы приняла характер
буйного помешательства и формы социально-разруши¬
тельные, — утешать и развлекать этих людей становится
делом не только бесплодным, но уже и опасным для са¬
мих утешителей.Можно бы указать и на преступность утешения огор¬
ченных разбойников и убийц, но я знаю, что это никого253
не тронет, ибо это — «мораль», то есть нечто исключенное
из жизни за ненадобностью. Гораздо существенней ука¬
зать на тот факт, что в современной действительности
интеллигент-утешитель становится тем «третьим», бытие
которого отвергается логикой.Когда он, выходец из буржуазии, — пролетарий по
своему социальному положению, он как будто понимает
унизительный драматизм своей службы классу, осужден¬
ному на гибель и вполне заслужившему гибель, как за¬
служивает ее профессиональный бандит и убийца. На¬
чинает понимать, потому что буржуазия перестает
нуждаться в его услугах. Он все более часто слышит,
как люди его группы, угождая буржуазии, кричат о пере¬
производстве интеллигенции. Он видит, что буржуа
охотней обращается за «утешением» не к философам и
«мыслителям», а к шарлатанам, предсказывающим бу¬
дущее. Газеты Европы испещрены объявлениями хиро¬
мантов, астрологов, сочиняющих гороскопы, факиров,
ясновидящих, графологов, спиритов и прочих фокусни¬
ков, еще более невежественных, чем сама буржуазия.
Фотография и кино убивают искусство живописи, худож¬
ники, чтоб не умереть с голода, меняют свои картины
на картофель, на хлеб, на поношенную одежду мещан¬
ства. В одной из газет Парижа напечатана такая веселая
заметка:Нужда среди берлинских художников велика, и просвета не
видно. Идут речи об организации самопомощи художников, но ка¬
кую самопомощь могут организовать друг для друга люди, лишен¬
ные заработков и каких бы то ни было перспектив на заработки? По¬
этому в художественных кругах Берлина с восторгом встречена ори¬
гинальная идея художницы Аннот-Якоби, она предлагает товаро¬
обмен. Пусть торговцы углем снабжают художников топливом в
о5мен на статуи и картины. Времена переменятся, и углеторговцы не
пожалеют о произведенных ими в порядке товарообмена сделках.
Пусть зубные врачи лечат художников. Хорошая картина никогда не
будет лишней в приемной зубного врача. Мясники, молочники долж¬
ны воспользоваться случаем и сделать доброе дело и, в то же
время, без затраты наличности приобрести настоящие художествен¬
ные вещи. Для развития и применения на практике идеи Аннот-Якоби
образовалось в Берлине особое бюро.Сообщая об этом товарообмене, газета не говорит, что
он существует и в Париже.254
Кинематограф постепенно уничтожает высокое искус¬
ство театра. О разлагающем влиянии буржуазного кино
не стоит говорить, это совершенно ясно. Использовав
все темы сентиментализма, он начинает демонстриро¬
вать физические уродства:В Голливудской студии Метро-Гольдвин-Майер собралась ори¬
гинальная труппа для работы над фильмом «Причуды». В ее со¬
ставе — Ку Ку, девушка-птица, имеющая большое сходство с аистом;
П. Робинзон, человеческий скелет; Марта, родившаяся с одной рукой,
искусная мастерица вязать кружева ногами. Доставлены в студию
Шильце, прозванная «голова-шпилька», женщина с нормальным те¬
лом, но с необыкновенно маленькой головой, похожей на шпильку;
Ольга — женщина с мужской окладистой бородой; Жозефина-Жозеф,
наполовину женщина, наполовину мужчина; сиамские сестры-близ¬
нецы Гильтон, карлики, лилипуты.Барнай, Поссарт, Монэ-Сюлли и другие артисты этого
рода — не нужны, их заменяют Фербенксы, Гарольд-
Ллойды и прочие фокусники во главе с однообразно
сентиментальным и унылым Чарли Чаплином, так же
как музыку классиков заменяет джаз, а Стендаля, Баль¬
зака, Диккенса, Флобера — различные Уоллесы, люди,
которые умеют рассказывать о том, как полицейский
сыщик, охраняя собственность крупных грабителей и орга¬
низаторов массовых убийств, ловит маленьких воров и
убийц. В области искусства буржуазию вполне удовлет¬
воряет коллекционирование почтовых марок и трамвай¬
ных билетов, а в лучшем случае коллекционируют под¬
делки картин старинных мастеров. В области науки
буржуазию интересуют приемы и методы наиболее удоб¬
ной, дешевой эксплуатации физических сил рабочего
класса; наука для буржуа существует настолько, на¬
сколько она способна служить целям его обогащения,
регулировать деятельность его желудочно-кишечной
сферы и поднимать его половую энергию развратника.
Пониманию буржуазии недоступны основные задачи
науки: интеллектуальное развитие, физическое оздоров¬
ление человечества, истощенного гнетом капитализма,
превращение инертной материи в энергию, разгадка тех¬
ники строения и роста человеческого организма — все
это для современного буржуа так же мало интересно, как
для дикаря центральной Африки.255
Видя все это, некоторые интеллигенты нгачшшот по¬
нимать, что «творчество культуры», — которое они счи¬
тали своим делом, результатом своей «свободной мысли»
и «независимой воли», — уже не их дело и что культура
не является внутренней необходимостью капиталистиче¬
ского мира. События в Китае напомнили им о гибели
университета и библиотеки Лувена в 1914 году, вчераш¬
ний день рассказал о разрушении японскими пушками
в Шанхае университета Тундзи, морского колледжа,
школы по рыболовству, национального университета, ме¬
дицинского колледжа, сельскохозяйственного и инженер¬
ного колледжа, рабочего университета. Этот акт вар¬
варства не возмущает никого, так же как никого
не возмущает сокращение ассигновок на культурные
учреждения и вместе с этим непрерывный рост воору¬
жений.Но, разумеется, лишь некоторая и незначительная
часть европейско-американской интеллигенции чувствует
неизбежность своего подчинения «закону исключенного
третьего» и задумывается о том — куда идти? По при¬
вычке — с буржуазией, против пролетариата или же по
чести — с пролетариатом, против буржуазии? Большин¬
ство же интеллигентов продолжает довольствоваться
службой капитализму — хозяину, который, хорошо видя
моральную гибкость своего слуги и утешителя, видя
бессилие и бесплодность его примиренческой работы,
начинает откровенно презирать слугу и утешителя
своего и уже сомневается в необходимости бытия такого
слуги.Мне часто приходится получать письма специалистов
по утешению мещанства, приведу здесь одно из них, полу¬
ченное от гр. Свена Эльверстада:Многоуважаемый г. Горький.Ужасная растерянность, граничащая с отчаянием, царит теперь
во всем свете, вызванная страшным экономическим кризисом, кото¬
рый потрясает все страны мира. Эта мировая трагедия толкнула меня
начать на столбцах самой распространенной норвежской газеты
«Tidens Tagn» ряд статей, которые имеют своей целью поднять дух
и разжечь надежды миллионов жертв ужасной катастрофы. Пресле¬
дуя эту цель, я нашел нужным обратиться к представителям лите¬
ратуры, искусства, науки и политики с просьбой сообщить их мнение256
по поводу трагического положения народов в последние два года.
Перед каждым гражданином любого государства встает задача: уме¬
реть под тяжестью ударов жестокой судьбы или продолжать бороться,
надеясь на счастливое разрешение кризиса. Эта надежда на благо¬
получный выход из создавшегося мрачного положения необходима
каждому, и в каждом она блеснет ярким пламенем при чтении опти¬
мистического мнения, высказанного человеком, к слову которого все
привыкли прислушиваться. Поэтому я разрешаю себе просить вас
прислать мне ваше суждение о теперешнем положении, это суждение
может быт4 не длиннее трех, четырех строчек, но оно, несомненно,
спасет многих и многих от отчаяния и даст им силу смело глядеть
навстречу будущему.С почтением Свен Эльверстад.Людей, подобных автору этого письма, людей, кото¬
рые еще не утратили наивной веры в целебную силу
«двух, трех строчек», в силу фразы, — таких людей
еще немало. Вера ц_х так наивна, что едва ли искренна.
Две, три фразы или двести, триста фраз не оживят дрях¬
лый мир буржуазии. Во всех парламентах мира и в Лиге
Наций ежедневно произносятся тысячи фраз, никого
не утешая, не успокайвая, не внушая никому надежд на
возможность удержать стихийный рост кризиса буржуаз¬
ной цивилизации. По городам разъезжают бывшие ми¬
нистры и другие бездельники, уговаривая мещанство
«взнуздать», «дисциплинировать» науку. Болтовню этих
людей немедленно подхватывают журналисты — люди,
для которых «все равно, все наскучило давно», — и один
из таких, Эмиль Людвиг, в серьезной газете «Дейли
экспресс» советует «прогнать специалистов в шею». Всю
эту пошлую чепуху мелкое мещанство слушает, читает и
делает из чепухи свои выводы. И если европейское ме¬
щанство признает необходимым закрыть университеты, —
в этом не будет ничего удивительного. Кстати: оно может
сослаться на такой факт — в Германии ежегодно освобо¬
ждается 6000 служебных вакансий, требующих универ¬
ситетского диплома, а вузы Германии ежегодно вы¬
пускают до 40 тысяч универсантов.Вы, граждане Д. Смите и Т. Моррисон, ошибочно
приписываете буржуазной литературе и журналистике
значение «организатора культурных мнений», — этот
«организатор» — паразитное растение, которое пытается
прикрыть грязный хаос действительности, но прикрывает17	М. Горький, т. 26257
его менее удачно, чем, например, плющ и сорные травы
прикрывают грязь и мусор развалин. Вы, граждане,
плохо знаете, каково культурное значение вашей прессы,
которая единогласно утверждает, что «американец
прежде всего — американец» и только после этого чело¬
век. В свою очередь пресса расистов Германии учит,
что расист прежде всего — ариец, а затем уже — врач,
геолог, философ; журналисты Франции доказывают, что
француз прежде всего — победитель и поэтому должен
быть вооружен сильнее всех других, — речь идет, конечно,
не о вооружении мозга, а только о кулаке.Не будет преувеличением, если скавать, что пресса
Европы и Америки усердно и почти исключительно зани¬
мается делом понижения культурного уровня своих чита¬
телей, — уровня и без ее помощи низкого. Обслуживая
интересы капиталистов, своих работодателей, искусно умея
раздуть муху до размеров слона, журналисты не ставят
своей целью укрощение свиньи, хотя, конечно, видят, что
свинья обезумела и бесится.Вы пишете: «В Европе мы с глубокой горечью почув¬
ствовали, что европейцы ненавидят нас». Это очень «субъ¬
ективно», и субъективизм, позволив вам заметить некую
частность, скрыл от вас общее: вы не заметили, что вся
буржуазия Европы живет в атмосфере взаимной нена¬
висти. Ограбленные немцы ненавидят Францию, которая,
задыхаясь от золотого ожирения, ненавидит англичан, так
же как итальянцы — французов, а вся буржуазия едино¬
душно ненавидит Союз Советов. 300 миллионов индусов
живут ненавистью к английским лордам и лавочникам,
450 миллионов китайцев ненавидят японцев и всех евро¬
пейцев, которые, привыкнув грабить Китай, тоже готовы
возненавидеть Японию за то, что она право грабить китай¬
цев считает своим исключительным правом. Эта ненависть
всех ко всем, разрастаясь, становится все гуще, острей,
она вспухает среди буржуазии, как гнойный нарыв, и, ко¬
нечно, прорвется и, возможно, снова потекут реки лучшей,
самой здоровой крови народов всей земли. Кроме миллио¬
нов наиболее здоровых людей, война уничтожит огромное
количество ценностей и сырья, из коего они создаются,
а все это поведет к обнищанию человечества здоровьем,
металлами, топливом. Само собою разумеется, что война258
не уничтожит ненависти между национальными группами
буржуазии.Вы считаете себя «в силах служить общечеловеческой
культуре» и «обязанными защищать ее от снижения к вар¬
варству». Это — очень хорошо. Но поставьте пред собою
простой вопрос: что вы можете сделать сегодня и завтра
для защиты этой культуры, которая — кстати сказать —
еще никогда не была «общечеловеческой» и не «может быть
таковой при наличии национально-капиталистических го¬
сударственных организаций, совершенно бевответственных
пред трудовым народом, натравливающих народы друг
на друга?Так вот: спросите себя, что вы можете противопоста¬
вить разрушающим культуру фактам безработицы, исто¬
щению рабочею класса голодом, росту детской проститу¬
ции? Понятно ли вам, что истощение iMacc значит —
истощение почвы, из которой возрастает культура? Вам,
наверное, известно, что так называемый «культурный
слой» -всегда был производным от массы. Это вы
должны бы хорошо знать, ибо у американцев есть при¬
вычка хвастаться тем, что в США мальчики — торговцы
газетами — воввышаются до карьеры президентов.Напоминая об этом, я хочу отметить только ловкость
мальчиков, но не таланты президентов, — о талантах
последних мне ничего не известно.Есть и еще вопрос, над которым вам следовало бы по¬
думать: полагаете ли вы, что 450 миллионов китайцев
можно превратить в рабов европейско-американского
капитала, в то время как 300 миллионов индусов уже
начинают понимать, что для них роль рабов Англии вовсе
не предопределена богами? Сообразите: несколько десят¬
ков тысяч хищников и авантюристов желают вечно и спо¬
койно жить за счет силы миллиарда трудящихся. Это —
нормально? Это — было, это — есть, но хватит ли у вас
храбрости утверждать, что это <и должно быть так, как оно
есть? Чума тоже была почти нормальным явлением сред¬
них веков, но чума почти исчезла, и теперь роль ее на
земле исполняет буржуазия, она отравляет весь цветной
мир, прививая ему глубочайшую ненависть и презрение
ко всей белой расе. Не думается ли вам, защитники куль¬
туры, что капитализм провоцирует расовые войны?259
Ушрекая меня в том, что я «проповедую ненависть», вы
советуете мне «пропагандировать любовь». Вы, должно
быть, считаете меня способным внушать рабочим: возлю¬
бите капиталистов, ибо они пожирают силы ваши, вов-
любите их, ибо они бесплодно уничтожают сокровища
земли вашей, 'возлюбите людей, которые тратят ваше
железо на постройку орудий, уничтожающих вас, возлю¬
бите негодяев, по воле которых дети ваши издыхают
с голода, возлюбите уничтожающих вас ради покоя и сы¬
тости своей, возлюбите капиталиста, «ибо церковь его дер¬
жит вас во тьме невежества.Нечто подобное проповедуется евангелием, и, вспомнив
об этом, вы говорите о «христианстве» как «рычаге куль¬
туры». Вы очень опоздали — о культурном влиянии «уче¬
ния любви и кротости» честные люди давно уже не гово¬
рят. Неловко и невозможно говорить об этом влиянии
в наши дни, когда христианская буржуазия у себя дома
и в колониях внушает кротость и заставляет рабов любить
ее посредством применения «огня и меча» с 'большей энер¬
гией, чем она всегда (применяла огонь и меч. В наши дни
меч ваменен, как вам известно, пулеметами, бомбами и
даже «гласом божиим с небес». Одна т парижских газет
сообщает:В войне с афридиями англичане додумались до приема, прино¬
сящего им огромную пользу. Группа повстанцев укрылась на какои-
нибудь площадке среди недоступных гор. Вдруг над ними на большой
высоте появляется аэроплан. Афридии хватаются за ружья. Но
аэроплан не сбрасывает бомб. Вместо бомб с него сыплются слова.
Голос с неба уговаривает повстанцев на родном их языке сложить
оружие, прекратить бессмысленное состязание с английской импе¬
рией Было немало случаев, когда, потрясенные голосом с неба, по¬
встанцы действительно прекращали борьбу.Опыты с голосом бога были повторены и в Милане, где, в день
годовщины основания фашистской милиции, весь город услышал глас
божий, произнесший краткое похвальное слово фашизму. Миланцы,
имевшие случай слышать генерала Бальбо, узнали в голосе с неба его
бархатный баритон.Итак — найден простой способ доказать бытие бога и
утилизировать глас его для порабощения дикарей. Можно
ожидать, что бог заговорит над Сан-Франциско или Ва¬
шингтоном на английском языке с японским акцентом.260
Вы ставите в пример мне «великих людей, учителей
церкви». Очень смешно, что вы говорите об этом серьезно.
Не будем говорить о том, как, из чего и зачем сделаны
великие люди церкви. Но раньше чем опираться на этих
людей, вам следовало испытать их прочность. В суждении
о «деле церкви» вы обнаруживаете тот «американский
идеализм», который может произрастать лишь на почве
глубокого невежества. В данном случае, по отношение
к истории христианской церкви, невежество ваше может
быть объяснено тем, что жители СШСА не испытали на
своей шкуре, что такое церковь как организация насилия
над разумом и совестью людей, не -испытали с той силой,
с какой это испытано населением Европы. Вам следо¬
вало бы познакомиться с кровавыми драками на вселен¬
ских соборах, с изуверством, честолюбием и своекоры¬
стием «великих учителей церкви». Вам особенно много
дала бы мошенническая история собора в Эфесе, вам сле¬
довало бы прочитать что-нибудь по истории ересей, озна¬
комиться с истреблением «еретиков» в первые века
христианства, еврейскими погромами, истреблением альби¬
гойцев, таборитов -и вообще с кровавой политикой церкви
Христовой. Интересна для малограмотных история инкви¬
зиции, но, конечно, не в изложении вашего земляка Ва¬
шингтона Ли, — изложении, одобренном цензурой Вати¬
кана, организатора инквизиции. Вполне допустимо, что,
ознакомясь со всем этим, (вы убедились бы, что отцы
церкви ревностно работали по укреплению власти мень¬
шинства над большинством и, если они боролись с ере¬
сями, так это потому, что ереси зарождались в массе тру¬
дового народа, который инстинктивно чувствовал ложь
церковников, — они проповедовали религию для рабов, —
религию, которая господами никогда не принималась
иначе, как по недоразумению или из страха пред рабами.
Ваш историк Ван-Лон в статье о «великих исторических
ошибках» утверждает, что церковь должна была бороться
не за учение евангелия, а против него; он говорит:Величайшую ошибку в свое время сделал Тит, разрушив Иеру¬
салим Изгнанные из Палестины, евреи рассеялись по всему миру.
В основанных ими общинах созревало и крепло христианство, бывшее
для Римской империи не менее пагубным, чем идеи Маркса и Ленина
для капиталистических государств.261
Так оно и было и есть: христианская церковь боролась
против наивного коммунизма евангелия, к этому и сво¬
дится ее «история».Что делает церковь в наши дни? Она, конечно, прежде
всего — молится. Епископы Йоркский и Кентерберий¬
ский, — тот самый, который проповедовал нечто вроде
«крестового похода» против Союза Советов, — эти два
епископа сочинили новую молитву, в которой английское
лицемерие прекрасно соединяется с английским юмором.
Это очень длинное сочинение построено по форме молитвы
«Отче наш». Епископы так взывают к богу:Что касается политики нашего правительства по восстановлению
кредита и благополучия — да будет воля твоя. Что касается всего
того, что предпринимается для устроения будущего управления Ин¬
дией, — да будет воля твоя. Что касается предстоящей конференции
по разоружению и всего того, что предпринимается к утверждению
мира сего мира,—да будет воля твоя. Что касается восстановления
торговли, доверия к кредиту и взаимного благожелательства — хлеб
наш насущный даждь нам днесь. О сотрудничестве всех классов по
работе на общее благо — хлеб наш насущный даждь нам днесь. Если
мы оказались повинными в национальной гордыне и находили более
удовлетворения в господстве над другими, нежели в оказании им по¬
мощи по мере сил наших, — остави нам долги наши. Если мы про¬
явили себялюбие в ведении наших дел и ставили наши интересы и
интересы нашего класса выше интересов других — остави нам долги
наши.Вот типичная молитва испуганных лавочников! На про¬
тяжении ее они раз десять просят бога «оставить» им
«долги» их, но ни одного раза не говорят о том, что готовы
и могут перестать делать долги. И только в одном случае
просят у бога «прощения»:За то, что мы предались национальному высокомерию, находя
удовлетворение во власти над другими, а не в умении служить им, —
прости нас, господи.Прости нам этот грех, но—мы не можем отказаться гре¬
шить, — вот что говорят они. Но большинством английских
попов это прошение о прощении было отвергнуто, — веро¬
ятно, они нашли его неудобным и унизительным для себя.Молитву эту должны были «вознести» к престолу
английского бога 2 января в Лондоне, в соборе Павла.
Священникам, которым молитва не нравится, епископ
Кентерберийский разрешил не читать ее.262
Итак, вот до каких пошлых и глупых комедий доросла
христианская церковь, и вот как забавно попы снизили
бога своего до положения старшего лавочника и участ¬
ника во всех коммерческих делах лучших лавочников
Европы. Но было бы несправедливо говорить только об
английских попах, забывая, что итальянскими организо¬
ван Банк святого духа, а во Франции, в городе Мюл-
люезе, 15 февраля, как сообщает парижская газета рус¬
ских эмигрантов, —По распоряжению судебных властей арестованы заведующий и
приказчик книжного магазина католического издательства «Юнион»,
во главе которого стоит аббат Эжи. В книжном магазине продава¬
лись порнографические фотографии и книги, ввозимые из Германии.
«Товар» конфискован. По содержанию некоторые книги — не только
порнографические, но обливали грязью и религию.Фактов такого рода — сотни, и все они утверждают
одно и то же: церковь, служанка воспитателя и хозяина
своего — капитализма, заражена всеми болезнями, кото¬
рые разрушают его. И если допустить, что когда-то бур¬
жуазия «считалась с (моральным авторитетом церкви», так
нужно признать, что это был авторитет «полиции духа»,
авторитет одной из организаций, служивших для угнетения
трудового народа. Церковь «утешала»? Не отрицаю. Но
утешение это — один из приемов угашения разума.Нет, проповедь любви бедного к богатому, рабочего
к хозяину — не мое ремесло. Я не способен утешать.
Я слишком давно и хорошо знаю, что весь мир живет в ат¬
мосфере ненависти, я вижу, что она становится все гуще,
активней, благотворней.Вам, «гуманистам, которые хотят быть практиками»,
пора понять, что в мире действуют две ненависти: одна
возникла среди хищников на почве их конкуренции между
собой, а также из чувства страха пред будущим, которое
грозит хищникам неизбежной гибелью; другая — нена¬
висть пролетариата — возникает из его отвращения к дей¬
ствительности и все более ярко освещается его сознанием
права на власть. В той силе, до которой обе эти ненависти
доразвились, ничто и никто не может примирить их, и ни¬
что, кроме неизбежного, боевого столкновения их физи¬
ческих, классовых носителей, ничто, кроме победы проле¬
тариев, не освободит мир от ненависти.263
Вы пишете: «Как многие, мы тоже думаем, что
в стране вашей диктатура рабочих приводит к насилию
над крестьянством». Я советую вам: попробуйте думать
как не многие, как те, — пока еще не многие, — интелли¬
генты, которые уже начинают понимать, что учение
Маркса и Ленина — это вершина, которой достигла честно
исследующая социальные явления научная мысль, и что
только с высоты этого учения ясно виден прямой путь
к социальной справедливости, к новым формам культуры.
Сделайте некоторое усилие над- собою и забудьте — хотя
бы на время — ваше родство с классом, вся история кото¬
рого была и есть история непрерывного физического и ду¬
ховного йасилия над массами трудового человечества, —
над рабочими и крестьянами. Сделайте это усилие, и вы
поймете, что ваш класс — ваш враг. Карл Маркс — очень
мудрый человек, и .не следует думать, что он явился в мир,
как Минерва — из головы Юпитера, нет, его учение
является таким же гениальным завершением научного
опыта, каким явились в свое время теории Ньютона и
Дарвина. Ленин — проще Маркса и как учитель не менее
мудр. Класс, которому вы служите, они покажут вам сна¬
чала в его силе и славе, покажут, как приемами бесчело¬
вечного насилия он создавал и создал удобную для него
«культуру» на крови, на лицемерии и на лжи, затем пока¬
жут процесс загнивания этой культуры, а дальнейшее, со¬
временное гниение ее — вы сами видите: ведь именно этот
процесс и внушает вам тревоги, выраженные вами
в письме ко мне.Поговорим о «насилии». Диктатура пролетариата —
явление временное, она необходима для того, чтоб пере¬
воспитать, превратить десятки миллионов бывших рабов
природы и буржуазного государства — в одного и един¬
ственного хозяина их страны и всех ее сокровищ. Дикта¬
тура пролетариата перестает быть необходимостью после
того, как весь трудовой народ, все крестьянство будет по¬
ставлено в одинаковые социально-экономические условия
и пред каждой единицей явится возможность работать по
способностям, получать по потребностям. «Насилие», как
вы и «многие» понимают его, — недоразумение, но чаще
этого оно — ложь и клевета на рабочий класс Союза Со¬
ветов и на его партию. Понятие «насилия» прилагается264
к социальному процессу, происходящему в Союзе Советов,
врагами рабочего класса в целях опорочить его культур¬
ную работу — работу по возрождению его страны и орга¬
низации в ней новых форм хозяйства.На мой взгляд, можно говорить о принуждении, кото¬
рое вовсе не есть насилие, ибо, обучая детей грамоте, вы
ведь не насилуете их? Рабочий класс Союза Советов и его
партия преподают крестьянству социально-политическую
грамоту. Вы, интеллигенты, точно так же принуждены
чем-то или кем-то почувствовать драматизм вашей жизни
«между молотом и наковальней», вам тоже кто-то вну¬
шает начала социально-политической грамоты, и этот
кто-то, разумеется, — не я.Во всех странах крестьянство — миллионы мелких
собственников — служит почвой для роста хищников и па¬
разитов; капитализм, во всем его безобразии, вырос на
этой почве. Все силы, все способности и таланты крестья¬
нина поглощаются его заботами о своем нищенском хо¬
зяйстве. Культурный идиотизм мелкого собственника со¬
вершенно равен таковому же идиотизму миллионера; вы,
интеллигенты, должны бы хорошо видеть и чувствовать
это. В России до Октябрьской революции крестьянство
жило в бытовых условиях XVII века, это — факт, который
не осмелятся отрицать даже русские эмигранты, озлобле¬
ние которых на Советскую власть приняло уже комически
чудовищный характер.Крестьянство не должно существовать в качестве полу¬
диких людей четвертого сорта, в качестве пищи для лов¬
кого мужика, для помещика, для капиталиста, не должно
существовать в условиях каторжного труда на мелкораз¬
дробленной, истощенной земле, не способной прокормить
ее нищего собственника, безграмотного, лишенного воз¬
можности удобрить землю, работать машинами, развивать
агрикультуру. Крестьянство не должно оправдывать мрач¬
ную теорию Мальтуса, в основе которой, на мой взгляд,
скрыто изуверство церковной мысли. Если крестьянство,
в массе, еще не способно понять действительность и уни¬
зительность своего положения — рабочий класс обязан
внушить ему это сознание даже и путем принуждения.
Но в этом однако нет надобности, ибо крестьянин Союза
Советов, отстрадавший мучения бойни 1914—1918 годов,265
разбуженный Октябрьской революцией, уже не слеп и
умеет практически мыслить. Его снабжают машинами,
удобрением, пред ним открыты пути во все школы, еже¬
годно тысячи крестьянских детей выходят в жизнь инже¬
нерами, агрономами, врачами. Крестьянство начинает по¬
нимать, что рабочий класс в лице его партии стремится
к тому, чтоб создать в Союзе Советов одного хозяина, у ко¬
торого 160 миллионов голов и 320 миллионов рук, а это —
главное, что надобно понять. Крестьянство видит, что все,
что делается в его стране, — делается для всех, а не для
небольшой группы богатых людей; крестьянство видит, что
в Союзе Советов делается только полезное для него и что
двадцать шесть «научно-исследовательских институтов»
страны работают для обогащения плодоносности его
земли, для облегчения его труда.Крестьянин хочет жить не в грязных деревнях, как он
жил века, а в агрогородах, где есть хорошие школы и ясли
для его детей, театры, клубы, библиотеки, кинематографы
для него. В крестьянстве растет жажда знаний и вкус
к жизни культурной. Если б крестьянин не понимал всего
этого — работа в Союзе Советов не достигла бы в пятна¬
дцать лет тех грандиозных результатов, которые достиг¬
нуты соединенной энергией рабочих и крестьян.В буржуазных государствах рабочий народ — механи¬
ческая сила, в массе своей лишенная сознания культур¬
ного значения своего труда. У вас хозяйствуют тресты,
организации хищников национальных сил, паразиты тру¬
дового народа. Враждуя между собою, играя деньгами,
стремясь разорить друг друга, они устраивают мошенни¬
ческие биржевые драмы, — и вот, наконец, их анархизм
привел страну к небывалому кризису. Миллионы рабочих
пухнут с голода, бесплодно растрачивается здоровье на¬
рода, катастрофически растет детская смертность, растут
самоубийства — истощается основная почва культуры, ее
живая человеческая энергия. И, несмотря на это, ваш
сенат отклонил законопроект Лафоллет-Костигана об
ассигновании 375 миллионов долларов на непосредствен¬
ную помощь безработным, а «Нью-Йорк америкен» публи¬
кует следующие данные о произведенных в Нью-Йорке
выселениях безработных и их семей из квартир за невзнос
платы: в течение 1930 года— 153 731 случай выселений,2С6
а в 1931 году— 198 738. В течение января с. г. в Нью-
Йорке ежедневно выселяются из квартир сотни семей без¬
работных.В Союзе Советов хозяйствуют и законодательствуют
рабочие и та часть крестьянства, которая доросла до
сознания необходимости уничтожения частной собствен¬
ности на землю, социализации и машинизации труда на
полях, доросла до сознания необходимости психологиче¬
ски переродиться в таких же работников, какими яв¬
ляются работники фабрик и заводов, то есть быть подлин¬
ными и единственными хозяевами страны. Количество
крестьян коллективистов и коммунистов непрерывно ра¬
стет. Оно будет расти все быстрее, по мере того как новое
поколение будет изживать наследие крепостного права и
суеверия векового рабского быта.Законы в Союзе Советов создаются внизу, в недрах
трудовой массы, они вытекают из условий ее жизнедея¬
тельности. Советская власть и партия формулируют п
утверждают как закон только то, что созревает в процес¬
сах труда рабочих и крестьян, — труда, основная цель ко¬
торого — создать общество равных. Партия — диктатор,
насколько она является организующим центром, нервно¬
мозговой системой рабочей массы; цель партии — превра¬
тить в кратчайший срок наибольшее количество физиче¬
ской энергии в энергию интеллектуальную, чтобы дать
простор и свободу развитию талантов и способностей
каждой единицы и всей массы населения.Буржуазное государство, ставя ставку на индивидуа¬
лизм, усердно воспитывает молодежь в духе своих интере¬
сов и традиций. Это, разумеется, естественно. Однако мы
видим, что в среде молодежи именно буржуазного об¬
щества чаще всего возникали и возникают идеи и теории
анархизма, а это уже неестественно и указывает на ненор¬
мальное, нездоровое состояние среды, в которой люди,
задыхаясь, начинают мечтать о полном разрушении об¬
щества в интересах неограниченной свободы личности. Вы
знаете, что ваша молодежь не только мечтает, но и соот¬
ветственно действует, — пресса Европы все чаще сообщает
о «шалостях» буржуазной молодежи вашей и своей, —
о шалостях, которые имеют характер преступлений. Пре¬
ступления эти вызываются не материальной нуждой,267
а «скукой' жизни», любопытством, поисками «сильных»
ощущений, и в основе всех таких преступлений лежит
крайне низкая оценка личности и ее жизни. Вовлекая
в свою среду наиболее талантливых выходцев из рабочих
и крестьян, заставляя их служить своим интересам, бур¬
жуазия хвастается «.свободой», с которой человек может
достичь «некоторого личного благосостояния» — удобного
логовища, уютной норы. Но вы, конечно, не станете отри¬
цать, что в вашем обществе тысячи талантливых людей
погибают на путях к пошлому благополучию, будучи
не в силах преодолеть препятствия, которце ставят перед
ними бытовые условия буржуазной жизни. Литература
Европы и Америки полна описаниями бесплодной гибели
даровитых людей. История буржуазии — это история ее
духовного обнищания. Какими талантами может гордить¬
ся она в наше время? Нечем ей гордиться, кроме различ¬
ных Гитлеров, кроме пигмеев, больных манией величия.Народы Союза Советов вступают в эпоху возрождения.
Октябрьская революция вызвала к жизнедеятельности
десятки тысяч талантливых людей, но их все еще мало для
осуществления целей, которые поставил перед собой рабо¬
чий класс. В Союзе Советов нет безработных, и всюду, во
«всех областях приложения человеческой энергии не хватает
сил, хотя они растут быстро, как никогда и нигде не росли.Вы, интеллигенты, «мастера культуры», должны бы
понять, что рабочий класс, взяв в свои руки политическую
власть, откроет перед вами широчайшие возможности
культурного творчества.Посмотрите, какой суровый урок дала история русским
интеллигентам: они не пошли со своим рабочим народом
и вот — разлагаются в бессильной злобе, гниют в эмигра¬
ции. Скоро они все поголовно вымрут, оставив память
о себе как о предателях.Буржуазия враждебна культуре и уже не может не быть
враждебной ей, — вот правда, которую утверждает бур¬
жуазная действительность, практика капиталистических
государств. Буржуазия отвергла проект Союза Советов
о всеобщем разоружении, и одного этого вполне доста¬
точно, чтобы сказать: капиталисты — люди социально
опасные, они подготовляют новую всемирную бойню. Они
держат Союз Советов в напряженном состоянии обороны*268
заставляя’ рабочий класс тратить огромное количество
драгоценного времени и материалов на выработку орудий
защиты против капиталистов, которые организуются,
чтобы напасть на Союз Советов, сделать огромную страну
своей колонией, своим рынком. На самозащиту против
капиталистов Европы народы Союза Советов тратят
огромное количество сил и средств, которые можно бы
употребить с бесспорной пользой на дело культурного воз¬
рождения человечества, ибо процесс строительства
в Союзе Советов имеет общечеловеческое значение.В гнилой, обезумевшей от ненависти и от страха пред
будущим среде буржуазии все более рождается идиотов,
которые совершенно не понимают смысла того, что они
кричат. Один из них обращается к «господам правителям
и дипломатам Европы» с таким воззванием: «В настоящий
момент силы желтой расы должны быть использованы
Европой как средство для сокрушения III Интернацио¬
нала». Весьма допустимо, что этот идиот выболтал мечты
и намерения некоторых подобных ему «господ дипломатов
и правителей». Весьма возможно, что уже есть «господа»,
которые серьезно думают о том, о чем заорал идиот. Евро¬
пой и Америкой правят безответственные «господа». Собы¬
тия в Индии, Китае, Индо-Китае вполне могут способство¬
вать росту расовой ненависти к европейцам и вообще
к «белым». Это будет третья ненависть, и вам, гуманисты,
следует подумать: нужна ли она для вас, для детей ваших.
И насколько полезна для вас проповедь «расовой
чистоты», то есть проповедь опять-таки расовой ненависти
в Германии? Вот, например:Вождь гитлеровцев в Тюрингии Заукель предписал национал-со¬
циалистической группе Веймара протестовать против присутствия
в Веймаре на предстоящем торжественном праздновании столетия
со дня смерти Гете — Гергарда Гауптмана, Томаса Манна, Вальтера
фон-Моло и профессора Сорбонны Генри Лихтенберже. Заукель ста¬
вит в вину указанным лицам их неарийское происхождение.А также пора вам решить простой вопрос: с кем вы,
«мастера культуры»? С чернорабочей силой культуры за
создание новых форм жизни, или вы против этой силы,
за сохранение касты безответственных хищников, — касты,
которая загнила с головы и продолжает действовать уже
только по инерции?
О РАБОТЕ
ПО «ИСТОРИИ ФАБРИК И ЗАВОДОВ»Товарищи! Заметно, что в работах по «Истории фабрик
и заводов» возникают разноречия и даже допускаются
серьезные ошибки, — это значит, что существует недоста¬
точно ясное понимание основных целей «Истории». Оче¬
видно, необходимо еще раз напомнить о характере й
объеме этих целей.«История фабрик и заводов» — это есть история рабо¬
чего класса, носителя той физической, «чернорабочей»
энергии, которая, создавая все ценности, все орудия мате¬
риальной культуры, позволяла буржуазии развивать на
основе этой культуры так называемую «духовную куль¬
туру». Эта последняя в основном своем стремлении сво¬
дится к оправданию бытия буржуазии, к ее похвальбе
историческими заслугами, к защите ее права на полити¬
ческую власть, то есть к ее самозащите.За исключением пролетариата Союза Советов, кото¬
рый, вырвав власть из рук буржуазии, работает исключи¬
тельно и только на себя, на свою самооборону, на разви¬
тие всех своих сил и способностей, пролетариат всех стран
земли все еще продолжает работать на капиталистов. Бес¬
спорно, что в массах его все более быстро развивается
процесс организации классового самосознания и револю¬
ционной воли, но, истощаемый безработицей и голодом,
бесправный, безоружный, он производит для сытого
мещанства предметы роскоши; строит броненосцы и под¬270
водные лодки для истребления броненосцев; тратит огром¬
ное количество металла на выработку пушек, пулеметов,
ружей для новой всемирной бойни, которая истребит де¬
сятки миллионов рабочего народа. Такую же подневоль¬
ную, идиотическую работу, направленную против себя са¬
мого, производил и рабочий класс царской России до
октября 17 года, когда терпение его взорвалось и его клас¬
совая воля, революционно организованная учением
Ленина, привела к победе.Значит, «История фабрик и заводов» до октября17	года есть история роста и развития классового, револю¬
ционного самосознания пролетариата в условиях капитали¬
стического государства. На путях этого развития стояли
почти неодолимые преграды; их было много, и одной из
наиболее сильных была формальная малограмотность,
почти полная политическая безграмотность и тяжелые,
полудикие бытовые условия жизни рабоче-крестьянских
масс.Какова же задача товарищей, которые собирают мате¬
риал и намерены обработать его в форму книг по истории
своего прошлого? Ясно: они должны со всей возможной
полнотой и правдивостью рассказать обо всех социально-
политических препятствиях, которые стояли на пути раз¬
вития их культурно-революционного правосознания, рас¬
сказать, как, несмотря на всю тяжесть давления полицей-
ско-самодержавной политики, орудиями которой были
тюрьма, ссылка и массовые убийства рабочих; несмотря
на глубокую, липкую грязь мещанского быта, основанного
на зверином индивидуализме, на инстинкте собственно¬
сти; несмотря на антиреволюционную пропаганду мелко¬
буржуазных партий — меньшевиков и эсеров, — как, не¬
смотря на все это, в массе пролетариата возник передо¬
вой его отряд, принял ленинское, чисто революционное
учение о праве рабочего класса на вооруженную борьбу
за власть и за необходимость построения силою рабо¬
чего класса и трудящихся, под руководством ленинской
партии, бесклассового коммунистического общества
равных.Ясно, что рассказать обо всем этом могут только ста¬
рые рабочие-большевики. Развернув эту задачу более ши¬
роко и подробно, мы увидим, что для понимания МИЛЛИО'271
нов крестьянской и рабочей молодежи, для ее культурно¬
революционного воспитания в духе коммунизма нужно
рассказать ей о каторжном прошлом ее отцов в таком
приблизительно порядке.Семья, жилищные условия. Рабочие казармы. Роль
женщины в семье. Воспитание детей. Хулиганские органи¬
зации вроде петербургской «Рощи» и других. Отношение
к буржуазным газетам, их влияние. Церковь и сектант¬
ство; сила и смысл влияния с этой стороны. Условия
работы на заводах. Женщины и дети на фабриках.
Охрана труда. Увечья. Отношение фабрикантов и суда
к инвалидности рабочих, приобретенной на заводах. Ха¬
рактеры и фигуры хозяев, мастеров, инженеров. Фабрич¬
ные лавки как система грабежа рабочих. Фабричная поли¬
ция, шпионы. Связь рабочих с деревней, их роль в деревне.
Жизнь в тюрьме и ссылке. Организация кружков само¬
образования, характер работы в кружках, агитация и про¬
паганда в массах. Крайне важно было бы рассказать
о «просветительной» работе либеральной интеллигенции:
чувствовалось ли рабочими ее классово примиренческое
направление; говорилось ли ею о культуре как результате
творчества избранных; насколько чувствовалось, если чув¬
ствовалось, что либеральные идеи — идеи классовой само¬
защиты буржуазии, идеи, цель которых — оправдание
политической ее позиции меньшинства, командующего
жизнью большинства? Также важно рассказать о пропа¬
ганде эсеров. Как принималось их индивидуалистическое
учение о решающем значении личности в истории, не воз¬
буждало ли оно настроений анархических, не укрепляло ли
в пролетарии мещанские качества? Как относился рабочий
к понятию «народ», к подчеркиванию значения деревни и
вообще к основным идеологическим посылкам эсерства,
а также к террору.То же и о меньшевизме. Здесь важно бы отметить от¬
ношение рабочих к учению об экономической эволюции,
к возможности мирного сотрудничества классов; чувство¬
валось ли рабочим различие между реформой и револю¬
цией. Ответы на все эти вопросы объяснили бы современ¬
ной рабочей молодежи, почему именно наиболее активные
и талантливые рабочие единицы тяготели именно к рево-272
люционной идеологии Маркса—Ленина. Стачки, их пере¬
рождение из экономических в политические. Очень важно
осветить влияние зубатовщины как естественное послед¬
ствие пропаганды чистого экономизма. Затем — гапонов¬
щину и ее мотивы. «Кровавое воскресенье» 9 января
1905 года и его революционное значение. Рост револю¬
ционной активности с 1904 по 1907 год. Рабочие боевые
дружины, их борьба с «черной сотней». Участие церковни¬
ков в черносотенном движении. Отношение буржуазии го¬
рода и деревни к всеобщей забастовке и вообще к собы¬
тиям 1905—1907 годов. Эпоха реакции. Отзвук массового
убийства рабочих на Ленских приисках. Затем — война
14—17 годов и годы гражданской войны. Здесь впечатле¬
ния еще свежи, и каждый рабочий-боец сам знает, о чем
надо рассказать.Само собой разумеется, что это еще не план, а только
«наметка» плана, которая должна облегчить собирание и
накопление материала путем опросов старых рабочих.
Не указано на значение фабзаводских архивов, а также
архивов департамента полиции, в которых, наверное,
существуют доклады губернаторов и жандармов о их рас¬
праве с рабочими: например, доклад уфимского Богда¬
новича об убийстве им сорока семи рабочих в Злато¬
усте, доклад ярославского губернатора о разгроме ра¬
бочих фабрики Карзинкина, нижегородского — о первой
революционной демонстрации в Сормове в 1901 году
и т. д.Пользоваться этими докладами совершенно необхо¬
димо: это ценнейший материал по истории классовой
борьбы рабочих.Таким образом, дооктябрьская «История фабзаводов»
в основном своем есть не что иное, как история револю¬
ционного правосознания рабочего класса, история созна¬
ния им своей силы. А прежде всего — и, так сказать,
в ядре своем — это история тех передовых групп пролета¬
риата, которые, приняв за руководство учение Маркса—
Ленина, строго и целостно организовались как партия
большевиков, взяли на свою ответственность роль вождя
рабоче-крестьянских масс, помогли массам развить свою
энергию до предельного напряжения и одержали победу18	М. Горький, т. 26273
над русской буржуазией и помещиками, которым мате¬
риально и «морально» помогала драться против рабочих
буржуазия Европы, Америки, Японии.«История фабзаводов» после разгрома буржуазии, раз¬
виваясь у всех на глазах, неясна, непонятна только сле¬
пым от рождения, а также тем идиотам, идиотизм коих
вырос на основе их классовой ненависти к рабочему.15	лет этой истории включают в себя борьбу за хлеб,
деятельность рабочих продотрядов, «нэп», начало рекон¬
струкции промышленности, очень характерные отдельные
эпизоды восстановления некоторых заводов в провинции,
например, «Гуся-Хрустального» и т. д., исключительно
силами рабочих, почти без помощи из центра. Таких
эпизодов десятки, и о них важно рассказать потому,
что они показывают, как быстро в некоторых случаях ра¬
бочая масса понимала государственную необходимость
восстановления промышленности. Пореволюционная
«История фабзаводов» должна ответить на вопрос: как
далеко за 10 лет непрерывной работы в тяжелых условиях
ушел от прошлого пролетариат Союза Социалистических
Советов? Ответ на этот вопрос должен показать всю
сумму, весь объем достижений рабочего класса во всех
областях реализации его энергии не только в работе про¬
мышленного, но и культурного обогащения его страны.
Нужно подсчитать и показать, сколько завод и фабрика
дали изобретателей, сколько единиц выдвинули в вузы и
втузы, на посты ответственных работников, в литературу,
науку, технику и т. д. Это необходимо затем, чтобы рабо¬
чий класс имел точное представление о быстроте своего
интеллектуального роста, о том, как он отвоевывает для
себя высоты культуры, ранее, до Октября, почти недося¬
гаемые для его энергии.Известно, что до революции отдельные единицы крайне
редко пробивали себе путь к жизни в условиях гнуснень-
кого мещанского благополучия и что, достигая этой цели,
они становились в ряды паразитов, врагов своего класса.
В условиях буржуазного общества выходцами из трудо¬
вого народа или пополняется количество мелкого мещан¬
ства, или же, еще более редко, количество крупных преда¬274
телей, каковы, например, «вожди» социал-демократов
Европы. В условиях Союза Советов талантливая рабочая
единица продолжает работать в интересах своего класса,
и эта возможность экономии классовой энергии — одно из
наиболее значительных завоеваний революции.Процесс работы по «Истории фабзаводов» должен сам'
собою служить делу развития классового, революционного
самосознания пролетариата, делу углубления идеологии
Маркса—Ленина. Но были случаи, когда на совещаниях
рабочих по вопросам «Истории» ставился вопрос: сле¬
дует ли допускать к совещаниям бывших членов мелко¬
буржуазных партий? Кажется, говорилось и о необходи¬
мости опрашивать былых черносотенцев.Участие в работах по «Истории» бывших эсеров, мень¬
шевиков, анархистов оправдывалось бы только при одном
совершенно необходимом условии, а именно: если бы
члены мелкобуржуазных, антипролетарских, контрреволю¬
ционных партий решились честно и подробно рассказать
о той подрывной работе, которую они вели на фабриках
и заводах против большевиков, о всех формах и приемах
их работы по снижению революционного настроения про¬
летариата, о их попытках направить энергию рабочего
класса на борьбу за интересы мелкой буржуазии города
и деревни. Если бы это условие полной искренности рас¬
сказа о предательской работе в прошлом было принято и
честно выполнено — такие рассказы были бы очень по¬
лезны для освещения роста большевизма и его борьбы
в низах, в массе, с чужеродными партиями. Но я не уве¬
рен, что такое условие может быть выполнено, даже если
оно и будет принято. И я считаю нужным напомнить, что
партией эсеров организовано было покушение на убийство
В. И. Ленина, что в гражданской войне эта партия шла
против пролетариата, что благодаря ее преступной дея¬
тельности погибли многие тысячи рабочих и что до сего
дня бывшие эсеры С. Маслов, Аргунов и др. продолжают
посылать в Союз Советов убийц, — факт, установленный
подписью того же С. Маслова под панихидной статьей
«Трое», напечатанной Масловым в подленькой газетке
«Руль».275
Следует помнить, что процесс «Промпартии» обнару¬
жил бытие меньшевизма внутри Союза Советов, что на
процессе установлен был факт поддержки меньшевиками
подлого дела интервенции и что все еще существуют вы¬
родки типа Дана, Абрамовича и К0. Разумеется, клоп —
насекомое ничтожное; однако существует мнение, что этот
паразит служит передатчиком раковых заболеваний. Рабо¬
чий должен признать своим классовым врагом всякого че¬
ловека, который утверждает, что культурная жизнь может
развиваться только на почве частной собственности, — на
почве, которая создается путем грабежа и неизбежно по¬
рождает насилие меньшинства над огромным большин¬
ством трудового народа.О привлечении к совещаниям по работе над «Исто¬
рией», к расспросам о прошлом беспартийных рабочих —
вопроса нет. Их показания, наверное, будут ценны и по¬
лезны.Теперь несколько слов о приемах и формах работы.
Всякая работа начинается с добычи и накопления сырья.
