/
Author: Рыкин В.С.
Tags: история советский союз письма воспоминания событий воспоминания исторические личности
Year: 1986
Text
ЭРНСТ
ТЕЛЬ?
ЭРНСТ
ТЕЛЬМАН
РЕЧИ И СТАТЬИ
ПИСЬМА
ВОСПОМИНАНИЯ
ОБ ЭРНСТЕ ТЕЛЬМАНЕ
Москва
Издательство
политической
литературы
1986
66.61 (4Г)
Т31
Под общей редакцией
В. С. Рыкина
„ 0903000000-102
T 079(02)-86 КБ—38—13—8э
© ПОЛИТИЗДАТ, 1986 г.
Составление. Предисловие.
Перевод на русский язык
отдельных статей.
Роза и Эрнст Тельман.
Ок. 1919 г.
Лист из списков 1-го отдела
полицейского управления
Гамбурга
с фотографией Эрнста Тельмана.
1921 г.
Эрнст Тельман (X) среди
делегатов III Всемирного
конгресса Коммунистического
Интернационала.
1921 г.
Эрнст Тельман.
1923 г.
Представители 10-й стрелковой
дивизии Красной Армии
передают Эрнсту Тельману
во время V Всемирного
конгресса Коммунистического
Интернационала в 1924 г.
знамя для гамбургских
рабочих.
Эрнст Тельман с советским моряком и китайским рабочим
на окружной встрече в Гамбурге Союза красных фронтовиков
округа Вассерканте. 21 июня 1925 г.
Эрнст Тельман в Гамбурге.
1 мая 1926 г.
Эрнст Тельман на трибуне
XI съезда Коммунистической
партии Германии.
Эссен, март 1927 г.
Эрнст Тельман.
1928 г.
Эрнст Тельман произносит речь
на траурном митинге
в Берлин-Фридрихсфелъде
во время похорон жертв
полицейского террора
1 мая 1929 г.
8 мая 1929 г.
Встреча Эрнста Тельмана
на Московском вокзале
в Ленинграде.
1928 г.
Колонна членов КПГ
во главе с Э. Тельманом
марширует по улицам Альтоны
(район Гамбурга) накануне
выборов в рейхстаг в мае 1928 г.
Эрнст Тельман выступает
с речью на V Всегерманском
съезде Коммунистического
союза молодежи Германии
в Лейпциге.
1930 г.
Дом имени Карла Либкнехта,
где с ноября 1926 г.
размещался Центральный
Комитет КПГ.
1932 г.
Митинг КПГ перед Домом имени Карла Либкнехта
в связи с открытием антифашистской недели
(первый справа на трибуне — Эрнст Тельман).
Берлин, 25 января 1933 г.
Эрнст Тельман во время прогулки во дворе
следственной тюрьмы Берлин — Моабит.
12 мая 1934 г.
Роза (слева) и Ирма Тельман (справа).
1942 г.
Последняя, фотография
Эрнста Тельмана.
Судебная тюрьма в Ганновере.
1943 г.
Крематорий
концлагеря Бухенвальд,
где фашисты убили
Эрнста Тельмана,
сегодня стал мемориалом.
Мемориальный музей
Эрнста Тельмана в Гамбурге
в доме, где он жил
до своего ареста в 1933 г.
Закладка памятника Эрнсту Тельману
на площади его имени в Москве.
5 мая 1985 г.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
В эту книгу вошли основные речи, статьи, письма Эрн¬
ста Тельмана и воспоминания о нем современников —
родных, товарищей по борьбе. Часть документов впервые
издается на русском языке. Все они помогут воссоздать
образ одной из самых ярких личностей уходящего XX ве¬
ка — Эрнста Тельмана, немецкого коммуниста, выдающе¬
гося деятеля германского и международного коммунисти¬
ческого и рабочего движения, Председателя Коммунисти¬
ческой партии Германии. Данное издание выпускается в
связи со 100-летием со дня его рождения, которое отме¬
чается в апреле 1986 года. Тем самым мы отдаем дань глу¬
бокого уважения искреннему, настоящему другу нашей
партии и советского народа.
Прошло более сорока лет после того, как в августе
1944 года в концентрационном лагере Бухенвальд был убит
Э. Тельман. Это был человек несгибаемой воли. Более один¬
надцати лет продержали его нацисты в одиночном заклю¬
чении. Они убили его тогда, когда стало окончательно
ясно, что дело их проиграно, когда Советская Армия вплот¬
ную подошла к границам гитлеровской Германии.
Эрнст Тельман был человеком, за которым шли мас¬
сы. Они верили ему, любили его. Он сам олицетворял эти
массы. Тельман был вождем в коммунистическом пони-
2
Эрнст Тельман
1
мании этого слова. Тельман шел в первых рядах великой
армии коммунистов тех лет.
Десятилетия не только не стерли образ Э. Тельмана,
но, наоборот, сделали его более рельефным и величествен¬
ным. Многие его статьи, речи и письма осмысливаются
сейчас по-новому, убеждают в самобытности этого чело¬
века, сочетавшего в себе безграничную любовь к своей
родине и верность принципам пролетарского интернацио¬
нализма.
* * *
Специально для этого сборника написали вступитель¬
ные статьи Генеральный секретарь ЦК Социалистической
единой партии Германии, Председатель Государственного
совета Германской Демократической Республики Э. Хо¬
неккер, Председатель Германской коммунистической пар¬
тии Г. Мис и Председатель Социалистической единой пар¬
тии Западного Берлина X. Шмитт.
ЭРИХ ХОНЕККЕР,
Генеральный секретарь
Центрального Комитета
Социалистической единой
партии Германии,
Председатель Государственного
совета Германской
Демократической Республики
СЛОВО О ТЕЛЬМАНЕ
Настоящий сборник посвящен Эрнсту Тельману, од¬
ному из тех представителей пролетариата, которые, осо¬
знав в свете Великой Октябрьской социалистической рево¬
люции задачи новой эпохи и руководствуясь идеями
В. И. Ленина, сыграли важную историческую роль как
вожди коммунистического движения, борьбы за социа¬
лизм. В связи с исполняющимся 16 апреля 1986 года
100-летием со дня рождения Эрнста Тельмана некоторые
его статьи, речи, письма, а также воспоминания его со¬
ратников по борьбе будут представлены читателям Совет¬
ского Союза — страны, с которой Эрнст Тельман был не¬
разрывно связан до самой своей смерти. Как страстный
поборник дружбы немецкого народа с советским народом,
боевого союза немецких коммунистов с партией Ленина,
он внес решающий вклад в строительство нерушимого фун¬
дамента братского союза наших партий и народов. Под
его руководством Коммунистическая партия Германии
систематически овладевала ленинизмом, развивалась по
примеру КПСС в сильную марксистско-ленинскую партию
с боевыми традициями, которая в годы Веймарской рес¬
публики сплотила вокруг себя миллионы рабочих и дру¬
гих представителей трудящихся масс и после установле¬
ния гитлеровского режима стала наиболее мощной и ак¬
тивной силой антифашистского сопротивления.
3
Работы Тельмана свидетельствуют: на всем его пути
политического деятеля Октябрьская революция служила
ему путеводной звездой. Успешное социалистическое
строительство в СССР наполняло его верой в победу со¬
циализма и на немецкой земле. Никогда не забуду, с ка¬
кой глубокой убежденностью говорил он об этом, выступая
в ноябре 1932 года перед Центральным Комитетом Ком¬
мунистического союза молодежи Германии. Именно обра¬
щая свой взор к социализму, уже становившемуся в Со¬
ветском Союзе реальностью, Эрнст Тельман черпал силы,
сделавшие его за время почти 12-летнего заключения в
фашистских застенках символом мужества и непоколеби¬
мой воли к сопротивлению. И в момент гибели его не по¬
кидала вера в близость победы Советского Союза над гит¬
леровским фашизмом.
Эта осуществленная под руководством партии Ленина
всемирно-историческая миссия освобождения открыла
путь в счастливое социалистическое будущее и нашему
народу. Эрнст Тельман продолжал жить в делах выпесто¬
ванной и закаленной им партии, приступившей в тельма¬
новском духе к выполнению его заветов. Когда в апреле
1946 года Коммунистическая партия Германии и Социал-
демократическая партия Германии на революционной ос¬
нове объединились в Социалистическую единую партию
Германии, было воплощено в жизнь его стремление к един¬
ству рабочего класса, за которое он так неустанно боролся.
Под руководством СЕПГ развивался прочный союз всех
антифашистско-демократических сил. Были осуществлены
коренные преобразования: переход в народную собствен¬
ность предприятий нацистов и военных преступников,
ликвидация в ходе демократической земельной реформы
крупного помещичьего землевладения, создание органов
демократического управления и правопорядка, включая
антифашистскую юстицию, реформа школы и другие ан¬
тифашистско-демократические мероприятия. Таким обра¬
зом, последовательно извлекались уроки из истории, вы¬
4
корчевывались фашизм и милитаризм, их социально-эко¬
номические корни и идеология, предпринимались первые
шаги по пути формирования новых общественных отно¬
шений. Тем самым в Восточной Германии с помощью со¬
ветских коммунистов в военной форме также претворя¬
лись в жизнь ялтинские и потсдамские решения стран —
участниц антигитлеровской коалиции и создавались важ¬
ные социальные предпосылки для того, чтобы никогда
больше с немецкой земли не исходила угроза войны.
На этом фундаменте 7 октября 1949 года мы создали
Германскую Демократическую Республику — первое не¬
мецкое рабоче-крестьянское государство, за которое деся¬
тилетиями боролись немецкие коммунисты под руководст¬
вом Эрнста Тельмана. В цельном революционном процессе,
в ожесточенной борьбе против империалистической реак¬
ции и ее приспешников был осуществлен антифашистско-
демократический переворот и достигнута победа социали¬
стической революции. Для социалистического немецкого
государства дружба со страной Ленина с самого начала
была государственной доктриной. ГДР всегда действовала
в тесном союзе с СССР, что обеспечивало ее безопасность
перед лицом империализма и помогало решать свои внут¬
ренние задачи. Наше взаимодействие углублялось с каж¬
дым шагом на пути социалистического строительства.
Благодаря этой общности наша республика стала полити¬
чески стабильным социалистическим государством с высо¬
коразвитыми промышленностью, сельским хозяйством, об¬
разованием и культурой. С начала 70-х годов она продви¬
гается вперед по пути дальнейшего формирования разви¬
того социалистического общества.
Решающее значение для этого успешного развития
имеет то, что наша партия постоянно сохраняет верность
марксизму-ленинизму и всесторонне использует опыт ми¬
рового коммунистического движения, прежде всего — опыт
КПСС. При этом для нас всегда была и будет примером,
которому мы обязаны следовать, борьба Эрнста Тельмана
5
за полное освоение учения Маркса, Энгельса и Ленина, за
чистоту марксистско-ленинских принципов, против реви¬
зионистских и националистических извращений, его глу¬
бокая убежденность в том, что опыт КПСС указывает путь
к победе рабочего класса, к победе социализма. История
ГДР также доказывает, что проблемы социалистического
развития можно успешно решить, если руководствоваться
общими закономерностями классовой борьбы и социали¬
стического строительства, фундаментальным опытом пар¬
тии Ленина, творчески применяя их к конкретным исто¬
рическим и национальным условиям.
В ГДР мы раз и навсегда решили вопрос о власти в
пользу рабочего класса и состоящих с ним в союзе трудя¬
щихся, создав тем самым основополагающие предпосылки
для успешного строительства социализма на немецкой
земле. Мы неустанно креним рабоче-крестьянскую власть.
Эрнст Тельман постоянно боролся за осознание того, что
свобода, благосостояние и счастье трудящихся неразрыв¬
но связаны с их политической властью. Рабочий класс, за¬
воевавший власть, никогда не должен выпускать ее из
своих рук. Неизменно храня верность этому тельманов¬
скому завету, мы постоянно и со всей последовательностью
боролись за обеспечение власти рабочих и крестьян. Ни¬
кому никогда не позволялось и не будет впредь позволено
играть с этой властью или посягать на нее.
Все наши успехи были достигнуты благодаря упорно¬
му труду, в условиях постоянной классовой борьбы с им¬
периализмом. Эти успехи — результат усилий миллионов
трудящихся, которых мы привлекли к осуществлению по¬
литики нашей партии и которые крепят ее своими делами.
Основой этого является отмеченное еще в «Манифесте
Коммунистической партии» и постоянно подчеркивавшее¬
ся Эрнстом Тельманом положение о том, что у коммуни¬
стов нет никаких интересов, отдельных от интересов их
класса, что для партии нет ничего выше интересов рабо¬
чего класса, трудового народа. В центре внимания поли¬
6
тики нашей партии находится человек с его материаль¬
ными и культурными потребностями, раскрытие его лич¬
ности и развитие социалистических общественных отно¬
шений. Основное требование Тельмана — работать в
массах, завоевывать их для поддержки политики партии —
в полной мере определяет политику СЕПГ на современном
этапе. Руководствуясь принципом — социализм служит
всем и все нужны социализму, мы стремимся дойти до
каждого человека и привлечь к решению стоящих перед
нами задач всех людей. В великих свершениях и массо¬
вых движениях, направленных на укрепление социализма
и обеспечение мира, проявляется тесная связь граждан со
своим социалистическим государством, доверие между
партией и народом, которое сегодня прочно, как никогда
ранее.
И в этом отношении паша партия ориентируется на
пример Эрнста Тельмана, который идеально воплощал в
себе образ коммуниста, неразрывно связанного с массами.
Ярким свидетельством этому являются включенные в на¬
стоящий сборник воспоминания. Как ни один другой не¬
мецкий рабочий лидер того времени, Эрнст Тельман поль¬
зовался доверием миллионов. Он постоянно искал контак¬
ты с рабочими и людьми из других слоев, и прежде всего
там, где они работали и жили. В живых доверительных
беседах с ними он видел незаменимую основу принятия
правильного политического решения.
Этот тельмановский стиль руководства стал принци¬
пом, который мы, немецкие коммунисты, всегда будем
воплощать в своей деятельности. Непосредственный обмен
мнениями и опытом яснее всего дает почувствовать, как
понимается политика партии и как трудящиеся разделяют
эту политику. Этот обмен позволяет видеть действитель¬
ность такой, какая она есть, реалистично оценивать до¬
стигнутое, по-деловому и трезво оценивать возможности
дальнейшего продвижения вперед и определять последую¬
щие шаги в уверенности, что сила и инициатива народа
7
будут способствовать успеху. В этом мы видим предпо¬
сылку любого успеха. По этой причине мы рассматриваем
глубокое доверие трудящихся к политике партии как са¬
мое ценное наше богатство, которое следует тщательно
оберегать и всячески преумножать.
Дело Тельмана живет в творчестве рабочего класса,
всех трудящихся и молодежи нашей страны. Мы целиком
и полностью выполняем его заветы, продолжая строить
развитое социалистическое общество. В основном лозунге
социализма — все для блага народа — мы видим главную
цель революционного рабочего движения, достижению
которой Эрнст Тельман посвятил всю свою деятельность
как вождь рабочих и руководитель КПГ. Для того чтобы
действовать в соответствии с этим лозунгом социализма,
мы исходим в своей политике из основной задачи — спо¬
собствовать дальнейшему повышению материального и
культурного уровня жизни народа и создавать для этого
предпосылки путем ускорения темпов развития социали¬
стического производства, повышения эффективности, внед¬
рения достижений научно-технического прогресса и роста
производительности труда. Наша четкая позиция в дан¬
ном вопросе и определение основной задачи показывают,
что человек со своими интересами и творческими возмож¬
ностями, раскрытие его личности было и остается для нас
главным мерилом нашей деятельности.
Определяющим условием для всех наших успехов и
незыблемым фундаментом для дальнейшего успешного
движения социализма вперед в нашей стране являются
дружба и всестороннее сотрудничество с СССР. В процес¬
се создания развитого социалистического общества эта
общность достигла небывалых до сих пор масштабов. Это
нашло свое отражение в Договоре о дружбе, сотрудниче¬
стве и взаимной помощи от 7 октября 1975 года. Важную
роль играет подписанная в 1984 году «Долгосрочная про¬
грамма сотрудничества между СССР и ГДР в области нау¬
ки, техники и производства на период до 2000 года», ;
8 .
Связанная братскими узами с Советским Союзом и
другими странами социалистического содружества, наша
республика зарекомендовала себя как подлинное отечест¬
во трудового народа. Социализм доказывает свое превос¬
ходство над империализмом, обеспечивая людям гаранти¬
рованные социальные права, свободу, уверенность в бу¬
дущем, постоянный социальный прогресс, здоровый обще¬
ственный климат. И тем яснее становится необходимость
укрепления социализма во имя обеспечения благосостоя¬
ния народа и мира. Чем сильнее социализм, тем прочнее
мир. И если в Европе вот уже 40 лет можно было сохра¬
нять мир, то прежде всего потому, что постоянно возра¬
стали мощь и потенциал Советского Союза и социалисти¬
ческого содружества, усиливалось их влияние на между¬
народные события. Сегодня, когда существует опасность
самоуничтожения человечества в термоядерной мировой
войне, нет ничего важнее защиты мира и сохранения его
на длительные времена. Надо объединить для этого все
силы мира, создать всемирную коалицию разума и реа¬
лизма.
На основе роста мощи социализма и сил мира сущест¬
вуют реальные возможности перечеркнуть планы тех, кто
преклоняется перед империалистической политикой кон¬
фронтации и безудержной гонки вооружений. Более чем
когда бы то ни было важно прислушаться к словам Эрнста
Тельмана, которые он неустанно повторял после первой
мировой войны: борьбу против войны следует вести до
того, как заговорят пушки. Войне можно воспрепятство¬
вать лишь в том случае, если своевременно будут оста¬
новлены ее империалистические поджигатели. Историче¬
ское значение в этой борьбе принадлежит влиянию Совет¬
ского Союза, в котором еще Тельман видел надежный
оплот и прочный бастион политики мира, его инициати¬
вам, с которыми он выступает за прекращение гонки во¬
оружений на земле и за предотвращение ее распростра¬
нения на космическое пространство, за ограничение воору¬
9
жении и разоружение в соответствии с принципом равен¬
ства и равной безопасности. Мы целиком и полностью
разделяем точку зрения СССР и поддерживаем его ини¬
циативы. ГДР вносит свой конструктивный вклад в сов¬
местно согласованную внешнюю политику социалистиче¬
ского содружества и выполняет свои интернационалисти¬
ческие обязанности.
Под руководством Эрнста Тельмана боевое содружество
немецких коммунистов с партией Ленина стало в ходе
развития тесным, неразрывным братским союзом. Сегодня
дружба с Советским Союзом стала для миллионов граж¬
дан нашей республики кровным делом. Эта дружба про¬
низывает все этапы жизненного пути человека. С самого
детства, в детских садах и школах, в рядах пионеров-тель-
манцев и членов союза молодежи они растут и воспиты¬
ваются в этом духе. Становясь солдатами, они вступают
в братство по оружию со славной Советской Армией, в
трудовых коллективах их вклад в общий социалистиче¬
ский труд простирается далеко за государственные грани¬
цы. На вечные времена связана ГДР узами нерушимой
дружбы с Советским Союзом. Мы следуем боевой тельма¬
новской традиции, согласно которой отношение к Совет¬
скому Союзу и к КПСС является пробным камнем рево¬
люционного мышления и действий, мерилом классовой
позиции в борьбе за мир и социальный прогресс.
Как мы знаем, в СССР высоко чтут память Эрнста
Тельмана, и это обязывает нашу партию и народ ГДР.
Накануне 40-летия Победы над гитлеровским фашизмом
я с глубоким волнением участвовал в закладке первого
камня памятника Эрнсту Тельману на площади в центре
Москвы, названной его именем. Эта новая дань его заслу¬
гам наполняет нас великой радостью и гордостью. Она
символизирует нашу интернационалистическую общность
в борьбе за благородное дело коммунизма, мира и прогрес¬
са человечества. Пусть же эта книга станет вкладом в
дальнейшее укрепление и углубление этой братской общ-
ности.
ГЕРБЕРТ МИ С,
Председатель Германской
коммунистической партии
НАШЕ ОБЩЕЕ НАСЛЕДИЕ
Эрнст Тельман видел в политике «историю, которая
воплощается в жизнь в настоящем». Для нас, наследни¬
ков Тельмана, многие из его статей и выступлений также
являются воплощением исторического опыта, который и
сегодня не потерял своей актуальности.
Такая актуальность отличает высказывания Тельмана
об общем кризисе капитализма, условиях, перспективах и
задачах классовой борьбы, борьбы революционного аван¬
гарда немецкого рабочего класса, его выступлений за на¬
циональное и социальное освобождение нашего народа, о
необходимости единства действий рабочего класса и его
союза с трудящимся крестьянством, последовательной
борьбы против империализма, милитаризма и фашизма,
против роковых последствий политики «социального ми¬
ра» правых вождей социал-демократии и профсоюзов.
Актуальны и его высказывания о разрыве порочного кру¬
га развития капиталистического общества — конъюнкту¬
ра — кризис — война и необходимости демократического,
социалистического немецкого государства, о любви к соб¬
ственному народу и одновременно верности пролетарскому
интернационализму, сердцевиной которого для Тельмана
была дружба с Советским Союзом.
11
Эрнст Тельман неустанно работал над тем, чтобы си¬
стематически вносить в ряды немецкого рабочего класса
идеи марксизма-ленинизма, дух революционной борьбы.
Высокая идеологическая и морально-политическая стой¬
кость немецких коммунистов, которая с особой силой про¬
явилась в тяжелое время фашизма, в значительной степе¬
ни является его заслугой.
Эрнст Тельман был революционером ленинского скла¬
да, для которого в первую очередь характерны сила убеж¬
дения и авторитет коммунистического борца и его пар¬
тии, дух сознательной борьбы за то, чтобы рабочий класс
выполнил свою историческую миссию, понимание незаме¬
нимости роли революционной партии рабочего класса в
этой борьбе. Личность Эрнста Тельмана, вся его жизнь
олицетворяют веру в победу немецкого рабочего класса.
Тельман был глубоко убежден, что будущее принадлежит
его классу, а это значит — социализму. Он вновь и вновь
указывал в этой связи на то, что Советский Союз как пер¬
вое социалистическое государство являлся первопроходцем
в истории человечества. Временные поражения немецкого
и международного пролетариата были для Тельмана лишь
остановками на пути к закономерной победе рабочего
класса в мировом масштабе.
Отношение Тельмана к рабочему классу своей страны
и других стран, советскому рабоче-крестьянскому государ¬
ству, к мировому коммунистическому движению опреде¬
лялось пониманием исторической миссии рабочего класса.
Это же понимание стало для Тельмана основой некоторых
из принципов, в соответствии с которыми он строил свою
жизнь и которые оказали решающее влияние на форми¬
рование ряда его человеческих качеств. Благодаря им
Тельман остается примером для подражания и для сегод¬
няшнего поколения коммунистов.
«Без идеалов еще никогда не достигались великие це¬
ли». Эти слова Тельмана, которые он написал в фашист¬
ском застенке, я рассматриваю как альфу и омегу побу¬
12
дительных мотивов, определяющих поступки каждого ком¬
муниста. Они заключают в себе следующий смысл:
коммунист, который прекращает бороться за идеалы, про¬
истекающие из постоянно мобилизующего учения Маркса,
Энгельса, Ленина, по сути дела, перестает быть коммуни¬
стом. А ведь люди труда всегда и повсюду нуждаются в
коммунистах, которые страстно отстаивали бы свои
идеалы.
«Движение замирает, если оно теряет связь с народом».
Для Тельмана эта истина заключала в себе неотъемлемое
требование к каждой коммунистической партии. Он не
представлял себе революционного, коммунистического дви¬
жения без «связи с народом», без постоянных усилий с
тем, чтобы остаться или стать поистине народным движе¬
нием. Тельман знал: только опираясь на трудящиеся мас¬
сы, коммунистическая партия сможет добиваться успе¬
хов. Иначе наступает горькая расплата.
«Мечты и надежды сотен тысяч, миллионов рабочих и
крестьян стали в Советском Союзе живой действительно¬
стью». Эту фразу Тельман записал не просто в поисках
еще одного яркого ораторского выражения. Она шла от
сердца, выражала чувство глубокой дружбы со страной
Ленина. Защита Советского Союза была для Тельмана
долгом международной солидарности, классовым долгом,
определяемым единством пролетариев всех стран. Говоря
о том, что Советский Союз является «чудом XX века», что
«защита Советского Союза одновременно является делом
как пролетариата Германии, так и всех других стран»,
Эрнст Тельман тем самым подчеркивал: патриотизм и ин¬
тернационализм не противоречат друг другу, они состав¬
ляют неразделимое целое.
«Понятия немецкий и коммунистический — не проти¬
воположны друг другу». Эрнст Тельман сформулировал
здесь принцип, который должен быть определяющим для
поступков и политической деятельности каждого комму¬
ниста, а именно: любовь к своему народу, к своей стране
13
и пролетарский интернационализм неразрывно связаны.
И то и другое суть неотъемлемая составная часть комму¬
нистической политики и в то же время характерная черта
личности каждого коммуниста. Руководствуясь этим прин¬
ципом, Эрнст Тельман жил и боролся. Им же руководст¬
вуемся в нашей жизни и борьбе мы, коммунисты сегод¬
няшнего дня.
«Юбилеи для коммунистов и для классово сознатель¬
ной части пролетариата — не праздные дни воспоминаний,
а дни, когда мы намечаем дальнейший ход классовой
борьбы, вырабатываем руководство к действию»,— напи¬
сал Эрнст Тельман в 1925 году. Сегодня мы хотели бы
сказать: статьи и речи, которые будут выпущены в свет
к 100-летию со дня его рождения, без сомнения, являются
ориентирами в современной классовой борьбе для каждого
настоящего коммуниста и революционера. История рево¬
люционной борьбы не знает простых повторений. Но сколь
бы ни были различны условия этой борьбы, ей всегда был
присущ революционный дух, который может и должен
воспринять каждый коммунист. И в этом Эрнст Тельман
является для нас примером.
Свидетельство искреннего уважения к памяти этого
человека — не только присвоение его имени одной из пло¬
щадей Москвы и сооружение на ней памятника, но и вы¬
ход в свет предлагаемой книги. За это мы благодарим всех
товарищей, которые приняли участие в подготовке этого
издания. Тем самым они еще раз подтвердили слова, вы¬
сказанные Михаилом Сергеевичем Горбачевым в мае
1985 года в беседе с коммунистами ФРГ: «Советские люди
воздают должное стойкости и мужеству немецких комму¬
нистов, их верности своему национальному и интернацио¬
нальному долгу» 1.
1 Правда, 1985, 6 мая.
ХОРСТ ШМИТТ,
Председатель Социалистической
единой партии Западного Берлина
В ДУХЕ ТЕЛЬМАНА —
ЗА МИР, ДЕМОКРАТИЮ
И СОЦИАЛИЗМ!
Отмечая 100-летие со дня рождения Эрнста Тельмана,
мы воздаем ему почести как выдающемуся деятелю рабо¬
чего класса Германии, надежному другу Советского Сою¬
за, пламенному интернационалисту. Настоящий сборник
содержит ценные и интересные сведения об Эрнсте Тель¬
мане — человеке, борце, профессиональном революционере
и вожде коммунистической партии.
Социалистическая единая партия Западного Берлина
борется в тельмановском духе, по заветам этого несгибае¬
мого немецкого коммуниста за мир, демократию и социа¬
лизм, во имя которых Тельман должен был отдать свою
жизнь.
Социалистическая единая партия Западного Берлина
борется за это, поставив целью своей деятельности осу¬
ществление исторического завещания Тельмана.
Это прежде всего борьба против империализма, за мир
и взаимопонимание народов.
Тельман был выдающимся борцом против фашизма и
войны. В этой борьбе он не щадил своей жизни. Почти
пророчески прозвучало его предостережение тех лет: «Кто
голосует за Гинденбурга, тот голосует за Гитлера, кто го¬
лосует за Гитлера, тот голосует за войну». Заклинанием
15
звучали в начале 30-х годов его призывы к руководству и
членам Социал-демократической партии Германии о един¬
стве действий и совместной борьбе против крупного капи¬
тала и гитлеровского режима.
Во время встречи с двадцатью деятелями СДПГ в
1932 году Тельман выступил против любых попыток ис¬
кажения политики КПГ. Так, например, он заявил отно¬
сительно определенных сомнений социал-демократов по
поводу искренности политики единого фронта КПГ:
«...перед лицом грозящей опасности превращения Герма¬
нии в страну виселиц и костров для уничтожения инако¬
мыслия разве мы, коммунисты, не искренни в своем от¬
ношении к антифашистскому, пролетарскому единому
фронту?»
Тот, кто овладел марксизмом-ленинизмом, овладел
наукой. Научный анализ общества и предвидение особен¬
ностей его развития определяют уверенность коммунистов
в завтрашнем дне в такой же мере, как и повышают их
боеготовность, укрепляют их самоотверженность и муже¬
ство. И Тельман постоянно исходил из этой обоснованной
уверенности в победе. Эта его уверенность дает возмож¬
ность сделать заключение, что Тельман относится к тем
вождям германского рабочего движения, которые делали
историю.
Большое значение придавал Тельман развитию Комму¬
нистической партии в массовую партию, твердо стоящую
на ленинских позициях, неизменной основой действий
которой является марксизм-ленинизм и пролетарский ин¬
тернационализм. Это также является важной для нас и
для ориентации нашей партии установкой.
Без какого-либо преувеличения в оценке роли лично¬
сти мы считаем, что все достижения Коммунистической
партии Германии в неразрывном единстве революционной
теории и практики определялись прежде всего последова¬
тельной деятельностью рабочего-транспортника, комму¬
ниста и вождя партии Эрнста Тельмана, его личностью.
16
Поэтому по праву говорят: КПГ и ее тельмановский Цен¬
тральный Комитет.
Веддингский съезд партии в 1929 году должен был про¬
верить, как зарекомендовала себя КПГ, ее тактика и ее
связи с массами в ожесточенных классовых боях того вре¬
мени. Ориентация на политическую работу на предприя¬
тиях и в профсоюзах, последовательная политика единого
фронта, работа в массовых организациях, ориентация на
неорганизованные массы и постоянная борьба за последо¬
вательно революционную линию на основе научного социа¬
лизма — все это позволило съезду КПГ дать положитель¬
ную оценку достигнутому и нацелить партию на продол¬
жение такого курса. Борьба за идеологическое единство,
строгая партийная дисциплина, умелое сочетание дейст¬
вий в парламенте с внепарламентской деятельностью, раз¬
витие влияния КПГ в массах и сплоченное, единое руко¬
водство — все это самым тесным образом связано с име¬
нем товарища Эрнста Тельмана.
Сегодня мы можем отметить: СЕПЗБ была, есть и на¬
всегда останется партией, твердо стоящей на позициях
марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализ¬
ма, как зеницу ока оберегающей ленинские принципы пар¬
тии нового типа, единство и чистоту своих рядов и прин¬
ципы демократического централизма. Единство действий
рабочего класса и широкая политика союзов являются для
нашей партии не тактическими вопросами, а решающими
политическими принципами, соблюдение которых служит
предпосылкой для реализации уроков тельмановского
курса.
«Символ великого мира освобожденных народов и брат¬
ского интернационала рабочих всей планеты» — так при¬
ветствовал в свое время Ромен Роллан брошенного фаши¬
стами в темницу Эрнста Тельмана.
«Чем же объясняется бешеная ненависть всех капита¬
листов к Советскому Союзу? — спрашивал Тельман и отве¬
чал: — Она объясняется тем, что рабочий класс, ранее
17
всегда презираемый, над классовой борьбой которого из¬
девались, победу которого считали невозможной, впервые
взял власть в свои руки и беспощадно применил ее про¬
тив своих врагов». Русский рабочий класс показал «не
только пример завоевания пролетариатом власти, но и как
следует отстаивать эту власть в интересах пролетариата и
использовать ее для строительства социализма». Пример
Советского Союза обладает «убедительной доказательной
силой». В отношении к Советскому Союзу Тельман видел
критерий действительно революционной позиции каждого
коммуниста в классовых боях.
СЕПЗБ целиком и полностью разделяет эту точку зре¬
ния. СЕПЗБ неизменно рассматривает себя как один
из отрядов международного коммунистического и рабоче¬
го движения. Неустанно борется она за единство и спло¬
ченность мирового коммунистического движения на осно¬
ве марксизма-ленинизма. Но прежде всего она стремится
к развитию тесных, братских отношений с партией Лени¬
на, с КПСС.
Как никогда раньше, актуальна сегодня оценка Тель¬
мана, что капитализм действительно не может решить ни
одну из порожденных им проблем — ни проблему массо¬
вой безработицы, ни проблему загрязнения окружающей
среды, ни проблему равноправия женщин или молодежи.
Если буржуазия предлагает какие-либо решения этих про¬
блем, то она имеет в виду свои прибыли, ведет при этом
подготовку к войне и организует ожесточенные атаки на
жизненный уровень трудящихся. Уничтожение рабочих
мест, массовая безработица, новая нищета, рекорды в об¬
ласти банкротств —- все это приметы сегодняшнего госу¬
дарственно-монополистического капитализма, хорошо из¬
вестные и в нашем городе. Богатые становятся все бо¬
гаче.
СЕПЗБ, как партия рабочих, основывает всю свою по¬
литику на вере в силы рабочего класса и других эксплуа¬
тируемых монополистическим капиталом слоев населения
18
Западного Берлина. Она выступает, как в свое время Тель¬
ман, за то, чтобы демократические силы, и прежде всего
рабочие, отбросили в сторону все, что их разделяет, и со¬
обща боролись за общие цели. Поэтому партия последова¬
тельно осуществляет свою политику единства действий и
союзов. Необходимо добиться, чтобы наемные рабочие
имели такое влияние на политику, экономику и общество,
которое обеспечило бы в жизни Западного Берлина демо¬
кратический поворот, открывающий пути к борьбе за со¬
циализм.
Достижение этой цели требует длительной и упорной
борьбы. Мы знаем это, поскольку не можем недооценивать
силы империализма и реваншизма. Но мы знаем также,
что мы стоим на правильной стороне баррикад во всемир¬
ной борьбе между социализмом и капитализмом.
На территории сегодняшней ГДР уроки тельмановской
борьбы были воплощены Коммунистической партией Гер¬
мании в жизнь после 1945 года. Важнейшим шагом на
этом пути, несомненно, явилось объединение КПГ и СДПГ
в марксистско-ленинскую Социалистическую единую пар¬
тию Германии, достижение единства рабочего класса и
осуществление его политики союзов. На территории За¬
падного Берлина, напротив, империалистические державы
воспрепятствовали объединению рабочего класса, и шаг за
шагом была осуществлена реставрация старых капитали¬
стических порядков.
Когда Тельман был злодейски убит фашистскими пала¬
чами, Советский Союз являлся единственным социалисти¬
ческим государством мира. Сегодня социализм распрост¬
ранился на четвертую часть нашей планеты и является оп¬
ределяющей силой развития человечества.
Дело Эрнста Тельмана живет в наших сердцах и воп¬
лощается в нашей повседневной политической, экономиче¬
ской и идеологической борьбе. Социалистическая единая
партия Западного Берлина на своем VII съезде определи¬
ла: «В наше время усиление социалистических государств,
19
рабочего движения в капиталистических странах, прогрес¬
са в странах третьего мира и охватывающего весь мир
антивоенного движения способствовало созданию на всех
континентах мощных, как никогда, сил, которые в состоя¬
нии успешно вести борьбу за мир и разрядку».
Это наполняет нас уверенностью в победе, в том, что
мы будем достойны нашего Эрнста Тельмана.
Э. Тельман
РЕЧИ И СТАТЬИ
УРОКИ ГАМБУРГСКОГО
ВОССТАНИЯ
Два года назад, 23 октября 1923 года, Гамбург поднял¬
ся на баррикады. Бедствия периода инфляции, невиданная
нужда трудящихся масс заставили лучшую, революцион¬
ную часть гамбургских рабочих, исполненную духа боль¬
шевизма, взяться за оружие и начать открытую борьбу
против капиталистических угнетателей.
Два года прошло со дня 23 октября 1923 года. Многое
с тех пор изменилось в Германии и во всем мире. Мы,
коммунисты, потерпели поражение, а вместе с нами и весь
германский рабочий класс. Стабилизация буржуазной Гер¬
мании в некотором ограниченном объеме удалась. У бур¬
жуазии появились новые надежды. Пролетариат пережил
год отступлений и разочарований. Отмечая сегодня вторую
годовщину гамбургских уличных боев, мы делаем это не
просто для того, чтобы отметить юбилейную дату — 23 ок¬
тября. Юбилеи для коммунистов и для классово сознатель¬
ной части пролетариата — не праздные дни воспоминаний,
а дни, когда мы намечаем дальнейший ход классовой борь¬
бы, вырабатываем руководство к действию. Как раз ны¬
нешняя политическая обстановка властно требует от нас
23
совершенно четко осознать историческое значение и уро¬
ки Гамбургского восстания.
Какие причины вызвали гамбургские бои? Были ли они
лишь результатом агитации коммунистов или решения
подпольных тайных органов, как это утверждают буржу¬
азные суды? Нет! Причины кроются глубже. Восстание
вспыхнуло не по воле слепого случая, не по желанию не¬
скольких заговорщиков. Гамбургское восстание вспыхнуло
вследствие революционной ситуации, сложившейся к осе¬
ни 1923 года.
Осень 1923 года принесла с собой глубочайший кризис
буржуазии, охвативший всю Германию и отразившийся на
всех слоях и классах населения. Империалистическая Ан¬
танта завершила свою разрушительную работу. Длившая¬
ся десять месяцев рурская война была проиграна герман¬
ской буржуазией. Курс марки, равнявшийся при образо¬
вании правительства рейхсканцлера Куно восьми тыся¬
чам, упал до биллиона. На свою заработную плату рабочие
уже ничего не могли купить. Даже «самые верные слуги
государства» — чиновники, и те начали бунтовать. Сред¬
ние слои были разорены. Призрак голода шествовал по
Германии. Буржуазные правительства оказались бес¬
сильными перед лицом распада. Штреземан, тогдашний
министр иностранных дел, заявил после забастовки, на¬
правленной против Куно, «что его правительство будет
последним буржуазным правительством Германии».
Уже весной 1923 года начались мощные забастовки в
Рурской области и в Верхней Силезии. Новая волна клас¬
совой борьбы захлестывала всю Германию. Но пока еще
рабочие боролись не за власть, а за удовлетворение лишь
самых насущных требований, за ликвидацию самой ост¬
рой нужды. Борьба велась преимущественно еще в «мир¬
ных» формах. И в то время как правые социал-демо¬
краты Зольман и Зеверинг в союзе с генералами рейхсве¬
ра и полицей-президентами уже готовились к кровавой
расправе над пролетариатом, «левые» социал-демократы
24
прилагали все усилия к тому, чтобы обезоружить рабочий
класс, отвлечь его от борьбы за власть, убаюкать пустыми
фразами, отбросить его назад к «мирным», парламентским
формам борьбы довоенного времени. Однако логика пяти
лет революционной борьбы оказалась сильней подлого пре¬
дательства правых и трусости «левых» лидеров социал-де¬
мократии.
Как только было свергнуто правительство Куно, по
всей Германии вспыхнули искры гражданской войны. Еще
до этого в Руре, в Ганновере, в Верхней Силезии, Баварии
и других частях страны раздавались выстрелы. Но теперь
с каждой минутой становилось все ясней, что мирного
решения уже быть не может. Беспощадная, насильствен¬
ная борьба класса с классом стала неизбежной. В десят¬
ках немецких городов забастовки переходили в столкнове¬
ния, митинги — в кровавые стычки рабочих с полицией.
Приближался момент, когда становилось ясно, как гово¬
рил Ленин в 1906 году в статье «Уроки московского вос¬
стания», «что всеобщая стачка, как самостоятельная и
главная форма борьбы, изжила себя, что движение с сти¬
хийной, неудержимой силой вырывается из этих узких ра¬
мок и порождает высшую форму борьбы, восстание» *.
К этому моменту мы приближались в октябре 1923 года
с невероятной быстротой. Непосредственная революцион¬
ная ситуация была налицо, налицо были и все условия
для победы рабочего класса, кроме одного-единственного:
наличия ясно видящей, монолитно сплоченной, неразрыв¬
но связанной с широчайшими массами коммунистической
партии, партии, способной и полной решимости сплотить
стихийную борьбу рабочих масс, организовать ее и руко¬
водить ею.
Руководство нашей партии в решающий час спасовало.
Участие руководящих коммунистических деятелей сов¬
местно с «левыми» социал-демократами в саксонском пра-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 13, с. 369.
25
вительстве было бы правильным лишь в том случае, если
бы этот шаг служил одной-единственной цели: организа¬
ции революции и массового движения, развертыванию
борьбы по всей Германии.
И именно эту цель тогдашнее руководство нашей пар¬
тии упустило из виду. Руководители партии использова¬
ли свое положение в саксонском правительстве не для раз¬
вертывания борьбы, а для уклонения от нее. Тот факт, что
они вошли в саксонское правительство, отнюдь не свиде¬
тельствует об их коалиционной политике, но об этом го¬
ворит то, что они позволили дурачить себя в этом прави¬
тельстве, оказались на поводу у других вместо того, чтобы
самим повести рабочие массы на борьбу против имперско¬
го правительства.
Они забыли, что движение должно перейти в «высшую
форму борьбы», и ограничились «узкими рамками», пы¬
таясь даже еще более сузить и без того узкие рамки раз¬
розненных экономических и политических выступлений.
Они дали указание прекратить начатые забастовки, так
как «решающая борьба еще впереди».
Наша партия в целом была тогда еще слишком незре¬
лой, чтобы предотвратить эти ошибки руководства. Таким
образом, осенью 1923 года революция потерпела пораже¬
ние из-за отсутствия одной из ее важнейших предпосы¬
лок — большевистской партии.
Саксонская политика завершилась отступлением без
боя. Действия имперских властей, наступление белых ге¬
нералов довершили поражение.
Исчерпывается ли этим история октября 1923 года?
Нет и еще раз нет! Позднее, говоря об октябре 1923 года,
в резолюциях и статьях и даже в выступлениях перед бур¬
жуазным судом не раз делали ошибку, когда указывали
только на Саксонию. Но ведь была не только Саксония,
был и Гамбург!
Гамбург в крупнейшем масштабе подтвердил ленин¬
ское учение о том, «что движение с стихийной, неудержи-
26
мои силой вырывается из этих узких рамок и порождает
высшую форму борьбы, восстание»
Гамбургское восстание явилось, как об этом говорится
в тезисах январского пленума Исполкома 1924 года, «про¬
тивоположностью политики в Саксонии».
Те, кто усматривает во всей истории нашей партии
вплоть до Франкфурта одни лишь проявления неспособ¬
ности, предательства и оппортунизма, забывают о гранди¬
озном уроке гамбургских боев. Они забывают, что широкие
массы членов нашей партии вовсе не прозябали в пассив¬
ном бессилии, а были полны решимости, не щадя жизни,
начать борьбу за власть. И с большим правом, чем другие
рабочие, пролетарии Гамбурга могут заявить: к этой борь¬
бе были готовы не только гамбуржцы, но и берлинцы, а
также саксонские и все другие рабочие — коммунисты
Германии.
Район Вассерканте проделал тот же путь, что и вся ос¬
тальная Германия. По всему побережью прокатилась вол¬
на забастовок и выступлений за повышение заработной
платы. 20 октября в Гамбурге состоялись мощные демон¬
страции безработных. Во многих частях города были раз¬
громлены продовольственные магазины и произошли кро¬
вавые столкновения с полицией. Впервые за многие годы
была прорвана граница запретной зоны1 2. Во вторник
23 октября, на рассвете, ровно в пять часов, почти все по¬
лицейские участки во всех окраинных районах Гамбурга
были быстро заняты боевыми революционными отрядами,
а полицейские полностью разоружены. Революционные
боевые отряды забрали с собой все оружие и боеприпасы,
1 Ленин В. И, Поли. собр. соч., т. 13, с. 369.
2 В средние века так назывались городские районы, в которых
не горожанам было запрещено заниматься ремеслами. Впослед¬
ствии в некоторых городах Германии (например, в Берлине с
1920 года) так обозначался городской район, в котором были за¬
прещены собрания под открытым небом и шествия.— Прим. ред.
27
оказавшиеся в двадцати шести полицейских участках, за¬
хваченных врасплох. Когда полицей-президиум выслал
свои выездные команды и прибывшие к тому времени
извне подкрепления, все районы борьбы были превраще¬
ны уже в вооруженные крепости. Сотни рабочих и работ¬
ниц сооружали на улицах баррикады. Бессмертна слава
красного Бармбека. Полицейские наступали целыми ро¬
тами и батальонами, но каждый раз возвращались обрат¬
но несолоно хлебавши, так как каждая новая атака только
увеличивала их потери. Бармбекские рабочие срубили де¬
ревья, разобрали булыжную мостовую и забаррикадирова¬
ли улицы бревнами, камнями и песком. За этим заслоном
они сражались как тигры.
Первые боевые отряды, внезапно напавшие на поли¬
цейские участки, не были еще вооружены. Они добыли
себе винтовки и патроны именно у полиции. 300 человек
выстояли под ураганным огнем 6 тысяч наемников из
числа полицейских, солдат рейхсвера и военных моряков.
Они держались три дня и три ночи. Три дня и три ночи
они отстреливались. Они атаковали и падали сраженные,
они отходили, но не сдавались. Они спасли честь Ком¬
мунистической партии Германии. Они показали себя
самыми достойными бойцами германского рабочего
класса.
Гамбург был побежден. Бойцы баррикад разбиты.
Правда, убитых было не так много, но лучших борцов аре¬
стовали, их преследовали. И поныне они томятся на ка¬
торгах и в казематах. Их героическая защита во время
гамбургских процессов о государственной измене является
образцом того, как коммунисты должны выступать перед
буржуазными классовыми судами.
Пролетарская революция пережила не одно кровавое
поражение. Но убить ее нельзя. Она вновь и вновь подни¬
мается, еще более могущественная, гордая и решительная.
Парижская коммуна была подавлена. Русская революция
1905 года окончилась на царских виселицах, в застенках, в
28
Сибири. И, несмотря на это, она поднялась вновь. Гамбург
тоже не мертв, Гамбург непобедим. Новые восстания про¬
летариата, новые победы контрреволюции последовали за
германским Октябрем. В Польше, в Эстонии, в Болгарии
рабочие поднимались и были разбиты. И все же они по¬
бедят!
Восстания пролетариата — это этапы победного шест¬
вия революции, и не только по своим непосредственным
положительным результатам, а прежде всего в силу тех
великих уроков, которые извлекал из них весь рабочий
класс.
Каковы важнейшие уроки
Гамбургского восстания?
1. Численно небольшой отряд пролетариев, с величай¬
шим героизмом боровшихся под знаменем диктатуры про¬
летариата, в военном отношении с успехом выдержал на¬
тиск двадцатикратно превосходившего его, блестяще орга¬
низованного и вооруженного войска буржуазии.
2. Немеркнущая слава гамбургских октябрьских бор¬
цов состоит в том, что в период революционной ситуации
они взялись за оружие, хотя победа вовсе не была у них
в руках на 99 процентов. Ленинизм учит, что надо брать¬
ся за оружие, когда имеются серьезные шансы на победу.
Но никогда заранее нельзя гарантировать победу. Пора¬
жение в такой борьбе в тысячу раз более плодотворно и
ценно для будущих классовых боев, нежели отступление
без единого удара меча.
3. Восстание потерпело поражение потому, что оно
было изолировано, потому, что оно не было тотчас же под¬
держано ни в Саксонии, ни в других частях страны. Ра¬
бочие, восставшие в каком-нибудь одном месте, могут бо¬
роться с величайшим мужеством и при этом опираться на
поддержку сильного массового движения, но они будут
разбиты, если пролетариат всей страны не поддержит их.
29
Именно в этом — в организации и сплочении всего рабо¬
чего класса во всех промышленных центрах и крупных го¬
родах по всей стране — и заключается роль коммуни¬
стической партии как авангарда пролетариата. Именно
поэтому нам нужна железная, до предела сплоченная
и спаянная единством, безусловно дисциплинированная
партия.
4. Неверно, что Гамбургское восстание было путчем,
нет, оно опиралось на симпатии самых широких масс. Даже
полицейский сенатор Хензе со злобой вынужден был при¬
знать, что социал-демократические рабочие Гамбурга,
этой самой правой организации СДПГ, а также «самые ши¬
рокие круги населения были на стороне коммунистов».
Наша слабость заключалась только в том, что мы не сумели
крепко сплотить эти массы вокруг себя, перетянуть их
своевременно в ходе разрозненных выступлений на свою
сторону и образовать вместе с ними единый фронт против
социал-демократических лидеров.
5. Чтобы одержать победу, если гамбургские бои пов¬
торятся в гораздо большем масштабе,— а это неизбежно —
мы должны войти в массы подобно клину, соединить их с
собой тысячей нитей и образовать с миллионами рабочих
подлинно пролетарский единый фронт. В профсоюзах, во
всех беспартийных организациях рабочего класса должно
быть создано большое революционное крыло, которое вме¬
сте с коммунистами станет носителем грядущих боев.
6. Особенным недостатком октябрьских боев в Гам¬
бурге было отсутствие сильного движения за Советы. Этот
факт еще недостаточно понят в нашей партии. Советы
являются теми органами, которые в революционной си¬
туации сплачивают миллионные массы пролетариата,
образуя его боевой костяк. Об этом уроке мы должны
помнить и в настоящий период, период между двумя рево¬
люциями.
7. Захват власти пролетариатом — это не единичный
акт. Он состоит не только в вооруженной борьбе против
30
войск буржуазии, он должен быть подготовлен в процессе
многолетней упорной работы коммунистической партии и
всего пролетариата. Будущих победителей буржуазии
нужно воспитывать, подготавливать и организовывать в
ходе многочисленных отдельных выступлений. В этом и
состоит в настоящий период наша главная задача.
8. Неверно, будто октябрьское поражение 1923 года
означает, что раз и навсегда «упущена» единственная в
своем роде революционная ситуация. Поражение 1923 года
не является длительным поражением, как и поражение
«Союза Спартака» в дни Носке в 1919 году не было дли¬
тельным поражением. Стабилизация буржуазной Герма¬
нии не будет длительной, она выдохнется, несмотря на
план Дауэса и гарантийный пакт, вернее, из-за плана Дау¬
эса и гарантийного пакта. Капиталистическая стабилиза¬
ция Германии уже переживает сейчас свою первую
«одышку». Величайшим результатом Гамбургского вос¬
стания является то, что в течение трех суток рабочие ви¬
дели своего, казалось бы, непобедимого классового врага
во всей его слабости. В дни Гамбурга рабочие видели бур¬
жуазию на краю пропасти. И этого момента они никогда
не забудут! Мы шагаем вперед не с тем, чтобы погрязнуть
в болоте, мы шагаем навстречу новым боям! С железной
неизбежностью мы идем навстречу второй революции
в Германии. Вот почему Гамбургское восстание не при¬
надлежит «истории», а является репетицией грядущих
боев.
9. Восстание было образцом блестящей, безукоризнен¬
но действующей организации революционного сражения.
Но одновременно оно выявило и крупнейшую организа¬
ционную ошибку нашей партии. На стороне гамбургских
борцов были симпатии всех заводских рабочих, но органи¬
зационно они не были с ними связаны. И тут обнаружи¬
лась вся непригодность, роковая отсталость нашей старой
социал-демократической системы ячеек по месту житель¬
ства. Машина, предназначенная для выборов, не годится
31
для баррикад! И самой крупной брешью в гамбургском
боевом фронте было отсутствие коммунистических завод¬
ских ячеек. В будущем в подобной ситуации такой отряд
борцов, как гамбургский, опирающийся на крепкие ячейки
на всех заводах и на сплоченность самых широких рабо¬
чих масс, будет непобедимым.
10. Величайший, самый ценный урок Гамбургского вос¬
стания — это замечательное осуществление роли коммуни¬
стической партии в пролетарской революции. Коммуни¬
сты не на словах, а на деле были авангардом, руководи¬
телями, вожаками рабочего класса. Они придали движе¬
нию ясно очерченную цель, точно сформулированную
программу: диктатура пролетариата. В этом отношении
гамбургские бои стоят на гораздо более высокой ступени,
чем все выступления, имевшие место ранее. Например,
мартовское выступление 1921 года не выдерживает срав¬
нения с Гамбургским восстанием. Только потому, что пар¬
тия крепко держала руководство борьбой в своих руках,
гамбургские революционеры впервые в Западной Европе
усвоили и претворили в жизнь учение Маркса и Энгельса
о том, что восстание есть искусство и что главное правило
этого искусства — отчаянно смелое, бесповоротно реши¬
тельное наступление.
Таковы важнейшие уроки Гамбургского восстания.
Страшная плата, которую мы заплатили за них,— это
смерть и заточение наших лучших товарищей. И все же
эти жертвы воздадутся нам сторицей. Они принесены не
только во имя создания большевистской партии в Герма¬
нии, но и во имя будущего всего рабочего класса.
В настоящий момент мы не переживаем периода непо¬
средственного штурма, непосредственной борьбы за власть.
Мы переживаем период между первой и второй револю¬
циями. Если проанализировать международную обстанов¬
ку и конкретную ситуацию в Германии, то каждому серь¬
езному человеку станет ясно, что нынешняя «передышка»
долго не продлится. Мы должны хорошо использовать ее,
32
чтобы научиться умножать свои силы, воспитывать себя
и рабочий класс, политически и организационно подгото¬
вить себя и рабочий класс к новым гамбургским дням,
грандиозное повторение которых переживут все города
Германии.
Именно в этот период, период терпеливой повседнев¬
ной борьбы и упорных, постепенно усиливающихся отдель¬
ных выступлений, нельзя ни на минуту забывать о значе¬
нии и уроках Гамбургского восстания. Наша партия про¬
водит решающую перестройку сверху донизу. Она искоре¬
няет псевдореволюционный дух, радикальный только на
словах. Она ликвидирует в своих собственных рядах ос¬
татки сектантства, презрения к массам. Она изменяет свою
тактику с тем, чтобы установить еще более прочные, еще
более тесные связи с социал-демократическими рабочими,
с массами в профсоюзах и на заводах. Она приступает к
полной перестройке своих организационных основ. Она
работает над созданием в рабочем движении широкого ле¬
вого крыла.
Для выполнения этих задач нам прежде всего необхо¬
дима терпеливая, трудоемкая, упорная повседневная ра¬
бота. Значит ли это отойти от политической линии Гам¬
бургского восстания? Нет< Если мы сойдем с этой линии,
мы пропали. Путем перехода к политике завоевания масс
и руководства массами мы куем классовую базу для нового
Гамбургского восстания, но несравненно большего мас¬
штаба и размаха, которое будет иметь еще более глубокое
историческое значение, чем первое восстание.
В этот период более чем когда-либо перед каждым гер¬
манским коммунистом, каждым членом партии, перед
каждым членом Коммунистического союза молодежи, пе¬
ред каждым революционным рабочим должен незыблемо
стоять образ бойца гамбургских октябрьских боев: хлад¬
нокровного, презирающего смерть, безгранично преданно¬
го делу рабочего класса, готового встретить врага на бар¬
рикаде с винтовкой в руках, взор его устремлен к самой
3
Эрнст Тельман
33
великой, самой гордой цели, какая существует для ком¬
муниста: к диктатуре пролетариата!
Die Rote Fahne, 23.Х. 1925.
Печ. по кн.: Тельман Эрнст,
Избранные статьи и речи. М., 1957,
т. 1, с. 179-186.
7 НОЯБРЯ —
НОВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ
ЭПОХА
Я 8-й годовщине
Великой Октябрьской
социалистической революции
1. Международное значение
Октябрьской революции
7 ноября 1917 года является началом величайшего
переворота в истории человечества. Решительная победа
русских рабочих, крестьян и солдат над объединенными
силами помещиков и капиталистов изменила лицо мира.
Ныне в мире не происходит ни одного значительного по¬
литического события, которое не испытало бы на себе
влияния самого факта существования Советского Союза.
В истории классовой борьбы началась новая эпоха.
Если мы будем рассматривать движение всех угнетае¬
мых классов в международном масштабе, то заметим, что
со времени утверждения диктатуры пролетариата в Рос¬
сии оно приобрело другой характер, чем прежде.
Восстания в колониях происходили и до 7 ноября
1917 года. Еще до мировой войны началось брожение в
Марокко. В Турции и Китае произошли национальные ре¬
волюции. Несомненно, что в Китае все равно произошел
бы крупный переворот, а во всех африканских и азиатских
34
колониях вспыхнула бы грандиозная освободительная
борьба, даже если бы не существовало Советского Союза.
Но с тех пор как в Советском Союзе у власти стоит проле¬
тариат, силы империалистических эксплуататоров стали в
десять раз меньше, а мощь революционных колониальных
народов — в десять раз больше.
И до мировой войны существовал национальный во¬
прос. Во всей Европе угнетенные национальные меньшин¬
ства боролись за свое право на самоопределение. Но теперь
сам факт существования Советского Союза придает дви¬
жению угнетенных национальностей на Балканах, в Чехо¬
словакии, в Польше повое содержание. Одним своим су¬
ществованием Советская власть усиливает и обостряет
сопротивление всех угнетенных наций.
Широкие слои крестьянства Европы и всего мира еще
до 1914 года были недовольны своим положением. Но су¬
ществование Советского Союза демонстрирует трудящим¬
ся крестьянам всех стран живой пример того, как в союзе
с пролетариатом их интересы удовлетворяются в тысячу
раз лучше, чем под ярмом буржуазии. Впервые союз про¬
летариата и крестьянства приобрел для народных масс не
только отсталых, но и капиталистических стран конкрет¬
ный смысл, с тех пор как серп и молот стали гербом шес¬
той части земного шара.
Но главное в том, что с 7 ноября 1917 года началась
новая эпоха классовой борьбы пролетариата в самых раз¬
витых промышленных странах. Международный рабочий
класс начинает все больше осознавать, что в эту эпоху
целью классовой борьбы становятся уже не частичные ре¬
формы и незначительные изменения в рамках капитализ¬
ма, а завоевание политической власти, создание советской
республики. С 7 ноября 1917 года цели классовой борьбы
пролетариата, ее характер, ее методы и перспективы глу¬
бочайшим образом изменились. В этом и заключается ве¬
личайшее значение русского Октябрьского переворота.
35
2. Власть рабочего класса
Между появлением «Манифеста Коммунистической
партии» и Октябрьским переворотом в России лежат почти
70 лет классовой борьбы пролетариата. Произошло не¬
сколько народных революций в различных странах. До
7 ноября 1917 года все эти революции после более или
менее продолжительной борьбы оканчивались решитель¬
ным поражением. Парижская коммуна погибла в огне и
крови. Русская революция 1905 года закончилась оргиями
белого террора. Русской Февральской революции 1917 года
грозила опасность окончиться безрезультатно.
7 ноября 1917 года пролетариат впервые навсегда за¬
хватил власть, а не только на один всемирно-исторический
момент. Впервые пролетариат выиграл не только одно
сражение, а целую войну, самую тяжелую, самую жесто¬
кую и кровопролитную войну против эксплуататоров всего
мира.
Этот урок должен неугасимо стоять перед глазами
каждого коммуниста. Этот урок мы должны неустанно
внушать всему рабочему классу. Эксплуататоры всего
мира, полные страха и злобы, также помнят об этом уроке.
Чем же объясняется бешеная ненависть всех капита¬
листов к Советскому Союзу? Она объясняется тем, что ра¬
бочий класс, ранее всегда презираемый, над классовой
борьбой которого издевались, победу которого считали не¬
возможной, впервые взял власть в свои руки и беспощад¬
но применил ее против своих врагов.
Русский пролетариат победил потому, что в ходе борь¬
бы, длившейся десятилетия, он воспитал в себе непоко¬
лебимую волю к захвату власти. Целый ряд пролетарских
революций, происшедших после мировой войны, потерпел
поражение потому, что рабочий класс Западной Европы
еще не обладает этой волей к захвату власти. Поэтому
были подавлены восстания пролетариата Финляндии, Вен¬
грии, Германии, Болгарии и Италии. Пробуждение воли
36
к захвату власти является важнейшей задачей коммуни¬
стов в наступающую эру пролетарских революций в За¬
падной Европе.
3. Восемь лет
диктатуры пролетариата
в Советском Союзе
Когда после 9 ноября 1918 года спартаковцы потребо¬
вали от германских народных уполномоченных немедлен¬
но установить отношения с Советской Россией, Каутский
ответил, что это требование бессмысленно, так как, «по
сведениям из совершенно достоверных источников», самое
большее через шесть недель Советская власть будет сверг¬
нута. С тех пор прошло, однако, не только шесть недель,
но целых восемь лет. Свергнутыми оказались социал-демо¬
кратические народные уполномоченные, и во главе герман¬
ской ноябрьской республики ныне стоит фельдмаршал
Гинденбург. Каутский же сидит в Вене и, как восемь лет
тому назад, пишет клеветнические брошюрки против Со¬
ветского Союза, которых никто больше всерьез не при¬
нимает.
А русские рабочие и крестьяне с оружием в руках пода¬
вили контрреволюцию, отразили интервенцию иностранных
империалистов, победоносно завершили гражданскую вой¬
ну и, напрягая все силы, преодолели голод и сегодня с
величайшей энергией трудятся над построением социа¬
лизма.
Четыре года прошло с тех пор, как под руководством
Ленина было начато проведение новой экономической по¬
литики. Политика русских коммунистов привела не к свер¬
жению Советской власти, а к ее подъему, причем развитие
шло гораздо более быстрыми темпами, чем это предпола¬
гали сами большевики.
В 1920 году производство крупной промышленности
37
составляло 17 процентов довоенного уровня, теперь оно
достигло уже 70 процентов. Сельскохозяйственное произ¬
водство упало в 1921 году до 50 процентов довоенного уров¬
ня, ныне же оно достигло 80 процентов. Инфляция полно¬
стью ликвидирована. Советские деньги теперь устойчивее
английских фунтов.
Но экономический прогресс важен не только сам по
себе, важно его направление к социализму. В рамках об¬
щего подъема социалистические элементы экономики ра¬
стут быстрей, чем капиталистические. Кооперация объе¬
диняет уже более 30 миллионов членов. Торговля, которая
в начале новой экономической политики находилась в ру¬
ках частного капитала, ныне уже на три четверти завоева¬
на Советским государством и кооперацией. Банковская и
кредитная система, транспорт сосредоточены почти на все
100 процентов в руках государства. Заработная плата ра¬
бочих, которая еще три года тому назад упала до 42 про¬
центов довоенного уровня, сейчас достигла в среднем
80 процентов. В Москве она уже на 20 процентов превы¬
сила довоенный уровень. 62 процента всех средств произ¬
водства, а в крупной промышленности даже до 99 про¬
центов сконцентрированы в руках пролетарского государ¬
ства.
Сотни тысяч классово сознательных рабочих и крестьян
руководят государством. В одни только Советы ежегодно
избирают более миллиона рабочих и крестьян.
Под руководством Коммунистического союза молоде¬
жи, который насчитывает более 1200 тысяч членов, под¬
растает новое поколение рабочих и крестьян.
Даже враги Советского Союза вынуждены признать ко¬
лоссальные успехи диктатуры пролетариата в области куль¬
туры. Бесспорно, что в Советском Союзе имеются еще труд¬
ности на пути социалистического строительства. Русская
Коммунистическая партия ясно видит источники возмож¬
ных угроз: интервенция иностранных капиталистов, опре¬
деленные противоречия между пролетариатом и отдельны¬
38
ми слоями крестьянства, опасность ослабления связей меж¬
ду русским центром и национальными окраинами, опас¬
ность выхода государственного аппарата из-под контроля
Коммунистической партии, опасность временного расхож¬
дения между политикой партии и потребностями широких
масс.
Именно потому, что РКП (б) хорошо видит эти угро¬
зы, она может на каждом этапе применять необходимые
средства и меры, чтобы воспрепятствовать им. Так, она
применяет ленинизм, будучи кормчим Советского государ¬
ства, вождем рабочего класса Советского Союза, победо¬
носным авангардом международного пролетариата.
Несмотря на огромнейшие трудности, успехи, достигну¬
тые Советской властью за восемь лет диктатуры пролета¬
риата, так велики, что даже международная социал-демо¬
кратия вынуждена изменить лозунги своей антисоветской
кампании. Свою антибольшевистскую борьбу она ведет те¬
перь уже не под лозунгом «свержения Советской власти
через шесть недель», а под знаменем защиты от «красного
империализма». Главную опасность социал-предатели ви¬
дят теперь в мощи Советского Союза.
Тем самым лидеры социал-демократии служат интере¬
сам международного капитала, который создал в Локар-
по 1 всемирный империалистический фронт против Совет¬
ского Союза.
4. Перелом в настроениях
западноевропейского
пролетариата
В то время как в Локарно господа Версаля объедини¬
лись с капиталистами побежденной Германии для подго¬
1 Локарнские соглашения были подписаны на конференции в
Локарно (Швейцария), происходившей с 5 по 16 октября 1925 года.
На ней были представлены Великобритания, Франция, Италия,
Бельгия, Польша, Чехословакия и Германия,— Прим. ред.
39
товки агрессивной войны против Советского Союза, в то
время как социал-демократические лидеры усиливают свою
антибольшевистскую кампанию, в рядах западноевропей¬
ского пролетариата происходят глубокие изменения. Итоги
восьми лет диктатуры пролетариата оказывают свое воз¬
действие на классовое сознание рабочих всего мира. Подъ¬
ем советской экономики, ее развитие в направлении соци¬
ализма показывают международному пролетариату, что
лидеры социал-демократии обманывали его, лгали ему о
Советском Союзе. Сотни тысяч, миллионы рабочих, кото¬
рые еще два года назад с недоверием или равнодушно от¬
носились к Советскому Союзу, начинают проявлять инте¬
рес к его успехам. Внутри самих социал-демократических
партий начинает пробуждаться интерес к Советскому Сою¬
зу. Поездки рабочих делегаций Англии, Германии, Швеции,
Чехословакии, Австрии и Бельгии положили начало ново¬
му отношению международного пролетариата к Советско¬
му Союзу. Идея посылки рабочих делегаций, симпатии к
Советскому Союзу охватывают все более широкие массы.
Это явление имеет огромнейшее значение для будущего
классовой борьбы пролетариата. Наглядные примеры дик¬
татуры пролетариата являются более убедительной агита¬
цией за социализм, чем 70 лет терпеливой агитационной
работы до ноября 1917 года.
Вопрос об отношении к Советскому Союзу становится
той линией, по которой происходит размежевание между
реакционными лидерами и социал-демократическими рабо¬
чими заводов. В социал-демократических партиях он поло¬
жил начало классовой дифференциации величайшего раз¬
маха. В Англии, этой цитадели европейского капитализма,
новые, дружественные по отношению к Советскому Союзу
течения в рабочем классе уже теперь оказались сильней
оппортунистических традиций социал-демократии. Британ¬
ский конгресс тред-юнионов подавляющим большинством
голосов высказался за союз с советским рабочим классом.
В Германии мы наблюдаем только первые зачатки подоб-
40
кого движения. Задача нашей партии — всеми силами ус¬
корить его развитие. В этом, собственно, и заключается
смысл той большой политической перестройки, которую мы
завершили на последней партийной конференции. Пробуж¬
дение симпатий к Советскому Союзу, создание междуна¬
родного единого фронта пролетариата, разрыв коалиции с
буржуазией, борьба за установление диктатуры пролета¬
риата — вот те четыре крупных этапа, перед которыми
стоит международный пролетариат. Интернационализация
русской революции 7 ноября 1917 года — таков смысл на¬
стоящей исторической эпохи.
5. Роль большевистской
партии
Как случилось, что пролетарская революция победила
впервые не в современной промышленной стране, такой,
как Америка, Англия или Германия, а в отсталой крестьян¬
ской России? Ленин учил нас, что пролетарская револю¬
ция является не только результатом исключительно внут¬
реннего развития той или иной отдельно взятой страны, но
и результатом противоречий в мировой системе империа¬
лизма. Пролетарская революция побеждает впервые не там,
где выше всего развиты промышленность, культура и де¬
мократия, а там, где цепь империализма оказывается сла¬
бее всего, где ее легче всего разорвать. В 1917 году цепь
мирового империализма была в России слабей, чем в дру¬
гих странах. Она была прорвана потому, что в России раз¬
вернулась величайшая народная революция, во главе ко¬
торой шел революционный пролетариат в союзе со 120 мил¬
лионами эксплуатируемых и угнетенных крестьян.
Крушение царизма, проигранная война, восстание кресть¬
янских масс, мятеж царской армии, состоявшей из рабо¬
чих и крестьян, возмущение угнетенных наций и, наконец,
героическая борьба классово сознательного промышленно¬
41
го пролетариата — все это вместе создало непосредствен¬
ную революционную ситуацию небывалой остроты. В то же
время враги пролетариата были ослаблены до предела.
Царские помещики были свергнуты Февральской рево¬
люцией; капиталистическая демократия еще не успела ук¬
репить свою власть, иностранные империалисты были па¬
рализованы мировой войной, их разъединяли собственные
противоречия.
Для победы пролетариата сложились самые благопри¬
ятные условия. И все же теперь со всей определенностью
можно заявить, что рабочий класс не завоевал бы 7 ноября
1917 года власти, если бы не было налицо одного фактора,
участие которого в борьбе решило ее окончательный исход,
придав тем самым новое направление мировой истории.
Этим фактором была Российская коммунистическая пар¬
тия, партия большевиков, руководимая Лениным.
Только большевики были в состоянии в течение восьми
месяцев, с февраля по октябрь, мобилизовать шаг за шагом
массы против капиталистической демократии Керенского,
изолировать этот режим, возглавить самые широкие стра¬
тегические мероприятия рабочего класса, направленные
против контрреволюции, сплотить все силы революции,
сконцентрировать их для достижения одной цели — захва¬
та власти пролетариатом — ив решающие часы октября
организовать восстание. Не будь партии большевиков, мень¬
шевики взяли бы верх в Советах; русская буржуазия объ¬
единилась бы с германскими генералами, находившимися
уже в Риге; восстание пролетариата и стихийные выступ¬
ления крестьян были бы потоплены в море крови.
7 ноября 1917 года было претворено в жизнь величай¬
шее учение Ленина о руководящей роли большевистской
партии в пролетарской революции. Этот урок Октябрьско¬
го переворота являет собой прямую противоположность
главному уроку германской ноябрьской революции. После
пяти лет отчаянных массовых боев, от дней кровавого тер¬
рора Носке и капповского путча до октябрьского пораже¬
42
ния в Саксонии и Гамбургского восстания 1923 года, первая
германская революция потерпела поражение, так как у гер¬
манского пролетариата не было руководства, не было пар¬
тии большевиков, которая смогла бы возглавить и организо¬
вать борьбу масс.
Осознать смысл революции 7 ноября 1917 года — это
значит увидеть не только ее плоды, но и ее корни. Она ухо¬
дит своими корнями в продолжавшуюся десятилетиями
борьбу за создание революционной партии, которую вели
Ленин и старая гвардия большевиков. Предпосылки для
победы в Октябре создавались в период с 1907 по 1914 год,
в период между поражением первой русской революции и
началом мировой войны.
Вместе с восьмой годовщиной Октябрьского переворота
мы празднуем сегодня и двадцатую годовщину первой рус¬
ской революции 1905 года. По выражению Ленина, 1905 год
явился «генеральной репетицией» Октябрьского переворо¬
та. Используя колоссальный опыт этой генеральной репе¬
тиции, большевики создали свою революционную теорию,
выработали многогранную ленинскую тактику завоева¬
ния масс и руководства массами, собирали и воспитыва¬
ли железные рабочие кадры, вождей будущего перево¬
рота.
С исторической точки зрения все предыдущее развитие
германской революции с ноября 1918 года по октябрь
1923 года является только «генеральной репетицией» бу¬
дущей, второй германской революции. Наш 1905 год для
нас уже позади, но наш 1917 год нам еще предстоит.
Наша партия работает теперь над созданием предпо¬
сылок германского Октября. На основе опыта нашей пер¬
вой революции мы должны выковать партию, которая
смогла бы повести германский пролетариат на борьбу за
власть. Мы переживаем период, схожий с тем, который пе¬
реживал русский большевизм в 1907—1914 годах.
Правда, существуют принципиальные различия между
германской и русской революциями. Капитализм в про¬
43
мышленной Германии во много раз сильней, чем в отста¬
лой России. Его сила выражается в том большом влиянии,
которым пользуются еще социал-демократические лидеры
среди пролетариата. Германская социал-демократия про¬
водит гораздо более реакционную политику, чем русский
меньшевизм.
Поэтому главная задача коммунистов Германии состо¬
ит в ликвидации влияния лидеров социал-демократии на
германский пролетариат, в особенности на профсоюзное
движение.
Но различие между германской и русской революциями
не определяется одной только силой германского капита¬
лизма. Пролетариат в Германии также сильней, чем в мел¬
кобуржуазной России. Оба фронта, как фронт революции,
так и фронт контрреволюции в Германии, и сильней и
шире. Поэтому революция в Германии носит более затяж¬
ной, сложный и трудный характер, чем в России.
Германский пролетариат прежде всего потому сильнее,
что он уже обладает опытом трех русских революций и
восьмилетней практикой диктатуры пролетариата в Совет¬
ском Союзе. Союзниками германского пролетариата явля¬
ются две мировые державы, которые во время русского Ок¬
тябрьского переворота еще не существовали. Его первый
союзник — это сам Советский Союз.
Вторая мировая держава, которая стоит на нашей сто¬
роне,— это Коммунистический Интернационал. Комин¬
терн, начало которому положил Ленин в самый разгар им¬
периалистической войны, является революционным дети¬
щем 7 ноября 1917 года. Он воплощает в себе опыт русско¬
го большевизма, уроки победы советской революции и
итоги борьбы международного рабочего класса. Он явля¬
ется нашим величайшим вождем.
Более чем когда-либо восьмая годовщина 7 ноября дол¬
жна напомнить всем коммунистам, всем революционным
рабочим пророческие слова, написанные Лениным в
1919 году:
44
«Основание III, Коммунистического Интернационала
есть преддверие интернациональной республики Советов,
международной победы коммунизма» Ч
Hamburger Volkszeitung, 7. XI. 1925.
Печ. по кн.: Тельман Эрнст.
Избранные статьи и речи. М., 1957,
т. 1, с. 187—194.
МОСКОВСКОЕ ВОССТАНИЕ
1905 ГОДА
Коммунистическая партия России проводит в эти дни
свой XIV съезд, на котором обсуждаются решающие для
партии проблемы. В эти дни вспоминается III съезд
РСДРП, состоявшийся в 1905 году в Лондоне. На этом
съезде происходил первый боевой смотр большевиков. Ре¬
шения съезда имели решающее значение для развития
партии большевиков и, следовательно, для русской рево¬
люции. Главная заслуга этого съезда состояла в том, что
он впервые разработал и выдвинул программную идею о
перерастании всеобщей забастовки в вооруженное восста¬
ние.
Последовавшие за съездом в Лондоне события 1905 года
сразу же подтвердили правильность принятых в Лондоне
решений.
События 1905 года, начиная со стачек 22 января (впер¬
вые показавших, что в России кроме господствующих сил
царской монархии и оппозиционной либеральной буржу¬
азии имелась еще одна сила — рабочий класс, представ¬
лявший собой самостоятельный мощный политический фак¬
тор), через октябрьские бои, приведшие к образованию
первых Советов, и вплоть до вооруженного восстания в де¬
кабре 1905 года, явились важнейшими вехами развития как
партии большевиков, так и всей русской революции.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 514.
45
Тот, кто стремится осмыслить победоносную революцию
1917 года и ее великое значение для международного про¬
летариата, не может пройти мимо событий 1905 года. Он
должен детально изучить историю нашей братской русской
партии, каждый шаг на ее тяжелом пути вплоть до завоева¬
ния власти.
В связи с двадцатой годовщиной Декабрьского восста¬
ния нижеследующие строки посвящаются этим событиям.
Но уроки, которые должен извлечь из этих событий каж¬
дый революционер, могут быть только намечены, а сами
события лишь кратко изложены.
Революционные события 1905 года, высшей точкой ко¬
торых были Красный Октябрь и Декабрьское вооруженное
восстание, явились прямым следствием русско-японской
войны 1905 года. Война оказалась тем фактором, который
быстро революционизировал русский пролетариат, прибли¬
зив его, таким образом, к революции. Недовольство стра-
цы, глухое возмущение рабочего класса впервые прорва¬
лись наружу в стачечных боях 22 января, во время кото¬
рых выяснилось, что беспартийные рабочие массы сами,
через голову партийных организаций, вышли на улицы. Вы¬
ступление масс 22 января потрясло всю Россию. Рабочий
класс доказал, что он жив. В то же время это стихийное
движение поставило перед большевиками вопрос, как пар¬
тия должна руководить этим движением рабочих, начав¬
ших борьбу за свободу, но не имевших еще ясной програм¬
мы и не осознавших, чего они хотят. И все же исход январ¬
ских событий уничтожил в рабочей массе веру в монархию.
Рабочие, верившие еще в монархию и придерживавшиеся
того мнения, что только министры «плохи», увидели, что их
злейшим врагом являлась именно монархия, царизм.
Вторым историческим событием 1905 года была Октя¬
брьская стачка, Красный Октябрь, как ее уже тогда назва¬
ли большевики. Во всей России происходило мощное заба¬
стовочное движение, которое 17 октября привело к уступ¬
кам со стороны самодержавия и, в конце концов, к кон¬
46
ституции. В ходе октябрьских боев в массах родилась идея
Советов, являющихся теперь основой русского рабоче-кре¬
стьянского государства.
И так же как следствие вытекает из причины, так и мо¬
сковское Декабрьское вооруженное восстание явилось ре¬
зультатом боев Красного Октября. В центре этой борьбы,
которая разгорелась почти одновременно в 33 городах, была
Москва. Полторы недели выдерживал небольшой отряд
борцов натиск значительно превосходящих военных сил
противника. И хотя количество революционеров, сражав¬
шихся на баррикадах, исчислялось только сотнями, коли¬
чество их вспомогательных войск, сооружавших баррика¬
ды, исчислялось уже тысячами. Еще более широкие массы
окружали сражающихся революционеров атмосферой сим¬
патии, правда, не переросшей в активную поддержку рево¬
люции.
Исход Декабрьского восстания был обусловлен меха¬
ническим превосходством сил реакции. Оно потерпело по¬
ражение не из-за тактических ошибок большевиков, а раз¬
билось о штыки царской армии. Есть поражения, которые
ценней иной победы. Декабрьское восстание 1905 года по¬
терпело такого рода поражение. Опыт этой борьбы, как и
вообще всех боев 1905 года, дал большевикам возможность
12 лет спустя, в октябре 1917 года, привести русский про¬
летариат через победоносную революцию к власти.
Каковы же уроки
Московского восстания?
В статье, которая была опубликована 29 августа
1906 года в газете «Пролетарий», Ленин указал па эти
уроки. Прежде всего Ленин констатирует, что главной
формой декабрьского движения была сначала мирная за¬
бастовка и демонстрации, в которых принимало активное
участие большинство рабочих. Но в ходе борьбы выясни¬
47
лось, что всеобщая стачка, как самостоятельная и главная
форма борьбы, изжила себя, что движение с неудержимой
стихийной силой вырывается из этих узких рамок и по¬
рождает более высокую форму — восстание. Этот процесс,
с одной стороны, сужал базу активных участников борьбы,
а с другой — заставлял реакцию идти до конца в сопротив¬
лении революционному натиску.
Таким образом, Декабрьское восстание доказало, что
надо разъяснить массам необходимость решительной борь¬
бы, вплоть до уничтожения врага, как непосредственную
задачу движения.
Второй урок декабрьской борьбы, который отмечает
Ленин, касается характера восстания, способа ведения его,
тех условий, которые необходимы для перехода солдат на
сторону народа. Ленин констатирует, что большевики в
декабре 1905 года еще не сумели использовать имевшиеся
у них силы для такой же активной, смелой, предприимчи¬
вой и наступательной борьбы за колеблющиеся войска, ко¬
торую повело и провело царское правительство. Мы гото¬
вили, говорится в статье Ленина, идейную «обработку» вой¬
ска и будем ее еще упорнее готовить. Но мы окажемся
жалкими педантами, если забудем, что в момент восстания
нужна также и физическая борьба за войско.
В качестве третьего урока Ленин указывает на то, что
Декабрьское вооруженное восстание наглядно подтвердило
забытое оппортунистами положение Маркса, что восстание
есть искусство и что главное правило этого искусства —
отчаянно смелое, бесповоротно решительное наступление.
Непосредственно перед захватом власти русским проле¬
тариатом в 1917 году Ленин, опираясь на опыт революции
1905 года, в одной из статей следующим образом сформу¬
лировал предпосылки для победы в вооруженном восста¬
нии:
«Восстание, чтобы быть успешным, должно опираться
не на заговор, не на партию, а на передовой класс. Это во-
первых. Восстание должно опираться на революционный
48
подъем народа. Это во-вторых. Восстание должно опирать¬
ся на такой переломный пункт в истории нарастающей ре¬
волюции, когда активность передовых рядов народа наи¬
большая, когда всего сильнее колебания в рядах врагов
и в рядах слабых половинчатых нерешительных друзей ре¬
волюции. Это в-третьих» 1.
Решающей же проблемой, которую революция 1905 года
поставила перед большевиками и которую Ленин сразу же
подхватил со всей остротой, была роль крестьянства в ре¬
волюции, союз промышленного пролетариата и крестьян¬
ства. При царизме русское крестьянство поставляло глав¬
ный контингент для царской армии, а тем самым для по¬
давления пролетарской революции. Чудовищная нужда
русских крестьян, беззастенчивая эксплуатация их круп¬
ными помещиками уже тогда поставили революцию в де¬
ревне на повестку дня. В течение Красного Октября во
многих деревнях вспыхнули небольшие забастовочные дви¬
жения, которые, правда, вскоре прекратились. Ленин за¬
ключил из этого, что победоносная пролетарская революция
невозможна без союза промышленного пролетариата с
крестьянством, и после Декабрьского восстания с новой
силой выдвинул в партии лозунг: союз с крестьянством!
Русская революция 1917 года только потому могла быть
завершена победоносно, что широкие слои русского кре¬
стьянства активно выступили на стороне революционного
промышленного пролетариата. Таким образом, русское
крестьянство под руководством промышленного пролета¬
риата также стало носителем победоносной пролетарской
революции.
События 1905 года явились грандиозным прологом ре¬
волюционной победы 1917 года, увенчавшейся образова¬
нием первого рабоче-крестьянского государства.
Коммунистическая партия Германии должна изучать
историю русской революции на всех ее этапах, должна изу¬
1 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 34, с. 242—243.
49
чать все ее сражения, с тем чтобы усвоить опыт больше¬
виков. Партия должна научиться шагать по пути русской
братской партии, по тому пути, который через поражения
ведет к окончательной победе, к победоносной пролетарской
революции.
Die Rote Fahne, 20.Х11. 1925.
Печ. по кн.: Тельман Эрнст.
Избранные статьи и речи. М., 1957,
т. 1, с. 224—227.
9 НОЯБРЯ 1918 ГОДА -
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
ГЕРМАНСКОЙ
РЕВОЛЮЦИИ
Четыре с половиной года массовой империалистической
бойни превратили Европу в ад. Потоки крови миллионов
убитых, миллионов раненых залили землю. Неописуемая
нищета, эпидемии, голод свирепствовали в течение четырех
с половиной лет войны среди трудящегося населения, в то
время как в штаб-квартирах не прекращались пьянство и
кутежи, в то время как спекулянты, наживавшиеся на вой¬
не, магнаты промышленности и владельцы военных заводов
загребали огромные барыши.
Четыре с половиной года войны благодаря бесстыдной
социал-патриотической пропаганде СДПГ массы исполь¬
зовались в качестве пушечного мяса для империалистиче¬
ских генералов. Четыре с половиной года войны неболь¬
шой отряд под руководством Карла Либкнехта, Розы Люк¬
сембург, Лео Иогихеса и Франца Меринга, один во всей
Германии, высоко держал знамя социализма, знамя рево¬
люционной классовой борьбы и неустанно вел среди масс
борьбу за пролетарскую революцию, за революционное
окончание империалистической войны.
В течение четырех с половиной лет, прошедших после
50
4 августа 1914 года, когда Социал-демократическая партия
Германии позорно перебежала в лагерь вильгельмовского
империализма, лишь изредка вспыхивали искры революци¬
онной классовой борьбы германских рабочих: 1 мая
1916 года, когда Карл Либкнехт организовал в Берлине де¬
монстрацию против правительства и войны, за что он был
брошен в тюрьму; в январе 1918 года, когда в Германии
и Австрии под влиянием великой русской революции
вспыхнули забастовки рабочих военных заводов, когда в
Берлине — в Веддинге и в Моабите — состоялись массовые
демонстрации, происходили первые столкновения пролета¬
риев с полицией, опрокидывались трамвайные вагоны и
пламя революции лишь с большим трудом было погашено в
результате позорного предательства Эберта и его подруч¬
ных.
Но вот в ноябре 1918 года массы, которых в течение че¬
тырех с половиной лет обманывали и мучили, вышли из
повиновения. Началось это в Киле. Восстание матросов в
первые дни ноября послужило сигналом. Стихийно, не со¬
знавая своей цели, матросы захватили в свои руки власть
и подняли красное знамя. За Килем последовали Гамбург
и Мюнхен. Движение, особенно в Гамбурге, носило с пер¬
вых же дней открыто пролетарский характер. Массы су¬
достроительных рабочих братались с солдатами и матро¬
сами и создали революционный совет рабочих и солдатских
депутатов Гамбурга — орган для руководства восстанием
пролетариата, просуществовавший, правда, лишь несколь¬
ко дней.
Берлин выступил только 9 ноября. В этот день, ровно
десять лет тому назад, рабочие под руководством «Союза
Спартака» во главе с Карлом Либкнехтом вышли на ули¬
цы, направились к казармам, разоружили войска, брата¬
лись с солдатами. Красные знамена развевались над импе¬
раторским дворцом, над рейхстагом, над Берлином. Но в
здании имперской канцелярии, где только что была рези¬
денция последнего военного канцлера Вильгельма II —
51
принца Макса Баденского и его кайзеровских статс-сек¬
ретарей Шейдемана и Густава Бауэра, появились те же
самые Эберт, Шейдеман и Ландсберг. Это они еще утром
9 ноября в «Форвертс» призывали рабочих к спокойствию,
к продолжению работы на предприятиях и за четыре дня
до этого послали своего друга Носке в Киль, чтобы заду¬
шить там движение матросов. Это они изо дня в день при¬
зывали к «выдержке» и «подписке на военные займы» и
за неделю до 9 ноября еще пытались сохранить на троне
Вильгельма II, а 9 ноября — хоть кого-нибудь из дина¬
стии Гогенцоллернов. И именно эти самые смертельные
враги пролетарской революции объединились и вместе с
колеблющимися лидерами независимцев создали свое «ре¬
волюционное правительство».
Какова же была ситуация? Объективное положение от¬
вечало всем условиям, необходимым для победы пролетар¬
ской революции и установления господства пролетариата,
как их охарактеризовал вождь мирового пролетариата Ле¬
нин. Господствующий класс и его государственный аппа¬
рат были ослаблены в результате поражений, понесенных в
мировой войне, орудия власти пришли в негодность, войска
и полиция уже не могли больше оказывать сопротивление
революции. Если бы это зависело от воли генералов и офи¬
церов, то 9 ноября в Берлине строчили бы пулеметы, очи¬
щая улицы от пролетарских масс. Пулеметы уже давно
были установлены в учреждениях, в подвалах и в подъез¬
дах. Но не было солдат, которые были бы готовы пустить
в ход эти пулеметы против пролетарской революции.
С другой стороны, страшный кризис, вызванный войной,
длившейся четыре с половиной года, обусловил то разложе¬
ние в лагере господствующего класса, и прежде всего сред¬
них слоев, которое является еще одним предварительным
условием победы пролетарской революции. Мелкобуржуаз¬
ные массы, сельское население, ремесленники и кустари
уже перестали быть верными союзниками буржуазно-ка¬
питалистического государства, а тем более союзниками юн¬
52
керов или монархии. Их терпению пришел конец. Они не
собирались оказывать активного сопротивления борьбе ра¬
бочих, скорее они готовы были поддержать ее.
А сам рабочий класс? Пролетарии в солдатских шине¬
лях, пролетарии и жены рабочих за станками на военных
заводах и в адских цехах химических военных предприя¬
тий в своем подавляющем большинстве примкнули к ла¬
герю пролетарской революции. Не только окончание этой
небывалой войны, нет, ликвидация всей капиталистической
системы, установление социалистического строя на разва¬
линах обанкротившегося буржуазного общества — такова
была цель, которая стояла перед глазами самых широких
масс, хотя среди большинства германских рабочих царила
еще неуверенность и путаница и они не представляли себе
ясно пути к достижению этой цели.
Таким образом, объективная ситуация и соотношение
классовых сил вполне созрели для победы германской ре¬
волюции. И когда 9 ноября рабочие захватили броневики
германских милитаристов, они были преисполнены чувст¬
ва гордости, что своими действиями, своей боевой револю¬
ционной энергией и смелостью они окончательно закреп¬
ляют победу революции.
И все же германской буржуазии еще раз удалось похи¬
тить у германского пролетариата плоды 9 ноября. Уже
свергнутая буржуазия снова собралась с силами и пото¬
пила в потоках драгоценной пролетарской крови освобо¬
дительную борьбу германского рабочего класса. И это было
совершено мечом кровавого наемника Носке и прочих со¬
циал-демократических палачей германского пролетариата.
Жертвами пали Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Погиб¬
ли Лео Иогихес, Левине, Зильт и сотни, тысячи, многие
тысячи безымянных героев пролетарской революции, ко¬
торые, подобно Карлу и Розе, отдали на своем посту все
свои знания и силы, все, что у них было, делу своего клас¬
са. Мы все, весь германский пролетариат и пролетариат
всего мира, клянемся им в нерушимой верности!
53
Как же случилось, что, несмотря на наличие всех пред¬
посылок для победы пролетариата с точки зрения объек¬
тивного соотношения сил революции, буржуазии все же
удалось вновь утвердить свое прогнившее, подточенное
классовое господство, укрепить его и подавить пролета¬
риат?
Трагедия германской революции 1918 года, январских
боев 1919 года, выступлений после капповского путча в
1920 году, мартовского выступления 1921 года вплоть до
октября 1923 года — последней волны этого первого пери¬
ода острой революционной ситуации — состояла в проти¬
воречии между наличием объективно созревших революци¬
онных условий, с одной стороны, и субъективной слабо¬
стью германского пролетариата, вызванной отсутствием це¬
леустремленной большевистской партии,— с другой.
Накануне нового, 1919 года массы были готовы к борьбе,
но не хватало целеустремленного руководства, которое су¬
мело бы организовать эту борьбу и при помощи планомер¬
ной организации и проведения вооруженного восстания
разгромить и уничтожить кровавую собаку Носке и его
сообщников Эберта и Шейдемана вкупе с их генералами и
белой гвардией.
Ни революционный инстинкт, ни несравненный героизм
отдельных вождей «Союза Спартака», зверски убитых ос¬
нователей нашей партии, не могли заменить железного
авангарда, закаленного как сталь в огне революционного
опыта. Карл и Роза потому и стали жертвами варварской
социал-демократической контрреволюции, жертвами Носке,
Эберта и Шейдемана с их наемными убийцами из-за угла,
что они не смогли выковать для германского пролетариата
того оружия, которое привело русский пролетариат к по¬
беде,— не смогли выковать большевистскую партию!
Несмотря ни на что! Эти слова были революционной
клятвой, которой в день кровавой победы контрреволю¬
ции — за день до своей смерти — Карл Либкнехт закончил
свой последний боевой призыв для «Роте фане» — цент-
54
рального органа только что основанной Коммунистической
партии Германии.
Несмотря ни на что! С этим лозунгом революционный
авангард германского пролетариата воспринял наследие
Карла Либкнехта, с ним он продолжал развивать тради¬
ции Карла Либкнехта, традиции всех передовых борцов
германского рабочего движения, боровшихся за дело соци¬
ализма, традиции самого тесного союза с государством по¬
бедоносной пролетарской революции — с Советским Сою¬
зом, традиции неустанной, никогда не ослабевающей, всег¬
да вновь возрождающейся, несмотря на все удары и пора¬
жения, борьбы за германскую революцию, за Советскую
Германию!
Прошло десять лет после 9 ноября 1918 года. За пер¬
вым периодом революционных боев, продолжавшимся с
1919 по 1923 год, когда революционная ситуация неодно¬
кратно обострялась, последовал период некоторой стаби¬
лизации капитализма после того как в октябре 1923 года
из-за незрелости нашей партии и тяжелых ошибок тогдаш¬
него руководства Брандлера и Тальгеймера буржуазная
контрреволюция и социал-демократическое предательство
отпраздновали еще одну, последнюю победу.
Но как в период подъема революционной волны, так и
в период некоторого ее спада революционное классовое
движение германских рабочих никогда не прекращалось.
В процессе выяснения и осознания собственных задач, в
процессе созревания нашей партии были преодолены сла¬
бости и ошибки. Следуя примеру первой в мире победо¬
носной партии пролетариата, партии Ленина, коммунисти¬
ческое движение Германии также добилось большей яс¬
ности, большевистской целеустремленности и более высокой
ступени революционного опыта.
Десять лет, закончившиеся чудовищным наступлением
германского трестовского капитала, которое принесло с
55
собой голод, полное закабаление, обнищание и унижение
германского пролетариата, и в то же время одиннадцать
лет со дня победоносного восстания русского пролетариата,
одиннадцать лет господства рабочих, одиннадцать лет про¬
летарской диктатуры, свидетельствующие о громадных ус¬
пехах социалистического строительства. Но эти десять лет
пе прошли даром и для германского пролетариата, ибо за
это время он создал свою Коммунистическую партию, свой
боевой отряд для грядущей второй революции, для борь¬
бы за Германскую республику Советов!
Заканчивается первое десятилетие со дня рождения
германской революции, и мы видим начало нового периода
революционной активности, экономических боев по всей
Европе, и прежде всего в Германии, охватывающих мил¬
лионы рабочих и пробивающих первую брешь в подгнив¬
шей системе капиталистической стабилизации, которая в
силу своих внутренних противоречий рано или поздно, но
все равно обречена на гибель. Новая обстановка характе¬
ризуется борьбой десятков тысяч судостроителей, сотен ты¬
сяч металлургов Рурской области, поднявшихся сегодня
против голодного бича капитала, и в то же время опасность
империалистической войны, которая угрожает социалисти¬
ческому отечеству рабочих всего мира, Советскому Союзу,
становится более острой, более актуальной, более близкой,
чем когда-либо, вследствие еще большего обострения вне¬
шнеполитических противоречий между империалистиче¬
скими державами.
В этот новый период постоянно обостряющихся классо¬
вых противоречий и с каждым днем усиливающейся угрозы
империалистической войны мы, немецкие коммунисты,
вновь клянемся в верности заветам героев пролетариа¬
та, вновь клянемся в верности делу Ленина, в верности па¬
мяти Карла Либкнехта и Розы Люксембург: несмотря ни
на что!
В день десятой годовщины, 9 ноября 1928 года, мы, не¬
мецкие коммунисты, торжественно обещаем довести до
56
конца дело, начатое 9 ноября 1918 года, и на развалинах
буржуазно-капиталистической Германии установить дик¬
татуру пролетариата, создать Германскую республику Со¬
ветов!
Die Rote Fahne, 9.XL 1928.
Печ. no кн.: Тельман Эрнст.
Избранные статьи и речи. М., 1958,
т. 2, с. 7—11,
ДЕСЯТЬ ЛЕТ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ
ПАРТИИ ГЕРМАНИИ
Десять лет истории Коммунистической партии Герма¬
нии — это десять лет революционной борьбы германского
рабочего класса; десять лет, полных пролетарского мужест¬
ва и героизма; десять лет, в течение которых наша партия
накопила богатый идеологический, политический и органи¬
зационный опыт и извлекла из него уроки.
4 августа 1914 года одним ударом сорвало маску, за
которой до тех пор скрывался процесс обуржуазивания
германской социал-демократии, происходящий на базе им¬
периалистического развития Германии и образования рабо¬
чей аристократии. Для масс классово сознательных рабо¬
чих-социалистов 4 августа явилось страшным ударом, му¬
чительным разочарованием. То, за что они боролись, во
что верили,— партия и социалистический интернационал,—
больше не существовало.
Красное знамя классовой борьбы пролетариата было
поругано и втоптано в грязь. И тогда маленький отряд бес¬
страшных борцов во главе с Карлом Либкнехтом, Розой
Люксембург, Лео Иогихесом, Францем Мерингом и дру¬
гими, высоко державшими знамя Интернационала в период
полного краха социалистического движения в Германии и
не павшими духом, вновь развернул знамя пролетарского
социалистического движения. Карл Либкнехт начал в рейх¬
57
стаге ожесточенную борьбу против империалистической
войны и ее социал-патриотических поборников, против сто¬
ронников гражданского мира. Роза Люксембург, находясь
в тюрьме, написала свою брошюру за подписью «Юниус»
о кризисе социал-демократии, после того как основанный
ею и Францем Мерингом журнал «Интернационал», и ныне
являющийся органом нашей партии, был запрещен виль-
гельмовской военной цензурой после выпуска первого но¬
мера. Под руководством Лео Иогихеса, блестящего органи¬
затора нелегальной революционной пропаганды, вышли
«Письма Спартака». Группа «Интернационал», позднее
«Союз Спартака», начала свою великую революционную
работу против войны.
Постепенно и в широких рабочих массах стали созда¬
ваться кадры пролетарского сопротивления против преда¬
тельской социал-шовинистической политики. Затем была
основана Независимая социал-демократическая партия
Германии, в руководстве которой взяли верх социал-паци-
фистские и центристские элементы, но членские массы ко¬
торой состояли в большинстве своем из классово сознатель¬
ной и революционной части рабочего класса.
1918 год принес с собой крупные январские стачки ра¬
бочих военных заводов в Германии и Австрии. То были
первые признаки того, что волна русской революции —
победоносного Октября — не остановилась па границе Со¬
ветской России, а начала захватывать и другие страны,
участвовавшие в войне, особенно страны Центральной Ев¬
ропы. Затем последовало 9 ноября — день рождения гер¬
манской революции и одновременно день рождения рево¬
люционной партии германского рабочего класса, Коммуни¬
стической партии Германии. На пороге 1919 года состоялся
учредительный съезд Коммунистической партии Германии.
