Author: Измоденов А.
Tags: общее растениеводство растения ботаника лесное хозяйство
ISBN: 5-7663-0058-1
Year: 1989
Text
ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
ХАБАР'
мёд, овощи и соки
уссурийских лесов
ЛЕСНАЯ
САМОБРАНКА
А. ИЗМОДЕНОВ
ЛЕСНАЯ
САМОБРАНКА
Лесная Уссура
НЕКТАР ЛЕСОВ . . . Ю
Цветы и цветки .
Б кроне липы . .
Нектар — сахар — мед . • •
Мед с одного дерева . • •
Мед с одного гектара » .
Тайна танца • .
По маршрутам пчелы . .
Чай» с липы
Запретная порода . . • •
Пыльца . . . . . •
Ладят в лад дела медовые .
Чур. чертов куст! .
Пчелы не помеха, а мед всегда
кстати ........................
Диво, насколько береза игрива
10
14
16
17
23
28
35
40
42
44
47
54
55
58
ОВОЩИ ЛЕСОВ ... 61
Вайи и рахисы .... 61
Орлиное крыло............63
Рост рахисов орляка. ... 67
Выше леса................7в
Как измерить высоту рахиса? . 78
Лист да корень .81
Звенит земля зеленым звоном . 84
Исчезнувшее межсезонье • 92
Орляк в огне . . . • 194
Страусоиер . . . . . ИЗ
Чистоус.......................121
Кочедыжник красночерешковый . 124
Съедобные турионы . • • .125
Метка на дереве . • . • 129
Символ лесной Уссуры . , . 132
Пучка ........................• 134
Звень сенокосная ... 136
Шу-шутка . • 140
Печать примечательного. , . 145
Сомкнутость по вертикали . • 149
Зимний урожай . . • 155
Канатный лес .... 157
Уссуре уссурийское . . . .159
Для любителей и для заготови-
телей 162
СОКИ ЛЕСОВ .... 166
Сок — пасока — береэовица . 166
Березовый сок • 168
Горек вкус у горькой доли . .179
Березовая Уссура , . 187
Чтобы капля протекала . • 194
Чудо-плач ... 203
В пределах резерва плача • • 206
Капля за каплей .... 208
Рядовая порода .... 216
Из числа величавых ...» 226
Лес полон сюрпризов • • • 228
Сезон подсочки • • • 230
Путики .........................234
В конце сезона • • а • • 237
Плач и дочь . . . • • 238
Почему не тополь? .... *40
Диво быль и диво небыль . 252
А. ИЗМОДЕНОВ
ЛЕСНАЯ
САМОБРАНКА
мёд, овощи
и соки
уссурийских
лесов
Хабаровское
книжное
издательство
1989
ББК41.8
И37
Рецензент
кандидат сельскохозяйственных наук
Г. И. С ухо миров
Художник
А. И. Посохов
3704020000-49
И М160(03)-89 61 89
ISBN 5-7663-0058-1
(g) Хабаровское книжное издательство, 1989
Лесная Уссура
t Нерукотворная фабрика продуктов 4
Лесная Уссура — соединение эпох 4
В уссурийских лесах много древних растений, гак на-
зываемых реликтов. Они пришли к нам из далекого прош-
лого, когда еще не было на Земле человека. В послелед-
никовые периоды прежняя растительность сохранилась
лишь за той географической чертой, куда не проникало хо-
лодное дыхание ледников и где поныне климат ей благо-
приятствует. В правобережной части бассейна реки Уссу-
ри с прилегающим к ней Приамурьем сложились совершен-
но своеобразные климатические условия. От моря этот рай-
он Дальнего Востока отделен хребтами Сихотэ-Алиня, от
которых к Уссури протянулись многочисленные большие
и малые отроги. Похолодание достаточно сильно захвати-
ло только верхний пояс гор и открытые низины. В пред-
горье и среднегорье оно проникло совсем приглушенным.
Здесь-то и сохранились древние растения.
Горы надежно закрыли средние элементы рельефа от
прямого вторжения воздушных масс со стороны ледников
и моря. Защитную функцию гор усиливают лесные мас-
сивы. Леса и горы «трудятся» совместно над формировани-
ем в этих местах воздушных подпор, обеспечивающих кот-
ловинное задержание испарительных потоков. В резуль-
тате при богатом солнечном пригреве здесь создаются за-
крытые условия по типу влажного климата.
На высоких горах и в просторных низинах Уссурийского
бассейна древняя растительность исчезла почти целиком
(так же, как и на всех сопредельных территориях), но
в многочисленных укрытиях Уссуры*. соседствующих пруо
5
с другом или совсем обособленных, ее представители до-
жили до наших дней.
Будучи в окружении холодостойких растений, реликты
смешиваются с ними или, развиваясь, сами приобретают
холодостойкие качества. В результате возникли те особен-
ные, поражающие невероятным сочетанием теплолюбивых
растений с холодостойкими леса, характеристика которых
выходит за пределы привычных понятий и закономерностей.
Растут реликты безбедно. Процветают посланники древ-
него мира. Что им до того, что в целом здесь условия не
для их теплолюбивых натур. В надежных укрытиях им не
страшен жесткий климат. Из окна и мороз — не мороз.
Но... чу! На фронтоне укрытия — надпись: «Люди, не рас-
пахните’ дверь лесную»... Надпись эту видит только тот,
кто научился видеть.
В ней предупреждение и мольба не оголять местность, не
открывать ее ветрам суровым, иначе, незащищенные, за-
мерзнут пришельцы из доледниковых эпох. Спрятались ре-
ликты в укрытиях, живут — не гибнут и дали начало тем ле-
сам, которые называют уссурийскими. Занимают леса эти
средний и нижний пояса гор преимущественно западных и
южных отрогов южного и среднего Сихотэ-Алиня. На ты-
сячу километров растянулась лесная Уссура.
Зная особенности формирования местной растительно-
сти, понимаешь, откуда здесь такое обилие зелени, исклю-
чительный набор видов и форм. На одном участке можно
увидеть множество разновеликих и разноликих деревьев,
деревцев, кустарников, лиан, накренившихся сухостоин,
взросших валежин. От земли, покрытой травами, мхами
и лишайниками, до самых вершин деревьев протянулся
почти сплошной зеленый полог — это так называемая вер-
тикальная сомкнутость. Плети лиан обвивают стволы и вет-
* Известно, что в народе реку Уссури часто называют Уссурой.
Автор же под Уссурой понимает еще и бассейн реки, Приуссу-
рье, и, таким образом, лесная Уссура — это то же, что и знаменитые
«дебри Уссурийского края».
б
ви, провисают между ними, внедряются в кроны, а на про-
галинах и вырубках покрывают землю, кусты и валежины
густой листвой, образуя бугры и горки ковровой зелени.
Все перемешано-перепутано в невероятном, казалось
бы, сочетании очень далеких друг от друга растительных
форм и видов. Остроконечные ели и плосковершинные кед-
ры. Белая береза и черная. Обычная черемуха и красноко-
рая. Осина и бархат. Ольха и акатник. Шиповник и эле-
утерококк. Шишки пихты и ягоды тиса. Скромный листок
ивы и огромный лист аралии. Орешки вяза и орехи маньч-
журские. Жимолость и виноград. Смородина и актинидия.
Калина и лимонник... Контрасты, контрасты и контрасты.
Именно такие леса и придают своеобразие здешним ме-
стам. Южане, предпочитающие влажное тепло, растут ря-
дом с северянами, привыкшими к более сухому и суровому
климату.
Впрочем, по соседству с участками, которые насыщены
разнообразными видами, разместились совсем простые бе-
резняки, осинники, ельники, лиственничники, чащобы ив-
няков.
Соответственно разнообразию и оригинальности расте-
ний лесной Уссуры разнообразны и ее подлесные продук-
ты — мед, овощи, соки, плоды, лекарства, корм, техниче-
ское сырье. С ранней весны, когда еще держится снег, и до
поздней осени, пока зелен лист и сочен плод, в лесу про-
исходит невидимый и неслышимый процесс созидания про-
дукта. Растения превращают плоть земли, лучи солнца,
воду и воздух в органическое вещество, в том числе и в
продукты, которыми издревле жив человек.
До недавнего времени продукты леса были уделом лишь
мелких промыслов. Лесной продукцией занимались разроз-
ненные организации для внутренних целей, а также и мест-
ное население — для собственного потребления и рыночной
торговли. И, конечно, любители.
Целенаправленная заготовка подлесных продуктов ста-
ла развиваться в последние три десятилетия, с тех пор как
1
были созданы специализированные предприятия — промхо-
вы. Резко возросли объемы и размах заготовок. Органщ
аованное интенсивное производство требует выработки пра-
вил сбора, режима пользования, выявления сырьевых ре-
сурсов. Решение этих задач связано с изучением биологи-
ческих свойств как самих продуктов, так и растений и ра-
стительных сообществ, которые производят их. Наукой и
практикой к настоящему времени накоплен некоторый по-
тенциал знаний.
Сбор урожая лесных продуктов — совсем непростое де-
ло: длинные таежные километры, надоедливый гнус, мок-
рые ноги, пот, неуют, груз за плечами... Намаявшись, иной
незадачливый сборщик набрасывается на продукт и берет,
берет даровое без оглядки, словно и не слышал никогда
о бережливом отношении к растениям. Истинный же таеж-
ник твердо знает или хорошо чувствует основной закон
леса: в лесу ничто не пропадает без пользы, все созданное
растениями нужно или самим растениям, или обитающим
здесь животным, или почве, или служит чистому воздуху
и ключевой воде. А в конечном счете все это — для людей.
Отсюда девиз: не жги, не губи, не бери лишнего.
Думающий сборщик не отломит росток, пусть даже он
заманчиво съедобен, не будучи уверенным, что конкретный
росток этот действительно сослужит ему добрую службу,
что не окажется он выброшенным. Ведь часто бывает, что
наберет любитель полон рюкзак, станет дома перебирать,
надоест ему — и выбросит добрую половину. Или залежит-
ся сбор до завтра — снова в отбросы. Окажется много пе-
резревшего продукта, или он повянет, помнется от того, что
битком набита тара, — та же участь. Зачем все это? Из
лесу дань — домой в лохань. А лес-то убывает. Многие
оправдывают себя, полагая, что убывание такого рода —
по малому счету. По крохам. Но... если бы крохи, а то
ведь — ворохи. Посчитайте, сколько ног от зорьки до за-
ката ежедневно в урожайную пору топчут лесную зелень,
сколько рук рвут, рвут, рвут, рвут. И никому не запреще-
8
нЬ. Свобода. Хорошо, когда каждый — хозяин: все кругом
твое. Однако лучше, когда хозяин тот, кто поступает по-хо-
зяйски. Прибавьте к «любительской дани» массовые про-
изводственные заготовки с еще большими отбросами. Это
уже — по большому счету.
Думающий сборщик не отломит росток, не будучи уве-
ренным еще и в том, что это не приведет к снижению уро-
жайности в последующие годы. Безусловно, такая уверен-
ность не приходит сама собой. Она дается наукой. Необ-
ходимо ясно сознавать ту роль, которую выполняет про-
дукт в жизни растений. Надо познать, в каком количестве
можно брать продукт с расчетом, чтобы растения на уча-
стке смогли возместить расход. Кроме знания необходим
высокий уровень культуры всякого, кто отправляется со-
бирать лесной урожай. Поток сборщиков в лес увеличива-
ется по мере расширения заготовительных предприятия?!,
возрастания численности населения, количества личных
транспортных средств и дач. При интенсивном освоении
таежных урочищ лишь повышение знаний и уровня эколо-
гической культуры сборщиков дает какую-то гарантию дли-
тельного безущербного пользования дарами леса. Этот
путь предполагает развертывание исследований, разработ-
ку правил сбора и контроль за ним со стороны лесных,
охотничьих и заготовительных предприятий.
И уж, конечно, от людского внимания не должен ус-
кользать тот факт, что не одним подлесным продуктом
ценна тайга. Она формирует среду обитания людей, про-
изводя органическое вещество, пополняя атмосферу кисло-
родом, сберегая воды и почву, облагораживая климат, бла-
готворно влияя на урожай полей. Лес, конечно, не может
знать, что он — для нас. Но мы-то знаем, что зависим от
него и что он, в свою очередь, тоже зависит от нас. Как же
нам надо беречь леса от стихии огня, от ран и болезней,
лелеять и растить их, растить и брать лесные богатства,
брать и снова лелеять! Режимный подход позволит соблюс-
ти незыблемость связи: лес — человеку, человек — лесу.
9
НЕКТАР ЛЕСОВ
4 Липа и другие медоносы 4 Нерукотворная
фабрика производит мед и пергу + Лес—может, человек — не может 4
4" Два труженика — растение и пчела 4- Продуктивный круг —
метод определения медового запаса пасеки 4 Вырубать или
не вырубать медоносы 4 Пелебный чай -4 Березовый мед 4
ЦВЕТЫ И ЦВЕТКИ
РАСПУСКАЕТ свои пушистые лапки вер-
ба, и люди с тихим упоением встречают
приход весны в мир жизни. Еще по снегу
украсилась ива «барашками». Потом по-
— явятся ветреницы, лесные маки, хохлат-
ки, ландыши, зажгутся жарки, лиловые рододен-
дроны покроют сопки, повиснет в воздухе запах черему-
хи... И уже до поздней-поздней осени лес будет наполнен
цветами. Лесные цветы. Зачем люди смотрят на них? Смот-
рят как-то особенно, всяк по-своему. Просто приятно? Иль
подсознательно чувствуют в них добрую колдовскую волю,
которая во всем своем величии — в красе, запахе и перво-
зданности — властвует над мироощущением человека?
В тот миг. как посмотришь на цветы, они вливают в каж-
10
дого сколько-нибудь зрящего душою струю мудрого покоя
и чистой мирской тревоги. Цветы не обманывают чувств.
Люди видят и понимают в цветах цветы.
Но цветы ли это только? Это еше и цветки, то есть ор-
ганы размножения растений, а размножение зачастую не-
возможно без привлечения насекомых-опылителей. Привле-
кают же насекомых именно цветки, в которых свершается
таинство рождения нектара.
Низко кланяясь цветам, мы сейчас будем беседовать
не о них, а о цветках —> фабриках нектара лесной Уссуры,
о том количестве продукта, который они выпускают. И не-
избежно речь пойдет о носителях цветков — растениях-
медоносах.
В уссурийских лесах сосредоточены ценнейшие медонос-
ные и перганосные растения. Лучшей кормовой базы для
пчел в СССР не найти — если сравнивать именно лесные
угодья. В этом смысле юг Дальнего Востока, то бишь зо-
на лесной Уссуры, — бесспорно первая лесная нектаронос-
ная база страны.
Главный здешний медонос — липа амурская —
наиболее распространенная и самая нектарообильная из
восьми видов лип, произрастающих естественно. Видовое
разнообразие лип представляет большой интерес для се-
лекции ценных форм. Обычно же пчеловоды различают
лишь три липы — по срокам цветения: ранняя, средняя,
поздняя.
Липа Таке, или ранняя, мелколистная, —
эти названия закрепились за липой, которая зацветает пер-
вой. Она имеет наиболее мелкие листья. Другая липа —
амурская, среднелистная, по срокам цветения ее
называют средней. Третья — маньчжурская, широ-
колистная, по срокам цветения — поздняя.
По внешним признакам четко выделяется липа маньч-
журская (поздняя). У нее заметно крупнее листья и цветки.
У лип Таке (ранней) и амурской (средней) внешние разли-
чия менее выражены. У первой в начале лета молодые no-
li
беги имеют густое рыжее опушение, опушена также ниж-
няя сторона листьев. Наиболее воспринимаемое отличие
лип Таке и амурской — в сроках цветения, что и важно
для пчеловодства.
Остальные пять ботанических видов лип (Комарова,
раскидистая, корейская, монгольская, пе-
кинская) еще менее отличимы по внешним признакам
и менее распространены. Четыре первые по размерам ли-
ста тяготеют к липе Таке, а по срокам цветения перемежа-
ются с амурской и маньчжурской. Их на практике чаще
причисляют к амурской липе. Пекинская липа по всем
признакам ближе всего стоит к маньчжурской.
Липа производит преимущественную долю уссурийско-
го меда. В первой и второй декадах июля, когда она цве-
тет, пчелы активно летают к ней и почти не посещают
других медоносов. В общем медосборе липовый мед состав-
ляет 70—80 процентов. Иными словами, липа — основной
продуцент лесного нектара.
Обычны и широко распространены в уссурийских лесах
и многие другие медоносы, но они гораздо менее продук-
тивны, хотя и дают порой высокие взятки. К ним из дере-
вьев относятся клен, ива, бархат, аралия; из ку-
старников — малина, леспедеца, смородина,
чубушник, св идин а, калина, элеутерококк,
крушина, рябинник, черемуха; из трав —• пред-
ставители примерно двадцати родов, в том числе серпу-
ха, кипрей, соссюре я, пустырник, клопогон,
клевер, дудник, плектрантус, девясил, бо-
дяк, борщевик, недоспелка. Некоторые из них,
например кипрей, леспедеца, серпуха, выступают местами
довольно продолжительно в качестве основного медоноса.
Повсеместно в крае произрастают багульник, родо-
дендрон, хамадафне, взяток с которых может быть
очень большим, но в пищу мед этих растений непригоден,
так как вызывает отравление.
Если липа обеспечивает главный взяток, то остальные
12
медоносы дают так называемый фуражный мед, нужный
самим пчелам для питания и для вскармливания потомства.
В благоприятных условиях некоторые медоносы выделяют
нектар в таком количестве, что пчелы перекрывают свои кор-
мовые потребности и создают запасы свободного или, как
говорят специалисты, товарного меда. Отдельные растения,
например аралия и бархат, «поставляют» особенно целеб-
ный мед. В некоторые годы липа цветет слабо, и тогда на-
секомых выручают вспомогательные медоносы. Когда этих
последних мало в окрестностях пасек, пчелы надолго пре-
рывают полеты, семьи слабеют, становятся малоактивны-
ми, вялыми. Особую роль выполняют весенние медоносы,
на которых семьям важно набраться сил для работы на
липе, подготовиться ко всему летнему сезону.
Видовое разнообразие и обилие медоносов в местных
лесах, их попеременные и перекрывающиеся сроки цветения
создают своеобразный конвейер нектаровыделения, беспре-
рывный во времени и сжатый в пространстве. Иногда во-
круг пасеки имеется такой плотный набор медоносов, что
массовое цветение их не прекращается в течение всего ле-
та. И даже на небольшом участке однородного леса порой
в массе и поочередно цветут 2—3 медоноса. Непрерывный
нектарный поток позволяет создавать устойчивые пасеки.
Там, где плотность конвейерного набора слабая и имеются
разрывы в сроках цветения, не обойтись без кочевки — пе-
ревоза пасеки в такие угодья, где в данный период медоно-
сы и хорошо цветут, и хорошо выделяют нектар.
С цветущих растений пчелы собирают не только нектар,
но и пыльцу. Являясь для крылатых тружениц ценным бел-
ковым кормом, пыльца содержит богатый набор витаминов,
минеральных солей, биоэлементов, гормональных веществ,
ферментов, фитонцидов, жиров, углеводов. Из пыльцы пче-
лы производят пергу, без которой невозможно нормальное
развитие семьи (в большом количестве она расходуется
для вскармливания расплода).
Некоторые медоносы — не все в равной степени — яв-
13
ляются одновременно хорошими перганосами: ива, клен1
бархат, дудник, элеутерококк, черемуха, плектрантус, ей
нюха, серпуха. Есть в лесной Уссуре и специализированные
перганосы, с которых пчелы берут только пыльцу: лещи
на, орех маньчжурский, шиповник и знаме
нитые наши лианы — виноград, актинидия, ли
л о н н и к.
В КРОНЕ ЛИПЫ
Сейчас на этом участке проходит шоссейная дорога Ха-
баровск—Комсомольск, а лет 20 назад здесь только наме-
чался створ трассы. Воспользовавшись тем, что в створе
будет срублен лес, мы развернули исследования нектаро-
носной способности липы. Участок выбрали рядом с дейст-
вующими лесосеками, заручившись предварительно согла-
сием и помощью лесохозяйственных органов.
Вот одна из памятных картин тех дней.
...Девчата рядком сидят на стволе только что спиленной
липы возле аккуратно сложенных ворохов ветвей. Подтянув
к себе большую ветку, сосредоточенно считают на ней цвет-
ки в соцветиях и по-домашнему спокойно, четко, ритмично
выговаривают каждая свое: «Пятнадцать, четыре, двена
дцать, пятнадцать, семь, семь, десять...» Одна из девушек
«точкует»: в определенной графе полевой тетради ставит
точку всякий раз, когда произнесена цифра. Кончают с од-
ной веткой, берут очередную. А ворохи ветвей не убывают.
Трое мужчин в кроне липы приподнимают ветви, вни-
мательно их осматривают, измеряют мерной вилкой, крон-
циркулем, рулеткой, отрубают по выбору и кладут к но-
гам девчат.
Рядом еще двое, мужчина и девушка, священнодейству-
ют над полевой лабораторией, размещенной в чемодане.
Они собирают нектар, а для этого «купают» цветки — опу-
скают их в колбочку с дистиллированной водой, встряхи-
вают, сливают воду со смытым нектаром в стеклянные
14
баллончики, запаивают их над спиртовкой, надписывают,
укладывают в ячейки.
В это только что обсохшее от росы утро лица у всех на
редкость светлые и легкие, движения неторопливые, сво-
бодные, голоса приглушенные. И есть ли они вообще —
движения, голоса и сами люди? — так слились они с су-
ществом утра, послушные зову природы, растворились в
ней вместе с немудреными деяниями своими. Ничто не тре-
вожит людей, не отвлекают даже собственные мысли.
Не докучайте им. Пусть продлится забвение в труде.
Когда-нибудь потом накатит к сердцу волна. Чувства вер-
нут им это утро. И остро-остро захочется повторить дра-
гоценное слияние с природой, еще раз пережить волшебст-
во погружения в благодатную стихию. Голова кружится
от аромата. Не каждому выпадает случай побывать в кроне
липы — это счастье. Одно из чудесных мгновений, дарован-
ных природой нашим сердцам. Нечто похожее испытывает
рыбак, омытый зорькой, мальчонка, запрокинувший голову
и утонувший в синеве неба, девочка, «ловящая звезды в
подставленные ладони».
Удивительно, что в лесу нет гнуса и что такие дни бы-
вают именно тогда, когда липа обильно выделяет нектар.
Легко работать в такие дни, но они редки в уссурийских
лесах в разгар лета. Привычнее другое — тяжелый парной
воздух, который неустанно месят летающие кровососы.
Но что за наука — считать цветки? Да, и считать цвет-
ки, и измерять ветки, и смывать нектар — все это черновая
работа, но она нужна, и исследователь делает ее. А труд-
ностей сколько угодно. Давайте прикинем. Если считать
быстро — в минуту можно досчитать до двухсот, спокой-
но — до ста. За семичасовой рабочий день — до сорока ты-
сяч. На липе более миллиона цветков. Чтобы просто до«
браться до этой цифры, нужен рабочий месяц. А ветку на-
до еще взять с дерева. Их сотни. Цветок надо увидеть в
листве, дотянуться до него, сорвать (иначе легко запутать-
ся в подсчете^, записать. В этом деле месяцем не обой-
15
тись. Цвет же держится на липе двенадцать дней. Kaq
быть?
Еще до выхода в лес исследователь начинает создавать
менее трудоемкие и вместе с тем достаточно простые и до-
стоверные методы анализа, а затем на месте выверяет их
и корректирует. Так сразу на черновую работу накладыва-
ется процесс творчества с выявлением сложной цепи био-
логических закономерностей. Немудреные и даже несерь-
езные на вид замеры в кроне липы скрывают за собой
сложное движение мысли.
Вот так всегда у ресурсоведа. Поэзия, неуют, творчест-
во. Все рядом — безграничная природа и мы в ней.
НЕКТАР — САХАР - МЕД
Сколько нектарной влаги в цветке? Капля? Нет — на-
много меньше. Каплю было бы сразу видно, она в нектар-
нике не поместится. Гран* или того меньше — уже ближе
к истине.
Речь, однако, идет не об определении веса нектара —
этот показатель остается в опытах нераскрытым. Мы «вы-
купали» в дистиллированной воде цветок, нектарная влага
растворилась, и мы не знаем, сколько ее было. Анализируя
раствор, мы можем лишь определить вес сахара, который
содержался в нектаре в физиологически растворенном со-
стоянии, но не вес самого нектара. И этого для поставлен-
ной цели, как мы увидим дальше, оказывается достаточно.
Исследователи из леса возвращаются в свои кабинеты
и лаборатории — и приходит пора заняться тайной, заклю-
ченной в баллончиках. Их вскрывают, раствор смешивают
со специальной жидкостью Феллинга. Обесцвечивание ее
указывает на количество нектарного сахара. Так мы и уз-
нали, что за все дни цветения 100 цветков лип амурской
и Таке выделяют в среднем 250—270 миллиграммов саха-
* Гран — единица аптекарского веса, равная 62 миллиграммам.
16
pa, а липы маньчжурской (хоть цветки у нее заметно круп-
нее) — 240—250.
Но это сахар, а не мед. Мед «делают» пчелы из некта-
ра. В «процесс производства» включены, кроме нектарного
сахара, и другие составляющие, и потому вес меда превы-
шает вес сахара в 1,2 раза. Таким образом, на 100 цветков
липы амурской приходится 300—320 миллиграммов меда.
Всего 3 миллиграмма на цветок.
Сколько же цветков приходится «опустошить» пчелам,
чтобы набрать 150 килограммов липового меда в свой
улей? Подсчеты показывают; 50 миллионов цветков. Если
продолжительность взятка — 20 дней, то в день пчелиной
семье нужно собирать по 7,5 килограмма меда. Для этого
необходимо совершить за 10—15 часов около 200 тысяч
вылетов за нектаром. Вот сколько труда заключено в двух
трехлитровых банках меда!
Итак, нектар — сырье для изготовления меда. А если
еще точнее — это полуфабрикат, создаваемый растениями
и используемый пчелами для производства меда.
МЕД С ОДНОГО ДЕРЕВА
В клину дорожного развилка стоит цветущая липа. Диа-
метр ее стволика на уровне груди человека — 20 сантимет-
ров. Вроде и невеличка, а так усыпана листвой и цветом,
что не найдется ей равной среди сверстниц. Метрах в ста
от нее, в глубине густого леса, растут еще несколько лип
такого же размера. Ни одного цветочка в кронах. Крупные
ильмы и ясень прикрыли их с боков и сверху. Как видно,
цветки липы любят солнечный свет. Впрочем, у большинст-
ва растений так. Наверное, и выделение нектара, и обра-
зование сахара зависят от освещения.
Попробуем хотя бы приблизительно выяснить, сколько
же света требуется цветку. Измерим продолжительность
прямого солнечного освещения в точках расположения цвет-
ков, используя для этого метод дуги солнца. В каждый
17
час дня мы видим солнце на строго определенном месте
небесной сферы. Луч его прямо касается цветка в том слу-
чае, если в створе нет преград Простым наблюдением мож-
но определить, сколько времени отдельный цветок открыт
прямым лучам солнца. Нам удалось установить, что цветки
у липы действительно формируются в освещенных местах
кроны, но, что любопытно и что поначалу ускользало от
нашего внимания, — они всегда с какой-либо стороны при-
крыты листвой. Группируются цветки в наружной зоне кро-
ны, но на теневой стороне они заметнее выходят из лист-
вы.
Проясняется нечто новое: цветки избегают не только
сильно затененных пространств, но и мест, постоянно от-
крытых солнечным лучам.
Диапазон прямого солнечного освещения, отвечающий
жизненной потребности цветков липы, очевидно, не очень
широкий, и надо полагать, что разница в содержании саха-
ра в цветках должна быть небольшой (в частности, между
северной и южной половинами кроны) и без заметных ко-
лебаний в зависимости от густоты леса.
Так оно и оказалось на самом деле. Количество сахара
при освещенной кроне лишь на 5 процентов выше, чем при
затененной. Содержание его в цветках, взятых из густого
леса, такое же, как и в любых других условиях. То есть
цветки липы, обладающие небольшим биологическим диа-
пазоном освещения, имеют соответственно и небольшой,
всего пятипроцентный, продукционный диапазон. Значит,
цветок везде одинаков в смысле выхода меда. Этот вывод
позволяет использовать во всех световых условиях роста
липы одно и то же значение выхода меда, равное, как уже
говорилось в предыдущем разделе, 3—3,2 милиграммам.
Зная число цветков на дереве, нетрудно будет подсчи-
тать выход меда. На первый взгляд — задача ясная и лег-
ко разрешимая. Но природа сложна в своей простоте, а до
простоты ее надо еще докопаться. Чем старше дерево, тем
оно крупнее: у него больше диаметр ствола, мощнее крона,
18
больше и цветков на нем. В идеально одинаковых услови-
ях среды и при идеально одинаковой наследственности де-
ревьев отмеченная закономерность должна быть однознач-
ной, или, как говорят математики, строго функциональной:
каждому диаметру должно соответствовать строго опреде-
ленное количество цветков. В природе, тем более в живой
природе, так не бывает.
Поскольку разные деревья обладают отличительными
наследственными чертами и на них неоднозначно воздей-
ствуют факторы внешней среды, то у лип одного возраста
и одного диаметра наблюдаются большие колебания в
числе цветков. Порой даже на однородном участке леса
размах изменчивости составляет 400 процентов. Это зна-
чит, что если в кроне липы в среднем 250 тысяч цветков,
то на участке, занятом деревьями такого же размера, под-
счеты по отдельным особям дадут результаты с широким
разбросом — от нуля до миллиона. Если мы без выявле-
ния дополнительных закономерностей будем пользоваться
средними значениями для определения выхода меда, то,
естественно, можем серьезно просчитаться. Такие большие
погрешности неприемлемы для практики учета. Но что
можно сделать, если такова особенность цветения липы?
Как быть? Выход может быть найден в вычислении сред-
них значений применительно к закономерностям в массо-
вых явлениях. Для конкретных деревьев эти данные могут
служить лишь ориентировкой, показывающей, в каком диа-
пазоне значений липа находится. Для большого количества
лип они оказываются справедливыми с достаточно высокой
точностью. Не так уж важно, сколько цветков на каждой
отдельной липе, важнее знать, сколько их на всех липах в
зоне «работы» пчел. При этом плюсовые и минусовые от-
клонения взаимно погашаются.
Опыты показывают, что в биологических объектах часто
наблюдаются такие явления, когда средних значений мно-
го, а в обе стороны от них число значений пропорционально
уменьшается. Это обычный, классический тип распределе-
19
ния, известный под названием нормального распределения.
Он-то как раз и предполагает погашение плюсовых и ми-
нусовых отклонений в массовых явлениях.
Однако погашение происходит, если число противопо-
ложных отклонений попарно одинаково и значения их по-
парно равны. А если число не одинаково и значения дале-
ко не равны? Нормальное распределение на небольших
участках постоянно нарушается. Может оказаться больше
не средних, а, скажем, более низких значений, и тогда про-
порционального погашения, не произойдет.
Сколько же лип надо взять, чтобы проявилось нормаль-
ное распределение и расчет был верным? Разумеется, чем
больше колебания признака, тем больше надо брать зна-
чений. Представление о природной изменчивости цветков
липы мы уже имеем по размаху общего диапазона измен-
чивости, равного 400 процентам. Изменчивость можно ха-
рактеризовать также отклонением от среднего значения, то
есть коэффициентом изменчивости. Коэффициент изменчи-
вости числа цветков у липы составляет 101 процент.
Вариационная статистика говорит о том, что массовое
явление начнет себя проявлять с ясно выраженной досто-
верностью не раньше того момента, когда число наших
опытных подсчетов станет равно квадрату коэффициента
изменчивости, поделенному на квадрат той точности, кото-
рой мы намерены достичь. Допустим, мы желаем свои рас-
четы провести с точностью в ±5 процентов, тогда массо-
вое явление начнет проявляться при наличии сведений с
408 деревьев (1012:52), что равнозначно примерно 10 гекта-
рам леса со средним участием липы. Для достижения деся-
типроцентной точности понадобится 102 дерева (1012:102),
что равнозначно 2—5 гектарам леса. Такое количество
лип надо исследовать, чтобы достоверно ответить на воп-
рос о числе цветков на одном дереве. Это нелегкая за-
дача.
Липа — ценная порода, и по действующим правилам
ее нельзя рубить. Поэтому даже для научных целей следу-
20
ет изыскивать ее прежде всего в местах вынужденных ру-
бок — в створах намеченных дорог, линий электропереда-
чи, трубопроводов, на месте будущих поселков, новых раз-
работок полезных ископаемых, в зонах затопления. Сезон
исследования ограничен двумя неделями, в течение кото-
рых цветет липа. За этот срок надо пропустить через руки
астрономическое число цветков, сделать массу измерений,
анализов, обработок материалов, обобщений. Но вот за-
данное количество лип было взято и с помощью их полу-
чено число цветков на одном дереве в зависимости от гу-
стоты леса и размера дерева.
В редком лесу плотная зелень лип в годы обильного
цветения сплошь усыпана цветками, как у той липы в кли-
ну развилка дорог. Молоденькие липки зацветают здесь,
иногда не достигнув даже 10 сантиметров в диаметре. Сре-
ди двенадцатисантиметровых цветущие особи уже не ред-
кость, правда, число цветков у них исчисляется лишь сот-
нями и в редких случаях доходит до нескольких тысяч.
Двадцатисантиметровые липы дают порой 100 тысяч цвет-
ков, сорокасантиметровые — 1—1,5 миллиона. У самых
толстых деревьев, с диаметром 80 сантиметров и выше, чис-
ло цветков иногда достигает 3 миллионов.
В густом лесу и кроны у лип ажурнее, и цветков мень-
ше, а среди молодых много нецветущих. Здесь липки впер-
вые зацветают, когда кроны прорываются в освещенный
полог, а это происходит по достижении, как минимум,
20 сантиметров в диаметре. По цветению они соответству-
ют двенадцатисантиметровым липам редкого леса. У сред-
них и крупных деревьев в густом лесу число цветков мень-
ше в 1,5—2 раза, чем в редком лесу.
Так как выход меда с одного цветка практически не за-
висит от густоты леса, то выход меда с одного дерева за-
висит только от числа цветков на нем и будет выше у лип
из редкого леса также в 1,5—2 раза.
Липы-рекордсменки, имеющие 2—3 миллиона цветков,
дают за сезон до 10 килограммов меда. Есть в литературе
21
сообщения о получении 12—15 килограммов меда с одной
липы. Обычная же продуктивность — 1—5 килограммов.
В редком лесу в год обильного выделения нектара одно
дерево липы с диаметром 20 сантиметров дает 1—2 кило-
грамма меда, с диаметром 40 сантиметров — от 2,5 до 3,6,
с диаметром 60 сантиметров — от 4 до 4,9, с диаметром
80 сантиметров — от 4,4 до 5,2 килограмма. В лесу сред-
ней густоты липы соответствующих размеров дают меда:
1.7—2,0; 3,0—3,4; 3,5—3,9; в густом лесу: 1,3—1,5; 2,3—
2,7; 2,8—3,2 килограмма. С помощью найденных законо-
мерностей можно учитывать запас меда с точностью ±10
процентов при наличии 100 лип и ±5 процентов — при
наличии 400 лип.
На липах, расположенных вблизи пасеки, пчелы рабо-
тают активнее, чем на отдаленных деревьях. Пасечники за-
мечают, что такие усиленно «эксплуатируемые» липы вро-
де бы и цветут из года в год все обильнее, и цветки охот-
нее отдают нектар. А что? Вполне вероятно. Известно же,
что в жестких условиях растение расходует свои силы с не-
которым излишком, дает, например, семян намного больше,
чем потребно, тогда как в обычных условиях для «интере-
сов» вида оно живет экономно. Иначе говоря, в растении
хранится нереализованный запас потенциальных сил, ко-
торый подключается в нужный момент. Без такого запаса
растение всегда должно было бы находиться на грани от-
мирания. Оно просто-напросто растворилось бы в косной
природе, как, впрочем, и все живое на земле. Нектарная
сила липы тоже, надо полагать, выше фактического выде-
ления. Вопрос, стало быть, в том, как заставить эту силу
«работать». Возможно, пчелы способны «раздаивать» липу.
Мы попытались активизировать выделение нектара пу-
тем многократного смывания его с растущих цветков. Для
сравнения производили также смывание сразу после по-
сещения цветка пчелами и спустя 5, 10, 15, 20... 60 минут.
Результаты говорят в пользу «раздаивания». При благопри-
ятной погоде уже через несколько минут опорожненные
22
нектарники вновь начинают наполняться, в то время как
на контрольных цветках никакого прибавления не происхо-
дит. После посещения пчелой нектарники наполняются бы-
стрее, чем после смывания. Если липа действительно под-
дается «раздаиванию», то в этом кроется один из путей
к повышению медопродуктивности растений, и, очевидно,
более всего это относится к деревьям.
МЕД С ОДНОГО ГЕКТАРА
Теперь, когда мы узнали медоносные возможности лип
всех размеров, попытаемся определить выход меда с гек-
тара липовых лесов.
На Дальнем Востоке нет чистых липняков и совсем ма-
ло лесов, в которых преобладает липа. Если вы обнаружи-
ли массив, в составе которого 60—80 процентов липы,
считайте, что ветер удачи сопутствует вам — такие наход-
ки настолько редки, что заслуживают включения в число
охраняемых памятников природы. Не упустите момента.
Мало случайно набрести на такой пятачок леса, надо
суметь увидеть его, выделить среди великого множества
участков, попадающихся на длинных километрах пути.
К такой встрече надо быть готовым. Человек, сумевший
увидеть, понять и вовремя добиться признания ценности
объекта, становится — чуть ли не наравне с природой —
сотворцом памятника. Во всяком случае, это гораздо боль-
ше, чем посадить и вырастить лес на равной площади.
Но вернемся к подсчету лип. Говоря о числе деревьев
в древостое, мы имеем в виду, сколько их на определенной
площади. Но площадь можно взять величиной в квадрат-
ный метр (па нем не умещается даже одно чуть подросшее
дерево), а можно — в 10, 100 квадратных метров Какой
же она должна быть, чтобы правильно определить и чис-
ло деревьев и иметь в наличии все размеры лип в той про-
порции, какая присуща их естественному сообществу?
Понятно, что число лип тем больше, чем больше этой
23
породы в составе леса и чем гуще сам л<с. Долю участия
породы в составе леса можно характеризовать процентами.
Но гораздо удобнее отображать ее в единицах от десяти.
Если лип в составе древостоя 10 процентов, их долю обо-
значают цифрой 1 (одна единица липы), 20 процентов — 2
(две единицы липы), 30 процентов — 3 (три единицы ли-
пы), 100 процентов — 10 (десять единиц липы). Рядом
с долей ставится сокращенное название породы: Лп — ли-
па, Б — береза, К — кедр, Кл — клен, Е — ель, Д — дуб.
Таким образом, например, формула состава леса 6Лп4Б
говорит о том, что в нем 60 процентов липы и 40 процен-
тов березы.
Густоту леса, или, точнее, полноту древостоя, обычно
отображают в долях от единицы. При этом полнота густо-
го леса принимается за единицу (1,0), менее густого —
за 0,9; 0,8; 0,7; 0,6; 0,5; 0,4; 0,3. Полнота 0,3 — нижний
предел леса.
При полноте 0,1 и 0,2 деревья растут так редко, что ле-
сом, даже редким, их не назовешь. Такие участки относят-
ся к рединам. Редина — это не лес, не древостой. Это без-
лесная категория земель. Редкий лес и редина — разные
понятия. В редком лесу, как мы уже знаем, липы наиболее
медопродуктивны.
Липа обычна в лесной Уссуре так же, как и произраста-
ющие рядом с ней кедр, ильм, бархат, орех, ясень, береза
желтая, дуб, ель. Селится она, естественно, не всюду, а на
свойственных ей участках. В общем составе древесных по-
род липа занимает в лучшем случае 4—5 единиц, чаще —
1—3 единицы, нередко растет единичными экземплярами.
В характерном густом лесу с возрастом липы 100—120 лет
и долей участия 2 единицы на одном гектаре насчитывается
в среднем 60 деревьев.
Достаточно ли взять участок в один гектар, чтобы до-
стоверно изучить распределение деревьев по диаметрам?
Ведь на первом гектаре может быть, допустим, 5 деревьев
диаметром 40 сантиметров, на втором — 10. Но если оба
24
участка постепенно расширять, наступит такой момент, ког-
да число деревьев определенного диаметра станет на них
одинаковым и, что особенно важно, устойчивым и неизмен-
ным в расчете на гектар, сколько бы мы ни увеличивали
площади.
Исследования говорят о том, что надо иметь на опыт-
ном участке примерно 240 деревьев. Для леса с долей уча-
стия липы 2 единицы это соответствует 4 гектарам. Одного
гектара, безусловно, недостаточно. Даже если бы доля ли-
пы составляла 4 единицы, опытный участок должен был
бы занимать 2 гектара, и только при 10 единицах — 0,8 гек-
тара. В редком лесу лип меньше, поэтому опытный участок
надо увеличивать обратно пропорционально полноте. Если
при полноте 1,0 получилось 4 гектара, то при полноте 0,5
надо брать 8 гектаров.
Серия опытных участков указанных нормативных раз-
меров позволила определить, что процент количества цвет-
ков на деревьях с одинаковым диаметром один и тот же
в древоотоях неодинаковой полноты и с разной долей уча-
стия липы. Это по существу один ряд процентов. Теперь мы
можем сказать, что из 100 деревьев липы столько-то име-
ют диаметр, скажем, 40 сантиметров, столько-то — 20 сан-
тиметров и так далее. Эти данные вплотную подводят нас
к расчету выхода меда на отдельных участках леса. И сно-
ва помеха — цветут не все липы. Значит, нужно узнать
долю нецветущих лип, чтобы исключить их из расчета вы-
хода меда.
На открытых местах липы иногда начинают цвести, до-
стигнув диаметра 10—1^ сантиметров. Практически же все
липы этого размера следует считать ювенильными, то есть
совсем молодыми, не вступившими в пору цветения и пло-
доношения. Но учету они подлежат, так как близки к зре-
лой поре и, следовательно, составляют ближайший по вре-
мени резерв пополнения ресурсов нектароносных лип.
В редком лесу с полнотой до 0,5 цветет каждая десятая
липа, достигшая диаметра 16 сантиметров, а начиная с
25
28 сантиметров и крупнее — цветут все липы. В густом
лесу цветение начинают отдельные особи с поперечников
ствола 20 сантиметров, а липы толщиной 36 сантиметров
и крупнее — цветут все.
Мелких лип обычно много, и поэтому получается, что
из ста лип в густом лесу всего сорок пять цветущих, в том
числе: одна липа диаметром 20 сантиметров, три — 24 сан-
тиметра, пять — 28 сантиметров, шесть — 32 сантиметра
и так далее. Вес меда с одного дерева также известен. Вот
когда мы можем выявить выход меда с гектара и в целом
с участка Например, для густого древостоя с участием
липы 20 процентов он равен 60 килограммам.
Есть смысл рассчитать выход меда для стопроцентного
участия липы, то есть для условно чистых липняков (10 Лп),
с полнотой 1,0. Понятие «липняк» при таком рассмотрении
становится оправданным в техническом смысле. Расчетный
выход меда с одного гектара условно чистого липняка с
полнотой 0,8—1,0 равен 250 килограммам, с полнотой 0,6—
0,7 — 400 килограммам, с полнотой 0,3—0,5 — 600 кило-
граммам. Интервалы между приведенными цифрами до-
вольно большие, напрашиваются промежуточные значения,
поэтому выход меда был подсчитан для каждой из десяти
полнот — 1,0; 0,9; 0,8... и для каждой доли участия липы.
Казалось бы, бери теперь площадь участка, перемно-
жай на выход меда в соответствии с густотой леса... Ан
нет. Сведения о выходе меда с одного гектара хороши во
многих отношениях — дают объективную медоносную ха-
рактеристику липнякам, указывают на резерв повышения
медопродуктивности, могут быть использованы в производ-
стве учета. Однако они имеют довольно узкое предназна-
чение, ибо получены как усредненные и соответствуют при-
мерно взрослым липнякам со средним диаметром липы
28—36 сантиметров (то есть возраст деревьев — 100—
120 лет). А ведь в природе немало древостоев липы и дру-
гих поколений, данных по всем пока нет. К тому же у 100—
120-летних древостоев в природе много вариантов распре-
26
деления липы по диаметрам — изменчивость равна 77 про-
центам. Да еще изменчивость числа цветков на дереве —
101 процент. Эти две величины резко снижают достовер-
ность работ. Поэтому в конкретных древостоях всегда на-
дежнее подсчитать число деревьев по диаметрам и пере-
множить на выход меда с одного дерева. А метод выхода
меда с одного гектара целесообразно использовать для
ориентировочных расчетов.
Добытые наукой сведения о выходе меда с одного дере-
ва и с одного гектара дают возможность в любой сезон
года, включая зимний период, определять вероятное ко-
личество меда. А это немаловажно, так как привязка уче-
та только ко времени цветения затруднительна во многих
отношениях. Липа цветет всего каких-нибудь 12—15 дней,
причем дни цветения у разных видов и в разных условиях
не совпадают. К тому же это страдная пора, когда у пче-
ловода много работы на самой пасеке.
Добытые наукой сведения показывают также, что по-
вышение доли липы в древостоях на одну единицу дает от
30 до 70 килограммов прибавки меда с гектара. Вспомним,
кстати, что в уссурийских лесах наиболее распространены
липняки, в составе которых 1—3 единицы липы. Значит,
резерв повышения медопродуктивности только за счет уве-
личения доли липы исчисляется в среднем пятикратной ве-
личиной. Грандиозные возможности. Способы увеличения
доли липы могут быть разные: содействие возобновлению,
направленный уход за липовым подростом, подсев, под-
садка, охрана от пожаров, защита от грызунов, ограничение
доступа копытным.
Предпочтительными для пчеловодства оказываются ред-
кие древостои. Хотя число лип в них меньше, чем в густых
древостоях, зато больше выход меда с одного дерева и вы-
ше доля цветущих лип, так что выход меда с одного гек-
тара получается больше в 1,5—2 раза. Редина по выходу
меда проигрывает редким лесам в 5—10 раз ввиду крайне
малого числа лип и пониженной их медопродуктивности.
27
Следовательно, есть еще один существенный резерв повы-
шения медопродуктивности угодий — формирование древо-
стоев с полнотой 0,3—0,5: из редин — путем разведения на
них лип, а из густых и среднеполнотных лесов — путем
регламентированных выборочных рубок (разумеется, там.
где это не будет противоречить целевому назначению уча-
стка леса).
Кстати, о целевом назначении. Каждый участок леса
имеет свое, приданное ему хозяйственное назначение. И ди-
ву даешься: в уссурийских лесах, более медоносных, чем
другие леса страны, не нашлось места медовому хозяйству!
Как же так?! В проектах ведения здешнего лесного хо-
зяйства и в самой хозяйственной деятельности даже не фи-
гурирует такое понятие: главное назначение — урожай ме-
да. Нет единственно целесообразного для многих районов
Приуссурья хозяйства, ориентированного на липу, бархат,
аралию, леспедецу, серпуху, соссюрею и другие древесные,
кустарниковые, травянистые медоносы, которому были бы
приданы «медовые функции» и которым осуществлялись
бы работы по обеспечению высокой медопродуктивности.
Медовая золушка десятилетиями снабжает нас медом и не
может найти в нашем обществе своего принца, а если точ-
нее, то принц «уминает» мед за обе щеки и не грустит о
бедной золушке. Остается надеяться, что этот глубочайший
провал в лесных и пчеловодческих делах будет, наконец,
выровнен.
ТАЙНА ТАНЦА
Когда зацветает липа, пчелы не знают покоя. Вот одни
из разведчиц обнаружила цветущую липу. Прибавила в
движениях, деловито снует от цветка к цветку. Проверила
одну ветку, другую. Поднялась немного, еще выше. Пере-
летела на теневую сторону, снова на солнечную. Замерла
на цветке раз, другой... Взлетела и чуть задержалась на
месте в невидимой воздушной колыбели. Вибрирует кры-
2b
лышками. И... довольно суеты. Как-то разом вдруг преоб-
разилась, должно быть, от увиденного обилия нектара. Об-
рела уверенность. И полетела надувным шариком по боль-
шому шару липовой кроны — по пятнистому бело-зелено-
му полю попрыгунчиком от белого до белого пятна. И ни-
чего малютке не надо, коснуться только лепестка. Пови-
сает живым трепещущим шариком, чтобы передохнуть от
захватывающей радости, и снова перекатывается бочком.
Пчелка. Непоседа-пчелка. Ты тоже в плену своего пред-
назначения.
Пчела деловито насосала хоботком полный зобик нек-
тара. Вобрала в себя все запахи липы. Покружила, «запо-
миная» место, и полетела к родному улью.
Надо спешить. Пчелиная семья должна успеть собрать
нектар до иссушающего солнца, до дождя, сумерек, тума-
на или до чего там еще, что случается в природе и что
сейчас предвещает погода. Быстрее, быстрее...
В улье разведчица немедленно «рассказала» о находке,
увлекая подруг танцем к полету. «Принесенный» запах со-
общил им, что цветет именно липа. Пчелы разбираются
в видах растений как заправские ботаники-систематики,
только ключ к определению у них другой — не внешние
признаки, а запахи нектара и пыльцы.
Виляющий пробег разведчицы по сотам указал пчелам,
под каким углом к солнцу надо лететь, чтобы попасть к
цветущей липе. Прямо-таки живой компас. Направление
к солнечному свету она в своем танце переводит в угловое
направление к вертикали, ведущей к центру Земли. Пчелы
летят под таким углом к солнцу или к поляризации неба:
пчелиные глаза различают направление поляризованного
света в пасмурные дни, когда солнца не видно.
Число полных циклов-оборотов в танце говорит о даль-
ности расстояния. Пчелы каким-то образом различают обо-
роты, пользуясь своей наукой счета.
Что-то еще, вероятнее всего количество принесенного
нектара плюс дополнительные действия разведчицы, дает
29
знать пчелам, как много нектара на липе в настоящий мо
мент и скольким пчелам надо срочно лететь туда, чтобы
сполна собрать его. Вот с чего начинаются сотни тысяч
вылетов в день и килограммы меда в сотах.
Опять наука. Самое поразительное в ней — умение
«подсчитать» урожай. Непостижимый учебный прибор.
Вспомним для сравнения, скольких трудов стоило ученым
определить нектаропродуктивность лип: надо было собрать
цветки из разных частей кроны в разное время суток у
многих деревьев, выкачать нектар из цветков, запаять
в стеклянные пробирки, определить в лабораторных усло-
виях содержание сахара, перевести сахар в мед, определить
количество меда на одном цветке, учесть число цветков
на деревьях всех размеров, помножить число цветков на
вес меда в одном цветке. И еще многое-многое, и за каж-
дым видом работ — продолжительный, кропотливый труд.
У пчел учет происходит проще и гораздо определеннее на
конкретный момент. Побывала пчела в кроне и безошибоч-
но узнала, сколько там меда. Точную информацию принес-
ла в улей и передала ее подругам.
Раззадоренные танцем, нектаром, летят пчелы по ука-
занному пути, находят цветущую липу и в веселом жужжа-
нии облепляют крону. Начинается удивительная страда
взятка.
А человеку трудно понять язык пчелиного танца. Внеш-
не этот танец выглядит никчемным, ничего не значащим
и даже хаотичным. Прилетела разведчица, поползала туда-
сюда (как и прочие насекомые). Рада родному жилищу —
только и всего-то. Что тут искать примечательного? Трудно
уловить точную информацию в беготне насекомого.
Спросил я как-то лесника, наблюдая, какие кренделя
выписывает в улье пчела:
— Зачем она по соту бегает и виляет? Зря силы тратит
и других отвлекает. А еще говорят, пчела — труженица...
— Не зря, — ответил лесник. •— Пчела «с умом» ле-
тает.
30
— С каким это «умом»?
— Со своим. С пчелиным, Ты за нее не решай. Она мед
делает, а мы с тобой умеем только брать. Так что смотри
и удивляйся...
Лесник перешел к следующему улью. Я постоял немно-
го и отправился в дом, но все думал: ради чего пчеле хо-
чется бегать, что за «ум» у нее? Лесник пришел часа через
два. И сразу, словно продолжая разговор, сказал:
— Нынче хороший взяток будет.
— Липа хорошо набрала цве1, — отозвался я.
— Липа — липой. Цвет — цветом. Не в том дело, что
на липе бело. Липа может цвести, а мед не нести.
— Погода медовая, поэтому взяток будет хороший?
— Нынче погода пчеле в угоду. Пчеле сладко, но не та
отгадка.
— Тогда как же ты определил хороший взяток?
— Пчела показала. Она знает. Ты видел, как пчела по
соту бегает, а за ней другие? Радость у нее. Сразу видно.
Быстро круги делает. Значит, взяток рядом. Далеко летать
не надо. Вот и веселится. К ней другая пчела прикоснется
своими антеннами-усиками и такие же «па» начинает вы-
писывать.
— Весельем показывает?
— Может, и весельем. Резвое »ью. Только ее понимать
надо. Когда ей хорошо, она такая, как сегодня. Плохо —
совсем другая.
— Какая другая?
— В позапрошлом году в эту пору липа была вся в цве-
ту — белым-бело. А пчела прилетит да улетит. Совсем не
кружит по соту. И взятка, считай, не было. Или другой
случай. Четыре года назад. Прилетит пчела — бодрая,
бегает, но медленно, с расстановкой. Вроде ее держит что-
то, вроде она говорит: есть мед, но далеко. И вправду. По-
наблюдал я тогда, куда летают пчелы. Почитай, за четыре
километра. Перевез свои ульи к тому месту, в верховье
ключа, и за две недели взял по сто килограммов на семью.
31
После этого всегда смотрю на пчел и знаю, что у меня
в лесу с медоносами.
Тогда я впервые услышал о тайнах танца пчел. Лесник
самолично в какой-то мере разгадал их. Позднее мне стало
известно о компасе, счетной науке, учетном приборе, которые
«живут» в пчелином танце. Значит, есть рациональный
смысл в беготне разведчицы. И человек разобрался-таки,
что к чему в ее движениях. Как он это сделал?
...Рано поутру, до пробуждения пчел, исследователь,
влекомый смутным предчувствием, подошел к заранее об-
любованной липе, обильно выделяющей нектар. Дождался
прилета пчел-разведчиц, поймал их садком, осторожно по-
метил, отпустил. С интересом проследил за нетерпеливой
суетой. Послушал жужжание — тихое воркочущее, пре-
рывистое беспокойное, протяжное призывное. Полюбовал-
ся, как перекатывается пчела по кроне крохотным надув-
ным шариком. Вернулся к улью, стал наблюдать. Приле-
тела меченая разведчица. Он подсмотрел ее танец с секун-
домером в руке. Зарисовал схему виляющих пробегов. Со-
считал число оборотов, отметил время, за которое они осу-
ществляются. Сопоставил полученные данные с местностью:
е направлением к медоносу и к солнцу, с расстоянием до
медоноса. Точно так он поступил с другими медоносами,
растущими на различных расстояниях от улья. На следу-
ющее утро — все сначала, и так изо дня в день...
Так или иначе действовал первый расшифровщик тан-
ца пчел, мне неведомо. Ведомо другое: в одной из ячеек
моей памяти запламенел огонек вещей догадки лесника
о той целесообразности пчелиной беготни по соту, которую
он назвал пчелиным умом. Давняя-догадка получает науч-
ное подтверждение. Увлеченный любопытнейшим выводом
ученого, я, чтобы воочию увидеть самому эту целесообраз-
ность, поступаю, как только что описал, но намного про-
ще — делаю всего десять выборочных проверок. Все наблю-
дения мои укладываются в систему расшифровщика.
По мере измерений, записей, зарисовок, анализа, сопо-
32
ставлений первооткрыватель прояснил для себя и для всех,
что разведчица сообщает в танце координаты медоноса я
делает это особым шифром. Расстояние до медоноса по
нашему человеческому разумению проще всего для пчелы
в условиях улья показать своим передвижением по неволь»
шому отрезку в пропорционально уменьшенном масштабе.
Дальнее расстояние — пробежала длинный отрезок. Ближ»
нее расстояние — пробежала короткий отрезок. И дел-то,
Так нет же. Человеческая простота не по нраву пчелам.
Вопреки нашей логике разведчица показывает расстояние
до медоноса посредством циклооборотов в танце. Причем
связь обратно пропорциональная — чем длиннее путь до
медоноса, тем меньше оборотов делает разведчица в тан-
це. Вот ведь что «придумали».
О близлежащих медоносах пчелы-сборщицы «знают»
все в результате непосредственного контакта. Информацию
о дальних медоносах приносят разведчицы. При этом если
пчеле надо сообщить о медоносе, находящемся в 100 мет-
рах от улья, кружит 10 циклооборотов за 15 секунд. Если
же за 15 секунд она сделает только 5 оборотов, то это оз-
начает, что расстояние до медоноса составляет 1000 метров.
Как видно, 15 секунд выступают в качестве пчелиной еди-
ницы времени. Если продолжить исследования, то, очевид-
но, можно получить полный ряд оборотов для обозначения
всех расстояний.
В порядке новых догадок на уровне полученных выво-
дов можно попытаться продолжить наиболее оправданное
пояснение танца, имея в виду, что оно всего лишь вероят-
ное, в определенной мере предположительное. Итак, число
оборотов — ключ к разгадке пчелиного шифра, с помощью
которого удалось «прочитать» расстояние до медоноса в
пчелином танце. Не отрезок в масштабе, как нам казалось
разумным, а именно число оборотов в единицу времени.
Нам остается только поразмыслить — почему? Пчела пе-
реводит метры в безмерное число. Пять друг за другом
повторяющихся оборотов — большое расстояние (1000 мет-
2 Лесная самобранка 33
ров), 10 оборотов — расстояние в 10 раз меньше (100 мет-
ров). А может быть, пчела переводит в безмерное число
не метры, их придумали мы. У нее же другая мера, более
первозданная, — допустим, времязатраты. Пчела изобра-
жает в танце не расстояние, а время, и связывает его с
числом оборотов: 1 оборот — значит, до медоноса только
1 раз можно успеть слетать, много оборотов — много раз
обернуться можно. Просто.
Разгадка проста еще и в том отношении, что число обо-
ротов пчеле (да и нам) уловить легче и безошибочнее, чем
разницу в длине отрезков. В мелком масштабе, какой мы
поневоле имеем в улье, линейный метод приводил бы к су-
щественным неточностям. При подсчете, числа оборотов
«изобразительные» и «измерительные» неточности сведены
на нет. Пчелам легче следить за своей подругой, когда она
кружит на небольшой площадке сота. Да и вообще пчелы
предпочитают обороты и виляния и менее всего склонны
к прямолинейному передвижению. Опосредованный, как
нам представляется, метод числа оборотов несравненно
точнее, а поэтому предпочтительнее для пчелы, а следом
за ней — и для нас. К тому же виляющий отрезковый про-
бег, как мы знаем из предыдущего изложения, исполь-
зуется пчелами для указания направления полета.
Хотя пчела и сообщает о расстоянии до медоноса обо-
ротами, но едва ли улавливает их число. Скорее всего, она
воспроизводит не число, а темп. Далеко расположенные
медоносы изображаются в танце медленными циклооборо-
тами. Медлительность ассоциируется у пчел с большой
длительностью пути до медоноса, трудоемкостью полета,
значительными затратами энергии. Близко расположенные
медоносы пчела изображает весьма подвижными вращени-
ями. Они обозначают короткое время в пути до медоноса,
доступность его и незначительные затраты энергии.