В данном случае сырьем служат рассказы старых рабочих
о политических и бытовых условиях дореволюционной
жизни. В начале этого письма приблизительно указано, по
каким линиям нужно искать материал и в каком порядке
располагать его. Затем встает вопрос: какую форму сле¬
дует придать материалу? Каждому рабочему отлично из¬
вестно, какое огромное значение имеет точность формы.
Любой станок, любая машина хорошо работать будет
лишь тогда, если отдельные части их отшлифованы и свя¬
заны между собою настолько совершенно, что трение
между частями сведено к минимуму. Книга тоже требует
совершенства; хорошей мы называем книгу тогда, когда
она так сделана, что читатель воспринимает ее смысл,
не затрачивая излишних усилий. Знание — это вооруже¬
ние. Чем легче и острее оружие, тем более удобно вла¬
деть им.Изложение исторических событий требует последова¬
тельности и связности. Каждый факт — звено бытовой
цепи, которой была окована вся дореволюционная жизнь
рабочего класса; факты противоречивы, и это их достоин¬276
ство: стальная правда большевизма выкована из социаль¬
ных противоречий. Нужно показать, как факт, исходя иа
факта, создавал третий факт и как сумма тех или иных
фактов у одних рабочих угашала классовое самосознание,
у других — революционно возбуждала его. Это трудно?
Для рабочих-ленинцев это не должно быть трудно: они
знают, что такое социальная диалектика.Всякая честная и хорошая работа — неизбежно труд¬
ная работа. Но не вам, товарищи, бояться трудностей,
не вам, которые в полудикой стране безграмотного, суевер¬
ного крестьянства, в стране, убого, нищенски вооружен¬
ной техникой, сумели в десяток лет во многом догнать
Европу, а кое в чем уже и перегнать ее. «Историей фабза-
водов» вы подведете итог драмам прошлого и, создав ге¬
роическую картину вашего труда в настоящем, увереннее
и успешней начнете работать для будущего. Проще го¬
воря — «История фабзаводов» должна способствовать
росту ваших интеллектуальных сил, ваших дарований, та¬
лантов.Буржуазная интеллигенция «культурнее» вас, на это
особенно часто и с глупым самохвальством указывают
различные журналисты-иностранцы, и этим фактом любит
утешаться, разлагаясь, белоэмигрантская интеллигенция.
Ей на службе мещанству было несравненно легче, удобнее
учиться, вооружаться знаниями, которые созданы на
основе вашего труда и — почти в целом — обращены про¬
тив вас. Вы, товарищи, можете учиться только на своем
опыте. Это называется «автодидактикой» — самообуче¬
нием. И вы должны твердо помнить, что весь мир пролета¬
риата смотрит на вас как на учителя и вождя.Тут есть чем гордиться, но нельзя самообольщаться и
было бы преступно чваниться. Нужно понять: чем больше
знаний — тем больше силы, тем быстрее растет твор¬
чество.Трудностей бояться у вас нет причин. Вы отлично
умеете преодолевать препятствия на пути вашем, и это
потому, что ваш путь освещен великой идеей, которая
опять-таки родилась на почве векового исторического
труда рабочего класса всех стран. Именно поэтому кра¬
сота и сила идеи ленинизма так мощно возбуждает ваше
социалистическое творчество. У интеллигенции много277
«идей», но нет ни одной, способной возбуждать ее жизне¬
деятельность. Над всеми ее идеями тяготеет, подавляя,
угашая их, идея индивидуализма, идея законности преоб¬
ладания единицы над массой. В наше время слишком оче¬
видно, что индивидуализм обанкротился и обнищал
всюду. В деятельности капиталистов он привел к отврати¬
тельному, циническому анархизму, о чем убедительно го¬
ворят не только события в Китае и гнусное отношение
к этим событиям «культурной» Европы. Даже в области
искусства, где индивидуализм выражался особенно ярко,
он уже не в силах создавать ничего, что когда-то питало
и поддерживало его фигуру — тощую, малокровную, но
красиво одетую в слова.За работу по «Истории фабзаводов» вы, товарищи,
должны взяться с тем напряжением сил, с каким вами
создаются громадные фабрики и заводы — гигантские
лестницы, по ступенькам которых вы поднимаетесь на вы¬
соту вашей социалистической культуры.Итак: какова же должна быть форма книг «Истории
фабзаводов»? Следует предпочесть единство и связность
изложения. Нужно, чтобы весь материал сливался в моно¬
литное целое, — в этой форме читателю легче освоить
смысл материала. Нужно заботиться о том, чтобы книга
была написана предельно просто и не очень велика. Во
всех случаях, когда последовательность и связность изло¬
жения не могут быть достигнуты — дореволюционную
историю можно изложить и в форме отдельных очерков и
рассказов по каждому вопросу быта, но все же так, чтоб
очерки были расположены последовательно и читатель
не путался, заглядывая из четверга в прошлый понедель¬
ник. Можно в одной главе или в одном очерке соединять
несколько рассказов старых рабочих на одну тему в один
рассказ, но по возможности не нарушая своеобразия
языка каждого из рассказчиков. Нужно избегать премуд¬
рых газетных слов и не загружать рассказ избытком тех¬
нических терминов. Требуется, чтоб терминология метал¬
листа не затрудняла понимание текстильщика, чтоб они
оба легко понимали техно-химика, чтоб рабочие фабрик и
заводов понимались шахтером, красноармейцем, матросом
и чтоб все отрасли производства были доступны понима¬278
нию колхозника. Нужно понять, что «Красный путиловец»
или «Талка» и т. д. пишут историю не только для себя,
но каждый завод для всех заводов, для всех рабочих и
колхозников.Для того чтоб поставить работу на прямую и кратчай¬
шую линию к дели, чтоб избавить ее от возможности засо¬
рения ошибками, излишествами и усилить ее темп, нужно
расширить участие парторганизации. Затем: не плохо
было бы, если бы газеты взяли на себя шефство над рабо¬
той по «Истории» местных заводов. Обладая литератур¬
ными силами, редакции газет могли бы оказать делу су¬
щественную и разнообразную помощь. Дело это, помимо
его прямого культурно-воспитательного значения, наверно,
сильно будет способствовать самовоспитанию рапповских
литкружков, научит молодежь работать с большим мате¬
риалом. Пролетарскую художественную литературу, как
ее понимал Владимир Ильич, мы можем создать только
при условии опоры на живой, непрерывно растущий опыт
массового творчества.Товарищи! Поставлена пред вами еще одна высокая,
трудно достижимая цель. Ее поставил перед вами ваш
опыт, требующий отражения в литературе, поставил за¬
тем, чтоб великий труд класса, отраженный в книге, вер¬
нулся в ежедневную практику как возбудитель энергии и
ускорил и повысил рост ваших интеллектуальных сил, ва¬
ших талантов и способностей.
О СТАРОМ И НОВОМ ЧЕЛОВЕКЕXIX	столетие получило громкий титул: «век прогресса».
Титул — заслуженный, в этом веке разум, научно исследуя
явления природы, подчиняя хозяйственным интересам ее
стихийные силы, достиг небывалой высоты и создал мно¬
жество «чудес техники». Изучая органическую жизнь,
разум открыл невидимый мир бактерий, — открытие, не
использованное во всей его полноте вследствие постыдного
и цинического консерватизма социально-классовых усло¬
вий. В русском переводе книги Уоллеса «XIX век» сказано:
«В этом веке орлиный взлет мысли величественно и гордо
показал человечеству ее силу».Но рядом с научной мыслью не менее деятельно рабо¬
тала другая, она создала в среде буржуазии настроение,
известное под именем «мировой скорби», — философию и
поэзию пессимизма. В 1812 году лорд Ноэль Байрон опу¬
бликовал первые песни «Чайльд Гарольда», а вскоре
после этого Джакомо Леопарди, граф Мональдо, философ
и поэт, начал проповедовать, что знание обнаруживает
только бессилие разума, что все в мире — «суета сует» и
только страдание и смерть — истинны. Мысль — не новая,
ее очень красиво оформил Екклезиаст, ее проповедовал
Будда, она отягощала разум Томаса Мура, Жан-Жака
Руссо и многих людей большого ума и таланта. Возрожде¬
ние этой мысли Байроном и Леопарди трудно объяснить
одной только скорбью представителей феодального дво¬
рянства, побежденного буржуазией, но, разумеется, уна¬280
следовав земли аристократов, мещанство унаследовало и
некоторые идеи их, — идеи обладают вредной способ¬
ностью переживать условия, которыми они созданы.Живучесть идей пессимизма хорошо объясняется тем,
что по смыслу своему эта философия глубоко консерва¬
тивна и, утверждая бессмыслие бытия, этим самым вполне
удовлетворяет запросы не очень пытливых умов и успо¬
каивает любителей покоя. Объясняется эта живучесть еще
и тем, что круг потребителей идей крайне узок, мало¬
числен и оригинальностью, смелостью мышления не богат.В XIX веке идеями пессимизма наиболее усердно об¬
служивали Европу немцы. Не говоря о буддийской фило¬
софии Шопенгауэра и Гартмана, анархист Макс Штирнер
в книге «Единственный и его собственность» является
не кем иным, как глубочайшим пессимистом. То же сле¬
дует сказать и о Фридрихе Ницше, выразителе буржуаз¬
ной жажды «сильного человека», — жажды, которая,
регрессируя, опустилась от прославленного Фридриха
Великого до Бисмарка, до полуумного Вильгельма Вто¬
рого, а в наши дни — до явно ненормального Гитлера.В течение первых 12 лет примером «великого человека»
служил для буржуазии Европы «маленький капрал»
Бонапарте. Влияние этой полуфантастической биографии
на мысль и чувство ряда поколений мещанства еще недо¬
статочно исследовано, хотя именно он, Бонапарте, осо¬
бенно убедительно доказывает необходимость для ме¬
щанства ставки на «героя» и неизбежность крушения
героя.Известно, что роль «героя» как творца истории очень
красиво, хотя несколько истерически, доказывал Карлейль.
Ему верили, но это не помешало героям сократиться до
размеров Клемансо, Черчилля, Вудро Вильсона, Чембер¬
лена и прочих «вождей культурного человечества», как
именуют этих людей их лакеи.Работодатели относятся к героям, состоящим на
службе у них, более сдержанно, ибо каждая группа рабо¬
тодателей, затевая бойню 1914—18 годов и зная, что
«война родит героев», рассчитывала получить Александра
Македонского, или Тамерлана, или хотя бы Наполеона, а
получила Жоффров, Першингов, Людендорфов. «Возвра¬
щаясь к нашим баранам», следует упомянуть в ряду281
немецких пессимистов Вейнингера, автора мрачной книги
«Пол и характер», и Шпенглера, автора книг «Закат
Европы», «Человек и техника».«Закат Европы», то есть духовное оскудение ее, исто¬
щение талантов, нищета и убожество организующих
идей, — все это явления, свойственные не только Европе,
но и обеим Америкам, да и всему миру. Погасли яркие
звезды в небесах буржуазии!«Форсайты» в Англии, «Буденброки» в Германии,
«Мистер Бэбит» в САСШ явно неспособны родить «ге¬
роев» и принуждены выдумывать их из мелких авантю¬
ристов.В стране, где .когда-то туманное благодушие опти¬
миста Диккенса затмило здоровый критицизм Теккерея,
недавно замолчал угрюмый Т. Гарди и ныне стали воз¬
можны такие злые, полные жуткого отчаяния книги, как
«Смерть героя» Р. Олдингтона. Литература Франции
в XX веке не поднялась даже и до таких художественных
обобщений, какие удались Голсуорси, Томасу Манну и
Синклеру Льюису. Ромэн Роллан, автор прекрасной эпо¬
пеи «Жан Кристоф», человек мужественный и честный,
живет вне пределов своей родины, вытесненный из нее
животным тупоумием буржуа. На этом Франция про¬
играла. Мир трудового народа — выиграл.Рантье Франции живет в настроении удава, который,
проглотив слишком много пищи, не в силах переварить ее
и в то же время боится, что все, чего он еще не успел по¬
жрать, — пожрут другие животные его типа. Конечно,
интеллектуальная нищета не мешает привычному и бес¬
смысленному стремлению лавочников к захвату новых
плодородных участков земли, к порабощению людей в ко¬
лониях. Но золотое ожирение все более уродливо и тя¬
гостно давит на мозг буржуазии. Зрелище духовного
оскудения Европы — поразительно, хотя в ней все чаще
являются люди, которым стыдно жить в цинических усло¬
виях, созданных лавочниками, и которые понимают, что
ставка лавочников на «героя», на индивидуализм — про¬
играна.На вопрос: чего достигла социальная культура Европы
в XIX веке? — возможен только один ответ: разбогатела
до такой уродливой степени, что ее богатство стало со¬282
вершенно очевидной для всех причиной небывалой
нищеты рабочего класса. Вырыта пропасть между рабо¬
чим классом и буржуазией до такой глубины, которая
делает совершенно неизбежным падение буржуазии в эту
пропасть.Разумеется — туда ей и дорога. Пострадает «куль¬
тура»? Революции никогда не являлись паузами в истории
культурного роста человечества, революция — это процесс
вызова к жизни новых творческих сил.Процесс культурной революции быстро развивается
на территории бывшей России царей Романовых и полу¬
грамотных торгашей, которые, распродавая сокровища
своей страны капиталистам Европы, грабили крестьян и
рабочих, отданных во власть невежественных попов, гаси¬
телей разума.Полагаю, что здесь мне следует напомнить о моей
биографии. Эта биография дает мне право считать себя
свидетелем осведомленным и правдивым.Почти пятьдесят лет я наблюдал жизнь людей различ¬
ных классов. Не очень доверяя моим непосредственным впе¬
чатлениям, я проверял их, изучая историю моего народа,
сравнивая ее с историей народов Запада. Я достаточно
«объективен» даже и тогда, когда чувствовал, что объек¬
тивизм замедляет мое понимание простейших «правд»
жизни, изгибает прямую линию развития моего познания
мира.Нелегко усвоить, что в основе объективизма скрыто
свойственное большинству людей стремление если не при¬
мирять, то уравновешивать факты, внутренний смысл
которых непримирим. Это очень хорошо должны понять
люди, в стране которых выдумано учение о компромиссе
и где лишь немногие интеллигенты, специалисты по осве¬
щению тайн жизни, только после гнусной войны 1914—18	годов начинают понимать, что противоречия требуют
не примирения, а изучения их причин.Я утверждаю, что рабочему и крестьянину царской
России жилось несравненно тяжелее, чем любому из
трудовых классов Европы. Люди труда в России были
более бесправны, невежественны.Давление государства и церкви на волю и разум чело¬
века в России было более тяжелым, грубым и уродующим,283
чем в Европе. Нигде талантливые люди не погибали в та¬
ком количестве и так легко, как в русской земле. Я не при¬
надлежу к слепым «патриотам своего отечества» и уверен,
что хорошо знаю «душу народа». Эта очень «широкая»,
емкая душа была насыщена и отравлена темными, урод¬
ливыми суевериями и дикими предрассудками примитив¬
ных бытовых условий. Кстати: с ней нужно знакомиться
не по Тургеневу, Толстому и Достоевскому, а по фоль¬
клору — по ее песням, сказкам, пословицам, легендам,
по бытовым и церковным обрядам, по ее сектам и кустар¬
ным промыслам, — по его работе в области художествен¬
ной промышленности. Только это дает полное и тягостное
представление о жуткой темноте народа и вместе с тем о
его удивительной, разнообразной, глубокой талантливости.В первой половине XIX века дворяне-литераторы изо¬
бражали крестьянство — «народ-богоносец» — очень жа¬
лостливо, мягкосердечным лириком и мечтателем, покор¬
ным его судьбе; нужно было убедить правительство, что
крестьянин — тоже человек, что пора снять с его шеи ярмо
раба — крепостное право—и учить мужика грамоте. Эту
пропаганду примитивного гуманизма продолжала бур¬
жуазная интеллигенция во второй половине века, рисуя
мужика теми же светлыми и нежными красками, как
рисовали его Тургенев, Толстой и другие. Можно сказать,
что дворяне хотели видеть мужика грамотным только для
того, чтобы получить немного более продуктивную трудо¬
вую силу, а буржуазия — для того, чтоб использовать эту
силу в борьбе против самодержавия.В конце века вместе с развитием промышленности
среди русской буржуазии явились «легальные маркси¬
сты» — домашние птицы мещанства вроде гусей, которые
будто бы спасли Рим. Они заговорили о необходимости
«выварить» лирического мужичка в «фабричном котле».
Тогда же самодержавное правительство, «идя навстречу
запросам времени», выдвинуло против земских — свет¬
ских — школ церковно-приходские школы, в которых пре¬
подавали сельские попы. Вместе со всем этим резко
изменилось отношение литературы к мужику: благодуш¬
ный мечтатель и лирик исчез, явились дикие, пьяные и
странные «мужики» Чехова, Бунина и других сочи¬
нителей.284
Я не склонен думать, что такое изменение типа совер¬
шилось в действительности, но в литературе началаXX	века оно — налицо. Эта литературная трансформация
не очень убедительно говорит в пользу социальной неза¬
висимости искусства, но весьма решительно указывает
на гармоническое сочетание голоса «свободомыслящей
индивидуальности» с голосом ее класса и на замену поня¬
тия «убеждать» понятием «угождать».Итак, в XX веке русская буржуазия имела перед собой
не очень симпатичный литературный портрет мужика.
Оригинал портрета в 1905—7 годах, решив освободить
для себя землю, начал жечь и разорять усадьбы помещи¬
ков, но к рабочим — «забастовщикам» — отнесся ворч¬
ливо и не очень доверчиво. Но в 1917 году он почув¬
ствовал простую правду рабочего класса и, как известно,
воткнув штык в землю, отказался уничтожать рабочих и
крестьян Германии.Известно также, что германская армия, опираясь на
«право завоевания», весьма основательно пограбила рус¬
ского мужика, а капиталисты Европы, обиженные его
необыкновенным поступком, единодушно послали своих
мужиков и рабочих укрощать, истреблять строптивых
русских. Это очень подлое дело было поддержано боль¬
шинством русской либеральной и радикальной интелли¬
генции ; она встала на защиту капитализма, саботируя
Советскую власть, организуя заговоры против нее, при¬
бегая к террору против вождей рабочих и крестьян. Вы¬
стрел в Ленина показал рабоче-крестьянской массе, кто
является ее действительным другом и вождем, пока¬
зал, до какой степени гнусны ее враги, и вызвал враждеб¬
ное отношение к этой части интеллигенции, — отношение,
оправданное ее предательством. Отсюда интеллигенты
Европы могут извлечь кое-какой урок для себя.С той поры прошло пятнадцать лет.Что сделано в Союзе Советов за эти годы? Я не стану
говорить о грандиозной работе индустриального вооруже¬
ния страны, технически отсталой, страны, примитивное
хозяйство которой было окончательно разрушено обще¬
европейской войной капиталистов и затем войной рабочего285
класса против туземных дикарей и дикарей Европы, —
войной, в которой рабочие дрались за право на культуру,
интеллигенты — за право буржуазии на грабеж.Укажу на широкое развитие — за 15 лет — универси¬
тетов, научно-исследовательских институтов, на то, как
много открыто в эти годы ископаемых сокровищ земли,
которые на долгие века обеспечивают ее дальнейший хо¬
зяйственный и культурный рост, — все это известно. Не ви¬
дят этих завоеваний разума и воли только те, кто ослеплен
зоологическими интересами и бесчеловечными предрассуд¬
ками класса. Не видят этого те, кому лень видеть, и жур¬
налисты, которым хозяева запретили видеть правду.В Союзе Советов один хозяин — вот основное его
достижение и отличие от буржуазных государств. Этот
хозяин — рабоче-крестьянское государство, руководимое
организацией учеников Ленина. Цель, которую они поста¬
вили перед собою, совершенно ясна: эта цель — создать
для каждой единицы 160 миллионов разноплеменного на¬
селения условия свободного роста ее талантов и способ¬
ностей. Иными словами, перевести всю массу потенциаль¬
ной и пассивной нервно-мозговой энергии в активное
состояние, разбудить ее творческие способности. Воз¬
можно ли это?Это — осуществляется. Масса людей, перед которыми
открыты все пути культуры, выделяет из своей среды де¬
сятки тысяч талантливой молодежи во все области
приложения энергии: в науку, технику, искусство, в адми¬
нистрацию.Живем и работаем, конечно, не без ошибок, но ин¬
стинкт собственности, глупость, лень и прочие пороки,
наследие веков, нельзя уничтожить в полтора десятка
лет. Но только безумный или озлобленный до безумия
решится отрицать неоспоримый факт: расстояние, отде¬
ляющее молодое поколение европейских рабочих от
неоспоримых достижений общечеловеческой культуры,
сокращается в Союзе Советов с фантастической быст¬
ротой.Опираясь на все то, что является в старой культуре
непоколебимо ценным, народы Союза Советов смело
развивают свое национальное, но общечеловечески ценное.286
В этом может убедиться всякий, кто пожелал бы обратить
внимание на молодую литературу и музыку националь¬
ных меньшинств Союза Советов.Нужно отметить раскрепощение женщины тюркских и
тюрко-финских племен, ее стремление к новым формам
быта, ее активность.Законодательная деятельность Союза Советов заро¬
ждается и возникает в массе трудового народа, на почве
ее трудового опыта и различных изменений трудовой об¬
становки, — Совет Народных Комиссаров только форми¬
рует опыт и законы и может формировать их только
в интересах рабочей массы, — другого хозяина в стране
не существует.Во всем мире законы падают каменным дождем
сверху, и все они имеют две цели: эксплуатировать трудо¬
вую энергию рабочих масс и создавать препятствия пре¬
вращению физической энергии в интеллектуальную.
Если б средства, которые буржуазия тратит на вооруже¬
ния для взаимного грабежа, тратились на народное обра¬
зование, — страшное лицо мещанского мира было бы,
наверное, не так отвратительно. Ненависть буржуазии
к Союзу Советов вынуждает и его употреблять время и
металлы на вооружение, — это следует оценить как еще
одно преступление европейской буржуазии против ее
рабочих и крестьян.Никто не может указать ни одного декрета, изданного
Советом Народных Комиссаров, который не ставил бы
целью своей удовлетворение культурных запросов и по¬
требностей трудового народа. Перестраивается Ленин¬
град — в совещаниях по этому поводу принимают участие
врачи, художники, санитары, архитекторы, литераторы и,
разумеется, рабочие — представители заводов. Насколько
мне известно, в Европе этот порядок не принят.Пресса Союза Советов с придирчивостью, на мой
взгляд, чрезмерной и даже вредной, ибо она возбуждает
в мозгах мещан несбыточные надежды, обнажает все
ошибки работы, все пороки и глупости старого быта, чего
не может позволить себе буржуазная пресса, развращаю¬
щая некультурного читателя подробными и садистскими
описаниями убийств или соблазнительными рассказами
о ловких мошенниках.287
За 15 лет рабоче-крестьянская масса выдвинула из
среды своей тысячи изобретателей и непрерывно выдвигает
их. Они экономят Союзу Советов десятки миллионов и
постепенно освобождают население от импорта.У рабочего, который чувствует себя хозяином произ¬
водства, естественно, развивается сознание его ответствен¬
ности перед страной: это сознание заставляет его стре¬
миться к улучшению качества продукции, к снижению ее
стоимости.Крестьянин до революции работал в условиях
XVII века, всецело зависел от стихийных капризов при¬
роды, от своей истощенной земли, разодранной на мелкие
куски. Теперь он быстро вооружается тракторами, сеял¬
ками, комбайнами, широко пользуется удобрением,
на него работают 26 агрономических научно-исследова¬
тельских институтов. Человек, не имевший никакого пред¬
ставления о науке, наглядно убеждается в ее силе, в мощ¬
ности человеческой мысли.Деревенский парень, являясь работать на завод,
построенный на основании новейших и самых совершен¬
ных завоеваний техники, попадает в мир явлений, которые,
поражая его воображение, возбуждая мысль, освобо¬
ждают ее от древних диких суеверий и предрассудков.
Он видит работу разума, воплощенную в сложнейших
машинах и станках. По неопытности своей он, конечно,
портит кое-что, но материальный убыток, наносимый им,
покрывается ростом его интеллекта. Он видит, что хозяева
завода — такие же рабочие, как сам он, что молодой ин¬
женер — сын рабочего или крестьянина. Он очень скоро
убеждается, что завод для него — школа, открывающая
перед ним возможность свободного развития его способ¬
ностей. Если он обладает ими, завод выдвигает его в одно
из высших учебных заведений, но есть уже и заводы, при
которых открыты высшие технические школы. Его нервно¬
мозговая энергия, в которой скрыта наша способность
исследования и познания явлений мира, мощно возбу¬
ждается всей суммой условий, которые были совершенно
неведомы его отцу.Он посещает театры, признанные лучшими в Европе,
читает классическую литературу Европы и старой России,288
бывает в концертах, посещает музеи, изучает свою страну,
как до него никто не изучал ее.Недавно товарищ Куйбышев предложил комсомольцам
принять участие в работе по исследованию во всей стране
местонахождений рудных и нерудных ископаемых. Это
значит, что десятки тысяч молодежи, работая под руко¬
водством крупнейших геологов Союза Советов, должны
будут обогатить хозяйство страны своей открытием новых
залежей сырья и обогатить самих себя новым опытом.
Возможность организации таких армий для таких целей
капиталистическим странам недоступна, да и нечего искать
в этих странах, ограбленных безответственным хозяйство¬
ванием капиталистов. В том случае, если хищники Европы
все-таки попробуют совершить разбойничий налет на Союз
Советов, их армии встретят бойцы, каждый из которых
хорошо знает, что именно он будет защищать.В цинической своей игре капиталисты ставят ставку
на глупость масс, тогда как в Союзе Советов развивается
процесс организации сознания в рабочей массе ее права
на власть. В Союзе Советов растет новый человек, и уже
безошибочно можно определить его качество.Он обладает доверием к организующей силе разума, —
доверием, которое утрачено интеллигентами Европы, исто¬
щенными бесплодной работой примирения классовых про¬
тиворечий. Он чувствует себя творцом нового мира и хотя
живет все еще в условиях тяжелых, но знает, что создать
иные условия — его цель и дело его разумной воли,
поэтому у него нет оснований быть пессимистом. Он молод
не только биологически, но исторически. Он — сила, кото¬
рая только что осознала свой путь, свое значение в исто¬
рии, и он делает свое дело культурного строительства со
всей смелостью, присущей юной, еще не работавшей силе,
руководимой простым и ясным учением. Ему смешно слы¬
шать стоны и вопли Шпенглеров, устрашенных техникой,
ибо он хорошо знает, что техника еще не работала в инте¬
ресах культурного развития сотен миллионов людей раб¬
ского физического труда. Он видит, что буржуазия
позорно проиграла свою ставку на индивидуализм, что она
вообще не способствовала росту индивидуальностей, а19	М. Горький, т. 26289
своекорыстно ограничивала этот рост идеями, которые
прикрыто или явно утверждали как «вечную истину» бес¬
правие ее власти над большинством людей. Отрицая бур¬
жуазный зоологический индивидуализм, новый человек
прекрасно понимает высокую цельность индивидуаль¬
ности, крепко соединенной с коллективом, — он сам —
именно такая индивидуальность, свободно черпающая
энергию и вдохновения свои в массе, в процессах ее труда.
Капитализм привел человечество к анархии, которая угро¬
жает ему чудовищной катастрофой, — это ясно каждому
честному человеку.Цель старого мира: восстановить приемами физиче¬
ского и морального насилия посредством войн на полях
и кровопролитий на улицах городов старый изгнивший,
бесчеловечный «порядок», вне которого капитализм не мо¬
жет существовать.Цель новых людей: освободить трудовые массы от
древних суеверий и предрассудков расы, нации, класса,
религии, создать всемирное братское общество, каждый
член которого работает по способности, получает по по¬
требности.
ПО ПОВОДУ ОДНОЙ полемикиВ среде писателей Франции жарко разгорается поле¬
мика по вопросу о том, как надобно писать. Вопрос очень
серьезный, хорошо знакомый нам и тоже не решенный
у нас, как об этом свидетельствует многословная полемика
по поводу романа Ильенкова «Ведущая ось». Во Франции
спор поднят книгой Анри Пулайля «Хлеб насущный».
Критики утверждают, что роман Пулайля написан плохо.
Сам Пулайль возражает против этого, и одно из его воз¬
ражений сводится к тому, что книги такого мастера слова,
как, примерно, Густав Флобер, уже невозможно читать,
не прибегая к помощи словаря. Не решаюсь судить, на¬
сколько это возражение солидно, но думаю, что его можно
отнести только к таким книгам Флобера, как ядовитое
«Искушение святого Антония», этот поразительно мощ¬
ный, направленный против церкви и религии удар в коло¬
кол скептицизма. Возможно, что помощи словаря требует
«Саламбо», и несомненно, что эта книга требует знания
истории. Но по русским переводам романов «Мадам Бо-
вари», «Воспитание чувств», «Бувар и Пекюше», рассказа
«Простое сердце» трудно представить, чтоб эти монумен¬
тальные построения простых, прозрачно ясных и в то же
время несокрушимо крепко спаянных слов потеряли уже
свое неоспоримое технически поучительное значение. Мне
кажется, что возражение Пулайля и его сторонников сво¬
дится, в основном и скрытом своем смысле, к защите
права работать плохо.291
Героиня романа Ильенкова — «ведущая ось» — лоп¬
нула именно потому, что материал ее был обработан
плохо. Я говорю не о романе, а — о некоторой части паро¬
воза, намеренно сделанной из плохого материала. Ильен¬
ков — человек талантливый, и, я думаю, его нельзя подо¬
зревать в том, что он своим романом пытается утвердить
право пролетарских писателей обрабатывать материал их
впечатлений небрежно, поспешно, кое-как, лишь бы по¬
скорее «сработать» и увенчать пролетарское чело венком
славы.Ильенков, бесспорно, талантлив, но ему, видимо, свой¬
ствен недостаток, общий почти всем пролетарским писате¬
лям, — недостаток знаний. Если я не ошибаюсь, причиной
этого недостатка служит слабо развитое желание приобре¬
тать и расширять запас знаний. Затем, недостаток этот
вынуждает наших литераторов хвастаться наличным,
ничтожным запасом поверхностных, непродуманных на¬
блюдений, и, хвастаясь, они весьма часто пишут чепуху.
Вот, например, в романе Ильенкова «археологи вы¬
гребают из глины остатки мамонтов, песцов и северных
оленей». Надобно все-таки знать, что «выгребание из
глины остатков» доисторических животных не является
специальностью археологов, а песец — хищное животное,
рода собак, семейства лисиц, — к доисторическим живот¬
ным едва ли относится. Далее Ильенков пишет: «волшеб¬
ники добывают по рецептам алхимии золото». «Волшеб¬
ники» — создание фантазии — вошли в мир наших
представлений задолго до того, как в действительности
явились алхимики, и, значит, волшебники не могли поль¬
зоваться рецептами, которые не существовали, да и
вообще не нуждались в рецептах добычи золота. «Песок,
нанесенный тысячелетиями и водой», — это тоже «пыль
эрудиции», пущенная Ильенковым в глаза читателя;
союзом «и» автор разъединил одновременность действия
времени и воды, вода у него действует как будто вне вре¬
мени и независимо от него. Таких фактов хвастовства
дешевенькой «эрудицией», неосторожно выщипанной из
книжек, у Ильенкова немало, и они не украшают его
роман.Не очень заботится Ильенков о достижении своеобра¬
зия «стиля» своего романа. Ценность его «словотворче¬29,2
ства» весьма сомнительна. «Взбрыкнул, трушились,
встопорщил, грякнул, бурузднл» и десятки таких плохо
выдуманных словечек, все это — даже не мякина, не со¬
лома, а вредный сорняк, и есть опасность, что семена его
дадут обильные всходы, засорят наш богатый, сочный,
крепкий литературный язык. Автор может возразить: «Та¬
кие слова — говорят, я их слышал!» Мало ли что и мало
ли как говорят в нашей огромной стране, — литератор
должен уметь отобрать для работы изображения словом
наиболее живучие, четкие, простые и ясные слова. Лите¬
ратор не обязан считать пошлость и глупость героев своей
собственностью, точно так же не обязан он пользоваться
искаженным языком героев для своих описаний, он поль¬
зуется этим языком только для характеристики людей.
Спора нет — мы живем в стране, где все — и язык —
обновляется, совершенствуется, и смешно и неловко встре¬
чать такие соединения слов, как, примерно: «хлынул
аккорд», «взнуздать арканом мысли», «лицо перечеркнуто
хмурью», «сосмурыженные сапогами проходы» и подобные
нелепые словосочетания, ничего не говорящие «ни уму,
ни сердцу:». Попытки писать образно приводят Ильенкова
к таким эффектам: «Тележкин, прямой, как кол, воткнулся
головой в потолок». Бежит человек, — «обгоняя его, будто
оторванная ветром, по воздуху летела его собственная,
мертвенно-желтая нога». Автор хотел сделать «страшно»,
а сделал смешно. И так как человек бежал ночью, в «пред¬
грозовой тьме», — он едва ли мог видеть цвет своей ноги.
Все такие форсистые штучки Ильенкова очень вредят его
роману.Я только по книгам знаю быт и среду, изображению
которых посвящен роман «Ведущая ось», — я, конечно,
не считаю себя вправе говорить о содержании романа,
критиковать взаимоотношения героев его. Быт различных
классов Европы я знаю тоже только по книгам. Но Гам-
сун, Бальзак, Золя, Мопассан, Диккенс, Гарди и другие
литераторы Европы крайне редко возбуждают у меня,
читателя, сомнения в точности изображения ими событий,
характеров, логики чувства и мысли. Ильенков не всегда
внушает доверие к фактам, которые он преподносит мне.
Например, один из героев его романа, Зайцев, среди16	тысяч рабочих нашел только троих, которые «думают.293
над машиной», то есть стараются изучить, понять машину,
сделать ее покорной своей человеческой воле. Только
трое? Мне кажется, что этого мало на 16 тысяч «особен¬
ных, неповторимых жизней, связанных в один крепкий
узел движением металла от станка к станку», — как ска¬
зано Ильенковым, — мало для страны, в которой столь
широко развито рабочее изобретательство.Людей автор изображает приемами слишком упрощен¬
ными, а потому изображает не очень убедительно. Неко¬
торые фигуры его романа вызывают недоумение. Напри¬
мер, Сергей Векшин. Но и в этом характере есть нечто,
чему не верится: на экране кино упал Чарли Чаплин;
смешно падать и вообще смешно жить — это профессия
Чаплина, этим он завоевал всемирную славу. Чаплин
упал, зрители смеются. Но хотя лицо Чаплина «невозму¬
тимо, ни боли, ни озлобления, ни тоски», — Векшин воз¬
мущен, ему «нужно было обязательно знать, почему люди
смеются, если человек расшибся о мостовую?» Человек
не расшибся, но Векшин обнаруживает странную чувстви¬
тельность сентиментальной барышни и скандалит, ру¬
гается: «Сволочи! Почему смеетесь?» Я уверен, что сам
Векшин всегда смеялся и смеется, когда видел и видит,
что человек падает, в этом случае редкие не смеются: акт
падения почти всегда комичен, особенно же если падает
толстый человек. В дальнейшем, на всем протяжении ро¬
мана, Векшин этой чувствительности не обнаруживает, да
и вообще кажется лишним человеком в романе. Фигуры
старых рабочих сделаны Ильенковым значительно более
яркими, чем фигуры молодых, — вероятно, это потому,
что комсомол не играет заметной роли в работе «ведущей
оси». Мне кажется, что в этом случае Ильенков допустил
некоторое противоречие с действительностью и что меха¬
ническая роль «ведущей оси» как части паровоза чрез¬
мерно затушевала работу политической ведущей оси.
Хотя возможно, что я не прав, ибо не совсем ясно, в какие
годы развивается действие романа. Очевидно — не в наши
дни, ибо на заводе отсутствуют: процессы соцсоревнова¬
ния, ударники и еще многое, характерное для последних
четырех лет.Молодой рабочий Зайцев — слабоволен и опрокинут
в первой же стычке с действительностью. Молодой спец294
Платов в сцене с Векшиным рассуждает далеко не так,
как следовало бы рассуждать революционеру. Самое цен¬
ное, что догадался сказать Платов, это: «Заниматься
теориями об усталости — политически вредно». Очень
уместные слова в книге, где показаны усталые люди. Все
это, разумеется, только мои впечатления — впечатления
старого читателя.Ильенков — реалист, и очень строгий. Он любит и
умеет подчеркнуть некоторые детали нашей действитель¬
ности, например: «Двухлетний толстяк сидел на тропке и
тянул в рот засохший свиной кал». Не знаю, насколько
этот жанр характерен для наших дней. «Человек посмо¬
трел на небо и расстегнул штаны», — описывает Ильенков
«ожесточенного» Жарова. Очень слабо оправдан чахоточ¬
ный Носов, разрушающий граммофон и весь свой «уют»,
накопленный годами труда. Люди его типа не отказы¬
ваются от уюта так легко, как об этом рассказал Ильен¬
ков.О положительном значении романа Ильенкова я
не буду говорить, повторю только, что автор — человек,
несомненно, талантливый. Но совершенно необходимо,
чтоб он относился к работе своей более серьезно, вдум¬
чиво, не форсил «образностью», не искажал языка. На мой
взгляд, роман Ильенкова чрезмерно расхвален группой
литераторов во главе с А. С. Серафимовичем, и можно
опасаться, что эта чрезмерная похвала не принесет
пользы автору «Ведущей оси». Эта словесная ось по¬
строена из хорошего материала, но — недостаточно хо¬
рошо, и потому она компрометирует материал.Здесь уместно будет отметить очень вредное явление,
нередкое у нас. Молодой человек написал книгу, добро¬
желательные его товарищи, прочитав эту книгу недоста¬
точно внимательно, усердно и громко хвалят, кричат: «Ах,
как талантлив!» Окрыленный хвалою автор загибает
хвост на спину, ходит по земле львом и, считая, что «все,
что мог, он уже совершил», ничему не учится, жаждет
дальнейших опьянений похвалами. Но его недели три
возносят, а затем вдруг и сбросят с высоты, на которую
неожиданно подняли. Обычно он не вдумывается, за что
его вознесли, и не понимает, за что свергли. Ошеломлен¬
ный, обиженный до исступления, он пишет кому-нибудь295
отчаянные письма, в которых его мелкое самолюбие обна¬
руживает его социальную и литературную малограмот¬
ность, а также его неспособность понять глубочайшее зна¬
чение литературной работы в нашей стране, в наших
условиях. Часто бывает, что автора поднимают и сбрасы¬
вают по соображениям узко групповых интересов,
не имеющих почти ничего общего с прямой, культурно¬
революционной линией литературы. Это очень плохо и, как
все плохое, совершенно не нужно. Авторов, несправедливо
возвеличенных и затем низвергнутых, у нас накопилось
уже немало, и многие из них «отравляют атмосферу» виз¬
гом и скрипом оскорбленных самолюбий.Полемизируя с Анри Пулайлем, Гехенно заявил:
«Если вы не можете писать хорошо, — не пишите вовсе».
Это, разумеется, слишком строго сказано, и сказано чело¬
веком, которому не ясны, а может быть, и совершенно
чужды революционный смысл и культурная цель проле¬
тарской литературы. Совет, в котором нуждается проле¬
тарский литератор, звучит иначе: товарищ, вы обязаны
учиться и научиться писать книги прекрасно, это — ваш
долг пред вашим классом! Советский день, судя по совет¬
ской прессе, судя по письмам рабочих-ударников, по
работе изобретателей, по неисчислимой массе очевидных,
реальных фактов строительства нового мира, — советский
день громогласно, на весь мир поет о гигантской, героиче¬
ской, талантливой работе вашего класса, поет о человеке-
герое, которого рождает коллективный героизм класса.
Эта грандиозная работа, этот герой все еще не отражается
в литературе, не находит в ней достойного изображения.
Если изобразить героя эпохи в освещении, которое он за¬
служил, вам мешают приемы реализма, ищите других
приемов, вырабатывайте их. Факт — еще не вся правда,
он — только сырье, из которого следует выплавить, из¬
влечь настоящую правду искусства. Нельзя жарить
курицу вместе с перьями, а преклонение пред фактом
ведет именно к тому, что у нас смешивают случайное и
несущественное с коренным и типическим. Нужно на¬
учиться выщипывать несущественное оперение факта,
нужно уметь извлекать из факта смысл. Неглупый рабо¬
чий Андрюшкин видит, что ребенок «тащит в рот свиной
кал», было бы естественно, если б, придя домой, он, ра¬296
бочий, сказал бездельнице жене своей: «Дуреха, займись
делом!»Темп нашей жизни не оправдывает работы наспех,
как-нибудь, лишь бы поскорее сделать. Проповедь опро¬
щения работы литератора может привести только к без¬
душному натурализму, к мертвой фотографии той всесиль¬
ной работы, которая возрождает мир трудящихся,
освобождает его от векового рабства быта и мысли. Пропо¬
ведь опрощения может обратиться в привычку все
опрощать, может узаконить постыдный обычай небрежной
работы, не достойной материала, искажающей его.В миропонимание пролетария все еще вторгаются идеи,
враждебные ему. У нас, например, была возможна пропо¬
ведь необходимости «организованного понижения куль¬
туры». Отголоски этой теории еще не замерли в шуме
строительства, и стремление к опрощению в литературе —
один из таких отголосков антипролетарской, антикультур¬
ной ереси. Между опрощением и простотой есть
существенная разница, ее можно выразить так: опроще¬
ние — это искусственность и, значит, фальшь, а про¬
стота — подлинное искусство. Правда будущего — проста
и ясна. Литератор-пролетарий должен ставить целью
своей именно простоту, ясность, четкость. Он работает
на завтрашний день, и его книги скоро начнут читать
пионеры, октябрята — хозяева завтрашнего дня. Следует
помнить, что литератор ответствен пред поколением, кото¬
рое идет на смену ему. Чувство ответственности пред
завтрашним днем у нас развито слабо, и этим объясняется
очень многое плохое, что давно уже пора бы уничтожить.
НАША ПЕЧАТЬ[Выступление 5 мая 1932 года в радиогазете «Пролетарий»]Сегодня — торжественный день юбилея «Правды», имя
которой является лозунгом всей прессы Союза Советов.В этот день вполне уместно и естественно заглянуть
в пропасть между газетами буржуазных государств и на¬
шими газетами, в пропасть, которая с каждым днем стано¬
вится все шире, все глубже.Что проповедует пресса буржуазии в дни мирового
экономического кризиса?Все та же истина, которая заложена в основе граби¬
тельской практики капиталистов, привела буржуазный
мир к банкротству во всех областях жизни. Проповедуется
власть меньшинства над большинством трудового народа.
Проповедуется национальная вражда. Проповедуется вера
в бога и гениальность диктаторов.За последние годы все чаще и отчаянней кричат о необ¬
ходимости создания каких-то границ развития техники.
В общем все правящие классы капиталистического обще¬
ства в своем движении тянут назад, к прошлому. Это
значит, что они совершенно обанкротились, обанкротилось
то меньшинство, которое считало и считает себя творцами
культуры.Наша пресса со все большей силой и ясностью подтвер¬
ждает простую и очевидную правду: культура будет лишь
тогда незыблемой и прочной, способной к практическому295
и героическому развитию, когда вся масса трудового на¬
рода будет поставлена в условия свободного творчества
во всех областях жизни и деятельности.Оправдывает ли это наша действительность? Конечно.
Отрицать это могут только изуверы и идиоты, только люди,
ослепленные классовой ненавистью, ненавистью умираю¬
щих. Всякий мало-мальски разумный человек видит, что
наши рабочие и крестьянские массы оказались почвой
невероятно, сказочно плодотворной. Ежегодно они выде¬
ляют из своей среды тысячи героических строителей нового
мира, начиная от чернорабочего-ударника, часто мало¬
грамотного, но способного обнаруживать фантастическую
энергию, — начиная от него и кончая нашими молодыми
работниками науки.Страна с изумительной быстротой богатеет творческой
силой. Такая организация трудовой культурной револю¬
ционной энергии, такая работа нашей партийной прессы —
это результат усилий нашей «Правды». Лучшей и большей
похвалы ей я — не знаю.Да здравствует партия большевиков-коммунистов —
учитель трудящихся всего мира!Да здравствует вождь ее и все те, кто верит в ее
правду, кто готов отдать все силы, всю жизнь работе
на правду!
ПРЕДРАССУДКИ СЪЕДАЮТ МИЛЛИОНЫ
ПУДОВ СЕНАИсточником и причиной всех бытовых и многих хозяй¬
ственных предрассудков служит вера в то, что деды наши
знали жизнь лучше нас. Может быть, это было бы пра¬
вильно, если б предки наши родились премудрыми стар¬
цами и тотчас же по выходе из чрева матерей умели
различать вред церкви и пользу мельницы. Но они рожда¬
лись, так же как мы, писклявыми младенцами, и прежде
чем научиться ходить — ползали, прежде чем говорить —
мычали. Затем постепенно, с трудом и боем деды наши
осваивали житейский опыт своих предков, полумехани-
чески добавляли к нему немножко своего опыта и, засоряя
мозги отцов наших бесчисленным количеством старинной
самодельной чепухи, двигали жизнь вперед, толкая ее го¬
раздо больше силою молодецкого плеча, плечом, а не си¬
лой критически настроенного разума.Все это известно, однако не очень хорошо усвоено.
В среде отцов все-таки нашлось немало достаточно сме¬
лых, они отказались от веры в незыблемость историче¬
ского опыта прадедов и дедов и сделали Октябрьскую
революцию. Октябрьская революция — это «переворот
жизни», который можно сравнить с биогеологическим,
с таким, после которого вся масса неплодородной земли
Союза Советов становится плодородной, только тут
нужно заменить землю человеческой трудовой массой.
Она вся, все ее 162 миллиона единиц призваны к работе300
полного и совершенного переустройства древних основ
жизни. Труд ее будет тем более успешен, чем скорей осво¬
бодится она от плесени, ржавчины и пыли старинных пред¬
рассудков в быте и хозяйстве. Предрассудков этих еще
много, и они мешают массе людей понимать, что все, что
она после Октября делает, она делает на себя и только
для себя. Понять это давно пора, и, когда это будет по¬
нято, это внесет в жизнь еще больше энергии, трудового
энтузиазма и быстрее подвинет нас к цели. Цель проста
и ясна, надо, чтоб всем трудящимся на земле нашей
и всюду в мире жилось одинаково хорошо, легко и
светло.Трудовой народ — большой и непобедимый Человек,
когда он поймет свою несокрушимую силу, когда ему ста¬
нет ясно, что только он способен решать такие задачи, как
строительство Беломорско-Балтийского канала, как оро¬
шение заволжских степей, как соединение каналом
Каспийского моря с Черным, после чего Сибирь получит
выход в Средиземное море. Народ изменяет физическую
географию своей земли, — этого еще никто никогда не де¬
лал в таких размерах, как начато у нас.Эти задачи необходимо решить для обогащения нашей
страны. Для того чтобы их легче было решать, нужно
позаботиться обогатить разум, освободить его от старин¬
ного мусора. В сравнении с теми огромными работами,
которые ведутся у нас, сенокос — дело как будто бы ма¬
ленькое. Но и добычу сена можно развить вдвое больше,
если отказаться от прадедовского предрассудка не на¬
чинать косьбу травы до петрова дня, как принято делать
по завету стариков. Из-за позднего сенокоса мы теряем
в сене 30—40 процентов на качестве его да столько же
на количестве, так как теряем отаву, второй укос. Сенокос
надо начинать в те дни, когда колосится трава, а оканчи¬
вать его, когда трава цветет. От этого сено будет питатель¬
нее, а питательность его немедленно отразится на здоровье
и продуктивности скота.Пропустить срок начала косьбы — значит затянуть
сенокос, потерять в количестве и качестве сена, рисковать
оставить часть сена неубранным, в поле, потерять второй
укос.301
Выполнение этих условий зависит исключительно от
своевременной подготовки к сеноуборочной кампании, а
именно:Необходимо организовать постоянный состав бригад
с прикреплением к определенным сенокосным участкам.Планы сенокошения должны быть своевременно дове¬
дены до каждого совхоза, колхоза, села и производствен¬
ной бригады и обсуждены на производственных совеща¬
ниях рабочих совхозов и колхозников и намечены сроки
начала и конца сеноуборки.Серьезное внимание должно быть уделено вопросам
организации труда, подбору бригадиров, устройству кур¬
сов для повышения их квалификации, установлению норм
выработки, переводу на сдельную оплату труда, органи¬
зации соцсоревнования и ударничества, премированию
и т. д.Во время сеноуборки не создавать лишних производ¬
ственных процессов — делать только те работы, которые
действительно необходимы. Каждый лишний процесс —
обострение недостачи рабочей силы, удорожание себестои¬
мости сена.Требовать от рабочих полного использования машин,
хорошего качества работы и правильного ухода за маши¬
ной во время работы.Организовать так сенокошение, чтобы во время работы
не было простоев одних машин из-за других.Обязанность бригадиров — наладить хорошо машины,
следить за их исправностью после выхода из ремонта.Не допускать, чтобы сено в рядах пересохло и превра¬
тилось в солому. Трава должна высыхать в валках, а
не в рядах.Уложите сено в скирды до начала хлебоуборочной KaiM-
пании. Подготовьте луга ко второму укосу.Все сено в степных районах должно быть подвезено
к базам стоянок скота до начала зимы.Все это было отчасти уже осуществлено весной1931	года.По всей стране рабочие животноводческих совхозов,
колхозники, комсомольцы организовались в ударные
бригады имени Буденного. Силами ударников, под руко¬
водством коммунистической партии, были выполнены ц302
перевыполнены правительственные планы по сену (план —
62 миллиона га, выполнено 64 миллиона га, план по си¬
лосу— 10 миллионов тонн, заложено 12 миллионов тонн).
