Author: Новосльцев А.П.
Tags: первобытнообщинный строй рабовладельческий строй история историография восточная литература восточная европа источниковедение
ISBN: 5-034-86169-0
Year: 1994
Text
ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
1994
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
ДРЕВНЕЙШИЕ
ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ
ЕВРОПЫ
1994 год
НОВОЕ В НУМИЗМАТИКЕ
1ИШ
МОСКВА «Археографический центр* 1996
ББК 63.3(2)2
Д73
Книга издана при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда
(проект 96-01-16258)
Ответственный редактор
член-корреспондент РАН
| А. П. НОВОСЕЛЬЦЕВ |
Редакционная коллегия: ___________________
члены-корреспонденты РАН | А. П. НОВОСЕЛЬЦЕВ | (ответственный
редактор), Я. Н. ЩАПОВ,
доктора исторических наук Е. А. МЕЛЬНИКОВА, И. С. ЧИЧУРОВ,
кандидаты исторических наук Г. В. ГЛАЗЫРИНА (ответственный секретарь),
А. В. НАЗАРЕНКО, А. В. ПОДОСИНОВ
Рецензенты:
доктор исторических наук Е А РЫБИНА,
кандидат исторических наук А. А. МОЛЧАНОВ
Древнейшие государства Восточной Европы. 1994 г. Новое
Д73 в нумизматике. — М.: «Археографический центр», 1996. ~
287 с.: ил.
ISBN 5-034-86169-0
Очередной том ежегодника посвящен новейшим открытиям в древне-
русской нумизматике. В работе А. В. Назаренко исследуются возникновение и
ранние этапы функционирования древнерусской денежно-весовой системы,
рассматривается происхождение гривны и ее первоначальное весовое значение.
Основная часть тома посвящена публикации новооткрытых материалов.
Для историков, археологов, лингвистов и всех интересующихся отечест-
венной историей.
0503020100-031
Д---------------Вез объявления
8ДО(03)-96
ББК 69.3(2)2
ISBN 5-034-86109-0
© Коллектив авторов, 1996
© Российская академия паук, 1996
ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
Материалы, публикуемые в томе ежегодника «Древнейшие государ;
ства Восточной Европы» за 1994 год, посвящены новейшим откры-
тиям в области древнерусской нумизматики.
Открывает сборник статья А. В. Назаренко, посвященная исто-
рии денежно-весового счета на Руси. Привлекая новые, в том числе
зарубежные источники, автор по-новому освещает сложную и спор-
ную проблему возникновения древнерусского денежно-весового сче-
та IX—XI вв., рассматривая древнерусскую гривну кун не как твер-
дое подразделение гривны серебра, а как выраженную в серебре
стоимость византийского солида или арабского динара. Представ-
ляются интересными также соображения автора о возможных пу-
тях дальнейшей эволюции денежно-весового счета XII—XIII вв., за-
полняющие существенную лакуну в отечественной историографии.
Принципиальное значение для исследования происхождения и
эволюции древнерусских монетных гривен — слитков серебра стан-
дартного веса и формы — имеет публикация (Н. Ф. Котляр) клада
из Бюрге (о. Готланд, приход Люммелюнда), включавшего наряду с
немецкими денариями, арабскими и скандинавскими монетами, се-
ребряными украшениями и пр. 36 древнерусских гривен так назы-
ваемого черниговского типа. Обнаруженный много лет назад, этот
клад оставался неопубликованным, несмотря на его чрезвычайную
ценность для древнерусской нумизматики. Во-первых, монеты кла-
да позволили точно датировать существование гривен этого типа
1140-ми годами и благодаря этому пересмотреть существующую
хронологию монетных гривен. Во-вторых, появилась возможность
уточнить ареал этого типа гривен и установить их северорусское, а
отнюдь не южнорусское (черниговское) происхождение. Наконец,
большая часть гривен Бюргского клада имела древнерусские граф-
фити (прочитаны А. А. Медынцевой), которые дали основание для
постановки ряда общих вопросов, касающихся эпиграфики древне-
русских монетных слитков (Е. А. Мельникова).
Большинство статей — это первые издания открытых в послед-
ние годы на территории Древней Руси или древнерусских по про-
исхождению нумизматических памятников. В их числе — клад за-
падноевропейских и византийских монет, найденный при раскопках
в Новгороде в 1993 г., один из древнейших в Восточной Европе
(В. Л. Янин, П. Г. Гайдуков). Особую ценность кладу придает при-
сутствие в нем значительного количества англо-саксонских монет,
которые наиболее широко поступали в Скандинавию в правление
Кнута Великого (1015—1036 гг.).
Новые находки в Новгороде привесок - копий сребреников
Ярослава публикуются П. Г. Гайдуковым и А. С. Хорошевым, обра-
з
щающим особое внимание на причины и хронологию появления
этих подражаний. Вновь занимается исследованием дрогичинских
пломб, одного из интереснейших и не полностью ясного комплекса
сфрагистических памятников Древней Руси, В. Б. Перхавко.
Продолжена работа по выявлению граффити на восточных мо-
нетах из древнерусских кладов (см. статью В. Е. Нахапетян и
А. В. Фомина в томе ежегодника за 1991 год). Ныне издаются
граффити на 56 монетах X в. из музеев Киева и Чернигова, основ-
ных собраний Украины (Е. А. Мельникова). Представляет особый
интерес репертуар граффити из южнорусских кладов и в первую
очередь наличие значительного количества изображений «знака
Рюриковичей», в том числе на монетах из клада середины X в.
А. В. Назаренко
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕРУССКОГО
ДЕНЕЖНО-ВЕСОВОГО СЧЕТА
Как известно, в древнерусских письменных памятниках упоминает-
ся целый ряд платежных единиц: гривна, куна, резана, ногата, век-
ша или веверица. Все они с разной степенью частоты употребляют-
ся при расчетах вир и штрафов уже в Краткой Правде. Здесь дос-
таточно данных для того, чтобы установить относительную
стоимость большинства из них. Ст. 28, регламентирующая возме-
щение за скотину, построена в соответствии с убывающей стоимо-
стью перечисляемых домашних животных: «А за княжь конь, иже
той с пятном, 3 гривне, а за смердеи 2 гривне, за кобылу 60 резан, а
за вол гривну, а за корову 40 резан, а третьяк (трехлеток.— А. Н.)
15 кун, а за лоныцину (родившееся в прошлом году.— А. Н.) пол
гривне, а за теля 5 резан, за яря (ягненок? — А. Я.) ногата, за боран
ногатам *. Отсюда легко получить следующие неравенства: 1 гривна
дороже 40 резан, 15 кун и 8 ногат, но дешевле 60 резан и 30 кун.
Этот результат можно уточнить на основе других упоминаний — в
частности, уникальных приписок к Карамзинскому списку Русской
Правды, которые содержат упражнения в расчете возможного при-
плода различных животных и его стоимости* 1 2 *; несложные вычисле-
ния приводят к выводу, что гривна равна 20 ногатам или
50 резанам. Соотношение между куной и резаной видно из ст. 42
Краткой Правды (так называемого Покона вирного), где денежное
довольствие княжескому вирнику в течение постной недели, со-
ставляющее 15 кун, по дням разверстано в резанах: по 1 резане в
среду и пятницу (ковда пост усугубляется) и по 7 резан в осталь-
ные рабочие дни , получаемая сумма в 30 резан дает равенство
© А. В. Назаренко
1 Законодательство Древней Руси / Отв. ред. В. Л. Янин. М., 1984. С. 48 (Российское
законодательство X—XX вв. Т. 1).
2 Правда Русская / Под ред. Б. Д. Грекова. М., 1940. Т. 1. С. 352—353.
Законодательство Древней Руси. С. 49.
5
1 куна = 2 резаны. В итоге вырисовывается такая схема денежного
счета Краткой Правды: 1 гривна = 20 ногат = 25 кун = 50 резан;
она давно и прочно установлена в науке 4 и возражений не вызыва-
ет. Относительную стоимость веверицы-векши — очевидно, самой
мелкой расчетной единицы Краткой Правды — на основании дан-
ных письменных памятников домонгольского времени установить
не удается. Последняя попытка сделать это с привлечением более
поздних материалов привела к заключению, что векша предполо-
жительно была равна /4 резаны 5 *; насколько оно верно, увидим в
дальнейшем. Система денежных единиц Краткой Правды вскоре
претерпевает некоторые изменения. В Пространной Правде резана
уже не упоминается, а ее место занимает куна, которая теперь со-
ставляет Узо часть гривны. Начинает встречаться в источниках
термин «гривна серебра», стоимость которой оказывается вчетверо
больше стоимости гривны Русской Правды. Однако такая эволю-
ция будет интересовать нас в данной работе лишь постольку, по-
скольку она имеет отношение к истории возникновения древнерус-
ского денежного счета, как он зафиксирован в Краткой Правде.
Определение этого счета само по себе никоим образом не при-
ближает нас к ответу на вопрос о его происхождении. Более того,
он оказывается настолько своеобразным, что практически лишает
исследователя возможности прибегнуть к аналогиям в денеж-
но-весовых системах других народов. Задача еще более осложняет-
ся тем, что древнерусские письменные источники не позволяют
составить сколько-нибудь определенного представления об абсо-
лютных величинах упомянутых денежных единиц, без чего об отве-
те на вопрос, поставленный в заглавии настоящей работы, не может
быть и речи. Ясно, далее, что структура расчетных единиц Краткой
Правды как целое не может иметь единого происхождения. Состоя
из номиналов, не являющихся подразделениями друг друга (куна и
ногата), она явно носит контаминированный характер, а следова-
тельно, отдельные ее составляющие могли возникнуть независимо
друг от друга и в разное время, что создает, разумеется, дополни-
тельные трудности.
Вместе с тем очевидно, что главной денежной единицей Краткой
Правды служит гривна: все остальные единицы являются ее фрак-
циями и только благодаря этому взаимно «не стыкующиеся» куна
и ногата смогли быть включены в единую денежную систему.
Древнейшая часть Краткой Правды, в которой исчислены виры
за убийства, увечья и различного рода оскорбления действием
См., например: Карамзин Н. М. История государства Российского, М., 1842. Кн. 1,
т. 2. 5-е изд. Примеч. 79; Мрочек-Дроэдоеский П. Исследования о русской Правде.
М., 1881. Выл. 1: Опыт исследования источников по вопросу о деньгах Русской
Правды; Бауер Н, П. Денежный счет Русской Правды // Вспомогательные истори-
ческие дисциплины: Сб. статей. М.; Л., 1937. С. 193—207; Янин В. Л. Денеж-
но-весовые системы русского средневековья. М., 1956. С. 35—40; и др.
5 Семенченко Г. В. 'Несколько дополнительных замечаний о денежном счете домон-
гольской Руси // ДГ, 1991 год. М., 1994. С. 245—251.
(статьи 1—18), знает только гривну. Архаичность гривны как пла-
тежного средства видна из того, что это слово, в значении денежной
единицы (наряду со значением «браслет, обруч, ожерелье») извест-
но всем славянским языкам, за исключением болгарского . Поэто-
му определение абсолютной стоимости гривны могло бы стать
ключом к древнейшему периоду бытования древнерусской денеж-
но-весовой системы.
Характер упоминаний в письменных источниках не оставляет
сомнений в том, что под гривной понималась мера веса драгоцен-
ностей вообще (так, например, в надписи на кресте Евфросинии
Полоцкой 1161 г.: «А кованье его злого и серебро и каменье и
жьнчюг в 100 гривы» 7), особенно же серебра и золота (см. в грамо-
те Мстислава Владимировича и его сына Всеволода новгородскому
Юрьеву монастырю 1128—1132 гг.: «А се я Всеволод дал есмь блю-
да серебрьно в 30 1р[и]вн серебра» 8 или в Ипатьевской летописи
под 1158 г.: «Глеб же вда в животе своем с .княгинею 600 гривен
серебра, а 50 гривен золота» 9 и т. п.). Во многих других случаях
термин «гривна» явно обозначает уже абстрактную стоимость; в
граффито киевского Софийского собора середины XII в. о покупке
«княгиней Всеволожей» «земли Бояни» читаем: «...купи землю кня-
гини Бояню вьсю, а въдала на ней семьдесять хривън соболии, а в
том драниць семьсту гривьн» 10 11. Смысл слова «драница», ставящего
в тупик комментаторов н, станет ясен впоследствии; сейчас для нас
важно только то, что в гривнах как в стандартных денежных еди-
ницах выражена стоимость определенного количества соболей. Та-
кое значение единицы стоимости могло развиться путем отвлече-
ния от стоимости гривны веса конкретного материала. Поскольку
наиболее распространенным драгоценным металлом в Древней Ру-
си IX—XII вв., несомненно, было серебро, то естественно думать,
что основой для гривны в качестве единицы стоимости послужила
стоимость серебра весом в 1 гривну. Это заставляет внимательнее
присмотреться к неоднократно зафиксированному в текстах терми-
ну «гривна серебра».
Кроме тех случаев, когда контекст не дает никаких данных для
суждения о величине упоминаемой гривны серебра (как, например,
в цитированной выше дарственной Юрьеву монастырю), есть два
памятника, в которых гривна серебра как главная расчетная едини-
ца противопоставлена гривне кун или гривне ветхих (старых) кун;
8 Этимологический словарь славянских языков: Праслаоянский лексический фонд /
Под ред. О. Н. Трубачева. М., 1980. Вып. 7. С. 130—131. Ст. <*grivbna/*grivbnb(jb)».
7 Рыбаков Б. Л. Русские датированные шцписи XI—XIV вв. М., 1964. № 27.
8 ГВНП. М.; Л.» 1949. № 8t, С. 140—141.
9 ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. 2-е изд. Стб. 492.
10 Высоцкий С. А. Древнерусские граффити Софии Киевской: XI—XIV вв. Киев, 1966.
Вып. 1. С. 61.
11 Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.) / Гл. ред. Р. И, Аванесов. М., 1990.
Т. 3. С. 70. Ст. «драница».
7
это договорная срамота Новгорода с Готским берегом и немецкими
Городами от 1191/1192 г.12 и договор Смоленска с Ригой, Готлан-
дом и немецкими городами от 1229 г. 13 Давно замечено, что де-
нежная пеня за убийство свободного человека, а также лица, нахо-
дящегося на княжеской (государственной) службе, которая в Рус-
ской Правде выражена в гривнах без какого бы то ни было
определения, в названных договорах разверстана в гривнах серебра,
причем сравнение этих пеней показывает, что гривна серебра при-
равнивается к 4 гривнам Русской Правды. В самом деле, если в
новгородском договоре статьи 2—3 читаются: «А оже убьють новго-
родца посла за морем или немецкый посол Новегороде, то за ту
голову 20 гривен серебра. А оже убьють купчину новгородца или
немчина купчину Новегороде, то за ту голову 10 гривен серебра»,
чему соответствует ст. 1 смоленского договора: «Аже будет свобод-
ный человек убит, 10 гривен серебра за голъву», то в ст. 1 Про-
странной Правды находим иное: «Аже убиеть муж мужа, ...то по-
ложили за голову 80 гривен, аче будеть княжь муж или тиуна кня-
жа; аще ли будеть... купець..., то 40 гривен положите за нь» 14 (эти
нормы присутствуют и в Краткой Правде, но разнесены там по
статьям 1 и 19 вследствие того, что возникли в разное время 15).
Все прочие пени в статьях 4—8 новгородского документа выражены
в старых гривнах, которые именуются также гривнами старых или
ветхих кун, тогда как в смоленском договоре употребление гривны
серебра носит более последовательный характер. Это дает возмож-
ность сравнить некоторые аналогичные статьи обоих договоров.
Так, ст. 4 договора Новгорода: «А оже мужа свяжуть без вины, то
12 гривен за сором старых кун» — соответствует ст. 20 в договоре
Смоленска: «Аже мьжю русином и латинескъм свяжеть друг друга
без вины, за то платите 3 гривны серебра». Аналогично вместо
ст. 7 в первом случае: «Оже попшбають мужеску жену любо дчерь,
то князю 40 гривен ветхыми кунами, а жене или мужьское дчери —
40 гривен ветхыми кунами» — во втором находим в ст. 17: «Аже
застанете русин латинеского человека с своею женъю, за то платити
гривьн 10 серебра». Сравнение дает все тот же результат: 1 гривна
серебра равна 4 старым гривнам Русской Правды.
Так как старая и новая гривны противопоставлены и сосущест-
вуют на страницах одного и того же документа, то появление но-
вых норм пеней невозможно объяснить простым подорожанием
серебра в связи с тем, что, как известно, с рубежа XI—XII вв. исся-
кает его приток в Восточную Европу. Гривна Русской Правды, т. е.
гривна XI в., возникла, разумеется, существенно раныпе, когда в
IX—X вв. на Русь в изобилии поступает серебряная монета араб-
12 ГВНП. № 2В. С. 55—56.
4Q *
Смоленские грамоты ХШ—XIV вв. / Подгот. к печати Т. А. Сумникова,
В. В. Лопатин; под ред. Р. И. Аванесова. М., 1963. С. 18—62.
14 Законодательство Древней Руси. С. 64.
15 Там же, С. 47, 48.
ской чеканки. Это значит, что гривна Русской Правды, так же как
и гривна серебра, существовала преимущественно в серебряном
выражении. В одном из списков договора 1229 г. имеется тому
прямое подтверждение в виде глоссы: ««.а за гривну серебра — по
4 гривны кунами или пенязи» 1б. Следовательно, термин «гривна
серебра» вводит в заблуждение: и старая, и новая гривны были в
равной мере гривнами серебра, различаясь, однако, следуя логике
смоленского глоссатора ХШ в., по форме, в которой в том и другом
случаях серебро выступало как средство платежа. Старая гривна
представляла собой единицу исчисления серебра в монетной форме
(«пенязи»); это наводит на мысль, что новая гривна должна была
выступать в форме слитка.
Действительно, прямое подтверждение такому предположению
находим в часто цитируемом свидетельстве Галицко-Волынской
летописи под 1288 г. о князе Владимире Васильковиче, который «и
блюда великая сребрянаа, и кубькы золотые и серебряные сам пе-
ред своими очима поби и полья в гривны (выделено нами.—
А. Н.)» С конца XI в. на Руси получают все более широкое рас-
пространение серебряные слитки в виде палочек с весом, колеблю-
щимся вокруг средней величины 196—198 г1в. Если отождествить
такие слитки стандартного веса с «гривной серебра», то в качестве
серебряного наполнения гривны Русской Правды получим вес
ок. 49 г (198 4). Эта точка зрения Н. П. Бауера в несколько изме-
ненном виде поддержана В. Л. Яниным, который справедливо ука-
зал на метрологическую необоснованность весовой величины 198 г.
По мнению В. Л. Янина, за Йорму слитков надо признать вес в
204 г, т. е. половину западноевропейского фунта (ок. 408 г). Разни-
цу между теоретической нормой и фактическим средним весом
слитков исследователь объясняет угаром утратой металла, неиз-
бежно сопутствующей переплавке его в слитки. Если так, то гривна
Русской Правды оказывается равной примерно 51 г серебра
(204: 4) 10 Однако в ходе дальнейшего изучения слитков весом
ок. 200 г обнаружились некоторые обстоятельства, которые, каза-
лось бы, способны поставить под сомнение гипотезу В. Л. Янина.
Археологи обратили внимание на характерные насечки, посто-
янно встречающиеся на серебряных слитках «новгородского» веса
(так условно принято называть слитки весом ок. 200 г из-за их
преимущественного распространения на севере Руси). Развивая
предположение И. Г. Спасского, М. П. Сотникова интерпретировала * * 19
46 Смоленские грамоты^. С. 36.22—23,40.20—21, 46.49—50.
17 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 914.
19 Ильин А. Л. Топография кладов серебряных и золотых слитков. Пг, 1921 (Тр. Ну-
мизмата?. комиссии ГАИМК Выл. 1); Bauer ЛГ. Die Silber- und Goldbarren des
mssischen Mittelalters. Ein archaologische Studie // Numismatische Zeltschrift. Wien,
1929. Bd. 62. S. 77-120; 1931. Bd. 64. S. 61-100; Kotljar N. Old Russian Silver Ingots.
Stockholm, 19B5; см. также статью H. Ф. Котляра 8 настоящем сборнике.
Бауер Н. IL Указ. соя. С. 225; Янин В. Л. Денежно-весовые системы... С. 44—46.
эти насечки как указания на величину угара. Расчеты гипотетиче-
ского исходного веса на основе числа насечек дают удивительно
единообразный результат ок. 236 г20 21 22 23, притом что фактический вес
слитков сильно варьирует в основном между 190 и 204 г, а отдель-
ные экземпляры имеют вес от 180 до 220 г . Таким образом, если
гипотеза И. Е Спасского — М. П. Сотниковой верна и древнерус-
ский литейщик брал у заказчика стандартное количество серебра
ок 236 г, чтобы получить слиток относительно стабильного веса
ок 198 г, то, спрашивается, почему бы ему не брать примерно
242 г, чтобы в итоге изготовить слиток в 204 г, коль скоро именно
эта последняя величина и была нормой? Насколько нам известно,
такой вопрос до сих пор поставлен не был, а между тем, от воз-
можности удовлетворительно ответить на него зависит судьба со-
блазнительного предположения Б. Л. Янина.
К счастью, в источниках есть указания, которые, как нам кажет-
ся, позволяют «спасти» метрологически естественную величину
204 г как теоретическую норму древнерусских слитков «новгород-
ского» веса. Так, в уже цитированном смоленском договоре 1229 г.
в числе статей, регламентирующих покупку иностранными купцами
золота и серебра в Смоленске, есть ст. 40, в которой идет речь о
переплавке купленного серебра в слитки: «Аже латинескии дасть
серебро пожигати, дати ему от гривны серебра куна смольне-
ская» Тем самым заказчик получал от литейщика (вероятно, того
же лица, которое в соседних статьях выступает в роли присяжного
весчего — «весца») слиток в гривну серебра, фактически весивший
на 1 смоленскую куну легче нормы. Оценить величину этой смо-
ленской куны XIII в. можно, привлекая для сравнения аналогичные
статьи договора Новгорода с Готским берегом и Любеком от 1263 г.
В смоленском договоре статья о пошлине за взвешивание товара
(на примере воска) звучит так «Латинескому дати от двою копию
въску весцю куна смольнеская», тогда как в упомянутом новгород-
ском документе читаем: «А немцьм, и ггъм, и всему латиньскому
языку платити по две куне от капи и от всякого веснаго товара, что
кладут на скалви, и продавше, и купивше» Если считать, что
относительные размеры вестей пошлины в Смоленске и Новгороде
были тождественны, то 1 смоленская куна оказывается равной
4 кунам новгородским. Принимая за величину новгородской куны
куну Пространной Правды (51 :50 - ок. 1 г), приходим к выводу,
что за переплавку гривны серебра в слиток с иностранного купца в
20 Сотникова М, IL Эпиграфика серебряных платежных слитков Великого Новгорода
ХП—XV вв. // Тр. Государственного Эрмитажа. Л., 1961. Т. 4. С. 79—91; Медее-
дев А. Ф. О новгородских гривнах серебра // СА. 1963rs№ 2. С. 117.
21 См. весовые диаграммы: Янин В» Л. Денежно-весовые системы... С. 47—48. Рис. 1—3.
22 Смоленские грамоты... С. 24.78, 29.136-137, 34.56-57, 38.113-114, 43.100-101,
50.229—231.
23 Там же. С. 24.74-75, 29.128-129, 3454, 38.109, 43.95-96, 49215-217; ГВНП. № 29.
С. 57.
10
лленске взималась пошлина в 4 г серебра — 1 смоленски _
ким образом, заметим кстати, смоленская куна составляла Vso
акцию не старой гривны кун, а гривны серебра). И хотя нена-
стно, сколь велика была пошлина за переплавку в Новгороде
овпадала она со смоленской или нет), вес 204 — 4 = 200 г суще-
гвенно приближает нас к расчетному среднему весу «новго-
одских» слитков — ок. 198 г.
Итак, сделав два правдоподобных допущения, что, во-первых,
под «гривной серебра» некоторых источников XII в. следует иметь
в виду серебряные слитки так называемого «новгородского» веса, а
во-вторых, что норма таких слитков равнялась западноевропейско-
му полуфунту-марке, можно рассчитать величину гривны Краткой
Правды и ее фракций: гривна равна примерно 51 г серебра, нога-
та — 2,5—2,б г, куна — 2 г, резана — 1 г серебра Применительно
к интересующей нас проблеме происхождения древнерусского де-
нежно-весовою счета, подобный результат означает постановку
следующих двух вопросов: 1. Имеются ли археологические мате-
риалы, которые можно было бы поставить в соответствие этим
вычисленным денежно-весовым единицам? Наличие таких мате-
риалов подтвердило бы верность реконструкции, основанной на
письменных источниках, а их (материалов) возраст позволил бы
составить суждение о древности денежно-весового счета Краткой
Правды. 2. Есть ли подобные единицы в денежно-весовых системах
других регионов: западноевропейской, византийской, скандинав-
ской, арабской и др.? Если да, то круг источников по нашей теме
существенно расширяется, что, естественно, открывает перед иссле-
дователем новые возможности. Рассмотрим оба эти вопроса по
порядку.
Трехсотлетний период от конца VIII до конца XI в. был време-
нем широкого бытования в Восточной Европе привозного — мо-
нетного серебра: в IX—Хвв. — почти исключительно арабского
дирхема, а в XI в. — западноевропейского денария. Это факт обще-
известный. Логично думать, что древнерусский денежно-весовой
счет Краткой Правды сложился не в период письменной фиксации
памятника, т. е. не в XI в., а несколько ранее. Иными словами, если
искать археологические следы этого специфического счета, а среди
них — прежде всего те артефакты, которые могли бы лежать в его
основе, то естественно обратиться ic эпохе активного хождения нг
Руси куфического серебра. Территория Руси (за исключением пра
вобережья Днепра) чрезвычайно насыщена кладами серебряны
монет арабской чеканки IX-X вв., иногда достигающими пескол
ких тысяч дирхемов. Вследствие высокой стандартизации дирх*
вполне мог бы служить отправным пунктом в процессе сложен
древнерусского денежно-весового счета. Дело, однако, в том, что
24 Янин В, Л. Денежно-песойЫе системы... С. 46 (табл.).
25 Там же. С. 48.
стандартного дирхема ок. 2,9—3,0 г плохо согласуется с вычислен-
ными выше расчетными фракциями древнерусской гривны. Правда,
со второй трети X в. арабский серебряный чекан утрачивает свою
стабильность и его средний вес сильно смещается в сторону увели-
чения. Но это наблюдение вряд ли может помочь в решении нашей
задачи, так как, во-первых, номинал ок. 3,4—3,5 г столь же мало
вписывается в реконструированную на основе письменных ис-
точников XI—XII вв. древнерусскую счетно-весовую систему, как и
стандартный дирхем, а во-вторых, монета с весом, «плавающим» от
примерно 2,5 до 4,5 или нередко еще более граммов, по вполне
понятным причинам никак не могла бы лечь в основу какой бы то
ни было расчетной схемы. Очевидно, невозможность «напрямую»
соотнести денежный счет Русской Правды со стандартным дирхе-
мом и объясняет, почему первая систематическая попытка рассмот-
реть всю совокупность наличного археологического материала
(монет, слитков, гирек) в связи с темой денежно-весового счета в
Древней Руси была предпринята лишь в середине нашего века
В. Л. Яниным. Его вышедшая в 1956 г. диссертация «Денежно-
весовые системы русского средневековья: домонгольский период»
широтой охвата материала и исчерпывающим его анализом произ-
вела такое впечатление на исследователей, что с тех пор и до сего
дня остается единственной работой по проблеме в целом. Поэтому
осветить главные аспекты интересующего нас вопроса удобнее все-
го в ходе разбора основных положений книги В. Л. Янина, на на-
блюдения и выводы которого мы не раз будем опираться в своих
построениях.
Указанную трудность историк преодолевает следующим обра-
зом. Коль скоро вес стандартного дирхема IX — первой трети X в.
не стойт ни в каком рациональном отношении к гривне Русской
Правды и ее фракциям, то приходится признать, что гривне Рус-
ской Правды предшествовала какая-то другая древнерусская гривна
с более «удобным» в этом смысле весом. Чтобы установить его,
используется идея, которая уже неоднократно обсуждалась в лите-
ратуре. Сравнение норм, отразившихся в договорах Руси с греками
первой половины X в., с нормами Русской Правды позволяет в
отдельных случаях обнаружить их известную близость; это давало
и дает повод предполагать, что Русская Правда фиксирует более
развитую ступень того древнерусского права, которое действовало
уже, по крайней мере, в эпоху договоров . Среди такого рода норм
договоров находим установление: «Аще ли ударит мечем или убьет
кацем любо сосудом, за то ударение или бьенье да вдасть литр
26 Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения п Древней Руси и Русская
Правда // Новосельцев А. П. и др. Древнерусское государство и его международное
эначение. М., 1965. С. 139—146; Свердлов М. Б. От Закона Русского к Русской
Правде. М., 1988; и многие другие.
12
5 сребра по закону Рускому» 27, которое естественно было бы со-
поставить со статьями 3 и 4 Краткой Правды о вирах за побои:
«Аще ли кто кого ударить батогом, любо жердью, любо пястью, или
чашею, или рогом, или тылеснию, то 12 гривне... Аще утнеть мечем,
а не вынем его, любо рукоятью, то 12 гривне за обиду» 28 Отсюда
вывод: 12 древнерусских гривен первой половины X в. равны
5 литрам серебра. При теоретической норме литры в 327 г59 для
гривны получаем вес ок. 136 г Однако ногата и куна при такой
гривне (ок. 6,8 и 5,5 г) ни в коей мере не приближают нас к дирхе-
му в 2,9 г. В этой связи В. Л. Янин обращает внимание на то, Ото в
отличие от прочих списков летописи, сохранивших договоры с
греками, Новгородская IV и Софийская I (а также некоторые более
поздние списки) вместо 5 литр серебра в договоре 944 г. указывают
10 литр м. Возведя такое разночтение к одной из редакций Повести
временных лет, историк строит далее цепь умозаключений. Чем
руководствовался редактор, исправивший 5 литр на 10? Тем, что в
его время более распространенной была именно полулитра, которая
несколько позднее в течение XII в. выступает в виде археологиче-
ски фиксируемого слитка так называемого «южного» или
«киевского» веса (средний вес ок. 159 г при «норме» ок. 163 г). Но
такое «исправление» было ошибочным, так как в расчете, прирав-
нивавшем 5 литр к 12 гривнам, по мнению В. Л. Янина, уже име-
лась в виду эта особая литра, равная полулитре. Тем самым в каче-
стве гривны договоров с греками получаем не 136, а
136 : 2 = 68 г32.
Куна от такой гривны составляла бы чуть больше 2,7 г, что су-
щественно ближе к весу стандартного дирхема. Но все-таки разни-
ца в 0,2 г представляется значительной, потому что на гривну она
дает «недобор» в целых 5 г. Чтобы преодолеть это очередное за-
труднение, исследователь обращает внимание на одну характерную
особенность древнерусских монетных кладов первого периода об-
ращения дирхема в Восточной Европе (по хронологии R Фасмера),
т. е. конца VIII — первой трети IX в.: в них представлен как азиат-
ский, так и африканский чекан, причем в некоторых кладах по-
следний даже преобладает. Это обстоятельство, по мнению
27 ПСРЛ. Л., 1928. Т. 1. 2-е изд. Стб. 34, 52; Т. 2. Стб. 25, 40.
28 Законодательство Древней Руси. С. 47.
29 Hultsch F. Griechische und romische Metrologie. Berlin, 1882. 2. Bearbcitung. S. 159-
161.
80 См., например: Казанский П. С. Исследования о древней русской монетной системе
в XI, XII и ХШ веке // Зап. имп. Археология, о-ва. СПб., 1851. Т. 3. С. 114; Afpo-
чек-Дроздовский П. Указ. соч. Вып. 1. G. 74; Ключевский В. О. Курс русской Истории.
М., 1987. Ч. 1. С. 225; и др.
81 ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 34; Л., 1925. Т. 5. вып. 1. С. 29; Янин В. Л.
Денежно-весовые системы... С. 51—52,
82 Янин В. Л. Денежно-весовые системы... С. 51—52,
13
В. Л. Янина, оказалось очень важным для формирования древне-
русского счета на куны, поскольку в среднем африканский дирхем
заметно легче азиатского и весит ок 2,7 г. Следовательно, заключа-
ет В. Л. Янин, начало сложения денежно-весового счета Русской
Правды приходится на первую треть IX в., а в его основу был по-
ложен дирхем африканской чеканки в качестве куны 33
Однако счет 25-ми долями явно не может быть изначальным.
Это значит, что гривна в 68 г возникла раньше, чем в Восточной
Европе познакомились с легким африканским дирхемом. Неизбеж-
но встает вопрос о происхождении гипотетической гривны в 68 г,
ответить на который В. Л. Янин пытается с помощью еще одной
гипотезы. Она сводится к тому, что гривна в 68 г является архаиче-
ской славянской (восточнославянской?) денежно-счетной единицей,
сложившейся еще в первые века н. э. на базе древнеримского дена-
рия в 3,4 г и древнего счета двадцатками: 3,4 х 20 = 68 г 34.
В дальнейшем эта первоначальная древнерусская денежно-
весовая система претерпевает, по В. Л. Янину, эволюцию, которая и
придала ей тот вид, какой мы застаем в Русской Правде. Причиной
перемен стало расшатывание веса дирхема, активно прогрессирую-
щее со второй трети X в. Пока в течение IX — первой трети X в.
доминировал стандартный дирхем весом ок. 2,9 г, его отклонение
от нормы куны в 2,7 г было не так велико, что позволяло, как по-
лагает В. Л. Янин, сохранять в целом старую гривну в 68 г. Но
примерно в середине X в., когда вес дирхема окончательно утратил
всякую стабильность и в среднем очень потяжелел, счет на дирхе-
мы оказался уже совершенно невозможен. Это привело к тому, что
серебро стало приниматься на вес, появилась фракция куны резана
(ок 1,35 г в системе старой гривны в 68 г), а затем древнерусские
земли переориентировались на денежно-весовые единицы, согласо-
ванные с единицами соседних стран: на севере возникла гривна в
51 г, а на юге — в 82 г (позднее В. Л. Янин предпочитает говорить
о «южной» гривне в 41 г = 82 2 з5); первая вписывалась в систему
западноевропейского фунта, вторая — в систему византийской лит-
ры. Сама структура древнерусского денежного счета (1, Vzs,
/so) при этом была сохраненазс.
Перед нами стройная и опирающаяся на анализ огромного ну-
мизматического материала теория происхождения древнерусской
денежно-весовой системы. Вместе с тем — и это очевидно не все
ее звенья выглядят в равной мере обоснованными. Наиболее уяз-
вимым представляется положение о древнейшей гривне в 68 г
33 Там же. С. 91-100.
34 Там же. С. 193-201.
35 Янин В. Л. Русские денежные системы IX—XV вв. // Древняя Русь: Город, замок,
село / Отв. ред. Б. А. Колчип. М., 1985. С. 365.
Янин В, Л, Денежно-весовые системы». С. 141—171.
14
одно из ключевых для схемы В. Л, Янина в целом, на что указыва-
ли уже первые ее рецензенты 87.
В самом деле, предложенная В. Л. Яниным гипотеза происхож-
дения гривны в 68 г из сочетания римского денария I—II вв. Н. э. в
3,4 г серебра и архаического славянского счета двадцатками вызы-
вает целый ряд вопросов. Во-первых, непонятно, на какой террито-
рии происходило постулируемое исследователем взаимодействие
древних славян II в. с импортной римской монетой? Во всяком
случае, не на юге Восточной Европы, где славян в это время не
было,— но именно здешними кладами В. Л. Янин пытается подкре-
пить свое предположение. Даже если допустить, что славяне в ходе
своего позднейшего продвижения на юг Восточной Европы позаим-
ствовали здесь у местного населения денежно-весовую единицу,
основанную на счетном приеме римского денария, то мы все равно
никоим образом не продвинемся вперед. Дело в том, что (это — во-
вторых) фактический вес римских денариев, с которыми имело
дело население Восточной Европы в I - первой половине Ш в.
(т. е. до практического прекращения импорта римского серебра),
был заметно ниже 3,4 г — того теоретического веса в V&6 рт рим-
ского фунта (327 : 96 = 3,4), который был установлен при Нероне.
По подсчетам В. В. Кропоткина, произведенным на материале
20 кладов88, этот фактический вес колебался от 2,5 до 3 с неболь-
шим граммов, что видно, впрочем, и на примере монет Безымянно-
го клада из коллекции ГЭ, на которых основывается В. Л, Янин м
Наконец, в-третьих, если бы контакт с римским денарием и поро-
дил счетную едяеиау стоимостью ок 68 г серебра, то с исчезнове-
нием самого денария во второй половине III в. она должна была
бы также исчезнуть; превратиться в весовую ътъхшу в 68 г при
отсутствии весов она никак на могла А между тем, согласно
В. Л. Янину, она не только пережила денарий, но и в неизменном
виде просуществовала более полутысячелетия до рубежа VIII—
IX вв., когда из столкновения ее с африканским дирхемом якобы
родился древнерусский счет на куны. Каким образом такое было
возможно без весов? Историк видит эту присущую его теории
трудность, но обходит ее, предполагая, что консервации весовой
единицы в 68 г, несмотря на отсутствие у восточных славян весов,
могло способствовать активное литье в IV—IX вв. стандартных
серебряных украшений (скажем, шейных гривен), которые вследст-
вие стандартности формы сохранили и стандартный вес в течение * 38
Моншйт А. Л» Рец.: В. Л. Янин, Денежно-весовые системы... // Вопр. истории. 1958.
№ 3. С. 165; Кропоткин В. В. Из истории денежного обращения в Восточной Евро-
пе в I тыс. к. э. // СА. 1958. № 2. С. 163—166; Он лее. Экономические связи Вос-
точной Европы в 1Тыс. н. э. NL, 1967. С. 44—47; Каненцева ЕЛ., Устюгов Н. В.
Русская метрология. 2-е иэд. М., 1975. С. 40.
38 Кропоткин В. В. Клады римских монет на территории СССР. М., 1961. С. 20—21
(Свод археологических источников. Вып. Г4—4).
80 Янин В. Л. Денежно-весовые системы». С. 199. Рис. 55.
15
нескольких веков 40 41. В. Л. Янин высказал даже убеждение, что та-
кие украшения «будут обнаружены безусловно и в большом коли-
честве» последующей археологической наукой 4|. Насколько нам
известно, эти надежды за сорок лет, истекшие со дня появления
труда В. Л. Янина, успевшего тем временем стать уже хрестома-
тийным, не оправдались. Серебряные украшения относительно по-
стоянного веса действительно известны, но уже для IX—X вв., при-
чем их весовая шкала достаточно грубо воспроизводит фракции
фунта в 408 г. 50 — 100 — 200 г, иногда вес ориентирован на дру-
гую шкалу: 75 — 150 — 300 г, которую можно связать с системой
византийской литры 42.
Столь же труднообъяснима, на наш взгляд, и дальнейшая судьба
предполагаемой гривны в 68 г. Цепко удерживая этот точный (1)
вес в течение столетий «безвесовой» эпохи, славяне севера Восточ-
ной Европы вдруг с легкостью отказываются от нее в середине X в.
Для чего же? Вовсе не для того, чтобы заимствовать какую-то дру-
гую употребительную у соседей весовую единицу (гривна в 51 г
ни в Скандинавии, ни в Западной Европе — за одним исключени-
ем, о котором ниже еще пойдет речь особо,— неизвестна), а для
того, чтобы самим создать новую на основе западноевропейского
фунта. Но даже и этот мотив в данном случае не мог оыть дейст-
венным по той причине, что гипотетическая старая гривна в 68 г
находилась во вполне удобном соотношении с западным фунтом,
составляя ровно % его часть. Радикальная ломка традиционной
весовой системы только затем, чтобы % фунта заменить на нам
представляется маловероятной. Она была бы оправдана только в
одном случае: если бы новая гривна в 51 г обладала какими-то
особыми метрологическими преимуществами. Но дело как раз и
заключается в том, что в схеме В. Л. Янина она вообще остается
без метрологического обоснования (если не считать таковым крат-
ность по отношению к ней западного фунта).
Другим основополагающим моментом в разбираемой нами тео-
рии В. Л. Янина является идея о происхождении специфического
древнерусского счета на куны (1 25) из столкновения архаической
гривны в 68 г с легким дирхемом в 2,7 г. Такая идея могла бы пре-
тендовать на убедительность при одном условии: если бы в нашем
распоряжении были клады, состоящие исключительно из дирхемов
африканской чеканки ‘(разве что с небольшими примесями других
монет), и если бы эти клады образовывали подавляющее болыпин-
40 Там же. С. 201-202.
41 Там же. С. 202.
42 Рябцевич В. Н. Два монетно-вещевых клада IX в. из Витебской области // Нумиз-
матика и эпиграфика. М., 1965. Т. 5. С. 124—128. С сожалением й нс без удивления
приходится констатировать, что обширный материал восточноевропейских гривел
раннего средневековья, отчасти каталогизированный (см., например: Корзухина Г. Ф*
русские клады IX—ХШ вв. М; Л., 1954; фехнер М. В. Шейные гривны // Очерки
по истории русской деревни X—ХШ вв. М., 1967. С. 55—87 [Тр. ГИМ. Вып. 43]), ие
содержит никаких данных о весе этих популярных украшений.
16
ство сравнительно с прочими. Между тем ни то, ни другое не соот-
ветствует действительности. В кладах, которые историк привлека-
ет для обоснования своего тезиса (10 из 25 учтенных у В. Л. Янина
кладов первого периода обращения дирхема), количество африкан-
ских монет составляет от 19 до 58%; для сравнения укажем, что в
тех же кладах процент дирхемов азиатской чеканки колеблется от
13 до 64% 43 44. Состав кладов показывает, что африканские и азиат-
ские дирхемы обращались в Восточной Европе вперемешку, попыт-
ка выделить африканский чекан из общей массы куфического се-
ребра при внешнем тождестве монет была бы неисполнимой без
тщательно отлаженной процедуры индивидуального взвешивания.
Отсутствие кладов, содержащих одни только африканские монеты,
говорит о том, что такой процедуры и не было. Практическое зна-
чение для держателей серебра при полной доминации достаточно
стандартизованного дирхема мог иметь только средний вес монет,
на величину которого должна была влиять не только африканская,
но и азиатская составляющая общей монетной массы.
Необходимо сказать несколько слов и о том, как В. Л. Янин
объясняет возникновение Уго фракции гривны — ногаты. Было бы
наивно предполагать, что восточные славяне могли в течение веков
сохранить не только точный вес хривны в 68 г, но и счет на 20-е ее
доли, из которого она якобы и возникла. При фактическом отсут-
ствии в обращении самих этих долей такое предположение немыс-
лимо, да историк и не рассматривает подобной возможности. Со-
гласно В. Л. Янину, обособление в древнерусских кладах монет с
весом ок. 3,4 г прослеживается уже с начала X в., приобретает за-
конченные формы к середине X в. и связано с появлением в это
время большого количества тяжеловесных дирхемов: вес монет как
бы «поплыл» в сторону его увеличения. Весовые диаграммы, наря-
ду с главным пиком в районе 2,9—3,0 г, приобретают еще один,
хотя и значительно менее выраженный, — в районе 3,4 г. Отбор
таких экземпляров из общей массы тяжеловесных дирхемов проис-
ходил, как полагает историк, на Руси; с ними связана и этимология
термина «ногата» < араб, nakd «полноценная наличная монета,
деньги»; последнее, в свою очередь, связано с глаголом, обозначаю-
щим «сортировать, отбирать» .
Предложенная гипотеза вызывает, однако, большие сомнения.
Не лишена она, как нам кажется, и внутренних противоречий. По-
явление ногаты приходится на/гак называемый третий период об-
ращения дирхема, т. е. первую треть X ввремя, когда, по мнению
самого В. Л. Янина, дирхем ^следствие своего пока еще довольно
45 Ямш JB. Л. Денежно-весовые системы- С. 92 (табл.).
44 Бауер Н. П, Указ. соч. С. 212—213 (здесь на С. 213. Примеч. 1 — литература вопро-
са); Янин В. Л Денежно-весовые системы... С. 123—127; Фасмер М. Этимологиче-
ский словарь русского языка / Пер. с нем. и дополнения О. Н. Трубачева. М.» 1987.
2-е изд. Т. 3. С. 79. Ст. «ногата» (здесь вряд ли основательно постулируется кипчак-
ское посредничество при заимствовании из арабского).
17
2
стабильного веса принимался в Восточной Европе на счет, средний
вес монет, несмотря на увеличившиеся отклонения отдельных эк-
земпляров, оставался прежним 45. В таком случае возникают вопро-
сы, на которые в рамках гипотезы В. Л. Янина, насколько мы мо-
жем судить, ответа нет. Во-первых, при приеме на счет, как уже
отмечалось, был важен только средний вес внешне тождественных
монет; если он оставался неизменным, то непонятно, зачем вообще
нужно была выделять новую весовую фракцию? Во-вторых, прием
дирхема на счет делал излишним употребление весов, на что, по
мнению В. Л. Янина, указывает и практическое отсутствие облом-
ков монет в кладах данного периода 46 47. Не касаясь здесь вопроса об
обоснованности выделения особых «безобломочных» периодов в
обращении дирхема на территории Древней Руси (он не имеет
прямого отношения к нашей теме) укажем, что в этом построе-
нии В. Л. Янина остается совершенно непонятным, как же без по-
стоянного и повсеместного употребления весов мог происходить
отбор дирхемов с весом ок. 3,4 г из общей массы в среднем более
легковесного куфического серебра? В-третьих, если все-таки допус-
тить, что такой отбор на древнерусской почве каким-то образом
совершался, то непонятно, почему специфически древнерусский
номинал, которому у арабов не было никакого соответствия, полу-
чил арабское название? Наконец, в-четвертых, неразъясненным
остается одно весьма существенное обстоятельство, на которое об-
ратил внимание и сам автор гипотезы. Оказывается, что обособле-
ние небольшой группы дирхемов с весом ок. 3,4 г наблюдается уже
среди аббасидских монет, чеканенных в последней четверти IX в.
Однако В. Л. Янин отказывается усматривать в этом факте свиде-
тельство появления древнерусской ногаты, так как в чекане Сама-
нидов рубежа IX—X вв. такая труппа не выделяется. «Было бы
странным,— справедливо замечает историк,— если бы в начале X в.
сортировке подвергались только аббасидские дирхемы, а не основ-
ная масса монет (т. е. монет Саманцдов.— Л. Н.)>,— и ставит на
этом точку 48. Каким же образом на весовой диаграмме монет абба-
сидских халифов Мутамида, Мутадида и Муктафи все-таки возни-
кает небольшой пик в районе 3,4 г, В. Л. Янин не объясняет: ясно
только, что гипотетическая сортировка дирхемов на древнерусской
почве в данном случае, по его мнению, ни при чем. Но тогда что
заставляет нас полагать, будто столь же небольшой пик на весовой
диаграмме чекана саманидского халифа Насра Ибн Ахмеда (914—
45 Янин В. Л. Денежно-весовые системы- С. 122,124.
46 Там же. С. 77-78.
47 Надо заметить, однако, что ряд обнаруженных уже после выхода в свет книги
В. Л. Янина кладов не вписываются в выделенные исследователем периоды 832—
868 и 879—938 гг., когда древнерусское денежное обращение якобы практически не
знало обломков. См., например, три клада с территории Белоруссии 841/842,
845/846, 853/854 гг., в которых доля обрезков составляет от 15 до 55%
(Рябцевич В. Н. Указ. сот. С. 122 и примет. 5).
48Янн« В. Л. Денежно-весовые системы... С, 126—127.
18
933) и еще менее выразительный — среди монет его предше-
ственника халифа Ахмеда Ибн Исмаила (907—910) были следстви-
ем именно такой сортировки? Не более ли логично думать, что и в
том, и в другом случае_$тразились какие-то особенности арабской
чеканки конца IX — начала X в., которые вскоре, уже во второй
четверти X в., привели к тому, что тяжеловесные дирхемы (от 3,1
до 3,6 г) стали даже доминировать 49 50?
Итак, тезис о первоначальной древнерусской гривне в 68 г ока-
зывается зыбким во всех трех своих главных компонентах. Нет
уверенности в существовании самой этой гривны. Тот факт, что
среди сотен кладов монетного серебра в Восточной Европе IX—
XI вв. находится один, вес которого примерно соответствует весу
вычисленной В. Л. Яниным гривны на наш взгляд, никоим обра-
зом не может служить доказательством такого существования. Не
убеждает и предложенное историком объяснение происхождения
кунного счета. Автор исходит из естественного постулата, что в
основу древнерусского денежно-весового счета должен был быть
положен дирхем — серебряная монета, безраздельно доминировав-
шая на территории Восточной Европы с конца VIII по конец X в.,
но в итоге вынужден предполагать, что первоначальной древнерус-
ской куной явился не этот доминировавший дирхем весом ок. 2,9—
3,0 г, а существенно более легкая его разновидность африканской
чеканки весом ок. 2,7 г, при помощи некоей волшебной процедуры
выделенная из общей массы куфического серебра в течение первой
трети IX в. Это не мешает В. Л. Янину в дальнейшем иллюстриро-
вать свое положение о дирхеме как куне материалами древнерус-
ских кладов IX — начала X в., где абсолютно господствующей весо-
вой группой являются как раз стандартные дирхемы в 2,9—3,0 г 51.
Исследователь полагает, что такое потяжеление сравнительно с
весом гипотетической первоначальной куны было недостаточным
для того, чтобы повлиять на сложившийся счет 52. С этим трудно
согласиться, так как 25 подобных стандартных дирхемов давали
вес 2,9 (3,0) х 25 « 72,5 (75) г, что на полтора-два дирхема тяжелее
исходной величины в 68 г, в которой оказывается не 25, а всего
около 23 кун-дирхемов. Едва ли такую разницу можно признать
несущественной. В. Л. Янин, безусловно, прав, делая вывод, что в
древнерусских кладах первой половины X в. наблюдается сорти-
ровка монет, выбраковка слишком легких и слишком тяжелых эк-
земпляров, в результате которой весовая диаграмма кладов приоб-
ретает «стройность» в отличие от «размазанной» диаграммы араб-
ского чекана этого времени (хотя едва ли можно согласиться с
49 Там же. С. 134. Рис. 32.
50 Найденный недавно в Новгороде клад 1020-х годов, которому посвящена статья
В. Л. Янина и П. Г. Гайдукова в настоящем сборнике.
51 Янин Ё. Л. Денежно-весовые системы... С. 110—112 (Рис. 18—20), 123—125 (Рис. 25—
28).
52 Там же. С. 110-111.
19
2*
историком в том, что такая выбраковка происходила «на глаз», без
весов) “. Но приводимые самим В. Л. Яниным материалы показы-
вают, что в ходе сортировки на древнерусской почве отбирались
монеты с весом именно 2,9— 3,0 г (т. е. стандартные дирхемы IX в.),
а вовсе не экземпляры, с весом, приближающимся к предполагае-
мой норме первоначальной куны — ок 2,7 г. Небезупречно, как мы
видели, и построение В. Л. Янина в отношении другой фракции
гривны — ногаты.
Наиболее прочным звеном рассматриваемой теории В. Л. Янина
оказывается положение о гривне Русской Правды весом ок 51 г.
Весьма веским аргументом в пользу такой нормы хривны служит
вес древнерусских гирею В полной мере материал весовых гирек
еще не собран и не проанализирован. Однако уже имеющихся дан-
ных достаточно для утверждения, что по крайней мере наиболее
распространенная разновидность гирек (так называемые сфериче-
ские или бочковидные гирьки) имеет вес, кратный 2 г, т. е., как
можно предполагать, калибрована в соответствии с нормой куны в
системе гривны в 51 г (51 25 = ок 2 г) 53 54 *. Некоторые дополни-
тельные соображения относительно веса, лежащего в основе сфери-
ческих гирек, будут высказаны нами ниже. При гривне в 51 г на-
личный археологический материал вполне удовлетворительно объ-
ясняет и модификацию древнерусского денежно-весового счета,
представленную Пространной Правдой: переход от к фрак-
ции гривны, т. е. от куны к резане. После того как с рубежа X—
XI вв. арабское серебро на древнерусских землях было вытеснено
западноевропейским, ходовой монетой здесь стал денарий, вес ко-
торого в XI в. в целом колебался около величины в 1 г , иными
словами, примерно совпадал с весом резаны в системе гривны в
51 г, что и обеспечило счету на резаны решающее преимущество.
Вместе с тем гипотеза о гривне в 51 г в той форме, в которой
она предложена В, Л. Яниным, имеет, как уже отмечалось выше,
один роковой, на наш взгляд, изъян: остается совершенно непонят-
ным ее происхождение. Неясно, почему расшатывание веса дирхема
в X в. должно было привести около середины этого столетия к
появлению новой гривны, как считает исследователь? Да, оно обя-
зано было фактически отменить практику приема дирхема счет
и заставить перейти на прием монет по весу, на что справедливо
53 Там же. С. 114—116. Впрочем, В. Л. Янин предпочитает говорить не о сортировке
монет, а об их чуть заметном обрезании («стрижке»), когда от всякой, как от тяже-
лой, так и от легкой, монеты отрезался примерно одинаковый по визуальной оценке
сегмент. Факт «стрижки» отрицать невозможно, но в то же время совершенно ясно,
что с помощью такой процедуры нельзя превратить «пологие» весовые диаграммы в
пилообразные; единственное, к чему она может привести,— это к смещению
«пологой» диаграммы в сторону уменьшения веса на величину, равную примерному
весу отрезаемого сегмента.
“ Там же. С. 175-178.
& Бадер И, П. Указ, соч. С. 232—233 (табл. 2, 3); Попит В. М. Древняя Русь и евро-
пеЙские государства в X—XIII вв.: Историко-нумизматический очерк. Л., 1968. С. 80.
20
указывает В. Л. Янин * Но при весовом приеме серебра величина
гривны уже не имела никакого значения, и гипотетическая тради-
ционная гривна в 68 г при таких условиях была бы столь же при-
емлема, как и гривна в 51 г. По мнению В. Л. Янина, еще одной
причиной перехода на гривну именно в 51 г стала ее связь с
«нормой веса, принятой в торговле с Западной Европой» 56 57 *, т. е.,
очевидно, с фунтом в 408 г и маркой-полуфунтом в 204 г. Но и
это предположение вызывает сомнения. Величина в 68 г так же
хорошо «вписывается» в систему фунта, как и гривна в 51 г
(68 х 3 = 204), и в этом смысле последняя не обладает никакими
преимуществами. На эту сторону дела мы уже обращали внимание.
Кроме того, в отличие от марки, получившей на Руси название
гривны серебра, гривна кун, т. е. гривна в 51 г, есть чисто русское
явление. Так, например, древнескандинавский счет строился не на
Уф как на Руси, а на % фракции марки (эре), которая в свою оче-
редь делилась на 3 эртуга, Как видим, скандинавский счет не имеет
ничего общего с древнерусским. Если бы введение новой весовой
единицы было вызвано обстоятельствами торговли с Западной Ев-
ропой, то следовало бы ожидать, что в качестве такой единицы
будет взята одна из принятых в европейской торговле. Но именно
этого мы и не видим. Наконец, весьма важным представляется и
следующее обстоятельство. Можно согласиться с В. Л. Яниным, что
относительно широкое распространение гирек-разновесов, упомяну-
тых выше, именно со второй половины X в. вызвано переходом на
весовой прием монетного серебра. Но для выяснения нормы, лежа-
щей в основе гирек, были бы важны и более ранние находки
(пожалуй, даже как раз они), пусть и единичные, если они ориен-
тированы на ту же норму, что и более поздние материалы. И вот
оказывается, что отдельные находки, вполне аналогичные бочко-
видным гирькам, калиброванным, как считает и сам В. Л. Янин, по
весу куны при гривне 51 г, имеются на севере Руси и в Северной
Европе уже среди древностей IX в. 59 Если так, то придется реши-
тельно удревнитъ и гривну в 51 г, а это окончательно подорвало бы
представление о ее вторичности по отношению к предполагаемой
гривне в 68 г.
Ясно, что всех описанных трудностей удалось бы избежать при
допущении, которое напрашивается само собой: а не была ли грив-
на Русской Правды действительно изначальной древнерусской
счетно-весовой единицей, существовавшей не только в XI, но и в
IX—X вв.? К обоснованию этого тезиса мы и переходим. Ключ к
56 Янин В. Л. Денежно-весовые системы... С. 139—140.
57 Там же. С. 204.
^Давидом О. И. Весовые гирьки Старой Ладоги // Археологический сб. Л., 1986.
[Вып.] 27: Материалы и исследования по археологии СССР. С. 123; Пушкина Т. А
Торговый инвентарь из курганов Смоленского Поднепровья // Смоленск и Гнездо
во (К истории древнерусского города) / Под ред. Д. А. Авдусина. М., 1991. С. 232—
233.
21
разгадке, на наш взгляд,— в прояснении вопроса о метрологическом
значении гривны в 51 г. Помогут нам здесь, совершенно неожидан-
но, раннесредневековые источники совсем другого региона Европы,
никогда в контексте обсуждаемой проблематики не привлекавшие-
ся.
* * *
Из Древней Руси перенесемся на юго-восток Германии, в Бавар-
скую восточную марку рубежа IX—X вв., чтобы обратиться к уни-
кальному юридическому памятнику, вошедшему в науку под назва-
нием Раффелыптетгенского таможенного устава. В отечественной
историографии tOH стал известен после классической работы
В. Г. Васильевского о русско-южнонемецкой торговле в раннее
средневековье 59 60 благодаря своему сообщению о присутствии древ-
нерусских купцов в Баварском Подунавье в самом начале X в., в
903—906 гг. (именно к этому времени относится издание устава) ®°.
Таким образом, Раффельштеттенский таможенный устав является
древнейшим текстом правового содержания (древнее знаменитых
договоров Руси с греками), характеризующим международную тор-
говлю ранней Руси. О значении этого источника для истории
внешнеполитических и внешнеторговых связей Древней Руси нам
уже приходилось подробно писать 61. Предметом нашего внимания
в данном случае будет система денежных единиц, применяемая в
уставе. По всем другим вопросам, связанным с памятником и со-
держащейся в нем информацией, отсылаем читателя к нашему из-
данию, которое снабжено русским переводом, а также текстологи-
ческим, археографическим и историческим комментарием 62.
Раффельштеттенский таможенный устав (названный так по не-
большому местечку на Дунае, где он был издан) подготовлен по
повелению восточнофранкского короля Людовика IV Дитяти (899-
911) и призван восстановить таможенные порядки в Баварской
восточной марке, как они существовали во времена королей Людо-
вика Немецкого (840—876) и Карломана (876—880). Трудно ска-
зать, относятся ли к этому более раннему времени и нормы того
раздела устава, который посвящен русским и чешским купцам, или
они являются новоучрежденными. В пользу последнего предполо-
жения вроде бы говорит то, что в целом они описаны более деталь-
но, чем установления других разделов. Вот небольшая выдержка,
способная дать некоторое представление о характере памятника.
59 Васильевский В. Г, Древняя торговля Киева с Регенсбургом // ЖМНП. 1888. Июль.
С. 121-150.
60 Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX—X bbj тексты, перевод,
комментарий. М., 1993. С. 69. Комм, 7.
61 Назаренко А. В. Южнонемецкие земли в европейских связях IX—X вв. // Средние
века М., 1990. Вып. 53. С. 121—136; Он же, Русь и Германия в IX—X вв. // ДГ
1991 год. М., 1994. С. 21-35.
62 Назаренко А, В. Немецкие латиноязычные источники... С. 59—100,
22
«Славяне же, приходящие для торговли от рутов или богемов... с
каждого вьюка воска [платят] две меры стоимостью в один скоти
каждая; с груза каждого носильщика — одну меру той же стоимо-
сти; если же собираются продавать рабов или лошадей, то за каж-
дую рабыню [платят] по одному тремиссу, столько же — за жереб-
ца, за раба — одну сайту, столько же — за кобылу» вд. Кроме де-
нежных единиц, поименованных в этом отрывке, устав знает еще
солид: в 1 солид назначена пошлина за каждый корабль баварской
соли, вывозимой по Дунаю в Моравию м.
Таким образом, шкала денежных единиц, используемых при ис-
числении таможенных пошлин в Раффельпггетгенском уставе, со-
стоит из следующих четырех номиналов (перечислены в порядке
•понижения стоимости): солид, тремисс, сайга, скоти (причем по-
следний в самом источнике приравнивается к полудрахме °5). Что-
бы оценить степень оригинальности этой шкалы, необходимо срав-
нить ее с денежно-весовым счетом, принятым в это время в других
землях Франкской державы.
Основной расчетной денежной единицей в Западной Европе V—
VII вв. продолжал оставаться позднеримский золотой солид, кото-
рый после монетной реформы Константина Великого (307—324 гг.)
чеканился по норме /72 римского фунта золота и. Именно на соли-
ды и его трети (тремиссы или триенты) ведется, например, исчис-
ление вирных денег в варварских правдах. Однако в связи с пре-
кращением притока золота в Европу — причины которого дискус-
сионны, и их не место обсуждать здесь — с середины VII в. у
франков совершился переход на серебряную валюту, и главным
средством платежа становится серебряный денарий. Упорядочение
серебряного монетного чекана стало предметом нескольких монет-
ных реформ VIII в. Пиппин (751—768) установил систему, соглас-
но которой из одного римского фунта серебра чеканилось
264 денария, солид же сохранялся как счетная единица, составляя
12 денариев. Вскоре, уже в начале своего правления, сын Пиппина
Карл (768—814) ~ будущий Карл Великий — внес изменения в
эту систему: теперь из фунта должно было чеканиться 240 де-
нариев, и в каждом фунте насчитывалось тем самым 20 счетных
со лидов/ Сложилась та схема, которая дожила до наших дней в
архаическом денежном счете Англии: 1 фунт = 20 шиллингов =
240 пенни. Однако решающей для всей последующей истории за-
падноевропейского Монетного дела стала вторая реформа Карла,
^MGH Leges. SectloII: Capltularia regum Franconnn. Hannover, 1897. T. 2 /
Ed. A. Boretius, V. Krause. P. 251; Назаренко А. В. Немецкие латаноязьнные источ-
ники». С. 64,65—67.
М MGH Leges. Sectio IL Т. 2. Р. 252; Назаренко А В, Немецкие латинсяэычные источ-
ники». С. 64, 67; здесь же (С. 83—68) — о тождестве рутов и руси.
65 См. примеч. 167.
66 SchUbach Е, Byzantinlsche Metrologie. Mdnchen, 1970. S. 160—161 (Byzantinlsches
Handbuch im Rahmen des Handbuchs der Altertumswissenschaft. T. 4).
23
состоявшаяся в 90-х годах VIII в. Сохранив структуру денежного
счета (20 солидов по 12 денариев в фунте), Карл резко повысил вес
фунта, что привело и к повышению монетной стопы денария. Не-
смотря на некоторые колебания в историографии едва ли под-
лежит серьезному сомнению, что этот новый Карлов фунт состав-
лял 15 римских унций (27,2 х 15 = 408 г), т. е. фактически равнял-
ся иракскому фунту (ратлю), лежавшему в основе чеканки дирхема,
превышая на % римский фунт. К такому выводу неизбежно при-
водят наблюдения над весом денариев, выпущенных после реформы
при Карле и его преемнике Людовике Благочестивом (814—840):
этот в целом довольно стабильный чекан имеет средний вес
ок. 1,7 г, т. е. 1,7 х 240 = 408 ад. Вопрос о том, почему Карл пошел
на введение нового фунта и почему этот последний составил имен-
но такую величину, в полной мере не решен в науке. Для наших
целей, впрочем, достаточно принять к сведению вес нового фунта и
нового денария.
Благодаря усилиям властей, новый денарий и, соответственно,
счетный солид стоимостью ок. 20 г серебра (1,7 х 12 = 20,4) быстро
стали господствующими на всей территории Франкского государ-
ства. Сам термин «новый денарий» (denarius novus) впервые встре-
чается в постановлениях Франкфуртского синода 794 г.бэ * * * * * *, и мно-
жество последовавших затем распоряжений короля были направле-
ны на повсеместное утверждение новой монеты, угрожая даже
конфискацией всякой иной монеты, если она будет употреблена
как средство платежа при торговых операциях70 * * *. Задолго до вре-
мени издания Раффельштеттенского таможенного устава новый
Карлов денарий стал единственной серебряной монетой, имевшей
хождение во Франкских королевствах. Таким образом, приходится
отметить первую особенность употребляемой в уставе системы де-
нежных единиц — удивительное отсутствие среди них денария.
Этот замечательный факт требует объяснения, тем более что еще
при императоре Людовике в 20-е годы IX в. в Баварии, а именно в
Регенсбурге, началась собственная чеканка денариев и.
^Morrison К. Е, GrunthalИ Carolingian coinage. New York, 1967. P. 32—64 (Numismatic
Notes and Monographs. Vol. 158); Metcalf D. M.t Mlskimin H. A The Carolingian pound:
a discussion // Numismatic circular. 1968. Vol. 76. No. 10/11. P. 296—298, 333—334;
*Nony R. Die Mflnz- und Wahrungsreform Karl des Grossen // Histories. 1967. T. 14.
S. 28; Suchodolski S. Moneta 1 obrdt pieni^iny w Europie Zachodniej. Wroclaw, 1982.
S. 202—214 (Kultura Europy wczesno£rednlowiecznej. Zesz. 13); и др.
W См., например, диаграммы № 66, 67 в кнл Suchodolski S. Op. cit. S. 208 (по материа-
лам К Ф. Моррисона и X. Грунталя).
68 MGH Leges. Sectlo II. Hannover, 1883. Т. 1 / Ed. A. Boretius. No. 28. P. 73.
70 Ibid. No, 150. P. 303 (Людовик Благочестивый, 823/625 г.).
nSydowJ. Der Regensburger Markt im FrCh- und Hochmlttelalter // Historlsches
Jahrbuch. 1961. Jg. 60. S. 90—91; Prinz F. Die innere Entwicklung: Staat, Gesellschaft,
Kirche, Wfrtschaft // Handbuch der bayerlschen Geschichte. MOnchen, 1967. Ed. 1: Das
Alto Bayern / Hg. M. Spindler. S, 295.
24
В связи с тем, что счет на денарии отсутствует также в Бавар-
ской правде (единственное упоминание денария в этом памятнике
носит характер глоссы 72), может возникнуть впечатление, что де-
нежный счет Раффелыптетгенского устава не знает денария вслед-
ствие своей общей архаичности. В самом деле, суммы вергельда в
Баварской правде разверстаны в солилах, тремиссах и сайгах.
Именно эти номиналы употребляются и в Раффельштетгенском
уставе. Хотя происхождение и стоимость сайги в разное время и в
разных областях не лишены некоторой загадочности, ясно, однако,
что перед нами древняя, специфически южнонемецкая денеж-
но-весовая единица, которая в своем баварском варианте занимала
в системе нового фунта то же место, что и скандинавский эртуг,
т. е. была равна Уде части фунта или 5 новым денариям. Эта стои-
мость сайги указана в так называемой Грацской глоссе к Баварской
правде, о которой у нас еще будет речь. Во всяком случае, она вы-
глядит более предпочтительной, чем отождествление сайги с дена-
рием на основании данных Алеманнской правды 73, поскольку раз-
ница в таможенных пошлинах на продажу жеребца и кобылы, со-
гласно Раффелыптеттенскому уставу, была бы тогда несообразно
велика —10:1.
Однако сближению денежных единиц Раффелыптетгенского ус-
тава с таковыми Баварской правды препятствуют два соображения.
Во-первых, умолчание о денарии в Баварской правде не только не
загадочно, но и естественно, так как она является памятником пер-
вой половины VIII в., т. е. ее кодификация относится к периоду до
каролингских реформ монетного дела. Кроме того, суммы вирных
платежей слишком велики, чтобы могла возникнуть потребность в
столь мелкой серебряной монете, как денарий. Не забудем и о том,
что Баварская правда, как и всякий памятник такого рода, является
по самой своей сути сводом традиционных древних норм, чего ни-
как нельзя сказать о таможенном уставе, который в силу своего
предназначения обязан быть максимально актуальным. Во-вторых
же,— и это главное — полного совпадения денежных единиц Бавар-
ской правды и Раффельштеттенского устава мы все-таки не видим:
в последнем есть еще и таинственный скоти, который в стоимост-
ной шкале занимает как раз место отсутствующего денария. Харак-
тер платежей, рассматриваемых в уставе, предполагает использова-
ние мелкой фракции солида, и она в нем, как видим, действительно
есть. Это существенно осложняет проблему, ибо приходится отве-
чать не только на вопрос, почему в Раффельштетгенском уставе нет
денария, но еще и на другой: почему повсеместно распространен-
ный и общеизвестный денарий в этом памятнике права заменен на
малопонятный скоти. * 75
72 Lex Baiwariorum. Cap. IX, 2 // MGH Leges nationuni Germankarum. Hannover, 1926.
T. 5/2 / Ed. E. von Schwind. P. 368.
75 Lex Alamannorum. Cap. VI, 2 // MGH Leges nationum Gennankarurn. Hannover, 1888.
T. 5/1 / Ed, K. Lehmann. P. 72-73.
25
Вследствие того, что денежный счет Раффельпггеттенского уста-
ва специальному исследованию никогда не подвергался, в науке
можно встретить самые разнообразные догадки по поводу того,
какой именно вес или какая именно монета скрывается в данном
случае под названием скоти. Его отождествляли то с новым Карло-
вым денарием 7<, то с его половиной75 75, то с половиной византий-
ского милиарисия 76, то с половиной дирхема 77 78 *> то даже о полови-
ной сасанидской драхмы, т. е. с древнерусской куной (средний вес
персидской драхмы конца VI — начала VII в. — ок. 4 г) на
мысль о «половинках» исследователей наводило, очевидно, указа-
ние устава, что скоти равен полудрахме (semidragma). Между тем
это указание мало что дает, так как отнюдь не ясно, что за драхма
имеется в виду. Древнеримская или, что то же, византийская драх-
ма была весовой единицей, составляя %б часть римского фунта
(византийской литры) в 327 г, тем самым вес драхмы воспроизво-
дила первоначальная норма древнеримского денария — 3,4 г. В
западноевропейских источниках раннего средневековья драхма в
качестве денежно-весовой единицы практически не упоминается.
Исключения крайне редки. Так, в одном древневерхненемецком
глоссарии VIII в. она приравнена к тремиссу, что никоим образом
не сообразуется с указанным весом древнеримской драхмы . Ни
одна из упомянутых точек зрения не опирается на какую бы то ни
было аргументацию. Ввиду этого единственно обоснованной выгля-
дит позиция тех исследователей, которые считают скоти равным
полутора новым денариям, исходя из данных, содержащихся в про-
странной приписке к Грацскому списку Баварской правды
XI— XII вв., которая (приписка) получила в науке название Грац-
ской глоссы 80.
Темою Грацской глоссы является изложение особенностей ба-
варского денежного счета в отличие от франкского. Согласно авто-
^Биуер Н. П. Указ. соч. С. 192, со ссылкой на: HUHger В. Die Duursteter
Karolingergewichte // Blatter fQr Mfinzfreunde. 1927. S. 166.
75 Schiffmann K. Die Zollurkunde von Raffelstetten // Mittellungen des Instltuts far
osterreichische Geschichtsforschung. 1916. Bd. 37. S. 485—486; GanshofF. L. Note sur
I'lnquisitio de thelonels Raffdstettensls” // Le Moyen Age. 1966. T. 72. No. 2. P. 216.
7вЯо&тшгК Die Stellung Oberosterreichs im osterrdchischen Mflnzwesen // Jahrbuch
der Stadt Linz. Jg. 1952. S. 7; Jung H. Zur Geschlchte des Mflnzwesens von 500 bis 600
// Baierazeit in Oberosterrelch: Das Land zwischen Inn und Enns vom Ausgang der
Aiitike bis zum Ende des 8. Jahrhunderts. Linz, 1977. S. 46, 50—51.
77 Luschin von Eben&euth A. Handel, Verkehr und Mflnzwesen // Geschlchte der Stadt
Wien. Wien, 1897. Bd. 1. S. 276; Idem, Scot // Realjexlkon der Germanischen
Altertumskunde / Hg. J. Hoops. Strassburg, 1919. Bd. 4. S. 151.
78 BrutzkusJ. Trade with Eastern Europe, 800—1200 // The Economic History Review.
1943. Vol. 13. No. 1/2. P. 32. Not. 3.
™ Steinmeyer E„ Sievers E, Die althochdeutschen Giessen. Berlin, 1879. Bd. 1. S. 114—
115.31—32.
80 Vancsa M. Geschlchte Nieder- und Oberosterreichs. Gotha, 1905. Bd. 1. S. 158;
Luschin von Ebengreuth A. Handel, Verkehr und Mflnzwesea S. 275—276; Jung H. Op.
clt, S. 47.
26
ру глоссы, этот специфический счет был дарован (оставлен) бава-
рам Карлом Великим на съезде в Регенсбурге. Приведем интере-
сующий нас фрагмент в переводе: «По баварскому закону полтора
денария стоит скоти, три [денария] — два скоти, 5 денариев стоит
сайга, а [10] денариев — тремисс, трижды по пять [денариев] со-
ставляют полусолид, шесть раз по пять денариев составляют со-
лид»; подытоживая уже известным нам уравнением 240 денариев =
1 фунт, анонимный автор заключает некоторыми стандартными
ценами: за 1 скоти можно купить полумодий жита, за тремисс —
3 модия, за 1 солид — 9 модиев м.
Отметим прежде всего, что, упомянув в начале о скоти, состави-
тель Грацской глоссы потом забывает о нем и далее ведет счет как
бы сайгами: 5 денариев = 1 сайга, 1 тремисс = 10 денариев, т. е.
2 сайги, полусолид = 3x5 денариев, т. е. 3 сайги, 1 солид = 6x5
денариев, т. е. 6 сайг, в этом смысле характерны выражения
«трижды по пять денариев», «шесть раз по пять денариев», вместо,
казалось бы, более простого и естественного (коль скоро пересчет
ведется на франкские денарии) «пятнадцать денариев» и «тридцать
денариев». Ввиду архаичности сайги, эта черта указывает.на древ-
ность счета, изложенного в глоссе. Не менее важно и другое. Инте-
ресующему нас скоти оказываются некратны не только денарий
(1 скоти - 1,5 денария), но и сайга (1 сайга = 3 % скоти), а это
заставляет подозревать, что генетически скоти, скорее всего, чуже-
роден как весовой системе, построенной на новом денарии, так и
традиционной баварской денежно-весовой системе. В самом деле
Раффельштеттенский устав — наиболее ранний памятник, упоми-
нающий скоти, Баварская правда его еще не знает. Кроме того,
надо принять во внимание и один чрезвычайно существенный мо-
мент, упущенный комментаторами. Эпизодические более поздние
упоминания о скоти в актовых документах XI—ХШ вв., как и
Раффельштеттенский устав, происходят все не просто с баварской
территории, а со славянского пограничья на востоке Баварии — из
Зальцбургских земель, Тироля и т. п. 52 Это наводит на мысль о
заимствовании скоти с востока в течение IX в. Наши подозрения
укрепятся еще более, если учесть, что термин «скоти» (опять-таки в
отличие от сайги), не имея удовлетворительной германской этимо-
логии, располагает вполне очевидной славянской (см. ниже). Как и
в случае с древнерусскими куной и ногатой, которые, не сочетаясь
друг с другом, могут быть поняты только в связи с их местом среди
фракций гривны, так происхождение и метрологический смысл
скоти, не сочетающегося ни с франкским денарием, ни с древнеба-
варской сайгой, становятся ясны лишь после установления его со-
отношения с солидом.
1 luschin von Ebengreuth Л. Archlvallsche Beitrage zur MQnzgeschlchte der funf
Niederosterreichischen Lande // Wiener Numismatlsche Zeitschrift. 1870. Bd. 2. S. 60—
70; здесь (S. 63—64) и факсимиле глоссы.
82Luschin von Ebengretith A. Scot. S. 151; см. также примеч. Ill, 112.
27
Напомним, что солид Грацской глоссы, приравненный к
6 сайгам, т. е. 30 новым денариям,— это, разумеется, не привычный
франкский счетный солид в 12 франкских денариев, о котором уже
шла речь выше. Дело в том, что в отличие от всех остальных зе-
мель, входивших во Франкское государство, Бавария официально
удержала древний солид в 40 старых или 30 новых Карловых дена-
риев. С самого начала IX в. этот тяжелый баварский солвд неодно-
кратно упоминается в местных актовых документах — почти всегда
с дополнительным определением типа «золотой» (aureus), «по цене
золота» (auro adpreciatus) и т. п. м, чтобы отличить его от франк-
ского легкого солида — по терминологии источников «короткого
солида» (solidus brevis) или «франкского серебряного солида»
(argenti solidus franciscus) w. Несомненно, это привычный баварский
солцд, который фигурирует и в Баварской правде, часто и по той
же причине с пояснением «солид, ценимый по золоту» (solidus auro
depreciatus)в5. Активное проникновение в Баварию франкского
денария, в документальных материалах (грамотах, вкладных запи-
сях и т. д.) засвидетельствованное с 80-х годов VIII в. м, сделало
столкновение его с местным солидом неизбежным. Действительно,
уже в одной трамоте Фрайзингенской церкви от 816 г. читаем:
«...заплатить 1 золотой солид или 30 денариев» w. Следовательно,
относительная стоимость баварского солида к Карлову денарию как
1:30 установилась сразу же после введения последнего. Это, с
одной стороны, говорит о достоверности данных Грацской глоссы, а
с другой — объясняет, что именно имел в виду глоссатор под де-
нежно-весовым счетом «по закону баварскому»: счет, основанный
на действительно традиционных баварских денежных единицах —
тяжелом солиде и сайге; скоти не был частью этого древнего
счета, так как в источниках VIII—IX вв. не упоминается.
Если, таким образом, баварский солид был равен 30, а ско-
ти — 1,5 новым денариям, то, как нетрудно подсчитать, в 1 солиде
содержалось 20 скоти (характерно, что сама Грацская глосса этого
равенства не приводит). Далее, при известном весе Карлова дена-
рия 1,7 г серебра получаем, что баварский солид имел стоимость
1,7 х 30 = 51 г серебра. Становится очевидно, что мы имеем дело с
той же денежно-весовой единицей, что и гривна Русской Правды;
более того, так же как древнерусская гривна подразделялась на
20 ногат, баварский солид делится на 20 скоти. Значение этого
факта, до сих пор ускользавшего от внимания исследователей как
древнерусской, так и западноевропейской денежно-весовых систем,
83 Die Tradltionen des Hochstlfts Freising / Hg. Th. BitterauE МйпсЬед, 1905. Bd. 1.
No. 200g (810 r.), 508 (824 r.), 620 (836 г.) и др.
84 Ibid. No. 388.
85 Lex Baiwariorum 1, 4, 6, 9; IV, 32. P. 273, 274,280, 336.
86 Die Traditionen des Hochstifts Freising. Bd. 1. No. 100, 179, 295 и др.
87 “I solidum de auro solvere aut XXX denarios”: Ibid. No. 364; аналогичную формулу
см. также: Ibid. No. 679 (846 г.).
28
трудно переоценить. Обнаружившееся тождество носит фундамен-
тальный характер, давая возможность и предложить вполне удовле-
творительное решение загадки скоти, и дать простой и естествен-
ный ответ на вопрос о происхождении гривны Русской Правды,
равно как ее фракций — ногаты и куны. Оно не только выводит
оригинальный древнерусский денежно-весовой счет из изоляции,
но и заставляет поднять проблему происхождения последнего на
уровень типологических обобщений.
В самом деле, коль скоро ясно, что ни о заимствовании бавар-
ского солида на Русь, ни о переносе древнерусской [ривны в Бава-
рию не может быть и речи, то остается допустить, что обе эти де-
нежные единицы возникли независимо друг от друга в сходных
условиях. Если на вопрос о происхождении гривны Русской Прав-
ды, как мы убедились, до сих пор не было дано приемлемого отве-
та, то ответ на аналогичный вопрос применительно к тяжелому
баварскому солиду очевиден. Постоянное ппотивопоставление лег-
кого франкского солида как серебряного баварскому солиду как
золотому позволяет предполагать, что последний действительно
сохранял стоимость позднеримского золотого солида, основопола-
гающую и для франков в пору кодификации правд, но впоследст-
вии утраченную в пользу счетного солида в 12 денариев. Убедиться
в справедливости такого предположения легко, зная относительную
стоимость серебра и золота в Западной Европе в это время.