Как видно, организм пчелы запрограммирован на со-
вершение ряда удивительных манипуляций, обеспечива-
ющих гарантию добывания нектара
34
Опытный пчеловод, пользуясь изложенными закона»
мерностями в поведении пчелы, способен расшифровать
тайну конкретного танца. О месте нахождения медоноса,
с которого пчелы намерены собирать нектар, он узнает из
двух показаний пчел: виляющий пробег позволяет опреде-
лить направление к медоносу, число оборотов в пчелиную
единицу времени — расстояние до него. Например, пчела
показывает 40 градусов к вертикали и 5 оборотов. Данные
координаты обозначают, что медонос расположен под этим
углом к солнцу и что дальность до него тысяча метров.
Остается определить вид медоноса. Пчеловод знает, какие
растения цветут в эту пору, и найдет конкретное дерево
в той точке, которую указала пчела-разведчица.
Теперь ясно, куда сегодня и в ближайшие дни полетят
пчелы и что от этого ожидать. Какой мед соберут. Сколько.
За какое время. Можно проверить, нет ли на пути опас-
ности (химических опылителей, гнезда шершней, ядовитых
медоносов и пыльценосов, падевого меда, больных варро-
атозохм или другими болезнями пчел с других пасек).
ПО МАРШРУТАМ ПЧЕЛЫ
Нас интересуют медоносные растения, произрастающие
в зоне «работы» пасеки. И поэтому нам предстоит прой-
тись по мелиссовым* маршрутам: зафиксировать медоно-
сы в пределах пчелиных полетов, определить медоносные
возможности растений пасечной территории.
Пчелы летают (в своем обще.м направлении) радиаль-
но. И мы пойдем радиально. Их продуктивный лёт — 2—
3 километра. И мы пройдем это расстояние. У них центр —
пасека. И мы выберем удобное для усадьбы место и пред-
ставим, что здесь должна быть пасека. Пчелы летают не
только на 3, но и на 4, и на 5 километров. Но в этих слу-
чаях они расходуют на питание весь собранный нектар, и
* Мелисса — пчела в переводе с греческого.
2*
35
полет оказывается холостым. Считается, что продуктивный
полет не превышает 3 километров. Следовательно, медоно-
сы, произрастающие в таком радиусе от пасеки, входят
в круг продуктивного лёта и составляют кормовую базу
пчел.
С чего начать обследование продуктивного круга? Из-
вестно, что работники лесного хозяйства непременно поль-
зуются специальными картами — планами лесонасажде-
ний. Создают их лесные изыскатели или, как их обычно
называют, лесоустроители. Это и есть исходный материал
для пчеловода.
Перед тем как отправиться по маршрутам пчел, сделаем
из материалов лесоустройства выкопировку продуктивного
круга, выпишем долю участия медоносов в составе каждо-
го участка леса, а также полноту древостоев и площади.
Эти данные позволят сориентироваться в отношении выхо-
да меда и тем самым решить вопрос, где прежде всего на-
до провести обследование на предмет организации пасеки.
Рассчитаем в качестве примера липняк, площадь которого
50 гектаров, доля липы — 2 единицы, полнота — 0,6. Из
предыдущего раздела нам известно, что условно чистый лип-
няк с такой полнотой дает 400 килограммов меда. Но это чи-
стый липняк. В нашем примере всего 2 единицы липы, зна-
чит, с одного гектара получается 80 килограммов меда, а
на всем участке — 4 тонны. Так можно сделать расчеты
по всем участкам продуктивного круга.
Этим не ограничивается информационная ценность ма-
териалов лесоустройства. В дальнейшем они будут нужны
постоянно — позволят системно обследовать продуктивный
круг, зафиксировать точное месторасположение медоносов,
навсегда закрепить эти первейшие сведения в документах
пасеки и корректировать их по мере изменений.
Над выкопировкой продуктивного круга склонился ис-
следователь. Он осторожно наносит маршруты. Два взаим-
но перпендикулярных диаметра — это уже четыре мар-
шрута. Он добавляет еще два диаметра между ранее изоб-
36
раженными — восемь маршрутов. Расстояние между ними
в середине пути составляет около километра. Вполне подхо,
дящая сеть — достаточно густая, и все участки охвачены^
Пчелы летят от медоноса к медоносу. И мы, изучая им
путь, не прямо идем, а челноком виляем от липы к липе,
от клена к клену. Каждый медонос обмерить и «заточко-
вать» надо — занести в ведомость точкой против соответ-
ствующего диаметра. Вот и выписываем узоры по тайге —
вправо, влево и вперед. И снова — вправо, влево и вперед.
Много же километров надо протопать исследователю.
Восемь маршрутов по три километра. Туда и обратно —•
сорок километров маятником. Да еще от дерева к дереву.
Уму непостижимо, а ноги идут, наматывают километры.
Глядишь, и дело сделано.
Итак, в путь.
Нас четверо. Сегодня пробиваем четыре маршрута. На .
двоих по одному до обеда. Затем возвращаемся к палатке. -
После обеда еще по одному. Завтра — то же.
Маленький топорик. Легкий 20-метровый тросик, заме*
няющий тяжелую мерную ленту. Буссоль. Полевая тетрадь.
Карандаш. Мерная вилка. Вот и все рабочее снаряжение
на эти два дня.
Идем по буссоли. Делаем на деревьях легкие затески,
измеряем расстояние, уточняем на выкопировке плана ле-
сонасаждений участки с липой, кленом, бархатом. Так —•
три километра. На обратном пути измеряем диаметры дре-
весных медоносов в полосе 20 метров на каждом участке
отдельно.
Когда будут пройдены все восемь маршрутов, мы зася-
дем за обработку материалов. После длинных подсчетов и
анализа станет, наконец, известно, сколько лип и каких диа-
метров на каждом участке леса, каков выход меда в пре-
делах одно-двух-трехкилометровых кругов, и многое дру-
гое.
Сведения об однокилометровом, или, что одно и то же,
о малом продуктивном, круге говорят о медоносах в непо-
37
средственной близости к пасеке. Это центральная зона, или
зона короткого, а значит высокопродуктивного, лёта пчел.
Для нее характерен самый интенсивный облет медоносов
пчелами. При прочих равных условиях она имеет наиболь-
шую ценность для пасеки. И учет здесь получается более
подробным, потому что учетные ленты сходятся к центру.
Они покрывают более 5 процентов площади зоны.
Двухкилометровый продуктивный круг подключает к
малому кругу километровую кольцевую зону — это зона
среднего лёта. Интенсивность облета в ней несколько сни-
жается и падает продуктивность летного оборота пчел.
Учетными лентами покрывается около 2 процентов площа-
ди зоны. По своему положению средняя зона вместе с цент-
ральной составляют основу кормовой базы пасеки.
Трехкилометровый, или полный продуктивный, круг
подключает к среднему кругу километровую кольцевую
зону. Это периферийная зона, или зона дальнего лёта.
Учетными лентами покрывается 1 процент площади зоны.
Эта зона имеет меньшее значение, но находится в преде-
лах продуктивного лёта пчел и поэтому представляет ин-
терес для пасеки.
Подсчитали. Допустим, получилось 90 тонн меда в трех-
километровом продуктивном круге. Столько способны вы-
делить произрастающие там липы. Способны. Но далеко не
всегда выделяют, и не все то, что выделяют, попадает
в улей. Стоит погоде чуть помрачнеть, и растение сокра-
щает выделение нектара, а пройдет теплый проливной
дождь — совсем смоет его. Небо вскоре посвежеет, по-
явится солнышко, глазки цветочков сразу выглянут из
зелени навстречу лучам, приостановленный было процесс
запульсирует в нектарниках с новой силой. Но вот повече-
ру повис в кронах густой туман, и некоторые цветочки
свернулись — им уже не выделять нектар. А то вдруг не
вовремя повеет зябким холодком с «гнилого угла», тихо-
ня ветер принесет «тяжелую» росу, и она почернит цветки,
которые «забыли» спрятаться под лист. Затянуло моросью
небо и землю, и тут уж нектар для растения совсем ни
к чему.
• Не слишком ли много ненастий на бедняжку липу для
одного года? Слишком. Так не бывает, чтобы сразу вса
напасти. Да и липа успевает с пользой для себя выделить
если не всю отведенную ей природой, то весьма солидную
долю нектара. Но потери его за счет погоды есть.
Не одни пчелы охочи до нектара. В погожие дни бес-
счетное число летающей и ползающей мелочи устремляет-
ся к наполненным нектарникам, чтобы испить живитель-
ную влагу, и эта часть нектара уже не попадает в улей.
И все-таки пчелы успевают собрать больше, чем их пище-
вые конкуренты. Они успевают и покормиться, и отнести
добытое про запас.
Ученый-натуралист сказал свое слово и здесь. Он вы-
явил, что на все потери, связанные с погодой, конкурента-
ми, прокормом, уходит две трети, а «про запас» поступает
одна треть от всего того количества нектара, которое спо-
собно дать растение. Значит, не 90, а только 30 тонн ли-
пового меда будет в распоряжении пасеки, которую можно
обосновать здесь. Но и это стоящее дело. В условиях Ха-
баровского края опытная норма сбора на одну пчелиную
семью составляет 150—200 килограммов. Нетрудно подсчи-
тать, что липы обследованного продуктивного круга позво-
ляют содержать 150—200 ульев — это же приличная па-
сека.
Вот на какие расчеты сориентировал нас план лесона-
саждений. Несомненно, работа пчеловода скоро будет не-
мыслима без схемы продуктивного круга и пояснительного
описания к нему. Эти материалы должны стать технико-био-
логическими условиями существования пасеки. Кроме не-
посредственной цели — обследования для проектирования
пасеки — они позволяют также фиксировать изменения а
состоянии и числе медоносов в лесу и вместе с этим коррек-
тировать возможности.
В основе расчетов лежат те справочные материалы, ко-
39
торые были получены путем кропотливых исследований
биологических закономерностей, связывающих выход меда
с диаметром дерева. Стоило, значит, ходить в лес, потеть,
мозолить ноги, кормить мошку. Стоило считать цветки.
Диаметр липы — вот главный признак, который поз-
волил провести исследования так, как они описаны выше.
На нем, на диаметре, основываются справочный материал
и сам учет. Этот простой и легко измеряемый признак на-
ходится в пропорциональной связи с весом меда — в этом
сердцевина осуществленной научной работы. Диаметр не-
изменно присутствует на всех этапах исследования.
Давайте в сжатом виде проследим еще раз путь состав-
ления справочного материала, определения медосбора и
расчета размера пасеки. Сначала исследователь извлек нек-
тар из множества цветков, выявил вес сахара и меда в ста
цветках, затем пересчитал цветки на большом количестве
деревьев, привел их в систему, узнал, сколько цветков на
одном дереве в зависимости от его диаметра, рассчитал
вес меда у деревьев всех диаметров, прошелся по маршру-
там пчелы и подсчитал число лип каждого диаметра в про-
дуктивном круге, определил возможный медосбор и размер
пасеки, получил ряд других сведений о медопродуктивно-
сти и о путях повышения ее.
Теперь, когда сложный путь познания медопродуктивно-
сти позади, добыт важный справочный материал, ясна ме-
тодика учета, пчеловод получил реальную возможность
для обследования и оценки сырьевой базы пасеки вполне
доступными средствами. Он имеет теперь также сведения
для проведения лесохозяйственных мероприятий в целях
повышения медопродуктивности угодий.
ЧАЙ С ЛИПЫ
Не нектаром одним славен цветок липы. Он славен в
чае ароматом и мягким усыпляющим теплом. Кто не знает
целебного липового чая? Впрочем, бывает и такое...
40
~~ Десять дней считаем цветочки. Тонну, должно быть,
перевернули, а чая липового не попробовали. Вот я вас,
лесников, сейчас напою...
Все обратили внимание — кто на чайник, уже снятый
с костра, кто на студентку-практикантку, решившую напо-
ить нас липовым чаем.
— Когда же это вы успели?
— А что успевать?
' Практикантка деловито подхватила чайник и стала
разливать в кружки чуть зеленоватый настой.
— Ээ... милая, не получится сегодня чаепития.
— А что?
— Цветочки-то свежие были?
— Да, свеженькие...
— Так чай не делается. Надо высушить цветки. Только
тогда они способны отдавать целиком свою прелесть кипят-
ку. А со свежих — ни вкуса, ни аромата, ни тепла в теле.
Сушить цветочки тоже надо уметь. Добротно высушенный
цвет дает заварку, которая пахнем как свежий липовый
мед. Вероятно, в цветках сохраняются кристаллики нектар-
ного сахара.
Практикантка села, опустив руки, вздохнула и с под-
черкнутой грустинкой улыбнулась:
— Напоила, значит...
— Не надо огорчаться. Я как-нибудь покажу, как это
делать. А вот насчет тонны — вовремя сказано. Пора нам
не только считать, но и взвешивать соцветия — это же
продукт! Задача: определить вес соцветий на липе и под-
считать, какую долю допустимо изымать без ущерба для
дерева и пчеловодства. Проблема. В аптеках-то липовый
цвет не залеживается. Ценят его люди.
К множеству замеров, подсчетов, наблюдений добави-
лось еще измерение веса соцветий — сырья для липового
чая. Просто сказать — определить вес. А за этим кроется
устройство навеса, сушка, подсчет цветков на нижних вет-
ках, доступных для срезания секатором, извлечение нек-
41
2ара из них. Надо также поставить опыты на замещающую
регенерацию — проверить, как и насколько усиливается
впоследствии крона другими ветками взамен срезанных и
в какой с^ок.
Частично эти вопросы решены. 100 высушенных цветков
вместе с прилистниками весят 3 грамма. На среднем дере-
ве 30 килограммов соцветий. Доступные для обрезки ниж-.
ние ветви составляют примерно 10 процентов и дают 3 ки-
лограмма соцветий. Липа средних размеров восстанавли-
вает объем кроны и число соцветий к следующему
вегетационному сезону. Так что сбор липового цвета сека-
тором вполне возможен, если, конечно, будут соблюдены
регламентирующие правила.
ЗАПРЕТНАЯ ПОРОДА
Исследователю предстоит еще немало потрудиться над
изучением медопродуктивности липы, над выявлением и
освоением ресурсов. Надо, например, определить выход
меда с одного гектара древостоя при всех вариантах воз-
раста липняка или, что еще лучше, при всех вариантах
среднего диаметра. Тогда предварительный подсчет выхо-
да меда в продуктивном круге будет более точным. Вполне
вероятно также, что сезонная продуктивность липы на юге
Приморья будет другой, чем в Хабаровском крае, и там
потребуется чуть ли не весь цикл исследований. Важно
найти пути повышения медопродуктивности лип, скажем,
посредством удаления вегетирующих ветвей, которые не
цветут или цветут слабо. Предварительные опыты указы-
вают на то, что при этом в освещенной части кроны акти-
визируется образование генеративных ветвей, за счет кото-
рых число цветков на дереве увеличивается.
Много и других первоочередных задач (о некоторых из
них сказано в предыдущих разделах), но особо остро сто-
ит проблема запретности. Липа — первейший лесной ме-
донос. Ее нельзя рубить, и, в общем-то, ее не рубят. Лесо-
42
руб обходит липу, но спиливает невдалеке стоящий кедр,
который в 5—10 раз мощнее липки. Падая, он срезает
у нее половину кроны. Искореженные, одиноко торчащие
на вырубке деревья в редких случаях имеют возможность
удачно приспособиться к новым условиям и сохранить или
восстановить силу своего былого цветения. Чаще их крона
редеет, число цветков уменьшается, а на втором-третьем
десятилетии после рубки они засыхают.
Несомненно, что такие технические условия и такой ре-
жим запретности носят сугубо формальный, а потому край-
не негативный характер. Перечеркивается сам принцип за-
претности и сводится к минимуму ценность липняков,
А между тем сама природа и опыт лесоразработок подска-
зывают выход. Те липы на вырубках, которые оставлены
не единично, а в нетронутых куртинах, сохраняют и даже
наращивают обилие цветения и совершенно лишены при-
знаков засыхания. Так что надо оставлять не одинокие де-
ревья, а куртины липы целиком, это тем более возможно,
что в уссурийских лесах деревья располагаются не равно-
мерно, а большей частью группами. Куртины следует вы-
делять еще до рубки, во время отвода лесосек. В них
нельзя устраивать волоки и проезды. Повал ближайших
деревьев надо производить так, чтобы они не задевали кур-
тин. Вполне очевидно также, что в ряде мест следует вве-
сти запрет рубки в пределах продуктивных кругов пасек.
Открытым остается вопрос о проектных изысканиях.
В отличие от всех других видов лесного пользования в пче-
ловодческом хозяйстве самостоятельного проектирования
почему-то нет, хотя мед в дальневосточных лесах — один
из самых прибыльных продуктов. Кормовая база пчел нуж-
дается в специализированном изучении, учете, проектиро-
вании, в разработке режимов пользования, сохранения,
восстановления, повышения продуктивности. Нуждается
не меньше, чем сырьевая база любого другого продукта.
Очевидно, в целом по стране должна действовать проект-
но-пчеловодческая организация
43
ПЫЛЬЦА
Отец с сыном-дошкольником присели на корточки воз-
ле улья и наблюдают за пчелами, снующими на прилетной
дощечке.
— Смотри, Антошка, пчелы в штанишках,
— Ты шутишь, папа, у них животик голый,
— А ты не на брюшко смотри, а на ножки. Видишь, на
двух задних ножках серенькие комочки.
— Оттопырились, да?
— Вот именно. Это у них специальные кармашки. По-
хожи?.. В этих кармашках пчелы приносят пыльцу. У ра-
стений на цветках есть пыльца — такие маленькие-малень-
кие зернышки, как пылинки. Это пчелиная мука, из нее
пчелы «пекут себе хлеб».
— Как пекут хлеб?
— А вот так. Начинается с того, что пчелы лазят по
цветкам и сметают пыльцу лапками в свои кармашки, сма-
чивают ее нектароги и в таком виде приносят в улей. По-
том складывают пыльцу в ячейки, головками утрамбовы-
вают ее и заливают медом. Через некоторое время получа-
ется перга — так называется пчелиный хлеб. Особенно
охотно едят его малыши...
— Смотри, папа, пчелки толкаются.
— Ну-ка, ну-ка. Верно. А понаблюдай-ка вон за той.
Видишь, все пчелы пролазят в улей, а ее не пускают?
— Почему не пускают?
— Значит, она чужая. Или у нее кармашки пустые и
меду она не принесла. Поэтому в улье ей делать нечего.
Когда пчела с пыльцой, она занесет ее в улей, оставит
там и снова полетит собирать. А эта лентяйка не собрала
пыльцу. И меду тоже не принесла. Вот ее и отгоняют...
Пойдем, покажу тебе, откуда пчелы берут пыльцу.
...Пылит пыльцой лещина в апреле. Сережки на ней
потяжелели, провисли. Стоит дотронуться до стволика, как
из каждой сережки вылетает серое облачко, состоящее из
44
четырех миллионов пыльцевых зерен. В эту пору у лещины
раскрываются крохотные восковые огоньки. Это ее цвет-<
ки. Все как один матово-багряные. Изумительной красоты.
Но уж очень маленькие. Не сразу разглядишь. Ради этих
крох и пылит лещина.
Отец с сыном подошли к кустам у кромки леса.
— Это лещина, — показал отец. — Это ее сережки.
А это... Смотри, пчела на сережке.
Отец легко встряхнул стволик. Из сережек полетело и
через секунду-другую растворилось в воздухе небольшое
облачко пыльцы.
— Вылетает, как пыль, — заметил сын.
— В этом облачке столько малюсеньких зерен, что нам
с тобой вдвоем их сто дней считать надо.
— Сто дней?!
— Не меньше. Только в одной сережке. А сережек, ви-
дишь, сколько.
— Зачем так много пыльцы?
— Вот посмотри на эту кроху.
Отец нагнул ветку и показал цветочек. Мальчонка удив-
ленно потянулся к нему, как к неожиданно увиденному
чуду.
— Нравится?
— Звездочка... красная.
— Звездочка эта ждет пыльцу. Попадет на цветок пыль-
ца, и впоследствии завяжется полнозернистый орешек. Не
будет пыльцы — не будет зернышка. Пустой будет орешек.
Пыльца летает в воздухе и попадает на цветок. Надо, что-
бы на все цветочки попала. Вот поэтому ее много.
— А пчелы уносят?
— Пчелы берут совсем мало от того количества, что
дает растение. Сережки выделяют столько пыльцы, что ее
предостаточно.
Лещина признана отличным перганосным растением.
Там, где много зарослей лещины, пчелиные семьи хорошо
развиваются по весне.
45
Пыльце мы придаем важное значение не только пото«
му, что она нужна пчелам. Она представляет особый пи*
терес и в качестве биологического стимулятора, благотвор-
но влияющего на организм людей. Это очень эффективное
профилактическое и лечебное средство. Воздействие пыль-
цы на организм академик Н. В. Цицин сравнивает с дея-
тельностью желез внутренней секреции.
Существует ряд способов сбора пыльцы. Для изучения
пыльцевой продуктивности и получения натуральной пыль-
цы ее собирают различными способами прямо с растений.
Мы испытали на лещине маньчжурской обыкновенные цел-
лофановые мешки больших размеров. Осторожно накло-
няли стволик, надевали на него мешок и встряхивали.
Сбор можно производить не только путем стряхивания, но
и путем срывания сережек, оставляя при этом хотя бы
одну десятую часть их для опыления цветков, которым еще
только предстоит распускаться. Но этот способ не самый
лучший, он все же наносит некоторый вред растению.
Сборы показали, что одно цветущее растение лещины
образует ежегодно за период цветения до 50 граммов пыль-
цы, в среднем же — не более 5 граммов. Неизбежные по-
тери из-за неодновременного раскрывания пыльников,
а также в результате пыления от стряхивания во время
сбора составляют 60—80 процентов, а в густых зарослях
доходят до 90 процентов.
Фактический сбор с одного цветущего растения редко
превышает 10 граммов, а в среднем определяется 2 грам-
мами. В характерных для лещины местах произрастания
насчитывается до 5 тысяч стволиков на гектаре, в исклю-
чительных случаях — до 10—12 тысяч. Такое скопление
свойственно разреженным древостоям. Обычное же число
стволиков в лещиновых типах леса — 1—2 тысячи. Цветут
далеко не все стволики, в лучшем случае каждый второй,
а в густых зарослях — один из десяти. Так что возможный
сбор с гектара колеблется от полукилограмма до 4 кило-
граммов лещиновой пыльцы. В течение рабочего дня в на-
46
тих опытах один человек собирал до 50—100 граммов.
При этом остающейся пыльцы вполне достаточно для опы-
ления женских цветков и для корма пчелам.
В промышленных заготовках пыльцы используют пчел.
Рабочая пчела, как уже говорилось, собирает пыльцу в
кармашки — углубления на задней паре ножек. На нож-
ках образуются наросты. Их называют обножками. В об-
ножках пыльца уже не натуральная, она обогащена дру-
гими веществами. Пчелы подвергли ее первичной перера-
ботке — смочили нектаром, выделением желез, склеили
в комочки, слепили в обножку. Пыльца подготовлена для
переноса и последующего приготовления перги. В сущно-
сти это уже перговое сырье или даже перговый полуфаб-
рикат.
Сбор перговой пыльцы производят с помощью пыльце-
уловителей — решеток, размещенных у леткового отвер-
стия. Проползая в улей через решетку, пчела «прочесыва-
ется». В пыльцеуловителе остается седьмая — десятая
часть обножки. В день таким способом можно заготовить
около 10 граммов перговой пыльцы с улья.
ЛАДЯТ В ЛАД ДЕЛА МЕДОВЫЕ
Липа, как мы уже знаем, главный медонос лесной Ус-
суры. В кормовых угодьях пасеки ее неизменно сопрово-
ждают другие медоносы — деревья, деревца, кустарники,
травы. Они цветут и в те годы, когда липа отдыхает. Соз-
дают конвейер более или менее беспрерывного цветения
в течение летнего периода, продлевая медовый сезон. На-
ряду с липой они способны обеспечить получение какого-то
количества товарного меда. При всем этом дают свой, осо-
бенный мед, порой очень ценный. Дружно «работают» ме-
доносы. Ладят в лад дела медовые.
В зоне лесной Уссуры пчелы посещают примерно 200 ви-
дов растений, которые выделяют нектар. Многие из них
служат источником только малого взятка, целиком идуще-
47
го на кормовые потребности пчелиных семей, а некоторые
вообще для пчеловодства имеют лишь символическое зна-
чение. Однако здесь немало и таких растений, которые мо-
гут стать базой для создания товарных запасов меда.
Почти 40 названий медоносов постоянно находятся в поле
зрения пчеловодов (они перечислены в разделе «Цветы и
цветки»). Это почти 100 ботанических видов. Многие ра-
стения представлены несколькими видами. Например, вы-
сокомедоносных ив 11 видов, соссюрей — 9, дудников —
6 видов.
От общего нектаровыделения лесов Уссуры на долю
древесных медоносов приходится 80 процентов, на долю
кустарников, трав, лиан — 20 процентов. В медосборе доля
древесных медоносов еще выше, доходит до 90 процентов.
Следующее место после липы занимают бархат, клен,
ива. Есть медоносы — как из числа деревьев, так и из
числа кустарников, трав, лиан, — свойственные только ус-
сурийским лесам. Среди них выделяются бархат и ара-
лия. Леспедеца также растет только на юге Дальне-
го Востока. Она образует в дубняках обширные заросли.
Цветет, причем очень долго, во второй половине лета —
с конца июля на протяжении почти пятидесяти дней, за-
хватывая даже часть сентября. Леспедеца способна давать
продуктивные взятки. И все-таки на общем фоне лесных
медоносов совершенно очевидно выделяются уже упомяну-
тые бархат, клен, ива, аралия.
Бархат амурский относится к числу замечатель-
ных реликтов. Он пришел к нам из далекого прошлого и
сейчас произрастает естественно в пределах нашей страны
только здесь, в Уссуре*.
Бархат амурский — красивое крупное дерево с вольно
* На юге Сахалина и на южных Курильских островах произрастает
в небольшом количестве бархат сахалинский, очень похожий
иа бархат амурский
48
раскинувшейся ажурной кроной. Темно-зеленые, четкого
рисунка, перистые листья создают слегка затемненный лу-
жено-глянцевый колер кроны. А каракулевого вида эла-
стичная кора пробуждает желание погладить ствол...
Бархат амурский знаменит прежде всего своей проб-
ковой корой. Это единственный в СССР естественно про-
израстающий пробконос промышленного значения. Он еще
и признанный медонос, перганос. Одно взрослое дерево вы-
деляет в среднем полкилограмма меда, максимум — 3 ки-
лограмма. Очень удачно бархат вписывается в конвейер
медосбора, так как цветет почти непосредственно перед
липой, начиная с 20-х чисел июня и далее, в течение
12 дней.
У бархата имеются мужские и женские деревья. Некта-
ра в два раза больше выделяют мужские особи. Бархат
хоть и встречается повсеместно, но растет далеко отстоящи-
ми друг от друга одиночными деревьями и малыми группа-
ми, куртинные сообщества редки. Так что солидного взятка
ожидать с него не приходится. Тем более что цветки его
«работают» на нектар в узком погодном диапазоне: она
чувствительны к похолоданию и дождям так же, как и к
жаркой сухой погоде. Благодаря тому, что цветение дере-
ва в целом совпадает с наступлением устойчивой, умерен-
но теплой погоды, в отдельные годы удается получить при-
личные взятки бархатного меда.
Пчелы любят посещать бархат и при этом собирают не
только нектар, но на мужских деревьях еще и пыльцу. На
одном дереве образуется столько пыльцы, что вес ее равен
примерно половине всего меда. Чистый бархатный мед це-
нится в народной медицине при лечении простуды, воспа-
лений, туберкулеза.
Бархат — запретная порода, не подлежащая рубке. Все,
что было сказано по поводу охраны липы в процессе рубок,
в полной мере относится и к бархату. А так как его в ле-
сах несравненно меньше липы, то участки с сосредоточени-
ем бархата должны стать объектом особо строгой охраны.
49
Все 8 видов к л е и а, произрастающих в уссурийских
лесах, являются медоносами. Из них 3—4 представляют
большой интерес для пчеловодства, и прежде всего —
клен мелколистный. В разреженных лесах одно де-
рево этого вида дает до полутора килограммов меда при-
ятного золотистого цвета, нежного вкуса и аромата. Сле-
дующим по значению является клен приречный, а
на юге — клен маньчжурский. Цветут клены в мае —
июне, заполняя промежуток между цветением ив и барха-
та амурского.
Ивы — самые ранние весенние медоносы и перганосы,
именно в этом их основная ценность. Они регулярно зацве-
тают в начале апреля и цветут до середины мая, довольно
устойчиво выделяя нектар и пыльцу. Одно дерево (куст)
дает до 50 граммов, а гектар сплошной заросли — до цент-
нера меда. У ив кроме обычных нектарников имеются нек-
тарники и на первых молодых листочках.
Оригинальным, истинно уссурийским растением среди
медоносных является аралия маньчжурская. Это
небольшое стройное деревце, приближающееся по своим
размерам к высоким кустарникам, дорого дальневосточни-
кам во многих отношениях. Как и бархат, оно причастно
к древним эпохам и относится к замечательным реликтам.
Мы еще не однажды вернемся к рассмотрению ценностей
аралии. Сейчас нас интересуют «заслуги» этого растения
перед дальневосточным пчеловодством — они связаны с его
нектаром.
Прямой стволик у аралии гол, и только вверху на по-
беге, который вырос в текущем году, сгруппированы ли-
стья. Обратите внимание — не ветви, а листья. Длиной они
до полутора метров и шириной до 90 сантиметров, с тол-
стым, ясно выраженным черешком. Каждый лист содержит
множество довольно крупных листочков. Обычно их нечет-
ное число, равно в среднем 77. Эти огромные опахала от-
50
ходят прямо от стволика и образуют разлапистую крону.
В кроне всего полдюжины — дюжина листьев, которые
невесть как поднялись в воздух и невесть на чем держатся
там. Они образовали слоистую розетку со свободно про»
висающими краями.
Пальма, да и только! Нет, пожалуй, лишь отдаленно
напоминает пальму. Такая ассоциация возникает, есла
смотреть издали на одиноко стоящее растение. Вблизи, а
деталях, все резко отличительное — листья, листочки, ство»
лик, шипы. Шипы основательные, городчатые, усеявшие
стволик и черешки листьев.
Мощное соцветие венчает аралию на самом острие ство»
лика, в центре листовой розетки. Пять—десять, иногда
больше цветоносных ветвей длиной до полуметра собраны
воедино подобно букету. Каждая из длинных ветвей несе!
на себе 11—25 небольших веточек, от которых, в свою оче»
редь, отходят 5—17 мелких зонтиков, состоящих из белыя
и кремовых цветков. Ветви соцветий провисают так же ду»
гообразно, как и листья. В 65 случаях из 100 аралия имеет)
одну вершинку и одно соцветие. Когда же вершинок два
или четыре, соцветия на них мельче. В среднем соцветии
содержится 20—30 тысяч цветков, в крупном — до 70 ты»
сяч. Сто цветков дают 24 миллиграмма меда. Медопродук»
тивность среднего деревца равна 5—7 граммам. Цвете!
аралия позднее всех других деревьев Дальнего Востока и,
подобно бархату, удачно вписывается в конвейер медосбо»
ра. Начинается ее цветение с 1 августа (на юге региона
значительно раньше) и продолжается полмесяца.
В густых аралиевых куртинах насчитывается иногда
10 стволиков на квадратном метре. Но занимаемое ими
пространство, конечно, выходит далеко за пределы этой
маленькой площади — широко раскинулись листья, далека
протянулись корни. Сколько же все-таки места нужно од»
ной аралии для нормального развития? В природе встреча»
ются довольно крупные куртины величиной в 0,2 гектара,
В густой куртине такого размера насчитывается 800 ство»
51
ликов, что в пересчете на гектар равно 4 тысячам. Веро-
ятно, одно взрослое деревце на 2 квадратных метрах — это
предельная густота, при которой гектар мог бы дать 20 ки-
лограммов меда. Но такие заросли встречаются разрознен-
ными пятнами, так что в целом на лесных участках, заня-
тых аралией, в перерасчете на гектар, размещается не бо-
лее тысячи стволиков, а медопродуктивность равна 5—
7 килограммам.
Светлый и ароматный аралиевый мед высоко ценится в
народе за целебные и вкусовые качества. Сейчас его не
найдешь в продаже. А ведь когда-то он не был редкостью
и моему поколению знаком не только по рассказам старо-
жилов: в 50-е годы мы покупали его на рынках Хабаров-
ска.
Взяток аралиевого меда на пасеках тогда составлял
по 5—10 килограммов на пчелиную семью, а в отдельных
случаях доходил до 25 килограммов. О подобных медосбо-
рах давно не слышно. Одна из основных причин падения
взятка кроется в массовых и бесконтрольных заготовках
корней аралии в качестве лекарственного сырья для фар-
мацевтической промышленности. Заготовители, пользуясь
полной свободой и бесконтрольностью, конечно же, выкор-
чевывают прежде всего самые доступные и самые продук-
тивные участки. Назрела необходимость ввести запрет на
раскопки аралии хотя бы в малом, то есть километровом,
продуктивном круге пасек.
Стоит подумать об организации специализированной
аралиевой пасеки. Для этого потребуется создать арали-
евую плантацию площадью в тысячу гектаров. Это чуть
больше, чем 3 на 3 километра. Если гектар аралиевой за-
росли способен дать 20 килограммов меда, то 500 гекта-
ров обеспечат получение 10 тонн.
Аралия начинает цвести с 5—6-летнего возраста. Цикл
ее жизни до массового усыхания равен 10 годам. Так что
если в хозяйстве будет несколько стогектарных участков
с деревцами разного возраста, то 500 гектаров создадут
52
медопродуктивный фонд с расчетным количеством меда в
10 тонн, а еще 500 гектаров составят подрастающий фонд.
Разумеется, такая пасека должна работать на всех медо-
носах продуктивного круга, но специальное внимание в ев
хозяйстве должно быть обращено на аралию.
Под заданную площадь в тысячу гектаров придется
подбирать много аралиевых участков. Если расчет вести
применительно к крупным куртинам в 0,2 гектара, то по-
надобится 5 тысяч участков (100:0,2=5000). Учет, не го-
воря о хозяйствовании, на таком огромном количестве раз-
розненных участков будет затруднен. Условия облегчатся,
если подбирать сосредоточенно расположенные участки и
объединять их путем слияния в крупные плантации.
Еще лучше взять ориентир на компактные заросли лен-
точного типа по старым волокам, обочинам лесных дорог,
линиям электропередачи и просекам. Таких площадей в ус-
сурийских лесах множество, и они бездействуют. На них
проще создавать стабильные плантации. Будучи пионерным
видом вырубок, аралия активно заселяет образовавшиеся
открытые пространства, разом заявляет о себе, опережая
всех ростом, и, затеняя лапами-листьями, обеспечивает се-
бе жизненный простор. К старости уступает место медлен-
но поднимающимся растениям и, отмирая, покорно уходит
в корни.
Продуктивность ленточных аральников многократно вы-
ше крупнокуртинных за счет проникновения корней и крон
на примыкающие площади. В течение 10 лет заросли дер-
жатся устойчиво, позже вытесняются лианами, кустарни-
ками, подрастающими деревьями и крупнотравьем. Чтобы
не происходило смены, достаточно вновь подчистую осво-
бодить площадь, убрать постаревшие заросли аралии, а
вместе с ними и конкурирующие виды. Аралия начнет ак-
тивно восстанавливаться. Так обеспечивается стабильность
на естественных плантациях. Их протяженность может
быть довольно большой, но, поскольку они доступнее раз-
розненных куртинных участков, уход за ними облегчен.
53
ЧУР ЧЕРТОВ КУСТ!
Многоликая Уссура... Ее ландшафты ласкают глаз, ма-
нят человека ее зеленые чертоги, но... они не так уж госте-
приимны, как кажется со стороны. В редколесье и на за-
росших вырубках то и дело ойкаешь и досадливо мор-
щишься: опять колючка!
Вот чертов куст. Сорный кустарник. Застень дремучий.
Чем больше его ломаешь, тем упрямее он лезет из земли.
Нет ему удержу, нет на него «чура»...
О каком растении речь? Об очень знаменитом, извест-
ном теперь чуть ли не каждому — об элеутерококке.
Ныне о нем говорят с почтением, а было время, и совсем
еще недавно, — кто только не проклинал его! И были лю-
ди, даже спецы лесные, которые считали: нет вредному
колючему кустарнику конца. Когда кто-либо возражал им,
они недоумевали. Как?! Изучать колючку? Защищать? За-
чем? Непочатый край ее. Руби — не вырубишь, корчуй —
не выкорчуешь.
Что и говорить, много в лесу чертового куста. Много.
Дня не пройдет в лесных походах, чтобы обошлось без
встречи с ним. Знаешь ведь его, стараешься обойти сто-
роной, но все равно часто натыкаешься на коварные ко-
лючки. Накалываешь руки, колени. Пробираешься сквозь
очередной пятачок заросли, а там тебя уже приметил сто
белек-ловкач и норовит спружинить по лицу. В тот же ми:
другие стебельки-проказники цапают за рукав, рюкзак,
штанину. Лесная ферула*, розга-самобейка —вот что такое
стебелек с ершистым «опушением;> из сплошных колючек,
порой очень красивых. Чертов куст! Чур меня!
Спасаясь от него, надеваешь на себя еще одни штаны,
чтобы сберечь колени, и вторую куртку, чтобы колючая
* Имеется в виду не известное эфироносное и лекарственное ра-
стение ферула, а специальная линейка ферула (от лат. ferula —
прут, розга), которой в средневековой школе били по рукам провинив-
шихся учеников.
- 14
мелкота не достала до тела. В тягость эта лишняя одеж-
да, а облачаешься в нее. Но колючка нет-нет да и пробьет
все покровы и вонзится в твое тело.
Верно — задирист он, элеутерококк. Своенравен. При
встрече не преминет напомнить о себе. Вот и казалось из-
мученным, исколотым людям, будто заросли его несметны.
И ведь недавно все это было. Три десятилетия всего про-
шло. За это время доктор медицинских наук И. И. Брехман
водрузил чертов куст на пьедестал почета. Купается он
в лучах славы. И вот парадокс: люди возвысили его, люди
же его и губят. Оказывается, люди — творцы губительных
парадоксов. Вместе с приходом славы сразу отощал наш
задира, поуменьшился в росте, поубавился в численности,
остановился в воспроизводстве и расселении. Куда поде-
вался былой крепыш? Теперь уже редки мощные заросли
из стеблей в 4—6 сантиметров толщиной или 3 метра вы-
сотой.
Вот и думается, что в лесах наших «несметно» много
только того, что не считано. Нет, в мире не бывает такого,
чтобы «руби — не вырубишь, корчуй — не выкорчуешь*.
Безответственные оценки эти принесли столько бед при-
роде!
ПЧЕЛЫ НЕ ПОМЕХА, А МЕД ВСЕГДА КСТАТИ
Элеутерококк более всего популярен благодаря своим
целебным силам. В этом смысле, как уже отмечалось, «дал
ему жизнь» в медицине и в народе И. И. Брехман. Он до-
казал, что элеутерококк по целебным свойствам стоит ря-
дом с женьшенем. Однако женьшеня в лесу мало, и он
ловко прячется, элеутерококка же — несравненно больше,
и обнаружить его — хоть целые заросли, хоть отдельную
особь-— совсем нетрудно.
Но о целительной силе колючего собрата легендарной
женьшеня разговор пойдет в другом месте. В медовой оби-
тели лесной Уссуры у элеутерококка есть свое место. Спе-
55
пиалисты (например, доктор биологических наук В. К. Пель-
меней) причисляют его к первостепенным медоносам. В но-
менклатуре из двухсот растений он попадает в первую по-
лусотню. Почему же мы описываем его сразу после липы,
клена, ивы, аралии? Есть к тому достаточно веские осно-
вания. Прежде всего, элеутерококк представляет «лицо»
Уссуры и заслуживает быть упомянутым в числе самых
первых. Не забудем, что он нещадно эксплуатируется, и
это тоже заставляет уделить ему особое внимание. Элеуте-
рококк, далее, — перспективный медонос. И, наконец, это
вид комплексного значения.
Из кустарников элеутерококк — самый типичный для
уссурийских лесов. В кустарниковом пологе он играет ту
же, если не большую, роль, чем липа — в древесном. Без
него просто невозможно представить уссурийскую тайгу.
Но это не значит, что он благоденствует здесь. Ведь эле-
утерококк ныне широко используется как промышленный
лекарственный продукт, а единственная сырьевая база —
Дальний Восток. Чрезмерная эксплуатация колючих за-
рослей подрывает кормовую базу пчеловодства. Обедняет-
ся основная лесная формация юга Дальнего Востока, явля-
ющаяся уникальной для страны в целом. Наша задача —
защитить элеутерококк таким образом, чтобы обеспечить
заготовку продуктов в требуемом количестве. И коль это
хороший медонос, то его функции поставщика меда тоже
должны использоваться в полной мере.
Но элеутерококк обладает и другими достоинствами
(о некоторых из них — ниже) и, следовательно, может и
должен осваиваться комплексно. Правильная эксплуатация
его как лекарственного сырья (в том числе и заготовка
корней) предполагает оборот пользования, при котором
элеутерококковая сырьевая база лесхоза должна быть
расчленена на деляны. Сначала заготовка ведется на пер-
вой деляне, на следующий год — на второй, потом — на
третьей и так далее. Возвращение (оборот) на первую де-
ляну допустимо лишь после восстановления заросли до па-
56
чального уровня. Это станет возможно, если в стадии под-
растания будет находиться 5 из 15 делян. Две трети пло-
щади (10 делян) подлежат ежегодному освоению в каче-
стве медоносных угодий.
Принцип целенаправленного хозяйстарвания обязыва-
ет органы лесного хозяйства взять под кдцтроль заготовки
корней элеутерококка. Лесхозы в свою очередь, по соответ-
ствующим договорам, должны обязать пользователей соз-
давать элеутерококковые плантации на базе естественных
угодий путем проведения мероприятий, направленных на
воспроизводство растения.
Таким образом, при правильном пользовании укрепля-
ется и расширяется элеутерококковая сырьевая база, ос-
тается в целости основной кустарниковый компонент Ус-
суры и выигрывает пчеловодство, получая дополнительную
кормовую базу и дополнительный мед. Корнезаготовки,
казалось бы, противоречат пчеловодству, однако при ре-
жимном хозяйстве будут содействовать ему. Пчеловодство
же не оказывает отрицательного влияния на корнезаготов-
ки. Пчелы собирают нектар — и только. Они никакому
пользованию не помеха, а мед всегда кстати.
Элеутерококк прекрасно вписывается в медовый кон-
вейер Уссуры. Если в целом посмотреть на все медоносы,
описанные в предыдущих разделах, мы увидим ясно вы-
раженный конвейер. Ранневесенний медонос ива дает взя-
ток в апреле—мае. Раннелетний медонос клен — в мае—
июне. За ними идет бархат — взяток в последней декаде
июня. Липа — в течение двух недель в середине июля. Эле-
утерококк — в последней декаде июля и в первой декаде
августа. Аралия — в течение полутора недель со второй
недели августа.
Как видно, конвейер отменный. Элеутерококк занима-
ет свободное место сразу после липы и непосредственно
перед аралией. Но вот црчему-то чистого элеутерококково-
го меда не бывает. Мне, во всяком случае, не доводцлось
попробовать его или хотя бы услышать о нем. Почему?
57,
Других, более сильных медоносов нет в элеутерококковое
время. Леспедеца, серпуха, аралия подключаются через
1—2 недели. Может, пчелы обходят элеутерококк, или у не-
го слабое выделение нектара, слабо цветет, угодья малы?
А может, дело в основном взятке с липы: он накладывает-
ся на элеутерококковый взяток и нивелируется с ним. Все
может быть. Самое разумное, что мы способны сделать
прежде всего, так это снять причину малопродуктивности
элеутерококковых угодий. В этом деле помогут меропри-
ятия по созданию плантаций элеутерококка. Коль скоро
увеличится сырьевая база, глядишь, удастся отведать и
элеутерококкового меда.
ДИВО, НАСКОЛЬКО БЕРЕЗА ИГРИВА
Недоверчивую улыбку вызовете вы на лицах своих со-
беседников, если, поддерживая разговор о редких и не-
обычных яствах, упомянете, что не так давно у кого-то
в гостях пробовали березовый мед. Да, да, не сок, а мед!
Отменный медок у самобытного хозяина! Стоит внима-
ния.
Скептик спросит с ухмылкой:
— Шутить изволите?..
— Да знаю, нет у березы меда. Но ел же.
Непривычное сочетание слов «березовый мед» не вы-
звало бы недоумений, если бы люди всегда помнили, что
пчела достает из цветка вовсе не мед, а нектар. Мед она
потом сделает из нектара. А что до березы, то... Конечно,
она не медонос, но все же березовый мед — реальность, и,
как видно, многим неведомая. Лакомятся им пока что до-
тошные чудаки — неугомонные опытники и самозабвен-
ные исследователи.
Кропотливо-мелкотное это дело — получить березовый
мед. Не лишена, однако, основания мысль о специальном
производстве его, например, для медицинских целей. Впро-
чем, если поставить дело на серьезную научную основу,
58
можно выйти на производство и для пищевых целей. Во
всяком случае, наш небольшой опыт позволяет надеяться.
Взгляните, как муравьи сбегаются к тому месту, где
подсыхают на коре потеки сока. И мушки всякие рядом.
Еще прохладой, снеговой сыростью веет в лесу. Мелкой
живности совсем мало, а вот поди ж ты, берутся откуда-
то шестиногие, и именно возле ведра с березовым соком
да у потеков на деревьях. Здесь их можно наблюдать не
только поодиночке, но и в небольших скоплениях. Спол-
заются сюда, слетаются, сосут и лижут. И пчелки среди
них, особенно у поляны, где солнышка побольше.
А что, если сок разлить на противень тонким слоем?
Пусть себе подсыхает на ветру. Солнце поможет. И добав-
лять понемногу сока. Противень должен быть нержаве-
ющим и не давать отпугивающих запахов. Для ускорения
процесса подсыхания сок перед разливом лучше немного
выпарить на водяной бане, но так, чтобы его «не хватило»
дымом, к которому пчелы чувствительны. Выпаривать на
открытом костре нельзя.
Пчелы охотно собирают насыщенный остаток сока и
носят в улей. В сотах березовый мед! Должно быть, по-
своему целебный.
Четырежды мне представилась возможность поставить
опыты на березовый мед. Было это в начале 60-х годов
в личных хозяйствах лесников у рек Пихца, Большая Си-
дими (дважды), Обор. Замечено, что пчелы «идут» на не-
однократно подсыхающий сок, а на натуральный — не
«идут». Первый раз я готовил кормовые площадки путем
многократного разлива сока на эмалированные противни
и стеклянные рамы. Второй раз — на деревянные колоды.
Третий и четвертый раз — распылял на мелкую сетку, под
которой на противне лежали плотным слоем мелкие бере-
зовые ветки. В качестве вариантов вместо березовых под-
кладывал ивовые, липовые, кленовые, лещиновые ветки,
а также разные ткани и поролон. Опыты проводились на
семьях из двух—четырех ульев.
59
Пчелы во всех четырех опытах посещали кормовые пло-
щадки, во не все одинаково. Лучшими оказались вариан-
ты с ветками и колодами. Откачать березовый мед уда-
лось только дважды (в вариантах распыления на ветки).
Если провести более стабильные и широкие исследования,
очевидно, можно добиться товарного приноса березового
меда.
Предвижу возражения. Зачем, дескать, березовый мед?
По аналогии проще получить, например, свекольный мед
или еще проще — сахарный. Можно, конечно, и так. Су-
ществует, как известно, много экспрессивных видов пчели-
ного меда: поливитаминный, женьшеневый, гематогенный,
хвойный, молочный, шиповниковый, морковный, капуст-
ный, крапивный... Основой их служит сахарный сироп, в
лучшем случае глюкоза. Здесь же речь идет о чистом со-
ставе, о натуральности и целебности меда под стать нату-
ральности и целебности исходного продукта. Так что ана-
логия неправомерна.
Березовый сок — особый случай, в натуральном виде
он не хранится так, как хранятся свекла, сахар и другие
продукты. Превращение березового сока в мед — один из
способов консервации продукта с прицелом на сохранение
и обогащение его натуральных свойств.
ОВОЩИ ЛЕСОВ
ф- Лес полон съедобной зелени — знай собирай,
да меру знай ф- Растение орлиного облика ф- Приход рахисов
в солнечный мир -ф- Парадокс неправильной рейки ф- Травы стоят
в строю-$ Слои урожая ф- Приготовление блюд ф- Огонь-обманщик ф-
-ф- Растущее страусово перо -ф- Пероподобный чистый ус -^-Аралиевые
туриончики ф- Славное блюдо «шу-шутка» ф- Нужна наука ф-
ВАИИ И РАХИСЫ
АПОРОТНИК. отделяется от поднятой
руки и, подобно парашюту, медленно
ЕЗ ЙВ опУскается к земле. Человек любуется
ВИ JU. УРавновешенным полетом изящного ра-
wlw стения — плавным и строгим, опережа-
ет рукой движение листа и... замечает сходство: кисть руки
напоминает очертаниями лист...
Это адиантум стоповидный — один из самых
примечательных папоротников лесной Уссуры. Очень при-
влекателен его облик. Чем дольше присматриваешься к
нему, тем больше завораживает он своей отточенной про-
стотой и нежностью узорчатой формы листа. Реликт. Ти-
пичный «уссуриец». Произрастает только здесь. Его назы-
61
вают также адиантумом дланевидным (длань — кисти
руки).
В лесной Уссуре обитают 65 видов папоротника. Каж-
дый по-своему оригинален. Есть в них, однако, нечто оди-
наково приметное, с чем мы связываем их облик и соглас-
но чему лист папоротника имеет название вайя, восходя-
щее к греческому слову со значением «пальмовая ветвь».
Название это отражает типично пальмовый внешний вид
многих папоротников и подчеркивает морфологическое от-
личие их от других растений. Если аралия вызывает ас-
социацию с пальмой своим общим силуэтом и мало походит
на нее в конкретностях, то папоротники напоминают паль-
му отдельным листом-вайей: такой же вольный размах,
дуговое провисание, чеканность рисунка, строгая симмет-
рия во множестве деталей. От слова «вайя» веет своеоб-
разием и древностью, как и от самих папоротников, при-
шедших к нам из далекого прошлого.
Нет слов, облик папоротника — искусное творение.
Примечательно, что в его великолепии заключена и совсем
прозаическая, но весьма ценная информация. Смысл ее
состоит в том, что по изменяющимся внешним признакам
доступно определить количество вещества, которое произ-
водит растение на каждый момент своей жизни, и, в част-
ности, количество продукта — урожай.
Мы заговорили о продукте. Продуктом может стать лю-
бая часть растения, как только ее начали использовать
для каких-либо целей. Сейчас мы имеем в виду съедобную
зелень папоротников, а точнее — совсем молодые вайи,
когда они находятся в стадии стрелки или даже завитка
и пока у них еще нет листовой пластины. Им от роду все-
го несколько дней, а то и несколько часов. Вайя в этом
возрасте представляет в сущности один только черешок.
Он имеет свое специфическое название — рахис. Это тоже
греческое слово, на русский язык переводится как «хре-
бет». Итак, молодой рахис — вот что интересует нас в
первую очередь в папоротнике.
62
OPЧИНОВ КРЫЛО
Научное название этого папоротника — птеридиум
аквилинум. В основе первого слова лежит греческий
корень, означающий перо или крыло, второе же — озна-
чает орлиный. По-русски этот вид называется орляком.
Гак что же орлиного в знаменитом ныне орляке? А при-
смотритесь-ка к его вайе — разве полностью развернутый,
свободно прогнувшийся лист не напоминает крыло хищ-
ника? Если же вы не усмотрите туг сходства, то любители
сравнений предложат вам другое объяснение: на попереч-
ном разрезе в нижней части рахиса видна группа сосудов
в форме фигуры орла. Воображение действительно может
подсказать очертание летящей птицы. Пусть будет так...
Орляк — травянистое растение, образующее заросли
с пологом полуметровой-метровой высоты. Высота череш-
ка до разветвления — в среднем полметра, длина и ши-
рина листовой пластины укладываются в те же 50 санти-
метров. Такие размеры имеют многие вайи. Нередки, од-
нако, и более мелкие, и более крупные. В расправленном
состоянии длина некоторых листьев достигает полутора
метров и больше. Листовая пластина наклонена к горизон-
тальной плоскости под углом 50 градусов. Площадь ее от
0,1 до 0,4 квадратного метра. В Закавказье встречаются
такие крупные экземпляры орляка, что под ними может
стоять человек. На Дальнем Востоке мне только один раз
пришлось видеть рахисы высотой почти в метр. После
развертывания листа эти папоротники достигли полутора
метров в высоту и почти двух — в длину.
Орляк принадлежит к сравнительно немногочисленной
категории растений, которые обитают в разных уголках
земного шара. Такие виды ботаники называют космополи-
тами.
Орляк известен больше, чем многие его собратья. Он
выполняет видную роль в царстве создателей органическо-
го вещества. Будучи ценным во многих отношениях, он
63
славится прежде всего как овощ, как пищевая зелень.
В странах Восточной Азии орляк издавна употребляют
в пищу. Это непременное блюдо старинной маньчжурской
кухни. Хорошо знают и ценят его в Корее. В Японии для
пищевых целей орляк используют по меньшей мере уже
более десяти столетий (советскому читателю известно об
этом из книги «Записки у изголовья», которую почтитель-
но называют сейчас репортажем из глубины веков). При-
дворная дама, японка Сэй-Сёнагон, в часы уединения до-
верялась своему дневнику, размышляя о житейских собы-
тиях и явлениях природы. С особым интересом читаются
и строки о папоротнике: «Попробуйте вот эти побеги мо-
лодого папоротника. Я сам собирал их своими руками...»
«А вкусные были побеги папоротника!» И, наконец, послед-
няя строфа танки императрицы:
Папоротник молодой —
Вот что в памяти живет*.
На советском Дальнем Востоке папоротник можно бы-
ло встретить на местных рынках вплоть до Великой Оте-
чественной войны. Затем это растение оказалось забытым
почти на три десятилетия, а в конце 60-х годов о нем за-
говорили широко и громко как о новом оригинальном про-
дукте леса.
В Хабаровском крае в 1969 году впервые в нашей стра-
не был проведен опыт производственной заготовки и за-
солки орляка с целью поставки в Японию. В 1977 году
таежные хозяйства края заготовили его уже 20 тысяч цент-
неров. Орляк стали собирать в Приморском крае, Амур-
ской и Камчатской областях. В наиболее обильном 1985 го-
ду на Дальнем Востоке было заготовлено 48 тысяч цент-
неров этого продукта, среднегодовые же заготовки по ре-
гиону составляют в настоящее время 25 тысяч центнеров.
Экспортные поставки продолжают увеличиваться, растет
* Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья М., 1975. С. 3, 133, 136.
64
популярность папоротника у населения внутри страны. На-
до полагать, что спрос на него будет расти и дальше.
Подтверждение тому — освоение сырьевых районов Ир-
кутской, Томской, Читинской областей, Краснояр-
ского и Алтайского краев, Бурятской АССР. Сейчас соле-
ные рахисы папоротника можно купить в магазинах пот-
ребкооперации и на рынках. Стал обычным орляк в кафе,
столовых, ресторанах, и не только на Дальнем Востоке, но
и во многих местах страны.
В пищу идут молодые черешки орляка, но чаще всего
не в свежем, а в переработанном виде. Готовые к употреб-
лению рахисы приобретают черный или темно-зеленый цвет,
образуют гибкую сплетенную массу, хорошо отделяются
друг от друга.
Своеобразен вкус орляка. Его едва ли можно сравнить
с каким-либо другим продуктом. Он лишен сколько-нибудь
заметного запаха. Правда, во время приготовления и на
столе в горячем виде издает острое солоновато-раститель-
ное «парение». Вымоченные после сушки, разрезанные и
поджаренные черешки более всего ассоциируются с гриба-
ми, в частности с ножками опят. А вот рахисы, взятые из
засолки, лишь отдаленно напоминают грибы, зато у них
четко проявляются ни с чем не сравнимый крахмальный
поскрип на зубах и очень легкая солоноватая терпкость
зелени.
К орляку со временем привыкают так же, как к грибам.
Его охотно едят дети. Он благотворно влияет на пищева-
рение, снимает атонию и активизирует перистальтику ки-
шечника. Из орляка можно изготовлять множество вкус-
ных блюд. В Японии его продают в самых различных рас-
фасовках в готовом виде и в полуфабрикатах.
Ценность орляка не ограничивается потреблением в пи-
щу молодых рахисов. В Южной Америке, Австралии. Но-
вой Зеландии, на Канарских островах, в Японии в пищу
шли корневища. По вкусу они напоминают печеный карто-
фель, в них содержится почти 50 процентов крахмала.
3 Лесная самобранка 55
В Западной Европе на корневищ готовили муку, во Фран-
ции — употребляли их как суррогат мыла. Есть сведения,
что их использовали при изготовлении пива и клея. Орляк
может служить сырьем для дубильных заводов. Орляковая
вола находила применение в стекольном и мыловаренном
производствах благодаря большому содержанию калия.
В народной медицине орляк известен как ранозаживля-
ющее и болеутоляющее средство. В свежем виде обладает
и отравляющими свойствами, причем содержащиеся в нем
вредные вещества способны накапливаться в организме,
поэтому относиться к нему следует с должной осторожно-
стью. Вайи орляка идут на корм скоту, если предваритель-
но запарить их в воде в течение 30 минут при температуре
100 градусов, чтобы удалить вредные вещества. Известны
успешные опыты силосования. Вайи предохраняют пище-
вые продукты от быстрого загнивания и засыхания в жар-
кую погоду, отпугивают насекомых.
Кто знает, может быть, резная вайя да спирально скру-
ченный молодой рахис орляка воодушевляли живописцев
на создание тех характерных орнаментов в литье и лепке,
в резьбе и рисунке, которые заставляют нас восторгаться.
И уж наверняка орляк причастен к мифологии славян,
равно как и страусопер и другие папоротники. Есть леген-
да о чудо-папоротнике, который расцветает раз в году —
накануне Ивана Купалы. На Руси эту короткую ночь на
24 июня народ встречал под звездным небом. Кто-то со-
бирал целебные травы. Молодые гуляли с песнями, води-
ли хороводы у костра, прыгали через них, играли, плели
венки, гадали. А в полночь самый смелый, преодолевая тре-
пет сердца, шел в темень леса искать «цвет папороть, яр-
кий, как пламя», надеясь с его помощью найти клад.
Никому и никогда не довелось видеть огненный цвет,
но отчего-то людям после такой ночи становилось лучше, и
сила могущественного очищения надолго сохранялась в их
сердцах и памяти. Знали ли славяне, что папоротник ни-
когда не цветет? Несомненно, знали. Потому и придумали
66
красивую легенду. Потому и создали привлекательный
праздничный обряд, окутанный ореолом таинственности,
недосягаемости.
Листья-вайи! Чаша зелени. И огненный цветок в ней.
Звучит музыка доселе никому не ведомого танца, имя ко-
торому «Цвет-папоротник». Вокруг, вблизи и вдали, — хо-
ровод — поток одухотворенных людей в святом порыве
к добру и свету. Цветущий папоротник — это сказка-вера,
исходящая от улыбчивого седобородого мудреца, это сказ-
ка-быль, в которой каждому дано пожить. А клад?! Что
клад?! Не в преодолении ли самого себя и собственного
страха перед неизведанным миром тот клад счастья: а ты
пойди и посмотри. Не в самом ли празднике тот клад?