В 1930 году заложено было силоса только 21/2 миллиона
тонн (без жома), была развернута гарбеджная кампания.
На гарбедже (на отходах питания) мы можем прокор¬
мить столько свиней, чтобы получать ежегодно по 100 ты¬
сяч тонн мяса.Буденновцы дерутся не только за сено, силос, гарбедж,
но и за коня, верблюда, мула.Лозунг буденновцев, лозунг комсомольцев в этом году:«Сжатые сроки сеноуборки!»«За качество сена!»«За второй укос!»Против рутины, против поповского обычая ждать
петрова дня, против российской расхлябанности и ста¬
ринки, за ударничество, за технику, за машинно-сенокос¬
ные станции в кочевых и полукочевых районах! За массо¬
во-производственную работу в колхозной и совхозной
бригаде.Еще раз: нет таких препятствий, которые не могла бы
преодолеть коллективная сила рабочей массы, руководи¬
мая сознанием великой цели, поставленной перед нею
историей ее страны. Труден путь к этой цели, но уверенно
и умело ведут нас к ней партия рабочих большевиков и
вождь этой партии товарищ Сталин. Труден путь, но уже
скоро будет легче, ибо сделано много, делается еще
больше. Каждый день и каждый час труда обогащает
страну, и в этом богатстве нет ни одной крохи, которая
миновала бы рабочего и крестьянина, потому что в стране
нашей нет других хозяев, кроме трудового народа, и все,
что он делает, делает он для себя, для того, чтобы явиться
на земле самым сильным, здоровым, умным народом, учи¬
телем и вождем трудящихся всей земли.
ЕЩЕ РАЗ ОБ «ИСТОРИИ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА
XIX СТОЛЕТИЯ»Мною получено несколько критических замечаний по
«Истории молодого человека XIX столетия». Суть этих
замечаний в главном сводится к следующему:Молодой человек типа «неудачника», о котором идет
речь в книгах по «Истории молодого человека», служил
основной темой литературы XIX столетия. Однако в дей¬
ствительности, в жизни существовал и другой молодой
человек буржуазии — с ярко выраженной классовой волей
и моралью, человек, достойный своей эпохи, расцвета
своего класса. Молодой человек этого типа—плоть от
плоти и кровь от крови своего класса, опора его, стоял
на страже интересов буржуазии, действуя огнем и железом
в борьбе с рабочими и угнетенными народами колоний.
Безволие и бессилие одних в сочетании с хищным оскалом
зубов других—таков полный портрет буржуазной моло¬
дежи. Литература оставила в тени вторую группу, посвя¬
тив основное свое внимание первой. Но нам, ставящим
своей целью коммунистическое воспитание трудящейся
молодежи, необходимо наряду с тем типом, которому по¬
священа «История молодого человека», показать и дру¬
гой тип.Эти «замечания» требуют подробных объяснений, ка¬
ковые я и попытаюсь дать.«Замечания» можно понять так: как бы подозревают
редакцию «Истории» в искусственном подборе типов и304
в недостаточна объективном отношении к задаче «Исто*
рии». Буржуазная литература и критика понимают
объективизм как равносильно точное и яркое изображение
непримиримо противоречивых явлений социальной жизни.
Если допустить, что в классовом обществе такой объекти¬
визм возможен, возникает вопрос: что скрыто в основе
объективизма? На этот вопрос мы можем ответить только
так: в основе этого объективизма скрыто стремление
в спокойную область той «исторической правды», которая
утверждает, что все в мире совершается по воле богов, по
воле рока, а потому дано навсегда и разумная воля тру¬
довых масс, организованная идеей социализма, не в силах
изменить действительность. Или же объективизм этот
исходит из потребности в «правде» эстетической, из жела¬
ния отдохнуть пред картиной «социальной гармонии»,
созданной воображением художника, но не согласной
с подлинной, суровой и унизительной правдой действи¬
тельности. Разумеется, я не подозреваю в склонности
к объективизму такого типа, я только напоминаю, что он
существует.Но есть и еще вопрос: насколько полезен и уместен
объективизм в нашу эпоху социальных битв? Человека
«с ярко выраженной классовой волей и моралью, достой¬
ного своей эпохи, расцвета своего класса», можно изобра¬
зить настолько сильным, умным, обаятельным, что он
вместе с эстетическим наслаждением его образом способен
будет вызвать и чувство зависти к нему, врагу, желание
подражать его практике мошенника и грабителя. Десятки
миллионов людей воспитаны именно этой практикой, она
сдирала с них, сдирает по семи шкур, и заветным жела¬
нием множества ограбленных является то же самое жела¬
ние содрать со своего ближнего по классу хоть одну
шкуру. Известно, что в мире буржуазии шкуродерство
служит единственным выходом к хорошей, то есть сытой
жизни. Разумеется, это я шучу. Но, говоря серьезно, мне
думается, что врага следует сначала уничтожить, а потом
уже и «любоваться его красотой». Англичане, люди умные
и заядлые спортсмены, восхищались храбростью немцев
не во время империалистической бойни, а после того как
бойня окончилась и миллионы пролетариев Германии
были истреблены в кровавой игре капиталистов. Лично20	М. Горький, т. 26
я очень доволен, что живу в эпоху, когда люди «с ярко
выраженной классовой волей» проходят передо мною как
авантюристы, подобные Гуго Стиннесу, Крейгеру, Детер-
дингу, Гитлеру и Пуанкаре, Гуверу и Тардье, Бенешу и
Черчиллю, доволен и тем, что дети таких гениев еще хуже,
слабоумнее и слабосильней детей капиталистов XIX века.
Может быть, эти люди бездетны? Тем лучше.Некоторые домашние философы мещанства утвер¬
ждают, что «объективизм — это правда». Допустимо, что,
как многие, я отношусь к «правде» неправильно, недоста¬
точно философски. Это, может быть, слишком субъектив¬
ное отношение к правде является результатом личного и
очень близкого знакомства с нею. Дело в том, что еще
в детстве меня, как многих, несколько оглушил отчаянный
и тоже очень субъективный крик Клеща из пьесы
«На дне»: «Какая правда? Где правда? Жить нечем — вот
правда!» Затем на протяжении нескольких десятков лет
крик этот звучал все более громко, более отчаянно, и
премудрые утешения лукавых старичков не могли заглу¬
шить его. Ленин и его товарищи организовали людей,
социально родственных Клещу, — но не таких истериков,
каков он, — в партию, которая превосходно разрушает
хаос всех древних правд, созданных и утверждаемых ме¬
щанами, идолопоклонниками капитализма. Но Клещ все
еще живет и орет. Он достаточно сильно потерпел от ста¬
рой правды, он изнасилован ею и отравлен силою ее до
мозга костей. Новой правды он не чувствует и не пони¬
мает, хотя эта очень простая и крепкая правда создается
волею его класса и даже при участии его силы, но
не освещенной классовым сознанием. Он хочет, чтоб боль¬
шевики устроили для него завтра же самую лучшую и
легкую жизнь, он считает себя вполне достойным такой
жизни. Вот он пишет мне 5 мая:Растущие корпуса и гиганты моей головы не кружат; о, как
Днепрострой меня, например, восхищает, хотя тоже головы не кру¬
жит, ничего чрезвычайного я в нем не вижу.Не видит он многого, но не только потому, что сам
слеп, а и потому, что мы не умеем с достаточной ясностью
показать людям, подобным ему, все, что делается в огром¬
ной нашей стране, и рассказать, для чего, для кого де¬306
лается все это. Вовсе не нужно, чтоб голова кружилась,
требуется, чтоб она работала. Людей его типа — еще
не мало, и они не в силах понять, с какой фантастической
быстротою, и не без их участия в деле, разоренная, нищая,
безграмотная страна становится богатой, грамотной, силь¬
ной и независимой от жадности капиталистов. Человек,
у которого голова «не кружится» и не работает, подписав¬
ший письмо ко мне псевдонимом «Альфа», сочинив четыр¬
надцать страниц малограмотной чепухи, между прочим вы¬
сказал и главное, что побудило его сочинить чепуху. Это
главное таково: «Государство не должно заниматься ни тор¬
говлей, ни промышленностью как владелец или участник».Этому человеку и подобным ему, конечно, весьма по¬
нравятся литературные образы хозяев, фабрикантов и
помещиков, людей «с ярко выраженной классовой волей
и моралью». Я думаю, что в симпатии к людям такого
типа не разубедит его и хорошая книга Зомбарта «Бур¬
жуа», — книга, которую у нас плохо знают, хотя она
заслуживает, чтоб ее знали хорошо.Мне говорят: «Безволие и бессилие одних в сочетании
с хищным оскалом зубов других — таков полный портрет
буржуазной молодежи. Литература оставила в тени вто¬
рую группу, посвятив основное свое внимание первой».Это совершенно верно, и на это указано в моем преди¬
словии к изданию «Истории молодого человека XIX сто¬
летия». Цель издания этой «Истории» — показать нашей
молодежи, как однообразно разыгрывалась буржуазной
молодежью драма индивидуализма — мироощущения и
миросозерцания буржуазии, как неизбежно понижался
тип индивидуалиста, опускаясь от Рене — Шатобриана и
Вертера — Гёте до двуногого скота, изображенного Арцы¬
башевым в романе «Санин», от Жюльена Сореля — Стен¬
даля и Грелу — Бурже до «Милого друга» Мопассана и
до прочих современных нам мелких жуликов в области
буржуазной политики, литературы, журналистики. Про¬
цесс этот весьма убедительно и художественно изобра¬
жали в десятках романов весьма талантливые литераторы,
дети дворян и мещан Европы и России. Но их, должно
быть, не восхищала я даже не интересовала житейская307
практика отцов, ибо наиболее даровитые и крупные лите¬
раторы XIX века не дали ни одного достаточно яркого
портрета своих родственников, таких, как, например,
Крезо, Крупп, Зингер, Нобель и прочие «герои эпохи»,
организаторы военной промышленности, морского транс¬
порта, тяжелой индустрии, машиностроения и т. д. Среди
этих «героев», людей, несомненно, сильной воли, подлин¬
ных хозяев жизни, были, конечно, «поэты своего дела».
Были и у нас даровитые выходцы из крепостной деревни:
Коноваловы, Морозовы, Журавлевы, Бугровы, Мамонтовы
н еще многие, однако наши литераторы тоже не изобра¬
зили этих людей в своих книгах, а ведь как интересно
было бы изобразить раба, который становится рабовла¬
дельцем!Ha-днях в брошюре краеведа Сокольникова «Литера¬
тура Иваново-Вознесенского края» я прочитал нечто
весьма давно знакомое мне, а именно: «Первые фабри¬
канты района были в подавляющем большинстве кре¬
стьяне, обычно — крепостные, из них многие выкупались
на свободу много позднее» того, как становились фабри¬
кантами. В пятидесятых годах XIX столетия они платили
ткачу 10 рублей в месяц за четырнадцати — пятнадцатича¬
совой рабочий день. Живо представляю, как рабочие, одно¬
сельчане хозяина-фабриканта, пытались усовестить его:«Иван Матвеич, больно мало платишь, прибавил бы!»А он им:«Эх, братцы! С кого кожу содрать хотите? На господ,
на помещиков даром работали, а с меня, своего человека,
требуете непомерно трудам! Эх, братцы, — креста на вас
нету!»Они его пытались усовестить, а он их убеждал пребы¬
вать дураками или прогонял с фабрики под ярмо поме¬
щика и — богател, и строил в Москве каменные хоромы, и
дико пьянствовал на Нижегородской ярмарке, отдыхая от
праведных трудов своих.Изображал купечество Островский, но герои его
пьес — мелкие торгаши, самодуры, пьяницы, в лучшем
случае — чудаки. Уж, конечно, не они — те люди, которые
являлись организаторами русской промышленности.В свое время критика мимоходом отметила странный
факт: если русский писатель хотел изобразить человека308
сильной воли, он брал или болгарина, как Тургенев в «На¬
кануне», или немца, как Гончаров в романе «Обломов»,
как Чехов в повести «Дуэль». Потребность в человеке
волевом чувствовалась, но сам русский литератор был,
очевидно, человеком, в котором волевое начало не очень
сильно развито, и возможно даже, что оно не прельщало
его, потому что пугало, а пугало потому, что волю он
видел воплощенной в самодержавии и видел ее реакцион¬
ность, ее глупость и бездарность. Пяток царей, три Але¬
ксандра и два Николая, достаточно определенно и убеди¬
тельно показывали в течение столетия, что значит воля,
когда она — просто физическая, механическая сила, без¬
дарная в такой степени, что до конца своих дней не могла
придумать никакого иного способа для своей самозащиты,
кроме штыков, и упорно отвергала помощь буржуазии,
разумеется, небескорыстную, но все же помощь.К этому следует добавить, — я весьма смущен моей
дерзостью, но следует добавить, — что русский дворянин,
литератор XIX века, был, на мой взгляд, человеком
не очень вдумчивым и знал действительность, окружав¬
шую его, не так хорошо, как должен был знать. Дворян¬
ская литература брезговала «купцом», литераторы-«раз-
ночинцы» видели в нем только человека, который обижал
пресвятого и любимого ими мужичка. Затем — писатель
был человеком своего класса, а это обязывает* Гоголь,
написав «Ревизора» и «Мертвые души», почувствовал, что
им совершен великий грех против класса своего; попробо¬
вал исправить грех, изобразить идеально совершенного и
волевого грека, но это не удалось, и он не только рас*
каялся в грехе, но надорвался в покаянии и погиб.
Достоевский начал жизнь литератора в симпатиях и к со¬
циализму, в «живом доме» Буташевича-Петрашевского, а
затем попал в «мертвый дом», там «пришел в себя» и
тоже озлобленно раскаялся, написав «Записки из под¬
полья» — книжечку, которую индивидуалисты могут счи¬
тать своим евангелием. В этой книжке эскизно даны все
идеи его последующих произведений, вплоть до замеча¬
тельного, по едкой злобе, романа «Бесы». Это сказано
не в упрек Достоевскому, ибо это — одна из естественных,
неизбежных драм индивидуализма. В XIX веке не один
Достоевский и не только у нас, а везде в Европе весьма309
крупные люди скатывались от материалистов XVIII века
и социалистов XIX века к метафизике, мистике и в католи¬
чество, так же как Достоевский скатывался от Фурье и
Консидерана к почтительной дружбе со знаменитым изу¬
вером Константином Победоносцевым.Этот процесс снижения с некоторой интеллектуальной
высоты на плоскость изжитой, мещанской пошлости для
некоторых объясняется тем, что «жить нечем! дышать
нечем!», объясняется испугом перед суровой действитель¬
ностью, желанием спрятаться от нее в какой-нибудь тем¬
ный, темный угол. Жизнь, построенная капиталистическим
государством, отвратительная своим лицемерием, неспо¬
собным скрыть цинизм ее непримиримых противоречий,
страшна для людей слабой воли, а свирепая конкуренция
крупных зверей буржуазии способна воспитывать только
волю шакалов и волков мелкого мещанства.Необходимо принять во внимание еще один факт: ли¬
тератор эмоционально талантливый, способный зорко
наблюдать явления жизни и мыслить исторически, такой
литератор, даже будучи сыном класса своего и человеком,
убежденным в праве своего класса на власть и эксплуа¬
тацию сил трудового народа, все-таки изображал жизнь
буржуазии критически, в освещении резко отрицательном,
изображал безнадежно. Так делал не один Бальзак,
социально-педагогическое значение работ которого отме¬
чено Энгельсом в его письме, опубликованном журналом
«Литературное наследство», книга вторая. Не говоря о
мудром Стендале, так делали Золя, Мопассан, Адан и
многие другие во всех странах Европы. Делали, но, как
сказано выше, никто из них не показал того буржуа,
который в Англии становился лордом, усиливая аристо¬
кратию своей страны, в Германии нередко бывал другом,
советником и руководителем королей, во Франции играет
роль главы государства. Типы таких банкиров, как Рот¬
шильды, Блейхредеры, как типы американских «королей»
промышленности, — все это осталось вне пределов внима¬
ния художественной литературы. Восхвалением буржуа¬
зии, главным образом мелкой и средней, усердно зани¬
мались литераторы второго и третьего сорта, люди
не столько талантливые, как ловкие. Типичным предста¬
вителем таких литераторов является Юлиус Штинде, автор310
книги «Семейство Бухгольц», — книги, которую высоко
оценил Бисмарк. Имя Штинде и книга его забыты так же,
как имена и книги всех писателей его ряда: Поля Феваля,
Онэ, Марии Корелли, Гемфри Уорд и сотен подобных
забавников и утешителей мещанства.А «Историю молодого человека XIX столетия» писали
наиболее талантливые дети буржуазии, чьи книги еще
долго будут искажаться буржуазными историками лите¬
ратуры и критиками, — будут искажаться для того, чтоб
прикрыть подлинную суровую и враждебную мещанству
правду этих книг. Эту группу детей буржуазии не восхи¬
щала и даже не интересовала практика их отцов. Как уже
сказано, никто из них не изобразил действующего «огнем
и железом в борьбе с рабочими и народами колоний»
капиталиста во всей «красоте и силе» его цинизма, его
бессмысленной жажды наживы, его маниакального упое¬
ния властью. Этот «столп отечества» и жадный потреби¬
тель пряностей культуры, созданных для него рабочим,
крестьянином, интеллигентом, не тронут литературой даже
в той области, где он наиболее «красочен», — в области
колониальной политики. Его обошел своим вниманием та¬
лантливый пропагандатор английского империализма
Редиард Киплинг, обошел стопроцентный американец
Джек Лондон и все другие литераторы, любившие изобра¬
жать «волевые натуры» среднего качества. Сесиль Родс,
организатор разгрома буров, остался в тени, изобража¬
лись только мелкие авантюристы, иногда миссионеры,
люди, исполнявшие черную работу «объединения челове¬
чества» под одним и тем же хомутом пошленькой бур¬
жуазной культуры.Какие мотивы лежат в основе раскола отцов и тех
детей, о которых рассказывает «История молодого чело¬
века»?Отцы были действительно «волевые», сильные люди,
они — «монисты», вся их воля направлена была к одной
цели, эта цель — расширение и укрепление власти над
миром. Им знакомо было чувство полного слияния с дей¬
ствительностью, они всецело отдавались делу изменения311
ее форм в свою пользу. Работа вполне удовлетворяла их
«душу» — жажду власти и наслаждений, самомнение и
гордость. Изменяя действительность сообразно своим
классовым интересам, они в различных терминах более
или менее искусно проповедовали необходимость подчи^
нения действительности, которую они создали и создают.
Но эта проповедь истекала не из религии, не из морали,
а из классовой практики, и, в сущности, они вовсе не были
так лицемерны, как принято изображать их. Лицемерие
было, — и, конечно, остается, — неотъемлемым качеством
практики того слоя интеллектуалистов, которые поста¬
вляли для политических нужд командующего класса
теории, оправдывавшие его бытие и его деяния. Все такие
теории, кто бы ни проповедовал их — Мальтус или
Ницше, Карлейль или Константин Леонтьев и т. д., —
утверждали, утверждают, что человек должен «творить
волю пославшего его» в земное бытие, а «пославший» —
это надземный бог отцов и, наконец, самый реальный,
близкий, наиболее понятный — вот этот домашний отец,
требующий, чтоб сын покорно продолжал делать дело,
начатое родителем. Основоначало этого учения дано еще
в древнейших мифах: бунт сына против действительности,
творимой отцом, всегда влечет за собою или наказание
или примирение с волей отца. Когда Прометей, заботясьо	людях, живущих во тьме земной, похитил огонь
с неба, — Зевс, отец всех смертных, приковал его цепями
к одной из гор Кавказа и велел коршунам клевать печень
Прометея. Этот миф, в искаженной форме, скрыт в исто¬
рии Христа, тоже «лишнего» в жизни молодого человека,
которому приписывается авторство не очень хитрой, но
характерной для буржуазии притчи о «талантах». Этот
миф — основа всех житейских драм отцов и детей на всем
протяжении истории.Отцы были «монисты», люди цельной «души», дети, о
которых мы ведем речь, — дуалисты, двоедушные люди.
Дети воспитывались религией отцов, учению которой отцы
не следовали и не могли следовать. Становясь юношами,
дети замечали, что религия и мораль отцов никак не совпа¬
дают с житейской практикой папаш и мамаш*. И по мере
того, чем более внимательно они всматривались в хаос
жизни, тем более резко бросались в глаза ее непримири¬312
мые классовые противоречия. Из созерцания этих проти¬
воречий возникало ощущение неловкости, неудобства,
тяжести жизни, à затем сознание бессилия изменить усло¬
вия жизни, и отсюда — скептицизм, пессимизм и другие
болезни индивидуализма. Отцы строили, дети в большин¬
стве, конечно, помогали им, продолжали их работу. Но из
среды детей все чаще и все больше отсеивалось, отбрасы¬
валось, «отлынивало» от жизни юношество, которое
не умело или «совестилось» и не хотело приспособляться
к торгово-промышленной, обнаженно хищнической работе
отцов, совершенно свободной от морали и эстетики.В мироощущении этой группы детей эстетика играла
весьма значительную роль, для многих она служила исход¬
ной точкой социальной критики. В основном своем каче¬
стве эстетика — биологически свойственное органическому
миру стремление к совершенству форм. Люди добавили
к этой «эстетике природы» еще стремление совершенство¬
вать формы социальной жизни, создавать такие условия,
в которых организм человека развивался бы гармонично,
с наименьшим количеством препятствий к его нормаль¬
ному и всестороннему росту. Буржуазия давным-давно
забыла это биологическое значение эстетики, свела ее
к неуловимому, капризно изменчивому понятию «кра¬
соты». Дети, о которых мы беседуем, хорошо видели, что,
несмотря на «красоту» внешней культуры отцов, их жизнь
и деятельность более чем некрасива. «Эстетическое отно¬
шение к действительности» внушалось детям церковью и
школой, причем эстетика неизбежно соединялась с этикой.
Социальное поведение в обществе, где «человек чело¬
веку — волк», все-таки измерялось и оценивалось «хри¬
стианской моралью», которая запрещала корыстолюбие,
воровство, убийство, разврат.В освещении этой, хотя бы механически усвоенной, мо¬
рали противоречия жизни выступали еще более резко. Чем
внимательнее присматривались наиболее талантливые
дети мещанства к действительности, тем более нахально
обнажала она свои язвы, тем острее становился критицизм
одних и все более глубоким у других сознание своего бес¬
силия, внутренней раздвоенности и одиночества в классе,
в мире. Захотелось устойчивого равновесия, «внутренней
гармонии», «независимости своего «я», начались поиски313
иного «смысла жизни», независимости «я». Тягостное ощу¬
щение неловкости, неудобства, постыдности бытия было на¬
звано «болезнью совести». В семидесятых годах XIX века
у нас, когда отцы, пользуясь нищетой и беззащитно¬
стью «освобожденного» крестьянства, начали развивать
промышленность, появились типы «кающегося дворянина»,
«лишних людей», «Гамлетов Щигровского уезда», бесчис¬
ленное количество болтунов, нытиков, и многие из них были
почти совершенно точным воспроизведением в жизни ти¬
пов, созданных литературой Европы. Это говорит не столь¬
ко о силе влияния литературы, как о единстве историче¬
ского процесса, в данном случае — о процессе расслоения
буржуазии, о неизбежности зарождения в ее среде идей
и настроений, враждебных ее «классовому здоровью».Мне пишут, что «автор и герой произведения, подчас
отождествляются». В этой группе романов автор и герой
отождествляются почти всегда. Так и надлежит, ибо эти
романы в большинстве автобиографичны, в них авторы
повествуют о личной своей драме разлада с действитель¬
ностью, о расколе со своим классом. Это — основная и наи¬
более талантливо разработанная тема литературы XIX ве¬
ка, она перешла в XX, волнует, разрушает молодежь
буржуазии и в наши дни. Она жива еще и у нас, где
отцом остается пролетариат, организованный в партию
большевиков, героически создающий новые формы соци¬
ального бытия, и где среди его детей наблюдаются явле¬
ния рецидива мещанского индивидуализма, наблюдается
склонность к тем заболеваниям, которые переживала мо¬
лодежь мещанства. Если мы внимательно просмотрим все
наши литературные споры за истекший десяток лет, мы
найдем в них все старинные болезни буржуазного, анархо¬
индивидуалистического мироощущения, найдем все забо¬
ты об устройстве для нашего «я» «независимой» и удобной
позиции над действительностью или в стороне от нее. В на¬
ших литературных распрях мы откроем проявления того
мещанского субъективизма, который на почве личных сим¬
патий и антипатий, на почве мелких, болезненно раздражен¬
ных самолюбий создает литературные группы и, прикрывая
личные раздоры плохо понятыми идеями, творит в облас¬
ти литературы словесный хаос и содом, крайне вредно вли¬
яющий на нормальный рост художественного творчества.314
В Союзе Советов действует новый отец — пролетарий,
рабочйй-социалист. Еще недавно он был только чернора¬
бочим в деле строительства культуры, сейчас он, полный
хозяин своей страны, создавая новую действительность,
вполне законно чувствует себя творцом мира. Работа, ко¬
торую он ведет, необъятно грандиозна. В большой работе
всегда много мелких ошибок, возможны и крупные. Чем
крупнее стройка, тем больше мусора, — его особенно много
скопляется в том случае, когда строят на старом, засорен¬
ном месте, где раньше, чем построить новое, необходимо
разрушить огромное количество старого гнилья. Воспри¬
нимающий аппарат индивидуалиста весьма похож на ре¬
шето: просевая действительность, как муку, «я» индиви¬
дуалиста оставляет в себе только отруби. Одной из при¬
чин интеллектуального и морального истощения, а затем
и политического позора русской интеллигенции, так гнусно
побелевшей от страха перед социальной, пролетарской
революцией, — одной из причин этой болезни и этого пре¬
ступления перед родиной была именно привычка отсеи¬
вать отруби и питаться ими. Критическое отношение к дей¬
ствительности — одна из самых приятных и легких про¬
фессий. Разумеется, я не против критики, нет, я за само¬
критику, за критику, обращенную не только на соседей,
но и на самого себя, за критику, требующую предельной
широты знаний о жизни и честного противопоставления
положительных и отрицательных фактов. Но я знаю, что
человек любит быть судьей и тогда, когда сам он — мо¬
шенник, грабитель, убийца. И я помню, что после
1905—6 годов, после того, как пролетариат показал интел¬
лигенции свое суровое лицо, часть этой интеллигенции, во
главе с профессиональным перевертнем Петром Струве,
завыла в сборнике «Вехи»: «Ах, зачем мы так много кри¬
тиковали, ах, зачем критиковали церковь, религию?» При¬
мер курьезный, но все же поучительный и не единствен¬
ный. Интеллигенты Европы еще задолго до «вехистов»,
начиная с критики буржуазной действительности, кончали
признанием церкви как единственного пастыря «душ» и
монархизма как физического пастуха людей. Эдуард Род,
автор романа «Смысл жизни», нашел этот смысл у ста¬
рушки, одиноко молившейся в церкви. Гюисманс, один из
первых воинствующих декадентов, эстет, кончил монасты¬315
рем. Перечислять такие примеры можно бы очень долго,
но это скучно и бесполезно: к числу их относится и при¬
мерно подлое поведение социал-демократов, очутившихся
«у кормила власти».«История молодого человека» в тех книгах, которые
предложены читателю издательством «Огонек», далеко не
исчерпывает тему — процесс внутреннего разложения
буржуазии, анархизированной анархией производства.
Быт буржуазии и особенно положение женщин ожесто¬
ченно и злобно изображали такие писатели — «стопро¬
центные» буржуа, как, например, Леон Додэ в романе
«Камчатка», Марсель Прево в «Полудевах» и десятки дру¬
гих писателей XIX—XX веков. Причин процесса они не
понимали или, понимая их, скрывали их от 4HtaTenn, а мо¬
жет быть, и от самих себя. Полностью эти причины могут
быть вскрыты и рассказаны нашей молодежи в книге,
которая должна показать «Историю европейской литера¬
туры» в связи с историей политико-экономического.разви¬
тия Европы. Буржуазия выдвигала из своей среды и рево¬
люционера, но литература буржуазии не очень охотно
брала его героем. Герой романа Шпильгагена «Один
в поле не воин» — единственная фигура, изображенная
более или менее прилично, и то, вероятно, потому, что про¬
тотипом героя был взят Фердинанд Лассаль. Еще менее
интересовал буржуазную литературу «молодой человек
рабочего класса».Разумеется, мы должны дать читателю «Историю про¬
мышленника Европы и России», но на эту тему художе¬
ственная литература, как сказано, не дает материала до¬
статочно яркого и в том обилии, какого требует тема.
Здесь придется изучать историю промышленности и про¬
мышленников, начиная со средневековья. На эту тему
дадут отличный материал Маркс и труды по истории
городов.Нужно дать «Историю крестьянина», «Историю жен¬
щины», нужно очень много дать для того, чтоб наша моло¬
дежь хорошо узнала прошлое, имела точное представле¬
ние о ценности того наследства, которое предложено ей
прошлым, и чтоб она вместе с этим почувствовала отвра¬
щение к прошлому.
ОТВЕТ КОРРЕСПОНДЕНТКЕВаше письмо с предложением объявить сбор денег на
строительство Дворца Советов я получил, получены и10	рублей, присланные вами для этой цели. Деньги эти
я возвращаю вам, потому что такие «сборы», организуе¬
мые частными лицами, Советская власть запрещает, раз¬
решая их только в тех случаях, когда они возникают по
инициативе рабочих масс, как это было, например,
в 1929 году, когда в день индустриализации по идее ра¬
бочих Ленинграда было собрано 60 миллионов рублей.Такой сбор нельзя назвать ни «подарком», ни «пожерт¬
вованием» кому-то, а будет только свидетельством пра¬
вильного понимания вами ваших же интересов, вашей
выгоды.Вот, например, сейчас по воле рабочих организуется
«Четвертый заем», — что это значит? Несомненно, что
многие тысячи рабочих откажутся от удовлетворения ма¬
леньких бытовых необходимостей, а для чего они сделают
это? Заем организуется для того, чтобы скорее осуще¬
ствить ту основную и великую необходимость, которая
навсегда и окончательно удовлетворит все маленькие, на¬
зойливые необходимости нашего быта. Это я и называю
переложить червонец из правого кармана в левый.Из правого кармана человек тратит деньги на мелочи,
не всегда существенно необходимые, часто тратит на вред¬
ные привычки. Из левого деньги идут на строительство
образцового рабоче-крестьянского государства: на школы317
й университеты, на вооружение рабоче-крестьянской массы
знаниями, на ее самопомощь в деле развития промышлен¬
ности, которая должна полностью удовлетворить все ее
необходимости, на вооружение ее против врагов, которые
все более открыто и нагло точат зубы и когти для того,
чтоб ограбить нас.Мне кажется, что каждый мало-мальски разумный кре¬
стьянин и рабочий очень хорошо понимает, для чего на¬
добно перекладывать червонцы из правого — личного —
кармана в левый — государственный. Возвращаясь к ва¬
шему письму, должен сказать, что оно меня обрадовало,
как всегда радуют и не могут не радовать письма «про¬
стых людей», обнаруживающие, как быстро и хорошо ра¬
стет в нашей трудовой массе ее сознание государственных
целей и задач.Приветствуя вас от всей души, очень советую вам:
убеждайте окружающих вас перекладывать деньжата из
правого кармана в левый.
ПРЕКРАСНЫМ, ГЕРОИЧЕСКИМ ТРУДОМ
ВЫ УДИВЛЯЕТЕ МИР[Речь на VII Всесоюзной конференции ВЛКСМ]То, о чем я хочу говорить, товарищи, может быть, вы¬
ходит из круга вопросов, которые вы здесь обсуждали.
Но вы — «молодая гвардия рабочих и крестьян», вы —
хозяева своей страны, и нет и не может быть ни одного
вопроса в нашей действительности, который стоял бы
вне вашего внимания. Не должно быть такого во¬
проса.Вы, товарищи, поставлены в сравнении с молодежью
моего времени в иное, несравнимо лучшее положение. На¬
шему брату приходилось путаться в различных теориях
либерализма, народничества, анархизма пассивного и
активного — Толстого, Кропоткина и др. Анархизм — это
высшее достижение мещанской идеологии, и от этого мно¬
гие из нас всю жизнь прожили впустую.Вы — в другом положении. Перед вами открыт истин¬
ный, чистейший источник неоспоримой мировой правды,
той правды, которую открыли и рассказали Маркс и
Энгельс в «Коммунистическом манифесте». Сказанное
Марксом и Энгельсом, предугаданное ими, теперь, как ви¬
дите, осуществляется. Капиталистический мир гниет, раз¬
лагается. То, чему учил Владимир Ильич Ленин, осуще¬
ствляется вами. Как только что говорил тов. Гринько, это
осуществляется десятью 'миллионами ваших рук.319
На основе всего того, что сделано, и в стремлении к тем
целям, которые намечены, социалистическое воспитание
в нашей стране должно становиться все более успешным
и легким делом.Мне кажется, вот, что еще более успешным делом
должно быть социалистическое воспитание нашей моло¬
дежи и наших детей. Становится ли оно таковым? Этот
вопрос я обращаю к себе и к вам. Мне кажется, что это
дело не так успешно идет, как следует и как должно быть.
Оно идет недостаточно успешно потому, что, видите ли,
у нас между семьей и школой есть некоторый разрыв.
Школа более социалистична, чем семья.Школа социалистичнее семьи, и дети левее родителей.
Это — факт. Многие из вас это испытали на себе. Ребята
в школе не только учатся, а в известной мере воспиты¬
ваются социалистически. Детям в школе говорят о высо¬
ких задачах строительства, им говорят, чем должно быть
будущее. Но, когда они из школы возвращаются домой,
в семью, они попадают в прошлое. Вот, товарищи, какая
штука получается. И это, конечно, чрезвычайно важно.
Семья все еще с трудом перестраивает старый, мещанский
быт. А детишки уже выскакивают из этого быта.Однако возможно, что многих из них этот быт ломает.
Прошлое, как вы знаете, воспитывало человека-индиви-
дуалиста. Мы — враги буржуазного индивидуализма. Мы
стремимся создать человека-коллективиста, человека-ин-
тернационалиста. Создаем ли мы его? Вы, комсомольцы,
являетесь тем фактом, который отвечает на вопрос,
создаем ли, утвердительно и решительно: да, соз¬
даем!Но есть другой факт, который нельзя не отметить.
В огромном количестве наша молодежь стремится в тех¬
никум, стремится в инженеры. Это, товарищи, совершенно
естественно. Мы индустриализируем страну. Нам нужны
огромные кадры инженеров. Это верно. Верно. Но рядом
с этим, товарищи, нам нужно многое другое. Нам, напри¬
мер, нужны огромные кадры медиков, людей, охраняю¬
щих здоровье страны. У нас их мало. И по сравнению
с инженерами они поставлены в иные, гораздо более тя¬
желые условия. По этой причине на медицинские факуль¬
теты молодежь идет не очень охотно, как вы сами об этом320
знаете, как об этом свидетельствуют многие из преподава¬
телей, из профессоров. Я уже упомянул о том, что инже¬
неры нужны. Не меньше нужны и медики — специалисты
по болезням детским, по гигиене и т. д.Нужно какое-то правильное распределение сил. Нужно
молодежи нашей идти всюду, где не хватает культурных
сил, которые могут перестроить и уже перестраивают
нашу страну.Я мог бы привести ряд фактов, когда студенты из ме¬
дицинских школ перескакивают в индустриальные техни-
кухмы. Мог бы указать и такой факт, что вот человек вы¬
учился на врача, уехал куда-то, живет там, лечит плохо,
на него жалуются. Да он л сам знает, что он плохой врач.
Он пишет, что «меня медицина не интересует, я чувствую
склонность к литературе». Тем не менее он там остается
и делает свое дело.Я не стану останавливаться на таких фактах. Но
у меня их очень много.Товарищи, вопрос, который я поставил, — это вопрос
огромной важности. Медицина — наука, которая охраняет
здоровье страны. В руках медицины здоровье детей, тех,
которые через несколько лет станут на ваше место. У нас
немного, очень немного старых талантливых специалистов,
и они постепенно вымирают. Они тем не менее создали
огромное и прекрасное наследство. Но вот они говорят,
что пользоваться этим наследством наша молодежь не
умеет и что возможно такое положение, когда мы оста¬
немся с плохими врачами, очень плохими врачами не
только в деревне, но и в городе. Тут что-то надо делать.Я еще раз повторяю, что для вас вопрос этот не может
быть чуждым вопросом. Вообще для вас в этой стране
нет ничего чуждого, не может быть ничего, на что вы не
должны были бы отзываться. Сегодня вы комсомольцы,
завтра вы партийцы, встанете на ответственные места.
И вот мне кажетс51, что вам нужно обратить серьезное
внимание на эту сторону дела, заняться правильным вос¬
питанием и распределением ваших сил.Мы в области культуры немножко отстаем. Но в вашей
молодежи столько энергии, что не может быть ни паники,
ни упреков. Вы прекрасно умеете работать. Прекрасно ра¬
ботаете. Вас на все хватит. Вы люди сильные, энергичные,21	М. Горький, т. 26321
понимающие революционные вопросы жизни и значение
социалистического труда.Я еще раз повторяю: не может быть и не должно быть
ни одного вопроса, который стоял бы вне вашего внима¬
ния. А затем, товарищи, я кончу, пожелав вам еще более
усилить вашу энергию, показать еще больше прекрасного,
героического труда, которым вы удивляете весь мир.
(Бурные аплодисменты.)
РАБОЧИЕ ПИШУТ ИСТОРИЮ СВОИХ ЗАВОДОВКак и следовало ожидать, пролетариат взялся за ра¬
боту по «Истории заводов» с ясным сознанием глубокой,
культурно-революционной важности этой новой для него
и трудной работы. Изображая свое дооктябрьское прош¬
лое, рабочие отлично понимают, что ими создается исто¬
рия их класса — факт небывалый и возможный только
в стране, где старый рабочий-большевик, хозяин и строи¬
тель социалистического общества, служит — и должен
служить — учителем и воспитателем молодежи в духе
ленинизма. Понято работниками по «Истории заводов»
и то, что их партия, давая всему миру пролетариата при¬
мер хозяйственного, социалистического творчества, дает в
форме истории своего прошлого превосходный урок рево¬
люционного самообразования и самовоспитания пролета¬
риям всех стран.Сводка о состоянии работы по «Истории заводов» на1	июля 1932 года дает полную картину хода работ на
30 заводах. Особенно удачной, судя по первым главам ру¬
кописи, является работа по Ижорскому заводу. Это —
подлинная история предприятия, начатого в XVIII веке,
она пишется хорошим языком, в ней чувствуется умение
авторов владеть архивным материалом и отличное зна¬
комство с ним. Чувствуется также, что авторы знакоми¬
лись с бытом XVIII—XIX вв. не только по прошлому
Ижорского завода, но как будто и познакомились с ме¬
муарами или другими книгами о далеком прошлом.*323
Такое ознакомление с эпохой — весьма хороший прием
работы. Надо помнить, что стены и заборы завода не от¬
граничивали его наглухо от общей жизни страны и что
заводская жизнь полностью отражала в себе общие уело*
вия быта. За стенами завода жил его хозяин в хорошем
доме, в просторных, светлых комнатах, обставленных мно¬
жеством дорогих и прекрасных вещей, которые сделаны
руками полуграмотных, полуголодных рабочих. По празд¬
никам церковным, царским, семейным к хозяину съезжа¬
лись гости, вкусно ели, много пили и нередко приглашали
с фабрики для развлечения своих искусных гармонистов,
певцов, плясунов, они развлекали сытых людей за стакан
водки. Певцы, плясуны, музыканты жили в казармах тю¬
ремного типа, жили, как пленники, как люди другой
расы, — низший сорт людей. Они родились в тесноте,
в грязи, их матери после первого ребенка наживали себе
женские болезни, их дети нередко летними вечерами
молча целые часы просиживали, глядя в окно хозяйского
дома, откуда доносился веселый шум и музыка, ликовала
другая жизнь, целиком построенная на каторжном труде
рабочих. И она была построена так бесчеловечно крепко,
так уверенно нагло, что в течение четырех-пяти десятков
лет трудовой жизни лишь у немногих единиц рабочего
класса вспыхивала мысль о их законном праве на «хоро¬
шую жизнь». Вспыхивала и бессильно гасла или же, воз¬
буждая тоску, загоняла человека в кабак.За стенами фабрики царил кабак, в кабаке сидел «це¬
ловальник», мещанин. Целовальником он был назван из¬
давна и за то, что целовал царю крест, приносил при¬
сягу в том, что будет всемерно стараться спаивать кре¬
стьян и мастеровых водкой в царевом кабаке. Цело¬
вальник был не одной пиявкой, которая сосала кровь
фабричного народа, вокруг каждой фабрики такие пиявки
плодились десятками. Они торговали разным мелким то¬
варом, а также и крупным — женским телом. Понемножку
сосали кровь рабочего и наиболее ловкие мужички окрест¬
ных деревень; насосавшись вдоволь, они становились у
себя в деревне мироедами, кулаками, а переезжая в города,
покупали купеческую гильдию, заводили маленькие заво¬
дики, фабрички и, с помощью божией, а также и чинов¬
ничьей, полицейской, начинали кровососать рабочего еще324
более усердно и умело. Совместно со всеми пиявками ра¬
бочего класса действовали попы, убеждая рабочий народ,
что он появляется на свет и живет для того, чтобы по¬
корно терпеть все невзгоды, все муки и страдания.Вот приблизительно в каких условиях жил рабочий
класс до Октября, до победы разума рабочего класса, во¬
площенного в Ленине и его учениках — интеллигентах и
рабочих. Очень важно, товарищи, отмечать, как вспыхи¬
вали на фабриках и заводах искры этого разума и как от
них разгоралось пламя, ныне освещающее путь к свободе
всей мировой массы рабочих. Чем больше вы, товарищи,
уделите внимания общей бытовой обстановке, в которой
жил до революции завод, тем более ярко и величественно
обнаружится дореволюционная работа ваша по органи¬
зации партии большевиков, победа этой партии над поли¬
тиканствующим мещанством, и тем более легко будет для
молодежи понять историческое всемирное значение той
работы, которую вы теперь изо дня в день героически ве¬
дете. Чрезвычайно важно отметить в рукописях отноше¬
ние хозяев к материалу, к сырью. В этой линии наблю¬
дается весьма характерное противоречие. На природные
запасы сырья хозяин смотрел как хищник и разрабатывал
их тоже как хищник — небрежно, неумело, размышляя
так: «На меня хватит». Иначе он относился к сырью, по¬
луфабрикату и товару у себя, на заводе, на фабрике. Тут
он обнаруживал великую бережливость и скупость к тем
копейкам, которые заплатил рабочему за обработку сырья.
За небрежность работы, за брак рабочих или штрафовали
или «вышибали» с фабрики, и чувство ответственности пе¬
ред хозяином за работу внушалось страхом лишиться за¬
работка. Факты этого порядка следует отмечать — они мо¬
гут быть поучительными для той рабочей молодежи, ко¬
торая вчера явилась на фабрику из деревни и не способна
еще понять, что небрежное отношение к станку, мате¬
риалу и обилие брака компрометирует рабочий класс как
хозяина.«История заводов» есть прежде всего история развития
классового самосознания рабочих — усвоение ими своей
исторической роли и своего права на революционные дей¬
ствия, а затем это — история культурного роста и культур¬
ного творчества рабочей массы. Основным свойством325
рабочего в Союзе Советов должно быть высоко развитое
чувство ответственности каждой рабочей единицы перед
своим классом, перед своей страной. И порою не худо
было бы сравнить силу вызванного страхом чувства ответ¬
ственности перед хозяином с силою чувства ответственно¬
сти рабочего — хозяина своей страны — пред своим клас¬
сом. Это чувство ответственности распространяется по
всем линиям быта, на все процессы работы, на отношение
к материалу, станку и продукту труда. И его должен
воспитывать не страх перед богом или хозяином, как это
было в старое время, а социалистическое чувство классо¬
вой солидарности и ясное понимание тех высоких целей,
которые поставил перед собой рабочий класс Союза Сове¬
тов и осуществить которые стремится поток разумной, со¬
циалистически организованной энергии рабочих.Глядя на «Историю заводов», так сказать, из буду¬
щего, со стороны этих высоких целей, замечаешь, что
авторы рукописей и воспоминаний очень сильно суживают
прошлое. Дело не только в том, что каждый отдельный за¬
вод изображается как бы островом, уединенным в море
да еще покрытым туманом, лишенным связи со всеми дру¬
гими такими же островами, — дело в том еще, что многое,
крайне характерное для прошлого, не находит себе места
в воспоминаниях авторов-рабочих. Не освещается их се¬
мейный быт, положение женщин и детей, не освещается
и положение учеников на фабриках и заводах. Все это
должно быть хорошо известно нашей современной моло¬
дежи, чтоб она могла ясно видеть, что и как уничтожено
ее отцами, насколько далеко ушли они в создании нового
быта, какие задачи поставлены перед молодежью и что
еще мешает ей быть тем, чем она должна быть.Некоторые авторы изображают рабочую массу сплошь
безличной, руководимой пятком или тройкой маленьких
партийных вождей, но не рассказывается о том, какие
огромные усилия должны были употребить передовые,
сознательные революционеры-рабочие для того, чтоб по¬
колебать инертное сопротивление массы идеям социа¬
лизма, разрушить ее консерватизм, укрепляемый всем бы¬
том буржуазного государства, преодолеть сопротивление
представителей мещанско-политических партий пропа¬
ганде социальной революции и учения Маркса.326
Иногда это сплошное, безличное изображение рабочей
массы чувствуется особенно сильно и, наверное, может
показаться даже обидным для многих групп рабочих.
Так, например, в «Истории Московско-Казанской желез¬
ной дороги», очень интересно затеянной, авторы не упоми¬
нают о положении путейских рабочих, об их отношениях
с дорожными мастерами, о кондукторских бригадах, сто¬
рожах, стрелочниках и т. д. Ни слова не сказано о том,
что фон-Мекк, хозяин этой дороги, так же как и хозяева
других дорог, и казенных, исключали из железнодорож¬
ных школ детей рабочих, арестованных или рассчитанных
за политическую неблагонадежность. Как «мера каратель¬
ная», это делалось на Грязе-Царицынской и Нижегород¬
ской дорогах. Не указано, что в железнодорожные школы
дети мелких служащих принимались в первую очередь,
а дети рабочих только «на свободные места».Само собой понятно, что все это говорится не в упрек
рабочим авторам, а из желания указать им путь к более
широкому и яркому освещению прошлого рабочего клас¬
са, — прошлого, которое уже незнакомо нашей молодежи.