Здесь исследователя подстерегает, однако, некоторая сложность.
Дело в том, что в науке нет единства по вопросу о стоимости золо-
та по отношению к серебру. Определенные разноречия возникают
при попытках вычислить соотношение стоимостей золота и серебра
на основе фактического веса тех или иных категорий монет в соче-
тании с данными письменных источников. Так, опираясь на свиде-
тельство Салической правды, что солид стоит 40 денариев и, при-
ходили то к пропорции 1 11,2 во, то к соотношению 1 13 * 90 в за-
висимости от того, какой вес признавался за денарием,— а между
тем денарий Салической правды, как известно, представляет собой
предмет ученого спора “ Ввиду крайней ненадежности и произ-
вольности такого рода подсчетов выглядят сомнительными выска-
зывавшиеся догадки о колебаниях относительной стоимости драго-
ценных металлов в раннее средневековье, иногда очень резких; на-
пример, по мнению С. Болина, в середине VII в., в момент
появления серебряного чекана у франков, золото было здесь в
15 раз дороже серебра, а спустя менее столетия, ок. 725 г.,— всего в
W Lex Salica. Cap. I, 1—2; II, 1—2, 7 etc. // MGH Leges natlonuni Germanlcarum.
Hannover, 1969. T. 4/2 / Ed. K. A. Eckhardt. P. 28-30 etc.
99 Foumial E. Histoire monetaire de TOccldent medieval. Paris, 1970. P. 48.
90 Latouche R. Les origines de I'economle occidental (1V<*-XIе sirr.les). Paris, 1956.
P. 154.
Jesse Ж Noch einmal der Denar der Lex Salica // Hamburger Beltrage air Numlsmatik.
Nene Folge. 1956, Bd. 3. H. 9/10. S, 11-20.
29
11 раз м. Если же исходить только из недвусмысленных свиде-
тельств, то единственно обоснованным соотношением стоимости
золота к серебру будет 1 12. Именно его прямо называет эдикт
западнофранкского короля Карла Лысого от 864 г., согласно кото-
рому цена фунта чистого золота должна соответствовать 12 фунтам
серебра новыми денариями хорошего качества ад. Аналогичное сви-
детельство дошло от 816 г. применительно к Северной Италии
(Вероне), в котором 20 золотых приравнены к 50 солидам сереб-
ра , т. е. 12 х 50 = 600 денариям, откуда получаем уже знакомый
нам тяжелый золотой солид в 30 денариев (600 20 « 30). Показа-
ние североитальянского источника особенно важно для нас, так как
оно демонстрирует, что солид в 30 денариев Карла вовсе не был
какой-то чисто баварской нормой, а отражал стоимость золотого
согласно цене на золото того времени.
В самом деле, разделив вес тяжелого солида (51 г) на 12, полу-
чим 4,25 е именно такой вес имели в VIII—IX вв. как арабский
динар, так и византийская номисма в ее итальянском варианте м,
который, как надо полагать, и подразумевается под термином
«золотой^ (mancus) в Веронском документе. Итак, при счетном
характере солида (30 новых денариев) в Баварии удержалась его
изначальная стоимость как позднеантичного и ранневизантийского
золотого. Обычно это связывают с тем, что из всех подвластных
франкам земель только Бавария сохранила контакты с ареалом
византийской золотой валюты благодаря торговле по Дунаюм.
Сказанное дает право выдвинуть гипотезу, что и счетная гривна
Русской Правды (гривна кун) по своему происхождению и метро-
логическому смыслу есть не что иное как выраженная в серебре
стоимость золотого — арабского динара или византийской номис-
мы. При полной доминации в IX—X вв. на Руси серебряной валю-
ты в виде куфического дирхема и при постоянных торговых кон-
тактах древнерусских купцов и знати с регионами, где имела хож-
дение золотая валюта (Византия, Халифат), существование
денежно-весовой единицы, предназначенной для удобного пересчета
из одной валюты в другую, выглядит более чем естественно. Рус-
ские купцы X в. ежегодно большими караванами прибывают в сто-
лицу Византийской империи, остаются там по полгода, пользуясь
покровительством константинопольских властей; единственной
денежной единицей (кроме упомянутой однажды литры серебра),
на которую ведется счет в договорах с греками, является золот-
82 ml
Bolin 5. Mohammed, Charlemagne and Ruric // The Scandinavian Economic History
Review. 1953. Vol. I. No. 1. P. 16.
93 MGH Leges. Sectio IL T. 2. No. 27Я
84 Grierson Ph, Dark Age Numismatics: Selected Studies. London, 1979. Addenda et
corrigenda. P. 2—4.
95 Schilbach E. Byzantinische Metrologie. S. 167 (табл., колонка*4).
96 Vancsa M. Op. cit. Bd. 1. S. 158—159; Luschin von Ebengreuth A. Handel, Verkehr und
Mfinzwesen. S, 276; Jung H. Op. dt. S. 48; и др.
30
ник т. е. византийская номисма — было бы странным, если бы
такое постоянное столкновение золота и серебра в торговой прак-
тике X, а, видимо, и IX в. не оставило никаких следов в древнерус-
ском денежном счете. В этой связи трудно согласиться с
В. Л. Яниным, считающим «наивными» подозрения о воздейст-
вии византийского солида на формирование древнерусской денеж-
но-весовой системы, которые изредка высказывались в историогра-
фии ". В свете сформулированной выше гипотезы становится по-
нятным, почему именно золотник и именно под этим названием лег
в основу древнерусской весовой системы в качестве весовой едини-
цы, составляющей Уэб долю (т. е. драхму) от так называемого
«русского» (он же Карлов, он же иракский) фунта в 408 г (408 96
- 4,25 г) (в качестве весовой единицы упоминается уже в одном из
списков Смоленского договора 1229 г. 10°). Наконец, делается яс-
ным, почему вирные платежи и в Древнейшей правде исчислены
только в гривнах кун и именно в них — в этом отношении она
всего лишь сохраняет практику, типичную для всех раннесредневе-
ковых варварских правд Европы, в которых вергельд разверстан в
солидах.
Эта обнаружившаяся связь между золотником и гривной Рус-
ской Правды заставляет вспомнить об одной из норм в правилах
митрополита Кирилла II, принятых на поместном соборе Русской
церкви в 1273 или 1274 г., а именно тот их пункт, в котором пред-
писывается сумма максимально возможного сбора за поставление в
священники или диаконы: «...да възмуть клирошане 7 гривен от
поповьства и от дьяконьства от обоего» * 96 * * * * 101 102. Данная норма была
сопоставлена с византийским церковным установлением времен
Исаака Комнина (1057—1059), согласно которому пошлина за по-
ставление священника равнялась 7 золотникам 1С2, что, надо сказать,
хорошо вписывалось в известную картину финансовой политики
императора, направленной на ужесточение фискального давления
ет Упоминается в договоре Олега однажды, в договоре Игоря — 6 раз: ПСРЛ. Т. 1.
Стб. 36, 49-50; Т. 2. Стб. 27,37-39.
58 Янин В, Л. Денежно-весовые системы... С. 19.
96 См., например: Казанский П. С. Указ. соч. С. 126 (правда, автор говорит о золот-
нике не как о стоимости, а только как о весовой единице), и некоторые др. (см.
примет. 103).
100 Смоленские грамоты.., С. 45.8—9,12 (список F).
101 Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1908. 2-е изд. Т. 1. Стб. 92
(Русская историческая библиотека. Т. 6).
102 Dolger Е Regesten. der Kaiserrurkunden. des OstrBmischen. Reiches, Berlin, 1928. Bd. 2.
No. 943; см. также подтверждение этого хрисовула Иоанна I патриархом Михаи-
лом Керуларием: Les regestes des actes du Patrlarcat de Constantinople / Ed.
V. GrUmd, V, Laurent, J. Darrouzes. Paris, 1947. Vol. 1. Fasc. 3. No. 880; согласно
чуть более ранней норме, за поставление диакона епископу шло 3 номисмы, а аа
рукоположение диакона в священники — еще 3 номисмы (Ibid. Paris, 1936. Vol. 1.
Fasc. 2. No. 851).
31
на церковь. Эта идея Д. И. Прозоровского 103 104 подверглась критике
П. bt Мрочеком-Дроздовским, который указывал, что гривна кун
второй половины XIII в. отнюдь не соответствовала по стоимости
золотому, отметил он и двухсотлетний разрыв между обоими юри-
дическими памятниками . Справедливые сами по себе, соображе-
ния того рода едва ли мохут служить вескими контраргументами.
Священноначалие не одобряло практики денежных поборов с но-
вопоставляемых священников (она слишком походила на симо-
нию), но не в силах искоренить ее, решило хотя бы ограничить
такие поборы определенной суммой. Естественно, что при этом оно
могло обратиться к аналогичным византийским установлениям,
древность которых, по всеобщему воззрению средневековья, не
только не служила помехой, но была гарантией их правильности. В
таком случае избранная сумма — 7 гривен — свидетельствовала бы,
что на Руси еще помнили о первоначальном смысле счетной грив-
ны как серебряного выражения золотника.
Одним из критериев достоверност и гипотезы может служить ее
способность объяснить факты, которые не учитывались при ее по-
строении. В этом отношении гипотеза о древнерусской гривне как
солиде немедленно демонстрирует свою эффективность, непринуж-
денно объясняя происхождение x/2q фракции гривны, т. е. ногаты. В
самом деле, начиная с рубежа VII—VIII вв., после известной мо-
нетной реформы халифа Абд аль-Малика ок. 693 г., общепринятым
у арабов был счет, согласно которому за золотой динар давали
20 серебряных дирхемов, в соответствии с каноническим соотноше-
нием по весу между динаром и дирхемом 10 : 7 и при относитель-
ной стоимости золота к серебру как 1 14 105 (20 дирхемов равны
14 динарам по весу и 1 динару — по стоимости). Это значит, что,
имея в течение IX в. в своем распоряжении в качестве платежного
средства преимущественно стандартный дирхем, на Руси усвоили
также и принятый у арабов способ его счета по отношению к золо-
ту, т. е. к динару, отражением которого в серебре была гривна:
1 гривна = 20 дирхемов- При исключительно счетном приеме ста-
бильной по весу монеты такое заимствование вполне понятно. Если
так, то приходится сделать весьма важный и принципиальный для
понимания сущности первоначальной древнерусской денежной
системы вывод: по своему происхождению древнерусская гривна,
воспроизводившая в серебре стоимость золотого, была не весовой, а
сугубо счетной единицей, а попросту говоря — двадцаткой дирхе-
мов. Вследствие разной относительной цены золота и серебра у
103 Прозоровский Д. И. Монета и вес в России до конца XVIII столетия. СПб., 1865.
С. 169.
104 МроъвК'Дроздоеский П. Указ. соя. Выл. 1. С. 110—112.
105 Хинц В. Мусульманские меры и веса с переводом в метрическую систему / Пер. с
нем. IO. Э. Брегеля. М., 1970. С. 11—12; Grierson Ph, The monetary reforms of ’Abd
al-Mallk // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 1960. Vol. 3.
P. 258-264.
32
арабов, с одной стороны (1 14), и в Византии и в Европе — с дру-
гой (1: 12), фактическое серебряное наполнение гривны колеба-
лось Иначе говоря, вес гривны при торговле в условиях принятого
у арабов соотношения стоимостей драгоценных металлов составлял
ок 58—60 г серебра (2,9—3,0 х 20 = 58—60), тогда как в зоне гос-
подства соотношения 1 12 он был равен, как мы уже знаем, при-
мерно 51 г серебра. Еще один вариант должен был возникнуть при
торговле на Константинопольском рынке, потому что, как видно из
Женевской глоссы (опять глоссы!) к Книге эпарха, номисма про-
должала приниматься здесь по традиционной норме доли золо-
той литры 1С6, хотя фактически весила несколько меньше (в IX—
XI вв. в среднем ок. 4,4 г вместо нормы в 4,54 г) iOT. Это значит, что
«Константинопольский вариант» гривны должен был составлять
ок. 54,5 г серебра (4,54 х 12 = 54,48). При сохранении счета V20
долями это вело соответственно к понижению фактического веса
коррелята дирхема до величин ок. 2,75 (54,5 20) или ок 2,55 г
(51 : 20).
Возможность такого разнобоя на первый взгляд кажется немыс-
лимой. Однако это неприятие покоится исключительно на априор-
ном убеждении (вернее было бы сказать, предубеждении), что
гривна по своему происхождению непременно должна быть весовой
единицей, составляя ту или иную твердую фракцию от фунта, лит-
ры или т. п. Но суть и назначение гривны, как мы стараемся пока-
зать, совсем иные: по своему метрологическому смыслу она есть
всего лишь счетный солид, отражающий в серебре стоимость стан-
дартной золотой монеты, и потому естественно, что ее реальная
величина может колебаться в зависимости от конкретных условий.
Более того, считаем нужным подчеркнуть, что именно такое пере-
осмысление не просто величины, а самой функции древнерусской
гривны в период ее возникновения позволяет вывести вопрос о ее
происхождении из тупика.
Действительно, здравый смысл и археологические данные тре-
буют, чтобы любая теория происхождения древнерусской денеж-
но-весовой системы так или иначе покоилась на стандартном дир-
хеме как одной из основ. Именно из этого постулата совершенно
справедливо исходит в своих построениях В. Л. Янин. Еще ранее
на нем же попытался основать свою гипотезу Н. П. Бауер. Оба
исследователя строят свои рассуждения на допущении о счетном
приеме дирхема в начальный период — допущении, повторяем,
вполне обоснованном. Но убедительно согласовать фактический вес
стандартного дирхема ок. 2,9—3,0 г с весом гривны Русской Прав-
ды — ок. 51 г (по Н. П. Бауеру — ок 49 г) ни тому, ни другому, по
нашему мнению, не удалось. Так, Н. П. Бауер выдвинул идею, буд-
то при фактическом весе ок. 2,9—3,0 г дирхем содержал всего 2,46 г
чистого серебра, что соответствовало бы весу куны в вычисленной
106 См. примет. 178.
107 Schilbach Е. Byzantinische Metrologie. S. 167 (табл., колонка 6).
исследователем гривне в 49 г (первоначальной куной Н. П. Бауер
считал Узо» а не 725 часть гривны). В дальнейшем ухудшение лига-
турного состава дирхемов привело якобы к приему их уже по
25 штук за гривну (в таких «плохих» дирхемах было-де лишь 1,97 г
чистого серебра) — так, по Н. П. Бауеру, возникла куна Русской
Правды, тогда как «хорошие» старые дирхемы получили на-
звание ногат — «отборных» 108. В. Л. Янин был, как нам кажется,
абсолютно прав, не согласившись с этим искусственным и сложным
построением, но сам пошел по пути, который привел его к еще
более сложной и громоздкой теории, в которой «палочкой-выру-
чалочкой», вместо догадки о «чистом» весе, стала идея о первона-
чальной гривне, отличной от гривны Русской Правды. Мы уже
видели, что историку не удалось обосновать в должной мере эту
идею. Предлагаемая же нами интерпретация 1ривны, сохраняя ис-
ходный для Н. П. Бауера и В. Л. Янина тезис о счетном приеме
стандартного дирхема как механизме возникновения древнерусско-
го денежно-весового счета, снимает в принципе проблему согласо-
вания веса дирхема с весом гривны Русской Правды, ибо в соот-
ветствии со своей функцией гривна, имевшая в момент своего воз-
никновения вес ок. 58 г, просто обязана была впоследствии или в
другом месте, при цене золота к серебру как 1 12, изменить свой
вес на 51 г. Структура же счета, пришедшая на Русь с самим дир-
хемом (20 дирхемов равны золотому, т. е. гривне), была сохранена.
Итак, древнейшей составляющей древнерусского денежно-весо-
вого счета оказывается счет х/гь долями гривны, которые во време-
на Русской Правды носили название ногаты, а не V25 долями, т. е.
кунами, как предполагает В. Л. Янин. Дополнительным подтвер-
ждением тому служит соотношение 20 скоти = 1 тяжелый солид, с
которым мы столкнулись, анализируя денежный счет Раффель-
штеттенского таможенного устава. Как мы сейчас постараемся по-
казать, такое соотношение, да и само название «скоти» были заим-
ствованы из Руси.
Мы уже отмечали, что происхождение термина «скоти» остается
невыясненным. По своей морфологической структуре оп представ-
ляет собой форму именительного падежа единственного числа
древневерхненемецких имен мужского рода с основой на -ja, типа
hirti «пастух» 109. Показатель номинатива в этой парадигме -i весьма
архаичен: уже в древнебаварских текстах IX—X вв. в такой позиции
доминирует ослабленный -е. Сохранение -i как в Раффельштеттеи-
ском уставе, так и в Грацской глоссе — лишнее свидетельство древ-
ности оригинала и верности списка (единственная рукопись устава
относится к середине ХШ в. по). Морфологический вариант на -ja
встречается и в более поздних текстах: scothen (винит, пад. множ.
Н» Бауер Н. П. Указ. соч. С. 212-213, 231.
100 Geschichte der deutschen Sprache / (Jnter Leitung von W. Schmidt. Berlin, 1976.
% Aufl. S. 203.
ПО Назаренко Л. В. Немецкие латипоязычиые источники... С. 59.
34
числа; ок 1123/1147 г., Зальцбург) ш. Вместе с тем — и это важно
отметить — среди таких редких более поздних упоминаний имеют-
ся и варианты термина, оформленные по другим морфологическим
моделям: по парадигме имен мужского рода на -а (твердое склоне-
ние), типа Д.-В.-Н. tag «день», или даже по модели имен женского
рода на -о, типа д.-в.-н. erda «земля»; см., например: “pro duobus
schot” «за два скоти» (1239 г., Тироль 111 112) или “cfentum] scotas" «сто
скоти» (винит, пад. множ, числа; ок. 1200 г.11 j. Неустойчивость
морфологической структуры слова недвусмысленно указывает на
его заимствованный характер. На ту же мысль наводит и ярко вы-
раженная ареальность его распространения: перед нами даже не
баварская только, а еще уже — восточнобаварская лексема
(см. выше). И, наконец, последнее: термин не поддается этимологи-
зации на германской почве — вернее сказать, он не имеет чисто
германской этимологии. Смысл этого уточнения станет сейчас ясен.
Так как скоти являлся обозначением серебряной монеты или
соответствующей стоимости, то первым делом напрашивается
сближение его с общегерманской лексемой, служившей названием
мелкой серебряной монеты (денария) или — реже и уже в перенос-
ном смысле — названием имущества, дани, платежа: гот. skatts,
др.-сканд. skattr, др.-англ. sceatt, др.-сакс. skat и др. Однако, при
очевидном внешнем сходстве, непосредственное включение scoti в
этот ряд невозможно по формально-лингвистическим причинам.
Во-первых, в таком случае была бы совершенно необъяснима огла-
совка основы -о- вместо отчетливо зафиксированного всеми гер-
манскими формами -й-. Во-вторых, если бы scoti был действитель-
но прямым потомком герм. *skatta на баварской почве, то он обязан
был бы выглядеть как scaz, каковая форма и в самом деле засвиде-
тельствована южнонемецкими памятниками уже с VIII в. — напри-
мер, знаменитым глоссарием «Аброганс», где находим глоссу
“dinarius — scaz"114; -t- в этой позиции дал в древнебаварском аф-
фрикату -ts- (на письме — z) не позднее начала VII в. в ходе так
называемого 2-го верхненемецкого передвижения согласных11S.
Остается предположить, что в восточнобаварские говоры термин
попал опосредованно, предварительно преломившись через какую-
то языковую среду, для которой характерен переход а > о. Такой
переход, как известно, является типической особенностью славян-
ских языков.
Идея о заимствовании в древнебаварский славянского термина
*skotb в значении «имущество, деньги» представляется плодотвор-
ной. Мнимо естественную мысль (ввиду распространения лексемы
111 Salzburger Urkundenbuch / Gesamm. und bearb. von P. W. Hauthaler, F. Martin.
Salzburg, 1910. Bd. 1. 2. Aufl. S. 600.
112 Luschin von Ebengreuth A. Scot. S. 151.
113 Monuments Boica. Monachii, 1763. T. 1. P. 41.
114 Steinmeyer E.t Sievers E. Op. cit. Bd. 1. S. 112—11333.
445 Geschichte der deutschen Sprache, S. 175—176.
35
3*
на баварско-славянском пограничье) об обратном заимствовании в
баварский из соседних славянских диалектов (например, че-
хо-моравских) приходится сразу отбросить. И дело не только в
том, что для этого пришлось бы предположить недопустимо раннее
(не позднее VI в.!) первоначальное заимствование германского тер-
мина в названные диалекты. Важнее другое, на что исследовавшие
славянское слово *skotb почему-то не обращали должного внима-
ния: эта общеславянская лексема имеет значение «деньги» только е
древнерусском языке. Именно в таком специальном значении (а не
в расширительном и якобы первоначальном значении «иму-
щество») термин неоднократно встречается в древнейших рус-
ских памятниках письменности XT—XII вв.: Краткой Правде (при-
чем — в древнейшей ее части), Поучении Владимира Мономаха,
Повести временных лет, договоре Новгорода с немцами
1191/1192 г.116 и — что замечательно всегда в собирательном
смысле: «Начаша скот събирати от мужа по 4 куны, а от старост по
10 грив[ен], а от бояр по 18 грив[ен]» 117 Уже в то время термин
«скотъ» соседствует с более распространенным термином «куны» в
обобщенном значении «деньги», а затем и вытесняется этим по-
следним. Сказанное позволяет думать, что лексема «скотъ» в значе-
нии «деньги» уже к моменту ее фиксации в письменных источни-
ках была пережиточной. Ее первоначальное значение, разумеется,
не обязательно должно было быть собирательным; более того, оно,
вероятнее всего, таковым не было, как показывает эволюция значе-
ния в аналогичных случаях: куна (денежно-весовая единица) ->
куны (деньги), деньга (монета) -> деньги и др. То обстоятельство,
что в качестве collectivum использована форма единственного числа
скотъ, а не множественного, как в случае с куны, деньги, вряд ли
может служить препятствием для такой аналогии, тем более что
эпизодическое употребление единственного числа вместо множест-
венного в собирательном смысле зафиксировано и применительно К
термину «куна»; ср. выражение «черпая куна» как обозначение
государственного налога 118 *. Тем самым собирательность древнерус-
ского слова скотъ никоим образом нельзя рассматривать как аргу-
мент в пользу бытующей его этимологии, согласно которой
др.-русск. скотъ «деньги» этимологически производно от общесла-
вянского *skotb «скот», «животные» через промежуточную ступень
«богатство», «имущество вообще», подобно латинской паре pecus
«скот» и pecunia «деньги» 1W. Ограниченность же употребления
116 Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным
памятникам. СПб., 1903. Т. 3. Стб. 388.
117 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 143; Т. 2. Стб. 130-131.
118 <А черна куна ммати по старым грамотам»: ГВНП. № 77 (договорная грамота
Новгорода с польским королем и великим князем литовским Казимиром IV от
1471 г.).
110 Как и по многих других случаях, здесь у истоков стоит идея Н. М. Карамзина
(Указ. соч. Кн. 1, т. 1, Примеч. 477).
36
лексемы *skotb в значении «деньги» рамками древнерусского язы-
ка прямо противоречит такой этимологии. Считаем поэтому един-
ственно приемлемым предположение о заимствовании др.-русск.
скотъ «деньги» из германских языков, отделяя его как омоним от
слав. *skoh> «скот». Такая модификация господствующей среди
лингвистов этимологии, квалифицирующей как германское заимст-
вование слав. *skotb в целом120 121, выглядит предпочтительнее, ибо
учитывает ярко выраженную ареальность слова скотъ в значении
«деньги». Кстати говоря, вторичное семантическое сближение этих
двух древнерусских омонимов и могло стать причиной того, что
форма единственного числа оказалась господствующей.
Не беремся с определенностью решить, из какого именно языка
было произведено заимствование: из готского ли, в котором гот.
skatts засвидетельствовано как перевод греч. Sqvdpiov «денарии»,
или из древнескандинавского. Письменная фиксация древнесканди-
навских языков происходит относительно поздно, и потому неуди-
вительно, что в этих текстах мы застаем др.-сканд. skattr в продви-
нутом значении «подать», «имущество». В древнеанглийском
sceattas именовались английские серебряные монеты, чеканившие-
ся с самого раннего средневековья и впервые упоминающиеся уже
в «Законах» короля Этельберта (601/604 г.) а это позволяет
думать, что и древнескандинавскому словоупотреблению было не-
чуждо такое значение. «Скандинавская версия» представляется нам
более вероятной, так как от заимствования из готского следовало
бы ожидать общеславянского распространения, чего, как мы виде-
ли, в данном случае нет. Так или иначе, позволительно предпола-
гать, что не позднее начала проникновения варягов в Восточную
Европу, т. е. весьма огрубленно говоря, не позднее первой полови-
ны IX в., здесь стало известно герм, skatt- в качестве названия се-
ребряной монеты. В это время здесь ходила практически одна та-
кая монета — куфический дирхем, который скандинавы и назвали
привычным для себя термином, впоследствии перешедшим и в
восточнославянские говоры.
Если наше предположение верно, то др.-русск. скотъ было пер-
воначально наименованием дирхема, т. е. /20 фракции гривны, ко-
торая (фракция) в XI в. называлась ногатой. Когда же и в связи с
чем произошла смена названия? На этот вопрос ответить нетрудно,
учитывая известную арабскую этимологию слова «ногата» —
«отборные, хорошие монеты». Как считал и В. Л. Янин, появление
120 Фасмер М. Указ. соч. Т. 3. С. 655. При отделении др.-русск. скотъ «деньги» от
слав. *skotb «скот» делаются неважны известные колебания среди этимологов, не-
которые из которых высказываются в пользу самостоятельности либо даже пер-
вичности славянского слова по отношению к германскому: Ильинский Г. Славян-
ские этимологии, LI: Праслав. skotb “peens’* // Русский филологический вестник.
1915. Т. 73, вып. 2. С. 281—268; Мартынов В. В. Язык в пространстве и времени: К
проблеме глоттогенеза славян. М., 1987. G 28—29; и др.
121 Luschin von Ebengretith A. Schatz, Schatzgeld // Reallexikon.» Bd. 4. S. 91.
37
нового термина связано со значительным ухудшением качества
чеканки дирхемов, которое, все более прогрессируя, наблюдается с
910-х годов и приобретает катастрофический характер со второй
трети X в. По мнению В. Л. Янина, как мы помним, название
«ногата» закрепляется за возникшей на древнерусской почве фрак-
цией гривны в 68 г — тяжеловесными дирхемами ок. 3,4 г. Сла-
бость такого предположения в том, что причина и следствие разне-
сены по разным языкам: монеты весом ок. 3,4 г имели значение как
весовая категория только на Руси, но названы были «со стороны»
арабами, и уж это-то арабское название и было затем заимствовано
в древнерусский язык. Зачем было арабам придумывать какое-то
особое название для специфически древнерусской группы дирхе-
мов? Зачем на Руси было дожидаться, пока в арабском возникнет
такое название, чтобы заимствовать его, вместо того чтобы дать
новой фракции гривны свое собственное наименование? В предла-
гаемой нами схеме, напротив, термин «ногата» обозначает старые
привычные стандартные дирхемы IX в., которые приходилось вы-
делять и на древнерусском, и, конечно же, в первую очередь на
собственно арабском рынке, отбирая их из общей массы в целоМ
значительно более тяжелых монет. Было бы естественно, если бы
такие отборные^ т. е. соответствовавшие весу стандартного дирхема
IX в. экземпляры получили у арабов название «ногаты», которое
затем проникло и на Русь. Таким образом, мы считаем, что по этой
причине примерно в середине X в. старое древнерусское название
стандартного дирхема в 2,9—3,0 г «скот» было вытеснено заимство-
ванным из арабского названием «ногата». Древнерусские купцы,
которым уделяется столь большое внимание в Раффелынтеттен-
ском таможенном уставе, приносили с собой в Баварскую восточ-
ную марку не только арабское серебро, но и навыки его счета — по
20 долей в привычном для баваров тяжелом солиде. Этот счет и
закрепился здесь в качестве локального восточнобаварского вариан-
та, в отличие от собственно баварского счета 1 солид
30 денариев. Вместе с самой У20 фракцией солида было заимство-
вано и ее древнерусское название скогь > восточнобавар. scoti.
Предполагаемая нашей гипотезой хронология событий (в тече-
ние IX в. — возникновение в древнерусском лексемы скотъ как
названия дирхема, а не позднее рубежа IX—X вв. проникновение
этого термина в 'восточнобаварские говоры) вполне согласуется с
реконструируемой на основе лингвистических данных хронологией
передвижения а > о в восточнославянских диалектах. В целом этот
общеславянский фонетический процесс датируется VIII—IX вв. 122 *,
но в различных областях Славянщины он происходил в различное
время. Если, скажем, в славянских диалектах Юго-Восточной Ев-
122 Бирнбаум X. Праславянский язык: достижения и проблемы о его реконструкции /
Пер. с англ., вступ. статья В. А. Дыбо. М., 1987. С. 101, 186.
ропы формы с «о» мы застаем уже в самом начале IX в. то у
восточных славян лабиализация краткого «а», как и многие другие
общеславянские фонетические преобразования (метатеза плавных и
т. п.), имела место заметно позже. Во всяком случае, ее претерпели
скандинавские личные имена, проникновение которых в восточно-
славянский, разумеется, нельзя датировать временем ранее IX в/
так, например, сканд. *lngvar(a)R дало др.-русск. Иворъ (за-
фиксировано в договорах с греками) i24 125 126 * *, а др.-русск. корляэи
«жители Франкской державы» возникшее из герм. Karling-, во-
шло в речевой обиход восточных славян заведомо много позже, чем
др.-русск. король < герм. Karl, т. е. не ранее примерно середины
IX в., поскольку последнее еще оказалось захваченным процессом
метатезы плавных, а первое — уже нет. Следовательно, др.-сканд.
skattr, будучи заимствовано в восточнославянский в течение IX в.,
успело принять участие в переходе а > о, который к концу этого
столетия был уже свершившимся фактом, что видно из некоторых
имен послов в договоре 911 г.: Карлы (не Корлы или Королы), Ру-
алдъ (от скандинавского имени на -aldr) 12е. Поэтому-то в Раф-
фелыптеттенском уставе мы уже застаем форму с «о» — scoti.
Некоторое противоречие с выдвинутым нами предположением
можно было бы усматривать в том, что др.-русск. скотъ и восточ-
нобав. scoti имеют разный тип основы: в первом случае на -а, во
втором — на -ja. Но это противоречие только кажущееся. Выше уже
указывалось, что среди вариантов лексемы scoti есть и оформлен-
ные по типу на -а. Здесь имело место разнообразие морфологиче-
ских типов, которое застаем, например, и в другом южнонемецком
заимствовании из древнерусского - этнониме «русин». При нали-
чии «мягких» вариантов (типа Ruize), исходом основы близких к
древнерусскому оригиналу, существовали и «твердые» варианты
типа ROz ш. Форма scoti могла испытать стороннее влияние попу-
лярного в Центральной Европе того времени (благодаря ирланд-
ским миссионерам) этнонима д.-в.-н. Scoti «ирландец». В этом
смысле показательно, что название денежной единицы Орденской
Пруссии Schoter, являющееся, надо полагать, заимствованием из
восточнобаварского (той поры, когда в конце XII — начале XIII в.
Орден пребывал в Венгрии, а в Вене находился орденский дом),
Греч. TIpaKoq > слав. Timociani; это племенное название засвидетельствовано уже
в 818 г. (Annales regni Francoruin inde ab a. 741 usque ad n. 829, qui dicuntur
Annales Laurissenses maiores et Einhard! / Ed. F. Kurze. Hannover, 1895. P. 149—
150). Подробнее см.: Schramm G, Eroberer und Elngesessene: Geographische
Lehnnamen als Zeugen der Geschlchte Siidosteuropas im ersten Jahrtausend n. Clir.
Stuttgart, 1981.
121 ПСРЛ. T. 1. Стб. 46; T. 2. Стб. 35 (договор 944 г.).
125 Там же. Т. 1. Стб. 4; Т. 2. Стб. 4.
126 Там же. Т. 1. Стб. 33; Т. 2. Стб. 23.
122 Назаренко А. В. Имя «Русь» и его производные в немецких средневековых актах
(IX—XIV вв.): Бавария—Австрия // ДГ, 1982 год. М., 1984. С. 92 и примеч. 4.
39
оформлено по типичной для немецких этнонимов модели на -ап т.
Schoter > *scoteri.
Сказанное, как нам кажется, достаточно отчетливо показывает,
что гипотеза о древнерусской гривне как счетном солиде по своему
происхождению не только естественно объясняет возникновение на
Р^си счета 1 гривна = 20 ногат, но попутно и как бы автоматиче-
ски приводит к решению ряда других вопросов, до сих пор оста-
вавшихся безответными. Однако картина становления древнерус-
ской денежно-весовой системы будет неполной, если мы не уделим
должного внимания другому подразделению гривны, ее части,
т. е. куне. Выше мы уже высказали мнение, что взаимная некрат-
ность ногаты и куны указывает, вероятно, на их генетическую раз-
нородность: их объединяет только включение в систему 1ривны.
Поэтому считаем уместным обратить внимание на то, что предла-
гаемые ниже гипотетические соображения относительно происхож-
дения кунного счета органически с нашим тезисом о гривне как
солиде не связаны, и их возможная корректировка или даже опро-
вержение в дальнейшем никоим образом не ведет к опровержению
положения, которое мы считаем главным и принципиальным
положения о гривне.
* * *
В древнерусских письменных источниках домонгольского времени
термин «куна» постоянно употребляется в значении денежной еди-
ницы: «Вдале есмь Гюрьгевицу без девяти-кун 2 гривьне» Зна-
чительно реже это слово встречается как обозначение меха куницы,
шкурки: «Ты же облачишися и ходипш в паволоце и в кунах» 13°.
Нередки случаи, когда трудно бывает понять, какое же именно из
этих двух значений имеется в виду: «Тъгда Володимир (Мономах —
А. Н.) повеле метати людьм кунами же и скорою, и паволокы»
(Сказание о Борисе и Глебе) ш. Вместе с тем, ввиду повсеместного
и широкого распространения термина «куница» как обозначения
куньего меха в роли платежного средства в безмонетный период * 130 * 1Э2,
едва ли подлежит сомнению, что более раннее др.-русск. куна
«денежная единица» этимологически тождественно названию пуш-
ного зверька, а его возникновение объясняется практикой употреб-
ления куньих мехов в качестве платежного средства в глубокой
древности — во всяком случае, никак не позднее появления в Вос-
точной Европе импортной звонкой монеты. О подобной практике
Ш Bach A. Deutsche Namenkunde. Heidelberg, 1953. Bd. 1/1. 2. Aufl. S. 157-156.
120 Арцумюский А. Вч Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте. Из раско-
пок 1953—1954 гг. М.» 1958. № 119 (стратиграфическая дата — 1110—1130-е годы).
130 Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.). М., 1991. Т. 4. С. 330. Ст. «коуна»
(сборник конца ХП — начала ХШ в.: РГБ. Тр.-Серг. № 12. Л. 15 об.).
134 Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подгот. к печати
Д. И. Абрамович. Пг., 1916. С. 65.
132 Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.). Т. 4. С. 331. Ст. чкоуница».
есть письменные свидетельства; наиболее раннее из них — сообще-
ние арабского географа Ибн Русте (начало X в.) о волжских булга-
рах: «Главное их имущество — куницы. У них нет денег...,
дирхемы у них — куницы» 133 134. Изложенное мнение является прак-
тически общим среди этимологов 194, и останавливаться на этом не
было бы необходимости, если бы отождествление первоначальной
куны с дирхемом, свойственное и Н. П. Бауеру, и В. Л. Янину, не
провоцировало на возрождение совсем иной точки зрения, согласно
которой название денежной единицы «куна» было заимствованием
др.-фриз. сопа «монета». Такая точка зрения не нашла поддержки у
специалистов 135. Не можем согласиться с ней и мы, как потому,
что она без нужды осложняет вторичной омонимией и без того
ясную картину, так и потому, что она не объясняет всей совокупно-
сти фактов. В самом деле, хотя термин «куна» в значении
«денежная единица» не носит, в отличие от слова «гривна», обще-
славянского характера, он знаком, тем не менее, не только древне-
русскому языку, но и хорватскому 186. Предполагать и здесь незави-
симое от древнерусского заимствование из древнефриэского языка,
разумеется, никто не станет, а вот типологическое сходство выгля-
дит более чем вероятным ввиду совершенной естественности эти-
мологической эволюции куна «название меха» -> куна «платежное
средство», «монета». Таким образом, приходится заключить, что
изначальным значением др.-русск. куна было «стоимость (в сереб-
ре) шкурки куницы».
Такой вывод, однако, перестанет быть трюизмом только в том
случае, если мы попытаемся определить, какова же именно была
стоимость куны. Некоторые данные на этот счет имеются.
Для начала напомним, что проделанные нами выше подсчеты
относительно «смоленской куны», упоминаемой в договоре Смо-
ленска с Ригой и Готским берегом от 1229 г., дали вес ок 4 г се-
ребра, т. е. в четыре раза больший, нежели вес куны Русской Прав-
ды в ее Пространной редакции. Учитывая, что в этой последней
куна составляет Узд гривны, получаем в качестве подразумеваемой
«смоленской гривны» вес ок 200 г, т. е. уже знакомую нам древне-
русскую гривну серебра. В том, что смоленский счет этого времени
подразумевал под куной именно Vso, а не, скажем, более раннюю
У25 часть гривны, уоеждает приписка «А се погородие» к Уставной
грамоте Смоленской епископии: «А се от Крупля гривна урока, а
*33 Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али
Ахмеда бен Омара Ибн-Даста, неизвестного доселе арабского писателя X века /
По рукописи Британского музея в первый раз издал, перевел и объяснил
Д. А. Хвольсон. СПб., 1869. С. 24—25; Заходер Б. Н, Каспийский свод сведений о
Восточной Европе. М., 1967. Т. 2. С. 34.
134 Фасмер М, Указ, соч, М., 1986. Т. 2. С. 417. Ст. «куна I».
135 Речь может идти о заимствовании только в обратном направлении; см. литературу,
указанную у М. Фасмера (примеч. 134).
Этимологический словарь славянских языков. М., 1987. Вып. 13. С. 102—104.
Ст. “♦kuna Г.
41
пять ногат за лисицу. А се от Вержавска две гривне урока, а за три
лисици 40 кун без ногаты» 137. Из этих указаний легко получить
равенство 40 кун = 16 ногат, т. е. 1 ногата = 2,5 куны — соотноше-
ние, как мы знаем, свойственное и Пространной Правде. Отсюда
следует важное заключение: термин «куна», как и термин «гривна»,
не имел однозначного содержания, обозначая во времена Про-
странной Правды l/so фракцию и гривны в 51 г, и (во всяком слу-
чае, местами) гривны в 204 г. Возникает вопрос, была ли такая
двойственность исконной или она явилась результатом позднейше-
го развития, причем, быть может, лишь в отдельных землях Руси?
Думаем, что на этот вопрос надо ответить так: и то, и другое.
В самом деле, хотя слитки «северного» веса с нормой 204 г се-
ребра, так же как и «южные» слитки с весом, ориентированным на
византийскую полулитру — ок. 163 г, получают более или менее
широкое распространение только со второй половины XI—XII в.,
тем не менее ясно, что возникновение весовой единицы в полу-
фунт-марку вовсе не связано с появлением слитков. Наоборот, су-
ществование весовой единицы в 204 г обусловило появление слит-
ков именно такого, а не иного веса. Шейные гривны и браслеты
стандартного веса ок. 200 г известны с IX в.138 Кроме того, как мы
еще убедимся ниже, гривна, подразумеваемая договорами Руси с
греками первой половины X в., была, возможно, равна полулитре —
ок. 163 г. Коль скоро неоднозначность была изначально присуща
термину «гривна», то нет никаких причин полагать, что примени-
тельно к обозначению твердой фракции гривны такая неоднознач-
ность возникла лишь с появлением слитков — «гривен серебра».
Разумеется, это не исключает того, что в дальнейшем в силу тех
или иных причин в разных местах могло закрепиться какое-то одно
из первоначальных значений: в Новгороде застаем куну в 1 г се-
ребра, в Смоленске — в 4 г. Если наши рассуждения верны, то ло-
гично думать, что древнейший вес «тяжелой куны» составлял не
4 г («смоленская куна»), а ок. 8 г серебра, так как древнейшая
куна была не Vso, а /25 частью гривны.
Есть ли у этой добытой путем теоретических заключений вели-
чины какая-либо опора в материале источников? Да, есть. Обра-
тимся прежде всего к сферическим или бочковидным гирькам, ко-
торые на древнерусской территории достаточно широко представ-
лены находками от середины X в. и позднее, а в странах Балтики
Смоленские грамоты... С. 79.111—112. П. Н. Мрочек-Дроздовский (Указ. соч.
Вып. 1. С. 123—124) сомневался в показательности такого подсчета, указывая на
22 куны за 2 лисиц» которые шли, согласно той же приписке, «от Поциня», и счи-
тая, что цены на лисиц колебались в разных местах Смоленской земли. Едва ли.
однако, документ, регулирующий сбор государственного налога и тем самым по
сути своей претендующий на стабильность указанных в нем сумм, мог исходить из
каких бы то ни было изменчивых цен. Скорее всего, следует предполагать описку
в рубрике «от Поциня»: 22 куны вместо правильных 24 (Казанский Я. С. Указ,
соч. С. 103; Бауер Н. П. Указ. соч. С. 204—205).
138 См. примеч. 42.
42
встречаются и в более раннее время. Вес гирек колеблется в целом
от 4 до 40 г, хотя попадаются единичные более тяжелые экземпля-
ры. На уплощенных поверхностях гирек (как бы на «донышках»
бочки) нанесены точки — как правило, от одной до пяти на каж-
дой, в отдельных случаях больше. Если рассматривать количество
таких точек как указание на кратность веса гирьки какой-то исход-
ной весовой единице, то, суммируя, как это принято делать, коли-
чество точек на обоих концах гирьки и поделив на эту сумму ее
вес, получим величину исходной единицы. Действительно, такая
операция дает почти всегда, независимо от веса гирьки, результат,
колеблющийся в ту или другую сторону вокруг константы в 4 г.
Эту величину трактовали по-разному, в ней видели и золотник
(ок 4,25 г) 19£?, и так называемый «легальный дирхем» в 3,97 г * 140 —
но все прежние толкования потеряли свое значение, после того как
В. Л. Янин совершенно оправданно, на наш взгляд, предложил рас-
сматривать ее как удвоенный вес древнерусской куны при гривне в
51 г141. Вместе с тем такая интерпретация, верная по сути, не ли-
шена досадного дефекта. Если гирьки калиброваны в соответствии
с весом куны в 2 г, то следовало бы ожидать, что, во-первых, долж-
ны существовать гирьки весом в 1 куну, а во-вторых, что именно
вес куны, т. е. 2 г, будет образовывать «шаг» кратности гирек —
иными словами, должны быть представлены веса 2, 4, 6, 8 и т. д.
граммов. Между тем ни того, ни другого в действительности мы не
видим. Гирек с весом ок. 2 г не найдено (за исключением одного
коррозированного экземпляра из Гнездова весом 2,47 г142), и шаг
кратности, по В. Л. Янину, составляет не 2, а 4 г. Исследователь
сам замечает эту трудность и предлагает следующий выход. По его
мнению, вес именно удвоенной куны при гривне в 51 г оказался
удобным ио той причине, что он совпадал с весом ногаты в гипоте-
тической «южнорусской» денежно-весовой системе, построенной на
гривне весом ок. 82 г (% византийской литры): 82 20 * ок. 4 г44S.
Такое объяснение трудно признать удачным. Даже если согласиться
с существованием особой южнорусской денежно-весовой системы,
построенной на византийской литре, в отличие от системы с грив-
ной в 51 г, построенной на западноевропейском (арабском) фунте,
то все равно останется непонятным, почему в качестве гривны в
этой южной системе выбрана % литры, а не Ve, как должно было
бы быть для полноты аналогии с «северной» гривной в 51 г, со-
ставлявшей % фунта? Интересно, что в более поздней работе
130 Ате Т. La Su6de et I'Orlent. Uppsala, 1914. P. 191; Славяне и скандинавы / Пер. с
нем. под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1986. С. 78, и др.
140 Монгайт А. Л. Рязанские гирьки // КСИИМК М., 1947. Вып. 14. С. 67.
144 Янин В. Л. Денежно-весовые системы... С. 178.
142 Пушкина Т. А. Указ. сот. С. 238. № 32.
443 Янин В. Л. Денежно-весовые системы^. С. 180.
43
В. Л. Янин именно так и считает, говоря о южной гривне в 41 г
серебра (327 8 = ок. 41) М4, Ногатой от такой гривны был бы вес
как раз в 2, а не в 4 г (41 20 - ок. 2 г), что перечеркивает предло-
женное В. Л. Яниным ранее объяснение «шага» кратности гирек.
Наши сомнения усугубятся, если мы внимательнее присмотримся к
весовой шкале гирек
Обратимся для начала к брчковидным гирькам из Гнездовских
курганов, обзор которых опубликован Т. А. Пушкиной 145. Иссле-
довательница приводит данные о 53 экземплярах, хотя вес известен
только у 35, а вес и количество точек кратности одновременно - у
15 экземпляров. Сразу же обнаруживается, что одно и то же коли-
чество точек кратности встречается у гирек заведомо разного веса,
даже с учетом изначальных весовых колебаний и потери веса в
результате коррозии и т. п. Так, по две точки на каждой из сторон
указано и у некоторых гирек с весом ок 12 г (№ 28, 29: 12,1 и
11,45 г, хорошей сохранности), и у таковых с весом ок. 7 г (Ка 14:
6,83 г, коррозирована; № 58: 7,5 г, коррозирована), и у экземпляра в
16,16 г (№ 21). По одной точке кратности по обеим сторонам
«бочки» имеют опять-таки гирьки с весом ок. 12 г (№ 18: 11,89 г,
хорошей сохранности), ок. 8 г (№ 20: 7,62 г, Ха 46: 8,3 г, хорошей
сохранности), 5,7 г (№ 51, коррозирована), 12,8 г (№ 17, оббита).
Уже эти простые наблюдения показывают, что определение едини-
цы, лежащей в основе веса гирек, по количеству точек, вообще го-
воря, не дает однозначного результата. Мы не говорим уже о том,
что подсчет количества точек не всегда надежен; чтобы убедиться в
этом, достаточно сравнить данные по четырем гнездовским гйрькам,
которые учтены как в описании Т. А. Пушкиной, так и в каталоге.
В. Л. Янина М6. Для № 54, 57 В. Л. Янин указывает количество
точек 2 + 1, а Т. А. Пушкина 2 + 2 (№ 28, 29); № 55 у
В. Л. Янина обозначен с тем же количеством точек 2+1, тогда как
у Т. А. Пушкиной эти данные снабжены уже знаком вопроса; при-
менительно к № 56 находим у В. Л. Янина снова 2+1, согласно же
Т. А. Пушкиной количество точек вообще нс поддастся установле-
нию (впрочем, в последнем случае наше отождествление гирек из
обоих каталогов предположительно). Вывод из сказанного возмо-
жен только один: предпочтительным и наиболее надежным крите-
рием должен служить вес самих гирек
Если взять за основу анализа данные о 53 бочковидпых гирьках
из разных древнерусских земель, суммированные в книге
В, Л. Янина (исключая пока из рассмотрения четыре упомянутых
гнездовских экземпляра), то объединение гирек по весовым груп-
пам Даст следующую статистику:
М Янин В. Л. Русские денежные системы... С. 365.
Пушкина Т- А. Указ. соч. С. 236—243.
Ш Янин В. Л. Денежнсгвесопыс системы- С. 175—176 (табл.).
44
Вес в г Количество экз.
4,77 1
ок. В 5
ок. 12 1
ок. 16 5
ок. 24 И*
ок. 32 12
ок. 36 2
ок. 40 9
ок. 56 2
91,2 1
96,77 1
124,96 1
144,3 1
* Или 12, если отнести к этой группе экземпляр с Be-
сом 21,07 г плохой сохранности.
Вырисовывается довольно красноречивая картина. Вес гирек,
как правило, действительно кратен 4 г — и в этом надо согласиться
с В. Л. Яниным. Но суть дела в том, что наибольшим общим крат-
ным для подавляющего большинства гирек служит вес не 4, а 8 г,
47 из 53 экземпляров отчетливо вписываются в весовую шкалу 8
— 16 — 24 — 32 — 40 и т. д. граммов (56 =8x7; 144 8 х 18;
уникальный экземпляр в 98,77 г должен был бы, если полагаться на
количество точек кратности 12 + 12, попасть в весовую группу
ок. 96 г, т. е. 8 х 12). В отношении плохо сохранившегося экземп-
ляра весом в 124,96 г и гирьки в 91,2 г их тяжеловесность при от-
сутствии указаний на кратность делает приурочение к той или
иной весовой группе проблематичным. Возникает впечатление, что
шагом кратности бочкообразных гирек, весом, разделяющим сосед-
ние весовые группы, т. е., короче говоря, весовой единицей, лежа-
щей в основе системы этого рода разновесов, является не удвоен-
ная, а учетверенная куна Русской Правды - выделенная нами вы-
ше «тяжелая» куна. Как автор Грацской глоссы считал сайгами, так
пользователь набора сферических гирек считал «тяжелыми» куна-
ми. Только 3 из 50 экземпляров делают как бы «полшага» в сторо-
ну следующей весовой группы: одна гирька в 12 и две - в 36 г.
Определенным подтверждением нашему наблюдению служит
соотношение весовых шкал сферических и многогранных гирек.
Последние встречаются много реже, чем сферические, что не дает
возможности с достаточной уверенностью определить весовую
структуру, на которой они покоятся. Одно ясно: многогранные
гирьки построены на единице веса, значительно более дробной, чем
единица сферических гирек. В целом их вес заключен в промежут-
45
ке от долей грамма до 8 г. Это последнее обстоятельство кажется
нам существенным: перед нами, следовательно, две взаимодопол-
няющие друг друга весовых шкалы шкала, построенная на еди-
нице веса ок. 8 г, и другая, дающая какие-то подразделения этой
единицы в 8 г. Эта взаимодополняемость позволяет полагать, что
различия между двумя группами разновесов вызваны их разным
функциональным назначением, а не тем, что они ориентированы на
разные весовые системы — старую с гривной в 68 г и новую с
гривной в 51 г, как предполагал В. Л. Янин; многогранные гирьки,
калиброванные, по мнению исследователя, в единицах обеих систем
одновременно, обслуживали переходный период от одной системы
к другой 147 В. Л. Янин располагал данными только о четырех мно-
гогранных гирьках. Сводка Т. А. Пушкиной содержит дополнитель-
но сведения еще о 12 экземплярах из Гнездовских курганов. По-
нятно, что и этого материала недостаточно, чтобы делать сколь-
ко-нибудь решительные выводы, но некоторые предварительные
замечания были бы все же позволительны.
Три экземпляра имеют вес ок. 8 г (№ 62, 69, 77), причем в двух
случаях указана кратность 3, что дает единицу ок. 2,65 г, близкую к
ногате Русской Правды. В этой связи обращает на себя внимание
гирька Sfe 63, имеющая вес 2,62 г, равно как и бипирамидалъная
гирька № 78 (2,4 г). Есть, однако, и более тяжелые экземпляры,
которые ближе к весу стандартного дирхема: 2,8 г (№ 72), 2,9 г
(№ 75), 2,89 г (№ 80, кубическая). С учетом точек кратности полу-
чаем в перечисленных случаях: 2,62 : 3 - 0,87 г, 2,8 4 0,70 г, 2,9
3 » 0,97 г, 2,89 3 “ 0,96 г; гирька № 78 имеет тройное указание па
кратность: 4, 3, 1, что дает 0,60, 0,80 и 2,40 г в качестве единиц
кратности. Эти же единицы обнаруживаются и в экземплярах с
другим весом: № 61 — 1,06 г, кратность 1, единица 1,06 г,
№ 67 — 0,65 г, указание на кратность отсутствует, но вряд ли оно
больше 1, что дает в качестве единицы вес 0,65 п № 68 1,9 г,
кратность — 2, единица —0,95 г, № 73 - 2,1 г, кратность 3, еди-
ница — 0,7 г; № 64 — 4,5 г, кратность — 6, единица 0,75 г, 0,96 г
получаем как единицу новгородской гирьки весом в 3,82 г с крат-
ностью 4, учтенной у В. Л. Янина.
Суммируя сказанное, можно говорить о грех более или менее
определенно выделяющихся единицах многогранных гирек
ок. 2,6 г, ок. 1 г и ок. 0,7 г. В первых двух без труда угадываются
ногата и резана Русской Правды. Это дает известное право предпо-
лагать и в третьей вес какой-то известной по древнерусским пись-
менным источникам денежной единицы. Мы помним, что, неуста-
новленной остается величина самого мелкого подразделения грив-
ны — векши или веверицы, довольно часто упоминаемой в текстах
домонгольского времени: «.„а вирнику 60 гривен и 10 резан и
12 веверици» (ст. 42 Краткой Правды) 148 откуда, кстати говоря,
147 Там же. С. 180-181.
148 Законодательство Древней Руси. С. 49.
46
видно, что 12 векш меньше резаны 14Э; «Како ты у мене чьстьное
древо възъм и вевериць ми не присьлещи то девятое лето»
(берестяная грамота XI в.) 149 15°. Таким образом, можно предполо-
жить, что за единицей веса ок 0,7 г многогранных гирек скрывает-
ся либо векша, либо величина, ей кратная,— скажем, удвоенная
векша. Стоит обратить внимание на то, что В. Л. Янин находил
возможным отождествить с векшей небольшую группу мелких вы-
резков из дирхемов, найденных в составе Березовского клада 950-х
годов, весом 0,3—0,4 г 1S1, ровно в 2 раза меньшим, чем мельчайшая
единица многогранных гирек Эта вторая возможность кажется
более вероятной в той мере, в какой естественно было бы думать,
что векша должна быть подразделением резаны; величина же 0,7 г
серебра трижды укладывается в куне, но не составляет целой части
резаны (впрочем, в принципе такую пропорцию вовсе не следует
исключать). Итак, материал многогранных гирек дает основания
думать, что древнерусская векша равнялась % части куны или Уз
резаны, как уже догадывались в свое время А. А Зимин 152 и
В. Л. Янин, или какой-то рациональной части этой величины. В
дальнейшем мы будем пользоваться условно термином «векша»
(заключая его в кавычки) применительно именно к этой величине,
хотя, как увидим, векша как реальная стоимость белки была, веро-
ятно, в 10 раз дешевле. Исходя из такой гипотезы, экземпляр № 74
весом в 1,37 г (без указания кратности) можно квалифицировать
как 4 «векши», а гирьки № 70 (1,62 г) и № 76 (1,72 г) - как
5 «векш», гирьку же М® 64 весом в 4,5 г и кратностью 6 — как
12 «векш», т. е. 2 куны (с фактическим превышением веса почти в
полуграмм). Эти наблюдения позволяют сделать ряд выводов.
Во-первых, присутствие среди весовых единиц многогранных
гирек как ногаты, так и резаны и ее фракции векши говорит о
том, что назначением этого вида разновесов было не просто дать
гирьки, ориентированные на доли куны (в отличие от сферических,
ориентированных на саму куну и величины ей кратные), а, кроме
того,— организовать удобный практический пересчет кун в ногаты,
поскольку эти последние генетически не были связаны друг с дру-
гом и их веса не были взаимно кратны. При этом в основу были
положены два приблизительных равенства. Одно — грубое: 1 нога-
та s 3 резаны; оно встречается всего лишь дважды — в экземплярах
№ 63 (2,62 г, кратность 3) и № 78, о котором скажем чуть ниже.
149 Н. П. Бауер (Указ. соч. С. 206—207) возражает против такого вывода на основа-
нии статьи о пошлине вирнику, ссылаясь па встречающиеся обозначения сумм
вроде €0 резан вместо 1 гривны и 10 резан. Однако подобные примеры неприло-
жимы к данному случаю, так как в нем 12 векш не просто названы, а включены в
сумму по разрядам денежных единиц.
150 Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте. Из раско
пок 1956-1957 гг. М., 1963. № 246.
151 Янин В, Л, Денежно-весовые системы... С» 160.
152 Памятники русского права / Под ред, С. В. Юшкова. М.» 1952. Вып. 1: Памятники
права Киевского государства / Сост. А. А. Зимин. С. 105.
47
Его малоупотребительность понятна: уже в рамках ногаты оно дает
«зазор» почти в 0,5 г, а в масштабах гривны он увеличивается до
10 резан, т. е. ок 10 г серебра, что было, разумеется, абсолютно
недопустимым. Другое равенство существенно более точное:
1 ногата = 8 «векш» 2 резаны + 2 «векши». Оно представлено
описанными выше гирьками Хе 64, 72, 73, возможно, № 74, 76, а
также любопытным экземпляром № 78, в котором объединены оба
счета: гирька весом в 2,4 г имеет кратность как 3 (псевдорезана),
так и 4 (двойная псевдовекша). Второй счет дает хорошее прибли-
жение к действительному соотношению весов; на ногату он дает
отклонение ок 0,1 г, а на гривну — 10 «векш», т. е. ок 3,5 г серебра
(по этому приблизительному счету гривна равна 8 х 20 = 160
«векшам», а фактически 3 х 50 = 150 «векшам»). Возможно,
именно в этом метрологическое значение величины в 3,4 г серебра,
если прав В. Л. Янин, выделяя дирхемы с таким весом в особую
группу на древнерусской почве 1S3: она (величина) составляла раз-
ницу между гривной в 51 г и гривной в «системе многогранных
гирек». Заметим, что в точности такова же разница между гривной
в 51 г и ее «константинопольским вариантом» в 54,5 г, постулиро-
ванным нами выше. Таким образом, в системе «константинополь-
ского варианта» гривны счет 1 ногата = 8 «векш» не приблизите-
лен, а абсолютно точен.
Во-вторых, если наша интерпретация гирьки Xs 74 (1,37 г) как
4 «векш», а двух гирек № 70, 76 с весом ок 1,7 г — как 5 «векш»
верна, то она дает возможность понять и весовые нормы обрезан-
ных в кружок дирхемов из древнерусских кладов X в. В. Л. Янин
уделил в своей книге много внимания этим любопытным артефак-
там. Они довольно многочисленны и в целом распадаются на три
весовые группы: монеты, обрезанные под норму ок. 1 г (их боль-
шинство, и они представлены в анализе В. Л. Янина в основном
вырезками из Березовского клада 950-х годов, найденного в вер-
ховьях Оки), ок. 1,6 г (Стародединский клад 980-х годов с терри-
тории Смоленщины) и ок. 1,35—1,4 г (Безлюдовский клад 930-х
годов, верховья Северского Донца). Следует, безусловно, согласить-
ся с В. Л. Яниным, который определил вырезки с весом ок. 1 г как
древнерусскую резану 1 . Сам способ «производства» резаны путем
обрезания дирхема по окружности и стал, судя по всему, причиной
такого ее названия. По аналогии с этой резаной в системе гривны в
51 г, исследователь и в вырезках другого веса видит также реза-
ны — только при иных гривнах. В кружках Стародединского клада
В. Л. Янин усматривает резаны в реконструируемой им южнорус-
ской денежно-весовой системе (при гривне ок. 81—82 г, т. е. 7^
византийской литры) 155. Позволим себе не согласиться с таким
выводом в силу, по крайней мере, трех соображений. Первое: мы не
153 Янин В. Л. Денежно-весовые системы.» С. 135.
,я Там же. С. 146-147.
155 Там же. С. 148-1S0.
4В
можем разделить уверенности историка в существовании на Руси
двух различных денежно-весовых систем — северной и юж-
ной — ни во второй половине X в., ни в более позднее время
(см. ниже). Второе: даже если допустить эту двойственность, все
равно отнюдь не ясно,, к какой именно, северной или южной, сис-
теме следовало бы отнести смоленские вырезки. В. Л. Янин отно-
сит их к южной системе, ссылаясь на топографию распространения
слитков «северного» веса 156, но выше, на примере денежно-весового
счета в договоре Смоленска 1229 г., мы видели, что он (счет)
«вмонтирован» в систему фунта в 408 г, т. е. в «северную» систему,
по классификации самого исследователя (гривна 204 г,
«смоленская»' куна-резана — 4 г). Наконец, третье: мы уже указы-
вали, что В. Л. Янин колеблется, какую именно величину избрать в
качестве гривны «южного» веса — ок. 81—82 г или ок. 40—41 г. В
последней по времени работе автор высказался в пользу второго из
этих двух вариантов, так что вес в 1,6 г перестает быть резаной и
делается куной — а это автоматически ставит под вопрос трактовку
круглых вырезков как резан.
Переходя к обрезанным в кружок монетам с весом ок. 1,35 г, за-
метим, что таковых из Безлюдовского клада В. Л. Янин к анализу
не привлекает, наши подсчеты нормы этих последних основаны на
данных о 28 экземплярах, которые приведены в работе В. Е. На-
хапетян и А. В. Фомина 157 158 Тем не менее В. Л. Янин выделяет
группу с таким весом среди вырезков из дирхемов Нуха Ибн Ах-
меда (943—954), содержащихся в коллекции ГИМ, и квалифициру-
ет их как резаны в гипотетической первоначальной гривне в 68 г
(68 50 - 1,36 г) Коль скоро, как мы стремились показать, нет
никаких серьезных причин предполагать существование гривны в
68 г, то ipso facto теряет основание и трактовка вырезков веса
ок. 1,35 г как резан. Со своей стороны предлагаем очевидное ввиду
всего сказанного о многогранных гирьках толкование: вырезки из
Березовского клада и других весом ок 1 г представляют собой
1 резану при гривне Русской Правды в 51 г, или 3 «векши»; вы-
резки Безлюдовского клада весом ок 1,35 г — 4 «векши»; вы-
резки Стародединского клада весом ок 1,6 — 5 «векш». При пре-
имущественном распространении вырезков в 1 г и их метрологиче-
ской важности (% куны) понятно, почему именно за ними
закрепилось в итоге наименование резан.
В-третьих, достойно внимания, что среди 14 рассмотренных
многогранных гирек из Гнездова только одна имеет вес ок 4 г, то-
гда как вес ок. 8 г — три экземпляра. При этом, если первая калиб-
рована по двойной «векше» (кратность 6), то последние — по
ногате (кратность 3), воспроизводя, таким образом, приблизитель-
156 Там же. С. 149-150 и рис. 48.
157 Нахапетян В. E.t Фомин А. В. Граффити на куфических монетах, обращавшихся в
Европе в IX-X вв. // ДГ, 1991 год. М.» 1994. С. 191-192. № 266-292.
158 Янин В. Л, Денежно-весовые системы» С. 144—145.
49
4
ный счет 3 ногаты = 4 куны. Легко убедиться, что перед нами тот
же счет, с каким мы столкнулись выше: 1 ногата == 8 «векш». В
самом деле 3 ногаты = 24 «векши» (8 х 3) и 4 куны = 24 «векши»
(4 х 6). Следовательно, для пересчета кун и их фракций (резаны и
«векши») в ногаты и наоборот (что, собственно говоря, и является
назначением многогранных гирек) вес ок. 8 г играет ключевую
роль, а вес ок. 4 г — никакой роли. Это — еще одна причина
тому, что в весовой шкале сферических (бочкообразных) гирек шаг
кратности составляет, как правило, не 4, а именно 8 г, т. е. величи-
ну, которую мы назвали «тяжелой» куной.
Прежде чем переходить к вопросу о происхождении этой вели-
чины — вернее было бы сказать, этой стоимости,— необходимо
сказать еще несколько слов о древнерусских гирьках.
Если сравнить каталог из эЗ бочкообразных гирек В. Л. Янина
с перечнем 35 гирек с известным весом в списке гнездовских нахо-
док у Т. А. Пушкиной, то бросается в глаза одно удивительное раз-
личие между ними в целом. В перечне В. Л. Янина абсолютно
доминируют тяжеловесные экземпляры — от 16 г и выше (их 46),
тогда как среди гирек из Гнездова, совершенно напротив — легко-
весные, от 12 г и ниже (29 экземпляров). Другим ярким отличием
гнездовских разновесов является большое количество среди них
гирек с весом ок. 12 г, которые у В. Л. Янина представлены лишь
одним экземпляром (отвлекаясь от четырех гнездовских гирек, об-
щих для обоих каталогов). Среди гирек из Гнездова число экземп-
ляров с весом ок. 12 г — не менее 10: № 18, 19, 22, 23, 28, 29, 33,
47, 52, 53; возможно, к ним нужно прибавить еще коррозированные
экземпляры с весом ок. И г № 42, 44, 49, 54, а также несколько
более тяжеловесные (ок. 13 г) гирьки № 17, 34. В таком случае эта
весовая группа составляла бы абсолютное большинство среди гнез-
довских находок. Но самое интересное состоит в том, что весовая
группа ок. 12 г, как оказывается, выделяется среди прочих на толь-
ко численностью, но и типом калибровки. Суммируя данные о весе
гирек с не всегда имеющимися указаниями на кратность, можно
выделить экземпляры, калиброванные, как и тяжеловесные сфери-
ческие гирьки, по весу куны (знак вопроса сопровождает коррози-
рованные или потертые находки):
Номер Вес в г Кратность
13 14.4 (?) 2 + 2
14 6,83 (?) 2 + 2
20 7,62 (?) 1 + 1
21 16,16 2 + 2
46 8,3 1 + 1
48 22,95 (?) 3 + 3
58 7,5 (?) 2 + 2
55 4,0
50
Легко видеть, что единицей кратности при делении на сумму
точек оказывается величина ок. 2 или ок. 4 ц у испорченных эк-
земпляров этот показатель инотда заметно ниже, но присутствие
точек кратности не оставляет никакой другой разумной альтерна-
тивы, кроме отнесения всех перечисленных гирек к уже знакомым
нам весовым категориям сферических разновесов в 4, 8, 16 и 24 г.
Заметим, что среди этих калиброванных по весу куны экземпляров
нет ни одной гирьки с весом ок. 12 г — и это при том, что в целом
таковых большинство! Более того, в тех случаях, когда на экземп-
лярах с весам ок. 12 г сохранились указания на кратность, прекрас-
но видно, что их единица кратности совершенно иная:
Номер Вес в г Кратность
18 11.89 1 + 1
28 12,1 2 + 2
29 11,45 2 + 2
49 10,9 (?) 2 + 2(7)
51 5.7 (?) 1+1
Полагаем, сюда же надо отнести экземпляры без указания на
кратность:
19 11,89
22 11.89
23 11.89
47 12.3
52 12,25
В качестве единицы кратности получаем вес ок. 3 или ок. 6 г
(№ 18), в которой трудно видеть что-либо другое, Кроме веса стан-
дартного дирхема — несколько более 2,9 г (или удвоенного веса
дирхема), т. е. первоначальной древнерусской ногаты в счетной
гривне по 20 дирхемов, ориентированной, как мы помним, на спе-
цифическое соотношение цен на золото и серебро как 1 14, кото-
рое было принято у арабов. В таком случае делается ясной функ-
ция 12-граммовых сферических гирек. Если многогранные разнове-
сы были предназначены, как мы видели, для пересчета из кун
(резан, векш) в ногаты «константинопольского» варианта гривны
(ок. 54,5 г серебра), то бочкообразные гирьки с весом ок. 12 г ис-
полняли ту же роль применительно к, условно говоря, «арабскому»
варианту гривны (ок. 58 г). Так как 12 г соответствовали весу
6 кун, то в качестве опорного равенства получаем: 6 кун = 4 ногаты
(при гривне в 58 г), т. е. 4 стандартных дирхема. Обратим внима-
ние также на многозначительный факт: второй вариант пересчета,
4*
51
встречающийся в системе многогранных гирек, который мы выше
охарактеризовали как «грубый» и который основывался на равен-
стве 1 ногата = 3 резаны, есть не что иное, как счет 12-граммовых
гирек 4 ногаты = 12 резан = 6 кун. Остается заметить, что разница
между «константинопольским» вариантом гривны и «арабским» -
та же, что и между гривной Русской Правды и «константино-
польским» вариантом, т. е. ок. 3,5 г 51 + 3,5 = 54,5; 54,5 + 3,5 = 58.
Тем самым предварительный анализ весовой системы много-
гранных и 12-граммовых бочкообразных гирек подтверждает, как
нам кажется, нашу гипотезу о происхождении древнерусской грив-
ны. Метрологический смысл гривны как выраженной в серебре
стоимости стандартной золотой монеты (византийской номисмы
или арабского динара) предполагает существование ее
«константинопольского» и «арабского» вариантов, слегка отличаю-
щихся друг от друга по весу. Именно на эти варианты и ориенти-
руется, как можно думать, счет двух названных категорий гирек.
Возникает резонный вопрос: почему гирьки с весом ок 12 г,
встречающиеся в таком количестве в Гнездове, столь редки в дру-
гих местах? Затрудняясь со всей определенностью ответить на этот
вопрос, рискнем все же высказать следующую догадку. Разновесы,
учтенные в каталоге В. Л. Янина, происходят главным образом из
находок на поселениях (дисперсных или в составе кладов), тогда
как гнездовские гирьки из каталога Т. А. Пушкиной — из захоро-
нений в курганах. Если предположить, что тяжеловесные гирьки в
практике торговли были более употребительны, то стало бы понят-
ным, почему для ритуальных целей отбирались преимущественно
легковесные, т. е. менее необходимые в быту, экземпляры.
Итак, если из очерченной нами выше весовой шкалы бочкооб-
разных гирек изъять группу с весом ок 12 г как имеющую специ-
фическое назначение, то картина станет еще более резкой: шаг
кратности делается явно равным 8 г: 8 — 16 - 24 — 32 — 40 и т. д.
граммов, при лишь двух исключениях ~ паре гирек весом ок 36 г.
Этот вывод подкрепляется в общем и пятью экземплярами из на-
ходок на Смоленщине помимо Гнездова, описанными у
Т. А. Пушкиной: № 1 - 7,7 г (ок 8 г), № 2 — 38,9 г (ок. 40 г),
№ 5 - 24,25 г (ок 24 г) — и только 2 экземпляра (№ 3, 4 весом
36,2 и 20 г) оказываются по весу кратны 4, а не 8 г.
В чем же смысл этой величины — «тяжелой» куны или куны
при «тяжелой» гривне в 204 г (будущей «гривне серебра» древне-
русских источников)? Ответ прост: она соответствует стоимости
1 шкурки куницы на восточноевропейском рынке в раннее средне-
вековье. Подобные предположения, естественные ввиду обсуждав-
шейся выше этимологии самого термина «куна», уже возникали в
историографии, но применительно к куне Русской Правды в 2 г.
Так, Н. П. Бауер, считавший, напомним, первоначальной древне-
русской куной именно дирхем, исходил из стоимости 1 дирхем за
шкурку куницы. Такая точка зрения неоднократно повторялась и в
52
последующей литературе 15fl. Между тем не вполне ясно, на каких
источниках она базируется. Насколько нам известно, единственным
свидетельством такого рода является сообщение Ибрагима Ибн
Якуба, что в Праге в середине X в. шкурка куницы стоила 1 дир-
хем . Однако такая цена вызывает сильные сомнения в связи с
тем, что она по неизвестной причине чрезвычайно завышает поку-
пательную способность серебра, с одной стороны, и приводит к
несообразной относительной стоимости белки и куницы — с дру-
гой.
За дирхем, по Ибн Якубу, можно было купить также 25 кур или
пшеницы на 75 дней пути, т. е. около 50 кг1М. Это дает возмож-
ность сравнить данные испанского еврея с другими известными
ценами на зерно в Центральной и Западной Европе того времени.
Мы помним, что согласно Грацской глоссе полумодий жита стоил
скоти, т. е. полтора новых денария; так как римский модий был
равен 8,75 л, то получаем, что 50 кг жита должны были бы стоить
примерно 30 г серебра, т. е. ок 10 дирхемов. Видимо, в Грацской
глоссе имелись в виду рожь или овес, поскольку цена в 4 денария
за шеффель пшеницы, засвидетельствованная для 794 г.* 160 * 162, приво-
дит к еще большей разнице: 5—6,8 г серебра за полумодий, т. е.
20—25 дирхемов за 50 кг. Таким образом, стоимость серебра у Иб-
рагима Ибн Якуба оказывается как минимум в 20 раз больше ре-
альной! Иначе говоря, если исходить из приведенных подсчетов,
куница должна была бы стоить не менее 20 дирхемов — в 8 раз
больше, чем на внутреннем рынке в Восточной Европе.
Данные Ибн Якуба трудно согласовать и со сведениями о стои-
мости белки по отношению к кунице. Такого рода сведения, совре-
менные исследуемому периоду (IX—XI вв.), нам не известны, но
сравнение облегчается тем, что относительная стоимость мехов, при
всех колебаниях абсолютных цен, должна была оставаться прибли-
зительно одной и той же. Это позволяет с известной осторожно-
стью привлечь и более поздние материалы. Так, на рынке фламанд-
ского города Брюгге в самом начале XV в. цены на русские меха
составляли: белка (за 1000 шкурок) — ок. 10 фунтов, куница (за
одну шкурку) — ок 50 шиллингов (сведения любезно сообщены
150
Бауер Н> П. Указ. соч. С. 216; Славяне и скандинавы. С. 62.
160 Relacja Ibrahima ibn Ja'kDba z podr6iy do kr^Jdw slowiafckich w przekazie al-Bekffego
/ Wyd. T. Kowalski // Monuments Polonlae Histories. Series П. Krakfiw, 1946. T. 1.
S. 46,149.
Jacob G. Arabische Berichte von Gesandten an germanische FOrstenhdfe aus dem 9.
und 10. Jahrhundert. Berlin, 1927. S. 12.
182 Steuer H. GewichtsgeJdwirtschaften im frflhmittelalterlichen Europa: Feinwaagen imd
Gewichte als Quellen zur Wfihrungsgeschlchte // Untersuchungen zu Handel und
Verkehr der vor- und frfihge^chichtllchen Zelt in Mittel- und Nordeuropa. Gottingen,
1967. T. IV: Der Handel der Karolinger- und Wikingerzelt. Berlcht fiber die
Kolloquien der Kommlssion ffir die Altertumskunde Mittel- und Nordeuropas In den
Jahren 1980 und 1983. S. 496-499. Anm. 298 (Abhandlungen der Akademle der
Wtaeoschaften Gottingen; phll-histor. Klasse; 3. Folgc. No. 156).
'53
А. Л. Хорошкевич). Зная, что в фунте 20 шиллингов, получаем:
1 белка = ок. 0,2 шиллинга, т. е. 1 куница примерно в 250 раз до-
роже 1 белки. Накладные расходы при транспортировке товара из
Руси, по наблюдениям М. ГЕ Лесникова, были ничтожно малыми 163
и не могли повлиять на относительную стоимость мехов, как она
бытовала на Руси. Очевидно, что полученный результат не совпа-
дает ни со стоимостью белки по Ибн Якубу, ни с таковой в предла-
гаемой нами схеме, если в векше как денежной единице усматри-
вать цену 1 беличьей шкурки: в первом случае куница равноценна
9 белкам (1 дирхем = ок 3 резан = ок 9 «векш»), а во втором — 24
(1 «тяжелая» куна = 24 «векши»). Однако только последнее соот-
ношение может быть разумно согласовано с равенством 1 куница -
ок 250 белок, если допустить, что вычисленная нами условная
«векша» соответствовала стоимости не отдельной шкурки, а 10 или
полусорочка (при «векше», равной не 0,34, а 0,68 г серебра, т. е.
единице веса многогранных гирек) таких шкурок (о роли полусо-
рочка в меховом счете см. ниже). Иначе говоря, в резане должно
было быть 30 реальных векш — это согласуется со сделанным выше
наблюдением, что резана стоила более 12 векш 164 165, гирьки же весом
ок 1,34 и 1,68 г оказываются соответствующими 40 и 50 векшам.
Есть ли еще какие-либо подтверждения нашему мнению о пер-
вичности «тяжелой» куны? К счастью, да и притом прямые. Уже
цитированное известие Ибн Русте (начало X в.) о куницах у волж-
ских булгар в более полном виде звучит так* «У них нет денег...,
дирхемы у них — куницы, причем одна куница обращается среди
них [по цене] в два с половиной дирхема» 1в5. Если принять за
дирхем в данном случае стандартный дирхем IX — начала X в.
весом между 2,9 и 3,0 г, то в качестве стоимости куницы получим
7,2—7,5 г серебра. Это весьма близко к предполагаемой нами вели-
чине в 8 г, сказать «3 дирхема» — значило бы допустить еще боль-
шее отклонение (8,7—9,0 г). Данные Ибн Русте известны давно;
знал о них и Н. IL Бауер, который, однако, не принимал их под
тем предлогом, что у арабского писателя речь-де идет о той цене,
какую хитрые аборигены навязывали наивным заезжим арабскими
купцам, тогда как фактически шкурка куницы стоила якобы вовсе
не 2,5, а 1 дирхем 1 . Но ведь у Ибн Русте говорится не о продаже
шкурок иностранцам, а о их цене на внутреннем рынке. Если же
учесть, что развиваемая Н. П. Бауером теория требовала, чтобы
163 Лесников М. П. Нидерланды и Восточная Балтика в начале XV в. // Изв. Акаде-
мии наук СССР. Сер. истории и философии. 1951. Т. 8. № 5. С. 457—459.
164
•^См. примеч. 149.
165 См. примеч. 133.
1вв Бауер Н. П. Указ. соч. С. 216. Забавно, что, высказав эту ни на чем не основанную
догадку, автор в то же время (С. 216, Примеч. 3) упрекает в опрометчивости
В. О. Ключевского (цитировавшего Ибн Русте), который-де положился на цены,
«встречающиеся случайно (?) у одного восточного автора» (Ключевский В. О. Курс
русской истории. Ч. 1. С. 255),
54
первоначальная куна была тождественна дирхему, то такое
«опровержение» прямых показаний современника со стороны из-
вестного нумизмата станет еще менее убедительным.
Настала пора вернуться к поставленному выше вопросу о про-
исхождении куны. В свете сказанного оно представляется нам при-
мерно следующим. Скандинавская инфильтрация на территорию
Восточной Европы должна была привести к проникновению сюда в
течение IX в. западноевропейского фунта в 408 г. Так как мех ку-
ницы не только служил здесь одной из важнейших меновых стои-
мостей, но и имел большое значение как предмет экспорта, то ло-
гично было бы ожидать, что будет найден способ удобной оценки
стоимости больших количеств шкурок в системе фунта — ведь на
вывоз покупались, естественно, не отдельные меха, а целые их пар-
тии. При стоимости отдельной шкурки куницы ок. 7,5 г серебра
таким напрашивающимся удобным счетом был бы счет 50 куниц за
фунт серебра. В соответствии с этим Убо фунта или У25 полуфун-
та-марки получила название куны. Именно эту величину мы на-
блюдаем в виде «тяжелой» куны в системе сферических гирек и
смоленской куны-резаны договора 1229 г. Поскольку термин
«гривна» прилагался на Руси в равной мере как к полуфунту-марке
в 204 г, так и к счетному солиду в 51 г, составлявшему ровно %
марки, то не было бы удивительно, если бы и в «малой» гривне, по
аналогии с «большой*, возникла */& фракция с тем же названием
стоимостью в первоначальной «тяжелой* куны. Так возникла
куна Русской Правды.