Не в удали ли молодецкой, не в единении ли народном,
не в слиянии ли с природой... В гармонии всех со всеми,
всего сущего со всем сущим.
Иван Купала приходится на один из дней летнего солн-
цестояния. В сущности своей он посвящен всем растени-
ям. Легенда о папоротнике связана с этим древним празд-
ником растений и украшает его.
РОСТ РАХИСОВ ОРЛЯКА
Глаз, обращенный в мир лесных ландшафтов, не за-
мечает деталей из динамичной жизни зеленой природы,
и поэтому порой кажутся такими неожиданными и эффек-
тными перемены в сезонах года. С тех пор как мне до-
велось заниматься папоротником, я вдруг понял эту сча-
стливую особенность нашего видения и по-новому ощутил
еще одну, всегда удивлявшую меня, весеннюю картинуз
еще вчера поляна походила на растрепанный, начисто вы-
цветший ковер из косм пожухлой прошлогодней травы, а
сегодня ровно покрылась легкой бирюзой, ожила, помо-
лодела. Произошло это как-то неожиданно, и создается
впечатление, будто растения мгновенно являются из зем-
ли в солнечный мир, надо только уловить момент, и тогда
3* 67
увидишь, как прямо при тебе то там, то там раздвинется
порыхлевшая почва, побеги выглянут оттуда, расправят
бледные шильца свои и позеленеют в одну минуту.
Растения, однако, не знают молниеносных трюков и
делают свое дело постепенно и последовательно. Присмот-
ритесь внимательно — и вы увидите среди сухой травы
множество ростков, проследите за ними — и вы узнаете,
что прежде чем обнажить зелень, они растут ото дня ко
дню и скрытно, неброско, понемногу готовят к смене цве-
товой фон поляны.
Так и орляк — не выдает себя поначалу. В сезон мо-
лодых рахисов не мудрено пройти по орляковому участку,
не заметив их. Но стоит остановить взгляд и сосредоточить
внимание, выделяя признаки живого, как перед тобой все
отчетливее и отчетливее вырисовывается картина ощети-
нившегося воинства из зеленых, иногда фиолетовых па-
лочек, рассредоточенных по площади. Ростом-то всего до
щиколотки, до колена и толщиною с карандаш, а то и ме-
нее, а как «основательно» торчат они, подобно стрелам,
которые проткнули землю, вышли из глубины ее, вонзи-
лись в весенний воздух — как тут и были всегда — и за-
мерли в готовности выстрелить листом.
Поклон вам, орлята. Мы, люди, рады вашему приходу.
Мы знаем, что вы любите ландыши, и что у вас с ними
одинаковые вкусы к погоде. Поэтому, когда зацветают
первые ландыши, где-то рядом или совсем в другом месте
всходите и вы. Не так ли? Давайте проследим ваш роет.
Закрученный в улитку росток, спрятав до поры завитую
вершинку в земле, выталкивает на поверхность тугую спи-
ральку, и она начинает медленно развертываться... С того
момента, как «закорючка» небольшим лебяжьим изгибом
обозначится на почве, пройдут почти сутки, прежде чем
вылезет из зеленого укрытия весь завиток. За это время
росток успевает сменить бледную салатную окраску на
зеленую. Он сохраняет улиткообразную форму еще при-
мерно день. В последующие 3—4 дня происходит активный
68
рост рахиса в высоту. Внешне он приобретает форму пря-
мого округлого неветвистого стебля, увенчанного неболь-
шой головкой в виде все еще закрученной вершинки. Поза
суслика, замершего столбиком и оглядывающего мир. Спу-
стя еще 2—3 дня побег расправляется окончательно, остаток
спирали раскручивается до конца, в головке обосаблива-
ются один центральный и два боковых черешка. Растение
приобретает вид тройника. Весь цикл роста, от всхода до
тройника включительно, занимает 7—10 дней.
За сутки молодой рахис прирастает в высоту в среднем
на 5 сантиметров, причем вначале несколько медленнее,
а в стадии головки и гройника — очень быстро, порой на
10—15 сантиметров Бывают годы, когда быстрый рост
начинается сразу с «проклева» улитки. Завершается рост
вайи более длительной стадией формирования листовой
пластины. В точке образования листа направление роста
сменяется ближе к горизонтальному, заменяясь усиленным
наращиванием листа. Видоизменяясь, рахис из округлого
становится округло-выемчатым, на внутренней стороне его
образуется одна глубокая выемка со свернутыми к ней
пластинчатыми краями. В поперечном разрезе черешок при-
обретает вид сплюснутой подковки
Таким образом, у орляка четко заметны 4 морфологи-
ческие стадии: улитка, головка, тройник, листовая пласти-
на. В воспроизводстве и выращивании продукта стадия
улитки соответствует всходу, стадия головки в первые
1—2 дня после всхода — подросту. Всход и подрост сбору
не подлежат. «Запретный» возраст для этого растения —
первые 2—3 дня, а если исходить из размера, то неприкос-
новенными должны считаться рахисы до 17,5 сантиметра
включительно. Они не достигли еще урожайной величины,
обеспечивающей наибольший выход продукта. Последу-
ющие после подроста 2—3 дня стадии головки и первые
2 дня стадии тройника обеспечивают готовность продук-
та — это те самые молодые рахисы, которые используют-
ся для пищевых целей.
69
Пищевые свойства головки и тройника сохраняются
только в том случае, если в этих стадиях высота увеличи-
вается в сутки более чем на 5 сантиметров. При замедлен-
ном росте черешок имеет хилый вид, древеснеет и в пишу
непригоден.
Время от всхода до пищевой пригодности проходит очень
быстро: сегодня рахис взошел, завтра его можно упот-
реблять. Но срывать его не следует, так как он не достиг
оптимальных размеров, находится в стадии подроста. А вот
на 3—4 день жди готовый продукт. Наращивая массу, он
сохраняет свои свойства 4—5 дней, причем в последний из
них быстро перезревает в нижней части и вес пригодной
в пищу доли сильно уменьшается. Таким образом, вполне
полноценный продукт держится всего 3—4 дня. Но это у
отдельной особи, на всей же орляковой площади, ввиду
различия в сроках развития рахисов, урожай держится на
2—3 дня дольше. Но это тоже не ахти какой большой пе-
риод.
Для учета урожая и оценки продукционной возможно-
сти орляка надо знать вес рахиса. Будет он известен —
урожай можно определить еще до сбора. Достаточно вес
одного рахиса помножить на число всех рахисов на учет-
ной площадке, а дальше очень просто преобразовать эти
сведения в вес продукта на интересующей нас площади.
Само собой разумеется, что чем выше, толще, сочнее
и плотнее рахис, тем он тяжелее. Из этих 4 определяющих
признаков высота теснее всех связана с весом. Очевидно,
ее следует взять в качестве основного исходного признака,
с помощью которого можно изучить изменение веса рахиса
во времени, а в дальнейшем производить учет урожая. Зна-
чит, путь к определению урожая лежит прежде всего че-
рез высоту рахисов. Остальные три признака надо рас-
сматривать как корректирующие.
Связь веса рахиса с высотой далеко не однозначна.
Если взять рахисы со всех категорий орляковых травосто-
ев, какие только существуют в лесной Уссуре, то вес при
70
одной и той же высоте изменяется на 150 процентов, ко-
эффициент изменчивости — 25 процентов. Эти показателе
не столь велики, как мы наблюдали, например, в опытах
с числом цветков на липах. Там размах изменчивости рав-
нялся 400 процентам, коэффициент — 101 проценту.
У орляка вырисовываются трудности другого порядка.
Допустим, мы рассчитали необходимое число взвешиваний
рахисов, набрали его и нашли усредненный вес, а заго-
товитель использовал эти данные для учета. Какова цена
такому учету? Оказывается, менее чем удовлетворитель-
ная. Опыты убедительно показали, что истинные значения
веса рахиса далеко не всегда близки к усредненным зна-
чениям и довольно часто отличаются в несколько раз. Та-
кова природа рахисов, и с этим нельзя не считаться.
Размах изменчивости на конкретных участках равен
50 процентам, то есть в 3 раза меньше усредненного пока-
зателя (150 процентов). В весовом выражении это выгля-
дит следующим образом. Вес одного рахиса средних раз-
меров на участке колеблется в пределах 6 граммов, а с
разных участков — в пределах 18 граммов. Значит, усред-
ненные данные, характеризующие орляк во всех местах
произрастания, не могут быть применены к отдельным уча-
сткам. Нужны более дробные данные. В 3 раза меньшая
величина изменчивости на участке требует подразделения
сообществ орляка на 3 группы: с тяжелыми, средними и
с легкими рахисами. Различие по весу в группах обуслов-
ливается толщиной, сочностью и плотностью растений.
В своем влиянии на вес эти признаки до того сложно пе-
реплелись, что в чистом виде их связь с весом уловить не-
возможно, разве что на искусственных моделях.
Сочность определяется насыщенностью клеток влагой,
плотность — тканевой консистенцией, так что при одной
и той же толщине рахисов вес их корректируется еще дву-
мя признаками. Но во всем этом все-таки просматривается
нечто общее. Насыщенность клеток влагой создает упру-
гость, добротность и тем самым влияет па толщину и плот-
71
ность орляка. На вид и на ощупь улавливается совокуп-
ный признак, наиболее привычно определяемый словом
«сочность». Выделенные 3 группы сообществ орляка —
тяжелые, средние, легкие — целесообразно именовать раз-
рядами сочности: полносочные, сочные, худосочные. Пол-
носочные и сочные рахисы являются полноценными продук-
тами, худосочные — мало пригодны для пищевых целей.
Вес рахисов по разрядам сочности соответствует при-
роде орлякового участка, он достаточно близок к истинным
значениям. Изучая таким путем вес, исследователь выявил
ощутимую разницу в зависимости от сочности и высоты.
Полносочный рахис среднего размера 20—30 сантиметров
весит 12 граммов, сочный — 8 граммов, худосочный —
4 грамма. Как видно, разница в зависимости от сочности
существенная. Только за счет сочности урожай можно уд-
воить и даже утроить. Это один из резервов повышения
продуктивности орляковых угодий. Наиболее распростра-
нены орляковые угодья с сочными рахисами, они состав-
ляют 66 процентов, в то время как с полносочными —
всего 17 процентов и столько же с худосочными. Соотно-
шение высокого, среднего, низкого разрядов 1:4:1.
С таким соотношением категорий мы постоянно сталки-
ваемся в своих исследованиях. Оно соответствует равновес-
ному состоянию растительных группировок разных уровней
и является всеобщим законом. Может измениться качест-
во, а соотношение остается постоянным в системах, нахо-
дящихся в равновесном состоянии.
Применительно к хозяйствованию на сырьевой базе ор-
ляка этот закон действует следующим образом. Нерегла-
ментированные заготовки ведут к обесцениванию угодий,
начинающемуся с истощения рахисов. Оценочные катего-
рии угодий по цифровому значению остаются прежними, а
качественные — снижаются. Это означает, что при тех же
характеристиках — 17, 66, 17 процентов — свойства рахи-
сов будут похуже. Прежние полносочные исчезнут, их ме-
сто займут лучшие рахисы из прежних сочных. Освободив-
72
шееся место в категории сочных пополнят лучшие из ка-
тегории худосочных. Этап неравновесного состояния сопро-
вождается нарушением соотношения угодий по разрядам.
Если в сырьевой базе обнаружено устойчивое отклонение
от соотношения 1:4:1, жди перемен в качестве продукции
и в урожаях. По существующему состоянию сырьевой ба-
зы орляка можно прогнозировать тенденцию процесса на
ближайшую и довольно далекую перспективу и таким об-
разом определять возможности заготовок.
Внутри разрядов сочности вес папоротника найден в
дробности по высотам. Например, сочный рахис 20-санти-
метровой высоты весит 6 граммов, 40-сантиметровый —
14 граммов, 60-сантиметровый — 23 грамма. Полносочные
рахисы примерно наполовину тяжелее, худосочные — на-
половину легче.
В лесной Уссуре произрастают 2 биоморфы орляка, за-
метно отличающиеся внешними признаками. Соответствен-
но имеются 2 формы рахисов: зеленая и фиолетовая. Вто-
рая форма, если говорить точнее, тоже зеленая, но с гу-
стым фиолетовым оттенком. Для удобства мы называем
ее по отличительному признаку просто фиолетовой. Есть
и переходные формы.
Фиолетовые рахисы сочнее, выше и тяжелее, так что
урожай на участках, занятых ими, всегда выше. Мы ото-
брали самые сочные рахисы длиной 40 сантиметров из
лучшего урожая зеленых и фиолетовых. Взвесили. Вес зе-
леных — от 17 до 21 грамма, фиолетовых — от 22 до
25 граммов. За фиолетовыми — превосходство на 20—
25 процентов. Но их в природе мало. В состоянии взрослой
вайи дольки листа у фиолетовой биоморфы толстые и плот-
ные и даже по осени сохраняют форму. Сами вайи круп-
нее и, будучи уже желтыми, долго стоят в положении ра-
стущих. У зеленой формы дольки листа тоньше, при по-
желтении они пергаментно скручиваются, вайи быстро по-
легают. Поэтому фиолетовую форму мы иногда называем
плотной, зеленую — пергаментной.
73
Экспортные поставки орляка в Японию, по условиям
соглашения, ограничены зеленой формой. Едва ли причи-
на отказа от фиолетовой формы состоит в каких-либо ка-
чественных показателях продукта. Во всяком случае, отри-
цательных вкусовых отличий или неблагоприятных воздей-
ствий на организм не замечено. Дело обстоит как раз на-
оборот. Эту форму, как наиболее продуктивную, собира[от
охотнее. Многие знатоки леса имеют облюбованные уча-
стки фиолетового орляка и стремятся именно там вести
заготовки.
Фиолетовые рахисы не проходят на экспорт, очевидно,
просто-напросто потому, что на них не выработаны стан-
дарты, поскольку в природе мало этого сырья. Но в таком
случае напрашивается необходимость изучения этой фор-
мы. Одновременно надо продумать и осуществить практи-
ческие мероприятия, содействующие более широкому рас-
пространению этого папоротника.
Молодые рахисы наращивают высоту и вес стремитель-
но, по гак называемой экспоненциальной кривой. Попро-
буйте в лесу замерять высоту одних и тех же рахисов в те-
чение 10 дней Начертите график зависимости высоты oi
времени в днях. Вы убедитесь, насколько круто вверх идет
кривая. Если сегодня у 20-сантиметрового рахиса вес
5 граммов, то через день-другой он станет уже 30-санти-
метровым и 10-граммовым, а еще через день — 20-грам-
мовым. Привычная же высота рахисов в стадии головки
и тройника не выходит за 70 сантиметров, а вес — 40 грам-
мов. 70-сантиметровые рахисы весят от 20 до 40 граммов.
У сорванных, однако, не бывает такой длины, они всегда
короче растущих и обычно укладываются в 20—40 санти-
метров. Вес их лишь иногда доходит до 20, а чаще равен
5—15 граммам.
Так, преодолевая трудности, связанные с действием
множества факторов, и открывая закономерности, иссле-
дователь получает достоверные показатели веса одного че-
решка для экземпляров любой высоты Теперь заготовите-
74
лю можно оперативно учесть размер урожая. Для этого он
должен путем осмотра выбрать 5—10 средних рахисов,
взвесить и таким путем узнать разряд сочности. Затем на
учетных площадках нужно подсчитать количество рахисов
для каждой высоты С помощью веса одного рахиса (из
материалов исследователя) он может определить урожай.
Размер учетной площадки — 1—2 квадратных метра. За-
кладывать их надо по всему участку в таком количестве,
чтобы общее число рахисов на них было не менее 144.
Число рахисов для определения разряда сочности взято
из расчета, что коэффициент изменчивости в разрядах соч-
ности равен 11 процентам, и мы задались целью достичь
точности в 5 процентов. Для удовлетворения этих условий
понадобится взять 5 рахисов (112:52). Для гарантии реко-
мендуется брать несколько больше (5—10), так как опре-
деленные допущения бывают при взвешивании и в разря-
дах сочности изменчивость разная. Необходимое число ра-
хисов (144) для определения урожая взято, исходя из
коэффициента изменчивости 60 процентов и из гой же
5-процентной точности (602:52).
Оперативный учет позволяет скорректировать организа-
цию заготовок, исходя из действительного урожая. Это
немаловажно, потому что заготовки орляка, как известно,
требуют много сборщиков и их высокой мобильности при
сжатых сроках.
Не весь орляк пригоден в качестве продукта. После сры-
вания папоротника неизбежно остается пенек, а если осно-
вания рахисов начали грубеть, пеньки получаются доволь-
но высокими. В среднем на них приходится 35 процентов
веса продукта — эту величину следует исключить из об-
щего веса, полученного при учете.
Сами по себе показатели веса одного рахиса не отве-
чают на вопрос о той урожайности, которая свойственна
орляку в наших лесах. Но они позволяют решить эту за-
дачу и только что описанным методом, и другими, о кото-
рых будет особый разговор в последующих разделах
75
ВЫШЕ ЛЕСА
Однажды мне довелось набрести на участок, где все
рахисы были необычно крупны. Выше 80 сантиметров.
В нескольких местах они достигли 97 сантиметров. Как
штампованные, были они схожи между собой, словно Чья то
властная воля разом вытянула их из земли и поставила пря-
мехонько. И они держатся столбиками, гордые похоже-
стью и единением своим. А чем гордиться-то? Ну, строй-
ные, большущие. Граверно отточенные. Нет слов, красав-
цы. А в пищу-то не пойдут. Жесткие почти на всю длину.
Гордые — никуда не годные. Странно, у орляка стадия
головки — самый продукт, а тут ранняя головка, а про-
дукт перезрел. Впрочем, при такой находке не до продук-
та. Будь рахисы и пригодными для пищи, едва ли я по-
смел бы собирать их. Так они необычны.
Случилась эта ботанико-ресурсоведческая находка на
материковом побережье Японского моря. В бухте Ольги.
Там, где над песчаной кромкой морского берега нависли
травянистые лбы косогоров, переходящих то в плато, то
в спокойные величавые склоны, поросшие приземистыми
дубками.
Дубки здесь совсем особые — словно двигаются против
ветра. Залихватски закинули на «затылок» шапки-кроны.
Выпятили вперед грудь корявых стволов. И, похоже, ша-
гают. Идут и идут лавиной. Распластались в скоростном
порыве, упрямо рвутся навстречу стихии... На миг застыли
у крутого склона, захлебнувшись в напоре встречных по-
токов. Вот-вот преодолеют сопротивление, покатятся, ото-
рвутся от земли. И, сцепленные корень к корню, не коснув-
шись воды, улетят по-над морем к неведомым берегам.
А на их место пришагают новые дубки, вон те, что уже
сползают с дальнего склона...
Именно тут, под дубковыми кронами, зачесанными мор-
скими ветрами на запад, — здесь-то и торчали, к удивле-
нию, крупнейшие из всех доселе виденных мною рахисов.
76
В прижатом к земле лесу они смотрелись гнгантамл, да
и на самом деле это гиганты в своем орляковом роду. Они,
травы, все еще продолжающие расти в высоту, уже под-
пирали кроны дубков. Рядом крупная куртина, в которой
побеги орляка и кроны дуба сошлись в одном пологе.
А вот папоротниковые стрелы и вовсе пронзили верхний по-
лог. А много-то их как! Половину площади занимают. Впо-
ру пиши состав 5Дм5По, что означает 50 процентов дуба
монгольского и столько же папоротника орляка в составе
данного древотравостоя. Дубки оказались под папоротни-
ком! Несообразный состав... Уникальная картина для то-
го, кто научился видеть и чувствовать, а научившись, не
потерял этот дар Самый крупный из гигантов весил
60 граммов, то есть в 1,5—3 раза тяжелее обычных круп-
ных рахисов. Позволительно предположить, что выход про-
дукта был бы в несколько раз выше, чем на обычных са-
мых продуктивных орляковых угодьях.
Позволительно также было представить эти места через
полмесяца, когда распустится листовая пластина и орляк
увеличится в росте еще на полметра. Тогда наверняка ор-
ляковый фон будет преобладать над дубками. Надо бы
побывать здесь в пору полного листа и в пору продукта.
Предположения мои подтвердились сполна. Под осень,
когда я приехал сюда второй раз, природа развернула пе-
редо мной еще более живописное полотно. Листья орляка
и дуба сплелись в красочной мозаике, образуя валуны рез-
ной зелени. Покрытые ими прибрежные косогоры приоб-
рели еще более выразительный крутолобый вид. Зеленые
глыбы орляка перемежались пестрыми валунами из папо-
ротника с дубом и редко — из одного дуба. Папоротнико-
вый фон преобладает. Трава выше леса!
Мой спутник зашел в заросль и утонул в ней. Видна
одна голова. У подбородка — дубовые листья. Он выше
дуба. На плечи и на голову легли вайи орляка. Он ниже
папоротника.
Он пошел дальше и потерялся в зеленых валунах. По-
77
плыл вместе с ними, то показываясь темной точкой, то ис-
чезая в волнах зелени. Ау! Вернись!
Орляк — растение полузакрытых пространств. Его ис-
конное жилище — редкий лес, редины, перелески, опушки
леса. Совсем открытые просторы — не его стихия. А тут,
пожалуйста, — морские ветры со всех сторон. А он растет,
да еще как! Дубки заменили ему уют перелесков. Преми-
лое единение дуба и орляка. Они всегда и везде стреми-
лись друг к другу. И вот здесь это стремление воплотилось
в полное слияние: дубки укоротились, а папоротник удли-
нился, и они сошлись ростом на полутораметровой высоте.
Трава и дерево.
Произошло нечто невероятное, если судить по привыч-
ным меркам. Но ведь произошло. Может ли случиться бо-
лее невероятное? Скажем, единение дуба с папоротником
на двухметровом ростовом уровне. Трудно вообразить та-
кое. Это же — человека не видно. Каким же должен быть
стебель, чтобы выдержать? А могло ли произойти единение
на более низком, хотя бы метровом уровне? С орляком в
этом случае — никаких проблем. А с дубом? Заметьте, что
имеется в виду не поросль, а стволовые дубки с ясно выра-
женными чертами дерева — ствол, крона. Заметьте также,
что речь идет не об отдельных экземплярах, а о целых ду-
бовых сообществах. Так что невозможно представить и
этот — метровый вариант. Наиболее вероятно, что сошлись
они здесь на единственно возможном уровне — полтора
метра от земли Орляк и дуб.
КАК ИЗМЕРИТЬ ВЫСОТУ РАХИСА?
Ранее мы уже задавались целью определить вес ра-
хисов разной высоты. И вроде решили эту задачу. Но как
быть, если измерения дают цифры 20,1 и 20,2 сантимет-
ра, — это разные или одинаковые размеры? Сей вопрос мы
тогда обошли. Давайте попытаемся ответить яа него сей-
час.
7а
Если мы решимся обычным путем измерять и записы-
вать высоту каждого учитываемого рахиса, то на это уйдет
уйма времени. В предыдущем разделе мы подсчитали, что
на каждом орляковом участке надо замерить 144 рахиса.
В одном лесхозе тысячи и десятки тысяч орляковых
участков. Так что должны быть записаны сотни тысяч
цифр Понадобятся десятки учетных тетрадей. Подсчет ве-
са каждого рахиса и систематизация такого материала
крайне трудоемки. Известно, что процесс можно облегчить,
если одинаковые значения заносить в одну графу.
Ясно, что для практики заготовок нужны определения
веса для особей различной высоты, начиная с 17,6 санти-
метра (готовность продукта) и кончая 70 сантиметрами.
Первый рубеж известен. А какие значения брать затем?
17,7; 17,8; 17,9... и так до верхнего предела? Но нетруд-
но подсчитать, что тогда будет более 500 значений. Кому
нужна такая волокитная дробность? Опять закавыка! Мож-
но взять интервал в сантиметр, получится более 50 зна-
чений. Тоже вроде ни к чему, потому что и громоздко, и
разница в весе между рахисами соседних размеров будет
составлять меньше полуграмма, что равнозначно 2—4 про-
центам. Значит, надо найти такой интервал, который бы
обеспечивал удобство измерений, расчетов и необходимую
точность.
Изучение показало, что заданным требованиям отвечает
5-сантиметровый интервал. Мы назвали его ступенью вы-
соты. К ступени 20 сантиметров относятся все рахисы с вы-
сотой от 17,6 до 22,5 сантиметра, к ступени 25 соответст-
венно — 22,6—27,5 сантиметра и так далее. Близкие по
размерам рахисы оказываются в одной ступени высот.
Разница всего 2,5 сантиметра от среднего значения в ту
или другую сторону. В условиях леса точность измерения
не превышает этого значения. К тому же плюсовые и ми-
нусовые отклонения погашаются. Таким образом, в нашем
распоряжении оказалось всего 11 вполне определенных
ступеней высоты: 20, 25, 30 70.
/9
Ну и что? При чем здесь измерение высоты? Интер-
вал — интервалом, а измерение — измерением. Действи-
тельно, поставленная задача не раскрыта. Но мы нахо-
димся на подступах к решению ее. И вот при чем здесь
измерение высоты. Именно ступень высоты позволила со-
вершенно по-иному подойти к технике измерения. Вот мы
обычной линейкой измеряем высоту рахисов на учетных
площадках по ступеням. Первая из замеренных высот рав-
на, скажем, 33,5 сантиметра. Мы вынуждены на секунду
задуматься, чтобы решить в уме, к какой ступени отно-
сится этот рахис. Выяснили — к ступени 35. Рахисов очень
много, и каждый раз придется решать эти маленькие за-
дачи. Беспрерывно считать в уме весьма затруднительно.
При этом неизбежны дополнительные ошибки. Измерить
высоту рахиса с точностью до десятой! доли сантиметра —
дело нереальное: линейку невозможно зафиксировать всег-
да одинаково на земле, угол зрения на стебель с пристав-
ленной к нему линейкой бывает разный, линейка может
оказаться ближе к растению или дальше, вершинка завит-
ка пластична и гак далее.
И вот возникла идея сместить градации на линейке,
иными словами, сделать ее неверной в обычном понима-
нии. Решение парадоксальное, на первый взгляд нелепое.
Однако давайте разберемся. Для наглядности возьмите
линейку, поставьте ее вертикально началом деления вниз,
сделайте на уровне 17,5 сантиметра яркую метку с индек-
сом «пдр», что означает подрост; далее сделайте метку
на уровне 22,5 сантиметра, против которой поставьте циф-
ру 20. Последующие цифры 25, 30 и другие по порядку так-
же сместите на 2,5 сантиметра выше. Получилась линейка
в обычном понимании неверная. На самом же деле она еще
как верна, проста и удобна. И как здорово помогает в де-
лах учетных.
Имитируя рахисы, возьмите несколько палочек разме-
ром от 17,6 до 22,5 сантиметра и поочередно измерьте их
в вертикальном положении подставляя к ним линейку,
80
проградуированную по указанной схеме. Цифра 20 будет
все время для вас открытой. Как только вы возьмете па-
лочки повыше (22,6—27,5), цифра 20 окажется закрытой,
а видна будет цифра 25. Если палочки еще выше (27,6^
32,5), цифра 25 закроется, а высоту покажет очередная
видимая цифра 30. Таким путем ступень высоты воплоще-
на в конструкции линейки.
Техническое решение найдено. На этом принципе сде-
лана специальная папоротниковая рейка. Стоит поставить
ее рядом с рахисом, первая видимая над рахисом цифра
укажет на ступень высоты, к которой относится рахис, и
уже не нужны кропотливые замеры, подсчеты в уме, не-
имоверно длинные записи и расчеты. Принцип подобного
измерения давно известен в лесной таксации и воплощен
в мерной вилке для измерения диаметра у деревьев. При-
менительно к данному случаю принцип использован в не-
сколько преобразованном виде.
ЛИСТ ДА КОРЕНЬ
Лист да корень — вот и весь орляк. Нет у него над
землей стебля, как у большинства других растений, нет
ветвей, кроны или хотя бы кустящейся или ветвящейся
группировки листьев. То, что мы видим на поверхности,
это всего-навсего лист, или вайя, как мы условились гово-
рить. Не надо думать, однако, что все растение состоит из
одной-единственной вайи с корнями. При всей кажущейся
простоте орляк — структурно сложное тело. Чтобы убе-
диться в этом, достаточно раскопать растение. Вы сразу
натолкнетесь на совершенно особое корневище. Оно чер-
ного цвета, имеет вид распластанного тяжа толщиной при-
мерно в сантиметр с колебаниями от 0,5 до 1,5 сантимет-
ра. Эллиптически сплюснуто в горизонтальной плоскости.
По бокам его обрамляет характерная округлая окантовка.
От корневища отходят вайи, подобно тому как у других
растений на стебле растут листья или ветви. Размещаются
81
вгпи или совсем рядом друг с другом, или на расстоянии
в несколько метров. Площадь между ними поросла дру-
гими растениями, так что снаружи трудно отнести вайи
к одной особи. В своих раскопках мы встретили орляк,
вайи которого отстояли друг от друга по прямой на 7 мет-
ров, общая длина корневищных тяжей — 18 метров, на
них — 27 вай. И все это одна особь.
Орляк — корневищно-листовое растение. Корневище
располагается в самом верхнем горизонте почвы. Ветвит-
ся оно не очень густо. Удлиняясь, избирает места, наибо-
лее благоприятные для роста вай и обеспечения их пита-
нием. В поиске, обходя препятствия, свершает путь по при-
чудливо изгибающейся линии, в которой, тем не менее,
просматривается распростертость в каком-то общем на-
правлении. Корневища разных особей пересекаются друг
с другом и образуют иногда очень густую сеть.
По мере того как особь достигает крупных размеров,
корневище местами перегнивает. Отделившиеся при этом
дочерние особи начинают расти самостоятельно. Отмечен-
ный выше экземпляр с 27 вайями — явление редкое, обыч-
но число вай у одного растения не превышает 20, а в сред-
нем равно 5—10.
Если отломить молодой рахис, особь дает новый всход.
Значит, у орляка существует запас сил — этакий резерв
возмещающей регенерации, который он может мобилизо-
вать при необходимости. А может быть, никакой регенера-
ции нет. Просто взошел всход, которому и дано было взой-
ти в это время и в этом месте? Возможно. Но давайте
регулярно будем срывать подрастающие рахисы на пло-
щадке, а рядом на такой же площадке сохраним все рахи-
сы. И что же? Общее число рахисов на первой площадке
окажется больше, чем на второй. До опыта их было равное
количество. Для надежности повторим опыт много раз. То
же самое. Вывод ясен: регенерация есть.
Резерв возмещающей регенерации для лесопродукци-
онного производства обретает роль резерва повышения
82
продуктивности. Однако к нему, как к хозяйственном} ме-
роприятию, подобает относиться крайне осторожно в пре-
дельно вдумчиво. Можно ведь отломить и взрослую вайю,
скажем, в июле. И нового всхода ждать не придется, его
просто не будет, а если и появится, то недоразвитый, бла-
го, в пищу идут молодые рахисы, и поэтому их сбор обе-
спечивает подключение сил регенерации. Важно, однако,
и в этот период «не перехватить» через край. Ведь сорвать
можно все молодые рахисы, и тогда возмещение будет про-
исходить очень трудно — на смену придет меньше всходов,
и они помельчают. Опасно срывать все рахисы. Растение
в этом случае через несколько лет погибает.
Напрашивается практический вывод Весь папоротник
на участке обрывать недопустимо, часть рахисов надо обя-
зательно оставлять для поддержания особи. В этом отно-
шении природа сама в какой-то мере регламентирует сбо-
ры тем, что рахисы всходят неодновременно. Ко времени
появления сборщика на участке лишь часть рахисов нахо-
дится в нужной ему стадии роста. Остальные еще не взо-
шли или уже перезрели, и поэтому их нет смысла срывать.
Много ли орляку земли надо? Ответить на этот вопрос
не так-то просто. Зона корневищ у одной особи образует
растянутую лабиринтовую фигуру, сильно отличающуюся
по площади в зарослях различной густоты. К тому же пло-
щадь лабиринтовой фигуры еще не говорит о том, сколько
квадратных метров участка приходится на данный орляк,
потому что корневая система его может быть перекрыта
другими орляками порой наполовину. В густых угодьях
на 100 квадратных метрах размещается до 200 самостоя-
тельных особей, следовательно, на одну особь приходится
0,5 квадратного метра. Фактически же один орляк за счет
перекрытия занимает площадь несколько большую, да и
располагается он вытянуто, так что на компактной пло-
щадке в 0,5 квадратного метра будет тесно даже для осо-
би предельно малых размеров, а тем более — для круп-
ных.
аз
ЗВЕНИТ ЗЕМЛЯ ЗЕЛЕНЫМ ЗВОНОМ
Мир полон тайн. Вроде мы все видели, ко всему при-
выкли, а присмотришься-прислушаешься — и встретишься
с необыкновенным, занятным. Ну не занятно ли, что ор-
ляковая детвора высыпает из земли под звон бубенцов
ландыша? Собственно, звенят не ландыши — звенит зем-
ля, подает сигнал: сейчас, мол, всходы появятся, ждите.
Земля по весне нагревается, нагревается, и как только тем-
пература ее станет плюс 6—8 градусов в верхнем слое,
т.к и зазвенит, заиграет теплом, вызывая орлят. Это пер-
вая команда к всходам. И тут как тут оживают корне-
вища — те их участки, которые расположены в самом
верхнем слое, их немного. Они-то и отзываются на первый
звонок.
«Выскочек» неустойчивая погода не жалует. Нередко
прогревание почвы приостанавливается. Днем позже или
днем раньше, но неминуемо приходит новый, более устой-
чивый импульс тепла. Почва накапливает его и вдруг, пе-
ревалив грань, разом отходит от мерзлоты настолько, что
на поверхности в разгар дня она прогревается до плюс
20—30 градусов, а на глубине 15—20 сантиметров — до
плюс 6—8 градусов. Прогрев земли до этой температу-
ры — второй звонок, основная команда. Вот когда корне-
вище оживает почти целиком и в солнечный мир высыпает
основная масса всходов.
Но вещество почвы неоднородно, а корневища орляка
проходят и под и над корнями других растений; и под и
над камнями; и сбоку, и рядом, и в тени дерева, и на
солнцепеке. Обязательно есть участки корневищ, которые
начинают функционировать с задержкой. Третий звонок
для них — для опоздавших. Если же погода на редкость
теплая и ровная, то нет трех, есть один звонок, и он зве-
нит беспрерывно, и всходы появляются в сжатый срок.
А в сжатом сроке этом на общем фоне непрерывности
всходов обязательно отмечается пик
84
Л звонки-то беззвучны. Динь-динь! Где? Динь-динь!
Динь-динь! Во мне или в яви? Динь-динь! Да где вы?
Эхэ... хэ-хэээй! Отчего вы, звуки, беззвучны? Точно знаю,
что вы есть, нутром слышу: внутри земли что-то движется,
и шуршит, и скрипит в призывах к свету. Лесная земля
шевелом шевелится, ходуном ходит, да так, что ступить
негде — раздвигается, разрыхляется, вздыхает и клокочет,
немо звенит зелеными голосами, белыми, желтыми, сини-
ми... Невмоготу ей, обремененной столькими жизнями! Ото-
ропь берет от этой затаенной сумятицы, проникновенные
звуки которой минуют наш слух непонятно как и тараба-
нят отрадою прямо в сердце...
Итак, орляк всходит тремя импульсами и двумя спа-
дами: небольшой начальный всплеск всходов — спад —
резкий всплеск — плавный спад — слабый остаточный
всплеск. Происходит нечто напоминающее грибные слои,
Но во времени орляковые слои гораздо больше сближены.
Второй слой является основным, на его долю при ходится
70 процентов всходов, и естественно, что именно он образу-
ет урожай, подлежащий сбору.
В стадии продукта у орляка наблюдается существен-
ная разница в росте не только между слоями, но и в пре-
делах одного слоя. Первенцев в слое немного. Они как
гонцы, за которыми дружно высыпает масса всходов. Сле-
дом появляются еще отдельные всходы. Так что рахисы
растут, в общем-то, согласованно.
Если не считать подрост, то в день максимального уро-
жая рахисы с высотой до 40 сантиметров занимают 95 про-
центов в основном слое, при этом преобладает фон 20—
35-сантиметровых, которые составляют три четверти от
общего числа. На более мелкие и более крупные прихо-
дится одна четверть.
Таким образом, обнаружена еще одна маленькая, но
существенная закономерность из жизни орлякового со-
общества — ряд распределения рахисов — долевое участие
разных высот в основном слое. За этими процентами скры-
85
вается возможность прогнозировать будущий урожай поч-
ти в любое время года: помогут старые вайи, благо, они
отлично сохраняются и остаются на своем месте вплоть до
нового урожая. В принципе учет можно производить даже
зимой, правда, для этого понадобится удалять снег с учет-
ных площадок.
Теперь позволительно вообразить такую вполне реаль-
ную картину: кто-то идет по орляковому участку, наклоня-
ется, перебирает старые вайи, записывает в тетрадь число
их на одном квадратном метре, через несколько шагов
делает то же самое... Стоит поздняя осень, а может быть,
малоснежная зима или ранняя весна, это не так важно.
Человеку важно другое — подсчитать число вай в угодье.
Он придет домой, возьмет ряд распределения, который в
свое время получил исследователь, и с его помощью узна-
ет, сколько рахисов каждой высоты будет в предстоящую
жатву. А там уж нетрудно определить урожай, используя
другие данные и закономерности, также выявленные ис-
следователем-ресурсоведом. Он перемножит число рахисов
по размерам на соответствующий вес одного, сложит по-
лученные цифры и результат умножит на коэффициент
выхода продукта 0,36, то есть уменьшит почти на две тре-
ти (0,64 — показатель потерь). Уменьшит, потому что зна-
ет — такая часть уходит на огрубевшие основания (пень-
! и), на второстепенные слои, на неизбежные пропуски и на
необходимый остаток для воспроизводства.
Вот так просто можно прогнозировать урожай. Обра-
тите внимание, что за всем этим стоит элементарный внеш-
ний признак — высота рахиса. У липы был диаметр, у
папоротника — высота. Именно высоту избрал исследова-
тель в начале своего пути к урожаю, он изучил для этой
цели вес одного рахиса по высотам и строение основного
слоя также по высотам. И высота не подвела. В разделе
«Рост рахисов орляка» мы показали, как высота позво-
лила определить урожай по молодым рахисам, а сейчас
видим, что она помогла сделать это же по старым вайям.
86
Вполне очевидно, что чем гуще заросли орляка, тем
больше рахисов и тем выше продуктивность. Давайте по-
пытаемся рассчитать густоту по размерам взрослых вай.
Нас интересуют прежде всего хорошо развитые вайи. Ли-
стовая пластина у них имеет площадь 0,2—0,4 квадратных
метра Тремя—пятью такими вайями можно закрыть квад-
ратный метр. Может быть, это и есть нормальная густота?
Нет, орляк не склонен к расточительности и более эконом-
но использует землю. В естественном положении листоват
пластина у него несколько загнута дугой и расположена
под углом к земле, поэтому при свободном стоянии даег
проекцию 0,15—0,25 квадратного метра, так что надо иметь
4—7 вай, чтобы их проекции закрыли квадратный метр.
Экономному орляку и этого много. Он предпочитает плот-
ное стояние, и в зарослях, за счет напряженного смыка-
ния вай и перекрытия, проекция уменьшается, а площадка,
необходимая одной вайе, становится равной 0,05 квадрат-
ного метра.
Нетрудно подсчитать, что на квадратном метре надо
иметь 20 вай, чтобы площадь была сплошь покрыта орля-
ком и чтобы он использовал среду с максимальной нагруз-
кой. Это равнозначно 200 тысячам вай на гектаре. Среднее
расстояние между ними в этом случае равно 20—25 сан-
тиметрам.
Орляк произрастает чаще всего густыми пятнами и лен-
тами. Они рассредоточены по угодью и грядками возвыша-
ются среди других трав. Плотные и ровные, они заметны
издалека. В пятнах и лентах бывает большое число вай,
но в целом на угодье, ввиду мозаичности размещения, ко-
личество вай редко превышает 100 тысяч на гектаре. Уго-
дья с 40—80 тысячами уже не редкость, они составляют
основную сырьевую базу заготовок. Больше же всего уго-
дий с количеством вай до 40 тысяч. Они меньше вовлече-
ны в заготовки, но ценны в качестве резерва улучшения
сырьевой базы путем повышения густоты и сочности ор-
ляка
8Z
На сплошные заросли орляка в несколько гектаров?
удается набрести совсем редко. Меня, например, поразил,
один участок вблизи Чернобаевских высот в Вяземском
районе. Первый раз я зашел на него в начале октября.
Травы засохли и полегли, а орляк стоял крепкий, словно
васушенный в естественном положении. Вот подуют вет-
ры, положат и его...
Вайи крупные, листочки толстые и плотные — явно
фиолетовая форма. Стоят одна к одной. Принялся считать,
на первом же квадратном метре оказалось их 50 штук.
Непривычное число поначалу не смутило меня, потому
что квадрат расположен был на кромке папоротниковой
заросли: вайи наверняка в почве и над почвой пользуются
соседним, не столь занятым пространством. Но впереди
простиралось такое поле орляка, такая гущь, что трудно
по ней идти. Неужто 500 тысяч на гектаре? Знаю по опыту,
что не должно быть, но сверхвеликолепный вид поля по-
колебал мою уверенность.
Внимательно осматриваю участок. И что же: есть и пу-
стоты, и редкое стояние. А 50 вай на квадратном метре
больше не встретил ни разу. В расчете на гектар получи-
лось немногим более 200 тысяч вай. Но и это внушитель-
ная густота стояния.
Мне как-то говорили о 80 рахисах на квадратном метре.
Может ли быть такое? И вообще совпадает ли число мо-
лодых рахисов с числом вай? В принципе можно найти
даже 100, и не рахисов, а вай на отдельном квадратном
метре. Ведь бывает же такое, когда вайи растут в 10 сан-
тиметрах друг от друга, но при этом рядом, в зоне дейст-
вия корневищ, обязательно должно быть свободное от них
пространство.
Эта «жизнь в обнимку» предполагает наличие зазарос-
левой зоны обитания. Сколько-нибудь значительные зарос-
ли с таким количеством рахисов мало вероятны. Для бо-
лее полного ответа на поставленные вопросы обратимся
к тому явлению, о котором мы отчасти уже говорили.
88
В ходе роста орляка какое-то число молодых рахисов от-
падает по разным причинам, не достигнув взрослого со-
стояния. Выбывшие из строя тут же замещаются новыми
всходами. Тем самым процесс отпада нейтрализуется, ста-
новится незаметным, благодаря чему на участке всегда
удерживается заданное природой для данного возраста
число вай. Свои способности орляк направляет на под-
держание этой стабильности.
Заявляет о себе существенная деталь, которая интере-
сует нас сейчас: число рахисов может быть больше числа
вай. Так что столь большое количество рахисов, о котором
мне говорили, могло возникнуть в результате регенерации,
вызванной систематическим вытаптыванием, срыванием,
перерубкой корней, пожарами. Орляковое сообщество по
каким-то причинам попало в стадию неравновесного со-
етояния и пытается выйти из него. Для воспроизводства
вида это явление существенно, но на него недопустимо
смотреть как на фактор, обеспечивающий увеличение объ-
ема заготовок и безограничительное пользование.
Дополнительно появляющиеся, то есть регенеративные,
рахисы стоят за пределами естественной продуктивности
орляка и не подлежат заготовкам. Это силы для воспроиз-
водства, а не для эксплуатационной продуктивности. По-
этому в заготовительном смысле число вай соответствует
числу рахисов.
Общее количество вай на участке во взрослом состо-
янии слагается из всех слоев, разница в росте между ни-
ми к этому времени сгладилась, размеры листовых пла-
стин сравнялись, так что отличить слои становится невоз-
можно. Мы знаем, что основной слой составляет 70 про-
центов, что именно он образует урожай. Так что число ра-
хисов, поступающих в заготовку, на 30 процентов меньше
взрослых вай (эта отминусованная доля включена в при-
веденный выше показатель потерь, равный 0,64).
В лесной Уссуре лучшие орляковые угодья находятся
там, где в оазреженных мелкоствольниках в значительном
89
количестве есть дуб, а также среди зарослей лещины и
леспедецы. Много орляка в древостоях, близких к дубо-
вым, но с большим участием лиственницы или березы.
В других лесах его меньше. И все же встречается он поч-
ти повсеместно, даже в густых древостоях по прогалинам,
даже в окружении болот, даже среди ельников и кедров-
ников. При всем этом самая примечательная, всегда про-
являющаяся черта орляка — он всюду избирает слегка
возвышенные места, так называемые спокойные положи-
тельные элементы рельефа, не слишком, однако, открытые
ветрам. Это склоны сопок, небольшие выпуклости на рав-
нинах, увалы, сухие, немного приподнятые берега речек,
ключей и опушки леса.
С этих участков рано по весне сходит снег, и они бы-
стрее прогреваются. Именно благодаря преданности своим
местам орляк проникает в совершенно разнохарактерные
леса, хотя предпочитает все-таки зону окраинных мелких
и разреженных лесов. Высоко в горы не поднимается.
Есть группа папоротников, которые ученые именуют
д р и о птер и с а м и, то есть папоротниками, растущими
у дубов. Это щитовники. Так вот, в условиях Дальнего
Востока орляк более привязан к дубнякам, чем даже щи-
товники и другие виды папоротников.
Орляк считают светолюбивым растением, и излюблен-
ные им места как будто подтверждают это. Но присмотри-
тесь внимательнее: они, эти места, в течение дня имеют,
как правило, теневой период, то есть бывают покрыты
тенью.
Да, орляк действительно предпочитает разреженные
леса, но любит, чтобы прямые солнечные лучи в летние
месяцы падали на него не более 8 часов в сутки, тогда
как продолжительность солнечного сияния на широте ус-
сурийских лесов равна 16—17 часам. Так что светолюбив
орляка относительно. Он избегает густых лесов, но его нет
и на голых местах. Очевидно, и при выращивании он бу-
дет чувствовать себя неважно на открытых грядках огоро-
90
дов или на просторах полей и потребует затенения.
Оптимальная для орляка нолнота древостоя 0,3—0,4.
Древостои с полнотой выше 0,5 для заготовок папоротни-
ка не представляют интереса. Формирование оптимально'!
полноты, а значит достижение лучшего освещения по ор-
ляковым местам, может дать значительное повышение
продуктивности угодий.
В хороших орляковых угодьях, имеющих очень густое
стояние полносочных рахисов, урожай доходит до 10 и да-
же до 15 центнеров с гектара. Но такое — редкость, обыч-
ная норма — 5 центнеров. А самые распространенные
угодья дают 1—2 центнера. Не забудем, что это отнюдь не
биологический урожай орляка как растения: ведь про-
дуктом становится лишь часть рахиса, а не весь он. Об-
щая же масса рахисов намного превосходит величину за-
готовленного продукта. Разница тем значительнее, чем
больше масса взрослых вай. Например, в лучших угодьях,
насчитывающих 200—250 тысяч вай, урожай продукта
рахисов доходит до 11 центнеров, масса рахисов целиком —
до 30 центнеров, что почти в 3 раза больше, а масса взрос-
лых вай — до 150 центнеров, это уже 14-кратное превы-
шение.
Среди хороших орляковых угодий в лесной Уссу ре вы-
деляются участки с фиолетовыми рахисами. Урожаи на
них достигают 15 центнеров. Как уже отмечалось в разде-
ле «Рост рахисов орляка», участки с этой формой попада-
ются редко. Лишь в отдельных урочищах они занимают
до 10 процентов площади орляковых угодий. На такие
участки надо обратить специальное внимание и охра-
нять их.
При одном полносочном рахисе на квадратном метре
урожай продукта составит 0,5 центнера на гектаре, при
двух — центнер, при двадцати — 10 центнеров. Подобные
данные получены также по группе сочные и по группе худо-
сочных рахисов. С помощью их можно определить урожай
как в стадии молодых рахисов, так и в стадии взрослых
91
и старых вай. Способ этот прост и может быть использо-
ван для быстрых ориентировочных подсчетов. Он основан
на усредненных данных без подразделения на высоты.
Чтобы получить точные сведения, следует воспользовать-
ся одним из тех двух способов, о которых уже говорилось
в разделе «Рост рахисов орляка» и в настоящем разделе.
Прямо пропорциональная зависимость урожая от ко-
личества рахисов говорит о том, что формирование густых
орляковых угодий — еще один из существенных резервов
повышения продуктивности, тем более что у нас в лесах
больше всего редких орляковых угодий.
ИСЧЕЗНУВШЕЕ МЕЖСЕЗОНЬЕ
Земля под лесом в середине мая только что начала
отогреваться, впитала в себя талую воду, под ногами за-
шелестела сухая прошлогодняя трава, и вся как есть при-
рода в чутком ожидании приготовилась к прыжку в зеле-
ный расцвет. Всего несколько лет тому назад человек,
промышляющий лесные продукты, считал это время меж-
сезоньем, так как охота давно закончилась, а до медосбо-
ра и урожаев ягод, грибов, орехов еще далеко. Но вот ему
стало известно об орляке, и майско-июньское межсезонье
сразу исчезло. Орляк заполнил время промысловика кро-
потливым и напряженным трудом.
Но, чу! Посмотрите, как не нравится работникам пром-
хозов слово «промысловик». Как они возмущены! И поде-
лом ему, этому слову! Отжило свое. Может быть, мы еще
вернемся к нему, когда вложим в него новое содержание:
мысль, смысл, промысел. И тогда не будет ничего обид-
ного для лесного сборщика в старом добром слове: ведь
он сначала хорошенько промыслит, как повысить
продуктивность угодий, а потом уже пойдет за урожаем.
Увлекательнейшее это занятие — собирать рахисы ор-
ляка. Особенно потому, что стоит чудесная ландышевая,
она же папоротниковая, пора. Время, когда природа уже
92
известила о своем пробуждении колокольцами цветов, ще-
тиной всходов, бахромой зелени, но еще находится во вла-
сти ростового томления и полудремоты, и вся живность
в лесу пригрелась, притихла, и даже заблудившиеся во
времени одиночные комары необычно медлительны.
Рахисы стоят как налитые — плотные, упругие. Хруп-
кие на слом. При сгибании свободно переламываются, из-
давая едва уловимый хруст, переходящий затем в корот-
кое и приятное «чмок» — звук сочного ростка, наполнен-
ного до краев напряженной влагой жизни. «Поскрип» про-
тягивания и «чмок» перелома остро ощущает рука и потом
долго хранит в себе память о сборе урожая.
Израстая, рахисы в нижней части своей становятся ме-
нее податливыми на слом, потому что в них откладывается
клетчатка. Растущая вершинка дольше сохраняет хруп-
кость, а значит, и съедобные свойства. В ней существенно
больше протеина и меньше клетчатки. Даже в стадии про-
дукта в нижней части рахисов клетчатки становится боль-
ше порой на 40 процентов, а протеина меньше на 23 про-
цента, это уже одревесневшая и непригодная в пищу часть.
По внешнему виду трудно отделить продукт. Неравномер-
ное накопление клетчатки, нарастающее по длине рахиса
снизу вверх, позволяет найти способ отделения съедобной
части от огрубевшей. Пищевой рахис содержит не менее
2,7 процента протеина и не более 2,5 процента клетчатки.
На границе этих значений существенно меняются ме-
ханические свойства рахиса, и при определенном навыке
«порубежье» легко обнаруживается чуткими пальцами
сборщика. Черешок следует взять у основания так, чтобы
он попал между средним и безымянным или указательным
и средним пальцами, большим пальцем придавить его
сверху к указательному пальцу и в таком захвате протя-
гивать вверх при сгибании рукой от себя на слом. Слом
произойдет, как только скользящая по черешку рука дойдет
до хрупкого места. В руке останется вершинная часть,
пригодная в пищу. Рахис не надо рвать или переламывать.
93
Нужно именно протягивать — скользящим проводом ру-
ки «ловить» перелом. Если попытаться сломать рахис в
огрубевшей части, то он не сразу отламывается, сначала
гнется в изгибе, а будучи все-таки оторванным, оставляет
неровный рваный порыв.
Из разделов «Лист да корень», «Звенит земля зеленым
звоном» мы уже знаем, что недопустимо срывать все ра-
хисы, что всходят они слоями и что 70 рахисов из 100 при-
надлежат основному слою. Становится очевидной необхо-
димость введения разового съема урожая При этом ос-
новной слой следует считать эксплуатационным, или, го-
воря по-другому, продукционным. Продукционный слой на
любом конкретном участке держится до шести дней. Имен-
но в один из этих дней и всего раз в году надо приходить
для съема урожая, чтобы обеспечить большой сбор и под-
держание восстановительной способности орляка.
Так как условия роста на разных участках неодинако-
вы, то и продукционный слой появляется в разные дни. На
территории крупных лесных урочищ период продукцион-
ного слоя бывает растянут до полумесяца. Такова, есте-
ственно, и продолжительность сезона заготовок. Зная все
это, сборщик обязан планировать срок своего прихода на
участок и маршрут, исходя из характера угодий. Приход
должен соответствовать пику продукционного слоя, а мар-
шрут — охватывать однозначные угодья. В основе этого
двуединого правила лежит природа рахисовой продуктив-
ности орляка, его урожайная спелость. Правила запрещают
рвать рахисы в случайные приходы — кому когда придет-
ся, потому что это приводит к потере качества и количест-
ва сырья, к снижению последующей продуктивности орля-
ка на участке.
Весьма важно уловить момент, те 2—3 дня, которые при-
ходятся на пик урожая, иначе потеряешь многое. Опере-
дишь событие — соберешь меньше и мельче, опоздаешь —•
опять то же самое, да еще плюс потеря за счет перезрев-
ших рахисов. Внешне момент съема урожая можно уста-
94
повить по крупным рахисам. В оптимально развитом слое
нет рахисов, имеющих длину 60 сантиметров и выше, или
на их долю приходится меньше 0,5 процента. Как только
доля их повысится так, что на каждые 15—20 рахисов
будет приходиться один крупный, — выход пищевого про-
дукта сократится наполовину, а при одном крупном на
10 рахисов — почти все они станут непригодными. Чтобы
этого не произошло, заготовитель должен следить за по-
явлением и ростом всходов.
Для некоторой ориентировки в качестве сигнализиру-
ющего растения можно взять, например, ландыш. Появле-
ние бутонов у ландыша совпадает с началом продукцион-
ного слоя в самых ранних угодьях, представленных хорошо
прогреваемыми склонами. Цветение совпадает с пиком
продукционного слоя в большинстве угодьев. Отцвета-
ние — с перезреванием продукта.
Описанное совпадение у этих двух растений типично,
но далеко не обязательно. В нашей практике случались и
несовпадения. Были годы, когда ландыш цвел вовсю, а
орляка совсем не было, он задерживался в развитии га
5—6 дней. Было и наоборот, орляк опережал сроки на 5—
6 дней, уже всюду высыпали его рахисы, а ландыш и не
думал показывать свои бутоны. Отклонения от типичного
хода явлений свидетельствуют о разной реакции растенг i
на погодную обстановку. Если погода близка к средней,
наблюдается четкое совпадение. Если в погоде какой-то
из компонентов вышел за пределы средних значений, воз-
никает вероятность для ситуации несовпадения. Например,
в силу своих индивидуальных свойств одно из растений от-
реагирует на отклонение погоды изменением в сроках ро-
ста в ту или другую сторону, а для другого это же откло-
нение в погоде ничего не значит, и оно будет продолжать
развиваться как ни в чем не бывало.
Однако весна есть весна, и, разумеется, не только лан-
дыши, но и другие растения подают сигналы заготовителю
о наступлении момента развития продукционного слоя.
95
В частности, на это указывает зацветающий дуб, вовсю
цветущие черемуха, слива, бузина, вейгела. Надо только
знать сигналы, сосредоточенно ожидать их, уметь сопоста-
Ьичь. Наблюдательный заготовитель может предвещать
наступление сезона заготовок не выходя в лес, по разви-
тию растений в садах, парках, на улицах, в окрестностях
города или поселка. При этом он может избрать для себя
в качестве предвестников и многие другие явления при-
роды.
Совпадение какой-либо фазы развития одного вида ра-
стения с какой-либо фазой других видов выливается во
вполне определенное правило межвидовой синхронности:
соотносимость фенофаз во времени тем устойчивее, чем
больше видов растений подключены в качестве индика-
торов синхронности. Его можно назвать также правилом
разнофазной синхронности. Если придерживаться этого
правила, прогноз будет безошибочным. Практически под-
ключение 3—4 наиболее показательных видов растений обе-
спечивает точную информацию для прогноза.
Итак, обходить участок с целью сбора орляка допусти-
мо только один раз — в момент продукционного слоя. Ос-
тальные слои необходимо оставлять для обеспечения жиз-
неспособности особей в последующие сезоны. По этой же
причине нельзя срывать вершинки у переросших рахисов,
если съедобная часть составляет меньше половины по вы-
соте. Практически это означает, что должен быть запре-
щен слом вершинки у рахисов, имеющих высоту 60 санти-
метров и более, так как они, за редкими исключениями,
огрубели почти на всю длину, и ради одной вершинки по-
надобится напрасно переломать «на пробу» и тем самым
погубить не один десяток вай.
В определенных районах и угодьях запретный размер
должен быть снижен, так как перезревание рахисов зави-
сит от климата, от погодных условий года, от мест произ-
растания. Но что значит снижен? Насколько? Ответ на
эти вопросы мы находим в опытах заготовок. Оказывается,
96
о необходимости запретного режима может поведать нам
сам орляк. Если в тройнике центральный черешок стал
длиннее 3 сантиметров, а боковые — длиннее 2 сантимет-
ров, значит, рахисы в большинстве своем перезрели. Соби-
рать их не следует. Малейший признак преобразования
округлого рахиса в выемчатый — еще одно дополнитель-
ное свидетельство перезревания, правда недостаточно чет-
кое. Но если четко обозначилась будущая выемка в осно-
вании на внутренней стороне рахиса, он наверняка уже
негоден в пищу.
Массовое перезревание рахисов в основном слое гово-
рит о том, что сборщик замешкался и упустил пик уро-
жая. Это, конечно, нежелательно. Присутствие же в слое
небольшого числа перезревших рахисов — отнюдь не от-
рицательное явление, а очень даже положительное. К та-
кого рода рахисам нельзя относиться пренебрежительно,
напротив, их надо беречь. По своему существу сбор, о ко-
тором мы сейчас ведем речь, направлен на обязательное
оставление части рахисов в виде второстепенных слоев,
а также в виде недоросших и переросших рахисов из ос-
новного слоя — они образуют драгоценный родительский
фонд, совершенно необходимый для нормального развития
угодья.
Сбор только продукционного слоя заведомо рассчитан
на оставление 3 рахисов из 10. Да еще неизбежные потери
за счет пропуска и исключения перезревших и худосочных
составляют 1—2 рахиса из 10. Следовательно, сам собой обе-
спечивается остаток половины рахисов, и если на квад-
ратном метре растет 20 рахисов, то остаток составит 10.
। Четко и ясно. Казалось бы, зачем желать лучшего?
Практически это выглядит совсем не так здорово. Ор-
ляк растет мозаичными пятнами, которые резко различа-
ются между собой по моменту всхода, приросту, по соч-
ности, слои их могут быть сильно сближены или растяну-
ты в зависимости от прогрева почвы. Поэтому интенсив-
ность съема урожая с них неодинакова. В местах, где ра-
4 Лесная самобранка 97
хисы оказались оптимально развитыми к моменту прихода
сборщика, окажутся сорванными чуть ли не все особи,
а на соседних участках с очень поздними всходами все ра-
хисы останутся нетронутыми. Самые лучшие угодья попа-
дают в самые жесткие условия и, ввиду интенсивного сбо-
ра урожая на них, быстро теряют продуктивность. Нужно
какое-то дополнительное ограничение, которое обеспечи-
ло бы сохранение всех участков, и прежде всего наиболее
продуктивных.