Прошлое это — пройденный путь; чем ярче мы осветим
грязь и мерзость его, тем более трудно будет нам заплу¬
таться на пути к будущему. В общем же сданные в редак¬
цию рукописи по «Истории фабрик и заводов» разрешают
нам повторить то, что сказано в начале этого краткого от¬
чета: рабочие правильно понимают смысл и цель «Исто¬
рии заводов».По рукописям, которые читаны в секретариате редак¬
ции, видно, что подход авторов к материалу делится на
два приема: первый — полубеллетристическое связное и
последовательное изображение роста предприятия и раз¬
вития революционного сознания рабочего, второй же тоже
дает связное изложение, но суховатое, несколько похожее
на деловой отчет, лишенный оживляющей его картинно¬
сти, бытовых фактов. Первый прием, не лишая материал
его солидности, придает ему форму рассказа, очень
легко усвояемого. Этим приемом очень живо, интересно
и солидно пишется «История Ижорского завода», а вто¬
рым — «История Казанской железной дороги». Но каж¬
дая глава этой «Истории» сопровождается «дополне¬
ниями», в которых даны воспоминания рабочих, и если эти327
«дополнения» разбить по всему тексту, суховато написан-
кому одним автором, вся работа будет очень оживлена и
примет такую же интересную, яркую форму, как «История
Ижорского».В заключение от лица секретариата редакции «Исто¬
рии заводов» я горячо поздравляю рабочих авторов с хо¬
рошим, очень успешным началом большой, трудной и
весьма ответственной работы. Работой этой пролетариат
еще раз утверждает радостную и гордую уверенность
в разнообразии и неисчерпаемости его творческих сил.
О ЛИТЕРАТУРНОЙ ТЕХНИКЕВсе явления, природы одеты работой нашего разума
в слова, оформлены в понятия.Движение воздуха мы назвали словом «ветер» и, по
степени силы его влияния на тело наше, разграничили
ветер на тихий, сильный, бурный, теплый, сырой, сухой,
жаркий, жгучий. Говоря: земля, мы включаем в это поня¬
тие плодородный чернозем, суглинки, супеси, а также бес¬
плодные пески, каменные горы и болота. Каждое наше
понятие — результат вековых наблюдений, сравнений,
изучений. Работа стихийных сил природы, — насколько
наша житейская, трудовая практика успела изучить эту
работу, — развила в разуме нашем способность ана¬
лиза — уменье разъединять как будто бы целое — и спо¬
собность синтеза — уменье соединять как будто бы раз¬
личные явления в единое, целое. И насколько трудовой
опыт развил в разуме нашем способность изучать, позна¬
вать, осваивать мир — все в этом мире организовано
в формы понятий, представлений, идей, теорий, которые
служат нам орудиями дальнейшего познания сил и тайн
природы, ее процессов, явлений, полезного и вредного для
нашей жизни.Мы можем говорить, что существует еще не познан¬
ное, но количество людей, которые изучали тайны при¬
роды, загадки жизни и смерти, было слишком ничтожно,
слишком слабо вооружено научным опытом, и мы не
имеем права сказать, что существует непознаваемое. Мы329
лишены права сказать это потому, что в работе изучения
явлений жизни участвовало ничтожнейшее количество
нервно-мозговой ткани, в которой развилась наша позна¬
вательная способность, а вся масса этой энергии находи¬
лась — и все еще находится — в резерве, в состоянии
неразвитом, бездеятельном, угнетена давлением бессмыс¬
ленных социально-бытовых условий классового, капитали¬
стического государства.Дело опытного познания процессов жизни начато всего
только за две-три сотни лет до нашей эпохи, начато оно
единицами великих организаторов основных наук: биоло¬
гии, физики, химии, а сотни миллионов людей, создавая
удобные внешние условия для научно-исследовательской
работы, не принимали и не могли принять участия в этой
работе. Капиталистическое государство нимало не заинте¬
ресовано в том, чтоб поднять трудовые массы на высоту
хотя бы приблизительную той, которой — чаще всего слу¬
чайно и преодолевая огромные препятствия — достигали
талантливые люди; капиталистическому государству рабо¬
чая масса нужна только как грубая, физическая сила. Все
вышесказанное о познании природы относится и к при¬
роде социальных явлений, к тем политико-экономическим
и культурным условиям, в которых живет рабочая масса
всех стран.В наше время пролетариат всего мира чувствует, видит,
начинает понимать, что природа социальных явлений на¬
сквозь и целиком враждебна ему. Чудовищное, обессмыс¬
ленное классовым корыстолюбием развитие капитализма
угрожает трудовому народу вырождением, гибелью. Еже¬
дневный труд создания материальных ценностей, все бо¬
лее часто и в размерах все более широких, уничтожается,
превращается в прах во времена почти непрерывных бое¬
вых столкновений национально-капиталистических групп.
Рабочие и крестьяне начинают понимать, что бойни, орга¬
низуемые капиталистами, ведутся «живой силой» кре¬
стьян и рабочих, что все орудия войны создаются рабо¬
чими, что рабочие и крестьяне всех стран трудятся на вза¬
имное истребление продуктов их труда и что капиталисты,
хозяева мира, в сущности, разоряют землю, уничтожая ее
сокровища ради достижения своих классовых целей, свое¬
корыстно гнусных. Пролетарии всех стран начинают пони¬330
мать, что единственно допустимая и уже неизбежная
война — это война всемирной массы рабочих и крестьян
против капитализма всею мира, — война, цель которой —
уничтожение капиталистическою, классового государства
хищников, укрепление на всей земле власти трудового на¬
рода, создание всемирного социалистического Союза Со¬
ветов.Рабочий класс царской России, вооружась учением
Маркса — Ленина, первый осуществил свое право на
власть, опрокинул капиталистов и, успешно хозяйствуя,
создает в Союзе Советов социалистическое общество. Эта
великая победа возлагает на рабочих Союза Советов обя¬
занность быть во всех своих действиях примером и учите¬
лем для пролетариата всех стран. Рабочий класс Союза Со¬
ветов на протяжении пятнадцати лет неопровержимо дока¬
зывает, что его разумом и волею начат процесс культур¬
ного возрождения страны, где живет 160 миллионов людей
разнообразных, разноязычных племен. А количество та¬
лантливых людей, выдвинутых массой рабочих и крестьян
за эти пятнадцать лет, дает нам право утверждать, что про¬
цесс развития резервной и бездействовавшей познаватель¬
ной способности только что начинается в массе рабочего
народа, что рост культуры не только обеспечен, а — можно
сказать — неограничен и что в деле ее развития начинают
принимать участие уже не единицы и десятки, а тысячи
талантливых голов.Точно так же, как в деле познания явлений природы,
в области явлений социальных, в области взаимоотноше¬
ний классовых, нет ни одного факта, который не был бы
оформлен философией, религией, социологией и юридиче¬
скими нормами, то есть законами буржуазии. Пролетариат
жил и, в огромном большинстве, продолжает жить в атмо¬
сфере мысли, которая почти вся классово враждебна ему.
Командующий класс насильников и хищников может при¬
знавать истинными только те понятия, идеи, теории, кото¬
рые классово полезны ему и защищают, утверждают его
«право» бессмысленной эксплуатации, бесполезной ра¬
страты физической энергии рабочего класса. Разумеется,
это естественно, и было бы крайне наивно надеяться, что331
когда-нибудь капиталисты могут признать свои действия,
понятия, идеи — ложными и пагубными для трудового
народа. Нет, лиса и волк вполне довольны своей шкурой,
а палач сам себе голову не рубит. Буржуазная мысль
должна утверждать, что рост культуры возможен только
при непременном условии полной власти тысяч капитали¬
стов над сотнями миллионов трудового народа, что госу¬
дарство может существовать только на основе частной
собственности и что существует некая непостижимая ра¬
зумом сила — бог, который освящает насилие меньшин¬
ства над большинством.Однако Следует знать, что и среди буржуазии изредка
появлялись «белые вороны» — люди, которые всматрива¬
лись в отвратительные факты классовой действительности
более зорко’и проницательно, чем это вообще свойственно
буржуазной мысли, люди, у которых — по этой причине —
техника мышления была развита исключительно тонко,
критически остро. Очевидность и непримиримость социаль¬
ных противоречий тревожила этих людей, и мысль их, не
черяя из вида основную свою цель — оправдание классово¬
го строя, — теряла свою самоуверенность, пугливо указы¬
вала буржуазии на развитие революционного правосозна¬
ния рабочих масс. Из среды буржуазии вышли и социали-
сты-«утописты»: Томас Мор, Кампанелла, Сен-Симон,
Фурье, «слишком ранние предтечи слишком медленной
весны», — их «гуманитарные» мечты получили твердое на¬
учное обоснование в учении Маркса — Энгельса — Ленина,
и ныне рабочий класс Союза Советов, идя за учениками
Ленина, осуществляет это великое учение своим трудом.Все это, конечно, известно и говорится лишь для того*
чтоб еще раз напомнить: почти все понятия, которыми
оперирует, руководится огромное большинство трудового
народа, оформлены буржуазной мыслью, враждебной —
явно или прикрыто — культурно-революционному росту
правосознания пролетариев. Значит: нам необходимо
исследовать, чем именно, каким содержанием наполнены
буржуазные понятия, идеи, теории, какой материал они
оформляют. Этим исследованием занимается наша поли¬
тическая публицистика и литературная критика; материал
для исследования дает ежедневный трудовой опыт и худо¬
жественная литература.332
Мышление, познание есть не что иное, как техника,
ряд приемов — наблюдение, сравнение, изучение, — по¬
средством которых наши «впечатления бытия», «пережи¬
вания» обрабатываются, формируются философией в идеи,
наукой — в гипотезы и теории, художественной литерату¬
рой— в образы. Технику познания явлений социальной
жизни, познания внутренней жизни человека можно — как
понятие и ради примера — сравнивать с техникой обра¬
ботки дерева, камня, металла, но это будет внешнее, грубое
и механическое сравнение. Физический труд, формирую¬
щий дерево как стол, дверь, шкаф; железо — как топор, ло¬
пату, машину, — имеет дело с материалом, который только
физически сопротивляется усилиям рабочего придать ма¬
териалу форму вещи, предельно полезной для трудовой дея¬
тельности, для удобства жизни людей, и в конце концов ма¬
териал этот всегда подчиняется воле рабочего. Литератор
работает с материалом живым, гибким, крайне сложным,
разнообразных качеств, чаще всего материал этот стоит
пред ним, как загадка, тем более трудная, чем меньше
литератор видел людей, меньше читал и думал о них, о
причинах их сложности, о разнообразии и противоречиях
качеств людей.Рабочий из руды плавит чугун, из чугуна — железо,
сталь, из стали делает швейную иглу, пушку, броненосец.
Материал литератора — такой же человек, каков сам ли¬
тератор, с такими же свойствами, намерениями, желания¬
ми, колебаниями вкуса и настроений; в наши дни это чаще
всего человек, у которого прошлое противоречит настояще¬
му, а будущее—неясно. Этот материал обладает весьма
значительной силой сопротивления воле писателя, который
желает придать избранной и воображаемой единице
форму, типичную для единиц той или иной группы.Мы считаем талантливыми литераторов, которые хо¬
рошо владеют приемами наблюдения, сравнения, отбора
наиболее характерных классовых особенностей и включе¬
ния — воображения — этих особенностей в одно лицо;
так создается литературный образ, социальный тип.
Воображение — один из наиболее существенных приемов
литературной техники, создающей образ. Технику — про¬
цесс работы — нельзя смешивать с понятием формы, как
это делают некоторые наши критики. Воображение закан¬333
чивает процесс изучения, отбора материала и оконча¬
тельно формирует его в живой положительно или отрица¬
тельно значительный социальный тип. Работа литератора,
вероятно, труднее работы ученого специалиста, например,
зоолога. Работник науки, изучая барана, не имеет надоб¬
ности воображать себя самого бараном, но литератор, бу¬
дучи щедрым, обязан вообразить себя скупым, будучи
бескорыстным — почувствовать себя корыстолюбивым
стяжателем, будучи слабовольным — убедительно изобра¬
зить человека сильной воли. Именно силой хорошо разви¬
того воображения талантливый литератор достигает не¬
редко такого эффекта, что герои, изображенные им, явля¬
ются пред читателем несравненно более значительными,
яркими, психологически гармоничными и цельными, чем
сам мастер, создавший их.Здесь уместно поставить вопрос: из какого же мате¬
риала создаются литературные герои, социальные типы?
Нужно очень точно различать материал понятий и мате¬
риал действий, далеко не всегда вполне совпадающих
с усвоенными понятиями, — это весьма обычное, всем зна¬
комое явление. Мы знаем, что классовые, наследственно
усвоенные понятия не мешают некоторым юношам бур¬
жуазного класса вообразить себя социалистами и позво¬
ляют им довольно энергично служить революционным
интересам пролетариата. В зрелом возрасте социалисты
этого рода легко превращаются в министров капиталисти¬
ческого правительства, во врагов рабочего класса, — при¬
меров такого рода слишком много, и нет нужды называть
имена таких перевертней, ренегатов. Мы знаем также
немало фактов, когда выходцы из рабочей массы тоже до¬
стигают высоких позиций, становятся защитниками буржуа¬
зии и предателями своего класса. Эти факты убедительно
говорят нам о том, как отравляет и разлагает людей бур¬
жуазная действительность, так трудно изживается она.Буржуазная, мещанская мысль оформила все положи¬
тельные и отрицательные качества людей сообразно инте¬
ресам самозащиты мещан, сообразно необходимости для
них укреплять свою власть над массами трудового на¬
рода. «Положительных» качеств буржуазная оценка уста¬
новила не очень много, — эти качества: кротость, терпе¬
ние, покорность, добродушие и простодушие, религиоз¬334
ность, законопослушание, целомудрие, смиренномудрие,
«любовь к ближнему», причем понятие «ближний» подра¬
зумевает командующего хозяина. Китаец или негр — тоже
«ближний», если он капиталист, но если он — рабочий, то
уже не «ближний», даже не человек, и если не хочет быть
«законопослушным», терпеливым, смиренномудрым и т. д.
рабом европейского капитализма, то — подлежит истреб¬
лению. Понятия качеств «положительных», оформленные
религией и моралью мещанства, имеют для мещан значе¬
ние только теоретическое и назначены для пропаганды
в рабочей массе, для ее очумления. Для самих мещан
практическое значение этих понятий сводится исключи¬
тельно к лицемерной маскировке словами подлинной, хищ¬
нической сущности мещанства, а вообще его житейская
практика строится на отрицательных качествах.Эти качества: жадность, зависть, корыстолюбие, хит¬
рость, жестокость, скупость, лицемерие, сладострастие и
распутство, самомнение и чванство, чревоугодие, то есть
обжорство, воровство, предательство, коварство, злоба
и ненависть, лень, ложь, клевета и вое прочее и т. д.
Числовое соотношение «добродетелей и пороков» показы¬
вает нам, что в буржуазном обществе явные пороки пре¬
обладают над сомнительными добродетелями, и уже одно
это убедительно говорит нам о «моральной ценности»
буржуазной «культуры духа». К «добродетелям» не только
сомнительным, но и вредным прежде всего нужно отнести
«смиренномудрие», ибо оно — псевдоним глупости. Разу¬
меется, что добродетели и пороки мещанства свойствен¬
ны в той или иной степени также и рабоче-крестьянской
массе, которая века воспитывалась в атмосфере мещан¬
ских понятий. Отсюда ясно, что пролетарий не может быть
последовательным и решительным бойцом за освобожде¬
ние своего класса из гнилых, но липких сетей мещанской
идеологии, если сам он не в силах освободиться из этих
сетей. Эта необходимость должна быть ясно и глубоко осо¬
знана работниками в области пролетарской литературы.Литература пролетариата — одно из проявлений его
жизнедеятельности, его стремления к самовоспитанию на
основе той политико-революционной идеологии, которая
создана научным социализ*чом Маркса — Ленина. Идеоло¬
гия эта оформляет весь трудовой опыт человечества за все335
время его истории, и современная нам капиталистическая
действительность ежедневно, все более крепко, утверждает
неоспоримую истинность этой идеологии. Отправляясь от
нее и не забывая, что — как всякое мышление — мышле¬
ние литератора образами есть не что иное, как техника
организации трудового опыта в формы слова и образа,
литератор должен недоверчиво и строго внимательно от¬
носиться ко всем понятиям, которыми оперируют герои
его рассказов и романов. Читатель современной пролетар¬
ской литературы весьма часто замечает, что герои пове¬
стей и романов не так и не то делают, как и что они ду¬
мают. В этом сказывается недостаточно глубокое изуче¬
ние материала, плохо развитая способность анализа поня¬
тий и слабое знакомство с прошлым, откуда веет отрав¬
ляющий ветерок гниения мещанской «души».Замечает читатель, что писатели стремятся не столько
убедить его, сколько угодить ему, читателю. Но убеждать
и угождать — цели различные, и вторая из них не только не
похвальна, а даже вредна. Пролетарий настолько вырос,
что в комплиментах не нуждается, критики — не боится.Для того, чтоб литературное произведение заслужило
титул художественного — необходимо придать ему совер¬
шенную словесную форму, эту форму придает рассказу и
роману простой, точный, ясный, экономный язык. А для того,
чтоб художественное произведение явилось педагогически
убедительным, нужно заставить героев как можно больше
делать и меньше говорить. Изжитость, ложь и бессмыслица
мещанских понятий всего ярче обнаруживаются в твор¬
честве фактов. Революционная идеология вполне опреде¬
ленно указывает нам, в творчестве каких фактов мы нуж¬
даемся. На всякое «малое дело» нужно смотреть с высо^ i
той великой цели, которую поставила пред нами истори! иВ заключение повторяю то, что, вероятно, уже надоело,
однако — все еще не усвоено: надо учиться. Надо учиться
наблюдать, сравнивать, отбирать классово типичное в ре-
волюционере-пролетарии и в консерваторе-мещанине;
надо учиться различать в понятиях яд старого и мед но¬
вого. Надо изучать приемы и технику литературного
труда, только при условии овладения этой техникой воз¬
можно придать материалу более или менее совершенную
художественную форму.
[ВЫСТУПЛЕНИЕ НА РАДИОМИТИНГЕ 1 АВГУСТА1932	ГОДА]Сегодня пролетариат Европы выйдет на улицы с ло¬
зунгами: «Долой войну!», «Руки прочь от Союза Сове¬
тов!», «Руки прочь от Китая!» Хорошие лозунги!Вероятно, полиция капиталистов будет стрелять в рабо¬
чих и многих убьет за то, что люди труда заявляют о своем
нежелании быть убитыми на войне, подготовляемой бур¬
жуазией.Шесть месяцев ее приказчики говорили в Женеве, на
заседаниях Лиги Наций, о разоружении и кончили эту бе¬
седу признанием необходимости вооружаться.Товарищ Литвинов, единственный представитель рабо¬
чего класса в среде врагов трудового народа, спокойно,
искусно и последовательно разоблачил бесстыдную ложь
людей, имена которых история запишет на страницы свои
с отвращением. Особенно умело увековечил свое имя аме¬
риканец Саймон, заявив, что указание на антиморальный
характер убийства — оскорбляет убийцу. Это с неоспори¬
мой ясностью говорит нам о том, как преступен капита¬
лизм и какими ужасами грозит он трудовому народу.
Основная сила ненависти капиталистов в Европе направ¬
лена против Союза Советов.Никогда еще силы трудовых масс Европы не истоща¬
лись в такой степени, так жестоко, цинично и бессмыс¬
ленно, как истощаются они в эти годы кризиса и безрабо-22	М. Горький, т. 2633?
тицы капитализмом, стремящимся в своей дряхлости и из-
житости избежать смерти.Всякая война капиталистическая есть преступление
против пролетариата, и ничем иным она не может быть.
Поэтому пролетариат всех стран должен понять, что в це¬
лях своего самосохранения как силы, создающей все цен¬
ности, для него исторически неизбежна только одна
война — против капитализма.
[О СОВЕТСКОМ РАДИОВЕЩАНИИ]Роль радио в социалистической стройке. У нас так при¬
выкли к гигантским темпам строительства, к нашим, нигде
в другой стране невиданным и невозможным, достижениям,
что все это воспринимается как обычное явление. И вме¬
сте с этим о многих наших успехах никто ничего не знает.Например, сейчас идет строительство Беломорско-
Балтийского канала, на котором занято 126 тысяч человек.
Это строительство заканчивается благодаря встречному
плану самих рабочих, самой массы, благодаря неслыхан¬
ному энтузиазму строителей в значительно меньший срок,
чем предполагалось. Или: есть в Армении озеро Гокча,
иначе — Севан, богатое форелью. Теперь это бездейство¬
вавшее озеро будет орошать совхозные и колхозные поля
советских Армении, Азербайджана и Грузии.Вот я получил письмо от одного крестьянина, он пишет:Если бы знали, что пятилетка действительно проводится, мы бы
потерпелиТакие письма — не редкость.Если бы каждым было усвоено сознание, что он рабо¬
тает на себя, что он хозяин страны, мы сделали бы еще
больше того, что делаем.Было бы хорошо, если бы по радио, помимо всех про¬
чих передач, в доступной и художественной форме дава¬
лись сводки достижений за декаду или за несколько
больший срок. Нечто вроде «Наших достижений» по радио.Роль радио в культурной революции. Необходимо*339
обратить особое внимание на ознакомление миллионных
масс радиослушателей с научными вопросами.Пусть радио дает знания по геологии, медицине, агро¬
номии. В этом особенно нуждается наш колхозник, ибо
много у нас еще непорядков.Вот в Старицком районе колхозники не видели в этом
году еще ни разу агронома.Радио должно уделить большое внимание вопросу
женщины в нашей стройке, в деле полного раскрепощения
ее. Она — на любых мужских работах, от рабочей физиче¬
ской силы до руководства всесоюзными организациями, но
кое-где с этим еще не считаются.Какой должна быть газета без бумага — радиогазета?
Радиогазета должна строиться по типу общепечатных га¬
зет, но с разницей подачи ее. В ней должны преобладать
фельетон, коротенький художественный очерк, частушка.
Радиогазета должна очень сжато, экономно давать суще¬
ственные сведения по вопросам текущей действительности.
Статьи должны подаваться в форме афоризмов, лозунгов.
Наша действительность такова, что она сама выдвигает ло¬
зунги. Возьмите капиталистический Запад. В прошлом году
в Германии за 10 месяцев на улицах в схватках национа¬
лов и полиции с рабочими было убито 4 618 человек. Ведь
это же настоящая гражданская война! А Чапей? Неслы¬
ханное и наглое разрушение целого города без «объявле¬
ния войны»?! А побоище в Вашингтоне,когда бывших инва¬
лидов избивали солдаты армии? А ведь много этих солдат
после будущей войны тоже станут инвалидами, и их точно
так же в свое время будут убивать солдаты своей же армии.Вот я считаю, что по всем этим вопросам должна гово¬
рить радиогазета.Кик использовать радио в деле создания «Истории
гражданской войны» и «Истории фабрик и заводов»? Да¬
вать краткие отчеты о ходе работы. Организовать читки
наиболее красочных воспоминаний участников граждан¬
ской войны и старых рабочих.Для того чтобы радио действительно стало" митингом
миллионов, как об этом говорил Ленин, надо, чтобы радио
хорошо заработало, чтобы радиовещание действительно
стало на высоте задачи, предъявляемой ему нашей гран¬
диозной действительностью.
ДЕЛЕГАТАМ АНТИВОЕННОГО КОНГРЕССАРечь, которая не была произнесенаСердечно приветствую людей, которые решились под¬
нять голоса свои против международных войн, которые
организуются капиталистами в целях своего обогащения
и сеют в мире ненависть между народами.Приветствую и был бы рад верить, что этот ваш протест
поколеблёт злую волю врагов человечества, ибо они снова
затевают международную бойню.Но прошлое не внушает надежды на то, что сила слова
пацифистов способна победоносно противоборствовать
разрушительным намерениям касты людей, численно ни¬
чтожной, совершенно безответственной и уже безумной,
но все еще командующей жизнью и волей нации.Вы все помните, конечно, что после разгрома Прус¬
сией Австрии и Франции, на протяжении 43 лет паци¬
физм проповедовался непрерывно и что — в числе дру¬
гих — знаменитая книга Берты фон-Зутнер «Долой ору¬
жие» была одобрительно принята и прочитана интелли¬
генцией всего мира. Но ни эта книга, ни проповедь Льва
Толстого и никто вообще не мог помешать капиталистам
уничтожать миллионы людей в борьбе за обладание коло¬
ниями, устроить поход на Пекин и ограбить столицу Ки¬
тая, не мог помешать возникновению балканских войн и
общеевропейской, позорнейшей бойни.Эта бойня не должна бы захватить пацифистов
Европы врасплох, но она легко захватила гуманитариев,341
поставила их друг против друга с оружием в руках
в ряды миллионов невольных убийц, и проповедники мира
истребляли друг друга с яростью дикарей. Невольными
убийцами я называю рабочих и крестьян, у которых
нет причины истреблять друг друга для усиления власти
своего классового врага и все еще не хватает разумной
воли прекратить братоубийственные битвы наций. Изве¬
стно, что в 1914 году хитроумные социал-иезуиты, вождиII	Интернационала, гнусно обманули трудовой народ
Европы, заставили рабочих забыть, кто действительный
враг рабочего класса и зачем нужно врагу затевать крова¬
вые схватки наций. Гуманисты тоже не видят, кто является
подлинным врагом гуманитарной культуры. В 1914 году
они очень легко заразились безумием людей своего класса.Для людей этого класса нет в мире ничего дороже
золота, и всё — науку, исследующую явления мира, тех¬
нику, созданную затем, чтоб облегчить физический труд
людей, искусства, призванные облагородить их, — всё
капиталисты обращают в золото, так же как и кровь
трудового народа. В пользу этого утверждения говорит
тот факт, что биологические науки значительно отстают
от других дисциплин. Конечно, буржуазия спекулирует
и наживает на медицине, на гигиене, но эти науки, при¬
званные охранять здоровье народа, не так выгодны, как,
например, химия, физика и особенно механика, работа¬
ющая на военную промышленность, то есть для массового
истребления людей.Каждая из национальных групп капиталистов, отстаи¬
вая свое преимущественное право на ограбление земли
и людей, бешено конкурирует с другими национальными
группами хищников, ловко играя на «инстинкте нации» —
примитивном инстинкте, который вражебно разъединяет
людей. Именно на него опираясь, капиталисты в нужный
момент превращают пацифистов в своих покорных слуг.
Давно уже вполне ясно, что «интересы нации» сведены
к интересам групп промышленников, эксплуататоров
физической и духовной энергии нации. Известно также,
что любая из этих групп способна предать свою «нацию».
Нужны факты, утверждающие это. Вот факты:14 февраля 1912 года представитель французского «Общества
карбидов» получил заказ Круппа на ферро-силиций, необходимый для342
изготовления пушечной стали. В своем письме он писал: «Крупп на¬
стаивает на своем желании, чтобы мы устроили депо в 1 тысячу тонн
в местности вблизи завода. Я не думаю, чтобы в данном случае
Круппа беспокоил вопрос о затруднительности транспорта вообще,
но это требование мотивируется тем фактом, что с точки зрения нем¬
цев следует предвидеть неизбежность европейской войны через два
года и что в момент всеобщей мобилизации Крупп натолкнется на
большие затруднения для получения всех необходимых ему запасов...
Ввиду этого Крупп желает иметь 1 тысячу тонн ферро-силиция под
рукой.Таким образом, французское «Общество карбидов»
прекрасно знало, что Крупп закупает ферро-силиций, пред¬
видя неизбежность войны. И тем не менее французские
«патриоты» продавали Круппу электрометаллы для изго¬
товления пушек, которые впоследствии истребляли тысячи
французских солдат. Не только до войны, но и во время
войны, как установлено французскими следственными вла¬
стями, «Общество карбидов» снабжало Круппа военными
материалами.В момент, когда франко-германские противоречия обостряются
все более, когда часть французской печати угрожает Германии при¬
менением санкций, если Германия откажется нести репарационное
бремя, в момент, когда французские милитаристы все откровеннее
потрясают в Женеве бронированным кулаком, «патриоты» из
«И. Г. Фарбениндустри» снабжают французское военное ведомство на¬
тровой селитрой и другими материалами на изготовление взрывчатых
веществ! Ведь у германских «патриотов» не может быть никакой га¬
рантии, «что эти средства уничтожения людей будут использованы
только против китайцев на Дальнем Востоке, а не где-либо поближе.
Как и двадцать лет назад, поджигатели войны безнаказанно ведут
свою преступную деятельность, рассчитывая нажить на море челове¬
ческой крови горы золота».Вы знаете, что безответственная и преступная игра ка¬
питалистов осталась безнаказанной всюду, за исключе¬
нием царской России.Чего хотят короли промышленности, снова организуя
всемирную бойню? Они воображают, что война поможет
им выскочить из тисков экономического кризиса, созданно¬
го анархией производства, идиотизмом страсти к наживе.Фигурально говоря, они хотят еще раз принять ванну
из крови трудового народа, надеясь, что это оживит их
старческую дряхлость. Я решительно утверждаю, что ка¬
питалисты люди ненормальные, — ничем иным нельзя
объяснить чудовищность их пагубной страсти к наживе.343
Обжорство — болезнь. Обжора продолжает поглощать
пищу и тогда, когда желудок его переполнен. Капита¬
лист — маньяк наживы и при этом страдающий манией
величия. Вне этих ненормальностей он обычно человек не¬
вежественный, уродливо ограниченный инстинктом хищ¬
ника. Совершенно несправедливо наградить его титулом
«организатора промышленности», — промышленность ор¬
ганизуют работники науки, техники посредством физи¬
ческой энергии рабочего класса. О человеке, который на¬
учился доить корову, мы не говорим: он изобрел молоко.
Но когда читаешь биографии или автобиографии капита¬
листов, например, Форда, ясно, что капиталист считает
себя изобретателем молока, а не приемов доения коровы.
Именно люди науки, техники, искусства и рабочие фаб¬
рик, заводов, шахт, транспорта непрерывным трудом и
творчеством внушили и внушают капиталисту манию вели¬
чия. Ему кажется, что все, что делают они, — делает он, по¬
тому что он платит им деньгами, награбленными с них же,
подлинных мастеров культуры. Чувствуешь себя крайне
неловко, доказывая то, что само собою ясно и понятно.Я говорю о тех подлинных творцах общечеловеческой
культуры, которые считают деяние основой познания, глу¬
боко чувствуют поэзию труда, о людях, которым человече¬
ство обязано неоспоримыми ценностями науки, искусства;
я говорю о людях, которых не соблазняет грязный рай
буржуазии, о людях, которые хорошо видят, как нищенски
бедна творческой энергией современная буржуазия, как
отвратителен созданный ею быт и как она отравляет, раз¬
лагает массы — резерв творческой энергии.Пред этими мастерами культуры история твердо по¬
ставила простой вопрос — что же необходимо: преступные
войны одной национальной группы капиталистов против
другой, — войны, которым не будет конца, или же необхо¬
дима война пролетариев всех стран против капиталистов
всех стран, — война, которая навсегда сделает невозмож¬
ными кровавые схватки, истребление миллионов наиболее
здоровых людей, истребление продуктов их труда?С кем должны идти в будущее мастера культуры —
е людьми, которые эксплуатируют их творческую энергию,
уже пресытились ею, богато обставлены предметами мате¬
риальной культуры, давно уже не нуждаются в развитии344
культуры духовной и даже начинают ограничивать ее
рост?Или же они должны идти с новым классом, который
история выдвигает на первое место и который в стране
с населением в 163 миллиона уже взял власть в свои
руки?Социал-иезуиты, как следует назвать вождей II Интер¬
национала, социал-иезуиты — против классовой войны.
Для них гораздо безопаснее кровавые национальные
битвы пролетариев, спровоцированных капиталистами.
Они боятся классовой войны, ибо эта война неизбежно
поставит их в ту гнусную позицию, в какую встал некто
Носке, справедливо прозванный «кровавой собакой».В 1914 году вожди II Интернационала вполне наглядно
показали миру, что их интернационализм ничем не отли¬
чается от интернационализма торговцев энергией и
кровью трудового класса. Лично меня нимало не удивит,
если вожди эти признают, вместе с «Оссерваторе Рома¬
но» — органом главы христианнейшей церкви — «необхо¬
димость концентрации всех сил христианской Европы про¬
тив духовной анархии, исходящей из России».Анархией в данном случае именуются успехи рабочего
класса в деле строительства социалистического хозяйства
и культуры. Анархия — это рост интеллектуальной энер¬
гии в Союзе Советов, — рост, быстрота которого характе¬
ризуется такими цифрами: в 1929 году Союз Советов имел
57 тысяч инженеров, 55 тысяч техников. В 1932 году —
163 тысячи первых и 138 500 вторых. В 1932 году рабочий
класс — единый хозяин Союза Советов — имеет 400 выс¬
ших учебных заведений и 1609 техникумов, в которых
обучаются 27г миллиона студентов. Но и эти количества
учащихся еще не скоро вполне удовлетворят потребность
Страны Советов в работниках науки. А вот в Германии
«Имперский союз врачей-служащих» обратился к прави¬
тельству с жалобой на врачей-иностранцев, которые за¬
нимают должности ассистентов при больницах, хотя таких
иностранцев оказалось всего 145 человек. Это свидетель¬
ствует, конечно, не о том, что в Германии дело охраны
здоровья населения поставлено идеально, а только о том,
что 145 намцев-врачей не смогут заработать у себя
в стране кусок хлеба.345
Разумеется, что в общем трагическом хаосе жизни
Европы это мелкий, ничтожный факт. Но за ним стоит
другой: в Германии высшие учебные заведения ежегодно
выпускают 40 тысяч человек, а правительство сможет
дать работу только 6 тысячам. «Перепроизводство» интел¬
лектуальной энергии — явление общее для всей Европы,
так же как и для САСШ. Но вы знаете, конечно, что
массы трудового народа этой энергией не обслуживаются
и не могут ее поглощать, а «перепроизводство» говорит
только о том, что при капиталистической структуре госу¬
дарств правильное распределение культурных сил в
мире — распределение совершенно необходимое для даль¬
нейшего роста культуры — невозможно.В 1932 году в Союзе Советов работает все трудоспо¬
собное население страны, где живет 163 миллиона людей,
и в стране не только нет безработных, но ощущается
недостаток рабочих рук. Единый хозяин страны — рабо¬
чий класс — смело приступил к решению задачи грандиоз¬
ного хозяйственно-культурного значения: он соединяет
моря каналами, орошает водами рек засушливые степи,
обогащает всю страну электроэнергией, строит десятки
тысяч километров дорог, десятки мощных заводов и
фабрик. Итог его работы за 15 лет сказочно огромен.
Вот что называют анархией Адлеры, попы, а также
иезуиты других профессий, люди, которые хотят быть сле¬
пыми, потому что боятся правды, невыгодной для них, но
вполне очевидной: рабочий класс может хозяйствовать
разумнее, чем капиталисты.Этот факт все более часто начинают признавать даже
некоторые из среды хищников, но, разумеется, это не убе¬
ждает остальных, а еще более разжигает их классовую
ненависть и циническое бесчеловечие.Хозяйствуя разумнее капиталистов, рабочий класс
Союза Советов не считает развитие материальной куль¬
туры окончательной своей целью, не ограничивает свою
работу целями только обогащения своей страны, то есть
самообогащения. Он понял, он знает, что материальная
культура необходима ему как почва и основа для разви¬
тия духовной, интеллектуальной культуры. Его творческую
энергию питает и усиливает великая идея всемирного
братства народов.346
Носителем какой идеи является капитализм? Он
всюду в мире сеет расовую и национальную ненависть.
Вот капиталисты создали говорильню, именуемую Лигой
Наций. Несколько месяцев в этом учреждении покорней¬
шие слуги капитала рассуждали о необходимости для
Европы разоружиться, и вы знаете, что когда они рассу¬
ждали, капиталисты Японии открыто и безнаказанно
грабили Китай, захватили Маньчжурию, истребили и про¬
должают истреблять десятки тысяч ни в чем неповинных
людей. В Шанхае уничтожено огромное количество куль¬
турных ценностей, которые имели общечеловеческое
значение.Этот преступный акт не возбудил негодования паци¬
фистов, не возбудил их протеста, да, кажется, и внима¬
ния не возбудил. А ведь преступления капиталистов совер*
шаются не только в Шанхае и Маньчжурии, но и во всем
мире, во всех городах Европы, всюду на глазах гуманита¬
риев и пацифистов. Они люди грамотные, им известно, что
в Штатах Северной Америки рабочие умирают с голода
в то время, когда капиталисты делают из пшеницы бри¬
кеты для паровозных топок, но этот чудовищный факт как
будто не компрометирует в их глазах систему капитали¬
стического хозяйства. На улицах городов Германии
ежедневно происходят кровавые схватки, убийства ра¬
бочих, разыгрываются маленькие репетиции гражданской
войны, вызванной и все более цинично провоцируемой
буржуазией. Как реагируют пацифисты на этот факт?
Что, кроме красноречия, могут они противопоставить
анархизму и цинизму капиталистов? На их глазах непре¬
рывно работает «Интернационал военной промышлен¬
ности». «Вашингтон пост» опубликовал данные о военных
расходах европейских должников САСШ.Согласно этим данным, основанным на официальных
цифрах, израсходовали в 1930 году на военные цели:
Англия — 608 миллионов долларов, Франция — 547 мил¬
лионов, Италия — 322 миллиона, Польша — 123 миллио¬
на, Румыния — 67 миллионов, Югославия — 47 миллио¬
нов, Чехословакия — 41 миллион, Бельгия — 23 мил¬
лиона. По другим данным, Япония израсходовала в том
же году на свои вооружения 240 миллионов долларов, а
военный бюджет САСШ составлял 709 миллионов.347
Как известно, в 1931 году военные расходы всех бур¬
жуазных государств не только не уменьшились, но увели¬
чились. Бюджеты текущего года предусматривают новый
рост этих расходов.Полным ходом работает военная промышленность.
Надо отметить, что надежды военной промышленности
на большое оживление в связи с военными действиями
на Дальнем Востоке не оправдались. Говоря об этом,
берлинская газета «Дейче альгемейне цейтунг» замечает:
«Выяснилось, что «центральные страны» только тогда мо¬
гут делать хорошие дела, когда воюют друг с другом дей¬
ствительно богатые державы».На эти миллиарды, конечно, можно устроить совер¬
шенно чудовищное истребление человеческих масс, фанта¬
стические разрушения городов, уничтожение продуктов
труда. Я спрашиваю: к этому пришла капиталистическая
«цивилизация»? Это — неизбежно? Это — может быть
оправдано? Не представляю дьявола, который мог бы
оправдать это преступление. Но я могу представить себе,
что было бы, если бы эти миллиарды истратить на дело
обогащения людей физического труда интеллектуальной
энергией, я могу представить это, ибо я — гражданин
Союза Советов, страны, где нет капиталистов и где.—
в условиях очень трудных — рабочий класс проявляет
изумительные силы таланта во всех областях приложения
энергии к работе строительства новой культуры. Рабочий
народ — вот о чем меньше всего думают патриоты в те
дни, когда этот народ в Европе и Америке безработен и
умирает с голода, а в колониях капиталистов умирает
под огнем пулеметов в борьбе за свою свободу от эксплуа¬
тации хищников.В конце концов очень трудно понять, что тревожит па¬
цифистов и чего они хотят? Может быть, тревоги эти объяс¬
няются только тем, что пацифисты и гуманитарии живут
в тылу армии, а генералы угрожают, что будущая бойня
наций не пощадит и смиренных обывателей тыла.Вообще кажется, что гуманисты давно уже существуют
где-то в тылу событий, живут позади истории и что основ¬
ное их стремление — стремление к самосохранению, к по¬
кою. Очень трудно представить, как поведут себя паци¬
фисты в те дни, когда вспыхнет неизбежная и последняя348
война, которая уничтожит возможность возникновения
национальных войн.Известно, что вся сила ненависти националистов на¬
правлена на Союз Советов. Также ясно, что, если бы
капиталисты верили, что все творимое рабочим классом
Союза Советов только «неудачный опыт», им не за что
было бы так бешено ненавидеть людей Страны Советов.
Они могли бы жить спокойно, занимаясь своим обычным
делом — взаимным самоограблением и саморазрушением
у себя дома, дожидаясь, когда «неудачный опыт» кон¬
чится крахом, и уже тогда броситься на Страну Советов.
Но — опыт явно удачен, они уже сами начинают вслух
говорить об этом друг другу. И вот Франция снова меч¬
тает о походе *ia Москву.Проповедь войны против Советов особенно сильна во
Франции, — тем радостнее видеть здесь французов —
противников войны против народа, который не хочет
воевать, но принуоюден готовиться к обороне. Народ этот
решительно и не щадя сил своих взялся за дело, имею¬
щее неоспоримое общечеловеческое значение. Препятство¬
вать ему в этом могут только враги трудового человечест¬
ва, эксплуататоры его энергии, — люди, чьи действия явно
и неоспоримо преступны, намерения — еще преступней.Насколько я понимаю, задача данного конгресса —
найти формы противодействия этим намерениям. Почтен¬
ная задача. По вопросу о форме борьбы против органи¬
заторов нового массового истребления человечества я вы¬
сказался достаточно определенно, другого пути я не вижу
и не думаю, что профессионального убийцу можно пере¬
воспитать, действуя на него словами.Принято, чтобы в конце речи было высказано то или
иное пожелание. Обращаясь к пролетариату всех стран
(включая в понятие «пролетариат» и честно мыслящих
людей интеллектуального труда), я желаю пролетариям
как можно скорее понять, что всякая война капиталистов
есть война против рабочих, против трудового народа, про¬
тив культуры, и, поняв это, приложить все усилия, всю
свою мощь для организации последнего и решительного
боя против классового врага, разрушающего культуру,
созданную вековыми усилиями работников физического и
умственного труда.
[АМСТЕРДАМСКОМУ АНТИВОЕННОМУ КОНГРЕССУ]От лица советской делегации горячо приветствую кон¬
гресс. Желаю членам конгресса полного и глубокого еди¬
нодушия в их отрицательном отношении к империалистам,
организаторам новой международной бойни. Сожалею,
что силой осторожности правительства Голландии я ли¬
шен права непосредственно участвовать в конгрессе.
Я не отрицаю за врагом его права на трусость, но в дан¬
ном случае трусость кажется мне непонятной.Часть прессы Голландии утверждает, что конгресс —
«дело рук Москвы». Мне кажется, что утверждению этому
противоречит факт участия в конгрессе нескольких сот
людей, состоящих во II Интернационале. Затем, ве¬
роятно, большинство делегатов привлечено в Амстердам
не столько их социальной симпатией к Советскому Союзу
и его мирной политике, сколько их естественным чувством
самозащиты и их биологической антипатией к затеваемой
капиталистами войне. Не думаю, что эта часть делегатов
обрадована устранением советской делегации, — делегации
той страны, которая всегда и постоянно решительно пред¬
лагала полное и всеобщее разоружение. Голландское пра¬
вительство указало рабочему классу всего мира, кто его
враг, кто друг. Это — очень хорошо.Еще раз — сердечный привет конгрессу и горячее по¬
желание единодушия чувства, мысли.350
О «СОЛДАТСКИХ ИДЕЯХ:Недавно в Берлине был парад «Стальной каски» —
«Штальгельма» — и председатель этой организации
Зельдте, фабрикант ликеров, сказал: «Когда «Штальгельм»
марширует — это означает возрождение германского сол¬
датского духа. Солдатские идеи и солдатские дела вновь
нашли себе понимание в Германии».Лет за тридцать до наших дней, в одной, не помню кем
написанной, биографии философа Фихте было сказано:
«Германия — страна философов, и в то время как во
Франции адвокаты делают политику, в Германии — фило¬
софы владеют духом нации». Но вот мы видим, что в Гер¬
мании начали делать политику фабриканты ликеров. Это,
разумеется, не вчера началось, и хотя это — скверно,
однако вполне естественно в государстве капиталистов.
Но все же фабриканта ликеров едва ли можно признать
философом. Известно, что буржуазный философ — люби¬
тель мудрости, рассуждающий в целях «объяснить мир»
или объяснить технику мышления о мире. Это — его про¬
фессия, и, с точки зрения людей живого дела, преобразую¬
щего мир, философа буржуазного — не обижая его —
можно назвать «бездельником». Фабрикант ликеров — не
философ, но тоже человек дела — «солдатского дела».Легко представить себе, что такое «солдатские
дела», — кровавые ужасы этих «дел» 1914 — 18 годов еще
не совсем забыты, как это ясно по настроению широких
масс, отраженному антивоенным конгрессом в Амстер¬351
даме. Не забыты и ужасы подлой европейской интервен¬
ции в Союзе Советов. Недавно о «солдатских делах» напо¬
мнило нам разрушение японцами Чапея. Вообще о «сол¬
датских делах» нам напоминают почти непрерывно.Но — что такое «солдатские идеи»? Насколько из¬
вестно, история философии не отмечает существования
таковых, и есть полная возможность утверждать, что
«солдатские идеи» вообще невозможны, ибо всюду и
всегда солдата учили «не рассуждать», а если он все-таки
рассуждал — его за это наказывали.Воспитание солдат царской армии было целиком заим¬
ствовано из Германии. Солдат был лишен права отвечать
на вопросы своего командира простым, честным «не знаю»,
он должен был ответить словами «не могу знать». Этими
словами солдата заставляли отказываться от его способно¬
сти и права знать все то, что хотя немного выходило за
пределы «Воинского устава» — одного из наиболее мерз¬
ких документов, созданного буржуазной цивилизацией.Надев на человека солдатский мундир, человеку вну¬
шали, что он не только не достоин и не должен знать, но,
по своей «природе солдата», не может знать, лишен
уменья знать все, что за пределами законов его службы.
Солдат буржуазных армий — это человек, которого обол¬
ванивает его классовый враг для того, чтоб укрепить свою
власть над ним — крестьянином, рабочим. Солдат евро¬
пейских армий — это человек, живущий в плену своих
врагов, загипнотизированный ими, работающий на них за
нищенскую плату и плохой кусок хлеба. В то же время
солдаты — люди, отцы, матери, братья и сестры которых
работают и платят огромные налоги для того, чтоб одеть,
вооружить и кормить своих детей и братьев в продолже¬
ние их службы в армии. А когда отцам и братьям стано¬
вится так тяжело жить, что они «бунтуют» против искон¬
ных классовых врагов своих,—солдаты обязаны стрелять
в «бунтовщиков». Они и стреляют, — так глубока степень
идиотизма, до которого оболванили их капиталисты.Более полугода приказчики капиталистов болтали
в Женеве о разоружении. Солдаты европейских армий
остались глухи и немы к этой болтовне, а они могли бы
превратить ее в серьезное дело. Они могли бы сказать
кое-что очень веское по поводу все более растущих трат352
на вооружения, ло поводу бессмысленной траты металла
на пушки и танки, по поводу новой, затеваемой капитали¬
стами, всемирной бойни, которая потребует превращения
миллионов живых, здоровых людей в трупы, потребует
создания миллионов инвалидов. Но солдата делают чело¬
веком, который не может знать и не рассуждает. Фабри¬
кант ликеров — врет: у рядовых солдат никаких «солдат¬
ских идей» не имеется. Но так как в армиях империали¬
стов немало пролетариев, то, разумеется, пролетарии и
в казармах делают свое, пролетарское, исторически необхо¬
димое дело, и солдаты буржуазии начинают рассуждать.В мире есть только одна армия, бойцы которой имеют
право и обязаны рассуждать, — это Красная, наша армия.
Ее боец не говорит «не могу знать», он имеет право и дол¬
жен знать все или как можно больше. И он знает глав¬
ное — кто и где его враг, знает, что этот враг — собствен¬
ник и хочет жить чужим трудом,жить только для себя, хищ¬
нической жизнью паука. Боец Красной Армии — гражда¬
нин своей страны, хозяин, страж ее и строитель ее будущего.На вопрос: «Из какого класса больше всего рекрути¬
руются члены «Стальной каски»?», мне ответили: «Это
главным образом дети убитых на войне 1914—18 годов,
это мстители за отцов своих и за поруганное отечество». Во
Франции тоже, конечно, очень много таких детей, и пра¬
вительства всех стран, участниц общеевропейской бойни,
воспитывают «мстителей», чтоб ударить их лбами друг
о друга. Науськивая «сирот войны» на таких же сирот,
прихвостни капитала, продажные души, мошенники пе¬
чати и разбойники пера скрывают от молодежи простую,
ясную правду: в убийстве виновна не столько рука физи¬
ческого убийцы, как гнусная голова подстрекателя к убий¬
ству. Никто не решится отрицать очевидное: подстрека¬
тель — это капиталист, идолопоклонник частной собствен¬
ности, существо, изуродованное ненасытной жадностью,
завистью, бессмысленной страстью к накоплению денег и
вещей, существо человекоподобное, но все более теряющее
даже и физическое сходство с нормальным человеком.«Сироты войны», «мстители за отцов», играют роль
оловянных солдатиков в руках дегенеративного и злого23	М. Горький, т. 26353
мальчишки, — пресыщенный игрушками, он находит удо¬
вольствие отрывать головы и ноги оловянным солдатам.