А уже две недели спустя ее основатели и великие револю¬
ционные вожди Карл и Роза были злодейски убиты белы¬
ми бандитами социал-демократа Носке. Первый натиск ре¬
волюционного авангарда германского пролетариата был с
58
помощью социал-демократии потоплен буржуазией в крови
рабочего класса.
Поражение было неизбежно, ибо молодая, только что
рожденная в революционных боях Коммунистическая пар¬
тия еще не в состоянии была взять в свои руки руководство
пролетарскими массами. Трусливые, колеблющиеся лидеры
НСДПГ всеми средствами препятствовали целеустремлен¬
ной организации пролетарского восстания, хотя рабочие
массы НСДПГ и были полны решимости вступить в ре¬
волюционную борьбу. Да и сам «Союз Спартака» еще стра¬
дал в то время целым рядом недостатков и идеологической
незрелостью, объяснявшимися недостатком революцион¬
ного опыта у всего германского рабочего класса. И все же
кровь лучших вождей германского пролетариата и бойцов,
павших вместе с ними в борьбе за свободу, была пролита не
напрасно. Страшный урок январских боев и зверских пре¬
ступлений Носке, Эберта, Вельса и Шейдемана послужил
толчком к подъему революционной партии германского
рабочего класса — Коммунистической партии Германии!
Лучшие и самые революционные элементы германского
рабочего класса начали осознавать в результате поражения
роль партии как единственного руководителя пролетарских
масс при организации революции.
Последовали новые крупные революционные бои. В мас¬
совой партии революционных рабочих — Независимой со¬
циал-демократической партии Германии начался процесс
классового размежевания между жалкими, трусливыми
центристскими вождями Каутским, Дитманом, Криспином
и Гильфердингом, с одной стороны, и рабочими, стремя¬
щимися примкнуть к партии пролетарской революции, к
Коммунистическому Интернационалу,— с другой. На Гей¬
дельбергском съезде (октябрь 1919 года.— Ред.) Коммуни¬
стическая партия преодолела синдикалистские и антипар-
ламентские детские болезни, тормозившие превращение ее
в партию широких масс. После съезда Независимой соци¬
ал-демократической партии Германии в Галле (декабрь
50
1920 года.— Ред.) произошло объединение революционного
большинства Независимой социал-демократической партии
Германии с Коммунистической партиен Германии. Была
создана массовая революционная партия германских ра¬
бочих — Объединенная коммунистическая партия Гер¬
мании. Однако путь суровых испытаний, который должны
были пройти германские рабочие, прежде чем их револю¬
ционная партия достигла той зрелости, ясности и спло¬
ченности, при помощи которых партия Ленина смогла за¬
воевать победу в русской революции, добиться русского
Октября,— этот путь, этот процесс внутреннего развития
был еще тяжелым и длительным. Капповский путч, март
1921 года, октябрь 1923 года преподали новые решающие
уроки, на основании которых совершался медленный и
сложный процесс большевизации германской коммунисти¬
ческой партии.
Именно потому, что наша партия вобрала в себя лучшие
революционные элементы социал-демократии довоенного
времени, те элементы, которые не участвовали в предатель¬
стве Эберта и Шейдемана, она, естественно, не только обо¬
гатилась хорошими революционными традициями социа¬
листического рабочего движения, но одновременно унасле¬
довала и некоторые остатки слабости, свойственной соци¬
ал-демократии.
Партия вела борьбу против оппортунистических, мелко¬
буржуазных колебаний и уклонов, борьбу против тех тен¬
денций, которые стремились столкнуть партию с больше¬
вистского пути и приблизить ее к социал-демократии, пы¬
тались породить в ней иллюзии о путях достижения социа¬
лизма, о государстве, о Социал-демократической партии
Германии, о центризме в рядах революционной партии.
Эта борьба против клик Леви и Рейтера — Фрисланда в
1921 году, против Брандлера и Тальгеймера в 1923 году, а
позднее против «ультралевой» разновидности ликвидатор¬
ства была необходимым и неизбежным этапом внутренне¬
го прояснения и созревания, на основании которого Ком¬
60
мунистическая партия Германии должна была пробиться к
высотам своей исторической задачи. Этот процесс созрева¬
ния и идеологическая борьба и поныне еще не окончены.
Решения VI Всемирного конгресса Коммунистического
Интернационала наталкиваются на самый резкий отпор со
стороны маленькой группы ликвидаторов под руководством
Брандлера и Тальгеймера, которые выступают против ос¬
новных принципов коммунизма и благодаря своей деятель¬
ности, направленной против партии и Коминтерна, прев¬
ращаются в открытых врагов партии.
За десять лет борьбы против империалистов и социал-
демократии Коммунистическая партия Германии выросла
и стала зрелой. История нашей партии, начиная с анти¬
военной борьбы группы «Спартак» в прошлую мировую
войну, уроков революционных боев и поражений, внутрен¬
них разногласий и вплоть до настоящего времени,— это
один большой процесс подготовки революционного аван¬
гарда германских рабочих к их великой исторической мис¬
сии, выполнения которой требует от него революционная
история,— установлению диктатуры пролетариата также
и в Германии! Этот опыт, эти уроки делают нашу партию
способной к решению тех больших, все возрастающих ре¬
волюционных задач, которые стоят перед нами...
«Trotz alledem, 10 Jahre KPD» Bit-
derzeitung, herausgegeben vom ZK
der KPD vom November 1928.
Цен. no kh.: Тельман Эрнст.
Избранные статьи и речи. М., 1958,
т. 2, с. 15—18.
61
ПОЛИТИЧЕСКАЯ
ОБСТАНОВКА
И ЗАДАЧИ ПАРТИИ
Из доклада на XII съезде
Коммунистической партии
Германии
10 июня 1929 года
...Наступление капитала на рабочий класс и его самые
насущные жизненные интересы вызвало, как это было
предсказано VI конгрессом Коминтерна, чрезвычайное
обострение классовой борьбы во всех странах. Для того
чтобы еще более усилить экономическую эксплуатацию
масс, буржуазия должна сломить их возрастающее сопро¬
тивление при помощи политики беспощадного угнетения,
уничтожения революционных рабочих организаций, при
помощи чрезвычайных законов против коммунистов и фа¬
шизации форм своего господства.
Никогда еще фашистская опасность для пролетариата
не была так велика во всем мире, как сейчас. На нашем
партийном съезде мы вынуждены констатировать, что фа¬
шизм непрерывно наступает во всем мире как в отсталых,
аграрных странах, так и в передовых, так называемых де¬
мократических странах. После VI конгресса Коминтерна
произошел фашистский переворот в Югославии, было на¬
значено правительство полковников в Польше, расшири¬
лось и усилилось фашистское движение в Австрии, где в
последнее время происходили систематические нападения
на рабочих, причем австрийская социал-демократия, эта
«гордость II Интернационала», капитулировала, проявив
полную беспомощность.
В Германии мы также наблюдаем нарастание фашист¬
ского движения, усиление фашистских организаций на за¬
водах, фашистских «оборонных» организаций, активные
выступления национал-социалистов во всех частях Герма¬
нии, их успехи на выборах в Саксонии. Формы и методы,
62
при помощи которых фашизм в разных странах пытается
достигнуть власти, различны. Но всюду он выступает не
только как самое сильное орудие подавления рабочих, но и
как застрельщик войны против Советского Союза...
Несмотря на все меры по стабилизации, принимаемые
в разных странах, а также на частичные успехи в этом
направлении, достигнутые буржуазией, развитие классовой
борьбы между буржуазией и пролетариатом, усиленная ак¬
тивность рабочего класса и его революционизирование ста¬
новятся в настоящее время важнейшим фактором, свиде
тельствующим о расшатывании и разложении относитель¬
ной стабилизации капитализма.
Основной марксистский закон гласит, что экономиче¬
ские противоречия во всем мире неизбежно приводят к со¬
циальным конфликтам. Все эти социальные конфликты на¬
ходят свое непосредственное и конкретное выражение в
противоречии между мировой капиталистической системой
и социалистической системой Советского Союза. Буржуа¬
зия всех стран слишком хорошо знает, что ей только в том
случае удастся поставить на колени «собственный» рабо¬
чий класс, если она разрушит крепость мирового пролета¬
риата — Советский Союз. Вот почему вместе с ростом ре¬
волюционной борьбы рабочего класса против угнетателей
обостряется и борьба мирового империализма, а также
международной социал-демократии против первого проле¬
тарского государства.
Вот почему опасность империалистической войны про¬
тив Советского Союза, которую мы постоянно учитываем
при постановке всех важных задач, перешла в новую, ост¬
рую стадию развития. Эта стадия отличается оперативно¬
организационной подготовкой военной интервенции, о чем
свидетельствуют некоторые факты самого последнего вре¬
мени.
Я напомню здесь только об исходе Парижской конфе¬
ренции по вопросу о репарациях, об организованных напа¬
дениях банд в Афганистане, о разрыве отношений между
63
Китаем и Советским Союзом, о тайном военном договоре
между Польшей и Румынией, об имевших место «дипло¬
матических шагах и нотах» правительства Штреземана —
Мюллера после майских событий в Германии. Все эти но¬
вые факты, перечень которых можно было бы еще допол¬
нить, показывают, что провокация империалистической
войны против Советского Союза стоит теперь на первом
плане всей политики империалистических держав.
С одной стороны, экономические и социальные противо¬
речия толкают империалистические державы на войну
против Советского Союза. Война эта будет вестись ради за¬
воевания территорий, которые вот уже более одиннадцати
лет находятся вне капиталистической системы хозяйства,
ради разгрома авангарда международного пролетариата.
С другой стороны, политическое и экономическое ук¬
репление Советского Союза, осуществление грандиозного
социалистического строительства, появление Советского
Союза в качестве серьезного экономического фактора на
мировом рынке и его крепнущая экономическая независи¬
мость заставляют капиталистов усиливать темпы военных
приготовлений.
В этой связи ориентация германской внешней полити¬
ки и майские события приобретают более широкое между¬
народное значение.
Стремительные темпы социалистического строительст¬
ва в Советском Союзе укрепляют империалистов в мнении,
что всякая отсрочка войны делает позиции Советского
Союза только еще более прочными и неприступными.
В рамках данного доклада невозможно подробно осве¬
тить грандиозные успехи социалистического строительст¬
ва в СССР. Приведу лишь несколько цифр из пятилетнего
плана, характеризующих этот великий созидательный
процесс, в котором находит свое выражение система пла¬
номерного социалистического строительства.
В то время как в прошлом пятилетии капиталовложе¬
ния в промышленность составляли лишь 4,4 миллиарда
64
рублей, для следующего пятилетия (начиная с 1929 го¬
да.— Ред.) запланировано уже 16,4 миллиарда рублей.
Соответствующие цифры мы имеем и в сельском хозяй¬
стве: прошлое пятилетие — 15 миллиардов рублей, бли¬
жайшее пятилетие — 23,2 миллиарда рублей.
Существенным является также развитие совершенно
новых отраслей промышленности, таких, как автомобиль¬
ная и тракторная промышленность, машиностроение и
химическая промышленность.
Пятилетний план предусматривает рост посевных
площадей обобществленного сектора до 27 миллионов
гектаров, то есть до 17 процентов всей посевной площади.
Этот сектор даст 15 процентов валовой продукции и 43
процента товарной зерновой продукции. В абсолютных
цифрах колхозы и совхозы к концу пятилетки будут да¬
вать 6560 тысяч тонн зерна, что предоставляет Советско¬
му государству значительно большую возможность мане¬
врировать по отношению к свободному рынку.
Следующим важным фактом является продвижение
Советского Союза по шкале мировой продукции. По про¬
изводству чугуна Советский Союз поднимется с шестого
на третье место после Германии и Соединенных Штатов;
по добыче каменного угля — с пятого на четвертое место
после Соединенных Штатов, Англии и Германии
Эти несколько фактов и вообще весь пятилетний план
являются доказательством, что Советский Союз осущест¬
вляет свое строительство в интересах трудящихся масс и
совершенно не заинтересован в разграблении какой-либо
другой страны, как это делают империалистические госу¬
дарства. Вот почему Советский Союз и является самым
мощным гарантом мира во всем мире. Мирная политика
Советского правительства, его инициатива при подписа-
1 Приведенные здесь цифры следует рассматривать как уста¬
ревшие и слишком низкие, они уже перекрыты новыми успехами
социалистической индустриализации.— Прим. Эрнста Тельмана.
4
Эрнст Тельман
65
иии пакта Келлога, предложения Литвинова о разоруже¬
нии, сделанные в Женеве,— все эти факты разоблачили
лицемерный пацифизм готовящихся к войне империали¬
стов не только в глазах рабочих, но и в широких кругах
мелкой буржуазии.
Перед лицом усиливающихся военных приготовлений
империалистических держав к интервенции против Совет¬
ского Союза долг рабочих всего мира — всеми средствами
защищать первое в мире пролетарское государство.
От имени Коммунистической партии Германии и от
имени революционных рабочих мы с этой трибуны шлем
братский боевой привет Красной Армии, стоящей на
страже интересов пролетариата всего мира. Защита Со¬
ветского Союза должна стать стержнем революционной
политики рабочих всех стран.
Поэтому нам необходимо выполнить задачи, которые
VI Всемирный конгресс (Коминтерна.— Ред.) поставил
перед нами в связи с проведением антивоенного дня Пер¬
вого августа. Мы должны сделать этот антивоенный день
днем мощной демонстрации трудящихся всех стран, с
тем чтобы призвать широкие массы к отпору всем контр¬
революционным выпадам буржуазии и социал-демокра¬
тии. Само собой разумеется, что ввиду нарастающей воен¬
ной опасности мы на основании нашей революционной
политики обязаны мобилизовать все революционные эле¬
менты пролетариата и трудящихся масс на такое выступ¬
ление, которое будет иметь исключительно большое зна¬
чение для будущего развития.
Касаясь вопроса о развитии Германии и о политике
войны, проводимой империалистами, мы, естественно,
должны как на примере Германии, так и в международ¬
ном масштабе показать связь между наступлением капи¬
тала и фашистской политикой угнетения рабочего класса
буржуазией, с одной стороны, и подготовкой военной ин¬
тервенции против Советского Союза, проводимой при ак¬
тивном руководстве международной социал-демократии,
66
с другой стороны. Необходимо, чтобы все пролетарии, в
том числе и в Германии, узнали, каким образом II Ин¬
тернационал в день боевого смотра мирового пролетариа¬
та, Первого мая (1929 года.— Ред.), предал и продал меж-
дународную революционную солидарность рабочего клас¬
са. Не случайно, что в различных странах секции II Ин¬
тернационала, поправ ногами пролетарскую солидарность,
открыто отреклись даже от лозунгов, которые были вы¬
двинуты 40 лет тому назад на международном конгрессе
в Париже.
Мощная демонстрация солидарности Первого мая сви¬
детельствует о громадном росте влияния Коммунистиче¬
ского Интернационала во многих странах. В большинстве
стран пролетарские массы последовали за революцион¬
ными лозунгами Коммунистического Интернационала,
несмотря на все запреты и преследования буржуазного
государственного аппарата и его социал-фашистских па¬
лачей.
Большую майскую демонстрацию в Париже, органи¬
зованную Французской коммунистической партией, пы¬
тались сорвать следующим образом: за 24 часа до начала
демонстрации в одном Париже было арестовано более
3 тысяч коммунистов. Но пи французской буржуазии, ни
государственной власти во Франции все же не удалось
предотвратить коммунистическую демонстрацию. Даже
многочисленные аресты не могли существенно повлиять па
мощное выступление масс под руководством братской
Французской компартии.
По заданию социал-демократического руководства и
реформистской профсоюзной бюрократии ВОНП (Всеоб¬
щего объединения немецких профсоюзов.— Ред.) социал-
демократический полицей-президент Цёргибель запретил
демонстрацию в Берлине. Но массы под руководством
Коммунистической партии все же вышли на демонстра¬
цию. Убийца рабочих социал-демократ Цёргибель уже в
полдень приказал стрелять в мирных демонстрантов и в
67
трубопрокладчиков — членов свободных профсоюзов, со¬
бравшихся в зале. В результате этой подлой провокации
уже к полудню насчитывалось один убитый и много тя¬
желораненых. К вечеру в красном Веддииге и в красном
Нойкёльне были построены баррикады. Берлинские рабо¬
чие защищались от озверелых убийц в полицейских мун¬
дирах, они отстаивали свое право на улицу...
Какой революционный отклик нашли майские бои в
Берлине во всем мире, об этом германский пролетариат и
даже германская компартия не имеют правильного пред¬
ставления. На международной конференции в Брюсселе,
на которой среди других рассматривался вопрос о Первом
мая в Берлине, представители важнейших европейских
стран сообщили о крупных демонстрациях и собраниях
после Первого мая. Эти выступления солидарности имеют
международное значение потому, что тысячи и десятки
тысяч рабочих капиталистических стран продемонстриро¬
вали свою революционную солидарность с германскими
рабочими. Многие миллионы вышли на демонстрации в
Советском Союзе и передали нам свой боевой привет. Тот
факт, что советский рабочий класс начал большую кампа¬
нию по сбору средств для жертв Цёргибеля, еще больше
усилит чувство солидарности германского рабочего клас¬
са с советскими рабочими. Если, например, в Вене оказа¬
лось возможным из чувства солидарности с борющимися
берлинскими рабочими остановить на некоторое время
важные предприятия, если Французская компартия доби¬
лась того, что некоторые предприятия единодушно пре¬
кратили работу, если, далее, чтобы дать характерный при¬
мер, в Копенгагене призыву компартии последовали от
12 до 15 тысяч демонстрантов, то есть в пять раз больше,
чем партия получила голосов по всей Дании во время по¬
следних выборов, и если даже в Балканских странах, где
коммунистические партии вынуждены работать в подпо¬
лье, майские события нашли живой отклик, то это следу¬
ет особенно подчеркнуть.
G8
Что же является самым важным в этих выступлениях
солидарности? Не только сам факт демонстраций, боль¬
ших митингов, но и тот факт, что эти выступления впер¬
вые проходили в важнейших странах под знаком борьбы
против реформизма в соответствующих странах. То были
демонстрации, проходившие по линии лозунгов Коммуни¬
стического Интернационала и солидарности с ним. Они
являются свидетельством того, какая революционная
энергия накопилась у масс.
Майские бои в Берлине говорят не только о движении
солидарности рабочих, они еще до Первого мая, а также
и после Первого мая показали «солидарность» мировой
буржуазии и международной социал-демократии в борьбе
против мирового революционного пролетариата и Совет¬
ского Союза. Беспримерная кампания клеветы против
Коммунистического Интернационала перед Первым мая
и особенно после Первого мая ведь не случайна. Она по¬
рождена всей обстановкой, причины ее коренятся в росте
коммунизма.
После Первого мая буржуазная печать важнейших
империалистических стран единодушно стала выдвигать
резкие обвинения против Коммунистического Интернаци¬
онала. Французский правительственный орган «Тан», ан¬
глийская консервативная «Дейли телеграф», американ¬
ская «Нью-Йорк геральд трибюн» и другие газеты присо¬
единяются к чудовищной клеветнической кампании про¬
тив коммунизма, исступленно проводимой изо дня в день
прессой германской тяжелой промышленности и прави¬
тельственной прессой.
Что же является причиной проводимой ныне особенно
остро клеветнической кампании против Советского Союза
и преследований коммунистов и революционных рабочих
во всем мире? Это объективное обострение обстановки во
всем мире, это полевение и революционизирование масс,
это все ускоряющийся процесс отхода масс от предатель¬
ской социал-демократии не только в Германии, но и в
69
других странах. Это та стадия развития, когда пролетар¬
ские массы ищут пути, чтобы примкнуть к коммунисти¬
ческой партии...
Перехожу теперь к следующему разделу: характер
классовых боев в настоящее время и новая тактика Ком¬
мунистической партии. Прежде всего нам необходимо по¬
нять, какой сдвиг классовых сил произошел особенно за
последние полтора года, как происходит, с одной стороны,
сплочение сил реакции, а с другой — сплочение рево¬
люционных сил под руководством Коммунистической
партии. В этом отношении особенно знаменательны
кризисные явления в буржуазных партиях, являющие¬
ся сами по себе лишь отражением общего кризиса бур¬
жуазной системы и парламентаризма. Но одновременно
становится все яснее, что германская буржуазия сможет
перейти в общее наступление только в том случае, если она
осуществит резкий поворот в сторону фашистских методов
господства, в чем ее, несомненно, поддержит социал-демо¬
кратия. В то время как мелкобуржуазные и пролетарские
слои в буржуазных партиях начинают бунтовать, в руко¬
водстве этих партий все больше распространяется мнение
о необходимости применения фашистских диктаторских
методов и даже открыто выдвигается такое требование.
Укажу при этом на некоторые выступления буржуазных
и социал-демократических политиков, как, например, на
речь министра иностранных дел Штреземана, произнесен¬
ную несколько месяцев тому назад на заседании прав¬
ления Германской народной партии, на требования, ис¬
ходящие от руководящих кругов германской экономики,
на высказывания лидеров социал-демократии во вре¬
мя различных конференций, а также на Магдебургском
съезде.
В общем развитии кризиса буржуазной партийной си¬
стемы и буржуазного парламентаризма развитие фашизма
в Германии имеет особое значение. Большую роль в пере¬
становке сил в лагере классового врага играет также тот
70
факт, что различные фашистские военизированные органи¬
зации за последнее время развивают бурную политическую
деятельность и расширяют свое влияние в мелкобуржуаз¬
ных слоях. Необходимо отметить, что в Саксонии во время
последних выборов национал-социалисты имели успех,
В Шлезвиг-Гольштейне благодаря своим активным выступ¬
лениям по вопросу о репарациях они также усилили свое
влияние среди сельского населения, особенно среди мелких
крестьян. Далее мы видим, что национал-социалисты име¬
ют успех также в Южной Тюрингии и в Бадене и повсюду
в Германии увеличивают число своих сторонников.
Необходимо также внимательно следить за развитием
«Стального шлема», и не столько потому, что он достиг
крупных организационных успехов, сколько вследствие
его общей политической активности.
Это наступление фашизма в Германии проходит по ли¬
нии общей фашизации методов буржуазного господства.
Чтобы заткнуть рот рабочему классу, буржуазия приводит
в действие весь свой аппарат угнетения. Я напоминаю
о предложенном Зеверингом новом проекте изменения за¬
кона о союзах, собраниях и демонстрациях. Это будут, на¬
верное, самые реакционные изменения законов, какие мы
когда-либо видели. С ними можно сравнить разве только
закон Путткамера 1 против социалистов. Последние выска¬
зывания Зеверинга показывают, что он готов вместе с бур¬
жуазией оставить далеко позади старые вильгельмовские
законы. Предполагаемое изменение конституции и избира¬
тельного права, а также усиление политической полиции
означают, что социал-фашизм вместе с буржуазией хочет
1 Эрнст Тельман ссылается здесь на изданный в 1878 году «За¬
кон против общественно опасных устремлений социал-демокра¬
тии», известный как Исключительный закон против социалистов.
Прусский министр внутренних дел фон Путткамер, один из глав¬
ных проводников этого закона, еще более усилил подавление со¬
циал-демократии изданным им в 1886 году запретом стачек.—
Прим. ред.
71
именно таким путем подавить революционный рабочий
класс. Сошлюсь на речь Зеверинга в связи с неделей поли¬
ции в Гессене, во время которой планомерно и системати¬
чески велись обсуждение и подготовка централизации по¬
литической полиции. В качестве образца при этом был взят
закон против социалистов. Целью централизации полити¬
ческой полиции является слежка за Коммунистической
партией. Социал-демократия в качестве правительственной
партии настолько низко пала, что создает сейчас целую
сеть шпиков и провокаторов, воспитывает и натаскивает
их, как это делал в свое время прусский юнкер фон Путт-
камер, когда действовал закон против социалистов. Ком¬
мунистическая партия обязана принимать свои меры про¬
тив провокаторов и агентов, используя опыт, полученный во
времена закона против социалистов, а также последний
опыт нашей собственной практики. Необходимо публично
разоблачать шпиков и доносчиков. Мы переживаем сейчас
такой этап, когда нам нужно и на эти вещи обращать более
серьезное внимание.
Одновременно с изменением сил классового врага в ря¬
дах пролетариата произошли также сдвиги в нашу пользу.
Мы только тогда окажемся в состоянии дать правильную
оценку общей ситуации и нашей революционной политике,
а также наметить необходимые организационные меры,
когда мы проанализируем оба процесса в определенной свя¬
зи и сделаем из этого определенные выводы. Если на Эс¬
секском партийном съезде в политических тезисах еще го¬
ворилось об обороне рабочего класса, то за последние два
года мы можем констатировать повышенную активность,
значительное увеличение числа забастовок в Германии, то
есть факты, которые имеют большое значение для всей на¬
шей тактической установки...
Печ. по кн.: Тельман Эрнст,
Избранные статьи и речи. Л1., 1958,
т. 2, с, 40—44, 66—67.
72
КП ГЕРМАНИИ
ПОСЛЕ ВЫБОРОВ
В РЕЙХСТАГ1
Выборы в германский рейхстаг, имевшие место 14 сен¬
тября 1930 года, прошли под знаком углубляющегося кри¬
зиса капиталистического строя. 3 миллиона безработных,
2 миллиона работающих неполную неделю, голодное на¬
ступление капиталистического правительства на все слои
пролетариата и трудящихся — от безработных, рабочих,
занятых на производстве, служащих, чиновников, нужда¬
ющихся слоев мелкой буржуазии и до трудового населе¬
ния деревни; отчаянные попытки буржуазии фашистскими
методами еще раз добиться «капиталистического разреше¬
ния» кризиса за счет трудящихся масс — все это придало
избирательной борьбе, как и самим выборам и их резуль¬
татам, особый характер.
При рассмотрении нынешней ситуации в Германии мы
получаем полное и разительное подтверждение перспекти¬
вы развития, выработанной КП Германии на Веддингском
партсъезде и подтвержденной и расширенной особенно X
пленумом ИККИ. Перерастание экономического кризиса в
политический кризис капиталистического строя происхо¬
дит в Германии крайне быстрым темпом. Миллионные мас¬
сы трудового населения, которые еще лишь несколько ме¬
сяцев назад нимало не сомневались в том, что буржуазно¬
капиталистический общественный строй является строем
«богом данным», теперь давно уже сомневаются в капита¬
листической системе и — хотя еще в туманных и в неясных
формах — бунтуют против существующего строя. Милли-
1 Статья написана Э. Тельманом в связи с итогами выборов в
германский рейхстаг 14 сентября 1930 года, принесших крупную
победу компартии. Статья печатается с сокращениями из журна¬
ла «Коммунистический интернационал» № 27 за 30 сентября
1930 года.
73
опы, еще стоящие в стороне от коммунистического движе¬
ния, все же ищут уже выхода из массовой нужды и из ка¬
тастрофы капиталистической современности. Это — соци¬
альный базис, на котором разыгрывались выборы 14 сен¬
тября, более того, базис всей прошлой избирательной борь¬
бы в Германии.
Эти предпосылки и привели к тем результатам выбо¬
ров, которые мы имеем налицо. Анализ этих результатов
показывает прежде всего основной факт: могучую победу
КП Германии! Эта избирательная победа, которая ни в
коей мере не ослабляется и не снижается одновременным
необычайным приростом голосов национал-социалистов,
лишь в меньшей степени зависит от благоприятной объек¬
тивной ситуации. Решающее и определяющее значение
имеет скорее то, что правильная политика Коминтерна и
КП Германии, большевистский курс на массы, которого
потребовал от германской партии Веддингский партсъезд
и который партия взяла под руководством Центрального
Комитета, создали предпосылки для завоевания пролетар¬
ского большинства Коммунистической партией.
* * *
Каковы же решающие факторы для оценки исхода вы¬
боров? В чем огромное политическое значение как раз этих
выборов, далеко выходящих за рамки обычных выборов в
парламент? Первым и важным моментом является интер¬
национальное значение этих выборов в германский рейх¬
стаг и победы на них КП Германии. Исход германских вы¬
боров лихорадочно обсуждается в буржуазной прессе всех
капиталистических стран. Удовлетворение выражает толь¬
ко итальянская фашистская пресса, все же другие газеты
объяты величайшим смятением. Результат выборов друж¬
но приписывается тяжелому кризису капиталистической
Германии, массовой нищете и всеобщему недовольству
широких народных слоев политикой правительства. Далее
единодушно, с нескрываемым испугом констатируется, что
74
исход выборов в некоторой мере равносилен вотуму наро¬
да против плана Юнга и Версальского договора. Даже ли¬
беральная пресса за границей рассматривает результаты
выборов в Германии как симптом банкротства парламента¬
ризма, как симптом тяжкого кризиса буржуазной демо¬
кратии.
Каковы же цифровые результаты выборов? Коммуни¬
стическая партия сделала огромный шаг вперед не только в
абсолютных цифрах, благодаря увеличению числа голосов
с 3,2 миллиона до 4,6 миллиона, но, невзирая на более ак¬
тивное вообще участие в выборах, смогла увеличить и свою
относительную долю в общем числе голосов.
Эта победа партии приобретает совершенно особое зна¬
чение благодаря тому факту, что как раз в важнейших ци¬
таделях промышленности налицо особенно блестящий ус¬
пех коммунизма. В Берлине, как в столице Германии и
правительственном центре буржуазии, в городе тяжелой ин¬
дустрии Дюссельдорфе, в важном центре химической
промышленности Галле-Мерзебурге и во многих других
промышленных городах Коммунистическая партия побила
не только социал-демократию, но и фашистов и все бур¬
жуазные партии и стала сильнейшей из всех партий...
* * *
Перейдем теперь к значению большого прироста голо¬
сов национал-социалистов. Можно ли приравнять этот не¬
обыкновенно большой в числовом значении прирост голо¬
сов к избирательной победе КП Германии? Как раз наобо¬
рот. Ведь фактически успех национал-социалистов есть
лишь некоторого рода перегруппировка сил в буржуазном
лагере. Национал-социалисты получили много голосов гер¬
манских националистов, Германской народной партии,
большую часть голосов тех, кто раньше не участвовал в
выборах, и т. д. Их нынешняя роль в парламентском отно¬
шении сходна с прежней ролью германских национали¬
стов: они стали сильнейшей буржуазной партией.
75
В обстановке кризиса, разложения буржуазного обще¬
ства, массовой нищеты и юнговского рабства все более и
более широкие слои трудящихся попадают в противоречие
с капиталистическим строем и тем самым со всеми теми
партиями, явно капиталистический характер которых эти¬
ми трудящимися уже осознан. Этим объясняется и их от¬
ход от лагеря старых буржуазных партий. Чтобы не допу¬
стить перехода этих масс в лагерь коммунизма, в лагерь
пролетарской революции, буржуазия выбрасывает свою по¬
следнюю карту — национал-социалистскую партию с ее
бессовестной национальной и социальной демагогией. Ей
поручается еще раз перехватить массы на пути и снова
впрячь их в колесницу капитализма. Такова функция гит¬
леровской партии на службе у капитала. И выборы 14 сен¬
тября показали, что национал-социалистская партия изо
всех сил старается разрешить эту задачу.
Какие имеются налицо возможности для политической,
идеологической и вооруженной массовой борьбы КП Гер¬
мании против национал-социалистов, показывает резуль¬
тат выборов в Берлине. Здесь национал-социалисты полу¬
чили сравнительно менее благоприятные результаты, чем
в остальной Германии. Причина этого ясна. В Берлине, где
находится Центральный Комитет партии, важные решения
Политбюро о борьбе против фашизма, подтвержденные в
дальнейшем пленумом Центрального Комитета, скорее пре¬
творялись в жизнь партией и скорее доводились до ни¬
зовых организаций, нежели в других округах. Само собой
разумеется, что при аналогичном проведении реше¬
ний Политбюро во всей Германии, при их своевремен¬
ном проведении, без потери темпа, можно было бы значи¬
тельно умерить прирост фашистских голосов и в других
округах. Во всяком случае, берлинский пример показыва¬
ет, какие возможности открывает перед партией ее пра¬
вильная политика.
Перед лицом избирательного успеха национал-социали¬
стов, какой теперь имеется, КП Германии должна бороть¬
76
ся в массах — где нужно и в своих собственных рядах,— с
двумя тенденциями: во-первых, с возможностью возникно¬
вения панических настроений, переоценки успеха фаши¬
стов, наблюдаемой особенно у социал-демократических ра¬
бочих, и, во-вторых, с недооценкой фашистской опасности,
могущей вызвать недостаточную боевую установку по от¬
ношению к фашизму. Здесь тоже социал-демократия пыта¬
ется пробудить у рабочих чрезвычайно опасные настрое¬
ния, выдвигая такую перспективу: пусть-де национал-
социалисты похозяйничают, изживут себя, и социал-де¬
мократия снова придет к власти. Против такой усып¬
ляющей пропаганды социал-демократических приспешни¬
ков фашизма КП Германии ведет самую решительную
борьбу.
Однако избирательная победа национал-социалистов
опровергает и некоторые настроения, наблюдавшиеся в
партии у единичных товарищей, по мнению которых пар¬
тия слишком сильно заостряла свою борьбу против нацио¬
нал-социалистов, благодаря чему была ослаблена наша
борьба против социал-демократии. Верно как раз обратное.
Именно показав, что нашим главным врагом являются ка¬
питализм и буржуазия, и именно нашей борьбой против
фашизма мы вскрыли перед массами тот факт, что Комму¬
нистическая партия есть единственная антикапиталисти-
ческая и антифашистская партия, под руководством кото¬
рой они должны влиться в боевой фронт против капитала и
фашизма. Антифашистская борьба коммунистов одновре¬
менно является решающим рычагом для установления про¬
летарского единого фронта с социал-демократическими ра¬
бочими и для их высвобождения из-под влияния социал-
фашизма. Наша борьба против социал-фашизма заключа¬
ется и должна заключаться не только в обилии агитацион¬
ных атак на социал-демократию, а в первую очередь в со¬
вокупности нашей революционной антикапиталистической
и антифашистской политики.
77
* * *
Важным и даже наиболее острым оружием в нашей
борьбе против фашистов была освободительная программа
КП Германии. Как раз решающий политический успех,
которого партия достигла этой «программой-декларацией
Центрального Комитета о национальной и социальной ос¬
вободительной борьбе германского народа», еще раз под¬
черкивает тот факт, который был уже зафиксирован на по¬
следних пленарных заседаниях ЦК КП Германии, а имен¬
но, что потеря темпа, понесенная партией в борьбе против
плана Юнга в прошлом, излишне замедлила развитие ком¬
мунистического движения в Германии. Не будь этой по¬
тери темпа, партия сейчас гораздо легче разоблачила бы
демагогию национал-социалистов.
Однако освободительная программа КП Германии име¬
ла решающее значение для победы коммунистов на выбо¬
рах не только в нашей борьбе против национал-социали¬
стов, но и во всех отношениях. Тут партия в сжатой попу¬
лярной форме показала массам выход из угрожающей ка¬
тастрофы, связанной с банкротством капитализма. Она до¬
казала, что только коммунизм может принести спасение
от массовой нищеты и юнговского рабства. Она убедитель¬
но внедрила в сознание миллионных трудящихся масс
необходимость пролетарской диктатуры. Освободитель¬
ная программа показала путь борьбы за Советскую Гер¬
манию!
Сосредоточив всю свою избирательную борьбу на ос¬
вободительной программе и ее популяризации, партия вме¬
сте с тем, более чем при каких бы то ни было прежних вы¬
борах в парламент, подняла избирательную агитацию и
пропаганду на уровень четкого и принципиального показа
нашего революционного пути без малейших уступок пар¬
ламентским иллюзиям.
Это принципиальное проведение избирательной борьбы
с ясным выпячиванием конечных целей Коммунистиче¬
78
ской партии, пролетарской диктатуры всецело соответство¬
вало требованиям той исторической обстановки, в которой
партия вступила в избирательную борьбу. Экономический
и политический кризис капиталистической системы, колос¬
сальное идейно-политическое разложение общества, поле¬
вение масс, не ограничивающееся рамками одного только
рабочего класса, а заходящее глубоко в гущу мелкобуржу¬
азных слоев, серьезное обострение классовых противоре¬
чий — вся эта ситуация требовала революционного усиле¬
ния нашей агитации и пропаганды с отважным наступа¬
тельным духом и бурным подъемом.
Освободительная программа КП Германии, как центр
всей агитации и пропаганды, соответствовала этой необ¬
ходимости. Ясно, что такая программа национального и
социального освобождения перед лицом глубокого ожес¬
точения широчайших масс по поводу двойной кабалы —
у грабительских империалистических держав и у герман¬
ской буржуазии — после 14 сентября должна особенно
сделаться знаменем, мобилизующим всех трудящихся на
революционную классовую борьбу.
Исход выборов в Германии недвусмысленно подкре¬
пил тот прогноз относительно исторического развития, ко¬
торый был сделан КП Германии и Коминтерном в момент
баррикадных боев в мае 1929 года. Баррикадные бои в
Веддинге и Нойкёльне действительно сигнализировали
исторический поворотный момент под знаком приближа¬
ющегося революционного подъема.
Сейчас благодаря развитию событий в Германии со¬
вершенно разбиты все те, кто сомневался в правильности
перспектив Коммунистического Интернационала и спорил
с ним. 4,6 миллиона коммунистических голосов, победа
КП Германии над реформизмом в борьбе за пролетарское
большинство — таково отчетливое отражение революци¬
онного подъема. С другой стороны, распад старых бур¬
жуазных партий и их поглощение национал-социалиста¬
ми тоже свидетельствует только о кризисе капиталисти¬
79
ческого строя. Во-первых, те массы, которые в отчаянии и
ожесточении дали гитлеровской партии увлечь себя лжи¬
выми фразами, уже находятся в состоянии такого броже¬
ния и возмущения против капиталистического строя, что
рано или поздно они осознают также и лицемерную роль
национал-социализма. С другой стороны, если силы борю¬
щихся классов все отчетливее и недвусмысленнее кон¬
центрируются на обеих сторонах фронта — здесь, в лаге¬
ре рабочего класса, на почве освободительной програм¬
мы Коммунистической партии, там, в лагере буржуазии,
под руководством откровенного фашизма, крайней контр¬
революции,— то и это опять-таки лишь соответствует об¬
щему обострению классовых противоречий.
Сама обанкротившаяся буржуазия, которой уже не
помогают ее прежние методы господства — буржуазная
демократия и парламентаризм, фашизацией государствен¬
ного аппарата и ее прогрессирующим сближением с на¬
ционал-социалистами и германскими националистами все
яснее, все недвусмысленнее ставит великий, решающий
вопрос: фашизм или коммунизм.
Фронт 4,6 миллиона, высказавшийся в пользу комму¬
низма, теперь, после избирательной победы 14 сентября,
должен будет мобилизовать и мобилизует вне парламен¬
та новые сотни, тысячи, миллионы бойцов против фашиз¬
ма, против капиталистического строя, против юнговского
грабежа. 4,6 миллиона голосов в пользу КП Германии —
это означает новую большую, более серьезную ответст¬
венность, большие обязанности партии по отношению к
массам. Защищая жизненные интересы миллионов трудя¬
щихся города и деревни, Коммунистическая партия Гер¬
мании должна как раз в силу своей блестящей победы на
выборах с удесятеренным напряжением всех своих сил
делать решающие шаги к развертыванию революционной
массовой борьбы.
80
* * *
Справится ли КП Германии с требованиями, предъяв¬
ляемыми к ней ростом реакции, ростом фашизма, на ка¬
кую бы правительственную комбинацию ни пошла бур¬
жуазия? Одна из первых задач, которую партия должна
поставить себе при анализе уроков избирательной борь¬
бы, всей нашей революционной массовой работы,— это
осуществление подлинной большевистской самокритики.
Партия со всей резкостью критикует дефекты и недочеты,
проявившиеся в этой избирательной борьбе. Сюда особен¬
но относится запоздалое развертывание массовой агита¬
ции и революционной избирательной работы на предпри¬
ятиях.
Только так, только при помощи откровенной самокри¬
тики можно будет развязать в партии и в массах те твор¬
ческие силы, которые так необходимы для заполнения
всех брешей, для обновления пролетарских кадров и для
повышения боеспособности партии.
В отличие от социал-демократов и фашистов, мы не
располагали миллионными суммами из карманов предпри¬
нимателей и из профсоюзных касс для этой избиратель¬
ной борьбы. В отличие от других партий, мы не имели в
своем распоряжении радио, самолетов и тысячи газет. Мы
нищими пошли в избирательную борьбу и свою агитацию
финансировали за счет добровольных пожертвований
рабочих, за счет рабочих грошей. Наши красные помощ¬
ники в избирательной кампании, наши красные фронто¬
вики, комсомольцы, красные спортсмены и все революци¬
онные массовые организации и помогли нам одержать
победу.
Однако как раз победа на выборах показывает партии
огромную диспропорцию между ее выросшим политиче¬
ским влиянием, распространившимся в огромных разме¬
рах и продолжающим с каждым дпем все больше распро¬
страняться, и недостаточным организационным закрепле¬
81
нием этого влияния. Тут нужно как можно скорее прийти
на помощь. Партия должна везде и во всех областях при¬
нять те меры, которые дадут ей возможность превратить
ее политическое влияние, избирательную победу 4,6 мил¬
лиона во внепарламентские боевые выступления. Строи¬
тельство производственных ячеек и увеличение их числен¬
ности, усиление товарищеского и коллективного духа в
производственных ячейках — это один из первых и важ¬
нейших шагов.
Одной из наших центральных задач является теперь
также расширение революционной профсоюзной оппози¬
ции и повышение ее политического уровня при помощи
новых методов, соответственно назревающей новой ситуа¬
ции. В профсоюзном вопросе партия готовится предпри¬
нять решающий поворот. Мы должны политически и ор¬
ганизационно теснее сомкнуть ряды революционной
профсоюзной оппозиции. В соответствии с решениями V
конгресса Профинтерна для лучшего охвата организован¬
ных и неорганизованных в рядах профсоюзной револю¬
ционной оппозиции будут выпущены членские книжки.
С практическим проведением тарифных и экономиче¬
ских боев пролетариата мы должны сочетать пропаганду,
подготовку и развязывание политической массовой стач¬
ки против фашистских нападений и государственно-капи¬
талистической реакции. Третий шаг — это вербовка чле¬
нов в партию и подписчиков на нашу прессу и выработка
таких методов во внутренней жизни партии, при помощи
которых можно будет закрепить завербованных рабочих и
преодолеть текучесть в партии.
Усиление работы среди безработных, в рядах мелкой
буржуазии города и деревни, среди многочисленных слу¬
жащих, среди работниц и жен рабочих и особенно в ря¬
дах пролетарской молодежи — это четвертая проблема
партии.
Пятая задача — это еще более энергичное, еще более
широкое и решительное применение тактики пролетарско¬
82
го единого фронта снизу для завоевания социал-демокра¬
тических и христианских рабочих. В полном сознании по¬
беды нашей партии мы ни на минуту не забываем, что со¬
циал-демократия, невзирая на свое поражение, все же по¬
лучила миллионы рабочих голосов. Эти массы ни в коем
случае нельзя отдавать предательскому социал-фашизму.
Мы должны внушить этим рабочим массам, ищущим
действительного руководства борьбой против фашизма,
твердую уверенность, что Коммунистическая партия явля¬
ется единственной антифашистской силой, победоносным
организатором борьбы против фашистских убийц и угро¬
жающей фашистской диктатуры. Тысячи красных помощ¬
ников на выборах должны стать основным ядром широкой
беспартийной пролетарской массовой организации, боево¬
го союза против фашизма, широко открывающего двери
всем беспартийным, социал-демократическим и христиан¬
ским рабочим, готовым вместе с нами разгромить фашизм.
С этими проблемами связана и шестая наша задача —
безусловная необходимость с удесятеренной энергией по¬
пуляризировать и закрепить в трудящихся массах нашу
освободительную программу в ее отдельных пунктах.
Таковы в общих чертах важнейшие задачи, вытекаю¬
щие для партии из уроков победы 14 сентября. Если КП
Германии справится с этими задачами и, таким образом,
изживет все слабые места в своей революционной массо¬
вой работе, она сможет выполнить свой великий истори¬
ческий долг как вождя пролетариата и всех трудящихся
в грядущих тяжких боях.
* * *
Острее, чем когда-либо, стоят боевые вопросы перед
трудящимися Германии. Грабительский план Юнга с
каждым месяцем, с каждой неделей все тяжелее и невы¬
носимее тяготеет над германскими трудящимися. Будет ли
буржуазия править при помощи национал-социализма,
привлечет ли она временно еще раз социал-демократию к
83
открытому сотрудничеству в правительстве, поставит ли
опа у власти реакционное правительство меньшинства,
вроде того, которое возглавляет Брюпинг, при все боль¬
шем отстранении парламента,— так или иначе, ее поли¬
тику будут определять усугубление реакции, усугубление
посягательств на жизнь и экономический уровень трудя¬
щихся, все большее ограбление и порабощение масс.
Только революционной массовой борьбой, экономиче¬
ской борьбой за зарплату и хлеб, повышаемой до уровня
политических массовых стачек против фашистских дик¬
таторских мероприятий финансового капитала и его лаке¬
ев, рабочий класс Германии может достойно ответить па
атаки капиталистических угнетателей. Германские ком¬
мунисты будут стараться всеми силами и во всех областях
развязывать и обострять эту революционную массовую
борьбу. Мы развертываем штурмовое знамя коммунизма и
несем его перед массами. Мы внедряем в сознание герман¬
ских рабочих, как воодушевляющий и увлекающий при¬
мер, уроки, которые преподает всему мировому пролета¬
риату героическое дело социалистического строительства
в Советском Союзе. Мы разжигаем огонь революционного
энтузиазма, освещающий единственный выход из нужды,
нищеты и рабства: за Советскую Германию!
Таков наш путь. Братски спаянная Коммунистическая
партия Германии под руководством Коммунистического
Интернационала пойдет во главе масс и выкует боевой
фронт, который опрокинет капиталистический строй, унич¬
тожит фашизм, ликвидирует социал-демократию и обеспе¬
чит победу пролетарской революции, победу освободитель¬
ной борьбы.
Пен. по кн.: Тельман Эрнст.
Боевые речи и статьи, М., 1935,
о. 256-266.
84
ПРОВОКАЦИЯ НАЦИСТОВ
ПЕРЕД ДОМОМ
ИМ. КАРЛА ЛИБКНЕХТА
И НЕКОТОРЫЕ УРОКИ
День 22 января 1933 года прошел под знаком впечат¬
ляющей массовой мобилизации красного Берлина, который
последовал призыву своей партии, КПГ, призыву к мас¬
совой мобилизации против фашистской провокации. 22 ян¬
варя проявилась антифашистская сила берлинского проле¬
тариата, который нельзя устрашить и запугать никакими
угрозами — ни со стороны террористических формиро¬
ваний национал-социалистов, ни со стороны органов вла¬
сти буржуазной диктатуры, сила, которую — при правиль¬
ной политике КПГ — нельзя больше полностью парали¬
зовать даже с помощью трусливых капитулянтских ло¬
зунгов вождей СДПГ.
То, что произошло 22 января в Берлине, было не про¬
сто сокрушительным поражением широко задуманной на¬
ционал-социалистской провокации, получившей полную
поддержку правительства Шлейхера — Брахта и его поли-
цей-президента Мельхера, которые задействовали в этих
целях весь полицейский аппарат, включая бронеавтомоби¬
ли, стрелков-снайперов и конную полицию, и фактически
ввели в городе осадное положение.
Немедленный политический отпор, организованный
партией, быстрая и эффективная мобилизация рабочих на
заводах и фабриках, благодаря которой по берлинским
предприятиям прокатилась волна возмущения, слившая¬
ся с волной массового протеста на биржах труда, одновре¬
менно стали важной проверкой красного Берлина на его
готовность дать отпор еще более серьезным фашистским
провокациям, планам государственного переворота и про¬
чим атакам буржуазии на рабочий класс, его партию и его
массовые организации.
85
Подобные акции по линии дальнейшего резкого ужес¬
точения фашистской диктатуры с циничной откровенно¬
стью пропагандирует в эти дни пресса крупной буржуа¬
зии. Почву для подобных акций в плане нового 20 июля
на более высокой ступени подготовил канцлер от рейхсве¬
ра Шлейхер, выступивший под маской «социального гене¬
рала». Началом подобных акций должна была послужить
грязная провокация нацистов 22 января, сборище фаши¬
стских провокаторов перед домом, который носит имя Кар¬
ла Либкнехта и в котором находится штаб партии немец¬
кого рабочего класса, самой сильной партии красного
Берлина.
Таким образом, 22 января стало также испытанием
для поборников и пособников фашистской диктатуры.
И каков же был результат?
Господин Шлейхер, сменивший Папена с тем, чтобы
создать фашистской диктатуре более широкую базу в
массах, предоставил фашистам в поддержку их провока¬
ции весь полицейский аппарат насилия после того, как
партия Гитлера 20 января согласилась отсрочить заседа¬
ние рейхстага и этим вновь в столь явной и недвусмыслен¬
ной форме продемонстрировала свою политику терпимо¬
сти по отношению к правительству Шлейхера—Брахта.
Тем самым Шлейхер последовал примеру Папена, которо¬
го сторонники Гитлера посадили в кресло канцлера и ко¬
торый оплатил им эту услугу, отменив существовавший и
без того только на бумаге запрет формирований штурмо¬
виков и эсэсовцев. Однако период, включающий в себя не¬
дели и месяцы, предшествовавшие 20 июля, и время до
22 января, положил начало серьезному повороту в соотно¬
шении классовых сил. Сделка между Папеном и Гитлером
была совершена в условиях нарастающих успехов нацио¬
нал-социалистов, в то время как сейчас революционный
подъем в массах идет несравненно более быстрыми тем¬
пами, чем рост фашизма, а в лагере национал-социалистов
отчетливо обозначились признаки разложения.
86
Под знаком поворота в соотношении классовых сил в
пользу пролетарской революции развивались и события
22 января. Хотя гитлеровскому фашизму удалось при под¬
держке всего полицейского аппарата, под прикрытием
15 тысяч полицейских с карабинами и резиновыми дубин¬
ками, бронеавтомобилями и другими орудиями граждан¬
ской войны провести маршем по улицам Берлина свою
гвардию, натасканную для ведения гражданской войны,
тем не менее массы национал-социалистских избирателей
под давлением волны протеста сознательных берлинских
рабочих отказались последовать призывам партии Гитле¬
ра выйти на улицу. Нет большего позора для массовой
партии, каковой является партия Гитлера, которая и в
Берлине располагает многими сотнями тысяч сторонников,
чем та картина прошедшего воскресенья, когда колонны
штурмовиков и эсэсовцев должны были в одиночестве
маршировать по всему Берлину, прячась за широкими
плечами полицейских под презрительными взглядами про¬
тестующих народных масс.
Кто не вспомнит при этом полностью противополож¬
ную картину демонстраций Союза красных фронтовиков,
которые в атмосфере горячей поддержки и бурного лико¬
вания народных масс столь часто маршировали по улицам
красного Берлина, пока социал-демократ Зеверинг, пред¬
шественник господина Брахта, не лишил эту массовую ан¬
тифашистскую организацию права на легальное сущест¬
вование и тем самым оказал важнейшую услугу сегодняш¬
ним провокациям фашистских террористических колонн!
Проявив твердую решимость и революционную дис¬
циплину, красный Берлин под руководством Коммунисти¬
ческой партии перечеркнул провокационные планы гит¬
леровского фашизма и его капиталистических работодате¬
лей. Мужественный энтузиазм пролетарской контрдемон¬
страции, волна возмущения на предприятиях и биржах
труда, стойкая выдержка масс перед лицом тысяч воору¬
женных полицейских, бронеавтомобилей и стрелков-снаи-
87
неров с пулеметами — все это дало то массовое сопротив¬
ление, которое позволило берлинскому пролетариату же¬
лезной рукой окружить нацистские колонны кольцом изо¬
ляции от масс.
Вновь, как и в майские дни 1929 года, когда также
шла борьба против провокационных планов отнять у тру¬
дящихся право на празднование Первого мая, междуна¬
родного дня борьбы пролетариата, коммунисты, став во
главе масс, сберегли революционную честь красного Бер¬
лина. Тогда, в 1929 году, полицейские с карабинами, бро¬
неавтомобилями, пулеметами и водяными пушками были
брошены против первомайской демонстрации рабочих Бер¬
лина по приказу социал-демократических руководителей
Зеверинга, Гржезинского и Цёргибеля. Теперь, в 1933 го¬
ду, гитлеровскую белую гвардию контрреволюции и граж¬
данской войны против рабочих направляют Шлейхер,
Брахт и Мельхер, вооружив ее для этого всеми средства¬
ми насилия государственного аппарата.
Ни один социал-демократический рабочий не сможет
отрицать, что сегодняшние провокации фашистской реак¬
ции и ее национал-социалистских террористических орга¬
низаций были бы немыслимы, если бы контрреволюцион¬
ная политика министров социал-демократов в коалицион¬
ном правительстве и полицей-президента не проложила
путь Гитлеру и Шлейхеру. Ни один социал-демократиче¬
ский рабочий или член профсоюза не может не осозна¬
вать того, какое преступление против пролетариата было
совершено вождями СДПГ, когда они запретили важней¬
шую антифашистскую боевую организацию — Союз крас¬
ных фронтовиков.
А как обстояло дело 22 января? Разве социал-демокра¬
тическое руководство и реформистские вожди Всеобщего
объединения немецких профсоюзов не выдвинули вновь
те самые лозунги, что и 20 июля во время фашистского
путча в Пруссии? Если тогда они ответили на призыв КПГ
к участию в генеральной забастовке против фашистской
88
диктатуры злобной руганью в адрес компартии и преда¬
тельскими капитулянтскими обращениями к собственным
сторонникам, то сегодня они выставили лозунг отказать
в поддержке нашему призыву к мобилизации масс.
Мы знаем, что эта предательская политика не отвечает
воле широких масс рабочих социал-демократов, членов
профсоюзов и «Железного фронта». Участие многих рабо¬
чих — членов «Железного фронта» и СДПГ (они шли с
пением «Интернационала») в контрдемонстрации против
гитлеровской провокации в прошлое воскресенье может
быть сигналом новой поднимающейся волны пролетарско¬
го движения единого фронта, которая накатывается, как
и летом прошлого года, когда Коммунистическая партия
Германии призвала к созданию мощного движения едино¬
го фронта антифашистских действий. И сегодня мы смо¬
жем добиваться все новых успехов, причем несравнимо
больших, чем успех 22 января, если кадровые работники
нашей партии полностью осознают значение боевых ан¬
тифашистских настроений масс, их стремления к единству
и используют их.
Растущее классовое самосознание и здоровый проле¬
тарский инстинкт заставляют также социал-демократиче¬
ских рабочих признать правильными и необходимыми
призывы коммунистов к созданию единого антифашист¬
ского фронта борьбы против фашистской диктатуры
и гитлеровского фашизма и оказать этим лозунгам под¬
держку.
Массы понимают, что провокация против Дома Карла
Либкнехта — это не только диверсия против Централь¬
ного Комитета Коммунистической партии, это удар кула¬
ком в лицо каждого сознательного рабочего. Массы пони¬
мают, что нападению подверглась их партия, партия борь¬
бы за экономические и политические интересы трудящихся
масс, партия борьбы против сокращения заработной пла¬
ты, борьбы против фашистского угнетения. Массы пони¬
мают, что теперь необходимо решительно и безоговорочно
89
выступить на защиту собственности рабочих, домов рабо¬
чих, жизней рабочих, против фашистского террора. На¬
падение на Дом Карла Либкнехта является лишь более
высокой формой того, чему мы, немецкие рабочие, уже
были свидетелями, когда фашистская контрреволюция бес¬
численное количество раз нападала на профсоюзные по¬
мещения, дома народных собраний, рабочие пивные и на
всевозможные учреждения рабочего движения.
Подобно тому как во Франкфурте-на-Одере, в Итценоэ
и в других местах, в том числе во время нападения наци¬
стов на рабочих — членов «Железного фронта» в здании
газеты «Форвертс», коммунисты и революционные рабо¬
чие считали делом чести оказать помощь оказавшимся в
трудном положении товарищам по классу, сегодня многие
рабочие социал-демократы, члены «Железного фронта» и
профсоюзов осознали, что провокации фашизма в такой
же степени направлены против них самих, как и против
партии немецкого рабочего класса, вождя революционного
пролетариата, Коммунистической партии.
Честная, боевая, великолепная солидарность этих со¬
циал-демократических товарищей по классу является луч¬
шим ответом на травлю, развязанную редакторами со¬
циал-демократической печати и руководством Всеобщего
объединения немецких профсоюзов. Если социал-демокра¬
тические газеты, как, например, «Рейнише цайтунг» гос¬
подина Зольмана, не стыдятся выступать в связи с собы¬
тиями 22 января бок о бок с нацистами в роли грязных
провокаторов, по сути дела, издеваясь над тем, что КПГ
ие ответила вооруженным сопротивлением на захват поли¬
цией Дома Карла Либкнехта и площади Бюловплац, а
пошла по пути мобилизации масс, который отвечал исто¬
рическим условиям ситуации, то мы знаем, что каждый
честный рабочий отвечает на подобные провокационные
методы исключительно презрением. Коммунистическая
партия, которая во главе классово сознательных рабочих
целеустремленно и с твердой решимостью идет своим ре-
90
волюционным путем, никогда не позволяла и не позволит
классовому врагу предписывать себе тактику или тем бо¬
лее время начала решающих сражений. Мы горды желез¬
ной дисциплиной активных, способных к сопротивлению
масс красного Берлина, которые показывают полное дове¬
рие к лозунгам и призывам Коммунистической партии и
которые никакой демагогией или провокациями не дали
увести себя с этих позиций.
Еще более демагогичной, но столь же вредной является
попытка «Форвертс» внести в ряды рабочего класса на¬
строения депрессии, прибегая к таким выражениям, как
«удавшаяся проба сил» реакции.
Мы, коммунисты, призываем рабочих социал-демокра¬
тов, членов профсоюзов, пролетариев в рядах «Железного
фронта», молодых пролетариев из Социалистической ра¬
бочей молодежи и профсоюзной молодежи к совместной
борьбе против фашистской реакции. Коммунистическая
партия обязывает всех своих членов, всех своих сторон¬
ников перед лицом растущей волны террора гитлеровского
фашизма проявлять активную, решительную, деятельную
солидарность со своими товарищами по классу — социал-
демократами и беспартийными, подвергающимися напа¬
дению со стороны штурмовиков.
Коммунистическая партия обязывает всех своих чле¬
нов и сторонников на каждом предприятии, на каждой
трудовой бирже, в каждом профсоюзе или в любой иной
массовой организации, будь то объединения спортсменов,
Союз свободомыслящих и т. д., но прежде всего среди мо¬
лодежи, создавать в духе братства союзы с товарищами
по классу — социал-демократами, верующими, беспартий¬
ными, со всеми товарищами по классу для борьбы против
общего классового врага. Она призывает массы верующих
рабочих к борьбе, к разрыву с центристской политикой
крупного капитала!
Коммунистическая партия обращается к широким мас¬
сам сторонников национал-социализма. Существует огром-
91
ное различие между колоннами штурмовиков и эсэсовцев,
которые в провокационной манере пытаются прорваться
в рабочие кварталы или нападают на рабочие клубы и ра¬
бочие пивные, и широкой массой рабочих, служащих,
представителей среднего сословия, ремесленников и мел¬
ких предпринимателей, которые столь страдают в услови¬
ях кризиса, или трудящихся крестьян в деревне, которые
оказывали и оказывают поддержку национал-социализму,
потому что верят демагогической болтовне и обманным
обещаниям Гитлера, Геббельса и Штрассера.
Это различие особенно отчетливо проявилось 22 ян¬
варя в Берлине, когда массы сторонников национал-со¬
циализма отказались выйти на улицу, потому что боль¬
шая их часть не одобряла провокацию Гитлера и Геб¬
бельса.
Сегодня задача Коммунистической партии и всего ре¬
волюционного рабочего движения состоит в том, чтобы
покончить со всеми ложными и вредными взглядами и в
соответствии с решениями партии, наряду с активной мас¬
совой борьбой против преступного террора развернуть
самое широкое идеологическое наступление, самую широ¬
кую работу среди сторонников национал-социализма. Мы
должны в ходе терпеливой разъяснительной работы пока¬
зать им действительную роль гитлеровской партии на
Службе финансового капитала, королей трестов, крупных
аграриев, офицеров и князей. Мы должны разъяснить
массам, что чрезвычайные законы Папена и Шлейхера,
что антинародная политика Шлейхера и Брахта, что все
атаки буржуазной диктатуры целиком и полностью опи¬
раются на помощь национал-социалистской партии, «за
чьей широкой спиной» правят папены и шлейхеры, юн¬
керы и бароны, промышленные короли и генералы.
Революционные рабочие должны донести до сознания
сторонников Гитлера, активных рядовых штурмовиков и
эсэсовцев правду о том, в чьих интересах те маршируют.
Все ли члены штурмовых отрядов, члены гитлерюгенда,
92
которым в воскресенье было разрешено «демонстриро¬
вать» под защитой полицейских ружей, знают, что делали
они это в качестве солдат финансового капитала, в каче¬
стве охраны денежного мешка, в качестве пособников в
деле обеспечения интересов капитализма? Знали ли они,
что за два дня до этого председатель национал-социалист¬
ской фракции в рейхстаге господин Фрик предотвратил
созыв рейхстага и вынесение вотума недоверия правитель¬
ству Шлейхера — Брахта? Знали ли они, что фракция на¬
цистов в рейхстаге в лице Фрика предложила молчаливо
терпеть правительство Шлейхера — Брахта до марта и
далее?
Мы должны сказать им это. Мы, коммунисты и клас¬
сово сознательные рабочие, должны в городе и деревне
вести разъяснительную работу в массах национал-социа¬
листов и их сторонников, поднимать их на массовую борь¬
бу, на массовую забастовку, на генеральную забастовку
против фашистской диктатуры.
В жестокой схватке с вождями СДПГ и Всеобщего
объединения немецких профсоюзов, бескомпромиссно за¬
щищая революционные принципы Карла Маркса, Фрид¬
риха Энгельса и Ленина, принципы борьбы за пролетар¬
скую диктатуру, воодушевляясь светлым примером Совет¬
ского Союза и партии большевиков, мы выступаем за то,
чтобы объединить большинство рабочего класса под нашим
знаменем в борьбе против капиталистического общества,
против диктатуры буржуазии во всех ее формах. В то же
время мы должны развернуть самое широкое политиче¬
ское и идеологическое наступление против национал-со¬
циализма, с тем чтобы вырвать трудящиеся средние слои
города и деревни из-под влияния буржуазии и сделать их
нашими союзниками по освободительной борьбе рабочего
класса при руководящей роли пролетариата.
Сегодня Аграрный союз на службе крупных аграриев
и гитлеровской партии может с помощью демагогических
обманных маневров навязывать широким крестьянским
93
массам «борьбу за свои интересы». Сегодня буржуазия та¬
ким же образом еще может сохранять свою гегемонию по
отношению к крестьянским массам, хотя в то же время
она попирает ногами их интересы, хотя вся ее аграрная
политика состоит в беззастенчивом обогащении крупных
землевладельцев и остэльбских юнкеров при одновремен¬
ном вытеснении бедных крестьян с их наделов. Никто,
кроме нас, не сможет показать этим трудящимся слоям,
что только при гегемонии пролетариата, только следуя за
промышленным рабочим классом, их борьба за землю, за
хлеб, за достойное человека существование, их борьба про¬
тив гнета арендных, процентных и налоговых платежей
может быть доведена до победы.
По всей Германии, в городах и деревнях, на юге и се¬
вере, востоке и западе, мы, коммунисты, призываем массы
к сопротивлению против грабительских капиталистических
планов, к борьбе против планов фашистского государствен¬
ного переворота, против угнетения и лишения масс их
прав, против ярма фашистской диктатуры.
Долой правительство Шлейхера — Брахта! Война гит¬
леровскому фашизму! Против политики руководства
СДПГ и Всеобщего объединения немецких профсоюзов,
предающей классовые интересы! Да здравствует борьба
за рабоче-крестьянскую республику! Этот боевой призыв
пролетарских батальонов должен быть подхвачен миллио¬
нами по всей Германии. В угольных шахтах, на верфях,
на сталелитейных заводах, в аду химического производ¬
ства, на текстильных фабриках, в железнодорожных ма¬
стерских и трамвайных депо, на газовых заводах и элек¬
тростанциях — повсюду готовьтесь к забастовке! Разноси¬
те по всей стране призыв коммунистов:
Война системе эксплуатации и террора!
Массовая борьба за хлеб и работу!
Массовая борьба за свободу рабочего класса!
Массовая борьба за устранение фашистской дикта¬
туры!
94
Массовая борьба за пролетарскую диктатуру и социа¬
лизм!
Опубликована 26 января 1933 года.
Thalmann Ernst. Ausge-
wahlte Reden und Schrifien in Zwei
Bdnden. Bd. 2. Frankfurt am Main,
1977, S. 337—345.
ИЗ ДОКЛАДА
НА ПЛЕНУМЕ ЦК КПГ
7 февраля 1933 года
Товарищи!
Значение настоящей конференции определяется уже
тем фактом, что образование правительства Гитлера, без
сомнения, вызвало такое обострение классовой борьбы,
какое мы едва ли имели за все время после 1918 года...
На нас и на немецкий пролетариат обращают свои
взоры пролетариат и трудящиеся всего мира. На нас смот¬
рят русские рабочие и крестьяне. Братские коммунисти¬
ческие партии во Франции, в Чехословакии, Голландии
повсюду решительно заявили о своей полной солидарно¬
сти с тяжелой борьбой немецкого пролетариата. Компар¬
тия Германии держит в своей руке важный ключ к рево¬
люционному подъему во всей Европе. Мы не имеем права
терять время. Сегодня существует угроза государствен¬
ного переворота. Сегодня существует угроза уничтожения
партии. Сегодня наступили в высшей степени решающие
недели.
Борьба, которая нам предстоит, будет наиболее труд¬
ной в истории партии. Ее нельзя сравнить с борьбой, ко¬
торую мы вели после 1923 года. Она накладывает на каж¬
дого коммуниста еще большую ответственность, чем в си¬
туации тех лет. Мы немедленно должны начать наступле¬
ние, тогда у нас будет шанс.
95
Для того чтобы составить ясное представление о новой
ситуации, ее классовой подоплеке и о дальнейших перс¬
пективах, я вначале попытаюсь изложить факторы, кото¬
рые привели к настоящему положению...
В начале января 1933 года буржуазии, СДПГ и наци¬
стам удалось, несомненно, на какое-то время частично
отобрать у нас инициативу. Затем в связи с провокацией
гитлеровских банд на площади Бюловплац мы сумели
вновь перейти в наступление. Произошло значительное
обострение классовой борьбы. Так же, как всего лишь
пять-шесть дней забастовки транспортных рабочих в но¬
ябре вызвали революционное обострение обстановки и
подвели нас к более высокой форме классовой борьбы,
наше контрнаступление против провокации штурмовиков
в конце января вновь и в еще большей степени показало,
что процесс созревания революционного кризиса в Герма¬
нии зашел так далеко, что относительно мелкие события
могут быстро привести к бурному ускорению революцион¬
ного развития и чрезвычайному обострению классовой
борьбы...
Кабинет Гитлера — Гугенберга — Папена является
неприкрытой фашистской диктатурой. Что касается его
состава, то в Германии вряд ли можно представить более
фашистское правительство. Вместе с тем в методах этого
правительства неприкрытой фашистской диктатуры есть
еще немало возможностей для их ужесточения. Всякие
надежды на то, что это правительство не решится приме¬
нить какой-либо из балканских методов самого жестокого
террора 1, были бы чрезвычайно опасными.
Буржуазия серьезно намерена сокрушить партию п
весь авангард рабочего класса. Поэтому она испробует все
методы, чтобы достичь этой цели. То есть не только унич¬
тожение последних скудных прав рабочих, не только за-
1 Э. Тельман имеет в виду реакционный режим в Болгарии в
конце 20-х гг.~ Прим, перев.
96
прещение партии, не только фашистская классовая юсти¬
ция, но и все формы фашистского террора, в том числе
массовое интернирование коммунистов в концентрацион¬
ные лагеря, суд Линча и злодейские убийства наших му¬
жественных борцов-антифашистов, прежде всего коммуни¬
стических руководителей. Все это входит в арсенал средств,
которые неприкрытая фашистская диктатура будет исполь¬
зовать против нас.
Уже первые дни существования гитлеровского прави¬
тельства доказывают всю серьезность положения. Было
бы преступно терпеть в наших рядах какие-либо легалист¬
ские иллюзии. Мы должны разъяснить всему рабочему
классу, что, по всей вероятности, нет другой формы сме¬
ны этого правительства, кроме как его революционное
свержение.
Это не означает, что свержение гитлеровского прави¬
тельства непременно должно будет совпасть с победой про¬
летарской революции. Мы ставим вопрос о борьбе за свер¬
жение гитлеровского правительства, вопрос об устранении
правительства Гитлера — Гугенберга в качестве непосред¬
ственной задачи. Мы ставим его сегодня, мы будем ста¬
вить его завтра, послезавтра, мы будем ставить его в пред¬
стоящие недели и месяцы. При этом мы, имея в виду все
возможные обстоятельства, не можем сказать со стопро¬
центной уверенностью, что успешная попытка свержения
фашистской диктатуры непосредственным образом будет
связана с победой пролетарской революции. Мы обязаны
заявить об этом столь определенно, потому что нам при¬
ходится вести ожесточеннейшую идеологическую борьбу в
массах против теорий, согласно которым надо позволить
гитлеровскому правительству самому доказать свою несо¬
стоятельность. Наше заявление не исключает, однако,—
я еще раз это подчеркиваю,— что борьба за свержение
гитлеровского правительства одновременно может вылить¬
ся в борьбу за полную власть пролетариата.
Здесь не должно быть никакого схематизма, а только
5 Эрнст Тельман 97
диалектический подход. Мы не считаем, что сможем сверг¬
нуть гитлеровское правительство только в тот момент, ког¬
да ситуация уже созрела для полной победы пролетарской
революции. Вместе с тем мы не упускаем из виду того
обстоятельства — и об этом совершенно ясно говорится в
решениях XII пленума ЦК КПГ,— что для революцион¬
ного подъема и полного вызревания революционного кри¬
зиса сегодня требуется гораздо меньше времени, чем на
всех предыдущих отрезках истории классовой борьбы про¬
летариата.
Безудержный фашистский террор в Германии, навстре¬
чу которому мы теперь идем, ничего не меняет в нашей
революционной перспективе. Мы не потерпим недооценки
гитлеровского правительства, ужасной опасности, которая
грозит рабочему классу Германии со стороны неприкры¬
той фашистской диктатуры. Но мы также не допустим и
переоценки этого правительства, его прочности и способ¬
ности к сопротивлению по отношению к пролетариату.
Каковы итоги нашей борьбы против фашистской дик¬
татуры до настоящего времени? Мы были не в состоянии
предотвратить создание фашистской диктатуры вплоть до
неприкрытой фашистской диктатуры, каковой она явля¬
ется сегодня, хотя мы организовали борьбу масс в этих
целях. В этом, очевидно, заключается серьезный отрица¬
тельный вывод.
Вместе с тем мы можем сказать, что мы в немалой сте¬
пени сумели помешать буржуазии в проведении ее курса.
Буржуазия была остановлена на некоторых участках борь¬
бы и даже отброшена назад, как это было с вынужденной
отставкой правительства Папена. Не забывая о наших сла¬
бых местах, мы с полным правом можем дать столь поло¬
жительную оценку нашей растущей боевой силы и тем
самым растущей боевой силы рабочего класса Германии.
Такая положительная оценка должна стать для нас исход¬
ным пунктом при постановке более высоких революцион¬
ных задач.
08
Если нам не удалось добиться большего, то потому, что
мы не сумели в необходимой степени ликвидировать влия¬
ние руководства СДПГ и Всеобщего объединения немец¬
ких профсоюзов (ВОНП), а также руководителей клери¬
кальных профсоюзов на широкую рабочую массу. В этой
борьбе нам мешали недостатки пашей работы в профсою¬
зах на промышленных предприятиях, недостатки в при¬
менении тактики единого фронта и в принципиальной
борьбе против обманных маневров социал-демократии.
В прошлом мы добивались успехов в борьбе против фа¬
шистской диктатуры только в той степени, в какой нам
удавалось преодолевать эти недостатки и тем самым про¬
водить в жизнь решения XII пленума, нашего февраль¬
ского пленума, и III национальной партийной конфе¬
ренции.
Как выглядит положение сегодня в условиях гитлеров¬
ского правительства?
Когда оно пришло к власти, мы призвали к забастов¬
ке, к массовой забастовке, к общенациональной забастов¬
ке. Одновременно с этой непосредственной работой по
мобилизации масс в поддержку лозунгов снизу мы обра¬
тились к СДПГ, ВОНП, Антифашистской акции и клери¬
кальным профсоюзам с конкретным призывом провести
вместе с нами всеобщую забастовку. Таким образом, в этой
особой ситуации мы проводили комбинированную полити¬
ку единого фронта снизу и сверху.
В деле мобилизации масс мы смогли добиться успехов,
имея в виду проведение демонстраций и оборонительной
массовой борьбы против фашистского кровавого террора.
Однако мы смогли лишь в незначительном масштабе вы¬
звать забастовочные акции. Поэтому мы должны ответить
на вопрос, был ли, несмотря на все это, наш лозунг пра¬
вильным? Ответ может быть только утвердительным.
Должны ли мы ввиду отсутствия до настоящего вре¬
мени крупных забастовок впасть в глубокий пессимизм?
Ни в коем случае! Если даже наши ожидания и были вы-
99
ше, чем полученные результаты, тем не менее настроения
депрессии не проникли сколько-нибудь широко в массы, в
которых наблюдается снижение готовности к борьбе. То,
что сегодня происходит по всей Германии — ежедневные
демонстрации, столкновения, боевые выступления во всех
частях рейха, является лучшим выражением наэлектри-
зованности, заряженности революционной энергией всей
атмосферы.
Если во всей Германии не проходит дня без вооружен¬
ных столкновений между фашистскими террористическими
бандами и рабочими, будь то коммунисты или железнодо¬
рожники, то речь здесь идет об определенных элементах
гражданской войны, которые мы видим и которые мы
обязаны учитывать в нашем анализе обстановки.
Элементы гражданской войны — это очень серьезный
вывод, если учесть, что мы употребляем столь революци¬
онные выражения иначе, чем это делал в свое время
Гейнц Нойман, маскировавший свою оппортунистическую
политику громкими фразами, радикальными лишь для
видимости. Именно потому, что мы избегали употреблять
громкую, радикальную лишь для видимости фразеологию,
мы можем сегодня ввиду всей серьезности складывающе¬
гося положения использовать весь авторитет партии с тем,
чтобы показать массам чрезвычайное обострение обста¬
новки. Мы обязаны устранить все неясности и преодолеть
все колебания в партии в этом вопросе. Если бы наши
кадры правильно поняли политическую особенность ново¬
го положения, уровень революционного подъема был бы
уже сегодня значительно выше. Буржуазия объявила про¬
летариату гражданскую войну. Мы сознаем серьезность
ситуации и в этой связи всю степень ответственности на¬
шей партии.
Мы должны видеть эти вещи, так как в них находит
свое выражение одно весьма важное явление — вновь мы
имеем дело с сильным отставанием от движения масс. Нет
необходимости давать этой слабости партийной организа-
100
ции чересчур пессимистическую оценку. Но вместе с тем
надо ясно видеть ее, чтобы своевременно ликвидировать.
Что необходимо предпринять сегодня в первую оче¬
редь? Мы должны добиться, чтобы цепочка массовых ак¬
ций и массовых выступлений против фашистской дикта¬
туры по всей Германии больше не обрывалась. Револю¬
ционный пожар должен каждый раз вспыхивать и разго¬
раться с новой силой на новом месте, как только его
временно погасят на старом. И так до тех пор, пока ника¬
кая пожарная команда не сможет больше потушить этот
революционный пожар. Следовательно, мы должны при¬
ступить к организации непрерывных массовых акций про¬
летариата во всех формах, во всех сферах. При этом недо¬
оценка защиты экономических интересов рабочих и всех
других слоев трудящихся означала бы не менее серьезную
опасность, чем в первую очередь любое проявление эконо¬
мизма, то есть недооценки политической борьбы против
диктатуры буржуазии.
Вот та задача, которую мы ставим в отношении всей
Германии, каждого отдельного района — цепочка непре¬
рывных, связанных друг с другом и непосредственно сле¬
дующих одна за другой акций, развертывание всех форм
массового сопротивления и массовой борьбы против фа¬
шистской диктатуры. Такова решающая задача как в борь¬
бе за пролетарское большинство, так и в борьбе за осу¬
ществление гегемонии пролетариата по отношению ко
всем остальным трудящимся массам. В этой связи я хотел
бы привести одно чрезвычайно интересное высказывание
Ленина в период революционного подъема в России 1912—
1913 годов, весьма поучительное для нашей ситуации. Ле¬
нин писал в январе 1913 года: «Рабочие направят все
внимание на то, чтобы стихийно растущую революцион¬
ную стачку поддержать, усилить, развить, укрепить соз¬
нательно для подготовки к восстанию крестьян и войска.
Если стачки истощают рабочих,— их надо вести впере¬
межку, давая отдых одним и поднимая на борьбу отдох¬
101
нувшие или «свежие» силы. Надо устраивать стачки бо¬
лее короткие. Надо заменять иногда стачки демонстрация¬
ми. Но самое главное,— чтобы стачки, митинги, демонст¬
рации шли непрерывно,— чтобы все крестьянство и все
войско узнало об упорной борьбе рабочих,— чтобы дерев¬
ня, даже самая захолустная, увидела, что в городах неспо¬
койно, что «свои» поднялись...» 1
Применение такой тактики непрерывной борьбы, не¬
прерывных массовых акций ставит перед нами задачу сде¬
лать все возможное, чтобы как можно быстрее добиться
слияния многих отдельных акций и выступлений в мощ¬
ную, всеохватывающую массовую забастовку, в генераль¬
ную забастовку.
В этой связи, товарищи, одно серьезное замечание: если
выборы в рейхстаг 5 марта дадут национал-социалистам,
прежде всего в сельской местности, и, возможно, за счет
немецких националов2 более или менее благоприятный
результат, то вполне вероятно, что партия Гитлера вос¬
пользуется этим для проведения новых акций по подго¬
товке фашистского переворота, для укрепления и расши¬
рения своей власти. У нас есть сведения о том, что на¬
ционал-социалисты вынашивают планы организации марша
на Берлин сразу же после выборов 5 марта. Концентрируя
в таких масштабах собственные военные формирования,
нацисты хотели бы обеспечить в большей или меньшей
степени свою независимость от немецких националов, сво¬
их коллег по правительственной коалиции, а также от
рейхсвера и полиции и тем самым окончательно поставить
под свой контроль эти легальные инструменты насилия
государства.
Надо видеть, что неизбежно возникающие элементы
разложения в исполнительных органах, прежде всего в
политике, могут — пока ими не воспользовался гитлеров¬
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 286—287.
2 Члены Немецкой национальной народной партии.— Пр им.
перев.
102
ский фашизм — в известной степени облегчить пашу борь¬
бу. Если же нацистам удастся с помощью марша на Бер¬
лин или других акций, связанных с подготовкой фашист¬
ского путча, провести в жизнь планы чистки и фашизации
исполнительных органов, укрепить там свои позиции, это
приведет к ухудшению условии борьбы пролетариата.
Такой вывод должен побудить нас, товарищи, со всей
серьезностью подойти к решению задачи еще до или, во
всяком случае, непосредственно после начала подобных
фашистских акций, мобилизовать все силы партии, с тем
чтобы в максимальной степени развить революционную
массовую борьбу против фашизма.
Огромное значение имеет организация партии таким
образом, чтобы она находилась в высшей степени готовно¬
сти, в любую минуту была готова использовать любой
подходящий повод для активизации борьбы, для развя¬
зывания массовой забастовки вплоть до генеральной заба¬
стовки. Итак: бдительность, инициатива, чуткое реагиро¬
вание на жизненные проблемы масс, с тем чтобы в любой
момент быть в состоянии пропагандировать правильный
лозунг борьбы. Решительное развитие всех форм выступ¬
лений и акций за повседневные политические и экономи¬
ческие требования, частичных забастовок и т. д., последо¬
вательный, решительный курс на политическую всеобщую
забастовку!
Эта линия, суть которой во всех предыдущих призы¬
вах Центрального Комитета мы конкретно сформулирова¬
ли в виде лозунга «Забастовка — массовая забастовка —
всеобщая стачка!», должна быть теперь осуществлена на
практике. Эта линия нашей революционной массовой
борьбы за свержение гитлеровской диктатуры. Реализуя
эту линию, мы тем самым будем содействовать обострению
внутренних противоречий правительства, воспламенению
накопившегося в нем самом взрывчатого вещества.
По адресу тех товарищей, которые сейчас думают, что
партия, возможно, еще до выборов будет запрещена и,
103
следовательно, нет надобности вести избирательную борь¬
бу, мы должны сказать: напротив, необходимо развить
максимум активности. Мы обязаны разоблачить в глазах
масс гитлеровское правительство как режим фашистского
террора, капиталистического ограбления и империалисти¬
ческой войны, как правительство капиталистов и поме¬
щиков. Мы должны в ходе бескомпромиссной идеологиче¬
ской борьбы против обманных лозунгов СДПГ преодолеть
парламентаристские, демократические и легалистские ил¬
люзии в массах. Мы должны максимально активизировать
борьбу за привлечение рабочих социал-демократов к сов¬
местным выступлениям против фашистской диктатуры.
Мы должны повсюду создавать совместные органы само¬
защиты масс, организовывать патрульную службу в рабо¬
чих кварталах, создавать возможности для быстрого опо¬
вещения рабочих о фашистских выступлениях и т. д. Мы
должны, имея в виду угрозу запрета партии, научиться
ясно показывать ее роль единственной партии, которая
указывает на реальный, позитивный выход из кризиса,
единственной партии, защищающей интересы трудящихся
масс. Мы должны развернуть работу по организации охра¬
ны партии и пролетарских вождей и настроить массы та¬
ким образом, чтобы они ответили на возмржный запрет
КПГ самыми решительными боевыми акциями. В связи с
предстоящим запретом на проведение забастовок мы долж¬
ны, наконец, создать нелегальные заводские забастовоч¬
ные кассы.
Мы должны вести мобилизующую работу среди массы
крестьянства, мелкого крестьянства и сельскохозяйствен¬
ных рабочих, поскольку в деревне фашистская диктатура
располагает своей самой массовой базой. Мы не имеем
права отдать крестьянские массы под влияние национал-
социалистов, которые пытаются насаждать среди них
иобедные настроения. Несмотря на свое безрадостное,
жалкое существование, многие крестьяне все еще верят в
правительство Гитлера — Гинденбурга. Наша задача и
104
здесь состоит в том, чтобы поднимать крестьян на реши¬
тельные выступления против налоговой кабалы, организо¬
вывать массовые демонстрации перед финансовыми ведом¬
ствами, а также акции с более далеко идущими требова¬
ниями. Мы должны развернуть среди массы деревенской
бедноты, среди мельчайших и мелких крестьян, как и
среди крестьян-середняков, широкую пропагандистскую
работу, разоблачать аграрную политику правительства
Гитлера — Гинденбурга как политику исключительно в
интересах крупных помещиков, популяризируя одновре¬
менно требование конфискации у крупных трестов и кон¬
цернов запасов товаров повседневного спроса, сельскохо¬
зяйственных инструментов и машин, химических удобре¬
ний и т. д. и их распределения среди бедного крестьянства.
Мы должны выковать союз между городом и деревней,
между борющимися рабочими и трудящимися крестьяна¬
ми. Мы должны разъяснить массам беднейшего крестьян¬
ства, что только в союзе с пролетариатом, под его руко¬
водством, только в борьбе против капиталистов можно бу¬
дет добиться улучшения их положения.
Нам необходимо с максимальным упорством вести ра¬
боту по завоеванию пролетарской и трудящейся молодежи
из Социалистической рабочей молодежи, более того, мы
должны перетянуть на нашу сторону отдельных членов и
даже целые группы молодежи гитлерюгенда. Мы должны
самым решительным образом повести борьбу против при¬
нудительных работ, против лагерей трудовой повинности,
в которых молодежь находится на тюремном режиме, на
казарменном положении, против милитаризации моло¬
дежи.
В противовес шовинистической пропаганде войны и
империалистической военной политики фашизма мы долж¬
ны развернуть массовую пропаганду пролетарского интер¬
национализма, нашей свободолюбивой политики.
Мы должны показать массам нашу программу как про¬
грамму единственно возможного выхода из нищеты, бед¬
105
ствий и угнетения, как программу социального и нацио¬
нального освобождения немецкого народа. Мы должны
показать массам, что мы являемся партией, которая через
освобождение рабочего класса осуществляет единство всей
нации, полностью уничтожая при этом капиталистическую
систему.
Самое главное состоит, однако, в том, чтобы через все
наши боевые выступления красной нитью провести сле¬
дующую мысль: мы организуем активную борьбу масс,
единый фронт действенной борьбы за освобождение тру¬
дового парода от реакционной фашистской кабалы. Вся
наша борьба против нацистов и немецких националов, как
и против СДПГ и центристов, должна быть воспринята
миллионными массами как часть борьбы против фашист¬
ской диктатуры, против гитлеровского правительства.
В заключение, товарищи, скажу следующее. Я уже
указывал на чрезвычайное ускорение темпов революцион¬
ного развития, начало которому было положено утверж¬
дением неприкрытой фашистской диктатуры и которое в
полную силу проявляется именно сейчас. Из этого следуют
серьезные выводы. Мы не имеем права отождествлять ра¬
боту партии сегодня с ее работой три или шесть месяцев
тому назад. Мы должны удвоить и утроить наши усилия.
Мы должны пробудить у каждого товарища сознание от¬
ветственности его партии перед рабочим классом.
Для этого необходимо, чтобы каждый окружком с
максимальной основательностью, не боясь уделить рас¬
смотрению этого вопроса максимум времени, проанализи¬
ровал, какие факты в жизни пролетариата могут быть ис¬
пользованы в этой ситуации в интересах организации
борьбы, для ликвидации того отставания в темпах разви¬
тия, которое мы имеем во всей Германии. Для этого мы
должны еще энергичнее готовить наши кадры, в том чис¬
ле в пропагандистском отношении, и массы к решению
более высоких революционных задач.
Мы должны, например, начать с того, чтобы разъяс-
106
пять массам, что даже забастовка, даже генеральная за¬
бастовка не является высшей формой борьбы рабочего
класса, что помимо этого будут иметь место более высокие
революционные формы борьбы за политическую власть, к
которым мы обязаны готовить массы, руководствуясь ре¬
шениями XII пленума. Или возьмем вопрос оборонитель¬
ной вооруженной массовой борьбы против кровавого фа¬
шистского террора. Совершенно очевидно, что сегодня
этот вопрос нельзя ставить так же, как до 30 января. Мы
не можем лозунгами и протестами противостоять нападе¬
ниям на дома рабочих, помещения партии и профсоюзных
организаций, на рабочие пивные и квартиры наших функ¬
ционеров или функционеров СДПГ, «Железного фронта»
и профсоюзов, в ходе которых нацисты пускают в ход ре¬
вольверы и ручные гранаты. Здесь мы должны готовить
массы к более высоким формам вооруженной оборонитель¬
ной борьбы, активной и сплоченной защиты жизней рабо¬
чих и их собственности.
Это не означает уступки индивидуальному террору.
Тем более это не означает отхода от курса на активиза¬
цию политико-идеологической наступательной работы сре¬
ди трудящихся, находящихся под влиянием национал-со¬
циалистов. Напротив. Наша борьба против гитлеровского
правительства должна привести к быстрому преодолению
«упоения от успехов» первых дней среди части сторонни¬
ков нацизма, а также содействовать усилению дифферен¬
циации между ландскнехтами фашизма, активными уча¬
стниками террористических вылазок и широкой массой
сторонников нацизма из числа трудящихся. Кроме того,
мы должны развернуть определенную работу среди членов
штурмовых отрядов в целях разложения этих террористи¬
ческих формирований буржуазии.
Несколько замечаний в связи с более высокими зада¬
чами борьбы, с более высокими революционными лозун¬
гами партии. Как вы знаете, в борьбе против правых и
примиренцев в условиях относительной стабилизации ка¬
107
питализма мы отклонили разработку специальной про¬
граммы действий и переходных лозунгов, как, например,
«контроль над производством» и т. д. В условиях относи¬
тельной стабилизации подобные лозунги лишь могли стать
питательной почвой для оппортунистических иллюзий,
ослабить революционную линию партии.
В той мере, в какой мы в ходе нарастающего револю¬
ционного подъема сможем подойти к революционному кри¬
зису, будет изменяться и наше отношение к разработке
переходных лозунгов. Тогда возникнут предпосылки для
того, чтобы на основе этих переходных лозунгов, постоян¬
но радикализируя их, непосредственно подвести массы к
атаке на капиталистическое государство, на классовое
господство буржуазии. Наш лозунг борьбы за свержение
гитлеровского правительства может быть при известных
условиях превращен в лозунг борьбы за устранение клас¬
сового господства буржуазии вообще, борьбы за завоева¬
ние политической власти рабочим классом и установление
пролетарской диктатуры. Этого может и не произойти, од¬
нако тем не менее мы должны сконцентрировать нашу
энергию и усилия на том, чтобы как можно быстрее под¬
вести массы к борьбе за власть. На этом более высоком
отрезке революционной борьбы мы не сможем отказаться
от определенных мобилизующих лозунгов, которые зай¬
мут среднее положение между настоящими и переходны¬
ми лозунгами, как и от пропаганды наших лозунгов борь¬
бы за конечную цель.
Что это означает? Исходя из такой революционной
перспективы, мы должны будем подумать над тем, не
придется ли нам уже в ближайшее время столкнуться с
потребностью в разработке определенной программы борь¬
бы партии. Такая программа борьбы должна будет оттал¬
киваться от определенных мобилизующих лозунгов, кото¬
рые имеют значение для настоящей ситуации, как-то: кон¬
фискация запасов угля, продовольствия, разоружение
террористических формирований фашистов руками самих
108
масс и т. д., то есть от частичных требований, которые
приведут к обострению революционной классовой борьбы
и поставят массы на более высокую ее ступень, от лозун¬
гов, которые смогут побудить массы к непосредственным
действиям в целях реализации их требований при удоб¬
ной для этого возможности и которые будут полностью
осуществлены только после завоевания политической
власти.
Товарищи! Мы являемся единственной мобилизующей
силой в борьбе против фашистской контрреволюции. Мы
должны указать путь отчаявшимся и уставшим. Во главе
борющегося пролетариата мы должны прийти к победе
социализма. Мы призываем массы, которые еще находятся
в рядах классово враждебных нам партий, восстать про¬
тив их вождей и влиться в ряды революционного единого
фронта. Мы являемся единственной партией борьбы про¬
тив капиталистического государства, единственной парти¬
ей, которая разоблачает антинародную политику капита¬
листического правительства.
Подведем итоги, товарищи.
Железный курс на сохранение партии и ее укрепле¬
ние, несмотря на все атаки фашистского террора!
Концентрация сил на развитии всех форм массового
сопротивления, массовых действий и массовых выступле¬
ний — демонстраций, забастовок, массовых забастовок,
всеобщей забастовки против фашистской диктатуры!
Политика единого фронта в интересах мобилизации
для достижения более высоких форм борьбы, развития сме¬
лой инициативы!
Проведение с максимальной энергией курса на раз¬
гром всех парламентаристских и демократических иллю¬
зий, на воспитание масс в духе внепарламентской борьбы!
Постановка более высоких революционных задач, в
том числе в агитации и пропаганде в целях подготовки
масс и их подведения к борьбе за власть, к борьбе за ра¬
боче-крестьянскую республику!
109
Максимальное развитие инициативы масс, собственной
активности и самостоятельных действии нижестоящих
организаций и их руководства!
Революционная сознательность, уверенность в победе,
стремление вперед, не утрачивая при этом большевистской
трезвости!
Осуществить все — это значит потрясти фашистскую
диктатуру и разгромить ее! Вперед под знаменем этой
борьбы! Выполните свой революционный долг в интересах
победы немецкого рабочего класса!
Т h&lт а пп Ernst. Ausge-
wahlte Reden and Schriften in Zwei
Banden. Bd. 2, Frankfurt am Main,
1977, S. 345-357,
Э. Тельман
ПИСЬМА
ПИСЬМА РОДНЫМ
И БЛИЗКИМ
Берлин, 8 марта 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Меня арестовали здесь З.Ш. Со здоровьем у меня хо¬
рошо, а в остальном нужно продержаться. Ведь до сих
пор вся моя жизнь была борьбой и будет такой до самой
смерти.
Вспоминаю бурные и тяжелые военные годы, которые
мне довелось пережить на фронте, а тебе — на родине.
Я состою «под крайним подозрением в совершении
действия, караемого на основании §§ 81—86 уголовного
кодекса». Далее говорится: «в интересах общественной
безопасности Вы подлежите заключению под полицей¬
ский арест впредь до особого распоряжения» Ч
Было бы хорошо, если бы ты поставила в известность
адвоката Хегевиша и поговорила с ним о возбужденном
против меня деле.
Я уже неоднократно обращался к Курту Розенфельду
из Берлина.
Деньги, которые были при мне... включая мои послед¬
ние заработки, здесь конфисковали. Поэтому я не смог
1 По-видимому, Э. Тельман цитирует приказ об аресте.— Прим,
перев.
113
передать причитающуюся тебе сумму, а также деньги для
тестя и моего отца. Я уже пытался переслать их тебе от¬
сюда, но не знаю, удастся ли это сделать быстро.
Как поживает маленькая Ирма? Она должна мужест¬
венно и смело противостоять всем нападкам, которым не¬
избежно подвергнется в школе.
Революционные приветы тестю и отцу. Навести стари¬
ков в ближайшие дни.
Пришли мне, пожалуйста, «Фремденблатт». До сих пор
я не получил еще ни одной газеты.
Как долго я пробуду здесь, не знаю. Конечно, отсюда
меня скоро переведут в какое-нибудь другое место.
Революционные приветы всем друзьям.
С революционным приветом всем.
Твой любящий Эрнст.
Рот-фронт маленькой Ирме и старикам.
Напиши еще.
Берлин, 18 марта 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Твое письмо от 10 и 14.III получил вчера с огромной
радостью. Прошло уже 14 дней, как я нахожусь у отца
Филиппа !. Когда наступят последние 14 дней, которые
возвестят свободу? Пройдет много-много времени... А пока
ясно только одно: кто борется за идею, за великую и мо¬
гучую идею, тот должен уметь спокойно, сознательно и,
как подобает честному революционеру, с величайшим
упорством переносить все страдания в этой неизбежной
борьбе. Ведь трудящееся человечество, прежде всего про¬
летариат, еще будет судить и решать, кто действительно
принесет Германии национальное освобождение.
Эти 14 дней были довольно тягостными: у меня не бы-
1 Под строгим арестом (разг.).— Прим, перев.
114
ло газет, почти не было возможности писать, не было де¬
нег на почтовые расходы, нечего курить и пи пфеннига
для покупок. Тем не менее я кое-как перебивался, уте¬
шаясь здешней библиотекой, оставляющей желать лучше¬
го. Но иногда ведь и самое скудное оказывается лучшим,
как это частенько бывало с сушеными овощами во время
войны.
Однако возвращаюсь к твоему письму. Кстати, мое
письмо ты получила быстро; это меня удивляет, поскольку
в остальном здесь все очень «мило» доходит до назначе¬
ния. Надо приветствовать, конечно, что у тебя, по край¬
ней мере, все хорошо. Последний адрес я указал неверно,
так как, по-видимому, неправильно понял здешнего чинов¬
ника. Пожалуй, поэтому я и не получил от тебя еще ни
одной газеты.
Денег мне пока не выдают, ответа на свое заявление
я не получил. Особенно не надейся, что из этих денег ты
что-нибудь получишь; пожалуй, это окажется возможным
только на основании гражданского иска.
Может быть, наш друг, с которым мы однажды на тро¬
ицу совершили четырехдневное путешествие, сможет при¬
слать сюда небольшую сумму денег. Тебе, наверное, снова
придется идти работать, хотя при твоем здоровье это уж
очень тяжело. Маленькая Ирма просто забавна со своими
простодушными замечаниями.
Сегодня написал письмо своему отцу. Хегевиш тоже
получил от меня письмо 10.III, примерно одновременно с
твоим. Ответа от него до сих пор еще не получил. Свидания
здесь не разрешаются.
Содержание твоего письма меня очень обрадовало.
Оставайся отважной и смелой, а я и здесь останусь таким
же, потому что снова и снова сознаю, что боролся за свет¬
лую и верную идею.
С революционным приветом тебе, Ирме и тестю.
Привет всем друзьям.
115
Берлин, 18 марта 1933 г.
Мой дорогой отец!
Роза только что сообщила мне, что была у тебя и наш¬
ла тебя не совсем здоровым. Ну что же, это постепенно
дает о себе знать приближающаяся старость. Деньги, ко¬
торые были при мне, у меня просто отобрали, так что я не
смог помочь тебе некоторой суммой.
Прошло уже две недели, как я здесь, а когда же насту¬
пят последние?.. Постепенно я свыкаюсь с одиночеством.
Что говорят мои друзья? Как реагируют так называемые
враги?
Посмотрим, приведет ли миллионы людей то опьянение
победой, в котором они сейчас находятся, к лучшей жизни
и иному будущему. Мы, коммунисты, всегда мыслящие ре¬
ально, конкретно и при этом диалектически, придержива¬
емся другой точки зрения. Мы знаем: дать миллионам лю¬
дей работу, хлеб и свободу капитализм не может. Прине¬
сти Германии, то есть трудовой Германии, социальное и
национальное освобождение от проклятых цепей версаль¬
ской системы германский капитализм, опутанный между¬
народными связями, не может; создать упорядоченную го¬
сударственную систему, уничтожив всякую коррупцию, че¬
го хотят миллионы людей, германскому капитализму то¬
же не удастся. И многое другое, что сейчас так красиво
расписывают и обещают, надо будет когда-нибудь осуще¬
ствлять на практике...
