Text
                    IBB Internationale Bildungs-
und Begegnungsstatte
Минский международный
образовательный центр
IBB Internationales Bildungs-
und Begegnungswerk
GM Geschlchtswerkstatt Minsk
Пстарычная майстэрня
у MiHCKy
Война и украденные годы:
живые свидетельства
остарбайтеров Беларуси

Минский международный образовательный центр Дортмудский международный образовательный центр Советская районная организация г. Минска 00 «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолетних узников фашизма» Минский международный образовательный центр имени Йоханнеса Рау ВОЙНА И УКРАДЕННЫЕ ГОДЫ: ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ОСТАРБАЙТЕРОВ БЕЛАРУСИ Минск Издатель Логвинов И. П. 2009
УДК [94(476)+329.18:178] “1941/1945” ББК 63.3(4Беи) В65 Составитель Е. И. Люлькина Редакционный совет: директор Минского международного образовательного центра имени Йоханнеса Рау канд. филол. наук В. Ф. Балакирев руководитель Дортмундского международного образовательного центра Петер Юнге-Вентруп (Германия) председатель Союза белорусских еврейских общественных объединений и общин Л. М. Левин председатель наблюдательного совета ММОЦ им. Й. Рау, проф. Манфред Цабель (Германия) Редакционная коллегия: председатель 00 «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолетних узников фашизма» Н. А. Лыч заместитель председателя правления Советской районной организации г. Минска 00 «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолетних узникоа фашизма», канд. биол. наук Е. И. Люлькина д-р ист. наук, проф. А. В. Шарков руководитель Белорусско-немецкого проекта «Связь поколений» д-р Анке Янсен (Германия) Рецензент: д-р ист. наук, проф. А. М. Литвин В65 Война и украденные годы: живые свидетельства остарбайтеров Беларуси / сост. Е. И. Люлькина; под ред. К. И. Козака. - Минск: И. П. Логвинов, 2009. - 264 с. ISBN 978-985-6901-45-7 В форме воспоминаний представлены свидетельства бывших принудительных рабочих, узников концлагерей, истории их принуждения, рабства угнанных в Германию, а также личные документы и материалы, фотографии. В приложении решения по вопросу принудительного труда, список бывших принудительных рабочих Советского района г. Минска. Материалы предназначены для историков, всех, кто интерсуется вопросами Второй мировой войны. УДК [94(476)4-329.18:178] “1941/1945” ББК 63.3(4Беи) ISBN 978-985-6901-45-7 © Минский международный образовательный центр имени Йоханнеса Рау, 2009 ©Люлькина Е. И., составление, 2009 © Оформление. Издатель ИП Логвинов И. П., 2009
Оглавление Обращение к читателю....................................... 6 Vorworkt................................................... 7 Предисловие................................................ 8 Екатерина Люлькина......................................... 9 Мария Худая. Помнить и действовать.........................14 Татьяна Варивончик.........................................15 РАЗДЕЛ 1. ФОРМЫ ПРИНУЖДЕНИЯ И РАБСТВА ГЕРМАНСКОГО ОККУПАЦИОННОГО РЕЖИМА В БЕЛАРУСИ 1941-1944 гг................16 Козак К.И. Германский оккупационный режим в Беларуси и его формы принуждения и рабства 1941-1944 гг.: представления и культура памяти .............................16 1.1. Культура памяти: историография проблемы ................16 Современная белорусская историографияя.....................22 1.2. Нетрадиционные представления об истории принудительного труда.27 1.3. Исторические реалии.....................................36 Генезис военной и карательной деятельности: последствия....51 РАЗДЕЛ 2. НАША ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ................................56 Астровко Бронислава Михайловна ............................56 Бандыка (Буракова) Аляксандра Тванауна.....................57 Бельская Анташна Сцяпанауна................................60 Большаков Василий Тимофеевич...............................61 Борисова (Муравьева) Тамара Федоровна......................64 Буйневич (Ласская) Лидия Александровна.....................65 Василевский Павел Антонович................................66 Вербицкая (Мацулевич) Евгения Ивановна.....................69 Галаган (Дашлава) Надзея Сцяпанауна........................71 Глушаков Валерий Игнатьевич ............................. 72 Гарачка (Шаурова) Зшавда ДзмИрыеуна .......................74 Готовко Иосиф Степанович...................................75 Гурьев Виктор Федорович ...................................76 Гусев Евгений Александрович................................78 Дашленка Нша М1хайлауна ...................................86 Доунар (Уласавец) Нша Тванауна.............................88 Жалабков1ч Святлана Артурауна .............................89 Король Иван Иванович ......................................90 Кречмер (Морозова) Вера Васильевна.........................91 Крушевская (Кухаренок Инна) Ираида Ивановна.............. 104 Крышкевич (Клиндюк) Мария Тимофеевна .................... 106 Кузьмина (Стельмашук) Мария Никифоровна.................. 107 Куманяева (Красногир) Нина Александровна................. 109 Лабада (Дзешсев1ч) Тамара ДзмИрыеуна..................... 120 Лившиц (Михеева) Галина Прокофьевна...................... 122 3
Лукашык Валянщна Млхайлауна................................. 125 Люлькина Екатерина Ивановна .................................126 Максимова (Ильченко) Евгения Ефимовна....................... 132 Монак Михаил Степанович..................................... 134 Мосина (Алекчева) Мария Михайловна.......................... 142 Науроцкая (Скрабша) Яугення Дзм1трыеуна..................... 145 Непагода (Туромша) Надзея Яф1мауна.......................... 146 Н1к1щна (Св1рэйка) Hina Траф1мауна.......................... 148 Отруба Анатолий Георгиевич.................................. 150 Паулава (Нгкщёнак) Кацярына Сцяпанауна.......................153 Полякова (Петрова) Наталья Георгиевна........................154 Пецукев1ч (Церахава) Аляксандра Мефодз’еуна................. 157 Попкович (Козловская) Татьяна Васильевна.................... 158 Сергеенкова Тамара Семеновна ................................159 Скаруба Марыя Мгкалаеуна.................................... 160 Смялоусю Уладз1м1р Емельянав1ч.............................. 161 Старченко (Терехова) Валентина Мефодьевна................... 162 Стасев1ч Яуген Дзян1сав1ч ...................................164 Сялюк Валянщна Фёдарауна.................................... 165 Сямашка Дз1на Канстанщнауна..................................170 Тарасау Васлль Кузьм1ч.......................................172 Ф1нская Настасся Щтауна..................................... 173 Черкис Галина Сигизмундовна................................. 174 Шевцов Виктор Тимофеевич.................................... 177 Шипко (Савчик) Ядвига Николаевна ........................... 177 Шпиганович (Некрашевич) Любовь Иосифовна.................... 178 Щуцкая (Королькевич) Ирина Францевна........................ 179 Марчук (Синица) Елена Яковлевна............................. 179 РАЗДЕЛ 3. БЕЛОРУССКО-НЕМЕЦКИЙ ДИАЛОГ...........................182 Gur’ev Viktor............................................... 182 Downar (Wlassowez) Nina Iwanowna ........................... 182 Zholobkowitsch Swetlana Arturowna........................... 184 Korol Iwan Iwanowitsch ..................................... 185 Kruschevskaja (Inna Kucharjonok) Iraida Ivanovna............ 186 Krischkewitsch Marija Timofeewna............................ 190 Kumanjaewa Nina Alexandrowna................................ 191 Ljulkina Katerina Iwanowna ................................. 193 Lukaschik Walentina Michajlowna............................. 194 Nikitina Nina Trofimowna.................................... 196 Pezukewitsch Alexandra Mefodjewna .......................... 197 Semaschko Dina Konstantinowna................................199 Finskaja Anastassija Titowna.................................200 Валентин Герасимов. Образование и деятельность Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение»........202 4
Нина Лыч.....................................................206 Мы помним....................................................209 РАЗДЕЛ 4. ПРИЛОЖЕНИЕ...........................................210 ДОКУМЕНТЫ..................................................... 210 Распоряжение Гитлера об использовании экономики оккупированных восточных областей ...........................210 Письмо группы по использованию рабочей силы ведомства уполномоченного по четырехлетнему плану рейхсминистру оккупированных восточных областей и хозяйственному штабу «Ост» об использовании в качестве рабочей силы военнопленных и гражданского населения.....................................210 Предложения главного командования вермахта генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы Ф. Заукелю об улучшении условий труда восточных рабочих.................213 Памятка для восточных рабочих об условиях их проживания, труда и быта в Германии.......................215 Из сводки № 193 полиции безопасности и СД о событиях в СССР .217 Письмо Ф. Заукеля начальнику хозяйственного штаба «Ост» и рейхскомиссарам оккупированных восточных областей о результатах работы вербовочных комиссий и их задачах по дальнейшему увеличению вывоза рабочей силы в Германию..218 Образец транспортного пропуска...............................219 Данные об использовании восточных рабочих в военной экономике Германии на 31 мая 1942 г................219 Постановление Совета министров по обороне рейха об условиях использования восточных рабочих..................220 Список бывших принудительных рабочих Советского района г. Минска, пострадавших от нацизма во время Второй мировой войны .........223 Список изданий бывших узников концентрационных лагерей, гетто, принудительных рабочих .................................228 5
Обращение к читателю Тема о войне, жизни и смерти, человеке, испытавшем насилие, по- терявшем себя, своих родных и близких в годы тирании и нацизма Второй мировой войны, кажется, нашла свое место в памяти челове- чества. Однако в Беларуси публикация историй судеб, собранных и изданных самими жертвами - явление достаточно редкое. Особенно это относится к принудительным рабочим. И пока еще живы свидетели, остается надежда услышать их вол- нующие рассказы о себе и жизни близких им людей, о военном лихо- летье и тирании. Это еще и попытка рассказать о горьких временах молчания. В собранных материалах представлены повествования уже взрослых людей, которые в годы войны в своем большинстве были детьми. Попытка осмыслить прожитое, дать наказ новому по- колению - одна из главных задач в начатом диалоге между поколе- ниями и народами. Это книга только о сотнях человеческих биографий, но их тысячи в Беларуси. Но и здесь можно найти ответы на многие вопросы повсед- невности войны и послевоенного времени. Сама коллективная работа Исторической мастерской над книгой есть шаг, направленный на еди- нение общеевропейской истории, которая учит и требует быть разум- ными и не повторять горьких уроков прошлого. В большинстве своем на основе воспоминаний в книге сделана по- пытка воссоздать собственное прошлое одной личностной жизни, се- мьи, целого поколения, а в своей основе - трагизм и мужество бело- русского народа в годы Второй мировой войны. Руководители проекта: директора Минского международного образовательного центра имени Йоханнеса Рау Виктор Балакирев и Астрид Зам, управляющий Дортмундским международным образовательным центром Петер Юнге-Вентруп, председатель Союза белорусских еврейских общественных объединений и общин Леонид Левин 6
Vorwort Dr. Апке Janssen, pax christi Regensburg, Deutschland Dies ist ein wichtiges Buch. Sechs Jahrzehnte nach dem Ende des Zweiten Weltkriegs werden Menschen aus Belarus, die im Nationalsozialistischen Deutschland Sklavenarbeit leisten mufiten,von belarussischen Historikern in den Blick genommen. Die Opfer sprechen fiber die unvorstellbaren Leiden, die sie erdulden mufiten. Geschichtswissenschaftler in Deutschland und in Belarus haben verstanden, dafi es nicht ausreicht, wenn sie sich bei der Auseinandersetzung mit der Zeit des Nationalsozialismus nur auf die iiberlieferten amtlichen Quellen stiitzen. Die Perspektive der Tater stand zu lange im Vordergrund. Wenn die Vergangenheit fur die Menschen der Gegenwart fruchtbar gemacht werden soil, mufi das Leid derjenigen offentlich gemacht werden, die die Vergangenheit ertragen mufiten. Und ohne die Bereitschaft der Opfer, ihre schrecklichen Erlebnisse zu erzahlen, kann eine wirkliche Aufarbeitung der Folgen des verbrecherischen Unrechtsystems nicht gelingen. «Die Erinnerung bietet den notigen Raum, einen Teil unserer Geschichte aufzuarbeiten, sie gleichzeitig wach zu halten als Mahnmal fur unser Zusammenleben heute und erste Schritte zur Versohnung zu wagen» (Heinz Josef Algermissen, Bischof von Fulda, President von pax christi Deutschland). Pax christi Regensburg ist stolz darauf, dafi sie die Drucklegung dieses Buches finanziell unterstiitzen darf. Systems nicht gelingen. 7
Предисловие Это очень важная книга. Спустя шесть десятилетий после оконча- ния войны белорусские историки устремили свой взгляд на людей из Беларуси, которые страдали в рабстве в национал-социалистической Германии. Жертвы рассказывают о немыслимых страданиях, кото- рые они должны были терпеть. Ученые-историки из Германии и Беларуси поняли, что в спорах о времени национал-социализма недостаточно базироваться только на дошедших официальных источниках. Тем более, что история пре- ступников слишком долго находилась на переднем плане исследова- ний. Когда прошлое приносит свои плоды людям настоящего, страдание должно стать открытым для тех людей, которые должны были пере- жить прошлое. И без готовности жертв рассказать то ужасное, что они пережили, не состоится действительное осмысление последствий пре- ступной бесправовой системы. «Воспоминания предоставляют необходимое пространство, чтобы переработать одну часть нашей истории, и в тоже время они остаются как памятник нашей сегодняшней совместной жизни и смелости, они готовы сделать первые шаги к примирению» (Хайнц Йозеф Альгер- миссен, епископ Фулды, президент Pax Christi, Германия). Регенсбург гордится предоставленной возможностью финансово поддержать издание данной книги. Анке Янсен (организация Pax Christi, Регенсбург; Германия) Перевод с немецкого Юли Лущик 8
Памяти соотечественников, погибших и испытавших нацистскую тиранию в годы Великой Отечественной войны, посвящается Екатерина Люлькина Заместитель председателя правления Советской районной органи- зации г. Минска ОО «Белорусская ассоциация бывших несовершенно- летних узников фашизма» Нашему поколению выпала нелегкая судьба - пережить ужасы Вто- рой мировой войны. Около 400 тысяч юношей и девушек из Белару- си, многие еще подростками, были насильственно вывезены на при- нудительные работы в гитлеровскую Германию. На Родину вернулась только треть. Остальные остались навечно лежать в немецкой земле или навсегда покинули свой родной край. В фашистском плену мы испытывали страх, голод, унижение. Выжившим и вернувшимся на Родину пришлось еще раз пережить оскорбления, недоверие со сторо- ны советского режима. Тем не менее мы достойно прожили жизнь, воспитали детей и внуков и верим, что они никогда не испытают того, что пришлось пережить нам. Нас осталось совсем немного. В настоящее время в Советском районе г. Минска проживает 529 граждан, пострадавших от фашизма, которые принудительно работа- ли в промышленности, сельском хозяйстве, на железных дорогах, в шахтах, в том числе в Рурском бассейне. Кроме этого, некоторые из них были узниками концлагеря Озаричи, Витебского 5-го полка, Красного берега, Скобровки (здесь проводился забор крови у детей), тюрем, СД и других мест принудительного содержания. В 1990 г. Нина Куманяева обратилась в Управление социальной за- щиты населения Советского района г.Минска с просьбой предоставить списки всех пострадавших от нацизма в годы Второй мировой войны. Было решено создать общественную организацию, которая и была в 1990 г. зарегистрирована в Министерстве юстиции. Желающие состо- ять членом организации заполнили анкеты с указанием фамилии, име- ни, отчества, адреса места жительства, места работы в Германии. В на- стоящее время организация является отделением Советского района ОО «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолетних узников фашизма». Она имеет свой счет, юридический адрес и насчитывает око- ло 200 членов. Целью организации является объединение всех граж- дан - жителей Советского района г. Минска, пострадавших от фашиз- ма в годы Второй мировой войны. Важным направлением в деятельности данной организации являются прежде всего помощь больным, одиноким, организация культурной жизни и досуга, нала- живание контактов с партнерами из Беларуси и Германии. 9
Руководящим органом организации является правление, в состав которого входят председатель Лидия Дормаш (она же и бухгалтер), заместитель - Екатерина Люлькина, секретарь - Людмила Прохов- ник, а также члены правления - Дина Семашко, Нина Куманяева, Валентина Толстик и Нина Никитина. Правление собирается один раз в квартал, а при необходимости - и чаще. Мы работаем в тесном контакте с Белорусским республиканс- ким фондом «Взаимопонимание и примирение» (председатель прав- ления - Валентин Герасимов), Исторической мастерской (директор - канд. ист. наук Кузьма Козак), а также с благотворительным фондом «Белорусский фонд милосердия и здоровья», управлением защиты населения Советского района и администрацией Советского района, другими благотворительными организациями. Администрация Советского района организовывала для узников торжественные встречи по поводу Международного дня освобождения узников фашистских концлагерей, 11 апреля, которые сопровожда- лись концертами и чествованием активистов. В процессе нашей деятельности каждый член правления ведет оп- ределенный участок работы. Составлены списки одиноких членов организации, лежачих больных, онкологических больных, которым Белорусским республиканским фондом «Взаимопонимание и прими- рение» выделялась денежная помощь, а также тяжелобольным - при- боры для измерения давления, слуховые аппараты, памперсы, лампы (для лечения пролежней). Здесь же находится аптека, где можно бес- платно получить лекарства по рецептам, мастерская по изготовлению очков, работает врач-офтальмолог. Ведется культурно-массовая работа среди членов организации. ОО «Белорусский фонд милосердия и здоровья», ОО «Взаимопонима- ние» предоставляют пригласительные билеты в Театр оперы и балета, филармонию, Белорусский театр имени Янки Купалы, на концерты самодеятельных коллективов. Различными благотворительными об- ществами организовывалась спонсорская помощь, например, мы по- лучали сухофрукты, одежду (как новую, так и бывшую в употребле- нии) для нуждающихся в этом. Члены правления навещают тяжелобольных и по рецептам доставляют им лекарства, помогают приобрести продукты питания. Во время пребывания в г.Минске в конце 2003 г. доктор Анке Янсен из Регенсбурга предложила осуществить совместную программу-про- ект «Связь поколений». В ее основе - восстановление для будущих по- колений трагических событий Второй мировой войны. В течение года велась переписка, а подготовленные нами документы были представ- лены в Берлин - фонд «Память. Ответственность. Будущее». Проект рассчитан на 3 года. Цель проекта - довести до молодого поколения 10
правду о принудительном и рабском труде в период Второй мировой войны в гитлеровской Германии и оккупированных ею странах. Ответ- ственной с немецкой стороны была назначена доктор Анке Янсен, с бе- лорусской - канд. биол. наук Екатерина Люлькина, канд. ист. наук Кузьма Козак, переводчица Ольга Каляда, бухгалтер Светлана Тихо- нова. Финансирование проекта взял на себя фонд «Память и будущее». В ходе осуществления проекта в Историческую мастерскую (ул. Су- хая, 25) ежемесячно приглашались бывшие жертвы нацизма (25-30 человек) и представители молодого поколения (до 10 студентов исто- рического факультета БГУ, курсантов Минского суворовского воен- ного училища (преподаватель истории - канд. ист. наук Татьяна Ва- ривончик), школьники, учащиеся ПТУ и профильного кадетского класса средней школы № 21). Присутствующие за чашкой чая внима- тельно слушали воспоминания, задавали вопросы. Несмотря на то, что имеется немало информации о том, как приходилось выживать людям, вывезенным насильственно фашистами в Германию, важным фактором диалога поколений является достоверная информация са- мих остарбайтеров (так называют восточных рабочих). Их с каждым днем становится все меньше и меньше, а вместе с ними и историй их жизненного пути. Не сохранив их для следующих поколений, мы по- теряем правду трагедии Второй мировой войны. Первая встреча состоялась 17 декабря 2004 г. в Минском междуна- родном образовательном центре. На ней в качестве гостей присутство- вали посол ФРГ доктор Мартин Хеккер, священник - отец Павел, 30 узников и 5 курсантов суворовского училища (руководитель Татьяна Варивончик), школьники 137-й школы г. Минска во главе с учителем истории Людмилой Щениковой, участники Краеведческой школы из СШ № 1 г.Марьина Горка (руководитель - учитель истории Борис Муха), а также студенты и аспиранты исторического факультета БГУ. Воспоминаниями о жизни и работе в нацистской неволе поделились Нина Куманяева, Виктория Виноградова, Виктор Гурьев, Владимир Старовойтов, Валерий Глушаков, Анна Кучерова, Дина Семашко и другие. Обращаясь к присутствующим с приветственным словом, вы- ступили Кузьма Козак, Екатерина Люлькина, Анке Янсен и посол Германии доктор Мартин Хеккер. Особый интерес у молодого поколе- ния вызвало выступление Анны Кучеровой. Во время работы на фа- нерной фабрике ей, чтобы выжить, приходилось есть столярный клей. По 12 часов у бауэра работал Владимир Смеловский. У каждого из большинства присутствующих были свои тяжелые воспоминания о потерянной молодости. За время осуществления проекта в качестве гостей приглашались священник Павел Чистяков - клирик Минского Свято-Духово кафед- рального собора, настоятель Храма Вознесения Господня (д.Семково 11
Минского района). От лица Владыки отец Павел передавал благослове- ния и самые теплые пожелания здоровья и счастья всем присутствую- щим. На встречах присутствовали посол Германии Мартин Хеккер и его супруга Анна-Мария Хеккер, посол Украины Игорь Лиховый, суп- руга посла Армении Нина Арутюнян, работники Белорусского респуб- ликанского фонда «Взаимопонимание и примирение» Аркадий Сем- ченко и Михаил Богдан, директор Института истории НАН Беларуси, академик-секретарь, профессор Александр Коваленя, зам. председате- ля постоянной комиссии Палаты представителей Национального Со- брания Республики Беларусь по проблемам Чернобыльской катастрофы и природопользования Мария Худая, директор Минского международ- ного образовательного центра имени Йоханнеса Рау доктор Астрид Зам, председатель ОО «Белорусская ассоциация бывших несовершеннолет- них узников фашизма», член международного союза малолетних узни- ков фашизма Н.А. Лыч, которая 20 лет руководит организацией БАБ- НУФ, была узником четырех гитлеровских концлагерей, член редколлегии газеты «Судьба» Леокадия Пунинская, руководитель вете- ранской организации Минского автозавода Александра Наркевич, пред- седатель ОО «Белорусский фонд милосердия и здоровья» Валентина Ко- лосова, специалист этого фонда Клавдия Тыманович, менеджер здорового питания ОО «Караван XXI век» Наталья Успенская. Для уча- стников встречи администратор этого общественного объединения Еле- на Достанко формировала и доставляла подарки из сухофруктов. На встречах присутствовали также сотрудники Института Гете, врачи-ге- ронтологи, члены БАБНУФ во главе с председателем, сотрудники науч- ной библиотеки БИТУ и ее директор Янина Матвеева. На каждой встрече с приветственным словом выступал директор Минского международного образовательного центра имени Й. Рау, канд. филолог, наук Виктор Балакирев. Директор Исторической мас- терской, канд. ист. наук Кузьма Козак рассказывал присутствующим об истории дома на улице Сухой, 25. Здесь в годы войны располагалось еврейское гетто, и отсюда увозили молодежь на принудительные рабо- ты в гитлеровскую Германию. Немало было представлено материалов по истории германской оккупации, партизанской борьбы против зах- ватчиков, повседневности жизни населения в Беларуси. Раз в год приезжала с немецкой делегацией доктор Анке Янсен. После приветственной речи отвечала на многочисленные вопросы присутствующих. В общении удовлетворение увиденным и услышан- ным усиливалось новыми планами и решениями. На таких встречах побывали многочисленные гости из земли Гес- сен (14 человек), семья Мюллер (3 человека) из г.Билефельда, студен- ты, аспиранты разных университетов Германии. Во время приезда в 2005 г. Анке Янсен вместе с 8 немецкими руководителями проекта 12
«Детям Чернобыля» был организован концерт с участием хора маль- чиков и юношей Белорусского экзархата (художественный руководи- тель - лауреат премии Президента Республики Беларусь «За духов- ное возрождение» Таисия Миронова). На творческие вечера приглашались в основном бывшие жертвы на- цизма, проживающие в Советском районе г. Минска, а также в других районах города и Минской области. Всего за три года было приглашено около тысячи бывших узников и более 200 студентов и курсантов. В районе получило развитие волонтерское движение, где доброволь- цы, а также члены правления навещают на дому больных, лежачих, одиноких, доставляют им сухие пайки, выделяемые согласно немец- ко-белорусскому проекту «Обеспечим достойную старость свидетелям войны» (руководитель Марина Бачило). Волонтеры Дина Семашко, Людмила Проховник, Лидия Дормыш и другие навещают тяжело- больных на дому, доставляют им сухие пайки и лекарства. Члены на- шей организации один раз в месяц (50 человек) приглашаются в кафе встреч, где пострадавшие общаются друг с другом. Им предлагают го- рячий обед и сладкий стол. В Исторической мастерской организуют- ся различные мероприятия, экскурсионные поездки по историческим местам Минской области (Вилейка, Новогрудок, Борисов, Красный Берег, Жировичи), работают кружки по интересам (рукоделия, изу- чения немецкого языка, музыкальный). Важным этапом встреч с молодым поколением стала подготовка ученических рефератов, курсовых, дипломных работ, а также разде- лов диссертаций на основании воспоминаний пострадавших от злоде- яний третьего рейха. В декабре 2007 г. работа над проектом успешно была завершена. В этом немалая заслуга директора Виктора Балакирева, директора Ис- торической мастерской Кузьмы Козака. Особенно значима помощь Фе- дерального фонда «Память. Ответственность. Будущее», руководите- ля проекта доктора Анке Янсен, правления ОАО «Приорбанк» (пред, правления С.А. Костюченко. Л.Л. Невыглас). Слова признательности заслуживает и Нина Лыч за финансовую поддержку издания. Работа организации с молодыми людьми нашла свое воплощение в значительном количестве массовых мероприятий. Уверенность и творческое настроение помогли многим бывшим узникам продлить свою жизнь, ощутить поддержку близких и, что особенно важно, на- ших друзей из Германии. Украденные годы нашей юности не вернуть, но вера в мир жизни и радости возвращена. Мы глубоко скорбим о тех, кого нет. Мы призываем беречь мир и память. Минск, 11 апреля 2009 13
Мария Худая 9.01.1940, д. Секеречи Клецкого р-на Минской обл. 1996-2004 гг. - депутат Парла- ментского Собрания Союза Беларуси и России, председатель Комиссии по вопросам экологии, природопользования и ликвидации последствий аварий. Председатель Белорусского отделения общественного объединения «Международный женский союз «Единство», заместитель председателя правления общественного объедине- ния «Белорусский фонд мира». Помнить и действовать Наша родная Беларусь, как ни одна страна мира пострадала от не- мецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной вой- ны. Каждый третий погиб, отстаивая Родину от порабощения на фронтах, в партизанах, подполье. Тысячи наших соотечественников попали в концентрационные лагеря, гетто, насильно были вывезены на принудительные работы в страны третьего рейха. Выстояв и побе- див, постепенно восстанавливалась республика. Оставшиеся в живых от поколения к поколению укрепляли веру и надежду в то, что такое больше не повторится. Вы много для этого сделали, и мы победили! Каждый раз, когда приходится встречаться с вами - бывшими уз- никами, кажется, что вновь возвращается память прошлого. Она ге- роическая и трагическая. Ведь в ваших воспоминаниях - истории ког- да-то счастливых родителей, братьев и сестер, близких и добрых соседей. У них было время и счастье жить и надеяться. Но их моло- дость и светлые надежды были уничтожены. Мы вместе скорбим. Сей- час, оглядываясь на военное прошлое, пробуем вернуть не только па- мять истории, но и те высокие чувства любви к своему Отечеству, Родине. С вами сегодня молодежь. В диалоге поколений - патриотическое воспитание, продолжение традиций, которыми была и остается силь- на Беларусь. Примите, мои дорогие, пожелания долголетия, здоровья, крепости духа и творческого настроения. Выстоять перед трудностями и побеж- дать - еще одно качество нашей жизни. Минск, 2009 14
«Войны не заканчиваются тем долгожданным днем, когда смолкнет оружие. Они продолжаются в душах тех, кто побывал в их свинцовой купели». П. Ткаченко Татьяна Варивончик Преподаватель истории Минского суворовского военного училища, канд. ист. наук Пять лет назад мы впервые пришли в Историческую мастерскую. Мы - это учащиеся Минского суворовского военного училища. Воспитывая будущих защитников нашей Родины, я понимаю, что в первую очередь именно они должны знать всю правду о войне. Чтение книг, посещение мест сражений, просмотр экспозиций музе- ев - все это, несомненно, важно. Но для того, чтобы понять, как страш- на война, представить атмосферу того времени, составить полную кар- тину всего происшедшего, необходимо встречаться с очевидцами этих событий. И именно в Исторической мастерской нам предоставилась та- кая уникальная возможность. Здесь мы общаемся не только с деятеля- ми науки, которые охотно делятся своими знаниями, отвечают на воп- росы, направляют наши поиски, делятся накопленными материалами. Здесь мы встречаемся с людьми, в судьбах которых эта война оставила неизгладимые шрамы. Узники концлагерей, узники гетто, принудитель- ные рабочие. Ребята с огромным интересом и вниманием слушают расска- зы. Рассказы о предвоенном детстве, о начале войны, о таких нелегких военных годах никого не оставляют равнодушными. Многие страницы этих биографий являются открытиями для молодежи, заставляют понять не только героику войны, но задуматься о том, как трагична война. Встре- чи заканчиваются одной и главной мыслью: «Война - это не метод реше- ния проблем. Войне «нет». Не один раз звучали слова, сказанные моими воспитанниками: «Спасибо за то, что Вы нашли в себе мужество еще раз пережить эти страшные события, рассказать нам так много нового о вой- не. Не переживайте за будущее, оно в надежных руках». Большое спасибо доброй, замечательной женщине - Екатерине Люль- киной. Она в течение трех лет была координатором проекта «Связь поко- лений» , целью которого являлась задача довести до молодого поколения правду о злодеяниях фашизма. Именно на этих встречах мы познакоми- лись с интересными собеседниками - Е.Д. Стасевичем, Н.А. Куманяе- вой, А.Г. Отруба, Е.А. Гусевым, Л.В. Пунинской. Они не просто расска- зывали о пережитом, но, думая о будущем, давали полезные советы, делились своим оптимизмом, верой в будущее. Я точно знаю, что все эти слова нашли благодарный отклик в душах суворовцев. Минск, 2009 15
РАЗДЕЛ 1. ФОРМЫ ПРИНУЖДЕНИЯ И РАБСТВА ГЕРМАНСКОГО ОККУПАЦИОННОГО РЕЖИМА В БЕЛАРУСИ 1941-1944 гг. Козак К.И. Германский оккупационный режим в Беларуси и его формы принуждения и рабства 1941-1944 гг.: представления и культура памяти 1.1 Культура памяти: историография проблемы. Проблема прину- дительного труда в белорусской историографии является малоиссле- дованной. Лишь с 1990-х годов в Беларуси начался этап более полного научного анализа данной проблемы. В этом ряду, обособляя образы военнопленных и остарбайтеров, российский историк П.М. Полян на- зывает их жертвами двух диктатур1. Неудивительно, что при такой постановке проблемы характер плена и принудительного труда до на- стоящего времени воспринимается неоднозначно. Безусловный инте- рес вызывает научная позиция немецких историков. В целом, их представление направлено на понимание того, что только война явля- лась той предпосылкой, которая делала возможным осуществление расистских целей политики Гитлера: физическое уничтожение, деци- мацию и превращение стоящих на пути «расы господ» народов и групп населения в рабов2. В основе трех главных направлений дея- тельности вооруженных сил Германии на восточном направлении они выделяют политику геноцида по отношению к населению3. В виде от- дельных ее аспектов это: 1. руководство немецкого рейха планировало войну против СССР с целью политического господства, идеологического расового ге- ноцида в отношении советского населения4; 1 Полян П.М. Жертвы двух диктатур. Остарбайтеры и военнопленные в Третьем рейхе и их репатриация. M., 1996; Полян П. Жертвы двух диктатур: Жизнь, труд, унижение и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и родине. М., 2002. 2 Дайст В. Размышления о «вынужденной лояльности» немцев в начале войны // Вторая ми- ровая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. М., 1996. С. 181. 8 Миддельдорф Э. Тактика в русской кампании. М., 1958; Мюллер Н. Вермахт и оккупация 1941-1944. О роли вермахта и его руководящих органов в осуществлении оккупационного ре- жима на советской территории. Пер. с нем. М., 1974; Угнали в Германию. Бремен, [2003]. Wilhelm Н.-Н. Rassenpolitik und Kriegflihrung. Sicherheitspolizei und Wehrmacht in Polen und Sowjetunion 1939-1942. Passau, 1991; «Dann kam die deutsche Macht»: wieBrussische Kinderhaftlinge in deutschen Konzentrationslagern 1941-1945; eine Dokumentation. Koln, 1999. 4 Bauer K. Gedachtnisprotokoll. Ein ProzeB in Minsk. Herford /Bonn, 1990. «Dann Kam die deutsche Macht» - WeiBrussische Kinderhaflinge in deutschen Konzentrationslagern 1941- 1945. Eine Dokumentation. Koln, 1999; Handrack H.-D. Das Reichskommisariat Ostland. Die Kulturpolitik der deutschen Verwaltung Zwischen Verwsltung und Gleichschaltung 1941- 1944. Munchen, 1981; Langenheim H. Mordfelder. Orte der Vernichtung im Krieg gegen die Sowjetunion. Berlin, 1999; Pohl P. «Jch wundere mich, daB ich noch lebe». Sowietische angenzengen berichten. Gotersloh, 1990. 16
2. проведение войны предусматривалось задолго до нападения пу- тем разработки преступных приказов и их осуществления в от- ношении к комиссарам и коммунистической интеллигенции5; 3. отдельные намерения приобрело массовое убийство советских военнопленных6. Показателен в этом отношении подход к представлению проблемы. Так, первые тома о немецких военнопленных в Советском Союзе по- явились в 1956 г., а всего - 22 тома по истории плена (1962-1974 гг.). Основным источником стали десятки тысяч рассказов очевидцев, воз- вратившихся на родину, опросы, а также иные документы немецкого происхождения7. В то же время судьба советских военнопленных, оказавшихся в немецких руках, оставалась в основном малоисследо- ванной до конца 70-х годов8. В результате полученных результатов немецкими историками были определены пять причин их массовой гибели: голод, бытовые условия, перемещение, бесчеловечное обра- щение, и, наконец, уничтожение определенных групп и категорий пленных9. Практически, согласно политической программе военноп- ленные должны были стать первыми жертвами нацистов, и они ими стали. Далее их жизнь была необходимой для поддержания «морали» немецкого населения. Ведь политическое и военное руководство дей- ствовали воедино по принципу, что жестокость на Востоке - это благо для будущего в мировоззренческой войне. Не удивительно, что в ко- 5 Benz W. Der RuBlandfeldzug des Dritten Reiches: Ursachen, Ziele, Wirkungen. Zur Bewaltigung eines Volkermordes unter Beriicksichtigung des Geschichtsunterrichts. Frankfurt, 1986; Philippi A.-H..F. Der Feldzug gegen Sowjetruffland 1941 bis 1945. Ein operativer liber blick. Stuttgart, 1962; Reitlinger G. Ein haus auf Sand gebaut. Hitlers Gewaltpolitik in Ruffland 1941-1944. Hamburg, 1962. 9 Dahlmann D., Hirschfeld G. (Hg) Lager, Zwangsarbeit Vertreibung und Deportation: Dimensionen der Massenverbrechen in der Sowjetunion und in Deutschland 1933 bis 1945. Essen, 1999; Kogon E. Der SS-Staat. Das System des deutschen Konzentrationslager. Miinchen, 1946; Polian P. Deportiert nach Hause: Sowjetische Kriegsgefangene im «Dritten Reich» und ihre Repatiierung. Wien, Miinchen, Oldenbourg. 2001; Streim A. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangena im «Fall Barbarossa». Eine Dokumentation. Unter Beriicksichtigund der Unterlagen deutscher Strafverfolgungsbehorden und der Materialen der Zentralen Stelle der Landesjustizverwaltungen zur Aufklarung von NS-Verbrechen. Heidelberg, 1981; Streit Ch. Keine Kamaraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941-1945. Bonn, 1991; Unsere Ehre heiBt Treue. Kriegstagebuch des Kommandostabes Reichsfuhrer SS. Tatigkeitsberichte der l.und 2.SS-Inf .-Brigade, der 1 SS- Kav. - Brigade und von Sonderkommandos derSS. hrgs. v. Fritz Baade u.a., Wien, Frankfurt, 1965. 7 Мюллер К.-Д. Немецкие военнопленные. Современное состояние исследований и будущие перспективы // Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны. Дрез- ден-Минск, 2004. С. 295. *В советский плен попало около 3 155 тыс. солдат вермахта, из них около 1110 тыс. до 1185 тыс. (35-38 %) погибли. См.: Штрайт К. Советские военнопленные - массовые депортации - принудительные рабочие // Вторая мировая война. С. 589. 8 Мюллер Н. Вермахт и оккупация (1941-1944). О роли вермахта и его руководящих органов в осуществлении оккупационного режима на советской территории. М., 1974. 9 Штрайт К. Советские военнопленные - массовые депортации - принудительные рабочие // Вторая мировая война. С. 589. 17
роткий срок вся территория Германии превратилась в лагерь для уничтожения. И первыми жертвами насилия стали военные и гражданские лица, представляющие, по мнению германского по- литического руководства, советскую власть. Массовому уничтоже- нию подвергались евреи, цыгане, интеллигенция. Славянским на- родам предстоял выбор тотальной чистки и принудительного труда в интересах Германии. В этом ряду на первый план вышли проблемы принудительного тру- да около 3 млн. граждан СССР. Уже в начальный период гражданам оккупированных территорий предписывался в качестве всеобщей обя- занности принудительный труд. Для удовлетворения потребности в рабочих руках вербовка на основе добровольности была заменена прак- тикой вывоза с помощью военных сил. На заключительном этапе вой- ны 1943-1944 гг. население прифронтовой зоны в принудительном по- рядке стало привлекаться к строительству оборонных сооружений, а затем их эвакуации. При этом безработное городское население окку- пированных районов считалось обременительным военным трофеем, балластом, от которого необходимо было по возможности избавляться. Обрекая на голодную смерть или просто расстреливая наиболее ценную часть своей добычи, многомиллионную армию военнопленных, на их же родине, причем во время транспортировки их по деревням и горо- дам «прямо на глазах у местного населения немцы тем самым показы- вали, столь мало они ценят человека и его рабочую силу10». К дополни- тельным факторам можно отнести перспективу ведения Германией Второй мировой войны при условии, если на третьем ее году продоволь- ственное снабжение вермахта в целом будет полностью обеспечиваться за счет России (тп.е. СССР - К.К.)11. Российские и украинские историки и их представления Среди круга вопросов можно выделить ряд, получивших наибольшее внимание. Так, пробле- му репатриации советских граждан акцентирует В.Н. Земсков12. О при- надлежности вермахта к политике уничтожения военнопленных пред- ставляют российские историки П.В. Бахар и А.М. Ермаков13. В 2000 г. опубликована пока единственная монография на русском языке о лаге- ре 326 (VI К) Зенне М.Е. Ерина и Г.А. Хольного14. 10 Мюллер Р.-Д. Насильственное рекрутирование «восточных рабочих». 1941-1944 гг.» // Вторая мировая война. С. 612. 11 Мюллер Р.-Д. «Народное сообщество»: продовольственная проблема, эксплуатация и унич- тожение // Вторая мировая война. С. 189. 12 Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан 1944-1951 годы // История СССР. 1990. № 4. С. 40. Книги смерти Освенцима: Дети Белоруссии, России, Украины, погибшие в Освенциме в 1942-1943 гг.: (по книгам репатриации смерти узников Освенцима). М., 1995. 13 Бахар П.В. Добровольные палачи Гитлера // Военно-исторический журнал. 1998. № 5. С. 27-28; Ермаков А.М. Вермахт и холокост. Ярославль, 1999. С. 106. 14 Ерин М.Е., Хольный Г.А. Трагедия советских военнопленных. История шталага 326 (VI К) Зенне 1941-1945 гг. Ярославль, 2000. 18
На основании новых данных в российской историографии опреде- лены показатели о вывезенных на принудительные работы 5270 тыс. человек, из которых вернулось только 2654 тыс. (451,1 тыс. восточ- ных рабочих по разным причинам не вернулось в СССР, т.е. стали эмигрантами. Остальные погибли). В концлагерях без суда и по при- говорам судов оккупантами было преднамеренно уничтожено в общей сложности 7,4 млн. человек, а число преждевременно умерших от жесточайших условий жизни, созданных оккупантами, т.е. от голо- да, инфекционных болезней, отсутствия медицинской помощи и т.п., превысило 4,1 млн. человек. Практически на всей оккупированной территории была введена трудовая повинность. Угрозой расправы удалось привлечь к работе 22 млн. человек, которые в своем большин- стве (20,8 млн.) использовались в сельском хозяйстве13 * 15. Анализируя общие потери СССР, можно определить, что категория пленных со- ставила 4,5 млн. человек, из которых только 1,8 млн. возвратились на родину16. Следует заметить, что одновременно с этим историками была нача- та работа по исследованию положения германских военнопленных на территории СССР. Однако в их основе был положен прежде всего до- кументальный характер17. В Беларуси данное направление представ- лено прежде всего работами профессора А.В. Шаркова18. Значимым явлением стала монография украинского исследователя Александра Потильчика о плене и интернировании в Украине (1939-1954)19. В поиске ответа о формах принуждения на оккупированных территори- ях стран Третьего рейха авторами научных работ выделено несколько проблем: территориальность нахождения и правовое положение вы- везенных на принудительные работы, классификация мест принуди- тельного содержания. Что касается первого положения, то нацистская Германия силой изменяла почти все границы Европы. Площадь немецкого рейха вы- росла за счет оккупации обширных территорий. Население занятых стран разделялось на «способное» и «неспособное» к германизации. В 13 Мировые войны XX века. Кн.З. Вторая мировая война. Исторический очерк. М., 2002. С. 398-399. 16 Мировые войны XX века. Кн.З. С. 548. 17 Конасов В.Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и по- литические аспекты проблемы. Очерки и документы. Вологда, 1996; Военнопленные в СССР. 1939-956: Документы и материалы. М., 2000; «Мобилизовать немцев в рабочие ко- лонны... И. Сталин». Сб. документов 1940-е годы. М., 2000. 18 Шарков А.В. Военнопленные и интернированные на территории Беларуси: Роль органов внутренних дел и их содержании и трудовом использовании (1944-1951 гг.). Мн., 1997; Шарков А.В. Архипелаг ГУПВИ: Военнопленные и интернированные на территории Бела- руси: 1944-1951 гг. Мн., 2003; Австрийцы и судетские немцы перед советскими военными трибуналами в Беларуси 1945-1950 гг. Грац - Минск, 2007. 19 ПотильчакА. Радяннський вшсковый полон та Ытернування в Украпн (1939-1954). Кихв, 2004. 19
соответствии с этим проводилась политика лишения прав и депорта- ций. Союзники Германии, а также вновь созданные государства-са- теллиты Италия, Хорватия, Венгрия, Словакия, Румыния и Болга- рия также получили обширные территории. В связи с изменениями границ в период с 1940 по 1944 гг. в нацистской статистике употреб- лялись различные названия для определения многих государств и ре- гионов, а также их жителей. До начала 1942 г. данные по подневоль- ным рабочим содержали названия национальностей, например, такие как поляки, голландцы, «советские русские». Позже предпочтение отдавалось географическим названиям: генерал-губернаторство, Ни- дерланды или Югославия. С 1942 года граждане Советского Союза проходили в нацистской статистике под названием «остарбайтеры» (рабочие с территории СССР). Согласно «Указам по остарбайтерам», опубликованным 2 февраля 1942 года в «Бюллетене законов рейха», этот термин включал не только этнических русских, но и белорусов, украинцев, поляков, а также представителей других национально- стей: «Остарбайтерами являются рабочие негерманской националь- ности, зарегистрированные в генеральном комиссариате Белоруссия (WeiBruthenien) или в приграничных с ней восточных регионах, а так- же в бывших свободных государствах Латвия и Эстония, и которые [...] привлекаются здесь к труду». Протекторат Богемия и Моравия был провозглашен 16 марта 1939 года и включал «остальную Чехию», т.е. территорию, оставшуюся после отделения Словакии и Судетов от Чехословакии. Протекторат был частью немецкого рейха. После на- падения на Югославию территория Королевства Югославия была раз- делена и включена в состав нового «Независимого государства Хорва- тия», Сербии, Германии, Италии, Венгрии и Болгарии. Жители регионов, аннексированных Германией, Италией, Венгрией и Болга- рией, были зарегистрированы как немцы, итальянцы, венгры и бол- гары20. Что касается классификации мест принудительного содержания, то акценты, связанные с их деятельностью, остаются противоречивыми в силу различного понимания историками природы германского ок- купационного режима21. Различия состояли в подчинённости лагерей тем или иным ведомствам, в том, кто их охранял, и, в первую очередь, в сильно отличающихся условиях содержания и труда. Самыми тя- жёлыми были условия в концентрационных лагерях и лагерях для евреев. Нами указаны пять систем лагерей. Лагеря для евреев частич- 20 Принудительный труд в Австрии. Вена, 2005. С. 352. 21 Дубик М.Г. Проблемы классификации мест принудительного содержания гражданского населения на оккупированных восточных территориях в годы Второй мировой войны // Генацыд у Другой сусветнай вайне: праблемы даследавання (у памяць ахвяр Трасцянца). Мн., 2003. С. 98-102. 20
но охранялись. За организацию «лагерей для цыган» отвечала уголов- ная полиция, охрану осуществляли полицейские. Система концент- рационных лагерей Маутхаузен, состоявшая из более чем 40 отдель- ных лагерей - так же, как и части системы лагерей Дахау - находилась в подчинении Инспекции концлагерей или Главного эко- номического и административного управления СС. За её охрану отве- чали СС и вермахт. Узников доставляли почти из всех стран Европы. Система лагерей для евреев была создана лишь в 1944 году. Эти лагеря находились в подчинении гестапо, их узники охранялись местными вспомогательными силами. Система «воспитательно-трудовых лаге- рей», созданная, прежде всего, для содержания иностранных граждан- ских лиц, находилась в подчинении гестапо и охранялась полицией. Система лагерей для военнопленных на картах не указана. За эти мно- гочисленные лагеря отвечал вермахт, обеспечивавший также их охра- ну. Географические аспекты системы лагерей для иностранных граж- данских лиц пока не могут быть представлены в полном объёме. Эта система, состоявшая из сотен больших и малых лагерей для гражданс- кого населения, была самой обширной не только по числу узников, но и по её распространению. Почти все предприятия - от небольших мас- терских и фермерских хозяйств до крупных промышленных предприя- тий - привлекали гражданских подневольных рабочих к принудитель- ному труду. Охраняемые лагеря создавались, прежде всего, при крупных предприятиях в промышленных центрах22. Учитывая, что наличие директив и подтверждающих документов германского командования может служить доказательством суще- ствования того или иного типа мест принудительного содержания, в Беларуси ряд мест так и не нашли подтверждения своего междуна- родного статуса (лагерь смерти Тростенец, Озаричи и др.). Среди дру- гих проблем - отношение к партизанам и их зонам. Согласно приказа ОКБ от 18 августа 1943 г. все встреченные в районе операций по борь- бе с бандами (партизанами - К.К.) объявлялись военнопленными и большей частью вывозилась на принудительные работы в Германию. И если партизаны расстреливались, то отношения партизан и пред- ставителей оккупационных властей в период 1941-1943 гг. имели та- кую же тенденцию для немецких пленных - уничтожение на месте, дабы не иметь лишних забот по организации питания, снабжения и сохранения маневренности и секретности (только небольшая часть из них вывозилась в тыл для последующей оперативной обработки). Немецкие и зарубежные историки о принудительном труде в Бе- ларуси Некоторые данные массового принуждения и насилия над на- селением Беларуси представлены многочисленными примерами в ра- ботах немецких историков - Кристиана Герлаха, Бернхарда Къяри и 22 Принудительный труд в Австрии. С. 2. 21
Вольфганга Куриллы23. Данная проблема - о положении военноплен- ных, в том числе и на примерах Беларуси, представлена в значимой ра- боте израильского историка А. Шеера24. Некоторые фрагменты показа- ны и в монографии молодого американского историка Мартина Дина25. Современная белорусская историография Исследовательские направления Целый ряд небольших работ, подготов- ленных на основе широких исследовательских программ по пробле- мам оккупационного режима в Беларуси, представлены в материалах республиканских научных, научно-практических и теоретических конференций26. Их немного, ежегодно проходят 1-2 с участием огра- ниченного круга местных историков27. С 2003 г. в данном процессе стало заметным участие одной из негосударственных организаций - Минского международного образовательного центра и ее Историчес- кой мастерской в Минске. В частности, наиболее ценные материалы о принудительном труде ими представлены в качестве воспоминаний более 20 свидетелей в материалах конференции о женщинах28, 15 - 23 Gerlach Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in WeiBruBland 1941 bis 1944. Hamburg, 1999; Chiari B. Alltag hinter der Front. Besatzung, Koilaboration und Widerstand in WeiBruBland 1941-1944. Dusseldorf, 1998; Curilla W. Die deutsche Ordnungspolizei und der Holocaust im Baltikum und in WeiBruBland 1941-1944. Paderborn, 2006. 24 Шеер А. Плен. В 2 ч. Иерусалим, 2003. 25 Dean М. Collaboration in the Holocaust; crimes of the Local Police in Belorussia and Ukraine, 1941-44. New York, 1999. 23 Великая победа: итоги и уроки. Тезисы межвузовской научно-теоретической конференции, посвященной 45-летию освобождения Белоруссии от гитлеровских захватчиков. 28 июня 1989 года. Мн., 1989; 45 лет Великой Победы: итоги и уроки. Тезисы докладов и сообщений межвузовской научно-теоретической конференции 17 апреля 1990. Гр., 1990; Партия. На- род. Победа. Тезисы научно-теоретической конференции, посвященной 45-летию победы со- ветского народа в Великой Отечественной войне. 4. 1. Мн., 1990; 4. 2. Мн., 1990; Беларусь у гады Другой сусветнай вайны: урок! Нсторьп i сучаснасць. Матэрыялы рэспублжанскай на- вуковай канферэнцьп, прысвечанай 50-годдзю Перамоп (М!нск, 26-27 красав!ка 1995 г.). Мн., 1995; Псторычныя каштоунасщ ПерамоН над фашызмам i сучаснасць. Мн., 2000. 27 Беларусь, 22 июня 1941 года: Говорят архивы...: Материалы к заседанию «круглого сто- ла», посвящ. 60-летию начала Великой Отечеств, войны (июнь 2001 г.) Мн., 2001; Бела- русь i Герматя: Нсторыя i сучаснасць: Матэрыялы навук. канф., MiHCK, 23 мая 2002 г. Мн., 2002; Трагтчнае лета 1941: напам!н г1сторы1: Мат-лы м!жнар. навук.-тэарэт. канф.. MiHCK, 22 чэрвеня 2001 г. Мн., 2001; Траг!чнае лета 1941: напам!н тсторьп: Мат-лы м!жнар. навук. тэарэт. канф., М!нск, 22 чэрвеня 2001 г. У 2 ч. Мн., 2003; Генацыд у Дру- гой сусветнай вайне: праблемы даследавання (у памяць ахвяр Трасцянца): Матэрыялы м!жнар. навук. канф., 25-27 крас. 2002 г., М1нск. Мн., 2003; М!нскае гета 1941-1943 гг: Памяць. Трагедыя. TepaiaM. Мн., 2004; Другая сусветная вайна: новыя аспекты даследа- ванняу. Мн., 2004; Беларусь в годы Великой Отечественной войны: уроки истории и совре- менность: Материалы междунар. научн. конф. (Минск, 29-30 июня 2004 г.) Мн., 2004; Вызваленне Бе ларус! ад германских акупантау (восень 1943 - лета 1944 гг.): Матэрыялы Рэсп. навук.-тэарэт. канф., М!нск, 29 крас. 2004 г. Мн., 2004. 28 Жанчыны у Другой сусветнай вайне: псторыя барацьбы i выжывання. Матэрыялы м!жна- роднай навукова-практычнай канферэнцьп 4 сакав!ка 2005 года, MiHCK. Мн., 2006. См.: Муза Иванова. Возможны ли маленькие радости в войне. С.97-123; Матрена Кошевенко. Сказать «война это страшно», значит не сказать ничего. С.124-151; Нона Теплакова. Из- менить было ничего невозможно. С. 152-163; Валентина Ковко. Как это было... С. 164-186. 22
в материалах о германском оккупационном режиме в Беларуси29. Сле- дует только подчеркнуть, что молодым историком Ириной Николае- вой направление женского принудительного труда обозначено как одно из наиболее приоритетных в современной белорусской историог- рафии30. В совокупности анализа работ по данной теме можно отметить и не- большого формата отдельные статьи Г.Д. Кнатько, М.А. Бондаренко, В.И. Лемешонка, А.А. Ковалени, Е.А. Гребеня, К.И. Козака, С.Е. Новикова31. В содержательной работе о беларусах в польских форми- рованиях Юрий Грибовский обращает внимание на судьбы военноп- леных — беларусов в составе Польской армии 1939—1945 гг.32. Сопоставляя данные, можно заметить разные уровни авторских от- ношений, и что кризис доверия в белорусском обществе еще не пре- одолен. Ведь страдания военнопленных и принудительных рабочих не кончались после войны. Многие из них были вывезены в сталинс- кие лагеря за то, что вопреки принятой присяге не боролись до конца, а принудительные рабочие - за то, что сотрудничали с врагом. Их судьба оставалась запретной темой*. В учебном процессе познаватель- 29 Першая i Другая сусветная вайна: акупацыя i яе наступствы на Беларусь Мн., 2006. См.: Гарачка З.Дз. С. 219-220; Гурын М.А. 220-21; Доунар H.I. С. 221-223; Бандыка A.I. С. 214-215; Барысава А.В. С. 215-217; Бельская А.С. С. 217-218; Гайдучэнка К.У. С. 218- 219; Куманяева H.I. С. 224-225; Люльюна K.I. С. 213-214; HiKiniHa Н.Т. С. 225-226; Па- цукев!ч А.М. С. 227-228; Раманов1ч Г.Ф. С. 228-229; Стасевхч Я.Дз. С. 230-232; Сямашка Дз. К. С. 232-233; Фшская Н.Ц. С. 233-234. 30 Шкалаева 1.У. Выкарыстанне нямецк!м1 акупантам! працы жаночага насельнщтва Бела- руси у мясцовай вытворчасц! i на прымусовых работах (1941-1944 гг.) // Весн1к Вщебскага дзяржаунага ушверсИэта. 2005. № 2. С. 14-18. 31 Бандарэнка М.А. Рэпатрыяцыя наших суайчыншкау з Германн пасля Перамог: // Бела- русь! Гермашя: псторыя i сучаснасць. Вып.1. Мн., 2002. С. 9; Гребень Е.А. Агитационно- пропагандисткие мероприятия немецких оккупационных властей в ходе мобилизации на- селения Беларуси на работы в Германию // 55 гадоу Перамоп у Вял!кай Айчыннай вайне; погляд праз гады, новыя канцэпцьп i падыходы. 4. 1. Мн., 2001. С. 38-40; Гребень Е.А. Вербовка населения генерального округа Беларусь на работы в Германию (1942-1944) // Беларусь i Гермащя: псторыя i сучаснасць. Вып. 2. С. 65-69; Гребень Е.А. Организация трудовой повинности на оккупированной территории Беларуси (1941-1944 гг.) // Беларусь i Гермашя: псторыя i сучаснасць. Вып. 3. С. 88-92; Каваленя А. Вярбоука i дэпартацыя беларускай моладз! на тэрыторьп Трэцяга Рэйха для прымусовай працы 1941-1944 гг. // Генацыд у Другой сусветнай вайне. С. 103-114; Женщины Германии и Беларуси в войне; социализация образа и его восприятие // Жанчыны у Другой сусветнай вайне: псторыя барацьбы i выживания. Мн. 2006. С. 7-56; HoeiKay С.Я. «Беларускгя астарбайтэры» у Гер- манп: спроба навуковага анал!зу // Беларуси! археграф!чны штогодшк. Вып.З. Мн., 2002. С. 237-242; Кнатько Г.Д. Причины и последствия визитов Фрица Заукеля в Генеральный округ «Беларусь» (к вопросу о принудительном вывозе населения в Германию) // Беларусь i Гермашя: псторыя i сучаснасць. Вып. 1. С. 60-69; Кнатько Г. Репатриация белорусского населения в середине 1940-50-х годов // Псторыя Беларус! у еурапейсюм кантэксце. Мн., 2002. С. 148-169. 32 Грибовский Ю.В. Беларуси среди польских военнопленных в Германии в годы Второй ми- ровой войны (по материалам польских архивов) / / Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны. С. 219-241. Прим. В преддверии 50-летия Победы, Президент России Борис Ельцин 16 декабря 1994 г. подписал указ, реабилитирующий бывших военнопленных и «остарбайтеров». 23
ная деятельность школьников о войне пока остается на фоне раскры- тия героико-патриотических форм в деятельности руководящих партийных и советских органов, Красной Армии, партизан и подполь- щиков - всех, кто сражался и победил33. Документально-источниковедческий ресурс На основе известных белорусскому исследователю материалов идет информационное уг- лубление понимания характера проблемы. Определенные тенденции историографического характера заметны с началом издания 146-том- ной историко-документальной Хроники Память. Практически с се- редины 80-х годов оно могло выполнить роль главного разработчика проблемы. Однако анализ представленных там материалов показыва- ет их невысокий научный уровень, но при значительной краеведчес- кой содержательности. В рубриках «Рассказы очевидцев», «Дакумен- ты сведчаць» представлены материалы бывших узников и комиссий по расследованию преступлений германских оккупантов. Они в раз- личной степени и фрагментарно характеризуют структуру организа- ции, положение военнопленных, событийность и статистику. Среди таких мест областные и районные города Гомель, Гродно, Орша, Жо- дино и др.34. Обобщенный материал, как и по отдельным лагерям, содержится в энциклопедическом издании «Беларусь у Вял1кай Айчыннай вайне»35, «Энцыклапедыя йсторы! Беларус!»36, «Беларуская энцыклапедыя»37. 33 Гинчук В.В. Познавательная деятельность учащихся при изучении в средней школе темы «Вторая мировая война, Великая Отечественная война» // 55 гадоу Перамоп у Вял1кай Айчыннай вайне.4.1. С. 73. •” Калацей М.Я. Шталаг № 324 - лагер для савецюх ваеннапалонных //Памяць: Пст.-дакум. хрошка горада Гродна. Мн., 1999. С. 376-379; Ютава Ф.1., Мараш Я.Н. Фабрик: смерщ // Памяць; Пст.-дакум. хрошка Гродзенскага равна. Мн., 1993. С. 165-167; Козак K.I. Час акупацьп // Памяць: Пст.-дакум. хрошка Смалявщкага раёна i ЖодзЫа. Мн., 2000. С. 192; Лагер смерщ «шталаг № 342» // Памяць: Пст.-дакум. хрошка Маладзечна i Малад- зечанскага раёна. Мн., 2002. С. 244-246; Падпольны i партызансш рух // Памяць; Пст.- дакум. хрошка Оршы i Аршанскага раёна. Кн.1. Мн., 1999. С.324-325; Рабянок П.П. Аку- пацыйны рэжым // Памяць: Пст.-дакум. хрошка Гомеля. Кн.1. Мн., 1998. С. 541, 555-556; Феранц В.Р. Азарыцюя лагеры смерщ // Памяць: Пст.-дакум. хрошка Калшка- вщкага раёна. Мн., 1999. С. 209-210. 35 Беларусь у Вял1кай Айчыннай вайне. 1941-1945. Мн., 1990. 36 Бялуга 3.1. Азарыцшя лагеры смерщ // Энцыклапедыя ricTopbii Беларуси Т. 1. С. 67; Кал- 6aciHCKi лагер смерщ // Энцыклапедыя псторьп Беларуси Т. 4. Мн., 1997. С. 16; Маладзе- чынсю лагер смерщ // Энцыклапедыя псторьп Беларуси Т. 5. Мн., 1999. С. 51; Масюкоу- шчынсю лагер смерщ // Энцыклапедыя Псторьп Беларуси Т. 5. С. 95; Пасе У. Лагеры смерщ / / Энцыклапедыя псторьп Беларуси Т. 4. С. 325-326; Трасцянецк! лагер смерщ // Энцык- лапедыя псторьп Беларуси Т. 6. С. 518-519; Урочышча Гай // Энцыклапедыя псторьп Бе- ларуси Т. 6. С. 589. 37 Азарыцвдя лагеры смерщ // Беларуская энцыклапедыя. Т. 1. Мн., 1996. С. 151-152; Баб- руйск! лагер смерщ (№ 131) // Беларуская энцыклапедыя. Т. 2. Мн., 1996. С. 191; Канцэн- трацыйны лагер // Беларуская энцыклапедыя. Т. 8. Мн., 1999. С. 13; Маладзечансю лагер смерщ // Энцыклапедыя псторьп Беларуси Т. 9. Мн., 1999. С. 553; Масюкоушчынсш ла- гер смерщ // Беларуская энцыклапедыя. Мн., 2000. Т. 10. С. 203; Пасе У. Лагеры смерщ / / Энцыклапедыя псторьп Беларуси Т. 9. С. 88-89. 24
Несколько активизировано направление литературного представ- ления порабощения свидетельскими признаниями бывших узников лагерей в Германии, Польше, Австрии, Франции, Финляндии38. Тема принудительного труда в Германии, Австрии и других странах Европы в связи с положением о выплатах бывшим принудительным рабо- чим стала актуализироваться с конца 90-х годов39. Наиболее значимым результатом работы является издание справочника о местах принудитель- ного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси сотрудниками архивной службы во главе с руководителем Госу- дарственного комитета по архивам и делопроизводству В.И. Адамушко40. Дополнительная информация имеется и в путеводителе «Документы по истории Великой Отечественной войны», однако отсутствие тематическо- го направления по данной проблеме не позволило выделить документы ее из его общего контекста41. Полезным является и справочное издание о ла- герях советских военнопленных, которое содержит систематизированные сведения о лагерях на территории Беларуси42. Вызывает только сожале- ние, что данный материал не носит характер завершенного научного изда- ния и требует доработки и значительного расширения. К внутренним аспектам научного исследовательского плана сле- дует отнести вопросы: Анализ зарубежной, советской, белорусской историографии; Источниковедческие аспекты; Правовые основы и их практическое осуществление; Классификация лагерей и катего- рий заключенных; Особенности функционирования лагерей на тер- ритории Беларуси и Западной Европы; Методы и формы уничтоже- ния; Персоналии: преступники и их жертвы; Состав потерь; Охрана лагерей; Организация питания, медицинского обслуживания; Мето- ды и формы пропаганды; Использование военнопленных в герман- ских антисоветских формированиях; Внутрення и внешняя помощь; Сопротивление в лагерях; Советский плен после германского плена 38 Драпезо П. Этого забыть нельзя. Мн., 2006; Денисевич Н. И. В финском концлагере. Воспо- минания и размышления. Вып. 5. Мн., 2007. 39 Белорусские остарбайтеры. Угон населения Беларуси на принудительные работы в Герма- нию (1941-1944): Документы и материалы. В 2 кн. Кн. 1 (1941-1942). Мн., 1996; Кн. 2. (1943-1944). Мн., 1997; Белорусские остарбайтеры. Репатриация (1944-1951): Докумен- ты и материалы. Кн. 3. В 2 частях. Мн., 1998; Заложники вермахта (Озаричи - лагерь смер- ти). Документы и материалы. Мн., 1999; Озаричи - лагерь смерти. Документы и материа- лы. Мн., 1997: Spurensuche und Zeitzeugenbefragung zum Zweiten Weltkrieg und seinen Folgen in Belarus im Bereich Lepel, am Narotschsee sowie in Minsk. 2004. S. 28-39, 59-62. 40 Месцы прымусовага утрымання грамадскага населыпцтва на часова акушраванай тэрыто- ры! Беларус 1 у гады Вялшай Айчыннай вайны. Даведшк. Мн., 1996; Справочник о немецко- фашистких лагерях, гетто, других местах принудителього содержания гражданского насе- ления на временно оккупированной территории Беларуси в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Мн., 1998; Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. Мн., 2001. 41 Документы по истории Великой Отечественной войны в госархивах Республики Беларусь. Мн., 1998. С. 30-31, 42. 42 Лагеря советских военнопленных в Беларуси, 1941-1944: справочник. Мн., 2004. 25
(об истории 500 тыс. бывших военнопленных осужденных советски- ми судами)43. В этот период в силу значимого общественного внимания к пробле- мам принудительного содержания граждан оккупированных стран и денежной компенсации источниковое направление работ с середины 90-х годов стало в ряде приоритетных в научно-исследовательской работе архивных учреждений Беларуси. Усилиями сотрудников На- ционального архива Республики Беларусь и, прежде всего, Г.Д. Кнать- ко и В.И. Адамушко, на основе республиканских и местных архивов был подготовлен ряд сборников документальных материалов и спра- вочников44. В итоге расширена не только информационная часть по данной проблеме, но и введены или уточнены научные понятия мест принудительного содержания: концентрационный лагерь, гетто, тюрьма, лагеря у переднего края немецкой обороны, лагерь граждан- ского населения, трудовые, пересылочные, детские, смешанные лаге- ря, рабочие колонны, рабочие роты и рабочие батальоны, различного рода арестные помещения (дома), сборные пункты для отправки мир- ного населения на принудительные работы в Германию, камеры пред- варительного содержания и др.45. Что касается документального материала, то, к сожалению, госархи- вы Беларуси не располагают списками лиц, содержавшихся в лагерях на оккупированной территории Беларуси46. В определенной степени ос- мыслением таких задач заняты как историки, так и непосредственные свидетели трагических последствий. Так, в 2009 г. коллективом авторов была издана книга «Лагерь смерти Освенцим: живые свидетельства Бе- ларуси», в основе которой положены: краткий очерк по истории нацист- ского порабощения белорусского народа, лагеря смерти Освенцим - как одного из характерных мест массового уничтожения в годы Второй ми- 43 Кушнер В. Аб новых падыходах да вывучэння ricTopui Другой сусветнай i Вялшай Айчын- най вайны // Беларусь у гады Другой сусветнай вайны: урок! псторьп i сучаснасць. С. 200. 44 Белорусские остарбайтеры. Угон населения Беларуси на принудительные работы в Германию (1941-1944): Документы и материалы. В 2 кн. Кн. 1 (1941-1942). Мн., 1996; Кн. 2. (1943- 1944). Мн., 1997; Белорусские остарбайтеры. Репатриация (1944-1951): Документы и матери- алы. Кн. 3. В 2 частях. Мн., 1998; Заложники вермахта (Озаричи - лагерь смерти). Документы и материалы. Мн., 1999; Месцы прымусовага утрымання грамадскага насельшцтва на часова акушраванай тэрыторьп Беларус! у гады Вялшай Айчыннай вайны. Даведшк. Мн., 1996; Оза- ричи - лагерь смерти. Документы и материалы. Мн., 1997; Справочник о немецко-фашист- ких лагерях, гетто, других местах принудительного содержания гражданского населения на временно оккупированной территории Беларуси в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Мн., 1998; Справочник о местах принудительного содержания гражданско- го населения на оккупированной территории Беларуси 1941-1944. Мн., 2001. 45 Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупиро- ванной территории Беларуси 1941-1944. С. 3. 46 Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупиро- ванной территории Беларуси 1941-1944. С. 69. *Частично сохранились списки узников Витебского (по Суражскому шоссе), Марьиногорского, Озаричского и Стародорожского ла- герей. В документах только общие сведения о лагерях или просто их упоминание. 26
ровой войны, 150 воспоминаний бывших узников этого лагеря и их фо- тодокументальные материалы47. 1.2 Нетрадиционные представления об истории принудительного тру- да. Начало исследованию темы плена и принудительного туда в Беларуси было положено оригинальным изданием трех узниц Освенцима Надежды Цветковой, Зинаиды Лишаковой и Анны Тринда48. Однако этот почин не был поддержан историками. Лишь некоторыми любителями истории в ходе кропотливой работы были собраны, а затем изданы материалы с вос- поминаниями, в т.ч. и по Беларуси. Одним из таковых стал украинский представитель В. Литвинов. Во второй книге «Коричневое «ожерелье» представлено 15 (часть первая) кратких воспоминаний49 бывших узников Освенцима и более 60 (часть вторая) других категорий. Другим предста- вителем является российский собиратель Леонид Аникеев. В книге «Тай- на фашистских концлагерей» им представлено 64 воспоминаний50. В белорусской историографии непосредственно авторские воспоми- нания привлекают к себе особое внимание. Несколько углубили на- правление авторские воспоминания бывшей узницы Минского гетто Галины Давыдовой, испытавшей принудительный труд в Германии и Франции51. Среди таковых книга Ольги Нехай52. Отдельное направ- ление имеют работы по сбору и обработке собранных материалов сре- ди бывших узников концентрационных лагерей, гетто и принудитель- ных рабочих непосредственными участниками тех событий. Так, несколько выпусков книг «Пуховщина помнит... Воспоминания о вой- не» было издано при помощи краеведа, бывшего малолетнего узника Николая Гурина53. Вызвала интерес среди читателей работа бывшей принудительной рабочей в Австрии Натальи Поляковой54. К достаточно ценным характеристикам женской истории принуди- тельного труда можно отнести статьи Нины Куманяевой, Екатерины Люлькиной, Марии Литвиной, Галины Романович и др.55. В основ- 47 Борисова А.В., Козак К.И., Стучинская Г.Л. Лагерь смерти Освенцим: живые свидетель- ства Беларуси. Мн., 2009. 48 Цветкова Н. 900 дней в фашистских застенках. Мн., 1958. 49 Литвинов В. Коричневое «ожерелье». Кн.2. Ч. 1. С. 95-99, 101-106; Ч. 1. С. 32-151. 50 Аникеев Л. Тайна фашистских концлагерей. С. 142-143, 153,177-178, 185-189, 218-219, 232-233, 236-239, 261-266. 51 Давыдова Г.Р. От Минска до Ла-Манша, или Дорогами Холокоста: док. повесть. Мн., 2000. °2 Нехай О. Ради жизни на земле. Мн., 2004. 53 Гурин Н.А. Пуховщина помнит... Воспоминания о войне. Мн., 2005; Гурин Н.А., Злобич А.И. Пу- ховщина помнит... Воспоминания о войне и последующих годах. Книга третья. Мн., 2006. С. 8-79. ’4 Очищение: сборник статей / сост. Н. Полякова. Мн., 2008. 55 Л1твша М. Мае успамшы // Беларусь у выпрабаваннях Вялшай Айчыннай вайны. С. 270-279; Раманович Г.Ф. Детство, опаленное войной // Беларусь у выпрабаваннях Вял1кай Айчыннай вайны С. 292-298; Куманяева Н. Подневольный труд: Беларусь и Германия в моей судьбе // Лагер смерщ Трасцянец 1941-1944 гг.: памящ ахвяр нацизма у Беларуси. С. 217-230; Люль- кина Е. Подневольный труд в гитлеровской Германии // Другая сусветная вайна: новыя ас- пекты даследаванняу. С. 88; Смирнова Вера Владимировна // ...На перекрестках судеб. Из вос- поминаний бывших узников гетто и праведников народов мира. Мн., 2001. С. 195-199. 27
ном такую тему время от времени поддерживали на страницах перио- дической печати немалое число публицистов и журналистов36. Таким образом, можно заметить, что в основе представлений о при- нудительном труде наибольшее значение имеют повествования самих свидетелей. Вот только некоторые документальные реалии из их по- вседневности. Мотивации отбора Как попали жители Беларуси в Германию, по ка- кой причине и поводу? Много причин и обстоятельств. Вот некоторые из них. Бывшая узница Александра Злобич вспоминает: «Офицер об- вел суровым взглядом вопящую толпу женщин с детьми и направил- ся к маме. Мама задрожала, я на руках заплакала, крича и по-детски содрогаясь от слез: «Татку не убивайте» (мне уже было 6 лет). Офи- цер подошел вплотную к маме и стал показывать: «Дай, дескать, подержать дочку». Мама меня не отпускала, крепче прижимала к груди. Немецкий офицер постоял, потом достал из кармана фото девочки лет 5-6, такой же белокурой, как я, и показал маме. Мне пристегнул на кужельную самотканую сорочку серебряную брошь, по- гладил по головке и пошел к офицерам на свое место. Что-то говорил долго. Потом сказал перевести переводчику: «Деревня не виновата. Караульные и староста подтвердили, что в деревне все спали и сто- яла тишина. Это сделали скрывающиеся в лесу партизаны. Всех рас- пустить, мужчин тоже. Комендант прощает и берет слово, что в этой деревне больше подобного не случится»'17. На этот раз обошлось, но такие примеры были достаточно редкими. Уже при других, но по- добных обстоятельствах она, как и многие, вместе с родителями была вывезена в Германию. Нередко семейные обстоятельства также влияли на принятые ре- шения о выезде. Кто-то был запуган оккупационными властями, кто- то поверил пропаганде, а кто-то решил испытать судьбу. Так, Миха- ил П. из Олыпан (Столинский р-н) добровольно подписал решение о выезде в Германию на принудительные работы. Забирали его сестру, 56 Антонова-Мельникова Т. Точка отсчета [Борисова А.В. ] // Труд. 3 февраля 2005. С. 20- 21; Вас1лев1ч А. Людз1, беражыце Mip! [Мурауёва 31на1да Рыгорауна, Mixefla Ларыса] // Работища i сялянка. 1965. С. 3; Воля к жизни [о Ванде Андриевской] // Адзтнства. 7 декаб- ря 2001. С. 3-4; Зинкевич Л. «Мама Оля» [Данильченко (Гайсенок) Лариса Ивановна] // Земляне. 7 апреля 2006. С. 6; Литвина Е. «Каждому свое» - такая надпись на главных воротах Освенцима встречала тех, кто подлежал уничтожению во имя расовой политики [Макарова Валентина Михайловна] // Советская Белоруссия. 31 марта 1995. С. 3; Коль- ченко И. За что? // Советская Белоруссия 28 января 2005. С. 5; Мацукевич П., Кольченко И. Зажгите свечи // Советская Белоруссия. 27 января 2005. С. 4; Романова Н. Никогда боль- ше! Звериный оскал нацизма // Советская Белоруссия. 26 января 2005. С. 6-7; Романова Н. Холод и жара Освенцима // Советская Белоруссия 28 января 2005. С. 5; Сяргейчык I. Сны, абарваныя кулям!... [Хаменка Петр Андрэев!ч] // Слошмск! весшк. 25 верасня 2004; Черкасов В. Не сотрется с памяти [Сивакова Мария Никифоровна] // Учительская газета. 24 мая 1977: Шмидт Н. Цветы Освенцима [о Зинаиде Скуратович] // Мыская прауда. 21 лшеня 2001. и др. 37 Злобич Александра Иосифовна // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 200-208. 28
но она была так молода. Мать все плакала. Куда же ее такую на чуж- бину? Михаил был немного старше, да парень все же. Вот он после семейного одобрения и согласился поехать вместо нее. Однако немно- гим позднее вскоре забрали и ее на чужбину58 59. В основном мирное население на протяжении первых полутора лет забирали планомерно, а 1943-1944 гг. хватали всех во время массо- вых карательных акций, особенно из партизанских зон. Практичес- ки ничто не смогло служить обоснованием для изменения решения оккупационных, особенно карательных органов о массовом принуди- тельном труде на благо германской нации и ее победы. Начало пути По словам Матрены Кошевенко: «Нас гнали, как скот. Наша тетя, у которой была дочь старше меня, просила нас: «Дет- ки, только не падайте, только не падайте, пристрелят. Как угодно, но старайтесь идти», потому что тех, кто отставал, пристрели- вали. Как только мы пришли в первую деревню, от меня забрали Катю. Она 26-го года рождения, и тогда ей было 16 или 17 лет. Тогда молодежь угоняли в Германию, и она вспоминает о том, что я плака- ла, кричала и держала ее. Может, я так же вела себя, когда расстре- ливали отца, не знаю. Она говорила: «Еле тебя оторвали от меня, я боялась, что тебя убьют». На тот момент она была единственным родным человеком для меня. Нас - тетю, ее доченьку и меня - погна- ли дальше. Мы шли и пришли в какую-то деревню. Эти последние годы войны были настолько страшными: расстрел отца, убийства других людей, что мне казалось - пришел конец, что нас всех рас- стреляют. Мне было так страшно, что я думала, скорее бы это слу- чилось. Я даже сожалела, что меня не расстреляли вместе с отцом, настолько было страшно. Пережить этот страх было невыносимо, иногда легче умереть, чем быть охваченным таким страхом» 5Э. И если они преодолевали тяжелый путь, то все же не всегда они ос- тавались вместе. Так, Надежде Т.А. было 13 лет, когда началась вой- на. Во время отступления немецкие войска нередко в качестве щита гнали местное население перед собой до Литвы. Вот так оттуда она попала в лагерь под Линцем60. 58 По освобождению частями Красной Армии был призван в ее ряды. Продолжил воевать, а по- том получил 10 лет тюрьмы. Сестра же не возвратилась, а осталась жить в Польше. В 1970-х годах приезжала на Родину вместе с детьми. См.: Архив Исторической мастерской. 59 Кошевенко М. Сказать «война это страшно», значит не сказать ничего // Жанчыны у Дру- гой сусветнай вайне. С. 136. 60 Фермеры выбирали себе рабочую силу. Ее родители и двое сестер попали к одному, сама же она - к третьему крестьянину, который имел много детей. Девочка жила в пристройке без окон, должна была весь день работать в хлеву и на поле, косить, пока у нее не пошла ртом кровь. Она тяжело заболела. Отец проснулся от тяжелого ночного кошмара, пешком при- шол к ней, нашел ее больную, лежащую на земле, и нес ее 25 км на себе. Однако о ее исчез- новении было заявлено в полицию, и ее вернули назад. После освобождения американцами они вернулись домой в свою деревнею. Там всех ожидала настоящая борьба за выживание. См.: Принудительный труд в Австрии. С. 95-96. 29