Различие между оловянным солдатом и «мстителем»
только в том, что раньше, чем оторвать голову «мстителю»,
ее набивают ядовитой чепухой. Его заставляют верить,
что существует нечто, именуемое «отечеством», и он дол¬
жен защищать это отечество, которое целиком находится
в руках безответственных и бесчеловечных хищников,
фабрикантов пушек, ликеров и прочих «культурных» цен¬
ностей. Анархическая эксплуатация физической энергии
рабочего класса довела европейские «отечества» до ужа¬
сов массовой безработицы и голода, который, конечно,
разрушает здоровье трудового народа — здоровье «на¬
ции». Безработица создает такие эффекты: за один день
10 августа в Берлине пожарная команда вызывалась пят¬
надцать раз для оказания помощи самоубийцам, отравив¬
шимся светильным газом. Сюда однако не входят само¬
убийцы-утопленники, самоубийцы, прибегнувшие к ве¬
ревке, револьверу и выбросившиеся из окон. Общая при¬
чина этих самоубийств — безработица.«Это не так много для Берлина», — сказал один из
интеллигентов, оболваненных капитализмом, один из тех
людей, которые хорошо видят и понимают, что хозяин их
глуп, пошл, бесчеловечен, но — он «человек со средства¬
ми», и поэтому приходится работать на него. Работать про¬
тив него вместе с передовой интернациональной партией
рабочего класса у оболваненного интеллигента не хватает
смелости, хотя он должен бы видеть, что история уже по¬
ставила пред ним суровый вопрос о праве быть болваном.В законах почти всех буржуазных стран существует
статья, — не помню ее подлинный текст, а смысл такой:
человек, который, присутствуя при акте преступления,
не окажет помощи жертве, считается соучастником пре¬
ступника. Я понимаю, что в наши дни наивно говорить
о законности в капиталистическом обществе, хотя ка¬
жется, что в случаях, когда жертвой преступления
является буржуа, эту статью буржуазия все-таки приме¬
няет. Но, разумеется, она никогда не применялась в слу¬
чаях преступлений против рабочей массы, против трудо¬
вого народа. В наши дни рабочий класс — объект и
жертва преступных деяний капиталиста — всюду, во всем354
мире, поднимает голову, начинает чувствовать, что именно
ему принадлежит право законодательствовать и судить.
Он, конечно, сохранит в памяти своей поразительные
факты преступного равнодушия зрителей цинических без¬
законий, творимых капиталистами. В свое время он вспо¬
мнит, что, когда он, безработный, издыхал с голода, —
из пшеницы и кофе, смешанных со смолой, делали бри¬
кеты для топлива. Он вспомнит, что фашисты Англии на¬
нимались добровольцами в армию Боливии и Парагвая и
что боливийский консул в Лондоне рассчитывал купить
10 тысяч таких наемных убийц. Он, судья всех судей,
вспомнит многое, мимо чего равнодушно проходят люди,
оболваненные капитализмом, люди, которым не противно
жить в хаосе невероятных преступлений.Каковы эти люди и что они сами думают о себе? Мне
кажется, что их довольно правильно охарактеризовал ге¬
рой одного из современных английских романов, — он
говорит:Мне кажется, что жизнь требует столько внимания, столько на¬
пряженной заботы о том, чтобы прожить прилично, что и жить-то не¬
охота. Я говорю, конечно, о жизни так называемой цивилизованной,
а не о жизни на островах Фиджи или в стране зулусов. У нас все в
жизни так размерено, предусмотрено, осознано, требует столько тща¬
тельного обдумывания и гарантий, что, по-настоящему, мы никогда
просто и легко не живем, не говоря уже о радости бытия, которая
нам неведома. Мы как будто все время ходим по канату и радуемся,
только когда можем сказать себе: «Ну, этот кусок пройден благопо¬
лучно». Если вы решили ни о чем не думать и ловить наслаждение —
тогда очень скоро является пресыщение и все утрачивает для вас
интерес; но если вы стараетесь избежать пресыщения, это от вас
требует таких усилий, что наслаждаться жизнью вы уже не в состоя¬
нии. Если вы плывете по течению, это кончается катастрофой, а если
пытаетесь править своим суденышком, вам приходится все время
напряженно работать. Беда в том, что жизни нельзя доверять, — все
время надобно за ней следить, подправлять и подштопывать. Так что
единственная радость, какую она может нам дать, похожа на то
удовольствие, какое испытывают некоторые, возясь с радио или грам¬
мофоном. Пока вы меняете волны и диски, радио работает, но и
только. Вы не можете просто сложить руки и слушать музыку.Вот цель жизни: сложить руки и равнодушно наблю¬
дать вихри и бури жизни, не принимая в ней никакого
участия. Разумеется, далеко не вся масса европейских
интеллектуалистов дожила до такой степени сознания355
своего бессилия, до такого холодного отчаяния. Но очень
примечательно, что именно в Англии явилось такое унылое
сознание духовной нищеты, — в Англии Киплинга, поэта
империализма.Отметив этот факт и отметив, что это настроение раз¬
растается, как плесень и гниль, по всей Европе, перекину¬
лось и в низколобую Америку Севера, перейдем снова
к «солдатским идеям». Выше сказано, что у солдат нет
«солдатских идей», и мне думается, что прошло время,
когда эти идеи можно было глубоко, как гвозди в дерево,
вбивать в мозги европейских армий. Но «солдатские идеи»,
несомненно, существуют и в наши дни усиленно пропаган¬
дируются в форме фашизма. Это — не новые идеи, истоки
их можно проследить в книгах немецких писателей, напри¬
мер, у знаменитого историка Генриха Трейчке, а фило-
софско-художественное оформление этих идей дал
Фридрих Ницше в его образе «белокурой бестии». Провод¬
ником этих идей является Бенито Муссолини. В статье,
написанной им для «Итальянской энциклопедии», он
пользуется всеми установками душевнобольного Ницше,
его проповедью «любви к дальнему», презрительно отри¬
цает идею братства народов и социального равенства
человеческих единиц, отрицает, конечно, и права большин¬
ства на власть.Империализм, под гнетом которого погибают миллионы
народа, Муссолини приветствует и восхваляет войну как
высшее выражение всех человеческих способностей, — об
этом раньше его кричал «футурист» Маринетти, и это —
маниакальная идея военных писателей. Война, по их мне¬
нию, делает людей «более благородными», с чем едва ли
согласятся побежденные на войне. Никто и никогда
не слышал, чтоб побежденный сказал победителю с вос¬
торгом или с удивлением: «Ах, как ты меня благородно изу¬
вечил и ограбил!» В 1914—15 годах бельгийцы и французы
ни слова не сказали о «благородстве» победителей-немцев,
наоборот, побежденные кричали о «свирепости тевтонов»,
приписывали им зверскую кровожадность и другие каче¬
ства, резко противоположные понятию о «благородстве».
Побежденные и ограбленные немцы тоже ничего не гово¬
рили и все еще не говорят о благородстве и великодушии
победителей. Было бы весьма и даже слишком ориги¬356
нально назвать благородными такие действия интервен¬
тов в России, как, например, расстрел англичанами
26 бакинских комиссаров, кражу чехами золотого за¬
паса в Казани или сожжение французами и греками
в день их эвакуации из Херсона двух тысяч мирных обыва¬
телей, которых благородные воины заперли в амбарах
пристани и подожгли. Решительно ничего не говорит
о «благородстве» войны и военных генерал Гревс, коман¬
довавший в Сибири отрядом американских интервентов.
Можно еще упомянуть о грабеже немцев на Украине,
можно напомнить многое, чем «культурная» Европа опо¬
зорила себя.Не согласятся с мнением военных и фашистов о «бла¬
городстве» войны и те сотни тысяч «победителей», которых
война сделала инвалидами и которых победители, мораль¬
но изувеченные, ныне принуждены избивать и разгонять,
как это было в Вашингтоне с армией «бонуса».Не согласятся с фашистами и те миллионы побежден¬
ных и победителей, которые теперь лишены права рабо¬
тать и умирают с голода. Фашизм Италии мечтает о вла¬
сти Рима над миром, Гитлер проповедует, что фашизм
«вознесет народ Германии над всем человечеством»,
в Японии есть человек, который утверждает, что скоро вся
белая раса окажется во власти желтой буржуазии, импе¬
риалисты Франции хотели бы спрятать в свой карман всю
Европу, — и нет слов, чтобы выразить, до чего все это ни¬
щенски гнусно, как это бессмысленно и противно. Муссо¬
лини находит, что никогда еще «народы» не жаждали так
страстно сильной власти.Весьма вероятно, что буржуазия еще успеет посадить
кое-где на престолы дураков в коронах набекрень и со
свинцовыми мозгами под черепом. Посадит, конечно,
ненадолго. Все это — судороги одичавшего, издыхающего
класса, все это бред и агония смертельно больного. Ху¬
дожники слова, изображая умирающих, часто заставляют
их вспоминать прошлое, картины детства и юности.
Именно это прошлое мерещится сейчас больной буржуа¬
зии всего мира, а европейская буржуазия — вспоминает
себя в конце XVIII века, когда она боролась под лозунгом
свободы, братства, равенства, и вспоминает эту борьбу,
кажется, уже как печальную ошибку своей юности. Ах,357
если б можно было перестроиться на феодальный лад!
Вот к чему сводятся основные «солдатские идеи» фашизма.В совершенно обнаженном виде современное настрое¬
ние буржуазии недавно с наивным цинизмом дикаря
высказывал в газете Гитлера «Фёлькшер беобахтер» некто
Альфред Розенберг по поводу приговора над пятью фаши¬
стами, которые замучили и убили коммуниста в Бейтине.
Убийство было совершено так садически отвратительно,
что даже буржуазный суд приговорил убийц к смерти.
Розенберг говорит:Приговор обнаружил глубокую бездну между нашим мышлением
и либерализмом. Господствующее либеральное право утверждает: че¬
ловек равен человеку. Это признается и в Америке. Но — там между
белыми и цветными существует непроходимая преграда. Черный не
только не имеет права жениться на белой, но даже лишен права ехать
в одном вагоне с белыми. Негр, изнасиловавший белую, линчуется.
Это, конечно, «нехорошо», но это необходимо для защиты белой
расы. В начале мировой войны французский пацифист Жорес был
убит, — суд оправдал убийцу, но виновник покушения на Клемансо
был казнен, — в обоих случаях Франция действовала согласно своим
жизненным интересам. Пять осуждены на смерть за то, что они
убили поляка, который, к тому же, был большевиком, — приговор
суда противоречит элементарному чувству самозащиты нации. Мы
ведем наступление на мировоззрение либералов так же, как и на
марксистов. Для нас душа не равна душе, человек не равен человеку.
Наша цель — сильный германский человек. Только исповедание не¬
равенства дает Германии политическую свободу.Под влиянием такого бреда приговор суда над убий¬
цами смягчен, и, кажется, намерены совсем отменить при¬
говор. Вот этот бред и есть основное содержание фашизма.
Совершенно ясно, что Европой, ее трудовым народом,
правят люди обезумевшие и что нет преступления, на ко¬
торое они не были бы способны, нет такого количества
крови, которое они побоялись бы пролить. Для того, чтоб
дожить до этого бреда, необходимо было «пережить» или
«изжить» Гёте и Канта, Шиллера и Фихте и еще добрую
сотню крупнейших мыслителей, поэтов, творцов музыки,
живописи. Культура буржуазии остается неприкосновен¬
ной в библиотеках и музеях, именно — неприкосновенной.
А быт буржуазии становится все более грязным, диким,
политика — все более садически бесчеловечной. Миром за
пределами Союза Советов командуют сумасшедшие.
[РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ДЛЯ ЗВУКОВОГО
ФИЛЬМА «НАШ ГОРЬКИЙ»]Я скажу несколько слов о кинематографе, о его роли,
которой он пока что не выполняет. При всех средствах, ко¬
торыми он обладает, кинематограф мог бы играть огром¬
ную роль в мире. В частности, в нашей стране эта роль
была бы значительней, чем где-либо в других странах.
Я не говорю уже о применении кинематографа в школьном
деле. Он должен ознакомить школу с историей культуры,
дать школьнику ясное представление о таких трудных,
скажем, науках, как биология, например, во всех ее дис¬
циплинах. Мог бы показать трудящимся историю куль¬
туры, в частности, историю русской культуры, которую мы
совершенно не знаем.Кинематограф мог бы показать и взрослому — огром¬
ной человеческой массе, которая учится быть хозяином
жизни, — все, что совершается сейчас в мире, и все, что
когда-то было, и все, что делается и даже что намерены
делать. Мне кажется, что деятели кинематографа должны
приложить все усилия, чтобы сделать из кинематографа
мощное орудие культуры, — орудие, которое помогло бы
глубже стать нашей массе в позицию людей, которые
умеют чувствовать, что нужно и не нужно нашей стране,
что нужно утвердить и что надо отбросить.359
[БОЙЦАМ КРАСНОЙ АРМИИ]Бойцам Красной Армии — пламенный привет!В те дни, когда в товарищескую среду вашу входят
тысячи молодежи со всего Союза Советов, вам, бойцы,
надобно особенно четко помнить, что Красная Армия —
школа культуры, что в ней бойцов учат действовать
не только винтовкой, но и сильнейшим оружием в мире —
разумом Маркса и Ленина, разумом партии рабочих-боль-
шевиков. Вся сила этого оружия направлена против капи¬
тализма, источника всех бедствий человечества и всех
болезней разума людей.Ваши враги — собственники, ваши друзья — пролета¬
рии. Собственники, защищая свою власть и жизнь, снова
пытаются затеять бойню.Едва ли это удастся им, но все же вы, бойцы, всегда
должны быть готовы к бою и особенно помнить, что вам —
страже Союза Советов — придется работать разумным
словом не меньше, чем штыком.Пролетарии всех стран знают, кто и где их друзья, и
очень возможно, что по вашему .примеру они повернутся
всей силой своей против своих хозяев.Привет вам, бойцы! Накапливайте энергию, знания,
дисциплинируйте волю и разум. Привет!360
[ОТВЕТ НА ПРИВЕТСТВИЯРечь на торжественном заседании в Большом театре
25 сентября 1932 года]Горький (встреченный бурными аплодисментами,
переходящими в овацию):Товарищи, рассказывать вам о том, как все это меня
волнует, я, конечно, не стану. Я слишком стар для того,
чтобы скромничать, но, разумеется, я понимаю, что мои
заслуги переоценены вами. (Смех, аплодисменты.) Пу¬
скай — так, я принимаю вашу оценку как аванс, который
должен я отработать. И поскольку у меня еще есть кое-ка¬
кие силы, буду стараться делать то, что я делал, — лучше,
если это мне удастся. О юбиляре сказано достаточно, да¬
вайте поговорим о юбилее.Как вы думаете, товарищи, возможно ли где-нибудь
в мире такое широкое чествование общественного работ¬
ника, как вот у нас, в Союзе Советов?Невозможно. Позвольте мне с полной уверенностью
заявить, что — невозможно! Храмина капиталистического
общества развалилась, акустика в ней скверная, резо¬
нанс— подлый. Там, за рубежом, не пользуются симпа¬
тиями буржуазии те люди, которые уверены, что буржуа¬
зия давно уже сделала на земле свое дело, служит препят¬
ствием на путях развития культуры и что ей пора
отправиться к предкам своим. Там возможно, что, если
рабочие-коммунисты чествовали бы одного из своих бой¬
цов, старички-вожди рабочих социал-демократов запре¬361
тили бы армии своей участвовать в акте чествования.
Там неизбежно гитлеровцы и прочая плесень при
участии полиции избиди бы рабочих-коммунистов. Это
важно.Я, конечно, никогда не сомневался в том, что рабочий
класс умеет ценить заслуги любого из своих бойцов. Се¬
годня немножко повышенно, мажорно взято? Ничего! Это
очень поучительно. Не для меня уже, потому что я человек
ненадолго, это важно для моих собратьев — молодых пи¬
сателей. Я думаю, что моим сотоварищам — молодым
писателям, тем писателям, которые еще, может быть,
ничего не напечатали, но работают над рукописями, вот
это отношение рабочего класса к литератору надо
знать.Это знание, несомненно, должно повысить энергию
молодежи и вообще заставить ее серьезно и честно рабо¬
тать, воспитать в себе чувство ответственности перед стра¬
ной за каждое свое слово, чувство ответственности за все,
что в ней делается, и за все то, что в ней плохо или нехо¬
рошо делается. Действуют люди, которые уже знают, как
надобно действовать, чтобы получился хороший результат.
Если же результат плох, стало быть, плохо работали,
значит сами виноваты в том, что плохо. Все — очень
просто.Еще чего бы я пожелал молодежи — это веры, непоко¬
лебимой веры во всемогущество разума. Вот, товарищи, та
сила, которая вас одевает, обувает, греет, — вот вера в эту
силу, вера в ее способность к дальнейшему безгранич¬
ному развитию, — вот это необходимо воспитывать в себе,
и это может быть воспитано только трудом, только нако¬
плением знания, основа коего — труд, только ясным пред¬
ставлением о том, что дано разумом человеку, челове¬
честву.Я призываю молодых соратников моих учиться, как
можно больше учиться, узнавать свою страну, знать хо¬
рошо, где, что в ней, в чем она нуждается, знать ее про¬
шлое и настоящее и будущее, чтобы иметь представление
о том, как и что нужно делать для будущего. Я думаю,
неплохой завет: надо учиться! Знание — как раз то
оружие, которого всем нам, и мне в том числе, не хва¬
тает.362
Ну вот, я все сказал. Товарищи, позвольте вас от души
поблагодарить за этот совершенно необыкновенный пода¬
рок... который вы мне сделали в этот день, и за ту энергию,
которую вы вдохнули в меня. Да здравствует партия ра¬
бочего класса, партия большевиков! Товарищи, отличная
сила, умная непоколебимая сила — наша партия!Желаю роста ей. А вам — найти скорейшие, не стес¬
няясь трудностями, пути в нее. (Овации.)
ПРИВЕТ СОЗДАТЕЛЯМ ДНЕПРОСТРОЯ!С глубоким уважением, с восторгом приветствую со¬
здателей Днепростроя. Горячо поздравляю пролетариат,
хозяина Союза Советов, с новой победой! Когда явилась
идея Днепростроя — нытики, скептики и враги пролета¬
риата, усмехаясь, утешали друг друга: «Ничего не выйдет
у большевиков, не одолеть им силы Днепра!» Одолели.
Вышло. Днепр побежден и отныне будет покорно служить
делу развития социалистической культуры.В чем смысл этой победы, кроме ее промышленного
значения для нашей страны?Огромное количество энергии быстро текущей реки
бесплодно уходило в море, где и без того воды много.
Разумно руководимый труд людей организовал эту энер¬
гию и заставил ее плодотворно служить делу обогащения
земли нашей. Вместе с этим пролетариат Союза Советов
доказал сам себе, что нет такого препятствия, которое он
не может преодолеть, нет задачи, которую он не в силах
решить, нет цели, которой он не в состоянии достичь. Чем
дальше, тем все более трудные задачи устроения хозяйства
ставит пред собою та часть рабочих и крестьян, которая
организована в партию большевиков, воплощает в себе
разум 160-миллионной массы населения Союза Советов и
ведет ее от победы к победе.Вот — будущей весною соединятся каналом Белое море
с Балтийским. Уже начаты работы соединения Волги
с Москвой-рекой. Москва-река станет судоходной, сольется364
через Оку снова с Волгой, а дальше ставится задача отда-*
вать морям как можно меньше пресных вод, употребляя
их на орошение засушливых местностей. Начинается ра¬
бота по орошению заволжских степей, для того чтоб дать
стране новые миллионы гектаров земли под пшеницу.
Начато изучение водного массива Севанского озера в це¬
лях орошения Армении, Грузии, Азербайджана.Я считаю лишним напоминать о плане электрификации
Сибири энергией Ангары и лишним напоминать о таких
грандиозных стройках, как Магнитогорск и подобные ему.
Разум организованного пролетариата изменяет географию
Союза Советов, изменяет лицо своей страны.В буржуазных государствах Европы и в САСШ капи¬
талисты, накопив десятки миллионов безработных рабо¬
чих, бьют их, когда они просят работы и хлеба. Ни одно
из капиталистических государств не в силах начать у себя
ничего подобного тому, что делает пролетарий — хозяин
Союза Советов — для обогащения своей земли, для укре¬
пления своей власти и развития влияния своего на весь
мир трудящихся.Бессмысленная страсть собственников к наживе стано¬
вится все более явно безумной. Разорив свой трудовой
народ, заставляя его издыхать от голода, капиталисты
занимаются сочинением планов, как лучше ограбить Ки¬
тай, как1 подавить национально-революционное движение
в Индии и других колониях, как ограбить народы Южной
Америки. Вместе с этим они живут в страхе, как бы
не передраться друг с другом.Подраться им и хочется и — боязно, ибо они привыкли
драться руками пролетариата, силами рабочих и крестьян.
Но и те и другие начинают понимать, что уже нет смысла
драться за интересы своих врагов, за людей, которые рав¬
нодушно смотрят, как рабочий умирает с голода и как он,
все более внимательно присматриваясь к работе проле¬
тариев Союза Советов, начинает понимать сокрушитель¬
ную силу единого фронта пролетариев в борьбе против
капиталистов.Нет надобности говорить о том, что Союз Советов глу¬
боко ненавистен капиталистам и что они очень хотят тоже
договориться до создания единого фронта против проле¬
тариата семи Советских Социалистических Республик.365
Уже не верится, чтоб они могли договориться о единодуш¬
ном разбойничьем набеге на страну, где строится но¬
вый мир.Но — все может быть, враг еще силен. Враг силен
человеческой глупостью, той глупостью, которую он ве¬
ками вколачивал в мозги трудового народа. В Союзе
Советов этой глупости объявлена беспощадная война. Глу¬
пость — это такая же стихийная сила, какою была стихия
Днепра. Разумно руководимый труд людей превратил ее
в разумную, могучую и плодотворную силу. Социали¬
стически организованный разум людей побеждает сти¬
хию и победит ее, какова бы ни была ее сила. У нас за
15 лет накопилось достаточно доказательств несокру¬
шимой, победоносной творческой силы разума. Сегодня мы
празднуем одну из его побед, и она — начало множе¬
ства их.Разум, лучший, наиболее энергичный и активный разум
трудового народа Союза Советов воплощен в партии
большевиков. На этом празднике великой победы мы еще
раз убеждаемся, что партия большевиков — прекрасное и
мощное организующее начало, что у трудового народа
Союза Советов — хорошая, светлая голова.Да здравствует рабочий и крестьянин социалист!Да здравствует партия большевиков и ее вожди!Вперед, товарищи, к новым победам над стихиями
природы и над стихией прошлого!
[ПИСЬМО РАБОЧИМ И ТРУДЯЩИМСЯ
ГОРОДА ГОРЬКОГО]Дорогие товарищи и земляки!Недостаток времени помешал мне приехать к вам
в этом году, а очень хотелось побывать в Сормове, Кана-
вине, на Мызе, посмотреть, как в процессах грандиозней¬
шей социалистической работы создается новый тип чело-
века-коллективиста, человека — хозяина своей страны и
победителя всех препятствий на его путях к высокой цели,
поставленной единственной истинно революционной пар¬
тией рабочего класса перед пролетариатом всего мира.Я пишу вам, находясь под впечатлением победы на
Днепре, где разумно организованная энергия людей, овла¬
дев стихийной энергией древней реки, заставила эту сти¬
хию работать на обогащение нашей страны. Она будет
работать, разумеется, не только на материальное обога¬
щение наше, она поможет нам освободить огромнейшее
количество физической силы рабочего класса и превратить
эту силу в интеллектуальную энергию строителей социа¬
лизма. Она поможет стальному организму нашей партии
выбросить из него изработанные, стершиеся винтики, про¬
ржавевшие части — все то старенькое, дрянненькое, что
отжило свои сроки и не должно иметь места в нашей
жизни, в нашей работе.В Союзе Советов непрерывно и быстро развивается
процесс завоевания и организации той энергии, которая
скрыта в недрах земли в виде рудных и нерудных ископае¬367
мых, энергии, текущей по земле, каковы наши бесчислен¬
ные и могучие реки, энергии, текущей над землею, каковой
является сила ветра и теплота солнца. Десятки наших
научно-исследовательских институтов, сотни крупнейших
ученых, тысячи инженеров и техников, миллионы рабочих-
ударников — вся эта масса разума занята одним и тем же
делом: освоением всех сил природы в целях высвобожде¬
ния людей из тяжелых условий технически несовершен¬
ного труда, в целях удовлетворения всех потребностей
жизни, в целях создания и воспитания нового чело¬
века.Работы, которая начата и развивается у нас, нет и
не может быть нигде в капиталистическом мире, очень
удобном для жизни тысяч паразитов и мучительном, по¬
зорном для сотен миллионов трудового народа. Работа,
которая начата и развивается у нас, — все более заметно
организует пролетариат всех стран на идеях Маркса и
Ленина, на идеях талантливых и крепких учеников этих
вождей мирового разума. Красный Китай — не сказка.
Отравленный мещанством пролетариат Европы выздорав¬
ливает. 10 миллионов безработных в САСШ уже не могут
не понимать, кто их враг и как нужно бороться с ним.
Процесс разрушения капитализма все более очевиден,
хаос разрушения капиталисты не остановят усиленным
производством пушек, пулеметов, бомбовозов.В молодом социалистическом мире скопляется энергия,
которая может заставить пушки не стрелять, бомбовозы —
не летать.Нам трудно жить, потому что враг еще достаточно си¬
лен, но мы знаем, что силен враг только потому, что он
технически богаче нас. Мы ходим в плохих сапогах, по¬
тому что нам прежде всего нужны хорошие машины, мы
носим неказистые пиджачки, потому что нам сначала надо
одеть всю страну в железобетон и сталь. Редкий из нас
ясно представляет себе, каких высот достиг рабочий
класс за 15 лет своей изумительной, героической ра¬
боты. Но уже иностранцы — из тех, которые поумнее, —
начинают лучше, глубже нас понимать, как велики успехи
нашей работы. Чувствую, что все, что я говорю, не выра¬
жает и сотой доли той радости, той гордости, которой
горит сердце мое, когда я подвожу итоги изумительной
работе вашей, товарищи, — работе, кипящей в семи респуб¬
ликах Союза Советов, работе, которой руководит пар¬
тия — воплощение ваших сил, лучших сил страны.Да здравствует наша рабочая молодежь у станков, на
полях, в лабораториях, научно-исследовательских инсти¬
тутах, в аудиториях вузов и втузов!Да здравствуют те старые бойцы — большевики-
ленинцы, которые неуклонно идут по прямой, генеральной
линии к высоким целям, поставленным историей перед
рабочим классом!Да здравствует зоркий страж рабочего класса на гра¬
ницах страны нашей и в сердце ее, — страж, наиболее
ненавидимый явными и тайными врагами рабочего класса!24	М. Горький, т. 26
ЗЕМЛЯКАМ-ДИНАМОВЦАМ«Наш пострел везде поспел». Эта поговорка очень
просто и с достаточной точностью характеризует разно¬
образие, быстроту, ловкость, иначе говоря — «динамич¬
ность» действий. Знакомясь с разнообразнейшей работой
всесоюзной организации «Динамо», в особенности с рабо¬
той динамовцев Горьковского края, я невольно, с веселой
улыбкой сердца вспоминаю эту забавную, но меткую
поговорку. Я не стану перечислять разнообразие всех
актов включения динамовцами молодой и мощной их
энергии в нашу действительность для ее непрерывного
изменения и развития в сторону революционной, социали¬
стической организации человеческих единиц и групп. Пе¬
речень этих актов занял бы слишком много места.Основная работа «Динамо» — воспитание здорового
тела как вместилища здорового «духа». Физкультура и —
только? Нет, не только! Культурой мускулов усердно за¬
нимаются во всех буржуазных государствах, и там эта
культура мяса идет в явный ущерб культуре мозга. Там
спорт ставит перед собой очень простую и ясную цель: сде¬
лать человека еще глупее, чем он есть. Там все громче
раздается крик: довольно разума, гасите мысль!Это — крик страха и отчаяния. Мысль необходимо
ослепить и обессилить для того, чтобы она не различала
классовых противоречий, чтобы силу разума заменить
тупой верою в авторитет классового государства и церкви,
нужно ослепить разум для того, чтобы он не различал370
огней, зажженных в Союзе Советских Социалистических
Республик. В буржуазных государствах спортом воспиты¬
вают пушечное мясо и фокусников. Нет надобности
доказывать, что задачи и работа «Динамо», сходные по
форме, по приемам, не имеют ничего общего с буржуазным
спортом по существу и смыслу.У «Динамо» есть немало заслуг перед нашей обще¬
ственностью и пролетарской культурой. Динамовец пре¬
красно заявляет о себе у станков на фабриках,^ казармах
и лагерях Красной Армии, на полях колхозов и совхозов;
из среды динамовцев все больше выдвигается «ударников»
не только в области промышленной, но и в области
культурной работы. Осведомленные люди сообщали мне
как верное, что работа «Динамо» и физкультурных орга¬
низаций значительно смягчила и упорядочила тот эмоцио¬
нальный хаос, который несколько лет тому назад наблю¬
дался в области половых отношений и возбуждал панику
близоруких людей, — людей, которые более охотно верят
в силу грязи прошлого, чем в силу, творящую прекрасное
будущее.Мне хочется напомнить динамовцам, что греческое
слово «дина» значит — сила, «динамика» — движение,
а динамит — взрывчатое вещество. «Динамо» — это сила
в движении, призванная взорвать и разрушить в прах и
пыль все старое, гнилое, грязное, все, что затрудняет рост
нового, разумного, чистого и светлого, — рост всепролетар-
ской, социалистической культуры.Примите мой горячий, сердечный и дружеский привет,
товарищи динамовцы, примите мою благодарность за
включение в вашу среду.
[БЕЛОРУССКОЙ АКАДЕМИИ НАУК]Не находя в лексиконе моем достаточно сильных и
ярких слов благодарности, отвечаю Белорусской Академии
наук почтительным молчаливым поклоном. Помимо отно¬
шения лично ко мне, факт избрания моего имеет, на мой
взгляд, иное — более широкое значение. Белорусская Ака¬
демия служит центром единения белорусской, польской и
еврейской, а также литовской и латышской пролетарских
культур, которые в развитии своем опираются на дости¬
жения братской культуры русской и других национально¬
стей Союза Советских Социалистических Республик.
Смыслом работы своей Белорусская Академия наук пока¬
зывает правильность ленинской национальной политики
нашей партии, фактом включения в свою среду одного из
работников культуры СССР доказывается наличие про¬
цесса культурного объединения всех национальностей
Союза Социалистических Республик.Национальные по форме и социалистические по устре¬
млению и содержанию культуры белоруссов, поляков,
евреев, литовцев и латышей развиваются на рубеже двух
миров, на границе с фашистской Польшей.За этой границей, созданной капиталистами и искус¬
ственно разъединяющей пролетариат, люди труда живут
в условиях жесточайшего физического и духовного наси¬
лия и бесчеловечного гнета. Там, за границей, беспощадно
подавляется всякое проявление движения свободы к раз¬
витию национального культурного самосознания, приме¬
няется насильственная полонизация народов.372
Белоруссии обеспечена свобода культурного роста всех
ее народностей. Являясь форпостом Союза Советских Со¬
циалистических Республик на Западе, Белоруссия яв¬
ляется источником культурно-революционной энергии,
текущей на Запад в трудовые массы.Чего можно пожелать организованному в партию про¬
летариату Белоруссии — воплощению разума и воли ее
трудового народа, это — еще более мощного, быстрого
развития энергии, разума, воли, еще более крепкого влия¬
ния на единую несокрушимую, культурно творящую силу.
О САМОМ ГЛАВНОМ15 лет неутомимого труда, в котором участвует все
работоспособное население огромной страны, вмещаю¬
щей 163 миллиона единиц. У нас нет органа, который
давал бы рабочей массе ежегодные отчеты о результатах
этого труда, развертывал бы пред массой широкую,
яркую картину сделанного за год во всей стране. Мы
много пишем и говорим о Днепрострое, Магнитострое и
вообще о наиболее грандиозных предприятиях по инду¬
стриализации, и за гигантскими стройками, как за горным
хребтом, уже не видно той огромной работы, которая идет
по всей плоскости нашей страны, развивается на всех ее
точках, изменяет ее физическую географию, создает совер¬
шенно новые центры промышленности.Мы забываем рассказать даже о таких достижениях,
как, например, Беломорско-Балтийский канал, забываем
поместить на карте 1932 года Туркестанско-Сибирскую
дорогу, не умеем толково рассказать о смысле завоевания
Арктики, о могучем размахе работ в Сибири и еще о мно¬
гом, что рабочая масса наша должна знать, чем она имеет
право гордиться как делом ее героической энергии, ее
неугасимого трудового энтузиазма.Промышленность страны непрерывно и быстро растет,
в стране создается прочнейший, на века, фундамент без¬
граничного обогащения, но, кажется, наши враги знают и
понимают революционное значение этого процесса глубже
и лучше, чем знает и понимает это наша рабочая масса.374
А ей для того, чтоб глубже и шире осмыслить свой вели¬
кий, героический труд и вылечиться от некоторых болез¬
ней, основой которых служит социальная слепота, — ей
необходимо знать все, что сделано, все, что нужно сделать
и что уже начали делать. Нужно знать, с каким успехом
везде и всюду идет работа возрождения ее страны силами
рабочей энергии, — небывалая, чудовищная, фантастиче¬
ская по размаху работа.Нужно знать, для чего строится дорога на Югорский
Шар и для чего создается Всесоюзный институт изучения
человеческого организма, нужно знать, что дают стране
Волгострой, каптаж Волги и Забайкальская дорога, нужно
знать, как из года в год земля наша все более щедро от¬
крывает пред рабочим классом бесчисленные свои сокро¬
вища: уголь, нефть, ценнейшие металлы и минералы;
нужно знать, что дает Грузии, Армении, Азербайджану
каптаж озера Гокчи; нужно знать, как обогащает страну
рабочее изобретательство, как мощно, дерзновенно растет
наша наука, какую роль в ее росте играют молодые вы¬
движенцы из рабочей массы, из крестьянства, — рабочая
масса страны Советских Социалистических Республик
должна знать все, что создается ее энергией. Это будет
знание о себе, самопознание, и это увеличит творческую
энергию массы.«Страна наша велика и обильна», знать ее всю, цели¬
ком — трудновато. Тем более и нужно знать. Поэтому
необходимо, чтоб рабочая масса ежегодно имела пред
своими глазами итог результатов ее труда, полную, на¬
сколько это возможно, картину воплощения ее энергии
в новую реальность, в новую действительность. Необхо¬
димо создать орган, который, ознакомляя массу со всем
объемом ее труда, со всеми ее достижениями, тем самым
ускорял бы процесс ее социалистически-революционного
самопознания.Он растет, этот процесс, растет вширь и вглубь, это —
процесс оздоровления всей страны, возрождения к новой
жизни, к творчеству новой культуры. Исчезают древние
городки Окуровы, гнездища тупых мещан, людей ленивого
ума, мелких паразитов, которые всю жизнь жульнически
старались разбогатеть на крови рабочих, крестьян и уми¬
рают полунищими. Вместо Окуровых в центрах промыш¬375
ленности создаются новые, социалистические города, уни¬
чтожая в стране древний идиотизм мещанства, скопища
деревянных особнячков в три окна, душные чуланы, где
веками хранился старинный хлам церковных суеверий, где
изо дня в день непрерывно шла мелкая борьба зоологиче¬
ского индивидуализма слепых, себялюбия, самости, яче¬
ства, зависти, жадности и всякой гадости.Исчезает, под напором тракторов и комбайнов, пред
силою новой сельскохозяйственной техники жуткий идио¬
тизм деревни, с ее рабским подчинением стихийным силам:
природы, с ее безидейностью, с ее животной покорностью
судьбе.Сотни тысяч, миллионы молодежи «отцветали, не успев
расцвести», погибали под гнетом идиотизма уездных город¬
ков, сел и деревень, — теперь пред этой молодежью от¬
крыты все пути и ее все более мощно двигает жажда зна¬
ния. У нас нет безработицы, каждый юноша, каждая
девушка знают, что для них обеспечено право на труд —
чего нет нигде в мире, — пред нашей молодежью нет во¬
проса о работе, она ставит перед собою вопрос о выборе
профессии. Все глубже в нее врастают корни партии, вы¬
сасывая из почвы наиболее ценные соки, питаясь молодой-
энергией, революционно организуя, разнообразно квали¬
фицируя эту энергию, обогащая страну интеллектуаль¬
ными силами. Это — главное, самое драгоценное, самое
решающее из всего, что создается в нашей прекрасной,
богатейшей, огромной счастливой стране.
«НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ» НА ПОРОГЕ
ВТОРОЙ ПЯТИЛЕТКИ *Журнал «Наши достижения» — ровесник первой пяти¬
летке. Вместе с первой пятилеткой журнал заканчивает
свой четырехлетний путь — путь отбора фактов, наиболее
характерных для социалистического строительства и по¬
каза того, как усилиями миллионов трудящихся под руко¬
водством партии большевиков уничтожается вековая
отсталость России, как складывается новое общество.
Сейчас уже не приходится доказывать необходимость и
значение такого журнала, пропагандирующего достижения
воли и разума освобожденного человека, — достижения,
подчас незаметные для нас самих, живых участников и
свидетелей социалистической стройки. Обозревая однако
около полусотни вышедших книжек журнала, приходится
отметить, что он не всегда с одинаковым успехом справ¬
лялся со своими задачами, и это особенно ярко бросается
в глаза сейчас, на пороге второй пятилетки. На работе
журнала сказываются общие недостатки очерковой лите¬
ратуры, которая еще не умеет вскрывать социально-рево¬
люционный смысл достижений, не умеет показывать, что
именно нового вносит то или иное достижение в быт, как
изменяет его или как должно изменить. Многие наши
очеркисты все еще выступают в роли беспристрастных
фотографов, запечатлевающих лишь поверхностные, наи¬*	Из беседы с работниками редакции журнала «Наши дости¬
жения».377
более бросающиеся в глаза явления жизни, не проникая
внутрь этих явлений, не замечая глубоких социальных
сдвигов, потрясающих основы старой жизни.Советская литература сейчас бьется над разрешением
задачи правдивого отображения действительности. Это —
задача трудная, трудная потому, что во всем многообразии
нашей действительности надо вскрывать ее ведущие тен¬
денции, потому что литература должна учить нашего чита¬
теля пониманию связи явлений, связи процессов труда.
И тут журналу «Наши достижения» принадлежит очень
большое место. Он должен отобразить жизнь и борьбу во
всей ее социальной глубине, показать, для чего вся эта
борьба, показать, как обрастают живой плотью достиже¬
ний заветы основоположников марксизма.На основе гигантских изменений в народном хозяйстве
за первую пятилетку произошли глубочайшие сдвиги в со¬
знании, характере, психологии, в навыках и приемах
работы миллионов трудящихся — рабочих, крестьян,
интеллигентов.Между крестьянином, вовлекшим в колхоз своих одно-
деревенцев, рабочим, овладевшим техникой сложного
станка, хозяйственником, организовавшим новое производ¬
ство, ученым, разработавшим гигантский проект переделки
экономики края и области, создается новая связь, вклю¬
чающая их в одну трудовую цепь, на одном конце которой
стоит академик Александров, проектировавший Днепро¬
гэс и Камышинскую гидростанцию, а на другом — рабо¬
чий-строитель, роющий котлован для первых подсобных
цехов Камышинской плотины.Их связывает понимание своей роли в общем процессе
труда, их связывают новые нормы, руководящие их по¬
ступками.Эта связь возрастает и становится ощутимой по мере
роста нашей промышленности, по мере роста культурно¬
сти, по мере налаживания и организации всего социали¬
стического хозяйства. «Посмотрите на карту РСФСР», —
говорил Ильич в 1921 году, указывая на гигантские про¬
странства Сибири, Урала, Казахстана, Киргизии, где ца¬
рили тогда патриархальщина, дикость или полудикость и
где могли бы поместиться десятки культурнейших госу¬
дарств.	х378
Нынче этих мест не узнать. Там сейчас десятки и сотни
новых предприятий, заводов, колхозов, совхозов, культур¬
ные промышленные центры, возникшие за последние три-
четыре года.Смена, уничтожение и переделка укладов досоциали¬
стических, гигантский рост социалистического сектора
в нашей стране не могли и не могут проходить без ожесто¬
ченной классовой борьбы. Это борьба не только с кулац¬
ким сопротивлением в открытых его формах, но и с навы¬
ками, традициями патриархальщины мелкого крестьян¬
ского хозяйства, капитализма.Это борьба с обезличкой, с мелкобуржуазной уравни¬
ловкой за внимание к человеку и вещам, которые его
окружают, за план, порядок, учет, за социалистический
хозрасчет, бережное отношение к машинам, материалам,
продуктам человеческого труда. Это борьба с пережит¬
ками капитализма в сознании и психологии людей, борьба
за шесть условий Сталина.Встарину столяр-подрядчик делал рамы или дверь
лишь настолько хорошо, чтобы они были заказчиком при¬
няты. Корысть, заставлявшая его работать всегда плохо,
только в исключительных случаях конкуренции застав¬
ляла делать хорошо.У нас заказчик — государство, исполнители заказов и
потребители продукции — рабочие и колхозное крестьян¬
ство. Нужно спросить их: почему они плохо работают,
почему так много дают брака? Мы делаем зачастую из
хорошего сырья плохие вещи. Причина этого явления —
наличие огромного количества новых рабочих на фабри¬
ках, низкая техника умения, слабое сознание ответствен¬
ности за работу перед страной.Крестьянин-единоличник продавал на базаре яйца,
хлеб, арбузы, покупал хомуты, сбрую, ситец, гвозди. Этим
ограничивалась его связь с внешним миром. Кустарь та¬
чал сапоги, валял валенки, шил шапки и нес их на рынок
продавать, не зная еще, какую цену он получит за свой
труд, ибо он не знал, сколько сапог, валенок или шапок
сделает его соперник по ремеслу. Он не знал, кто купит его
продукцию, кому она попадет, и ощущение его ответствен¬
ности за свою продукцию перед обществом было чрезвы¬
чайно низко.379
Современная промышленность, создающая сложную
производственную связь в условиях капитализма, так же
подвержена случайности, колебаниям рынка, как и труд
крестьянина, ремесленника, маленького хозяйчика, ку¬
старя. Эта зависимость от случая, анархии рынка, непроч¬
ность и частые разрывы общественных связей в условиях
строя частной собственности приходят в резкое противоре¬
чие с общественным характером производства, с произво¬
дительными силами, вызванными к жизни современным
обществом.Возвращение к «кирке и лопате», уничтожение планта¬
ций, закрытие промыслов, заводов, неиспользование мил¬
лионов квалифицированных рабочих рук—все это говорит
о внутренних противоречиях, разъедающих капиталисти¬
ческую систему, о том, что производственная связь и про¬
изводительные силы, созданные этой системой, переросли
ее самое.Все досоциалистические уклады основой своей имели
культ индивидуализма, ибо неизбежно вытекающий из
конкуренции анархизм производства создавал и бытовой
анархизм, превращал индивидуализм в основу буржуаз¬
ного общества.В социалистическом обществе связь между академиком
и рабочим-строителем, между кузнецом, штампующим
кольца шарикоподшипника на ковочной машине «Аякс»,
и пилотом пятимоторного самолета «АНТ-14», работаю¬
щим на этих подшипниках, между работницей, делающей
заготовки на обувной фабрике «Скороход» в Ленинграде,
и колхозником-водителем трактора, получившим эти бо¬
тинки, — наглядна и ощутима каждому. Эта новая обще¬
ственная связь, трудовая связь, прозрачна и видна в нашей
стране всем, она создает новое мироощущение, она яв¬
ляется основой новых отношений к труду, к обществу,
к окружающим.Все это должно найти свое отражение в советской лите¬
ратуре, в журнале «Наши достижения». Журнал должен
показать, как рост промышленности, коллективизации
сельского хозяйства, усиление взаимозависимости между
различными отраслями, специализация и кооперирование
заводов, обрастание каждого отдельного предприятия де¬
сятками заводов поставщиков, зависимость результатов380
работы каждого предприятия от согласованности и плано¬
мерной работы других повышают чувство ответственности,
рождают в рабочем сознание важности и серьезности его
труда.Социалистическая индустриализация вовлекла в ор¬
биту новой техники всю страну.Журнал должен показать, как на базе новой экономики
складываются новая мораль, новые нормы, новые обще¬
ственные связи, как гигантски растут потребности, растет
культурность населения, как необычайно быстро выдви¬
гаются кадры, создается новая, пролетарская интеллиген¬
ция, какие колоссальные качественные сдвиги произошли,
в составе рабочего класса.В прежней литературе господствовала тема человека,
затоптанного строем частной собственности, тема лишнего
человека, униженного, оскорбленного, не развернувшего
скрытых в нем сил и возможностей. Тот факт, что каждый
рабочий — строитель социализма — имеет все возможно¬
сти для удовлетворения своих запросов и развития способ¬
ностей, меняет коренным образом отношения между
людьми, меняет их характер, их нормы, их повседневные
методы осуществления своих целей и надежд.Мы должны показать атих новых людей, героизм кото¬
рых не в том, что они, надрываясь, переносят на себе непо¬
сильные тяжести, — для этого теперь у нас существуют
краны, — людей, героизм которых не в том, что они, падая
от бессонницы, работают по четырнадцати часов под¬
ряд, — теперь у нас семичасовой рабочий день, — мы
должны показать людей жизнерадостных, методически и
упорно овладевающих техникой новых производств, строя¬
щих лучшую жизнь с глубоким чувством ответственности
за свою работу перед страной.Мы должны показать все то, что мешает людям полно¬
стью выявить себя, показать наши трудности. Изредка
нужно давать сводки, чего нам не хватает или сколько
не хватает, например, сапог, пальто, мыла и т. д. Почаще
нужно напоминать, что 163 миллиона людей не скоро
обуешь, оденешь, умоешь и т. д.Нужно максимально мобилизовать все средства воз¬
действия на читателя — от развернутого очерка до фото¬
графии.381
Опыт последних номеров (номер о Москве, номер
о Сталинградском тракторном) показывает, сколь разно¬
образными могут быть эти формы подачи материала.
Здесь и очерки, и записи, и беседы с людьми, которые
могут рассказать о себе замечательные вещи, но которым
недосуг писать или у которых не хватает литературного
опыта для изложения вопросов, волнующих их. Здесь и
сопоставление нового материала с данными о жизни и ра¬
боте людей до революции, выдержки из классиков мар¬
ксизма, из художественной литературы прошлого, из
мемуаров, из воспоминаний рабочих и колхозников
и т. д.Нужно применять самое широкое разнообразие жур¬
нальных методов, помня, что журнал — не книга и
не сборник. Назову, к примеру, хотя бы такие отделы или
темы:Человек и техника — что в условиях социализма дает
человеку новая техника.Люди о себе — интервью-новеллы с академиками, ин¬
женерами, рабочими, колхозниками, показывающие рост
личности, достижения и запросы отдельных людей и их
удовлетворение.По следам тока — путь энергии от гидростанции до
электропоезда, до кинопередвижки, до электрического
чайника, до фабричного мотора.Новая география — очерки и .документальный мате¬
риал с картами отдельных районов, показывающие про¬
шлое и настоящее, освоение природных богатств, возник¬
новение новых предприятий и городов, изменение жизни
населяющих эти районы людей.Глазами иностранцев — очерки и путевые впечатления
иностранных гостей о Союзе Советов.Летопись наших дней — краткие сведения и цифры об
основных достижениях за истекший период, материал гео¬
логических исследований в форме кратких заметок, снаб¬
жая их кратким же указанием о промышленно-культурном
значении открытия того или иного рудного и нерудного
ископаемого, заметки о мелком изобретательстве.Что у нас будет — живые, увлекательные очерки о пер¬
спективах социалистической стройки, проекты грандиоз¬
ных сооружений и нововведений.382
Журнал должен обрасти целой серией книжек (при¬
ложений), популярно и увлекательно описывающих гран¬
диозные планы социалистических строек (Ангарстрой,
Волгострой). Планы развития целых отраслей промыш¬
ленности во второй пятилетке (энергетика, химия), планы
культурного строительства и создания новых гигантов
научно-исследовательской работы (Институт эксперимен¬
тальной медицины) и, наконец, планы, коренным образом
изменяющие лицо наших окраин и национальных рес¬
публик.Журнал должен объединить вокруг себя таких наибо¬
лее талантливых писателей-очеркистов, как Н. Тихонов,
М. Кольцов, П, Павленко, Л. Никулин, Б. Лапин, Е. Габри¬
лович, К. Финн, 3. Чаган, Киш Г., Е. Кригер, Б. Галин,
Л. Славин, А. Крылова, и других людей науки, народного
хозяйства, советского искусства. Он должен выдвинуть и
воспитать новые таланты из среды работников заводских
газет и рабочих-очеркистов, научить их писать грамотно,
просто и с ясным сознанием своей цели. Журнал должен
повысить качество своей работы, увеличить объем, значи¬
тельно улучшить оформление, создать необходимые усло¬
вия для нормальной работы авторов. Вокруг журнала
необходимо развернуть большую массовую работу, живую
связь с читателями, охватить опыт не только Москвы и
подмосковных районов, но и всех хозяйственно значитель¬
ных участков страны (Магнитогорск — Челябинск и т. д.).Пропаганда а широкий показ наших достижений во
второй пятилетке должны и могут ускорить формирование
нового, социалистического человека.
КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ «ЗА РУБЕЖОМ»„.Наш читатель осведомлен о «внешней» политике бур¬
жуазии, о том, почему и как она снова готовится затеять
международную бойню и снова силами рабочих и кре¬
стьян, одетых в костюмы солдат и матросов, потопить
в морях сотни дорого стоящих судов, разрушить города и
деревни, изрыть родные земли, уничтожить миллионы тонн
драгоценного металла, добытого каторжным трудом. Вся
эта мрачная фантастика более или менее известна нашим
рабочим и крестьянам, партийцам и беспартийным.Но они должны знать — чего же ради творятся все эти
преступления буржуазии против трудового народа? Что
именно, какие «общечеловеческие» ценности, какие куль¬
турные «интересы» собирается защищать буржуазия?Что защищает буржуазия, расстреливая рабочих,
когда они выходят на улицы с протестом против каторж¬
ных условий их жизни, с требованием прибавить им
несколько копеек на хлеб?Конечно, на этот наивный вопрос даже октябрята наши
ответят: буржуазия защищает свою власть над людьми,
которые, работая на нее, укрепляют ее власть.Ответ этот настолько прост и стал так привычен, что
из него как будто уже выпало живое, конкретное содержа¬
ние,— выкрошилась та гнусная начинка, которая должна
возбуждать в рабочем, в крестьянине отвращение и нена¬
висть к буржуазии. Журнал «За рубежом» должен ожи¬
вить реальное содержание этого ответа.384
Вожди европейско-американского мещанства, органи¬
зуя между прочими гнусностями шумный и цинический
«крестовый поход» против Советского Союза, говорят
о защите «христианской культуры», — мещанство считает
себя творцом и носителем этой культуры.Так вот журнал «За рубежом» должен освещать чита¬
телям современное состояние этой культуры, защищаемой
организаторами лжи и клеветы против рабочего народа,
возбудителями звериной вражды против Советского
Союза......Что именно должны мы показать нашему читателю?
В общих словах — нравы и вкусы «послевоенной» бур¬
жуазии: небывало уродливое развитие роскоши, распад
семьи, положение детей, рост сексуальных извращений,
легализацию их, рост преступлений в среде крупной бур¬
жуазии, ее развлечения и т. д.Нужно показать читателю Союза Советов буржуазную
газету, кинофильму, театр и все, что относится к области
«духовной жизни». Нужно показать полицию, суд, цер¬
ковь и все прочее, что служит самозащите буржуазии.Все это надо делать в формах полубеллетристических
очерков......Где взять материал? Прежде всего в буржуазных
газетах.Нужно помнить, что большинство наших читателей
с бытом Европы и Америки не знакомо. Характер фактов,
с которыми придется работать журналу нашему, будет
весьма часто удивлять читателя своей новизной и —
нередко — своей чудовищной необычностью. Удивление
способно вызвать недоверие в людях, настроенных «кри¬
тически», а таковых у нас немало, ибо, кроме скептицизма
философского, существует — и гораздо более вреден —
скептицизм невежества; этот бытовой скепсис обрабаты¬
вается в «политическое настроение» шопотами людей,
которые, предпочитая ветхие прелести буржуазного госу¬
дарства «демонической работе большевиков, разрушаю¬
щей вековые и неоспоримые ценности европейской куль-25	М. Горький, т. 26385
туры», весьма путают нормальное развитие социалисти¬
ческого сознания некоторой части нашей молодежи.Поэтому я думаю, что для читателя убедительней бу¬
дет, если мы заставим самое буржуазную прессу говорить
фактами о гнилостном распаде буржуазии, оставив за
журналом роль нескромного комментатора бытовых фак¬
тов, как это принято нашей прессой в области фактов
политических......Журнал должен быть массовым......Нужно дать материал в живой обработке — острее,
веселей, сатиричней. И нужно не отставать от злобы дня.Не надобно брезговать курьезом и анекдотом. Из
ничтожных фактов всегда можно сделать большие выводы.
В Ленинграде на заводе «Красный выборжец» добывают
чистейшее золото из хлама — в буквальном смысле этого
понятия, из отбросов, которые накапливались на дворе
завода десятилетиями.Так можем поступать и мы...
О ПРОЗЕПрилагаемые заметки рассчитывают на внимание
к ним со стороны товарищей литераторов и критиков. За¬
метки эти — результат долговременных наблюдений над
процессом роста нашей литературы и, вместе с этим, —
над процессом засорения ее словесным хламом.Мне кажется, что второй процесс принимает размеры
угрожающие и что я обязан выступить с доказательствами
этого факта. Почему — я? По праву квалифицированного
работника с долголетним стажем в его «мастерстве» и по¬
тому еще, что наша критика учит думать, но не учит де¬
лать. Я нахожу, что наша критика — недопустимо одно¬
сторонняя. Занимаясь почти исключительно преподава¬
нием социально-революционной педагогики, она не учит
молодых литераторов мастерству. Если преподаватель
архитектуры ограничится только преподаванием «Строи¬
тельного устава», он не научит учеников строить. Он дол¬
жен знакомить слушателей с учением о сопротивлении
материала, о добротности его, о его болезнях и уродствах
и т. д.Основным материалом литературы является слово,
оформляющее все наши впечатления, чувства, мысли.
Литература — это искусство пластического изображения
посредством слова. Классики учат нас, что чем более
просто, ясно, четко смысловое и образное наполнение
слова, — тем более крепко, правдиво и устойчиво изобра¬
жение пейзажа и его влияния на человека, изображение387
характера человека и его отношения к людям. Критика
недооценивает значение слова как основного материала
литературы; ниже я попытаюсь доказать, к чему это ведет
и как вредно влияет на молодых литераторов, позволяя им
писать неряшливо, неосмысленно, даже безграмотно,
а — в общем — с полным отсутствием уважения к чи¬
тателю.Полагаю, что следует сказать несколько слов о чита¬
теле в прошлом, а также и о правах современного, совет¬
ского читателя.Лет за сорок — за тридцать до наших дней, когда в ли¬
тературу входили новички, люди моего поколения, чита¬
тель был крайне разнороден и неясен. Физически он,
разумеется, ощущался как существо вполне реальное и
человекоподобное, а психологически являлся существом
загадочным. Литература и вообще искусство служило
основной его духовной пищей; искусство же строение
культуры занимало только его «ум и мечты», — практиче¬
ское строительство запрещалось начальством, да кроме
этого, большинство читателей не ощущало внутреннего
стремления к строительству новых форм жизни. Читатель
веровал, что процесс социальной эволюции — непрерывен,
что капитализм — явление все еще прогрессивное и что
если в безобразнейший и грязный хаос жизни постепенно
вводить маленькие реформы, то все пойдет как по маслу
в этом «наилучшем из миров». Веровать так он, старый
читатель, не перестал и по сей день, когда капитализм
наглядно обнаружил свою дряхлость и цинически не скры¬
вает реакционных намерений своих «прекратить эволю¬
цию», повернуть жизнь в прошлое, назад века на два, на
три. Но это, характерное для бывшего русского читателя,
верование выяснилось только в свете марксистской кри¬
тики действительности, а окончательно ясным стало лишь
после Октябрьской революции.В «доброе старое время» читатель относился к писа¬
телю благосклонно, снисходительно похваливал или пори¬
цал его и вообще «давал себя знать». Однако узнать и
понять его истинное отношение к литературе было крайне
трудно. Мешала этому всеядность читателя, — всеядность,388
которую он и наиболее красноречивые критики именовали
«широтою мировоззрения». Эта широта считалась обяза¬
тельной для всех приличных людей и оценивалась как
главнейшее качество подлинного интеллигента. Это очень
удобная для жизни штука — широта. Она обладает фан¬
тастической емкостью: будучи весьма сродной пустоте,
она, в то же время, не мешает «заблудиться в трех сос¬
нах», например: я, мир, бог; или: я, любовь, смерть; или:
я, народ, государство. Она является как бы складом раз¬
личной старины, музеем изжитых, уже лишенных смысла,
но все еще «красивых» фактов и анекдотов, она помогает
не замечать в отжившем хламе того, что еще живет и тре¬
бует уничтожения. Эта широта старого читателя похожа
на облако, которое, не давая дождя, затемняет солнце.
У многих она вызывала пресыщение «духовной пищей», и
тогда из нее вытекают такие афоризмы, как, например:
«Все суета сует и томление духа», «Кто умножает позна¬
ние— умножает скорбь», «Так было — так будет» и про¬
чие подобные успокоительные премудрости.Всеядный читатель ухитрялся гармонически сочетать
в себе любовь к «Мертвым душам» с любовью к «Дворян¬
ским гнездам», интерес к Марксу с интересом к Ницше,
восхищался Чеховым одновременно с Джеком Лондоном
и т. д. Весьма часто казалось, что марксистом воображает
себя герой «Обыкновенной истории» или Иван Карамазов,
эсером — истерический братец его Митя, а через некото¬
рое время знаменитые братья становились странно похо*
жими на Илью Обломова. Так же нередко «полноценная
личность» вызывала впечатление сборника кратких рецен¬
зий о книгах по иностранной и русской литературе.Всеядность читателя делала его многоликим и как
материал непонятным, неуловимым для писателя; отчасти
поэтому читатель 1880—910-х годов остался не изобра¬
женным в нашей литературе. Трудно было понять: что
есть собственная кожа физиономии читателя и что —
маска, надетая временно, по требованию моды, по недо¬
разумению для прикрытия внутренней пустоты, для при¬
дания себе «видимости» и по целому ряду других, столь
же мало почтенных оснований.Повторяю: разумеется, не следует забывать, что в то
время коллективное строительство жизни было строжайше389
запрещено, даже «преследовалось законом», а разреша¬
лось только грабительство, основанное на поощрительных
законах. Поэтому интеллигент, «основной» читатель той
поры, действовал — в малом количестве — нелегально
и «подпольно», в большинстве же «каждый молодец»
старался жить «на свой образец» и выдумывал жизнь
сообразно своему желанию так или иначе уклониться от
драматических столкновений с нею. Особенно охотно « уг¬
лублялись в себя» — каковое углубление очень легко пре¬
вращалось в пустословие, блудословие и, наконец, преоб¬
разовывало Рудина в Санина.Все выше сказанное о читателе можно заключить в та¬
кую форму: в прошлом читатель заслуживал очень мало
уважения к нему.В наши дни литератор имеет пред собою читателя, ко¬
торый и сам по себе — как живая, реальная личность —
и, значит, как материал писателя — заслуживает глубо¬
чайшего внимания и уважения. Грубый материал? Камень,
даже если это — мрамор, тоже грубый материал, но древ¬
ние греки создали из него образцы скульптуры, все еще
не превзойденные по красоте и силе. «Эдда», «Песнь о Ни-
белунгах», «Калевала», «Песнь о Роланде» и весь вообще
эпос создан тоже на грубом материале. Основное качество
большинства советского читателя — его классовая одно¬
родность и однородность его целеустремления. Этот
читатель прошел сквозь эпические годы гражданской
войны. Он — молодой человек не только по возрасту, —
ему сейчас 15—35 лет, — он исторически «новорожден¬
ный». Он вступает в историю человечества свободным
деятелем в области государственного строительства, он
создает небывалые по новизне условия культурной жизни.
Имея всемирное значение, его героическая работа вы¬
зывает свирепую и ядовитую ненависть всемирной бур¬
жуазии, дряхлой, бездарной, но богато вооруженной
и более чем всегда способной на всякие гнуснейшие
преступления против рабочего народа. Он работает в ат¬
мосфере грязной и похабной клеветы на него, работает при
наличии в его стране и в его деле трудно уловимых вра¬
гов, которые вредят ему всюду, где могут повредить. Вре¬390
дят делом и словом, топотом и стоном, возбуждаю¬
щим жалость к людям, якобы несправедливо «унижен¬
ным и оскорбленным». Внушается, что «унижает и
оскорбляет» людей не железная логика истории классовой
борьбы, а «своеволие» людей, — людей, которые поста¬
вили перед собою великую цель: навсегда уничтожить
борьбу классов, источник всех драм и трагедий челове¬
чества.Жалуются сторонники и слуги того врага, безумная
жадность которого превратила десятки миллионов рабо¬
чих — в нищих. Жалуется — враг, и основной смысл его
жалобы таков: не бей меня, дай лучше я тебя убью!Советский читатель торопится сделать свою страну
непобедимой, и поэтому у него не хватает времени воору¬
жить себя достаточным количеством знаний. Учится он,
живя в бытовых условиях все еще очень трудных. Его
интеллектуальное вооружение все еще недостаточно
сильно и не совсем, не всегда заглушает в нем кое-какие
эмоции, унаследованные от предков, воспитанных классо¬
вым обществом, в котором грубо зоологические инстинкты
животных преобладают над культурными навыками лю¬
дей. Это унаследованное от дедов и прадедов затемнение
разума очень мешает многим молодым людям понять все¬
мирный смысл их грандиозного труда. Мешает и то, что
молодежь недостаточно знакома с каторгой прошлого,
в которой жили ее отцы.Но при всех своих недостатках, преодолеть которые
очень трудно в данных условиях, наша молодежь каче¬
ственно растет с поразительной быстротой. Не стану напо¬
минать о героизме и успехах ее работы, — об этом громо¬
гласно говорят факты каждого дня, эти успехи признаются
уже и врагами. Но недостаточно громко и убедительно
говорится о том, что не только дело промышленно-техни¬
ческого возрождения Страны Советов, а и дело культурно¬
революционного строительства постепенно становится де¬
лом молодежи. Она выдвигает сотни талантливых единиц
в области науки, искусства, техники, администрации.
Однако — всем известно, что часто человек, несмотря на
его эмоциональную талантливость, обнаруживает слабость
своего технического вооружения для культурной работы.
Особенно часто и резко эта слабость заметна в области391
литературной работы, которую у нас принято именовать
туманным и глуповатым словцом — «творчество».Я думаю, что это — вредное словечко, ибо оно создает
между литератором и читателем некое — как будто — су¬
щественное различие: читатель изумительно работает,
а писатель занимается какой-то особенной сверхработой —
«творит». Иногда кажется, что словцо это влияет гипноти¬
чески и что есть опасность выделения литераторов из все¬
союзной армии строителей нового мира в особую аристо¬
кратическую группу «жрецов» или — проще говоря — по¬
пов искусства.Повторю еще раз: никогда еще и нигде в мире не было
читателя, который заслуживал бы такого глубокого вни¬
мания, уважения и любви, как наш, советский читатель.
Любовь—понятие и чувство, как будто выпавшее из на¬
шего быта; выпало оно, может быть, потому, что старая
литература употребляла его слишком часто, безответ¬
ственно и — фальшиво, лицемерно. Затем разумеется, что
в классовом обществе любить «вообще человека» — невоз¬
можно, ибо это привело бы к «непротивлению злу» и —
далее — ко всемирной вшивости, как сказано в одной из
«Русских сказок» пишущего эти строки.И, наконец, существовала причина, ограничивающая
широту любви, причина эта изложена в такой басенке,
сочиненной еще в 95 году по случаю одной полемики:«Вы любите народ?» — писателя спросили.Затылок почесав, писатель отвечал.«Я знаю, что народ — начало всех начал,Но весь его любить я все-таки не в силе
Уверен, что за ним — в конце концов — победа,Но до нее — далеко! И — пока —Люблю-то я, конечно, бедняка,А уважаю — мироеда.Бедняк — бесспорно1 — симпатичный нищий,Да — не снабдить ему меня приличной пищей!»Басенка — неуклюжая, первая строка ее заимствована
у знаменитого писателя Козьмы Пруткова, но — басенка
подкупает своей откровенностью.Ныне объект уважения, о котором говорится в басне,
вполне заслуженно отодвинут в сторону от жизни и ну¬
ждается только в неусыпном внимании к его намерениям.392
Итак: наш читатель становится все более классово
однороден. Он вправе требовать, чтоб писатель говорил
с ним простыми словами богатейшего и гибкого языка,
который создал в Европе XIX века, может быть, самую
мощную литературу. И, опираясь на эту литературу, чи¬
татель имеет право требовать такой четкости, такой ясно¬
сти слова, фразы, которые могут быть даны только силою
этого языка, ибо — покамест только он способен создавать
картины подлинной художественной правды, только он
способен придать образу пластичность и почти физиче¬
скую видимость, ощутимость.Советский читатель не нуждается в мишуре дешевень¬
ких прикрас, ему не нужна изысканная витиеватость сло¬
весного рисунка, — жизнь его исполнена эпической суро¬
вости и вполне достойна такого же эпически мощного от¬
ражения в литературе.Беру книгу Андрея Белого — «Маски». В предисловии
к ней автор, несколько излишне задорно, предупреждает
читателя: «Я не иду покупать себе готового набора слов,
а приготовляю свой, пусть нелепый», «я пишу не для чтения
глазами, а для читателя, внутренне произносящего мой
текст», «я автор не пописывающий, а рассказывающий
напевно, жестикуляционно», «моя проза совсем не проза,
она — поэма в стихах (анапест); она напечатана прозой
лишь для экономии места», «я согласен, например, что кре¬
стьяне не говорят, как мои крестьяне; но это потому, что
я сознательно насыщаю их речь, даю квинтэссенцию речи;
не говорят в целом, но все элементы народного языка су¬
ществуют, не выдуманы, а взяты из поговорок, побасенок».Андрей Белый — немолодой и почтенный литератор, его
заслуги пред литературой — известны, книгу его, наверное,
будут читать сотни молодых людей, которые готовятся
к литературной работе. Интересно, что подумает такой
молодой человек, прочитав у «маститого писателя»:
«Я не иду покупать себе готового набора слов, а приготов¬
ляю свой, пусть нелепый»?Мне кажется возможным, что некий начинающий пи¬
сатель спросит у Андрея Белого адрес лавочки, в которой
продаются «готовые наборы слов».Еще более возможно, что молодого человека соблазнит
утверждаемое Белым право писать «нелепыми» словами.393
Читая текст «Масок», молодой человек убедится, что Бе¬
лый пишет именно «нелепыми» словами, например: «серя-
вые» вместо — сероватые, «воняние» вместо — запах, вонь,
«скляшек» вместо — стекляшек, «сверт» вместо — пово¬
рот, «спаха» вместо — соня, «высверки», «перепых»,
«пере-пере при оттопатывать», «мырзать носом» и т. д., —
вся книга — 440 страниц — написана таким языком.Почему нужно писать «тутовый» вместо — здешний?
Есть тутовое дерево и есть тошнотворное, достаточно
уродливое словцо — «тутошний», — зачем нужно еще бо¬
лее уродовать его? Иногда нелепые слова говорят о глу¬
хоте сочинителя, о том, что он не слышит языка: «И с уса
висела калашная крошка» — при чем здесь Исус? «Ле¬
ночка обнажает глаз папироски» — чей глаз? Ее, Леночки,
или — папироскин глаз? Возможен ли солдат — «пехоти¬
нец», который не знал бы, что такое «дуло» винтовки?
«Пехотинцы» у Белого поют:В пуп буржуя дилимбей. (?)Пулей, а не дулом бей.И еще:Как ходил я в караул,Щеку унтер дулом вздул.Крестьянин, даже косноязычный, говоря о войне, о бое,
никогда не скажет: «избой всемирный». И — никто нико¬
гда не ходил «в рогорогие кустарники, вереща пяткой».Крайне интересны у Белого фамилии героев: Титилев,
Гнидоедов, Посососов, Педерастов, Пепардина, Детород-
ство, Психопержицкая, Барвинчинсинчик, Подподольник,
Шибздик и т. д.Из этого видно, что иногда набор «нелепых» слов Бе¬
лого превращается в набор пошлейших. Возможно, что
он этого не чувствует. Он — эстет и филолог, но — стра¬
дает глухотой к музыке языка и, в то же время, назойли¬
вым стремлением к механическому рифмачеству. Может
быть — слишком смело и даже обидно назвать А. Белого
глухим? Но ведь глухота не порок для математика, а Бе¬
лый относится к музыке слова, как Сальери Пушкина
относился к музыке Моцарта. Ему приписывается некото¬
рыми литературоведами «музыкальность сказа», которая
выражается им в таких формах, как, например: «Трески394
трестов о тресты под панцырем цифр; мир растрещина
фронта, где армии — черни железного шлема — ор мора:
в рой хлора, где дождиком бомб бьет в броню поездов
бомбомет; и где в стали корсета одета — планета».Андрей Белый называет это нагромождение слов —
стихами. Встарину такою рифмованною трухой угощали
публику ярмарок «балаганные деды», из них особенно
знаменит был Яков Мамонтов, но его «эзопова речь»
всегда скрывала в себе бытовую сатиру и юмор. Трудно
найти сатиру и юмор в таком, например, словесном
хаосе:«Очень немногие терпят стяжанье подтяжек с отбросом
ноги, сбросы пепла в штаны, притыкание окурков, про¬
жжение скатерти, ну и так далее, — то, без чего Никанору
Ивановичу невозможно общение с застенчивым полом.
И мало его он имел. Но в Ташкенте сходился с девицею
без предрассудков — в штанах и в очках, — рассоряющей
пепел себе на штаны; он на этом на всем собирался же¬
ниться; но раз доказала девица зависимость деторождения
от фактора экономического; тогда с фырком ужасным под¬
нялся на это на все; с «извините пожалуйста» сел, грань
увидя меж пеплом, очками, штанами — ее и своими;
с подъерзом на цыпочках, чтоб не скрипеть сапожищем,
ушел: его ждали заканчивать спор. Человек с убежде¬
нием, — исчез он навеки. С немногими ладилось».Смысл этого «описания» далее и опытному читателю
не дается без серьезного усилия; нужно выпрямить иска¬
женные слова, переставить их, и только тогда начинаешь
догадываться, что хотел сказать автор. Читатель менее
опытный, но все-таки легко понимающий истерически пу¬
таные речи героев Достоевского и «эзопов язык» Салты¬
кова, едва ли поймет старчески брюзгливую и явно раз¬
драженную чем-то речь Белого.Таковы его описания, а диалоги весьма похожи на
бред. Вот — пример:«Что временно — бременно; помер — под номером;
ванна — как ма-нна.—	И Анна...-- Что?—	Павловна...—	Зря!395
—	Анна Павловна — тело, как я. Тут окачено, схва¬
чено, слажено.—	Под простыню его, Павел!Массажами глажено; выведено, как из ада.—	Прославил отчизну!—	А клизму?—	Не надо!Сорочка, заплата, халат: шах и мат. Вата в глаз!..—	Раз?—	И — точка».Прочитаешь эдакое, и — нужно сообразить, в чем дело?
Если кто-то помер и его моют в ванне, то зачем же спра¬
шивать: нужна ли покойнику клизма?И предисловие к «Маскам» и весь текст этой книги
вполне определенно говорят, что в лице Андрея Белого мы
имеем писателя, который совершенно лишен сознания его
ответственности пред читателем.Я вовсе не намерен умалять заслуги Андрея Белого
пред русской литературой в прошлом. Он из тех беспокой¬
ных деятелей словесного искусства, которые непрерывно
ищут новых форм изображения мироощущений. Ищут, но
редко находят их, ибо поиски новых форм — «муки
слова» — далеко не всегда вызываются требованиями
мастерства, поисками силы убедительности его, силы вну¬
шения, а чаще знаменуют стремление подчеркнуть свою
индивидуальность, показать себя — во что бы то
ни стало — не таким, как собратья по работе. Поэтому
бывает так, что литератор, работая, думает только о том,
как будут читать его литераторы и критики, а о читателе —
забывает.А. Белый написал предисловие к «Маскам» для крити¬
ков и литераторов, а текст «Масок» — для того, чтоб по¬
казать им, как ловко он может портить русский язык.О читателе он забыл.Недавно вышла книга «художника кисти» Петрова-
Водкина — «Пространство Эвклида». Это — второй акт
его «творчества», первый — «Хлыновск» — книжка, кото¬
рую я в свое время читал, но сейчас не имею пред собой
и поэтому не могу писать о ней.396
В «Пространстве Эвклида» Козьма Сергеевич Петров-
Водкин рассказывает читателю о себе, и пред читателем
встает человек совершенно изумительных качеств, глав¬
нейшим из которых является его безграничная, мягко
говоря, фантазия. Вот, например, он рассказывает, как ему
«от тоски, от безвыхода и от водки» захотелось достичь
края горизонта. Он «бросился наземь» и «увидел землю,
как планету». «Обрадованный новым космическим откры¬
тием, я стал повторять опыт боковыми движениями го¬
ловы и варьировать приемы. Очертя глазами весь гори¬
зонт, воспринимая его целиком, я оказался на отрезке
шара, причем шара с обратной вогнутостью, — я очутился
как бы в чаше, накрытой трехчетвертьшарием небесного
свода. Самое головокружительное по захвату было то, что
земля оказалась не горизонтальной, и Волга держалась,
не разливаясь, на отвесных округлостях ее массива, и сам
я не лежал, а как бы висел на земной стене».Да. Вот как! Напоминаю, что это «космическое откры¬
тие» сделано не во сне, а наяву и на 19 странице книги.
В конце ее, на странице 340, К. С. Петров-Водкин пережил
еще нечто «космическое». Он поднялся на Везувий, и там
произошло нижеследующее:«Извержение началось с первых моих шагов. Гора
заходила подо мной, винтом затолкало меня в разные сто¬
роны...» «Почернело вокруг меня. Охватило жаром. Я бро¬
сился вперед, когда Везувий как будто присел подо мной и
прянул. Загрохотало уже во мне, в мозгу и в каждом му¬
скуле. Я еще успел воспринять красный блеск, пронизав¬
ший тьму, и меня взметнуло, как резиновый мяч, и
швырнуло в мягкоту горячего пепла. Сознания я не поте¬
рял, но я не мог и не хотел двигаться, погребаемый усти¬
лавшими меня лапиллями и пеплом. Никаких связных
мыслей у меня не было, но восторг мой не прекращался.
Пусть разлетится вдребезги земля подо мной: я еще
дальше, глубже сольюсь с пространством...»Не слился. И хотя он, Козьма Петров-Водкин, «унюхал
близкую гарь, — очевидно, тлело пальто», — но лапилли —
куски раскаленной лавы — не причинили ему никакого
вреда, горячий пепел оказался для него нежным пухом.
Вот каков он, русский родственник немецкого барона
Мюнхаузена.397
Он предусмотрительно не сообщает, когда именно раз¬
разилось это замечательно человеколюбивое извержение
Везувия. Он «любил море до захлеба», он, конечно, был
сорван волной океана со скалы и, конечно, едва не утонул,
но оказался «равномудрым» с океаном. Он вообще чрезвы¬
чайно легко ладит со стихиями; впрочем — так же легко
он ладит и с людьми.В Сахаре Петров-Водкин отбился от нападения на него
пятерых арабов. Один из них уже «схватил его за колено».«Сверк ножей, — рассказывает Петров-Водкин, — под*
сказал мне момент, и я выстрелил вниз, под ноги нападав¬
ших». Один из арабов оказался раненым, наш храбрый
художник рыцарски перевязал его рану. Но под Римом он
все-таки попал в руки бандитов.Оказывается, в начале XX столетия «в Риме да и во¬
обще в Италии скапливались бродяги всех стран». И вот
сидел Петров-Водкин «на руинах» в Римской Кампанье,
и схватили его бандиты, — схватили и, разумеется, ута¬
щили куда-то под землю, под «коробовый свод». Там Пет¬
ров «приподнялся в сидячее положение», и разыгралась
ужасная сцена:«Бородатый вскочил, взмахнул ножом и басом рявк¬
нул:—	Питторе, ни с места или смерть!—	Смерть! — прошипели двое других.Не знаю почему, мурашки мурашками по спине, но мне
понравилось, что бандит назвал меня по профессии.—	Твоя судьба сейчас решится, — мрачно сказал тот
же и острием ножа начертил круг на стене. Разделил его
чертой пополам.В левой доле наметил крест, в правой — кружок. Над
кружком вывел латинскую букву «Ве», а над крестом —
«Эм».—	Жизнь! Смерть! — пояснил горбоносый бандит».Затем бандиты стали метать в кружки ножами, опре¬
деляя жребий пленника, и, наконец, «закричали в унисон:
«Жизнь! Питторе спасен!»Дальше горбоносый бандит предложил Водкину напи¬
сать портрет прекрасной Анжелики и купил портрет на¬
шего художника за 250 лир. Прекрасная Анжелика,
конечно, влюбилась в Козьму Петрова-Водкина, как это398
всегда бывало в плохеньких «романах приключений»,
авторы которых избирали местом действия Италию соро¬
ковых — пятидесятых годов XIX столетия.В искусстве изображения явлений жизни словом, ки¬
стью, резцом «выдумка» вполне уместна и полезна, если
она совершенствует изображение в целях придать ему
наибольшую убедительность, углубить его смысл — пока¬
зать его социальную обоснованность и неизбежность. «Вы¬
думка» создала «Дон-Кихота» и «Фауста», «Скупого ры¬
царя» и «Героя нашего времени», «Барона Мюнхаузена»,
«Уленшпигеля», «Кола Брюньона», «Тартарена» и т. д., —
вся «большая» литература пользовалась и не могла
не пользоваться выдумкой. Но есть очень хорошее пра¬
вило, ограничивающее «выдумку»: «Солги, но — так, чтоб
я тебе поверил». Духовный родственник «Тартарена из
Тараскона», Козьма Петров-Водкин выдумывает так плохо,
что верить ему — невозможно. Плохо выдумывает он пото¬
му, что, при всей его непомерной хвастливости и самообо¬
жании, он человек всесторонне малограмотный. О нем
можно бы не говорить, если б книга его не являлась вме¬
стилищем словесного хлама. О его поучениях художникам
кисти, вероятно, напишет кто-нибудь из них. Мое дело —
дать примеры допускаемых Петровым-Водкиным искаже¬
ний языка и примеры его «философических» суждений.
Вот начало 20 главы его книги:«Все случившееся неизбежно и неповторимо, потому
что нельзя повернуть обратно событие и повторить его
в исправленном виде». «Всякая опасность есть канун на¬
шей смерти»... «Железные законы передвигают человека
из пейзажа на улицу, с улицы на площадь в ручье себе
подобных». «Коротка ли человеческая жизнь, но так мало
космических неожиданностей дарит природа, их прихо¬
дится создавать внутри себя, чтоб всколыхнуть застой
окружающего, чтоб нарушить привычность. Да уж
не скучна ли очень и вся постройка мира, и уж не без¬
дарно ли он создан? В меня вошло затемнение: я раз¬
учился всколыхивать космос».Таким языком написана вся книга.Людей он изображает так: скульптор Паоло Трубец¬
кой — «огромный, длиннолицый, с излишками конечно¬
стей», приделывает ему «княжеские» руки, а Трубецкой399
князем не был.- Лев Толстой: «Толстовский нос, вовсю
утверждающий себя, пучился над усами впавшего рта».
Савва Мамонтов: «Одной ногой здесь, другой просверли¬
вал Мурманскую железную дорогу».Мамонтов строил дорогу на Архангельск, а не на
Мурман.На русском языке «заговорил Заратустра», «расши¬
ряя» — по мнению Петрова-Водкина — «слишком челове¬
ческое», такими словами:—	«Народу служили вы и народному суеверию, вы
все, знаменитые мудрецы! — а не истине!» «Но кто же
ненавистен народу, как волк собакам: — свободный ум,
враг цепей»... «Упрямые и хитрые, как ослы, вы всегда
были ходатаями за народ».«Модернисты» литературы и живописи воспринимали
смысл этих слов как «мудрость, до конца освобождаю¬
щую человека», на самом же деле «расширение» «слиш¬
ком человеческого» было обнажением классовой, сугубо
мещанской сущности «модернизма», «символизма» и про¬
чих попыток спрятаться от суровой действительности.Современная действительность предъявляет к людям
искусства требование, может быть, не очень «деликатное»*
но вполне законно обоснованное, — требование активного
участия в борьбе, начатой всюду в мире вождем трудового
народа, коммунизмом, против капитализма — источника
всемирного зла и горя, против бесчеловечной, наглой и
подлой группы всемирных грабителей, которые, давно
утратив свою творческую силу, все еще продолжают за¬
щищать свою циническую власть над сотнями миллионов
людей. Конечная цель этой борьбы — культурное возро¬
ждение трудового народа и создание условий, которые
обеспечили бы непрерывный рост интеллектуальных сил
человека в его борьбе с природой. Что могут внести в этот
грандиозный процесс книги А. Белого, Петрова-Водкина
и подобных им Нарциссов?Полагаю, что я ставлю вопрос не праздный. Я указы¬
ваю на необходимость делать книги, орудия культурного
воспитания, простым и точным языком, вполне доступным
пониманию наших читателей, — Сиднэй Вэбб насчитывает400
их от 50 до 60 миллионов. Я возражаю против засорения
нашего языка хламом придуманных слов и стою за четкий
образ.Беру книгу Федора Гладкова «Энергия». Первые две
фразы книги таковы:«Шоссе хлестало бурным напором ветра. Оно неслось'
издали, из перспективной точки призрачной поземкой и
улетало мимо бушующим плеском гранитных гребешков
по обочинам дороги».Я утверждаю, что этот набор слов лишен смысла. Как
это «шоссе» может «хлестать напором ветра», и куда,
«!мимо» чего оно может «нестись», «улетать» «по обочи¬
нам дороги»? Как может «тишина дышать гулом необъят¬
ного ливня»? Возможно ли да и следует ли объять «ли¬
вень»? «Водкин напер на людей перед столом и, ломая им
головы, схватился за графин и забулькал воду в ста¬
кан», — головы-то людям зачем ломать? «Она спала, как
черепаха, без сновидений», «Бубликов привораживал его
к месту наркотическим взглядом удава», — должно быть
гипнотическим, но большие рептилии не обладают свой¬
ством гипноза, это свойство приписывается только грему¬
чей змее. Вся книга Гладкова написана таким «шикар¬
ным» языком, вся испещрена раздирающими читателя
фокусами. Люди у него — «быковато съеживаются», «му-
равьятся в работе», «брызгают зрачками», «распыляют
глаза в ресницах» и, наконец, «в одну секунду меняют
множество настроений». Он назойливо твердит — «быком
щерился», «смущенно забычился», «быковато шел», «бы¬
коватый», «бычиться», должно быть, думая, что это очень
«образно», и не думая о том, что, наткнувшись на такое
«нелепое» соединение слов, как «быковато съежился»,
читатель представит себе быка, ежа и тоже подумает: как
это Федор Гладков ухитряется видеть что-то общее между
быком и ежом? А молодой, начинающий писатель, следуя
примеру старого литератора, напишет: «Слоновато пя¬
тился навозный жук» или: «Китовато ныряла утка» и так
по этой линии начнет разрастаться чепуха.Гладков — «реалист». Реализм он понимает весьма
упрощенно, как явствует из всего отмеченного выше, а осо¬
бенно — из речей героев его. Они у него на странице 33
разговаривают таким языком:26	М. Горький, т. 23401
«Посади меня на хороший харч, я зареву сразу на обои
дыры». «А зад у вас — тяжелее башки». «Оглобля ваша
давно уж чешет вас по заду. Но только зад ваш — без¬
мозглый...» «Выбирай Матрену-красноармейку... еще муж¬
нину вонь не выдуло. Какая в бабе сила! Ни пасти, ни
власти... У нее борода не на месте».Это говорят «мужики», «свинтусы и несознательный
элемент», как характеризует их некий парень, утверждаю¬
щий, что у них, мужиков, «зад — безмозглый». Один из
героев «Энергии», инженер Шагаев, как будто оправды¬
вает «эмоциональность» языка мужиков Гладкова, он го¬
ворит:«Душа всякого языка — в его интимном лиризме, в его
эмоциональности. Язык без постели — абстракция».Этот Шагаев рекомендует себя человеком «весьма
реалистическим». Перед читателем он является как
несноснейший болтун и глубокий невежда. Он очень много
посеял хлама в романе Гладкова. Впрочем, и другие*герои
романа не уступают ему в этом деле.Гладков — старый писатель. Литературная молодежь,
вероятно, учится на его книгах, как надобно писать. Это
должно бы внушить Федору Васильевичу особенно серьез¬
ное отношение к слову. Всем нам, дорогие товарищи, пора
понять, что у нас, в Стране Советов, литература призвана
к делу глубочайшей всемирной важности и что никогда
еще и нигде на литераторах не лежало такой ответствен¬
ности перед читателем, какая возложена на всех нас.
И пора понять, что учиться никогда не поздно и что нам
необходимо учиться больше, чем людям иного мастерства,
ибо мы, выступая в качестве изобретателей новой действи¬
тельности, тем самым выступаем как «учителя жизни».Ф. Панферов — признан как писатель даровитый и
занял в литературе нашей место, вполне достойное его.
Но и ему следовало бы отнестись к работе своей более
серьезно и внимательно. Первые страницы его «Брусков»
написаны чистым языком, реалистически изобретательно
и четко, твердо. Но затем он перескакивает в слащавый,
многословный и вязкий тон «сказа», к сожалению, усвоен¬402
ный многими: «...картуз с каркасом с головы смахнул, кар¬
тузом в Огнева сунул».Нет никакой надобности совать в одну фразу столько
свистящих звуков. «С рыком сорвался с цепи» — тоже
не звучно. Да и не «сорвался», а рванулся. «Отмахнулся
Захар. Корявой рукой волосы на голове чесанул. В воло¬
сах соломинка попалась, ее выдрал». Это уже потому
плохо, что может быть выражено более наглядно меньшим
количеством слов. Не было таких бар, которые купали бы
«в вине коней», в это читатель не поверит; слишком много
надо вина, чтоб выкупать в нем коня. И — какая же ванна
необходима для этой операции? Не поверит и в то, что
некая баба «три года колбяшки с золотом за пазухой но¬
сила» до того, что у нее тело загнило и черви накинулись.
Ладно ли сказано: «Стучала Катя в печи ухватом, будто
в огромном пересохшем рте»? Возможен ли рот, способ¬
ный вместить ухват? Весьма сомнительно, чтоб в самогон
клали для крепости «крупное дерьмо». Почему нужно пи¬
сать «вечерняя серина»? «Скукожился»? Это у Панферова
такое же любимое словечко, как у Гладкова — «сбы¬
чился». Почему трясогузку нужно переименовывать
в «трясуху»? В некоторых местностях нашей страны тря-
суха — лихорадка, малярия. Местные речения, «провин-
циализмы» очень редко обогащают литературный язык,
чаще засоряют его, вводя нехарактерные, непонятные
слова. Панферов пишет, как слышал: «проклит» вместо —
проклят. «Проклит» — не характерно для страны, в которой
ежегодно церковь проклинала еретиков, бунтовщиков,
атеистов и где миллионы сектантов сами проклинали анти¬
христову власть церкви. Все это — уже не мелочи, когда
их так много, и все это с моей стороны — не «обучение
грамматике», как думают некоторые молодые писатели. Мы
должны добиваться от слова наибольшей активности, наи¬
большей силы внушения, — мы добьемся этого только
тогда, когда воспитаем в себе уважение к языку как мате¬
риалу, когда научимся отсевать от него пустую шелуху,
перестанем искажать слова, делать их непонятными и
уродливыми. Чем проще слово, тем более оно точно, чем
правильнее поставлено — тем больше придает фразе силы
и убедительности. Пристрастие к провинциализмам,
к местным речениям также мешает ясности изображения,403
как затрудняет нашего читателя втыкание в русскую
фразу иностранных слов. Нет смысла писать «конденса¬
ция», когда мы имеем свое хорошее слово — сгущение.Вот Борис Пильняк в книге «О’кэй» пишет — «донча
и динеря», вместо «завтракая» и «обедая», причем завтрак
по-английски произносится «ленч», а не «лонч». Пильняк,
писатель вообще очень неряшливый и фокусник, в послед¬
ней своей книге особенно «распоясался» и небрежничает.
Он пишет: «залезали за заборами», «для всех их в их квар¬
тирах», «в ванную, принимать душ или ванну», «в заболе¬
ваниях манией грандиозой» вместо — манией величия. Его
книга испещрена совершенно недопустимой путаницей
слов; например, что это значит: «Индивидуализм! никакой
одесский»? Или на 73 странице: «Это он путает очень
многим по очень много количеству пунктов мозги». Или
•на 103: «Эйнштейн приехал в Америку как знаменитый
певец, приехал так, как он не приезжал ни в одну страну,
забросив свое имя поистине в массы таким образом, когда
известно, что Эйнштейн предпочитает сандалии, а не твер¬
дую обувь».Чему же могут научиться молодые «начинающие» ли¬
тераторы, видя в книгах «старших богатырей» словесное
фокусничество, малограмотное и хвастливое сочинитель¬
ство, явно безуспешные потуги на «оригинальность стиля»,
небрежность, недопустимое неряшество работы?Мною прочитаны десятки книг молодых авторов, и я
мог бы дать не одну сотню выписанных мною из этих книг
словесных «красот» такого, примерно, вида:«Песенка, близорукая, как пенснэ»; «Нос издавал зву¬
чание будильника, опущенного в воду»; «Жена взмыва-
лась над полкой и винтом пролетала по вагону» (в жене
еще жили сновидения); «Утренний подъем жены давал
ему победу всего рабочего дня»; «Поскрипывая глиной,
течет черствый кирпич» и т. д. Это — из книжки «Мулёля»,
написанной Ив. Дмитроченко и редактированной М. Чу-
мандриным, который совершенно зря и преждевременно
берется за работу для него непосильную. А. М. Слоним¬
ский редактировал книжку В. Матвеева «Разгон совнар¬
кома». Лично я не нашел в этой книжке «совнаркома» и
не нашел «разгона». В ней действует некто Запрягаев,
неустрашимый герой типа Козьмы Петрова-Водкина, и404
белые офицеры «с черными повязками на левом глазу».
Они, конечно, вооружены револьверами, но это не мешает
Запрягаеву единолично вступить в бой с ними. Эпическая
картина боя изображена так:«Запрягаев схватил дубовый стул и с страшным тре¬
ском обрушил его на своего соседа. Молодой человек упал
на пол, дико и пронзительно закричав. Словно по команде,
от соседних столиков к Запрягаеву бросились молодые
люди в военной форме. Запрягаев толкнул им навстречу
крахмального метр-д-отеля и пару мраморных столиков.
Люди сбились в кучу, потом снова кинулись вперед. К ним
присоединились новые, сидевшие дальше от Запрягаева;
Запрягаев остатками стула сшиб с ног сперва одного, по¬
том еще двух. Споткнувшись на них, полетели еще
несколько человек. Бросаясь на Запрягаева, молодые
люди сами не давали встать упавшим и невольно мяли их
под ногами. Вокруг головы Запрягаева замелькали
стулья, потом в руках молодых людей появились обеден¬
ные ножи и вилки. Блеснули наганы, но сейчас же исчезли.
Очевидно, не желая выстрелами привлечь к себе внимание,
молодые люди решили не стрелять. Запрягаев схватил
новый стул. Он бросался то вперед, то в сторону, то назад.
Его кололи вилками и ножами, бросали под ноги стулья,
стараясь свалить на пол. Он прыгал, стулом сбивал людей
и снова прыгал. Иногда ему под ноги попадали люди, —
прыгая, он топтал их тяжелыми сапогами. Дикий вой огла¬
сил зал и ворвался в длинные коридоры гостиницы».«Через полчаса из гостиницы Миронова вышел отряд.
В центре отряда шли арестованные — человек пятьдесят».Я ограничусь этими двумя книжками, они — свежень¬
кие, недавно вышли.Статейка достаточно мрачная, и загружать ее образ¬
цами ерунды — я устал. Для увеселения товарищей лите¬
раторов приведу нечто анекдотическое: один молодой и
бойкий написал в своей книжке такое: «Девушек было
четверо; трое из них...» Вот до чего довело человека твор¬
чество; забыл, что все девушки женского пола, что это их
отличительный от парней признак. Напомню, что для
огромного большинства девушек состояние в чине тако¬
вых — непрочно и кратковременно. Другой добрый мо¬
лодец пишет: «Умер он по собственной неосторожности;405
у него было две сестры...» Но ведь это неосторожность
родителей, а не умершего!Нередко, читая книги молодых, понимаешь, с каким
трудом человек искал достойной формы для выражения
своъй мысли, для включения ее в слова, которые дали бы
ясный и точный образ. И порою кажется, что, не находя
нужных слов в своем лексиконе, автор взял их из первой,
попавшейся ему под руку, книги прославленного автора.Но есть прославленные авторы, которые рисуют сло¬
вами, например, — так: «Ветер со свистом понесся по
степи и поднял с травою такой шум, что из-за него не было
слышно ни грома, ни скрипа колес. Он дул с черной тучи,
неся с собою облака пыли, запах дождя и мокрой земли.
Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды
еще больше нахмурились, и видно было, как, по краю
дороги, кружились, спешили куда-то назад облака пыли
и их тени. Чернота на небе раскрыла рот и дыхнула белым
огнем, тотчас же снова грохнул гром, черные лохмотья
тучи поднимались кверху, и одно из них, похожее на мох¬
натую лапу, потянулось к луне и стерло ее с неба».Это сделано А. П. Чеховым в его рассказе «Степь» *,
и по этой картине можно учиться писать: все — ясно, все
слова — просты, каждое — на своем месте.Возьмем теперь книжку литератора Четверикова
«Афанасий Ковенчук», редактированную литератором
М. Козаковым. В самом начале ее автор сочиняет так:
«После дневного пекла земля была горяча, как горшок,
только что обожженный в печи искусным гончаром. Но
вот в небесной печи догорели последние поленья. Небо
стыло, и звенел обожженный глиняный горшок — земля».Я должен представить себя живущим на горшке или
в горшке, — но мне кажется, что такое местоположение
не заслужено мною, читателем. Я не в силах представить
небо «печью», в которой горят «поленья». Днем в небе мы
видим только солнце, — не думаю, что солнце казалось
кому-нибудь похожим на горящее «полено».Почему земля именно «глиняный» горшок? Разве
среди ее почв преобладает глина? Правильно ли «гончар»*	Цитировано «по памяти», книги под р}кой не было, возможны
неточности.406
назван «искусным»? Ведь если б он умел делать горшки,
как мог бы он оставить на внешних стенках «горшка» —
земли — такие огромные куски «глины», какими являются
гранитные и осадочные массы горных хребтов Кавказа,
Алтая, Памира, Альп, Кордильер, Атласских и Скалистых
гор? Я не понимаю: что значит «стынет горшок», точно
так же не понимаю, как можно: «верещать пяткой», «ду¬
мать вокруг себя нахлестанным мальчишкой кубарем».