Опыты показали, что орляк хорошо переносит заготов-
ки, если в мозаичном пятне оставлять не менее 2—3 вай
на квадратном метре. При таком остатке регенеративные
силы способны восстановить утраченные рахисы. Но и при
этом условии вайи год от года истончаются, теряют в вы-
соте, заросли становятся редкими и, если не принять мер,
могут исчезнуть. Так что оставление 2—3 вай — дело нуж-
ное, но одно оно не решит проблему. Угодье нуждается
в отдыхе. На одном и том же участке папоротник можно
собирать подряд не более трех лет. На четвертый год ему
необходимо дать отдых. В северных районах допустимая
цикличность сбора — двухлетняя, на третий год — отдых.
Сбору подлежит орляк только кондиционных размеров.
Съедобная часть сорванных рахисов имеет иногда длину
40 сантиметров, оптимально — 20—30 сантиметров. В про-
цессе обработки рахисы обычно подрезают, и поэтому в
засолку и сушку поступает орляк длиной до 30 сантимет-
ров. Первоначальные условия экспортных поставок в Япо-
нию ограничивают эту длину 25 сантиметрами, соблюде-
ние их ведет к некоторой потере продукта...
Совершенно очевидно, что собирать урожай целесооб-
разно в стадии наибольшего размера съедобной части. Это
значит, что сборщику надо учитывать фактор времени.
Совсем не по-хозяйски, например, срывать рахисы в ста-
дии всхода и подроста, то есть высотой до 17,6 сантиметра,
так как на следующий день они подрастут еще на 5—
10 сантиметров и дадут прибавку в весе продукта на 15—
98
20 процентов. В этой связи следует твердо помнить, что чем
активнее растет орляк, тем он качественнее и больше з
нем доля продукта. Можно не заходить в угодья, если из-
вестно, что там в стадии головки рахисы прирастали ме-
нее чем на 5 сантиметров.
Отставшие в росте рахисы грубеют очень быстро, по
этой причине их следует исключать из состава продукцион-
ного сырья. В частности, не стоит срывать рахисы толщи-
ной у основания до 0,5 сантиметра и вообще все рахисы
из группы худосочных. Практически же они часто попада-
ют в сборы. Опыт показывает, что собранный урожай со-
держит около трех четвертей сочных побегов, почти чет-
верть полносочных и до 10 процентов примеси из худосоч-
ных. Так что из 10—15 собранных один оказывается худо-
сочным, тогда как они полностью должны быть исключе-
ны из заготовок.
После сбора на участке остаются пеньки от 3 до 30 сан-
тиметров, потому что в качестве пищевого продукта сры-
вают верхнюю часть рахисов, занимающую три четверги
всей высоты и составляющую 65 процентов общего веса.
Причем у крупных побегов пеньки выше, а доля продукта
меньше.
Набирать рахисы и укладывать в тару можно по-раз-
ному. Можно класть их по мере срывания как придется,
а можно формировать в аккуратные ряды. Технология про-
изводственных заготовок требует компоновать пучки. Для
этого сорванные рахисы надо сразу перекладывать в сво-
бодную руку так, чтобы концы их были на одном уровне.
Когда ладонь будет наполнена, набранный пучок на рас-
стоянии 5—6 сантиметров от основания положено перетя-
нуть специальным кольцом из тонкой эластичной резинки
(в два обхвата, путем скручивания кольца восьмеркой).
Толщина пучка определяется возможностями руки, но не
должна превышать 10 сантиметров. Пучок из 30 рахисов
весит 200—500 граммов. Сбор пучками удобен, и есть
смысл использовать его при заготовке папоротника для
4
99
собственных нужд. Пучковые кольца можно сделать из
обыкновенных резиновых нитей толщиной в 1—2 милли-
метра.
Тару для сбора, переноски и транспортировки жела-
тельно иметь жесткую. В мешках рахисы быстрее увяда-
ют, окисляются, темнеют, теряют хрупкость и вид, посколь-
ку непомерно мнутся и при этом нарушается их защитная
наружная кожица. При небольших сборах для личного
потребления и при аккуратном обращении можно исполь-
зовать и обычные рюкзаки.
Собранный урожай подлежит немедленной переработке.
Это неукоснительное правило. Оно продиктовано тем, что
одновременно с увяданием в рахисе в ускоренном темпе
происходит образование клетчатки. Малейшее промедле-
ние ведет к резкой потере пищевых свойств. Могут быть
сорваны вполне доброкачественные молодые рахисы, но
если они залежались лишний час, то гарнир из них будет
волокнистым и порой совершенно непригодным к употреб-
лению. Поэтому на заготовительных предприятиях суще-
ствует вполне определенное требование: от момента сры-
вания папоротника до сдачи на приемный пункт должно
пройти не более 4 часов. Соблюдение его может быть
проверено по степени ув’ядания и ломкости рахиса. Если
он совсем потерял хрупкость и не ломается, а рвется, зна-
чит, от момента сбора прошло больше допустимого вре-
мени. Поэтому мало того что орляк должен быть перера-
ботан тотчас после прихода из леса — это только вторая
половина правила. Первая же его половина состоит в том,
что надо возвращаться домой тотчас после сбора урожая,
то есть собирать папоротник следует непосредственно пе-
ред выходом из леса.
Свежие побеги в пишу совершенно непригодны и по сво-
им вкусовым качествам, и ввиду присутствия вредных ве-
ществ. Чтобы сделать рахисы съедобными, необходимо
удалить из них горечь и вредные вещества. Достигается
это различными способами, входящими в технологию пе-
100
реработки, в том числе вымачиванием, кипячением, выпа-
риванием, сушкой, солением.
Первое, что положено сделать, — перебрать рахисы,
В процессе переборки можно отрывать и отбрасывать мах-
ровые листовые зачатки в головке, особенно у тройников,
однако многие этого не делают, считая, что они не сни-
жают качества продукта. Это дело вкуса. Затем следуем
отрезать нижние концы на 2 сантиметра, так как за 3—
4 часа после сбора они окисляются примерно на эту дли-
ну.-А далее технология обработки зависит от того, когда
и в каком виде вы собираетесь воспользоваться собран-
ным урожаем.
Если вы рассчитываете приготовить рахисы в день сбо-
ра то надо загрузить их в только что закипевшую воду.
Загрузка производится врассыпную, не очень густо, чтобы
можно было легко помешивать. В производственных ус-
ловиях для отваривания можно использовать большие ча-
ны и загружать в них орляк в специальных металлических
сетках с таким расчетом, чтобы они не касались дна и бо-
ков чана. Как только вода с помещенным в нее орляком
снова хорошо вспенится, готовая вот-вот сильно закипеть,
следует приступить к помешиванию путем вытягивания ра-
хисов снизу кверху. Еще раз довести до кипения и прове-
рить готовность продукта. Нормально отваренный рахис
при свободном свертывании его руками в воздухе дает пра-
вильный круг, переваренный — овально провисает, у недо-
варенного намечаются глубокие морщины надлома.
Готовые рахисы вынуть, положить на глубокую сково-
родку или в жаровню, выпарить остаток поверхностной во-
ды при открытой посуде и после этого можно жарить и
тушить как грибы. Жарить можно целиком или предвари-
тельно разрезать на кусочки желаемой длины. Подавать
к столу можно отдельно, с картофелем или в качестве гар-
нира с мясом, рыбой.
Отваривание свежих рахисов можно производить в под-
соленной воде из расчета: столовая ложка соли на 2—
101
3 литра кипятка. В этом случае при приготовлении следует
учитывать соленость рахисов.
Если же вы думаете запастись орляком, надо его либо
сушить, либо солить. Предназначенные для сушки рахисы
следует отварить так же, как и в предыдущем случае, но
не выпаривать их, а дать стечь на дуршлаге, сетке или
каким-то другим способом. Потом разложить продукт тон-
ким слоем на бумаге или материи в сухом проветриваемом
месте. Через час-два перевернуть, а примерно через поло-
вину суток, когда орляк обсохнет и наружная кожица не-
много затвердеет, можно слегка размять его в руках. Если
кожица нарушается, разминать рано, можно лишь пере-
вернуть. Чем чаще разминать, тем лучше. Рекомендуется
делать это 3 раза в течение 3 суток, пока рахисы волглые,
но уже достаточно обсохшие. При последнем разминании
расправить их и разложить на досыхание. Всего рахисы
сохнут 3—4 суток.
Сухие рахисы можно хранить несколько лет. За 3 суток
до приготовления их вымачивают, несколько раз сменяя
за это время воду. Размякшие рахисы надо просмотреть
и обрезать их концы, так как нередко попадаются волок-
нистые. Сухие рахисы примерно в 10 раз легче свежих, но
неудобны, поскольку занимают много места (они изогну-
ты в самых различных формах, особенно если не были
тщательно выправлены перед сушкой).
Хорошо развешивать отваренные рахисы на растяну-
тых лесках. Высушенная по этому способу продукция полу-
чается компактной, занимает в 4—5 раз меньше места, не
ломается, удобна в переборке. Таким способом можно про-
изводить сушку в комнате возле окна с открытой форточ-
кой. Леску следует протягивать на уровне батареи или по-
доконника. Для ускорения сушки в сырую погоду можно
установить с одной стороны рефлектор, с другой — вен-
тилятор. У сухих рахисов хорошо видны непригодные к
употреблению концы. Они становятся белесыми. Перед от-
мачиванием их следует убрать
102
Засолка рахисов производится следующим образом. На
дно бочки надо насыпать тонкий слой соли, положить ряд
пучков рахисов, засыпать солью, снова ряд пучков, и так
доверху. Верхний слой соли должен быть потолще. Закрыть
бочку крышкой и придавить гнетом, равным весу уложен-
ного папоротника. Общее количество соли должно быть
не менее 20 килограммов на центнер рахисов. В таком ви-
де продукцию выдерживают 2 недели. Если затем снять
гнет, папоротник быстро вбирает в себя выщелоченные из
него в рассол вещества. Чтобы этого не произошло, надо
без малейшего промедления слить рассол или вынуть пуч-
ки папоротника. Вымыть бочку, уложить такими же сло-
ями пучки снова, пересыпая их, как и в первый раз, таким
же количеством соли. Только укладывать теперь надо так,
чтобы пучки, бывшие вверху, оказались внизу. Придавить
тем же гнетом. Так как рассол больше не выступит, нуж-
но сразу залить рахисы соленым раствором с таким рас-
четом, чтобы общая концентрация его была не меньше
22 процентов. Оставить на хранение. Перед приготовлени-
ем папоротник отмачивают в течение 2 суток и отрезают
огрубевшие концы.
Не теряя своего общего оригинального вкуса, орляк
приобретает вкусовые оттенки в зависимости от технологии
переработки. Из свежего сырья — это одно блюдо, из су-
шеного — другое, из засолки — третье. В разделе «Орли-
ное крыло» уже говорилось, что если сравнивать орляк, то
с грибами, хотя и это сходство отдаленное. Одно то, что
орляк не имеет грибного запаха, отдаляет эти продукты
друг от друга. А впрочем, мне не раз удавалось поджарен-
ный в нарезанном виде орляк выдавать за ножки опят.
Было это еще до введения папоротника в промышленные
заготовки. Как пищевой продукт он был в ту пору настоль-
ко непривычен, что, если блюдо из него называли своим
именем, гости не прикасались к нему. Когда же несведу-
щим это самое блюдо выдавали за ножки опят, они съеда-
ли его с похвалой. Этому, конечно, во многом способство-
103
вал внешний вид поджаренного орляка. В большей мере
сходство с ножками опят проявляется в блюдах, приготов-
ленных из сушеных и свежих рахисов.
ОРЛЯК В ОГНЕ
Шорох листвы под чьими-то ногами заставил меня от-
влечься от занятий и осмотреться. Из лесу на небольшую
поляну, поросшую редкими группами кустов и низкорос-
лыми дубками, вышли мужчина и женщина. Оглядываясь
но сторонам, остановились, поговорили о чем-то, пересекли
поляну и разошлись. Идя у кромки леса, они то и дело на-
гибались, поднимали с земли упавшие стволики, ветки и
отбрасывали их в сторону леса. Сошлись они в дальнем
углу у разлапистой пихты, присели и... Через минуту от-
туда потянул дымок, запылал костер. Нет, не похоже на
костер. Пламя быстро поползло по поляне. Пришельцы за-
работали ветками, не пуская огонь в лес, и пошли по краю
поляны, сопровождая пал. Явный отжиг. Но зачем? Я по-
спешил навстречу мужчине.
— Зачем вы это делаете? — поинтересовался я у него.
— А ты бы не спрашивал, а помог.
— Помочь-то можно, только знать надо.
— Что знать? Зачем пожар тушат?
— Да, зачем тушат, если сами поджигают?
Мужчина посмотрел пристально, нисколько не смутил-
ся, ничего не ответил и отошел, продолжая свое дело.
Я тоже стал захлестывать огонь, не пуская его дальше
кромки леса. Через час огня уже не было. Не сговариваясь,
мы все втроем прошлись по поляне, затаптывая угольки и
искры. А когда после всего этого присели отдохнуть на
бугорке леса, мужчина не торопясь закурил и уже заин-
тересованно спросил:
— Так и не догадался?
— Да нет, догадался.
— Неужго?
104
— Обгорелая поляна быстрее отогревается на солнце.
И урожай папоротника на ней бывает рясный.
— Фиуу... — присвистнул мужчина, а затем спросил: —
Вы тоже знаете папоротник?
— Да! Изучаю его урожаи. Видите, раскапываю кор-
ни, — я указал на свежие покопы, в десятке метров от
которых мы сидели.
— Корни?! Для чего? Их тоже едят?
— Пишут, что когда-то ели, сейчас не знаю. В Запад-
ной Европе из них готовили муку. В Южной Америке, в
Австралии — пекли как картофель. В тех местах и другой
зелени полно, а вот, извольте, ели корни папоротника...
Мы подошли к раскопанному месту, присели на кор-
точки.
— Вот он какой! Длинный. Похож на толстый провод,
только сплюснутый. А это что?
— Наклюнулся росток.
— Вот еще и еще. Раз, два, три... Семь! В разных ме-
стах. Интересно как. Сколько собирали орляк, а корней
его не видели.
— Один о семи ростках. Это мало. Я встречал на од-
ном корневище почти тридцать ростков...
— Зачем же вы копаете корни?
— Смотрю в корень, — улыбнулся я в ответ, а про-
должил серьезно, — докапываюсь до сути. Как он живет.
Какой может приносить урожай. Сколько можно срывать,
чтобы без вреда...
— Интересно.
— А вот теперь вы мне скажите: помогает пал?
— Помогает.
— А когда лучше отжигать траву, осенью или весной?
— Осенью орляку прогрева не надо. И пожар может
в лес прорваться, а сейчас земля еще холодная и сырая.
Легче управлять огнем.
— Сколько лет подряд вы пускаете пал на этой по-
ляне?
105
— Второй год.
— А бывало так, чтобы отжигали несколько лет в од-
ном месте?
— Зачем так? Надо идти и смотреть, где много старых
крупных листьев папоротника, тот участок и готовить к
сбору.
— А я вот замечаю: если подряд несколько лет пускать
пал, орляк сначала вроде урожайнее, а со временем ис-
тончается, совсем вырождается и уже сам на этом месте
не возобновляется.
— Не надо всегда на одном месте...
— А может быть, вообще не надо? Огонь потенциально
вреден для орляка.
— С умом можно.
— С умом!.. А где грань дозволенного? У вас ум один,
у меня — другой, у третьего — третий. Нас не обучали,
чтобы мы одинаково подходили к опаливанию орляка. Нас
вообще не обучали этому. Вы по каким-то соображениям
стараетесь пропустить по поляне беглый огонь, а многие
до этого не додумаются, потому что никто и ничто не обя-
зывает их к этому. А вот до пала быстро додумаются. Сто-
ит услышать о нем — и будут пускать почем зря.
— Почем зря — нельзя.
— То-то что нельзя. Должны быть правила. А пока их
нет, огонь в лесу и возле леса пускать недопустимо. Вы же
видите корни. Вглубь они не идут. Все в поверхностном
слое. Иногда лишь чуточку прикрыты. Мало-мало прихва-
тит огонь прошлогоднюю траву и запарит корни орляка,
а то и совсем сожжет.
— У нас не сожжет. Мы строго следим за огнем.
— Ой ли? Смотрите.
Я зашел на поляну, присмотрел место, где был сильный
огонь, но уцелели частички черешков орляка, и отгреб сго-
ревшие остатки. Показал обуглившееся корневище. Отгреб
дальше, где корневище было опаленным сверху и запарив-
шимся внутри. От него шел запах вареного.
106
— Вот вам и «не сожжет»...
— Почему же после пала становится больше побегов?
Сами ведь только что говорили: быстрый обогрев, рясный
урожай...
— Говорил. Но... Улавливание лучей солнца черной
поляной и хороший прогрев — лишь одна из причин рясно-
сти папоротника. Есть и вторая — вот эти самые обуглив-
шиеся и запарившиеся корни...
— Корень погиб? Ну и что? Зато другие дадут столь-
ко побегов, что перекроют потери во много раз.
— Если бы только так... Огнем вы отогрели орляк, но
поставили его не в райские, как вам кажется, а, наоборот,
в тяжелейшие условия. Чтобы выжить теперь, перерезан-
ные огнем корневища сполна отдают свои энергетические
резервы потомству, стараясь через него возродиться здо-
ровыми и сильными. Вспышка перед опасностью гибели —
вот вторая причина послепаловой рясности. Выстоять —
такова задача орляка.
— Мы думаем, орляку хорошо, коль дает много всхо-
дов, а ему плохо... А если не допускать пережога корней?
— Это мало что изменит. Пережигай не пережигай, а
последствия-то будут примерно одинаковы, ведь на пал
накладывается сбор подчистую. Вы добиваетесь густых
всходов и собираете их. Что получается?
— Хороший сбор.
— Не только. Растение в один прием выдало свою нор-
му, а вы выбрали ее и таким путем принуждаете давать
сверх нормы. Корневище начинает работать на износ. Жиз-
ненный потенциал иссякает до времени. Губительный про-
цесс.
— С пережогом плохо и без пережога плохо.
— Поймите, пал обманывает вас. Он провоцирует ор-
ляк на активизацию, а вас провоцирует на сплошной съем
побегов. Малая польза (пал помогает) спотыкается о боль-
шой вред (пал вызывает рост на грани гибели). От пала
помощь на вреде замешана.
107
— А если не сплошь вырывать?
— Вот! Если не сплошь, тогда другое дело... Но тогда
пал теряет тот смысл, который вы в него закладываете. Не
столь рясный урожай вы и без пала соберете.
— И то верно.
— Так что огонь не нужен. Разве что на слабых уго-
дьях. Но не пережигать. Лишь спровоцировать всходы.
И не собирать. В последующие 3—4 года орляк окрепнет и
угодье становится добротным. И тут уж огню не место, он
только ослабит. Вывод прост. Пал — для формирования
добротных угодий. Пал — не для сбора. С «прицелом» на
сбор в тот же сезон он просто вреден и недопустим.
— Вреден не вреден. Откуда нам знать. Изучайте и
дайте нам правила, напишите книгу...
Со времени этой встречи прошло 10, потом еще 10 лет.
Уже за первое десятилетие папоротник стал ценным объ-
ектом промхозовских заготовок. Волею судьбы лесного ис-
следователя оказался я как-то в кабинете директора одно-
го из госпромхозов. И невольно вспомнил встречу с «огне-
поклонниками», и ощутил свою вину. Ибо всплыли в па-
мяти слова сборщика: «Изучайте и дайте нам правила, на-
пишите книгу»...
Время уходит, а заготовитель не знает даже того, что
в какой-то мере изучено учеными. Многое, о чем говорили
тогда как о худшем, приобретало черты реального. Дирек-
тор (теперь уже, правда, бывший) безоговорочно пел гимн
палам. Он сообщал о них, как о чем-то особенном, препод-
носил их доверительно, с оттенком мудрой сенсации, кото-
рая себя еще покажет.
— Пожар помогает росту орляка, — говорил он. —
На гарях его больше.
— А вы проследили за процессом?
— Конечно! Там, где прошел пожар, там орляк лучше.
Каждый сборщик знает. Пожар — вот что орляку надо.
И вся охрана. У нас большой опыт.
— Опыт на одном и том же участке?
108
— Везде, где пройдет пожар, урожай повышается Все
время так.
Вот такой оптимизм: ах и пожар, молодчина! Попытки
объяснить всю опасность такого метода или хотя бы наве-
сти на другую мысль ни к чему не привели. Директора не
смущали самостийный сбор «там, где прошел пожар», и
насильственный характер повышения урожаев. Никакого
анализа, обобщения, регулирования. Сборщики нацелены
на пал — и все тут. Жгут вопреки запретам. Поразитель-
ная безапелляционность руководителя, который призван
оберегать свою сырьевую базу! Жалкая безграмотность
специалиста, который связан в работе с очень подвижным
и чувствительным растительным организмом и обязан по-
знавать его особенности... К сожалению, подобная практика
еще и сейчас встречается у сборщиков и у руководителей
таежного производства. Поэтому еще и еще раз приходит-
ся возвращаться к теме разговора, начатого с мужчиной
и женщиной на опаливании орляковой поляны. Заготови-
телям необходимо как можно четче уяснить, что же проис-
ходит с орляком, находящимся под огнем в лесной под-
стилке или в верхнем слое почвы.
Да, на гарях орляк порой высыпает очень рясно, но как
часто это равнозначно прощальной песне! Да, пал можно
употребить с пользой, но в каком строгом режиме: только
однократное беглое опаливание; совсем не собирать рахи-
сы ни в год опаливания, ни позже в течение оборота поль-
зования (3—4 года); применять пал лишь для стимулирова-
ния слабых, редкостойных угодий и лишь в том случае,
когда по каким-либо причинам не могут быть использова-
ны другие способы содействия продуктивности.
Не следует ни на минуту забывать, что перегрев почвы
никогда не исключен, потому что так тонко управлять па-
лами, как это нужно растениям, — очень уж нелегкая за-
дача. Далеко не всегда удается придать огню характер бы-
стротечного, беглого опаливания. Медленный, устойчивый
пал вообще уничтожает орляк. В лучшем случае, после
109
него будут 1—2 вспышки необычно обильных всходов, как
это часто бывает с растениями перед гибелью, и на этом
все кончится.
Пал расшатывает сообщество. Состав растительности
после отжига становится неустойчивым. Неизвестно, чего
ждать от участка. Ясно одно: если основательно изменится
сообщество, то не будет и орляка. А ведь наша задача —
создавать или, по меньшей мере, сохранять надежную сырь-
евую базу.
Прошло 20 лет после памятной встречи в лесу на опа-
ливании орляка и более 10 — после встречи с директором-
«огнепоклснником». «Пиротехнический оптимизм» у заго-
товителей поубавился, но не исчез. Ресурсы орляка замет-
но истощились. Заготовки неуклонно падают. Плачевному
состоянию орляковых дел мы в немалой степени «обязаны»
огню.
А между тем для повышения продуктивности орляко-
вых угодий существует немало путей и средств. И самое
первоочередное внимание надо бы уделить тем меропри-
ятиям, которые всесторонне учитывают природные особен-
ности самого орляка, — скажем, соблюдение правил сбора,
режима и оборота пользования; стимуляция регенератив-
ных сил растения; отбор высокопродуктивных угодий, осо-
бенно фиолетовой формы; установление маршрутов по
угодьям одновременного созревания.
Положительных результатов можно достичь переруба-
нием корневищ в местах, где рахисы растут редко. Это
что-то вроде дискования, способствующего омолаживанию
растения, когда дочерние особи получают мощный импульс
к увеличению числа всходов, энергичнее занимают свобод-
ное пространство.
Орляку, как корневищно-листовому виду, свойственно
самопроизвольное отделение, в результате которого обра-
зуются новые особи. Начинается этот процесс с перегни-
вания корневищ. Некоторые из отделившихся особей на
занятом ими участке земли дают со временем начало но-
110
вой заросли. Многие особи не перемещаются за пределы
материнской зоны и выполняют возобновительно-поддержи-
вающие функции. Они навсегда остаются объединенными
в исходном клоне, образуя лишь свое поколение.
Разумеется, перерубать корневища следует целенаправ-
ленно, в таких местах и с таким расчетом, чтобы способст-
вовать передвижению орляка к участкам с соответству-
ющими экологическими показателями. Одновременно сле-
дует наводить порядок по всему угодью — создавать бла-
гоприятные экологические условия в зарослях и прилега-
ющих местах по ходу наращивания корневищ. На содейст-
вие орляк отзывается направленным ростом. Он спешит
занять приготовленное ему место в тот же сезон.
Из числа возможных полезных мероприятий небезынте-
ресно испытать скашивание осенью, которое может да гь
не только привес урожая продукта, но и зеленую массу
взрослых вай. Скошенную зелень можно использовать для
силосования или в качестве бактерицидной подстилки, пре-
дотвращающей гниение. Она принесет пользу даже и тог-
да, когда будет просто оставлена на месте для перегнива-
ния и гумусирования почвы. Ну зачем обязательно сжигать
органическое вещество?! Зеленая масса взрослых вай в
14 раз больше урожая продукта, подлежащего сбору. При
средней плотности вай на участке в 20 гектаров без поль-
зы сгорает 100 тонн зеленой органики за счет орляка.
Большую угрозу для продуктивности угодий представ-
ляет также чрезмерно интенсивное пользование. Нередко
сборщики снимают урожай по нескольку раз в сезон с од-
ного и того же места. При этом по инерции сламывают
вершинки перезревших вай, проверяя их хрупкость, хотя по
опыту чувствуют, что с них ничего не возьмешь. И так из
года в год. Скверная инерция, но она живет. Значит, за-
готовитель внутренне не готов к разумному сбору. У него
нет настроя на бережность, основанного на знании. Вина
за такое положение отчасти ложится и на биолого-ресурсо-
ведческую науку.
111
Любые заготовки ужесточают условия существования
орляка, а заготовки без знаний биологических закономер-
ностей вида — просто губительны. Сплошной сбор наглухо
закрывает вайям переход во взрослую стадию. Прирост
корневища падает, оно не дает отводков. Дочерним особям
неоткуда браться: чтобы росло корневище, должны «рабо-
тать» взрослые, вполне развитые вайи, а до них дело не
доходит. Утрачивается полноценный родительский фонд.
Загляните в корни орляка после нескольких лет внере-
жимного пользования и вы увидите, что с ними произо-
шло, — они стали короткими, тощими, подгнившими Об
отклонировании не может быть и речи. При этом крайне
опасно ошибочное восприятие внешней стороны процесса:
ведь начальный период деградации не виден! Лишь после
нескольких лет беспрерывного пользования замечается ис-
тончение побегов, а затем полное истощение вида. Часто
оно выдается за самопроизвольное, а на самом деле —
вызвано заготовками. Чтобы этого не происходило, поль-
зование должно сохраняться на том уровне, который обес-
печивает достаточное количественно и полноценное каче-
ственно воспроизводство вида. Поэтому в настоящее время
особенно строго надо соблюдать те регламентирующие пра-
вила, которые, наконец, определились в результате кро-
потливых работ исследователя.
Если уж на участке одна из главных целей хозяйство-
вания — орляк, то и основные мероприятия должны быть
направлены на повышение его продуктивности. Предназна-
чение массива определяют лесоустроители в своих проек-
тах организации и ведения лесного хозяйства. Они заводят
на каждый участок своего рода паспорт, в котором отме-
чаются его производящие функции, его роль поставщика
тех или иных продуктов. А люди в своих действиях обя-
заны эту роль поддерживать и развивать. Правда, заго-
товка недревесных продуктов только начинает учитываться
в проектах, поэтому проектирование сильно еще отстает от
запросов заготовительного производства. А между тем на
112
лесном продукте строится работа многих предприятий,
именно на нем специализируются промхозы, пчелосовхо-
зы, им занимаются лесхозы, аптекоуправления, он является
одним из объектов проектирования в охотоустроительном
и лесоустроительном производствах. То есть круг произ-
водств довольно широк, и отдача от них весомая.
В основном заготавливают продукты леса охотоведы и
лесники. Они знают древесные породы, лесных обитателей,
правила рубки, добычи, воспроизводства, охраны. Позна-
ют все это еще в годы учебы в техникумах и институтах и
продолжают познавать на производстве. А вот о нектаре,
соках, ягодах, грибах, орехах, о пищевой зелени, кореньях,
растительных лекарствах они знают только по наитию да
по собственному разумению. Как создаются эти продукты,
сколько и как их можно брать — этому даже работников
лесного хозяйства никто не учил и не учит.
Пришла, наверное, пора ввести на лесохозяйственных
и охотохозяйственных факультетах техникумов и вузов осо-
бую дисциплину — Основы лесного ресурсоведения. Опре-
деленная база для этого уже есть: наукой накоплены до-
статочно обширные сведения о закономерностях продуци-
рования лесных растений и о режиме пользования. Знания
эти пора реализовывать на производстве давно испытан-
ным и единственно правильным путем — через специали-
стов, выпускаемых высшими и средними учебными заведе-
ниями.
СТРАУСОПЕР
Страусовое перо! Страусник! Нет, не нап-
расно такое выразительное имя носит этот папоротник.
Вайя, длинная,однорядная и простая на вид, — что тебе
огромное перо, метровое да полуметровое. И листовые до-
ли, как ости пера, облепили рахис ровным рядсм, сходящим
на нет вблизи земли в форме вытянутого симметричного
клина. И так же, как у пера, свободным от листовых до-
113
лей остается лишь самый низ рахиса в одну десятую часть
всей длины, а основание его уходит в почву и представ-
ляет собой подобие килевой лодочки, расширенной к сере-
дине. Взрослую вайю часто удается вырвать вместе с этой
«лодочкой», если плавно потянуть за основание.
Кверху размеры листовых долей равномерно увеличива-
ются — так, что наибольшая ширина создается на рас-
стоянии одной четверти от вершинки. Выше этой точки
вайя сужается овально: сначала постепенно, затем резко и,
сменив под конец направление, переходит в небольшой
клювик вершинки. Ширина вайи составляет одну четверть
длины...
Такой гонкий протянутый лист! Несомненно — перо,
много перьев, воткнутых в землю стройными группами,
i I может быть, именно поэтому лист страусопера, пожалуй,
более, чем листья многих других папоротников, отвечает
смыслу слова «вайя» — пальмовая ветвь.
Мы видим великолепно выполненную вазу из вай. У са-
мой поверхности земли они образуют небольшое кольцо,
or которого и расходятся вверх правильной воронкой Ес-
ли забредешь в заросли страусопера, то видишь вокруг
воронки, воронки, воронки. Круговерть воронок. Вот чем
всегда обращает на себя внимание страусопер. Недаром
его с удовольствием разводят в декоративных целях как
в открытом, так и в закрытом грунте.
По верхней наружной кромке поперечник вазы может
достигать 2 метров. Более обычные размеры — от 60 сан-
тиметров до метра. Диаметр донышка на почве колеблется
от 5 до 12 сантиметров, в зависимости от числа и крупно-
сти вай. Вот такая ваза. И высокая, и широкая. А если их
сотни кругом? Представьте множество резных зеленых ваз,
среди которых едва виден человек А зачем, собственно,
представлять? Лучше сходите в лес, пока они там есть.
Становитесь. Вот они. Постойте. Поклонитесь красоте.
Итак, страусопер растет вазоподобными розетками. Во
взрослом состоянии его распознать легко. Однако нас ин-
114
тересует сейчас пищевой продукт. Съедобной частью у стра-
усопера являются совсем молодые рахисы, еще моложе,
чем у орляка; сезон урожая приходится на вторую декаду
мая — на 1—2 недели раньше орляка. Естественно, сбор-
щику важно уметь распознать страусопер именно в это
время. Как определить его по всходам? Прежде всего на-
до знать страусопер во взрослом состоянии, знать, как он
растет. Это поможет найти всходы по прошлогодним ро-
зеткам и быть уверенным в правильности определения.
Правда, прошлогодние вайи страусопера сохраняются
не так хорошо, как у орляка, но они вполне различимы.
К тому же имеется у страусопера еще один примечатель-
ный признак — специализированные листья особой фор-
мы, в которых образуются споры. Вырастают спороносные
вайи внутри розетки, высотой от 30 сантиметров до 0,5 мет-
ра (иногда чуть выше) и шириной до 10 сантиметров, доль-
ки у них — как сплюснутые проволочки с загнутыми внутрь
краями. Появляются эти вайи во второй половине лета.
При созревании спор буреют. Со временем грубеют и, от-
стояв лето, осень и всю зиму, сохраняются чуть ли не до
новых всходов. Зимой они торчат из снега темными, вид-
ными издалека гребнями. При встряхивании из вай легко
высыпаются темно-коричневые споры. Их используют для
лечения ссадин, мокнущих ран, при потливости ног.
Молодые рахисы страусопера довольно ясно отличаются
от рахисов других папоротников. Всходят они соответствен-
но своей биологии скученными группами. В их улиткооб-
разном завитке сразу видны листовые доли, зачатки кото-
рых прослеживаются почти до самого низа рахиса.
Есть у страусопера своеобразный стволик, такой же
чешуйчато-лохматый, как у пальмы, только небольшой и
спрятан в земле. Видоизмененный до луковичноподобного
стебля, он сложен чешуйками. В нижней части луковица
покрыта мелкими корнями. По внешнему виду и по облику
строения это что-то вроде крупной черно-коричневой шиш-
ки размером с кулак
115
Вайи каждого последующего года берут начало в вер-
шине укороченного побега, которая прикрыта чешуйками
прошлых лет, при этом чешуйки раздвигаются и уплотня-
ются. Так нарастает луковица. В раннем возрасте она вы-
тянута, затем расширяется, округляется и достигает 8 сан-
тиметров в толщину и 12 сантиметров в длину. Чешуйки
прижаты друг к другу через прослойку коричнево-ржавого
ворса с остатками перегноя. Число чешуек соответствует
числу вай, поэтому ежегодно откладывающиеся чешуйки
позволяют восстановить возраст луковицы и число вай, ко-
торое было в розетке в каждый из минувших годов. Самая
старая из раскопанных нами луковиц имела 9-летний воз-
раст. За 9 лет она произвела 93 вайи.
Уже в первый год луковичное гнездо дает 1—7 вай, во
второй год — 3—10, в третий — 7—17. В возрасте 3—4 лет
луковица выдает максимальное число побегов, на которое
она способна. В последующие годы количество вай сохра-
няется постоянно где-то на уровне максимума. Впрочем,
иногда отмечается и постепенное наращивание листьев из
года в год, и лучшие луковицы в период своего расцвета
приносят их до 17 штук. Одиночные вайи у страусопера
встречаются редко. В развитых страусоперовых угодьях
преобладают розетки из 7—12 «перьев».
Розетка и луковица — это еще не все растение. В одном
развитом страусопере несколько луковиц разного возра-
ста, соединенных между собой в земле корневищами-фала-
ми. Впечатление такое, что если дернуть за фал, то вайи
соседнего страусника поднимутся, дернуть другой раз —
опустятся. Корневища имеют характерный крупночешуй-
чатый облик. Сочные, черно-коричневого цвета, они протя-
гиваются горизонтально в верхнем слое почвы, в длину
достигают 2 метров. От крупной старой луковицы отходит
3 -4 корневища. Заканчиваются корневища зелено-коричне-
вой густочешуйчатой вершинкой, которая и дает начало но-
вой луковице. Со временем корневище перегнивает, и та-
ким путем молодая луковица отделяется от материнской и
116
начинает жить самостоятельно, давая новые корневища.
Одна нормально развитая особь содержит 3—4 луковицы
и производит 30 вай.
Если у особи с какой-то одной луковицы срывать все
рахисы по мере их появления, то луковица гибнет и на сме-
ну ей вырастает новая. Процесс отпада может растянуться,
и луковица какое-то время продержится за счет всего ра-
стения, но более естественной является быстрая смена.
Если в луковичном гнезде сорвать не все рахисы, то на
смену им в этом же месте вырастут новые. В обоих случа-
ях особь сохраняет свою жизнеспособность, но в первом
случае восстановление происходит более болезненно. Это
справедливо для молодых луковиц. Старым же, находя-
щимся на грани отмирания, интенсивный сбор рахисов
только на пользу — он способствует естественному процессу
омолаживания растений и повышению их продуктивности,
если, разумеется, не слишком много луковиц данной особи
имеют преклонный возраст.
Исходя из способности страусопера восстанавливать
утраченные рахисы, сбор следует производить с таким
расчетом, чтобы у здоровых растущих луковиц оставалась
половина побегов. Это означает, что с крупных розеток
можно брать по 5 рахисов, с мелких — по 2 и столько же
оставлять. Со старых луковиц можно снимать все рахисы,
но с таким расчетом, чтобы полностью обобранной оказа-
лась не более чем каждая четвертая, то есть — одна на
особь. Но как ранней весной во время сбора узнать, круп-
ная это или мелкая розетка? И как узнать, старая это
луковица или нет? На первый вопрос дают ответ остатки
прошлогодних вай. Что же касается возраста, то старые
луковицы крупнее, выступают из земли, имеют признаки
загнивания, зачатки рахисов появляются на них позднее.
Во всех отношениях лучше, если сборщик знает угодье по
лету прошлого года.
В какой-то мере о возрасте луковицы можно судить
и по спороносным вайям. У зрелых, наиболее продуктив-
117
ных луковиц спороносные вами стройные, крупные, плот-
ные. У молодых — ажурные. У старых — узкие, низкие,
чахлые.
Рахисы одной луковицы всходят с небольшим разрывом
во времени. Несколько резче неодновременность всходов
проявляется у разных луковиц одной особи. Особенно она
заметна в целом по угодью. Во избежание больших по-
терь сбор лучше всего производить в тот момент, когда
в угодье 10 процентов рахисов превысят высоту 20 санти-
метров. На одном и том же участке сбор должен быть ра-
зовым Подряд можно собирать 3 года, на 4-й — давать
отдых.
В пищу у страусника пригодны рахисы длиной до
20 сантиметров. Причем максимальный размер соответст-
вует максимальному урожаю. Поэтому хоть и допустим
сбор молодых рахисов, но чтобы полнее использовать про-
дукционные возможности папоротника, в качестве опти-
мальной принимается длина в интервале 10—20 сантимет-
ров. Рахисы такого размера должны преобладать в заго-
товках.
Сбор урожая осуществляется путем простого сламыва-
ния рахисов у самой земли. Складывать их удобно в цел-
лофановые мешочки, которые по мере наполнения можно
помещать в обычный рюкзак. Хорошо, конечно, использо-
вать жесткую тару. Дома рахисы необходимо очистить от
листовых долей, протягивая их в руке, и сразу отварить.
Наружная оболочка страусопера нежнее, чем у орляка,
поэтому отваривать его следует в подсоленной воде с кон-
центрацией соли 15 процентов. Для сохранения у рахисов
яркого зеленого цвета японцы пользуются медными каст-
рюлями Если же приходится отваривать в алюминиевых
или нержавеющих кастрюлях, то рекомендуется помешать
в них медные плитки или проволоку в объеме примерно
10 процентов емкости посуды. Без применения меди про-
дукт имеет совсем другой товарный вид, естественная ок-
раска его исчезает. Нельзя использовать для приготовле-
на
ния папоротника железные и просто стальные кастрюли.
Отваривают страусопер следующим образом. Как толь-
ко закипит соленая вода (вместе с помещенной в посуду
медью), ‘надо погрузить в нее подготовленные рахисы и
довести до кипения. Помешивая, добавить соли — 5 про-
центов от веса воды — и снова довести до кипения. Затем,
в последний раз, помешивая, добавить 5 процентов соли
и довести до кипения. Вычерпать сеткой рахисы, дать
стечь. После этого их можно сушить или солить по «орля-
ковой» технологии с тем только отличием при солении, чго
гнет должен быть меньше; в первые сутки он берется в од-
ну треть веса рахисов, со вторых суток — в половину, во
втором посоле — снова в одну треть. Приготовление стра-
усопера аналогично приготовлению орляка. Если вы хоти-
те поджарить страусопер после сбора, то отваренные ра-
хисы сначала надо вымочить до нужной солености. Для
получения продукта, однородного по длине, крупные ра-
хисы разрезают.
Страусопер можно также консервировать в стеклянных
банках. Для этого отваренные рахисы нужно промыть до
необходимой солености, загрузить в банки, залить водным
раствором с 6-процентной концентрацией соли и с добав-
лением аскорбиновой кислоты (0,5 грамма на литр), прэ-
стерилизовать, как помидоры, и закрыть.
В Японии принято использовать в качестве продукта
рахисы длиной от основания до завитка не более 3 санти-
метров, причем эта стебельковая часть не должна име!ь
листовых долей. «Улитковое» сырье. Почему так? Может
быть, при дальнейшем росте рахисы теряют пищевые свой-
ства? Нет, не теряют. Просто у японцев такая древн. я
традиция, и они сами обращают наше внимание на то,
что 3-сантиметровый продукт — у них дань привычке. Ко-
нечно, такие рахисы выглядят однородно, но теряется бо-
лее половины урожая. Японцы рекомендуют сборы в 2—
3 приема с одной луковицы, это увеличивает объем заго-
товок, как, впрочем, и трудозатраты на сбор.
119
Имея в виду 3-сантиметровый продукт, можно согла-
ситься с двукратным приемом сбора урожая. Чаще сры-
вать рахисы недопустимо, иначе сборы будут в ущерб стра-
усоперу — приведут к отпаду луковиц, так как число ос-
тавшихся рахисов будет ниже жизненного предела. Реге-
неративный потенциал ограничивается тремя сплошными
сборами. При заготовках же 10—20-сантиметровых рахисов
допустим не более как разовый сбор. При любой техноло-
гии не следует срывать «улитки», только-только выступив-
шие из земли.
Растет страусопер ио равнинным незаливаемым поймам
и вдоль ручьев в разреженных лиственных лесах, особен-
но — в широколиственно-ильмовых и чозениевых. Среди
других высоких трав располагается мозаичными пятнами
в просветах, предпочитая ровные места или едва примет-
ные возвышения и гребешки по кромке проток, стариц,
мочажин. В отличие от орляка страусопер тяготеет пре-
имущественно к высокоствольным долинным лесам. В гу-
стых зарослях можно насчитать до 4 крупных розеток на
квадратном метре. Если розетки мелкие, их бывает вдвое
больше. Но в том и в другом случаях число вай примерно
одинаково — равно 40 и редко доходит до 50. Ввиду пят-
нистого размещения в целом на страусоперовых угодьях
никогда не бывает больше 20 вай на квадратном метре,
то есть примерно так же, как у орляка, — на одном гек-
таре 200 тысяч вай.
Один рахис в стадии продукта весит 3—10 граммов, в
среднем — 5 граммов. Общий вес продукта на одном гек-
таре такого угодья равен 10 центнерам. Собирать допусти-
мо не больше половины, так что урожай, подлежащий сбо-
ру, равен 5 центнерам. В природе больше угодий с редким
размещением розеток по площади. Основную базу загото-
вок могут составить страусоперовые угодья с 40—100 ты-
сячами рахисов на гектаре. Урожай на них равен 1—2 цент-
нерам Зеленая масса взрослых вай на таких угодьях до-
ходи: до 20—40 центнеров
12и
В настоящее время страусопер заготавливают немногие
любители для себя. Однако были неоднократные запросы
на экспортные поставки. Вместе с усилением внимания к
орляку широкого круга населения внутри страны можно
ожидать большего внимания и к страусоперу. Все это
открывает путь к промышленным заготовкам и требует
организации плантационного хозяйства.
ЧИСТОУС*
Ч и с т о у с, или осмунда, — один из исконных пред-
ставителей дальневосточных лесов. Из четырех видов это-
го рода, произрастающих в пределах нашей страны,
съедобными признаны чистоусы коричный
(азиатский) и я п о н с к и й. Но последний редок у нас,
растет лишь на самом юге Курил и Сахалина и мало из-
вестен дальневосточникам, а вот в Японии он используется
широко. Осмунда распространена на юге материковой ча-
сти Дальнего Востока и в лесах Сахалина. По словам про-
фессора В. М. Савича, этот папоротник придает раститель-
ности особый вид и невольно уносит мысль в минувшие
геологические эпохи. Он принадлежит к той категории
крупных пероподобных папоротников, что и страусопер.
Вайя сильно вытянута, по обе стороны от рахиса — срав-
нительно короткие простые перистые доли листа. Рахис и
черешки долей контрастно выделяются на зеленой пластине
листа четкостью рисунка и ясным коричневым цветом.
Прозрачный коричневый цвет сопровождает растение всю
жизнь, делает его подчеркнуто опрятным. Не удивитель-
но, что этот вид используют в декоративных целях. Моло-
дые рахисы его по размерам почти такие же, как орляко-
вые, но у орляка они голые, а у чистоуса — густо опуше-
ны рыжим войлоком, просвечивающим чистотой.
На юге Приморского края нередко встречается еще один
* Встречаются написания я чистоус, и чпстоуст.
121
вид осмунды — со светло-рыжеватым, почти белым опу«
шением. Это чиетоус Клэйтона. Сведениями о его
съедобности мы не располагаем. Вполне вероятно, что он
тоже пригоден в пищу, но это редкий, охраняемый вид и
сбору, естественно, не подлежит. В болотах Колхиды по-
падается четвертый из растущих у нас в стране видов —•
громадный древообразный чистоус регалис, что
значит царский, выдающийся. В пищу его не употребляют.
У осмунды, как и у страусопера, имеются специализи-
рованные спороносные вайи, но если у страусопера они по-
являются во второй половине лета, грубеют и долго со-
храняются, то у чистоуса всходят весной, развиваются ра-
нее бесплодных и по созревании спор в мае-июне быстро
засыхают, падают и перепревают. В пищу рахисы споро-
носных вай непригодны: в отличие от пищевых они тоньше,
мельче, цикл роста у них короче. У спороносных вай не бы-
вает листовых долей.
Съедобные свойства чистоуса, правила его сбора, тех-
нология переработки в основном такие же, как и у ор-
ляка. Сбор осуществляется в таком же состоянии рахисов,
так же определяется съедобная часть, столько же череш-
ков надо оставлять для воспроизводства, такой же давать
растению отдых; во многом совпадают способы хранения
и приготовления продукта. Но существуют и особенности.
Условиями экспортных поставок в Японию длина чистоуса
ограничена 20 сантиметрами. Между тем мягкая съедоб-
ная часть рахисов зачастую имеет большую длину, при-
ближаясь к орляку. По возвращении домой черешки сле-
дует очистить от опушения, листовых долей и сразу от-
варить.
Для удаления остатков горечи отваренные рахисы обя-
зательно вымачивают двое суток, только после этого они
пригодны для приготовления. Приемы сушки и соления —
аналогичны орляковым, с тем только отличием, что при
засолке чистоус не стоит связывать в пучки. По вкусовым
качествам многие предпочитают чистоус орляку, однако
122
при этом главную роль играет искусство переработки и при-
готовления продукта. На Дальнем Востоке знатоки соби-
рают чистоус так же давно, как и орляк, страусопер. В на-
стоящее время организуются опытно-производственные
сборы.
Чистоус считается обычным папоротником дальнево-
сточных лесов. Однако растет он не всюду, а в строго оп-
ределенных условиях увлажнения. Предпочитает сырые за-
болоченные леса, главным образом — лиственничники и
ельники. По блюдцеобразным выемкам встречается и в
других древостоях, даже среди дубняков. При этом всег-
да приурочен к пологим, равнинным и отрицательным эле-
ментам рельефа, к небольшим низинам, западинам, по-
нижениям вдоль таежных речек и ручьев. Это как раз те
места, которых избегает орляк. Если орляк — растение
преимущественно мелких окраинных лесов и избирает при-
поднятые участки, если страусопер — обитатель главным
образом крупноствольных добротных долинных лесов и
предпочитает ровные места и мелкие возвышения, то чи-
стоус облюбовывает сырые леса, пониженные ровные вы-
емчатые места.
В литературе о чистоусе можно встретить такие опре-
деления: «гигантские заросли», «аспект чистоуса», «пре-
обладание», «один из самых распространенных, характер-
ных», «создает фон», «доминирует»... Справедливы они
лишь отчасти, их нужно понимать главным образом в пла-
йе геоботаническом, в каком их и рассматривают авторы,
но ни в коем случае не в ресурсоведческом. Распростране-
ние чистоуса не вызывает сомнения, как и преобладающее
участие его в конкретных растительных сообществах, а так-
же способность образовывать отдельные заросли. Но все
это неравнозначно необозримости промышленных запасов.
Продуктивных угодий чистоуса, которые могут соста-
вить сырьевую базу заготовительных предприятий, не так
много. В прошлом, возможно, и были такие угодья, но к
нашему времени исчезли под давлением пожаров. В соот-
123
ветствии со склонностью к микропонижениям чистоус чаще
всего растет отдельными группами и лишь местами обра-
зует заросли. Так что к заготовкам его следует относить-
ся со всей ответственностью, памятуя о мерах охраны, вос-
производства и повышения продуктивности, о которых под-
робно говорилось в разделах об орляке.
КОЧЕДЫЖНИК КРАСНОЧЕРЕШКОВЫИ
Сведения об употреблении кочедыжника крас-
ночерешкового в пищу относятся к довоенному вре-
мени. Есть, например, указание в литературе, что его крас-
но-бурые рахисы собирают и используют так же, как стра-
усопер. Данными об употреблении его в пищу в настоящее
время мы не располагаем. Нужны проверка сведений и
отработка технологии приготовления продукта.
Кочедыжник красночерешковый весьма обычен в При-
морском крае, к северу и западу от него встречается реже.
Из 4 видов съедобных папоротников он по форме ближе
всего стоит к орляку. В отличие от него названный коче-
дыжник имеет короткий черешок, перелом в месте обра-
зования листовой пластины не выражен, сама листовая
пластина более компактная, листовые доли не рассечены.
Весной рахис и развернувшаяся листовая пластина вин-
но-красного цвета, позднее красным остается лишь осно-
вание рахиса. Растет в долинных сыроватых лесах и среди
кустарников, главным образом — вдоль речек и ручьев.
Вид этот близок к кочедыжнику женскому.
Из 10 видов кочедыжников уссурийской тайги к числу
съедобных причисляется один красночерешковый. Если это
действительно съедобный папоротник, то есть основание
предположить, что столь же съедобными свойствами мо-
жет обладать и очень близкий к нему кочедыжник жен-
ский. Установить это весьма важно, ибо кочедыжник жен-
ский более широко распространен и в пределах Дальнего
Востока, и по всему Союзу.
124
СЪЕДОБНЫЕ ТУРИОНЫ
Торчат зимой по уссурийскому лесу колючие палки.
Да, да — обыкновенные палки, натурально воткнутые в
землю то одиночно, то лентой, то чащей частокола. Неве-
домо кто ставит их здесь по осени втайне от людей и не-
ведомо кто их убирает по весне уже после того, как рас-
пустится зеленью лес. Незримое их появление и исчезнове-
ние кому-то непонятно, для всех — удивительно. Дальне-
восточник же знает, что это непременный компонент Уссуры,
подчеркивающий своеобразие и древность многих ее ра-
стений. Он знает, что это — небольшое деревце, не име-
ющее веток. Когда у него опадают листья, остается один-
единственный стволик, и, стало быть, частокол в лесу
строит сама природа.
Листья у деревца опадают совсем незаметно, под об-
щий листопад. А отрастают исподволь и также незаметно,
в буйной майской зелени. Вот и видим мы в лесу летом —
красивое деревце, зимой — палку.
Если нечаянно схватишься за нее, чтобы придержаться
на склоне, то тут же отдернешь руку: лучше лететь куба-
рем вниз, нежели испытывать жало шипов. Недаром это
чудо лесов наречено «чертовым деревом»! И как только
его обгладывают изюбры?! А ведь обгладывают, едят кору
вместе с шипами...
В мае вершинка деревца набухает буро-зеленой голов-
кой, удлиняется и венчает палку зеленым наконечником.
Этот наконечник — не что иное, как турион — молодой
росток, из которого бахромой вылезают будущие листья.
Чуть позже они создадут раскидистую розеточную крону,
а пока... Турион с только что наметившимися листьями —
и есть пищевая зелень. А вся воинственно-колючая пал-
ка — это знаменитая аралия, заслуженный член объ-
единения уссурийских реликтов, неотъемлемый участник
многих исконно дальневосточных лесных сообществ. Ара-
лия удостоена пристального внимания людей прежде всего
125
как лекарственное растение, а также как декоративное.
медоносное и просто лесосоставляющее. Мы рассматри-
ваем ее еще и как лесной овощ.
Турион аралии вступает в солнечный мир мощным ко-
ротышом в палец толщиной и сразу колючим. Постепенно
его вершинка разрастается в виде компактного пучка, в ко-
тором становятся хорошо заметными листовые черешки
с зачатками зеленых пластин. В этой стадии он пригоден
в пищу, легко отламывается в основании.
Период роста туриона от набухания почки до полнозре-
лого продукта занимает около 10 дней. Затем очень быст-
ро грубеет и необратимо теряет съедобные качества, однако
все еще довольно легко поддается отламыванию (даже
когда начался процесс одревеснения). Если турион мяг-
кий, он и ломается мягко, издавая приглушенный хруст.
Жесткий росток напряженно пружинит и издает короткий
треск, а на торце его видны прочные волокна. Но разумно
ли ломать вершинку растения для того только, чтобы про-
верить пригодность ее в пищу? Прежде чем протянуть к
ней руку, надо не просто вспомнить (этого мало), надо
заранее настроить себя на постоянное ощущение того, что,
собирая вкусный продукт, вы подвергаете растение тяже-
лой утрате, на возмещение которой оно должно будет мо-
билизовать остаток своих сил.
Нужно научиться распознавать пригодность турионов
не на слом, а на вид и реже — на ощупь. Это первое тре-
бование к сборщику. Ему положено знать, что одревесне-
ние туриона начинается с основания и сопровождается по-
терей зеленой свежести и появлением бледных серых от-
тенков. Одновременно происходит распад пучка, начинают
отделяться и обвисать в стороны заключенные в нем ли-
стовые черешки. Эти внешние признаки свидетельствуют
о перезревании продукта. Такое состояние равнозначно
20-сантиметровой длине туриона (впрочем, длина может
быть и меньше, и больше). Вес одного туриона, в зависи-
мости от размера, колеблется в широком пределе — от
126
10 до 120 граммов, в среднем он равен 40 граммам.
У аралии в основании вершинки образуются немного
выпуклые, хорошо различимые рубцы в виде колец вокруг
стволика. По ним легко подсчитать возраст дерева и из-
мерить наращивание его высоты за любой год жизни. Еже-
годно стволик прирастает в среднем на 40 сантиметров.
Бывают и метровые приросты. Живет аралия до 20 лет.
Как редкость, отдельные деревца, особенно на самом юге
Приморья, достигают 15 метров в высоту и 20 сантиметров
в диаметре. Стволики же, которые мы в массе видим в ле-
су, имеют высоту до 3 метров, толщину до 4 сантиметров
и возраст до 10 лет.
Если у 1—3-летней аралии отломить молодую вершин-
ку, она засыхает — мы обрекли ее на гибель. Аралия сред-
них размеров, скажем, 5-летняя, выживает после такой
процедуры за счет того, что дает боковые ростки где-то
рядом или недалеко от бывшей вершинки. Однако это все,
на что способен стволик, и если повторно в этом году об-
ломать теперь уже и боковые турионы, то силы растения
окончательно иссякают и оно засыхает, хотя при умерен-
ном сборе могло бы еще пяток лет приносить урожай и
поддерживать аралиевое сообщество на участке. Как вид-
но, регенеративные силы аралия набирает к 4—5 годам.
Из этого вытекают еще два (второе и третье) требования
к сборщикам и заготовительным организациям: собирать
турионы можно только с аралий, достигших полутора мет-
ров высоты при замере до основания вершинки; с растения
допустим лишь разовый сбор.
Непросто отломать турион у крупной аралии: она либо
не поддается пригибанию, либо ломается, поэтому в каче-
стве верхнего предела при замере для сбора урожая при-
нимается 3-метровая высота. Это четвертое требование
к сборщику. Столь же необходимо при заготовках остав-
лять каждый 10-й из встреченных стволиков эксплуатаци-
онного размера. Это пятое требование.
В природе встречаются две формы аралии: одновершин-
127
на я и многовершинная Последняя оказывается более уро-
жайной на пищевые турионы. Кстати, в результате пра-
вильного сбора турионов формируется именно высокопро-
дуктивная многовершинная аралия. Однако при ежегодных
сборах у растения утрачивается способность давать после-
дующие полноценные боковые побеги. Поэтому для за-
крепления жизненности боковых побегов аралии нужен
отдых. Повторные заготовки допустимы лишь после года
перерыва. В порядке отдыха целесообразно попеременно
закрывать для сбора целиком крупные лесные урочища.
При повторном сборе надо оставлять невредимой одну на-
дежную вершинку, а если у деревца 4 вершинки, остав-
лять надо 2 наиболее надежные из них. Всего на один и
тот же стволик в течение его жизни придется не более 1 —
3 сборов. За счет подрастания молодых аралий обеспечи-
ваются устойчивые заготовки в одних и тех же местах.
Достаточно насыщенными считаются аралиевые угодья
с тысячью стволиков на гектаре. При среднем весе одного
туриона в 40 граммов урожай, подлежащий сбору, полу-
чается 40 килограммов с гектара. Попадаются, однако,
вдоль дорог, просек, по кромкам лесосек неширокие лен-
точные заросли аралии протяженностью на километр. На
гектаре такой ленты бывает до 5 тысяч стволиков. Урожай
здесь достигает 2 центнеров.
Казалось бы, куда как просто собирать турионы —
пригнул да отломал. Но... Недаром мы говорили о колюч-
ках. Собирать урожай с аралий возможно только в рука-
вицах, причем внутрь их, к ладоням, надо положить тол-
стую, в несколько раз сложенную материю. Вот теперь
можно и пригнуть стволик, но не очень резво, а то он
спружинит и крепко поцарапает. Турионы аралии можно
жарить сразу после сбора, как орляк, и так же солить,
с той лишь разницей, что гнет должен быть в полтора раза
тяжелее продукта. Вкус у аралии специфичен, при малом
вымачивании имеет резкий приятный запах. Аралия может
стать и предметом экспорта.
123
Аралия — медонос, аралия — лекарство, аралия — пи*
щевой продукт. Как сочетать сбор пищевых турионов а
двумя другими видами пользования? Ведь турион заклю*
чает в себе будущее соцветие вместе с нектаром, а мы его
срываем. Да! Но это не опасно при условии, если в кормо*
вой базе пасеки особенно тщательно будут соблюдены те
правила пользования, о которых только что шла речь. Бо-
ковые соцветия с лихвой окупят центральный побег, а
ущерба для пчеловодства не будет. Для лекарственного
сырья при режимном пользовании также не ожидается от-
рицательных последствий.
МЕТКА НА ДЕРЕВЕ
Лектор начал с обращения к студентам:
— Решите, пожалуйста, задачку. Допустим, на ствола-
ке молоденькой липки вы пометили краской свой рост —
сто восемьдесят сантиметров. В это время дерево липы
едва доставало до перил вашего балкона на третьем эта-
же. Вы уехали. Вернулись через десять лет. На месте то-
ненькой липки — настоящая липа. Она подросла на четы-
ре метра. Переросла балкон четвертого этажа, почти до-
тянулась до пятого. Где оказалась ваша метка? Кто от-
ветит?
— На высоте пятьсот восемьдесят сантиметров.
— Почему?
— Липа же вытянулась на четыре метра да плюс рост
сто восемьдесят сантиметров.
— Вытянулась, говорите? Хорошо. Еще у кого готов от-
вет?