О потерях во время пути говорят многие. Вот некоторые из них. Ка- пустина (Куренец) Л.И. из д.Дряжно (Суражский р-н). «В конце авгус- та 1943 г. нас снова посадили в товарные вагоны станции и повезли. Дорога оказалась длинной и мучительной. На всех бросали буханку хлеба и пачку маргарина. Всем хотелось есть. Остановки необходимы были, чтобы избавиться от умерших. Они были на нашем пути. Вот и наш братик Коля совсем ослаб и его еще живого выбросили на груду камней. Мама кричала, но все было бесполезным. Дверь закрылась, и поезд тронулся. Теперь нас из шестерых осталось четверо»61. Отбор и новые впечатления Некоторое лирическое ощущение бывшей принудительной рабочей Музы Ивановой в разговоре вскоре сменяет- ся на мрачные описания первых впечатлений на немецкой земле: «Это была весна. Где-то в феврале нас вывезли, погрузили в поезд и повезли в Германию. Но нам не объясняли, куда везут. Приехали мы в Восточную Пруссию, в Кенигсберг. Привезли нас туда ночью и посе- лили в какую-то школу. Там очень много было молодежи. Все оборван- ные, грязные, в болячках и вшами. На утро мужчин выстроили в один, а женщин - в другой ряд. Открыли двери, и валом вошли в штатском немцы. Я ничего не могла понять. Вот, какой-то высокий мужчина потянул меня за руку. Я заорала, как бешеная. Испугалась и укусила его за руку. Он меня отпустил, но схватил другую девчон- ку. Но кто-то меня сзади опять тянет. Какой-то мужчина улыба- ется и даёт мне кусочек хлеба. Я кричу, ору, тут он мне в откры- тый рот сует кусочек хлеба. Потянул он меня, и я пошла. Хлеб давал, значит, добрый. Так нас несколько человек погрузили на теле- гу. Дали по бутерброду. Там же так мажут, что только нож выти- рают чуть-чуть каким-то жиром. Мы - это Шура, я, Шурина сест- ра и ещё один мальчишка - ехали и смотрели. Дома красивые, аккуратненькие, с палисадничками. Никогда не видели таких кра- сивых домов. Приехали, и он сказал: «Выходи». «... Я не знаю и не понимаю по-немецки. Тогда они по-польски. По- польски я тоже ничего не понимаю! Но, когда он спрашивает: «Му- тер? Я знаю, что это мама. «Фатер» - это папа. Тогда он пригласил другого парня, который, наверное, хорошо знал немецкий язык. Это был украинец. Пришел. Расспросил. И когда он рассказал, что мне 17-й только год, то они глаза вытаращили. Думали, что мне сорок лет. Им не нужна такая молодая, которая работать не сможет. Немец улыбающийся и приятный также испугался. А мне уже не хо- телось уходить от них. Он говорит: «Что делать?». А жена у него 61 Воспоминания бывшей узницы Капустиной (Куренец) Л.И. // Архив Исторической мас- терской в Минске. *Младший брат Вова не перенес тифа и умер перед вывозом семьи окку- пантами. См.: Капустина (Куренец) Л.И. // Лагерь смерти Освенцим: живые свидетель- ства Беларуси. С. 148. 30
была брюнетка с большими жгучими глазами. У них трое детей: две взрослые дочери, которых с ними не было, и 15-летний сын Гарри»62. Подготовка к работе, обязанности и первые впечатления В разные места по- падали вывезенные на принудительные работы жители Беларуси. Одна из них, Зинаида Горячко рассказывает: «Привели нас в город Зиген. Вот здесь я и начала свою трудовую деятельность на фирме Берт- раме. Поместили нас в типичные бараки с 2-х этажными нарами. Кроме русских в лагере находились поляки, пленные французы. Я и сей- час бы с закрытыми глазами могла нарисовать расположение всего лагеря. Нас было 7 подростков. Когда нас привели на фабрику, мастер сказал: «Одна неделя, и вы будете специалистами». Мы были по спе- циальности автогенщики (варили металлические трубы). Скажу, работа была не детская. Вентиляция отсутствовала, в цехе стоял синий угарный газ. Фамилия мастера была Биллер. Хочу сказать, что он был не только хорошим мастером, но и неплохим человеком» 63 * 65. Минчанка Валентина Кавко характеризует свою работу так: «В ос- новном я выполняла кухонные работы: мыла посуду, подготавлива- ла овощи, продукты для варки, и еще убирала верхние помещения, где питались школьники. Там были скатерти, значит, в мои обязаннос- ти входило и мытье этих скатертей, одежды хозяев, мытье полов во всем здании, коридоров, чердаков, жилых помещений. Мы чистили и мыли весь этот дом. Там работали три девушки - Соня, правда, ее звали Устинья, Тоня и я. У хозяев было двое ребятишек - шестилет- ний Гюнтер (обычно его звали Гуги) и девятилетняя Хелена (фрау тоже звали Еленой). Имя хозяина не знаю, фамилия его Гуммлъ. Кро- ме нас там работала в качестве переводчицы полька6*. Особые приметы и новые традиции60 В Германии кошек нету. И вот в мы- шеловку попалась мышь. Хозяйка сказала выбросить, а я их до смерти боюсь. Я как завизжала, а им смешно. Они так хохотали. Им интерес- но было. И когда копали картошку, поймали мышь. Бросили мне под кофточку. Я бежала по полю и визжала, кричала, орала. А они хохота- ли. Но так как я страшно напугалась, больше этого не делали. На Новый год у них ёлки не ставят, а свечи. У них модно обяза- тельно дарить подарки. Думаю: «Боже, что же я подарю хозяйке?». Никогда не шила, а тут взяла какую-то тряпку, вырезала и сшила ей жилетку. Спрашивают: «Что это?» Говорю: «Жилетка». «Это у Вас так носят?» Ну, и чёрт из головы вынес: «Носят». Она так сме- 62 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 106. 83 Горячко (Шаврова) 3. // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 191. м Кавко В. Как это было... // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 178. 65 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 108-109. 31
лась.Амне подарили платье и какие-то красные бусы. Носила их ред- ко. Хозяйка говорила, что красиво»66. Жизнь в неволе и язык общения Своеобразные женские истории переда- ют слова переписки из мест принудительного содержания. Они, как правило, написаны девушками или обращены к женщинам - мате- рям, сестрам, и в основном передают личностные ощущения, печаль, тоску посредством особого поэтического языка. «Лети, листок, лети, отрада, Лети сердечный мой привет, Лети туда, куда мне надо Откуда буду ждать ответ» (Кобрин); То я од окенца возьму одхилюся, горькими сльзами частенько заллюся, то я на свои оченьки платочков не наберусь, ибо, моя доченько, рукавом оботрусь (д.Городец, Столинский р-н); Здравствуй дорогая сестра! Мне леса не впершкоде, И не быстрая вода, Только немцы не пускают Мне помчацца до Тибя! (д.Семеновщина Кобринского р-на); Лети лети листочок дай не ленися зайди до подружки до ножок клонися (д.Парахонск Минского округа); Лети письмо орлом Очини дверы крылом, Если гулять, то збуди, Ским сидять, то разлучи И садь на плечо, Поцолуй гарачо! (Столин)67. По словам Ноны Тепляковой: «Какое чувство было, что в этом ла- гере мы себя чувствовали под замком. Все были такие напряженные, а еще как бомбежка, а мы-то закрыты, никуда не выскочишь. Только когда бомбят город, то быстренько откроют: «Русс, шнеле келле» - скорее в келе - бункер, это значит. Пролетят эти самолеты, то да- дут отбой на тревогу, а после выпустят уже с этих подвалов, и сно- ва в лагерь. Там все сидели в темноте. 66 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 109-110. 67 Cistova В.Е., Cistov К.К. (Hrsg). Fliege, mein Briefchen von Westen nach Osten...: Anszuge aus Briefen russischer, ukrainischer und weiBrussischer Zwangsarbeiterinnen und Zwangsarbeiter 1942-1944. Bern, 1998. S. 109, 133, 173. 32
Было радостно, как поедешь к хозяину, поешь что-нибудь, да еще и привезешь матери. Едешь в настроении вроде бы, вся радость в еде. Мама в лагере была уборщицей, убирала она на заводе цех. Для мамы работа на заводе, а затем путь в лагерь, покушали, вот и все»68. Возвращение69 70 71 Ожидаемая скорая свобода нередко сменялась на тре- вожные ожидания и неизвестность. И если некоторые благополучно миновали границу и добрались домой к родным, то для других путь мы- тарств и унижения только начинался. Вот один из, возможно, нетипич- ных примеров Музы Ивановой из Новогрудка. Ей, как и другим, необ- ходимо было пройти через фильтрационные пункты. «Это ж русские допрашивают, не немцы. Вот вызвали первую польку. Долго её не было. Приходит вся в синяках, вся искусанная... Она пришла вся взлохма- ченная. Я так напугалась. Что делать? Я была простывшая, сморк- нулась - и вся соплями измазалась. Как раз печка топилась, то сажей обмазалась. В саже, страшная, да еще много волос было. Меня повели. Сидит с погонами, со звёздочками. Бутылка у него стоит: «Ну, что, д..„ п..., такая-сякая, попалась?». «Фу, гадость, на тебя и смотреть противно! Морду хоть бы вымыла, шла сюда!». Спросил - где, откуда, и отпустил. Я пришла, а полька плакала. Утром нас отпустили..19. Все жители нашей деревни, которые работали с нами в Германии, воз- вратились. В лагере никто не погиб из тех, кто работал. Все живы и здоровы. Они, а это не один, а то все рассказывали, кто и что делал. Меня, сестру и маму не вызывали на допрос. Никого у нас не вызыва- ли. Вернулись и вернулись»11. Злые и добрые хозяева. Новый дискурс о добрых немцах Феодосия С. из Брес- та во время принудительных работ на железной дороге была много- кратно изнасилована начальником и солдатами. Ей в принудитель- 68 Теплякова Н. Изменить было ничего не невозможно // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 160. ю Проверочно-фильтрационные пункты для приема, проверки и фильтрации бывших военнослу- жащих Красной Армии и гражданского населения, угнанного в годы оккупации и оказавшегося за пограничной линией между СССР и Польшей, были организованы в соответствии с постанов- лением ГКО от 24 августа 1944 г. и приказом НКВД от 29 августа 1944 г. В соответствии с приня- тыми решениями уже в начале сентября иа территории Беларуси начали действовать ПФП в Бресте, Высоко-Литовске, Пружанах, Гродно и Волковыске. См.: Белорусские остарбайтеры: ист.-аналит. исслед. Мн., 2001. С. 185-186. Создание фильтрационных лагерей для проверки освобожденных военнопленных и гражданс- ких интернированных лиц основывается на указе Сталина от 11 мая 1945 г. Проверочные комис- сии для гражданских лиц состояли из представителей НКВД, НКГБ и военной контрразведки СМЕРШ и работали под председательством НКВД. В результате проверки, длящейся не более двух месяцев, «отфильтровывались» кандидаты для возвращения в СССР, атакже те, кого необ- ходимо было передать странам-союзникам. Всего действовало 105 проверочно-фильтрационных лагерей, 18 проверочно-фильтрационных пунктов и 36 сборно-пересыльных пунктов. Напри- мер, в Австрии было 9 лагерей, из них 6 проверочно-фильтрационных. Кроме этого действовало 2 сборно-пересыльных пункта. См.: Принудительный труд в Австрии. С. 91-92. 70 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 119. 71 Теплякова Н. Изменить было ничего не невозможно // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 162. 33
ном порядке был произведен аборт. После войны она никогда не гово- рила, и начала рассказывать об этих событиях своей молодости в кру- гу семьи лишь после смерти своего мужа72. Большинство свидетелей таких поступков не рассказывают об этом даже своим родным и близ- ким. Эта тайна белорусских женщин уходит вместе с ними. Вместе с тем, практически в каждом личностном повествовании свидетелей имеется эпизод и о добром к ним отношении. Ранее такие примеры извлекались в редакторских столах, и подобные мысли на долгое время исчезали. Сейчас положение другое. Вот некоторые из них. Бывший остарбайтер, впоследствии профессор Ольга Нехай ука- зывает: «Одна женщина работала уборщицей в немецком воинской части. Она была женой военнослужащего. С тремя маленькими деть- ми она пришла в Минск из Белостока, предполагая, что ее муж мо- жет находиться в этом лагере. Старший немецкий офицер узнал об этом, спросил его имя, отчество, фамилию, и через несколько дней привел к ней изможденного мужа, который действительно там был. Были случаи, когда немецкие военнослужащие отдавали половину своего пайка семье, где были дети. Тоска по жене, детям, дому свой- ственна большей части добропорядочного населения Земли. Такие военнослужащие были только одеты в гитлеровскую форму, душа их, сердца не разделяли захватнические амбиции своего фюрера. Я была уверена в этом еще тогда. Другой случай. Мария договорилась с од- ним из сопровождающих наш состав солдатом позволить мне по- ехать с ней. Он сказал, что в отчете напишет, что гражданка Гин- товт Олъша была расстреляна за попытку к бегству. Мария и я сели в какой-то вагон товарного поезда, и мы поехали. Третий. Однажды ко мне подошла немецкая девушка. «Ингелид Гролов», - сказала она и протянула мне бутерброд. Я поблагодарила ее и поделилась с подру- гами. Мы не могли часто встречаться, не совпадали смены. Ингелид была очень красивой. Ее жених погиб на русском фронте. Доброта делала ее лицо еще более очаровательным. Мы стали хорошими дру- зьями»73. Еще одна, руководитель Белорусского республиканского обще- ственного объединения «Восточные рабочие» Галина Романович за- мечает: «Всех жителей этих двух деревень построили в колонны и погнали лесной дорогой. ...Изможденная жаждой, страхом, жарой ко- лонна медленно брела по пыльной дороге. Некоторым сельчанам уда- лось скрыться в лесу.... Мама такой возможности была лишена. Бро- сить старых родителей не решилась, да и я своим плачем сразу же обнаружила бы маму. Дедушка рассудил так, что если уж умирать, то всем вместе, а если даст Бог жить, то вместе будет легче. 72 Принудительный труд в Австрии. С. 272. 73 Нехай О. Ради жизни на земле. С. 34-35, 49, 54. 34
Казалось, что этой дороге не будет конца. Усталость и безысход- ность обессилила людей.... Моя мама уже еле переставляла ноги, пла- кать и причитать уже не было сил. Казалось, еще шаг - и она упадет, и тогда - конец. Ее просто пристрелят. И вдруг к ней подошел конво- ир, пожилой высокий немец. Он протянул руки ко мне. Мама в ужасе отшатнулась, но немец настойчиво забрал меня из маминых рук, по- садил меня на автомат, который наперевес висел у него на груди, и дал мне какое-то угощение. Так он нес меня довольно долго, давая маме возможность отдохнуть. Потом отдал меня маме. ... И тогда впер- вые у мамы появилась мысль, что не все немцы так бездушны14. ...Нас забрал Вилли Фишенбек - бауэр из с. Вельслебен в 4 км от г. Шенебек. Первое, что сделала фрау Гелена, хотя ей пришлось обой- ти много инстанций - это забрала бабушку, чем несказанно обрадо- вала и маму, и дедушку. А для меня, наконец, появилось кому досмот- реть меня. Жизнь стала налаживаться. Конечно, я не «купалась в масле» в семье Фишенбеков, но определенные вольности мне проща- лись. К рабочим хозяева относились строго, но не издевались, как это было у других. Мама была исполнительной и старательной работни- цей, и фрау Гелена это ценила. В семье бауэра мы пробыли до весны 1945 г. Так что и ходить, и говорить я начинала на немецкой земле. Расставалась семья Фишенбеков с нами трогательно. Зная из мами- ного рассказа о том, что у нас на Родине нет ни жилья, ни вещей, они дали нам самое необходимое в дорогу и, что самое невероятное, - про- сили оставить меня у них как члена их семьи. Конечно, мама не могла этого сделать. На память они подарили маме фото своей семьи, кото- рое хранится в моей семье до сих пор. Самое заветное мамино желание сейчас - это при первой возможности посетить Германию и поло- жить цветы на могилу фрау Гелены - истинной женщины-матери». Валентина Кавко наряду с тяжелыми воспоминаниями о пребыва- нии в Германии сохранила для себя и немало добрых слов. «Гюнтеру знакомый фотограф подарил фотоаппаратик, и он всех и все фото- графировал. Он велел нам привести себя в порядок и с крыши вот этого вестибюля сфотографировал нас. Получилось у него очень не- плохо, а этот знакомый печатал фотографии. Когда администра- ция города потребовала, чтобы хозяин оформил на меня паспорт, он попросил своего знакомого сделать мою фотографию. Он сфотогра- фировал меня на прямо на сцене, фотография ему, видимо, понрави- лась, он увеличил ее и одну из них подарил мне. Фамилия его была Кел- лер - в переводе на русский язык «погреб». Это был пожилой и очень доброжелательный человек, который всегда здоровался с нами и спрашивал о самочувствии» 74 75. 74 Романович Г. Детство - опаленное войной // Беларусь у выпрабаваннях вайны. С. 292-298. 75 Кавко В. Как это было... // Жанчыны у Другой сусветнай вайне. С. 178. 35
Подытоживая свидетельские истории, можно привести слова Музы Ивановой: «Через 60 лет, через 50 лет находят. И не смотрят, что ста- рые. Я говорю: «Пусть бы Чесек нашёлся. Пусть бы старый, пусть бы с детьми». Ну, почему, вот такой рок, вот всё обходит меня. И в тоже время мне нельзя грешить. В таких была переплетах, и всё плохое от меня отходило. Могла погибнуть, могли бы застрелить, изнасило- вать. Везде была и девицей пришла! У меня где-то письмо есть, он мне по-своему как-то написал: «Такая есть теперь или нет?».И я написа- ла, что да, я такая, как и была. Теперь уже старая. Ну, пусть бы при- ехал ко мне в гости с женой, с детьми, с внуками. Теперь и я могу по- ехать, тогда это нельзя было. Он написал, что он ездил в Германию, проведал своих. Можно было б в Польшу поехать. Живут его хозяева, живут, иону них гостил. Приезжал к моим хозяевам. Написал: «Жи- вые. Живут в своём доме, дочь живёт». А про сына ничего не написал. Значит, они вернулись в свой дом. Дочери остались живы. А вот Гар- ри - не знаю, остался ли жить. Если жив, приехал бы ко мне. Так что я очень хотела найти их, может, дочь, детей их. Живые ли они? Гарри же был молодой. Если он выжил и не убили его в солда- тах. Да ещё две дочери хозяйки76. Так что я не удивляюсь, я не удивляюсь, что наши солдаты тоже это делали в Германии. Потому что они тоже всё пережили. Их род- ных тоже так убивали, и вешали, и жгли. Поэтому и они так там делали в Германии» (вздыхает)77 78. Пожелание молодым людям, как немцам, так и белорусам Вот ОНИ — простые и светлые слова Матрены Кошевенко: «Желаю, чтобы все жили в мире, в дружбе, желали друг другу лучшего, процветания, чтобы все жили счастливо, ведь жизнь такая интересная. Я помню, как в труд- ные моменты мне не хотелось жить. Но если есть Бог на свете, он дал мне прекрасную жизнь, потому что на моем пути встречались такие хорошие люди. Я человек, который радуется счастью других, их успехам в работе, во всем»7*. 1.3 Исторические реалии. С установлением военной администрации в населенных пунктах Беларуси положение граждан зависело не толь- ко от введения военных порядков, но и присутствия различного рода воинских подразделений. К примеру, Минск или другие важные цен- тры, как Витебск, Могилев, Брест, Полоцк стали местом деятельнос- ти особых положений: комендантский час, посты, патрули, приказы, 78 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне? // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 122. 77 Иванова М. Возможно ли найти маленькие радости в войне? // Жанчыны у Другой сусвет- най вайне. С. 123. 78 Кошевенко М. Сказать «война это страшно», значит не сказать ничего // Жанчыны у Дру- гой сусветнай вайне. С. 150-151. 36
запреты и т.д. Очевидна подозрительность во всем. Особую роль име- ло присутствие там специальных служб и ведомств, как СС, Абвер, служба безопасности и СД, жандармерия, тайная полевая полиция. Практически не менее 30 структур, что составляло около 10 % от со- става населения города (10.43). Тем не менее, их влияние на все сторо- ны жизни горожан было весьма ощутимым. Так, в сфере взаимоотно- шений органы и их службы строго руководствовались решениями и директивами высшего политического руководства. К примеру, на пер- вом этапе оккупационной политики, исходя из замечаний и предло- жений Ветцеля по генеральному плану «Ост» о колонизации и лик- видации беларусов, с появлением директивы «...представляется крайне необходимым по возможности тщательнее отобрать бела- русов нордического типа, пригодных для онемечения и отправить их в империю с целью использования их в качестве рабочей силы... ...Следует исходить из того, что беларусы являются наиболее безо- бидным и поэтому самым безопасным для нас народом из всех народов восточных областей. Даже тех беларусов, которых мы не можем по расовым соображениям оставить на территории, предназначенной для колонизации нашим народом, мы можем в большей степени, чем представителей других народов восточных областей, использовать в своих интересах»79. Такая определенность только в некоторой мере служила сдерживающим фактором от широкой карательной деятель- ности германских органов по отношению к населению. Включение дру- гих потребностей изменило положение в отношении населения Бела- руси уже с середины 1942 г. Военно-экономическое принуждение населения и места их принудительного со- держания Для осуществления всеобщей трудовой повинности населе- ния Беларуси в возрасте от 18 до 45 лет распоряжением А. Розенберга от 5 августа 1941 г. были созданы биржи труда. Они выполняли функ- ции подсчета и распределения рабочих лиц, а также вербовки рабо- чих в Германию и организации работ в Беларуси. Однако в сложившейся обстановке решения осуществлялись с по- мощью военных методов, что можно определить из анализа деятель- ности германских органов управления. На успех мобилизации все же следует рассчитывать только при усиленной охране мобилизованной рабочей силы полицейскими или подразделениями вермахта при кон- воировании и транспортировке, т.к. без таких сил большая часть ге- нерального округа недоступна для немецких властей. Кроме того, в последние месяцы вербовка рабочей силы на добровольных началах бесполезна. Она может проводиться только в принудительном порядке80. 79 История Беларуси в документах и материалах. Мн., 2000. С.552; Хрестоматия по истории БССР (1917-1983). Мн., 1984. С. 274. 80 Белорусские остарбайтеры. С. 200-202. 37
На первом этапе взаимоотношений оккупационных органов и населе- ния более весомое положение имели военные подразделения. Они заня- лись ликвидацией сопротивления со стороны остатков воинских подраз- делений Красной Армии, групп, оказавшихся в окружении, а затем организацией лагерей для перемещенных в качестве пленных. Такая фор- ма деятельности не была новой, а основывалась на ее традиционных спо- собах. Ведь на территории Европы действовало для принудительного со- держания военнопленных и части гражданского населения около 10 тыс. лагерей различных типов. И для их обслуживания был задействован ко- лоссальный штат. В итоге привлекаемые и вовлеченные сторонние из ме- стного населения жители или добровольцы из состава военнопленных представляли собой значительную часть аппарата принуждения. Так, со- гласно подсчетам германского ведомства, более 333 тыс. людей, большин- ство из которых не были ни эссесовцами, ни членами нацистской партии, но состояли на службе добровольно, подозревались в участии в геноциде81. Что касается Беларуси, то на ее территории действовало 166 гетто, 68 тюрем и 191 лагерей. Всего 425 мест принудительного содержа- ния82. Основную категорию составили военнопленные, но под их ви- дом в лагеря попадало и немалое количество гражданских лиц. Так, в приказе 52-й дивизии от 24 сентября 1941 г. было записано, что всех местных жителей в возрасте, пригодном для военной службы, в обя- зательном порядке необходимо переоформить в пленных83. В другом решении уполномоченного по борьбе с партизанским движением в тыловой части группы армий «Центр» приказано: всех лиц, которые встречены в непосредственной близости от района военных действий, рассматривать как пленных... всех трудоспособных мужчин этих рай- онов в возрасте 16-55 лет считать военнопленным84. Таким образом, уже на первом этапе к декабрю 1941 г., по немецким данным, попав- ших в плен военнослужащих Красной Армии было 3,35 млн.85. Учитывая, что территория Беларуси являлась местом концентра- ции воинских подразделений и наиболее массовых сражений, то бо- лее 1 млн. военнопленных находилось в наспех организованных не- мецким командованием лагерях. Всего на территории Беларуси действовало более 260 лагерей смерти, их филиалов и отделений: для военнопленных (дулаги, шталаги, офлаги, штрафные, пересылочные 81 Череповецкий Л. Кто посеял зло? // Народная воля. 4 жн1уня 1998. С. 3. 82 Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупиро- ванной территории Беларуси 1941-1944. Мн., 2001. С. 10-65. 83 НАРБ. Ф. 4. On. 33а. ЕХ. 25. Л. 30. 84 Раманоуск! В. Саудзельшк! у злачынствах. Мн., 1964. С. 68. 88 Ueberschar G.R., Wette W. Unternehmen Barbarossa: Der deutsche Uberfall auf die Sowjetunion. 1941. Padeforn, 1984. S. 244. *Всего в общей сложности в немецком плену было примерно 4 млн. советских военнослужащих, а по немецким данным на февраль 1945 г. - 5,7 млн. человек. См.: Streit Ch. Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen. 1941-1945. Stuttgart, 1978. S. 244. 38
и станционные), для гражданского населения (гетто, трудовые, женс- кие, детские), на переднем крае обороны и другие86. Одним из первых лагерей для военнопленных и гражданского населе- ния в возрасте от 15 до 60 лет по распоряжению командующего 4-й ПА ген.-фельдмаршала Клюге был создан недалеко от Минска в Дроздах87. К этому времени на территории западных областей Беларуси существо- вало 2 армейских сборных пункта (Береза-Картузска, Бобровники) и 6 дулагов (Волковыск, Молодечно, Лида, Слоним, Липово, Гродно)88. Практически на 12 июля 1941 г. действовало 7 дулагов (125 Полоцк, 131 Бобруйск, 185 Могилев, 203 Кричев, 220 Гомель), 4 шталага (IV NH Бо- рисов, 313 Витебск, 341 Могилев, 353 Орша) и 1 офлагХХГА Бобруйск)89 90. В них, как правило, в отсутствие питания, одежды, необходимых жи- лых и хозяйственных сооружений. Средств для нормального существо- вания здесь практически не имелось. Так, ознакомившись с положени- ем военнослужащих в лагерях Молодечно, когда 20 тыс. солдат в тифозном лагере были обречены на смерть, начальник штаба сухопут- ных войск Германии Ф. Гальдер 13 ноября 1941 г., несмотря на жуткое впечатление, считал невозможным в принятии каких-либо меры помо- щи91. И даже в таких условиях принятое ранее решение командующего вермахтом «Остланд» об освобождении белорусских военнопленных было прекращено приказом от 1 декабря 1941 г.91. Всего, преимуще- ственно из Украины, Беларуси и стран Прибалтики, германское коман- дование из пропагандистско-политических соображений освободило бо- лее 800 тыс. человек92. Прежде всего из взятых в плен 1941-1942 гг. они стали формировать вспомогательные полицейские подразделения. Для многих это становилось надеждой на выживание. Таким образом, на территории Беларуси действовало 7 армейских сборных пунктов военнопленных, дислоцировавшихся в 23 населен- ных пунктах, 15 дулагов в 33 населенных пунктах, 16 шталагов, 1 оф- лаг, 95 отделений лагерей, в основном на железнодорожных станци- ях, а также рабочие команды военнопленных на объектах труда93. 86 *До апреля 1942 г. около 2 млн. умерло от холода или было расстреляно, а к февралю 1945 г. - 3,3 млн. Характерно, что если а период Первой мировой войны смертность достигла 5,4 % , то в гитлеровских лагерях, по немецким данным, погибло 57,8 % советских военнопленных. См.: Война Германии против Советского Союза. С. 108; Die Zeit. 1985. Marz. S. 15. 87 Streit Ch. Keine Kameraden. S. 131. 88 Павлов Я.С. Система фашистских концлагерей для советских военнопленных в Белорус- сии .// «Трагедия войны. С. 53. 88 НАРБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 917. Л. 218-230. 90 Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. Кн. 2. Мн., 1971. С. 44. 91 НАРБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 1046. Л. 103. 92 Гриф секретности снят. М., 1993. С. 334. *На конец ноября 1941 г. было освобождено толь- ко 115 чел. См.: НАРБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 1046. Л. 103. 93 Савоняко М.Я. Лагеря для советских военнопленных на территории Белоруссии в годы Вели- кой Отечественной войны // Усебеларуская канферэнцыя псторыкау. Ч. 1. Мн., 1993. С. 200. 39
Пересыльные лагеря (дулаги) размещались преимущественно в тыло- вых районах. На период 1941-1942 гг. их насчитывалось 6 (Полоцк 125, Гомель 121, 220, Бобор 131, Кричев 203, Борисов 240; стацио- нарные лагеря (шталаги) в Борисове (VI-Н) Боровухе 354, Могилеве 34, Орше 353, Барановичах 337, Молодечно 342, Глубоком 351, Мин- ске 352, Гродно 35394. Практически в 1941 г. пересыльные лагеря были сконцентрирова- ны в центре и на востоке Беларуси: 3 армейских СП в Слуцке, Борисо- ве, Бобруйске и 9 дулагов (Могилев, Гомель, Витебск, Полоцк, Орша, Боровуха, Борисова и 2 в Бобруйске). В зоне тыла группы армий «Центр» дулаги существовали до конца 1942 г., что связано с форми- рованием эшелонов для перевозки военнопленных за пределы советс- кой территории95. Таким образом, на территории Беларуси действовало 515 различ- ных мест принудительного содержания населения96, в том числе 256 гетто, 68 тюрем, 191 лагерей: Брестской области - 17 лагерей гражданского населения. Из них 3 сборных пункта, 2 военнопленных, 27 гетто, 12 тюрем; Витебской - 40 лагерей для гражданского населения, из них 9 тру- довых, 1 хозяйственный, 1 сборных пункта, 11 для военнопленных и гражданского населения, в т.ч. 1 пересыльной, 3 пересылочных, 1 на переднем крае, 35 гетто, 14 тюрем; Гомельской — 45 лагерей для гражданского населения, из них 3 рабочих, 4 сборных пункта, 1 для военнопленных, 3 на переднем крае, 3 детских, 19 гетто, 12 тюрем; Гродненской - 7 лагерей для гражданского населения, из них 1 сбор- ных пункта, 2 для военнопленных и гражданского населения, 30 гет- то, 5 тюрем; Минской - 21 лагерь для гражданского населения, из них 1 сборный пункт, 4 для военнопленных и гражданского населения, 1 пересыльной, 1 для отправки молодежи в Германию, 1 детский, 39 гетто, 9 тюрем; Могилевской - 61 лагерь для гражданского населения, из них 3 для военнопленных и гражданского населения, 6 пересыльных, 24 рабо- чих команд, колонн, центральный лагерь СС в Могилеве, 1 на пере- днем крае, 16 гетто, 16 тюрем. В Белостокском округе действовало 90 гетто, в которых насчитыва- лось около 200-250 тыс. евреев97. 94 НА РБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 75а. Л. 12-36. 90 Павлов Я.С. Система фашистских концлагерей для советских военнопленных в Белорус- сии // «Трагедия войны». С. 53. 96 Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупиро- ванной территории Беларуси 1941-1944 С. 10-65. *Включая Белостокскую область. Под- считано автором. 97 Gnatowski М. Biatostockie Zgrupowanie Paryzanckie. Biatystok, 1994. S. 60. 40
Самым крупным поставщиком рабочей силы был станционный ла- герь шталаг - 352 в д.Масюковщина около Минска. Он имел на пред- приятиях и военно-строительных объектах Минска свыше 20 филиа- лов и около 100 филиалов и отделений на железнодорожных магистралях Беларуси98. Из состава работоспособных военнопленных с 1941 г. формирова- лись рабочие команды для выполнения работ в лагере и за его преде- лами. Их количество возросло с 1942 г. с увеличением потребностей торфопредприятий, различных промышленных и торговых организа- ций, ТОДТа, Главной железной дороги. Так, в распоряжении ГЖД находилось команды на 90 железнодорожных станциях99. Одним из самых крупных лагерей смерти стал Тростенецкий лагерь (после Освенцима, Майданека и Треблинки), где гитлеровцы замучи- ли, удушили газами, сожгли в кремационных печах и на кострах, за- копали живыми свыше 206,5 тыс. человек100. Всего, по неполным данным, в лагерях на территории Беларуси было уничтожено более 1,4 млн. В том числе, в 3 лагерях с филиалами и отделениями Минска и пригорода - около 400 тыс., 5 лагерях и 6 отделениях Витебска - более 100 тыс., 3 лагерях Полоцка - около 150 тыс., 5 лагерях, 6 отделениях Гомеля - более 100 тыс. 5 лагерях Мо- гилева - 70 тыс., 4 лагерях Пинска - около 60 тыс.101. В ряде случаев за отказ продолжать участие в военных действиях после выхода из союзнических обязательств ряда стран германские органы арестовывали и перемещали в лагеря иностранных военнос- лужащих с содержанием на общих основаниях. Так, значительное число из итальянских формирований находились в лагерях: № 125 в Полоцке (д. Боровуха); № 8 в д. Березовка Глубокского района (около 1500 чел.); № 330 в Витебске; № 142 в Бобруйске и Марьиной Горке; № 337 - около ст. Лесная Барановичского района (с 16.09.43 филиал лагеря № 352); № 352 в Масюковщине с отделениями в Ратомке, Ра- дошковичах, Ждановичах, Олешковичах, Минске; № 357 - на ст.Ко- лодищи; система пропускных лагерей № 314 в Бресте; № 240 в Борисове; № 342 в Молодечно; № 362 в Слуцке; штрафные лагеря: № 240 Могилеве; № 313 - в Осинторфе, Гродно, Воложине, Лиде, а также Лунинце, Мостах, Парафьяново Глубокско- го района, Пинске, Толочине и др.102. 98 Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Вели- кой Отечественной войны: В 3 Т. Т. 3. Мн., 1985. С. 177. 99 Черноглазова Р.А. Шталаг - 352 // «Трагедия войны». С. 59. 100 НАРБ. Ф. 845. On. 1. ЕХ. 57. Л. 1-17; ЕХ. 3. Л. 90; ЕХ. 11. Л. 3. 101 Беларусь у Вялшай Айчыннай вайне, 1941-1945; Энцыкл. Мн., 1990. С. 291-292. 102 НАРБ. Ф. 3500. Оп. 4. ЕХ. 336. Л. 5-6. 41
Охрана лагерей и уничтожение пленных Охрану лагерей и уничтожение пленных производили подразделения вермахта, полиции и СД, СС. Была создана сеть тюрем местными и полевыми комендатурами, по- лицией безопасности и СД, военной разведкой и контрразведкой, жан- дармерией, ГФП, охранной и уголовной полицией. Во многих горо- дах их было несколько. Например, в Бобруйске одна тюрьма находилась в ведение СД, другая - военной комендатуры. Кроме того, имелась общегородская тюрьма с камерами предварительного заклю- чения, принадлежавшая городской полиции, жандармерии, ГФП. Особое обращение с военнопленными возлагалось вермахтом на опер- команды полиции безопасности и СД. В тюрьмах повсеместным явле- нием были телесные наказания. Из данных городской тюрьмы Витеб- ска видно, что с января по август 1942 г. такому наказанию подвергалось 140 человек, каждый из которых получил от 10 до 300 ударов палками. Нередко забивали до смерти. В частности, Василий Кузин их получал 12 января, 10 февраля, 10 марта по 25 ударов, а 8 апреля во время очередной экзекуции умер103. Управление лагеря со- стояло из 6 отделов (руководство, отдел «Абвер», организационный, пропагандистский, производственный, санитарный). Структурно шталаг состоял из двух частей — Лесного лагеря около д. Масюковщи- на и городского, расположенного в «Пушкинских казармах» Минс- ка. К концу августа 1941 г. в городском лагере разместился госпиталь шталага. Военнопленные размещались в бараках и бывших казармах по 400-500 человек, рассчитанных на 60-75 человек. Большое коли- чество пленных оставалось просто на территории лагеря. Зимой 1941- 1942 гг. в Лесном лагере 80 % пленных содержалось под открытым небом, многие из них замерзли104. Одно только передвижение к лагерю стоило жизней сотням плен- ных. К примеру, передвижение в конце января 1942 г. от вокзала по главной улице Минска к лагерю протяженностью более километра было усеяно трупами расстрелянных105. И такая практика продолжа- лась до конца войны. Так, 10 июля 1943 г. 600 больных военноплен- ных должны были проследовать путь через дулаги 203 и 121106. Большинство лагерей и их роль в перемещении и отборе населения для вывоза на принудительные работы остаются малоизвестными для белорусской историографии. К примеру, через Пятый полк, который начал функционировать уже с сентября 1941 г. в Витебске, прошло 150 тысяч советских солдат и мирных жителей, более половины из них погибло. Сначала в нём содержались пленные советские солдаты 103 Пахомов Н.И., Дорофеенко Н.И., Дорофеенко Н.В. Витебское подполье. Мн., 1974. С. 26. 104 Черноглазова Р.А. Шталаг - 532 // «Трагедия войны». С. 58. 105 Streit Ch. Keine Kameraden. S. 169. 106 BA-MA. RH 26 221/94a. 42
и офицеры. Территорию обнесли колючей проволокой, по углам по- ставили вышки. Зона бараков отделялась от общей территории лаге- ря коридором из нескольких рядов колючей проволоки. Бараки без печей, без потолков, пол цементный, нары в три этажа, проходы уз- кие - два человека едва разойдутся... Питание - 150 граммов хлеба и пол-литра похлебки в день. Питье- вая вода - из покрытого ряской лягушачьего болота. Через этот «ви- тебский Майданек» прошло 120 тысяч военнопленных, из которых 75 тысяч были расстреляны либо умерли от голода и болезней. Из облас- тного центра и деревень Витебщины туда было согнано 20 тысяч жи- телей, преимущественно женщин, стариков и детей. Из тех, кто имел отношение к партизанам, формировали большие группы и отправля- ли в «более совершенные» лагеря, наподобие Освенцима. Всего в Пя- том полку было умерщвлено около 4 тысяч витебчан107. Трудовая зависимость: вывоз населения Таким образом, если на первом этапе незначительный вывоз населения на принудительные работы в Германию еще служил некоторым фактором стабилизации общества, то положение изменилось к 1943 г. С одной стороны, значительно воз- росла потребность Германии в людских ресурсах, а с другой, в 1943 г. на территории Беларуси были начаты широкомасштабные каратель- ные операции. В результате к марту 1943 г. количество вывезенных на принудительные работы составило около 35 тыс. человек108. Это, как и другие факторы, значительно усилило прежде всего тру- довую зависимость населения от оккупационных органов. Так, на- чальник службы полиции безопасности и СД в ГОБ Штраух, приняв- ший под свое руководство воспитательный лагерь Тростенец, намеревался осуществить в нем три ступени воспитательной работы: 1. Жесткие меры, тяжелый труд, строгие телесные наказания; 2. Напряженный труд, но лучшая работа и лучшее обращение; 3. Работа вне лагеря на фирмах и т.д. «Возник вопрос, буду ли я принимать в лагерь людей, непричаст- ных к саботажу. Будьте спокойны: уже принимаю. В настоящий мо- мент я больше ничего не могу сказать. Так как лагерь еще не полнос- тью оборудован, но я заверяю, что это будет. Я буду возвращать людей из лагеря облагородившимися и трудолюбивыми»109. 107 Аникеев Л. Тайна фашистских концлагерей. М., 2005. С. 50-51. *До оккупации Витебска гитлеровцами эта территория принадлежала 5-му железнодорожному полку - отсюда и название. 108 Туронак Ю. Беларусь пад нямецкай акупацыяй. Мн., 1993. С. 152. 109 Доклад службы безопасности в Минске. Минск, 10 апреля 1943 г. // Стенограмма совеща- ния высшего руководства Генерального округа «Белоруссия» (Минск, 8-10 апреля 1943 года. С. 180. *В лагере смерти Тростенец было уничтожено 206,5 тыс. евреев, участников сопротивления и других категорий гражданского населения. Он один из наиболее крупных лагерей смерти периода Второй мировой войны. См.: Беларусь у Вял1кай Айчыннай вайне. С. 292. 43
Причины вывоза были различными: разнарядка в населенных пун- ктах, близость к коммуникациям или границам рейха, нахождение в партизанской зоне, зачистка прифронтовой полосы и т.д. Так, из срав- нительно малонасыщенной партизанами Гродненской области, тем не менее, вывезено 72 тыс. жителей110. При этом селекция населения была направлена больше всего на производительный возраст. Неред- ко выбор падал на единственного кормильца семьи или на мать с деть- ми и т.д. В конечном итоге это сказывалось на социальном положе- нии как отдельной семьи, так и населения деревни или региона в целом. Определенным фактором дестабилизации общества являлись вывоз, уничтожение или оставление без опеки детей. В сложившихся услови- ях, когда немалое число взрослых погибло, ранее действовавшие си- ротские дома не вошли в сферу обеспечения германскими органами. Кроме того, немалое число больных детей оставалось без опеки и меди- цинской помощи. Например, в Витебске в детдоме № 1 в 1942 г. нахо- дилось около 100 детей до 6 лет. Из-за тяжелых условий большинство из них умерло111. В Брестской, Бобруйской, Полоцкой и Гомельской областях было сожжено и расстреляно 63920 детей и подростков. Та- ким образом, только в Бегомльском районе было уничтожено или вы- везено в немецкое рабство 3 703 ребенка. Всего же из Беларуси в Герма- нию вывезено 24 180 детей112. Так, из Витебской области было вывезено 68 934 человек, из которых до 1947 г. вернулось 43 626 человек. Наибольшее количество было угнано в 1943 г. - 56 %, 1944 г. - 37,5 %, 1942 г. - 6 %. Проведенный анализ 1 тыс. опросных листов показывает, что 86,9 % были женщинами, добровольно уехали вместе с родственниками, а также служащие и полиция - 6,7 %. В дальнейшем они использовались в сельском хозяйстве - 41,9 %, промышленности - 22,6 %, остальные - в мастерских, на уборке горо- дов, на железной дороге и в качестве прислуги113. Например из Белы- ничского района было вывезено 1 714, в т.ч. 905 мужчин и 767 жен- щин, 42 подростка. По окончании войны вернулось 454 человек114. Таким образом, по неполным данным, на 1947 г. вернулось 223 609 человек. 110 Всего с оккупированной территории СССР было насильственно угнано на работы в Герма- нию 4 794 087 граждан, из них более 2 млн. из Украины, около 2 млн. из России и 160 тыс. из Литвы. См.: Смыслов О.С. Проклятые легионы. М., 2007. С. 101. 111 Пахомов Н.И., Дорофеенко Н.И., Дорофеенко Н.В. Витебское подполье. Мн., 1974. С. 28. 112 Котау A.I. Дзещ Веларусi у гады Вял1кай Айчыннай вайны // 55 гадоу Перамог! у Вял1кай Айчыннай вайне. 4.1. С.62. *С другой стороны в составе партизан насчитывалось 34342 школьника и более 5 тыс. детей младшего и школьного возраста. См.: Там же. 113 Гребень Е.А. Жители Витебщины на принудительных работах в Германии // Трэцяя рэс- публ1канская навуковая канферэнцыя студэнтау Рэспублгк! Беларусь (14-16 мая 1997). У пяш частках. 4.1. Мн., 1997. С. 26. 114 ГО Мог. области. Ф. 306. On. 1. EX. 1. Л. 36-38. 44
в то же время по сведениям Управления репатриации из Германии от- правлено 350 тыс. беларусов115. При этом тенденция различия продолжала действовать и после их пере- мещения на территорию Рейха как беларусов или поляков116. С 4 апреля в масштабах рейха введены правила по их дальнейшему распознаванию. Так, в пределах административного округа Белосток были введены раз- личия между беларусами и украинцами, польскими и восточными рабо- чими117. На основании решения от 2 февраля 1942 г. все были обозначены как восточные, поэтому вводились различные пропуска для польских и восточных рабочих с наличием фотографии (указание от 13.11.41)118. Было признано целесообразным в зоне бецирка подразделять на группы: а) украинцы, беларусы и русские, б) кошубы, мазуры, шлёнзаки, которые не входили в зону немецкого народа. Для беларусов необходимо иметь на- шивки, как и, соответственно, для русских119. Признание в правах поля- ков было обозначено в рамках восточных и северных территорий Рейха. Поэтому их вносили в категорию «поздних поляков»120. Карательная деятельность оккупационных органов Основу германского оккупационного порядка составили приказы, положения военных и гражданских органов, меры постоянного контроля и принятия необ- ходимых для порядка мер: штрафы, физические наказания, аресты и др. С данной формой население сталкивалось постоянно. При этом устрашающими мерами воздействия являлись массовые карательные акции военных и полицейских сил. О привлечении необходимых ка- рательных подразделений для наведения порядка указывал командир войсками вермахта на территории рейхскомиссариата «Остланд» 14 сентября 1941 г. в сообщении рейхскомиссару X. Лозе: «Белоруссия еще не может рассматриваться нами как гражданская страна. В настоящее время мы не располагаем дополнительными войсковыми частями, поэтому со всей остротой встает вопрос о быстрейшем привлечении эсэсовских и полицейских сил»121. Так, карательные функции против населения производили подраз- деления полевой жандармерии. К примеру, 2-3 июля 1941 г. в г.Лиде в ходе фильтрации было расстреляно более 150 человек122. Для устра- шения населения оккупированной Беларуси привлекли 3 ОД, 2 ПД, 1 115 Белорусские остарбайтеры. Репатриация (1944-1955): Документы и материалы. Кн. 3. В 2 частях. С. 532. *В качестве невозвращенцев за 1946-1952 гг. указано 9 856 белорусов. См.: Беларусь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945. С. 200. 116 Schwarze G. Kinder die nicht zahlen. Osttarbeiterinnen und ihre Kinder im Zweite Weltkrieg. Essen, 1997. S. 24-25. 117 BA. R70 PL/228. Bl. 250. 118 BA. R70 PL/228 Bl. 249. 119 BA. R70 PL/229. Bl. 17. 120 BA. R70 PL/230. Bl. 20. 121 Всенародная борьба в Белоруссии. Т. 1. Мн., 1983. С. 151; НАРБ. Ф. 655. On. 1. EX. 1. Л. 23. 122 Горбачевский И.И., Пеньковский И.К. Отряд назывался «Балтиец». Мн., 1991. С. 39. 45
кавалерийскую бригаду СС, артиллерийских, танковых и саперных подразделений, моторизованных частей полевой жандармерии, поли- цейских полков и батальонов. Их деятельность определялась особыми приказами рейхсфюрера СС Г. Гиммлера и директивами Браухича от 25 октября 1941 г.123. В Минске - первой публичной казнью, стала ак- ция повешения 12 человек в разных местах города 26 октября 1941 г. Проведенная в присутствии солдат вермахта и собранных горожан эта акция стала началом систематического уничтожения гражданского населения124. Карательные операции, как совокупность террористичес- ких мер военного, экономического и политического характера против партизан и гражданского населения, стали универсальной формой уст- рашающей борьбы. Подобные действия находили своевременную конкретизацию. На- пример, в директиве начальнику разведкоманды начальник опера- тивного штаба полиции и безопасности и СД в Минске от 18 ноября 1941 г. требовал сжигания всех жителей населенных пунктов: «Опыт учит, что коллективные расстрелы, сжигание деревень без полной их ликвидации или выселение их жителей, приводят только к отри- цательным для нас результатам»125. Расширяя карательные формы деятельности, оккупационными органами в июле 1942 г. принят приказ о возможности уничтожения всех, кто является потенциальным противником, или могущий быть им. Несколько позднее подразделения обязаны были уничтожать и все население. 26 февраля 1943 г. командир полиции и СД Белорус- сии принял решение о целесообразности отправки мирного населения на принудительные работы вместо их сжигания вместе с домами126. Вся совокупность решений стала основой начатого с 23 июня юриди- ческого оформления участия полицейских подразделений в борьбе против партизанских сил. В приказе, подписанном Кейтелем, значит- ся, что борьба против партизан в первую очередь является задачей полиции. На усиление карательной деятельности было направлено положе- ние в т.н. «Основной директиве № 14», где вновь подтверждено требо- вание считать борьбу с партизанским движением «равнозначной бое- вым действиям на фронтах»127. Практически же для населения не существовало разницы, против кого предпринимают действия гер- манские войска. Они в большей степени отражались прежде всего на 123 Всенародная борьба в Белоруссии. T. 1. С. 151. 124 См.: Известная «Неизвестная». Мн., 2007. - 138 с. 12а Преступные цели - преступные средства. Документы об оккупационной политике фашист- кой Германии на территории СССР (1941-1945 гг.). Изд. 2-е, доп. М., 1968. С. 53, 130-131. 126 НАРБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 918. Л. 313. 127 Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Вели- кой Отечественной войны: В 3 T. T. 2. Мн., 1984. С. 283. 46
жизни местных жителей. При этом формальным объяснением своих действий военнослужащие германской армии считали: «Если бы нас партизаны не били, мы тоже не стали бы их задевать», «Почему партизаны не удовлетворяются нарушением нашего железнодорож- ного транспорта, а стараются еще и бить нас, мы не понимаем? »128. Совместное соглашение командующих охранными войсками вермах- та, СС, полиции безопасности и СД в ГОБ и тыловой части группы ар- мий «Центр» от 27 октября 1942 г. обозначило главную задачу - ак- тивную борьбу с партизанским движением в Беларуси129. Всего в период с декабря 1943 по февраль 1944 гг. немецкое коман- дование коммуникаций провело 5 боевых операций. Только с 25 мая по 17 июля 1944 г. было проведено около 40 специальных операций, для этого 170 раз привлекались войска для захвата рабочей силы и продовольствия130. Так, в Белыничском районе, по неполным данным, в 1941 г. гитлеровцы сожгли 592 дворов, 1942 г. - 375 и убили 217, 1943 г. - 685 и убили 256, 1944 г. - 499 и убили 258 жителей. Всего было расстреляно 1471 (467 женщин, 270 детей), сожгли 215 человек (65 женщин и 86 детей), повесили 2 человека (1 женщина в т.ч.) В ре- зультате бомбежки погибло 47 человек131. Кроме этого, силами войск в зоне ГКБ был проведен ряд каратель- ных мер меньших по размаху, но достаточно оперативного действия. К примеру, в марте - 158, апреле - 198, мае - 196 карательных опера- ций. В основном их жертвами становилось мирное население. Наличие многочисленных военных формирований сказывалось на жизни населения. К примеру, в г.Витебске только в феврале 1942 г. было арестовано 953 человека. При уличных облавах задержано 87 человек, нарушивших правила оформления документов. Было прове- дено 14 облав, где в 4 полицейских участках было арестовано 166 че- ловек132. Заложники Определенной формой массового истребления населения служила система двойной ответственности и искупления, когда 20 сентября 1941 г. на территории ГКБ комендант Беларуси и команду- ющий вермахтом «Остланд» ввел комендантский час133. Уже 27 июля 1941 г. германским командованием было определено, что по причине систематических актов саботажа со стороны гражданского населения против немецких военных властей (поврежден кабель связи) расстреля- 128 НАРБ. Ф. 3883. On. 1. ЕХ. 3. Л. 15. 129 Документы о преступлениях Адольфа Хойзингера против мира, военных преступлениях и преступлениях против человечности. М., 1962. С. 212. 130 Всенародная борьба в Белоруссии. T. 3. С. 180. 131 ГА Мог. области. Ф. 306. On. 1. EX. 1. Л. 36-38. 132 Витебские подпольщики в борьбе с фашистскими захватчиками // Подвиги их бессмерт- ны. Мн., 1978. С. 160. 133 НАРБ. Ф. 4683. Оп. 3. ЕХ. 952. Л. 10. 47
но 100 мужчин. При этом в дальнейшем за каждый акт саботажа, винов- ные которого не будут выявлены, будет расстреляно по 50 мужчин134. Широкое распространение такая практика приобретает после приказа о заложниках от 16 сентября 1941 г. Германским командованием было установлено, что в назидание другим, если виновные не будут обнаруже- ны, из населения будут взяты заложники. При повторении количество заложников удваивается. Введена система, где «искуплением за жизнь каждого немецкого солдата в таких случаях должна служить в общем и целом смертная казнь 50-100 коммунистов»135. При этом вследствие нарастающей деятельности антифашистского сопротивления оккупаци- онные органы таков порядок использовали в достаточно широких масш- табах. Для них действительного установления вины заложников не су- ществовало. Поэтому данное применялось и после отдельных террористических актов по отношению к представителям германских органов, совершенным вблизи населенных пунктов. Особенно, если это относилось к руководителям военных или гражданских органов. Оккупационные органы использовали население и для безопасности своих подразделений. К примеру, при сопровождении обозов, выполне- нии ремонтных и полевых работ и при формировании головных вагонов, автомашин, как наиболее вероятных объектов нападения партизан. С 10 февраля 1944 г. после подписания специального распоряже- ния К. Готтбергом «Об охране и разминировании населением шоссей- ных и железнодорожных дорог» говорилось: «Жители населенных пунктов Беларуси несут ответственность за безопасность путей сообщения, грунтовых дорог, шоссе, железных дорог...». Этим же ре- шением предписывалось всех жителей близлежащих деревень закре- пить за определенными участками дорог. На них возлагалась ответ- ственность за безопасность движения на этих участках. В этих условиях обычно для разминирования местных жителей заставляли впрягаться в бороны и тянуть их по дороге. В итоге только в районе Бобруйска на минах взорвалось свыше 100 человек136. А всего тысячи заложников такой системы стали жертвами. Повсеместно в районе рынка или другой части города для проверки проводились облавы. Задержанных отправляли на рытье окопов или насильственно увозили на каторжные работы в Германию. При этом проверкой документов занимались не только постовые и полицей- ские, но и военнослужащие, в т.ч. находящиеся на отдыхе. Так, воен- нослужащими 3-й танковой армии стали практиковаться т.н. «конт- рольные дни»137. В такие дни, а особенно в период мобилизаций, как, 134 НАРБ. Ф. 4683. On. 1. ЕХ. 3. Л. 2. 135 Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: Сб. материа- лов: В 7 т. Т. 2. Преступления против мира. M., 1958. С. 175. 136 Всенародная борьба в Белоруссии. Т. 3. С. 218-219. 48
например, в Пинской области, с 19 мая 1943 г. к местам расположе- ния гарнизонов и коммуникаций были выдвинуты отряды и брига- ды137 138. Это приводило к более частым столкновениям и потерям с обе- их сторон, однако, с другой стороны, мешало или снижало эффективность германских органов, их мобилизационных мер. Провокационные меры Для проверки на лояльность оккупационным органам достаточно часто предпринимались провокационные дей- ствия в отношении граждан. Так, 5 февраля 1943 г. на паравозовагон- ном заводе г.Гомеля с помощью провокатора СД была произведена за- пись желающих оказать помощь Красной Армии. В результате около 200 человек были арестованы, затем отправлены в тюрьму и подверг- лись пыткам. 23 февраля 1943 г. они были расстреляны. Практичес- ки только на данном заводе по разным причинам в ходе войны было уничтожено до 300 человек139. Например, по замыслу немецкого командования, чтобы воспрепят- ствовать усилению советской власти, в документе от 14 июня 1944 г. в отношении населения было определено: «Группа армий «Центр» на- мерена захватить в районах своего расположения 40-50 тыс. подро- стков в возрасте 10—14 лет и доставить их в Германию. Это мероп- риятие проводится по инициативе 9-й армии»140. Насильственная эвакуация Одной из форм уничтожения мирного населе- ния явилась насильственная эвакуация населения в период наступления Красной Армии. Поводом этому служил отказ части жителей от быстрого выезда из жилых помещений. Многие из них стремились еще сохранить остатки имущества, некоторые, по мере возможности, возвращались на- зад в надежде выжить. В этой ситуации солдаты практически оставались хозяевами, и они всячески злоупотребляли своим положением. Так, в со- ответствии с приказом коменданта Гомеля, жители города должны были эвакуироваться к 17 октября. В соответствии с решением командования, оставшиеся 24 октября должны были быть расстреляны. Жертвами стали сотни людей. К примеру, только рота 299-го саперного батальона пример- но за 3 часа сожгла 24 и расстреляла 19 мирных граждан141. Другим фактором массовой насильственной эвакуации явились ре- шения по обеспечению безопасности частей вермахта в тылу. Оцени- вая существующие материальные ресурсы и характер оказываемой населением помощи партизанским силам в обеспечении обмундиро- ванием, питанием, сведениями разведывательного характера - в ходе 137 Пахомов Н.И., Дорофеенко Н.И., Дорофенко Н.В. Витебское подполье. С. 26, 165. 138 НАРБ. Ф. 3500. Оп. 2. ЕХ. 279. Л. 15. 139 ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 85. ЕХ. 56. Л. 247-251; Памяць: Пет. дакум. хроника Гомеля У 2-х кн. Кн. 1. Мн., 1998. С. 552. 140 Всенародная борьба в Белоруссии. Т. 3. С. 223. 141 Памяць: Пст.дакум. хрошка Гомеля У 2-х кн. Кн. 1. С.548; НА РБ. Ф. 3500. Оп. 2. ЕХ 1384. Л. 14-23. 49
карательных акций местные жители при их селекции уничтожались, а оставшаяся часть пешим маршем или транспортом перемещалась на железнодорожные станции. Категории принудительных рабочих Таким образом, из состава принуди- тельных рабочих можно выделить три категории142: 1. Вывезенные нацистами на принудительные работы в трудовых батальонах в Германии (2,8 млн., из них около 2 млн. еще жили в Германии); 2. Военнопленные (из 5,754 млн. военнопленных, захваченных в годы войны в СССР, осталось в живых около 1,5 млн.); 3. Беженцы, принимавшие участие в сотрудничестве с оккупаци- онными органами, которые спасали свою жизнь от возможных преследований советской власти (всего около 1 млн., часть из них отправлены силой в русские трудовые военные формирования). Так, рабочие, привлекавшиеся к принудительному труду - те лица, которые в принудительном порядке или на основании заведомо лож- ной информации были угнаны или которым после добровольного пре- бывания здесь не позволили вернуться назад и которых привлекали к принудительному труду в особо тяжелых условиях жизни: в заклю- чении или в условиях, в которых их свобода была существенно огра- ничена другим образом, или они были ущемлены в своих личных пра- вах, или подвергались особо строгим дисциплинарным мерам143. За привлечение к принудительному труду в сельском хозяйстве или в сфере оказания личных услуг (в домашних хозяйствах, гостиницах и т.п.) Лица, привлекавшиеся к принудительному труду в промыш- ленности, сфере промысла, строительства и электроэнергетики, на железных дорогах или почте рейха. Разница обусловливается более тяжелыми условиями труда, заключением в охраняемых лагерях и большей опасностью для жизни, связанной с воздушными налетами союзников (с запретом на пользование бомбоубежищами!). - Лица, привлекавшиеся к рабскому труду, - согласно закону рабо- чие, которые были вынуждены трудиться в условиях, приравниваемых к условиям концентрационных лагерей. Для признания рабского труда не было существенным, имело ли место привлечение к труду на террито- рии определенного концлагеря, или же узники концлагеря отправля- лись на фабрики или другие места работы. Лицами, привлекавшимися к рабскому труду, в частности, считались узники - евреи и цыгане, а так- же большинство заключенных воспитательно-трудовых лагерей (ВТЛ). 142 Малышева Е.М. Патриотизм и коллаборационизм в годы Великой Отечественной войны // Война 1941-1945 годов. М., 2005. С. 327; См.: Толстой-Милославский Н.Д. Жертвы Ялты // Юность, 1991. № 5. С. 60. 143 Принудительный труд в Австрии. С. 220-221. 50
- Дети и несовершеннолетние до 12 лет, которые были депортиро- ваны вместе с их родителями. Сами дети не привлекались к труду, однако в связи с принудительной депортацией испытали те же ужа- сы, что и их родители. - Женщины, привлекавшиеся к принудительному и рабскому тру- ду, которым во время привлечения к принудительному труду пришлось рожать детей в специально отведенных для них нацистами родильных домах или произвести в принудительном порядке искусственное пре- рывание беременности. Генезис военной и карательной деятельности: последствия На территории Беларуси более полумиллионный состав представ- лял различные германские службы, в т.ч. 180 тыс. полицейских, из которых 120 тыс. составили представители местной вспомогательной полиции. Некоторая часть из них из числа пленных или заключен- ных, которым достаточно сложно было производить выбор, в дальней- шем также стали жертвами противоборствующих сторон. В определенной мере оказывали помощь и представители, которые в большинстве своем занимали антисоветские позиции и участвовали в работе различных административных органов. По разведданным, их численность на 1 августа 1943 г. составила 22 тыс. человек. Из них в Вилейской области - до 4,8 тыс. (1 польский и 1 восточный батальон), Витебской - 2,5 тыс. (622-625-е восточные батальоны), Минской - около 4,7 тыс. (3 батальона и 1 рота), Могилевской - до 5 тыс. (2 пол- ка), Полесской - 1,7 тыс.144. Таким образом, как показывает практика действий германского ко- мандования, общее количество причастных к коллобарации на тер- ритории Беларуси, с учетом восточных и кавказских батальонов, по- лиции порядка и полицейских (украинских, литовских, белорусских и т.д.) батальонов, формирований БСА и БКО, составило более 130 тыс. человек145. Кроме того, в структуре гражданских оккупационных органов Беларуси насчитывалось более 10 тыс., а для выполнения во- енно-экономических мероприятий привлекалось еще около 50 тыс. человек. Таким образом, можно определить круг потенциальных участников совершенных представителями национал-социалистской Германии массовых чисток, расстрелов, физического уничтожения военноплен- ных и населения. Учитывая сложную систему порядка взаимоотношений военных и гражданских органов, следует отметить, что в основе управления на- 144 НАРБ. Ф. 3500. Оп. 3. ЕХ. 115. Л. 259. 145 Литвин А. Акупацыя Беларуси (1941-1944): пытаннш супращву i калабарацьп. Мн., 2000. С. 251. 51
ходилось жесткое единоначалие по принципу фюрерства (вертикаль властных структур с повторяющимися карательными функциями). При этом его низовым звеньям было дано бесконтрольное право выпол- нения директив по массовому уничтожению, привлечению населения для выполнения военно-экономических мероприятий. Поэтому основ- ные места дислокации оккупационных формирований, с учетом их широкой маневренности и повседневного соприкосновения с местным населением, в большей части определялись степенью ведения воору- женной уничтожительной политики, идеологического подавления и беспрекословного подчинения населения оккупационным властям. Одной из закономерностей тактики оккупационных органов яви- лось проведение локализованных карательных операций силами мес- тных гарнизонов. Например, первая попытка в Белыничском районе была осуществлена 22 февраля 1942 г., когда комендант Белыничс- кого гарнизона приказал полицейским всех волостных управ сосре- доточиться в районе блокировки партизанских формирований. Всего была задействована половина всех полицейских сил, или 400 чел.146. По данным БШПД, из состава воинских частей, следующих на фронт, в боевых действиях против партизан приняло участие в янва- ре 1944 г. 30 тыс., феврале - 40, марте - 60, апреле - 80 , мае - 100, июне - до 60 тыс. военнослужащих. Всего в первой половине 1944 г. в борьбе с партизанами и населением участвовало 23 дивизии, до 30 от- дельных полков и 65 батальонов, а также 3-х национальных дивизий. Из дислоцировавшихся на территории Беларуси свыше 370 тыс. сол- дат и офицеров до 200 тыс. участвовало в боях против партизан147. Например, в карательных операциях против партизан в 1942-1943 гг. участвовало 30 дивизий, 55 охранных полков и 206 батальонов, 34 полицейских полка и 115 полицейских батальонов, много других ча- стей и подразделений - в общей сложности около 50 дивизий148. В большей степени привлечение контингента вооруженных сил вермах- та началось на втором году оккупации Беларуси. Так, летом 1942 г. командующим группой армий «Центр» в своем оперативном и тыло- вом районе было запланировало 38 карательных операций149. В одной из них, операции «Шаровая молния», были привлечены егерские пол- ки, айнзацгруппа 9, 631-й казацкий батальон, абвергруппа 113 и группа ГФП 703, 710, 713, группа Якоби, 601-й, 61-й охранные пол- ки и другие подразделения150. 146 Белоусов К.М. Зарево над Друтью. Мн., 1990. С. 55-56. 147 НАРБ. Ф. 3500. Оп. 3. ЕХ. 77. Л. 11; ЕХ. 127. Л. 23. Подсчитано автором. 148 Освобождение Белоруссии. 1944. М., 1974. С. 246. 149 Мужество и трагедия народа. Мн., 2000. С. 47. 150 ВА-МА. RH 26 201/10. B1. 20, 35. 52
Итоги карательной деятельности Всего за время оккупации немецко- фашистские захватчики провели более 140 зафиксированных кара- тельных операций, где было привлечено большое число оккупацион- ных формирований, включая силы вермахта. Наиболее крупные из них: «Орел», «Болотная лихорадка», «Весенний праздник», «Гер- ман», «Горнунг», «Котбус», «Нюрнберг», «Ото», «Треугольник», «Франц», «Майский жук 2 и др.151. В период карательных акций германские оккупанты уничтожили 5295 деревень со всем или частью населения. В Витебской области 243 деревень они сожгли дважды, трижды - 40, четырежды - 9, пять и бо- лее раз — 6 деревень152 153. Из 9 200 поселков и деревень, разрушенных и сожженных в годы войны, 5 454 белорусских деревень были уничтоже- ны полностью или частично вместе с жителями. Что касается сож- женных деревень, то свыше 3 % сожжено в 1941 г., 16 % - 1942 г., 6 Вывоз 3 % - 1943 г., 18 % - 1944 г.163. Как правило, при проведении операций привлекался значительный численный состав. Так, в операции «Котбус» (20.05-21.06.43) уча- ствовало более 80 тыс. человек. Для ликвидации Полоцко-Лепельс- кой партизанской зоны в 1944 г. было сконцентрировано около 60 тыс. человек, в т.ч. 12 полков СС и полиции, части авиаполевой, 15 пехотных, охранных и запасной дивизии, отдельный батальон Дир- ливангера, танковый полк, бригада Каминского, которые имели 137 танков, 235 орудий, до 70 самолетов154. Для подавления сопротивления в районе Налибокской пущи четыре- хугольника железнодорожной дороги Барановичи - Минск - Молодеч- но - Лида - Барановичи в ходе операции «Герман» к 12 июля 1943 г. были задействованы бригада СС, 2 полицейских полка, 14 батальо- нов, 8 мотомеханизированных и артиллерийских взводов, различно- го назначения зондеркоманды, полицейские формирования общей численностью 50 тыс. человек. Штаб командующего К. Готтберга был расположен в Новогрудке. Там же находился и особо уполномочен- ный А. Гитлера по борьбе против партизан Бах-Зелевски. В итоге, по данным немецкого командования в ходе трехнедельной операции было убито более 7 и взято в плен более 10 тыс. партизан155. В марте 1944 г. проводилась акция по мобилизации добровольно сдавшихся партизан. Таким образом, мобилизовано из д.Рубежи - 60 человек, Пасека - 92, Можилесье - 20, Западная Глядович - 3, плен- ных - 15. Итого - 190 человек и 24 женщины, имевших связь с парти- 151 Пасэ У.С. Карныя аперацьи // Энцыклапедыя псторы! Беларусь Т.4. Мн., 1997. С. 253-255. 152 Всенародная борьба в Белоруссии. T. 3. С. 219. 153 Нямецка-фашысцк! генацыд на Беларус! (1941-1944). Мн., 1995. С. 31. 154 Беларусь у Вял1кай Айчыннай вайне. С. 502. 155 Всенародная борьба в Белоруссии. T. 2. 1984. С. 298. 53
занами. Таким образом, 8 марта 1944 г. в лагерь Старые Дороги было направлено 214 человек156. Наибольшее количество проведенных в 1941-1942 гг. карательных операций показывает динамику роста операций при их усиливающей- ся концентрации сил и увеличении временных рамок деятельности. При этом, если еврейское население уничтожалось силами вермахта, то с сентября 1941 г. в таких акциях принимали участие и полицейс- кие батальоны, а также и ягдкоманды157. Практически немцы пред- приняли попытку посредством масштабной карательной операции с участием 10 дивизий уничтожить партизанские силы (насчитываю- щие до 10 тыс.), базировавшиеся в южной части республики. Однако, не сумев уничтожить партизан, сожгли несколько тысяч беларусских деревень, как основную базу роста состава и материального ресурса партизанских сил158. В приказах по действующей армии от 12 сентября 1941 г. первым пунктом указывалось: «Кто предоставит красноармейцу или партизану убежище, даст ему пищу или поддержит его как-нибудь иначе, например, передачей сведений, - будет наказан страшной каз- нью через повешение». Только уголовный отдел местной полиции Витебска арестовал по подозрению в антигерманской деятельности около 750 человек. В фев- рале 1942 г. полевой жандармерией арестовано и передано в Абвер 953 человека. Однако это лишь отражает незначительную часть состояв- ших на учете159. Столь агрессивные действия военных подразделений На территории Беларуси усомнили в правильности действий рейхскомиссара X. Лозе, который в послании рейхсминистру А. Розенбергу от 18 июня 1943 г. писал: «Запирать мужчин, женщин, детей в сараи и их под- жигать, мне самому кажется, что это не есть пригодный метод борьбы с бандитами, если хотят уничтожить население. Этот ме- тод не достоин немецкого дела и наносит нашему авторитету са- мый сильный вред». С другой стороны, привлечение местного населе- ния к расширению противостояния за счет борьбы с большевизмом имело двусмысленный характер. К примеру, по словам руководителя СС и полиции фон Готтберга: «Когда мы говорим населению, что про- тив них ничего не имеем, но как национал-социалисты боремся про- тив большевиков, то это понимает каждый, и если из сорока крес- тьян мы забираем и расстреливаем шесть семей, то как жители сообщили, что те являются сталинским приверженцами, то эта 156 НАРБ. Ф. 857. On. 1. EX. 1. Л. 77. 157 Heer Н. Killing Fields. Die Wehrnacht und der Holocaust // Vernichtungskrieg. S. 61, 63. 158 Верт А. Россия в войне 1941-1945. Пер. с анг. М., 2003. С. 318. 159 Пахомов Н.И., Дорофеенко Н.И., Дорофенко Н.В. Витебское подполье. С. 25, 34. 54
мера воспринимается населением как справедливая. Если действо- вать в таких рамках, то поддержка населения обеспечена»160. Выводы В Беларуси на всех административных уровнях отсутствова- ли предпосылки защиты прав и интересов местного населения. Парти- занские формирования не позволили в большей мере осуществить вывоз населения, но, с другой стороны, члены семей партизан и под- польщиков в своей основе стали жертвами принудительного труда как на территории Беларуси, так и в странах Третьего Рейха. Вспомогательные полицейские формирования своими действиями усиливали военное присутствие германского вермахта, СС и различ- ных служб, что приводило к большей эскалации политики насилия, массового террора и уничтожения населения. Военный характер действий на оккупированной территории Бела- руси со стороны формирований вермахта основан на насилии по отно- шению к местному населению. Формы и степень их эксплуатации - одна из наименее изученных и исследуемых тем войны на территории Беларуси. Более значимые потери среди принудительных рабочих наблюда- лись во время проводимого ими этапирования захваченных до желез- нодорожных станций, пересыльных лагерей, тюрем, сборных лаге- рей. Отсутствие учета такой категории жертв среди населения позволило карательным органам значительно уменьшить их действи- тельную статистику потерь. До настоящего времени так и не определен состав и категории по- гибших граждан Беларуси, вывезенных на принудительные работы в страны Третьего рейха или по разным причинам оставшихся там. 160 Доклад начальника СС и полиции бригаденфюрера СС фон Готтберга. Минск, 10 апреля 1943 г. // Стенограмма совещания высшего руководства Генерального округа «Белорус- сия». С. 174. 55
РАЗДЕЛ 2. НАША ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ Воспоминания представлены в алфавитном порядке. Оригиналь- ный стиль текстов сохранен, за исключением незначительных сти- левых и грамматических исправлений. Транскрибирование текстов, фотографии бывших узников во время осуществления проекта под- готовлены и отсняты К.И. Козаком. Тексты, фотографии, докумен- ты, интервью, записанные на магнитные и цифровые носители, на- ходятся в архиве Исторической мастерской. При подготовке текстов на немецком языке помощь в их обработке оказывал сту- дент Бохумского университета Беньямин Гройс. При перепечатке или частичном использовании материалов в конце каждой статьи указаны первоисточники. Астровко Бронислава Михайловна 25.01.1930, д. Литвичи Плещеницкого р-на Минской обл. Когда началась война, мне было 11 лет. Жили мы в д. Литвичи, ко- торую уже в начале июля 1941 г. заняли немцы. Они организовали там немецкий гарнизон для охраны дороги Минск - Лепель. Так как немецкие солдаты боялись партизан, то каждый вечер обстреливали лес. Однако это им так и не помогло. Поздней осенью 1942 г. партиза- ны взорвали укрепления гарнизона, а полицаи убежали в Плещени- цы. Вот тогда полными хозяевами района и стали партизаны. Время было неспокойное. 22 мая 1943 г. в нашу деревню нагрянули каратели. Окружили деревню, затем согнали всех жителей в одно ме- сто, стали хватать молодежь и детей, бросать в машины для отправки в Германию. Когда нас увезли, а часть солдат осталась в деревне, тог- да напали партизаны. Завязался бой. Среди немецких солдат были раненые и убитые, а среди партизан - только раненые. Когда же за- кончился бой, к немцам пришло подкрепление. Вот они свою злобу и стали вымещать на беззащитных стариках и детях. Стали сжигать деревни вместе с народом. 24 мая 1943 г. сожгли 5 деревень. В нашей деревне - 62 дома и 280 человек. Чудом уцелели четыре дома и десять неполных семей. В огне сгорела и моя семья: мама Аделя Иосифовна, брат Александр (11 лет), две сестры - Реня (7 лет) и Ядвига (5 лет). Нас же на машинах повезли в Плещеницы, а потом в Минск. Там всех мужчин, женщин, детей погрузили в товарный вагон. Без воды и еды, мы задыхались от духоты. Привезли нас в г. Граев, что в Польше, а потом в Пермозем. Там в лагере держали на карантине две недели, а кто заболел и был не при- годен для работы в Германии, тех оставляли в лагере умирать голод- ной смертью. Здоровых расформировали по группам и отправили в 56
лагеря для работ. На шею вешали номера. Они были разного цвета (го- лубые и т.д.). У меня номер 103 желтого цвета. Я попала в г. Дефердинген под Люксембургом. Работала на строи- тельстве какого-то завода по 12-14 часов в сутки. Утром в 6 часов нас группу из 40 человек забирали полицаи и строем по 4 человека вели на работу. Вечером приводили в лагерь, мы усталые, обессиленные, голодные, приходили в барак и падали на нары. Нам выдавали в день 1 л жидкой баланды из кормовой капусты и 50 г хлеба. Когда стали бомбить станцию в Люксембурге, нас отвозили засыпать воронки пос- ле бомбежки. В мае 1944 г. всех узников погнали из Дефердингена в глубь Герма- нии и привезли под Ганновер на фабрику резиновых изделий. Там ра- ботали поляки, французы, пожилые немцы, молодых мужчин взяли на войну. Я работала на станке с пожилым немцем, его звали Уголь- ман. Он ко мне относился по-человечески, не обижал, иногда делился со мной своим завтраком. Ранней весной 1945 г. нас из этого лагеря погнали дальше пешком. Мы шли очень долго, выбились из сил, распухли ноги, мы падали от усталости и голода. Нас пригнали просто в лес, там было много наро- ду. И тогда один поляк собрал тех, кто работал на фабрике, и предло- жил бежать из леса. Он снял у нас надпись OST и приколол нам букву Р, как будто и мы поляки. Нас 5 человек и 15 поляков. Он знал хоро- шо литовский язык, и это давало ему возможность проще общаться с немцами, добывать нам еду. Он окружными путями вывел нас в без- опасное место. Нас нагнали войска союзников и освободили. Потом были сборные пункты и лагеря. В г. Хемниц американское командо- вание передало беженцев советскому командованию, потом нас при- везли во Франкфурт-на-Одере в лагерь. Дорога домой была длинная и трудная. Нас двое суток вели пеш- ком, а потом везли на открытых товарных платформах вместе со стан- ками и оборудованием для наших фабрик и заводов. Домой я верну- лась 9 ноября 1945 г. Минск, 2005 Бандыка (Буракова) Адяксандра 1ванауна 12.08.1927, в. Лтавец Крупскага р-на М1нскай вобл. Жыццё сям’1 наладжвалася у добрай вясковай атмасферы. У ма!х бацькоу - Твана Захарав1ча i Ульяны Лукянауны - нас было шасцёра, а я - сярэдняя. Бацька быу з багатай сям’1. Ён закончыу царкоуную школу i працавау старшынёй калгаса. Мац! - з беднай, але вял!кай сям’1. Пяць братоу i яна. Шкада тольк!, кал! вызвал1л! Беларусь, у арм!ю забрал! тра!х 1 н!хто не вярнууся, усе заг!нул!. Вось 1 у бацьк! 57