И не понимаю, как опытный литератор Козаков, редак¬
тор книги литератора Четверикова, может относиться
к своей работе редактора с такой недопустимой небреж¬
ностью?«Старшие богатыри» литературы нашей как будто
не чувствуют и не знают, что на их книгах молодежь
учится и что наш советский читатель кровно заинтере¬
сован в добротной, честно — просто и ясно написанной
книге.Мариэтта Шагинян работает в литературе 30 лет и
очень довольна своим язышм, она сама оповещает об
этом в своем «дневнике»: «У меня прозрачный язык, все
видно, о чем я пишу». И — пишет:«Пыль... густая до того, что чихнуть страшно — запол¬
зает в глотку и ноздри». Но — ведь чихают именно потому,
что пыль уже «заползла» в ноздри, раздражила слизистые
оболочки и чихание является именно результатом раздра¬
жения. Кстати: пыль — не ползает, а летает. «Прозрач¬
ный» язык почтенной литераторши не позволяет видеть,
как это можно «лысинкой намокать»? — но указывает,
откуда Четвериков получает право писать: «стынет гор¬
шком». Невозможно признать «прозрачными» такие сло¬
восочетания, как, например: «сипло смычкастит себе
что-то по струнам в дырке городского оркестра», «люди
притихли, опали, как тесто на остуделых дрожжах». Быв¬
ший булочник — я не понимаю: что значит «остуделые»
дрожжи? Тесто, взбодренное дрожжами, «опадает» лишь
тогда, когда оно «перестоится», перекиснет. «Окна тря¬
сутся, танцуя стеклянные трели», «Четко играет, гуляя по
цитрам рассеянной трелью, румынский оркестр» — это
очень напоминает «напевный стиль» А. Белого, но крайне
трудно вообразить, как это «оркестр гуляет по цитрам
трелью» и как можно окнам «танцовать трели»? При¬407
страстие Шагинян к «трелям» невольно напоминает стран¬
ные стихи Марины Цветаевой:Я любовь узнаю по щели,Нет! — по трели
Всего тела вдоль.Возможно, что товарищи писатели обидятся на меня и
припишут мне злостное намерение унизить их заслуги
перед нашей советской литературой. Я не намерен уни¬
жать чьи-либо заслуги, и я имею смелость думать, что
заслуги эти ценятся мною правильнее и выше, чем ценят
их сами товарищи литераторы. У меня нет желания пере¬
оценивать прочно установившиеся репутации, но — в ин¬
тересах литературы — я обязан сказать, что некоторые из
этих репутаций «стоят на кривых ногах», как выразился
недавно один из читателей, мой корреспондент, влюблен¬
ный в литературу искренно и горячо.Основное мое намерение сводится к желанию помочь
начинающим писателям овладеть всею силой языка, воз¬
будить в них любовь и бережное, отношение к материалу,
из которого строится книга. Всякий материал — а язык
особенно — требует тщательного отбора всего лучшего,
что в нем есть, — ясного, точного, красочного, звучного,
и — дальнейшего, любовного развития этого лучшего,
Вполне естественно, что является необходимость указы¬
вать ученикам на недостатки учителей. Эти недостатки,
разумеется, есть и у меня, но — не моя вина, что критики
и литературоведы не отмечают их, а лично у меня для са¬
мокритики не хватает времени, да и опоздал я серьезно
заняться самокритикой.
О ПЬЕСАХНаиболее трудно и плохо усваиваются простые мысли.
Вот, например, за сто лет до наших дней Гёте сказал:
«В деянии начало бытия».Очень ясная и богатая мысль. Как бы самосильно
является из нее такой же простой вывод: познание при¬
роды, изменение социальных условий возможно только
посредством деяния. Исходя отсюда, Карл Маркс сказал:
«Философы лишь различным образом объясняли мир, но
дело заключается в том, чтобы изменить его».Простые мысли плохо усваиваются потому, что чело¬
вечество века прожило в туманах соблазнительной и лу¬
кавой мудрости, совершенно необходимой владыкам
жизни для того, чтобы скрыть позор, ужас и непримири¬
мость социально-классовых противоречий, которые в наши
дни доразвились до мерзостной очевидности, — прикрыть
ее уже невозможно никаким суемудрием, никакой хит¬
рой ложью. Но издревле данная привычка мудрствовать
лукаво все еще действует, и особенно крепко сидит она
в мозгах людей, не считающих себя ответственными за
мерзость жизни. Разуму этих людей простые истины как
бы химически враждебны.О том, чем занимались и занимаются философы,
кратко, но вполне вразумительно рассказал баснописец
Иван Хемницер в басне «Метафизик». Суть этой басни
такова. Некий молодой человек, гуляя в поле и размыш¬
ляя «о начале всех начал», свалился в яму, откуда своими409
силами вылезти не мог. Ему бросили веревку, но он тотчас
же поставил вопрос: «Веревка — что такое?» Ему сказали,
что философствовать о веревке как «вещи в себе» —
не время, — вылезай. Но он спросил: «А время — что?»
Тогда его оставили в яме, где он и по сей день рассуждает:
необходима ли вселенная, и если необходима, то — зачем?Метафизики, отрывая мысль от деяния, переносят ее
в бесплодную область чисто словесных, логических по¬
строений, а время постигается только как вместилище дви¬
жения, то есть — деяния.Рабочий класс, идущий ныне к власти над миром,
является родоначальником нового человечества и совер¬
шенно нового отношения к миру, — он наполняет время
своей работой и осознает весь мир как свое хозяйство.Художник слова вправе представить себе рабочий
класс в образе исторического, всемирного человека, источ¬
ником самой мощной, все побеждающей энергии, создате¬
лем «второй природы» — материальной и «духовной»
культуры.Работа возбуждает мышление, мышление превращает
рабочий опыт в слова, сжимает его в идеи, гипотезы, тео¬
рии — во временные рабочие истины.Всякий знает, что превратить слово в дело гораздо
труднее, чем дело в слово.Литератор, работая, одновременно превращает и дело
в слово и слово — в дело. Основной материал, с которым
работает писатель, — слово.Народная мудрость очень верно и метко — в форме
загадки — определяет значение слова: «Что такое: не мед,
а — ко всему льнет?»В мире нашем нет ничего, что не имело бы имени,
не было бы заключено в слово. Все это — примитивно
просто, но мне кажется, что значение слова недостаточно
освоено молодыми писателями пьес.Нахожу нужным предупредить, что все нижеследую¬
щее говорится мною не как автором пьесы, а как вообще
литератором и театральным зрителем. У нас, к сожалению,
вошло в обычай, что молодой человек, написавший одну-
две пьесы, воображает себя «сих дел мастером», тотчас же410
начинает прилаживать к ним газетные статейки или жэ
устные доклады, в коих рассказывает «городу и миру»
о методах своего творчества и даже иногда пытается сочи¬
нить нечто вроде «теории драмы». В силу соображений,
которые в дальнейшем — я надеюсь — будут поняты пра¬
вильно, я считаю себя вправе последовать дурному ири-
меру. Я написал не две, не пять, а около двадцати плохих
пьес и, как старый литератор, обязан поделиться с моло¬
дежью моим опытом.Пьеса — драма, комедия — самая трудная форма ли¬
тературы, — трудная потому, что пьеса требует, чтобы
каждая действующая в ней единица характеризовалась и
словом и делом самосильно, без подсказываний со стороны
автора. В романе, в повести люди, изображаемые автором,
действуют при его помощи, он все время с ними, он под¬
сказывает читателю, как нужно их понимать, объясняет
ему тайные мысли, скрытые мотивы действий изображае¬
мых фигур, оттеняет их настроения описаниями природы,
обстановки и вообще все время держит их на ниточках
своих целей, свободно и часто — незаметно для чита¬
теля — очень ловко, но произвольно управляет их дей¬
ствиями, словами, делами, взаимоотношениями, всячески
заботясь о том, чтобы сделать фигуры романа наиболее
художественно ясными и убедительными.Пьеса не допускает столь свободного вмешательства
автора, в пьесе его подсказывания зрителю исключаются.
Действующие лица пьесы создаются исключительно и
только их речами, то есть чисто речевым языком, а не опи¬
сательным. Это очень важно понять, ибо для того, чтобы
фигуры пьесы приобрели на сцене, в изображении ее
артистов, художественную ценность и социальную убеди¬
тельность, необходимо, чтоб речь каждой фигуры была
строго своеобразна, предельно выразительна, — только
при этом условии зритель поймет, что каждая фигура
пьесы может говорить и действовать только так, как это
утверждается автором и показывается артистами сцены.
Возьмем, для примера, героев наших прекрасных комедий:
Фамусова, Скалозуба, Молчалина, Репетилова, Хлеста¬
кова, городничего, Расплюева и т. д., — каждая из этих
•фигур создана небольшим количеством слов, и каждая
из них дает совершенно точное представление о своем411
классе, о своей эпохе. Афоризмы этих характеров вошли
в нашу обыденную речь именно потому, что в каждом
афоризме с предельной точностью выражено нечто неоспо¬
римое, типическое.Мне кажется, что отсюда достаточно ясно, какое огром¬
ное и даже решающее значение для пьесы имеет речевой
язык для создания пьесы и как настоятельно необходимо
для молодых авторов обогащать себя изучением речевого
языка.Общим и печальным пороком нашей молодой драма¬
тургии является прежде всего бедность языка авторов, его
сухость, бескровность, безличность. Все фигуры пьес гово¬
рят одним и тем же строем фраз и неприятно удивляют
однообразной стертостью, заношенностью слов, что совер¬
шенно не совпадает с нашей бурной действительностью,
с тем напряжением творческих сил, в котором живет
страна и которое не может не отражаться и в области сло¬
вотворчества. Подлое и вредоносное или честное, со¬
циально ценное дело превращается на сцене театра в скуч¬
ный шум бесцветных, небрежно связанных слов.Мы живем в атмосфере ненависти к нам со стороны
дикарей Европы, ее капиталистов, нам тоже нужно уметь
ненавидеть, — искусство театра должно помочь нам
в этом; вокруг и среди нас шипит огорченное мещан¬
ство, — театр, обнажая пред зрителем гнуснейшую сущ¬
ность мещанина, должен возбуждать презрение и отвра¬
щение к нему; нам есть чем гордиться, есть чему радо¬
ваться, но все это не отражается в художественном слове
с должной силой. Наша молодая драматургия — ниже
героической нашей действительности, а основное назначе¬
ние искусства — возвыситься над действительностью,
взглянуть на дело текущего дня с высоты тех прекрасных
целей, которые поставил пред собой рабочий класс, родо¬
начальник нового человечества. Мы заинтересованы в точ¬
ности изображения того, что есть, лишь настолько, на¬
сколько это необходимо нам для более глубокого и ясного
понимания всего, что мы обязаны искоренить, и всего, что
должно быть создано нами. Героическое дело требует ге¬
роического слова.Что искусство никогда не было, не могло быть «само¬
целью» для себя — в наши дни это слишком ясно по412
тому, как трагически обессилеж) оно вместе с дряхлостью
класса, его старого заказчика и потребителя, и как быстро
растет оно вместе с культурно-революционным ростом про¬
летариата. Так же, как религия, оно в буржуазном обще¬
стве служило определенным классовым целям, так же как
в области религии, в искусстве были еретики, которые
безуспешно пытались вырваться из плена классового на¬
силия и платили за позор слепой веры в «незыблемые
истины» мещанства истощающей тревогой неверия в без¬
граничную творческую силу исторического человека, в его
неоспоримое право разрушать и создавать.Лично я причиной неверия считаю отсутствие страсти
к познанию и недостаток знаний. Но, разумеется, я
не утверждаю, что знание требует веры в него, знание —
непрерывный процесс изучения, исследования, и, если оно
становится верованием, значит — оно прервалось.В нашей стране жажда знаний разгорается все более
пламенно; особенно мощно и продуктивно эта жажда за¬
являет о себе в области науки и техники. Молодые наши
ученые и техники изумляют зрелостью своей, пафосом
любви к знанию, обилием своих достижений и дерзнове¬
нием намерений. Молодые литераторы явно недооцени¬
вают значение знаний. Они как будто слишком надеются
на «вдохновение», но мне кажется, что «вдохновение» оши¬
бочно считают возбудителем работы, вероятно, оно яв¬
ляется уже в процессе успешной работы как следствие ее,
как чувство наслаждения ею. Не совсем уместно и слиш¬
ком часто молодые литераторы употребляют громкое и
тоже не очень определенное церковное словцо — «творче¬
ство». Сочинение романов, пьес и т. д. — это очень труд¬
ная, кропотливая, мелкая работа, которой предшествуют
длительное наблюдение явлений жизни, накопление фак¬
тов, изучение языка.«Творчество» большинства драматургов наших сво¬
дится к механическому, часто непродуманному и произ¬
вольному сочетанию фактов в рамках «заранее обдуман¬
ного намерения», при этом «классовая начинка» фактов
взята поверхностно, да так же поверхностно обдумано и
«намерение», плохо обдуманное намерение увечит факты,413
не обнажает их смысла, а к этому добавляется грубая
шаблонность характеристик людей по «классовому при¬
знаку». Неоспоримо, что «классовый признак» является
главным и решающим организатором «психики», что он
всегда с различной степенью яркости окрашивает челове¬
ческое слово и дело. В каторжных, насильнических усло¬
виях государства капиталистов человек обязан быть по¬
корнейшим муравьем своего муравейника, на эту роль его
обрекает последовательное давление семьи, школы, церкви
и хозяев, чувство самосохранения усиливает его покор¬
ность закону и быту; все это — так. Но конкуренция
в недрах муравейника до того сильна, социальный хаос
в буржуазном обществе так очевидно растет, что то же
самое чувство самосохранения, которое делает человека
покорным слугой капиталиста, вступает в драматический
разлад с его «классовым признаком».В наши дни в среде европейской интеллигенции такие
«разлады» становятся обычным явлением, они неизбежно
будут количественно возрастать в соответствии с ростом
социального хаоса и, естественно, усиливать хаос. Разу¬
меется, далеко не вся масса таких фактов говорит об от¬
мирании или даже ослаблении «классового признака»,
о наличии глубокого идеологического перерождения,
нет, — гораздо чаще дело объясняется просто: старый хо¬
зяин одряхлел, разоряется — слуги приближаются к но¬
вому хозяину, и вовсе не всегда в намерении работать
с ним, а лишь для ознакомления с его качествами. Кроме
этого, не следует забывать, что некоторые животные обла¬
дают способностью «мимикрии» — способностью подража¬
ния окружающей обстановке, слияния с нею в целях само¬
сохранения, самозащиты. Обычно слияние это неглубоко,
оно исчезает, как только миновала опасность.Классическим случаем такой мимикрии является по¬
ведение русской «революционной» интеллигенции в
1904—1908 годах. Затем необходимо знать и помнить,
что некоторые классово мещанские качества широко рас¬
пространены, возросли на степень общечеловеческих, что
качества эти свойственны даже и пролетариям и что одно
дело — взгляды, другое — качества.Исторический человек, тот, который за 5—6 тысяч лет
создал все то, что мы именуем культурой, в чем вопло¬414
щено огромнейшее количество его энергии и что является
грандиознейшей надстройкой над природой, гораздо бо¬
лее враждебной, чем дружественной ему, — этот человек
как художественный образ — превосходнейшее существо!
Но современный литератор, драматург имеет дело с быто¬
вым человеком, который веками воспитывался в условиях
классовой борьбы, глубоко заражен зоологическим инди¬
видуализмом и вообще является фигурой крайне пестрой,
очень сложной, противоречивой. Поэтому: если мы хо¬
тим — а мы хотим — перевоспитать его, нам не следует
опрощать сегодняшнего, бытового человека, а мы должны
показать его самому себе во всей красоте его внутренней
запутанности и раздробленности, со всеми «противоре¬
чиями сердца и ума». Нужно в каждой изображае¬
мой единице найти, кроме общеклассового, тот индиви¬
дуальный стержень, который наиболее характерен для
нее и в конечном счете определяет ее социальное пове¬
дение.«Классовый признак» не следует наклеивать человеку
извне, на лицо, как это делается у нас; классовый признак
не бородавка, это нечто очень внутреннее, нервно-мозго¬
вое, биологическое. Задача серьезного писателя — по¬
строить пьесу на фигурах художественно убедительных,
добиться той «правды искусства», которая глубоко вол¬
нует и способна перевоспитать зрителя. Вот, например,
Уинстон Черчилль, он, конечно, уже не человек, а что-то
неизмеримо худшее, он — весьма характерен как суще¬
ство, у которого классовый признак выражен совершенно
идеально в форме его консерватизма и звериной ненави¬
сти к трудовому народу Союза Советов. Но если драма¬
тург возьмет его только с этой стороны, — только как су¬
щество ненавидящее, — это будет не весь Черчилль и
потому — не живой Черчилль. Он, вероятно, обладает еще
какими-нибудь придатками к основному своему уродству,
и мне кажется, что, наверное, это придатки убогие, коми¬
ческие. Я совершенно уверен, что у этого лорда есть что-то
очень смешное, чего он стыдится, что тайно мучает его и
отчего он так злобно пишет свои книги.Я говорю это, разумеется, предположительно и вовсе
не для того, чтоб рассмешить англичан, а чтоб сказать:
один только «массовый признак» еще не дает живого,415
цельного человека, художественно оформленный ха¬
рактер.Мы знаем, что люди — разнообразны: этот — болтлив,
тот — лаконичен, этот — назойлив и самовлюблен, тот —
застенчив и не уверен в себе; литератор живет как бы
в центре хоровода скупцов, пошляков, энтузиастов, често¬
любцев, мечтателей, весельчаков и угрюмых, трудолюби¬
вых и лентяев, добродушных, озлобленных, равнодушных
ко всему и т. д. Но и каждое из этих качеств еще не всегда
вполне определяет характер, — весьма часто оно бросается
в глаза только потому, что скрыто менее ловко и умело,
чем другое, сопутствующее ему, но не совпадающее с ним
и поэтому способное слишком явно обнаружить двуличие,
«двоедушие» человека.Драматург имеет право, взяв любое из этих качеств,
углубить, расширить его, придать ему остроту и яркость,
сделать главным и определяющим характер той или иной
фигуры пьесы. Именно к этому сводится работа создания
характера, и, разумеется, достигнуть этого можно только
силою языка, тщательным отбором наиболее крепких, точ¬
ных слов, как это делали величайшие драматурги Европы.
У нас образцово поучительной пьесой является изуми¬
тельная по своему совершенству комедия Грибоедова, ко¬
торый крайне экономно, небольшим количеством фраз
создал такие фигуры, как Фамусов, Скалозуб, Молчалин,
Репетилов, — фигуры, в которых исторически точно отра¬
жена эпоха, в каждой ярко даны ее классовые и «профес¬
сиональные» признаки и которые вышли далеко з*а .пре¬
делы эпохи, дожив до наших дней, то есть являются уже
не характерами, а типами, как, например, Фальстаф Шекс¬
пира, как Мизантроп и Тартюф Мольера и прочие типы
этого ряда. Человека для пьесы надобно делать так, чтобы
смысл каждой его фразы, каждого действия был совер¬
шенно ясен, чтоб его можно было презирать, ненави¬
деть и любить, как живого. Чтоб достичь этого умения,
нужно учиться читать, изучать, изучать людей так же,
как читаются, изучаются книги, и надо понять —
изучение людей труднее, чем изучение книг, написан¬
ных о людях. Вещь, сделанная из железа, ошибочно
кажется гораздо более понятной нам, чем сама железная
руда.416
Люди очень сложны, и, к сожалению, многие уверены,
что это украшает их. Но сложность — это пестрота, ко¬
нечно, очень удобная в целях приспособления к любой
данной обстановке, — в целях «мимикрии».Сложность — печальный и уродливый результат край¬
ней раздробленности «души» бытовыми условиями ме¬
щанского общества, непрерывной, мелочной борьбой за
выгодное и спокойное место в жизни. Именно «слож¬
ностью» объясняется тот факт, что среди сотен миллионов
мы видим так мало людей крупных, характеров резко
определенных, людей, одержимых одной страстью, — ве¬
ликих людей. И мы видим, что миллионами трудового на¬
рода правят или тупоголовые циники, типа консервато¬
ров Англии или типа бывшего президента САСШ Гувера,
которого даже американская пресса, не стесняясь, имено¬
вала «неумным человеком», или «нищие духом», как, на¬
пример. Ганди, бездарные авантюристы — Гитлер и по¬
добные ему мошенники, вроде застрелившегося «короля
спичек» Крейгера, а в конце концов за такими «героями»
стоит интернациональная взаимно и непримиримо враж¬
дебная, количественно ничтожная группа капиталистов, —
группа мрачных карикатур на человека.В мире капиталистов произошло нечто, что должна
было произойти: овладевая — посредством энергии черно¬
рабочих культуры — стихийными силами и сокровищами
природы, люди становятся все более бессильными и жал¬
кими рабами социальных условий классового государства,
и тяжкий гнет этого рабства начинают чувствовать даже
сами организаторы его — капиталисты. Они уже дошли
до того, что хотят возвратиться назад, они испуганы, наем¬
ные выразители их чувства и мыслей орут: довольно
науки, нужно остановить рост техники.Некоторые из них уже проповедуют, что преодолеть
экономический кризис и безработицу возможно только
путем возвращения от машин к ручному труду. Но вместе
с этим они всё вооружаются, и Ллойд Джордж недавно
заявил: «Мир накануне новой войны». Они не могут жить,
не организуя массового истребления народов, они — про¬
фессиональные убийцы рабочих масс. Известно, что мы,
люди Союза Социалистических Советов, мешаем жить
группе всемирных грабителей и убийц и что они очень27 М. Горький, т. 26417
хотели бы частью — уничтожить нас, частью — обратить
в рабство.Мы живем в стране, где рабочий класс поставил пред
собой трудную и прекрасную цель: уничтожить все усло¬
вия, искажающие людей с детства. Мы боремся за дей¬
ствительную свободу человека, возможную лишь тогда,
когда исчезнут все причины зависти, жадности, вражды*
и мы твердо знаем, что эти причины могут быть и будут
уничтожены. В основном смысле политическая и культур¬
ная деятельность социалистов Союза Советов сводится
не к борьбе против человека, а к борьбе за освобождение
человека от всех тех гнусных свойств, навыков и пред¬
рассудков, которыми заразила и заражает его выродив¬
шаяся, психически нездоровая буржуазия. Мы боремся
против зоологического идеализма мещан для того, чтоб
создать условия для свободного развития ярких индиви¬
дуальностей, для того, чтоб обеспечить всем людям пол¬
ную свободу творчества во всех областях.Есть люди, которые не верят, что человека можно пере¬
воспитать, освободить от засоренности пылью и грязью
векового насилия. Они не верят, потому что не знают, они
сами засорены, но до того уже, что не способны знать,
не способны изучать жизнь, видеть ее грязный, постыдный
ужас и вооружаться творческим гневом на борьбу с орга¬
низаторами ужаса. Это люди ленивого и равнодушного
ума, они хотят жить спокойно — и только. Некоторые из
них прячутся от жизни за примитивными мыслишками
о смерти, утверждая, например, что «смерть — самый зна¬
чительный момент жизни» и что «нормальная психология
второй половины жизни человека есть психология приго¬
товления к смерти». Вот это, наверное, правда, ибо
речь идет о психологии мещанского, одряхлевшего,
умирающего общества. Нам размышлять о смерти —
некогда, мы взяли в свои руки жизнь и перестраи¬
ваем ее, — это крайне трудная работа, требующая непре¬
рывного, героического напряжения всех сил воли и
разума.В Союзе Социалистических Советов зарождается но¬
вое человечество.Когда строят новое здание, не думают о землетрясе¬
нии, которое, может быть, уничтожит его. У нас нет охоты418
прятаться от жизни в бесплодных и юмористических раз¬
мышлениях о катастрофах космоса, о том, что—может
быть — через миллион лет наше солнце погаснет. Мы про¬
ходим суровую школу самообразования, мы учимся мыс¬
лить на процессах нашего труда, и на результатах его мы
познаем тайны мира через труд, и мы действительно пре¬
ображаем жизнь. Кое в чем, разумеется, мы ошибаемся,
но не ошибаются только мертвые, ибо они не действуют.Среди нас есть непохороненные мертвецы, они еще
пьют, едят, ходят по улицам и дышат, но всё вокруг
отравляют тягостным запахом тления. Но они уже скоро
исчезнут, — возвратят в хозяйство природы ту ценную ма¬
терию, из которой они созданы и которой пользуются во
вред окружающим их и самим себе.Вероятно, многое из того, что сказано выше, можно бы
не говорить только для того, чтоб напомнить нечто извест¬
ное: мы живем в эпоху, глубоко, небывало, всесторонне
драматическую, в эпоху напряженного драматизма про¬
цессов разрушения и созидания. Но понимают это
только те, кто делает, а мы все еще живем и действуем
в окружении солидного количества людей, соблазненных
пошлостью безделья, среди зрителей, которые созер¬
цают и наблюдают для того, чтоб критикой ошибок дей¬
ствия оправдать свое бездействие и умилиться невинностью
своей, ибо они никого не трогают до поры, пока им
не представится возможность безопасно и безответственно
подставить ножку ближнему или положить камень на
пути его.В наши дни человек подвергается разнообразнейшим
воздействиям буйно взвихренной действительности, он пе¬
реживает в себе самом борьбу индивидуалиста с социа¬
листом, борьбу противоречий непримиримых, столкнове¬
ние качеств, унаследованных им под гнетом векового
насилия мещанства, с решительным и суровым требова¬
нием истории, — с требованиями партии рабочего класса,
призванного историей быть родоначальником нового че¬
ловечества. Есть люди, у которых классовое, революцион¬
ное самосознание уже переросло в эмоцию, в несокруши¬
мую волю, стало таким же инстинктом, как голод и
любовь, но есть и люди, самосознание которых как бы ле¬
жит на поверхности их разума и, легко поддаваясь ударам419
боевой действительности, непрерывно колеблется слева
направо и обратно.Отношение людей к миру удобно — хотя это будет
несколько грубовато — разместить в четыре формы: миро¬
ощущение, то есть пассивное ощущение действительности
как цепи различных и неустранимых противодействий
росту и движению человека; миросозерцание — настрое¬
ние равнодушное и «объективное», доступное только тем,
кто еще обеспечен сытостью, покоем, безопасностью и уве¬
рен, что на его век всего этого хватит; мировоззрение —
система «рациональных» взглядов, усвоенных в семье и
школе, дополненных чтением разнообразных книг, — о че¬
ловеке, обладающем такими универсально гибкими взгля¬
дами, прекрасно и метко сказано:Что ему книга последняя скажет,То на душе его сверху и ляжет.А самым драматическим героем современности яв¬
ляется человек миропонимания, — он стремится изучить
и понять мир в целях полного освоения его как своего хо¬
зяйства. Он—человек нового человечества, большой,
дерзкий, сильный, — поэтому он так яростно ненавистен
людям старого мира.Наши молодые драматурги находятся в счастливом по¬
ложении, они имеют перед собой героя, какого еще ни¬
когда не было, он прост и ясен так же, как велик, а велик
он потому, что непримирим и мятежен гораздо больше, чем
все дон-Кихоты и Фаусты прошлого. Именно таким дол¬
жен видеть его драматург для того, чтоб помочь ему по¬
чувствовать таким же себя.Наше искусство должно встать выше действительности
и возвысить человека над ней, не отрывая его от нее.
Эго — проповедь романтизма? Да, если социальный ге¬
роизм, если культурно-революционный энтузиазм творче¬
ства новых условий жизни в тех формах, как этот энту¬
зиазм проявляется у нас, — может быть наименован ро¬
мантизмом. Но, разумеется, этот романтизм недопустимо
смешивать с романтизмом Шиллера, Гюго и символистов.Драматурги наши еще и потому счастливы, что они
могут писать пьесы, не стесняя себя «каноном» и «тради¬
циями», ибо взятых в строгом смысле понятий канона и420
традиций у нас, в русской драматургии — не было, и — на
мой взгляд — не было драмы в той форме, как ее создала
Европа. Прекрасные наши комедии «Горе от ума», «Ре¬
визор», «Плоды просвещения» отнюдь не хуже комедий
Мольера и Бомарше, но у нас не было Шекспира, Каль¬
дерона, Лопе-де-Вега, Шиллера, Клейста и Гюго, не было
даже таких ловких и умных фабрикантов пьес, как Скриб,
Ожье, Пальерон, Сарду и т. д. Признано, — да и оче¬
видно,— что у нас драма не достигла той высоты, кото¬
рой достигла она на Западе — особенно в Испании и
Англии — уже в средневековье. Это объясняется тем, что
на Западе драма развивалась из материала «народного
творчества». Гораздо раньше Христофора Марлоу и почти
за двести лет до Гёте ремесленники Англии и Гер¬
мании во дни своих цеховых праздников разыгрывали
самодельную «Комедию о докторе Фаусте». Гёте,
работая над «Фаустом», пользовался стихами нюренберг-
ского сапожника Ганса Сакса, который жил и помер
в XVI веке.Европейские драматурги не брезговали фольклором —
устным поэтическим творчеством трудового народа, поль¬
зовались они песнями трубадуров, мейстерзингеров. У нас
до начала XVII века тоже были свои «лицедеи» — скомо¬
рохи, свои мейстерзингеры — «калики перехожие», они
разносили по всей стране «лицедейства» и песни о собы¬
тиях «великой смуты», об «Ивашке Болотникове», о боях,
победах и о гибели Степана Разина.Но когда воцарился первый Романов, а особенно при
сыне его Алексее, церковь и боярство истребили «скомо¬
рохов» и калик перехожих, а тех холопов, которые пом¬
нили и пели скоморошьи песни, велено было «нещадно
бить кнутом». Кнутобойное отношение правительства
к народной поэзии очень крепко и надолго вошло в страш¬
ный русский быт — еще в тридцатых годах XIX сто¬
летия в Нижнем-Новгороде били кнутом «слободского
кузнеца Семена Нечесу за паскудные песни про Бона¬
парта».Русские литераторы-дворяне, за исключением всеве-
давшего Александра Пушкина, не обратили внимания на
фольклор, крайне богатый драматическим материалом;
впрочем, они не касались и материала истории, может421
быть, потому, что предки их делали историю отменно
скверно. Трудно представить, например, кого-либо из кня¬
зей Трубецких, который в XIX веке решился бы правдиво
написать роман или пьесу на тему о поведении князя Тру¬
бецкого, одного из героев «семибоярщины».Основное требование, предъявляемое к драме: она
должна быть актуальна, сюжетна, насыщена действием.
Основоположником русской драматургии считается
Островский, знаток языка и талантливейший изобразитель
быта русских, точнее — московских купцов. Его пьесы
всегда сюжетны; чтобы убедиться в этом, стоит только
вспомнить их титулы: «Не в свои сани не садись», «Не так
живи, как хочется», «Правда — хорошо, а счастье —
лучше», «Свои собаки дерутся — чужая не приставай»,
«Не было ни гроша, да вдруг алтын», «На всякого муд¬
реца довольно простоты» и т. д. Все это бытовые комедии,
написанные в целях обличения поразительного невеже¬
ства, самодурства, мракобесия сытых и пьяных дикарей.
Но комедия требует иронии, сарказма, а Островский был
богат лишь одним добродушным юмором.Талантливость его пьес неоспорима, но обличительная
сила их невелика, и даже можно думать, что добродушие
автора нравилось обличаемым зрителям. Возможно, что
они искренно забавлялись, видя себя на сцене только
домашними животными в длинных сюртуках, в шелковых
платьях, и, видя себя таковыми, нимало не стыдились
утраты человеколюбия, даже не чувствовали этой утраты.Я не представляю, чему мог бы научиться у Остров¬
ского современный молодой драматург. Другой наш круп¬
нейший деятель театра А. П. Чехов создал — на мой
взгляд — совершенно оригинальный тип пьесы — лириче¬
скую комедию. Когда его изящные пьесы играют как
драмы, они от этого тяжелеют и портятся. Герои его
пьес — интеллигенты из тех, которые всю жизнь свою ста¬
рались понять: почему так неудобно сидеть в одно и то же
время на двух стульях? Меньше всего сейчас нам необхо¬
дима лирика.Следует упомянуть о пьесах Леонида Андреева. О них,
быть может, несколько зло, но правильно было сказано:
«Нельзя же ежедневно питаться только мозгами, да к тому
еще они — всегда недожарены!»422
Наконец, я обязан сказать кое-что и о себе, ибо есть
опасность, что моя «драматургия», ныне чрезмерно вос¬
хваляемая, способна соблазнить молодых людей на бес¬
полезное изучение ее и — того хуже — на подражание ей.
Наша критика обычно слишком торопится — и хвалит и
порицает, но недостаточно хорошо и внимательно читает.Вот, например, один из критиков заявляет по поводу
«Егора Булычова»:«Совершенно очевидно, что здесь надо говорить о но¬
вой технике драматургии, так как решающим критерием
является критерий практики, а практика говорит об огром¬
ном воздействии Горького-драматурга, о большой мощи
горьковского театра. Этот горьковский театр надо изу¬
чать».Нет, изучать — не надо, потому что — нечего изучать.
Я написал почти двадцать пьес, и все они — более или ме¬
нее слабо связанные сцены, в которых сюжетная линия
совершенно не выдержана, а характеры — недописаны,
неярки, неудачны. Драма должна быть строго и насквозь
действенна, только при этом условии она может служить
возбудителем актуальных эмоций, настоятельно необ¬
ходимых в наши дни, когда требуется боевое, пламенное
слово, которое обжигало бы мещанскую ржавчину душ
наших.Одна из моих пьес держится на сцене 30 лет, но —
это недоразумение, ибо она устарела. Я думаю, что
мне следует рассказать историю этой пьесы. Она явилась
итогом моих почти двадцатилетних наблюдений над ми¬
ром «бывших людей», к числу которых я отношу не только
странников, обитателей ночлежек и вообще «люмпенпро-
летариат», но и некоторую часть интеллигентов — «раз¬
магниченных», разочарованных, оскорбленных и унижен¬
ных неудачами в жизни. Я очёнь рано почувствовал и
понял, что люди эти — неизлечимы. Коноваловы способны
восхищаться героизмом, но сами они — не герои и лишь
в редких случаях «рыцари на час».Коноваловых я встречал и в среде интеллигентов.
Когда я писал Бубнова, я видел перед собой не только
знакомого «босяка», но и одного из интеллигентов,
моего учителя. Сатин — дворянин, почтово-телеграфный
чиновник, отбыл четыре года тюрьмы за убийство, алко¬423
голик и скандалист, тоже имел «двойника» — это был брат
одного из крупных революционеров, который кончил само¬
убийством, сидя в тюрьме. Побывав в толстовских коло¬
ниях — в Тверской и Симбирской, — я и почувствовал
в них нечто общее с «ночлежкой» Кувалды.Конец восьмидесятых и начало девяностых годов
можно назвать годами оправдания бессилия и утешения
обреченных на гибель. Литература выбрала героем своим
«не-героя», одна из повестей того времени так и была
озаглавлена: «Не герой». Эта повесть читалась весьма
усердно. Лозунг времени был оформлен такими словами:
«Наше время — не время великих задач», — «не-герои»
красноречиво доказывали друг другу правильность этого
лозунга и утешались стишками:Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат!Кто бы ты ни был — не падай душой!Верь: настанет пора, и погибнет Ваал!Особенным успехом в роли утешителя пользовался
Михаил Меньшиков, сначала — сотрудник либеральной
«Недели», а затем — один из столпов «Нового времени»,
газеты, которую Салтыков-Щедрин убийственно метко
назвал «Чего изволите?» Пошленькие книжки Меньши¬
кова «О любви» и «О писательстве» жадно читались мел¬
кой служебной интеллигенцией, особенно сельскими учи¬
телями, крупной культурной силой того времени. Очень
много учителей и юношества засорило и вывихнуло себе
мозги этими книгами.Но кроме пошлейшего лицемера Меньшикова, было
много утешителей, примирителей и проповедников на
тему: «Придите ко мне все страдающие и обремененные,
и аз упокою вы». Философическую паутину на эту тему
усердно ткал и человек такого высокого давления, как
автор книг: «Исповедь», «В чем моя вера?», «Царство
божие внутри нас» и т. д.Всюду проповедовалось человеколюбие. В теории оно
распространялось на всех людей без различия классов и
сословий, но на практике некоторых Василиев именовали
Василиями Ивановичами, а большинство — Васьками,
кое-которых Марий — Марьями Васильевнами, всех
остальных — Машками.424
С полной уверенностью могу сказать, что призывы
сверху «не падать душою» до слуха Васек и Машек не до¬
стигали и процесс падения душ в ядовитую грязь быта со¬
вершался обычно непрерывно и многообразно, как всегда.Утешители с верхних этажей жизни имели огромное
количество двойников в низах, в трудовой массе. Я очень
внимательно прислушивался и присматривался к ним.
Они были не так хитро заперты суемудрием и спрятаны
в празднословии, как люди верхних этажей. Сразу откры¬
валось, что вот этот утешает искренно, он заговаривает
свою «зубную боль в сердце» и знает, как она мучительна
для людей. Но утешитель такого типа встречался очень
редко. Наиболее распространен среди бродяг и странни¬
ков «по святым местам» утешитель-профессионал, ремес¬
ленник, — он утешает потому, что за это — кормят.
С такими утешителями вполне выдерживают сравнение
современные европейские журналисты из тех, которые
утешают «страдающих и обремененных» капиталистов.Наиболее отвратительным типом утешителя является
честолюбец, человечишка, который возвеличивает себя
в своих глазах игрой на страданиях людей, ничтожество,
которое хочет быть заметным и не только уважаемым, но
и любимым. Таких не мало.И, наконец, есть еще весьма большое количество уте¬
шителей, которые утешают только для того, чтоб им
не надоедали своими жалобами, не тревожили привычного
покоя ко всему притерпевшейся холодной души.Самое драгоценное для них именно этот покой, это
устойчивое равновесие их чувствований и мыслей. Затем,
для них очень дорога своя котомка, свой собственный чай¬
ник и котелок для варки пищи. Котелок и чайник предпо¬
читают медные. Утешители этого ряда — самые умные,
знающие и красноречивые. Они же поэтому и самые
вредоносные. Именно таким утешителем должен был
быть Лука в пьесе «На дне», но я, видимо, не сумел сде¬
лать его таким.Из всего сказанного мною об этой пьесе, надеюсь,
ясно, до какой степени она неудачна, как плохо отра¬
жены в ней изложенные выше наблюдения и как она слаба
«сюжетно». «На дне» — пьеса устаревшая и, возможно,
даже вредная в наши дни.425
Хотя эта «самокритика» запоздала, но я должен ска¬
зать, что явилась она, конечно, не сейчас, в 1932 году,
а еще до Октября. Я считаю ее небесполезной для тех
молодых товарищей, которые слишком торопливо и непро¬
думанно обрабатывают материал своих наблюдений.
В наши дни утешитель может быть показан на сцене
театра только как фигура отрицательного значения и —
комическая.Исторический, но небывалый человек, Человек с боль¬
шой буквы, Владимир Ленин, решительно и навсегда вы¬
черкнул из жизни тип утешителя, заменив его учителем
революционного права рабочего класса. Вот этот учитель,
деятель, строитель нового мира и должен быть главным
героем современной драмы. А для того, чтоб изобразить
этого героя с должной силой и яркостью слова, нужно
учиться писать пьесы у старых, непревзойденных мастеров
этой литературной формы, и больше всего у Шекспира.
ВОЙНА СОРНЯКАМ«Комсомольская правда» призывает всесоюзную моло¬
дежь на войну против сорных трав. Это — серьезнейшее
дело, и, начиная его, комсомол еще раз внушительно го¬
ворит о своем культурном росте, о своей политической
зрелости. В стране, где объявлена и успешно развивается
беспощадная борьба, — «борьба на истребление» против
двуногих хищников и паразитов пролетариата — строи¬
теля нового мира, вполне планомерно и естественно начать
трудное дело истребления вредителей растительного мира,
истребление паразитов, которые засоряют, отравляют, по¬
жирают огромное количество трудового хлеба. Наверное,
вслед за всесоюзным походом против сорных трав будет
объявлен такой же поход против крыс, мышей и прочих
грызунов, уничтожающих огромное количество зерна и
пищевых продуктов.Есть у трудового человечества немало врагов в мире
насекомых и в мире микроорганизмов — они, вредители
здоровья, тоже должны быть истреблены. Так, перед не¬
сокрушимой и все растущей энергией молодого класса,
призванного историей очистить землю от паразитизма,
встают все новые боевые задачи, воспитывая, расширяя,
углубляя волю класса к созданию новых условий социаль¬
ной жизни, новой культуры.Чем выше, чем более ясно и твердо поставлена цель,
тем быстрее идет рост разума и воли, двух сил, которые,
в прочном соединении, преодолевают все препятствия по427
пути к цели, как в этом убеждают нас 15 лет изу¬
мительной работы компартии, созданной рабочим клас¬
сом, — организационного центра разума и воли пролета¬
риата.Мои дружеские пожелания комсомолу очень кратки:
больше внимания науке! В деле борьбы пролетариата за
власть над миром наука — самое острое и мощное оружие.
А затем я, разумеется, всем сердцем желаю вам, това¬
рищи; полного успеха в начатой вами серьезнейшей ра¬
боте и верю в успех ее.
ПРИМЕЧАНИЯ
В двадцать шестой том вошли статьи, речи, приветствия, напи¬
санные и произнесенные М. Горькйм в 1931—1933 годах. Некоторые
из них входили в авторизованные сборники публицистических и ли¬
тературно-критических произведений («Публицистические статьи»,
издание 1-е—1931, издание 2-е— 1933; «О литературе», издание
1-е— 1933, издание 2-е— 1935, а также в издание 3-е— 1937, подго¬
тавливавшееся к печати при жизни автора) и неоднократно редакти¬
ровались М. Горьким. Большинство же включенных в том статей, ре¬
чей, приветствий были опубликованы в периодической печати и в
авторизованные сборники не входили. В собрание сочинений статьи,
речи, приветствия М. Горького включаются впервые.
ПОД КРАСНЫМИ ЗНАМЕНАМИВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 120, 1 мая.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором при подготовке
второго издания указанной книги. Текст сверен с авторизованной ма¬
шинописью (Архив А. М. Горького).ВЕСЬ МИР СМОТРИТ НА НАС
Из выступления на встрече со вновь вступающими в партиюВпервые напечатано после смерти автора в газете «Комсомоль¬
ская правда», 1938, № 99, 1 мая, с подзаголовком: «Из стенограммы
выступления на встрече со вновь вступающими в партию. Москва.
1931 год (Публикуется впервые)».В авторизованные сборники речь не включалась.Печатается по тексту газеты «Комсомольская правда».В одной статье я написал... — в статье «По поводу одной ле¬
генды», см. том 25 настоящего издания. — 12.УДАРНИКИ в ЛИТЕРАТУРЕВпервые напечатано в газете «Ленинградская правда», 1931,
№ 138, 21 мая, и под заглавием «Ударники — в литературу» — в жур¬
нале «Наши достижения», 1931, № 5, май.В «Наших достижениях» напечатано в виде вступительной статьи
к номеру журнала, составленному из очерков, написанных рабочими-431
ударниками. Журнальный текст статьи начинался следующим абза¬
цем, опущенным при перепечатках:«Эта книга построена целиком на материале «ударников». Они,
являясь одним из оригинальнейших достижений советской эпохи и
действительности, рассказывают о своих достижениях в области
организации труда, который, создавая различные ценности, создает
величайшую из них — социалистическое государство, первую на
земле крепость мирового пролетариата» (журнал «Наши достижения»,1931,	№ 5, стр. 1).Статья «Ударники в литературе» включалась в книгу М. Горь¬
кого «Статьи о литературе и литературной технике», а также во все
издания сборника «О литературе».Печатается по тексту второго издания сборника «О литера¬
туре».Но на съезде комсомола... — имеется в виду IX съезд ВЛКСМ,
состоявшийся в январе 1931 года. — 19....на съезде Советов... — В марте 1931 года состоялся VI Всесоюз¬
ный съезд Советов. — 19.ОТВЕТ ИНТЕЛЛИГЕНТУВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Из¬
вестия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 138, 21 мая, и № 139,
22 мая.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором для второго из¬
дания указанной книги (Архив А. М. Горького).Недавно я поместил в советской прессе статью по поводу книги
Брема... — имеется в виду статья «О работе неумелой, небрежной, не¬
добросовестной и т. д.»; см. в томе 25 настоящего издания. — 33.ЛЕНИНГРАДСКИМ РАБОТНИЦАМ И КРЕСТЬЯНКАМ
Беседы о жизниВпервые напечатано в журнале «Работница и крестьянка», 1931,
Ш 9, май,В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту журнала «Работница и крестьянка», све¬
ренному с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).432
[ПРИВЕТСТВИЕ РАБОЧИМ ЗАВОДА «БОЛЬШЕВИК»]Впервые напечатано в «Красной газете», 1931, 21 мая, и в газете
«Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 139, 22 мая.Завод «Большевик» — бывший Обуховский завод.Приветствие написано М. Горьким ко дню тридцатилетия Обухов¬
ской обороны (7/20 мая 1901 года).В авторизованные сборники не включалось.Печатается по рукописи (Архив А. М. Горького).12 МИЛЛИОНОВ 838 ТЫСЯЧ ХОЗЯЙСТВ В КОЛХОЗАХВпервые напечатано в газетах «Правда», 1931, № 147, 30 мая, и
«Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 148, 31 мая.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).О ЛИТЕРАТУРЕ и ПРОЧЕМВпервые напечатано вдновременно в газетах «Правда» и «Из¬
вестия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 157, 9 июня.Включалось во все издания сборника статей М. Горького «О ли¬
тературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника.Присутствуя на обширном и шумном собрании... — Повидимому,
имеется в виду собрание писателей и критиков, состоявшееся 30 мая
1931 года на квартире у М. Горького в Москве. — 46....«шумят народные витии»? — измененная строка из стихотворе¬
ния А. С. Пушкина «Клеветникам России». У Пушкина: «О чем шу¬
мите вы, народные витии?» — 46.«Есть наслаждение в бою!» — измененная строка из произведения
А. С. Пушкина «Пир во время чумы». У Пушкина: «Есть упоение в
бою». — 50.БЕСЕДА С МОЛОДЫМИ УДАРНИКАМИ, ВОШЕДШИМИ В ЛИТЕРАТУРУВпервые под заглавием «Ударник в литературе» напечатано в га¬
зете «Комсомольская правда», 1931, № 217, 8 августа, и под загла¬
вием «Беседа с молодыми ударниками, вошедшими в литературу», —
в книжке М. Горького «Две беседы», М. 1931; в сокращенном виде,28	М« Горький, т. 26433
под заглавием «Ударники идут в литературу», опубликовано в «Крас¬
ной газете», 1931, № 186, 8 августа (вечерний выпуск).Текст представляет собой переработанную автором для печати
стенограмму его беседы с молодыми рабочими, участниками литера¬
турной группы при газете «Комсомольская правда» (Литератур¬
ная бригада имени Демьяна Бедного). Беседа состоялась И июня
1931 года, в Москве, в Доме актера.В рукописях сохранилось три различных заглавия «Беседы...»:
1) Беседа с писателями-ударниками, 2) О прозе, 3) Об языке (Архив
А. М. Горького).В авторизованные сборники «Беседа...» не включалась.Печатается по тексту брошюры «Две беседы», сверенному с авто¬
ризованной стенограммой (Архив А. М. Горького)....недавно вышла книга Воскресенского, в которой он изобразил
новое студенчество... — Очевидно, речь идет о романе Ф. Воскресен¬
ского «Степь и город», 1930. — 62....книгу Ильина о пятилетке. — Имеется в виду книга М. Ильина
«Рассказ о великом плане», М. — Л. 1930. — 63.Череванин — герой повести Н. Г. Помяловского «Молотов». — 64....последовать примеру рабкора Лавру хина... — имеется в виду
книга Д. И. Лаврухина «По следам героя» [1930]. — 66.«Вошли две дамы, обе девицы». — Цитата из романа Ф. М. До¬
стоевского «Подросток», часть 1, глава 2. — 67.КУТВ — Коммунистический университет трудящихся Востока
имени товарища Сталина; создан по инициативе И. В. Сталина
в 1921 году в Москве. — 71.БЕСЕДА С ПИСАТЕЛЯМИ-УДАРНИКАМИ ПО ВОПРОСАМ, ПРЕДЛОЖЕННЫМ
РАБОЧИМ РЕДАКЦИОННЫМ СОВЕТОМ ВЦСПСВпервые в сокращенном виде напечатано в журнале «Литера¬
турная учеба», 1931, № 1, по выправленной М. Горьким стенограмме
беседы, состоявшейся 12 июня 1931 года во Дворце труда при уча¬
стии трехсот рабочих-ударников.В авторизованные сборники «Беседа...» не включалась.Печатается по тексту журнала «Литературная учеба», сверен¬
ному с правленной М. Горьким стенограммой (Архив А. М. Горького).Я сегодня был на пленуме ЦК...— Пленум ЦК ВКП(б) со¬
стоялся 11—15 июня 1931 года. Его работой руководил И. В. Сталин.