Надеюсь, что твое здоровье улучшится. Теперь же ста¬
райся как-нибудь продержаться. Помогать тебе отсюда мне
будет очень трудно. Но ты не унывай и высоко держи го¬
лову, а я и здесь буду делать то же самое и продолжать
мужественно и смело бороться за свое дело.
С революционным приветОхМ
Приветы всем друзьям.
НО
твой любящий сын Эрнст.
Берлин, 25 марта 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Твое письмо от 21.III и письмо отца от 16.III только
что получил с огромной радостью. Прежде всего, подтверж¬
даю получение газет, из которых лишь некоторые затеря¬
лись. Что касается печатных материалов, то думаю, что ты
можешь экономить на пересылке по почте \ так как пись¬
мо в Берлин стоит, как известно, 12 пфеннигов.
Господин советник прокуратуры д-р Миттельбах по
моему ходатайству перевел для меня в кассу 20 марок и,
кроме того, в ответ на мое письменное заявление сообщил,
что из денег, конфискованных у меня при аресте, 30 ма¬
рок должны быть переведены тебе. Все-таки небольшой
результат моих непрекращающихся усилий.
На второй странице твоего письма здесь зачеркнули
некоторые места, которые я уже не могу прочесть. Особен¬
но приятно, что Ирма перешла в последний класс. Из ее
строк видно, что она начинает становиться все более са¬
мостоятельной и спокойно, трезво оценивает создавшееся
положение.
Из газет совершенно ясно, какие насильственные изме¬
нения произошли в Германии за эти несколько недель...
В будущем многие из тех, кто сегодня этого еще не пони¬
мает, увидят, куда приведет так называемая «националь¬
ная революция».
Вместе со многими-многими другими политическими за¬
ключенными я держусь уверенно и мужественно, удовлет¬
ворен и вижу заслугу в том, что никогда не руководство¬
вался материальными соображениями и собственной вы¬
годой, а всегда неуклонно боролся за нашу идею. Газеты
разносят обо мне по всему миру самые невероятные слухи.
Несколько газетных корреспондентов и один иностранец,
1 Пересылка по почте печатных материалов открытыми банде¬
ролями стоила дешевле, чем пересылка закрытых писем того же
веса.— Прим, перев.
117
который хочет еще специально написать тебе, уже побы¬
вали здесь и у меня лично справлялись о моих делах. Чув¬
ствую себя хорошо, поскольку всегда ведь был очень креп¬
ким. О том, как провожу время, и обо всех событиях, про¬
исходящих здесь, в полицейской тюрьме, подробнее писать
не могу. Но подчеркиваю, что для какого-либо беспокойст¬
ва с твоей стороны пока нет никаких оснований.
Горячо поздравляю тебя с днем 43-летия и желаю тебе
в этот день всего только самого лучшего, насколько это
возможно при недостатке средств.
Сердечные и революционные приветы тебе, Ирме, те¬
стю и всем остальным
от твоего не забывающего вас Эрнста.
Мой адрес: Берлин, полицей-президиум, Александер-
штрассе, 5/6, камера 32.
Берлин, 25 марта 1933 г.
Мой дорогой отец!
Получить от тебя несколько строк было для меня не¬
описуемой радостью. Все слухи, распространяемые прессой
о том, что якобы произошло со мной здесь, не соответству¬
ют фактам. Я здоров, а подробнее писать на волю о жизни
в полицейской тюрьме не могу, так как в таком случае
письма не будут отосланы.
Всем товарищам по школе и друзьям, которые подбад¬
ривают и поддерживают меня, передай особый привет и
скажи им, что их пожелания еще больше укрепляют мои
силы.
С твоим здоровьем, кажется, все еще неблагополучно.
Теперь и для тебя наступят очень трудные дни, поскольку
тебе не у кого найти помощь и поддержку.
Переноси и ты свои страдания, как я здесь, с несгиба¬
емым мужеством. Я хоть и лишен свободы, но смело смот¬
рю в будущее. Свое предварительное заключение переяо-
118
шу с величайшим хладнокровием и наряду с само собой
разумеющимися обязанностями, которые у меня здесь име¬
ются, занимаюсь чтением книг. Если у тебя есть такие
друзья, которые могли бы бесплатно предоставлять в мое
пользование книги и романы, не имеющие особой полити¬
ческой окраски, то я позволю себе высказать такое поже¬
лание. Не забудь, 27 марта день рождения Розы.
Нынешний переворот в Германии, насколько я сужу по
газетам, выявляет признаки курса на дальнейшую фаши¬
зацию страны. Я вовсе не собираюсь как-нибудь оправды¬
вать или же прославлять прошлое. Однако многие милли¬
оны людей, которые сегодня восторженно приветствуют
это развитие событий, еще не раз задумаются над тем, как
могло случиться, что они столь поспешно оказались охва¬
ченными энтузиазмом такого рода. Но только история и
сами факты смогут вразумить их...
Это предварительное заключение возможно продлится
еще довольно долго*. Но главное состоит в том, чтобы все
вы были живы и здоровы и по-прежнему держались муже¬
ственно.
Мой адрес: Берлин, полицей-президиум, Александер-
штрассе, 5/6, камера 32.
В ожидании, что эти строки застанут тебя поправив¬
шимся, шлет тебе сердечный и революционный привет
твой сын Эрнст.
Берлин, 8 апреля 1933 г.
Мой дорогой отец!
Твое письмо от 29.III получил с сердечной благодар¬
ностью. Кроме того, обе твои посылки с 7 книгами пришли
быстро и точно. Когда прочту книги, отошлю их тебе об¬
ратно. Для меня было неописуемой радостью, что ты сра¬
зу же выполнил мою просьбу. Вот уже пятая неделя, как я
здесь в одиночной камере, а перспектив на изменение по¬
ложения пока что нет.
119
Фальсификации и слухи относительно моей личности
нескончаемы. К сожалению, здесь я вынужден мириться
с искажениями истины в общественном мнении, как это
мне не раз уже приходилось делать и раньше... Я имею в
виду различные биографии... и не в последнюю очередь
недавние лживые слухи: «самоубийство»... «смещен с ру¬
ководства Москвой»... К сожалению, я, испытывая физи¬
ческое отвращение к подобной клевете, не имею возмож¬
ности выступить перед общественностью. Здоровый дух,
уверенность в будущем — вот в чем моя сила, вот что по¬
стоянно вселяет в меня новое мужество.
На второй странице твоего письма цензура кое-что
зачеркнула, и я не мог прочесть. Видимо, почтовые мар¬
ки пришли вместе с письмом (об этом здесь не сообща¬
ют), 4 листа бумаги и конверты получил.
Я буду стараться не писать о положении в Германии,
так как мне нельзя свободно высказывать свое мнение, а
отдельные детали не могут прояснить сути дела. Шлю
тебе к дню рождения, 11 апреля, самые горячие сердеч¬
ные поздравления и надеюсь, что ты еще долго будешь
встречать этот день здоровым и бодрым, увидишь и день
моего освобождения. С этими чувствами и надеждой, му¬
жественно и смело глядя вперед, в будущее, передаю
привет всем друзьям, знакомым и бывшим школьным то¬
варищам.
Если 11 апреля у тебя будет Роза, то скажи ей, пожа¬
луйста, что номера «Фремденблатт» за 29.III—4.IV сюда
пе поступили.
Вчера я получил номер от 5.IV. Может быть, если не
было других причин, те номера не дошли из-за плохой
упаковки?
Здоровый и бодрый, остаюсь с самым сердечным и
искренним приветом
твой любящий сын Эрнст.
120
Берлин, 24 апреля 1933 г<
Моя дорогая Роза!
Твое письмо от 9.IV и посылку ко дню рождения (они
пришли уже 13.IV) получил с большой радостью. Из
Гамбурга мне прислали более 60 поздравительных от¬
крыток. Из остальных городов страны мне почему-то не
передали ни одной открытки, даже из Берлина...
Твоя газета для меня здесь — единственный источник
информации о существующем положении. Поэтому тем
более неприятно, что снова 2 номера где-то застряли. Но¬
мера за среду, 19-е, и четверг, 20-е, получены, а номер за
вторник, 18-е, пропал. При отправке из Гамбурга целесооб¬
разно, пожалуй, перевязывать газету крест-накрест ма¬
ленькой тонкой бечевкой; благодаря этому адрес на газете
сохранится и так легко не порвется. Но газета всегда долж¬
на быть видна. Ты пишешь, что 22.III послала деньги. До
сих пор я не получил почтового извещения. Узнай, пожа¬
луйста, на почте, отосланы ли деньги. То же самое с обе¬
щанными мне 20 марками, которые где-то застряли. К сча¬
стью, ты получила 30 марок. Наша Ирма... должна была
перейти в другую школу. Очень хорошо, что ее школьные
подруги протестовали и добились, чтобы она осталась в
школе.
Своему письму от 13.IV я придаю очень большое зна¬
чение, потому что набрался мужества, решимости и изло¬
жил в нем без обиняков все, что думаю о своем положе¬
нии...
У меня ни с кем больше нет связи, не считая адвока¬
тов... Человек, исполненный чувства собственного досто¬
инства, не отказывается от своих действий. Добро и исти¬
ну, если они однажды пустили корни, можно, конечно,
преследовать, но нельзя подавить надолго... Итак, уте¬
шай себя вместе со многими-многими женщинами, кото¬
рые вынуждены переживать нынешнее время вдали от
своих мужей, кормильцев и любимых.
121
Пусть Ирма не беспокоится за своего отца и смело,
мужественно продолжает учиться.
Тебе, Ирме и деду
шлет привет никогда не забывающий вас
Эрнст.
Привет всем родным и знакомым и большое спасибо
за их поздравления.
Берлин, 1 мая 1933 г.
Мон дорогой отец!
Сегодня, в этот знаменательный день, богатый истори¬
ческими воспоминаниями, шлю революционный привет
тебе, моей Розе, Ирме, всем знакомым и друзьям. Для
борца за свободу не позор и бесчестье, если в этот день
он, как и многие тысячи других борцов, лишен свободы.
Подобно тому, как иногда лучи солнца упорно пробива¬
ются сквозь мрачные тучи, закрывающие его, и в конце
концов все озаряют светом, так справедливость и правда
всегда будут продвигаться вперед и прокладывать новые
пути в будущее.
Каждый, кто честно стремился исполнить свой долг,
имеет и сегодня право на уважение. Сознание, что не де¬
лал ничего беспринципного и преступного, а также муже¬
ство, выдержка и надежда... служат мне здесь прочной
опорой, помогают легче проводить порой ужасно монотон¬
ные часы в полнейшей изоляции.
С огромной душевной радостью получил твои письма
от 4.IV, 13.IV и 22.IV. Хочу совсем кратко ответить на
некоторые вопросы, которые ты задаешь. Что касается со¬
держания писем к вам, то я ограничен не недостатком
времени, а силой действующих здесь предписаний. Поэто¬
му я еще не ответил на оба письма друга Рудольфа. Мо¬
жет быть, дружеский и сердечный привет доставит ему
душевное удовлетворение.
Получил все указанные книги, марки, бумагу и кон¬
верты. Как только прочту книги, сразу же отошлю их тебе
122
обратно. Пока у меня есть что читать, а значит, мое вре¬
мяпрепровождение будет заполнено еще довольно надол¬
го. Так что подожди присылать новые книги, пока я не
верну часть этих. Меня очень радует предложение, чтобы
я сообщал тебе о своих особых пожеланиях.
Когда мне понадобится что-либо, я без стеснений сооб¬
щу тебе об этом в письме. В настоящее время у меня все
есть, в том числе достаточно курева и еды.
Ко дню рождения я получил около 100 открыток толь¬
ко из одного моего родного города. Конечно, все с большим
опозданием, но радость от этого не меньше. Из остальных
городов Германии открыток мне не передали... Передай
всем друзьям и школьным товарищам самую искреннюю
благодарность за их поздравления. Твоя открытка была,
конечно, особенно приятной и интересной.
Несколько замечаний относительно поездки Розы в
Берлин. Я полностью разделяю твое мнение по этому во¬
просу. Первое чувство неописуемой радости при ее появ¬
лении омрачится прощанием, которое будет и для меня
нелегким. Неизбежное расставание после такой короткой
встречи будет для нас обоих очень тяжелым. Для меня
особенно, поскольку я сижу здесь один и буду неизбежно
все время вспоминать об этом счастливом моменте встре¬
чи. Пока мое здоровье вне опасности, пет такой острой не¬
обходимости в свидании. Итак, попытайся утешить и ус¬
покоить Розу, в том числе и с помощью тех веских аргу¬
ментов, которые ты привел в своем последнем письме. По¬
живем — увидим. Человек без надежды — все равно что
корабль без якоря. Я тронут тем пониманием и утешени¬
ем, которое ты выражаешь в своем последнем письме. Не¬
давно я заказал еще одну берлинскую газету, поскольку в
кассе пока есть для меня деньги.
Еще привет всем знакомым и друзьям.
Остаюсь с самым горячим сердечным приветом
твой любящий сын Эрнст,
Привет Ирме и Розе.
123
Эрнст Тельман
(Заключенный Б. I № 1330)
Берлин, 23 мая 1933 г.
Моя дорогая Роза!
Сегодня утром меня перевели в тюрьму для подследст¬
венных заключенных, в Альт-Моабит. Посланное мною
20.III письмо с особой просьбой к господину верховному
прокурору в Лейпциг, вероятно, ускорило этот перевод в
следственную тюрьму. Теперь, по крайней мере, сделан
шаг вперед в судебном расследовании моего дела.
Перевели меня очень быстро, в течение одного часа.
Здесь опять-таки совершенно иные правила и предписа¬
ния, чем в полицей-президиуме. Надеюсь, что одновремен¬
но были переведены и мои деньги, так что я смогу еже¬
дневно заказывать газеты, как это было в полицей-прези¬
диуме. В условиях происходящего ныне крупного перево¬
рота необходимо каждый день внимательно читать газеты.
Вечернюю гамбургскую газету за субботу я получил еще
там. Может быть, берлинское почтовое отделение перешлет
сюда всю почту, которая покамест поступает в полицей-
президиум. Только что узнал, что со стиркой белья здесь
дело обстоит гораздо хуже. Если мне откроют частный кре¬
дит, то белье будут стирать здесь же, в тюрьме... Пока что
чистого белья у меня здесь еще на несколько недель. Для
выполнения всех этих необходимых мелких дел мне было
бы желательно твое содействие. Если господин адвокат,
которому я тоже сразу же сообщил о моем переводе, полу¬
чит разрешение на свидание, то ты будешь избавлена от
многих хлопот.
Доверенность, которую я 20.III отослал господину Хе-
гевишу, мне выдали еще там в субботу после обеда.
К сожалению, за все это время я так и не увидел пашу
Ирму, хотя мы и договаривались, что я ее увижу, в том
случае, если мое предварительное заключение затянется
124
па некоторое время. Шлю ей этим письмом особенно сер¬
дечный привет.
Мой отец определенно будет поражен тем, что меня
неожиданно перевели сюда.
Камера у меня чистая, но опять одиночная.
Не знаю, действительно ли еще твое прошение здесь;
думаю, что нет. Чувствую себя хорошо, но смертельно
скучно, еще хуже, чем там. Информируй и ты господина
адвоката, чтобы он как можно скорее урегулировал неко¬
торые вопросы. Большой привет тестю и всем родным и
знакомым. Самый сердечный привет шлет тебе
твой любящий Эрнст.
Мой адрес: Берлин, NW40, Альт-Моабит, 12 а.
Заключенный Б. № 1330.
Берлин, 3 ноября 1933 г.
Моя дорогая Ирма!
Одинокий, изолированный, оторванный от жизни чело¬
вечества, сижу я здесь и думаю в эти, наполненные глу¬
бокой печалью часы о дне твоего рождения в следующий
понедельник. Ты, наверное, поймешь, почему я не шлю
тебе отдельной открытки и лишь коротко и сдержанно, во
от всего сердца и с величайшей любовью передаю тебе в
этом письме свои горячие поздравления.
Я переживаю вместе с тобой, что в связи с внезапной
смертью твоего любимого дедушки некоторые твои жела¬
ния в этот день не сбылись. Но мы не должны покоряться
судьбе, которая обрушивается на всех нас, а особенно на
тебя в такие юные годы; мы должны быть мужественными
и смелыми, несмотря на неумолимую жестокость и тя¬
жесть этого времени. Так что в день своего рождения ты
уже подумаешь о выборе своей будущей профессии...
Я рад, что твой старший преподаватель, а также другие
учителя так благородны, что не дают тебе, невинному ре-
125
бейку, почувствовать твое положение, как это, кажется,
иногда бывает в других местах.
Надеюсь, у тебя все хорошо и твой день рождения
пройдет строго и спокойно.
Мамино письмо я получил вчера в половине одиннад¬
цатого (то есть в пятницу утром). На него я еще отвечу
отдельно.
Я знаю, что, хотя полицейское управление не позволи¬
ло мне принять участие в похоронах моего любимого отца,
вы все мысленно были со мной и думали обо мне.
Большой сердечный привет маме. Еще раз самые горя¬
чие поздравления и привет от всего сердца шлет тебе
твой любящий отец.
Берлин, 17 декабря 1933 г.
ГЛоя дорогая Роза!
Твое милое письмо от 10.XII я получил вовремя и про¬
чел его с огромным душевным волнением. Твои строки
напоминают мне о тех счастливых, хотя и часто трудных
часах, которые мы совместно пережили на Симсенштрас-
се. Пусть и это, быть может самое тяжелое, испытание в
нашей судьбе так же объединяет и связывает нас друг с
другом, как это было всегда в нашей жизни.
Надеюсь, ты уже прочла в газете, что к рождеству пе¬
редачи не принимаются...
Берлин, 5 апреля 1934 г.
Моя дорогая Роза!
Твое последнее письмо от 22.1 II я прочел с большой
радостью. Кроме того, получил к пасхе вашу открытку,
открытку от Рудольфа и одну открытку из Берлина. Ты
едва ли поймешь, почему я так долго молчал и не отве¬
чал на твои последние письма. Даже мне очень трудно
дать на это исчерпывающий и беспристрастный ответ. Мое
126
молчание ни в коем случае не упрек и не обида по отно¬
шению к тебе, оно объясняется исключительно тем поло¬
жением, в котором я нахожусь вот уже больше года. Бес¬
покойство о вас, о будущем Ирмы и т. д., размышления о
многом, что я пережил и сделал в последнее время, тоже
способствуют тому, что я начинаю душевно страдать. При
этом, сам того не желая, иногда становишься совершенно
апатичным.
Пасха, праздник пробуждения природы... прошла здесь
тихо, почти беззвучно. В страстную пятницу, в страстную
субботу и оба дня пасхи здесь было очень спокойно, вре¬
менами мертвая тишина, только иногда услышишь хло¬
панье форточки или глухой стук закрываемых тюремных
дверей. На дворе обычное чириканье воробьев, и лишь из¬
редка черный дрозд пропоет свою знакомую песню. В пер¬
вый день пасхи, после обеда, безоблачное небо заполонили
самолеты, и их гудение, длившееся несколько часов, пре¬
рвало безмолвную тишину. В самой камере полнейшее
одиночество; порой в полдень маленький, безобидный и
усердный паук повиснет в желтых, как колосья, лучах
солнца между железными прутьями решетки и плетет
свою паутину. Отрезанный почти от всех людей, подверг¬
нутый долгой изоляции, вдали от жизни немецкого народа,
живу и прозябаю я здесь.
Я знаю, что ты прекрасно понимаешь мое положение...
При этом я всегда восхищаюсь тем несгибаемым мужест¬
вом, с которым ты, полная надежды, смотришь в будущее,
спокойно и твердо переносишь многочисленные страдания,
выпавшие на твою долю. Мужество, надежда и внутренняя
стойкость в подобных обстоятельствах — неоценимые
факторы для укрепления человеческой воли и силы. От¬
радно, что ты умеешь так смело и мужественно переносить
свою судьбу.
Ты получила мою открытку? Я написал ее 23.III и тем
не менее не совсем своевременно. Зато в день окончания
Ирмой школы неожиданный роскошный букет цветов был
427
для тебя и особенно для Ирмы радостным сюрпризом. И я
тоже потом очень радовался этому и думал, что ведь есть
еще люди, готовые проявить свою благодарность. Навер¬
ное, и Ирме было очень радостно получить в подарок та¬
кие прекрасные цветы. Эту радость доставляют не только
сами цветы,— любовь людей и их благодарность, о чем
свидетельствуют многие подарки, внушают высокое чув¬
ство душевного удовлетворения.
Деньги я получил. Самый сердечный привет нашей
Ирме. Привет также тестю.
От всего сердца шлет тебе особенно большой привет
твой любящий Эрнст.
Берлин, 8 июля 1934 г.
Моя дорогая Роза!
Относительно моего письма от 1 июля мне передали в
субботу 7.VII извещение господина судебного следователя
такого содержания:
«Пересылка письма к Вашей супруге не разрешается,
так как его содержание касается действий, в совершении
которых Вы обвиняетесь».
Письмо и конверт мне не возвратили, выдали только
оторванную марку без клея. Дело обстоит следующим об¬
разом:
Газета «Берлинер бёрзенцайтунг» от 27 июня с. г.
опубликовала под заголовком «Правда о Тельмане» с по-
журналистски бойким и ядовитым предпсловием от редак¬
ции разъяснения господина верховного прокурора о фак¬
тическом состоянии предварительного следствия по моему
делу. Кроме того, на следующий день появилась статья из¬
вестного адвоката профессора д-ра Гримма из Эссена
«Пропаганда с помощью правосудия» с подзаголовком
«Зарубежное подстрекательство к проведению процесса
Тельмана».
Тогда я в пределах предоставленных возможностей вы¬
128
сказался по поводу обвинений, выдвинутых против меня
господином верховным прокурором, подобно тому как я
уже делал в разговоре с тобой в присутствии господина су¬
дебного следователя, ссылаясь на § 85. Далее я указал на
то, что ведение защиты выбранным мною защитником бу¬
дет иметь большое значение в этом процессе особенно по¬
тому, что он должен состояться перед «палатой народного
суда». По поводу выдвинутых против меня обвинений я
сделал замечания и написал больше, чем это разрешается.
Так как у меня случайно еще сохранились пакетики из
столовой, на которых я набросал карандашом содержание
этого письма, сообщу тебе здесь его остальную часть я не¬
большими дополнениями, опустив те места, из-за которых
отправку письма не разрешили.
Твое письмо от 15.VI получил и прочел с величайшей
радостью, хотя и не во всем разобрался. Каждое известив
о жизни на любимой родине, каждое новое сообщение о
близких родственниках приносит мне душевное облегче¬
ние в те часы, дни, недели и месяцы, которые я вынуж¬
ден... прозябать здесь. Для меня известное утешение слы¬
шать, что старик, которому через несколько дней (уже
послезавтра) исполнится 77 лет, бодр и здоров. Передаю
ему, хотя и с опозданием, свои самые сердечные поздрав¬
ления. Надеюсь и желаю, чтобы он пережил тот день, ко¬
торый принесет мне свободу. Моему любимому отцу, к со¬
жалению, не суждено уже испытать это счастье.
Получая здесь письма, я радуюсь намного-намного
больше, чем это бывало на фронте во время войны. Ко¬
нечно, и тогда, вдали от любимой родины, были радостные
дни, когда приходили приветы и особенно интересные со¬
общения. Но сравнивать то время с нынешним невозмож¬
но и неуместно уже потому, что здесь ведь мне выдают,
за немногим исключением, только твои письма и открыт¬
ки. На фронте тоже действовало известное ограничение
права переписки, а при перемещении войск и изменении
фронтовых позиций почта иногда подолгу вообще не по-
6 Эрнст Тельман
129:
ступала. Когда же потом она все-таки приходила, то вся¬
кий раз доставляла солдатам особенную радость. А здесь
мне не выдали даже поздравительных открыток ко дню
рождения, написанных моими ближайшими родственни¬
ками, не говоря уже об открытках, поступавших сюда
сотнями от моих знакомых и друзей, содержание которых,
как я полагаю, не может вызывать возражений.
Как новорожденный, я здесь, в Моабите, наверное, по¬
бил рекорд по количеству поступивших в мой адрес позд¬
равлений, но мне передали только три открытки. Поче¬
му же? Да потому, что меня, как политического обвиняе¬
мого, наказывают уже на стадии предварительного след¬
ствия...
Раньше я никогда не чувствовал с такой остротой, да и
не мог себе представить, что значит находиться в одиноч¬
ном заключении и длительной изоляции, какое психологи¬
ческое воздействие может это иногда оказывать на мыс¬
лящего человека, если он принужден жить так годы. Для
меня это новая большая жизненная школа, причем многие
переживания и страдания прошлого совершенно не мо¬
гут служить здесь мерилом для сравнения. Конечно, и
здесь положение по временам разнообразится, например
благодаря получению многих, многих новостей о событиях
в Германии и во всем мире, но прежде всего в Советском
Союзе; об этом я узнаю из газет, и это ободряет меня.
Технический прогресс в Советском Союзе за последнее
время, несмотря на все трудности, прямо-таки колоссаль¬
ный. Выплавка чугуна возросла в первой половине 1934 г.
до 4910 тысяч тонн1 против 3173 тысяч тонн за тот же
период в прошлом году. Производство мартеновской стали
в этом полугодии достигло 4491 тысячи тонн против
3027 тысяч тонн в первой половине 1933 г. В настоящее
1 Цифры, которыми оперировал Э. Тельман, характеризуя ус¬
пехи социалистического строительства в СССР, не всегда точны.
Это объясняется тем, что, находясь в фашистских застенках, он
располагал крайне скудной и зачастую недостоверной информа¬
цией.— Прим. ред.
130
время в СССР действуют 112 крупных доменных печей и
298 мартеновских печей. В этом году в развитие черной
металлургии будет вложено около 2 миллиардов рублей
(это приблизительно 4,25 миллиарда марок на немецкие
деньги). В одном из следующих писем я выведу также
уровень развития производства чугуна и стали в Германии
и сравню его значительный рост с ростом производства в
СССР.
Отрадно, что за последнее время перспективы торговых
отношений между Германией и Россией улучшились. Пре¬
доставление германской промышленности новых заказов
в немалой степени облегчило и то, что с немецкой стороны
были приняты дополнительные меры по расширению сбы¬
та русской продукции, причем определенную, положитель¬
ную роль в этом отношении сыграло продление немецких
краткосрочных кредитов России. Пресса сообщает, в част¬
ности, что на сумму 50 миллионов Советскому Союзу дол¬
жны поставляться в основном станки и что реально пла¬
нируются, а отчасти уже заключены также новые торго¬
вые соглашения между Советским Союзом и отдельными
немецкими фирмами. Если при этом Англия не слишком
вырвется вперед, то советские заказы в Германии смогут
снова приобрести большое значение, что явится источни¬
ком нового подъема для гамбургского порта и судоход¬
ства.
Фотография Ирмы получилась хорошо, и видно, что
она снова изрядно подросла. Надеюсь, что, несмотря на
трудности, на которые ты намекала, она будет держаться
мужественно в течение школьного года, даже и тогда, ко¬
гда из-за ее отца с ней будут поступать несправедливо.
Обе фотографии могил моих любимых родителей вышли
хорошо и четко. Меня успокаивает и наполняет отрадой
то, что ты заботливо ухаживаешь за могилами.
Тебя, Ирму и деда много раз приветствует
ваш любящий Эрнст.
Деньги получил с благодарностью.
131
[Берлин], 19 августа [1934 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе].
...Последнее письмо было от 17.VII. Открытка от Sch.
W. от 18. VII и открытка Ирмы от того же числа. Как ни
странно, мне выдали несколько печатных открыток с
моим портретом, присланных из Америки, и одно письмо
из Праги. Хотя я не смог все перевести, но все же они до¬
ставили мне радость.
У меня ничего особенного, зато тем больше новостей
в Германии и во всем мире. События развиваются повсю¬
ду с такой стихийностью и быстротой, как это редко бы¬
вало в прошлом. 1934 год судя по уже прошедшим 8 ме¬
сяцам,— год сенсаций и неожиданностей, можно даже ска¬
зать, год неограниченных возможностей, особенно в об¬
ласти мировой экономики и мировой политики: постоянные
сдвиги, изменения и переориентация сил как внутри груп¬
пировок, так и между ними; клубок путаницы и заметных
трудностей в мировой экономике; упорная и ожесточенная
таможенная и торговая война, война за рынки сбыта, в
стороне от которой скоро не останется ни одна страна;
все большее осложнение в вопросах валюты и кредита; за¬
метная неустойчивость положения на рынке денег и капи¬
талов; волна новых расходов на вооружения и, наконец,
как следствие этих разнообразных явлений, возросшая
опасность войны в Азии, а также в Европе... Будем наде¬
яться, что удастся своевременно потушить эти очаги по¬
жара, чтобы их тлеющий огонь не разгорелся в новое море
пламени и не распространился дальше...
Редакция «ББЦ» 1 не смогла утерпеть, чтобы снова ко¬
торый раз не назвать мое имя (она меня все еще «любит»)
и не ублаготворить своих читателей фальсификациями. По
поводу встречи Гитлера в моем родном городе Гамбурге
газета в своем утреннем выпуске от 18.VIII 1934 г. пишет,
в частности, следующее: «Путь проходил мимо дома, в ко¬
1 «Берлинер бёрзенцайтунг»,— Прим, перев.
132
тором жил Тельман, мнивший себя когда-то властителем
Гамбурга, а ныне — величина, отошедшая в прошлое». Во-
первых, наврано, будто бы Гитлер проезжал мимо дома, в
котором находится наша квартира, так как его маршрут
не проходил по Тарпенбекштрассе. Во-вторых, я никогда
не страдал манией величия, чтобы возомнить себя вла¬
стителем Гамбурга. Было бы хорошо и полезно, если бы
этот чересчур «правдолюбивый» корреспондент позволил
себе шутки ради сделать крюк, чтобы хоть раз увидеть
мою скромную и простую квартиру в Гамбурге и вынести
некоторое впечатление о моей «мании господства»... Как
известно, у лжи короткие ноги. Я знаю одно: даже если
сегодня гамбургские рабочие придерживаются иных поли¬
тических взглядов, они определенно не забыли о моем
простом образе жизни, о той преданности и любви, ко¬
торая постоянно связывала меня с ними и которую нико¬
гда ничто не истребит. Моя верность им порождена не
только любовью к общей родине, она скреплена узами
солидарности в тяжком труде и глубочайшей нужде, во
времена упорной борьбы, жертв и лишений, в превратно¬
стях и испытаниях жизни, которые мне так часто прихо¬
дилось разделять с ними. И сегодня, когда политические
настроения иные, я рассматриваю их как вчерашних
братьев по труду. Меня связывают с ними такие мосты,
которые нельзя взорвать, какие бы попытки к этому ни
предпринимались...
[Берлин], 26 сентября 1934 г.
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе].
...Твои письма прочел с величайшей благодарностью...
Хорошо бы немного побыть вместе с тобой на солнце и
свежем воздухе! Только здесь учишься ценить, что зна¬
чат для человека красоты природы. Пожалуй, никому ок¬
ружающий его ландшафт не кажется таким просторным,
как заключенному тюремный двор, где он на коротком
пути, по которому ему разрешено ходить полчаса еже¬
133
дневно, невольно отыскивает глазами все те частицы жи¬
вой природы, какие только приютились на этом дворе: не¬
сколько затерявшихся среди травы цветов, медленно опа¬
дающие, ставшие желто-коричневыми листья на одиноко
стоящих деревьях, воробьев, тут и там подбирающих
хлебные крошки, брошенные заключенными, трудолюби¬
вых муравьев, защищающих свою неоконченную построй¬
ку, может быть, паука, плетущего свою паутину в окне
подвала. Чем уже полоска природы, ограниченная стенами
тюрьмы, тем просторнее кажется заключенному этот пей¬
заж тюремного двора, наслаждаться которым он может
лишь полчаса на воздухе и солнце, в дождь и ветер.
В последнее время дед стал прихварывать, в его воз¬
расте это нехороший признак. Надеюсь, мы не потеряем
его так же внезапно, как это случилось с моим любимым
отцом. Пусть же он остается с нами, здоровый и бодрый,
еще долго-долго. Это — мое искреннее и особое пожела¬
ние.
К счастью, наша Ирма здорова и резва. Она была у
зубного врача. Какое событие! Этот день нужно отметить в
календаре. И не забывать его. Так постепенно желание
сохранить свое здоровье побеждает детские слабости. Хо¬
рошо, что она уже осознала это. Потому что, когда берут
верх сила воли и сознание, легче преодолеть многое, что
раньше было почти невозможно... Так она становится са¬
мостоятельной, более сознательной, более зрелой и тем
самым духовно более сильной.
Поселенцы, вместе с шурином и Ольгой, наверное, разо¬
чарованы и расстроены тем, что за их тяжелый труд с ни¬
ми так бессердечно расплатились. Лишь тот, кому од¬
нажды уже приходилось самому осваивать луга, болота
или другую целину, может лучше всех судить об этой ог¬
ромной работе, особенно если она оказалась напрасной и
безуспешной. Если бы в порядке компенсации за свою
тяжкую, потребовавшую не одного месяца работу они по¬
лучили новый участок поселенческой земли в П., им оста¬
134
лось бы по крайней мере этим утешиться и на это наде¬
яться. Но кто знает, сбудется ли это? Я желаю им этого!
В ответ на приветы от Гретхен и ее родителей выра¬
жаю глубочайшую благодарность. Передай им мои горячие
сердечные приветы.
Относительно адвоката я уже все написал в открытке.
Очень рад, что мне посчастливилось получить защитника
по собственному выбору, который будет помогать мне на
процессе советом и делом. Я особенно благодарен тебе за
те неустанные хлопоты, которые сделали это возможным,
и никогда не забуду этого.
Сестре Фриде я в ближайшее время напишу подроб¬
ное письмо, чтобы успокоить ее... Если она придет к тебе,
утешь ее хотя бы этим.
Деньги сегодня получил. Когда ты меня спрашиваешь,
что нового, я отвечаю, что здесь не произошло ничего су¬
щественного, или, как отвечает солдат: «За время несения
службы никаких происшествий не случилось!»
В Гамбурге экономическое положение не совсем бла’
гоприятно. Как и Бремен, он недавно тоже был объявлен
районом, находящимся в бедственном положении. Торгов¬
ля, транспорт и экспорт за последние месяцы очень силь¬
но сократились, причем в Гамбурге они и в дальнейшем
будут резко сокращаться. Последние статистические дан¬
ные о числе прибывающих и отплывающих судов свиде¬
тельствуют о значительном спаде хозяйственной активно¬
сти. Серьезные валютные ограничения, сокращение импор¬
та сырья, продовольствия и кормов, трудности с экспор¬
том... обострение мирового экономического кризиса вообще
и блокада, устанавливаемая и усиливаемая другими стра¬
нами против вывоза главным образом готовых изделий из
Германии,— таковы важнейшие факторы, оказывающие
существенное отрицательное влияние на торговлю и транс¬
порт в Гамбурге. В ближайшие месяцы влияние этих фак¬
торов, вопреки обычному оживлению в осенний и зимний
сезон, будет проявляться еще больше и усиливать спад.
135
Поэтому в Гамбурге хотят создать новые отрасли про¬
мышленности, например швейную промышленность, чтобы
противодействовать растущему экономическому кризису.
Так как на листе нет больше места, приходится пре¬
рвать письмо. Может быть, в следующий раз напишу об
этих явлениях подробнее.
Горячий сердечный привет шлет тебе, Ирме и деду
ваш верный Эрнст.
[Берлин], 24 октября 1934 г.
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
...Получил открытку от нашей Ирмы из Гамбурга и
твое письмо от 10.Х, чему очень рад. Особенно благодарю
Лилли за ее сердечные приветы. Сегодня в конце второй
половины дня получил уже твою открытку от 21.Х, из ко¬
торой вижу, что ты напрасно за меня беспокоишься. Се¬
годня я написал бы это письмо и в том случае, если бы не
получил твоей открытки.
Последнее свидание было для меня прямо-таки сюр¬
призом, так как ты нежданно-негаданно привела с собой
нашу Ирму. Когда она вошла в комнату, у меня наверну¬
лись слезы радости. Я вспомнил годы ее детства, они были
такими прекрасными и спокойными. Любит ли она все так
же поля и леса, где может вдоволь резвиться, любит ли
по-прежнему воду, в которой может показывать свои силы
в плавании? Не забыла ли еще романтику детских игр и
шуток? Надеюсь, в результате этого удара судьбы она ста¬
нет зрелой девушкой. А что она говорит обо мне? Пони¬
мает ли она то, что происходит? Понимает ли она все то,
что произошло? Думаю, что да! Кажется, и она принима¬
ет мое дело близко к сердцу. Внешне она производит впе¬
чатление серьезной, простой и естественной. Для своего
возраста она очень крупная девушка, но вместе с тем ху¬
дощавая и стройная. Вот только бледная стала. Надеюсь,
136
что она и с тобой всегда ведет себя скромно и послуш¬
но. Если так, я вполне доволен и спокоен. Твоя обязан¬
ность как матери очень велика, ведь на тебе одной лежит
вся ответственность за воспитание и благополучие нашего
ребенка. Думаю, что Ирма это понимает, умеет ценить и
проявляет послушание. Увидевшись с ней, я почувствовал,
как у меня немного согрелось сердце; мысль о том, что
снова долго придется быть вдали от нее, уже не так тяже¬
ла, ибо я знаю, что она меня понимает.
Теперь перехожу к вопросу, который хочу изложить
тебе письменно еще до твоего посещения. Адвокат хотел
прийти ко мне 20 октября. Но затем он в письме отказался
от своего намерения, поскольку верховная прокуратура
сообщила ему, как об этом пишешь и ты в своей открытке
от 21.Х, что в данный момент следственные акты еще не
подготовлены. Однако Вандшнейдер сказал мне в поне¬
дельник, 1 октября, что имеется 20—22 папки следствен¬
ных актов, которые ему необходимо просмотреть и для
чего потребуется довольно много времени. В то время как
просмотр следственных актов адвокатом затягивается, а
момент вручения обвинительного акта все приближается,
никто из нас не знает, как скоро и насколько неожиданно
будет назначен процесс. Хотя мы и надеемся, что так не
случится, но вполне возможно, что для подготовки к про¬
цессу у нас останется совсем мало времени. Прежде всего
я опасаюсь, что у гамбургского адвоката практика погло¬
щает много времени и при наличии уже в настоящее время
такого объема следственных актов окажется, что ему од¬
ному будет очень трудно изучить весь этот материал под¬
робно и добросовестно... Поэтому, по зрелом размышлении,
я обращаюсь к тебе с настоятельной просьбой: если тебе не
помешают трудности с деньгами, попытайся найти еще
одного адвоката для моей защиты. Считаю разумным и не¬
обходимым уже теперь поставить об этом в известность ад¬
воката Вандшнейдера. Ты мне уже сказала, что писала к
20—25 адвокатам, в том числе и нескольким из Берлина, в
137
надежде, что найдутся такие, которые согласятся меня за¬
щищать. Предполагаю, что некоторые уже согласились.
Больше всего я хотел бы какого-нибудь берлинского адво¬
ката, так как он мог бы часто приходить ко мне. Надеюсь,
тебе уже теперь удастся найти такого адвоката в Берлине,
который изъявит готовность вместе с Вандшнейдером
взять на себя мою защиту. При нынешнем правопорядке
едва ли следует опасаться каких-либо препятствий допу¬
ску адвоката к защите со стороны председателя палаты
народного суда, особенно в том случае, если этот адвокат
допущен прокуратурой к участию в допросах обвиняемого.
Совсем недавно имперский министр юстиции Гюртнер на
торжественном собрании, посвященном 100-летию верхов¬
ного суда в Киле, особенно подчеркнул следующие слова
рейхсканцлера: «Мы выдвигаем принцип, согласно кото¬
рому каждый равен перед законом и судом». Итак, будем
надеяться, что этот принцип осуществляется и на практи¬
ке. Адвокат, профессор д-р Гримм из Эссена, писал тогда
в своей статье «Процесс Тельмана» в связи с заявлением
верховного прокурора по делу Тельмана следующее: «Пе¬
ред новой палатой народного суда процесс проводится так¬
же со всеми гарантиями защиты и гласности судопроиз¬
водства».
Я хотел бы сегодня просить тебя настоятельнее, чем
когда-либо, оказать мне поддержку и помощь, потому что
перед своей честью я также обязан разоблачить те лжи¬
вые обвинения, которые против меня выдвигаются. Про¬
цесс явится для меня моментом, означающим определен¬
ный, решающий поворот в моей жизни.
Хорошо, если бы уже в понедельник ты смогла сооб¬
щить мне радостное известие о том, что нашла еще одного
адвоката, желательно из Берлина, который также согла¬
сен взять на себя мою защиту.
Прости меня, что я предъявляю к тебе такие требова¬
ния, что я так быстро и неожиданно решился на это. Ведь,
к сожалению, у меня нет никого другого, к кому я мог бы
138
еще обратиться. Раньше, когда мне позволяло время, я не
раз охотно облегчал твой трудный путь; теперь же, к со¬
жалению, наоборот, тебе приходится многое делать для
меня, но думаю, что ты охотно готова к этому. Тебя, Ирму
и деда приветствует от всего сердца
ваш любящий Эрнст,
[Предположительно в 1934 г.]
Моя дорогая, любимая Ирма!
Благодарю за твои интересные письма. Когда я читал
их, мне казалось, что я вижу перед собой тебя, одаренного
фантазией, непосредственного и веселого ребенка тех про¬
шлых лет, которые я прожил на родине. Утешение, добро¬
та, любовь, сердечное тепло, приносящее счастье,— все это
наполняет твои письма и доставляет мне радость. Слова
мужества, терпения, надежды посылаешь ты мне в этот
до боли мучительный тюремный мир!..
Как мне отрадно узнать от тебя, что мои отеческие со¬
веты и наставления упали на благодарную почву и уже
начали приносить плоды. И несмотря на всю боль, очень
радостно, когда ты пишешь, что счастлива получать от
своего отца, хотя он и в заключении, эти стимулы к само¬
воспитанию, чтобы с пользой и успешно применять их на
деле, в практической жизни...
Юношеская фантазия предъявляет большие требова¬
ния к действительности, в особенности тогда, когда рассу¬
док и фантазия действуют воедино. Пусть сад твоей неспо¬
койной юности цветет и плоды его созревают для высоких
целей. Иначе как сможет человек завоевать будущее, если
он не умеет собирать для него семена из сада своего дет¬
ства и юности? Внутреннее достоинство, творческие спо¬
собности — вот что должна ты вырабатывать в себе. Ведь
не только врожденные, но и приобретенные качества соз¬
дают человека. Знания, полученные в юности,— это цветы
надежды, залог будущих плодов. Ни один шаг в твоей
139
юной жизни не принесет тебе ничего в готовом виде, каж¬
дый шаг в ней требует напряжения, размышления, гибко¬
сти, стойкости. Нет успеха без усилий и труда. Сначала
посей, потом пожнешь! Практическая деятельность и твор¬
ческий подход — вот лучшие учителя в школе жизни. При
этом очень важно вырабатывать в себе свободное самосо¬
знание, чтобы в нужный момент быть и работать там, где
это необходимо. Я вспоминаю здесь умные слова немец¬
кого поэта Вальтера фон дер Фогельвейде: «Кто убьет
льва? Кто сразит великана? Кто одолеет того или другого?
Это сделает тот, кто обуздает самого себя». Важнейшей ос¬
новой успешного воспитания человека является формиро¬
вание его характера. Поэт как-то сказал: «Лучше пылать
одним ярким пламенем, чем мерцать десятком блуждаю¬
щих огоньков»... Судьба требует борьбы, она мстит за лю¬
бую попытку увильнуть от борьбы, воспринимать жизнь
как игру... Это пробуждает во мне новые силы и мужест¬
во, заставляет меня не оглядываться назад, а смотреть
вперед с разгорающейся надеждой на то, что и для меня
когда-нибудь придет новый, счастливый день...
В одном из своих писем ты верно говоришь о некоем
мираже, маячащем у меня перед глазами, когда я вспоми¬
наю о совершенных нами путешествиях, прогулках, по¬
ездках на пароходе по нашей прекрасной родине. Необы¬
чайное богатство видов природы живо встает передо мной,
меня томит тоска по бескрайним далям и просторам, от¬
крывающимся за нашим родным городом, там, где Эльба
широко и величественно катит свои волны в море...
Все сильные переживания, захватывающие и важные
в жизни человека события оказывают влияние на его ду¬
ховную жизнь, представления и сознание. Насколько глу¬
боко и быстро они воздействуют на чувства и понимание
жизни, на жизненные силы отдельного человека, усиливая
его духовное развитие, фактически в значительной мере
зависит от общительности, восприимчивости и задатков
самого человека. Однако и при всем различии уровней ду¬
140
ховного развития отдельных людей всегда остается в силе
то обстоятельство, что объективные факторы в большей
или меньшей степени влияют на субъективные — на раз¬
витие воли, на мысли и поступки...
Дорогая Ирма, самокритично проверяй свой жизнен¬
ный путь, свои дела и цели. Такая проверка будет не толь¬
ко повышать твою веру в собственные силы, но и содейст¬
вовать развитию воли и закалке твоего характера.
Самые сложные задачи, которые ставит перед нами
жизнь, решаются не только трудом и прилежанием, к по¬
следним должно присоединяться еще и желание работать,
делающее работу неотъемлемой и необходимой. Воспита¬
ние без всестороннего обогащения собственного жизненно¬
го опыта — абсурд. Возраст не всегда играет решающую
роль в этом отношении.
Становиться с годами все моложе — вот истинное ис¬
кусство жизни. Тот, кто искореняет свои ошибки и пре¬
одолевает недостатки, энергично и постоянно продвигаясь
вперед, достигнет больших высот в своем развитии. Твое
развитие, в самом высоком смысле, может оправдать себя
только благодаря той силе и полноте, ясности и чистоте, с
какой ты будешь формировать себя нравственно и ду¬
ховно...
Твое последнее письмо побудило меня задуматься над
тем, что ты и твоя дорогая мама могли бы еще сделать,
чтобы познакомиться с шедеврами Шекспира не только
путем внимательного чтения их, но и как-нибудь еще.
Твои предложения хороши, только вот еще отдельные ука¬
зания для поддержки и подтверждения. Разумеется, целе¬
сообразно не только читать самые значительные пьесы
Шекспира, но и сопереживать их в театре. Внутренняя на¬
пряженность его живых картин, его типические характе¬
ры, исполненные страстей, уже сами по себе составляют
предпосылки для необыкновенных переживаний в театре.
Конечно, развитие театрального действия сопровождается
самыми разнообразными эффектами, и в этой области воз¬
можности театра беспредельны.
141
Но что для нас должно быть главным? В театре мы
должны изучать не то, что сделал тот или иной персонаж,
а то, что сделал бы каждый при подобных обстоятельст¬
вах. Вся эта взаимосвязь выступает наглядно, когда че¬
ловеческие страсти проявляются при особом стечении об¬
стоятельств. Если мы не знаем причин, вызывающих
страсть, она остается для нас чуждой, лишь ошеломляет
нас даже в своих самых возвышенных проявлениях. Если
мы не знакомы с условиями, определяющими развитие ха¬
рактера, он остается для нас загадочным, лишь удивляет
нас, как некий феномен, даже в апогее своих сил. Мы дол¬
жны ходить в театр с желанием увидеть отношения и судь¬
бы других людей, как нечто чужое и тем не менее как
свое. Там показаны как звенья самой судьбы человека ти¬
пические характеры, воплощенные в драматические об¬
разы, ценность личности, формы ее нравственного пове¬
дения. Чувство действительности, с которым Шекспир
представил образы людей, раскрывает тесную взаимосвязь
между характером, страстью, судьбой. Драмы Шекспи¬
ра — это зеркало самой жизни. Они не утешают нас, но
учат понимать человеческое бытие так, как ни одно дру¬
гое произведение европейской литературы.
Рядом с могучим гением Шекспира следует особенно
выделить нашего великого Фридриха Шиллера. Наш Шил¬
лер — символ чистого, восторженного и возвышенного, че¬
ловек, прошедший через тяжелые испытания и вышед¬
ший победителем, хотя не без ран, из борьбы с силами
судьбы. Одухотворенный высокими идеалами, проникну¬
тый живым чувством свободы и пламенным пафосом, Шил¬
лер сыграл великую роль в истории театра, внес громад¬
ный вклад в развитие драматического и трагедийного дей¬
ствия, театрального искусства. С точки зрения Шиллера,
борьба, разрушение, смерть столь же разумны и уместны
в мире, как и счастье, свершение, созидание. И согласно
основному убеждению Шиллера, в этом мире царствует
гармония. Все его герои, от Карла Моора («Разбойники»)
142
и Иоанны («Орлеанская дева») до Вильгельма Телля,—
великолепные и запоминающиеся, воплощение шиллеров-
ского пророчества свободы. Массовые сцены, составляю¬
щие основу драмы, столь характерные для композиции
«Дон Карлоса», «Валленштейна», «Марии Стюарт» и
«Вильгельма Телля»,— яркие примеры его творческого ис¬
кусства. Где еще могло бы театральное искусство сказать
о самом себе такие гордые слова, как в «Похвале искусст¬
вам» Шиллера:
И этой жизни ширь и глубину
Перед тобой я смело разверну,
И, ознакомясь с драмой мировою,
Ты справишься с душевною борьбою.
Чей ясный взор объемлет все кругом,
Тот победил разлад в себе самом1.
Дорогая Ирма, надеюсь, я предложил тебе достаточно
материала, чтобы наглядно, увлекательно и образно пока¬
зать переживания в театре, как они живо представляются
мне. Переживания, вызванные развитием трагического
действия этих шедевров театра, отражающих драматиче¬
скую атмосферу и живое движение страстей, обладают за¬
хватывающим ритмом и могучим динамизмом, которые
вновь и вновь возвышают души и возбуждают силы людей.
Переживания — это источники, питающие творческий дух
и многогранную деятельность человека, открывающие ему
новые стороны жизни. Потрясающие переживания в теат¬
ре способны зажечь свет даже в такой душе, в которой
дремал мрак ночи. На этом кончаю!..
[Берлин, ноябрь] 1934 г.
[Из письма Эрнста Тельмана дочери Ирме]
...Здесь, в молчаливом одиночестве тюремной камеры,
вдали от любимой родины, я думаю о тебе и шлю самые
сердечные, идущие из глубины души поздравления с днем
1 Шиллер Ф. Собр. соя. М., 1901, т. 7 (перевод О, Чюминой).
143
твоего рождения. Вместо подарка передаю тебе это пись¬
мо. Пусть оно доставит тебе сегодня тихую радость и в
то же время побудит тебя позднее спокойно подумать над
его содержанием.
Ты родилась через год после мировой войны — в годи¬
ну горькой нужды и тяжких забот. С самого рождения
тебе не было предначертано, каким будет твой жизненный
путь, так же как и сегодня никто не знает, что принесет
тебе будущее! Рожденная в бедности, выросшая в тихом
счастье, ты стоишь сегодня на рубеже самостоятельной
жизни. Незабываемые дни твоего детства свежи в моей
памяти, они встают у меня перед глазами, живым виде¬
нием манят в просторы родных мест!
Я вспоминаю как счастливые, так и горькие часы, ко¬
торые провел вместе с тобой и твоей мужественной мате¬
рью. В памяти оживают наши редкие прогулки по Бор-
стелер Моор и Ан дер Альстер, спокойные, поросшие ка¬
мышом и тростником воды, в которых плещутся дикие
утки... В 1934 г. тебе исполняется 15 лет — невозвратимые,
полные впечатлений детство и отрочество позади! Беспо¬
койны, а порой грозны ноябрьские дни как в природе, так
и в истории! Если ты черпаешь силы из глубин родины
и всегда будешь оставаться такой, какая ты есть,— пря¬
мой, сильной натурой, какой являюсь и я сам,— тогда ни¬
какой ноябрьский шторм не сможет сбить с курса твою
жизнь, полную борьбы. Духовные, моральные и физиче¬
ские качества, привитые тебе в юности, уже не сможет
вытравить никакая сила на свете; воздействие влияний,
наложивших на нас в детстве определенный отпечаток,
продолжается в течение всей жизни! Каждый человек по¬
лучает два воспитания: одно дают ему родители, переда¬
вая свой жизненный опыт, другое, более важное, он полу¬
чает, формируя себя сам. Лично пережитое и лично виден¬
ное всегда остается самой поучительной и самой лучшей
школой жизни. Именно сейчас, вступая в самостоятель¬
ную жизнь, ты особенно должна помнить, что дремлющая
144
в человеке сила духа часто проявляется во всей своей пол¬
ноте лишь тогда, когда на смену школе приходит жизнь.
Ребенок должен учиться не для школы, он должен учиться
для жизни. Безудержная живость и шаловливость у детей
очень часто является признаком богатства духовных и фи¬
зических сил, которые, если их направлять и развивать,
могут принести великолепные плоды. Нельзя требовать от
посеянного семени, чтобы оно сразу же проросло и стало
взрослым деревом. Самовоспитание, проводимое с неумо¬
лимой строгостью, собственные усилия на жизненном пу¬
ти — вот что постепенно приведет к успеху. В жизни нуж¬
но стремиться идти вперед, так же как в походе, то есть
шаг за шагом... Высшей целью человеческих стремлений
является высоконравственный характер. Это самое благо¬
родное достояние человечества, только благодаря ему
каждый человек приобретает истинную ценность. Гёте
сказал однажды, что «характер формируется в мировом
потоке». Это верно! Мы живем в такое время, когда цен¬
ность представляет только борющийся человек.
Роза говорила мне, что ты принимаешь близко к серд¬
цу некоторые явления, что они мучают тебя и ты разду¬
мываешь над ними. Хорошо, что ты не относишься к та¬
ким явлениям с холодным равнодушием, что ты задумы¬
ваешься над ними, смело и мужественно протестуешь про¬
тив любой клеветы на твоего отца. Дорогая Ирма, тебе не
нужно стыдиться того, что твой отец вынужден ныне си¬
деть за тюремной стеной. Я плоть от плоти немецкого ра¬
бочего класса, и поэтому я его сын. Собственный опыт,
собственные переживания, суровая борьба, тяжелая жизнь
трудового народа были для меня самыми главными учи¬
телями в политике, теми университетами, в которых я чер¬
пал живые знания и которые помогали мне углублять эти
знания. Вся моя жизнь была полна неустанным трудом и
служением трудовому народу; и как рядовому активисту,
и как руководителю мне довелось, подобно миллионам дру¬
гих людей, испытать на себе самом и на своей семье весь
145
ужас безработицы, самому познать нужду и нищету ра¬
бочего и крестьянина-бедняка. Миллионы людей, так же
как и я, голодали и боролись за свои идеи. Черные гробы
уготованы ныне многим живущим! Но человеку, на кото¬
рого обрушилась судьба, не пристало унижать себя раская¬
нием и смирением. Чтобы терпеливо переносить душевные
страдания, требуется столько же подлинного мужества,
как и для того, чтобы стойко держаться под огнем бата¬
реи. Поддаться душевным страданиям без сопротивле¬
ния — все равно что покинуть поле боя, еще не будучи по¬
бежденным... Я — немец с большим международным опы¬
том. Моя родина там, где я родился, где стоял мой роди¬
тельский дом, где я провел свою юность, впитал в себя со¬
циализм и стал зрелым человеком...
Отправитель: Эрнст Тельман.
Следственная тюрьма Альт-Моабит, 12а.
Берлин, 13 января 1935 г.
Моя дорогая Роза!
С опозданием поздравляю с Новым годом! Желаю всем
вам быть в новом году здоровыми и счастливыми! Сегод¬
ня исполняется 20 лет с того дня, когда был заключен наш
необыкновенно счастливый брак. И тотчас же нас разлу¬
чила тогда мировая война. Сосредоточенно вспоминаю.
Прошло 20 лет — время, полное бурь и перемен. Жизнен¬
ный путь был тернистым и каменистым, а жизненная
борьба суровой и тяжелой, и тем не менее мы были счаст¬
ливы и довольны. Сегодня еще сильнее проявляется наша
верность друг другу. Человек становится выше своей судь¬
бы, если обладает для этого мужеством и волей. Так пусть
же этот памятный день придаст нам новую волю, энергию
и надежду!..
Еще до того, как старый год закрыл свои двери, я по¬
лучил такое письмо за подписью следователя палаты на¬
U46
родного суда: «Сообщаем Вам, что предварительное след¬
ствие по уголовному делу, возбужденному против Вас по
обвинению в подготовке государственной измены, закон¬
чено. Следственные акты отосланы обратно господину вер¬
ховному прокурору в берлинский филиал». Вандшнейдер
постоянно подчеркивал, что предварительное расследова¬
ние, как таковое, уже закончено, но официально об этом
сообщается только этим письмом, от 27 декабря. Следова¬
тельно, это уже поворот дела к новому. Очень вероятно,
что в связи с плебисцитом в Сааре и воссоединением Са¬
арской области с Германией будет объявлена амнистия
политическим заключенным. Возможно, это оказалось бы
вторым поворотом дела. И наконец, после стольких про¬
волочек вручение обвинительного акта и сам процесс мо¬
жно было бы считать третьим поворотом дела. Поэтому я
по-прежнему надеюсь, что тебе удастся договориться с
моим адвокатом относительно приглашения еще одного
адвоката... Я ссылаюсь на состоявшийся в Саарбрюккене
процесс против д-ра Савекоулса, на котором защиту вели
три адвоката. В остальном это находится теперь в твоих
руках, и я ожидаю удовлетворительного решения вопроса.
С наступлением нового года я оглядываюсь на роковой
1934 г. Мой ретроспективный обзор и анализ развития со¬
бытий за 1934 г. основываются на газетных материалах,
которые я с большим трудом собрал, сопоставил и прора¬
ботал и которые служили мне основной ориентирующей
информацией для главных выводов. На этот раз, правда,
получится более длинное письмо, чем обычно, но думаю,
что ты не будешь сердиться.
Сначала по поводу интервью, данного одним немецким
государственным деятелем берлинскому представителю
агентства Рейтер и опубликованного 20 апреля 1934 г. в
немецких и иностранных газетах. На вопрос о возможно¬
сти освобождения Торглера и Тельмана этот государствен¬
ный деятель... в частности, заметил, что Торглер давно от¬
казался от коммунизма; Тельман не отказался, во-первых,
147
потому что он намного глупее; во-вторых, потому что он
даже и не знает, что такое коммунизм... Мне будет нетруд¬
но, поскольку я еще располагаю вполне достаточными для
этого интеллектуальными ресурсами, метким и убедитель¬
ным ответом опровергнуть эту выдумку, которую пресса
разнесла по свету. Я без больших усилий выдержу этот
экзамен!..
Есть страна, представляющая славное исключение во
всем мире; в ней нет никаких проявлений распада (мож¬
но говорить о трудностях роста и затруднениях с продо¬
вольствием), покончено с безработицей, не происходит
правительственных кризисов — это социалистический Со¬
ветский Союз. При неуклонно усиливающемся промыш¬
ленном развитии, ускоренном повышении технического
уровня и механизации сельского хозяйства, при непрерыв¬
ном строительстве новых гигантских центров производства
производственная мощность советской промышленности
все еще недостаточно велика, чтобы удовлетворить бурно
растущие запросы и потребности этой державы-гиганта.
Несмотря на очень большую занятость женщин и деву¬
шек в промышленности и сельском хозяйстве, во всей стра¬
не чувствуется заметный недостаток рабочей силы. Чем
объясняется это «чудо»? Что изменилось в этой стране с
1917 г.? Ответ на эти вопросы, решение этой «загадки» вот
в чем: такое развитие страны стало возможным и было
достигнуто только благодаря свержению капитализма. Ра¬
бочие доказали, что они не только способны уничтожить
капитализм, но и обладают творческими способностями,
чтобы овладевать прогрессом, добиваться новых выдаю¬
щихся успехов во всех областях науки, с ее помощью
строить социализм, открывать перед всеми трудящимися
величественные возможности свободной и счастливой жиз¬
ни, создавать новую, социалистическую культуру и воз¬
двигать бесклассовое общество.
Когда я перед войной впервые посетил Соединенные
Штаты Америки, то изумился их высокому промышленно¬
го
техническому прогрессу по сравнению с индустриально¬
развитой Германией. Когда же в 1920 г. я в первый раз
приехал в Советскую Россию, то был поражен технической
отсталостью этой страны по сравнению с индустриальным
прогрессом Германии. Однако уже несколько лет спустя
уровень промышленности, а вместе с тем и жизни народа
там изменились, обнаруживая все больший прогресс... Си¬
стема за это время не изменилась, но развитие по социа¬
листическому пути придавало стране все возрастающие
силу и значение...
Теперь, в 1935 г., можно говорить о «чуде» XX века,
если объективно и без слепой ненависти рассматривать
развитие этой страны.
Это «чудо», свершившееся в одной из прежде самых
отсталых стран, стало возможным только в результате по¬
беды рабочего класса в союзе с трудовым крестьянством
и интеллигенцией, с учеными, которые охотно поставили
себя на службу новой власти. Большевистская партия и ее
мировоззрение завоевали себе могучие позиции в Совет¬
ском государстве и в русском народе. Весь народ является
ныне источником силы этой страны.
Партия развила творческую инициативу миллионных
масс, их социалистический трудовой энтузиазм, их геро¬
изм. Она построила тяжелую индустрию — фундамент со¬
циализма. В результате социалистической индустриализа¬
ции сельского хозяйства партия положила начало глубо¬
чайшей аграрной революции в мировой истории. Она ор¬
ганизовала социалистическую культурную революцию на
одной шестой земного шара... Задача первого пятилетнего
плана заключалась в том, чтобы превратить Советский
Союз из аграрной страны в независимую индустриальную
державу с современной техникой, путем социалистической
индустриализации перевести раздробленное сельское хо¬
зяйство на рельсы крупного коллективного хозяйства и
максимально повысить оборонную мощь страны для от¬
ражения любой угрозы со стороны империалистического
149
окружения. Одновременно это означало создание экономи¬
ческой базы для полного построения социалистического
общества. Эта великая задача, которую капиталистические
экономисты объявили безумием, была выполнена не толь¬
ко по своему объему, но даже досрочно — за 4 года 3 ме¬
сяца. Были построены и пущены в ход тысячи новых са¬
мых современных промышленных предприятий. Тысячи
старых предприятий были реконструированы на основе
современной техники. Из страны единоличного крестьян¬
ского хозяйства Советский Союз превратился в страну
коллективного, крупного и механизированного сельскохо¬
зяйственного производства. Более 200 тысяч колхозов и
свыше 5 тысяч совхозов, крупные города с многочислен¬
ным населением выросли буквально как из-под земли...
Из отсталой, неграмотной, некультурной страны Советский
Союз превращается в страну с высоким уровнем образова¬
ния и культуры, с огромной сетью высших, средних и на¬
чальных школ, в которых преподавание ведется на язы¬
ках национальностей СССР...
Такой всемирно известный деятель культуры, как Бер¬
нард Шоу, дал в новогодний день следующий ответ на
вопрос о перспективах культурного развития [в капитали¬
стическом мире] на 1935 г.: «У культуры здесь вообще
больше нет будущего. Мы живем репутацией довоенного
времени. Спасения цивилизации мы ожидаем от России».
Это не только уверенный голос одного человека высокой
духовной культуры, но и живое выражение мнения широ¬
ких кругов во всем мире.
После победного осуществления первого пятилетнего
плана партия перешла к выполнению дальнейших, по сво¬
им масштабам еще более грандиозных задач второго пя¬
тилетнего плана, основной политической целью которого
является окончательная ликвидация капиталистических
элементов и пережитков капитализма в сознании людей.
После победного шествия первой пятилетки и второго года
второй пятилетки, принесшего большую победу в сельском
150
хозяйстве, нельзя больше сомневаться в дальнейшем ус¬
пешном завершении социалистического строительства в
Советском Союзе. Повышение производительности труда
находит свое выражение и в значительном росте заработ¬
ной платы. Так, во второй пятилетке на основе быстрого
увеличения народного дохода заработная плата возрастет
в крупной промышленности на 200 процентов. Потребле¬
ние таких продуктов, как мясо, жиры, рыба, яйца, сахар,
а также промышленных товаров должно увеличиться в
2,5 раза, розничные цены снизятся на 35 процентов. По¬
вышение материального уровня массы рабочих и служа¬
щих будет осуществляться не только на основе роста их
заработной платы как таковой, но и путем улучшения всех
условий их жизни и труда... Даже тот материал, который
я с трудом собрал из газет, дает наглядное суммарное
представление о важнейших показателях роста производ¬
ства в Советском Союзе в 1934 г. В этом мне помог и се¬
годняшний номер «ББЦ» с приложением «Торговля с Во¬
стоком», в котором информация уже сама по себе отра¬
жает важнейшие производственные достижения Советско¬
го Союза...
Рост производства крупной промышленности в Совет¬
ской России составлял в 1932 г. 21,1 процента, в 1933 г.—
11,1 процента, а в 1934 г. снова увеличился до 26,7 про¬
цента. В 1935 г. продукция крупной индустрии должна
возрасти на 19,4 процента по сравнению с уровнем 1934 г.
Это ускоренное развитие советской промышленности пот¬
ребовало нового вовлечения миллионов рабочих в промыш¬
ленные предприятия. В статистическом сборнике «Проф¬
союзная перепись 1932—1933 гг.», выпущенном в конце
первой пятилетки Всесоюзным Центральным Советом
Профессиональных Союзов, сообщается, в частности, что
за годы первой пятилетки в советские предприятия и уч¬
реждения влилось около 12 миллионов новых рабочих.
Больше половины этого пополнения рабочих в период
первой пятилетки — выходцы из крестьянства. Обучение
151
неквалифицированных рабочих является серьезной непо¬
средственной задачей. Подготовка специалистов и техни¬
чески обученных рабочих ускоряется и, хотя и с извест¬
ными трудностями, осуществляется успешно. Рост произ¬
водства и прочие успехи 1934 г. являются новыми факта¬
ми и доказательствами колоссального развития этой со¬
циалистической страны. Они свидетельствуют о том, что
социализм обладает огромным источником энергии, опре¬
деляющим всю политическую, экономическую и культур¬
ную жизнедеятельность движущих сил советского общест¬
ва.— Окончание в следующем письме.
Тысяча приветов нашей Ирме и деду. Большой сер¬
дечный привет шлет тебе
твой любящий Эрнст.
Берлин, 3 марта 1935 г.
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
Сегодня исполняется ровно 2 года с тех пор, как меня
арестовали по распоряжению полиции в связи с поджо¬
гом рейхстага. Лишь позже верховным прокурором было
возбуждено против меня дело по обвинению в государст¬
венной измене. Кто бы мог когда-нибудь подумать, что я
буду вынужден провести в предварительном заключении
2 года! Во всем мире не происходит ничего подобного. Ни¬
где в мире преследуемым властями политическим руково¬
дителям не приходилось ждать обвинения так долго, как
мне. Этому едва можно поверить, но ведь это правда!..
Берлин, 22 апреля 1935 i.
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
...С 16 по 22.IV здесь была задержана отправка почты,
поэтому я не мог написать тебе раньше. Начиная со стра¬
стной пятницы вплоть до второго дня пасхи у нас стояла
чудеснейшая солнечная погода. Такая уж у солнца сила,
152
что, например, маленькое дерево в тюремном дворе за
один день вдруг предстало перед нами в полном цвету.
Хорошо тем миллионам счастливых, которые на золотой
свободе могли наслаждаться пробуждающейся природой с
ее пестрыми проявлениями, освещающим и сияющим мно¬
гообразием, а к тому же и теплой весенней погодой. Я от
всего сердца радуюсь за тех, кто в эти дни мог спокойно
отдохнуть на лоне прекрасной природы. Пусть же когда-
нибудь снова придет и наш час!..
Берлин, 20 мая 1935 г.
Моя дорогая Роза!
Твое последнее письмо от 9.V я прочел с величайшим
интересом. Пасхальная открытка от Ирмы, которую она
написала во время велосипедной прогулки, а также твоя
пасхальная открытка мне не были выданы. На письмо, на¬
правленное мною 1.V г-ну председателю 2-го сената пала¬
ты народного суда д-ру Брунеру, я получил очень коррект¬
ный ответ.
Теперь хочу вернуться к содержанию твоих писем в
целом: этот листок бумаги снова образует мост, соединя¬
ющий меня с внешним миром, реальность которого я по¬
степенно перестаю ощущать. Я глубоко восхищаюсь твоим
безграничным мужеством, с которым ты постоянно пыта¬
ешься ободрить и поддержать меня. И это действительно
вселяет в меня бодрость и отраду, поскольку я не отно¬
шусь к числу холодных, бесчувственных людей. Твои пись¬
ма намного облегчают мою судьбу, дают мне больше спо¬
койствия и силы, чем ты сама предполагаешь. К счастью,
ты не можешь представить себе, какая безотрадная ту¬
пость охватывает меня здесь, в камере, какое тяжелое на¬
строение овладевает мной временами, когда стены как
будто начинают давить меня... К тому же ежедневное об¬
щение с одним из надзирателей, который мыслит и дейст¬
вует почти механически. Правда, сменяющий его падзи-
153
ратель, хотя и исполняет свои обязанности с такой же не¬
укоснительной строгостью, как и первый, все же улучша¬
ет мое настроение на несколько часов в день. С 6 часов
вечера до 7 часов утра здесь всегда тишина, как в деревне.
Этот тюремный мир тоже знает радости и горести, но они
выглядят по-другому, чем в мире свободы.
Мы, заключенные, испытываем радость и горе, боль и
подлость. Радость приносит порой участливое, дружелюб¬
ное слово надзирателя, прогулка по тюремному двору при
свете солнца, хорошая порция картофеля в мундире с се¬
ледкой, чтение газет и некоторых книг. Радость приносит
свидание, добрая весточка, сообщение прессы о некоторых
событиях в мире, особенно же письмо или открытка с лю¬
бимой, дорогой родины. Радость вселяет надежда на бу¬
дущее, вера в правоту своего дела.
Судьба может быть жестокой, может даже духовно по¬
давить человека, если его дух не оказывает сопротивле¬
ния ее давлению; судьба может поколебать его и довести
до отчаяния. Но я верю в торжество правды, и эта вера
поддерживает меня в тех испытаниях, через которые мне
приходится теперь проходить... Как ни трудно переносить
это одиночество и тяжкое бремя, я буду смелым и муже¬
ственным, ибо знаю, что непреклонная воля и твердая
вера сворачивают горы.
...Здесь больше не произошло ничего особенного, по
зато тем более важные события происходят в бурной сфе¬
ре мировой политики. Какие перспективы принесет новая
и более широкая координация сил между Францией и Со¬
ветским Союзом в Европе, какое значение и последствия
это будет иметь для остального мира? На эту актуальную
тему я очень хотел бы письменно сообщить тебе свое мне¬
ние, но при этом возникает опасность, что письмо не бу¬
дет допущено к отправке. Подумаю, может быть, напишу
об этом в следующий раз.
Как поживает наша Ирма? Передай ей самый большой
сердечный привет. Деду тоже тысяча приветов.
<54
С глубокой и нерушимой верностью шлет тебе горячий
привет от всего сердца
твой любящий Эрнст.
Берлин, 10 июня 1935 г.
Моя дорогая Роза!
Троица! Пять часов. Меня охватывает сумрачная мгла.
Встаю у стены под окном, глотаю свежий утренний воз¬
дух, смотрю в окно камеры, через три ряда железных
прутьев, в далекую синеву неба.
Легкая дымка заволакивает небо, кое-где по нему бы¬
стро проносятся белые облака. Вот и проглянуло утреннее
солнце, солнце троицы, возвещая начало троицына дня.
Светло и прекрасно засияло утро. Яркий, утренний свет
падает на одну половину тюремной стены и окрашивает
ее в искрящийся васильковый цвет, в то время как другая
половина еще лежит в фиолетовой тени.
Кругом царит глубокая тишина. Только птицы поют
свои утренние песни. В голубом Просторе стремительно
проносятся ласточки, сверкая иногда в прекрасных сол¬
нечных лучах.
В самой глубине моей души рождается мысль о том,
как все же мал и пустынен этот здешний мирок, эта пу¬
стота безлюдья и одиночества. Стою, охваченный раз¬
думьем, совсем тихо и безмолвно. Вдруг издалека до меня
доносится эхо пронзительных свистков локомотива. Доро¬
гая родина! Вновь вспоминаю твой далекий образ. Передо
мной проходят живые, широкие, незабываемые картины
прежних троиц. Вот уже третью троицу вынужден я пере¬
жить, прозябая в этом давящем и отупляющем тюремном
мире; каким длинным кажется мне этот отрезок времени,
но вместе с тем как быстро бежит время! Когда же нако¬
нец придет тот счастливый час, то новое троицыно утро,
утро золотой свободы?
Тысячу горячих приветов из Моабита шлет вам всем
ваш любящий Эрнст.
155
Берлин, 18 августа 1935 г.
Моя дорогая Роза!
Мое сердце вновь и вновь влечет меня к вам... Мне
очень тяжело продолжать молчать и оставлять вас без
Ответа. Твое последнее письмо напоминает, что я не дол¬
жен забывать писать вам. И ежедневный вопрос нашей
Ирмы: «Папа еще не написал?» — тоже не оставляет меня
равнодушным. Ведь я и без того всегда мысленно с вами,
чувствую, страдаю и радуюсь вместе с вами, хотя тишина
этих тюремных сводов и бездушное прозябание под ними
способны превращаться в медленно умерщвляющий яд
для человека, живущего духовной жизнью. Не отравляй
по крайней мере нашей Ирме ее детской радости, опа
имеет право на радость и веселье, на ее юную душу
не должна падать тень, с годами она это поймет и будет
благодарна за это своим родителям...
Конечно, всегда существует такая опасность, что мои
письма читают другие лица, не являющиеся адресатами,
независимо от того, даю ли я повод к этому и оказываю ли
на это влияние. Дорогая Роза, ведь к тому же я последо¬
вал твоим неоднократным просьбам написать ему письмо
или открытку... Что послужило главным поводом написать
письмо Рудольфу и что меня особенно связывает с пим?
Самое драгоценное — это обилие моих воспоминаний о до¬
рогой родине, о родном Гамбурге, о дорогих родителях,
о детстве и юности. Ничто не может стереть в памяти кра¬
сок родного края, заглушить его музыку, заменить его
картины, ничто не может заставить забыть жизнь на
родине. Детство и юность встают передо мной, полные
воспоминаний! Как охотно погружаюсь я в прошлое и
вновь переживаю события, давно минувшие, но еще и по¬
ныне живущие в памяти! Память освежается и напря¬
гается! Меня увлекают эти воспоминания о родине моих
юношеских лет, я никогда не забуду тех многих интерес¬
ных вечеров, которые Рудольф провел вместе с моим неза¬
бываемым отцом.
156
Не каждому приходится снова и снова описывать в
письмах монотонную и механическую жизнь в тюрьме, по¬
степенно это становится скучным. А что может быть безот¬
раднее скуки?! Жизнь здесь порой становится столь бед¬
ной, столь бесцветной, столь черствой, столь чуждой! Ведь
одинокому человеку как-то надо пытаться ободрять себя,
если он не хочет закоснеть и скиснуть духовно. А кто мо¬
жет пожелать себе этого? Ведь человек, находящийся в
заключении, хочет перекинуть мост через разлуку, создан¬
ную обстоятельствами, чтобы поддерживать связь с род¬
ными и близкими хотя бы только в письмах. Искусство
писать письма обнаруживается не в форме, оно заклю¬
чается в том, чтобы передать настроение, выразить уча¬
стие, сердечную теплоту, внутреннюю, тесную жизненную
связь. Даже полнейшее одиночество порой обогащает че¬
ловека мыслями и воспоминаниями о родине и оказывает
чудесное воздействие на понимание им прошлого, даже
если он и не владеет всеми своими силами, не мыслит так
свежо и гибко, как мыслил на свободе. И как можно от¬
ветить отсюда на верность другого человека иначе, чем
живо написанным письмом?! Ведь и без того довольно
трудно писать письма, когда разрешен лишь определен¬
ный выбор материала для них. Письма без содержания я
пишу неохотно и редко. Конечно, нет правил без исклю¬
чений. Кто сам переживает радость и испытывает боль,
тот и в письме может многообразно выражать чувства са¬
мой глубокой симпатии к другому человеку. Я горжусь и
впредь буду гордиться той любовью, которая соединяет
меня с другом моего покойного отца, своей нерушимой вер¬
ностью человеку, состарившемуся и поседевшему на ро¬
дине, человеку, который честно и храбро прошел через
жизнь, который теперь, может быть, уже потерял работо¬
способность...
Возможно, теперь я напишу Рудольфу такое письмо,
содержание которого позволит меньше опасаться возмож¬
157
ности передачи его другим лицам. Здесь в камере ничего
не изменилось.
Любовь и сердечные приветы шлет вам всем
ваш любящий Эрнст.
[Берлин], 27 августа 1935 г.
Моя дорогая Роза!
Твою открытку от 18. VIII получил с благодарностью.
В последний четверг здесь был большой осмотр, проведен¬
ный некоторыми делегатами Международного конгресса
по вопросам уголовного права и тюремной системы, засе¬
давшего в Берлине. Когда меня вызвали на прогулку,
я уже предчувствовал, что сейчас подвергнусь «обозре¬
нию» представителей разных народов. И верно! В двух
комнатах стояли делегаты, некоторые у стен, друг возле
друга, чтобы оставаться незаметными. Но уже при первом
обходе тюремного двора я их обнаружил и вспугнул.
Я вспомнил, что когда-то в зверинце Гагенбека видел, как
рассматривали представителей «цветных» народов, из ко¬
торых негры зулу и индейцы сиу особенно привлекали
к себе внимание и возбуждали всеобщее любопытство.
Но поскольку во мне, как совсем обычном европейце,
нельзя обнаружить ничего поразительного, делегаты при¬
личия ради предпочли немедленно удалиться. Меня по¬
стоянно радует, что в мире есть еще люди, которые про¬
являют ко мне интерес, даже и не будучи моими друзьями.
Больше ничего нового. Только одна просьба к тебе. Мои
брюки постепенно протираются на коленях. Боюсь, что
они не выдержат до процесса.
Тысяча приветов нашей Ирме и деду. Верность и горя¬
чий привет шлет тебе
твой любящий Эрнст из Моабита.
158
Берлин, 21 октября 1935 г.
Моя дорогая Роза!
С благодарностью получил твое письмо от 9. X, в кото¬
ром ты пишешь, в частности, что еще не получила моего
последнего письма. Тем временем выяснилось, что на¬
прасно радовалась — твое опасение оправдалось: это
письмо не разрешили отправить. В переданном мне изве¬
щении сказано: «Отправка письма от 29 сентября 1935 г.
не разрешена в виду его политического содержания. Ана¬
лиз исторических событий на страницах II—VII явно
служит лишь для обоснования недопустимых политиче¬
ских выводов на странице VIII».
Уж не думают ли, что мне надоест писать письма, если
станут не пропускать почти каждое серьезное письмо, со¬
держащее отдельные политические рассуждения? Это ма¬
ловероятно и неприемлемо. На каком, собственно, основа¬
нии не допустили к отправке мое последнее письмо?
Я написал его, исходя из насущной потребности, и только
потому, что в конце его высказал правду по одному поли¬
тическому вопросу, оно было задержано.
Ведь наша нынешняя совместная духовная жизнь в
значительной части проявляется в наших письмах. Не¬
ужели я должен отказаться писать письма, отречься от
этого удовлетворения своей насущной потребности, от
этого проявления своего жизненного чувства? Нет! Мне
было бы тяжело отказаться от этого: молчание повседнев¬
но беспокоило бы меня и делало бы намного тяжелее оди¬
нокие и безмолвные часы моего заключения. Если бы я
уже стал человеком, чувства которого охладели и погасли,
то, пожалуй, мог бы терпеть это, но во мне еще жива
любовь к человеку, любовь к ближнему, которую нельзя
оградить холодной решеткой тюрьмы. Здесь, в полнейшем
одиночестве, все же пытаешься как-то выразить свои
мысли, свою духовную жизнь, вспоминая ли любимую ро¬
дину, нашу борьбу, полную превратностей и испытаний,
собираясь со всеми духовными силами, занимаясь кро¬
159
потливыми поисками чего-то животворного, чем и является
в жизни политика...
Увековечить в письмах незабываемые часы прошлого
мы можем серьезно только тогда, когда правда говорит с
правдой, то есть в данном случае, когда затрагиваешь и
анализируешь нашу политическую борьбу. Где здесь еще
можно искать и найти утешение и прибежище чувствам,
где проявить тесную духовную взаимосвязь, как не в
письме! Ведь это еще возможно, пожалуй, только в нем!
Жизнь и обстоятельства вызвали эту нежеланную раз¬
луку, но наша воля может преодолеть ее или перекинуть
через нее мост, чтобы человек общался с человеком, душа
с душой, хотя бы только письменно. Чувство духовного
единства и нерушимая прочная любовь, соединяющие нас,
противоборствуют разлуке, которую нам навязывают тю¬
ремные затворы. Письмо создает возможность общения
между людьми, стремящимися к одной цели и теснейшим
образом связанными между собой... Письмо, в котором
ведь вполне можно выразить самые глубокие движения
души, должно помочь нам преодолеть нежеланную раз¬
луку и придать нашей совместной жизни определенную
духовную форму и связь.
То, что один человек ощущает, чувствует, обдумывает,
желает в самой глубине души в течение всей своей жизни,
никто другой не переживает так, как он. То, что человеку,
оказавшемуся в одиночестве, приходится решать, совер¬
шать, добиваться, идя на жертвы, испытывать в заботе и
радости, переживает лишь он один. Все значительные со¬
бытия жизни (от первой любви до смерти родителей),
любое важное решение, всякую возложенную ответствен¬
ность, каждую сильную боль и печаль — все остро пере¬
живает он в одиночестве. Лишь очень немногим людям
довелось пережить полнейшее одиночество в обстановке
крайнего бедствия — одиночество потерпевшего катастро¬
фу в бушующем море или в глубокой шахте, забытого на
поле боя или запертого в тюремной камере. В таком оди-
160
ночестве человек ищет и находит самого себя, находит он
и своих друзей, своих страдающих собратьев, самых вер¬
ных, близких ему, и пытается помочь им хотя бы только
письмами.
Ведь этот голос сердца, эта любовь к людям стремится
найти какое-то выражение. Но как бесконечно трудно,
оказывается, при этом соблюсти границу, не нарушить или
не перешагнуть ее! Кто берется писать письма, не при¬
ближаясь к этой духовной границе, никогда не впадет в
искушение. Но тот, кто пытается излагать свои мысли
в письме и доходит при этом до невидимой границы, а за¬
тем и переходит ее, не осознавая этого, тот рискует, что
его письма не будут отправлены. Конечно, это не значит,
что такая опасность вызывается преднамеренно, но что же
делать, если мысли, которые постоянно мучают меня, и ис¬
пытываемая мной настоятельная потребность сообщить
их тебе в большинстве случаев заставляют меня вторгать¬
ся в эту опасную зону!..
Ты справедливо пишешь, что за два с половиной года
со дня моего ареста произошло так много событий, что о
них можно было бы написать книгу. Этим еще слишколм
мало сказано, ибо на самом деле можно написать целый
ряд книг! Общая картина мира уже только за последние
месяцы дала такое обилие мыслей и побуждений к ним,
что этого вполне достаточно для толстой книги. Как я хо¬
тел -бы выразить и сообщить тебе некоторые мысли, кото¬
рые гнетут и мучают меня, мысли, которые целиком запо¬
лонили мой мозг! Если бы можно было писать, что ду¬
маешь, это было бы великолепно само по себе и в то же
время большим, душевным облегчением для меня. К со¬
жалению, я скован строгими рамками и принужден соблю¬
дать в переписке условия, которые мне предписаны...
Тысячу приветов от всего сердца шлет тебе
твой любящий Эрнст.
7
Эрнст ^Гельман
161
[Берлин, конец октября — начало ноября] 1935 г.
[Из письма Эрнста Тельмана дочери Ирме]
...Когда к твоему 15-летию я написал тебе серьезное
письмо с отеческими наставлениями, то не подозревал, что
процесс по моему делу еще не состоится и до твоего 16-ле¬
тия. Хочу сегодня лишь кратко дополнить содержание
того письма. Пусть же это короткое письмо доставит тебе
небольшую радость к твоему 16-летию 6 ноября.
Прошло уже 16 лет с тех пор, как ты родилась — год
спустя после окончания мировой войны. Как много забот,
как много радостей жизни успела ты пережить вместе со
своими родителями за эти годы! Никто из нас не знает,
какие судьбы будут определять в дальнейшем твой жиз¬
ненный путь. Но одно мы знаем: судьба и опыт жизни
не могут не оказать влияния на твою душу, будут укреп¬
лять тебя в жизненной борьбе и закалять твое юное серд¬
це. Богатство твоей юной жизни будет постепенно расти
с приобретением нового опыта, с новыми переживаниями,
а также благодаря творческому духу и воле твоей собст¬
венной боевой натуры... Будь и оставайся верной и храб¬
рой во всех своих жизненных задачах! Неуклонно испол¬
няй великий долг перед своей дорогой матерью! Закаляй
свой организм гимнастикой и спортивными упражнения¬
ми, постоянно укрепляй свое драгоценное здоровье!
В этом смысле я желаю тебе всего хорошего ко дню
рождения и надеюсь, что твоим поступкам и делам в даль¬
нейшей жизни будут сопутствовать счастье и удовлетво¬
рение!
Пусть мрачные времена не отравят тебе этот день, про¬
веди его в кругу своих подруг, родных и знакомых радост¬
но и весело! Пусть следующий день рождения доставит
тебе и нам великую радость оказаться вместе на свободе,
пусть приблизится Час, когда ты сможешь радостно обнять
и приветствовать своего отца! Такой желанный радостный
час был бы лучшим подарком ко дню твоего рождения.
162
От всего сердца поздравляю тебя с днем рождения и шлю
тебе самый искренний привет.
С горячим поцелуем
твой любящий отец.
[Берлин, конец 1935 г.— начало 1936 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
...Рождество 1935 г.! Одинокий и изолированный от ми¬
ра, уже третий раз встретил я рождество здесь, в тюрем¬
ной камере! Прошло уже три рождества в Моабите, но на
этот раз рождество в «превентивном заключении»...
Вторая половина дня приближается к вечеру. Рождест¬
во! Постепенно наступила тьма. В то время когда на улице
метет пурга и трещит мороз, я прозябаю здесь в одиночном
заключении. Слышится отзвук медленных шагов часовых
по тюремному двору, а иногда по коридорам внутри кор¬
пуса; временами лай собак нарушает общую тюремную
тишину. Мой взгляд скользит сквозь железные прутья
оконной решетки, которые расположены близко друг от
друга и глубоко вделаны в прочную старую степу. По свет¬
лому, сверкающему звездами небу быстро мчатся белые
облака. Вдали звонят церковные колокола... От бурлящей,
многоголосой жизни улиц большого города, отзвуки кото¬
рой иногда проникают через прутья решетки, я здесь пол¬
ностью изолирован.
Бывают иногда моменты, когда во мне преобладают
боль и горечь, порождаемые этой моей столь жестокой
судьбой. Так было и к концу второй половины дня нака¬
нуне рождества. Погруженный в глубокое раздумье, я вы¬
зываю в памяти многое забытое из былых времен и из
счастливых юношеских лет. Вспоминаю о моей далекой
родине, о моих любимых дома... Я знаю, я чувствую, что у
домашнего очага — моя Роза, паши Ирма и дед, а также
родные, знакомые и друзья, что они думают обо мне и им
недостает меня. С большой любовью думаю я о тебе и о бы¬
163
лом. Многообразные воспоминания о пережитом в моем
родном городе Гамбурге, о нашей общественной и семей?
ной жизни, о нашей жизненной борьбе проносятся передо
мной... О, как преходяще и кратковременно все прекрасное
на земле! Оно приходит как чудо и улетает как счастье...
Но вера в собственную силу всегда одерживает верх...
Я решительно выпрямляюсь, по-прежнему твердо и смело,
хотя и страдая, смотрю в лицо неизбежному, с хладнокро¬
вием и новой жизненной энергией собираю все свое тер¬
пение. Вот я уже и избавился от мучений, от вызывающих
боль воспоминаний. Снова хожу по камере взад и вперед...
Затем вдруг беру книгу Достоевского «Раскольников» 1.
Уже пролог захватывает меня и быстро наводит на другие
мысли. Книга — единственный друг, который здесь со
мной неразлучен. Я читаю, читаю часами, пока не раздает¬
ся звон колокола — сигнал ко сну. Между тем все беды
забыты, все печали вытеснены из души, я снова счастлив
и доволен...
...Есть ли у нас в канун Нового года более горячее по¬
желание, чем пожелание обрести в ближайшей перспек¬
тиве долгожданную свободу? ...С этим пожеланием, с этой
надеждой вступаем мы в Новый год.
С Новым годом! Желаю вам всем наилучшего здоровья,
счастья и исполнения желаний, надеюсь на скорое свида¬
ние на дорогой родине.
Твое письмо от 24.XII и письмо Ирмы от 19.XII полу¬
чил сразу же после рождественских дней и прочел с огром¬
ной радостью. Как Ирма радовалась моему письму, так и
я радовался ее письму. Это умное и приносящее радость
письмо, от которого веет свежестью и благожелательно¬
стью. Кратко отвечаю здесь на это письмо, выражаю ей
за него мою глубочайшую благодарность. Пусть Ирма по¬
степенно добивается дальнейших успехов. На ваши письма
1 Заголовок некоторых немецких переводов романа Ф. М. До¬
стоевского «Преступление и наказание».— Прим, перев.
164
отвечу в следующий раз. Я очень опечален, узнав из тво¬
его письма, что со здоровьем у деда обстоит нехорошо. Но
будем надеяться на лучшее! Желаю ему всего хорошего
и улучшения здоровья...
Горячие искренние приветы шлет вам
ваш любящий Эрнст.
Берлин, 26 января 1936 г.
Дорогой друг Рудольф!
Уже давно меня тянет написать тебе, любимый дорогой
друг, если по старой памяти я еще могу называть тебя так.
Я хотел доставить тебе к Новому году неожиданную ра¬
дость, но, к сожалению, моя открытка не была допущена
к отправке. Прежде всего прими мою горячую и полную
любви благодарность за твои многие открытки и равным
образом за то внимание, которое ты всегда проявлял ко
мне за время моего длительного заключения. Не злая воля
или безразличие были причиной того, что я так редко от¬
вечал тебе: ведь даже величайшая благодарность выража¬
ется иногда молча. Тебе делает честь, что ты помнишь
и о тех, кого преследует судьба.
К сожалению, я не могу написать тебе всего, что хотел
бы сказать. Далеко от тебя, прозябая в одиночестве и без¬
молвии тюремной камеры, я чувствую, как тяжело перено¬
сить и это бремя, прибавляющееся ко всем остальным тя¬
готам, которые возлагает на меня судьба. Раньше я ни¬
когда не чувствовал так сильно и не представлял себе так
реально, что значит находиться в одиночном заключении
и быть изолированным от людей, какое психологическое
воздействие оказывает это с течением времени на мысля¬
щего человека, если он принужден так жить годами. Для
меня это новая школа жизни, причем многие испытания и
страдания на моем бурном жизненном пути в прошлом от¬
нюдь не могут служить здесь меркой для сравнения. Гёте
метко сказал однажды: «Душа человека, как подобна ты
165
воде, судьба человека, как подобна ты ветру!» Как мало
слов, но как много в них смысла и правды... Есть люди, ко¬
торых судьба забивает и подавляет, в то время как другие
люди мужают и крепнут под ее ударами. И если к тому же
судьба особенно благосклонна к человеку и хочет одарить
сто величайшим счастьем на свете, она дает ему верных
друзей. Я часто радуюсь от всего сердца, сознавая, что свя¬
зан прочными узами с такими верными-верпыми людьми.
Ценность этой нерушимой верности проявляется в выс¬
шей мере особенно во времена суровых испытаний. Ибо,
когда жизненный путь становится тернистым и каменис¬
тым, а борьба жестокой и тяжелой, только тогда и прояв¬
ляется истинная дружба. Верность — заповедь дружбы,
самое драгоценное, что вообще может быть дано человеку...
Что же нас так глубоко и братски соединяет и сплачи¬
вает друг с другом? Самое ценное — разнообразные вос¬
поминания о дорогой родине, о Гамбурге, о неспокойном
времени моего детства и юности! Десятилетия тесной свя¬
зи с моими дорогими родителями, особенно с моим люби¬
мым отцом, и наконец, наша совместная работа на произ¬
водстве никогда не изгладятся у нас из памяти. Родные
места, где я вырос и куда вновь и вновь возвращаюсь ду¬
шой, многое, пережитое мной в родительском доме,— вот
то, что прочно и глубоко скрепило нашу дружбу. Никогда
не забуду многие-многие увлекательные вечера, которые ты
провел вместе с моим дорогим отцом, и мысленно снова пе¬
реживаю веселые и печальные времена в жизни друга мо¬
его отца. Меня радует то, что на протяжении моего за¬
ключения ты постоянно был верен и писал мне. Это еще
крепче спаяло нашу сердечную дружбу.
Твои приветы с родины облегчают мне здесь порой
почти безутешную судьбу и тем больше напоминают о
твоей старой дружбе с моим столь горячо любимым отцом,
так внезапно утраченным. Прошло целых два года с тех
пор, как на меня обрушилась глубоко потрясающая, полная
скорби весть: моего отца больше нет, он умер. Я не мог
166
закрыть ему глаза, мне, единственному сыну, не разреша¬
ли отдать ему последние почести. Моего отца больше нет,
он покоится — я часто думаю о нем и о его тихой моги¬
ле — в Ольсдорфе. Едва лишь немного зажила мучитель¬
ная рана, нанесенная этой жесточайшей утратой, как в на¬
ступившем году меня уже постиг новый удар — смерть
ставшего мне дорогим доброго сердцем тестя. Моя му¬
жественная жена скорбит о своем горячо любимом отце,
моя дочь потеряла любящего деда. В родной земле покоят¬
ся теперь вместе с моей дорогой матерью мой отец и по¬
близости от них — мой тесть. Опустело их место в нашем
КРУГУ, но мы будем всегда глубоко чтить их и хранить о
них верную память.
Дорогой Рудольф, как охотно я погружаюсь в глубину
их и моего прошлого и вызываю в памяти былые, но все
еще свежие переживания! Дух оживляется, память осве¬
жается и напрягается. Изоляция и одиночество иногда да¬
же обогащают человека мыслями и воспоминаниями и ока¬
зывают на него чудесное воздействие, хотя он и не владеет
всеми своими силами и не мыслит так свежо и гибко, как
это было на свободе.
Ты знал меня еще совсем маленьким мальчиком в ро¬
дительском доме. Ты, вероятно, еще помнишь, как я едва
16 лет от роду ушел из родительского дома и скитался в
поисках работы без всякой помощи и без каких-либо
средств, полагаясь во всем лишь на самого себя. Уже тог¬
да познал я горькую необходимость самому зарабатывать
свой хлеб насущный, чтобы не быть в тягость ни своим
родителям, ни другим людям. Я также вел и выдержал
борьбу с жестокой силой голода, честно пробивая себе до¬
рогу в этом мире.
Моя суровая судьба рано научила меня чувствовать и
понимать жизнь и образ мыслей немецкого рабочего.
Сколько раз мы храбро смотрели в глаза нужде и нищете!
Как мы хотели работать, когда нам выпадал тяжелый жре¬
бий безработицы! Однако мы стойко выдержали все, ибо
167
принадлежали к такому классу, который привык к тяго¬
там жизни, но не склонился перед ними. Чем больше была
нужда, тем сильнее стремились мы одолеть ее.
Все мое существо глубокими корнями срослось с тру¬
довым народом, который я полюбил со всей страстью серд¬
ца... Гамбургские рабочие и служащие были и всегда ос¬
танутся моими самыми близкими братьями, они были пер¬
выми товарищами в борьбе и страданиях на моем бурном
жизненном пути. Непреложным фактом остается то, что
мне так часто доводилось делить с ними судьбу и испыта¬
ния, что узы солидарности, выросшей на почве родины,
неразрывны и все еще соединяют меня с ними и поныне.
Никогда в жизни не забуду я и огромных впечатлений и
переживаний в своем родном краю. Но еще более незабы¬
ваемо то, что позднее я оказался в горниле жизни всей
родины — страны и народа,— величие и значение которой
познавал тогда всюду.
Хотя динамика развития изменила многое-многое и
ставит передо мной вопрос, почему судьбы людей склады¬
ваются порой так своеобразно, мои многообразные пере¬
живания и опыт, факты из повседневной жизни народа
остаются незабываемыми, они были самой надежной опо¬
рой в бурной борьбе и поныне все еще поддерживают мой
дух. «Собственный опыт есть мудрость»,— сказал однаж¬
ды Лессинг. Его слова точно выражают истину. Повседнев¬
ная жизнь и полный превратностей опыт трудового немец¬
кого народа были для меня важнейшей сокровищницей,
великой школой подготовки к деятельности, фундаментом
и духовным снаряжением моей позднейшей эрудиции. Они
очень часто побуждали меня не жалеть своих сил для дела
добра и справедливости.
Да, действительно пережитые судьбы, которые люди
сами избрали себе, благодаря которым они возмужали и
окрепли, производят более потрясающее впечатление, чем
те судьбы, о которых можно иногда прочесть в книгах.
В отупляющем одиночестве, в этой духовной тьме, в ко¬
168
торой я принужден прозябать здесь, в камере, я страстно
жажду встречи с людьми, которые, хотя и живут здесь
только в книгах, но порой думают, чувствуют, действуют
и страдают, как я. Ведь здесь мои единственные спутни¬
ки — газеты и книги. Именно в них я все еще могу найти
некоторое утешение и радость. Здесь, в этих стенах горя
и отчаяния, вести из газет и чтение хороших книг прино¬
сят сердечную отраду и духовное обновление.
Хорошо счастливцу, наслаждающемуся свободой,— его
не терзает эта душевная мука. Но не следует забывать, что
неудержимый ход истории всегда требовал жертв, подоб¬
но тому как наша эпоха с ее величием и значением, бур¬
ным развитием событий требует закаленных и сильных
людей и подвергает их испытаниям, которые они должны
выдержать.
О, если бы знать, когда же пробьет последний час, при¬
неся с собой избавление от этой участи?!..
Я хочу пройти через это тяжелое испытание спокойно
и стойко, уверенный в себе, твердый сердцем, чистый со¬
вестью, свободный духом и высоко держа голову, мужест¬
венно и смело глядя в будущее!