брат пад Масквой загшуу. Яшчэ брат ДзмИрый ва узросце 18 гадоу пайшоу на фронт i не вярнууся. Ён заг!нуу у бл!зк! час Перамог! - 29 красавжа 1945 г. пад Берлшам. Там i пахаваны. Шкада, што так i не прыйшлося нам яго хоць раз наведаць. Хата наша стаяла на ваколщы, таму як партизаны, так i немцы за- ходз!л! давол! часта. Невыпадкова, што першае сур’ёзнае выпрабаван- не з нямецк!м бокам мы мел! восенью 1941 г. Немцы разбудзип нас ранкам. Шукал! у доме зброю, зрывал! палы. Пасля выводзяць на ву- л!цу i строяць у шарэнгу. Я разам з братам! Яугенам 1 Якавам моцна трымаемся каля мац!. Вельм! страшна. Адчуванне бл!зкай смерц! не пак!дае нас. Праз хв!л!ну немец дае каманду, 1 салдаты паспешл!ва садзяцца на машыны 1 пак!даюць нас. Застаемся адны. Разумеем, што мы выратаваны. Другое выпрабаванне было болып працяглым - аж два гады. Ран- кам 11 жшуня 1943 г. карн!к! акружыл! вёску, выганяюць з хат, сад- жаюць на павозк! 1 вязуць у КрупкЕ Далей, машынам! - да Барысава, цягн!ком - да Беластока. На гэтым шляху невял!к! двухтыднёвы пры- пынак. Тольк! 25 жн!уня ад’ехал! ад Беластока таварняком. Памята- ецца, было цёпла, !мжэла, дзверы вагонау был! адчынены. Яшчэ дзён- на па дарозе убачыл! раск!даныя целы яурэяу, а адна жанчына стаяла, шчатушы галаву рукам!. Яна крычала 1 плакала. На яе твары была кроу. У Герман!! нападаем у Дуйсбург, што пабл!зу Дортмунда зямл! Пау- ночная Рэйн-Вестфал!я. Для мяне тут усё новае 1 незразумелае. Лагер называл! Дора. Украшцы, беларусы, руск!я абслугоувал! завод Ман!- сман. Недалёка, але асобна знаходзяцца французы. Лагер быу працяг- лы па плошчы. Барачныя памяшканнн! вял!к!я, нары i пасярэдз!не буржуйка. Вось тольк! для яе абагрэву прыходз!цца красц! кавалачк! вугля. Нос!м трохметровыя шпалы. Да Рэйна, для пракладк! труб, капаем капанщам! траншэ!. Цяжка. Яшчэ цяжэй стала, кал! ад- прав!л! у л!цейны цэх «Рорверк». Там на кране абслугоуваем 3 домны 1 5 газавых пячэй. Не раз наз!раю траг!чныя выпадк!, кал! г!нуць не тольк! прымусовыя рабочыя, але 1 сам! немцы. Сапрауды гэтая праца вельм! небяспечная. Штодзённа прасыпаемся з пяц! ранку крыкам мясцовага палщая «падымацца». Так як маё месца працы было недалёка, то я хадз!ла туды адна. Праз 12-16 гадз!н вярталася назад. Астатак ночы 1 нядзе- ля - тэта 1 быу мой вольны час. Разам з гэтым нас чакал! частыя бом- бавыя атак! саюзн!кау. Невыпадкова, што страты павял!чваюцца. Вось упала бомба, дзе размяшчауся дз!цячы дом, i усе 22 неумаляц! заг!нул1. Памятаецца, што сярод !х был!! дзве руск!я дзяучынк! Ве- рачк!, як!я абслугоувал! маленьк!х. Яшчэ разбамб!л! душавыя. Таму мяркую, што загшуушых было болып. 58
Так як мы працававал!, то нас заужды прыводзьл! да бомбасхов!ш- чау. Аднойчы, кал! выйшл!, то паведам!л!, што модная бамбардыроу- ка была у лагеры. Усе пабегл! туды. Там я чула крык! тых, хто папау пад завал. Цяжкасць была i у тым, што нарвала трубы i ix бедных за- л!вала вадой. Там была i мая 18-гадовая дваюрадная сястра Ганна. Шмат з ix знаходзьлася без прытомнасц!, але зноу прыйшлося бегчы адтуль, таму што паведам!л!, што сюнутыя бомбы зацяжнага дзеян- ня. Для болыпай бяспек! узял! коудры i на ускрайку леса схавал !ся. Тэта дало магчымасць крыху сагрэцца на працягу ночы. Тры разы пасля бомбавых атак гарэл! нашы барак!, таму! перамяш- чал! нас з месца на месца. Так!м чынам я пападаю у шахцёрск! горад Гезенк!рхен. Але 1 тут значныя бамбардыроук!. Хаваемся у шахтах. Пасля аднаго з так!х налётау каля 200 палякау был! завалены 1 назау- сёды застал!ся там. Вельм!, вельм! небяспечна. Памятаю, кал! адной- чы з групай !тальянцау был! разам, то яны станав!л!ся на кален! 1 прас!л! Бога. Магчыма тэта 1 дапамагло. Вось зноу жывая. Пасля вы- хаду з бомбасхов!шча мы ад пылу 1 дыму мел! чорныя твары. Пры гэ- тым нават навучыл!ся распазнаваць свае 1 чужыя бомбы. Дзесьц! з л!стапада 1944 г. зноу новы горад Мендэн. Прыгожы. Для нас тут нават яшчэ не был! узведзены барак! лагера «Шуслер». Так ! начал! працаваць на падземнай фабрыцы: мужчыны - на цяжк!х ра- ботах, а мы, жанчыны - прыб!ралыпчыцам!. Карм!л! кепска 1 адз!н раз: баланда 1 200 грам эрзац-хлеба. Спагадл!вы бельг!ец Фрыц па су- ботам прынойу 2 кусочк! хлеба. Яшчэ 1гар з В!цебска некальк! разоу давау хлеб. 3!мой было давол! холадна. Немцы раз-пораз з’яулял!ся. Менав!та яны б!л! гумавым! палкам! л!тоуцау ц! латышоу за кражу. На марозе бачыл! раздзетага рускага ваеннапалоннага. Дзяучына Каця з Смаленшчыны, набраушыся смеласц!, падыйшла да пал!цая, як! быу вельм! падобны на японца, 1 па-жаночы папрас!ла м!ласц! для зняйленага чалавека. I ведаеце - ён адпусц!у таго. У вогуле з 6 дзяучат, як!х вывезл! з вёск!, ад на з !х - Ефрайння Каз- лова - памерла адразу пасля прыбыцця дадому. Дзякуй Богу, жывыя яшчэ Ганна Буракова, Марыя Салтыкова 1 Таццяна Пяткоуская. Выратавал! нас амерыканцы 14 красав!ка 1945 г. Знаходз!л!ся у англшскай зоне 3 месяцы, а пасля был! перапраулены у савецкую, што у 30 км ад Растока. Вось тут Ганна так 1 не аправ!лася ад кволага стану, перанёсшы апендыцыд, затым бабамбардыроук!. Апошн!я дн! ляжала у бараку. Прас!ла к!слага. Я хадз!л! у поле, каб сабраць ёй шчавельку. Вось так яна 1 адыйшла у той свет 25 мая 1945 г. Пахавал! з дапамогай амерыканцау на завуголл! гарадск!х мог!лкау Мендэна у л!пен! 1945 г. Нас жа перадал! савецк!м войскам, дзе прайшла я ф!льтрацыю лагера № 218, а 14 верасня ад была на Радз!му. 59
Вайна яшчэ болып нас прышз!ла. Там шмат засталося з нашай ма- ладосцъ Пасля гэтага нават звычайнае падаецца маленьк!м цудам. Але ж i пры гэтым мы застаемся добрым! i чулым! людзьмъ Сумую, што так i не змагла паглядзець на месца пахавання брата i дваюрод- най сястры. Мы з iMi был! да апошняга, а тут ужо болып 60 гадоу прай- шло. Засталася нам тольк! горкая памяць. Мшск, 2008-2009 Заплсау Кузьма Козак Бельская Анташна Сцяпанауна 2.12.1928, в. Галоучына Бялынщкага р-на Маг1лёускай вобл. У бацькоу было 3 дачкЕ Я малодшая. Сястра Надзя, якая займалася камсамольскай працай, напярэдадш вайны з’ехала кудысыц. Нтчога не ведаем, дзе яна. Пазней даведалкя, што старэйшая сястра у Маскве. Ад- туль яе у 1943 г. перак!дваюць у тыл немцам з парашутам. Яна стала партызашць разам з вядомым на Беларус! камандз!рам П.М.Машэравым. У час вайны, памятаецца, што нас пяцёра !шло у Бялышчы за сол- лю. Чамусц! тольк! маёй сястрычцы, якой было 13 гадоу, не пашан- цавала. Пры узрыве нас расюдала у розныя бак!, а яе мшай разарвала на часткЕ Змагл! пахаваць тольк! астатк! цела. 3 1943 г. у нашай вёсцы быу дыслакаваны ваенны лазарэт для 500 параненых. Таму нас перасял!л! у дом, дзе стала пражываць некальк! сем’яу, дзесыц каля 15 чалавек. Менав!та у тэты час, 2 сакавша 1943 г., прыходзщь стараста з патрабаваннем !сц! на тлку дроу. Зб!раемся, а там бачым ycix мясцовых. Вось тут нас у грузавш! пасадз!л! - i да Оршы. Не менш аднаго месяца ехал! да лагера назначэння. На новым месцы пачалася санапрацоука. Праз 2 тыдш пераправьл! у лагер. Нас 10 вясковых дзяучат - Ганна Маслянкова, Дракша Ганна, Алена Капшукова, Вера Борат был! адпраулены у лагер Лансгут на пад- собную працу. Там ужо працуюць паляк!, чэх!, украшцы, руск!я. На- з!ральн!к! - немцы. У час асенняга жшва лагер перак!дваюць на поле. Але ж тольк! кал! пачал! часта бамбщь, то нашу трупу у складзе 30-40 чалавек пешкам наюроуваюць на новае месца. 1шл! тыдзень. Пражы- вал! дзесыц недалека ад Чэхп, таму што адзш з нас - чэх казау, што тэта недалека ад яго дома. Дарэчы, быу час, кал! нават нам крыху плащлЕ Для закупау праб!рал!ся праз дрот i каля в.Оляу тайкам куп- лял! салодк! напой. Дз!уна, але тэта памятаецца добра. I яшчэ, кал! з нас шхто не загшуу, то повар - стары немец, як! знаходз!уся недалёка ад мяне, ад аднаго з выбухау бомбы загшуу. Шкада яго было. Дарэчы, кал! бамб!л!, то мы нават выходз!л! за тэрыторыю лагера. 29 красавша 1945 г. нас вызвалЕтп амерыканцы. Пасля тэта нас пе- редал! у савецкую зону. Мшск, 2007 Затйсау Кузьма Козак 60
Большаков Василий Тимофеевич 26.12.1927, г. Витебск Если я вспоминаю времена третьего рейха, то могу сказать, что из- за него пострадал и немецкий народ. Война исходила не от немецкого народа, а от Гитлера и тех, кто был у власти и разделял его мнение. Они хотели завоевать весь мир. Но нет плохих людей, плохих наро- дов, есть плохие идеологии. Это был национализм и фашизм. В 14 лет я впервые познакомился с жизнью в концлагере. Что она вообще значит в этих условиях, в условиях голода, холода и антиса- нитарии. Мы, молодежь в возрасте 14—15 лет, в качестве рабочей силы были посланы немецкими нацистами под Ленинград. Практически мы были живыми щитами для немецких солдат. Мы работали для них на передовой и перевозили всю их амуницию. И в любой момент мы были в опасности быть расстрелянными либо советскими солдатами, либо немецкими, которые постоянно контролировали, хорошо ли мы выполняем свою работу. Потом у нас появилась возможность бежать. Мы - четверо человек, я был среди них, сделали попытку прорваться домой, практически всле- пую, без какой-либо ориентировки, по болотам, лесам, через реки, поля и т.д. Но в один из дней нашего пути мы были схвачены. Сначала нас избили, а после этого послали в лагерь. Это был пересыльный лагерь недалеко от Новгорода. Там нас по-настоящему пытали. Таким обра- зом они хотели вытянуть у нас признание о том, что мы - партизаны. Никто не верил нашим словам. Потом нас привезли в деревню недале- ко от Новгорода и разместили в каких-то темных бараках. На следую- щее утро пришли немцы с автоматами и должны были нас расстрелять. Но перед тем, как они хотели это сделать, вдруг подошел еще один не- мецкий офицер. Между ними, офицером СС и офицером вермахта, воз- ник небольшой спор. Я не знаю, возможно, он увидел слезы в наших глазах. Один хотел, чтобы нас расстреляли, второй был за то, чтобы нас послали в концлагерь. Из-за второго офицера мы попали в концлагерь в Луге, небольшом городке рядом с Ленинградом. В той войне все люди были разные. И среди нацистов были люди с христианским мировоззрением. В тюрьме в концлагере нас четверых поместили в отдельную камеру. Было очень грязно, много насекомых- паразитов. Спать мы должны были на голых деревянных нарах. По утрам, перед работой, мы строились по группам. На работу мы шли всегда под охраной с собаками. С утра до вечера мы выполняли тяже- лые работы, строили и ремонтировали защитные сооружения и доро- ги. Нас постоянно допрашивали, так как почему-то предполагали, что раньше мы были в подполье. Восемь месяцев я должен был провести в этом лагере. За это время была установлена моя личность, а для этого был сделан запрос в мою деревню. Оттуда они получили подтвержде- 61
ние, что такие и такие люди были посланы на принудительные рабо- ты. В октябре 1942 г. я вернулся домой в свою деревню Гоеневичи. Там жил я до 24 ноября 1943 г. 24 ноября 1943 г. наша деревня была окружена немцами и все насе- ление деревни было согнано в одно место. Там было много женщин и детей. Нас погнали в другую деревню. Там разместили нас в казар- мах, и мы не знали, что с нами будет дальше. Нас повезли куда-то в неотапливаемых холодных вагонах для скота. Мы никогда не знали, где мы были и куда мы ехали. Так подъехали мы к латвийскому горо- ду Свинсвесляйен. Нас высадили из вагона посреди поля. У латыш- ских крестьян была неделя времени, чтобы выбрать из нас для себя работников. Я работал у крестьянина по имени Якоб Бикам. Деревня, в которой работал крестьянин, находилась недалеко от железнодо- рожной станции Свесляйя. Таким образом, и я должен был работать там же и помогать при разгрузке вагонов. Во время работы мы посто- янно находились под охраной не только латышских, но и немецких полицаев. Это был второй раз, когда меня приговорили к принуди- тельным работам. Первый раз - в лагере и теперь - в Латвии. В 1944 г. в Германии была так называемая «тотальная мобилиза- ция», это значит, что все мужчины были на фронте. Не хватало рабо- чей силы, и в связи с этим, нас перевезли из Латвии в Германию. Та- ким образом я попал в Саксонию и должен был работать в урановой шахте. Город называется Шнееберг. Мой отец работал на химической фабрике в Шнееберге, а я - на этой урановой шахте. Это был подзем- ный концлагерь. Мы должны были работать в полной темноте, не видя дневного света, и в холоде и в грязи. Условия работы в этой шахте были ужасными. Немецкие фашисты, естественно, нуждались в это время в большом количестве урана. Насколько я знаю, они хотели тог- да разработать атомную бомбу и с ее помощью завоевать весь мир. В то время немецкие ученые довольно далеко продвинулись в разработке атомной бомбы. К счастью, дело не дошло до завершения. Внизу в шахте не было вообще никаких предписаний по безопасно- сти. Медицинского обслуживания у нас тоже не было. Пленные сол- даты, тоже работавшие в этой шахте, должны были постоянно ходить в своей форме. Мы работали в постоянном шуме, кто-то постоянно пробовал взорвать эту урановую руду. Все, кто там работал, носили небольшую карбидовую лампу. Эта лампа светила очень маленьким лучом. Однако находились мы в полной темноте и облаке из мельчай- шей пыли. Все время мы находились под контролем. Были надзира- тели, постоянно подгонявшие нас криками «быстрее, быстрее...» Мы должны были работать еще быстрее. Если, работая на заводе, кто-ни- будь заболевал, его сразу же переводили в концлагерь, откуда он уже никогда не возвращался. В таких условиях мы должны были тогда 62
работать и только так могли выжить. Мы просили Бога только об од- ном, чтобы ни в коем случае не заболеть. В то время мы были очень молоды и должны были заниматься тяжелым физическим трудом. Если я думаю о том времени, то вспоминаю лишь то, что я постоян- но испытывал только чувство голода. Между собой в шахте мы разго- варивали совсем мало. А если и разговаривали, то только о еде. По вечерам, когда нас с работы приводили в лагерь, у нас была единствен- ная мысль - лечь, успокоиться и просто заснуть. Лагерь был окружен колючей проволокой, и у нас не было возможности бежать. Это было в то время, когда люди уничтожались в большом масштабе. Нацисты относились к нам без всякой человечности, у них не было ни капли сожаления... Это были не люди, а звери. Такое забыть невозможно. Я 11 месяцев проработал в этой шахте, и любимый Бог спас меня. 10 апреля 1945 г. нас всех привезли в один лагерь, в котором, соб- ственно говоря, нас должны были уничтожить. Ведь Гиммлер издал указ, что все узники концлагерей должны быть уничтожены, чтобы не осталось никаких следов. Неделю мы были в этом лагере, не полу- чая никакой пищи. Мы должны были есть траву. Я был тогда очень негативно настроен. Территория до Саксонии бомбардировалась и была освобождена американцами. Мы видели, как немецкие женщи- ны, старые люди, матери с детьми искали убежище от бомб в шахте, в которой мы работали. Тогда впервые мы очень сочувствовали немец- кому народу. Мы узнали, что и они очень страдают от войны. Мы смот- рели на это со слезами на глазах. В конце концов все охранники концлагеря разбежались, и мы были предоставлены самим себе. Мы в количестве 20 человек направились в Цвикау. В дороге со мной был отец. Сегодня я точно не знаю, при немецкой или американской атаке, однако при одной из таких он по- гиб. По пути нас встретила группа гитлерюгенд, состоявшая из моло- дых людей в длинных пальто, которая привела нас в Шнееберг. Мы принесли с собой туда пять мертвых тел. Там была маленькая церковь и похоронное бюро. На следующее утро я с двумя людьми похоронил своего отца на кладбище в Шнееберге. В 2007 г., когда я впервые был в Гладбеке, у меня была возможность посетить могилу моего отца. Я был очень удивлен и тронут, когда увидел, в каком хорошем состоя- нии находится могила. У нас тоже есть места и военные могилы, одна- ко они находятся не в хорошем состоянии. Я, зная это, думал, что и здесь будет также. Поэтому радость моя была велика. Я рад, что в Гер- мании так ухаживают за могилами. Витебск, 2008 63
Борисова (Муравьева) Тамара Федоровна 28.01.1927, д. Струе Полоцкого р-на Родилась в семье служащего. Отец - Федор Устинович, мать - Фео- досия Антоновна, домохозяйка. Старший брат Николай (1928), Олег (1938) и я проживали перед войной в Полоцке. Успела окончить 5 классов. Вот уже в начале войны старшего брата взяли в армию, а нас, младших, переправили в деревню Неморозь. Были бомбежки, и дядя Ефим решил отправить назад в Полоцк. Так как транспорт не ходил, то дядя сделал плот и по Западной Двине вместе с нами добрался в Полоцк, а сам же пешком вернулся назад. Когда пришли немцы, то родители в спешном порядке закололи два кабана, но не успели спря- тать. Вот половину и забрали немецкие солдаты. Становилось все тя- желее. И когда в городе сгорел хлебокомбинат, то люди старались на месте пожарища выбирать зернышки с пепелища. Они их мыли и пе- ресушивали, перемалывали как могли и выпекали хлеб. В буднях оккупационные власти привлекали население на разные виды работ, в том числе на рытье окопов. Мама же, чтобы я не попала на тяжелую работу, по совету соседки накипятила отвару из табака- самосейки и этот напой давала мне пить. Когда начался озноб, то обра- тились к врачу за справкой. Когда же врач отказал нам, то мама повто- рила еще раз «лечение» и это помогло. Долгожданная справка была нам выдана. Но и после этого полицаи отправляли меня на работу для убор- ки немецких казарм. И снова мама что-то пробует, прикладывая к но- гам компрессы из растений. Не помню точно, но, кажется, пятилепест- ковый желтый лютик, который растет на болотах. Появились волдыри, и я не могла ходить. Полицаи снова на время отстали от нас. В 1942 г. немцы стали хватать молодежь и отправлять ее на прину- дительные работы в Германию. Я же болела и не подходила для этого по состоянию здоровья. Более сложные время настали в 1943 г., когда стали вывозить в Гер- манию целыми семьями. И когда в начале 1944 г. я с друзьями (3 пар- ня и 2 девушки) решили пойти к партизанам, ведь вблизи действова- ли отряды Петра Машерова, то на пути нас схватили полицаи. Они продержали нас в тюрьме неделю, но так как у одной из девушек отец был полицай, то девушек вернули домой. В это время в городе была карательная акция. Жителей хватали и целыми семьями вывозили на работу в Германию. Для спасения мама просила местную переводчицу Зину Be л югу, чтобы та помогла нам остататься. Но бесполезно. Она свою семью оставила, но после войны в город не вернулась. Наверное уехала в Германию. Вот так вся семья - отец, мама, брат Олег и я попали в разные ваго- ны. На одной из остановок увидела братика и взяла к себе в вагон. Толь- ко на пересыльном пункте произошла наша встреча с родителями. Но 64
потом их отправили дальше, а нас с братом повезли в Освенцим (нам кто-то так сказал), где мы пробыли 2 месяца. Как-то же выжили, и даже удалось убежать, когда что-то взорвалось. Тогда многие погибли, в том числе и из охраны. Мы оказались возле проволоки, и при помощи одного парня нам удалось выйти за ограждение. Человек наверное 12. На вокзале тайком сели на транспортный поезд с вооружением. Дума- ли, что отправляется на восток. Спрятались и ехали долго, но попали в какой-то город. Им оказался немецкий город Диленбург. Деваться нам было некуда, вот мы и снова попали в лагерь. Бараки были общие. В гористой местности они наполовину были в земле. Тем- но там было. Нары трехэтажные. Белье не выдавали. Солома или сено. Для работы выдали одежду, деревянные колодки. Вокруг проволоч- ные ограждения и охрана. На работу водили строем. Брат целую неде- лю ходил со мной на роботу на железную дорогу. Даже что-то помо- гал. В руках у нас кирки, молотки. Работали много, но кормили мало. Кусочек хлеба на целый день. Вечером еще суп какой-то. Когда же в таких условиях заболел брат, то его отправили в больницу, что неда- леко от Диленбурга. Через три недели Надежда Васильевна (фамилии не помню) - она же переводчица и медсестра, поместила нас в свой барак, который находился рядом с чехами. Здесь было светлее. Как случилось, но именно здесь мы встретились с мамой. Выдали нам другую одежду и номера на спине и груди. Мой 3263. Папа был в другом лагере. Освободили нас американцы. Они кормили на убой: галеты, шоко- лад на обед, молочные клецки. Затем переправили в Кельн и через некоторое время - в советскую зону. После беседы с советскими пред- ставителями меня забрали в госпиталь, где я работала в качестве са- нитарки. Алик все время был со мной. Домой в Полоцк мы попали в 1946 г. Проверили врачи и обнаружи- ли закрытую форму туберкулеза. Пришлось лечиться. Вобщем, еще долго черная полоса в моей жизни сопровождала меня. Минск, 2009 Записала Екатерина Люлъкина Буйневич (Ласская) Лидия Александровна 10.05.1935, г. Витебск В конце 1943 г. вместе с родителями была вывезена из г. Витебска. Погрузили нас в товарные вагоны, долго-долго ехали. Запомнился санпропускник, когда все решили, что это конец, и прощались друг с другом, но это оказалось самым приятным событием. Одежда после дезинфекции обжигала тело, но нужно было очень быстро одеться. Хорошо помню лагерь, в котором мы содержались. 65
Большие бараки и двухъярусные нары. Находились вместе взрослые и дети. Ежедневно в любую погоду всех взрослых угоняли на земля- ные работы. Дети и взрослые плакали и прощались, как в последний раз. После этого детей конвой с собаками отгонял в медпункт на при- вивки, уверена, что это был забор крови. Хорошо помню освобождение. Был солнечный день и такой аромат в воздухе, слюна текла ручьем. Оказалось, что это солдатские кухни привезли обед - гороховый суп с тушенкой. Так хотелось попробовать, очень боялась, что мне не хватит. Более вкусного горохового супа больше никогда не ела. Это был праздник. Освободили нас американ- ские войска. Вскоре всех мужчин взяли в армию, остались только женщины с детьми. Вернулись в г. Витебск в сентябре 1945 г. Василевский Павел Антонович 7.11.1924, д. Карповцы Волковысского р-на Гродненской обл. 1 февраля 1944 г. был арестован гестапо за участие (по подозрению) в партизанском движении. Арест был произведен в поселке Россь. Нас отправили на грузовой открытой машине в г. Волковыск. Вместе со мной также были арестованы еще пять комсомольцев из деревни Кар- повцы и два бывших офицера Советской Армии: Столбунов и Ефимов. Нас сразу разместили в накопительную комнату тюрьмы, куда также посадили арестованных из г. Волковыска и из прилегающих деревень. На ночь нас распределили по тюремным камерам, а 2 февраля всех нас опять собрали в накопительную камеру, добавив еще пять чело- век, уже сидевших до нашего ареста. Один из арестованных, прозван- ный профессором, сказал: «Нас готовят к расстрелу, следовательно, я прошу вас при выгрузке из машины сразу оказать сопротивление. Может, кто-нибудь и выживет». Но когда на нас надели кандалы, да еще и попарно соединили (одну руку - одному, а другую - другому), то любое сопротивление было невозможно. В три часа дня нас посадили в машину «черный ворон», и мы отпра- вились в путь. Отъехав от Волковыска 2-3 км, машины остановились. Это было в лесу. Место называлась «Козьи горы», где и производились расстрелы советских людей. «Вотш приехали» - сказали волковысские товарищи, которые хорошо знали это место. Но оказалось, что у одной машины спустило колесо, это и послужило причиной остановки. Вечером нас доставили в тюрьму г. Белостока. Разместили в под- вальной камере тюрьмы. Кроватей не было, а только голые нары. Спа- ли лежа на боку, так как лечь на спину не хватало места и поворачи- ваться приходилось по несколько человек сразу. Там я пробыл почти 2 месяца. На допросы лично меня не приглашали. В камере находи- лось 37 человек. 66
В конце марта 1944 г. нас погрузили в товарный вагон и привезли в концлагерь Штуттгоф возле г. Данцига. Разместили в карантинном бараке № 20. Условия проживания не поддаются описанию. Нас пове- ли в баню. Раздели, одежду, которая была на нас, забрали и продержа- ли голыми на улице более трех часов. После чего по 2-3 человека про- пускали через так называемую «баню», в которой было три душевых кабинки и стояли две бочки с холодной водой, в которые каждый дол- жен был после холодного душа еще раз окунуться. После такой бани нам выдали одежду и обувь. Одежда состояла из полосатого белья, по- лосатых брюк и пиджака, а также полосатого плаща и деревянных ко- лодок на ноги. Нам присвоили номера, и мы сразу должны были их при- шить на левую сторону груди и на колоши брюк. У меня был № 33551. Разместили нас в бараке, где находилось 1000 человек. Он был раз- делен на две штубы (комнаты - ред.), в каждой - трехэтажные нары в виде коек, искусственные матрацы и подушки. Подъем в шесть часов утра, и сразу муштровка, которая продолжалась в течение целого дня. И так каждый день. За эти почти две недели нахождения в Штуттгофе из приехавших наших ребят пять человек погибло. И вообще в это время в лагере на- считывалось около шести тысяч человек, а так как мой номер был бо- лее 33 тысяч, то, значит, 27 тысяч человек погибло, так как до нас отправки в другой лагерь из Штуттгофа не было. Это был самый страшный концлагерь. В первой половине апреля из концлагеря Штутгофа была отправле- на группа заключенных в концлагерь Нойенгамме около г. Гамбурга. Там мне был присвоен номер 29221. Безусловно, питание было низко- го качества, работа на строительстве тяжелая, но такого издеватель- ства, как в Штуттгофе, не было. В Нойенгамме я был недолго. В начале мая меня с группой концлагер- ников в количестве 110 человек направили в концлагерь Бухенвальд и оттуда - непосредственно в филиал Бухенвальда Лангенштайн-Цвибер- ге (концлагерь Лангенштайн в районе г. Хальберштадт-Цвиберге. - ред.), где я пробыл до конца его существования. Присвоили мне лагерный но- мер Бухенвальда 50591. По существу наша группа явилась началом существования филиа- ла Бухенвальда Лангенштайн-Цвиберге. В дальнейшем количество заключенных составляло около 5 тысяч человек. За время с мая 1944 г. по апрель 1945 г. там были сделаны постройки для проживания зак- люченных и все подсобные помещения. Но основная задача заключа- лась в строительстве военного завода под землей в горах. Сначала жили в помещичьих постройках, огороженных колючей проволокой, но это продолжалось несколько недель. С введением в строй первых бараков нас разместили в них. 67
В последнее время я проживал в восьмом блоке и работал на подготов- ке площадки и места бурения скалы для начала туннеля в горе. Наша группа состояла из пятнадцати заключенных. На работу сопровождали два эсэсовца. Старшим группы был заключенный. Работали в основном лопатами и кирками. А когда подготовительная работа была закончена, к нам пришли три немца (не заключенных). Это были специалисты взрывного направления. Сколько было таких групп, как наша, я сказать не могу, но много, потому что даже туннели начинались не с одной точ- ки. Самая длинная линия туннеля составляла более одного километра, так что начинались они с двух сторон одновременно. Когда специалисты (немцы) начали взрывать скалу, наша работа заключалась в погрузке земли на тачки и отвозе ее от начала туннеля. Когда прошли метров пятнадцать, была проложена железная дорога и в работу включился экскаватор. Наша работа несколько измени- лась. Мы должны были подчищать за экскаватором и обеспечивать разгрузку и транспортировку вагонетки, но когда углубились даль- ше, то вагонетки транспортировались механически. Работали мы по двенадцать часов в сутки. Неделю - днем, неделю - ночью. Надо ска- зать, что дальше туннели стали пробивать с главного в стороны, то есть готовить цеха. 10 ноября 1944 г. меня сбило вагонеткой и травмировало правый бок и правый локоть. Это случилось в ночное время. Утром меня от- везли в лагерный лазарет с температурой тридцать девять градусов. Операцию делали врачи-узники: француз и поляк. В течение недели меня оперировали четыре раза. После четвертой операции температу- ра нормализовалась, у меня появился аппетит. Тем не менее, я в реви- ре (санитарной части - ред.) пробыл до февраля 1945 г. и в послед- ствии не мог работать на прежней работе, а работал на второстепенных работах, непосредственно в лагере. И вот, когда я вернулся в свой восьмой блок после ревира, наших товарищей осталось очень мало, за это время умер и мой двоюродный брат Василевский Владимир. Мое несчастье, может, и поспособствовало тому, что я остался жив. К тому надо сказать, что питание было низкого качества и давали его крайне мало: триста грамм хлеба и один литр баланды. Но я благода- рен Столбунову Александру Михайловичу, бывшему офицеру Совет- ской Армии, который участвовал в освобождении Западной Белорус- сии и после мобилизации остался в нашей местности, и был арестован вместе со мной. Он работал на кухне и помогал мне, иногда отдавал свою пайку хлеба. 9 апреля 1945 г. нас эвакуировали, это получило название «марш смерти». Тех, кто мог идти, построили в колонны и погнали. Тех, кто не мог идти, оставили в лагере. В дороге упал - значит, ты уже не под- нимешься, тебя добьют (расстреляют). Я в дороге бежал, так как ох- 68
рана была уже деморализована. Нас днем гнали, а на ночь загоняли или в помещичьи сараи и окружали, или в ямы, карьеры. Нас было около трех тысяч человек. Однажды ночевали в карьере, а утром за- метили, что лежала оставленная форма СС. Следовательно, эсесовцы начали нас покидать. Я с Андреем, бывшим военнопленным, узбеком, в населенном пун- кте (не помню названия) встретился с рабочими, вывезенными из дру- гих стран. Там было много русских, которые нас приодели и накорми- ли. Эта территория уже была освобождена американцами. Мы двинулись идти и пришли в Рославль. Это - зона, которую осво- бодили наши. В Рославле нас разделили, так как туда пришло много женщин, детей и мужчин разного возраста. Нас, кто мог служить в армии, отобрали и направили в фильтраци- онный лагерь Цербек. В лагере с нами работали КГБ (сотрудники НКВД - ред.). Нас разбили на роты. С каждой ротой работало по три чекиста. После большая часть была направлена в Союз - в Казахстан. А небольшая часть была мобилизована в Советскую Армию. Я был мобилизован. Сначала служил в Берлине в 151-м инженерном баталь- оне, затем - в 223-м. В декабре 1946 г. вернулись в Белоруссию. Про- должил службу участием разминирования территории Витебской об- ласти. В мае 1947 г. демобилизовался. См. также: Несчастье помогло. Страницы воспоминаний/ Под редакцией А. Аношко, М. Богдана. Минск, 2009. С. 3-6. Вербицкая (Мацудевич) Евгения Ивановна 25.12.1926, г. Полоцк Наша семья состояла из 7 человек: бабушка, дедушка, мама и нас, четверо детей: я - Евгения, сестра Елена, брат Ваня и маленькая сест- ричка Людочка, которая родилась в октябре 1941 г. Жили на окраине города Полоцка очень бедно. Жили только тем, что могли вырастить на огороде. Когда начиналась война, бедствовали, как и все вокруг люди. Часто наведывались немцы, чтобы забрать то, что было съестного. Осо- бенно их интересовали куры, которых мы прятали под печку. Той ночи 3.06.43 г. не забыть никогда. Немцы ворвались в дома на нашей улице, лазили в погреба, рыскали по сараям, обыскивали черда- ки, заглядывали в колодцы и отовсюду силою оружия сгоняли людей. На улице с плачем стояли соседи и связывали свой нехитрый скарб. Всех собравшихся немцы согнали на железнодорожную станцию, по- грузили в товарные вагоны и закрыли засов. Стоял такой рев - плака- ли и дети и взрослые. В вагонах было очень много людей, не было туа- лета. Сопровождала эшелон команда немецких солдат. Ехали с Полоцка до Риги очень медленно, так как на железной дороге было 69
большое движение. В щелочку можно было наблюдать на протяже- нии всего пути полупустынные полосы с ямами от бомб и снарядов. Привезли в карантинный лагерь в г. Кёльн, а после санобработки на станцию Норф в 50 км от Кёльна. Недалеко был городок Нойс, ря- дом - река Рейн. Проходили какую-то комиссию. Нас тщательно ос- матривали, сортировали. Нашу семью всю оставили в этом трудовом лагере. Это была территория с обнесенной трехметровой оградой из колючей проволоки, охраняли полицейские и собаки-овчарки. Прак- тически мы находились под постоянной охраной. Все были в отчая- нии - мы уже на чужой территории, в стране врага, где каждую се- кунду приходилось испытывать чувство страха, страдания и боли. Бараки были сделаны из деревянных досок, пол был земляной, на ночь все запиралось. Спали на двухъярусных деревянных нарах. По ночам мерзли. Рано утром под конвоем группами вывозили на работу: расчищали завалы на железной дороге после бомбежек, ремонтирова- ли и строили новые пути. Рабочим инструментом были кайло и лопата. Работали от темна до темна. Люди, особенно женщины, были измуче- ны до крайности. Ведь это была работа не для женских рук. Ходили как тени, едва передвигая ноги и говорили чуть слышными ослабевши- ми голосами. За малейшее неповиновение - телесные наказания, мог- ли отправить в концлагерь. Один раз в день кормили баландой из брюк- вы и гнилой капусты, давали маленькую порцию хлеба. В лагере жили вместе с детьми, когда взрослых угоняли на работу, дети оставались в лагере, играли камешками, которые взрослые приносили с железнодо- рожной насыпи, делали каких-то кукол из тряпья. Некоторые охран- ники хорошо к нам относились. Один, по имени Клемент, изредка при- носил из дома моей трехлетней сестричке Людочке в кармане печенье. Она была очень худенькая, как тростиночка, всегда просила что-нибудь поесть. Сейчас без слез не могу это вспоминать. 3 марта 1945 г. лагерь проснулся, двери оказались открытыми, нем- цев в лагере не было. Люди бросились врассыпную, попрятались в сто- гах сена и стали ждать. Было очень холодно, и мы, как могли, своими телами согревали свою маленькую сестричку. Потом перебрались в яму, где немцы хранили зимой картофель. Сплошная завеса из само- летов летела на Кёльн. Было видно, как горел город. Пошли танки. В это время нас нашли американцы. Это были в основном негры. Здоро- вые, рослые, сильные. 1,5 месяца мы жили в лагере у американцев. Условия там были хо- рошие, нас хорошо кормили, а затем отправили в Кёльн, поместили в тюрьму Анрат. В ноябре 1945 г. нас отправили на Родину: бабушку, дедушку, маму с малышкой Людочкой самолетом из Магдебурга в Брест (аэродром в г. Береза Брестской области), а мы с сестрой и бра- том приехали в Полоцк поездом. 70
Наша хатка пережила военные пожары и бомбежки, много лет в воротах дома было отверстие от осколка бомбы как память о прошед- шей войне. Сейчас живу, радуюсь каждому прожитому дню. Любуюсь красо- той мира - солнцу, цветам, детям. Сестра Люда говорит: «Я не помню всего пережитого ужаса, но живя рядом с теми, кто его не забыл, всю жизнь ощущаю этот трагизм». Минск, 2009 Галаган (Датпдава) Надзея Сцяпанауна 20.05.1927, г. Вщебск Бацька - ваеннаслужачы, а мац! - хатняя гаспадыня. Нас чатыры чалавек!, дзе я - малодшая. Вось за бацькам сям’я пераязджае у Ау- густоу - на новае месца яго прызначэння (цяпер Полыпча). Але тэта усё часова. У час вайны разам з мац! эваку!руемся, а бацьку заб!раюць на фронт. Ад яго болып нав!н не будзе. Брат пал!труком таксама на фрон- це, i сястра таксама там. Але i яна болып не вернецца, бо заг!не. Ускладняецца жыццё тым, што пры эвакуацьп я губляю мац! i таму вымушана вярнуцца у Вщебск. Асабл!ва цяжка стала у 1943 г. Немцы рыхтуюцца да абароны. За- брана ад мясцовага насельнщтва практычна усё. Здаецца, болып не маецца шансау для выжывання. Спрабую жабраваць па вёсках. Вось тут пад час карнай аперацы! 1 была я !м! схоплена. Нас шмат, каго садзяць у таварняк i вязуць у напрамку да Герман!!. Нападаем у г. Эльстэрберг. Пасля адпаведнай апрацоук! я, не глед- зячы на узрост 1 стан здароуя, павшна працаваць на тэкстыльнай фаб- рыцы. Там у асноуным працавал! маладыя дзяучаты ад 18 да 21 годоу. Разам 1 л!л!путы з Францы!. Па распарадку у 4 гадз!ны ранку павшна падымацца. Барак!, дзе мы жывём, разл!чаны на 50 чалавек. На нагах звонк!я калодк! 1 нумар 730. Адзежа застаецца ранейшая. Пры вяртанн! у ла- гер нас закрывал! пад замок. На працы я асабл!ва баялася доктара Брайтца. Ён заужды pa6iy замеры шпульк! для пераправерк!. Вось тады, кал! парушальшк яму пападауся, то болып мы яго н!кол! не ба- чыль Пам!ж сабой амаль не гаварыл!. Для нас тольк! праца без пера- пынку на 12 гадзш. Да гэтага часу балюча нават казаць, што кал! састушлася пры вы- насу парашы i яна разл!лася на палу, то за тэта немец б!у мяне цяжк!м ботам. Ад бол!, шукаючы паратунку, залезла пад нары. Кроу пачала !сц! з вушэй. Чуць выжыла пасля гэтага. Тут людз! пам!рал! як мух!. Мы усе давол! часта плакал!. Я цяжка хварэю туберкулёзам, але на 71
шчасце пападаю у шшталь г. Грайца. Пас ля шасц!месячнага тэрм!ну нак!роуваюць мяне ужо не у цэх, а разам з другой жанчынай прыб!- раць двор. Гата для мяне значна лягчэй. Вызвал!л! американцы. Адносшы з ix боку был! добрыя. Па дамоу- ленасц! хутка пагруз!л! нас на машыны i давезл! да савецкай зоны. Кал! прауду сказаць, то 1 на новым месцы парадку было мала. Нас за- крывал! на замок, харчавання не хапала, а я аслабленная не магла нават 1сц1, таму адна ляжала на саломе. Вось, бачыце, выжыла. Паз- ней прайшла ф!льтрацыйны пункт 1 падалася у родны Вщебск. Нават праз час не забуду жанчыну, якая мела малое дз!ця. За тое, што парушыла строй, яе маладыя нацысты (пэуна г!тлерюгэнд) ск1нул! у люк калодзежа. Дз!ця ж забрал! да сябе паволжск!я немцы. Далейшы лёс гэтага дз!цяц! мала хто ведае. Дадам, на шляху цяжка- га жыцця у Герман!! был! 1 прыклады пэуных чалавечых адносш да нас. Так, дзве нямецк!я жанчыны, як!я працавал! разам з нам!, з сва- ёй ежы передавал! мне асобныя кусочк! хлеба 1 крыху супа. Што ж, слава Богу, што засталася пасля гэтага л!халецця жывой. Пас ля вайны 1 вяселле справ! ла, маю 2 дзяцей, 3 унукау ! 2 праунукау. М1нск, 2008 Затсау Кузьма Козак Глушаков Валерий Игнатьевич 01.09.1926, г. Бобруйск Наша семья состояла из семи человек. Отец - Глушаков Игнатий Романович, мама - Глушакова Мария Севостьяновна и пятеро детей: старшая сестра Катя, Соня, Люба, брат Николай и я - Валерий, са- мый младший. Жили мы бедно. В 1937 г. отца забрал НКВД, и до кон- ца войны мы не знали, где и что с ним. Пятеро детей остались с одной мамой. Жить было трудно, но мы все учились. Я и мой брат Николай всячески помогали маме по хозяйству. В 1940 г. сестра Катя, закон- чив медучилище, уехала работать в Брест-Литовск. Сестра Соня окон- чила это же училище в 1941 г. Люба закончила 10 классов, брат Нико- лай - 9 классов, а я - 8 классов. Началась война. Немцы стремительно наступали. Мы покинули г. Бобруйск, отступая вместе с нашими вой- сками, но скоро вернулись обратно домой, так как немцы далеко про- двинулись вперед. Жили в оккупированном немцами г. Бобруйске по ул. К. Маркса, 9, возле крепости. В 1941 г. в июле к нам пришел ма- мин родственник Доморад Никифор. Коммунист с большим стажем партийной работы. Работал председателем колхоза, сельсовета. В это время я и мой брат Николай лазили в крепость и таскали оттуда бое- припасы, (которые не успели вывезти при отступлении), тол, капсе- ля, бикфордов шнур, гранаты, медикаменты. Никифор все это видел, как 72
мы прятали на чердаке нашего дома, и одобрял. Сказав, что скоро при- годится. Когда немцы развесили приказ «За укрывательство комму- нистов - расстрел», Никифор ушел в лес создавать партизанский от- ряд. В лесу было много окруженцев - красноармейцев с оружием. Никифор вместе с ними начал создавать партизанский отряд. Коман- диром 537-го отряда 9-й бригады им. С.М. Кирова был Семен Барков- ский, комиссаром - Никифор Доморад. Отряд окончательно был сфор- мирован в апреле 1942 г. Зная, что у нас имеются боеприпасы, Никифор присылал своих людей, и мы отдавали им свои запасы. По заданию отряда сестра Соня устроилась в госпиталь для военноплен- ных медсестрой, а сестра Люба - в сельскую комендатуру переводчи- цей. Люба снабжала документами, а Соня агитировала и отправляла в лес к партизанам выздоравливающих солдат. Когда немцы разобла- чили Соню, ее расстреляли вместе с другими медсестрами. В 1943 г. связная 537-го отряда Колсева Ольга шла на связь с нами, и была за- держана фельджандармерией. На допросах она «раскололась», и она отдала записку от комиссара Никифора для Любы. «Люба, сообщи сколько и когда немцы отправятся на блокировку наших лесов». Нас всех арестовали в апреле 1943 г. Люба была расстреляна, а сестру Катю с шурином, Николая и меня посадили в тюрьму по Пушкинской ул., 20. После месячного пребывания в тюрьме нас вывезли на стан- цию Березино, где стоял эшелон для отправки молодежи на работу в Германию. Нас поместили в вагон под охраной с забитыми окнами и колючей проволокой. На одном из перевалочных пунктов нас постро- или. Приехали «купцы», и нас отобрали для отправки в г. Байцен- бург на фабрику керамической плитки (Plattenfabrik). Жили мы в двухэтажном здании, обнесенном колючей проволокой. На первом этаже - военнопленные русские, на втором - мы. Нас было человек 30. Работа на фабрике была тяжелая и пыльная. Мы заготавливали глину для производства плиток. Там еще делали печки-буржуйки для офицеров вермахта. При фабрике был огромный цех по сборке кабин для самолетов. Там работали военнопленные. Кормили нас в основ- ном брюквой. Давали хлеб. Еды не хватало. Жили впроголодь. После работы немцы брали нас на подсобные работы и подкармливали нас. Относились они к нам доброжелательно, с сочувствием, давали одеж- ду. Однажды фабрику бомбили англо-американская авиация. Мой друг Саша был убит. Меня ранило осколком в ногу. Было очень страш- но. Нога зажила, но через некоторое время меня постигла еще одна беда. Я сломал руку. Перелом и трещина. Я с благодарностью вспоми- наю доктора Крюгера из г. Байценбурга на Эльбе. Лечил он меня доб- росовестно, хорошо ко мне относился с пониманием. Освободили меня англо-американские войска и через некоторое вре- мя передали советскому командованию. Я был призван в армию. Слу- 73
жил в Германии в горордах Ауэ, Хетниц, Нидершлета, Обершма в тро- фейной бригаде. Был свидетелем, как немцы с энтузиазмом восста- навливали мирную жизнь. Анализируя пройденный жизненный путь, хочу отметить в заключение, что в этой войне столкнулись два монстра: фашизм и коммунизм, которые стремились к мировому гос- подству, а жертвой стали десятки миллионов людей и мы - узники фашистских и сталинских концлагерей. И русский и немецкий наро- ды не хотели этой войны. Но под страхом гитлеровских и сталинских репрессий сражались друг против друга. На протяжении всего време- ни, находясь под немецкой оккупацией, я не ощущал враждебного отношения со стороны немцев (кроме силовых структур). Я благода- рен всем немцам, которые сочувствовали нам и всячески помогали выжить в это тяжелое время. И сейчас Германия с пониманием и вы- сокой ответственностью предложила народам, пострадавшим от фа- шизма узникам фашистских лагерей, компенсацию за причиненный ущерб. Думаю, что наши народы: белорусский и немецкий - в даль- нейшем будут жить в мире и согласии. Минск, 2004 Гарачка (Шаурова) Зша1да Дзлптрыеуна 11.06.1931, м. Высачаны Ллозненскага р-на Вщебскай вобл. Восенью 1943 г. акупацыйныя улады зганяюць з роднай вёскь Мы пад прымусам !дзем пяшком на захад. Пад Мшскам нападаем на тэ- рыторыю Масюкоушчыны - былога лагера для ваеннапалонных. Тут ужо дзейн!чае перасыльны пункт. Гвалтам заганяюць у таварныя ва- гоны i вывозяць. Герман1я. Дзверы адчынены. Нямецкая зямля сустракае камякам! зямл!, камяням!, з брыдк!м! словам! «pyciin швайне». Гэтага я школ! не забуду. На шляху паустае крыкл!вае суправаджэнне маладога птлерюгэнда. Ci л амаль не застаецца. Мац! падае. Дапамагаю падняц- ца. 1дзем далей. У мац! ужо няма с!л. Ахоун!к! звяртаюць на нас ува- гу. Ведаю, што будзе. Станауляюся на кален! перад мац!, прашу знайсц! с!лы. Пакуль !дзем... Вось ён горад 3!ген 1 ф!рма Бертраме. Размяшчаемся у тыновых ба- раках з двухпавярховым! нарам!. Тут руск!я, паляк!, французы. Нас 7 падлеткау. За тыдзень патрэбна стаць сапраудным! спецыял!стам!- аутагеншчыкам! па зварцы метал!чных труб. 1ншага выйсця няма. На працы вентыляцыя адсутн!чае, змрод 1 атрутны газ. Пакуль знаходз!м падтрымку у майстра, гэтага някепскага чалавека Б!лера. Магчыма, ён разумеу, што для дзяцей тэта цяжка 1 складана. 1ншыя састарэлыя немцы раз-пораз дзеляцца з нам! скудным! бутэрбродам!. Мой бацька цяжка працуе з штампам па расп!лоуцы метал!чных пласц!н. Ног! яго 74
у драуляных калодках. Сэрца балщь, кал! бачу яго так!м, так хочац- ца дапамагчы. Харчаванне стабъльнае на працягу двух год. Чарпак баланды з каль- pa6i i пару лыжак шпшата. Але тут гавораць, што нам пашанцавала. Раней i гэтага не мел!. Таму шмат памерла маладых людзей. Барак! пад надзорам палщэйск!х. Пад час бамбардыровак жылых кварталау банька стращу сэнс жыцця. Мацнее жаданне памерщ, таму ён не спрабуе хавацца ад бомбавых атак. Адчуванне бл!зкай смерщ нагадвала нам 1 расчыстка ру!нау горада, куды нас, малалетак, вы- водз!л!. Дапамагал! мы i састарэлым гаражанам. Крыху прывыкаем да ix станов!шча. Шкадуем, кал! бачым, што ад пакоя разам з рэчам! i ix гаспадарам! амаль шчога не засталося. Адчуванне страха не пакъ дае ус!х. Напрыканцы вайны заганяюць ycix у бункер. Ён зачынены... Не хапае кшларода, задыхаемся, !мгненнае чаканне смерц!. Амаль адна- часова з гэтым адз!н з вязняу шукае выйсце па шляху цякучай горнай вады. Менав!та ён нас вывеу на волю, i мы, зняшленыя, стращл! пры- томнасць... Зус!м праз каротк! час бачым амерыканск!я танк!, салдат. Натоу- пы вязняу з хворым! паюдаюць лагер. Вось Шварцвальд - месца дыс- лакцы! амерыканск!х часцей i адз!ны пакуль прытулак. 3 дапамогай лекау i харчавання паступова думк! i вобразы набыва- юць пэуны рэал!зм. Давозяць да савецкага боку, рэйстрацыя i шлях на Радз!му. Праз год naMipae бацька ад туберкулёзу. Еду у М!нск. Тут лягчэй выжыць. Менав!та так я 1 знайшла сябе ! свой лёс. Праца майстра абутковай фабрык! дазвол!ла у 1966 г. атрымаць вышэйшую узнага- роду Радз!мы - залатую зорку Героя Сацыялютычнай Працы. Ад нас не аддзяляецца вайна. Ужо вырасла мая сям’я. Пра тэта i сваё жыццё я змагала бы нашсаць добрую кшжку, але бачу, пэуна, не хоп!ць часу ! с!лау. М1нск, 2007 ЗапЛсау Кузьма Козак Готовко Иосиф Степанович 10. 06.1926, д. Жестиное Логойского р-на Минской обл. Был угнан в Германию 1 июня 1943 г. после блокады на партизан. Нам было приказано всем явиться в район для постановки штампов в немецких аусвайсах. Приказ немецкого командования: у кого не будет штампа на документах, будет считаться как партизанская семья и все будут уничтожены. 1 июня наш сельсовет должен был пройти регист- рацию. С утра всем давали отштампованные паспорта и люди уходили 75
домой. А тех, кто пришел после обеда, поставили в очередь в коридоре, затем стали собирать в подвал в доме бывшего райисполкома. До вече- ра нас набрали полный подвал. Нас оцепили и завели в роддом, там мы переночевали, и в 6 часов утра подогнали немцы машины и отправили нас в сопровождении бронемашин в Минск. В Минск привезли еще мно- го людей из нашего района, и двое суток нас собирали. Здесь нас прове- рили врачи. К вечеру нас погрузили в вагоны (телятники) и направили в г. Граев. В Граеве был приготовлен лагерь, где уже были тысячи лю- дей, семьи с детьми. Там нам дали поесть баланды. В этом лагере мы пробыли неделю, поняли, что такое голод и холод. Потом опять нас построили и погрузили в вагоны и направили в г. Шнайдемюль в лагеря. Там начались болезни, тиф. В карантине про- держали месяца полтора. Здесь в нас не осталось ничего человеческого, были одни тени. Спали мы на голых дощатых топчанах. Работать нас не заставляли, только мучили голодом. Там были квадраты, обнесен- ные металлической сеткой. Охрана с собаками следила, чтобы никто не сбежал. Мы уже не могли уйти, так как были замучены голодом. Ут- ром вывозили десятками мертвых людей. Где их хоронили, никто не знает. Нас построили в колонны и стали отбирать здоровейших на шах- ты и военные заводы - на груди рисовали знак «сердце», а слабым ри- совали «крест». Нас с «крестами» в отдельных вагонах направили на арбайтзан в г. Грейсвальд. Там нас помыли, и за нами пришли «поку- патели»: в имение Грибов - 25 человек, а в Глёденгоф - 20 человек. В Глёденгофе мы и работали 2 года, до освобождения Советской Арми- ей. После освобождения я служил в рядах Советской Армии до мая 1950 г. Служа в армии, я узнал, что мать и сестра были сожжены нем- цами при отступлении в 1944 г. в деревне Жестиное. Гурьев Виктор Федорович 11.08.1926, с. Борисовка Новоград-Волынского р-на Житомирской обл. Летом в 1942 г. немецкие войска оккупировали Донбасс (Донецкий угольный бассейн), Ворошиловская область, Ворошиловский район, село Степановка. Здесь проживала моя семья - мать, отец, три сестры и годичный племянник. Во время оккупации нас, школьников, заставляли работать на сель- хозработах в колхозе (колхозы немцы сохранили). В августе месяце я получил сообщение явиться в полицию. Здесь мне вручили повестку, где было указано, что меня отправляют на ра- боты в Германию. Если я не явлюсь на сборный пункт, то отправят мою старшую сестру с ребенком или всю семью. Итак, со сборного пункта людей погрузили в товарные вагоны с на- рами (полками), просто на голые доски. Вагоны были переполнены людьми. За сутки езды делали несколько остановок, в туалет водили 76
под конвоем немецких солдат. Снаружи вагон закрывался на задвиж- ку. Маленькое окно забито колючей проволокой. Эшелон сопровож- дал конвой полиции. Поездка длилась больше месяца. В пути питались в основном едой, которую взяли с собой из дома - хлеб, сало, яйца. На территорию Гер- мании мы приехали осенью. Весь эшелон построили в колонну и пове- ли в г. Эрфурт. На окраине города был оборудован опорный пункт для угнанных на работы в Германию. Жили в бараках с нарами снизу до- верху из голых досок, и все забиты людьми. Лагерь был обнесен колючей проволокой и охранялся жандармами. Кормили отвратительно. Помню, когда со столовой выбрасывали от- ходы капусты, то толпа набрасывалась на нее, как дикие звери. Прошло время, всех построили в шеренгу. Началась распродажа людей на различные работы. Я с группой земляков попал в лагерь на фабрике «Олимпия». Здесь мне вместо фамилии дали номер 67. В бараке были длинный коридор, по обе стороны которого были комнаты с двухъярусными деревянными кроватями. В каждой ком- нате было по 16-18 человек. Отапливалось помещение чугунной печ- кой. Матрацы - мешковина, набитая стружками, такая же подушка и какое-то одеяло. За все годы - с 1942 по 1945 - постель никогда не менялась. Клопы поедали нас живьем. Один раз в году их травили се- рой и собирали по полведра. Работал я в штамповочном цеху штамповщиком. Работал на станке и делал детали к пишущей машинке «Олимпия». Подъем в 5 часов утра, построение, завтрак (кусочек суррогатного хлеба, кофе-суррогат), и в 6 часов утра за станок. В 12 часов обед — какая-то баланда. Работали до 18.00 вечера, и так каждый день. Лагерь был обнесен колючей проволокой, на воротах жандармы. На фабрику и обратно водили колонной, сопровождаемой полицией. Одежда состояла из робы, на ногах деревянные колодки. Мытье - раз в неделю в бараке. Мыло - кусочек глины. Постоянно хотелось есть и спать. За нарушение режима избивали. Часто ночью в барак врывались гестаповцы. Всех выстраивали к сте- не и перерывали все тумбочки, матрацы, подушки, вещи. Искали компромат. Подозреваемых людей забирали и отправляли в Бухен- вальд на «исправление». С Родиной не было переписки, общение в лагере друг с другом было минимальное. После освобождения был призван в Красную Армию. Служил на территории Германии. В 1950 г. был демобилизован и от- правлен на Родину. Минск, 2005 77
Гусев Евгений Александрович 2.10.1929-26.07.2007, г. Минск До войны наша семья проживала в Минске. Других родственников в городе не имели, так как родители в 1929 г. переехали из Могилева. Отец - Гусев Александр Алексеевич (1905 г. р.) до конца 1940 г. рабо- тал председателем кооперативной мебельной артели, а в начале 1941 г. был направлен на работу в г. Пинск. Предполагалось, что вся семья переедет туда, но этому помешала война. Мать - Гусева Полина Ильи- нична (1907 г.), машинистка проектного института «Белпромпро- ект». Брат Виктор (1936 г.) - дошкольник. Бабушка по матери - Пе- лышек Мария Герасимовна (1879 г.) - пенсионерка. Я до войны успел окончить 4 класса. После массированной бомбежки немцами Минска 24 июня 1941 г. оставшаяся часть семьи без отца пыталась уйти на восток, но пройдя 40 км наткнулась на немецкий десант и вынуждена была возвратиться назад в город, который был оккупирован германской армией 28 июня 1941 г. Отец в Пинске был мобилизован в Красную Армию, но вскоре его часть попала в окружение. Не желая сдаваться в плен, он раздобыл у местных жителей гражданскую одежду. Прошел пешком через всю Белоруссию и в октябре 1941 г. возвратился в Минск. Чтобы не при- влекать особого внимания, вся семья переехала в пустующий домик на окраине Минска. С конца 1941 г. отец включился в подпольную работу, а для прикрытия устроился чернорабочим в маленькую мас- терскую. В дальнейшем в подпольную работу постепенно включилась вся наша семья. В 1943 г. связь с партизанами еще больше окрепла. К нам все чаще стали наведываться связные партизанского отряда. Однако ситуация в Минске оставалась сложной. Минские гестапо и СД располагались тогда напротив уцелевшего Дома правительства в зданиях университетского городка. На улице Островского располага- лось еще и Смоленское СД, которое сюда переехало после изгнания их из Смоленска. В начале 1944 г. нагрянула беда. В субботу 4 марта 1944 г. к нам на квартиру неожиданно нагрянуло гестапо. Вначале арестовали отца, затем - мать. Меня с бабушкой арестовали последними. Был также арестован и связной партизанского отряда, прибывший на подводе для нашего переезда. Семилетний брат Виктор был выброшен на ули- цу и впоследствии подобран соседями. Положение осложнялось для семьи тем, что в сарае гестаповцы нашли две мины, доставленные из партизанского отряда, которые еще не успели передать по назначе- нию. Впоследствии выяснилось, что арестованный накануне участник подполья не выдержал пыток в гестапо и выдал отца. В минском гестапо нас всех забросили в разные камеры-одиночки, без окон и с клочком вонючей соломы на цементном полу. Допросы, 78
пытки, избиения, издевательства. Но до сих пор трудно представить, насколько это жуткое зрелище. Резиновые дубинки, палки, кулаки, кованные сапоги. Кругом лужи крови, а под потолком «корзинка» (так называли устройство для пыток людей электрическим током в подвешенном состоянии). Затем последовал наш перевод в следственный изолятор минской тюрьмы СД на улице Володарского. Всех членов нашей семьи размес- тили по разным камерам и этажам. Встречаться мы друг с другом не могли. Только при выносе параш из камер иногда удавалось издали увидеть отца, который успевал через заключенных передать для нас кусочек хлеба. В нашей восьмиметровой камере помещалось 19 человек. На голых нарах спали по очереди на боку. Если ночью приходилось вставать, то обратно лечь было уже невозможно. От голода сводило желудок. На день выдавалось 100 граммов хлеба с опилками и немного жидкой по- хлебки, к которой не нужна была даже ложка, так как на дне было толь- ко несколько крупинок. Два раза в неделю выгоняли на кратковремен- ную прогулку во двор тюрьмы. Но даже это было в тягость. После тяжелого и спертого воздуха камеры от свежего воздуха кружилась го- лова, подкашивались ноги, в глазах мельтешили разноцветные круги. На допросах к узникам применялись пытки. Часто людей вывола- кивали окровавленных, покалеченных, в бессознательном состоянии. Люди иногда теряли рассудок, пытались кончить жизнь самоубий- ством. От пережитого ужаса люди седели, и это не вызывало удивле- ния. Но когда в нашу камеру притащили с допроса мальчишку 15 лет, то вся камера поразилась, что он был .... СЕДОЙ. Целый месяц пришлось провести в минской тюрьме. В концлагере на улице Широкой в последний раз наша семья очутилась вместе: отец, мать, я и бабушка. Концлагерь размещался в постройках быв- ших кавалерийских конюшен (сейчас автовокзал на площади Веры Хоружей). В одном стойле на двухэтажных нарах размещались 12 че- ловек. В помещении не было перегородок, мужчины, женщины и дети не разделялись, один туалет был общим для всех, как, впрочем, и ду- шевая, куда женщин и мужчин загоняли всех вместе. При переводе в лагерь меня ожидала новая беда. У целой группы заключенных из 40 человек, у меня тоже, полностью сгорела вся одежда в примитивной дезинфекционной камере. Остались все голые, но с ремнями и обувью. Немцы одежды не выдавали, и по всему лаге- рю начался сбор разного тряпья среди заключенных. Заключенным в лагере нашивались номера. При построении каж- дый должен стоять согласно номерам. Невыполнение этого правила каралось очень жестоко. Комендант лагеря и его помощники лично обходили строй заключенных и в случаях, если не совпадал порядок 79
номеров, наступала жестокая расправа. Комендант сам бил виновного тяжелой дубовой палкой прямо по голове. Иногда заключенный падал замертво, а часто мучительно корчился. И если он не поднимался, ох- ранники тащили его в яму с известкой, куда сбрасывали трупы умер- ших. В других случаях перепутавших номера комендант хватал за уши и бил голову об голову друг друга до тех пор, пока они не упадут. Трудно перечислить все изуверства, которым подвергались заклю- ченные лагеря. Здесь и публичная порка резиновыми дубинками за мелкие провинности. Например, если не снял шапку перед проходя- щим охранником или недослышал команду и т.д. За попытку к бег- ству или даже за подозрение человека немедленно отправляли на ви- селицу, и приговор приводили в исполнение публично на глазах у всего лагеря. Регулярно из лагеря отправлялись в Тростенец газенвагены или ду- шегубки, в которых по дороге узников умерщвляли отработанными выхлопными газами. Трупы сжигали в Тростенце. В конце мая 1944 г. в лагерь приехало несколько крытых грузовиков. Построили заклю- ченных, вызвали по номерам из строя отдельную группу (среди них был и я), погрузили в машины и увезли. Куда везут - никто не знал. Я тогда еще не знал, что вижу родителей в последний раз. После войны некото- рые подробности мне рассказала бабушка. В конце июня, числа 29-30, в лагерь прибыли грузовики, и погрузили всех заключенных. Моих ро- дителей увезли в лагерь смерти Малый Тростенец. Небольшую группу стариков, в том числе и 65-летнюю бабушку, просто вышвырнули из лагеря. До освобождения Минска осталось несколько дней. Из концлагеря на Широкой нас привезли на минскую железнодо- рожную станцию и погрузили в товарные вагоны. Был сформирован целый эшелон из узников, в основном арестованных во время блока- ды партизанкой зоны около Минска. Вагоны наглухо задраили, окна забиты. В вагонах не было даже соломы, поэтому пристраивались пря- мо на голом полу. Через несколько дней выгрузка на тогдашней пограничной станции Граево. Загнали в сортировочный лагерь. Там нас ожидали уже «куп- цы» из германских концлагерей. Только сейчас, из показаний бывших узников нашего минского эшелона, стало известно, что «купцы» были представителями крупной автомобильной фирмы Круппа. Как на средневековом невольничьем рынке, детей разлучали с родителями, братьев - с сестрами. Их сортировали несколько дней и затем в раз- ных эшелонах отправили в рабство. Часть узников была отправлена в Кельн, а нас привезли на железнодорожную станцию в маленький го- родок Штаблак возле города Пройсиш Айлау (Восточная Пруссия). Это был небольшой типично немецкий городишко на нескольких ули- цах, застроенных остроконечными коттеджами под черепицей с ма- 80
ленькой железнодорожной станцией. Рядом с ним располагался круп- ный военный городок вермахта еще со времен Первой мировой войны, с казармами, военной техникой, хранилищами, капитальными кава- лерийскими конюшнями, которые уже использовались по другому на- значению. С началом Второй мировой войны рядом с военным город- ком был построен огромный лагерь для военнопленных из стран западных союзников, а затем - русских и итальянских военнопленных. В конце 1943 г. рядом с военным городком разместился ремонтный за- вод автомобилей вермахта. Завод этот ранее размещался в городе Рава Руская (Rawa Ruska) на Украине, где на принудительных работах ис- пользовался труд узников филиала концлагеря Штуттгоф - Рава Рус- кая. С приближением линии фронта завод вместе со своим персона- лом, оборудованием и узниками концлагеря был эвакуирован в Штаблак, где через короткое время стал работать на полную мощ- ность. Часть цехов разместилась в бывших кавалерийских конюшнях военного городка, часть цехов и главный корпус были построены за- ново, где широко использовался подневольный труд тысяч русских и итальянских военнопленных. Военнопленные западных союзников к работам не привлекались. К военному городку и заводу была проло- жена железнодорожная ветка с погрузочно-разгрузочными площад- ками для приема целых железнодорожных составов. К заводу и воен- ному городку примыкал концлагерь из двух типовых блоков - для бывших узников из концлагеря Рава Руская (украинцы, поляки) с начала 1944 г. и для белорусских узников с июня 1944. На воротах концлагеря, обнесенного двумя рядами колючей проволоки, висели таблички с надписями, ...какие-то номера и шифры. В 2 км от завода находился еще один женский концлагерь, с которым наш лагерь не имел никаких контактов. Иногда очень редко для срочных работ туда направлялись узники нашего лагеря. Только от них стало известно, что узницы женского концлагеря работали на подземном патронном заводе, а название завода или лагеря очень короткое «MUNA». После прибытия в городок Штаблак нас под конвоем пешей колон- ной направили в подготовленный заранее отдельный блок концлаге- ря, примыкающий к территории авторемонтного завода в 5-6 км от станции. Этот блок заселялся впервые в стандартные новые деревян- ные бараки, двухэтажные деревянные нары с соломой. Второй блок был заселен с начала 1944 г. узниками (украинцы и поляки), выве- зенными из концлагеря Рава Руская с Украины. Всего в обоих блоках содержалось до 500 узников. Почти одна треть узников были мало- летние в возрасте до 16 лет. На воротах блоков имелась вывеска. Блоки были огорожены колю- чей проволокой и находились под вооруженной охраной. Общение уз- ников между блоками не разрешалось. На работы все трудоспособные 81
с возраста от 12 лет отправлялись под конвоем. В каждом блоке име- лись свой комендант и немецкие надзиратели, работники пищебло- ка. С первых дней был установлен строгий лагерный режим. Комен- дант на построениях часто повторял, что нарушителей лагерного режима отправят на исправление в Штуттгоф. Для нас это слово ниче- го не обозначало, но мы понимали, что это место вроде гестапо. И дей- ствительно, иногда за отдельные провинности некоторых узников куда-то увозили, а назад они не возвращались. Что мы находились в филиале концлагеря Штуттгоф, тогда мы даже не догадывались. Рядом с заводом с противоположной от нашего концлагеря стороны уже давно существовал большой лагерь военнопленных с блоками для американцев, западных союзников, французов, итальянцев и рус- ских. Военнопленные других национальностей, кроме итальянцев и русских, к работам на заводе не привлекались. Русские и итальянские военнопленные широко использовались в строительстве новых цехов, дорог, земляных работах. Часть из них, как специалисты работали в цехах. Нас заставляли с 6 часов утра до 7 часов вечера трудиться на самых тяжелых и грязных работах. Не составляли исключение и дети. Работали и на стройках, в цехах, на уборке мусора, чистке ма- шин, на побегушках, разборке руин после бомбежек. Уставали страш- но. Охрана не давала никакой передышки, а питание было совсем скудным. В обед выдавали черпак супа, в основном из брюквы, иног- да с шелухой из картошки. Утром и вечером - котелок черной бурды, почему-то называемой кофе. Два раза в неделю выдавали по малень- кой буханке хлеба с кусочком маргарина. Мы все это съедали в пер- вый день, а остальные дни приходили впроголодь. Многим приходилось воровать. Иногда удавалось выпросить что-нибудь у американских во- еннопленных во время работы в близи их лагеря. Но это было не часто, да и охрана могла подстрелить. Когда у нас немецкие санитары брали кровь, то в обед полагался лишний черпак супа. Если кто настойчиво просил у немецкого повара еще добавки, то он просто со смехом выливал суп из черпака на голову. Однажды, когда наша колонна направлялась в городскую баню, я и несколько мальчишек отбежали в сторону на картофельное поле, где в земле нам удалось найти по несколько клубней. Это было целое со- стояние, но на нашу беду проезжавший мимо сельский жандарм уви- дел нас и отвел в участок, разместив в подвал с железными решетка- ми. Немецкие мальчишки из гитлерюгенда стали забрасывать нас камнями. Жандарм, наверно, посчитал, что наказал нас достаточно, и, отобрав картофель, отпустил нас. Мы же присоединились к колон- не, которая успела за это время помыться. Пообносились мы страшно, ведь и приехали не в лучших нарядах. Одежду нам почти не выдавали, но иногда кое-какое старье. Летом 82
ходили почти босиком, а к осени получили ботинки на деревянной подошве. По размеру они нам были велики, и стоило больших трудов научиться в них передвигаться. Голодные, обтрепанные, с натертыми ногами, без нормального сна, мы стали еще беззащитнее с наступлением холодов. Железная печка почти не обогревала бараки летнего типа. Что бы хоть как-нибудь со- греться, сбивались на нарах в одну кучу и накрывались всем тряпьем. Хорошо, если на работу посылали в цех, там было все-таки чуть теп- лее, а если работа на улице, то это уже беда большая. В добавок анг- лийская авиация начала основательно бомбить Кенигсберг, который от нас находился в 40 км. Нас часто туда возили на расчистку руин. Кто-то там погибал или стал калекой. Смертность в лагере была и так большая от болезней, ведь медицинской помощи почти не было. В та- ких каторжных условиях пробыли в концлагере Штаблак до 20 янва- ря 1945 г. 20 января 1945 г. началось наступление Красной Армии на Восточ- ную Пруссию, и завод начала бомбить наша авиация. После того как была выведена из строя электростанция - завод стал. В лагерь явился конвой, нас построили по блокам, выдали по буханке хлеба и погнали на запад. Эта буханка хлеба была единственной до самого конца пути длиной 19 суток. Переход был тяжелейшим, все дороги были забиты отступающими германскими войсками и беженцами. Вначале стояли сильные морозы, которые днем сменялись оттепелью и заморозками ночью. Ни разу за этот период нам не пришлось ночевать в помеще- нии. На ночлег нам отводили место в холодных сараях или просто в лесах. Кроме одеял мы не имели другой защиты от стужи. Каждое утро увеличивалось число обмороженных и замерзших навеки. Два дня нас вообще все время продержали на берегу и на льду Висленско- го залива. Некоторые из узников нашей колонны там замерзли. Когда наша колонна вышла на сушу со льда Вислинского залива, нас некоторое время конвоировали, пока мы не оказались на берегу большой реки. Кто-то узнал, что это самая большая польская река Висла. Моста через реку поблизости не было, скопилось на берегу мно- го немецких беженцев, воинских частей, и их переправляли на дру- гой берег на речных паромах и речных судах. После долгого ожида- ния нас переправили на другой берег Вислы. На берегу стоял дорожный указатель с надписью «Штуттгоф» и вскоре наша колонна оказалась перед воротами большого концлагеря. Нас долгое время не допускали, и только поздним вечером пропустили и разместили на плацу, где мы провели ночь под открытым небом. Многие узники на- чали надеяться, что вскоре нас разместят в бараках и организуют ла- герное питание. Эти надежды не оправдались. Нас привели к блоку санитарной обработки, постригли и на 5 минут отправили в душ. При- 83
чем мужчин и женщин вместе, что нас не особенно возмущало. Нас ра- довало тепло горячей воды после постоянного пребывания на холоде. В блоке санобработки мы все время пытались выяснить у польских узников, обслуживающих блок, что нас ожидает, если нас оставят в этом лагере. Но они, с опаской оглядываясь по сторонам, в один голос сообщали, что это страшный концлагерь, и лучше будет, если нас здесь не оставят. Так оно и вышло. Утром следующего дня нас снова построи- ли в маршевую колонну, и наш пеший путь на запад продолжался. Позади остался концлагерь Штуттгоф, в котором провели два дня. Ночевали под открытым небом, где нас ни разу не покормили. Остригли и подержали 5 минут под душем. Только через многие годы мы узнали, что посетили один самых страшных головных концлагерей нацистской Германии. Прошли пешком за 19 дней Пруссию: Данцинг - Сопот - Гды- ня (тогда Готенгафен Gotenhafen), а через пешего перехода из концлаге- ря Штаблак. Дорога в Германию уже была отрезана. Немцы оказались в окруже- нии войск 2-го Белорусского фронта. Казалось, что освобождение со- всем близко, но немецкая группировка была большая и оказывала ожесточенное сопротивление. Шли упорные бои. Город бомбили наша и американская авиация, ведь в городе располагалась большая база германских подводных лодок. Были и жертвы среди узников в резуль- тате бомбежек и от осколков зенитных снарядов. В Гдыне нас временно разместили где-то в самом городе в подвалах зданий казарменного типа с голыми цементными полами. Мы совсем не ориентировались в незнакомом городе, Единственным ориентиром служила большая улица, по которой курсировали, к нашему удивле- нию, троллейбусы. Пробыли там два или три дня. Затем колонну пеш- ком через весь город отконвоировали на северную окраину в стацио- нарный концлагерь. Концлагерь размещался вдали от жилых строений окраины города Гдыни, на изолированной территории за колючей проволокой. Рядом проходил железнодорожный путь с высокой насыпью, за которым не было видно жилых строений. Как пришлось узнать позднее, в 5-6 км располагался лагерь военнопленных, в котором содержались францу- зы и итальянцы. Под лагерем военнопленных размещался подземный торпедный завод по производству торпед. Вокруг концлагеря к этому времени немцы организовали линию обороны. Были вырыты проти- вотанковые рвы, окопы, укрыта военная техника. Лагерь был застроен деревянными стандартными бараками на це- ментных фундаментах с подвальными помещениями. В центре раз- мещался апель-плац, на котором к этому времени узники вырыли два крытых блиндажа для защиты от бомбежек. Очевидно, этот концла- герь был построен сравнительно давно, так как бараки были поряд- 84
ком изношены. Нас разместили в одном из больших деревянных ба- раков с двухэтажными голыми кроватями, часть узников размести- лась прямо на полу. За всю длинную дорогу из Пруссии нам не выдавали никаких про- дуктов. Главной нашей пищей стали убитые при бомбежках лошади. То же продолжалось и в Гдыне, но в нашем «меню» появились собаки и кошки. Кое-какие продукты удавалось выпрашивать у польского гражданского населения. Узники от постоянного голода едва пере- двигались. Начались болезни, и возросла смертность. Медицинской помощи не было. Легкое ранение от осколка зенитного снаряда озна- чало почти наверняка смерть от заражения крови. Когда наши войска подошли вплотную и до фронта оставалось не- сколько километров, даже была слышна ружейная стрельба, фашисты сделали попытку уничтожить наш концлагерь. Эсэсовцы ворвались в лагерь, открыли огонь и стали забрасывать гранатами убежища, кото- рые мы сами вырыли для защиты от бомбежек, повесили для устраше- ния несколько узников из числа мужчин. Наблюдатели наших войск, очевидно, заметили это и открыли минометный огонь в сторону лаге- ря. Фашисты были этим напуганы и сами начали искать укрытия, но предупредили, что расстреляют каждого, кто попытается покинуть ла- герь. Когда огонь прекратился, построили мужчин и женщин раздель- но и двумя группами погнали в сторону моря. Согнали всех в противо- танковый ров. Вскоре подъехала группа эсэсовцев на мотоциклах с пулеметами, и двумя колоннами погнали нас по дороге. Мотоциклис- ты ехали сзади колонны и пристреливали узников, которые не могли бежать. Я уже был бы следующей жертвой, но спас неожиданно крат- ковременный привал. Дали себя знать последствия обморожения ног на льду Висленского залива. Я уже не мог ходить, пришлось обернуть ноги обрывками тряпья. Ноги начали кровоточить. Я заметил вблизи вырытый окоп и свалился в него. Так и случилось, что мотоциклисты не заметили, и я остался совершенно один в поле. С трудом передвигаясь, добрался до ближайшей польской деревни, но ее жители, накормив меня, наотрез отказались дать мне убежище, сославшись на приказ фашистов расстреливать каждого, кто скрывает у себя узников концлагерей. Долго я бродил по дорогам, пока совсем потерял сознание. Не знаю, каким образом я очутился в лагере италь- янских военнопленных, которые подобрали меня вблизи их лагеря. Как сложилась судьба узников нашего концлагеря, я пока еще не знал. Итальянские пленные рассказывали, что видели их на берегу моря пе- ред погрузкой на корабль. Но корабль не успел подойти к берегу и был потоплен нашей авиацией. А потом их угнали куда-то дальше. Наконец, 5 апреля 1945 г. наступило долгожданное освобождение силами 2-го Белорусского фронта. 85