Пленум обсудил следующие вопросы: 1) Предварительные итоги
сева и задачи уборечной кампании; 2) Железнодорожный транспорт434
и его очередные задачи; 3) О московском городском хозяйстве и о
развитии городского хозяйства. — 72....«чтобы словам было тесно — мыслям просторно». — Из стихотво¬
рения Н. А. Некрасова «Форма». — 80.Книжка эта напечатана... — Книга К. Гудка-Еремеева «Донбасс
героический» с предисловием М. Горького издана Московским това¬
риществом писателей в 1931 году. — 82....я помню, как, подходя к Тихону Задонскому... — В 1891 году
М. Горький, странствуя по Руси, посетил монастырь Тихона Задон¬
ского. — 83.ПИСЬМО РАБОТНИЦАМ ФАБРИКИ «ТУРКШЕЛК» ПО ПОВОДУ ПРИСВОЕНИЯ
ФАБРИКЕ ИМЕНИ М. ГОРЬКОГОВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» (под за¬
главием «За новую, светлую, разумную жизнь») и «Известия ЦИК
СССР и ВЦИК», 1931, No 162, 14 июня.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором для второго из¬
дания указанной книги (Архив А. М. Горького).К ИНОСТРАННЫМ РАБОЧИМВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 175, 27 июня.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором для второго из¬
дания указанной книги (Архив А. М. Горького)....вы приехали в Союз Советов... — В июне 1931 года Советский
Союз посетили делегации промышленных рабочих Италии, Германии
и других стран. — 98.РЕДАКЦИИ ЖУРНАЛА «МОЛОДОЙ БОЛЬШЕВИК»Впервые напечатано одновременно в газетах «Комсомольская
правда» и «Ленинградская правда», 1931, № 192, 14 июля, и в жур¬
нале «Молодой большевик», № 14-15 (под заглавием «Вы обязаны
знать сокровища страны своей»).Письму М. Горького в газетах предпослана следующая редак¬
ционная заметка: «Редакция журнала «Молодой большевик» (орган435
МК ВЛКСМ) выпускает в ближайшее время специальный номер
журнала, посвященный вопросам изучения и освоения природных
богатств нашей страны. Установка и план этого номера были изло¬
жены редакцией в письме товарищу Горькому. В ответ редакцией
получено от Алексея Максимовича публикуемое ниже письмо».Письмо датировано автором 13 июля 1931 года.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Комсомольская правда», сверен¬
ному с рукописью (Архив А. М. Горького).ГОРНЯКАМ ШАХТЫ «НАКЛОННАЯ ВЕТКА»Впервые напечатано в газете «Комсомольская правда», 1931,
№ 193, 15 июля, с сообщением редакции, что шахта «Наклонная
ветка» — «одна из передовых, план второго квартала выполнила
полностью, и программа добычи угля систематически повышается»;
«шахтеры «Наклонной» обратились к товарищу Горькому со спе¬
циальным рапортом о своей победе на угольном фронте и сообщили,
что считают себя вправе присвоить своей шахте его имя». Письмо
М. Горького является ответом на рапорт горняков.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Комсомольская правда», сверен¬
ному с рукописью (Архив А. М. Горького)....Ленин правильно сказал... — М. Горький по памяти цитирует
статью В. И. Ленина «О значении золота теперь и после полной
пцбеды социализма» (В. И. Лени н, Сочинения, изд. 4-е, т. 33,
стр. 89). — 104.ЛОГИКА ИСТОРИИВпервые напечатано в «Красной газете», 1931, № 166, 16 июля
(вечерний выпуск).Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, правленному автором при подготовке вто¬
рого издания указанной книги (Архив А. М. Горького). Текст сверен
с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького)....Сакко и Ванцетти... — см. примечание на стр. 487 в томе 25
настоящего издания. —108....в эти дни дожидаются смерти 8 негров... — см. об этом подроб¬
нее в статье М. Горького «Террор капиталистов против негритянских
рабочих в Америке» (стр. 135 настоящего тома). —108*43S
ПРЕДИСЛОВИЕ [К ВОСПОМИНАНИЯМ Н. БУРЕНИНА]Впервые напечатано в брошюре Н. Буренина «Из жизни боль¬
шевистского подполья», М. 1933. Написано в 1931 году (машинопись
датирована авторим: 20. VII. 1931).В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту названной брошюры, сверенному с ру¬
кописью (Архив А. М. Горького)....один из министров народного просвещения нашел необходи¬
мым затруднить поступление в гимназии «кухаркиных детей»... —
В 1887 году царский министр народного просвещения И. Д. Делянов
распорядился не принимать в гимназии «детей кучеров, лакеев, пова¬
ров, мелких лавочников». Либеральная печать того времени называла
этот приказ министра «походом против кухаркиных детей».— 111.РАБОЧИЕ и КРЕСТЬЯНЕ НЕ ПОЗВОЛЯТ СЕБЯ ОБМАНУТЬВпервые напечатано в «Красной газете», Г931, № 179, 31 июля
(вечерний выпуск).Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором для второго из¬
дания указанной книги (Архив А. М. Горького).УЧАСТНИКАМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и БЦИК», 1931, № 209, 31 июля, и в журнале «Ли¬
тературная учеба», 1931, № 1.Статья датирована автором 30 июля 1931 года.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, правленному автором для второго издания
указанной книги. Текст сверен с рукописью (Архив А. М. Горького).«История гражданской войны» — 31 июля 1931 года было опуб¬
ликовано постановление ЦК ВКП(б) об издании «Истории граждан¬
ской войны». Инициатором этого мероприятия явился М. Горький,
который и руководил работой главной редакции до конца своей
жизни. — 117....армия Крмуча... — Комуч — «Комитет членов учредительного
собрания» — мелкобуржуазная эсеровская .организация, действовав-437
шая в Самаре с 8 июня до начала декабря 1918 года как орган
контрреволюционной власти на территории среднего Поволжья. — 118....участники «зеленого движения»... — «Зелеными» назывались во
время гражданской войны 1917—1921 годов дезертиры, уклоняв¬
шиеся от мобилизации и скрывавшиеся в лесах.— 119.ГОДОВЩИНА ИСТОРИЧЕСКОГО ПОСТАНОВЛЕНИЯВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Из¬
вестия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 223, 14 августа; под загла¬
вием «Историческая годовщина» — в газете «Комсомольская правда»,1931,	№ 223, 14 августа.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, подготовленному автором для второго изда¬
ния указанной книги. Текст сверен с рукописью (Архив А. М. Горького)....«обезьяний процесс»... см. примечание на стр. 501 в томе 25
настоящего издания.— 121....всеобщее начальное обучение. — Решением XVI съезда ВКП (б)
от 25 июля 1930 года в СССР было введено всеобщее обязательное
начальное обучение. — 122.НЕ ЗАБЫВАТЬ НИ НА МИНУТУ...Впервые напечатано в объединенном номере журналов «Смена» и
«Ячейка», 1931, № 22-23 [20 августа].В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту журнала «Смена» — «Ячейка», сверенному
с рукописью (Архив А. М. Горького).РАБОЧИМ МАГНИТОСТРОЯ И ДРУГИМВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 232, 23 августа.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту второго издания названной книги, сверен¬
ному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горь¬
кого) ....я напомню то, что сказал товарищ Сталин... — М. Горький ци¬
тирует по памяти слова И. В. Сталина из его речи «О задачах хозяй¬
ственников» (1931). И. В. Сталин говорил: «Максимум в десять лет438
мы должны пробежать то расстояние, на которое мы отстали от пе¬
редовых стран капитализма. Для этого есть у нас все «объективные»
возможности. Нехватает только уменья исиользовать по-настоящему
эти возможности. А это зависит от нас. Только от нас! Пора нам на¬
учиться использовать эти возможности» (И. В. Сталин, Сочинения,
т. 13, стр. 41). —133.ТЕРРОР КАПИТАЛИСТОВ ПРОТИВ НЕГРИТЯНСКИХ РАБОЧИХ В АМЕРИКЕВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 233, 24 августа.Написано 20—21 августа 1931 года, о чем свидетельствует по¬
метка в авторизованной машинописи.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту второго издания указанной книги, сверен¬
ному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горь¬
кого) .«ИСТОРИЯ ФАБРИК И ЗАВОДОВ»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 247, 7 сентября, и в журнале
«Литературная учеба», 1931, № 3.Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, подготовленному автором для второго из¬
дания указанной книги. Текст сверен с рукописью, двумя авторизо¬
ванными машинописями (Архив А. М. Горького) и первопечатными
текстами.Рабочие создали завод, они же и должны написать историю его
создания...— Предложение М. Горького о создании истории фабрик и
заводов было одобрено постановлением ЦК ВКП(б) от 10 октября1931	года. В системе Огиза (Объединение государственных изда¬
тельств) было образовано государственное издательство «История за¬
водов». М. Горький стал одним из главных руководителей полити¬
ческой редакции и редакционного совета нового издательства.К работе над созданием истории фабрик и заводов были при¬
влечены писатели и рабочие многочисленных заводов и фабрик.Первым томом, выпущенным издательством, была книга «Люди
Сталинградского тракторного», вышедшая в 1933 году с предисло¬
вием М Горького. Вслед за этой книгой при жизни писателя вышла439
книга «Были горы Высокой. Рассказы рабочих Высокогорского же¬
лезного рудника о старой и новой жизни». — 144.ВСНХ — Высший совет народного хозяйства, образован в де¬
кабре 1917 года. — 146.ВАРНИТСО — Всесоюзная ассоциация работников науки и
техники для содействия социалистическому строительству СССР. —
146.ЗАСУХА БУДЕТ УНИЧТОЖЕНАВпервые напечатано в газете «Комсомольская правда», 1931,
№ 248, 8 сентября, с следующим предисловием от редакции:«Отклик и призыв величайшего писателя адресован ученым и
трудящимся нашей страны. Пытливая исследовательская мысль, зна¬
ния и накопленный опыт у нас должны активно способствовать опре¬
делению конкретных путей борьбы миллионов со стихией. Социали¬
стический счет ученым СССР, опубликованный «Комсомольской прав¬
дой» и «Крестьянской газетой», должен встретить живейший отклик
в среде научных работников, хозяйственников и широких масс рабо¬
чих, колхозников, молодежи, комсомольцев.Мы ждем от научных учреждений и хозяйственных организаций,
ячеек и комитетов конкретных мероприятий по включению в борьбу
с засухой».В авторизованные сборники статья не включалась.Печатается по тексту газеты «Комсомольская правда», сверен¬
ному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горь¬
кого) .Философы пытались объяснить мир...—М. Горький цитирует по
памяти одиннадцатый тезис о Фейербахе К. Маркса: «Философы
лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том,
чтобы изменить его» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произ¬
ведения в двух томах. Госполитиздат, т. II, М. 1952, стр. 385).—
148.СЛЕДУЙТЕ ПРИМЕРУ РАБОЧЕГО КЛАССА СОЮЗА СОВЕТОВВпервые напечатано в газете «Ленинградская правда», 1931,
№ 263, 23 сентября, и в ряде других газет — под заглавиями: «Исто¬
рия командует: вперед!», «О международной рабочей помощи».Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту, просмотренному автором для второго изда¬
ния указанной книги. Текст сверен с рукописью (Архив А. М. Горького).Межрабпом (Международная рабочая помощь) — международ*440
ная рабочая организация, созданная в 1921 году. Оказывала мате¬
риальную помощь революционным борцам во всем мире, участвовала
в политических кампаниях борьбы за освобождение революционных
борцов из капиталистических тюрем, в кампаниях борьбы против
империалистического террора. — 153....один из русских литераторов... — имеется в виду Н. С. Лесков. —154.[ПРИВЕТСТВИЕ ГАЗЕТЕ «ТЕХНИКА»]Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 280, 10 октября, и в первом но¬
мере газеты «Техника», 1931, 10 октября.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).Оно вызвано к жизни боевым лозунгом: «Овладеть техникой!» —
Этот лозунг был дан И. В. Сталиным в феврале 1931 года на первой
Всесоюзной конференции работников социалистической промыш¬
ленности: «Большевики должны овладеть техникой, — говорил
И. В. Сталин. — Пора большевикам самим стать специалистами.
Техника в период реконструкции решает всё» (И. В. Сталин, Со¬
чинения, т. 1*3, стр. 41).— 156.«ИСТОРИЯ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 324, 25 ноября.Статья является предисловием к серии «История молодого чело¬
века XIX столетия», состоявшей из восемнадцати романов и повестей
русских и зарубежных авторов. Она была напечатана в первой книге
этой серии, свдержавшей произведения французских писателей Шато-
бриаяа «Рене» и Б. Констана «Адольф».Статья включалась во второе издание книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту второго издания указанной книги, сверен¬
ному с рукописью и машинописными копиями (АрхивА. М. Горького)....разыгрывались драмы 30-го, 48-го и величайшая из них — драма
71-го года. — Имеются в виду буржуазно-демократические революции
в странах Западной Европы 1830, 1848 годов и Парижская Коммуна
1871 года. — 158.«Рассуждение о причинах неравенства людей» — более точное на¬
звание книги Жан-Жака Руссо: «Рассуждение о происхождении и
основаниях неравенства среди людей». — 160.441
«А мы, мудрецы и поэты...» — из стихотворения В. Я. Брюсова
«Грядущие гунны». Последняя строка у Брюсова: «В катакомбы, в
пустыни, в пещеры». — 164.«гГероя я ищу... не странно ль это, когда у нас что месяц, то ге¬
рой!» — из первой песни поэмы английского поэта Д. Байрона «Дон-
Жуан». Перевод П. Козлова. — 166.Оберманн — герой одноименного романа французского писателяЭ.	Сенанкура. — 167.Адольф — герой одноименного романа французского писателя
Б. Констана. — 167.Жюльен Сорель — герой романа французского писателя Стен¬
даля «Красное и черное». — 167.Раскольников — герой романа Ф. М. Достоевского «Преступление
и наказание».— 167.Грелу — герой романа французского реакционного писателя
П. Бурже «Ученик». — 167.ЗА РАБОТУ!Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 327, 28 ноября.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицистиче¬
ские статьи».Печатается по тексту указанного сборника, сверенному с руко¬
писью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).О «БИБЛИОТЕКЕ ПОЭТА»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 335, 6 декабря; перепечатано
в журнале «Литературная учеба», 1932, № 4, а также в виде вводной
статьи к серии «Библиотека поэта» в книге: Г. Р. Державин,
Стихотворения, Л. 1933 (Библиотека поэта под редакцией М. Горь¬
кого, выпуск 1). В «Правде» и «Известиях» статья имела следующее
начало, опущенное в других изданиях:«Издательство писателей в Ленинграде» в 1932 году начинает из¬
давать «Библиотеку поэта». В состав библиотеки будут включены
наиболее значительные произведения русской поэзии — от Ломоно¬
сова до наших дней.Почему признано необходимым издание «Библиотеки поэта»?»Статья включалась во второе и третье издания сборника статей
М. Горького «О литературе».442
Печатается по тексту второго издания указанного сборника, све¬
ренному с рукописью (Архив А. М. Горького).«(Техника) X (Чутье)» — стихотворение М. А. Тарловского; напе¬
чатано в журнале «Красная новь», 1931, книга 7, июль, стр. 95—96. —
178.«Пчела постройкой своих восковых ячеек...» — цитата из «Капи¬
тала» К. Маркса, т. I, 1949, стр. 185. — 178....«глаголом жечь сердца людей»... — измененная строка из стихо¬
творения А. С. Пушкина «Пророк». У Пушкина: «Глаголом жги
сердца людей». — 181....«чувства добрые»... — из стихотворения А. С. Пушкина «Памят¬
ник». — 181....философы объясняли мир, мы — перестраиваем его. — См. при¬
мечание на стр. 440 в настоящем томе.— 181.«Что ты сказала мне...» — из стихотворения К. Фофанова (книга
стихотворений «Тени и тайны», СПб. 1892, стр. 114). Первая строка
цитируется М. Горьким неточно. У Фофанова: «Что ты сказала —
я не расслышал...»—181....все еще не дала своего Руже де-Лиля... — Руже де-Лиль —
автор слов и музыки французской революционной песни «Марселье¬
за», написанной в 1792 году. Народ пел «Марсельезу» при взятии
королевского дворца Тюильри 10 августа 1792 года. Третья француз¬
ская буржуазная республика, пытаясь показать, будто она про¬
должает демократические традиции революции XVIII века, сделала
«Марсельезу» своим официальным гимном. — 185.«Почему нам нужно отказываться от истинно прекрасного...» —•
слова В. И. Ленина, приведенные в воспоминаниях Клары Цеткин.
В беседе с К. Цеткин В. И. Ленин говорил:«Почему нам нужно отворачиваться от истинно-прекрасного, отка¬
зываться от него, как от исходного пункта для дальнейшего развития,
только на том основании, что оно «старо»? Почему надо преклоняться
перед новым, как перед богом, которому надо покориться только пото¬
му, что «это ново»? Бессмыслица, сплошная бессмыслица» (Сб. «Ленин
о культуре и искусстве». Сборник статей и отрывков, Изогиз, 1938,
стр. 298). — 185.О БОРЬБЕ С ПРИРОДОЙВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 341, 12 декабря.В авторизованные сборники не включалось443
Печатается iro тексту газеты «Правда», сверенному с авторизо¬
ванной машинописью (Архив А. М. Горького)....гГризп V Востока»...— см. примечание на стр. 415 в томе 23 на¬
стоящего издания.— 196.На это я уже указывал в предисловии к изданию «Библиотеки
поэта»... — см. статью «О «Библиотеке поэта» в настоящем томе. — 197.ОБ АНЕКДОТАХ И — ЕЩЕ КОЕ О ЧЕМВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, № 348, 19 декабря, № 349, 20 де¬
кабря.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с авторизо¬
ванной машинописью (Архив А. М. Горького)....«к добру и злу постыдно равнодушны»... — из стихотворения
М. Ю. Лермонтова «Дума». — 201.«Без революционной теории — нет революционной практики». —
Измененная цитата из книги В. И. Ленина «Что делать?» В. И. Ленин
писал: «Без революционной теории не может быть и револю¬
ционного движения» (В. И. Ленин, Сочинения, изд. 4-е, т. 5,
хтр. 341). —202.ПРЕДИСЛОВИЕ К КНИГЕ А. К. ВИНОГРАДОВА «ТРИ ЦВЕТА ВРЕМЕНИ»Впервые напечатано в виде предисловия к книге А. К. Виногра¬
дова «Три цвета времени», издание «Молодая гвардия», 1931.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту первого издания названной книги.«Извинить бога может только то, что он — не существует». — По-
видимому, М. Горький цитирует слова Стендаля по предисловию
А. Виноградова к роману Стендаля «Пармская обитель», М. 1930,
стр. 18. — 216.«Его личные приключения вовсе не интересны». — Цитата из
книги Г. Лансона «История французской литературы. XIX век» (СПб.
1897, стр. 150). —218.Не помню, кто, кажется — Фагэ, отметил... — М. Горький, очевид¬
но, имеет в виду сообщение, содержащееся в книге Г. Лансона «Исто¬
рия французской литературы. XIX век» (СПб. 1897, стр. 151). — 218.Лансон сказал: «Литературная деятельность Стендаля возникла
из его любви к жизни активной...» — Повидимому, Ж. Горький пере¬444
сказывает следующее место, подчеркнутое им красным карандашом
в указанной книге Г. Лансона (стр. 151): «Главная забота Стендаля
в его литературной деятельности связана с его любовью к активной
жизни и к проявлению своей воли... Стендаль любит энергию больше
всего на свете». — 218....«крестьянина, возмутившегося против его низкого положения в
обществе»... — цитата из романа Стендаля «Красное и черное», пере¬
вод А. Чеботаревской, часть II, М. 1915, стр. 347. — 219....«никогда не просыпаются утром с мучительной мыслью...» — ци¬
тата из романа Стендаля «Красное и черное», М. — Л. 1930,
стр. 502. — 219.«Форма сочинений Стендаля не представляет ничего особен¬
ного...» — цитата из указанной выше книги Г. Лансона, стр. 154. —
220....Цвейг утверждает, что Стендаль писал, «не заботясь о сти~
ле...» — см. С. Цвейг, Собрание сочинений, т. VI, Л. 1929, стр. 197.—
221.«Вчера вечером я прочел в постели первый том «Красного и
черного» Стендаля...» — М. Горький имеет в виду письмо Г. Фло¬
бера к поэту-романтику Альфреду Ле-Пуатвену (август 1845 г.).—
221....«не хотел давать времени художнику стилизировать...» — см.
указанную выше книгу С. Цвейга, стр. 197. — 221.[КАК я ПИШУ][«Как я пишу»] — ответ М. Горького на следующую анкету, пред¬
ложенную ряду известных литераторов в 1930 году «Издательством
писателей в Ленинграде»:«1. Подготовительный период. Длительность его.2.	Каким материалом преимущественно пользуетесь (автобио¬
графическим, книжным, наблюдениями и записями)?3.	Часто ли прототипом действующих лиц являются для Вас
живые люди?4.	Что Вам дает первый импульс к работе (слышанный рассказ,
заказ, образ и так далее)? Данные в этом отношении о каких-
нибудь Ваших отдельных работах.5.	Когда работаете: утром, вечером, ночью? Сколько часов в
день — максимум?6.	Примерная производительность — в листах в месяц.7.	Наркотики во время работы; в каком количестве?445
8.	Техника письма: карандаш, перо или пишущая машинка? Де¬
лаете ли во время работы рисунки? Сколько раз переписывается ру¬
копись? Много ли вычеркиваете в окончательной редакции?9.	Составляется ли предварительный план и как он меняется?10.	Что оказывается для Вас труднее: начало, конец, середина
работы?11.	На каких восприятиях чаще всего строятся образы: зритель¬
ных, слуховых, осязательных и т. д.?12.	Ставите ли себе какие-нибудь музыкальные, ритмические тре¬
бования?13.	Проверяется ли работа чтением вслух (себе или другим)?14.	Какие ощущения связаны у Вас с окончанием работы?15.	Меняете ли Вы текст при последующих изданиях?16.	Оказывают ли на Вас какое-нибудь влияние рецензии?»В авторизованные сборники ответ М. Горького на анкету не
включался.Печатается по авторизованной машинописи, сверенной с ру¬
кописью (Архив А. М. Горького).Если не ошибаюсь, статья была напечатана в журнале
«Жизнь». — В журнале «Жизнь» была напечатана статья Богдана
Степанца «Очерки Забалдаевской семинарии» (1900, т. X). Его статьяо	сектанте не найдена. — 224.Иван и Дмитрий Карамазовы, Грушенька — персонажи романа
Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». — 224.Князь Мышкин — герой романа Ф. М. Достоевского «Идиот». —224.Ставрогин — герой романа Ф. М. Достоевского «Бесы». — 227.Вертер — герой повести В. Гёте «Страдания молодого Вертера». —225.Мадам Бовари — героиня одноименного романа французского пи¬
сателя Г. Флобера. — 225.Манон Леско — героиня романа французского писателя А. Прево
«История кавалера де-Грие и Манон Леско». — 225.Иудушка Головлев — герой романа М. Е. Салтыкова-Щедрина
«Господа Головлевы». — 225.Домби — герой романа английского писателя Ч. Диккенса
«Домби и сын». — 228.Квазимодо — герой романа французского писателя В. Гюго
«Собор Парижской богоматери». — 225.Мармеладов — персонаж романа Ф. М. Достоевского «Преступ-
лсчие и наказание». — 225.446
В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА «СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ГОРОД»Впервые напечатано после смерти автора в газете «Строительный
рабочий», 1938, № 82, 18 июня, и в журнале «30 дней», 1938, № б,
июнь.Написано, повидимому, в конце 1931 года для первого номера
журнала Московского Совета «Социалистический город». Издание
журнала не было осуществлено.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту журнала «30 дней», сверенному с автори¬
зованной машинописью (Архив А. М. Горького).ПРЕДИСЛОВИЕ К АЛЬМАНАХУ «ВЧЕРА И СЕГОДНЯ»Впервые напечатано в книге «Вчера и сегодня. Альманах быв¬
ших правонарушителей и беспризорных», Гиз, 1931, № 1.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту альманаха, сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького)....Джемс Милль в его «Опытах о правительстве». — Имеется
в виду книга Д. Милля «Опыты о правительстве, юриспруденции, сво¬
боде печати, тюрьмах и тюремной дисциплине, колониях, народном
праве и воспитании», Лондон, 1828. — 230....лорд Маколей, порицая либерализм Джемса Милля... — Ма¬
колей полемизирует с Д. Миллем в статье «Утилитаризм (статья пер¬
вая). Март 1829 года (Маколей, Полное собрание сочинений,
т. XIV, СПб. 1865, стр. 141—180). М. Горький цитирует Д. Милля
по статье Маколея (стр. 149) и приводит с небольшими сокраще¬
ниями цитаты из статьи Маколея (стр. 168, 169 и 175 русского пере¬
вода). — 231.КУКРЫНИКСЫВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 30, 31 января.Статья написана по поводу выставки произведений художников
М. Куприянова, П. Крылова и Ник. Соколова, работающих коллек¬
тивно под псевдонимом Кукрыниксы.В авторизованные сборники статья не включалась.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с авторизо¬
ванной машинописью (Архив А. М. Горького).447
О «ПРАВЕ НА ПОГОДУ»Впервые напечатано в газете «Ленинградская правда», 1932,
№ 42, 18 февраля.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописью
и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).В ОТВЕТ НА ОБРАЩЕНИЕ ЖЕНЫ СУНЬ ЯТ-СЕНАВпервые напечатано в газете «Известия ЦИК СССР и ВЦИК»,1932,	№ 61, 2 марта, с пояснением от редакции: «В ответ на теле¬
грамму вдовы Сунь Ят-сена, Сунь Цзин-лин, генеральный секретариат
Антиимпериалистической лиги получает сотни писем от рабочих, вы¬
дающихся представителей науки и искусства и писателей, проте¬
стующих против преступной войны, ведущейся японским империа¬
лизмом. В числе этих писем есть одно, полученное от Максима Горь¬
кого ..»В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту авторизованной машинописи (АрхивА.	М. Горького).[К ДЕСЯТИЛЕТИЮ ЗСФСР]Впервые напечатано в газете «Правда», 1932, № 69, 10 марта,
а также в газете «Заря Востока», 1932, № 60, 12 марта.В рукописи рукой неустановленного лица сделана пометка: «По¬
слано] 6. III. 32».В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда».РАВНОДУШИЕ НЕ ДОЛЖНО ИМЕТЬ МЕСТАВпервые напечатано в ленинградской газете «Наступление», 1932,
№2, 16 марта.Включалось во все издания сборника статей М. Горького «О ли¬
тературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника, све¬
ренному с авторизованной машинописью {Архив А. М. Горького).448
С КЕМ ВЫ, «МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ»?Ответ американским корреспондентамВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 81, 22 марта. В том же году вы¬
шло отдельными изданиями: М. Горький, С кем вы, «мастера куль¬
туры»?, Партиздат ЦК ВКП(б), М., и Гослитиздат, М. — JI. В 1949
году вторично перепечатано на страницах газеты «Правда» (№ 93,
3 апреля).Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту отдельного издания (Гослитиздат, М. — Л.
1932), исправленному автором (Архив А. М. Горького). Текст сверен
с авторизованными машинописями и первопечатными публикациями.«Буржуазия не способна к господству...» — см. К. Маркс и
Ф. Энгельс, Сочинения, т. V, стр. 494. М. Горький цитирует
«Манифест Коммунистической партии» с небольшими отклонениями
от указанного текста — 250.События в Китае... — М. Горький имеет в виду нападение япон¬
ских милитаристов на Шанхай в январе — феврале 1932 года. — 256....напомнили им о гибели университета и библиотеки Лувена... —
Речь идет о старинном бельгийском городе, сильно пострадавшем в
1914 году в результате вторжения немцев. Была сожжена крупнейшая
университетская библиотека и разрушен университет. — 256....«все равно, все наскучило давно»... — из стихотворения поэта-
декадента Д. Мережковского «Парки». — 257.О РАБОТЕ ПО «ИСТОРИИ ФАБРИК И ЗАВОДОВ»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 91, 1 апреля.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописями
(Архив А. М. Горького)....о первой революционной демонстрации в Сормове в 1901 году...—
М. Горький имеет в виду знаменитую первомайскую демонстрацию
сормовских рабочих в 1902 году. — 273....события в Китае... — см. примечание к предыдущей статье.—278.29	М. Горький, т. 26449
Пролетарскую художественную литературу, как ее понимал
Владимир Ильич, мы можем создать только при условии опоры на
живой, непрерывно растущий опыт массового творчества. — Ср. уВ.	И. Ленина в статье «Партийная организация и партийная литера¬
тура»: «Это будет свободная литература, оплодотворяющая послед¬
нее слово революционной мысли человечества опытом и живой ра¬
ботой социалистического пролетариата, создающая постоянное вза¬
имодействие между опытом прошлого (научный социализм, завершив¬
ший развитие социализма от его примитивных, утопических форм) и
опытом настоящего (настоящая борьба товарищей рабочих)»
(В. И. Ленин, Сочинения, изд. 4-е, т. 10, стр. 31). — 279.О СТАРОМ И НОВОМ ЧЕЛОВЕКЕНапечатано одновременно в газетах «Правда» и «Известия ЦИК
СССР и ВЦИК», 1932, № 117, 27 апреля. В авторизованной маши¬
нописи рукой М. Горького сделана пометка: «Напечатано 7. IV. 32 г.
в «New Statesman and Nation».Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с авторизо¬
ванной машинописью и сохранившейся частью рукописи (Архив
А. М. Горького).В русском переводе книги Уоллеса... — М. Горький цитирует
книгу А. Уоллеса «Чудесный век», издание Ф. Павленкова, СПб.
1904. — 280.по поводу одной ПОЛЕМИКИВпервые напечатано в газете «Известия ЦИК СССР и ВЦИК»,1932,	№ 116, 26 апреля.Включалось во все издания сборника статей М. Горького «О ли¬
тературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника, све¬
ренному с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького)....полемика по поводу романа Ильенкова... — Роман В. Ильенкова
«Ведущая ось» впервые был напечатан в журнале «Октябрь», 1931,
книги 10—12, октябрь — декабрь. Отзыв А. С. Серафимовича об этом
романе — «Живой завод (впечатления)» — напечатан в газете «Прав¬
да», 1932, № 51} 21 февраля. — 291.. .«все, что мог, он уже совершил»... — измененная строка из сти¬
хотворения Н. А. Некрасова «Размышления у парадного подъезда».
У Некрасова: «Все, чт© мог, ты уже совершил...» — 295*450
НАША ПЕЧАТЬ
[Выступление ô мая 1932 года в радиогазете «Пролетарий»]Впервые напечатано в газете* «Правда», 1932, № 129, И мая.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).ПРЕДРАССУДКИ СЪЕДАЮТ МИЛЛИОНЫ ПУДОВ СЕНАВпервые напечатано в газете «Правда». 1932, № 147, 28 мая.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).ЕЩЕ РАЗ ОБ «ИСТОРИИ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА XIX СТОЛЕТИЯ»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Из¬
вестия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 146, 29 мая.Написано в ответ на отклики читателей по поводу статьи «Исто¬
рия молодого человека», посланные ЦК ВЛКСМ М. Горькому
8 декабря 1931 года (Архив А. М. Горького).Статья включалась во второе издание книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописью
и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).ОТВЕТ КОРРЕСПОНДЕНТКЕВпервые напечатано в газете «Правда», 1932, № 158, 9 июня.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда».ПРЕКРАСНЫМ, ГЕРОИЧЕСКИМ ТРУДОМ ВЫ УДИВЛЯЕТЕ МИР
[Речь па VII Всесоюзной конференции ВЛКСМIВпервые 'напечатано в газетах «Ленинградская правда», 1932,
№ 157, 6 июля, и «Правда», 1932, № 186, 7 июля.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького)....«молодая гвардия рабочих и крестьян».., — из песни А. И. Безы¬
менского «Молодая гвардия».— 319.451
РАБОЧИЕ ПИШУТ ИСТОРИЮ СВОИХ ЗАВОДОВВпервые напечатано в газете «Правда», 1932, № 191, 12 июля.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).О ЛИТЕРАТУРНОЙ ТЕХНИКЕВпервые напечатано в журнале «Литературная учеба», 1932,
№ 5.Включалось во все издания сборника статей М. Горького «О ли¬
тературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника, све¬
ренному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив
А. М. Горького)....«слишком ранние предтечи слишком медленной весны»... — из
стихотворения поэта-декадента Д. Мережковского «Дети ночи». — 332.[ВЫСТУПЛЕНИЕ НА РАДИОМИТИНГЕ 1 АВГУСТА 1932 ГОДА]Впервые напечатано в газете «Правда», 1932, № 213, 3 августа.I	августа было международным антивоенным днем.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с авторизо¬
ванной машинописью (Архив А. М. Горького).[О СОВЕТСКОМ РАДИОВЕЩАНИИ]Впервые напечатано в газете «Правда», 1932, № 218, 8 августа.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда»....в схватке националов... — то есть «национал-социалистов», как
называли себя гитлеровцы. — 340.А Чапей? — Чапей — промышленный район в Шанхае, был раз¬
рушен японцами во время воздушной бомбардировки города в ян¬
варе — феврале 1932 года. — 340....побоище в Вашингтоне... — см, примечание на стр. 454 настоя¬
щего тома. — 340.452
ДЕЛЕГАТАМ АНТИВОЕННОГО КОНГРЕССА
Речь, которая не была произнесенаВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 246, 5 сентября.В сохранившейся части рукописи рукой неустановленного лица
проставлена дата: «13. VIII. 32».Эту речь М. Горький предполагал произнести на антивоенном
конгрессе в Амстердаме (Голландия), который состоялся 27—29 авгу¬
ста 1932 года. Однако голландское правительство не разрешило въезд
в Голландию советской делегации, в состав которой входили М. Горь¬
кий, H. М. Шверник, Е. Стасова. 27 августа М. Горький из Берлина
(где он ожидал разрешения на въезд в Голландию) послал Амстер¬
дамскому конгрессу телеграмму (см. ниже), в которой заклеймил по¬
зорный и трусливый поступок голландского правительства. Воз¬
вратившись в Москву, он передал текст своей речи для опублико¬
вания.Речь включалась во второе издание книги М. Горького «Пуб¬
лицистические статьи».Печатается по тексту второго издания указанной книги, сверен¬
ному с авторизованными машинописями (Архив А. М. Горького).[АМСТЕРДАМСКОМУ АНТИВОЕННОМУ КОНГРЕССУ]Впервые настоящая телеграмма была напечатана одновременно
в газетах «Правда» и «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 238,
28 августа.В авторизованные сборники не включалась.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).О «СОЛДАТСКИХ ИДЕЯХ»Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», .1932, № 259, 18 сентября.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописью
и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького)....разрушение япащами Чапеп.— См. примечание на стр. 452 на->
стоящего тома. — 362.453
...болтали в Женеве о разоружении.— М. Горький имеет в виду
заседания Лиги Наций. — 352....как это было в Вашингтоне с армией «бонуса». — Имеется
в виду избиение войсками и полицией летом 1932 года участников де¬
монстрации американских ветеранов империалистической войны 1914—
1918 годов. Избиением руководил генерал Д. Макартур. — 357.[РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ДЛЯ ЗВУКОВОГО ФИЛЬМА «НАШ ГОРЬКИЙ»]Впервые напечатано в газете «Кино», 1932, № 44, 24 сентября.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Кино».[БОЙЦАМ КРАСНОЙ АРМИИ]Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 269, 28 сентября.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).[ОТВЕТ НА ПРИВЕТСТВИЯ
Речь на торжественном заседании в Большом театре 25 сентября 1932 год"]Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 270, 29 сентября.Произнесено на торжественном заседании в Большом театре
25 сентября 1932 года, в день празднования 40-летнего юбилея лите¬
ратурной и революционной деятельности М. Горького. В этот день
газета «Правда» опубликовала приветствия М. Горькому от
ЦК ВКП(б), от И. В. Сталина, Совнаркома СССР и многочислен¬
ных общественных организаций, учреждений и рабочих коллективов
СССР.И. В. Сталин в своем приветствии М. Горькому писал:«Дорогой Алексей Максимович!От души приветствую Вас и крепко жму Вашу руку. Желаю Вам
долгих лет жизни и работы на радость всем трудящимся, на страх
врагам рабочего класса» (И. В. Сталин, Сочинения, т. 13,
стр. 142).В приветствии ЦК ВКП(б) говорилось:«ЦК ВКП(б) горячо приветствует великого пролетарского пи¬
сателя Максима Горького.454
Своими выдающимися художественными произведениями, став¬
шими достоянием миллионных масс, Горький «крепко связал себя
с рабочим движением России и всего мира» (Ленин).Имя Максима Горького дорого и близко трудящимся Советской
страны и далеко за ее пределами, как имя величайшего художника-
революционера, борца против царизма, против капитализма, за меж¬
дународную пролетарскую революцию, за освобождение трудящихся
всех стран от ига капитализма.ЦК ВКП(б) выражает уверенность, что великий талант
Горького и его революционная энергия будут еще долго служить
делу рабочего класса» (газета «Правда», 1932, № 266, 25 сентя-
бря).Вечером 25 сентября 1932 года в Большом театре в Москве со¬
стоялось торжественное чествование М. Горького, на котором присут¬
ствовали И. В. Сталин, В. М. Молотов, М. И. Калинин, Г. К. Орджо¬
никидзе, А. И. Микоян и другие руководители партии и правитель¬
ства.После докладов и приветствий с ответным словом выступил
М. Горький.Ответное слово М. Горького в авторизованные сборники не вклю¬
чалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с авторизо¬
ванной стенограммой (Архив А. М. Горького).ПРИВЕТ СОЗДАТЕЛЯМ ДНЕПРОСТРОЯ!Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 281, 10 октября, в день пуска
Днепровской гидроэлектростанции им. В. И. Ленина.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).[ПИСЬМО РАБОЧИМ И ТРУДЯЩИМСЯ ГОРОДА ГОРЬКОГО]Напечатано в газете «Правда», 1932, № 290, 19 октября.Написано 11 октября 1932 года.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).455
ЗЕМЛЯКАМ-ДИНАМОВЦАМНапечатана одновременно в газетах «Правда» и «Известия ЦИК
СССР и ВЦИК», 1932, Ко 2£1, 20 оятября.Написано 12 октября.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького).[БЕЛОРУССКОЙ АКАДЕМИИ НАУК]Напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Известия ЦИК
СССР и ВЦИК», 1932, № 287, 16 октября.В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту газеты «Правда», сверенному с рукописью
(Архив А. М. Горького)Национальные по форме и социалистические па устремлению и
содержанию... — см. речь И. В. Сталина «О политических задачах
университета народов Востока» (И. В. Сталин, Сочинения, т. 7,
стр. 133—152). —372.О САМОМ ГЛАВНОМВпервые напечатано под заглавием «15 лет неустанного труда»
в газете «Ленинградская правда», 1932, № 254, 30 октября, под за¬
главием «О самом главном» — в газетах «Правда» и «Известия ЦИК
СССР и ВЦИК», 1932, № 302, 31 октября.Включалось во второе издание книги М. Горького «Публицисти¬
ческие статьи».Печатается по тексту указанной книги, сверенному с рукописью
и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).«НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ» НА ПОРОГЕ ВТОРОЙ ПЯТИЛЕТКИВпервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Изве¬
стия ЦИК СССР и ВЦИК», 1932, № 305, 3 ноября, с примечанием:1
«Из беседы с работниками редакции журнала «Наши дости¬
жения».В авторизованные сборники не включалось.Печатается но тексту газеты «Правда».«Посмотрите на карту РСФСР», — говорил Ильич & 1921 году... —45#
М. Горький цитирует статью В. И. Ленина «О продовольственно»
налоге» (1921)—см. В. И. Ленин, Сочинения, изд. 4-е, т. 32,
стр. 328. — 378....борьба за шесть условий Сталина. — Имеются в виду шесть
новых условий развития нашей промышленности, о которых говорил
И. В. Сталин на совещании хозяйственников 23 июня 1931 года (сю.
И. В. Сталин, Сочинения, т. 13, стр. 51—80). — 379.КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ «ЗА РУБЕЖОМ»Впервые напечатано в журнале «За рубежом», 1932, № 1,
30 ноября, с подзаголовком: «Из бесед и переписки с редакционными
работниками».В авторизованные сборники не включалось.Печатается по тексту журнала «За рубежом».о ПРОЗЕВпервые напечатано в альманахе «Год шестнадцатый». Альманах
первый, М. 1933, и в журнале «Литературная учеба», 1933, № 1.Включалось в сборник статей М. Горького «О литературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника,
сверенному с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горь¬
кого) ....преобразовывало Рудина в Санина. — Рудин — герой одно¬
именного романа И. С. Тургенева; Санин—герой одноименного
бульварного романа М. П. Арцыбашева. — 390.«Эдда» — скандинавский эпос. — 390.«Песнь о Нибелунгах» — древнегерманский эпос. — 390.«Калевала» — карельский народный эпос. — 390.кПеснь о Роланде» — французский средневековый эпос. — 390....в одной из «Русских сказок»...—см. сказку десятую в томе 10
настоящего издания. — 392....первая строка ее заимствована... — У Козьмы Пруткова строка
читается: «Вы любите ли сыр? — спросили раз ханжу...» — 392....«Ветер со свистом понесся по степи...» — цитата почти совпадает
с текстом чеховского рассказа: «Ветер со свистом понесся по степи,
беспорядочно закружился и поднял с травою такой шум, что из-за
него не было слышно ни грома, ни скрипа колес. Он дул с черной
тучи, неся с собой облака пыли и запах дождя и мокрой земли. Лун¬
ный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше457
нахмурились, и видно было, как по краю дороги спешили куда-то
назад облака пыли и их тени... Чернота на небе раскрыла рот и дых¬
нула белым огнем; тотчас же опять загремел гром; едва он умолк,
как молния блеснула так широко, что Егорушка сквозь щели рогожи
увидел вдруг всю большую дорогу до самой дали, всех подводчиков
и даже Кирюхину жилетку. Черные лохмотья слева уже поднима¬
лись кверху, и одно из них, грубое, неуклюжее, похожее на лапу
с пальцами, тянулось к луне» (Полное собрание сочинений и писем
А. П. Чехова в 20 томах, Гослитиздат, т. VII, М. 1947, стр. 92—
93). —406.О ПЬЕСАХВпервые напечатано в альманахе «Год шестнадцатый». Аль¬
манах первый, М. 1933, и в журнале «Литературная учеба», 1933,
№ 2.Включалось во все издания сборника статей М. Горького «О ли¬
тературе».Печатается по тексту второго издания указанного сборника, све¬
ренному с рукописью и авторизованной машинописью (Архив
А. М Горького).«В деянии начало бытия». — В. Гёте, «Фауст», часть первая,
сцена 3. — 409.«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело за¬
ключается в том, чтобы изменить его». — См. примечание на стр. 440
настоящего тома. — 409.Расплюев — персонаж произведений А. В. Сухово-Кобылина
«Свадьба Кречинского» и «Смерть Тарелкина». — 411.Фальстаф — персонаж произведений В. Шекспира «Генрих IV» и
«Виндзорские кумушки» —416.«Что ему книга последняя скажет...» — из поэмы Н. А. Некра¬
сова «Саша». — 420.Одна из моих пьес держится на сцене 30 лет... — речь идет о пьесе
«На дне». — 423.«Не герой» — название романа И. Н. Потапенко. — 424.«Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат!» — из стихотво¬
рения без заглавия С. Я. Надсона. — 424....человек такого высокого давления... — речь идет о Л. Н. Тол¬
стом. — 424....«зубную боль в сердце...» — выражение Г. Гейне (см.
его книгу «Идеи. Книга «Le Grand»). — 425.458
ВОЙНА СОРНЯКАМ.Впервые напечатано в газетах «Комсомольская правда», 1933,
№ 38, 15 февраля, и «Правда», 1933, № 45, 15 февраля (под загла¬
вием «Ударники похода против сорняков»).Статья написана в связи с всесоюзным комсомольским походом
против сорняков. Номер «Комсомольской правды», в котором она
была опубликована, посвящен открытию Первого всесоюзного съезда
колхозников-ударников. За два дня до открытия съезда состоялось
заседание штаба комсомольского похода против сорняков.В авторизованные сборники статья не включалась.Печатается по тексту газеты «Комсомольская правда», сверенному
с авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького).
ИЛЛЮСТРАЦИИ1.	А. М. Горький. Москва. 1932 г.2.	И. В. Сталин и А. М. Горький на параде физкуль¬
турников на Красной площади. Москва. 1931 г.3.	А. М. Горький и Г. К. Орджоникидзе на Красной
площади. Москва. 1 мая 1932 г.
СОДЕРЖАНИЕПод красными знаменами		5Весь мир смотрит на нае. Из выступления навстрече со вновь вступающими в партию. .	ИУдарники в литературе		16Ответ интеллигенту		20Ленинградским работницам и крестьянкам. Беседыо жизни		36[Приветствие рабочим завода «Большевик»] ...	4212 миллионов 838 тысяч хозяйств в колхозах ...	43О литературе и прочем		46Беседа с молодыми ударниками, вошедшимив литературу		55Беседа с писателями-ударниками по вопросам,
предложенным рабочим редакционным сове¬
том ВЦСПС		72Письмо работницам фабрики «Туркшелк» по по¬
воду присвоения фабрике имени М. Горького	98К иностранным рабочим		98Редакции журнала «Молодой большевик»		101Горнякам шахты «Наклонная ветка»		103Логика истории		107Предисловие [к воспоминаниям Н. Буренина] ...	110
Рабочие и крестьяне не позволят себя обма¬
нуть 		114Участникам гражданской войны		1 ГбГодовщина исторического постановления		120461
Не забывать ни на минуту		126Рабочим Магнитостроя и другим		128Террор капиталистов против негритянских ра¬
бочих в Америке		135«История фабрик и заводов»		141Засуха будет уничтожена		147Следуйте примеру рабочего класса Союза Со¬
ветов 		153[Приветствие газете «Техника»]		156«История молодого человека»		158За работу! 		172О «Библиотеке поэта»		176О борьбе с природой		186Об анекдотах и — еще кое о чем		199Предисловие к книге А. К. Виноградова «Трицвета времени» 		216[Как я пишу]		222В редакцию журнала «Социалистический го¬
род» 		226Предисловие к альманаху «Вчера и сегодня» . . .	228Кукрыниксы		233О «праве на погоду»		236В ответ на обращение жены Сунь Ят-сена ....	241[К десятилетию ЗСФСР]		242Равнодушие не должно иметь места		243С кем вы, «мастера культуры»? Ответ амери¬
канским корреспондентам		248О работе по «Истории фабрик и заводов» ....	270О старом и новом человеке		280По поводу одной полемики		291Наша печать. [Выступление 5 мая 1932 годав радиогазете «Пролетарий»]		298Предрассудки съедают миллионы пудов сена . . .	300
Еще раз об «Истории молодого человекаXIX столетия»		304Ответ корреспондентке		317Прекрасным, героическим трудом вы удивляете
мир [Речь на VU Всесоюзной конференцииВЛКСМ]		319Рабочие пишут историю своих заводов		323О литературной технике		329462
[Выступление на радиомитинге 1 августа1932 года]		337[О советском радиовещании]		339Делегатам антивоенного конгресса. Речь, ко¬
торая не била произнесена		341[Амстердамскому антивоенному конгрессу] ....	350О «солдатских идеях»		351[Речь, произнесенная для звукового фильма«Наш Горький»]		359[Бойдам Красной Армии]		360[Ответ на приветствия. Речь на торжествен¬
ном заседании в Большом театре 25 сен¬
тября 1932 года]		361Привет создателям Днепростроя!		364[Письмо рабочим и трудящимся города Горь¬
кого] 		367Землякам-динамовцам 		370[Белорусской Академии наук]		372О самом главном		374«Наши достижения» на пороге второй пятилетки	377Каким должен быть «За рубежом»		384О прозе		387О пьесах		409Война сорнякам		427Примечания		429Иллюстрации		460
Подписано к печати 18/V 1953 г.А-00277. Тираж 300 ООО.Бумага 82Х1081/а2 =7,2 б ум. лист.
23,78 печ. лист. Уч.-изд. лист. 21,45+3 вкл. = 21,6. Заказ № 309.Цена 12 р.2-я типография «Печатный Двор»
им. А. М. Горького Союзполиграфпрома
Главиздата Министерства культуры СССР.
Ленинград, Гатчинская, 26