Если эти наши построения верны, то оказывается, что ногата и
куна, как мы и подозревали, имеют независимое друг от друга про-
исхождение. Вместе с тем позволительно предполагать, что куна
как именно У25 доля гривны имеет дополнительное метрологиче-
ское подкрепление, связанное как раз с величиной ногаты как У20
части гривны. Дело в том, что, как легко заметить, соотношение
между ногатой и куной тождественно соотношению между фунтом
и византийской литрой — 5 4; иначе говоря, куна была как бы
ногатой в системе литры. Подобная связь между ногатой и куной
через литру не должна казаться неожиданной по причине постоян-
ного и длительного контакта древнерусских купцов с византийской
денежно-весовой системой. Надо, однако, заметить, что в самой
системе литры весовая единица ок. 2 г неизвестна. Приходится
думать, что существовало чисто древнерусское подразделение лит-
ры па 8 долей по образцу фунта, и уже эта Ув литры, в свою оче-
редь, делилась на 20 фракций. Теоретически отрицать возможность
существования такого «теневого* древнерусского денежно-весового
счета на основе литры, воспроизводившего структуру фунта, види-
мо, нельзя, но более вероятным нам представляется другой вариант
интерпретации, преимущество которого еще и в том, что парал-
лельно он помогает разъяснить и некоторые загадочные частности.
Вернемся к Раффелыптеттенскому таможенному уставу, чтобы
вспомнить еще об одной денежно-весовой единице, упоминаемой в
55
нем, ио пока не затронутой нашим анализом,— полудрахме, к кото-
рой приравнен скоти. Отметим красноречивую деталь: составители
устава полудрахму приводят как основную единицу, а скоти — как
дополнительную: «...Пусть платят пошлину в полудрахму, т. е. в
один скоти» . Это и понятно, ведь речь в данном случае идет о
пошлине на торговлю солью, привозимой в Баварскую восточную
марку из внутренних областей Баварии, т. е. об одном из тех сюже-
тов, в отношении которых устав восстанавливает старые мытные
нормы. Скоти же был денежной единицей заимствованной, причем
заимствованной к моменту создания памятника относительно не-
давно. Поэтому совершенно естественно, что он использован в ка-
честве добавочного разъяснения к традиционной величине, выра-
женной в традиционных же единицах. Между тем толкование этой
полудрахмы Раффельштетгенского устава сопряжено с известными
трудностями. В системе римского фунта драхма составляла вели-
чину, равную Уэб его доле. Если исходить из такого соотношения,
то в качестве фунта при драхме в 2 древнерусских ногаты (*/м>
гривны в 51 г) получим вес ок. 490 г серебра (5,1 х 96), Это вели-
чина, вовсе не фантастическая. Достаточно напомнить, что регенс-
бургская, а также венгерская (эстергомская) марки весили ок. 245 г,
т. е. ровно половину такого фунта; в трудах некоторых нумизматов
последний выступал даже в роли послереформенного Карлова фун-
та 1М, что, впрочем, справедливо было отвергнуто современной нау-
кой. Метрологический смысл фунта в 490 г станет ясен при обра-
щении к аналогичному византийскому материалу.
При том, что исследователи византийской денежно-весовой сис-
темы уделяли много внимания каталогизации монетного материала,
они прошли, в сущности, мимо такого замечательного факта, как
наличие в Византии, наряду с обычной весовой и счетной литром
(Акра Хоуаржф в 327 г, особой литры, применявшейся, судя по
названию, преимущественно или только для взвешивания сереб-
ра — так называемой серебряной литры (Xftpa AtpyupiKfi). Правда,
этот термин зафиксирован лишь одним метрологическим текстом
поздневизантийского времени 1вв, но есть основания отождествить
серебряную литру с большим талантом (рбусх тбАаутоу), упомяну-
тым уже в хрисовуле Василия II и Константина VIII от 978 г.: им-
ператоры дарят одному из монастырей «десять больших талантов
серебра» 17°. Прав Э. Шильбах, указывая, что понимать термин
«талант» в данном случае в его более обычном значении
«кентенарий» (100 литр) никак невозможно, ибо это приводит к 167 168 * 170
167 "«.donent pro theloneo semldmgmam, id est scoti I”: MGH Leges. Sectio IL T. 2.
P. 251; Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники^ С. 63,65.
168 См., например: Decourdemanche J, Р. Note sur les polds carolingiens // Revue
Niunismatique. 1912. Vol. 16. P. 360.
160 Schilbadi E. Byzantinische metrologische Qjuellen. Dftsseldorf, 1970. S. 144.
170 RouiUard G.t Collomp P. Actes de Lavra: Edition diplomatique et critique. Paris, 1937.
T. 1. P. 7.
56
абсолютно немыслимой сумме дара — более 330 кг серебра 171. Но
так как талант уже в начале XII в. приравнивался к счетной литре,
то позволительно думать, что и в императорской грамоте 978 г. мы
имеем дело с тем же словоупотреблением. Но в грамоте речь идет о
«большом таланте», тогда как в источнике ХП в. (клятве Боэмунда,
сына Роберта Гвискара, императору Алексею I Комнину в 1108 г.)
говорится о «двухстах литрах в монетах чеканки Михаила», кото-
рые чуть ниже названы «двумястами талантов (без определения —
А. Н.) в монетах настоящего качества, имеющих изображение
прежнего императора Кира Михаила» 172. Разница легко объяснима:
Василий II и Константин VIII дарят монахам серебро, а Боэмунд
получает от Алексея I золото, т. е. серебро измеряется в больших, а
золото — просто в талантах (литрах). Это и дает основание усмат-
ривать в большом таланте второй половины X в. серебряную литру.
Ее предназначение для взвешивания исключительно серебра под-
тверждается и тем, что счетная литра иногда именуется в источни-
ках золотой (Xhpa хриоафисб) * 172 * 174 175.
Почему же измерение серебра производилось (по крайней мере,
иногда) в каких-то особых серебряных литрах? Ответа на этот во-
прос в науке, насколько нам известно, нет. Характерно, что
Э. Шильбах в своем справочнике по византийской метрологии его
даже не ставит, ограничившись констатацией самого факта и ука-
занием, что в поздневизантийское (или послевизантийское) время
серебряная литра, по данным источников, составляла 12,5 римских
унций, т. е. 1 /24 византийской литры 174. В этой связи важно
знать, что различие между весовыми единицами золота и серебра
на является специфически византийским, оно свойственно и дру-
гим обществам, в которых, так же как и в Византии, сосуществова-
ли золотая и серебряная валюты. Так, например, асси-
ро-вавилонская денежно-весовая система наряду с золотой миной в
409 г знала серебряную весом ок. 546 г и соответственно — золотой
и серебряный шекель (х/бо мины) в 8,2 и 10,9 г, что объяснялось
удобством пересчета из золотых единиц в серебряные и наоборот
при относительной стоимости золота и серебра в Асси-
ро-Вавилонии 1 13 Уз; величина этих единиц была установлена
таким образом, чтобы 10 серебряных шекелей были равны
1 золотому или, что то же, 10 серебряных мин — 1 золотой . Ес-
ли признать механизм образования в Византии особой серебряной
литры таким же, то для вычисления ее веса необходимо будет
ai Schilbach Е Byzantinische Metrologie. S, 173.
172
Анна Комнина, Алексиада / Вступ. статья, перев,, коммент. Я. Н. Любарского. М.,
1965. С. 371.
179 Schilbach Е Byzantinische metrologische Quellen. S. 144.
174 Schilbach E. Byzantinische Metrologie. S. 175.
175
Кауфман И, Русский вес, его развитие и происхождение в связи с историею рус-
ских денежных систем с древнейших времен // Зап. Нумиэматич. отд-ния имп.
Русского археология, о-ва. СПб., 1906. Т. 1, вып. 1. С. 155—157.
57
знать относительную цену здесь золота к серебру. В этом вопросе,
как и в отношении к Западной Европе, в историографии наблюда-
ются некоторые колебания 176 177 — впрочем, вряд ли обоснованные.
Позднеримский счет 1 номисма = 12 милиарисиев, установленный
при Константине Великом после начала чеканки милиарисиев ве-
сом в 2 силиквы (кератия), т. е. в У72 римского фунта * , стал, как
известно, традиционным византийским счетом. Об этом свидетель-
ствует глосса к Женевскому списку Книги эпарха: «...двенадцать
кератиев составляют половину номисмы, безупречная же номисма
содержит двенадцать милиарисиев или 24 кератия» 178 * * *. Исследова-
тели Книги эпарха, созданной при императоре Льве VI в 9И/912 г.
и регламентирующей, среди прочего, торговые и финансовые опе-
рации в Константинополе, утверждают, что эта схолия присутство-
вала уже в протографе Женевского списка, т. е. не может быть
позднее конца XI в.175 (сама Женевская рукопись относится к се-
редине XIV в.). Поскольку милиарисий приравнен в Женевской
схолии к 2 кератиям, то ясно, что имеется в виду не реальная се-
ребряная монета, которая также именовалась милиарисием, но вес
которой менялся, а весовой милиарисий, чаще именуемый в визан-
тийских источниках эксагием (e^dyiov) и составлявший У72 визан-
тийской литры 18°. В таком случае вес этого милиарисия и
«безупречной номисмы», норма которой была той же самой —
литры золота, в точности совпадали, что и дает искомую стоимость
серебра по отношению к золоту 12 1. Как видим, она отличается
от принятой в Халифате, но тождественна западноевропейской.
Следовательно, в качестве веса серебряной литры в интересующий
нас период получаем:
ок 327 г х 12
-----------------= ок. 392 г.
10
Эта величина существенно отличается от веса серебряной литры
в 12,5 унций, т. е. ок 340 г серебра, которую принимает
Э. Шильбах на основе свидетельства XV в. и которую он распро-
страняет и на более раннее время, указывая на археологические
материалы, подразумевающие литру ок. 330—340 г . Однако на-
сколько оправданна такая экстраполяция? Если внимательно при-
смотреться к материалам самого Э. Шильбаха (гирек, изделий с
178 Hahn W. Moneta imperii Byzantini. Wien, 1975, T. 2. P. 16.
177 Schilbach E. Byzantinische Metrologie. S. 161.
178 'Lt a yovv бббека кер&тьа elai vopiopaxoc fjpaip то уйр tacepaioy vopiapa
exev ptXXtapiota 6 <Ь бека jjyovv керблла кб,м (Das Eparchenbuch Leons des
Weisen / Einf., Edit., Ubers, und Indices von J. Koder. Wien, 1991. S. 76. Nota ad
lin. 58; Византийская книга эпарха / Вступит, статья, перевод, коммент
И Я. Сюзюмова. М., 1962. С. 47, 73).
170 Das Eparchenbuch.,. S. 49—50.
180 Schilbach E. Byzantinische Metrologie. S, 183.
181 Ibid. S. 177—178.
58
помеченным весом и т. п.), на базе которых он определяет вес ви-
зантийской литры в IV—VII вв., то легко убедиться, что они с при-
мерно равной плотностью распределяются внутри весового проме-
жутка, дающего вес литры от менее 275 г до 335—345 г; автор
почему-то выделяет из всей этой массы данных вес между 305 и
326 г, объявляя его соответствующим византийской литре этого
периода 1в2, но такое предпочтение выглядит совершенно произ-
вольным. Археологические материалы, указывающие на литру
ок. 330—340 г, вполне укладываются в диапазон весовых колебаний
реальных византийских разновесов, ориентированных на обычную
весовую литру, иначе говоря — нет никаких оснований видеть в
них свидетельство существования уже в это время серебряной лит-
ры такого веса. Кстати говоря, здесь отчетливо проявляется и по-
рочность самой методики, в силу которой можно якобы на основе
изучения конкретных артефактов (в том числе и монет) проследить
постоянное понижение нормы (1) литры на протяжении V—XV вв.
Тенденция к понижению фактического веса действительно была, но
понятие нормы предполагает официальную фиксированность — а
такого рода византийские установления, официально менявшие бы
вес литры, науке не известны.
Ввиду сказанного куда более важными, чем данные о литре
ок 330—340 г, представляются материалы, указывающие на значи-
тельно более тяжеловесную литру в 380—390 г. Такие большие
отклонения уже невозможно объяснить плохой точностью взвеши-
вания, тем более что среди этих разновесов есть тяжелые экземпля-
ры в 30 номисм и целую литру — а это заметно понижает воз-
можную неточность, которая, понятно, многократно возрастает в
случае подсчета веса литры на основе мелких эксагиев, монет
и т. п. Насколько затруднительно объяснить появление такого рода
разновесов, показывает мнение, высказанное в свое время
А. Пападопуло-Керамевсом, который предположил, что они изго-
товлялись с целью обвешивания 1М. Однако обвешивание имеет
смысл только тогда, когда остается незамеченным, в данном же
случае оно настолько дерзко (20% от взвешиваемого предмета), что
сразу же должно было бы броситься в глаза. Значительно резоннее
догадка Э. Шильбаха, что здесь имеется в виду какая-то иная
литра 182 183 184 185, но какая именно — исследователь не пояснил. Выдвину-
тые нами выше соображения позволяют сопоставить эту тяжелую
литру с серебряной литрой или большим талантом письменных
источников. Что касается серебряной литры XV в. в 12,5 унций, то
она имеет аналоги в весовых единицах того же времени Трапезун-
182 Ibid. S. 162—165.
183 Ibid. S. 165: 162 г (30 номисм, литра — 388,8 г), 387 г (литра).
184 Papadopoulos-Kerameus Д Пер1 twv pv^avxivwv Gta6g(bv tov pouoeiov тис
’AOrjvpaiv ’ApxaioXoYiKfjc Etatpetac // 'AO^vaiov. 1878. T. 7. P. 262.
185 Schilbach E. Byzantinische Metrologie. S. 165.
59
да, Кипра и др.186 и потому могла быть исчислена исходя не из
столичной, а из провинциальной литры, которая уже в VII—IX вв.
была значительно легче константинопольской, составляя
ок. 280 г 187; подстановка этой величины в пропорцию 10 12 дает,
действительно, результат ок. 340 г.
Итак, если для измерения веса серебра в Византии, в самом де-
ле, применялась специальная серебряная литра ок. 392 г, отличная
от обычной (золотой) литры ок 327 г, то древнерусская куна, не
находившая себе места в системе литры, окажется вполне законной
фракцией серебряной литры — ее полуЪрахмой: 2,04 г х 96 х 2
392 г (норма куны — несколько выше 2 г —51 г 25 = 2,04 г). Это
дает ключ к пониманию смысла фунта весом ок 490 г, полуорахму
от которого, согласно Раффельштеттенскому уставу, представляет
собой скоти, т. е. древнерусская ногата: он есть не что иное, как
«серебряный фунт» при Карловом фунте в 408 г. Разумеется, отсю-
да вовсе не следует, что серебро в Западной Европе, взвешивали в
таких «серебряных фунтах», а не в обычных; Европа того времени
была зоной одной, а не двух валют, и в отдельном серебряном фун-
те просто не было надобности. Однако изначальная теоретическая
ориентация Карлова фунта на римский (литру) в пропорции 5:4
обеспечивала и некое призрачное существование единице в 490 г
серебра, коль скоро в Византии, помимо обычной литры, была еще.
и серебряная литра, состоявшая с фунтом в 490 г в той же пропор-
ции:
490 г
------х 4 = 392 г.
5
Соотношение же между серебряной литрой и «серебряным фун-
том» сохраняло, естественно, соотношение между литрой и фунтом,
т. е. между куной и ногатой. Таким образом, тяжелый фунт в 490 г,
подразумеваемый Раффелыптеттенским уставом, может служить
косвенным подтверждением существования византийской серебря-
ной литры в 392 г.
То, что величина ок 2 г серебра имела твердое обоснование в
византийской денежно-весовой системе, могло служить известным
дополнительным мотивом для того, чтобы она закрепилась и в
древнерусской системе. Вместе с тем значительно важнее ее кон-
кретная функция при пересчете веса серебра, выраженного в фун-
тах или его фракциях, в византийские единицы веса серебра. А
функция эта — ключевая. Коль скоро 1 серебряная литра 12/ю
литры = % литры, а 1 фунт = 5Д литры, то выходит, что
1 серебряная литра = фунта, т. е. серебряная литра была
меньше фунта ровно на у25 долю последнего. Следовательно, для
того чтобы пересчитать серебро, взвешенное в полуфунтах-марках
180 Ibid. S. 192, 200, 208.
187 Ibid. S. 167 (колонка 4).
60
(древнерусских гривнах серебра), в серебряные литры, надо было
просто от каждой гривны серебра отнять «тяжелую» куну или, что
то же, от каждой гривны кун отнять одну куну. Если так, то древ-
нерусская куна, возникнув как стоимость в серебре шкурки куницы,
закрепилась в качестве твердой фракции гривны, весьма вероятно,
не в последнюю очередь в силу тесного контакта носителей древне-
русского денежно-весового счета с принятой в Византии системой
исчисления серебра.
Сделанные наблюдения позволяют также предложить новое ре-
шение вопроса о штрафе за оскорбление действием согласно дого-
ворам Руси с креками, о чем уже шла речь выше: 5 литр серебра.
Мы помним, что соблазнительное сопоставление этой нормы с пе-
ней за аналогичное преступление по Русской Правде — 12 гри-
вен — не давало положительного результата. Подстановка в равен-
ство 12 гривен = 5 литр обычной литры или ее половины (по
В. Л. Янину) приводило к гривне в 136 и 68 г серебра, что не на-
ходило должной опоры в источниках. Неудачность подобных по-
пыток даже послужила для такого авторитета, как В. И. Сергеевич
основанием отказаться в принципе от сопоставления в данном
пункте обоих документов. Известный историк права полагал, что в
формуле договоров «...да вдасть литр 5 сребра по закону Рускому»
замечание «по закону Рускому» относится не к сумме штрафа, а к
самому характеру наказания — денежной пене, так как по визан-
тийскому праву за подобные преступления полагалась иная кара 1М.
Не решаясь совершенно отвергнуть эту трактовку, считаем все-таки
нужным отметить, что проблема не так безнадежна.
Исходя из суммы штрафа — 5 литр, можно было бы, например,
догадываться, что перед нами первый случай упоминания
40-гривенного штрафа, следующего за 12-гривенным в шкале де-
нежных пеней Русской Правды. В самом деле 40 гривен серебра
составляют ровно 5 фунтов (40 8), а замену фунта его аналогом -
литрой допустимо было бы объяснить просто тем, что расчеты ве-
лись с греками. Кстати говоря, это дало бы возможность удовле-
творительно истолковать и разночтение, содержащееся в Новгород-
ской IV, Софийской I и некоторых других летописях — 10 литр
серебра, на котором во многом строил свои рассуждения
В. Л. Янин: один из редакторов Повести временных лет счел более
правильным не 40-гривенный, а 80-гривенный штраф, полагающий-
ся в Правде Ярославичей за то же преступление, но по отношению
к человеку, находящемуся на службе князя (огнищанина, княжа
тиуна и др.).
Вместе с тем такое подкупающее своей простотой предположе-
ние не кажется нам достаточно вероятным. И дело не только в том,
что штрафы в 40 и 12 гривен полагаются в Русской Правде за со-
вершенно разные преступления — убийство и оскорбление действи-
188 Сергеевич В, И, Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб.»
1910. 4-е изд. С. 654; Кауфман И. Указ. соч. С. 166—169.
61
ем. Здесь можно было бы выйти из положения, допустив, что
40 гривен как пеня за убийство — нововведение Древнейшей Прав-
ды (в договорах убийство карается смертью; см. статьи «Аще кто
убьет или крестьянина Русин, или крестьянин Русина» |Ю), по-
влекшее за собой смещение всей шкалы штрафов. Сложнее преодо-
леть другую трудность: если сумма в 5 литр серебра и возникла в
результате пересчета в литры какого-то древнерусского эквивален-
та, выраженного в гривнах, то это вряд ли были гривны Русской
Правды, т. е. гривны кун по 51 г серебра. Действительно, теперь мы
знаем, что гривна Русской Правды по своему происхождению и
величине была стоимостью в серебре номисмы или динара. Номис-
ма под именем золотника неоднократно встречается как платежная
единица в других статьях договоров, в том числе и как единица
исчисления штрафов например, в статье договора 944 г. «Аще
ускочит челядин»: «...а еже что принесл будет все цело, и да возь-
меть от него золотника два» 19°. Более того, если отвлечься от инте-
ресующего нас пассажа с 5 литрами серебра, в договорах вообще не
упоминается никаких иных денежных единиц, кроме золотника.
Поэтому для перевода стоимости 40 или 12 гривен Русской Прав-
ды в византийские деньги проще всего было бы сказать «40 или
12 золотников», а вовсе не 5 литр серебра. КолЪ скоро составители
договоров прибегли тем не менее к выражению «литр 5 серебра»,
то приходится догадываться, что имевшиеся в виду гривны (если
таковые, действительно, имелись в виду) не поддавались такому
пересчету. Что это могли быть за гривны в таком случае? Речь идет
о литрах серебра, в свете сказанного выше о византийской сереб-
ряной литре логично думать, что именно она и подразумевается
под этим термином аналогично выражению хрисовула 978 г.:
«десять больших талантов серебра» (бека таАатта apyupfou реубАа).
Если так, то при известном соотношении 5 серебряных литр =
6 литр, получим равенство 12 гривен = 6 литр, откуда следует, что
гипотетическая гривна договоров была равна полулитре. Возможна
ли какая-нибудь разумная интерпретация такого результата? Дума-
ем, что да. Для этого нам придется обратиться еще к одной древне-
русской системе счисления денег, отличной от счета на гривны и ее
фракции,— к системе счета сороками или сорочками.
* * *
Этот счет был распространен на Руси применительно к меховым
ценностям и только к ним: «Продал есмь сорок бобров Миляге...»
(берестяная трамота середины XIII в.) 1W; «...а межы сел межа —
тритцать бел; а княжа межа — три сороки бел» (ст. 4 Двинской * 100 101
180 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 34, 51-52; Т. 2. Стб. 25, 40.
100 Там же. Т. 1. Стб. 49-50; Т. 2. Стб. 38.
101 Лрциховский Л. В., Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок
1962-1976 гг. М., 1976. № 420.
62
уставной грамоты 1397/1398 г.) 182 и т. п. Такого рода упоминания
позволяют думать, что и в тех случаях, когда единица исчисления
не названа (например, как в обсуждаемой ниже Уставной грамоте
князя Святослава Ольговича 1137 г.), также имеются в виду какие-
то стандартные меховые ценности, подразумеваемые из контекста,
либо денежные единицы, генетически восходящие к меховым цен-
ностям, для которых счет сорочками был бы, следовательно, релик-
товым, традиционным; в интересующий нас период подобными
единицами были прежде всего куна, значительно реже — векша.
Это значит, что наряду с гривенным счетом по 25 кун следует ожи-
дать наличие и счета на сорочки — по 40 кун, а помимо единиц в 3
(резана), 6 (куна) и 150 (гривна кун) «векш» — существование
также единицы в 40 «векш». Попробуем подкрепить наши предпо-
ложения и поищем реальных следов такого счета в письменных и
археологических источниках.
_ Последняя из искомых счетно-весовых единиц — 40 «векш»
обнаруживается без труда и немедленно. Среди дополнительных
статей к Русской Правде имеется раздел «А се бещестие», обычно
датируемый ХШ в. 192 193 В нем находим прямое указание на стои-
мость гривны кун того времени относительно гривны серебра:
1 7,5 («...а за гривну сребра пол осме гривне» 1W). Поскольку под
гривной серебра имеется в виду марка-полуфунт в 204 г, равная
4 гривнам Русской Правды, то выходит, что 7,5 таких новых гривен
составляют 200 кун-резан Пространной Правды, т. е. 1 новая грив-
на = 26 2/з кун-резан. Нетрудно убедиться, что это ровно 2 сорочка
«векш»: 40:3 = 13 %, т. е. в сорочке «векш» содержалось
13 % кун-резан. Здесь, конечно, замечательно не то, что новая
гривна оказывается существенно дешевле гривны Русской Правды
(это факт тривиальный, если вспомнить меткий афоризм
Э. Шрёдера: «История денег есть, как правило, история их обесце-
нивания»), а то, что она возникла явно не из гривенного счета
(новая гривна находится к старой в замысловатом соотношении
15: 8), а из счета на сорочки, составляя Уз сорочка (т. е. сорочка
кун) Краткой Правды. Таким образом, перед нами доказательство
реального существования не столько счета на сорочки «векш»,
сколько на сорочки кун. Однако уценка гривны кун, которая фик-
сируется статьей «А се бещестие», была не первой. Ей предшество-
вало еще по крайней мере одно преобразование денежно-весового
счета, также ориентированное не на гривну, а на сорочек. Мы име-
ем в виду «гривны новых кун», упоминаемые в Уставе князя Свя-
тослава Ольговича новгородской владычной кафедре от 1137 г.
192 Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного
государства / Оте. ред. А. Д. Горский. М., 1985. С. 181 (Российское законодатель-
ство Х-ХХ вв. Т. 2).
193
Законодательство Древней Руси. С. 126—127 (комментарий Я. Н. Щапова).
1М Там же. С. 74.
63
В этом сложном документе нас будет интересовать исключи-
тельно использованная в нем денежная система. Упорядочивая
поступление части десятины в епископскую казну, новгородский
князь устанавливает ее твердую сумму — 100 гривен новых кун:
«...уставил есмь святой Софьи, а ть емлеть пискун за (т. е. вместо-
А. Н.) десятину от вир и продажь 100 гривен новых кун, иже выда-
ваеть домажиричь из Онега». Эта сумма разверстана по отдельным
заонежским погостам: «В Онеге на Волдутове погосте два сорочка,
на Тудорове погосте два сорочка, на Ивани погосте с даромь
3 сорочькы, на Ракуле 3, на Спиркове два, у Вихтуя сорочек, в Пи-
незе 3, в Кегреле 3, устье Емьце два, устье Ваг два, у Пуите соро-
чек, у Чюдина пол сорочька, у Лигуя с даромь два, у Вавдита с
даром два, у Вели два, у Векшензе два, на Борку сорочек, в Отмине
сорочек, в Тоиме сорочек, у Поме пол сорочка, у Тошьме сорочек, у
Пененича сорочек, у Порогопустьць пол сорочка, у Валдита два
сорочка, на Волоце в Моши два, у Еми скора, а на мори от чрена и
от салгы по пузу, у Тудора сорочек» . В сумме получаем
43,5 сорочка, не считая стоимости мехов, идущих от еми, и,
очевидно, соли «от чрена и от салгы по пузу», собираемой на мор-
ском побережье.
Денежный счет Святославовой грамоты до сих пор являет собой
загадку. Единственная попытка разобраться в нем принадлежит
В. Л. Янину. Сначала исследователь полагал, что новые куны доку-
мента 1137 г.— это те куны, по отношению к которым являются
старыми ветхие или старые куны новгородского договора
1191/1192 г. Коль скоро последние представляли собой звонкую
монету, то новые купы были, очевидно, какими-то това-
ро-деньгами 19fl. Однако впоследствии такая точка зрения подвер-
глась пересмотру. Теперь «под гривнами новых кун, которые к
концу XII в. стали гривнами ветхих кун», В. Л. Янин предлагает
усматривать гривны Пространной Правды, т. е. гривны серебра.
Учитывая ту часть десятины, которая выражена не в сорочках,
«возможно говорить об итоге, близком к 45 сорочкам». Если при-
нять за вес гривны Пространной Правды не 51, а 49 г серебра («за
вычетом угара»), то получим сначала вес сорочка — ок 109 г
(4900 :45), а затем и единицы, лежащей в основе последнего —
ок. 2,73 г (109 40), «что поразительно совпадает с куной-дирхемом
русской денежно-весовой системы IX—X вв.» im.
Первый вопрос, который, сразу же возникает в связи с этим по-
строением: если гривна Святославовой грамоты равна гривне Про-
странной Правды, то почему она называется гривной новых кун?
195
Древнерусские княжеские уставы XI—XV вв. / Иэд. подгот. Я. Н. Щапов. М.,
1976. С. 148.
196 Янин В, Л. Денежно-весовые системы... С. 41—43.
197 Закондательстео Древней Руси. С. 229 (комментарий В. Л. Янина); Янин В. Л.
Новгородские акты XII—XV вв.: Хронологический комментарий. М., 1991. С. 140—
141.
64
Ведь гривна Пространной Правды была тождественна гривне Крат-
кой Правды (обе составляли 51 г серебра); единственное отличие
между ними — то, что вторая состояла из 25 кун, а первая — из
50 кун-резан, но 100 хривен как тех, так и других кун были тожде-
ственными величинами. Второе, что настораживает,— это ряд про-
извольных допущений, на которых зиждется все рассуждение. По-
чему- общую сумму десятины надо приравнивать именно к
45 сорочкам, а не, скажем, к 48 или 50? Почему в качестве гривны
русской Правды следует принимать вес в 49 г (считая так,
В. Л. Янин возвращается к точке зрения Н. II. Бауера, им же самим
подвергнутой критике), а не «нормативный» — в 51 г, которым и
оперировал исследователь на протяжении всей своей книга? Это не
педантичные придирки. Ведь слегка меняя названные параметры,
очень просто можно получить и другие столь же «поразительно
совпадающие» с известными единицами результаты. Например,
взяв за гривну кун 51 г серебра, получим в качестве единицы веса в
сорочке 2,85 г, что очень близко к весу стандартного дирхема, а
если при этом сумму десятины посчитать за 50 сорочков, то итогом
будет вообще в точности древнерусская ногата — 2,56 г. Необходи-
мую ясность здесь могли бы внести другие источники, отражающие
тот же денежный счет, что и Уставная грамота Святослава Ольго-
вича. Такие источникй, к счастью, есть, они известны, но в связи с
уставом 1137 г. никогда не рассматривались.
Первое и главное сообщение такого рода — это знаменитый пас-
саж из путевых записок арабского путешественника XII в. Абу Ха-
мида ал-Гарнати о кожаных «ассигнациях» на Руси. Согласно
ал-Гарнати, во время своего путешествия, приходившегося на вто-
рую четверть XII в., он столкнулся на Руси с деньгами в виде вы-
тершихся беличьих шкурок, которые становились таковыми после
того, как пломбировались в пучки официальными лицами, причем
за дирхем шло 18 шкурок; сами по себе они были настолько лише-
ны меха, что не представляли никакой ценности т. Сразу же после
введения его в научный оборот А. Л. Монгайтом 1ТО это свидетель-
ство стало прочным достоянием историографии; с пломбами, скре-
плявшими, по ал-Гарнати, пучки шкурок, был сопоставлен обшир-
ный класс сфрагистических материалов — так называемые пломбы
«дрогичинского типа», находимые повсеместно на древнерусских
землях 20°. Но денежный счет 18 шкурок = 1 дирхем, засвидетельст-
в Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131—
1153) / Публ. О. Г. Большакова, А, Л. Монгайта; пер. с араб., вступ. статья и при-
мет. О. Г. Большакова. М., 1971. С. 35—36.
1W Монгайт А. Л. Абу-Хжмк ал-Гарнати и его путешествие в русские земли в 1150—
1153 гг. // История СССР. 1959. № 1. С. 169—181; Он же. Рязанская земля. М.»
1961. С. 319-324.
200 Монгайт А. Л. Абу-Хамид ал-Гарнати... С. 177; Янин В. Л. Вислые актовые печати
// Древняя Русь: Город, замок, село. С. 381; Ершевский Б. Д. Характеристика
свинцовых пломб из собрания Новгородского музея-заповедника // 125 лет Нов-
65
вованный на Руси одновременно со счетом Святославовой грамоты
наблюдательным арабом, странным образом остался без внимания.
Между тем оба источника описывают, каждый по-своему, один и
тот же феномен.
Прежде всего заметим, что равенство 1 дирхем = 18 шкурок при
стандартном дирхеме ок. 2,9—3,0 г дает стоимость шкурки ок. 0,16—
0,17 г серебра, т. е. ровно половину «векши». Далее, вспомним, что
«арабский» вариант гривны Русской Правды в 20 дирхемов состав-
лял 170 векш (при дирхеме в 2,9 г) или несколько больше (при
дирхеме ок 3,0 г). В таком случае получается равенство 170 (или
несколько более) «векш» = 360 шкурок (18 х 20); иными словами,
шкурка находится к «векше» в той же самой пропорции (ок 47%
или чуть более), что и гривна новых кун к сорочку в грамоте Свя-
тослава Ольговича (45% или несколько больше). Коль скоро соро-
чек построен на счете кунами (или, что то же, «векшами»), это
значит, что гривна новых кун документа 1137 г. построена на счете
шкурками, о которых сообщает ал-Гарнати; в гривне новых кун
столько же шкурок, сколько «векш» в сорочке.
Установив столь замечательный факт, попробуем определить те-
перь абсолютную величину гривны новых кун. Для этого зададимся
вопросом о ее происхождении. Несмотря на сведения ал-Гарнати,
понятно, что она не могла развиться из счета на дирхемы, потому
что дирхем как более или менее распространенная монета исчезает
из древнерусского денежного оборота более чем за сто лет до изда-
ния Устава Святослава Ольговича. Трудно предполагать также, что
1ривна новых кун возникла на основе старой 1ривны кун, т. е.
1ривны Русской Правды, или сорочка, если принимать то соотно-
шение между сорочком и новой гривной кун, которое постулирует
В. Л, Янин (45 сорочков = 100 гривен новых кун); в таком случае
новая гривна не только не является целой частью старой, но и со-
стоит с этой последней в довольно сложном соотношении 100 :72
(45 сорочков = 72 гривнам старых кун). Остается предположить,
что скорее всего неверна сама пропорция между сорочком и грив-
ной новых кун, избранная В. Л. Яниным. Действительно, раз уж,
как установлено выше, гривна новых кун покоится на счете шкур-
ками (пусть и вытершимися), то естественно было бы думать, что
это был счет сороками, свойственный мехам. Если так, а в гривне
новых кун столько же шкурок, сколько «векш» в сорочке, то следу-
ет вывод: стоимость шкурки должна быть кратна «векше». Соотно-
шение, приводимое ал-Гарнати, как мы помним, позволяет предпо-
лагать, что две шкурки были равны одной «векше». Отсюда заклю-
чаем: единственным логичным соотношением между сорочком и
новой гривной является не 45 100, а 50 100, т. е. 1 2. Гривна
новых кун была равна тюлусарочку. Осталось определить, какой со-
рочек имеется в виду — сорочек кун Краткой Правды или сорочек
городскому музею. Новгород, 1991. С. 44, и др. См. также статью В. Б. Перхавко о
настоящем сборнике.
кун-резан Пространной Правды? Сделать это нетрудно. Принимая
последнее, получим 2000 резан « 100 гривен новых кун, т. е.
1 гривна новых кун = 20 резан. Такой результат не может нас уст-
роить, поскольку 1ривна выходит дешевле гривны XIII в., о кото-
рой идет речь в статье «А се бещестие». Следовательно, новая
гривна равна полусорочку старых кун: 1 гривна новых кун =
40 резан = 120 «векш».
Еще одно подтверждение этому счету находим в другом памят-
нике, синхронном грамоте Святослава и запискам ал-Гарнати,—
Вопрошании Кириковом 30-х годов XII в. Эта датировка вытекает
из упоминания в источнике как об одном из информантов о новго-
родском епископе Нифонте, который занимал Новгородскую ка-
федру с 1131 по 1156 г. 2М; кроме того, другое сочинение Кирика —
«Учение им же ведати человеку числа всех лет» — содержит точ-
ную дату написания, сообщенную самим автором: 1136 г. * 202 203 204 Среди
канонических и литургических правил, собранных Кириком в сво-
ем Вопрошании, есть и цены за заупокойные службы: «А за упокой
сице веляше служити сорокоустье: на гривну пятью, а на 6 кун
единою...» 20S. Это сообщение не осталось незамеченным в науке.
Начиная с Н. М. Карамзина, его толкование сводилось к следую-
щему. Речь, понятно, идет о плате за сорокоуст — поминальное
богослужение в течение сорока дней после кончины. За 6 кун треба
служится однажды в неделю: 6 кун за 6 недель — по 1 куне за тре-
бу. За ежедневные требы в течение всех шести недель (по 5 дней в
неделю, так как по воскресеньям за упокой служить не положено, а
в субботу происходит общее поминовение усопших) выходит 6x5
« 30 кун, но такому «оптовому» заказчику делается скидка до
1 гривны, т. е. до 25 кун 2М. Это рассуждение можно было бы, по-
жалуй, признать вполне удовлетворительным, если бы не одна су-
щественная деталь, которая его совершенно компрометирует: грив-
на того времени (если, действительно, понимать под ней гривну
Русской Правды), как мы видели, была равна не 25, а уже
50 кунам-резанам. Следовательно, плата в 1 гривну за полный со-
рокоуст не только не дает какой-либо скидки, но и обнаруживает
наценку почти в 2 раза. Такого рода затруднение заставляло иссле-
дователей вообще воздерживаться от какого бы то ни было толко-
вания сведений Кирика 205. Кроме того, сам расчет общей платы
пропорционально дням, исходя из цены 1 куна за дневную службу,
сомнителен ввиду имеющегося у процитированной фразы продол-
жения, которое обычно опускается: «...а на 12 кун двоичю, или како
мога (выделено нами.— А Я.)»; за 12 кун (двухдневную плату)
204 Щапов Я. Н. Государство и церковь в Древней I^ycM X—ХШ вв. М, 1989. С. 207.
202 Симонов Р, А. Кирик Новгородец — ученый XII века. М., 1980.
203 Памятники древнерусского канонического права, Т. 1. Ст€. 23—24.
204 Карамзин Н. М. Указ. соч. Кн. 1, т. 2. Примет. 79; Мрочек-Дроздовский П. Указ,
соч. Вып. 1. С. 117.
205 Бауер И, П. Указ. соч. С. 205,
67
5»
можно служить дважды в неделю или сколько посильно. Мы видим
только одно рациональное решение этого вопроса.
В договоре Новгорода 1191/1192 г. регламентируются правила
международной торговли, поэтому логично, что суммы исчислены в
нем в гривнах старых кун, т. е. гривнах Русской Правды, подразу-
мевавших серебряное выражение. На внутреннем рынке, а тем бо-
лее на уровне бытовых платежей, о которых и идет речь у Кирика,
уже в 1130-е годы мы видим гривны новых кун, т. е. шкурок, опи-
санных ал-Гарнати. В новой гривне было, согласно нашим вычис-
лениям, не 50, а 40 кун-резан (это был сорочек кун-резан). Если
сделать естественное допущение, что Кирик имел в виду именно
новые гривны-сорочки, то окажется, что плата за полный сорокоуст
исходила не из количества дней, в которые реально совершалась
служба (30), а из общего числа дней поминовения — 40; собствен-
но, ведь как раз поэтому полная служба и именовалась сороко-
устом. В таком случае точной пропорции между ценой за полный
сорокоуст и платой за его сокращенный вариант (1 треба в неделю)
в самом деле нет: общая плата оказывается несколько больше. Ста-
новится ясно, почему за две минимальные платы священник может
служить не дважды в неделю, а чуть меньше — «како мога». Разу-
меется, случай с 12-гривенной платой приведен Кириком для при-
мера; при плате за три дня (18 кун) и т. д. его оговорка «...или како
мога» делается еще более существенной. На связь между сорочком
и традиционной платой за сорокоуст прямо указывают некоторые
тексты: «Дадуть мои племеньники игумену Савастьяну сорочек за
со[ро]коуст» (духовная грамота чернеца Артемия Николаевскому
Чухченемскому монастырю, датируемая второй четвертые
XV в. 206). Любопытно, что подобная связь существует и на чисто
лингвистическом уровне между самими терминами «сорок»,
«сорочек» и «сорокоуст», которые оказываются генетически тожде-
ственны друг другу, о чем скажем чуть ниже.
Итак, практически иссякший на рубеже XI и XII вв. приток на
Русь западноевропейского серебра привел к перестройке денежного
счета, который был вынужден с серебра (зарезервированного для
международных или очень крупных платежей в виде гривны сереб-
ра) переориентироваться на шкурки-«ассигнации». В соответствии
со своим «меховым» происхождением, эти новые куны исчислялись
сорочками. В качестве гривны новых кун выступает теперь сорочек
кун Пространной Правды, т. е. кун-резан. Тем самым гривна новых
кун оказывается равной % гривны старых кун, а в гривне серебра
содержится 5 гривен новых кун, вместо 4 старых гривен Русской
Правды. Впоследствии, очевидно, в XIII в. (точное время устано-
вить не удается), гривна кун подверглась еще одной уценке по от-
ношению к серебру, но принцип уценки остался старый — счет ла
сорочки привычных платежных единиц. На этот раз в качестве,
такой единицы выступает двойная «векша» (т. е. одна из весовых
2fls ppjjpj 239, С. 256; Янин В. Л. Новгородские аюъ1... С. 312—313.
6В
единиц многогранных гирек), и очередная гривна новых куя оказы-
вается равной не % сорочка старых кун, как раньше, а У3 его, так
что в гривне серебра выходит не 5, а в 1,5 раза больше гривен но-
вых кун — 7,5. Становится ясным, что низовской (московский) и
новгородский денежные счета XIV—XV вв., согласно которым в
гривне серебра было соответственно 10 и 15 гривен кун 207 208, всего
лишь продолжают эту общерусскую эволюцию денежной системы
XII—XIII вв — только в новгородском варианте последовательность
девальвации гривны новых кун выглядит как % — Уз — %, а в
НИЗОВСКОМ — 72 ~ Уз —
Завершая экскурс об изменениях в древнерусском денеж-
но-весовом счете XII—XIII вв., произошедших вследствие перехода
от счета на 25 кун (гривна кун Русской Правды) к счету на 40 кун
(сорочки), необходимо остановиться на одной крайне интересной
гирьке, превосходно иллюстрирующей этот переход. Она найдена
на территории Белоруссии, имеет стратиграфическую дату XII—
XIII вв. и весит 20,50 г. Вся исключительность данного разновеса в
том, что он имеет на редкость подробные и многообразные указа-
ния на кратность. На одной стороне бочки плоскость разделена
исходящими из одного центра лучами на 8 равных секторов, в каж-
дом из которых нанесено по 2 точки. На другой стороне видим две
концентрические окружности из точек. 20 — во внешней, 15 — во
внутренней 2W. Сразу же отметим, что общий вес гирьки равен в
точности половине гривны новых кун грамоты Святослава (204 5
= 40,8; 40,8 2 = 20,4). Далее, деля 20,5 на 8, получаем точный вес
ногаты Русской Правды — 2,56 г (51 : 20). Сопоставив 16 точек на
этой стороне (2x8) с 20 — на другой, без труда узнаем в полу-
чающейся пропорции 16 : 20, т. е. 4 : 5, соотношение между грив-
ной старых кун (гривной Русской Правды) и гривной новых кун
грамоты Святослава. Но почему, спрашивается, в таком случае не
поставить на второй стороне не 20, а 10 точек, которые соответст-
вовали бы 8 долям на первой стороне? Зачем ногату Русской
Правды подразделять на половинки, которые, насколько известно,
никогда никакой метрологической роли не играли? Все очень про-
сто: именно 20 точек кратности нужны были для того, чтобы ука-
зать на единицу, лежащую в основе гривны новых кун грамоты
Святослава, г. е. сорочка резан; в гирьке как половине гривны но-
вых кун таких единиц было, понятно, 20. Это и заставило к
8 секторам на первой стороне гирьки добавить еще по 2 точки в
каждом из них. Но что же обозначает внутренний ряд точек, чис-
лом 15, на второй стороне? Ответ опять-таки нам уже известен.
Янин В. Л. Берестяные грамоты и проблема происхождения новгородской денеж-
ной системы XV в. // ВИД. Л., 1970. Вып. 3. С. 150—178; Он же. К истории фор-
мирования новгородской денежной системы XV в. // Там же. Л., 1979. Вып. 11.
С. 251—259.
208
Беюпинееа Ш. И. Весы и гирьки-разновесы X—XIV во. из Белоруссии // СА. 1987.
№ 1. С. 236. Табл. 2.
Гривна новых кун статьи «А се бещестие» состояла к гривне сереб-
ра в пропорции 1 7,5 или 2 15; так как в гривне серебра
4 гривны старых кун, то, следовательно, пропорция 15 8 задает
соотношение между гривной новых кун статьи «А се бещестие» и
гривной Русской Правды.
Таким образом, мы имеем дело с разновесом, функционировав-
шим в переходный период от гривны новых кун в у2 сорочка ста-
рых кун к гривне новых кун в % такого сорочка. Интересно, что
оба этих счета соотнесены не прямо, а как бы опосредованно через
гривну серебра — но, заметим, отнюдь не через гривну кун Русской
Правды! В самом деле 8 ногат Русской Правды, равняясь Ую грив-
ны серебра, не составляют никакой фракции в гривне старых кун.
Следовательно, гривна серебра продолжала оставаться эталоном
стоимости, по отношению к которому исчислялись единицы стои-
мости в других шкалах. Продолжавшееся вплоть до XIV в. широкое
бытование на Руси слитков «северного» веса, т. е. гривен серебра,
подтверждает это наблюдение; Гриппа же старых кун, напротив, с
практическим исчезновением в древнерусском внутреннем обороте
монетного серебра теряет свои позиции как счетно-весовая единица
и продолжает употребляться только при расчетах с иностранцами в
договорах, когда платежи по необходимости приходилось произво-
дить в серебре. На внутреннем рынке получает преобладание, а
затем и вытесняет гривну старых кун сорочек, получивший наиме-
нование гривны новых кун, материальной формой которой были
скрепленные княжеской печатью пучки вытершихся беличьих шку-
рок (240 шкурок за 1 гривну новых кун).
Можно догадываться, что именно эта вытершаяся шкурка стои-
мостью в половину старой «векши» имеется в виду под термином
«векша новая» в одной из берестяных грамот 70-х годов XII в.209 210
Они же, судя по очевидной этимологии, скрываются под именем
загадочных «драниц» в уже цитировавшейся вами записи о покуп-
ке «княгиней Всеволожей» Бояновой земли: «...а въдала на ней
семьдесять гривън соболии, а в том драниць семьсту гривьн» 219
«Гривна драниц» — это и есть гривна шкурок-«ассигнаций», гривна
новых кун. Достойно всяческого внимания, что 10 таких гривен
приравнены к «гривне соболей», которая тем самым стоит
10 гривен новых кун = 8 гривен старых кун (10 х 4/s) 1 фунт
серебра. Сколько же соболей шло за гривну соболей? Если прибег-
нуть снова к более поздним (начало XV в.) данным об относитель-
ной стоимости мехов на рынке в Брюгге, где куница стоила
ок. 2,5 фунтов, а соболь (в зависимости от качества) — от 4 до
7 фунтов (сведения А. Л. Хорошкевич), то окажется, что шкурка
соболя была в 2—2,5 раза дороже шкурки куницы. За фунт серебра,
как мы помним, в X в. можно было купить 50 куниц; следовательно
200 Арциховский А. В., Янин В. Л, Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок
1963-1976 гг. № 440.
210 См. примеч. 10.
70
(если, конечно, допустить, что цены на дорогие меха в серебре за
это время радикально не изменились), в гривне соболей насчиты-
валось 20—25 шкурок. Поскольку речь идет о мехах, то равенство
1 гривна соболей = 20 соболей выглядит предпочтительней. В та-
ком случае обнаруживается интересная закономерность в употреб-
лении термина «гривна» применительно к мехам: он синонимичен
полусорочку — 1 гривна новых кун = 1/2 сорочка старых кун,
1 гривна соболей = у2 сорочка соболей.
Вернемся к вопросу о полулитре как возможной гривне догово-
ров Руси с греками. Обратим внимание на то, что соотношение
между гривной старых кун и сорочком 8 : 5 повторяет пропорцию
между полуфунтом и литрой (в фунте 5 сорочков, в литре — 4).
Стало быть, литра в древнерусском счислении на сорочки была не
чем иным как сорочком «тяжелых» кун, т. е. кун в собственном
смысле слова — шкурок куниц. Конечно, к такому результату не-
трудно было бы прийти сразу, зная, что «тяжелая» куна равна
4 кунам Краткой Правды, а фунт равен 5/л литры: 50 «тяжелых»
кун в фунте дают 40 таких кун в литре. Однако значительность и
весомость этот вывод приобретает только после всего сказанного о
месте сорочка в древнерусской счетно-денежной системе. Осталось
сделать для полноты картины одно небольшое добавление лингвис-
тического свойства, которое поможет уяснить происхождение со-
рочка и время его возникновения.
Лексема «сорок» — чисто восточнославянская и другим славян-
ским языкам неизвестна. Стало быть, возникает непраздный вопрос,
когда и почему в древнерусском появляется этот термин наряду с
исконным общеславянским четыре десято? Если бы счет сороками
или двадцатками был архаическим, как считает В. Л. Янин 2а, то
следовало бы ожидать, что слово «сорок» будет общеславянским,
чего, однако, нет. Стало быть, оно возникло в древнерусском уже в
историческое время. О многом говорит сама этимология термина.
На этот счет существуют три конкурирующие гипотезы 211 212. Соглас-
но первой и главной из них, др.-русск. сороки есть заимствование
из греческого и восходит к греч. теаотхрйкочта «сорок», вернее — к
позднегреческому варианту этого слова aaptiKovra, откуда новогреч.
aapdvTa. Вторая связывает его с др.-сканд. serkr «рубаха»,
«200 шкур». Третья реконструирует др.-вост.-слав» *съркъ и сопос-
тавляет его с турецким kirk «сорок», считая возможным заимство-
вание из тюркских языков. Здесь нет надобности вникать во все
лингвистические детали. Скажем только, что в третьем из перечис-
ленных случаев, даже если признать диссимиляцию к > с на древ-
нерусской почве, ожидалось бы в итоге. **сьркь, а не *съркъ, что
дало бы др.-русск, **серкь, но никак не сорокь. Малоубедительна и
скандинавская этимология. Др.-сканд, serkr вряд ли могло быть
211 Янин В. Л Денежно-весовые системы... С, 200—201.
212 См. литературу, приведенную М. Фасмером (Указ. соч. Т. 3. С. 722—723.
Ст. «сорок»), и добавления к ней О. Н. Трубачева.
71
заимствовано в древнерусский в значении «рубаха», «кафтан»; во-
первых, это место уже было занято исконно славянским *sarka >
Др “РУсск. *сорока, сорочька, имеющим общие корни с герм. *sark-
> Др-сканд. serkr, во-вторых, тогда приходилось бы предполагать,
что кафтан, на который в Скандинавии уходило 200 шкурок, на
Руси умудрялись шить из 40 шкурок Если же заимствование со-
вершилось во вторичном значении «200 шкурок», то становится
тем более непонятным, как на Руси оно эволюционировало в
«40 шкурок». Еще более важно, чем эти конкретные соображения,
что и тюркская, и скандинавская этимологии отрывают др.-русск.
сорокъ, сорочекъ от др.-русск. сорокоусть «поминальная церковная
служба в течение сорока дней», которое имеет (на этот раз абсо-
лютно бесспорную!) греческую этимологию: греч. теослхракост} >
ср.-греч. ааракоитг] «сорокадневный пост», семантическая ее
безупречность подчеркивается тем, что это слово в варианте соро-
коустия засвидетельствовано в древнерусских текстах и в значении
«великий пост, четыредесятница»* 214. Очень трудно представить
себе, чтобы др.-русск сорокъ и сорокоусть при их семантическом
тождестве имели совершенно разные корни. Думаем, надо признать,
что уникальное древнерусское слово все-таки является заимство-
ванным из среднегреческого. Мотивами, по которым противники
этой гипотезы отклоняли ее, служили два соображения: во-первых,
неясность причин заимствования, а во-вторых, раннее, уже в IX в.,
выпадение -ко- в греч. оарйкоута 215. Оба эти сомнения легко разве-
ять, если учесть, что византийская литра была древнейшим рус-
ским сорочком.
Нет нужды доказывать, что меха были важнейшей составляю-
щей древнерусского экспорта, в том числе (и быть может, главным
образом) в Византию. Продавая их крупными партиями на кон-
стантинопольском или каком-либо другом византийском рынке за
греческое серебро, русский купец отдавал за каждую литру серебра
четыре десятка куниц и, думается, неоднократно имел случай слы-
шать от своего отвешивавшего литрами серебро греческого контр-
агента слово оарйкоута «сорок» или ааракоптП «сороковая (часть)».
Не было бы ничего удивительного, если бы это греческое числи-
тельное попало сначала в лексикон купцов в значении единицы
исчисления куньих мехов (со временем — мехов вообще), а затем —
и в более общем значении абстрактного числа «сорок». Не исклю-
чаем, кстати говоря, что первоначальная форма этого термина не-
сколько отличалась от «сорокъ» и была более близкой к оригиналу
(скажем, *сороконтъ > сорокутъ или подобное), но впоследствии
подверглась усечению под влиянием ложной этимологизации заим-
ствованного, видимо, несколько позднее др.-русск. сорокоусть, ко-
торое было истолковано как композит со вторым компонентом
249 Там же, С. 724. Ст. -«сорокоуст».
214 Срезневский И. И. Указ. сон. Т. 3. Стб. 465. Ст. «сорокоустия».
фасмер М, ^ках_соч. Т. 3. С. 722.
72
Др.-русск уста. Что касается якобы слишком раннего появления в
греческом синкопированной формы без -ко-, то этот факт никоим
образом не зачеркивает наше предположение, а только дает основа-
ние для датировки заимствования именно IX в., что вполне согла-
суется с исторической реальностью: как раз на IX в. и должно было
прийтись начало регулярных торговых контактов между Русью и
Византией.
Отсюда следуют два важных вывода. Первый: счет сороками не
является каким-то архаическим восточнославянским счетом, а ро-
дился из специфического совпадения стоимости 40 куньих шкурок
со стоимостью литры серебра. Это совпадение было, разумеется,
«запрограммировано» приравниванием фунта серебра к 50 куни-
цам, так как теоретическое соотношение между фунтом и литрой
составляет 5 4. Второй вывод в том, что счет на сорочки оказыва-
ется не менее древним, чем гривенный счет, он возникает и суще-
ствует параллельно с этим последним, а в XII в. его вытесняет.
В таком случае гипотетическую гривну договоров Руси с грека-
ми следовало бы квалифицировать не как полулитру, а как древне-
русскую денежную единицу уже знакомый нам полусорочек
Именно лолусорочек (а не полный сорочек) был избран в качестве
единицы 12-гривенного штрафа, быть может, потому, что он стоял
по стоимости ближе к гривне серебра; точно так же в первой поло-
вине XII в. в качестве гривны новых кун был принят не сорочек, а
полусорочек старых кун; он же выступал и в роли гривны соболей.
И структурно полусорочек был тождествен гривне: он состоял из
20 кун, как гривна состояла из 20 ногат-дирхемов. Впрочем, если
придавать реальное значение разночтению в дошедших до нас спи-
сках договоров (10 литр наряду с 5 лиграми), то приходится ду-
мать, что либо составители договоров, либо позднейший древнерус-
ский редактор их текста сознавали, что имеют дело с половиной
стандартной единицы.
Но независимо от того, верно наше предположение о гривне до-
говоров как полусорочке или нет, гипотеза о происхождении со-
рочка от литры — и это необходимо подчеркнуть — остается непо-
колебленной. Отсюда следует, в свою очередь, что нет надобности
говорить о сосуществовании на Руси домонгольского времени двух
ареальных денежно-весовых систем — севернорусской (на базе
фунта) и южнорусской (на базе литры), как это делает В. Л. Янин,
который даже высчитывает теоретический вес ногат, кун и резан в
южной системе 21е. Историк выдвигает следующие аргументы. Если
в слитках «северного» веса (в среднем 196—198 г) видеть гривну
серебра, ориентированную на норму западноевропейского полуфун-
та (ок. 204 г), то в слитках «южного» веса (в среднем несколько
менее 160 г) резонно было бы усматривать свидетельство наличия
какой-то другой гривны серебра, ориентированной на полулитру
(ок. 163 г). Картографирование находок слитков обоих типов пока-
216 Янин В. Л, Денежно-весовые системы». С. 150
73
зывает, по В. Л. Янину, что «область бытования шестиугольных
слитков (т. е. слитков «южного» веса.— А. Н.) лежит за пределами
распространения северных слитков» 217. Другим краеугольным кам-
нем гипотезы об особой южнорусской денежно-весовой системе
является интерпретация обрезанных в кружок дирхемов Староде-
динского клада (Смоленщина, 980-е годы) весом в среднем ок. 1,6 г
как резан в этой системе 21й. Последнее дает основание относить
возникновение южнорусской системы ко второй половине X в., т. е.
к тому же времени, когда, согласно В. Л. Янину, формируется и
севернорусская денежно-весовая система с резаной ок. 1 г. Таким
образом, отказ от древней счетной гривны в 68 г привел к раздвое-
нию изначально единого древнерусского денежно-весового счета.
Исчезновение дирхема из денежного оборота Руси, которое на юге
произошло несколько раньше, чем на севере, привело к попытке
заменить его древнерусским чеканом при Владимире Святославиче
и Святополке Владимировиче в конце X — начале XI в. В связи с
тем, что вес большинства этих русских серебреников колеблется в
пределах от 2,9 до 3,3 г (исходя из приводимых самим В. Л. Яни-
ным данных — рис. 52 — следовало бы говорить о разбросе, по
крайней мере, от 2,6 до 3,3 г), то исследователь трактует их как
удвоенную резану Стародединского клада, т. е. как куну в южно-
русской системе ..
Оба основополагающих тезиса В. Л. Янина — о шестиугольных
слитках как о гривне серебра и о вырезках Стародединского клада
как о резанах в предполагаемой южнорусской денежно-весовой
системе — выглядят уязвимыми.
Прежде всего: ареалы слитков обоих видов вовсе не являются
«непересекающимися» и взаимно дополняющими друг друга. Зоной
концентрации находок «южных» слитков служит Киевщина, т. е.
область, прочно захваченная и слитками «северного» веса, как это
хорошо видно из данных Н. П. Бауера, приведенных и в книге
В. Л. Янина 22°. Где же слитки «южного» веса оказываются вне
конкуренции? Историк прямо именует Смоленскую землю, к кото-
рой, судя по результатам картографирования, надо бы присоеди-
нить Юго-Западную Русь и Полоцкую землю. Однако другие дан-
ные не подтверждают принадлежность Смоленска и Полоцка к
гипотетической южнорусской денежно-весовой системе. Во-цервых,
«куна смоленская» договора 1229 г., как показывает сравнение ана-
логичных норм Смоленского и Новгородского 1263 г. договоров,
оказывается равной не 1,6 или 3,2 г серебра, а 4 г — четырем ре-
занам Русской Правды (см. выше); следовательно, она является
частью системы, покоящейся на гривне в 51 г, которую В. Л. Янин
считает севернорусской. Во-вторых, уже приведенный нами и по
217 Там же. С. 149-150 и рис. 48.
218 Там же. С. 148.
2W Там же. С. 169-171.
220 Там же. С. 149. Рис. 48.
74
мере возможностей проанализированный материал весовых гирек
из Гнездова, который за единичными исключениями относится ко
второй половине X — первой половине XI в., отчетливо демонстри-
рует калибровку в соответствии с кунами гривны в 51 г (ок 2 г) и
в этом отношении совершенно сходен с новгородскими, рязанским,
киевскими и другими гирьками, описанными у В. Л. Яйина И1. То
же самое можно сказать и относительно менее многочисленных
гирек с территории Полоцкой земли. В тех случаях, когда указания
на кратность позволяют судить о единице веса, мы наблюдаем хо-
рошо знакомую по сферическим гирькам из других земель карги-
ну®2:
Вес в г Кратность Единица веса
30,90
24,07
40,27
30,08
4 + 4
3 + 3
5 + 5
(4 + 4 ?)
3,86 или 7,72
4,01 или 8,02
4,02 или 8,04
3,85 или 7,7
К этому списку надо добавить также уже рассмотренную нами
выше гирьку весом в 20,50 г, единицы кратности которой соответ-
ствуют тем стоимостям, что восстанавливаются на основе новгород-
ских письменных источников XII—ХШ вв. Но если Киевская, Смо-
ленская и Полоцкая земли относятся к области, где была распро-
странена гривна весом в 51 г (как в Новгородской, Ростово-
Суздальской и Черниговской землях), то для предполагаемой юж-
норусской денежно-весовой системы просто не остается места на
карте. В связи с этими трудностями выглядит весьма симптоматич-
ным то обстоятельство, что резаны Стародединского клада допус-
кают и иную интерпретацию, нежели предложенная В. Л. Яниным.
Древнерусские вырезки из дирхемов середины — второй половины
X в., как мы старались показать в своем месте, довольно удобно
вписываются в весовую шкалу ок. 1 — ок. 1,34 — ок. 1,68, соответ-
ствуя, таким образом, стоимости 3, 4 и 5 «векш», т. е., вероятно, 30,
40 и 50 реальным векшам. Что касается древнерусских серебрени-
ков как южнорусских кун, то их весовые колебания вполне позво-
ляют считать их ориентированными просто на дирхем, на смену
которому они, согласно В. Л. Янину, и приходят. Впрочем, об этом
можно было бы, видимо, и не говорить, так как ученый впоследст-
вии сам отказался от такой трактовки, судя по тому, что принял в
качестве веса Южнорусской гривны кун не 80, а 40 г .
Итак, гипотеза об особой южнорусской денежно-весовой системе
во второй половине X—XIII в. сильно проигрывает от того, что,
221 Там же. С. 175-176.
222 Бектинеее UL И. Указ. соч. С. 236.
223 Янин В. Л. Русские денежные системы- С. 365.
75
исходя из шестиугольных слитков как южных гривен серебра, не
может предъявить в то же время никаких данных о подразделениях
последней — южной гривне кун и ее фракциях. Поэтому возникают
сильные сомнения в том, стоит ли в киевских слитках видеть
именно ареальную южную гривну серебра. Любое другое объясне-
ние, если бы таковое нашлось, было бы, думается, предпочтитель-
нее. Между тем такое объяснение, как мы уже знаем, действительно
есть: предлагаем рассматривать слитки серебра с весом ок. 160 г
как полусорочки «тяжелых» кун, состоящие из 4 полусорочков кун,
т. е. гривен новых кун (гривен грамоты Святослава 1137 г.), так же
как гривна серебра состоит из 4 гривен кун по 51 г. Вполне веро-
ятно, что этот счет, существовавший параллельно гривенному счету
с IX в., начинает выступать в качестве главного раньше всего в
самом деле на ibre Руси, откуда, судя по кладам, и дирхем исчезает
скорее и куда практически не доходит западноевропейское серебро
в XI в. С юга, по мере исчезновения серебра из древнерусского
денежного оборота, счет на основе сорочка распространяется на
север Руси, где застаем его в качестве господствующего при расче-
тах на внутреннем рынке уже в 1130-е годы. Так как переход от
счета по 25 и 50 кун к счету по 20 и 40 кун сохранял и базовую
единицу — куну, и эталон стоимости в серебре — гривну серебра в
204 г, то это не стало преобразованием денежно-весовой системы в
целом, а лишь сменой денежного счета внутри одной и той же де-
нежно-весовой системы. Видимо, по этой причине слитки
«южного» веса как конкуренты слиткам «северного» веса в роли
гривен серебра не получили сколько-нибудь значительного распро-
странения, ограничиваясь, по сути дела, Киевом и его окрестностя-
ми. Становится также понятным, почему в древнерусских источни-
ках нет никаких намеков на существование двух различных денеж-
но-весовых систем (кроме упоминания о «смоленской ногате» и
«смоленской куне», о которой уже шла речь) — факт, труднообъяс-
нимый в рамках гипотезы В. Л. Янина. Не приходится и гадать,
куда же подевалась со временем южнорусская денежно-весовая
система, не оставившая, насколько можно судить, по себе никаких
следов — опять-таки в отличие от системы, основанной на гривне
серебра в 204 г, продолжавшей в модифицированном виде жить и в
новгородской, и в низовской денежно-весовых системах XIV-
XV вв.
* * *
Подведем важнейшие итоги.
1. Древнерусский термин гривна по своему первоначальному
смыслу означал выраженную в серебре стоимость золотой монеты
IX—X вв., т. е. арабского динара или византийской номисмы
(ок. 4,3 г золота) — вес, легший в основу древнерусской весовой
единицы — золотника. Возникновение такой денежно-весовой еди-
ницы было вызвано потребностями дальней международной тор-
говли как с Византией, так и с арабским Востоком, где золото было
76
основной валютой, тогда как на Руси доминировало серебро в виде
арабского дирхема. Вместе с дирхемом на Русь проник и принятый
у арабов счет по 20 дирхемов за динар. Таким образом, по своему
происхождению гривна является сугубо счетной единицей — два-
дцаткой дирхемов. Стандартный дирхем IX в. весом ок. 2,9—3,0 г
через посредство языка восточноевропейских варягов (в котором он
именовался традиционным для серебряной монеты термином герм.
*skatt-) получил в древнерусском языке название скотъ. Это слово,
как и сама структура древнерусского денежного счета IX в., благо-
даря устойчивым торговым контактам Руси с Баварской восточной
маркой, оказались заимствованными там уже к рубежу IX—X вв.:
тяжелый баварский солид, сохранивший стоимость позднеримского
золотого, приобрел специфическое подразделение на 20 долей —
скоти.
2. В течение X в. вес дирхема утрачивает всякую стабильность,
что привело не только к приему монеты на вес, а не на счет, но и к
появлению заимствованного из арабского языка термина ногата,
обозначавшего отборные дирхемы привычного стандартного веса
ок 2,9—3,0 г. Со временем этот новый термин вытесняет старое
слово скотъ, которое приобретает обобщенное значение денег во-
обще.
3. Поскольку относительная стоимость золота к серебру у арабов
(14 1) отличалась от таковой в Византии, Западной Европе и на
Руси (12 : 1), то, наряду с «арабским вариантом» гривны ок 58—
60 г серебра (существование которого подтверждается калибровкой
12-граммовых сферических гирек), должен был существовать и
собственно «древнерусский вариант» весом ок 51 г, генетически и
типологически тождественный тяжелому баварскому солвду в
30 новых денариев.
4. С практикой международной торговли связано и возникнове-
ние другой древнерусской денежно-весовой единицы — куны, а
также обычая считать меха сороками (сорочками). Первоначальная
куна — это стоимость шкурки куницы — ок 8 г серебра. Она лежит
в основе весовой шкалы сферических гирек и сохраняется в тече-
ние всего домонгольского времени в виде тяжелой куны-резаны
(ок 4 г), зафиксированной в Смоленске в первой половине XIII в.,
а также в виде единицы, на которой построены слитки «южного»
веса (см. п. 7). Эта древнейшая куна находилась в удобном соот-
ношении как с византийской литрой (ок 327 г), так и с западноев-
ропейским (т. е. арабским, а затем и русским) фунтом (ок 408 г). В
литре насчитывалось 40 таких кун. Вследствие активных торговых
связей с Византией этот счет сороками стал на Руси уже с IX в.
стандартным для учета мехов, что привело и к заимствованию из
греческого языка самого термина сорокъ, известного среди славян-
ских языков только древнерусскому.
5. Столкновение первоначальной куны с западноевропейским
(Карловым) фунтом ок 408 г, принесенным в Восточную Европу
вместе с проникновением сюда скандинавов в течение IX в., поро-
77
дило счет 1 фунт - 50 кун (что соответствовало соотношению фун-
та и литры как 5 : 4) или 1 полуфунт (позднейшая древнерусская
гривна серебра) = 25 кун. Важность этой V25 доли в системе фунта
состояла еще и в том, что с ее помощью осуществлялся, вероятно,
пересчет из этой системы в систему византийских весовых единиц
для серебра, основанных на так называемой серебряной литре
(ок 392 г): 1 фунт — */25 фунта = 1 серебряная литра. Такая про-
цедура пересчета привела к выделению */25 фракции и в гривне в
51 г, коль скоро она составляла точно % часть фунта. Оформилась
та структура гривны, которую находим в Краткой Правде:
1 гривна - 20 ногат = 25 кун. Тем самым эта не имеющая аналогов
структура объединила в себе две генетически никак не связанные
между собой единицы — «серебряную» (ногату) и «меховую»
(куну).
6. От стоимости беличьей шкурки была абстрагирована другая
денежная единица Древней Руси — векша: ~ 1 «тяжелая» куна
(ок 8 г серебра) = 240 векш; следовательно, в куне русской Правды
С/м гривны, т. е. ок 2 г серебра) содержалось 60 векш. В соответ-
ствии со счетом на векши была калибрована весовая шкала много-
гранных гирек, мельчайшая весовая единица которых составляла
7з куны Русской Правды, т. е. полусорочек векш (ок 0,68 г сереб-
ра). Со счетом на векши связано и происхождение древнерусской
резаны — обрезанных в кружок дирхемов. Существовало несколько
разновидностей резан — с весом ок. 1 г, ок. 1,35 г и ок 1,7 г, кото-
рые соответствовали стоимости в 30, 40 и 50 векш. Со временем
это название закрепилось за первой из них, поскольку она была
равна % куны Русской Правды, а главное — совпадала со средним
весом западноевропейского денария, ходившего на Руси в XI в. С
доминацией последнего связано и то, что с этого времени куна и
резана начинают обозначать одну и ту же стоимость — стоимость
резаны Русской Правды.
7. На рубеж XI—XII вв., как давно замечено, падает перестройка
денежно-весовой системы Древней Руси, вызванная иссяканием
притока сюда иностранной серебряной монеты. Серебро начинает
употребляться только для крупных и международных платежей,
причем чаще всего в виде слитков — гривен серебра по терминоло-
гии древнерусских источников. На внутреннем рынке на смену
серебру приходят «ассигнации» — пучки вытершихся беличьих
шкурок, скрепленных княжеской печатью, так называемых драниц.
Эта новая система оплаты возникает на юге Руси (откуда серебро
исчезает раньше) и продвигается на север, где фиксируется новго-
родскими и иностранными источниками в первой трети XII в. Счет
драниц как. мехов велся сорочками; 1 драница стоила */6 резаны, а
сорочек резан, т. е. 240 драниц, составлял гривну новых кун. Итак,
если раньше две одинаково древние системы счета меховых и се-
ребряных ценностей существовали раздельно, имея различное на-
значение, то с рубежа XI—XII вв. счет сорочками и двадцатками
вытесняет кунный счет Vzs-mh долями гривны. Такая смена проис-
78
ходит с тем большей легкостью, что она могла апеллировать к
древнейшей структуре гривны: 1 гривна = 20 ногат. Именно эта
идущая с юга смена «системы гривны» на «систему сорочка» обу-
словила появление на юге Руси слитков серебра в 20 «тяжелых»
кун, т. е. в 40 «тяжелых» кун-резан, средним весом ок 160 г. Вслед-
ствие самого происхождения древнерусского сорочка ясно, что эта
величина должна быть равна византийской полулитре. Однако эти
слитки «южного» веса не получили общерусского распространения
в отличие от «новгородских» слитков или слитков «северного» веса
ок 200 г, которые имели хождение во всех землях Руси. Таким
образом, наличие на Руси в домонгольское время двух видов сереб-
ряных слитков вовсе не означает существования здесь двух вариан-
тов денежно-весовой системы — севернорусского и южнорусского,
как считал В. Л. Янин.
8. В XII— ХП1 вв. происходили девальвации драниц по отноше-
нию к гривне серебра, продолжавшей служить эталоном стоимости.
Но принцип уценки «от сорочка» оставался постоянным: если
гривна драниц (гривна новых кун) начала XII в. составляла
Уз сорочка старых кун, то затем она стоила уже % его, так что в
гривне серебра было 7,5 гривен новых кун. На каком-то этапе такая
девальвация «развела» новгородскую и низовскую (московскую)
денежно-весовые системы, где с XIII—XIV вв. гривна новых кун
стала стоить % и % сорочка старых кун соответственно.
Работа выполнена при поддержке РГНФ — проект № 96-01-00408.
Н. Ф. Котляр
СЕВЕРОРУССКИЕ («ЧЕРНИГОВСКИЕ»)
МОНЕТНЫЕ ГРИВНЫ
Одной из побудительных причин выполненного мной исследования
северорусских гривен явилась выдающаяся по своему научному
значению находка громадного монетно-вещевого клада, содержав-
шего эти слитки, в Бюрге на о. Готланд в 1967 г. Изучение гривен
и других серебряных слитков из клада, найденного на Готланде,
было проведено по инициативе Королевского монетного кабинета в
Стокгольме, руководимого д-ром Ларсом Лагерквистом, и Нумиз-
матического института Стокгольмского университета, возглавляе-
мого профессором Бритой Мальмер. Я высоко ценю честь и глубо-
ко благодарен им обоим за приглашение работать с увлекательным
материалом, значение которого становилось все более очевидным
по мере исследования. Моя работа в Королевском монетном каби-
нете финансировалась фондом нумизматических исследований
Гуннара Экстрема, и моей приятной обязанностью является выра-
зить искреннюю благодарность фонду за предоставленную возмож-
ность изучить Бюргский клад. Я искренне признателен сотрудни-
кам Королевского монетного кабинета, которые оказывали мне
помощь на протяжении всей работы, а также его директору д-ру
Хенрику Клакенбергу. Особые слова благодарности я бы хотел
сказать Эльсе Линдбергер, которая терпеливо и компетентно помо-
гала мне на всех этапах работы с гривнами и рукописью. Я полу-
чил серьезную помощь от профессора Кеннета Ионссона, который
взял на себя труд внимательно прочесть рукопись книги и сделал
много полезных замечаний, вылившихся в разнообразные добавле-
ния к тексту. Много конструктивных предложений внес доцент
Ингмар Янссон, которому я выражаю дружескую признательность.
Хочу выразить также сердечную благодарность доктору историче-
ских наук Е. А. Мельниковой, чьи усилия по координации работы
над гривнами сделали возможной эту публикацию.
© Н. Ф. Котляр
80
Мне чрезвычайно приятно поблагодарить коллег из Эрмитажа:
главного хранителя Отдела нумизматики В. А Калинина и храни-
теля слитков, доктора исторических наук М. П. Сотникову за лю-
безно предоставленную возможность работать над гривнами собра-
ния, ценные советы и помощь в работе. Фотографии гривен вы-
полнены в Историческом музее Стокгольма Ульфом Бруксе и
Габриэлем Хильдебрандом.
* * *
Монетные гривны, слитки серебра стандартных формы и веса
представляют собой феномен, свойственный денежному обращению
лишь Древней Руси XI—XV вв. Нигде больше в средневековом
мире монетные гривны не употреблялись, при том, что слитки се-
ребра не установившихся форм и весов, чаще всего в виде палочек
ёхзличной длины и толщины, известны на громадном пространстве
осточной, Западной и . Северной Европы: в Дании, Шлез-
виг-Голыптейне, Поморье, Западной и Восточной Пруссии, в Силе-
зии, Польше, Балтийских странах, а также в Приладожье, Западной
Руси, вдоль течений Днепра и Волги. Так же как на Руси, подоб-
ные слитки серебра обращались на западе и севере Европы с сере-
дины X в.1 Чтобы лучше понять экономические причины, вызвав-
шие к жизни монетные гривны, необходимо бросить взгляд на де-
нежное обращение Древней Руси эпохи раннего средневековья.
Вплоть до конца X в. Русь не имела собственной монеты и об-
ходилась иноземной, главным образом арабской. Со второй поло-
вины VIII в. на восточнославянские земли начали поступать во все
возраставшем количестве серебряные монеты стран Арабского ха-
лифата, так называемые куфические дирхемы. Они стали главной
монетой денежного рынка Древней Руси в течение более чем двух
столетий. Византийские монеты были мало распространены в рус-
ском обращении, а выпускавшиеся в чрезвычайно малом количест-
ве в конце X — начале XI в. киевскими князьями Владимиром,
Ярославом и Святополком серебряные монеты, сребреники, пресле-
довали прежде всего политические цели, среди них — пропаганду
княжеской власти, и не оказали воздействия на денежный рынок.
В течение IX—X вв. куфический дирхем господствовал в Вос-
точной и Северной Европе. Область его распространения, то рас-
ширяясь, то несколько суживаясь, охватывала огромные простран-
ства от Верхней Волги до нынешних Украины и Белоруссии, При-
ладожья, южной и северной Прибалтики и Скандинавии. Временем
максимального распространения куфических монет на древнерус-
ских землях и в Скандинавии был X век. Но в последней четверти
этого столетия употребление дирхемов на рынке стало сокращаться
из-за прекращения их притока с Востока, где иссякли запасы се-
ребра. Это привело к началу выпуска в странах Халифата низко-
пробных дирхемов, не пригодных для международной торговли.
1 Berghaus Р., Dolley R Н. Мч Under Welin U. S„ Maimer Вч Nyten E, Rasmus-
son N. L. Gotlands storsta sllverskatt humen vid Burge i Lununelunda // Gotlandskt
AiWv. 1969. B. 41. S. 7—60.
81
Южная Русь с конца X в. не знала притока монет извне. А на
Северо-Западную и Северо-Восточную Русь тогда начали поступать
западноевропейские серебряные монеты — денарии, но в количест-
вах, не способных полностью заменить дирхемы. Более чем на сто
лет денарии стали главными монетами обращения северорусских
земель, но в начале ХП в. прекратилось и их поступление. Нумиз-
маты до сих пор спорят по поводу того, почему это произошло:
одни полагают, что торговля приобрела характер обмена товара на
товар, вследствие чего могла обходиться почти без монет, другие —
что вследствие резкого ухудшения качества денариев почти во всех
странах их выпуска они перестали удовлетворять запросы между-
народного обмена 2 3
Но почти все нумизматы сходятся в том, что место монет в об-
ращении Древней Руси XII—XIII вв. заняли монетные гривны,
массивные слитки серебра, имевшие установленные вес и форму.
Это мнение нуждается в дополнительной аргументации. Основа-
тельно изучивший проблему В. М. Потин пришел к мысли, что на
Руси «значительная часть серебра все больше потреблялась внеш-
ней торговлей, но уже не в монетной форме, а главным образом в
виде слитков». Серебряные слитки были более удобны, чем монеты,
для выплаты больших сумм, при транспортировке; их легче, чем
монеты, можно было превращать в сырье для ювелиров 9.
Мой учитель И. Г. Спасский писал в 50-х годах нашего века, что
«после прекращения притока монет с Запада основной формой
металлического обращения на Руси стало обращение крупных
(«неразменных») слитков» и что эти слитки «занимали все большее
место, вплоть до полного вытеснения, а, вернее, поглощения монет,
которые служили и сырьем и меркой для литья ранних слитков» 4.
Мнение о том, что слитки серебра вытеснили и заменили монеты
на денежном рынке, распространено среди нумизматов и в наши
ДНИ.
Впрочем, не все ученые связывали появление платежных слит-
ков с исчезновением монет из обращения. Они исходили из свиде-
тельств кладового материала. Составивший первую в России топо-
графическую сводку находок золотых и серебряных слитков
А. А. Ильин отметил, что, судя по датирующим клады со слитками
монетам, платежные слитки появились в обиходе очень рано, вско-
ре после начала обращения на Руси куфических дирхемов.
Из работы Ильина следует, что древнейшие слитки на Руси
употреблялись с начала IX в. Обнаруженный возле Старой Ладоги
клад со слитками датируется арабской монетой 808 г. Вблизи древ-
него русского города Углича на Волге найден клад из слитков и
монет, датируемый 832 г. Наконец, в Вятской земле обнаружен
2 Потин В, М. Древняя Русь и европейские государства в X—ХШ вв.: Историко-
нумизматический очерк. JL, 1968, С. 74—76.
3 Там же. С. 79.
4 Спасский И. Г. Русская монетная система. Л., 1957. С. 32—33.
82
клад из слитков и монет, младшая из которых относится к 843 г.
Все эти клады имели в составе сасанидские драхмы VI—VII вв.
Зарыты они в первой половине IX в. Но содержавшиеся во всех
трех кладах слитки серебра еще не были гривнами, потому что не
имели стандартной формы и веса. Вместе с тем их платежное
предназначение не вызывает сомнений. Слитки различных форм и
весов попадались в кладах с арабскими дирхемами X в. и западно-
европейскими денариями XI в. Подобных кладов Ильин насчитал
около 25 5 6. По всей вероятности, к настоящему времени их число
возросло примерно вдвое, но после работы Ильина более не со-
ставлялась топография кладов с платежными слитками.
Согласно свидетельству кладового материала, платежные слитки
употреблялись на рынке в IX—XI вв. параллельно с арабскими, а
затем и западноевропейскими монетами . Это были слитки золота
и серебра самых различных форм и весов. Их находят вместе с
монетами и без них.
Подробно рассмотрела обращение слитков серебра, их веса и
формы известный русский археолог Г. Ф. Корзухина. Она пришла
к мнению, что систематическое употребление слитков еще не уста-
новившихся веса и формы на Руси начинается с X в. Это были в
основном небольшие серебряные палочки. В кладах X в. они встре-
чаются в 1—2 экз. Исключение составил один клад из Волынской
земли, в котором были 41 палочка и один круглый слиток, сверну-
тый в трубочку,— так называемая лепешка камского серебра.