Как шахтеру, засыпанному обвалом в глубокой шахте,
сигналы, простукиваемые его братьями по труду, возвеща¬
ют желанное спасение, как потерпевшему кораблекруше¬
ние в открытом море свет маяка приносит надежду, как
усталому путнику в темноте ночи мерцающие огни жилья
обещают приют на ночь, так и для меня однажды придет
время, когда во мраке тюрьмы блеснет луч света, взойдет
заря свободы и ярко озарит будущее, полное надежд.
Дорогой друг, так мчатся годы, а воспоминания о бы¬
лом, как живые, проходят перед нами. Уже много лет про¬
шло с тех пор, как мы виделись в последний раз в обще¬
стве моего отца. За это быстро прошедшее время многое
изменилось в нашем ганзейском городе. Тем временем ты
постарел и поседел и уже не можешь работать на произ¬
водстве.
169
Когда же все мы вновь увидимся в дорогом родном
краю?
...Одно из моих самых больших пожеланий состоит в
том, чтобы было еще суждено пережить тот радостный
час, когда я на свободе смогу приветствовать тебя и руко¬
пожатием лично поблагодарить за твою верность. В ответ
на многие твои открытки и письма прими эти строки с вы¬
ражением моей самой глубокой благодарности. Желаю и
надеюсь, что это письмо застанет тебя здоровым и бодрым!
Если твои денежные средства позволят, по прочтении
этого письма купи крепкого северного грога и выпей за мое
благополучие и нашу скорую встречу! А затем выпей еще
за свое и мое здоровье!!!
Большой сердечный привет шлет тебе твой верный
друг
Эрнст.
[Берлин, начало марта 1936 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
♦..Читая твои письма, я усматриваю два обстоятельства,
которые наполняют меня живой радостью: при всей боли,
которую ты испытала в связи со смертью своего горячо
любимого отца, ты проявляешь непреклонную веру в наше
будущее и твердую волю мужественно и смело нести свой
тяжелый крест. Несмотря на клевету и ложь, наш верный
союз остался нерасторжимым и прочным; тяжелые удары
судьбы не ослабили и не подорвали его, а ведь они раз¬
рушили многое, что казалось нерушимым. В горниле ве¬
ликих страданий наша истинная любовь предельно зака¬
лилась и окрепла, выковалась в неразрывное единство.
Еще лишь два дня, и минует три года, полные событий,
о которых тяжело вспоминать, в этом отупляющем, тоск¬
ливом, безлюдном тюремном мире. Что только не прошло
мимо меня! Какие перевороты в жизни народов, какие ре¬
170
шающие изменения произошли за это время во всей кар¬
тине мира!
Как много обвинений и страданий перенес я с мужест¬
венной готовностью и прочувствовал вдвойне их тяжесть!..
У кого есть мужество переносить свою судьбу, тот вместе
с тем одолевает свои страдания...
Берлин... марта 1936 г.
Моя любимая, дорогая Роза!
Я помню о тебе и шлю ко дню твоего 46-летия свои са¬
мые горячие сердечные поздравления и приветы. .
Уже четвертый день рождения справляешь ты с нашей
Ирмой без меня на дорогой родине, причем на этот раз
вам не суждено пережить большую радость свидания в
этот день здесь, в Моабите.
Поэтому я хочу, чтобы наша Ирма, твои родные и по¬
други провели этот день с тобой, все время твердо помня
о том, что я среди вас и по-своему справляю его с вами.
Радость моя тиха, но глубока. Никогда в жизни я не за¬
буду, что уже четыре раза я провел твой день рожде¬
ния за решеткой и по какой причине. Что же другое могу
я тебе подарить, кроме этих слов, полных любви... Кто сра¬
жался и принес с собой домой шрамы и раны, тот воору¬
жен против искушений. Мы не можем подкупить судьбу.
Только в непрерывной тяжелой борьбе закаляются люди.
Ведь борьба — первичный элемент жизни, закон разви¬
тия... Уверенность в себе, вера в свою судьбу— вот источ¬
ники нашей жизни и силы.
Подобно тому как сталь выковывается в пламени гор¬
на, так в огне юношеской любви однажды и на всю
жизнь выковался наш верный и прочный союз... Наше
счастье и горе, наши невзгоды и воля к их преодолению —
вот тот материал, из которого мы формируем свою жизнь
и который дает нам силу для решения жизненных задач.
Жизнь без надежды, как птица без крыльев. Жизнь без
171
любви, как небо без звезд. Именно любовь к тебе, к вам
дает мне силы превозмочь и сгладить многие боли и пе¬
чали, которые приносит нам нынешняя жизнь. Поэтому
любовь — та же радость, она, как солнечный луч, светит
живущему сквозь все страдания, горести, неудачи и забо¬
ты. Любовь — та же доброта, тот же внутренний свет, оза¬
ряющий человека и дарящий ему неиссякаемое тепло. Лю¬
бовь к человеку облагораживается и болью...
Наша юность, военные годы, вся героическая борьба
нашей жизни — все это, оживая, проходит передо мной!
Вспоминаю давно забытые отдельные события и пытаюсь
предугадать будущее... Надежда медленно возвращается
ко мне, новая надежда начинает ободрять мое сердце. Кто
располагает таким источником жизни, тот счастлив вопре¬
ки всем страданиям. Кто обладает в душе таким сокро¬
вищем, тот богат. Человек полон дремлющей любви. Счаст¬
лив тот, в котором она просыпается и кто умеет сохранять
ее живой. Он ищет и находит в себе счастье, чтобы осчаст¬
ливить других людей, свет, чтобы озарить их, жизненные
силы, живую надежду!
Всегда остается тяжелой задачей передавать на дале¬
кое расстояние такие мысли и слова, которые действенны
лишь в непосредственной близости...
Для хорошего брака характерны взаимные любовь и до¬
верие, дополнение друг друга, глубокое уважение и преж¬
де всего безусловная верность супругов. Верность — самое
драгоценное, что может быть вообще дано человеку, осо¬
бенно в тяжелые часы жизни, когда ценность верности
должна проявляться в тесной сплоченности и солидарно¬
сти. Наш союз прочно и нерушимо сплочен переживания¬
ми и испытаниями жизни. Если муж и жена живут в двух
разных мирах и каждый чувствует себя уютно лишь в сво¬
ем мире, не испытывая тоски по другому, то счастье их
прошло... Наша жизнь преисполнена страданий и любви.
Когда же придет решение нашей тяжелой судьбы? Иногда
в жизни все быстро меняется... Когда же нам улыбнется
172
радостный час своооды, когда я вернусь на дорогую, люои-
мую родину? Надо обладать мужеством и терпением...
Наша Ирма в одном из своих последних писем ко мне
писала: ты не должен печалиться и отчаиваться, но дол¬
жен всегда помнить о том, что с тобой я и мама и мы всег¬
да думаем о тебе. Доброе утешение и полная любви на¬
дежда звучат в этих сердечных словах и придают мне му¬
жества и терпения, чтобы переносить все тяготы вместе
с вами... Любимая, дорогая Роза, почки сирени, вложенные
в письмо,— символ весны и надежды, символ нашего глу¬
бокого духовного единства.
Желаю тебе самого лучшего здоровья и от всего серд¬
ца поздравляю тебя с днем рождения. Горячий привет на¬
шей Ирме. Большой привет с благодарной любовью и глу¬
бокой сердечностью шлет тебе
твой Эрнст,
Берлин, 17 мая 1936 г.
Дорогой друг Рудольф!
Так как в 1936 г. я не получал от тебя писем, что по¬
казалось мне очень странным, да к тому же сюда не по¬
ступил твой ответ на мое письмо от 26.1 с. г., я попросил
недавно мою жену поговорить с тобой лично и установить
причины твоего загадочного для меня молчания в эти ме¬
сяцы. На последнем свидании я с удивлением узнал от
моей Розы, во-первых, что ты неоднократно писал мне в
это время, а во-вторых, что ты вообще не получил мое
письмо от 26.1 с. г. Я был как громом поражен этим не¬
ожиданным известием.
Каким же человеком оказывается заключенный в тюрь¬
ме, если его лишают всякой, даже самой малой радости?
Здесь действительно часто случаются такие события, кото¬
рые я воспринимаю спокойно и сдержанно, но глубоко и
178
болезненно переживаю. Безграничное одиночество уже
само по себе приводит к тому, что человек здесь сильнее,
чем во внешнем мире, ощущает то, что отягощает или
ободряет его сердце. Ведь заключенному хочется переки¬
нуть мост через нежеланную разлуку и возобновить связь
с внешним миром, хотя бы только в письмах.
Только тот, кто познал тоску, знает, как она гнетет
человека, охватывая его душу до самой глубины. Иногда,
полный воспоминаний о родине, в тиши и одиночестве я
думаю обо всем. Никогда не умолкающая тоска гложет
меня, неотвратимо щемит мне сердце, часто заставляя
вспоминать и о тебе. Чем же иным могу я утолить ее, най¬
ти себе душевное облегчение, как не письмом к тебе? Чем
иным могу я отсюда ответить человеку на его предан¬
ность, как не живым, правдивым и искренним письмом?
Разве уже запрещено писать другому о том, что чувству¬
ешь здесь, если пытаешься воспроизвести это, соблюдая
границы, установленные здешними предписаниями?!
Что же оставила мне судьба, кроме моей дорогой семьи
и хороших друзей?.. Уже сама долгая разлука проясняет
отношения между людьми. Дружба с детских лет обязыва¬
ет меня. Ибо образ друга, сливаясь с памятью о незабывае¬
мой родине, нерушимо живет во мне как дух дружбы. Чем
глубже одиночество заключенного, тем сильнее чувствует
он, какое это счастье, что есть еще люди, которые от всего
сердца хотят доставить ему радость.
Дорогой Рудольф, сколько весен пронеслось уже над
страной с тех пор, как мы в последний раз виделись? Ког¬
да же пройдет моя тоска, когда состоится свидание на на¬
шей дорогой родине?
В знак искренней благодарности хочу сообщить тебе
здесь содержание моего пропавшего письма от 26.1 с. г.
(Следует письмо от 26.1).
174
Берлин, 17 июня 1936 г.
Моя дорогая Роза!
...Снова эти строки образуют мост, соединяющий меня
с внешним миром, реальность которого для меня уже по¬
степенно начинает исчезать. Даже совсем немногие слова
могут способствовать тому, что мы менее болезненно ощу¬
щаем разлучающее нас расстояние. Многое из того, что
я, к сожалению, лишь в предписанных границах, могу пи¬
сать и пишу, доставляет мне облегчение, ибо идет от серд¬
ца и помогает проложить мост через нежеланную разлуку
в нашей жизни. Тот, кто здесь безутешно и беспомощно
покоряется «неизбежной» участи, тот уже погиб, он посте¬
пенно будет все больше терять силу духа и воли. А тот,
кто, к тому же, подобно мне, оказывается оторванным от
бьющей ключом, многообразной жизни, какую я вел на
протяжении десятилетий в неустанной и тяжелой борьбе
и которая вошла в мою плоть и кровь, тот только тогда
сможет победно противостоять обстановке тюремной жиз¬
ни и ее воздействию на психику, если он смело выступит
против неотвратимого и неизбежного. Ибо и эта судьба
героическая, она также составляет жизнь, а для меня
жизнь всегда была борьбой.
Так, письма и открытки, особенно от тебя, а также от
других товарищей — это постоянный источник душевного
подъема и бодрости, источник новой духовной жизни.
Желаю нашей Ирме наилучшего здоровья и шлю ей
самый сердечный привет.
С неизменной верностью приветствует тебя искренне и
много раз
твой любящий Эрнст.
[Берлин, конец октября — начало ноября 1936 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана дочери Ирме]
...Хотя сегодня в Германии наше имя и ставится вне
закона, я все же знаю, что многие люди называют и слы¬
175
шат его с радостью. Ты — единственный ребенок чело¬
века, который всю свою жизнь отдал рабочему движению,
и ты должна жить так, чтобы, как девушка, как моя дочь,
быть достойной этого. Вскоре задачи, которые ставит
жизнь, будут предъявлять тебе более суровые требования
и в борьбе за их решение ты узнаешь сильные и слабые
стороны своего характера. Высшим законом в этой борьбе
всегда является нравственная стойкость и принципиаль¬
ная выдержанность. Без этого не может быть успешного
развития и продвижения к лучшему будущему. Это — же¬
лезный закон. Относись с глубоким уважением к настав¬
лениям своей матери. Старайся критически разбираться
во всех впечатлениях, которые ты получаешь, и сообразуй
их со своим чувством и рассудком. В пору моей юности
самые незначительные переживания тоже часто направля¬
ли мои поступки. Но великие события и факты еще в ту
пору навсегда глубоко запали мне в душу и определили
мою позицию в обществе...
Читай произведения наших великих поэтов — Гёте,
Шиллера, Лессинга и нашего Фрица Рейтера. И если
тебя захватит идея, воодушевись ею. Ибо Человек должен
обладать способностью воодушевляться. Иначе где же ему
взять силу, для того чтобы бороться и уметь понимать дру¬
гих людей?.. Я не могу находиться рядом с тобой и вести
и направлять тебя, но мысленно я всегда с тобой и сопро¬
вождаю тебя в пути...
[Берлин, декабрь 1936 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
...В этом году, так же как в прошлом, мы вновь наде¬
емся, что скоро справим рождество вместе. Ведь рождест¬
во — особый праздник. В эти дни люди особенно чувст¬
вуют свою родственность не столько благодаря преподно¬
шениям и подаркам, сколько в силу общей надежды па
возвращение света солнца. Дело в том, что паши представ¬
ления о пробуждении природы и возвращении весны боль¬
176
ше всего соответствуют языческим обрядам празднества
солнцеворота. Хотя церковь и узурпировала именно это
празднество, чтобы привязать людей к своим церковным
праздникам, но ведь первоначально люди справляли его
по причинам, не имевшим ничего общего с учением церк¬
ви...
Как ни тяжела жизнь, которую мне приходится вести
здесь за этими тоскливыми стенами, я все же чувствую
себя достаточно сильным, чтобы вынести ее. Пережить это
время — моя судьба, и если она меня иногда ужасно гне¬
тет, я вспоминаю внешний мир или слова Целлера: «Вы
можете отнять у нас любимых, но из нашего сердца вам
их не вырвать». Чье сердце полно любви, тот, как броней,
защищен от страданий. Когда-нибудь придут и для нас
лучшие дни и мы сможем лишь вспоминать о том, что се¬
годня волнует нас до глубины души...
[Берлин, январь 1937 г.]
[Из письма Эрнста Тельмана жене Розе]
...Как глубоко ты понимаешь мое положение и как бо¬
гата переживаниями наша совместная жизнь — это так
живо предстало передо мной из твоего письма и так пора¬
довало меня, как уже давно не случалось. Вот уже пятое
рождество провожу я здесь, за глухими тюремными сте¬
нами. Только что надзиратель — сейчас вторая половина
дня — запер камеру. Вокруг меня мертвая тишина. Смот¬
рю в окно и думаю о любимом родном городе. Наступают
часы раздумий и внутренней борьбы. Мой путь предначер¬
тан, как бы суров он ни был. Пройти его мне помогает мой
твердый и непоколебимый характер. Тяжко переносить
повседневное унижение и попирание человеческого до¬
стоинства. Но эта борьба за его сохранение — мой удел.
177
Берлин, 3 марта 1937 г.
Мои дорогие Роза и Ирма!
...Сегодня ровно четыре года, как я нахожусь в стро¬
жайшей, почти неописуемой изоляции и непрерывном
тяжком одиночном заключении... Отрезанный от живой
жизни немецкого народа, отделенный от реального мира
железными прутьями решетки — так провел я эти годы
мучительной тюремной жизни. На этом тернистом жиз¬
ненном пути мне довелось пройти через все страдания,
порой испытывая потрясения, доходящие до самой глу¬
бины сердца. Ныне самое тяжелое и горькое у меня уже
позади.
В добавление к этому на меня обрушились еще и дру¬
гие суровые удары судьбы: смерть моего любимого неза¬
бываемого отца глубоко потрясла меня, смерть ставшего
мне дорогим тестя принесла новые часы, полные скорби.
Увы, мне не позволили отдать им последние почести.
В этих мучительных обстоятельствах мне доставляло
большое утешение знать, что ты, дорогая Роза, до послед¬
него времени была здорова. Инцидент и серьезное сооб¬
щение, последовавшие во время предпоследнего свидания,
очень огорчили меня. Можешь мне поверить, что я вместе
с тобой чувствую твои страдания, так же как и ты посто¬
янно переживаешь за мою судьбу. Будем надеяться, что
тебе можно не опасаться ничего худшего!
Можно ли вообще вынести все это без серьезных по¬
следствий? Чем дольше размышляешь над этим, тем более
непостижимым становится это. А с каким терпением и
упорством я переносил все! Подумайте, сколько нужно
усилий над самим собой, чтобы справиться с этими и все¬
ми остальными ударами судьбы! Какая же колоссальная
пропасть между жизнью на свободе, во внешнем мире, и
жизнью в этом подневольном и мрачном тюремном мире!
Как много страданий вынужден годами терпеть заключен¬
ный, не будучи в состоянии ни ослабить, ни предотвра¬
тить их! Разве поэтому не становится тем более понят-
178
ным, что заключенный воспринимает и переносит те или
иные тяготы гораздо тяжелее и мучительнее, чем чело¬
век, живущий на свободе, который в трудные часы жизни
все же может искать и находить себе прибежище в пере¬
мене обстановки?
Несмотря на энергичное сопротивление и железную
силу воли, проявляемые стойким заключенным, он не
всегда в состоянии воспрепятствовать безысходной обста¬
новке тюремной жизни, им овладевают тоска и мука, ко¬
торые впиваются в сердце и беспрерывно терзают и под¬
тачивают душу. Терпение как активное подчинение неиз¬
бежному порой восстает против слишком жестокой судь¬
бы, но единство страсти и рассудка помогает мне легче
преодолевать тяжелое состояние.
Часто приходится максимально напрягать всю силу
духа и характера и полностью уходить в себя, чтобы пре¬
одолеть власть судьбы и не поддаться ей. Каждое преодо¬
ленное страдание прибавляет силы, увеличивает поток
жизненной энергии. Даже если страдание тяжко, нужно
стараться побороть его с помощью жизненной энергии и
душевной силы, ибо и в страданиях жизнь все же сохра¬
няет свою ценность. Иной человек лишь в пучине страда¬
ний открывает самого себя, открывает в себе такие глу¬
бины, о которых не подозревал, открывает в этих глуби¬
нах такие сокровища, которые возвышают и вдохновляю!
его. Именно в отношении человека ко всей судьбе, в его
уверенности в себе, постоянно и неразрывно связываю¬
щей должное и желаемое, и во всей мужественности его
характера раскрывается его героическая сущность.
Годы ничем не прерываемого одиночества все прочнее
замыкали меня в определенном, отграниченном мире пред¬
ставлений. Как часто в моем воображении протекает этот
поток обстоятельств, впечатлений, да и событий! Жизнь
становится тогда, как сон, сон — как жизнь. Как дунове¬
ние, плывет этот сон над землей и людьми, картинами и
драмами, судьбой, природой, жизнью и верой. В нем
179
скрадываются вчерашние часы, а прошлые события и че¬
ловеческие судьбы выступают на передний план, далекие
и тем не менее близкие мысли проносятся, чтобы на мгно¬
вение превратиться в воспоминание...
Воля к самоуважению и самоутверждению, обнаружи¬
вающаяся в человеке, дает ему силу сопротивляться, что¬
бы не быть раздавленным судьбой. Ибо дуб остается ду¬
бом, где бы он ни рос. Какая неумолимо жестокая судь¬
ба с ее потрясающей повестью о страданиях, которые че¬
ловек перенес, пройдя через самые тяжелые испытания на
протяжении четырех лет заключения! Однако есть много-
много людей, которым суждено нести и терпеть такое же
бремя, как и мне.
Уже начинается пятый год заключения, а я не знаю,
когда же придет конец этой муке!..
Представляется весьма вероятным, что с предстоящим
введением в силу закона о новых положениях уголовного
нрава в Германии будет объявлена широкая амнистия.
Как знать, попаду ли я в эту армию счастливых? Хотя
па этот раз надежда гораздо реальнее, чем это было до
сих пор.
Так проходит год за годом. Наша Ирма все взрослеет,
а вот воспитание со стороны отца в желаемой степени
оказывается невозможным. Поэтому, дорогая Ирма, тем
больше старайся к чести своей любимой матери и к ра¬
дости своего отца вырасти простой и скромной девушкой
с твердым характером, с доброй и чистой душой! Для
меня будет двойной радостью, когда я вновь обрету сво¬
боду, найти тебя стойкой и обладающей чувством собст¬
венного достоинства. Будь здорова и оставайся честной и
смелой!
Горячие искренние приветы шлет вам от всего сердца
ваш любящий Эрнст.
180
[Берлин], 22 марта 1937 г.
Моя дорогая Роза!
27.III — день, когда ты справляешь свое 47-летие.
Уже в пятый раз ты празднуешь этот день далеко от меня.
Судьба не хочет, чтобы мы отпраздновали его вместе на
родине. Но в этот день я тем ближе к тебе в своих сокро¬
венных мыслях, тем более с тобой в своей сердечной тоске.
Лишь тот, кто знает, что такое тоска, поймет, как я
страдаю!
В качестве подарка ко дню рождения посылаю тебе
это письмо... Мы с тобой давно привыкли все делить друг
с другом, будь то горе, будь то радость... История нашего
брака началась в вильгельмовские времена, мы пережили
годы мировой войны и весь веймарский период, а теперь
переживаем последнюю, доныне самую тяжелую пору в
нашей судьбе. Попытка описать отдельные переживания
истекших лет борьбы завела бы слишком далеко, однако
мы знаем одно: наша жизнь не только отличается глубо¬
ким нравственным богатством, но и наполнена многосто¬
ронним опытом, который мы приобрели в самых различ¬
ных областях в течение многих лет. И этот огромный
опыт, эти бесценные сокровища мы накапливали не в
отрыве от жизни и труда народа, а в самой гуще повсе¬
дневной жизни трудового народа, в потоке жизни мы учи¬
лись самостоятельно плавать и при этом приобрели нема¬
лое-знание людей... Именно эта жизнь укрепила наши
характеры, так тесно и верно связала нас друг с другом
и создала наш полноценный брачный союз. В таком браке,
в котором жена является боевой соратницей мужа, как,
само собой разумеется, у нас, действительно возвышаешь¬
ся над всей властью судьбы, потому что пережить такое
счастье, хотя бы лишь узнать его, отнюдь не часто доста¬
ется на долю человека... В результате таких взаимоотно¬
шений супругов, при которых один дополняет и обогаща¬
ет другого и каждый одновременно дает и берет, возникает
то подлинное взаимное единение, которое не может быть
181
достигнуто лишь в результате совместной жизни. Нужно
самому испытать это, чтобы знать, как сильно влияет та-
кой брак, как много дает он нам, какая сила вырастает
в нас благодаря ему,— и тогда тем более пожалеешь всех
тех, кому не выпало на долю такое счастье... Наша лю¬
бовь составляет те узы, которые все крепче объединяли
нас, особенно в тяжелые времена.
Лишь в счастливом и духовно здоровом браке может и
ребенок вырастать так, чтобы самому приобрести средства
и внутреннюю силу для самостоятельного формирования
своей будущей жизни. Какой же счастливой можно счи¬
тать нашу Ирму!..
С бьющимся сердцем переживаю я здесь мрачные и
радостные картины жизни. Иногда, погрузившись в мыс¬
ли, я хожу по улицам юношеских лет и ищу то счастье, в
котором отказывает нам настоящее... Часто в такую пору
страданий за недели и месяцы познаешь больше, чем в
иное время за годы и десятилетия... Здесь, в этой тюрем¬
ной тишине, я тешу себя надеждой, что не поддамся судь¬
бе, под гнетом которой мне суждено страдать... Однако
желание еще не есть свершение. Лишь человек, уже зака¬
лившийся в перенесении собственных страданий, может
помочь переносить страдания и другим людям. Ибо его
страдание — это не что иное, как охватывающая его час¬
тица всеобщего бремени страданий, и лишь благодаря соб¬
ственному страданию он внимательнее относится к стра¬
даниям других людей...
В этом году весна долго заставляет себя ждать и мед¬
ленно дает себя чувствовать в жизни природы. В прош¬
лом году в это время почки сирени уже распускались. Сей¬
час они еще закрыты и с тоской ждут теплых дней и власт¬
ного весеннего солнца. Поэтому сегодня мне, к сожале¬
нию, не придется вложить в письмо тебе в подарок почки
сирени, как в такой же день в прошлом году. Посылаю
тебе в этом письме три сверкающих прекрасных осенних
листка, прими их в утешение и как знак моей благодарно¬
182
сти за все. Эти листья, пронизанные красными жилками,
символизируют созидательную силу прекрасной природы,
в которой жизнь, даже умирая, способна оставлять после
себя [свои проявления].
Будем надеяться, что скоро придет такая весна, когда
я сам смогу преподнести тебе первые цветы радости.
С этой надеждой от всего сердца поздравляю тебя с днем
рождения и шлю тебе самые горячие пожелания счастья.
Пусть это письмо доставит тебе тихую радость как знак
нашей взаимной верности и прочного союза...
И этот шепот слышен мне,
Ах, для любви глубокой
Пространства нет! Здесь в тишине,
В темнице одинокой,
4 Когда тоска мне давит грудь,
Шепчу и я: «О, не забудь!*
И к жиапи возвращаюсь
С благодарной верностью и незабываемой любовью
шлет тебе горячий сердечный привет
твой любящий Эрнст.
Печ. по кн.: Тельман Эрнст.
Письма из тюрьмы родным и близ¬
ким (1933—1937 гг.). Л1„ 1968.
’ Гёте И. В. Собр. соя., Спб., 1879, т. 9, с. 31 (из баллады «Чу¬
десный цветок. Песнь пленного графа*. Перевод Ф. Миллера).—
Прим, пер ев.
18:
ОТВЕТ
НА ПИСЬМА ТОВАРИЩА
ПО ТЮРЕМНОМУ
ЗАКЛЮЧЕНИЮ 1
Мой дорогой товарищ по судьбе и революционный со¬
ратник по борьбе за социализм!
Читая написанные тобой строки, я хотел услышать
твой голос, проникнуть в сущность твоего характера.
Это очень трудная задача, требующая таланта и тща¬
тельной предварительной подготовки в области изучения
человеческой психологии. Поэтому я буду говорить с то¬
бой без обиняков, откровенно, тем языком, на котором,
разумеется, и должен происходить разговор между братья¬
ми, друзьями и революционными борцами. Язык этот —
политический и образный. Он тверд и суров, но в то же
время пронизан глубокой любовью и большой теплотой, и
он правдив. Ибо существует историческая правда, то есть
необходимое соответствие изображения фактов, подлежа¬
щих установлению, самим этим фактам. Существует по¬
литическая совесть, требующая служения этой правде.
Правда не поддается фальсификации на длительное вре¬
мя, так как нет ничего непреложнее фактов. Помни всег¬
да, что наша совесть надежна и чиста, она ничем не за¬
1 О человеке, на письма которого ответил Тельман, имеются
скудные сведения. Из копий полученных от него конспиративным
путем и переправленных Тельманом на волю писем выясняется,
что его звали Ганс Иоахим Леман. Еще совсем молодым человеком
он был арестован гитлеровцами и провел в нацистских тюрьмах
около десяти лет. Из сообщения жены Тельмана Розы явствует, что
после разгрома фашистской Германии прикованный к постели тя¬
желой болезнью Леман жил в Лейпциге. Там он работал над вос¬
поминаниями о последнем периоде тюремной жизни Тельмана.
Завершив эту работу, Леман отправился с рукописью в Берлин,
чтобы передать ее Р. Тельман. По дороге в поезде чемодан его, в
котором находилась и рукопись воспоминаний, был похищен.
Вскоре после этого Леман скончался.
Ответ написан в начале 1944 года.
184
пятнана по отношению к трудовому немецкому народу.
Она не отягощена военными преступлениями, империали¬
стической разбойничьей политикой, тиранией, террором,
диктатурой и насилием над совестью, ущемлением свобо¬
ды и произволом, лжесоциализмом, фашистскими расовы¬
ми теориями, философствованиями розенберговского тол¬
ка, заносчивостью, высокомерием, хвастовством и прочим.
Наше дело правое. Уже поэтому мы не можем ни призна¬
вать этот мир, ни тем более увлекаться его иллюзиями,
а должны противопоставить ему смелые и сильные по
духу, твердые и целеустремленные воззрения и подверг¬
нуть этот мир критике — здоровой, но вместе с тем беспо¬
щадной и проникнутой горькой правдой.
v Конечно, и мы не являемся некими чистыми, непороч¬
ными ангелами, которых нельзя ни в чем винить и упре¬
кать. Мы также совершили в прошлом серьезные и отча¬
сти крупные политические ошибки, к сожалению, многое
упустили и не сделали из того, что нам нужно было бы
сделать в сложном переплетении минувших исторических
событий, чтобы преградить фашизму путь к государствен¬
ной власти. Но мы признали наши ошибки и открыто вы¬
сказались о них в порядке самокритики, исправили их и
избрали новые пути в области политики, пропаганды и
массовой борьбы. Поскольку же мы никогда не были пред¬
ставлены в германском правительстве и уж тем более не
стояли у власти в качестве единственной правящей пар¬
тии, наша вина перед немецким народом не является
столь тяжелой. Этот факт и многое другое, в особенности
же непрестанно приносимые нами жертвы в борьбе против
фашизма, были и остаются крупным преимуществом на¬
шей политики и обеспечили нам доверие масс. Значимость
человека как политического деятеля можно вполне оце¬
нить по достоинству лишь тогда, когда о нем судят не
только по тому, чего он достиг, но и по тому, чего он хотел
достигнуть. Кто хочет победить судьбу, открыть своей
эпохе новые пути, повести свой народ к лучшему будуще¬
185
му, кто чувствует в себе призвание и ставит перед собой
задачу зажечь других людей своим душевным пламенем,
тот бросает вызов миру непонимания, отрицания и враж¬
дебности. Ибо только борьба имеет смысл в жизни!
К сожалению, значительное большинство немецкого
народа в 1933 году еще не понимало нас. По мере того как
народ проходил «школу» фашизма, его прежняя позиция
начала изменяться. Проходя этот новый процесс перест¬
ройки своих прежних воззрений, народ стал внимательнее
приглядываться к нам и к нашей позиции. Уже сегодня
национал-социалистский режим «излечил» значитель¬
ную часть нашего народа. Та часть немецкого народа, ко¬
торая была левой или примыкала к левым, питает доверие
к нам и к нашей партии и связывает свои надежды на
лучшее будущее для Германии с дальнейшим неуклонным
прогрессивным развитием социалистического Советского
Союза. Так обстоит дело сегодня. Кто может знать, что
же произойдет в Германии завтра?
Мы заперты в тесном мирке. Картину всего большого
мира мы воссоздаем из тех представлений о нем, которые
не имеем возможности переживать непосредственно. Я час¬
то размышляю о том, насколько жизнь здесь узка по срав¬
нению с жизнью других людей, которые наслаждаются
бесценной свободой. Одиночество долголетнего заключе¬
ния, убивающая душу тюремная обстановка, четыре го¬
лые стены, многие годы лишения свободы делают иногда
неизбежными приступы уныния и возгласы отчаяния.
Когда я вспоминаю все, что промелькнуло во время
моего тюремного существования, то невольно закрываю
глаза. Хорошо еще, если здесь не утратишь ориентацию,
не станешь мертвецом прежде, нежели наступит физиче¬
ская смерть. Стены одиночества оказывают известное воз¬
действие на любого человека, следовательно, также и на
нас. Понятно, что жалоба на одиночество — это выраже¬
ние страстного желания от него избавиться. Но ведь мы
всегда можем сделать из нужды добродетель. О том, как
186
страшно наваливается такое одиночество, никто не может
свидетельствовать точнее, чем «эксперт», который на про¬
тяжении долгих лет сам непосредственно его переживал
и испытывал. Быть может, с дикой силой охватывает его
тоска о жене и детях, о матери, отце, брате или сестре, о
друге, о жизнерадостной шутке и веселом обществе, о ча¬
сах совместного досуга с людьми одинакового образа мыс¬
лей, вообще о золотой свободе. Многие могут здесь оту¬
петь, отдаться чувству жалости к самим себе, погрузиться
в забытье и грезы. Но если мы оба взглянем в глаза друг
другу, прислушаемся к своему внутреннему голосу, изме¬
рим мощь нашего духа, то мы почувствуем, какова сила
ясности, захватывающая сила духовного величия и особен¬
но сила убежденности, которые вновь и вновь вырывают
нас из этой гнетущей, глухой и почти безнадежной тюрем¬
ной атмосферы.
Какое возвышающее действие оказывает убежденность
в правоте своего дела на заключенного в тюрьму человека,
возвращая ему жизненные силы! Именно этот прочный
фундамент дает человеку выдержку, присутствие духа,
силу и твердость при всех превратностях судьбы. Кроме
того, в наших воспоминаниях прошлое становится актив¬
ной силой именно в служении будущему, а не тогда, когда
оно является предметом безнадежного созерцания, при ко¬
тором кажется, будто с прошлым покончено. Отважно про¬
тивоборствуя судьбе в настоящем, мы утверждаем себя
тем, что в своих воспоминаниях осмысливаем прошлое и
устремляем наши ожидания и надежды в будущее. Так
между воспоминанием и ожиданием и течет наша жизнь
во времени. Чем лучше человек знает, откуда и куда он
идет, чем яснее, таким образом, его воспоминания и ожи¬
дания, тем больше такой человек является подлинной лич¬
ностью. Причем такое его ожидание — отнюдь не пассив¬
ное выжидание, а готовность с решимостью встретить бу¬
дущее, осознавая политические цели, вновь и вновь
активизируемые воспоминанием. Кто так бережно относит¬
187
ся к своим воспоминаниям, в том крепнет ощущение жиз¬
ни, крепнет сопротивление грядущим ударам судьбы. Вос¬
поминания о наполняющих душу гордостью высоких
мгновениях и свершениях нашего прошлого придают нам
неизмеримую силу.
Когда ты, убежденный революционер, всего 17 лет от
роду, попал в мрачные тюремные казематы, перед тобой
уже тогда возник весь ужас предстоящего долголетнего
заключения. Теперь это время, полное муки, боли и горя,
скоро останется позади! Несмотря на эти долгие и суро¬
вые годы, ты не сломлен и не побежден! Ты доказал за
это время свою верность великому делу социалистическо¬
го будущего, и ты научился плыть в волнах жизни. Свои
юные годы ты провел в заключении в тюрьме для несовер¬
шеннолетних Ханёферзанд и в тюрьме для взрослых Глас-
моор близ Харксхайде 1. Оттуда ты прибыл в так называе¬
мое «образцовое» исправительное заведение в Баутцене
(с почти ежедневным «витаминным» рационом из брюквы
и баланды), где мы заочно узнали друг друга. В гамбург¬
ских краях ты познакомился с людьми, портом и городом,
с бедностью и богатством, а вместе с тем и с социальным
вопросом. Город, где я родился и провел детские и юноше¬
ские годы, где повзрослел и созрел и, наконец, из руково¬
дителя в рамках своих родных мест был призван стать
руководителем в масштабе всей нашей великой родины,—
этот город навсегда запечатлен и в воспоминаниях твоей
юности. Эти дорогие мне и любимые родные края значат
для тебя больше, чем просто воодушевляющее воспомина¬
ние: они положили незабываемое прочное начало твоему
жизненному пути борца за социализм. И, в конце концов,
если говорить о твоих первых тюремных годах, Гамбург
был раем по сравнению с тем, что последовало в даль¬
нейшем.
И так год за годом ты приносил свою драгоценную мо¬
1 Тюрьмы в окрестностях Гамбурга.
188
лодость в жертву идеалам, во имя великого дела социализ¬
ма. Тяжела была твоя жизнь, суровы и горьки были эти
испытания в твои молодые годы! Трудна и необычна, но
все же многогранна была жизнь! Трудно было твоему
сердцу, преисполненному ощущения значительности этой
жизни. На твою долю выпала такая полная лишений и
безрадостная молодость, какая лишь редко становилась
вынужденным уделом юных борцов за свободу. Но и в годы
тюремной жизни ты был силен и отважен, твое сокровен¬
ное самосознание оставалось несокрушимым, ты оставался
мужественным и стойким в своих социалистических убеж¬
дениях, и достойно восхищения твое величие перед лицом
жестокой судьбы, обрушившейся на твою молодость!
Теперь ты также, вероятно, хотел бы узнать кое-что о
моей жизни в заточении. Не хватило бы и большой книги,
чтобы объять всю полноту многообразнейших пережива¬
ний и событий за это время. Поэтому я намерен отобрать
лишь отдельные эпизоды и значительные факты и ознако¬
мить тебя с ними в этом письме.
3 марта 1933 года я был арестован в Берлине, в ком¬
нате, которую снимал у одного инвалида войны. У него
я обычно останавливался, когда бывал в Берлине. Выезд¬
ная команда полицейских с револьверами в руках — 20 ря¬
довых во главе с лейтенантом — вломилась в квартиру, а
затем ринулась в мою комнату. Лейтенант был спокоен
и рассудителен, но его подчиненные находились в возбуж¬
денном состоянии и вели себя крайне несдержанно. На
меня надели наручники, посадили в автомобиль и доста¬
вили в ближайший полицейский участок, а оттуда под ох¬
раной особой полицейской команды — в берлинский поли-
цей-президиум на Александерплац. Там меня подвергли
краткому допросу, ио я не дал никаких показаний. При¬
шлось прождать пять часов. Наконец я был водворен в ка¬
меру местной полицейской тюрьмы. Там со мной обраща¬
189
лись нормально, но к двери моей камеры то и дело подхо¬
дили молодчики из пресловутой жандармерии и угрожали,
что когда-нибудь вытащат меня отсюда и уж тогда пробьет
мой последний час.
Из этой тюрьмы я немедленно направил письменное
ходатайство имперскому обер-прокурору с просьбой на¬
значить по моему делу ускоренное следствие, поскольку
не знаю за собой никаких наказуемых деяний. Такой шаг
я предпринял для того, чтобы, во всяком случае, воспре¬
пятствовать переводу меня в концентрационный лагерь.
Это удалось.
23 мая 1933 года я был помещен в берлинскую следст¬
венную тюрьму, расположенную в Старом Моабите. Там
со мной обращались средне, а в последнее время —нор¬
мально. Два с половиной года я находился под следствием
в предварительном заключении; в течение этого времени
подвергался допросам четырьмя следователями ежедневно
по 10 часов и более. Мне были предъявлены для ознаком¬
ления и представления объяснений наиболее важные и
всевозможные иные материалы руководства партии и ее
организаций по всей Германии, вмененные мне в вину.
Были доставлены и использовались на допросах все мои
речи и статьи, материалы о заседаниях Секретариата, По¬
литбюро, Центрального Комитета и о других конференци¬
ях партии, а также о крупных митингах и собраниях, на
которых мне довелось выступать. И, наконец, подробному
разбирательству были подвергнуты: общая политика пар¬
тии, ее текущая работа и организационная деятельность,
многочисленные документы и выпущенные ею издания, к
которым было добавлено немало материалов, подтасован¬
ных и сфабрикованных шпиками. Политика и работа
массовых организаций, включая Союз красных фронтови¬
ков, были поставлены на одну доску с деятельностью пар¬
тии. Я должен был нести полную ответственность и за
Коммунистический союз молодежи. Многовато для одного
человека!
190
Несмотря на все это, в политическом отношении я дер¬
жался на допросах так, как подобает революционеру. В ка¬
честве руководителя коммунистического движения я за¬
щищал все решения ЦК партии, а также Коммунистиче¬
ского Интернационала и принял на себя полную ответст¬
венность за них. Проявляя твердость характера и действуя
сообразно с чувством долга, я энергично отверг все предъ¬
явленные мне требования назвать имена или выдать пар¬
тийных деятелей и работников. Несмотря на всевозмож¬
ные уловки и ложь, следователям на протяжении всех до¬
просов так и не удалось заманить меня в ловушку или вы¬
нудить к предательству моих соратников и дела комму¬
низма. При этом порой доходило до резких сцен и острых
дебатов, вследствие чего допросы переносились на следую-
Дцце дни. После того как следователи потерпели неудачу в
своих попытках получить или вырвать у меня признания
в интересах обвинения, они прибегли к помощи гестапо.
В январе 1934 года четыре гестаповских чиновника в
автомобиле доставили меня из Моабита в здание управле¬
ния гестапо (Берлин, Принц-Альбрехтштрассе). Прямо из
машины меня провели в комнату следователя, находив¬
шуюся на четвертом этаже. Там меня встретили восемь
гестаповских чиновников среднего и высшего ранга, кото¬
рые издевательски подняли кулаки на манер приветствия
«Рот фронт!».
Описать, что затем произошло в этой комнате на про¬
тяжении четырех с половиной часов — с 5 до 9 часов
30 минут вечера, почти невозможно. Чтобы любым спосо¬
бом вынудить признания и получить сведения о ранее аре¬
стованных товарищах и политических действиях, ко мне
были применены все самые жестокие методы вымогатель¬
ства и насилия, какие только можно себе представить.
Гестаповцы начали с притворно фамильярного тона, по¬
скольку я знал некоторых из этих молодчиков еще со вре¬
191
мени существования политической полиция Зеверинга, с
добродушных уговоров и тому подобного, чтобы в ходе та¬
кой отвлекающей беседы хоть что-то выведать о ком-либо
из товарищей или чем-нибудь ином, что их интересовало.
Этот маневр не имел никакого успеха. Тогда последовало
применение грубой физической силы: на меня накинулись
с побоями, выбили мне четыре зуба. Но это также не при¬
несло им желаемых результатов. Третьим актом было
использование гипноза, который, однако, на меня совер¬
шенно не подействовал,— эта попытка разбилась о мою
тогда еще очень крепкую нервную систему. Хотя гипноти¬
зер почти 45 минут колдовал вокруг меня, поставленного
перед ним на колени, при всех его вопросах, обращенных
ко мне, я сохранял полное спокойствие и ясность мысли.
Так прошло три с половиной часа, и я, весь охваченный
ненавистью и яростью, уже не рассчитывал на благополуч¬
ный исход. Однако кульминацией этой драмы стал ее за¬
ключительный акт. Меня заставили сбросить одежду, за-
тем два молодчика схватили меня за плечи и повалили на
табурет, а третий, гестаповец в военной форме, принялся
бить плетью из бегемотовой кожи. От боли я несколько раз
закричал что было сил!
Тогда мне стали затыкать рот и избивать кулаками по
лицу и плетью по груди и спине. Упав, я катался по полу,
все время стараясь держаться лицом вниз, и больше ни¬
чего не отвечал на задаваемые вопросы. Меня то и дело
пинали ногами, а я все старался прикрыть лицо, но уже
так изнемог и чувствовал настолько сильную резь в обла¬
сти сердца, что ничего не видел и не слышал. К тому же
меня мучила такая жажда, что у рта появилась пена и я
почти задыхался. Будучи в полуобморочном состоянии, я
все еще не терял сознания, но переставал чувствовать вся¬
кую боль и помышлял только об избавлении от этой пыт¬
ки. Тут внезапно в комнату вбежал какой-то человек и,
оттесненный к двери, шепотом сообщил, что работавшие
в помещениях уборщицы, а также другие присутствовав¬
192
шие в здании люди слышали громкие крики. Он попросил
заканчивать допрос.
В 9 часов 30 минут вечера гестаповцы прекратили свою
злую потеху. Мне перевязали полотенцем кровоточащие
раны на голове, обернули разбитый затылок шарфом, при¬
казали сесть лицом к стене на табурет, пригрозив, что,
если я обернусь, они немедленно будут стрелять. Два ге¬
стаповца направили на меня револьверы. Разумеется, я
обернулся, чтобы увидеть, что эти парни намерены делать
со мной дальше. Но больше ничего не произошло. Из сто¬
ловой вызвали официанта, который принес им поесть и
выпить. Сам он смотрел на меня с горьким состраданием.
Вслед за тем меня спустили на лифте в подвал и заперли
там в тюремную камеру. Спустя восемь дней, а потом еще
Церез двое суток в той же комнате состоялись два новых
допроса, при которых присутствовали только два или три
чиновника гестапо. Поскольку я не изменил своей такти¬
ке, мне пригрозили, что, если я буду вести себя так же и
в дальнейшем, они не остановятся перед повторениями не¬
давно примененного ко мне метода до тех пор, пока я не
изменюсь. Но случилось иначе. Совершенно неожиданно
был назначен осмотр всех помещений здания управления
гестапо Германом Герингом, которому это управление тог¬
да еще было подведомственно; при этом осмотрели также
и новоотстроенную тюрьму для одиночного заключения,
расположенную в подвале здания. В связи с осмотром Ге¬
ринг подошел к двери моей камеры и, увидев мое совер¬
шенно изуродованное лицо, спросил, что со мной случи¬
лось. Хотя я не мог предвидеть, что еще замышляла сде¬
лать со мной эта банда убийц, я все же сообщил, что меня
избили, тем более что ночи, которые я провел в подвале,
внушали ужас и отвращение. Правда, меня тогда не тро¬
гали, но доставляемых в ночное время новых арестован¬
ных непрерывно избивали. В узком, специально оборудо¬
ванном темном проходе, примерно 30 метров длиной, их
заставляли стоять лицом к стене иногда часами, а чтобы
3
Эрнст Тельман
193
запугать этих людей, там по ночам через некоторые проме¬
жутки времени стреляли боевыми патронами, подвергали
людей и многим другим издевательствам.
Я показал Герингу на моем теле места с кровоподте¬
ками и сине-желтыми припухлостями, а также запятнан¬
ные кровью простыню и подушку. Примерно полтора часа
спустя я был приведен в комнату на втором этаже здания,
где меня принял начальник отдела министерства (внут¬
ренних дел.— Ред.) Дильс, тогдашний начальник управле¬
ния гестапо, друг Геринга (ныне он является генеральным
директором акционерного общества «Герман Геринг», за¬
нимающегося речным судоходством). Дильс обратился ко
мне с несколькими словами. Тем временем в комнату во¬
шел Геринг. Он начал с сообщения о том, что только что
говорил с чиновниками, которые допрашивали меня, и те
все вместе утверждали, что я якобы категорически отка¬
зался давать показания чиновникам гестапо, одетым в
военную форму. (В действительности же в течение тех че¬
тырех с половиной часов из восьми присутствовавших при
допросе чиновников гестапо семеро были в гражданской
одежде и только один, который бил меня плетью, в форме
штурмовика. Правда, время от времени в комнату заходи¬
ли порознь другие гестаповцы, в том числе и в военной
форме, которые тоже вели себя подло, однако они вскоре
уходили.) Затем Геринг стал пустословить еще и по неко¬
торым политическим вопросам. Я спокойно выслушал его,
ничего не сказав в связи с этим. Тем временем Дильс при¬
нялся отпускать шутки, чтобы отвлечь от темы разговора.
Тогда я, сумев мгновенно сообразить, что оба они вовсе
не заинтересованы узнать, что же я претерпел, а желают
скорее замять это дело, сказал коротко и решительно, не
вдаваясь в подробности происшедшего: «Прошу г-на ми¬
нистра-президента уделить мне две минуты внимания. Во-
первых, сказанное вам теми, кто присутствовал при моем
допросе, продолжавшемся четыре с половиной часа и со¬
провождавшемся истязаниями, будто я категорически от¬
194
казался давать показания чиновникам в военной форме, не
соответствует действительности, поскольку только один из
них носил военную форму, так что говорить об этой их
лжи уже излишне. Во-вторых, если вы, г-н министр-прези¬
дент, соблаговолите исполнить одно мое пожелание или
одну мою просьбу, то они сведутся только к тому, чтобы
меня как можно скорее освободили из этого ада и водво¬
рили обратно в Моабит». Я стоял перед ним бледный, но
сохраняя самообладание, и он ответил положительно!
«Я согласен исполнить эту вашу просьбу, но и вы при бу¬
дущих допросах следователями также должны относиться
к даче своих показаний иначе, чем до сих пор». В ответ
на это я заявил, что при каждом допросе каждым следо¬
вателем я держал себя совершенно корректно, в соответ¬
ствии с положениями закона. После этого мне было пред¬
ложено выйти. Около 200 служащих и чиновников гестапо
стояли вдоль коридора, чтобы созерцать это зрелище, и,
когда я вышел из комнаты, все они глазели на меня.
Хочу еще добавить, что Геринг, выслушав во время
осмотра тюрьмы мое сообщение о том, что меня избили,
разговаривал с Дильсом и другими господами так громко,
что я мог слышать их слова у двери моей камеры. На
свой вопрос, обращенный к Дильсу: «Кто такой этот сле¬
дователь, который обрабатывает дело Тельмана?»,— Ге¬
ринг получил ответ: «Председатель земельного суда Брау¬
не». Тогда Геринг воскликнул: «Это не тот ли самый, ко¬
торый в свое время допрашивал двух наших?» (Здесь
имеются в виду два принадлежавших к НСДАП офицера,
Шерингер и Лудин, из числа обвиняемых по ульмскому
делу рейхсвера, процесс по которому состоялся в импер¬
ском суде в Лейпциге. Лейтенант Шерингер во время сво¬
его заключения в крепости Гольнов примкнул к КПГ,
тогда как Лудин, несмотря на сильные колебания, остал¬
ся членом НСДАП 1. Услышав утвердительный ответ, Ге¬
1 Р. Шерингер и Г. Лудин, офицеры гарнизона города Ульм, с
1929 года занимались нелегальной нацистской деятельностью в
195
ринг возразил: «Однако этот дурак не может допрашивать
Тельмана, это не годится ни при каких обстоятельствах!»
(Добавлю от себя: председатель земельного суда Брауне
был действительно большим глупцом в том, что касается
организации и его метода допросов. Но он был явным вра¬
гом нашей партии и полон ненависти ко мне, потому что
«Die Rote Fahne» непрерывно в резкой форме выступала
против него в канун захвата власти Гитлером.)
Пять дней спустя после моего разговора с Герингом я
в сопровождении четырех гестаповцев, присутствовавших
при моем избиении, был доставлен автомобилем в Моабит.
По дороге туда один из этих палачей, набравшись пре¬
дельной наглости, пригрозил мне, что, если во время моего
процесса в имперском суде я сообщу публично о том, чему
подвергался на допросе в гестапо, они вытащат меня из
суда и загонят в такое место, где мне заткнут рот навсег¬
да. Я молча выслушал это и про себя подумал: вы можете
меня, Геца фон Берлихингена...Но я уже не упущу воз-
рейхсвере. Весной 1930 года они были арестованы, а осенью того
же года приговорены имперским судом к заключению. Ведя в кре¬
пости Гольнов беседы с узниками-коммунистами и читая произве¬
дения К. Маркса и В. И. Ленина, Шерингер начал приходить к
убеждению в том, что тогдашние «антикапиталистические» лозун¬
ги программы национал-социалистской партии не что иное, как
социальная демагогия. Весной 1931 года, окончательно уверившись
в этом в результате бесед с Геббельсом и Гитлером, Шерингер офи¬
циально порвал с нацистами и примкнул к компартии. За свои
выступления на стороне коммунистов Шерингер летом 1932 года
был вновь приговорен имперским судом к заключению. После при¬
хода к власти гитлеровцев он оказался в фашистских застенках.
В послевоенное время Шерингер — в рядах западногерманского
коммунистического движения. В написанных им книгах он увлека¬
тельно рассказал о своем жизненном пути. Шерингер — видный
деятель Германской коммунистической партии, член ее Правления.
1 Перефразировка презрительного ответа рыцаря Геца фон Бер-
лихингена на предъявленное ему врагом требование сдаться из
трагедии Гёте «Гец фоп Берлихиигеп с железною рукою»: «Мне
сдаться? На гнев и милость? Ты с кем говоришь? Что я — разбой¬
ник? Скажи твоему начальнику... он может меня...» (Гёте И-В,
Собр. соч. В 10-ти т. М., 1977, т. 4, с. 68).
196
можпости произвести эту сенсацию. Когда в Моабите на¬
чальник того отделения тюрьмы, в котором мне уже дове¬
лось побывать в заключении, снова принял меня, он тихо
сказал: «Тельман, Тельман, как же скверно вы выглядите:
смертельная бледность, осунувшееся лицо, расстроенный
вид! Что с вами стряслось?»
Почти весь мир и очень многие люди в Германии узна¬
ли о драме Тельмана, разыгравшейся в управлении геста¬
по. За границей распространился слух, будто Тельман
убит. Ввиду этого гитлеровский режим вынужден был мо¬
билизовать всевозможные делегации, в том числе одну
составленную из представителей различных партий тог¬
дашней плебисцитной Саарской области \ чтобы показать
им Тельмана в Моабите. Все театральное действо было
разыграно так, что я не мог войти в соприкосновение с
этими делегациями, которые посещали меня в сопровожде¬
нии чиновников гестапо и представителей следственного
органа. Тем не менее мне удалось крикнуть саарским де¬
легатам, обратив взгляд на гестаповцев: «Знайте же, что
именно у них я подвергался жестоким истязаниям и они
присутствовали при этом!» Но делегация была тут же вы¬
теснена за дверь, и на том представление закончилось.
В течение всего времени моего предварительного за¬
ключения, от ареста до предъявления обвинительного акта,
ко мне часто являлись всякого рода делегации: иностран¬
ные журналисты и юристы с мировым именем, граф Розен
из Швеции, отдельные деятели из Норвегии, Дании, Шве¬
ции, Соединенных Штатов Америки и другие.
Однажды в Моабит явилась делегация, в составе кото¬
1 Саарская область расположена на юго-западе Германии; до
1919 года входила в ее состав. После поражения Германии в первой
мировой войне на эту область претендовала Франция. По Версаль¬
скому мирному договору область была выделена в особую полити¬
ко-географическую единицу и передана в управление Лиги наций
на 15 лет. В 1935 году в Саарской области был проведен плебис¬
цит (всенародное голосование), в результате которого она отошла
к Германии.
197
рой было более 50 юристов, пользовавшихся мировой из¬
вестностью.
После того как я отбыл примерно полгода предвари¬
тельного заключения, мне был вручен обвинительный акт
на 260 страницах. Во время ведения следствия в Берлине
вместо существовавшего ранее имперского суда был уч¬
режден так называемый «народный трибунал», в котором
должен был состояться и процесс по моему делу. Подго¬
товка дела к процессу была поручена второму сенату «на¬
родного трибунала» во главе с председателем сената (?) 1
Брунером (из Мюнхена).
На последней стадии предварительного следствия мне
были предоставлены два адвоката: защитник из Гамбурга
по моему выбору и официальный защитник из Берлина.
Третий адвокат, из Дортмунда, дал свое согласие участво¬
вать в защите во время процесса. Сам обвинительный акт
представлял собой пронизанную ложью и бесстыдством
подборку материалов, от которой не осталось бы камня
на камне уже в первые часы процесса Тельмана. При раз¬
боре четырех основных и главных пунктов выдвинутого
обвинения я повел бы решительное и стремительное на¬
ступление на эту лживую стряпню. Я намеревался высту¬
пить не как обвиняемый или защищающийся против обви¬
нительного акта, а как обвинитель тех органов обвинения,
которые состряпали такую чудовищную ложь. Это явилось
бы не только потрясающей сенсацией для суда, слушаю¬
щего дело, лиц, которые присутствовали бы на процессе,
для юристов всего мира, для немецкой и мировой печати,—
это явилось бы также триумфом для моих друзей в Гер¬
мании и во всем мире.
Были бы ошеломлены даже мои злейшие враги, не
допускавшие и мысли о том, что бывший портовый рабо¬
чий из Гамбурга, не кончавший никаких гимназий и уни¬
верситетов, но зато обладающий большим жизненным опы¬
1 Вопросительный знак в тексте письма Тельмана,
198
том и практическим знанием жизни, способен публично
разоблачить и пригвоздить к позорному столбу всю эту
комедию права и правосудия. Обвиняемыми оказались бы
тогда ни больше ни меньше как сам имперский обер-про¬
курор д-р Вернер и его первый помощник государственный
прокурор д-р Бреннеке с подчиненными им четырьмя сле¬
дователями, а также управление гестапо с купленными им
четырьмя провокаторами (которые прежде занимали вы¬
сокие и низовые посты в нашей партии). Само содержание
обвинительного акта дало бы основание для того, чтобы
поочередно разоблачить их юридические ошибки, недобро¬
совестность, ложь, жестокое обращение и предательство.
Обвинители жестоко опозорились бы в юридическом отно¬
шении, а также не смогли бы избежать политического про¬
вала. Во время предварительного следствия по моему делу
высокая судебная инстанция благоразумно поостереглась
даже слегка коснуться аферы поджигателей рейхстага.
Почему? Ты тоже поймешь это, когда эта их дьявольская
затея будет разоблачена должным образом. Опубликован¬
ная нами к выборам в рейхстаг в 1930 году «Программа
национального и социального освобождения» с лозунгами
«За свободу, социализм, работу и хлеб!» и «За свободную
социалистическую Германию!», а также многое другое,
даже материалы, разоблачавшие нацистов, тоже не были
поставлены мне в вину на предварительном следствии.
В ходе процесса я обнародовал бы все то, что обвини¬
тельные инстанции преднамеренно скрыли. Мною уже
были названы свыше 200 свидетелей со всей Германии, из
числа которых на предварительное следствие вызвали лишь
очень немногих, и преимущественно тех, которые, правда,
по неведению и без злого умысла, дали те или иные пока¬
зания, истолковываемые как улики против меня. Кроме
того, я назвал свидетелей, которых следовало опросить во
время ведения процесса, а также потребовал опроса сви¬
детелей из-за границы — для моей защиты и представле¬
ния доказательств моей невиновности (например, Сталина,
199
Молотова, Мануильского и многих других зарубежных то¬
варищей и деятелей).
Органы обвинения назвали в обвинительном акте
32 свидетеля, в том числе из одного только управления ге¬
стапо 16 чиновников высшего и среднего ранга, да к тому
же четырех состоявших на его службе провокаторов.
Во время одного из моих свиданий с женой в Моабите
д-р Цигер, производивший надзор над посещениями тюрь¬
мы (в прошлом участковый судья в Альтоне), судья и член
второго сената «народного трибунала», сказал мне, что уже
более тысячи журналистов со всего света, не считая не¬
мецких, запросили пропуск на мой процесс. Но сами
судьи, по его словам, все еще сомневаются, найдут ли они
вообще в Берлине подходящее помещение, в котором мож¬
но было бы провести этот процесс.
Я выдержал много бурных дебатов с двумя моими ад¬
вокатами (оба были членами НСДАП, но, впрочем, весьма
квалифицированными юристами и в политическом отно¬
шении неглупыми людьми), с которыми мне приходилось
разговаривать о моем предстоящем разоблачительном вы¬
ступлении и к которым я обращался с требованиями о
доставке материалов, необходимых для доказательства
моей невиновности, и о вызове свидетелей защиты. Первое
время они меня еще слишком мало понимали. Лишь на
более поздней стадии наших дебатов мне удалось полно¬
стью убедить обоих в непоколебимости моих юридических
позиций. Осознав превосходство этих позиций, они поняли,
что обвиняющие меня инстанции при обосновании своего
обвинительного акта в ходе процесса окажутся в исклю¬
чительно тяжелом положении. Поэтому вполне вероятно,
что один из них, как я предполагаю, избранный мною за¬
щитник, уведомил об этом и предупредил представителей
обвинения.
С течением времени за рубежом был создан Комитет
защиты Тельмана, в который вошли известные крупные
деятели почти из всех слоев мировой общественности, в
200
том числе и высшие служители церкви. Этот комитет при¬
обрел тогда очень большое международное значение. По¬
скольку комитет оказывал воздействие на мировую обще¬
ственность, выдвигая вопросы о предварительном следст¬
вии и предстоящем процессе, гитлеровские власти были
вынуждены пойти на то, чтобы дать материал о подготов¬
ке дела Тельмана к процессу в двух передовых статьях,
появившихся в немецких газетах. Эти статьи, подписан¬
ные такими видными юристами, как имперский обер-про¬
курор д-р Вернер и профессор д-р Гримм из Эссена, в связи
с предстоявшим процессом Тельмана ограничились лишь
констатацией наличия антигосударственных деяний и рас¬
смотрением юридической стороны дела в том смысле, что
Тельману не будут чинить препятствий в защите и его не
лишат прочих возможностей доказательства своей неви¬
новности.
Это связывало по рукам и ногам обвинительные ин¬
станции и значительно облегчало мое юридическое поло¬
жение в связи с представленными мною ходатайствами, где
доказывалась моя невиновность. Само собой разумеется,
что при гитлеровском режиме это было еще возможно лишь
потому, что шел 1935 год. В 1938 году процесс такой поли¬
тической значимости и на такой юридической основе был
бы уже совершенно немыслим. Это сравнение очень ясно
отражает изменившиеся условия в связи с обострением
внутреннего положения в Германии. Иногда в большой по¬
литике, а зачастую и в жизни человеческого общества слу¬
чается, что одна сторона слишком страстно желает прове¬
дения процесса, в то время как другая сторона не только
боится его, но и считает, что проведение такого процесса
обернется для нее политической катастрофой. В силу всех
этих причин и мой процесс, к величайшему для меня со¬
жалению, не состоялся. Мне не суждено было испытать
той огромной радости, которую доставил бы нам такой
грандиозный показательный процесс. Нашей партии и мо¬
им друзьям также с сожалением пришлось примириться с
201
•невозможностью триумфа, которого мы бесспорно добились
бы на таком процессе.
За это время я пережил новые удары судьбы, не поща¬
дившие и некоторых членов моего семейства. 31 октября
1933 года умер мой добросердечный отец, которого все эти
волнения довели до смерти от кровоизлияния в мозг. Им¬
перский обер-прокурор одобрил мое прошение о предо¬
ставлении мне возможности участвовать в похоронах, но
управление гестапо отказало мне в этом наотрез. В январе
1934 года умер мой тесть, очень близкий мне человек, ко¬
торый примерно с 1920 года жил у меня и которого я обес¬
печивал материально и поддерживал морально.
Моя дорогая жена всегда была и остается верной и
стойкой спутницей моей судьбы, все это время она много
страдала и многое сопережила, сделала для меня так мно¬
го хорошего и незабываемого. В первые годы моего заклю¬
чения она непрерывно находилась под надзором гестапо,
которому ее подвергают время от времени еще и теперь.
Ее спокойное сознание долга по отношению ко мне на про¬
тяжении долгих лет моего тюремного заключения останет¬
ся неугасимым воспоминанием о той суровой борьбе с
судьбой, которую выдержали мы оба! В последние годы
моя скромная дочь состоит в счастливом браке с сыном
владельца электромеханической мастерской в Зингене близ
Хоентвиля. В настоящее время ее муж в качестве рядового
мотопехоты (в штрафном батальоне) сражается в Южной
Италии. Когда меня арестовали, дочь ходила еще в школу.
За прошедшее с тех пор время она сделалась смелой,
смышленой и умной женщиной, созрела политически и по¬
нимает мировые события и их последствия гораздо лучше,
чем многие взрослые немецкие мужчины. Она любит и
чтит своего отца, гордится им и его именем. В ней моя
большая радость и сокровенная надежда. Моя сестра за¬
мужем за строго религиозным человеком, она стоит в сто¬
роне от политики, но питает чувства уважения и симпатии
к своему брату. Во время воздушных бомбардировок Гам¬
202
бурга сестру и ее мужа постиг удар судьбы, их жилище
было разрушено, и в настоящее время они живут на своем
земельном участке за городом, в Зазеле. Из числа моих
самых лучших и верных друзей — и из Гамбурга, и из всей
остальной Германии — многим, к сожалению, не удалось
уйти от судьбы: они были или замучены до смерти, или
расстреляны, или зверски убиты. Но их самопожертвова¬
ние и смерть не будут напрасны!
За это время мне стало известно еще о многих ужасных
событиях и происшествиях, но место и время не позволя¬
ют писать о них и вынуждают меня умолчать здесь об
этом.
1 ноября 1935 года мне были переданы два документа:
один от второго сената «народного трибунала» через госу¬
дарственного прокурора д-ра Бреннеке, а другой — от уп¬
равления гестапо через гауптштурмфюрера CG Мюллера.
Эти документы содержали постановления о наложении на
меня превентивного ареста и о принятии полицейских мер
на случай моего освобождения.
Примерно в середине апреля 1937 года в моей кварти¬
ре в Гамбурге появились два гестаповских чиновника и
потребовали от жены выдать им все письма и открытки,
которые я написал ей и дочери с начала моего заключения
и вплоть до того дня. Эти письма и открытки были в свое
время просмотрены и проверены как судебной инстанцией,
так и гестапо и допущены к передаче. Жена, хранившая
их, согласно установленному порядку, в определенном ме¬
сте нашей квартиры, передала их этим сотрудникам ге¬
стапо.
Во время очередного свидания с женой я спросил геста¬
повского чиновника, производившего надзор над посеще¬
ниями тюрьмы, почему они конфисковали письма и унес¬
ли их. На этот вопрос он ответил: чтобы воспрепятствовать
опубликованию писем. Он особо подчеркнул при этом, что
такие письма, стань они когда-либо известны обществен-
203
пости, могли бы произвести необыкновенно сильное воз¬
действие на читателей. Тогда я заметил ему, что до сих пор
никто и не помышлял о публикации этих писем, но даже
предположив, что они были бы преданы гласности, я
удивляюсь тому, что национал-социалистский режим бо¬
ится писем Тельмана, да еще к тому же сплошь подвергну¬
тых цензуре со стороны гестаповских и судебных властей
и лишь после этого допущенных к передаче (причем не¬
большую их часть, которая вызвала возражения, гестапо
конфисковало). Я добавил, что такое ощущение своей сла¬
бости, проявляемое гитлеровским режимом по отношению
к моим письмам, мне не совсем понятно и во всех отноше¬
ниях поражает меня. Тогда он снова сказал о значимости
и действенности таких писем и дал понять, что я, пожалуй,
никогда не получу их обратно. Это был жестокий удар,
вызвавший во мне чувство горечи.
Поясню еще и самую суть дела.
Эти письма были написаны с умом и весьма интересно,
хотя бы для того, чтобы, насколько возможно, спасти их
от конфискации, чего, несмотря на это, в ряде случаев не
удавалось добиться. Эти письма, глубокие по содержанию,
были искусно замаскированы политически и написаны с
силой пламенной убежденности. В особенности важны бы¬
ли четыре письма, написанные в разные годы ко дню рож¬
дения моей дочери. С их помощью я воспитывал дочь из-за
стен тюрьмы. В них к юности наступившей обращались
годы бури и борьбы прошедшей юности, жизнь, созревшая
в своем развитии, богатство накопленного жизненного опы¬
та и знаний жизни — отец обращался к своему детищу. Но
даже письма объемом от десяти до двенадцати страниц,
где речь шла исключительно о мотивах творчества таких
великих мастеров мировой поэзии, как Шекспир и Шиллер,
были подвергнуты конфискации. Письмо о великом чуде
XX века — о развитии Советского Союза,— надо полагать,
также не избежало этой участи. И уж совсем не приходит¬
ся говорить о тех очень длинных новогодних посланиях,
204
которые содержали обзор событий прошедшего года и ана¬
лиз перспектив развития событий в новом году,—почти
все они пали жертвой цензуры.
В напряженное время моей полной волнений тюремной
жизни я смог почерпнуть из глубины своей души непред¬
виденно многое. Как человеку, обладающему сильными
чувствами, самобытным мышлением и недюжинной силой
воли, мне удалось придать этим письмам необычное содер¬
жание, самую живую форму изложения и необходимую
степень зрелости. Оглядываясь назад на это тюремное
время, оказавшееся для меня таким творческим, я вспо¬
минаю сегодня следующее изречение Гёте: «Письма при¬
надлежат к числу наиболее значительных памятников,
оставляемых по себе человеком»
Так как в дальнейшем письма, написанные мною жене
и дочери, было велено предоставлять им только для про¬
чтения в полицейском участке моего жилого района, но
не отдавать их им, то с этого времени (то есть уже в тече¬
ние почти семи долгих лет) я больше не написал своим
самым близким ни одного письма и ни одной открытки.
Для человека, брошенного в тюрьму, это такая большая
и мучительная жертва, такое гнетущее душу бремя, что
переносить их, сохраняя хладнокровие, кажется почти
свыше человеческих сил. Так я могу сегодня оглянуться
назад, на полную волнений тюремную жизнь того време¬
ни, когда я находился в заключении в Моабите. Пережи¬
тое и выстраданное мною самим, жизнь, щедро наделен¬
ная судьбой взлетами и падениями, исполненная страда¬
ния и счастья,— все это нашло свое концентрированное
выражение в этих письмах. Начинался новый этап моей
жизни в заточении.
13 августа 1937 года я был помещен в судебную тюрь¬
му Ганновера. Забрав меня ранним утром из Моабита,
три легковых автомобиля, в которых все места были за-
1 Гёте И-В, Собр. соч. В 10-ти т. М., 1980, т. 10, с. 156.
205
пяты, направлялись к моему новому тюремному месту
жительства. В числе сопровождающих со мной поехали
два чиновника от судебных органов (Маркс и Хофман),
один — от гестапо (Геллер), директор тюрьмы Моабит
(д-р Штруве) и пять чиновников охраны — три из Моаби¬
та и два из гестапо,— но все в штатском. По моей просьбе
заехали по пути в одну расположенную в стороне от глав¬
ной автострады деревню, чтобы утолить жажду и подкре¬
питься пищей. Сам переезд прошел без осложнений. В ган¬
новерской тюрьме мне жилось вполне сносно, обхождение
было безукоризненным, а характер, манеры и язык тю¬
ремного персонала пришлись по нраву мне, как рабочему
парню из Гамбурга. Тем не менее и здесь не обошлось без
некоторых неожиданностей. Прежде всего это удвоенное
число охранников с карабинами наперевес во время про¬
гулок и полная изоляция от всех людей, за исключением
начальника отделения тюрьмы и нескольких представите¬
лей тюремной администрации. После рассмотрения моего
протеста и ходатайства об отмене этих мер ужесточения
тюремного режима полная изоляция была несколько ослаб¬
лена, а вскоре меня стали выпускать на прогулки в со¬
провождении одного охранника без карабина.
На заказное письмо моей жены, которое она 25 мая
1937 года направила министру-президенту генерал-пол¬
ковнику Герингу через канцелярию на Лейпцигерплац в
Берлине, ответа не последовало, хотя пересылка ответа и
была оплачена. Это письмо содержало протест против кон¬
фискации моих писем и открыток и запрос о возможности
моего освобождения.
Поэтому в конце осени 1937 года во время свидания с
женой я в присутствии представителя гестапо советника
уголовной полиции Опица написал короткое письмо на имя
Геринга, в котором сослался на оставшееся без ответа упо¬
мянутое письмо. Я дал жене трудное поручение: при под¬
ходящем случае передать письмо лично Герингу, чтобы
исключить всякую волокиту. Примерно в начале 1938 года
206
было объявлено о том, что Геринг посетит Гамбург. Жепа
решила воспользоваться этим случаем для выполне¬
ния моего поручения. Комнаты для Геринга были отведе¬
ны в гостинице «Атлантик». Несмотря на то что были при¬
няты строгие меры по охране, жене удалось заранее
проникнуть в гостиницу. Когда Геринг, следуя от вокзала
Даммтор, подъехал в своем автомобиле к гостинице, она
все еще находилась там на четвертом этаже. Комнаты для
Геринга были приготовлены на первом этаже. Снаружи и
изнутри все подходы были оцеплены охранниками. Лишь
на несколько секунд жена поторопилась и начала спу¬
скаться с четвертого этажа на первый. Еще находясь на
лестнице, ведущей на первый этаж, она увидела Геринга,
который подходил к подъезду гостиницы. Она собиралась
собственноручно передать ему письмо. Однако в послед¬
ний момент ее схватили, немедля препроводили в одну из
комнат на первом этаже, коротко разобрали ее дело, пере¬
дали письмо представителю Геринга, а саму ее тут же аре¬
стовали. Два охранника в военной форме доставили ее в
открытом автомобиле к ратуше, в главное полицейское уп¬
равление Гамбурга. Этот автомобиль с сидевшей в нем
женщиной привлек внимание столпившейся у гостиницы
публики, причем кое-кто из присутствовавших узнал фрау
Тельман. Она пробыла под арестом в ратуше с 10 часов
утра до половины второго ночи, то есть до тех пор, пока
Геринг не уехал из Гамбурга с вокзала Даммтор. За все
то время, в течение которого она находилась под арестом
и па нее глазели разные чиновники, ей не дали никакой
еды.
Через несколько дней ее известили о том, что по своим
личным делам она может обратиться к адъютанту Геринга
обер-лейтенанту Петцольду, служившему в министерстве
авиации. Она обращалась к нему два или три раза в пись¬
менной форме, но сейчас я уже не могу точно вспомнить,
с каким результатом. Однако мне известно, что ей не уда¬
лось добиться ни возвращения моих конфискованных пи¬
207
сем и открыток, ни рассмотрения прошения о моем осво¬
бождении. Позднее Петцольд якобы был переведен по
службе, и, таким образом, эта связь быстро прервалась.
Я получил уведомление о том, что если я хочу продол¬
жать писать письма, то это возможно, но при условии, что
такие письма будут разрешать читать жене и дочери в
полицейском участке моего жилого района, не отдавая
их им.
В конце августа 1938 года мое свидание с женой впер¬
вые состоялось без надзора, то есть без видимых свидете¬
лей. Но так как мы за свою жизнь накопили опыт всякого
рода, то уже заранее отнеслись к этой льготе с большим
недоверием. Мы оба, независимо друг от друга, пришли к
правильному выводу и твердому убеждению, что наши бе¬
седы будут контролироваться с помощью вмонтированного
в стене или в другом месте подслушивающего устройства.
И так как у нас оказалось достаточно смекалки, мы гово¬
рили только о том, о чем могли знать и они; то же, что
интересовало лишь нас, мы передавали друг другу иным
путем. Впоследствии я узнал, что наши предположения
оказались верными. Эту изощренную уловку применяли
там во время наших первых свиданий, но позднее от нее,
вероятно, отказались, так как такой способ подслушива¬
ния очень дорог и сложен и не может долгое время сохра¬
няться в тюрьме в тайне. С тех пор все часы и дни сви¬
даний с женой и дочерью проходили в моей камере без
надзора, что не исключало периодических появлений там
на более или менее продолжительное время сотрудника
гестапо. В марте 1939 года меня посетили медицинский со¬
ветник Ведиге из имперского министерства юстиции и
несколько представителей тюремного персонала с целью
проверки состояния моего здоровья. В результате этого
длившегося два с половиной часа визита, во время кото¬
рого я в числе прочего попросил перевести меня в двух¬
местную камеру, в мае того же года, через генерального
государственного прокурора д-ра Шнёринга в присутствии
208
других чиновников меня известили о предоставлении сле¬
дующих льгот: впредь жена сможет посещать меня каж¬
дые 14 дней; предоставление мне двухместной камеры раз¬
решено; в связи с продлением времени прогулок мне пре¬
доставлена возможность устраивать летом несколько клумб
с цветами и прочим в пределах тюремного двора (от по¬
следнего я, к сожалению, вынужден был отказаться по
некоторым соображениям).
13 января 1940 года, в день нашей с женой серебряной
свадьбы, меня посетила дочь. 15 июня 1940 года в нашей
гамбургской квартире состоялась свадьба моей дочери
Ирмы с Генрихом Фестером из Зингена близ Хоентвиля.
9 июля 1942 года жена сообщила мне, что мой зять
арестован в Зингене прямо в своей мастерской. 25 августа
1942 года в Констанце его предали суду и приговорили к
году тюрьмы с зачетом срока предварительного заключе¬
ния. 8 декабря 1942 года зятя прямо из тюрьмы призвали
в армию, так что он пробыл в заключении лишь три с по¬
ловиной месяца.
2 октября 1942 года моя жена была выслана за пределы
Зингена, хотя с ее стороны не было никакой провинности,
которая давала бы повод для этого. Во время состоявше¬
гося сразу же после этого свидания с женой я затронул
вопрос о ее высылке из Зингена и тут же подал прошение
о скорейшей отмене распоряжения о высылке, отданного
начальником администрации округа. В январе 1943 года
жена смогла вернуться из Гамбурга в зингенскую кварти¬
ру нашей дочери, где она и проживает в настоящее время.
В течение шести лет, которые я провел в Ганновере,
между мной и директором тюрьмы возникло взаимное со¬
гласие, не оставлявшее желать ничего лучшего. Генераль¬
ный государственный прокурор (д-р Шнёринг) также по¬
казал себя с лучшей стороны. К этому прибавлялись еже¬
недельные посещения всевозможных юристов, которых на
протяжении тех шести лет командировали из рейха в ган¬
новерскую тюрьму с целью практических исследований.
209
Время от времени приезжали представители имперского
министерства юстиции, например чиновник его централь¬
ного аппарата Маркс, который был у меня по меньшей
мере шесть раз, старший правительственный советник
Хофман (родом из тех же мест, что и я), который уже по¬
сетил меня также и здесь *, и разные представители управ¬
ления гестапо, как, например, старший правительственный
советник Геллер, который вел все мое дело, директор уго¬
ловной полиции Фогт, советник уголовной полиции Опиц
и Гейслер. В начале этого срока меня посетили также оба
адвоката, по два раза каждый.
Что касается серьезных заболеваний, то у меня появ¬
лялись там неоднократные желудочно-кишечные колики
на нервной почве, сильные головные боли, частые воспа¬
ления десен и временами подагрические и ревматические
недомогания.
Незабываемыми останутся для меня те дни и ночи бом¬
бежек, которые я пережил там непосредственно. 11 августа
1943 года наступил день, когда меня перевели из судебной
тюрьмы Ганновера в исправительную тюрьму саксонского
города Баутцен.
На этот раз переезд был совершен только в одном геста¬
повском автомобиле и в сопровождении лишь старшего
правительственного советника Геллера и директора ганно¬
верской тюрьмы старшего правительственного советника
Зуффенплана. В Гарце, вскоре после города Гослар, мы
сделали остановку в расположенной несколько выше в го¬
рах гостинице. Случайно оказалось, что там были расквар¬
тированы пострадавшие от бомбежек семьи из Гамбурга.
И когда мы сидели во дворе за столом, меня узнали гам¬
бургские женщины. Что же они могли подумать?
Чтобы наскоро пообедать, мы завернули в Ошац в Сак¬
сонии (между Лейпцигом и Дрезденом) . В переполненной
1 То есть в тюрьме Баутцена, в которую Тельмана перевели в
августе 1943 года.
210
военными закусочной, где мы пробыли около часа с чет¬
вертью, меня сразу же узнали унтер-офицеры и их подчи¬
ненные из военно-воздушных сил. Вслед за тем в течение
целого часа в закусочной царило возбуждение: люди вхо¬
дили и выходили, всматривались и удивлялись, так что да¬
же Геллер, обычно уравновешенный и неплохо разбирав¬
шийся в настроениях людей, стал беспокоиться и нервни¬
чать, будучи, однако, не в состоянии что-либо изменить.
Хозяин закусочной, его жена, весь персонал — буквально
все приходили посмотреть на меня. Наконец в шесть три¬
дцать вечера мы смогли продолжить путь. И тут все высы¬
пали на улицу, заулыбались и приветливо помахали рука¬
ми на прощание. Дочь хозяина с ребенком на руках посла¬
ла мне прощальный привет. От этой тихой радости, кото¬
рую довелось пережить столь неожиданно, у меня на глаза
невольно навернулись слезы.
Приехав в Баутцен в десять тридцать вечера, я уже при
въезде во двор тюрьмы познакомился с ее старшим адми¬
нистратором, который в присутствии прибывших господ,
громогласно командуя, пытался строить из себя важную
персону,— да так познакомился, что у него голова кругом
пошла. Узнав, кто такой вновь поступивший заключенный,
он совершенно замолк и присмирел. Сперва мне отвели ка¬
меру в том флигеле, окна которого выходили на кухню,
так что благодаря такому расположению камеры, удобно¬
му для наблюдения, уже через несколько часов почти все
в тюрьме знали, что сюда привезен Тельман. Все дальней¬
шее тебе известно. Через несколько дней почти весь Баут¬
цен знал, что туда доставлен Тельман, и за это неизбеж¬
ное обстоятельство пришлось поплатиться опять-таки Тель¬
ману, а вместе с ним и его семье.
Так как в июле, августе и сентябре 1943 года в мастер¬
ской моего зятя не было достаточных запасов материалов
для обработки, моя дочь воспользовалась этим обстоятель¬
ством, чтобы поехать в Гамбург и пожить в нашей кварти¬
ре, навестить своих давнишних подруг. По пути в Гамбург
211
она посетила меня в Ганновере и намеревалась опять за¬
ехать ко мне на обратном пути. Во время ее пребывания
в Гамбурге начались бомбардировки города с воздуха фос¬
форными и динамитными бомбами, и ей пришлось жить в
городе, объятом пламенем, дни и ночи сотрясающемся от
взрывов. Задержанная этим, а также хлопотами по раз¬
мещению в нашей квартире одной пострадавшей от бом¬
бежки семьи, она пробыла в Гамбурге на несколько не¬
дель дольше, чем первоначально намеревалась. Тем време¬
нем я передал в гестапо просьбу сообщить дочери в Гам¬
бург мой новый адрес, с тем чтобы она могла навестить
меня по пути оттуда. Посетив меня в первый раз в здеш¬
ней тюрьме, она уехала в Вайсвассер (в Оберлаузице), где
живет брат жены, у которого там свой дом. Через 14 дней
она снова побывала у меня. Одновременно жена сообщила
о своем предстоящем посещении тюрьмы.
Как-то пришел ко мне начальник тюрьмы д-р Плишке
и высказал пожелание, чтобы моя жена в случаях, если
она, посещая меня здесь, будет делать для меня покупки
в Баутцене, все же не называла в лавках своего имени.
Совершенно озадаченный этим пожеланием, я спросил, ка¬
ковы мотивы, побудившие Плишке вообще поставить воп¬
рос таким образом. Он сказал мне, что, проходя по городу,
хочет избежать возможных вопросов прохожих о том, прав¬
да ли, что в здешней тюрьме содержится Тельман. Я воз¬
разил, что уже почти весь Баутцен знает об этом и потому
людям больше незачем спрашивать, здесь я или нет. Во
время следующего разговора с Плишке я вернулся к этой
теме и попросил его сказать мне правду о том, что же в
самом деле дало ему повод так поставить вопрос относи¬
тельно моей жены, поскольку в Ганновере ничего подоб¬
ного не происходило. Тогда он объяснился начистоту. Де-
ло-де в том, что когда он в последний раз был у меня, то
еще не знал ничего достоверного о случае с моей дочерью
и поэтому промолчал. Теперь же он определенно знает,
что дочь, приехав посетить меня, сказала во фруктовой
212
лавке Родиха, что она дочь Тельмана и что ее отец сидит
здесь в тюрьме, а ее мать тоже скоро приедет сюда. В ответ
па это я заявил Плишке, что случай с дочерью не имеет
отношения к жене, что моей дочери уже больше 21 года,
опа самостоятельный человек и ей не стыдно называть имя
своего отца, более того, она любит его и гордится им. К то¬
му же нам неизвестно, при каких обстоятельствах произо¬
шел этот случай. Я могу предположить, что она, дабы
достать необходимые для отца витамины, покупая яблоки
в свободной продаже, была вынуждена назвать мое имя.
Поэтому подобные упреки в ее адрес неуместны и грани¬
чат уже с попытками незаконного лишения свободы. Моя
жена посещала меня в Ганновере па протяжении шести
лет и всегда делала там покупки, и ни один местный ла¬
вочник не узнал — во всяком случае, от нее,— что она
фрау Тельман. Поэтому такая постановка вопроса являет¬
ся для меня совершенно неожиданной.
Во время моего первого свидания с женой в здешней
тюрьме внезапно явился Геллер в сопровождении Плиш¬
ке. Сначала был затронут и детально обсужден вопрос о
разглашении факта моего пребывания в Баутцене. Затем
Геллер обратился к моей жене с уведомлением о том, что в
дальнейшем ее присутствие здесь, в Баутцене, в гостинице
подлежит оформлению таким образом, что ей будут выда¬
вать удостоверение личности на чужое имя, которое она
сможет получать в здешнем гестапо. Свое удостоверение
на имя Розы Тельман она должна будет там сдавать и по¬
лучать обратно перед отъездом. Кроме того, почта и по¬
сылки, отправляемые мне женой и дочерью, должны быть
адресованы не мне, как обычно, а г-ну правительственно¬
му директору д-ру Плишке или его заместителю по службе
и т. д. На посылках, если я буду отправлять таковые от¬
сюда, отправителем должен значиться д-р Шуман. Моя
жена попросила Геллера выдать ей хотя бы постоянное
удостоверение на чужое имя. С этим он не согласился. Тог¬
да она его спросила, следует ли ей информировать также
213
и наших родственников о том, что впредь они должны от¬
правлять почту и посылки для меня не на мое имя. На этот
вопрос Геллер, поколебавшись, ответил отрицательно.
Тогда, пытаясь помешать всему этому театральному
трюкачеству, я внес предложение, чтобы администрации
тюрьмы дали поручение подыскать здесь у какого-нибудь
чиновника или еще где-нибудь поблизости комнату, в ко¬
торой моя жена могла бы останавливаться в дни посещений.
Сперва мое предложение было одобрено, но постепенно, по
понятным причинам, все же вызвало возражения.
Вся эта история — полный идиотизм и надувательство.
Ведь только у моей жены восемь братьев и сестер, и если
они хотят, то могут адресовать почту и посылки на мое
имя — разумеется, так же, как и все остальные лица в
Германии,— и лишь мы не можем. И подобным образом
эти тупицы думают помешать огласке моего имени!
Затем Геллер объявил моей жене следующее: вблизи
от одного лагеря (где именно, он пока не знает) для нее
и меня присмотрен небольшой обустроенный домик с са¬
дом. В этом домике мы оба могли бы жить вместе, побли¬
зости делать все покупки и ходить, где пожелаем. По со¬
ображениям безопасности там будет находиться неболь¬
шая охрана из лагеря. В моем распоряжении будут сад и
территория, где я смогу свободно передвигаться в течение
всего дня. Я должен иметь в виду, что переселение может
состояться очень скоро. Жена высказалась против этого
предложения, хотя и недостаточно резко, а потом очень хо¬
рошо сказала: «Освободите моего мужа, тогда мы и будем
жить вместе». После этого я попросил, чтобы мне позволи¬
ли отказаться от этого предложения по следующим при¬
чинам:
1. Вы знаете, что в отношении моего содержания под
арестом я питаю большее доверие к судебным властям и
поэтому не хочу находиться под какой-либо иной охраной.
2. Я категорически возражаю против того, что вы хоти¬
те принудить также и мою жену пожертвовать своей те¬
214
перешней свободой и оказаться фактически взятой под
стражу. Разве недостаточно и того зла, что уже на протя¬
жении многих лет я принужден переносить эти мытар¬
ства? Почему такой же участи должна подвергнуться еще
и моя жена? Она ведет домашнее хозяйство у нашей доче¬
ри, и в это время обе они — утешение друг для друга.
3. Начальник некой охраны не является для меня га¬
рантией личной безопасности, так как при чрезвычайных
обстоятельствах всякое может случиться*.
4. То обстоятельство, что почти вся Саксония знает о
моем пребывании в тюрьме здесь, в Баутцене, возникло не
по вине членов моей семьи, как это пытаетесь представить
вы, директор Плишке и г-н Геллер, а имеет другие причи¬
ны, которых здесь уже неоднократно касались. Сам нацио¬
нал-социалистский режим превратился в рьяного пропаган¬
диста моего имени, заточив меня на долгие годы в тюрьму.
Поэтому я и мои близкие не нуждаемся в популяризации
моего имени, об этом заботитесь вы сами.
После взаимных препирательств и это заключительное
объяснение прошло впустую.
24 и 25 февраля 1944 года 1 дочь хотела посетить меня
здесь, несмотря на то что ей теперь приходилось работать
в своей мастерской с полной нагрузкой. Однако Плишке
во время последнего разговора со мной дал понять, что на
время своего пребывания в Баутцене и дочь также должна
будет проживать под чужой фамилией. Тогда я, перегово¬
рив по этому вопросу с женой и выяснив, что она придер¬
живается такого же мнения, как и я, во время последнего
разговора с Плишке заявил ему, что при таких обстоятель¬
ствах я вынужден принести большую жертву и отказаться
от свидания с дочерью. Это решение, требующее большой
жертвы также и от дочери, было полностью одобрено моей
женой, и только чрезвычайные обстоятельства могли бы
1 Так в тексте письма Тельмана. Его дочь Ирма последний раз
видела отца в сентябре 1943 года. Согласно воспоминаниям Р. Тель¬
ман, ее последняя встреча с мужем состоялась в феврале 1944 года.
215
заставить нас отказаться от него. Моя дочь является ничем
не запятнанной замужней гражданкой государства, и по¬
пытка принудить ее во время этих посещений тюрьмы яв¬
ляться туда под чужой фамилией только потому, что она
дочь Тельмана, которого долгие годы держат в тюремных
застенках, представляет собой грубую придирку, превыше¬
ние власти и граничит уже с незаконным лишением сво¬
боды.
Имели место и некоторые другие придирки (ибо иначе
я не могу назвать эти действия властей), но мне пора на¬
конец кончить с этим разделом письма. Вскоре мое отно¬
шение к Плишке, после продолжительного и спокойного
объяснения с ним, значительно улучшилось, но не на¬
столько, чтобы его можно было назвать удовлетвори¬
тельным.
Кто измерит силу и терпение, с которыми мы перено¬
сили страдания в эти долгие годы заточения?
Кто поймет трагизм судьбы, удары которой мы смогли
выдержать только благодаря тому, что не давали выбить
себя из колеи? Жизнь в заточении, наполненная всякого
рода разочарованиями, иногда испытывала наше терпение
до предела, но и в обстановке разгула темных сил мы
оставались твердыми, решительными и непокоренными.
Когда мы мысленно оглядываемся назад, былое встает
перед нами как живая действительность! Здесь описаны
лишь отдельные значительные этапы тяжелой тюремной
жизни. Это только небольшая частица пережитого. Тебе
пришлось принести в жертву свои лучшие юношеские го¬
ды, и теперь твоя молодость созревает. Я же был вынуж¬
ден пожертвовать тюрьме самые активные годы моей зре¬
лости и теперь приближаюсь к такому возрасту, когда
силы начинают постепенно убывать. Горькие годы зато¬
чения лишили тебя драгоценных радостей юности. Годы
моей молодости были велики и свободны, но в то же вре¬
мя явились предтечей тяжкой участи моей тюремной жиз¬
ни, длящейся и поныне.
216
Подумай о том, что жизнь заставляет людей бороться
не для того, чтобы быть побежденными, а чтобы овладеть
ею, чтобы понять ее суровый, по необходимый язык, и за¬
тем, помолодевшими, подняться из бездны к новой жизни.
То, что мы пережили, уже нельзя изменить; то, что при¬
несет нам будущее, мы не можем знать точно, а в состоя¬
нии лишь предполагать или предчувствовать в общих чер¬
тах. Поэтому, исходя из настоящего, мы начинаем размыш¬
лять о нашем будущем жизненном пути. Что, как и
куда? — эти вопросы стоят перед нами! Есть ли у нас свой¬
ственная человеческой природе надежда на то, что мукам
нашим придет конец?
Перед тобой прямо стоит вопрос: попасть в руки геста¬
по или быть призванным в армию? В регулярную часть
или в штрафной батальон? У тебя две возможности, на
которые ты можешь рассчитывать: самая вероятная та,
что ты сразу же отсюда, так и не заехав домой, будешь
призван в армию; другая — та, что ты еще перед этим бу¬
дешь передан в распоряжение гестапо для проверки твоих
политических взглядов. Призыв в штрафной батальон
весьма вероятен, потому что теперь почти всем политиче¬
ским заключенным в возрасте до 45 лет приходится всту¬
пать на этот путь. Я слышал, например, об одном учебном
военном лагере для штрафных батальонов вблизи Боден¬
ского озера в Хойберге, где проходят военную подготовку
политические заключенные со всего рейха, в том числе
очень многие из Гамбурга (а также и те, которые уже
раньше отбыли сроки наказания как политические заклю¬
ченные и только теперь призваны в армию). Во всех от¬
ношениях там очень плохо, даже неоднократно соверша¬
лись самочинные расстрелы. Но не волнуйся, так как в
большинстве своем бывшие политические заключенные
находятся вместе в общих военных лагерях и относятся
друг к другу как хорошие товарищи. Если случится, что
гестаповцы предложат освободить тебя на несколько ме¬
сяцев раньше срока твоего заключения, ни в коем случае
217
не соглашайся на это, поскольку такое досрочное освобож¬
дение в большинстве случаев рассчитано на то, чтобы свя¬
зать обязательством вступления в штрафной батальон. Так
что ни при каких условиях не соглашайся на это. Возмож¬
но все же, что твой случай особый или что здесь, в Сак¬
сонии, практика иная, чем в остальных частях герман¬
ского рейха. Во время пребывания в гестапо или в поли¬
ции будь чрезвычайно осторожен в общении с тамошними
людьми, поскольку там шпионаж является привычным
делом и практикуется повсюду.
Необходимо соблюдать также сдержанность в полити¬
ческом отношении, потому что предварительная проверка
твоих теперешних политических взглядов, несомненно,
производится уже здесь, но так, что ты этого не заме¬
чаешь.
Так что не проявляй опрометчивости, ожидая прихода
Октября. Будь мужественным и храбрым, непоколебимо
убежденным в правоте нашего великого дела! И если бла¬
годаря своему здоровому духу, честному и твердому ха¬
рактеру ты сможешь преодолеть предстоящие тебе на жиз¬
ненном пути новые страдания, я надеюсь вместе с тобой,
что наступит время, когда социалистическая весна наро¬
дов избавит многих людей, в том числе и тебя, от этого
долгого, долгого мученичества!
В центре великих мировых событий, в накаленной по¬
литической атмосфере современности и в текущей жизни
трудящегося человечества находится и моя судьба. Но мно¬
гие наши отважные соратники в борьбе за социализм, ко¬
торые живут и выполняют свой революционный долг, поль¬
зуясь драгоценной свободой, непрерывно и непосредст¬
венно подвергаются той же самой опасности. Если сегод¬
ня, завтра или послезавтра их схватят при совершении ре¬
волюционных действий, на них обрушатся беспощадные
удары, ибо история революционной борьбы жестоко и неу¬
молимо требует жертв. Это относится не только к нам, но
и ко многим другим борцам. Но за что и во имя чего? Этот
218
вопрос волнует ныне миллионы людей, ведущих суровую и
непреклонную борьбу! Этот важный исторический вопрос
так или иначе волнует в наше время почти все трудящее¬
ся человечество. Ему посвящено и дело моей жизни. Я не
безродный человек. Я немец с большим национальным и вме¬
сте с тем интернациональным опытом. Мой народ, к кото¬
рому я принадлежу и который люблю,— немецкий народ,
и моя нация, которую я уважаю и которой горжусь,— не¬
мецкая нация, смелая, гордая и стойкая. Я кровь от крови
и плоть от плоти немецкого рабочего класса, и именно как
его революционный сын я стал со временем его революци¬
онным вождем. Мои жизнь и деятельность знали и знают
только одно: отдать ум и знания, опыт и энергию, всего
себя целиком трудовому немецкому народу для обеспече¬
ния лучшего будущего Германии путем победоносной со¬
циалистической освободительной борьбы, которая прине¬
сет новую весну народам, в том числе и немецкой нации!
Как моряк, я побывал в Америке и в Англии, повидал
почти все крупные столицы Европы и другие места мира и
благодаря этому расширял мои познания, накапливал жиз¬
ненный опыт и углублял понимание мировых событий. На
многих конференциях, конгрессах и других международ¬
ных совещаниях, проведенных Коммунистическим Интер¬
националом, в которых я участвовал, я поддерживал тес¬
ное общение с деятелями почти всех народов земного ша¬
ра. Это давало мне возможность многое изучать и подроб¬
но знакомиться с нравами и обычаями, языком, бытом и
характером, с социальной и политической жизнью и рево¬
люционным движением самых различных народов мира.
Жизнь и бытовые условия немецких рабочих, служащих
и чиновников, мелких предпринимателей и ремесленников,
трудовых крестьян и интеллигентов известны мне по соб¬
ственному жизненному опыту. Сам я 22 года был черно¬
рабочим, овладел разными профессиями. Живя под кровом
моих родителей, которые, приехав в Гамбург из деревни,
в течение 40 лет вели самостоятельную мелкую торговлю,
219
я еще в годы детства и ранней молодости узнал жизнь мел¬
ких предпринимателей и трудовых крестьян. Попытка под¬
робнее рассмотреть здесь соображения, по которым мои ро¬
дители, к сожалению, не заставляли меня ничему учиться,
слишком отвлекла бы меня в сторону. Главное соображе¬
ние моих родителей состояло в том, чтобы я при всех об¬
стоятельствах вырос и остался работать в их лавке, а позд¬
нее сам взялся вести дело. И если все произошло иначе,
чем они хотели, то это к лучшему — ибо именно благодаря
этому я стал тем, кто есть.
Мученичество, которое я принял на себя и несу во имя
великих социалистических идеалов в XX веке,— это муче¬
ничество не одиночки, оно не изолировано и не отделено
от немецкого народа. Оно разделяется многими и многими
безымянными товарищами по заточению (к числу которых
принадлежишь и ты, мой дорогой товарищ по судьбе) и на¬
ходит живой отклик в могучем движении миллионов, кото¬
рое охватило и воодушевило весь народ социалистического
Советского Союза и получило идеологическое и организа¬
ционное распространение во многих частях мира. Только
с учетом этих фактов и в теснейшей связи с развитием
политических и военных событий на современном этапе
войны (которое подлежит обсуждению не здесь, а позднее
как особая тема) можно рассматривать вопрос о моей даль¬
нейшей судьбе.
Никто не может предсказать, что произойдет со мной
или может произойти завтра или послезавтра! Мы не мо¬
жем знать, не уготованы ли мне вновь, как это уже часто бы¬
вало, новые лишения и страдания. Выпустят ли меня из
тюремных застенков на волю, не ставя никаких условий?
Нет! Добровольно меня не выпустят — в этом можно быть
уверенным. Более того, как пи страшно и горько говорить
здесь об этом, вероятно, в условиях продвижения Совет¬
ской Армии, представляющего серьезную опасность для
рейха, и связанного с этим ухудшения общего военного
положения Германии национал-социалистский режим сде¬
220
лает все, чтобы вывести из строя Тельмана как личность.