— Примерно на трех метрах.
— Вот как? Почему?
— Потому что дерево увеличивается равномерно по
всей длине. А так как в целом оно выросло на четыре мет-
ра, то метка, сделанная на высоте сто восемьдесят санти-
метров, поднимется приблизительно на метр. Чтобы точно
Б Лесная самобранка 129
сказать, надо знать, какая была высота у дерева в тот
момент, когда на нем была сделана метка.
— Допустим, восемь метров.
— Тогда: четыре метра прироста делим на восемь мет-
ров высоты, получится полметра. На каждый метр высоты
приходится полметра прироста. На каждые десять санти-
метров — пять сантиметров. Значит, на сто восемьдесят
сантиметров будет приходиться сто восемьдесят плюс де-
вяносто. Итак, метка окажется на двухстах семидесяти
сантиметрах.
— Считаете вы отменно. Браво. И все-таки вопрос ос-
тается в силе.
Аудитория заговорила. Однако новых вариантов ответа
не последовало, и теперь студенты горели желанием «уз-
нать истину». Однако лектор не торопился выложить ее.
— Попробуйте подойти с другой стороны. Вот вам ис-
полнилось тридцать лет. Рост прекратился. А как у дерева
при достижении зрелости?
— Тоже прекращается рост. Иначе каким оно выра-
стет?
— Ой ли?
Молчание.
— Еще один практический вопрос. Если забор жестко
привязать к растущему рядом дереву, а дерево за два го-
да подрастет на метр, что произойдет с забором?
— Поднимется.
В зале послышался смех. Должно быть, никто не ви-
дел поднимающихся заборов.
— Так вот, дорогие мои студенты. Все ваши ответы
неверны. Вы не учли, что дерево нарастет по всей внешней
плоскости, по всему контуру. Прошел год — дерево отло-
жило снаружи слой, еще год — еще слой, и так все время,
вока живет. Где же будет метка на липе через десять лет?
— Останется на месте?
— Вот!
— Как же так?!
130
— А вот так. В высоту дерево прирастает накладыва-
нием на прежнюю высоту нового вершинного слоя. Все
ранее наращенное навсегда останется на своем месте.
— А как же человек?
— Это другое дело. У животного организма, в том чис-
ле у человека, пока он растет, увеличиваются все органы.
У дерева иной механизм — накладка слоев. Однако у че-
ловека с какого-то периода прекращается рост в высоту.
Дерево же не знает такого потолка. Оно перестает нара-
щивать слоя лишь со смертью.
— Почему тогда у старых деревьев не заметно, что они
прибавляют в высоте?
— Эффект старости. Если в молодости накладывающий-
ся в высоту слой по линейному размеру в десятки и сотни
раз больше того слоя, который накладывается по толщи-
не, то во взрослом состоянии разница между этими слоями
начинает уменьшаться и в конце концов сходит на нет.
Само же наращивание остается. В глубокой старости при-
рост в высоту становится настолько малым, что визуально
его уловить невозможно. Более того, у дряхлых деревьев
нередко засыхает главная вершинка. И высота, естествен-
но, становится ниже. Однако процесс прироста все равно
продолжается, пока в дереве теплится жизнь, пока есть
у него хоть одна зеленая веточка.
Уловив облегченный вздох аудитории (задача реше-
на!), лектор снова призвал студентов к вниманию:
— Еще один момент. В одном из ваших ответов про-
скользнули слова: «...липа вытянулась». В качестве образ-
ного выражения они приемлемы, а относительно процессов,
происходящих в дереве, неверны. У деревьев свойство вы-
тягивания не выражено. Повторяю: дерево растет в вы-
соту путем накладывания нового вершинного слоя на су-
ществующую вершинку. Другое дело — травы. Вот у них
есть такая способность — вытягиваться. Они растут всем
стеблем — удлиняются и расширяются...
Рахисы орляка, страусопера, чистоуса растут по типу
5'
131
травы. Улитка выходит из земли в закрученном состоянии
и в таком виде поднимается. Вытягивание рахиса происхо-
дят быстрее, чем раскручивание улитки. Раскрученная
часть рахиса и листовой пластины усиленно вытягивается.
Вытягивание продолжается еще некоторое время после
полного раскручивания улитки. Но это ни в коем случае
не означает, что рахис может расти без вершинки. Опыты
показали, что отщипывание самой малости кончика завит-
ка в стадии головки и тройника почти не оказывает отри-
цательного влияния на дальнейший рост вайи. Отламыва-
ние же всего завитка приводит побег к гибели. Лишь неко-
торые побеги после этой процедуры регенерируют урод-
ливый завиток, развивающийся затем в лист. Не
приходится доказывать, что отламывание завитка вместе
с рахисом, как это делается в заготовках продукта, приво-
дит к безусловной гибели побега.
У древесных пород отламывание вершинки побега обыч-
но сопровождается засыханием ее. Но при этом нередко,
в порядке замещения, возникает и начинает быстро расти
новый побег. У каждого растения-продуцента и у каждого
продукта свои индивидуальные регенеративные возможно-
сти. Они подлежат специальному изучению с последующей
разработкой технологии заготовок для каждого конкрет-
ного вида отдельно.
СИМВОЛ ЛЕСНОЙ УССУРЫ
Аралия!
Мы уже говорили о ней в предыдущих разделах. Она —
реликт и в то же время самое обычное растение наших ле-
сов. Она и миниатюрна, и разлаписта. Она — колючка и
лакомство. Она — краса. Она — продукт. Все в ней и обы-
денно, и неповторимо.
Извечная ее обитель — лесная Уссура. Аралия растет
только здесь и воспринимается как символ этого своеоб-
разного края. Даже кедр корейский уступает ей
132
в оригинальности и привязанности к уссурийским лесам.
Это заметно хотя бы по его облику, который, в отличие от
аралии, не столь индивидуален и имеет сходство с древес-
ными породами, растущими в других местностях, например
с кедром сибирским. Аралия сопровождает не только кед-
ровники, но и лиственные леса Уссуры.
Аралия со своим небольшим стволиком без ветвей и
венцом непомерно огромных листьев в филогенетическом
смысле пребывает сразу в двух временных точках, далеко
отстоящих друг от друга. В первой — мы едва различаем
ее среди деревьев-гигантов. Она стоит, отдаленная от нас
в ретроспективу минувших эпох. Из глубины веков от нее
веет влажным теплом, парным туманом и экзотикой. Ре-
ально же мы видим аралию во плоти — среди берез, дубов
и елей. В бодрящем прозрачном воздухе умеренного кли-
мата от нее исходит знакомая прохлада. Аралия соедини-
ла эпохи. Лесная Уссура, как и ее аралия, вся из прошлого
в настоящем.
Оригинален не только облик аралии — механизм ее ро-
ста тоже иной, чем у древесных соседей по местообитанию.
Как и положено, она прирастает в высоту вершинкой. Вер-
шинка же растет двояко: прибавляет новые слои сверху
и вытягивается всем побегом — подобно тому как удлиня-
ется междоузлие у травы. Дерево и трава в одном расте-
нии!
Стоп! Ведь это же, в той или иной степени, должно быть
свойственно всем деревьям! Всеобщий закон. Всеобщая
формула роста. Откровение мое и мое открытие. Дерево
нарастает, трава вытягивается — это одно, а дальше-то:
вершинка дерева травой растет, а если присмотреться вни-
мательнее — поверхность дерева раздается тоже по типу
травяного роста. Задумывались ли вы над этим? Подобное
воплощение двух категорий роста в одном растительном
существе, в разной мере присущее всем растениям, на-
глядно выражено в дереве, а у аралии оно проявляется
наиболее определенно. Образно говоря, на вершинке ее
133
растет трава. Именно благодаря травянистости вершинка
аралии стала продуктом.
Способность молодой вершинки деревца к вытягива-
нию обеспечивает расчленение растущих органов. По мере
роста турион растягивается, сближенные в нем листовые
аачатки удаляются друг от друга и заодно распускаются,
а на самом верху образуется соцветие. Листья и соцветие
вырастают только на побеге текущего года. Они ограничи-
ваются этой зоной, располагаясь в ней по всей длине. По-
беги прошлых лет не дают зелени. Крона строго локали-
зована. В турионе целикам находится вся будущая крона.
Срывая турион, сборщик срывает всю крону. Со все боль-
шей очевидностью становится понятно, насколько важно
строго соблюдать ограничения, описанные в разделе
<Съедобные турионы», чтобы не погубить аралию при сборе
урожая.
Абсолютное большинство растений тяжело переносят
интенсивные промышленные сборы. Особенно ранимы ре-
ликты Уссуры. К ним надобно относиться с повышенным
вниманием. Они первыми подлежат изучению в продукци-
онном плане.
ПУЧКА
На пойменных лугах, в царстве густого разнотравья, это
растение выделяется своей мощью. Его стебель — прямая
толстая дудка — возвышается над травами. Большие, рас-
сеченные, бугристые морщинистые листья на сочных череш-
ках вместе с крупным бутоном соцветия выдают его креп-
кое сложение и твердую коренастую осанку.
Это — борщевик, или гераклеум (от имени
Геркулес). За характерный стебель — крупную пустотелую
дудку, являющуюся у растения основным пищевым про-
дуктом, его нередко именуют дудником. У сибиряков
бытует и другое название — пучка, связанное, может
быть, с внешним видом растения. Во всяком случае, оно
134
действительно похоже на массивный пучок. И сложено из
пучков. Бугристо вспучены листья. Шаровидно вспучена
бутоны соцветий. Широко раздалась дудка. Растение по*
крыто густым ворсом. А может быть, название обусловлен
но еще и характерным влиянием на пищеварительный
тракт — пучка, особенно «кашица» соцветия, вызывает,
мягкое, быстро проходящее вспучивание живота с благо*
приятными последствиями. Ею любят лакомиться медведщ
У них от этого растения хорошо очищается кишечник.
В 30—40-е годы пучка была в сенокосную пору обыч*
ным лакомством. Ее продавали на многих сибирских рын*
ках.
Да, статная пучка выделяется среди окружающих
трав, но ее мощь не подавляет их и не контрастирует, а
сливается с ними. Не нарушает ровной панорамы поймен*
ного луга, а делает ее выразительнее, подчеркивая буй*
ность лесной зелени. Борщевик нередко встречается на та»
ежных сенокосах, он является ценным кормовым растени*
ем, хорошим медоносом.
Съедобными у борщевика являются молодые стебли,
черешки листьев и соцветия до тех пор, пока они сохра«
няют нежность. Внешне это легко определить по состоя*
нию соцветия, бутон которого развивается в зеленой глян*
цевой обертке в виде вытянутого шара. Достигнув размера
7—10 сантиметров, обертка открывается и появляется
распускающийся зонтик цветков. Пока соцветие заключено
в обертку, растение пригодно в пищу. У молодого стебля
легко снять жесткий ворсистый слой — наружную кожицу.
Очищенный стебель можно есть, добавлять в салаты, ис*
пользовать в качестве ароматизирующей приправы к мари*
надам и соленьям, готовить из него варенье, засахаривать.
Черешки листьев сначала помещают в кипяток на нескдль-
ко минут, затем жарят в масле с луком. Так же готовится
к употреблению и «кашка» молодых соцветий, извлеченная
из закрытых бутонов. Свежий продукт заменяет питьевую
воду лучше, чем огурцы.
135
ЗВЕНЬ СЕНОКОСНАЯ
Рваные туманы бродят по низинам. Лапами ступают,
влагу оставляют. Росяное утро, мягкое в тумане, сонное
в раздумье. Тронутое светом раннее раздолье — тишина
и вольность, легкость и простор. Полузори в зорьку оголи-
лись. Полумраки расступились. Появились полутени. Ото-
двинулись туманы. Приоткрылись даль и безнебесье. Без-
небесье и бездонность — поле, поле... Ты из леса вышел,
пред тобою — воля, пред тобою — луг. Издалёка пламя
озарило все вокруг —
Заря.
Зоренька! Заалела-застеснялась. Постояла и остыла.
Спряталась в свету —
Свет.
Росяная зелень. Серебро на листьях. Листья в бирюзе.
Лист из глянца, лист в ворсинках — все в росе. Заиграли
лучезары: на ворсиночках росинки, из росинок — луч. Лу-
чезары на травинках, лучезары — для тебя —
Росяное утро.
Прохладный воздух напоен сладкой влагой, дыханием
земли, настоем трав. Воздух густой и сочный — бери, лей
и пей. Каков! —
Воздух.
Седовласый путник, выйдя на опушку у лесной балки,
остановился подле стрекочущего родника. Остановился
и замер, недвижимый в той всеобъемлющей стихии, кото-
рая обволакивает со всех сторон и оживляющим дыханием
входит в грудь. Его охватила и заворожила прохлада.
И захотелось ему испить не воды, а... воздуха. Он окунул
ладони в колющую прохладу. Помедлил чуток, сосредото-
ченно ощущая пощипывающую ласку легкой зыби. Неуве-
136
ренно зачерпнул пригоршню и, медленно запрокидывая
голову, выпил до днааа... —
Воздух!
Взглянул пристально туда, откуда черпал. Потом — на
ладони свои. Ожил. Улыбнулся. Легко зачерпнул еще раз.
И широким взмахом обдал себя. Вздрогнул, ощущая зябь
на теле. Захлебнулся и зашелся во вдохе. Ах ты, природа-
матушка. Ах ты, родная сторона.
Не хотите ли и вы испить на зорьке у стрекочущего
родника... родникового воздуха. На опушке леса перед лу-
гом-сенокосом. Когда зорька на исходе.
Разом помолодевший, наш путник легко зашагал по
тропинке. Кругом — травы. Впереди, насколько видно,
простирается сенокос. Буйное разнотравье в самом соку.
Ждет косаря.
Среди трав есть съедобные. Вот горец змеиный. Его
кисленькие стебельки и листочки хороши в салате. Прият-
но съесть несколько молодых стебельков только что со-
рванными. Освежает полость рта. Утоляет жажду, укреп-
ляет десны. Корни у него целебные. В народной медицине
называют их раковыми шейками.
Над основным фоном возвышается шершавый на ощупь
и сладковатый на вкус борщевик. Сколько же его здесь
можно заготовить! Особенно много — у кромки леса, в
редколесье, в перелесках, по берегу речушки...
С той примечательной зорьки, подаренной природой,
прошел добрый десяток лет. Седовласый путник часто упо-
минал о лучезарах.
— Папа, а что такое лучезары? — спросил его однаж-
ды сын-первоклассник.
— Лучи зари, — не задумываясь ответил отец. — А
еще это — росяные лучи. Отблески от тех росинок, которые
лежат на живых листочках. Серебром покрытая зелень.
Вот смотри. — Он указал на большой лист молодого бор-
щевика, который щетинился ворсинками и был весь усеян
137
мельчайшими росяными брызгами. От росы ворсистость
стала явственнее и весь лист отдавал бирюзовым барха-
том — зеленый цвет оказался приглушен и наполнен мяг-
кой голубизной.
— Вот они, лучезары — веселые каплюшки на ворсин-
ках. Красивые, правда?
— Да. А откуда берутся лучезарики?
— Когда капля росы сверкнет серебром —• это играет
лучезарик.
— Лучезарик выглядывает из капли?
— Можно и так. Вспомни, когда ты пускаешь солнеч-
ных зайчиков зеркалом, ты двигаешь им — ловишь лучи.
Капля — как маленькое зеркальце. Только она не излу-
чает зайчики, а ловит солнечные лучи и играет ими внутри
себя — серебряными бликами.
Мальчонка задумался, глядя на лист. Вдруг отстранил-
ся. Оглядел растение совсем другими глазами.
— Папа, это же пучка!
Отец улыбнулся, радуясь, что сын узнал борщевик,
который они однажды пробовали на вкус. Мальчишка по-
тянулся к пучке:
— Можно, я сорву эту?
— Что ты. Мала еще. Пусть подрастет. Через пять
дней большая будет, если, конечно, сенокосники не скосят
— А если скосят?
— Сено будет, — улыбнулся отец и, посмотрев на не-
доумевающего сына, добавил: — Мы еще встретим боль-
шую пучку. Тогда и срежешь.
Они пошли дальше. Мальчонка что-то приметил, по-
просил нож, побежал в сторону. А вскоре, возбужденный,
догнал отца, держа в руке пучку выше своего роста.
Какая мощная! Внушительная. Наружный ворсини-
стый слой — что тебе добротная шубка. Зачем борщевику
в летнюю пору такая теплая одежда? Ранневесенним ра-
стениям — тем понятно, для чего ворсинистость нужна:
чтобы не прихватили и не погубили заморозки. А борщеви-
138
ку для чего? Должно быть, нужна — уж очень нежна у
него зелень под шубкой. Добротно защищены ею нежные
ткани от ночного холода и от палящих лучей солнца. По
всему стеблю на некотором расстоянии друг от друга рас-
положились бугристые листья, столь же мощные, как вся
пучка. Их основания тонким большим покрывалом охва-
тывают стебель. Стебель у растения как дудка, внутри
полая. Вкусный. Мальчишками мы ели его помногу. Из
застаревших дудок стреляли семенами пиона. Делали
брызгалки, как насос, и обливали друг друга струйками
воды.
Сынишка деловито оторвал листья. В местах отрыва
остались кольцевые следы. Он повернул к себе основание
дудки, зацепил пальцами на срезе наружный слой, потя-
нул его к вершинке — и тот мягко поскользил ровной
полоской до первого листового кольца. Обнажилась неж-
ная сочная зелень. 5—7 полосок свисают лентами от пер-
вого кольца. Продукт очищен. Потом так же будет очищен
участок до второго листового кольца. А сейчас пора про-
бовать.
— Хороша! Пить хотелось. Словно глоток воды про-
глотил.
— Ия пить хотел, — сказал сын, — а сейчас не хочу..,
А если ее попробовать со сметаной?
Чем-то давним и дорогим повеяло от этих слов сына.
Давним-предавним. Что-то шевельнулось и кольнуло в серд-
це. Нет, он еще ничего не вспомнил, но почувствовал неж-
ную прохладу того ощущения, которое уже было с ним
когда-то. Что это?
И всплыла картина в лицах и образах. Он ушел в себя
и заговорил со своей молодостью. Милые вы мои сорат-
ники по таежным тропам. Дорогое время. Дорогой лес-
ной лагерь. Палатки, навес, костер — говорливая речка
Перепутье. И наивная миловидная девчушка — она-то и
стала центром истории с борщевиком, которую мы нарекли
тогда «шу-шуткой»
139
ШУ-ШУТКА
Шу-шутка — крохотное происшествие. Милое и смеш-
ное. Ординарное и удивительное одновременно. Обычное
и поучительное. Достойное внимания, потому что в этом
происшествии лесной овощ — главное действующее лицо
(а мы как раз и повествуем о продуктах леса), а еще по-
тому, что за шу-шуткой стоит парадоксальная неожидан-
ность создания нового лесного кушанья. Из шутки — про-
дукт. Из шутки — познание. Великолепно.
Тем летом экспедиционный лагерь лесоустроителей ма-
лой точкой затерялся в многоверстном просторе невысоких
зеленых гор, хребтов, небольших речек, распадков. Горам
числа нет, подпирают они друг друга вплотную, не остав-
ляя места спокойным долам и плато. Сплошная пила. Зу-
бья гор покрыты зарослями курильского бамбука, призе-
мистыми деревьями, понизу — высоченными травами.
В лагере шесть палаток, кухня, костер. Просторный ку-
хонный навес сплетен из тальника и покрыт полуторамет-
ровыми пластами еловой коры. Под ними длинный стол
из отесанных жердей. А самое «магнитное» место в лаге-
ре — кострище. Вокруг него — чурбаки для сидения, колья
для просушки одежды. Поблизости красуется пень с мощ-
ными лапами. Он сильно накренился, так что с фасада
хорошо виден его мишенеобразный торец с годичными коль-
цами в виде кругов, уменьшающихся к центру. Торец глад-
ко отструган топором, лоснится на солнце. На нем черным
шеллаком начертан адрес лагеря: «Южный Сахалин.
Крильонский полуостров. Западное побережье. Речка Пе-
репутье. До Лаперузы 50 км».
Да, до пролива Лаперуза полсотни километров. Это оз-
начает: с рюкзаком за плечами, с инструментами в руках
надо исходить леса, пустыри, речки, крутяки на этих кило-
метрах вдоль и поперек многие десятки раз. Ширина тер-
ритории 20 километров — от побережья моря до Куриль-
ского водораздела. Площадь — 100 тысяч гектаров. И все,
140
что на этом пространстве, нужно привести в орггнизацл’он-
ный порядок: прорубить инструментальные ходы, прове-
шить, сделать съемку, измерить, застолбить, учесть, под-
считать, записать.
Лесоустроители. Мы начали знакомство с ними в раз-
деле «По маршрутам пчелы», когда планы лесонасаждений
нам были нужны для учета и оценки медовых угодий. И вот
мы снова обращаемся к ним, потому как их материалами
будем постоянно пользоваться при изучении, обследовании
и освоении всех видов лесных продуктов.
Лесоустроители — служители «Леспроекта». Люди ред-
кой и суровой профессии. Возвратившись в город на «ка-
мералку», они по своим материалам, набранным «в полях»,
составят проект организации и ведения лесного хозяйства,
в котором укажут назначение каждого конкретного участка
на всей исхоженной ими территории. Но это будет потом,
а сейчас они обследуют лесные богатства и приводят тер-
риторию в производственный порядок. Для этого создают
сеть прямолинейных ходов — просек и визиров. Отмечают
их затесками на деревьях, пикетами и вешками, а на пе-
ресечениях — столбами толщиной 16—24 сантиметра и
высотой по грудь человека. Лес оказывается поделенным
просеками на части, которые носят название кварталов.
В каждом квартале обследуются все участки без пропуска,
независимо от того, лес это или вырубка, гарь, дорога,
пастбище, сенокос, пашня или еще что. Иными словами,
специалисты в натуре приводят лес в надлежащую систе-
му, понятную и удобную для ориентированного хозяйство-
вания на местности, производят учет и оценку леса. Они
устраивают лес, потому-то и зовутся лесоустроителями.
...Распадок поразил нас буйным великолепием зелени.
Травы вымахали по грудь, а местами и выше человече-
ского роста. Молодые, стройные, широколистные, с тол-
стыми прямыми стеблями. Такого буйства и гигантизма
нам встречать не доводилось. Не идти, а пролезать прихо-
дится. А ведь им еще расти да расти. Среди гигантов мно-
141
го гречихи Сахалинск ой. Позднее я открыл для
себя, что ее молодые стебли пригодны в пищу, и познал их
вкус сначала в свежесорванном виде, потом в салате. Во
время описываемого похода мысль о приятности и полез-
ности гречихи не приходила нам в голову. Забота была
одна — пробиться через стену зеленого заслона. Помая-
лись мы порядком в тот день.
В какой бы уголок ни забрасывала меня моя чудес-
ная работа, я почти всюду нет-нет да и набредал ненаро-
ком на большие и маленькие чудеса. Это чудо — большое
и редкостное. Впрочем, для южных сахалинцев, южных
камчатцев и курильцев гигантизм растений не такое уж
редкое явление, скорее привычное.
В поселке мы сделали себе длинные тесаки. Частенько
брали их в маршруты, когда работали в распадках и на-
до было прокладывать продольные съемочные ходы через
чащобу трав. Тем более что травы вскоре подросли, дости-
гали трех и более метров, а пробиваться через них стало
еще труднее.
Среди гигантов «своим братом» оказался борще-
вик — съедобная пучка. Это растение широко распростра-
нено по территории нашей страны и всюду в травянистом
царстве выделяется своей мощью. А здесь оно особенно
могуче и великолепно. Как-то, возвращаясь в лагерь, я по-
путно нарезал охапку пучек, принес и положил на кухне
перед девушкой, которая была у нас поваром.
— Это тебе, — сказал и ушел.
В палатке мы с техником углубились в работу над аэро-
фотоснимками. Слышим, у входа что-то зашуршало и по-
слышался робкий голосок.
— Можно к вам? — это голос девушки.
В палатке, к нашему удивлению, сначала появилась
длинная разлапистая пучка, сразу ставшая здесь до пре-
дела несуразной, неестественно увеличенной, какой-то бес-
конечной. За ней — едва видимая маленькая головка с
виноватой улыбкой.
142
— Я не знаю, что с ней делать.
Думы мои были далеки от пучки. Понимая несураз-
ность возникшей картины и не в силах сообразить, что от
меня требуется, почему техник уткнулся вдруг в подушку
и плечи его содрогаются, я механически выпалил:
— Съешь.
— Как?
— Живьем.
— Живьем не могу. — Личико возле пучки вспыхнуло
и всхлипнуло.
— Поджарь.
— С маслом?
Техник закашлялся, заметался по палатке, пытаясь вы-
рваться наружу, но пучка и девушка не давали ему ходу.
— ...И с луком.
— С маслом и с луком?
— Ис солью.
— Хорошо.
И пучка поползла из палатки, хлеща суетившегося тех-
ника, а когда скрылась, я вдруг вспомнил и крикнул вслед:
— Что я хотел сказать... Ах да. Очисти.
— Как?
— Вот так, — я сдернул с пучки одну ленточку шкур-
ки. — Извини, но она действительно съедобная и вкусная.
Девушка удивленно засияла, хмыкнула доверительно
сквозь слезы. Хмыкнул и я, улыбнувшись и подумав, что
она наконец-то правильно поняла случайную и безобидную
мою шутку. И право, разве можно жарить траву лесную?
Такого я еще не встречал. И мысли такой не приходило.
Но, слава богу, девушка вроде «отошла» и уже не оби-
жается...
Мы все еще продолжали разбираться с аэрофотосним-
ками, как вдруг услышали тот же, но уже звонкий и радо-
стный голосок:
— Можно к вам?
— Пожаа...луйте.
143
В палатку глянуло личико, светившееся такой улыбкой,
что техник от удивления открыл рот.
— Я ее уже изжарила.
— Рыбу? — техник наловил утром мальмы и явно ожи-
дал свое любимое блюдо.
— Нет — ее. Эту длинную, шершавую... Вспомнила —
пучку! Идите кушать, — закончила она повелительно.
Девушка исчезла, оставив у входа сияние, от которого
загорелись игривой легкостью и искорками недоумения
наши глаза.
— А не придумала ли она ответную шутку?
— Да нет, пожарила, — уверенно сказал техник. —
Пойдем шутку вашу на зуб пробовать. Вот жарево! Не то
что рыба. Ваша идея.
Под навесом за столом собрался весь отряд. Как на-
рочно. Редко бывает, чтобы все вышли из маршрутов и ра-
зом оказались в лагере.
— Сейчас будет новое кушанье, •— девушка сияла.
— По рецептуре Григорьевича, — поддакнул техник. —
Не шуточное кушанье. Отменное.
Девушка открыла противень. Все потянули носами воз-
дух. Аромат — куда с добром. Разложила каждому. Попро-
бовали — вкусно. Кто-то спросил:
— Из чего это? Как называется?
Мы с техником переглянулись. Должно быть, очень ду-
рацкий был у меня вид, потому что техник вдруг расхохо-
тался и сквозь смех повторил много раз, у него язык слов-
но заклинило:
— Шу-шутка... Шу-шутка...
Глядя на нас, один за другим заулыбались все. А ког-
да техник сквозь смех и слезы начал рассказывать, стало
не до обеда. Над лагерем повис такой рев, что деревья на
соседней сопке закачались. И на следующий день, и через
день, и до конца полевого сезона вспыхивали в лагере ис-
корки шу-шутки. Шу-шутка стала позывным сигналом к
столу и призывом к улыбке
144
Девушка чувствовала себя героем. Шу-шутку она гото-
вила еще много раз в разных видах — свежим салатом,
жаренную на сливочном масле, на растительном масле, о
луком, с чесноком, с томатом, с диким луком, с перцем,
тушенную с консервированным мясом, с крапивой в зеле-
ном супе. И блюдо неизменно всем нравилось. Истоско-
вавшиеся по огородным овощам, мы поедали шу-шутку
охотно. В те времена жареные овощи не были в ходу: ни-
кто не помышлял, например, о жареном огурце, а тут —
пучка. Позднее я пробовал шу-шутку много раз — нор-
мальное, вкусное блюдо, а уж полезное-то — безусловно.
Так шутка создала продукт.
Потом по всему Дальнему Востоку мы будем встре-
чать разнообразные лесные продукты и начнем изучать их,
и это продлится многие годы. Но всегда и всюду будем
непременно вспоминать шу-шутку.
Лично для меня эта забавная история оказалась на-
крепко связанной с главным делом моей жизни. В те вре-
мена, от которых остался в памяти, как важная веха, пень
с надписью: «До Лаперузы 50 км», я этим делом лишь на-
чинал заниматься. С тех пор кое-что изучено и открыто,
добыты и переданы людям знания о лесных продуктах. На
очереди — создание целостной науки о продуктах леса.
Смогу ли? Надо смочь... Должно быть, когда-то, вместе
с шу-шуткой и еще раньше, крылатые птицы одна за дру-
гой поселялись в моем сердце. И теперь несут его вперед
на многих крылах своих. И не дают покоя.
ПЕЧАТЬ ПРИМЕЧАТЕЛЬНОГО
Исследователь то и отмечает, что примечает. А приме-
чают примечательное.
Примечательна Уссура диковинными реликтами. Они
ее и украшают, они ее и выделяют среди других лесных
формаций. Выделяют не просто присутствием в составе
леса, числом или броскими внешними особенностями, но
145
еще и урожаями. Только что в предыдущих разделах мы
обнаружили и рассмотрели совмещенные урожаи на при-
мере аралии. Одно растение совмещает несколько продук-
тов. Не сказать, что это свойство — редкое у растений,
во оно удивительно, потому что прекрасно совпадает с пи-
щевыми человеческими потребностями. Это свойство зало-
жено и в реликтах — возможно не случайно, а развилось
эволюционно. Уссурийские реликты все вместе образуют
содидный продукционный комплекс с номенклатурой про-
дуктов порядка восьмидесяти наименований.
Урожаями силен реликт, тем более совмещенными уро-
жаями разнородных продуктов, тем более — продуктов
особенных. Ими, продуктами, утверждает себя реликт пе-
ред многочисленной лесной братией из современного рас-
тительного мира, сбежавшейся к нему — на смотрины ти-
хой и величавой седой старины. Сбежавшейся и осевшей
рядом — на показ удивительного сочетания. И уже неиз-
вестно, кто на смотринах, а кто на показе, кто древний,
а кто современный. Все смешалось. В этом множестве
растворились достоинства реликтов, а растворившись, об-
разовали тот самый лес, которому нет в мире повтора.
Нет, растворившись, не исчезли реликты, наоборот —
обогатив пришедшие леса, и сами обогатились, образовав,
таким образом, нечто совершенно новое в растительном
мире, способное сохранять древние растения в особом сов-
мещенном качестве. Живут реликты. Достойно живут и уро-
жаями своими напоминают: мы, древние, не меньше даем
тебе, человек, продуктов, чем виды современного рода;
длинна наша с тобой совместная эволюционная тропа; мы,
давние спутники, нужны друг другу. Храни нас, время,
в единении.
Не эту ли эволюционную привязанность утверждает
аралия, давая нам мед, турионы, лекарство? То же самое
утверждает и другой уссурийский реликт — элеутеро-
кокк. Он продуцирует мед, гармонично вписавшись в ме-
довый конвейер Уссуры (см. раздел «Пчелы не помеха,
146
а мед всегда кстати»). Это же отменно. Одного меда доста-
точно, чтобы уважать реликт. А ему, как видно, суждено
гораздо большее — в долгом совместном бытие с челове-
ком он стал еще и пряно-вкусовым овощем. И так же удач-
но занял свободное место — в пищевом конвейере. При-
носит урожай в пустой сезон, когда нет или очень мало
других продуктов подобной категории. Когда бы вы ду-
мали?.. Когда лес гол, сер, глух, пуст. Долго еще до по-
явления улиток орляка, страусопера, чистоуса. Только-
только землю пробивают редкие травинки, да нетерпеливые
деревья-побудки в любвеобильности своей обвисают се-
режками. Какие уж там пряности и ароматности в прелом
лесу?.. А вот есть!
Листовые почки элеутерококка. Они вкусны и столь же
необычны, как необычен он сам По он-то необычен колю-
чей натурой чертового куста, а почки — необычно прият-
ны. Вкус почек чуть резковатый — корочка апельсина а
перчинкой. Освежает полость рта, оставляя на кончике язы-
ка и деснах ощущение легкого раздражения — слюнки
текут. Хороши в гарнире к мясным и рыбным блюдам. И
надо-то десяток штук на обед. Соответственно и ресурсы
достаточны не в миллион тонн, а в один-другой десяток
тонн. Такие у нас пока имеются.
К сожалению, у меня не дошли руки до консервации
почек: познал их пищевые свойства только в свежем виде.
А ведь было бы здорово, заполучив от природы такой не-
обычный продукт, сделать его долгохранящимся и тем са-
мым пополнить список пряно-вкусовых приправ продук-
том уссурийского происхождения и местного производства.
Неужто Уссура не достойна этой чести? Возможно, пище-
вики заинтересуются?
Созревшими считаются почки, достигшие длины 1—2
сантиметров. Можно использовать и начинающие распус-
каться листочки, но вкусовые качества изменяются. С од-
ного стебля допускается срывать, как крайний предел, две
трети общего числа почек, но при этом куст попадает на
147
грань, за которой происходит снижение прироста, ослабле-
ние с последующим усыханием и вытеснение с участка
другими кустарниками. Чтобы не подвергать растение рис-
ку, необходимо не добирать двух третей, а для гарантии
лучше срывать одну треть почек равномерно по всем побе-
гам. Две трети позволительно изымать на специальных
плантационных угодьях, предназначенных для сбора в ус-
тановленном режиме. Вершинные почки следует оставлять.
Собирать их можно лишь тогда, когда надо сформировать
кустистую форму, то есть опять-таки при установленном
режиме на плантациях сбора.
Сильно перегущенные заросли элеутерококка целесо-
образно разреживать. Делать это желательно весной, с
расчетом, чтобы можно было собрать почки со срезанных
побегов. На квадратном метре следует оставлять 4—5 по-
бегов независимо от соседствующих пустот (имеются в
виду естественные угодья).
Элеутерококк — еще и лекарственное растение. Для
лечения используются корни. Но об этом в другом месте.
Описание лекарственного продукта не входит в задачу дан-
ной книги. Иметь же в виду его при сборе почек совер-
шенно необходимо. Если срывать их в количестве двух
третей, то прирост и качество корней непременно снижа-
ются. Так что и с позиции лекарственного сырья сбор сле-
дует ограничить одной третью.
Сбор почек — процесс весьма медленный. Одно неос-
торожное движение — и вы получаете неприятность на
добрую декаду: очень трудно извлечь игольчатые элеутеро-
кокковые шипы из тела. Они обладают прочностью на
разложение и еще каким-то свойством, которое задержи-
вает процесс отторжения их из ткани. Поэтому собирать
приходится осторожно. Рукой, на которой должна быть
плотная, в несколько слоев рукавица, придерживают по-
бег, другой — срывают почки, а они обсажены кучкой
шипов и быстро их не возьмешь.
На участке сплошной заросли элеутерококка размером
148
в 100 квадратных метров содержится 150—600 граммов
почек. Таков общий, или биологический, запас. Допустимо
собирать (из расчета одной трети) 50—200 граммов. Та-
ким образом, на одном гектаре сплошной заросли расчет-
ный сбор составляет 5—20 килограммов. Но гектарные за-
росли с беспрерывным фоном элеутерококка встречаются
редко. Обычно он растет лентами, пятнами в 1—40 квад-
ратных метров, еще чаще — рассредоточен группами в
несколько побегов или одиночно по всему лесу. На сбор
•одного килограмма почек сборщик затрачивает целиком
восьмичасовой рабочий день.
Родственник элеутерококка акантопанокс проду-
цирует такие же съедобные почки. Собирать их гораздо
легче, так как у него меньше шипов. Но побеги более лом-
кие. При неосторожном пригибании можно переломать
весь куст. Расход времени на сбор — вдвое, а то и втрое
меньше. Соблюдая достаточную аккуратность в обращении
с побегами, сборщик за восемь часов набирает 2 килограм-
ма. На плантациях и на дачах лучше разводить аканто-
панокс. Четыре взрослых куста вполне обеспечат семью
акантопаноксовой (или элеутерококковой) приправой. Са-
дить его на даче можно в самом дальнем углу у забора
или вместо забора.
СОМКНУТОСТЬ ПО ВЕРТИКАЛИ
В добротном лесу колоннада стволов увенчана пологом
крон, смыкающихся на высоте 20—30 метров (бывает до
36 метров). Кустарники образуют свой полог, травы —
свой. Создается ступенчатость пологов. Ее можно видеть
и в уссурийских лесах. Типичнее же для них другое —
мозаичная разновысотность пологов по горизонтали и мо-
заичная сомкнутость по вертикали.
Лесная растительность внутри однородного участка (вы-
дела, как говорят специалисты) располагается пятнами
в самых разнообразных сочетаниях групп деревьев, дерев-
149
цев, кустарников, травянистых прогалин. Они и образуют
мозаичную разновысотность пологов по горизонтали (пят-
нистость по площади). Размер пятен колеблется от 100
до 2000 квадратных метров. На одном гектаре насчиты-
вается до 20 пятен. Редко когда на гектарном участке
всего одно мозаичное пятно. Часть пятен зарастает зеленью
от земли до высоты древесно-кустарникового полога в этом
месте. Так создается мозаичная сомкнутость по вертикали.
В нетронутых лесах вертикально зарастает каждое пя-
тое— десятое мозаичное пятно. В нарушенных лесах зарас-
тают иногда три мозаичных пятна из четырех, чаще — два
из трех, еще чаще — каждое второе, третье, четвертое,
пятое. В целом создается насыщенная занятость 20—30-
метровой толщи лесного слоя растительностью.
Буйство зелени не знает границ. И в этом буйстве, ес-
ли разложить его по составляющим, премного запрятано
лесных продуктов: мед липы, турионы аралии, корни элеу-
терококка, орехи кедра, сок березы, ягоды лимонника —
словом, все, о чем уже сказано здесь и о чем еще предсто-
ит сказать. Ох уж это буйство, кажущееся безграничным.
От него создается впечатление неистощимости продукци-
онных ресурсов. Обманчивое и опасное впечатление. Сколь-
ко раз приводило оно заготовителей к опустошительным
деяниям. Буйство зелени и опустошение — опять уссурий-
ские контрасты. Но это уже дрянные контрасты, замешан-
ные на горьком незнании и слепом покорении природы.
Сколько угодий лесных продуктов сведено и сводится на
нет. Повсюду. И что особенно огорчительно — разруши-
тельная тенденция продолжается. И одна из исходных при-
чин — пользование по восприятию, отсутствие специалис-
тов, имеющих базовое образование по продуктам леса, а
следовательно, способных по сути разобраться в буйстве
зелени, чтобы использовать могучие силы этого энергети-
ческого механизма, не разрушая его.
Виднейшая роль в насыщенности и сомкнутости по вер-
тикали принадлежит древесным лианам Уссуры — ли
150
монни к у, винограду, актинидии Как уже отме-
чалось, все они — специализированные пыльценосы (см.
раздел «Цветы и цветки>). Славу же они приобрели преж-
де всего как ягодные лианы. Следовательно, и эти реликты
обладают чудесным даром совмещения продуктов. Кроме
пыльцы, перги, ягод они хранят в себе целебные продукты.
А лимонник и виноград продуцируют еще и заварочные,
напитковые, пряно-вкусовые, овощные продукты. О них
и пойдет здесь речь.
Лимонник. Ну какой он реликт? Какая там древ-
ность? Смотрите, как премило повис он на совсем совре-
менной белой березке. Разместился по-хозяйски свободно.
Она рада ему, он — ей. Жили они неразлучно от начала
своего начала. Такая привычная картина. И на ели ему
так же уютно, и на иве, клене, дубе, ильме, липе, яблоне...
Встречал на осине, калине, рябине. Впрочем, он заводит
дружбу и с реликтами. Залазит на кедр, бархат, орех. Ви-
дел на медвежнике (черемуха Маака), на маакие...
Да, все именно так и выглядит, если отключить со-
знание и довериться одному зрительному восприятию. Раз-
ве что совсем особенные продукты и запахи могут навеять
древность. Ну, а на самом деле? Давайте подключим со-
знание, и тогда станет ясно, что это, конечно же, реликт,
причем уссурийский и только уссурийский по своей лесо-
формационной сути, хотя и локализован более широкой
территорией Дальнего Востока: все Приморье, юг Хабаров-
ского края, Амурская область, большая часть Сахалина,
южные острова Курильской гряды. Сама необычность ли-
монника, единственность в своем роде, произрастание в
древней формации, оригинальные свойства — все это явно
свидетельствует в пользу реликтовости. Просто он хорошо
прижился в новом растительном мире.
И не в такой уж он дружбе с березкой и другими де-
ревьями, как это видится с первого взгляда. Благо если
дерево выросло. Лиана взбирается на него, не причиняя
существенного вреда. А если молодое? Лимонник обвива-
151
ет ствол и, оставаясь на нем долгие годы, не дает по месту
своего протяжения прирастать ему в толщину. Образует-
ся линия перехвата. Прирост идет только в соседней зоне.
Дерево живет периферийными (заболонными), из года в
год нарастающими, слоями, а глубинные слои древесины
физиологически почти мертвы. «Мертвая» зона пополняет-
ся за счет старых слоев заболони. Со временем в линии
перехвата все слои переходят в «мертвую» зону, а новые
не могут прирастать по причине перехвата. В конце кон-
цов оказывается разорванным «живой» слой. Циркуляция
веществ по вертикали прекращается, и дерево погибает.
Внешне же мы видим лиану в углублении ствола, будто
она сама врезалась в него. Для упрощения так чаще все-
го н пишут: «Лиана врезалась в ствол и удушила его».
Нет, она не душила его в прямом смысле слова, она не
дала ему жизненного пространства в месте перехвата. Ку-
да как проще. Ствол оброс лиану, как бы врезал ее в себя.
А разорвать лиану у него почему-то нет сил.
Меня всегда удивляют явления подобного рода — си-
лы у дерева могучие, оно создает объемное вещество, за-
нимает пространство, но при этом в надземной части не
отодвигает препятствие, не разрывает его, а обрастает.
Что это за благородные избирательные силы?
Так что дружба лимонника с деревьями обманчива и...
коварна. Коварность мертвой хватки — невольная, но
есть. Присмотритесь и увидите ее губительные следы. Ги-
бель ствола во вред и самому лимоннику: коль упадет
опора — погибнет и лиана. Обвивает винтовыми оборота-
ми лиана только тонкие деревья диаметром до 16 санти-
метров. На крупные стволы лимонник взбирается спосо-
бом прилегающих винтовых оборотов и поэтому не огра-
ничивает их прирост в толщину. Видимо, он не способен
вить большие обороты.
Конечно же, в качестве опоры предпочтительнее круп-
ные деревья. В природе эта предпочтительность чувствует-
ся, но все-таки очень много лиан взбирается на молодые
152
деревья и кусты обвивающими оборотами. Видимо, наби-
рающие силу особи с неокрепшей корневой системой вы-
полняют роль «вскармливания» корней. Сделав это свое
основное дело, первые лианы могут и отмереть. Зато на
смену им от тех же корней придут более долговечные и
крупномерные — с тенденцией на прилегающие обороты.
Лианы лимонника — отменный пищевой продукт, надо
полагать, с большим будущим, но сейчас в нужном направ-
лении не используемый. Их можно употреблять в разных
видах и в разном качестве. Широко распространился на
Дальнем Востоке за последнюю четверть века лимоннико-
вый чай из свежих или высушенных лиан. У него четко
выраженный свой лимонниковый аромат и вкус, отдален-
но напоминающий лимон с сильно приглушенной кислкн-
кой. Взбадривает организм. У одних не вызывает замег-
ной реакции. Другие чувствуют умеренный подъем физи-
ческой и эмоциональной энергии. Третьи ощущают излиш-
нюю напряженность. Так что далеко не всем он подходит
в одинаковой концентрации. Людям с легко возбудимой
нервной системой его допустимо употреблять в предельно
низкой густоте заварки (густая заварка вызывает у них
кратковременный прилив крови к голове, покраснение ли-
ца, глаз, состояние взбудораженности).
Средняя норма на один литр кипятка — палочка лиа-
ны, равная объему отрезка обычного простого карандаша
длиной 10 сантиметров. Индивидуальная норма колеблет-
ся в пределах от 5 до 20 сантиметров.
Лиану следует залить кипятком и выдержать в плотно
закрытом состоянии 15 минут. В открытом виде и дольше
положенного времени заваривать не следует, так как резко
снижаются ароматический и вкусовой эффекты. Для за-
варки пригодны лианы не более чем годичной давности.
Наилучшим качеством обладают лианы, собранные зимой
после морозов — в декабре, январе.
Предлагаю испытать несколько новых продуктов из
зимнего урожая лиан, а также из зеленых листьев, кото-
153
рые я в свое время открыл с целью применения в лесопро-
дукционном хозяйстве и которые пользовал в опытном по-
рядке в своей исследовательской работе лесного ресурсо-
веда.
Пряная лимонница. Снимите кору с лианы, уберите
с нее бересту. Получите корье, по виду напоминающее ко-
рицу. Оставьте высохнуть при комнатной температуре.
Перемелите в порошок. В качестве пряно-ароматической
добавки используйте его в мучных изделиях. Добавлять
можно в тесто, можно посыпать снаружи на липкий гля-
нец, когда изделие доходит после выпечки. Приятное со-
четание получается в легкой посыпке с мясными блюдами.
Варианты: сушку корья можно произвести на морозе —
естественная сублимационная сушка. Вкус получается, на
мое восприятие, несколько другой, вроде насыщеннее. Мо-
жно испробовать быструю сушку с чуть повышенной тем-
пературой, помня, однако, что на каком-то температурном
перепаде ароматические вещества улетучиваются.
Лиановое корье. Этот полуфабрикат лимонницы само-
стоятельно пригоден для заварки в домашних условиях.
Так что его можно расфасовывать по типу чая и прода-
вать. В цехах на нем можно настаивать напитки.
Как отличительно уссурийские и типично уссурийские
все описанные здесь заварки лимонника названы нами
«Уссур». Хотя условно я лианы как заварку именую «Ус-
сур-1», корье — «Уссур-2», окоренные лианы — «Уссур-3».
Заварка из обработанных листьев лимонника — «Ус-
сур-4». Положите листья в тень. В сухую погоду они под-
вялятся за сутки. Уловите состояние, когда их можно лег-
ко скрутить между ладонями до проступания сока. Скру-
тите таким образом. Разложите листья на глубокий про-
тивень или просто на что-нибудь твердое и чистое слоем
в 5—10 сантиметров. Накройте тканью, предварительно
смоченной в теплой воде. Создайте температуру 25—27°.
Выдержите в течение ночи. Рассыпьте и высушите на воз-
духе. У меня получалась добротная заварка, правда, дале-
154
ко не всегда. Видимо, надо испытать разные режимы завя
ливания, ферментации (выдержка скрученных листьев
в теплом слое) и сушки.
А что если попробовать ферментировать корье и сами
лианы? Пищевикам надо приступать к технологическим
опытам. Или еще один постановочный вопрос. Нельзя ли
путем экстракции получить растворимый «Уссур»? Это де-
ло специальных испытаний. А вот путем настаивания с
последующим многократным выпариванием при температу-
ре не выше 25—27° мне удавалось получить легкораствори-
мый утфель — вязкую массу темно-коричневого цвета.
Но аромат уже не тот. Пытался довести утфель до твер-
дого состояния и порошка — аромат исчезал почти совсем.
ЗИМНИЙ УРОЖАЙ
Хороши лианы поздней-поздней осенью, когда закон-
чится сбор ягод, ударят заморозки, осыплется листва...
Вот они все на виду. Сколько их. И каковы. Яркие, насы-
щенные, тонкие, гибкие. Веревками тянутся. Шнурам и
плетям подобные. Когда-то вышли они из земли, взметну-
лись ввысь и зацепились за ветви. Застыли в изнеможе-
нии от совершенного прыжка, отдыхают. Повисли из крон
коричневым дождем.
Лимонниковый лиановый дождь.
Не из каждой кроны льет лиановый дождь и с куста не
с каждого. А вот здесь — чуть ли не со всех берез и яб-
лонь. Разные в нем лианы-струйки. Тонкие светлые — это
молодые. Толстые потемнее — взрослые.
Выпадет снег. Придет декабрь. Лианам хоть бы что.
Даже посвежели как-то, набрали силу от мороза. Хороши
лианы осенью, а зимой — добротнее.
Вот в это-то время — в конце ноября, в декабре, янва-
ре, феврале — и созревает урожай лиан. На морозе они
хрупкие. Промерзшие собирать не стоит: они ломаются
и при хранении быстро теряют ароматические свойства.
155
Но в полдень лианы отходят — становятся податливее,
мягче, начинают гнуться. Вот они зрелые. Каков аромат!
Какова сочность! Не то что буйным летом и даже не то
что лимонниково-ягодной осенью.
Урожай созрел. Продукт готов к употреблению в при-
праву, чай, напиток. Но стоп. Остановись. Не режь лиану.
Лимонник — буйное растение. Сам по себе растет —
куда с добром. Силы неописуемые. Лезет, цепляется, за-
полняет пустоты. И так до тех пор, пока его не трогают.
Не выдерживает он любого натиска. Сразу в спокойном
достоинстве сдает позиции: не нужен я вам? Не нужны и
вы мне. Подальше, подальше... Он не хочет никому ме-
шать. Попытается еще раз-другой проверить округу мо-
лодыми побегами и, если опять удостоверится в натиске,
уходит в землю до лучших времен. А чаще варварскому
отношению к себе предпочитает небытие — покидает этот
мир просто и тихо. Тихо! А душа моя кричит: да не тро-
гайте вы безответного! Не перенесет он грубых выпадов.
Нежное это растение.
Лимонник чувствителен к добру и к недобру. Не безгре-
ховен, конечно, и он — вспомним силовые объятия моло-
деньких берез (см. раздел «Сомкнутость по вертикали»).
Но при всей буйной силе и невольной мертвой хватке чув-
ствительность делает его слабейшим из слабейших. Нежен
он, сколь и силен. Извести лимонник — пара пустяков.
Срежешь все лианы — и половина губительного дела сде-
лана. Если подрастут через 2—3 года, еще срежешь —
конец. На третий раз мало что придется срезать. А ведь
при современных всепозволительных сборах происходит
ежегодный повсеместный и беспрепятственный обход леса
с ножом.
Торгуют лианами на рынках. Куют деньгу лесными да-
рами. Расторговывают несравненный продукт, единствен-
ный в своем роде на весь шар земной. Кооператоры заня-
лись этим делом. На торгах наша Уссура. Вот куда ев
приволокли за нерастраченное добро. Словно и нет у нао
156
в стране единого Государственного лесного фонда. При
таких деяниях мы очень быстро покончим с лианами ли-
монника.
Но продукт-то нужен. Если пойти по пути промышлен-
ных заготовок, считайте, что через 5, максимум 10 лет
лиан в лесу не будет. Недопустимо отдавать лимонник под
нож.
Каков же выход? Выход прост — не откладывая ни
на один год, создавать плантации в естественных зарос-
лях, облагородить их, спланировать, произвести подсадку,
разделить на сектора. В них — поочередно срезать под-
растающие лианы. Но и это не полное начало дела. Самое
главное: лесхозам, промхозам, пчелосовхозам пора выйти
на крупное плантационное хозяйство путем выращивания
на возделываемых площадях для продажи местному на-
селению и передачи в пищевую промышленность посадоч-
ного материала — раз и пищевых лиан — два. Разумеется,
готовность пищевиков к переработке лиан играет в этом
деле существенную роль. Потому важно, чтобы они уже
с этого года приступили к опытам. Неужели нельзя выде-
лить специалиста на отработку технологии. Дело-то важ-
ное. Что касается другого потребителя — населения, —
то в его готовности к приобретению лиан и посадочного
материала сомневаться не приходится.
КАНАТНЫЙ ЛЕС
Амурский виноград! Что и говорить, тоже уссу-
рийское чудо. Именно уссурийское. Нигде в других местах
вы его не встретите. Да еще в добротно расправившемся
виде в могучих лесах — одно под стать другому. Да еще
огромного, образующего канатные леса. Только здесь.
Конечно, сейчас найти канатный лес трудно. Но пока
еще попадается.
Представьте высоченные кедры, орех маньчжурский,
ясень... Устойчивые. Молчаливые. Надежные. Стоят про-
157
сторно. Дремучие в дремучем лесу. И с них свисают по
воздуху и сползают по стволам живые канаты толщиной
в руку. Толще, тоньше. По одному, по два, по три, по че
тыре, по пять на одном дереве. Редко на каком нет. Как и
деревья, медленные, застывшие, внушительные. Сползают
до самой земли. Ложатся кривые, дуговидные, узловатые
недалече от комля, ползут от него два, три... десять мет-
ров. Кто как. И там влазят в землю. Там у них голова.
А хвост многоветвистый, огромный, распустили аж вон
где — вверху. Ох, как заполонил он крону кедра — зеле-
ным буйством лироассоциируемых листьев. Размером круп
нее ладони каждый, они образовали купол чуть ли не во
всю крону. Еще и украшения на хвосте между лир — тем-
но-синие гирлянды ягод.
Каков он. Истинный-то. Виноград Уссуры.
Не так уж и часто встречались в природе канатные ле-
са. В пятидесятые годы не удивительно было найти такой
лес на площади в один-два гектара и более. Сейчас ред-
кость. Экспедицию по поиску их надо организовать и вы-
делить леса эти в охранные эталоны Уссуры.
Чаще же виноград растет буйными куполами на кустар-
никах и небольших деревцах. Листвы дает на удивление
много.
Листва-то и является пищевой зеленью. Молодые
листья и побеги кисловаты на вкус. Можно лакомиться
свежими листьями, коль кисленького хочется. А можно при
готовить виноградные щи.
Собирать листья следует равномерно по побегам — не
более одной трети от общего числа.
Помнится, лет тридцать назад оказались мы в лесу
без продуктов. Проходил охотник. У него тоже все кончи-
лось, но зато полный заплечник мяса. Отвалил он нам доб
рую половину и ушел. А нам, чтобы закончить работу, еще
двадцать дней понадобилось. Грызли мясо. Без соли. До-
гадался я как-то отварить виноградных листьев. И вроде
пошло мясо легче.
15а
УССУРЕ УССУРИЙСКОЕ
Итак, вроде бы лесная Уссура отмечена тремя приме-
чательными чертами. Черта первая — реликты Черта вто-
рая — современные виды. Черта третья — смешение во-
едино растительности разных эпох — реликтов и нерелик-
тов*.
Во всяком случае, не лишена основания мысль, что
именно в таком обобщении представит себе кто-нибудь
сказанное выше. Здесь-то и может закрасться существен-
ная неточность. Поэтому было бы неуважением оставлять
читателя в неясности.
В предыдущем изложении прослеживается исторический
процесс: реликты+ нереликты = лесная Уссура. Реликты и
нереликты под воздействием эволюции родили Уссуру. В
делении же на три черты обнаруживается явная услов-
ность. И в этом надо отдавать себе отчет. Посмотрите:
две черты исходные, одна — выходная. Две составляющие,
одна — объединяющая. Да ведь они никоим образом не
идут в один ряд: первая, вторая, третья. В таком счете их
позволительно принимать не больше чем условно. Нет рав-
нозначности. Соотносимость на разных уровнях.
Формула: реликты + нереликты •= Уссура говорит сама
за себя. Есть реликты. Есть нереликты. Уссуры нет. Как
только они соединены, эволюционно смешаны в одну лес-
ную формацию (в процессе развития появился знак плюс
между ними) — есть Уссура. Так что по сути характерис-
тики самой Уссуры ей присуща прежде всего основная чер-
та: смешение древности и современности. А уж эта черта
соединила в себе две исходные черты, родившие ее и став-
шие ее составляющими.
Хороши продукты уссурийских реликтов — всегда особен-
ные, неповторимые, деликатесные. А чем плохи продукты
других растений, обитающих не только в уссурийских ле-
* Под термином «нереликты» объединены современные виды и сов-
ременные эволюционные осколки древних видов
159
сах? Исходя из основной черты Уссуры, конечно же, поло-
жено рассматривать нереликты равно как и реликты. Мно-
гие из нереликтов уже представлены в той или иной мере
в настоящей главе, а такие, например, как орляк и борще-
вик, рассмотрены подробно. Приведем еще один ориги-
нальный продукт для некоторого равновесия между релик-
тами и нереликтами, а главное, чтобы своеобразным про-
дуктом еще раз подчеркнуть существующее номенклатур-
ное разнообразие категорий пищевых продуктов в лесной
Уссуре.
Шульта. Мало кому знакомый продукт. А впрочем,
насколько мне известно, таежные народы Восточной Си-
бири и Дальнего Востока употребляют ее издавна. В ли-
тературе на этот счет есть лишь несколько очень скупых и
неточных описаний. Так что дело за изучением.
Еще в прошлом веке А. А. Черкасов в своих «Записках
охотника-натуралиста» приводит сведения об употребле-
нии шульты орочонами. Они ценили ее выше чаги и «дуди-
ли» в большом количестве. А в голодные времена она за-
меняла им пищу.
Неоднократные сборы шульты, найденной попутно, по-
зволяют мне дать ее общую характеристику. Попадалась
она только на березе желтой. Первоначально много раз
находил ее в довольно укромном месте — под корневыми
лапами, притом зимой в самую стужу. Снег сюда не про-
никал.
На сухой подстилке лежит камедеобразная* масса, а
сверху нависает точно такая же, но пластинчатая, по виду
напоминающая древесно-угольный вар, сползающий по
гнилым слоям древесины. В отличие от вара она легкая,
местами рыхлая, вроде пустая или ватная. Впечатление
такое, что недавно она капала. Но наблюдать падающие
капли мне не доводилось.
Когда я пришел летом к двум знакомым березам, то
* Камедь — застывающий сок некоторых деревьев и кустарников,
который выделяется из ран на стволе
160
массы на земле не обнаружил, и свисало ее очень мало по
сравнению с виденным здесь мною зимой. Меня это не уди-
вило, потому что я уже знал свойство шульты легко раст-
воряться — наподобие некоторых видов засохшей камеди.
Последующие наблюдения показали, что шульта дей-
ствительно растворяется либо талой, либо дождевой во-
дой. Она исчезает («тает») даже во время высокой атмос-
ферной влажности. А зимой в сухом месте чувствует себя
отлично. Так что я склонен считать шульту зимним продук-
том, хотя и попадалась она мне летом.
Позднее я много раз встречал шульту на самом стволе
в растрескавшейся коре. Известный знаток лекарственной
флоры Восточной Сибири В. В. Телятьев высказывает
предположение: от мороза древесина под корой нередко
трескается, весной в этой ране скапливается сок, на нем
поселяется гриб, в результате жизнедеятельности которого
и образуются листовидные кипы шульты.
Вполне возможно. Добавлю только, что если это так
(а я, исходя из собственных наблюдений и соображений,
присоединяюсь к этому предположению), то шультовые
карманы могут образоваться в любой части ствола. Рас-
слоение древесины, отлупы коры и годичных колец, поло-
мы, гнили, дупла, вросшие сучки, наконец, отверстия от
подсочки берез — все это потенциальные места шультовых
карманов. Шульта под корневыми лапами, очевидно, вы-
ходит из сердцевидных карманов, образовавшихся в ре-
зультате комлевой гнили. Но и сухость при высокой тем-
пературе противопоказана ей. В открытом виде в теплой
сухой квартире за год она становится ватной и снижает
исходные качества. Хранить шульту следует в плотной
материи или в плотном бумажном пакете в темном про-
хладном месте, в закрытом шкафу поближе к полу.