Но уже в первой половине XI в. количество серебряных слитков
в древнерусских кладах значительно возрастает. Это по-прежнему
известные преимущественно по кладам X в. длинные и тонкие па-
лочки различных размера и веса. В отличие от кладов X в., в кла-
дах XI в. впервые появляются золотые слитки, также в виде пало-
чек. Их находят чаще всего в бассейне среднего течения Днепра.
Двенадцатый век на Руси характерен дальнейшим увеличением
платежных слитков в кладах 7.
Однако слитки, обращавшиеся на Руси в XII в., обнаруживают
уже в кладах, в которых отсутствуют монеты. В абсолютном боль-
шинстве случаев это монетные гривны, т. е. стандартизованные
слитки. Исключение составляют несколько кладов, в которых се-
ребряные слитки содержались вместе с византийскими золотыми
монетами (солидами), золотыми и серебряными украшениями; но
подобные клады обычно накапливались длительное время и вовсе
не отражают характера денежного обращения времени их зарытия.
Такие клады представляют собой не что иное, как семейные сокро-
вищницы. Большинство же кладов со слитками не содержит ниче-
го, кроме них самих. Это и дало основание многим нумизматам
5 Ильин Л. Л. Топография кладов серебряных и золотых слитков. Пг., 1921. С. 3.
6 Неклюдов В, М. О русских денежных слитках // Тр. Отдела нумизматики
Государственного Эрмитажа. Л., 1945. Т. 1. С. 123 и след.
7 Корзухина Г. Ф. Русские клады К—ХШ вв. Л., 1954. С. 22-27,85; № 17.
6*
83
объявить XII, XIII и даже часть XIV в. «безмонетным» периодом в
истории денежного хозяйства Древней Руси.
Термин «безмонетный» период не следует понимать буквально.
Как отметил крупнейший авторитет в русской нумизматике Спас-
ский, он означает лишь, что в отечественном монетном деле суще-
ствовал перерыв в триста с лишним лет — от прекращения чеканки
древнерусских сребреников в начале XI в. до восстановления мо-
нетной эмиссии на Руси во второй половине XIV в.8 9 Это тонкое
замечание не было в достаточной мере учтено нумизматами. Спас-
ский говорил о перерыве в русской монетной чеканке, но не в об-
ращении монет на Руси. Действительно, материал южнорусских
кладов XII—XIII вв. свидетельствует, что на рынке того времени
оставались монеты * Обращались они, пусть и в небольшом коли-
честве, и в Северо-Восточной, и в Северо-Западной Руси.
Поэтому, как думают некоторые ученые, появление монетных
гривен не было непосредственно связано с исчезновением монет из
обращения. Ведь предшествовавшие им слитки неустановившихся
формы и веса, хотя и в меньшем количестве, чем в «безмонетный»
период, встречаются в древнерусских кладах, датируемых первой
половиной IX в. и более поздним временем. Поэтому причину рож-
дения гривен следует искать, по-видимому, в самих функциях этих
специфически русских средствах платежа. «Массовое распростра-
нение их в «безмонетный» период,— утверждает В. Л. Янин ~
можно отчасти объяснить их легкой и более экономичной обрати-
мостью из денежной сферы в ремесленную» 10 *.
Подобное объяснение выглядит несколько однобоким. Из него
следует, что слитки стандартных формы и веса отливали преиму-
щественно для того, чтобы использовать в качестве сырья для юве-
лиров. Гораздо большего внимания заслуживает суждение Спасско-
го о монетных гривнах. Ученый полагает, что подобная форма де-
нег свидетельствует о «концентрации богатства в руках правящей
верхушки в ту пору и о возникновении в условиях феодальной
организации общественного производства особых форм производ-
ственных отношений и обмена» и.
Думаю, что Спасский имел в виду то обстоятельство, что обра-
щение тривен в XII—XIII вв. сосредоточивается в верхних слоях
общества. Ими платили долги, выплачивали контрибуции князья и
другие крупные феодалы. В слитках составлялись большие состоя-
ния и купеческие «капиталы», они лежали в княжеских и боярских
сокровищницах. В повседневном обращении гривны почти не уча-
ствовали, будучи слишком крупными и не делившимися на фрак-
8 Спасский И. Г. Русская монетная система. 4-е изд., доп. Л., 1970. С. 62.
9 Котляр М. Ф. Грошовий o6ir на тврриторп У крайни доби феодал1эму. Кшв, 1971.
С, 47-62.
Янин В. Л Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956. С. 182—
183.
Спасский И. Г. Указ. соч. Л., 1970. С. 62—63.
ции для обычных сделок купли-продажи на городском рынке. По-
лагаю, поэтому-то и не бывает кладов на Руси, в которых бы се-
ребряные слитки находились вместе с серебряными монетами.
Начиная с 40-х годов XII в. древнерусские памятники письмен-
ности начинают употреблять понятие «гривна серебра», в котором
все без исключения нумизматы видят гривну установившихся веса
и формы, т. е. монетную. Приведу лишь три примера из Киевской
летописи. В 1144 г. галицкии князь Владимир Володаревич был
вынужден уплатить в качестве контрибуции киевскому князю Все-
володу Олеговичу громадную сумму в 1400 гривен серебра (от 230
до 280 кг, в зависимости от типа монетных гривен, киевского или
новгородского). В 1146 г. служилый князь Иван Берладник полу-
чил у черниговского князя Святослава за службу 200 гривен сереб-
ра и 12 гривен золота. Ав 1158 г. были сделаны богатые вклады в
Киевский Печерский монастырь, соответственно 600 гривен серебра
и 50 гривен золота и 100 гривен серебра и 50 гривен золота 12
Монетные гривны родились вовсе не потому, что денежный ры-
нок начал ощущать недостаток монет, арабских или западноевро-
пейских. Причина была в ином: в нарастании масштабов и темпов
экономической жизни, оживлении земледелия, развитии ремесел и
промыслов, что стимулировало торговлю, приводя к многократному
увеличению ее объемов. Исследовавшие историю Киевской Руси
XII в. ученые согласно отмечают быстрый подъем древнерусской
экономики в то время.
В связи с возрастанием количества торговых операций, увеличе-
нием стоимости сделок, и возникла, по-видимому, мысль стандар-
тизировать вес слитков серебра, и раньше употреблявшихся в каче-
стве платежных средств. Опознавательным знаком монетных гривен
того или иного установленного веса должна была служить их фор-
ма: шестиугольная на юге (киевские гривны) или палочкообразная
на севере (новгородские гривны). Так появились монетные гривны
на Руси.
Нумизматы по-разному отвечают на вопрос: когда же на Руси
перешли от литья слитков разнообразных формы и веса к произ-
водству слитков стандартных, т. е. монетных гривен? .Можно было
бы предположить, что в начале XII в., поскольку впервые упомина-
ния о них появляются в письменных источниках с 40-х годов этого
столетия. Естественно, потребовалось какое-то время, чтобы гривны
вошли в обращение и завоевали авторитет в народе. Однако архео-
логические изыскания пока не подтвердили подобного предположе-
ния.
Находки гривен в датированных культурных слоях при раскоп-
ках крайне редки. В абсолютном большинстве случаев их обнару-
живали случайно. Сказанное относится и к отдельным экземпля-
рам, и к кладам монетных слитков. К тому же - и это, пожалуй,
главная причина — практически отсутствуют находки гривен вмс-
12 Летопись по Ипатскому списку. СПб., 1871. С. 226, 239, 338.
85
сте с монетами XII—ХШ вв., которые бы их датировали. Поэтому
до последнего времени было невозможно даже приблизительно
определить время появления и сроки обращения гривен тех или
иных типов. Лишь исследование клада, найденного в Бюрге на
о. Готланд в 1967 г., в котором впервые гривны обнаружены вместе
с большим количеством монет? позволило пролить свет на хроноло-
гию возникновения и распространения монетных слитков на Руси.
Подробно речь пойдет об этом ниже.
Исследования монетных гривен во все времена проводились
только в России- Ввиду явной недостаточности сведений письмен-
ных и вещественных источников нумизматы устанавливали время
появления тех или иных типов монетных гривен, руководствуясь в
основном интуицией, логикой и собственным пониманием развития
монетного дела и денежного обращения на древнерусских землях.
Между тем существуют, на мой взгляд, возможности более точ-
ного определения времени появления и обращения древнерусских
монетных слитков, установления последовательности возникнове-
ния тех или иных их типов. Они кроются в выработке принципов
систематизации и классификации гривен, исходя из эволюции их
весов и форм. На материале комплекса северорусских гривен клада
из Бюрге мной предложена классификация этих слитков. Полагаю,
что подобное возможно и в отношении гривен других типов: киев-
ских, новгородских и тяжелых северорусских.
Одним из первых попытался определить время начала произ-
водства собственно гривен, а не платежных слитков серебра вооб-
ще, Ильин. «До середины, а точнее, до первой четверти XI вы-
писал он,— мы не имеем ни одного серебряного слитка, который
можно было бы без колебаний отнести к гривнам: все они разнооб-
разны по весу и форме» 13. Отсюда следует, что ученый считал
временем начала отливки гривен первую половину XI в. Корзухина
отмечала, что 1150-е годы — «это, конечно, условная дата сложения
развитой гривенной системы; начало же отливки денежных гривен
определенного веса относится к концу XI в.» 14. По мнению Янина,
первые монетные слитки стандартных формы и веса появились во
второй половине XI в. 15 Спасский суммарно датирует возникнове-
ние гривен XI веком 16. Более точно установить время появления и
бытования монетных гривен удалось, исследовав Бюргский клад
1967 г.
Почти все нумизматы считают, что первыми появились киевские
гривны, названные так по месту большинства их находок в столице
Руси. Это ромбические шестиугольные слитки серебра. Высказыва-
лись различные точки зрения по поводу их весового стандарта:
136,44 г, 158—160 г и др. Приведенные Яниным метрологические
13 Ильин А. А. Указ. соч. С. 6.
14 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 26.
15 Янин В. Л, Указ, соч. С. 170—171.
10 Спасский И Г. Указ. соч. 1970. С. 63.
86
выкладки привели его к выводу, что весовая норма киевских слит-
ков находится в пределах 161—164 г, что почти точно совпадает с
половиной византийской литры — 163,73 г 17 Это мнение утверди-
лось в нумизматике.
Таблица
Основные типы древнерусских гривен
Тип Место изготов- ления Время появле- ния Время обращения Ареал Вес в г Коли- чество извес- тных науке зкз.
Киев- ские Киев, Южная Русь 2-я поло- вина XI в. 2-я пол. XI - 1-я пол. ХШ в. Киевская, Чер- ниговская, Во- лынская, Смо- ленская, Твер- ская, Новгород- ская земли «164 Более 400
Нов- город- ские Новгород, Северо- Западная, Северо- Восточная Русь Конец XI — 1-я по- ловина XII в. Конец XI — 1-я пол. XII в. XV в. Вся территория Древней Руси «204 Более 500
Тяже- лые 6-уго- льпые (псев- До- киев- ские) Северо- Восточная Русь Конец XI — 1-я по- ловина XII в. Конец XI — 1-я пол. XII в. ХШ в. Киевская, Чер- ниговская, Тверская, Ря- занская земли «204 Более 50
Севе- рорус- ские Северо- Западная, Северо- Восточная Русь Конец XI — 1-я по- ловина XII в. Конец XI — t-я пол. XII в. ХШ в. Северо-Запад- ная, Северо- Восточная Русь «196 Около 120
Большинство нумизматов (А. А. Ильин, И. Г. Спасский,
В. Л, Янин; к ним относится и автор этих строк) убеждены в том,
что киевские слитки появились на древнерусском рынке в XI в.
Одним из аргументов в пользу такого мнения может быть то об-
стоятельство, что киевские гривны никогда не находят вместе с
17 Ямин В. Л, Указ. соч. С. 52—54.
67
западноевропейскими денариями, даже в ареале этих монет Одна-
ко, за исключением двух кладов длительного накопления с визан-
тийскими солидами, киевские слитки не обнаруживали вместе с
монетами, впрочем, так же как и гривны других типов. А это не
позволяет даже с приблизительной точностью датировать их.
На мой взгляд, киевские гривпы родились в середине — второй
половине XI в. на юге Древней Руси, вероятнее всего, в Киеве. К
настоящему времени известно более 400 киевских слитков, чека-
ненных в соответствии с половиной византийского фунта-литры.
Находят их в основном в Южной Руси. Однако известны их не-
многочисленные находки в Северо-Восточной и Северо-Западной
Руси, в частности, в Новгороде.
Существует еще одна разновидность ромбовидных слитков, ко-
торые часто и, по моему мнению, безосновательно причисляют к
киевским. По форме они очень напоминают киевские гривны, од-
нако их очертания более сглажены, а сами слитки гораздо толще.
Главное же — их средний вес значительно превосходит стандарт
киевских слитков и приближается к норме 204 г, т. е. к так назы-
ваемому северному весу, в соответствии с которым отливались нов-
городские гривны.
Общепринятым является мнение, будто бы тяжелые шести-
угольные слитки были изготовлены на юге 18. Однако топография
их находок не подтверждает версии об их южнорусском происхож-
дении. Главные клады с этими слитками найдены в Рязанской и
Тверской землях 19 Известны также их находки в Прибалтике.
Встречаются они и в Южной Руси, в Киевской и Черниговской
землях 20. В южнорусских кладах тяжелые шестиугольные слитки
встречаются, как правило, вместе с подлинными киевскими грив-
нами, что наводит на мысль о возникновении псевдокиевских гри-
вен в качестве моста между северной и южной монетно-весовыми
системами. Думаю, что тяжелые шестиугольные сривны имеют в
основном северорусское происхождение, поскольку отлиты в соот-
ветствии с северной монетно-весовой нормой.
Существование двух весовых и гривенных стандартов серебра,
южного и северного, затрудняло торговлю между различными зем-
лями Древнерусского государства. С нарастанием экономических
связей во второй половине XI—XII в. подобное неудобство ощуща-
лось все сильнее. Оно, вероятно, и стало причиной унификации
веса гривен на Руси. Но трудно с уверенностью сказать, когда это
произошло.
По мнению Н. IL Бауера и согласного с ним в этом
Б. А Романова, временем начала производства тяжелых шести-
18
См. старую, но остающуюся наиболее авторитетной работу о монетных гривнах
Бауера: Bauer N, Die Silber- und Goldbarren des russischen. Mittelalters, Ein
archaologische Studio // Numlsmatische Zeitschrift Wien, 1929. Bd. 62. S. 118/42.
19 Научный каталог-инвентарь № 2363 Отдела нумизматики Эрмитажа. Л. 77, 80.
20 Bauer N. Op. clt. S. 116/40,116/42; № 95-102.
88
угольных гривен была первая треть XIII в.21 М. П. Сотникова,
исходя из определенного ею времени обращения подлинных киев-
ских гривен XII — • первой половиной ХШ в. (слишком позднего,
как я полагаю), относит шестиугольные тяжелые слитки к первой
половине ХШ в., не скрывая, что в своих датировках следует за
капитальным трудом Бауера 22.
В определении позднего времени появления тяжелых псевдоки-
евских гривен есть своя логика. Понятно, что они должны были
родиться, когда уже утвердились южная и северная весовые систе-
мы, когда в обращении уже некоторое время пребывали киевские и
новгородские гривны, дабы стать своеобразным связующим звеном
между ними.
Склоняюсь к мысли, что тяжелые шестиугольные гривны вошли
в обращение гораздо раньше названных моими предшественниками
сроков — по меньшей мере к середине XII в. Я исхожу из убежде-
ния (основанного на исследовании Бюргского клада), что монетные
гривны основных типов ~ киевские, новгородские и северорусские
(«черниговские»),~ которые предшествовали тяжелым шестиуголь-
ным, возникли примерно в один и тот же промежуток времени, во
второй половине XI — начале XII в. При этом, полагаю, что пер-
выми по времени появления были киевские слитки весом в поло-
вину византийской литры: середина — конец XI в. Но пауза между
ними и последовавшими новгородскими была непродолжительной.
Новгородские палочкообразные гривны находят на древнерус-
ских землях наиболее часто. Известно около ста кладов с этими
монетными слитками, которые обнаруживают практически на всей
территории Древней Руси. Новгородские гривны проникли в зону
обращения киевских. В кладах древнерусского времени (до конца
ХШ в.) новгородские гривны еще не находили вместе с монетами,
что лишает нумизматов возможности определить время их появле-
ния и активного обращения на рынке.
Много споров вызывал вопрос о весовом стандарте новгород-
ских гривен. Большинство нумизматов полагает, что он составлял
половину русского фунта в 409,5 г и был равен 204,756 г23 Дис-
куссионным остается и время начала их отливки. В нумизматиче-
ской литературе преобладает мнение об их позднем возникнове-
нии — из-за того, что, когда новгородские гривны находили вместе
с монетами, то это всегда были монеты XIV в. Из известных Ильи-
ну кладов с новгородскими слитками в 16 были монеты XIV в.,
преимущественно татарские. Поэтому, вслед за И. И. Кауфманом 24,
21 Ibid. S. 119/43; Романов Б. А. Деньги и денежное обращение // История культуры
Древней Руси. М.; Л., 1948. Т. 1. С. 395.
22 Сотникова М. П. Серебряный слиток с Иэяславля-Городшца // Культура средневе-
ковой Руси. Л., 1974. С. 65.
Медведев А. Ф. О новгородских гривнах серебра // СА. 1963. № 2. С. 107.
24 Кауфман И. И, Русский вес, его развитие и происхождение в связи с историей
русских денежных систем с древнейших времен. СПб., 1906. С. 40.
89
А. А. Ильин решил, что новгородские гривны появились под влия-
нием татар во втором десятилетии XIV в. 25
Но постепенно нумизматы начали склоняться к мысли, что нов-
городские гривны вошли в обращение во времена «безмонетного»
периода. Бауер рассматривал их как самые поздние среди древне-
русских гривен вообще и относил их рождение к XIII в. 26 Так же
думали Романов и Спасский 27 Но затем, под влиянием археологи-
ческих находок новгородских слитков в более ранних слоях, их
стали относить к XII в. 28 Мнение о том, что эти гривны возникли
не ранее XII в., утвердилось к нашему времени в научной литера-
туре.
Однако в начале 60-х годов нашего века А. Ф. Медведев пред-
принял попытку пересмотреть принятую в науке датировку появ-
ления новгородских гривен. Он предложил считать их древнейши-
ми монетными слитками Киевской Руси вообще. В его мнении
было немало своеобразного новгородского патриотизма. Система
аргументации Медведева выглядит сомнительной. Он указывает на
то, что древнейшие упоминания счетной гривны (гривны кун) в
Повести временных лет и других источниках связаны с Новгоро-
дом. Но это не относится к слиткам. Ведь, по его признанию, о
монетных слитках (гривна серебра) новгородские летописи начи-
нают упоминать лишь с ХШ в. А именно опи-то и были новгород-
скими гривнами. Поэтому не может ничего изменить в датировке
их появления ссылка Медведева на то, что первое известие о слит-
ках серебра не установившихся формы и веса относится Новгород-
ской летописью к Новгороду и датируется серединой XI в. Приве-
денные же исследователем сведения о находках прототипов новго-
родских гривен (удлиненных палочкообразных слитков) в кладах
XI в. чаще всего сомнительны и не выдерживают объективной на-
учной проверки 29 До сих пор нумизматам пе известны находки
подлинных новгородских гривен в кладах или культурных слоях
XI в. Поэтому считаю наиболее вероятным появление гривеп этого
типа в конце XI — первой половине ХП в.
Не будет преувеличением сказать, что гривны с расплющенной
поверхностью, известные в науке под названием черниговских,
представляют одну из величайших загадок русской нумизматики.
До находки Бюргского клада 1967 г., который пролил достаточный,
на мой взгляд, свет на эти платежные слитки, неясным оставалось
все: время и место их возникновения, ареал, весовые характеристи-
ки, даже смысл расплющивания их концов или всей поверхности.
25 Ильин А. А. Указ. соч. С. 8-9.
28 Бауер Н. И. Денежный счет Русской Правды // Вспомогательные исторические
дисциплины: Сб. статей, М.; Л„ 1937. С. 225.
27 Романов Б. А. Указ. соч. С, 395; Спасский И. Г. Указ. соч. 1970. С. 63.
Янин В. Л, Указ, соч.
20 Медведев А. Ф. Указ. соч. С. 107-Ш.
Перечисленные особенности «черниговских» гривен стали при-
чиной того, что нумизматы мало и неохотно занимались ими. Дос-
таточно сказать, что не существует ни одной, специально посвя-
щенной им статьи. Гривны этого типа лишь кратко упоминаются в
работах о монетных слитках других типов. Первой по времени их
находкой явился обнаруженный в 1854 г. в Великолуцком уезде
Псковской губернии России большой клад из 44 серебряных мо-
нетных слитков. Однако в первоначальном сообщении о кладе ти-
пы входивших в его состав гривен не были указаны. Известно
лишь, что составлявшие Великолуцкий клад гривны были отправ-
лены в Эрмитаж и Оружейную палату Кремля в Москве. В катало-
ге Отдела нумизматики Эрмитажа, составленном Н. П. Бауером,
отмечено, что в Псковской губернии (без указания более точного
места) найдены 20 расплющенных гривен . Скорее всего, это был
Великолуцкий клад, остававшийся незамеченным нумизматами.
Следующей по времени оказалась находка клада гривен различ-
ных типов в селе Горбово Новгород-Северского уезда Чернигов-
ской губернии в 1878 г. Согласно первому сообщению о кладе, в
его составе было 25 гривен, среди них 3 новгородских, 6 киевских.
Остальные гривны имели, по всей вероятности, расплющенную
поверхность. Часть Горбовского клада была отправлена в имп. Ар-
хеологическую комиссию в Петербурге, остальная разошлась между
различными музеями 30 31 32. Сегодня известны 18 плющеных слитков из
общего количества в 25 слитков этого клада, что опровергает пер-
воначальное сообщение, будто 9 гривен его были новгородскими и
киевскими. Пять плющеных гривен оказались в Историческом му-
зее в Москве, где хранятся и ныне. Они опубликованы знаменитым
русским нумизматом А. В. Орешниковым .13 слитков из Горбов-
ского клада (9 целых и 4 фрагмента) поступили в собрание
И. И. Толстого. Сейчас они находятся в Эрмитаже 33.
Впервые ввел в нумизматику необычные гривны с расплющен-
ной поверхностью историк и археолог Д. Я. Самоквасов, назвавший
их черниговскими по месту находки в Черниговской 1убернии и
отметивший большую неопределенность их формы 34. Долгое время
нумизматы не высказывали об этих гривнах более конкретных су-
ждений.
Первым исследованием, в котором были кратко рассмотрены,
среди гривен других типов, «черниговские», т. е. плющеные монет-
30 Научный каталог-инвентарь № 2363 Отдела нумизматики Эрмитажа. № 462--481.
31 Ильин А. А. Указ. соч. № 220. С. 52.
32 Орешников А. В. Опись серебряным монетным слиткам из собрания Имп. Россий-
ского Исторического музея // Тр. Московск. нумизматич. о-ва. 1901. Т. 2, пып. 1.
С. 220-221. Табл. VI, рис. 21-25.
33 Научный каталог-инвентарь № 2363 Отдела нумизматики Эрмитажа. № 482—494.
34 Самоквасов Д. Я. Основания хронологической классификации и каталог коллекции
древностей. Варшава, 1892. С. 83; № 4176-4179. Н. П. Бауер ошибочно считал, что
черниговскими назвал расплющенные гривны А. И. Черепнин (Bauer N, Op. eil.
S. 111/35).
91
ные слитки, была большая статья А. И. Черепнина о гривенной
денежной системе. Он отметил, что представляется затруднитель-
ным утверждать, будто эти гривны отливали только в Чернигов-
ском княжестве. Подобное могло происходить и в других местах
Южной или Юго-Западной Руси. Как и Д. Я. Самоквасов,
А. И. Черепнин признал плющеные гривны южнорусскими.
А. И. Черепнину принадлежит и попытка классифицировать
плющеные гривны. Он разбил их на два подтипа, отнеся к первому
слитки в форме ромба с удлиненными концами (носящие обыкно-
венно лишь следы начала расковки), а также эти же гривны с рас-
плющенными округлыми прямоугольными концами; ко второму
подтипу им отнесены гривны, имеющие форму эллипса с расплю-
щенными или заостренными концами35 36. Эта простая классифика-
ция оказалась в общем верной, хотя и нуждалась в детализации.
Однако в дальнейшем попытки систематизации плющеных гри-
вен не были продолжены.
Не обошел вниманием плющеные гривны и А. А. Ильин. Во
введении к тошлрафии находок слитков он отметил, что клады,
единственный в данном случае источник (поскольку эти гривны в
памятниках письменности не упоминаются), не содержат указаний
на время их отливки и расковывания поверхности. Такие гривны
находили на огромном пространстве: в Северо-Западной
(Псковская губерния) и Северо-Восточной Руси (Тверская, Перм-
ская и Вятская губернии), в Руси Южной (Киевская и Чернигов-
ская губернии), а также в Прибалтике (Лифляндская губерния). Ой
скептически отнесся к попытке А. И. Черепнина наметить класси-
фикацию плющеных гривен и, вслед за Д. Я Самоквасовым, при-
знал, что их форма является неустойчивой. Резюмируя свои на-
блюдения, Ильин заметил: «Осторожнее весь вопрос о литье черни-
говских тривен оставить пока открытым» 33
Более определенно, хотя и вскользь, высказался о северорусских
гривнах Н. П. Бауер. Он отнес расплющенные слитки к XII в., за-
метив при этом, что по своей форме они «являются дальнейшим
развитием некоторых слитков XI в.» По-видимому, он имел в виду
киевские гривны. Бауер справедливо отверг наименование их чер-
ниговскими и указал на их связь с новгородскими гривнами. Более
того, он счел плющеные гривны предшественниками новгород-
ских 37 (по его мнению, новгородские были самыми поздними сре-
ди монетных гривен и появились в ХШ в.).
В своей капитальной работе о гривнах Бауер, подобно
А. И. Черепнину, разделил плющеные слитки на две группы: ром-
бические и языковидные, выделив между ними промежуточный
тип. Отметив неопределенность форм «черниговских» гривен, Бау-
35 Черепнин А. И. О гривенной денежной системе по древним кладам // Тр. Московск.
нумизматич. о-ва. 1901. Т. 2, вып. 1. С. 203—204.
36 Ильин А. А, Указ. соч. С. 10.
31 Бауер Н. П. Указ. соч. С. 225.
92
ер обратил внимание на то, что следы кузнечной обработки встре-
чаются на гривнах неопределенных веса и формы в XI в. Он видел
район обращения плющеных гривен скорее на севере, чем на юге, и
распространил время их бытования на XII—ХШ вв. 38 *
Этот взгляд Бауера на «черниговские» гривны был развит
Б. А Романовым. Он согласился с тем, что гривны с расплющенной
поверхностью родились в XII в., и отметил, что наблюдаемые на их
поверхности следы ковки могли быть связаны с проверкой качества
металла. Мои наблюдения над гривнами, кажется, подтверждают
правоту историка. Романов считает плющеные гривны отливавши-
мися в Новгороде 38 что сомнительно, поскольку в этом городе их
еще не находили. Показательно, что написавший специальную ра-
боту о монетных гривнах В. М. Неклюдов лишь коротко упомянул
о плющеных слитках, не попытавшись даже объяснить их проис-
хождение и форму 40.
Оригинально и смело попробовал истолковать гривны с раско-
ванной поверхностью Спасский. Он отнес их к XIII в. и объявил
промежуточным типом между киевскими и новгородскими гривна-
ми. Спасский связывает с этими платежными слитками упомина-
ние Галицко-Волынской летописи ХШ в. о князе Волыни Влади-
мире Васильковиче, по приказу которого в 1288 г. серебряные блю-
да, золотые и серебряные кубки переплавили в гривны41 42. Он
полагает, что имелись в виду монетные слитки, бывшие одной из
разновидностей плющеных гривен 43
Итак, в русской нумизматике утвердилось мнение, что плюще-
ные гривны изготовлялись и находились в обращении в XII, а то и
в ХШ в. Но место их отливки и ареал по-прежнему оставались
дискуссионными.
Зато вопрос о весовой норме плющеных гривен почти не вызы-
вал разногласий. Уже первый их исследователь А. И. Черепнин
уверенно заключил, что по своему весу они входят в новгородскую
гривенную систему 43. А. А. Ильин осторожно заметил, что хотя вес
таких гривен подходит к весу новгородских, «но относятся ли они
к новгородской денежной системе, надо оставить под сомнением» 44.
Н. П. Бауер также связывал плющеные гривны с новгородским
весовым стандартом. Он имел сведения о весах 75 экэ. этих гривен
и определил их средний вес в 197 г. А вес ранних новгородских
слитков, по словам Бауера, в среднем соответствует 197,11г45.
Мысль Бауера о весовом стандарте северорусских гривен в 197 г и
Bauer К Op. cit. S. 115/39.
89 Романов Б. Л. Указ. соч. С. 395—396.
40 Неклюдов В. М. Указ. соч. С. 129.
41 Летопись по Ипатскому списку. С. 601.
42 Спасский И, Г. Указ. соч. 1970. С. 63.
43 Черепнин А. И. Указ. соч. С. 203.
44 Ильин А. А. Указ. соч. С. 10,
45 Борер И П. Указ. соч. С. 225.
соответствии его новгородской гривенной системе привял
Б. А. Романов 46
Мнение о тоадестве веса плющеных и новгородских гривен
прочно утвердилось в науке. Его приняли крупнейшие русские
нумизматы Янин и Спасский 47 48 Лишь Неклюдов предложил для
северорусских гривен иной средний вес — 195,9 г , не связывая
его с новгородской системой. Однако он не обосновал свое мнение
расчетами.
Таким образом, результаты почти столетнего изучения плюще-
ных («черниговских») 1ривен в русской нумизматике выглядят
следующим образом. Большинство исследователей считает их юж-
норусскими, изготовлявшимися и обращавшимися в XII или XIII в.
и отливавшимися по весовой норме новгородских гривен. Но про-
веденные мною исследования древнерусских монетных слитков
Бюргского клада привели к иным выводам.
* * *
В 1967 г. владелец земли Пер Андрес Кроон из Бюрге в приходе
Люммелюнда на о. Готланд при вспашке обнаружил большой мо-
нетно-вещевой клад, первоначально укрытый в бронзовом сосуде.
Вокруг тайника с основной частью клада лежали монеты, частично
разбросанные, частично кучкой, а также серебряные слитки и брас-
леты. Клад примечателен уже тем, что он — самый большой на
Готланде: его вес 10,369 кг. Необычен его состав и время сокрытия.
Как писал публикатор клада, известный шведский археолог
Эрик Нюлен, это был первый надежно датированный по младшей
монете (чеканенной в 1140-х годах) клад второй четверти XII в. на
Готланде. В кладе было большое количество монет, денариев и
брактеатов, среди которых немало редких. Там находились
34 древнерусские 1ривны, а также платежные слитки других типов
и их фрагменты. Кроме того, в кладе обнаружены пять серебряных
браслетов, фрагменты серебряных украшений (серег, браслета или
шейной гривны), бронзовая булавка, свинцовый крестик и желез-
ные предметы 49
Серебряные гривны Бюргского клада представляют собой исто-
рический источник особо большой важности. В этом кладе многое
оказалось необычным. Впервые на Готланде и вообще в Швеции
найден комплекс из 34 древнерусских гривен. Впервые, и не только
в Швеции, но и на Руси, гривны обнаружены в кладе совместно с
монетами. В кладе содержалось 2917 монет. Среди них
30 восточных, а остальные в основном чеканки Германской импе-
рии (2736), а также Англии, Ирландии, Дании, Византии. В кладе
40 Романов Б, А. Указ. соч. С, 395—396.
47 Янин В. Л. Указ. соч. С. 45; Спасский И. Г. Указ. соч. 1970. С, 65.
48 Неклюдов В. М. Указ. соч. С. 129.
49 Berghaus Р. el al. Op. cit. S. 7—60.
94
имелась и одна готландская монета Наконец, найденные на Гот-
ланде гривны принадлежат к самым редким и наименее изученным
среди всех типов древнерусских монетных слитков стандартных
формы и веса. В русской нумизматической литературе их именуют
черниговскими по месту их первой находки в Черниговской земле.
Это название, как будет показано ниже, представляется неправо-
мерным и неудачным.
Приступая к изучению гривен Бюргского клада и сопутствовав-
ших им в кладе других слитков,— а среди них имелись также ред-
кие и загадочные круглые слитки, так называемые лепешки камско-
го серебра,— я надеялся, что это работа поможет пролить свет на
проблемы возникновения и обращения гривен на Руси. И платеж-
ные слитки клада не обманули ожиданий.
Как уже упоминалось, Бюргский клад является первым, в кото-
ром древнерусские гривны обнаружены вместе с серебряными мо-
нетами. Это обстоятельство дает возможность попытаться датиро-
вать гривны с расплющенной поверхностью. Вместе с тем настора-
живает сама исключительность клада, поскольку гривны и монеты
обслуживали разные сферы обращения и в кладовых комплексах не
смешивались. Исключение составляют три клада с киевскими
гривнами, золотыми и серебряными вещами и золотыми византий-
скими монетами. Однако монетное золото представляет собой столь
же крупные платежные единицы, как и слитки серебра. И гривны,
и золотые монеты обслуживали область крупного денежного обра-
щения, поэтому их совместное нахождение в кладах, пусть и крайне
редкое, представляется мне естественным.
Перед тем, как приступить к датировке гривен Бюргского клада,
используя монеты, необходимо попробовать объяснить столь не-
обычный состав кладового комплекса. Не могло ли случиться так,
что в одном и том же месте одновременно нашли не один, а два
клада — монетный и вещевой, состоявший главным образом из
гривен? Для ответа на этот вопрос обратимся к публикации клада.
Археологам удалось установить, что монеты находились в брон-
зовом сосуде, точное местоположение которого неизвестно. Во вре-
мя пахоты плуг растащил клад. Составлявшие его монеты, серебря-
ные браслеты, слитки серебра и рубленое серебро оказались па
площади в несколько кв. м. Внимательно изучивший условия на-
ходки Э. Нюлен считает, что все обнаруженные предметы состав-
ляли единый кладовый комплекс50 51. Следовательно, наиболее веро-
ятным представляется факт нахождения монет и гривен в общем
сосуде. По мнению Нюлена, клад был денежным ящиком, кассой
средневекового крупного купца, имевшего связи за морем. Этот
50
Hate G. Zum vorhansischen Munzumlauf auf Gotland. Der Schatzfund von Burge //
Zeitschrift der Vereins fiir Hamburgische Geschichte. 1974. Bd. 60. S. 18—22.
51 Berghaus P> et al Op. cit. S. 12-19.
95
«ящик» был спрятан и забыт затем из-за пожара, несчастного слу-
чая, нападения врагов или грабителей и пр. 52 53
Монетная часть находки в Бюрге представляет собой классиче-
ский монетный клад, отразивший денежное обращение Готланда
первой половины XII в. Он датируется по младшей монете, брак-
теате пфальцгерцога Фридриха II из Зоммершенбурга, который
владел (или управлял) епархией Кведлинбург в 1140—1145 гг. По-
этому монетная часть клада не могла сложиться ранее второй по-
ловины 40-х годов XII в. Другая немецкая монета клада чеканена
после 1137 г., но не позже брактеата Фридриха II, что подтвержда-
ет датировку м.
Возникает вопрос: в какой связи с монетной частью находки в
Бюрге пребывают гривны? Иначе говоря, являются ли они частью
монетно-вещевого клада, сложившегося естественным образом и
отразившего денежное обращение Готланда в середине XII в.? На
этот вопрос приходится ответить отрицательно.
Находка древнерусских гривен в Бюрге — единственная не
только на Готланде, но и в Скандинавии вообще. За пределами
Древней Руси гривны в качестве унифицированного платежного
средства не употреблялись Тем более необычным представляется
их совместное нахождение в одном кладе с серебряными монетами,
чего не бывало даже на Руси. Поэтому у меня возникло предполо-
жение, что гривны присоединил к кладу монет тот человек, кото-
рый поместил их вместе в один сосуд. Ситуация выглядит парадок-
сальной: не будучи частью монетно-вещевого клада, гривны все же
датируются монетами Бюргского кладового комплекса, поскольку
вместе с монетами были укрыты в общем сосуде. Монетная часть
клада определяет terminus ante quern части гривенной. Следова-
тельно, гривньг находились в употреблении до 40-х годов XII в.
Итак, впервые у нумизматов появилась возможность датировать
при помощи монет плющеные гривны. Это обстоятельство в корне
изменяет сложившееся в русской нумизматике представление о
последовательности и времени появления слитков серебра стан-
дартных формы и веса на Руси. Северорусские гривны вовсе не
замыкают собой ряд древнерусских гривен, а являются современ-
никами новгородских и даже киевских. Определенным образом
подтвердилась интуитивная догадка Н. П. Бауера, относившего
северорусские слитки к XII в.
Бюргский клад дает возможность уточнить приблизительную
датировку Бауера. Гривны были укрыты вместе с монетами вряд ли
намного позже середины XII в. Понятно, что они должны были
войти в обращение на Руси раньше этого времени. К тому же в
кладе оказались плющеные гривны различных подтипов: ромбовид-
ные, широкие эллипсовидные и узкие эллипсовидные, а также
слитки половинного веса. Это наводит на мысль, что тип северо-
62 Ibid. S. 26..
53 Ibid. S. 50-51.
96
русской гривны развивался в течение немалого времени, по мень-
шей мере — полувека. В таком случае можно предположить, что их
отливка началась в конце XI в. Поэтому я пришел к выводу, что
все три типа гривен (киевские, новгородские и плющеные) при-
мерно одновременно, в конце XI — начале XII в., находились в
обращении на Руси. Тогда возникли новгородские и плющеные,
киевские же — по-видимому, немного раньше, в середине — второй
половине XI в.
Рождение стандартных слитков серебра — гривен — было вы-
звано, как я полагаю, общим экономическим подъемом, который
переживала Русь во второй половине XI—XII в. Это было время
возникновения большого количества новых городов, очагов ремесла
и торговли, эволюции старых городских центров вроде Киева, Нов-
города и Чернигова, развития земледелия, скотоводства и ремес-
ленного производства, внутренней и внешней торговли, дальнейше-
го имущественного расслоения общества, формирования земельной
аристократии (боярства), сосредоточения в руках князей и бояр
громадных богатств. Все это вело к оживлению торговли, в особен-
ности к увеличению объемов сделок купли-продажи. Мелкие пла-
тежные средства — монеты и их фракции — все менее годились для
крупных сделок, масштабы которых постоянно нарастали.
Прежние слитки серебра различных весой и форм также .были
неудобны при крупных сделках, поскольку требовали взвешивания;
а взвешивать большое количество таких слитков было неудобным и
длительным делом. Поэтому, вероятно, и пришли к решению стан-
дартизировать их вес и форму, служившую опознавательным зна-
ком слитков данного веса. Их звали гривнами. Думаю, вопреки
мнению некоторых нумизматов 54, гривны принимали уже не на
вес, а по счету (хотя, естественно, взвешивали отдельные, на вид
нестандартные слитки). Иначе не было бы смысла переходить к
отливке гривен стандартных формы и веса.
Ввиду сказанного представляется неправомерным распростра-
ненное мнение, согласно которому литье слитков и их обращение
было уделом лишь нескольких крупных городов, прежде всего Кие-
ва и Новгорода. В отношении киевских и новгородских слитков
можно считать, что большинство их действительно вышло из этих
городов. Однако и среди них попадаются экземпляры, небрежность
изготовления которых наводит на мысль, что они произведены в
других местах, и не обязательно в городах, там, где не существова-
ло ремесленников необходимой квалификации. Сказанное относит-
ся и к тяжелым 6-угольным гривнам. Что же касается плющеных
гривен, то не раз отмеченное в прошлом нумизматами разнообра-
зие, а то и неопределенность их форм позволяет считать, что не
существовало единого очага их производства. Об этом же говорит и
их ареал.
54 См., например: Сотникова М. П, Указ. соч. С. 65.
97
7
Как отмечал Ильин, топография находок плющеных гривен не
дает оснований для суждения об основном месте их отливки 55. И
все же я склоняюсь к мысли об их северорусском происхождении.
Нумизматов не должно смущать то обстоятельство, что известны
три находки этих гривен в Черниговском княжестве, т. е. как будто
в Южной Руси. Во всех случаях их обнаружили вблизи Новгорода-
Северского * *, на севере Черниговской земли, в области, экономиче-
ски связанной более с Северной, чем с Южной Русью. Находку
клада плющеных гривен вблизи Киева считаю случайной. Более
важны для определения мест если не производства плющеных три-
вен, то их ареала, находки в Псковской, Московской **, Тверской,
Вятской и Пермской землях, а также в Прибалтике. Это обстоя-
тельство дает основания приблизительно очертить область их
употребления на рынке в пределах Северо-Западной и Северо-
Восточной Руси, что не исключало выхода слитков за пределы ука-
занной территории в сопредельные области (Северная Чернигов-
щина и Прибалтика).
На северорусское происхождение плющеных тривен Бюргского
клада указывает присутствие в нем другого, присущего лишь север-
ным землям Руси и примыкавшим к ним с востока неславянским
территориям, средства обращения — круглых слитков, так называе-
мых лепешек камского серебра. Основной ареал круглых слитков:
бассейн Волги и ее притока Камы, бывшие Пермская и Казанская
губернии Российской империи. Не исключено, что северорусские
гривны попали в Бюргский клад из Прикамья, из Северо-
Восточной Руси, вместе с круглыми слитками. Все это и дает мне
основания назвать гривны с расплющенной поверхностью северо-
русскими.
Очаги отливки северорусских гривен следует искать в громад-
ном регионе от Псковской земли и бассейна Северной Двины до
среднего течения Волги. Значительная часть северорусских 1ривен,
в особенности сделанных из эллипсовидной заготовки, производит
впечатление продуктов не городского, а сельского ремесла. Во вся-
ком случае, их техническое несовершенство не позволяет связывать
эти гривны с крупными городами, имевшими давние традиции и
55 Ильин А. А. Указ. соч.. С. 10.
* Ильину остался неизвестен еще один клад из Новгород-Северской волости. В вы-
полненном на любительском уровне каталоге коротко и неконкретно сказано:
«Гривны монетные в форме ромбических слитков с расплющенными концами. Из
клада, найденного у с. Чубарова Новгород-Северского уезда Черниговской губер-
нии» (Древности Приднепровья и побережья Черного моря. Собрание Б. И. и
В. Н. Ханенко. Киев, 1907. Вып. 6. С. 43. К? ИЗО—1132. Табл. ХХХ1П). Все триее-
верорусскис гривны, из которых одна вовсе не раскована, хранятся в Киевском му-
зее исторических драгоценностей. Инв. № АЗС CP-481, CP-482, СР-502.
**В 1988 г. в Московском Кремле найден большой клад серебряных украшений, в
составе которого содержались три монетные гривны: новгородская, тяжелая шести-
угольная и северорусская. Вес последней — 197,8 г (Лвдусина Т, Д., Панова Т, Д. О
находке клада на территории Московского Кремля // СА. 1988. «№ 4. С. 272—274).
98
Находки северорусских гривен:
1 — Бюрге (Готланд); 2 — Великие Луки; 3 — Венден; 4 — Горбово;
5 — Д я гунн но; 6 ~ Мамекино; 7 — Масленниково; 8 — Москва;
9 — Мышеловка; 10 — Чигироба; 11 — Чубарове.
определенный уровень обработки благородных металлов. Быть мо-
жет, северорусские гривны, в отличие от киевских и новгородских
(производство которых носило постоянный характер), отливались
от случая к случаю, по мере необходимости, в разных местах их
ареала. Скопление находок таких монетных слитков в Новго-
род-Северском княжестве как раз и может свидетельствовать о том,
что там находился один из очагов их производства. Такое произ-
водство вряд ли могло быть массовым, а недоверие населения к
этим платежным слиткам (одним из доказательств чего являются и
расковка их поверхности, и вторичные удары по ним) неминуемо
приводило к тому, что подавляющее большинство северорусских
слитков служило сырьем для ювелиров. Косвенным свидетельством
7*
99
сказанному может быть Бюргский клад, куда северорусские гривны
попали, скорее всего, как раз в качестве сырьевого запаса.
Выше приводились мнения нумизматов, обращавшихся к опре-
делению среднего веса северорусских гривен. Все они считали, что
эти гривны отливались по весовому стандарту новгородских гри-
вен. Часть исследователей — А. И. Черепнин, А. А. Ильин,
В. Л. Янин, И. Г. Спасский — не приводили доказательств в пользу
своего мнения. Другие — Н. П. Бауер и Б. А Романов — опирались
на проделанные ими подсчеты. Н. П. Бауер, подсчитав веса
75 северорусских гривен, определил весовую норму их отливки в
197 г. Но это не побудило его выделить плющеные гривны в от-
дельную весовую группу, поскольку, по его мнению, практически
одинаковый средний вес имели и новгородские гривны , что, как
мы знаем, не соответствовало действительности. Весовая норма
новгородских гривен XII—ХШ вв. составляет примерно 204 г. У
меня имеются серьезные основания поставить под сомнение точ-
ность арифметических выкладок Бауера. Он мог взвесить лишь
46 плющеных гривен: 31 из собрания Эрмитажа и 15 из коллекции
Исторического музея в Москве. Остальные же 29 были известны
ему лишь по публикациям, в частности, из не раз упоминавшейся
мною топографической сводки Ильина. В публикациях же обычно
веса слитков указываются неточно (в чем я убедился, взвешивая
гривны, известные по литературе и попавшие в коллекцию Эрми-
тажа), к тому же обычно в золотниках, что создает дополнительные
трудности при переводе веса в гривны.
Мною были произведены вычисления среднего веса северорус-
ских гривен по следующим комплексам: 1. Бюргский клад;
2. Собрание Эрмитажа и 3. Коллекция Московского Исторического
музея.
28 целых (не фрагментированных) северорусских слитков из
Бюрге имели следующее веса в граммах: 196,01; 196,72; 194,66;
198,20; 193,47; 197,27; 194,00; 196,72; 199,68; 204,46; 187,90; 203,23;
199,40; 194,72; 198,63; 194,17; 188,28; 199,36; 198,81; 194,97; 197,47;
201,53; 195,19; 191,35; 196,53; 194,09; 198,08; 194,84. Средний вес
этих гривен: 196,42 г. Важно отметить, что лишь 3 из северорусских
гривен этого клада превышают в весе 200 г и только одна (№ 10)
достигает нормы новгородских монетных слитков, 204 г.
Достаточно близкий к определенному на основании монетных
слитков клада из Бюрге средний вес дает и подсчет, выполненный
на материале 31 северорусской гривны из собрания Эрмитажа
(клады из Псковской губернии, села Горбово Черниговской и
дер. Масленникове Вятской губерний): 195,00; 195,97; 195,56;
191,23; 198,25; 194,52; 198,97; 197,21; 197,66; 194,58; 196,53; 206,95;
195,90; 198,00; 200,95; 194,74; 199,33; 198,00; 198,33; 197,84; 197,55;
178,45; 192,61; 181,33; 195,74; 193,15; 198,40; 198,02; 198,50; 196,40;
50 Бауер Н. П. Указ. соч. С.'225.
100
192,34. Средний вес северорусских гривен из коллекции Эрмитажа:
195,74 г.
Теперь становится понятным, откуда взял свою цифру весового
стандарта северных гривен — 195,9 — В. М. Неклюдов . Он, по-
добно автору этих строк, произвел подсчет среднего веса монетных
слитков из коллекции Эрмитажа. Полученные им и мною данные
различаются столь незначительно, что различие легко объяснить
некоторыми погрешностями в расчетах. Ведь ныне в катало-
ге-инвентаре Отдела нумизматики Эрмитажа веса гривен указаны с
точностью до тысячных грамма. А Неклюдов имел дело с весами,
определенными в золотниках. При их округлении и могла полу-
читься отмеченная выше разница в среднем весе у Неклюдова и у
меня. И среди 31 северорусской гривны Эрмитажа лишь одна (инв.
№ 476) слегка превышает 200 г и также одна (№ 473) имеет вес,
больший новгородского стандарта,— 206,95 г.
Практически тождественный с полученным нами весовым стан-
дартом северорусских гривен на материалах клада из Бюрге и соб-
рания Эрмитажа оказывается средний вес этих слитков из собра-
ния Исторического музея в Москве. Мною произведен подсчет по
15 находящимся там северорусским гривнам. Их веса: 198,05;
198,50; 200,20; 195,45; 197,53; 197,80; 185,54; 180,80; 197,20; 195,52,
195,42; 195,00; 198,35; 198,55; 199,77. Средний вес северорусских
слитков Исторического музея оказывается равен 195,56 г. И среди
гривен этого собрания лишь одна слегка превышала 200 г и ни
одна не достигала весового стандарта новгородских гривен.
Итак, средний вес северорусских тривен колебался между 195,56
и 196,42 г. Мне кажется важным следующее наблюдение. Одна из
гривен клада в Бюрге (№ 2) имеет слегка отрезанный конец. Таким
способом, полагаю, удаляли излишний вес с монетного слитка,
приводя его к стандарту. Вес гривны — 196,72 г. Точно такой же
северорусский слиток с обрезанным концом найден в составе клада
из села Мышеловки Его вес — 196,74 г, он тождествен весу
гривны № 2 из клада в Бюрге. Возможно, это и есть примерный
весовой стандарт северорусской тривны. Таким образом, доказана
ошибочность господствующего в нумизматической литературе мне-
ния, будто северорусские гривны отливались по весовой норме
новгородских. В основе северорусских слитков лежал иной стан-
дарт — около 196 г.
В. Л. Янин отмечал скандинавское происхождение веса новго-
родской гривны в половину 96-эолотникового фунта т. е. север-
ной марки. Поскольку на Руси весовая гривна в 196 г неизвестна,
57 Неклюдов В. М. Указ. соч. С. 129.
50 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 133—134. Этот слиток хранится в Киевском музее
исторических драгоценностей. Один его конец действительно обрублен, вес —
196,7 г (Инв. № АЗС-757).
59 Янин В. С. 46» 171-172.
101
естественно предположить, что и в основе весового стандарта севе-
рорусских гривен также лежала какая-то скандинавская единица
Н. П. Бауер был уверен в том, что в мирном договоре Новгоро-
да с Готландом конца XII в. фигурировали гривны серебра весом в
197 г, которые он считал плющеными (северорусскими) — ведь, по
его мнению, новгородские гривны родились в ХШ в. Для нас в его
соображениях важно то, что он исходил из соотношения гривны
кун (монет) и гривны серебра, как 4 1, т. е. гривна кун, насчиты-
вавшая 50 монет, для XII в, весила 49,25 г. Это соответствует опре-
деленному Бауером весу западноевропейского денария того време-
ни (а ведь именно он назывался куной в XII в.) в 1 г или 1 г с
небольшим®0. Напрашивается предположение, что весовая единица
серебра, близкая к 196—197 г, была известна на Готланде, раз ею
воспользовались при заключении договора с Новгородом. Поэтому
вероятной представляется мысль о готландском происхождении
весового стандарта (марки) в 196 г, а значит — и весовой нормы,
согласно которой отливались северорусские гривны.
К сожалению, в научной литературе я не нашел ответа на во-
прос, пользовались ли на Готланде маркой, весившей 196 или 197 г.
В энциклопедической статье Н. Л. Расмуссона о марках речь идет о
распространении марки как весовой и счетной единицы в странах
европейского' континента из Англии в XI в. Как весовая единица
для драгоценных металлов в Скандинавии марка впервые упомина-
ется в рунической надписи из Весгеръётланда начала XI в. Вес
марок колебался между 186 и 280 г. Исходя из находок весовых
гирек, установлено, что в Швеции существовали такие интересую-
щие нас группы гирек: 202—198 г, 192—190 г. Стандартный вес
следует определять по гирькам меньшего веса 60 61. Следовательно,
марка в 198 г, бытовавшая в Щвеции (и, может быть, на Готлацде),
могла повлиять на весовой стандарт северорусских гривен.
В кладе из Бюрге присутствуют два слитка, представляющих по
весу половину обычной северорусской гривны. Это не фрагменты
гривен, а цельные, отлитые в специальных формах слитки. Их веса:
101,2 г и 96,9 г. Напрашивается заманчивое предположение, что
перед нами — денежно-весовая северорусская система, состоявшая
из целой и половинной гривен, столь удобная при сделках. Однако
2 гривны малого веса из клада в Бюрге остаются пока что единст-
венными известными науке. Поэтому преждевременно говорить о
существовании подобной системы. Тем более что среди несравнен-
но более распространенных киевских и новгородских гривен слит-
ки половинного веса до сих пор нс встречались, за исключением,
впрочем, обнаруженного в 1908 г. в дер. Стражевич Могилевской
губернии вещевого клада, в котором было два слитка в виде рас-
60 Бауер Н. Я. Указ. соч. С. 225, 234-235.
61 Rasmussen N. L, Mark // Kulturhlstorlsk leksikon for nordisk Middelalder. Kebeohavn,
1966. Bd. XL Sp. 420-423.
102
плющенных палочек весом соответственно 202,75 г и 101,56 г62 63 64.
А. Ф. Медведев пишет: «Нет никакого сомнения, что это древней-
шая форма новгородских гривен и полугривен серебра» вд. Однако
уникальность находки заставляет сомневаться в этом. Судя по при-
веденным в книге Г. Ф. Корзухиной фотографиям слитков м, по
форме они не являются новгородскими.
Вместе с тем в пользу предположения о По меньшей мере
стремлении к созданию весовой системы из целой и половинной
гривен говорит присутствие в Бюргском кладе трех фрагментов
слитков, каждый из которых был примерно равен половине полно-
весной гривны: № 18 — 98,82 г, № 19 — 94,83 г, № 31 — 98,23 г.
Как мне йажется, северорусские гривны клада из Бюрге попали
на Готланд из Северо-Западной Руси, скорее всего, из Пскова или
даже его окрестностей, поскольку в Новгороде эти монетные слит-
ки не известны. Скорее всего, они были привезены на Готланд в
качестве сырья для ювелирного или монетного производства, о чем
может свидетельствовать наличие в кладе круглых слитков (так
называемых лепешек камского серебра) и их фрагментов, палочко-
образных слитков, и фрагментов этих и прочих слитков серебра.
Исследование комплекса северорусских гривен Бюргского клада
позволило сделать, как мне кажется, интересные наблюдения над
техникой их производства, бросающие свет на изготовление древ-
нерусских монетных слитков вообще.
Заготовки северорусских гривен отливали в открытых формах,
выполненных чаще всего небрежно. Киевские и новгородские мо-
нетные слитки также изготовлялись в открытых формах, но сде-
ланных гораздо более тщательно. Вследствие несовершенства от-
ливки сама форма северорусских тривен обычно получалась непра-
вильной. Длина, ширина и толщина, а также конфигурация этих
монетных слитков — самые различные. И все же все найденные в
Бюрге гривны относятся к северорусскому типу. Их объединяют
вес и форма заготовки, либо ромбовидная, либо эллипсовидная.
Большинство северорусских монетных слитков имеют весьма
шероховатую поверхность и многочисленные каверны от выгорания
примесей и шлаков. На шести 1ривнах каверны являются сквозны-
ми. Видна неумелость литейщиков и общая провинциальность про-
изводства. Трудно предположить, что подобные монетные слитки
могли изготовляться в крупных городах, имеющих традиции в
ювелирном и металлообрабатывающем ремеслах, т. е. в Киеве, Нов-
городе, Чернигове или Владимире-на- Клязьме.
В нескольких случаях слитки, хотя и отлитые в примитивно из-
готовленных формах, получились гладкие, без каверн. Любопытно
отметить, что как с гладкой поверхностью, без каверн, так и с ше-
роховатой, с кавернами, северорусские монетные слитки, как можно
62 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 96; № 46.
63 Медведев А. Ф. Указ. соч. С. 110.
64 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. Табл. XXII, 11,12.
103
судить по пробированным экземплярам из собрания Эрмитажа,
имеют приблизительно одинаковое высокое качество металла: 915—
960°. Поэтому могу высказать предположение, что дело было в
исходном сырье. Шероховатые, с многочисленными кавернами,
слитки отливались, по-видимому, из руды, в которой было много
примесей; при их выгорании и получалась подобная неровная по-
верхность. Гладкие же изготовлялись путем переплавки серебряного
лома, украшений, а также истертых в обращении монет, примеси из
которых были удалены ранее.
По всей вероятности, мысль о расковке концов или всей по-
верхности монетного слитка возникла тогда, когда начали отливать
киевские гривны необычно тяжелого, сравнительно с предыдущими
(ок 164 г), веса — по метрологической норме новгородских гривен.
Они были непривычны на рынке, их, по-видимому, опасались при-
нимать, Соответствие в весе тяжелых киевских гривен новгород-
ским еще не означало идентично высокого качества серебра. Види-
мо, благодаря этому и родилась идея опробовать новые монетные
слитки методом плющения. Известно, что высокопробное серебро
очень пластично, куется легко, без разрывов и трещин. Чем ниже
проба серебра, тем хуже оно выдерживает ковку, тем больше на нем
трещин, разрывов и даже отпадения частей, что видно на подверг-
шихся подобному испытанию низкопробных западноевропейских
монетах XVII ст. из кладов Украины. Выскажу осторожное предпо-
ложение, что наиболее тяжелые экземпляры плющеных северорус-
ских гривен (более 200 г) могут быть в действительности тяжелы-
ми 6-угольными, подвергшимися подобной проверке.
Мое предположение в определенной степени подтверждается на-
блюдением Н, П. Бауера над тяжелыми 6-угольными гривнами: на
них часто встречаются следы молота. Впрочем, этот исследователь
иначе объясняет происхождение плющеных гривен. На его взгляд,
на севере Руси подражали южнорусским киевским гривнам, рас-
плющивая концы палочкообразных гривен, унаследованных от
норманнского времени. Так будто бы возникли первые ромбические
гривны, которые уже затем стали изготовлять в специальных фор-
мах * Однако с этим мнением трудно согласиться. Характерные
трехугольные выступы на продольных сторонах ромбических севе-
рорусских гривен не могли возникнуть в процессе расковки. Изу-
чение всех известных мне экземпляров таких гривен показало, что
выступы появились в результате отливки слитков в соответствую-
щих формах, имевших аналогичные выступы.
Сказанное тем более относится к северорусским гривнам, кото-
рые отливались по иной весовой норме, чем новгородские и тяже-
лые киевские. Не соответствующие привычным южной и северной
весовым системам, северорусские гривны должны были вызывать
еще большее, чем тяжелые киевские, недоверие на рынке. Поэтому
абсолютное большинство их не только расплющено, но и носит
65 Bauer N. Op. cit. S. 118/42, 120/44.
104
следы вторичных ударов, явно выполненных непосредственно при
операциях купли-продажи.
Первоначально, по всей вероятности, северорусские гривны от-
ливались по форме авторитетных во всех восточнославянских зем-
лях киевских. Однако, по-видимому, вскоре стало ясно, что толстые
и короткие концы интересующих нас слитков расплющивать очень
трудно. Наверное, в связи с этим придумали новую форму северо-
русского слитка — ромбовидную, с вытянутыми узкими концами,
расковывать которые было значительно легче. В кладе из Бюрге
есть два таких, еще не расплющенных, слитка, пошире и поуже
(№ 1 и 2). Имеются они и в коллекциях Эрмитажа и Московского
Исторического музея. Форма этих слитков уже оторвалась от тра-
диционной формы киевских гривен, став из шестиугольной четы-
рехугольной. Оторвались северорусские гривны от киевских
(тяжелых) и по весу (ок 196 г).
Но до какого-то времени заготовки северорусских гривен сохра-
няли главный признак гривен киевских: характерные трехугольдые
выступы на продольных сторонах слитков. В кладе из Бюрге при-
сутствуют гривны, выкованные из только что описанного слит-
ка-заготовки. Полагаю, что плющеные из ромбовидных слитков с
вытянутыми концами северорусские гривны являются самыми ста-
рыми по времени изготовления. В этом кладе их шесть.
Однако, вероятно, по прошествии какого-то времени после нача-
ла литья ромбовидных слитков-заготовок изготовители пришли к
мнению, что техника их литья слишком сложна, тем более что пер-
воначальная форма заготовки все равно нарушалась при ставшем
обязательным последующем плющении. Тогда форму заготовки
упростили, отказавшись от трехугольных выступов на продольных
сторонах. Видимо, это произошло вскоре после начала производст-
ва северорусских гривен. Об этом свидетельствует состав гривенной
части клада из Бюрге, в котором из 34 плющеных гривен из ромбо-
видного слитка выполнены только шесть, остальные сделаны из
слитков эллипсовидной формы.
В пользу моего предположения свидетельствует необычный се-
верорусский слиток из клада, найденного возле с. Чубарова в Нов-
город-Северской земле. На нем лишь с одной стороны имеется
трехугольный выступ, с другой он плавно закругляется. Считаю его
переходным типом от ромбовидной к эллипсовидной заготовке.
Гривна хранится в Киевском музее исторических драгоценностей
(инв. № АЗС-502).
Итак, от ромбовидного слитка перешли к эллипсовидному,
имеющему овальную, очень вытянутую форму. Клад из Бюрге дает
счастливую возможность убедиться в реальности такого изменения
формы заготовки северорусских гривен. Среди 28 его овальных
слитков присутствует один, плющение которого было лишь начато
и почему-то прервано (№ 21). Подобный слиток из клада в селе
Горбово в Черниговской земле хранится в Историческом музее в
105
Москве Бе. Форма заготовки в обоих случаях полностью сохрани'
лась. Вероятно, вначале использовали короткие, широкие и толстые
овальные заготовки, но затем, ввиду трудности их расковки, пере-
шли к более длинным, узким и тонким, приближавшимся в конеч-
ном счете к форме палочки, утолщенной посередине.
Внимательное изучение северорусских гривен привело меня к
выводу, что слитки плющили сразу же после отливки. Понятно, что
расковка обоих кондов серебряного, довольно толстого слитка тре-
бовала множества ударов молотком и длительного времени для
производства этой работы, а также затраты больших физических
усилий. Поэтому такое основательное плющение вряд ли могло
выполняться непосредственно на рынке, во время сделок куп-
ли-продажи. В пользу такого мнения говорит то обстоятельство,
что на многих гривнах видны следы отдельных ударов, нанесенных,
судя по их виду, в спешке. По-видимому, особенно недоверчивые
контрагенты на рынке желали сами удостовериться в хорошем ка-
честве серебра, ударяя по нему обухом боевого топора, рукояткой
ножа, зубилом или еще чем-то. Именно так выглядят следы этих
вторичных ударов.
Расковка слитков велась обыкновенно не по всей поверхности,
не до полного плющения, лишь чтобы показать высокое качество и
хорошую ковкость серебра. Быть может, этим и объясняется по-
вторное, «нервное» плющение — некоторым контрагентам казалось,
что расковка непосредственно после отливки дала недостаточно
убедительные результаты. Пока что неясным остается сам принцип
расковки: в одних случаях середина оставалась нераскованной
(№ 7—9, 11—13, 16—17, 19—21, 23—25, 29), в других — ее расплю-
щили (все остальные эллипсовидные слитки).
Отмечу, что, наряду с плющением при изготовлении и вторич-
ных ударах на рынке, северорусские гривны испытывали также на
качество серебра, изгибая их руками или иным способом. Многие
слитки клада из Бюрге изогнуты в форме лука, некоторые имеют
закрученные в спираль концы, а одна гривпа даже согнута пополам,
концы прижаты друг к другу. Загибали истонченный расковкой
конец, а сложенная вдвое гривна была согнута также в наиболее
тонкой середине, раскованной сильнее, чем другие части этого
слитка.
Согнутые слитки встречаются в кладах с территории Древней
Руси не часто, по 1—2 экз. в кладовом комплексе. Зато в кладе из
Бюрге они преобладают. Это, по-видимому, объясняется тем, что во
время их приобретения готландский купец, вообще не привыкший
к подобным средствам платежа, проверял их качество особенно
тщательно. Характерно, что в начале производства северорусских
гривен, когда заготовка была ромбовидной или широкой эллипсо-
видной, их не изгибали, чему препятствовала солидная толщина
слитка. Липп» после того как перешли к расковке узкой эллипсо-
68 Орешников Л. В. Указ. соч. Табл. VI, рис. 24.
106
видной заготовки, толщина гривен значительно уменьшилась, что
позволило их сгибать.
* * *
Систематизация древнерусских монетных слитков вообще всегда
была сильно осложнена специфическими особенностями этого ма-
териала. Вплоть до настоящего времени нумизматы разделяют
гривны на несколько наиболее общих типов (киевские, новгород-
ские и др.). Никогда не предпринимались попытки их более под-
робной классификации. Отсутствует даже полное описание какого-
либо типа древнерусских гривен. Каталоги основных музейных
собраний этих слитков (Эрмитажа и исторических музеев Москвы
и Киева) не обнаруживают общих подходов к классификации гри-
вен, и одни и те же их характеристики описываются по-разному.
Объяснение кажется достаточно очевидным: в противоположность
монетам каждая гривна имеет свои особенности и обладает
«индивидуальностью» в отношении формы и размера, качества
литья, характера поверхности и т. д., несмотря на близость веса и
общих очертаний слитков, принадлежащих к одному типу. Невоз-
можно найти два одинаковых слитка даже новгородского или киев-
ского, т. е. наиболее стандартизованного типа, не говоря уже о се-
верорусских гривнах, известных особенно большим разнообразием
форм и размеров.
Изучение гривен клада из Бюрге сделало возможным разрабо-
тать классификацию северорусских слитков. Благодаря счастливой
случайности, в кладе оказались все подтипы и большинство вари-
антов северорусских слитков, известных в настоящее время. Таким
образом, с учетом моего изучения северорусских гривен в других
коллекциях (в первую очередь Эрмитажа) стало возможным охва-
тить весь существующий материал, поэтому классификация северо-
русских гривен клада из Бюрге применима к другим собраниям и
покрывает весь известный к настоящему времени материал этих
платежных слитков.
Северорусские гривны представлены рядом форм. Наиболее по-
стоянными характеристиками, на которых должна основываться их
классификация, являются: 1) вес и 2) форма отливок. Предлагаемая
классификация также принимает во внимание последовательность
появления и обращения различных типов монетных слитков на
Руси. В соответствии с этими критериями выделяются две основ-
ные группы северорусских гривен: полновесные (около 196 г) и
полувесные (около 98-г). В отношении формы полновесные отлив-
ки могут быть разделены на два подтипа: ромбовидные и эллипсо-
видные. Последние представлены двумя вариантами: широким и
узким.
107
Северорусские гривны
полновесные.
полувесные
ромбовидные
широкие
эллипсовидные
узкие
Эта классификация, как мне представляется, отражает хроноло-
гическую последовательность появления и функционирования раз-
личных подтипов и вариантов северорусских гривен. Переход от
одного подтипа к другому, как кажется, занимал около полувека,
что не исключало сосуществования слитков различных подтипов,
как показывает клад из Бюрге.
Приложение 1
Описание северорусских платежных слитков (гривен) из клада,
найденного в с. Бюрге (Люммелювда, о. Готланд). Королевский
монетный кабинет, Стокгольм, Инв. Кг 2883090 *
А. Полнотесные
АД. Ромбовидные
1. Слиток в форме правильного, сильно вытянутого ромба. Литье отно-
сительно тщательное, имеются немногочисленные и неглубокие каверны.
Не раскован.
Вес 196,01 г.
2. Слиток в форме правильного, более широкого, чем № 1, ромба. Ли-
тье среднего качества; на лицевой стороне много мелких каверн; крупная
каверна, диаметром до 1 см, имеется на оборотной стороне. Расковка была
лишь начата на одном конце; этот конец обрезан, видимо, для того, чтобы
подогнать слиток под средний вес.
Вес 196,72 г.
3. Слиток в форме чуть более вытянутого, чем № 2, ромба. Литье хо-
рошее. Расковка была только начата. Удары на лицевой стороне нанесены
в основном по одному концу, меньше расплющена середина. Несколько
сильнее раскована оборотная сторона. В целом ромбовидная форма не
нарушена.
Вес 194,66 г.
В средней части оборотной стороны расположено граффито, идентич-
ное граффито на слитке № 7 и, вероятно, выполненное той же рукой. Зна-
ки имеют высоту 0,6—0,8 см и протяженность 3,3 см. По виду сходны с
кириллическими буквами Д (добро) и Ь (ерь), но их графика необычна. У
буквы Д отсутствуют «ножки», а верхний отчерк Ь сдвинут вправо
(особенно сильно на гривне № 7), что делает букву похожей на Б. Однако
подобные отклонения обычны в надписях на твердом материале. Анало-
гичные формы встречаются иногда и в берестяных грамотах *. Надпись
можно интерпретировать как начало личного имени ДЬ[МИТРЪ] или по-
добного ему. Надпись не содержит датирующих палеографических примет.
Однако следует отметить, что треугольная петля буквы Ь не противоречит
датировке клада.
4. Слиток в форме ромба, необычно длинный и широкий из-за сильного
плющения. При литье один конец получился более закругленным, чем
другой: ромбовидная форма не выдержана строго. Однако характерные
треугольные выступы на длинных сторонах, полученные при отливке, от-
четливы. Профиль слитка уплощенный. Литье среднего качества, имеется
несколько больших каверн, две из них сквозные. Равномерно раскован с
обеих сторон, включая середину.
Вес 198,20 г.
На лицевой стороне слитка имеется ряд рез, включая знак» схожий с
кириллической буквой К (како).
* Описание граффити на гривнах выполнено А. А. Медынцевой с добавлениями
Е. А. Мельниковой.
1 См., например, берестяную грамоту № 422 середины XII ви Арциховский А. В.,
Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1962—1976 гг. М., 1978.
С. 29.
109
5. Слиток в форме сильно вытянутого ромба (заготовка, видимо, была
близка к № 1). Литье хорошее, каверн нет, возможно, что мелкие каверны
исчезли при плющении. Раскован с обеих сторон, но середина слитка оста-
лась нерасплющенной. На обеих сторонах видны следы вторичных ударов
тупым орудием (обухом топорика?).
Вес 193,47 г.
6. Слиток в форме ромба, большой и плоский, подобный № 4. Литье
неважное; имеется множество каверн на нераскованной части оборотной
стороны. Равномерно раскован с обеих сторон, кроме небольшого участка в
середине, причем характерный для ромбовидных слитков бугорок в центре
исчез, возвышение в средней части незначительно.
Вес 197,27 г,
А.2. Эллипсовидные
а. Широкие
7. Слиток в форме эллипса. Изготовлен из небрежно отлитой, нечеткой
формы заготовки. Литье хорошее, каверн нет. Равномерно раскован по
всей поверхности с обеих сторон. По технике ковки напоминает № 4. Яв-
ственно видны следы вторичных ударов тупым треугольным в плане ору-
дием.
Вес 194,00 г.
В средней части оборотной стороны слитка имеется граффито, высотой
1,3—1,э см, идентичное надписи на гривне № 3. На одном из концов той
же стороны процарапано еще два знака. Первый сходен с кириллической
буквой Л (люди), второй, выполненный неглубокими резами, имеет форму
косого креста.
8. Слиток в форме эллипса из заготовки правильной формы. Литье хо-
рошее, каверн нет. Поверхность нераскованных частей с обеих сторон ше-
роховатая. Раскованы, достаточно сильно, лишь концы с обеих сторон.
Слиток согнут в форме очень пологого лука.
Вес 196,72 г.
На одном из концов лицевой стороны, поверх следов от вторичных
ударов имеется граффито в виде одиночного знака размером 1,7 к 0,7 см,
сходное по форме с кириллической буквой N (наш). На другом конце той
же стороны слитка глубоко прорезана прямая черта, отсекающая конец
гривны.
9. Слиток в форме эллипса из широкой, с необычно толстой и выпук-
лой (с лицевой стороны И вогнутой с оборотной стороны) серединой заго-
товки. Литье небрежное, но каверн кет. Поверхность нераскованной сред-
ней части слитка на обеих сторонах шероховатая, края рваные. Раскован с
обеих сторон, кроме средней части (примерно половина поверхности). На
лицевой стороне более широкого конца видны следы удара орудием, круг-
лым в плане.
Вес 199,68 г.
10. Слиток в форме эллипса, аналогичный по форме и фактуре № 9,
как будто их заготовки отлиты в одной и той же форме. Литье среднего
качества; все каверны, немногочисленные и неглубокие, находятся на лице-
вой стороне. Нерасплющенные поверхности шероховатые и неровные.
Прокована с обеих сторон. На лицевой стороне более широкого и плоского
конца видны следы вторичных ударов орудием с рабочей поверхностью,
овальной в плане.
Вес 204,46 г.
110
11. Слиток в форме эллипса. Литье хорошее; каверн нет. Равномерно
раскован с обеих сторон по всей поверхности, подобно № 6, однако его
середина подверглась плющению меньше, чем концы, которые раскованы
настолько сильно, что края заострены в режущие поверхности. Слегка
выгнут, по всей вероятности, в процессе литья. Заметны следы вторичных
ударов небольшим молотком (2,0 х 1,8 см), форма рабочей поверхности
которого представляет прямоугольник с закругленными углами.
Вес 187,90 г.
На оборотной стороне слитка поверх следов от вторичных ударов про-
царапана кириллическая надпись * Буквы высотой 0,5—1,0 см, протяжен-
ность надписи 4,8 см. Первые шесть букв читаются ТНХОТ(А). Переклади-
на является единственной сохранившейся частью пятой буквы, но она
позволяет с уверенностью восстановить букву Т. Буква А не Читается. Сле-
дующие несколько (по меньшей мере три) букв неопределимы **
Надпись является личным мужским именем, производным от др.-слав,
прилагательного ТНХЪ с суффиксом -ОТА. Личные имена на -ота встре-
чаются в новгородских письменных источниках, в частности в берестяных
грамотах: Луготпа (первая половина XIV в.), Будота (вторая половина
XIV в.) * 2 Имена на ~ота многочисленны в древнечешском 3 и болгарском,
где известно также и имя Тихота 4. В более поздних источниках встреча-
ются как личные имена, так и патронимы с тем же корнем: Тишина, Тихо-
мир5. Имя Тихота может быть также производным от христианского
(канонического) имени Тихон, но ранняя дата надписи делает первую ин-
терпретацию предпочтительной.
Палеографические особенности надписи: пропорции букв, близких к
квадрату, и горизонтальная перекладина в букве Н позволяет считать наи-
более вероятной датой XI — первую половину XII в.
На противоположном конце той же стороны слитка процарапан про-
стой крест 1 х 1 см высотой.
12. Слиток в форме относительно правильного эллипса. Литье хорошее;
каверн почти нет. Раскован с обеих сторон. Один конец расплющен силь-
нее другого. На лицевой стороне имеются следы многочисленных вторич-
ных ударов, в особенности на более широком и тонком конце, нанесенных
острым орудием, подобным зубилу. Два удара были нанесены и по нерас-
плющенной средней части слитка.
Вес 203,23 г.
* Под данной надписью видны еще несколько рез, сильно поврежденных коррозией.
Таким образом, надпись могла состоять из двух строк (Е. А. Мельникова).
Дополнительный осмотр слитка показал, что последняя различимая буква - Ь
(ерь). Предпоследняя буква напоминает Р, хотя петля имеет необычную прямо-
угольную форму. Между перекладиной Т и буквой Р(?) могло поместиться две бук-
вы, одна из которых, как и предполагает А. А. Медынцева, вероятно, А В целом
надпись читается ТИХОТ(А)?(Р)Ь (Л. А, Мельникова).
2 Янин В. Л, Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1977-
1983 гг. М., 1986, С. 75; Арциховскии А. В., Янин В. Л. Указ, соч, С. 105.
9 Svoboda J. StaroCeska osobnl Jтёпа a naSe pfimenl. Praha, 1964. S. 119.
4 Ilchev S. Rechnlk na iichnite I familni imena u bolgaritc. Sofia, 1969. S. 485.
5 Тупиков H. M. Словарь древнерусских личных собственных имен // Зап. Отд-ния
русской и славянской археологии Имп, Русск. археология, о-ва. СПб., 1903. Т, VI,
С. 447—448.
111
На оборотной стороне слитка поверх следов вторичных ударов проца-
рапано граффито 0,6 см высотой и 0,8 см шириной. Знак схож с кирилли-
ческой буквой Л (люди) с отчерком вверху.
На другом конце той же поверхности, также поверх следов вторичных
ударов нанесен знак И 0,5 см высотой, 0,3 см шириной, напоминающими
кириллическую букву N (»ош).
13. Слиток в форме эллипса из заготовки с неровными краями. Литье
небрежное; на лицевой стороне множество мелких и 5 глубоких каверн.
Раскован с обеих сторон, но не полностью. На лицевой стороне более уз-
кого конца отчетливо видны следы вторичных ударов молотком, рабочая
поверхность которого в плане напоминает квадрат со скругленными угла-
ми.
Вес 199,40 г.
На оборотной стороне слитка процарапан знак 1,0 см высотой, 0,6 см
шириной, схожий с кириллической буквой К (како).
14. Слиток в форме эллипса. Литье хорошее; без каверн. Раскован с
обеих сторон, но не полностью. Нераскованная поверхность (около 30%)
находится в средней его части. Один конец истончен при расковке и слегка
закручен, другой имеет нерасплющенный заостренный кончик, что под-
тверждает мое мнение о том, что концы эллипсовидных, как и ромбовид-
ных, заготовок при литье делались острыми. На лицевой стороне ввдны
следы вторичных ударов.
Вес 194,72 г,
15. Слиток в форме эллипса из довольно широкой заготовки. Литье
среднего качества, края нераскованной средней части неровные. Обе по-
верхности слитка шероховатые. Каверн немного, они неглубоки. Расплю-
щен с обеих сторон. Имеет равномерно раскованные с двух сторон концы.
Слиток изогнут, напоминая в профиль слабо натянутый лук
Вес 198,63 г.
На лицевой стороне имеется надпись, состоящая из пяти букв
0,3—0,5 см высотой и протяженностью 3,4 см. Й. Налепа прочел надпись
как мужское личное имя БЫЛ’АТА . Маленький вертикальный штрих
вверху и слева от буквы Л был объяснен им как знак палатализации, при-
чем он полагал, что этот знак типичен для древнерусской орфографии,
основываясь на чтении Г. Якобссоном знаменитой гнездовской надписи.
Однако интерпретация Якобссона сомнительна, и данная надпись была бы
до сих пор единственной из всего корпуса древнерусской эпиграфики, в
которой использовался бы знак палатализации. Чтение БЫЛАТА поддер-
живается наличием того же имени среди граффити Софии Новгородской
(вторая половина XI — XII в.) 6 7. Однако вертикальный штрих после Л
допускает и другое прочтение имени — EblNATA *
Мужские имена на -АТА, производные как от христианских
(канонических), так и от древних языческих имен, изобилуют в летописях
(Гюрятпа от Юрий, Гордята и др.), новгородских берестяных грамотах
6 NalepaJ. Den fonuyska inskriptionen Byltfa pfi en av silverbarrerna frin Lum-
melundaskatten // Fomvfinnen, 1971. Arg. 66. S. 270—275.
7 Медынцева А. А. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора. М.,
1978. С. 105.
* При повторном осмотре слитка установлено, что под вертикальным штрихом имеет-
ся небольшое углубление (возможно, от слабого вторичного удара), на стенках ко-
торого просматриваются слабые следы продолжения штриха. Это означает, что из-
начально была процарапана буква N, а не Л (Е А. Мельникова).
112
(Жирата, Местята и др.), надписях в Софийском соборе в Новгороде
(Теорята, Своята, Нежата и др.) 8 *. Особенно характерны нехристианские
имена на -АТА для XI—XII вв.
На обоих расплющенных концах оборотной стороны поверх следов
вторичных ударов процарапаны два знака 1,5 х 1,7 и 2,0 х 1,5 см. Первый
схож с кириллической буквой Ж и является, по всей вероятности, владель-
ческим знаком, на что справедливо указал И. Налепа; второй — слабо вы-
резанный прямой крест.