В такой обстановке гитлеровский режим не остановится
перед тем, чтобы заблаговременно устранить Тельмана с
политического горизонта или вообще ликвидировать его.
Только исторически необходимая самопомощь может при¬
нести здесь иную развязку, которая послужит на пользу
всему революционному движению.
Два борца, две судьбы, две жизни в заточении и два
скорбных пути, но в то же время в силу общности мыслей
и целей — два единомышленника, преданных социалисти¬
ческой идее. Верно, что общие переживания в условиях
тюремного заключения связывают людей друг с другом.
Чувство такой связи существует и между нами, но оно еще
более углубилось и окрепло благодаря единству наших
взглядов, хотя и выявленному лишь путем письменного
обмена мнениями. Какой бы дорогой жизни ты ни пошел в
будущем, предпосылки твоего поведения заложены в тво¬
ем характере. Мы заглянули друг другу в лицо, в сердце
и даже в характер, хотя и не свели личного знакомства.
Гёте говорит в драме «Торквато Тассо»: «Таланты образу¬
ются в покое, характеры —- среди житейских бурь» *. А в
романе Гёте «Годы учения Вильгельма Мейстера» сказа¬
но: «История человека раскрывает его характер» 1 2. Так же
и в нашем обычном словесном обиходе «человек с харак¬
тером» означает: он пережил нечто значительное и зака¬
лен переживаниями, в нем есть нечто прочное, на что мы
можем положиться. Слово «личность» образуется от сло¬
ва «лицо» и выражает нечто существенное в человеке, неч¬
то большее, чем только внешний облик. Ведь с давних пор
и поныне под личностью подразумевают такого человека,
в котором есть нечто большое и значительное. Иногда сло¬
во «личность» употребляют как общее обозначение харак¬
тера и совокупности душевных проявлений человека. Зна¬
1 Гёте И-В. Собр. соч. В 10-ти т. М., 1977, т. 5, с. 216.
2 Там же, М., 1978, т. 7, с. 364.
221
чит, слово «личность» надо всегда употреблять примени¬
тельно к такому человеку, который возвышается над обы¬
денностью и отдает все свои силы служению своему народу.
Эта цельность характера составляет предпосылку качества
прогрессивной личности, ибо ценность и масштабность лич¬
ности зависят от ее характера. В чем состоит величие ха¬
рактера личности? В том, что личность в любое мгновение
вкладывает свое существо в дело осуществления идеи, в
достижение высшей цели, в том, что лцчность действитель¬
но делает любое дело ради него самого. История нашей
жизни сурова, поэтому она требует людей, целиком отдаю¬
щих себя делу. Ты, я и все соратники по борьбе за наше вели¬
кое дело должны быть сильными, стойкими, готовыми к
сражениям и уверенными в будущем. Ибо быть солдатом
революции — значит хранить нерушимую верность делу,
такую верность, которая доказывается жизнью и смертью,
значит проявлять безусловную надежность, уверенность,
мужество и энергию в борьбе в любой обстановке. Пусть
пламя, обуревающее нас, пылающее в наших сердцах и оза¬
ряющее наш дух, как яркий светоч ведет нас по полям
битв нашей жизни.
Верность и твердость, сила характера и уверенность в
победе — вот необходимые качества, и только они позво¬
лят нам выстоять в схватке с судьбой й выполнить наш
революционный долг, возложенную на нас великую исто¬
рическую миссию и повести дело к окончательной победе
подлинного социализма.
Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли недаром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!1
G революционным приветом. Твой верный соратник по
борьбе за социализм и стойкий товарищ по судьбе.
Печ. по: Коммунист, 1984, № 17,
с. 92—105.
1 Гёте И-В. Фауст. Я. II (перевод Я. А, Холодковского).
М.-Л., 1936, с. 297-298.
ВОСПОМИНАНИЯ
ОБ ЭРНСТЕ
ТЕЛЬМАНЕ
ГЕОРГИЙ ДИМИТРОВ
ЭРНСТ ТЕЛЬМАН
Изучение жизни и деятельности выдающихся проле¬
тарских революционеров имеет огромное значение для во¬
спитания трудящейся молодежи. На примерах выдающих¬
ся революционных борцов подрастающее поколение учит¬
ся, как надо работать и бороться за дело рабочего класса,
чему следует подражать, каких слабостей и ошибок необ¬
ходимо остерегаться и избегать. Из опыта пролетарских
борцов, героев и вождей молодежь черпает новые силы для
преодоления трудностей и опасностей на пути своего соб¬
ственного развития, черпает новую уверенность в победе.
В этом отношении жизненный путь товарища Тельмана
особенно поучителен. Это трудный и тернистый путь ре¬
волюционера-пролетария, сумевшего благодаря упорной,
непрерывной работе над собой, в постоянной борьбе с ли¬
шениями, невзгодами и опасностями, неутомимо служа де¬
лу своего класса, шаг за шагом вырасти в вождя герман¬
ских рабочих, пользующегося любовью и уважением ши¬
роких трудящихся масс.
Знакомство с жизнью и деятельностью товарища Тель¬
мана имеет еще тем большее значение, что его путь раз¬
вития олицетворяет чрезвычайно поучительный отрезок
истории самого германского рабочего класса.
Революционное развитие и боевая жизнь товарища
9
Эрнст Тельман
225
Тельмана показывают нам также, что настоящий револю¬
ционер, подлинный пролетарский вождь вырастает на ос¬
нове глубокого освоения марксизма-ленинизма, и притом
вырастает в огне классовой борьбы. Мало иметь лишь ре¬
волюционный темперамент — надо еще владеть оружием
революционной теории. Но мало иметь и чисто теоретиче¬
ские знания — надо в непрерывной борьбе против классо¬
вого врага, преодолевая постоянные трудности и опасно¬
сти, суметь воспитать в себе революционную закалку и вы¬
держку, большевистскую волю, твердость и упорство. Ма¬
ло знать, что необходимо делать для победы коммунизма:
надо еще иметь мужество делать то, что нужно, надо все¬
гда быть готовым ценою любых жертв делать то, что слу¬
жит интересам рабочего класса. Надо уметь целиком под¬
чинять всю свою жизнь интересам пролетариата.
Подлинный пролетарский революционер есть живое
воплощение революционной теории, складывающейся в не¬
разрывной связи с революционной практикой борющегося
пролетариата.
Образцом такого пролетарского революционера и яв¬
ляется вождь германских рабочих Эрнст Тельман. Он
кровь от крови и плоть от плоти германского рабочего клас¬
са и всего международного пролетариата...
Предисловие к брошюре
«Эрнст Тельман», «Молодая гвардия», 1934.
Печ. по кн.: Эрнст Тельман, бо¬
рец за мир и свободу. М. 1937,
с. 3—6.
ВИЛЬГЕЛЬМ ПИК
ПАМЯТИ
ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
# 60-летию
со дня рождения
Эрнст Тельман, вождь Коммунистической партии Гер¬
мании, был среди тех сотен тысяч лучших представителей
немецкого народа, которые погибли от рук гитлеровских
банд за 12 лет их кровавого господства.
После ареста 3 марта 1933 года по приказу Гитлера и
Геринга одиннадцать с половиной лет его мучили в застен¬
ках, пытаясь сломить морально и физически. Сначала они
хотели устроить над ним процесс по обвинению в измене,
вынести на процессе смертный приговор и таким образом
уничтожить его физически. Но этот план был сорван стой¬
костью Эрнста Тельмана. Нацистские бандиты поняли, что
их клевета не сможет очернить его честного служения ин¬
тересам трудящихся и что процесс над Тельманом неиз¬
бежно обернется против них самих, точно так же, как это
было в дни героических выступлений Георгия Димитрова
на процессе о поджоге рейхстага.
Убедившись в том, что ни пытками, ни наглыми попыт¬
ками подкупа им не сломить сопротивления Эрнста Тель¬
мана, нацистские бандиты решили его убить. Они знали,
зачем обращались к этому последнему средству. Они уже
чувствовали приближение собственной гибели и поэтому
хотели избавиться от человека, ставшего любимейшим во¬
ждем немецкого трудового народа.
Эрнст Тельман олицетворяет собой душу и дела луч¬
шей части нашего народа, боевой дух антифашизма и де¬
мократии, дух борьбы за мир и дружбу между народами, за
благополучие и счастье народа. Гитлеровская банда пресле¬
довала прямо противоположные цели, и потому она под¬
вергала гонениям всех истинных борцов за мир и свободу,
227
бросала их в тюрьмы, истязала и убивала. Так случилось
и с Эрнстом Тельманом.
Фашисты сами сообщили об убийстве Эрнста Тельмана,
хотя и связали это сообщение, как, впрочем, и всегда де¬
лали, с низкой ложью. 14 сентября 1944 года имперское
радио сообщило, что Эрнст Тельман был убит 28 августа
в результате воздушного налета англо-американцев на
концлагерь Бухенвальд.
Обращал на себя внимание уже тот факт, что это со¬
общение было передано лишь спустя 17 дней после мни¬
мого воздушного налета. Когда затем британское министер¬
ство авиации заявило по радио, что 28 августа вблизи
концлагеря Бухенвальд не было ни английских, ни аме¬
риканских самолетов, фашисты стали утверждать, что
Эрнст Тельман погиб 24 августа. В этот день действитель¬
но был подвергнут бомбардировке военный завод, на кото¬
ром работали узники Бухенвальда, причем свыше 300 зак¬
люченных лагеря погибли из-за отсутствия достаточного
количества бомбоубежищ.
Гитлер, Геринг и Гиммлер вынуждены были прибег¬
нуть к этой лжи потому, что испытывали животный страх
при одной лишь мысли о том, какое воздействие на трудя¬
щиеся массы окажет сообщение об убийстве Эрнста Тель¬
мана. С другой стороны, все факты свидетельствуют об их
планомерной подготовке убийства. Это подтверждается и
тем, что уже в апреле 1944 года они арестовали жену и
дочь Эрнста Тельмана, чтобы лишить их возможности на¬
вещать его в тюрьме саксонского города Баутцен, где Тель¬
ман находился с августа 1943 года. Женщины были доставле¬
ны в женский концлагерь Равенсбрюк и его филиал Ной¬
бранденбург, где их, вероятно, также собирались убить.
К счастью, это удалось предотвратить благодаря солидар¬
ности узниц лагеря, а затем и в результате освобождения
заключенных концлагеря Красной Армией.
Кем был Эрнст Тельман? Он родился 16 апреля 1886 го¬
да в Гамбурге и с детства познал всю тяжесть изнуритель¬
228
ного труда. Уже в ранней юности Эрнст Тельман сам за¬
рабатывал себе на хлеб, работая грузчиком угля, докером.
Вот почему он рано соприкоснулся с рабочим движением.
В 17 лет Эрнст Тельман вступил в социал-демократическую
партию, а несколькими месяцами позже — в профсоюз
транспортных рабочих. Участвуя в политическом и проф¬
союзном движении, он всегда находился на левом фланге
борьбы с реформизмом и оппортунизмом. В годы первой
мировой войны, будучи артиллеристом, он развернул ин¬
тенсивную агитацию против этой империалистической, ан¬
тинародной войны.
К моменту крушения в 1918 году кайзеровского режи¬
ма Эрнст Тельман возглавлял революционное движение в
Гамбурге. Он вел среди масс активную пропаганду за объ¬
единение рабочего класса и создание единой рабочей пар¬
тии. Его особая заслуга состоит в том, что в 1920 году про¬
грессивные независимые рабочие — социал-демократы поч¬
ти полностью объединились с рабочими-коммунистами в
одну партию. Став членом КПГ, Эрнст Тельман очень ско¬
ро был избран в руководящие органы партии. Особо сле¬
дует отметить его роль в Октябрьском восстании гамбург¬
ских рабочих в 1923 году, которое ставило своей целью пре¬
сечь все более наглые выходки милитаристской реакции,
закрепить завоевания рабочих в Ноябрьской революции и
сломить господство империалистов.
В октябре 1925 года Эрнст Тельман был избран Пред¬
седателем Коммунистической партии Германии. Ему при¬
надлежит исключительная заслуга в превращении Комму¬
нистической партии Германии в сплоченную массовую пар¬
тию немецкого народа с ясной и четкой программой.
Особое внимание Эрнст Тельман уделял вовлечению
трудящихся женщин в единый фронт борьбы, помогая им
тем самым добиваться равноправия и улучшения жизнен¬
ных условий.
Для трудящейся молодежи Эрнст Тельман был верным
другом и наставником, желавшим уберечь ее от ужасов
229
гитлеровской войны и повести к свободной и счастливой
жизни.
Эрнст Тельман был подлинным трибуном, умевшим са¬
мым доступным образом изложить массам грандиозные за¬
дачи борьбы с империализмом и милитаризмом, борьбы за
мир и взаимопонимание народов, за демократию и единст¬
во рабочего класса.
Эрнста Тельмана знали и любили и в международном
рабочем движении, потому что он неустанно боролся за
международную солидарность, против растущей угрозы но¬
вой империалистической войны. Особо следует отметить
его страстное выступление на большом митинге в Париже
31 октября 1932 года, где он призвал к совместной борь¬
бе французских и немецких рабочих с шовинистами и под¬
жигателями новой войны. Эрнста Тельмана связывали узы
глубокой дружбы с великим советским народом. Его имя
и поныне живет в памяти рабочих и крестьян Советского
Союза, многие заводы и колхозы носят его имя. Эрнст Тель¬
ман хорошо понимал, что сохранение и упрочение дружбы
с советским народом является вопросом жизни для немец¬
кого народа. В содружестве со всеми демократическими на¬
родами, и особенно с советским народом, он видел важней¬
шую предпосылку сохранения мира.
Эрнст Тельман был страстным борцом за единство дей¬
ствий рабочего класса, за его тесный союз с крестьянством.
Свое жизненное призвание он усматривал в постоянной
борьбе за улучшение положения и расширение прав рабо¬
чих и трудового крестьянства. Выступая 16 мая 1931 года
перед крестьянами в Ольденбурге, он выдвинул разверну¬
тую программу помощи крестьянам, а также обширную
программу обеспечения трудящихся работой, которая дол¬
жна была помочь решить проблему ликвидации массовой
безработицы, вызванной экономическим кризисом. Эрнст
Тельман понимал, какую большую опасность таит в себе
фашистское движение, и поэтому, желая противопоставить
фашистской угрозе единый боевой фронт, боролся за един¬
230
ство действий рабочих-коммунистов и рабочих социал-де¬
мократов и за их союз с крестьянством. Если Коммунисти¬
ческой партии во главе с Эрнстом Тельманом все же не
удалось воспрепятствовать приходу к власти фашизма, что
явилось тяжелейшим поражением немецкого рабочего
класса, то объясняется это тем, что не было создано бое¬
вое единство трудового народа.
Эрнст Тельман, находясь в тюрьме, не утратил веры в
рабочий класс. Его слова, доходившие до нас из заключе¬
ния, говорят о непоколебимой вере Тельмана в победу идеи
единого фронта, идеи, которая после разгрома гитлеризма
нашла свое выражение в совместных выступлениях рабо¬
чих-коммунистов и рабочих социал-демократов, идеи, про¬
явившейся в создании единого фронта четырех антифаши¬
стских демократических партий, и прежде всего в объеди¬
нении Коммунистической и Социал-демократической пар¬
тий в Социалистическую единую партию Германии. В ли¬
це Эрнста Тельмана это движение за искоренение нацизма,
милитаризма и империализма, движение за мир, свободу и
демократию, за создание новой, демократической Герма¬
нии обрело великого деятеля, пользовавшегося огромным
влиянием в массах. Это был истинно пролетарский вождь.
Выйдя из недр массового пролетарского движения, он ни¬
когда не терял прочной связи с этим движением и пользо¬
вался его безраздельным доверием, приобретенным за де¬
сятилетия борьбы в рядах рабочего класса.
Память об Эрнсте Тельмане, его жизни и деятельности
сплачивает всех истинных и верных антифашистов, де¬
мократов, сторонников мира и дружбы в единый союз борь¬
бы и вселяет в них твердую веру в победу великого дела
нашего народа. Эрнст Тельман был и остается великим сы¬
ном немецкого народа.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте
Тельмане. М., 1963, с. 7—11,
231
МАКС РЕЙМАН
ОН ЧАСТО БЫВАЛ
У РУРСКИХ РАБОЧИХ
В истории германского рабочего движения, в борьбе
против германских милитаристов и империалистов, за
мир, демократию и социальную безопасность рабочий
класс Рурской области играл весьма значительную роль.
В Рурской области, в промышленном сердце Герма¬
нии, где германская монополистическая буржуазия скон¬
центрировала свою экономическую власть, откуда она
подготовила первую мировую войну, управляла Веймар¬
ской республикой, заключила пакт с Гитлером, содей¬
ствовала захвату власти фашистами в 1933 году и,
наконец, развязала вторую мировую войну,— в этой Рур¬
ской области был также рабочий класс, который после
первой мировой войны массовыми стачками, прежде все¬
го стачками горняков и металлистов, давал большие
классовые бои монополистам. В этой связи я вспоминаю
о всеобщей забастовке немецкого пролетариата против
капповских путчистов и борьбе Красной Армии Рура
против «добровольческих корпусов» Лихтшлага, Лют-
цова и Шульца. В период от разгрома капповского путча
до захвата власти фашистами в 1933 году не проходило
и года без крупных забастовок, преимущественно заба¬
стовок горняков. Таким образом, рабочие Рейна и Рура
оказывали сопротивление социальной реакции, вее уси¬
ливавшейся эксплуатации со стороны монополистов. До¬
стигая своего апогея, эти классовые бои рабочих приоб¬
ретали резко выраженный политический характер. Заба¬
стовки часто парализовывали все шахты Рурской области,
потрясая основы власти монополистов.
В этих крупных классовых боях развивалась и фор¬
мировалась наша партия; под руководством Центрально¬
го Комитета во главе с товарищем Эрнстом Тельманом
232
она выросла в марксистско-ленинскую партию, распола¬
гающую многими подготовленными функционерами. К
самым верным из ближайшего окружения нашего неза¬
бываемого Эрнста принадлежали наряду с Вильгельмом
Пиком, Вальтером Ульбрихтом и Ионом Шеером также
Вильгельм Флорин, тогдашний секретарь нашей окруж¬
ной партийной организации, а после пего, в 1932 году,—
товарищ Макс Опиц.
Для нашего товарища Эрнста Тельмана, как одного из
выдающихся рабочих и партийных вождей, было харак¬
терно следующее. Если в Рурской области волна заба¬
стовок поднималась особенно высоко, если сотни тысяч
рабочих выходили на улицу, ничто не могло удержать
его в Берлине в Доме Карла Либкнехта; он приезжал к
нам, в Рурскую область, чтобы помочь своим боевым
опытом.
Мы рассказывали ему о настроениях рабочих и их
борьбе против угольных баронов, о работе нашей партий¬
ной организации, а также излагали позицию рурского
партийного руководства СДПГ, правых лидеров Всеоб¬
щего объединения немецких профсоюзов и Союза гор¬
няков; после этого он подводил итоги беседы и давал нам
ценные указания для дальнейшей работы. С новыми
силами мы шли затем в свои партийные организации, на
предприятия к бастующим рабочим, в забастовочные
комитеты и на профсоюзные собрания, чтобы помочь
добиться победы в справедливой борьбе рабочих. В ре¬
зультате такого тесного сотрудничества между руковод¬
ством КПГ, окружным руководством партии и низовыми
партийными организациями укреплялось доверие рабо¬
чих и трудящихся к КПГ, что проявлялось также в изб¬
рании наших товарищей в производственные советы,
профсоюзные органы, различные представительные уч¬
реждения и прежде всего в рейхстаг.
Работая в Западной Германии, я часто вспоминал,
как мы, рурские и рейнские коммунисты, гордились,
233
когда Эрнст Тельман говорил о трех колоннах, составля¬
ющих опору Коммунистической партии Германии, и ког¬
да при этом партийную организацию Рурской области он
характеризовал как одну из этих колонн. Я навсегда
запомнил его слова: каждый рурский коммунист должен
внести свой вклад в революционное дело превращения
Рурской области в несокрушимый бастион немецкого ра¬
бочего класса.
Незабываемо для меня и для каждого, кто присутст¬
вовал в качестве делегата на нашем последнем окружном
партийном съезде 7—8 января 1933 года, выступление
там Эрнста Тельмана.
Тогда, в 1932—1933 годах, обстановка в Рурской об¬
ласти была напряжена до предела. Одна стачка сменяла
другую, и всюду на самом переднем крае борьбы против
монополистов стояли горняки. Рабочий класс и все тру¬
дящиеся вели тогда непреклонную борьбу не только
против монополистов, но и против вооруженной полиции
и банд фашистских наемников. Ежедневно дело доходило
до ожесточенных схваток с отрядами Стального шлема,
СС и СА, причем в важнейших городах Рурской области
происходили буквально уличные бои. Ведущей силой в
этих оборонительных боях против фашизма были органи¬
зованные рабочие, поддерживаемые своими женами и
прежде всего молодежью. Прогрессивные буржуа также
выступали против террора.
К сожалению, рабочие и демократические силы не
нашли тогда поддержки партийного правления СДПГ и
Всеобщего объединения немецких профсоюзов. Правые
лидеры этих организаций отмежевались от рабочих, бо¬
ровшихся за свои права, и характеризовали их действия
как «дикие», «инспирированные» коммунистами заба¬
стовки. При этом они оказывали давление на членов и
функционеров СДПГ, а также на членов и функционеров
Всеобщего объединения немецких профсоюзов, требуя,
чтобы они стали штрейкбрехерами. Таким образом эти
234
правые лидеры пытались расколоть боевой фронт рабочих.
Предложения нашей рурской партийной организации ру¬
ководству СДПГ и Всеобщего объединения немецких
профсоюзов оставались без внимания. Наши выступления
на совещаниях в профсоюзах, в стачечных комитетах и
на рабочих собраниях, направленные на укрепление еди¬
ного фронта борьбы, часто приводили к бурным дискус¬
сиям с социал-демократами, членами производственных
советов и профсоюзными функционерами. Нам не всегда
удавалось провести различие между рядовыми членами
СДПГ и Всеобщего объединения немецких профсоюзов
и их лидерами.
На нашем окружном партийном съезде, в центре ко¬
торого стоял вопрос об улучшении массовой работы,
Эрнст Тельман высказал свою точку зрения по поводу
опасного развития политических событий в Германии и
за рубежом и обратился к немецкому рабочему классу с
настоятельным призывом установить единство действий и
завоевать на свою сторону средние городские слои, ин¬
теллигенцию и крестьян. В первую очередь он обратился
к рабочим Рура и Рейна, ко всем членам профсоюзов, ко
всем социал-демократам и членам христианских органи¬
заций и призвал их единым фронтом бороться против
монополистов и фашистской опасности в Германии.
При этом он резко критиковал сектантское отношение
коммунистов к социал-демократическим товарищам, под¬
вергнув критике также и членов секретариата окружного
руководства нашей партии, которые находились в прези¬
диуме партийного съезда.
После того как Эрнст Тельман высказал свою спра¬
ведливую критику, он повернулся к нам и сказал пример¬
но следующее: почему я говорю это? Почему я критикую
вас, товарищи? От единства рабочего класса, от взаимо¬
действия коммунистов и социал-демократов в этой обста¬
новке, столь опасной для всего немецкого рабочего клас¬
са и нашего народа, зависит все. Коммунисты и социал-
235
демократы — классовые братья. У них общий враг — мо¬
нополисты, фашизм. В борьбе против этого врага нашего
народа рабочие, коммунисты и социал-демократы, все
трудящиеся должны держаться вместе и устранить все,
что разъединяет их. Мы должны разрушить стену, разде¬
ляющую нас и социал-демократических товарищей. Мы
должны бороться за каждого рабочего, к какой бы ор¬
ганизации он ни принадлежал. Мы должны сказать хри¬
стианским рабочим: «Христианский товарищ! Будем вме¬
сте в этой общей борьбе!» В заключение этих знамена¬
тельных слов он, перейдя на свой гамбургский диалект,
воскликнул: «Ребята, почему я вам говорю все это? Я го¬
ворю вам это потому, что всех вас люблю. Ни один комму¬
нист Рура не имеет права спокойно спать, когда речь идет
о наших — пусть даже временных — недостатках в Руре!»
Эта справедливая, товарищеская критика взволновала
меня до глубины души. От внутреннего волнения у меня
сперло дыхание. Я знаю: то, что происходило со мной,
происходило со всеми — с Максом Опицем, Вилли Агар-
цем и всеми товарищами из секретариата нашего окруж¬
ного руководства.
Эрнст Тельман был теснейшим образом связан с пар¬
тией и со всем населением Рейна и Рура. Если позволяла
его большая загруженность работой, то он охотно приез¬
жал, чтобы провести с нами несколько свободных часов.
Он хорошо играл в скат. Мы уезжали с ним из Эссена в
окрестности Дуйсбурга. Там в тихом крестьянском доме
мы временами играли в скат. В игре принимали участие
и другие товарищи — Макс Опиц, Фриц Зельбман и Яи
Бройер, который позже был убит фашистами.
В личном общении наш Эрнст был прекрасным чело¬
веком. Каким юмором обладал он! Он мог смеяться, как
ребенок, он мог буквально сотрясаться от смеха. Когда
впервые я сел играть с ним, я был взволнован и думал:
«Лишь бы все было хорошо!» Неудача преследовала меня.
Мы играли с ним против других товарищей. Волнуясь, я
236
сыграл неправильно; он заглянул в свои карты, потом
пристально посмотрел на меня и сказал: «Мальчик, луч¬
ше, если мы прекратим. Давай лучше сразу заплатим». Я
заметил ошибку, но платить нам не пришлось. Мы вышли
из затруднительного положения.
Таков был наш Эрнст Тельман, которого мы звали
нашим «стариком» или нашим Тедди, рабочий и партий¬
ный вождь, большой человек, которого портовые рабочие,
рабочие Гамбурга, подарили нам, партии, германскому, а
также международному рабочему классу. Таким он на¬
всегда останется в нашей памяти.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963, с. 290—294.
ИРМА ТЕЛЬМАН
ВОСПОМИНАНИЯ
О МОЕМ ОТЦЕ 1
Солидарность
Мои родители часто рассказывали мне, как тяготила
их нужда, когда я появилась на свет 6 ноября 1919 года.
Мы жили тогда в Гамбурге, в районе Эппендорф, на Сим-
сенштрассе, дом 4. На улицах лежал глубокий снег. У
родителей не было ни угля, ни дров, и в квартире стоял
ледяной холод. Чтобы хоть немного согреть меня и мою
мать, на кухне зажигалась газовая горелка. Сидя у этого
маленького пламени, мама кормила меня грудью, а сама
дрожала от холода. Мой отец часто стоял на кухне, сжав ку¬
лаки, и говорил маме: «Роза, все переменится, все должно
измениться. Миллионы детей мерзнут так же, как мерз¬
нешь ты и наша девочка. Так же, как я, сидят без работы
1 Печатается с некоторыми сокращениями.
237
почти все рабочие порта, миллионы немцев — безработ¬
ные».
К отцу приходили товарищи, и каждый, видя, в какой
нужде мы живем, приносил дрова и уголь. Так мое рож¬
дение и первые дни моей жизни были согреты дружбой и
любовью гамбургских рабочих.
Они ворвались к нам
У нас дома всегда было немало волнений, и я до сих
пор помню случай, который тогда произвел на меня боль¬
шое впечатление,— обыск в 1922 году. Отец с матерью
были на собрании. Вдруг в квартиру вломились какие-то
люди и стали рыться в шкафах и письменном столе. Оче¬
видно, они искали документы и политические материалы
Коммунистической партии.
Я в это время безмятежно спала.
Когда родители вернулись с собрания, они разбудили
меня и взволнованно задавали все тот же вопрос: «Кто у
пас был?»
Ио я не могла ничего им объяснить. Встревоженные
лица родителей до сих пор сохранились в моей памяти.
Жизнь Эрнста Тельмана
была в постоянной опасности
Мы жили в нижнем этаже, и в теплое время года па¬
ше окно по вечерам обычно бывало открыто. Однажды
ночью в июне 1922 года члены фашистской организации
«Консул» бросили на подоконник нашей комнаты ручную
гранату. При взрыве были разбиты стекла и вылетели
оконные рамы.
Я и мама лежали в кровати. Наша спальня была рас¬
положена так, что выдавалась вперед, но ее защищал
238
выступ стены, поэтому с нами ничего не случилось. Ког¬
да отец вместе с товарищами вернулся с собрания, они
уничтожили взрывчатку, которая тоже была брошена к
нам через окно. Уже тогда фашисты хотели убить вождя
рабочих Эрнста Тельмана.
Мой отец умел действовать с большой решительно¬
стью. Это показывает один случай. Я хорошо его помню,
и мы над этим потом смеялись. После собрания в предме¬
стье Гамбурга отец вернулся поздно — в два часа ночи.
Против нашего дома стоял какой-то человек и не спускал
глаз с входной двери и с окон. Быстро подойдя к нему,
отец схватил его за ворот. Только с помощью подошедше¬
го товарища удалось выяснить, в чем дело: члены партии
установили, что какие-то субъекты, подкупленные капи¬
талистами, постоянно шныряли по нашей улице и вокруг
нашего дома. Ничего не сказав отцу, товарищи ставили
на весь день у нашего дома часового; в особенности они
тревожились, когда отец поздно возвращался с вокзала.
Товарищи охраняли всю дорогу, чтобы с отцом ничего не
могло случиться. Отец поговорил потом с товарищами. Он
хотел быть обо всем осведомленным.
Мы жили в таком месте, где фашистским убийцам бы¬
ло нетрудно напасть на Эрнста Тельмана. Поэтому отец
попросил маму подыскать новую квартиру. Но пока мама
ее нашла — прошло много времени. Ни один домовладе¬
лец не хотел пускать нас к себе.
Посмотрев квартиру на Тарпенбекштрассе, отец ска¬
зал: «Это нам подходит». Домовладелец колебался, но
отец потолковал с ним, они договорились, и мы переехали.
Восстание
гамбургских рабочих
В октябре 1923 года произошло Гамбургское восстание.
Им руководил мой отец. Рабочие Гамбурга боролись за
работу и хлеб. Они боролись против неслыханного угпете-
йия — за свободу и социализм.
239,
Наша квартира была сборным пунктом для повстан¬
цев. Во всем доме, как во многих рабочих домах Гамбур¬
га, готовилась пища для восставших рабочих. Женщины
и дети помогали строить баррикады. Жители Гамбурга
стояли на стороне рабочих.
Я выбежала на улицу, и пуля просвистела прямо око¬
ло моей груди. Какой-то рабочий взял меня за руку и
привел к моей маме, но ей в то время некогда было зани¬
маться мною.
Героическая борьба в Гамбурге была доказательством
силы и мужества рабочих и свидетельствовала о правиль¬
ной тактике их руководителей.
Мой отец говорил позднее о своих соратниках, что они
держались трое суток. Они нападали, они погибали, они
отступали, но они не сдавались.
Гамбургское восстание потерпело поражение... После
трех дней успешной борьбы гамбургские рабочие были
вынуждены прекратить восстание. Среди рабочих и их
жен начались массовые аресты. Но, несмотря на пресле¬
дования и террор со стороны наемников капитала, в Гам¬
бурге не было уныния, хотя многие и скорбели по уби¬
тым. Неустанно бороться за единство пролетариата, не¬
устанно разъяснять всем трудящимся необходимость
борьбы за лучшую жизнь — этому научило рабочих Гам¬
бургское восстание.
Демонстрация
в память борцов, погибших
на баррикадах 1923 года
9 ноября 1923 года в Гамбурге, на Ольсдорфском
кладбище, происходила демонстрация в память борцов,
погибших в октябре на баррикадах, и в память замучен¬
ных до смерти рабочих и работниц. Это было мощное вы¬
ступление. Полиция издала приказ об аресте отца, но ру¬
240
ководство партии постановило: «Несмотря на запреще¬
ние, Эрнст Тельман будет говорить».
Рабочие и работницы Гамбурга двигались к кладбищу
непрерывной массой. Мама взяла с собой и меня. Отря¬
дам демонстрантов угрожала полиция; у кладбища стоя¬
ли грузовики с жандармами, вооруженными до зубов, на¬
готове была и конная полиция. На кладбище шныряли
субъекты из уголовной полиции и полицейские шпики.
Но партийное руководство до мелочей продумало под¬
готовку и проведение демонстрации и обеспечило безопа¬
сность митинга. Каждый из товарищей, которым была
поручена охрана Тельмана, в точности знал свое место и
свою задачу. Каждый был готов сделать все для того,
чтобы товарищ Тельман мог произнести свою речь без по¬
мех и после окончания ее покинуть Ольсдорфское клад¬
бище невредимым.
Моего отца нигде не было видно. Я просмотрела все
глаза; вдруг в самой гуще демонстрантов раздались апло¬
дисменты и приветственные клики; в тот же миг я услы¬
шала голос отца. На некоторое время все забыли о своей
скорби.
Речь отца, обращенная к трудящимся Гамбурга, была
произнесена с огромным воодушевлением. Потом я поте¬
ряла его из виду.
Он исчез так же мгновенно, как появился. Его закры¬
ли собою рабочие массы. Цепь товарищей, прикрывав¬
ших демонстрацию, прорвать было невозможно.
Впоследствии я слышала, как Фите Шульце, Ион Ше-
ер, Эткар Андре и другие товарищи говорили с отцом о
Гамбургском восстании. Они рассказывали, что полицей¬
ские ввели в действие броневики и что рабочие героиче¬
ски разоружили их. Когда полиция занимала дома, они
почти всегда были пусты. Всюду возникали баррикады,
достроенные руками женщин и детей. В дело шли камни,
241
заборы, деревья, некоторые женщины тащили даже свою
мебель. У рабочих было мало оружия, не хватало боепри¬
пасов, но у них были железная воля и твердое мужество,
решимость к борьбе.
Полицейские понесли большие потери. Я не забуду,
как рассказывал отец: «Рабочие начали борьбу дома. Бо¬
ролись вместе, всей семьей. В наймитов стреляли из всех
рабочих квартир, с крыш всех жилых домов».
Полиция была в большом смятении. Отец говорил об
«упорной партизанской борьбе рабочих».
Я забыла многие подробности этой борьбы, но во имя
чего борьба велась — это я запомнила на всю жизнь.
Рабочие, арестованные после восстания, и те, которые
должны были перейти на нелегальное положение, поки¬
нули свои семьи. Многие дети из этих семей были вместе
со мною в пионерской организации. Я познакомилась с
условиями их жизни. Они потрясли меня. Некоторые
семьи, где было по пять-шесть человек детей, теснились
в одной комнате или в комнате с кухней. На одной крова¬
ти всегда спало по нескольку ребят. Отцы оставили семьи
в такой нищете, что малыши даже хлеба не могли поесть
досыта. Мясо, фрукты, молоко — все это было редкостью.
Старшие ребята нянчили младших братьев и сестер, ма¬
тери были не в состоянии кормить грудью младенцев, и
новорожденные погибали. Матерям приходилось самим
зарабатывать на жизнь. Рано утром они уходили на рабо¬
ту и возвращались домой, когда все уже спали. Женщин
посылали на самую тяжелую работу, и они получали
только половину заработной платы, которую платили
мужчинам. Царила безработица.
Для гамбургских рабочих это нищенское существова¬
ние стало невыносимым. В борьбе им нечего было терять,
но, если бы они победили, в Германии не было бы фашиз¬
ма, не было бы войны и бомбежек, наступила бы новая,
лучшая жизнь.
Трудящиеся всего мира оказывали гамбургским рабр-.
242
чим щедрую, великодушную помощь. К рождественским
праздникам 1923 года женщины во многих странах шили
белье и одежду для детей погибших или бежавших из
Германии. Гамбургские пионеры навещали этих ребят, во¬
влекали их в пионерскую организацию, брали с собой па
экскурсии. Дети, чьи отцы и матери работали, платили за
проезд тех мальчиков и девочек, чьи отцы и матери бежа¬
ли из Германии или были арестованы.
Однажды мы узнали: пятьдесят детей поедут в Гол¬
ландию. Международная организация помощи рабочим,
находившаяся в Голландии, организовала поездку на ка¬
никулы наших гамбургских детей, кормильцы которых
были арестованы, убиты или бежали из Германии. Затем
мы узнали другую новость: большая группа ребят едет в
Советский Союз! Как они ликовали! Дети поехали в своей
бедной одежде, без всякого багажа. Вернулись же они
одетыми во все новое, с чемоданами и свертками, и мно¬
гие привезли подарки для братьев и сестер. Солидарность
рабочих и работниц всех стран была для нас, детей, вели¬
кой школой.
Партия —
одна большая семья
Однажды мама тяжело заболела, а мы в то время
испытывали большую нужду, у нас не было самого необ¬
ходимого. Мама просила отца, чтобы он, хотя бы в этот
вечер, остался дома с нею. Сначала отец нерешительно
ходил по спальне взад и вперед, а я умоляюще смотрела
на него. Потом он сказал: «Роза, в Вильгельмсбурге меня
ожидают сотни рабочих. Наверно, среди них имеются лю¬
ди, у которых дома такие же заботы, как у нас, у кото¬
рых тоже тяжело больны жена или дети. Они ждут меня,
и я должен с ними говорить. Я должен указать им путь.
Понимаешь ли ты это? Я не оставлю тебя одну. Я попро¬
243
шу знакомую коммунистку, чтобы она пришла к тебе.
Она хороший товарищ, и я знаю — она придет».
Так оно и было. Для меня это явилось настоящим
праздником: когда эта женщина пришла, она играла со
мною и принесла мне гостинцев.
У нас дома я часто слышала, как отец и его товарищи
говорили о «большой семье». Так они называли партию.
Когда я — спустя много лет — бывала в тюрьме на свида¬
ниях с отцом, он спрашивал о «семье». И я сразу же по¬
нимала, что он имеет в виду не маму, не кого-либо из
нашей собственной семьи, а партию. Таким путем я мог¬
ла сообщать отцу о многих товарищах: что делал тот или
иной, был ли он арестован или работал.
Отец с особенной любовью относился к гамбургским
товарищам по работе и по партии. Я не раз спрашивала
его: «Почему мы не переедем в Берлин, ведь ты же те¬
перь работаешь в Берлине? Тогда мы были бы каждый
вечер вместе». Но он отвечал: «В Гамбурге портовые ра¬
бочие. Они наши лучшие друзья, и без этих друзей мы нс
хотим жить. Я радуюсь, когда на работе думаю о вас.
Тогда я вспоминаю и о Гамбурге, о порте, обо всех моих
любимых товарищах, которые так отважно борются вме¬
сте со мною. Поэтому давайте останемся жить в Гам¬
бурге».
Я понимала это и всегда была очень рада, когда отец
приезжал домой.
Работа доставляет радость
Если отец бывал дома, он часто по вечерам сидел за
столом и работал. Я говорила ему тогда: «Спокойной но¬
чи» — и шла спать. Когда я утром вставала, чтобы идти
в школу, он все еще сидел над своими книгами. Мама го¬
ворила: «Когда ты оденешься, пойди к папе и позови его
попить с нами кофе».
В такие дни отец был всегда весел, он подбрасывал
244
меня вверх и, кружась вместе со мною, шел к столу, а по¬
том рассказывал о работе.
Отец все писал от руки. Он сидел ночи напролет и за¬
писывал то, о чем собирался говорить на собраниях, на
заседаниях, и то, о чем хотел рассказать рабочим в газете.
Мой отец очень много читал. Он обстоятельно изучал
произведения Маркса и Энгельса, знал все тома Ленина.
Он постоянно записывал то, что читал. Он выбирал из
книг важнейшие цитаты, разъяснял их немецким рабо¬
чим в газете или в своих речах и добавлял к ним собст¬
венные мысли. К отцу часто приходили товарищи. С ними
он обсуждал прочитанное. Я слышала однажды, как он
наставлял тогда еще молодого товарища Иона Шеера,
процитировав на память несколько важных мест из работ
Ленина:
«Слушай хорошенько! Это написано для нас! Мы в
пашей партии должны учиться гораздо больше. Образ¬
цом для нас служит при этом Коммунистическая партия
Советского Союза. Наши ошибки по большей части возни¬
кают лишь оттого, что наши товарищи недостаточно учат¬
ся. Мы сами должны использовать для учебы каждую ми¬
нуту. Но это значит, что учебу необходимо хорошо орга¬
низовать. Мы должны решительнее выступить против
фальсификаторов марксизма в Германии. Для этого нам
нужно очень много знать, и вся партия в целом, и каж¬
дый член партии обязаны изучать марксизм-ленинизм и
практически его применять».
Отец никогда не переставал учиться. Он постоянно ра¬
ботал над совершенствованием своих знаний. Я никогда
не видела его без дела. Он требовал, чтобы во время рабо¬
ты ему никто не мешал, и, когда он был занят каким-ни¬
будь важным делом, мы никого к нему не допускали. Ему
достаточно было сказать: «Роза, до утра мне никто не
должен мешать». Это понимали и мы, и его друзья.
।..
245
Быть сдержанной и не болтать
Когда отец отправлялся на собрание в самом Гамбурге
или в его окрестностях, он иногда разрешал мне прово¬
жать его. Но никогда отец не брал нас с собой в зал, где
его ожидали товарищи.
Один раз в Гамбурге, в помещении цирка Буш, был
устроен большой праздник в честь Октябрьской револю¬
ции. Мама по-праздничному одела меня, и мы втроем по¬
шли в цирк Буш. У цирка отец простился с нами и ушел.
Мы с мамой стояли в тысячной толпе рабочих. Я была
совсем маленькая, и меня чуть не раздавили, но один из
товарищей посадил меня на плечи и внес в зал.
Мы были частью большой семьи, партии, и отец тре¬
бовал от нас исключительной дисциплины и скромности.
Когда я была еще совсем ребенком, мама внушала мне,
что, если отец занимается или работает над своими реча¬
ми и статьями, я не должна задавать ему никаких вопро¬
сов, часами играть одна и при этом молчать.
Наших соседей всегда донимало любопытство. Когда
я только научилась говорить, ко мне на улице, где я иг¬
рала с детьми, подходили соседи, товарищи отца или да¬
же чужие люди, чтобы расспросить об отце и его работе.
Но я никогда не отвечала на их вопросы, а всегда говори¬
ла: «Спросите, пожалуйста, у моей мамы, я ничего не
знаю». И когда мы жили в Берлине, а я уже давно ходила
в школу, учителя и незнакомые люди часто расспрашива¬
ли меня об отце. Я же всегда отвечала: «Вам следует
спросить у моей мамы или обратиться в бюро Коммуни¬
стической партии. Я об этом не могу говорить». Мама мне
объяснила: «Ты можешь играть со всеми детьми и бесе¬
довать с ними о своих делах; но уже теперь ты должна
понимать, что тебе нельзя рассказывать о работе отца,
о партии, о посещениях товарищей, обо всем, что ты ви¬
дишь и слышишь, когда папа беседует с друзьями. Ты не
должна быть болтливой».
246
Иногда товарищи рассказывали отцу, что я не отве¬
чаю на их вопросы, и он каждый раз говорил мне: «Ты
поступаешь правильно. Даже мои товарищи должны при¬
выкнуть к тому, что тебе не разрешается давать никаких
сведений».
Красный галстук
Мне было шесть лет, когда меня приняли в организа¬
цию юных пионеров. Вообще-то стать пионером можно
было только с девяти лет. Но я долго упрашивала роди¬
телей, да и гамбургские пионеры уверяли, что они будут
очень рады, если родители отдадут меня в пионеры. И вот
я стала пионеркой! Это было для меня большой честью.
Я не пропускала ни одного сбора.
У нас был летний лагерь. На полянке, у реки Севы,
стоял старый сарай. Мы шли туда много километров пеш¬
ком с рюкзаками. Деньги на поезд у нас бывали редко.
Наша организация была небогата, у рабочих денег не во¬
дилось. Мой рюкзак всегда несли пионеры постарше.
Проходя через деревни, мы пели наши пролетарские пе¬
сни и рассказывали детям, кто мы такие.
Недалеко от нашего лагеря был большой лес, в кото¬
ром мы собирали грибы и голубику. Но этот лес принад¬
лежал богатому помещику, лесничий грозил нам и прого¬
нял нас. Он кричал: «Негодяи, преступники!» — но все
же мы всегда сдабривали наши скудные обеды грибами и
ягодами.
Отец часто ездил в Советский Союз. Однажды, мне
тогда было девять лет, он приехал поездом из Ленингра¬
да. Мы с мамой его встречали. После того как отец пого¬
ворил с рабочими, которые пришли его приветствовать,
он поздоровался с нами и сказал мне на ухо: «Я привез
тебе кое-что интересное». Он передал нам чемодан, и мы
пошли домой. Отец мог прийти только позже.
Но мы не открывали чемодана и ждали, когда вернет-
247
ся отец, хотя наше любопытство было напряжено до край¬
ности. Отец распаковал чемодан лишь после того, как мы
пообедали. Я получила пионерский костюм: красный гал¬
стук, белую блузку и юбку. Мама все сразу надела на ме¬
ня, и я в таком наряде явилась к отцу. Тогда он сказал
мне: «В Советском Союзе у пионеров есть законы, по ко¬
торым они живут. Если тебе разрешено носить пионер¬
ский костюм, ты должна всегда следовать пионерским
законам».
Все члены пашей гамбургской пионерской организации
радовались вместе со мною красному галстуку, а я рас¬
сказала им, что означает этот галстук. Три угла его — это
символ: Коммунистическая партия, комсомол и пионер¬
ская организация — три поколения, а узел на галстуке
означает тесную связь друг с другом всех этих органи¬
заций.
Много удовольствия доставили нам советские книжки
с картинками, которые привез отец. Одна коммунистка
перевела нам текст. Отец подарил мне еще красивые иг¬
рушки, вырезанные из дерева: павлина, которого можно
было полностью разобрать, и Кремль с башней и красным
флагом. Наш пионервожатый показал эти игрушки всем
пионерам и рассказал им о счастливой жизни в Совет¬
ском Союзе.
Летние дни на Эльбе
Летом не было для меня более радостного дня, чем
суббота, когда отец объявлял: «Ну, завтра раненько ут¬
ром едем в Бланкенезе». Как я бывала тогда счастлива!
Отец подбрасывал меня в воздух, кружил по комнате, и
мы радовались, что проведем несколько прекрасных часов
на берегу Эльбы.
Многие гамбургские рабочие ездили по субботам в
Бланкенезе, дачную местность около Гамбурга. Там они
встречались после недели изнурительного труда, чтобы
немного отдохнуть. Там купались, играли, спорили. Все
248
знали друг друга; и, как бы споры ни были горячи, рабо¬
чие умели уважать друг друга. Они составляли одну боль¬
шую семью. Отец тоже любил посидеть на берегу Эльбы.
Он много читал, смотрел на лодки, плывшие по реке, и
чувствовал себя счастливым среди людей, которых так
любил. Но прежде всего он использовал каждую возмож¬
ность, чтобы поговорить с портовыми рабочими, с рабочи¬
ми верфи и разузнать об их нуждах. Он расспрашивал о
том, как идут дела на производстве, и давал рабочим
ясные практические советы для их повседневной борьбы.
Нередко он и с нами возился на берегу — купался,
плавал с ребятами наперегонки, играл с нами в мяч. Отец
часто говорил: «Спорт не только доставляет радость, он
необходим, чтобы закалять нас для жизненной борьбы».
На берегу собирались коммунисты, беспартийные, со¬
циал-демократы. Среди рабочих нередко возникали спо¬
ры, в которых отец всегда принимал участие.
«Подумайте,— говорил он рабочим,— каждый палец в
отдельности мало что может сделать. Только если сжать
пальцы в кулак, они становятся силой».
Беседы продолжались иногда до поздней ночи, и отец
давал рабочим немало хороших советов, в особенности
забастовщикам с верфи «Блом и Фосс». Женщины, и моя
мама тоже, торопили своих мужей — детям надо было во¬
время лечь спать. Тогда отец говорил маме: «Роза, часы,
которые я провожу здесь с портовыми рабочими и рабо¬
чими верфи, для меня очень важны. Я узнаю, что их вол¬
нует, и получаю ценные сведения для моей политической
работы. Партия никогда не должна терять связи с рабо¬
чими».
Ложное стремление
Когда в порт приходили океанские пароходы, отец
рассказывал мне, что лоцманы ведут эти пароходы от
Куцсгафена в Гамбургский порт. «Лоцманы,— говорил
249
отец,— это опытные, трудолюбивые моряки, на них лежит
большая ответственность».
Отец рассказывал мне о своей жизни в Америке, где
он некоторое время работал на ферме.
О своих путешествиях он говорил мало. Но часто рас¬
сказывал, как немцы во времена его молодости переселя¬
лись в Америку, как они были рады, если им удавалось
устроиться мыть посуду в больших отелях, чтобы зарабо¬
тать на кусок хлеба, и как они, работая на фермах, спали
по двадцать и более человек в полуразвалившихся лачу¬
гах, нередко лишь во имя того, чтобы, живя впроголодь,
заработать на билет домой. Для американских долларо¬
вых королей немцы были дешевой рабочей силой, но они
не решались бороться за свои интересы, потому что в этой
стране не было ни пособий по безработице, ни пособий по
болезни.
Отец говорил: «Глядя на океанские пароходы, я мы¬
сленно представляю себе немцев, которые полагают, буд¬
то бы в Америке их ожидает хорошая жизнь. Это боль¬
шая ошибка. Я хотел бы сказать им всем: оставайтесь-ка
здесь, боритесь, чтобы создать лучшую жизнь в Герма¬
нии, на нашей родине. Счастье не в Америке, его мы
должны завоевать все вместе, общими силами,— в Гам¬
бурге, Дюссельдорфе, Мюнхене — повсюду в Германии.
Я не жалею о своей поездке в Америку, о том, что мне при¬
шлось там мучиться на тяжелой работе; в Америке я уви¬
дел яснее всего, что такое эксплуатация человека».
Белая кожа и черная кожа
У владельца фермы были дети, которые никогда не
играли с негритянскими детьми. На этой ферме, как и вез¬
де в Америке, с неграми и детьми негров обращались, как
с бесправными людьми. Детям из негритянских семей
приходилось выполнять очень тяжелую работу. Они не
250
имели права купаться в озере, где плавали или катались
на лодке дети фермера. Подтащить лодку к воде — это им
разрешали, но пользовались лодкой другие.
Мой отец рассказывал: «Никогда не забуду, как дочь
фермера сначала оплевала негритянского мальчика, ко¬
торый был намного старше ее, потом избила его, и мать
этого мальчика не решилась наказать обидчицу. Какое
там! Мать увела сына домой, да еще бранила его: она бо¬
ялась нужды и безработицы. Хозяин мог прибить ее и
выгнать из хижины». Потом отец сказал мне: «Ирма, ни¬
когда не забывай, что все дети в мире равны, даже если
кожа у них другого цвета, чем у нас».
Крейсер «Аврора»
В 1928 году отец посетил прославленный крейсер «Ав¬
рора». Вот как рассказывает об этом моя мать:
«Эрнст посетил и исторический крейсер «Аврора»,
артиллерийский залп которого в 1917 году возвестил Ве¬
ликую Октябрьскую социалистическую революцию. Это
было в 1928 году, Эрнст Тельман присутствовал тогда в
качестве делегата на VI Всемирном конгрессе Коммуни¬
стического Интернационала. Командование «Авроры»
устроило торжественный прием в честь делегатов. Под
гром аплодисментов наш Эрнст Тельман был избран по¬
четным членом команды знаменитого крейсера. Ему была
вручена и почетная форма краснофлотца. Помощник ко¬
мандира крейсера, бывший заместитель председателя ре¬
волюционного судового комитета восставших матросов,
товарищ Липатов рассказывает еще и теперь, как Эрнст
Тельман выступал с командирского мостика перед коман¬
дой крейсера и делегатами.
Прощаясь, Эрнст Тельман записал в судовом журнале
восторженное приветствие матросам «Авроры», из кото¬
рого ясно видна его любовь к советскому народу, к Ком-
251
муиистической партии. Теперь эту дорогую для всех нас
запись можно видеть под портретом Эрнста Тельмана,
висящим в музее «Авроры»:
«Делегаты VI Всемирного конгресса передают вам сер¬
дечный революционный привет. Для всех нас возмож¬
ность провести несколько часов среди краснофлотцев
крейсера «Аврора» — огромное событие».
Так начинается запись в судовом журнале. Дальше
Тельман писал:
«Когда по царскому Петербургу были даны первые
артиллерийские залпы, революционные рабочие и матро¬
сы почувствовали прилив новых революционных сил.
Красногвардейцы, которые с великой страстью и еще
большей энергией строили баррикады на улицах Петер¬
бурга, испытали прилив нового мужества, потому что они
знали, что красные матросы Кронштадта помогают им
свергнуть чудовищный царский режим и установить на
одной шестой части земного шара диктатуру пролета¬
риата».
Далее Эрнст Тельман указывает в своей записи на
стремление капиталистов и предательского социал-демок¬
ратического руководства развязать новую мировую войну.
Он заявляет, что такую войну против Советского Союза
следует превратить в гражданскую войну против собствен¬
ных угнетателей, что в итоге этой войны Красное знамя
рабочего класса взовьется и в других странах Европы.
Приветствие Эрнста Тельмана заканчивается пламенны¬
ми словами: «Тогда нашим боевым призывом, нашим бое¬
вым сигналом, нашим боевым лозунгом, нашим паролем
будет слово «Аврора»!»
Подарок ленинградских матросов, который так дорог
каждому из нас, я сохраняла в Гамбурге до 1944 года. Но
фашистские палачи похитили почетную форму, а также
драгоценные шахматы из тончайшего фарфора, личный
подарок И. В. Сталина нашему Эрнсту Тельману. Наци¬
стские бандиты думали, что так они смогут уничтожить
252
память об Эрнсте Тельмане. Но этого не сможет сделать
никто в мире!»
После освобождения Германии в 1945 году многие сол¬
даты и офицеры Советской Армии писали моей матери или
посещали ее. Мама говорит об этом так:
«Все знали об Эрнсте Тельмане, о его нерушимой
дружбе и любви к Советскому Союзу. Немало было и та¬
ких, которые трогательно рассказывали мне, почему они
присвоили имя Эрнста Тельмана своему социалистическо¬
му предприятию или своему колхозу.
Матросы и офицеры крейсера «Аврора» писали мне:
«Краснознаменный крейсер «Аврора» в октябре 1917 года
открыл эру пролетарской революции и все последующее
время оставался верен своим революционным традициям.
В тяжелые годы Великой Отечественной войны его ору¬
дия громили фашистское зверье под Ленинградом. Теперь
легендарный крейсер «Аврора» стоит на Неве как свиде¬
тель Великой Октябрьской социалистической революции.
Крейсер является сейчас учебным судном для юных на¬
химовцев, будущих морских офицеров. Здесь, на «Авро¬
ре», нахимовцы получают первые понятия о морской
службе, здесь они усваивают исторические и революцион¬
ные традиции русского флота. Когда нахимовцы впервые
попадают на борт «Авроры», офицеры знакомят их с исто¬
рией крейсера и рассказывают им о посещении крейсера
вождем немецких коммунистов Эрнстом Тельманом».
Отец приезжает
Было большой радостью, когда мы, в течение несколь¬
ких недель ничего не зная об отце, наконец получали от
него известие или кто-нибудь из руководящих работни¬
ков партии нам сообщал: «Сегодня приезжает Эрнст».
Это всегда означало много неожиданных сюрпризов.
Отец вообще очень любил делать покупки. Если он бы¬
253
вал дома в субботу и воскресенье, он всегда сам покупал
продукты и радовался тому, что может побыть с мамой на
кухне. Наша квартира каждый раз казалась ему новой.
Он проходил по комнатам, и, если в квартире что-нибудь
было по-другому, мы ждали, заметит ли он и скажет ли
об этом. А иногда я что-нибудь прятала, и он, хватившись
нужной вещи, искал ее по всей квартире.
Отец любил простую и удобную одежду. Мне очень
хотелось иметь спортивный костюм. Но моя мама сказала
мне: «Папе об этом не говори. Девочкам не следует хо¬
дить в брюках». Когда отец приехал в следующий раз, он
не успел еще переступить порог, как я сказала: «Папа,
как бы мне хотелось иметь спортивный костюм!» Отец
обрадовался моему желанию и ответил: «Ну конечно, в
таком костюме девочке гораздо удобнее двигаться и пры¬
гать». И я получила спортивный костюм.
Однако бывало и похуже. В течение целых недель я
накапливала то, что хотела рассказать отцу. Но если ему
очень уж надоедала моя болтовня, он мне говорил: «Ну
поговорила, и хватит, теперь иди-ка немножко попой».
Это всегда меня страшно сердило.
Как-то раз один из партийных товарищей отца пода¬
рил мне ко дню рождения канарейку.
Когда отец пришел домой, он сказал: «Ирма, как тебе
не стыдно держать птичку в неволе? По-моему, это нехо¬
рошо!»
Я заплакала и ответила: «Не могу же я выбросить ее
па улицу, мне ведь ее подарили».
После обеда мы с мамой, выйдя в коридор, услышали,
что отец разговаривает с канарейкой. Я тихонько прошла
па кухню. Там стоял отец и свистел — он обучал кана¬
рейку петь. Они подружились. Когда отец бывал дома,
наша птичка пела, заливаясь самыми высокими трелями.
Но когда отец уезжал, она замолкала. Мама была груст¬
254
ной, я тоже; отец всегда вносил оживление в дом. Ему
постоянно грозила опасность, и прощание с ним было для
нас каждый раз тяжелым переживанием.
Первый в мире
пятилетний план
Отец часто рассказывал маме и мне о пятилетием пла¬
не, о строительстве социализма в Советском Союзе.
Когда учительница дала нам в школе задание напи¬
сать сочинение на свободную тему, я написала сочинение
под заглавием «Пятилетний план в Советском Союзе».
Я рассказала о строительстве мощной электростанции на
Днепре и приложила к сочинению снимки, вырезанные
и& «иллюстрированной рабочей газеты» и из газеты «Кра¬
сная звезда».
В школе я не одна была членом детской организации:
в нашем классе было четыре пионера и шесть членов
«Красных соколов» —. детской социал-демократической
организации. Мое сочинение пошло по всему классу. Все
дети рассматривали мои вырезки. Когда мне пришлось
прочитать свое сочинение перед классом, учительница
сказала: «Я тебе не велела писать сочинение о загранице.
Ты должна была написать о том, что тебя больше всего
интересует».
И я ответила: «Меня как раз больше всего интересует
пятилетний план Советского Союза».
Учительница считала, что это политика, а в школе по¬
литикой не занимаются. Впоследствии она дала мне по¬
чувствовать, что мои взгляды ей неприятны.
Когда мне исполнилось десять лет, гамбургские пионе¬
ры стали доверять мне и выбрали меня вожатой. Это бы¬
ло для меня большим событием, и я очень гордилась. Отец
255
тоже был доволен. Когда он, перелистывая мою тетрадь,
прочел мое сочинение о пятилетием плане Советского Со¬
юза, я рассказала ему о школе и о том, что сказала учи¬
тельница. Он объяснил мне: все, что нам говорила учи¬
тельница по поводу наших сочинений,— все это тоже по¬
литика, но политика капиталистов! Отец просмотрел мои
тетради и доказал мне это, разобрав сочинение, которое
нам было задано написать,— о битве при Седане во Фран¬
ции. У меня навсегда остались в памяти слова отца о том,
какое пагубное влияние оказывала на нас эта школа. В
нас, детях, воспитывали ненависть к французскому наро¬
ду, и особенно к французским рабочим, которые живут
так же, как и немецкие рабочие, которые в Марсельском
порту так же не имеют работы, как и рабочие в Гамбург¬
ском порту. Их дети тоже ютятся в темных, сырых комна¬
тушках и не едят хлеба досыта.
Мы любим страну
счастливых детей
Отец часто рассказывал мне о детях Советского Союза,
и от него я впервые услышала о веселых каникулах, ко¬
торые советские дети проводят в великолепных дворцах,
где раньше жили только царь и князья. Летом в этих ог¬
ромных дворцах отдыхают рабочие с женами и детьми.
Отец говорил мне, что в Советском Союзе главная забота
всех людей — это забота о детях, потому что в Советском
Союзе рабочие сами владеют и заводами, и всей страной.
Обо всем этом я говорила с друзьями, и все мы полюбили
страну, где дети так счастливы.
В Советском Союзе должен был происходить Конгресс
юных пионеров. Гамбургские пионеры избрали меня деле¬
гатом на этот конгресс. Но мой отец и его партийные
друзья объяснили нам: «Правильно ли, что на этот кон¬
гресс едет пионер? А вы еще ничего не слышали о необхо-
256
димости единства рабочих? Что, если бы вы собрались вме¬
сте с «Красными соколами»? Поговорите с ними, пусть
они в школе и дома агитируют за единство рабочего клас¬
са. Расскажите им о Советском Союзе и пошлите на Кон¬
гресс юных пионеров члена «Красных соколов».
Члены Коммунистической партии долго убеждали пас,
пока мы не поняли, что одни мы мало что можем сделать
и что нашей пионерской работой нужно охватить всех де¬
тей трудящихся. Мы поняли и то, что фашизм и грозная,
ужасная война, подготовляемая капиталистами, могут
быть предотвращены только в том случае, если все рабо¬
чие будут воодушевлены единой целью и сплочены еди¬
ной волей, и что рабочий класс нельзя победить, если он
борется сплоченно. Отец говорил: «Если рабочие, социал-
демократы и коммунисты, будут па выборах единодушно
голосовать за рабочих кандидатов, это будет означать по¬
ражение немецких поджигателей войны. Поэтому пошли¬
те на Конгресс юных пионеров члена «Красных соколов».
Он сделает отчет перед членами «Красных соколов», а де¬
ти об этом расскажут у себя дома. Вы, пионеры, стоите за
единство, большинство ваших родителей тоже, а вот роди¬
телей ребят из организации «Красные соколы» надо еще
убедить в том, что единство необходимо. Вы поете песни
о Советском Союзе, вы любите страну, где люди трудятся
для дела мира. Многие родители «красных соколов» еще
не.верят в силу социализма, они еще не верят, что социа¬
лизм, о котором мечтает и большинство рабочих социал-де¬
мократов, осуществляется в Советском Союзе на деле».
Мы последовали совету опытных членов партии и ста¬
ли проводить с «Красными соколами» совместные собра¬
ния. Социал-демократические вожди запрещали нам эти
сборы, по мы их все-таки проводили.
10 Эрнст Тельман
257
Рождество 1929 года
В декабре 1929 года я написала маме и папе свое ново¬
годнее желание. Мой листок был очень маленький, но я
из угла в угол написала на нем: «Я хочу во время рожде¬
ственских праздников покататься разок на машине». Мама
на это не сказала ни слова.
Наконец наступил сочельник, отец приехал из Берли¬
на, но со мной никто не говорил о празднике. После обеда
отец при мне сказал маме: «Я теперь схожу еще раз в
партийное бюро, там у меня дело, потом зайду к одному
безработному товарищу, у которого есть дети. Я хотел бы
доставить ему маленькую радость». Я чуть не плакала:
праздник уже наступил, но никто и не думал исполнять
мое желание. Когда отец собрался идти, мама сказала ему:
«Ну, а Ирму ты не возьмешь с собой?»
Отец улыбнулся и ответил: «Об этом и говорить не
стоит. Сейчас не время». В глазах у меня стояли слезы.
А мама сказала отцу: «Ничего, возьми ее с собой». Отец
велел мне быстро надеть пальто и пойти с ним. Когда мы
подошли к ближайшему углу, он остановил такси, и мы
сели в машину. Я была счастлива! В центре города отец
остановил машину у спортмагазина и купил мне спортив¬
ный костюм красного цвета. Потом он сказал шоферу:
«Теперь, товарищ, довези мою девочку до угла Мартини-
штрассе и там ее высади». А мне он сказал: «Оттуда ты
добежишь домой». Сияя радостью, я прибежала к маме.
Мама спросила меня: «Ну что там было?» Я ответила:
«Это было чудесно!»
В тот же день мама вечером сказала отцу: «Эрнст, ук¬
рась-ка вместе с Ирмой елку. Мне еще нужно кое-что ку¬
пить». Мама ушла, а отец позвал меня в подвал за елкой.
Там он рассказал мне старинную историю о новогодней
елке. Он говорил о том, что люди праздновали рождество
уже много сотен лет назад, но это был праздник солнце¬
ворота. «Они уходили в горы,— рассказывал мне отец,—
258
собирали хворост и зажигали костер, свет которого был
виден очень далеко. И молодые и старики прыгали через
огонь, все плясали, все чувствовали себя счастливыми —
ведь солнце уже повернуло на весну. Каждый радовался,
что снова настанут долгие дни, опять будет греть солнце и
опять будет тепло».
Отец сделал небольшую паузу и продолжал: «Я сего¬
дня был у товарища Б. У него нет ни елки для его детей,
ни даже дров, чтобы натопить комнату. В Гамбурге, да и
во всем мире, кроме Советского Союза, безработица и нуж¬
да; как в нашем городе, так и по всей Германии у многих
тысяч детей нет ни новогодних елок, ни теплого помеще¬
ния. Как было бы чудесно, если бы все дети имели и но¬
вогоднюю елку, и теплую комнату!»
Мне стало очень грустно, отцу тоже. Тогда я сказала:
«Знаешь, папа, не надо и нам елки. Если другие дети
мерзнут, я не могу ее больше видеть. Давай, разрубим ее
на дрова и снесем их тому товарищу, у которого ты сего¬
дня был. Может быть, они смогут натопить свою комнату,
если мама даст нам еще немного дров и угля?»
Отец засмеялся, а затем серьезно сказал: «Это твоя
елка, если хочешь так сделать, тогда сама сруби вер¬
хушку».
Я с радостью это сделала. Отец разрубил ствол. Мы ра¬
ботали дружно и весело. Потом положили елку в мешок,
добавили несколько сухих поленьев и угля и потащили
мешок на кухню. Когда пришла мама, она удивленно по¬
смотрела на нас, но мы оба нимало не смутились. Мама
сказала: «Когда же вы будете украшать елку? Что это вы
делали все время?» Я весело ответила: «Елку мы разруби¬
ли, и папа до сих пор рассказывал мне старинную исто¬
рию о рождестве».
259
Потерянный топор
В сочельник отец рассказал мне еще и о таком проис¬
шествии:
«Когда я был ребенком, предрождественские дни были
для меня особенно тяжелыми. У меня тогда было много
работы — ведь твой дедушка наряду с извозным промыс¬
лом и продажей фруктов и овощей занимался перед рож¬
деством еще и продажей елок. Елки мы сами срубали в
лесу. И вот одно событие никогда не изгладится из моей
памяти. Мне тогда было одиннадцать лет. Однажды твой
дедушка разбудил меня рано поутру и сказал: «Эрнст, се¬
годня мы едем в лес!» Стоял сильный мороз, но я сразу
забыл про холод, потому что в Баргтехейдском лесу было
необыкновенно красиво. Ветви елей свисали под тяжестью
снега. Деревья сверкали миллионами кристаллов. Я оне¬
мел от восторга. Неужели волшебные деревья, покрытые
снегом и ледяными сосульками,— это наши скромные зе¬
леные елки? Ни в одной сказке нельзя нарисовать их та¬
кими прекрасными, какими я видел их. Поэтому я не лю¬
бил дома елки, разряженной шарами и мишурой. Людям
никогда так красиво не украсить елок, как их украшает
в рождественскую пору сама природа! Но твой дедушка не
дал мне долго любоваться и удивляться. Он бодро шагал,
а я едва поспевал за ним на своих маленьких ногах; де¬
душке не терпелось приняться за работу. Он хотел нару¬
бить побольше елок, чтобы добыть нам хлеба. Я должен
был ему помогать. В лесу было еще много дровосеков. Лес¬
ник распределил среди них работу. Я стаскивал в кучу
срубленные елки. Во время работы снег сыпался мне за
воротник. Я взмок, и пот лил с меня градом; я стал дро¬
жать от холода и очень обрадовался, когда дровосеки ра¬
зожгли большой костер. Они велели мне набрать хворо¬
ста. Это было мне по душе. Я с удовольствием сидел у
костра и смотрел на пляшущее пламя.
260
Вечером за нами должна была прийти повозка. Мы дол¬
го ждали, но ее все не было. Настала ночь. Тогда дедушка
и часть дровосеков решили заночевать в лесном трактире,
который находился неподалеку. Около 12 часов ночи мы
подошли к трактиру. Мой отец уже взялся за ручку две¬
ри, но вдруг повернулся ко мне и спросил: «Эрнст, где то¬
пор?» Я посмотрел в его рюкзак, он был пуст. Отец ска¬
зал: «В последний раз я видел его у тебя в руках, когда
мы сидели у костра. О чем ты только думаешь? Ступай
назад в лес, принеси топор!»
Я испугался. Идти в лес одному, в такой час?! Но через
секунду я уже бежал. Мне вспомнилось, как красиво было
в лесу, и я крикнул отцу: «Мигом вернусь!» Он закричал:
«Останься, не беги!» Но его слова донеслись до меня уже
издали. Я бежал, стараясь не сбиться с нашего следа на
снегу. Ярко светила луна. Путь показался мне совсем не¬
далеким. Вскоре я увидел костер. Его сгребли в кучу, что¬
бы не вспыхнул лесной пожар, но он все еще тлел, и из
пего вылетали искры. Теперь я пошел медленнее. Было
очень тихо, а мне казалось, что вся природа говорит со
мною. Людям не часто случается видеть такую красоту.
Я нашел топор, несколько минут постоял у костра, погрел¬
ся и чувствовал себя очень счастливым. Я радовался тому,
что нашел топор, я наслаждался красотой леса. Когда я
пустился в обратный путь, месяц скрылся за тучей. Де¬
ревья казались сказочными великанами, в лесу стало
мрачно. Мне пришли на память рассказы моих школьных
товарищей о разбойниках, лесных духах и страшных при¬
видениях. Во все это я, правда, никогда не верил, но то¬
варищи говорили, что нужно петь, свистеть или громко
кричать, тогда страх пройдет. Я уж хотел было засвистеть,
но устыдился и сказал сам себе: «Лесные звери ничего
тебе не сделают, а духов не существует!» Я положил то¬
пор на плечо и пошел, время от времени разыскивая сле¬
ды на снегу. У меня было легко и радостно на душе.
Когда я вернулся в трактир, все уже спали. Я посту-
261
чал топором в дверь. Открыл отец, у него был довольный
вид, а когда он увидел топор, то совсем обрадовался. Он
спросил меня: «Эрнст, а ты нисколько не боялся?» Я от¬
ветил ему: «Кого же мне бояться? Нет, я не боялся».
Карусель
Как-то раз, когда отец был в отпуске, он по пути домой
шел мимо площади, где стояла карусель. Все места на ка¬
русели были свободны, а детишки рабочих толпились во¬
круг и с вожделением смотрели на гондолы и лошадок.
Как им хотелось покататься на таком коне!..
У нас в квартире внезапно раздался громкий звонок.
Мама открыла, у дверей стояла девочка, пионерка, она
едва переводила дыхание. С трудом она выговорила: «То¬
варищ Роза Тельман, подумайте только, ваш муж всех де¬
тей катает на карусели!»
Мама спросила: «А ты тоже каталась?» — «Да»,— от¬
вечала девочка. «Тогда беги поскорее назад, иначе ты про¬
пустишь катанье».— «Но, товарищ Роза, это же слишком
дорого, пойдемте поскорее». Мама сказала: «Ты ведь пио¬
нерка и должна понимать: товарищ Тельман знает, что он
делает». Девочка убежала.
Я хотела пойти следом за нею, но мама не пустила
меня: «Ирма, ты отвлечешь отца, помешаешь его радости,
останься дома».
Отец вернулся домой веселый, возбужденный: «Ирма,—
сказал он,— очень жаль, что ты не покаталась на карусели
вместе со всеми детьми».
Тут мне стало обидно, ведь я так хотела покататься!
Мама утешала меня, она пообещала: «При первой возмож¬
ности мы это наверстаем».
Отец потом рассказал нам: «Это были дети рабочих. На
их лицах я прочел страстное желание покататься хоть не¬
сколько минут на этих конях, посидеть в этих пестрых
262
гондолах, покрутиться до тех пор, пока не закружится го¬
лова. Ни у кого из детей не было денег, они с грустью
смотрели на карусель. Когда же ребятишки прокатились
по нескольку раз, глаза у них засверкали. Кое-кто из де¬
тей меня узнал, они робко спрашивали: «Товарищ Тель¬
ман, можно проводить тебя домой?»
Потом отец добавил: «Когда-нибудь на месте гамбург¬
ского собора будет разбит народный парк культуры, где
дети будут кататься на карусели столько, сколько захотят.
Мы превратим праздники нашего народа в настоящие на¬
родные празднества, и дети людей, создающих богатства,
будут действительно счастливы».
Союз красных фронтовиков
запретить нельзя
Всегда, когда отец выступал на большом собрании, ко¬
лонны молодых рабочих проходили по нашей улице и вы¬
страивались у нашего дома. Обычно это были члены Сою¬
за красных фронтовиков (СКФ) — организации, защищав¬
шей интересы рабочих. Отцу и всем рабочим нашего рай¬
она было радостно слушать, как они пели революционные
рабочие песни. Передовые рабочие, жившие на нашей ули¬
це, теснее сплачивались после таких вечеров. Но потом я
нередко чувствовала на себе бешеную злобу врагов. Дети
фашистов трусливо собирались целыми ордами. Когда я
возвращалась из школы или из булочной, они поджидали
меня, били, кидали в меня камни, плевались. Я рано на¬
училась защищать себя.
Каждый год в субботу, накануне троицына дня, все
члены Союза красных фронтовиков уезжали в Берлин на
Всегерманский слет. К слету они основательно готовились.
Мы, пионеры, завидовали нашим старшим друзьям. Они с
восторгом рассказывали о гостеприимстве берлинцев, о
празднично украшенной немецкой столице, о грандиозной
демонстрации. Отец в эти дни всегда встречался со своими
гамбуржцами.
Члены Союза красных фронтовиков годами переписы¬
вались с жителями Берлина, у которых останавливались.
В период фашистского господства многим борцам Сопро¬
тивления удалось найти убежище у своих берлинских дру¬
зей и скрыться от фашистской полиции.
Красный Гамбург
Перед выборами в рейхстаг в 1930 году было намечено
провести в Гамбурге четыре больших митинга; на афишах
значилось: «Выступит Эрнст Тельман». Первый митинг
был назначен на шесть часов.
В тот день мой отец выступал в городе Любеке. Поезд
из Любека должен был прибыть в Гамбург в шесть часов.
Но вот уже семь часов, восемь! Стало ясно, что отец не
попал в Любек на поезд. Между тем на эти первые митин¬
ги пришло множество народу. Всюду на улицах толпились
люди. Они пели, играли оркестры дудочников.
Наступило девять часов вечера, но никто не ушел. Де¬
сять часов. Портовые рабочие говорили: «Эрнст придет, мы
подождем!» Везде чувствовался большой подъем. Митин¬
ги проводились в зале Эрнст-Мерк, в цирке Буш, в Заге-
биле и в Альтоне. Когда Эрнст Тельман наконец появил¬
ся, его встретили бурным восторгом. Все время раздава¬
лись возгласы: «Тедди!»
Под этим псевдонимом отец руководил Гамбургским
восстанием в 1923 году. Члены запрещенного Союза крас¬
ных фронтовиков на руках внесли отца в зал. Он выступил
по очереди на всех четырех митингах и повсюду его встре¬
чали восторженно. Говорил он с огнем и воодушевлением.
Последний из этих четырех митингов кончился далеко
за полночь. Это был единственный раз, когда мне, тогда
еще ребенку, разрешили не ложиться спать до поздней
ночи.
На выборах коммунисты получили большинство голо¬
264
сов во всех рабочих районах Гамбурга. Старый ганзейский
город стал красным Гамбургом. Вот почему мне никогда
не забыть этого дня.
Когда в пору господства нацистов прокатывались вол¬
ны арестов и преследований, мы всегда вспоминали эти че¬
тыре митинга. Мы знали: нельзя всем заткнуть рот, всех
арестовать, всех убить. Однажды я спросила отца на сви¬
дании в тюрьме: «Ты помнишь ту чудесную ночь, когда
мне разрешили остаться со всеми вами?» Он ответил:
«Альтона, Загебиль, цирк Буш, зал Эрнст-Мерк. Да,
Ирма, этого мы никогда не забудем! Все, все, кто был тогда
с нами, думают, как мы».
Гитлеровские убийцы
в 1931 году
В 1931 году, после запрещения Союза красных фрон¬
товиков, крупные немецкие и американские промышленни¬
ки предоставили гитлеровской партии огромные суммы де¬
нег— из тех, которые они заработали на поте и нужде ра¬
бочих,— для организации отрядов штурмовиков и эсэ¬
совцев.
Во всей Германии была массовая безработица. Большая
часть юношей и девушек слонялись без дела по улицам.
В гитлеровских пивных им бесплатно давали пиво и сига¬
реты. Они там просиживали целые дни.
В Шарлоттенбурге, где жил мой отец, был пресловутый
33-й штурмовой отряд, командование которого выработало
программу убийств, похожую на программу нынешнего
фашистского союза молодежи в Западной Германии.
Штурмовики включили в свои черные списки активистов
Коммунистического союза молодежи, Коммунистической
партии и Социал-демократической партии Германии.
В феврале 1931 года в Шарлоттенбурге на Шлоссштрас-
се штурмовиками из этого отряда был убит выстрелом в
265
спину активист Коммунистического союза молодежи — От¬
то Грюнеберг.
Фашисты трусливо напали и на молодого рабочего Ш.,
убили его и труп разрезали на куски. Отец говорил об этом
зверском нападении на митингах и у нас дома; он расска¬
зывал и о том, как нацистские штурмовики ночью напали
па загородный поселок Фельзенек в Рейникендорфе. Убий¬
цы врывались в домики, избивали детей и женщин, стре¬
ляли во взрослых рабочих и в молодежь, которые пытались
защищаться, опустошили весь поселок и переломали ме¬
бель. Отряды гитлеровцев зверствовали повсюду.
Организация «Красной помощи» собрала деньги для
семьи Отто Грюнеберга, но его мать скромно и просто ска¬
зала отцу, когда он принес ей деньги: «Деньги мне не
нужны; я горжусь моим мальчиком. Он хотел лишь хоро¬
шего, он жил только для своей юношеской организации,
для своей работы, для дела рабочих, для социализма.
Я знаю, он согласился бы со мною, если бы услышал, о
чем я прошу тебя, товарищ Тельман: отдай деньги детям,
у которых фашисты убили отцов».
Программа помощи
крестьянам
В 1931 и 1932 годах мы, юные пионеры и комсомольцы,
часто бывали в деревне. Нужда крестьян невероятно воз¬
росла. В рейхстаге, несмотря на сопротивление коммуни¬
стов, было утверждено ассигнование многих миллионов
марок на производство вооружения для новой войны, в то
время как налоговое бремя, давившее несчастных кресть¬
ян, становилось все тяжелее. У детей крестьян и батраков
никогда не было молока. Батраки жили хуже скота. Муж¬
чины, женщины и дети спали на нарах, построенных в два
яруса. У них не было даже самых простых шкафов, чтобы
сложить свои скудные пожитки. Трудящиеся крестьяне
266
жили с детьми в жалких, сырых хижинах. Везде свирепст¬
вовал туберкулез. Смертность новорожденных была чрез¬
вычайно высока. У детей не было теплой одежды, не было
обуви, так что зимой они месяцами пропускали школу.
Кулаки видели в крестьянах и батраках только деше¬
вую рабочую силу, юнкеры заставляли детей, молодежь,
женщин — всю семью — работать на себя.
Чтобы организовать борьбу с этой нуждой, чтобы укре¬
пить союз трудящегося крестьянства с рабочим классом,
Эрнст Тельман опубликовал в 1931 году программу помощи
крестьянам. В этой программе Коммунистическая партия
требовала экспроприации кулаков, раздела земли среди
малоземельных крестьян, списания долга в сумме 5 милли¬
онов марок с бедняков и середняков, а также ликвидации
невыносимой арендной платы, которую взимали юнкеры и
кулаки.
В противовес этой программе реакционные партии ут¬
вердили в рейхстаге закон о так называемой «Восточной
помощи» — ассигновании нескольких миллионов марок бо¬
гатым юнкерам. Трудящиеся крестьяне все более и более
видели в Коммунистической партии, в рабочих и работни¬
цах своих соратников в борьбе против кулаков и юнкер¬
ства.
Когда мы, молодежь, возвращались по вечерам домой,
мы обо всем этом беседовали с крестьянами. Мы видели,
что малоземельные крестьяне, весь год надрывавшиеся на
работе, не могли ни резать для себя скот, ни сохранить для
своих детей масло, которое сами делали; им приходилось
все продавать, чтобы быть в состоянии уплатить налоги и
проценты за долги. И все же долговое бремя росло. Тогда
в деревню приезжали чиновники и объявляли, что хозяй¬
ства бедняков будут продаваться с молотка. Мы много раз
помогали крестьянам бороться. При продаже хозяйств с
торгов малоземельные крестьяне нередко объединялись с
батраками и сообща прогоняли палками из деревни чинов¬
ников, выполнявших волю кулаков. Во многих областях
267
Германии крестьяне брались за оружие и призывали к се¬
бе на помощь своих союзников из города.
Эрнст Тельман отметил тогда в одной из своих речей,
что программу крестьянской помощи «миллионные массы
борющегося крестьянства Германии называют лучом света
во мраке крестьянской нужды».
Выборы рейхспрезидента
Весной 1932 года я стала членом Коммунистического
союза молодежи и принимала участие в агитационной ра¬
боте в связи с выборами рейхспрезидента. По воскресень¬
ям мы, нагруженные газетами, журналами и листовками,
ездили на велосипедах в деревню и навещали наши сель¬
ские организации; им было очень трудно проводить работу
в деревне. Мы помогали нашим товарищам комсомольцам,
которые вели разъяснительную работу.
Агенты капиталистов говорили о демократических и
свободных выборах, а нашу деревенскую молодежь уволь¬
няли с работы, если опа принимала участие в агитации за
кандидата рабочих — Тельмана. Поэтому все подмастерья
в деревнях были разогнаны, а наша группа во время про¬
ведения предвыборной работы была арестована полицией.
Когда во время допроса я назвала свое имя, судья в
трибунале воскликнул: «Ты, наверное, думаешь, мы здесь
занимаемся шутками? Назови свое настоящее имя». Я пов¬
торила свою фамилию, но судья опять не поверил. Только
на четвертый раз его мозги прояснились, когда все наши
ребята хором закричали: «Да здравствует наш будущий
рейхспрезидент — Эрнст Тельман!»
Полиция отняла у нас велосипеды. Но мы обратились
за помощью в городской комитет партии и вместе со стар¬
шими товарищами вернулись в полицейское управление.
Там мы протестовали до тех пор, пока нам не вернули на¬
ши велосипеды.
268
На нашем избирательном участке перед избирательным
пунктом социал-демократов стоял большой транспара пт.
На нем была изображена отвратительная карикатура па
моего отца. Многие, особенно женщины, останавливались
здесь и спорили. Я увидела транспарант и со слезами гне¬
ва сказала женщинам: «Кто будет выбирать моего отца,
тот будет голосовать против войны, за мир, за рабочих.
Я это точно знаю!»
Кандидаты враждебных рабочему классу партий, осо¬
бенно Гитлер, получили много денег от «пушечных коро¬
лей» Круппа и Тиссена, которые хотели нажиться на вой¬
не. Им принадлежали радио, печать и кино. Весь грязный
поток своей лживой пропаганды они направили против
Тельмана, потому что он разоблачал поджигателей войны
перед пролетариатом и организовал его на борьбу.
Однако, несмотря на террор, на утайку голосов, несмот¬
ря на предвыборное давление и многочисленные аресты,
все же на выборах рейхспрезидента 3,7 миллиона немцев
голосовали за кандидата Коммунистической партии Герма¬
нии Эрнста Тельмана. А в ноябре 1932 года Коммунисти¬
ческая партия получила на выборах в рейхстаг 6 милли¬
онов голосов.
Эрнст Тельман
борется за единство
’ рабочего класса
Во время своего последнего приезда в Гамбург отец го¬
ворил о неимоверно тяжелой борьбе, которую вела партия
за единство рабочего класса, против войны и фашизма.
При этом он рассказал о мощной демонстрации, происхо¬
дившей в Берлине 25 января 1933 года. Колонны рабочих,
по восемь человек в ряд, в течение нескольких часов про¬
ходили мимо Дома имени Карла Либкнехта, где стояли то¬
варищи из Центрального Комитета Коммунистической
партии.
269
Партия призвала рабочих демонстрировать против уг¬
розы фашизма и войны. В этот день был лютый холод. Ше¬
ствие рабочих сопровождали боевые команды берлинской
полиции. Каждый раз, когда демонстранты запевали пес¬
ню, полицейские выскакивали из грузовиков и набрасыва¬
лись на демонстрантов. Но шествие продолжалось, ряды
снова смыкались. Если полиция избивала передние шерен¬
ги рабочих, песня звучала в середине колонны или в конце.
Тысячам людей пришлось по нескольку часов стоять
па месте, выдерживая натиск полиции. Но ничто не могло
помешать им демонстрировать свое мужество и готовность
к борьбе. Это было самым волнующим из всего, что когда-
либо переживали и мой отец, и все члены Коммунистиче¬
ской партии, и тысячи демонстрантов. На отца этот день
произвел большое впечатление. Однако он испытывал и
тревогу: он не мог недооценивать сил фашизма. Отец го¬
ворил: «Крупп и Тиссен хотят нажиться на новой войне,
они платят фашистской партии миллионы, и эти деньги
используют для того, чтобы увеличить количество фаши¬
стских военных отрядов и создавать организации убийц.
Они замышляют все новые мероприятия, направленные
против нашей партии и нашего народа. Огромным несча¬
стьем для нашего отечества является раскол рабочего
класса».
Фашизм
После поджога рейхстага в Берлине, спровоцированного
убийцей рабочих Герингом, заметно изменилась жизнь и у
нас в школе: по утрам, в то время, когда над мачтой под¬
нимали мерзкое знамя со свастикой, мы все должны были
выстраиваться по четыре человека в ряд в большом кори¬
доре, в конце которого был выход на улицу. Все дети и
взрослые, проходившие по улице, были обязаны приветст¬
вовать эту тряпку. В школе нам объясняли: «Того, кто не
будет приветствовать знамя, можно бить по лицу».
270
Палка и плетка вошли в нашу жизнь. Прославлялась
грубая сила. Но я не чувствовала страха. На протяжении
многих дней я по утрам стояла в первом ряду и, как толь¬
ко давалась команда к подъему флага, кричала и своим со¬
ученицам, и людям, проходившим по улице: «Мы не хо¬
тим петь! Мы не хотим приветствовать фашистское
знамя!»
Жены рабочих аплодировали на улице. Наш директор
и школьницы, которых подстрекало начальство, каждый
день вытаскивали меня из рядов, и по утрам у нас вечно
царило большое возбуждение. Через две недели мне запре¬
тили вставать в строй; вместе со мною стали протестовать
девочки — члены социал-демократической организации
«Красные соколы» и многие другие школьницы.
Тяжелые дни моего детства
5 марта 1933 года происходили последние выборы в
рейхстаг, к которым были допущены рабочие партии. Моя
мать вернулась домой с выборов крайне расстроенной. Мы
все испугались. Дедушка Тельман спросил ее: «Что слу¬
чилось, Роза?»
Мама ответила: «Не знаю, что это будет. На пункте.го¬
лосования я встретила товарища И., он пошел проводить
меня и сказал: «В «Гамбургер фремденблат» напечатано,
что Эрнст Тельман арестован. Это было бы самым тяже¬
лым ударом для германского рабочего движения!»
Я утешала маму: «Не горюй. Как можно верить такому
сообщению. Мы бы сразу об этом узнали. Если бы папа
не смог написать, мы получили бы известия от берлинских
товарищей».
Однако это сообщение оказалось верным!
Фашисты арестовали вождя Коммунистической партии
Германии Эрнста Тельмана за два дня до выборов.
В конце марта из Берлина приехал один товарищ, ко-
271
торыи удостоверил свою личность перед моей матерью и
сказал ей: «Товарищ Роза Тельман, поедем вместе со мною
в Берлин, Эрнст арестован. Ты должна его разыскать и
установить с ним связь».
Мама поехала в Берлин. Я и дедушка Тельман пять не¬
дель были одни и все время ничего не знали ни об отце,
ни о маме. Это — самые тяжелые дни моего детства. Нас
тяготила неизвестность. Такое же положение, как у меня,
было у многих детей рабочих. Вернувшись домой, они
вдруг оказывались одни: мать или отец были арестованы
гестапо, иногда и отец и мать вместе или братья и сестры.
В дома многих рабочих вошли горе и нужда. Часто геста¬
по забирало и детей вместе с родителями, там им угрожа¬
ли и избивали их. В школе мы были изолированы, и мно¬
гие нас избегали.
Первое мая 1933 года
Каким прекрасным праздником было для меня всегда
Первое мая!
Насколько я помню, до 1933 года Первое мая было са¬
мым лучшим днем в году. Мама уже накануне вечером
все подготавливала к празднику. Первого мая мы вставали
рано и по-праздничному одевались. Мама повязывала крас¬
ный платок. Я была пионеркой, и потому у меня, как и у
старших, были приколоты первомайский значок и красная
гвоздика. Вместе с мамой мы шли к месту сбора демонст¬
рантов. Там мы, пионеры, вместе со взрослыми и моло¬
дежью пели боевые песни. На площади играла музыка.
Все были веселые, и настроение у всех было боевое.
Но 1 мая 1933 года отец и многие члены партии были
в тюрьме, я тревожилась за маму — все это превратило тот
Первомай в самый ужасный день моей юности.
272
Я никогда не спою
фашистской песни
Утром 1 мая 1933 года нам велели явиться в школу па
фашистский праздник. Мы, пионеры и члены организации
«Соколы», уселись в последнем ряду. Продолжали мы си¬
деть и во время исполнения фашистского гимна и не пели
его вместе со всеми. Учителя приказали нам встать. Опи
толкали нас в спину. Некоторые девочки испугались и на¬
конец все-таки встали. Я оказалась единственной, кто не
встал и не пел вместе со всеми.
Меня вызвали на заседание педагогического совета.
Грубо кричали: «Почему ты не встала?»
Я ответила: «Мой отец невинно посажен в тюрьму.
Я никогда не буду петь этих песен». И я никогда не пела
фашистских песен.
В знак протеста
украшайте дома в Гамбурге
красным!
В день этого Первомая мы, подростки, принимали уча¬
стие в подпольной работе. Лозунг Коммунистического со¬
юза молодежи гласил: «Все на улицу. Демонстрируйте про¬
тив заключения в тюрьму представителей рабочего класса!
Украшайте дома Гамбурга красным!» Мы следовали это¬
му призыву. На балконах мы развесили красные тиковые
перины без пододеяльников. Едва мы успели это сделать,
как появилась полиция и потребовала от женщин нашего
дома убрать перины. Но полиции не повезло: двери оста¬
лись закрытыми, а улица была похожа на красное море.
После обеда у нас, подростков, было нелегальное собра¬
ние, в котором приняли участие и «Красные соколы». Мы
прикрепили красные флажки к велосипедам, повязали на
головы красные платки и поехали по Гамбургу. Всюду мы
заходили к друзьям. Они к нам присоединялись, и мы го¬
273
ворили им: «Украшайте дома красным! Требуйте освобож¬
дения политических заключенных!»
Этими действиями мы привели нацистскую полицию в
бешенство; она стала без разбору производить аресты в
рабочих районах.
Отец воспитывал во мне
стойкость
Об этом Первом мае мы должны были написать сочи¬
нение. Я писала: «Первое мая имеет большое значение, так
как уже многие, многие годы рабочие всего мира выходят
Первого мая на демонстрацию, борясь за восьмичасовой
рабочий день, за работу и хлеб, за благополучие своих де¬
тей и против эксплуатации детского труда, за свободу всех
людей. Вчера, 1 мая, Гитлер выступал в Берлине, в Тем-
пельгофе, и мы в школе слышали по радио, как он сказал:
«Надо уничтожить коммунизм и коммунистов!» Этого сде¬
лать нельзя: коммунисты — самые лучшие рабочие, и если
этих лучших рабочих истребить, то нашему немецкому на¬
роду будет плохо. Мой отец — коммунист. Он хороший
отец и хороший человек. То, чего хочет мой отец вместе
со всеми рабочими, может быть только очень хорошим де¬
лом. Он говорил мне: «Если мы построим в Германии со¬
циализм, все люди будут иметь работу и наступит лучшая,
более красивая жизнь».
Эрнст Тельман арестован
В первых числах мая мама вернулась из Берлина. Она
рассказала: «Я разыскала папу. Он в одиночной камере, в
здании полицейского управления на Александерплаце.
После долгих хлопот я добилась разрешения повидать его
несколько минут. Оп был очень спокоен, уверен в себе и
ласково говорил со мной. Чиновник сказал ему при мне,
274
что нельзя говорить на политические темы. Отец смерил
его с головы до ног уничтожающим взглядом и улыбнул¬
ся. Лицо его выражало: «Я не одинок, на моей стороне ты¬
сячи рабочих, и они будут бороться!» Ирма, он шлет тебе
сердечный привет. Отец говорит, что ты прилежанием и
хорошей работой должна завоевать авторитет среди соуче¬
ников и учителей. Он просит дедушку по-хозяйски отно¬
ситься к своему здоровью, потому что он еще хочет с ним
свидеться. Отец рассказал, что у него отобрали деньги и
ключи. Он посоветовал мне по всем делам обращаться к
судебному следователю Брауне. Брауне же направил меня
в дом, где до сих пор находился Центральный Комитет
Коммунистической партии,— в Дом имени Карла Либ¬
кнехта».
Фашистские разбойники
в нашем доме
«Вы не можете представить себе,— продолжала ма¬
ма,— каково было мое состояние, когда я вошла в дом, где
еще несколько недель тому назад работал отец и ведущие
работники партии. Теперь в этом доме хозяйничают пре¬
ступники— государственная тайная полиция (гестапо).
Меня направили к одному из этих убийц. Не успела я вой¬
ти, как в комнату стали заходить один мерзавец за дру¬
гим; каждый подолгу меня рассматривал. В самом деле,
они проходили по комнате целой процессией. Заметив это,
я отошла к окну, так что они могли видеть только мою
спину. Чиновник гестапо грубо крикнул мне, чтобы я села
на стул, но я продолжала стоять. Я показала фашистским
бандитам все свое презрение к ним.
Товарищ, с которым я приехала из Гамбурга, отвез ме¬
ня потом в Шенеберг в рабочую семью К. Здесь меня
встретили очень сердечно и ласково. Обо мне заботились,
я чувствовала большую любовь к отцу. Все товарищи, с
275
которыми я познакомилась в Берлине, храбрые, дружные,
замечательные люди. Они борются так же, как и гамбург¬
ские коммунисты».
Ищейки на охоте
Едва мама приехала домой, как у нас начались беспре¬
рывные обыски. Они не прекращались в течение несколь¬
ких лет.
У нас дома всегда было что-нибудь такое, что не долж¬
но было попасть в руки гестапо. Мы тщательно свертыва¬
ли эти материалы в маленький пакетик. Ночью я прятала
его в своей постели. На ночном столике всегда лежало мое
трико. Если на лестнице раздавался грохот, стук в дверь,
я прятала пакетик на себе. Я надевала трико и лишь тогда
вставала с кровати, когда меня заставляли гестаповцы.
У нас им никогда ничего не удавалось найти.
Годами нам не давали спокойно спать. Наш дом посто¬
янно был под наблюдением, и иногда нам казалось, что у
нас нет больше сил вынести эту пытку.
Подпольная работа молодежи
Недалеко от Гамбурга, на Борстлерском болоте, ком¬
мунистическая молодежь созвала нелегальный митинг. Од¬
на девушка — член Союза молодежи — сопровождала меня
туда. По дороге нам попалась навстречу девушка из «Со¬
юза гитлеровской молодежи», которая по возрасту была
много старше нас. Она была в сапогах, в нацистской фор¬
ме и размахивала собачьей плеткой. Впереди нее бежала
овчарка. Когда мы проходили мимо девушки, та толкну¬
ла пас.
Но мы не поддались на провокацию и спокойно пошли
дальше. Тогда она закричала: «Эй ты, Тельман, ты комму¬
нистка!» Я тихо сказала подруге: «Сохраняй спокойствие.
276
Товарищи из Союза молодежи тут близко, нельзя подвер¬
гать опасности митинг. Кто знает, чего она хочет».
Увидев, что мы молчим, нацистка бегом вернулась и
стала бить меня плеткой по лицу, по голове, науськивая
на нас собаку.
Никто из взрослых, видевших все это, не решился от¬
нять у нее плетку. Она была в форме и находилась под за¬
щитой эсэсовских бандитов.
Бесчеловечность
фашистского воспитания
Однажды в теплый летний день я взяла купальные
принадлежности и решила пойти поплавать. Подойдя к ку¬
пальне, я увидела группу девушек, которых знала в лицо.
Они были членами фашистской организации («Союза не¬
мецких девушек»). Некоторые из них с бранью накидыва¬
лись на меня еще в школе, да и на улице — ведь я была
пионеркой, а потом комсомолкой. Как-то раз одна из них
заявила: «Ну мы последим! Если мы поймаем тебя, когда
ты будешь помогать коммунистам, тебе несдобровать!»
Но в тот день я так радовалась возможности прыгнуть
в прохладную воду и поплавать, что, даже заметив деву¬
шек, тотчас забыла о них. Я быстро разделась, постояла
несколько минут у воды, потом поплыла. Вдруг я увидела,
что девушки подплывают ко мне. Я бы не потеряла уве¬
ренности в себе, если бы не услышала, как они произносят
мое имя: их возгласы были полны ненависти. Увернуться
я уже не могла. Они так крепко держали меня за ноги,
что я больше не могла плыть. Я стала звать на помощь, но
моя голова уже была под водой; холод и ужас сковали ме¬
ня. И тут со скамеек купальни кто-то ответил на мои при¬
зывы. Там стояла жена одного рабочего, которая наблюда¬
ла за происходившим; она прыгнула в воду.
«Что вы делаете? Вы утопите девочку!» — закрича¬
ла она.
277
На крики женщины о помощи подплыл сторож купапь-
пи. Тогда девочки оставили меня и скрылись.
Я была потрясена.