После освобождения раненых и больных отвезли в город Вейгерово (тогда назывался Нойштадт) и поместили в городскую польскую гражданскую больницу. Врачи очень удивились моему состоянию. Весил около 40 кг при росте 170 см. Ноги вообще парализовало, раны кровоточили. Удивлялись, как это не привело к гангрене. Но нача- лось лечение, и болезнь удалось приостановить, хотя для лечения не хватало лекарств и медикаментов. Питание тоже было плохим. В мае 1945 г. по распоряжению советского военного коменданта го- рода всех советских и иностранных граждан, узников концлагерей, перевели в советский военный госпиталь. Здесь превосходно было орга- низовано питание, обслуживание медицинским персоналом. Дела быс- тро пошли на поправку, и в июле 1945 г. меня отправили на родину с предложением добираться самостоятельно. Транспорт тогда ходил пло- хо. На крышах вагонов, товарных платформах, с бесконечными пере- садками, петляя по Польше, Восточной Пруссии, под дождем и зноем удалось за несколько дней добраться до Каунаса. Но на последнем пере- гоне я под дождем сильно простыл, и на каунасском вокзале меня сня- ли с грузового поезда в бессознательном состоянии. Отвезли в городс- кую больницу Красного Креста с тяжелым воспалением легких, которое затем перешло в сухой плеврит. До сентября 1945 г. я находил- ся там на излечении и был направлен даже в туберкулезный санаторий «Панемуне», откуда сбежал из-за страха заразиться туберкулезом. 20 сентября 1945 г. я возвратился в Минск. На довоенной квартире в одной комнатке проживала бабушка. Брат был в детдоме, от родите- лей осталась братская могила в деревне Малый Тростенец. Начина- лась с нуля новая мирная жизнь. Но это - тема особая. Минск, 2005 Дашленка Нша М1хайдауна 29.05.1928, в. Янав1чы Суражскага р-на Вщебскай. вобл. - 27.05.2009, г. Минск У сямЧ я была адзшай. Вучылася у школе i паспела перад вайной скончыць 5 класау. Тут раптоуна усе змяшлася. У пачатку вайны бацьку мабШзавалъ Папау ён у акружэнне пад Смаленскам, але удалося яму вярнуцца назад. Да нас прыйшл! немцы 8 лшеня 1941 г. Напярэдадш нямецк!я самалёты бамб!л! тут скап- ленн! войск Чырвонай Армп. Прыйшоушы да нас, начал! агщна зшшчаць мясцовых яурэяу. Стала страшна. Жыццё мянялася на ва- чах. Заставаушыяся на хутарах i вёсках былыя чырвонаармейцы начал! ствараць невял!к!я партызанск!я трупы. Пайшл! у лес. Бацька таксама пайшоу да ix, а мац! стала сувязной. Само па сабе тэта было рызыкоуным для сям’!, таму што немцы заб!вал! кожнага, хто спра- бавау выстушць супраць ix парадка. 86
У так!х абстав!нах хтосьц! данёс пра нашу партизанскую дзей- насць. Вось i мац! растралял!, а мяне забрал! 1 прывезл! у Сураж. Там знаходз!лася 21 дзень. Усе прас!ла, каб адпусц!л!. Кал! ж з’яв!лася хв!л!на без уваг! да мяне, то я збегла. На шляху да дому мясцоваму палщаю, што мяне заб!рау, сказала, што адпусц!л!. Гэтаму паверыл! i астатшя. Бацька партызан!у 1 быу аружэйным майстрам у атрадзе вядомай на Беларус! брыгады Данукалава. Змагаючыся з фашыстам!, ён заг!нуу у красав!ку 1943 г. Мяне ж над час чарговай блакады паймал!, 1 3 верасня 1943 г. пачауся мой шлях на захад. Спачатку пяшком да Барысава. Там 2 дн! санапрацоука, 1 зноу да М!нска пешшу. Размер- каванне адбывалася у былым Масюкоушчынск!м лагеры. Пасля гэта- га садзяць нас у вагоны 1 вязуць да Франфурта-на-Одэры. Ураз!л! добра апранутыя немцы, а мы ж был! так!я брудныя. У так!м станов!шчы мясцовыя дзец! к!дал! у нас камян! 1 крычал! «руск!я св!нн!». Пасля чарговага адбору папала у Марзебург для пра- цы у кнайпе. Мне ж 17, 1 праца без перадыху з 7 ран!цы да 10 гадз!н вечара вельм! стамляла. У ма!м пако! для адпачынку - 18-гадовая укра!нка Алена 1 22-гадовая югаслаука Кацярына. Сам гаспадар у гады Першай сусветнай вайны быу у Беларус!, але, ведама ж, не шмпатызавау нам. 3 1944 г., кал! вайна прыходз!ла да завяршэння, амерыканцы вельм! страшна бамб!л!. 1х бомбы нават пападал! у барак!, дзе знаходз!л!ся ваеннапалонныя, як!я працавал! на х!м!чных заводах. У так!х складаных абстав!нах кнайпа перастала працаваць. Мы жыл! тольк! чаканнем. Можа, адчуваючы перамены, ад некаторых немцау нярэдка было чуваць: «Што вы руск!х чакаеце, яны вас у крэматоры! спаляць». Дз!уна тэта было чуць. Вызвал!л! нас амерыканцы. Як у к!но, танк зносщь вароты, 1 вы- ходзяць зус!м чорныя танк!сты. Яны был! неграм!, 1 менав!та тэта чамусьц! нас болып за усё ураз!ла. Пасля ж нас добра карм!л!, спрабавал! 1 лячыць. У л!пен! пачауся збор 1 адпраука да сва!х. Сустрэл! белый чым холадна. Розныя плётк! i непрыемныя размовы. Невял!кая частка з нашых нават збегла, напэуна, да амерыканцау. Я ж разам з !ншым! дзяучатам! на працягу паугода яшчэ працавала у армейск!м шштал! на калёсах. Так, на вайне усе было, але нават праз час не удаецца забыць забой- ствы 1 злачынствы нацыстау. Да сам!х немцау - рознае стауленне. Вось для мяне партызаны - найболып мужныя 1 родныя людз!. Минск, 2007 Затйсау Кузьма Козак 87
Доунар (Уласавец) Hina Тванауна 27.05.1927, г. Полацк Сям’я чатыры чалавек!, дзе я - старэйшая. Дзеда раскулачил! яшчэ у 1929 г. Дз!уна, але мы чамусьц! памятаем: забрал! 6 дойных кароу, 6 каней, 12 авечак, 2 кабаноу. Страц!л! i усе гаспадарчыя прыбудовы. Дзядзьку М!шу 1 Валодзю таксама арыштавал!, а затым 1 растралял!. Тэта быу незвычайна страшны час. У так!м стане мы трапляем у Ха- лопешчы Крупскага раёна М!нскай вобласц!. Але там у 1937 г. чакае арышт мамы 1 дзщячыя спадзяванн! на лепшае. У тым самым годзе наша мама пам!рае. Нас з сястрой Людм!лай адпрауляюць у дзщячы дом № 5 М!нска, дзе мы 1 знаходз!мся да 1941 г. У час пачатку вайны наша спроба пяшком выбрацца з М!нска не удаецца. На шляху зб!раем на н!уных палях ягады 1 зерне, прос!м м!ластыню. Наперадзе немцы, !сц! немагчыма, 1 мы вяртаемся назад. Нямецк!я улады дазвол!л! заняць памяшканн! 1 прысядз!бныя надзе- лы Астрашыцкага гарадка. Пачынаем працаваць на сябе. У тэты ма- нав!та час вельм! бл!зка бачу галоунага германскага пал!тычнага к!раун!ка на Беларус! В!льгельма Кубе. Нямецк! ц!ск узмацняецца, 1 зам ест добрага дырэктара, як! перайшоу да партызан, новы 1 давол! жорстк! 1, як мы разумеем, моцна адданы немцам. Ужо чатырох ста- рэйшых дзяучат арыштоуваюць за намер яго атруцщь. У !х складзе i я. Следчыя б’юць па твару, рук! звязаны, крысы, 1 яшчэ тры доуг!я ночы. Я баюся. Трапляю у турму на Валадарскага, дзе знаходз!мся у бараках. Практычна 44 чалавека, дзе, як мне здаецца, самая малод- шая з !х у гэтым пако! я. Яшчэ 17 дзён у так!м стане. Вось 29 лютага 1944 г. каманда !сц! пяшком да чыгуначнага вакзала. Што далей? У вагоне 10-15 чалавек. Ахова побач. Едзем увесь час зачыненым!. 3 сакав!ка зразумел!, што мы у перасыльным пункце Ноймаркт. Тэта Герман!я. Нары з аголеных дошак вышынёй 3-4 ярусау. Мы - чаты- ры зямлячк! трымаемся разам. Нават наш адбор лагер-фюрерам у л!ку 9 дзяучын л!чым шчасл!вым для наступнай працы у лагеры Рэ- генсбург. Ён размешчаны на шляху чыгунк! 1 за калючым дрота- к!м.У нашым пако! 20 чалавек. Болыпасць з Укра!ны, з Беларус! - 19 ! некальк! чалавек з Расп. Абслугоуваем чыгунку, затым апрацо- уваем загарадныя агароды. Праца з 7 да 7. Харчаванне вельм! дрэн- нае. Сурагат-кава, 300 грамау хлеба на 3 дн!. Але шэф Цюрынг - доб- ры чалавек. Зняс!лены характар вытрымл!вае практычна усё, але, кал! завезл! ежу з чарвякам!, адмауляемся есц! 1 не выходз!м на працу. Вышэйшы к!раун!к цвяроза пагражае гестапа. Пасля агульнага меркавання вы- ходз!м. Тут у Герман!! мяне магл! двойчы заб!ць. Тснавал! 1 !ншыя магчымасц! для пазбаулення годнасц!. Сумным месцам, куды распра- давал! дзяучат, заставалася яшчэ адна установа, накшталт публ!чна- 88
га дома. Karo я ведаю з дзяучат, то ад ix чуда, што лепей смерць, чым туды. Вось так. Яшчэ незабыуным для мяне застаюцца частыя бамбарз!роук!. Да канца вайны яны спарадычна адбывал!ся двойчы у месяц. Страты знач- ныя, у тым л!ку з боку усходшх i заходшх прымусовых рабочых. Адчу- ваючы заканчэнне вайны, не менш 600 рабочых пашдаюць лагер у на- к1рунку невял!к!х населеных пунктау. Дарэчы, напрыканцы вайны немцы стал! зус!м шшым! Памятаю з к!м працавала. Тэта Фукс, Люкс, Фаня, Роза, Сента, Келер (вось тэты, дарэчы, вельм! быу жорстк!). Напрыканцы красав!ка 1945 г. нас вызвалш! амерыканцы. 1х доб- рыя аднос!ны мы адчул! адразу. Размясц!л! яны нас у новых памяш- каннях, так як немцы барак! спал!л!. Потым, перадаушы нас савец- каму боку, перавезл! у Чэска-Будэёв!цу, што каля Праг!. Затрымка невял!кая, тольк! на час праверк!. Прывезл! дадому, а ён разбуравы. Тольк! знаёмыя 1 магл! падтры- маць мяне. Тольк! вучоба у ФЗВ стала сапраудным жыццёвым выра- таваннем. Бывала, кал! я працавала на м!нск!м хлебазаводзе 1 да нас прыходз!л! ваеннапалонныя немцы прас!ць хлеба, то, нягледзячы на забарону, я давала !м 1 амаль плакала з узн!кшым! думкам! аб м!ну- лым у Герман!!. Мшск, 2006 Запгсау Кузьма Козак Жалабкотйч Святдана Артураса 20.07.1930 г.Нар’ян-Мар (Рас1я) Mai бацьк! абодва з дваран. Тата з М!нска, а маму Антошну ён суст- рэу у Орле. Кал! адыграл! вяселле пераехал! у 1931 г. у М!нск. Ужо перад вайной з нашай вял!кай сям’! - сямёрых, памер брат Слава. Вайна Брат Юра быу маб!л!заваны у Чырваную Арм!ю. Хутка, вельм! хутка, ужо у 1941 г., ён заг!нуу пад Лен!нградам. У М1нску размовы пра зн!шчэнне яурэяу 1 ваеннапалонных. Мы часта бачым !х цяжк! стан. Тмкнемся дапамагчы. Мац! спрабуе часова схаваць у сябе Аню Шнейдэрман. Яе кудысьц! выводзяць. Так, як бацька звязананы з партызанам!, то магчыма тэта 1 стала прычынай таго, што напры- канцы 1942 г. уначы карн!к! заб!раюць разам з бацькам!, мяне, брата Алега (17 год), сястру Н!ну (13 год), маленькую Вольгу (3 гады). Ма- шынай вязуць да вакзала. Ранкам ад’езд у невядомым напрамку. Ва- кол нас шмат, так!х як 1 мы, гаротных 1 абяздоленых. Сядз!м на сало- ме, хтосьц! на чамаданах, чакаем далейшага. На шляху заз!раем праз калючы дрот маленькага вакенца. Нельга нават сказаць, кольк! часу мы ехал!. 89
Супынппся каля Штутгарта. Бацьку, а затым брата Алега адразу кудысьц! забрал!. Мы ж трымаемся мац!. Астауляюць нас тут у лаге- ры. Абстав!ны нялепшыя чым у таварняку. Спачатку на саломе, а за- тым пабудавал! для нас нары. Пабл!зу бачым галандцау, французау, палякау. На працы мац! мые бял!зну, трымаушы каля сябе малень- кую Волечку. Праца вельм! цяжкая. Начуем на нарах - я з сястрыч- кай, а мама з Н!най на саломе. Уначы пацук! 1 насякомыя не даюць магчымасц! хоць трошк! адпачыць. Чуваць частыя крык!. 3 канца 1942 г. нас чакаюць частыя бомбавыя атак!. Пасля гэтага мы расчыш- чаем гарадск!я завалы. 3 надыходам восен! 1943 г. займаемся зборам сельскагаспадарчай вытворчасц!. Раз-пораз бачым чалавечыя аднос!- ны з боку простых немцау. Адз!н нават вылечыу сястру Н!ну ад па- чаушауся хваробы - этлепсп. Фрау Пфунт чакала нас перад увахо- дам на працу 1 давала яблык!. Не дз!уна, што заужды чакал! яе. 3!мой пераводзяць на завод у лагер Вайбл!нген. Працуем у штамповачна- такарным цэху. Метал!чную стружку голым! рукам! цягнем ад стан- коу. Мац! 1 тут працягвае праць адзенне. Час !дзе. Каля тысячы чала- век працягваюць жыць у чаканн!. Нас зачыняюць. Выйсця з лагера няма. Ранкам чуем моцныя выбух!. Заз!раем у вакенца. вызваленне Бачым танк, салдаты. Першым разам здз!улена ад выг- ляду чарнаскурых салдат. Тэта нашы вызвалщел! - амерыканск!я ц! англ!йск!я салдаты. Аднос!ны добрыя. Нават прапануюць ехаць да !х. Некаторыя такую магчымасць выкарыстал!. Пазней нас перадаюць у савецкую зону Л!цманштадт. Там прабыл! каля 6 месяцау. Тут 1 суст- рэл! бацьку. Восенью 1945 г. едзем да дому. 3 радасцю сустракаем 1 свайго брата, пра якого н!чога не ведал! (пасля хаванняу у суседзях яго таксама схашл! 1 вывезл! , кудысьц! каля Францы!. Кал! вярнуу- ся яму ужо было 15 гадоу). Пасля вайны мы маучал! пра свае м!нулае. Зараз, тольк! «дробязь» памятаецца пра вайну - мара пра сух! абутак 1 магчымасць добра па- есц!. Мгнск, 2007 Загйсау Кузьма Казак Король Иван Иванович 2.02.1927, д. Околица Минского р-на Во время войны наша семья Королей (отец - Король Иван Лукьяно- вич (1901), мать - Король Мария Ивановна (1904), сын Иван, (1927), дочери Мария (1930), Елена (1936), Ирина (1939) проживала в лесной сторожке на Староборисовском тракте под Минском. Со слов отца, его сын Иван в 1942-1943 гг. примкнул к партизанскому движению (отряд «Дяди Коли»). В сентябре 1943 г. он вместе с двумя 90
товарищами возвращался с задания и заночевали в сарае д.Околица. Здесь они и были схвачены власовцами, а затем отправлены в концла- герь по ул.Широкой в г.Минске. Я с отцом навещала его там. Когда 10 октября 1943 г. мы пришли к нему, то полицейский сказал, что его но- чью вывезли на фабрику в г.Лодзь. Вот с тех пор мы его не видели. После войны, примерно в 1947 г., к отцу на Комаровском рынке в Минске подошел незнакомый мужчина и спросил: «Твоя фамилия Король? Ты очень похож на своего сына Ивана. Мы вместе были в ла- гере, и нас освободили американцы». Он рассказал, что пожилые уз- ники уехали домой, а некоторые молодые - в Америку. Они знали, что от Минска и его жителей во время оккупации ничего не осталось. Начались поиски. В январе 2006 г. к нам пришло письмо из Между- народной службы розыска в Германии, где указано, что Король Иван Иванович с 4 декабря 1943 г. был политзаключенным лагеря Аушвиц- Биркенау. Его личный номер 165953. С 1 октября 1944 г. он был пере- веден в концлагерь Бухенвальд (номер 72820), а с 15 октября 1944 г. - в команду Тауша. Последнюю поверку по документам он прошел 25 марта 1945 г. Сейчас отца и матери давно нет в живых. Мы, сестры и брат, глубо- ко пожилые люди, и каждый раз, собираясь вместе, вспоминаем о бра- те Янеке (так мы звали Ивана). По православному обычаю, когда по- минаем в церкви всех своих ушедших близких, рука не поднимается написать его имя, потому что видим его только живым и думаем, что мы еще встретимся. Минск, 2008 Подготовила сестра Мария Малец, Материалы для печати предоставлены братом Александром (1946 г.р.) и его женой Галиной Король Кречмер (Морозова) Вера Васильевна 25.04.1925, дДишино Крупчевского р-на Брянской обл. Я была первым ребенком из большой многодетной семьи. До войны мы жили в Брянске. Отец мой, Морозов Василий Михайлович, был осужден на три года, находился в заключении в 1935-1936 гг. По про- фессии он был строитель, а осудили его за то, что в анкете не указал, что отец его был кулаком. Не посмотрели на то, что в семье было пяте- ро малолетних детей. До осуждения он строил ветлечебницу в г. Труб- чевске Брянской области. Как мы выжили без отца в чужой деревне, до сих пор не пойму. Ски- тались по чужим хатам, у мамы была ручная швейная машинка, иног- да она подрабатывала шитьем, хотя это и было запрещено властями. Мне приходилось во всем помогать матери, так как я была самая стар- 91
шая. На мне была уборка, я нянчила младших, чистила картошку. Гуськом вела своих трех братьев за собой, а сестрицу пристраивала на своем боку, когда шла за водой. Воду носить из ручья под горой тоже надо было мне. В пионеры меня не принимали, потому что отец сидел в тюрьме. Как же мне было горько и обидно! Я ведь хорошо училась и очень хотела стать пионеркой. И только в новой школе, где нас никто не знал, я самовольно стала пионеркой, купив себе красный галстук с зажимом. ...Вплоть до начала войны я все время носила белую кофточку (ко- торую каждый день приходилось стирать), черную юбку в полоску и красный галстук. В апреле 1941 г. мне исполнилось 16 лет, и я полу- чила паспорт. Конечно, для меня это было величайшее событие. В 8-м классе за учебу в школе надо было платить деньги, но родители, хотя и с трудом, наскребли причитающуюся сумму. 22 июня 1941 г. не забудет никто из тех, кто был уже в состоянии осознавать происходящее. Первые бомбы упали недалеко от нас, го- рела станция «Брянск-2 товарная», а мы жили недалеко от нее. На- стало время тяжелое, непредсказуемое. Очень скоро нашу местность оккупировали. К середине 1943 г. немцы начали отступать из Брянской области. Мы жили в Трубчевске, и железной дороги там не было. Уезжали нем- цы на машинах и увозили с собой нашу молодежь на работы в Герма- нию. Среди них была и я, 18-летняя Вера Морозова, из многодетной семьи (мать тогда ждала еще одного ребенка, а отца немного раньше угнали на принудительные работы в Австрию). Прятаться от облав мне было не у кого, все мы были у оккупационных властей «под над- зором и на учете». Так я и попала в эту ситуацию, и не было иного выхода, кроме как подчиниться и плыть по течению. На машинах мы доехали до железнодорожной станции Погар в 35-ти километрах от Трубчевска. В вагоны нас не поместили, а расположили всех - и солдат, и невольников в близлежащих деревнях. Мы ночевали в крестьянских хатах, солдаты в основном спали в палатках. На восток шли поезда с боеприпасами, на запад - с раненными солдатами и с рабо- чей силой. Все наши вещи оставались в грузовиках, на которых мы при- ехали. У меня был желтый чемодан из фанеры, который подарил мне Петер - 2 7-летний солдат из Рура, работавший конюхом недалеко от на- шего дома. Я не помню теперь его фамилию, но мы переписывались, ког- да я уже работала в Германии. Он был очень добрым, всегда угощал де- тей сладостями, учил немецким словам и сам учился говорить по-русски. В этом чемодане и поместились все мои вещи - пальто, пара кофточек, юбка и платье. Из обуви у меня было только то, что на ногах. Несколько недель мы ожидали отправки в Германию. В конце кон- цов прибыл тот поезд, на котором повезли нас с вещами и солдат на за- 92
пад. По времени мы больше стояли на остановках, чем ехали. В вагоны постоянно подсаживались то немецкие солдаты, то наши товарищи по несчастью. Вагоны были товарными, пол застелен соломой и сеном. На одной из станций Гомельской области в вагон посадили пожи- лых военных, но это не были раненные солдаты. Не были они похожи и на обычных солдат вермахта, которые всегда старались быть подтя- нутыми и аккуратными. Мы располагались в вагоне с одной стороны, немцы - с другой. Почти все они были седые, небритые. На останов- ках они снимали с себя одежду и ногтями давили вшей. Конечно, я все время пялилась на них. Один из этих старых солдат сказал мне: «Девочка, подойди ко мне, не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохо- го». Я подошла. Сначала он удивился, что я поняла то, что он сказал по-немецки. Спросил, сколько мне лет. Я же у него спросила: «Сколь- ко бы лет он дал мне по моему внешнему виду?». Он ответил: «Столько же, сколько и моему сыну - 12 лет». Так выглядела я в 18 лет: ростом 155 см, худая, с длинными косичками и бантиками. Солдата звали Вилли Функе. Дорога была очень долгая, и мы с ним о многом смогли поговорить. Он рассказал мне о себе, что он - инженер-строитель и до войны работал в Дортмунде, там же живет его жена и трое детей. Ска- зал, что Дортмунд бомбили американцы, и он уже полгода не получал вестей от семьи. От него я узнала, что его 72-летняя мать живет в Бад- Бентгейме, в семи километрах от Голландии. У него две незамужние сестры, Мими и Гени. Сестры работают и живут в доме его брата Гус- тава. 48-летний Густав работает в Голландии, холост. Еще о многом говорил Вилли, потом сказал, что я не смогу работать на фабрике, там нужны физически сильные рабочие, а я скорей ребенок, чем подрос- ток. И у бауэра (то есть в крестьянском хозяйстве) тоже не потяну. «Я, - говорил Вилли, - очень хочу тебе помочь, хотя пока не знаю, как это сделать. Может, у меня получится отправить тебя к моей старой мате- ри, ей будет очень кстати помощь по хозяйству». По Польше состав, в котором нас везли, ехал без остановок до Бело- стока. Здесь поезд остановился, и рабочих, предназначенных для Гер- мании, погрузили на машины и повезли в неизвестном нам направле- нии. Состав был большой, и из каждого вагона выгружали много людей. Стоял плач, у всех были слезы на глазах, слышна была не толь- ко русская речь, но и польская, и украинская, и белорусская. Подвез- ли нас к баракам, огороженным колючей проволокой. Бараки были деревянные, оборудованные вдоль стен настилами из досок, посере- дине был проход. И женщин, и мужчин поместили вместе. Были сре- ди них и семейные пары. Нас разместили в бараках, и каждый выби- рал себе место, прямо на голых досках. Спали кто на чем. У меня в чемодане было теплое пальто, я и спала на нем и укрывалась им же. На ночь никто не раздевался. Умывались во дворе барака из-под ко- 93
лонки. Еду привозили 3 раза в день. В основном это были овощные супы из капусты или брюквы да кусок хлеба. У нас была возможность общаться друг с другом. Особенно мне запомнился молодой черногла- зый поляк. ...Еще помню я женщину лет сорока. У нее были очень длинные черные косы, она подолгу расчесывала свои волосы. Нас, заключенных в барак, время от времени вызывали на выход с вещами. Обратно никто не возвращался, и мы, конечно, не могли знать об их дальнейшей судьбе. Пришла и моя очередь. «Морозова Вера - с вещами на выход», - услышала я на русском и немецком. Приводят меня в другое, кирпичное здание. Иду в сопровождении во- оруженного солдата по длинному коридору. Входим в большую ком- нату. Я глазам своим не поверила, когда увидела посреди комнаты Вилли Функе, побритого, подтянутого, в новой шинели и до блеска начищенных сапогах. Функе обратился к офицеру, сидевшему за сто- лом, с просьбой отправить меня к его старой матери. Он сказал, что якобы знал моих родителей, находясь в Трубчевске, и рассказал на- чальнику обо мне все, что слышал от меня же в вагоне, когда мы сюда ехали. Мне моментально оформили все документы, выдали продовольствие на три дня, купили билет на поезд и заставили пройти санобработку, т.е. обрезали мои длинные волосы, оставив только чубчик. За это вре- мя Функе написал письмо своей матери, которое я вручила ей по при- бытию. Меня отвезли в Краков на машине и посадили в поезд, который ехал до Ганновера. В Ганновере была пересадка. Уставшая и психичес- ки, и физически, я уснула на вокзале. Не знаю, сколько я проспала. Меня разбудил полицейский. Видимо, мой внешний вид внушал ему подозрение: красное платье, сверху жакет, детская фетровая ша- почка с бантиком посередине на голове, но закрывающая мою остри- женную голову. Проверив документы, которые были в полном поряд- ке, полицейский сказал, что я проспала уже два поезда. Он же проследил, чтобы я села в нужный поезд и доехала до места назначе- ния. Наконец, я приехала в Бад-Бентгейм. На вокзале было много де- тей-подростков, которые подрабатывали носильщиками. Какая-то девочка помогла мне нести мой желтый фанерный чемодан, но запла- тить ей я не могла, да она и не просила. Приехала я утром, часов в 9. Погода стояла хорошая - начало сен- тября 1943 г. Спросив, как мне попасть на улицу Зальцберг, я пеш- ком отправилась по городу к дому матери Функе. Дом я нашла быст- ро. На мой звонок дверь открыла старая седая немка с прической, как и у большинства старых русских женщин - собранная на затылке в узел косичка, закрепленная шпильками. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять, что я не ошиблась - так сын Вилли был похож на мать. Мы поздоровались, и я протянула ей письмо от сына. Фрау 94
Функе не стала сразу же его распечатывать, а громко позвала: «Жер- мина, Жермина, иди сюда, письмо от Вилли!» Пришла на кухню жен- щина, с ней - трое детей. Это была жена Вилли. Она с детьми чудом уцелела при бомбежке Дортмунда и приехала погостить к свекрови. Они уже более шести месяцев не получали от него никаких вестей. В конце сентября 1943 г. Вилли Функе получил недельный отпуск, при- езжал к матери и увиделся с семьей. Больше я с ним не виделась. Он не погиб в войну, вырастил детей, дал им образование и умер у них на руках.Итак, я - в доме Функе. Его мать тотчас нагрела воды, принес- ла на кухню большую цинковую ванну. В доме был только «воздуш- ный» туалет, который смывали водой из кувшина. Ванны в доме не было, умывались над раковиной в кухне. Сама я помыла только свою стриженую голову, остальное тело, с каким-то добрым, почти мате- ринским чувством отмывала мочалкой с мылом эта женщина. Одели меня во все чистое с головы до ног, начиная от нижнего белья и до обуви. Младшая дочь, Фени, умела хорошо шить и обувь носила мое- го, 36-го размера. Меня поставили на учет на бирже труда, и семья Функе стала полу- чать паек по карточкам и на меня. Еды в доме хватало, так как другой сын фрау Функе работал в Голландии, а там на рынке можно было купить что-нибудь. Впервые в своей жизни я попробовала виноград, черный сладкий. Дом Функе был небольшой, недостроенный. В доме были две спальни, зал, кухня и каморка возле кухни, под лестницей. Чердаком не пользовались, разве что лестница стояла, чтобы попасть туда. Одна спальня была занята двумя сестрами, в другой спала фрау Функе. Я ночевала в каморке. Работы по дому для меня было немного. Фрау Функе обеды готови- ла сама, я только чистила картошку. Она же все удивлялась, как я умею тонко срезать кожуру. У нее так не получалось, потому что стра- дала ревматизмом и болели руки. Кушанья были простые. Мясо мы ели в основном кроличье. Хозяйка разводила кроликов... Густав привозил мне из Голландии книги на русском языке. В его учреждении работали русские эмигранты, выехавшие из России еще до революции или в первые годы советской власти. У них были пол- ные собрания сочинений Куприна, Гоголя, Гончарова, Толстого и дру- гих русских писателей и поэтов. Фрау Функе учила меня правильно произносить немецкие слова, читала со мной книги на немецком язы- ке. Ее дочери работали с утра до вечера, и только по воскресеньям се- мья собиралась вместе, приходили и замужние дочери. Мими брала меня с собой в кино, все вместе часто выбирались на прогулки по горо- ду или по дорогам вокруг крестьянских полей. Фрау Функе как-то пригласила к себе своего знакомого, директора школы - хотела от- дать меня в немецкую школу. Но это было запрещено. По соседству с 95
нами жили разные люди. Некоторым очень не нравилось то, что семья Функе относится ко мне доброжелательно. Кто-то из них заявил о сво- их наблюдениях в соответствующие органы. Правда, об этом я узнала только в 1993 г., когда встретилась с Мими и ее супругом Мартином. Вскоре после заявления бдительных соседей к нашему дому подъехал на бричке немец-толстяк и увез меня на другое место работ, в г. Шут- торф, в 5-ти километрах от прежнего места. В Шутторфе было огром- ное предприятие, на котором мне предстояло работать. В комплексе были пашня, скотный двор, пекарня, огороды, гостиница. Предприя- тие и по сей день работает, и руководит им сын моего бывшего хозяина. Пока меня везли, я всю дорогу плакала. Мими, провожая меня, сказа- ла, что приедет ее брат Густав и выяснит, почему меня отправили в дру- гое место и что, скорей всего, это какое-то недоразумение. Вещей с собой я не брала. На дворе был ноябрь 1943 г., и погода ста- ла прохладной. Приехали мы к обеду, и меня на новом месте посади- ли за стол со всеми, хотя это уже было нарушением Устава биржи тру- да для остарбайтеров. Я в основном обедала вместе с хозяевами и работниками-немцами. Но когда на обеде присутствовал кто-то из по- сторонних, меня сажали за отдельный стол у окна. Когда же хозяин привозил на работу из лагеря пленных югославов, я обедала вместе с пленными. Отдельно им еду не варили, так как их всегда было только двое или трое. Одного молодого югослава хозяин привозил только 2 раза. Не поладил почему-то хозяин с молодым югославским партиза- ном и позже привозил только пожилых работников. На ночь он уво- зил их в лагерь. Меня оставили жить в хозяйском доме, потому что очень рано надо было вставать и поздно ложиться. Хозяева научили меня доить коров, варить корм для свиней, ухаживать за домашней птицей. В саду было два аккуратных сарайчика, один для кур, второй для уток. В хозяйстве держали двух рабочих лошадок. Конюшню и коровник приходил чистить 15-летний юноша, звали его Бен. Сейчас Бен живет недалеко от Шутторфа, содержит большое крестьянское хозяйство. Со своим хозяйством он управляется с помощью компью- тера и на основе новейших технологий. Хозяина, который привез меня, звали Зундаг (Sundag). Он был по- томственный владелец предприятия. Умел тактично обращаться с работниками, без крика и назидания. Вспоминаю один случай. Надо было почистить свинарник. Хозяин пояснил мне, как я должна чис- тить свинарник. Я начала работу, но меня стало тошнить, и началась сильная рвота. Меня буквально выворачивало наизнанку. Хозяин тут же удалил меня из свинарника и сам его вычистил. И за все 2 года, которые я там на него работала, меня не заставляли больше чистить свинарник. Возраст хозяина был, наверное, 35-40 лет, и у него был огромный живот, из-за которого он с большим трудом наклонялся. 96
...На тот момент, когда меня привезли на работы к новому хозяину, у него было трое детей в возрасте трех, полутора лет и двух месяцев. Строгие законы о продовольствии во время войны хозяева все-таки ухитрялись нарушать. ...Я же всегда говорила, что удой на 5-7 лит- ров меньше, чем на самом деле. И на ужин у нас был всегда молочный суп да жареная картошка. Хозяин имел право в год заколоть одну сви- нью. Конечно же, я хорошо знала, какие свиньи были у хозяина. И даже знала, что для убоя предназначалась огромная свинья. Прихо- жу я как-то утром в свинарник и вижу: вместо огромной свиньи в сви- нарнике гуляет маленький поросенок! Хозяин увидел мое недоумение и пояснил: сегодня придут проверяющие взвешивать свинью перед убоем, и чтобы я молчала насчет подмены. В ту же ночь поросенок, взятый, по-видимому, «напрокат», исчез, а в загоне снова появилась большая свинья. После ее убоя заготовили консервы мясные, надела- ли колбас. Один раз в год позволялся убой коровы для семьи. У хозяи- на на трех лугах паслись на откорм коровы, предназначенные для бой- ни. Он откуда-то их привозил тощими, недойными. Через какое-то время он отвозил их на бойню уже прилично откормленными. В мои обязанности входило обеспечить коров водой (ее надо было качать из земли с помощью нехитрого приспособления), а также мы- тье посуды и уборка комнат. Нас, работников, было трое - немки Фена 16-ти лет, Хана 15 лет и я. Вставали мы и зимой, и летом в 6 часов утра, шли спать в 10 часов вечера. Обычно мыла посуду я, а вытирали ее и ставили они. У Ханы были длинные рыжие косы, которым я очень завидовала. Ведь мои русые косы остались в Белостокском лагере. Отец Ханы был на фронте, и когда от него долго не было писем, я ощу- щала на себе ее косые взгляды, как будто я в чем-то перед ней прови- нилась. Фена и Хана жили вдвоем в одной комнате, у них была горя- чая и холодная вода. Я жила в комнате без воды, но хозяин позже провел в мою комнату холодную воду, и умываться надо было над та- зиком. Все наши комнаты располагались в чердачном помещении. Зимой они отапливались. В этом же чердачном помещении была ком- ната с отдельным входом прямо из пекарни для двух пекарей, голлан- дцев. Одного звали Ян, 28 лет, другого - Вилли, 26 лет. Прежнего, хозяйского, пекаря призвали на войну. Жил он с женой и двумя ма- лолетними детьми в домике, который стоял во дворе хозяйской усадь- бы. Жена пекаря была приветливой и ко мне доброжелательной, час- то со мной разговаривала и фотографировала меня с сыновьями хозяина. Довелось мне увидеть и самого пекаря - 1944 г. он приезжал в отпуск на неделю и зашел к хозяину. Немки-работницы получали выходной по воскресеньям, после обе- да. У меня вообще не было выходных, но два раза в месяц мне давали свободное время с 14 до 16 часов. Я садилась на велосипед, на котором 97
ездила на луг доить коров, и ехала к своей прежней хозяйке, в Бад- Бентгейм. Маргарет Функе я называла Ома, она меня всегда с нетерпением ожидала. Угощались пирожными, гулять ходили по проселочным до- рогам, а не по городу. Почти всегда я привозила от них какую-либо обновку - то туфли, то платье, которое искусно умела перешить Фени. Зундаг получил от властей для меня, как для остарбайтера, одеж- ду: серо-зеленый костюм с нашивкой «OST», нижнее белье, рубашку и штаны, которые царапались, чулки. Нижнее белье было многократ- но штопано, и его все время приходилось перештопывать. Хозяйское белье мало отличалось от того, которое носила я. Все оно было изно- шено, но чистое и аккуратно починено. Новые вещи по разнарядке выдавали только детям, родившимся в войну. ...Заканчивался 1943 г. Война продолжалась, но русские уже насту- пали. Радио в доме не включали. Из газет выписывали одну, местную. Я должна была приносить газету на кухню. Пока несла, в коридоре успевала бегло просмотреть, что пишут о ситуации на фронте. В газет- ных статьях было столько веры в быструю победу Германии, что мож- но было их содержание и не читать - хватало прочесть заголовки. А Германию уже бомбили. На Шутторф практически бомбы не падали, но наши соседи нередко ночевали в нашем подвале. Там были постав- лены нары, и подвал был оборудован под бомбоубежище. Зимой 1944 г. я получила от хозяина три часа свободного времени. Погода была скверная, и к Фрау Функе я решила поехать поездом. При- ехала, как всегда, вовремя. Попили кофе со сладостями, я получила в подарок коричневое демисезонное пальто с небольшим меховым ворот- ником. И хотя пальто было не новым, оно мне очень подошло. Я одела его и отправилась обратно в Шутторф. Прихожу на вокзал, а поезда нет - опаздывает, время-то военное. Опоздал поезд на 2 часа. Я в ожидании поезда ходила туда-сюда по маленькому вокзалу. Ко мне подошел молодой военный с нашивкой «ROA» на отлично сидящей на нем шинели и заговорил со мной на чисто русском языке. В те годы я и понятия не имела о том, что есть такой генерал Власов и что есть такая «Русская освободительная армия». Мы разговорились. Он назвался Борисом Лавиным, сказал, что москвич, ему 26 лет, он окончил институт и собирался стать писателем. Видя мое недоумение, он решил рассказать мне, почему он, бывший офицер, оказался в этой армии. Но так как в свои 19 лет я совсем не разбиралась в тонкостях политики, то никаких выводов для себя я не сделала. Его речь была полна любви к России, ко всему русскому, и ненависти и к фашизму, и к коммунизму. Поэтому я на него смотрела, как на провокатора. Зная, во что мне обошлась информация о том, что мне неплохо было в семье фрау Функе, я очень скупо рассказала о себе Борису. Он взял 98
мой адрес, и я стала получать его письма. Почти ежедневно я получа- ла от Бориса почтовые карточки. Эти незакрытые письма мог прочи- тать любой. В последней из почтовых карточек он писал, что фашизм никогда не победит, вера в коммунизм со временем исчезнет, а слово «русский» будет почетным во всем мире. Эту почтовую карточку я куда-то подальше запрятала, будто почуяла исходящую от нее угро- зу. Через пару дней приходит к хозяину полицейский и просит выз- вать меня. Спрашивает, получала ли я письма от офицера «ROA»? Я сразу по- няла, что с Борисом случилась беда, но отпираться было бесполезно. Да, получала. Хозяин и полицейский зашли со мной в комнату, и я отдала им все, что получала от Бориса, кроме последнего письма. По- лицейский спросил, не получала ли я письмо с рассуждениями о фа- шизме и коммунизме. - Нет, не получала. Меня привели в полицейс- кий участок, взяли отпечатки пальцев и отправили к хозяину. Вскоре власти решили отправить меня на военный завод в другой город. Хозяин велел мне собирать вещи и сказал, что такой приказ получили все, у кого работают русские. Вместо русских будут рабо- тать немки, которые раньше работали на военных заводах на тяже- лой работе. Я с ужасом представляла, что меня ждет. Мне оставалось только молиться. Каким-то образом хозяин смог оставить меня в сво- ем хозяйстве, но мне было запрещено часто ездить к Функе. Видимо, опять кто-то из бдительного окружения писал властям доносы на меня, и поездки мои практически прекратились. Наступило лето 1944 г. Хозяин часто отправлял меня к соседям со- бирать смородину или крыжовник, иногда что-то отвезти. Дважды в день ездила на луг, отвозила на велосипеде бидон воды коровам. Я к тому времени знала почти всех соседей. В один из воскресных дней ко мне пришли трое русских - два парня и девушка. В дом хозяин их не пустил, а открыл запасной вход в коридор, ведущий в пекарню. Так мы и познакомились, под надзором хозяина в коридоре. А я так со- скучилась по родному языку, что впервые за долгое время болтала без умолку с пришедшими ко мне незнакомыми русскими. На другой день хозяин заметил, что я очень хорошо говорю по-русски. Конечно, а на каком же еще языке я могу говорить лучше, чем на русском? О последующих встречах мы, конечно, не договаривались, но мои но- вые друзья иногда приходили в воскресенье. Разговаривали, не выхо- дя за пределы двора. Хозяин редко позволял мне погулять с ними по городу. От моих новых знакомых я узнала, что в городе есть еще несколько русских остарбайтеров. Одна семья, супруги средних лет, работали в Шутторфе на водяной мельнице. Жили они недалеко от нас в неболь- шом двухкомнатном домике. Однажды я сходила к ним. В доме не 99
было кухонной плиты. В первой, проходной, комнате стояла двухъя- русная кровать, на ней спали два поляка - молодой и пожилой. Во второй комнате стояла одна кровать, где спали супруги. Все они пита- лись на мельнице, куда их хозяин привозил еду. Работали они с 7 утра до 7 вечера, но зато имели в воскресенье весь день выходной. Занаве- сок на окнах не было, и вездесущая детвора вечно глазела в окна. Со- седи принесли им старые занавески и дали кое-что из постельного бе- лья. Молодой поляк стал встречаться с русской девушкой Раей. В 1945 г. Рая вышла замуж за Янека, они справили свадьбу в пересе- ленческом лагере. ...К лету 1944 г. хозяин чаще стал давать мне 2—3 часа свободного времени. Ко мне приходили русские, и мы ходили гулять на луг, к реке, взяв с собой и немца-фотографа, который нас фотографировал. А так как денег у меня никогда не было, счет пришел хозяину. Он, конечно, заплатил, но отругал меня. Сказал, что я у него столько не заработала, сколько стоят эти фотографии. Зундаг по-своему доверял мне. Он знал, что я не люблю домашние сладости. И когда нужно было из больших емкостей перекладывать в меньшие варенье или мармелады, то посылали это делать только меня. Хозяин говорил, что его немецкие работницы больше будут класть в рот, чем в банку. Но хозяин не знал, что я очень любила мед, особенно в сотах. А так как в погребе меда было много, и он хранился в больших емкостях, я могла тайно лакомиться им вволю. Один раз Зундаг услышал, как я что-то сказала на русском языке его старшему, 9-летнему сыну. Получила выговор, так как дети у них должны были говорить только по-немецки. И еще был случай. Уби- рая комнаты, я услышала в детской комнате плач. Зайдя туда, я уви- дела, что 3-летний Генрих наложил полные штаны. Недолго думая, я помыла его в детской ванночке и сменила штанишки. Хозяйка узна- ла про мои деяния, и меня снова отругал хозяин. Оказывается, я сде- лала то, что не положено. За немецкими детьми должны ухаживать только немецкие женщины. Такие националистические уроки пре- подносили мне хозяева в период моей жизни в неволе. Прямо на деле мне демонстрировали лозунг тех лет: Германия превыше всего. ...В одно из воскресений, летом 1944 г., мы, пятеро русских, встре- тились в свой выходной, чтобы пойти погулять на луг. Мы рвали оду- ванчики и плели из них, как принято в России, венки. Сплела и я себе венок, примерила. Мы присели отдохнуть на траву. Среди моих но- вых русских знакомых, угнанных на работы в Германию, был украи- нец Саша. А в конце войны, когда в Шутторф пришли англичане, со- седка-немка сказала мне, что какой-то русский, гуляя с другом в лесу, наступил на мину и лежит в госпитале. В ближайшее воскресенье я попросила хозяина пустить меня в госпиталь, и он позволил. Постра- 100
давшим был Саша. Он полусидел на кровати, скручивал здоровыми руками отстиранные бинты. Что было с ногами, не знаю. Спросить я постеснялась, а сам он не сказал. Вскоре я покинула Шутторф и боль- ше я его не видела. Наступил 1945-й год. Уже ни у кого не вызывал сомнения исход войны, и что фашизму приходит конец, но в Шутторфе жизнь как бы шла своим чередом. По улицам городка с песнями маршировали чет- ким, вымуштрованным шагом совсем молоденькие юноши, одетые в новую военную форму. Моему хозяину Зундагу пришла повестка из военного ведомства. А в его гостинице стали собираться будущие воя- ки. В основном это были пожилые мужчины. С серьезными или ско- рей хмурыми лицами они беседовали между собой за бутылкой безал- когольного напитка «Регина» или за кружкой темного пива без алкоголя, по вкусу напоминающего русский квас с сахаром. Хозяйка стала собирать своего Зундага на войну. Он был очень пол- ный, и на ногах у него были незаживающие язвы. Но приказ не оспо- ришь. Положила ему жена в торбу кусок сала, буханку хлеба и все, что смогла собрать в дорогу. Так со словами «Хайль Гитлер» и «Германия превыше всего» Зундаг покинул семью. А через 1-2 недели он вернул- ся. Похоже, что не понадобилась его сила немецкой армии в той войне. Со мной Зундаг никогда не был груб. Все неприятные слова и выго- воры он умел высказывать без видимого раздражения. Сказывался его опыт работы с людьми, профессионализм и любовь к тому, что он де- лает. У него был довольно большой штат работников, и руководил всем производством и хозяйством практически он один. ...По мере приближения линии фронта к Шутторфу и мне работы прибавилось. Пришлось из белых простыней сшить белые флаги, ко- торые хозяин укрепил на длинных палках. Это делала только я, при- чем в закрытом складе и тогда, когда никто не видел. В доме хозяина полным ходом шла подготовка к приближению ли- нии фронта. Прятали все, что можно было спрятать. Немецкие войс- ка стали покидать Францию, Бельгию, Голландию. В доме было слышно, как стреляли из зениток. Гудели самолеты, но бомбы на эту местность не падали. Как-то хозяйка открыла окна, но жалюзи не поднимала. Недалеко от нас упал снаряд. Окна остались целыми, а жалюзи сломались. Вскоре по городу начались грабежи, хулиганство и мародерство. Солдаты иногда оставляли свои чемода- ны на определенное время у кого-нибудь из хозяев, а сами налегке уходили по своим делам. Однажды такой чемодан оказался перед моей комнатой. Он долго у нас стоял. Я как-то вытирала с него пыль, и он открылся. Там были какие-то вещи, на них лежал пистолет. Я все оставила, как было. Это одно из правил немецких гостиниц - не интересоваться содержимым багажа. 101
Вскоре в город вошли английские военные. Первым делом они ста- ли ходить по домам и искали оружие, которое немцы должны были им сдать. Пришли они и к нам. Хозяин сказал, что оружия у него нет, хотя я знала, что пистолет он хранил в своей спальне. Проверяющие собирались сделать обыск во всем доме, но тут я вспомнила про остав- ленный немецким солдатом чемодан и сказала об этом Зундагу. Он побледнел, но тут же взял себя в руки, и мы втроем подошли к чемода- ну. Начав осматривать содержимое, англичанин попросил нас уда- литься. Что он там нашел, кроме пистолета, не знаю, но после осмот- ра он с сияющими глазами забрал чемодан и обыск в доме отменил. Хозяин сказал мне спасибо за предупреждение, и больше англичане не появлялись ни в доме, ни в гостинице. Хозяин же нанял для охра- ны двух старых немцев, которые постоянно стояли у дверей, и дом Зундага ни разу не ограбили. ...В занятом англичанами Шутторфе на домах висели объявления: «Кто будет воровать, будет расстрелян». После того, как уехали пека- ри, хозяин сам выпекал хлеб и развозил его на лошади по магазинам. Мы, девчата, помогали ему. Мне даже было предложено учиться на пекаря. В магазине хозяину помогала Феми. Она состояла в какой-то юношеской организации, члены которой были как бы военнообязан- ными. Они дежурили на крышах во время бомбежек и тушили фугас- ки. Она получила отравление газами и долго болела. После войны вышла замуж, но детей у нее не было. Феми хорошо ко мне относи- лась, дарила мне, что могла, из одежды - то блузку, то платье. Вернулась я на Родину в 1945 г., уже вместе с мужем, Бураковым Георгием. Муж из Крупского района Минской области, а я из Брянс- кой области. Познакомились мы с ним тоже в Германии. К концу вой- ны и я покинула Шутторф и поехала снова к фрау Функе. Я понима- ла, что только эта семья сможет помочь мне и словом, и делом. В Бад-Бентгейме были рады моему появлению. Мне подыскали работу в гостинице. Прежде там работали голландцы, но уехали домой. Рабо- тала со мной в гостинице украинка Мария Вельская. Она была на год моложе меня, до войны успела закончить 8 классов. Мария была ум- ная, общительная девушка, и хорошо говорила по-русски. Мы с ней строили планы, как нам вернуться на Родину. Приезжих в гостинице на то время не было, арендовала гостиницу семейная пара, а поселились в ней английские пленные. На кухне работал беззубый повар, и мы иногда помогали ему. Однажды ему привезли кур, и он попросил нас ощипать их. Мы это сделали, но получилось так, что крылья оторвали. Увидев общипанных кур без крыльев, повар заплакал. Ну откуда мы могли знать, что они ценят жареных кур только с крыльями? Иногда солдаты просили нас по- стирать их одежду. Мы соглашались, и за работу они рассчитыва- 102
лись туалетным мылом хорошего качества. Несколько кусочков мыла я привезла с собой в Белоруссию, даже не предполагая, на- сколько ценным оно здесь было. В июне 1945 г. я работала в военном госпитале (г. Бад-Бентгейм), который был организован английским и американским командованием на оккупационной территории. Туда привозили русских, белорусов, украинцев, ослабленных, боль- ных из близлежащих областей. Мими Функе, а к тому времени ей было 15 лет, была сестрой моего спасителя, избавившего меня от концлагеря, она же и подсказала мне, как попасть на работу. Да, там для меня и моей знакомой девушки из Харьковской области Марии Вельской нашлась работа санитарки в туберкулезном отделении. В этом же госпитале я и познакомилась с моим будущим мужем Бура- ковым Георгием Моисеевичем. Знакомство было настолько необыч- ным, скорее похожим на мистику. Однажды во время работы идем я и Мария по длинному коридору госпиталя, а навстречу человек в бе- лом палате и шапочке. Лица я его не разглядела. Вдруг какая-то сила остановила меня. Остановилась и Мария. «Смотри! - говорю я ей. - Навстречу идет мой муж». Мы с Марией переглянулись, она улыбнулась, а я покраснела, так стыдно стало за слова, которые сами сорвались с губ. Дойдя до пересечения с другим коридором, мы встре- тились с ним. Теперь мы рассмотрели его, он был в очках, не здоро- вяк, и мы каждый пошли своей дорогой. Мы с Марией жили в одной из комнат этого госпиталя, где раньше была грязевая комната с ван- нами. Так как грязей в то время не было, комнату оборудовали для проживания персонала. Вечером мне стало так плохо, что я даже встать не могла. Наутро лучше не стало, и Мария вышла на работу одна, а ко мне прислали врача. И каково же было мое удивление, ког- да я узнала в нем человека в очках, который встретился нам вчера в коридоре. События стали происходить совершенно непредсказуемо... И, наконец, самое светлое событие в моей жизни - это свадьба с Отто 19 ноября 1993 г. До сих пор ума не приложу, как развились обстоятель- ства, приведшие меня к замужеству в 68 лет, по каким законам и прави- лам они вошли в мою жизнь. Отто был дважды вдовец: в 60 и 70 лет. Отто сделал мне предложение. Это было так неожиданно, что я опешила. Три месяца было дано мне на раздумье. Вспоминаю всю свою жизнь. ...И по сей день я поддерживаю со всеми, оставшимися еще в жи- вых, связь, которые знали меня и которых знала я во время войны, а также с родственниками моих бывших знакомых немцев. В Фехте я познакомилась с немцами, выходцами из России и с некоторыми под- ружилась, особенно с семьей бывших учителей Амалией и Александ- ром, живущих недалеко от нашего дома. P.S. Отто в 2005 г. умер, а Вера Кречмер вернулась на родину. Очищение. Минск, 2008. С. 110-135. 103
Крушевская (Кухаренок Инна) Ираида Ивановна 16.07.1936, г. Минск 21 июня 1941 г. я вместе с мамой приехала из Ленинграда (Санкт- Петербурга), где мы жили, в Минск, в гости к бабушке. Не успели мы и переночевать, как Минск начали бомбить, началась тревога. Город го- рел, люди в ужасе бежали, господствовал хаос, было очень страшно от неожиданности и всего видимого. Каждую ночь и день бомбежки во- зобновлялись, прятались мы от них в погреб, в темноте, т.к. зажигать свет было запрещено категорически. Гитлеровцы считали, что это сиг- нал своим партизанам, и расстреливали на месте. Спускаясь в погреб, мы не были уверены, что возвратимся живыми: могла попасть в дом бомба или засыпать взрывной волной. Через время продовольственные запасы были съедены, наступал голод. Мое детское сознание восприни- мало это как картины из затянувшегося фильма ужасов, который ни- как не хотел оканчиваться. Моя мамочка устроилась на работу и ежед- невно с собой водила меня. Она решила, что погибать лучше вместе. Однажды, это было в июне 1944 г., возвращаясь с работы, мы попа- ли не под бомбежку, а под гестаповскую облаву. Гитлеровцы насиль- ственно сгоняли людей, загружали в товарные и скотские вагоны без еды и воды, заколачивали и отправляли на подневольный труд в Гер- манию. Вагоны битком были набиты людьми, только можно было сто- ять, не хватало воздуха; люди не выдерживали - падали на пол без сознания и умирали. А потом лагерь - лагерь уничтожения. Сердце сжимается, когда вспоминаешь эту запрограммированную режимом мельницу смерти, которая унесла жизни и судьбы стольких людей различных рас и на- циональностей, растоптала понятия уважения и достоинства быть че- ловеком. Здесь были люди, обреченные на муки и смерть, и я - бело- русская девочка, в свои семь лет, оказалась на плацу машины смерти. Лагерь был обнесен несколькими рядами колючей проволоки. Мама и другие заключенные просили не подходить близко к ограждению, т.к. через проволоку был пропущен электрический ток. Жили в бара- ках, спали на голых нарах. Я спала на первом ярусе, и со мной были еще два человека, от которых мне было теплее. Вдалеке лагеря видне- лась большая кирпичная труба (метров 800-1000), из которой шел дым, а когда дул ветер в нашу сторону, шел тлетворный запах, ды- шать было нечем. Заключенные ко мне относились предупредитель- но, доброжелательно, щадили мою детскую психику. Когда я спра- шивала, что это за труба с таким зловонным запахом, они совершенно спокойно без паники отвечали, что это от печи, где сжигают трупы и безнадежно больных людей, чтобы не было эпидемий. Но предупре- дили, чтобы я по своему детскому любопытству туда не приближа- лась, т.к., если я заражусь, меня тоже сожгут. И я этому верила. 104
Я очень боялась заболеть, чтобы меня не сожгли в этой страшной печи. И тут меня успокаивали, что сжигать меня в этой печи не будут, потому что у меня и у других детей очень красивая нежная кожа и ее снимут, но не теперь, а когда мы подрастем, для кожгалантерейных изделий, очень дорогих - как сумочки, перчатки, украшения и дру- гие изделия. Я никак не могла понять, как люди будут пользоваться изделиями из кожи человека. Фабрика по изготовлению этих изде- лий тоже была в нашем лагере, но подальше, ближе к этой злосчаст- ной трубе. Очень я уж беспокоилась, как с живого человека, ребенка, можно снять кожу, но меня те же заключенные успокаивали, что ник- то ничего не чувствует - или экспериментируют снотворное, или про- пустят через газовую камеру, и человек ничего не будет чувствовать. Мне как-то не хотелось, чтобы с меня снимали кожу и направляли на переработку на фабрику, и я молилась, просила Господа Бога спасти меня и мою маму и чтобы скорее пришла наша Красная Армия и осво- бодила всех этих несчастных людей. В лагере кормили, но очень скудно и плохо; помню капусту с гусени- цами и червяками. Вначале я отказывалась кушать, не могла, хотя и хотелось кушать, была голодна. Но и здесь добрые люди среди заклю- ченных, поддерживая мою мамочку, успокаивали меня, рассказывая, что гусеницы и черви - это белок, так необходимый любому растущему организму. Есть целые народы, которые считают его деликатесом. А если в супе не будет гусениц, то суп сварят с мясом человека. Это мне претило, я этого боялась и в супе отыскивала гусениц и успокаивалась, что эта еда не с человечиной. А эксперименты делали здесь различные. Я очень боялась заболеть, чтобы меня не сожгли в той страшной печи. Маму с раннего утра, еще затемно, угоняли на работы, я же работа- ла на подсобном хозяйстве и кухне. В этом лагере было очень много заключенных, разговаривали они на различных языках: французском, венгерском, еврейском, польском и других, не известных мне языках. Были люди из мусульманского мира, как я теперь понимаю, с чалмой на голове. Ранее я таких не видела. Они сидели по-мусульмански и о чем-то просили своего Бога. Это был интер- национальный фильтрационный (по режиму содержания относился к концентрационному) лагерь в г. Кюстрин, который, как мне ответили из Бранденбургского мемориала, являлся филиалом Заксенхаузена, с 1941 по 1943 гг. здесь были только евреи, а с 1943 по 1945 гг. - и другие наци- ональности. От режима содержания я очень быстро и сильно истощала, кожа начала трескаться и лопаться, начался фурункулез. До сих пор я имею на теле следы этого ужаса и васкулит. Не успевали всех уничтожить, часть узников отправлялась на под- невольный труд к бауэру. Так и мы в ноябре 1944 г. с другими узника- ми были под конвоем направлены к Бауэру. Здесь же работали и воен- 105
нопленные, спали мы со скотом, было теплее, чем в лагере. И днем и ночью мы все были под конвоем, общение было запрещено. И все-таки военнопленные нам передали, что приближаются войска Красной Армии. И, чтобы нас не угнали дальше в рабство и не уничтожили, я с мамой спряталась в хранилище бурого угля, где холодно и голодно пересидели весь ужас боев. Это было в январе 1945 г. Кто не сумел укрыться - всех перестреляли немцы. Наши солдаты с передовой ука- зали направление и посоветовали идти на звук нашей «катюши». Сно- ва началась встреча со смертью. Мы переползали поля, траншеи и но- чевали в блиндажах. Когда добрались до действующих частей Красной Армии, мама осталась работать (она по профессии врач). Пос- ле медицинской консультации по поводу моего сильного истощения велено было немедленно начать лечебное питание. Что и было сдела- но. Я выжила, стала на ноги, но увидела другой ужас: среди окружа- ющего нас немецкого населения мои ровесники, немецкие дети, были голодны, больны и истощены. Несмотря на все страдания и ужасы, перенесенные мною от гитлеровцев, к этим несчастным голодным не- мецким детям кроме сострадания ничего я не испытывала. Я жалела этих голодных людей и их детей, видимо, свежо и глубоко в моем вос- поминании было чувство голода. И, вопреки всем нареканиям, я ежедневно носила еду в немецкую семью, где немка-мама с двумя девочками, с которыми я познакоми- лась и играла, страдала в нищете. С ведома своего военного руковод- ства я кормила эту семью вплоть до изменения места нашей дисло- кации. А сколько было таких немецких голодающих семей, сколько горя и ужаса принесла эта развязанная гитлеровцами война. До сих пор меня мучают воспоминания этого ужасного прошлого. Естественно, я не помню уже всех подробностей, но апокалипсические картинки тех страшных лет периодически всплывают в моей памяти и днем и но- чью, они никогда не оставят меня. Никому нельзя забывать уроки прошлого. Крышкевич (Кдиндюк) Мария Тимофеевна 11.09.1929, г. Минск В 1944 г. в январе был арестован мой отец, он был партизан-под- польщик, а также и меня арестовало Смоленское СД, оно тогда нахо- дилось в г. Минске по ул. Островского. В СД меня били, допрашива- ли, мне было 14 лет. Потом повели к шефу-немцу, когда я заходила в комнату, оттуда выходил следователь, фамилия Алферчик, он силь- но ударил меня в лицо, я залилась кровью и плакала, он сказал, что я передала, то есть чтобы дядя Кузьма не ехал к нам, так как его хотят поймать, он тоже был подпольщик. Потом меня увели в камеру. 106
11 февраля 1944 г. вывезли в Германию. Помню, как нас привезли в какой-то город в товарном вагоне, было много вагонов и людей. Там нас выгрузили, и мы проходили фильтрацию, смотрели врачи в бе- лых халатах, мылись в бане. Помню там были бараки и высокая труба, из нее шел дым, нам ска- зали, это крематорий, где жгли людей. Потом нас погрузили снова в вагоны и повезли. Привезли нас в г. Дрезден, это я запомнила. Когда нас разгрузили, нас было много. К нам подошел немец и украл нас, троих малолеток. Под вагоны лезли и убегали, потом он посадил нас в поезд в тамбур, потом - где была топка вагона и привез нас в другой город - Ройтлинген. 15 февраля 1944 г., помню, было утро, еще рано, он нас привез на биржу, мы долго там сидели, потом он нас сдал. У нас спросили фамилию, имя и т.д., и ушел. Я так думаю, он нас продал. Потом пришла женщина и забрала меня. Я стала работать у нее, там была небольшая столовая или частное кафе. Мыла зал, комнаты, туа- леты, таскала с подвала картошку, мыла ее, варила, потом чистила, мыла посуду, полы, работы было очень много и тяжело, вставала в 6 утра и ложилась в 12 ночи. Туда приходили кушать поляки, францу- зы, итальянцы и немцы, приходили пить пиво. Один раз я увидела в подвале варенье, и мне очень захотелось. Я взяла без разрешения хо- зяйки, и она меня ругала, побила и отдала в тюрьму. В тюрьме меня брали на работу полицаи, мы убирали их дачи, копали землю. В тюрь- ме мыла посуду, чистила картошку, пилила дрова, рубила их и скла- дывала в штабеля. В тюрьме я просидела один месяц, потом нас осво- бодили американцы. Я ушла в лагерь, где были наши, русские. Потом нас передали американцы русским. В 1945 г. в августе я вер- нулась на родину в г. Минск. Одна девочка, которая была вместе со мной украдена, тоже живет в г. Минске. Мы с ней встречаемся, звоним по телефону, ее фамилия Кавко Валентина (Черненкова). Минск, 2007 Кузьмина (Стедьмашук) Мария Никифоровна 22.06.1936, д. Трилиски Ивановского р-на Брестской обл. Я была ребенком семи лет, когда немцы пришли в нашу деревню. А это было в июле 1941 г. Помню, как взрослые тревожно вели разгово- ры о войне, их тревога передавалась нам, детям. Мы все боялись смер- ти. С ужасом смотрели на сожженных заживо людей, на расстрелян- ные семьи. Горели дома, целые деревни. Черный дым застилал чистое небо. Люди бежали в лес, в поле, там они ночевали. В ту страшную ночь мы почти всей деревней ночевали в поле, во ржи. Рожь была высокая. Я проснулась от стрельбы, криков, все куда-то бежали. По полю на ло- 107
шадях немцы догоняли людей и сгоняли их в деревню. Я, мама и моя старшая сестра под конвоем были доставлены в деревню, затем были доставлены в районный центр для отправки в Германию. Там все семьи были распределены по бауэрам. Жили в каком-то сарае. В этом сарае стояла железная печка-буржуйка. Топили мы ее брикетом. Кормили картошкой, немного хлеба и растительного масла. Работа была всем. Мама руками доила коров, кормила свиней, чистила их, а мы с сестрой были погонщиками лошадей. Отвозили собранный урожай. Работали целыми днями, от сорняков пололи двор. Работали в поле, пололи свек- лу. Хорошо помню: свекла была очень высокой. Я из травы и свеколь- ных листьев сделала себе куколку и качала на свекольном листу. И так увлеклась игрой с куклой, что не заметила, как мой ряд свеклы далеко отстал от взрослых. Вдруг на коне подскочил надсмотрщик латыш Янек и как стеганет пугой, и давай меня ругать, стыдить. Возможно, избил бы меня до смерти, да защитила меня немка. Сказала: «Сколько ей лет - такой и работник». А мне всего 7 лет. Некоторое время меня не брали на такую работу. Закрывали в сарае одну. Я наплачусь от страха и засну. Затем нас перевезли к другому ба- уэру. Спустя некоторое время перевезли нас на фабрику. Работали на метизной фабрике. Там мама нарезала плашкой резьбу на болтах, а мы с сестрой относили готовую продукцию на склад. Затем нас отвезли в какой-то концлагерь, где на тачках возили кирпичи, строили кремато- рий, но достроить не успели. Место и название концлагеря не знаю - мама не сказала. Но было это недалеко от Любека. Когда Любек бомби- ли, то нам хорошо было видно огромное зарево. Освобождали нас анг- личане. Одели и обули. Затем отвезли в Кенигсберг. Там мы с сестрой заболели брюшным тифом. Я выздоровела, а моя единственная сест- ричка умерла. Сестра была очень красивая и умная. Ей немного не хва- тало до 12 лет. Когда ее хоронили, то многие люди плакали, а один муж- чина говорил: «Боже, Боже, лучше бы я умер, а это прекрасное создание оставил жить, чтобы люди могли любоваться ее красотой ». В 1945 г. отвозили на Родину в товарном поезде. Воды не было, я силь- но хотела пить, плакала. В Варшаве поезд остановился, люди побежа- ли к колонке воды напиться. И я с мамой, но не успели дождаться оче- реди, как состав наш тронулся. Все побежали догонять поезд. Меня один мужчина, как мешок с опилками, вбросил в последний вагон, а мама и много других людей отстали от поезда. Целый месяц мама шла пешком на Родину. Агатой звали мою маму немцы. Немка говорила моей маме: «Агата, Агата, кем твои дети будут, как они учиться будут? - если они не по- лучают той пищи, которая необходима растущему организму». Вот таким было наше детство. Минск, 2005 108
Куманяева (Красногир) Нина Александровна 31.12.1928, д. Кутузовка Червенского р-на Минской обл. Я родилась в крестьянской семье. В двухлетнем возрасте осталась круглой сиротой. Жители д.Кутузовка отвезли меня в г.Червень и определили в детский дом. Жизнь воспитанников была тяжелая. Го- лод 1933-1934 гг. я помню хорошо. Мы всю траву на территории дет- дома съели. Как выжили, не знаю, но выжили. Я хочу сказать, что в детдоме дети всегда впроголодь жили и одевались не совсем хорошо, но спасибо, что смотрели, воспитывали и учили. Училась я в белорусской школе г.Червеня, окончила 6 классов до войны, и это все мои «университеты». Помню, что в г.Червене стояла воинская часть. Она располагалась в конце города, место это называ- лось Загорье. Когда в 1939 г. прошла польская кампания, так воинс- кая часть передислоцировалась в другое место, на запад, а детдом пе- реселили из центра города на Загорье, а в центре поселили умственно больных детей. Шел июнь 1941 г. Наступил день войны. Я помню, как рано утром нас разбудил ка- кой-то грохот где-то вдалеке. Мы поднялись, вышли во двор и увиде- ли в стороне Минска большое зарево. Это горел Минск, его бомбили. Мы ничего не понимали, что случилось, и только, когда на работу при- шли воспитатели и включили радио (а у нас во дворе на столбе висел большой рупор), тогда мы услышали голос Левитана. Он передавал, что началась война. Мы заплакали. Было очень жарко. Где-то в 20-х числах июня через г.Червень мимо детдома по дороге на Пуховичи проходили наши воинские части. Их было много. Усталые и измученные, бойцы хотели пить. Мы, детдо- мовцы, собрав все ведра, стали носить им воду все три дня. Нам так хотелось помочь нашим солдатам. Через пару дней бомбили и обстре- ливали дорогу на Пуховичи. Вскоре, кружась, появился над детдомом самолет «рама». Нас воспитатели загоняли в группы и приказывали не выходить во двор. Вскоре мы начали собирать вещи и готовиться к эвакуации. Да вот только про детские дома забыли. Большинству из таких детдомов пришлось мучиться под немецкой оккупацией. Так и наш остался на оккупированной территории. Обидно. Прилетавшие самолеты делали облет, особенно над детдомом, так как строения военного городка отличались от других. Оставаться было небезопасно, и дирекция приняла решение вывести детей на вре- мя в лес. Даже ночью, помню, мы бежали через житное поле, а само- лет строчил. Нам подают команду: «Ложись!», - мы все падали на зем- лю, маленьким детям закрывали рты, чтобы не было слышно плача. К рассвету добрались до леса. Там мы пробыли три дня, голодные, без воды и хлеба. Возвращаясь в город, но на опушке леса мы увидели 109
более десятка расстрелянных мужчин в полосатой одежде. Видимо, наши при отступлении расстреляли политических заключенных. Пришли в детдом, и нам достались кое-какие продукты, которые ру- ководство города передало для наших нужд. Окна у нас были завешены одеялами. Мы очень боялись. 1-го июля слышим гул машин. Подошли к окнам и стали смотреть в щелочку. Страшная картина: по дороге ехали мотоциклы, а за ними - танки. Танки шли прямо на детдом, территория детдома была огорожена за- бором, а вокруг и во дворе цвели розы. Но как только танк, проломив забор, прошел по цветникам, то в один миг исчезла вся красота наше- го двора. Все превратилось в сплошное месиво. Мы заплакали. Стало очень страшно. Танки остановились, из них выскочили немецкие солдаты с авто- матами, подбежали к нашим дверям. Были слышны их крики и не- знакомая речь. Солдаты прикладами били в дверь, а мы залезли под кровати. Наша воспитательница Анастасия Яковлевна Борисенок от- крыла дверь, и солдаты ворвались в комнату. Они что-то кричали, а она им по-немецки объясняла. Она хорошо знала немецкий язык. Все обыскав, немцы вышли, никого не тронув. Танки ушли в город, а во двор заехали машины с солдатами и расположились как хозяева. Практически дорога на Пуховичи все время обстреливалась. Много по этой дороге было убито наших солдат. Многие солдаты бежали в го- род, люди их переодевали в гражданскую одежду, в детдоме тоже не- сколько человек переоделись, да вот беда, в нашей армии рядовой сол- дат был наголо острижен, это их выдавало. Люди прятали солдат, переодевали, и они уходили в лес. Это было небезопасно: если немцы находили у кого-то спрятанного солдата, то всю семью расстреливали. В конце июля или в начале августа приказали жителям освободить в городе улицу Грядку под гетто. Всем евреям следовало нашить на одежду шестиконечные звезды. Началось насильственное переселе- ние евреев. В детдоме тоже одно помещение отвели под гетто, обнесли его колючей проволокой. Всех немцы согнали во двор, выстроили по рядам и стали отделять еврейских детей. Они хватали всех похожих и кричали: «Вэк, юда». Мы все прижимались друг к дружке, не пони- мая, что происходит. По виду не всегда определишь. Вот в этой ситуа- ции помогала им директор детдома Елена Задорина. Она по требова- нию позже передала и полуевреев. В городе шли повальные обыски, аресты, расстрелы. В детдом нача- ли поступать дети, родителей которых немцы расстреляли в тюрьме. Наступила зима 1942 г. В детдоме начался голод. Запас продуктов рас- тащили по квартирам. Дети перешли на голодный немецкий паек. По карточкам в городе в это время рабочие получали 240 г, дети - 40 г. хлеба. Для приготовления завтрака на котел емкостью 12 ведер воды 110
выдавали 3 кг самой плохой овсяной или ячневой с остюками муки. Размешивая в воде, получали скользкую баланду. Мы ее на завтраке и пили без хлеба. На обед - также 3 кг муки, 1 ведро картошки и 40 грамм хлеба из желудевой муки. На ужин - 3 кг муки, по 2 черпака баланды. Этот паек был рассчитан на более чем 200 детей. Соли в дет- доме тоже не было. Тарелок и ложек у нас не было, каждый ребенок приобрел у немцев на мусорке себе жестяную банку из-под консервов. С них мы пили. Одежду в детдоме с начала войны не получали. Она износилась, а мы остались раздетые и босые. Зима была очень холод- ной. В школу нас тоже не пустили. В воскресенье, 1-го февраля, начался массовый расстрел евреев в г.Червене. Для этого недалеко от гетто были взорваны три большие траншеи. Раздетых до нижнего белья людей выгнали к ямам и всех расстреляли. Из детдома на санях немцы и полицаи забрали и тоже расстреляли наших 48 детей. Одна детдомовская девочка, Маня Борщ, спаслась. Она живая бросилась в яму, держась за падающего мужчину, а ночью вылезла каким-то образом и прибежала в детдом вся в чужой крови. Девочки тайком помогли ей помыться, нашли ка- кие-то тряпки, она оделась, во что было, и ушла куда глаза глядят. Добрые люди ее прятали до конца войны. После войны мы встреча- лись с ней. Сейчас она живет в Израиле. Немцы часто наведывались в детдом. Нас ночью подымали, а они все что-то искали. Ничего не находили, уходили, а нам сколько стра- ха было! В результате детдом немцы разграбили, и нас с военного го- родка переселили в центр города. Там же находились умственно боль- ные дети. Когда их расстреляли, то 9 менее больных привели в наш детдом. Мы заняли полупустые помещения на половине территории детдома, а другую половину забрали под казармы. Зимой из группы почти не выходили. Даже не выходили по нужде. Деревянную лоханку по заполнении выносили по очереди. Вот только она всегда примерзала к полу, и тяжело было оторвать. В помещении было холодно, минусовая температура, и все стены были покрыты ине- ем. На плинтусах - снег, окна - под толстым слоем льда. Лишь когда светило солнышко, то появлялся в окошке маленький кружочек стекла. Топить печь нам давали на каждую группу по 6 осиновых поленцев (мерзлых). Они плохо горели, а мерзлые и вовсе не разгорались. Ког- да все деревянное было сожжено, подходили по очереди к печи. Дули в нее, а огонька не видно. Кружится голова от такого занятия. Вот тог- да мы заливали пол водой, он быстро замерзал, и мы друг дружку ка- тали. Так и грелись. Спали по двое на одной кровати, две постели сни- зу, а сверху матрац. Весной 1942 г. у детей, особенно младших, от голода появилась ди- строфия. Они были худые, только кожа да кости. Другие распухали 111
до неузнаваемости. От голода дети умирали, но сразу их не хоронили, потому что не было досок на гробы, а складывали в холодной комнат- ке на печи. Наберется 5-7 умерших, а к этому времени трупы крысы обгрызали. Для них сбивали ящик с мелких дощечек, и голые остан- ки старшие дети укладывали. Затем все это куда-то вывозили. В моей группе очень страшно умирала девочка Оля Нелепа. Она от голода мучилась икотой, которая не прекращалась ни на одну мину- ту. И так день и ночь без сна. Оля была полненькая, но остались кожа да кости. Наверное, нет страшнее смерти, как умирать от голода. Она медленная и очень мучительная. А еще детей заедали вши и мучила чесотка. У нас почти у всех были обмороженные руки и ноги. Весной мы стали ходить на поле копать руками мерзлую картошку. Помоем, сложим каждый в свою баночку и несем на кухню. Там котел грели, плита была горячая, а мы поставим свои баночки на плиту, и как только картошка подогреется, мы ее ели почти сырую. Помню, на территории детдома стояла украинская часть из Запад- ной Украины. Это были звери, они нас заставляли им картошку чис- тить и охраняли, боялись, чтобы мы, голодные, у них не украли кар- тошку. Мы очень их боялись, они хуже немцев были. Немцы, бывало, давали детям котелок полизать, а эти - никогда. Мы ходили под окна второй половины детдома, где находились немцы, и просили чего-ни- будь поесть. Некоторые давали кусочек хлеба и в котелке суп, а быва- ло, повар высыпал кости прямо на улицу, и дети бросались на эти ос- татки. Немцы развлекались и фотографировали. Как-то летом нас гоняли чистить вшивых кур. На бойню гоняли потроха чистить. За это пару раз в детдом дали дохлых телят. Они скользкие, зеленью по- крытые, и черви кишели, а мы их чистили у колодца, а потом сварили и съели. Еще передавали для нас убитых или сдохших лошадей. В общую баню водили через 10 дней, но мыла не было. Так как дети были страшно худые, то горожане обратились в управу с жалобой. Для нас тогда был выделен отдельный день. В церкви батюшка обратился к населению о помощи и спасении маленьких детдомовских детей. После этого мы ходили с ведерком по городу и собирали молоко. Кто стакан даст, кто пол стакана, а кто ложкой столовой мерил. Хотелось плакать от обиды: мы ведь не хотели ходить и просить, но умирающие дети застав- ляли это делать. В летнее время для кормления ходили работать по до- мам. Я немного работала у регента - церковного служащего. Так как его жена погибла при бомбежке, то мне было поручено смотреть за его двумя девочками (3 и 5 лет). К одним состоятельным горожанам ходили на це- лый день. За тарелку супа перерабатывали перо в пух. Старшие дети мыли полы, пасли коз, коров и убирали на огородах урожай. Зимой 1943 г. немцы, увидев такое ужасное положение в детдоме, решили детдомовским детям добавить хлебный паек. Нам стали да- 112
вать хлеб по рабочей карточке - 240 г. С баландой утром и вечером нам давали еще по 100 г хлеба из желудей и высевок. По некоторым обстоятельствам нам довелось побывать у партизан д.Пальчик. У ко- мандира партизан была кличка «Борода». Мы - 6 девочек - проси- лись остаться у них. Рассказали обо всем происходящем в городе. Ко- мандир заставил нас вернуться в детдом, сказав, что если мы не вернемся, то расстреляют всех детей. Он дал нам задание тайно про- нести сводки Информбюро. Удалось пронести только одну, а осталь- ные съели. Уж очень обыскивали нас на немецком КПП. Весной 1943 г. в город, вместо выехавших немцев-фронтовиков, прибыла Русская освободительная армия (РОА). Узнав, что в городе остался неэвакуированный детдом и что он находится в бедственном состоянии, старших девочек они взяли к себе на работу, чтобы хоть часть детей прокормить. Я с девочкой Олей Денисович работали пова- рами в хозвзводе. Готовили еду на 30 человек. Директора детдома, узнав о ее отношении к детям, убрали. На ее место поставили бывшего учителя Феофана Савича Остапенко. Он был неплохим человеком, де- тей жалел, но помочь был не в силах. Бывало, организует поход к нем- цам просить суп, возьмет ведро и детей с собой, но немцы над ним только смеялись. Вот когда он выходил из дверей, то с окна выливали ему на голову остатки супа. Немцы ему часто говорили: «Это Сталина дети, и пусть он их кормит». Приходилось ему брать объедки со сто- лов. В ведро сметали спички, окурки, но дети ели остатки, выбрасы- вая постороннее*. Нам работать в хозвзводе было тяжело. В 4.00 за нами приходил завхоз. Много приходилось носить воды из колодца, а варить нам по- могал завхоз. Он был добрым человеком, всегда говорил: «Девочки, варите из расчета немного больше, но что останется, заберете в дет- дом», что мы и делали. Однажды мы утром шли за водой, нам навстре- чу шел конвой. Немцы и полицаи вели на допрос 11 человек: граж- данский - Парфиянович, офицер отдела пропаганды, Юра Орлов из Ленинграда, Андрей из хозвзвода, сам из Курского детдома, а осталь- ные мне были незнакомы. Они были избиты, оборваны, и вели их бо- сыми, со связанными руками. Видимо, их пытали, шли они медлен- но, и лица были в крови. Рядом с хозвзводом находился Особый отдел во главе с русским. Этот был страшным человеком. Позже нам приказали принести туда воды. Мы принесли и увидели на полу сидящих несколько человек, хотелось кричать, увидев, в каком они виде, но это было опасно; выс- кочив оттуда, мы стали плакать. К вечеру услышали гул автомобиля. Директору детдома Е.П. Задориной на суде в 1944 г. дали 10 лет срок и 5 лет поражения в правах, с конфискацией имущества. Ф.С. Остапенко тоже дали 10 лет. И, похоже, он со- шел о ума, когда зачитали приговор (прим. - Н.К.). 113
Мы выглянули из кухни. В сторону Особого отдела подъехала боль- шая грузовая крытая машина. Мы украдкой наблюдали из окна и вскоре увидели, что из машины опустили лесенку, и с отдела под руки в белом нательном белье стали выводить по одному этих ребят. Погру- зили, машина ушла, и вскоре мы, выйдя на крыльцо, услышали авто- матную очередь. Это на еврейском кладбище расстреляли этих людей. Я должна заметить, что немцы почему-то всех расстреливали на ев- рейском кладбище, а не в другом месте. Жену Парфияновича и двух дочерей, меньшей 14 лет, отправили в Германию, но в Барановичах им кто-то помог уйти. Помню, два офицера ходили в семью Ревотько, там были две краси- вые девушки - Оля и Света, потом офицеры ушли в партизаны, а че- рез некоторое время ночью пришли, чтобы забрать семью Ревотько в партизаны, но кто-то за ними следил, немцы сделали облаву, ребята ушли, а семью арестовали. Их пытали, а потом расстреляли 4 челове- ка, а мальчика 9 лет так же, как и 11-летнего Парфияновича, приве- ли в детский дом. Из РОА многие уходили в партизаны. Лето. 1 июня 1943 г. По приказу немецкого командования РОА было вывезено из г.Червеня, немцы боялись, что они город сдадут партизанам, РОА сдерживала вывоз населения в Германию. 4 июня 1943 г., рано утром, в детдом нагрянули немцы, все окру- жили, и нас подняли из постелей и погнали в СД, в чем стояли. Сколько мы там находились, не помню, но помню, что нам туда из детского дома приносили попить баланду. Затем пришла из Минска колонна СД, подогнали автомобиль, приказали залезть в машину и всем сесть на пол. Забрали нас 17 человек: 11 девочек и 6 мальчиков. В машине на скамейках вокруг нас сидели немцы с автоматами в ру- ках. Так как мы были босые и раздетые, немцы приказали сапожни- кам принести к машине для нас имеющуюся пару обуви. Из детдома принесли смену белья, байковое одеяло и две простыни. Так нас доставили в Минск на ул. Коллекторную в большой камен- ный дом, в район еврейского гетто. Там было битком набито людей, антисанитария, не помню, чтобы кормили, только помню, что давали по малому кусочку хлеба. Сколько мы там находились - неделю или больше, тоже не помню, ибо сидели как в потемках. Потом всем дали по куску хлеба, погрузили в машины и повезли на товарную станцию, где стоял товарняк, набитый битком людьми. Нас подсадили в один из вагонов, уже в дороге мы узнали, что это люди, эвакуированные из Брянска, Курска и Орла. В сопровождении немецкого конвоя с собаками состав взял курс на запад. В Барановичах по какой-то причине состав остановили, стали всех выгонять из вагонов, немцы кричали, собаки бросались, лаяли, что-то было невероятное, потом загнали кулаками в спину снова в ва- 114