16. Слиток в форме эллипса. Литье хорошее, каверн нет, поверхность
гладкая. Раскован с обеих сторон. Близок к № 15, но имеет более сильно
раскованные концы, которые значительно шире нерасплющенной середи-
ны. Слиток изогнут сильнее № 15, напоминая лук.
Вес 194,17 г.
17. Слиток в форме эллипса. Литье небрежное, в нераскованной сред-
ней части на обеих сторонах имеется множество каверн, в том числе и
глубоких. Раскован с обеих сторон. Слегка выгнут, один конец согнут под
прямым углом.
Вес 188,28 г.
18. Фрагмент слитка в форме эллипса. Литье среднего качества; в не-
расплющенной средней части имеется около десятка каверн, в том числе
одна большая, но мелкая. Раскован с обеих сторон.
Вес 98,82 г.
На оборотной стороне поверх следов вторичных ударов имеется не-
сколько граффити. Два отдельно расположенных знака, 1,3 х 0,3 см и
0,3 х 0,15 см, сходны с кириллической буквой N (наш). Первая, более
крупная и отчетливая, перечеркнута.
Справа от них и под прямым углом к ним расположена строка, состоя-
щая из нескольких знаков, образованных тонкими и неглубокими резами
поверх следов вторичных ударов. Знаки имеют высоту 0,25—0,3 см,
протяженность строки — 1,6 см. Надпись читается НЛНЬ. Перекладина
первого Н едва заметна. Надпись является христианским (каноническим)
мужским личным именем HAiaq, ст.-слав. Няню, где ь передает ia в глаго-
лических и некоторых кириллических славянских текстах °. Та же орфо-
графическая особенность свойственна древнерусским рукописям XI в.
(Изборник 1073 и 1076 гг., Новгородские минеи конца XI в. и др.) 10 и
граффити Софийского собора в Новгороде XI в. (Ns 182) п.
19. Половина слитка в форме эллипса из широкой и плоской заготовки
правильной формы. Литье небрежное; имеется множество глубоких и
крупных каверн, которые не смогла сгладить даже расковка. Расплющена с
обеих сторон.
Вес 94,83 г.
На лицевой стороне поверх следов вторичных ударов имеется граффито
0,8 х 0,7 см. Знак схож с кириллической буквой Л (люди).
8 НПЛ. Л., 1950. С. 575; Янин В. Л., Зализняк Л. А. Указ. соч. С. 276, 285; Медын-
цева А. Л. Указ. соч. С. 62, 67.
Карасий Е. Ф. Славянская кирилловская палеография. М., 1979. С. 205.
10 Срезневский И. И. Славяно-русская палеография. СПб., 1685. С. 116,119, 121, 123.
14 Медынцева А. А Указ. соч. С. 115.
'/28
ИЗ
б. Узкие
20. Слиток из узкой эллипсовидной заготовки правильной формы,
близкой к короткой и толстой сигаре. Литье тщательное, лицевая сторона
гладкая, без каверн, оборотная сторона шероховатая. Середина слитка не
плющилась, на ней в лицевой части заметен след одного вторичного удара
молотком, на обоих концах лицевой стороны видны следы вторичных уда-
ров тупым орудием, рабочий конец которого по форме напоминает вытя-
нутый овал.
Вес 199,36 г.
21. Слиток в форме сильно вытянутого правильного эллипса. Литье хо-
рошее, поверхность слитка гладкая, имеется несколько небольших и мел-
ких каверн. В процессе литья слиток слегка прогнулся. Расковка концов
слитка была лишь начата. Удары наносились только по лицевой стороне.
Вес 198,81 г.
На оборотной стороне имеется граффито в форме сапожка размером
1,4 к 1,0 см. Знак нетипичен для древнерусских граффити (на кирпичах,
керамике и т. п.). Сходный знак встречается среди изображений на извест-
няковых плитах, использованных при строительстве монастыря около
Раны, Болгария, IX—X вв. (неопубликованные материалы).
22. Слиток в форме сильно вытянутого эллипса. На оставшейся нерас-
плющенной небольшой части лицевой стороны имеется несколько неглу-
боких каверн, среди них 3 больших. Литье среднего качества. Заметны
следы вторичных ударов. Один конец слитка слегка завернут. Слиток изо-
гнут и похож в профиль на средне натянутый лук.
Вес 194,97 г.
На лицевой стороне поверх следов вторичных ударов имеется граффито
размером 2,1 х 1,8 см в форме современной буквы А, которое не имеет
аналогий в древнерусском материале. Однако это может также быть ки-
риллическая буква Д, небрежно выполненная с очень длинными «нож-
ками».
23. Слиток из заготовки в форме неправильного сильно вытянутого
овала. Литье хорошее, каверн нет. Расплющен с обеих сторон; лишь не-
большой участок в середине с обеих сторон остался нераскованным. Видны
следы вторичных ударов орудием, рабочая поверхность которого схожа с
тупым зубилом или рукояткой ножа. Слиток изогнут, напоминая в про-
филь слабо изогнутый лук.
Вес 197,47 г.
На оборотной стороне поверх следов вторичных ударов имеется граф-
фито размером 1,3 х 1,0 см в форме косого креста.
24. Слиток из крайне небрежно отлитой заготовки в форме узкого и
вытянутого эллипса. Края слитка неровные и рваные. Поверхность шеро-
ховатая, имеется 7 больших каверн, одна из них сквозная. Раскована с
обеих сторон. На лицевой стороне видны следа вторичных ударов неболь-
шим молотком, рабочий конец которого представляет почти правильный
квадрат с закругленными углами. Слиток изогнут, напоминая в профиль
туго натянутый лук
Вес 201,33 г.
25. Слиток из узкой эллипсовидной заготовки, имевшей с одной сторо-
ны характерный для киевских гривен трехугольный выступ (по-видимому,
случайного происхождения — из-за плохого изготовления литейной форт
мы). Литье небрежное. Не подвергшаяся ковке средняя часть неправильной
формы, шероховатая с множеством неглубоких каверн. Края рваные. Сли-
114
ток расплющен с обеих сторон, большинство ударов нанесено по лицевой
стороне. На ней же видны следы вторичных ударов орудием, похожим на
тупое зубило. Слиток изогнут, напоминая в профиль чуть согнутый лук.
Вес 195,19 г.
26. Слиток из узкой эллипсовидной заготовки неправильной формы.
Литье хорошее, поверхность гладкая, каверн нет. Поверхность оборотной
стороны шероховатая. Прокован с обеих сторон. На лицевой стороне вид-
ны следы вторичных ударов орудием, похожим на зубило. Один конец
согнут под прямым углом, самый кончик закручен.
Вес 191,35 г.
27. Слиток из относительно правильной формы эллипсовидной заго-
товки. Литье небрежное, поверхность шероховатая. На лицевой стороне
имеется одна большая и глубокая каверна. Края нераскованной части не-
ровные, рваные. Плющение произведено с обеих сторон. Концы слитка
раскованы равномерно, на нижней ее части — одиночный вторичный удар
орудием, похожим на тупое зубило. Слиток слабо изогнут, один конец
слегка закручен.
Вес 196,53 г.
28. Слиток из узкой и длинной эллипсовидной заготовки правильной
формы. Литье хорошее, каверн мало, на нижней части слитка несколько
маленьких и неглубоких- Поверхности слитка шероховатые, в особенности
нижняя. Плющение произведено с обеих сторон. Один из более тошшх
концов закручен.
Вес 194,09 г,
29. Слиток из еще более узкой, чем № 28, и длинной эллипсовидной
заготовки неправильной формы. Раскована с обеих сторон. Литье небреж-
ное, нерасплющенные части имеют неровные края, на лицевой стороне
имеются мелкие каверны. Слиток согнут в форме средне натянутого лука,
один конец закручен. На лицевой стороне виден след вторичного удара
острым орудием, рабочий конец которого напоминает зубило.
Вес 198,08 г.
30. Слиток из узкой эллипсовидной заготовки с неровными краями.
Литье среднего качества, поверхность гладкая, каверны не видны, возмож-
но, сглажены сильной расковкой. Равномерно расплющен по всей поверх-
ности, включая среднюю часть, на обеих сторонах. Слиток согнут вдвое,
концы сведены вплотную.
Вес 194,84 г.
31. Фрагмент слитка из узкой эллипсовидной заготовки, судя по весу
его средняя часть с одинаково обрубленными концами. Литье небрежное,
на лицевой стороне есть каверны, 3 из них большие и глубокие. Слиток
был равномерно раскован с обеих сторон до обрубания концов.
Вес 98,23 г,
32. Фрагмент слитка из узкой эллипсовидной заготовки - его конец.
Равномерно раскован с обеих сторон.
Вес 64,73 г.
На лицевой стороне поверх следов вторичных ударов имеется граффито
1,5 х 1,7 см в форме равностороннего треугольника (кириллическая буква
Д без ножек? Ср. надпись на слитке № 3). На оборотной стороне, также
поверх следов вторичных ударов, процарапан крест размером 0,9 х 1,0 см.
1/2 8* 115
Б. Половинного веса
Эллипсовидные узкие
33. Слиток из узкой и длинной эллипсовидной заготовки относительно
правильной формы. Расплющен с обеих сторон. Литье неплохое, имеется
лишь одна крупная, но неглубокая каверна на лицевой стороне. Обе по-
верхности гладкие. На лицевой стороне имеются следы вторичного удара
острым орудием, напоминающим зубило. Слиток слегка прогнут в середи-
не.
Вес 101,17 г.
На оборотной стороне слитка имеется кириллическое граффито. Высота
букв 0,7—1,1 см, протяженность надписи — 4,2 см. Она повреждена не-
большими случайными царапинами и изображением креста, вертикальная
ветвь которого совпадает с первой буквой. Надпись начинается высокой
вытянутой буквой С; следующая широкое открытое 6 с горизонтальным
«языком»; третья — Л, образованное двумя наклонными штрихами, сходя-
щимися вверху (случайная реза пересекает правую мачту, а горизонтальная
ветвь креста несколько искажает форму); четвертая буква — ясно читаемый
А; пятый — буква Т. Надпись, таким образом, читается СЕЛАТ[А], где по-
следняя буква на фотографии неразличима. Очевидно, она повреждена
коррозией металла, но восстанавливается без сомнений. Это мужское лич-
ное имя в именительном падеже, производное от ст.-слав. *selo («пахотная
земля») или ‘sedlo («поселение»), омонимичных в восточно- и южносла-
вянских языках, с суффиксом -$ta (-jata > др.-русск. -АТА) 12 (об именах
на -АТА см. № 15).
Имя Селятпа встречается в новгородской берестяной грамоте второй по-
ловине ХШ в. (№ 348). Известны другие имена от того же корня в бере-
стяных грамотах и среди граффити Софийского собора в Новгороде: Сели-
ха, Селила, Селишка 1, псковский посадник Селило упомянут в летописи
под 1313 г.; Селя, Селенка, Селянин названы в летописях и других пись-
менных источниках 14 15. Эта основа была также продуктивна при образова-
нии личных имен в западно- и южнославянских языках 1 .
Палеографические особенности надписи не дают оснований для дати-
ровки, но не противоречат археологической дате.
На другом конце той же стороны имеется еще одно граффито, размером
0,7 х 0,5 см, схожее по форме с кириллической буквой П.
34. Слиток из продолговатой эллипсовидной заготовки неправильной
формы. Литье хорошее, поверхность гладкая, есть 3 сквозные каверны.
Расплющен с обеих сторон. Один конец раскован шире другого. Слиток
плавно изогнут, напоминая в профиль натянутый лук
Вес 96,88 г.
На лицевой и оборотной сторонах слитка поверх следов вторичных
ударов имеются граффити. На лицевой стороне — знак размером
2,0 х 0,9 см, идентичный кириллической букве N. На оборотной стороне -
изображение креста размером 1,0 х 0,8 см.
12 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 197i. Т. III. С. 596.
13 Медынцева А. А. Ука^.-се^. С. 297.
14 Тупиков Н. М. С. 409.
15 Taszycki W. Najdawniejsze polskie imiona osobowe. Krakdw, 1925. S. 94; Svoboda J. Op*
cit. S. 298.
116
Рис. 1 а, б
117
Рис. 3 а, 6
I_______________I________________I________________I
Рис. 4 а, 6, в
I_____________________I_____________________I_____________________I
118
в
I_______________I________________I________________I
Рис- 5
8*
119
Рис. 6
J_________I
Рис. 7 а, б
6
I---------------------1_____________________I_____________________I
120
Рис, 8 а, б
121
Рис. 10 а, б
122
Рис. 12 а, б
Рис. 14
J_________I________I
123
Рис. 15 а, б, в,
124
Рис. 16 а, б,
125
Рис. 18 а, б, в
126
Рис. 19
Рис. 20 а, 6
б
I_____________________I_____________________I_____________________I
127
Рис. 21 а, б
128
Рис. 23
Рис. 24 а, 6
129
Рис. 26 а. б
130
Рис. 28 а, б
131
Рис. 30 а, б, в
132
Рис. 31
Рис. 32 а, б
133
Рис. 33 а, б, в
134
Приложение 2
Сводная таблица гривен северорусского типа
№ Вес в г Размер в Место находки Места хранения Инв. номер Особенности
п/п мм
1 196,01 Бюрге, Люммелюнда, о. Гот- Королевский монет- 2883090
ланд, Швеция, 1967 г. ный кабинет, Сток-
гольм
2 196,72
3 194,66 граффито
4 198,20 граффито
5 193,47
в 197,27
7 194,00 граффито
8 196,72 граффито, изогнута в форме сред-
не натянутого лука
9 199,68
10 204,46
11 187,90 граффити
12 203,23 граффити
13 199,40 граффито
14 194,72 один конец закручен
15 198,63 граффити, изогнута в форме слабо
натянутого лука
16 194,17 изогнута сильнее предыдущей в
форме лука
17 188,28 слегка выгнута, один конец согнут
под прямым углом
а
§ № п/п Вес в г Размер в мм Место находки
18 98,82 -II в
19 94,83
20 199,36
21 198,81
22 194,97
23 197,47
24 201,53
25 195,19
26 191,35
27 196,53
28 194,09
29 198,08
30 194,84
31 98,23
32 64,73
33 101,17
34 96,88
Место хранения
Инв. номер
Особенности
фрагмент (примерно 1/2 гривны),
граффити
фрагмент в 1/2 гривны, граффито
граффито
изогнута в форме средне натяну-
того лука, граффито
изогнута в форме слабо натянуто-
го лука, граффито
сильно изогнута, напоминая туго
натянутый лук
изогнута в форме лука, который
начали сгибать
один конец согнут под прямым
углом, другой закручен
гривна слабо изогнута, один конец
закручен
Один из концов закручен
согнута в форме сильно натянуто-
го лука, один конец закручен
слиток согнут вдвое
фрагмент, средняя часть гривны
фрагмент гривны, граффити
слиток половинного веса, слабо
изогнут, граффити
слиток половинного веса, согнут в
форме слабо натянутого лука,
граффити
VO
№ п/п Вес в г Размер в мм Место находки
35 195,00 149 Великолуцкии уезд Псковской губ., усадьба А. А. Великополь- ской, 1854 г.
36 195,97 136
37 195,56 149
38 191,23 130
39 198,25 160
40 194,52 160
41 198,97 143
42 197,21 111
43 197,66 165
44 194Д8 155
45 196,53 131
46 206,95 123
47 195,90 155
48 198,00 160
49 200,95 152
50 194,74 131
51 199,33 160
52 198,00 152
53 198,33 128
54 197,84 127
55 196,73 148 Великолуцкий уезд 1854 г. (?)
56 197,55 150 с, Горбово Новгород^Север- ского уезда Черниговской туб., 1878 г.
Место хранения
Инв. номер
Особенности
Эрмитаж, С.-Петер-
бург
462
463
464
465
466
467
468
469
470
471
472
473
474
475
476
477
478
479
480
481
498
482
два неясных знака
один конец обрублен
мнение Н. П. Бауера о принад-
лежности этого слитка к Велико-
лукскому кладу
g № п/п Вес в г Размер в мм Место находки
" 57 Г 178,45 139
58 192,61 126
59 181,33 125
60 195,74 147
61 193,15 139
62 198,40 160
63 198,02 160
64 198,50 171
65 14,51 32
66 12,77 33
67 14,37 35
68 39,23 37
69 196,40 147 дер. Масленникове Слободско- го уезда Вятской губ., 1900 г.
70 192,34 135
71 199,42 122 с. Чигироба Чердынского уезда Пермской губ., 1914 г.
72 198,05 153 с. Мамекино Новгород-Север- ского уезда Черниговской губ., ' 1886 г.
73 198,50 114
74 200,20 126
75 195,45 141
76 197,53 140
77 197,80 136
78 185,54 161
Место хранения Инн. номер Особенности
Исторический музей, Москва 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 32.310 32.311 32.312 32.313 32.314 32.315 32316 один конец обломан (?) один конец обрублен обломок конца гривны обломок конца гривны; свернут в трубочку конец гривны средняя часть гривны граффито: МНЛНКА
№ п/’п Вес в г Размер в мм 1 Место находки 1 ” ' Место хранения Инв. номер Особенности
79 180,80 120 32.317
80 198,35 116 с. Федоровское Юрьевского уезда Владимирской губ., год неизвестен (?)* 32318
81 198,55 122 32319
82 199,77 146 32320
83 197 ДО 140 место находки неизвестно (из собрания графа Уварова) 32.321
84 195,52 142 32.322
85 195,42 190 32323
86 195,00 105 32.324
87 197,74 с. Горбово Новгород-Север- поступил в Истори- граффито: ФЕОДУЛОВ
ского уезда Черниговской губ., ческий музей в
1878 г. Москве**; нынешнее местонахождение неизвестно
88- 197,86
89 205,73
90 197,26
91 193,98
Указание в инвентаре Исторического музея на место находки трех гривен под № 80—82 в высшей степени сомнительно. Оно не нахо-
дит подтверждения в известной мне литературе, в частности в топографических сводках А. А. Ильина, Н. П. Бауера и
Г. Ф. Корзухиной. Поэтому я не счел возможным включить -«Федоровский клад» в составленную мной топографию находок монетных
гривен (см. Прил. 3).
**Орешников А. В. Опись серебряным монетным слиткам из собрания Имя. Российского Исторического музея // Тр. Московск. нумиэ-
матич. о-ва, 1901. Т. 2, вып. 1. С. 216, 220-221. Табл. VI, рис. 21-24; табл. VII, рис. 25.
о
№ п/п Вес в г Размер в мм Место находки
92 198,3 127 с. Мышеловка Киевского уезда Киевской губ., 1896 г.
93 198,5 126
94 195,5 156
95 198,7 142
96 196,74 128
97 198,17 130
98 197,52 131
99 197,00 148
too 175,47 138
101 204,05 128
102 200,90 117 место находки неизвестно
103 198,1 164 дер. Чубароэо Новгород-Север- ского уезда Черниговской туб., до 1907 г.
104 197,4 137
105 196,7 128
106 205,8 место находки неизвестно
107 198,9 -
108 203,33 Венденский уезд Лифлянд- ской губ., 1893 г.
109 197,80 Москва, на территории Крем- ля, 1988 г.
Место хранения Мяв. номер Особенности
Исторический музей, АЗС-750
Киев АЗС-751 АЗС-752 АЗС-754 АЗС-757 один конец обрублен
НД-51 НД-50 РДМ-1292 РДМ-1296 один конец обрублен, посередине
НД-49 AR-3927 АЗС-481 АЗС-482 АЗС-502 дыра на ромбическом слитке — лишь
м естонахождение неизвестно Москва, музеи Кремля AR-3926 AR-3928 один боковой выступ, противопо- ложная сторона скруглена
Приложение 3
Топография находок северорусских гривен
1. Бюрге, приход Люммелювда, о. Готланд, Швеция, 1967 г. При па-
хоте, вместе с почти 3000 монет, серебряными браслетами, украшениями и
платежными слитками различной формы и веса найдены 34 северорусские
гривны. Клад хранится в Королевском монетном кабинете в Стокгольме.
См. № 1—34 Прил. 2 «Сводной таблицы...».
Berghaus Р., Dolley R. Н. М., Linder Welin U. S., Maimer B.> Nylen E,
Rasmussen N. L Gotlands stdrsta silverskatt funnen vid Burge i Lummelunda
// Gotlandskt Arkiv. 1969. B. 41. S. 7-60.
2. Великолуцкий уезд Псковской губ., 1854 г. В имении А. А. Вели-
копольской найдены 44 серебряные гривны весом 21 ф. 12,75 э.
(8653,5 г), от 45 з. (190,6 г) до 46,75 з. (198 г) каждая. На одной гривне
татарское (?) монетное клеймо. Слитки отправлены в Эрмитаж и Оружей-
ную палату. В каталоге Эрмитажа (Научный каталог-инвентарь t № 2363
«Золотые и серебряные слитки, найденные в России» Отдела нумизматики
Эрмитажа, № 462—481) упомянуто, что в Псковской губ. найдено
20 расплющенных гривен. Вероятно, они принадлежали к этому кладу.
См. № 35—54 «Сводной таблицы...».
Ильин А. А. Топография кладов серебряных и золотых слитков. Пг.,
1921. № 181. С. 43.
3. Вевденский уезд Лифлявдской губ., 1893 г. «Из найденных 4 де-
нежных слитков 2 имели вес больший, чем малые слитки. Представленный
на выставке один большой слиток, имеющий форму ромба с удлиненными
продольными концами («типа черниговской гривны»)», имел вес 48 з.
(203,33 г). См. № 108 «Сводной таблицы...».
Ильин А. А. Указ. соч. № 135. С. 33.
4. С. Горбово Новгород-Северского уезда Черниговской губ., 1878 г.
25 серебряных гривен. 6 экз. отосланы в Археологическую комиссию в
Петербурге, остальные «разосланы частями в Московское Археологическое
общество, в Киевский университет, в Музей Черниговского статистическо-
го комитета и 5 экз. приобретены проф. Самоквасовым». Сегодня извест-
ны 18 северорусских гривен из этого клада. 13 (9 целых и 4 фрагмента)
хранятся в Эрмитаже. См. №87—91 «Сводной таблицы...».
Ильин А. А. Указ. соч. № 220. С. 52.
5. С. Дягунино Зубцовского уезда Тверской губ., 1886 г. На depeiy
Волги найдено 3 северорусские гривны, шейный обруч, два браслета, три
перстня и ожерелье. Ныне местонахождение неизвестно.
Ильин А. А. Указ. соч. № 205. С. 47.
6. С. Мамекино Новгород-Северского уезда Черниговской губ.,
1886 г. На р. Узруе, притоке Десны, найдено 8 гривен северорусского
типа. Ныне хранятся в Историческом музее в Москве. См. № 72—79
«Сводной таблицы...».
Ильин А. А. Указ. соч. № 221. С. 52—53.
7. Дер. Масленниково Слободского уезда Вятской губ., 1900 г. Най-
дена северорусская гривна «с оттиснутыми знаками неопределенного зна-
чения». Передана в Эрмитаж. Однако в Каталоге-инвентаре слитков Отде-
ла нумизматики Эрмитажа зарегистрированы 2 черниговские гривны, най-
141
денные в с. Масленникове в 1900 г. Номера в Каталоге-инвентаре 495 и
496, в «Сводной таблице...» 69 и 70.
8. Москва, 1988 г. В Кремле найден большой клад серебряных украше-
ний, в составе которого были 3 монетные гривны: новгородская, тяжелая
шестиугольная (псевдокиевская) и северорусская. См. № 109 «Сводной
таблицы...». Хранится в Музеях Кремля.
Авдусина Т. Д, Панова Т. Д. О находке клада на территории Московско-
го Кремля // СА. 1988. № 4. С. 272-274.
9. С. Мышеловка Киевского уезда Киевской туб., 1896 г. Вместе с
серебряными украшениями найдено 11 гривен, «по-видимому, черниговско-
го (северорусского.— Н. К) типа». Клад поступил в Киевский университет,
оттуда в Киевский исторический музей. В настоящее время в Киевском
историческом музее находятся 10 северорусских гривен из этого клада.
См. № 92—101 «Сводной таблицы...».
Ильин А, А. Указ. соч. № 108. С. 29; Корзухина Г. Ф, Русские клады
IX—ХШ вв. М.; Л., 1954. С. 133-134.
10. С. Читироба Чердынского уезда Пермской туб., 1914 г. Вместе с
китайским слитком-ямбом и 12 обрезками серебряных украшений найдена
северорусская гривна. Клад поступил в Эрмитаж. Гривна хранится в Отде-
ле нумизматики Эрмитажа. См. №71 «Сводной таблицы...».
Ильин А. А. Указ. соч. № 169. С. 40.
11. Дер. Чубарово Новгород-Северского уезда Черниговской туб., до
1907 г. В составе клада неизвестного состава находились 3 северорусские
гривны. Ныне хранятся в Киевском историческом музее. См. № 103—105
«Сводной таблицы...».
Древности Приднепровья и побережья Черного моря. Собрание Б. И. и
В. Н. Ханенко. Киев, 1907. Вып. 6. С. 43. № 1130-1132.
Е. А. Мельникова
ЭПИГРАФИКА ДРЕВНЕРУССКИХ
ПЛАТЕЖНЫХ СЛИТКОВ (В СВЯЗИ
С НАДПИСЯМИ НА ГРИВНАХ КЛАДА
ИЗ БЮРГЕ, ГОТЛАНД)
Корпус кириллических граффити на гривнах из Бюргского клада
чрезвычайно велик по сравнению с общим количеством надписей
на гривнах, происходящих с территории Древней Русй: 15 из 34
северорусских слитков клада имеют различные виды граффити (в
целом 23), процарапанных на одной или обеих сторонах. При этом
граффити полностью отсутствуют на слитках других типов из того
же клада. Рассматриваемый в широком контексте древнерусской
эпиграфики на платежных средствах материал Бюргского клада
наводит на некоторые размышления, касающиеся атрибуции севе-
рорусских гривен, характера и путей формирования древнерусской
части клада и некоторых более общих проблем надписывания гри-
вен.
Единственное специальное исследование надписей на серебря-
ных слитках, сопровождавшее их публикацию, принадлежит
М. П. Сотниковой *. Оговорив ограничение круга надписей только
новгородскими гривнами, автор тем не менее — и очень удачно* —
дополнила публикацию надписями и на других типах гривен, что
дало полноценную сводку всех известных ко времени издания ма-
териалов. Издание граффити на древнерусских 1ривнах всех типов
оказалось в высшей степени плодотворным. Благодаря этому автор
смогла выявить некоторые диалектные различия в надписях. Фоне-
тика надписей на новгородских гривнах несет следы северорусского
диалекта; графика этих надписей близка, а иногда и специфична
для палеографии берестяных грамот. В одной из надписей на ли-
© Е. А. Мельникова
Сотникова М. Л. Эпиграфика серебряных платежных слитков Великого Новгорода
XII—XV вв. // Тр. Государственного Эрмитажа. Л., 1961. Т. IV. Нумизматика.
Вып. 2. С. 44—91.
9*
143
товской гривне прослеживаются южнорусские диалектные черты:
замена греческой 6 др.-русск X2. Сотникова справедливо полагает,
что эпиграфический материал подтверждает новгородское проис-
хождение так называемых новгородских гривен а.
В то же время этот эпиграфический материал обнаруживает рад
еще неотмеченных особенностей, которые дают основания для по-
становки и, возможно, решения нескольких культурно-историчес-
ких проблем. Во-первых, существенный интерес представляет коли-
чественное распределение граффити на гривнах различных типов.
Сотникова исследовала 477 новгородских гривен и установила, что
граффити имеются на 73 из них (всего 178 надписей). Она не ука-
зала, какое число гривен других типов она учла в своем исследова-
нии, но предположительно — все известные по собраниям Эрмита-
жа и Исторического музея в Москве, где насчитывается ок 4004
киевских гривен, и обнаружила граффити только на 12 из них.
Среди более чем 78 5 литовских гривен надписи имеются на 16.
Число северорусских (черниговских) гривен, доступных Сотнико-
вой,— 46, по подсчетам Н. Ф. Котляра 6. Среди них надписаны
5 слитков: один из Мамекинского клада (два личных имени и
кириллическая буква П7), два из Горбовского клада (греческое
личное имя 8 и крест над М-образным знаком 9 и две неизвестного
происхождения с буквоподобными знаками 10. К ним следует доба-
вить 15 кривей из Бюргского клада (см. табл. 1),
Таблица 1
Распределение граффити на гривнах разных типов
Тип Число гривен Число гривен с граффити Число граф- фити %
Новгородские 477 73 178 ок. 15
Северорусские 109 20 29 ок. 18
Киевские ок. 400 13 13 ок. 3
Литовские более 78 16 18 ?
2 Там же. № 91.
3 Там же. С. 70-71.
4 См. статью Н. Ф. Котляра.
5 Я не смогла подсчитать общее число найденных литовских гривен, поскольку
А. А. Ильин (Ильин А. А. Топография кладов серебряных и золотых слитков. Пг.,
1921) не указывает их количество в нескольких кладах.
6 См. табл, в статье Н. Ф. Котляра.
7 Сотникова М, П, Указ. соч. № 83, 84,104.
8 Там же. № 65.
° Ильин А. А. Указ. соч. № 220. С. 52.
10 Сотникова М. П. Указ. соч. № Ю5,106.
144
Как видим, подавляющее большинство надписей встречено на
гривнах новгородского и северорусского типов. Причем распреде-
ление надписанных киевских и литовских гривен по кладам лишь
усугубляет эту картину. Все, за исключением одной, гривны киев-
ского типа с граффити обнаружены в единственном кладе, найден-
ном в Киеве в 1907 г. который содержал в общей сложности
53 слитка. Граффити на гривнах этого клада были однотипны:
кириллические буквы 12 и кресты, все одного вида (с перечерк-
нутыми ветвями) 13. Полное отсутствие надписанных гривен в дру-
гих (многочисленных) кладах говорит скорее о своеобразии Киев-
ского клада (сокровищницы?), нежели о чем-либо другом. То же
касается и граффити на литовских гривнах. Большинство из них
(10 из 16) происходят из одного клада, Рязанского, найденного в
XVIII в. ™ Более того, все надписи (кроме одной) на слитках из
этого клада выполнены одной рукой , т. е. принадлежат одному
человеку. Распределение литовских надписанных тривен имеет еще
одну важную особенность: все остальные (6) встречены в кладах
вместе с новгородскими гривнами, некоторые из которых также
имеют надписи (например, в кладе из Слободки находились
6 новгородских гривен с 3 граффити и 21 литовская гривна с
4 граффити). Это позволяет предположить новгородское влияние
на практику нанесения граффити на литовские гривны или появ-
ление надписей на литовских гривнах в процессе их обращения
вместе с гривнами новгородскими.
Таким образом, нанесение граффити на платежные слитки пред-
ставляется практически исключительно новгородской традицией.
Только новгородские и северорусские гривны с граффити много-
численны и широко распространены. Они встречаются отдельно
или в различных сочетаниях с гривнами других типов. Известно
много кладов с одним или двумя надписанными слитками, что сви-
детельствует об их более равномерном распределении, чем киев-
ских и литовских. Их ареал чрезвычайно широк и не ограничен
какой-либо определенной территорией, точнее, он соответствует
области распространения новгородских гривен, т. е. в первую оче-
редь Северной и Северо-Западной Руси.
Относительно высокий процент надписанных плющеных гривен
(даже если не учитывать находку в Бюрге) связывает их с северо-,
а не южнорусским культурным ареалом. Материал из Бюргского
клада лишь подчеркивает эту связь. Тем самым эпиграфические
данные подтверждают определение плющеных гривен как северо-
русских, данное им Н. Ф. Котляром 1в.
и Ильин Л* Л. Указ. соч. № 79.
12 Сотникова М. П. Указ. соч. № 91—93, 95—96.
13 Там же. №97-101.
14 Там же. № 66—95.
15 Там же. С. 69.
16
См. статью Н. Ф. Котляра.
145
Второй заслуживающий внимания момент в эпиграфике гри-
вен — неравномерное распределение надписанных слитков в кладах.
В некоторых из них содержится большое число гривен с граффити,
в то время как в других надписанные слитки или отсутствуют со-
всем, или представлены единичными экземплярами. Хотя большин-
ство кладов с новгородскими гривнами датируется более поздним
временем (Х1П—XIV вв.), распределение в них надписанных и не-
надписанных гривен сохраняется (см. табл. 2).
Таблица 2
Распределение новгородских гривен с граффити по кладам
(учтены клады, содержавшие более 6 слитков)
№ п/п Клад Число гривен в кладе Число гривен с граффити %
1 Рязань, 1626; Ильин. № 183 199 4 2
2 Ташкирмень (Казанская губ.); Ильин. № 44 73 4 4
3 Кадыковка (Пензенская губ.); Ильин. № 163 50 17 34
4 Нижнее Солотино (Кур- ская губ.); Неклюдов 28 20 71
5 Путивль; Ильин. N/130 24 2 4
6 Лопарево (Вятская губ.); Ильин. № 30 22
7 Стародуб (Черниговская губ.); Ильин. № 223 19 3 16
В Архангельское, 1901 (Тульская губ.); Ильин. №214 18 8 ок. 44
9 Софийская (Волынская губ.); Ильин. № 22 12 2 ок. 17
10 Русское Утящкино (Казанская губ.); Ильин. № 63 12 2 ок. 17
И Мглин (Черниговская губ.); Ильин. № 219 И 1 9
12 Тверь; Ильин. № 206 10 1 10
13 Гвоздеве, 1873 (Киевская губ.); Ильин. № 107 10
14 Архангельское, 1915 (Тульская губ.); Ильин. №215 9
15 Богодухове (Харьковская губ.); Иль- ин. № 218 8
16 Слободка, 1902 (Минская губ.); Ильин. № 145 6 3 50
17 Старкове (Курская губ.); Ильин. № 128 6 1 15
Итого: 517 68 132
146
Итак, 66% (45 из 68) надписанных гривен новгородского типа
содержатся только в трех кладах, тогда как остальные происходят
из 10 кладов, и четыре клада не имели ни одной гривны с граффи-
ти. Сходная картина выявляется и для северорусских гривен: по-
давляющее большинство слитков с граффити происходят из един-
ственного клада (из Бюрге) и по одному и два из двух других кла-
дов.
Специфическое распределение гривен с граффити по кладам
вряд ли может быть случайным и требует объяснения, которое
следует, очевидно, искать в целях нанесения граффити на слитки.
Большинство граффити представляют собой личные имена
(мужские и реже женские), отдельные кириллические буквы или
знаки, чаще всего кресты различных типов. Во многих случаях на
слитке имеется более одного граффито разного содержания и под-
час нанесенных различными инструментами, судя по толщине и
глубине рез. Например, гривны № 3 и 7 из Бюргского клада имеют
по две одинаковые кириллические буквы на аверсе (вероятно, на-
чальные буквы личного имени) с общими палеографическими осо-
бенностями и буквы на реверсе; на аверсе гривны № 15 из того
же клада процарапано имя Бынята, на реверсе — крест; гривна
из Нижне-Солотинского клада подписана тремя личными именами
и нечитаемым сочетанием букв, возможно, являющимся также лич-
ным именем, написанным с ошибками 17 18 19. Сотникова интерпретиро-
вала надписи как имена владельцев гривен, а буквы и буквообраз-
ные знаки — как владельческие меты Таким же, наиболее веро-
ятным образом объяснила надписи на гривнах из Бюргского клада
и А. А. Медынцева ifi, и нет никаких оснований отвергать или ста-
вить под сомнение эту интерпретацию. Но когда, кем и с какой
целью наносились граффити?
Сотникова предположила, что надписи процарапывались не вла-
дельцами гривен, а литейщиками, которые использовали серебро
заказчика для отливки слитка (или слитков) и должны были воз-
вратить ему не любой слиток соответствующего веса, а отлитый
именно из полученного от него серебра. Поэтому литейщики были
вынуждены помечать слитки немедленно после отливки, чтобы не
спутать их владельцев, и таким образом надписи на гривнах связа-
ны с процессом производства 20.
Однако это предположение не объясняет ряда обстоятельств. Во-
первых, нередкого присутствия на одной гривне нескольких граф-
фити,' тем более выполненных разными почерками. Это указывает,
как кажется, не на «пометы» литейщика (нужды в начертании не-
скольких имен, даже если серебро принадлежало двум или более
лицам, не было; еще менее вероятно нанесение разных «помет»
17 Сотникова М. IL Указ. соч. № 2,11, 26, 62.
18 Там же. С. 72.
19
См. Прмл. 1 к статье Н. Ф. Котляра.
20 Сошникова М. П. Указ. соч. С. 72—74.
147
несколькими литейщиками), а на то, что такая гривна не раз пере-
ходила из рук в руки и каждый или некоторые из ее владельцев
оставляли свои «подписи». Граффити, соответственно, наносились
в процессе обращения слитков. Во-вторых, распределения надпи-
санных гривен. Если бы гривны помечались литейщиками и лотом
расходились среди разных владельцев, их распределение по кладам
было бы более или менее равномерным: нет никаких причин для
того, чтобы । слитки, надписанные в разных центрах разными ли-
тейщиками й принадлежащие разным людям, концентрировались в
одних кладах и избегали других.
Наконец, совершенно необъясним, если исходить из предложен-
ной Сотниковой гипотезы, случай с И новгородскими гривнами,
происходящими из различных кладов, но надписанных одной ру-
кой и содержащих один и тот же текст: «П[е]тр[о]ва» 21. Места
находок двух из «Петровых гривен» (остальные депаспортизирова-
ны) расположены чрезвычайно далеко друг от друга: в Мин-
ской губ. (Слободка) и во Владимирской губ. (Фёдоровское). Сот-
никова не подвергает сомнению их принадлежность в какое-то вре-
мя одному лицу по имени Петр. Но могли ли надписи быть
нанесены не самим Петром, а литейщиком, который отлил эти (а
может быть, и другие) слитки для Петра и пометил каждый его
именем, чтобы отличить их от слитков других владельцев? Крайне
маловероятно, поскольку в таком случае не было необходимости
помечать каждый из 11 (а их могло быть и много больше) слитков
полным именем владельца; так же мала и возможность того, что
Петр не менее И раз заказывал отливку слитков одному и тому же
литейщику. Единственное логичное объяснение — это то, что Петр
пометил И (или более) слитков сам до их использования на рынке,
в процессе обращения они разошлись и оказались в различных
комплексах.
Единственный приводимый Сотниковой аргумент в пользу вы-
сказанного ею предположения ~ употребление некоторого количе-
ства имен в родительном падеже (в том числе на рассмотренных
выше 11 новгородских слитках), что указывает на принадлежность
гривны названному лицу. Но это отнюдь не свидетельствует об
авторстве литейщика. В равной степени автором надписи мог
быть — и с еще большей степенью вероятности — владелец слитка,
который наносил помету с целью декларировать или удостоверить
свое право на него. Случай с «Петровыми гривнами» и наличие
нескольких владельческих знаков на одной и той же гривне под-
тверждают этот вывод.
Естественно, нельзя исключить какую-то ситуацию, при которой
граффито мото быть нанесено литейщиком для указанных или
иных целей (например, литейщик мог быть одновременно и вла-
дельцем слитка), но главная причина надписывания гривен, как
2£ Там же. №42-51.
146
мне кажется, не лежала в области производства, а была связана с
их использованием.
Можем ли мы установить, в какой именно момент существова-
ния слитка наносилось граффито? Новгородские гривны не дают
для определения этого никакой информации. Иначе обстоит дело с
северорусскими гривнами, которые проходили несколько этапов
производства, отливку и плющение, и подвергались, по убедитель-
ному предположению Котляра, дополнительной проверке металла в
процессе обращения с помощью вторичных ударов различными
орудиями. При визуальном обследовании 1ривен из Бюргского
клада выяснилось, что все надписи на них выполнены по уже рас-
плющенной поверхности, т. е. после завершения процесса произ-
водства слитков, а надписи на гривнах 8, И, 18, 19, 22, 32, 34 были
процарапаны поверх следов от вторичных ударов, хорошо отличи-
мых от стандартного плющения, и, следовательно, уже после того,
как слитки попали в обращение.
Каковы же могли быть причины для нанесения владельческих
помет на слитки при их передаче из рук в руки? Гривны представ-
ляли значительную ценность, и из археологических материалов
хорошо известно, что многие предметы, даже повседневного поль-
зования, подобные пряслицам, часто «подписывались» их владель-
цами. Но 1ривны были платежными средствами и часто меняли
хозяев, так что цель авторов граффити должна была быть иной.
Если обратиться к условиям и организации торговли в Древней
Руси, то в период бытования гривен отмечается ее упорядочение и
увеличение ее масштабов. В XII в. в Новгороде возникает первое
известное объединение купцов, Иваньское сто 22. Появляются при-
митивные купеческие компании, получившие название складниче-
ства. Крупному купцу, ведущему самостоятельные торговые опера-
ции и обладающему большим капиталом, видимо, не было, как
правило, необходимости помечать свои платежные средства (в от-
личие от товаров, которые, судя по археологическим материалам,
иногда имели бирки). Иной была ситуация для мелких торговцев,
объединявшихся для совместной торговли, или для лиц, непосред-
ственно не участвующих в торговле, но желавших вложить в нее
средства. Объединяя свои капиталы в форме серебряных слитков,
они должны были удостоверить вклад каждого из «партнеров», тем
более что, невзирая на существование весовых стандартов для гри-
вен, различия в их реальном весе были значительны. Наиболее
простым способом было надписывание каждой гривны именем ее
владельца.
Стоит отметить, что имена, процарапанные на гривнах, не по-
вторяются на слитках из одного клада, даже в таких больших, как
Нижне-Солотинский. Единственным исключением является клад из
Бюрге, где на двух гривнах (3, 7) начертаны буквы ДЬ, видимо,
начальные буквы имени Дьмитрий. Если исходить из этого предпо-
22
Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956.
149
ложения, то «Петровы гривны» являлись частью капитала некоего
Петра, который он вложил в несколько предприятий, почему они и
оказались рассеянными по различным кладам. Гривны из Рязанско-
го клада, надписанные одним почерком, но разными именами, мог-
ли принадлежать нескольким лицам и быть помечены лицом, кото-
рый собрал слитки, или наиболее грамотным из «партнеров». Еще
на одну вполне вероятную возможность указал В. М. Неклюдов:
слитки могли отдаваться в залог или просто на хранение и помеча-
лись именем владельца для последующей идентификации 23.
Таким образом, наличие большого количества слитков с граф-
фити указывает, очевидно, на сложный состав и специфический
путь формирования клада. Именно поэтому клады со значительным
содержанием подписанных гривен достаточно редки. Б клады, об-
разованные иным путем, надписанные гривны попадали лишь слу-
чайно и в небольшом количестве.
Н. Ф. Котляр полагает что русская часть Бюргского клада об-
разовалась из нескольких комплексов, чему соответствует и много-
численность граффити на слитках. Гривны, принадлежавшие не-
скольким людям, были собраны воедино посредником, чтобы про-
дать их или отвезти в какое-то иное место, и первоначальные
владельцы гривен (Тихота, Бынята, Дмитрий и др.) сочли необхо-
димым пометить свою часть. Этот «складной» капитал достиг Гот-
ланда в виде единого комплекса и был объединен здесь с другими
частями (украшениями, монетами и др.) будущего клада.
Говоря об эпиграфике бюргских гривен, необходимо сказать не-
сколько слов и об их датировке. Медынцева отметила, что все спе-
цифические палеографические особенности надписей характерны
для XI — первой половины XII в. и. имеют параллели в берестяных
грамотах и граффити новгородских церквейТа же датировка
вытекает и из именослова гривен. Три из них являются славянски-
ми нехристианскими именами (по мнению Медынцевой, крайне
маловероятно, что имя Тихота является производным от канониче-
ского Тихон) и только одно — Илия — христианское. Именослов
новгородских гривен из более поздних кладов, ХШ—XIV вв., и
надписи, палеография которых соответствует этому же времени,
обнаруживают преобладание христианских имен. Это свидетельст-
вует, как кажется, о том, что практика надписания гривен именами
владельцев возникла одновременно с самими гривнами.
23 Неклюдов В. М. О русских денежных слитках // Тр. Отдела нумизматики Государ-
ственного Эрмитажа. Л., 1945. Т. 1. С. 137.
24 См. статью Н. Ф. Котляра.
25 См. Прил. 1 .к статье Н. Ф. Котляра. Большинство надписей на новгородских грив-
нах обнаруживают палеографические особенности в основном XIV в. и не ранее
XII—XIII вв. (Сотникова М. П. Указ. соч. Passim), что странным образом противо-
речит общему мнению об их раннем происхождении (конец XI — первая половина
XII в.), поскольку не очевидны причины, по которым они не надписывались ранее,
когда эта практика была уже широко распространена, и именно в Северо-Западной
Руси.
В. Л. Янин, II. Г. Гайдуков
НОВГОРОДСКИЙ КЛАД ЗАП.
ЕВРОПЕЙСКИХ И ВИЗАНТИ
МОНЕТ КОНЦА X - ПЕРВО?
ПОЛОВИНЫ XI в.
Находка монетного клада в ходе археологических раскопок являет-
ся всегда желанным, но почти несбыточным событием. Только та-
кая находка гарантирует кладовый комплекс от неизбежных утрат.
Клад, обнаруженный при случайных обстоятельствах, чаще всего
теряет часть монет, похищенных или взятых на память находчика-
ми. Однако и тогда, когда подобных изъятий не происходит, иссле-
дователь бывает вынужден допускать их возможность и поневоле
обращается с изучаемым комплексом как с некоторой частью цело-
го, предполагая, что из его состава безвозвратно ушли наиболее
эффектные или чем-то необычные монеты.
Редкость обнаружения кладов при раскопках может быть иллю-
стрирована практикой Новгородской экспедиции. За шесть десяти-
летий интенсивных исследований культурного слоя в Новгороде до
1993 г. в нем лишь трижды были найдены монетные клады. В 1953
и 1956 it. на Неревском раскопе в слоях 80-х годов X в. обнаруже-
ны два клада куфических дирхемов (соответственно 871 и
735 монет) * 1. В 1979 г. на Нутном раскопе в слое конца первой
четверти XV в. обнаружен небольшой клад ливонских монет
(28 экз.) 2 Четвертая подобная находка является предметом на-
стоящей публикации.
17 августа 1993 г. при работах на Троицком раскопе в Новгоро-
де был найден клад, состоящий из 57 западноевропейских и
2 византийских серебряных монет конца X — цервой половины
© В. Л. Янин, П. Г. Гайдуков
1 Янина С. А. Неревский клад куфических монет X века // МИД. М.» 1956. № 55: Тр.
Новгородом археология, экспедиции Т. 1. С. 180—207; Она лее. Второй Неревский
клад куфических монет X в. // Там же. М., 1963. № 117: Новые методы в археоло-
гии. Тр. Новгородск. археология, экспедиции. Т. 3. С. 288—331.
2 Молвыгин А. Hv Янин В. Л. Новгородский клад ливонских монет XV в. // Новго-
родский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М., 1982. С. 323—328.
151
XI в. Сокровище обнаружено на уровне 14-го пласта в квадрате
1053 при расчистке сруба № 130, относящегося к 26-му строитель-
ному ярусу Троинкого-Х раскопа. Монеты были найдены в столбо-
вой яме, которая стратиграфически относится к жилому срубу
№ 124. Этот сруб залегал над срубом № 130 и отнесен к 25-му
строительному ярусу. Таким образом, можно думать, что клад был
спрятан хозяином сруба № 124 в рыхлой земле столбовой ямы под
полом собственного дома. Монеты лежали одна на другой, образуя
столбик, высота которого составляла около 7 см. Вероятнее всего,
они в древности были завернуты в ткань из нитей растительного
происхождения, которые в новгородском культурном слое полно-
стью истлевают. Верхние монеты залегали на глубине около 2,75 м.
Стратиграфически и по дендрохронологии 25-й строительный ярус
Троипкого-Х раскопа датируется 1025—1055 гг.
Один из византийских милиарисиев относится ко времени
правления Никифора II Фоки (963—969), другой чеканен при Ва-
силии II и Константине VIII (976—1025) (см. № 1, 2 на фототаб-
лице).
Западноевропейские монеты подразделяются на английские пен-
сы королей Этельреда II (978—1016; 11 экз.; см. Jsfe 3—13 на фото-
таблидах) и Кнута Великого (1016—1035; 10 экз.; см. № 14—23
на фототаблицах), скандинавские (?) подражания английским мо-
нетам этих королей (7 экз.; см. № 24—30 на фототаблицах) и гер-
манские денарии различных областей (29 экз.).
Монеты Этельреда II представлены типами: «сгих» — 2 экз.,
«длинный крест» — 3 экз., «шлем» — 3 экз., «последний малый
крест» — 3 экз. Среди них полностью отсутствуют ранние типы
чекана этого правителя (оба Hand Туре и Crux Mule), датируемые
978—990 гг. Что касается монет Кнута Великого, то они представ-
лены типами: «четырехлистник» — 9 экз. (этот тип чеканился до
1023 г.) и «остроконечный шлем» — 1 экз., чеканка которого нача-
лась в 1023 г. и продолжалась до 1029 г. Соотношение отмеченных
монетных типов указывает на то, что формирование английской
части клада закончилось не позднее середины 20-х годов XI в. Пен-
сы отчеканены в следующих городах: Гастингсе, Глостере, Йорке,
Кембридже, Кентербери, Криклейде (?), Линкольне, Лондоне, Но-
риче, Нортгемптоне и Стамфорде. Следует заметить, что пенсы
Этельреда П, чеканенные в Криклейде, до сих пор в восточноевро-
пейских кладах не встречались 3
Перечислим немецкие денарии. К Нижней Лотарингии относят-
ся семь монет (см. № 31—37 на фототаблицах): Фландрия, Брюг-
ге — 1 экз.; Рейнская область, Кёльн — 3 экз.; Восточная Фризия,
Йевер (?) — 3 экз. К Саксонии относятся восемь монет (см. № 38-
45 на фототаблицах): Нижняя Саксония, Гослар — 1 экз.; Остфа-
лен, Магдебург — 6 экз.; Тюрингия, Эрфурт — 1 экз. К Франконии
3 Ifomuii В. М. Древняя Русь и европейские государства п Х—ХШ вв. Истори-
ко-нумизматический очерк. Л., 1966. С. 114.
152
относятся две монеты, обе они отчеканены в Майнце (см. № 46, 47
на фототаблице). К Швабии относятся семь монет (см. № 48—54 на
фототаблицах): Страсбург — 1 экз.;Эсслинген — 2 экз.; Констанц —
1 экз.; Аугсбург — 3 экз. К Баварии относятся пять монет, все они
отчеканены в Регенсбурге (см. № 55—59 на фототаблице).
Среди немецких монет очень широкие даты имеют фландрский
денарий, чеканенный при Балдуине IV (989—1036) и саксонский
пфенниг Оттона и Адельгейды (991—1040). Среди регенсбургских
монет выделяются два денария, которые Г. Данненбергом были
отнесены к чекану короля Генриха II (1002—1014) 4. Эти же моне-
ты В. Хан рассматривает среди денариев короля Генриха III
(1027—1047) и датирует вторым периодом его правления (1039—
1042) 5.
Указанная датировка- признана спорной и не принята
К Йонсоном и В. Хатц 6. Коль скоро дата младших достоверно
датируемых монет германского чекана полностью совпадает с датой
младшей монеты английского чекана (середина 20-х годов XI в.),
вопрос о спорной датировке указанных регенсбургских монет реша-
ется, безусловно, в пользу традиционной ранней версии. Таким
образом, время сокрытия клада по нумизматическим материалам
можно с осторожностью определить как вторая половина 20-х —
начало 30-х годов XI в.
Детальная датировка скандинавских подражаний английским
монетам до сих пор не является надежной. Однако следует обра-
тить внимание на то, что набор типов имеющихся в кладе подра-
жаний полностью соответствует оригинальным типам монет Этель-
реда II и Кнута Великого конца X — первой четверти XI в., соот-
ветствуя только что приведенной общей датировке публикуемого
сокровища.
Это вообще первый в Новгороде клад западноевропейских монет
XI в., хотя отдельные германские монеты того времени при раскоп-
ках обнаруживались неоднократно 7. Сравнение с кладами указан-
ного периода, найденными в других регионах русского Севе-
ро-Запада, обнаруживает в новгородском кладе две существенные
особенности. В нем отсутствуют восточные монеты, преобладавшие
в обращении вплоть до середины XI в., и обломки монет, которыми
денежное обращение первой половины XI в. изобиловало: на про-
4 DannenbergH. Die deutschcn Miinzcn der sachsischcn und frankischen Kaiserzelt.
Berlin, 1905. Bd. IV. No. 1083.
5 Hahn W. Moneta Radasponcnsis. Baycrns MUnzpr^gung Im. 9„ 10 und 11. Jahrhunderts.
Braunschweig, 1976. S. 85. No. 38.
6 Jonsson K. Vikingatidsskatten fraan Thuleparken I Eskilstuna, Soodermanland // Nordisk
numismatik aarskrift. Oslo, 1979/80. S. 73; Письмо В. Хатц П. Г. Гайдукову от
4XII.1993 г.
Колчин Б, Л. Топография, стратиграфия и хронология Неревского раскопа // МИ А.
№ 55. С. 129—131; Попшн В, М. Топография находок западноевропейских монет X—
ХШ вв. на территории Древней Руси // Тр. Государственного Эрмитажа. Л., 1967.
Т. 9: Нумизматика, 3. С. 142—143. № 200-202.
153
тяжении всего этого времени материалом русского денежного об-
ращения оставалась сложная смесь разновесных монетных кружков
(куфических, византийских, английских, немецких), которые могли
приниматься только на вес, что и приводило к устойчивой практи-
ке дробления монеты. Обломки и обрезки монет решительно пре-
обладают над целыми почти во всех кладах первой половины XI в.
В этих кладах на тысячи обломков приходятся десятки, а порой и
единицы целых монет 8
Отсутствие в новгородском кладе арабских дирхемов и обрезков
монет в высшей степени противоречиво. Если бы клад был обна-
ружен при случайных обстоятельствах, неизбежной оказалась бы
мысль о том, что находчиками из его состава были выбраны только
целые монеты западной чеканки. Между тем необычность его со-
става безусловна и поначалу представлялась необъяснимой.
Понимание этих особенностей было найдено, когда клад был
взвешен. Общий вес 59 монет равен 69,13 г, а основная русская
денежная единица той эпохи — гривна кун — приравнивалась к
68,22 г серебра 8 Владелец сокровища отобрал ровно на одну грив-
ну однообразных по величине монет и припрятал их, хорошо за-
помнив, что им отложена круглая сумма * *
Состав новгородского клада **
Византия
Никифор II Фока (963—969)
1. Константинополь. Милиарисий, обрезан, дважды пробит.
Мог., р. 591. pl. LXXIX, AR/01 (var.); Gr., р. 585, 586, № 6, pl. XLI, № 6,
1; 6, 12 (var.); Толстой, с. 50, 51, № 6, табл. 78, 6.
Вес 1,83 г.
Василий II и Константин VIII (976—1025)
2. Константинополь. Милиарисий, пробит.
Мог., р. 609. pl. LXXXII, AR/01 (var.); Gr., (класс IIВ (977-989)),
р. 630, pl. XLVI, № 18. а. 1 и 2 (var.); Толстой, с. 59, 60, № 12, табл. 79, 12.
Вес 1,91 г.
8 Bauer N. Die russischen Funde abendlandlscher Miinzen des 11. und 12, Jahrhunderts //
Zeitschrift fiir Numismatlk. Berlin, 1929—1930. Bd. 39—40 (автореферат этой работы в
журнале «Проблемы истории докапиталистических обществ». 1935. № 9/10. С. 235—
242); Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956.
С. 155-156.
8 Янин В. Л. Указ, соч. С, 56.
* За помощь в уточнении прочтения некоторых английских монет авторы призна-
тельны А. С. Белякову, немецких — П. Илишу.
** Фото монет выполнены С. А. Орловым с увеличением в 2 раза.
154
Англия
ЭтельредП (978—1016)
Тип С: crux (991—997)
3. Йорк. Монетарий Leofwine.
Hd., 768 (var.); ср.: SCBI, 7, pl. 12, № 269; 29, pl. 19, № 535.
Вес 1,34 г.
L Кембридж. Монетарий Wulf gar.
Hd., 1200; SCBI, 1, pl. 21, № 649; cp.: 7, pl. 17, № 384.
Bee 1,63 г.
Тип D: «длинный крест* (Long Cross) (997 — 1003)
5. Йорк. Монетарий Oban.
Hd., 778; SCBI, 7, pl. 12, № 271; 20, pl. 32, № 976; 21, pl. 4, № 87; 24,
pl. 19, № 563; 25, pl. 13, № 357, 358.
Bee 1,61 г.
6. Норич. Монетарий Hwaetman.
Hd., 3139; SCBI, 25, pl. 12, № 322.
Bee 1,28 г.
7. Нортгемптон. Монетарий /Ethelnoth.
Hd., 1236; SCBI, 7, pl. 17, № 393,
Bee 1,54 г.
Тип E: «шлем» (Helmet) (1003—1009)
8. Криклейд (?). Монетарий /Edelsig (?).
Hd., —; a4 - +AEDELSIGE M, 0 CROC. (Возможно, подражание.)
Вес 1,41 г.
9. Лондон. Монетарий ZEthehveard.
Hd., -; аЗ - +EDLPERD МО LVND; ср.; SCBI, 7, pl. 30, № 698, 699.
Вес 1,10 г.
10. Лондон. Монетарий Subwine.
Hd., 2907; SCBI, 7, pl. 39, № 932 (о. с.), 933.
Вес 1,36 г,
Тил А: «последний малый крест» (Last Small Cross)
(1009—1016)
И. Йорк. Монетарий Ulfketill,
Hd., 964; SCBI, 25, pl. 22, № 593; ср.; 7, pl. 14, № 316; 11(1), pl. 4,
№108.
Вес 1,32 г.
12. Линкольн. Монетарий Godwine.
Hd., 1777 (var.) - a4; SCBI, 7, pl. 24, № 554; cp.: 21, pl. 38, № 1048; 27,
pl. 10, № 257a.
Bee 1,25 г.
13. Линкольн. Монетарий Sumarlithr.
Hd., 1905; SCBI, 27, pl. 11, № 291; cp.: 7, pl. 25, № 594; 25, pl. 18, № 498.
Bee 1,25 г.
155
Кнут (1016-1035)
Тип Е: «четырехлистник» (Quatrefoil) (1017 — 1023)
14. Гастингс. Монетарий TElfsige.
Hd. a irr. 102 - AELSIG ON HAESTIIN. SCBI, 13. pl. 42, № 1153(?)
Bee 0,82 г.
15. Глостер. Монетарий Leofsige.
Hd., 983; SCBI. 2, pl. 29. № 896; 13. pl. 37, Ns 1036; pl. 38. № 1037; 19(2),
pl. 3, № 51; 20, pl. 36, № 1071.
Bee 1,12 г.
16. Йорк. Монетарий Ketill.
Hd., 501 (var.); SCBI, 13, pl. 21, № 576.
Bee 0,80 г.
17. Йорк. Монетарий Stinnulfr.
Hd., 769; SCBI, 13, pl. 30, № 832; cp.: 36, pl. 25, № 676.
Bee 0,94 г,
18. Кентербери. Монетарий Leofhoth.
Hd., 145 (var.); SCBI, 25, pl. 22, № 607; cp.: 2, pl. 29, № 892.
Вес 1,02г.
19. Лондон. Монетарий Beorhtferth.
Hd., 2026; SCBI, 14, pl. 78, № 2174; cp.: 30, pl. 19, Ns 598.
Bee 1,02 г.
20. Лондон. Монетарий Eadwine.
SCBI, 14, 2350-3; cp.: SCBI, 14, pl. 86, № 2382, 2383.
Bee 0,95 г.
21. Лондон. Монетарий Frethi.
Hd., 2352 (var.): a7; SCBI, 14, 2517-20; SCBI, 25, pl. 24, № 655.
Bee 1,01 г.
22» Стамфорд. Монетарий Brandr.
Hd., 3232.
Bee 0,78 г.
Тип G: «остроконечный шлем» (Pointed Helmet)
(1023-1029)
23. Лондон. Монетарий /Elfweard.
Hd., 1917; cp.: SCBI, 13, pl. 41, № 1142—1148.
Bee 0,95 г.
Скандинавия (?)
24. Подражание монете Этельреда II — типа «длинный крест». лС
Ср.: CNS IX-XI, 3. Skane-1, 28. 1387; SCBI, 37, pl. 14, № 347; ср»: 25,
pl. 35, № 956.
F Вес 1,76 г,
25. Подражание монете Этельреда II — типа «длинный крест».
Ср.: CNS IX-XI, 1. Gotland-1, 6.1061. л
Вес 1,25
156
26. Подражание монете Этельреда II — типа «последний малый крест».
Ср.: CNS IX-XI, 3. Skane-4, 59. 866.
Вес 1,14 г.
27. Подражание монете Кнута — типа «четырехлистник».
Вес 0,91 г.
28. Подражание монете Кнута — типа «четырехлистник».
Вес 1,28 г.
29. Подражание монете Кнута — типа «остроконечный шлем».
Вес 1,08 г.
30. Подражание монете Этельреда II — типа «длинный крест» и Кну-
та — типа «четырехлистник».
Ср.: CMS IX-XI, 1. Gotland-4, 18. 2250.
Вес 1,17 г.
Германия
Нижняя Лотарингия
Фландрия
31. Брюгге. Балдуин IV (989—1036).
Dbg., 152, 1365, 1444; Sahno, S. 56, № 4; Kluge, № 283.
Вес 0,89 г.
Рейнская область
32. Кёльн. Оттон III (983-1002).
Dbg., 331; Hav., 34; Salmo, S. 139, № 4 (var.); Ilisch, 1990, S. 199, Abb. 5.
Bee 1,21 г.
33. Кёльн (?). Генрих II (1014-1024).
Dbg., 350 (var.); Hav., 192; Salmo, S. 168, № 413.
Bee 1,31 г.
34» Кёльн. Генрих II (1014-1024).
Dbg., 350 (var.); Hav., 193.
Bee 1,36 г.
Восточная Фризия
35. Йевер (?). Ок. 1020—1025 гг.
Dbg., 1298 (var.); Jesse, S. 226, № 63 (var,); Kjellgren, Typ 2.
Bee 1t13 г,
36. Йевер (?). Ок. 1020-1025 гг.
Dbg., 1298; Ilisch, Taf., № 2, 3, 5—8, 10; Kjellgren, Typ 2; cp.: Jesse, S. 226,
№63.
Bee 0,93 г.
37. Йевер (?). Ок. 1020-1025 гг.
Dbg., 1298; Jesse, S. 226, № 63 (var.); Ilisch, Taf., № 1, 4, 11; Kjellgren,
Typ 2.
Bee 1,09 г.
157
Саксония
Нижняя Саксония
Зв. Гослар. Пфенниг Оттона и Алелъгейды (991—1040). Hz. 1П 5а; Kluge, 44 (var.). Остфален Bee 1,36 a
39. Магдебург. Ок. 1000—1020 гг., пробит. Dbg., 643, 1330-1332. Bee 1,17 г.
40. Магдебург. Ок. 1000—1020 гг. Dbg., 643, 1330-1332. Bee 1,39 г.
41. Магдебург. Ок. 1000—1020 гг. Dbg., 643, 1330-1332. Вес 0,89 г.
42. Магдебург. Ок. 1000—1020 гг. Dbg., 643, 1330-1332. Вес 1,00 г.
43. Магдебург. Ок. 1000—1020 гг. Dbg., 643, 1330-1332. Вес 1,18 г.
44. Магдебург (?). Ок. 1015—1025 гг. Dbg., 1333. Вес 1,03 г-
Тюрингия
45. Эрфурт. Генрих П (1002—1024). Salmo, S. 314, № 33 (?); Stoess, S. 3, Taf. 1, Abb. 3. Вес 1,09 г-
Франкония
46. Майнц. Генрих II (1002—1024). Dbg., 785 (var.). Вес 0,85 г.
47. Майнц. Генрих II (1002—1024). Dbg.,' 785 (var.). Вес 0,91 г-
Швабия
48. Страсбург. Генрих II (1014—1024). Dbg., 920; Salmo, S. 369, № 9 (?). Вес 1,26 г-
49. Эсслинген. Генрих П (1002—1024). Dbg., 951 (var.); Salmo, S. 374, № 4, 5 (?); Klein, Raff, S. 6, Abb. 6 (var.). Вес 1,05&
50. Эсслинген. Генрих П (1002—1024), пробит. Dbg., 951 (var.); Klein, Raff, S. 6, Abb. 6 (var.). Вес 1,20 г.
156
51. Констанц. 983—1024 гг., пробит.
Dbg., 1072 (var.); Klein, S. 254, Taf. 6, № 27-36 (var.)
Bee 0,42 г.
52. Аугсбург. Еп. Бруно (1006—1029). Второй период правления
(1010-1026/29).
Dbg., 1027; Hahn, S. 103, № 147 (л. с. - Ш, var.; о. с. - а 1.2).
Вес 1,04 г.
53. Аугсбург. Еп. Бруно (1006—1029). Второй период правления
(1010-1026/29).
Dbg., 1027; Hahn, S. 103, № 147 (л. с. - Ш, var.; о. с. - а 1.2, var.).
Вес 1,07 г.
54. Аугсбург. Еп. Бруно (1006—1029). Второй период правления
(1010—1026/29).
Dbg., 1027а; Hahn, S. 107, № 147 (л. с. - Ш, var.; о. с. - b 1.15, var.).
Вес 1,09 г.
Бавария
55. Регенсбург. Кор. Генрих П (1002—1014). Денарий* 1002—1009 гг.
Dbg., 1074 (var.: OWH); Hahn, S. 83, № 27 (л. с. - var.; о. с. - j 1.2).
Вес 1,40 г.
56. Регенсбург. Кор. Генрих П (1002—1014). Денарий 1002—1009 гг.
Dbg., 1074 (var.: ECCO); Hahn, S. 83, № 27 (л. с. - var.; о. с. - с 1.3).
Вес 1,04 г.
57. Регенсбург. Кор. Генрих II (1002—1014).
Dbg., 1083; Hahn, S. 85, № 38 (л. с. - А 1; о. с. - А 2).
Вес 1,35 г.
58. Регенсбург. Кор. Генрих II (1002—1014).
Dbg., 1083; Hahn, S. 85, 86, № 38 (о. с.); № 43 (л. с. — А 3, var.).
Вес 1,37 г.
59. Регенсбург. Герц. Генрих V (1018—1026).
Dbg., 1090 (var.: Н:ЭО); Hahn, S. 84, № 31 (л. с. - 1; о. с. - f 3, var.).
Вес'1,18 г.
Общий вес 69,13 г.
Принятые сокращения в каталоге
Толстой — Толстой И. И. Византийские монеты. Барнаул, 1991.
Вып. 10.
CNS IX—XI — Corpus nummorum saeculorum IX—XI qui in Suecia reperti
sunt Stockholm, 1975. 1. Gotland-1; Stockholm, 1982.
1. Gotland-4; Stockholm, 1985. 3. Skane-1; Stockholm, 1987.
3. Skane-4.
Dbg. — Dannenberg H. Die deutschen Mtinzen der sachsischen und
frankischen Kaiserzelt. Berlin, 1876—1905. Bd. I—IV.
Gr. — Grierson P. Catalogue of- the Byzantine Coins in the
Dumbarton Oaks Collection and in the Whittemore
Collection. Gluckstadt, 1973. Vol. III. Part 2.
Hahn — Hahn W. Moneta Radasponensis. Bayerns MUnzpragung im 9.,
10. und 11. Jahrhundert. Braunschweig, 1976.
159
Hav.
Hd.
Hz.
Disch, 1990
Disch
Jesse
Klein
Klein, Raff
Kluge
Kjellgren
Mor.
Salmo
SCBI
S to ess
— Havemik IV. Die Munzen von Koln // Die MfinZcn und
Medallien von Koln. Koln, 1935. 1. 4
— Hildebrand E. Anglosachsiska mynt i Svenska Kongliga Mynt-
kabinett funna i Sveriges jord. Stockholm, 1881.
— Hatz K. Zur Frage der Otto-Adelheid-Pfeunige // Commen-
tationes de nummis saeculonun IX—XI in Suecia repertis.
Stockholm, 1961. Pars 1. S. 105—144.
— Ilisdi P. Zur Datierung der In nordischen Funden vorkommen
ottonischen Munzen von Koln // Nordisk numismatist
aarskrtft. Oslo, 1983-84. [1990]. S. 123-144.
— Ilisch P. Eine kleine Barschaft aus Hooksiel, krs. Friesland,
vergraben um 1020 // Hamburger Beitrage zur Numismatik.
H. 36/38. Hamburg (в печати).
— Jesse W. Der wendische Munzverein, Lubeck, 1928.
— Klein U. Die Konstanzer Munzpragung vom Ende des 9. bis
zur Mitte des 12. Jahrhunderts // Freibuiger Diozesan Archiv.
Freiburg, 1989. Bd. 109. Dritte Folge — Bd. 41. S. 213—266.
— Klein V., Raff A. Esslinger Munzen und Medaillen. Essllingen,
1990.
— Kluge B. Deutsche Miinzgeschichte von der spaten Karolin-
gerzeit bis zum Ende der Sailer (ca. 900 bis 1125). Sigmarinen,
1991.
— Kjellgren R. Myntningen i Friesland under vikingatiden.’
C-uppsats i arkeologi Hostterminen 1993.
— Morrison C. Catalogue des monnais byzantines de la Bib
liotheque nationale. Paris, 1973. T. IL
— Salmo H. Deutsche Munzen in vorgeschichtlichen Funden Fin-
nlands // Suomen Muinalsmuistoyhdistiksen Aikakanskivja,
XLVIL Helsinki, 1948.
— Sylloge of Coins of the British Isles. 1. Grierson P. Fitzwilliam
Museum. Cambridge, 1958; 2. Robertson A. S. Hunterian and
Coats Collections. Glasgow, 1961; 7. Galster G. Royal Collec-
tion of Coins and Medals. Copenhagen, 1966. Part П; 11(1).
Blunt C. E.t Dolley M. Reading University. Royal Coin
Cabinet Stockholm, 1969; 13(Part Ш A)—14(Part Ш B).
Galster G. Royal Collection of Coins and Medals, National
Museum Copenhagen. London, 1970. Part III; 19(2).
Grinsell L V„ Blunt C. E., Dolley M. Bristol and Glouster
Museums. London, 1973; 20. Mack R. P, R. P. Mack
Collection, London, 1973; 21. Pirie EJ. E. Yorkshire Museum,
York, the City Museum, Leeds and the University of Leeds.
London, 1975; 24. Gunstone A. J. H. Collections in West
Gountry Museums. London, 1977; 25. Talvio T. National
Museum, Helsinki and other public Collections in Finland.
London, 1978; 27. Gunstone A. J. Lincolnshire Collections.
London, 1981; 29. Warhurst M. Merseyside County Museums.
London, 1982; 30. Brady J, D. American Collections. London,
1982; 36. Kluge B. Berlin Collection. London, 1986; 37.
Gunstone A. J. H Collections in south-western Museums.
London, 1987.
— Stoess Ch. Die fruhesten Erfurter Miinzen // Festschrift fur
Peter Berghaus zum 70. Geburstag. Munster, 1989. S. 1—
10. Taf. 1-8.
160
Рис. 1. Монеты новгородского клада (№ 1—5)
Рис. 2. Монеты новгородского клада (№ 6—11)
162
Рис. 3. Монеты новгородского клада (№ 12—17)
Ю’
163
Рис. 4. Монеты новгородского клада (№ 18—23)
Рис. 5. Монеты новгородского клада (№ 24—29)
165
Рис. 6. Монеты новгородского клада (№ 30—35)
Рис. 7 Монеты новгородского клада (№ 36—41)
39 40 41
167
Рис. 8. Монеты новгоро ого клада (№ 42—47)
168
Рис. 9. Монеты новгородского клада (№ 48“ 53)
169
Рис. 10. Монеты новгородского клада (№ 54—59)
57 58 59
170
Т. А. Пушкина
НОВЫЙ ГНЕЗДОВСКИЙ КЛАД
Летом 1993 г. в Гнездове был вновь найден клад древнерусского
времени. Это третий клад, обнаруженный в ходе исследований
гнездовского поселения, проводимых Смоленской археологической
экспедицией МГУ им. М. В. Ломоносова. Две предыдущие на-
ходки содержали только восточные монеты — новая отличается
интересным и разнообразным составом
В 1993 г. раскапывался комплекс хозяйственных и жилых со-
оружений на левом берету р. Свинец к востоку от Центрального
городища. Участок долгое время распахивался. Это привело к тому,
что в нетронутом состоянии культурный слой здесь сохранился в
основном лишь в заполнении древних материковых ям, по большей
же части он перемешан до материка.
Клад был найден в неглубокой, видимо, специально для него
вырытой, ямке, верхняя часть которой потревожена плугом. Вся
находка состояла из 389 целых предметов и небольшого количества
расслоившихся стеклянных бус. Украшения, ременные кольца, не-
сколько гирек и монеты были плотно уложены и, вероятно, завер-
нуты в бересту, от которой сохранилось несколько обрывков. Среди
вещей обнаружены также маленькие фрагменты кожи (остатки
сумки?), а на некоторых из монет — отпечатки текстиля. Сверху в
сверток был воткнут нож — сохранился нижний конеп клинка,
находившийся в вертикальном положении.
Монетная часть клада рассмотрена в специальной статье * *, по-
этому я позволю себе остановиться лишь на некоторых незначи-
тельных деталях.
© Т. А. Пушкина
1 Белоцерковская И. B.f Пушкина Т, А ч Петрухин В, Я, Раскопки о Гнездове // АО,
1973 г. М.» 1974; Аодусин Д, А? Каменецкая Е, В„ Пушкина Т. А. Раскопки в Гнездо
ве // АО, 1975 г. М., 1976; Пушкина Т. А. И снова Гнеэдово // Знание—сила.
1994. № 7.
* См. статью А. В. Фомина в настоящем сборнике.
171
Из 72 восточных монет 40 были превращены в подвески: к 38
приклепаны ушки и у двух пробиты отверстия. В большинстве
случаев ушки сделаны из узкой серебряной полоски с
3—4 продольными рубчиками, у трех подвесок ушко гладкое, а у
двух — узкая серебряная петелька украшена пуансонным орнамен-
том. Гладкие или рубчатые ушки монет-подвесок широко известны
среди находок различных памятников. Пуансонный орнамент
редкость, упоминания в литературе мне неизвестны. В гнездовских
материалах он замечен лишь однажды — циркульный орнамент
покрывал петельку случайно найденной саманидской моне-
ты-подвески (архив Смоленской археологической экспедиции
МГУ) *
Состав женских украшений нового клада очень разнообразен.
Среди них серебряные височные кольца и нагрудные привески,
бусы серебряные, стеклянные, каменные. Обращает на себя внима-
ние то, что среди серебряных украшений нет лома — все вещи от-
личаются хорошей сохранностью, некоторые из них имеют следы
долгого употребления. Рассмотрим теперь более подробно вещевую
часть клада.
Серьги так называемого волынского типа — 6 экземпляров
(рис. I). Обычно этим названием объединяют все серьги или ви-
сочные украшения в виде кольца с вертикальной зерненой подвес-
кой независимо от особенностей их оформления * 2. Каждая серьга
Гнездовского клада состоит из проволочного кольца с сомкнутыми
концами, на которое насажена тисненая полая фигурная подвеска с
4—5 перехватами. Головка и тулово подвесок украшены зернеными
треугольниками и ромбами, образующими пояски или крестовид-
ные фигуры. У четырех подвесок перехваты в середине туловищ
подчеркнуты сканной проволокой и рядами зерни (рис. I, 2, 4—6),
Нижний выступ каждой из них покрыт ровными рядами зерни.
Нижняя половина проволочного кольца, несущего подвеску, раско-
вана и окаймлена двумя рядами зерни. Две раскованные проволоч-
ные дуги, также украшенные по краям зернью, сходятся над голов-
кой тисненой подвески и противоположными концами упираются в
несущее кольцо. Места соединения дуг с кольцом и между собой
украшены розетками из крупной зерни. Диаметр несущих колец
35—40 мм, длина полой подвески 31—34 мм, поперечник тулова
подвесок 15—19 мм.
При очень большом сходстве эти серьги все-таки различаются
между собой размерами подвесок и некоторыми деталями декора.
Все они довольно сильно потерты, что особенно заметно на обрат-
ной стороне, а одна из серег еще в древности починена при помо-
Орнамент здесь нанесен уже после того, как ушко было приделано к монете,—
пуансон наложился на скрепляющую их заклепку.
2 Новикова £ Ю. О серьгах чекимауцкого типа» // Тр. ГИМ. М., 1990. Вып. 74.
С. 107.
172
Рис. I. Серьги волынского типа.
173
Рис. II. Лунницы.
174
щи тонкой проволочки, обведенной вокруг треснувшего тулова
подвески (рис. I, 3).
Описанные серьги до сих пор в материалах Гнездова и лесной
зоны не были известны. Несколько экземпляров таких украшений
найдены на территории Волыни и Среднего Поднепровья в двух
кладах второй половины X — рубежа X—XI вв.: Борщевском
(8 экз.) и Гущинском (2 экз.) 3. Отличие гнездовских серег в том,
что места соединения дужек над головкой подвесок и с несущими
кольцами украшены розетками, а у серег указанных кладов — не-
большими ажурными бусинами. За пределами Руси подобные на-
ходки как будто неизвестны. В одном из кладов второй половины
X в. из Хельсингланда (Швеция) есть близкая по форме, но гораз-
до более роскошная подвеска, выделенная в отдельный
«борщевский тип» волынских серег4. Височные украшения из
Борщевского клада и близкие им были отнесены Р. Якимовичем к
особой киевско-волынской группе украшений, датированной им
XI — началом XII в. При этом автор обращал внимание на трудно-
сти датировки, так как все известные ему клады не содержали мо-
нет 5.
Нечасты находки подобных украшений в погребениях: на Волы-
ни они происходят из трех курганов в Пересопнице 6. Интересно,
что эти височные подвески не обязательно составляли пару, в по-
ловине случаев они найдены всего по одному экземпляру с правой
стороны головы.
Лунницы — 5 экземпляров (рис. II). Все пять подвесок относят-
ся к типу широкорогих, что определяется отношением длины их
средней горизонтальной линии к расстоянию между рожками7.
Сделаны они из тонкого серебряного листа, вырезанного в форме
полумесяца. Прямоугольный выступ на спинке последнего загнут
вперед в виде трубочки и образует цилиндрическое ушко. Края
трубочки закреплены двумя тонкими серебряными проволочками,
переходящими на обратную сторону подвесок либо по контуру,
либо отвесно вниз. У двух подвесок ушко закреплено тремя рядами
проволочек, один из которых расположен посередине (рис. II, 1, 4).
Вдоль нижнего края ушка-трубочки и закрепляющих проволочек
расположен одинарный ряд зерни, на поверхности трубочки — узор
из зерневых ромбов, треугольников или двойной полосы. Лицевая
сторона четырех подвесок украшена напаянными полушариками,
Корзухина Г. Ф. Русские клады 1Х—ХШ вв. М.; JL, 1954. Табл. VII, 1, 3; Гущин И. С.
Памятники художественного ремесла Древней Руси. Л., 1936. Табл. IX, 5» 6, 8—10.
4 Dudko IV. Slavic silver jewellery from the Viking period. Uppsats for tre betyg i
* Nordlsk i JSmforande Fomkunskap. Uppsala, 1972. P. 29.
5 Jakimawicz R О pochodzenia ozd6b srebnych znajdowanych wczesnohistorycznych //
Wiadomo&i Archeologiczne. W-wa, 1933. S. 121» tabl. ХХШ» IV, V.
Мельник £. H. Раскопки в земле лучин // Тр. XI Археологического съезда. М.» 1901.
Т. 1. С. 498» табл. VI, 10.
Гольмстен В. В, Лунницы Российского Исторического музея // Отчет Историческо-
го музея за 1913 г. М.» 1914. С. 90.
175
три из которых расположены в центральной части между ушком и
средней горизонтальной линией, и по одному — у основания каж-
дого рога (рис. II, 1, 2, 4t 5). Полушарики окаймлены кольцами
зерни. У большой лунницы на поверхности каждого из полушари-
ков зернью подчеркнуты тройные выступы. Остальная часть по-
верхности лунниц покрыта зернью, образующей наклонные двой-
ные полосы, треугольники и их сочетания. Края подвесок обведены
гладкой или сканной проволокой в сочетании с одинарными ряда-
ми зерни или без них.