И как это только было возможно: девочки, которые вме¬
сте со мною ходили в школу и были одного возраста со
мной, хотели погубить меня, потому что я была дочерью
Эрнста Тельмана!
Жена рабочего привела меня домой. Она сказала:
«Этих девочек натравливают, как зверей. Больше не ходи
одна. Купайся вместе с подругами, у которых такие же
взгляды, как у тебя. Девочек из «Союза немецких деву¬
шек» страшно обманули. Им не сказали правды о твоем
отце, их уверили в том, будто он хотел вызвать в Германии
кровавые беспорядки, будто бы он виновен в поджоге рейх¬
стага. И этому обману они поверили. Их воспитывают для
убийств. Расскажи обо всем своей матери и будь осто¬
рожна!»
Дедушка Тельман
рассказывает
Когда в апреле 1933 года мама по делу отца была не¬
сколько недель в Берлине, я проводила многие вечера с
дедушкой Тельманом. Обычно дедушка начинал рассказы¬
вать.
«Знаешь, Ирма,— говорил он,— у твоего отца было тя¬
желое детство. Ему только исполнилось четыре года, а я
уже брал его с собой на базар. Эрнст еще не ходил в шко¬
лу, а я нередко будил его в 4 часа утра. За несколько ми¬
нут он одевался, потом помогал мне запрягать лошадь.
Я никогда не видел, чтобы мальчик плакал, он всегда был
бодрый, словоохотливый. Я нагружал овощи, а он сторо¬
жил лошадь. Все торговцы на оптовом рынке любили мо¬
его мальчика. Они шутили с ним. А мне они говорили:
«Иоганн, самый лучший твой товар — это твой парень,
Сколько хочешь за него? Мы его мигом купим!»
278
Твой отец был красивый мальчуган. У пего были свет¬
лые локоны и смышленое, доброе лицо. Он был умница.
Он до школы научился считать, торговцы задавали ему
трудные задачи, и он их быстро решал. Иногда он ломал
себе голову по вечерам, если ему не сразу удавалось найги
решение. Торговцы баловали его. У них всегда находилось
для Эрнста доброе слово и маленький подарок. Но Эрнст
не загордился, ведь жизнь не очень-то его баловала.
Я брал с собой Эрнста и в трактир, куда ходили торгов¬
цы. Там мы все завтракали. Эрнст, в особенности когда он
стал постарше и был уже школьником, внимательно ко
всему прислушивался, стараясь ничего не пропустить из
наших разговоров. Когда он сам вмешивался в разговор, я
часто становился в тупик. Он был очень скор на ответы.
Его рано заинтересовало, почему крупные купцы, владель¬
цы больших, красивых магазинов, могут покупать хорошие
товары, в то время как торговцам овощами из рабочих рай¬
онов приходится брать на оптовом рынке товар подешевле
и похуже.
Для королей торговли и для богачей Гамбурга выиски¬
вались товары самого лучшего качества. Оптовый торго¬
вец поставлял своим богатым клиентам заграничный вино¬
град, крупные апельсины и бананы, упакованные в особые
ящики. Для семей рабочих предназначались недоброкаче¬
ственные фрукты и овощи».
Эрнст был чуткий
и хороший товарищ
«Эрнст очень любил свою мать, но часто с нею спорил.
Она была очень религиозной. Однажды, когда она хотела
взять Эрнста в церковь, он спросил: «Разве это справедли¬
во со стороны бога, что у нас в школе так много детей хо¬
дят зимой без пальто? Разве это справедливо, что дети го¬
лодают? Сколько детей у нас в школе едят сухой хлеб, а
279
то и не имеют хлеба! Они страдают от голода и холода.
Разве это не грустно? Дети богатых не голодают, не мерз¬
нут. Знаешь, мама, этого я не понимаю!»
Дедушка продолжал: «До сих пор мне смешно, как хит¬
ро Эрнст каждое утро боролся за хороший бутерброд. Се¬
стре его не раз доставалось, если она не давала ему того,
что он требовал. Он стоял перед нею, внимательно и на¬
пряженно глядел на нее и настойчиво просил: «Еще один
кусок хлеба! Да положи ты на него еще кусок колбасы!»
Каждое утро повторялось одно и то же.
Когда я однажды спросил его: «Зачем тебе так много
хлеба?», он ответил: «Знаешь, папа, мама не понимает,
что я этот хлеб ношу школьным товарищам, которые го¬
лодны». Когда в порту разгружали уголь, он всегда бывал
там с несколькими приятелями — он помогал им зарабо¬
тать немного угля для их родителей».
Забастовка портовых рабочих
1896 года
«Эрнсту было десять лет, когда произошла массовая за¬
бастовка портовых рабочих. Это было большим событием
в жизни Эрнста. Часами его не было дома. Он не покидал
бастующих рабочих. Когда я его за это наказал, он заме¬
тил: «За что ты меня бьешь? Портовые рабочие говорят,
что мы должны им помогать. Они говорят, что угольщики
не должны торговать углем, тогда жители Гамбурга под¬
держат забастовку».
Я ушам своим не поверил и стал на Эрнста кричать:
«Ты что, хочешь погубить все наше дело? Добьешься сво¬
его !»
В эти дни Эрнста нельзя было удержать дома. Его тя¬
нуло в порт. Там были рабочие. Там была его жизнь».
280
У Эрнста Тельмана
было тяжелое детство
Как-то вечером у дедушки было грустное настроение.
Он сказал: «Ирма, я часто думаю, что мы плохо обращались
с нашими детьми. Только, видишь ли, мы не могли посту¬
пать иначе. Нужда вынудила нас эксплуатировать нашего
собственного мальчика; ведь он еще был ребенком, когда
мы заставляли его работать у нас в овощной лавке или на
извозе. Когда я ехал на оптовый рынок или на товарную
станцию, когда перевозил мебель или грузил в порту уголь,
Эрист с детских лет был при мне за рабочего. У него почти
не оставалось времени для игр и веселья, а чтобы делать
уроки, времени было и того меньше. Когда он па свои кар¬
манные деньги покупал книгу и хотел ее ночью почитать,
я или мать тушили свет. Мы считали, что без чтения мож¬
но обойтись, на первом месте — работа, а ночью нужно
спать. Но Эрнст стоял на своем. Несмотря па все трудно¬
сти и препятствия, он каждую свободную минуту читал и
учился. И уж конечно в школе он был отличным учени¬
ком. Я гордился, когда учителя говорили мне об этом. Бы¬
вали у нас с Эрнстом и споры — голова его постоянно была
наполнена разными новшествами, которые он вводил дома
или на конюшне. Он всегда что-нибудь мастерил, и неред¬
ко ему попадало за его выдумки. Но он был упорнее нас
и почти всегда добивался своего».
Дедушка добавлял: «Ирма, то, что отец твой пережил
в детстве немало трудностей, помогло ему вырасти борцом.
Этим же объясняется и его большая любовь к детям. У не¬
го не было счастливого детства, жизнь его была наполнена
тяжелой работой, и поэтому он полон решимости создать
детям рабочих красивое и хорошее детство, чтобы способ¬
ности детей своевременно развивались. Он хочет, чтобы
дети рабочих, которые ничуть не глупее детей богатых, а
то и умнее их, могли получить специальное образование.
231
Онп должны стать техниками, инженерами, архитектора¬
ми. Ему самому не посчастливилось получить такое обра¬
зование. Его учение было более суровым и тяжелым».
Свидание в тюрьме Моабит
Во время школьных каникул 1933 года мама написала
в гестапо заявление с просьбой разрешить нам обеим по¬
сетить отца в тюрьме. Когда разрешение было получено,
мама подготовила меня к свиданию. На душе у меня было
тяжело, я все время плакала. Мама несколько раз будила
меня ночью — во сне я громко всхлипывала и звала отца.
Мама держалась стойко; она объясняла мне: «Если ты не
перестанешь плакать, у тебя распухнут глаза, и ты будешь
скверно выглядеть. Что подумает о тебе папа? Если ты не
будешь держать себя в руках, я ни за что не возьму тебя
с собой».
Угроза подействовала — я во что бы то ни стало хоте¬
ла видеть отца. В Берлине мы прямо с вокзала поехали в
тюрьму. В комнате для посетителей нам пришлось ждать
три часа. Там мы были не одни. Многие жены и матери
ожидали так же, как мы. У многих было такое же горе.
Они с дрожью в голосе спрашивали друг друга: «Жив ли
мой муж? Здорова ли моя девочка, мой мальчик? Увижу
ли их?» — «Ах, может быть, они сегодня примут пакет с
бельем!» Часами велись одни и те же разговоры. Но надо
было быть начеку. Кто мог знать, не подслушивают ли нас
шпики из гестапо? Об этом мама предупредила меня еще
в Гамбурге. В эти часы ожидания я только тихо слушала,
что говорят, а сама молчала. До сих пор помню те муче¬
ния, которые я там пережила. Я все ходила взад и вперэд
по комнате. Я считала маленькие стекла в окнах вестибю¬
ля и щели в стенах. Каждый раз, когда вызывали кого-ни¬
будь, я вздрагивала, да и все ожидавшие тоже пугались.
Наконец вошел полицейский и повел нас.
282
Сначала я увидела только отца. Я хотела броситься к
нему, но между нами стоял стол. Отец протянул мне руки.
Я так была потрясена, что стояла как вкопанная, пока
отец ласково не сказал мне: «Ну, Ирма, и поздороваться
со мной ты не хочешь?» Он нежно погладил мою руку и
задержал ее на несколько минут в своих руках. Мама и
папа разговаривали между собой. Иногда отец и меня о
чем-нибудь спрашивал, и я отвечала ему механически, как
заводная кукла.
Я и теперь не могу вспомнить, о чем тогда говорила с
отцом. Я видела только того человека, который стоял у ок¬
на, смотрел на маму и папу и внимательно прислушивал¬
ся к тому, что они говорили. Всей душой я ненавидела
этого человека и стол — ведь я не могла подойти к отцу,
стол стоял между отцом и мною.
Еще я помню, как мы уходили и как мама сказала мне
в дверях: «Пойдем, Ирма, пойдем-ка к нашим друзьям».
Тут я стала горько плакать и все твердила: «Мама, я
ведь так отцу ничего и не сказала. Я все забыла! Это ужас¬
ный дом, мама! Разве нельзя освободить из тюрьмы папу
и всех невинных людей?»
Мама не плакала. Она сказала: «Можно, Ирма, можно!
Рабочие будут бороться, твой отец вернется домой, все дру¬
гие отцы тоже».
После свидания в тюрьме мы поехали к друзьям в Ше-
деберг.
16 апреля — день рождения
Эрнста Тельмана
Друзья приняли нас радушно. Они рассказали нам:
«Мы получили сведения от товарища, работающего на
Главном почтамте, с ним мы связаны. 16 апреля, в день
рождения Эрнста Тельмана, на почте царило большое воз¬
буждение. В Берлин на имя Эрнста Тельмана со всех кон¬
цов Германии и из-за границы прибыло много-много пи¬
283
сем и открыток. Ими было набито несколько мешков. Когда
почта для тюрьмы Моабит была просмотрена, нацист¬
ский чиновник сообщил гестапо о многочисленных пись¬
мах, полученных па имя Эрнста Тельмана». И теперь то¬
варищам на Главном почтамте очень хотелось знать: по¬
лучил ли вообще Эрнст Тельман почту? Мама сказала
друзьям, что гамбургские товарищи тоже писали Тельма¬
ну и что она во время свидания спрашивала об этом отца:
«Эрнст сразу же понял, что я имела в виду, и ответил:
«К дню моего рождения мне была вручена почта только от
тебя и родных».
Черный автомобиль
На другой день, в 6 часов утра, у дверей нашей кварти¬
ры раздался знакомый грохот и неистовый звонок. Потом
мы услышали крик: «Откройте! Государственная тайная
полиция!» В квартире было трое женщин и двое детей.
Гестаповские бандиты ревели: «Обыск! Всем следовать за
нами па Принц-Альбрехтштрассе! Дети останутся здесь!»
Я подошла к окну и стала смотреть на улицу. Квартира
была на третьем этаже. Перед домом стояла машина «мер¬
седес». В ужасе я закричала: «Мама, они хотят увезти те¬
бя на машине!»
Начальник гестаповцев ухмыльнулся: «Такая машина
у вас ведь тоже была».
Я смерила его взглядом с головы до ног, а мама сказа¬
ла очень резким топом: «Мы еще никогда не были владель¬
цами автомашины».
Начальник этих злодеев сказал гестаповцам: «Посмот¬
рите-ка на девчонку, у нее такой же взгляд, как у Тель¬
мана!»
После того как маму и обеих ее приятельниц увели, мы,
ребята, сами сварили кофе, вымыли посуду и убрали квар¬
тиру. Мы вдвоем решили, что, если наши матери не при¬
дут домой до вечера, мы пойдем в Центральное управле-
284
пие гестапо па Принц-Альбрехтштрассе. Часа через три
мама с одной из приятельниц вернулась назад. Они были
взволнованы, потому что третью женщину не отпустили.
Мама сказала: «Она вернется, так как мы дали следу¬
ющее показание: Эльза Шт. и я познакомились во время
ожидания в тюрьме Моабит в коридоре перед комнатой
для свиданий. Ее муж тоже арестован. Во время нашего
разговора она пригласила нас пожить у нее, пока мы бу¬
дем в Берлине, она считала, что мы не должны тратить
деньги на ночлег. Берлин для нас совершенно чужой го¬
род, и мы охотно приняли дружеское приглашение».
Наконец пришла и Эльза. Мы были счастливы и об¬
легченно вздохнули. Гестапо ни в чем не сумело ее ули¬
чить.
v ч Несколько месяцев спустя товарищ Эльза была аресто¬
вана при выполнении нелегального задания. Нацисты бро¬
сили ее в концентрационный лагерь. Мужа ее фашисты
убили. Эльза пережила это жуткое время. Нас и теперь
соединяет крепкая дружба.
Дедушка Тельман умер
В октябре 1933 года мама поехала в Берлин, чтобы от¬
везти отцу белье и добиться облегчения условий его жиз¬
ни в тюрьме. В это время у дедушки Тельмана случился
удар. Его отправили в больницу Эйльбек.
Я дала маме телеграмму, потому что дедушка Тельман
и в сознании и в бреду беспрерывно требовал к себе сво¬
его сына. Получив от меня известие, мама пошла к следо¬
вателю Брауне, к адвокату, в гестапо — она пыталась сде¬
лать все, чтобы ее мужа отпустили повидаться с его отцом.
Когда ей обещали удовлетворить просьбу, на душе у псе
стало легче, и она вернулась домой. В больнице она утеша¬
ла дедушку и твердила: «Эрнст приедет!» Больной ждал
много дней — до тех пор, пока его сердце не перестало
285
биться. Мы дали отцу телеграмму. Гестапо и следователь
Брауне обещали отцу, что в сопровождении нескольких
гестаповцев он будет доставлен на кладбище, Но и это
оказалось ложью. [...]
Салют отцу Эрнста Тельмана
Похороны дедушки Тельмана происходили 4 ноября
1933 года на Ольсдорфском кладбище в Гамбурге. Собст¬
венно, это были не похороны, это была демонстрация гам¬
бургских рабочих. У входа на кладбище дежурили геста¬
повцы в штатском. В помещении крематория были расстав¬
лены стулья, и, когда мы вошли в зал, эти стулья уже бы¬
ли заняты шпиками гестапо.
Цветы и венки для дедушки были украшены красными
бантами. На бантах были написаны мужественные слова:
«Мы приветствуем нашего смелого друга Эрнста Тельма¬
на!»; «Последний привет отцу нашего рабочего вождя —
Эрнста Тельмана!»; «Свободу всем политическим заклю¬
ченным!»; «Да здравствует сын нашего народа Эрнст
Тельман!»
По дороге к крематорию красные банты по приказу
гамбургского наместника Кауфмана были сорваны, а кое-
кого полиция и арестовала. Но рабочие не дали себя спро¬
воцировать. Они направились к крематорию. Вскоре он
был переполнен демонстрантами, и входную дверь закры¬
ли. В крематории лежал лист бумаги, на котором должны
были расписаться все присутствующие. Но расписалось не¬
сколько родственников. Какой находкой был бы этот спи¬
сок для гестапо! В тот же день оно могло бы начать в Гам¬
бурге массовые аресты.
На могиле старого социалиста Иоганнеса Тельмана
гамбургские рабочие и их друзья продемонстрировали
свою готовность к борьбе и свою любовь к партии и Эрнсту
Тельману.
286
Прощание со школой
17 марта 1934 года я в последний раз пошла в народ¬
ную школу. В прежние годы Коммунистический союз мо¬
лодежи устраивал ежегодно для детей, которые не принад¬
лежали к церкви, красивый, запоминающийся праздник
окончания школы. Теперь рабочие организации были за¬
прещены фашистами. Отец написал нам из тюрьмы, что
мы должны устроить праздник в семье.
Но нас ожидал сюрприз. 18 марта, рано утром, когда
мы еще спали, кто-то позвонил у дверей. Друзья, которые
тогда еще не были арестованы, принесли цветы и подарки.
Поток гостей не прерывался. Друзья подарили более
50 горшков с цветами и много букетов: красные альпий¬
ские фиалки, красные гвоздики, розы. Казалось, все гам¬
бургские товарищи сговорились между собой. Все в этот
день хотели заменить мне отца. Маме и мне они сказали
много хорошего. Это был прекрасный день, я никогда не
забуду его. Мама и я понимали: эта любовь прежде всего
относится к нашей Коммунистической партии и к ее пред¬
седателю — Эрнсту Тельману.
Когда мама получила разрешение посетить отца в день
его рождения, ее рассказ о моем празднике прощания со
школой, проведенном вместе с его товарищами, доставил
отцу большую радость. Как нам хотелось пронести к отцу
хрть одну альпийскую фиалочку! Но гестапо не разреши¬
ло. Отец сказал: «Мы можем гордиться нашими товарища¬
ми и друзьями. Нужно большое мужество, чтобы посещать
семью Тельмана. Тем, кто, несмотря на эти преследования,
приходит к вам, скажите сердечное спасибо за преданность
и любовь к нашему делу».
287
Мы говорили
на разных языках
По окончании школы я получила хороший аттестат.
Несколько честных учителей помогли мне поступить в Гам¬
бургское коммерческое училище, что у Берлинских ворот.
У меня была одна цель: я мечтала стать хорошим спе¬
циалистом по торговой части, хотела многому и как можно
быстрее научиться, чтобы поступить на работу в коллегию
адвокатов. Я думала, что тогда мне удастся оказать по¬
мощь нашим политическим заключенным. Свою деятель¬
ность в коллегии адвокатов я хотела соединить с нелегаль¬
ной работой в Коммунистическом союзе молодежи.
В этом коммерческом училище обучались почти исклю¬
чительно дети состоятельных родителей. В классе я одна
была дочерью рабочего. С первого же дня ученицы начали
меня травить. У них были совершенно другие интересы,
чем у меня. Я их не понимала. Они никогда не говорили
об учении, а только о фашистской организации «Союз
немецких девушек» и горланили военные песни. Со мной
они разговаривали дерзко и свысока. Они грубо поносили
рабочих и моего отца. Учителя поддерживали таких уче¬
ниц. Я не могла этого выдержать и в один прекрасный
день заявила о своем уходе из коммерческого училища.
Маму я поставила уже перед свершившимся фактом, по¬
тому что опа мне всегда говорила: «Ирма, ты должна быть
твердой и думать только об учении». Но в училище это
было для меня невозможно. Я записалась в школу домо¬
водства и сказала маме: «Там учатся дети рабочих, они
говорят на одном языке со мною, там мое место».
В школу домоводства я ходила два года. Историю здесь
читал тот же учитель, который преподавал в коммерческом
училище. Увидев меня в школе домоводства, он заговорил
со мною. «Почему ты ушла из коммерческого училища? —
спросил он.— Ты же хорошо училась».
На его вопрос я ответила вопросом: «А почему вы от-
288
носились ко мне в коммерческом училище по-другому? Те¬
перь вы уже не ставите меня на последний план. В том
училище ни вы, ни другие учителя не замечали меня». Он
промолчал, он боялся потерять свое место.
Им не справиться с нами
Преподавательницей гимнастики в школе домоводства
была озлобленная фашистка. Свой предмет она превратила
в военную муштру. Она говорила казарменным тоном, раз¬
решала петь только такие песни, как «Сегодня Германия —
паша, а завтра весь мир будет наш!», и произносила речи,
исполненные ненависти к другим народам. В программу
входили и упражнения в нацистском приветствии. Вот та¬
кая у нее была «гимнастика». Настоящей физической куль¬
туре нас не учили. Ежедневно учительница требовала от
меня перед всеми девочками, чтобы я пела и отдавала при¬
ветствие. Она поносила меня последними словами и пы¬
талась подстрекать девочек против меня. Это ей не уда¬
лось. Она приходила в бешенство и говорила: «Погоди, уж
мы справимся с тобой. Мы уничтожим твоего отца и ему
подобных. И тебя тоже!» Как-то она крикнула: «Я подам
на тебя донесение. Что тебе тут надо, в нашей школе? Те¬
бя надо выгнать вон!»
Мама получила повестку от дирекции школы. Я была
вызвана в тот же самый день к 9 часам, а мама к десяти.
Войдя в конференц-зал, я поздоровалась, сказав: «Доброе
утро!», а не «Хайль Гитлер!» Ректор приказал: «Пройди
еще раз к дверям, войди опять и скажи приветствие пра¬
вильно, так, как должна приветствовать немецкая девочка».
Я вернулась к дверям и молчала.
Председатель педагогического совета спросил меня: «Ты
Ирма Тельман?» — «Да».— «Тебя дома учат не отдавать
гитлеровского приветствия?» — «Нет!» — «На тебя дома
оказывают политическое влияние?» — «Нет!» — «У вас до-
11 Эрпст Тельман
289
ма ведутся политические разговоры?» — «Нет!» — «Вас по¬
сещают друзья твоего отца?» — «Нет!» — «Ты встречаешь¬
ся с детьми, с которыми была вместе в организации юных
пионеров и «Красных соколов»?» — «Нет!» — «Думаешь
ли ты, что наш строй, третья империя, когда-нибудь изме¬
нится?» Я отвечала: «Каждый думает по-своему». Мне раз¬
решили идти. У дверей ждала мама. Ее тоже позвали в
зал. Маме задали вопрос: «Настраиваете ли вы свою дочь
против Германии?» Мама с чистой совестью отвечала:
«Нет».— «Почему ваша дочь не отдает приветствия
«Хайль Гитлер»?» Мама ответила: «Понятно почему! Ее
отец, которого она любит, безвинно сидит в тюрьме. Я одоб¬
ряю ее поведение».
Фашисты охотно отняли бы меня у матери и отправили
в фашистское воспитательное учреждение или какую-ни¬
будь фашистскую семью, но им это не удалось.
Красный цвет — это мой цвет
Школа устраивала спортивный праздник с соревнова¬
ниями. Несмотря на протесты преподавательницы гимнас¬
тики, меня выделили для участия в этом празднике и при¬
соединили для тренировки к команде. Я хорошо бегала,
ученики и тренер настаивали на моем участии. Красный
спортивный костюм, тот самый, который подарил мне отец,
их, конечно, злил. Но для меня он был вдвойне дорог.
«Именно Тельман в красном спорткостюме; нет, это не
пройдет, это будет демонстрацией в пользу запрещенных
«Красных спортсменов»!» — и руководители праздника
меня вызвали. Они уговаривали меня купить к празднику
костюм другого цвета. Я спросила: «Почему? Мой костюм
еще совсем новый, а красный цвет мне нравится». Они ска¬
зали: «Мы готовы подарить тебе другой костюм, он будет
еще красивее». Я ответила: «Нет! Хотите, чтобы я высту¬
пала на спортивном празднике? Тогда я буду выступать
290
только в красном костюме; я уже несколько лет его ношу
на спортзанятиях».
За день до спортивного праздника они еще раз пыта¬
лись меня переубедить. Но, увидев, что это бесполезно,
уступили. Я отлично знала: если я не буду участвовать,
они проиграют. Проигрывать же им не хотелось. Пришлось
примириться с тем, что я буду бежать в красном костюме.
Наши старые друзья из «Фихте» кивали мне и радова¬
лись вместе со мною.
Палачи
с Принц-Альбрехтштрассе
Когда мама в 1934 году приехала домой после свидания
с отцом, мне показалось, что она постарела. Она выгляде¬
ла такой печальной, что я испугалась.
И вот что рассказала мама:
«Я хотела посетить папу в тюрьме Моабит, но меня
провели сперва к следователю Брауне. Он сказал: «Вам
нельзя навестить мужа». На мой вопрос: «Почему нель¬
зя?» — он не ответил. Тогда я села и сказала: «Я не уйду
отсюда. Делайте со мной, что хотите. Я хочу знать, что с
мужем. Я хочу его видеть».
Я просидела несколько часов. Брауне непрерывно зво¬
нил по телефону из соседней комнаты. Вечером он сказал:
«Ступайте на Принц-Альбрехтштрассе. Он будет там».
Я пошла на улицу Принца Альбрехта. Войдя в здание
гестапо, я сразу заметила: все уже знают, кто я такая.
Меня встретили эсэсовцы и провели в комнату на верхнем
этаже. Едва я оказалась там, как открылась дверь, и
эсэсовские бандиты ввели твоего отца. Он еле шел. Зу¬
бов у него не было. Лицо распухло. Он был весь избит.
Сидеть он не мог. Я в ужасе закричала: «Как ты выгля¬
дишь!»
Тогда один из эсэсовцев подскочил к отцу. Это был Ги¬
291
ринг, один из самых знаменитых истязателей на Прииц-
Альбрехтштрассе. Его фамилию я узнала позже. После
моего рассказа товарищи, которых тоже били на Принц-
Альбрехтштрассе, пришли к выводу, что это был Гиринг.
Он закричал папе:
«Что вы говорите? Вам плохо здесь у нас?»
«Мой муж ведь ничего не сказал! — Я была страшно
взволнована.— Что вы сделали с моим мужем? Какой у
него вид? Его лицо распухло, глаза залиты кровью!»
Я не могла говорить с папой, так я была потрясена. До
сих пор не могу прийти в себя. Потом они папу увели. Не
знаю, как я вышла на улицу. Берлинские товарищи подав¬
лены. Как быть с отцом, что нам делать?»
То были горькие недели страха и забот. Мы знали, что
кровавые заплечных дел мастера избивали не только отца,
они зверски, жестоко обращались во время допросов и с
другими товарищами.
Как только от отца пришла открытка, мы все облегчен¬
но вздохнули, хотя она и была из следственной тюрьмы
Моабит. Мы были рады тому, что отец по крайней мере
больше не в гестаповском аду, на улице Принца Альбрехта.
Когда мама в следующий раз получила свидание с от¬
цом, при беседе присутствовал старик вахмистр. Это был
единственный случай, когда в Моабите во время свидания
не дежурил гестаповец. Несмотря на испуганный протест
тюремщика, отец сказал: «Гиринг и еще несколько эсэсов¬
ских бандитов избивали меня плеткой из гиппопотамовой
кожи, пока я не упал без сознания. Тогда меня стали бить
ногами. Они хотели узнать, где мои товарищи по работе,
где ведущие деятели партии».
Вахмистр был страшно взволнован. Он все время
просил: «Замолчите! Не говорите об этом! Если кто-нибудь
узнает, меня тоже посадят». Но отец возразил ему: «Вы,
старые вахмистры, прослужили здесь более двадцати пяти
лет, и вам тоже надо знать: о том, что здесь происходит,
молчать нельзя».
292
Отец рассказал дальше: «Когда меня везли обратно,
эти гады грозили мне: «Жаль, что ты еще жив. Но с тобой
будет покончено. Живым ты от нас не уйдешь!»
Отец говорил об этом с негодованием и волнением. Он
повторял: «Страшно подумать, как далеко это все зашло.
Худшие элементы нашего народа, звери, подонки челове¬
чества держат в руках власть, и беззащитные люди под¬
вергаются пыткам, их засекают плетками до смерти толь¬
ко потому, что они борются против войны и фашизма, по¬
тому, что они любят свой народ».
Мировая общественность
Спустя несколько недель после того, как отец сообщил
моей матери об издевательствах над ним, повсюду в
мире — в Советском Союзе, в Париже, Амстердаме, Лондо¬
не, Марселе, Нью-Йорке — прошли митинги протеста.
Люди слышали и читали о том, что звери-нацисты истяза¬
ли вождя рабочих и борца за мир — Эрнста Тельмана. На
этих митингах они клеймили фашизм и войну. Во всем
мире росла ненависть к фашистской системе убийств. Все
честные люди выражали свою любовь и солидарность с
посаженными за решетку немецкими борцами Сопротив¬
ления.
Во всех школах земного шара дети узнали, каким истя¬
заниям был подвергнут Эрнст Тельман.
Трудящиеся всех стран выделяли делегации. Они со¬
бирали деньги, чтобы послать эти делегации в Берлин, к
моему отцу. На имя отца было послано бесчисленное мно¬
жество дружеских писем. Однако ни одно из них до него
не дошло.
Некоторые письма приходили в Германию тайным пу¬
тем. Они служили стимулом для борцов Сопротивления,
которые вели подпольную работу и которых поэтому по¬
стоянно преследовали фашисты. Они вселяли мужество и
293
силу в жен и матерей, мужья и дети которых были арес¬
тованы или убиты фашистскими бандитами. В Германии
побывали делегации из многих стран. Друзья из-за грани¬
цы, прежде чем сделать попытку установить связь с Эрн¬
стом Тельманом, разыскивали нелегальным образом жен,
мужья которых были убиты фашистами.
Вдову коммуниста В., убитого палачами, посетила де¬
легация американских женщин. Деньги на поездку пере¬
довые люди Америки собирали у американских трудящих¬
ся, переходя от дома к дому.
Одна американка — борец за мир — обняла В. и сказа¬
ла ей: «Я учительница в американской средней школе.
Мы не оставим вас в беде, вместе с вами мы будем бороть¬
ся за освобождение Эрнста Тельмана. Мы ненавидим фа¬
шизм, который убивает ваших мужей!»
Обе женщины договорились о встрече в Зоологическом
саду. Там можно было, гуляя, беседовать и при этом на¬
блюдать, не следят ли за тобой гестаповцы или шпики.
Товарищ В. рассказала американской подруге о всех
ужасах, происходящих в Германии: как лютовали фашис¬
ты, как они сжигали книги Маркса и Энгельса, книги Гей¬
не и всех прогрессивных писателей, как они были жесто¬
ки. Она рассказала и об Эрнсте Тельмане, о его стойко¬
сти и о любви к нему немецкого народа.
Они вместе посетили на Зеештрассе, в районе Веддин-
га, могилу Вилли Дольнера — рабочего, который был звер¬
ски убит гамбургскими фашистами. На могильном камне
были высечены слова: «Слава борцам революции!» Позже
нацисты уничтожили эту надпись. На могиле делегаты
дали клятву рассказать американцам правду о немецком
фашизме, правду об Эрнсте Тельмане.
В течение двух недель делегация боролась за разреше¬
ние посетить Эрнста Тельмана. Немецкие фашисты отка¬
зали. Тогда американские друзья уехали обратно — про¬
должать борьбу с угнетателями в собственной стране. [...]
294
Пачка сигарет
Когда я зимой 1935 года была на свидании с отцом,
вот что он рассказал мне:
«От меня потребовали некоторых формальностей. Для
этого я был вызван к администрации. И вот я впервые в
тюрьме встретился с товарищами. Один из них, незна¬
комый человек, кивнул мне и шепотом сказал: «Добрый
день, Эрнст».
Меня охватило ощущение счастья. От радости я пода¬
рил ему пачку сигарет, которую мне выдали. На другой
день мне сообщили приказ начальника тюрьмы: «Двое су¬
ток штрафной камеры». Тюремщики, оказывается, замети¬
ли все». [...]
Два старых друга
Отец мамы был другом моего отца. Он всегда был бодр
и весел. Между ними установились не только сердечные
родственные отношения, они и в политике были близки
друг другу. Когда дедушка жил у нас, они часами спори¬
ли, и оба не могли остановиться. Они уважали и любили
друг друга. В возрасте 77 лет дедушка еще ездил на вело¬
сипеде в пригороды и развозил нелегальные листовки по
крупнейшим предприятиям. Он выражал самое страстное
свое желание, говоря: «Я хочу посетить Эрнста!» В 78 лет
он не побоялся никаких трудностей и хлопотал, пока ему
не разрешили свидание. Мама его сопровождала. Дорогой
он был очень возбужден и казался счастливым. Мама чув¬
ствовала, как он рвется вперед. Отец тоже очень обрадо¬
вался этому свиданию. Оба беседовали до самого конца
свидания, полные веры в счастливое будущее.
Потом мама рассказывала: «Когда мы вышли из тюрь¬
мы, дедушка был совершенно подавлен. Он все время сто¬
нал: «Как же это можно! Такой хороший, умный, сильный
человек — в тюрьме. Он теперь так нам нужен!» Дедушка
295
имел в виду, что в отце нуждается партия. «Я больше не
пойду к нему на свидание,— говорил он,— я не перенесу
этого. Пройдут еще годы, пока будет уничтожен фашист¬
ский режим».
Это переживание оказалось слишком сильным для на¬
шего дедушки. Спустя несколько дней после свидания оп
заболел и умер.
Для дочери Тельмана
работы нет
После окончания школы домоводства я сперва добива¬
лась получения места в коллегии защитников. Но адвокат
не принял меня на работу, он боялся. В Гамбурге мне
больше некуда было поступить. Я попытала счастья в дру¬
гих местах. Но и коллегия адвокатов в Берлине не допус¬
тила к работе дочь коммуниста Эрнста Тельмана. Оста¬
ваться без работы было тяжело. Попытки устроиться ра¬
ботницей куда-нибудь на производство тоже не увенча¬
лись успехом. Когда я приходила на биржу труда, где все
служащие меня знали, они мне сразу давали понять: «Для
вас ничего нет».
Я внимательно читала объявления о работе и постоян¬
но искала места. Нередко казалось, что меня уже почти
приняли, но, когда я называла свою фамилию, лица слу¬
жащих каменели, и они шли в главную контору. Служа¬
щие перешептывались, с удивлением рассматривали меня
и даже на время бросали работу. Все это пробуждало во
мне гнев, ненависть, негодование.
Но бывало и так, что, когда я в тяжелом настроении
покидала предприятие, меня провожали дружеские взгля¬
ды и сказанное шепотом доброе слово. Отсутствие работы
особенно огорчало меня вот почему: отец хотел, чтобы у
меня была постоянная работа и чтобы я жила в среде мо¬
лодых рабочих и работниц. Он всегда мрачнел, когда я
рассказывала ему, как безуспешно искала работу.
296
Поджигатели рейхстага
Моему отцу было вручено обвинительное заключение.
Фашисты объявили о том, что вскоре предстоит большой
процесс. Бесчисленные адвокаты из разных стран, ненави¬
девшие фашистскую систему, заявили о своей готовности
защищать Эрнста Тельмана. Со всех концов мира посту¬
пали предложения от лиц, желавших выступить свидете¬
лями. Мой отец назвал свыше двухсот свидетелей из Гер¬
мании и из-за границы.
Но Геринг и Геббельс, которые уже опозорились перед
всем светом с процессом против Димитрова, испугались.
Товарищ Димитров сорвал маски с фашистских поджига¬
телей рейхстага. Он доказал, кто поджег рейхстаг. Весь мир
узнал, что поджигатели — это Геринг и его эсэсовские бан¬
диты. Эрнст Тельман должен был выступать свидетелем на
Лейпцигском процессе, но имперский суд отклонил его.
Отец рассказывал нам на свидании, что он трижды ви¬
дел Димитрова в тюрьме1. Он был восхищен его поведе¬
нием на процессе и испытывал чувство гордости за силу
рабочего класса и за уверенность в победе, которая звуча¬
ла в каждом слове Димитрова. Димитров превратил про¬
цесс в обвинение против нацистов и их сообщников.
Тюремные сторожа не могли умолчать об этом волную¬
щем процессе. Раздавая пищу политическим заключенным,
они волей-неволей пробалтывались. Сквозь тюремные сте¬
ны каждый вечер проникали сообщения о ходе суда. Отец
говорил: «Мы живем этим процессом, мы принимаем в нем
1 Здесь у Ирмы Тельман имеется расхождение с указанием
Георгия Димитрова, который рассказывал после своего освобожде¬
ния следующее: «За время своего ареста я трижды видел Тельмана.
Два раза он не мог меня видеть, но в третий раз, в октябре, в дни
берлинского периода моего процесса, и он увидел меня. Проходя по
коридору, я увидел Тельмана в его камере. Я его приветствовал,
и он ответил мне. Несмотря на суровое заключение в тюрьме, он
был очень бодр...» (См.: Бределъ Вилли. Эрнст Тельман. М., 1955,
с. 21).
297
участие, мы говорим устами Димитрова, ибо он говорит на
языке всех политических заключенных».
Но процесса против Тельмана фашисты так и не осу¬
ществили — они не хотели вторично быть разоблаченными
перед всем миром. Они ограничились тем, что только объя¬
вили о процессе.
Приказ об аресте
Мой отец сидел в тюрьме уже более двух лет. У него
отняли свободу, его били и мучили. Но отец был стоек.
И вот теперь нацисты прислали следующий приказ:
«1 ноября 1935 года.
Управление государственной
тайной полиции.
На основании § 1 декрета рейхспрезидента о защите на¬
рода и государства от 28 февраля 1933 года постановляю
настоящим, что в интересах общественной безопасности
Вы подлежите содержанию в заключении впредь до особо¬
го распоряжения.
Основания:
До Вашего ареста, последовавшего 3 марта 1933 года,
Вы являлись лицом, ответственным за руководство Ком¬
мунистической партией Германии. В интересах поддержа¬
ния общественной безопасности и порядка Вы подвергну¬
ты превентивному заключению, поскольку в случае осво¬
бождения Вы, несомненно, снова стали бы действовать в
коммунистическом духе.
Исполняющий обязанности Гейдрих».
От отца потребовали, чтобы он подписал этот приказ об
аресте. После того как отец уже более двух лет был лишен
свободы, предъявление подобного требования означало
грубое издевательство. От кого, собственно, хотели защи¬
тить Эрнста Тельмана? Может быть, от немецких рабочих,
которые его любили? Нет, фашисты боялись Эрнста Тель-
298
мана, они испытывали страх перед Коммунистической пар¬
тией, председателем которой он был. Они знали, что Эрнст
Тельман поведет рабочих на борьбу против войны и фа¬
шизма.
Свободу Эрнсту Тельману!
К 50-летию со дня рождения Эрнста Тельмана, 16 ап¬
реля 1936 года, Вильгельм Пик писал:
«Свободу Тельману!»—это должно стать лозунгом
международного пролетариата, ведущего наступление на
фашизм. Нам, немецким коммунистам, выпала на долю
священная обязанность — подготовить и осуществить свер¬
жение гитлеровского фашизма в нашей стране».
В этот день миллионы людей во всем мире торжествен¬
но заявляли: «Эрнст Тельман должен быть свободен! Борь¬
ба за освобождение Тельмана — это борьба за мир, против
поджигателей войны. Вперед, за дело, рабочего класса!»
Великий французский писатель Ромен Роллан писал:
«Дорогой товарищ Тельман!
Мои семьдесят лет почтительно приветствуют Ваши
пятьдесят лет.
В эти дни, накануне Вашего юбилея, взоры всех свобо¬
долюбивых людей и рабочих всего мира направлены на
Вашу камеру, общее чувство благодарности объединяет их.
Ибо страдаете Вы во имя всех нас.
Пусть не думают Ваши враги, которые являются и на¬
шими врагами, что им удалось отнять у Вас свободу дей¬
ствий. Одно только Ваше пребывание в тюрьме, Ваше не¬
сгибаемое сопротивление представляют собой активней¬
ший, далеко слышимый протест, призыв к объединению,
сигнал к бою, воззвание к защите нашего великого интер¬
национального дела. Пусть тело Ваше в неволе, Ваш дух
свободен, и он борется в первых рядах нашей Армии; имя
Ваше на устах пролетариата, имя Ваше в песнях пролета¬
риата!»
299
Как сердечно и любовно писали пионеры школы име¬
ни Карла Либкнехта в Москве — дети немецких антифа¬
шистов! Это были дети, чьи родители, как и мой отец, си¬
дели в тюрьмах или были казнены фашистами. Это были
дети, чьи родители были изгнаны фашизмом и нашли себе
убежище в Советском Союзе.
Одно из этих писем гласило:
«Дорогой товарищ Тельман!
Я — ученица и пионерка немецкой школы имени Кар¬
ла Либкнехта в Москве — шлю тебе в день твоего 50-летия
сердечные поздравления. Я знаю, что ты особенно интере¬
суешься молодежью и заботишься о ней, и хочу в день
твоего рождения написать немного о нашей школе, о жиз¬
ни молодежи в Советском Союзе.
Я поступила в немецкую школу в Москве. С этого дня
для меня началась новая жизнь. Я сразу же ясно увидела
разницу между капиталистической и социалистической
школой. Учителя здесь в школах относятся к нам по-това¬
рищески. Учитель помогает ученику, как только может.
Отношения учеников между собой тоже товарищеские.
Если один немного сильнее в учении, он помогает отстаю¬
щим. Все мы напрягаем наши силы, чтобы хорошо учить¬
ся, потому что знаем, как мы нужны Советскому государ¬
ству.
Многие ученики из моего класса хотят стать инжене¬
рами, другие — химиками или физиками. Мы все хорошо
понимаем, что в наших желаниях нет ничего невыполни¬
мого, но что для этого мы должны добиться отличных ус¬
пехов. Мы также хорошо понимаем, что наши экзамены
имеют совершенно другое значение, чем в капиталистиче¬
ских странах. Мы знаем, что Советское государство хочет
проверить знания учеников. И при этом также и работу
учителя, насколько он умеет передать свои знания уча¬
щимся. Дорогой товарищ Тельман! Мы не случайно назва¬
ли наш прошлогодний пионерский лагерь именем Эрнста
300
Тельмана. Мы всегда помним о тебе и с нетерпением ждем,
что борьба международного пролетариата за твое освобож¬
дение увенчается скорой победой».
Партия превыше всего
Мой отец не получил па руки ни одного из этих пре¬
красных писем, проникнутых духом солидарности, мужест¬
венной борьбы и безграничной любви товарищей — партий¬
цев, друзей, пионеров. Мама и я были для него окном в
мир. Во время наших посещений мы рассказывали ему все:
это нам не могли запретить.
Когда я во время свидания с отцом, в день его 50-летия,
рассказала о солидарности рабочих и их воле к борьбе,
отец вдруг отвернулся. Отец, который был неизменно ве¬
сел и глаза которого обычно воинственно сверкали, когда
он смотрел на двух гестаповцев, постоянно присутствовав¬
ших при наших свиданиях, на этот раз ничего не отве¬
тил — его глаза затуманились слезами. Мы оба плакали от
восторга и радости при мысли о партии. [...]
У нас отнимают письма отца
Однажды в 1937 году мы с мамой вышли за покупками.
Я заметила на противоположной стороне улицы двух муж¬
чин; можно было сразу определить, что это гестаповские
ищейки. Они пошли за нами. У ближайшей большой вит¬
рины мы остановились. Я сказала маме: «Осторожно!
Пусть они пройдут мимо, и тогда одна из нас пойдет в
магазин».
Но едва мы остановились у витрины, как они подо¬
шли и, заговорив с нами, предложили вернуться домой.
Они заявили: «Мы как раз собирались нанести вам ви¬
зит».
301
Дома мама прежде всего попросила гестаповцев предъ¬
явить удостоверения. Они потребовали, чтобы мы вручили
им все письма отца, полученные из тюрьмы.
Мама сказала: «Добровольно я ничего вам не дам».
Они перерыли шкафы, ящики и забрали все записки, все
письма отца. И все открытки, которые нашли. Это было
тяжело: мы вечно перечитывали письма отца, часто об¬
суждали их с друзьями и радовались каждой строке. Пись¬
ма отца ко мне определяли мое поведение и формировали
мой характер; они воспитывали меня. Я страстно ждала
каждого его письма.
Через несколько дней маму вызвали в полицию. Там
ей вручили письмо от отца и сказали: «Вы можете про¬
честь это письмо здесь, домой его брать не разрешается.
Все письма вашего мужа к вам и к вашей дочери будут по¬
ступать к нам и должны прочитываться вами здесь. Пись¬
ма будут собираться и сохраняться у нас».
Когда мы при ближайшем свидании сообщили об этом
отцу, он сказал нам, что тогда отказывается от переписки.
Он считал, что письма эти принадлежат лично нам, геста¬
по не должно регистрировать его мысли: «Я пишу только
для вас и моих друзей; личные письма не предназначены
для моих врагов». [...]
Герман Геринг
приезжает в Гамбург
В то время, когда отца перевели в Ганновер, «Гамбург¬
ская газета» сообщила в одной из своих статей: в Гамбург
собирается Герман Геринг, чтобы выступить там на ми¬
тинге.
Мама навела справки, где Геринг должен остановиться.
Когда мама рано утром подошла к отелю, там толпи¬
лось множество людей и стояли десятки машин. Главный
вход в отель охраняли полицейские и эсэсовцы.
Мама присела на ступеньке лестницы у бокового входа,
302
чтобы дождаться Германа Геринга. Она думала так: «По¬
говорю с ним, встречусь с ним лицом к лицу; скажу ему
все, что думаю. Он должен знать, что я, как и тысячи дру¬
гих женщин Германии, борюсь за своего мужа».
После того как мама просидела некоторое время на
этой лестнице, ее заметил полицейский. Он был изумлен
и спросил маму: «Что вам здесь нужно?»
Мама сказала: «Мне нужно поговорить с Германом Ге¬
рингом, я хочу передать ему письмо».
Полицейский, ничего не ответив, помчался к централь¬
ному входу и вернулся с целым отрядом эсэсовцев и поли¬
цейских. Они потребовали у мамы документы. Мама ска¬
зала: «Я Роза Тельман, я хочу одного — поговорить с Ге¬
рингом».
Тогда позвали адъютанта Геринга. Тот также потребо¬
вал у мамы документы. Ои стал «ласково» утешать маму и
сказал ей: «Только не поднимайте шума! Мы не хотим,
чтобы здесь разыгрался скандал! А что у вас в сумочке?»
Мама открыла сумочку и ответила: «Здесь только клю¬
чи. Поверьте, ключами я Герингу ничего не сделаю, а
письмо Герингу не запечатано. Но я хочу вручить письмо
ему лично. Меня тревожит судьба мужа, отца моей доче¬
ри, который безвинно сидит в тюрьме. Если и у вас есть
ребенок и жена, если вы их любите, вы поймете меня».
Офицер сказал: «Герман Геринг очень занят. Можете
мне поверить: я передам письмо лично ему».
Эсэсовцы окружили маму, офицер взял у нее письмо.
Через несколько минут подошли два здоровенных пар¬
ня в штатском, которые потребовали, чтобы мама немед¬
ленно пошла вместе с ними. Мама ответила: «Добровольно
я не пойду. Можете лишить меня свободы и арестовать, но
добровольно я не пойду!»
Оба парня разозлились и стали уговаривать маму: «Не
собирайте вокруг себя толпы! Что подумают люди, кото¬
рые здесь, у отеля, встречают Геринга!»
Эти здоровенные парни вдвоем схватили маму под
303
руки и потащили ее через боковой проход к машине. Мама
была доставлена в ратушу — в кабинет чиновника гестапо.
На вопрос, что будет дальше, он ей ответил: «Через
два-три часа вы сможете пойти домой». Маме разрешили
позвонить по телефону к соседям, и они уведомили меня.
Неужели я потеряю и маму?
Прошло не три часа, а весь день и весь вечер. Я побе¬
жала к ратуше, но меня туда не пустили. Со страху я опять
побежала домой, чтобы узнать, не звонила ли мама за это
время.
Только поздно вечером мне удалось поговорить с ма¬
мой по телефону.
Она мне сказала: «Не бойся, я приду домой».
От волнения я не могла уснуть. Неужели я потеряю и
маму? Этого я не могла себе даже и представить.
Но я была согласна со всем, что делала мама; мы под¬
робно обсудили, не пойти ли нам вдвоем, и мы вместе ре¬
шили, что это было бы неправильно и слишком бы броса¬
лось в глаза. И потом: если бы арестовали нас обеих, отец
был бы полностью отрезан от мира. Одной из нас нужно
было остаться дома и использовать все возможности, что¬
бы позаботиться о другой, и бороться за то, чтобы ее осво¬
бодили.
В двенадцать часов ночи
Мама сказала чиновнику гестапо: «Я не понимаю обра¬
за действий гестапо; я слабая женщина, я не умею стре¬
лять, я никого не могу отравить. У меня вообще ничего
пет в руках. Почему вы меня так боитесь?»
Машинистка-стенографистка, которая там работала, по¬
звала маму в столовую — выпить чашку кофе. Маме очень
304
хотелось пить, но она отказалась и сказала: «Я попью
воды».
В 11 часов вечера один из полицейских объявил: «Вам
будет разрешено идти домой, когда персональный поезд
Германа Геринга выйдет из Гамбурга».
Поезд отошел в 12 часов ночи, и после телефонного
звонка с вокзала появилось человек пятнадцать полицей¬
ских, которые пригласили маму последовать за ними. «У
дверей стоит машина, она отвезет вас домой»,—сказали
они. Мама ответила: «Я пойду пешком».
Полицейские возразили: «Здесь распоряжаемся мы!»
Мама с тревогой сказала: «Что подумают соседи?»
На это гестаповский начальник заявил: «Соседи знают
вас так же хорошо, как и мы!»
Сколько мама ни протестовала, пи говорила, что она
не преступница и сама могла бы найти дорогу, все было
тщетно. В «торжественном» сопровождении полицейских
автомашин мама поехала домой.
Серебряная свадьба
Розы и Эрнста Тельман
Как-то вечером в начале января 1940 года мама рас¬
сказала мне о своей совместной жизни с моим отцом.
13 января 1940 года исполнялось 25 лет, как они поже¬
нились.
Мама говорила: «Иногда женщины рассказывали мне
о своей семейной жизни, но я просто не понимала их. Отец
и я были всегда загружены работой. Отец каждый вечер
был занят партийными делами, у него не было свободного
времени. Когда он возвращался из порта или с завода, он
мылся, ел, ложился на несколько минут отдохнуть; затем
для него начинался второй рабочий день: чтение газет, изу¬
чение книг, подготовка заседаний, посещение собраний и
сбор материала для выступлений. При таком обилии рабо-
305
ты, которая часто затягивалась до поздней ночи, папа час¬
то забывал о дне нашей свадьбы. Только я помнила о нем
и в этот день всегда делала папе какой-нибудь подарок.
Но он находил его только тогда, когда ложился спать».
«Помнит ли он о нашей серебряной свадьбе? — спра¬
шивала мама.— Наверно, он и дату забыл!»
И вот 13 января мама поехала в Ганновер. На этот раз
ее ожидал сюрприз. Папа получил разрешение купить не¬
много цветов и елочных веток. Он сплел венок, вырезал
разноцветное число «25» и до блеска почистил свою каме¬
ру. На столе стояла ваза с живыми цветами. Он сам, на¬
сколько это было возможно в условиях тюрьмы, празднич¬
но принарядился. Маму он ждал в веселом настроении.
Она чувствовала себя очень счастливой. Отец сказал маме,
как он ей благодарен за 25 лет дружбы, в течение кото¬
рых она была для него верным товарищем, настоящей под¬
ругой. Это было прекрасное, радостное свидание. Мама
уверяла меня: «Папа сделал мою жизнь содержательной.
Он был не только хорошим отцом для тебя, он был моим
спутником жизни. Я благодарна ему; он многому меня на¬
учил...»
Один раз отец написал маме: «Мы не отгораживались
от жизни и труда народа, не были отшельниками, далеки¬
ми от народной жизни. Мы изучали жизнь в повседневной
борьбе нашего трудящегося народа, в потоке жизни мы на¬
учились плавать. Учиться необходимо на протяжении всей
жизни!»
«Фашистские армии найдут
в Советском Союзе
свой конец»
Посещения отца в Моабите и Ганновере были всегда
волнующими, и не только для меня и мамы, но в особенно¬
сти для отца. Гестаповцы Геллер, Зуффенплан и Опиц, ко¬
торые присутствовали при наших свиданиях,— кроме ди-
306
ректора тюрьмы всегда были еще и гестаповцы — постоян¬
но делали замечания провокационного характера и вызы¬
вали отца па политические высказывания.
Когда фашисты захватили Австрию, они говорили о
«великом освобождении» австрийцев, которые вернулись
«в лоно родного рейха». Отец отвечал им: «Вы их закаба¬
лите еще больше, чем закабалили весь немецкий народ.
Вы попираете всякие демократические права и чувства,
ради немецкого капитализма вы совершаете разбойничьи
нападения, вы хотите впрячь в свою военную колесницу
балканские народы, Чехословакию и Австрию».
Зуффенплан на это возражал: «Откуда вы это взяли?
Мы не хотим войны. Наш фюрер за мир и социализм».
Отец язвительно смеялся: «Социализм — это мир, а не вой¬
на. Социализм не допускает насилия над волей народов,
вторжения в другие страны, заключения в концентрацион¬
ные лагеря людей, борющихся за свободу своей нации, ему
чужды казни множества людей. Разве это свобода? Разве
это социализм?» Отец указывал на бесчисленные свиде¬
тельства того, что немецкие фашисты готовятся к войне.
При следующем посещении опять было то же самое.
Отец встретил гестаповцев ироническим замечанием: «Ну
что я говорил? Вот вы уже вторглись и в Чехословакию!»
Споры обычно были очень горячими, и я всегда боя¬
лась за отца.
Если мы после свидания продолжительное время не
получали от отца известий, я и мама часто просыпались по
ночам и шепотом беседовали об этих спорах. Мы очень
беспокоились за жизнь отца.
Когда фашистские армии вторглись в Польшу, тюрем¬
щики были настроены восторженно. Отец заявил им:
«Польша только трамплин для нападения на Советский
Союз!»
Во время моего первого свидания с отцом после фа¬
шистского нападения на Советский Союз гестаповец Гел¬
лер сказал: «Мы ведем против русских молниеносную вой¬
307
ну. Через несколько дней мы будем в Москве. Тогда и вы*
наконец поверите в действительное превосходство нашей
арийской расы».
Отец возразил: «Фашистские армии найдут в Совет¬
ском Союзе свой конец». Гестаповцы рассмеялись. Но отец
продолжал: «Советские люди в 1917 году освободили свою
страну, они сделали ее богатой. В Советском Союзе ни один
ребенок, ни одна женщина, ни один крестьянин, ни один
рабочий не захотели бы жить, если бы у них в стране хо¬
зяйничали капиталисты, помещики и гитлеровские фашис¬
ты. Весь советский народ будет бороться до тех пор, пока
Советская страна не будет освобождена!» Отец сказал им
далее: «Молниеносная война окончится вашим полным
уничтожением в Советском Союзе. Вы бы не стали так за¬
знаваться, если бы знали советских рабочих, если бы зна¬
ли, как живет народ, освобожденный от капитализма и его
лакеев. Советскому народу, каждому советскому человеку
есть чем дорожить, так как вся страна принадлежит наро¬
ду. Люди там свободны и живут зажиточно, там господ¬
ствует воля народа.
А что в сравнении с этим имеет немецкий народ? Тюрь¬
мы и концентрационные лагеря. Кучку нажившихся на
войне спекулянтов, которая управляет нашим народом».
Слово за слово — спор все больше разгорался. Я дро¬
жала при этих спорах, но чувствовала себя счастливой, ког¬
да снова слышался быстрый и находчивый ответ отца. Это
воодушевляло и окрыляло меня. Я гордилась отцом и всей
душой презирала гитлеровских лакеев.
Гнусная
антисоветская травля
То, что немецкие фашисты после своего нападения на
Советский Союз говорили о советских людях, было низо¬
стью. Они утверждали: «Люди там живут в пещерах и
308
жалких ямах. Русские грязны. Они рады тому, что мы им
несем освобождение. Мы будем насаждать у них культу¬
ру!» Мне они говорили: «В России есть такие же, как и
вы, «воинственные женщины», они хуже гиен, но мы с
ними покончим. Когда они попадут к нам в руки, пусть
читают себе отходную».
Во время таких свиданий я со страхом ждала, что отец
сейчас набросится на нацистов. Но он гневно говорил им:
«Что вы такое болтаете! Вы ходили в школу, но там вас
учили только шпионить за народом и угнетать его. У вас
нет любви к вашему собственному немецкому народу, для
вас самое главное — жить в довольстве и праздности».
Позднее, когда мы с мамой были в концентрационном
лагере Равенсбрюк, мы жили вместе с так называемыми
«воинственными женщинами»: это были студентки Одес¬
ского университета, простые работницы, замечательные
женщины и девушки. Мы никогда не забудем Галину,
Шуру и советскую женщину-врача.
Как они были заботливы! Как чистоплотны! У всех у
них был хороший характер. Их камера была самой чистой
и содержалась в самом лучшем порядке. Можно было есть
прямо с пола. У каждой из них было всего по одной ру¬
башке, по они стирали ее через каждые два дня. Они осла¬
бели, по были выносливы, веселы и всегда готовы прийти
па помощь другому. Мама и я много и часто говорили об
э^гих славных людях, особенно о женщинах из камеры
«Ночь и туман» — это была камера смерти в Равенсбрюке,
в ней содержались советские и польские партизанки. Они
соблюдали железную дисциплину и по-товарищески отно¬
сились друг к другу. Ничего не предпринималось без об¬
щего решения. У них в камере было свое партийное руко¬
водство. Каждое воскресенье проводился час политической
информации. Они получали только нацистскую газету, но
была налажена связь и через немецких товарищей — жен¬
щин, которые выполняли работу вне лагеря. Эти сведения
и то, что в газете соответствовало правде, объединялось в
309
политический доклад одной из женщин — члена Комму¬
нистической партии Советского Союза.
Насколько мама смогла установить, в камере было не¬
много членов Коммунистической партии Советского Сою¬
за, но они руководили своими товарищами и пользовались
у них авторитетом. Они оживленно спорили, предательства
там никогда не было. Ни один из политических праздни¬
ков не забывался, к ним велась длительная подготовка.
Первое мая и Международный женский день были в ла¬
гере днями солидарности, днями подпольных интернацио¬
нальных митингов.
О маме особенно заботились товарищи Галина и Шура.
Они никогда не оставляли ее одну и всегда стойко ее за¬
щищали. Обе советские коммунистки охраняли жизнь
жены Эрнста Тельмана.
Они заботились о ее питании, о белье, о медицинском
уходе, они беседовали с мамой на немецком языке и облег¬
чали ей суровую жизнь в лагере. Так благородны и самоот¬
верженны были советские женщины, о которых гестапов¬
ские палачи Зуффенплан, Геллер и Опиц говорили, что
это звери в человеческом облике!
Эрнст Тельман
устанавливает связь
с солдатами
Незабываемым переживанием было свидание с отцом
в Ганновере в 1943 году. Я приехала в Ганновер из Зин-
гена. Когда я вошла в камеру отца, он уже знал о моем
приезде. Я была удивлена и прежде всего подала отцу ма¬
ленькую грифельную доску: мы использовали ее во время
бесед.
Он написал: «Я установил связь с зенитной батареей,
которая несет дежурство на крыше тюрьмы». Оказалось,
что отцу пригодился опыт, приобретенный на прежней ра¬
310
боте в качестве моряка. Солдаты-зенитчики дали ему по¬
нять сигнальными знаками, что я пришла в тюрьму. Отец
был счастлив, что договорился с ними, теперь он снова мог
принимать участие в жизни. Когда в тюрьме не было шпи¬
ков, он из окна своей камеры начинал переговариваться
сигнальными знаками с зенитчиками. Это было большой
поддержкой для отца. Это показало ему, что не весь народ
состоит из фашистов, что гитлеры приходят и уходят, а не¬
мецкий народ, немецкое государство остаются. Отец на
грифельной доске написал мне: «Эти солдаты борются вме¬
сте с нами против гитлеровской системы, они мужествен¬
ные люди».
Отец всегда верил в будущее. Он продолжал борьбу.
Его камера поэтому не была безмолвной. Связь Эрнста
Тельмана с товарищами в концентрационных лагерях,
тюрьмах и за границей никогда не обрывалась.
Тайные беседы
Для тайных бесед мы использовали грифельные доски,
которые можно было спрятать под одеждой. Это было не¬
обходимо вот почему: гестапо установило в камере отца
подслушивающий аппарат. Отец это сразу же заметил и
стал искать новых путей для бесед с нами. Раньше при
”всех свиданиях присутствовали гестаповцы. Теперь отцу
объяснили, что в целях облегчения условий его заключе¬
ния ему разрешается оставаться наедине со своими посе¬
тителями. Но отец отлично понимал почему. Он знал, что
за ним шпионили еще больше прежнего, что каждый раз¬
говор с посетителем, каждый разговор с самим собой, каж¬
дый вдох и выдох, каждое его покашливание, каждое его
движение регистрировались подслушивающим аппаратом
государственной тайной полиции. Так гестапо надеялось
узнать от отца то, чего не могло узнать с помощью пыток и
избиений.
311
Нацисты думали, что отец, ничего не подозревая, будет
рассказывать нам о важных секретах. Но вслух мы гово¬
рили о самых незначительных вещах и в то же время пи¬
сали на грифельной доске все, что отец хотел знать о пар¬
тии и что я должна была передать товарищам. Написан¬
ное мы сразу же стирали, и я, уходя из тюрьмы, прятала
доску. Это был очень хороший способ связи. Конечно, я бы¬
ла молода и неопытна, но отец был терпелив, и я быстро
научилась. Нужно было вести себя осторожно и ловко,
чтобы никто ничего не заметил. Поэтому, прежде чем идти
на свидание в тюрьму, я тщательно готовилась, старалась
ничего не забыть.
Однажды во время нашего свидания отец написал на
грифельной доске: «Передаю тебе важный материал, это
двадцать тетрадей, полностью исписанных мною. Ты долж¬
на их надежно спрятать. Поезжай отсюда в Гамбург и пом¬
ни о том, что это важные записки и что наши товарищи
должны их получить».
От зенитчиков отец узнал, когда сменяется караул, а я
должна была использовать это время, чтобы беспрепятст¬
венно выйти из тюрьмы. Вероятно, дежурившие полицей¬
ские не станут проявлять ко мне интереса, они закончили
работу и спешат домой. Так оно и было. Я спокойно до¬
шла до вокзала и ближайшим поездом уехала в Гамбург.
Гамбургские ночи ужаса
В Гамбурге меня ожидали страшные события. Едва я
вошла в нашу квартиру, как завыли сирены. Воздушная
тревога! Ночью была самая большая бомбардировка Гам¬
бурга. Это нельзя описать! Люди в пылающей одежде
прыгали в воду, но и там они продолжали гореть. С само¬
летов сбрасывали на нас фосфор, в городе было светло как
днем. На асфальте улиц бушевал огонь. Люди нигде не
могли найти спасения. Они сгорали и обугливались в своих
подвалах.
312
Гамбург горел несколько недель. Мы были в отчаянии.
Партийные товарищи и наши родственники хотели вы¬
ехать из Гамбурга. Я была другого мнения. Повсюду бом¬
били поезда. Люди выскакивали из вагонов и бежали, но
их и в чистом поле поливали пулеметным огнем американ¬
ские и английские летчики. Как я ни просила родных, что¬
бы они остались в Гамбурге и подыскали надежное укры¬
тие — это было все же лучшим средством защиты,— ничто
не помогло. Они стремились уехать в деревню Бергтехей-
де. Пришлось мне их проводить. Сама же я хотела вер¬
нуться в Гамбург. Нашу квартиру я предоставила в рас¬
поряжение товарищей, которые после бомбардировки оста¬
лись без крова.
Отец узнал об этой бомбардировке благодаря гестапов¬
цу, приехавшему по делам в Ганновер. Гестаповец расска¬
зал директору Зуффенплану, что в Гамбурге не осталось в
живых ни одного человека. Зуффенплан сказал это отцу.
Тогда отец потерял покой. Я ничего об этом не знала и
сама сильно боялась за отца, запертого в камере, как в
клетке. Я чувствовала тревогу отца и сразу же ему напи¬
сала; но он не получил моего письма, и тревога его росла.
Отец зовет меня
” Вскоре я получила открытку из государственной тай¬
ной полиции — меня вызывали в Берлин за разрешением
па свидание. Отец боролся и настаивал до тех пор, пока не
добился успеха; он хотел знать, жива ли я. А если жива,
он требовал свидания. В Берлине я поехала к одной ком¬
мунистке, которая надежно спрятала важный материал,
переданный мне отцом в Ганновере. Потом я пошла в гес¬
тапо, логовище зверя, чтобы получить разрешение на сви¬
дание с отцом.
В гестапо мне сообщили, что отец больше не в Ган¬
новере, а в Баутцене. Это меняло мои планы. Я считала,
313
что материалы отца спрятаны в Берлине недостаточно на¬
дежно, поэтому я взяла их снова и поехала в Вайсвассер к
тетке, у которой пробыла четыре дня. Тетка кое-что испек¬
ла и приготовила для отца. От гамбургских товарищей я
тоже получила для отца подарки. С тяжелым чемоданом,
наполненным бельем и продуктами, я поехала в Баутцен.
Я везла отцу все то, что собрали для него любовь и забота
товарищей.
Ганновер — Баутцен
Из следственной тюрьмы в Ганновере отец 11 августа
1943 года был переведен в Баутценскую уголовную тюрь-
му. [...]
Друзья в Баутцене
На вокзале в Баутцене я озиралась вокруг в поисках
носильщика — мне одной было не донести тяжелый чемо¬
дан. Тут я увидела пожилого человека, к которому проник¬
лась доверием, отдала ему чемодан и сказала: «Пожалуй¬
ста, к тюрьме!»
В Баутцене была молодежная тюрьма, и мужчина спро¬
сил меня: «Вы хотите навестить брата?» Когда он услы¬
шал, что я собираюсь посетить отца, он удивленно посмот¬
рел на меня и слегка улыбнулся.
Потом он сказал: «Видите ли, здесь в тюрьме сидит
один человек, может быть, вы его знаете, может быть, вы
даже идете именно к нему? Это рабочий, его знают мно¬
гие».
«Ну, а что вы думаете об этом человеке?» — спросила я.
Старик ответил: «Мне он нравится. Это, наверно, ваш
отец».
Тогда я сказала: «Да, вы правы, я дочь Эрнста Тель¬
мана».
Носильщик отнесся ко мне очень хорошо, и я чувство¬
314
вала: он единомышленник отца, он близок к партии. На
душе у меня стало легко и радостно. Друг был осведомлен
обо всем и рассказал мне: «Весь Баутцен знает, что Эрнст
Тельман здесь. Нацисты привезли его в полной тайне, но
мы обо всем сразу же узнали. Они вели себя слишком по¬
дозрительно, прибыли целой колонной, словно Эрнст Тель¬
ман — страшный преступник. В тюрьме все были взволно¬
ваны, все стояло вверх дном, а в тюрьме и стены имеют
уши. С быстротой молнии известие обощло и наш горо¬
док».
Носильщик доставил меня к тюрьме. Настроение у меня
было хорошее.
Посещение
Тюрьма в Баутцене, начальником которой был прави¬
тельственный советник Плишке, оказалась значительно
хуже, чем тюрьма в Ганновере. Плишке встретил меня
словами: «Где вы так долго были? Мы ждали вас уже че¬
тыре дня назад. Гестапо разыскивает вас повсюду. Где вы
задержались?»
Я ответила: «Была у родственников и привезла отцу
кое-какие продукты». Начался осмотр чемодана. Перевер¬
нули все. Чиновник разрыл белье, а с продуктами, которые
были собраны с такой любовью, обращался так, что меня
охватило бешенство.
Наконец я была у отца. Сначала мы несколько секунд,
не говоря ни слова, стояли друг против друга, потом дали
волю нашей радости — ведь мы оба еще живы, мы встре¬
тились!
В Ганновере отец за это время много пережил. При
воздушном налете на Ганновер тюрьму бомбили. Отец
рассказывал, что в его камере жара превышала 60 граду¬
сов. Он испытывал большую тревогу за всех заключенных.
Он говорил: «Женщины громкими криками звали своих де¬
тей. Я был так беспомощен и потому так несчастен! Я ни¬
315
когда не забуду этой ночи. Невинные женщины и дети
погибают в этой войне, в войне, которая ведется в интерес
сах международного капитала. Ирма, эта война — варвар¬
ство, все люди должны ненавидеть войну!»
Во дворе служащие тюрьмы каждый день проводили
занятия по противовоздушной и противопожарной оборо¬
не, но, когда пришла пора бомбежек, они обеспечили бе¬
зопасность лишь для самих себя; заключенные оставались
в камерах взаперти; они хватались за железные переплеты
решеток, которые были горячие как огонь. Воды для питья
не было, всякая помощь отсутствовала.
«Я спросил старшего правительственного советника
Зуффенплана,— рассказывал отец: — «Скажите, как вы
можете совместить все это с вашей совестью? Почему вы
не отпираете камеры?» — «У меня нет на это указаний»,—
последовал ответ».
Отец сказал мне: «Ирма, у этих людей нет сознания
ответственности, им не нужно думать; если им прикажут,
они позволят убить и самих себя».
Дежурный полицейский хотел прервать отца, но отец
был охвачен негодованием, и ничто не смогло удержать
его высказать свое мнение даже полицейскому.
«Битва за Сталинград проиграна! И эта захватническая
война закончится уничтожением фашистской системы» —
так сказал отец.
Прощание навсегда
Отец попросил меня поехать обратно в Вайсвассер, за¬
держаться там и через две недели, на обратном пути в
Зинген, еще раз посетить его. Таких требований отец ни¬
когда нам не предъявлял. Но, видя связь политических и
военных событий, он считал, что война идет к концу, что
продвижение Советской Армии более не задержится.
Однако предстоящее поражение должно было еще
больше усилить кровожадность и ненависть фашистов;
316
отец чувствовал, что его жизнь, больше чем когда-либо,
находится под угрозой.
В ответе на письмо товарищу по заключению отец
цисал:
«Выпустят ли меня из тюремных застенков на волю,
не ставя никаких условий? Нет! Добровольно меня не
выпустят — в этом можно быть уверенным. Более того,
как ни страшно и горько говорить здесь об этом, вероятно,
в условиях продвижения Советской Армии, представляю¬
щего серьезную опасность для рейха, и связанного с
этим ухудшения общего военного положения Германии
национал-социалистский режим сделает все, чтобы выве¬
сти из строя Тельмана как личность. В такой обстановке
гитлеровский режим не остановится перед тем, чтобы
заблаговременно устранить Тельмана с политического го¬
ризонта или вообще ликвидировать его».
Через две недели я снова приехала в Баутцен. Я опять
разговаривала с моим другом носильщиком и сказала ему,
что в ближайшее время в Баутцен приедет моя мать.
Я описала внешний вид мамы, и он обещал ей тоже по¬
мочь. Потом я пошла в тюрьму.
Отец поздоровался со мною и спросил шепотом, когда
полицейский на секунду отвернулся: «Где материалы?»
Я дала ему понять, что они в отеле, в Баутцене. Отец
испугался, он беспокоился обо мне и о безопасности ма¬
териалов, но я его успокоила.
В тот день было ужасно жарко, и отец в своей тесной
камере страдал от жажды. Он попросил меня: «Не можешь
ли ты купить мне каких-нибудь фруктов?» Я обещала это
сделать. Выйдя из тюрьмы, я по всему Баутцену искала
фрукты, но ничего не нашла. Мне сказали, что яблоки
и груши имеются в оптовом магазине. Я пошла туда. На
мой вопрос продавщица ответила: «Вы не постоянная по¬
купательница. Я вам ничего не могу продать, у нас не хва¬
тает товаров». Но я очень настойчиво просила ее: «Пожа¬
луйста, хоть немного! Фрукты нужны мне для отца, он в
317
тюрьме». Она спросила: «Вы, вероятно, дочь Эрнста Тель-
мина?» Я сказала: «Да».
Тогда она завернула мне яблок и груш. Я спросила,
может ли она отпускать фрукты постоянно, если их будет
забирать тюремный сторож. Она согласилась. Потом на
вокзале в Баутцене перед своим отъездом я написала отцу
открытку: «Дорогой папа! Посылай в оптовый магазин Р.
Ты там всегда сможешь покупать свежие фрукты». Эта
открытка вызвала большое волнение — почтовые служа¬
щие рассказывали по всему Баутцену, что я была на сви¬
дании у отца.
Это дошло до ушей гестапо. Гестаповцы говорили:
«О том, что Тельман в Баутцене, знала только его дочь.
Значит, это она тут занималась пропагандой!»
Они объявили отцу, что отныне мне не разрешается
посещать его под своей фамилией. Отец ответил: «Если
моя дочь должна приезжать ко мне под вымышленной фа¬
милией, пусть не приезжает. Писать под вымышленным
именем я тоже не разрешаю».
Это было мое последнее свидание с отцом. В последний
раз я видела его в Баутцене. Мама ездила в Баутцен еще
два раза под своей девичьей фамилией. Под этой фами¬
лией она жила и в отеле. Но мы убеждены до сих пор: не¬
смотря на это, весь Баутцен знал, что к Тельману приез¬
жала на свидание жена. Об этом позаботился наш друг
носильщик.
Письма в опасности
Перед 16 апреля 1944 года мы с мамой начали подго¬
товку к дню рождения отца. Мы напекли пирогов, исполь¬
зовав продукты, которые получили для отца от друзей и
товарищей-коммунистов.
Я в то время работала токарем в Зингене, в мастерской
своего свекра, так как мой муж, Генрих Фестер, вот уже
318
два года как был арестован. Однажды утром он был взят
гестапо. Они хотели принудить моего мужа подписать, не
читая, один документ. Он отказался. После нескольких ча¬
сов допроса ему зачитали то, что он должен был под¬
писать, если хотел выйти на свободу. Там было написано:
«Моя теща, Роза Тельман, и моя жена, дочь Эрнста Тель¬
мана, имеют связь с заграницей, они слушают иностран¬
ные радиопередачи. Они вели беседы с рабочими и совет¬
скими военнопленными о Советском Союзе и заявляли, что
Красная Армия победит». Генрих Фестер сказал: «Этого
я не подпишу». Тогда гестаповцы ответили: «Что же, вы
останетесь здесь, пока не протянете ноги, никогда вам
отсюда не выйти». Он остался в тюрьме, и я встретилась
с ^им только в 1946 году.
• 16 апреля, в день рождения отца, мама собиралась пер¬
вым поездом выехать в Баутцен. Едва она вышла из дома,
как у дверей раздался страшный шум. Я сперва испуга¬
лась, но сейчас же поняла, в чем дело: в дверь дубасили
прикладами. Раздался крик: «Откройте! Государственная
тайная полиция!» Двадцать молодчиков ворвались в нашу
квартиру, дом был окружен.
Гестаповцы хозяйничали в квартире, как разбойники,
они перелистали все книжки и раскидали их по полу.
Белье и одежду выкинули из шкафов. Фашисты топали по
белью сапогами. Все было перевернуто вверх дном.
Я не показывала виду, вела себя спокойно, так, словно
это меня не касалось. Внутренне же я дрожала, потому
что все, что я за последние годы протащила контрабандой
от отца из тюрьмы, находилось здесь: обвинительное зак¬
лючение, письма, несколько фотоснимков, которые я сде¬
лала с отца в камере.
Я положилась на судьбу.
Часа через четыре гестаповцы сказали: «Вы арестова¬
ны! Следуйте за нами!» Тут я в первый раз встала со
своего места, и все двадцать молодчиков пошли за мною.
Письма отца были спасены! Я знала, что мама по возв¬
319
ращении немедленно спрячет материалы в безопасное ме-
сто. Так и произошло.
В полиции один из гестаповцев сказал мне: «Вы забу¬
дете, что значит смеяться! Ваш внешний вид сильно из¬
менится. Так хорошо, как сейчас, вы уже никогда не бу¬
дете выглядеть!»
Через три дня гестаповские преступники перевезли
меня в Гамбург. Там я с первого дня находилась в оди¬
ночной камере. У меня отняли все. Каждую ночь одежду
мою выносили из камеры. Когда я стала протестовать,
мпе ничего не ответили. Гестаповцы делали вид, как буд¬
то они хотят предотвратить мое самоубийство. Это было
издевательством! В действительности они направляли все
мои мысли на то, что я должна покончить с собой. Но я
знала все эти методы и каждый вечер говорила надсмотр¬
щице: «Можете спокойно все оставить здесь. Я не пове¬
шусь». Надсмотрщицы не знали, кто я такая. В гестапо
мпе дали имя Марты Зурен. Никто не должен был знать
моего имени.
В июле меня отправили в Берлин, в Шарлоттенбург.
В Баутцене маму не допустили к отцу. Она направи¬
лась к гестаповскому начальству в Берлин. Там ей не
дали никаких разъяснений. Тогда мама поехала в Вайс-
вассер к родным, а оттуда в Гамбург, чтобы посмотреть
нашу квартиру. Затем снова в Баутцен — еще раз попы¬
таться увидеть отца. Все было напрасно. Тогда она поеха¬
ла в Зинген. Там она узнала о моем аресте и отвезла
письма отца в надежное место. Через несколько дней ее
тоже арестовали и направили в полицейское управление
на Александерплаце в Берлине.
Что произошло в Бухенвальде
Рано утром 28 сентября 1944 года я была отправлена
из Шарлоттенбурга в тюремной машине, разделенной на
кабины. По дороге (вероятно, это было в Плётцензее) ма-
320
шина сделала длительную остановку. Некоторых заклю¬
ченных, которые до того громко разговаривали, высадили.
Я осталась в машине одна. Кабина моя граничила с каби¬
ной шоферов. Через тонкую стенку я слышала каждое их
слово.
Один из шоферов вдруг сказал: «Ты читал заметку о
бомбардировке Бухенвальда? Разве не странно, что при
этом погибли именно Тельман и Брейтшейд?» 1
Я сначала никак не могла осознать, как мой отец мог
попасть в Бухенвальд? Я же знала: он в Баутцене. Но мозг
мой непрерывно сверлила мысль: «Что с отцом?» Я посту¬
чала в стенку и спросила: «Простите, что вы сейчас ска¬
зали? Кто убит в Бухенвальде?» Они ответили: «Почему
это вас интересует?»
Я была в полном отчаянии и еще раз попросила: «По¬
жалуйста, скажите мне, что же все-таки произошло в Бу¬
хенвальде?»
Они вновь ответили: «Почему это вас интересует?»
Охваченная страхом, я сказала: «Эрнст Тельман мой
отец! Я должна все знать! Пожалуйста, скажите мне
правду!»
Тогда они ответили: «Если бы мы знали это раньше,
мы молчали бы при вас. Газеты действительно сообщают,
что Эрнст Тельман погиб при воздушном налете» 2.
1 Рудольф Брейтшейд — депутат парламента от социал-демо¬
кратической партии, брошенный фашистами в тюрьму.
2 14 сентября 1944 года в 20 часов 45 минут германское радио
сообщило: «Во время англо-американского воздушного налета на
окрестности Веймара 28 августа было сброшено много бомб и на
концентрационный лагерь Бухенвальд. Среди убитых заключенных
оказались, между прочим, бывшие депутаты рейхстага Брейтшейд
и Тельман». Это сообщение, однако, является грубой ложью, так
как в передаваемой ежедневно по радио сводке в 9 часов вечера
28 августа отмечалось: «Над имперской территорией ни одного
вражеского боевого соединения замечено не было».
12 Эрнст Тельман
321
Красная Армия близко
Как я потом была доставлена в полицейское управле¬
ние, как были проведены все формальности приема — все¬
го этого я не помню. У меня тогда была одна мысль: этого
не может быть! Я пребывала в полном отчаянии.
Вечером из окна соседней камеры кто-то все время
кричал: «Откуда ты? Кто ты? Ты прибыла из Шарлоттен¬
бурга? Скажи, ты познакомилась в Шарлоттенбурге с Ир¬
мой Тельман? Теперь ее зовут Зурен». Услышав это, я сра¬
зу же ответила соседке. Это была антифашистка, которая
при воздушных бомбардировках несколько раз сидела в
одной камере с моей мамой.
Она мне передала: «Ваша мать шлет вам сердечный
привет. Вы должны быть мужественной. Три дня назад
вашу мать отправили в лагерь Равенсбрюк. Не теряйте
надежды. Нам все известно: войне и фашизму скоро ко¬
нец. Красная Армия уже недалеко от Берлина. Она осво¬
бодит нас, а также вашего отца: ваша мать не верит в воз¬
душный налет и в гибель Тельмана».
Мы продолжали беседовать. Подруга помогла мне уве¬
реннее смотреть на предстоящие события. Мы оставались
внутренне сильными.
«Возвращение нежелательно»
На другой день машина пошла дальше на Равенсбрюк.
Я вела себя спокойно. Когда я стояла в длинном ряду зак¬
люченных, вдруг появилась женщина с красной повязкой
на рукаве и грубо закричала: «Кто здесь Ирма Фестер? —
Теперь меня снова звали так.— Выйти из рядов, следовать
за мной!»
Когда мы отошли на пять шагов от других заключен¬
ных, она сказала:
«Добрый день, Ирма! Сохраняй полное спокойствие, не
допускай, чтобы по тебе можно было что-либо заметить.
322
Дела у твоей мамы идут хорошо. Ты сегодня ее увидишь.
Веди себя так, как я тебе сейчас скажу. Фашисты хотят
тебя запрятать в карцер. В твоем удостоверении на от¬
правку написано: «Возвращение нежелательно». Это опас¬
но. Потом из заключенных будет составлен транспорт.
С этим транспортом ты должна будешь рано утром, чтобы
не привлекать внимания, снова покинуть Равенсбрюк.
Транспорт пойдет в исправительно-трудовой лагерь в Ной¬
бранденбурге. Там тебе придется выполнять тяжелую ра¬
боту, но то недолгое время, которое осталось до нашего
освобождения, ты выдержишь. Ежедневно прибывают пе¬
реполненные машины; никто и не заметит, что ты ис¬
чезла».
Ночь в Равенсбрюке
Мы пришли в переполненный барак. Люди лежали
друг на друге, как сельди в бочке. Многим женщинам
даже негде было лечь; они спали стоя и во сне падали на
других — это было ужасно. Крики, удары, проклятья —
все это напоминало ад.
Поздно вечером, когда надсмотрщица уже объявила
отбой, меня вызвали в канцелярию. Там снова была под¬
руга из лагерной полиции и несколько других женщин.
Ко мне они отнеслись доброжелательно. Я получила белье
и обувь исправительно-трудового лагеря. Женщина с по¬
вязкой сказала мне: «Теперь мы пойдем в камеру 32. Она
называется камерой «Ночь и туман». Там сидят парти¬
занки из Советского Союза и Польши. Среди них твоя
мать. Она в хороших руках. В этой камере цредательства
нет. Нынешнюю ночь ты проведешь со своей матерью, и
вы сможете поговорить до утра. Не бойся! Все в порядке!
С тобой и матерью ничего не случится. Прежде пусть нас
разорвут на куски!»
Как это было хорошо! Целую ночь напролет я могла
говорить с мамой. Она тогда была еще очень больна. Ко¬
323
мендант лагеря сообщил ей, что отец убит при воздушном
налете. Но мы не хотели этому верить и утешали друг
друга. В душе мы были полны тревоги. Мы скрывали ее
друг от друга и надеялись. Мама дала мне много советов,
как я должна себя держать, она считала, что я слишком
явно показываю фашистам свою ненависть, у нее уже был
свой лагерный опыт.
На другое утро, в 5 часов, товарищи привели меня об¬
ратно к остальным заключенным, а через 10 минут нужно
было строиться на отправку.
В исправительно-трудовом
лагере
В исправительно-трудовом лагере меня определили на
кухонную работу. Там оказались только польские женщи¬
ны и девушки. Работа была очень тяжелая, но мы поддер¬
живали крепкую дружбу. Первое время все шло хорошо.
Меня не ругали, я выполняла свою работу и надеялась на
скорое освобождение. Однажды ко мне подошла молодень¬
кая надсмотрщица и потребовала: «Вынеси котел!» До сих
пор эту работу выполняло несколько человек. Когда я на
нее удивленно посмотрела, она сказала: «Не слышишь,
что ли, коммунистическая свинья?»
С этих пор она стала меня бесчеловечно мучить. Как
только она приходила на кухню, ее глаза уже искали
меня, и во время своего дежурства она только и думала,
как бы сделать мою жизнь невыносимой. Польские девуш¬
ки говорили: «Ирма, будь начеку: она хочет тебя погу¬
бить».
Как-то раз она бросила мне прямо в лицо оскорбление,
назвав моего отца «коммунистической собакой, которой
уже больше нет в живых...». И добавила: «Хорошо, что он
мертв». Это было 17 ноября. В этот день она была как
зверь. Я больше не могла выдержать. Когда она снова ста¬
324
ла поносить отца и партию, я с презрением посмотрела на
пее и смерила ее взглядом, в полной мере выражавшим
всю мою ненависть. Тогда она подскочила ко мне и уда¬
рила по лицу. Я подняла руки, чтобы защитить лицо.
В руках у меня был нож для чистки картофеля. В ярости
она не заметила его и поранила себе лицо. Вот это и было
сигналом! Она схватила большую деревянную поварешку,
которой помешивала пищу в столитровом котле, и стала
колотить меня по голове и по лицу. При этом она так кри¬
чала, что все сбежались. Она бросила меня на пол и про¬
должала бить тяжелой поварешкой. Весь лагерь пришел
в волнение, эсэсовские звери били меня и протащили по
всему лагерю. Арестованным приказали построиться и
смотреть.
Был глубокий снег. Нацисты все время бросали меня
наземь и осыпали ударами. Наконец меня притащили к
начальнику лагеря. Я лежала как мертвая. Когда ко мне
вернулось сознание, я услышала, как надсмотрщица рас¬
сказывала начальнику, якобы я напала на нее с ножом и
хотела убить.
Я точно описала начальнику, как все произошло. Но
он мне ответил: «Я не оставлю вас в лагере ни одного
часа ».
Потом он созвонился по телефону с лагерным началь¬
ством в Нойбранденбурге и потребовал, чтобы меня забра¬
ли из лагеря. При этом он сказал: «Эта женщина опасна
для общества. Ее необходимо немедленно убрать. Если у
вас нет машины, что ж, она пойдет пешком».
Положив трубку, он добавил, обращаясь ко мне: «На
тебя жаль и пули. Я бы лучше всего повесил тебя на бли¬
жайшем дереве, как это сделали с коммунистическим пре¬
ступником, твоим отцом».
Едва я оправилась настолько, что смогла встать на
ноги, как появились два эсэсовца, вооруженные до зубов.
С ними я должна была пройти пешком до Нойбранденбур¬
га; этот путь казался мне бесконечным. Я чувствовала
325
себя смертельно усталой и разбитой. Ноги отказывались
мне служить, каждый шаг причинял страдание.
Деревянные башмаки застревали в снегу. Пытаясь их
вытащить, я упала. Тогда я бросила их и дальше пошла
в чулках. Я не в состоянии была собраться с мыслями и
вряд ли что-либо чувствовала. Так как меня били по жи¬
воту, у меня поднялась рвота...
Невозможно передать словами, что пришлось выстра¬
дать людям от фашистских зверств.
Один из вооруженных эсэсовцев сказал другому: «За¬
чем мы только ведем ее в Нойбранденбург? Пристрелим —
и дело с концом! В награду еще мы получим пива и си¬
гарет!»
Другой ответил: «Заткнись, не то худо будет! У меня
еще есть совесть».
В Нойбранденбурге на меня смотрели с состраданием.
Наверно, у меня был страшный вид.
Карцер в Нойбранденбурге
Через шесть недель заключения — 31 декабря — меня
выпустили из карцера и направили в Равенсбрюк. Этот
карцер в Нойбранденбурге был ужасен: стены его были
покрыты льдом, вода замерзала. Я страдала от голода.
Днем одеяла не давали, а на ночь одно-единственное, в
котором кишели вши. Я заболела, у меня был жар, мое
тело покрылось карбункулами. Я чувствовала себя смер¬
тельно усталой.
В Равенсбрюке меня направили к кровавому, подлому
гестаповцу Рамптору, который за пытки и издевательства
над женщинами в Равенсбрюкском лагере после 1945 года
был приговорен к смерти. Он стал меня шантажировать:
«Если скажешь правду — выйдешь на свободу. Скажи, что
ты хотела убить надсмотрщицу, тогда ты сразу же поедешь
в Зинген, а будешь и дальше крутить, никогда не выпущу
тебя из карцера».
326
Товарищество
В это время произошло следующее. Молоденькую над¬
смотрщицу на кухне смертельно ненавидела другая над¬
смотрщица. Она передала начальнику лагеря свои показа¬
ния, а также свидетельства польских женщин, с которыми
я работала. Все их показания совпадали с моими. Несмот¬
ря на это, польских девушек отправили в Равенсбрюк.
Рамптор хотел принудить их к противоположным показа¬
ниям. Польские девушки были очень религиозны, и они
ответили Рамптору, который им наобещал всяких благ:
«Бог услышит, если мы солжем. Ирма Фестер не напада¬
ла на надсмотрщицу». Они остались при своем.
После нескольких часов допроса меня направили об¬
ратно в Нойбранденбургский лагерь. Тамошний начальник
еще не имел сведений об исходе дела. Он не хотел меня
принимать.
Но, позвонив из Нойбранденбурга в Равенсбрюк, он,
видимо, понял, что я должна остаться.
Вечером, во время переклички, мне сделалось плохо.
У меня была высокая температура. Две заключенные —
советская женщина-врач и немецкая монахиня отвели
меня на медицинский пункт. Этим двум людям я обязана
тем, что осталась жива. Они кормили меня, как малень¬
кого ребенка, и организовали в лагере помощь антифаши¬
стам. Они сушили для меня хлеб. Они делали все, что
было в их силах. Через две недели мне снова пришлось
идти на работу. Начальник лагеря поставил себе целью
выполнить приказ, написанный на предписании об аре¬
сте: «Возвращение нежелательно». Я опять заболела.
Но пришла весна, а с нею и надежда на освобождение.
Это придавало нам сверхчеловеческие силы. А освобож¬
дение уже близилось: мы слышали издали залпы грозных
артиллерийских орудий Советской Армии.
327
Освобождение
Фашистская Германия потерпела поражение.
26 апреля 1945 года эсэсовцы вместе со всеми заклю¬
ченными покинули Нойбранденбургский лагерь. Остались
только обслуживающий персонал и больные. Это были
большей частью советские, чехословацкие и польские жен¬
щины. Трое суток мы оставались одни. Мимо лагеря про¬
ходили разбитые остатки немецкого вермахта. Это было
жалкое зрелище. Фашистским бредням о завоевании
мира пришел конец.
Все мы были очень возбуждены и каждое мгновение
ожидали прихода Красной Армии. Мы уже слышали гро¬
хот танков, и 29 апреля, примерно в полдень, увидели пер¬
вый спускавшийся с возвышенности танк, на башне кото¬
рого развевалось Красное знамя. Наконец-то! Все, кто хоть
сколько-нибудь мог ходить, выбежали на улицу. Наступил
прекраснейший день нашей жизни: нас освободила Совет¬
ская Армия!
Мы бросились навстречу танкам, подбегали к красно¬
армейцам, обнимали их. Мы плакали от радости. Подруж¬
ки рассказали солдатам, что я здесь — единственная нем¬
ка, и тут же сообщили им, кто я такая. Тогда встреча ста¬
ла еще сердечнее; советские солдаты с особой нежностью
спрашивали о вожде Коммунистической партии Германии
Эрнсте Тельмане, о судьбе которого мы еще ничего опре¬
деленного не знали.
И вот над нашим лагерем реяло Красное знамя.
Красноармейцы говорили нам: «Не беспокойтесь! Нам
нужно следовать дальше, занять аэродром, чтобы фаши¬
сты ие смогли и теперь еще расправиться с вами». Это пре¬
достережение не было лишено оснований — вскоре немец¬
кие самолеты действительно стали бомбить лагерь. Но бом¬
бы попали только в кухню, и вскоре это наваждение ис¬
чезло.
На следующий день советская женщина-врач отправи¬
328
ла меня в Нойбранденбургскую больницу. Там меня вновь
окружила атмосфера любви и дружбы советских людей.
Они же и сообщили мне, что отца в Баутцене нет.
Как был убит
Эрнст Тельман1
Вскоре я встретилась с мамой, но наше свидание было
грустным и мучительным: ведь с нами не было отца. Мы
обе всем сердцем надеялись, что он еще жив, но страшное
известие в конце концов подтвердилось: фашисты убили
его.
Позднее мы узнали от товарищей, которые пережили
заключение в Бухенвальде, что отец в то время, когда про¬
исходил американский воздушный налет на Бухенвальд,
Находился еще в Баутцене. Потом фашисты тайно, ночью,
перевезли его из Баутцена в Бухенвальд. Там они 18 ав¬
густа 1944 года затащили его в крематорий и трусливо
убили. Палачи сожгли его труп. Они хотели, чтобы от
Эрнста Тельмана ничего не осталось.
Бороться и побеждать —
как он!
Подтверждение смерти отца было для нас с мамой тяж¬
ким ударом. Мы пали духом, мы были в отчаянии, а мама
иногда говорила: «Почему папа должен был умереть, за¬
чем жить без него?»
1 Вальтер Гуммельсхейм, который в 1933 году был секретарем
Папена и впоследствии находился в течение четырех лет в заклю¬
чении в концентрационном лагере Бухенвальд, показал:
«Спустя четыре или пять дней после первой августовской бом¬
бардировки авиацией союзников фабрик в Бухенвальде Эрнст
Тельман был доставлен в лагерь и расстрелян вместе с восемью
или девятью коммунистическими руководителями.
Тельман никогда не был в числе заключенных этого концен¬
трационного лагеря. В Бухенвальде умерщвлены тысячи людей, ко¬
торые не были заключенными лагеря и поэтому не состояли в его
списках» (Цит, по: Бределъ Вилли. Эрнст Тельман, с. 187),
329
Но скоро мы стали стыдиться своего малодушия. Ведь
нас воспитал отец, и его жизнь была примером того, как
нужно переносить трудности, чтобы достичь великой
цели. [...]
Печ. по кн.1 Вестер-Тель*
м а н Ирма. Воспоминания о
моем отце. 2-е изд. Л., 1957»
ГАНС МАЛЕ
«ЭТО ТЫ ХОРОШО
СДЕЛАЛ, МАЛЫШ»
Мне выпало редкое счастье в детские и юношеские
годы часто бывать с Эрнстом Тельманом. Я получил от
него немало советов и указаний, оказавших значительное
влияние на формирование моего сознания и на мое пре¬
вращение в активного борца за дело социализма.
Я родился в революционной рабочей семье. Мой отец
принадлежал еще до первой мировой войны к левому кры¬
лу социал-демократии, был активным членом «Союза Спар¬
така», а после создания коммунистической партии — ру¬
ководителем парторганизации в Гамбург-Эппендорфе. До
последнего дыхания — он был убит в феврале 1945 года
в концлагере Бухенвальд — он оставался предан делу ра¬
бочего класса. Поэтому вполне понятно, что, будучи еще
очень молодым, я непосредственно соприкоснулся с поли¬
тической и экономической борьбой гамбургских рабочих в
первые послевоенные годы. С августа 1921 года я состоял
членом коммунистической детской группы в Гамбург-Эп¬
пендорфе, а после преступного покушения фашистских
бандитов на Эрнста Тельмана в июне 1922 года познако¬
мился с его семьей. Уже тогда убийцы пытались погубить
любимого вождя рабочих. Наша детская группа выбрала
меня в состав делегации, которой было поручено препод¬
нести Тельману цветы после неудавшегося покушения на
330
его жизнь. Помню, какое тяжелое впечатление произвел
на меня вид сильно поврежденного взрывом гранаты фа¬
сада дома на Симсенштрассе, 4, где тогда проживал Тель¬
ман. Мы так и не смогли передать наш букет цветов, так
как полиция перекрыла все входы и выходы на эту улицу.
Лишь несколько дней спустя нам удалось передать цветы
его жене Розе и дочке Ирме, которой тогда было три года.
Несколько дней спустя я познакомился с Тельманом и
лично.
Это было на одном из вечеров нашей группы. Неожи¬
данно раскрылась дверь, и вошел Эрнст Тельман, кото¬
рого мы не ждали. Все были очень взволнованы. Он нас
дружески приветствовал и сердечно поблагодарил за цве¬
ты. Я вспоминаю еще один эпизод. Мы были заняты сбо¬
ром средств в пользу детей Советской России. Один мо¬
ряк, который уже несколько раз бывал в Петрограде, рас¬
сказал нам о новой жизни в первом рабоче-крестьянском
государстве, а также о голоде, царившем на значительной
территории России вследствие гражданской войны, блока¬
ды и засухи. Мы решили тогда усилить нашу помощь сбо¬
ром новых средств. Товарищ Тельман поблагодарил нас
за это и в доступной форме рассказал нам о значении ме¬
ждународной пролетарской солидарности. Я сам в этот
вечер получил мой первый урок от товарища Тельмана.
Это было так.
г Я пришел на наш вечер в большом возбуждении, так
как днем прочел в одной из гамбургских бульварных га¬
зет, выставленных в витрине табачной лавки, что молодое
Советское государство изменило свой флаг. Красное знамя
было сменено якобы на красно-зеленое. Мне было 11 лет,
и я, правда, знал, что буржуазные газеты распространяют
много лжи, но был не уверен и возбужден. Я не мог себе
представить, чтобы можно было опубликовать такую наг¬
лую ложь. Поскольку моего отца дома не было, а ответ
матроса, присутствовавшего на нашем вечере и сказавше¬
го мне, что он ничего не знает об изменении флага, меня
331
пе удовлетворил, я набрался мужества и спросил товари¬
ща Тельмана. Тот взял меня за руки, встряхнул друже¬
ски и сказал: «Малыш, ты не должен позволять себя оду¬
рачивать, это же враги рабочих так пишут, ты никогда не
должен им верить ни в чем. Русские товарищи никогда
не откажутся от своего красного боевого знамени, под ко¬
торым они победили». Я покраснел, потому что мне стало
стыдно. Товарищ Тельман, заметив это, похлопал меня
дружески по плечу и сказал: «Тебе нечего краснеть, ты
правильно сделал, что спросил. Если чего не знаешь, ну¬
жно спрашивать, это поможет всей группе». Затем он рас¬
сказал нам о своих впечатлениях от пребывания в СССР и
объяснил, почему можно верить лишь рабочим газетам,
но ни в коем случае не прессе капиталистов. Слова Тель¬
мана запали мне глубоко в душу. С этого момента я боль¬
ше не верил бульварным листкам.