Заваренная шульта идет в качестве горячего напитка.
Вкус приятный, мягкий, нежный, легкий. Снимает ощуще-
ние нагрузки. Тяжесть в желудке и чувство наполненно-
сти при употреблении продукта отсутствуют. Наоборот,
6 Лесная самобранка
161
в организме возникает состояние раскрепощенности. В от-
личие от многих других горячих напитков этот совершен-
но лишен терпкости, резких привкусов. Пожалуй, в нем
есть что-то от березового сока. Очень хорошо гармонирует
с сахаром и молоком. Сладость приобретает в нем простоту,
теряется ее выраженность и приторность. Вкус молока
также смягчается. В прошлом коренное таежное населе-
ние, считая, что шульта продляет жизнь, использовало ее
в качестве общеукрепляющего средства при утомлении и
различных заболеваниях. Сейчас этот продукт почти за-
быт.
ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ И ДЛЯ ЗАГОТОВИТЕЛЕЙ
До недавнего времени не было списка лесных растений,
которые можно употреблять в пищу по типу огородных
овощей. Теперь такой список составлен. В него занесено
211 видов. В основном это растения, известные нам по
опыту употребления, а также описанные в литературе в
данном качестве или хотя бы упомянутые как съедобные.
Многие из них дают одинаковые продукты. Так что в объ-
единенном виде насчитывается 105 растений, производя-
щих овощи: молодые побеги, ростки, черешки, листья, зе-
лень, розетки, соцветия, клубни, корневища, луковицы.
Большинство из них произрастают в лесах Уссуры. В их
числе, кроме уже описанных в данной главе, такие расте-
ния, как бальзамин, белокопытник, бубенчики, дудники,
василистник, какалия, калужница, колокольчики, комме-
лина, красоднев, лабазник, лилии, лук, морковник, свидина,
мертензия, аир, чага, плектрантус, рогоз, серпуха, спорыш,
стрелолист, таволга, тростник, тысячелистник, черемша,
шандра и многие другие. До уровня массовых промышлен-
ных заготовок и торговли в настоящее время доведены
только орляк и черемша. Остальные виды собирают лю-
бители-знатоки чаще всего для немедленного потребления
и лишь изредка заготавливают впрок. Впрочем, в послед-
162 ,
ние годы число таких любителей резко увеличилось. Мно-
гие стали готовить чистоус, приправу к мясным блюдам из
коры лимонника китайского, лимонниковый чай из его по-
бегов.
Сбор лесных овощей — великолепное занятие, не менее
увлекательное, чем сбор грибов. Овощи созревают в лесу
с ранней весны до поздней осени. Есть к чему приложить
умение и смекалку. Заманчив уже сам по себе поиск. Ра-
стений много, и к каждому из них надо прийти точно в то
время, когда оно созревает. А прежде чем искать, надо
знать их «в лицо» и хорошо представлять, где они растут.
Это одна из трудностей.
Конечно же, для начала следует облюбовать для себя
2—3 растения. Со временем захочется большего, ибо труд-
ности познания в общении с природой влекут к себе, а пре-
одоление их побуждает к подъему на новые ступени по-
знания. Вспомните, как, придя в лес, вы зачем-то присмат-
риваетесь к зеленой ветке, заглядываете в цветок, до чего-
то дотягиваетесь, нагибаетесь... Зачем? Почему? Не потому
ли, что тянет к истокам. Поиск лесных овощей тем и при-
мечателен, что предполагает необходимость близкого зна-
комства с зеленым миром, проникновения в истоки, а это
невольно в конечном итоге приводит к признанию за леса-
ми их незаменимого предназначения.
Лес и каждое растение в нем требуют к себе уважения,
познания и признания. В любой сезон года доступно приго-
товить оригинальное лесное блюдо, скажем, луговой са-
лат, лесной гарнир, полевой суп, таежный чай... Лесное
блюдо унесет вас из уютной квартиры в дремучие чащи, на
вершины сопок, на поля, луга, к истокам ключей... И вы
еще долго будете жить дыханием природы...
Многие овощные растения не представляют интереса
для промышленных заготовок. Это виды, имеющие ограни-
ченное распространение, малые ресурсы, или сильно рас-
средоточенные по лесу, или сбор которых затруднен, или
которые не поддаются хранению.
6* 163
Но, очевидно, среди лесных овощей есть и вполне под-
ходящие для заготовок. Не заготовляют же их потому
только, что за ними нет официального признания продукта
и нет способов переработки и хранения. Ярким примером
в этом отношении может служить орляк. Мы давно знаем,
что он съедобен, но это неофициально. И в то же время
читаем об орляке, что он ядовит и относится к числу по-
тенциально опасных растений. Это обязывает нас относить-
ся к нему осторожно.
А может быть, одно другому не мешает? Может быть.
Даже наверняка так оно и есть, но где технология, кото-
рая ставит все на свои места? Она бытует в народе, а для
промышленных заготовок ее не было. И в общем-то, до не-
давнего времени масштабные сборы орляка могли быть
лишь благим пожеланием. Но вот появились официальные
заказы на заготовку орляка, подкрепленные инструкцией
по технологии приготовления, которая обеспечивает удале-
ние ядовитых веществ и горечи. И орляк сразу стал пол-
ноценным продуктом.
В чем дело? А в том, что производство не знает, как
обращаться с лесным овощем, как и что приготовлять из
него. Без технологии переработки не может быть и речи
о развитии промышленных заготовок. В этом деле реша-
ющее слово принадлежит пищевикам. Им предстоит преж-
де всего собрать и обобщить народный опыт. Это тем бо-
лее необходимо, что среди овощных растений имеются и
опасные. Мы уже знаем такие сведения об орляке. А вот
еще одно характерное в этом отношении растение — бор-
щевик. Он оказывает неблагоприятное воздействие при
простом соприкосновении с ним, однако в народе с давних
времен его употребляют в пищу без вредных последствий,
при этом, конечно, выбирают определенные виды и соб-
людают оправдавшие себя способы приготовления.
Итак, лесной овощ — объект не только любительских
сборов, но и промышленных заготовок. Для развития по-
следних необходимы объединенные усилия пищевиков, ре-
164
сурсоведов и заготовителей. При существующем положе-
нии дел начало зависит от пищевиков. Смогут они разра-
ботать технологию переработки, хранения и приготовле-
ния — значит, у заготовительных предприятий появятся
основания начать опыты промышленного освоения. Что ка-
сается обеспечения заготовительных предприятий разра-
ботками по режиму пользования, то это дело ученых-ресур-
соведов и лесных проектных организаций. Ясно, что успех
возможен при условии, если опережающими темпами ста-
нут проводиться исследования. Столь же необходимым ус-
ловием успешного лесопродукционного производства явля-
ется подготовка специалистов в лесных институтах и тех-
никумах страны.
СОКИ ЛЕСОВ
+ Пасока — пищевой древесный сок 4- Весенний разбой
в березовом лесу 4- Пасоковые породы — береза, орех, клен 4-
4- Добротный сок желтой и черной берез 4" Вымыслы и правда
о соковыделении 4- Сезон плача 4- Число капель и подсчет выхода
сока 4- Соковые импульсы 4“ Безвредные приемы подсочки 4-
4- Неразгаданная тайна соковыделения 4"
СОК — ПАСОКА - БЕРЕЗОВИЦА
ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ раствор наполняет
клетки, ткани и полости растений. Физи-
чески он ощутим, когда находится внутри
растущего организма и делает там свое
созидательное дело или когда выступает
в виде извлеченного сока — напитка. Духовно он ощутим,
когда символизирует расцвет растения и когда ассоцииру-
ется с живым родником, дарующим нам здоровье. Извеч-
ный, обеспечивающий жизнь внутренний поток и непознан-
ная мудрость изливающегося родничка. Физиологическая
влага и пищевой сок. Вещество и тайна. Процесс и явле-
ние. Продукт и красота. Красота в тайне явления и веще-
ства, в мудрости рождения явления и вещества...
166
В числе многих растительных соков особое место при-
надлежит сокам деревьев. Каждый год у некоторых лист-
венных древесных пород выдается короткая тревожная по-
ра — из любой ранки, из самой малой трещинки у них в
эту пору ночему-то, отчего-то капает-течет драгоценная
влага. Холодная, что ключевая. И мягкая. Оттого, вероят-
но, что слегка сладкая. Так — в накате светлых капель по
трещинам, в пульсирующих струйках, сползающих по ко-
ре, в глухом тук-туке капель по остаткам тающего снега
и прошлогодней листве — пробуждаются березы, клены,
орехи. Так выходят они из оцепенения, из сна, в котором
пребывали всю зиму.
Капающая драгоценная влага носит еще одно специфи-
ческое название — пасока. Это выразительное, истинно лес-
ное, истинно «древесное» слово (по происхождению, веро-
ятно, глубинно русское), к сожалению, мало известно.
Употребляется оно редко, в основном в кругу ботаников.
Береза — типичная и главная в нашей стране пасоковая
порода.
В стародавние времена березовую водицу, то бишь сок-
пасоку, прозывали просто — березовица. Из ручейкового
детства, пахнущего сладким березовым подкорьем, при-
шло ко мне это слово. От росистых березовых перелесков.
От сочных, хрустящих медуниц и восковых барашков-пер-
воцветов. От коренастых дедов, приносивших на теле и
одежде свежесть из леса. От ковша воды из березовой
кадки. От березовых туесков. От щемящей близости сво-
его далекого начала. Может быть, от всего этого само сле-
пилось во мне звенящее — березовица!
Выбирайте же слово, какое любо — все по-своему хо-
роши: сок, пасока, березовица. Течет — сок. Собираем —
пасоку. Пьем — березовицу.
Такого рода лесной сок не надо выжимать прессом или
извлекать экстрагированием, как это делается при изго-
товлении ягодных, фруктовых и овощных соков. Его добы-
вают путем подсочки — легкого поранения стволов. На
167
Дальнем Востоке в значении «подсочка» стало употреб-
ляться новое слово — «подпитка». Родилось оно в лесу
подле берез, в среде благодарных заготовителей от того
светлого понятия, что береза питает нас чудодейственной
влагой, мы питаем к ней расположение. А может быть, дей-
ствительно лучше — подпитка?
БЕРЕЗОВЫЙ СОК
К березовому соку человек привыкает постепенно. По-
началу ничего особенного — приятная вода, да и только.
При регулярном употреблении его в организме активизи-
руются обменные процессы. И тут-то незаметно для себя
начинаешь пить его много, с удовольствием, чувствуешь
бодрость, нет той тяжести или вялости, какая бывает от
большого количества выпитой воды. Он как ключевая во-
да — простая и бодрящая. Он лучше ключевой воды —
настолько живителен, что жажду утоляет и не надоедает.
Проходит время, и вы неожиданно осознаете — ваше
существо просит сока. Сок — жидкость, но, попав в ор-
ганизм, он гонит из него лишнюю воду, тело становится
плотным, мускулы — собранными и подвижными. А по-
пробуйте-ка смочить лицо малой горсткой сока. Не выти-
райте, пусть сам подсохнет. После двух-трех омовений ко-
жа становится эластичной, бархатно-упругой.
Вкусен хлеб на свежем воздухе, а в лесу с березовым
соком — и подавно. По-особому сочен хлеб с живым со-
ком — с тем, что совсем свежий, сразу из березки. Сок та-
кой холодный, что зубы ломит и боязно горло застудить, но
ангины почему-то избегает тот, кто пьет его. Вероятно,
хранится в нем какой-то страж-исцелитель.
Коль разобрался ты в прелестях сока, знаешь ему толк,
улавливаешь его мягкую сладость, то для тебя время от
времени кружка живого сока и ломоть пышного хлеба —
великолепная еда. Пасечники, промысловики и другой лес-
ной люд частенько пробавляются ею. В лечебных народ-
168
пых прописях, в писаных и неписаных сказаниях березо-
вый сок признан живительным. К березе, как к живому
роднику, идут не пить, а испить-напиться березовицы, ок-
ропить лицо и руки.
По химическому составу сок-пасока представляет собой
слабый раствор большого числа солей и сахаров. Такой
слабый, что уступает едва ли не любой из минеральных
вод. Этот мягкий, легкий напиток на ощупь, на вкус и по
воздействию на организм вроде бы совсем прост и пуст.
Ан нет! Он нагружен многими полезными и биологически
активными веществами, в том числе виноградным сахаром
(глюкозой), фруктовым сахарам (фруктозой), витамина-
ми, ферментами, солями калия, кальция, магния, железа,
меди, фосфора, натрия, органическими кислотами, дубите-
лями, азотом. Всего по чуточке. Да, нагружен мизерно,
зато оказывает на человека благотворное, общеукрепля-
ющее действие.
Вспомним, кстати, для ориентировки, насколько полез-
ны сами по себе углеводы (глюкоза, фруктоза), витамины
или белки-ферменты, властвующие над скоростью химиче-
ских реакций в процессе обмена веществ; или соли калия,
способные в определенных химических соединениях дей-
ствовать как мочегонное, слабительное, успокаивающее,
рассасывающее, обеззараживающее; или соли кальция,
участвующие в механизме свертывания крови, могущие
приглушать отечность, понос, воспаление, аллергию; или
соли фосфора, стимулирующие обмен веществ и кроветво-
рение.
Средствами науки пока еще не доказано, какие из сво-
их качеств более всего проявляют вещества, будучи в со-
ставе березового сока, в этаком сложном и активном комп-
лексе. Зато в копилке народного опыта хранится немало
любопытных сведений, часто совпадающих с сущностью
составных веществ этого ценного продукта. Бывалые та-
ежники давно знают сильнейшее мочегонное, легкое сла-
бительное, обеззараживающее, очищающее действия бе-
169
резовой пасоки и идут по весне к березе, чтобы промыть
организм. Идут при отечности, нарушении обмена веществ,
при цинге, золотухе, ревматизме, подагре, ангине, фурун-
кулезе, кожных сыпях, экземах, лишаях, турберкулезе, при
болезнях почек, печени, просто при недомогании.
Ну чем не минеральная вода сложного состава, к тому
же обогащенная органическими веществами. Березовый сок
не нагружает организм, а наоборот, разгружает его, спо-
собствует выбросу, приводит к оптимальному водному ба-
лансу; он не прибавляет нагрузку на сердце, а снимает
ее. В этом замечательное отличие березового сока от мно-
гих других жидкостей.
Правомерен, однако, и такой вопрос: до какого преде-
ла промывание полезно? Не исключено, что при длитель-
ном употреблении больших доз сока произойдет излишнее
вымывание веществ из организма. Пожалуй, пить березо-
вый сок можно столько, сколько пьется, сколько «просит»
организм, но по времени строго ограниченно — сезоном в
2—4 недели (что соответствует общепризнанным в здраво-
охранении нормам активного употребления минеральных
вод). Примечательно совпадение — природа запрограм-
мировала соковыделение именно на такой срок. Березови-
ца дарит нам себя ровно на курс промывания.
Охотно пьют березовую пасоку домашние животные,
у них улучшается при этом общее состояние — у телят,
например, снижается заболеваемость поносом.
Не часто случается видеть в тайге косулю — пугливое
и чуткое животное, — да еще в благодушном состоянии.
Тем любопытнее было мне наблюдать однажды, как она
слизывала сок с ранки на березе. Значит, нравится и ей.
В опытах пасока проявила себя добротной питательной
средой, которая способствует прорастанию пыльцевых зе-
рен. Напрашивается вывод о вероятности положительного
эффекта ее влияния и на семена, и на всходы лесных и
сельскохозяйственных растений.
Прошло более полвека, как химики преподнесли миру
170
открытие дейтерия (тяжелого изотопа водорода) и связан-
ной с ним тяжелой воды, которая в очень малых примесях
содержится в обычных водах земли. Обогащенная дейте-
рием вода используется в ряде специальных производств.
В частности, она поддерживает нормальный ход цепных
реакций в атомных реакторах.
Тяжелая вода тяжела не только по весу — она тяжела
для растений и животных, угнетающе действует на них,
тормозит жизненные процессы. Со временем возникла ги-
потеза благотворного воздействия воды с пониженным со-
держанием тяжелой фракции. Такая вода, названная позд-
нее живой, не просто безвредна, но проявляет себя как
биологический активизатор в организме.
Самым большим источником живой воды в природе
являются снег и озерный лед. Лучшими свойствами обла-
дает вода непосредственно после таяния. Первым на био-
логически активную роль снеговой воды обратил внима-
ние томский ученый Б. Н. Родимов. Снеговая вода стиму-
лирует прорастание семян, рост растений, половую актив-
ность и плодовитость животных. На пшенице и овощах ус-
тановлено, что именно ей мы обязаны существенной при-
бавкой урожая, повышением упитанности свиней и яйце-
носкости кур. Предполагают даже, что птицы летят с бла-
годатного юга, полного кормов, тепла и защитных укры-
тий, на суровый север, влекомые тягой к этой самой чистой
снеговой воде. Сама природа подгоняет их туда именно
в ответственный брачный период, приуроченный к таянию
снега.
А не обладает ли подобными свойствами березовая во-
да? Ведь береза «пьет» ту же снеговую воду и, возможно,
из дождевых и грунтовых предпочтительнее берет воды с
пониженным содержанием тяжелой фракции. Всасывая
охотнее легкую воду, она к тому же насыщает ее столь-
кими полезными веществами.
Нет-нет, товарищи медики-биохимики, напрасно вы об-
ходите стороной пасоку березы, а равно и некоторых дру-
171
гих дальневосточных деревьев. Может быть, изготовление
из нее лечебных препаратов и медикаментозных парфю-
мерных вод, лосьонов, паст окажется очень эффективным.
А почему бы не испытать березовый сок в санаторных и
клинических условиях по принципу минеральных вод? По-
чему бы, скажем, всем больницам, поликлиникам, мед-
пунктам и профилакториям Хабаровска не ввести в прак-
тику ежевесенние курсы лечения «слезами» дальневосточ-
ных берез? Не так уж сложно органам здравоохранения
в течение месяца каждое утро поставлять на испытываемую
группу в 100 пациентов каких-нибудь центнер-полтора све-
жего сока.
Давайте вспомним тяжкие военные годы. В тылу ве-
сеннее бесхлебье. Люди не спят в трудах для фронта.
В эту лихую годину уральцы начали добывать березовый
сок. Только в 1944 году зафиксированные заготовки по
РСФСР (в ссновном — Урал) составили 4,5 тысячи тонн.
Суровая необходимость? Поиск съестного гнал людей в
лес? Не совсем так. Водой не наешься. Острая потребность
в любых, даже слабых рабочих руках не позволила бы рас-
точать их на пустячные дела. Надо полагать, именно живи-
тельность березовой воды диктовала необходимость добы-
вать ее. Из нее делали полусироп, доставляли из лесу и
отдавали сладкий сгусток в госпитали, детские ясли, са-
дики. Добро тебе, березовица! Спасибо за исцеленные
раны солдат, за поставленных на ноги детей.
Стоит ли промышлять сок ради коммерции, ради выго-
ды заготовительному предприятию? Имеет ли смысл та-
скать его из лесу ради утоления жажды? Только ради это-
го — не стоит, не имеет смысла. Можно ведь и простую
водицу «подсиропить» под сок — тот же будет прок. Сок
ценен для организма — вот отправная точка. Ради полез-
ности, ради живительности заготавливают сок, а потом
уж — интересы предпринимательства и утоление жажды.
Отозвалась на зов лесного сока парфюмерная промыш-
ленность. Московские парфюмеры-исследователи создали
172
высококачественный лосьон «Березка». В ЧССР березовый
сок применяется в аналогичном производстве уже более
двух десятилетий. Употребляют его для этой цели и в
ГДР. Он входит в состав березового шампуня, изготовля-
емого в Польше. Наши Прибалтийские республики освоили
выпуск освежающей туалетной воды на березовом соке.
Специалисты считают, что в СССР годовая потребность в
соке только одной парфюмерной промышленности очень
скоро выразится в тысячах тонн.
Хранить сок для промышленных нужд гораздо легче,
чем для пищевых целей, так как при этом допустимо спир-
товое консервирование. В отечественном производстве его
разбавляют на 25 процентов этиловым спиртом. Выраба-
тываемые косметические средства на основе березового
сока проявляют целебные и освежающие свойства.
Состав сока изменяется в зависимости от вида березы,
места произрастания, погоды, времени суток и сезона под-
сочки. Общая сахаристость его колеблется от 0,5 до 2,5 про-
цента, содержание сухих веществ — от 0,7 до 2 процентов.
Такая подвижность состава пасоки внутри дерева типична
для нее как физиологического раствора: наблюдается из-
менение количества составляющих ее элементов. Отделен-
ная от растения, пасока имеет подвижность другого ро-
да — приобретает свойство глубокого преобразования со-
става за счет возникающих химических реакций.
Необработанный сок в комнатном тепле или в лесу на
солнцепеке мутнеет на третьи сутки. В теневых прохлад-
ных местах он может продержаться до пяти суток, в сне-
гу, во льду, в холодильнике — до двух недель. В конце
сезона подсочки помутнение заметно уже на вторые сутки.
При этом исчезают былые вкусовые достоинства сока, он
больше сластит, становится пресноватым. Затем закисает
и наконец приобретает выраженный уксусный привкус.
Мы не располагаем сведениями о динамике химического
состава пасоки, начиная с момента соприкосновения ее с
открытым воздухом и до помутнения, а также в последу-
173
ющее время. Но по опыту знаем о лабильности состава,
о неустойчивости его натурального вкуса и целебных ка-
честв. Пасока быстро теряет какие-то из свойств, и, ве-
роятно, наиболее ценные.
Самый полезный сок — в первые сутки-двое после под-
питки, а еще лучше — сразу «из-под березы». Поставка
такого сока в продажу вполне реальна, и не только в прин-
ципе. В Москве не однажды осуществлялась торговля
только что взятым соком. Конечно же, данное мероприятие
требует слажедной и, главное, оперативной постановки
дела во всех звеньях заготовки и реализации, иначе сок
испортится и вея работа пойдет насмарку.
Добыча, а стало быть и торговля соком, взятым только
что «из-под березы», должна осуществляться в течение
месяца. На Дальнем Востоке этот срок длиннее, чем где-
либо, — за счет видового разнообразия берез и некоторого
разнобоя в начале и конце соковыделения по видам. Хо-
рошо, что береза дает сок в апреле, когда организму чело-
века особенно нужны физиологически свежие натуральные
соки. Но и знойным летом, в самую жару, куда как кстати
подобный прохладительный напиток — и полезный, и хо-
рошо утоляющий жажду. Возникает проблема хранения.
С целью длительного хранения натурального (не закис-
шего) сока его консервируют путем стерилизации, добав-
ления сахара, лимонной кислоты и герметической закупор-
ки в банках. В таком виде он поступает в продажу и име-
ет неограниченный срок хранения. Но при существующих
нормах насыщения сахаром и кислотой сок значительно
снижает свои первоначальные свойства.
Совершенно справедливо видный организатор хозяйст-
ва по сбору лесных продуктов на Волыни Д. А. Телишев-
ский ставит вопрос перед пищевой промышленностью о не-
обходимости поисков путей дальнейшей натурализации вы-
пускаемого сока, то есть приближения его к природным ка-
чествам. Он приводит пример выпуска пробной партии
сока с меньшим содержанием сахара по сравнению с дей-
174
ствующими ГОСТами более чем вдвое, кислоты — в четы-
ре раза. А замечательный энтузиаст промышленной под-
сочки (разумеется, на научной основе) лиственных пород
И. И. Орлов, ссылаясь на опыты, утверждает, что березо-
вый сок можно консервировать совсем без добавок — пу-
тем обычной пастеризации по типу приготовления ягод-
ных и яблочных компотов и соков, и что такая продукция
2—3 года не теряет своих вкусовых качеств.
В Львовском лесотехническом институте в кабинете
проректора я видел трехлитровую банку прозрачного бе-
резового сока трехлетней давности. Сок законсервирован
по принципу сохранения первоначальных качеств. Значит,
можно. Значит, технологии натурализации налицо или по
меньшей мере уже просматриваются в определенных дета-
лях.
Давно известно другое, чисто термическое направление
глубокой консервации. Путем выпаривания из свежего со-
ка получают сироп, который в закупоренном виде хранит-
ся очень долго. Но в сущности это уже не натуральный
сок, а совершенно новый продукт со своими особыми ка-
чествами. Его пьют как напиток, разбавляя водой или сме-
шивая с фруктовыми и ягодными соками, с ним готовят
компоты, кисели, им букетируют газированную воду, чай,
сдабривают кондитерские изделия, на нем замешивают
тесто для выпечки булок.
Так как содержание сахара в березовом соке невелико,
процесс выпаривания в домашних условиях довольно дли-
тельный, трудоемкий и используется в порядке разовой
пробы. Впрочем, есть в литературе упоминания, что его
доводят до густоты утфеля с концентрацией сахара 60—
70 процентов. Для промышленного получения сиропа раз-
работаны специальные конструкции выпаривательных ус-
тановок.
Пищевую жизнь сока (опять-таки в преобразованном
виде) продляют также путем приготовления березового
кваса — квашеной березовицы. Для этой цели пригоден
175
и свежий, и чуть закисший сок (так что не спешите выли-
вать, если он начал мутнеть). Знатокам известно много
разновидностей березовых квасов — острых, мягких, ши-
пучих, спокойных, кислых, сладких. Готовят и с добавлени-
ем сахара, на дрожжах и бездрожжевым способом. Самый
непритязательный способ — квашение с хлебом. В сок опу-
скают куски черствого хлеба, выстаивают в тепле в тече-
нии 2—3 суток, выдерживают в холоде. Причем разновид-
ность хлеба предопределяет резкость и вкус кваса. Наи-
большая резкость достигается ржаным (черным) хлебом,
а для смягчения кладут побольше пшеничного (серого)
хлеба. Резкость предопределяется также свежестью сока.
Свежий сок, заправленный черным и серым хлебом (с
преобладанием последнего), дает мягкую квашеную бере-
зовицу, но чем дольше оставлять ее в тепле, тем она стано-
вится кислее. Из сильно помутневшего сока с одним толь-
ко черным хлебом сразу получается острый напиток. В бы-
лые годы в деревнях на Руси припасали квашеную бере-
зовую воду на сенокос. Вероятно, многие готовили ее и
таким бесхитростным способом. Умело выдержанная, она
в меру кислит и отлично снимает жажду.
В 1970 году описан, а затем повторен во многих источ-
никах способ получения шипучего березового напитка.
В бутылку, наполненную совсем свежим соком, положите
сахар из расчета неполной чайной ложки на 0,5 литра и
2—3 изюмины. Закройте пробкой плотно и прочно, перевя-
жите проволокой, так как в процессе выдержки в бутылке
создается сильное давление углекислого газа. Если вам
нравится лимонный привкус и запах, то вместе с изюми-
нами добавьте немного кожицы лимона. Летом вы отведа-
ете резкую березовую шипучку. По желанию можете смяг-
чить ее сахаром.
Еще один необычный напиток, обладающий особыми
достоинствами, — березок. Технология изготовления про-
стая. В сок засыпать сахар из расчета 3 килограмма на
10 литров, положить полстакана томатной пасты (для воз-
176
буждения дрожжевых начал, содержащихся в соке), на-
сыпать в качестве наполнителя и питательной среды горсть
пшена. Поставить в тепло по определенной технологии вы-
держки.
Примерно через 15 дней сок созреет и березок готов.
При желании напиток можно омолодить и сдобрить, доба-
вив на 10 литров четверть рамки сота, загруженного медом
и пергой, или полстакана меда с пыльцой в смеси один
к одному. Березок заново созреет и приобретет новые вку-
совые качества и полезность. В переносном смысле медо-
во-перговый березок — это что-то вроде двойной ухи —
двойной березок.
Если березок разлить в обычные бутыли, накрепко за-
крыть, поставить в прохладное темное место на несколько
месяцев, то он осветлеет, загазируется сам по себе, приоб-
ретет резкость и своеобразный освежающий вкус. Чем
дольше хранить, тем приятнее становится шипучий бере-
зок.
Из русских литературных памятников полуторавековой
давности мы узнаем о здоровом и приятном напитке, ко-
торый делали на Руси из березовицы. О березовых шипу-
чих напитках мы находим упоминание в лесоводственных
источниках конца прошлого столетия. На основе старин-
ных рецептов на Урале, незадолго до Великой Отечествен-
ной войны, был возрожден опыт приготовления столовых
напитков, но уже не для частного, как в старину, а для
общественного производства. Инициатор производства бе-
резовых напитков И. И. Орлов в своих печатных работах
побуждает соответствующие отрасли на этот новый вид
продукции, особенно в районах, где широко ведутся заго-
товки березовой древесины.
И игривая шипучка, и березок — это тоже пути про-
дления пищевой жизни сока, правда, уже в глубоко преоб-
разованном виде, но зато они обеспечивают безотходность
производства. Да и сами по себе данные продукты свое-
образны, высококачественны и, в силу высокой степени на*
177
турализации технологического процесса, вероятно, сбере-
гают в себе немало полезного от сока.
Судя по упоминаниям в печати, определенные научные
организации лесохимического, пищевого, медицинского про-
филей Центра и Урала имеют в своих фондах подтвер-
жденные, усовершенствованные и вновь созданные рецеп-
ты и технологические схемы производства различных на-
питков из березового сока. В магазинах Хабаровска мы
видим только сок консервированный с сахаром и лимонной
кислотой. Надо полагать, пищевики проявят настойчивость
при внедрении лучших напитков, а посему ассортимент их
будет пополняться, объем выпуска — неизменно расти.
Основанием к такому утверждению применительно к Даль-
нему Востоку служат необратимо наметившийся здесь про-
цесс наращивания подпиточного производства и пример
широко поставленного дела в западных районах страны.
Дальневосточным пищевикам представляется возможность
создать оригинальные напитки на местном сырье.
Одним из способов консервирования березового сока
с сохранением биологически активных свойств является
производство березового меда, о котором довольно подроб-
но нами сказано в разделе «Диво, насколько береза игри-
ва». Пчелы, перерабатывая березовый сок подобно тому,
как они проделывают это с нектаром, сохраняют исходные
свойства продукта и придают им новые ценные качества.
Но главное — при этом обеспечивается его консервация,
а следовательно, устойчивость при хранении. Получается
естественная глубокая переработка при надежной сохран-
ности. Есть смысл призвать на помощь пчел для решения
этой задачи.
В процессе производства березового меда использовал-
ся метод прямого распыления иа открытом воздухе. На
приемном стекле постепенно наращивается сгущенный слой
березового сока. Сгущенный сок (утфель) хранится до-
вольно долго. Возможно, при такой технологии остаются
«неповрежденными» и свойства свежего сока. Предполо-
178
жение стоит того, чтобы его детально проверить. Нам пред-
ставляется перспективным такой способ одновременной
натурализации и консервирования.
Стоит также испытать выветривание сока с выморажи-
ванием холодной воздушной струей до сухого остатка в
сублимационных установках.
ГОРЕК ВКУС У ГОРЬКОЙ доли
Любят на Руси березу. Об этом должно говорить тихо,
светло и нежно... Конечно, ее глубокое проникновение в ду-
ши людские стало возможным не без содействия поэтов,
музыкантов, певцов, художников, которые воспели белоку-
рую красавицу. Но поэт, романтик в той или иной мере
живет почти в каждом человеке. Кто-то любит березу на-
равне с другими деревьями, а кто-то — сильнее. Есть, ра-
зумеется, свои поклонники и у неприхотливого тополя,
трепетной осины, лучекрасной сосны. И все же, наверное,
больше всего тех, кто никогда не изменяет своей тихой,
нежной привязанности к березе.
Да, любят на Руси березу. Об этом должно говорить
громко, легко и внятно. А еще — и пронзительно, потому
что... Любят?! Отчего же тогда по весне текут в лесу реки
березовых слез? Отчего обезображены стволы? Обезобра-
жены на высоту роста разумного существа. Обезображены
всевозможными резцами, всем острым, что оказывается
под рукой — вилка, нож, топор, пила, ножовка, стамеска,
гвоздь, долото, камень, осколок бутылки. Порезаны, поца-
рапаны, надрублены. Лихо! Чахнут березы вдоль дорог,
возле дач, полей, вблизи городов, поселков...
Преувеличение? Да нет же! Оторопь берет от такого
варварского отношения к березе, от насилия над ней. Бы-
вает далее: стволы пропилены мотопилой, подрублены с
одной, с двух сторон, по-бобриному — со всех сторон и на
разную глубину, а то и вообще «посажены на пень», что
значит спилены и лежат распростершись. А на пеньках вы-
179
долблены желоба для стока сока. Во как! Зачем? И сока-
то от этого — кроха! Растечется он по порам среза — и нет
его... Что за неразумный добытчик! Наберет или не наберет
себе бутылочку сока — это еще вопрос. Может быть, даже
не попробует, губ не смочит, бедолага. А березку-то погу-
бил: ее опять на пенек не поставишь — не приживется.
С подруба тоже много соку не соберешь. Но, допустим,
некто изловчился с подруба наполнить ведро. Но ведь с
этим и уйдет. А сок с дерева будет течь и течь целый ме-
сяц. Сокоточит рана. Истекает береза. Выливаются цент-
неры сока из одного только ствола, а из иного уйдет впу-
стую тонна или две. А с сотни берез, с тысячи, с леса
берез?
Почему же такое происходит? И происходит в большем
масштабе, чем когда-либо в прошлом? Может быть, пора
отказаться от сока, не трогать березы, оставить их в покое,
коль они так страдают? Ведь к страданиям безмолвного
организма постепенно привыкают, а с появлением такой
привычки ветшают наши чувства. А может быть, все нор-
мально, и ничего страшного не происходит — просто из-
лишнее сердоболие играет в тех, у кого почему-то «першит
в горле»? Вопрос стоит того, чтобы попытаться в нем разо-
браться.
Помнится давний-предавний случай. Одно из моих пер-
вых впечатляющих открытий из области «природа и чело-
век». Случай, упорно представляющийся мне из детства,
хотя произошел он в студенческую пору... Выдалось у меня
перед экзаменами несколько свободных дней. Я уехал к
себе в район и не припомню, каким образом оказался среди
лесных дел. Вокруг участка, на котором едва виднелись ря-
дами посаженные крохотные деревца, мы очищали полосу
от црошлогодней травы, веток, оголяли землю, чтобы пре-
дупредить проникновение пожара, если он возникнет на
сухих соседних лугах.
Закончив очистку вдоль длинной стороны посадок, лес-
ник Савелий, с которым я работал в паре, вышел на тро-
180
пинку и, обтирая подолом рубахи пот с лица, спросил!
— Жарко? Пойдем испьем
— Родник?
— Жи-вой родник.
Мы спустились в логовину и, как только зашли в тень
леса, услышали говор. Пройдя по тропинке, увидели двух
наших — сына лесника Женьку, четырнадцатилетнего под-
ростка, и мужчину — их дальнего родственника. Багор —>
так звали его взрослые, а мальчуган — дядей. Как видно,
они тоже закончили свою сторону. Стояли возле березы и
смотрели на воткнутую в нее косу, с которой стекали в ко-
телок капли сока. Увлеченные, они не заметили нас.
— Больше чем полкотелка, — донесся голос Женьки.
По интонации не понятно было, доволен он этим «полкотел-
ком» или нет.
А дядя деловито подытожил:
— Тоже плохо капает. Не хочет. Упрямая. А мы с тобой,
Енька, добьемся своего. Верно?
— Верно, — охотно подхватил Женька.
— Надо ее, стерву, заставить. — Свои ругательства
Багор произносил беззлобно, однако с явной задоринкой,
с гордостью за свою, за Женькину и вообще за людскую
настойчивость, за мужской характер.
Но слова подхлестнули подростка, он скинул рубаху,
схватил топор и рубанул по стволу.
— Стой! — крикнул Савелий. Быстро подошел к сыну,
на ходу сломив красный прут свидины, и хлестнул им по
голой спине раз, другой... — Я те покажу!.. Она тя поит,
землю украшает! Фыть, постреленок!
Того будто ветром смело.
— Чо ты шумишь, Савелий? Не течет ведь. Вон под-
рубили — и за час кастрюля, — Багор ткнул пальцем в
другую березу, поднял из-под нее посудину. — Смотри!
На, охладись.
— В горле першит от тваво сока...
— Першит — не пей, — обиделся Багор.
181
—• Не буду... А ты пей, пей! Пей, коль надругался! Пей,
пека не запершит!
— Не запершит...
— И что ты за человек? Поди один такой на район.
Работать — залюбуешься, а вот губишь — и усом не ве-
дешь. Споко...о...ен, как в дремоте!.. Ну, взял осторожно,
сколь надо, и вперед оставь. И дерево живет, и тебе же,
дубина, расчет.
— Ладно, ладно. Не убудет.
— Ээ... э, мало тебя отец в голоштанную пору «березо-
вой кашей» потчевал... Небось в своем саду яблони не гу-
бишь?! Не убу...дет... А кабы каждый так? Каждую весну...
Тогда что в логу останется?.. Опять же пацана портишь...
Вон на поле назем свежий привезли, возьми коровяк, сме-
шай с глиной, приложи на сечь и завяжи тряпкой.
— Бу-дет! Буу...
Багор, налившись темной медью, бодуче повел глазами
на березы, на топор, заторможенно, вяло выплеснул сок из
кастрюли, швырнул ее недалече под куст, опрокинул но-
гой котелок и, опустив помрачневшее лицо, пошел в чащу.
Савелий затопал кирзачами по тропе к участку. Я —
за ним. Молча взялись за прерванное дело. Проработали
не меньше часа, вдруг он резко остановился возле меня и,
глядя под ноги, выдохнул:
— Человек как человек! А вот видишь! — он оправды-
вался за Багра. Но явно не передо мной. Он обращался во-
обще ко всем, и к себе в том числе. — И> возьми с него!
Вроде тих, а азарт, как у пацана. В работе такой шалый,
перевернет все, что надо и не надо. А лес — это тебе не
гонки. Кто быстрее, кто больше — здесь не годится. Возьми
так, чтобы лес не страдал, — вот так годится. Нам —
польза, лесу — не в урон. Ты бери, бери, но знай же меру
и подход. А не знаешь — не лезь! Зачем же дурные раны?!
Так никто из нас четверых не испил березового сока
в тот раз. А на следующий день обе березки были обмо-
таны, как велел лесник... Когда утром пришли мы на уча-
182
сток, Багор уже отмахал почти дневную норму. Весь день
он не бросал работы, никуда не отлучался и не вымолвил
ни единого слова.
С тех пор, как только увижу изуродованную березу,
передо мной до боли ощутимо возникает сцена в логу с
пятью действующими лицами: Женька с вытаращенными
на батьку глазами, посмурневший Багор, яростный Саве-
лий, вопрошающий студент и... березы с сечью на теле.
Не от злого умысла — скорее от недомыслия — обрек
было Багор на гибель парочку берез. С тяжелым сердцем,
должно быть, потом обматывал он им раны. С облегчением,
наверное, смотрел в последующие годы, что живы деревца,
живы.
С той весны минуло около сорока лет. Багорово недо-
мыслие сегодня становился еще более непростительным,
граничит с нравственным разложением, с преступностью.
Почему? Да потому что подсочка березы, то есть добыча
сока, приняла массовый характер, стала крупным произ-
водством, а способ «как попало» грозит резким повышени-
ем отпада берез в ближайшие 2—3 десятилетия, особенно
в доступных людям лесах.
Березняки, если их не поддерживать, не беспредельны
на Земле не только в пространстве, но и во времени. Вне
сомнения, недалек тот день, когда каждый клочок леса бу-
дет на особом счету у общества. Лес нас обязывает быть
впередсмотрящими, видеть этот день и уже сейчас, а не
когда нужда заставит, предельно осторожно и рачительно
относиться к растительным ресурсам.
Однако мы с горечью видим, что не перевелись еще лес-
ные разбойники. Не только не перевелись, но и лихо рас-
суждать научились, им ничего не стоит подвести под свой
разбой «философию». Иной «березовый душегубец» толку-
ет: мол, у моего деда возле хаты росла береза в два об-
хвата, так с нее каждую весну ведрами брали сок —
и ничего с ней не сделалось. Я и сам, дескать, езжу в лес
и беру подряд несколько лет с одной и той же березы —
183
и она затягивает раны, и зеленеет себе, да еще становится
такой здоровенной...
Ээ... э! Какой там зеленеет! К вашему сведению, раз-
бойнички от недомыслия: большие открытые раны вовсе не
затягиваются, не заживают, а засыхают. Вся сердцевина
у таких берез сгнивает раньше срока. Если, к примеру, бе-
резе отпущено 200 лет прожить во здравии, то подсеченная
она гибнет на втором-третьем десятке лет после ранения.
Это разве «зеленеет»?! Чахнет, а не зеленеет. Только ее
преждевременную старость не вдруг-то замечаем, посколь-
ку 20—30 лет — это для нас очень долго, в эти цифры
разом вмещаются и осознанное детство, и юность, и доб-
рая доля взрослости. Подрастешь, уедешь и знать не бу-
дешь, что с березой сталось — с той, которая «возле ха-
ты... в два обхвата».
Испить березового сока никому не заказано, потому что
сок имеется в большом количестве и потому что это безус-
ловно ценный продукт — один из многих, получаемых от
растений. От нас зависит, надолго ли нам его хватит.
Вполне очевидно — до тех пор, пока достаточно будет
берез.
Ценность соков от деревьев еще мало изучена, хотя
полезные свойства их издавна известны в народе. Не ис-
ключено, что когда-то общество будет создавать специали-
зированные по соку плантации берез, кленов, орехов и дру-
гих древесных пород, которые одновременно будут выпол-
нять и другие полезные функции, присущие лесу. Стало
быть, в настоящее время дилеммы брать или не брать сок
не существует. И если ее выдвигают на первый план, то
только по мотивам впечатлений от изуродованных деревьев.
Но изуродованные деревья — это же другой вопрос, чисто
технологический, и решать его подобает в рамках техно-
логии с соответствующими выводами и санкциями за на-
рушения.
Когда мы призываем всех к рачительности, это вовсе
ие означает, что ничего нельзя трогать. Где-то, может, и
184
в самом деле нельзя, где-то надо брать по точному рас-
чету, а где-то следует даже взять все, ничего не оставляя.
Ну почему, скажите, должен пропадать сок в березняках,
подлежащих рубке? Или у берез, которые находятся на
склоне лет и вот-вот уйдут в отпад? Наука говорит, что
путем строго режимной подпитки определенную долю сока
можно изымать также и у тех берез, которым еще пред-
стоит очень долго украшать мир. Береза способна «произ-
водить» сок с некоторым «излишком» по сравнению со сво-
ей потребностью. Здесь действует закон — природа рабо-
тает с запасом — так же, как он действует при образова-
нии огромного количества пыльцы, «излишней» массы се-
мян... «Излишки» сока составляют естественный фонд, ко-
торый можно регулярно изымать без ущерба для растения.
Береза страдает не от того, что у нее берут умеренную
дозу сока, она страдает от ран, которые прерывают нор-
мальные физиологические потоки веществ. Через оголен-
ную древесину проникают внутрь дерева споры болезне-
творных грибов, влага, жара, мороз. Чем больше рана,
тем заметнее вред. Если бы можно было добывать сок
без ранения, то потери для дерева были бы менее ощути-
мы, чем естественные утечки в результате неизбежных по-
ломок ветвей в кроне от снега, ветра, мороза, насекомых,
птиц, от неправильного роста и других природных причин.
Пока таких способов не найдено, приходится наносить уко-
лы. Важно, чтобы они были мизерными и не причиняли
дереву необратимый вред.
И вот здесь-то все решает технология. В принципе же-
лательно, чтобы подпитка не выводила дерево за рамки
тех потенциальных сил соковыделения, которые заложены
в нем в расчете на обычные неизбежные нарушения. Впол-
не оправданы способы на уровне естественных поломок,
на уровне физиологических возможностей дерева. Вполне
оправдано изымать то количество сока, которое продуци-
рует береза сверх обеспечения нормального роста и раз-
вития. -Вполне оправдано брать сок еще и потому, что
185
общество людей, создав лесхозы (целая отрасль народного
хозяйства!), в той или иной мере ухаживает за березняка-
ми, охраняет их от пожаров, проводит санитарные и дру-
гие виды специальных рубок, направленных на то, чтобы
древостой лучше рос, не болел, чтобы свести к минимуму
самопроизвольные повреждения. Таким образом, вполне
или не вполне осознанно люди освобождают часть сил,
которые каждая береза хранит в себе на случай конку-
рентных взаимоотношений за место под солнцем. Отсюда
вывод, продиктованный естественной потребностью обще-
ства, — освободить силы дерева и затем умело восполь-
зоваться ими. Ближе к нашему частному делу это означает:
помогать березам и снимать с них урожай.
Принцип нормализованной подпитки исключает спор-
тивный ажиотаж со стремлением получить любыми сред-
ствами высокий показатель. Истекающие березы — это не
доблесть, а бахвальство на дрянном деле. Широкие подру-
бы, глубокие выдолбы, окольцованный ствол, засечки, го-
лая древесина, множественные порезы, пропилы — это
крайние формы извращения подсочки. Другое дело — до-
быть много сока в короткий срок оправданными и дозво-
ленными способами — вот это похвально.
Такой подход тем более важен, что большой подруб
отнюдь не означает много сока, совсем наоборот. Обуслов-
лено это сразу несколькими причинами. Возьмем хотя бы
то, что зона активного выделения непропорциональна вели-
чине подруба. Поток сока проходит только в заболонном
слое ствола, который занимает всего несколько сантиметров
в глубь древесины сразу после коры. Внутренняя часть
ствола, расположенная глубже заболони, сока не выде-
ляет. Поэтому излишнее углубление в ствол не увеличи-
вает продуктивную зону. Более того, в центре большого
подруба по вертикальной оси интенсивность соковыделе-
ния ослабевает. Поток сока избегает рану, обходит ее с
боков. Так что и расширение подруба не дает прибавки
активной зоны.
U6
Возьмем причину другого порядка. С большого подру-
ба трудно собрать сок. Он растекается, и оголенные поры
древесины тут же поглощают его, он уходит по щепе, про-
текает под кору. Малая ранка, равнозначная уколу, выде-
ляет куда как больше, и с нее удобнее собрать сок. Нако-
нец, самая общая и самая весомая из всех причин. При
крупных повреждениях настолько нарушается работа все-
го физиологического механизма, ведающего движением
соков, что поступление сока падает по всему дереву. И тут
уж не приходится ожидать высоких показателей. Насос
сломан, и ничего в нем заменить нельзя... Словом, во всех
отношениях большой подруб — неприемлемый, вредный
способ подсочки.
БЕРЕЗОВАЯ УССУРА
Что за невидаль такая? То ли солнца луч ствола кос-
нулся желтой кистью, то ли ветер вихрем лохмы свил?
Полюбуйтесь — ствол не то белый, не то желтый, береста
на нем лохмотьями свисает. И у этого, и у другого — вон
сколько их, таких лохматых. Стоят себе и удивляют. Стоят
совместно с кедром, пихтой, елью, кленом, липой, ильмом.
Стоят и тонкие, и толстые, порою даже в два обхвата. Не
поймешь — береза, не береза? Должно быть — желтая
береза.
Чудна ты, Уссура! Твой «березовый ситец» — не такой,
как под Рязанью, как в стихах Есенина. Желтые березы!
Громадины какие! Не многим уступают кедру, а кроны
даже помассивнее кедровых. Придет пора, распустятся ли-
стья, и кроны сольются одна с другой, заполнят зеленым
кружевом все пространство верхнего яруса. Пока же нет
листвы, они отчетливо видны и впечатляют своею мощью.
Отойдите подальше, да так, чтобы перед вами откры-
лась панорама желтоберезового склона, чтобы можно бы-
ло видеть общую картину. Посмотрите со стороны. Кроны
раскинулись свободно, соприкоснулись сквозистыми кра-
187
ими, покрыли прутяной накидкой весь верх горы и приле-
гающие склоны. Мягкое матовое марево источают на солн-
це побагровевшие концы ветвей, их много, и оттого гора
вся — в легких переливах коричневой вуали. Ветви меня-
ют цвет, пробуждаются румянцем. Значит, оживают, зна-
чит, скоро пойдет сок.
А это что такое? Не ствол, а тень... Не может тень
быть объемной. Это ствол! Темно-серый и даже черно-ко-
ричневый. Кора шелушится мелкими пластинками, которые
местами закручены в завитки, в барашковые кудри. Похо-
же, что в неведомое время невидимое пламя опалило ствол.
(Имя этому пламени — эволюция.) Смотрите — много
опаленных. Красивые деревья, высокие и стройные. А там,
ближе к вершине сопки, стволы пониже и изогнулись хит-
ро, причудливо, картинно. Что за порода? Никак опять
береза? Да, только — черная береза! Ну и ну! Они
что — все чураются белого цвета? Да нет, не все, есть тут
и белые. Их больше по долинам, по равнинам, среди по-
лей, лугов и вдоль дорог, вокруг поселков. Нередко, однако,
доводится видеть белокорых представительниц среди жел-
тых и черных берез. И тогда наяву — необычное, удиви-
тельное, контрастное. Но это на первый взгляд, а когда
привыкнешь к таким сочетаниям, то воспринимаешь их
как должное: ведь это естественная, обычная, рядовая кар-
тина для Уссуры. Она контрастирует лишь с тем, что при-
ходится видеть за ее пределами, а здесь это давно уста-
новившаяся норма. К тому же сами контрасты рельефно
не выпячены и в составе общей лесной мозаики не «бьют
по глазам», они сглажены буйностью зелени, многовидовым
составом растений, маревом парного воздуха...
В географической зоне распространения уссурийских ле-
сов произрастает 11 видов берез (5 видов кустарниковых
и карликовых и 6 видов деревьев). Как продуценты сока
интересны только деревья. Они представлены секцией реб-
ристых берез (4 вида) и секцией белых берез (2 вида).
'< ребристым относятся наши удивительные знакомые —
188
береза ребристая, широко известная также под на-
званием желтая, и береза даурская, она же чер-
ная. В число ребристых входят также 2 своеобразных ви-
да — береза Шмидта, или железная, и береза
шерстистая, или каменная. Какие названия — желез-
ная, каменная! Они говорят о многом. В первом случае —•
о необычном для древесины сочетании железоподобной
прочности и вязкости, во втором — о твердости, свойствен-
ной камню (включая и возможность крошения), и одновре-
менно — о приуроченности дерева к каменистым местам
произрастания. «Белая» секция состоит из берез плос-
колистной и маньчжурской. Еще раз прислу-
шаемся к наименованиям берез: белая, черная, желтая,
железная, каменная! Это уже не просто «березовый ситец»
или «шелк» — в названиях начинаешь слышать и звон
кольчуги!
Диапазон возможного использования берез — неотъем-
лемого и самого распространенного компонента лесов
СССР — обширный: мебель, фанера, гидролизное произ-
водство, дрова, деготь, древесный уголь, лечебные препа-
раты (из почек, листьев, чаги), сок, множество изделий,
веточный корм для скота, сажа для туши и красок, кра-
ска (из листьев), веники, метлы, художественные поделки
и сувениры (из бересты, капов, древесины). Известен опыт
изготовления высокопрочных подшипников из прессован-
ной древесины березы желтой. Многообразны дары этого
дерева человеку, но из всего их набора только сок отно-
сится к числу продуктов прижизненного освоения березы.
Подпитка начинает все больше занимать умы лесных ис-
следователей и заготовителей. Она развивается в видную
отрасль лесопродукционного хозяйства по всей стране, в
том числе и на Дальнем Востоке.
Дальневосточные березы совершенно своеобразны в от-
ношении сока. Крупное дерево березы желтой выделяет за
сезон подсочки 5—10 центнеров, а рекордсмены — до 20—
25 центнеров. Это по меньшей мере в 10 раз больше по
189
сравнению с приведенными в печати данными о сокопро-
дуктивности березы в других районах страны.
Береза ребристая (желтая) иногда дости-
гает 32 метров в высоту и 120 сантиметров в диаметре,
деревья же высотой 27 метров и диаметром 80 сантиметров
встречаются довольно часто. Это самая крупная из всех
видов берез. Доживает до 300 лет. Ее узловатый, глыби-
стый, заскорузлый ствол взметнулся к облакам. Словно
всю жизнь преодолевал тяжесть собственного веса и по-
этому натужно извивался в процессе роста. Весь в буграх.
Внизу — округло-выпуклые ребра. Выступая из корневых
лап, они заползают на ствол и особенно резко выдаются
в комле. Изгибы, бугры, ребра, лохмотья коры — и все это
у прямостоящего ствола.
Будучи одной из исконно уссурийских берез (можно
сказать — главная уссурийская береза), она склонна к
теплому влажному климату и, естественно, лучшими сво-
ими массивами локализована в уссурийских лесах. Жел-
тая береза менее вынослива к холоду, чем черная, а тем
более плосколистная и каменная, но более устойчива, чем
железная и маньчжурская. Небольшими группами она про-
никает в северные сопредельные леса. На территории Ус-
суры попадается всюду, почти во всех типах кедровых и
широколиственных лесов. Нередко доминирует, образуя
желтоберезники с долей участия до 80 процентов. Явля-
ется индикатором, то есть типичным компонентом широко
распространенной разновидности кедровых лесов — жел-
тоберезового кедровника, в котором составляет от 20 до
50 процентов.
Встречаясь на значительном протяжении и со значи-
тельным участием, желтая береза образует довольно боль-
шие массивы. Желтоберезники и желтоберезовые кедров-
ники размещаются со всех сторон по самому верху средне-
высоких гор, а выше в горы они охотнее всего поднимают-
ся по теневым склонам, вплоть до горных кедро-ельников
190
и ельников. Так что в высотном отношении береза желтая
выполняет предпограничную роль собственно уссурийских
лесов. Промышленное распространение, долговечность, вы-
сокая сокопродуктивность, а также устойчивость к подпит-
ке создают ей славу лучшего продуцента сока не только
на Дальнем Востоке, но и в стране.
Береза даурская (черная) сильно варьирует
в своих размерах. При желании можно найти деревья вы-
сотой 25 метров, и уж совсем не редкость — 20-метровые.
В то же время часто встречаются взрослые деревья 10—
15 метров, толщина которых превышает 80 сантиметров.
Береза черная географически распространена шире бере-
зы желтой, выходит за пределы уссурийских лесов на зна-
чительное расстояние, протянувшись узкой полосой вдоль
Амура в Забайкалье. Однако больших массивов нигде не
образует. Произрастает обычно совместно с дубом по су-
хим возвышенным местам, в предгорьях и среди долин на
увалах, в виде разрозненных групп в несколько сот, ре-
же — в несколько тысяч стволов. Выделяет большое коли-
чество сока, уступая только березе желтой, но болезненно
переносит подсочку, может истечь соком и засохнуть даже
от небольшой раны, так что нуждается в особо осторож-
ном подходе.
Береза Шмидта (железная) произрастает
только на юге Приморья. Редко достигает 20 метров, ча-
ще — 10—15 метров. Самая долговечная береза — дожи-
вает до 300—350 лет. Замечательна также тем, что имеет
очень плотную, твердую, тяжелую, свилеватую, но вязкую
и легко обрабатываемую древесину, которая может исполь-
зоваться в качестве заменителя бакаута* в изделиях, тре-
бующих высокой прочности. Словом, соответствует своему
* Бакаут — гваяковое, или железное, дерево, растущее в тропиках
и используемое при изготовлении некоторых подшипников.
1911
названию — железная. Как продуцент сока в естественных
условиях промышленного интереса не представляет.
Береза шерстистая (каменная) на Дальнем
Востоке имеет самый широкий из берез ареал. В зависи-
мости от условий произрастания ее высота варьирует от 3
до 20 метров. В суровых условиях гор бросается в глаза
сильно искривленный, низкорослый ствол. Кстати, иному
из таких «уродов» может оказаться 250—300 лет: береза
шерстистая такая же долгожительница, как и железная.
Древесина ее тоже прочная, твердая, тяжелая, свилеватая,
но не столь вязкая, поэтому обрабатывается с трудом, при
этом скалывается и даже крошится, что и отражено в оп-
ределении — каменная.
Растет этот вид в горах по окраинам каменистых рос-
сыпей, входит в состав смешанных лесов, местами обра-
зует пояс каменноберезников. Лучшие каменноберезники
сосредоточены в северных районах, где их можно осва-
ивать для добычи сока. Причем долгожительство вида обе-
спечивает устойчивость сырьевой базы и позволяет созда-
вать оборудованные постоянные плантации подсочки. В от-
рогах Сихотэ-Алиня, то есть в зоне уссурийских лесов,
подсочка березы каменной возможна лишь в отдельных
случаях в наиболее доступных местах — по узким доли-
нам горных ручьев.
Береза плосколистная (белая) имеет не
только географически широкий ареал, близкий к таковому
березы каменной, но и внутри области своего распростра-
нения встречается во многих местах, так что справедливо
считается наиболее представленным на Дальнем Востоке
видом березы. Южная граница ареала проходит примерно
по водоразделу рек Хор и Бикин. Быстрорастущая поро-
да — за 100 лет вытягивается на 20—25 метров. Иные де-
ревья доживают до 150 лет и поднимаются несколько вы-
ше. Однако в массе своей белоберезовые древостои не пре-
192
вышают 20 метров. Ствол этих деревьев намного ровнее,
чем у ребристых берез, береста гладкая. Произрастает по
релкам в речных долинах, на увалах, среди марей, в пред-
горьях, по нижним склонам гор, на плато. Нередко обра-
зует куртины чистого белоберезника, чаще же входит а
состав лиственных и хвойно-лиственных лесов. Всюду в
равнинных местностях среди полей, болот, вдоль дорог)
растут березовые редки — перелески. Мелкие и крупные,
они достигают порой десятков гектаров и состоят из мелко-
мерных деревцев березы и других древесных пород.
В целом и чистые, и смешанные белоберезники слагав
ются из несравненно более мелких деревьев, чем желтобе-
резники и черноберезники. Соответственно и сока в расче-
те на одно дерево они выделяют меньше. Но по общей про-
дуктивности, исчисленной на единицу площади, они не тая
уж отстают от других березняков, потому как на этой са-
мой «единице» и стволов заметно больше, а уж об удобст-
ве насаждений данного вида и говорить не приходится!
«плосколистка» произрастает в самых доступных местах,
В северной части зоны уссурийских лесов она как объекч
подсочки стоит следом за березой желтой и лишь в отделы
ных местах уступает березе черной.
Береза маньчжурская (белая) близка я
плосколистной и заменяет ее на территории Приморья и
юга Хабаровского края, начиная примерно от Хорско-Би-
кинского водораздела. Эти виды отличаются друг от друга
тем, что у маньчжурской листья несколько удлинены и име-
ют чаще всего ширококлиновидное основание, а у плоско-
листной они, наоборот, несколько расширены, укорочены
и имеют прямое или крутоокруглое основание. Береза
маньчжурская более теплолюбива, немного меньше разме-
рами, реже образует чистые белоберезники. Как сокопро-
дуцент она практически равнозначна плосколистной. В за-
готовительном производстве их, как правило, не различа-
ют: ту и другую называют белой березой.
7 Лесная самобранка 193
ЧТОБЫ КАПЛЯ ПРОТЕКАЛА
Старый березняк вольно раскинулся на одном из ров-
ных затяжных уклонов по северному склону Большого
Хехцира, в 25 километрах от Хабаровска. Величавые трех-
вековые желтые березы стоят справа, слева, сзади, спереди
на расстоянии видимости и дальше, дальше... Все задум-
чивые, потому что пробил их час. Скоро они уйдут из сол-
нечного мира, упадут в траву, в кусты под сень леса, при-
давленные тяжестью годов. Такая судьба уготована им
самой природой. Или они еще послужат добром в свой по-
следний час? Да, послужат!
По плану на следующий год они поступят в рубку.