Широкорогие серебряные филигранно-зерненые лунницы или
их фрагменты входили в состав нескольких древнерусских кладов
второй половины X ~ XII в., в том числе найденных в Гнездове.
Известны они и в погребениях, но общее число этих находок в них
гораздо меныпе, чем происходящих из кладов. Дважды зернение
лунницы найдены в курганах Гнездова, в четырех курганах Шесто-
вицы обнаружены девять подобных подвесок . Две лунницы про-
исходят из киевского некрополя и Переяславских курганов ®. Не-
сколько находок сделаны во Владимирских курганах, в погребениях
на Верхней Волге и Новгородчине 8 9 10 11
Несколько десятков серебряных лунниц и их фрагментов найде-
ны на территории Скандинавии и Польши п.
Надо сказать, что одинаковых экземпляров среди всех известных
находок нет — они все обязательно разнятся размерами, пропор-
циями, деталями декора и, что особенно важно, качеством исполне-
ния. Наиболее близки лунницам рассматриваемого клада подвески
из Гнездовских кладов 1870 и 1885 гг., младшие монеты которых
чеканены в 948/49 и 960/61 гг.12, а также клада 1.867 г. 13 Анало-
гичные им подвески найдены на Волыни в составе Юрковецкого и
Борщевского кладов второй половины X — рубежа X—XI вв.14 и
в нескольких погребениях Шестовицы 1S.
8 Бмфельд Д. I. Давньоруськ! пам'ятки Шестовиць Кшв, 1977. С. 55.
9 Боравсышй Я. Э,» Архипова Э. I. Дсхалдження «Micro Ярослава* в 1984—1969 рр. //
СтародавШй Кшв. Археолопчн! дослщження 1984—1989 рр. Киш, 1993. С. 206,
рис. 1; Самоквасов Д. Я. Могилы Русской земли. М.» 1908. С. 221.
10 Успенская Л. В. Нагрудные и поясные привески // Тр. ГИМ. М., 1967. Вып. 43.
С. 120—121.
11 Duako VK The filigree and granulation work of the Viking period. An analysis of the
material from BJSrko // Birka V. Stockholm, 1985. P. 66; Ko&a-Krcnz H, BHuteria
^Inocno-zachodnio-siowanska we wczesnym Sredniowieczu. Poznan, 1993. S. 87—89;
Zak J.'Les pendetifs en forme de croissant (lunules) sur les terrltoires slaves occidentaux
et en Scandinavie du Xa au XII° slccle // Archaeologia Polona. Poznan, 1968. X.
S. 213—214.
12 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. Табл. VIII, 32, 34; Сизов В, И. Курганы Смоленской
губернии. Гнеэдовский могильник близ Смоленска // МАР. СПб., 1902. № 28.
Табл. IV, 6.
19 Гущин А. С. Указ. соч. Табл. IV, 3, 5,8,10, 11,
14 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. Табл. VJI, 15; Гущин А. С, Указ. соч. Табл. XI, 4.
15 Блфмъд Д I, Указ. соч. Табл. IV, 3; VIII, 2; XXXIII, 8*
176
Рис. III. Подвески круглые.
и
177
Подвески круглые — 9 экземпляров (рис. Ill, IV, 2—5). Подвески
по технике изготовления разделяются на две группы: штампован-
но-филигранные и литые.
Группу штампованно-филигранных составляют три плоские
(рис. III, 5; IV, 3, 4) и четыре плоско-выпуклые подвески
(рис. III, 1—4).
Плоские подвески сделаны из тонкого серебряного листа диа-
метром 17—24 мм. Небольшой прямоугольный выступ на краю
круглой пластины загнут на лицевую сторону и образует цилинд-
рическое ушко подвесок Края ушка-трубочки, так же как и на лун-
ницах, закреплены напаянными тонкими проволочками, опускаю-
щимися на обратную сторону подвесок. У двух подвесок со скан-
ным орнаментом двойная проволочка оконтуривает подвески и с
лицевой стороны.
Две подвески украшены симметрично расположенными спира-
лями и кружками, выложенными тонкой сканной проволокой. Пла-
стины этих подвесок немного неровные и выполнены довольно
небрежно (рис. IV, 3, 4). На лицевой стороне третьей подвески в
центре расположен полусферический выступ с зерненой розеткой
на вершине и кольцом зерни вокруг основания. К центральному
выступу сходятся плотно расположенные треугольники зерни. Ме-
жду основаниями треугольников и краем подвески расположено
кольцо из зерни и сканной проволоки. Ушко этой подвески также
украшено рядами зерненых ромбов (рис. III, 5).
Плоско-выпуклые подвески составлены из двух частей: плоской
круглой основы, прямоугольный выступ которой образует цилинд-
рическое ушко, и полусферической тисненой накладки, составляю-
щей лицевую часть. Диаметр подвесок 23—24 мм. Тонкая гладкая
проволочка, припаянная по краю тисненой полусферы, переходит
на концы цилиндрического ушка и опускается на оборотную сторо-
ну, как и у описанных выше лунниц и плоских подвесок На ушках
частично сохранились некогда украшавшие их зернение полосы и
ромбы. На лицевой стороне подвесок в центре полусферы распо-
ложен выступ в виде полушарика, обрамленный кольцом из зерни.
К нему сходятся вершины зигзагов и полосы двойных рядов зерни.
У одной из подвесок орнамент состоит из зигзагов и небольших
ромбов. Можно предполагать, что на выступе-полушарике так же
находилась зернь (рис. III, 1—4). Обратная сторона подвесок не-
много вогнута и заметно потерта.
Небрежно сделанные подвески со сланным узором в виде спира-
лей точных аналогий не имеют. Но в целом они вписываются в
круг круглых сканно-зерненых привесок с волютообразным орна-
ментом, хорошо представленных в большом Гнездовском кладе
1867 г. и других находках этого же времени 16.
$ Подвеска с полушариком в центре очень близка слегка выгнутой
подвеске с аналогичными треугольниками зерни, сходящимися к
16 Гущин А. С. Указ. соч. Табл. IV, 19-23, 25.
178
центру, которая отмечена в том же большом кладе 17 Похожая под-
веска, украшенная зерновыми ромбами, происходит из одного из
Владимирских курганов 18
Плоско-выпуклые зернение подвески известны в составе не-
скольких древнерусских и скандинавских кладов XI—XII вв., но
наиболее близки гнездовской находке подвески из Скадинского
клада, зарытого после 1075 г., и Елецкого клада 19, а также находке
из Бюрге на о. Готланд, датированной временем около 1000 г. 20
Подобные, но немного меньшего размера, плоско-выпуклые подвес-
ки происходят из Владимирских курганов и одного из Киевских
кладов, вероятно, середины X в. 21
Первая литая круглая подвеска украшена прорезным зооморф-
ным орнаментом (рис. IV, 2). Диаметр подвески 27 мм. На подвес-
ке изображен изогнутый, с резко вывернутой назад головой ша-
гающий влево зверь. Лентообразный язык, выпущенный из откры-
той пасти, оплетает заднюю часть его туловища. Двупалые лапы
упираются в рамку подвески. Изображение дополнено несколькими
завитками, расположенными внизу между туловищем зверя и рам-
кой и напротив его морды слева вверху. Ушко отлито вместе с
подвеской.
Вторая подвеска относится к так называемым монетовидным
привескам и имеет вид гладкого плоского кружка. Диаметр кружка
30 мм. К нему приклепано ушко из узкой ленты с четырьмя про-
дольными рубчиками (рис. IV, 5). Оно точно такое же, как и пе-
тельки монет-подвесок этого клада. На одной из гладких сторон
подвески процарапаны две черточки, образующие Т-образный знак
Завершает набор привесок литой крестик «скандинавского типа»
(рис. IV, 7). Размах крыльев крестика 25 мм. Каждое крыло завер-
шено тремя плоскими кружками. Цепочка мелких литых перлов
окружает отверстие в средокрестии и четырьмя дугами проходит по
краю крыльев. Ушко отлито вместе с крестиком. Обратная сторо-
на — гладкая. На лицевой стороне заметны следы позолоты.
Прорезная подвеска с изображением фантастического зверя от-
носится к одному из вариантов украшений с орнаментом в сканди-
навском стиле, которые появляются в Скандинавии в середине и
бытуют на протяжении всей второй половины X в.22
Самыми близкими аналогиями, которые дают совпадение мно-
гих деталей оформления, являются серебряная позолоченная под-
*7 Там же. Табл. IV, 16.
18 Спицын А. А. Владимирские курганы // ИАК. СПб., 1905. Вып. 15. Рис. 186.
i9 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 100, табл. XXV, 12; Рыбаков Б. А. Древности Черниго-
ва // МИА. М., 1949. № И. Рис. 21, 22.
20 Stenberger М, Die Schatzftmde Gotlands der Wikingerzeit. Uppsala, 1947.1. Abb. 151, 3;
S. 132.
21 Спицын А. А. Владимирские курганы. Рис. 180; Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 84.
22 CaUmerJ. Gegossene Schmuckanhanger mit nordischer Omamentik // Birka 11:3.
Stockholm, 1989. S. 23» 29.
11*
179
Рис. V. Пуговицы (1—3), бусины (4—7), колечко позумента (8), проволочное
кольцо (9).
180
веска из уже упомянутого клада 1867 г. и подвеска, найденная во
Владимирских курганах23 Среди скандинавских параллелей можно
указать на находку из Сёдерманланда 24.
Гладкая монетовидная привеска, вероятно, связана с монетовид-
ными пластинами, отмеченными в составе кладов Восточной и
Северной Европы X—ХИ вв. в основном с 960 по 1025 г.25
Находки гладких монетовидных подвесок с литым или прикле-
панным ушком в погребениях XII—ХШ вв. можно лишь условно
сравнить с гнездовской находкой. Ее размер точно совпадает с раз-
мерами двух монетовидных пластин из клада в Грэнске на
о. Готланд, зарытом в третьей четверти X в.26
Крестики «скандинавского типа» найдены в кладах и в погребе-
ниях. Время появления крестовидных подвесок на территории
Древней Руси относят к концу X — началу XI в., но находки их в
Верхнем Поднепровье не отмечены 27 Полной аналогии подвеске из
гнездовского клада пока нет.
В состав клада входят, кроме того, восемь серебряных сканно-
зерненых пуговиц (?) (рис. V, 1—3). Они сделаны из тонких тисне-
ных полушариков, составляющих верхнюю и нижнюю половинки.
Диаметр их 14—15 мм. Ушки пуговиц (?) в виде петли на двойной
проволочке, впущенной в полое тулово через небольшое отверстие.
На противоположной ушку стороне расположен полукруглый вы-
ступ, покрытый плотными горизонтальными рядами зерни.
У двух пуговиц (?) поверхность тулова гладкая, у шести — име-
ет по четыре слабовыраженные овальные дольки. Каждая долька и
основания ушек оконтурены чернью. Верхняя треть гладких пуго-
виц (?) закрыта витками тонкой сканной проволоки. Остальная
часть тулова одной пуговицы (?) и средняя треть другой украшены
двумя поясками из мелких треугольников зерни. Крупные
«свисающие» треугольники зерни украшают нижнюю треть этой
второй пуговицы.
Достаточно близкими нашим сканно-зерненым округлым пуго-
вицам (?) являются округлые серебряные бусы с горизонтальными
рядами зерни из Копиевского клада, который датирован автором
публикации X — началом XI в.28 * Обломки таких же пуговиц отме-
чены в Денисовском кладе первой четверти X в. и Шпанковском
кладе XII в.20 Округлые пуговицы-бусины с проволочными или
23 Гущин А. С. Указ. соч. Табл. III, 12; Спицын А, Л. Указ. соч. Рис. 13.
24 Cdlmerj> Op. clt. Abb. 3:19.
25 Петин В. М. О серебряных монетовидных пластинках в кладах X—XII вв. // Ну-
мизматика и эпиграфика. М., 1960. Т. II. С. 65.
20 Stenberger М. Op. cit. Uppsala, 1956. II. Abb. 49, 15; S. 197—198.
27 Фехнер M, В. Крестики «скандинавского типа» // Славяне и Русь. М., 1968. С. 213,
рис. 2.
28 JIiHKa-Геппснер Н. Копи1вський скарб // Археолойя. КиТв, 1948. Т. 2. Табл. II, 4, 5.
С. 184.
20 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 85, табл. VIII, 1-6; с. 101, табл. XXVII, 17.
181
цилиндрическими ушками, украшенные зернеными треугольника-
ми, ромбами и рядами и скавной проволочкой, найдены в цесколь-
ких польских кладах XI—XII вв.30 Подобные сферические подвески
с округлым выступом внизу и цилиндрическим ушком, украшенные
рядами зерни, входили в состав венгерского клада XI в. из Дару-
фалва 31. Наиболее ранняя аналогия гнездовским пуговицам — это
серебряные ребристые и сферические зерненые подвески, известные
в великоморавских погребениях Старого Коуржима 32
Бусы серебряные — 6 экземпляров (рис. V, 4—7). Бусы неодина-
ковы, отличаются техникой исполнения, размерами р орнаментаци-
ей. Одна бусина — ажурная, округлая, размер ее 10x10 мм. Состоит
из проволочных колечек, закрепленных на центральном обруче и
собранных к отверстиям бусины двумя более мелкими кольцами.
Места соприкосновения образующих колечек украшены шариками
крупной зерни, насаженной на маленькие тонкие кольца. Края от-
верстий канала так же обведены проволочными колечками
(рис. V, 4).
Серебряные ажурные бусы с редкой крупной зернью встречают-
ся нечасто. В материалах древнерусских кладов они не отмечены.
Считанные единицы их обнаружены в трех кладах конца X —
первой половины XI в., происходящих с территории Восточной
Польши, и в двух кладах X в. из Средней Швеции 33 34 В погребени-
ях этого времени они практически отсутствуют, одна из немногих
находок происходит из Шестовицких курганов Ч
Две бусины — бочонковидной формы, состоят из тисненых по-
ловинок, края отверстий также обведены проволочным колечком.
Поперечник бусин 10 мм. Поверхность украшена зернеными ром-
бами в центральном поле и расходящимися треугольниками зерни
вокруг отверстий. Поверхность бусин очень потерта (рис. V, 5, 6).
Бочонковидные серебряные бусы с зерновыми ромбами, немно-
гочисленные находки которых разбросаны по довольно широкой
территории, обычно варьируют в размерах и деталях орнамента.
Аналогичные найденным в этом кладе известны в материалах
Гнездовских курганов и в составе клада 1867 г. 35 * * Несколько подоб-
ных бусин найдены в киевском некрополезс. Довольно близки так-
30 Ko&a-Krenz Н- Op. cit. S 93.
31 Bona 1. Der Silberschacz von Darufalva // Acta Archaeologica Academiae Scientiarum
Hungarlcae. Budapest, 1964. T. XVI, fasc. 2. Taf. II, 30—36; S. 159,
32 Soiled. Kniieci pohrebiste na Stare Kouftm // Pamatki Archedogieke. Praha, 1959.
T. Lt2. Obr. 64, 1, 2.
33 Kodka-Krenz IL Op. cit. S. 100-101, 260, map. 47; Stenberger M. Op. cit. I. Abb. 12;
42, 2.
34 Блйрелъд Д. I. Указ. соч. Табл. II, 8.
35 Гущин Л. С. Указ. соч. Табл. II, 6.
30 Каргер М. К. Древний Киев. Л., 1958. Т. 1. Табл. XXVI, 2; XXVIII; Боровс-
кий Я. Э., Архипова Э. I. Указ, соч, Q. 206, рис. 1,
182
же бусы из Белогостицкого и Интинского (Латвия) кладов
(второй половины XI в.)37
Три бусины гладкие, форма округлая. Они состоят из тисненых
половинок, края отверстий обведены тонким проволочным колеч-
ком (рис. V, 7).
Почти все гладкие округлые бусы из тисненых половинок, из-
вестные в древнерусских кладах, происходят из Гнездова —
28 экземпляров входили в состав трех Гнездовских кладов, и четы-
ре экземпляра были найдены в Белогостицком Несколько раз
аналогичные бусины найдены в погребениях X в. на территории
Швеции и Дании, а также в составе готландских кладов 99
Бусы стеклянные имеют различную форму, размеры и цвет. Все-
го обнаружены 265 целых бус и некоторое количество в виде об-
ломков расслоившегося стекла. Основную массу составляет рублен-
ный и окатанный бисер грязно-голубого и серого цвета (148 экз.).
Далее среди бус: трубочки — 2 (голубая, синяя); бочонковидные,
неопределенного цвета — И экз.; бочонковидные желтые «глухого»
стекла — 7 экз.; кольцевидные неопределенного цвета — 19 экз.;
зонные — 16 (зеленые, желтая, голубая, синие); шарообразные — 2
(голубая и прозрачная); золото- и серебростеклянные «лимонки»
и пронизки — 18 экз.; «лимонки» желтые — 4 экз.; «лимонки» и
пронизки полосатые — 13 экз.; пронизки синие — 8 экз.; бикониче-
ские неопределенного цвета — 6 эка; цилиндрическая мозаичная —
1; бочонковидные мозаичные — 2 экз. (сине-белая и красная
«глазчатая»); реберчатая фаянсовая бирюзовая — Г, сиреневые ку-
бические и 14-гранные — 4 экз. Среди обломков есть фрагменты
бикоиических, зонных больших и маленьких, кольцевидных бус.
Набор дополняют восемь каменных бус: сердоликовых — 5 экз.
(шарообразная небольшая, бипирамидальная асимметричная и
14-гранные); хрустальные шарообразные “ 2 экз. и одна — янтар-
ная биконическая.
Практически все формы стеклянных и каменных бус клада из-
вестны по раскопкам Гнездовских курганов и поселения * * 40. Находки
же неметаллических бус в древнерусских кладах — явление редкое.
Кроме того, обычно их число не превышает 2—3 экз.41
97 Спицын А. А. Белогостицкий клад 1836 года // ЗРАО. СПб., 1905. Т. VII, вып. 1.
Рис 118; Urtans V. Scnakle depoziti Latvija (iTdz 1200. gs). Riga, 1977. Att. 25; 93, 4;
1pp. *186—188.
98 Корзухина Г. Ф, Указ. соч. Табл. VIII, 31. С. 87—89; Гущин А. С. Указ. соч.
Табл. И, 3.
99 JDuczko W. The filigree... Р. 72-74.
40 Лихтер JO. А., Щапова 10. Л. Гнездовские бусы, По материалам раскопок- курганов
и поселения // Смоленск и Гнездово. М., 1991. С. 244—258.
41 Иа сводки Г. Ф. Корзухиной следует, что среди 53 древнерусских кладов IX—XII вв.
только шесть достоверно имели в своем составе 2—3 стеклянные или сердоликовые
бусины,— это Юрковецкий, Мироновский, Струпопский, Крыжовский клады и на-
ходки в Гнездове 1885 и 1909 гг. (Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 84, 88—89, 91, 92,
183
К украшениям следует отнести также маленькое плетеное ко-
лечко серебряного позумента и серебряное проволочное кольцо с
завязанными концами (рис. V, 8, 9).
Кроме украшений в состав клада входят два ременных раздели-
тельных кольца (рис. IV, 6, 7). Кольца отлиты из низкопробного
серебра, диаметр их около 30 мм. Внутреннее пространство кольца
занимает округлая площадка, соединенная с тремя сердцевидными
фигурами, расположенными на самом кольце. На поверхности цен-
тральной площадки одного из колец помещена фигура в виде тре-
угольника с вогнутыми сторонами. Треугольник образован дугами,
концы которых составляют стилизованный растительный узор на
сердцевидных выступах кольца. На втором кольце орнамент не
читается. На нем сохранился обрывок намотанной толстой нити.
Ременные трехчастные кольца, которые могли быть элементом и
пояса, и конского убора, встречаются в погребениях IX—X вв. на
очень широкой территории от Евразийских степей до Скандина-
вии. Оформление их очень разнообразно. Относительно близки
гнездовским, имеющим «глухую» округлую площадку внутри коль-
ца, несколько серебряных колец из кочевнических погребений IX—
X вв. Южного Урала “ Основное различие состоит в деталях
оформления рамки. Ближе всего, вероятно, гнездовским кольцо из
владимирских курганов 43
Особую группу в составе клада составляет набор разновесов из
11 бочонковидных железных омедненных и 3 свинцовых гирек
Свинцовые гирьки имеют очень плохую сохранность, поэтому
только у одной из них можно определить форму — она конусовид-
ная. Бочонковидные гирьки частично повреждены коррозией, в
ряде случаев разорвавшей бронзовую оболочку. На нескольких
экземплярах сохранилось обозначение кратности (см. табл.).
Таблица
Разновесы Гнездовского клада
№ п/п Форма Мате- риал Сохран- ность Размер (мм) Вес до рестав- рации (Г) Вес после рестав- рации (г) Крат- ность
1 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована Д“22Д В°18 41,153 39,42
99). Гнездовский комплекс 1870 г. сомнителен и, видимо, является смешанным
(Там же. С. 89).
42 Мажитое Н. А. Курганы Южного Урала VIII—XII вв. М., 1981. Рис. 15,14; 21, 6, 10.
С. 35.
49 Спицын А. А. Владимирские курганы. Рис. 380; найдено в кургане вместе с монетой
конца XI в.
184
2 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
3 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
4 бочонко- видная железо, бронза хорошая
5 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
6 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
7 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
В бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
9 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
10 бочонко- видная железо, бронза коррози- рована
И бочонко- видная железо, бронза хорошая
12 конусо- видная свинец сильно коррози- рована
13 ? свинец сильно коррози- рована
14 Цилинд- рическая (?) свинец сильно коррози- рована
Д“23 В=17 36,063 34,64 7
Д-21 В-16 31.188 30,27 4+4
Д-21 В-15.5 31,040 30,20 4+4
Д-19 В-14 23,167 21,93
Д-19 В=15 21,608 20,55 3+3
Д-16,5 В-13 16,366 14,80 7
Д-17 В-11,5 16,037 15,76 2+2
Д-16 В-11 10,688 9,55 7
Д=14 В-9 7,782 6,98 7
Д-11,5 В-8 5,021 4,97 1+1
Гирьки бочонковидной формы преобладают в гпездовском мате-
риале, тогда как свинцовые до сих пор были найдены лишь однаж-
ды . Надо заметить, что весовые гирьки в кладах встречаются
очень редко. Десять бочонковидных железных разновесов обнару-
жены в составе Подборовского монетного клада конца X в.45 В
составе Первого Неревского клада 70-х годов X в. кроме восточных
4 Пушкина Т. л. Торговый инвентарь иэ курганов Смоленского Поднспровья //
Смоленск и Гпсздово. С. 229, рис. 2, 9—13.
Янин В, Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956. С. 174.
185
монет оказались шесть железных, две свинцовые и одна бронзовая
гирька40. Но оба названных клада ~ монетные, среди денеж-
но-вещевых такие находки на территории Древней Р^си пока не
отмечены. За пределами Руси можно указать также немногочислен-
ные примеры. Так, дважды железные и свинцовые гирьки были
найдены в южношведских кладах первой половины X в. и одном
датском кладе первой половины X в.
Анализ вещевого состава нового Гнездовского клада позволяет
вписать его в немногочисленную, но очень выразительную группу
древнерусских кладов X — рубежа XI в., для которых характерны
легкие серебряные тисненые украшения с зернью и сканью. Для
Поднепровья Гнездово является единственным памятником, на ко-
тором сосредоточена хронологически компактная группа кладов,
содержащих большинство из известных зерненых украшений. Ин-
тересно, что, за исключением круглых подвесок, все аналогии зер-
неным вещам из клада 1993 г. (так же как и лунницам и бусам из
других гнездовских комплексов) прочно связывают Гнездово с тер-
риторией Волыни. Единичные находки из Киева и окрестностей
Чернигова выглядят как промежуточные звенья этой связи.
Волынь уже давно рассматривается как один из наиболее веро-
ятных районов изготовления лунниц, сережек, бус 46 47 48 Однако во-
прос о происхождении зерненых украшений очень сложен и, веро-
ятно, не может иметь однозначного ответа.
Стоит напомнить о некоторых особенностях этого клада: об
обилии неметаллических бус, наличии гирек, отсутствии лома и
непригодных к употреблению вещей.
Вопрос о причинах сокрытия кладов и о том, кто был их вла-
дельцем, традиционно труден. Все три Гнездовских клада обнару-
жены Смоленской археологической экспедицией МГУ на террито-
рии селища, а один из них находился в пределах наземной по-
стройки; в них нет лома, обломков украшений, проволоки или
слитков. Место обнаружения кладов не позволяет считать их са-
кральными, состав не характеризует их как запасы ювелирного
сырья. Последний клад, видимо, следует рассматривать как некую
сознательно отобранную ipynny используемых вещей, представ-
лявших определенную ценность для владельцев и спрятанных вви-
ду грозящей опасности.
На основе рассмотренных аналогий дата клада определяется до-
вольно широко — вторая половина X в. С учетом состава монет
этого комплекса и некоторых его особенностей дата может быть
сужена до 50-х годов X в.
46 Янина С. А. Неревский клад куфических монет // МИ А. М., 1956. № 55. С. 207.
47 H&rdh В. Wikingerzeitliche Depotfunde aus Sudschweden. Katalog und Tafeln. Lund,
1976. Taf. И, II, № 10, S. 23; № 39, S. 36—37; Skovmand R. De danske skattefund fra
vikingetiden og den aeldste Middelalder indtil omkring 1150. Kobenhavn, 1942. S. 115,
№ 52 — находка сохранилась неполностью.
& Корзухина Г. Ф. Указ. соч. С. 65.
Л. В. Фомин
КУФИЧЕСКИЕ МОНЕТЫ
ГНЕЗДОВСКОГО КЛАДА
Монетная часть денежно-вещевого клада, найденного при раскопках
гнездовского поселения в 1993 г., состоит из обычных саманидских
дирхемов и подражании им, хорошо известных по другим кладам
середины X в., в том числе Гнездовским (см. Каталог). Особое вни-
мание привлекает к себе то обстоятельство, что куфические монеты
публикуемого клада четко распадаются на две практически равные
по количеству группы. Первая, состоящая из 32 монет без особых
внешних отличий, противостоит набору из 40 дирхемов с ушками,
приделанными специально для подвешивания их в монисто. По
технике изготовления ушки распадаются на две группы: простые
гладкие, сделанные из одного куска серебряной проволоки, и ре-
берчатые, характеризующиеся тем, что имеют на своей поверхности
два-три параллельных ребра, ориентированных вдоль. На отдель-
ных экземплярах гладких ушек имеется орнамент из двух линии
кружков, сделанных пунсоном.
Дирхемы подвески хорошо известны в числе других археологи-
ческих находок древнерусского времени. Секретарь багдадского
посольства Ибн Фадлан, посетивший ставку эмира Волжских Бул-
гар в 922 г., уделил внимание обычаю древних русов изготовлять
из арабских дирхемов мониста из нескольких рядов в соответствии
с размерами накопленных ими денежных сумм для демонстрации
перед всеми их богатства. Подобные ожерелья предназначались для
ношения женами русов. Вот как он описывает их обычаи: «На ше-
ях у них мониста из золота и серебра, так что если человек владеет
десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене один
[ряд] мониста, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей
два [ряда] мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые
© А. В. Фомин
187
он прибавляет к ним [дирхемам], прибавляют [ряд] мониста его
жене, так что на шее иной из них бывает много рядов монист» \
Сорок дирхемов с ушками могли составлять несколько рядов
одного или двух монист. Не вдаваясь в дальнейшие рассуждения о
материальном состоянии предполагаемого владельца Гнездовского
клада, постараемся ответить на вопрос о времени образования двух
монетных групп и о последовательности выхода их из обращения.
Младшая по времени чеканки монета с ушком была выпущена в
Бухаре в 335 г. X. (946/7 г.), два самых поздних дирхема без ушек,
отчеканенных в Самарканде, датируются 339 г. X. (950/1 г.)
(см. Каталог, № 55, 62, 63) * * Таким образом, если строго придер-
живаться дат младших монет, то разрыв во времени между обоими
названными комплексами составит четыре—пять лет. Нам могут
возразить, указав на то, что отмеченная хронологическая лакуна
является допустимой случайностью, а значит, сами монеты покину-
ли обращение одновременно. Наконец, совершенно не ясно, отно-
сятся ли все монеты с ушками к одному монисту или они, в свою
очередь, образовывали несколько самостоятельных комплексов,
которые могли принадлежать разным владельцам. Полагаю, что в
решении этой проблемы- главную роль должны сыграть данные об
отличительных особенностях состава разных монетных групп.
Позволим себе настаивать на том, что названные только что
комплексы, по меньшей мере, не похожи между собой по хроноло-
гическому и по географическому составу монет. Комплекс монет с
ушками (946/7 г.) содержит много монет первых саманидских эми-
ров Исмаила б. Ахмада и Ахмада б. Исмаила, тогда как в группе
монет без ушек эти монеты просто отсутствуют. Зато среди по-
следних имеется много более поздних дирхемов Нуха б. Насра,
которые оказались представлены в монетном комплексе с ушками
всего двумя экземплярами (см. табл. 1).
Еще разительнее выглядит разница в хронологическом распре-
делении монет обоих комплексов по десятилетиям их чеканки
(см. табл. 3). Обе группы как будто бы стремятся в противополож-
ные стороны хронологической оси. В числе монет без ушек явно
преобладают дирхемы, отчеканенные в 930—950 годы, а монеты
940-х годов выпуска образуют пик. Напротив, другая картина вы-
рисовывается перед нами, когда мы наблюдаем хронологию монет
из мониста: ббльшая их часть датируется 890—910-ми годами.
Численность младших монет чеканки 930—950 годов небольшая
и явно уступает в количественном отношении аналогичным моне-
там без ушек
Среди монет первой группы безраздельно господствуют дирхе-
мы, отчеканенные в аш-Шаше и Самарканде, также имеются два
дирхема столичной Бухары и по одному Андерабы и Балха. По-
1 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—
922 гг. Харьков, 1956. С. 141.
* Номера фотографий монет на рис. 1, 2 соответствуют номерам монет в Каталоге.
188
добная структура обращения в целом должна быть характерной для
центрального Мавераннахра и, в частности, территории сердца
эмирата Саманидов — Согдианы (см. табл. 2).
Отличительной особенностью географического состава более ар-
хаичного набора монет с ушками является наличие значительного
количества дирхемов г. Андерабы (провинция Балх) — одного из
главных центров добычи серебра в Восточном Халифате. Вместе с
двумя подражаниями их насчитывается 16, т. е. 43,2% от общего
состава этой группы. Кроме того, имеется еще один дирхем, отче-
каненный в самом Балхе, и одна монета, выпущенная в соседней
провинции Хутталь. Примечателен факт, что в комплексе присут-
ствуют также один дирхем Аббасидов, чеканенный в Ширазе, и
бувейхидский дирхем г. Арраджана. Оба центра чеканки находи-
лись в юго-западном Иране в провинции Фарс. К третьей геогра-
фической группе принадлежат традиционные саманидские монеты
Самарканда, аш-Шаша и Бухары, весьма распространенные в со-
ставе серебряного обращения Средней Азии и Ирана.
Если первая группа комплекса охватывает область южных вла-
дений Саманидов и включает ограниченный район провинций Хут-
таля и Балха, то вторая группа связана своим появлением с эконо-
мическим влиянием областей Фарса. Присутствие их вместе указы-
вает на возможный район их совместного хождения, который,
видимо, находился где-нибудь на юге Прикаспия, куда сходились
нити торговых путей из Мавераннахра, Индии и Ирана. Здесь мо-
неты компактной массой попали в руки одного из купцов, который
доставил их на северное побережье «Хазарского моря», где они
были обменены на другие товары и перешли к новому владельцу,
возможно, тому самому, кто заказал изготовить серебряное мони-
сто.
Таким образом, суммируя результаты изучения хронологическо-
го и географического состава монет Гнездовского клада, можно
сказать, что оба комплекса дирхемов с ушками и без них принад-
лежали к абсолютно разным денежным суммам до того, как они
оказались спрятанными вместе. Первоначально где-то около 948 г.
было изготовлено монисто, которое использовалось по своему пря-
мому назначению вместе с некоторыми ювелирными украшениями
клада. Затем, буквально через несколько лет, условно говоря, в
952 г. к ним была добавлена вторая партия куфических монет по
преимуществу последних лет чеканки, и вскоре сокровище оказа-
лось спрятанным в земле. Возможно, новая группа монет предна-
значалась для изготовления нового мониста или для расширения
старого, но неожиданные чрезвычайные обстоятельства помешали
этому намерению. Мы не склонны думать, что данная денежная
сумма представляла собой по тем временам для древнерусского
общества значительное накопление; скорее всего, монеты дошли до
нас в качестве косвенного свидетеля тех значительных капиталов, в
том числе в арабском монетном серебре, которыми владела местная
189
знать благодаря своему участию в походах и в крупномасштабной
международной торговле.
Среди восточноевропейских кладов с дирхемами X в. имеются
еще по крайней мере два, дополнительное использование которых
окажется весьма полезным для понимания особенности формиро-
вания Гнездовского комплекса монет. Березовский клад 950-х годов
из Курской области был введен в научный оборот в 1956 г. 2 Он
интересен тем, что одну его часть составляют целые дирхемы, а
вторую монеты, обрезанные в кружок. Последние были приведе-
ны в подобный вид, чтобы выполнять роль мелких денежных еди-
ниц местной денежно-весовой системы, какими были, к примеру,
резаны. Обе монетные группы отличает не только их внешний вид,
но и хронологический состав. Около 80% целых дирхемов Березов-
ского клада датируются временем правления эмиров Исмаи-
ла б. Ахмада и Ахмада б. Исмаила, т. е. концом IX — началом X в.
Среди круглых обрезков дирхемов количественно преобладают
монеты Насра б. Ахмада (914—943 гг.), которые составляют
70% общего числа обрезков, и только 10% приходятся на долю
ранних выпусков * 8. Налицо имеется явное несовпадение хроноло-
гического распределения целых и обрезков монет. Несмотря на то,
что обе группы были соединены вместе и спрятаны в середине 50-х
годов X в., они принадлежали к разным денежным рынкам. Целые
саманидские дирхемы начала X в., широко известные в странах
мусульманского востока под именем «дирхемы исмаили», назван-
ные так в честь Исмаила б. Ахмада (892—907 гг.), предназначались
для обслуживания международной торговли. Европейские купцы
должны были всегда иметь их под рукой на случай, если предста-
вится возможность приобрести что-нибудь из заморских товаров.
Небольшие круглые обрезки дирхемов, отчеканенные преимущест-
венно во второй четверти X в.,* обладавшие менее высоким качест-
вом металла, предназначались для внутренней торговли. Владелец
клада запасся монетами обоих сортов, предвидя, что ему придется
совершать покупки разного характера, включая предметы первой
необходимости по невысоким ценам. Впрочем, я вовсе не исключаю
того, что форма и вес дирхемов мало интересовали их последнего
хозяина, которого могло привлекать только их металлическое со-
держание.
Не менее интересной и заслуживающей внимания является ис-
тория с Звеничевским кладом дирхемов из Черниговской области.
В 1971 г. в Звеничеве на месте важного торгово-ремесленного по-
селения (города) IX—XII вв. случайно на огороде был найден де-
нежно-вещевой клад середины X в., который состоял из
84 дирхемов и серебряных изделий, куда входили денежная гривна,
целые и обломки браслетов общим весом 267,26 г (без учета веса
2 Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. М., 1956. С. 142—147.
8 Фомин А. В. Обращение обломков куфических монет в Восточной Европе в X —
начале XI в. // Нумизматика и эпиграфика. М., 1984. Т. XIV. С. 136, рис. 5.
190
самих монет) 4. В процессе подготовки публикации археологи ре*
шили обследовать место находки клада. В 1985 г. они выехали в
Звеничев, там им показали участок, где были найдены в 1971 г.
монеты с вещами. Немедленно был сделан разведочный шурф, в
котором ими были обнаружены остатки первого клада. Найденные
монеты в количестве 53 штук залегали плотной массой в придон-
ной части керамического сосуда и, видимо, не были замечены на-
ходчиком сразу, который, к счастью, не потрудился тогда тщатель-
но вскопать свой огород, благодаря чему они уцелели и пролежали
в земле еще четырнадцать лет, дождавшись, наконец, археологов.
Монеты сохранились компактной массой, потому что еще в древно-
сти были завернуты отдельно, вероятно, в кусок материи 5.
Вполне понятные сомнения в том, что вновь обнаруженные мо-
неты принадлежали к ранее найденному кладу, отпали после того,
как обнаружилось, что вторая группа дирхемов датируется по
младшей монете 951/2 г. Последняя монета из первой находки
датировалась 957 г. Однако в дальнейшем при сравнении состава
обоих комплексов выяснилось, что они различаются между собой.
Первый Звеничевский клад 957 г. содержал монеты династий Бу-
вейхидов и Волжских Булгар, которые отсутствовали во второй
находке (см. табл. 4). В хронологическом распределении монет
Первого Звеничевского клада пик составляют монеты чеканки
940-х годов, во втором комплексе, более раннего по дате младшего
дирхема состава, экстремум распределения приходится на монеты,
отчеканенные в 930-е годы. Кроме того, в первом комплексе 957 г.
численность монет выпуска 940—950 годов составляла 43,6% обще-
го состава, а в находке, датированной по младшей монете 951/2 г.,
их численность ограничивалась 25,7% (табл. 3). Таким образом,
указанные выше различия в составе двух звеничевских находок
говорят в пользу того, что они были изъяты из разных денежных
сумм и, возможно, попали в клад через известный промежуток вре-
мени, чему, кстати, не противоречит последовательность их залега-
ния в слое.
Эвеничевская и гнездовская находки неплохо дополняют друг
друга, внося важные коррективы в наши рассуждения об истории
происхождения кладов с куфическими монетами. Несомненным
представляется тот факт, что некоторые клады собирались в не-
сколько приемов или образовывались на основе нескольких денеж-
ных сумм из разных источников. Думается, что опыт изучения Бе-
резовского клада совместно с результатами исследования особенно-
стей формирования состава монет денежно-вещевого комплекса из
Гнездова дает нам все основания для объединения двух звеничев-
ских находок, разделенных заметным хронологическим отрезком с
момента их обнаружения, в один клад, составленный в два приема.
4 Коваленко В. П., Фомин А. В., Шекун А. В. Давнъоруський Звеничев i скарб арабсь-
ких д!рхем1в // АрхеологЫ. 1992. № 1. С. 65.
5 Там же. С. 65—66.
191
Совместный состав двух частей Гнездовского клада 950/951 г. и
объединенный состав обоих Звеничевских кладов, датируемый по
младшей монете 957 г., во многом сходны между собой
(см. табл. 5). Правда, Гнездовский клад 950/951 г. обладает более
плавной, размытой хронологической структурой. Это видно из того,
что монеты чеканки 910—930-х годов находятся в приблизительно
равном количественном соотношении, колеблясь возле отметки 16—
19%. Состав Звеничевского клада выглядит более сбалансирован-
ным, подтянутым. Экстремум хронологического распределения
приходится сразу на монеты двух десятилетий — 930—940-х годов
чеканки. В полном соответствии с датой младшей монеты в Звени-
чевском кладе содержится больше дирхемов новейшей чеканки
(950-е годы) (табл. 5).
С этой позиции он вполне закономерно уступает составу друго-
го Гнездовского клада 960/961 г., найденному еще в 1885 г. 6 В со-
ставе последнего дирхемы чеканки 950-х годов охватывают уже
38,8% всех монет комплекса (табл. 5). Еще один клад дирхемов,
найденный в Гнездово в 1909 г. и датируемый 953/954 г., также
демонстрирует наличие закономерной связи между особенностями
хронологического состава и датой младшей монеты 7 Он явно ус-
тупает па количеству монет чеканки 940—950-х годов Звеничевско-
му кладу 957 г. и Гнездовскому кладу 960/961 г. (табл. 5). В этом
отношении он также проигрывает и последнему Гнездовскому кла-
ду 950/951 г., который содержит новейших монет на 15% больше.
Однако последнее обстоятельство не должно нас смущать, посколь-
ку комплекс из Гнездово включал партию монет без ушек, которые
попали в клад прямо из транзитного потока монетного серебра,
всегда отличавшегося обилием новеньких монет, недолго обращав-
шихся на рынках Восточной Европы (табл. 3). Подобные комплек-
сы в виде кладов обычно встречаются в самом начале проникнове-
ния арабского серебра на север, в частности, их много находят на
территории Волжской Булгарии, где они датируются преимущест-
венно концом X в.8
Подводя итог исследованию куфических монет из денеж-
но-вещевого клада, найденного при археологических раскопках
Гнездово в 1993 г., можно с уверенностью говорить о сложном со-
ставе находки, который оформился окончательно в начале 50-х
годов X в., когда, по всей видимости, и произошло событие, в ре-
зультате которого сокровище было спрятано.
8 Дела Археологической комиссии Института истории материальной культуры РАН.
Ф. 1. № 13, за 1685 г.
7 Там же. № 184, за 1909 г.
8 Фомин Л. В, Древнерусские денежно-монетные рынки 70—80-х годов X в. // ДГ за
1992-1993 гг. М, 1995. С. 68-69.
192
Каталог куфических монет Гнездовского клада
№ Место Дата Вес (г) Диа- Состо- Литература, особенно-
п/п чекана гг. X. метр (мм) яние сти типа
АББАСИДЫ
халиф ал-Муктадир-бнллах (295—320 гг. X. = 908-932 it.)
1 Шираз 316 3,08 25 У- Р- Lowick. N. 1975. No. 171-172. Р. 131 (315 г. X.); Мар- ков А. К. № 1001.
БУВЕЙХИДЫ
‘Имад ад-даула ’Али (322—338 г г. X. * 934-949 гг.)
2. Арр аджан 330 4,05 САЛ 25 4АНИДЫ след от У- I ВМСО. Т. II. No. 629. Р. 196; тот же стиль см.: Lowick. N. 1975. No. 573. Р. 153 (324 г. X.).
3 Ис Балх маил б. ? 293 1хмад (27 3,44 9-295 гг. 2В X. = 892-! у. р. 907 гг.) Об. с. ; точка Т. IX. No. 79.
4 Самарканд 286 3,17 30 у. р. Т. IX. No. 28; Тиз. С. 95.
5 ащ-ТПапт 286 3,35 30 у. Т. IX. No. 24; Таз. С. 95.
6 то же 289 3,14 26 у. гл. Т. IX. No. 38; Тиэ. С. 98, вариант 1.
7 то же 290 3,49 26 у. гл. Т. IX, другие варианты; Тиэ. С. 100, вариант 1.
В то же 290 3,23 27 у. р. Т. IX. No. 45; Тиз. С. 100, вариант 2.
9 то же 292 3,27 28 у. р. Т. IX. No. 59; Тиз. С. 105, вариант 1.
Ахмад б. Исмаил (295—301 г. X. = 907-914 гг.)
10 Андераба 300 3,34 31 у. р. Т. IX. No. 188; Тиз. С. 132, вариант 2.
И то же 300 3,19 30 у. р. Т. IX. № 187; Тиз. С. 132, вариант 1.
193
Кй п/п Место чекана Дата гг. X. Вес (г) Диа- метр (мм) Состо- яние Литература, особенно- сти типа
12 то же 300 3,63 32 у. р- Т. IX. Na 187; Тиз. С. 132, вариант 1 (имя эмира почерком несхи).
13 Самарканд 296 3,41 28 У-Р* Т. IX. No. 119; Тиз. С. 121, вариант 1.
14 то же 300 3,93 28 У- Р- Т. IX. No. 185; Тиз. С. 131.
15 аш-Шаш 299 3,37 29 У* Р* Т. IX. No. 151; Тиз. С. 127.
16 место чекана ? [295— 301] 1,37 19 обр. кр.; У- Р- Об. с.: с именем халифа ал-Муктадира.
Наср б. Ахмад (301-331 гг. X. == 914-943 гг.)
17 Андераба 303 3,36 28 у. р. Т. IX. No. 251; Тиз. С. 142, вариант 2.
16 то Же 304 3,01 26 у.р. Т. IX. No. 259; Тиз. С. 144, вариант 1.
19 то же 305 3,51 30 у. гл. Т. IX. No. 268; Тиз. С. 147, вариант 3.
20 то же 306 3,42 29 у.р. Т. IX. No. 276; Тиз. С. 149, вариант 1.
21 то же 308 4,14 30 У- Р- Л. с.: ‘ цифра Нух <8» написана: «са-мим- нун»; см.: Т. IX. No. 306; Тиз. С. 154. вариант 3.
22 то же 308 4,00 29 У-Р’ Т. IX. No. 307; Тиз. С. 154, вариант 3.
23 то же 310 3,52 28 у. р. Т. IX. Na 328; Тиз. С. 158, вариант 7.
24 то же [301— 320] 5,43 32 у. р. Лх.: ; «надо мин Аллах» Об. с. ; «син» Т. -. Тиз. -.
25 то же [301- 320] 2,53 30 у.р. Л. с. ; «айн»
194
№ п/п Место чекана Дата гг. X. Вес (г) Дна- метр (мм) Состо- яние Литература, особенно- сти типа
26 то же [301— 320] 3,07 31 У-Р’ Л. с. ; «вав»
CMJ Т. IX. No. 330; Таз. С. 158, вариант 9.
27 то же [301— 320] 3,44 31 У- Р- Тип простой.
26 то же [301- 320] 6,46 31 Надписи искажены.
29 Самарканд 304 2,79 25 Т. IX. No. 257; Тиз. С. 144, вариант 3.
30 то же 307 2,81 27 У- Р Т. IX. No. 283; Тиз, С. 151, вариант 2.
31 то же 319 3,89 29 у. р. Т. IX. No. 397; Тиз, С. 170, вариант 1.
32 то же 322 2,92 30 УР Тиз, С. 151, вариант 2 (с именем ар-Ради), у Т. IX. No. 424 другой вариант.
33 то же 323 3,45 31 у. гл. Тиз. С. 177, вариант 2 (без букв), у Т. IX. No. 433 другой вариант.
34 то же 327 2,76 28 Т. IX. No. 459; Тиз, С, 181, вариант 1.
35 то же 327 3,45 28 Т. IX. No. 460; 7Ъз. С. 181, вариант 3.
36 то же 329 336 29 Т. IX. No. 470; Тиз, С. 183, вариант 1.
37 аш-Шащ 306 3,27 27 У’Р- Т. IX. No. 292; Тиз, С. 153, вариант 7.
38 то же 309 3,19 28 у. гл. Тиз. С. 155, вариант 1; Т. IX. С. 199 - указа- ны Другие варианты
39 то же 312 4,65 26 у-р. Т. IX. No. 344; Тиз, С. 161, вариант 1.
40 то же 315 3,35 30 Т. IX. No. 366; Тиз, С. 165, вариант 2.
12»
195
№ п/п Место чекана Дата гг. X. Вес (г) Диа- метр (мм) Состо- яние Литература, особенно- сти типа
41 то же 316 6,61 30 край обломан Т. IX. No. 376; Тиз. С. 167, вариант 2.
42 то же (?) 321 2,81 29 корро- зирован, отвер- стие Т. IX. No. 415 (то же украшение на Л. с.); Тиз. С. 174, вариант 2.
43 то же 322 3,57 30 край обломан Т. IX. No. 423; Тиз. С. 175.
44 то же 324 3,91 27 Т. IX. No. 439; Тиз. С. 177, вариант 2.
45 тоже 325 4Д9 28 Т. IX. No. 452; Тиз. С. 180.
46 то же 325 ЗДЗ 26 Т. IX. No. 453; Тиз. С. 180.
47 то же 328 5,56 29 Т. IX. No. 462; Тиз. С. 182.
48 то же 329 3,36 29 Тис. С. 183 (с именем халифа ар-Рад^, без букв).
49 то же 329 435 29 Т. IX. No. 468; Тиз. С. 183, вариант с «син».
50 то же 329 531 30 Тот же тип, что и предыдущий экземп- ляр.
51 то же 330 4,32 28 Т. IX. No. 473 (вариант Л. с. внизу украшение типа Т. IX. No. 397а); Тиз. С. 183, вариант 1.
52 то же 331 338 26 край обломан По типу 330 г. X; см.: Т. IX. Na 473; Тиз. С. 184.
53 Хутгаль 312 4,59 30 УР- Т. IX. Na 351; Тиз. С. 161-162.
Нух б. Наср (331- 343 гг. X . 943—954 гг.)
54 Балх 337 3,36 29 Тиз. С. 196. На Л. с.
внизу «хмд», означаю-
щее, возможно, имя
«Хамдуллах».
196
№ п/п Место чекана Дата it. X. Вес (г) Диа- метр (мм) Состо- яние Литература, особенно- сти типа
55 Бухара 335 3,55 31 У-Р-» отвер- стие Тиз. С. 193, вариант 1. Л. с. «ха» («надр», «надо»); Т. DC. No. 502— 503, другие варианта.
56 то же 336 2,94 29 Т. DC. No. 508; Тиз. С. 195, вариант 1.
57 тоже 338 3,87 30 Т. DC. No. 516; Тиз. С. 198.
58 Самарканд <329» 3,51 28 Л. с. чеканена старым штемпелем — Т. IX. No. 470; Тиз. С. 183, вари- ант 1. На Об. с. имя эмира Нуха и халифа ал-Мустакфи.
59 то же 332 3,32 28 Т. IX. No. 489; Тиз. С. 186.
60 то же 336 2,97 27 ТЪэ. С. 194, вариант 2; Т. IX. No. 507.
61 тоже 338 3,32 29 Т. IX. Na 515; Тиз. С. 197.
62 то же 339 3,65 30 Т. IX. No. 519 (Л. с. кружок); Тиз. С. 197, вариант 1.
63 то же 339 3,92 30 Тип, как предыдущий
64 аш-Шаш 332 3,85 30 Т. IX. No. 487; Тиз. С. 186, вариант 1.
65 то же 333 4.08 30 у.р. Тип как Самарканд того же года: Т. IX. No. 493; ЭЪз. С. 187, вари- ант 2.
66 то же [33]5 3,68 27 Т. IX. No. 499; 7Ъз. С. 191, вариант 1.
67 место че- кана не ЯСНО 332 3,75 27 CNS. 1,2 No. 1319. R 202. Л. с,: вверху: «айн», почерк тонкий, отрывистый
197
№ n/n Место чекана Дата it. X. Вес (г) Диа- метр (мм) Состо- яние Литература, особенно- сти типа
68 место че- кана от- сутствует ЗЗх 1,80 27 обломок 1/2 Тип не ясен.
ПОДРАЖАНИЯ ДИРХЕМАМ
69 Андераба 308 2,38 26 УР- По типу 307 г. см.: Т. IX. No. 287; Тиз. С. 152, вариант 1. Однако на Об. с. по- мещено имя Исмаила б. Ахмада.
70 то же 305 3,51 31 У- Р-» отвер- стие По стилю не соответст- вует монетам Андераба того же года чеканки. На Об. с. имя эмира Насра и ад-Муктадира.
71 место чекана ? 32х 2,40 31 обрезок в 2/3 монеты На Об. с. имя халифа ар-Ради. Возможно, это чекан Волжских Бул- гар.
72 то же ? 2,18 24 обломок, у. гл. Грубое подражание.
Принятые сокращения в каталоге
Л. с.» Об. с. — лицевая и оборотная сторона.
обр. кр. — обрезан в кружок
у. р. — ушко рубчатое
у. гл. — ушко гладкое
Марков А. К — Марков А. К. Инвентарный каталог мусульманских монет
имп. Эрмитажа. СПб., 1896.
Тиз. — Тизенгаузен В. А. О саманидских монетах // Тр. Восточно-
го отделения имп. Археологического общества. СПб., 1855.
Т. 1. G 1-265.
ВМСО — British Museum Catalogue of Oriental Coins by S. Lane
Poole. London, 1876. VoL II.
CNS — Corpus Nummorum Saeculorum IX—XI qui in Suecia reperti
sunt Stockholm, I (Gotland), 1 (1975), 2 (1977), 3 (1982).
Lowick — Lowick N. An early tenth century hoard from Isfahan //
Numismatic chronicle. 1975. VoL XV. P. 110—154.
T. IX. No.... — Tomberg C.J. Numi cufici regii Numophylacii Holmensis, quos
omnes terra Sueciae repertos. Upsaliae, 1848. Class IX.
198
Рис.1. Куфические монеты Гнездовского клада (начало).
199
Рис.1. Куфические монеты Гнездовского клада (окончание)
200
Таблица 1
Династический состав монет Гнездовского клада
Правители Монеты без ушек Монеты с ушками
АББАСИДЫ ал-Муктадир-биллах (908—932 гг.) 1
БУВЕЙХИДЫ 'Имад ад-даула 'Али (934—949 гг.) 1
САМАНИДЫ Исмаил б. Ахмад (892—907 гг.) 7
Ахмад б. Исмаил (907—914 гг.) 7
Наср б. Ахмад (914—943 гг.) 18 19
Нух б, Наср (943-954 гг.) 13 2
ПОДРАЖАНИЯ Местный правитель ? 1 3
Итого: 32 40
Таблица 2
Географический состав монет Гнездовского клада
Место чекана Монеты без ушек Монеты с ушками
Андераба 1 16
Арраджан 1
Балх 1 1
Бухара 2 1
Самарканд 10 7
аш-Шаш 15 10
Шираз — 1
Хутгаль 1
? 2 1
Итого: 31 39
201
Таблица 3
Сравнительный хронологический состав монет
Гнездовского и Звеничевского кладов
Хроноло- гия монет Гнездово Эвеничев
без ушек (950/951 Г.) с ушками (946/947 г.) совмест- ный состав комплекс (957 г.) комплекс (951/952 г.) совмест- ный состав
890-е годы 2 2 1 2 3
900-е годы 5 5 3 4 7
910-е годы 1 11 12 6 4 10
920-е годы 2 В 10 И 7 18
930-е годы 8 3 И 14 12 26
940-е годы 15 3 18 20 6 26
950-е годы 4 4 7 4 И
Итого: 30 32 62 62 39 101
Сравнительный династический состав монет
Гнездовского и Звеничевского кладов
Таблица 4
Ди насти- ческий состав монет Гнездово Эвеничев
без ушек (950/951 г.) с ушками (946/947 г) совмест- ный состав комплекс (957 г,) комплекс (951/952 г) совмест- ный состав
Аббасиды 1 1 1 1 2
Бувейхццы 1 1 3 3
Саман иды 31 35 66 69 46 115
Волжские Булгары 3 3
Подражания 1 3 4 6 5 И
? 1 1 2
Итого: 32 40 72 83 53 136
202
Таблица 5
Сравнительный хронологический состав монет
кладов середины X в.
Хронология монет Гнездово 950/951 г» Гнездово 953/954 г. Эвеничев 957 г. Гнездово 960/961 г.
890-е годы 3,2 2,4 2,9 1.5
900-е годы 8,1 9,6 6,9 4,5
910-е годы 19,3 13,9 9,9 3,0
920-е годы 16,2 22,3 17,9 5,9
930-е годы 17,7 31,3 25,7 19,4
940-е годы 29,0 18,6 25,7 25,4
950-е годы 6,5 1,9 11,0 38,8
960-е годы - — 1,5
Итого*: 62 (100%) 302 (100%) 101 (100%) 67 (100%)
Первое число соответствует количеству определенных й использованных при под-
счете монет в кладе, остальные вычисления приведены в %.
П. Г. Гайдуков, А С. Хорошев
НОВЫЕ НАХОДКИ ПРИВЕСОК - ЛИТЫХ
КОПИИ С МОНЕТ ТИПА «ЯРОСЛАВЛЕ
СРЕБРО» В НОВГОРОДЕ
В конце 1792 г. известный русский собиратель древностей и исто-
рик А- И. Мусин-Пушкин получил от киевского комиссионера по-
сылку с книгами и несколькими десятками монет. Б их числе была
потертая серебряная монета с изображением какого-то христиан-
ского святого и греческими буквами до сторонам: «О ГЕШРПО». На
оборотной стороне вокруг знака, похожего на трезубец, была поме-
щена славянская надпись: «СЪРЕБРО ЯРОСЛАВЛЕ». В сопроводи-
тельном письме говорилось, что монета обнаружена в Киеве при
земляных работах, и судя по излому (над головой святого), раньше
она служила подвеской на иконе или ожерелье С этого времени
вот уже 200 лет монеты с надписью «ЯРОСЛАВЛЕ СЪРЕБРО»
привлекают очень пристальное внимание нумизматов и историков.
В настоящее время считается общепризнанным, что эти монеты
принадлежат князю Ярославу Владимировичу (ок. 978—1054 гг.).
Известно всего лишь 13 монет с надписью «ЯРОСЛАВЛЕ
СЪРЕБРО». Они разделяются на большие сребреники с весом 2,8—
3,77 г (6 монет) и малые — с весом 1,18—1,57 г, у которых в леген-
де имеется латинская буква R (7 монет). Сребреники Ярослава
большого веса найдены в Дерпте (Лифляндия), Дабере (По-
мерания), на о. Эзель (Эстония), в Равиче (Познань), на о. Готланд
(Швеция) и в Киеве (?). Места их хранения: ГЭ (2 экз.), Берлин-
ские государственные музеи (2 экз.), музей г. Висбю (Швеция,
1 экз.), одна монета не разыскана * 1 2. Места находок сребреников
® П. Г. Гайдуков, А. С. Хорошев
1 Заболоцких Б, Съребро Ярославле, М., 1990. С. 14.
2 Недавно в Эстонии обнаружен 7-й экз. сребреника Ярослава, который с 1993 г.
хранится в Историческом музее Эстонии (^Сотникова М. П. Древнейшие русские
монеты X—XI вв. М., 1995. С. 116. № 222—3; Леймус Я. Следы ярославова сребра //
Austervegr. Tallinn, 1995. С. 22—23.
204
малого веса: клад с территории Швеции или Норвегии (2 экз.),
Ромсдале близ г. Мольде (Норвегия), о. Готланд, дер. Нагинщина
(Петербургская iy6.), места находок двух монет неизвестны. Четыре
монеты хранятся в Стокгольмском государственном историческом
музее, одна — в музее г. Осло, одна — известна по берлинскому
аукционному каталогу 1981 г. и одна монета не разыскана 3
Монеты с надписью «ЯРОСЛАВЛЕ СЪРЕБРО» относят к пе-
риоду новгородского княжения Ярослава Владимировича (1010—
1019 гг.) 4. Большие сребреники могли появиться в 1014 — начале
1015 г., когда, по летописному, известию, Ярослав отказался отда-
вать отцу (Владимиру, великому князю киевскому) 2000 гривен
серебра, собиравшихся до этого ежегодно с новгородцев 5. Малень-
кие сребреники могли изготовить в связи с событиями 1018 г, ко-
гда Ярослав, бежав в Новгород после поражения от Святополка на
Буге, был вынужден произвести наем новой варяжской дружины,
для чего4 новгородцы снова «начата скот сбирати»6 7. Большие
сребреники, вероятнее всего, чеканили в Новгороде, о месте изго-
товления монет малого веса говорить пока затруднительно.
Шесть больших сребреников восходят к трем парам штемпелей.
Штемпели изготовлены мастером-профессионалом высочайшего
класса: все монеты очень красивы и изящны. «В монетном произ-
водстве всей Европы XI в. сребреники Ярослава представляют сво-
его рода феномен по мастерству исполнения монетного штемпе-
ля» *
Монеты большого веса, вероятно, были очень популярны и лю-
бимы среди жителей Руси XI в. Об этом говорят привески — ко-
пии сребреников из сплава олова и меди. «Красота русских монет с
изображением св. Георгия и надписью «ЯРОСЛАВЛЕ СРЕБРО»
высоко ценилась не только исследователями, но и современниками,
о чем свидетельствует использование и самих монет и их литых
медных копий в качестве украшений» 8. По «Сводному каталогу
русских монет X—XI вв.» известны девять литых копий с монет
типа «ЯРОСЛАВЛЕ СЪРЕБРО». Пять из них И. Г. Спасский и
М. П. Сотникова считают восходящими к монетам штемпелей
№ 222, три — к монетам штемпелей № 223, одна копия не поддает-
ся точному определению. Происхождение копий, восходящих к
штемпелям № 222: селение Гротреск (Швеция), при раскопках мес-
та жертвоприношений (2 экз.); Унна Сайве в Лапландии (Швеция),
9 Сотникова М. П., Спасский И. Г. Тысячелетие древнейших монет России: Сводный
каталог русских монет X—XI вв. Лч 1983. С. 196—201.
4 Там же. С. 104; Сотникова М, Л. О так называемых скандинавских подражаниях
Ярославлю сребру // ВИД. Л„ 1978. Т. X. С. 11—12.
5 ПСРЛ. М., 1962. Т. I. Стб. 130.
6 Там же. Стб. 143; Сотникова М. Л> О так называемых скандинавских подражаниях...
С. 12.
7 Спасский И, Г Русская монетная система. 4-е изд., доп. Л., 1970. С. 53.
8 Сотникова М. Л. «Ярославле сребро» в Эрмитаже // СГЭ. Л., 1975. Вып. 40. С. 6.
205
при раскопках жертвенника (2 экз.); происхождение неизвестно,
приобретена в Новгороде в 1911 г. (1 экз.). Места хранения приве-
сок Стокгольмский государственный исторический музей (4 экз.),
ГИМ (1 экз.). Состав металла определен лишь у одной привески из
Уина Сайве. Она изготовлена из 95% олова и 5% меди. Из трех
медных копий без ушек для привешивания, восходящих к штемпе-
лям № 223, место находки известно лишь у одной: она выпахана в
поле у г. Гальберштадта (Германия). Места хранений этих копий:
ГЭ (2 экз ), Берлинские королевские музеи (1 экз.). Копия, не под-
дающаяся точному определению, найдена в кургане у с. Калетино
Санкт-Петербургской губернии при раскопках и в настоящее время
на разыскана 8 Копий со сребреников Ярослава малого веса пока
не известно.
Рассматривая привески из Лапландии, исследователи высказы-
вали разные мнения об их происхождении. Атрибуция этих нахо-
док как копий сребреников Ярослава была произведена еще
Т. Арне в 1914 г.* 10 И. Сернинг, публикуя эти предметы, высказала
мнение, что они попали на север из Бостонной Европы, и датиро-
вала привески второй половиной XI в.11 В. М. Потин привлек
привески из Лапландии для определения возможного места изго-
товления сребреников Ярослава большого веса и высказал осто-
рожное предположение: «Сказать что-либо совершенно бесспорное
о происхождении подражаний Ярославлю сребру пока невозможно,
но надо думать, что они были изготовлены где-нибудь в новгород-
ских землях, в Приладожье или в Карелии» 12 * * * *. Е А Макаров отме-
тил тождество литой копии из Новгорода я привесок из шведской
Лапландии и пришел к выводу о том, что эти украшения были
изготовлены в Новгороде 19 Новые находки подобных привесок
позволяют подтвердить вывод Н. А. Макарова.
Летом 1991 г. в Новгороде на Федоровском раскопе были най-
дены две привески из белого металла, копирующие серебряные
монеты Ярослава Владимировича.
Работами на Федоровском раскопе (на углу пр. Гагарина и
ул. Славной на Торговой стороне) Новгородская археологическая
экспедиция впервые предприняла широкомасштабные исследования
Плотницкого конца средневекового Новгорода. Изученный в сезоне
1991 г. участок, площадью 840 кв. м, располагается вдоль южного
берега Федоровского ручья, на некотором удалении от древней
Коржевой улицы, в зоне незначительной для Новгорода мощности
8 Сотникова М. П., Спасский И. Г. Тысячелетие древнейших монет... С. 202—203.
10 Ате T.J. La Swede et I’Orient. Upsala, 1914. P. 102, 104. Fig. 62.
11 Seming I. Lapska offerplatsfynd frdn jarnalder och medeltid i de svenska lappamarkerna.
Stockholm, 1956. S. 68, 126, 149.
12 Потин В. M. Древняя Русь и европейские государства в X—ХШ вви Историко-
нумизматический очерк. Л., 1968. С. 149.
Макаров И. А. Восточноевропейский импорт XI—XIII вв. на севере Фенноскандии.
М., 1989 (Рукопись). Л. 80—81.
206
культурного слоя (до двух метров). Этот район средневекового
Новгорода наименее изучен в археологическом плане: работы здесь
проводились лишь эпизодически и маленькими площадями. Уже
первый сезон работ показал безусловную целесообразность раско-
пок в данном месте, в очередной раз подтвердив исключительную
информативную ценность каждого квадратного метра новгородско-
го культурного слоя. Несмотря на значительные вторжения в сред-
невековый слой поздних сооружений (погреба, дренажи, каменные
фундаменты), нарушивших стратиграфическую картину и вырвав-
ших часть вещевого материала из археологического окружения,
результаты работ оказались более значительными, чем можно было
рассчитывать по первоначальной шурфовочной оценке участка.
Дальнейшими работами в 1992 и 1993 гг., проведенными на
площади около 800 кв. м, в ходе которых были вскрыты плохо со-
хранившиеся настилы мостовой Коржевой улицы, подтвердилась
стратиграфическая, хронологическая и планографичесная оценка,
сделанная по результатам работ 1991 г.
Обработка полученных материалов еще не закончена, поэтому
пока можно высказать только общие предварительные итоги. Отно-
сительная вещеведческая хронологическая оценка свидетельствует о
начале освоения этого участка города в конце XI — начале XII в.
Комплекс деревянных построек немногочислен и в целом типичен
для усадебной застройки. Интересны наблюдения за размерами
усадеб. Они стабильны на всем хронологическом пространстве. Эта
стабильность характерна для многих новгородских раскопов. Одна-
ко Федоровский раскоп отличается незначительноси ю площади
усадеб, достигающих 220—240 кв. м, что резко выделяет их из мас-
сы более крупных (в основном боярских) усадеб на других раско-
пах. Не исключено, что исследованный район средневекового Нов-
города находился вне территорий боярских кланов и был заселен,
вероятно, представителями сотенной городской организации.
Первая привеска найдена 8 июля, на Федоровском I раскопе:
кв. 45, пл. 15 (глубина 295 см), внутри сруба первого яруса, на
уровне его первого венца, в темно-коричневом перемешанном слое.
Полевой номер 3. Первый ярус датируется первой половиной
ХШ в., однако привеска связана со слоем перекопа и ее стратигра-
фическая датировка отсутствует. Предматерик в этом месте распо-
лагался на глубине 420—430 см. Древнейшие отложения культурно-
го слоя по керамике и датирующим находкам можно относить к
рубежу XI—XII вв.
Описание находки:
Лицевая сторона. Потруднее изображение св. Георгия в плаще, с
копьем в правой руке и щитом в левой, впрямь. По сторонам —
геометрические знаки, копирующие колончатую греческую над-
пись. Волосы святого переданы крупными точками, нимб -
линией, которая не составляет полной окружности, а вверху упира-
ется в точечный ободок. Вокруг два точечных ободка, в отличие от
подлинников точки более крупные.
207
Рис. 1. Новгородские привески. (Фото С.А. Орлова.)
Оборотная сторона. Изображение княжеского знака в виде тре-
зубца с круговым расширением на вершине среднего стержня. Во-
круг, как будто, просматриваются следы некоторых букв круговой
надписи. Следов ободков не видно (рис. 1, 1\ 2, 7).
Вес 2,57 г, диаметр 25 мм. Отлита из белого металла (вероятно,
оловянистый сплав) в каменной двусторонней литейной форме. С
прямым, рубчатым, отлитым вместе с привеской, ушком.
Вторая привеска найдена 2 августа, на Федоровском Ш раскопе:
кв. 176, пл. 18 (глубина 362 см), в темно-сером перемешанном слое
со щепой и вкраплениями серой глины и отдельных угольков. На-
ходка залегала в 40 м к востоку от первой привески, ее полевой
номер 45. Стратиграфическая датировка, как и в первом случае,
отсутствует из-за перекопанности слоя. Предматерик здесь распола-
гался на глубине 380 см. Древнейшие отложения культурного слоя
по керамике и датирующим находкам можно относить к рубежу
XI—XII вв.
Описание находки:
Лицевая сторона. Потруднее изображение святого, впрямь. Вид-
на лишь голова с пышными волосами, туловище и руки не разли-
чимы. С левой стороны вокруг головы сохранился нимб в виде
линии. Вверху нимб упирается в точечный ободок, который про-
слеживается почти по всей окружности. По краю привески, как
будто, просматриваются следы второго точечного ободка.
Оборотная сторона. Изображение княжеского знака в виде тре-
зубца с круговым расширением на вершине среднего стержня. Во-
круг два точечных ободка, между которыми с правой и левой сто-
роны поставлено по две точки (рис. 1, 2, 2, 2).
Вес 3,09 г, диаметр 25 мм. Отлита из белого металла
(вероятно, оловянистый сплав), покрыта плотной коркой окислов
металла (особенно на лицевой стороне). Отлита вместе с пирами-
дальным (?), гладким и погнутым ушком, в которое было продето
колечко.
Обе копии невозможно отнести к какой-то определенной паре
штемпелей известных монет. Либо монеты, прототипы новгород-
ских привесок, еще не найдены, либо (что предпочтительнее) мас-
тер, изготавливавший литейные формы, просто копировал изобра-
жения на серебряных монетах, а не использовал монету для изго-
товления литейной формы. Вторая привеска нуждается в
реставрации. После расчистки ее можно будет более детально опи-
сать. В первой привеске прослеживается рука довольно профессио-
нального мастера, вырезавшего каменную литейную форму. Изо-
бражение св. Георгия не лишено красоты и изящества. Однако мас-
тер не был знаком с греческим алфавитом, поскольку надпись
передана абсолютно нечитаемыми геометрическими знаками.
Две новые копии с монет с надписью «ЯРОСЛАВЛЕ
СЪРЕБРО» позволяют еще раз вернуться к вопросу о месте их
изготовления. По вопросу производства самих сребреников Яросла-
ва большого веса мнения нумизматов однозначны: считается, что
209
13
они чеканились в Новгороде 14. Находка двух новых привесок в
Новгороде, на наш взгляд, свидетельствует о месте их изготовле-
ния. Трудно представить, чтобы эти украшения в первой половине
XI в. отливали бы где-нибудь в новгородской земле или даже за ее
пределами (Шведская Лапландия), а потом привозили в Новгород.
Скорее всего было наоборот. Привеска Н. П. Лихачева, купленная в
Новгороде в 1911 г., вероятно, и найдена там. Многочисленные
примеры с вислыми свинцовыми печатями из собрания Н. П. Ли-
хачева, приобретенные им в Новгороде, лишний раз это подтвер-
ждают.
В последнее время представление об ареале распространения
подобных литых украшений на территории Древней Руси расши-
рилось. Аналогичные привески найдены при археологических рас-
копках древнерусского города Ярополч Залесский во Владимирской
области (найдена в 1959 г., опубликована в 1987 г.) 15 и в погребе-
нии XII в. могильника Нефедьево на Волоке Славенском в Воло-
годской области 16.
Что касается датировки изготовления новгородских привесок, то
можно предположить, что их начали изготавливать в первой чет-
верти XI в. во время бытования их прототипов. Сребреников
Ярослава большого веса известно всего шесть, что говорит о крат-
ковременности их чеканки. В связи с этим изготовление приве-
сок-копий, которые возможно делать только при наличии оригина-
ла, вряд ли стоит выводить за рамки первой половины XI в. По-
пасть же в культурный слой Новгорода они могли в конце XI —
начале ХП в. Древнейшие отложения культурных напластований в
этой части города позволяют говорить об этой дате.
14 Сотникова М. П., Спасский И. Г. Тысячелетие древнейших монет... С. 99—100.
15 Сотникова М. П. Пополнение корпуса древнейших русских монет // СГЭ. Л., 1967.
Вып. 52. С. 46, рис. на с. 47.
16 Макаров Н. А. К оценке христианизации древнерусской деревни в XI—ХШ вв.:
Погребения с крестами и образками в могильниках Белозерья и Каргополья //
КСИА. М., 1991. Вып. 205. С. 13, рис. 1, 25; Makarov N. A. On the Christianization of
the Rural Areas of Russia in the llth-13th Centures: Burials with Crosses and Small
leotis In Beloserie Cemeteries // Suomen Museo. 1989. P. 54. Fig. 3, 10,
В. Б> Перхавко
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПЛОМБ
ДРОГИЧИНСКОГО ТИПА
К XIX в. летописный Дорогичин на Западном Буге (современный
Дропгчин, Польша), когда-то игравший важнейшую роль на рус-
ско-польском пограничье, превратился в небольшой заштатный
городок Бельского уезда Гродненской губернии. То наступавшие, то
отступавшие воды Западного Буга, не раз изменявшего свое русло,
в течение столетий медленно, но упорно подмывали предградье и
Замковую Гору — детинец древнего Дрогичина, После очередного
обмеления местным жителям стали попадаться в речном иле раз-
личные предметы старины — керамика, орудия труда, оружие, ук-
рашения, монеты. Один из них, Мечислав Амброжевский, обратил
внимание на маленькие свинцовые пластинки с загадочными зна-
ками и в 1864 г. передал двадцать их экземпляров одному из осно-
вателей белорусской археологии, графу К. П. Тышкевичу, который
уже в следующем году ввел дрогичинские пломбы в научный обо-
рот, предварительно проконсультировавшись с рядом зарубежных
ученых * * С тех пор эти необычные памятники средневековой сфра-
гистики неизменно привлекают интерес многих исследователей,
высказывающих разные точки зрения относительно происхождения,
датировки, атрибуции и назначения находок *
На них оттиснуты с обеих сторон (либо реже одной) древнерус-
ские княжеские тамги, схематичные изображения людей, животных,
птиц, разнообразные геометрические фигуры и геральдические бук-
вы. От обычных вислых печатей они отличаются меньшими разме-
© В. Б. Перхавко
1 Тышкевич К, П. Свинцовые оттиски, найденные в реке Буге у Дрогичина // Древ*
ности. Тр. Московск. археологии. о-ва. М., 1865. Т. I, вып. 2, С. 115—122.
* Пользуясь случаем, выражаю спою признательность С. В. Белецкому и М. П. Сот-
никовой (Санкт-Петербург), П. Г. Гайдукову (Москва), В. П. Коваленко (Чернигов),
М. М. Кучинко (Луцк), П. Ф. Лысенко и О. Н. Левко (Минск), сообщившим мне
сведения о находках пломб дрогичинского типа.
13»
211
рами, преобладанием неправильной формы (округлой, подквадрат-
ной, прямоугольной, сегментовидной, овальной), крайней небреж-
ностью изготовления, отсутствием надписей из нескольких слов.
Если диаметр актовых булл достигает 20—40 мм, то пломбы, как
правило, не превышают в поперечнике 8—15 мм, толщина их 1,5—
3 мм.
Первые находки дрогичинских пломб попали в Виленский му-
зей древностей, где к их изучению сразу же приступила Виленская
археологическая комиссия, направившая запросы нескольким ино-
странным специалистам. Чешский археолог К. В. Запп, усмотрев в
них сходство с польскими и чешскими гербами, полагал, что это
таможенные клейма, свидетельствующие о древних торговых путях
по Западному Бугу и Неману. Из Археологического института в
Лондоне сообщили о похожих товарных пломбах римской эпохи из
графства Уэстморленд (Англия) и коллекций Британского музея 2
Тышкевича полученные ответы не удовлетворили, так как ученый
сомневался в наличии таможенного порядка и клеймения товаров в
столь давние времена на месте Дрогичина. Не согласился он и с
мнением Виленской археологической комиссии, отождествившей
загадочные свинцовые кружки с буллами, когда-то привешивав-
шимся к документам ятвягов — западнобалтийских племен, кото-
рые проживали в древности вокруг Дрогичина, ошибочно
считавшегося ранее их столицей. По его же собственной гипотезе,
пломбы следовало причислить не к актовым печатям, а к религиоз-
ным талисманам, посвященным языческим божествам, чьи символы
были заимствованы ятвягами у соседних славянских народов,
имевших гончарную посуду с аналогичными клеймами на днищах3.
А. А. Котляревский, ознакомившийся с работой Тышкевича в про-
цессе ее подготовки к печати в сборнике «Древности. Труды Мос-
ковского археологического общества», назвал их знаками собствен-
ности либо фабричными марками, что поддержали позже
П. С. Ефименко и Е. Т. Соловьев 4.
Дискуссия о дрогичинских пломбах приобрела более оживлен-
ный характер с 90-х годов прошлого столетия, после начатых в
1886 г. Н. П. Авенариусом раскопок детинца летописного Дороги-
чина и увеличения числа находок до нескольких тысяч. Он впер-
вые обратил внимание на присутствие на маленьких свинцовых
пластинках почти всех букв кириллического алфавита. Датировав
их XII—XIV вв. и отнеся к товарным или таможенным пломбам,
2 The Athenaeum. London, 1665. No. 1986. P. 694—695.
3 Тышкевич К. П. Указ. соч. С. 120-122; Tyszkiewicz К. О kurhanach па Litwie i Rusi
zachodniej. Berlin, 1869. S. 117-135.
4 Котляревский А. А. Заметки к статье гр. К. П. Тышкевича «О свинцовых оттисках,
найденных в реке Буг у Дрогичина» // Древности, Тр. Московск. археология, о-ва.
Т. I, вып. 2. С. 242—248; Ефименко П. С. Юридические знаки // ЖМНП. 1674. Но-
ябрь. С. 150—151; Соловьев Е. Т. Знаки собственности в России. Историко-
археосрафический очерк. Казань, 1885. С. 78.
212
Авенариус затруднился, однако, из-за переотложения культурного
слоя точно определить, происходят ли они из городища либо поса-
да5 Но, выступая в 1893 г. на IX Археологическом съезде в Вильно,
исследователь частично изменил свою точку зрения, заявив, что
пломбы с русскими буквами являются буллами, которые привеши-
вались документам и, возможно, к таможенным ярлыкам 6.
Киевский археолог-любитель и коллекционер Н. А Леопардов,
пожалуй, первым связал огромное скопление пломб в Дрогичине с
функционированием важной торговой магистрали Днепр — При-
пять — Западный Буг — Висла — Балтийское море, использовав-
шейся для перевозки товаров из Византии, где их опечатывали
специальные чиновники, т. е. коммеркиарии. Здесь, на русско-поль-
ском порубежье пломбы отрезались с целью контроля за сбором
таможенной пошлины, шедшей в пользу киевского князя. В качест-
ве доказательства византийского происхождения дрогичинских
пломб им привлекались херсонесские монеты IX в.
Истолковывая большинство изображений на них как христиан-
ские символы, Леопардов первоначально относил появление таких
товарных пломб к III в. н. э. и не включал в эту группу образцы со
славянскими буквами 7 8 По мнению профессора Киевского универ-
ситета И. В. Лучицкого, выступившего в 1891 г. с докладом в Об-
ществе Нестора-летописца, все они не что иное, как немецкие то-
варные знаки, датирующиеся XIV—XVII вв. (причем, главным об-
разом, XVII в.) и свидетельствующие о ганзейской торговле по
Западному Бугу через Дрогичин ®.
Значительный вклад в изучение этих интереснейших памятни-
ков средневековой сфрагистики внес археолог К В. Болсуновский,
собиравший с 1889 г. частную коллекцию, насчитывавшую от 3500
до 5000 экз. В 1894 г. им была издана книга с обзором данной про-
блемы и снимками 972 пломб, охарактеризованных первоначально
как товарные знаки и распределенных по сюжетам на семь катего-
5 Авенариус Н. П. Дрогичин Надбужский и его древности // Древности Северо-За-
падного края. Т. I, вып. 1. МАР. 1690. № 4. С. 13—18.
6 Сторожей В. Н. IX Археологический съезд в г. Вильно // Историческое обозрение.
СПб., 1894. С. 15; Авенариус Н. П. Еще несколько слов о дрогичинских пломбах //
Тр. IX АС в Вильне. М., 1897. Т. 2. С. 325-328.