Это было в Гамбурге в октябре 1923 года. После гран¬
диозной всеобщей забастовки в августе, которая смела
правительство Куно, гамбургские рабочие под руководст¬
вом Эрнста Тельмана показали всему немецкому рабоче¬
му классу пример того, как надо сражаться, чтобы нано¬
сить чувствительные удары реакции. На рассвете 23 ок¬
тября большей частью невооруженные рабочие отряды не¬
ожиданным ударом заняли в различных районах горо¬
да — в Бармбеке, Эймсбюттеле, Шифбеке, Брамфельде и
Хамме — полицейские участки и захватили много оружия.
В Эппендорфе полицейский участок был занят в ре¬
зультате рукопашной схватки. Но здесь оружия не обна¬
ружили. Его заблаговременно вывезли, и поэтому все тро¬
феи свелись лишь к двум пистолетам. Несмотря на то что
удалось разоружить еще нескольких полицейских, в сло¬
жившейся обстановке невозможно было и помышлять о
действенном сопротивлении наступавшей полицейской сот¬
не, вооруженной пулеметами.
Мой отец, руководивший операцией и пытавшийся с
небольшой группой плохо вооруженных товарищей проб¬
332
раться через прусскую территорию в Бармбек, послал меня
с соответствующим сообщением к товарищу, который на¬
ходился там. «Увидишь Тельмана,— сказал он мне,— пе¬
редай ему, что оружия нам захватить не удалось». Гордясь
этим заданием, я быстро собрался в дорогу.
Однако, добравшись до Винтерхудской переправы, я
натолкнулся на цепь полицейских, перекрывших движение
по мосту и прогнавших меня прочь. Тем не менее еще ут¬
ром мне окружным путем удалось добраться до Бармбека
и передать сообщение. Товарища Тельмана я тогда, прав¬
да, не увидел. Однако позже я как-то напомнил ему об
этом случае. Это было вскоре после создания Союза крас¬
ных фронтовиков. Руководство союза в Нордмарке приз¬
вало провести первый боевой слет в Гамбургском город¬
ском парке. Это было волнующее зрелище. Десятки тысяч
красных фронтовиков, в том числе многие из них в новой
форме, прошли по улицам города, направляясь на первый
боевой слет. Во главе их шел Эрнст Тельман. Радостно
возбужденный, я стоял перед трибуной, на которой играл
большой духовой оркестр. Эрнст Тельман узнал меня и
поманил к себе на трибуну. Улыбаясь, он показал на ог¬
ромный празднично украшенный луг, заполненный отря¬
дами красных фронтовиков и массами народа, и сказал:
«Видишь, Ганс, как мы выросли? Ты, наверное, тоже хо¬
чешь стать красным фронтовиком?» Я возбужденно отве¬
тил, что, конечно, хочу. Товарищ Тельман был, видимо,
рад этому и добавил: «У тебя еще есть время, учись как
следует». Я напомнил товарищу Тельману об Октябрь¬
ском восстании 1923 года и спросил его, получил ли он
тогда сообщение из Эппендорфа. Он погладил меня своей
сильной рукой по голове и сказал: «Это ты хорошо сделал,
малыш». Конечно, я был очень счастлив услышать такую
похвалу и стоять возле Эрнста Тельмана на трибуне.
Я уже говорил, что товарищ Тельман был очень муже-»
ствен и во время Гамбургского восстания неоднократно
рисковал жизнью. В повседневной борьбе он также посто-*
333
янно являл собой пример мужества для товарищей. Я хо¬
рошо помню случай, происшедший во время майской де¬
монстрации 1925 года в Гамбурге, в которой принимал
участие и Тельман. Он жил тогда в Эппендорфе и вместе
со всеми пришел на сборный пункт, чтобы оттуда отпра¬
виться на пустошь Моорвайде, где он выступил с речью
на майской манифестации. Я был в то время пионером и,
как знаменосец, шел впереди нашего пионерского отряда.
Когда мы в Эймсбюттеле проходили мимо церкви Христа,
полицейский офицер с помощью отряда конной полиции
попытался разогнать колонну, растянувшуюся на кило¬
метр. Он, видимо, полагал, что его провокацию легче всего
удастся осуществить в колонне пионеров. Но он просчи¬
тался. Правда, поначалу ему удалось вызвать замешатель¬
ство в наших рядах, поскольку многих пионеров, в том
числе и меня, лошади просто сбили с ног. Но затем по¬
явился Эрнст Тельман. Он схватил под уздцы лошадь офи¬
цера, перехватил его дубинку и громовым голосом потре¬
бовал, чтобы полицейские немедленно убрались. Реши¬
тельное поведение Эрнста Тельмана сразу же дало свой
результат. Полиция ретировалась, а мы — под личной за¬
щитой Тельмана, оставшегося рядом с нами,— продолжа¬
ли марш к Моорвайде.
Товарищ Тельман много учился; как только позволяла
обстановка непрестанной и разнообразной борьбы, он са¬
дился за книги. Его настойчивое изучение марксизма-ле¬
нинизма может служить образцом для любого функционе¬
ра рабочего движения. Как пионервожатый в пионерском
отряде, в который входила и его дочь Ирма, я часто бывал
в гостях в семье Тельмана. Когда он бывал дома, то боль¬
шей частью читал. Он и меня приучил заниматься. Я по¬
лучил от него много хороших, поучительных книг, в том
числе книгу Джона Рида «10 дней, которые потрясли
мир». Я «проглотил» ее как одержимый.
Когда мне минуло 16 лет, товарищ Тельман дал мне
первую марксистскую книгу. Это была работа Ленина
334
«Империализм, как высшая стадия капитализма». Он сам
обсудил со мной целую главу из книги, сопоставляя ее со¬
держание с явлениями повседневной жизни и показав
мне, как необходимо делать заметки по поводу прочитан¬
ного. Товарищ Тельман постоянно предостерегал от абст¬
рактного восприятия прочитанного. Он требовал творче¬
ского усвоения и применения теоретических положений
классиков марксизма-ленинизма в конкретной обстановке.
Он требовал и от меня, чтобы я не консервировал знания,
полученные в процессе индивидуальной учебы, а делился
ими с товарищами по Коммунистическохму союзу молоде¬
жи, вовлекая их в обсуждение тех или иных проблем. Так
мы и поступали. Ныне мне приятно вспомнить, как во вре¬
мя наших субботних поездок в Саксонский лес, в Гарбург-
ские горы или в Люнебургскую пустошь мы после крат¬
ких выступлений одного из товарищей устраивали ост¬
рые теоретические дискуссии.
Эрнсту Тельману было чуждо всякое зазнайство. Он
по-товарищески относился ко всем коммунистам и был
тесно связан с трудящимся населением. Приезжая в Гам¬
бург, он обычно шел вначале не в окружной комитет пар¬
тии, а в Гамбургский порт. Там его часто можно было ви¬
деть ведущим оживленную беседу с рабочими верфей. Там
он узнавал о настроениях рабочих и внимательно выслу¬
шивал их мнение по разным вопросам. Знакомясь таким
«образом с суждениями пролетариев, товарищ Тельман мог
затем помочь конкретным советом товарищам окружного
комитета партии и союза молодежи.
Когда товарищ Тельман приходил в окружной комитет
КПГ в Гамбурге на Валентинскампе, то он никогда не ог¬
раничивался лишь одной беседой с секретарем. Он всегда
интересовался деятельностью и других работников. Не за¬
бывал он и окружное руководство союза молодежи и руко¬
водство пионерской организации. Я, как руководитель
пионерской организации округа Вассерканте, неоднократ¬
но имел возможность убедиться в этом. Однажды товарищ
335
Тельман зашел на заседание пионерских руководителей
совершенно неожиданно. Он сделал это без всякого шума,
сел и стал внимательно слушать. Затем он попросил слова
и поделился с нами своим огромным опытом. Такое това¬
рищеское отношение к рядовым членам партии и союза
молодежи имело огромное значение для укрепления един¬
ства и сплоченности коммунистического движения. Мы
были готовы в любое время идти хоть в огонь за товарища
Тельмана, за ЦК КПГ, за дело социализма.
Однажды — это было году в 1926-м — товарищ Тель¬
ман неожиданно пришел к нам на пионерский вечер в
Гамбург-Эппендорфе. Мы как раз читали книгу Эптона
Синклера. В ней говорилось о тяжелой работе портовых
рабочих. Два пионера, движимые, видимо, жаждой прик¬
лючений, заявили, однако, что хотели бы эмигрировать в
Америку. Товарищ Тельман спокойно слушал. Затем он
сам стал рассказывать о своих впечатлениях об Америке.
Мы напряженно вслушивались в каждое его слово. На
простых, но убедительных примерах он показал нам, что
эмигрировать было бы неверно. Так попадешь из огня да
в полымя. Надо сделать Германию счастливой родиной
для всех трудящихся людей. «Здесь наше место, здесь мы
должны бороться, чтобы ликвидировать несправедливый
капиталистический строй, чтобы прекрасная немецкая ро¬
дина стала подлинной родиной для всех, и в этом вы дол¬
жны нам, взрослым, помочь»,— сказал он. Затем он назвал
нам в качестве примера советских пионеров, отметил их
огромные достижения в учебе и в строительстве новой,
социалистической жизни. Так этот вечер благодаря не¬
ожиданному визиту товарища Тельмана превратился в де¬
монстрацию сердечной симпатии к СССР и детям Страны
Советов. Мы решили сразу же наладить переписку с од¬
ним из советских пионерских отрядов, а товарищ Тельман,
несмотря на свою загруженность, не забыл переслать нам
из Берлина адрес одного из таких пионерских отрядов в
СССР.
336
Товарищ Тельман использовал любую возможность,
чтобы поговорить с простыми людьми, прежде всего соци¬
ал-демократами. Так было, например, и в 1926 году во
время развернутой по инициативе КПГ большой кампании
единого фронта за национализацию владений князей.
Наш пионерский отряд участвовал в кампании по во¬
влечению взрослых в референдум по вопросу об отчужде¬
нии княжеских владений. В сопровождении нашего духо¬
вого оркестра мы проходили по улицам, неся транспаран¬
ты с требованием бесплатных школьных завтраков и бес¬
платных учебных пособий вместо содержания князей на
государственный счет. На перекрестках мы останавлива¬
лись и хором выкрикивали наши требования. Товарищ
Тельман, находившийся в этот момент в своей квартире,
бурно нам аплодировал. Но этим он не ограничился. Спу¬
стя 5 минут он появился среди нас, и сразу же вокруг него
собралось много людей, втянутых в бурную и интересную
дискуссию.
Поскольку мы находились недалеко от дома организа¬
ции Рейхсбаннера, то вскоре в дискуссию с коммунистами
оказались вовлеченными и социал-демократы, и члены
Рейхсбаннера. Успех не заставил себя ждать. Было реше¬
но провести совместную агитационную кампанию в сель¬
ской местности.
Товарищ Тельман неустанно боролся за единство дей¬
ствий коммунистов, социал-демократов и христианских
рабочих в пролетарском движении, за их совместную борь¬
бу против реакции и фашизма. КПГ неоднократно протя¬
гивала братскую руку социал-демократическим рабочим и
предлагала социал-демократическому руководству перего¬
воры для установления единого фронта борьбы против уг¬
розы фашизма. Товарищ Тельман всегда остро выступал
против сектантских тенденций в КПГ и Коммунистиче¬
ском союзе молодежи, рассматривая их как серьезное
препятствие для проведения успешной массовой работы.
Однако насаждаемый социал-демократическим руководст¬
337
вом в социал-демократических организациях антикомму-
низм затуманил головы многим рабочим социал-демокра¬
там. Раскол рабочего класса, раздуваемое правым руко¬
водством СДПГ недоверие между рабочими партиями ме¬
шали созданию столь необходимого единства действий.
Такая нездоровая обстановка не могла не сказаться и на
детских организациях СДПГ и КПГ. К сожалению, между
юными пионерами и «красными соколами» не всегда были
хорошие отношения.
После кровавого мая 1929 года в Берлине и в нашем
городском районе Гамбург-Эппендорфе происходили стыч¬
ки между юными пионерами и «красными соколами». То¬
варищ Тельман, узнавший об этом от своей дочери Ирмы,
позвал меня как руководителя пионерской организации к
себе и очень серьезно поговорил со мной об этих инциден¬
тах. «Тебе надо позаботиться,— сказал он,— чтобы драки
между юными пионерами и «красными соколами» прекра¬
тились. Рабочие дети должны держаться вместе. Эта идея
должна пронизывать все воспитание в пионерской орга¬
низации. Свяжись с руководителем «красных соколов»,
обсуди это вместе с юными пионерами и «красными соко¬
лами» и наведи порядок в этом деле». После этого нам уда¬
лось наладить товарищеские отношения между юными
пионерами и «красными соколами», а также между ком¬
сомольцами и членами социалистического союза рабочей
молодежи.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане, М., 1963, с. 181—188,
РАЛЬФ ЦАН
ОН НАСТОЯЩИЙ
ЧЕЛОВЕК!
В марте 1932 года Германия готовилась к выборам
президента. Рабочие выдвинули кандидатуру Эрнста Тель¬
мана.
338
Как раз в эти дни я встретил на улице Гамбурга ста¬
рого знакомого, с которым некогда учился в одном клас¬
се. Теперь он служил в банке. Я не видел его много лет,
но слышал стороной, что он стал типичным представите¬
лем того сословия, которое у нас в шутку именуется «про¬
летариатом в стоячих воротничках». После обычного об¬
мена приветствиями он с необычной для него горячностью
спросил:
— Ты уже решил, за кого будешь голосовать тринад¬
цатого марта?
— Конечно, решил, — начал я, собираясь произнести
небольшую предвыборную речь,— и мой кандидат...
Но он тут же прервал меня и, схватив за лацкан, вос¬
кликнул:
— Тельман! Ты должен голосовать за коммуниста
Эрйста Тельмана! Он настоящий человек!
Я еще больше изумился и уже хотел съязвить по по¬
воду такого неожиданного поворота во взглядах моего
приятеля, но прервать его оказалось невозможным.
— Речь может идти только о Тельмане. Я его знаю!
И я заверяю тебя — это настоящий человек.— Он с шумом
перевел дыхание и продолжал:—Представь себе! Захожу
в субботу в парикмахерскую. Народу, как всегда вечером,
тьма! Занимаю очередь. Впереди меня, за два стула, си¬
дит человек в обычном наряде рабочего в канун праздни¬
ка. Чистая белая рубашка, рукава засучены. Его могучая
голова с широким лбом сразу привлекла мое внимание, а
из больших, искренних, ясных глаз струилось какое-то
доброе спокойствие. Сидит он и читает газету, временами
поглядывая на своих соседей. Но вот подходит его оче¬
редь, и парикмахер зовет:
«Ваша очередь, господин Тельман! Вам и так слиш¬
ком долго пришлось ждать».
Я так и подпрыгнул на стуле. Так это, оказывается,
Эрнст Тельман, тот самый человек, который через не¬
сколько недель может стать президентом Германии!
339
Прошел он мимо меня, сел в кресло и громко и отчет¬
ливо сказал:
«Я могу подождать так же, как и другие. Ведь сегод¬
ня суббота, и всем хочется поскорее навести красоту. Са¬
мое важное, чему должен научиться каждый,— никогда
никто из нас, рабочих, не должен лезть вперед, отталки¬
вая других локтями».
Тут,— продолжал мой приятель, и голос его чуть не
сорвался от волнения,— вдруг завязалась дискуссия. По¬
слушал бы ты, как уверенно, просто и ясно излагал Тель¬
ман свою точку зрения. Я теперь хорошо понимаю, поче¬
му мы, трудящиеся, не должны надеяться на чудо или на
какого-либо «сильного человека». А ведь со мной до сих
пор еще никто так не разговаривал. Ему задали столько
вопросов, и ни один не остался без ответа. Даже над глу¬
постями — а кое-кто там болтал и глупости — он посме¬
ивался не обидно, а как-то добродушно. Правда, в парик¬
махерской я просидел много дольше, чем рассчитывал, но
и те, кто уже побрился, тоже не уходили. В конечном сче¬
те в парикмахерской возник предвыборный митинг. А глав¬
ным докладчиком был сам кандидат в президенты. И я
решил, что свой голос отдам только за Эрнста Тельмана!
Я с удовольствием выслушал своего приятеля и был
избавлен от необходимости сам произносить предвыбор¬
ную речь в пользу Тельмана.
А 13 марта 1932 года, несмотря на фашистский тер¬
рор и полицейские ограничения, несмотря на грязную кле¬
вету всей правой печати, 5 миллионов немецких трудящих¬
ся отдали свои голоса вождю Коммунистической партии
Германии. В тех условиях это был замечательный успех!
Печ. по кн.: Всё — даже свою
жизнь! М., 1983, с. 21—26.
340
АЛЕКСАНДЕР АБУШ
ОН ПОЛИТИЧЕСКИ
ВОСПИТАЛ
КОММУНИСТОВ
МОЕГО ПОКОЛЕНИЯ
Имя Тельмана, представителя революционных рабо¬
чих Гамбурга, было мне известно и раньше, но лично я
познакомился с ним на одном нелегальном заседании зи¬
мой 1923/24 года, когда Коммунистическая партия была
запрещена. Эта первая встреча с товарищем Тельманом
состоялась на квартире берлинского рабочего, когда мы
после поражения в октябре 1923 года готовили франк¬
фуртский партийный съезд. Товарищ Теодор Нойбауэр,
присутствовавший на предыдущей конференции руково¬
дящих работников партии в Берлине, рассказывал, какое
сильное впечатление произвело на него пламенное выступ¬
ление Эрнста Тельмана, проникнутое боевым духом Гам¬
бургского восстания, и как убедительно разоблачил он по¬
стыдную политику Брандлера. И вот, присутствуя на за¬
седании, происходившем в комнате одного берлинского
дома, расположенного в глубине двора, я долгое время си¬
дел рядом с человеком, не зная, что это был товарищ
Тельман. Именно с ним мне больше всего хотелось по¬
знакомиться после всего того, что я узнал о Гамбурге и о
нем самом. Когда я спросил одного из товарищей, нет ли
здесь Эрнста Тельмана, он ответил: «Ведь он же сидит ря¬
дом с тобой».
Еще до этого момента я обратил внимание на моего со¬
седа потому, что по ходу прений он неоднократно подавал
деловые и меткие реплики, а также вносил хорошие пред¬
ложения. Теперь я присмотрелся к нему внимательнее:
это был крепкий человек с энергичным лицом рабочего,
светлыми глазами, какие бывают у многих жителей Вас-
серканте, почти лысый. Он производил впечатление чело¬
341
века скромного и сдержанного, старался оставаться в тени,
выглядел не совсем так, как я представлял себе этого
пламенного революционера.
Заседание было внезапно прервано — товарищи, охра¬
нявшие дом с улицы, передали: «Приближается полиция».
Участники заседания по одному сложным путем вышли из
дома, перешли в другое место, где и продолжали работу.
Там я опять встретил товарища Тельмана, и там состоял¬
ся мой первый короткий разговор с ним. Я заинтересовал
его, потому что приехал из Тюрингии, а может быть, и
потому, что был самым молодым из присутствовавших. Он
спросил меня, удалось ли нам на заводах Цейса и Шотта
привлечь большинство коммунистов к борьбе против по¬
литики Брандлера, и мне сразу стало ясно, что он прекра¬
сно разбирается в проблемах, которые стояли перед пар¬
тией в Тюрингии.
Когда после поражения в октябре 1923 года руковод¬
ство в партии взяли в свои руки Рут Фишер и Маслов,
казалось сначала, что «левое» крыло едино. Однако в хо¬
де дальнейшего развития внутрипартийной жизни я по¬
нял, что товарищ Тельман уже тогда, во время встречи в
начале 1924 года, действовал как рабочий-революционер,
его замечания и предложения были продиктованы лишь
одним — заботой об интересах партии, в то время как
«ультралевые» типа Рут Фишер и Маслова носились с
псевдорадикальными теориями и руководствовались в сво¬
ей фракционной деятельности лишь карьеристскими сооб¬
ражениями. Уже тогда в зародыше содержались противо¬
речия между марксистско-ленинскими силами, которые
представлял товарищ Тельман, и «ультралевыми», враж¬
дебными рабочему классу кликами, которые вскоре после
этого открыто перешли к троцкизму.
В 1924— 1925 годах, когда партия опять стала легаль¬
ной, я, как член Центральной комиссии партии от Тюрин¬
гии — представительного органа, существовавшего наряду
с Центральным Комитетом, уже хорошо знал товарища
342
Тельмана, встречался с ним на заседаниях и, конечно, на
предвыборных собраниях, на которых он выступал как
кандидат немецкого рабочего класса в президенты. В ок¬
тябре 1925 года партия избрала его своим председателем.
Поразительно, как товарищ Тельман, бывший гамбургский
докер, всего за два года завоевал у функционеров и чле¬
нов партии такой авторитет и уважение, что все видели в
нем вождя рабочего класса нового, ленинского типа, при¬
званного возглавить борьбу Центрального Комитета за
идеологическое и организационное единство партии.
Я вспоминаю один разговор, который товарищ Теодор
Нойбауэр и я осенью 1925 года имели с товарищем Тель¬
маном. Незадолго до этого появилось открытое письмо Ис¬
полкома Коминтерна к членам Коммунистической партии
Германии, направленное против «ультралевых», а отча¬
сти и правооппортунистических тенденций группы Фи¬
шер — Маслова; оно было важным шагом в развитии
нашей партии в партию ленинского типа. Товарищ Ной¬
бауэр и я принадлежали к тем, кто после опубликования
письма еще высказывал опасения, что сторонники Бранд-
лера, правые, активизируются. Во время этого разговора
товарищ Тельман произвел на меня сильное впечатление
своей умной, основанной на прекрасном знании положе¬
ния аргументацией и тем, как терпеливо он разъяснял нам
свою точку зрения. В разговоре товарища Тельмана под¬
держали Филипп Денгель и Эрнст Шнеллер. Тельман до¬
казал нам, что нельзя, как мы это делаем, все еще огля¬
дываться назад, на время фракционной борьбы, надо
смотреть вперед, поддерживать новое, единое, ленинское
руководство партии. Товарищ Тельман указал нам дру¬
жески, но вместе с тем серьезно, как он это обычно делал,
на важнейшие изменения, которые произошли с 1923 го¬
да; в период временной стабилизации капитализма КПГ
должна разработать новую революционную политику и
тактику работы в массах, и тогда она наверняка добьет¬
ся больших успехов. Он сказал нам: «Вы боитесь правой
343
опасности в партии - и не без оснований. Но вы должны
попять, что эту правую опасность успешнее всего можно
будет предотвратить тогда, когда все коммунисты незави¬
симо от того, к какой группе они примыкали раньше, вы¬
ступят против непосредственной опасности «ультралевого»
сектантства и объединятся на почве ленинизма».
Этот разговор запомнился мне, потому что товарищ
Тельман очень ясно сформулировал тогда новое в разви¬
тии партии в тот период — сознательную борьбу за ее ле¬
нинское единство, предсказал ее идеологический рост и ее
будущие успехи. Этим разговором товарищ Тельман помог
и нам лично преодолеть сомнения и нерешительность. Ко
мне — я был тогда еще молод — он отнесся по-отечески и в
конце беседы сказал: «Самое лучшее для твоего разви¬
тия — поехать сейчас в Берлин. Там твой горизонт расши¬
рится». Отношение товарища Тельмана к молодым кадрам
имело для меня, как и для других товарищей в те годы,
огромное воспитательное значение.
В 1926—1932 годах, работая в редакциях газет «Роте
фане» и «Рур-эхо», я часто бывал рядом с товарищем
Тельманом во время его выступлений на крупных демон¬
страциях Союза красных фронтовиков, на больших митин¬
гах, заседаниях или конференциях партии. Что выбрать
из массы впечатлений, связанных с такими теплыми вос¬
поминаниями о любимом Тельмане?
Уже во время грандиозной демонстрации Союза крас¬
ных фронтовиков в дни троицы 1927 года, когда серые ко¬
лонны со всех концов Германии вступили в Берлин и
прошли через весь город к Шиллер-парку, мы убедились в
любви берлинцев к Эрнсту Тельману: красных фронтови¬
ков повсюду встречали с ликованием. В пролетарских рай¬
онах их угощали напитками и закусками; но приветствия
становились особенно бурными, когда показывалась голо¬
ва колонны, впереди которой был Эрнст Тельман. По обе¬
344
им сторонам от него шли товарищи, которые, держась за
руки, образовывали цепь, прокладывавшую дорогу для
головы колонны. И когда во время таких демонстраций по¬
являлся товарищ Тельман, гамбургский рабочий, сильный,
энергичный, в серой форме красного фронтовика, для лю¬
дей, восторженно приветствовавших его, он олицетворял
собой боевой дух политической борьбы и революционную
боеспособность сознательных немецких рабочих. Эта де¬
монстрация была триумфальным шествием нашей Комму¬
нистической партии, которая благодаря тельмановской по¬
литике ее Центрального Комитета начала в те годы уста¬
навливать все более тесные связи с массами. Мы убежда¬
лись, что наш товарищ Тельман — настоящий народный
трибун; мы убеждались в этом на всегерманских слетах
молодежи, на всегерманских встречах рабочих-спортсме¬
нов, на массовых демонстрациях во многих городах, во
время острых классовых битв в Веймарской республике.
Никогда не забуду первую легальную демонстрацию
после кровавых событий мая 1929 года; я был тогда в
Берлине. Социал-демократический полицей-президент
Берлина Цёргибель запретил берлинским рабочим 1 мая
1929 года их традиционную первомайскую демонстрацию
и хотел отнять у них таким образом право на уличные
шествия. В своей борьбе против рабочего движения он по¬
шел по стопам печально известного Траугот фон Ягова,
ше($а полиции при Вильгельме II. Однако вопреки запре¬
щению демонстрации рабочие Берлина под руководством
Коммунистической партии вышли на улицу. В этот кро¬
вавый майский день, который навсегда вошел в историю
борьбы берлинских рабочих за их демократические права,
33 рабочих погибли от пуль полиции, руководимой пра¬
вым социал-демократом Цёргибелем. Когда в июне, через
полтора месяца после этих событий, власти вынуждены
были под давлением бури протеста, разразившейся в Гер¬
мании и во всем мире, снять этот запрет и рабочие Бер¬
лина опять вышли на свою первую легальную демонстра¬
343
цию, во главе ее был Урнст Тельман. Товарищи по партии
и друзья из запрещенного уже в то время Союза красных
фронтовиков охраняли его от полиции, которая съехалась
со всех сторон и пыталась спровоцировать демонстрирую¬
щих рабочих на столкновения. Я был недалеко от товари¬
ща Тельмана, когда он, стоя на возвышении на Кёзлинер-
штрассе в Веддинге, там, где первого мая рабочие строи¬
ли баррикады и защищались от полиции, приветствовал
поднятым кулаком десятки тысяч проходивших мимо не¬
го берлинских рабочих. Обстановка была напряженной;
сотни коммунистов стояли возле него, полные решимости,
не щадя жизни, защитить своего вождя.
Верный классовый инстинкт подсказывал рабочим, что
такой вождь, как товарищ Тельман, всегда был и останет¬
ся таким же рабочим, как они сами, и поэтому уже в то
время не только в Гамбурге, но и повсюду в Германии они
ласково звали его Тедди. И если весь народ называет ру¬
ководителя партии его партийным именем, разве это не
признак того, что руководитель и тем самым вся его пар¬
тия дороги и близки народу.
Товарищ Тельман всегда очень тщательно готовился к
собраниям, особенно к массовым митингам, и в большин¬
стве случаев в начале своей речи придерживался заранее
написанного текста; затем почти всегда повторялось одно
и то же: если он чувствовал, что сразу не установился на¬
стоящий контакт со слушателями, он отодвигал текст в
сторону и говорил без всякой бумажки. Правую руку, сжа¬
тую в кулак, он вытягивал вперед, желая придать особую
силу той или иной фразе своей страстной пламенной речи.
Сила товарища Тельмана как оратора в немалой степени
объяснялась этим его характерным жестом, всем его пове¬
дением на трибуне, будь то в Спортпаласте в Берлине или в
Вестфаленхалле в Дортмунде; рабочие и все трудящиеся
чувствовали, что перед ними человек необыкновенно цель¬
ный, что он до конца убежден в правоте своих слов, что
это настоящий вождь рабочих, их плоть от плоти.
346
Широко известна фотография: товарищ Тельман, стоя
на кабине грузовика в берлинском Люстгартене, обращает¬
ся с речью к демонстрантам. Большие площади во время
митингов стали радиофицировать лишь незадолго до 1933
года, а во второй половине 20-х годов технически необхо¬
димо было, чтобы во время больших манифестаций одно¬
временно в разных концах площади выступало несколько
ораторов. Товарищ Тельман и другие руководители пар¬
тии, такие, как товарищи Вильгельм Пик и Вальтер Уль¬
брихт, выступали обычно в главных пунктах площади.
Начало речей возвещали фанфары; по их сигналу замол¬
кали все оркестры, сопровождавшие демонстрантов, и ора¬
торы, появившись из толпы, говорили примерно 15 минут.
Затем новый сигнал фанфар предупреждал ораторов, что
Бнц должны заканчивать. Товарищ Тельман тоже всегда
придерживался установленного времени. Впоследствии
благодаря внедрению уличных репродукторов товарищ
Тельман и другие ораторы могли уже обращаться не толь¬
ко к небольшому числу стоявших возле них манифестан¬
тов, но и к сотням тысяч людей, находившихся в Люстгар¬
тене и на прилегающих площадях и улицах.
Осенью 1928 года, когда партия находилась на подъ¬
еме, большим ударом для тех, кто твердо поддерживал
Эрнста Тельмана, была попытка группы соглашателей и
правых внутри Центрального Комитета оклеветать това¬
рища Тельмана и отстранить его от руководства партией.
При этом они воспользовались отсутствием ряда членов
ЦК и сколотили на время большинство. Многие из нас,
накопившие за это время партийный опыт, сразу же поня¬
ли, что нападки на товарища Тельмана имеют одну цель —
ревизовать ленинскую линию развития партии; вместе с
тем это был коварный выпад против решений Коминтер¬
на, на VI Всемирном конгрессе которого летом 1928 года
была идейно разгромлена оппортунистическая политика
347
Бухарина и соглашателей, утверждавших, что стабилиза¬
ция капитализма — явление прочное и длительное.
Когда нам поздно ночью сообщили о решении, направ¬
ленном против товарища Тельмана, мы, два политредак¬
тора и метранпаж, находились в типографии «Роте фане»,
па втором этаже Дома Карла Либкнехта. Мы были оше¬
ломлены, возмущены этим решением и, верстая номер, со¬
вещались о том, что будет, если мы нарушим партийную
дисциплину и не дадим это решение в номер. Наше поло¬
жение осложнялось тем, что главный редактор стоял на
позициях соглашателей. С тяжелым сердцем нам при¬
шлось подчиниться партийной дисциплине. Придя в свою
партийную организацию, мы высказали все, что думали.
Под руководством таких товарищей, как Вальтер Уль¬
брихт, Вильгельм Флорин, Ион Шеер, подавляющее боль¬
шинство важнейших районных организаций нашей Ком¬
мунистической партии почти единодушно выступило про¬
тив фракционного наскока на товарища Тельмана. После
того как эти махинации соглашателей в течение коротко¬
го времени были ликвидированы большинством партийно¬
го руководства благодаря сплоченности членов партии и
поддержке Исполкома Коминтерна, товарищ Тельман уз¬
нал и о наших мучительных сомнениях в тот вечер в ти¬
пографии «Роте фане». Дружески улыбаясь, он сказал
мне: «Вам действительно нелегко было принять правиль¬
ное решение. Когда враги партии покушаются на прин¬
ципы и волю партии, нарушение формальной партийной
дисциплины — высший партийный долг. Но вы все же хо¬
рошо держались!»
Вскоре после этого разговора товарищ Тельман как-то
поздно вечером во время верстки номера вызвал меня из
типографии «Роте фане» в свой кабинет в ЦК. Он был
озабочен и сказал: «Поезжай как можно скорее в Эссен
и возьми на себя руководство «Рур-эхо». Там в редакции
все больны». Я все еще мысленно верстал номер «Роте фа-
пе», где на первой странице мы давали материал о борьбе
348
металлистов Рурской области против локаута; когда я уз¬
нал, что вся редакция больна, у меня невольно вырвалось
восклицание: «Как, все больны? Именно сейчас? У них
что, грипп?» Товарищ Тельман рассмеялся и дружески
толкнул меня в бок — такая была у него привычка: «У
них политическая болезнь — подпали под влияние согла¬
шателей». Мне оставалось самому посмеяться над своей
наивностью. Товарищ Тельман разъяснил задачу: «В этот
решающий момент борьбы на северо-западе ты должен
обеспечить четкую политическую линию в редакции
«Рур-эхо». Товарищ Флорин, которого ты знаешь, ждет от
тебя в этом смысле энергичной поддержки. Вместе с тем в
результате разъяснительной работы ты должен постарать¬
ся вернуть большинство товарищей из редакции на пози¬
ции партии — они не враги, они просто заблуждаются».
Краткая инструкция, которую дал мне Тельман, пору¬
чая эту новую непростую задачу, гласила: борьба за не¬
зыблемость партийных принципов должна вестись как
борьба за решение наших непосредственных классовых
задач. Обе эти стороны деятельности партии составляют
взаимосвязанное единство. Таким путем скорее всего мож¬
но убедить колеблющихся.
Во время этого разговора я еще раз мог убедиться в
том, как внимательно следит товарищ Тельман за молоды¬
ми кадрами партийных работников, как он руководит их
развитием, как смело выдвигает их на ответственные пос¬
ты. В эти годы товарищ Тельман содействовал выдвиже¬
нию многих молодых функционеров, хорошо проявивших
себя в классовых боях, рекомендуя их на руководящие
посты в районных парторганизациях.
Как руководитель ленинского типа, товарищ Тельман
в то же время высоко ценил и старые кадры партии, вете¬
ранов революционного рабочего движения. Именно так
относился он к товарищам Вильгельму Пику и Фрицу
Геккерту. На заседании политической комиссии Веддинг-
ского партийного съезда, который проходил в начале
349
лета 1929 года в залах Фаруса на Мюллерштрассе, неда¬
леко от места майских баррикадных боев, товарищ Тель¬
ман обстоятельно говорил о большом значении того факта,
что партия в ее борьбе за ленинский путь развития может
опираться на таких богатых опытом руководителей, как
товарищи Пик и Геккерт. Позже я много раз имел случай
наблюдать сердечное отношение Эрнста Тельмана к Виль¬
гельму Пику. Я часто вспоминаю, как в начале 1932 года
в ЦК КПГ обсуждался вопрос о попытках сектантско¬
го извращения истории немецкого рабочего движения
и как товарищ Тельман вызвал из Москвы Вильгельма
Пика, чтобы он лично принял участие в этой принципи¬
ально важной дискуссии. Товарищ Пик был в то время
представителем нашей немецкой партии в Исполкоме Ко¬
минтерна. Так товарищ Тельман, руководя партией, осу¬
ществлял тесную связь и преемственность старых и новых
кадров КПГ.
В Рурской области товарищ Тельман был частым гос¬
тем. В то время руководство партии обращало особое вни¬
мание на эту область — индустриальное сердце Германии.
Классовая борьба против стальных и угольных магнатов,
а также борьба против реформистской политики руково¬
дителей профсоюзов и СДПГ, оказывавших постоянную
поддержку капиталистам, нашла свое самое яркое выра¬
жение в массовых выступлениях рабочих в 1928—1930 го¬
дах. Во главе партии в Рурской области стоял товарищ
Вильгельм Флорин, бывший металлист из Кёльна, поль¬
зовавшийся большим уважением и любовью рабочих Рей¬
на и Рура. Товарищ Тельман ценил его как члена партии
и друга. В секретариат партийной организации Рурской
области Центральный Комитет направил в начале 1929 го¬
да молодого Антона Зефкова, который очень хорошо проя¬
вил себя в Коммунистическом союзе молодежи и во вре¬
мя забастовочной борьбы в Берлине, а затем в секретариа¬
350
те партии в Дрездене. Товарищ Тельман очень любил это¬
го смелого молодого коммуниста.
Каждый раз, когда товарищ Тельман бывал во время
этих классовых боев в Рурской области, он со свойствен¬
ной ему решительностью настаивал на точном анализе сил
и методов классового врага и требовал, чтобы политика
партии всегда соответствовала ситуации и соотношению
сил. Если он видел, что были совершены ошибки, он со
свойственной ему прямотой и резкостью критиковал их,
всегда имея в виду задачи партии; отношение его к крити¬
куемому оставалось, как обычно, дружеским и сердечным.
Само собой разумеется, что он был противником того, что¬
бы неспособные люди занимали ответственные посты в
партии. В таких случаях у гамбургского рабочего находи¬
лось по их адресу крепкое словцо. Характерно, что имен¬
но благодаря этой «жесткой» школе товарища Тельмана
ЦК под его руководством воспитал в эти годы целое поко¬
ление выдающихся функционеров партии и комсомола —
героические тельмановские кадры партии, которые впо¬
следствии — в подполье, в концлагерях, на фронтах граж¬
данской войны в Испании и, наконец, как немецкие пат¬
риоты в Великой Отечественной войне Советского Сою¬
за — зарекомендовали себя стойкими борцами против фа¬
шистской чумы. Многие из тех, кто вырос как активист
партии в тельмановский период, чье развитие проходило
уг нас на глазах, стали после 1945 года видными деятеля¬
ми нашей партии и первого немецкого рабоче-крестьян¬
ского государства.
Примерно в мае 1930 года товарищ Тельман присут¬
ствовал на окружном партийном съезде в Рурской обла¬
сти. В своем докладе он дал очень глубокий анализ пери¬
ода окончания стабилизации капитализма и назревающе¬
го мирового экономического кризиса, первые признаки ко¬
торого уже можно было наблюдать в Германии, и в част¬
ности в Рурской области. Выступление товарища Тельма¬
на на этом окружном съезде и прения, развернувшиеся
ЯМ
после его доклада, я надолго запомнил, ибо они нацелива¬
ли партию на новый подъем массового революционного
движения.
На этом съезде товарищ Тельман сообщил мне, что я
назначен главным редактором берлинской «Роте фане».
После окончания съезда Тельман был в хорошем настрое¬
нии; обращаясь к Вильгельму Флорину, Антону Зефкову
и ко мне, он сказал: «Вы хорошо поработали. Не хотите
ли завтра отдохнуть и проехаться по Рейну? Только на
день, потом мне опять нужно в Берлин». Радостный, я по¬
мчался в редакцию, продиктовал первый общий отчет о
съезде для «Рур-эхо», которая должна была выйти в поне¬
дельник, и вернулся опять к Эрнсту Тельману, который до
поздней ночи дружески беседовал с Флорином и другими
товарищами из окружного руководства КПГ.
Следующий день навсегда останется в моей памяти
как одно из самых прекрасных воспоминаний о личных
встречах с товарищем Тельманом. Утром мы поехали по¬
ездом в Кёльн, а оттуда на электричке до Кобленца. К мо¬
менту нашего отъезда из Эссена Антона Зефкова все еще
не было на перроне. Товарищ Тельман сказал: «Спорим,
что он нас нагонит».
В Кобленце у нас было немного времени до отхода
парохода; товарищ Тельман пошел со мной в парикмахер¬
скую и, пока его стригли, разговаривал по своему обыкно¬
вению с парикмахером о его материальном положении, о
политических настроениях населения, об экономическом
кризисе. Когда мы вышли из парикмахерской, товарищ
Тельман сказал мне с лукавой усмешкой: «Вот видишь, он
меня не узнал». Он не заметил, как парикмахер сразу уз¬
нал его и, стоя за его спиной, подмигнул мне. Я рассказал
это товарищу Тельману только тогда, когда мы вышли, и
он тоже рассмеялся. Но на пароходе среди множества лю¬
дей, так же как и мы отправлявшихся на прогулку, ему
действительно удалось остаться неузнанным.
Над Рейном сияло солнце. За минуту до отхода паро-
352
хода прибежал наш милый запыхавшийся Антон, опоз¬
давший утром на поезд. Тельман сразу же стал над ним
подшучивать и в «наказание» заставил его заказать для
всех нас рейнского вина. Это была чудесная поездка до
Бингер Лох; там мы сошли на берег, завернули в неболь¬
шую гостиницу, где и заночевали.
Вечером мы сидели за стаканом рейнского вина. Гам¬
бургский юмор Эрнста Тельмана соперничал с кёльнскими
шутками Вильгельма Флорина и берлинскими остро¬
тами Антона Зефкова. Товарищ Тельман очень развесе¬
лился, когда хозяйка ресторанчика приняла его за гам¬
бургского моряка и стала просить рассказать морские ис¬
тории.
На следующее утро мы встретились за завтраком.
Й .заказал кофе, но это не вызвало одобрения у товарища
Тельмана, посоветовавшего мне утром начинать с неболь¬
шого количества того, на чем остановишься накануне ве¬
чером, и вместо кофе он заказал стакан рейнского. Этот
шутливый, отнюдь не политический совет я принял к ру¬
ководству на дальнейшее. После завтрака мы тут же по¬
прощались: товарищ Тельман должен был возвратиться в
Берлин, мы — в Рурскую область.
В мою бытность редактором «Роте фане» в Берлине, в
1930—1932 годах, мы работали до 12 часов ночи; полосы
с политическим материалом верстались в последний час.
Иногда товарищ Тельман звонил около полуночи по внут¬
реннему телефону из своего кабинета: «Ты уже освобо¬
дился? Можешь уйти?» Это значило, что он хотел с дву¬
мя-тремя товарищами погулять по ночному Берлину. Во
время прогулки обсуждались важные вопросы дня, при
этом он всегда интересовался настроением и новыми про¬
явлениями политической борьбы рабочих и всего населе¬
ния. Как бывший гамбургский пролетарий, сохранивший
живую связь с рабочим классом, он превосходно чувство¬
вал все его запросы. Непосредственный контакт, ежеднев¬
ные беседы с рабочими, с простыми людьми из народа бы-
13 Эрнст Тельман
353
ли неотъемлемой частью его жизни как политического
деятеля; ни у одного из руководителей нашей партии до
Тельмана эта черта, на мой взгляд, не была выражена так
сильно. Нет ни одного функционера, близко соприкасав¬
шегося с товарищем Тельманом, которого бы он — порой
по-гамбургски грубовато, но тем не менее дружественно —
не воспитывал в том же духе: внимательнее прислуши¬
ваться к тому, что говорят рабочие, и неизменно быть в
курсе всех их помыслов и забот.
Во время прогулки поздним вечером товарищ Тельман
часто заходил с нами в одну из берлинских пивных (где-
нибудь на углу) и выпивал, как и все посетители, кружку
пива и рюмку водки. Он внимательно прислушивался к
тому, что говорил народ, и старался остаться неузнанным.
Если заходил интересный разговор на политическую те¬
му, то он говорил обычно: «Видите, имело смысл прийти
сюда, мы услышали кое-что новое». Он все время учился
у жизни, ему всегда было очень важно знать заботы, на¬
дежды и настроения народа.
В Берлине я имел возможность непосредственно убе¬
диться в могучем характере и ясной голове товарища
Тельмана как руководителя Политбюро. Обладая удиви¬
тельным политическим чутьем и пониманием политиче¬
ских изменений, происходивших в связи с опустошитель¬
ным воздействием экономического кризиса, в особенности
среди средних слоев, он настойчиво обращал внимание
работников центрального аппарата партии на необходи¬
мость идеологической борьбы против национальной и со¬
циальной демагогии нацистских лидеров. Он не уставая
повторял нам: «Врага нужно разбить идеологически, его
нужно разоблачать ежедневно». Еще в то время, когда я
был в Рурской области, он добился от руководства партии,
чтобы авантюристический лозунг «Бей фашистов везде,
где их встретишь», поощрявший индивидуальный террор,
отвлекающий от идеологической борьбы и от действенного
массового сопротивления рабочего класса, был осужден
354
специальным постановлением партии. Теперь в Берлине я
видел, как упорно товарищ Тельман настаивал на орга¬
низации четкого, продуманного идеологического наступле¬
ния, чтобы словом и делом отразить опасность нацизма,
быстро нараставшую, особенно вследствие экономическо¬
го кризиса в Германии. Как редактор «Роте фане» и член
берлинского секретариата партии, я наблюдал, сколь тес¬
ным было постоянное сотрудничество товарища Тельмана
с товарищем Вальтером Ульбрихтом, который, являясь
членом Политбюро и политическим секретарем берлин¬
ской организации КПГ, развернул в эти месяцы особенно
энергичную кампанию по разоблачению союза гитлеров¬
ской клики с воротилами финансового и монополистиче¬
ского капитала.
Именно эту кампанию по разоблачению фашизма имел
в виду товарищ Тельман летом 1930 года, когда говорил
на совещании идеологических работников и журналистов:
«В этой ситуации партия должна предпринять что-то осо¬
бое, что-то новое против насквозь лживой программы на¬
цистских лидеров». Для стиля работы товарища Тельмана
очень характерно, что он выдвинул это требование внача¬
ле как вопрос, как проблему для обсуждения, чтобы во¬
влечь как можно больше товарищей в обсуждение и поис¬
ки действенного решения. Он сам нашел его, предложив
выступить с «Программой национального и социального
освобождения германского народа», которая 24 августа
1930 года была опубликована в «Роте фане». Эрнст Тель¬
ман много раз советовался с товарищами, искал наиболее
действенные и убедительные аргументы, разоблачающие
фашистских руководителей, выслушивал предложения,
высказывал свои замечания, и его верный инстинкт под¬
сказывал ему наконец наиболее удачные доводы. Так,
после тщательной идеологической подготовки этот доку¬
мент, производящий и поныне огромное впечатление сво¬
им боевым характером и точностью формулировок и явля¬
ющийся одним из лучших манифестов нашей Коммуни¬
355
стической партии донацистского периода, поступил нако¬
нец в Политбюро ЦК для окончательного обсуждения.
Провозгласив программу национального и социально¬
го освобождения германского народа, заявив об историче¬
ской миссии немецкого рабочего класса и его партии, то¬
варищ Тельман продемонстрировал применение ленинско¬
го учения о национальной освободительной борьбе против
империализма к конкретной обстановке тогдашней Герма¬
нии. Выступая 12 сентября 1930 года в берлинском Спорт-
паласте и разъясняя массам эту национальную програм¬
му, он закончил свою речь словами: «Мы покажем буржу¬
азии, что не допустим, чтобы с нами поступили, как в
1918 году. Мы заговорим, как русские, будем бороться, как
русские, и победим, как русские». Спортпаласт загремел
от возгласов одобрения: рабочие восприняли программу
национального освобождения в духе пролетарского интер¬
национализма. «Победить по-русски» означало действо¬
вать по примеру большевиков, по примеру Великой Ок¬
тябрьской социалистической революции в интересах рабо¬
чего класса и всего немецкого народа. Товарищ Тельман
не только решающим образом содействовал установлению
неразрывного единства КПГ с ленинизмом и его ведущей
партией — Коммунистической партией Советского Союза,
но и сам как пропагандист был для всех нас примером
того, как надо воспитывать народные массы в духе любви
к первой социалистической стране мира.
Характерным для товарища Тельмана было одновре¬
менно и то, что он все время учил нас рассматривать во¬
просы единого фронта с рабочими социал-демократами и
повое в их идеологическом развитии как центральный
пункт исторических решений. Он приходил в ярость, ког¬
да видел, что основному вопросу — борьбе за единство
рабочего класса уделяют недостаточное внимание в прес¬
се и в повседневной агитационной работе. Мы, его сотруд¬
ники, знали, насколько он бывал прав, когда со свойст¬
венным ему революционным темпераментом резко выго¬
356
варивал нам: «Вы что, слепые? Разве вы не видите новое,
развивающееся?» После такой критики он всегда на при¬
мерах приводил доказательства того, в чем проявилось
это новое развитие и с чего надо начинать, чтобы завое¬
вать рабочих социал-демократов на сторону единого фрон¬
та, несмотря на их правое руководство, которое без борь¬
бы все больше отступало перед реакцией — крупным ка¬
питалом и фашизмом.
Я особенно хорошо помню одну встречу в помещении
прусского ландтага в начале лета 1932 года, когда това¬
рищ Тельман, выступая с такой критикой, с особой на¬
стойчивостью предупреждал присутствовавших там ответ¬
ственных работников партии о необходимости конкретнее
и лучше проводить начатую партией антифашистскую
кампанию. По той настойчивости, с которой он говорил,
мь! почувствовали всю серьезность положения.
Насколько важна была для всей партии движущая си¬
ла его критики, стало ясно несколько месяцев спустя,
когда 20 июля 1932 года монополисты, юнкеры и генера¬
лы осуществили в Пруссии государственный переворот и
образовали правительство фон Папена, а министр внут¬
ренних дел социал-демократ Зеверинг отказался от своего
поста, увидев перед собой одного лейтенанта и несколь¬
ких солдат. Политическая деятельность товарища Тель¬
мана, а вместе с ним товарищей Пика и Ульбрихта в Бер¬
лине, Флорина в Рурской области, Шеера в Ганновере,
Матерна в Восточной Пруссии и вообще товарищей —
членов ЦК во всех округах была направлена на органи¬
зацию быстрого и решительного сопротивления фашист¬
ским планам монополистов и юнкеров. В этот период Гер¬
мания и мир могли бы быть спасены от жутких фашист¬
ских преступлений, если бы силы немецкого рабочего
класса и всех трудящихся объединились, объявив всеоб¬
щую стачку. В те дни и недели товарищ Тельман, пла¬
менный агитатор и пропагандист, постоянно разъезжал по
Германии. Часто, вернувшись в Берлин из поездки, оп
357
звонил поздно вечером по внутреннему телефону из свое¬
го кабинета к нам в редакцию, давал указания, просил
рассказать, как дела. Казалось, силы его росли вместе с
задачами. Весна и лето 1932 года, когда партия решитель¬
но взяла курс на достижение единства действий с СДПГ
и профсоюзами, были для него временем героического на¬
пряжения сил.
Я живо помню, как товарищ Тельман приехал в конце
1932 года к нам в Рурскую область, где я снова в то вре¬
мя работал. Зимой мы ехали вечером в машине из Эссена в
Дортмунд с товарищем Максом Опицем, тогдашним по¬
литическим секретарем организации КПГ в Рурской обла¬
сти; Тельман должен был выступать в Дортмунде на ми¬
тинге в Вестфаленхалле в связи с выборами в рейхстаг.
В те дни он участвовал в окружном съезде партии Рур¬
ской области, который был сорван полицией. Это были на¬
пряженные месяцы. Товарищ Тельман руководил мобили¬
зацией всей партии и народных масс, чтобы объединен¬
ными усилиями коммунистов, социал-демократов, всех ан¬
тифашистски и демократически настроенных немцев от¬
разить нараставшую опасность фашизма, который грозил
принести несчастье всей нации.
В последний раз я видел его во время исторической
демонстрации берлинских рабочих в холодный январский
день 1933 года на трибуне перед Домом Карла Либкнех¬
та, рядом с товарищами Ульбрихтом и Шеером. Я прие¬
хал тогда на конференцию в Берлин и стоял возле дома
ЦК. Много часов подряд мимо Тельмана шли рабочие и
безработные — большей частью очень плохо одетые, с по¬
красневшими от холода лицами — и приветствовали его
поднятым вверх кулаком. Они клялись партии и товари¬
щу Тельману хранить революционную верность. Это было
за несколько дней до захвата власти Гитлером.
В течение почти десяти лет я был лично знаком с това¬
рищем Тельманом и порой работал с ним вместе.
358
На моей памяти оп вырос за это десятилетие в при¬
знанного вождя ленинского типа, который пользовался ав¬
торитетом у всех членов партии, его популярность среди
рабочих масс все время росла; но его облик, его простота
оставались неизменными; я думаю о том, как естественна
была для него, гамбургского рабочего, прочная связь с
массами, как понимал он настроение рабочих масс, я ду¬
маю о том, как проявлялось это всегда в его работе и
в личном общении. Товарищ Тельман политически вос¬
питал коммунистов моего поколения. Мы обязаны ему
очень многим, большим, чем могли это осознать при его
жизни.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963t с. 69—84,
ГУСТАВ ГУНДЕЛАХ
ВМЕСТЕ
С ЭРНСТОМ ТЕЛЬМАНОМ
В ГАМБУРГЕ
Десять лет я состоял в Социал-демократической партии
Германии, а спустя несколько месяцев после Ноябрьской
революции, в марте 1919 года, вступил в Гамбурге в Неза¬
висимую социал-демократическую партию Германии. До
осени 1919 года я был сборщиком членских взносов своей
территориальной партгруппы, состоявшей из 32 членов.
Затем меня единогласно избрали первым председателем
НСДПГ района Улеихорст-Винтерхуде.
Еще будучи членом СДПГ, я принимал участие в соб¬
раниях и митингах «независимцев» и несколько раз слы¬
шал там выступления Тельмана. Вступив в НСДПГ, я
узнал Тельмана ближе. С самого начала он произвел на
меня сильное впечатление своей последовательной борь¬
359
бой против всякого рода реформистов в гамбургской ор¬
ганизации НСДПГ, в частности против Бергмана, Каль-
вейта, Лербса.
До объединения революционной части НСДПГ с КПГ
в декабре 1920 года Тельман выступал на открытых и за¬
крытых партийных собраниях, доказывая необходимость
единства действий гамбургских рабочих. Каждый раз, ког¬
да становилось известно, что на собрании будет кто-ни¬
будь из правых руководителей НСДПГ, он обязательно
шел туда и подвергал критике их оппортунистическую по¬
литику. Он поступал так особенно тогда, когда речь шла
о районных собраниях «независимцев». Несмотря на то
что назначением докладчиков ведал тогда секретарь гам¬
бургской организации НСДПГ, Эрнст Тельман делал все
возможное, чтобы докладчиками на партийных собраниях,
на собраниях партийного актива, а также на массовых соб¬
раниях и митингах трудящихся выступали революционно
настроенные товарищи.
Под влиянием Эрнста Тельмана в таких районах Гам¬
бурга, как Хаммерброк, Бармбек, Ротенбургсорт и Эппен-
дорф, были организованы группы сознательных рабочих,
активно поддерживавших его в борьбе против реформи¬
стов. Я хорошо помню собрание, которое провела группа
товарищей из Брамфельда в одно из воскресений осенью
1920 года. Меня пригласил туда председатель производст¬
венного совета резинового завода «Кальмон» в Гамбурге,
где я работал токарем. Товарищи из Брамфельда, как и
я, члены СДПГ еще с довоенного времени, примыкали к
левому крылу НСДПГ. На собрание они пригласили Эрн¬
ста Тельмана и одного из правых функционеров — Каль-
вейта. Острая дискуссия, которая развернулась вокруг
проблем парламентаризма, массовой стачки и диктатуры
пролетариата, произвела на меня колоссальное впечатле¬
ние. Хотя Кальвейт, который был докладчиком, и остал¬
ся на своих оппортунистических позициях, товарищи из
Брамфельда целиком поддержали Эрнста Тельмана»
360
Эрнст Тельман вел постоянную борьбу против анти¬
профсоюзных течений в организации НСДПГ. В районе
Уленхорст-Винтерхуде существовала тогда небольшая ан¬
типрофсоюзная группа, во главе которой стоял один мас¬
тер-обувщик. Почти на каждом партийном собрании «не-
зависимцев» представители этой группы выступали с за¬
щитой своих неправильных позиций. Так, однажды они
заявили, будто Эрнст Тельман согласился с их точкой зре¬
ния. Так как мне и многим другим товарищам были из¬
вестны взгляды Тельмана на работу в профсоюзах, мы
предложили, чтобы он выступил по этому вопросу на од¬
ном из партийных собраний. Я связался с ним и сообщил
ему нашу просьбу. Он тотчас же согласился, и собрание
действительно состоялось. Мы хорошо подготовились; зал
был переполнен. Тельман говорил, что раньше он диску¬
тировал со многими товарищами о том, целесообразно ли
выходить из профсоюзов и поддерживать движение в поль¬
зу Всеобщего рабочего союза. Он высказывал совершенно
определенную точку зрения: необходимо оставаться в
профсоюзах, потому что профсоюзы — массовая организа¬
ция рабочих, а от рабочих отрываться нельзя. На пред¬
приятиях следует стремиться к тому, чтобы во всех це¬
хах были избраны такие доверенные лица профсоюзов,
которые стойко защищали бы интересы рабочих. Тогда
нам удастся заменить правых профсоюзных функционе¬
ров теми, кто готов превратить профсоюзы в инструменты
классовой борьбы, и начинать эту борьбу с правыми нуж¬
но снизу, с предприятий.
Противники профсоюзов в ходе дискуссии заявляли,
что, поскольку завоевать профсоюзы никогда не удастся,
правильнее будет присоединиться к Всеобщему рабочему
союзу. В заключительном слове Эрнст Тельман разбил все
их аргументы и заявил, что такие взгляды свидетельству¬
ют о неверии в силу рабочего класса и о желании укло¬
ниться от важной, хотя и трудной работы в профсоюзах;
это свидетельствует о невысоком классовом сознании и
361
вредит рабочему классу. Предложенная мной резолюция в
духе речи товарища Тельмана по профсоюзному вопросу
была после обсуждения принята большинством голосов;
против голосовали лишь немногие.
Сразу же после того, как в июле — августе 1920 года
состоялся II конгресс Коминтерна и Ленин обосновал ус¬
ловия приема рабочих партий в Коммунистический Интер¬
национал, Тельман повсюду — на заседаниях правления,
на собраниях актива и на общих партийных собраниях —
выступал за одобрение этих условий. На примере Герма¬
нии он доказывал, что политика реформистов и центристов
направлена против интересов рабочего класса, и разъяс¬
нял, какие задачи и обязанности стоят в связи с этим пе¬
ред революционной партией рабочих. Как мне помнится,
Тельману всегда удавалось убедить большинство функцио¬
неров и членов партии в правильности этих ленинских тре¬
бований.
Незадолго до нашего объединения с КПГ в залах Тют-
генса на Валентинскамп в Гамбурге состоялось собрание
функционеров НСДПГ. На этом собрании Эрнст Тельман
вновь резко критиковал позицию правых. Учитель Целые,
представитель правой фракции НСДПГ в Гамбургском
парламенте, своими многочисленными выкриками с места
пытался сбить Тельмана; собрание было возмущено по¬
ведением Целька и заставило его замолчать. Тельман за¬
кончил речь под бурные аплодисменты. В прениях, на¬
сколько я помню, не выступил больше ни один правый.
Представители отдельных районов единодушно требовали
объединения НСДПГ с КПГ. Так благодаря постоянным
усилиям и последовательной борьбе Тельмана влияние
правых оппортунистических элементов в НСДПГ было
значительно подорвано, а в конце 1920 года гамбургская
организация НСДПГ почти целиком объединилась с КПГ.
Велика была вера Тельмана в строительство социализ¬
ма в Советской России. Как делегат III конгресса Комин¬
терна, состоявшегося в июне — июле 1921 года, он имел
362
возможность в первый раз посетить эту великую страну, в
которой власть завоевали рабочие и крестьяне. После сво¬
его возвращения Эрнст Тельман выступил с докладом о
политическом положении на грандиозном митинге в гам¬
бургском зале Загебиль. Там присутствовало около 5 ты¬
сяч человек. Он говорил, в частности, о невероятных труд¬
ностях, которые после первой мировой войны и граждан¬
ской войны предстояло преодолеть Советской России в эко¬
номическом строительстве. Эрнст Тельман привел много
примеров того, какими примитивными средствами русские
братья по классу вынуждены восстанавливать разрушен¬
ную экономику. И тем не менее, сказал он, русские ра¬
бочие и крестьяне преодолеют все трудности и построят
социализм. Тельман выразил эту уверенность в силе пер-
вой рабоче-крестьянской власти в момент, когда бушевала
антибольшевистская истерия, а враги молодой Советской
республики каждый день пророчили ей крах.
Усиливающаяся инфляция вызвала резкое ухудшение
экономического положения немецкого народа. Марка по¬
стоянно падала. Счет велся только на миллионы и трилли¬
оны. Практически деньги были обесценены. Стоимость
жизни росла с каждым днем. За те деньги, которые рабо¬
чие получали в полдень, их жены вечером уже ничего не
могли купить. Колоссально выросла армия безработных.
В то время как монополисты благодаря инфляции получа¬
ли огромные прибыли, народ — рабочие, крестьянство, го¬
родские средние слои, широкие круги интеллигенции и
чиновничества — бедствовал. Почти ежедневно проводи¬
лись митинги протеста, демонстрации и забастовки с тре¬
бованием увеличить зарплату. Трудящиеся массы не мог¬
ли и не хотели мириться с голодным существованием. Во
многих городах дело доходило до кровавых столкновений
рабочих с полицией. Добиваясь своих корыстных целей,
промышленники и крупные землевладельцы довели страну
до катастрофы. Они не могли справиться с возникшим по
их вине экономическим хаосом, и им поэтому все труднее
363
было сохранять свой режим, управляя старыми методами.
Кризис обострялся.
Когда гамбургские рабочие узнали, что против проле¬
тариата Саксонии выступил рейхсвер, они вновь начали
забастовочную борьбу и вышли на улицу. Их воля к борь¬
бе росла с каждым часом.
22 октября 1923 года в Гамбург-Хаммерброке было со¬
звано последнее совещание, посвященное проведению во¬
оруженного восстания; в нем принимали участие руково¬
дители районных партийных организаций и функционеры
службы поддержания порядка. Эта служба возникла в
Гамбурге для защиты от нападения фашистских терро¬
ристических банд и составила позже ядро пролетарских
сотен. Сам я не принимал участия в этом совещании, так
как получил задание поехать в одно кафе для получения
важных сведений. Их доставили туда поздно вечером, око¬
ло 23 часов.
Восстание должно было начаться 23 октября. В 5 часов
утра надо было запять полицейские участки в рабочих
районах. Мне предстояло организовать службы связи на
ближайшие дни и обеспечить бесперебойную и подробную
информацию руководства восстания о положении в отдель¬
ных районах города. Кроме того, надо было еще до на¬
ступления утра доставить в город из типографии, находив¬
шейся в Вансбеке, листовку с призывом к всеобщей стач¬
ке. Эту листовку следовало распространить к 5 часам утра
па всех крупных транспортных магистралях, на заводах и
верфях, чтобы вовлечь всех рабочих в борьбу и начать все¬
общую стачку, к которой мы готовились.
В ночь на 23 октября я направился туда, где размеща¬
лась одна из боевых групп; эти боевые группы, входившие
в пролетарские сотни, получили задание занять полицей¬
ские участки. Не могу забыть двух решительных молодых
женщин, которые были в эту ночь вместе с нами. Они зна¬
ли, что предстоит суровая борьба, но это их не испугало;
они сварили кофе, принесли нам еду и были полны уве¬
364
ренности в победе. Рано утром 23 октября мы еще раз про¬
верили наше немногочисленное оружие: один пулемет,
одну винтовку и один револьвер. Нам предстояло неожи¬
данно напасть на полицейский участок, чтобы раздобыть
для рабочих оружие.
В течение последующих двух-трех часов я встречался
в разных частях города с курьерами, чтобы получить ин¬
формацию, как захватываются полицейские участки в ра¬
бочих кварталах. Большое число участков удалось разо¬
ружить.
В Бармбеке начались уличные бои. Боевые группы
были распределены по отдельным улицам. Другие группы
строили баррикады, чтобы задержать приближающиеся по¬
лицейские части; они валили деревья, вытаскивали камни
на мостовых и использовали их для строительства барри¬
кад. Население принимало деятельное участие в осущест¬
влении этих оборонительных мероприятий. Мужчины, да¬
же пожилые, и в особенности женщины помогали подтас¬
кивать деревья, складывали камни. Жены рабочих при¬
носили еду и питье тем, кто с оружием в руках защищал
баррикады.
Мне было поручено по получении информации о ходе
восстания передать ее двум товарищам из руководящего
центра, получить от них дальнейшие указания и сообщить
об этом товарищу Эрнсту Тельману. К моему большому
огорчению, оба эти товарища оказались неустойчивыми и
поручили мне предложить Тельману прекратить борьбу
до наступления утра. Я поехал на велосипеде в Хаммер-
брок, где находился Тельман вместе с некоторыми други¬
ми товарищами из руководящего центра. Когда я передал
ему предложение прекратить борьбу этой ночью, он от воз¬
буждения вскочил и сказал, что об этом не может быть
и речи, борьба будет продолжаться. Не исключена возмож¬
ность что восстание начнется и в других областях. В та¬
кой ситуации прекращать боевые действия в Гамбурге сей¬
час нельзя.
365
Под руководством Тельмана борьба длилась три дня и
три ночи. Только на третью ночь по решению руковод¬
ства восстания, во главе которого стоял Эрнст Тельман,
было решено прекратить борьбу, потому что в других час¬
тях страны из-за предательства клики Брандлера Гам¬
бургское восстание поддержано не было. Боевые группы
гамбургского пролетариата организованно и дисциплини¬
рованно отступили, спрятав оружие в надежных местах.
Отступление было проведено без потерь среди восставших.
25 октября я получил задание Эрнста Тельмана найти
на вечер 26 октября помещение в Винтерхуде; он хотел
провести там совещание с функционерами об уроках вос¬
стания и ближайших задачах партии. Я договорился с
владельцем кафе на улице Хайдберг в Гамбург-Винтерху-
де Майером, который симпатизировал нам. С Эрнстом
Тельманом мы условились встретиться на Бармбекер-
штрассе. Он пришел с товарищем Розендалем, который в
дни восстания был все время с ним. Я проводил их в кафе,
где и состоялось совещание.
Эрнст Тельман заявил там, что революционная ситуа¬
ция требовала перехода к вооруженной борьбе. Рабочие
Гамбурга пошли в наступление, они вынуждены были от¬
ступить, по они не сдались значительно превосходящим
силам полиций и рейхсвера. Гамбургское восстание потер¬
пело поражение, потому что оно не было поддержано в
других частях Германии. Но партия, рабочий класс извле¬
кут из этого восстания важные уроки на будущее.
На том же заседании Эрнст Тельман поручил мне поза¬
ботиться о рабочих — участниках восстания и обеспечить
их безопасность. Мы нашли один подходящий кабачок в
порту, а другой неподалеку от порта, где они были недо¬
сягаемы для шпиков и полиции. Товарищ Рейх, казначей
районной организации Гамбург-Бармбек, раздал листы
учета пожертвований в помощь участникам восстания и
принимал деньги для тех из них, кому грозила опасность.
Уже на следующий день на предприятиях и в городских
366
районах должна была начаться эта кампания солидарно¬
сти. Через два дня к вечеру кабачок был занят полицией.
Тридцать три коммуниста, находившиеся там, в том числе
и я, были арестованы.
Так как прокурор мог доказать лишь то, что я находил¬
ся в кабачке, меня в конце концов выпустили из полицей¬
ской тюрьмы. Затем партия дала мне задание организовать
самую широкую кампанию солидарности с арестованными
и преследуемыми участниками Гамбургского восстания, а
также с их семьями. Из самой кампании солидарности впо¬
следствии возникла организация «Роте хильфе», которая
оказывала поддержку пролетарским политическим заклю¬
ченным и преследуемым.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сиц. Воспоминания об Эрнсте Тель-
• мане. M.t 1963, с. 53—59,
ГУСТАВ БОРМАН
КАК БЫЛ УБИТ
МАЛЕНЬКИЙ ТРУБАЧ
Это было в мае 1924 года. Прошло всего лишь несколь¬
ко недель, как был отменен запрет Коммунистической пар¬
тии Германии. Несмотря на нелегальный характер своей
деятельности, КПГ во время выборов в рейхстаг удалось
добиться значительного прироста голосов, в том числе и
в Галле. Для реакции, объединившейся в таких военных
организациях, как «Стальной шлем», «Вервольф» и т. д.,
это послужило, видимо, причиной для наступления на ра¬
бочий класс и для открытой пробы сил. В Галле — горо¬
де, который называли красным сердцем Средней Герма¬
нии,— реакция решила устроить кровопускание.
Для этой цели враги рабочего класса избрали так на¬
зываемый Немецкий день—11 мая 1924 года. Колонны
реакционных молодчиков стали стекаться в Галле заранее.
867
Из всех частей Германии туда прибывали специальные
поезда, оплаченные промышленниками, банкирами и круп¬
ными землевладельцами. Рабочие Галле вместе с рабочим
классом Средней Германии решили противопоставить это¬
му Немецкому дню — Немецкий рабочий день. Однако
правые социал-демократические вожди во главе с тогдаш¬
ним министром внутренних дел Пруссии Зеверингом и его
полицией приняли все меры, чтобы сорвать выступление
рабочих.
Начиная с 10 мая вокруг Галле стали размещать круп¬
ные полицейские части, чтобы воспрепятствовать подходу
в город рабочих из окрестностей. Когда же пролетарии по¬
пытались 11 мая пробиться в Галле, полиция на магист¬
ральных улицах города стала стрелять по рабочим. Они
стали защищаться, в результате чего дело дошло до откры¬
тых схваток, которые отличались особенной остротой в
районе маленькой деревушки Бельберг, которая уже давно
включена в границы Галле. Пролетарское население Бель-
берга и Вермлица поддержало рабочих, выступивших
против полицейской провокации. Вооружившись караби¬
нами и пистолетами, брошенными бежавшими полицейски¬
ми, рабочие начали наступать на полицейские части. Ули¬
цы покрылись убитыми и ранеными. Однако, несмотря па
мужественное выступление революционных рабочих, все
же не удалось воспрепятствовать демонстрации военных
союзов на Пассендорфских лугах. Тем не менее рабочие
все же показали, что умеют бороться с реакцией.
После этих событий пролетарии обсуждали вопрос о
том, как в будущем отражать подобные демонстрации ми¬
литаристов. Во время этих обсуждений пять-шесть от¬
ветственных функционеров партийной организации Галле
были приглашены на совещание в окружной комитет пар¬
тии. Я, как член окружного руководства, также был на
этом заседании. К нам приехал и представитель Централь¬
ного Комитета партии, предложивший создать пролетар¬
скую организацию самообороны для борьбы с дальнейшим
368
наступлением банд крупной буржуазии, рассчитанных на
ведение гражданской войны. Это должна быть массовая ор¬
ганизация, которая бы объединила всех рабочих для борь¬
бы против милитаризма и военных союзов. Представите¬
лем Центрального Комитета, который, таким образом, вы¬
сказал и наши сокровенные мысли, был Эрнст Тельман.
В этот день я ближе познакомился с ним. Позже мы
часто встречались с Тельманом в связи с созданием новой
организации самообороны немецкого рабочего класса. В со¬
став нашей группы, подготовившей создание массовой ор¬
ганизации самообороны, вошли коммунисты, возглавляв¬
шие раньше пролетарские сотни и отряды службы по¬
рядка.
В конце 1924 года в Народном парке Галле состоялось
собрание, посвященное созданию этой организации. С до¬
кладом выступил товарищ Рихард Рихтер, к сожалению,
вскоре безвременно скончавшийся. Я вел это собрание, па
котором более 400 рабочих заявили о своей готовности
вступить в новую организацию самообороны и внесли свои
фамилии в соответствующие списки. Так возник Союз
красных фронтовиков.
Казалось, что революционные рабочие во всех частях
Германии только и ждали этого шага, ибо повсеместно
стали создаваться местные организации Союза красных
фронтовиков. Нас, галльских коммунистов, стали просить
выезжать в разные места, с тем чтобы поделиться нашим
опытом.
В начале сентября 1924 года после внушительной де¬
монстрации в Народном парке Галле состоялась передача
первого знамени местной организации Союза красных
фронтовиков. Знамя вручал Эрнст Тельман. На этом Крас¬
ном знамени был черный круг, а в середине его — сжа¬
тый кулак, ставший символом революционных рабочих
Германии. Вскоре этот символ получил известность и да¬
леко за пределами Германии. С ним маршировали позже
и интернациональные бригады в Испании.
3G9
После того как Эрнст Тельман был избран председате¬
лем Союза красных фронтовиков, я, как местный функцио¬
нер и член правления Союза, часто встречался с ним. Лич¬
но от него, а также на совещаниях, которыми он руково¬
дил, я получил очень много советов, указаний по развитию
Союза в Галле. Эрнст Тельман не упускал ни одной воз¬
можности посетить нашу организацию. Во время общегер¬
манских слетов, происходивших в Берлине на троицу, он
всегда приходил к товарищам из округа Галле-Мерзебург
или во время демонстрации возглавлял их колонну, как
это, например, было во время II общегерманского слета
Союза красных фронтовиков.
Галле был городом, в котором Эрнст Тельман, как ра¬
бочий кандидат на президентских выборах 29 марта
1925 года, хотел провести свое первое предвыборное соб¬
рание. Он должен был выступить перед рабочими в На¬
родном парке Галле 13 марта 1925 года, ровно 5 лет спустя
после капповского путча. Для этого КПГ и Союз красных
фронтовиков сняли все залы парка. Хотя собрание было
назначено на 20 часов, но уже за час до этого все помеще¬
ния были переполнены, полиция прекратила дальнейший
доступ в них. Когда Эрнст Тельман во главе группы зна¬
меносцев Союза красных фронтовиков появился в большом
зале Народного парка, все присутствующие поднялись со
своих мест — а их было несколько тысяч — и устроили
Эрнсту Тельману бурную овацию.
Собрание началось еще до выступления Тельмана.
С приветственными речами там выступили французский
и английский коммунисты. В то время как рабочий-ком¬
мунист Вальтер Шмидт хотел было приступить к переводу
их речей, на стол, стоявший налево от сцены, вдруг вско¬
чил полицейский офицер и что-то прокричал в зал. Никто
из присутствовавших, в том числе и те, кто стоял рядом
с ним, не понял ни слова. Вначале председатель собрания,
а затем и очень спокойно сам Эрнст Тельман попросили
полицейского офицера сказать им, что он хочет сообщить
370
собранию, с тем чтобы объявить это во всеуслышание.
Представитель полиции повернулся к Эрнсту Тельману и
заявил раздраженно, что не будет согласовывать свои дей¬
ствия с депутатом рейхстага, а сделает то, что сочтет нуж¬
ным. Этот полицейский офицер, старший лейтенант Пиц-
кер, начальник полицейского участка, в который входил и
Народный парк, был известен рабочим как гнусный прово¬
катор и враг коммунистов. В ответ раздались сотни голо¬
сов, призывавшие офицера к порядку. Президиум собра¬
ния вынужден был временно отказаться от перевода речей
зарубежных товарищей, чтобы обеспечить предусмотрен¬
ный распорядок работы собрания. Вдруг мы со сцены уви¬
дели, как полицейский офицер схватился за свою кобуру,
открыл ее и, прежде чем нам стали ясны его намерения,
выстрелил вверх. Пуля лейтенанта Пицкера попала в го¬
лову 17-летнего ученика плотника Ганса Дитмара, сидев¬
шего на галерке.
Я не знаю, что прозвучало громче — крик ли смертель¬
но раненного или тысячеголосое негодование собравшихся
в зале. Теперь мы поняли, что выстрел, видимо, был лишь
сигналом. Не успел он отзвучать, как на сцену ворвались
свыше 20 полицейских, прятавшихся за кулисами. Опус¬
тив ремни касок и держа пистолеты наготове, они по¬
пытались оттеснить со сцены президиум собрания и това¬
рищей, стоявших вокруг знамен. В это же время через со¬
седнюю со сценой дверь в зал вошли еще примерно столь¬
ко же полицейских также с пистолетами наготове. Они
сразу же открыли огонь по собранию. Началась страшная
пальба. Участников собрания охватило большое волнение.
Очевидная угроза гибели людей вызвала панику, подоб¬
ную которой я никогда более не видел. Присутствующие
попытались выбраться из зала через две двери, ведущие
наружу. Но тут оказалось, что после начала собрания не¬
сколько полицейских заставили снаружи эти двери стола¬
ми и стульями. Люди вынуждены были броситься на лест¬
ницу, надеясь таким путем спастись от бандитской стрель¬
371
бы полиции. Едва первые сотни присутствующих в зале
вбежали на эту лестницу, как перила треснули и вместе
со многими участниками собрания обрушились на толпу,
которая уже проникла на нижнюю часть лестницы. Это
вызвало новые жертвы — убитых и раненых.
Вдруг в этой обстановке всеобщей сумятицы прозву¬
чала команда ответственного функционера Союза красных
фронтовиков: «Красным фронтовикам собраться!» Для
членов музыкального взвода этот клич прозвучал как при¬
зыв повторить ту же команду с помощью сигналов горна.
В середине зала стоял молодой рабочий Фриц Вайнек,
член музыкального взвода. Он вскочил на стул, схватил
свой горн и собрался протрубить сигнал сбора. Старший
лейтенант полиции убийца Пицкер, все еще стоявший на
столе, увидев молодого горниста, хладнокровно прицелился
и выстрелом свалил его со стула.
Когда мы, ответственные функционеры КПГ и Союза
красных фронтовиков, вместе с членами рабочей санитар¬
ной организации и подоспевшими врачами стали выносить
тела раненых и убитых, мы нашли также и тело молодого
горниста Фрица Вайнека. Он был мертв, но свой горн
твердо сжимал в судорожно сжатой руке.
В то время как на сцене и в зале еще свирепствовали
чудовища в мундирах, группа красных фронтовиков во
главе с Карлом Бауманом окружила Эрнста Тельмана и
доставила его по мало известной полиции лестнице в рас¬
положенный ниже зал, где Эрнст Тельман смог выступить
перед ожидавшими его там людьми. Но и в этот зал во¬
рвались полицейские ищейки во главе с Пицкером; они
запретили Эрнсту Тельману говорить и разогнали соб¬
рание.
По распоряжению прокуратуры тела погибших еще в
ту же ночь были отправлены в университетскую клинику
в Галле. Но власти все же удовлетворили наше требование
и разрешили выставить почетный караул красных фронто¬
виков у гробов убитых. Во время этого почетного кара¬
372
ула некоторые товарищи сочинили стихи, которые затем
положили на музыку. Когда 19 марта 1925 года на галль¬
ском кладбище Гертрауден состоялось погребение убитых
в братской могиле, рабочий хор Галле впервые исполнил
песню о маленьком горнисте, песню, посвященную убито¬
му горнисту Союза красных фронтовиков Галле. Эту пес¬
ню затем часто пели на многочисленных рабочих демонст¬
рациях, эту песню можно услышать и ныне. Большому за¬
лу в Народном парке, в котором проходили столь многие
собрания рабочих-коммунистов, по случаю 50-летия со дня
его открытия по предложению товарища Вальтера Ульб¬
рихта было присвоено имя Эрнста Тельмана.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
£ын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 243-248,
ПЕТЕР ПЕТЕРСОН
УРОК СКРОМНОСТИ
На пятом этаже Дома Карла Либкнехта в центре Бер¬
лина, на площади, которая тогда называлась Бюловплац,
в нескольких минутах ходьбы от Александерплац, поме¬
щался Центральный Комитет партии рабочего класса, Ком¬
мунистической партии Германии. Идеи ее жили в тысячах
производственных и квартальных ячеек партии, в сердцах
и умах миллионов немецких рабочих.
Простая черная мемориальная доска на стене этого до¬
ма сообщает теперь, что здесь работал наш незабвенный
Эрнст Тельман. Таких мемориальных досок было бы очень
много, если бы их установили во всех местах, с которыми
была связана деятельность и борьба Председателя Комму¬
нистической партии Германии.
Там, где теперь висит мемориальная доска на Доме
Карла Либкнехта, были ворота. Через эти ворота проез¬
жали большие грузовики, привозившие бумагу для рота¬
373
ционной машины. Здесь печаталась «Роте фане», здесь
был вход в редакцию центрального органа партии. Вход
в помещение окружного комитета — там на четвертом эта¬
же работал товарищ Вильгельм Пик — ив Центральный
Комитет был за углом.
В конце коридора на пятом этаже находился длинный
узкий зал, в котором часто проходили совещания ЦК.
Здесь Эрнст Тельман делал доклады, в которых подвергал
анализу деятельность партии на определенном этапе, ста¬
вил перед партией новые задачи. Здесь в борьбе за марк¬
систско-ленинское единство партии происходили жаркие
дискуссии с коммунистами, которые хотели замедлить
темп революционного развития, или с теми, кто из-за ре¬
волюционного нетерпения не хотел считаться с временем
и обстановкой.
В противоположном конце длинного коридора поме¬
щался секретариат Центрального Комитета, где сидел так¬
же и товарищ Франц Далем. Однажды осенью 1928 года
он позвал меня и сообщил, что со мной хочет поговорить
Эрнст Тельман.
Мне был тогда 21 год. За участие в стачке я был уво¬
лен, и предприниматели занесли мою фамилию в черный
список; я стал, таким образом, безработным; меня при¬
влекли к работе в профсоюзном отделе Центрального Ко¬
митета. Мы активизировали работу в профсоюзах, вовле¬
кая симпатизирующих нам рабочих в организованную
борьбу против реформистской антирабочей политики руко¬
водства Всеобщего объединения немецких профсоюзов,
против его раскольнических действий и политики исклю¬
чений из профсоюза. Появились первые газеты революци¬
онной профсоюзной оппозиции. Вильгельм Фридрих вы¬
пускал для строительных рабочих газету «Пионир», Па¬
уль Пешке — «Роте металларбайтер», Густав Соботтка —
газету для горняков. Как выпускались эти газеты, как мы
их финансировали, как они работали, когда зачастую ре¬
дакция состояла из одного товарища,— все это особая и,
374
безусловно, очень интересная глава истории революцион¬
ной профсоюзной прессы.
Я писал, редактировал, волновался и испытывал гор¬
дость, верстая рядом с Бруно Маловым газету «Ледерин-
дустриарбайтер». В то время проходили выборы делегатов
на съезд профсоюза кожевников. Я поехал в маленький го¬
родок Кирхайн в Нижнем Лаузице и выступил там на
большом митинге подмастерьев-дубильщиков. Возвраща¬
ясь в Берлин, я писал в поезде восторженную статью об
этом большом, успешно проведенном собрании. И действи¬
тельно, впоследствии там был избран делегатом предста¬
витель профсоюзной оппозиции.
Статья пошла в набор. Газета вышла с сообщением о
собрании в Кирхайне; оно было набрано на первой полосе
В три колонки, внизу с правой стороны.
Товарищ Вальтер Франце, ныне директор издательства
«Ди виртшафт», а также другие товарищи еще и сегодня
со смехом рассказывают эту анекдотическую историю как
пример журналистского зазнайства. Для меня это гораз¬
до больше чем анекдот. Эта история послужила поводом
для урока, который мне преподал Эрнст Тельман. Я никог¬
да его не забуду и о нем хочу рассказать.
Эта история говорит о человеке, учителе и друге Эрн¬
сте Тельмане, терпеливом воспитателе целого поколения
молодых функционеров революционного рабочего дви¬
жения.
Итак, Франц Далем сказал, что меня вызывает Эрнст
Тельман. «Что он от меня хочет?» — думал я. Когда я во¬
шел в комнату, Тельман стоял у окна. Он медленно по¬
вернулся. «Садись, малыш»,— сказал он. «Что же он от
меня хочет?» — опять подумал я. «Ты делаешь хорошую
газету,—* сказал он.— Партия оказывает тебе большое до¬
верие, поручив выпускать газету. Это — большое дело для
молодого коммуниста».
Эрнст сел.
— Ведь я правильно говорю? — спросил он как бы меж¬
ду прочим.
На столе лежал последний номер «Ледериндустриар-
байтер». На первой полосе красным карандашом был жир¬
но подчеркнут заголовок моей статьи о собрании в Кир-
хайне. Я прочел заголовок, особенно не задумываясь,—
ведь я сам писал эту статью. Эрнст не говорил ни слова,
Он подвинул мне газету со статьей на первой полосе й
три колонки, и я еще раз прочел жирно подчеркнутый за¬
головок: «Петерсон в Кирхайне». Да, именно так там было
написано.
«Какую глупость я написал»,—вдруг пронеслось у ме¬
ня в голове.
Эрнст Тельман подошел ко мне и внимательно посмот¬
рел. Он потрепал меня за волосы.
— Тебе надо как следует намылить голову.
Потом он разговаривал со мной спокойно, как друг, как
добрый отец. Тельман говорил о революционной скромно¬
сти, о Ленине и его выступлениях перед массами, о его
статьях, об опасности для молодых членов партии пере¬
оценивать свою роль в революционной борьбе, желании
ставить себя в центр событий, в то время как события эти
корнями уходят в революционную волю масс, о вреде за¬
знайства. Он говорил, ни разу не называя заголовок «Пе¬
терсон в Кирхайне», набранный шрифтом размером в
12 миллиметров.
Это был полезный урок.
— Делай свою работу хорошо,— сказал мне на проща¬
ние Тельман.
Этот час, проведенный в комнате пятого этажа Дома
Карла Либкнехта в Берлине более 30 лет тому назад, Ока¬
зал на меня огромное влияние и в значительной степени
содействовал моему политическому формированию. Я на¬
писал об этом, чтобы хоть в малой степени выразить мою
благодарность нашему Эрнсту Тельману.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане, М., 1963, с, 147-150,
376
ХЕЙН ФИНК
ВАЖНАЯ РЕЧЬ
ТЕЛЬМАНА ПЕРЕД
ГАМБУРГСКИМИ
РАБОЧИМИ
В ОКТЯБРЕ 1928 ГОДА
Холодно было в те последние месяцы 1928 года. Зато
какими жаркими были события! С 1 октября 1928 года
бастовали 50 тысяч рабочих судостроительных верфей пор¬
товых городов побережья Северного и Балтийского морей.
В одном лишь Гамбурге бастовали 19 тысяч человек. Борь¬
ба была ожесточенной, в духе боевых традиций судострои¬
телей, сложившихся еще в 1913 и 1924 годах.
Рабочие требовали повышения заработной платы, со¬
кращения продолжительности рабочего дня и отмены уста¬
новленной процедуры арбитража по трудовым спорам.
В те времена заработная плата рабочих верфей была
особенно низкой. Недовольство рабочих проявилось еще
за много месяцев до забастовки. На профсоюзных собра¬
ниях и общих собраниях рабочих предприятий шла оже¬
сточенная борьба против политики реформистских глава¬
рей профсоюзов.
Судостроители не желали больше тешиться надеждами,
которыми их кормили Метт и Петерсен — уполномочен¬
ные Германского союза металлистов в Гамбурге. Рабочие
требовали проведения референдума по поводу резуль¬
татов переговоров с Союзом предпринимателей. Не реша¬
ясь рекомендовать рабочим принять условия этих пере¬
говоров, руководство профсоюзов не призывало и к тому,
чтобы отклонить их. Однако в ходе референдума 90 про¬
центов судостроителей высказались за то, чтобы добивать¬
ся осуществления справедливых требований рабочих пу¬
тем забастовки.
Радовало то, что с каждой неделей фронт забастовоч-
• 377
пой борьбы на верфях становился все прочнее. И когда,
вопреки воле правых профсоюзных главарей, уже 18 ок¬
тября 1928 года 10 тысяч портовиков объявили забастов¬
ку, вся жизнь в Гамбургском порту замерла. Правда, вла¬
дельцы верфей пытались хитрить, посылая служащих и
мастеров на верфи и заставляя их стучать там деревянны¬
ми молотками по железным листам и производить таким
образом шум.
Однако эти уловки никого не могли обмануть. Весь этот
шум свидетельствовал лишь об одном: владельцы верфей,
господа из Союза портовых предприятий, гамбургский се¬
нат — короче, толстосумы — явно потеряли покой. В до¬
вершение их «бед» именно в эти дни на стенах домов по¬
явились плакаты, призывающие бастующих помнить о пя¬
той годовщине Октябрьского восстания в Гамбурге. Когда
же газета «Гамбургер фольксцайтунг» объявила, что 23 ок¬
тября колонна демонстрантов отправится в Ольсдорф и что
перед собравшимися выступит Эрнст Тельман, деятели
гамбургского сената окончательно перетрусили.
В буржуазных газетах «Гамбургер анцайгер» и «Гам¬
бургер фремденблат», а также в органе СДПГ «Гамбургер
эхо» появились объявления примерно следующего содер¬
жания: «По распоряжению профсоюза рабочие наших вер¬
фей прекратили работу с 1 октября 1928 года... В связи
с этим мы объявляем им, что они уволены».
Так выглядело на деле «единство труда и капитала»,
«сотрудничество социальных партнеров», столь восхваляе¬
мое в те времена, да и теперь, некоторыми профсоюзными
главарями. Подлинную сущность веймарской демократии
портовики и рабочие верфей могли видеть на примере за¬
прета на 14 дней газеты «Гамбургер фольксцайтунг». Эта
газета отказывалась печатать объявления предпринимате¬
лей, но зато ежедневно публиковала материалы в поддерж¬
ку борьбы рабочих.
Мы знали, что если Эрнст Тельман приедет в Гамбург,
то он непременно выступит перед портовиками и судо¬
378
строителями. Так и случилось. Он рассказал о прокатив¬
шейся по Европе и Германии волне забастовок, какой не
наблюдалось вот уже 5 лет, о металлургах Рура, борющих¬
ся против предпринимательской политики локаутов, об
упорной забастовке текстильщиков, которым также угро¬
жают локаутами.
Всем нам, слушавшим его речь с глубоким вниманием,
Эрнст Тельман рассказал прежде всего о том новом, что
было характерно для забастовочной борьбы рабочего клас¬
са Германии в тот период. Он сказал, что рабочие отныне
не довольствуются оборонительными боями, а перешли в
наступление. Он глубоко раскрыл роль партии в этой борь¬
бе. Наступление, говорил он, будет тем быстрее развивать¬
ся вширь и вглубь, чем мужественнее, тверже и решитель¬
нее будем действовать мы, коммунисты.
Эрнст Тельман призвал нас не ставить па одну доску
бастующих портовиков и судостроителей, социал-демокра¬
тов с полицей-президентом социал-демократом Шенфель-
дером или с председателем местного комитета социал-де¬
мократической партии Эрентейдом. Вы должны, сказал он,
терпеливо убеждать ваших братьев по классу, социал-де¬
мократических рабочих, на основании собственного опыта
раскрывать им глаза на то, кто действительно отстаивает
интересы рабочего класса.
Вы сможете добиться осуществления своих требований
к владельцам верфей, разъяснял нам Эрнст Тельман, толь¬
ко в том случае, если будете выступать единым фронтом с
вашими социал-демократическими братьями по классу. Бо¬
ритесь за общие для всех рабочих требования, действуйте
единым, сплоченным фронтом, и ваша забастовка завер¬
шится победой!
В противоположность правосоциалистическим главарям
профсоюзов, уклонявшимся от приема в Германский союз
металлистов бастующих судостроителей — не членов проф¬
союза, Эрнст Тельман призывал нас в своей речи к реши¬
тельной борьбе за то, чтобы эти наши братья по классу
379
были приняты в профсоюз. Вы должны, говорил он, бо¬
роться до тех пор, пока правое профсоюзное руководство
не изменит своего поведения.
Эрнст Тельман разоблачил также лицемерную демаго¬
гию буржуазных газет, печатавших жирным шрифтом при¬
зывы к рабочим подумать о своих женах и детях и вновь
взяться за работу. Гневно и обличительно Эрнст Тельман
говорил, что именно те, кто требует от рабочих прекраще¬
ния забастовки, взывая к их чувствам мужей и отцов,
отобрали у жен и детей забастовщиков самое необходимое
для жизни. Именно потому, что мы думаем о женах и де¬
тях, мы должны упорно и последовательно продолжать за¬
бастовку до победы. Женщины- будут стоять с нами рядом,
говорил Эрнст Тельман, будут нашими лучшими боевыми
соратниками.
Выступление Тельмана перед бастующими рабочими
оказало нам большую помощь. Он вселил в нас новое му¬
жество, укрепил нашу веру в свои силы.
После собрания мы с большим подъемом взялись за ор¬
ганизацию широкого движения солидарности. С помощью
Международного союза рабочей взаимопомощи мы созда¬
ли общественные кухни для питания бастующих судо¬
строителей; семьям многодетных забастовщиков выдава¬
лись продовольственные пакеты.
Сейчас мне трудно припомнить все детали, но мне точ¬
но известно, что ежедневно забастовщикам выдавались
тысячи продовольственных пайков, что по утрам, когда
было особенно холодно, женщины приносили пикетчикам
горячий чай и что устраивались бесплатные просмотры
кинофильмов.
В этих условиях фронт забастовки постоянно укреплял¬
ся. Все попытки реакции подорвать единство действий бас¬
тующих разбивались о решительное сопротивление рабо¬
чих судоверфей. Ввиду создавшегося положения предпри¬
ниматели и правые профсоюзные главари все настойчивее
стали требовать принудительного вмешательства государ¬
380
ственных органов, введения третейского разбирательства с
обязательным для сторон решением. Но они не смогли сло¬
мить нашего сопротивления.
В ходе четырнадцатипедельной забастовки, окончив¬
шейся нашей победой, мы постоянно руководствовались
советами и указаниями, данными Эрнстом Тельманом в его
речи.
Мне тогда было 26 лет. Но, когда бы нам впоследствии
ни приходилось бастовать, я всегда вспоминал эти мудрые
слова Эрнста Тельмана. Для нас, коммунистов, Эрнст
Тельман был маяком, признанным вождем рабочего класса.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963, с, 213—216,
МАРТАЭШЕ
«РАЗБЕЙТЕ ОКОВЫ,
ОСВОБОЖДАЙТЕСЬ! >
Своей работой с коллегами на Берлинской шоколадной
фабрике Саротти я завоевала их доверие и была послана
ими на конгресс трудящихся женщин, состоявшийся в ок¬
тябре 1929 года в Берлине. У меня было празднично на
душе, и в приподнятом настроении я впервые в качестве
делегата прибыла на конгресс.
„На конгрессе работницы докладывали о своей работе
на предприятиях, говорили о трудностях и выражали воз¬
мущение бессовестной эксплуатацией предпринимателей.
Особенно плохо обращались со слабыми и больными жен¬
щинами. На состояние здоровья не обращалось никакого
внимания. Беременные женщины и женщины с малень¬
кими детьми подвергались придиркам со стороны масте¬
ров. Но работницы рассказывали и об их борьбе, о том, что
там, где женщины выступали сообща, они смогли добить¬
ся улучшений и осуществить свои справедливые требова¬
ния.
381
Во время выступления вдруг раздались аплодисмен¬
ты. Все женщины поднялись со своих мест и приветство¬
вали Председателя Коммунистической партии Германии
Эрнста Тельмана. Он появился во главе делегации Союза
красных фронтовиков. Хотя после кровавого мая 1929 го¬
да эта организация была запрещена, делегация прибыла в
хорошо знакомой всем революционным рабочим форме
Союза.
Товарищ Тельман в своей приветственной речи обра¬
тился к нам с призывом посоветоваться с женщинами, не
стоящими еще на нашей стороне, об их положении, «что¬
бы вы, вернувшись на свои предприятия, воодушевляли
бы широкие массы работниц на борьбу за освобождение
пролетариата, за освобождение работниц от ига капита¬
лизма...» Речь Эрнста Тельмана прозвучала как клич
«Разбейте оковы, освобождайтесь!».
И февраля 1930 года в рейхстаге начались дебаты о
плане Юнга. На это заседание рейхстага мне был дан при¬
гласительный билет. Внимательно я прислушивалась к вы¬
ступлениям политических деятелей. После речей Брюнип-
га, Папена и других слово получил представитель рабо¬
чих — Эрнст Тельман. Рядом со мной сидел незнакомый
пожилой господин, который высказался примерно так:
что может сказать рабочий, который, вероятно, не умеет
правильно говорить по-немецки. Именно поэтому мне бро¬
силось в глаза, что буржуазные депутаты, которые до сих
пор находились в кулуарах, вошли в зал заседаний и с
интересом слушали Эрнста Тельмана. В своем выступле¬
нии он заклеймил план Юнга и с трибуны рейхстага при¬
звал массы решительно бороться против этого плана, так
как он служил лишь обеспечению международным импе¬
риалистам еще больших прибылей и подготовке новой вой¬
ны. Эрнст Тельман, между прочим, сказал: «...я перехо¬
жу к тому, что мы, коммунисты, называем внутренним
1 Тельман Эрнст. Избранные статьи и речи, т. 2, с. 176.
382
планом Юнга,— к полному переложению миллиардного
бремени на плечи трудящегося народа. Внутренний план
Юнга практически означает генеральное наступление гер¬
манской буржуазии на заработок и хлеб, на самую жизнь
германского пролетариата и трудящихся средних слоев»
Дебаты в рейхстаге о плане Юнга показали мне, что,
в противоположность буржуазным и реакционным поли¬
тикам, только представитель рабочего класса, Эрнст Тель¬
ман, исходил из интересов трудящихся, из жизненных ин¬
тересов немецкой нации.
В этом же году я еще раз имела возможность слышать
выдающуюся речь Эрнста Тельмана. В мае 1930 года сос¬
тоялась партийная конференция округа Берлин-Бранден-
^ург-Лаузиц-Гренцмарк, в которой в качестве делегата
‘принимала участие и я. На конференции говорилось о ра¬
боте на предприятиях, обсуждался вопрос о профсоюзах
и результатах экономических боев. Многие товарищи до¬
кладывали о своем опыте работы на предприятиях и в
профсоюзных организациях. Товарищ Эрнст Тельман го¬
ворил по поручению Центрального Комитета КПГ и дал
берлинской партийной организации указания о том, как
в эти годы мирового экономического кризиса улучшить
работу в профсоюзах, среди женщин, молодых рабочих и в
деревне, а также о проведении конкретных мероприятий
по борьбе против дальнейшего обнищания трудящегося
населения.
25 января 1933 года я в последний раз увидел Эрнста
Тельмана. Огромные массы народа проходили мимо Дома
Карла Либкнехта и выражали свою приверженность Ком¬
мунистической партии Германии. Особенно приветствова¬
ли они Эрнста Тельмана, который снова и снова призы¬
вал к единству действий рабочего класса против фашиз-
1 Тельман Эрнст, Избранные статьи и речи, т. 2, с. 198,
383
ма. Несмотря на жестокий мороз, Эрнст Тельман стоял в
течение многих часов, желая передать всем демонстран¬
там привет «Рот фронт».
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963, с. 227—229.