А сейчас здесь обосновалась бригада опытно-производст-
венной подсочки. На крупном объекте, в достаточно круп-
ном масштабе ей предстоит доказать целесообразность
промышленной подсочки, проверить, а затем повсеместно
внедрить в производство ранее полученные сведения о за-
кономерностях соковыделения, о способах и технологии
подпитки. Лесной ресурсовед, добровольно взявший на себя
этот непростой и нелегкий труд, ведет исследования, дви-
жимый желанием применить и утвердить принцип рачи-
тельного освоения березняков. В добрый путь!
Чего-чего только не придумает лесной ресурсовед, ког-
да ему надо постичь тайну продукта. Со стороны забавно
наблюдать, как он еще по снегу снует, подобно муравью,
от дерева к дереву, сверлит отверстия различных диамет-
ров на разной высоте, включая ветви и корневые лапы.
При этом он, мокрый и чумазый, отгребает снег от корне-
вых лап, долбит ломом землю, опускается у дерева на
одно, на оба колена, становится на четвереньки, залазит
на плечи друга, чтобы просверлить повыше, подтаскивает
валежины, карабкается по стволу, выпиливает образцы
древесины, дует в отверстие, щупает, пробует влагу на
язык, вставляет трубки, надевает на них резиновые шланги
и, сидя на корточках или лежа на боку, улыбается каска-
194
дам капель, считает их, шевеля обветренными губами, при-
меряет посуду, для устойчивости подсовывает под нее гни-
лушки, подгребает листву... Потом сморщенными от влаги
пальцами, которые почему-то никак по оботрешь насухо,
наносит на дерево номера, пишет на волглой бумаге сло-
ва, столбцы цифр, рисует схемы, графики. Он пишет и ве-
чером при беспокойно мерцающем свете костра.
Весь световой день исследователь безостановочно дви-
гается от своего палаточного стана, что размещен у до-
роги, к деревьям, и от дерева к дереву, и опять к дороге.
Таскает бидоны, стеклянные баллоны, сок в посуде; пере-
ливает, снова несет. Соскакивает ночью и, оживив костер,
слегка отогрев задубевшее тело, крадется с фънариком
сквозь чащу — смотреть, как капают деревья в любой час
суток, а заодно получить неизбежно отпущенную ему долю
царапин, синяков и шишек. Ноги мои ноги в синяках, щеки
мои щеки поцарапанные. Забавно ли смотреть на это?
Перед вами столь бесхитростные, «первобытные», порой
смешные манипуляции, каких в городе не увидишь. Од-
нако суровостью веет от случайных и неслучайных забав
таежника. А еще гордостью проникаешься за его самоот-
речение, за его слитность с лесной природой.
Промышленная подсочка березы в Хабаровском крае
берет начало с работ только что упомянутой опытно-про-
изводственной бригады в 1973 году. В течение четырех лет
до этого проводились целенаправленные исследования со-
копродуктивпости, способов подпитки и влияния на состо-
яние и рост дерева. О более ранних опытах на Дальнем
Востоке сохранились лишь самые общие и отрывочные
сведения. В европейской части страны, а именно в районе
Казани, подобные исследования восходят к началу 20-х го-
дов, затем они более всего локализовались на Урале, про-
водились в Белоруссии и с перерывами продолжаются до
настоящего времени уже во многих районах страны. Сама
организованная подсочка осуществлялась периодически
в 30-е годы и во время Великой Отечественной войны, а в
195
широких масштабах вновь возрождена в 1967 году.
Кто-то в свое время поразмыслил: «Что, если березу
не подрубать, а сверлить?» Попробовал — и хорошо полу-
чилось: все-таки не такая зловещая рана, а соку достаточ-
но. Достойный внимания способ! Но долгое время, долж-
но быть, пробивал он себе дорогу, заранее дискредитиро-
ванный последствиями губительных способов, одновремен-
но и соперничая с ними, и неся на себе груз опороченного
ими дела. Время от времени люди забывали об этом спо-
собе и открывали его для себя заново. Благо, сейчас спо-
соб отверстий, или, как его еще называют, способ каналов,
устойчиво приходит на смену когда-то ходовым подрубам,
подпилам, надрезам и является утвержденным способом
промышленной подпитки.
Однако много ли мы знаем о способе отверстий, о том,
какое обеспечивает он соковыделение? Даже по поводу
такого первейшего исходного признака, каким является
размер отверстия, в литературе приведены разноречивые
сведения. Одни ратуют за глубину отверстий в 2, другие —
в 10 сантиметров, одни считают нормальным их ширину
в 0,5 сантиметра, другие — в 3 сантиметра и более. Для
белой березы Урала и европейской части страны устоялись
размеры в 1—1,5 сантиметра по диаметру и в 2—3 санти-
метра по глубине, а при подсочке менее чем за 5 лет до
рубки дерева глубина допускается вдвое больше, то есть
до 6 сантиметров. Но и эти данные получены без учета
биологических особенностей деревьев и должны быть диф-
ференцированы, особенно для уссурийских берез с их раз-
нобоем в крупности.
Способ подпитки должен оптимально сочетать два об-
щих требования: наибольшая сокоотдача и наименьший
ущерб дереву. Давайте посмотрим, что происходит, и по-
думаем, что должно происходить при строгом следовании
этим требованиям.
Перед нами группа большущих желтых берез, и в каж-
дой дыра, сделанная рукой заготовителя, да такая, что
196
похожа на вход в дупло мелкой птицы-дуплянки, — диа-
метром около 5 сантиметров и глубиной больше 10 санти-
метров. Где только такой бурав добыли? Наверняка заго-
товитель добивался максимального выхода сока, полагая,
что чем больше дыра, тем больше натечет. И зачем так
дырявить березу?! Теперь мы знаем, что дыра не оправда-
ла задумок добытчика. Это один из тех случаев, когда
нельзя доверяться логике «очевидного». Нужны знания,
основанные на понимании природы изучаемого признака.
Отверстие должно вписываться в соковую зону ствола,
а эта зона, как уже говорилось в разделе «Горек вкус
у горькой доли», ограничена заболонным слоем древеси-
ны, расположенным за лубом. Заболонный слой состав-
ляет у тонких деревьев — 3, у толстых — 7 сантиметров
и лишь местами достигает 10 сантиметров. Так что 10-сан-
тиметровое отверстие захватывает «сухую» зону. Этот «за-
хват» не просто выпадает из актива соковыделения, но впи-
тывает часть сока, выделенного в активной зоне; а будучи
жизненно пассивным да при этом еще и оголенным, он
выполняет роль открытых ворот для проникновения спор
дереворазрушающих грибов в древесину. В последующие
годы зараженное дерево ослабевает, снижается его жиз-
ненность, в том числе и сокопродуктивность. Следователь-
но, глубокое отверстие не увеличивает, а наоборот, сни-
жает выход сока и непосредственно в год подсочки, и опо-
средованно— через болезнь дерева в будущие сезоны.
Более того, интенсивность сокового тока неравномерна
по толще заболони. Чем глубже находится годичный слой,
тем ток в нем слабее. В периферийном слое сок течет на-
много быстрее. Обусловлено это, очевидно, тем, что он не-
посредственно переходит в ветви и накоротко связан с ли-
стьями. Поставьте свежесрубленную ветвь в раствор кра-
сителя. Через некоторое время путем срезов вы сами убе-
дитесь, сколь существенно неодинакова скорость подъема
сока.
Между тем сверление глубоких отверстий — явление
197
совсем не редкое. Даже в печати промелькнули рекомен-
дации по сверлению на 10 сантиметров у деревьев, начи-
ная с диаметра 20 сантиметров. Это же до самой сердце-
вины, а если с обеих сторон, то насквозь. Данный факт
наглядно показывает, насколько внимательно надо отно-
ситься к биологической сути растения при пользовании
прижизненными продуктами. Нельзя считать оправданны-
ми и рекомендации 6-сантиметровых отверстий для берез
любых размеров, потому что у тонких и средних деревьев
они тоже перекроют заболонную зону. В то же время мел-
кие, 2—3-сантиметровые, отверстия часто недоиспользуют
соковую продуктивность дерева.
Так как ширина заболони довольно четко увязывается
с толщиной ствола, то и глубину отверстий целесообразно
подразделять по толщине ствола. Для 20-сантиметровых
стволов глубина отверстий установлена в 3 сантиметра,
для 40-сантиметровых — в 5 сантиметров, для 60-санти-
метровых и более крупных — в 7 сантиметров. Таким об-
разом, диаметр дерева определяет одну из технологиче-
ских сторон способа отверстий. Заметьте, простой, легко
измеряемый морфодинамический признак (диаметр ство-
ла) помогает в технологии заготовок. Подобный методиче-
ский подход надежно служит во многих случаях в лесных
ресурсоведческих делах.
Итак, в отношении глубины отверстий все встало на свои
места. А что ширина? Позволительно брать ее в 5 санти-
метров? Давайте попытаемся поставить небольшой опыт.
Выдолбим в стволе широкое и глубокое отверстие, ска-
жем, с диаметром 10 сантиметров. Подождем 2—3 дня,
выберем время, когда приостановилось выделение сока —
а такой момент обязательно наступит в течение суток. Вы-
сушим отверстие ватой и влагоемкой бумагой. Быстро
вложим по периметру заранее подготовленную сухую вла-
гоемкую бумагу так, чтобы она плотно соприкасалась со
стенками. Смотрите, намокание самого верха и самого низа
начинается позже, и в основном не от своих стенок, а с
198
боков. Этим подтверждается ранее высказанная мысль
о пониженной интенсивности соковыделения по централь-
ной вертикали повреждения. Отсюда ясно: широкие отвер-
стия нецелесообразны.
Но проверим все-таки, так ли это. Измерим количество
сока, выделенного за минуту и в целом за сутки. Проверка
тем более желательна, что трудно добиться чистоты в опы-
тах с намоканием. Просверлим множество отверстий диа-
метром от 0,3 до 4 сантиметров, вставим в них трубки, из-
мерим и сосчитаем капли, измерим литраж сока.
Как и предполагалось, узкие трубки, с просветом от 3
до 7 миллиметров, оказались плохо протекаемыми. Дело
в том, что капли, собирающиеся на краю отверстия, имеют
в поперечнике тоже 3—7 миллиметров. При начинающем-
ся выделении сока его слой медленно наплывает до тол-
щины капли у того торца трубки, что воткнут в отверстие,
и перекрывает просвет. Возникает статическое капель-
но-воздушное состояние, иными словами, образуется ме-
нископодобная закупорка. Ее создают неизбежные мелкие
отщепления древесины и часто возникающие задиры воло-
кон коры и древесины при введении трубок в отверстия.
Во время закупорки сок легко находит себе путь в ка-
пиллярной структуре древесины и коры и просачивается
снаружи трубки. Если внутренняя стенка трубки смочена
или сок преодолел статическое состояние, он безоста-
новочно тянется в трубке тонким пленочным слоем до тех
пор, пока не прекратится его выделение. После перерыва
в сокоотдаче и высыхания трубки возникает вероятность
новой закупорки. Ее можно избежать, если вложить в труб-
ку крохотный кусочек бинта так, чтобы он чуть-чуть вы-
ступал в отверстие дерева. А если есть подозрение на уже
возникшую закупорку, то ее можно устранить, подсосав
сок через шланг.
В более крупных трубках сок течет беспрепятственно
и никогда не возникает капельно-воздушной закупорки.
Следовательно, на крупных трубках без искажения можно
199
проверить влияние размера отверстий на выход сока. Ре-
зультаты свидетельствуют о том, что количество выделя-
емого деревом сока не зависит от размера отверстия. Из
сантиметрового отверстия набегает такое же количество
сока, что и из 4-сантиметрового. Если интенсивность выде-
ления в первом случае равна 100 каплям в минуту, то и во
втором — 100 каплям. Теперь можно определенно ответить
на поставленный вопрос о позволительности 5-сантимет-
ровых отверстий. Дыры-дуплянки совсем ни к чему даже
в отношении количества выделяемого сока, не говоря уже
о их безусловном вреде для здоровья дерева. Достаточно
совсем небольшого отверстия, лишь бы капля свободно
протекала в трубку и не создавала закупорки. Считая с
небольшим запасом, отверстие должно иметь примерно сан-
тиметровый диаметр.
Существует несколько видов подпитки, основанных на
способе отверстий. Закрытая подпитка, один из вариантов
которой отработан исследователями на дальневосточных
породах, будучи внедренной, зарекомендовала себя как
наиболее удачная в опытно-производственной бригаде.
В дереве сверлят отверстие, вставляют в него трубку (же-
лоб), на другой конец которой предварительно надет ре-
зиновый шланг. Свободный конец шланга опускают в за-
крытый стеклянный баллон (приемник) через отверстие,
сделанное в крышке. Так выглядит закрытая подпитка в
общем виде.
Частности, связанные с дальневосточными условиями,
заключаются в следующем. Для сверления отверстий при-
годен только бурав. В печати нередко рекомендуют для
этой цели сверло и перку, но они плохо внедряются и вяз-
нут в сырой древесине местных пород. Сверлят дерево
обычно в радиальном направлении. Это обеспечивает попе-
речное перерезание слоев, благодаря чему отверстие дает
больше сока. Но это справедливо лишь для белых берез,
имеющих круглые стволы. Другое дело — желтая береза.
У нее, в связи с выраженной ребристостью ствола, ради-
200
ально направленное отверстие далеко не в любом месте
проходит поперек слоев. В неоптимальном случае резуль-
татом могут быть пониженное соковыделение и техноло-
гически недопустимая форма входа. Чтобы этого не про-
изошло, у ребристых деревьев отверстие проделывается
в строго поперечном направлении к годичным слоям в дан-
ной точке. И если эта точка выбрана на боковине ребри-
стого выступа, то путь бурава, конечно, не совпадет с пер-
пендикуляром к центру ствола. Сверлят с едва приметным
уклоном вверх, это обеспечивает свободное стекание сока.
Однако при слишком крутом уклоне получится эллипти-
ческий вход в отверстие и под трубку будет подтекать сок.
Взамен желобов можно применять обыкновенные дю-
ралевые трубки, изготовленные из бросовых лыжных па-
лок, которые в достаточном количестве накапливаются на
зимних спортивных складах. Палки надо распилить на
части длиной 8—10 сантиметров, у полученных трубок оба
конца снаружи и изнутри сгладить напильником. После ки-
пячения в очищающем и обезвреживающем растворе труб-
ки готовы для выполнения назначенной роли. Бурав дол-
жен быть в диаметре на миллиметр тоньше трубки, чтобы
она плотно входила в отверстие. Большинство лыжных
палок имеют наружный диаметр 15 миллиметров, так что
ходовым является 14-миллиметровый бурав, который, кста-
ти, чаще других поступает в продажу.
В качестве посуды для приема сока лучше всего ис-
пользовать двадцатилитровые стеклянные баллоны (буты-
ли). Трехлитровые банки, с которыми обычно работают в
других районах страны, на Дальнем Востоке применяются
редко, только на низкопродуктивных породах, потому что
высокопродуктивные березы здесь выделяют из одного от-
верстия до 10, а то и до 12—13 литров сока в сутки.
С 2—3 отверстий выход сока соответственно больше. Два-
дцатилитровые баллоны, в отличие от трехлитровых, име-
ют довольно узкую горловину, нет необходимости закры-
вать их крышкой или пробкой, лучше прикрыть кусочком
201
пленки, слегка вдавив ее пальцами в горловину рядом ё
опущенным шлангом.
В зависимости от высоты в пределах доступной росту
человека части ствола закономерного изменения в выходе
сока не замечено, поэтому высотный уровень отверстий
диктуется чисто технологическими соображениями. Прак-
тически отверстия располагают на высоте 0,3—1,2 метра
от земли, соответственно посуде и корневому стулу. Кор-
невой стул представляет собой оголенный низ растения
или, как говорят специалисты, базу дерева вместе с кор-
невыми лапами. У березы желтой корневой стул выступа-
ет над поверхностью порой более чем на метр, так что
отверстие иногда приходится на уровень корневых лап,
обычно же — выше их.
В заболони дерева есть створы наиболее активной цир-
куляции сока, они соответствуют здоровой древесине, пи-
тающей наиболее развитую сторону кроны. В ребристом
комле они тянутся чаще всего от корневых лап по вы-
пуклой грани ребер и реже — по впадинам. То и другое
заметнее всего проявляется у толстомерных деревьев жел-
той и черной берез. Данные закономерности полезно знать
при выборе места под отверстие. При этом надо учитывать,
что расположение кроны может быть винтообразно сме-
щенным ввиду косослоя ствола. Разумеется, положено из-
бегать таких участков поверхности дерева, которые пора-
жены сухобокостыо, наружной и заболонной гнилью, не
годятся и места с технологически неприемлемым наклоном
ствола.
Предутренние заморозки перехватывают сок в отвер-
стии, трубке, шланге. Образующиеся наросты льда выпира-
ют трубку, и пока они днем оттаивают, много соку уте-
кает по коре. Но главная опасность в другом: после этого
трудно установить трубку так, чтобы не было подтеков, ибо
сок стремится течь по однажды проложенному пути. Если
ночью ожидается низкая температура, то во избежание
оледенения надо с вечера тщательно, но не плотно, накрыть
202
или обмотать трубку и шланг смятыми полосами бумаги
При потеплении, особенно во второй половине сезона
подпитки, сок быстро закисает, от одной бутыли с закис-
шей жидкостью процесс распространяется на весь участок.
Для предупреждения преждевременной порчи продукта сле-
дует избегать установки бутылей-приемников на солнцепе-
ках, регулярно следить за состоянием сока. При обнару-
жении помутнения или осадка надо прочистить и прокипя-
тить в обезвреживающем растворе трубки, шланги, про-
мыть посуду, прочистить отверстия.
ЧУДО-ПЛАЧ
На сокозаготовительном стане долговязый, тонкий, как
былинка, шустряк Сенька читал товарищам по подпитке вы-
резку из старой газеты о березовом соке. В ней несколько
раз упоминалось о плаче березы. Закончив читать, Сенька
подмигнул еще более длинному, но плотно сложенному
соседу:
— Понятно? Плач! Березы плаа...чут! Аты сверлишь их,
злодей.
С блокнотом и карандашом в руках невдалеке сидел
ресурсовед. После Сенькиных слов он поднялся, подошел
вплотную к бойкому чтецу и, мягко вызывая на разговор,
спросил:
— А что такое плаа...ч берез?
— Пожалуйста, — с готовностью ответствовал тот. —
В весеннее время (то бишь сейчас) березы способны вы-
делять сок — это и есть плач.
Ресурсовед улыбнулся, но просто и настойчиво снова
задал вопрос:
— Да, но как плачут березы?
— Я же по писаному говорю: выделяют сок.
— Как выделяют? Сами? Вот в чем вопрос — как?
— Очень просто, — вздохнул Сенька и, словно призы-
вая в поддержку газетную вырезку, хлопнул по ней тыль-
203
ной стороной ладони и выпалил поучительно: — Надо сде-
лать отверстие в стволе, через него за-ка-па-ют капли, про-
зрачные как слеза.
— Ну хорошо. Спрошу по-другому... Как ты думаешь,
березка сама плачет? Понимаешь — сама? Или ее обяза-
тельно надо вынуждать?
— Хх... как же она сама? У нее отверстий нет. Это мы
только говорим «плач березы», а сама она не плачет.
— Значит, сама собой береза не способна выделять
сок, не умеет плакать? Надо ее растревожить. Так, да?
Но почему она готова к слезам? Может быть, ей просто
необходимо пролиться соком? Тополь ведь, например, не
плачет. Старайся — не старайся, а он тебе своего сока
не даст.
— Так то тополь. А береза есть береза.
— Береза, действительно, есть береза, — неожиданно
вступил в разговор бывалый таежник, которого Сенька
уважительно выделял из всей компании и называл почему-
то дедом, хотя тому было не больше сорока. — По мне,
так вот как: березе положено плакать после зимнего сна.
Плакать от радости, что проснулась. Это ей, наверное, при-
родой положено очиститься, омыться изнутри, размяться
от застоя, от холода. Суть ее такая.
— Не знаю, не знаю, — оживился ресурсовед. — Нуж-
но ли ей очищаться... Березе природой отпущено плакать —
в этом вы правы... Скажите, не приходилось ли вам ви-
деть плач берез не из тех отверстий, что сделаны челове-
ком, а как-то иначе?
— Как не приходилось! Приходилось. Думал я тогда,
что редко это бывает... Иду, а сверху капает. Дождь при
ясном небе. Подставил ладонь — шлепаются капли, аж
брызги летят. Набралось малость, попробовал на язык —
сластит. Стал я с тех пор примечать: почитай, каждая бе-
реза роняет капли. Дробятся они о ветки, ветер сносит, по
сучьям, по стволу растекаются. Бывает, долетают и целы-
ми до земли. Присматриваться надо, чтоб увидеть. Дело
204
это скрытное, 8 глаза не бросается. Поэтому и не заме-
чаем...
Выпал и на долю ресурсоведа красивый случай с пла-
чем березы. Опустился он как-то на колено у дерева, при-
меряясь подпитать, и слышит: шлеп, шлеп, шлеп... с одной
стороны, с другой. Продвинулся на звук, видит сырое пят-
но на палой листве. Ребячий порыв овладел им. Широко
открыл рот, примерился и поспешно лег головой на пятно.
Капли попадали на щеки, шею, лоб, нос, брызги летели
в глаза. Наконец, попала капля на язык, но тут же следу-
ющая залетела прямо в горло, он захлебнулся от хлест-
кого удара, соскочил, хватил ртом воздух и со слезами
закашлялся. Можно, оказывается, каплей захлебнуться, если
широко разинуть рот...
Он осторожно лег снова, поднес к глазам бинокль и
стал увлеченно смотреть, как на ветке ритмично растут
капли, тяжелеют, отделяются и летят метров пятнадцать
до земли. Траектория падения капель почему-то изогнута
дугой, хотя совершенно безветренно. Или, может быть, это
так кажется снизу. И вдруг капли пошли вразброс, их тра-
ектория стала неустойчивой, со смещениями то в одну, то
в другую сторону. И тут в поле зрения попала малая пта-
ха. Бочком, неторопко передвигая лапками по ветке, она
подвинулась вперед. Вытянула головку, замерла. Набухла
капля — пичуга склюнула ее, еще подождала, снова склю-
нула... Ах, какая прелесть! Вот это — откровение. Вот
это повезло...
На ветке заметна в бинокль небольшая царапина, от
которой тянется пленка стекающего по коре сока к тому
месту, где провисают капли. Возможно, царапина появи-
лась во время ветра, когда кроны соседних деревьев хле-
щут друг друга, трутся, сдирают кору, срывают мелкие
ветки. А может, град сбил, или треснула древесина от мо-
роза, или упало старое дерево, задев сучком, или короед
сделал свое дело, дятел доставал личинку, зверек пробо-
вал зубы, ворона чистила клюв, рябчик склюнул почку...
205
Не в одиночестве, не в пустоте — «во поле березонька
стояла». Ее ветер обдувал, ее снег накрывал. Трудно пред-
ставить, чтобы за долгую зиму не случилось у дерева хотя
бы мелких поломов. Вот и плачут березы, вот и «слезото-
чат» их царапины. Это естественный процесс, к которому
березы приспособились эволюционно, а потому всегда име-
ют наготове сок в расчете на превратности среды, на вы-
нужденный «плач». Если мы, при целенаправленном веде-
нии лесного и заготовительного хозяйств, сумеем устранить
потери сока березами от естественных причин (путем ухода
за древонасаждениями), то можем смело забирать себе
весь «сэкономленный» сок.
Легко сказать: подсочка в пределах резерва плача.
А кто его знает, каков он, этот резерв? Как его определить?
Задача. И как видно, непростая. Но для этого и существу-
ют ученые, чтобы решать такие трудные задачи. Дело за
вами, лесные ресурсоведы. Спешите. В том, что до сего
времени еще процветают неверные способы подсочки, есть
и ваша вина.
В ПРЕДЕЛАХ РЕЗЕРВА ПЛАЧА
Высокая, еще молодая и здоровая береза восемь лет
назад была заподсочена. Сразу после подсочки отверстие
прочистили и залепили лечебной замазкой. С тех пор де-
рево никто не тревожил, карточка на него со столбцами
цифр о выделенном соке лежала в шкафу исследователя.
Настала пора рубки, и исследователь спешит посмотреть,
что сталось с березой, узнать, как она себя чувствовала
в год подсочки и позднее.
Написанный масляными красками номер на коре по-
трескался, пятнами отслоился, но хорошо различим. Ниже
номера было отверстие, сейчас его нет. Неужели заросло?
Исследователь спилил березу, подсчитал годичные слои,
измерил их ширину. Нашел слой семилетней давности, он
ничем не отличался от предыдущих и последующих. Значит,
206
дерево отлично справилось с подпиткой. Долго же при-
шлось ждать, чтобы получить этот элементарный ответ, но
именно так, по крохам, собираются сведения из долгой
жизни деревьев. Теперь перед исследователем — факт. Из-
мерил высоту — прирост тоже хороший. Сделал пропил п®
месту бывшего отверстия. Только легкая, едва заметная
свилеватость текстуры указывает на давнее ранение. У не-
которых берез отверстия хорошо заметны, затянулись лишь
по краю, однако у всех заподсоченных деревьев сохранился
нормальный рост и древесина осталась здоровой. Вывод
ясен: разовая, технологически выдержанная подсочка в од-
но отверстие с последующим лечением не искажает жиз*
ненности дерева. Она вписывается в резерв плача, но ре*
зерв этим не исчерпывается.
Таким же образом исследователь проверил деревья,
которые были заподсочены им в разных вариантах после-
довательности по годам — одним, двумя, тремя и большим
числом новых отверстий ежегодно. И что же? Дерево ос-
тается здоровым, нормально развивается и почти не теряет
в приросте, если подсачивали его подряд или через год не
более трех лет. При этом у деревьев с диаметром 20 санти-
метров общее число отверстий не должно превышать двух,
то есть по одному в год; с диаметром 40 сантиметров — не
более четырех, по одному или по два в год; с диаметром
60 сантиметров — не более шести, по два в год. Данными
нормативами определяется предел резерва плача. Более ча-
стое повторение подпитки и большее число отверстий ведут
к потере жизненности дерева. Это и биологический, и техно-
логический ответ на допустимую нагрузку подсочки. Ве-
роятно, полученные нормы справедливы как минимум на
10 лет, пока дерево не израстет и не исчезнут потенциаль-
ные агенты ослабления, обусловленные подсочкой. Это оз-
начает, что после трехлетнего рабочего сезона должен
быть по меньшей мере семилетний отдых, затем можно-
возобновить подсочку, но, очевидно, с меньшими нагруз-
ками. Определенно насчет последующей нагрузки ресурсо-
207
веды смогут ответить позже, после постоянных наблюдений
за одними и теми же деревьями в течение хотя бы 20 лег.
В березняках, поступающих в рубку в течение ближай-
ших 5 лет, позволительна более интенсивная подсочка, лишь
бы к моменту рубки древесина не потеряла тех качеств,
которые предъявляются ей согласно назначению.
У березы черной приходилось наблюдать самоистече-
ние. Здоровое на вид дерево через единственное небольшое
отверстие отдавало так много сока, что в том же сезоне
засыхало. В нем по каким-то причинам начисто отказывала
та внутренняя физиологическая пружина, которая обеспе-
чивает отключение выделительных функций на уровне, до-
статочном для обеспечения растению нормальной жизни,
и которая вообще-то присуща всем пасочным породам, в том
числе и березе черной. Явление это единичное, но коль оно
существует, ресурсоведу следует задуматься о мерах пред-
осторожности. Какой ни есть, а выход был найден. Если
ограничить количество изымаемого сока нормами, указан-
ными в последующем разделе, и после получения задан-
ного литража заделать отверстие, не дожидаясь окончания
соковыделения, то самоистечение приостановится, и состо-
яние дерева останется достаточно хорошим в настоящем и
в будущих сезонах.
КАПЛЯ ЗА КАПЛЕЙ
Всякому свое. А великанша, желтая береза, в эти дни
напряженно замирает и слушает-слушает, как что-то силь-
ное и ласковое поднимается в ней, берет ее в полон, на-
прягает клетки, повелительно расправляет сережки-рожки,
движется где-то близко под корой и разливается желанной
истомой. Даже при порыве ветра великанша силится быть
тихой, и если уж шумит, то затаенно, а если скрипит, то
приглушенным вздохом облегчения. Она ушла в себя, такая
притихшая на вид и такая бурная «внутри».
Что там бурлит в тебе, береза? Мы знаем, в эту пору
208
достаточно царапнуть ствол, как из него появится... Да все
ли, да так ли знаем?! Сейчас еще раз увидим, что и как
появится. Подсочный бурав внедряется в кору, коснулся
древесины, вошел в нее на положенную глубину, раскручен
в обратную сторону и вынут. Тотчас из отверстия выглянул
прозрачный шарик, повис, зацепившись хвостиком, вытя-
нулся и выпал наружу. За ним, один к одному, шаловливо
покатились одинаковые шарики, шарики... и каждый то-
ропливо выстукивает о дно посудины: кап, кап, кап... Ког-
да же посудина немного наполнилась, стали выговаривать
полностью: кап...ля, кап...ля... Сколько их! Сколько их у
тебя, -великанша? Дай время, обязательно сосчитаю.
Капли! Всего-навсего капли вытекают из березы одна
за другой, то размеренно, не спеша, то подгоняя друг друга
в лихом ритме. Несовершенному людскому восприятию не
дано враз ощутить, что этакие шарики-гномики способны
наполнить 20-литровую бутыль. Верится и не верится —
бутыль, поднять которую под силу лишь взрослому муж-
чине, и капля, которая на языке невесома... Томительно
ждать наполнения, кажется, во веки веков не дождешься,
слушая монотонное: кап...ля, кап...ля.
Раз, два, три... десять... двадцать... Семьдесят капель
в минуту вытекает из просверленного нами отверстия. Мно-
го это или мало? В час будет четыре тысячи двести, в сут-
ки — сто тысяч восемьсот... А нельзя ли число капель, вы-
текающих в минуту, перевести в суточный литраж? Нельзя
ли сезон-другой потрудиться и навсегда определить литраж
для любого числа капель? Ведь тогда можно будет пред-
сказывать суточный выход сока.
Давайте попытаемся. Для этого надо знать еще один
показатель — число среднеразмерных капель в литре.
Их — четыре тысячи восемьсот. Смотрите-ка, как легко
выдал ресурсовед эту цифру — знать, заранее приготовил
и сейчас достал, словно платочек из кармана. Призабыл,
должно быть, что в свое время добыл ее, многократно на-
глядевшись на сверкающие капли до ряби в глазах, что
209
немало дивился результатам, что насытился расчетами
вдосталь... И вот сейчас эта элементарная, пропахшая
потом ресурсоведа цифра позволяет утверждать, что при
семидесяти каплях в минуту за сутки натечет 21 литр.
Вот и полнехонька бутыль! Круглым счетом в ней сто ты-
сяч капель! Обратите внимание — с одного только отвер-
стия. При десяти каплях в минуту натечет соответственно
3 литра, при двадцати — 6 литров и так далее... при ста
каплях — 30 литров... Стало предельно понятно — всего
минуту понаблюдайте за отверстием и будете знать, сколь-
ко литров сока соберете за сутки. Все просто, но...
В течение суток у растения резко меняется ритм кап-
левыделения, так что наш подсчет чреват погрешностями.
Прогноз суточного литража, как видно, нуждается в до-
полнительных сведениях. И снова: раз, два, три... Теперь
уже и днем, и ночью. Масса цифр, математическая обра-
ботка, графики, сопоставления, доводка. И вот она — нуж-
ная закономерность: в 9 и в 20 часов интенсивность кап-
левыделения соответствует средней за сутки. Пожалуйста,
приходите в назначенный наукой час и предвещайте коли-
чество сока на последующие сутки. Более того, позволи-
тельно прогнозировать в любое время дня, но при этом
подобает пользоваться специально выведенными коэффи-
циентами интенсивности. Значения в 9 и 20 часов спра-
ведливы в разгар сезона; в начале сезона среднее число
капель приходится на 10 и 19 часов, в конце сезона — на
8 и 21 час.
Интенсивность выделения у березы желтой достигает
800 капель в минуту, но это сверхобразцовый случай, при-
вычнее — до 250. За гранью 280—330 штук в минуту кап-
ли сливаются в струйку; до 350 капель — прерывистая
струйка, 350—500 капель — цельная, 500—800 капель —
самая мощная. Уместен вопрос: как же различить капли
в струйке, чтобы сосчитать? А этого делать не надо. Проще
найти нужную величину по числу капель в литре, которое
уже известно, и по времени наполнения 200-граммового
210
градуированного флакона. Флакон наполняется довольно
быстро: при интенсивности 160 капель — за 6 минут, 240 —
за 4,5.минуты, 320 — за 3 минуты, 640 — за 1,5 минуты...
Струйка — явление нечастое и редко продолжительное,
тем не менее многим специалистам удается полюбовать-
ся ею почти ежегодно.
После небольшого экскурса в мир капельной интенсив-
ности и в методику определения суточного выхода сока
самая пора обратиться вновь к нашей великанше, при-
смотреться к ней и выполнить взятое обязательство — со-
считать, сколько капель у нее в запасе. Вспомним: с одно-
го отверстия сто тысяч капель в сутки, что равнозначно
21 литру. И все? Да что вы! Взгляните на нее. Не по
малому я^е счету разрослась вширь и ввысь. Диаметр ком-
ля на уровне пня — 115 сантиметров, на высоте груди —
76 сантиметров, размах кроны в проекции на землю —
17 метров. А вот высота... Как бы осознавая свою мошь
и несколько стесняясь ее, береза не стремится к особому
превосходству в росте. Ее высота равна 27 метрам. Верх
кроны огромным стогом громоздится впритык к таким же
соседним стогам, возвышаясь разве что на метр-полтора
в самой своей макушке. Эта соразмерная кряжистость на-
вевает ощущение простой и основательной силы, которая
стоит на страже зеленого океана, гасит противоборству-
ющие стихии природы и которая все еще не раскрыта, все
еще спрятана от глаз науки в каких-то тайниках расти-
тельной жизни.
Не из тех великанша, чтобы двадцать один литр —
и все. Случалось, за сутки она даровала нам по двести
тридцать литров! Это и<е миллион сто четыре тысячи ка-
пель! И как она успевала в спокойном ритме выдавать их
за 24 часа! В фототеке у меня есть пленка, на которой за-
печатлена береза со свисающими из отверстий шлангами,
а вокруг — около десятка бидонов и бутылей, наполнен-
ных соком, — таков выход за сутки. Впечатляет. Вот это
производство! Крепко отлаженное. Живое. Вот это здо-
211
ровьице! Выпестованное. Отменное. За сезон наша рекорд-
сменка выдала две тысячи сто тридцать литров сока! Де-
сять миллионов капель! Вот это продуктивность! Чемпи-
онская.
Причем заподсочили великаншу с точным соблюдением
тех правил и норм, о которых мы уже беседовали в пре-
дыдущих разделах и которые обеспечивают здоровый, нор-
мальный рост дерева в последующие годы вплоть до есте-
ственного отмирания. Практически с этой березы можно
было взять еще больше сока, употребив самую интенсивную
подсочку, что вполне допустимо, так как участок предна-
значен в рубку. Три сезона с великанши брали сок. А ког-
да лесозаготовители срубили ее, мы увидели, что первые
отверстия заметно заросли, что прирост дерева остался на
естественном уровне.
Таких могучих деревьев мало в лесу. В чащобе, в не-
оглядной массе стволов, они не вдруг-то выдают свое при-
сутствие, но если захочешь — непременно отыщешь. Семь
рекордсменок описаны в моих полевых материалах. Столб-
цы цифр свидетельствуют, что каждая из них на протяже-
нии полутора-двух недель регулярно давала в сутки по
центнеру сока, а иногда выход достигал 1,5—2 центнеров;
продуктивность за сезон — не менее 18 центнеров.
Среди берез необходимо различать элитные, рослые,
рядовые и хилые. Элитные — это наши рекордсменки и де-
ревья, приближающиеся к ним по мощи. Рослые и рядовые
встречаются примерно в одинаковых количествах и состав-
ляют четыре пятых от общего числа берез в лесу. Рослые
березы с диаметром 24 сантиметра выделяют в сутки
6 литров сока, с диаметром 40 сантиметров — 22 литра,
60 сантиметров — 53 литра; за сезон соответственно 120,
440 и 1060 литров. Березы тех же диаметров, но из кате-
гории рядовых, за сезон выделяют 80, 280 и 600 литров.
Основной объем сокозаготовок в желтоберезниках дают
деревья с диаметрами 30—70 сантиметров, а средний выход
с одного дерева составляет 3—5 центнеров.
212
Пятую часть всех берез в лесу составляют хилые. Про-
дуктивность у них низкая, и все-таки сока они выделяют
при диаметре 24 сантиметра — 50 литров за сезон, 40 сан-
тиметров — 130 литров, 60 сантиметров — 250 литров. Об-
наружен критический порог выделения сока. Для берез
с диаметром от 24 до 44 сантиметров он находится на уров-
не 2—8 литров за сезон, начиная с 48 сантиметров и вы-
ше — равнозначен 100 литрам. Если березы дают меньше
сока, значит, ио каким-то причинам они ослабли настоль-
ко, что этим летом погибнут независимо от того, была под-
сочка или нет.
Хорошо, если ты заподсочил березу тогда, когда она
для этого созрела. Если же сделал это раньше, когда ее
только-только обдало влажным дыханием соковой силы, то
наберись терпения — картина в этом случае бывает самой
неутешительной: или отверстие всего-навсего увлажняется
и не больше, или капли набухают медленно и с натугой
переваливаются через край, они могут даже побежать од-
на за другой, но через полчаса исчезнуть и возобновиться
на другие сутки... Ты уходишь, ждешь, возвращаешься, а
в посудине — кот наплакал. Вдруг капли начали скаты-
ваться побойчее. Появляется надежда... Миновали еще сут-
ки — те же кошачьи слезы. А капли, видите ли, капают.
Дразнят. И тебя начинает сверлить мысль: «Какой я неве-
зучий, какая куражливая попалась береза, только и знает,
что раззадоривает, чертовка этакая». Терпение, мой друг,
терпение! Пойми ты ее, она же недавно проснулась, еще
только оживает, дай ты ей по-настоящему растечься.
Пусть мало, но береза течет каждый день. И это важ-
но. Пусть количество сока то увеличивается, то уменьша-
ется, пусть будут сбои, но береза устойчиво прибавляет.
И эго главное.
Наступают дни, когда выход сока становится высоким,
да еще и продолжает расти. Знай успевай менять и опо-
ражнивать бутыли, того и гляди — они переполнятся, и сок
уйдет в землю. Наконец сокоотдача достигает своего пре-
213
де^а и довольно долго удерживается на его уровне. Ха-
рактерное чередование то увеличения, то уменьшения сока
происходит все время, но сейчас оно утратило ту остроту,
которая была вначале. Теперь кажется, что береза неис-
сякаема, ничто ее не остановит. Льется через край, уходит
сок в землю.
Не поддавайтесь впечатлению неиссякаемости. Пора
обильной соковой страды быстротечна. Рассеялась пелена
тумана; очистилось небо от облаков; пригрело солнышко;
запутавшись в его лучах, притих прохладный ветерок...
Выдался такой вот жаркий денек-другой, и наши живые
родники резко пошли на убыль.
Итак, береза после «раскачки» течет устойчиво изо дня
в день весь сезон. Ее непонятные «причуды», оказывается,
объединяются в непреложный закон импульсного выделе-
ния: есть устойчивая линия, по которой идет развитие со-
ковыделения, а вокруг нее пульсируют большие и малые
подъемы и спады. Ох, уж эти спады — великие путаники,
они-то и заставляют думать о «причудах» березы. Самые
крупные из них определяются десятикратным уменьшением
сока по сравнению с предыдущим днем. У отдельных де-
ревьев случаются одно-двухдневные паузы. Чем продуктив-
нее дерево, тем слабее спады. Таких спадов, которые ощу-
щаются при заготовках, насчитывается 5—6, 3—4 из них
приходятся на первую половину сезона и 1—2 — на вто-
рую. Паузы, когда деревья почти не выделяют сок, бывают
3—4 раза в день.
В течение суток береза выделяет сок преимущественно
днем и очень слабо — ночью. Пик активности падает на
15 часов. Вспомним, что среднее число капель в разгар
сезона приходится на 9 и 20 часов. Так вот, с 9 до 20 часов
натекает 90 процентов сока, а с 20 до 9 часов — остальные
10 процентов. С 0 до 6 часов выход составляет 2 процента,
в то время как в аналогичное время днем (с 12 до 18 ча-
сов) — 60 процентов.
Характер соковыделения у берез черной и белой в об-
214
щих чертах такой же, как и у желтой, а вот продуктив-
ность у них намного ниже вследствие малых размеров.
Если же сравнить деревья одинаковых диаметров, высот
и крон, то выход сока у черной березы намного больше,
у белой — заметно меньше. Разумеется, такое сравнение
носит сугубо частный характер, так как трудно подобрать
одинаковые деревья у видов, столь различных именно по
этим параметрам.
Много, очень много сока выделяют дальневосточные бе-
резы. Любопытно, что до сего времени ни в литературе,
ни в официальных документах нет сведений, которые хотя
бы приближались к фактическим показателям сокопродук-
тивности. Такие вот провалы есть еще в изучении продук-
тов дальневосточных лесов. По стандарту, ориентирован-
ному на белую березу европейской части Союза, Урала,
Сибири, принято считать выход сока с одного дерева
120 литров, в лучшем случае с добротного дерева —•
250 литров. Сравните с показателями желтой березы: 500,
1000, 2000 литров. А ведь эти цифры были добыты иссле-
дователями-энтузиастами 20 лет назад, несколько позднее
опробованы в опытно-производственной бригаде. И тем не
менее они все еще вызывают удивление даже у многих спе-
циалистов; в науке на этой странице красуется «белое пят-
но», в проектировании и планировании заготовок — про-
бел. К прискорбию нашему, в системе Дальневосточного
отделения Академии наук СССР до последнего времени не
существовало лесных ресурсоведческих подразделений или
хотя бы целенаправленных тем, поставленных в широком
продукционном диапазоне. Ресурсоведческие работы про-
водились главным образом индивидуально, силами отдель-
ных энтузиастов.
Давно ли заготовка сока на Дальнем Востоке считалась
делом ненадежным? Всего каких-нибудь 15 лет назад.
А присмотрелись заготовители, испытали, приноровились
и так увлеклись, что сейчас от этого занятия их силком не
оторвешь. Темпы промышленных сборов растут с каждым
215
годом. Исследования же застряли где-то на самой началь-
ной стадии. О каком же рациональном пользовании, о ка-
ком освоении ресурсов, о каком обеспечении производства
нормативными документами, наконец, о какой охране мо-
жет идти речь?
РЯДОВАЯ ПОРОДА
Опять клен! Вроде ничего выдающегося — ростом
невелик, рощ не образует, никаким продуктом особо не
отмечен. Одним словом: рядовая порода Уссуры. А вот
снова о нем: говорили о кленовом меде, а теперь —
о соке. Такая это рядовая порода — ежегодно выделяет
сначала сок, через полтора месяца — нектар. Правда, зна-
чительно уступает липе по нектару, березе — по соку, тем
не менее довольно устойчиво выделяет то и другое, удачно
сочетая эти два свойства, чего нет у липы, березы и у дру-
гих пород.
Счастливое сочетание! А может быть, не такое и сча-
стливое, а наоборот. С нектаром все понятно наперед: по-
летают пчелы по цветкам — и никакого вреда. А с соком
надо еще поразмыслить, прибегнуть к помощи науки и
опыта, с ним не все ясно, с ним опаснее — можно ненаро-
ком и загубить дерево... Конечно, можно, если этот «не-
нарок» на манер багорова недомыслия. Все можно. Мож-
но ведь и просто так срубить дерево, для потехи или ради
топорища, например. Из-за одной только вероятности бе-
ды, пусть даже она реальна, невозможно останавливать
производственное общение с природой.
Другое дело — учиться безвредно вести заготовку про-
дукта, учиться предвидеть последствия и загодя направ-
лять производственную деятельность в верное русло. А это
значит — отыскать технологию, определиться в ней, соблю-
дать ее. Нет слов, нелегкий это путь, так как требует
изучения — это раз, выработки норм, способов, правил —
это два, особо строгой организации заготовок — это три.
216
Подпитка, как мы уже знаем, если она ведется раци-
онально, совсем не пагубна для дерева. Уж если сок —
нужный продукт, и если его допустимо взять, не губя кле-
новое племя, его надо брать. Так определено самой си-
стемой «растение — человек», которая предполагает, что
обе ее части пользуются продуктами жизнедеятельности
друг друга. Эта система едина и неразрывна и обязывает
человека неукоснительно обеспечивать жизненность, про-
изводительность растений не для чего-то вообще, а для
удовлетворения своих же потребностей, своих интересов.
Нет, все-таки нектар и сок — счастливое сочетание, счаст-
ливое для людей, а через них и для породы, ибо за слад-
кие продукты благодарные люди обязаны относиться к кле-
ну с особой заботой.
Да только ли за сладкое дальневосточники благодарны
клену!
Как рядовые, клены рассеяны по уссурийским дебрям
и разнообразят многоликую палитру внутреннего убранст-
ва леса. Их мало, они невысоки, но под прикрытием кедра,
ясеня, ореха, бархата, березы, липы они — незаменимая
часть нижнего яруса леса. Каждый вступивший на порог
дома таежной Уссуры в сплошной сомкнутости растений
обязательно различит выгравированные звездолучистые
листья, неожиданно и беспрестанно меняющие свои всегда
простые, яркие, однозначные, сочные цвета — такие бар-
хатисто-мягкие и нежные по весне, глянцевито-прохладные
летом, теплые, горячие и пылающие по осени.
Как рядовые, кряжистые клены подпирают в своем до-
ме верхний ярус, обеспечивают рост крупномерных пород
вверх, затеняют их снизу, подгоняют к облакам и тем са-
мым очищают от сучьев, шлифуют их стройные, гонкие
стволы.
Растут клены и на просторе, закрепляя овраги, горные
склоны берега, защищая дороги и поля от размывов, сне-
гов и ветров, украшая лесопарки, парки, скверы и улицы.
Легко узнать клен в наряде листьев. А как отличить
17
его в сезон подсочки, когда еще нет листвы и все породы
кажутся одинаковыми? Особенно часто его путают с иль-
мом, дубом и даже липой. Оказывается, отличить довольно
просто. Видите ветку, а по бокам у нее парами растут мел-
кие веточки — строго одна против другой? Во всей кроне
так. Значит — клен! Такое супротивное ветвление в гори-
зонтальной и окологоризонтальной плоскости присуще
только ему. У других древесных пород, схожих с кленом,
мелкие веточки располагаются одиночно, причем и снизу,
и сверху, и с боков. Благодаря системному рисунку вет-
вления крона клена в пору зелени имеет ступенчатый вид,
что придает ей еще большую формовую выразительность и
привлекательность.
Широкое применение имеет древесина дальневосточных
кленов. Ее используют в качестве поделочного материала
для изготовления множества изделий, деталей, инструмен-
тов, мебели, для производства фанеры. Она декоративна,
свободно полируется. Из капов делают изящные рукоятки,
шкатулки, портсигары. Кленовые дрова, подобно дубовым,
дают ровный, устойчивый жар. Молодая поросль и ветви
клена пригодны на корм скоту. Из листьев можно получать
краски.
Отдавая должное всем достоинствам рядового армии
уссурийских лесов, знатоки таежных продуктов больше все-
го почитают его за сокопродуцентную способность. Клено-
вый сок давно снискал себе славу, но в нашей стране он
все еще редок и почти экзотичен даже для специалистов.
Между тем при умении, наблюдательности, знаниях зако-
номерностей соковыделения этот продукт можно извлекать
для народного хозяйства в значительном объеме.
Кленовый сок намного слаще березового, и после про-
бы первому из них обычно отдают предпочтение. Вскоре,
однако, вкусовой интерес к нему падает, особенно если
есть выбор между этими двумя соками. Даже детишки,
тянущиеся всегда к сладкому, быстро охладевают к нему.
Появляется чувство приторного насыщения. Березовый же
218
сок у всех неизменно остается «в ходу», потому что сколь-
ко его ни пей, он освежает и бодрит организм. В сезон под-
сочки заготовители неограниченно много выпивают свеже-
го холодного березового сока, а кленовый попробуют за
месяц пару раз — и больше не надо. Изредка, в небольшом
количестве, он достаточно приятен и может на равных, а
то и с преимуществом, соперничать со многими распрост-
раненными напитками. Сладость кленового сока обуслов-
лена наличием в нем тростникового сахара (сахарозы) и
крайне низкой кислотностью. Тростниковый сахар способен
кристаллизоваться, и это дает возможность выработки из
сока сухого сахара. Есть сведения, что, «кроме сахара, сок
содержит другие ценные вещества, обладает противоцин-
готными и бактерицидными свойствами, особенно полезен
рахитичным детям, так как содержит известь.
Сок клена используется в свежем виде, а при выпари-
вании дает сироп, который с успехом можно употреблять
в кондитерском производстве, готовить на нем каши, ки-
сели, букетировать газированную воду. Сиропом, сгущен-
ным до консистенции свежего меда, то есть превращенным
в утфель, охотно лакомятся дети. И уж конечно, оба эти
продукта привлекают к себе истинных ценителей сладко-
го — пчел. Почему бы специально не готовить им выпа-
ренный сок? Отложенный при этом в ульях пчелиный
кленосоковый мед будет отличаться от нектарного, так
как по природе своей он должен обладать достоинствами
сока.
Сок из отечественных кленов, в том числе дальневосточ-
ных, содержит сравнительно мало (всего до 3 процентов)
сахара, из него нерентабельно производить в промышлен-
ном масштабе сухой сахар. А вот в Северной Америке про-
израстают клен сахарный и клен сахаристый
(серебристый), сок которых имеет высокое содержа-
ние сахара. Индейцы Канады, еще задолго до прихода бе-
лых, изготовляли сахар из сока клена. И до сего времени
пищевая промышленность этой страны продолжает выпу-
219
скать кленовый сахар, сироп и, конечно, сок в консервиро
ванном виде. Недаром клен является символом этого го-
сударства. Лист его изображен на флаге Канады. Занима-
лись подсочкой кленов и выработкой сахара и в Европе,
до тех пор, пока не была выведена сахарная свекла.
Из 8 видов кленов, произрастающих в уссурийских кра-
ях, только 2 — мелколистный и маньчжур-
ский — имеют достаточно крупный ствол, чтобы быть при-
годными для промышленной подсочки. Кое-где к ним могут
быть подключены наиболее крупномерные деревья кленов
зеленокорого и л о ж н оз ибо льдова. Остальные
4 вида выпадают: бородатый (б о р о д ч а т о нерв-
ны й), п р и р е ч н ы й (тиннала), желтый (у куру н-
д у, «к л е и-б е р е з а») — из-за мелких размеров, соответ-
ствующих жизненной форме куста и маломерного деревца,
клен Комарова — из-за ограниченного распростране-
ния (лишь на самом юге Приамурья).
Клен моно (мелколистный) — наиболее ти-
пичный из кленов Дальнего Востока, подобно тому, как
в европейской части Союза типичным является клен ост-
ролистный (платановидный). Центр ареала моно прихо-
дится на бассейн Уссури. Здесь дерево достигает самых
значительных размеров — 25 метров в высоту и 70 санти-
метров в диаметре. Чаще оно не превышает 18 метров и
имеет свилеватый, по всей высоте слегка изгибающийся
ствол с резко уменьшающейся толщиной. Типичный пред-
ставитель второго яруса кедрово-широколиственных лесов.
Составляет, как правило, 5—15 процентов запаса древе-
сины в древостое и очень редко — 30 процентов. В таких
же пропорциях нередко наличествует в широколиственных,
дубовых и даже в елово-пихтовых древостоях.
На север клен мелколистный распространяется вплоть
до Николаевска-на-Амуре, на запад — до Буреинских гор,
на восток — до центральной части Сахалина. Как краси-
вая парковая порода он разводится во многих районах
220
страны. Пожалуй, это единственный вид из кленов, пред-
ставляющий собой более или менее серьезный объект для
подсочки по всей территории южной части Дальнего Во-
стока. Лишь в отдельных местах на сомом юге Приморья
почти наравне с ним может выступать клен маньчжурский.
В возрасте более 150 лет стволы клена мелколистного
становятся дуплистыми, пораженными гнилью, к этому вре-
мени значение породы как поставщика древесины утрачи-
вается или, по меньшей мере, резко снижается. А так как
клен мелколистный доживает обычно до 200, порой до
300 лет и при этом выполняет лесообразующую роль и роль
медоноса, то интенсивная подсочка напрашивается в груп-
пе самых старых деревьев.
Клен маньчжурский (тройчатый) как теп-
лолюбивое южноуссурийское растение ограничен в своем
естественном распространении территорией Южного При-
морья, где он приурочен к кедрово-ясеневым, кедрово-иль-
мовым и подобным им лесам в пределах долин и нижних
пологих склонов. Это самое крупное и стройное дерево из
дальневосточных кленов, довольно часто достигающее вы-
соты 20—25 метров и толщины 50—60 сантиметров, но при-
надлежит оно к породам второго яруса. Лист у него не
цельный, как у других местных видов, а тройчатый, состо-
ит из трех почти одинаковых листочков. Ствол стройный,
однако имеет очень низкий выход деловой древесины, так
как сильно поражен пороками, особенно заросшими сучь-
ями и внутренней гнилью, которую вызывает трутовик кле-
новый. На начальной стадии эта гниль образует в центре
ствола «лож.ное ядро», древесина которого имеет красивый
рисунок и даже используется в столярном деле. Но лучше
бы клену обойтись без такой смертельной красоты.
В древостоях клен маньчжурский иногда составляет
30—40 процентов. В подсочке отлично дополняет клен мел-
колистный, а местами растет в достаточном количестве и
может иметь уже самостоятельное значение. Это позволяет
221
считать юг Приморья наиболее подходящим районом на
Дальнем Востоке для добычи кленового сока.
Клен зеленокорый (покрывальный, зеле-
ный, «к л е н-л и п а») — небольшое своеобразное дерево
с гладкой зеленой корой, мягкой липоподобной древесиной
и с крупными, тоже мягкими, слаборезными листьями.
С возрастом кора этого клена тускнеет, приобретая пятни-
стые серые оттенки с зелеными мазками. Распространен
по всему уссурийскому краю и выходит за его пределы, од-
нако не так далеко, как клен мелколистный. Для сбора
сока могут подойти деревья, достигшие толщины как мини-
мум 24—28 сантиметров и оказавшиеся на участке подсоч-
ки, но такие экземпляры попадаются редко, к тому же со-
копродуктивность их низкая и неустойчивая.
Клен ложнозибольдов лишь немного дальше,
чем клен маньчжурский, продвинулся к северу от южной
оконечности Приморья. Небольшое дерево, встречается оди-
ночно или небольшими группами. Из-за малых размеров
в подсочку могут быть вовлечены лишь самые крупные де-
ревья и лишь попутно с другими породами.
Клены, как и березы, плачут ежегодно и внешне оди-
наково: кап, кап, кап. Но что это? Согласно описанным
в литературе сведениям вы дождались самого-самого под-
ходящего апрельского денька, спешите в лес, делаете проб-
ный «укол», а сока нет. Рано? Хорошо, подождем. Вы при-
ходите через пяток дней — сухо. Уж не напутала ли что
наука? Наконец ваша настойчивость вознаграждена, но
радость оказалась быстротечной: каких-то пару часов по-
капало — и все, а через два дня клены еще выдали кроху.
Не поймешь, когда им захочется капать и какое дерево
выделит сока больше. Толстенный ствол, а дал в два раза
меньше, чем длинный и тонкий. О нет, не прельщает меня
такой сок. Никакой системы у этого порывистого клена.
222
Такое впечатление создается даже тогда, когда изо дня
в день весь сезон, и другой, и третий, ходишь к своим «под-
опытным» кленам, наблюдаешь, измеряешь и записываешь
выход сока. Но неуемный исследователь лесных продуктов
уже четко усвоил, что в этих делах далеко не всегда мож-
но доверяться впечатлениям. Поэтому он все-таки выби-
рает время и с головой уходит в записи,считает и так и
этак, пишет, перечеркивает, выбрасывает. Замечает в чем-
то повторение, оно пока неясное, но вроде стучится, напра-
шивается. Не это ли нужное зернышко?! Ухватился за него.
Углубился еще более. Чертит график... Посмотрите, какая
стройная картина. И эго у неподатливого, неустойчивого
клена! Пики и спады создают четкую закономерность —
вот вам и система, так тщательно ускользавшая от просто-
го наблюдения и так заискрившаяся смыслом под натиском
удачно выбранного метода научного поиска.
Так что не напутала наука, просто много еще непознан-
ного, а вы пришли в лес в «пустой» день — в паузу. Клен
выделяет сок импульсами: потечет день-два-три, замрет на
столько же дней или дольше, снова пойдет сок, опять оста-
новится. И так 2—3 резких импульса, чаще всего одно-
дневных. За сутки с добротного дерева иногда натекает до
5 и даже до 8 литров.
Нередко картина усложняется одним или двумя-тремя
вялыми импульсами, которые приходятся на конец сезона,
но могут вклиниваться и в середину его, также чередуясь
с паузами. Эти импульсы настолько слабы, что отверстия
лишь увлажняются или набирается всего каких-нибудь
100—200 граммов сока. И только развитые и крупные де-
ревья дают до двух литров. Беспрерывная сокоотдача в те-
чение сезона случается реже, причем вспышки обязательно
чередуются с резкими спадами.
С березами, как мы знаем, ничего подобного не проис-
ходит, уж если они «растеклись», то текут изо дня в день,
правда, тоже со вспышками и спадами, и даже «ноль»
проскакивает иногда. Но это импульсы другого уровня, ибо
223
общая картина всегда сохраняется, соковой, так что в дни
спада выход сока хоть и невысокий, но обеспечивает про-
изводство заготовок. Вероятно, клен более стоек к тем фак-
торам, которые управляют сокоотдачей. Он отзывается
только на четко выраженное состояние погоды, вызыва-
ющее сокодвижение, что позволяет ему отключаться и тем
самым избегать самоистечения, подобного тому, что мы
наблюдали у березы черной. Однако это, казалось бы не-
сомненно положительное, свойство клена имеет и негатив-
ную сторону, о которой будет сказано чуть ниже.
Сезон соковыделения у клена мелколистного длится в
пределах двух недель. Половина этого срока приходится на
паузы, так что для сбора остается примерно 7 дней, 3—4 из
них достаточно продуктивны (резкие импульсы). Иногда
сезон укладывается в неделю, и тогда число продуктивных
дней падает до трех. Иной раз, наоборот, сезон растягива-
ется более чем на 3 недели, давая 12 импульсных дней и 6
из них продуктивных. Таким образом, в 1—3-недельном
(чаще — 2 недели) сезоне соковыделения наблюдается
3—12 (чаще — 7) импульсных дней, в том числе 3—6 (ча-
ще — 4) дней пригодны для сбора.
В пределах импульсных дней кленовый сок течет всего
3—4 часа в сутки, а то и несколько минут. Происходит это
преимущественно в полуденное время примерно от 10 до
17 часов. В течение дня сок идет до трех раз, иначе говоря,
проявляются одно, двух- и трехразовые импульсы. Выде-
ление сока начинается без видимых признаков предвари-
тельной подготовки и поэтому всегда неожиданно, а еще и
скачкообразно, то есть тотчас в полную силу, на которую
клен способен. Только что отверстие было совершенно су-
хим и на вид, и на ощупь, вдруг сразу увлажнилось и из
него закапало. Разумеется, уловить этот момент непросто.