7 Леопардов Н, А. По поводу дрогичинских находок // Сборник снимков с предметов
древности, находящихся в г. Киеве в частных руках. Киев, 1890. Вып. I. С. 90; Он
асе. Набросок о дрогичинских пломбах. Киев, 1890; Он асе. О сходстве изображений
на некоторых Херсон есских монетах с изображениями на дрогичинских свинцовых
знаках // Сборник снимков... Киев, 1891. Вып. П. С. 8—11; Он асе. О печати царева
мужа (По поводу дрогичинских пломб) // Сборник снимков... Киев, 1891. Сер. 2.
Вып, 1, С, 19—24; Он асе. Приложение к статье <О печати царева мужа». Киев, 1891.
С. 3-23.
8 Лучицкий И. В. По поводу дрогичинских древностей. Заметка к истории торговых
сношений Ганзы с северо-западной и южной Русью // Чтения в Историческом об-
ществе Нестора-летописца. Киев, 1892. Кн. 6. С. 73—104.
213
рий 9. Пытаясь выяснить их происхождение, исследователь искал
аналогии изображений в польской геральдике, затем, разделив на-
ходки на несколько серий, обратил особое внимание на самую рас-
пространенную, на его взгляд, группу «с условными знаками цер-
ковных праздников» 10 11. Статью о пломбах из Дрогичина в 1894 г.
опубликовал немецкий историк, профессор Кёнигсбергского уни-
верситета Л. Штида, участвовавший в работе IX Археологического
съезда в Вильне, где они стали предметом оживленной, но вместе с
тем и малопродуктивной дискуссии п.
Известный ученый-византинист В. Г. Васильевский, выступая на
съезде, указал на соответствующие аналогии в виде печатей визан-
тийских таможенных чиновников, а И. Я. Спрогис предположил,
что пломбы это печати судей. По мнению С. В. Люба-Рад-
эинского, знаки на дрогичинских пломбах представляют русские
гербы, что оспорил И. А Линниченко, находивший в них сходство
с польской эмблематикой и утверждавший об отсутствии у русских
гербов в то время. Археолог В. И. Сизов посчитал их не за вислые
печати, а за семейные русские знаки, тамги, применявшиеся в кус-
тарных промыслах, сославшись на клейма на днищах древнерус-
ских глиняных сосудов и кирпичах из Смоленска, о чем говорили
также С. П. Писарев и Н. И. Петров. В ходе дискуссии далее под-
черкивалось сходство клейм на пломбах с бортневыми знаками 12.
К тому времени в научной литературе появилась информация о
находках пломб типа дрогичинских в ряде других мест Восточной
Европы: в Киеве, Любове около Вильно, Рюриковом Городище под
Новгородом и в самом Новгороде, в с. Борки около современной
Рязани (древнего Переяславля-Рязанского) и в Старой Рязани, на
днепровском острове Каменоватый в районе порогов, в Твери.
Сравнив находки из Рязани (Сакор-горы на Борковском острове) и
Старой Рязани, А И. Черепнин нашел их весьма похожими на
дрогичинские 13 Более полная публикация 138 рязанских свинцо-
9 Болсуноеский К В. Дрогичинские пломбы. Киев, 1894. Ч. !• см. о нем: Куче-
рук О. С. Карло Васильевич Болсуновський (1838—1924) // Археолог!». 1992. № 3.
С. 114—123; Ершевский Б. Д. Дрогичинские пломбы в исследованиях К. В. Болсу-
новского // Старожитносп твденно! Pyci. Hepnirin, 1993. С. 143—146.
10 Болсуноеский К, В. Свинцовые пластины (пломбы) с условными знаками церковных
праздников. Киев, 1899. С. 3—12; Boisunowski К. Znaki piecz^tne па otowiu (plomby)
znajdywany w Bugu przy miescie Drohiczyne. Stadium sfragistyczne // WNA. Krak6w,
1891. T. 1. No. 7. S. 146—151; No. 8. S. 181—185; Idem. Znakl piecz^tne na otowiu
(plomby) znajdywane w Bugu pod Drohiczynem, Studium sfragistyesne // Ibid. 1895.
T. 2. No. 4. S. 371-383; 1896. T. 3. No. 1. S. 15-18; Idem. Znakl symboliezne na otowiu
(plomby) // Swiatowit. W-wa, 1902, T. IV. S. 54-72; 1904. T. V. S. 94-109.
11 Stieda L. Ober die Plomben von Drogitschin // Festschrift zur ferier des fanftigjahrigen
Bestchens der Akertumsgesellschaft “Prussia" in KOnigsberg. Konigsberg, 1894. S. 17-
31.
12 Труды IX AC в Вильне. T. 2. С. 62.
13 Черепнин А. И. Борковский остров и его древности // Археологические известия и
заметки. М., 1894. Т. 2. № 67. С. 181—184; Он же. Местная старина // Тр. Ряэан-
214
вых пломб была осуществлена позднее В. К Трутовским, безосно-
вательно отождествившим их с татарскими тамгами 1475—1480 гг.,
которые якобы удостоверяли документы, происходившие преиму-
щественно из Крымского ханства м.
С ним решительно не согласился крупнейший специалист в об-
ласти сфрагистики Н. П. Лихачев, также уделивший немало вни-
мания сопоставлению изображений на пломбах из Дрогичина, Нов-
города и других древнерусских центров. По его наблюдениям, дро-
гичинские образцы наиболее близки к рязанским, но наряду со
сходными признаками несколько отличаются от киевских и новго-
родских находок 14 15. В процессе аналитической работы им использо-
вались все доступные для изучения материалы из музейных и ча-
стных собраний, в том числе собственного, насчитывавшего около
трех тысяч экземпляров, частично, правда, беспаспортных. Широко
привлекая актовые буллы, он предположительно атрибутировал
личный знак одного из Рюриковичей — великого киевского князя
Всеволода Ольговича (1139—1146 гг.), более осторожно отнесясь к
отождествлению других княжеских тамг, оттиснутых на пломбах
дрогичинского типа, которые, по мнению ученого, являлись не вис-
лыми печатями, не пломбами византийских коммеркиариев, а тор-
говыми знаками, знаками производства *6 *. Ими интересовались и
крупный нумизмат А. В. Орешников, и виднейшие археологи той
поры — А. А. Спицын и Л. Нцдерле п. Среди изготовителей пломб,
по предположению Спицына, могли быть правительственные, ду-
ховные и частные лица, общины и торговые общества, цехи 18.
На основе коллекции дрогичинских пломб, хранящейся в ГИМ
(Москва), Б. А. Рыбаков подсчитал, что приблизительно 25% всех
пломб из Дрогичина имеет древнерусские княжеские тамги, и объ-
яснил их массовые находки активной торговлей Руси по Западному
ской ученой архивной комиссии. Рязань, 1894. Т. 9, вып. 1. С. 17—18; Янчук Н. Л.
Дрогичинские пломбы // Археологические известия и заметки. М., 1897. Т. 5. № 56.
С. 197; Boisunowski К. Znaki piecz^tne па otowiu (plomby) znzylezione w Lubowie, przy
Starej Riazani i na wyspie Kamienowaty // WNA. T. 3. No. 12. S. 229—233.
14 Трутовский В. К, Рязанские пломбы // Отчет этнографо-археологического музея
I МГУ. М., 1926. Вып 1. С. 7-11.
15 Лихачев Я Я, Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Л.,
1930. Вып. 2. С. 57—91. Изображения значительной части пломб из своей коллекции
ученый поместил в неизданном до сих пор «Сфрагистическом альбоме», хранящем-
ся в архиве Института истории материальной культуры в Санкт-Петербурге (Ф. 35.
Оп. 2. № 444. Табл, VIII, XXI, ХХП, XXV, XXIX-XXXI и др.).
“ Лаптев Н. П. Указ. сот. Вып. 2. С. 86-91,199-209.
11 Спицын А. А. Разведка памятников материальной культуры. Л., 1927. Рис. 175, 176;
Орешников А. В. Классификация древнейших русских монет по родовым знакам //
Изв. АН СССР. 1930. Сер. VII. № 2. С. 109—112; Niederle I. Slovanske starofcltnosci.
Oddil kultumi. Praha, 1925. Dilu III. Svazek 2. S. 409.
18
«Корочки» А. А. Спицына // Архив Института истории материальной культуры в
Санкт-Петербурге. Ф. 5. Оп. 421. № 298. Л. 3—16, 27.
215
Бугу 19 20 Значительная часть дрогичинских пломб, по его предполо-
жению, связана с князем Всеволодом Ольговичем, который под-
держивал тесные связи с Польшей, выдав свою дочь Звениславу
замуж за сына краковского князя Владислава II — Болеслава
Высокого, впоследствии правителя Силезии. Единичные образцы
из остальных пломб со знаками Рюриковичей были ученым гипо-
тетически идентифицированы с великим киевским князем Всеволо-
дом Ярославичем (1078—1093 гг.) и черниговским князем Олегом
Святославичем (умер в 1115 г.).
Польские ученые — востоковед Т. Левицкий и археолог К Му-
сянович — отнеслись позитивно к выводам Б. А. Рыбакова, считая,
что пломбы привешивались к товарам и к так называемым мехо-
вым деньгам 29 Значительную ценность для их дальнейшего иссле-
дования представила опубликованная Мусянович коррелляционная
таблица изображений на 458 дрогичинских пломбах из собраний
Государственного археологического музея в Варшаве. Вслед за Ле-
вицким А. Л. Монгайт первым из отечественных исследователей
связал находки пломб дрогичинского типа с процессом клеймения
связок меховых денег, описанным арабским путешественником
XII в. ал-Гарнати, хотя ранее в своей книге о Старой Рязани писал
лишь о их товарной принадлежности 21. Немало интересных мате-
риалов, давших дополнительные данные для истолкования пломб,
было получено в ходе археологических раскопок посада и городища
Дрогичина в 1954—1957 гг.22
Внимание ученых к пломбам дрогичинского типа вновь повыси-
лось в последние двадцать лет. Основываясь, на некоторых отличи-
ях части новгородских пломб от дрогичинских в сочетании изо-
бражений и во внешнем оформлении, Б. Д. Ершевский первона-
чально отнес большинство из 342 изученных им находок из
Новгорода и Рюрикова Городища к печатям новгородских посадни-
ков второй трети XII — первой трети ХШ в., использовавшимся в
смесном суде, а некоторые связал с древнейшими посадническими
19 Рыбаков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X—
XII вв. // СА. М., 1940. Т. VI. С. 244—245; Он же. Ремесло древней Руси. М., 1948.
С. 470; Он же. Торговля и торговые пути // История культуры Древней Руси. М.;
Л., 1948. Т. 1. С. 344.
20 Lewicki Т. Znaczenie handlowe Drohiczyna rad Bugiem w wczesnym Sriedniowieczu i
zagadkowe plomby olowiane znaleziene w tej miejscowosci // KHKM. W-wa, 1956.
R. IV. № 2. S. 289—297; Musianowicz K. Wczesnofredniowieczny ofrodek handlowy w
Drohiczynie, pow. Siemiatycze // WA. W-wa, 1957. T. XXIV, z. 4. S. 285—298.
Tabl. XLVI.
21 Монгайт А. Л. Старая Рязань // МИА. M., 1955. № 49. С. 159—162; Он же. Абу
Хамид ал-Гарнати и его путешествие в русские земли в 1150—1153 гг. // История
СССР. 1959. К? 1. С. 169—179; Он же. Рязанская земля. М., 1961. С. 321—323.
22 Musianowicz К. Drohiczyn we wczesnym fredniowieczu // Materialy wczesno-
sredniowieczne. Wroclaw; W-wa; Krak6w, 1969. T. VI. S. 7—228. Idem. Drohiczyn od VI
do XIII wieku. Bialystok, 1982.
216
печатями конца XI — начала ХИ в. и меховыми деньгами 23 Воз-
можность привешивания части относительно хорошо изготовлен-
ных пломб дрогичинского типа к актовым документам не отрицал
еще раньше и В. Л. Янин, допускавший их принадлежность тысяц-
ким либо другим представителям новгородской администрации 24.
Базируясь на изучении 930 экз. из коллекции Н. П. Лихачева,
хранящейся в ГЭ, Ершевский предложил свою классификацию
дрогичинских пломб. Исследователь выделил на них 32 типа кня-
жеских тамг, объединенных в 9 категорий, а также 17 типов изо-
бражений кириллических букв, человеческого лица и так называе-
мого знака «трискелес» (“triskeles”). Сделанный им в результате
сравнения вывод о принципиальном различии дрогичинских и нов-
городских свинцовых пломб нельзя, однако, считать окон-
чательным 25 Непонятно, каким образом Ершевский отделил плом-
бы из Дрогичина от находок из Новгорода из дореволюционных,
частично беспаспортных, материалов. Использованная им выборка
составляет едва ли десятую часть всех находок пломб дрогичинско-
го типа на территории Восточной Европы и совершенно не охва-
тывает дрогичинские пломбы, хранящиеся в музеях Польши, Бела-
руси, Украины. Соответственно не привлечена и польская литера-
тура о них, в том числе и опубликованная Мусянович срав-
нительная таблица изображений на пломбах из Дрогичина. Таким
образом, до публикации максимально полного свода всех открытых
пломб дрогичинского типа, их детального сопоставления все за-
ключения о тождестве и различиях их локальных групп могут но-
сить лишь предварительный характер.
За сто тридцать лет, прошедших с момента введения в научный
оборот первых находок дрогичинских пломб, они не раз станови-
лись предметом внимания отечественных и зарубежных исследова-
телей, однако до сих пор остаются до конца нерешенными многие
вопросы, касающиеся их хронологии, назначения и использова-
ния 26 Неясно, где они прикреплялись к товарам либо связкам
23 Ершевский Б. Д, Древнейшие печати новгородских посадников (1096—1117 гг.) //
С А. 1976. № 2. С. 240—246; Он же. Об атрибуции новгородских печатей и пломб
XII — начала ХШ в. с изображением княжеских знаков // ВИД. Л., 1978. Выл. X.
С. 38—55; ОН же. Об одной группе новгородских свинцовых пломб XII — первой
трети XIII в. // Веста. МГУ. Сер. 8. История. 1979. № 4. С. 50—60.
24 Янин В. Л. Печати из новгородских раскопок 1951 г. // СА. М., 1953. Т. VII» С. 381;
Он же. Актовые печати Древней Руси X—XV пв. М., 1970. Т. I, С, И, 150—153.
25 Ершевский Б. Д. Классификация, типология, хронология дрогичинских пломб //
Археология и история Псковской земли. Тезисы докладов научно-практической
конференции. Псков, 1984. С. 49—51; Он же. Дрогичинские пломбы. Классифика-
ция, типология, хронология (по материалам собрания Н. П. Лихачева) // ВИД. Л.,
1985. Вып. XVII. С. 36-57.
26 См. историографические обзоры литературы о пломбах дрогичинского типа: Болар
невский К. В. Дрогичинские пломбы. Ч. 1. С. II—XLVIH; Гавриленко В. О. Укршнсь-
ка сфрапстика: Питания предмета та 1сторюграфн, Кшв, 1977. С. 11, 54—67, 81—86;
УкраТнська сфраг1стика. Анотований б!блюграф1чний покажчик. У клав В. О. Гав-
риленко. КиТв, 1991.
217
шкурок, почему обнаружены в том огромном количестве в сравни-
тельно небольшом пограничном Дрогичине, а не в более крупных
политических и торговых центрах Древней Руси. Не картографи-
рованы все известные к настоящему времени местонахождения
пломб дрогичинского типа в Восточной Европе. Необходимо про-
следить количественное распределение их находок по пунктам и
регионам, создать общую типологию и установить закономерности
в распространении определенных сфрагистических типов, характе-
ризующихся сочетанием изображений и знаков на обеих сторонах
пломб. Целенаправленная разработка данной проблематики помо-
жет приблизиться к решению вопросов идентификации этих инте-
реснейших памятников средневековой сфрагистики, к уточнению
состава их функциональных групп. В результате еще больше повы-
сится ценность пломб дрогичинского типа как массового источника
по истории древнерусской геральдики, сфрагистики, торговли и
денежного обращения.
# * *
Чтобы подготовить почву для создания надежной и детальной
классификации, максимально достоверной атрибуции пломб дроги-
чинского типа, необходимо прежде всего выявить и картографиро-
вать все известные к настоящему времени находки.
К сожалению, далеко не всегда удается определить точное коли-
чество пломб дрогичинского типа, найденных в том или ином
пункте. Скажем, в Дрогичине эта цифра установлена с точностью
до одной—двух тысяч, в Городце и Новгороде — с точностью до
нескольких сотен экз. Практически невозможно расчленить подав-
ляющее большинство находок из с. Борки (современной Рязани) и
Старой Рязани, поступивших в общей массе в составе одной кол-
лекции А. Ф. Федорова из 138 штук в Московский археологиче-
ский институт, откуда после его упразднения в 1922 г. их передали
в Этнографо-археологический музей I Московского государственно-
го университета, где они впоследствии и затерялись. Все же созда-
ется впечатление, что в основном эти пломбы происходят из Борок,
а не из Старой Рязани, при раскопках которой они попадаются
крайне редко 27 Пломбы дрогичинского типа из Новгорода и близ-
лежащего Рюрикова Городища, где находился княжеский архив и
откуда происходит большинство новгородских памятников сфраги-
стики, рассматриваются обычно как одна серия, что вполне естест-
венно ввиду общности их происхождения.
27 Монгайт А. Л. Старая Рязань. С. 160. Н. IL Лихачев по Ошибке написал, что Са-
кор-гора находится в Старой Рязани (Лихачев Н. П. Указ. соч. Вып. 2. С. 64; Мон-
гайт А. Л. Старая Рязань. С. 160). Впрочем, при раскопках Рюрикова Городища под
Новгородом свинцовые вислые печати и пломбы также почти не попадаются, их
находят там в основном в процессе поверхностных сборов (Носов Е. Н. Новгород-
ское (Рюриково) Городище. Л., 1980. С. 21—34).
218
Можно только предполагать, из каких мест Среднего Поднепро-
вья (Киева? Княжей Горы под Каневом?) происходит 17 свинцо-
вых пломб, оказавшихся в составе собрания известных киевских
коллекционеров конца XIX — начала XX в. Б. И. и В. Н. Ханенко,
а затем поступивших на хранение в отдел археологии Художест-
венно-промышленного и научного музея в Киеве 28.
Тем не менее полученные в результате картографирования ре-
зультаты объективно отражают особенности их бытования в Вос-
точной Европе (см. табл. 1 и карту).
Таблица 1
Частота встречаемости пломб дрогичинского типа
Местонахождение Количество находок
1 2-10 11-100 101-200 ок. 1000 ок. 12000
Дрогичин Городец Новгород и Рюриково Горо- дище Борки и Старая Рязань Белоозеро Ратмино (Дубна) Старая Ладога Лгобово Псков Смоленск Киев Обухов Чернигов Тверь Торжок Витебск Городище (Изяславль) Оснувка Зеленче (Семенов) О-в Каменоватый Брест (Берестье) Старая Русса Крылос (Галич)
28
Древности Приднепровья и побережья Черного моря. Собрание Б. II. и В. Н. Ха-
ненко. Киев, 1907. Вып. VI; Киевский художественно-промышленный и научный
музей. Отдел археологии. Краткий указатель предметов. Киев, 1913. С. 56.
219
Звенигород
Мстиславль
Полоцк
Туров
Минск
Полтава
Новогрудок
Друцк
Пирово Городище (Ярополч-
Зал веский)
Итак, к настоящему времени зафиксировано около 40 место-
нахождении пломб дрогичинского типа, которые, за редчайшим
исключением (Любово в Литве, Волжская Булгария) не выходят за
пределы исторической территории Древней Руси и распределены
не очень равномерно в рамках современных политических границ:
Литва — 1 пункт, Польша — 3, Беларусь — 10, Украина — 11, Рос-
сия — 15 пунктов. Всего в них открыто по приблизительным под-
счетам 15 тыс, в том числе до 12 тыс. (80%) — в Дрогичине и его
окрестностях, около 2500 (17%) — в Северной Руси. И лишь 3%
находок остается на долю западно- и южнорусских земель (за ис-
ключением Дрогичина), где их количество из одного пункта обыч-
но не превышает десяти экз., включая и такие крупные политиче-
ские и торговые центры, как Киев, Галич, Чернигов. Более значи-
тельные серии пломб встречаются в северных районах Руси:
особенно в Новгороде и Городце на Волге (до 1000 находок), в
с. Борки у Рязани и Старой Рязани (около 150), в Ратмине
(Дубне), Белооэере, Старой Ладоге, Пскове (от 20 до 60). В отли-
чие от Новгорода, Пскова, Старой Ладоги, Смоленска, например,
летописные Городец, Дубна, поселение у с. Борки в домонгольскую
эпоху не ихрали первостепенную политико-административную роль
и скопления пломб там, скорее, объясняются их расположением в
ключевых пунктах торговых коммуникаций.
Известный со времен Юрия Долгорукого или Андрея Боголюб-
ского (с 1152 или 1172 г.) Городец (Радилов) был основан в XII в.
на границе Владимиро-Суздальского княжества с Волжской Булга-
рией и занимал ключевое место на Волге, удобное для контроля за
передвижением товаров29 В Городце в XIV—XV вв. существовали
соляные варницы и взимались торговые пошлины — мыто и
тамга". Летописная Дубна (на месте современного с. Ратмино
Талдомского района Московской области), впервые упомянутая как
29 Болсуновский К. В. Каталог предметов, выставленных в университете Св. Владимира
во время XI Русского Археологического съезда в Киеве. Витрина А. Привесные пе-
чати и пломбы. Киев, 1699. С. 9—10.
90 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI вв. Л^
1950. С. 43. № 16; С. 47. № 21.
220
Распространение пломб дроеичинского типа:
а — количество находок неизвестно; б — 1 экз.; в — от 2 до 10 экз.; г —
от 11 до 100 экз.; Э — около 1000 экз.; е — около 12000 экз.
1 — Дрогичин; 2 — Корчен; 3 — Оснувка; 4 — Устилуг (?); 5 — Крылос;
6 — Зеленче (Семенов); 7 — Звенигород; 8 — Городище; 9 — Киев; 10 —
Обухов; 11 — Чернигов; 12 - Полтава; 13 — Княжа Гора (?); 14 —
остров Каменоватый; 15 — Брест, 16 — Волковыск (?); 17 — Гродно (?);
18 - Новогрудок; 19 “ Полоцк; 20 - Витебск; 21 - Туров; 22 -
Минск; 23 — Друцк; 24 — Мстиславль; 25 — Любово; 26 — Смоленск;
27 — Псков; 28 — Старая Русса; 29 — Новгород и Рюриково Городище;
30 — Гостинополье; 31 — Старая Ладога; 32 - Торжок; 33 — Тверь;
34 — Ратмино; 35 — Белоозеро; 36 — Пирово Городище; 37 — Старая
Рязань; 38 — Борки; 39 — Городец; 40 — неизвестное местонахождение
на исторической территории Волжско-Камской Булгарии.
221
населенный пункт под 1216 г., находилась у впадения одноименной
реки в Волгу, где речной путь разветвлялся на западное и северное
направления, где происходила перегрузка товаров с крупных судов
в более мелкие лодки, называвшиеся «подвозками» («паузками») м.
Там также сидели княжеские чиновники, осуществлявшие сбор
налогов за проезд с купцов. Только сохранившаяся часть средневе-
кового поселения у с. Ратмино (Усть-Ду венское) в устье р. Дубны
достигает площади в 3 га, на которой обнаружен наряду с пломба-
ми и несколькими вислыми печатями массовый подъемный
материал XII—ХШ вв.31 32 33 Именно через Дубну в значительной сте-
пени велась торговля Новгорода с Владимиро-Суздальской Русью,
а Москвы и Дмитрова с более северными районами. По Волге,
Дубне и Нерли можно было добраться до Переславля-Залесского,
Владимира-на-Клязьме, Суздаля, Юрьева-Польского, по Дубне и
Яхроме — с севера к Москве У важного перехода из Волго-Ок-
ской системы к р. Дон в IX—XIII вв. существовало неукрепленное
поселение, остатки которого открыты у с. Борки, на Борковской
дюне, между реками Ока и Трубеж, напротив современной Рязани.
Здесь открыто шесть кладов арабских дирхемов IX— X вв. По лето-
писному описанию путешествия митрополита Пимена из Москвы в
Царырад в 1389 г. именно отсюда начинался сухопутный волоко-
вой переход с Оки к Дону, по которому тогда переправляли на
колесах три струга и один насад 34. Обычно в начальном и конеч-
ном пунктах волока осуществлялся сбор проездных и таможенных
пошлин, свидетельством чего и являются, очевидно, пломбы дроги-
чинского типа. Позже, в XII в. рядом с Борковским поселением
был основан Переяславль-Рязанский, впервые упомянутый в лето-
писи под 1301 г.ив XVIII в. переименованный в Рязань. При рас-
копках его детинца вскрыт довольно мощный культурный слой с
древнейшими пластами XII—XIII вв.; у Борисоглебского собора,
расположенного на втором рязанском городище древнерусской эпо-
хи, был открыт клад из 199 серебряных палочковидных денежных
слитков-гривен XIII в.35 Крупное торговое значение имел в
31 Сахаров А. М. Города Северо-Восточной Руси. М., 1959. С. 64—65; Басманова 3. Б.
Городец // Отечественная история с древнейших времен до 1917 года. Энциклопе-
дия. М., 1994. Т. 1. С. 596—597.
32 Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою
экепедициею. СПб., 1836. Т. 1. С. 88. № 116; С. 99. № 133; НПЛ.. М.; Л., 1950. С. 55;
Тихомиров М. Н. Город Дмитров. Дмитров, 1925. С. 15—21.
33 Успенская А, В. Древнерусское поселение близ г. Дубна // Археологический сбор-
ник. Тр. ГИМ. М., 1966. Вып. 40. С. 105—111; Белецкий С. В. Древнерусский город
Дубна // Наука и человечество. М„ 1988. С. 369—373; Белецкий С. В., Крымов Е 10.,
Фролов А. С. Работы в окрестностях Дубны // АО, 1986 г. М., 1988. С. 51—52.
34 Монгайт Л. Л. Рязанская земля. С. 92—95; Археологическая карта России. Рязан-
ская область. М.» 1993. Ч. 1. С. 39, 44, 45, № 22; ПСРЛ. М., 1965. Т. It. С. 95.
35 Никольская Т. Н, Земля вятичей. К истории населения бассейна верхней и средней
Оки в IX-XIII вв. М., 1931. С. 152, 281; Судаков В. В. Археологическое изучение
Переяславля-Рязанского // Археология и история Пскова и Псковской земли. Те-
зисы докладов научно-практической конференции. Псков, 1988. С. 137—138.
222
Рис. 1. Свинцовые пломбы из Дрогичина (по К. Мусянович)
223
Рис. 2. Пломбы дрогичинского типа из Старой Ладоги (по С. В. Белецкому,
В.П. Петренко)
3 fl <Э ®
/JJ^i г№ЗГ\
(^j)j (jjp) ЦЗу vga/ \Jy м®<
О) © <3 со
224
X—XIV вв. и город Белооэеро. Через него проходил оживленный
водно-волоковой путь в самые северные районы Восточной Евро-
пы, откуда поступала на Русь наиболее ценная пушнина36. Как
перевалочные пункты, Тверь и Торжок, известный с XII в. как Но-
вый Торг, играли первостепенную роль в перевозках хлеба из Се-
веро-Восточной Руси в Новгород, особенно в голодные годы 37 38. В
Любове под Вильной наряду с пломбами дрогичинского типа обна-
ружены и другие древнерусские вещи: стеклянные бусы, браслеты,
перстень м.
Более массовое бытование пломб дрогичинского типа в Север-
ной Руси в сравнении с западно- и южнорусскими землями (за
исключением Дрогичина), очевидно, связано с выполнением ими
там не одной, а нескольких функций.
Среди о1ромной массы пломб выделяются два основных вида:
1) образцы округлой формы, более массивные и качественные
по исполнению, со сквозным отверстием для шнура, напоминающие
малые актовые печати;
2) экземпляры неправильной формы, с рваными краями, не-
брежно изготовленные, тонкие и хрупкие после реставрации, чаще
всего состоящие из двух соединенных при пломбировании половин,
точнее, из одной свинцовой либо оловянной пластинки, согнутой
пополам и сдавленной пломбиром — буллотирием (см. рис. 1).
При внимательном рассмотрении выясняется, что образцы из
самых разных мест по внешнему виду и оформлению практически
не отличаются. И на севере, и на юге, и на западе Руси распростра-
нены пломбы как со сквозным отверстием, так и состоящие из двух
половинок, как более качественные, так и небрежно изготовленные,
как похожие, так и непохожие на буллы. Повторное оттискивание
штемпеля выявлено на некоторых образцах и в Белоозере, и в Дро-
гичине, и в Звенигороде-Галицком, и в Пскове, и в Старой Рязани,
и в Старой Ладоге (см. рис. 2). Обнаруженные в Новгороде, Рат-
мине, Старой Ладоге, Старой Рязани и Турове заготовки, в Крыло-
се (Галиче) — матрица с княжескими тамгами-трезубцами и плом-
бир с изображением птицы, в Ново1рудке — буллотирий свидетель-
ствуют о том, что опечатывание пломбами производилось в разных
концах Руси .
36 Голубева Л. Л, Весь .и славяне на Белом озере X—ХШ вв. М.» 1973. С. 177—179,
193—198; Макаров Н. Чернецов А. В. Сфрагистические материалы ю Белоозера
// Древности славян и Руси. М,, 1988. С. 230—241. Рис. 1: 3—20( 24; 3: 1—8. Мака-
ров Н. А. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993. С. 78—86.
37-Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876, С. 61—62: Рыби-
на Е. А. Сведения о торговле в берестяных грамотах // История и культура древне-
русского города. М., 1989. С. 76; Гайдуков П. Г., Малыгин П. Д. Новые сфрагистиче-
ские находки в Верхневолжье // История и культура древнерусского города. М.»
1989. С. 246, 247. Рис. 3: 3-Я
38 Болсуновский К. В. Каталог предметов... С. 9—10.
30 Лихачев Н IL Указ. соч. Л., 1928, Вып. 1. С. 2—4; Пастернак Я, Старий Галич. Лв1в;
Крак1в, 1944. С. 182-183. Рис. 70:21; Гуревич Ф. Д Древний Новогрудок. Посад -
225
14
Картографирование пломб не принесет должных результатов без
создания хотя бы самой общей их типологии, которая на данном
этапе исследований неизбежно будет иметь рабочее значение и не
может претендовать на нечто большее.
На пломбах обоих видов оттиснуты следующие сюжеты, сочета-
ние которых на двух сторонах характеризует определенный сфра-
гистический тип:
1. Изображение человеческой фигуры в полный рост.
2. Погрудное изображение святого в нимбе либо «правителя»
(князя) без нимба.
3. Изображение человеческой головы с полным контуром (в
нимбе и без нимба).
4. Лицо без внешних контуров («личина»).
5. Изображение руки, ладони, рукавицы (перчатки).
6. Тамги Рюриковичей в виде двузубцев прямоугольных очерта-
ний.
7. Тамги Рюриковичей в виде двузубцев колоколовидной фор-
мы.
8. Тамги Рюриковичей в виде трезубцев прямоугольных очерта-
ний.
9. Тамги Рюриковичей в виде трезубцев колоколовидной формы.
10. Тамги Рюриковичей в виде багровидных знаков.
И. Схематичные фигурки животных.
12. Изображения птиц (одноглавого орла и др.).
13. Четырехконечный крест.
14. Четырехконечный крест на подножии.
15. Процветший четырехконечный крест.
16. Шестиконечный крест.
17. Шестиконечный крест на подножии.
18. Процветший шестиконечный крест.
19. Изображение свастики.
20. Крест в виде якоря
21. Одиночные кириллические буквы — А, Б, В, Д, Ж, И, К, Л, Н,
П, Р, С, Т, Ф, Ь, Ъ и др. (иногда в зеркальном отражении).
22. Монограммы и отдельные слова на кириллице: IO, ХС, ДМ,
ДЪНЪ, ПЕТР и др.
23. Буквы и монограммы латинского алфавита: R, S, RO, SI.
24. Знак «песочные часы».
25. Знак «ножницы».
26. Знак в виде круглого кольца.
27. Диагональный равноконечный крест.
28. Изображение розетки.
окольный город. Л., 1981. С. 98. Рис. 77:6; Белецкий С. В^ Петренко В. Л. Печати и
пломбы из Старой Ладоги (Свод) // Новые источники по археологии Северо-За-
пада. СПб., 1994. С. 230—255, 282. № 53—78. Матрица из розового камня (сланца?) с
изображениями знаков Рюриковичей с обеих сторон, открытая при раскопках лето-
писного Галича (в с. Крылос, урочшце «Базар»), хранится в фондах Ива-
но-Франковского областного краеведческого музея (Украина).
226
29. Треугольник.
30. Схематичное изображение лилии.
31. Квадрат.
32 Круг из точек
33. Подковообразный знак
34. Криновидный знак
35. Зеркальное изображение вопросительного знака.
36. Знак типа «трискелео ("triskeles”).
37. Звездообразные знаки.
38. Комбинации из точек
39. Изображения ветки.
40. Прочие знаки геральдического характера (рунообразные,
геометрические и др.).
Предложенная типология носит предварительный характер и,
несомненно, будет уточняться в процессе дальнейших исследова-
ний. Каждый из выделенных сорока сюжетов в свою очередь состо-
ит из целого ряда вариантов, детальная классификация, которых не
входит в задачи данной публикации, посвященной прежде всего
анализу распространения пломб дрогичинского типа. В отличие от
вислых печатей лицевая и оборотная стороны у них в большинстве
случаев определяются условно. Причем на многих образцах имеют-
ся неясные, поврежденные, повторно либо частично оттиснутые
изображения, которые не поддаются однозначной расшифровке.
Обратимся теперь к рассмотрению сочетаний сюжетов, изобра-
женных на пломбах, чтобы проследить распространение их комби-
наций, т. е. определенных сфрагистических типов, по территории
Древней Руси (см. табл. 2).
Таблица 2
Распространение разных комбинаций сюжетов
(сфрагистических типов) пломб дрогичинского типа *
Сочетание сюжетов Места находки пломб
1-6 Дрогичин
1-11 Городец
1-13 Дрогичин
2-2 Борки и Старая Рязань, Городец, Городище (Иэяслалль), Новгород, Псков, Смоленск
2, 2-12 Городец, Смоленск
2-5 Дрогичин, Новгород
Несколько сюжетов, изображенных на одной и той же стороне пломбы, отделены
запятой; отсутствие изображений на одной из сторон обозначено цифрой «О»; неяс-
ное изображение — вопросительным знаком.
227
14»
Сочетание сюжетов Места находки пломб
2-6 Борки и Старая Рязань, Городец, Новгород, Псков, Смо- ленск, Старая Ладога, Чернигов
2—7 Городец, Старая Ладога
2-в Смоленск, Старая Ладога
2-9 Городец
2-10 Городец, Новгород, Смоленск
2-12 Дрогичин
2-13 Дрогичин, Белооэеро, Городец, Новгород, Ратмино, Смо- ленск, Старая Ладога, Чернигов
2-14 Новгород
2-15 Белооэеро, Борки и Старая Рязань, Городец, Полоцк, Старая Ладога
2-16 Новгород, Псков, Смоленск, Старая Ладога
2-17 Белооэеро, Новгород
2-18 Дрогичин, Витебск, Новгород, Смоленск, Старая Ладога
2—18, 21 Старая Ладога
2-21 Витебск, Киев, Смоленск, Старая Рязань
2-22 Псков, Смоленск
2-27 Витебск
2-35 Дрогичин
2-38 Витебск
3-3 Дрогичин, Новгород
3-5 Дрогичин, Смоленск
3-6 Дрогичин, Белооэеро, Борки и Старая Рязань, Городец
3-13 Дрогичин, Белооэеро, Городец, Новгород
3-15 Дрогичин, Белооэеро, Городец
3-16 Городец, Новгород
3-17 Новгород
3-18 Городец, Старая Ладога
3-21 Дрогичин
3-22 Дрогичин, Псков
3-37 Дрогичин
228
Сочетание сюжетов Места находки пломб
4-4 Дрогичин
4-6 Дрогичин
4-13 Дрогичин
4-15 Дрогичин
4-16 Дрогичин
4-18 Городец
4-21 Дрогичин
4-24 Дрогичин
4-32 Дрогичин
4-35 Дрогичин
4-38 Дрогичин
5-5 Дрогичин
5-10 Новгород
5-13 Дрогичин
5-21 Дрогичин
5-25 Дрогичин, Новгород, Оснувка
5-26, 35 Дрогичин
6—6 Дрогичин
6-7 Дрогичин
6-8 Дрогичин
6-10 Дрогичин, Городец
6-10, 13 6-13 Новгород Дрогичин, Белоозеро, Городец, Смоленск
6-16 Городец, Псков
6-17 Городец
6-18 Городец
6-19 Дрогичин, Городец
6-20 Дрогичин
6-2t Дрогичин, Белоозеро, Борки Старая Рязань, Городец, Оснувка, о-в Каменоватый
6-24 Дрогичин
229
Сочетание сюжетов Места находки пломб
6-25 Дрогичин, Оснувка
6-26 Дрогичин
6-32 Дрогичин
6-33 Дрогичин
6-38 Дрогичин
6-40 Дрогичин
6, 38-1Ь Дрогичин
7-7 Старая Ладога
7-10 Новгород
7-13 Старая Ладога
7-15 Новгород, Старая Ладога
7-16 Городец, Новгород, Старая Ладога
7-18 Городец
7-21 Дрогичин, Брест, Городец, Старая Ладога
7-28 Дрогичин
7-40 Дрогичин
7-? Белооэеро
8-13 Дрогичин
8-16 Городец
8-21 Дрогичин
8, 32—13, 32 Дрогичин
9-9 Пирово Городище
9-13 Городец
11-11 Дрогичин
11-21 Дрогичин
11-40 Дрогичин
12-12 Дрогичин, ГорОДеД
12-28 Дрогичин
12-40 Дрогичин
13-14 Дрогичин
13-21 Дрогичин
230
Сочетание сюжетов Места находки пломб
13, 26-21 Дрогичин
13,38-21 Дрогичин
13-24 Дрогичин
13-32 Дрогичин
13-33 Витебск
13-36 Дрогичин
13-40 Дрогичин
14-21 Дрогичин
14-32 Дрогичин
14-38 Дрогичин
14-40 Дрогичин
15-15 Старая Рязань, Городец, Старая Ладога
15-20 Новгород
15-21 Борки и Старая Рязань, Старая Ладога
16-16 Городец, Новгород
16-20 Смоленск
18-18 Городец, Смоленск
19-32 Дрогичин
20—21 Новгород
21-21 Дрогичин, Борки и Старая Рязань, Новгород, Смоленск, Торжок
21-22 Дрогичин
21, 38-21, 38 21-27 Дрогичин Дрогичин
21-36 Дрогичин
21-37 Дрогичин
21-40 Дрогичин
21-0 Киев
24-30 Дрогичин
22-22 Брест
26-26 Дрогичин
231
Сочетание сюжетов Места находки пломб
26-30 Дрогичин
26-33 Дрогичин
26—37 Дрогичин
26, Зв—40 Оснувка
26, Зв-? Белоозеро
26,38-0 Дрогичин, Чернигов
29-0 Чернигов
30-30 Дрогичин
37-40 Оснувка
Как выясняется, наибольшим разнообразием изображений, отли-
чаются пломбы из самого Дрогичина, где зафиксировано 83 из 116
сфрагистических типов, из них 64 в других местах не встречаются.
Пломбы 9 типов пока зафиксированы лишь в Городце, четырех — в
Новгороде, двух — в Смоленске, После Дрогичина самыми предста-
вительными являются массовые серии пломб из Городца (29 сфра-
гистических типов), Новгорода (21 тип), Смоленска (13 типов).
Менее разнообразны по сочетанию сюжетов находки из Белоозера,
Борок, Старой Рязани и Пскова, хотя не исключено, что в будущем
их количество может значительно увеличиться. Еще меньше ком-
бинаций сюжетов встречается на немногочисленных пломбах из
местонахождений на территории Беларуси и Украины; например,
из Витебска, Киева, о-ва Каменоватый, Чернигова (по два-три ти-
на). Многочисленность сюжетов и их комбинаций на пломбах из
Дрогичина, Городца и Новгорода объясняется в первую очередь
огромным количеством находок.
В то же время в материалах из самого Дрогичина совсем прак-
тически не представлены пломбы с погрудными изображениями
святых с обеих сторон (тип 2—2), известные в Борках и Старой
Рязани, Городце, Городище (Изяславле), Новгороде, Пскове, Смо-
ленске; с сочетанием изображений «правителя» (князя) и знака
Рюриковичей (тип 2—6), зафиксированный в Гостинополье, Новго-
роде, Пскове, Смоленске, Чернигове, Борках и Старой Рязани; с
комбинацией изображений святого и кириллической буквы (тип
2—21) из Витебска, Киева, Смоленска, Старой Рязани; с кирилли-
ческими надписями с обоих сторон — тип 22—22 из летописного
Берестья и ряд других типов.
Только среди дрогичинских находок известны пломбы, характе-
ризующиеся сочетанием изображений «правителя» и одноглавого
орла (тип 2—12), схематичными фигурами животных с обеих сто-
рон (тип 11—11); некоторые другие разновидности. Вместе с тем,
232
судя по совпадению целого ряда сфрагистических типов, образцы
из Дрогичина и других крупных местонахождений имеют немало
сходных черт.
Дрогичинские пломбы наиболее близки городецким (10 совпа-
дений сфрагистических типов), новгородским (8), белозерским (6).
Прослеживается определенное сходство Городецких находок также
с пломбами из Новгорода (6 совпадений), Старой Ладоги (8) и
Смоленска (8). Поэтому нет абсолютно никаких оснований катего-
рически утверждать о принципиальном различии материалов из
Новгорода и остальных местонахождений, выделяя новгородские
пломбы в особую группу и рассматривая ее вне других серий, в том
числе и дрогичинской Объективности ради подчеркну, что каж-
дая из групп находок наряду с общими чертами отличается некото-
рым своеобразием. Естественно, изложенные выше наблюдения
носят предварительный характер и могут быть скорректированы
после введения в научный оборот новых, еще более массовых, се-
рий пломб.
Первостепенную важность для установления хронологии и ат-
рибуции пломб дрогичинского типа представляют помещенные на
них лично-родовые эмблемы Рюриковичей. Как подсчитал
Б. А. Рыбаков, в коллекциях ГИМ в Москве они оттиснуты на
25% находок из Дрогичина; в собрании Государственного археоло-
гического музея в Варшаве их доля еще выше — около 37% (на 179
из 458 учтенных К Мусянович экземпляров) 40 4l 42. Такой же процент,
т. е. чуть более трети, установлен мною при осмотре изображений
65 городецких пломб. Примечательно, что в самом Дрогичине
встречаются главным образом пломбы с тамгами-двузубцами пря-
молинейных очертаний, принадлежавшими смоленской ветви Мо-
номашичей — Мстиславичам, и крайне редко в отличие от них
образцы со знаками колоколовидной формы, ставшими родовыми
эмблемами потомков Юрия Долгорукого. Лишь одна из 179 дро-
гичинских пломб с княжескими знаками из Государственного ар-
хеологического музея в Варшаве принадлежала кому-то из суздаль-
ских Юрьевичей. Всего шесть экземпляров с колоколовидными
тамгами имеется в подборке пломб из ГЭ, классифицированной
Ершевским, который насчитал в серии из 930 находок 718 об-
разцов, т. е. 77%, со знаками Рюриковичей Я Такой высокий про-
цент пломб с княжескими тамгами, существенно отличающийся от
данных К. Мусянович, Б. А. Рыбакова и моих собственных, вызы-
40 Ершевский Б. Д, О хронологии и общей атрибуции одной группы памятников нов-
городской сфрагистики // История и археология Новгородской земли: Тезисы док-
ладов. Новгород, 19В7. С. 51; Он же. Дрогичинские пломбы. Классификация...
С. 56-57.
41 Рыбаков Б. А. Знаки собственности... С. 245. Процент дрогичинских пломб с княже-
скими тамгами, хранящихся в Варшаве, подсчитан на основе данных с таблицы,
приведенной в работе К. Мусянович (Musiancrwicz К. WczesnoSredniowicczny
okodek„. Tab!. XLVI).
42 Ершевский Б. Д. Дрогичинские пломбы. Классификация.. Табл. 1.
233
вает удивление и заставляет меня усомниться в правильности под-
счетов Ершевского.
Расшифровка эмблематики древнерусских князей, начатая
Н. П. Лихачевым и А. В. Орешниковым, была успешно продолжена
В. Л. Яниным, Б. Д. Ершевским, А. А Молчановым, расширившими
круг атрибуированных знаков, уточнившими, а в ряде случаев и
опровергшими выводы своих предшественников 43 44. Но и сегодня
некоторые из княжеских лично-родовых знаков идентифицированы
предположительно и требуют дальнейшего уточнения, иные же и
вовсе пока нельзя определить. Все это в значительной степени су-
живает возможности атрибуции и пломб дрогичинского типа. Без
окончательного определения их принадлежности бесперспективно
делать какие-либо статистические подсчеты, характеризующие уро-
вень связей того или иного Рюриковича с находками из Дрогичина.
В противном случае можно прийти к ошибочным результатам и
невольно исказить реальную картину пропорционального соотно-
шения пломб, изготовленных от имени разных князей. Поэтому
пока мы можем лишь констатировать, что на дрогичинских наход-
ках оттиснуты, например, тамги таких князей, как Мстислав Вла-
димирович (1076—1132 гг.), Святополк Мстиславич (умер в
1154 г.), Ростислав Мстиславич (умер в 1167 г.), Всеволод Мсти-
славич (умер в 1138 г.), Владимир Всеволодович (год смерти — ?).
На протяжении конца XI — XII в. они княжили в Новгороде, Кие-
ве, Ростове, Берестье, Владимире-Волынском, Переяславле-Юж-
норусском, Полоцке, Пскове, СмоленскеТеоретически из всех
упомянутых выше древнерусских центров пломбы с их лично-
родовыми эмблемами могли поступить в Дрогичин на Западном
Буге. Предложенные ранее Н. П. Лихачевым и Б. А Рыбаковым
атрибуции знаков Всеволода Ярославича, Олега Святославича и
Всеволода Ольговича не получили поддержки в работах современ-
43 См. обзоры литературы: Свердлов М. В. Геральдика // Советское источниковедение
Киевской Руси. Л., 1979. С. 178—182; Иоаннисян О, М. Родовые знаки древнерус-
ских князей — X—ХШ вв. (Литература и источники) // Геральдика: Материалы и
исследования. Л., 19ВЗ. С. 109—112; см. также: Орешников А. В. Классификация...
С. 109—112; Он же. Денежные знаки домонгольской Руси. М. 1936. С. 44—47; Лиха-
чев Н. IL Указ. соч. Вып. 2. С. 199—206; Рыбаков Б. А Знаки собственности-.
С. 230—249; с альтернативными атрибуциями: Янин В. Л. Княжеские знаки суздаль-
ских Рюриковичей // КСИИМК. М., 1956. № 62. С. 3—16; Он же. Актовые печати
Древней Руси X—XV вв. Т. I*. С. 132—137. Рис. 7—10; Молчанов А. А Новгородские
посадничьи печати с изображением княжеских знаков // Проблемы истории СССР.
М., 1974. Вып. IV. С. 19—32. Табл. I—II; Он же. Знаки княжеской собственности в
политико-административной и хозяйственной жизни Древней Руси: Автореф. дне.
канд. ист. наук. М., 1976. С. 3—19; Он же. О четырех новгородских посадничьих пе-
чатях XII в. // ВИД. Л., 1981. Т. XII. С. 213—219. Рис. 1—2; Он же. Об атрибуции
лично-родовых знаков князей Рюриковичей X—ХШ вв. // Там же. Л., 1985. Т. XVI.
С. 66—83. Табл. I—И; Ершевский Б. Д. Об атрибуции новгородских печатей и пломб
XII — начала ХШ в. с изображением княжеских знаков. С. 38—54.
44 Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в первой половине ХШ в. М.» 1977.
С. 139, 140,144-148.
234
ных исследователей, поэтому и сделанный Рыбаковым вывод о
преобладании этих княжеских тамг среди дрогичинских находок
приходится отвергнуть Подавляющее большинство знаков Рюри-
ковичей на них до сих пор не атрибуированы с достаточной точно-
стью. Плохо изучены тамги черниговских Ольговичей, еще хуже —
эмблематика полоцких, галицких и волынских князей.
Но уже сейчас можно сказать, что в отличие от новгородских
пломб на дрогичинских совсем не встречаются багровидные тамги,
принадлежавшие сыновьям Всеволода Большое Гнездо — Констан-
тину, Юрию, Ярославу и его внуку — Всеволоду Юрьевичу. Как ни
странно, но и на пломбах из Белоозера преобладают двузубцы пря-
молинейных очертаний, характерные для старшей ветви Монома-
шичей — Мсгиславичей (5 экз.), и лишь на одной вырисовывается
колоколовидный знак суздальских Юрьевичей 45 4б. Только прямоли-
нейные знаки пока известны на пломбах из Киева, Чернигова,
Пскова. Двузубцы и трезубцы колоколовидной и прямолинейной
форм оттиснуты на образцах из Новгорода, Борок и Старой Ряза-
ни, Смоленска. Тамги всех разновидностей (в том числе и багро-
видные) известны в Городецких материалах. Вызывает интерес на-
ходка на Пировом Городище (Ярополче-Залесском) пломбы с ко-
локоловидным трезубцем сына Юрия Долгорукого — Ростислава,
умершего в 1151 г. и княжившего не в Суздальской земле, а в Нов-
городе, Переяславле-Южнорусском, Городце-Остерском, Бужске 47 48
Быть может, она связана с кратковременным его пребыванием у
отца в Суздале после изгнания из Новгорода и Киевской земли.
Идентичные дрогичинским знаки княжеской собственности в
виде прямолинейных двузубцев и трезубцев широко известны на
вислых печатях и других вещах из самых разных древнерусских
центров: актовых буллах из Новгорода, Старой Ладоги, Киева;
можжевеловой палочке из Новгорода; камне у с. Волгино-Верховье;
костяной ложечке из городища «Видоличи» в с. Юревичи Калин-
ковичского района Гомельской области; берестяной коробке и
плинфе из Гродно; кирпичах из Смоленска, Полоцка; гончарных
клеймах из Киева и летописного Плеснеска (городища у
с. Подгорцы Бродовского района Львовской области) .
45 Рыбаков Б. А. Знаки собствен ноет... С. 245.
4б
Макаров Н. А,, Чернецов А. В. Сфрагистические материалы из Белоозера. Рис. 3:1—8.
47 Седова М. В. Ярополк Залесский. М.» 1978. С. 93. Табл. 4:27; Рапов О. М. Указ. соч.
С. 149.
48 Рыбаков Б. А. Знаки собственности... Рис. 69—77; Воронин Н. Нг Древнее Гродно //
МИ А. М«, 1954. № 46. С. 130. Рис. 74а: 1—10. Шовкопляс Г. М. Знаки на древнерусь-
кому посуда з Киева // Археология. Кшв, 1964. Т. XVII. Табл. II, 20, III, 5; IV, 73,
74; V, 27; VIII, 9; Исаенко В. Ф. Находка со знаком Рюриковичей // С А. 1967. № 2.
Рис. 2. С. 250—252; Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. 3. С. 447. V, 27;
VIII, 9; Рис. 105:29—37; Молчанов А. А. Об атрибуции... Табл. I, 74, 75, 17—20; Ар-
хеалоНя i нум!зматыка Беларусь Энцыклапедыя. М1нск, 1993. Фотография на С. 87
235
Гораздо сложнее простого сличения формы княжеских тамг на
пломбах выявить полную идентичность изображений с обоих их
сторон в материалах из разных местонахождений. Во-первых, для
пломбирования использовались разные матрицы, которые периоди-
чески менялись из-за износа; во-вторых, в отличие от вислых печа-
тей на пломбах знаки обычно оттиснуты частично и не очень четко,
поэтому определяются с трудом, нередко альтернативно. Детальное
сопоставление затруднено и отсутствием (за исключением Новго-
рода и неопубликованных находок из Городца) в других древнерус-
ских центрах значительных серий пломб, сопоставимых по количе-
ству с дрогичинской. Пока можно привести лишь единичные слу-
чаи абсолютного тождества отпечатков на образцах из Дрогичина и
Чернигова (тип 2—13 — комбинация изображений святого и четы-
рехконечного креста), Дрогичина и Новгорода (тип 13—21 — с изо-
бражением мальтийского креста и буквы «Б» в зеркальном отраже-
нии). Одним и тем же штемпелем оттиснуты ряд пломб с нетруд-
ными фигурами святых с обеих сторон (тип 2—2) из Пскова,
Ратмина и Старой Ладоги, пломбы с изображением неизвестного
святого и княжеской тамги-двузубца (тип 2—6) из Новгорода и
Пскова 49 50 *.
По отождествленным знакам Рюриковичей пломбы дрогичин-
ского типа бытовали с конца XI по первую треть ХШ в.; согласно
палеографическим данным (начертанию букв) их хронологические
рамки установлены Ершевским несколько шире: в пределах XI—
ХШ вв.60 Приблизительно таким же диапазоном времени страти-
графически датируются пломбы, обнаруженные в процессе археоло-
(в центре); Раппопорт П. А. Строительное производство Древней Руси (X—
XIII вв.). СПб., 1994. С. 22-32. Рис. 15-22.
49 Белецкий С. В. Указ. соч. С. 371; Ершевский Б. Д. Две малые княжеские печати
XII — начала ХШ в. в Пскове // АИП, 1988. Псков, 1969. С. 21, 22; Он же. О дати-
ровке и атрибуции пломбы-печати из Завеличья г. Пскова // Там же. С. 23, 24; Ко-
валенко В. П-, Молчанов А. А. Древнерусские сфрагистаческие памятники домон-
гольского времени из Чернигова // РА. 1993. № 4. Рис. 2:УЗ.
50 Янин В. Л. Вислые печати из новгородских раскопок 1951—1954 ГГ. // МИ А. М.»
1956. № 55. С. 156, 157. Тр. Новгородской археологической экспедиции. Т. 1; Голу-
бева Л. А. Указ, соч.; Медведев А. Ф. Раскопки в Старой Руссе // АО, 1972 г. М.,
1973. С. 26; Матюшкина Г. И. Новые находки вислых печатей из раскопок 1970—
1973 гг. // Вест. МГУ. Сер. В. История. 1976. № 1. С. 66, 67; Лысенко П. Ф. Бере-
стье. Минск, 1965. С. 384; Лабутина И. К., Волочкова О. К., Лабутин В. И. Новые
сфрагистические находки в Пскове // СА. 1985. № 1. С. 221, 222; Асташова Н. И.
Древний Смоленск до начала XV в. (по археологическим данным): Автореф. дис. ...
канд. ист. наук. М., 1986. С. 9; Ершевский Б. Д. Об атрибуции новгородских печатей
и пломба, С. 38, 39; Он же. Две малые княжеские печати... С. 21; Он же. О датиров-
ке и атрибуции пломбы-печати из Завеличья... С. 24; Сагайдак М. А. ДавньокиТвсь-
кий Под1л. КиТв, 1991. Рис. 41:7. Одну из псковских пломб, по мнению С. В. Бе-
лецкого, можно было бы датировать «крайне узким отрезком времени — вскоре по-
сле 19 апреля 1142 г.», если только атрибуция изображенных на ней с обеих сторон
киевских тамг Ростислава Юрьевича и Святополка Мстаславича нс будет в даль-
нейшем опровергнута (Белецкий С. В„ Крымов Е. JO. Памятники актовой сфраги-
стики из древнерусской Дубны // СА. 1990. № 3. С, 241, 242, прим. 17).
236
гичсских раскопок ряда памятников: Берестье и Псков (XI в.), Смо-
ленск (XI—XII вв.), Старая Русса (XII — начало ХШ в.), Новго-
род (от начала XII в., 1161—1197 и 1224—1238 гг. — дендро-
хронологические даты), Белооэеро (ХШ в.) 51. Как видим, время
бытования этих памятников сфрагистики по имеющимся на сего-
дня данным не выходит за пределы домонгольской эпохи.
Чем же объясняется их огромное скопление на русско-польском
пограничье, в древнем Дрогичине? Древнерусский Дорогичин впер-
вые упоминается в Ипатьевской летописи под 1142 г., когда город,
принадлежавший ранее Киеву, временно перешел во владения
черниговских князей52 53 *. Международная торговля по Западному
Бугу фиксируется по нумизматическим материалам с конца IX в., о
чем свидетельствуют находки арабских дирхемов в Мазовии и в
окрестностях самого Дрогичина. Начиная с эпохи Олега Вещего,
великие киевские князья оценили должным образом выгодное по-
ложение пути, шедшего из Руси в Польшу, ятвяжские и литовские
земли, и содействовали налаживанию более активной торговли. Бо
второй половине X в. купцы везли по нему в западном направле-
нии, кроме арабских дирхемов, византийские монеты, обнаружен-
ные в Пинске и окрестностях Бреста, а также предположительно
восточные ткани и пряности, восточнославянские меха, кожу, воск
и рабов я.
Новый импульс развитию торговой деятельности по Припят-
ско-Бугской магистрали падает на XI в., когда по ней стали осуще-
ствляться контакты Руси не только с близлежащими Польшей,
Ятвягией, Пруссией, но и со славянским Поморьем, Чехией, Герма-
нией и другими странами Западной Европы.
В торговой деятельности по Припятско-Бугскому пути, с функ-
ционированием которого был тесно связан Дрогичин, на протяже-
нии IX—XIII вв. можно выделить три этапа. Первый этап (IX —
первая половина X в.) характеризуется в основном использованием
отдельных отрезков пути для внутреннего обмена и началом его
превращения в международную торговую артерию. На втором этапе
(середина X — середина XI в.) и русские, и западные, и восточные
купцы окончательно освоили эту транспортную магистраль. Третий
этап (середина XI — ХШ в.) отмечен расцветом внутренней и меж-
дународной торговли по пути
1 Ершевский Б. Д Дрогичинские пломбы. Классификация... С. 40—51. Впервые палео-
графические данные были привлечены для определения хронологии пломб из Дро-
гичина еще К. В. Болсуновским сто лет назад (Болсуновский К, В. Дрогичинские
пломбы. Ч. 1. С. 74—75).
“ ПСРЛ. М.. 1962. Т. 2 Стб. 312,
53 Kubiak W. Skarb monet kuftckich z Antopola na Potesie a szlak wodny prypec-
ko-buianskl // Vznlk a po&atkQ slovanft. Praha, 1958. П. S. 225—232; TyszkiewiczJ>
Mazowsze potaocne-wschodnle we wczesnym fredniowieczu. W-wa, 1974. S. 126—130.
О торговой деятельности на Припятско-Бугском пути в IX—ХШ вв. см.: По-
тин В. М. Древняя Русь и европейские государства в X-XIII вв. Л., 1968. С. 179—
184; Перхавко В, Б. Опыт комплексного использования письменных и материальных
237
С этим этапом и связаны массовые находки товарных пломб в
Дрогичине, где существовали пограничные таможня и международ-
ный рынок о особыми и, видимо, очень благоприятными условиями
торговли, привлекавшими купцов из разных концов Руси и сосед-
них стран Европы 55 В древнерусских центрах, откуда везли сюда
товары, они специально пломбировались, чтобы не перепутать их
собственников. Возможно, груз с княжескими тамгами освобождал-
ся от уплаты проездных и таможенных пошлин на пути к Дроги-
чину. Там, в конечном пункте маршрута, товары распродавались, а
ставшие ненужными пломбы с них срывались и, очевидно, сразу не
переплавлялись, а хранились местными княжескими чиновниками
для контроля за поступлением доходов в казну князя от торговли в
Дрогичине и пропуска грузов за рубеж.
В данной публикации изначально не ставилась задача детальной
разработки самого сложного, пожалуй, из вопросов, связанных с
изучением пломб дрогичинского типа,— определения их назначения
и принадлежности. Поэтому позволю себе в заключение ограни-
читься лишь несколькими наблюдениями, носящими предваритель-
ный характер. Не вызывает сомнений факт привешивания к това-
рам практически всех пломб, обнаруженных в самом Дрогичине и в
близлежащих пунктах (Корчев, Оснувка, Любово), а также в Юж-
ной Руси (Киев, Чернигов, остров Каменоватый, Обухов и др.). К
сожалению, лишь пломбы с княжескими тамгами Рюриковичей
можно (хотя и не без проблем) атрибуировать, определив, таким
образом, владельцев товаров, чего, увы, нельзя сделать в отношении
остальных образцов аналогичного назначения, которыми были оп-
ломбированы ценности бояр, церковных учреждений и самих куп-
цов. Древнерусские купеческие знаки до настоящего времени не
изучены, хотя они, несомненно, существовали. В. Л. Янин убеди-
тельно обосновал принадлежность свинцовых печатей новгородских
тиунов ХШ—XV вв. неоднократно упоминающимся в документах
купеческим старостам Новгорода 66 Правда, на их буллах обычно
помещены лишь надписи и только на двух разновидностях наряду
с ними изображения св. воина Дмитрия и шестиконечного креста
на подножии. Тем не менее представляется весьма перспективным
выявление владельческих знаков древнерусских купцов путем со- * 56
источников для реконструкции истории Припятско-Бугского пути в IX—XIII вв. //
Проблемы исторической географии России. М., 1983. Вып. IV. С. 4—27; 1оу А. В.,
Вяргей В. С. Гандлёва-эканам1чныя сувяз! населыйцтва Заходняга Палесся у IX —
пач. XI ст.ст. // Пстарычна-археалапчны зборшк. Памяц! МЕхася Ткачова. У 2-х
частках. Мшск, 1993. Ч. 1. С. 117—134.
56 О таможне в Дрогичине упоминается в грамоте Конрада Мазовецкого 1237 г.
(Codex diplomaticus et commemorationum Masoviae generalis / Ed. J. C. Kochanovcki.
Varsoviae, 1919. P. 421. No, 366); Lewicki T. Znaczenie handlowe Drohiczyna... S. 289—
297; Musianowicz K. Wczesnoiredniowieczny oSrodek... S. 285—2^8.
56 Янин В, Л. Печати новгородских таунов как исторический источник // КСИИМК.
М., 1953. № 52. С. 106—111; Он же, Актовые печати Древней Руси X—XV вв. М.,
1970. Т. II. С. 105—111» 205-213. Табл. 28-32. № 614-669.
236
поставления геральдических фигур на пломбах дрогичинского типа
и меток на предметах, обнаруженных в процессе археологических
раскопок, особенно в усадьбах и прочих комплексах, которые по
составу находок можно связать с представителями купечества.
Б. Д. Ершевский высказал интересную гипотезу о том, что изо-
бражения букв на них могли означать какую-то единицу веса или
объема товаров (воска, меда и др.). Вместе с тем трудно согласить-
ся с еще одним суждением исследователя, увидевшего на дрогичин-
ских пломбах западноевропейские геральдические фигуры, будто
бы означавшие «пункт доставки товара, т. е. то княжество или удел,
куда транспортировался груз» 57 Неясно, как в таком случае купцы
могли, Не перепутав, доставить товары по назначению, если в Дро-
гичине пломбы с них срывались.
Совпадения целого ряда сфрагистических типов дрогичинских
пломб и аналогичных образцов из Северо-Западной и Северо-Во-
сточной Руси (Новгород и Рюриково Городище, Смоленск, Псков,
Старая Ладога, Городец, Белоозеро, Рязань и Старая Рязань и др.)
позволяют уверенно утверждать о привешивании к товарам также
части находок из северных областей Восточной Европы. Но там
они, помимо того, выполняли еще две функции, наиболее качест-
венные экземпляры пломб явно служили актовыми печатями, кото-
рыми, вероятно, скреплялись документы второстепенного значения
(например, проезжие грамоты для купцов); значительная же часть
северных находок использовалась для опломбирования связок ме-
ховых и кожаных денег, хождение которых наряду с металлически-
ми монетами засвидетельствовано источниками X—XVI вв.: Ахме-
дом Ибн Фадланом (921—922 гг.), Ибн Русте (30-е годы X в.), Ни-
зами Гянджеви (ок. 1141 — ок. 1209), Наджибом Хамадани (ХП в.),
Гильомом Рубруком (XIII в.), Жильбером де Ланнуа (1413—1414,
1421 гг.), Амином Рази (XVI в.), Сигизмундом Герберштейном
(XVI в.) и др.58
Наиболее ценная и вместе с тем противоречивая информация о
них содержится в сочинении арабского купца и путешественника
Абу Хамида ал-Гарнати, родившегося около 1080 г. в испанском
городе Гренаде, а затем проживавшего в Багдаде. Ал-Гарнати оста-
вил интересное описание своих путешествий, известное под назва-
нием «Ясное изложение некоторых чудес Магриба» или, по другой
рукописи, «Выбор воспоминаний о чудесах стран». Из Багдада этот
неутомимый купец ездил через Кавказ в г. Саксин на Нижней Вол-
ге, а оттуда в Хорезм и Волжскую Булгарию, из которой он в
57 Ершевский Б. Д. Дрогичинские пломбы. Классификация... С. 56—57.
58 См. обзор письменных источников об употреблении меховых денег на Руси: Л/он-
гайт А. Л. Абу Хамид ал-Гарнати и его путешествие в русские земли в 1150—1153
гг. // История СССР. 1959, № 1. С. 175—179; Свердлов М. Б. К вопросу о денежном
обращении у восточных славян в X—XII вв. (по мусульманским источникам) //
Вести. Ленинградок. ун-та. Сер. экономики, философии и права. 1965. Вып. 1, № 5.
С. 132—136; Он же. Источники для изучения русского денежного обращения в XII-
XIII вв. // ВИД. Л., 1978. Вып. IX. С. 6-14.
239
1150 г. проехал по «Славянской реке» на корабле и прибыл вместе
с караваном в город славян «Куйав» (Киев?). Впрочем, отождеств-
ление этого города «Куйав» (по другим переводам «Гуркуман») с
Киевом весьма проблематично, его помещают то в Северо-Западной
Руси (Новгород), то на Верхней Волге, то на месте Саркела — Бе-
лой Вежи 59 Отправившись из Руси в Венгрию и проведя там три
года, в 1153 г. он через Галич и южнорусские степи вернулся на
Нижнюю Волгу, в Саксин, откуда отбыл в Мекку. С явным удив-
лением арабский купец описал хождение на Руси меховых денег,
неведомых на Востоке. Приведу здесь этот отрывок из его сочине-
ния полностью.
«Рассчитываются они между собой старыми беличьими шкур-
ками, на которых нет шерсти, и которые нельзя ни на что никогда
использовать, и которые совсем ни на что не годятся. Если же
шкурка головы белки и шкурка ее лапок целы, то каждые восемна-
дцать шкурок стоят по счету (славян) серебряный дирхем, связы-
вают (шкурки) в связку и называют ее джукн. И за каждую из та-
ких шкурок дают отличный круглый хлеб, которого хватает силь-
ному мужчине.
На них покупают любые товары — невольниц и невольников, и
золото, и серебро, и бобров, и другие товары. И если бы эти шкур-
ки были в какой-нибудь другой стране, то не купили бы тысячи их
вьюков за хаббу (зернышко.— В. П.) и не пригодились бы они со-
всем ни на что. Когда они (шкурки) испортятся в их домах, то их,
(иногда даже) рваные, несут в мешках, направляясь с ними на из-
вестный рынок, на котором есть некие люди, а перед ними работ-
ники. И вот они кладут их перед ними, и работники нанизывают
их на крепкие нитки, каждые восемнадцать в одну связку, и при-
крепляют на конец нитки кусочек черного свинца, и припечатыва-
ют его печаткой, на которой имеется изображение царя. И берут за
каждую печать одну шкурку из этих шкурок, пока не опечатают их
все. И никто не может отказаться от них, на них продают и поку-
пают» 60.
59 См.: Новосельцев А. П., Пашуто Б. Т. Внешняя торговля Древней Руси (до середины
ХП1 в.) // История СССР. 1967. № 3. С. 105; Кропоткин В. В. Торговые связи
Волжской Болгарии в X в. по нумизматическим данным // МИА. М., 1970. № 176.
С. 148; Корзухина Г. Ф. Путь Абу Хамвда ал-Гарнати из Булгарии в Венгрию //
Проблемы археологии. Л., 1978. Вып. П. С. 187—194.
60 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131—
1153 гг.) / Публ. О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта. М., 1971. С. 35—36 (перевод
О. Г. Большакова). Ср. также перевод В. Ф. Минорского в работе: Янин В. Л. День-
ги и денежные системы // Очерки русской культуры XIII—XV вв. М., 1969. Ч. 1.
С. 323. Ср. также: Ершевский Б. Д. Письменные источники и материалы нов-
городской сфрагистики о безмонетном периоде // Новгород и Новгородская земля.
История и археология (Тезисы докладов научной конференции). Новгород, 1989.
Вып. 2. С. 69—72; Белецкий С. В., Посвятенко В. А. Абу Хамид ал-Гарнати о про-
цедуре обмена кредитных денег на Руси // Восточная Европа в древности и сред-
невековье. Тезисы докладов. М., 1994. С. 3—5.
240
Как видим, без княжеских пломб такие своеобразные кредитные
деньги из испорченных шкурок, безусловно, никем бы не принима-
лись даже на внутреннем рынке, не говоря уже о международных
торжищах. Они, очевидно, находились в обращении лип(ь на тер-
ритории того княжества, где были «выпущены», и явно не годились
для расчетов с иностранными купцами и тем более для вывоза за
пределы территории Руси. За границу на экспорт поступали из нее,
конечно, связки первоклассной пушнины, а не скрепленные плом-
бами испорченные шкурки. С выполнением функции денег и свя-
заны более массовые находки пломб дрогичинского типа в Северо-
Западной и Северо-Восточной Руси, богатых пушниной, а не в юж-
норусских областях, куда ее самые ценные породы привозились
купцами с севера.
Несомненно, такие пломбы имели полифункциональный харак-
тер. Для решения же наиболее сложного вопроса о конкретном
назначении каждого из типов этих интереснейших и своеобразных
памятников древнерусской сфрагистики необходимо в процессе
дальнейших исследований создать более подробную и совершенную
классификацию на основе всего выявленного материала, сделать
корреляцию изображений на обеих сторонах, сравнить их с акто-
выми печатями и владельческими знаками на вещах. Давно уже
пора приступить к составлению полного свода находок пломб дро-
гичинского типа, для чего крайне желательно объединение усилий
всех исследователей, занимавшихся данной проблематикой.
Приложение
Топография находок пломб дрогичинского типа
Польша
1. Дрогичин — около 12 000 экз. *, собранных М. Амброжевским,
Ф. Коханским, А Барщевским и другими местными жителями и находив-
шихся первоначально в основном в частных коллекциях К. В. Болсунов-
ского (от 3500 до 5000 экз.), господина Суручана из Кишинева (ок 2000
экз.), И. П. Лихачева (2940 экз.), Н. П. Авенариуса (ок. 900 экз.),
Н. А. Леопардова (ок. 500 экз.), П. В. Зубова (300 экз.), господина Януше-
вича, С. Г. Дубинского (151 экз.), А. В. Комарова, С. Кульжинского,
А. Ф. Новицкого, от которых в конце XIX — начале XX в. часть пломб
поступила в различные музейные собрания: Виленский музей древностей;
Музей древностей Киевского университета (250 экз.); Киевский археологи-
ческий музей (ок. 500 экз.); Церковно-археологический музей при Киев-
ской духовной академии; Музей Общества исследователей Волыни; Хер-
сонский музей древностей; Лубенский музей Скаржинских; Хранилище
Подольского историко-статистического комитета (40 экз.); ГИМ; ГЭ. Зна-
чительное количество из них к настоящему времени утрачено. М хр.: Госу-
дарственный археологический музей в Варшаве (по данным на 1957 г., ок
500 экз.); ГИМ (Оп. 1178. Колл. 99/306. Инв. 44827); Львовский историче-
ский музей (ок 60 экз. в экспозиции); ГЭ (ок. 4000 экз.; Отдел нумизмати-
ки. № 583/1682); Историко-этнографический музей в Вильнюсе; Нацио-
нальный музей истории и культуры Беларуси в Минске (12 экз., в экспо-
зиции). Уп.: Отчет Церковно-археологического общества при Киевской
духовной академии за 1893 г. Киев, 1894. С. 3; Петров Н, И. Обзор кол-
лекций древностей и монет, пожертвованных церковно-археологическому
музею почетным членом Общества Н. А. Леопардовым. Киев, 1894; Он же.
Коллекция древних предметов и монет, пожертвованных церковно-
археологическому музею при Киевской духовной академии Николаем
Александровичем Леопардовым. Киев, 1895; Отчет Подольского епархи-
ального историке-статистического комитета. Каменец-Подольск, 1895.
С. И; Указатель Церковно-археологического музея при Киевской духовной
академии. 2-е изд. Киев, 1897. С. 275; Киевская старина. 1902. Т. 77. Ап-
рель. С. 74; Изв. имп. Археологической комиссии. Пг., 1915. Вып. 57. При-
бавление. С. 27; Гавриленко В. О. Украшська сфрапстика. Питания предме-
та та хсторюграфн. Кшв, 1977. С. 55—59; Книга для записей Музея древно-
стей императорского университета св. Владимира. По разряду древностей
№ 1. Запись 4772 // Государственный исторический музей Украины, Киев;
ГИМ. Отдел письменных источников. Ф. 136. Д. 10. Л. 14; ГЭ. Отдел ну-
мизматики. Инвентарная книга 44 «а». № 520. Изд.: Тышкевич К П. Свин-
цовые оттиски, найденные в реке Буге у Дрогичина // Древности. Тр.
Московск. археология, о-ва. М., 1865. Т. I, вып. 2. С. 115—122. Табл. VI—
УП. Авенариус Н. П. Дрогичин Надбужский и его древности // Древности
Северо-Западного края. Т. I, вып. 1. МАР. 1890. № 4. С. 13—18. Табл. III,
1—50; Леопардов Н. А. О печати царева мужа (по поводу дрогичинских
пломб) // Сборник снимков с предметов древности, находящихся в г. Кие-
ве в частных руках. Киев, 1891. Сер. вторая. Вып. L С. 19—24; Виленский
В Приложении приняты следующие сокращения: м. хр. — место современного
хранения; изд. — издание с воспроизведением и подробным описанием; уп. —
упоминание без воспроизведения или описания пломб; ок. — около; экз.
экземпляр; ГИМ — Государственный исторический музей, Москва; ГЭ — Госу-
дарственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.
242
музей древностей. Вильни, 1892. Табл. 19:10-33] Дрогичинские пломбы из
коллекции К В. Болсуновского. Киев, 1892. Табл. I—XXI; Болсунов-
ский К В. Дрогичинские пломбы. Киев, 1894. Ч. 1. Табл. I—XXI, № 1—972;
Он же. Каталог предметов, выставленных в университете св. Владимира во
время Русского археологического съезда в Киеве. Витрина А. Привесные
печати и пломбы. Киев, 1899. С. 4—7; Он же. Свинцовые пластины
(пломбы) с условными знаками церковных праздников. Киев, 1899. С. 3—
12; Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфраги-
стики. Л., 1930. Вып. 2. С. 57—91. Рис. 50—57, 59—62, 64—67; «Сфрагис-
тический альбом» Н. П. Лихачева // Архив ИИМК в Санкт-Петербурге
(прежде: Ленинградское отделение Института археологии). Ф. 35. Оп. 2.
№ 444. Табл. Vlfl, XXI, XXII, XXV, XXIX-XXXI и др.; Ершевский Б. Д.
Дрогичинские пломбы. Классификация, типология, хронология (по мате-
риалам собрания И. П. Лихачева) // ВИД. Л., 1985. Вып. ХУП. С. 36—57.
Табл. I—ID* Bolsunowski К. Znakl piecz^tne na olowiu (plomby) znajdywany w
Bugu przy miescie Drohiczyne. Stadium sfragistyczne // WNA. 1891. T. 1.
N 7. S. 146—151; N 8. S. 181—185; Idem. Znaki pieczQtne na olowiu (plomby)
znajdywany w Bugu pod Drohlczynem. Studlum sfragistyczne // WNA. 1895.
T. 2. bl 4. S. 371-383; 1896. T. 3. N 1. S. 15-18; Idem. Znakl symbollczne na
otowiu (plomby) // Swiatowit. 1902. T. IV. S. 54-72; 1904. T. V. S. 94-109;
Musianowicz K. Wczesnosredniowieczny o&rodek handlowy w Drohiczynie, pow.
Siemiatyczne // WA. 1957. T. XXIV, z. 4. S. 285-298. Tabl. XLVI; Stieda L.
Uber die Plomben von Drogitschin // Festschrift zur Ferier des fiinfzigjahrigen
Bestchens der Alteitumsgesellschaft “Prussia” in Konigsberg. 1894. S. 17—31.
2. Корчев, левый берег Западного Буга, в 8 км к юго-западу от Дроги-
чина — количество экз. (?), поступили через А. К Орловского в музей
Подольского церковного историко-археологического общества. М. хр:. (?)
Уп: Сецинский Е. Опись предметов старины. Каменец-Подольск, 1909. С.
10. bfe 78; Лихачев Н. П. Материалы.. Вып. 2. С. 59. Прим. 2.
3. Д. Оснувка, повят Семятыче, в 15 км к северо-западу от Дрогичина,
правый берег р. Западный Буг — 9 экз. (5 из них с княжескими знаками
Рюриковичей). Открыты польским археологом 3. Шмитом вместе с кера-
микой XII—ХШ вв. М. хр.: Государственный археологический музей в
Варшаве, фонды. Уп: Musianowicz К. Drohiczyn od VI do XIII wieku,
Bialystok, 1982. S. 72, 73. Изд.: Musianowicz K. Wczesnosredniowieczny o£ro-
dek... S. 297. Rys. 4.
Украина
4. С. Устилуг, Владимир-Волынский р-н, Волынская обл.— правый бе-
рег р. Западный Буг — количество экз. (?). Случайные находки. Устное
сообщение археолога М. М. Кучинко. М. хр: Археологический музей Луц-
кого пединститута; частные коллекции. Сведения нуждаются в проверке,
5. С. Крылос, Галичский р-н, Ивано-Франковская обл., отождествляет-
ся с летописным Галичем — 2 экз. из материалов раскопок 30-х годов XX
в. М. хр.: Ивано-Франковский областной краеведческий музей; Львовский
исторический музеи, фонды, 623.
6. С. Зеленче (Семенов), Теребовлянский р-н. Тернопольская обл.,
отождествляется в литературе с летописным Теребовлем либо с его речной
пристанью, у слияния рек Тнезны и Серета — 8 экз. М. хр,: Львовский
исторический музей, фонды, № 2962, 2965—2973, 2980.
7. С. Звенигород на р. Белке, Пусгомытовский р-н, Львовская обл.,
отождествляется с летописным Звенигородом — количество экз. (?). От-
15*
243
крыты случайно и в процессе археологических раскопок. М. хр: Львовский
исторический музей, фонды, № 625. Изд,: Грушевсъкий М. С. Звенигород
Галицький: 1сторично-археолопчна розвщка // Записки Наукова товарист-
ва iM. Шевченка. Льв1в, 1899. Т. 31—32, кн. V—VI. С. 19—22; Шеломенцев-
Терский В. С. Новые находки печатей из летописного Звенигорода // Ну-
мизматика и сфрагистика. Киев, 1968. Т. 3. С. 166. Рис. 3.
8. Городище, Шепетовский р-н, Хмельницкая обл.— 4 экз. с двусторон-
ними изображениями святых, открыты во время раскопок городища
М. К. Каргером, отождествившим его с летописным Изяславлем. М. хр:.
ГЭ. Отдел истории первобытной культуры ЭРА 34/265—268. Уп: Песко-
ва А. А. Древний Изяславль // КСИ А. 1981. № 164. С. 69. Изд.: Древнерус-
ский город Изяславль. Каталог выставки. Составитель М. А. Миролюбов.
Л., 1983. С. 54, 55. № 247-250.
9. Киев — 6 экз., 5 — из случайных сборов, 1 — из раскопок усадьбы по
ул. Волошской (д. 17) на Подоле, где предположительно размещалось в
XI — начале ХШ в. новгородское торговое подворье. М. хр: (?), Уп: Рыба-
ков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X—
XII вв. // СА. М., 1940. Т. VL С. 244. Изд: Болсуновский К. В. Каталог
предметов... С. 4. № 6; Лихачев Н. П. Материалы.. Вып. 2. С. 71, 80.