гоны, состав ушел дальше. По нужде состав останавливали в чистом поле, видно, боялись партизан. Обращались как с животными, по ста- рому сценарию, выгоняли с вагонов прикладами в спину, собаки пры- гают чуть ли не в лицо со страшенным лаем, окружают весь этот учас- ток, где люди справляют свою нужду, а они стоят в круговую с автоматами, чтобы в любую минуту разрядить обойму. Снова в ваго- ны, едем дальше. Первый лагерь, в который нас выгрузили, был в городе Граево. Я вспоминаю с дрожью. Вагоны подогнали прямо к лагерю, стали выго- нять людей. Такое впечатление было, что немцы куда-то торопились, людей из вагонов просто выкидывали, кричали, собаки бросались на людей, дети плакали, женщины кричали. Немцы начали в воздух стрелять - и все утихло, только ворчали собаки. Поступил приказ всем раздеться догола и идти с поднятыми вверх руками. По пути длинного коридора стояла немка-полицай. Она из брандспойта обли- вала вонючей жидкостью, показывая нам, чтобы закрывали глаза. Дальше стояла вторая - с палкой - и сортировала: одних - влево, дру- гих - вправо, а если растеряешься, то получишь по спине палкой. Позже нам стало ясно, что по голому телу они отбирали на работу ра- бов. Гнали голых людей под душ всех вместе: мужчин, женщин, ста- риков и детей, люди от такого обращения были в шоке, а после «мы- тья» на лбу ставили печать. Я помню, как после «мытья», отштампованные, мы, шесть девочек, сбежали, но недалеко. Нас поляки задержали и привели к лагерю. Состав еще не ушел. Привели нас к составу, а там - раздирающий душу крик. Люди не находили своих родственников: а это при сорти- ровке, кого отобрали для работы, а кто не подходил для них, оставили в крематории. Так и наши шесть ребят домой не вернулись. Нас креп- ко били, забросили в вагон, закрыли, и поезд взял курс на запад. В дороге был такой случай: женщина захотела по нужде, да и поезд стоял. Стали стучать в двери. Немцы зашли в вагон с переводчиком. Женщина попросилась, а дед плел в вагоне лапти, немец охватил ла- поть у деда и, показав женщине, подставил себе под заднее место, как это делать, а затем выбросить остатки за решетку. Бросил он лапоть, и немцы вышли, закрыв засов дверей. Вот, что хочешь, то и делай. Они обращались с нами, как со скотом. Следующий лагерь-распределитель был в городе Франкфурт-на- Майне. Нас выстраивали каждый день на продажу хозяевам, каждый желающий немец мог приобрести себе на работу раба. Я помню, нас уже осталось 10 человек девочек, одна где-то в дороге затерялась. Нас долго никто не покупал, и мы очень боялись, чтобы нас не сожгли, как ненужный товар. Потом нас отправили в г.Майнц, там был жен- ский лагерь на корабле «Эльза», который находился на реке Майн. 115
В Майнце мы пробыли недолго ввиду того, что там была очень тяже- лая работа - разгрузка завалов после бомбежек, а мы были все же деть- ми. Нас вернули снова в распределитель в г.Франкфурт-на-Майне. Прибыли мы в лагерь. Нас очень жалели русские переводчики, они знали, что мы из детдома, и нам советовали: «Девочки, поднимайтесь на цыпочки, только чтобы вас отсюда забрали, а то сожгут». Вот од- нажды из г.Вад-Гомбурга, из фабрики «Горекос», приехал человек и всех 10 нас забрал. Мы с облегчением вздохнули. Этот немец привез нас в лагерь г.Бад-Гомбурга, подошли мы к лаге- рю, обнесенному проволокой в два метра высотой, а вверху - острые штыри. Ворота открылись, нас впустили, и снова закрылись. Плечи вздрогнули, показалось, что это конец. Зашли в лагерь, к нам навстре- чу бросились женщины, стали обнимать, целовать, приговаривая: «Боже мой, каких детей привезли». Они и мы все вместе плакали. Нас сразу сфотографировали на «аусвайс». На следующий день повели на работу, на мотоциклетную фабрику «Горекос» (сегодня это фабрика «Мерседес Бенц»). Начались трудовые дни. В 4.30 подъем, в 5.00 выход из лагеря, в 6.00 начало смены, в 12.00 обед до 13.00, заканчивали работу в 18.00 - это первая смена, а вторая начиналась в 18.00, и продолжалась до 6.00 утра. Мы почти не спали, американские самолеты через город делали перелеты, наш город не бомбили, а вокруг. Нас же все время гоняли в бомбоубежище. Постель у нас была такая: матрац со стружек, такая же подушка, байковое одеяло. Простыни и наволочек не было. Одежды нам вообще не давали. За все почти два года я получила одни длинные полосатые панталоны и рубашку, ботинки 40 размера на толстой подошве (шуи), летом - соломенные шлепанцы. Кровати были двухъярусные. Корми- ли плохо. Хлеб давали два раза в неделю, это на три с половиной дня булочка 700 г, на неделю (7 дней) 2 булочки, выходило по 200 г в день, но мы не делили на дни, а съедали в один миг. Остальные дни только ели похлебку из кольраби и грибной муки. В грибной похлебке были черви, как гусеницы, и повар-немец делил так, чтобы каждому попа- ли черви, а кто возмущался, тому бросит в миску побольше и спросит по-русски: «Вкусно?». Мы червей выбрасывали, а похлебку съедали. На фабрике чище кормили, без червей, там рядом немцы обедали. На обед давали по 4 картошки, бывало, гнилые попадали, шпинат, гороховый концентрат. Один раз мы ели на фабрике и один в лагере. Всего два раза в день. Работать заставляли тяжело, мы были еще дети, и нас гоняли на погрузку вагонов, мы возвращались с кровавыми мо- золями и плевали кровью. В цеху часто заставляли таскать тачки-од- ноколки с мелкой металлической стружкой, а тачку было невозмож- но поднять, а перевернешь - побьют. 116
Одевать было нечего, одна женщина в лагере шила, у нее была швей- ная машинка, она нам пошила брюки из одеяла, покрасили просты- ни, и она пошила юбки из простыней. Вот так мы и ходили. Да, еще однажды нам наварили редьки, нас рвало несколько дней, такая еда и в дурном сне не приснится, а надо было работать, 12 часов у станка отстоять, в глазах «звездочки» летали. Трудно понять, что такое голод, тому, кто никогда не голодал, а ведь это страшно. Шел 1945 год. Я помню, что 8 марта наш город бомбили. Я с под- ружкой-казачкой из Новочеркасска под шумок убежали из лагеря в д.Ротгайм. Там мы отыскали русский мужской лагерь. Имя, фами- лию, год рождения и откуда, мы не сказали, боясь, чтобы нас не ра- зыскали, а придумали другие. После бомбежек тогда много людей бро- дило. Устроили нас к хозяину. В хозяйстве у него было 3 лошади, 16 коров, 6 свиней и несчетно кур - все с номерами. Так как полевых ра- бот на это время у хозяина не было, так мы утром и вечером убирали из-под скота и скотские помещения, готовили скотине корм, резали сечку, убирали в доме, отвозили молоко на сдачу, днем перебирали запас свежих фруктов, и около фруктов мы голодными не были. Ко- ров доил сам хозяин, а мы доить категорически отказались: коров бо- ялись. Еще у него работал итальянец. Хозяин был не злой человек, хотя его единственный сын воевал на русском фронте, жена умерла от родов, а хозяйничала на кухне его старенькая сестра. В апреле 1945 г. в деревню зашли американские танки - это было наше освобождение. Я помню, мы вышли на улицу, а у нас на груди «ОСТ». Один из солдат подошел к нам и сказал: «Снимайте эту на- шивку», а мы рукой ее держим. Он оказал: «Вы свободные и скоро уедете на Родину». У нас невольно потекли слезы, а он пошел к танку и принес нам большую коробку с одеждой и сказал: «Это вам, пере- одевайтесь». Говорил он на ломаном русском языке. Другие солдаты что-то говорили и улыбались. Радости сколько было, не верилось ни ушам, ни глазам, что это пришел конец нашим мучениям. Хочу заметить, что немцы американцам не оказывали сопротивле- ния. Они ехали на своих малых открытых машинах, закинув ноги на кабину, немцы сдавали населенные пункты без единого выстрела, только быстро вывешивали на ратуше флаг капитуляции (белый). Поэтому легко и быстро американцы двигались по немецкой земле навстречу нашим войскам, у них и потерь не было. Немцы русских боялись, они понимали, что за содеянное придется отвечать, поэтому они легко сдавали свои позиции американцам. Вскоре мы вернулись в тот лагерь, из которого бежали. В нашем лагере уже находились 41 человек - бывшие военнопленные офице- ры^их от уничтожения спасли женщины из подпольной организации 117
лагеря. В лагере уже не было руководства, и люди были предоставле- ны сами себе. Продукты приходилось добывать самим. Вот вспоминаю, что был и такой случай. Мужчины ушли в деревню добыть мяса, а там хозяин не хотел дать и выстрелил, ранив одного из военнопленных. С хозяином они рассчитались, а парня доставили с по- мощью американского командования в госпиталь. Немецкие врачи не- внимательно отнеслись к нему, а в ране случайно или специально не заметили, что пуля задела вену, и через несколько дней вена лопнула. Парень потерял много крови. Врач с американским солдатом пришли в лагерь и сказали, что нужна срочная помощь: 2 литра крови. Несколь- ко девчат пошли в госпиталь: надо же было кровь подобрать по группе. Моя группа -1-я положительная — подошла, и я согласилась. Так вот прямо от меня к нему подключили аппарат и перелили 400 г крови. То же сделали и с остальными, чья кровь подошла. В общем, ввели ему 2 литра. Но вот беда, опять случайно или умышленно не проверена была кровь на перенесенные нами в прошлом болезни. Это я уже сегодня ра- зобралась, почему так случилось. Вскорости пошли операции одна за другой: ему ампутировали руки, а затем и ноги. Он дал моей подруге адрес, чтобы она сообщила матери, где он и что с ним. Уезжая, мы про- стились с ним. Он остался в госпитале. Конец ясен. Военнопленные все время ходили в комендатуру и требовали от- правки на Родину, но американцы не спешили, а приходили в лагерь и уговаривали ехать в Америку, Канаду и другие страны. Они угро- жали, что у вас, мол, все разбито, а самих в Сибирь сошлют и будут презирать. Непонятно, как они могли предполагать, что так будет, но они не ошиблись, так и было с нами. 14 июля нам объявили об отправке на Родину. Можно только пред- ставить, что творилось от радости. Нас погрузили на открытые плат- формы, как-то страшно было, но рады, что едем. Было несколько кры- тых вагонов. Мужчины залазили на крышу, но когда поезд проходил через туннель, то людей не стало. Видимо, туннель был низкий, и их сбрасывало. Вот как в жизни бывает: выжили в аду, а погибли в дороге. Где-то нас пересадили в машины и довезли до Одера. На Одере со- стоялась передача нас советскому командованию. Я вспоминаю, как наши солдаты нас встретили благим матом: такие вы растакие, и мы почувствовали горькую обиду: «За что нас так ругают?». Нас привезли в г.Руланд в фильтрационный лагерь. Было очень не- понятно, даже страшно. Началась сортировка: женщины отдельно, а мужчины отдельно, и снова за проволоку позагоняли. Начались доп- росы. Как они проходили, можно только представить. Женщин зас- тавили пройти всех врачей, при этом унижая человеческое достоин- ство. Почему-то каждое утро нас строили коробками, как солдат, по 100 человек, и гоняли по городу. Можно только представить, как нам 118
после лагерей это было «приятно». Сегодня я понимаю, что нас про- сто готовили к марш-броску на Родину. Собирали нас по 5000 в колонну и домой гнали пешком, сопровож- дали военные с нашими документами. На дорогу нам дали по несколь- ко сухарей и по несколько брикетов сухой крупы. Мы шли жарой, почти без еды и воды, немцы-то колодцы позакрывали. Выходили, когда начинался рассвет. Днем в жару делали привал. Выбирали мес- то, где можно лечь ногами вверх. Ноги очень отекали. Пожуем суха- рик, солнце опустится немножко, но уже кричат: «Подъем!». И снова до темна в дорогу. Дорогой люди собирали на земле и рвали с деревьев еще зеленые яблоки. Хотелось пить. Дизентерия косила, люди пада- ли на дороге. Их подбирали, и все шли дальше. А тем временем эшелоны неслись мимо нас на Восток с немецкими трофеями. Обращаю внимание, что люди у нас никогда не были в по- чете, а только имущество. И так мы, измученные, прошагали пол-Европы из Руланда через Лейпциг, Варшаву, Краков до Карпат, а там измученных такой доро- гой посадили на машины и через известковые горы довезли почти до Львова (Галиция). Там тоже погибли наши люди. Если уж пойдет кто в село просить поесть, то и не вернется. Убивали взрослых и детей. Западные украинцы не любили русских. Сопровождающие предуп- реждали, чтобы не ходили в села, но люди голодные, и они шли про- сить. Сколько мы там были на этом пустыре в 100 км от Львова, не знаю. Нас вскоре разделили по областям. Потом подошла колонна машин, погрузив, повезли на какую-то станцию. Там пересадили в товарные вагоны, и мы приехали в Минск. Нам сопровождающие дали справки, с которыми мы должны были прибыть на допрос по месту жительства. Да еще, будучи в Руланде, громкоговоритель це- лыми днями объявлял так: «Всем крымским татарам, грекам и про- чим направляться в Свердловскую область, там вас ждут ваши род- ственники, а всем остальным, кого не держали за проволокой, прибыть на то место, откуда вывозили». Мы прибыли в Минск, но, следуя приказу, мы пешком отправились в г.Червень. Мы прошли много деревень, и хотя у жителей и самих ничего не было, но нас жалели и кормили чем могли. Придя на окраину Черве- ня, мы упали на колени и стали целовать родную землю, но там нас тоже подстерегала неприятность. Когда мы пришли в свой родной дет- дом, нас не пустили туда, выгнали из детдома и сказали больше не приходить и не развращать детей. У нас, конечно, было настроение хоть в петлю лезь. Мы остались на улице, никому не нужные, как пре- ступники какие, и без крыши над головой. Прошли мы в Червенском КГБ допрос. Нам после этого выдали справки, заменяющие паспорт, в которых было указано, что мы нахо- 119
дились в репатриации. Круг замкнулся. С этим «волчьим билетом» нам никуда не было хода. Куда ни пойдем - нигде не принимают. По- мню, на тонкосуконный комбинат пришли, это был август 1945 г., как раз был прием в ремесленное училище, и мы предъявили свои доку- менты. Осмотрев их, нам сказали: «Вы по статье не подходите». А ка- кая у нас была статья? Мы сидели 30 человек у них под дверями три дня, ничего не ели, да и не было чего есть, ибо была карточная систе- ма. Спали под дверями, но ни у парторга, ни у директора не дрогнуло сердце, что мы, 16-летние подростки-сироты, ночуем у них под дверя- ми. Нам они сказали: «Хотите - вот вам работа, таскайте камни», - мы развернулись и ушли. Четыре месяца случайной работой мы зара- батывали миску супа. Наконец нас через трудовые резервы зачислили в ФЗО обувщиков. Наступала зима, на улице болтаться было холодно. 1 декабря начина- лись занятия, а у нас уже была крыша, хлеб, миска супа и теплая одежда (фабзайская). 6 июня 1946 г. мы закончили ФЗО и стали зара- батывать свой хлеб. Но и на работе каждый стремился упрекнуть нас. В комсомол не принимали - недостойные, запятнанные. Вот так мы терпели от двух диктатур, жили и всегда чего-то боялись. В 1950 г. я вышла замуж, имею трех сыновей, пять внуков, одну правнучку. Муж - участник войны, имеет награды. Один сын - быв- ший военный, в звании подполковника ушел в отставку, имеет бое- вые ордена, живет на Украине, два сына, один из которых - афганец, живут и работают в Минске. Мы же глубокие старики, оба инвалида. Жизнь у нас прошла, а хорошего вспомнить нечего. г. Минск, 2004 Лабада (Дзешсев1ч) Тамара Дзм1трыеуна 21.09.1933, г. Мшск Вялшая сям’я: мац! пражывала недалёка ад Хатыш, што стала шмвалам спаленай Беларус!. Тэта зус!м бл!зка ад М!нска - 10 км. Мы пражывал! у вёсцы Балыпавш М!нскага раёна. Здаецца да вайны усё было добра, але патрэбна памятаць, што трое хлопцау нашай сям’! да пачатку вайны памерл!. Я нават шводнага не памятаю. Бацька (1891 г.н.), мац! (1901 г.н.), сестры Вера (1924 г.н.), 3!на (1926 г.н.) i я. Да новага часу чужбшы, кал! я зведала вялпйя перамены, тэта быу, можна назваць, каротк! выпадак. Мы распалил вогшшча на пол! пабл!зу вёск!, дзе заужды зб!ралася вясковая моладзь, пад’ехал! трое нямецк!х салдат на машыне. Напэуна, думал!, што там партызаны, а тут каля дзе- сятка дзяцей. Яны был! зазлаваны. Праверыл! нават карманы. Мяне пас- ля гэтага нямецк! салдат зб!у ботам у стану. Вось было балюча, але што зроб!ш, сцярпела. Далей яшчэ горш. Так як тэта была партызаская зона, 120
тым больш, што немцы масава палил вёскц то неузабаве хатынская траге- дия падыйшла i да нас. У чэрвеш 1944 г. палща! акружыл! вёску. Сабрал! ycix, чалавек 500. Вячэртм змрокам адправ!л! на Лагойск, а затым на Вшьню. Бацька прыхашу свайго жарабка, таму нам было лягчэй. Сел! мы, малодшыя, на паклажу, што заставалася у хаце, i паехаль Помн!цца, што на шляху нас бамб!л!. Хто i дзе, цяжка сказаць. Тольк! у Вгльн! нас пасадз!л! у таварныя вагоны, дзе зверху вакенца з кратам!. Можна яшчэ праглядзець сонейка i блак!тнае неба. Разам з нам! сямейства Раманов!чау у л!ку чатырох чалавек, затым нашы вяс- ковыя суседз! Сой: Надзея, Н!на, Мпсола... Тэта яшчэ шасцёра. Супынь/пся у горадзе Гердау. Я трымалася за старэйшую сястру. М!ж тым, сама адчувала зус!м кепска. Можа ад далекага шляху 1 бу- дучага бясконцага невядомага. Шмат што i сама я не разумела у гэ- тым падарожжы. Прывезл! нас у будынак за калючым дротам. Бачу дым. Можа, i прауда тэта быу крэматорый. Пасля санапрацоук! мяне пастрыгл!. Я атрымала новае аддзенне i абутак. Састарэлая паласатая вопратка 1 драуляныя боты. Дз!уна, але у нас дома гэтага н!хто не нашу. Нумара школ! я не ведала. Забрау для сва!х патрэб нас вясковы бауэр. Яго дом ц! в!ла у 7 км ад горада. Ц!ка- ва, але у час вайны нават ня бачыл! яго. Тэта адбылося тольк! пасля вайны. Катэдж, каровы, св!нн!. Кал! сказаць, то сапрауды прыхожа. Для нас быу выдзелены барак, як! быу падзелены на дзве частк!. Унь зе у падвале тольк! акенца з кратам!. Там мы за перагародкай, дзе бульба за высок!м насщлам. Для нас i нары з саломай. Добра хоць, што мы разам апынул!ся у невял!к!м блоку з сям’ёй Сой, якая была з нашай жа вёскВ Нас у невял!кай прасторы нал!чвалася адз!наццаць чалавек. 3 ycix маладзей за мяне, напэуна, не было. Яшчэ недалёка ад нас знаходз!лася польская сям’я. Другая, магчыма, беларуская, таму што был! падобны да нас. У пакоях спачатку святла не было, тольк! свечка гарэла. Потым дал! магчымасць часова уключаць лямпачку, якая в!села каля уваходу у барак. Яе звычайна выключал! па закан- чэнн! праверк!. Тэта мы нават не успрымал!, таму што стомленасць давала свое, 1 узмроку хутка засыпал!. Праца для ycix нас была не злёгк!х. Бацьку амаль не бачыл!, таму што яго з мужчынам! адпраулял! на цяжк!я работы. Мац! на поле зб!ра- ла камян!, апрацоувала, зб!рала ураджай. Вядома надвар’е было роз- ным, хаця кл!мат мякчэйшы за наш. Але не гледзячы на надвор’е мы был! апрануты па-рознаму. Дзецям дал! паласатыя вопратк!, а бацьк! нас!л! сваё, тое што прывезл! з Беларус!. Ад часу адзежа так знас!лася, што выглядала лахманамк Драуляныя боты мне не падабалюя, i я, кал! мац! не бачыла, то здымала 1 нават у халодны асенн! час ппла басанож. Рэжым дня звычайна пачынауся з 6 гадз!н. Блакавая стукала пал- кай па сценцы. Гэтага было дастаткова. Грубы стол для ежы у бара- 121
ку.Давал! нам гарбату без цукру, кавалачак хлеба. Абед быу болып багаты: складауся з вадзяшстага супа-чачав!цы, што асабл!ва мне на- дакучвала. Вечарам, дзесьц! у 7 часоу, зноу гарбата i хлеб. У нядзелю не придавал!. Тады нават на сям’ю давал! пачку маргарыну. Памята- ецца, што адна палячка, зайшоушы да нас, дала мне кавалачак цук- ру. Мне было вельм! прыемна. Нават сёння такое не забываецца. Поле, дзе працавала мац!, было недалёка ад барака. Звычайна там знаходз!лася да 40 чалавек. Мац! вельм! прас!ла распарадчыкау, каб яна магла браць ! мяне. Бывала дазвалял!, 1 я !мкнулася нас!ць камян! як можна болып, каб хоць крыху дапамагчы мац!. Ад гэтага балела усё цела. На шляху нас звычайна сустракал! мясцовыя дзец!. Яны раб!л! рожк!, а мы !м адказвал! тым жа. Бывала нават плюнеш у !х бок. Але маёй сталай працай была канюшня, дзе стайлавал! жарэбчык!. Вось я аднойчы, стам!ушыся, прыснула каля каней. Знаушоушы мяне каля падсценку блакавая не б!ла, не... тольк! перавяла на шшую работу - мыць каструл!, чысцщь прыб!ральн!, выносщь кухонныя астатк!. Тэта работа была болып цяжкая, але, напэуна, не такая небяспечная. Яшчэ для кароу на сячкарн! рыхтавала разам з !ншым! сена. Вось у так!х абстав!нах 1 прыйшло вызваленне. Але прыйшлося яшчэ паугода жыць у во!нскай часц!. Зб!рал! жывёлу для перавозк! назад да дому. У гэтых умовах яшчэ на мац! наехау грузав!к 1 зламау ёй нагу. Як высветл!лася пазней, яе адразу адвезл! у шшталь, але нам н!хто н!чога не паведам!у пра нядолю. Мы так 1 не ведал!, што з ей, дзе яна. Вось прапала - 1 усё. Кал! ж мы вярнул!ся, то нас зноу дома сустракала галота i бяднота. Спачатку на працягу года жыл! у клубе, а кал! бацька стала пачау праца- ваць у М!нску, то нам, пасля таго як ад’ехал! немецк!я ваеннапалонныя, выдзел!л! для пяц! сем’яу адз!н з !х баракау па вул!цы Калектарная. Пра мац! нам паведам!л! тольк! у канцы 1946 г., што яна у В!льню- се праходзщь курс аздараулення. Старэйшая Вера хуценька паехала i забрала яе да нас у М!нск. Так паступова жыццё уваходз!ла у звычайны рытм. Мшск, 2009 3a.ni.cay Кузьма Козак Лившиц (Михеева) Галина Прокофьевна 8.09.1932, г. Жлобин Гомельской обл. Отец - Прокоп Михеев работал инструктором железнодорожной станции Жлобин, а мама Вера Михеева - домохозяйка. Брат Влади- мир (1937) и я. Когда началась война, то отец ушел на фронт, а мы остались на оккупированной территории. В 1942 г. переехали в д.Жеребцы, так боялись, что могут арестовать из-за маминого бра- 122
та, который работал в Москве. Вот мы и ушли в партизанскую зону в д.Водитское Жлобинского района. Когда же партизаны ушли на со- единение с частям Красной Армии, то зимой 1943 г. нашу террито- рию заняли немцы. Нас выгнали в д.Жеребцы, что около Красного Берега. Деревня большая и переполнена брянскими, смоленскими и местными беженцами. Тянулась она около 2 км. В доме, где остано- вились, было не меньше 40 человек. В подвале осталось много кар- тошки, и то, что было в мешках, мы ее ели. Однако вся деревня боле- ла тифом. Много умерло. Зимой 1944 г. немцы ходили и забирали мальчиков с 7 до 14 лет и привозили в Красный Берег. Пришли и в наш дом. Я стояла после тифа остриженная, а они не могли понять, кто я - мальчик или девоч- ка. Мамина сестра понимала немного немецкий, вот она пояснила мне, что по бусинкам на шее они поняли, что я девочка. Не взяли тог- да меня. Кажется, взяли только двоих. Мама говорила, что рядом гос- питаль, и он действовал долгое время. В апреле 1944 г. ранним утром выгнали людей из домов без вещей. Старики и больные должны были оставаться на местах. Всех собрали на площади, около большого дома старосты или священника, обне- сенного зеленым забором. Окружили нас около 100 немцев. Никто не мог убежать. Они начали отнимать детей от 7-14 лет. Кричали роди- тели. Дети кричали. Сплошной вопль. Знали, что берут детей в Крас- ный Берег. Некоторые там работали с окрестных деревень и знали для чего. Один из них, дальний родственник мамы, работал там возчиком. Он возил сено. Мама рассказывала, что в тот момент брат кричал: «Мамочка, сердце, мамочка, сердце!». Меня вырвали из рук мамы немцы. Их особенно боялись, хотя они никогда не ходили по домам, как на- пример, полицаи. И сейчас они брали и забрасывали нас за зеле- ный забор. Другую часть переправляли через ворота. Спрашивали фамилию, имя и возраст. На фанерных дощечках на холщовой ве- ревке вешали на шею надпись и направляли к подогнанным кры- тым брезентом машинам. В плотно заполненном кузове по краям сидели 2 вооруженных немца-часовых. Дорога была пыльная. Мы задыхались от пыли. Один немец даже протянул платок, что бы я закрыла лицо. Потом выгрузили и направили в конюшни, которые были обнесены проволокой в два ряда. Вокруг по два ходили часо- вые. Находились мы там около 10 дней. Кормили скудно, в основ- ном хлеб без горячего. Проходили медкомиссию. Дважды делали уколы. Осматривали тщательно. Кто не был пригоден, отпускали из лагеря. В это время дети все прибывали и прибывали. Я стара- лась раздирать тело, что бы забраковали. Но нет. Лежали на соло- ме и были в страхе. Что будет? Плакали. Многие читали молитвы, 123
и я тоже училась этому. Сидели тихо. Дощечки на нас были до тех пор, пока не вывезли в Германию. В один из дней нас построили в колонну и повели на железнодорож- ную платформу, где стоял очень длинный состав. Погрузили нас в по- езд. Задраили двери. Вверху были окошки, и мы могли подниматься и смотреть. Открыли дверь, когда были в Польше. Снова в пути. Аккуратно все. Высокие трубы. Выгрузили в концлагере. Много было проволоки. Мы находились лишь несколько суток. Давали баланду в красных мис- ках. Жидкость - типа кофе. Горький. Жидкость какая-то. Потом сно- ва осмотр. Сортировка. Приводили, уводили, забирали. Мы не знали друг друга. Снова погрузка в поезд, и привезли в лагерь Каппен близ города Дэссау. Остаемся в лесу среди сосен. Натянута маскировочная сетка. Много бараков. Привозили и других детей. Помню такого же возраста мальчиков-хорватов. Некоторых из них куда-то забирали. Увозили. Меня забрали в последнюю очередь, так как попала в группу, кто бо- лел тифом. Группа 72 человека. Поздняя осень 44-го года. Холодно. На окраине города - лагерь, обнесенный колючей проволокой, с часовыми. Лагерь Норд I, фи- лиал завода «Юнкере». Кормили здесь очень плохо. Взрослых не видели. Лишь бараки с детьми. Возили на работу. Мы отпиливали алюминиевые ящики, подставляли и детали зажимали в тиски, потом напильниками снимали заусеницы. Еще засыпали сыпучие порошки в небольшие белые мешочки. В апреле 1945 г. после аме- риканского налета от лагеря не осталось ничего, кроме одного ба- рака. Нас собрали и вывезли в небольшой городок Мульденштейн. Мы все были истощены, хотелось есть. Так как нас никто не охра- нял, то мы ходили по помойкам. Собирали остатки, с трудом вы- жили. С тех пор хронический гепатит. Была без сознания. Вот здесь 3 мая 1945 г. нас освободили американские солдаты. Бараки нахо- дились около железной дороги, проезжавшие американцы давали хлеб. Сбрасывали еду и с машин. Мы же боялись, что еще нас ожи- дает голод и ели все это маленькими кусочками. Может, это и спас- ло нас. Затем приехали на телегах русские солдаты и увезли во Франкфурт. После войны у нас в Беларуси было много немцев, и мама, вместе с другими, забрасывала их камнями. Она объяснила, что - все видела, как у тебя высасывают кровь, и ты умираешь. Минск, 2008 Записал Кузьма Козак 124
Лукашык Вадянцша Мгхайлауна 3.07.1929, в. Сялец-1, Пухавщкага р-на М1нскай вобл. У бацькоу было пяцёра дзяцей. Я - сярэдняя. У час вайны усё ста- ла !накш. Кал! адступала Чырвоная Арм!я, то у нашых лясах шмат былых ваеннаслужачых засталося. Можа, яны i арган!завал! пер- шыя партызансюя атрады, як!я выступал! супраць немцау. Можа, таму 1 нас часта бамб!л!. Сам! ж немцы з’яулялшя у вёску давол! рэд- ка, але кожны свой прыход адзначал! карным! дзеяннямь Так, паб- л!зу ад нас спал!л! вёску Палшарпауку разам з яе жыхарам!. Што раб!ць? Нягледзячы на бяспеку, бацьк! дапамагал! мясцовым партизанам як сувязныя. Але пасля таго, як у 1943 г. партизаны разб!л! пал!- цэйск! гарн!зон у Шчытков!чах, то, ратуючыся, мясцовыя жыхары схавал!ся у лесе. Вось тут карн!к! з дапамогай франтавых часцей схашл! безабаронных. Мяне адвезл!, здаецца, у Ас!пов!чы. У тэты час я засталася адна, так як мы з мац! разышл!ся у розныя бак!, а я тры- малася сваёй знаёмай зямлячк! Надзе! Лазоускай. Трымал! там нас 3 дн!. Усяго было саб рана каля 300 чалавек. Раздзял!л! на дзве группы: дз!цячую 1 дарослых. Бачачы, як адрываюць малалетн!х дзяцей ад мац!, акрамя сва!х двух дзяцей мяне прыгарнула да сябе тая ж Лазоу- ская. Усе баялшя за !х, так як казал!, што дзяцей выкарыстоуваюць для донарскай крыв!. Шлях да Герман!! пралягау праз Слуцк - Беласток - Варшаву (тут мы затрымал!ся на месячны каранщн) - Страсбург. Тут прый- шлося прайсц! невял!к! тэхн!чны курс да будучай працы. Затым павезл! да Рэгенсбурга на ав!язавод па вырабу самалётау «ме- сершм!дт». Працавала у цяжк!х умовах. Вельм! баял!ся скалеча- нага надз!ральн!ка, як! на сва!м шляху дубашу нас палкай. Бам- бардз!роук! был! частым!. Спачатку руск!х нават не пускал! у схов!шчы, але пазней, кал! страты стал! расц!, ды 1 адчувал!, што вайна заканчваецца, то 1 руск!х пускал! у схов!шчы. Вядома, што там ёсць руск!я мог!лк!, дзе пахаваны i вядомы мне малодзеньк! салдат Рыбк!н. Ужо напрыканцы вайны зноу павезл! 1 размясщл! у 5 км ад Праг!. Праца доужылася з 6.00 да 6.00. Мы пражывал! у лагеры за дротам. Разам з нам! - беларусами, украшцам! 1 руск!м! был! таксама фран- цузы, паляк!, бельпйцы. Вадз!л! сторем. Спал! на двухярусных на- рах. Карм!л! адз!н раз. Выхадны быу тольк! нядзельны дзень. Шсьмы як 1 нав!ны з Радз!мы не наступал! да нас. У так!м стане летам 1945 г. нас вызвал!л1 амерыканцы.' Адношны был! добрым!, але праз каротк! час нас вывезл! у Герман!ю i перадал! савецк!м органам. 125
...Пасля вайны засталася тольк! горкая прауда. Выпадкау аб доб- рых адносшах з боку немцау да сябе не адчувала. Ды i бацька быу ска- лечаны на фронце пад Варшавай. Таму вайна для мяне асабгста - тольк! гора 1 мук!. М1нск, 2006 Затсау Кузьма Козак Людькина Екатерина Ивановна 20.11.1926, г. Херсон, Украина Я родилась в семье рабочего. Нас было двое детей - я и младший брат Владимир, мама Дарья Артемовна и отец Иван Иванович. В мае 1941 г. я закончила 7 классов и мечтала продолжить учебу в школе, поступить в медицинский институт на стоматологический факультет. Вторая мировая война изменила мою жизнь, перечеркну- ла все мои мечты. 22 июня 1941 г. по радио объявили, что гитлеровс- кая Германия развязала войну с Советским Союзом. Херсон подверг- ся бомбардировкам, во время которых мы всей семьей прятались в погребе в нашем дворе. Мы тогда жили в частном доме. С вечера мама готовила пакеты с едой для каждого члена семьи, и мы отсиживались в погребе, пока не прекращались налеты. В результате бомбежек в го- роде было много разрушений. Наши войска отступали через перепра- ву на другой берег Днепра. Однажды утром я вышла из убежища, подошла к калитке, выгля- нула на улицу и увидела мотоцикл, который описывал круги. Потом появился танк с белым крестом. Я поняла, что это немецкий танк, испугалась и побежала в погреб, рассказала все маме. Бомбежки пре- кратились, мы вышли из погреба, выглянули на улицу. На перекрес- тке метался наш солдат в морской форме со знаменем в руках. Мы и соседи начали кричать, чтобы он спрятался, так как немцы уже были в городе. Он забежал в какой-то двор, больше мы его не видели. Затем я увидела немецкую пехоту - это были войска СС. Все они были оди- накового роста, очень высокие, блондины, в красивой новой зеленой форме, с автоматами. Шли медленно, гуськом. Возле водопроводной колонки они остановились, сняли с себя амуницию, пилотки, стали умываться, бриться, пристроив зеркальца на ветках деревьев. Неко- торые играли на губных гармониках. Детям, которые бегали вокруг них, немцы бросали леденцы. 19 августа 1941 г. Херсон был оккупирован. Затем в городе появился обоз, подводы с немецкими солдатами. На стенах домов, столбах появились портреты Гитлера с надписью на ук- раинском языке «Гитлер - визвол!тель». Начались расстрелы комму- нистов, вешали подпольщиков, евреев сгоняли в гетто. Уже после вой- 126
ны я узнала, что в доме по нашей улице, Войкова, 27 (а мы жили по Войкова, 33) у нашего соседа-сапожника была подпольная организа- ция. Под видом починить обувь у него встречались члены подпольной группы. Жители города привлекались на восстановление разрушенных зда- ний, расчистку завалов. Мы жили в постоянном страхе, голодали. Была введена карточная система, хлеб отпускали по карточкам. Те, кто ра- ботал, получали 300 граммов хлеба, а так как в нашей семье работала только я (папа был тяжело болен после инфаркта), мама за ним ухажи- вала, брату было 9 лет, то эти крохи хлеба были на всю семью. Когда отступали советские войска, они сбросили в Днепр зерно, хра- нившееся на элеваторе, чтобы оно не досталось немцам. Зимой люди делали на реке лунки и жестяными коробками доставали проросшее зерно, которое затем высушивали и перемалывали на муку. Из этой муки пекли лепешки. Проросшее зерно было с неприятным сладкова- тым вкусом, лепешки были невкусные. Недалеко от нашего дома на параллельной улице до войны был сель- хозинститут. Во время оккупации немцы открыли в здании институ- та лазарет, где лечили больных и раненых солдат. Хорошо помню, как по вечерам к нам приходил немецкий офицер по имени Эрнст, види- мо, врач. Иногда он приносил нам немного хлеба, консервы. Он сидел у нас на кухне, при свете керосиновой лампы рассказывал о своей се- мье, о жене, детях (девочке и мальчике). Немецкого языка мы не зна- ли, но как-то общались, кое-что понимали. Чувствовалось, что он не хотел войны, переживал разлуку с родными. Позже, после войны, мама мне рассказывала, что когда меня угнали в Германию, Эрнст ее успокаивал: «Не плачь, мама, там, где Катя, нике бум-бум». В конце 1942 г. - начале 1943 г. гитлеровцы насильственно угоня- ли юношей и девушек на принудительные работы в Германию и окку- пированные ею страны. Сначала было объявлено, что молодежь 1924- 1925 года рождения должна явиться на биржу труда для регистрации, там же молодых людей сажали в грузовики и в товарных вагонах уво- зили в Германию. Некоторых хватали во время облав и насильствен- но увозили. Летом 1943 г. молодым людям 1926 года рождения было велено явиться в опорный пункт. Подошла моя очередь. Вечером у нас дома собрались соседи, родители и я плакали. Кто-то посоветовал отхлес- тать мне крапивой живот, чтобы появилась сыпь, как будто от чесот- ки. Немцы очень боялись чесотки и могли бы меня не взять. Кроме того, мне подмышки натерли черным молотым перцем, от этого под- нялась температура. Было больно, очень пекло. Я плакала, мама ста- ла смывать водой, но стало еще больнее. Папа был недоволен этой за- теей, ворчал на маму. Меня на время спрятали в подвале. Мне 127
приходилось все терпеть, уж очень я боялась, чтобы меня не угнали в рабство. Тогда эшелон ушел без меня. Но радовалась я недолго. В августе 1943 г. готовился эшелон с молодежью 1927 года рожде- ния. 19 августа я была с мамой на рынке, попала в облаву. Меня поме- стили в жандармерию, где уже было очень много молодежи. Родите- лям разрешили принести котомки с одеждой и едой. Моя бабушка передала мне иконку Николая-Чудотворца, которая меня хранила в тяжелое время. Нас поместили в товарные вагоны и повезли на запад. Эшелон охранялся полицаями. Днем вагоны открывали и выпускали нас по необходимости. Некоторые дети пытались убежать в лес, но полицаи за этим очень следили. Ночью эшелон часто останавливался, его охраняли, боясь налетов партизан. Примерно через неделю эше- лон прибыл в Брест-Литовск, где нас подвергли санитарной обработ- ке. Для девушек это было особо оскорбительное мероприятие. Нас за- ставили раздеться догола, одежду отправили на дезинфекцию. Волосы на голове смазали вонючей жидкостью и забинтовали. Мы гуськом, подняв вверх руки, двигались по коридору. На нашем пути стояли три солдата с квачами в руках, около каждого было ведро с дезинфицирующей жидкостью. Мы плакали, стеснялись. Солдаты обрабатывали жидкостью волосяные покровы. Затем нам выдали про- дезинфицированную одежду и отправили в Кенингсберг. На вокзале нас построили в шеренги. Приезжали помещики, про- мышленники, частные лица и отбирали юношей и девушек, кто по- крепче - к бауэрам, на железные дороги, в шахты, остальных - на раз- ные работы. Я попала в число 100 девушек, которых отправили в Фалькенбург, Северная Германия. Нас отобрала высокая молодая дама во всем чер- ном. Ее звали фройляйн Тиде. В 10-15-ти километрах от Фалькенбур- га в лесу была расположена школа Гитлерюгенд. Это место называ- лось Ordensburg am Krosinsee. Место было очень живописное - лес, озеро. Здесь были казармы, поликлиника, прачечная, общежитие для медперсонала и другие службы. Нас разместили в длинном бараке, разделенном на секции шкафа- ми. В каждой секции находились трехэтажные нары, справа и слева, всего 6 нар. Проход между нарами был узким, не более одного метра. У стенки стояла тумбочка, табуреток не было. Не в каждой секции было окно. Наши подушки и матрацы были набиты сухой травой, по- стельное белье было в темную клетку. При входе в барак слева был умывальник, справа - туалет. На ночь фройляйн Тиде закрывала нас на замок. Она вместе со своей матерью жила в доме рядом с нашим бараком. Нам выдали черные халаты, 2 лоскутка со знаком OST, носки и де- ревянные колодки. С вечера фройляйн Тиде назначала нам участки 128
работ в прачечных, поликлинике, в подвале на чистке овощей, в сезон - на поле, где выращивались овощи. К казармам нас не подпускали. Мы работали по 12 часов в день. Подъем в 5.30. Шли в столовую, еду по очереди получали на кухне. Питание было скудным - мало для жизни, много для смерти. На завтрак - эрзац-кофе без сахара, чайная ложка какого-то повидла, кусочек хлеба. На обед - суп из брюквы без хлеба, 2-3 кусочка маринованного кабачка. Ужин - иногда 1-2 варе- ные картофелины в мундире, чай без сахара и кусочек хлеба. Возвра- щались в барак после ужина, где сидели под замком. Мы были полно- стью оторваны от внешнего мира - ни радио, ни газет. Мы ничего не знали о том, что происходит на нашей Родине. Помню, в конце 1944 г. немецкая девушка Герта сказала мне: «Ско- ро сюда придут ваши солдаты и нас всех потопят в этом озере». Я пы- талась ее успокаивать. Герта, часто рискуя своей жизнью, незаметно подбрасывала нам баночку консервов в ведро с водой, когда мы мыли полы. Грязную воду мы выливали, а консервы (сгущенное молоко) приносили в барак, и многие из нас могли лизнуть сладенького. Эту девушку я часто вспоминаю, ведь она была добра к нам. Помню пова- ра, герр Потов, он был злой, обзывал нас «русише швайне», от него мы получали пощечины. Некоторые девушки, когда он отвернется, показывали ему язык. Когда мы получали еду, помощница повара Кетхен, чтобы он не видел, старалась налить лишнюю порцию похлеб- ки в нашу кастрюлю. Помню, что когда мы шли на работу, из окон, где жили немцы, часто пахло печеным, ванилином, этот запах я по- мню до сих пор. Недалеко от нашего барака располагался лагерь военнопленных. Иногда мы относили им кусочки хлеба - передавали хлеб через отвер- стие, вырытое под колючей проволокой, которой был обнесен лагерь. В лагере работала подпольная организация, изредка мы от них кое- что узнавали о событиях на восточном фронте. Нам выдавали какие-то деньги (копейки), на которые мы могли ку- пить заколки и сфотографироваться. Так как кроме халатов у нас ни- чего не было, мы по очереди фотографировались в белой блузке, чу- дом сохранившейся у одной из нас. Новый 1944-й год мы встречали в бараке. Принесли из лесу елоч- ную ветку, поставили ее в банку, украсили самодельными игрушка- ми и гирляндами из бумаги. Нам разрешили принести свой ужин в барак. Мы пели «В лесу родилась елочка», плакали, очень хотелось домой к маме. В начале 1945 г. гитлеровцы стали готовить школу к эвакуации. Курсантов и преподавателей, а также весь обслуживающий персонал посадили в грузовики. Нас рассадили по другим машинам и отправи- ли в глубь Германии. По дороге нас бомбили, мы чудом остались 129
живы. Ехали несколько суток, в конце концов, мы оказались в Север- ной Рейн-Вестфалии. Снова голод и страх. Помню страшные налеты бомбардировщиков. Бункеров не хватало, прятались, где придется. В перерывах между бомбежками мы расчищали завалы. Недалеко была канатная фабрика, мы там работали грузчиками. Жили в бараках вместе с французами и бельгийцами. Однажды во время бомбежки мы спрятались в лесу. Шли бои... Мы пешком отправились на восток. По дороге встречали войска. Красноармейцы советовали нам идти в про- тивоположную сторону. Иногда на пути нам попадались немецкие хутора, во многих домах были еще теплые печи, видимо, немцы не- давно их покинули. Скотина ревела некормленная... Мы находили кое-что из еды, продолжали двигаться на восток пешком. Иногда нас подвозили машины. Нас было пятеро - 3 девушки и женщина с девоч- кой-подростком. До сих пор перед моими глазами стоит жуткая картина - на дороге я увидела лежащего человека, по которому проехали машины и тан- ки. Этот бугорок, оставшийся от неизвестного раздавленного челове- ка, перед моими глазами по сей день. Несколько дней мы добирались до населенного пункта Дойче-Кро- не. Красноармейцы направили нас к советскому генералу, чтобы он определил нашу судьбу. Генерал отослал нас к коменданту города ка- питану Кораблеву, который после беседы с нами отправил нас в рас- поряжение сержанта Виктора Ермолаева. Со мной была Тамара Яник (тоже из Херсона). Сержант нас с ней определил на склад - на прием трофейного имущества (пианино, швейных машин, картин, мебели и других ценных вещей). Все это немецкие военнопленные свозили из разрушенных домов. Помню имена двоих - Жорж и Франц. Мы вели учет трофейного имущества, которое пленные немцы грузили на ма- шины и доставляли на железнодорожную станцию для отправки в Советский Союз. Зарплату нам не выдавали. Питались мы в солдатс- кой столовой. В начале августа 1945 г. нам разрешили вернуться на Родину. Де- нег и документов нам не выдали, на дорогу мы получили лишь сухой паек. На машине нас довезли до советской границы в город Брест-Ли- товск. Там на вокзале было очень много тех, кто возвращался на Ро- дину. Томились в очередях, ожидая проверки - фильтрации. Ночью подошла моя очередь. Рядовой сотрудник НКВД, сопроводив меня до двери кабинета, улыбаясь, сказал: «Иди на исповедь». В кабинете за столом сидел русский офицер в форме капитана - «Ну, рассказывай, как ты на немцев работала». Затем последовали вопросы - «Каким образом оказалась на вражеской территории и чем занималась? ». Все вопросы и ответы записывались в протокол фильтрации, который мне предложили подписать. Я получила разрешение добираться домой. 130
Билетов на поезд не было. Ехали в переполненных вагонах - на под- ножках, на крышах... 19 августа 1945 г. я вернулась в родной Херсон. Родители не знали, что я возвращаюсь. От счастья все плакали. Мама рассказала, что мно- гие девочки и мальчики, которые, как и я были угнаны, уже верну- лись. По приезде домой мы должны были зарегистрироваться в милиции и устраиваться на работу. Херсон был очень разрушен, ведь здесь шли ожесточенные бои. Немцы не хотели сдавать Херсон. Мама рассказы- вала, что во время боев всех жителей, детей, стариков, женщин зас- тавляли покинуть город. Люди с котомками шли в деревни. Меняли вещи на продукты. Когда Херсон взяли наши войска, оставшиеся в живых жители ста- ли возвращаться в город. Многие дома были сожжены. Наш дом со- хранился, потому что в нем была конюшня, дом не успели сжечь. Мы стремились домой, на Родину, но она нас не приняла с распрос- тертыми объятиями. Мы снова оказались людьми второго сорта. При- нимали только на тяжелую черновую работу. Приходилось работать на стройке. Я замешивала растворы, подавала на носилках кирпич каменщикам. После тяжелой работы я спешила на занятия в вечер- нюю школу рабочей молодежи в восьмой класс. За девятый класс я сдала экзамены экстерном и пошла сразу в десятый класс. Одежды не было, я носила дырявые папины туфли 42-го размера. В 1945-1946 году на Украине была очень суровая зима. Люди от холода и голода умирали прямо на улицах. У моего отца было слабое сердце, в декабре 1946 г. он умер. После окончания 10-ти классов я поступила в Одесский мукомоль- ный институт на технологический факультет. Окончив первый курс, я была вынуждена вернуться домой в Херсон. Мои одежда и обувь из- носились, купить что-нибудь взамен не было возможности, денег не хватало. Мы с мамой решили, что дома всем вместе прожить легче. Я перевелась на второй курс сельскохозяйственного института, при этом много предметов пришлось доставать. В мае 1952 г. я окончила институт и по распределению попала в Курган-Тюбе, Таджикистан. В декабре этого года я вышла замуж и переехала к мужу в Сталинабад (Душанбе). Мой муж учился в выс- шей партийной школе, я устроилась на работу. Жили на частной квар- тире. По-прежнему у меня были трудности при устройстве на работу. Если была вакансия, то как только начальству стало известно, что я была во время войны в Германии, следовал ответ: «Мы вам позвоним». Тем не менее, мне удалось устроиться в сельхозинститут на должность лаборанта. В октябре 1953 г. у меня родилась дочь. Муж с отличием окончил партшколу и физико-математический факультет Таджик- 131
ского университета. В 1959 г. он был направлен на учебу в аспиранту- ру в Минск, в Академию наук БССР. В 1961 г. мы с дочерью перееха- ли к нему в Минск. И снова у меня проблема с трудоустройством. При- шлось подключиться моему мужу Шербафу Давуду (иранскому политэмигранту, коммунисту-подпольщику). Он пошел на прием к парторгу академии и все ему рассказал про меня, просил помочь с моим трудоустройством. Меня взяли научным сотрудником в Инсти- тут генетики и цитологии АН БССР. Позже я защитила кандидатс- кую диссертацию по генетике. Муж защитил диссертацию по физике. К сожалению, в 1990 г. он умер. Я на пенсии. У меня есть внук Анато- лий, он окончил филологический факультет БГУ. Дочь окончила ас- пирантуру и защитила диссертацию по математике. Прошло более 60-ти лет после такой жестокой войны. Немецкий народ и наши люди многое переосмыслили и нашли в себе силы про- стить друг друга. Немецкое правительство первым протянуло руку покаяния и примирения. Все народы бывшего СССР приняли это по- каяние. Последние годы русские, украинцы, белорусы и другие народы об- мениваются визитами с новым поколением немцев. Мы, как очевид- цы, рассказываем немецким школьникам о страшной войне, которая принесла как нам, так и немецкому народу много горя и несчастий. Подобное не должно повториться, не должны гибнуть люди, не долж- ны страдать старики и дети. Все должны жить в мире и дружбе. Я очень часто думаю о тяжелом прошлом и счастлива, что я и мои соотечественники остались в живых и вернулись на Родину. И в то же время - украденные годы не вернуть. Минск, 2009 Максимова (Ильченко) Евгения Ефимовна 31.12.1923, с. Старостынъци Погребыщенского р-на Винницкой обл. Родилась я на Украине, но в 1930 г. переехали в Белоруссию. Здесь я росла, училась, воевала и считаю Белоруссию своей Родиной. В на- шей семье было пять детей. Все получили образование. Старший брат Михаил был летчик, погиб в 1944 г., Иван, я, папа и сестра Антонина были в партизанских отрядах. О себе. Война застала меня в д. Микилиш Ошмянского района Мин- ской области. Там я работала учительницей и директором начальной школы. Также была комсоргом комсомольской организации Ожадов- ского сельсовета. Радио тогда не было, и я не знала, что началась вой- на с Германией. Когда узнали, то, посоветовавшись, все комсомоль- ские документы сожгли, а билеты положили в жестяную коробочку и в лесу закопали. Через день у нас там был спущен десант. Меня арес- 132
товали и отвезли в другую деревню и посадили в кладовую и закрыли на замок. Через какое-то время туда же привезли и втолкнули моло- дую учительницу Иру. Она была из Витебска. Мы сидели вдвоем и плакали. Переночевали ночь в кладовой, наутро мы слышим, что от- крывают замок, мы прижались друг к другу. Вошел немец, автомат на груди. Дверь он открыл настежь, и вторую дверь на улицу тоже настежь. Там ходил часовой. Немец начал нам что-то говорить по-не- мецки, а мы ничего не понимаем. Он говорил тихо. Наконец мы нача- ли его понимать: дойч шпрехен, ду коммунист, ду шпрехен нике ком- мунист. Он оглядывался на дверь, товарищ тоже ему что-то говорил, а он не уходил, пока мы не поняли. На прощанье он поднял правую руку вверх, сжатую в кулак и сказал: «Рот-фронт», мы тоже в честь солидарности подняли правую руку, сжатую в кулак, и повторили: «Рот-фронт». Больше мы не видели наших спасителей, но палец, при- жатый к губам, и нике коммунист я запомнила на всю жизнь и благо- дарна тому парню-немцу. В скором времени нас повезли в другую де- ревню. Там был штаб фашистов. Нас посадили в сарай и водили по одной на допрос. Нас избивали солдатскими ремнями с пряжками. Спрашивали: «Вы - коммунис- ты?» Мы с Ирой все отрицали: говорили, что мы молодые, нам было по 18 лет, и мы - дети колхозников, в партию таких не берут. Нам пока- зывали фотографии наших местных комсомольцев. Мы отрицали. Нас опять били. И копали нам уже яму, согнали людей с деревень, где мы работали и учили их детей. Люди молились, мы это видели, когда нас вели на допрос от сарая к дому. И вдруг, на наше счастье, где-то разда- лись выстрелы, пулемет строчил, рвались снаряды. Немцы были в расплохе, нам сказали не уезжать, а сами сели на машины, мотоцик- лы и уехали. На второй день за мной приехала мама на телеге и забра- ла меня, мы заехали за Ирой, но она ночью ушла. Приехав в свою де- ревню, я немного оправилась и познакомилась с директором школы Бартниковым Павлом Моисеевичем, он уже по указанию Минского подпольного комитета организовывал свой Тарасовский отряд. У нас был «госпиталь» тяжелораненых солдат, которых после боя принес- ли, привезли с леса, наших бойцов Красной Армии. Тарасовские люди выхаживали раненых и принимали в подпольную нашу группу. Мне было задание навещать раненых и помогать чем смогу. Бинтов, меди- каментов не было, крестьяне давали простыни, рвали на бинты, а бин- ты приходилось стирать, я приносила домой, мы с мамой стирали, кипятили, гладили утюгом с углями, и я носила опять ребятам. Под- польщики, и я в том числе, шли в лес за грибами с корзинками, а там собирали оружие, патроны, копали яму и все маскировали до време- ни. У нас был уже организовано подполье, которое работало в пол- ную силу. Раненым бойцам подделывали паспорта. У нас был свой 133
«бургомистр» - бывший председатель сельского совета. Зимой 1942 г. отряд вышел в старосельский лес, но зима была холодная, и ребята были плохо одеты, решили возвратиться домой и весной идти опять в лес, но среди них оказался один предатель, и доложил фашистам, что в Тарасово и Ратомке организовано подполье. Фашисты окружили де- ревню и арестовывали всех подпольщиков. Некоторые остались чу- дом живые, в том числе и мы. Фашисты зашли в нашу хату, и один закричал на папу: «Ты - коммунист!». Папа рванул рубаху, а у папы на всю грудь был крест и Иисус Христос (наколка, татуировка). Папа был моряком и служил на яхте «Полярная звезда» императрицы Ма- рии Федоровны - это было у всех моряков яхты. Немцы растерялись. Начали задавать вопросы, мама все врала, правды не говорила, и они ушли, а через минут 20-30 мы услышали выстрелы, пулеметные оче- реди. Там расстреливали наших подпольщиков. Летом 1942 г. я свя- залась с отрядом им. Суворова и стала связной, было много малень- ких отрядов, и они объединились в отряд им. Щорса. Я выполняла задания отряда, вербовала из г. Минска оставшихся ребят, доставала медикаменты, носила в Минск листовки. При одной неудачной вер- бовке меня предали. Арестовали на ул. Опанского, а потом повезли в тюрьму. Пытки и допросы меня не сломали. Посадили на 20 дней в карцер, я ничего не сказала, и арестовали моего папу. После долгих пыток нас перевели в концлагерь на Широкой, затем в товарняке до- везли до г. Шербур (Франция), потом перевезли в г. Хайдельберг, Штутгарт (Германия). Освободили американские войска в марте 1944 г. Д. Тарасово Минского р-на, 2008 Монак Михаил Степанович 4.04.1919, м. Семежево Копылъского р-на Мои родители были крестьянами. Сдав экзамены за 4 курс в 1940 г., женился, и с женой Валентиной стали учителями Шерешовской СШ Брестской области. Здесь и застала нас война. Пришлось вернуться домой к родителям. При новых порядках меня и жену назначили учи- телями белорусского языка и литературы в Мокранской школе. Вско- ре школу закрыли. Уже в 1941 г. началось партизанское движение, и я вместе с другими стал участником подпольного движения. С сентяб- ря 1943 по 14 апреля 1944 г. был связным партизанского отряда им. А.Я. Пархоменко. Многим приходилось рисковать. После одного из провалов начались аресты. Многих расстреляли, других, в том чис- ле и меня, из Слуцкой тюрьмы перевезли в концлагерь Минска по ули- це Широкой. Для моей семьи все еще было впереди. Когда нас вывезли в Мин- ский концлагерь, полицейские взялись за семьи. Была арестована вся 134
моя семья: Монак Анна Алексеевна - мать, жена, сестры Мария и Вера, брат Владимир и моя дочь Алла. Ей было 1,5 годика. Она все понимала, что происходит, просила: «Мама, не пачь, не пачь... Не плачь» - и кулачками вытирала слезы маме. Наш дом разграбили, имущество полицейские разграбили, делили между собой. Вскоре мою маму из Слуцкой тюрьмы выпустили, и она из Слуцка пешком пришла домой. Она забрала внучку Аллу, и они уже не расставались до освобождения Семежева от фашистов. Вскоре пришли наши войс- ка, и люди вернулись на пепелище. Я все это время ничего не знал, что стало с моей семьей, где жена, где доченька, которые каждую ночь снились мне. Кажется, встает ог- ромное солнце, освещено все: луг, поле, лес, каждая травка мне что- то шепчет, клонится. Луг полон цветов, все цветочки такие яркие, все улыбаются, все что-то говорят, ласкаются, прижимаются один к од- ному. На этом фоне среди трав и цветов идет-бежит ко мне навстречу моя доченька, моя Аллочка, в том же клетчатом платьице, и я бегу навстречу, бегу, задыхаюсь, падаю, и все исчезает. Этот сон мне снил- ся каждый раз, и я радовался отходу ко сну, что скоро опять я увижу свою Аллочку, своего ангелочка, своего спасителя, своего защитни- ка. Но просыпаюсь весь в лихорадке, дрожу, вижу те же тюремные нары, те же охранники, те же бараки и колючие провода под потол- ком. Сколько осталось жить? Перед глазами ежедневные трагедии лагерной жизни в Освенциме. Утро конца мая месяца. Наш эшелон прибыл в Варшаву. На наших вагонах написано «Auschwitz», и поляки останавливались, молились. Нам трудно понять почему они плачут, чего они просят от Бога. Стало известно это только тогда, когда эшелон оказался за колючей прово- локой под током. Нас выгрузили, построили и повели к бараку с над- писью «Baden» - баня. Мы мирно стояли, не привыкшие к тяжелому запаху горелого человеческого мяса. И вдруг... открываются высокие ворота, выходят оттуда в противогазах SS, а через несколько минут грузовая машина, груженная мертвыми голыми женскими телами, увезла груз в сторону крематория. Это все на наших глазах. Несколь- ко женщин из нашей группы упали в обморок, некоторые попытались громко плакать - как тут же налетели эсэсовцы и начали нас избивать дубинками. Воцарилась мертвая тишина. Нас стали заводить в баню по десять человек, всем сказали раздеваться, белье - в кучу, а нас, голых, - в банный зал. Сначала прошли санобработку, волосы на всем теле остригли, вонючей тряпкой помыли под мышками, между ног, голову, и после этого шли мы в огромный зал. Все мы смотрели, отку- да здесь появится газ. Но пошла вода, никто и не пытался мыться, каждый брызнул ладошкой воды на дрожащее тело, и мы стали полу- чать лагерную форму. Полосатая шапка-бескозырка, полосатый пид- 135
жак и такие же штаны. Мы вышли из бани и не узнавали друг друга. Когда все вышли в новой форме, нас построили в одну шеренгу и ста- ли клеймить. Каждый получил маленькую бумажку с указанием номера. Мне достался номер 188219, но, видимо, кого-то пропустили из числа зак- люченных, и номер подвинулся. Он и до сих пор у меня на руке - 188220. С этого утра мы должны были находиться в карантинных ба- раках. Это так называемая профилактика возникновения эпидемии. Странно, эпидемии! Люди окаменели, страх и ужас с утра до вечера, лагерный произвол, людей убивали на каждом шагу изматывающие построения, занятия спортом, бегом, ложись, встать, опять бегом, ложись. Люди падали друг на друга, а кому некуда упасть - добива- ли. На работу не водили, ежечасно видели смерть. Ощущение смерти никогда нас не покидало. Безнадежность положения приводила сла- бых духом к самоубийству. На каждом поле, где стояли наши бараки, была яма. Она дымила день и ночь. Рано утром еще до построения я вышел из барака и уви- дел страшную картину. Машина с металлическим кузовом, самосвал, была полна детишками от 3 до 7 лет. Она круто развернулась и задом подъехала к горящей яме. Кузов стал приподниматься, а дети стали падать в горящую яму. Некоторые детишки хватались за край кузо- ва, но SS тут же бил палкой по пальчикам, и дети падали в огонь. Я был потрясен увиденным, стоял мертвецки обезумевшим, что один узник меня отвел в барак. Я лежал и плакал, плакал тихо, плакал горько, до чего же люди озверели, до чего же они превратились в ди- ких животных. Неужели у них нет деток, неужели они не держали на руках своих детей, не любили и не целовали их нежные личики. Дети горели на костре позора немецкого народа, народа, давшего Гете, Шиллера. Безумцы! Одумайтесь! Побойтесь Бога! Что вы делаете?! Трудно поверить, что я несколько месяцев прожил вблизи кремато- рия, который не успевал пожирать всех трупов, надо еще ямы, в кото- рых сжигали людей. Я заглянул в эту лабораторию уничтожения людей. Я и сейчас еще не в состоянии выйти из этого окаменения, в котором я прожил це- лый год. Наступил август 1944 г. Советские войска подошли к Варшаве, ста- ли поступать в концлагерь поляки, восставшие против немцев и рус- ских. Под напором советских войск немцы стали уничтожать свои следы кровавых злодеяний. Стали узников вывозить в глубь Герма- нии. Узникам стало известно, что скоро нас будут вывозить. Узников строили и погружали в вагоны. Наша группа была разделена на две части. Одна часть была сразу отправлена, а другая 20 августа тоже была отправлена в концлагерь Нойенгамме. Со мною были Римша 136
Михаил, Сол од кий Семен, Гарбуз Андрей, Шуманский Федор из г.Слуцка и др. 11 ноября 1944 г. в солнечное утро англо-американские войска на- несли бомбовый удар по городу Бремен и разбомбили тюрьму, в кото- рую нас поместили, т.к. в концлагере уже не было мест. Во время бом- бежки я совершил побег. Здание тюрьмы было в форме замкнутого четырехугольника. Внутри - крохотный дворик для прогулки узни- ков. Я в тот день находился на 5-м этаже. Когда начали разрываться взрывы, я понял, что надо в укрытие. Быстро сообразив, что самое крепкое место - это лестница, стал бегом опускаться вниз, чтобы по- пасть под угол лестничной клетки. Но там уже было полно узников. Я прижался к крайнему, но меня отбросило взрывной волной, припод- нялся и увидел: дверь выбита, бегут люди, и я за ними. На улице па- ника, немцы бегут сами не зная куда. Впереди бежали узники в своих одеждах, и я за ними. Добежали до канала. На берегу - посевы капус- ты. Высокие кочаны, а вокруг них шишки белой капусты. Ко мне при- соединились еще три узника. Андрей, Иван и Грицко - украинец. Мы остановились, познакомились и поклялись, как это всегда бывает. Накушавшись капусты, отдохнули, осмотрелись и решили двигаться дальше от города, который вечером еще полыхал огнем. Дальше, дальше от города. Шли лесом, похожим на парк. Дорожки вычище- ны, сучки и палочки тщательно подобраны и связаны в пучки. И вдруг навстречу четыре молодых в черном немца. Нам деваться было неку- да, и мы пошли прямо навстречу, готовые ко всему. Разминулись и пошли, не оглядываясь. Вышли из леса на поляну. Впереди стог соло- мы. Мы обосновались около него. Но девушка, несшая вечернее моло- ко в бидоне, смело сказала: «Вы отсюда уходите и побыстрее. В этой деревне, которая виднелась, уже были SS и спрашивали о вас. Они ищут вас с собаками». Мы вылезли из стога соломы и двинулись дальше на восток. В де- ревни не заходили, избрали хутор. Хутор находился возле леса и кус- тов. Остановились, распределили роли, кому что делать. И только мы встали во весь рост, как над нами раздался выстрел, мы разбежались в разные стороны. Я остался один. Сделал круг и вернулся к тому ме- сту, откуда мы разбежались, но никого не встретил. Я звал, подавал сигналы, но увы... Вышел на железную дорогу, осмотрелся вокруг и побрел один. Один в чужой стране, чужой язык, чужие люди. Куда податься? Какой главный ориентир избрать? Днем отсиделся в лесу. Голова трещала от дум. Ночью поймал кроля, в лесу его сварил в соб- ственном соку. А сделал так: кролика положил на песок, под ним раз- ложил костер. Костер поддерживал часа три-четыре. Потом песок раз- греб и осторожно стал освобождать шкуру. Мясо утушилось отлично, разделил его на части и, хорошо поужинав, лег спать. Когда проснул- 137
ся, еще было видно, сделал разведку, облюбовал дачу в лесу, стал при- сматриваться. Наконец открылось окно на первом этаже, хозяйка схватила подушку и стала ее выбивать. Подошел поближе, вижу: ве- лосипед брошен на куст возле дома, недалеко собака. Приблизился к велосипеду на расстояние двух-трех шагов и быстрым движением сел и поехал на уклон. На велосипеде лучше, чем пешком. Ехал вечер и всю ночь, изучая звездное небо. По звездам определил, где восток и где запад, стал двигаться на восток. Под утро остановился в лесу на отдых. Замаскировал велосипед ветками, а сам расположился в шта- беле дров, постелив тоже веток. Разбудил меня шум машины и песня немецких солдат. Смотрю - следы танка, а солдаты ушли в сторону дороги, а я в другую сторону. Выехал на дорогу и поехал. Вдруг через всю дорогу плакат: «Zivilische fahren verboten!». Хотел повернуть на- зад, но уже было поздно. Впереди шлагбаум и часовой, который вы- шел из будки и идет ко мне навстречу. Я подъехал, приподнял шляпу и поздоровался: «Guten Tag!». Не останавливаясь, поехал прямо в во- енный городок, но через 100 метров другой шлагбаум, другой пост, и я без остановки выехал из военного городка. Мне стало легко: никто не задержал. Через некоторое время мне навстречу из ближайшей деревни пока- зался жандарм во всей амуниции, тоже на велосипеде. Когда я порав- нялся, поздоровался и поехал вперед. Жандарм развернулся и поехал за мной. Я всем телом его почувствовал и стал ехать тише. Что будет? Жандарм подъехал, теперь он поздоровался со мной и приказал сле- довать за ним. Приехали к жандармскому управлению, оставили ве- лосипеды и вошли в дом. Жандарм пригласил переводчика, и мне пришлось все рассказать. Номер на левой руке все выдал. Я чистосер- дечно все рассказал и попросил переводчика - русского человека по- мочь мне в моем положении. Он об этой моей просьбе сказал жандар- му, но он отрицательно сказал: «Nein, nein!» Распорядился меня накормить. Женщина принесла мне хлеб, суп, мясо. Через час мне надели наручники, и мы поехали поездом в город, и снова для меня тюрьма и снова допросы, снова пытки. В камере я нацарапал свою фамилию и имя на канте стола. Здесь я встретил 1945-й год. Где-то в конце января меня снова привезли в Нейенгамме, но уже я был поме- щен в SK, в лагерную тюрьму. Нашили мне номер 76874 и красный круг за побег. Через проволоку я увиделся со своими ребятами: Рим- шей Михаилом, Солодким Семеном, Гарбузом Андреем, Шумским Федором. Кто-то мне перебросил через проволоку половинку головки брюквы. Все они мне посочувствовали, моей ситуации. Они были по- чти на свободе, а я - в каземате. Они все были хорошо и тепло одеты, и вскоре отправлены в Голландию на укрепработы. Меня отправили в концлагерь Дора - Mittelbau Nordhausen. Мне пришили к пиджаку 138
номер 104782 и красный круг. В подземелье был расположен сейчас целый город-завод, где было налажено производство фауст-патронов, радиоуправляемых снарядов, которые немцы запускали на английс- кие города: Лондон, Ливерпуль и др. Это было самое секретное произ- водство. Из этого концлагеря еще никому не удавалось убежать. По- пыток было множество, но все они оказывались неудачными, а беглецов вешали или расстреливали. Мне рассказывали, что был слу- чай, когда русского охотника поместили в ракету, и его вывезли из концлагеря, но все равно при выгрузке его поймали. Обычно на лагер- ной площади вешали по 30-40 узников, а для этого случая казнили его одного. На плацу выстраивали всех узников перед виселицей, каждая была сделана на постоянно. Моим соседом по нарам был паренек Вайда Саша. Он из Западной Украины, добровольцем ушел в Германию, работал конюхом, но чем- то бауэру не угодил. Конфликт был тяжелым, и Саша своего господи- на отправил на тот свет. Об этом он мне часто вечерами рассказывал. Однажды после вечерней проверки мы только легли на нары, как по радио вызвали его номер. Он со мною распрощался и сказал: «Я сам к ним в руки не пойду». Он быстро собрался и пошел в сторону площади, где строились бри- гады идти на вторую смену. Пристроился к одной группе, он пошел в подземелье на завод и совершил дерзкий прыжок на идущую автома- шину, которая его вывезла за пределы завода, а там его ждали СС с собаками. Его застрелили. Вечером того дня его распятого металли- ческими вилами поставили на обозрение у проходной. Я шел в колон- не и видел его мертвого. В этот вечер я оказался без соседа по нарам. Назавтра, 9 апреля 1945 г., вызвали мой номер. От неожиданности я чуть не упал. Я не поверил тому, что меня будут казнить. Я никого не убил, не ограбил, ничего не взял. Я только спасался от бомбежки и верной гибели. За что? О Боже, молился и просил помочь и спасти моему ребенку отца, мужа моей жене. Стал, остановился и сказал себе: «Каюсь, Господи, успокой душу мою, мои сомнения и избавь от нечестивого, злого, страшного, успокой меня!» Спокойно пошел на- встречу своим последним испытаниям. Шел, не торопясь, а на площа- ди уже ожидали два СС с собаками. Я подошел, поздоровался, встал между ними, и втроем пошли в барак, на котором была вывеска «Сто- ловая». Это изолятор для подготовки людей к казни. Здесь находи- лись узники, совершившие побег, саботаж или другое преступление, и на всех уже пришел приговор. Ночь прошла в кошмаре. В 6.00 под- няло всех лагерное радио. Обрадовался окончанию ночи. Затем туа- лет, подготовка к завтраку. Это было удивительно, уже год один раз кормили, а здесь завтрак, обед и ужин. Причем, приличный, на завт- рак - кофе, хлеб, маргарин, сыр, в обед - и первое, и второе, и третье, 139
на ужин то же самое. Хоть перед концом жизни поживи как человек. В 18.00 прибыли СС, прочитали номера 20 человек, поставили их к стенке, повязали всем руки. Каждому вложили в рот палку, а за кон- цы палки завязали веревки, их на затылке завязали так, что разгова- ривать было невозможно. Они попрощались каждый с соседом, кла- дем головы на плечо друг друга, у некоторых лились слезы. Прощайте... кивали головами. Они уходили в мир иной, зная, что зав- тра мы пойдем. К 18.00 все было готово! От нашего барак выстроились две шеренги СС, образуя своеобразный коридор. Сначала повели нас к виселице и поставили нас первыми от виселицы. Через минут пятнад- цать показались в дверях барака наши мученики с завязанными ру- ками сзади и палками во рту. Каждого поставили лицом к нам, палач надел петлю, и в эти прощальные минуты каждый обреченный гово- рил шепотом свои последние слова. Передо мной стоял с петлей на шее поляк, и он говорил и плакал: «Нех жие польска родецка! Hex жые!» С этими словами умирали герои. Нас завели опять в барак и, обезу- мевшие, кушать никто не стал. Уныние и скорбь потопили каждого из нас. Я плакал и повторял слова: «Господи, сбереги и помилуй, по- моги перенести последние мучения и страдания!» Руки мои дрожали, в голове шум, а в глазах туман. За что? Что же будет завтра? В бараке оставалось еще человек 70. Кто же завтра? С тяжелыми мыслями каж- дый из нас не сомкнул глаз всю ночь. Утром в 6.00 радио молчало. Наконец 10 часов утра. Завтрака поло- женного нет, и вдруг радио известило - всем из нашего барака взять одеяла, миску, ложку и освободить барак. Не верилось, что-то происходит. Когда я вышел на площадь, я влил- ся в толпу. Все говорили: город Нордхаузен освобожден, мы свобод- ны, мы вглядывались в сторону города, он дымился, а к нам на по- мощь не спешат. Подался я в свой барак, чтобы раздобыть другой пиджак, без красного круга. Пиджак я быстро достал, вернее мне уз- ники дали. Труднее было с брюками. На правой стороне брюк тоже красный масляный круг беглеца. Я выбежал на площадь и увидел, как узники разграбили склад. Туда подался и я. Тут же нашел брюки, захватив еще пару новых ботинок, и помчался, как угорелый, в туа- лет переодеваться. Сбросил брюки с кругом, одел новые брюки, обул- ся, и я среди всех! Мне казалось, что я на свободе. К 16.00 стали стро- ить колонны узников для вывоза в другое место. Подали вагоны, и по 70-80 человек в вагон, я погрузился, нас закрыли на замок, и через несколько минут поезд тронулся. При погрузке в вагон каждому да- вали полбуханки хлеба на дорогу. Возили нас день, ночь, назавтра ранним утром нас стали освобождать из вагонов. Было приказано сна- чала выложить трупы. Трупов было так много, что возле вагонов по- строение не состоялось. Люди шли, переступая через трупы, а там, в 140
голове колонны, виднелся концлагерь Бельген-Бельзен. Это был ла- герь, похожий на городок. Трехэтажные дома из кирпича, вначале кухня, возле нее целая громада бочек, в которых разносили пищу. Я разместился в первом доме на первом этаже. Меня назначили стар- шим за первый этаж, получал и раздавал пищу. Оказалось, что это хлопотное и опасное дело. Узники могли убить за пайку, ошибаться нельзя, нужно всех накормить, но, слава Богу, раздавал пищу один раз. Назавтра нас освободили американцы. Я лежал на обочине дороги, солнце жарило во всю прыть, и вдруг танк с белой пятиконечной звездой по бокам снес входные ворота, про- шел по площади возле кухни и ушел за пределы городка. А вскоре на машине прибыли американцы и представитель советских войск, офи- цер пограничной службы. Состоялся митинг, сначала выступил пред- ставитель американской армии, который поздравил узников и плен- ных с освобождением. Свобода, свобода, смерть фашистам! Но фашистов как ветром сдуло. Вместо них на вышках стояли в охране венгры в форме цвета хаки. Ворота были сломаны, многие узники ушли в деревню добывать пищу. Я тоже вышел, но понял, что этого делать не надо. Меня догнал один товарищ, который тащил стегнуш- ку копченой ветчины. Вместе вошли в городок, потом он мне отрезал ветчины, и мы оба были вознаграждены свободой, вкусной пищей. К вечеру 14 апреля прибыли врачи, мастера лечебной пищи, изготови- ли сладкий молочный суп, и все мы стали больными. За нами ухажи- вали врачи и медсестры. Назавтра я почувствовал, что тело мое стало чужим, отекшим. Врач сказал, что все пройдет. И прошло. Все узни- ки с 6.00 утра были на построении, назначили командиров, взяли все на учет, весь день были на военных занятиях. А к обеду пришли кры- тые машины, приспособленные к перевозке людей. Узники стали вы- страиваться возле каждой машины. Я, не ожидая команды, залез в машину и сел напротив кабины. Машины, заполненные людьми, дви- нулись в путь. Через минут 20-30 мы были уже на поляне. Дали ко- манду выходить и строиться. Командирам - от младшего лейтенанта и выше -дали команду три шага вперед. Ряды сомкнулись, мы пошли прямо, а в противоположную сторону повели командиров. Никто ни- чего не понимал, что дальше будет. Я с надеждой смотрел в будущее, я верил, что я свободен, что я встречу свою семью, своих братьев и сес- тер. Первое, что я постарался сделать, - это написать письмо маме. Через две недели я получил ответ на мое письмо от моей жены. Я уз- нал, что все живы, жива и доченька Аллочка, все были арестованы и высланы в Германию, но обошлось все благополучно. Все живы, а тут и конец войны. Победа. Сразу после освобождения я был мобилизован в ряды Советской Армии. В составе 87-го отдельного саперного батальона я освобождал 141
города Гале, Целя и другие мелкие города, дошел до Бляйхероде. Этот городок расположен на востоке от Нордхаузена. Здесь проживали ин- женеры и конструкторы новейшей техники Германии. Через скалис- тую гору - знакомый концлагерь Дора. К горе примыкали казармы не- мецких войск. В этих казармах разместился батальон связистов, батальон саперов, батальон строителей и монтажников. За два-три дня мы разминировали восточную часть входа в подземный город-завод. 3 октября 1945 г. я демобилизовался и отправился поездом домой. ...Мой друг! Я перед тобой, как перед алтарем и священным писа- нием, подтверждаю, что это моя исповедь. Это все пережито, и про- шло оно через мое сердце, здесь нет вымысла, только правда и ниче- го больше. ...Я прощаю все прегрешения, совершенные надо мною и подобны- ми, ибо Господь простил всем нам, открывшим свое сердце и душу. Минск, 2005 Мосина (Алекчева) Мария Михайловна 3.09.1933, г. Минск Я жила с родителями до войны по Безбожному переулку, ныне в районе улицы Захарова. Отец - офицер Советской Армии, мама рабо- тала в союзфото. Война застала дома, эвакуироваться не успели. Ночь просидели в лесу, который был недалеко (сейчас проходит канал на Долгобродской улице). После бомбежки 26 июня вернулись на свое пепелище и ре- шили с мамой пойти пешком к тете в деревню Березовка. Отец слу- жил в Колодищах, их часть окружил немецкий десант, и он погиб 28 июня 1941 г. Там мы жили до начала 1942 г. В 1942 г. мы вернулись в Минск, через знакомых нашли комнату на радиостанции бывшего МВД, в конце улицы Белинского. Там жили периодически до ареста. Мама была связной партизанского отряда им. Суворова бригады «На- родные мстители» и была членом подпольной группы Захара Гало. Выполняла серьезные поручения, где я тоже, как ребенок, была нуж- на и моя скромная помощь. В 1943 г. подпольную организацию предали негодяи-предатели, и в ночь на 25 октября нас всех арестовали немцы. Привезли в СД, при- казали всем стоять лицом к стене. Стояли всю ночь, а утром стали вы- зывать на допрос. Маму с допроса вынесли на носилках, я плакала, просила, чтобы нас отпустили, но никто не обращал внимания. Через какой-то период времени нас посадили в машину и отвезли в концен- трационный лагерь, который находился на улице Широкой. В лаге- ре, это бывшие конюшни, нам было очень страшно находиться. Усло- вия ужасные: голодные, холодные, неумытые - мучались и ждали, 142