Так же неожиданно и скачкообразно прекращается выде-
ление. Словно кран, который неведомая рука то открывает,
то закрывает. Спустя несколько минут отверстие снова ста-
новится сухим.
224
Кленовый сок течет светлым, он никогда не отягощен
белковыми примесями. Опять не так, как у березы, у ко-
торой последний сок быстро мутнеет, а отверстие ос-
тается влажным даже после окончания сезона соковыделе-
ния. Сухое отверстие вредно для дерева — именно в этом
и заключается негативная сторона, которая нами упомина-
лась. Споры дереворазрушающих грибов попадают из воз-
духа на сухую, ничем не защищенную древесину, прора-
стают внутри ствола и совершают свою разрушительную
работу. Поэтому положено особенно скрупулезно соблю-
дать правила закрытой подсочки клена, по возможности
избегать не только длительного, но даже кратковременного
нахождения отверстий в открытом состоянии. В конце се-
зона после снятия трубки следует без промедления зале-
пить отверстие лечебной замазкой.
За однодневный импульс клен дает самое большее 8 лит-
ров сока. Всего несколько раз приходилось видеть такой
разовый выход, 5-литровые сборы случались чаще, хотя
тоже редко. Мелкое дерево выделяет всего каких-нибудь
100—200 граммов или и того меньше. Дерево диаметром
24 сантиметра дает в среднем литр сока, диаметром 32 сан-
тиметра — 2, 44 сантиметра — 3 литра. Более крупные кле-
ны (48—72 сантиметра) производят за дневной импульа
примерно одинаковое количество сока, равное в среднем
4 литрам.
Закономерные отклонения от указанных средних вели-
чин очень большие, так что, например, 40-сантиметровые
деревья имеют однодневную продуктивность от 0,5 до 8 лит-
ров. Наиболее продуктивна и наиболее представлена в лесу
группа кленов диаметром 30—50 сантиметров. За сезон от
одного дерева из этой группы можно добыть от 3 до 20 лит-
ров, отдельные деревья дают 30 литров. В литературе име-
ются сведения о выходе 45 литров с одного дерева. Но это
необычный случай, возможный лишь в обособленных рай-
онах и урочищах. По сравнению с березой сокопродуктив-
ность клена ниже в десятки раз. Очевидно, его промыш-
$ Лесная самобранка 225
ленная подсочка будет целесообразна только тогда, когда
определится специфическая ценность кленового сока.
Большой размах колебаний в выходе сока у кленов
одинаковой толщины обусловлен высокой изменчивостью
высоты деревьев и состояния крон. Так, например, деревья
40-сантиметровой толщины попадаются высотой 15 и
25 метров. Одни из них имеют густую развитую крону,
другие, наоборот, — ажурную и даже изреженную и суч-
коватую. Поэтому ресурсовед счел нужным подразделить
клены на 3 категории: с высокой, средней и низкой соко-
продуктивностью. Внешне их легко установить по высоте
в состоянию кроны, при наличии, конечно, опыта. Если
40-сантиметровые деревья третьей категории имеют за се-
зон выход 6 литров сока, то второй категории — 12 лит-
ров, первой — 20.
ИЗ ЧИСЛА ВЕЛИЧАВЫХ
Еще одно дерево предлагает нам лесная Уссура в ка-
честве продуцента сока. Если клен скромен ростом, то
этот красавец величаво держит разлапистую крону на стро-
гой монументальной колонне темного цвета. Поистине —
не ствол, а колонна с рельефно граненным тиснением борозд
и крупных складок, вытянутых продольно. Мягкий свин-
цовый отлив по темной коре придает ощущение веса, ус-
тойчивости, живой слитности с пестрой колоннадой древо-
стоя.
Когда-то, в далекой молодости, ствол дерева был сов-
сем другим — светло-серым. Однажды, в одну из поздне-
осенних ночей, что так звонки бывают в Уссурийском крае,
произошло с ним то, что должно было произойти, что в пе-
реходном возрасте происходило с каждым из его предков.
Сначала под пеленою кудрявых вечерних сумерек, затем
в полуночной прохладе под легкой вуалью гладкого лун-
ного света, потом под покровом предутренней вязкой те-
мени свершилась сказка «посвящения» его в разряд воз-
226
мужалых. И в честь этого к рассвету выдан был ему темное
серый наряд с мягким свинцовым отливом. Так незаметно,
вроде и без промежуточных оттенков, сменил он возраст
и одеяние.
Теперь стоит во всей красе. Несет на себе редкие тол-
стые ветви. Прутики — мелочь, их у него нет. С торчащих,
как пальцы, ветвей протянулись лапы листьев, каждый
с девятью — двенадцатью листочками длиной от пятой до-
ли метра до метра. Полуметровый или метровый лист! Вну-
шительно! И от этого крона разлапистая, ажурная, с при-
знаками слоистой упорядоченности внутри. Все увесисто,
солидно. Одно только название вида вызывает интерес, вну-
шает доверие; Это же сам орех! А уж кто не знает знаме-
нитый грецкий орех. Наш чистокровный уссуриец — орех
маньчжурский — состоит с ним в близком ботаниче-
ском родстве.
Орех маньчжурский — представитель тех смешанных
кедрово-широколиственных лесов, которые приурочены к
долинам рек и нижним поясам горных склонов. Предста-
витель обычный, но не массовый. Природа отвела ему
место одиночного поселенца среди других деревьев. Рас-
сеян он по древостоям, редко попадается парами, группа-
ми, еще реже — небольшими ореховыми рощицами. Зани-
мает устойчивое место в первом ярусе. В отличие от липы,
березы и других видов, сильно колеблющихся в своих вы-
сотах, это довольно ровная порода, большинство деревьев
которой в преклонном возрасте имеют стабильную высоту
в 28 метров и диаметр в 60 сантиметров или близкие к этим
размеры. Как редкость, попадаются более чем 30-метровые
ореховые деревья метровой толщины. Маломерные старые
деревья — явление нетипичное.
С ореха маньчжурского начинается весенняя сокоот-
дача у деревьев. Он первым из пасочных пород открывает
сезон плача. Подобно клену, орех выделяет сок импульса-
ми, но менее частыми и гораздо менее интенсивными. На-
считывается до трех относительно отчетливых и столько
8* 227
же едва приметных вспышек, чередующихся с паузами.
Порой выдается сезон с одним, к тому же однодневным,
импульсом. В то же время наблюдаются сезоны, растяну-
тые на 3 недели. В среднем сезон сокоотдачи у ореха ко-
роче, чем у клена и березы, он укладывается в 10 дней и
имеет 4 продуктивных дня. В импульсные дни сок течет
ие более 2—3 часов. Остальное время отверстие совершенно
сухое, так что орех, как и клен, нуждается в строгом соб-
людении правил закрытой подпитки. Одно дерево ореха
маньчжурского в импульсный день дает литр сока, лучшие
деревья — по 3 литра, за сезон — 5—10 литров.
Сок ореха имеет ясно выраженный сладко-приторный
вкус, поэтому его, как правило, не пьют, а пробуют. Он
слаще кленового. Иногда в холодную погоду, спустя не-
сколько часов после выделения или будучи оставленным
на ночь, густеет, приобретая желеподобную консистенцию.
С березовым и кленовым соками такого не случалось. Если
свойства березового сока, в частности дальневосточного,
изучены еще мало, но о них все-таки есть определенные
сведения, довольно часто упоминаемые в литературе, то
о свойствах орехового сока ничего в печати нет. Вероятно,
он совсем мало изучен. Добывать ореховый сок в насто-
ящее время не имеет смысла, а в будущем добыча может
стать целесообразной только в том случае, если у него
выявятся какие-либо особо ценные качества.
ЛЕС ПОЛОН СЮРПРИЗОВ
Итак, в стране Уссуре не одни только березы выделяют
сок, но также клены и орех. И все? Да. Остальные 144 вида
лиственных деревьев, в том числе 34 вида достаточно круп-
ных, считаются «сухими». Это липы, тополя, ильмы,
ясени, ивы, дубы, абрикосы, яблони, ольха,
черемуха Маака, груша, граб, осина. Люди
знают об их «сухости» из своего многовекового общения,
не могли же они не заметить, если бы тек сок у какой-то
228
еще породы. Так-то оно так, но что если замечали, пробо-
вали, да не придали какого-либо значения, потому что сок
вкусом не удался? Может, не для красного словца только,
а по изведанному опыту говорится: «Горек, как осиновый
сок». Может, это факт, случайно замеченный кем-то когда-
то, вскоре забытый, но оставшийся жить в поговорке?
Надо проверить. Но ведь столько видано срубленных
деревьев на лесосеке, столько их изучено... и вроде никогда
не было сока. Не было. Будучи человеком дотошным, ре-
сурсовед снова идет на лесосеки и внимательно проверяет
все лиственные породы. Нет, не текут. Проверил еще и
еще раз в разные периоды сезона и в разные часы суток.
И вот тебе — осинка преподнесла почти стакан светлой
влаги. Она действительно горчит. Встретились-таки символ
с фактом, сошлись на ладони пытливого исследователя не-
увядающая мысль с материальным воплощением.
Позднее на одном из сокозаготовительных станов вы-
дала сюрприз... липа мелколистная. Кап... капает! Вовсю!
Бригада в ожидании — все жаждут отвести душу липовым
соком. На этот раз не подвела липа... Одним стаканом на-
поила семерых молодцев. Что тебе отжимки из промокшей
на дожде деревяшки или бумаги — таков неопределенно
пресный вкус липового сока с налетом чего-то солодкова-
того, что ли. Но вкус вкусом, а вот те-чет. За 2 часа нака-
пало у какого дерева — по глотку, а у какого — и по
2 литра. Липа диаметром 60 сантиметров выдала 5 литров.
Потом сразу как обрезало: отверстия стали совершенно
сухими, никакого признака влаги. Через 2 дня липы снова
выделяли сок и даже немного больше, чем в первый раз.
Еще через 2 дня — повторили то же самое и на этом
прекратили.
Течет осина, течет липа, и этот факт интересен в части
познания процесса, а может быть, и сам сок полезен, ска-
жем, как целебный продукт. Характерно, что в те дни,
когда капал сок липы, у ореха, клена и березы, при ста-
бильно устоявшейся к тому времени высокой сокоотдаче,
229
происходило заметное ее увеличение, дневной выход был
самым большим. Очевидно, этим дням свойственно опти-
мальное для выделения сока сочетание атмосферной вла-
ги, давления, температуры.
Таким образом, в настоящее время известно 5 наиме-
нований деревьев, которые выделяют сок, а если считать
по ботаническим видам, то их насчитывается 14, в том
числе 6 берез, 4 клена, 1 орех, по меньшей мере 2 липы,
1 осина.
СЕЗОН подсочки
Набухли сережки на иве, раздвинули коричневую че-
шую, показали свои пуховые желтые «животики». Готовь,
заготовитель, бригаду и снаряжение — на подходе сезон
подсочки. Смотрите, в проталинах снега уже обозначились
чернотропные контуры, уже нежит нашу плоть и плоть
лесных обитателей солнечный припек, кусает уши особо
игольчатый утренний морозец. Здравствуй, радость моя,
здравствуй, даль моя, здравствуй, боль моя, здравствуй,
мысль беспокойная, здравствуй, трудность моя таежная.
Ты влечешь к себе запахом не то тающего снега, не то та-
лой снеговой воды.
Через десять дней потечет орех. Двумя — пятью днями
позже его примеру последует клен мелколистный, почти
одновременно — береза черная. Следом, с таким же отры-
вом в два — пять дней, закапает береза белая. Спустя еще
два — пять дней, глядя на них и на только что расцветший
адонис, пробьет первой слезой основная плакунья Уссу-
ры — береза желтая. Отойдет-оттает от глубокого зимне-
го сна. Но еще долгие трое суток, не торопясь, сквозь
редкие слезы, будет она приходить в себя. Потом ее бере-
зовые слезы участятся, только собирай. Задумается на сут-
ки-другие в плавном потоке слез, а на третьи, под пыле-
ние ольхи, зальется градом частых крупных капель, по-
течет струйками.
230
Падают серебряные слезы средь белых цветов ветрени-
цы. И появляются из земли новые неженки — ковром ве*
сенников расцвечивается лесной дол.
Собирайся в лес, славный заготовитель, собирайся, бы*
валый ресурсовед. В добрый путь! Поклонись деревьям,
дающим сок, от имени всех, кто когда-либо пил его.
Вот они — березы! Еще ярче побагровели концы вет-
вей, расправились рогульками сережки. Налились деревья
весенней силой, притихли в ожидании. Томительная быст-
ротечная пора... У подножий многих стволов все еще ле-
жит слой зимнего снега, но это уже последки, которых
хватит совсем ненадолго. У берез нет времени выжидать,
пока снег растает. Они спешат...
В районах, прилегающих к Хабаровску, соковыделение
ореха начинается в среднем 8 апреля, у остальных по-
род — с 10 по 16 апреля в такой последовательности: клен
мелколистный, береза черная, береза белая, береза жел-
тая. Где-то после белой березы вклинивается липа, а оси-
на — несколько раньше. Клен нередко начинает выделять
сок после черной березы, перемещаясь со второго на трея
тье место. Объясняется это тем, что фактически сроки со-
коотдачи отличаются от средних, особенно заметно — у
клена. Имея достаточно широкий временной интервал на-
чала соковыделения, клен, естественно, в отдельные годы
запаздывает по сравнению с березой черной.
Отклонения от средних дат обусловлены различием ус-
ловий мест произрастания. У берез черной и белой факти-
ческие сроки наступают в интервале 10 дней, то есть на
5 дней раньше и позже средней даты. У желтой отличие от
средней даты составляет по 4 дня в обе стороны, интер-
вал — 8 дней. У ореха — соответственно 7 и 14 дней. У кле-
на мелколистного — 8 и 16 дней. Отмеченная выше после-
довательность обнаружена для пород, растущих на типич-
ных участках, и понятно, что сроки, очередность и интер-
валы у отдельных особей, разместившихся на одном и том
же склоне, могут варьировать
231
Появление сока у самых первых деревьев не означает
начала сезона подсочки. Его целесообразно открывать тог-
да, когда проснулись все деревья и когда наблюдается
активное соковыделание. У берез белой и черной этот пе-
риод наступает не ранее чем через двое суток после пер-
вых капель; березе желтой нужен как минимум трех-четы-
рехсуточный разгон; у ореха и клена все продуктивные
деревья подключаются почти одновременно.
Пользуясь приведенными цифрами, нетрудно подсчи-
тать, что для открытия сезона подсочки у ореха средним
ориентиром служит 8 апреля (отклонения от 1 до 15 ап-
реля), у клена — 10 (2—18) апреля, у березы черной —
10 (5—15) апреля, у белой — 12 (7—17) апреля, у жел-
той — 16 (12—20) апреля. Таким образом, надо быть го-
довым к первой декаде апреля. У самой главной пасочной
породы (березы желтой) сезон приходится в основном на
последние числа второй декады, но если заготовку после-
довательно вести у всех видов берез, то сезон надо откры-
вать на неделю раньше. Не следует, однако, торопиться:
даты — лишь ориентировка, а непосредственным указате-
лем является активное выделение. У берез отверстия жела-
тельно вскрывать не раньше чем с началом интенсивной
сокоотдачи. Опыт показал, что у многих из рано заподсо-
ченных деревьев нарушается ритм выделения, сокращается
сезон, падает выход сока, сами деревья сильно ослабевают.
Для заготовок преждевременная подсочка невыгодна
и в организационно-технологическом отношении, ибо уси-
ливается и без того большой разнобой в сокоотдаче между
деревьями. Особенно отрицательно реагирует на прежде-
временное вскрытие отверстий береза черная, несколько
меньше — желтая. Лучше на день-два запоздать, чем на
тот же срок опередить события.
У ореха и клена все несколько иначе. Со сверлением
отверстий у этих пород желательно «попасть» в самый
первый импульс или на день предвосхитить его — тогда
сезон подсочки сложится из четких импульсных вспышек.
232
Но ничего страшного не произойдет и в том случае, если
будет упущен первый импульс. А вот при значительном за-
поздании вспышки сокоотдачи у клена становятся менее
выраженными, а у ореха вообще может быть упущен сезон.
Заканчивается сезон подсочки у ореха 24 апреля (15 ап-
реля — 3 мая), у клена — 26 апреля (19 апреля — 3 мая),
у березы черной — 26 (23—29) апреля, у белой — 1 мая
(26 апреля — 6 мая), у желтой — 7 (2—12) мая. После
этого у всех пород еще около 4—8 дней продолжается со-
ковыделение, но оно настолько слабое, что заготовки ве-
сти нет смысла.
Может создаться впечатление, что приведенные выше
даты начала и конца подсочки позволяют вполне опреде-
ленно судить о продолжительности рабочего сезона (сезо-
на подсочки). Но это не совсем так, ибо общие даты объ-
единяют сроки сокоотдачи в разные годы в разных урочи-
щах и даже в районах, отражая, таким образом, картину в
целом на довольно большой территории. С их помощью
может быть рассчитан только некоторый сводный сезон,
отвлеченный от конкретного места и года. Безусловно, для
общей ориентировки заготовителей в масштабе района и
края важны и даты сводного сезона. Но это еще не тот
действительно рабочий сезон, который могут обеспечить
породы, и не тот, которого придерживаются заготовитель-
ные бригады при непосредственной работе в лесу.
Понятно, что непосредственный рабочий сезон короче
сводного и что определять его следует не из общих дат,
а в отдельности — по участкам и годам. Судя по приве-
денным датам, сводный сезон у ореха длится 19 дней, тог-
да как конкретный сезон у него всего 10 дней. Показатель
10±9 объединяет конкретный и сводный сезоны ореха.
У клена это соотношение — 14±8 дней, у березы черной —•
16±4, у белой — 19±6, у желтой — 21 ±6 дней.
Число собственно продуктивных дней в сезоне, как мы
уже знаем из соответствующих разделов, не всегда совпа-
дает с длительностью сезона подсочки. Так, у ореха наби-
233
рается всего 1—4 продуктивных дня, у клена — 3—6, а вот
у берез продуктивны практически все или почти все дни
сезона.
Незадачливый заготовитель березового сока нередко
свертывает свое хозяйство в последних числах апреля, по-
тому что «пошел мутный сок», «прогрелся воздух, часто
выдаются припечные дни, оттаял верхний слой почвы», и
в таких условиях «нечего больше ждать от берез»...
Укоренилось мнение, что береза под действием тепла
начинает выделять испорченный сок. И в самом деле, из
трубок вытекают «молочные» капли. Попробуйте, однако,
прочистить отверстия, промыть трубки, шланги, посуду —
и вы вновь увидите каскад светлых капель. В чем дело?
Уж если «виновата» береза, так только в том, что зажив-
ляет отверстие. А сам сок не мутнеет. Просто с точки зре-
ния подсочки отверстие стареет, проводящие пути заку-
пориваются, выделение слабеет, сок застаивается и заки-
сает. Точно так же он закисает и в посуде, если постоит
дольше положенного. Сок начинает портиться от застоя.
Причем не внутри, а вне дерева. Безусловно, в теплую по-
году он портится быстрее, чем в холодную. В дальнейшем
очагами распространения порчи служат загрязненные от-
верстия и посуда. Равнодушное отношение к чистоте в тех-
нологии подсочки сокращает сезон на 5—10 дней, а это от
20 до 50 процентов сезонного литража сока. За счет про-
чистки и промывания можно рабочий сезон продлить на
значительный срок — до самого окончания соковыделения.
ПУТИКИ
В своих неустанных походах в лес и увлеченных трудах
исследователь-ресурсовед добыл-таки сведения о принци-
пах и приемах подпитки, о количестве сока с одного дере-
ва, снабдил полученными данными тех, кому это полезно
и необходимо знать в целях охраны и заготовки. Дело за
березняками. Где они и какие? Исходный материал для
234
ответа мы находим по лесоустроительным документам в
лесхозах и лесничествах. Лесоустроителп ходили везде,
видели все участки леса и зафиксировали, где и в каком
средоточении растут березы. На лесной карте, которая име-
нуется планом лесонасаждений, показаны эти места, а в
прилагаемых описаниях — доля березы в составе леса и
средние ее размеры. Прекрасный ориентир для подбора
участков и планирования подсочки. Используя эти мате-
риалы, а также документы деятельности на территории,
лесохозяйственники определяют объекты, в которых дозво-
лено вести добычу сока.
Дальше вроде все просто. Остается, при согласовании
с лесными органами, выбрать площади, где берез поболь-
ше, где они доступнее, оформить необходимые документы.
И иди, заготовитель, в лес на разведку, ищи свой заветный
участок. Осмотрись, набери заданное количество берез, об-
любуй место под стан бригады. Обосновывайся и присту-
пай к работе...
Самый кратчайший путь от стана к березам — ради-
альные маршруты. Отсюда возник метод радиальных по-
лос — пасек. К центру с доступной округи носят сок. Древ-
ний, как жизнь, принцип освоения округи. Чего желать
лучшего? К центру подойдет машина и увезет наполненные
бидоны. Но ресурсовед видит, что метод радиальных пасек
приемлем лишь в равномерных березняках с надежным
подъездом к центру. Много ли таких в уссурийских лесах?
Их найдешь разве что среди белоберезников, растущих
крупными массивами по равнинам, а таких массивов не
так уж много. Более типичны для местных условий —
групповое размещение деревьев, горный рельеф, тяжелый
вязкий грунт. И еще одно: если есть дорога, то гораздо
легче выносить бидоны с соком на дорогу по кратчайшему
пути. Так что условия требуют другого метода.
Здесь, пожалуй, более широко приемлем метод парал-
лельных пасек. В желтоберезниках он прижился прочно.
От лесной дороги в глубь леса, по ходу размещения бе-
235
рез, мысленно намечают пасеки. Они могут быть прямыми
или немного извиваться применительно к особенностям дре-
востоя и рельефа. Примерно посредине пасеки расчищают
путик с ответвлениями к каждой березе, чтобы можно
было свободно ходить с грузом. Путик приноравливают
к местам наиболее удобного и короткого пути, так что он
тоже слегка извивается, как тропа. Сок выносят по путику
к обочине дороги.
По полям, лугам, долинам, по марям вдоль рек бело-
березники растут колками. Здесь сок выносят по путикам
к определенным местам на опушке леса.
Пасека и путик — основа организации территории под
подсочку. Путик рационально разветвленной цепочкой
соединяет все березы и обеспечивает экономные затраты
на рабочие переходы, в том числе на самый трудный —
выноску. На путике измеряют диаметры у берез и под-
считывают ожидаемый объем заготовок. Эти данные ори-
ентируют бригаду на то число путиков (пасек), которые
надо иметь на объекте для выполнения задания.
Имеются описания сбора кленового сока в Северной
Америке с помощью сокопроводов — длинных резиновых
шлангов, когда группу деревьев подключают к одной ем-
кости или к магистральному сокопроводу (шлангу). Тем
самым исключается самая трудоемкая из производствен-
ных операций — слив и выноска сока. Отпадает надобность
в сокоприемниках, сокращается потребность в бидонах.
Однако требуется много шлангов, появляются затраты на
обслуживание сокопроводов. Гибкий шланг протягивается
через валежины, камни, травы, микропонижения, микро-
повышения. В западинах может застаиваться сок. Шланги
могут промерзать, так что надо их утеплять. Неизвестно,
будет ли подобная схема экономически оправдана. И все-
таки есть смысл испытать ее. Горный рельеф Дальнего Во-
стока, расположение желтой и черной берез по склонам
дают для успеха эксперимента определенные предпосылки.
В уссурийских лесах встречаются чистые желтоберез-
236
ники (то есть без примеси других пород). Самые добротные
из них выделяют за сезон до 70 тонн сока с гектара, как
исключение — до 100 тонн. Но чистых желтоберезников
мало. В кедрово-широколиственных лесах, к которым при-
надлежит береза желтая, как правило, растут рядом 10—
20 древесных пород. 20—40 крупных берез на одном гек-
таре — это уже приличное участие; они дают до 10—
20 тонн сока. Такие древостои (среди кедрово-широколист-
венных лесов) встречаются довольно часто. Чистые бело-
березники, как редкость, выделяют до 20 тонн сока, но
привычнее — 5—10 тонн с гектара.
На основе данных сокопродуктивности лесоустроителям
представилась возможность в своих проектах давать выход
сока по участкам леса и даже производить расчет допу-
стимого пользования. Разумеется, эта работа требует до-
полнительных затрат и должна быть подкреплена соответ-
ствующими нормо-расценками.
В КОНЦЕ СЕЗОНА
Как только у сока появился сильно выраженный лубя-
ной привкус, подсочку пора прекращать. К этому времени
в отверстии появляется много слизи, особенно у березы
желтой, а следом нарастает характерная белая масса —•
сильно насыщенная влагой, сначала мягкая губчатая, затем
твердеющая. Она выступает наружу и забивает трубку.
У многих деревьев отверстия подсыхают без всяких ослож-
нений, даже без ослизнения. А у таких пород, как клен,
орех, липа, вообще ни разу не были замечены никакие
образования.
По окончании сезона подсочки весьма желательно под-
лечить деревья, особенно те, вырубка которых предстоит
еще не скоро. Лучше всего дождаться паузы между пор-
циями остаточного соковыделения, дать отверстию хотя бы
немного подсохнуть, прочистить его буравом от слизи и
грибковых образований и залепить одной из садовых за-
237
мазок. Часто сок разжижает и выдавливает замазку,
поэтому через несколько дней, после окончательного
подсыхания, рану следует залепить повторно, но уже
без предварительной прочистки. Чтобы дольше задержать
замазку, неплохо снаружи придавить ее небольшим там-
поном из нескольких прошлогодних листьев, закрепив
изолентой и повязкой.
В качестве замазки можно, вероятно, использовать под-
ручные народные средства. Помните, лесник Савелий на-
ставлял Багра — залечить подруб березы коровяком, сме-
шанным с глиной? Как показали наши испытания, коровяк
действительно хорошо заживляет раны. И в качестве под-
ручного средства, при отсутствии специальной замазки,
следует им пользоваться.
Этого не скажешь о другом подручном средстве, о ко-
тором немало упоминалось в печати и который до сего
времени нет-нет да и всплывает в качестве «доброго со-
вета». Многие забивают отверстия на стволе березы па-
лочками. Вид получается отменный, ранки не видно, и да-
же не вдруг-то обнаружишь. Но толку — ни на грамм,
а вреда — предостаточно. Будучи в стволе инородным те-
лом, палочки, разлагаясь, сами служат источником про-
никновения гнили в дерево. Через несколько лет состояние
таким образом «залеченных» берез оказывается хуже, чем
у оставленных для контроля без лечения. Лучше уж зале-
пить отверстие просто землей, перегноем, глиной (конечно,
без песка, камней, палочек и других включений) — ре-
зультаты намного благополучнее.
ПЛАЧ И ДОЧЬ
Светлая капель у березы и светлая слеза на твоей рес-
ничке. Стоит Татьянка, смотрит на березовую капель и
сама льет слезы. Тихо так, беззвучно. Точно березка. И на
лице — не горечь, а покой. Кроха ты моя, артистка —
изображаешь березку?..
238
Запечатлелась эта картина в моей памяти. Бывали мы
с дочерью и сыном много раз на «березовом соке». Еще
когда они ходили в садик. Жили в лесу неделями. Весен-
ний снег не раз накрывал нашу палатку. А они с неопи-
суемым восторгом встречали слепящее солнце, лазили меж
огромных стволов, пили сок и... сливались воедино с при-
родой.
Березовая капель стала для них священной, тайным
подарком самой природы — событие приятное и любопыт-
ное. И они усвоили твердо, что вечный плач березы — это
хорошо, так природой устроено, и что березу надо беречь,
легонько «сдаивать» с нее сок, как с коровушки, чтобы не
повредить.
Как-то гуляли мы с Татьянкой в городской роще напро-
тив политехнического института. Она сошла с тропинки в
сторону. И вдруг слышу взволнованный зов:
— Па-па! Па-па!
— Ну что ты?
Она подбежала:
— Посмотри, па, ну иди же, иди...
Плача, она тянула мою руку. Подвела к березе.
— Смотри, па. Это ведь не плач березы? Правда?
На березе зияли старые раны и новые порезы. Ниже
порезов — подвешены на грязных тряпочках ржавая кон-
сервная банка, замусоленная бутылка. Словно с помойки.
По потекам слизи сползали с них капельки мутного сока.
— Нет-нет, дружок, это не плач. Это то, чему доброго
имени нет... Давай попробуем подлечить березку.
В глазенках горе. Словно подменили человечка, набро-
сали грязи на святое в душе... Украл. Некто украл у нее
березовую слезу. Бросил, размял, раздавил... И уже не
столько слезу, сколько саму ее — ту, помните, которая тихо
стояла у капающей березы и подражала светлому плачу
дерева.
Мы сходили домой, нашли что надо, подлечили березу.
И вроде обрела кроха облегчение.
239
ПОЧЕМУ НЕ ТОПОЛЬ?
В качестве причины весеннего плача растений называ-
ют, как правило, корневое давление и в подтверждение
указывают на появление влаги на пеньке срезанного стеб-
ля травы, куста, дерева. Вроде логично. Мы приняли на
веру и повторяем это утверждение. До поры до времени
оно удовлетворяет всех. Вроде бы... Но почему же «дре-
весная капель» свойственна только некоторым лесным по-
родам? Что это за ранневесенние избранники лесов?
Ива-ивушка, что зовешься вербой, как завещано тебе
издревле, ты пробудилась первой. Под ветрами-ласками,
ласками ненастными, под ветрами теплыми, жгучими-кусу-
чими (потому что встречные — зимние-весенние), под при-
гревом солнышка пробудилась, — обрядилась в желтое по
веточкам, в желтое комочками, в желтое пуховое, в желтое
от солнышка, в желтое до белого. Ты ль не ранняя, ты ли
не посланница, ты ли не весенняя, ты ли не избранница!
От тебя не надо лучшего, но скажи мне, вербушка, почему
не плачешь ты в пору вербного томления?
Молчит ивушка. А знать-то надобно. Может, ты отвв-
тишь, тополь? Говорят, ты водохлеб, осушаешь земли, го-
ворят, внутри тебя лихо поднимаются потоки. Почему не
плачешь в изобилии сока?
Мы не найдем ответа на эти вопросы, пока не уясним
механику восходящих потоков воды в дереве. Дерево бе-
рет воду из почвы и поднимает ее на десятки метров. Берет
не как-нибудь, а всасывает по определенным физиологиче-
ским законам, и не дистиллированную воду, а почвенный
раствор питательных солей, который обогащается в корнях
органическими соединениями и становится пасокой.
Механизм всасывания в упрощенной схеме сводится к
следующему. Молодые, толщиной не более 0,4 миллиметра,
корневые окончания — мочки — несут на себе множество
микроскопических одноклеточных образований — корне-
вых волосков. С этих-то нежных крох, открыто соприкаса-
240
ющихся своей живой оболочкой непосредственно с грубой
средой земли, — с них-то все и начинается. Чтобы произо-
шло всасывание по закону осмоса, раствор в капиллярах
почвы должен быть слабее, чем раствор в корневых воло-
сках. Тогда, влекомый более крепким раствором (ибо со-
лям свойственно притягивать воду), он преодолеет внут-
рикапиллярное сцепление с частицами почвы, равное
0,33 атмосферы, оторвется от «насиженных» мест и станет
медленно наполнять клетку, проникая сквозь ее полупро-
ницаемый периферийный слой, состоящий из оболочки и
цитоплазмы с мембранными пленками.
Такого рода проникновение через полупроницаемую
мембрану и есть осмос, что в переводе с греческого озна-
чает толчок, давление. Процесс наполнения сопровождается
тургором — усилением упругости клетки. Так что в клетке
действуют два взаимопротивоположных давления: осмоти-
ческое, направленное от центра (центробежно), и тургор-
ное, направленное от сопротивляющейся оболочки к цент-
ру (центростремительно). Разница между ними составляет
ту сосущую силу, с какой корневой волосок тянет в себя
почвенный раствор. Она достигает 5—15 атмосфер, то есть
в десятки раз превышает внутрикапиллярное сцепление
с частицами почвы.
Считается также, что почвенный раствор в какой-то
мере всасывают и некоторые уже опробковевшие корни.
Однако основная нагрузка в этом деле ложится именно
на корневые волоски. Но они настолько малы, что поверх-
ность их соприкосновения с почвой недостаточна для во-
влечения необходимого количества раствора. У большин-
ства древесных пород поглощающая поверхность увели-
чена благодаря микоризе — симбиозу корневых окончаний
с грибницей. Тонкие сплетения нитей вегетативного тела
гриба доставляют к корням воду с растворенными в ней
соединениями. Всасывающая сила корневых волосков, ко-
нечно же, обусловлена активным обменом веществ в ра-
стении. Поэтому осмос в современной трактовке приобре-
241
тает физиологический смысл — он контролируется и до-
полняется обменной энергией. В самом же осмосе, как
физическом явлении, особая роль в настоящее время от-
водится силам ионного обмена через полупроницаемую
мембрану, в процессе которого возникают электрические
явления в растительных клетках и тканях.
Из корневого волоска раствор передвигается через ряд
клеток дальше, внутрь корневой мочки, и доходит до серд-
цевинной части корня, где расположены проводящие сосу-
ды. Цепь соприкасающихся клеток действует подобно со-
ставному насосу, который выталкивает раствор в проводя-
щий сосуд. При этом передача раствора от клетки к клетке
поддерживается еще и такими факторами: возрастающий
тургор в предшествующей клетке облегчает отсасывание
из нее; цитоплазма по ходу тока имеет меньшую вязкость,
лучшую проницаемость, что обеспечивает движение в нуж-
ном направлении.
Клеточный насос выталкивает раствор в проводящий
сосуд не без помощи самого сосуда. Молекулярное сцеп-
ление раствора в условиях безвоздушной среды и тонких
нитевидных путей достигает солидных величин — до 350 ат-
мосфер. Сила натяжения водных нитей тянет раствор даль-
ше. По проводящим сосудам, которые постепенно смеша-
ются от сердцевинного положения, раствор через все утол-
щающиеся корни поступает в ствол и по периферийной ча-
сти древесины (по заболони) устремляется в крону.
Летом, когда дерево одето в листву, в нем возникает
эта описанная нами мощная сосущая сила — транспира-
ция, связанная с испарением воды листьями, и вызывает
подсос по проводящим сосудам новых порций жидкости.
С силой до 20 атмосфер на 10 метров подъема листья тя-
нут раствор вверх, и тем сильнее, чем больше испаряют воды.
Ранней весной, когда деревья еще голые, не может дей-
ствовать насасывающая сила листьев. Тем не менее пасока
льется. На этой основе полагают, что движение раствора
на начальном этапе пробуждения от зимнего сна происхо-
242
дит за счет «корневого давления», «осмотического давлв-
няя», имея в виду, что корни всасывают почвенный раствор
и нагнетают его в ствол. Корневым и осмотическим давле-
нием объясняют само явление выделения сока березой.
Вот здесь-то и возникает ряд нерешенных вопросов, в
том числе тот, что стоит в заголовке данного раздела. Как
у любого дерева, у тополя тоже есть осмос. Почему же у
него никогда не капает сок? Может быть, тополю меньше
надо воды? Отнюдь нет. Он перегоняет через себя за веге-
тационный период во много раз больше воды, чем береза.
Можно попытаться объяснить соковыделение корневым
давлением плюс отличительными особенностями анатоми-
ческого строения проводящего аппарата у пасочных по-
род. Однако такое объяснение не подкрепляется самим
еуществом корневого давления.
Корневое давление — давление раствора на уровне
пня — понятие сборное, оно включает, как мы видим, ряд
сил. Выше уровня пня действуют уже собственно стволо-
вые силы натяжения водных нитей и обменной энергии,
а корневое нагнетание здесь уходит на задний план. Так
что и с этой позиции корневое давление не может служить
объяснением плача деревьев.
Так в чем же дело? Загадка плача остается неразга-
данной. Ясно, однако, что суть не в осмосе и не в корневом
давлении. Ключик лежит где-то в другом месте.
Для преодоления сопротивления при подъеме раствора
в стволе на 10 метров нужно 4 атмосферы. Корневое же
давление у деревьев не превышает 1—3 атмосфер, так что
оно способно поднять раствор самое большее на 7 метров.
В связи с этим есть высказывания о том, что береза выде-
ляет сок только в нижней, семиметровой части ствола...
Поднимите голову, присмотритесь к сережкам. Ах вы, не-
покорные, не подчиняетесь семиметровому ограничению!
Напряглись, как маленькие рожки. Исследователь давно
приметил: коль они напряглись, значит, сок пошел. Вот и
сейчас он делает пробный укол — точно, капает сок. Ка-
243
рабкается вверх по стволу и делает там укол — капает!
— ...А это еще что за спектакль в глуши таежной? Что
sa дикая декорация? Понавешено на каждом дереве. Кто
придумал?
Такими или примерно такими возгласами огласил лес
работник лесхоза, попав на участок опытной подпитки и
увидев добрых два десятка берез, увешанных с вершин до
комлей резиновыми шлангами и обставленных рядами
двадцатилитровых бутылей. А когда заметил человека на
вершине одной из берез — и вовсе разошелся:
— А ну слазь! Что там крутишь?
Слез. Представился. Рассказал, что к чему. А он уди-
вился:
— Я и не думал, что вверху тоже сок течет. Смотри-ка,
почитай больше 20 метров высота, а натекло 15 литров,
как и внизу...
Много не налазишь. Тридцать проверок — тридцать раз
одно и то же. Больше того, в двух случаях вверху выделе-
ние началось раньше, чем внизу, в остальных — почти од-
новременно по всему стволу или с запозданием вверху
лишь на несколько часов.
Проверка еще раз убеждает, что корневое давление —
это не ответ на поставленный вопрос. Оно не может обес-
печить подъем сока в крону. И даже молекулярное натя-
жение водных нитей не дает ответа, потому что для его
возникновения нужно испарение листьями. Ну а если бы
были силы натяжения водных нитей и этим мы смогли бы
объяснить наличие сока вверху ствола, все равно вопрос
остался бы нерешенным по той простой причине, что у
тополя тоже есть молекулярное натяжение, а вытекания
сока нет.
В кроне березы сок течет.
Полазили в кроне — и довольно. Давайте углубимся
в корни. Собственно, зачем копать? И так все ясно с пер-
вого взгляда. Снег лежит с зимы, следовательно, все мерз-
лое — и земля, и корни. Ясно-то ясно, но почему-то все
244
твердо убеждены, что березовый сок «взят» березой из
земли. А как же иначе? Все растения берут воду оттуда.
И даже когда показываешь раскопанную мерзлоту, гла-
зам своим не верят. Начинают искать подтверждение дав-
но сложившимся понятиям, мол, наверное, корни далеко
ушли в сторону, где все оттаяло, или что они достают воду
из непромерзающих глубин и т. д.
Для полного удостоверения приходится копать и вширь,
и вглубь. Трудное это дело. Лопата не входит, кирка — с
трудом. Выбрал же исследователь березу, под которой
снега побольше, земля потверже. На то он и исследователь,
чтобы делать не как легче, а как нужно. Просверлили от-
верстие в стволе — течет сок. Стали копать. Где ни вскры-
вали корни — везде зимняя мерзлота. Выдолбленные
комья почвы пронизаны кристаллами льда. Едва ли кор-
невой волосок способен при минусовой температуре вса-
сывать почвенный раствор, когда тот еще пребывает в за-
мороженном состоянии. Физиологи напрочь отрицают та-
кую способность у растений. Итак, почвенная влага в пе-
риод пробуждения березы недоступна ей!
А непокорные-то сережки, несмотря на это, уже ожили.
А сок-то вовсю льется. Откуда же он? Ба! Не за счет ли
прошлогодних, не за счет ли внутренних резервов? Вопрос
си к! Не за счет ли биохимического перераспределения вод-
ных и углеводных соединений внутри ствола, корней и вет-
вей под влиянием лучей солнца, температуры воздуха и
проникновения атмосферной влаги через поры коры? Если
это верно, то как велики такие резервы, как долго дерево
обходится ими? В какой момент сезона соковыделения
подключается корневое всасывание? Рой интереснейших
вопросов стоит перед физиологами в связи с практической
проблемой подсочки березы и других пасочных древесных
пород.
Не означает ли все это, что в стволе в преобразованном
состоянии всю зиму хранится, скажем, полтонны будущей
пасоки, то есть весь сезонный «урожай» сока, или центнер-
245
два — какая-то доля сезонного «урожая»? Не означает
ли это, что ствол — своеобразный резервуар с потаенным
способом хранения содержащейся в нем влаги? Но ведь
осенью дерево не давало сока, и, следовательно, в прямом
смысле в нем не было той влаги, которую надо преобра-
зовывать для хранения. Преобразование пасоки, о котором
идет речь, если и происходит, то только в ранневесеннее
время, и притом дважды: сначала — в свободное, затем —
в связанное состояние.
Итак, вместо ответа на вопрос о причинах сокотечения
возник новый вопрос: за счет чего течет? Допустим, что
гипотеза внутренних резервов верна. В таком случае при
подсочке древесина должна терять вес, равный весу выте-
кающего сока. По мере оттаивания подстилки и почвы
приповерхностные корни начнут всасывать снеговую и поч-
венную влагу, и картина станет обратной: древесина нач-
нет набирать потерянный вес.
Образцами древесины с веток и ствола можно проверить
гипотезу. Можно, но сложно. Для чистоты опытов необ-
ходимо подобрать только те деревья, у которых с полной
уверенностью еще не оттаял ни один корешок, а это сов-
сем непросто. Далее последует целая система выпилива-
ния образцов и подсочки. Работа очень трудоемкая из-за
многофакторности. Образцы, взятые к настоящему време-
ни, малочисленны, случайны и поэтому не дают устойчивых
выводов, хотя почти половина их укладывается в гипотезу.
Целесообразность и полезность доведения исследований
до логического конца вполне очевидна.
Был проведен и более широкий опыт с древесными об-
разцами березы. Если в стволе в действительности закла-
дываются резервы запасных веществ с осени, а весной они
реализуются пасокой, то, очевидно, осенью, зимой и весной,
вплоть до начала подпитки, древесина должна быть тяже-
лой. Так и образцы показали. Но перед самым выделением
сока вес древесины немного увеличился, а после подпитки
резко уменьшился, став ниже осенне-зимнего уровня, еще
24г
через три дня опять увеличился и сохранялся таким до
конца сезона подсочки. За счет чего же появился неболь-
шой пик перед началом выделения сока? Казалось бы, для
этого нет никаких условий. Земля покрыта снегом, почва
и корни промерзшие. Остается предположить, что на самом
деле влага воздуха проникает в ствол через поры коры.
Так это или нет, надо проверять, но то, что луб и сопри-
касающаяся с ним древесина становятся более влажными
перед соковыделением, было замечено много раз.
Движется раствор внутри березы белой со скоростью
до трех метров в час. Понадобится по меньшей мере 7 ча-
сов, чтобы ему подняться на высоту 20 метров. Сок же
начинает течь активно из березы практически по всему
стволу сразу. Какими хитростями он оказался в ветвях
кроны? При этом успел обогатиться углеводами, стать па-
сокой. И впрямь, однако, действуют какие-то внутренние
резервы, запасы прошлых лет.
И опять загвоздка. Такие резервы с такой же вероят-
ностью имеются и у тополя, и у ивы, но эти породы не дают
сока...
Так-то оно так, однако для варианта с внутренни-
ми резервами не видно препятствий к тому, чтобы сам акт
вытекания сока объяснить особенностями физиологических
явлений или анатомическим строением проводящего ап-
парата.
У тополя пасока всегда пребывает в связанном состо-
янии, удерживается какими-то силами и лишь смачивает
просверленное отверстие. У березы же сразу после зимне-
го покоя пасока находится в свободном виде, легко выте-
кает. Но не пройдет и месяца, как она тоже окажется свя-
занной, тогда делай не делай отверстие — она не потечет.
Что это за связующая сила и почему она то есть, то нет
ее?
Вполне очевидно, что дело в сезонных преоразова-
ниях внутри березы, что здесь не обходится без изменений
состава и свойств пасоки в момент распускания листьев.
247
Любопытно в этой связи, что пасока, то есть сок, на-
ходящийся в проводящих элементах древесины в период
плача (именно в период плача и именно в древесине), со-
держит органические вещества, и прежде всего сахара.
В другое же время года раствор восходящего в стволе то-
ка содержит в основном электролиты слабой концентра-
ции.
Возможно, в этом лежит разгадка способности сока
к истечению из древесины при поранении ствола. Так не
в изменяющемся ли составе и не в изменяющемся ли свой-
стве пасоки (электролиты, потом сахара, потом снова
электролиты) кроется отличительная по сравнению с дру-
гими породами способность березы к наиболее активному
весеннему плачу?
Итак, давайте в простой схеме обобщим существо пла-
ча по тем понятиям, которые имелись, и по тем, которые
напрашиваются согласно проведенным морфодинамическим
и ресурсным опытам.
По существующим представлениям корень нагнетает
питательную воду из земли в ствол, а так как ранней вес-
ной балансирующего расхода воды из ствола через листья
не происходит, то дерево «изливается» плачем. Других спо-
собов оттока у него не существует. Причем соковыделение
происходит только в нижней части ствола, куда способен
подняться раствор силами корневого давления. В основу
объяснения механизма плача, как видно, положено корне-
вое давление.
Так-то оно так, плач действительно не обходится без
корневого давления, и с этим нельзя не согласиться. Но
многое, в том числе придание ему исходной функции, не
соответствует наблюдаемым явлениям. Поэтому, не отвер-
гая вовсе корневого давления при объяснении плача, вы-
нужден заметить, что оно играет далеко не всеобъемлю-
щую роль, которую ему обычно приписывают, и что на са-
мом-то деле действия его ограничены вполне определенны-
ми рамками.
248
Факты, полученные при наблюдении одновременного с
самого первого дня выделения пасоки по всему стволу, в
результате опытов по сокоотдаче при совершенно мерзлых
корнях и земле, а также всем очевидное отсутствие плача
у большинства видов деревьев (у того же тополя или у
ив) — все эти теперь уже неоспоримые сведения навели
меня на мысль о необходимости поиска и других причин
весеннего плача, хоть как-то поясняющих обнаруженные
явления.
Излагаемая здесь гипотеза внутренних резервов (или,
что одно и то же, гипотеза внутристволового преобразова-
ния веществ) отнюдь не противоречит (как это отмечается
с корневым давлением) результатам проведенных опытов
в части выделения пасоки по всему стволу одновременно
и сокоотдаче при мерзлых корнях, но, наоборот, утверж-
дает их. А изменение состава сока в момент перехода от
связанного состояния в свободное, затем из свободного —
снова в связанное отлично согласуется с предложенной
гипотезой.
Пробуждение от зимнего анабиоза у березы начинается
в надземной части несколько раньше, чем в подземной.
Под влиянием смягчающих сезонных факторов, и прежде
всего атмосферной температуры и влаги, в стволе стано-
вится эластичнее и как бы насыщается влагой закорье (по-
граничная зона между внутренним — лубяным — слоем
коры и внешним слоем древесины). Явно начинается про-
цесс преобразования веществ в стволе, в результате кото-
рого образуется пасока во всем дереве разом, даже в
крупных ветвях.
Разом! Оживают на дереве сережки. Ветви приоб-
ретают «живую» окраску. Видимо, подток пасоки все-таки
есть, несмотря на кажущееся отсутствие транспирации (ис-
парения). А может быть, испарение уже происходит через
побагровевшие ветви и приводит в действие механизм мо-
лекулярного натяжения водных нитей (теория сцепления
растворов).
249
Первоначально предполагалось, что количество пасоки'
по протяжению ствола неравномерно, в тонкой вершинке
вроде бы должно быть меньше, а тем более в ветвях. На
проверку это оказалось не так. Как только произошло
преобразование, пасока тотчас обрела способность моле-
кулярного натяжения водных нитей. Теперь, находясь под
влиянием мощных сил натяжения, она очень подвижно
циркулирует по ксилеме (древесине) ствола в потребное
для растения место, поэтому-то вверху количество сока
бывает не меньше, чем внизу.
Замкнутая в дереве пасокоподвижность продолжается
несколько дней. После стаивания снега, прогревания лес-
ной подстилки, почвы, грунта начинается потребление поч-
венных растворов. В этот-то момент и проявляется корне-
вое давление. Вкупе с появляющимся мало-помалу натя-
жением водных нитей оно подключается к обеспечению
ствола пасокой и, как следствие, поддерживает последую-
щий плач березы.
Вот когда растение задействовало корневое давление.
Вот какова его незаменимая в дальнейшем роль в рассмат*
риваемом явлении.
Чаще всего корни успевают оттаять до проебразования
веществ внутри ствола. Но и в этом случае «работа» па-
соки начинается в исходе своем за счет внутренних резер-
вов, и пока резерв не исчерпан до назначенного природой
уровня, корни не насасывают или очень слабо насасывают
почвенный раствор. Стартовая функция принадлежит
внутренним резервам.
Приведенные факты и доводы, объясняя механизм про-
цесса плача на уровне проявлений (как? отчего?), все же
не снимают вопроса «почему не тополь?». Не исключено,
что это связано в определенной мере со своеобразием ана-
томического строения. Но думаю при этом, чтобы снять
вопрос, окончательно разрешив его, надо обратиться и к
свойствам сока. У каждого растения свой отличительный
сок и по составу, и, что особенно важно в поднятом во-
250
просе, по свойствам. «Свой» — это значит нужный для по-
строения того самого «избранного» вещества, которое сла-
гает организм конкретного вида растения.
Наиболее вероятно, что активный плач у березы обус-
ловлен своеобразием ее пасоки. Своеобразие кленовой па-
соки обеспечивает дереву слабое сокоистеченне. Особенно-
сти же тополевого сока вообще исключают весенний плач.
А что это за отличительные свойства, на чем они основа-
ны — то ли состав, то ли заряд, то ли вязкость, — это
новая страница в познании сути жизненных процессов, ко-
торую предстоит прочитать физиологам.
Диво быль и диво небыль
-4- Нужна единая лесопродукционная наука +
Познание жизни съедобных и целебных лес-
ных растений — мечта моя, к осуществлению которой
шел я в одиночку и очень долго. Зародилась мечта, пожа-
луй, в детстве. На исходе студенческой поры желание оп-
ределиться в этой области щекотало воображение. Но нет
ее в мире — этой области знаний. Все лесные дисциплины
в конечном счете замыкаются на древесине и лесе в целом.
Среди множества лесных проблем не находилось достой-
ного места для лесного продукта ни в проектной экспеди-
ции, где я работал поначалу, ни в науке, куда я перешел
затем. Лесной продукт отнесен к побочному пользованию,
закрепленному в учебниках в никчемном положении. Все
во мне протестовало против этого. Было ясно: необходимо
менять научные взгляды на лесные достояния. Но как?
С чего начать?
Пытался самостоятельно закладывать опыты. Отмерял,
измерял, извлекал, собирал, раскапывал, сушил, строил тео-
рии... Все это, конечно, — от случая к случаю, лишь когда
выдавалось время. Однако при первой же возможности
настойчиво возвращался к своим занятиям. И крепко забо-
лел мечтой. Поставил перед собой цель: нужна наука
о продукте леса. Идея выглядела логичной. По ме-
ре постановки опытов, осознания замысла, проникновения
в «урожайную суть» растений вера в новую науку укреп-
лялась, цель становилась яснее, задачи — определеннее.
Смешно вспоминать, но ведь как было поначалу? Три-
252
дцать лет тому назад и даже раньше, когда в экспедици-
ях между служебными, изрядно изматывающими трудами
я считал цветки на липах, убивая напрочь остаток сил и
жалкие крохи свободного времени, все вокруг недоумева-
ли. Хорошо хоть, что никто надо мной не потешался: кол-
леги, вероятно, решили, что мне просто не дает покоя из-
быток духовной тяги к «лупырькам природы»... Они сочув-
ственно смотрели, как изнуряет меня бесконечный счет
цветочков, как я лажу по деревьям, прибегая к всевозмож-
ным ухищрениям, спешу к упавшей где-то или накренив-
шейся липе, стараюсь на лесосеках заполучить ветви из
кроны...
Когда многолетние подсчеты помогли, наконец, выстро-
ить полученные числа в ранжированные ряды, стало понят-
но, что за шуточной, казалось бы, арифметикой стоит уро-
жай, тот самый урожай нектара со всеми присущими ему
премудростями, который живет в мире замысловатой ди-
намики и неуловим без знания закономерностей. Стало
понятно также, что был нащупан метод, вооружившись
которым всегда можно рассчитать кормовую базу и про-
дуктивный круг пасеки. Удивительно, что приходилось до-
казывать целесообразность изучения медового урожая —
быль, диву подобная. Исследований медопродуктивности
никто не вел. В те не так уж далекие времена все почему-
то полагали, будто в нектарных процессах у растений нет
четких закономерностей и изучать тут нечего — диво быль
и диво небыль.
С этими «дивами» связано и наше отношение к лесным
овощам. К примеру, папоротник как пищевой продукт был
известен людям с незапамятных времен. Знали его и у нас
на Дальнем Востоке, а потом на десятилетия забыли. Надо
отдать должное руководителям города и края ;— двадцать
лет тому назад услыхали они об орляке, узнали, что едят
его за морем, и повелели лесному люду разобраться с этой
вкуснятинкой. А тут, на счастье, и у нас опытишко какой-
никакой, а присутствовал — собирали, изучали и едали
253
черешки его... Но вот что прелюбопытно: хотя, при всесиль-
ной поддержке властей, и открыли «зеленую улицу» орля-
ку, но улица та вела сперва... в Японию. Именно туда на-
чали отправлять деликатес. И лишь спустя пяток лет от-
крыли продукт для себя. Право же, диво.
Сейчас вызывают лишь улыбку, а в свое время рождали
горькую обиду вот такие строки: «Уважаемый тов. Измо-
денов А. Г., ваши заботы о дарах леса заслуживают одоб-
рения, но дальневосточные березы, как утверждают спе-
циалисты, не такие, как везде, и не дают сока...» Таков был-
официальный ответ Хабаровского крайплана — двадцати-
летней давности. Помнится, я пытался выяснить, кто по-
ставил подпись под историческим заключением: дальнево-
сточные березы не дают сока. Однако так и не удалось
узнать имя этого «специалиста». Зато логика рассуждений
запомнилась навсегда: березовый сок есть только там —
в благодатных белоберезовых краях европейской части
страны, поэтому и завозим оттуда, с Украины например,
средств не жалеем. А местные березы — какие-то черные,
желтые, каменные; не может же черная береза давать свет-
лый сок...
В те годы суждения такого рода не были случайными
или единичными. Просто-напросто люди привыкли к бере-
зовому соку... оттуда, а стало быть, здесь его нет. Прило-
жены немалые усилия к преодолению невероятных на ны-
нешний взгляд препон, чтобы добывать березовый сок на
месте, а не завозить его из немыслимой дали. Удивительно,
но приходилось доказывать, что березы — желтая, черная,
каменная — дают сок, да еще как дают — в десять, а то
и в двадцать раз больше от одного дерева, чем на западе
страны. А еще надо было убедить анонимного специалиста,
что здешний сок никак не черный, не желтый, не серый —
не цветной, но родниковой воде под стать, мягкий до сла-
дости и полезный до целебности.
В тогдашней науке сокопродуктивных исследований не
было — небыль, диву подобная. А то, что приходилось до-
254
называть их необходимость, — быль, диву подобная. Так
же, как и в случае с нектаром липы, ученые мужи полага-
ли, что у березы нет- каких-то особых закономерностей.
А когда выяснилось, что наши березы сок все-таки дают,
то и тут им все стало казаться предельно ясным: сок не
изучать, а пить надо. Быль и небыль — сплошное диво...
В конце пятидесятых годов представилась возможность
поставить массовые опыты. Удалось на фактологическом
материале показать впервые, что лес — комплекс
продуктов. Для освоения их следует создавать комп-
лексные лесные предприятия. Предприятие было создано,
следом второе... К настоящему времени их много — сфор-
мировалась лесопродукционная отрасль. Три-
дцатилетней практикой доказана справедливость научных
выводов тех лет. Но все еще не имея своей научной дис-
циплины, лесопродукционная отрасль больше, чем многие
другие, требует к себе внимания науки — научного обес-
печения. Так давнее интуитивное стремление и не вполне
осознанные опыты вылились в целевое намерение создать
науку о продуктах леса.
Памятником первого лесопродукционного исследования
стала выделенная Гассинская орехово-промысловая зона.
Открыт счет — орехово-промысловые зоны образованы по
всей Уссуре. В осуществленных работах просматривается
единая лесопродукционная наука.
Быль и небыль — все смешалось...
Впрочем, предоставим возможность и читателям вы-
сказать свое мнение: нужно ли дотошное изучение лесных
продуктов, нужны ли книги о лесных медах, соках, ово-
щах? И не только о них. Лес ведь дает нам также орехи,
грибы, ягоды, различные приправы, растительное сырье
для душистых и полезных напитков, чайных взваров, раз-
нообразные лекарственные растения. И... не пора ли доно-
сить лесные продукты до стола без лукавого?
Измоденов А. Г.
И37 Лесная самобранка: Мед, овощи и соки уссурийских
лесов. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1989. — 256 с., ил.
ISBN 5-7663-0058-1
Автор этой книги приглашает читателя пройтись вместе с ученым-
ресурсоведом и сборщиком по лесу Приуссурья, ощутить и понять слож-
ность неповторимого мира природы, познакомиться с растениями, которые
дают мед, пыльцу, съедобные побеги, почки, черешки, живительный сок.
Рассказывая о способах сбора лесных продуктов, их приготовлении, ав-
тор поднимает острые проблемы освоения пищевых ресурсов леса. На
примерах лесной Уссуры в беседах даны оценки, принципы, методики
использования продуктов леса в целом.
Для широкого круга читателей
3704020000-49
ИМ160(03)-89 61'8S
ББК 41.8
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНОЕ ИЗДАНИЕ
Анатолий Григорьевич Измоденов
ЛЕСНАЯ САМОБРАНКА
Мед, овощи и соки уссурийских лесов
Заведующий редакцией В. Ф. Ковтун
Редактор Э. А. Кандала
Художественный редактор Ю. И. Дунский
Технический редактор Т. А. Костюченко
Корректоры О. В. Корякина, И. Л. Руди янская
ИБ № 1885
Сдано в набор 14.04.89. Подписано в печать 29.06.89. ВЛ 06432. Формат
70х1081/32. Бумага тип. № 1. Гарнитура литературная. Высокая печать. Усл.
печ. л. 11,20. Усл. кр.-отт. 12,24. Уч.-изд. л. 11,96. Тираж 75 000 экз. Заказ 73.
Цена 70 коп. Хабаровское книжное издательство Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 680620, г. Ха«
баровск, ул. Серышева, 31. Краевая типография № 1 управления издательств
полиграфии и книжной торговли. 680620, г. Хабаровск, ул, Серышева, 31.
70 коп.
жизни
целеб-
расте- I
Хабаровское
книжное издательство
O3HAHMF
съедобных и
гых лесных
ний — мечта, к осу-
ществлению которой
Анатолий Григорьевич Измоде-
нов шел много лет. 150 его ра-
бот — результат кропотливых ис-
следований учеиого-рссурсоведа— А
стали предтечей науки о продук-
тах леса. С помощью своего мор-
фодинамического метода удалось ;
ему впервые выявить продукцион-
ные закономерности ряда видов
растений и на фактологическом
материале пок чзать, что лес —
комплекс продуктов, для освоения
которых следует создавать комп-
лексные лесные предприятия. До
казана необходимость сохране-
ния неповторимых уссурийских
лесов для прижизненного пользо-
вания. Добрых три четверти года
проводит он в лесопродукционных
экспедициях, продолжая свои ис-
следования.
Оцифровал Бабенков Николай Викторович