Рис. 63; Сагайдак М. А. Давньокгавський Подит. Киш, 1991. Рис. 41:7, 63:2.
10. Обухов (Киевская обл.), правый берег Днепра — 12 экз., случайно
обнаруженных крестьянами в 1919 г. М. хр: Государственный историче-
ский музей Украины в Киеве, фонды. Уп: Гавриленко В. О. Украшська
сфрапстика. Питання предмета та гсторюграфП. Киш, 1977. С. 122. Изд:
Книга для записей Музея древностей императорского университета св.
Владимира. По разряду древностей. Т. 2. № 11791—18002 // Государствен-
ный исторический музей Украины, Киев.
И. Чернигов — 6 экз. из числа случайных находок 1981—1984 гг. на
черниговском Подоле. М. хр: Черниговский исторический музей. Изд:
Коваленко В. П, Молчанов А. А. Древнерусские печати и пломбы из нахо-
док в Чернигове // Первая Гомельская областная научная конференция по
историческому краеведению. Тезисы докладов. Гомель, 1989. С. 101; Они
же. Древнерусские сфрагистические памятники домонгольского времени из
Чернигова // РА. 1993. № 4. С. 208, 213, 214. Рис. 1:77, 12; 2:11-16.
12. Полтава — 1 экз. найден случайно в 1896 г. М. хр: {?). Изд: Болсу-
новский К. В. Каталог предметов... № 64; Лихачев Н. П. Материалы...
Вып. 2. С. 70. Прим. 1.
13. Княжа Гора, древнерусское городище у г. Канева, отождествляемое
с летописным Родием. Количество экз. (?). Сведения нуждаются в провер-
ке. М. хр: (?). Уп: Янин В. Л. Деньги и денежные системы // Очерки рус-
ской культуры ХШ—XV вв. М., 1969. Ч. 1. С. 323. В других изданиях упо-
минается только о находках вислых печатей. См.: Беляшевский И. Ф. Рас-
копки на Княжей Горе в 1892 г. // Киевская старина. 1893. Т. 12. Апрель.
С. 134—142; Мезенцева Г. Г. Древньоруське мюто Родень. Кшв, 1968.
С. 120, 121.
14. Остров Каменоватый на р. Днепр, напротив с. Лоцмано-Каменка, в
черте г. Днепропетровска — 2 экз. из случайных сборов М. хр: (?).. Изд:
Ястребов В. И. Обозрение раскопок, находок, приобретений древностей
музеями и разные известия // Археологические известия и заметки. М.,
1894. № И. С. 155. Рис. 12; Bohunowski К. Znaki piecz^tne па olowiu (plom-
by) znalezione w Lubowie, przy Starej Riazani i na wyspie Kamenowaty //
WNA. 1897. T. 3. N 1-2. S. 229-233.
244
Беларусь
15. Брест — 3 экз. (2 — с тамгами Рюриковичей). Открыты П. Ф. Лы-
сенко в культурном слое XI в. при раскопках детинца летописного Бере-
стья. М хр: фонды отдела археологии Института истории АН Беларуси,
Минск. Уп.: Лысенко П. Ф. Киев и Туровская земля // Киев и западные
земли Руси в IX—ХШ вв. Минск, 1982. С. 105; Он же. Археологическое
изучение древнего Берестья // Древнерусское государство и славяне.
Минск, 1983. С. 73. Изд:. Лысенко 11. Ф. Берестье. Минск, 1985. С. 384.
Рис. 255:1, 2; Он же. Открытие Берестья. Минск, 1989. С. 148. Фотография
на с. 147.
16. Волковыск (Беларусь) — количество экз. (?). М. хр:. (?). Уп: Зве-
руго Я. Г. Верхнее Понеманье в IX—XIII вв. Минск, 1989. С. 159. Сведения
нуждаются в проверке.
17. Гродно — количество экз. (?). М. хр: (?).Сведения нуждаются в
проверке. Уп: Зверуго Я. Г. Указ. соч. С. 159.
18. Ново1рудок — 1 экз. и буллотирий. М. хр: (?). Изд: Гуревич Ф. Д.
Древний Новогрудок. Посад — окольный город. Л., 1981. С. 98, 107.
Рис. 77:6.
19. Полоцк, Верхний замок — 1 экз. М. хр: Национальный музей исто-
рии и культуры Беларуси, Минск. Изд: Штыхов Г. В. Древний Полоцк.
Минск, 1975. С. 115. Рис. 33:6; 60:4.
20. Витебск — 5 экз, М хр:. Национальный музей истории и культуры
Беларуси, Минск. Изд: Штпыхау Г. В. Сфрапстыка // Беларуская савецкая
энцыклапедыя. 1975. Т. 10. Илл. 1:11—15 между с. 144 и 145; Шты~
хау Г. В., Ц1ииан I. А. Пячатка // Археалопя i нуьпзматыка Беларусь Эн-
цыклапедыя. Мшск, 1993. Фотография на с. 527 внизу.
21. Туров (Гомельская обл.) — заготовка пломбы М хр: (?). Уп: Шты-
хау Г. В. Пломба // Археалопя i нум1зматыка Беларусь Энцыклапедыя.
Мшск, 1993. С. 504. Изд: Лысенко П Ф. Города Туровской земли. Минск,
1974. С. 66. Рис. 9:19.
22. Минск — 1 экз. М хр: (?). Уп: Штыхов Г. В. Города Полоцкой зем-
ли (IX—ХШ вв.). Минск, 1978. 6. 116.
23. Друцк (Витебская обл.) — 1 экз. М. хр: (?). Уп.: Штыхов Г. В. Города...
С. 116. Йзд: Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 111. Рис. 18:2.
24. Мстиславль (Могилевская обл.) — 1 экз. М хр: (?). Изд: Алексе-
ев Л. В. Древний Мстиславль (по материалам раскопок 1959—1964, 1968 к
1969 гг.)// КСИА. 1976. № 146. С. 51. Рис. 2:24.
Литва
25. Любово, правый берег р. Вилия, в 18 км к северо-востоку от Виль-
нюса — 37 экз. М. хр: (?). Уп: Янчук Н. А. Дрогичинские пломбы // Ар-
хеологические известия и заметки. М., 1897. Т. 5. С. 197; Лихачев Н. П.
Материалы... Вып. 2. С. 71, 72. Изд: Bohunowski К Znaki piecz^tne па
olowiu (plomby) znalezione w Llibowie. S. 229—233.
Россия
26. Смоленск — ок. 70 экз. из материалов раскопок и случайных сборов
В. В. Романкова и С. А. Старовойтова. М хр: Музей кафедры археологии
Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова; Смо-
245
ленский областной краеведческий музей; частные коллекции В. В. Роман-
кова и С. А. Старовойтова. Уп:. Труды IX АС в Вильне. М., 1897. Т. 2.
С. 44; Авдусин Д. А. Возникновение Смоленска. Смоленск, 1957. С. 49;
Асташова Н. И. Древний Смоленск до начала XV в. (по археологическим
данным): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1986. С. 9; Она же. Раскопки
в Смоленске // АО, 1986 г. М., 1988. С. 50.
27. Псков — ок. 20 экз. из материалов раскопок и случайных сборов.
М. хр.: Псковский государственный объединенный историко-архитектур-
ный и художественный музей-заповедник, фонды, № 10951, 11288, 12864,
14621—14623; частные коллекции. Изд:. Лихачев Н. П. Материалы... Вып. 2.
С. 199. Рис. 171; Янин В. Л. Вислые печати Пскова // С А. 1960. № 3.
С. 239, 240. Рис. 1:2; Гроздилов Г. П. Раскопки древнего Пскова // Архео-
логический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1962. Вып. 4. С. 51,
52. Рис. 40; Лабутина И. К., Волочкова О. К., Лабутин В. И. Новые сфраги-
стические находки в Пскове // СА. 1985. № 1. С. 221, 222. Рис. 1:7; Ершев-
ский Б. Д. Две малые княжеские печати XII — начала ХШ в. в Пскове //
АИП, 1988. Псков, 1989. С. 21, 22; Он же. О датировке и атрибуции плом-
бы-печати из Завеличья г. Пскова // Там же. С. 23, 24.
28. Старая Русса — 2 экз. из материалов раскопок. М. хр.: (?). Уп.: Мед-
ведев А. Ф. Раскопки в Ст. Руссе // АО, 1972 г. М., 1973. С. 26. Изд.: Ма-
тюшкина Г. И. Новые находки вислых печатей из раскопок 1970—1973 гг.
// Вести. МГУ Сер. 8. История. 1976. № 1. С. 66, 67. Табл. 1:26.
29. Новгород и Рюриково Городище под Новгородом — ок. 1000 экз. в
основном из случайных находок, гораздо реже из материалов раскопок.
М. хр.: ГЭ, Отдел нумизматики, КП 583/1682; ГИМ; Новгородский госу-
дарственный объединенный музей-заповедник; частные коллекции. Изд.:
Лихачев Н. П. Материалы.. Вып. 2. С. 59, 71, 80, 83. Рис. 68—71; Ершев-
ский Б. Д Древнейшие печати... С. 240—248; Он же. Об атрибуции... С. 38—
55; Он же. Об одной группе... С. 50—60; Янин В. Л. Вислые печати из нов-
городских раскопок 1951—1954 гг. // МИА. М., 1956. № 55. С. 156, 157.
Табл. V, 36-41.
30. Гостинополье. Новгородская обл., р. Волхов — количество экз. (?).
Случайные находки. М. хр.: (?). Уп:. Полянский М, И. Новгородская памят-
ка для туристов. 2-е изд. Новгород, 1908. С. 238, 239.
31. Старая Ладога, р. Волхов, Ленинградская обл.— ок. 30 экз. из мате-
риалов раскопок и случайных сборов. Устная информация С. В. Белецкого.
М. хр.: (?). Изд:. Кирпичников А. Н., Белецкий С. В. Новые сфрагистические
находки из Старой Ладоги // Археологические вести. 1994. № 3. С. 132.
Рис. 1, 7; Белецкий С. В., Петренко В. П. Печати и пломбы из Старой Ла-
доги (Свод) // Новые источники по археологии Северо-Запада. СПб.,
1994. С. 184-185, 230-255, 282. № 53-78.
32. Торжок (Тверская обл.) — 7 экз. из случайных сборов. М. хр.: кол-
лекция А. Е. Сергеева (Торжок). Изд.: Гайдуков П. Г., Малыгин П. Д. Новые
сфрагистические находки в Верхневолжье // История и культура древне-
русского города М., 1989. С. 246, 247. Рис. 3:3—Я
33. Тверь — 2 экз. из случайных сборов. М. хр.: Тверской государствен-
ный музей. Уп:. Плетнев В. А. Об остатках древности и старины в Тверской
губернии. Тверь, 1903. С. 186; Колосов В. Краткое описание Тверского му-
зея. Третья комната музея. Тверь, 1912. С. 24. № 6250, Изд.: Леопар-
дов Н. А. О печати царева мужа. Рис. на с. 23; Болсуновский К. В. Дроги-
246
чинские пломбы. С. XXV; Гайдуков П. Г., Малыгин П. Д. Указ. соч. С. 248—
250. Рис. 4:3.
34. Ратмино, Талдомский р-н, Московская обл., устье р. Дубны — более
50 экз. и более 10 заготовок пломб из подъемных материалов поселения,
отождествляемого с летописной Дубной. М. хр,: коллекция Е. Ю. Крымова.
Уп:, Белецкий С. В,, Крымов Е. Ю., Фролов А. С. Работы в окрестностях
Дубны // АО, 1986 г. М., 1988. С. 51; Белецкий С. В. Древнерусский город
Дубна // Наука и человечество. М., 1988. С. 371, 372; Белеикий С, В., Кры-
мов Е. К). Памятники актовой сфрагистики из древнерусской Дубны // СА.
1990. N& 3. С. 245.
35. Белооэеро, на левом и правом берегу р. Шексна, у г. Белозерска
(Вологодская обл.) — 21 экз.: 2 экз. из материалов раскопок и 19 экз. из
случайных сборов. М. хр: Белозерский краеведческий музей; личная кол-
лекция Ф. Я Тюлина. Уп.: Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере
X— ХШ вв. М., 1973. С. 178. Изд.: Макаров Н. А., Чернецов А. В. Сфраги-
стические материалы из Белоозера // Древности славян и Руси М., 1988.
С. 230-241. Рис. 1:3-20, 24; 3:1-8.
36. Пирово Городище, Вязниковский р-н, Владимирская обл.— 1 экз.,
из материалов раскопок древнерусского городища, отождествляемого с
летописным Ярополчем Залесским. М. хр: (?). Изд: Седова М. В. Торговые
связи Ярополча Залесского // КСИА. 1973. № 135. С. 41, 42. Рис. 10:7, 8.
Она же. Ярополч Залесский. М., 1978. С. 93. Табл. 4:21.
37. Старая Рязань (Рязанская обл.) — 6 экз. из случайных сборов и ма-
териалов раскопок. М. хр: (?). Изд: Черепнин А. И. Борковский остров и
его древности // Археологические известия и заметки. М., 1894. Т. 2.
С. 183. Рис. 14; А. Л. Старая Рязань // МИА М., 1955. № 49.
С. 160—162. Рис. 122:2; Он же. Рязанская земля. М,, 1961. С. 321—323;
Даркевич В. П. Раскопки на Южном городище Старой 'Рязани (1966—1969)
// Археология Рязанской земли. М., 1974. Рис. 17:3; Bolsttnowski К. Znakl
pieczQtne na otowiu (ptomby) znalezlone w Lubowie. S. 229—233.
38. Рязань (б. Переяславль-Рязанский), Сакор-гора на о-ве Борковском
между реками Окой и Трубежом — 141 экз. М. хр: (г). Изд: Черепнин А. И
Указ. соч. С. 181—184. Рис. 14; Трутовский В. К. Рязанские пломбы //
Отчет этнографо-археологического музея I МГУ. М., 1926. Вып. 1. С. 7—
10. Рис. 6; Лихачев И. П. Материалы... Вып. 2. С. 164—170. Рис. 49.
39. Городец (Нижегородская обл.), р, Волга — ок. 1000 экз. Подъемный
материал с разрушающегося городища. Часть пломб погибла во время
пожара в доме местного краеведа-коллекционера Ю. К Мятова (ныне по-
койного). Устная информация П. Г. Гайдукова. М, хр: Отдел нумизматики
ГЭ; коллекция В. Н. Дунина (Городец). Уп: Гайдуков П. Г, Малыгин П Д.
Указ. соч. С. 247.
40. Неизвестное местонахождение, историческая территория Волжской
Булгарии (междуречье Волги и Камы) — 1 экз. М. хр: (?). Предположи-
тельная атрибуция Н. П. Лихачева. Уп: Лихачев Н. П. Материалы... Вып. 2.
С. 59. Прим. 2. Изд: Высоцкий И Ф, Несколько слов о древностях Волж-
ской Болгарии // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии» Казань,
1908. Т. XXIV, вып. 4. Табл. V, 7.
Е. А. Мельникова
ГРАФФИТИ НА ВОСТОЧНЫХ МОНЕТАХ
ИЗ СОБРАНИИ УКРАИНЫ
Открытие в 1956 г. нового источника по ранней истории Вос-
точной и Северной Европы и их связи с Арабским халифа-
том — граффити на исламских монетах * 1 — поставило в качестве
первоочередной задачи обследование музейных коллекций и пуб-
ликацию материалов. На протяжении 1980 первой половины
1990-х годов были изданы наиболее интересные монеты (в общей
сложности 125) из собрания Нумизматического кабинета Истори-
ческого музея в Стокгольме (насчитывает 34 тыс. монет, 1173 из
которых имеют граффити) 2 и подготовлен, хотя и не издан еще,
полный каталог, включающий также монеты из собраний Истори-
ческого *музея Висбю (Готлацд), Копенгагена, Британского музея и
др.3 Опубликованы монеты с граффити из собраний Эрмитажа
(учтены также находки из Беларуси, Прибалтики, Польши, Герма-
нии) 4, Государственного Исторического музея (Москва) 5. Эти
издания заложили основы исследования как самих граффити (их
классификации, хронологической и территориальной дистрибуции,
техники выполнения и др.), так и историко-экономических и исто-
рико-культурных процессов, отражением которых они являются.
© Е. А. Мельникова
1 Linder Welin U. S. Graffiti on Oriental Coins in Swedish Viking Age Hoards // Kgl.
Humanistiska vetenskapssamfundets Lund Arsberattelse. 1955—1956. Lund, 1956.
B. III. P. 141-171.
2 Hantmarberg L, Rispbng G, Graffiter рй vikingatida mynt // Hikuin, 1985. B. 11. S. 63—
78.
3 Подготовлен Г. Рисплингом (Нумизматический институт Стокгольмского универси-
тета), которого я сердечно благодарю за разрешение использовать материалы ката-
логу
4 Добровольский И. Г., Дубов И. В^ Кузьменко Ю. К. Граффити на восточных монетах.
Древняя Русь и сопредельные страны. Л., 1991.
5 Нахапетян В. Фомин А. В. Граффити на куфических монетах, обращавшихся в
Европе в IX-X вв. // ДГ, 1991 год. М., 1994. С. 139-208.
248
Последним крупным и еще неисследованным комплексом явля-
ются исламские монеты из собрании Украины, т. е. найденные на
территории Южной Руси, в первую очередь в Среднем Поднепро-
вье и Подесенье. Они существенно дополняют южнорусские мате-
риалы, поступавшие в разные годы в собрания Эрмитажа и ГИМ и
изданные И. Г. Добровольским и др. и В. Е. Нахапетян и А. В. Фо-
миным. В кладах, происходящих из Киевской и Черниговской зе-
мель (лишь одна монета найдена в погребении), ими было выявле-
но 142 монеты с граффити е (см. табл. 1).
Таблица 1
Монеты с граффити из южнорусских кладов
Место находки; младшая монета клада Количество монет Место хранения
общее с граф- фити
Нижняя Сыроватка, клад, 813 г. 187 (?) 2 Эрмитаж
Береза II, клад, 923 г. 68 2 ГИМ, Москва
Боршево, клад, 928 г. 106 2 ГИМ, Москва
Бондари, клад, 940-е годы’ 195 1 ГИМ, Киев
Беэлюдовка, клад, 936 г 1092 50 ГИМ, Москва
Иорданский, клад, 943 г. 167 (?) 19 Зол. клад, Киев
Звеничев, клад, 952 г. 137 7 ГИМ, Чернигов
Береза I, клад, 952 г. 1523 83 ГИМ, Москва
Копиевка, клад, 955 г. 502 10 ГИМ, Киев
Вторая Воробьевка, клад, 976 г. 76 3 ГИМ, Москва
Неизвестного происхождения, 989 г. ? 7 ГИМ, Чернигов
Обследование наиболее крупных собраний арабских монет Ук-
раины: в Историческом музее Украины, в Золотой кладовой Исто-
рического музея (ранее: Музей исторических драгоценностей), Ки-
ев, в Институте археологии НАНУ, Киев, и в Историческом музее
Чернигова 6 7 позволило выявить еще 56 монет с граффити (см.
6 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко 10. К Указ, соч.; Нахапетян В. E.t Фо-
мин А. В. Указ. соч.
7 Пользуюсь возможностью принести глубокую благодарность оказавшим мне боль-
шую помощь зав. отделом Института истории НАНУ Н. Ф. Котляру, сотрудникам
ГИМ Украины А. М. Шовкопляс и 3. А. Эразюк, зав. отделом нумизматики Золо-
той кладовой Б. Б. Гарбуэу, сотруднику ГИМ Чернигова А. П. АренДарь и
зав. кафедрой археологии Черниговского пединститута В. П. Коваленко.
249
табл. 2), подавляющее большинство которых происходит из кладов,
датируемых по младшей монете серединой X в.:
Исторический музей, Киев — 11 (все в составе кладов)
Золотая кладовая, Киев — 27 (14)
Институт археологии, Киев — 1
Исторический музей, Чернигов — 17 (7+7?)
Таблица 2
Монеты с граффити из собраний Украины
№ Династия Правитель Место че- Год чеканки Инн. №
п/п канки хранения
Исторический музей, Киев
1. Клад из Бондарей (940-е годы) AR-5245
1 Саманиды Наср ибн Ахмад | । Шаш ) | 312-924/925 121
2. Клад из Копиевки (младшая монета 954/955 г) AR-5244
2 Саман иды X в. НД-53
3 ? ? ? ? НД-61
4 Саманиды Наср ибн Ахмад Шаш 310=922/923 НД-79
5 Саманиды Наср ибн Ахмад ? 301-331 г. X. = 913-943 НД-257
6 Саманиды Наср ибн Ахмад ? 301-331 г. X. ° 913-943 НД-259
7 Саманиды Наср ибн Ахмад ? 301-331 г. X. ° 913-943 НД-275
8 Саманиды Наср ибн Ахмад? (Исмаил ибн Ахмад?) Шаш 289(?) = 901/902 НД=302
9 Сам аниды ? ? X в. НД-447
10 Саманиды Нух ибн Наср ? сер. X в. НД-507
И Аббасцды ар-Ради ? 320-е = 933/934 НД-517
Золотая кладовая Исторического музея, Киев
1. Иорданский клад (младшие монеты 913—943 гг.) AR-5246
12 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 303=915/916 2
250
Кй п/п Династия Правитель Место че- канки Гад чеканки Инв. Кя хранения
13 Саман иды Исмаил ибн Ахмад Шаш 279-295 г. X. - 892/893 - 907/908 21
14 Саманцды Исмаил ибн Ахмад Шаш 287-899/900 40
15 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 308-920/921 78
16 Сам аниды Наср ибн Ахмад Басра (Балх?) 301-331 г. X. - 913—943 83
17 Саманиды Ахмад ибн Исмаил ? 295-301 г. X. = 907-913 85
16 Саманиды Наср ибн Ахмад ? 301-331 г. X. = 913-943 92
19 Саманиды Ахмад ибн Исмаил Шаш 298-910/911 103
20 Саманиды Ахмад ибн Исмаил Самарканд 299=911/912 105
21 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 310=922/923 111
22 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 302=914/915 131
23 Саманиды Наср ибн Ахмад Шаш 305=917/918 134
24 Саманцды Наср ибн Ахмад Шаш 301-331 г. X. = 913-943 137
25 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 313=925/926 143
26 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 329=940/941 160
27 Саманиды Наср ибн Ахмад Самарканд 315=927/928 171
28 Саманиды Наср ибн Ахмад ПТапг 316=928/929 186
29 Саманиды Наср ибн Ахмад Шаш 316=928/929 196
30 Саманиды Наср ибн Ахмад Шаш 317=929/930 206
251
№ п/п Династия Правитель Место че- канки Год чеканки Инв. № хранения
2. Коллекция неизвестного происхождения
31 Аббасиды ал-Мансур ал-Куфа 144-761/762 11771
32 Аббасиды ал-Мансур ? 145=762/763 11799
3. Коллекция музея Духовной а кадемии Лавры
33 Аббасиды ал-Махди М. ас-Салам 158=774/775 12252
34 Аббасиды ? Ифрикия 160—180-е гг. X. = 776-806 12254
35 Саманиды Харун ар-Ра- шид ал-Мухам- мадия 188=803/804 12276
36 Аббасиды Джонди- Сабур (Нисабур?) 135=752/753 12549
4. Неизвестного происхождения
37 Аббасиды Абу-Аббас Саффах 134=751/752 6522=29
38 Саманиды ? ? 301=913/914 11784
Институт археологии НАНУ, Киев
39 Аббасиды I ? I Ифрикия I 160—170-е гг. № 97
| | I | X. = 776—796 |
Исторический музей, Чернигов
1. Эвеническии клад (951/952 г.) Н-1667 Нд-1973
40 ? ? ? ? Нд-1973 Зв-П/36
41 Сам ан иды Наср б. Ахмад Андераба 302=914/915 Н-1667
42 Саманиды Наср б. Ахмад Шаш 321=933 Н-1667
43 Подражание ? ? Хв. Н-1667
44 Подражание ? ? Хв. Н-1667
45 Саман иды Нух б. Наср Самарканд 338=949/950 Н-1667
46 Подражание Самарканд 282 или 292 г. X. = 895 или 904/905 Н-1667
2. Клад (?) неизвестного происхождения Н-583
17 | Бунды J | Адуд и Муайяд । Исфаган | 369=979/980 №46
252
№ п/п Династия Правитель Место че- канки Год чеканки Инв. № хранения
48 Бунды Адуд и Муайяд Исфаган (?) 369=979/980 №47
49 Бунды Фахр Дорурджан (?) 377=987/988 №101
50 Бунды Фахр Асурджан (?) 378=988/989 № 108
51 Бунды Фахр Казвин 374=984/985 № 114
52 Бунды Фахр и Хусрау- Фируэ Амуль (?) 378=988/989 № 141
53 Зияриды Захир ад-Даула Амуль (?) 365=975/976 № 160
3. Неизвестного происхождения
54 ? ? ? ? №2
55 9 ? ? ? б/№
56 ? ? ? ? б/№
Описание монет с граффити
Собрание Исторического музея, Киев
Собрание Государственного исторического музея Украины на-
считывает 1299 (602) арабские монеты, из которых 697 входят в
состав двух кладов, найденных у с. Бондари (младшая монета 940-х
годов) и у дер. Копиевка (955 г.).
1. Клад из Бондарей, инв. № AR-5245
Клад был найден в 1920-х годах у с. Бондари (Осгерский район
Черниговской обл.) и содержал 195 исламских монет, младшая из
которых чеканена в 940-х годах. Граффито выявлено на одной мо-
нете.
Монета № Над верхней строкой легенды слабо различимы
три буквообразных знака, неглубоко процарапанных тонким остри-
ем. Идентификация знаков осложнена плохой сохранностью моне-
ты. Первый представляет собой чуть наклонную прямую линию,
второй — параллельную первой мачту с округлой ветвью справа,
третий — вертикальную прямую с отростком справа. Две последние
буквы могут быть отождествлены со скандинавскими младшими
рунами и и к, что делает вероятным прочтение первой как р (ветвь
* Прориси граффити с номером соотпетстпующей монеты приосдеиы в конце статьи.
253
которой оказалась стертой), а все надписи как слова kup
др.-исл. god «бог» (см. ниже).
2. Клад из Копиевки, инв. № AR-5244
Денежно-вещевой клад был найден в 1928 г. у дер. Копиевка
(Дашевский район Винницкой обл.). Он содержал 502 исламские
монеты, чеканенные в 849—954/955 гг., а также серебряные палоч-
ки-слитки, украшения (лунницу, браслеты и др.), пуговицы 8 Зна-
чительная часть монет (108) имела пробитые отверстия для приве-
шивания. На 10 монетах обнаружены граффити: по преимуществу
буквообразные знаки; на двух монетах представлены рисунки —
двузубец и питьевой рог (?) на одной и неопределимый рисунок на
другой.
Монета № 2 (рис. 1а, б). Имеет два отверстия для привешива-
ния. Граффити нанесены на обе стороны. На аверсе граффити рас-
положены на наружной полосе и состоят из трех знаков и креста.
Знаки идентичны старшей руне g и рунам и и |э с треугольной
петлей. Надпись читается как guf), др.-исл. god «бог».
На реверсе монеты те же руны разбросаны по полю монеты, на
наружном ободке процарапан косой крест. Руны и и р имеют ту же
форму, что и на аверсе.
Монета № 3. Неопределима ввиду крайней стертости. Имеет
два отверстия для привешивания. На одной из сторон монеты со-
хранились неясные следы граффито, вероятно, рисунка.
Монета № 4. На реверсе под легендой процарапаны знак в
форме латинского креста и прямая линия, параллельная длинной
ветви креста.
Монета № 5. Обрезана в кружок Имеет два отверстия для
привешивания. На аверсе под легендой слева процарапаны две па-
раллельные наклонные черты; справа — знак, образованный двумя
сходящимися под острым углом резами и сходный по форме со
скандинавской руной и или со счетным знаком (см. ниже). Разме-
ры знака и разная длина ветвей отличают его от обычного начерта-
ния и на монетах.
Монета № 6*. Сильно повреждена. Имеет два отверстия для
привешивания. На аверсе сохранилось несколько рез, возможно,
образовывавших надпись или рисунок.
Монета № 7. Стерта, дата чеканки отсутствует. На аверсе име-
ется несколько рез, две из которых образуют Т-образный знак —
вероятно, схематическое изображение молоточка Тора (см. ниже).
Монета № 8 (рис. 2а, б). На обеих сторонах имеются граффи-
ти. На аверсе в центре поля находится контурное изображение
двузубца с заостренным треугольным завершением внизу и зубцами
разной формы: более коротким и широким, чуть отогнутым наружу
8 Линка Н. В. Коппвський скарб // Археология. 194В. Т. 2. С. 182—190; Корзухи-
на Г. Ф. Русские клады IX—ХШ bd. М.; Л., 1954. № 16. С. 84; Котляр М. Ф. Грошо-
вий o6ir на територп У крахи доби феодализму. Ки1в, 1971. С. 46.
254
левым и узким прямым правым. Аналогично изображениям, интер-
претируемым как «знак Рюриковичей» (см. ниже).
На реверсе монеты рисунок не имеет прямых аналогий в из-
вестном материале, однако он сходен с изображением на двух мо-
нетах из готландских кладов: волго-болгарском подражании
(ок. 910—930-х годов) из клада Маннегорда II (младшая монета
1103 г.) и дирхеме 927—932 гг. из Хэгвальдса 9 (возможно, рисунки
того же предмета представлены и на ряде других монет, но их
идентификация затруднена из-за плохой сохранности граффити).
Граффито на монете из Маннегорды интерпретируется как «охот-
ничий рог, в который дул Хеймдаль во время Гибели богов». Изо-
бражение отличает изогнутость сходящихся линий. Эта же особен-
ность присуща и данному граффито, хотя ширина тулова здесь
значительно меньше. Тем не менее представляется, что данное
граффито можно также рассматривать как изображение охотничье-
го или, скорее, питьевого рога.
Монета № 9- Сильно потерта. Имеет два отверстия для приве-
шивания. На реверсе процарапано граффито, идентичное по форме
скандинавской руне и или счетному знаку (см. ниже).
Монета № 10. На аверсе слева над легендой нанесен знак,
сходный со скандинавской руной s или счетным знаком (см. ниже).
Монета №11. На аверсе имеется два граффити: сбоку от ле-
генды тонко процарапан знак в виде односторонней стрелки. По-
верх первой строки легенды более глубоко, другим инструментом
нанесено граффито в форме двух сходящихся под острым углом
черт, идентичное скандинавской руне и или счетному знаку
(см. ниже).
Собрание Золотой кладовой Исторического музея Украины
Коллекция исламских монет Золотой кладовой насчитывает
549 монет, поступивших из разных источников, в том числе из
Киевской духовной академии. Происхождение большинства монет
не установлено, посколысу во время Великой Отечественной войны
коллекция была рассредоточена. Предполагается, что в собрании
Золотой кладовой находятся монеты из так называемого Иордан-
ского клада (см. ниже); из частной коллекции неизвестного проис-
хождения, остатки которой были обнаружены в конце войны и
которая, возможно, содержала клад или его часть; из собрания му-
зея при Духовной академии Лавры.
1. Иорданский клад (?), инв. № AR-5246
Найден в 1863 г. у Иорданской церкви на киевском Подоле. На-
считывал 212 исламских монет 10, младшая из которых чеканена в
Шаше в правление Насра ибн Ахмада (913—943 гг.). При реоргани-
9 Hammarberg I.t RlspBng G. Op. cit. Na 89 и каталог Г. Рисплинга.
10 Корзухина Г. Ф. Указ. соч. № 14. С. 84.
255
зации музеев Киева в 1920—1930-х годах и во время Великой Оте-
чественной войны клад был рассредоточен; предполагается, что 167
из хранящихся ныне в Золотой кладовой монет входили в его со-
став На 19 из них имеются граффити: небольшие кресты над и
под арабскими легендами, буквообразные знаки, разметки для раз-
резания монет.
Монета № 12. На обеих сторонах под легендой процарапан
крест.
Монета № 13. Сильно стерта, имеет повреждения. Граффито
нанесено на уже стертое поле и находится на аверсе над верхней
строкой легенды, пересекая ее, равно как и вторую строку. Неглу-
боко вырезанный знак имеет П-образную форму с более короткой
левой частью.
Монета № 14. На реверсе между круговой легендой и краем
монетного кружка глубокими резами нанесено граффито, идентич-
ное по форме скандинавской руне и или счетному знаку (см. ни-
же).
Монета № 15 (рис. За, б). Сильно потерта, но четкость граф-
фити, особенно на реверсе, заставляет предполагать, что резы нано-
сились по уже стертому полю. На аверсе граффито, прорезанное
глубоко и четко, помещено над верхней строкой легенды на сво-
бодной части поля, хотя некоторые резы заходят в пространство
между буквами легенды. Граффито состоит из двух знаков, сложная
форма которых позволяет видеть в них лигатуры. Первый состоит
из П-образного знака с ветвью на правом стволе. Он может являть-
ся соединением либо П-образного граффито (см. выше № 13) и
скандинавской руны к (Г), ветвь которой присоединена к правому
стволу П, либо знаков Г и К, первый из которых является одним из
аллографов руны I Второй знак сходен с распространенной лига-
турой рун ф с характерным для граффити на монетах начертанием
руны и. Если принять эту идентификацию знаков, то они образуют
надпись t(?)kup. Последние три буквы представляют слово god
«бог», тогда как первая может служить обозначением бога Тюра,
имя которого встречается в инвокациях в старшерунических и ран-
них младшерунических надписях 11 12.
Граффито на реверсе монеты, нанесенное на свободную часть
поля справа над верхней строкой легенды, но заходящее частично
как на сроку, так и на круговую легенду, представляет набор тех же
элементов, что и граффито на аверсе, но соединенных в один знак.
Он состоит из Г и И или П с ветвью справа; отходящей от ветви
резы \ и знака, соответствующего руне р с треугольным карманом.
Как и в первом случае, наиболее вероятна интерпретация граффито
как руны t и слова god «бог».
11 Устное сообщение Б. Б. Гарбуза.
12 Мельникова Е. Носов Е. Н. Амулеты с рунической надписью с Городищу под
Новгородом // ДГ, 1986 год. М., 1987. С. 210—222.
256
Монета № 16. На реверсе слева от легенды на свободной части
поля, но частично находя и на строку легенды, расположено граф-
фито, состоящее из креста и знака, напоминающего руну к.
Монета № 17. Сильно потерта, в результате чего утрачена зна-
чительная часть граффити. Множество небольших, но глубоких рез
(более мелкие затерты) позволяет предположить, что граффито
представляло собой скорее рисунок, нежели надпись.
Монета № 18 (рис. 4). На реверсе внутри круговой легенды
прорезаны четыре пересекающиеся линии. Аналогичные фигуры
представлены на монете № 25 и на ряде монет из других собра-
ний 13. Поскольку резы не достигают края монеты, вряд ли можно
считать их разметкой. Значение граффито неясно.
Монета № 19 (рис. 5). На реверсе под строками центральной
легенды и пересекая круговую легенду глубокими резами нанесено
граффито, состоящее из двух буквообразных знаков. Первый имеет
П-образную форму, сходную со знаками на монетах № 13, 20, 21,
24, но его правый ствол сильно прогнут вовнутрь в верхней части.
Второй идентичен по форме греческой или кириллической букве Р
с круглым карманом. Аналогичное сочетание знаков встречено на
монете № 30, также предположительно происходящей из Иордан-
ского клада (на монете № 30 Р-образный знак имеет прямоуголь-
ный карман). Интерпретация знаков как греческих или кирилличе-
ских букв возможна, однако практически полное отсутствие грече-
ских (известно лишь одно бесспорное греческое граффито
Zaxapiaq на монете из Петергофского клада начала IX в.14) и древ-
нерусских надписей среди граффити на монетах делает эту интер-
претацию уязвимой.
Монета № 20 (рис. 6). На реверсе под центральной легендой и
поверх нее глубоко прорезан П-образный знак, аналогичный знакам
на монетах № 13, 19, 24, 30, но его правый ствол значительно
длиннее левого.
Монета № 21 (рис. 7). На реверсе в левой нижней части мо-
нетного кружка поверх нижней строки и круговой легенды глубоко
прорезано граффито, состоящее из двух знаков: первый,
П-образной формы, аналогичен знакам № 13, 24, 30; второй имеет
вид чуть прогнутой резы с отростком в средней части и может
быть сопоставлен со скандинавской руной и или греческой бук-
вой и, однако простота формы знака не позволяет определить его
принадлежность.
Монета № 22. Погнута. На аверсе над верхней строкой легенды
глубоко вырезан прямой крест. На реверсе граффито в форме ла-
тинского креста помещено слева между центральной и круговой
легендами.
13 Hammarberg I., RLspling G. Op. cit. No. Ill; Нахапетян В, E.t Фомин Л. В. Указ. соч.
№ 225 и др.
14 Мельникова Е. A.t Никитин Л. В., Фомин А. В. Граффити па куфических монетах
Петергофского клада начала IX в. // ДГ, 1982 год. М., 1984. С. 65—67.
16
257
Монета № 23. На аверсе над верхней строкой легенды на сво-
бодной части поля прорезаны два прямых креста. На реверсе, так-
же на свободной части поля, под нижней строкой легенды нанесен
прямой крест.
Монета № 24. На реверсе глубоко прорезан П-образный знак с
наклонной перекладиной, поскольку она проходит вдоль круговой
легенды. Аналогичен знакам на монетах № 13, 19, 24, 30.
Монета № 25. На реверсе внутри круговой легенды прорезаны
три пересекающиеся линии (см. выше № 18).
Монета № 26. На аверсе над верхней строкой легенды помещен
знак, идентичный по форме скандинавской руне s (см. ниже).
Монета № 27. На аверсе над нижней строкой легенды и на ре-
версе слева от центральной легенды нанесены кресты.
Монета № 28. На реверсе над верхней строкой легенды и по-
верх круговой легенды нанесено граффито Р-образной формы с
левосторонним расположением прямоугольного кармана. Аналогич-
ный знак, но с правосторонним расположением кармана и в соче-
тании с П-образным граффито встречается на двух монетах, пред-
положительно также входивших в состав Иорданского клада (№ 19,
30). Возможно сопоставление знака с буквами Р греческого и ки-
риллического алфавитов.
Монета № 29. На аверсе под легендой и на реверсе над леген-
дой глубоко прорезано по одному прямому кресту. На аверсе на
наружной части поля тонко процарапаны два граффити неясного
содержания.
Монета № 30 (рис. 8). На реверсе поверх легенды глубоко про-
резаны два буквообразных знака П-образной и Р-образной (с пря-
моугольным карманом) формы. Аналогичное сочетание знаков
встречено на монета № 19, происходящей предположительно также
из Иорданского клада.
2. Клад (?) из коллекции неизвестного происхождения
Монета № 31. На реверсе между строками легенды находится
граффито, сходное по форме со скандинавской руной и или со
счетным знаком (см. ниже).
Монета № 32. Потерта, имеет трещину и много царапин. На
реверсе над строками легенды на свободной части поля глубоко
прорезана прямая линия, рядом с ней находится исполненный тон-
кими резами буквообразный знак, состоящий из вертикального
ствола и двух наклонных ветвей.
3. Коллекция музея Духовной академии Лавры
Монета № 33. На аверсе представлен ряд рез: насечка (проба
металла) на краю монетного кружка; две параллельные черты слева
от центральной легенды; косая раза между строками легенды, пря-
мая реза и две резы на краю кружка, образующие тупой угол и
выполненные со значительно меньшим нажимом, нежели насечка.
258
Монета № 34. Аверс размечен для разрезания монеты тонкой
диагональной прямой. Справа от нее на стертой части поля грубо
вырезан косой крест.
Монета № 35. На аверсе между строками легенды находится
большое количество тонких, частично стертых рез, параллельных в
целом строкам легенды.
Монета № 36 (рис. 9). На аверсе имеется несколько граффити.
Между строками легенды помещены два сходных изображения в
форме треугольника, одна из сторон которого продолжена; в одном
случае от короткой стороны треугольника отходит еще одна прямая
линия. Аналогии рисунку отсутствуют. Вряд ли он может быть
отождествлен с руной J>, имеющей на монетах иную форму. Бли-
жайшей параллелью ему могут служить изображения стягов, хотя в
подавляющем большинстве они носят парадный характер и пере-
дают детали предмета 15 Однако на нескольких монетах присутст-
вуют рисунки упрощенной, схематической формы (см. ниже), кото-
рые могут быть интерпретированы таким же образом 16. Не исклю-
чено, что и данные граффити являются схематичным изображением
стягов или более простых треугольных боевых значков.
Кроме них, на аверсе нанесен знак h-образной формы и более
глубокая, нежели знаки, реза, пересекающая круговую легенду.
4. Отдельные находки неизвестного происхождения
Монета № 37 (рис. 10). Имеет два отверстия для привешива-
ния. На обеих сторонах монеты тонко процарапаны буквообразные
граффити. На аверсе между нижней и средней строками справа
налево читаются скандинавские руны ки|э, др.-исл. god «бог». Ветвь
руны к располагается слева от ствола; левая ветвь руны и сохрани-
лась не полностью; карман руны помещен справа. Между средней
и верхней строками находятся еще два граффити: крест (под ру-
ной к) и знак, идентичный руне s (под рунами и и р). Интерпрета-
ция последнего как руны вряд ли вызывает сомнение, поскольку
его исполнение не отличается от надписи.
На реверсе, также между строками Легенды процарапаны два
знака (рисунок?), значение которых неопределимо.
Монета № 38. Обрезана в кружок. На реверсе поверх легенды
прорезаны диагональная линия, не доходящая до края монеты и,
очевидно, не являющаяся разметкой для разрезания монеты, и два
граффити: латинский крест и знак неопределимого содержания.
Собрание Института археологии НАНУ
Монета № 39- Обрезана в кружок Граффити имеются на обеих
сторонах монеты. На аверсе между строками легенды тонко проца-
15 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю, К Указ. соч. С. 65—67.
16 Нахапетян В. Е., Фомин А. В. Указ. соч. № 74а, 212, 259а; Hammarberg I, Rispling G,
Op. cit. No. 113.
16*
259
рапана односторонняя стрелка и параллельная ей черта; слева от
верхней строки легенды — вертикальная черта с отростком слева;
между буквами верхней строки легенды и выше — два почти при-
мыкающих друг к другу вершинами знака в виде коротких расхо-
дящихся под острым углом черт. Над верхней строкой легенда
находится еще одна параллельная строке черта. Интерпретация
знаков затруднительна. На реверсе вверху на свободной части поля
процарапаны те же два знака, что и между строками легенды на
аверсе, но в обратном порядке. Рядом с нижней строкой легенды
находится еще один петлеобразный знак, сходный с граффито на
монетах № 13, 34а, 46а, 58а и др. публикации В. Е. Нахапетян и
А. В. Фомина и № 12, 80 публикации И. Хаммарберг и Г. Рисплин-
га. Значение его не установлено.
Собрание Черниговского исторического музея 17
Собрание Черниговского исторического музея насчитывает
ок 400 куфических монет, значительная часть которых фрагменти-
рована. За исключением монет, найденных в 1971—1992 гг. на по-
селении у с. Звеничев, все остальные депаспортизованы и места их
находок неизвестны. Предполагается, что еще 7 монет с граффити
(№ 47—53) также принадлежали единому кладовому комплексу: все
они происходят из Ирана и Ирака, чеканены правителями дина-
стии Бундов (Фахром ад-Дула Али, Адулом ад-даула и Муайядом
ад-даула) в 970—980-е годы (360—370-х гг. х.). Еще одна монета с
граффито (№ 53) принадлежит Захиру ад-даула Бисутуну из дина-
стии Зияридов (Табаристан или Гурган) и была выпущена в тот же
отрезок времени: в 365 г. х. (975/976). Определение и описание
этих монет было выполнено, судя по почерку на конвертах, в кото-
рых они хранятся, одновременно и одним человеком.
Граффити обнаружены на 17 монетах, в том числе на 7 из Зве-
ничевского клада, причем во всех случаях они нанесены на одну
сторону монеты. Среди граффити имеются предметные изображе-
ния (двузубцы, свастика, молоточек Тора), буквенные (счетные?)
знаки, линии для разрезания монеты. Все граффити выполнены
глубокими резами, однако, поскольку часть монет сильно стерта, то
изображения на некоторых трудно различимы и не поддаются ин-
терпретации.
1. Клад из Звеничева, инв. № Нд 1973; Зв-П/З6; Н-1667
Клад, состоящий из 112 целых, И фрагментированных и
14 обрезанных в кружок монет, а также сереоряного слитка и не-
скольких серебряных браслетов (целых и фрагментированных), был
найден в 1971 г. и доследован в 1992 г. на поселении у с. Звеничев
17 Арендаръ А. П., Мельникова Е. А. Граффити на восточных, монетах из собрания
Черниговского исторического музея им. В. Тарновского // Слоо’яно-руськ! старо-
житност! п1в1пчного Л1вобережжя. Черн1пв, 1995. С. 15—17, 76.
260
Репкинского района Черниговской области 18 *. Произведенные здесь
раскопки выявили керамику и вещевой материал первой полови-
ны — середины X в., примыкающий к поселению могильник дати-
руется второй половиной X в. Младшие монеты клада чеканены в
Самарканде и аш-Шаше в 340 г. х. (951/952 г.).
Монета № 40 (рис. 11). На реверсе нанесено контурное изо-
бражение молоточка Тора.
Монета № 41. На реверсе имеется буквообразное граффито,
сходное со скандинавской руной и или буквенным знаком-(см. ни-
же). Аналогичное изображение имеется на монете № 42.
Монета № 42. На аверсе имеется буквообразное граффито,
сходное со скандинавской руной и. Аналогично знаку на монете
№41.
Монета № 43. Имеется отверстие для привешивания. Через все
поле монеты проведена глубокая диаметральная линия — разметка
для разрезания монеты.
Монета № 44. Через все поле монеты и через отверстие для
привешивания проведена глубокая диаметральная линия — размет-
ка для разрезания монеты.
Монета № 45. На реверсе нанесено граффито в виде дуги, ко-
торая окаймляет верхнюю строку легенды.
Монета № 46 (рис. 12). На аверсе имеется сильно поврежден-
ное из-за стертости монеты граффито. Сохранившиеся резы в ле-
вой части монеты напоминают контурное изображение двузубца
(ср. № 8): хорошо сохранился левый зубец, правый представлен
лишь внутренней линией.
2. Клад (?) неизвестного происхождения, инв. № Н-583
Монета № 47 (рис. 13). На реверсе в центре монетного кружка
глубокими резами нанесено линейное изображение двузубца с от-
ростком в виде треугольника внизу. Первый зубец выполнен двумя
резами, наружная из которых прогнута, и, возможно, из-за этого
была сделана попытка исправить его. В остальном знак идентичен
граффити на монете № 50, а также на двух монетах из собрания
Нумизматического кабинета Исторического музея в Стокгольме.
Одна из них, подражание Саманидам 877/878 г., найдена в кладе
исламских монет из Чиннера (о. Готланд: Kinner, Lummehinda
sn.) Младшая монета этого клада датируется тем же временем.
Место находки второго, саманидского дирхема, чеканенного в
894 г., неизвестно. Вероятно, граффито может быть интерпретиро-
вано как схематическое изображение знака Рюриковичей (см. ни-
же).
Монета № 48 (рис. 14). На реверсе глубокими резами нанесено
граффито, которое напоминает схематически изображенный треэу-
18 Коваленко В. Пч Фолйн Л. В,» Шекун Л. Л. Давньоруський Звенич1в i скарб арабсь-
ких д!рхем1в // Археология. 1992. № 1. С. 60—72.
10 Hammarberg I.t Kispftng G. Op. cit. No. 25.
261
бед с отчерками на крайних зубцах. Однако сильная потертость
монеты не позволяет с уверенностью интерпретировать рисунок.
Монета № 49. На реверсе нанесено граффито в виде
Г-образной фигуры, образованной двумя глубокими пересекающи-
мися резами.
Монета № 50 (рис. 15). На реверсе, занимая центральную часть
поля, помещено граффито в виде двузубца с треугольным отрост-
ком внизу, идентичное рисунку на монете № 47.
Монета №51. На реверсе имеется граффито, читаемое с тру-
дом, поскольку монета сильно потерта. Оно представляет собой
буквообразный знак, сходный с руной s или счетным знаком
(см. ниже).
Монета № 52. На аверсе имеется граффито, читаемое не пол-
ностью, поскольку монета сильно стерта. Оно состоит из трех рас-
ходящихся лучей, один из которых виден лишь частично. Значение
этого изображения, встречающегося и на других монетах 20, неясно.
Монета № 53 (рис. 16). На реверсе находится граффито в
форме свастики, у которой отросток на левой ветви направлен
вверх, а не вниз. Отсутствие отростка на верхней ветви, вероятно,
объясняется обломом монеты.
3. Монеты неизвестного происхождения
Монета № 54. На сохранившемся небольшом фрагменте моне-
ты имеются две сходящиеся резы.
Монета № 55. От центра монетного кружка проведены две ра-
диальные линии под прямым углом разметка для разрезания
монеты.
Монета № 56. Монетный кружок разделен двумя диаметраль-
ными линиями, пересекающимися под прямым углом, обычный
способ разметки для разрезания монеты.
20 Ibid. No. 28, 110, 120.
262
Рис. 1 а, 6. Монета № 2
263
Рис. 2 а, б. Монета № 2
264
Рис. 3 а, б. Монета № 15
265
Рис. 4. Монета № 18
Рис. 5. Монета № 19
266
Рис. 6. Монета № 20
267
Рис. 8. Монета № 30
Рис. 9. Монета № 36
268
Рис. 10. Монета № 37
269
Рис. 13. Монета № 47
Рис. 14. Монета № 48
Рис. 15. Монета № 50
Рис. 16. Монета № 53
270
Рис. 17 Прориси монет № 1—16
271
Рис. 18 Прориси монет № 17—32
272
Рис. 19 Прориси монет № 33*“56
17
Описание граффити
Репертуар граффити на монетах, происходящих из кладов X в.
Киевщины и Черниговщины — земель, являвшихся оплотом вели-
кокняжеской власти, более того, по преимуществу из районов, при-
мыкавших к центрам княжества (Копиевка и Звеничев расположе-
ны поблизости от Киева и Чернигова, Иорданский клад найден на
территории самого Киева),— имеет ряд отличительных особенно-
стей. В них в значительно большем количестве, нежели в других
южнорусских кладах, представлены скандинавские рунические над-
писи и отдельные руны, а также другие буквенные граффити
(22 монеты); выше удельный вес рисунков [8 (9?)]; практически
отсутствуют черточки (счетные знаки).
Рунические надписи, отдельные руны и буквообразные знаки
представлены на 22 монетах, причем в трех случаях на обеих сто-
ронах монеты. Наиболее характерным для этой группы является
граффито god «бог» (№ 1, 2, 37 и, вероятно, № 15). Слово god —
одно из самых распространенных граффито на исламских монетах,
происходящих как из Восточной, так и Северной Европы. По дан-
ным И. Хаммарберг и Г. Рисплинга, в скандинавских собраниях из
493 монет с надписями 95,3% содержат слово god, которое подчас
нанесено два, три и более раз, так что в общей сложности насчиты-
вается 1072 случая его употребления 21 22. Чрезвычайно разнообразно
и графическое исполнение слова: оно может быть написано стар-
шими qud и младшими kup рунами как слева направо, так и на-
оборот , может быть представлено разнообразными лигатурами и
монограммами23. Среди надписей на рассматриваемых монетах
слово god выполнено младшими рунами kup на монетах № 37
(справа налево) и, вероятно, № 1, где руна и читается предположи-
тельно из-за стертости монеты. На монете № 2 оно имеет фор-
му gup, сочетающую руны старшего g и младшего р рядов. Нако-
нец, на монете №15 оно представлено, очевидно, лигатурой.
Менее обычно сочетание слова god с другими рунами или сло-
вами. Лишь в редких случаях оно встречается вместе с именем бога
Тора (риг, 2 раза) 24 и с руной d (1 раз) 25, но не образует с ними
единой надписи. Своеобразной поэтому является лигатура kup на
монете № 15, включающая, вероятно, руну t в качестве начального
знака. Можно предположить, что ее использование в лигатуре свя-
зано с ее названием — Туг, имя бога Тюра. Эта руна нередко встре-
чается в старшерунических и ранних младшерунических надписях
(на амулетах и в других надписях) и выполняет, как предполагает-
21 Ibid. S. 66.
22 Ibid. No. 16, 56, 69.
23 Ibid. No. 26, 93.
24 Ibid. No. 16, 32.
25 Ibid. No. 66.
274
ся, магическую функцию (инвокация) 26 27. Возможно, что в данном
случае руна уточняла, к какому именно из богов обращена надпись
(аналогичную функцию, очевидно, выполняло и начертание сло-
ва риг).
Особый интерес представляет сочетание на монете № 2 слова
god и изображения креста (на обеих сторонах монеты). Традицион-
но считается, что инвокация god обращена к одному из языческих
богов, чаще, вероятно, Тору, атрибут которого — молот — широко
представлен среди граффити на монетах и чье имя встречается
несколько раз вместе со словом god или с изображением молота 2Г.
Однако то же слово использовалось и для обозначения бога после
принятия христианства. Не исключено поэтому, что граффити,
объединившие слово god и крест (в отличие от молоточка Тора),
должны были подчеркнуть именно христианскую принадлежность
инвокации, ее обращенность к христианскому богу. Аналогичное
сочетание граффити представлено на монете 824 г. из клада в Сту-
ре Веллинге (Готланд, младшая монета клада 910/911 г.), на монете
929 г. из клада в Бруа (Готланд, младшая монета 991 г.) 28 29, а также
на монете чеканенной между 910-ми и 930-ми годами (на другой ее
стороне вместе с тремя надписями kujj процарапаны и равноплечий
прямой крест, и молоточек Тора) Таким образом представляется,
что сочетающиеся со словом god символико-культовые изображе-
ния (молоточки Тора, кресты) могут указывать на отнесенность
надписи к языческому или христианскому культу и тем самым —
на конфессию человека, наносившего граффити.
Рунообразные знаки Л (соответствует руне и) и N (соответствует
руне s) — одни из наиболее распространенных граффити на ислам-
ских монетах, найденных на территории как Восточной Европы,
так и Скандинавии 30. Знак Л встречается на многих арабских мо-
нетах один, в сочетании с другими руноподобными знаками, чаще
всего со знаком, сходным с руной S, и надписями, а также в надпи-
сях god. В подавляющем большинстве случаев он имеет характер-
ное начертание в виде двух прямых пересекающихся вверху ветвей
(в отличие от более распространенной в надписях на мемориаль-
ных стелах графемы с вертикальным стволом и наклонной ветвью
справа). Знак N также может встречаться отдельно или в сочетании
20 Мельникова К А., Носов Е. Н. Указ. соч.
27 Hammarberg I., RispUng G. Op. cit. No. 37, 43, 95.
28 Гфаффити на обеих монетах приведены в неопубликованном каталоге граффнти на
исламских монетах Г. Рисплинга.
29 Hammarberg RispHng G. Op. cit. No. 94, 95.
30 Знак Л встречен на 45 монетах из собрания ГИМ (Нахапетян В. E.t Фомин В.
Указ. соч. С. 161), на 12 монетах из Эрмитажа (Добровольский Н £, Дубов И В.,
Кузьменко Ю. К. Указ. соч. С. 164—171), по неопубликованному каталогу Г. Рнсп-
линга — более, чем на 40 монетах. Знак N представлен на 44 монетах из собрания
ГИМ (Нахапетян В. Е, Фомин А. В. Указ. соч. С. 161), на 10 монетах из Эрмитажа
(Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Указ. соч. С. 164—171) и более,
чем на 30 монетах из Скандинавии (по каталогу Г. Рисплинга).
17* 275
с Другими руноподобными и иными знаками. Если видеть в нем
РУНУ 8, то его начертание ближе к старшерунической графеме с
равновысокими стволами: в младшеруническом шведско-норвеж-
ском варианте более обычна графема в форме зигзага *i. В рассмат-
риваемом комплексе знак А представлен 7 раз на монетах № 5, 9,
И, 14,31, 41,42, знак N — 4 раза на монетах № 10,26, 37, 51.
Интерпретация знака А как руны и основывается в первую оче-
редь на его использовании в рунических надписях и своеобразии
его графики. Знак N отождествляется с руной s благодаря графиче-
скому сходству с ней и его частой сочетаемости с другими рунопо-
добными знаками (обычно идентичными рунам и и к) или со скан-
динавскими надписями 31. Несмотря на это, интерпретация знаков,
если они встречаются изолированно, не может быть бесспорной.
Аналогичное по форме знаку N изображение известно в тюркских
рунических надписях 32, сходный облик имеют греческие буквы N и
Z Нахапетян и Фомин сопоставили оба знака, равно как и ряд
других (две или более короткие черточки, W), с цифровыми обо-
значениями в ближневосточных неалфавитных системах счета 33.
Знак А интерпретируется ими как цифра 10, знак N — как цифра
20. Действительно, на монете № 5 из Копиевского клада знак А
изображен вместе с двумя черточками (рассматриваемыми теми же
авторами в качестве обозначения единицы), а на монете 11 — вме-
сте с односторонней стрелкой (вариант А, по Нахапетян и Фоми-
ну). Однако клад из Копиевки (955 г.), где знаки А и N представ-
лены на 5 монетах из 10, происходит из восточных провинций ха-
лифата, и вряд ли можно предполагать его прохождение через
ближневосточные территории, где монеты могли быть помечены
имевшими там хождение цифровыми обозначениями. Более того,
присутствие на монетах этого же клада рунических надписей, изо-
бражение молоточка Тора, двузубпа говорит скорее о скандинав-
ской атрибуции знака. Также вероятнее интерпретации знака N как
скандинавской руны на монете № 51 из Звеничевского клада, на
других монетах которого изображены двузубцы, свастика и т. п.
Другим буквоподобным знаком, многократно представленным на
монетах Иорданского клада 943 г. (монеты № 13, 20, 24 изолиро-
ванно и № 19, 30 в сочетании со знаком в форме Р), является
П-образное граффито, отмеченное также Нахапетян и Фоминым на
четырех монетах VIII—IX вв. (три — из кладов первой половины —
середины IX в.)34. Представляет интерес отсутствие подобного
знака среди граффити на монетах, найденных в Скандинавии: в
каталоге Г. Рисплинга он не представлен ни разу.
81 Hammarberg L, Rispling G. Op. cit. No. 8, 65 и др.
32 Васильев Д. Д. Графический фонд памятников тюркской рунической письменности
Азиатского ареала (опыт реконструкции). М.» 1983.
33 Нахапетян В. E.t Фомин А. В. Указ. соч. С. 162—164.
34 Там же. № 17, 125а, 139,194.
276
Происхождение и значение этого знака неясно. Вряд ли воз-
можно его соотнесение со скандинавской руной старшего футарка е
(даже при том, что на монете № 139 из собрания ГИМ вместе с
ней изображен знак N), поскольку она вышла из употребления за-
долго до VIII в. По своей графике знак близок греческому П или
древнерусскому П; дважды он начерчен вместе со знаком Р
(единственные случаи его употребления), идентичным по графике
треческому Р и древнерусскому Р. Тем не менее его отождествление
с греческими или кириллическими (что еще менее вероятно в силу
раннего времени зарытия кладов с этими монетами) буквами вряд
ли возможно.
Символические знаки представлены в рассматриваемом ком-
плексе свастикой, крестами, молоточками Тора.
В репертуаре граффити на арабских монетах свастика (соляр-
ный знак) не является широко распространенным изображением:
она встречена на двух монетах из собрания Эрмитажа 35, а также на
трех монетах из Швеции: дважды самостоятельно и один раз в
сочетании с трижды повторенным словом kup — «бог» 36.
Значительно более распространены изображения молота, симво-
ла бога Тора (подвески-молоточки широко известны в археологиче-
ском материале и рассматриваются как амулеты), особенно на мо-
нетах скандинавских кладов (более 150) 37; среди граффити из Вос-
точной Европы их несравненно меньше: всего три монеты в
собрании Эрмитажа 38 39 и две в собраниях Киева и Чернигова (№ 7
и 40). Как и амулеты, изображения молота Тора, по общему мне-
нию, принадлежали скандинавам, что подтверждается и их терри-
ториальной дистрибуцией.
Наиболее частым траффито символического содержания явля-
ются кресты (в рассматриваемом комплексе — на 10 монетах), как
правило, небольшого размера. Особенно много их на монетах из
Иорданского клада.* на 6 из 19, причем в четырех случаях они на-
несены на обе стороны монеты (№ 12, 22, 27; № 23 — по два раза;
№ 16, 29 — на одной стороне). Встречены кресты также на монетах
клада из Копиевки (№ 2 вместе со словом gup и № 4), из собрания
Золотой кладовой (№ 34, 37 вместе со знаком N на той же стороне
и, предположительно, надписью kup на другой). Широко распро-
странены они и на монетах из кладов Скандинавии и Восточной
Европы зб.
35 Добровольский И, Г., Дубов И. Кузьменко Ю. К Указ. соч. № 154,157.
36 Первые две монеты — по каталогу Г. Рисплинга, третья — см.: Hammarberg I.t
Kispling G. Op. cit. No. 93.
37 Ibid. No. 67, 68, 85, 95 и др., а также по материалам каталога Г. Рисплинга.
38 Добровольский И. Г, Дубов И. В., Кузьменко 10. К. Указ. соч. С. 75—76; Дубов И. В.
О датировке железных шейных гривен с привесками в виде «молоточка Тора» //
Исторические связи Скандинавии IX—XX вв. Л., 1970. С. 262—268.
39 Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко 10. К, Указ. соч. С. 45; Нахапетян В. £.,
Фомин А. В. Указ. соч.
277
Предложенная И. В. Дубовым интерпретация граффито как
схематического изображения молоточка Тора (наряду с возможной
христианской символикой) вряд ли оправданна, поскольку в схема-
тическом варианте (см. ниже) молоточек Тора представлен Т-об-
разным знаком, причем обычно большего размера. Представляется
наиболее вероятной христианская символика знака. Кроме того,
возможно его соотнесение с руной g (х) — начальной в слове got? в
старшеруническом начертании.
Рисунков на монетах из собраний Киева и Чернигова встречено
мало: это изображение двух треугольных флажков (?) на монете
№ 36 из собрания Золотой кладовой, двузубцев и трезубца на че-
тырех монетах (№ 8, 47, 48, 50), питьевого рога (?) на монете № 8,
на лицевой стороне которой нанесен двузубец. Возможно, что еще
на четырех монетах — № 3, 6, 17, 46 — имелись рисунки, сильно
поврежденные из-за стертости монеты.
Наибольшей интерес в этой категории граффити представляют
двузубцы и трезубцы. Они встречены на монетах из двух кладов:
Копиевского (955 г., монета № 8) и неизвестного происхождения из
собрания Черниговского музея (980-е годы?), где на двух монетах
(№ 47 и 50) изображены двузубцы. На третьей монете из этого же
клада (№ 48) от основания отходят три перпендикулярных ему
зубца. Однако, как И/ на саманидском дирхеме 894 г. из Стокгольм-
ского нумизматического кабинета 40, третья вертикальная реза на-
ходится не посередине, как должно было бы быть, если бы рисунок
представлял собой трезубец, а сильно сдвинута к правому зубцу.
Эго дает основание предполагать случайный характер третьей резы
или усматривать в ней исправление, внесенное человеком, выре-
завшим знак.
Характер рисунка на монетах разных кладов различен: в Копи-
евском кладе изображение двузубца контурное, на монетах клада из
Черниговского музея — схематическое. И тот, и другой тип рисунка
имеет параллели как в Восточной, так и в Северной Европе. Кон-
турные изображения двузубцев известны на пяти монетах из кла-
дов Восточной Европы (на монете чеканки 974/975 г. из собрания
ГИМ 41; из кладов в Васьково, не ранее 1013 г.; Погорелыцины, не
ранее 904 г/, неизвестного происхождения из собрания Эрмитажа,
не ранее 975 г.; и на депаспортизованной монете из Эрмитажа 42), а
также на монете чеканки 924/925 г. (312 г. х.), хранящейся в Бер-
лине, но поступившей из Стокгольма 43 (из клада, найденного на
Готланде?). В более «парадной», объемной форме двузубец пред-
ставлен на монете, чеканенной в 919/920 г. (307 г. х.) в Самарканде
40 По материалам каталога Г. Рисплинга.
41 Нахапетян В. Е„: Фомин А. В. Указ. соч. № 253.
42 Добровольский И. Г., Дубов И, В., Кузьменко 10. К. Указ. соц. № 72, 73, 82, 149.
49 Там же. №433.
278
и хранящейся в Копенгагене 44 45 *. Все семь изображений двузубцев
характеризуются общими особенностями: четка выраженным тре-
угольным завершением внизу, сужающимися к верху и отогнутыми
наружу зубцами. Во всех случаях аналогичны и расположение дву-
зубца — в центре поля монеты, и его значительный размеры. Схе-
матически прочерченные двузубцы имеют ту же7основную конст-
руктивную особенность: четко прорисованный треугольник под
основанием. Зубцы изображены прямыми линиями, перпендику-
лярными основанию. Аналогичное черниговским изображение дву-
зубца имеется на монете из клада в Чиннер (Готланд, 877/878 г.) .
Ближайшей аналогией этому типу граффити являются двузуб-
цы, традиционно рассматриваемые как родовые знаки Рюриковичей
X в. Они встречены на печати Святослава Игоревича 47, на раз-
личных предметах, на свинцовых товарных пломбах, в виде клейм
на гончарных изделиях и плинфе 48. Всем им присущи те же ико-
нографические особенности, что и двузубцам на исламских моне-
тах. Поэтому определение этой группы граффити как изображений
знака Рюриковичей 49 кажется бесспорным.
Наличие второго изображения на другой стороне монеты — рас-
пространенная особенность монет с двузубцами: на монете № 72
собрания И. Г. Добровольского, И. В. Дубова и Ю. К. Кузьменко на
обороте изображен стяг, на монете № 73 (половина) — трудноопре-
делимый предмет; на монете № 149 — ладья с рулевым веслом.
Сочетание двузубцев и предметов дружинного быта — важный
показатель среды, в которой функционировал знак Рюриковичей.
Все ранее известные изображения знаков Рюриковичей, начиная
с печати Святослава Игоревича, указывали как будто на возникно-
вение этого знака в правление Святослава (965—972 гг.), что и ста-
ло общепринятой точкой зрения. Выявление граффити в виде дву-
зубцев на монетах, чеканенных в первой половине — середине X в.,
но происходящих из кладов второй половины X — начала XI в. не
противоречили этой датировке. Не выходят за эти хронологические
пределы и черниговские монеты с двузубцами. Однако наличие
двузубца на монете Копиевского клада с младшей монетой
954/955 г. указывает на более раннее происхождение знака — до
начала самостоятельного правления Святослава. И, наконец, монета
из клада в Чиннере (Готланд), который датируется по младшим
монетам (чеканены в 877/878 г.) концом IX, самое позднее началом
44 _ _ _
По материалам каталога Г. Рисплинга.
45 Hammarberg I., Rispling С. Op. cit. No. 25.
Добровольский И. Г, Дубов И. В., Кузьменко Ю. К, Указ. соч. С. 67—74.
47 Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси. М., 1970. Т. 1. С. 40—41.
4В Добровольский И. Г, Дубов И. В., Кузьменко 10. К. Указ. соч. С. 67—74.
49 Мельникова Е. А. -«Знак Рюриковичей» и становление центральной власти на Руси
// Чершпвська земля у давнину i середньов!ччя. Тез. доп. Киш, 1994. С. 18—20;
Она же. «Знаки Рюриковичей» на восточных монетах (в печати).
279
X в., свидетельствует о существовании этого знака уже в начале
X в., т. е. во времена правления если не Олега, то Игоря.
Комплекс монет из собраний Киева и Чернигова, происходящих
по преимуществу из кладов X в., содержит практически весь из-
вестный по источникам из других регионов репертуар граффити
(см. табл. 3).
В рассматриваемом комплексе отсутствуют практически полно-
стью липп» две категории граффити: восточные (арабские и др.)
надписи и наиболее вероятные из счетных знаков — черточки
(представлены липп» на одной монете). Их отсутствие в данном
комплексе, очевидно, связано со временем их происхождения: по
мнению А. В. Фомина, обе эти группы граффити характерны для
«западного» потока серебра первого периода обращения дирхемов в
Восточной Европе. В то же время этот набор не дает оснований
для установления хронологической дистрибуции таких типов
граффити, как рисунки, с одной стороны, и рунические надписи —
с другой: и те, и другие, вероятно, наносились на монеты на протя-
жении X в. Более того, и надписи, и рисунки, что уже отмечалось,
происходят из одной и той же среды, скандинавской по происхож-
дению, по крайней мере в значительной части, и в той или иной
мере связанной с великокняжескими дружинами.
Таблица 3
Репертуар граффити
Вид граффити Количество граф- фити Количество монет
Рунические надписи 6 4
Буквообраэные знаки
руноподобные 12 12
другие 7 7
Символические знаки
молоточки Тора 2 2
свастики 1 1
кресты 16 10
Рисунки
знаки Рюриковичей 4 4
другие 2 2
неопределенные 4 4
Разметка для разрезания 5 5
В то же время комплекс монет из Киева и Чернигова в сопос-
тавлении с другим восточно- и североевропейским материалом поз-
воляет сделать несколько наблюдений, имеющих существенное зна-
чение как для непосредственной интерпретации рисунков, так и
для изучения граффити в культурно-историческом и нумизматиче-
ском аспектах. Первое наблюдение касается иконографии граффи-
ти.
Наиболее распространенные граффити — символические знаки
представлены двумя иконографическими типами: контурным, очер-
чивающим «тело» предмета, и схематическим, линейным, дающим
представление лишь о его важнейших конструктивных особенно-
стях. Молоточки Тора изображаются либо в виде двух располо-
женных перпендикулярно прямоугольников50 (иногда более де-
тально, с треугольным утолщением в средней части молоточка, как
на реально находимых амулетах 51), либо просто как Т-образный
знак 52. Точно так же вырезаются кресты: в виде двух пересекаю-
щихся под прямым углом полос или в виде двух пересекающихся
линий. Аналогичны два вида изображения знаков Рюриковичей,
отмеченные выше: контурное (№ 8) и линейное (№ 47, 48, 50).
Важно отметить, что оба типа рисунков сосуществовали на всем
протяжении их употребления, хотя схематически исполненные кре-
сты и молоточки Тора встречаются значительно чаще. И контур-
ная, и линейная прорисовка двузубца (равно как молоточков и
крестов) отмечается с момента его появления и до конца обраще-
ния дирхемов в Восточной и Северной Европе. В линейном вари-
анте двузубец представлен на самой ранней на сегодняшний день
монете “ из клада в Чиннере и на одних из наиболее поздних — из
клада неизвестного происхождения в Черниговском музее. Контур-
ные же рисунки известны на протяжении всего X в. вплоть до од-
ной из наиболее поздних монет — из клада первой половины
XI в. 53 54
Существование двух иконографических типов граффити, уста-
навливаемое для изображений некоторых предметов, заставляет
поставить вопрос о возможном параллелизме в начертании и дру-
гих предметов, определимых при их контурном исполнении (стяги,
мечи, ладьи) и неидентифицированных в линейном варианте. Так,
в публикации Нахапетян и Фомина на монетах 212 и 259а нанесе-
ны контурные рисунки стяга (сходные со стягами на монетах из
собрания Эрмитажа м); идентификация этих граффити затрудне-
ний не вызывает. Однако помещенные в разряд неопределимых
линейные граффити на монетах № 299, 301 и 322 из той же публи-
50 Hammarberg L, Rispting G. Op. cit. No. 30, 62, 95 и др.
51 Ibid. No. 35, 53» 59, 62.
52 Ibid. No. 67, 68, 85 и др.
53 Добровольский И. Г, Дубов И. В., Кузьменко 10, К, Указ. соч. № 82.
54 Там же. С. 63-67.
281
кадии чрезвычайно близки изображениям стягов на указанных
монетах: во всех случаях обозначена длинная мачта, на одном из
концов которой размещены отходящие от нее под углом 90° три
прямые (№ 299), изгибающиеся (№ 322) или соединенные между
собой (№ 3015S 56) линии, которые могут обозначать полотнище стя-
га. Таким образом, эти рисунки сохраняют основные конструктив-
ные элементы стяга и, вероятно, могут интерпретироваться как его
изображение.
Другой возможной параллелью определимым контурным рисун-
кам являются прямые кресты с одной удлиненной ветвью. Эти
граффити подчас определяются в качестве латинского креста в
отличие от подавляющего большинства равносторонних крестов.
Разумеется, в некоторых случаях удлинение одной из ветвей
креста — результат простой небрежности. Однако нередко такое
граффито отличается тщательностью и, вероятно, передает замысел
исполнителя. Основные конструктивные элементы этого изображе-
ния соответствуют рисункам мечей, представленным на ряде монет
из Восточной Л и Северной 57 58 Европы.
Второе наблюдение связано с дистрибуцией монет с граффити.
В публикациях И. Г. Добровольского, И. В. Дубова и Ю. К. Кузь-
менко основное внимание обращено на хронологическое распреде-
ление граффити, А. В. Фомина и В. Е. Нахапетян — террито-
риальное, которое соотносится с хронологической дистрибуцией,
поскольку, по мнению Фомина, в первый период обращения
(вторая половина VIII в. — 830-е годы), когда преобладают монеты
африканской чеканки, восточное серебро поступало преимущест-
венно «западным» путем через Закавказье и большинство граффи-
ти наносилось еще до прихода монет на Кавказ. Позднее, когда
увеличился удельный вес монет из восточных провинций халифата,
виды граффити изменились, поскольку они оказались связаны с
другой этнокультурной средой.
Однако анализ репертуара граффити указывает на существова-
ние не только хронологических и территориальных различий. Об-
ращает на себя внимание, во-первых, неравномерное распределение
монет с граффити и без них в различных кладах, а во-вторых, спе-
цифика наборов граффити в кладах, где они представлены в значи-
тельном количестве.
Если обратиться даже только к таблице распределения граффи-
ти в кладах конца VIII - X в. в работе Нахапетян и Фомина , то
становится очевидно, что монеты с граффити имеются далеко не во
всех хранящихся в ГИМ кладах. Треть кладов (10 из 30 пере-
численных) не содержит монет с граффити; в четарех кладах ко-
55 Ср. сходный рисунок стяга на монете № 95 каталога И. Г. Добровольского и др.
56 Там же. С. 52-57.
57 Hammarberg Ц RispUng G. Op. dt No. 48,91.
58 Нахапетян В. E.t Фомин А В. Указ. соч. С. 146.
262
личество монет с граффити не достигает 1%, тогда как в двух кла-
дах оно составляет 23,8% (Петергофский) и 15,4% (Гнездовский)
при среднем количестве монет с граффити в кладе 2,6%. Эти под-
счеты указывают на то, что монеты с граффити являются харак-
терной приметой не вообще монетного серебра в Восточной Евро-
пе, а лишь отдельных кладов, выделяя их среди массы зарытого
серебра.
Даже если обратиться к составу граффити в кладах, то, исполь-
зуя сложившуюся классификацию, легко установить, что только
немногие виды граффити имеют повсеместное и более или менее
равномерное распространение. В подавляющем большинстве случа-
ев клады имеют индивидуальные, специфичные только для каждого
из них, наборы граффити. Обратимся к кладам, содержащим не
менее 10 надписанных монет (см. табл. 4).
Таблица 4
Распределение видов граффити по кладам
Клад Надписи Знаки N и Л Букво- образ- ные знаки Черты Крее- ты Ри- сунки На- сечки
восточ- ные руни- ческие
Кислая, 838 г. 5 6 3 2? 12
Выжигша, 642 г. 5? 10 4 4 2
Тимерево, 865 г. 2 3 1 1 1? 3?
Тимерево, 869 г. 2 5 6 6 1? 2
Петергоф, 905 г. 5 2 8 5 1
Безлюдовка, 1? 6 12 7 2 2?
936 г.
Иорданский, 1 2 5 9
943 г.
Козьянки, 2? 2 3 2 3 6 8 ?
сер. X в.
Береза I, 952 г. 7 13 22 3
.Звеничев, 952 г. 2 2?
Копиевка, 955 г. 2 4 1 2 3?
Неизв., ЧИМ 1 5 2
989 г.
263
Наиболее распространенными и встречающимися практически
во всех кладах являются кресты и знаки Л и N. Однако и они пред-
ставлены в разных кладах неодинаково. Наборы же других знаков
отличаются значительно. Так, в кладе из Кислой преобладают вос-
точные надписи и черточки (счетные знаки?), в Выжигском и Ти-
меревском 865 г— буквообразные знаки, включая знаки Л и N, в
Безлюдовском и Березовском II — черточки и кресты, в кладе из
Козьянок — рисунки, включая кресты, в Иорданском — кресты, в
Копиевском — рунические надписи и руноооразные знаки, в кладе
неизвестного происхождения из Черниговского музея — рисунки,
причем по преимуществу двузубцы. Очевидно, что в большинстве
случаев наборы граффити на монетах одного клада индивидуальны
и представляют определенные комплексы, отражающие интересы и
предпочтения владельца клада или специфические условия форми-
рования клада.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ЛИП — Археология и история Пскова и Псковской земли. Тезисы
докладов научно-практической конференции
АО — Археологические открытия
АС — Археологический съезд
ВИД — Вспомогательные исторические дисциплины
ГАИМК — Государственная академия истории материальной культуры
ГВНП — Грамоты Великого Новгорода и Пскова
ГИМ — Государственный исторический музей
ГЭ — Государственный Эрмитаж
ДГ — Древнейшие государства Восточной Европы (прежде: Древ-
нейшие государства на территории СССР)
ИАК — Известия Российской археологической комиссии
ИИМК — Институт истории материальной культуры (прежде: Ленин-
градское отделение Института археологии)
КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР
КСИИМК — Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях
Института истории материальной культуры АН СССР
МАР — Материалы по археологии России
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
НАНУ — Национальная академия наук Украины
НПЛ — Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей
РА — Российская археология
РАН — Российская академия наук
РГБ — Российская государственная библиотека (прежде: ГБЛ)
СА — Советская археология
СГЭ — Сообщения Государственного Эрмитажа
СС — Советское славяноведение
КНКМ — Kwartahik historii kultury materialnej
MW — Materialy wczesno£redniowieczne
WA — Wiadomoici archeologiczne
WNA — Wiadomogci numizmatyczno-archeologiczne
285
СОДЕРЖАНИЕ
От редколлегии 3
А. В. Назаренко
Происхождение древнерусского денежно-весового счета 5
Я. Ф. Котляр
Северорусские («черниговские») монетные гривны 80
Е. А. Мельникова
Эпиграфика древнерусских платежных слитков (в связи с надпися-
ми на гривнах клада из Бюрге, Готланд) 143
В. Л. Янин, П. Е Гайдуков
Новгородский клад западноевропейских и византийских монет кон-
ца X — первой половины XI в. 151
Т. А. Пушкина
Новый Гнездовский клад 171
А. В. Фомин
Куфические монеты Гнездовского клада 187
П. Г. Гайдуков, А. С. Хорошев
Новые находки привесок — литых копий с монет типа «Ярославле
сребро» в Новгороде 204
В. Б. Перхавко
Распространение пломб дрогичинского типа 211
Е, А. Мельникова
Граффити на восточных монетах из собраний Украины 248
Список сокращений......................................... 285
286
Научное издание
ДРЕВНЕЙШИЕ ГОСУДАРСТВА
ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
1994 год
Новое в нумизматике
Утверждено к печати
Институтом российской истории РАН
Редактор С. А. Левина
Оригинал-макет А. В. Иванов
Художник Г. Н. Воиткевич
Подготовка иллюстраций И В, Захарова
Лицензия ЛР № 070787 выдана 16.12.92.
Формат 60x90 */16. Гарнитура «Петербург».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 18.
Тираж 2000 экз. Заказ № 1195
Цена договорная.
Издательство «Археографический центр».
Тел.: 245-83-55. Факс: 245-30-98. E-mail: ada©glas.a]
2-я типография издательства «Наука».
121099, Москва, Г-99, Шубинскнй пер., 10.