что вот приедет душегубка, и нас, как и других, заберет. Время шло, и однажды приехали эсэсовцы и забрали нас, маму - в тюрьму на Во- лодарского, а меня - в детдом на ул. Сухой. Я, наверное, побыла там совсем мало, так как ничего не помню. В память четко врезался эпи- зод, когда приехали немцы, нас, детей, выстроили в шеренгу, и немка отбирала девочек блондинок с голубыми глазами. Что-то они обеща- ли хорошее, а привезли на товарную станцию. При регистрации я на- звала фамилию Данилевич, кто-то подсказал, что так будет лучше, так я до приезда после войны мамы и носила ее девичью фамилию. На станции нас погрузили в товарный вагон, где уже было много детей, и с нами ехали два вооруженных охранника. Это были литовцы, они говорили по-русски и кричали на нас, чтобы мы не плакали. Поезд тронулся, и нас повезли в неизвестность. Мы, дети десяти лет, во вре- мя остановок поезда пытались убежать, но ничего не получилось. Нас возвращали обратно. В первом пассажирском вагоне везли белорус- ских скаутов. В форме, как я запомнила, сине-зеленого цвета. Они ехали, песни пели, а на вагоне развивался бело-красно-белый флаг. Их кормили, а нас - я совершенно не помню, ели мы что-нибудь или нет. Была зима, нам всем было очень холодно и жутко от неизвестно- сти. Приехали в г. Кенигсберг, разместили нас в лагерь-распредели- тель в барак. Со своими детьми я разлучилась, так как там заболела, а когда немного выздоровела, то остались со мной 9 девочек из Слуцко- го детдома, они были старше меня на 2, 3, 4 года. Вместе нас и отправили на работы в глубь Германии. Мы даже ноче- вали в Берлинском метро, а потом повезли дальше в г. Дюбин в ла- герь. Потом оттуда привели в военный госпиталь. Я даже помню, как он был построен в виде подковы. Этот длинный коридор соединял по- перек бараки, в которых размещались палаты для больных и все вра- чебные кабинеты, хирургия и т.д. Мы там, в госпитале, работали сутками, потому что я не помню, от- дыхали мы когда-нибудь или нет. Ночью мы мыли, драили каменный пол коридора, а днем убирали палаты, туалеты, операционные, морг. Мы жили в небольшой комнате с маленьким окном. Там едва вмести- ли пять кроватей, и спали мы немного, по двое. Кормили ужасно, вся- ким гнильем. Мы и сами воровали зимой на участке гнилую капусту. Немцы местные нас ненавидели, никакого сочувствия мы, дети, у них не вызывали, их дети плевали в нас и бросали чем попало в нас. Стар- шей над нами была пожилая немка Гертруда. Злая и жестокая. Поми- мо всех работ, я еще помогала собирать грязное, окровавленное белье, которое возили стирать в другой город. Бывало и так. Налетят само- леты, бомбят город, немцы прячутся в убежище, а я сижу в кузове на белье и плачу. Как-то Бог миловал, что не попадали бомбы или оскол- ки в машину. Мы даже рыли окопы во дворе госпиталя вместе с анг- 143
лийскими пленными. Гертруда заставляла невозможное делать, а если не слушаешься ее, то ставила к стене и била по голове. А как мы встречали 1945-й год, мы же не давали отчет, что дети советские, а не немецкие. Поставили на подоконник маленькую елку и на макушку прикрепили красную бумажную звездочку пятиконечную, погрусти- ли, поплакали, поговорили, а утром увидела наша Гертруда звезду: ногами топтала елку, нас била шваброй и на следующую ночь всех заг- нала в карцер. Доставалось от нее ужасно больно. Вот в памяти толь- ко осталось, что немка меня часто водила к врачу-немцу. Время шло, слухи прошли, что наши уже на подступах к Германии. Мы ночи не отдыхали, ждали, когда же услышим русскую речь от сво- их воинов, а радоваться не чему было, потому что наш городок освобо- дили американцы. На нас никакого внимания. Немцам привезли хлеб, а нас немцы из очереди выгнали. Уехать или бежать - не знали, как и куда. Мне, конечно, повезло. В госпитале по найму работали муж и жена, поляки. Они изучили обстановку, и, взяв меня с собой, ночью пошли в восточную часть Германии, которую освободили наши войска. Так мы дошли до какого-то города, поляки нашли себе лошадь и телегу, нагрузили немецкого добра и поехали дольше, потом я поня- ла, почему они взяли меня с собой. Им нужна было все перевезти в Польшу, а наши солдаты на постах все отбирали у других доброволь- цев, а русских пропускали. Вот они и просили меня с постовыми раз- говаривать по-русски. Мы доехали на телеге до Эльбы, переправи- лись, загрузились с большим трудом в поезд и поехали в Польшу. Приехали в Варшаву, а потом переехали Вислу и оказались в польской Праге. В Праге жили эти поляки. Они меня оставили во дво- ре и сами ушли. Я всю ночь просидела там, плакала, но помогла мне польская женщина только утром. Она вышла, расспросила у меня, я ей все рассказала. Она меня отвела в Советское посольство. Я на всю жизнь запомнила майора Лычковского, который помог мне уехать в Минск с московскими артистками. В Минске я пошла на поселок к знакомым, узнала, что мама жива, прислала письмо, что скоро при- едет. Меня устроили в спецдетдом № 11 по улице Бакунина. Там меня и нашла мама. Встреча была очень трогательная, без слез не вспом- нить. Теперь мы живем все время вместе. Воспоминания очень тревожат, как-то горько и обидно, что на наше поколение свалилась такая беда: не видели детства, да и юности, так как было очень тяжело жить в голод и разруху. Слава Богу, что остались живы. Описать все эпизоды войны подроб- но просто невозможно. Минск, 2005 144
Науроцкая (Скрабша) Яугення Дзлатрыеуна 8.12.1926, в. Руская Бегцяшка Сенгълеускага р-на Улъянаускай вобл. Сяло цалкам раскулачил!, таму, каб выратаваць сябе, пераехал! да родз!чау у Ленинградскую вобласць, што у 18 км ад славутага Шцера. Мац! у гарадской школе начала працаваць настаунщай рускай мовы. У пачатку вайны бацьку маб!л!завал!, але ён застаецца у горадзе. У час блакады паранены, 1 тольк! у 1943 г. яго вывозяць па жыццёвай да- розе Ладаг! у тыл. 7-гадовая сястра пападае у Свярдлоускую вобласць. Мы апынул!ся на берагу Фшскага зал!ва, дзе раз-пораз !дуць жар- к!я баявыя дзеянн! пам!ж германск!м! 1 савецк!м! войскам!. Нас аку- пацыйныя улады адсяляюць. Тдзем 120 км. 3 нам! бабуля, якая адчу- вае сябе кепска. Каля Нарвы нас, а тэта маму, мяне i брата Мшалая, у ма! 1942 г. таварняком вывозяць. Але куды? Тольк! праз два тыдн! мы у Рэгенсбургу (зямля Баварыя). Санапра- цоука. Што дз!уна, з ycix састрыгл! валасы, а мне дазвол!л! !х мець. Прауда, пазней прыехаушыя гаспадары ycix разабрал!, а наша ма- ленькая сям’я у складзе трох чалавек засталася зус!м адна. Бауэр Гуга Фрушамер ! яго жонка Марыя, гаспадарка якога у 3 км ад горада, вязе нас да сябе. У яго 25 кароу, 5 каней, там працуюць 3 паляк!, немец i немка, а таксама мы. Усяго пабл!зу працавала у 6 га- падарках каля 100 чалавек. Нас вызначыл! працаваць у пол!. Прыс- туп!ушы, зразумел!, што мы не зус!м здатныя работник!. Сам! гаспа- дары паказал! добрыя адносшы да нас. Працы шмат, з 6 ранку 1 да 7 гадз!н вечара. Абед складау гадзшу. Был! таксама невял!к!я сняданк! 1 вячэры. Пазней нават выдавал! грашовыя сродк!: маме 8, а нам з бра- там па 6 рэйхсмарак на п!ва. Дз!ва, але тэта мы спрабавал! упершыню у нашым жыцц!. Прыходзьтп да нас французы, балгары, югаславы. Яны л!чыл! нас барацьб!там! за волю. Яны жадал! вывучаць рускую мову. Передавал! нам нав!ны з фронту. Пасля гэтага нават я паспрабавала уключыць радыёпрыёмнш. Але гаспадар папярэдз!у, што знаёмства з гестапа як яму, так 1 нам будзе вельм! неприемным. I хутка схавал! «цацку». Уражл!вала станов!шча ваеннапалонных. 1х каля 600 чалавек праца- вала на заводзе. Зняс!ленныя ! бяскроуныя, яны сва!м станам напам!- нал! тольк! чалавечыя прыв!ды. Мы !мкнул!ся перадаць !м астатк! ежы. Але там засталюя вял!к!я мог!лк! тым, хто не змог выжыць. Жахл!вы стан, пачынаючы з 1945 г., наводзьл! на нас бомбавыя атак!, як!я стал! рэгулярным!. Асабл!ва тэта наз!ралася у апошн!я месяцы перад вызваленнем. Для ратунку гаспадар для нас падрыхта- вау недалёка ад нас у пол! схов!шча. Але пазней вымушаны быу пера- везц! нас да родз!чау за 20 км. Вызвал!л! амерыканцы, дакладней, афра-амерыканцы. Кал! ад’яджа- л!, нам гаспадары передал! 2 пярыны, 2 падушк! 1 абутак. 3 так!м 145
невял!к!м багажом нас пасадз!л! на машыны i адвезл! у савецкую зону, а затым, напэуна для пераправерк!, перавезл! недалека ад Ilpari. Кал! приехала да дому, то тэта вял!кае шчасце было - бачыць жы- вога роднага бацьку. Мшск, 2008 Затйсау Кузьма Козак Непагода (Туромша) Надзея Яф1мауна 25.10.1925, в. Казакоушчына Плешчанщкага р-на У час вайны засталася адна я з мамай - Туромшай Аленай Антонау- най (1900 г. н.). Бацьку - Кацело Уладз!м!ра рэпрэйравал! у 1937 г. Кал! мама пачала жыць з ваенным Кагенам Файфка, ён быу у чыне каштана. У час вайны ён папау у акружэнне. Вось так, свайго бацьку я 1 ня бачыла. Спачатку растралял! яурэяу. Аргашзавал! мясцовую палщыю. 3 !х дапамогай праводз!л! акцы! зняволення. Тэты дзень не забудзеш. 6 мая 1943 г. мяне разам з яшчэ 4 дзяу- чынам! схап!л!. В1наваты у гэтым мясцовы пал!цэйск!. Дарэчы, кал! прыйшл! партизаны, каб заб!ць яго, ня ведаючы месца яго пражывання, сустрэл! яго ж на вул!цы 1 папрайл! паказаць дом па- л!цэйскага. Вось ён 1 паказау на дом свайго суседа Карольчыка. Партызаны хутка к!нул!ся туды 1 застал! бацькоу. Думаючы, што !м не хочуць дапамагчы, стрэлам! заб!л! мац!, а бацьку 1 дачку па- ран!л!. Вось якое гора прыйшо да суседзяу. На прыканцы вайны мясцовы палщэйск! зн!к разам з немцам!. Вядома, чакау пометы 1 прысуда. Не вярнууся н!водны мясцовы пал!цэйск!. Дзе яны зараз, гэта не вядома. Што тычыцца нас, то стараста вёск! немцам выдау сям’ю Кароль- чык, так як !х брат быу у партызанах, а мяне, таму што бацька быу на фронце. Мац! тольк! плакала 1 прас!ла: «Адна яна у меня, адпусцще». Дык яе так штурханул!, а мяне павял! далей. Вось так 1 атрымалася, што разам апынул!ся сяброук! Ганна 1 Л1да Карольчык. Прывезл! нас 1 к!нул! у падвал жандармеры!. Пасля ночы загруз!л! на грузавыя ма- шыны з аховай. Немец з в!нтоукай. За нам! бегл! мамы 1 крычал!, 1 крычал!. Звон !х сёння у вушах. Прывезл! у М!нск. Зноу сутк! пра- трымал!. Потым вакзал 1 таварны вагон. У Варшаве пападаем у вял!к! будынак. Нас распранаюць. 1дзе праверка. Немец размауляу па-рус- ку, што 1 запомн!ла добра. Зноу у вагоны - 1 да самага Некарсульма, што у Нямеччыне. В1д лагера пужау сваёй агароджай, дротам, ахоу- ным! шалёным! сабакам!. Страшна. Дарэчы, раней тут быу спортла- гер. Штосьц! падобнае на ложак - на !м праецша 1 коудра. Маё месца на друг!м паверсе. Маюцца вокны. Прыб!ральня на вул!цы. Недалёка ад нас у мужчынск!м бараку жыл! украшцы, руск!я, беларусы. 3 адзе- 146
жы выдал! спяцоуку, драуляныя калодк!. Па загаду сам! прышыл! на рукаве знак «Ост». На працы велазавода трымал! па 12 гадз!н у сутк!. У сталоуцы на чалавек 50 стаял! сталы. Ежа - баланда з рэдзьк! 1 бруквы. На снедан- не выдавал! такую круглейькую булачку на 8 чалавек. Ведома, што не магл! яе трымаць да ранку i з’ядал!. Так што на сняданак заставау- ся тольк! юпень. Праца у начы даймала санл!васцю i стомленасцю. Вось кал! я прыснула, трымаючыся за станок, то мяне шэф моцна аб- лаяу, хапануу за спецоуку 1 моцна стукнуу па твары. Стрымаць слёзы далей не магла i плакала усю змену. Сон прайшоу. Побач працавау стары немец. Дык ён тольк! пакруцгу галавой. Я так разумею, што ён не мог мяне пашкадаваць адкрыта, але тэта быу знак жалю. Ён не раз клау мне у шкаф!к для шструмента иевялш! бутэрброд. Клвау мне ц!ха у напрамку знаходжання ежы. Пасля з’едзенага станавглася доб- ра. Быу у нас i адз!н дзень вольны. Знаходзьтпся у бараку. Некальк! разоу выходз!л! у горад. Вось кал! захварэла наша Ганна, то мы так прас!л! дырэктара, каб ён не адправгу яе у лагер, дзе магл! яе забщь. Дарэчы, тэты чалавек размауляу па-руску, а мы навучыл!ся па-нямецку казаць для нас важ- ный словы: «Брот, есэн». Вось тады мы з Л1дай хадзш! пасля працы, каб што-небудзь перадаць з сабранага нам!. Звычайна тэта быу кусо- чак хлеба. Дзякуючы Богу, i мы не набрал!ся ад яе тыфу, i яна вызда- равела i жыве зараз у Пецярбургу. Кал! бамбардз!роук! был!, то нас заганял! у сховппча, што было непадалёку. Нярэдка для ратунку вы- водз!л! у поле. Вызвал!л! амерыканцы у ма! 1945 г. Там я i пазнаёмшася з Тванам - таксама прымусовым рабочым, як! 1 стау ма!м мужам. Тэты хлопец, чарнявы i прыгожы, да вайны жыу пад Баранав!чам1. Да дому пры- ехал! у чэрвен! 1945 г. i праз нядоуг! час пажан!л!ся. Дапамагала нам у гэтым цётка. Яна працавала у Чырвоным Крыжы. I цям!ла лепш за мяне. Спачатку мы жыл! на яго радз!ме. Вядома, на вёсцы працы ха- пала. Было там цяжка, што часам мне здавался - лагер не скончаны. У тэты ж час нарадз!лася наша дачка Гал!на. Пры так!х абстав!нах яна была слабай i заучасна у 44 гады памерла. Вось тут, ратуючы, цёт- ка перавезла нас у Мшск. Муж знайшоу працу, i усё ц!ха начало улад- коувацца. Для мяне таксама важна, што страчанае юнацтва узмацнял! !сную- чыя пытанн! i меркаванн!, што сваёй працай мы дапамагал! ворагу. Плакала, кал! ад назвала, што якая ж наша вша у гэтым. Ц! ведал! мы куды нас вязуць? Думал!, што на знппчэнне. Але не гледзячы нават на такое, кал! нас прызнал! пацярпеушым!, то мы дзякавал! за тэта. Млнск, 2007 Затсау Кузьма Козак 147
Ншщша (Св1рэйка) Нша Траф1мауна 27.08.1929, в. Балъшая Машчанща Бялынщкага р-на. Звычайная сям’я калгасн!кау. Нас пяцёра: бацьк!, тры сястры i брат. Бацьку - Траф!ма Ел!сеев!ча з самага пачатку вайны маб!л!завал1. Сап- раудную трывогу адчул!, кал! ён пад Раслаулем папау у акружэнне, але ж змог пасля гэтага дабрацца да дому. Хоць крыху стала лягчэй, таму што пад час боя савецк!х салдат з наступаючым! нямецк!м! фарм!ра- ванням! наша вёска была спалена. Вось у пажары пагарэла усё, што было раней нам! калектыуна нажыта. Бацька ж у часе стау сувязным 121-го партызанскага палка !мя О.М.Касаева. Рызыкоуна тэта было для сям’!. Так i атрымалася, хтосьц! выдау, 1 прыйшлося у чэрвен! 1943 г. мац! з дочкам! Вольгай (15 год) i Кацярынай (11 год), а я разам з братам Анатолем, як! зус!м быу падлеткам, пайсц! за паратункам у лес. Там 1 застал!ся у партызанскай вёсцы Цехц!н. Прынял! нас вясковыя людз!... Так як хата была вял!кай, а !х сям’я складалася з бацькоу 1 двух хлопцау, то 1 нам хашла месца. Але 1 тут !снавала небяспека. Кал! прыходз!л! немцы у вёску, то пачыналася стралянша, усе к!дал!ся да лесу 1 хавал!ся там у зямлянках. Аднойчы у лютым 1944 г., пад час карнай аперацы!, кал! гэтак ча- лавек 10 щха сядзела у ясны сонечны дзень каля цёплага кастрышча, а пабл!зу ад нас стаяла хатняя жывела: каровы, кон!, н!хто не заува- жыу, як да нас ц!ха падышл! нямецк!я салдаты з сабакам!. Убачыу- шы !х, !мкл!ва к!нулася я бегчы. Астанав!у крык: «Хальт!». Вось сабрал! нас лясных жыхароу 1 прывял! у вёску Цехц!н. Пал!- цэйск!я запатрабавал!, каб абасоб!л! немясцовых. Мы, трое сясцёр, апынул!ся сам-насам. Старэйшую далучыл! да пайманых партызан 1 пасадз!л! на розныя машыны. Я была апранута у тонк! прагумавы плашч, 1 мне было так холадна. Прывезл! у Бялын!цкую турму, дзе нам, сёстрам, дазвол!л! быць разам. Там трымал! 2 тыдш. Пачал!ся до- пыты. Менав!та у тэты час у в. Барсук! паймана была цяжарная цётка. Яна была апранута па-гарадскому, затым цяжарная, 1 тэта дало магчы- масць карткам яе растраляць. У гэтай вёсцы знаходз!л!ся ! мама з ма- лодшым сынам Анатолем. 1м болып пашчасц!ла, 1 !х не кранул!. Кожны раз, менав!та пасля так!х вызавау на допыты, хтосьц! не вяр- тауся. У гэтым жудасным чаканн! нас утра!х садзяць у машыну 1 даво- зяць да Маг!лёва. Тут нямала народу. 1дзе размеркаванне. 3 л!ку адаб- ранных нас пасадз!л! у таварныя вагоны, 1 пачауся наш доуг! шлях. Холадна, а у вагоне буржуйка 1, заснуушы, прых!л!лася бл!зка, што загарэлася хустка на галаве. Суседз! зауважыл! i патушыль У адным з гарадкоу Польшчы канва!р паказау на маленьк! рынак. Там выстаулены хлеб. Некальк! чалавек 1 я схап!л! па булцы i назад. На рынку крык!. Канва!р тольк! паспяшау нас: «Хутчэй у вагоны». Вось ужо нас выгруз!л! у лагеры, затым праз некальк! дзён зноу цягн!к, 148
i давезл! да Берлша. Там прайшл! санапрацоуку. Голых нейк!м раство- рам i вадой пал!вал!. Яшчэ пазнаем адзш другога, але у сястры косы састрыгл!, а мае тольк! абрэзал!. Выдал! нам новую адзежу. На праця- гу двух тыдняу нас суправаджал! частыя бамбардз!роук!. Хаваемся у бункерах, але мел!ся! страты. Бачыла, як выцягвал! нежывых. У выш- ку наш лагер быу разбомблены. Удзельн1чаем у расчыстцы. Нават ас- таткау рэчау не засталося, таму замест лапцей атрымал! салдацк!я боты. Нас нак!роуваюць у Шчэц!н. Садз!мся у вагоны на вакзале Бер- л!на. Кал! спрабавал! размясцщь з немцам!, то тыя адмов!л!ся. Дзесьц! да 30 жанчын вымушаны был! пайсц! пяшком. Не памятаю, скольк! часу на тэта спатрэб!лася. Размясц!л! нас па баракам. Працуем на эле- ватары ! фабрыцы па вырабу выратавальных кругоу. Тут ужо немк! падкармл!вал! нас, прынойушы бутэрброды. У канцы красав!ка 1944 г. зноу збор 1 перамяшчэнне у Дан!ю. Далей на караблях - у На- рвег!ю. Мы каля 50 чалавек был! сярод ваенных. У час аб’яулення тры- вог! я без страху стаяла на палубе. Падбег салдат 1 тузануу мяне: «Бяжы». Менав!та у тэты час адз!н немалады немец прапанавау паесц!. Адмов!лася, хаця вельм! хацела. Дз!уна, але сярод мноства !ншых г!сторый менав!та гэтая не выходз!ць з галавы. Нападаем у Нарвег!ю. Тэта была самая далёкая кройка майго далё- кага вандравання па свету 1 жыцц!. Незабыуна, што з нам! ехала незна- ёмая яурэйская жанчына Алена Кошк!на 45 год, якая прадстаулялася нашай мац!. Мы згаджальна падтрымл!вал! яе словы. Яна была старэй- шая 1 дапамагала нам ва уйм. Ведаем дакладна, што яе астав!л! у г.Транхейм. У Осла, дзе дзейн!чае лагер Mo-i-Рана, нас нак!равал! у лазарэт ТОДта. Мяне з малодшай сястрой, як маладзейшых, - на кух- ню. Абавязк!: растатць, падрыхтаваць эрзац-каву, рыбу пачысщць. За прыгатаваным прыходз!л! 1 заб!рал!. Наш рабочы дзень цягнууся з 4 ранку да 8 гадз!н вечара. 3 падвала я павшна прынесц! вугаль, бульбу, моркву, растатць пл!ту, падрыхтаваць каструл! да гатавання, раза- грэць каву. Прыходз!ла немка Роза 1 раб!ла закладку прадуктау. Ад- нойчы, кал! мыла пол, а на кухне н!кога не было, то я ускочыла на пл!ту, апусц!ла руку у каструлю 1 выхатлпа чарнасл!у. З’ела, але на- думала, кал! б хто-небудзь убачыу, то атрымала бы пакаранне. Старэй- шая Вольга з 7 гадз!н прала адзенне. Пры паласканн! рук! заужды у вадзе, яна зал!валася 1 у боты. Малодшую Кацярыну, якой было 11 год, адправ!л! мыць посуд у лазарэт. Вось яна 1 мне дапамагала, таму што шмат мела я работы 1 давол! цяжкай. Знаходз!л!ся мы на тэрыторы! лагера за калючым дротам. Начальшк быу вельм! жорстк!, што адчу- валася у яго звычках 1 паводз!нах. Працавал! тут 1 ваеннапалонныя. Был! яны вельм! худыя 1 слабыя. Для !х мы астаулял! хлеб у снезе, а яны пад час перамяшчэнняу спрабавал! яго знайсц!. Был! тут 1 нямец- к!я салдаты-падводшк!. Яны праходз!л! лячэнне. 149
5 мая 1945 г. англ!йск! дэсант з дапамогай партизан вызвал!у нас. Неузабаве прыехау прадстаушк савецкай улады. Для патрэб нашага боку старэйшая сястра Вольга працягвала працаваць у шштал! да канца чэрвеня 1945 г. Зноу прала бял!зну для наших былых ваенна- палонных. Потым нас ycix на англ!йск!м сан!тарным лайнеры пры- везл! у Мурманск. Тэта быу цяжк! час для аслабленнага арган!зма. Некаторыя не вытрымл!вал! i пам!рал!. Тут яшчэ смяротныя м!ны, як!х мне таксама давялося бачыць. Па прыезде нас перамясц!л! у ф!льтрацыйны лагер для праверк!. Прабыл! там 2 тыдш. Чакал! вын- !кау праверк!. 3 нам! ж ехал! i уласауцы. Таму вельм! уважл!ва усё праглядал!. I зноу шлях цягн!ком да Леншграда. Сесьц! практычна немагчыма было. Месцау не хапала. Пры дапомозе салдат удалося нас тра!х уц!снуць у вагон. 3 Леншграда на поезд 1 дадому. Вайна мне зламала жыццё. Л!чыл! мяне чалавекам другога сорта 1 там 1 тут. Можа, 1 маё жыццё пайшло б па шшаму шляху. М1нск, 2007 Затсау Кузьма Козак Отруба Анатолий Георгиевич 23.10.1930, г. Киев ...С крыши многоэтажного здания, расположенного рядом с немец- ким гаражом, мальчишки внимательно наблюдали за всем, что дела- лось внизу. Немецкие солдаты с пистолетами и автоматами бестолко- во бегали вокруг гаража. Офицер злился и отчаянно ругался. Он никак не мог понять, кто отважился средь бела дня проникнуть в га- раж, обойти охрану и учинить такую диверсию. - Повреждено четыре автомашины, разбит мотоцикл, - доклады- вал испуганный солдат, - пропали пулемет, баллоны с бензином, не- сколько ящиков с принадлежностями, медикаментами и патронами. - А ты... Где ты был, негодяй?! Как караулил?.. - Ну, началось... - сказал Аркадий Толе. Мальчикам, притаившимся на крыше, стало и смешно от растерян- ности немцев, и одновременно страшно. Оставаться здесь было опасно. - Беги к себе и быстренько собирайся. Я постучу в окно и буду ожи- дать за углом, как договорились... Мальчики торопливо слезли с крыши. ...Аркадий остался доволен, что дома никого не было. Нашел кусок хлеба, взял свой нож. Около двери нерешительно остановился. Может, матери два слова черкнуть? ...Двери с грохотом открылись, и Аркадий, попятившись, замер. На него с оружием наготове двинулось несколько немецких офицеров и солдат. 150
«Кто-то узнал и подсказал», - промелькнула мысль. Испуганного хлопца свели вниз. Там стоял Толя, тоже окруженный караулом. С собакой-ищейкой немцы шныряли по двору. Нашли баллоны, ящики, револьверы - те, что ребята захватили в гараже. Однако как ни искали фашисты по всем закоулкам, а главного не нашли. Аккуратно завернув пулемет в тряпье, друзья утащили его далеко и закопали. Через некоторое время их, избитых и измученных, втолкнули в ав- томашину и повезли. Дорогой офицер, переводчик и солдат, удивленные упорством три- надцатилетних мальчиков, продолжали запугивать их. - Знаете, куда вас везут? В Днепр вас бросим. - Друзья, вытирая слезы, отвечали пренебрежительным молчанием. — Вот проклятое племя! - выругался переводчик. - На Короленко, 33 (в гестапо) вам языки развяжут. Пять дней держали хлопцев в отдельных изолированных камерах. Встречались они только на допросах, подбадривая один другого то взглядом, то шепотом сказанным словом. Каждый раз повторялось одно и то же. Палач-гестаповец сквозь стекла очков с ненавистью вглядывался в глаза маленьких жертв. - Кто вас научил ломать машины? Где пулемет? — И снова в сотый раз змеей взвивалась резиновая палка, больно впивалась в тело, ос- тавляя синие пятна на измученных лицах ребят. - Когда нас с Аркадием привезли из гестапо в Сырецкий концла- герь, размещавшийся поблизости от Бабьего Яра, - вспоминает Ана- толий Отруба, - мы почувствовали весь ужас своего положения, ду- мали, что долго не выдержим. Восемь месяцев ребята находились в концлагере. Детей, кроме их дво- их, там не было. С утра до вечера, а иногда и по ночам они вдвоем убира- ли три огромных цеха: выносили обрезки, опилки, стружку за километр от мастерской. Когда в лагерь привозили новое пополнение арестован- ных, в их обязанности входило собирать снятую с вновь прибывших одежду и уносить на склады. Огромные склады были набиты одеждой и обувью сотен тысяч тех, кого расстреляли в Бабьем Яру. Пытаясь скрыть следы преступлений, трупы жертв фашисты сжигали, чередуя при этом ручной и механизированный процессы. До сих пор помнит Анатолий Георгиевич эти нечеловеческие картины. Среди жертв были люди раз- ных национальностей и возрастов, мужчины и женщины. В Сырецком концлагере в то время находилась известная футболь- ная команда киевского «Динамо». На глазах у Анатолия эсэсовцы расстреляли вратаря команды Трусевича. Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая судьба Анатолия и его друга, если бы не произошел один счастливый для ребят случай. 151
Когда колонну узников гнали на вокзал для отправки в Германию, один из шедших в строю заключенных споткнулся и так сильно толк- нул полицая, что тот упал. В этот момент Анатолий с другом выско- чили из колонны и в одно мгновение затерялись между домами. Так, вырвавшись из ада концлагеря, ребята остались живы. Не случись этого, вероятность выжить у них была бы невелика. После освобождения Киева Анатолий Отруба и Аркадий Манжос принесли в Молотовский райком Киева захваченный у немцев пуле- мет. Пройдя сквозь пекло концлагеря, насмотревшись на ужасы вой- ны и зверства эсэсовцев, Анатолий после освобождения родного горо- да решил, что главная цель его жизни - научиться защищать Родину. - Я тогда понял, что такое враг на твоей родной земле и почему мы должны уметь защищать ее. Вскоре 14-летний парень был принят воспитанником в одну из во- инских частей Красной Армии. В течение пяти лет он служил музы- кантом в военном оркестре, играл на трубе. Потом поступил в военное училище. В 1953 г. успешно окончил его и был направлен для прохождения службы в Белорусский военный округ в Гродно на должность командира взвода. Судьба распорядилась так, что начал Анатолий службу в Гродно лейтенантом и закончил ее в этом же городе - генералом. В - проме- жутке - за 45 лет пребывания в Вооруженных Силах - исколесил по- чти весь Советский Союз, в том числе и остров Сахалин, побывал за границей. Женился Анатолий еще будучи курсантом последнего курса Орен- бургского зенитного училища. С тех пор и по сегодняшний день жена Валентина Васильевна вместе с мужем разделяет все «прелести» и радости офицерской службы. Вырастили, воспитали, дали образование и определили в жизнь двух дочерей. Старшая, Виктория Анатольевна, работала врачом-хи- рургом на Байконуре. Сегодня она начальник медицинской части го- родского онкодиспансера. Младшая, Евгения, работала в различных воинских частях. Внуки генерала продолжают семейную династию. Старший, Игорь Шеянов, окончил Минское суворовское военное училище, учится в Академии МВД. Младший, суворовец Дмитрий Кузнецов, отец кото- рого военный летчик старший лейтенант Александр Павлович Кузне- цов, погиб при выполнении летного задания, с рождения воспитывал- ся в семье Отруба. Дима считает Анатолия Георгиевича своим папой, а Валентину Васильевну - мамой. С уходом на пенсию Анатолий Георгиевич не прерывал связи с ар- мией. Боевой генерал интересной и нелегкой судьбы, имеющий огром- ный жизненный и армейский опыт, активно участвует в обществен- 152
ной жизни, ведет большую работу по патриотическому воспитанию молодежи. Он частый и желанный гость в воинских частях, суворовс- ком училище. Сегодня генерал-майор в отставке Анатолий Георгиевич Отруба ра- ботает старшим научным сотрудником военнонаучного центра в Во- енной академии Республики Беларусь. P.S. Жизнь друга Анатолия Отруба Аркадия Манжоса, к большому сожалению, оказалась недолгой. Работая инструктором в Киевском отряде гражданской авиации, в 1962 г. он погиб в авиакатастрофе. Лагун М. От малолетнего узника до генерала // Во славу Родины. 6 мая 1998. С.З. Паулава (ЬПкщёнак) Кацярына Сцяпанауна 23.11.1926, в. Гончарова Дубровенскага р-на Вщебскай вобл. Яшчэ да вайны зведала нямала гора. Мац! была с!ратой. Сям’я вял!- кая - 8 дзяцей. Я трэцяя. Спачатку жыл! на хутары, але потым пера- сялип у вёску. Мы стал! калгасшкам!. У час вайны бацька пайшоу на фронт. Мы засталюя i жыл! тольк! з сельскай гаспадарк!. Давол! часта немцы нас прыцягвал! да гаспадар- ча-абаронных работ. Капал! траншэ!. Асабл!ва жорстка яны паводзип у канцы 1943 г. Так, адступаючы, пал!л! вёск!, каб шхто не заставау- ся на гэтай тэрыторьп. Зняспленыя жыхары аж ад Смаленска !шл! на- тоупам! на захад. Так i мы пяшком прыйшл! да Бабра. Для нас тут няма месца i прыпынку. Узяу лясн!к, i то, з-за маючага братавага ма- ладога жарэбчыка. Каб выжыць, займал!ся жабрацтвам. Хутка мясцовае насельнщтва атрымала загад пра асоб 1926 г. на- раджэння, як!я павшны з’явщца 14 ц! 15 красав!ка 1944 г. для ад- праук! у Гермашю. Пачал! прымусова заб!раць праз аблавы, блака- ды i карныя акцьп. Мы таксама папал! у гэтае кола. Вось ужо нас, а тэта вял!кая колькасць людзей, пасадзып у эшэлон на ст.Крупк!. I мы на саломе пад бомбавым! выбухам! ехал! да ГерманИ. 31 красав!ка 1944 г. апынул!ся у населенным пункце Хохштадт Кремсдорф, што пад Нюрнбергам. У лагеры знаходз!л!ся галандцы, французы, рус- к!я. Працавал! па 12 гадз!н на ваенным заводзе, дзе выраблял! дэ- тал!. Кармып па талонах дрэнна - баландой. Апранал! у калодк!, на адзенн! выше «ОСТ». Штодзённа падымау нас немец з вокл!кам: «Падымайцеся!». Менавгга так 1 цёк час. Зауважыл!, што за два тыдн! лагернае к!раун!цтва кудысьц! зышло. Паусюды стал! вывеш- ваць белыя сцяг!. Мы жыл! чаканнем. Вызвал!л! нас амерыканцы. Зауважыл! мы ад разу, што адносшы да нас стал! вельм! добрыя. Спачатку аргашзавал! кухню з добрай стра- вай. Далей грузавым! машынам!, на цягшках дастаткова доуга ехал! 153
з пункта у пункт. На адным з так!х i адбылася сустрэча з савецк!м! войскам!. Як не хацелася, але шлях да дому не быу каротк!м. У адсутнасщ транспарту !шл! пяшком. У адсутнасц! ежы ел! там-сям пападаушую сырую бульбу. Што тычыцца рэчау, як!я был! з нам!, то ц! асталюя на шляху, ц! адабрал!. Чуць-чуць прыйшла. Асаб!стых перапытванняу аб Германн з боку нашай улады не было. I не дачакаушыся такой пра- цэдуры, паехал! мы да дому самастойна. У Оршы был! у жн!ун! 1945 г. Там цёпла. Можа тэта хоць крышку дапамагло, таму што жылля не было, а бацька - на хадулях. Начина- ем жыць занава - у зямлянцы, дзе вакол нас бачна выжыушая з вай- ны тольк! адна хата. Памятаю, у тэты час так хацелася быць хоць крышку шчасл!вай. Мшск, 2008 Затсау Кузьма Козак Полякова (Петрова) Наталья Георгиевна 26.04.1936, г. Бобруйск - 18.07.2008, г. Минск Германия вошла в мою жизнь еще задолго до рождения. Моя праба- бушка, Августа Фридрихсон, из Пруссии, влюбилась в моего прадеда, калужского помещика Ивана Зайцева, и без колебаний переехала в Россию. В поместье моего деда она с немецкой педантичностью вела все хозяйство. Ее три дочери тоже были научены всем премудростям ведения большого хозяйства. Они умели и шить, и варить варенье, великолепно готовили. А сыновья стали образованными людьми (врач, инженер, юрист). Моя бабушка, Петрова Александра Ивановна, окончив институт благородных девиц в Петербурге, вышла замуж за известного адвока- та, талант которого был признан и после революции. Они жили в Мос- кве до его смерти, а он умер в 30 лет. Наиболее грустная полоса моей жизни - время Великой Отечествен- ной войны. Мне было 5 лет. Мы жили в Борисове, куда попали в 1936 г. по назначению моего отца в воинскую часть под командованием Туха- чевского. В 1939 г. отца арестовали и выслали на Вятку, откуда он ушел на фронт и погиб в первый год войны под Доргобужем. Об этом рассказал его товарищ, а официально мы получили извещение - «Пропал без вести». Война застала нас в Борисове. Мама по специальности была врачом, работала в лагере для военнопленных и имела доступ к лекарствам. Ле- карства мама передавала партизанам через дядю Мишу. Я запомнила его, украдкой наблюдая, когда он приходил к нам поздно вечером или ночью и уносил с собой пакеты. Он был довольно высоким и с бородой. 154
Мама очень боялась пыток и просила, чтобы ей не назывались ни- какие имена и адреса, чтоб никого не выдать в случае ареста. И все- таки маму выдали. Утром нас должны были арестовать, но немецкий офицер Полоний (его имя я узнала позже от подпольщиков) пришел и предупредил нас. Мы быстро собрались и налегке двинулись по доро- ге, подальше от города. Я думаю, что, то, что наши жизни спас немец- кий офицер, - это плата за доброе дело, которое много лет тому назад совершил брат моей прабабки, Оскар Фридрихсон, построив сиротс- кий дом в Ярославской области. Я не помню, как и где мы попали в облаву, но нас вместе с другими повезли на работы в Германию. Моя тетя, Гавриленко Степанида, мамина сестра, тоже была вывезена в Германию из деревни Ремезы Полесской области, о чем мы узнали только после окончания войны. Так я, моя мама, Каленик Анастасия, и бабушка, Петрова Александра, оказались в лагере в далеком авст- рийском городке среди гор Роттенмане. Кроме нас, в лагере находились французы, итальянцы, англичане. Все они работали на военном заводе в горах. Мы жили в лагере за ко- лючей проволокой, носили на рукаве повязку «ОСТ». В лагере был строгий режим. Молодая девушка Фаина воровала на кухне и прино- сила нам в барак продукты для остальных. Ее повесили, и я часто ду- маю, как безрассудно в молодости мы относились к жизни. Почему ее никто не остановил, ведь все знали, чем это могло кончиться. В лагере в Австрии ко мне очень хорошо относились австрийские мальчишки. Они бросали мне игрушки и хлеб. Я всегда считала это счастливым исключением и это доброе отношение запомнила на всю жизнь. Оказалось, что я была не одинока. Бывшие узники фашизма были со мной откровенны и многие, а это были в основном те, кто попал на работу к бауэрам, хотели отыскать хотя бы детей своих хозяев, чтоб поблагодарить их за добро родителей. Я написала письма по адресам бывших лагерных рабочих из города Роттенмана. Откликнулись не- многие} большинства уже не было в живых. В Доме дружбы и культурных связей с зарубежными странами» я познакомилась с австрийцем Руди Ручичкой и передала ему мою во- енную фотографию с просьбой связать меня с г. Роттенманом. На фо- тографии меня узнала бывшая кухонная рабочая Хильда Бреннер, и у нас завязалась переписка. Она прислала мне 2 прекрасные книги по Роттенману и сведения, которые смогла собрать по нашему лагерю. К сожалению, ее уже нет в живых. По Австрии я собрала материал, и он вошел в книгу «Австрия далекая и близкая» (2006). По Германии собирался материал с 1991 г. для фильма «Очище- ние», который мы хотели создать тоже с бывшим несовершеннолет- ним узником фашизма, кинорежиссером Виктором Туровым, но он рано ушел из жизни, и работа остановилась. 155
Идеей фильма было показать и второе лицо войны. Рассказать о лю- дях, рискующих жизнью ради спасения «врагов»: это и немцы, пря- тавшие сбежавшего из концлагеря пленника, и белорусы, помогающие выжить пленным немцам, и бауэры, спасающие истощенных и боль- ных детей. Материал остался невостребованным по многим причинам. У меня возникла идея нового проекта «Возрождение. Дети 21-го века», а в первоначальном звучании «Послание маленьких чернобыльцев на- родам мира о спасении планеты». Это послание-предупреждение лю- дям всего мира, выраженное в стихах, песнях, изделиях декоративно- прикладного творчества. Первыми нашими объектами были детские реабилитационно-оздо- ровительные центры: «Ждановичи», «Надежда» в г. Вилейка, по- строенные совместно с Германией, научно-практический Центр онко- логии и гематологии в Боровлянах. И опять я встретилась с Германией. Многие участники нашего проекта - это в основном дети, пострадавшие от аварии на ЧАЭС, побывавшие в Германии на оздо- ровлении. Причем у многих родственники были там на принудитель- ных работах. «Какой парадокс», - пишет Наталья Виноградова из Лунинца. - «Ба- бушку насильно вывезли в Германию, а я ездила туда отдыхать и по- правлять здоровье, и там меня окружали добрые люди. А в онкоцентре мое внимание привлек самый заботливый папаша маленького пациен- та, оказавшийся на самом деле волонтером из Германии Торстоном Хюбшем». Наши первые выставки за рубежом тоже оказались в Германии. В 1991 и 2000 гг. Они были представлены и на Всесоюзной встрече несо- вершеннолетних узников фашизма в Минске 14 октября 2001 г. Первые встречи «детей войны» и участников проекта начались еще в 2000 г. со встречи с узниками тюрьмы на улице Широкой, где погиб отец нашего постоянного участника Яны Поворотной, а в 2001 г. на встрече двух поколений мы уже решили вместе собирать материалы для создания книги. Так оказалось, что и волонтеры, и внуки узни- ков, и сами узники, и ветераны войны, - все собрались вместе. В Ис- торической мастерской прошла выставка «Война и будущее глазами детей». В нашем проекте участвуют жены послов ФРГ в Республике Бела- русь Петра Фрик и Анна-Мария Хеккер. Они работали вместе с ребя- тами из Белорусского детского хосписа, в НИИ травматологии и орто- педии. Сейчас мы не только помним прошлое, а его забывать нельзя, но и думаем о будущем. Очищение: сборник статей/сост. Н. Полякова. Минск, 2008. С. 58-64. 156
Пецукев1ч (Церахава) Аляксандра Мефодз’еуна 6.01.1930, с. Усты Думйичскагар-на Смоленский ( цяпер Калужской) вобл. Сям’я наша вялшая, аж 10 дзяцей. Я там тольк! сёмая. Мац! пра- цуе у калгасе, а бацька - на чыгуначна-лщейным заводзе. У хатняй гаспадарцы - ад на карова, парасяты i куры. Цяжка нам было. У верасн! 1941 г. немцы бамбяць станцыю Пал!к1, што недалёка ад нас. А кал! 1 сам! прыйшл!, то забрал! усю жывёлу. Чарга за нам! на- стала 5 мая 1942 г., кал! жыхароу вёск! загруз!л! у Палшах у ця- лятн!к! i павезл!. На шляху памёр брат Вайль (1932 г.н). Так як чы- гунка была пашкоджана партызанам!, то нас паспешна пагнал! пяшком да бранскага лагера ваеннапалонных. Цяжка было icpi, але кал! канва!р перарэзау лямк! плецака, у як!м бацька нёс соль, то яна рассыпалася, i мне балюча было бачыць, як бацька !мкнууся хоць трошк! падабраць з зямл! 1 затхнуць яе зноу за пазуху. У лагеры асаб- л!ва дранным! был! аднойны да ваеннапалонных. 1х вешал!, а болып здаровую частку гнал! у Гермашю. Нас таксама сустрэу голад i нечалавечыя умовы. Менавгга у лагеры ад цяжк!х умоу пам!рае сястра Нюра. 1х, памерлых 1 зняйленных, сцягвал! з нар, зак!дваючы у падагнаны да баракау самазвал, i вы- воз!л!, нягледзячы на тое, што некаторыя яшчэ был! жывымь Вось у так!м жахл!вым станов!шчы мы знаходз!л!ся да л!пеня 1942 г. Яшчэ у Бранску нямецюя «купцы» адабрал! частку вязняу на пра- цу, сярод як!х апынулася i мая сям’я. Сястра Марыя i мая цётка Алёна застал!ся у лагеры, адкуль 1х крыху пазней партызаны вызвал!л! 1 дал! магчымасць вярнуцца дадому у вёску Гац!лав!чы Лагойскага раёна. Мы з бацькам! апынулюя у горадзе Штральзунд, а сястра Валянщ- на працавала у шшым месцы. Сярод прымусовых рабочых з нам! была яшчэ дзяучына Ганна Сав!ч з вёск! Гац!лав!чы. Памятаецца, што на- шага гаспадара, якому дапамагау ягоны сын, мы называл! Мюлер Францав!ч. Дарослыя працавал! на гаспадарцы, а мяне, як яшчэ зуйм малую, не брал! у поле, а прымушал! прыб!раць двор. Ел! мы асобна, але бывала, што 1 нас, дзяцей, падкармл!вал!. Мы вельм! сумавал! па дому. Кал! ж набл!з!уся час вызвалення, то гаспадар сам падвёз нас на драбшах да Одэра. Там сустрэл! нашых сал- дат. Абдымал! lx 1 плакал!. Бачым, што так!х, як мы, ужо сабралася шмат. Але кожны даб!рауся да дому як мог. Спяшалйя да мьлых род- ных мясцш. Так на перакладных мы дабрал!ся да Брэста, а затым i да М1нска, дзе i зарэг!стравал!ся. Нам паведам!л!, што наваколле вёск! застаецца зам!н!раванным. Вось чаму на працягу двух гадоу не дазва- лялася вярнуцца назад, але мы знайшл! прытулак у меушыхся бара- ках Лагойска. Спачатку жабравал!, потым дапамагал! жыхарам вёсак зб!раць ураджай i за тэта атрымл!вал! харчаванне. Бацька пачау працаваць 157
печшком. Брат 1ван, баявы лётчык, каштан Чырвонай Армп, вярта- ецца з шасццю ранениям!. Крыху-пац!ху жыццё наладжвалася. Ведаецце, без мшулага няма будучыш, але баран! Бог, дзяцей на- ших ад таго, што перажыл! мы! М1нск, 2008-2009. 3anicay Кузьма Козак Попкович (Козловская) Татьяна Васильевна 25.11.1928, д. Щуры Смолевичского р-на Во время войны я проживала с родителями. Мой отец был связным, брат - партизаном в отряде имени Захарова, что в Логойском районе. Еще два брата ушли на фронт. Вот тогда староста деревни Григорий Борткевич доложил немцам, что отец -связной и сын в партизанах. 26 августа 1943 г. в 5 часов утра нас подняли немцы с постели и пове- ли отца на улицу. В палисаднике его расстреляли. Они же заставили маму и мою старшую сестру копать для него яму. Мама очень крича- ла, ее били прикладами, а я и младший братик (1931 г.р.) стояли и смотрели на этот зверский ужас. Немцы арестовали маму, сестру, меня и брата и повезли в старый панский дом Прилеп. Там располага- лась немецкая комендатура. Нас посадили в подвал, и мы там находи- лись 2 недели. Были допросы, избиения до полусмерти. От нас доби- вались признания, где брат и партизаны. Потом перевели нас в Минскую тюрьму. И там еще пробыли 3 месяца. Опять допросы и из- биения. Они ничего не добились от нас и перевезли в концлагерь на ул.Широкая. Оттуда возили на работу в немецкий лазарет. Сейчас это 1-я клиническая больница г. Минска. Прибывших раненых немцев с фронта мы обмывали и обрабатыва- ли для подготовки к операции, а также убирали палаты. 29 апреля 1944 г. нас забрали и увезли в Германию. В дорогу нам дали котелки для воды и 1 буханку хлеба на 4-х... Это было на станции Волковыск. Мы пошли набрать воды. Мама сказала: «За нами никто не смотрит, давайте убегать!» И мы все побежали. А немцы начали стрелять по нас и ранили меня в правое бедро и левую голень. Меня подняли мои родные, и немцы погнали нас к составу. Там стоял санитарный поезд, мне оказали по- мощь, сделали перевязку и бросили в вагон. Снова нас повезли даль- ше и привезли в г. Дюрик, возле границы с Бельгией. Там мы попали в концлагерь. Нас гоняли копать окопы, потому что с запада наступа- ли американцы. Потом был налет американской авиации, разбомби- ли город, и мы убирали его. Расчищали от обломков дороги, достава- ли трупы и грузили на машины. Потом нас оттуда эвакуировали в глубь Германии. Мы попали в лагерь г. Фагельзак на проволочную 158
фабрику. Затем американцы снова начали наступление, и нас пере- везли в лагерь Аахен. Там мы строили аэродром. Нас оттуда эвакуи- ровали. Мы оказались в 60 км от г.Гамбург на ст. Обендорх, где мы работали вместе нашими военнопленными на фабрике по обработке древесины. Хозяином фабрики был Факс. В то время, когда я была в концлагерях, у меня неоднократно брали кровь для раненых немецких солдат. Еще в этих лагерях на одежду нам пришивали надписи на немецком языке «OST». Там нас и освобо- дили союзники и передали нашей армии. Везли нас по понтонным мостам через р. Эльба. 25 сентября 1945 г. мы вернулись на Родину. Прошла весна, настало лето. В саду цветочки расцвели. Меня, молоденькую девчонку В германский лагерь отвезли. Горит свеча дрожащим светом, В бараках все тихонько спят, Вокруг барака полицаи Тихонько ходят, сторожат. Одна девчонка молодая Склонила голову на грудь. Она по Родине скучает, Не может бедная уснуть. Ох мать, ты мамочка родная, Зачем на свет ты родила, Судьбой несчастной наградила, Страну «культуре» отдала. В стране культуру презирают, Нигде покоя не дают, И нами тюрьмы наполняют, И «руссиш швайнэ» назовут. Сергеенкова Тамара Семеновна 27.01.1937, г. Минск В начале войны мы проживали в совхозе «Крупское» Минского рай- она. Помню, не доходя до Дроздов, было поле. Там находились наши пленные солдаты за колючей проволокой. Их было очень много. Лето было очень жаркое, и солдат мучили голодом и не давали даже пить. Они все погибли. В июле 1944 г. были вывезены всей семьей в Германию. Ехали до Вильнюса на телегах. Ночью ночевали на брлоте, утром посадили в 159
товарные вагоны. Когда приехали в Германию, немцы покупали се- мьи, где была рабочая сила. Нашу семью купили и увезли в имение Корелин. Жили мы в бараке. В одном бараке жили пленные солдаты всех национальностей, мы - в другом. Наша мама работала на поле- вых работах со старшим братом. Ему было тогда 12 лет. Женщин, ко- торые быстро уставали от работы и плохо работали, били плетками на глазах у всех. Кормили отходами, и, по рассказам матери уже после войны, в продуктах плавали черви. Пленные просили, чтобы в суп сы- пали марганцовку, чтобы не отравиться. Когда мой брат заболел и не смог идти на работу, хозяин начал его бить и очень сильно, что я от страха кричала. Я лично помню, что со- седские дети немцев приходили к нам и угощали яблоками. Одна де- вочка со мной подружилась и подарила мне куклу, за это ее мать силь- но ругала и запрещала к нам приходить. Когда нас освободили части Красной Армии 28 февраля 1945 г., мы пробирались через лес. Мой брат был ранен и истекал кровью. С одной стороны немцы, а с другой наши. Мать повела его в немецкий госпи- таль под пулями. В госпитале немецкий врач ему оказал помощь. С нами на Родину возвращалась семья земляков Табалевич. Их дети подорвались на мине. Девочка Лида 7 лет и Костя 12 лет. И сколько таких детей не вернулось на Родину. Нашей семье повезло. Мы оста- лись живы, только погиб наш отец на фронте. Скаруба Марыя М1кадаеуна 17.07.1927, г. Мшск Вядома, што не тольк! у гады вайны выхавальшк! дзщячых с!ротск!х домоу знаходз!л!ся пад уплывам знешшх абставш. Мы за- лежал! ад абставш лесу. Таму у час вайны мы у дзщячым доме Сёмкау Гарадок Заслаускага раёна Мшскай вобласц! засталюя адны. Н!хто пра нас не клапащуся. Хадз!л! i прас!л! ц! жабравал!. Затым прыехал! немцы на падводах i вывезл! дарослых у Мшск. Хлопцы збегл!, а дзяу- чыны засталшя. У Мшску нас было сабрана каля 100 чалавек. Памя- таецца, што тэта было каля яурэйск!х моплак у юршчным двухпа- вярховым доме. Трэба нам там было знаходзщца каля тыдня, з-за гэтага i штосьц! расказачь немагчыма, бо знаходз!л!ся у замкнутай прасторы. 3 Мшску нас таварняком павезл! да Полыпчы. Перад гэтым мы моц- на плакал!, а кал! заганял! у вагоны, то брыкалкя, аказваючы супра- цгуленне. Мы был! страшна напужаны, не ведаючы, што нас чакае. Памятаецца, невядомы доуг! шлях праз Беласток да Варшавы, дзе нас пал!ваючы з пад шланга вадой, абл!ваючы спецыф!чным! растворам!, рыхтавал! да новага жыцця. Аголеныя i у чаканш перамен, мы дасяг- нул! Шчэцша. 160
Tpanbii недалёка у Ламурбг. Тых, хто быу дарослым, узял! адразу для працы, а нас малалетшх з Трасцянца i шшых месц Мшска тхто не брау. Толью потым з’яв!уся гаспадар Шульц з пяром на капелюшы i забрау ycix пяцярых малалетак з дзщячага дома. Павшны мы был! у яго доме прыбь раць, сачыць за гаспадаркай. Там i спал! на двух’ярусных нарах. Пры гэ- тым асабюта памятаецца калядаванне з маскам! у 1943 г. 3 прычыны ад- даленасц! ад населеных пунктау пайшл! да суседняй вёск! з гармошкам. Irpani i спявал! нашы пест i атрымал! у пачаставанне nipari, каубасу. Шмат дзяцей бегала за нам! з прычыны щкавасц!. Потым елка, стол, прыйшл! дзве немк! i мы разам аргашзавал! танцы. Сапрауды, адносшы спачатку был! добрыя, але кал! незаладзьлася на фронце, то i мы адчул! друг! настрой. Гаспадыня не была такой чулай i ветл!вай. Усё болып ба- чыл! нямецгах бежанцау, як!я мел! не вельм! добры стан i выгляд. Хутка i нашы гаспадары збегл!, а хлопцы-суседз! пачал! начаваць у пакшутых гаспадарам! дамах. Кал! ж савецюя салдаты знаходзип так! стан, бачачы уначы на ложках нашых хлопцау у пакшутых ня- мецвдх дамах, то меркаванне i адносшы аб ус!м гэтым был! розныя. Менав!та у тэты час шмат чым можна было карыстацца: астаткам! маёмасщ, хатшм! рэчам! щ сшртам i г.д. Па праудзе кажучы, тэта i выкарыстоувал! раз-пораз асобныя наведвальшкь Вайна для мяне памятаецца праз прымус i невядомае, але чамусьц! хацелася бачыць добрае. Можа таму, што мы был! маладым!? Мгнск, 2007 Затсау Кузьма Козак Смялоускл Удадз!м!р Емедьянав1ч 22.06.1926, в. Самацев1чы Касцюковщкага р-на Маг1лёускай вобл. У сям’! чацвёра, а я старэйшы. Перад вайной бацьку як юрыста, пасля заканчэння БД У нак!равал! у Воранава Баранав!цкай вобласц!. У чэрвеш 1941 г. перамены адчул! адразу. Кватэра была разбурана мясцовым! калабарантам!. БургамСтр дау добрую параду i пропуск - !сщ на усход. Прыйшлося за два месяцы прайсц! пяшком каля 600 км. Зноу апынул!ся дома у складаны i жорстк! час акупацьп. Рызыка быць заб!тым, знявечаным icnye стала. У лютым 1943 г. мясцовыя палща! зраб!л! аблаву. Адабраныя !м! каля 300 чалавек пяшком на- к!равал! да Касцюков!ч. Там ужо чакау цягшк. 3 Оршы у таварных вагонах нас давезд! да Майданка. Прайшл! сар- щроуку. Давезл! да незнаёмага месца Вупперталь (зямля Рэйн-Вест- фал!я). Тэта быу рабочы лагер на некальк! тысяч чалавек. ЗаймалСя там перапрацоукай гумы. Было спякотна i непрыемна, цяжка мя- шаць у катле густую масу. На нагах заставался пастолы. Мой рабочы дзень складауся з 12 гадзш. Карм!л! кепска усе тры разы на дзень (бруква, капуста i вада). 161
Не выжыу бы, кал! б не папау у горад Неттманн да графа Хамера фон дер Бай Рычарда. Патрэбна было обслугоуваць 12 кароу, 2 кань Меуся трактар. Разам са мной было яшчэ 4 чалавек!. Тольк! тады адчуу, што непасрэдна нямецк! народ добры i культурны. Яны нават прапаноувал! заставацца у !х. Вызвал!л! амерыканцы. Сустрэча адбылася гарачай. Размовы вял! праз перакладчыкау. Арган!заванае 1м! харчаванне было добрым. Крыху пазней у цяплушках перавезл! да Эльбы у г.Магдэбург, да ла- гера !мя Рузвельта - Сталша. Усяго нас тым было 25 тысяч. Там ад- чул! недахоп ежы. Прыходз!лася боты мяняць на цукар ц! масла. У чаканн! inioy час. Некальк! беларусау вырашыл! на перакладных са- мастойна даб!рацца да дому. У Берлше прайшл! ф!льтрацыю. Там прыпышуся, таму што у лагеры стау працаваць перакладчыкам ня- мецкай мовы. Далей прыйшлося з студзеня 1946 г. працаваць на узнауленн! Запарожжа. Адтуль нак!равал! на нарыхтоуку леса у Бе- ларусь. I вось у так!х абставшах, рызыкуючы уйм, еду да дому. Пас- ля сустрэчы з бацькам прыймаю рашэнне застацца. Засталпся розныя пачуцц! ад вялшага жаху i маючых добрых ад- нойн. Дз!уна, што ужо на першых часах сам! немцы паведам!л!, што пад Сталшградам руск!я добра разб!л! нямецкую арм!ю. Напэуна, пазнау бы я тыя месцы i зараз. Минск, 2006 Затсау Кузьма Козак Старченко (Терехова) Валентина Мефодьевна 25.04.1926, с. УстыДуминическогор-на Смоленской (ныне Калужской) обл. Это было большое красивое село. В нем было две школы, хороший клуб, церковь, в которую приходили из соседних деревень люди. Рядом с селом было два завода - кирпичный и керамический. Жили мы хорошо, пока не пришли немцы. А пришли они к нам в феврале 1942 г.: забирали скот, теплую одежду и обувь (шубы, валенки), выгоняли людей из своих домов, а в освободившихся домах размещались сами. Нам было тесно, холодно и голодно. Заставляли работать на себя. Так мы расчищали от снега улицы и дорогу до ст. Палики, по которой они передвигались. Мы пилили и кололи дрова для печей тех домов, в которых размеща- лись немцы, топили их тоже мы. Мы также стирали им белье, чистили картошку для их кухни, мыли посуду и много других работ делали. Немцы одни приезжали, другие уезжали. Так сменялись несколь- ко раз. Скоро в селе не стало ни коров, ни кур и многого другого. Труд- но было прятать хлеб и другие продукты, чтобы не забрали. Фронт от нас был близко. Жили все время в страхе - стрельба из орудий, бомбежки. Многие дома были разрушены, и наш дом, к со- 162
жалению, был тоже разрушен. 5 мая 1942 г. нас выгнали из села. В ос- новном были среди нас только инвалиды, старики и дети. Мужчины наши были на фронте, некоторые ушли в партизаны, в Брянские леса - это было недалеко от нашего села. Нас гнали пешком до станции Палики. Взять с собой почти ничего не могли, кроме, что надели на себя и узелочков в пуках. На станции нас погрузили в товарные вагоны и повезли - куда, мы не знали. Же- лезную дорогу взрывали партизаны, бомбили. По этой причине наш поезд тоже был задержан в Брянске. Нас выгнали из вагонов и пеш- ком погнали в концлагерь. Мы станцию не знали, как их точно назы- вали. Называли Урицкий 142, База № 4 и Аэродромный. Находились мы там в бараках - нары в четыре яруса. Там находи- лись и наши пленные. Жили там очень плохо - голод, болезни (анти- санитария), смерть на каждом шагу. Раз в день привозили в банках баланду и раздавали нам в порядке очереди по 1 л в день и по порции эрзац-хлеба. Мертвых вывозили за колючую проволоку в общую яму. Каждое утро из бараков выносили мертвых и клали около барака, потом их собирали и вывозили. В концлагере со мной были мать, отец - инвалид (хромой), сестры Мария, Шура и Надя, брат Вася перед этим умер дома еще. Брат Иван с первого дня был на войне летчиком. В лагерь регулярно приезжали с повязками на рукавах немцы для отбора людей в Германию. Так я попала с девчатами из лагеря в Герма- нию. Я попала к женщине на работы на сельском хозяйстве около горо- да Морзбаха. Со мною была Валя Жукала, Аня Гурмисна и другие. У хозяйки были коровы, свиньи, луг, лесок, огород. Мы доили ко- ров, убирали скотские сараи, сушили сено, убирали сучья в лесу. Смотрели за чистотой около дома. Кормили нас слабо, но много луч- ше, чем в лагере. Я была слабая после лагеря, и девчата незаметно да- вали мне пить молоко. Они доили коров, а молоко в бидонах выстав- ляли за калитку. Я больше убирала всюду, где говорили. Освободили нас советские солдаты. Домой добирались кто как мог: на машинах с солдатами и на поездах. Так добрались до Белоруссии. На родину поехать сразу не могли: не разрешали, так как там была прифронтовая полоса и местность была заминирована. Так мы и остались в Белоруссии. Я поехала с солдатом-шофером нашим Иваном Никифоровичем Старченко в Добруш Гомельской области. Позже он стал моим мужем. В 1956 г. я с мужем переехала к отцу в Логойск. Минск, 2007 163
Стасев1ч Яуген Дзяшсав1ч 01.11.1931, в. Шчадроушчына Мшскага р-на Мтскай вобл. Сям’я з 4 чалавек: бацька - Дзянш Сямёнав!ч, па-мужчынск! ску- паваты на ласку i словы, а мац! - Надзея Восшауна, пявучая i шчод- рая. 3 ёй звязаны цёплы круг нашага сямейнага жыцця. Старэйшай сястрэ Гал!не было 13 год. Уласны дом на выгане. Жыл! звычайным калгасным жыццём. Спачатку ад немцау уражанне было добрым. Ад першых наведвальн- псау атрымал! нават цукерк!. Кал! партызны з’явшся у лясах, то уд- зень наведвал! немцы, а уначы - партызаны. Колькасць прац!ун!кау нямецкага парадку узрастала. Раз-пораз партызаны рабьи! дыверсн на чыгунцы Мшск - Маладзечна. Заходзгл! у хату, пытал!ся пра немцау i ini л! далей. Вось з лета распачал!ся карныя аперацы! супраць парты - зан i насельнщтва, якое пражывала пабл!зу партызанск!х зон. Начал! вёск! бамбщь. Кожная сям’я для бяспек! з 1943 г. збудавала сабе у лесе прымНыуную зямлянку. Там i хавал!ся у 5 км ад шашы Маладзечна-MincK. Памятаецца, кал! занадта было марозна, а тэта 14 студзеня 1944 г., мы вярнул!ся у вёску. Пад ранак крыкк «Нем- цы!» . Вось так нас i злавьл!. 14 мужчын, сярод як!х я быу самы малод- шы, загнал! на ноч на марозе у св!ран. Ранщай на грузавш i да камен- данта у Астрашыцк! гарадок. Пачал!ся допыты. Пытанн! тыя ж, аб прыналежнасц! да партызан. Праз дзень перавозяць у М!нск, дзе зна- ходз!лася СД (студэнцк! гарадок БДУ). У адчуванн! горшага усе рых- туюцца да смяротнага пакарання. ВыстраЬп нас пад моцнай аховай i сказал!: «Ведаем, што вы партызаны, але тут вам пашанцавала. Ад- сылаем у Германпо». Зноу перавозяць на перасыльны пункт, што на Мэблевым завулку (зараз вулща Гебелева). У таварняку, дзе у кожным з вагонау было па 20—30 чалавек, вя- зуць па маршруту Ваукавыск - Беласток (там на працягу 2-3 дзён прайшл! санапрацоуку) - Брэслау - лагер з паэтычнай назвай «Вял!- к!я Ружы» (Грос Розен). Там трымал! 2 тыдн!. Пасля сартыроук! час- тку з нас адправ!л! на завод «Юнкере», а мяне разам з бацькам у горад Заган (Польша) на прадажу бауэрам. Кал! везл!, ад голаду страц!у прытомнасць. У так!м стане для гаспадароу я страцду вартасць, таму кушл! мяне апопипм за 300 рэйхсмарак (гэта звычайны кошт невял!- кага парасяц!). Так бацька папау да беднага немца, якому дапамагау зб!раць малако, а я ж - да багатага, з 35 гектарам!, 15 каровам!, 4 ка- ням! i 2 валам!. На яго працавал! таксама украшец, француз, 2 па- ляк! i прыдуркаваты мясцовы хлапец. 3 пагоды таго, што гаспадар раней атрымау ранение пад Данецкам, ён мяне недалюбл!вау. Казау, што перш чым ix заб’юць руск!я, ён першы мяне прыб’е. Кармьл!асоб- на, дрэнна i мала. Нават кал! нясеш астатк! да сабак!, то з той самай Micni сёрбаеш на бягу. Вось такое было наша сабачае жыццё. 164
Вызвал!л! чырвонаармейцы у студзен! 1945 г. У пакшутым доме гаспадара яны арган!завал! лазарэт для ваеннаслужачых. Некальк! дзён, пакуль не прыехау медперсанал, сам даглядау за параненным! чырвонаарамейцам!. Збянтэжвала ситуация у час ф!льтрацы!. Аф!цэр НКУС крычау: «Сын палщая, дабраволец! Пасадзщь у падвал!». Прыйшлося сядзець з чырвонаармейцам!, хто парушыу адносшы з нямецк!м! жанчынам!. У рэшце, так i не прымус!л!, каб схлус!у. Бацьку ж адразу маб!л!за- вал! у Чырвоную Арм!ю. Ён брау Берлш. Мяне ж прыцягнул! да пра- цы па сбору рэпарацый, аргашзаванага «Гуртжывёлай» 4-й танкавай армп. Зб!рал! рабых нямецк!х кароу i адпраулял! цягн!кам! у СССР. Вось за так!м заняткам i сустрэу бацьку у ма! 1945 г. Пры яго часц! я i застауся. Спачатку папал! у Чэхаславаюю, затым у Венгрию. У возе- ры Балатон купауся нават. Мог нават загшуць там, таму што праз нябачную для мяне водазаборную трубу закачвал! ваду. Вось мяне i пацягнула туды. Выратавал! чырвонаармейцы. Мясцовае насельнщ- тва адношлася да нас добра, як да вызвалщеляу. У верасн! 1945 г. бацьку дэмаб!л!зуюць, i мы разам вярталшя дадому. Наперадзе чакал! !мкл!выя падзе! жыцця. Што памятаеца найболып? На Нямеччыне, як тольк! у вязняу воль- ны момант, адразу ж думау аб Радз!ме. Асабл!ва сумотна было, кал! у лшен! 1944 г. сам гаспадар паведам!у, што вызвальл! М!нск. I яшчэ. Цыганка перад адпраукай у Герман!ю нагадала, што буду у жыцц! шчасл!вым 1 нават яшчэ i у Маскве жыць буду. Дз!уна, але тэта усё спраудз!лася. Жыву шчасл!вым. Вучыуся у Маскве, стау кандыдатам эканам!чных навук, к!равау вял!к!м прадпрыемствам саюзнага пад- началення. Мшск, 2006 Затсау Кузьма Козак Сядюк Вадянцша Фёдарауна 3.05.1923, в. Волъберав1чы Докшыцкага р-на. Расла, вучылася, жыла, як усе аднавяскоуцы, у сялянскай сям’!. У 1938 г. пастушла у Лепельскае педагаг!чнае вучылйпча. Кал! пачала- ся вайна, !шл! выпускныя экзамены. У вольны час студэнты хадзйп капаць i абсталёуваць ваенныя схов!шчы, патрул!раваць вулщы. Не прайшло 1 двух тыдняу, як з’яв!л!ся фашисты. Пачалася пан!ка, раз- руха. Студэнты даб!рал!ся дадому пешшу. Дома была адна мачаха. Бацька памёр напярэдадн! вайны (11 чэрвеня) ад запалення лёгк!х. Старэйшы брат Уладз!м!р жыу у Саратаве, адкуль i пайшоу на фронт. Малодшы брат М!калай служыу у г. Загорску (Маскоуская вобл.), але на пачатку вайны з-за смерц! бацьк! знаходз!уся дома у адпачынку. У 165
гэтай жудаснай разрусе знайшоу сваю вошскую частку, з якой дай- шоу да Латвп, дзе у жн!ун! 1944 г. быу смяротна паранены i пахаваны у брацкай магчле у пасёлку Нерэта Стучкшскага раёна. Сама была у вял!к!м адчаь На Бягомелыпчыне ужо на пачатку 1942 г. з’явьтпся першыя па- растк! партызанскага руху. Жыхары нашай вёск! мел! сувяз! з парти- занам! 1 часта дапамагал! !м. Ладз!л! сустрэчы у выглядзе танцау, дзе тое-сёе абмяркоувал!. Мног!я з моладз! вырашыл! да ix далучыцца. Немцы даведалюя, што некаторыя вяскоуцы аказваюць партизанам дапамогу, i 2 лютага 1943 г. нямецюя карнш! акружыл! нашу вёску з ycix бакоу. Каго знайшл! - ycix сагнал! у хату Пракапов!ча. Зачынип вокны ! дзверы. Людз! спрабавал! уцякаць, але няудала. Немцы так- сама злав!л! партизана Ауласев!ча, якога звязал! i пасадз!л! пад вои- нам! на двары для болыпага застрашэння. Развял! вогшшча. Хату моцна ахоувал! салдаты з аутаматамц У тэты час абрабавал! i спал!л! палову вёск!, дзе быу зауважаны партизан. Людзей, што был! зачы- нены, потым вызвальлц i начальшк палщьп Кумулька (дужа суровы быу) сказау, што ycix, хто будзе звязаны з партизанам!, наступны раз заб’юць. Людзям загадал! разысщся па дамах, але некаторая моладзь начала хавацца у зарасншах, каб потым уцячы у лес да партызанау. Немцы мног!х пахапал!, у тым лшу i мяне з сяброукай Супранёнак Сераф!май. Павезл! нас у камендатуру г. Докшыцы, пасадз!л! у тур- му, у якой знаходз!л!ся да красав!ка. У красавшу у в. Вольберав!чы была наладжана другая карная апе- рацыя, у час якой у св!ране спал!л! 50 чалавек. I старых, ! малых пальтп. Тых, хто спрабавау уцякаць, стралял!. Выжыла тольк! адна Крысцша Кароль, якую тольк! параний. Але хутка i яна памерла - не вынесла таго, што пабачыла. У турме сядзела шмат так!х, як мы. У суседняй камеры быу парти- зан Ауласев!ч, якога хутка расстралял!. Нас вызывал! на допыты, паграджал!, здзеквалюя. Мног!м зняволеным тое-сёе перадавал! бл!зк!я, а нам н!чога - у мяне у Вольберав!чах засталася тольк! мача- ха. Але i нам дапамагал!. Працавал! у нямецкай сталовай М!ла Ха- ванская i Ганна Таргонская. У апошняй брат Антон быу палщаем, як! дазваляу сваёй сястры i яе сяброуцы нешта нам перадаць паесцк I па- л!ца! был! так!я, што дапамагал! i перадавал!. Ганна Таргонская пад канец вайны выйшла замуж таксама за пал!цэйскага. Мусщь, потым яны некуды выехал!, як ! Хавансюя, але я дакладна не ведаю. Помню, неяк раз абыходз!у зняволеных нейк! начальнш - эсэсавец. Дужа злы быу. Да кожнага падыходз!у, пытауся хто, ад куль, за што патрашу сюды. Да нас падышоу i пытаецца: «Чаму яны плачуць?». Яму сказал!, што спал!л! вёску, адкуль мы родам. Эсэсавец у адказ: «Адкуль яны пра тэта могуць ведаць, седзячы у турме?». Пасля раз- 166
мовы ён забаран!у вывозщь зняволеных з турмы на працу. Тут якраз пачалося наступление партызанау на Докшыцы. Але мы гэтага яшчэ не ведал!, тольк! чул! нейкую м!тусню 1 шум. Нас у тэты час нават з камерау у прыб!ральню не выпускал!. Так сядзел! трое сутак. Жыл! у нашай вёсцы яшчэ да вайны Бахеры. 1х пляменшк пан С!тн!к (так да яго звяртал!ся, бо быу паляк) як даведауся, што у турме сядзяць дзяучаты з Вольберав!ч, вырашыу нам дапамагчы. Ён быу загадчыкам нямецкага склада 1 запрайу сабе памочшкау на дзень - нас з Сераф!май. Як мы прыйшл!, дык нарэзау нам лепшай калбасы, хлеба. Потым мы набрал! рознага адзення, якое нам падыходз!ла, i цяплей апранул!ся. Пасля эсэсауца турму аглядау нейк! новы чалавек, лепшы, не з СС. Увогуле, людз! казал!, што тыя, хто з СС - злыя, а !ншыя - не так!я дрэнныя. Не ведаю, з якой службы ц! войскау быу тэты друг!, «май- стар». Не ведаю яго !мя. Памятаю тольк!, што у Лейпцыгу жыла яго жонка 1 двое дзяцей. Ён таксама ycix апытвау. Аднойчы заказау сабе на дапамогу мяне 1 Сераф!му - прыбраць у кватэры. Накарм!у. Пы- тауся, ц! добрыя партызаны. А мы са страху тольк! галовам! матал!, што не. А «майстар» у адказ смяяуся ! казау: «Ich Partisan!», - i па- казвау на сябе. Чаму ён так гаварыу, я так i не зразумела. Добры быу чалавек, нас жалеу. У адным доме з !м жыла руская дакторка, якая лячыла нямецк!х салдат. Мужа у яе не было, 1 сама гадавала дзвюх дзетак. Жыць неяк трэба было, вось 1 працавала. «Майстар» адпрау- ляу нас да яе. Ау мяне якраз з’яв!лася нейкае пятно (ц! то л!шай як!?). Яна мне зараз маззю памазала. Дужа мне пякло, але сказала цярпець, 1 мазь дапамагла. Праз некаторы час «майстар» нам сказау, што док- тар уцякла. Людзей, як!х лав!л! на сувяз! з партизанам!, расстрэльвал!. Ней- кую дзяучыну маладзенькую расстралял!. Вось ён i napaiy нам ехаць на працу у Герман!ю. А што нам было раб!ць? I адной ранщай па- груз!л! нас на павозку ! павезл! на зборны пункт у г. Глыбокае. Там чакал! сутк! адпраук!. Людзей шмат было - везл! цэлым! сем’ям!. Спадзявал!ся уцячы, але шмат было аховы - не рашыл!ся. На наступ- ны дзень прыгнал! вагоны-цялятн!к!. Тольк! нас пагруз!л!, як бачу нейк! чалавек бегае ад вагона да вагона. А тэта «майстар» нас з Сераф- !май шукау. Сказау, што быу па справах у горадзе 1 вырашыу нас пра- вадз!ць у дарогу. Прынёс нам яды 1 шсьмо да сваёй жонк! у Лейпцыг, напрауляу нас да яе. Але мы тэта шсьмо так н!кому i не наказал!. Адпраулял! эталон пад моцнай аховай. Везл! нас у страшных ваго- нах - цялятшках без ежы. Было вял!кае гора, страх. Перажыл! шмат здзекау, насмешак, пакуль был! на ix прапускных пунктах. Везл! у Герман!ю праз Прыбалтыку, Усходнюю Прус!ю. Я патрашла на узбя- рэжжа Балтыйскага мора у раён г. Кольберг. Прыходз!л! розныя ба- 167
гаце! i выб!рал!, як на базары скац!ну. Нас, трупу з чатырох чалавек, нак!равал! да багатага памешчыка В!л! Б!льдэра. За маёнткам, як! называйся Плауенцш, дат ляд ала дачка гаспадара Эл!забэт. Дапамагау ёй упрауляючы бауэр. У памешчыка быу i сын, але ён загшуу недзе пад М!нскам. У першы дзень прынесл! нам кошык бульбы i патроху хлеба з ашлкам! з разлшам на два дш. Але мы гэтага не ведал! i з’ел! галодныя усё адразу. Спачатку тыдзень працавал! разам з мясцовым! нямецк!м! дзяуча- там! на праполцы. Адразу яны нас асцерагалтся, а мы - ix. Кал! цёпла было 1 усе распранал!ся, то немк! складвал! верхняе адзенне далей ад нашага, напэуна баял!ся нейкай заразы. Сярод нас была украшка Ма- рыя Маслоуская, якая спецыяльна к!дала нашу вопратку на !хнюю - на зло. Але з часам 1 размауляць пачал!. Потым працавал! на кароушку. Дужа цяжка было, да!л! рукам! па 30 кароу у дзень. Да нас да!л! апаратам! ваеннапалонныя, але ад гэтага пса- валася пародз!стая жывёла, таму гаспадары вырашыл! выкарыстоуваць ручную працу. Ад работы моцна распухал! рук!, балел! так, што не маг- чыма было спаць. Жыл! у бараках, дзе раней был! ваеннапалонныя, але !х некуды перавял!. На вокнах был! краты, нары - у тры ярусы. Жыла я з беларусам!, у асноуным з Заходняй Беларус!. Марыя Лобан 1 Ганна са Слуцку. Не ycix ужо памятаю. Был! 1 з Бярозы-Картузскай. Акрамя бе- ларусау у маёнтку працавал! руск!я, украшцы. Пам!ж работай у нас быу вольны час. Мы магл! прайсц!ся па пасёл- ку, нас ужо тут ведал!. Хадз!л! на нямецк!я мог!лк!, як!я был! вельм! дагледжаныя. Усюды кветачк!, пасыпана жоуценьк!м пясочкам, ага- роджау не было. Недалёка ад таго месца, дзе мы жыл!, стаяла часо- венка. Кал! хто-небудзь з мясцовых жыхароу пам!рау, то яго не тры- мал! у хаце, як у нас, а несл! у тэту часовенку. Усё абсыпал! хвояй 1 кветкам!. Усе, хто inioy праводз!ць чалавека у апошн! шлях, был! ап- рануты у чорнае 1 кожны нёс з сабой вяночак. Некальк! разоу разам з уйм! хадз!л! на мойлк! i мы. Аднойчы нямецк!я дзяучаты сказал!, што у пасёлку будзе вяселле, 1 мы хадз!л! глядзець. Малады паранены прыехау з фронту 1 перад новай адпраукай вырашыу ажан!цца. Ус!х гасцей наставал! нейк!м смачным салодк!м напоем, як! вельм! нагадвау наш квас. Перапала па кубачку 1 нам. Потым на падносах разнойл! нешта салодкае, усе брал! 1 частавал!ся. Усё тэта для нас было незвычайна. Свет не без добрых людзей. Працавау у памешчыка швейцарац Отта Хоуль, як! даглядау за работай остарбайтарау. Добры быу чалавек. Быу жанаты на немке 1 меу чацвёра дзяцей. Тэта ён i napaiy нам з сяб- роукай Ганнай пайсц! на кароунш, бо 1 малака можна было пап!ць 1 бульбы, варанай скац!не, паесц!. Сказау, што там ужо працуе палон- ны паляк з Лодз! Рэйнальд. 168
Отта Хоуль нас шкадавау. Як пякл! на кухне добры хлеб, то таемна падзывау нас: «Вал!, Ан!, ком!», - i частавау хлебам. Усё тэта было не- бяспечна i для нас, i для яго. Бо магл! данесц! у палщыю звычайныя немцы, дакладней тыя, хто быу у парты!. Сярод !х был! кузнец, лясн!к, як!м баял!ся патрап!ць на вочы. Але не усе был! дрэнныя. Часам (у ас- ноуным на святы), кал! мы !шл! з фермы у барак!, нас падзывал! жан- чыны-немк! 1 давал! нам пакеты з бутэрбродам!. Отта Хоуль нават хавау на ферме радыёпрыёмн!к, па якому слухал! нав!ны з фронту. Ён дапамагау не тольк! нам, але 1 !ншым. Кал! прыязджал! остар- байтары з !ншых маёнткау, то 1 !м адгону дасць, бульбы кшу. Часам запрашау нас да сябе дадому. Аднойчы nanpaciy дапамагчы яго жон- цы Эльзе памыць адзенне. Трэба было !сц! асцярожна, па агародах, каб не бачыл! лясн!к 1 кузнец, што жыл! побач. Адзенне мыл! у вял!к!м баку пры дапамозе прэсау. Дзяцей у !х было чацвёра, 1 усе хлопцы: Вальтэр, Ганс, астатн!х як зваць, не памятаю. Таму 1 бял!з- ны было многа. Нам здавалася, што яно чыстае, 1 мыць яго не патрэб- на, а Эльза у адказ тольк! смяялася. Потым вяла нас на кухню 1 карм- !ла. Ел! немцы у асноуным бутэрброды. А хлеб наразал! не нажом, а спецыяльным прыстасаваннем, 1 ск!бачк! атрымоувал!ся так!м! то- неньк!м! i роуным!. Карм!л! остарбайтарау дрэнна, i людзям заусёды хацелася есц!. Бывала, што ноччу некаторыя трупам! ц! сем’ям! хадз!л! да памеш- чыкау-суседзяу, «брал!» парася, рэзал! яго у лесе, разб!рал!, смажыл! ! адразу ел!, каб н!хто не даведауся. У немцау начал! з’яуляцца замк!. Вызвалял! нас у пачатку сакав!ка 1945 г. 1-ы! 2-г! Беларуск!я фран- ты. Мы так чакал! 1 радавал!ся гэтаму, 1 заусёды верыл! у перамогу. Перад самым вызваленнем застрэл!л! Рэйнальда з Лодз!, якога запа- дозрыл! у сувяз! з набл!жаючым!ся часткам! чырвонаармейцау. Ад- разу пасля вызвалення мы патрашл! у перасыльны лагер, дзе нас пе- рап!сал! 1 пакарм!л!. Прыехал! пал!тычныя работнш!, як!я размаулял! з нам! 1 прапаноувал! !сц! у шшталь ц! у рэгул!роушчык!. Мяне, Соню, Любу, Валю нак!равал! на месячныя курсы рэгул!роу- шчыц, дзе навучыл!! рэгул!раваць, 1 страляць. Так стала рэгул!роу- шчыцай 15-га дарожнага участка спецыяльнай ваеннай аутамаб!ль- най дарог!. Прыйшлося прайсц! да Берл!на болып за 100 к!ламетрау. Рухал!ся адразу за фронтам. Тады яшчэ !шл! вельм! цяжк!я ба!, асаб- л!ва за крэпасць Кюстрын, што за 70 к!ламетрау ад Берлша. Месцам! было стольк! заб!тых, што ляжал! адз!н на адным. Уся зямля была у крыв!. Было вельм! спякотна, 1 ад трупау стаяла страшная вонь. Усё навокал грахатала. Тольк! чуу: «Лажысь!». Хавал!ся, кал! паспявал!, хто куды. Там 1 была кантужаная. Нарэшце нашы войск! узял! Берл!н, 1 быу падшсаны акт аб каттуля- цы!. Мы хадз!л! па гораду як пераможцы 1 разглядал! яго. Жахл!вая 169
карщна: увесь горад быу у рушах, акапаны супрацьтанкавым! рвам!, сцены дамоу завалены мяшкам! з пяском, метро у мног!х месцах пра- б!та наскрозь снарадамЕ Спачатку усе жыхары гораду хавал!ся, але по- тым начал! выходзщь са сва!х схов!шчау. Приносил нашим салдатам рэчы i выменьвал! ix на на прадукты. Бывала так, што ix абманывалЕ Нават заб!валЕ Усякае было. Вайна ж. 12 мая был! каля Рэйхстагу, дзе абломкам цаглшы пак!нул! свае подшсы-праклёны фашизму. Я на- шсала: «Сялюк Валянщна, 12 мая 1945 года. Смерць фашызму!». Служила яшчэ да верасня 1945 г., пакуль не дэмабипзавалася. У кан- цы лшеня праходз!ла вядомая Патсдамская канферэнцыя. Аднойчы, кал! стаяла на центральным пасту, бачыла як праязджал! Сталш, Тру- мэн i Чэрчыль. Сталш важны так! у аутамаб!л! сядзеу, курыу трубку. Пасля дэмабилзацьл прыехала у сваю родную вёску, дзе з родных н!кога не было. Суседз! прапанавал! пажыць з !м! у зямлянцы, бо зн!шчаныя хаты яшчэ не был! адбудаваныя. У кастрычншу запрась/п настаунщай у Бягомль, к!м i прапрацавала усё жыццё. Узнагароджа- на шасцю медалям!. В. Волъберавгчы, 2006 Затсала Кацярына Крывгчанша Сямашка Дзша Канстаншнауна 14.07.1929., в. Пабокавгчы Бабруйскага р-на Магглёускай вобл. Мац! Аляксандра Пракоф’еуна памерла ад туберкулёзу у 1937 г. Бацька Канстанцш Рамуальдав!ч (1893 г.н.) меу адукацыю. Ён скон- чыу г!мназ!ю i працавау у леспрамгасе. У час пал!тычных рэпрэсш 19 лштапада 1938 г. рашэннем несудовага органа быу расстраляны. Рэа- б!лггаваны Ваенным трибуналам Беларускай ваеннай акруг! 25 лю- тага 1958 г. Тады мы з братам Львом засталшя с!ротам1. У час вайны мясцовыя хлопцы в. Ясень пайшл! у партызаны. Вяс- ной 1943 г. за дыверспо на чыгунцы моладзь вёск! cxanEii i вывезл! у турму Бабруйска, а карны атрад naeeciy дзвюх жанчын по прозв!шчу Сёмка. Адна Кацярына з двумя дзецьм!, а другую звал! Вольга з семЕ гадовым 1гарам, чые мужчины был! на чыгунцы. Дык вось, нямецк! салдат пашкадавау самага малодшага Кацярыны - трохмесячнага i перадау у рук! бабул! Чарняускай. Ён i рос у яе. Добры атрымауся хлопец. Двух, болып старэйшых, перадал! яшчэ адной мясцовай жан- чыне. У цяжк!я часы адзш з ix не выжыу. Хутка памёр. Мы жыл! з цёткай Ел!заветай. Як тольк! стал! з’яуляцца партыза- ны, мы стал! аказваць !м дапамогу. Партизанскую зону немцы часта бамбьтп, i таму частка вёск! была спалена. Перайшл! жыць на хутар Вайшлава да дзядзькавай сястры Аляксандры. Яе сын Валодзя так- сама быу партызанск!м сувязным. 170
Небяспечным! стал! даносы з боку непатрыятычных суседзяу. На- чался праверкьправакацьп. Валодзю схашл! i у турме Бабруйска ра- стралял!. Заставацца нам было небяспечна, таму перабрал!ся да партызанскай зоны. Стал! жыць у зямлянках, што пад Градзянкай. У час блакады, напрыканцы з!мы 1944 г., разам з мясцовым! дзяу- чатам! у колькасц! 6-8 чалавек, нямецк!м! салдатам! мы был! схопле- ны i вывезены у Гермашю. Майго дзядзьку яшчэ раней вывезл! у Бель- г!ю, а нас прывезл! для працы у Дзюшберг, што у 30 км ад Гамбурга. Размясц!л! у жаночым бараку, падзеленным на дзве частк!. 3 адной - беларусы, укра!нцы i руск!я, а з другой - замежныя прымусовыя ра- бочыя. Я разам з цыв!льным! немкам! працавала на працягу 12 гадз!н на фабрыцы па вырабу пораху. Цэх! размяшчал!ся глубока пад зям- лёй. Вентыляцыя не дапамагала, 1 не хапала свежага паветра. Ежы для аднаулення с!лы было таксама недасткова. Вось мой каротк! шлях жыцця: праца на фабрыцы 1 вяртанне да барака. Ужо напры- канцы вайны была пераведзена на чыстку бульбы. Гэта для мяне было пэуным паслабленнем. Буду шчырай, к!раун!к лагера 1 цыв!льныя немцы з разумением аднос!л!ся да остарбайтарау. Памятаюцца частыя бомбавыя удары амерыканскай ав!ацы!. Нас заганял! у бункер. Бамбъл! Гамбург, а да нас чамусьц! не далётвал!. Тольк! у апошшя дн! бомбы был! скшуты 1 на фабрыку. Апошняя з ix трапна упала бл!з схов!шча, але пашанца- вала. Як тольк! за апошшм был! зачынены дзверы, !х выбуховай хва- ляй вырвала. Выб!рал!ся праз вокны. Зноу шлях да лагера. У ма! 1945 г. нас вызвал!л! амерыканцы. Памятаю !х шчасл!выя твары, добрыя аднойны. Стал! кармщь. Прапанавал! застацца, што i зраб!ла частка з нас. Забрал! нас адсюль савецк!я войск! давол! хутка. На таварным назад у Беларусь. Прыйшлося галадаць на працягу усяго шляху да Бабруйска. Але такое шчасце быць дома, якога у мяне не !снавала. За дзейнасць з кастрычшка 1942 да мая 1944 г. у якасц! сувязной Бабруйскага падпольнага райкама парты! мяне узнагародз!л! меда- лём «За баявыя заслуг!» 1 ордэнам Вял!кай Айчыннай вайны. Скажу шчыра, наш народ патрыятычны. 3 тых, каго я ведаю, болыпасць был! рэпрэйраваны ц! раскулачены, але у час вайны змагал!ся суп- раць нацыстау. Вось 1 брат спачатку партызашу, а затым на фронце быу. Паслабленнае здароуя прывяло да яго заучаснай смерц! у 1947 г. Вось яно такое маё жыццё. ...Пры наведванн! Дзюшберга зразумела, што усё змяшлася. Той памяц! ужо не !снуе. Усё прыгожа перабудавана. Мшск, 2006 Затсау Кузьма Козак 171
Tapacay Baciab Кузышч 26.05.1928, в. Паулавгчы Круглянскага р-на Маг1лёускай вобл. Сям’я з 6 чалавек, i я у ёй сярэднь I для мяне вайна пачыналася з привыкания да цяжк!х перамен. Па нашым меркам, не забит! - зна- чыць пакуль усё добра. У так! час восенью 1942 г. схап!л! i загнал! у Талочын, потым машынам! давезл! да Барысава. Выстауленыя на шляху сабак! паглыбляюць страх, але тэта тольк! да вагонау. Шлях да Брэста, затым да Данцынга. Там прыпынак на сартыроуку, i зноу у шлях, прауда пасажырск!м! вагонам! да Бохума. 1дзем пяшком да Бохум-Вернер. Тут мы павшны працаваць на шах- це «Роберт Мюзер». Размясщл! нас у 1 км ад шахты, але не па-за калю- чым дротам. Праца на пагрузцы вугля буйнога памеру як па гадзшшку - з 5.20 да 17.30. Працавал! у пары з немцам. Цяжк!я был! умовы, таму што на тыдзень давал! па талонах тольк! 1,5 кг хлеба. Яшчэ давал! адзш дзень для узмацнення сьл. Вось у так!х абставшах ён там-сям мне пера- давау свой бутэрброд. А тэта ж добрая дапамога. Болып таго, немец на гадзшу нават прывёу да свайго дому i пазнаём!у з жонкай ! 2 дочкам!. Яшчэ там i пакарм!л!. Ён быу добрым чалавекам. Акрамя працы памятаюцца звонк!я амерыканск!я бомбы. Разумел! свою бяссэнсаванасць. Таму не баял!ся. Проста глядзел! на усё тэта. Але ж аднойчы каля ствала шахты убачыл! параненага Аляксандра Журау- лёва з Смаленска. Ранщой ён памёр. Занеся! мы яго на могьлк!. Там ужо было пахавана не менш 200 чалавек з нямецкага боку. I вось яшчэ убачыл! нашага земляка Miniy Маторнага з в.Селькав!чы Маплёускай вобласц!. Ён ужо быу не жывы. Тады мы паклал! ix побач i пайшл!. 3 15 студзеня 1945 г. мы ужо не працавал!. Разбамбьл! нас. Н1кога з лагернага к!раунщтва няма, i мы, 5 чалавек, вырашыл! 1сц! да сва!х на усход. Шл! 2,5 тыдн!. Не было чаго есц!, бруднасць у косах, у адзе- жы вошы. У так!х умовах з’яуленне амерыканск!х танкау дэманст- руе наша вызваленне. Свабода! Падс!лкаванне, 1 зноу шлях на усход. Сустрэча з савецк!м! войскам!, але шлях да дому пралягае праз удзел у разборы гарадск!х завалау Берл!на. У красав!ку 1946 г. праходз!м ф!льтрацыйны лагер у Брандернбур- гу. Працягваем дапамогаць савецк!м уладам. Удзельшчаем у рэпара- цыйнай кампанп. 3 набытым абсталяваннем нам вызначаны шлях да Навас!б!рска. На станцы! Слаунае самастойна выходз!м 1 !дзем да дому. Чамусьц! памятаецца, кал! быу у гасцях у нямецкага напарн!ка, то з дачкой хадзьл! за вадой. Там чарга, а я !ду 1 перада мной раступаюц- ца i даюць набраць без затрымкъ Усё так не зразумела. Ц!кава па- глядзець праз час на усё тэта. MIhck, 2006 Затсау Кузьма Козак 172
Фшская Настасся Щтауна 28.06.1925, в. Туры Пухавщкага р-на Мшскай вобл. Сям’я была вял!кая, ажно 9 дзяцей. Я самая малодшая. Мел! гаспа- дарку. Бацька быу млынаром, зраб!у млынатарню. Таму сям’ю рас- кулачь! ль Вось за тэта бацька атрымау 2 гады. Усё забрал!. 3-за гэта- га шмат страцша i я асаб!ста. Адчувала падкулачнщай, але скончыла 8 класау. Немцы начал! зшшчаць яурэяу. Мясцовыя адз!нк! дапамагал!, але партызаны за тэта 1х пакарал!. М!ж тым цяжкасц! паглыбляюцца. У 1943 г. пам!рае ад хваробы бацька. Так як партызаны знаходзипся у лясах бл!зка, то раз-пораз наведвал! нашу вёску немцы. Здзек!. Зас- тавлял! пець, танцаваць. Пачалося паление хат 1 забранне моладз! у Германпо. Так!м чынам не стала хаты сястры мац!, a ix вывезл! невя- дома куды. Яны так i не вярнул!ся.. Мы жыл! чаканнем невядомасщ. У адным з выпадкау дом i прыбу- довы спал!л!, а мне пераказал!, што i мац! забил. 19 мая 1944 г. мяне арыштавал! i забрал! у Map’iny Горку. Тры дн! знаходзьлася у цём- ным пакой Пераправип у лагер. Адабрал! маладых. Туды напала мама 1 яшчэ адна мая сястра. Затхнул! у вагон ycix адначасова хлопцау i дзяучат. Помнпща, цягнш рухауся тольк! удзень. Уначы стаял!. Транш! у Гермашю у г. Везель. Там санапрацоука, стращла прыго- жыя валасы, але атрымала нумар 501. Далей, кал! спытал!, хто умее да!ць кароу, то я прызналася, што умею добра тэта рабщь. Можа, таму i напала да гаспадароу. Там разам яшчэ з французам, палякам i белару- сам Аляксеем займалася гаспадаркай. Бачу - не б’юць, але i патраба- ванне добрай 1 якаснай працы. Наш калектыу нават папоушуся, кал! у час наступления савецк!х войск да ix прыехау яшчэ брат з сястрой. МенавИа у гэтыя апошшя часы пазнаёмшася з остарбайтарам М!ка- лаем. Ён i стау ма!м мужам. Вызвал!л! нас англ!чане у сакавгку 1945 г. Асаб!ста у мяне не вельм! добрыя успамшы. Хацелася дадому, i нас перамяшчаюць пабл!зу да Дзюсельдорфа, дзе мы знаходз!мся да верасня 1945 г. Нашы цяжк!я умовы не канчал!ся, i непроста было папасщ дадому, дзе думалася, што там менавНа усё чакае тольк! добрае. Народжаныя двайняшк! у 1946 г. пам!раюць. 3 гэтага часу мы не маем болып сва!х дзяцей. Акрамя мяне у рабстве пабывал! мац!, мая сястра, а брат Мгкалай, якому было 23 гады, ваявау супраць нацыстау у Баранцавым моры. На жаль, 9 мая 1944 г. напрыканцы вайны запнуу. Самае страшнае у ма!м жыцщ - тэта вайна. Яна скончылася, i я змаг- ла сказаць патрыятычныя для нас словы: «Я вельм! люблю Радз!му!» Мшск, 2006 Затйсау Кузьма Козак 173
Черкис Галина Сигизмунд овна 14.04.1929, г. Минск Семья наша состояла из 6 человек: мама - Черкис Людмила Александ- ровна, папа - Черкис Сигизмунд Михайлович, брат - Александр, сестра - Ирина, младший брат - Эдуард и я - Галина. Жили на Старовиленской улице, в доме № 22 (современное Троицкое предместье). Отец был ученик капитана, мать работала в госконтроле в Доме правительства.Перед вой- ной мама отправила детей в лагеря: Эдика - в Ратомку, а меньших - Сашу и Иру - в Малиновку. Я должна была 26 июня ехать в Геленджик. 22 июня, в воскресенье, мы с мамой поехали в парк Челюскинцев. Вдруг в 2 часа дня, во время обеда за столом, объявили, что началась война. Отца забрали на фронт. Вскоре все изменилось в городе. Трамваи быстро наполнялись людь- ми, они ходили переполненные по бывшей Советской улице. Мы с мамой бегом побежали по Немиге домой. Вдруг низко-низко, прямо над нами, пролетели самолеты, а по городу стали ездить немцы на мотоциклах. Мы бегом побежали в Дрозды, чтобы попасть к маленьким детям, потому что в Ратомку было уже не добраться. Но там детей уже не было. Нам сказали, что детей повезли на Москву. Когла случайно мама на Замковой улице зашла во двор, а там на одеялах сидят 26 де- ток, и наши среди них. Дети были голодные, все просили кушать. В это время люди из магазинов несли продукты, и мы у них стали про- сить. Так мы их накормили. В то время никто не знал, как будет даль- ше. Из всех деток половина была еврейских. У мамы была подруга Аня, которая работала в то время в Доме ребенка. Дом находился на ул. Фрунзенской (современное название улицы). Мама попросила, чтобы она взяла этих деток. Так мы сдали их в это учреждение. Позже немцы отсортировали детей, отобрали евреев (их называли «обрезан- цы») и расстреляли их. А ведь их родители думали, что их повезли на Москву, и, возможно, уехали без них. Было голодно, и мы вместе с другими детьми, которые жили рядом, поехали в Оперный театр. Там в подвале нашли временное убежище. А там страшные декорации, мы все их так пугались. Только слышно, что вокруг Оперного театра - немцы и их кухня. Мы сидим в подвале и боимся выйти. Все голодные. Но вышли, кто с чем, кто с кружкой, кто с ложкой. Мама подошла и попросила у немца немножко супа. Правда, немец был хороший, и не отказал нам в этом. К вечеру мы как-то пришли домой. Позже немцы сделали еврейс- кий район, и в этом районе находились мы. Сказали: «Все русские, кто не «иуда», идите дальше». И мы шли... Шли через Комаровский рынок, а везде уже были виселицы, на которых висели люди. Мы бежали... Бежали к современному проспекту Машерова, к по- литехническому техникуму. Люди все напуганы. Все в панике. Около 174
техникума были бараки, где жили наши. В одном из бараков посели- ли и нас. Несколько раз нас бомбили. Мама посадила нас под стол, накрыла подушками, и так мы прятались от бомб. Нас постоянно за- сыпало песком. Одна бомба упала в наш барак, но не взорвалась. Жили мы в бараке семьями. В одной комнате по 7-8 человек. Жили дружно. Во время очередной бомбежки немцы закричали: «Все в бун- кер»! Немцы закрыли всех в бункере, но потом никого не выпускали. Пришла большая грузовая машина, в которую нас посадили и довезли до Молодечно. А там просто выгрузили и оставили. Затем нас погнали... Шли мы пешком. Шли долго. Куда идем - не знаем. Куда гонят - туда и идем. Не помню как, но дошли мы до Белостока. А там в конц- лагерь, который находился возле вокзала. Как-то там была бомбеж- ка, начали гореть составы с нефтью. Начался пожар. Вскоре он пере- шел на лагерь... Лагерь горел 3 дня. Мы спаслись и уцелели лишь потому, что наш барак стоял посредине лагеря. Когда нас заметили немцы, они выгна- ли нас оттуда и посадили в товарняк. Нас везли в Германию... Мы приехали в город Фалькенбург. Везде горят и дымят печи. Сразу всех раздели, всю одежду бросили в котел, остальное посыпали дустом, а людей загнали в баню. Вышли оттуда все голые, дали нам во что одеться и погнали всех в лагерь Шварцзэе («Черное озеро»), на нары. Пробыли мы там мало. Каждый день по- строение. Начали отбирать, у кого какая специальность. Один выз- вался - инженер-строитель. Ему приказали построить туалет. Он по- строил, а его на глазах у семьи расстреляли... Потом из этого лагеря нас перевезли в город Форет. Лагерь нахо- дился в лесу. Бараки были сырые и страшные, недеревянные. Это были одноэтажные - дома-сараи. Далее располагалась лаборатория. Из всех пережитых мной лагерей это был самый страшный. Выгнали всех на построение. Сказали, что взрослые пойдут на работы, а дети останутся работать здесь. Оказалось, что всех родителей забрали, а дети остались одни. Так нас разлучили с мамой. Нас осталось только трое - я и двое младших - Ира и Саша. Ире тогда было очень мало, она 1940 года рождения. Мне подвязали ее на плечи. Тут же нас рассредо- точили по баракам, меня в 14-й барак. Затем нас повезли на медос- мотр в лабораторию. Там брали кровь из пальца, вены. Дети все были слабые и голодные. Тех, кто не выдерживал, расстреливали на месте. А я все ждала, когда мама придет. Потом погнали нас на работу в прачечную. Я там работала в подва- ле. Нас опускали вниз, давали респираторы и заставляли срезать пу- говицы с одежды военнопленных, а там и руки, и ноги, и гранаты, затем подавали их наверх. Позже меня перевели работать наверх гла- дить белье. Работала там долго. 175
Обед в лагере был в 4 часа дня. Ставили всех в очередь. Кто получал обед 1-м, должен был ждать последнего. Если ты начнешь кушать раньше, тебя расстреляют. Затем все вместе кушали, и все вместе сра- зу выходили. Таков был порядок у немцев. Затем нас увезли в город Остельвельдер, в глубь Германии. Там нас привели в большущий зал (оказалось, что это завод). Нас построили и повели вниз, в подвал, где делали пули для немцев. Выполняли мы там разную работу: и ящики носили, и гильзы подтягивали. В лагере постоянно били плеткой, особенно немки. Там я пробыла недолго. Позже нас перевезли в лагерь в городе Га- лясале. Лагерь охранялся с собаками. В нем были клетки. В этом ла- гере спрашивали национальность. Таким образом в каждой клетке оказывались дети одной национальности. Однажды вывели нас на площадь. Началась тревога. Наши самолеты пролетели очень низко и увидели нас в полосатой одежде и поняли, что это сидят советские дети. И не стали нас бомбить, а полетели на Берлин. А нас собрали, посадили в товарняк и повезли на вокзал. Когда пришли на вокзал, нас посчитали. Нас было 500 человек. Вокзал был очень кра- сивый, стеклянный. Мы и там работали - перекладывали рельсы. Од- нажды началась тревога, началась бомбежка, перестрелка, посыпалось стекло и полетели рельсы... В живых нас осталось 29 человек. Потом повели нас пешком до лагеря в городе Эрфурте. В нем были разные люди: и русские, и поляки, и др. Работали мы на заводе, дела- ли деревяшки и все, что прикажут. Кормили нас раз в день. Вскоре лагерь затравили. Люди стали болеть и умирать. Я тоже уже заболела и лежала. Вдруг началась перестрелка, бомбежка. Танки взорвали проволоку и въехали в лагерь. Въезжали негры. Мы их так перепуга- лись. Нас положили на носилки и увезли в госпиталь - кранкенхауз. Меня положили в бокс, началась корь и скарлатина. В больнице умер- ла половина детей. Там я пролежала 2,5 месяца. Потом нам сказали, чтобы возвращались туда, где были. Шли пешком. Сами мы тогда еще не знали, куда нас ведут. Когда Берлин разделили на 4 части, мы оста- лись на части США. Нас поместили в помещение типа такого же лаге- ря. Позже нас меняли на военнопленных. Последний пункт фильтра- ции был во Франкфурте-на-Майне. Когда мы его прошли, поляки подвезли детей, в том числе и моего брата с сестрой. Позже нас привезли в Минск. Я попала в ремесленное училище. Учи- лась хорошо. Позже вышла замуж, родила сына Сашу. Участвовала в вос- становлении Минска. В этом городе немало и моего труда. О прошлом мол- чала. Было страшно кому-то рассказать, написать, что работала на немцев. Минск, 2005 Записала Екатерина Жданъко 176
Шевцов Виктор Тимофеевич 1.11.1930, д. Калинино Дзержинского р-на Минской обл. В первых числах мая месяца 1944 г. я был арестован немецким гес- тапо и посажен в Минскую тюрьму. В одиночной камере я просидел больше недели. Затем перевели в общую камеру, где было человек 35. После общей камеры - в лагерь. Из лагеря отправили в Германию. Привезли нас в лагерь под г. Штутгарт. Там в течение месяца ежед- невно выгоняли на работу по расчистке улиц после бомбежки. Затем утром построили и объявили, что прибыли хозяева, и кто им понравится, возьмут на работу. Подошла немка, взяла нас четырех подростков. Переводчик объяснил, что она приведет нас к хозяевам. Так я попал к хозяину. Хозяйство у него такое: четыре коровы, два вола, кабан, 30 кроликов, 15 кур. Так как у него хозяйство неболь- шое, то взрослого работника ему дать не могли. Право на иностранно- го работника ему давало то, что старший сын его погиб под Харьковом в 1943 г., а младший сын 1931 года рождения утонул в р. Некар (при- ток Рейна). Хозяин привез молоть зерно на мельницу, и пока он мо- лол, сын купался и утонул. 22 апреля 1945 г. нас освободили англо-французско-американские войска. До середины мая 1945 г. я был у хозяина, пока была неразбе- риха, а затем ушел в лагерь. В лагере находился до середины июня 1945 г. Затем нас с американской зоны переправили в советскую зону. Здесь в г. Люкенвальде мы прошли контрольно-фильтрационный пункт. Здесь составили списки, по 20 человек в каждом. Выдали су- хой поек на 8 суток и в середине сентября 1945 г. на автомашинах че- рез Германию, Польшу прибыли во Владимироволынск. Оттуда поез- дом доставили в Бобруйск, а затем - в Минск. Домой я вернулся в первых числах октября 1945 г. Минск, 2005 Шипко (Савчик) Ядвига Николаевна 6.03.1931, д. Деревно Плещеницкого р-на Это была партизанская зона. Шла последняя блокада. Жители пря- тались, т.к. примерно за 500 м от деревни проходила дорога. Днем молодежь пряталась в лесу. Партизаны к нам приезжали ночью за продуктами. Наша семья пекла для них хлеб. 13 мая 1944г. немцы окружили нашу деревню, кто не успел спря- таться в лес, взяли в плен. Нас захватили в плен - 15 человек. Немцы заставили мужчин запрячь лошадей и бороновать дорогу с целью вы- явления мин. Мы все, за руки взявшись, шли цепью. Немцы ехали за нами на лошадях. Мы, услышав выстрел, все бросались на землю. Я была с мамой и сестрой, бросалась и была грязной, маленькой, они с 177
меня смеялись. Так мы дошли до Долгинова. Там нас посадили в ма- шины и отвезли в Буслово. Далее нас поместили в товарные вагоны вместе с коровами, везли долго-долго, были остановки, но я не помню. Последний лагерь был Грац. Там мы были около месяца. Проверяли нас, не помню, брали ли кровь. Карантин прошел, и нас брали хозяе- ва. Я и мама были в 3-4 км от города Пинцгау. Сестра была в самом городе. Вечером я бегала к маме, так как мы по соседству были у раз- ных хозяев. Я жила у бауэра над коровником на 2-м этаже. Нас было 4 человека. Вера с дочкой с Украины, дядя Ваня - украинец и я. Он был за ширмой. Старые кровати, тумбочка и плита. Бауэр выделял нам пайки на неделю. Пока был молодой бауэр, было сносно. Его забрали на фронт, и пришел его отец - настоящий фашист. Нас, детей, он бил тростью и называл «руссиш швайне». Мне было неполных 13 лет, и я следила за порядком во дворе, пасла коров, потом их чистила, убира- ла под ногами, поила и убирала в квартире. У них были две девочки: Лайнер - 3 года и Ганнел - 5 лет. Работать было тяжело. Мы убегали от хозяина, обходили его сторо- ной. Своей плетнёй он бил меня по рукам и по ногам. Тяжело вспоми- нать такое детство. Нас освободила Красная Армия. Когда я уходила, меня хозяин своей грязной рукой погладил по голове. После войны мы стремились быстрее вернуться на Родину, но не только взрослые, но и дети считались «изменниками Родины», а поэтому старались от всех скрывать, что были в Германии и Австрии. Многое и сейчас мне как председателю общественной организации «Белорусской ассоциации бывших несовершеннолетних узников фа- шизма» по Центральному району г. Минска (с 1995 г.) приходится много доказывать и объяснять среди молодежи и некоторым предста- вителям государственных органов власти. Минск, 2009 Шпиганович (Некрашевич) Любовь Иосифовна 13.03.1931, д. Ру хна Сталинского р-на Брестской обл. Крепкая и дружная семья из 5-ти человек (родители и трое сестер). Работали на своем хозяйстве, жили в труде, не бедствовали. Война застала врасплох. Мне было 13 лет. Все хорошо помню. В 1939 г. нас, проживающих в то время на территории Польши, осво- бодили от «польского ига» русские части. Началась война. Летом 1944 г. нас всей семьей угнали в Германию. Мы, трудоспособные, представ- ляли для немцев ценность как дармовая рабочая сила. Довезли до го- рода Кутно (Польша). Отца в г. Кутно от нас забрали. Впоследствии мы от него узнали, что ему пришлось тяжело работать - рыть окопы. Умирало много голодных и ослабленных людей. С ним также работа- 178
ли военнопленные. Затем он работал на каком-то заводе, за колючей проволокой. Надзиратели жестоко с ним обращались. Нас некоторое время держали в лагере-распределителе. Затем по- везли в глубь Германии (место точно не помню). После санобработки в бане нас немного покормили и отправили ночевать на полу на соломе в здании школы. Назавтра нас «раскупили» бауэры. Мы попали к зажиточному хозяину. Жили в деревне Лансберг на хуто- ре Рунталь в огромном каменном доме. Работали на хозяйстве от темноты до темноты. Для меня, худенькой и слабой девочки, исключения не было. Мы молотили зерно, зимой - в лесу на рубке веток, сучьев, на поле и т.д. Если честно, то отношение немцев к нам не было жестоким. Мы не голодали. По воскресеньям был обязательно выходной день. Немцы- батраки относились к нам сочувственно. Освободили нас в конце зимы 1945 г. советские войска. Описать ра- дость освобождения просто невозможно. Домой мы возвращались глубокой осенью 1945 года. Послевоенное время, как у всех, тоже было очень сложное. Но мы выжили, несмот- ря на искалеченное детство. Господь хранил нас. Минск, 2008 Записала Л.В. Пунинская Щуцкая (Кородькевич) Ирина Францевна 24.02.1937, д. Губеничи Логойскогор-на, М 1нской обл. Марчук (Синица) Едена Яковдевна 15.05.1927, д. Губеничи Логойского р-на Минской обл. До войны мы жили в д. Губеничи. Семья 7 человек. Вот только при организации колхоза бабушку отца с дочерью раскулачили и вывезли в Архангельск на лесоразработки. Там она и оставалась. Перемены произошли уже в первые дни войны. Отца забрали на фронт, но он был ранен около Червеня. При отступлении частей Красной Армии был эвакуирован в Архангельск по месту проживания матери. По выздо- ровлению отец снова на фронте. Дошел до Берлина, но оттуда получи- ли горькую весточку - сначала пропал без вести, а затем о его гибели под Берлином. Вот так мы стали семьей погибших, и мама по оконча- нии войны получала денежное пособие размером 5 рублей. Многое важно в жизни, но, может, и это в определенной степени отразилось и на нас. Немцы особо устращающе действовали в парти- занских зонах или местах, где партизаны воевали. В таких случаях они в ответ сжигали деревни, зачастую вместе с населением. Такое произошло на пути в Рудню, недалеко от нас, через лесок, в д. Савде- невичи, где после выстрела одного партизана около 180 жителей за- 179
гнали в сарай и сожгли. Может, не надо было стрелять? Но тогда за- чем же столько было так убивать? Не все так, видимо, просто. Нас, вместе с матерью Королькевич Марией Мартыновной (1905) и сестрами Синица Яниной (1926) и Еленой (1927), двумя братьями Ва- силием (1930) и Антоном (1942), как и многих других красноармейс- ких семей, местных жителей, насильно вывезли в Германию. Это 5 июня 1943 г. полицейские собрали много народу с разных деревень. Вот мы сначала, кто пешком, кто с повозками, а кто и с коровами, свиньями, дошли до Гайны. Было жарко. Даже эти 7 км пройти было непросто. Так вот, в деревне все забрали, а нас погрузили в крытые брезентом машины. Не было никакой щели, поэтому никто не видел, куда везут. Все стояли вплотную, многим было плохо. Боялись воору- женной охраны с собаками. Когда почувствовали, что проехали гору под Логойском, куда привозили стрелять евреев, то уже поняли, что не расстреляют. Вот и привезли нас в Минск, недалеко от вокзала, где- то в районе кладбища. В товарняках - в Германию, в район Данцига на биржу труда. Там прошли санобработку. Стригли нас всех, брили, мыли, не различая по полу, что самое унизительное. Затем приходили немцы и выбира- ли рабочую силу. Нас всех четырех взяло семейство бауэра Кушеля с хутора Лингау в районе Данцига. Его жену звали Герта, а двоих сыно- вей 5-7 лет Биви и Гата (Амут). Еще помнится Реня - сестра Герты. Жили они в двухэтажном доме, да еще подвал был обустроен. Вот тут было наше место. Стояла маленькая буржуйка, одна кровать для мамы, а для нас - общие полати с постелью. Я смотрела своего млад- шего братика и еще пасла гусей бауэра. Остальные работали на поле вместе с немецкой семьей. Вот еще что. С нами работала семья поля- ков, где-то 4 человека, и украинка с тремя сыновьями. На обед приез- жали назад в хутор, чтобы покормить свиней, коров, всякую жив- ность. Если по правде, то много работали, но и кормили нас. Просили, что бы никому не говорили о дополнительном пайке. Да и кто доил коров, то могли выпить свежего молока, не боясь наказания. Вскоре в самом конце войны бауэра забрали на фронт. Фрау снаря- дила повозку с кучером Василием и отправилась в безопасное место. Вскоре для предстоящей обороны вблизи нас разместились немецкие части. Они заняли дом бауэра, а мы переместились в каменный сарай. Туда попали и много других, которые, как и мы, были вывезены на принудительные работы. Туда пришли и двое местных стариков. Это были муж и жена. Они не стали эвакуироваться, а решили остаться и, если будет суждено, умереть на своей земле. Находились там корот- кое время. Слышим стрельбу, перестрелку, затем русские голоса. Вывели нас советские солдаты, и для выяснения привели в подвал. Записали фамилии, откуда. Вспомнили о немцах. Пошли за ними, 180
а они? Немец с помощью пистолета убил жену и себя. Значит, не хотел быть в плену. Все это произошло в ночь 15 марта 1945 г. После этого нас перевели в более безопасное место, так как бой продолжался. Посадили на машину и довезли до Торуня. Там ходили на работу. Янина попала в госпиталь и вынуждена была работать до Нового года. Василий долгое время не объявлялся. Так как его освободили американцы, то при- шлось в советской зоне ему многое объяснять. Были присланы для уточнения запросы домой. Но все окончилось багополоучно. Он вернул- ся к октябрьским праздникам. В Минск мы вернулись только в мае. 9 мая, в день Победы, возвра- щались на полуторке на Логойщину. Дороги после частых подрывов стали опасными для передвижения. Вот и наша старенькая машина перевернулась. В итоге 17 человек было ранено, только вот один сол- датик, который прошел войну, не доехал домой, умер от смертельного удара. Нас довезли в больницу Логойска на конных повозках, кото- рые использовали при разминировании дорог. Когда вернулись домой, то нас встретило пепелище, а огород уже был засеян колхозной рожью. Приютили соседи. Жили во времянке, затем перебрались к Александру Синице, у которого дом остался цел. Нас 4 и их 9. Но все пережили и выжили. Вот только нам очень хотелось бы узнать, как сложилась жизнь на- ших бауэров. Живы ли, потому что шли бои, а они вынуждены были бежать в новые для них места. г.Минск, 2008 Записал Кузьма Козак 181
РАЗДЕЛ 3. БЕЛОРУССКО-НЕМЕЦКИЙ ДИАЛОГ Gur'ev Viktor geboren 1926in Stepanovka, Donbas, in der Ukraine Wahrend der Okkupationszeit Arbeit als Schuler in der Landwirtschaft. Im August 1942 Verschickung nach Deutschland. Bei Weigerung waren die Schwester oder die ganze Familie verschleppt worden. Nach vierwochiger Fahrt im Giiterwagen Lager bei Erfurt, anschliefiend ein weiteres Lager fiir die Schreibmaschinen-Fabrik Olympia mit 12-stiindigem Arbeitstag, kargem Essen und miserablen hygienischen Verhaltnissen ohne Kontakt zur Heimat mit standigem Hunger. Nach der Befreiung Einberufung zur Armee und Militarzeit in Deutschland bis 1950. Nach der Entlassung Riickkehr in die Heimat, Ausbildung zum Tenor, Arbeit an der Minsker Staatsoper bis zur Pensionierung. zeitzeugen erinnem an Menschlichkeit und Unwenschlichkeit im Krieg 04.05.2005 Downar (Wlassowez) Nina Iwanowna geboren 27.05.1927in Polazk Vorkriegszeit. Unsere Familie besteht aus vier Personen, ich bin die Alteste. Der Opa wurde noch 1929 entkulakisiert. Seltsam, aber das ist aus unbestimmten Griinden in meiner Erinnerung: Man beschlagnahmte 6 Milchkiihe, 6 Pferde, 12 Schafe und 2 Eber. Alle Haushaltsanbauten wurden zerstort. Onkel Mischa und Wolodja wurden auch verhaftet und dann erschossen. Das war eine wirklich schreckliche Zeit. Wir gerieten nach Holopenitschi / Krupsker Rayon, Minsker Gebiet. Aber dort verliere ich 1937 meine Mutter und kindliche Hoffnungen auf das Bessere. Meine Schwester Ljudmila und mich schickt man ins Minsker Kinderheim Nr. 5. Dort befinden wir uns bis 1941. Krieg. Unser Versuch, zu Fu6 Minsk zu verlassen, gelingt uns nicht. Unterwegs sammeln wir Beeren und Komer auf den Feldem, betteln. Vome sind die Deutschen, weiter kann man nicht gehen und somit kehren wir zuriick. Die deutsche Macht erlaubte uns, die Raumlichkeiten und Nebengebaude von Astroschizkij Gorodok zu benutzen. Wir beginnen mit der Arbeit fiir uns selbst. In der Zeit sehe ich ganz in der Nahe den deutschen Gauleiter fiir Belarus - Wilhelm Kube. Der deutsche Druck starkt sich, und fiir einen guten Direktor, der zu den Partisanen gelangt ist, kommt ein ziemlich grausamer und wie wir verstehen, sehr den Deutschen ergebener Mann. Vier altere Madchen werden wegen des Versuchs ihn zu 182
vergiften verhaftet. Darunter bin auch ich. Die Untersuchungsfiihrer schlagen uns ins Gesicht, die Hande sind gebunden, Ratten und drei weitere lange Nachte. Ich habe Angst. Ich gerate ins Gefangnis in der Wolodarskogo-Strafie, in dem wir in Baracken untergebracht wurden. 44 Menschen, von denen ich die Jiingste zu sein scheme. Noch 17 Tage unter diesen Bedingungen. Am 29. Februar 1944 kommt der Befehl, zu Fufi zum Bahnhof zu gehen. Was weiter...? Deutschland. Im Waggon sind 10-15 Menschen. Die Wache ist daneben. Die Tiiren sind die ganze Zeit zu. Im Marz sind wir in der Zwischenanstalt Neumarkt. Das ist Deutschland. Die 3-4-stockigen Pritschen sind blanke Bretter. Wir, vier Landmadchen, halten uns aneinander. Und die Auswahl von uns, insgesamt neun Madchen, fur die Arbeit in einem Regensburger Lager halten wir fur Gluck. Die Eisenbahn fahrt hinter dem Stacheldraht entlang. In unserem Raum sind 20 Leute. Die Meisten sind aus der Ukraine, 19 aus Belarus und einige aus Russland. Wir bedienen die Eisenbahn, bestellen die Felder. Die Arbeit dauert von 7 bis 19 Uhr. Die Verpflegung ist sehr schlecht: Ersatzkaffee, 300g Brot fur drei Tage. Aber der Chef Turing ist ein guter Mensch. Ich erinnere mich auch an andere Deutsche. Das sind Fuchs, Lux, Fanja, Rosa, Senta, Keller (iibrigens ein sehr grausamer). Kraftlose Menschen ertragen fast alles, aber wir weigem uns zu arbeiten, da man uns wurmverseuchtes Essen gibt, welches wir nicht annehmen. Der Hauptleiter droht mit der Gestapo. Nach einer allgemeinen Uberlegung gehen wir dann doch zur Arbeit. Aufierdem war es moglich, ins Bordell verkauft zu werden. Diejenigen, die ich kenne, sagten besser tot als dahin. Haufige Bombenangriffe sind kaum zu vergessen. Bis zum Kriegsende wiederholten sie sich regelmafiig zwei Mai pro Monat. Die Verluste sind hoch, darunter Ost- und Westarbeiter. Kurz vor dem Kriegsende, als auch ein anderes Verhalten der Deutschen zu spiiren war, verlassen 600 Zwangsarbeiter das Lager in Richtung einer kleinen Ortschaft. Befreiung. Ende April 1945 wurden wir von den Amerikanem befreit. Ihr Mitleid spiirten wir sofort. Man brachte uns in neuen Raumen unter, weil die Baracken von den Deutschen verbrannt worden waren. Nach der Ubergabe an die sowjetischen Seite brachte man uns zur Uberpriifung nach Tscheska-Budojowaza bei Prag. Erinnerungen. Wir kamen nach Hause, und es ist zerstort. Nur die Bekannten unterstiitzten uns. Das Studium an der Fachschule wurde zur Rettung fur uns. 183
Als ich nach dem Krieg in der Minsker Brotfabrik tatig war und zu uns die Deutschen um Brot bitten kamen, gab ich es ihnen trotz des Verbotes, wobei ich wegen der Erinnerungen an Deutschland beinahe in Tranen ausbrach. von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Zhelobkowitsch Swetlana Arturowna geboren 20.07.1930in Narjan-Mar (Russland) Vorkriegszeit. Die Familie ist grofi - sieben Personen. 1931 ziehen wir nach Minsk. Unser Bruder Slawa starb bereits vor dem Krieg. Krieg. Mein Bruder Jura wurde in die Rote Armee eingezogen. Kurz darauf, schon 1941, fiel er bei Leningrad. In Minsk kursiert das Geriicht uber die Vemichtung der Juden und Kriegsgefangenen. Wir beobachten oft ihre missliche Lage und versuchen zu helfen. Unsere Mutter versteckt gelegentlich Anja Schneidermann, aber letztlich wird sie doch verschleppt. Da der Vater mit den Partisanen in Verbindung war, werden Ende 1942 nachts mein Bruder Oleg (17), meine Schwester Nina (13), die kleine Olga (3), meine Eltem und ich festgenommen. Mit einem Auto fahrt man uns zum Bahnhof. Frith morgens erfolgt die Abfahrt in eine unbekannte Richtung. Viele teilen unser Schicksal, lauter Elende und Entrechtete. Wir sitzen auf Stroh, einige auf Koffem, in Ungewissheit wartend. Unterwegs spahen wir durch ein kleines vergittertes Fenster. Schwer zu sagen, wie lange die Fahrt dauerte. Deutschland. Bei Stuttgart bleiben wir stehen. Mein Vater und Oleg werden sofort irgendwohin abgefiihrt. Wir aber halten uns an unsere Mutter. Man bringt uns in einem Lager unter. Die Bedingungen sind kaum besser als im Giiterzug. Zuerst schlafen wir auf Stroh, dann baut man Pritschen fur uns. Bei uns sind auch Hollander, Franzosen und Polen untergebracht. Mutter arbeitet als Wascherin, wohin sie die kleine Olga mitnimmt. Die Arbei ist sehr schwer. Meine Schwester und ich nachtigen auf den Pritschen, Mutter und Nina auf Stroh. Das Ungeziefer lasst uns nicht zur Ruhe kommen. Standig ist Geschrei zu horen. Ab Ende 1942 werden wir oft bombardiert. Nach den Bombardements miissen wir den Schutt aufraumen. Zum Herbstbeginn 1943 helfen wir bei der Emte. Die deutschen Arbeiter verhalten sich uns gegeniiber manchmal anstandig. Einer von ihnen behandelt die gerade ausgebrochene Epilepsie meiner Schwester Nina. Frau Pfund wartet am Lagertor und gibt uns Apfel. Daher ist es nicht 184
verwunderlich, dass wir immer ungeduldig auf sie warten. Im Winter ffihrt man uns zu einem Presswerk bei Waiblingen. Mit blofien Handen sammeln wir Metallspane auf. Mutter wascht auch hier wieder Wasche. Die Zeit vergeht. Tausende Leute leben in Erwartung einer besseren Zukunft. Man sperrt uns ein. Wir durfen das Lager nicht verlassen. Morgens vemehmen wir heftige Explosionen. Wir schauen aus dem Fenster. Befreiung. Wir sehen einen Panzer und Soldaten. Zum ersten Mai in meinem Leben sehe ich einen Schwarzen. Das sind unsere Befreier - amerikanische Soldaten. Das Verhaltnis zu uns ist gut. Sie bieten an, uns in die amerikanische Zone zu bringen. Viele machen von dieser Moglichkeit Gebrauch. Anschliessend bringt man uns in die sowjetische Zone Lodz. Dort verbringen wir etwa sechs Monate und treffen unseren Vater. Im Herbst 1945 fahren wir nach Hause. Voller Freude treffen wir unseren Bruder wieder, den wir aus den Augen verloren hatten. Besonderes. Nach dem Krieg schwiegen wir fiber unsere Vergangenheit. Leider weifi ich bis heute nicht, wo mein Vater und Bruder gewesen sind, vermutlich irgendwo bei Frankreich. Einige Kleinigkeiten fiber den Krieg sind mir in Erinnerung - der Traum trockene Schuhe anzuhaben und sich satt zu essen. Ich lebe in Minsk, habe zwei Tochter, 3 Enkel und 3 Urenkel aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Korol Iwan Iwanowitsch geboren 2.02.1927im Dorf Okolitsa / Minsker Bezirk Wahrend des Krieges wohnte unsere Familie Korol (der Vater - Korol Iwan Luk'anowitsch (1901), die Mutter - Korol Marija Iwanowna (1904), der Sohn Iwan(1927), drei Tochter - Marija (1903), Elena(1936), Irina(1939)) am Waldrande in Staroborisowskij Trakt bei Minsk. Aus den Worten des Vaters schlofi sich sein Sohn Iwan an der Partisanenbewegung (die Truppe von Onkel Kolja) an. Im September 1943 kehrte er vom Auftrag mit seinen Kameraden zurfick und sie beschlossen sich in einem Schuppen im Dorf Okolitsa zu fibemachten. In diesem Dorf wurden sie aber erwischt und danach in den KZ -Lager in der Schirokaja- Strafie in Minsk geworfen. Ich und der Vater besuchten ihn dort. Als wir zu ihm am 10 Oktober 1943 kamen, sagte uns der Polizist, dass er auf die Fabrik in die Stadt Lodz in der Nacht hinausgeffihrt wurde. Seitdem haben wir ihn nie mehr gesehen. 185
Nach dem Kriege, etwa im Jahre 1947, kam ein unbekannter Mann zu meinem Vatter auf dem Komarowski Markt und fragte: «1st dein Familienname Korol? Du bist deinem Sohn Iwan sehr ahnlich. Wir waren im Lager zusammen. Die Amerikaner haben uns befreit.» Er erzahlte, dass die alten Haftlinge heimkehrten, und einige junge zogen sich nach Amerika. Sie wussten, dass es nichts von Minsk und Minsker Einwohnem blieb. Die Suche hat begonnen. Im Januar 2006 bekamen wir einen Brief aus dem intemationalen Amt der Suche in Deutschland, in dem man behauptete, dass Korol Iwan Iwanowitsch seit dem 4 Dezember 1943 ein politischer Haftling im Lager Auschwitz- Birkenhau war. Seine Privatnummer war 165953. Am 1 Oktober 1944 wurde er in den KZ-Lager Buchenwald (Nummer 72820) geworfen, und am 15 Oktober 1944 - in die Truppe von Tausch. Die letzte Dokumentenkontrolle hatte er am 25 Marz 1945 . Jetzt sind Mutter und Vater schon lange nicht mehr am Leben. Wir, Schwester und Bruder, sind sehr alte Menschen, und jedes mal, wenn wir uns treffen, erinnem wir uns an den Bruder Janek (so nannten wir Iwan). Nach dem orthodoxen Brauch, wenn wir alter unserer gestorbenen Verwandten in der Kirche gedenken, konnen wir seinen Namen nicht schreiben, weil wir ihn nur lebend sehen und denken, dass wir uns noch treffen. Die Schwester Marija Malets, 2008. Der Staff fiir den Druck wurde vom Bruder Alexander (1946) und seiner Frau Galina Korol zur Verfiigung gestel. iibersetzung aus dem Russischen DmitrijKireew Kruschevskaja (Kucharjonok Inna) Iraida Ivanovna geboren 16.07.1936in Minsk Meine Erinnerungen zum 60. Jahrestag von der Befreiung aus dem Konzentrationslager Sachsenhausen. Liebe Kinder, das Thema des Zweiten Weltkrieges oder des grofien Vaterlandischen Krieges ist fiir mich sehr personlich. Die Kinder Deutschlands miissen wissen, was von ihren Vorfahren verbrochen wurde, um eine Wiederholung von diesem Schrecken und der Schande niemals zuzulassen. Der grofie Vaterlandische Krieg fing an als ich unter fiinf Jahre alt war. Aber bis jetzt qualt mich diese schreckliche Vergangenheit. Natiirlich kann ich mich nicht an alle Einzelheiten erinnem, aber apokalyptische Bilder der damaligen furchtbaren Jahre tauchen in 186
meinem Gedachtnis regelmafiig tags und nachts auf; sie werden mich niemals loslassen. Also, am 21. Juni 1941 bin ich zusammen mit meiner Mutti aus Leningrad (Sankt Petersburg), wo wir lebten, nach Minsk (Weifirussland) zu einer Grofimutter gekommen. Als wir gekommen sind begann man Minsk zu bombardieren. Der Alarm ging los, die Stadt brannte, die Leute liefen mit Schrecken umher; es herrschte Chaos und es war sehr furchtbar Jede Nacht und jeden Tag setzten sie die Bombenangriffe fort und wir verbargen uns in einem Keller, in der Dunkelheit. Es war strengstens verboten, das Licht anzuziinden. Die Nazis meinten, es konnte ein Signal fiir Partisanen sein und sie erschossen die Menschen vor Ort. Unten im Keller waren wir uns nicht sicher, ob wir lebendig zuriickkehren werden: es konnte eine Bombe das Haus treffen oder wir konnten von der Explosionswelle verschiittet werden. Die Lebensmittelvorrate waren aufgegessen. Es begann der Hunger. Mein Kinderbewusstsein nahm alles wie in einem Horrorfilm wahr, der auf keine Weise enden wollte. Meine Mutti fand eine Arbeit und nahm mich taglich mit. Sie hatte entschieden es sei besser gemeinsam urns Leben zu kommen. Einmal, es war im Juni 1944, zuriickkehrend von Arbeit, wurden wir von der Gestapo verhaftet. Die Nazis verjagten die Leute gewaltsam und luden sie in Vieh- oder Giiterwagen, ohne Essen, und Wasser. Sie vemagelten die Tiiren und schickten uns zur Zwangsarbeit nach Deutschland. Man sammelte Kinder zum Abziehen der Haut fiir Galanterieerzeugnisse. Die Wagen waren voll von Menschen, man konnte nur stehen, es mangelte an Luft; die Leute ertrugen es nicht, sie fielen bewusstlos auf den Fufiboden und starben. Und dann kam das Lager - das Lager der Vemichtung. Das Herz wird zusammengepresst. wenn ich mich an diese vom Regime programmierte Todesmiihle erinnem. Menschen verschiedener Rassen und Nationalitaten kamen urns Leben. Die Begriffe «Respekt» und Menschenwiirde wurden mit den Fussen getreten. Hier waren die Leute, die die Qualen und den Tod brachten. Und ich, ein weifirussisch.es siebenjahriges Madchen, befand mich mitten drin in der Todesmaschinerie. Das Lager war reihenweise mit Stacheldraht umzaunt. Die Mutti und andere Insassen baten mich nicht zur Umzaunung zu gehen, denn elektrische Strom lief durch den Draht. Wir wohnten in Baracken und schliefen auf Pritschen. Ich schlief auf dem ersten Geschlofi bei mir, 187
schliefen noch zwei weitere Menschen, die mich warmten. In der Feme des Lagers war ein grofier Ziegelschomstein (80-100 m hoch) zu sehen, aus dem der Rauch stieg, und wenn der Wind zu uns heriiberwehte rochen wir den verderblichen Geruch und konnten nicht mehr atrnen. Die Haftlinge waren zuvorkommend und wohlwollend zu mir, sie schonten meine Kinderpshyche. Wenn ich fragte waram aus diesem Schomstein ein solch libel riechender Geruch kommt, antworteten sie mir ganz ruhig, das Leichen und hoffnungslos kranke Leute im Ofen verbrannt werden, um Epidemien zu vermeiden. Aber sie wamten mich davor mich ihm zu Nahem, derm wenn ich erkranken wiirde, wiirde ich auch verbrannt. Und ich glaubte ihnen. Ich fiirchtete sehr erkrankt zu sein und wollte nicht in diesem furchtbaren Ofen verbrannt werden. Man beruhigte mich, ich werde nicht in diesem Ofen verbrannt, weil ich wie die anderen Kinder eine schone zarte Haut habe, die fiir sehr teuere Kleinlederwaren, und zwar Handtaschen, Handschuhe, Schmuck und andere Erzeugnisse brauchen, aber nicht jetzt, spater, wenn wir grofier sind. Ich konnte einfach nicht verstehen, wie die Menschen Waren aus der Haut eines Menschen benutzen konnten. Die Fabrik zur Herstellung dieser Lederwaren war auch in unserem Lager, aber etwas weiter weg, naher zu diesem furchtbaren Schomstein hin. Ich war besorgt wie man von einem Kind die Haut abziehen konnte, aber die Insassen beruhigten mich, entweder man gebe ihnen Schlafmittel oder man bringe sie zur Gaskammer und der Mensch werde nichts fiihlen. Ich mochte nicht, das jemand meine Haut abzieht oder mich zur Fabrik zur Verarbeitung bringt. Und ich betete zu Gott, meine Mutter und mich zu retten. Ich wartete auf die Rote Armee, die alle diese ungliicklichen Menschen befreien konnte. Im Lager gab es wenig zu Essen und es war sehr diirftig und schlecht. Ich erinnere mich an Kohl mit Raupen und Wiirmem. Zunachst verzichtete ich auf dieses Essen. Ich konnte das nicht essen obwohl ich sehr hungrig war. Aber auch hier unterstiitzten die Insassen meine Mutti und erzahlten mir, dass Raupen und Wiirmer EiweiB sei, was ein wachsender Organismus braucht. Es gibt Volker, die Raupen und Wiirmer fiir eine Delikatesse halten. Und wenn es keine Raupen in der Suppe gibt wird die Suppe mit dem Fleisch eines Menschen zubereitet. Es ekelte mich an. Ich hatte Angst davor und suchte die Raupen in der Suppe, das beruhigte mich, dass dieses Essen nicht mit Menschenfleisch zubereitet wurde. Es werden hier verschiedene medizinische Versuche durchgefiihrt. 188
Die Mutti musste noch im Dunkeln morgens zur Arbeit gehen. Ich arbeitete in der Hauswirtschaft oder der Kiiche. In diesem Lager gab es viele Insassen. Sie sprachen franzosisch, ungarisch, jiidisch, polnisch und in anderen mir unbekannten Sprachen. Es gab die Leute aus der mohammedanischer Welt, wie ich jetzt verstehe, mit Turban auf dem Kopf. Friiher sah ich solche Menschen nicht. Sie safien in mohammedanischer Pose und baten ihren Gott um etwas. Es war ein nationales Filtrationslager in der Stadt Kjustrin (aber nach den Lebensbedingungen zu urteilen war es ein Konzentrationslager). Wie man mir aus der Gedenkstatte Brandenburg sagte, war es ein Aufier lager von Sachsenhausen. Im Zeitraum vom 1941 bis 1943 waren hier nur die Juden, im Zeitraum vom 1943 bis 1945 auch andere Nationalitaten. Ich war sehr schnell und stark, von diesen Lebensbedingungen, erschopft. Die Haut begann zu bersten und zu platzen. Uberall entstanden Furunkel. Bis heute habe ich Spuren von diesen Schrecken. Ein Teil der Haftlinge wurde bei einem Bauer zur Zwangsarbeit eingesetzt. Im November 1944 wurden wir auch mit anderen Insassen, unter Wache, zu einem Bauer gebracht. Wir schliefen mit dem Vieh. Hier war es warmer als im Lager. Tag und Nacht standen wir unter Wache Hier arbeiteten auch Kriegsgefangenen, der Umgang mit ihnen war verboten. Und dennoch hatten uns Kriegsgefangene mitgeteilt, dass sich die Rote Armee nahert. Und damit wir nicht in die Sklaverei gerieten oder vemichtet wurden, versteckten wir uns mit der Mutter in. Es war im Januar 1945. Wer sich nicht versteckt hatte, wurde von den Deutschen erschossen. Unsere Soldaten zeigten uns die Richtung und empfahlen, auf Knalle von unserer «Katjuscha» zu gehen. Wieder lauerte der Tod uberall. Wir iibemachteten, kriechten uber Felder und Graben und iibemachteten in Unterstanden. Wenn wir Truppen der Roten Armee erreichten, ist die Mutti und ich bei ihnen geblieben (sie ist Arztin vom Beruf). Nach medizinischer Konsultation anlasslich meiner starken Erschopfung wurde entschieden eine Heilemahrung sofort zu beginnen. Ich iiberlebte, habe aber anderer Schrecken gesehen; unter der uns umgebender deutscher Bevolkerung wohnten meine Altersgenossen. Deutsche Kinder, die hungrig, krank und erschopft waren. Trotz aller Leiden und Schrecken die ich durch die Nazis ertragen habe, hatte ich Mitleid zu diesen ungliicklichen hungrigen deutschen Kindem. So tief und offenbar war das Gefuhl des Hungers in meiner Erinnerung. Trotz aller Vorwiirfe trug ich taglich das Essen zu deutschen Familien, wo 189
eine Deutsche, Mutter von zwei Madchen, die ich kennen lemte und mit ihnen spielte, im Elend litt. Und es gab viele solcher deutschen hungrigen Familien. Der Krieg der von den Nazis ausgeldst wurde und soviel Schrecken brachte soil als Wamung fiir alle nachfolgenden Generationen gelten. Deshalb sind Denkmaler und Gedenkstatten wichtig um an die ungeheuren Verbrechen des Hitlerfaschismuses zu erinnem. Anlasslich zum 60-jahrigen Jahrestage zur Befreiung der Insassen aus dem Konzentrationslager Sachsenhausen darf man die Wahrheit nicht vergessen. Krischkewitsch Marija Timofeewna geboren 11.09.1929im Dorf Bardilowka /MinskerRayon, Minsker Gebiet Vorkriegszeit. Ich hatte eine einfache Familie: Die El tern, meine altere Schwester und ich. Krieg. Als der Krieg ausbrach, zogen wir zum Bruder meiner Mutter ins Dorf Wesselowka. Wahrend der Bombardierung versteckten wir uns im Keller. Ein wenig besuchte ich. die Schule, verstand aber schnell, dass dieser Krieg von Dauer ist und wir mussten nach Minsk zuriickkehren. Mein Vater hatte Kontakte mit dem Untergrund, darum wurde er verhaftet. Zu der Zeit fiel mir ein, meinen Onkel vor der kommenden Gefahr zu wamen. Nach einem Gesprach mit meiner Mutter ging ich auf den Markt. In der Ostrowskij-Strafie geriet ich selbst an die Polizei. Es reichten drei feste Peitschenhiebe, um mich zu erschrecken. Aber ich verfiigte uber gar keine Informationen. Man fahrt mich in die Kollektomaja-StraSe zu einen Sammelpunkt. Und dahin brachte mir meine Mutter dann Kleidung. Im Februar 1944 setzte man uns, etwa 25 Menschen, in bewachte Waggons und verschleppte uns nach Deutschland. Alles im Giiterzug ist dicht verschlossen. Wir sind eng zusammen gedrangt und es ist furchtbar. Deutschland. Ich weifi noch, wo wir vom Medizinpersonal aufmerksam untersucht wurden. Man musste nackt stehen. Gleich danach fahrt man uns in offenen Wagen fort. An einer der Stationen kundigte der erste Aufpasser an, dass wir in ein KZ gebracht werden. Er aber brauchte 3 Personen. Nach kurzer Pause sagen Ljuba (Den Nachname weifi ich nicht mehr), Walja Tschemenkowa aus Minsk und ich zu. Wir fahren und kommen erst gegen Abend nach Dresden. Von da aus - in der Nacht - in die Stadt Reutlingen. Erst am Morgen waren wir im Arbeitsamt. Einer der zu allererst kommenden Frauen gefielen wir wahrscheinlich, denn sie nahm uns mit. 190
Das war am 15. Februar 1944. So gerieten wir in eine Gaststatte bzw. ein Cafe, wo schon einige Franzosen und Polen tatig waren. Wir kochten, raumten auf, kauften Lebensmittel ein. Wir fingen um 6 Uhr morgens an und arbeiteten bis 12 Uhr nachts. In dieser Zeit fiihrte man mich etwa 10 Mai ins Spital, um mein Blut fiir die Front abzugeben. Es mangelte an Essen, darum konnte ich einmal der Versuchung nicht standhalten und klaute im Keller ein Gias Marmelade. Mein Wirtin verpriigelte mich stark dafiir und liefi mich ins Gefangnis einsperren. Als ich zuriickkam, gab es kein Gebaude mehr. Es wurde wahrscheinlich von einer Bombe getroffen und verbrannte. Ich ging in ein nahe gelegenes Lager. Befreiung. Nach kurzer Zeit wurden wir von den Amerikanem befreit. Sie pflegten uns etwa ein Monat lang und dann iibergaben sie uns den sowjetischen Behorden. Es gab ein langes Verhor und eine grundsatzliche medizinische Untersuchung. Danach brachte man uns mit Giiterziigen in die Heimat. Es gab nicht genug Platz, darum fuhr man sogar auf dem Zugdach. Im August 1945 war ich wieder zu Hause. Besonderes. Mein Vater wurde wahrscheinlich auch im Februar 1944 verschleppt, aber nach Frankreich. Er kehrte im September 1945 zu uns zuriick. Ich lebe in Minsk und bin pensioniert. Nach dem langen Schweigen sind die Einzelheiten kaum noch in Erinnerung... aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Kumanjaewa Nina Alexandrowna geboren 31.12.1928 im Dorf Kutusowka / Tscherwensker Rayon, Minsker Gebiet Vorkriegszeit. Mein Vater starb 1931, darum blieb mir sein Geburtsdatum unbekannt. Man hinterliefi mich im Tscherwensker Kinderheim, in dem wir etwa 200 Menschen waren. Krieg. Die deutsch-nationalsozialistischen Ideale waren sofort zu spiiren, als ca. 50 jiidische Behinderte von ihnen ermordet wurden. Man begann an Hunger und Kalte zu sterben. Die alteren Kinder wahlte man fiir die Zwangsarbeit in Deutschland aus, somit fiihrte man uns Richtung Borissow - Minsk. Im September 1943 brachte man vierzig 15- bis 16- jahrige Kinder des Heims in die Kollektomaja-Strafie. Dort waren schon etwa 200 weitere Menschen versammelt. Es war dunkel und kalt, als wir 191
zum Bahnhof kamen. Es wird geschriehen und geweint. Wir ahnen, dass das unser letzter Weg ist. Zuerst kommen wir nach Baranowitschi und dann in die Stadt Graewo (Polen). Im Zwischenlager sind noch mehr von uns - an die Tausend aus verschiedenen Orten (Polen, Russland und Ukraine). Nach der Desinfektion stempelt man unsere Stimen. Zusammen mit fiinf Gleichaltrigen versuche ich zu fliehen. Wohin? Das wissen wir nicht. Nach kurzer Zeit fiihren sie uns zuriick. Wieder ein leerer Wagen und Stroh. Der Zug fahrt weiter. Deutschland. Erst in Frankfurt/Main fand unsere Ubergabe start. Man setzt mich in einer Gruppe von 10 Personen in der Gorex-Fabrik ein. Unsere Landsleute sind schon da: Russen, Ukrainer, Polen, Belorussen. Es werden Motoren, Granateinsatze usw. hergestellt. Man weist mich einer Frasmaschine zu und gibt mir eine karge Emahrung: 700g Brot pro Woche, 20g Margarine. Die amerikanische Bombardierung vom 8. Marz 1945 hat sich stark ins Gedachtnis eingepragt. Trotz der Gefahr, weil die Fabrik fast vollig zerstort wurde, freuten wir uns. Das geschieht ihnen ganz recht! Es gibt keine Arbeit mehr und meine Freundin Soja und ich versuchen unsere Landsleute zu finden. Wir stofien auf einen Bauem, der eine Arbeitskraft fiir 16 Kiihe und 2 Ziegen braucht. Bei ihm waren bereits ein Italiener und unser Madchen Walja Chmelnizkaja. Ubrigens war das Melken dort mechanisiert. Befreiung. Wir sehen einen amerikanischen Panzer. Man sagt, wir seien frei und diirften unsere alte Kleidung ausziehen. Es wurde uns etwas zu Essen und ein Tuch fiir mich gegeben. Wir versammeln uns im Lager Bad / Hamburg und werden untersucht. Ab und zu hort man Vorschlage dort zu bleiben. Die Amerikaner sprechen von der notwendigen Fahrt in die sowjetische Zone. Das Heimweh ist so grofi. Ohne zu warten, fahren etwa 200 Menschen auf Wagen aus dem Lager. Das Treffen mit unseren Landsleuten endete im Juli 1945 mit dem Abtransport nach Hause. Wir fahren auf offenen Plattformen und machen Halt in einem Filtrationslager des Ruhrgebiets. Die Miidigkeit ist grofi. Wir miissen in Reih und Glied marschieren, Lieder singen, werden gepriift. Am Anfang gab es zwischen den ehemaligen Kriegsgefangenen und Rotarmisten Schlagereien, bald hier bald dort ein Missverstandniss zwischen Mannem und Frauen. Taglich werden die Leute in Russen, Ukrainer, auf der Krim Geborene usw. geteilt. Gleichzeitig werden sie fiir Bauarbeiten in Russland und der Ukraine ausgewahlt. 192
Erinnerungen. Bald, sehr bald, sehen wir unsere Heimat. Wir gehen zu Fufi vom Ruhgebiet nach Leipzig - Krakau - Warschau. Von Lemberg in Giiterziigen fiber Pinsk nach Minsk. Ich kam nach Tscherwen, kiisste den Boden. Es gab kerne Wohnung, darum iibemachtete ich zuerst im Arbeitszimmer des Vorsitzenden vom Exekutivkomitee des Rayons, dann in einer Hiitte und arbeitete auf den Feldem. Danach wurde ich in eine Fachschule aufgenommen. Seitdem hat sich mein Leben nach und nach geandert. Jetzt lebe ich in Minsk, habe 3 Sohne, 5 Enkel und 4 Urenkel. Ich vergebe derjenigen Generation nicht, die uns so misshandelte. Mit 25 Jahren bekam ich graue Haare, verlor meine Gesundheit, Jugend sowie gute Bildungs- und Arbeitsmoglichkeiten. aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Ljulkina Katerina Iwanowna geboren 20.11.1926in Herson (Ukraine) in einer Arbeitsfamilie Zusammen mit den Eltem betrug die Familie vier Personen. Mein Jiingerer Bruder Wladimir war 12 Jahre alt. Heranriicken. Wir erwarten die Evakuierung. Lange Bombenangriffe. In der Stadt hat das Marodieren begonnen. Wir verbergen uns wahrend der Bombenangriffe in einem Keller. Krieg. Die ersten Deutschen. Auf der Strafie fahren die Motorradfahrer bin und her. Plotzlich kommt ein Panzer, ein griiner mit einem weifien Kreuz. Das sind sie, die Deutschen. Vor etwa einer Minute sahen wir noch unsere Seeleute mit einem Banner, das uns riet uns zu verstecken. Fast gleichzeitig sind die gut ausgeriisteten Wehrmachtsangehorigen zu sehen. Sie ruhen sich an einem Hydranten aus. Zu den ersten Veranderungen in der Stadt gehort die Errichtung von Arbeitsamtem und des Ghettos. Zu den Aufgaben des ersten gehort es, uns der obligatorischen Stadtarbeit zuzuweisen. Unser Vater ist sehr krank und mein Verdienst ist die einzige Rettung vor dem Hunger. Danach begann man Leute zur Zwangsarbeit nach Deutschland zu verschleppen. Unsere Mutter macht alles Mogliche, damit ich zu Hause bleibe. Dies gelingt ihr, aber nur fiir kurze Zeit. Bei der Verabschiedung gibt meine Oma mir die «Familienverteidigerin», eine Ikone des heiligen Wundertaters Nikolaj. Deutschland. Im Juli 1943 verschleppt man die 1927 Geborenen. Mich erwartet ein Giiterzug Richtung Nikolaew - Brest-Litowsk, mit einem Halt fiir die Reinigung in Konigsberg. Schon an dieser Station tauchen die ersten 193
Herren auf, die 100 unserer Madchen auswahlen. Zusammen mit ihnen gelange ich nach Falkenburg in eine Hitlerjugend-Schule (die ahnelt unserem Leninsker Komsomol, aber von leidenschaftlichen Hitlerfans). Da sind Spinn- und Reparaturwerkstatten, in denen jemand zu scheuem, aufzuraumen u. A. zu tun hat. Das ist unsere Arbeit. Nach 12 Stunden ruhen wir uns auf den Pritschen in einem zugesperrten Raum aus. Daneben ist ein Lager fiir Kriegsgefangene. Die Essensiiberreste sind fiir sie. Wir jedoch werden von dem wunderbaren deutschen Madchen Gerta versorgt. Die Zeit vergeht schnell und ein den Frontvorstofi ahnender Herr sagt: «Eure kommen und ertranken uns im See». Wir sehen, dass es kein Himgespinst ist - die Hitlerjugend wird evakuiert. Anfang Marz 1945 bringt man uns bei Bielefeld (Nordrhein-Westfalen) unter. Die Hitlerjugend ist irgendwohin verschwunden urid wir bleiben bei der Arbeit in einer Seilfabrik. Befreiung. Erst im April 1945 wurden wir von den Amerikanem befreit. Ein gutes Gefiihl. Genug Essen. Ohne auf die sowjetischen Vertreter zu warten, fahren wir selbstandig in den Osten. Zwischen den zwei Fronten werden wir ab und zu von unseren eigenen Schiitzen beschossen, aber alles endet gut. In Brest ist die Filtration und in Herson war die Rede davon, dass wir angeblich den Deutschen geholfen haben. Erinnerungen. Nach dem Bildungsabschluss werde ich in Tadschikistan eingesetzt. Dort habe ich meinen zukiinftigen Mann kennen gelemt - einen iranischen politischen Haftling, Scherbaf Dawud. Ich bin zur Kandidatin der biologischen Wissenschaften geworden. Meine Vergangenheit habe ich verschwiegen. Wir sind Opfer zweier Diktaturen. Aber ehrlich gesagt erwartete ich eher den Einmarsch von Unseren. aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Lukaschik Walentina Michajlowna geboren 3.07.1929, im DorfSjalets -1 /Puchowitschi-Bezirk, dasMinsker Gebiet Die Eltem hatten 5 Kinder. Ich war das mittlere Kind. Wahrend des Krieges veranderte sich alles. Als sich die Rote Armee zuriickzog, blieben viele ehemalige Armeeangehorige in den Waldem. Vielleicht bildeten gerade sie die ersten Partisanenabteilungen, die gegen Deutsche kampften. Moglich deshalb wurden wir auch haufig gebombt. Deutsche selbst besuchten das Dorf sehr selten, aber jeder Besuch wurde von den Strafmafinahmen begleitet. Auf solche Weise wurde nicht weit von uns das Dorf 194
Polikarpowka mit seinen Einwohnem verbrannt. Was lafit sich machen? Ungeachtet des Risikos halfen die Eltem als Melder den lokalen Partisanen. Aber nachdem die Partisanen die Polizeigamison in Schtschitkowitschi vemichtet hatten, versteckten sich die lokalen Einwohner im Wald, indem sie die Rettung fanden. Aber spater wurden sie von dem Strafkommando und der Fronttruppe gefangen. Wenn ich mich nicht irre, wurde ich nach Osipowitschi gebracht. Seitdem blieb ich allein, weil ich und meine Mutter aneinander vorbeigingen. Sowieso folgte ich meiner bekannten Landsfrau Nedezhda Lastowskaja. Wir, 300 Menschen, verbrachten so 3 Tage in Osipowitschi. Wir wurden in 2 Gruppen geteilt - Kinder und Erwachsene. Nedezhda Lastowskaja sah, wie die kleinen Kinder weggenommen wurden, und driickte mich an sich. Alle fiirchteten fiir die Kinder, weil alle wufiten, dass man sie als Blutspender nutzte. Der Weg nach Deutschland lag durch Slutsk - Belastok - Warschau (dort hatten wir die Quarantine, der wir ca. einen Monat unseres Leben gaben) - Strafiburg. Hier behandelten wir einen technischen Kursus fiir die kiinftige Arbeit. Danach wurde ich nach Regensburg auf die Flugwesensfabrik gebracht, die die Flugzeuge Messerschmidt erzeugt. Die Bedingungen waren schrecklich. Alle fiirchteten sich vor einem verletzten Aufseher, der uns mit dem Stock schlug. Die Bombardierungen waren ziemlich haufig. Zuerst war es den Russen iiberhaupt verboten, die Schutzraume zu betreten, aber spater, als Verluste an Menschen zu steigen begannen und man das schon verstand, dass der Krieg zu Ende ist, wurde es den Russen erlaubt, die Schutzraume zu betreten. Es ist bekannt, dass es dort russische Graber gibt, wo mir ein bekannter junger Soldat beerdigt ist. Am Ende des Krieges befanden wir uns wieder bei Prag. Die Arbeit dauerte von 6.00 bis 6.00. Unser Lager war durch den Draht umgeben. Wir, Belorusse, Russe und Ukrainer wohnten mit Franzosen, Polen, Belgiem zusammen. Wir schliefen auf der Pritsche. Wir hatten nur eine Mahlzeit pro Tag. Unser freier Tag war nur Sonntag. Briefe und Nachrichten aus Heimat bekamen wir nicht. Im Sommer 1945 wurden wir von den Amerikanem befreit. Die Beziehungen waren gut, aber in kurzer Zeit wurden wir nach Deutschland gebracht und den sowjetischen Behorden iibergeben. ...Der Krieg verliefi die schrecklichsten Ergebnisse. Deutsche verhielten sich zu uns sehr schlecht. Mein Vater wurde bei Warschau verletzt. Deshalb bedeutet der Krieg fiir mich vor allem Kummer und Qualen. iibersetzung aus dem Belorussischen Dmitri] Kireew 195
Nikitina Nina Trofimowna geboren 27.08.1929 im Dorf Bolschaja Meschtschaniza /Belynizker Rayon, Mogilewsker Gebiet Vorkriegszeit. Eine gewohnliche Familie eines Kolchosebauem. Wir sind fiinf: Die Eltem, zwei Schwestem und ein Bruder. Gleich zu Beginn des Krieges wurde unser Vater zum Militar eingezogen. Krieg. Bei Roslawl wurde unser Vater mit seiner Eiriheit eingekesselt. Aber er konnte entkommen und wurde zum Melder einer Partisaneneinheit. Es war riskant fiir die Familie, da ihn jemand verraten konnte. Somit kapselte er sich von uns ab, indem er mit unserem Bruder zu den Partisanen in den Wald ging. Als die Deutschen ins Dorf kamen, begann die Schiefierei. Alle versteckten sich in Erdlochem, wahrend dessen wurde all unser Hab und Gut verbrannt. Meine Mutter blieb mit mir und meiner Schwester zuriick. Wir verbargen uns in den Waldem. Aber wahrend einer Strafaktion 1944 wurden wir gefangen und ins Dorf Techtin gebracht. Da wir fiir sie Fremde waren trennten sie uns und fiihrte uns ins Belynizker Gefangnis. Dort hielt man uns zwei Tage fest und verhorte uns. In der Zeit wurde eine schwangere Tante erschossen. Aufierdem kamen mehrere nach diesen Verhoren nicht zuriick. Im Februar 1944 setzte man uns drei auf einen Wagen und brachte uns nach Mogilew. Marathonlauf. Von dort aus begann unser Weg in die Fremde. Vor dem Abtransport nach Berlin wurden wir in einem polnischen Stadtchen gereinigt. Man begoss uns nackt mit einer Losung und Wasser. Alle sehen anders aus. Meiner Schwester wurden ihre Zopfe abgeschnitten und meine nur kiirzer gemacht. Wir haben neue Kleidung an. Deutschland. Nach den Bombardierungen von Berlin raumten wir den Schutt auf. Statt der Bastschuhe haben wir Soldatenstiefel bekommen. Abtransport nach Schtschetin. Als man versuchte, uns zusammen mit den Deutschen unterzubringen, weigerten sie sich. Wir gehen zu Fufi. Man brachte uns in den Baracken unter. Wir sind an einem Fliefiband in einer Fabrik fiir Erzeugung von Rettungsringen tatig. Ende April 1944 werden wir wieder versammelt und nach Danemark versetzt. Von da aus auf Schiffen nach Norwegen. Damals bot mir ein Deutscher ein Butterbrot an. Ich nahm es nicht an, obwohl ich es sehr wollte. Ankunft in Norwegen, in Oslo, wo sich das Lager Mo i Rana befindet. Man schickt uns ins Todt-Lazarett. Meine jiingere Schwester und ich, als die Jiingsten, wurden der Kiiche zugewiesen. Pflichten: Feuer anmachen, Ersatzkaffee zubereiten, Fisch abschuppen. Dann kam man und holte das Essen ab. Unser Arbeitstag 196
dauerte von 4 Uhr morgens bis 8 Uhr abends. Das alteste Madchen, Olga, spann ab 7 Uhr die Kleidung. Die jiingste, 11-jahrige Katerina, wurde im Lazarett zum Geschirrspiilen eingesetzt. Wir halten uns im Lager hinter dem Stacheldraht auf. Der Verwaiter benimmt sich sehr brutal. Es waren dort auch Kriegsgefangene tatig. Sie waren sehr abgemagert und schwach. Fiir sie liefien wir Brot im Schnee liegen, damit sie sie finden wurden. Befreiung. Am 5. Mai 1945 befreite uns eine englische Einheit mit der Hilfe der Partisanen. Dann kam ein Vertreter der sowjetischen Macht. Die alteste Schwester arbeitete weiter bis Ende Juni 1945. Danach brachte man uns mit einem englischen Schiff nach Murmansk. Im Laufe der gefahrlichen Fahrt hielten einige von uns nicht durch und starben. Nach der Ankunft versetzte man uns in ein provisorisches Lager. Nach einer gewissen Zeit brachte man uns mit dem Zug nach Leningrad. Wir sind zu Hause! Persohnliches. Zusammen mit uns fuhr eine jiidische Frau, die sich als unsere Mutter ausgab. Wir wissen, dass sie in der Stadt Tromchen geblieben ist. Das deutsche Volk verhielt sich uns gegeniiber nicht schlecht, aber warum wiiteten sie so sehr in Belarus? Das kann ich nicht verstehen. Heute lebe ich in Minsk, habe 3 Enkel und 3 Urenkel. aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Pezukewitsch Alexandra Mifodjewna geboren 06.01.1930 im Dorf Usty / Duminitscher Rayon, Smolensker (jetzt Kaluger) Gebiet Vorkriegszeit. Unsere Familie ist grofi, 10 Kinder. Ich bin nur die Siebte. Unsere Mutter ist in der Koichose und unser Vater in der Eisengiefierei der Stadt Duminitschi tatig. Wir besafien aufierdem eine Kuh, Schweine und Hiihner. Es war fiir uns dennoch schwer und wir waren oft hungrig. Krieg. Im September bombardierten die Deutschen Paliki und als sie kamen, holten sie das ganze Vieh ab. Alle Dorfbewohner wurden am 5. Mai 1942 verschleppt. In Paliki verlud man uns in Viehwaggons und fuhr ab. Da die Eisenbahn von den Partisanen beschadigt wurde, trieb man uns zu Fufi weiter und brachte uns im Bransker KZ unter, in dem sich bereits Kriegsgefangene befanden. Das Verhalten ihnen gegeniiber war sehr schlecht. Man erhangte die Schwachen und trieb die Kraftigeren nach Deutschland. Auf dem Weg zum Lager schnitt ein Begleitmann die Trager der Tasche, in der unser Vater Saiz trug. Es schiittete sich aus und es war 197
mir schwer ihn zu sehen, der wenigstens etwas vom Boden aufzusammeln und in die Tasche zuriickzustecken versuchte. Schon im Lager stirbt unsere Schwester Njura an den schweren Bedingungen. Alle Verstorbenen und Kraftlosen zog man von den Pritschen herunter, lagerte sie auf den zur Baracke angefahrenen Laster und brachte sie fort, obwohl einige noch am Leben waren. In diesem schrecklichen Zustand hielten wir uns von Mai bis Juli 1942 auf. Deutschland. Noch in Brjansk haben die deutschen «Kaufleute» einen Teil der Lagerinsassen, unter denen auch meine Familie war, ausgewahlt und zur Arbeit verschleppt. Die Schwester Maria und meine Tante blieben im Lager, von dem aus sie spater ins Dorf Gotilowitschi I Logojsker Rayon gebracht wurden. In Deutschland trafen wir unseren Vater in Stralsund und in einer anderen Stadt unsere Schwester Walentina. Unseren Bauem nannten wir Muller Franzewitsch. Aufier uns half ihm noch sein Sohn. Da ich noch ganz klein war nahm man mich nicht mit aufs Feld, sondem zwang mich den Hof aufzuraumen. Wir aBen getrennt, aber wir Kinder wurden besser emahrt. Unter anderem war mit uns noch Anna aus dem Dorf Gotilowitschi / Logojsker Rayon dort. Befreiung. Wir hatten grofies Heimweh, deswegen fuhrte uns der Bauer mit seinem Fuhrwerk bis zur Oder. Als wir Soldaten trafen, umarmten wir sie und weinten. Dort haben sich viele Zwangsarbeiter versammelt. Von da aus ging man weiter wie man konnte. Wir erreichte per Anhalter erst Brest und dann Minsk, wo wir uns registrieren liefien. Man kiindigte uns an, dass unsere Orte vermint worden waren und erlaubte uns zwei Jahre lang nicht, zu unserem Zuhause zuriickzukehren. Deswegen blieben wir in Logojsk, wo wir in Baracken wohnten. Zuerst bettelten wir, dann halfen wir den Dorfbewohnem emten und bekamen dafiir Lebensmittel. Unser Vater arbeitete als Ofensetzer. Unser Bruder Iwan war ein Kampfflieger, Hauptmann der Roten Armee und kam sechs Mai verwundet zuriick. Aber allmahlich kam das Leben wieder in Ordnung. Ich beendete mein Studium in der Fachschule und griindete eine Familie. Zur Zeit lebe ich in Minsk und habe 9 Enkel und 3 Urenkel. aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja 198
Semaschko Dina Konstantinowna Geboren 14.07. 1929 im Dorf Pobokowitschi / Bobrujsker Rayon, Mogilewsker Gebiet Erste Schicksalsschlage. Dinas Mutter Alexandra Prokofjewna starb 1937 an Tuberkulose. Ihr Vater Konstantin Ramualdowitsch (geboren 1893) schloss das Gymnasium ab und war in der Holzindustrie tatig. Wahrend der politischen Repressalien wurde er am 19.11.1938 ohne Gerichtsverfahren erschossen. Am 25. Februar 1958 wurde er durch das Kriegsgericht des belarussischen Militarkreises posthum rehabilitiert. So blieb Lew mit seiner jiingerer Schwester Dina als Waise zuriick. Krieg. Die einheimischen Jungen gingen zu den Partisanen. Wegen des Anschlages auf die Eisenbahn brachte man die Dorfjugend ins Bobrujsker Gefangnis. Die Frauen, deren Manner beteiligt waren, wurden von einem Strafkommando erhangt. Inzwischen half Dina zusammen mit ihrer Tante Elisaweta und Anderen den Partisanen weiter. Aber die Deutschen verbrannten ihr Dorf, deswegen musste sie bei der Schwester ihres Onkels wohnen. Einzelne der Anwohner denunzierten sie. Es begannen Provokationen durch die Nachbam und Priifungen durch die Deutschen. Unter solchen Umstanden wurde das Verbleiben dort gefahrlich. Darum iibersiedelte man in die Erdhiitten unweit des Partisanengebiets bei Grodjanka. Deutschland. Wahrend einer Blockade - am Ende des Winters 1944 - wurde Dina zusammen mit den hiesigen Madchen festgenommen und nach Deutschland verschleppt. Ihr Onkel war noch friiher deportiert worden und ist nach Belgien geraten. Sie aber wurden zur Arbeit nach Diiniberg gebracht, das 30 Kilometer von Hamburg entfemt ist. Man brachte sie in einer, in zwei Bereiche geteilten, Frauenbaracke unter. In dem einem Belorussen, Ukrainer und Russen und in dem anderen - Auslander. Zusammen mit den deutschen Zivilisten waren Dina und ihre Kollegen 12 Stunden pro Tag in einer Pulverfabrik tatig. Die Hallen selbst befanden sich tief unter der Erde. Es mangelte an Essen. Der Tagesablauf war simpel, das Leben hart - Arbeit in der Fabrik und schlafen in der Baracke. Am Ende des Krieges wies man sie an, Kartoffeln zu schalen. Das war eine nachsichtige Arbeit. Befreiung. Im Mai 1945 wurden Dina und die anderen Gefangenen von den Amerikanem befreit. Ihre gliicklichen Gesichter und ihr gutes Verhalten sind im Gedachtnis eingepragt. Man bot an, da zu bleiben, ein Teil der Menschen hat das auch gemacht. Dina aber fuhr nach Hause, obwohl 199
Schwierigkeiten zu erwarten waren, denn zu Hause zu sein ist ein Gluck, dass sie me erlebt hat. Erinnerungen. Der Lagerverwaiter und die deutschen Zivilisten verhielten sich den Ostarbeitem gegeniiber einsichtig. Es gab haufige Bombenangriffe von den amerikanischen Luftstreitkraften. Die letzte Bombe fiel unweit von Dinas Unterschlupf, aber sie hatte Gliick - durch die Detonationswelle wurden nur die Tiiren gesprengt. Wahrend des Besuchs des heutigen Diiniberg fiel ihr auf, dass sich alles geandert hat. Jene Andenken existieren nicht mehr. Alles ist schon wiederaufgebaut worden. Belohnungen. Von Oktober 1943 bis Mai 1944 war Dina eine Melderin des illegalen Bobrujsker Rayonkomitees der Partei und wurde mit einer Medaille fiir Kampfverdienste und einem Orden des Grofien Vaterlandischen Krieges ausgezeichnet. Unser Volk ist patriotisch. Von denen, die ich kenne, ist die Mehrheit entweder verfolgt oder entkulakisiert worden. Aber wahrend des Krieges kampften alle fiir die sowjetische Macht gegen die Nazis. Mit meinem Bruder ist es das Gleiche, zuerst war er bei den Partisanen und dann an der Front. Gesundheitsschaden fiihrten 1947 zu seinem friihzeitigen Tod. So ist das Leben. aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja Finskaja Anastassija Titowna geboren 28.06.1925 im Dorf Tury / Puchowitschsker Rayon, Minsker Gebiet Vorkriegszeit. Die Familie war grofi, sie schloss 9 Kinder ein. Ich bin die Jiingste. Wir verfiigten iiber eine Wirtschaft. Der Vater war Miiller und hatte eine eigene Miihle gebaut. Deswegen wurde die Familie entkulakisiert und er zu 2 Jahren verurteilt. Alles wurde beschlagnahmt. Ich personlich habe auch viel eingebiifit, war als Tochter eines Kulaks geachtet, aber beendete dennoch die achte Klasse. Krieg. Die Judenvemichtung hat begonnen. Einzelne Einheimische halfen den Deutschen, aber die Partisanen bestraften sie dafur. Inzwischen hat sich die Lage zugespitzt. 1943 stirbt unser Vater an einer Krankheit. Da sich die Partisanen in den nahe liegenden Waldem aufhielten, kamen immer wieder die Deutschen an unserem Dorf vorbei. Misshandlungen. Wir wurden zum Singen und Tanzen gezwungen. Es fing die Verbrennung der Dorfer und die Verschleppung der Jugend nach Deutschland an. Somit 200
verlor die Familie meiner Tante ihr Haus und sie wurde wer weifi wohin deportiert. Sie sind nicht zuriickgekehrt. Wir lebten in Ungewissheit. Eines Tages wurden unser Haus und die Anbauten verbrannt und mir wurde gesagt, dass die Mutter ermordet worden sei. Am 19. Mai 1944 verhaftete man mich und brachte mich nach Marjina Gorka. Fiir drei Tage befand ich mich in einem dunklen Raum. Man wahlte einige junge Menschen aus, darunter waren auchmeine Mutter, meine Schwester und ich, verlud uns in einen Zug, sowohl die Jungen als auch die Madchen und brachte sie in ein Lager. Ich erinnere mich daran, dass der Zug nur am Tag fuhr und in der Nacht stehen blieb. Deutschland. Ich kam nach Deutschland in die Stadt Wesel. Dort war die Reinigung. Ich verlor meine schonen Haare und kriegte die Nummer 501. Als man fragte, wer Kiihe melken konne, meldete ich mich. Vielleicht wurde ich deswegen einem Bauem zugewiesen. Dort war ich zusammen mit einem Franzosen, Polen und dem Belorussen Alexej im Haushalt tatig. Man tat uns nichts Boses, verlangte jedoch eine gute und qualitative Arbeit. Unser Kollektiv vermehrte sich, als wahrend des Vormarsches der sowjetischen Truppen mein Bruder und meine Schwester zu uns kamen. Zu jener Zeit lemte ich auch den Ostarbeiter Nikolaj kennen, der zu meinem Mann geworden ist. Befreiung. Wir wurden von den Englandem im Marz 1945 befreit. An diese Zeit habe ich keine angenehmen Erinnerungen. Ich hatte Heimweh und man iibersiedelte uns nach Dusseldorf, wo wir bis zum September 1945 blieben. Wir machten Schweres durch und konnten nicht nach Hause, von dem wir nur Gutes erwarteten. Die neugeboren Zwillinge sterben 1946 und wir bekamen keine weiteren Kinder mehr. Erinnerungen. Aufier mir haben sowohl meine Mutter als auch meine Schwester die Sklaverei erlebt. Und der 23-jahrige Bruder Nikolaj kampfte gegen die Nazis am Barentssee und kam leider am 9. Mai 1944 um. Persohnliches. Das Schrecklichste in meinem Leben war der Krieg. Er hat geendet und ich kann mich patriotisch aufiern: «ICH MAG MEINE HEIMAT SEHR!» Das Schrecklichste in meinem Leben war der Krieg aufgenommen von Kuzma Kozak iibersetzt von Kristina Tschechowskaja 201
Валентин Герасимов председатель правления Белорусского республиканского фонда «Вза- имопонимание и примирение» Образование и деятельность Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение» После окончания Второй мировой войны ряд государств Западной Европы поставил перед германской стороной, помимо вопроса репа- раций и контрибуций, вопрос о выплате их гражданам компенсации за ущерб, причиненный здоровью в результате нацистских преследо- ваний. Одними из первых проблема компенсации была поднята и решена Францией, Великобританией, Голландией, Данией, Бельгией. В даль- нейшем - и странами социалистического лагеря: Чехословакией и Польшей. Наиболее успешно этот вопрос был решен Израилем. В СССР проблема компенсации была поднята только в конце 80-х годов, после наступления горбачевского периода «потепления». К концу 1992 г. для ведения с ФРГ переговоров по вопросу ком- пенсации была образована единая делегация полномочных пред- ставителей России, Беларуси и Украины. На первых совещаниях в Москве сформировалось мнение, что Бе- ларусь может претендовать не более чем на 9 % от общей суммы ком- пенсации (1 млрд немецких марок), но белорусская правительствен- ная делегация успешно справилась с решением сложной задачи: в ходе последнего раунда переговоров с Россией и Украиной в Минске 18- 19 августа 1993 г. национальная доля Беларуси была определена в размере 20 % от общей суммы финансовой помощи. 29 января 1993 г. был подписан четырехсторонний протокол (ФРГ, Беларусь, Россия, Украина) о создании в Беларуси, России и Украине для осуществления компенсационных выплат фондов «Взаимопони- мание и примирение», которым передавалась Германией сумма в раз- мере 1 млрд немецких марок Белорусский фонд получил 200 млн не- мецких марок. При постоянной помощи и поддержке Совета Министров Респуб- лики Беларусь, Министерства труда и социальной защиты, Мини- стерства иностранных дел, Государственного комитета по архивам и делопроизводству, Комитета государственной безопасности, област- ных, районных и городских исполнительных комитетов, коллекти- вов ОАО «Приорбанк» и ОАО «АСБ «Беларусбанк», других мини- стерств и ведомств фонд качественно и в срок выполнил поставленные задачи по выплате финансовой помощи из средств вклада Правитель- ства ФРГ 1993 г. Финансовая помощь была выплачена 147336 полу- чателям. Средний размер выплат составил: по траншу 1993 г. в Рес- 202
публике Беларусь - 1204 немецких марок; в Эстонии - 1140 немец- ких марок. Правильным и разумным шагом стали в дальнейшем признание германским государством и германской экономикой страданий жертв нацизма и обязательство выплатить компенсации за рабский и при- нудительный труд. Поэтому учреждение в 2000 г. германского фонда «Память, ответственность и будущее» имело чрезвычайно высокое моральное и политическое значение. Бывший федеральный президент Германии Йоханнес Рау в своем выступлении 17 декабря 1999 г. отметил; что все участвующие в ини- циативе создания германского фонда стороны - государство и пред- приятия - признали за собой общую ответственность и взяли на себя моральные обязательства, вытекающие из совершенной несправедли- вости. От имени немецкого народа он попросил прощения. Это пример мужества и порядочности для всего мирового сообще- ства, но особенно для жертв нацизма. В деятельности фонда, начиная с 2000 г., наступил новый этап. По траншу 2000 г. компенсационные выплаты получили 129332 постра- давших от нацизма. Средний размер выплат составил: в Республике Беларусь -2696 евро; в Эстонии и государствах СНГ - 2278 евро. В Республике Беларусь, Эстонии, государствах СНГ наш фонд за- вершил выплаты одним из первых. Прогнозируемые показатели под- твердились. Создана уникальная база данных, которая насчитывает более 175 тысяч бывших узников нацизма. Большая работа проделана в сотрудничестве с Австрийским фондом примирения и Швейцарским фондом помощи нуждающимся жертвам Холокоста, с общественными объединениями жертв нацизма цыган, с благотворительными организациями Максимилиан-Кольбе-Верк Клаимс Конференс, Евангелистской церковью в Гессене и другими партнерами. Полное доверие и хорошо налаженное сотрудничество между бело- русским и австрийским фондами способствовали тому, что первые выплаты на территории СНГ были произведены в Минске 26 сентября 2001 г., а в дальнейшем и на территориях других государств, находя- щихся в сфере деятельности Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение». Несомненным достижением белорусского фонда является и то, что выплаты из средств Австрийского фонда примирения были осуществ- лены в полном соответствии с требованиями директивных документов. На протяжении всего времени деятельность фонда была открытой и прозрачной, получила признательность, подняла авторитет фонда. Накопленные банковские проценты также использовались на нуж- ды бывших узников нацизма, пострадавших от пожаров, наводнений, 203
на помощь проживающим в зонах, зараженных радионуклидами (по- чти 19 тысяч человек) после аварии на Чернобыльской АЭС, бывшим детям - круглым сиротам Великой Отечественной войны (более 5000 человек) и т.д. За пятнадцатилетний период деятельности фондом были успешно осуществлены следующие основные выплаты: Наименование выплат Общая сумма (выделенных финансовых средств, евро) Количество жертв и их правопреемников, получивших выплаты Финансовая помощь из средств Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение» 200 млн нем. марок (102 258 465) 147336 Финансовая помощь из средств Швейцарского фонда помощи нуждающимся жертвам Холокоста 2267600 $ США 3904 Компенсация за рабский и принудительный труд из средств германского федерального фонда «Память, ответственность и будущее» 354836565,55 129332 Добровольные выплаты из средств Австрийского фонда примирения 9343452,04 4333 Финансовая помощь из средств германского общественного объединения «Максимилиан Кольбе-Верк» 820745 4896 Финансовая помощь из средств германского общественного объединения «Контакты» 242700 806 Финансовая помощь из средств бургомистратов германских городов 397554,78 414 Сегодня фонд занимается гуманитарной деятельностью, совместно с немецкой стороной реализует гуманитарные проекты, благодаря которым с 2006 г. в клинических госпиталях инвалидов Великой Оте- чественной войны прошли лечение пострадавшие от нацизма: в Юрцево - 398 человек; в Гомеле - 588 человек; в Могилеве - 1693 человека; в Боровлянах - 4197 человек; в ГУ-432 ГВКГ ВС РБ - 582 человека; в Республиканском интернате ветеранов войны и труда - 233 человека. Лечение и медицинская реабилитация бывших рабских и принуди- тельных работников - жертв нацизма, проживающих в Эстонии, по месту их жительства в эстонских учреждениях здравоохранения. В рамках проекта проведены лечение и медицинская реабилитация 1849 пострадавших от нацизма. Проект реализован в сотрудничестве с германским фондом «Память, ответственность и будущее» и эстонс- ким Красным Крестом. 204
Оздоровление жертв нацизма в санаториях Беларуси и Польши. В рамках проекта осуществлено оздоровление 327 пострадавших. Обеспечение жертв нацизма медикаментами на благотворитель- ной основе. Проект реализуется в сотрудничестве с Евангелической церковью Гессен и Нассау, германской фирмой Мерк и Германским фондом «Память, ответственность и будущее». В рамках проекта с 2005 г. осуществлена выдача медикаментов 17395 пострадавшим. Обеспечение жертв нацизма очками на благотворительной осно- ве. Проект реализуется в сотрудничестве с германским фондом «Па- мять, ответственность и будущее». В рамках проекта изготовлено и выдано жертвам нацизма более 10,5 тысяч очков. Обеспечение жертв нацизма, привлекавшихся к принудительному труду на территории Австрии в ее нынешних границах, медицинс- кими приборами и другими предметами медицинского назначения. Проект реализован в сотрудничестве с австрийским фондом примире- ния. Общая сумма проекта - 1300037,77 евро. В рамках проекта обес- печено медицинскими приборами и другими предметами медицинс- кого назначения 2803 пострадавших от нацизма. Оказание адресной медицинской помощи онкологическим больным- жертвам нацизма. Проект реализован в сотрудничестве с Германс- ким фондом «Память, ответственность и будущее». Общая сумма про- екта 378 тысяч евро. В рамках проекта обеспечено медицинскими приборами и другими предметами медицинского назначения 972 чел. Оказание адресной медицинской помощи лицам, особо пострадав- шим в Чернобыльской зоне. Проект реализован в сотрудничестве с гер- манским фондом «Память, ответственность и будущее». Общая сумма проекта - 800 тысяч евро. В рамках проекта обеспечено медицинскими приборами и другими предметами медицинского назначения 1593 чел. Оказание адресной медицинской помощи, бывшим советским воен- нопленным. Проект реализован в сотрудничестве с германской благо- творительной организацией «Контакты». Общая сумма проекта - 500 тысяч евро. В рамках проекта обеспечено медицинскими приборами и другими предметами медицинского назначения 749 пострадавших от нацизма. Выставка. История принудительного труда и примирения. Про- ект реализован в сотрудничестве с германским фондом «Память, от- ветственность и будущее», Белорусским государственным музеем истории Великой Отечественной войны и Белорусским государствен- ным архивом кинофотофондодокументов. Общая сумма проекта - 76800 тысяч евро. Книгоиздание. Фондом издано более 30 книг по тематике истории принудительного труда и примирения. Цикл книг «Белорусские остар- байтеры» удостоен Государственной премии Республики Беларусь. 205
За заслуги в развитии межгосударственных связей, деятельность по обеспечению прав и свобод граждан и реализацию социальной поли- тики Республики Беларусь Белорусский республиканский фонд «Вза- имопонимание и примирение» награжден Почетной грамотой Нацио- нального Собрания Республики Беларусь. Нина Лыч Председатель Белорусской ассоциации бывших малолетних узников фа- шизма, узница четырех концлагерей, в том числе лагеря смерти Освенцим Нас в вагоны-теплушки, как скот погрузили. Не оставив надежды на жизнь никакой. Удивительно то, что остались мы живы, И нам рано еще уходить на покой. Международный союз бывших малолетних узников фашизма, об- разованный в день памяти и скорби 22 июня 1988 г. в г. Киеве, явля- ется единственным в мире структурированным общественным объе- динением сотен тысяч граждан Армении, Беларуси, Болгарии, Казахстана Латвии, Литвы, Молдовы, России, Узбекистана, Украи- ны, Эстонии, прошедших в детском возрасте ужас фашистских зас- тенков - концлагерей, гетто, тюрем, маршевых колонн и других мест принудительного содержания, созданных нацистской Германией на территории третьего рейха, его союзников и в оккупированных обла- стях СССР и других стран Европы. Через 1100 концлагерей и примерно 14 тысяч мест заключения в период Второй мировой войны прошло почти 20 миллионов человек; около 12 миллионов узников были уничтожены. Это составляет 25 % от общих человеческих потерь в той самой кровопролитной войне в истории человечества, Самой зловещей, не поддающейся никакому моральному и юриди- ческому оправданию страницей Второй мировой войны, являются пре- ступления фашистской Германии, ее союзников в рамках установлен- ного «нового порядка» в Европе против детей и детства. Они были совершены вопреки международным Женевской и Гаагской конвенци- ям о защите детей воюющими сторонами. Более 2 миллионов детских жизней, прерванных в местах заключения, явились безмерной платой за эти преступления фашистов. Тяжесть преступлений против детей и детства как одной из составляющих преступлений против человечнос- ти была оценена на Нюрнбергском процессе 1946 г. Нашим естественным ответом на историческую ответственность нацистских политиков, военных, экономистов, промышленников, аграрников, ученых, врачей, инженеров, педагогов, деятелей куль- туры третьего рейха стало долгое и непростое объединение бывших 206
малолетних узников фашизма в свой союз, не имеющий мировых ана- логов. Исторической, гуманистической и фактической основой Меж- дународного союза бывших малолетних узников фашизма явились трагические судьбы миллионов детей из десятков государств Европы, шагнувших в самые счастливые годы детства в пекло войны, смерти и ужасов фашистской неволи. На пути создания союза были свои под- вижники, неравнодушные инициаторы. Были свои взлеты и падения, поражения и удачи. В десятках обобщающих этот путь книг, автора- ми которых являются В.В. Литвинов (г. Киев, Украина), А.В. Родина (г.Саратов, Россия), Афонин В.И. (г. Брянск,Россия) и другие, содер- жатся живая история узничества, сотни и тысячи примеров стремле- ния узников не быть забытыми и объединиться. МСБМУ объединил национальные союзы и стал самой массовой в мире общественной организацией такой направленности. Основной организационной формой работы союза являются: - заседания Центрального совета МСБМУ; - отчетно-выборные конференции; - ежегодные встречи, совмещенные с заседаниями ЦС МСБМУ. Председателем МСБМУ является на протяжении многих лет Махутов Н.А. (г. Москва). Крупнейшие национальные объединения возглавляют: Демидов М.Д. (г.Киев, Украина), Лыч Н.А. (г.Минск, Беларусь), ДорожинскийН.Н. (г. Москва, Россия). На всех мероприятиях МСБМУ рассматриваются наиболее важные вопросы: - социальная и моральная защита узников, исторические события Великой Отечественной войны, воспитательная работа с подрас- тающими поколениями, международное взаимодействие с обще- ственными и правительственными оргаштзапиямж, проблемы компенсационных германских выплат, организация работы га- зеты «Судьба», опыт деятельности Национальных объединений и их отделений. Как всякая официальная организация, союз имеет свое положение и устав, которыми руководствуется в своей деятельности. Базовыми принципами организационных структур по уставу МСБМУ являют- ся: добровольность объединения национальных союзов, разграниче- ние прав и обязанностей членов и руководящих органов (конферен- ция, центральный совет. Бюро центрального совета. Председатель ЦС МСБМУ. Рабочие центры, ревизионная комиссия). МСБМУ - не- прибыльная организация, и все свои средства использует для выпол- нения уставных задач. Место нахождения МСБМУ - Украина (г. Киев). В своей деятельности руководствуется Конституцией и законодатель- ством Украины, а также тех государств, на территории которых дей- ствуют его национальные объединения и члены. 207
В международном плане при решении вопросов компенсационных выплат отмечаем усилия и инициативы бывших Президента ФРГ Й. Рау, канцлеров ФРГ Г. Коля и Г. Шредера, руководителей Госдепар- тамента США М. Олбрайт и С. Айзенштадта. Проблемы исторической памяти и ответственности за преступления против детей и детства ста- вились МСБМУ перед ООН (ЮНИСЭФ, ЮНЕСКО), НАТО, Советом Ев- ропы, Советом Глав государств СНГ. Голос руководителей Междуна- родного и национальных союзов бывших малолетних узников фашизма звучал в парламентах, на форумах, конгрессах в Москве, Ки- еве, Минске, Риге, Берлине, Варшаве, Лондоне, Праге, Женеве, Ва- шингтоне, Нью-Йорке. Результатом общемировых усилий международных и нацио- нальных общественных объединений узников фашизма явились ком- пенсационные выплаты сотням тысяч узников со стороны Германии (1993-1994, 1999-2008 гг.), Австрии (1999-2007 гг.), швейцарских банков (1990-1996 гг.). При этом большая организационная, анали- тическая и информационная работа была выполнена федеральным фондом Германии «Память, ответственность и будущее» (М. Янсен, Г. Заатхов), а также белорусским (В.Я. Герасимов), российским (В. А. Кня- зев, Н.А. Малышева, А.И. Войков) и украинским (И.Н. Лушников) фондами «Взаимопонимание и примирение». В единении бывших малолетних узников фашизма, в анализе их трагедий и подвигов, в патриотическом воспитании подрастающих поколений велика заслуга уникальной по своей сути в мире газеты МСБМУ «Судьба» (главный редактор Л.К. Синегрибов). Из 1 млн 200 тыс. членов МСБМУ в начале 90-х годов ушедшего века нас осталось около половины; каждый год от нас уходят около 50 тысяч бывших малолетних узников фашизма. Но мы свято верим в наше братство, в наш огромный жизненный опыт, в наш союз. Мы живем надеждой, что в дальнейшей истории человечества наши судь- бы больше не повторятся. Мы несем правду о себе и зверствах нациз- ма, оставляя память в возведенных памятниках малолетним узни- кам, аллеях памяти, других мемориальных знаках. Мы будем нести нашу живую память новым поколениям, не знавшим трагедии поте- рянных детских жизней и искалеченного детства, до последнего вздо- ха последнего бывшего малолетнего узника фашизма. Мы много де- лаем, мы торопимся, ибо времени для всего этого остается все меньше и меньше. С НАМИ ПАМЯТЬ, РАДОСТЬ ВСТРЕЧ И НАДЕЖДА! Минск, 2008 208
Плащинский В.В., Лицкевич И.И. Суворовцы 4-й роты Минского СВУ Мы помним... Прежде всего мы хотим выразить слова благодарности организато- рам Исторической мастерской за проведение встреч с принудительны- ми рабочими. Именно благодаря этим встречам мы можем узнать об истории, о тяжёлой ноше людей во времена Великой Отечественной войны. Мы много раз видели этих людей, периодически посещая ис- торические мастерские. Одна встреча запомнилась особенно. В тот ясный день мы были от- правлены от организации к одной женщине, которая тоже была под- вергнута жестокости тех лет... Незабываемо выглядели её смоченные слезами глаза при виде суво- ровцев с подарком у неё на пороге. Оказанное гостеприимство и искрен- ность этой доброй бабушки стало причиной бесцеремонного вытесне- ния всех прочих мыслей, не имеющих отношения к её рассказу. Мы, суворовцы, внимали каждое слово, и, слушая женщину, нельзя было не заметить её дрожащие скулы и всё ещё не стёртые с глаз слёзы... Несмотря на то, что прошло столько времени, она всё равно помнит жестокость того времени. Помнит всё: издевательства фашистов, из- биения, проведения над людьми всевозможных жестоких опытов. Эта боль - не смываемая годами боль. Она навсегда останется в на- шей памяти, в памяти суворовцев. Безусловно, подобные встречи - это дань тем людям, которые прошли через всё это. Память о прошлом есть забота о будущем. Минск, 2008 209
РАЗДЕЛ 4. ПРИЛОЖЕНИЕ ДОКУМЕНТЫ № 1 Распоряжение Гитлера об использовании экономики оккупированных восточных областей Ставка фюрера 9 июня 1941 г. (1) Во вновь оккупированных восточных областях рейхсмаршал Герман Геринг в пределах власти, данной ему как лицу, ответственному за четырехлетний план, ве- дает всеми мероприятиями, которые необходимы для наилучшего использования обнаруженных запасов и производственных мощностей и для укрепления экономи- ческой мощи в интересах военной экономики Германии. (2) В этих целях он может давать непосредственные указания всем инстанциям вооруженных сил в оккупированных восточных областях. (3) Это распоряжение вступает в силу с сегодняшнего дня. Оно будет опубликова- но только после особого приказа. Фюрер Адольф Гитлер Начальник штаба Верховного главнокомандования Кейтель Рейхсминистр и начальник имперской канцелярии д-р Ламмерс Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки. Документы и материалы в двух томах. Т. 2. М. 1973. С. 278. Письмо группы по использованию рабочей силы ведомства уполномоченного по четырехлетнему плану рейхсминистру оккупированных восточных областей и хозяйственному штабу «Ост» об использовании в качестве рабочей силы военнопленных и гражданского населения г. Берлин 13 декабря 1941 г. Господин рейхсмаршал распоряжением от 14 ноября 1941 г. -19008/2 г уполномо- чил группу по использованию рабочей силы централизованно руководить использова- нием русской рабочей силы (гражданское население и военнопленные), не относящейся к ведению вермахта, в Германии, включая протекторат и генерал-губернаторство, а так- же в имперских комиссариатах. Для выполнения этой задачи я намерен согласно указа- ниям рейхсмаршала привлечь для оказания помощи учреждения, ведающие использо- ванием рабочей силы, находящиеся в ведении хозяйственного штаба «Ост» или имперских комиссаров, генеральных комиссаров и т. д. Поэтому прошу ознакомить все подведомственные вам учреждения по использованию рабочей силы с распоряжением господина рейхсмаршала, если это уже ранее не имело места, и предложить им энергич- но поддерживать все мероприятия, необходимые для выполнения этого распоряжения. В частности, прошу на основании различных совещаний, проведенных за это вре- мя совместно с вами, учитывать следующие моменты: 210
I. ОБЩЕЕ 1. Господин рейхсмаршал в § I, И, Ш своей директивы от 7 ноября 1941 г. дал уже общие основания для использования русской рабочей силы в районе военных дей- ствий и областях имперских комиссариатов. Поэтому использование рабочей силы следует предусмотреть при строительстве шоссейных и железных дорог, на расчист- ке при разминировании, устройстве аэродромов, а также в сельском хозяйстве и раз- работке русских залежей угля. К использованию немецких квалифицированных рабочих в недавно занятых восточных областях следует прибегать только в особых случаях, когда это использование крайне необходимо для выполнения заданий, важ- ных в военном отношении. Поэтому считаю необходимым, чтобы использование уже работающих немецких рабочих в недавно занятых восточных областях было как можно скорее проверено соответствующими учреждениями (бюро труда), и не нуж- ные здесь квалифицированные немецкие рабочие были возвращены в Германию и заменены местной рабочей силой или военнопленными. Прошу сообщить до 31 янва- ря 1942 г., приведя цифровые данные о результатах этой отправки. Имперский министр труда дает указания всем бюро труда земель и рейха о том, чтобы они в дальнейшем давали разрешение на использование квалифицированной рабочей силы в недавно оккупированных восточных областях только в том случае, если производство, делающее заявку, предъявит подтверждение соответствующего бюро труда из восточной области, что на данной работе невозможно использовать ни гражданскую рабочую силу, ни военнопленных. При заявках на немецких рабочих, еще не получивших полную квалификацию, или неквалифицированных рабочих для новых восточных областей, бюро труда в Германии будут наперед отклонять по- добные требования. 2. Господин рейхсмаршал в § Б своих директив дал обязывающие указания о зара- ботной плате и условиях работы русских рабочих, используемых в Германии. Я еще вкратце сообщу отдельные положения, составленные мною на основании этих ди- ректив. Для того, чтобы не усложнять вербовку в восточных областях, прошу обра- тить особое внимание подведомственных вам учреждений на соблюдение указаний, данных господином рейхсмаршалом в § Б 6 его директив. 3. Количество рабочих, отправляемых из восточных областей, будет также силь- но зависеть от того обстоятельства, что хозяйственные задачи в этих областях вы- полняются лишь в той мере, в какой использование этих областей необходимо в ин- тересах всей военной экономики. Поэтому прошу посредством соответствующих указаний своим подведомственным учреждениям по возможности прекратить в этих областях закрепление рабочей силы. Самой важной задачей ближайшего будущего является подготовка всей незанятой рабочей силы (гражданская рабочая сила и во- еннопленные) для передачи в Германию. 1. Военнопленные Среди всех других мероприятий большое значение придается целесообразному использованию военнопленных в оккупированных областях, потому что от этого в значительной степени зависит передача военнопленных Германии. Господин рейхс- маршал приказал в пункте 5 § Б своих распоряжений, чтобы вербовка гражданской рабочей силы и использование военнопленных про-водились единообразно и органи- зационно увязывались. Главное командование сухопутных сил, генерал-квартирмейстер генерального штаба сухопутных сил по инициативе хозяйственного штаба «Ост» и группы труда уже 3 ноября 1941 г. издал приказ, пересланный в приложении, согласно которому заявки на рабочую силу, в частности, на военнопленных, следует производить через бюро труда. Я обратился к верховному командованию вооруженных сил с просьбой дать соответствующее указание учреждениям вооруженных сил на Востоке. Для работы на месте в восточных областях в первую очередь используется мест- ная свободная рабочая сила, в то время как отправка военнопленных в Германию 211
должна быть предусмотрена уже потому, что, основываясь на власти командира, во- еннопленные могут быть без всяких трудностей отправлены в Германию, на места, откуда последовал запрос. 2. Гражданская рабочая сила а) Содействие ваших учреждений при использовании русской гражданской рабочей силы в Германии должно главным образом распространять- ся на охват всех рабочих, годных к использованию... б) Далее, прошу к тому же сроку дать соответствующие сведения о безработных, взятых на учет бюро труда до 31 декабря 1941 г., разбив их по профессиям, указав рабочих мужского и женского пола. Для того, чтобы обеспечить по возможности широкий охват всех безработных, прошу проверить, будут ли необходимы особые положения, исходящие от вас, о явке всех безработных, причем для обеспечения явки необходимо, чтобы наряду с допустимыми мерами наказания выдача продо- вольственных карточек была увязана с явкой. в) При урегулировании вопросов зарплаты и условий труда согласно указаниям господина рейхсмаршала, предусмотренным/нных, в частности, для бывших рус- ских областей, остается открытым вопрос о том, явится ли добровольно достаточное количество рабочих для отправки в Германию. Поэтому прошу также проверить, следует ли уже теперь ввести общую трудовую повинность посредством соответству- ющих распоряжений и предписаний о наказаниях. Также и по этому вопросу жду ответа не позднее 15 января 1942 г. III. ПРОЦЕДУРА [...] 2. Для того, чтобы как можно скорее провести вербовку соответственно категори- ческому приказанию господина рейхсмаршала, посылаю в отдельные районы совме- стно с ОКБ20 комиссии хозяйственного управления, ведающего производством воо- ружений, военное руководство которыми осуществляет офицер, а специальное руководство - сотрудник соответствующего бюро труда района. Эти комиссии долж- ны совместно с вашими учреждениями, ведающими использованием рабочей силы, проводить учет военнопленных и гражданской рабочей силы. Прошу ваши учрежде- ния оказывать всяческую поддержку для дружной совместной работы. Также про- шу ваши учреждения предоставить в распоряжение необходимых переводчиков. 3. При распределении военнопленных вашими учреждениями совместно с комисси- ями прошу разумно придерживаться указаний, данных в приложенном постановлении имперского министра труда от 9 декабря 1941 г. (Ва 5135/1972). Ответственность за де- зинфекцию, отправку, снабжение и охрану военнопленных, доставленных из лагеря, как и раньше, возлагается на коменданта лагеря или начальника военнопленных. 4. Вербовка гражданской рабочей силы производится посланными мною комис- сиями также совместно с вашими учреждениями, ведающими использованием рабо- чей силы. Каждый завербованный рабочий должен пройти медицинский осмотр и дезинфекцию. Основной задачей ваших бюро труда (отделов труда) является предос- тавить в кратчайший срок необходимых врачей (в данном случае военных врачей) для проведения медицинского осмотра и организации дезинфекции или дезинфек- ционных камер. В общем, рабочая сила, годная для использования, перед отправкой должна быть собрана в сборном лагере. Прошу ваши бюро труда (отделы труда) также и здесь не- медленно создать подходящие условия для размещения. Необходимая полицейская проверка и проверка органами контрразведки завербованной гражданской рабочей силы должна будет происходить, как правило, в этих сборных лагерях. Во время вер- бовки рабочие должны, если возможно, предъявить паспорт или какое-либо другое удостоверение личности. Выдача немецких документов будет производиться только в районе приемки в виде серых и зеленых бланков, сходных с документами польских рабочих. 212
Ответственность за доставку в Германию несут комиссии и ваши бюро труда (отделы труда). Прошу позаботиться о достаточном снабжении во время перевозки. Транспорты с рабочей силой из бывших русских областей охраняет полиция охраны порядка, Рейх- сфюрер СС уже дал на этот счет соответствующие указания. Поэтому охранные коман- ды следует затребовать в районных учреждениях полиции охраны порядка... IV. ОХВАТ ВОЕННОПЛЕННЫХ В РАЙОНЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, В ОКРУГЕ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ШТАБА «ОСТ» Прошу хозяйственный штаб «Ост» согласно договоренности со старшим советни- ком военной администрации доктором Ольбом, узнать о положении в лагерях в рай- оне военных действий, находящихся в ведении главного командования сухопутных сил, генерал-квартирмейстер а, и сообщить мне не позже 25 декабря 1941 г.: а) в каких местах в настоящее время находятся стационарные лагеря и с каким числом военнопленных; б) состояние здоровья и степень работоспособности; в) наличие возможности отправки в Германию. Преступные цели - преступные средства: Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). 3-е изд. М. 1985. С. 175-180. Предложения главного командования вермахта генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы Ф. Заукелю об улучшении условий труда восточных рабочих г. Берлин 25 марта 1942 г. Секретно! Согласно желанию фюрера путем использования русской рабочей силы должна быть закрыта брешь в германской военной экономике, в связи с призывами в вер- махт немецких рабочих этой промышленности. После того, как русские военнопленные в большей части отпали43, для выполне- ния приказа фюрера можно лишь прибегнуть к использованию русских гражданс- ких рабочих. Поступившие из всех частей Германии подробные сообщения свидетельствуют о том, что прибывшие русские гражданские лица здоровы, в целом достаточно одеты и обеспечены, они желают работать, и многие чрезвычайно хорошо подготовлены про- фессионально. Теперешние условия, в которых приходится работать русским, не обеспечивают эффективности русской рабочей силы для германской военной промышленности. По этому вопросу следует, в частности, отметить: 1. Продовольственное обеспечение В части продовольственного снабжения русской гражданской рабочей силы дей- ствуют нормы для русских военнопленных как директивные. В соответствии с ними они получают наряду с еженедельными 16,5 кг брюквы прочие основные продукты пропитания, в частности, 2,6 кг хлеба, смешанного с 28% сахарного жома, 250 грам- мов мяса и 130 граммов жира и, кроме этого, 50 граммов жировой надбавки до 05.04.1942 г. включительно. Тяжелоработающий русский получает только 155 грам- мов сахара наряду с брюквой. Из основных средств пропитания по сравнению с дру- гими тяжелоработающими иностранцами он получает на 800 граммов хлеба, 350 граммов мяса и 175 граммов жира в неделю меньше, если принять во внимание уре- зывание продовольственных норм с 06.04.1942 г. Из сообщений инспекций вооружения и земельных бирж труда вытекает, что при- бывшие здоровыми и крепкими русские при таких условиях питания уже через не- 213
сколько недель обессиливают и в дальнейшем не могут работать в полную силу. По- этому русским следует увеличить продовольственные нормы и сделать их достаточ- ными. Как указывается группой по использованию рабочей силы уполномоченного по четырехлетнему плану в ее письме от 20.02.1942 г. господину рейхсминистру продо- вольствия и сельского хозяйства, такое улучшение продовольственного обеспечения русских едва ли ощутимо скажется на общем продовольственном балансе. Только для 1/3, то есть для 330000 человек, практически может возрасти бремя продоволь- ственного бюджета. Поскольку русские рабочие трудятся на тяжелых работах, то, следовательно, им при определении рационов должны быть обеспечены и соответствующие надбавки. Понятие «работа», «тяжелый труд» и «сверхтяжелый труд» должны в зависимости от национальной принадлежности рассматриваться объективно, как превращение калорий в силу мускулов. Это ложный вывод, что с 200 недостаточно накормленны- ми людьми можно произвести ту же работу, что и со 100 хорошо накормленными. Напротив: 100 хорошо накормленных сделают много больше и их использование су- щественно рациональнее. В то же время выдаваемые минимальные нормы служат лишь только для поддержания жизни, так как они не имеют противовеса в виде тру- довой отдачи и в национальном военно-хозяйственном отношении их можно опри- ходовать лишь на счет потерь, которые еще больше усугубляются транспортными и управленческими расходами. 2. Оплата труда Согласно постановлению от 20.01.42 г. русским гражданским рабочим установ- лен настолько высокий налог на зарплату, что, в зависимости от возраста и взятых за основу немецких тарифов, от недельного заработка остается всего лишь от 10 до 17 немецких марок, из которых еще руководитель предприятия высчитывает в день 1,5 немецких марки за питание и жилище. Чем выше производительность и соответ- ственно основная зарплата русского, тем выше автоматически становится налог. Недельный заработок, превышающий 17 немецких марок, изымается на налоги. Таким образом, для русского не остается никакого стимула для повышения произво- дительности своего труда, если заработок не растет. Следовательно, необходимо: а) Уменьшение налогов с русских с тем, чтобы русский, по меньшей мере, при высокой производительности труда и соответственно высоком основном заработке имел бы достаточно денег на карманные расходы, не говоря уже о том, чтобы ему была предоставлена возможность перевода заработной платы. б) Установление премии за производительность труда в форме сигарет и других малоценных деликатесов в незначительных количествах, вручаемой директором предприятия. 3. Размещение Обязательное размещение в лагерях, в большинстве случаев за колючей проволо- кой, воспринимается добровольно приехавшими в Германию русскими как наруше- ние всех данных им обещаний. На основании директив рейхсфюрера СС и шефа не- мецкой полиции они полностью приравниваются к пленным, что уже дало повод для злорадных высказываний польских рабочих по отношению к русским и неприятно- го удивления немецкого рабочего коллектива. По сообщениям с предприятий, даже пребывание после работы перед дверьми ба- раков запрещается и предотвращается, Вокруг бараков, в которых размещены рус- ские женщины, патрулирует пост со штыком на боку. Как дополнительная выдача пищевых продуктов, так и размещение и обращение, воздействует на психику рус- ских. Желание трудиться и радость труда, с которыми, несомненно, русские граж- данские рабочие приехали сюда, должны были в связи с такого рода мерами приту- питься и, как свидетельствуют все сообщения, это действительно так. Результат один 214
- неправильное использование и издержки немецкой силы по отношению к достиг- нутой русской производительности. 4. Русская рабочая сила является ценнейшим трофеем, который к настоящему времени дал германской военной промышленности поход на Россию. Его сохране- ние и использование для повышения производительности труда жизненно важно. Если использование восточных рабочих не удастся, то сделанные до сих пор транс- портные расходы, продовольственные затраты, проделанная строительная и управ- ленческая работа были напрасными. Более того, этой рабочей силы были лишены другие нуждающиеся в ней важные военные отрасли. Поэтому Главное военное командование вермахта требует: 1) Равноправного положения русских рабочих в области продовольственного обес- печения с другими иностранными рабочими. 2) Снижения налогов с русских для достижения действительного стимула к повы- шению производительности труда; введения премии за производительность в форме деликатесов. 3) Отмены условий содержания в части охраны. Начальник штаба Главного командования вермахта Подпись БА, РВ 19/2148, с. 291-294. Перевод с немецкого. Памятка для восточных рабочих об условиях их проживания, труда и быта в Германии г. Берлин 1 апреля 1942 г. Рабочие! Работницы! Германский вермахт освободил Вас от террора Сталина и большевистско-еврейс- ких комиссаров. Ваши фабрики разрушены большевиками там, где они смогли их разрушить, уничтожено продовольствие. Ваши дома и квартиры сожжены, больше- вики отняли у Вас основы Вашей жизни, Германия может и хочет помочь Вам! В Германии Вы получите работу и хлеб, мы гарантируем Вам порядочное, спра- ведливое и человеческое обращение, если Вы будете прилежно и усердно работать и безупречно вести себя. Поэтому следуйте нашим нижеследующим призывам: 1. Соблюдайте нравы и обычаи немцев. 2. Находите полное взаимопонимание с мероприятиями немецких учреждений и руководителем предприятия. Этим самым Вы завоюете доверие Вашего начальства и сами облегчите себе пребывание в Германии. 3. Будьте довольны тем, что предлагает Вам Германия. С доверием обращайтесь со своими пожеланиями к своим начальникам. Они помогут Вам с добрыми намерени- ями. 4. Выполняйте свою работу с охотой, будьте пунктуальными и усердными, и тогда Германия будет защищать Вас как своего помощника. Как Вы будете вести себя, так будут обращаться и с Вами. 5. Вы должны быть прилежными, если хотите, чтобы немцы уважали Вас. 6. Германия - страна порядка, чистоты и аккуратности, по-этому привыкайте к немецкому порядку, следите за своей чистотой и здоровьем. 7. Соблюдайте порядок между собой, избегайте споров и конфликтов. Соблюдайте указания начальника Вашего лагеря. 8. Немецкая женщина, немецкая девушка находятся под защитой германского закона в отношении к иностранцам. Они для Вас неприкосновенны. 9. Никогда не забывайте, что идет война, и с учетом трудностей военного времени предъявляйте свои претензии. 215
Подробно в части Вашей работы приняты нижеследующие положения: Рабочее время в Германии регулируется в правовом отношении. Тем не менее, во время войны нормальное время работы может быть увеличено, исходным пунктом для определения Вашей заработной платы является сравнимый заработок немецко- го рабочего. Так как Ваши родные на Родине получают пособие, а Вы получаете бес- платно жилье и питание, то, естественно, Вы получаете и соответственно меньшую заработную плату. Из этого заработка больше никакие налоги и отчисления не взи- маются. Свою трудовую компенсацию Вы можете положить под проценты на сберкнижку. Сбереженная сумма поступает в Ваше или Ваших родных распоряжение. Сбереже- ния оформляются наклеиванием процентных сберегательных марок на специальную сберегательную карточку, заведенную на Ваше имя, и могут быть выплачены Вам в Германии. По карточке в любое время Вы можете всегда выяснить, сколько денег Вы накопили. Сберегательная карточка после Вашего возвращения на родину в любом банковском филиале соответствующего банковского института будет погашена, и деньги выдадут наличными, включая и набежавшие к этому времени проценты. В то же время Вы можете свою сберегательную карточку через четверть года отослать до- мой и в последующем делать это через определенные интервалы. Дома сбереженная сумма по Вашему желанию будет выплачена Вашим родственникам. Для дальней- ших сбережений на Вас в Германии будет заведена новая сберегательная карточка, а в случае необходимости даже несколько. Таким образом Вы сможете накопить день- ги, которые после Вашего возвращения домой создадут хорошую основу для осуще- ствления различных хозяйственных замыслов, например, для приобретения инвен- таря, имущества, инструментов, создания собственного сельскохозяйственного предприятия и т. д. Нецелесообразно брать с собой в рейх денежные суммы. При этом следует указать на то, что немецкие кредитные билеты в рейхе не действуют как пла- тежное средство, а для рублей в рейхе нет возможности применения. Жилье предлагается с учетом ограниченных возможностей военного времени. Оно отвечает требованиям для нормальной гигиены. Оборудовано место для умывания и отхожее место. Нетерпимы никакие насекомые-паразиты на Вас, на Вашем белье, одежде и багаже. Насекомые-паразиты могут распространять инфекционные болезни. Своей нечи- стоплотностью Вы несете угрозу себе и своим товарищам. Очень важно обратить вни- мание на отсутствие вшей. Сообщайте сразу же об их наличии. Никто за это наказан не будет! Дезинсекция не повредит ни Вам, ни Вашим вещам. Питание, как правило, производится в оборудованных предприятиями обществен- ных столовых. В основу Вашего продовольственного обеспечения положено нормаль- ное продовольственное обеспечение немецкого населения. Кроме того, гарантируют- ся специальные надбавки для работающих на тяжелых работах в горной промышленности. Насколько позволяют военные условия, будут учтены при состав- лении меню Ваши местные обычаи. Чтобы облегчить Вам переход на немецкую пищу, при отправке с родины возьмите с собой, по возможности, запас нескоропор- тящихся продуктов питания. Соответствующую Вашей работе одежду и обувь для лета и зимы, по возможнос- ти, и одеяло следует также взять с собой. Приобретение этих вещей в Германии в связи с войной, как и в других странах, ограничено. При заболевании руководитель предприятия гарантирует Вам жилье и пропита- ние. Больничная касса обеспечит Вам бесплатное лечение. Свободное время Вы сможете проводить в лагере по своему усмотрению. Поэтому целесообразно взять с собой музыкальные инструменты, игры, инструменты для за- нятия ремеслом и т. д. Чтобы всякий раз удостоверить свою личность перед надзирательными органами, каждый из рабочих, прибывающих в Германию, должен иметь с собой удостоверяю- 216
щие личность документы, из которых видны фамилия, состав семьи, местожитель- ство, профессия и т. д. Обладание хорошим документом защитит Вас от путаницы и многочисленных вопросов. Желательно, чтобы удостоверение или паспорт были с фотокарточкой. Совсем не обязательно, чтобы документы или паспорт были выданы немецким военным или оккупационным учреждением, достаточно выданного до войны паспорта на русском, украинском или другом языке. Брать с собой печатные издания различного рода (русские книги, учебники, жур- налы, брошюры и т. п.), а также другие отечественные предметы военного обмунди- рования (нарукавные повязки, кокарды, эмблемы и т. п.) не разрешается. Вы можете регулярно один-два раза в месяц писать письма домой, а также полу- чать письма с родины. Пересылка посылок из-за транспортных трудностей пока не- возможна. Вы можете выписать и регулярно получать еженедельную газету на родном язы- ке, издающуюся специально для Вас, которая будет информировать о событиях на вашей родине, а также о важнейших мировых событиях дополнительно к радиопе- редачам, которые в обе-денный перерыв специально будут организованы для Вас. При соответствующей гарантии и наличии продолжительно-го свободного време- ни, например, в воскресенье, Вы сможете совершать совместные экскурсии или не- большие прогулки под немецким руководством, которые дадут Вам возможность оз- нако-миться с окрестностями Ваших предприятий. Если Вы работаете в Германии, то Вам и Вашим родным будет отдано предпочте- ние при наделении землей на родине. При наделении Вас и Ваших родных землей перед возвращением на родину биржа труда должна выдать Вам справку о Вашей работе в Германии. Германия старается сделать нормальными Вашу жизнь и быт. Будьте благодарны за это и старайтесь жить и трудиться в соответ-ствии с предписанными выше указа- ниями. Ф. Заукель БА, РХ 36/348, с. 258-259. Перевод с немецкого. Из сводки № 193 полиции безопасности и СД о событиях в СССР г. Берлин 17 апреля 1942 г. Секретно! Государственной важности. [**1 Белоруссия На основании указаний нового генерального уполномоченного по использованию рабочей силы гауляйтера Заукеля Генеральный комиссариат Белоруссия должен поставить в рейх примерно 100000 чел. Однако до сих пор поставлено только 17000 чел. Чтобы выполнить установленную норму поставки рабочей силы, с настоящего времени всякий принцип добровольности отменяется, и принимаются меры насиль- ственного набора рабочей силы. Центр хранения историко-документальных коллекций РФ, ф. 500, т. 1,д. 25, л. 242. 217
Письмо Ф. Заукеля начальнику хозяйственного штаба «Ост» и рейхскомиссарам оккупированных восточных областей о результатах работы вербовочных комиссий и их задачах по дальнейшему увеличению вывоза рабочей силы в Германию г. Берлин 5 июня 1942 г. Фюрер во время моего личного доклада 3-го числа сего месяца выразил мне свое удовлетворение имеющимися результатами вербовки. Я выражаю в этом письме свою благодарность всем службам, участвовавшим в достижении этих результатов, и прошу вас сообщить об этом и о похвале фюрера подведомственным вам службам, а также особенно моим вербовочным комиссиям. Однако я считаю важным, чтобы это сообщение было доведено до сведения лишь участвовавших в этом сотрудников. Не должна иметь место общая информация общественности, особенно прессы. Одновременно я выражаю твердую надежду, что все участвовавшие в вербовке и впредь будут обеспечивать повышение результатов, прилагая максимальные личные усилия и применяя все необходимые меры. Это особо относится к результатам вер- бовки в июне. Военно-экономическое положение Германии требует, чтобы именно в июне был достигнут особенно благоприятный результат. В мае было вывезено или использовано на работах гражданских лиц....................... около 350000 из округа Галиции..........16000 советских военнопленных....40000 таким образом, всего около.406000 лиц Следовательно, намеченное на май количество не было достигнуто. Поэтому я жду, что в июне будет использовано на работах по крайней мере 450 тыс. лиц, и еще раз прошу всех участвующих позаботиться о том, чтобы этот минимум был обяза- тельно достигнут. Во время своей поездки по Украине в конце прошлого месяца я лично убедился в том, что собственно рабочей силы имеется еще достаточно. Далее, я мог при этом установить, что на дорожных работах, а также на предприятиях име- ет место в сравнении с условиями в Германии крайне расточительное использование рабочей силы. Поэтому я прошу при затребованиях также и для собственных нужд в оккупированных восточных областях придерживаться этой точки зрения и побуж- дать все гражданские и военные административно-хозяйственные службы оккупи- рованных областей к экономному использованию рабочей силы и к крайне ограни- ченным заявкам на дополнительную рабочую силу. Применяя строгий режим использования рабочей силы, который издавна утвердился в Германии, станет воз- можным высвободить новую рабочую силу для работ в Германии путем сокращения запросов дополнительной рабочей силы для собственных нужд и путем прочесыва- ния предприятий. Господ рейхскомиссаров я прошу незамедлительно передать содержание этого письма моим вербовочным комиссиям. Заукелъ Преступные цели - преступные средства.... С. 191-192. 218
Образец транспортного пропуска г. Минск 10 июня 1942 г. Вербовочная комиссия Минск Биржа труда Транспортный пропуск Транспортный список №37 Место вербовки Фамилия Имя Год рождения Профессия Местожительство Борисов Матвей 1908 Сельскохозяйственный рабочий Слуцк Состояние здоровья 1) Инфекционных заболеваний да/нет 2) Кожно-венерические да/нет 3) Трудоспособность полная 4) Прошел дезинсекцию 10.06.42 Заключение Подпись биржи труда врача 1) Годен для работ в рейхе да/нет 2) Транспорт отправления 11 июня 1942 г. Подпись НАРБ, ф. 397, on. 1, д. 31, л. 104. Перевод с немецкого. Данные об использовании восточных рабочих в военной экономике Германии на 31 мая 1942 г. г. Берлин 16 июня 1942 г. В соответствии с обзором генерального уполномоченного по использованию рабо- чей силы по состоянию на 31 мая 1942 г. в германской экономике всего работало 827400 русских гражданских рабочих, галичан и военнопленных. Включая галичан, они распределяются: гражданских рабочих 592300 военнопленных 235100(русских) Из гражданских рабочих использовались: 1. в горнодобывающей промышленности 16900 2. на транспорте 24800 3. на предприятиях вооружения 137300 сухопутные войска вермахта 88110 военно-воздушные силы 39260 военно-морской флот 9920 4. в сельском хозяйстве 339700 5. в промышленном производстве (без 1-3) Из числа военнопленных работают в 73700 сельском хозяйстве 88700 промышленном производстве 146400 Гражданские русские и военнопленные распределяются следую-щим образом на сельское хозяйство приходится 426000 на промышленное производство 401400 Среди русского гражданского населения (без галичан) насчитывается 198000 жен- щин, которые, предположительно, преимущественно направлены в сельское хозяйство. БА, РВ 19/2147, с. 45. Перевод с немецкого. 219
Постановление Совета министров по обороне рейха об условиях использования восточных рабочих г. Берлин 30 июня 1942 г. Совет министров по обороне рейха постановляет с силой закона: Раздел I Понятие «восточный рабочий» §1 Восточные рабочие - это та рабочая сила не немецкого подданства, которая была мобилизована в рейхскомиссариате Украина, генеральном округе Белоруссия или областях, расположенных восточнее этих областей и бывших свободных госу- дарств Латвия и Эстония и которые после занятия вермахтом доставлены в германс- кий рейх, включая протектораты Богемии и Моравии, и используются здесь. Раздел II Условия занятости §2 Общие условия Используемые в рейхе восточные рабочие находятся в особых трудовых услови- ях. Немецкие инструкции трудового права и охраны труда распространяются на них только в том случае, если это предусмотрено особыми распоряжениями. §3 Оплата труда 1) Занятые в рейхе восточные рабочие получают оплату за труд по категориям в зависимости от производительности. 2) Величина этой оплаты устанавливается согласно таблице, которая прилагается к этому постановлению. 3) При установлении оплаты, которую необходимо выплачи-вать каждому восточ- ному рабочему по приложенной таблице, необходимо исходить из ставок оплаты (норма оплаты по времени, аккордная норма, премиальные ставки), сопоставимых с заработком немецких рабочих. Если имеется часть сравнительной оплаты за перевыполнение задания, то необхо- димо установить стоимость этого перевыполнения, отнеся к ставке, по которой оно учитывается на предприятии для немецких рабочих в случае выплаты наличными. Социальные надбавки и социальные платежи всех видов, которыми пользуются немецкие рабочие, не должны учитываться при определении сравнительной оплаты. Надбавки за производительность следует включать в таком же размере в сравни- тельную оплату, в каком они предоставляются при одинаковых успехах немецким рабочим на предприятии. Если же восточный рабочий отстает в своей производитель- ности от средней производительности немецкого рабочего, то при установлении вып- лачиваемого ему денежного вознаграждения необходимо исходить из соответствен- но уменьшенной сравнительной оплаты. Необходимо учитывать надбавки за работу в грязном и тяжелом производстве и т. д. при установлении оплаты отдельным восточным рабочим при сравнительной оплате. 4) Осуществлять выплату восточному рабочему лишь за действительно произве- денную работу; однако необходимо применять положения о нерабочих днях из-за неблагоприятной погоды. 5) Не предоставлять восточным рабочим оплату выше, чем получается согласно этим инструкциям. §4 Надбавки и прочие пособия Поскольку генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы ниче- го другого не определяет, восточные рабочие не имеют права на надбавки к зарплате за сверхурочные работы, за работу в воскресенье и праздники и за ночную работу, не должны выплачиваться командировочные и квартирные деньги, а также надбавки для иногородних. §5 Материальные затраты 1) После удержания компенсаций выплачивать наличными причитающиеся день- ги согласно приложенной к этому постановлению таблице в конце принятого на пред- 220
приятии периода расчета оплаты каждому восточному рабочему. Предоставленное предпринимателем продовольственное обеспечение и расквартирование вносить в счет согласно нормам, которые вытекают из имеющейся в приложении к этому по- становлению таблицы. Прочее обеспечение (одежда, обувь и т. д.) следует высчиты- вать по соизмеримым ценам. 2) Руководители предприятий могут перекладывать дорожные расходы восточ- ных рабочих и расходы для обустройства рабочих мест на общее число занятых у них восточных рабочих и сокращать на это перекладывание сумму в наличных согласно таблице. §6 Выплата денег в случае болезни На дни, когда восточный рабочий не может работать из-за болезни или несчастно- го случая, при отсутствии лечения в больнице, предприниматель должен предостав- лять лишь свободное расквартирование и продовольственное обеспечение. Впрочем, больничное обеспечение этих рабочих сил урегулируется согласно инструкциям рей- хсминистра труда. §7 Отпуск и поездки к родным Пока что не предоставляется отпуск и проезд на родину к семьям. Более точные инструкции по введению отпуска и поездки на родину к семьям издаст генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы. §8 Расчеты Расчетные листки восточным рабочим не выдаются. §9 Исключения Имперские уполномоченные или особо уполномоченные по труду относительно расчета выплаты могут допускать исключения из инструкций этого постановления. Раздел III Налоги восточных рабочих § 10 Налоговое обязательство 1) Работодатели, которые дают работу восточным рабочим в германском рейхе, включая протектораты Богемия и Моравия, должны выплачивать налог согласно приложенной к этому постановлению таблице (налог на восточного рабочего)58. 2) Сельскохозяйственные работодатели должны выплачивать лишь половину это- го налога. §11 Налоговое право Налоги за восточных рабочих поступают исключительно в германский рейх. §12 Освобождение от налогов восточных рабочих Восточные рабочие не платят налога с заработка и гражданского налога во время их работы на территории германского рейха. Раздел IV Сбережения §13 Восточные рабочие могут свою зарплату полностью или частично сберегать под проценты. Накопленная сумма пересылается на родину и находится в распоря- жении вкладчика или членов его семьи по подробным инструкциям рейхсминистра занятых восточных областей или Верховного командования вермахта. Раздел V Полномочия §14 1) Генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы имеет полно- мочия издавать при согласовании с участвующими рейхсминистрами инструкции по проведению, дополнению и изменению разделов 1 и 2. 2) Рейхсминистр финансов имеет полномочия издавать инструкции по проведе- нию, дополнению и изменению раздела III этого постановления при согласовании с генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы, рейхсминистром внутренних дел, рейхсминистром занятых восточных земель, поскольку речь идет о восточных рабочих, которые работают в сельском хозяйстве, с рейхсминистром про- довольствия и сельского хозяйства. 221
3) Рейхсминистр финансов при согласовании с генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы может изменять путем постановлений размеры нало- гов, приведенных в таблице. 4) Имперский министр экономики, рейхсминистр занятых восточных областей и главное командование вермахта имеют полномочия издавать инструкции о проведе- нии и дополнении раздела IV этого постановления при согласовании с генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы. Раздел VI Вступление в силу, территория, на которой действует данное постановление § 15 1) Это постановление вступает в силу с 15 июня 1942 г. Инструкции разделов II и III следует применять впервые по выплате, которая произойдет после 15 июня 1942 г. 2) Параграфы 1 до 15 и § 7 раздела 1 постановления об обложении налогом и о правовом и трудовом обращении с рабочими из новых занятых восточных областей от 20 января 1942 г. (журнал имперских законов I, стр.41), а также постановление имперского министра труда о правовом и трудовом обращении с рабочими из но- вых занятых восточных областей от 9 февраля 1942 г. (немецкий имперский указа- тель № 37 от 13 февраля 1942 г.) теряют силу со дня вступления в силу этого поста- новления. 3) Это постановление также имеет силу в протекторате Богемия и Моравия и раз- деленных восточных областях. Председатель Совета министров по обороне рейха и уполномоченный по четырехлетнему плану рейхсмаршал Геринг Исполняющий обязанности генерального уполномоченного по государственному управлению доктор Ш ту карт Рейхсминистр и начальник имперской канцелярии доктор Ламмерс НАРБ, ф. 370, on. 1, д. 460, л. 9-11. Перевод с немецкого. 222
Список бывших принудительных рабочих Советского района г.Минска, пострадавших от нацизма во время Второй мировой войны 1. Абрамович Елена Александровна, 1930 г.р., Германия 2. Адамович Игорь Анатольевич, 1936 г.р., Германия, Виттенбрюк 3. Адамович Вера Николаевна, 1937 г.р., БССР, Слуцк 4. Алексеева Галина Михайловна, 1925 г.р., Германия 5. Апанасевич Галина Васильевна, 1935 г.р., Германия, Эрфурт 6. Бандыко Александра Ивановна, 1927 г.р., Германия, Северный Рейн-Вестфалия, Дуйсбург 7. Баталова Надежда Ивановна, 1928 г.р., Германия, Альтенбург 8. Бельская Антонина Степановна, 1928 г.р., Германия, Лансгут 9. Береснева Дарья Андреевна, 1935 г.р., БССР, Озаричи 10. Берникович Евгения Александровна, 1933 г.р., Германия 11. Бобкова Нина Ивановна, 1926 г.р., Германия 12. Бобрович Мария Павловна, 1929 г.р., Германия, Берлин 13. Богданова Екатерина Евсеевна, 1932 г.р., БССР, Кричев 14. Бойко Анатолий Иосифович, 1938 г.р., Германия, Мангайм 15. Борисова Тамара Федоровна, 1927 г.р., Германия, Диленбург 16. Борисова Галина Павловна, 1926 г.р., Германия 17. Бояренко Виктор Антонович, 1941 г.р., БССР, Кричев 18. Бобрик Ефим Титович, 1928 г.р., БССР, Озаричи 19. Бразговская Алла Ивановна, 1934 г.р., Германия, Бремен 20. Булах Инесса Михайловна, 1927 г.р., Болинген, Ортольц, Оберляух 21. Бурдукевич Ядвига Антоновна, 1932 г.р., Германия 22. Бусел Валентина Николаевна, 1937 г.р., БССР, Озаричи 23. Воропай Владимир Иосифович, 1931 г.р. 24. Василенко Ядвига Павловна, 1938 г.р., Германия 25. Верас Федор Антонович, 1935 г.р., БССР, Озаричи 26. Виноградова Виктория Ивановна, 1927 г.р., Германия 27. Воронина Нина Казимировна, 1924 г.р., Германия 28. Гаврилина Галина Федоровна, 1937 г.р., БССР, Кричев 29. Гайдукова Евгения Макаровна, 1935 г.р., БССР, Озаричи 30. Гайдученко Евгений Владимирович, 1930 г.р., Германия 31. Галаган Надежда Степановна, 1927 г.р., Германия 32. Галузова Мария Антоновна, 1936 г.р., Германия, Гамбург 33. Галдович Мария Лаврентьевна, 1930 г.р., Германия 34. Ганыш Галина Казимировна, 1929 г.р., Польша 35. Гапонова Мария Андреевна, 1926 г.р., Германия, Штанбах 36. Гвоздева Майя Петровна, 1930 г.р., Австрия 37. Глущук Галина Владимировна, 1940 г.р., Германия 38. Голикова Нила Александровна, 1926 г.р., Германия, Франкфурт-на-Майне, Лаутербах 39. Горина Галина Дмитриевна, 1937 г.р., Германия, д. Розитен 40. Тормоза Зинаида Дмитриевна, 1926 г.р., Германия 41. Гнедая Эмили Адольфовна, 1936 г.р., Германия 42. Грель Феофила Николаевна, 1931 г.р., Германия 43. Григорьева Мария Ивановна, 1928 г.р., Германия, Гамбург 44. Гудинская Екатерина Ивановна, 1925 г.р., Германия, Борн 45. Гудович Мария Станиславовна, 1929 г.р., Эстония, Нарва 46. Гук Мария Иосифовна, 1932 г.р., Германия 47. Гула Надежда Михайловна, 1930 г.р., Германия, Гентин 223
48. Гурьев Виктор Федорович, 1926 г.р., Германия, Эрфурт 49. Даниленко Валентина Матвеевна, 1932 г.р. 50. Денисевич Николай Игнатьевич, 1931 г.р. РСФСР, Карелия 51. Дернаковская Людмила Владимировна, 1941 г.р., Германия 52. Довнар Анна Мечиславовна, 1937 г.р., Германия 53. Дормаш Лидия Николаевна, 1940 г.р., БССР, Озаричи 54. Дорош Анна Марковна, 1927 г.р., Германия, Карлсруе 55. Драпезо Петр Александрович, 1925 г.р., Германия Франция 56. Дрень Александр Николаевич, 1928 г.р., БССР 57. Дрозд Николай Васильевич, 1929 г.р., Германия, Гамбург 58. Дрозд Александр Васильевич, 1928 г.р., Германия, Гамбург 59. Дружинина Александра Васильевна, 1932 г.р., Германия 60. Евдокимова Тамара Федоровна, 1926 г.р., Германия, Кельн 61. Евтихевич Инна Филипповна, 1939 г.р., БССР 62. Ежелая Азалия Филипповна, 1940 г.р., Германия, Дрезден 63. Жагиро Виктор Иосифович, 1926 г.р., Германия 64. Желобкович Светлана Артуровна, 1930 г.р., Германия 65. Житкова Галина Николаевна, 1938 г.р., Чехословакия, Забжех 66. Жовнерчик Нина Филипповна, 1926 г.р., Германия 67. Завадский Николай Давыдович, 1931 г.р., Германия 68. Зайко Таисия Александровна, 1936 г.р., Германия 69. Зайцев Иван Иванович, 1925 г.р., Германия 70. Зайцев Михаил Иванович, 1927 г.р., БССР, Озаричи 71. Заровская Софья Константиновна, 1935 г.р., Германия 72. Захарова Елена Адамовна, 1927 г.р., Германия, Фрайбург 73. Захаркова Надежда Васильевна, 1935 г.р., БССР 74. Зеленко Борис Викторович, 1935 г.р., Германия 75. Зубрович Наталия Михайловна, 1937 г.р., Германия 76. Зыль Нина Михайловна, 1931 г.р., Германия 77. Зюзенкова Ольга Михайловна, 1927 г.р., БССР, Озаричи 78. Иванова Чеслава Антоновна, 1933 г.р. 79. Иванюк Ирина Михайловна, 1938 г.р., Германия, Гроскрассим 80. Игнатович Маргарита Максимовна, 1927 г.р., Германия, Троенбритцен 81. Илинич Нина Степановна, 1932 г.р., Германия 82. Кайко Анатолий Васильевич, 1935 г.р., Германия 83. Кайко Нонна Лукинична, 1940 г.р., Германия 84. Калманович Кира Хойникович, 1935 г.р., Германия 85. Каминская Валентина Петровна, 1929 г.р., Германия 86. Каминская Надежда Александровна, 1930 г.р., Германия 87. Каминская Нина Андреевна, 1926 г.р., Германия 88. Канавал Сергей Федосович, 1940 г.р., Германия 89. Каранкевич Леонид Платонович, 1933 г.р., БССР, Озаричи 90. Карпович Мария Васильевна, 1941 г.р., БССР, Борисов 91. Качан Валентина Ивановна, 1926 г.р., Германия 92. Керестеджиянц Нелли Александровна, 1942 г.р., Германия 93. Кнып Ольга Яковлевна, 1926 г.р., Германия, Ревальде 94. Князева Галина Роховна, 1932 г.р., Германия, Гердау, Восточная Пруссия 95. Коваль Татьяна Владимировна, 1927 г.р., Германия 96. Колескина Софья Михайловна, 1926 г.р., Германия 97. Комина Ираида Валентиновна, 1931 г.р., БССР 98. Корбут Леля Марковна, 1929 г.р., Германия, Вернаухен 99. Королькова Валентина Андреевна, 1941 г.р., Германия, д. Котхлибен 100. Нехай Мария Петровна, 1921 г.р., Германия, д. Котхлибен 224
101. Костецкая Нина Антоновна, 1936 г.р., Германия 102. Костоглотов Анатолий Семенович, 1939 г.р., Германия 103. Костко Михаил Яковлевич, 1934 г.р., БССР, Озаричи 104. Кочергин Анатолий Иванович, 1937 г.р., БССР 105. Кошелева Галина Петровна, 1936 г.р., Германия, Флатов 106. Кошель Клавдия Леонтьевна, 1926 г.р., Германия 107. Кравцова Тамара Терентьевна, 1937 г.р., БССР 108. Кротенко Павлина Моисеевна, 1938 г.р., Австрия 109. Крук Александр Маркович, 1939 г.р., БССР, Кричев 110. Крук Евдокия Евсеевна, 1934 г.р., БССР, Кричев 111. Круподерова Мария Петровна, 1940 г.р., Германия, Груденск 112. Крышкевич Маргарита Тимофеевна, 1929 г.р., Германия, Ройтлинген 113. Крюк Ирина Семеновна, 1929 г.р., Германия 114. Куделько Анатолий Данилович, 1925 г.р., Германия 115. Кузнецов Михаил Васильевич, 1933 г.р. 116. Кулицкая Софья Филипповна, 1930 г.р., Германия 117. Куманяева Нина Александровна, 1928 г.р., Германия, Бад-Гомбург 118. Крушевская Ираида Ивановна, 1936 г.р., Германия, Кюстрин 119. Лавринович Анастасия Тимофеевна, 1938 г.р., БССР 120. Ландер Галина Семеновна, 1944 г.р., Германия 121. Лапковский Казимир Иосифович, 1929 г.р., Германия, Дрезден, Эккерь, Нильсон 122. Комаровский Иван Владимирович, 1935 г.р., Германия 123. Лашина Татьяна Васильевна, 1937 г.р., Германия, Польша, Люблин 124. Левшинский Степан Трофимович, 1933 г.р., Германия 125. Леонович Вера Николаевна, 1939 г.р., Германия 126. Лесина Евгения Иосифовна, 1935 г.р., Германия, Мангайме 127. Лесковец Николай Сергеевич, 1926 г.р., Германия, Кельн 128. Лисовская Тамара Петровна, 1929 г.р., Германия 129. Логвинюк Ольга Николаевна, 1933 г.р., БССР 130. Логинова Зинаида Агеевна, 1938 г.р., Германия, Мюльснер 131. Лозовская Нина Александровна, 1940 г.р., БССР, Озаричи 132. Локоть Зинаида Владимировна, 1939 г.р., Германия, дер. Новобилово 133. Ломянская Лидия Антоновна, 1938 г.р., БССР, Витебск 134. Лопатин Петр Александрович, 1929 г.р., БССР 135. Лопух Виктор Антонович, 1929 г.р., Германия, Линдлер 136. Лось Надежда Григорьевна, 1938 г.р., БССР, Озаричи 137. Лукашик Валентина Михайловна, 1929 г.р., Германия, Регенсбург 138. Лукьянчик Людмила Васильевна, 1939 г.р., Германия, Кадиф 139. Люлькина Екатерина Ивановна, 1926 г.р., Германия, Фалькенбург 140. Маевская Лидия Яковлевна, 1932 г.р., БССР 141. Мазур Николай Кузьмич, 1938 г.р., БССР, Озаричи 142. Макаль Галина Ивановна, 1937 г.р., Германия 143. Манкевич Всеволод Васильевич, 1929 г.р., Германия, Десау 144. Манько Виктор Васильевич, 1930 г.р., БССР 145. Мартынов Гарри Матвеевич, 1937 г.р., Германия, Берлин 146. Марченко Александр Данилович, 1932 г.р. 147. Машок Алексей Иванович, 1933 г.р., Германия 148. Минькова Нина Ануфриевна, 1936 г.р., БССР, Озаричи 149. Михно Елена Матвеевна, 1926 г.р., Германия 150. Мосина Мария Михайловна, 1933 г.р., Германия 151. Морозик Анна Александровна, 1928 г.р., Германия, Вуперталь 152. Морозова Лариса Федосовна, 1937 г.р., Германия 153. Наумов Николай Дмитриевич, 1928 г.р., Германия, Ленторф 225
154. Никитина Нина Трофимовна, 1929 г.р., Германия, Штеттин, Норвегия 155. Новикова Зинаида Васильевна, 1932 г.р., Германия, Ольденбург 156. Овчаров Александр Григорьевич, 1937 г.р., Германия, Бремен 157. Отруба Анатолий Георгиевич, 1930 г.р., Украина, Киев 158. Павлова Екатерина Степановна, 1926 г.р., Германия 159. Павлович Иван Степанович, 1926 г.р., Польша, Чехословакия, Жабец 160. Пазгерт Груня Семеновна, 1934 г.р., РСФСР, Брянск 161. Паннус Раиса Семеновна, 1931 г.р., Германия 162. Петрова Мирослава Яковлевна, 1933 г.р., Германия 163. Пиперова Валентина Сергеевна, 1928 г.р., Германия 164. Петкевич Наталья Николаевна, 1926 г.р., Германия 165. Подкопаева Маргарита Ивановна, 1938 г.р., Германия 166. Петрова Клара Григорьевна, 1940 г.р., БССР, Озаричи 167. Решетникова Мария Евменовна, 1927 г.р., Германия, Дессау, Регенцбург 168. Романенко Нина Григорьевна, 1936 г.р., БССР 169. Романова Надежда Романовна, 1929 г.р., Германия 170. Романько Мария Андреевна, 1926 г., Германия 171. Ромашко Стефанида Петровна, 1930 г.р., Германия 172. Руденец Андрей Иванович, 1926 г.р., Германия 173. Руденя Зоя Ивановна, 1930 г.р., БССР, Слуцк 174. Русецкая Янина Викторовна, 1931 г.р., Германия 175. Романько Мария Андреевна, 1926 г.р. 176. Рубан Борис Иосифович, 1940 г.р., БССР 177. Сапего Нина Владимировна, 1931 г.р., Германия, Гальтенберг 178. Семашко Дина Константиновна, 1928 г.р., Германия, Дюнаберг 179. Сергиеенкова Тамара Семеновна, 1937 г.р., Германия, Норденбург 180. Симанович Алексей Федорович, 1926 г.р., Польша, Варшава, Познань, Германия, Кенинсберг 181. Симанович Муся Никифоровна, 1929 г.р., Германия 182. Скоруба Мария Николаевна, 1927 г.р., Германия, Лямбург 183. Скотников Иван Михайлович, 1928 г.р., Германия, Финстервальд 184. Скребцова Лидия Павловна, 1934 г.р., Германия, Раздорф 185. Слабухо Иван Иванович, 1939 г.р., Германия, Христанштадт 186. Смирнова Галина Ивановна, 1933 г.р., Германия, Хамершлебен 187. Соколовский Климентий Эдуардович, 1931 г.р., Германия 188. Скворчевская Регина Васильевна, 1937 г.р., Германия, Гердау 189. Старченко Валентина Мефодьевна, 1926 г.р., Германия 190. Стельмахович Владимир Михайлович , Германия, Виттенберг 191. Тарасевич Лидия Константиновна, 1927 г.р., Германия 192. Тарасевич Надежда Харитоновна, 1925 г.р., Германия 193. Тарасов Василий Кузьмич, 1928 г.р., Германия, Бохум 194. Тимофеева Галина Яковлевна, 1935 г.р., Германия, Цимпербург 195. Ткачева Нина Васильевна, 1928 г.р., Германия 196. Ткаченко Мария Михайловна, 1938 г.р., БССР, Озаричи 197. Толстик Валентина Степановна, 1938 г.р., БССР, Озаричи 198. Толстик Нюся Яковлевна, , 1942 г.р., БССР, Озаричи 199. Трушкевич Степан Степанович, 1927 г.р., Германия 200. Туромша Мария Федоровна, 1925 г.р., Германия 201. Толейко Иосиф Францевич, 1925 г.р., Германия 202. Федоренко Виктор Минович, 1929 г.р., БССР 203. Федотов Антон Иосифович, 1929 г.р., Германия, Берлин 204. Финская Анастасия Титовна, 1925 г.р., Германия 205. Цветинская Елена Фелициановна, 1927 г.р., Германия 226
206. Циманов Евгений Федорович, 1928 г.р., Германия 207. Цишкевич Аркадий Николаевич, 1933 г.р., Польша, Познань, Бреслау, Германия 208. Цыбульская Мария Егоровна, 1929 г.р., РСФСР 209. Цыбульская Лидия Николаевна, 1938 г.р., Германия 210. Челядинский Роман Николаевич, 1943 г.р., Германия 211. Червякова Зинаида Гавриловна, 1935 г.р., Австрия 212. Черкис Галина Сигизмундовна, 1929 г.р., Германия, Форет 213. Шарц Мария Васильевна, 1936 г.р., БССР, Озаричи 214. Шведова Вера Адамовна, 1928 г.р., Германия 215. Шевцов Виктор Тимофеевич, 1930 г.р., Германия, Оферинген 216. Щеглов Александр Иосифович, 1929 г.р., Германия 217. Явенкова Татьяна Лаврентьевна, 1930 г.р., БССР, Березино 218. Янковский Николай Кириллович, 1935 г.р., Германия, Шанзин 219. Ярошевич Ирина Петровна, 1929 г.р., Германия, Эмэнзингер 220. Проховник Людмила Ивановна, 1941 г.р., Германия 221. Девицкая Серафима Максимовна 222. Кедо Евгения Яковлевна, БССР, Озаричи 223. Хованская Мария Митрофановна, 1919 г.р., Австрия 224. Свириденко Зинаида Леонтьевна, 1925 г.р. Подготовила к печати Екатерина Люлъкина, компьютерный набор Алмас Шербаф 227
Список изданий бывших узников концентрационных лагерей, гетто, принудительных рабочих 1. Борисова А.В, Козак К.И., Стучинская Г.Л. Лагерь смерти Освенцим: живые свидетельства Беларуси. Мн.: И. П. Логвинов, 2009. -380 с. 2. Гальбурт А. Выживший в аду. Незабываемое. Мн., 2003. -140 с. 3. Гальперина Р. Как это было... Выживание. Жизнь. Надежда. Выпуск третий. Мн. : Историческая мастерская, 2006. -129 с. 4. Гурин Н. Пуховщина помнит: Воспоминания о войне. Мн., 2005. -317 с. 5. Давыдова Г.Р. От Минска до Ла-Манша или дорогами Холокоста: Док. повесть. 2-е изд. Мн., 2001. -232 с. 6. Даган Б-Ц. Мы из восставшей Лахвы. Тель-Авив, 2001. -160 с. 7. Денисевич Н.И. В финском концлагере. Воспоминания и размышления. Выпуск пятый. Мн.: Историческая мастерская, 2007. -244 с. 8. Драпезо П. Этого нельзя забыть. Мн., 2006. -68 с. 9. Жива... Да, я жива! Минское гетто в воспоминаниях Майи Крапиной и Фриды Рейзман. Материалы и док./сост. М.И. Крапина, Ф.В. Рейзман. Выпуск второй. Мн. : Историческая мастерская, 2005. -258 с. +26 с ил. 10. Завольнер Г. Жизнь дарованная судьбой. Книга воспоминаний бывшей узницы Минского гетто. Мн., 2004. -92 с. 11. Завольнер Г., Гальперина Р. Спасенные из ада. Жизнь и судьба. Выпуск пер- вый. Мн. : Историческая мастерская, 2004. -136 с. 12. Завольнер Г., Каплинский С. Судьбой написанные строки. Мн., 2007. -152 с. 13. Краснапёрка Г. Шсьмы маёй памяць Мн., 1984. 14. Кроз В., Чаусская-Ильяшова 3. Навечно в памяти: Минское гетто - и жизнь, и слезы, и любовь.... Выпуск шестой. Мн. : Историческая мастерская, 2007. -70 с. 15. Левина-Крапина М.И. Трижды рожденная. Воспоминания бывшей узницы Минского гетто. Мн., 2008. -148 с. 16. Марголина С.М. Остаться жить. - Минск: Натако, 1997. -67с. 17. Нехай О. Ради жизни на земле. Мн., 2004. 18. Очищение: сборник статей / Сост. Н. Полякова. Мн., 2008. -144 с. 19. Родзинский Г. Дети гетто. Тель-Авив, 2004. 20. Рубенчик А. Правда о Минском гетто: Док. повесть узника гетто и малолет. партизана. - Тель-Авив, 1999. -192 с. 21. Смоляр Г. Мстители гетто. М., 1947. 22. Трейстер М. Проблески памяти. Воспоминания, размышления, публикации. Schimmer vom Gedachtnis... Erinnerungen, Uberlegungen und Bublikationen. Вы- пуск четвертый. Мн. : Историческая мастерская, 2007. -242 с. 23. Цветкова Н.Т., Лишакова З.М., Тринда А.Ф. В фашистких застенках. Записки. Мн., 1958. -278 с. 24. Шепетинский Я. Приговор. Тель-Авив, 2002. -175 с. 25. Gavi J. Young hero of the Minsk Ghetto. Paducah, 2000. 26. Krasnoperko A. Briefe meiner Erinnerung. Mein Uberleben im judischen Ghetto von Minsk 1941/42. Haus Villigst, 1991. 27. Loewenstein K. Minsk, im Lager der deutschen Juden. Bonn, 1961. 28. Shepetinski J. Die Jacobsleiter. Zurich, 2005. - 204 s. 29. Smolar H. The Minsk Ghetto. Soviet-Jewich Partisans Against the Nazis. New York, 1989. 30. Rosenberg H. Jahre des Schreckens. ...und ich blieb iibrig, das ich Dir’s ansage. Gottingen 1985. 31. Wenn Worte schreien und weinen. Tagebucher der Ljalja und Berta Bruk. Dortmund, 2008. Подготовил к печати К.И. Казак 228
Жизнь до войны Семья Дины Семашко. Мама Валентина, отец Константин и брат Лев. 1932 Семья Денисовичей. Тамара, отец Дмитрий, сестры Вера и Зинаида. 1940 Семейство Корн (в центре стоит Артур Корн). Орёл, 1916 229
Путь в Германию Посещение Гиммлером лагеря для военнопленных в Масюковщине. Минск, 1941 Подневольные работницы на строительстве авторемотного завода фирмы Даймлер-Бенц в Минске. Сентябрь 1942 (фотография предоставлена д-ром Й. Биннером) 230
Транспортировка населения к пункту вывоза Загрузка в вагоны 231
Депортация белорусского населения на принудительные работы. 1942 (фотография предоставлена А. Баумгартнером ) Транспорты из Беларуси с живым товаром в Германию 232
Прибытие эшелона с депортированными в Германию Карта восточной работницы Анны Бабук. 1944 233
Пребывание в Германии Вера Антоневич (крайняя справа) вместе с подругами. Берхтезгаден (Германия), 1944 Вера Антоневич и ее женская бригада. Берхтезгаден (Германия), 1944 Расчистка завалов. Бремен, 1943 234
Семашко Дина среди принудительных рабочих. Дунаберг, 1944 Крушевская Ираида среди медперсонала советского госпиталя. 1945 235
Морозова Вера. Шутгорф, 1944 Морозова Вера. Шутгорф, 1944 Морозова Вера. Шутгорф, 1944 Морозова Вера. Шутгорф,1944 236
Навроцкая (Скрябина) Е.Д. вместе с подругой Галиной Градусовой. Фильт- рационный лагерь около Праги, 1945 Непогода Федор (будущий муж) и Туромша Надежда. Некарсульм, 1945 Морозова Вера, Таиса, Моника. Шутгорф, 1944 Сестры Свирейко вместе с местной жительницей (на переднем плане). Норвегия, 1944 237
Люлькина Е.И. Фалькенбург, 1943 Сестры Нина и Светлана Корн. 1945 Нина Свирейко (в центре) вместе с сестрами и другими принудительными рабочими. Норвегия, 1944 238
Нина Свирейко вместе с сестрами Ольгой, Екатериной и еврейкой Еленой Кошкиной. Мо-и Рана, 1945 Рабочая карта восточной работницы Марии Черной Пецукевич М.Д. Георгий Бураков возле Белая Н.Н. Германия, 1945 шахты Гельзенкирхен, 1943 г. Шверта,1944 239
Бельская А.С. 1945 Борисова Т.Ф. 1944 Даниленко Н.М. 1945 Большаков В.Т. 1942 Корн С.А. 1943 Куманева Н.А. 1944. Довнар (Уласовец) Н.И. Люлькина Е.И. Фалькенбург, 1944 Попкович Т.В. 1944 Куманева Н.А. Бад-Гомбург, 1944. Финская А.Т. 1944 Тарасов В.К. Рудеродорф, 1945 240
Они помогали жертвам нацизма Хуго Фрошхаммер (хозяин Е.Д. Навроцкой). Регенсбург, 1945 Мария Фрошхаммер (хозяйка Е.Д. Навроцкой). Регенсбург ,1945 Фрау Райц (хозяйка Н.Н. Белой), г. Дортмунд, 1945 Фройлян Герта (подруга Е.И. Люлькиной). г. Орденсбург, 1945 Бывший солдат итальянской армии - принудительный рабочий (в знак дружбы снимок подарен А.М. Козловскому). Нойштрелице, 1944 Семья Кушеля. Елена, Поля, Владик, Реня Анна-Мария (фамилия не сохранилась). Обендор (около Гамбурга), 1945 241
Участники проекта «Связь поколений» - бывшие принудительные рабочие (остарбайтеры) Беларуси Алексеева В.М. Алексеева Г.М. Апанасевич Г.В. Бандыко А.И. Бельская А.С. Большаков Т.В. Борисова Т.Ф. Бусел В.Н. Василевский П.А. Галаган Н.С. Верас А.А. Глушаков В.И. Вербицкая Е.И. Горячко З.Д. Виноградова В.И. Готовко И.С. 242
Гурьев В.Ф. Давиденко З.В. Гусев Е.А. ш Гудинская Е.И. Даниленко Н.М. Денисевич З.Д. Довнар Н.И. Дормаш Л.Н. Ежолая А.Ф. Желобкович С.А. Жорник Н.Е.. Змушко Г.И. Зубрович Н.М. Козловский А.М. Король И.И. Ковшевич (Терехова) Н.М. 243
Королькевич М. Костецкая Н.А. Костко М.Я. Кречмер В.В. Кузьмина М.Н. Куманева Н.А. Крушевская И.И. Крышкевич М.Т. Лаврович Р.А. Леонович В.Н. Лившиц Г.П. Лобода Т.Д. Лопух В.А. Лукашик В.А. Лыч Н.А. Люлькина Е.И. 244
Макарова В.М. Метнер (Белая) Н.Н. Монак М.С. Мосина М.М. Муравьева Ф.А. Метнер Ф.И. Наркевич А.В. Навроцкая (Скрябина) Е.Д. Непогода Н.Е.. Нехай М.П. Никитина Н.Т. Новикова З.В. Отруба А.Г. Павлова Е.С. Пазгерт Г.С. Пецукевич (Терехова) А.М. 245
Пиперова В.С. Полякова Н.Г. Попкович Т.В. Проховник Л.И. Русецкая Я.В. Селюк В.Ф. Пунинская Л.В. Руденец А.И. Семашко Д.К. Сергиенкова Т.С. Симанович А.Ф. Симанович М.Н. Скаруба М.Н. Скребцова Л.П. Скрябин Н.Д. Скрябина А.И. 246
Смиловский В.Е. Старовойтов В.А. Стасевич Е.Д. Старченко (Терехова) В.М. Тарасов В.К. Терехов М.Д. Терехова И.К. Ткаченко М.М. Толстик В.С. Финская А.Т. Харченко В.И. Хрол Е.А. Черкиз Г.С. Шакутин В.П. Шипко Я.Н. Шуцкая И.Ф. 247
Свидетельства прошлого «Ост» - отличительный знак для восточных рабочих (сохранен Д.К. Семашко). 1944 Могила Т.В. Большакова. Германия «Трудовая книжка для иностранцев» - основной документ, регулировавший пребывание остарбайтера на террито- рии рейха в период (1942-1945) Иконка Николая Чудотворца, побывавшая с Екатериной Люлькиной в Германии (1943-1945) 248
Белорусско-немецкий проект «Связь поколений» Начало проекта. Посол Германии Мартин Хеккер. ММОЦ. 17 декабря 2004 Приглашение в Историческую мастерскую. 2005 249
Благословление в начале встречи. 2005 Организатор и постоянный участник встреч директор ММОЦ Виктор Балакирев. 2005 250
Директор Института истории НАНБ, профессор Александр Коваленя представляет и дарит участникам новую книгу о войне. 2006 Архитектор Леонид Левин и разговор о Памяти войны. 2005 251
Гости из Вилейки. 2007 Диалог с представителями Посольства Германии в Беларуси. 2007 252
Участницы на фоне триптиха Виктора Тихонова «Женщины соженных деревень». 2005 Музыкальная пауза. 2006 253
Посол Украины Игорь Лиховой, профессор В.К. Коршук во время встречи Клуба военных историков. 2007 Встречи и знакомства с историками. 2004 254
Гости Клуба молодых историков Райк Айнакс (Йена, Германия) и проф. Светлана Куль-Сельверстова (Гродно). 2006 Выступление руководителя Краеведческой школы Бориса Мухи. 2005 255
Свидетели прошлого Евгений Стасевич, Василий Харченко и немецкая студентка Клара Хеккер. 2007 Дискуссия за круглым столом (Е.А. Гусев, В.П. Шакутин, Е.Д. Стасевич, А.М. Козловский, С. Гусева). 2007 256
Суворовцы - самые внимательные слушатели. 2007 Женские судьбы - женские истории. 2006 257
Среди участников немецкий модератор Фред Дорн. 2007 Разговор о сотрудничестве с немецким партнером Гербертом Вольхютером. 2003 258
Женсовет. Лидия Ермакова, Екатерина Люлькина и Валентина Терешкова вместе с бывшими узниками. 2002 Студенты и свидетели вместе. 2006 259
Разговор с молодым поколением о прошлом. 2006 Дети — частые гости встреч со свидетелями. 2007 260
Настроение разговора. 2006 На встрече директор Института Гете в Минске Катрин Оствальд-Рихтер. 2005 261
День завершения проекта. ММОЦ им. Й. Рау. 17 декабря 2007 Ведущий встреч - директор Исторической мастерской К.И. Козак 262
Координационная группа проекта «Связь поколений» Анке Янсен Люлькина Е.И. Балакирев В.Ф. Петер Юнге- Вентруп проф. Манфред Цабель Левин Л.М. Мартин Хеккер - посол Германии Козак К.И. Отец Павел Худая М.Н. Варивончик Т.Н. Райли Хильдебрандт- Юнге-Вентруп Тиханов В.П. Ионова М.Н. Козлова Р.Н. Шкленский А.В. 263
Книга издана при финансировании: организация Pax Christi, Регенсбург, Германия Дортмундский международный образовательный центр Минский международный образовательный центр имени Йоханнеса Рау личные сбережения руководителя Белорусского-немецкого проекта ОО «Связь поколений» д-ра Анке Янсен (Германия) «Белорусская ассоциация бывших малолетних узников фашизма» ОАО «Приорбанк» Научно популярное издание ВОЙНА И УКРАДЕННЫЕ ГОДЫ: ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА БЕЛАРУСИ Составитель Люлькина Екатерина Ивановна Ответственный за выпуск Козак Кузьма Иванович Подписано в печать 19.06.2009. Формат 70x100 У16. Бумага офсетная. Гарнитура SchoolBook С. Печать офсетная. Усл. печ. л. 20,62 Уч.-изд. л. 21,17. Тираж 300 экз. Заказ 1460. Издатель ИП Логвинов И. П. ЛИ № 02330/0494468 от 08.04.2009. Пр. Независимости, 19-5, 220050, г. Минск. Отпечатано в типографии ОДО «НоваПринт». ЛП № 02330/0150476 от 25.02.2009. Ул. Купревича, 2, 220047, г. Минск.
ISBN 978-985-6901-45-7 9 789856 901457 >