ЭРИХ ВЕЙНЕРТ
ЭРНСТ ТЕЛЬМАН-
РАБОЧИЙ
СРЕДИ РАБОЧИХ
Это было в марте 1930 года. Десятки тысяч гамбург¬
ских рабочих направились на Ольсдорфское кладбище, где
состоялся митинг в честь памяти жертв революции. Со
скамейки у часовни говорили Эрнст Тельман и я. Тысячи
знамен сверкали на мартовском солнце. Десятки тысяч
лиц с напряженным вниманием смотрели наверх, на холм,
откуда говорил Тельман. Те, кто стоял далеко, не могли
слышать его голоса, но по жестам понимали, что он гово¬
рил. В знак одобрения они поднимали кулаки.
После этого митинга мы должны были выступать на
митинге в Альтоне, но, так как демонстрация на Ольсдорф-
ском кладбище окончилась на два часа позднее, чем бы¬
ло предусмотрено, в Альтону мы уже не успели.
У нас оказалось несколько свободных часов до вечер¬
него собрания. Эрнст Тельман, товарищ Ш. и я стояли на
улице. Тельман спросил: «Что же мы будем делать?»
Гитлер или Геринг поехали бы, конечно, в подоб¬
ном случае в роскошной машине обедать к кому-нибудь
из богатых покровителей. Тельман же сказал: «Пошли,
товарищи, посидим в каком-нибудь маленьком ресторан¬
чике, где можно будет обменяться мнениями».
Мы зашли в ближайшую пивную на углу и заказали
три кружки. Эрнст Тельман внимательно посмотрел по
384
сторонам, лицо его выразило недовольство, и он сказал:
«Пошли отсюда, здесь затхлая атмосфера, сюда никто по¬
рядочный не заходит».
Мы шли по маленьким улочкам и наконец нашли ма¬
ленький ресторанчик, который понравился Тельману.
«Здесь мы хорошо посидим. Это порядочное место —
здесь собираются рабочие».
Так как это было воскресенье, да еще послеобеденное
время, мы сидели в зале почти одни. Изредка кто-нибудь
заходил, выпивал у стойки кружку пива и уходил.
Мои встречи с товарищем Тельманом в горячке прово¬
димых партией кампаний были всегда кратковременны.
В этот тихий воскресный послеобеденный час рядом со
мной сидел не серьезный и напряженно работающий ру¬
ководитель партии, а живой, симпатичный, веселый чело¬
век. Он говорил почти все время на гамбургском наречии
и с большим чувством юмора рассказывал о том вздоре,
который пишет о нем социал-демократическая пресса.
Несколько дней назад одна девочка в школе сказала его
дочери:
— Теперь у тебя нет больше папы, вчера твоего Тедди
увезли в лечебницу.
Не гнушаясь никакой низостью, противники пытались
дискредитировать Тельмана в глазах гамбургских рабо¬
чих.
На стене ресторанчика мы увидели картину. Это была
гравюра на дереве, обычная для 90-х годов прошлого века,
на которой изображалось возвращение социалистов, вы¬
сланных во время действия закона против социалистов, и
празднества по этому поводу.
— Да,— сказал Эрнст Тельман,— в следующий раз
это, пожалуй, не будет происходить так мирно.— Рас¬
сматривая картину, он сказал: — Очень интересный доку¬
мент,— а затем, позвав хозяйку, спросил, не продаст ли
она картину.
— Нет,— сказала опа,— это ресторан, где собираются
14 Эрнст Тельман
385
социал-демократы, и картина висит здесь уже почти со¬
рок лет.
В это время у стойки появилось несколько рабочих,
которые стали шепотом переговариваться. Несомненно,
они узнали Тельмана. Один из них вышел и через неко¬
торое время привел с собой примерно десять товарищей.
Все взгляды были направлены на наш стол. Но мы не за¬
метили ни одного враждебного. Клеветническая кампа¬
ния против Тельмана не могла иметь успеха у пролета¬
риев. Мы не услышали ни одного враждебного или пре¬
зрительного замечания. Рабочие говорили между собой
очень серьезно. Может быть, они сравнивали: руководи¬
тель коммунистов скромно сидит в рабочем ресторанчике
среди рабочих социал-демократов — рабочий среди рабо¬
чих. А вот представить себе, что, например, Вельс зайдет
в ресторан, где собираются коммунисты, невозможно.
Когда мы уходили, рабочие попрощались с нами спо¬
койно и с уважением.
В годы эмиграции, думая о Тельмане, я не мог не
вспомнить рабочих социал-демократов из ресторанчика в
Альтоне. Может быть, кое-кто и сегодня сидит там и пере¬
говаривается шепотом, и, может быть, кто-нибудь из них
говорит: — Здесь, в этом углу, сидел однажды наш това¬
рищ Тельман.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 151—153.
МАРТА КЛУЧИНСКАЯ
ОН ЖИЛ У НАС
Мой муж, Ганс Клучинский, был верным своему клас¬
су рабочим-металлистом и функционером КПГ, к которой
принадлежала и я. Иногда после долгих заседаний он
приводил с собой кого-нибудь из товарищей, которые но¬
чевали у нас в квартире в Берлин-Шарлоттенбурге.
386
Однажды у нас поселился Эрнст Тельман. Потом он
все чаще останавливался у нас, когда находился в Бер¬
лине.
Для моего мужа и меня, живших в скромных усло¬
виях, было большой честью иметь право принять участие
в жизни Эрнста Тельмана. Мы заботились о его одежде,
белье, обуви и других личных вещах. Товарищ Тельман не
только бывал вместе с нами за столом, по и принимал ак¬
тивное участие в пашей жизни. Он интересовался, где мы
бываем, как проводим свой отдых. Он рассказывал нам,
как сам проводит воскресенья, говорил о массовых митин¬
гах и собраниях, на которых выступал. Он хотел услышать
наши впечатления от таких собраний, проводимых в Бер¬
лине. Эрнст Тельман просил очень подробно сообщать ему
обо всем, что обсуждалось на заседаниях нашей кварталь¬
ной ячейки партии.
Особенно он интересовался развитием моего сына
Гюнтера и много рассказывал ему о своем тяжелом детст¬
ве и юности. Товарищ Тельман заставлял моего сына чи¬
тать хорошие и поучительные книги и прилежно учиться
в школе. Гюнтер был единственным учеником в шко¬
ле, который не посещал уроков религии, что часто вызы¬
вало недовольство учителя и создавало моему сыну труд¬
ности. Эрнст Тельман вдохновлял его, придавал мужест¬
во. Юноша спартаковец, говорил он ему, должен всегда
подавать хороший пример своим товарищам. Со своими
заботами Гюнтер всегда шел к «дяде», как он назы¬
вал Эрнста Тельмана. «Дядя» обходился с моим сыном
как отец.
Будучи руководителем женщин в Шарлоттенбурге, я
часто заходила к Эрнсту Тельману, чтобы поговорить с
ним о всех вопросах, которые мне было трудно понять. Он
всегда был ко мне по-товарищески внимателен; я редко
слышала от него: «Завтра, сейчас у меня нет времени».
Очень часто мне приходилось отвечать на его вопросы.
Он интересовался работой в округе, а также повседневны¬
387
ми мелкими вопросами и более крупными действиями
партии, взглядами тех или иных товарищей. В связи с мо¬
ей работой в качестве руководителя женщин он объяснил
мне, что означает равноправие женщин, и в дополнение
к своим многочисленным разъяснениям дал прочитать
брошюры. Кроме того, он попросил товарища Хелене
Оверлах помочь мне в моей работе с женщинами Шарлот¬
тенбурга.
Эрнст Тельман занимался не только моим сыном, он
вообще был большим другом молодежи. Он часто посещал
рабочие закусочные, в которых собиралась паша молодежь.
Я еще помню рабочую закусочную Вернера в Шарлот¬
тенбурге на Валыптрассе. Молодые люди всегда радова¬
лись, когда он беседовал с ними, спрашивал о делах, отве¬
чал на их вопросы, давал советы.
Он охотно посещал также футбольные игры, достав¬
лявшие ему удовольствие. Ведь в юности ему не пришлось
играть в футбол со своими школьными товарищами. Он
должен был очень рано начать помогать родителям. В та¬
ких случаях он брал с собой моего сына.
Устав от работы, он любил одиноко бродить часами по
лесу, наблюдая происходящее вокруг него. Это был его
отдых. Его любовь к природе производила на меня сильное
впечатление. Если представлялась возможность, он охот¬
но ехал в период цветения деревьев в Вердер и мог, воз¬
вратясь домой, очень долго рассказывать о большом цве¬
тущем саде и о различных событиях дня. Рассказ его был
исключительно интересным, так сильно было его даро¬
вание рассказчика. В моем хозяйстве много радости ему
доставляла цветочная клумба; часто он обнаруживал
цветок или новый побег раньше, чем я.
Мой Гюнтер играл на скрипке. Он удивил «дядю» в
день его рождения тем, что перед дверью его комнаты сыг¬
рал песню «Братья, к солнцу!». Это было в 1931 году, в
день 45-летия Тельмана. Как он обрадовался, когда маль¬
чик открыл дверь и поздравил его. Этот скромный пода¬
388
рок моего сына был для Эрнста Тельмана дороже, чем
все цветы и другие знаки внимания. Он нежно обнял его и
не хотел отпускать.
Тельман любил делать покупки. Так, вместо меня он
покупал необходимое для ужина и делал это незадолго до
закрытия магазина лучше, чем домашняя хозяйка. Если
после ночного заседания он приходил домой утром, то ос¬
вобождал меня от необходимости идти к булочнику; Эрнст
Тельман приносил с собой свежий хлеб, и мы завтракали
вместе.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963, с. 390—392.
ЯКОБ БУЛАНЖЕ
БОЛЬШОЙ МИТИНГ
С УЧАСТИЕМ
ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
В НЮРНБЕРГЕ
В 1932 ГОДУ
1932 год был годом непрерывных выборов в рейхстаг
и ландтаги. Я был в то время политическим секретарем
окружной организации Коммунистической партии Герма¬
нии в Северной Баварии и депутатом баварского ландта¬
га. Вновь предстояли выборы. Пропагандистские машины
Баварской народной партии, нацистов и социал-демокра¬
тической партии работали на полную мощность. Объек¬
том травли и клеветы снова была избрана КПГ.
Все ораторы других партий, пресса, радио, листовки и
не в последнюю очередь представители церкви возвеща¬
ли: «Коммунизм — большая опасность».
Так, например, когда пастору Швандорфа — небольшо¬
го города в баварском Верхнем Пфальце — стало извест¬
но, что я буду выступать на митинге на рыночной площа-
389
ди под открытым небом, то в своей проповеди он заявил:
«Если там будет говорить коммунист, то закрывайте
окна и двери, а кто пойдет на этот митинг, тот опозорит
бога и свое отечество».
Однако его проповедь была напрасной. Это был вели¬
колепный массовый митинг, проведенный нашей пар¬
тией, на котором мы убедительно показали взаимосвязь
между фашизмом и войной и указали революционный вы¬
ход из кризиса. На контрмитинг, организованный в то же
время в большом зале Баварской народной партией, не
пришло и 20 человек. Наше мероприятие имело большой
успех, что сказалось также и на результатах выборной
кампании.
Выборы давали нашей партии в Баварии почти един¬
ственную возможность проводить массовые митинги. Но
и они постоянно происходили под официальным полицей¬
ским надзором, а листовки и плакаты КПГ были запре¬
щены в большинстве случаев и во время выборов. В про¬
межутках между избирательными кампаниями полицей¬
ские власти лишь в исключительно редких случаях разре¬
шали нам проведение массовых митингов. Только в тех
местах, где КПГ имела значительное представительство в
городских и общинных самоуправлениях, удавалось иног¬
да организовывать митинги и даже демонстрации незави¬
симо от избирательных кампаний. Вообще же в Баварии,
тогдашней цитадели фашизма, КПГ находилась на полу¬
легальном положении. Вот почему период избирательных
кампаний особенно использовался нами для усиления
связи с широкими кругами баварского населения.
В Нюрнберге, крупнейшем промышленном городе Ба¬
варии, следовало организовать что-то особенное. Поэтому
на заседании окружного руководства КПГ в Северной
Баварии я предложил устроить огромный митинг, на ко¬
тором выступил бы Эрпст Тельман. Вначале большинство
товарищей встретило это предложение с удивлением и не¬
доверием. Ведь уже дважды сообщалось, что Эрнст Тель-
390
мап выступит на митинге в Нюрнберге. Однако каждый
раз у него возникало другое, более важное задание, и
вместо него должен был выступать «запасной» оратор, пе¬
ред которым возникала очень трудная задача, поскольку
участники митинга хотели слушать Тельмана.
Я сказал друзьям, что поеду в Берлин и поговорю с то¬
варищем Тельманом. Я был убежден, что он приедет к
нам. Товарищи согласились с предложением организовать
в Нюрнберге большой митинг, на котором выступил бы
Эрнст Тельман.
Но возник вопрос: в каком зале? Самым большим залом
в Нюрнберге был велодром. Он вмещал примерно около
двух с половиной тысяч человек. Мое предложение арен¬
довать Луитпольдхалле было встречено с большим удив¬
лением. Некоторые товарищи, наверное, думали, что Якл
(так звали меня мои баварские товарищи) сошел с ума.
Луитпольдхалле находился не в центре города, а несколь¬
ко в стороне, у Луитпольдской рощи, неподалеку от Нюрн¬
бергского стадиона. Этот зал всегда использовался наци¬
стами для своих собраний, а позже для «имперских пар¬
тийных съездов». Он был очень большим, и если в него
не ставили стулья, то он вмещал 34—35 тысяч человек.
Нацисты проводили здесь большие митинги, участники ко¬
торых доставлялись со всей Северной Баварии в железно¬
дорожных поездах и грузовиках. Само собой разумеется,
на таких митингах выступал только фюрер. После таких
собраний они каждый раз устраивали большую шумиху,
писали о 30 тысячах посетителей, подчеркивали, что зал
был переполнен и доступ в него был закрыт полицией и
т. д. На самом же деле все это являлось обманом, так как
в зале постоянно расставлялись ряды стульев; стало быть,
там умещалось не более 15 тысяч человек.
Теперь мы хотели организовать митинг с участием Эрн¬
ста Тельмана в этом огромном зале без стульев. Чтобы по¬
ставить стулья, у нас не хватало денег. Естественно, что
товарищи сильно сомневались в успехе. Но часть работ¬
391
ников окружного руководства КПГ была твердо уверена
в том, что и среди рабочих Нюрнберга он пользовался
большой популярностью. Итак, решено было провести с
участием Тельмана митинг в Луитпольдхалле.
Теперь за работу! Начались переговоры с Централь¬
ным Комитетом и товарищем Тельманом. Я написал в
Центральный Комитет убедительное письмо и просил по¬
мочь нам. Тельман должен приехать в любом случае. Мы
были очень рады, когда нам сообщили, что Центральный
Комитет согласен и что товарищ Тельман обязательно при¬
едет.
Теперь нужно было сосредоточить все внимание на ор¬
ганизации дела, пропаганде и агитации. Прежде всего мы
должны были получить зал. Следовательно, надо было ве¬
сти переговоры с магистратом. Я и сейчас помню сочув¬
ственные улыбки ответственных лиц, а также тогдашнего
обер-бургомистра, когда мы потребовали зал для митинга.
Наверное, они тогда подумали: «Какие глупцы, их ведь
немного, они едва ли найдут себя в огромном зале». По¬
этому зал мы получили удивительно легко. В магистрате
считали, что мы оскандалимся. Если бы они тогда предпо¬
лагали, какого успеха мы достигнем этим митингом, то оп¬
ределенно сразу бы отказали нам.
Итак, зал у нас был. И разрешение полиции мы полу¬
чили без трудностей. Когда начальник ее политического
отдела, обер-регирунгсрат фашист Шахингер спросил
меня: «Какова будет численность участников?», я отве¬
тил: «Зал будет полон».
Он издевательски улыбнулся и сказал: «Ну что ж, же¬
лаю вам успеха».
О собрании извещали теперь огромные плакаты. На
первом из них было написано: «В пятницу в Луитпольд¬
халле состоится большой митинг коммунистической орга¬
низации Северной Баварии. Мы призываем работниц, ра¬
бочих и безработных принять участие в этом митинге.
Коммунистическая организация округа Северная Бава¬
392
рия». На втором плакате говорилось: «Выступает вождь
революционного рабочего класса Германии Эрнст Тель¬
ман».
Возникли оживленные споры: «Зал не удастся запол¬
нить», «Что? Да еще и без стульев?», «Тельман же не при¬
едет!», «Вы уже дважды обещали его выступления!» Но
наши товарищи не позволяли ввести себя в заблуждение.
Через партийную прессу, через наши заводские газеты, с
помощью плакатов, листовок, путем личной агитации мы
продолжали популяризировать митинг. В последние дни
дискуссии становились все более оживленными. Между
тем я неоднократно справлялся в Центральном Комитете,
приедет ли Эрнст Тельман. Товарищи заверяли меня, что
обещание, безусловно, будет выполнено. Эрнст отклонил
все другие приглашения на этот день. Таким образом, мы
успокоились и предприняли все усилия, чтобы обеспечить
митингу подлинный успех.
Для украшения зала мы достали 2 тысячи метров крас¬
ного полотна. Позже оказалось, что этого количества недо¬
статочно, чтобы придать огромному залу достойный вид.
За два дня до митинга на крупных нюрнбергских пред¬
приятиях были распространены прокламации, содержащие
только три слова: «Эрнст Тельман приедет!» В день ми¬
тинга мы сообщили рабочим тех же предприятий: «Тель¬
ман в Нюрнберге!» Наш Эрнст сдержал слово: около полу¬
дня он прибыл. Само собой разумеется, что до последнего
момента мы были в величайшем напряжении. Мы беспо¬
коились даже тогда, когда уже знали, что Тельман в Нюрн¬
берге. Сумеем ли мы привлечь на митинг достаточное ко¬
личество участников? Пожалуй, лишь немногие рассчиты¬
вали на то, что зал будет заполнен.
По прибытии Эрнста Тельмана произошло недоразуме¬
ние. Для встречи его я с пятью товарищами в назначенное
время появился на перроне. Это были специально отобран¬
ные, сильные, абсолютно надежные товарищи, предназна¬
ченные для личной охраны нашего Тедди. Нацистские
393
бандиты были способны на все, и так как их постоянно по¬
крывала нюрнбергская полиция, то они могли пойти на лю¬
бую низость и провокацию.
Когда скорый поезд подошел к перрону и я взволнован¬
но стал «прочесывать» глазами окна купе, из окна послед¬
него вагона мне кивнул знакомый депутат рейхстага от
КПГ. Разумеется, я подумал, что он находится в одном
купе с Эрнстом, и крикнул своим товарищам: «Идемте, то¬
варищи! Быстро, быстро!» И мы промчались вдоль поезда.
Прибежав к последнему вагону, я спросил товарища, ко¬
торый кивал мне: «Где Тедди?» — «Он впереди».— «Вот
идиот, зачем же ты кивал мне? Теперь как можно скорее
назад!» — сказал я своим сопровождающим. Тедди нигде
не было. «Быстрее вниз. Тельман, наверное, уже прошел».
Когда мы вышли из вокзала, то обнаружили Тельмана
и его спутника на привокзальной площади. «Быстро к
нему!»
«Извини, товарищ Тельман, произошло недоразуме¬
ние»,— сказал я и объяснил, как мы его просмотрели. Тед¬
ди усмехнулся и сказал на своем гамбургском диалекте:
«Успокойся, ничего не произошло».
Между тем водители такси и прохожие узнали Тельма¬
на, послышались возгласы: «Эрнст Тельман!» Некоторые
водители такси уже кричали: «Ура Эрнсту Тельману!»
Эрнст Тельман вопрошающе посмотрел на меня. «Сейчас,
сейчас»,— сказал я и кивнул сначала одному водителю
такси — коммунисту, затем другому, и мы поехали. Эрнст
Тельман спросил: «В окружной комитет?» Я ответил:
«Нет, до митинга ты должен еще немного отдохнуть». Он
ответил: «Этого мне не надо!»
Как было условлено заранее, я привез Тельмана на
квартиру тогдашнего секретаря окружного комитета по
организационным вопросам. В соответствии с договоренно¬
стью такси сопровождали три товарища на мотоциклах.
Автомашины были отпущены неподалеку от квартиры. Ос¬
таток пути мы шли пешком. Анни, жена секретаря по ор¬
394
ганизационным вопросам, встретила нас сияющей улыб¬
кой. Она здравствует и поныне, и когда мы встречаемся,
то всегда вспоминаем об этом. Она была счастлива. Эрнст
Тельман оставался в ее квартире до вечера! Анни провела
нас в лучшую комнату, и, едва Эрнст Тельман сел, нача¬
лись расспросы: «Что делает партия в Баварии? Что гово¬
рят рабочие о политике нашей партии? Налажено ли хо¬
рошее, товарищеское отношение к социал-демократиче¬
ским товарищам? Как обстоит дело с молодежью?» Затем
он сказал (это я никогда не забуду): «Думаете ли вы и о
том, что нацисты ввели в заблуждение большое число лю¬
дей, наших классовых братьев?»
Необходимо было ответить на множество вопросов:
«Как обстоит дело с крестьянами и что они говорят о на¬
ших требованиях?» Об отдыхе не могло быть и речи.
Дверь открылась, в комнату вошла жена оргсекретаря
и позвала меня. Я вышел за нею в коридор, и там она ска¬
зала мне: «В соседней комнате находится моя племянница.
Она больна и очень горюет».— «Почему?» — спросил я.
«Якл, ты ведь знаешь, она состоит в Коммунистическом
союзе молодежи Германии, и сегодня она не может пойти
па митинг, а она так хотела увидеть Тельмана. Как ты ду¬
маешь, сможет ли Тельман на минутку зайти к ней?» —
«Тедди непременно сделает это. Я ему скажу об этом».
Вернувшись в комнату, я рассказал Тельману о юной ком¬
сомолке, которой было 18 лет, и просил его поговорить с
ней. Эрнст Тельман тотчас же спросил: «Где она?» Мы
прошли к ней. Эрнст сел на край кровати, взял ее руку и
заговорил с ней о работе среди молодежи. Он пробыл у нее
более получаса и подробно расспрашивал о работе КСМГ.
Когда мы прощались, она сказала мне тихонько: «Якл, я
получила от митинга больше, чем другие».
Вернувшись в комнату, Тельман подробно расспросил
о всей семье. Я чувствовал, что его очень обрадовало по¬
ведение девушки.
Начало митинга было назначено на 19 часов. Около
395
18 часов Эрнст Тельман спросил меня: «Ну, мой дорогой,
на сколько участников вы рассчитываете?» Я ему ответил
вопросом: «А на сколько рассчитываете вы?» Товарищ, си¬
девший возле Эрнста Тельмана, сказал: «Я считаю, что бу¬
дет примерно 6—8 тысяч». Между тем я уже навел справ¬
ки. У меня на квартире поддерживалась постоянная теле¬
фонная связь с залом. Через каждые 20 минут оттуда зво¬
нили и сообщали об обстановке. Незадолго до 18 часов сек¬
ретарь по организационным вопросам сообщил мне, что в
зале уже присутствуют примерно 18—20 тысяч человек.
Я сказал товарищу, что рассчитываю па 25—30 тысяч.
Он посмотрел на меня удивленно и сказал: «Ну, ну, не схо¬
ди с ума!» Эрнст Тельман посмотрел на меня и, задумав¬
шись, ничего не сказал.
В 18 часов 45 минут я получил сообщение, что полиция
запретила доступ в зал, поскольку он переполнен. При
этом в зал еще не вошли делегации предприятий и мест¬
ных групп из окрестностей Нюрнберга.
Это сообщение очень обрадовало меня, и я, сияя, подо¬
шел к товарищу Тельману и сказал: «Нужно немедленно
ехать. Собралось свыше 30 тысяч».
Мы ехали в двух такси. Поездка до Луитпольдхалле
длилась 15 минут. Чтобы Тельману не пришлось идти по
всему залу, мы воспользовались боковым ходом. Вне зала
стояли еще тысячи людей, которых не пропускали. После
кратких переговоров с полицией (обер-регирунгсрат Ша-
хингер также был там) еще некоторым делегациям «раз¬
решили» войти в зал. Но в глазах Шахингера можно было
явно прочитать: «Если бы я мог предположить это, я за¬
претил бы ваш митинг». Но теперь было слишком поздно.
Там уже находился Тельман и масса людей. Никогда в то
время нацисты не собирали таких больших митингов, как
наша партия.
Как только я и Эрнст Тельман заняли места в пре¬
зидиуме митинга, раздались возгласы молодежи, особенно
из задней части зала: «Мы хотим видеть Тельмана! Мы
396
хотим видеть Тельмана!» Товарищ Тельман спросил меня:
«Что случилось?» Я сказал: «Они хотят видеть тебя. Отту¬
да, сзади, они едва могут узнать тебя. Ты должен еще раз
пройти по залу. Ведь мы вошли через боковой вход и сразу
очутились в центре зала». Эрнст ответил: «Я не могу этого
сделать. Ведь я не кинозвезда». Но в зале продолжали
скандировать: «Мы хотим видеть Эрнста Тельмана!» Не¬
долго думая, я подошел к микрофону и сказал, не спросив
разрешения у Тельмана: «Поскольку нюрнбергская моло¬
дежь столь настоятельно желает ближе видеть Эрнста
Тельмана, вождя революционного рабочего класса, он со¬
гласился еще раз пройти по залу». Эти слова были встре¬
чены бурными аплодисментами. Я не забыл взгляда, кото¬
рый бросил на меня тогда Тельман. Но теперь он должен
был идти, и это было хорошо. Охрана зала быстро образо¬
вала узкий проход, и Эрнст Тельман, подняв в рот-фрон-
товском приветствии руку, под неописуемое ликование
присутствовавших прошел со мной и другими товарищами
из окружного руководства КПГ через весь зал. Разумеет¬
ся, все мы были горды и счастливы достигнутым нами
крупным успехом. Наряду с общегерманскими слетами
Союза красных фронтовиков в Берлине, слетом красных
спортсменов в Эрфурте и другими антифашистскими меро¬
приятиями этот митинг был одним из самых внушитель¬
ных среди тех, в которых мне приходилось участвовать.
Еще одно событие, связанное с митингом. Главный ре¬
дактор нюрнбергской газеты «Ахт ур абендблатт» подошел
ко мне и попросил помочь ему получить интервью у това¬
рища Тельмана. Я заметил: «Вряд ли Тельман согласится,
но я спрошу его». Эрнст Тельман отказал. Редактору я
сказал: «Это невозможно, но лучшим интервью будет до¬
статочно подробная и объективная публикация его речи в
вашей газете».
Затем выступил Эрнст Тельман.
Когда он поднялся на трибуну, аплодисментам не было
конца. Затем наступила мертвая тишина. Тельман гово¬
397
рил без написанного текста, со страстью и убежденностью
пламенного борца рабочего класса. Микрофон был вклю¬
чен, и я, как руководитель митинга, получил из зала пер¬
вую записку, в которой говорилось: «Говорите, пожалуй¬
ста, тише!» Я положил записку на трибуну. Тельман про¬
чел ее и одну минуту, только одну минуту говорил тише.
Затем темперамент опять взял свое. Мы снова получили
записку: «Попросите товарища Тельмана говорить немного
тише». Я опять положил перед ним записку. Он недоумен¬
но посмотрел на меня, но я только пожал плечами. Что
мне оставалось делать? Я ведь знал, что он не любил вы¬
ступать перед микрофоном.
Несколько минут он опять говорил тише. Все были до¬
вольны. Но затем Тельман вновь оказался во власти сво¬
его темперамента. Можно ли было вообще говорить тихо,
когда речь шла о счастье и будущем немецкого рабочего
класса, о счастье и будущем всего немецкого народа? Нет,
конечно, нельзя было. Но тем не менее поступила и третья
записка: «Пожалуйста, немного потише!» Теперь беспоко¬
иться стал уже и я. Следует ли ему снова передавать за¬
писку? Ведь он может рассердиться, но я рискнул и по¬
ложил перед ним и третью записку. Он бросил на меня
далеко не дружелюбный взгляд, затем движением руки
отодвинул микрофон и заговорил еще более страстно.
В этом большом зале не обходились без микрофона, но, по¬
скольку в нем было тихо, речь слышали все.
В конце выступления Тельмана раздались несмолкае¬
мые аплодисменты, хотя часть участников митинга и не
все поняла, так как он отодвинул микрофон.
После митинга мы опять поехали на квартиру секре¬
таря окружного комитета партии по организационным во¬
просам. В пути Эрнст Тельман положил свою руку на мое
плечо и тепло сказал мне: «Вы хорошо сделали, и, знаешь,
прежде всего меня радует то, что присутствовало так мно¬
го молодежи». Это была высокая похвала. Я был очень рад
и на очередном заседании окружного руководства КП Г со¬
398
общил о ней товарищам. Похвала Тельмана придала нам
новые силы.
В квартире секретаря окружного комитета партии по
организационным вопросам мы посидели за бутылкой вина
еще час; товарищ Тельман дал нам много важных указа¬
ний, как использовать этот митинг.
Затем мы доставили его на вокзал. При прощании он
очень благодарил Анни за гостеприимство. «Передай от
меня привет своей племяннице, пусть она быстрее выздо¬
равливает. До свидания!»
В 23 часа поезд тронулся. Он повез нашего Эрнста
Тельмана на другой митинг.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. ЛЬ, 1963, с. 348—356,
ОТТО ШРЕЙБЕР
САМОЕ КОРОТКОЕ
ВЫСТУПЛЕНИЕ
ТЕЛЬМАНА НА МИТИНГЕ
Из многократных встреч с товарищем Эрнстом Тельма¬
ном в 1928—1932 годах мне особенно хорошо запомнилась
встреча во время кампании по выборам в рейхстаг в июле
1932 года.
Предвыборная борьба проходила тогда в исключитель¬
но напряженной политической атмосфере. Экономический
кризис и нужда масс достигли высшей точки. В апреле
бывший кайзеровский фельдмаршал Гинденбург с по¬
мощью социал-демократов был снова избран имперским
президентом. В конце мая он уволил в отставку терпимого
руководством СДПГ канцлера чрезвычайных декретов
Брюнинга, чтобы передать правительственные дела архи¬
реакционеру и члену клуба господ фон Папену. Первым
399
мероприятием правительства Папена, которое Коммуни¬
стическая партия Германии характеризовала как прави¬
тельство подготовки открытой фашистской диктатуры, был
роспуск рейхстага и назначение новых выборов. Затем по¬
следовала отмена запрета СА и СС, установленного по так¬
тическим причинам бывшим военным министром, а
20 июля — насильственный роспуск прусского правитель¬
ства Брауна — Зеверинга.
По всей стране прокатилась волна фашистского тер¬
рора. Выступая 14 июля, Эрнст Тельман заявил, что за не¬
сколько недель, прошедших после отмены запрета СС и
СА, были убиты 35 антифашистов и что только в предше¬
ствовавшее его выступлению воскресенье жертвами кро¬
вавого фашистского террора стали 208 человек (17 уби¬
тых и 191 раненый). Организованное нацистами и поли¬
цией, возглавляемой социал-демократами, кровавое воскре¬
сенье в Альтоне (17 июля) стоило жизни еще 16 челове¬
кам. Все призывы КПГ ответить на кровавый фашистский
террор и свержение правительства Брауна — Зеверинга
едиными боевыми действиями рабочего класса были от¬
вергнуты правым руководством СДПГ. Как всегда, оно
апеллировало к «силе избирательного бюллетеня», обнаде¬
живая социал-демократических рабочих, которые все чаще
выступали с коммунистами в совместных антифашистских
Действиях, выборами 31 июля.
Руководство КПГ округа Вассерканте решило провести
в субботу, то есть за день до выборов, большие предвыбор¬
ные митинги в трех городах — Харбурге, Люнебурге и
Лауэнбурге. Докладчиком на них должен был выступить
Эрнст Тельман. Чтобы он мог успеть на все три митинга,
начало их было назначено в Харбурге на 16 часов, в Лю¬
небурге — на 18 часов и в Лауэнбурге — на 20 часов. Два
первых митинга должны были состояться под открытым
небом, последний — в самом большом зале Лауэнбурга.
Поскольку прибытие Эрнста Тельмана в Лауэнбург наме¬
чалось на 21 час, окружное партийное руководство пору¬
400
чило мне выступить на лауэнбургском митинге в качестве
первого оратора и тем самым «занять время» до 21 часа.
Вначале все шло по плану. В Харбург Эрнст Тельман и
сопровождавшие его гамбургские товарищи прибыли из
Берлина в точно назначенное время. Там его ждали 12—
15 тысяч человек, которые в большинстве своем организо¬
ванно пришли на площадь, где должен был состояться ми¬
тинг. Не менее внушительным был митинг и в Люнебурге.
Чтобы увидеть и услышать Эрнста Тельмана, туда собра¬
лись трудящиеся со всех окрестностей, среди них — сотни
крестьян со своим черным знаменем, на котором была изо¬
бражена коса.
На первых двух митингах я не был, так как во второй
половине дня выехал из Гамбурга, где работал редактором,
прямо в Лауэнбург. Там наблюдалась та же картина: зал
переполнен, у всех великолепное настроение, хотя многие
вынуждены были стоять. На предвыборное собрание, ранее
созванное СДПГ, на котором должен был выступить Пауль
Лебе, явилось значительно меньше слушателей.
После того как оркестр дудочников сыграл несколько
революционных песен, я начал свою речь. Это было при¬
мерно в 20 часов 15 минут. Рассчитывал я говорить час-
полтора, но не всегда бывает так, как предполагаешь. Моя
речь длилась уже два, а затем и три часа, но Эрнста Тель¬
мана все не было. Меня все больше бросало в жар, и с на¬
раставшим беспокойством я смотрел на вход в зал; все
мои мысли концентрировались вокруг страшного вопроса:
почему нет Тедди? Если бы мы предполагали, что он за¬
ставит нас так долго ждать, то, разумеется, иначе органи¬
зовали бы митинг. Но мне не оставалось ничего другого,
как мобилизовать все свои «внутренние резервы» и сле¬
дить за тем, чтобы интерес участников митинга к моей
речи не слишком ослабевал. Ибо что скажет Эрнст Тель¬
ман, когда приедет и увидит зал полупустым?
Между тем один из товарищей, командированный в
Лауэнбург как инструктор окружного комитета партии и
401
также принимавший участие в организации митинга, не си¬
дел сложа руки. Это был Отто Гоче. При подготовке к пе¬
чати этих моих воспоминаний он сообщил мне некоторые
важные подробности, относящиеся к событиям, о которых
идет речь.
Через определенные промежутки времени он бегал к
телефону, связывался с Люнебургом и справлялся, когда
можно ожидать прибытия Эрнста Тельмана. Он узнал то,
чего я не мог знать: митинг в Харбурге сильно затянулся,
в Люнебург Эрнст Тельман приехал с большим опоздани¬
ем. Казалось, и там собранию не будет конца, ибо на за¬
просы Отто Гоче оттуда поступал один и тот же ответ:
Эрнст Тельман еще говорит! Мы оказались в трудном по¬
ложении; среди участников митинга было заметно беспо¬
койство, а некоторые из них стали вообще сомневаться,
приедет ли Эрнст Тельман. Необходимо было что-то сде¬
лать. И Отто Гоче попросил передать шепотом по рядам:
«Тельман, несомненно, приедет! Тельман сдержит слово!»
Наконец из Люнебурга пришло спасительное сообще¬
ние: Эрнст Тельман только что выехал! Но нужно было
как можно быстрее преодолеть еще одно препятствие —
Эльбу, через которую была только паромная переправа.
Паром же находился на лауэнбургском берегу реки. Отто
Гоче с несколькими товарищами поехал к парому, чтобы
обеспечить его перегон на противоположный берег: Эрнст
Тельман не должен был терять драгоценное время. Отто
Гоче и поехавшие с ним товарищи были уже на середине
реки, когда увидели вдали светящиеся фары небольшой
колонны машин, которая быстро приближалась к парому.
После короткого приветствия Эрнст Тельман сразу же
спросил, сколько человек собралось и каково их настрое¬
ние. Переправившись через Эльбу, Тедди быстро помчал¬
ся к месту митинга.
Было 23 часа 45 минут. Я говорил уже три часа и со¬
бирался начать новый раздел своей затянувшейся речи.
Я сказал: «А теперь, товарищи...» Вдруг у входа в зал воз-
402
никло смятение и шум. Быстро оценив обстановку, я про¬
должил громко и чуть торжественно: «...теперь прибыл
наш Тельман!» Все вскочили, как наэлектризованные, об¬
ратив свои взоры к входу в зал. Разразился настоящий
ураган приветствий, заиграла музыка, овациям не было
конца. Длительное ожидание было забыто, и если наше
терпение и оказалось подвергнутым большому испытанию,
то все же пи один из участников митинга не отступил. Все
собравшиеся терпеливо ждали Эрнста Тельмана. С боль¬
шим трудом он смог проложить себе путь к трибуне; из¬
немогая от усталости, я уступил ему место, и Эрнст Тель¬
ман сразу же начал свою речь. Пожалуй, он еще никогда
не говорил так страстно и темпераментно, как тогда: ведь
в его распоряжении было всего 15 минут. В 24 часа он
должен был закончить, ибо в воскресенье, в день выборов,
в соответствии с распоряжением «высокочтимых властей»
должен был наступить гражданский мир, когда всякая
предвыборная агитация уже не допускалась.
Поскольку Тельман не хотел давать полиции повода
для вмешательства, он вынул свои часы, взял их в пра¬
вую руку и во время выступления то и дело поглядывал на
них. Порой он сопровождал свою речь привычными энер¬
гичными жестами, часто ударяя по трибуне кулаком, в ко¬
тором держал часы. Старая и тонкая деревянная подставка
не выдержала наконец напора тельмановского рабочего ку¬
лака и после очередного удара с треском развалилась. Это
вызвало взрыв смеха в зале, однако Тельмана это не сму¬
тило. Время летело, и нужно было использовать его до
последней секунды. Если на обоих предыдущих митингах
Эрнст Тельман просрочил отведенное ему время, то здесь
он закончил свою речь точно в 24 часа.
В понедельник в буржуазной газетке Лауэнбурга мож¬
но было прочитать беспристрастно составленный отчет, в
котором отмечалось, что в митинге приняло участие огром¬
ное количество людей, и говорилось, что Эрнст Тельман
выступал «очень темпераментно». О разбитой ораторской
403
трибуне не говорилось ни слова. Одновременно обществен¬
ность узнала о большом успехе Коммунистической партии
на выборах. Она получила почти на 700 тысяч голосов
больше, чем на предыдущих выборах в сентябре 1930 года.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 357—360.
ЭРИХ ГЛЮКАУФ
ЗА НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ
УЛИЦА БЫЛА ОЧИЩЕНА
ОТ ФАШИСТОВ
Я часто имел возможность быть вместе с Эрнстом Тель¬
маном, и некоторые события прочно запечатлелись в мо¬
ей памяти. Во всяком случае, я не забуду июльских дней
1932 года. Наша партия прилагала большие усилия для
установления единства действий рабочего класса в борь¬
бе против возникшей опасности фашизма. Под руководст¬
вом КПГ повсюду велась работа по подготовке и проведе¬
нию антифашистского действия в интересах совместной
борьбы трудящихся масс против усиливавшегося террора
банд эсэсовцев и штурмовиков.
В то время я был главным редактором нашей партий¬
ной газеты «Фрайхайт» в округе Нижний Рейн. Рабочие
Рейна и Рура успешно препятствовали проникновению
фашистов в этот важный промышленный район. Поэтому
нацисты разработали настоящий план сражения по завое¬
ванию Рейнско-Рурской области. Фашистский пропаган¬
дист Геббельс получил задание организовать в нескольких
городах «прорыв». Его выступления были заблаговремен¬
но шумно разрекламированы. В различные города были
стянуты отряды штурмовиков, которые пытались запугать
трудящееся население путем увеличения числа террори¬
стических актов.
404
В такой обстановке окружное руководство нашей пар¬
тии приняло решение о контрнаступлении. Мы решили вы¬
яснить у товарища Эрнста Тельмана, готов ли он лично
возглавить это нелегкое мероприятие. Эрнст Тельман от¬
ветил, что он прибудет. Партийное руководство округа
Нижний Рейн решило провести основной митинг на ста¬
дионе Вупперталя.
То, что контрнаступление против фашиста Геббельса
возглавлял товарищ Эрнст Тельман, воодушевило на Рей¬
не и Руре не только коммунистов и беспартийных рабочих.
Многие социал-демократические рабочие также начали
поддерживать антифашистское действие. Сообщение о
предстоящем прибытии Эрнста Тельмана вызвало бурный
подъем среди рабочих, которые решили теперь приложить
все силы, чтобы сделать невозможным выступление Геб¬
бельса и очистить улицы от фашистских убийц.
Когда Геббельс пожелал начать свое «сражение» в про¬
мышленном Хагене и когда коричневые колонны убийц со¬
брались на выгоне близ Хагена, по всей земле Северный
Рейн — Вестфалия пронеслась буря протеста, организо¬
ванного комитетом антифашистского действия. Фашисты
были полностью изолированы и окружены десятками ты¬
сяч коммунистов, социал-демократов и беспартийных ра¬
бочих. С большим трудом Геббельсу удалось убежать из
Хагена, чтобы окольным путем добраться до Вупперталя.
Там он хотел провести митинг. Но и это намерение было
сорвано рабочими. Несмотря на все предостережения пра¬
вых лидеров СДПГ, все больше социал-демократических
рабочих присоединялись к антифашистскому действию.
Массы следовали кличу: «Коммунисты, социал-демокра¬
ты, антифашисты — на улицу!» Через несколько часов на¬
селение Вупперталя изгнало фашистов. На улицах не вид¬
но было ни униформ, ни значков нацистской партии.
Так рабочие Рейна и Рура готовились к прибытию
Эрнста Тельмана. Мощь единого выступления рабочих
произвела большое впечатление и на многих буржуазных
демократов. .
405
Было решено, что товарищ Тельман сначала поедет в
Дюссельдорф, чтобы провести там небольшое совещание с
окружным руководством. Он прибыл в точно назначенное
время. Эрнст Тельман должен был остановиться в гости¬
нице неподалеку от главного вокзала. Когда мы подошли
к этой гостинице, он наморщил лоб. Очевидно, она пока¬
залась ему слишком изысканной. В конце концов мы убе¬
дили его, что гостиница относится к «среднему классу».
Но Эрнст Тельман все же быстро покинул ее. Что же слу¬
чилось? За вращающейся дверью навытяжку стоял швей¬
цар в ливрее; он приложил руку к головному убору, а за¬
тем низко поклонился. Для товарища Тельмана это было
уж слишком. Ему неприятно было видеть подобострастных
людей, которые в надежде получить чаевые низко кланя¬
лись. Эрнст Тельман был всегда скромен и прост. Поэтому
он сказал нам: «Почему я должен спать в такой изыскан¬
ной гостинице? Найдется ведь для меня место у какого-
нибудь товарища. Там мне будет лучше».
После митинга в Вуппертале я тотчас же поехал в ре¬
дакцию в Дюссельдорф, чтобы написать отчет о митинге.
Было примерно около 9 часов вечера. Все мы, работники
редакции, а также наборщики и печатники очень удиви¬
лись, когда после полуночи у нас появился Эрнст Тельман.
На мой вопрос, почему он не пошел спать, товарищ Тель¬
ман ответил: «Я хочу узнать, готов ли ваш отчет, каково
его содержание и что вы пишете о моей речи». Эрнст Тель¬
ман отнюдь не хотел нас обидеть, и он, наверное, и не ду¬
мал, что мы написали плохой отчет. Но таким уж он
был — образцом добросовестности. Он сказал нам, что пе¬
чатное слово имеет очень, очень большое значение. Потом
ничего уже нельзя исправить. То, что напечатано, читают
десятки тысяч людей, а сотни тысяч могут услышать об
этом.
Затем Эрнст Тельман внимательно прочитал отчет о
митинге и внес в свою речь, которую мы подготовили к
печати, еще несколько исправлений. Потом в редакцию
406
пришли наш тогдашний секретарь окружной организации
партии товарищ Ламберт Хорн и член секретариата ок¬
ружного комитета КПГ товарищ Ганс Фладунг. Когда га¬
зета наконец была готова, состоялось интересное обсужде¬
ние положения в округе. При этом Эрнст Тельман дал нам
много полезных указаний для дальнейшей работы,
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 302—304.
ГЕРМАН ДЮНОВ
ФАШИСТАМ НЕ УДАЛОСЬ
НАЙТИ НИ ОДНОГО
УЧАСТНИКА
В 1933 году, когда фашисты пришли к власти и нача¬
лась охота за коммунистами, Политбюро решило провести
заседание Центрального Комитета, на котором Эрнст Тель¬
ман должен был сделать анализ политического положения
и изложить задачи партии в новой обстановке. Созыв та¬
кого заседания был крайне необходим для выработки еди¬
ной для всей партии линии борьбы с фашизмом. Однако
проведение его было делом чрезвычайно опасным и труд¬
ным, так как члены Центрального Комитета, политиче¬
ские руководители окружных партийных организаций —
не члены Центрального Комитета и главные редакторы
важнейших партийных газет должны были приехать в
Берлин.
Группа товарищей получила задание организовать про¬
ведение этого заседания и обеспечить его безопасность.
Мне была поручена организация самого заседания. Это бы¬
ло самой сложной задачей, которую я когда-либо выполнял
для партии. Все мы отдавали себе отчет в трудности вы¬
полнения ее и понимали, что речь могла идти лишь об од¬
ном: либо заседание состоится и товарищи смогут потом
407
беспрепятственно разъехаться, либо дело дойдет до откры¬
той схватки, если полиция или фашисты попытаются со¬
рвать заседание. Главное заключалось в том, чтобы оно
прошло и закончилось в соответствии с разработанным
распорядком.
В Цигенхальсе, близ Нидерлеме, находился ресторан¬
чик «Спортхаус Цигенхальс», владелец которого Виль¬
гельм Мёршель был членом КПГ. У него уже не раз про¬
водились заседания партийных органов; опыт их проведе¬
ния показал, что партия может всецело положиться на
Мёршеля. Кроме того, в районе Цойтена проживал това¬
рищ Отто Франке, являвшийся председателем ревизион¬
ной комиссии местного самоуправления. Таким образом, в
Цигенхальсе складывались особенно благоприятные пред¬
посылки для проведения заседания ЦК. На 7 февраля
1933 года, когда должно было состояться это заседание,
товарищ Отто Франке назначил ревизию общинной кас¬
сы Нидерлеме. Это позволяло ему в этот день быть в кур¬
се всех донесений жандармов. При получении какого-либо
сообщения о заседании ЦК он мог бы тотчас же поставить
нас об этом в известность.
Члены Центрального Комитета и остальные участники
заседания были направлены на специальные явочные
квартиры в нескольких пунктах Берлина. В этих пунктах
они находились всего лишь 10 минут, так что те из них,
кто запоздал, никого уже там не нашли. Из явочных квар¬
тир товарищи двумя группами направились в Трептовскую
обсерваторию, где работал один слесарь, коммунист. Само¬
учкой он приобрел солидные познания в астрономии и на¬
ряду с другими функциями отвечал за проведение экскур¬
сий по астрономическому музею.
Первая группа участников заседания была встречена в
обсерватории мною. Наш товарищ, работавший там слеса¬
рем, провел с этой группой небольшую экскурсию по му¬
зею, а затем вывел ее на крышу обсерватории, где нахо¬
дились астрономические приборы. Так можно было точно
408
проверить собравшихся. После того как я убедился в том,
что чужих на крыше нет, партийных работников инфор¬
мировали, что состоится заседание Центрального Комите¬
та, на котором выступит Эрнст Тельман. Я назвал това¬
рищам место заседания. После этого они направились к
стоявшему перед обсерваторией автобусу, водителем ко¬
торого был также коммунист, и поехали в Цигенхальс в
сопровождении другого товарища, имевшего документы,
выданные на имя председателя спортивного союза. Таким
же образом и с такими же предосторожностями в Циген¬
хальс была доставлена и вторая группа участников заседа¬
ния.
Товарищи Эрнст Тельман, Вильгельм Пик и Вальтер
Ульбрихт попали в Цигенхальс другим путем: они при¬
ехали туда на легковых машинах. В заседании ЦК при¬
няло участие примерно 35 человек. Всех, кто должен был
участвовать в нем, собрать не удалось: помешали пресле¬
дования фашистов. Места в президиуме заняли Эрнст
Тельман, Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт, остальные
товарищи разместились в небольшом зале. Вел заседание
Вальтер Ульбрихт. Как только собрались обе группы, то¬
варищ Тельман начал свой доклад. Кто знал Тельмана,
тому известно, как темпераментно и громко он обычно
произносил свои речи. Выступая в Цигенхальсе, он тем¬
пераментно говорил о серьезности обстановки и своей от¬
ветственности как председателя партии. В зале, где про¬
исходило заседание, были обычные окна, и он граничил с
другим большим залом — распивочной. Спустя примерно
час после того, как Эрнст Тельман начал свое выступле¬
ние, возле стойки в распивочной появились двое подвыпив¬
ших мужчин. Возникла опасность, что они могут услы¬
шать Тельмана. Ответственному за обеспечение безопасно¬
сти товарищу было поручено под предлогом, что в этой
распивочной неинтересно, спровадить обоих пьяных в дру¬
гой ресторанчик. Он выполнил свою задачу, и опасность
временно миновала.
409.
Для охраны заседания несколько наших товарищей на¬
блюдали за улицей, ведущей из Берлина в Цигенхальс, а у
въезда и выезда из этого городка было расположено по од¬
ной группе вооруженных товарищей, которые должны бы¬
ли во что бы то ни стало отразить возможные нападения
на ресторанчик Мёршеля.
Вскоре после того, как пьяные гуляки были выпрово¬
жены, товарищ, который дежурил на чердаке дома и на¬
блюдал за окрестностями, доложил, что на ограде, отделяв¬
шей участок ресторанчика от соседнего владения, сидят
двое мужчин и прислушиваются к речи Эрнста Тельмана.
Это сразу насторожило нас. С одной стороны, для прекра¬
щения заседания Центрального Комитета должны были
быть веские основания, а с другой — следовало устранить
любую возможную угрозу срыва заседания. Учитывая эти
обстоятельства, мы пришли к выводу, что незнакомые лица
не будут представлять непосредственной опасности, до
тех пор, пока будут сидеть на ограде. Товарищ получил
задание вновь занять свой пост на чердаке и продолжать
наблюдение.
Спустя некоторое время он вновь спустился и сообщил,
что неизвестные лица исчезли. Вскоре после этого за ог¬
радой послышался шум заводимого мотора мотоцикла. Те¬
перь уже налицо была прямая угроза заседанию. Один из
товарищей рассказал о происшествии товарищу Вальтеру
Ульбрихту, который после этого сразу же закрыл заседа¬
ние, хотя товарищ Тельман охотно продолжал бы свою
речь до конца. Половина собравшихся была отвезена на
автобусе в Берлин, а другая половина на старой моторной
лодке перевезена через озеро, а затем доставлена на вокзал
в Цойтен. Разъезд товарищей прошел благополучно, без
каких-либо инцидентов. Лишь спустя два часа появились
штурмовики, чтобы арестовать всех участников заседания.
Однако ни одного из них фашисты уже не нашли.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М., 1963, с. 383—386.
410
АЛЬБЕРТ БУХМАН
ОН постоянно
ВСЕЛЯЛ В НАС
НОВЫЕ СИЛЫ
Товарищ Эрнст Тельман был человеком, который ока¬
зывал глубокое и сильное политическое влияние. В этом я
мог неоднократно убедиться еще до того, как он был из¬
бран Председателем КПГ. Это впечатление у меня и дру¬
гих товарищей усиливалось еще более во время многочис¬
ленных конференций, собраний и личных бесед.
Эту характерную черту будущего председателя партии
р^но узнали и враги, которые учитывали ее в своих пла¬
нах. Приведу следующий пример.
В середине февраля 1925 года в Штутгарт-Бад Канн-
штатте состоялась конференция партработников КПГ.
В отличие от остальных немецких земель, в Баварии КПГ
была в то время вновь запрещена. В конце первого дня
конференции нам стало известно через прессу, что запрет
отменен. Поэтому было вполне естественно, что мы, ком¬
мунисты из Баварии, провели в первой половине второго
дня конференцию — специальное совещание, чтобы кон¬
ституироваться легально. Большим плюсом для совещания
явилось участие в нем товарища Тельмана, который помог
нам своим глубоким пониманием общей обстановки и сво¬
им большим опытом.
С отменой запрета одновременно был связан новый
удар против партии. В полдень на наше совещание совер¬
шил налет большой отряд уголовной полиции. Все участ¬
ники совещания были арестованы. Неудивительно, что то¬
варищи крайне возмутились этим террористическим актом.
Коммунистов бросили в тюрьмы, потому что они боролись
против милитаризма и фашизма, за мир. Нацистский фю¬
рер Гитлер и его сообщники, напротив, были освобождены
411
из заключения. При аресте наши товарищи энергично про¬
тестовали; когда нас везли в полицейских грузовиках в
штутгартскую тюрьму, мы пели «Интернационал». В такой
обстановке большое воздействие на нас имели спокойствие
и решимость товарища Тельмана, который также находил¬
ся среди арестованных.
В ходе предвыборной борьбы в конце 20-х годов Эрнст
Тельман должен был выступать в Мюнхене и Ингольштад¬
те. Я был тогда секретарем окружной организации КП Г в
Южной Баварии. Как всегда, когда выступал Эрнст Тель¬
ман, мюнхенский «Левенбройкеллер» был переполнен; ты¬
сячи людей испытывали чувство огромного подъема. Тель¬
ман, крайне изнуренный большим напряжением, длив¬
шимся целыми неделями, настолько охрип, что мне не
оставалось ничего другого, как выступить вместо него на
митинге в Ингольштадте, который должен был состояться
в полдень. Я быстро отправился на вокзал. Единственный
поезд ушел. Теперь нужно было ехать туда на автомаши¬
не. Чтобы получить согласие Тельмана на такую поездку,
я побежал назад в гостиницу, в которой мы обедали. Со¬
гласие, разумеется, было дано, ибо другого выхода не
было. Но такси стоило 80 марок, а это было для нас тогда
очень большой суммой. Однако делать было нечего. Тель¬
ман сказал: «80 марок — большие деньги, но мы не дол¬
жны обманывать рабочих Ингольштадта, они ждут. Ты
должен ехать!» Это было первый раз в моей жизни, когда
я ехал в автомашине. Обычно средствами передвижения
для партийных работников были велосипед и железная
дорога. Многие пожилые товарищи, вероятно, еще помнят,
что в связи с недостатком финансовых средств мотоцик¬
лов и автомашин у партии было очень мало. При проведе¬
нии общественных мероприятий Союза красных фронтови¬
ков, Коммунистического союза молодежи Германии, собра¬
ний безработных в Берлине, Лейпциге и т. д. многие
412
приезжали туда на велосипедах, лодках или приходили
пешком. Немалое число участников этих мероприятий,
особенно молодые коммунисты, антифашисты, спортсмены,
и другие лица на несколько недель раньше отправлялись
из Баварии в путь, чтобы вовремя быть на месте.
На нелегальном пленарном заседании Центрального
Комитета 7 февраля 1933 года в спортивном зале «Циген-
хальс» состоялась моя последняя встреча с Эрнстом Тель¬
маном. Обстановка была тревожной. Главным в выступле¬
нии Эрнста Тельмана была задача привлечения трудящих¬
ся, особенно социал-демократов и профсоюзных деятелей,
к единству действий. До сих пор у меня в памяти эта силь¬
ная и убедительная речь, как будто я ее слышал всего не¬
сколько дней назад.
В своей волнующей речи Тельман предостерегал, что в
лице Гитлера рейхсканцлером стал человек, который глав¬
ной линией своей внешней политики сделал подготовку
войны с Советским Союзом. Пролетариат и трудящиеся
всего мира, равно как и немецкий пролетариат, смотрят на
нас. На нас смотрят русские рабочие и крестьяне... Мы
должны удвоить и утроить наши усилия. Мы должны раз¬
будить в каждом товарище сознание ответственности пар¬
тии перед рабочим классом.
В своей речи он еще раз обнаружил всю силу своего
личного влияния. Эрнст Тельман особенно подчеркнул
необходимость приложить наконец все усилия, чтобы
мобилизовать массы, и прежде всего социал-демократи¬
ческих товарищей на предприятиях, на борьбу с гитлеров¬
цами.
В конце нелегального заседания ЦК в спортивном зале
«Цигенхальс» я увидел из окна человека, который подслу¬
шивал нас. Поскольку я сидел так, что мой взгляд был на¬
правлен прямо в окно, то я, вероятно, был первым, кто за¬
метил это. Тотчас же я сообщил о том, что увидел, моему
413
соседу Эрнсту Шнеллеру. Через некоторое время товарищ
Ульбрихт потребовал прекратить заседание. Участники его
попрощались друг с другом и разъехались в свои округа.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 387—389,
РОЗА ТЕЛЬМАН
И В ТЮРЬМЕ
ВМЕСТЕ С НАРОДОМ
Когда в марте 1933 года я узнала об аресте Эрнста, мне
показалось, что у меня остановилось сердце.
Немецкие фашисты, наемники милитаристов и юнке¬
ров, занимающие ныне ведущие командные посты в бонн¬
ском государстве, причинили тяжелое горе моему мужу,
нашей семье и всем борцам за мир во всем мире.
Сразу же после ареста и во время допросов в мрачной
штаб-квартире гестапо на Принц-Альбрехтштрассе фаши¬
стские палачи подвергли Эрнста тяжелым истязаниям.
Вначале нацистские власти не разрешали мне свидание с
ним в этой гестаповской тюрьме. Моего мужа доставляли
туда неоднократно в январе 1934 года из следственной
тюрьмы в Берлин-Моабите для новых «допросов». Я кате¬
горически заявила: «Если мне не разрешат увидеть мужа,
станет ясно, что он убит. Это всколыхнет весь мир». После
этого мне разрешили посетить Эрнста в тюрьме на Принц-
Альбрехтштрассе. При виде зверски избитого мужа я в
присутствии гестаповского чиновника Гиринга не смогла
сдержать своих чувств. Взволнованная, я крикнула:
«Эрнст, как ты выглядишь! Что с тобой сделали!» Геста¬
повец заорал, чтобы я успокоилась. Эрнст дал мне знаками
понять, что заинтересован в том, чтобы через меня поддер¬
живать из тюрьмы связь с партией.
В гестаповской тюрьме Тельмана подвергали пыткам.
414
Об этом мне сообщали время от времени арестованные то¬
варищи, которые видели Эрнста в тюрьме после таких «до¬
просов». В дальнейшем эти факты подтвердили также тю¬
ремные чиновники, видевшие на теле моего мужа крова¬
вые рубцы. Эрнст сообщил об этом также посетившей в
1934 году Моабитскую тюрьму делегации горняков из Са¬
арской области. Несмотря на попытку гестаповцев за¬
ткнуть ему рот, Эрнст крикнул из своей камеры: «Меня
избивали!» Во время побоев ему выбили несколько зубов;
другие еле держались.
В дальнейшем Эрнст дал нам знать, что самую актив¬
ную роль во время пыток, которым подвергали его и дру¬
гих товарищей, играл гестаповец Гиринг. С этим мерзав¬
цем с Принц-Альбрехтштрассе Эрнсту вплоть до своей
смерти уже не приходилось больше встречаться. Я его
тоже больше не видела. Не исключено, что после 1945 года
этот фашистский негодяй вновь добился должностей и по¬
честей в боннском государстве.
Под давлением мировой демократической общественно¬
сти, обеспокоенной судьбой Тельмана, обращение с этим
«подследственным», а затем «опасным заключенным» ста¬
ло позже несколько «корректнее». Насколько фашистам
было неприятно вмешательство мировой демократической
общественности, видно из их тщетной попытки убедить
меня, что Эрнст был бы немедленно освобожден, если бы
прекратилось постоянное «вмешательство» и «подстрека¬
тельство» из-за границы. В 1935—1936 годах нацистские
власти в Берлине страшно нервничали. «Опять этот Тель¬
ман, снова он!» — орали чиновники в имперском мини¬
стерстве юстиции, когда одна иностранная делегация за
другой подавали туда протесты против ареста моего мужа,
требуя его освобождения.
Меры предосторожности, принятые гестапо, для того
чтобы помешать освобождению Тельмана из Моабитской
тюрьмы, приняли в 1936 году прямо-таки смехотворную
форму. Особая охранная команда в составе 20 человек
415
была вооружена карабинами, пистолетами и автоматами.
На Турмштрассе и на Ратеноверштрассе были установле¬
ны дополнительные полицейские посты. В районе тюрьмы
днем маячили трое полицейских, а ночью — пятеро. Тю¬
ремным чиновникам, которые, по мнению гестапо, были
политически недостаточно благонадежны, не разрешалось
нести службу в том флигеле, где был заключен Эрнст. Во
время одного из моих свиданий с ним весной 1936 года
улицы, прилегающие к тюрьме, охраняли более дюжины
гестаповских агентов, имевших в своем распоряжении две
автомашины. Об этом сообщили члены партии супруги
Клучинские, у которых в свое время жил Эрнст; на квар¬
тире у них останавливалась и я, когда приезжала на сви¬
дание к мужу.
В Моабитской тюрьме для заключенного Тельмана был
установлен специальный режим. Сигары, которые я ему
приносила, разрезались. Консервы всякого рода разреша¬
лось вскрывать только в присутствии тюремных чиновни¬
ков.
В считавшейся наиболее надежной Ганноверской тюрь¬
ме, куда Эрнста доставили летом 1937 года, были приняты
дополнительные меры предосторожности. «По соображени¬
ям безопасности» камеры над и под ним, а также находив¬
шиеся справа и слева оставались незанятыми. Во время
ежедневных прогулок Эрнста во дворе тюрьмы охрану
вооружали карабинами. Двум американским журналистам,
которые в 1937 году хотели посетить мужа, было заявлено,
что в Ганноверской тюрьме его нет.
Специальным распоряжением мне было запрещено по¬
сещать в Ганновере Эрнста под именем Розы Тельман. По
прибытии туда я должна была немедленно сдавать в ге¬
стапо свой паспорт и на время пребывания в городе полу¬
чала документ на мое девичье имя Розы Кох. Только после
этого мне разрешалось переночевать в гостинице и посе¬
тить тюрьму. Никто не должен был знать, что Тельман
в Ганновере, и имя его не должно было там произноситься.
416
Такой панический страх испытывали фашисты перед аре¬
стованным Тельманом.
Несмотря на это, в течение долгих лет заключения фа¬
шистам ни разу не удалось прервать связь Эрнста Тель¬
мана с партией, с антифашистским движением Сопротив¬
ления. Специально подготовленные сигареты с записоч¬
ками попадали в камеру Эрнста. Во время моих посеще¬
ний Тельмана я постоянно тайком выносила из тюрьмы
маленькие, хорошо спрятанные записки, причем делалось
это даже в присутствии наблюдавшего за свиданием стар¬
шего правительственного советника Геллера. Таким обра¬
зом письма Тедди попадали по правильному адресу, а
правительственный советник даже ничего не замечал. Для
передачи писем большого размера позже удалось исполь¬
зовать и «пустой» чемодан.
Наблюдавшие за нами чиновники так и не смогли раз¬
гадать условный язык наших бесед, которым мы научи¬
лись говорить во время свиданий в течение долгих лет за¬
ключения Эрнста. Тюремный чиновник в Моабите в своем
отчете личному адъютанту Гитлера Видеману в июне
1936 года (этот отчет мне удалось прочитать только после
1945 года) жаловался на это. Он, между прочим, писал:
«Во время последних свиданий г-жа Тельман внешне
в весьма невинных выражениях, знаками и взглядами
дала понять Эрнсту Тельману, как усиленно интересуют¬
ся его судьбой за границей. Об этом свидетельствуют и
другие сообщения — о предыдущих свиданиях. В течение
трех лет супруги Тельман приобрели такой навык в по¬
добном разговоре, что постороннему невозможно распо¬
знать его скрытый смысл».
В заключение отчета чиновник потребовал ограничить
время свиданий для Тельмана...
Тогдашние властители Германии всеми средствами
стремились уничтожить вождя КПГ, потому что именно
он представлял в стране подлинно национальную поли¬
тику. В 1933 году, во время моего посещения Моабитской
15 Эрнст Тельман
417
тюрьмы, чиновник, наблюдавший за свиданием, провока¬
ционно вмешался в нашу беседу: «Ведь коммунисты обя¬
зательно хотели организовать кровавое восстание. Я сам
читал в «Роте фане», что коммунисты подготавливали
удар».
Эрнст спокойно ответил ему: «Вы говорите бессмысли¬
цу. Такого намерения наша партия не имела и не могла
иметь в данной обстановке. Уже сама мысль об организа¬
ции в то время вооруженного восстания без прочного объ¬
единения подавляющего большинства народа казалась нам
преступлением».
6 мая 1934 года Эрнст писал судебному следователю:
«Нашей (КПГ) главной задачей в феврале 1933 года было
создание единого фронта для отражения национал-социа¬
лизма». Но установления единого фронта всех противников
фашизма и войны в Германии боялись фашистские вла¬
стители. Эрнст Тельман использовал бы суд в качестве
трибуны для того, чтобы призвать лучших представителей
немецкого народа к быстрейшему созданию этого единого
фронта и всколыхнуть население. Поэтому фашисты не
осмеливались начать открытый процесс против Эрнста,
особенно после того, как им уже нанес тяжелое морально-
политическое поражение во время процесса о поджоге
рейхстага Георгий Димитров, выступивший как предста¬
витель мирового коммунистического движения. Даже им¬
перский министр лжи Геббельс считал процесс против
Тельмана неуместным. По поводу уже подготовленного и
представленного ему обвинительного акта Геббельс заявил,
что он не имеет никакой пропагандистской ценности. На¬
цисты отказались от запланированного ими процесса над
Тельманом.
Вспоминая о том трудном времени, я только теперь по¬
нимаю все значение той глубокой симпатии, которую
Эрнст питал и постоянно выражал в отношении Совет¬
418
ского Союза. Эрнст настойчиво и последовательно вы¬
ступал за дружбу между немецким и советским наро¬
дами.
До 1933 года он участвовал во многих заседаниях Ком¬
мунистического Интернационала в Москве. И из каждой
поездки в Советский Союз возвращался домой в хорошем
настроении. Затем в семейном кругу он рассказывал о
впечатлениях от поездки, особенно о новой жизни трудя¬
щихся в первом рабоче-крестьянском государстве мира.
С глубокой внутренней радостью Эрнст отмечал, особенно
в период выполнения первого пятилетнего плана, каждый
успех социалистической индустриализации.
Этим главным образом объясняется тот факт, что в
тюрьме Эрнст Тельман наряду с «Берлинер тагеблат» вы¬
писывал и «Берлинер бёрзенцайтунг». Ведь в своем эко¬
номическом отделе эта газета, во всяком случае в первые
годы нацистского режима, помещала много сообщений из
Советского Союза.
В письме от 8 июля 1934 года Эрнст, давая мне понять
о душевных муках одиночества, писал, что «лишь многие,
многие новости о событиях во всем мире, и прежде всего
в Советском Союзе, ободряют его». При этом он называл
заимствованные из немецких газет цифры о гигантском
подъеме в СССР.
Эрнст Тельман с глубоким участием следил за эконо¬
мическим и политическим прогрессом в Стране Советов.
Его глаза сияли от радости, когда при посещении я сооб¬
щала ему неизвестные новости о строительстве социализма
в Советском Союзе.
Для Эрнста Тельмана, последовательного пролетарско¬
го интернационалиста, дружба с Советским Союзом была
в то же время обязательной составной частью политики,
соответствующей интересам всего немецкого народа. Так,
из тюрьмы он умело учил нас, коммунистов, содействовать
развитию дружественных отношений между Германией и
СССР даже в условиях гитлеровской диктатуры. В 1934 го¬
419
ду в письме ко мне он ссылался на сообщения в немецкой
прессе об успешной закупке Советским Союзом партии
немецких станков на сумму свыше 50 миллионов марок и
на сделанные в связи с этим высказывания о дальнейших
больших возможностях торговли с Россией для герман¬
ской экономики. Основываясь на этих легальных замет¬
ках, взятых из газет, Эрнст писал: «...советские заказы в
Германии смогут снова приобрести большое значение, что
явится источником нового подъема для Гамбургского пор¬
та и судоходства».
Разумеется, товарищи из Гамбурга подхватили эти сло¬
ва, которые следовало читать между строк. Широкие слои
населения, в том числе торговцы, судовладельцы и т. д.,
выступали в то время против ограничения торговли с Рос¬
сией, за ее дальнейшее расширение. Так Эрнст из тюрь¬
мы давал важнейшие указания о том, как на почве мирной
торговли вовлечь заинтересованные круги буржуазии в
единый фронт с трудящимися против курса на войну, про¬
водимого гитлеровской диктатурой.
Как я могла заключить из его писем, разговоров и со¬
общений, сделанных мне тюремными чиновниками и за¬
щитниками, летом 1936 года Эрнст решительно боролся с
властями за дальнейшее получение легального немецкого
экономического журнала «Оствиртшафт», которого его ли¬
шили. Он пытался достать и другой легальный информа¬
ционный материал, например информационные бюллетени
торгового представительства СССР в Берлине, и собирал
многочисленные вырезки из газет. Так, например, в
1936 году он был хорошо информирован о проекте новой
Конституции СССР и, между прочим, сказал мне, что этот
проект был распространен в Советском Союзе миллион¬
ными листовками на многих языках.
Во время посещения в 1938 году гестаповец, следивший
за нашим разговором, вмешался в беседу и сказал с издев¬
кой: «Ваша Советская Россия скоро развалится...» Эрнст
Тельман, посмотрев в упор на нациста, ответил: «Совет¬
420
ский Союз существует уже свыше 20 лет, пусть попробует
продержаться столько ваша сегодняшняя Германия!»
Несмотря на заключение, Эрнст Тельман никогда не
упускал из виду неразрывную связь между коренными
национальными интересами немецкого народа и интере¬
сами народных масс всех стран. В октябре 1932 года он
выступал в Париже перед французскими рабочими про¬
тив милитаризма и фашизма, во имя сохранения для не¬
мецкой нации и всех народов мира и жизни. Его речь пе¬
ред парижскими рабочими нацисты использовали в обви¬
нительном акте как «отягчающий материал». Эрнст
рассматривал этот пункт обвинения лишь как доказатель¬
ство правильности национальной политики КПГ и руко¬
водимого ею рабочего класса.
Он был очень рад движению Народного фронта, раз¬
вернувшемуся в 1935—1936 годах во Франции. Во время
тайного разговора с товарищем в тюрьме он сказал: «Как
бы ни извращали немецкие газеты эти события во Фран¬
ции. немецкий народ многое сможет извлечь из них».
Во время моего посещения тюрьмы в сентябре
1936 года гестаповец, следивший за разговором, вмешал¬
ся: «Что было бы с Германией, если бы коммунисты
одержали верх, видно на примере Испании». Эрнст повер¬
нулся к этому «надзирателю-провокатору» и спокойно
сказал: «Кто начал гражданскую войну в Испании? Не
коммунисты, не испанские рабочие, не испанский народ.
Напротив, Испания ясно показывает, где следует искать
зачинщиков, которые ввергают народ в несчастье».
Через год, в октябре 1937 года, на нашем свидании при¬
сутствовал другой «надзиратель», который производил
впечатление скромного человека. Эрнст умело направлял
разговор на сообщения газет, которые не могли замолчать
сильное международное движение масс против фашизма и
войны. При этом оказалось, что чиновник ничего не знал
421
об одном значительном и актуальном событии. Полупо-
рицая, полупоучая, Эрнст заметил по-отечески: «За рабо¬
той вы даже не замечаете, что происходит в мире. Вы
должны ежедневно читать важнейшие газеты и иметь свое
мнение о международной обстановке».
Эрнст Тельман всегда был тесно связан с нашим на¬
родом. Простые люди в тюрьме, в том числе и старые тю¬
ремные чиновники, часто давали мне понять, что они
ценят Эрнста как человека, который говорит языком на¬
рода, который чувствует и живет с народом. Один из них,
с которым я долго разговаривала, сказал: «Я глубоко ува¬
жаю вашего мужа! Он постоянно занимается в своей ка¬
мере и не теряет даром ни одного часа. И это делает он не
для себя, а для других».
Аналогично высказался и старый юрист, который по¬
стоянно посещал Моабитскую тюрьму. Он высказывал сво¬
ему коллеге нескрываемое удивление тщательностью и
добросовестностью, с которой Эрнст Тельман изучал клас¬
сическую и историческую литературу, имевшуюся в тю¬
ремной библиотеке.
Из дополнительных продуктов питания, которые в пер¬
вые годы Эрнст имел еще право получать, он кое-что тай¬
ком передавал, несмотря на запрет, другим голодающим
товарищам. За это в Моабите на Эрнста Тельмана было
наложено дисциплинарное взыскание и установлена хит¬
роумная дополнительная система охраны. В Ганновере
чиновники должны были вести строгий учет каждого, даже
самого незначительного, происшествия в повседневной тю¬
ремной жизни Эрнста.
От простых людей в тюрьме я узнала то, чего нельзя
было прочитать в контрольной книге. Эрнст никогда не те¬
рял чувства юмора. Когда однажды высокопоставленный
чиновник в Ганновере спросил его: «Тельман, что вы преж¬
де всего сделаете, если я выпущу вас из тюрьмы?», Эрнст
422
ответил: «Прежде всего я взгляну на это здание снаружи,
а затем выпью пол-литра пива».
Проходившие в Моабите практику молодые юристы с
большим уважением отзывались об успехах Эрнста в изу¬
чении экономической науки. Он занимался также лите¬
ратурой, историей искусства и особенно историей Герма¬
нии.
«Почему Эрнста Тельмана содержат в такой строгой
изоляции от всех остальных заключенных?» — спрашива¬
ли начальника тюрьмы молодые практиканты. На это им
отвечали: «Мы должны избегать беспорядков, а их не из¬
бежать, если его узнают многие заключенные».— «Когда
же начнется процесс против Тельмана?» — следовал дру¬
гой вопрос. На это последовал ответ: «Процесса вообще
может не быть, поскольку для этого нет подходящего ма¬
териала».— «Тогда нечего держать Тельмана в Моабите,
его следует перевести в концентрационный лагерь»,— ска¬
зали молодые юристы. «Да, мы также знаем это,— ответил
начальник тюрьмы,— но мы не можем перевести его в кон¬
центрационный лагерь, так как весть о его присутствии
там распространится с быстротой молнии, а лагерь очень
быстро взлетит на воздух».
Даже официальный защитник Эрнста Тельмана, адво¬
кат Людвиг, заявил в 1936 году своему коллеге: «После
каждого посещения я в восторге от живости и остроты
ума этого человека, в течение многих лет находящегося в
изоляции от внешнего мира...» В другой раз этот же за¬
щитник заметил, что если он (Людвиг) будет продолжать
встречаться с Тельманом, то Тельман сделает его комму¬
нистом. Людвиг был официальным членом нацистской
партии.
После 1945 года в Ганновере старые тюремные чинов¬
ники рассказывали о глубоком впечатлении, произведен¬
ном на них личностью Эрнста Тельмана, которого содер¬
жали там в особо строгой изоляции от остальных заклю¬
ченных. Чтобы как-то ослабить его воздействие на тю¬
423
ремных чиновников, им было разрешено говорить о Тель¬
мане лишь как о заключенном по фамилии Манн.
В этом городе во время моего первого визита к Эрнсту
в тюрьму произошел интересный случай. Неподалеку от
главного вокзала я спросила уборщицу туалета, как про¬
ехать к тюрьме. Эта простая пожилая женщина сочувст¬
венно посмотрела на меня и спросила: «Вы хотите наве¬
стить там кого-нибудь?» Я ответила кивком головы. Она
еще раз посмотрела на меня, вероятно желая убедиться,
что я честная жена рабочего. Затем подошла ко мне вплот¬
ную и прошептала: «Там, говорят, теперь сидит много ком¬
мунистов. Вождь коммунистов Тельман также среди них».
Я сказала ей, что это мой муж и что я хочу навестить
его. Женщина сочувственно пожала мне руку. Затем она
уговорила меня зайти к ней в служебное помещение и рас¬
сказать об Эрнсте. Там я поняла, сколь глубока внутрен¬
няя связь Эрнста Тельмана с честными простыми людьми
нашего народа, несмотря на всю антикоммунистическую
травлю и клевету фашистов. Об этом случае, происшедшем
в Ганновере, я вспоминала всегда, когда особенно «хит¬
рый» гестаповец во время моего посещения тюрьмы стре¬
мился убедить моего мужа и меня в том, что имя Тель¬
мана давно забыто немецким народом и что никто не уз¬
нает Эрнста, если его выпустят на свободу.
Во всяком случае, тогда эта прекрасная, по-материн¬
ски добрая женщина дала мне пару яблок, которые ей по¬
дарили, и просила передать их Эрнсту Тельману в тюрь¬
му. По ее просьбе я зашла к ней на обратном пути из
тюрьмы и рассказала об Эрнсте. Однажды, не успев на
поезд в Гамбург, я переночевала у нее в служебной ка¬
морке на шезлонге.
Каждый раз, когда я приезжала в Ганновер, я останав¬
ливалась у этой женщины — при вокзале — и всегда была
очень рада. Она каждый раз что-нибудь давала мне с собой
для Эрнста: сигары или сигареты, фрукты или еще что-
нибудь, что она отрывала от себя. Когда я ей как-то меж¬
424
ду прочим сказала, что мой муж всю жизнь любил карто¬
фельные оладьи, эта прекрасная женщина специально ис¬
пекла их, чтобы я смогла передать их в тюрьму еще теп¬
лыми. Это было сюрпризом для Эрнста.
Скромная пожилая женщина, с которой я была связа¬
на в течение длительного времени, не была членом КПГ.
Но она высоко ценила Эрнста Тельмана, выступление ко¬
торого однажды еще до 1933 года слышала в Ганновере.
Нацисты не смогли усыпить ее чувство справедливости.
Она была возмущена фашистской бандой, без юридическо¬
го основания так долго державшей в тюрьме Эрнста, ко¬
торый жил и работал в интересах народа. Глубокое отвра¬
щение, питаемое этой простой женщиной из народа к про¬
изволу и зверствам гитлеровского режима, к эксплуатации
и угнетению народа, было также одной из основных черт
й характера Эрнста. Такое внутреннее родство с транс¬
портным рабочим из Гамбурга коммунистом Тельманом
чувствовали, подобно этой старой женщине, лучшие пред¬
ставители нашего народа.
Это особенно проявлялось в дни рождения Эрнста.
Почтовые приветствия и поздравления в таких случаях
составляли целые корзины. Уже в упомянутом письме от
8 июля 1934 года Эрнст писал мне: «Как именинник я
здесь побил рекорд, но из всей массы поздравлений полу¬
чил только три открытки».
16 апреля 1936 года по случаю 50-летия Тельмана на
его имя пришло более 300 телеграмм. Много писем и позд¬
равлений прислали рабочие берлинских предприятий. При¬
ветствия поступили от рабочих заводов Сименса, АЕГ,
БФГ, кабельного завода Фогеля, пивоваренного завода
Шультхейса, крупной молочной Болле, рабочих концерна
Ашингера, служащих больничной кассы на Рунгештрассе
и других предприятий.
Самым неожиданным в этот день было то, что в канце¬
лярии тюрьмы Моабит был обнаружен большой букет цве¬
тов. Никто не знал, как он туда попал. На открытке, при¬
425
ложенной к букету, было написано: «Красный Берлин при¬
ветствует своего вождя!» Лихорадочно начали искать «зло¬
умышленника». Однако так и не удалось выяснить, кто,
когда и как доставил этот букет в тюрьму.
От одного чиновника я узнала, что 16 апреля 1937 года
в Моабитскую тюрьму было прислано свыше 4 тысяч поч¬
товых поступлений, среди них многие из-за границы.
В частности, были получены приветствия от бойцов Ин¬
тернациональной бригады и от бойцов батальона имени
Тельмана в Испании. В письме от бойцов батареи имени
Тельмана, входившей в состав Интернациональной брига¬
ды, говорилось: «В нашем подразделении мы говорим на
16 различных языках, но все мы проникнуты одной идеей:
мы хотим быть достойны твоего имени». По государствен¬
но-политическим причинам гестапо позже изъяло из Моа-
битской тюрьмы регистрационный журнал поступающей
почты, в котором были зарегистрированы эти письма.
В то время имя Тельмана для демократически и миро¬
любиво настроенных людей всех слоев населения стало
знаменем борьбы немецкого народа против фашизма и
войны. Это понимали, в сущности, и фашисты. Они пыта¬
лись проникнуть в непостижимую для них тайну: почему
коммунист Эрнст Тельман, даже находясь в заключении,
обладает моральным превосходством. Я вспоминаю, что
при каждом свидании возникали политические разговоры с
охранявшими его тюремными служащими. Эрнст не укло¬
нялся от споров по поводу любых нацистских аргументов,
он полностью разбивал их. Знание марксизма-ленинизма
позволяло ему научно предвидеть ход общественного раз¬
вития, что затем полностью подтверждалось жизнью. Это
обычно поражало тюремных чиновников.
Эрнст оказывал влияние на каждого, кто соприкасался
с ним в тюрьме. В разговоре во время свидания 8 ноября
1936 года советник по уголовным делам Опиц сказал:
«Тельман, я завидую вам. Вы ведете здесь правильный об¬
раз жизни, а наш брат должен мучиться». На эту «шутку»
426
я предложила Опицу поменяться местами с моим мужем.
Чиновник ответил испуганно: «Этого я не могу сделать,
потому что Тельман назавтра всех бы освободил». Эрнст
тотчас же вступил в разговор: «Завтра? Зачем же дожи¬
даться 24 часа? Нет, сегодня, сейчас! Справедливость тре¬
бует этого. Никто ни часу больше не должен оставаться в
ваших когтях».
Во время другого свидания, 6 июля 1937 года, чиновник
заметил при разговоре: «Этот Димитров тогда превосходно
защищался. Суд оказался явно слабее его». Эрнст под¬
черкнул: «Человек, который не виновен и убежден в спра¬
ведливости своего дела, выступает всегда так».
\ О прямолинейности Тельмана в мыслях и делах свиде¬
тельствуют многие факты, относящиеся к периоду его пре¬
бывания в тюрьме. Я хочу рассказать об одном из них.
После того как Эрнст, находясь в следственной тюрьме в
Берлин-Моабите, получил в соответствии с предписанием
закона разрешение на переписку, он регулярно писал мне
письма и открытки. Получение этой почты из тюрьмы все¬
гда было событием для нашей семьи и для знакомых. По¬
сле того как фашисты объявили Эрнста «превентивно» за¬
ключенным, мне перестали вручать эту почту. Меня вызы¬
вали в гестапо, и там я читала поступившие письма и от¬
крытки под наблюдением полицейских. Затем почту опять
убирали под замок.
Когда во время свидания я сообщила об этом Тельману,
он гневно сказал: «Я пишу письма не для гестапо, я пишу
их для своей жены и семьи». Он заявил властям решитель¬
ный протест и даже прекратил переписку со мною, чтобы
добиться отмены унизительной меры.
Эта твердость характера Эрнста вызвала во мне лю¬
бовь и уважение уже в первые дни нашего знакомства.
Молоденькой девушкой я встретила его в 1910 году в гам¬
бургской прачечной «Фрауэнлоб». Он был там возницей,
427
а я прачкой. Мы дружили свыше пяти лет и в 1915 году
устроили свадьбу, после того как Эрнст получил приказ о
призыве на военную службу. Я много рассказывала Эрн¬
сту о своем детстве. Нас было восемь детей у родителей.
Мой отец был бедный сапожник. Мы всегда жили в нужде
и заботах, в то время как дети имущих, дети буржуев име¬
ли все, что пожелают.
Эрнст с глубоким чувством рассказывал мне, как он,
будучи ребенком, почувствовал несправедливость отноше¬
ний между бедными и богатыми и восстал против этого.
В школе он делил свой ломоть хлеба с детьми, которые вы¬
нуждены были ходить в школу без хлеба и были голодны.
Уже в молодые годы он критически смотрел на богатство
и роскошную жизнь, с одной стороны, бедность и нище¬
ту — с другой. Когда Эрнст стал молодым портовым рабо¬
чим, он возмущался тем, что юношам за ту же работу пла¬
тили меньше, чем другим рабочим. Вместе с двумя колле¬
гами он вопреки сопротивлению профсоюзной бюрократии
организовал собрание всех молодых рабочих портового
района, прошедшее с большим успехом. За шесть месяцев
число организованных в профсоюзы рабочих возросло в
Гамбургском порту с 300 до 1600 человек, и некоторые
наиболее вопиющие злоупотребления были устранены под
давлением профсоюзной организации.
Как в молодые годы, так и в течение всей своей жизни
Эрнст руководствовался в своих поступках не соображе¬
ниями личного благополучия, а интересами общего дела.
В 1933 году в полицейской тюрьме на Александерплац он
крикнул в лицо подосланному Геббельсом фотографу: «Ос¬
тавьте меня в покое. Сфотографируйте лучше в подвале
моих товарищей, избитых гестапо».
Во время второй мировой войны он глубоко переживал
за другие народы, и особенно за народы Советского Союза,
которым германский империализм и милитаризм принес
ужасные страдания. Тельман предвидел неизбежное пора¬
жение фашистских агрессоров. Но в то же время он чув¬
428
ствовал страдания своего сооственного народа, введенного
в заблуждение и измученного фашизмом.
Тельмана глубоко потряс вид молодой женщины с ре¬
бенком — жены рабочего, которая была в трауре из-за ги¬
бели мужа. Узнав Тельмана в Ошаце, в то время, когда
его перевозили из Ганновера в Баутцен, она тайком кив¬
нула ему головой. Об этом он рассказал мне при посеще¬
нии его в Баутценской тюрьме.
Будучи марксистом-ленинцем, Эрнст знал, что наша
победа над варварским фашизмом неизбежна. Это прида¬
вало ему непоколебимую твердость, непоколебимую веру
в победу Советского Союза над фашизмом. Но в то же вре¬
мя он очень беспокоился за весь наш народ, это я почув¬
ствовала во время последнего свидания с Эрнстом в тюрь¬
ме Баутцена. Там я в последний раз посетила его в февра¬
ле 1944 года. В Баутцене он писал также свое известное
письмо молодому товарищу по заключению, в котором на¬
шла выражение его забота о судьбе всей нашей нации и
в то же время его убежденность в грядущей победе народ¬
ных масс...
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель¬
мане. М„ 1963, с. 437—450.
ЭЛЬЗЕ ДАУБ
С ЭРНСТОМ ТЕЛЬМАНОМ
В ГЕСТАПОВСКОМ
ЗАСТЕНКЕ
До 1933 года я знала Эрнста Тельмана только по вы¬
ступлениям на собраниях. Я еще очень хорошо помню, что
он всегда придавал силы не только коммунистам, но и
беспартийным. Моя мать никогда не упускала случая по¬
бывать на открытом собрании, на котором выступал Эрнст
429
Тельман. Поскольку тогда еще не было микрофонов, я
спросила ее однажды: «Ты все поняла, что говорил Эрнст
Тельман?» Она ответила: «Не все, но то, что я слышала,
все правильно».
Арест Тельмана был для нас тяжелым ударом. Неко¬
торые товарищи спрашивали: «Что теперь будет?» Мы от¬
вечали: «Работа продолжается».
По заданию партии я поддерживала связь с Розой
Тельман. В июле или августе 1933 года меня арестовали
на квартире одной коммунистки. Роза Тельман сбила с
толку гестаповцев, спросив: «Почему вы задерживаете гос¬
пожу Штейнфурт (я была женою Эриха Штейнфурта, рас¬
стрелянного гестаповцами в 1934 году)? Она ведь совсем
безобидная женщина». И в самом деле, после допроса фа¬
шистская полиция отпустила меня.
7 января 1934 года меня вновь арестовали. Я была под¬
вергнута пыткам, но гестаповцам ничего не удалось узнать
от меня. Однажды после истязаний в подвале гестапо,
ожидая вместе с другими арестованными полицейскую ма¬
шину, я увидела Эрнста Тельмана. Всем арестованным
тотчас же приказали повернуться лицом к стене. «Кто
обернется, будет расстрелян!» — зарычали на нас. Несмот¬
ря на угрозы, мы все посмотрели в сторону и увидели, что
привезли Тельмана. Пресловутый гестаповец Гиринг до¬
ставил его к тому же живодеру, который только что звер¬
ски мучил нас. Эрнст Тельман нес куртку на руке, и мож¬
но было заметить, что его только что пытали. Стоявшие у
стены товарищи взглянули на него, и по рядам прошел
шепот: «Эрнст Тельман!» Гестаповцы закричали на нас и
погнали к машине.
Осенью 1934 года меня поместили в следственную
тюрьму Моабит. Весной 1935 года я в течение восьми дней
находилась в мужском отделении тюрьмы. Оттуда я могла
видеть Эрнста Тельмана во время его прогулок по двору.
Однажды я взобралась на окно и начала насвистывать пес¬
ню: «Врагов мы не считаем». Эрнст Тельман несколько
430
раз оборачивался, стремясь узнать, откуда идет свист. На¬
конец он улыбнулся. Я хотела еще крикнуть что-нибудь,
но вдруг надзирательница отворила дверь моей камеры и
крикнула: «Что у вас там за дела с мужчинами?» С тяже¬
лым сердцем я вынуждена была оторваться от окна. Но
мне все же удалось установить связь с товарищем Карлом
Векеном. Держась одной рукой за решетку, другой я с по¬
мощью согласованного с ним языка знаков информирова¬
ла его о событиях подпольной внутрипартийной жизни,
которые он затем передавал Эрнсту Тельману. Таким об¬
разом я передавала Эрнсту Тельману определенные сведе¬
ния, в том числе и сведения об арестованных коммунистах.
Товарищ Векен подтвердил мне, что Эрнст Тельман полу¬
чил все мои сообщения. Тельман интересовался всем, он
был благодарен за каждое сообщение других товарищей.
Этот, хотя и косвенный, контакт с Эрнстом Тельманом
придавал мне мужество и силу.
Печ. по кн.: Германии бессмертный
сын. Воспоминания об Эрнсте Тель*
мане. М., 1963, с. 416—417.
КАРЛ ВЕКЕН
ТЕДДИ ЗДЕСЬ!
В корпусе «С» следственной тюрьмы Моабит, в полупод¬
вальном этаже, слева от входа находилась камера для осо¬
бо опасных преступников. Дверь камеры — бронирован¬
ная и с двумя замками, а на окнах двойная решетка.
В этой камере провел несколько лет в одиночном заключе¬
нии товарищ Тельман.
А 19 февраля 1934 года в Моабитскую тюрьму, в тот
же корпус «С», доставили и меня, с кровавыми рубца¬
ми на спине от гестаповских хлыстов. Моя камера за
номером СП-400 вторая от входа, справа, но на третьем
этаже.
431
Едва только дежурный захлопнул за собой дверь, как
слева раздался стук. Какой-то заключенный спраши¬
вал: «Кто ты?» Я простучал свое имя и был несказанно
удивлен, когда узнал, что мой сосед — товарищ, с кото¬
рым мы не раз встречались на собраниях, учитель Сван-
тис.
Следующее переданное через стенку сообщение еще
больше меня удивило: «Тедди здесь!» Я находился в од¬
ной тюрьме с мужественным вождем нашей партии.
Уже на следующее утро мне удалось его увидеть. Вет¬
ви липы скрывали мое окно от часового, стоявшего на
другом конце двора, но, правду сказать, я и не думал о
том, что нарушаю одно из наиболее строгих правил тю¬
ремной дисциплины: «Не выглядывать из окна». Обходя
двор в третий раз, Тедди заметил меня. Я поднял кулак.
Он в свою очередь тоже поднял руку, как бы для того,
чтобы почесать голову, и при этом на какие-то две секун¬
ды тоже сжал пальцы в кулак. «Держись, товарищ!» — эти
слова, вероятно, одновременно пришли нам обоим на ум.
По крайней мере, лицо его просветлело, а большие голу¬
бые глаза дружески заулыбались.
Товарищу Тельману разрешалось дважды в день выхо¬
дить на прогулку. Едва он появлялся во дворе, как его
взгляд устремлялся к моему окну, и мы снова и снова об¬
менивались приветствием. Тельман делал вид, что отма¬
хивается от мух, и при этом каждый раз сжимал руку в
кулак.
Часто бессонными ночами я мысленно видел перед со¬
бой Тедди в его одиночной камере с двойными решетками
па окнах. И я уверен, что и он думал порой о своем юном
товарище по заключению. Правда, он едва ли мог меня
рассмотреть, но мой сжатый кулак являлся для него как
бы символическим приветствием от миллионов коммуни¬
стов всего мира.
Так продолжалось восемь месяцев, после чего начались
мои странствия. Лагеря, тюрьмы, неудачный побег, закон-
432
пившийся авиационной катастрофой и моим тяжелым ра¬
нением, и, наконец, еще четыре года концлагеря.
Но где бы я ни был, передо мной всегда был товарищ
Тельман. Я видел его, исхудавшего, но гордого и смелого,
твердой, решительной походкой мерившего тюремный
двор. Его взор всегда был устремлен вперед, словно он ви¬
дел перед собой ясную цель — нашу конечную победу!
<1еч. по кн.: Всё — даже свою
жизнь! М., 1983, с. 26—27.
РУДОЛЬФ ЛЕОНГАРД
УЗНИК
Томится узник в камере угрюмой
Шесть долгих лет, шесть лет
подряд.
Шаги тюремщиков за дверью
прозвучат —
И снова тишина: ни голоса, ни
шума,
Ни слова от друзей. И медленно
ползет
Тюремный день за днем, а там —
за годом год.
Молчат, молчат глухие стены
зданья,
И лампочка молчит под потолком,
И номер камеры, прибитый над
глазком...
Предательское, черное молчанье.
И все же ни одно из всех людских
имен
Сегодня так над миром не
грохочет,
$33
Как имя узника, того, что днем
и ночью
В тюремное молчанье погружен.
Оно гремит слышней набатных
звонов,
Оно зовет в листовках со стены.
К этой камере глухой устремлены
Умы, сердца и взоры миллионов.
И в одиночке он не одинок —
мы с ним.
Он гордо возвышается над веком.
И молкнут судьи перед человеком,
Которого они сочли немым.
Будя людей призывами своими,
Он ясный путь указывает нам.
И, рано просыпаясь по утрам,
Мы первым произносим это имя:
— Тельман!
Концлагерь, Верне, 1939
Пен. по кн.< Всё — даже свою
жизнь! М., 1983, с. 27—29,
ВАЛЬТЕР БАРТЕЛЬ
УБИЙСТВО
Август 1944 года. Победоносная Советская Армия на¬
носила фашистам одно поражение за другим. Советские
бойцы приближались к германской границе. Было ясно,
что недалек тот день, когда окончательно рухнет крова¬
вый гитлеровский режим. Но главари нацистов стреми¬
лись увлечь за собой в пропасть весь немецкий народ.
Специальные подразделения эсэсовцев подрывали мосты,
газовые магистрали, водопровод, электростанции, уничто¬
жали транспорт и запасы продовольствия. Позже, во вре-
434
мя штурма Берлина, нацисты затопили водой тоннели ме¬
тро — там погибло много стариков, женщин, детей, искав¬
ших убежища от бомбардировок. Задыхаясь от бессильной
ярости, гитлеровцы делали все, чтобы оставить после себя
одни развалины и пепел.
Сознавая, что их последний час уже близок, фашист¬
ские главари решили расправиться с вождем немецких
рабочих. Они хорошо понимали, что в Германии, осво¬
божденной от ига нацизма, Эрнст Тельман укажет
своим соотечественникам путь к мирной, счастливой
жизни.
Известно, что Тельмана под конвоем вооруженных до
зубов гестаповцев перевезли из Баутцена в концентраци¬
онный лагерь Бухенвальд. Свидетели, бывшие узники это¬
го лагеря смерти, рассказали впоследствии, как было со¬
вершено подлое убийство.
17 августа 1944 года во второй половине дня позвони¬
ли из комендатуры лагеря и приказали подготовить печи
крематория. После 6 часов вечера появилось двое эсэсов¬
цев — Хофшульте и Отто,— которые недолго совещались
о чем-то с обоими командофюрерами. Около 8 часов всех
заключенных, работавших в крематории, загнали в подвал
здания и заперли. О том, что произошло дальше, расска¬
зал свидетель Згода:
«Я выбрался через отдушину из подвала и проник во
двор крематория. Там я спрятался за кучей шлака. Я ви¬
дел, как в крематорий один за другим прибывали эсэсов¬
ские начальники: оберштурмфюрер СС Густ, обершарфю-
рер СС Барнштедт, лагерный врач гауптштурмфюрер СС
Шидлауски, обершарфюрер СС Бергер и унтершарфюрер
Штоппе. Эсэсовцы находились все это время в канцелярии
крематория и оттуда часто выходили во двор: очевидно, по¬
смотреть, не приехала ли ожидаемая машина. Несколько
раз звонил телефон.
В ноль часов десять минут оба командофюрера крема¬
тория выбежали и отворили ворота, через которые во двор
435
въехала большая легковая машина. Из нее вышли трое в
штатском. Было ясно, что двое из них конвоируют третье¬
го, находившегося между ними. Этим третьим был высо¬
кий, широкоплечий человек, обритый наголо. Я заметил
это, так как он был без шляпы.
Тем временем все эсэсовцы вышли во двор и встали
по обе стороны от входа в крематорий. Конвоиры пропу¬
стили заключенного вперед. Как только он, миновав жи¬
вой коридор, вошел в крематорий, оттуда донеслись три
выстрела.
Сразу же после этого все эсэсовцы и оба штатских во¬
шли в крематорий и заперли двери. Спустя примерно три
минуты прозвучал четвертый выстрел.
Прошло еще 20—25 минут, и во дворе появились Хоф-
шульте и Отто.
— Знаешь, кто это был? — спросил Хофшульте у Отто.
— Еще бы! Главарь коммунистов, Тельман, вот кто! —
ответил тот.
Вскоре ушли двое конвоиров в штатском, а с ними и
остальные эсэсовцы. Тем же способом, что и прежде, я про¬
брался назад, в свой подвал. Вычищая на следующее утро
печь крематория, я нашел там оплавившиеся карманные
часы. По цвету пепла в печи было видно, что убитого сожг¬
ли прямо в одежде...»
Нацисты так и не отважились провести открытый суд
над Тельманом. Они были слишком трусливы, для того
чтобы признаться в содеянном убийстве. Они надеялись
скрыть свое преступление, распространив лживое сообще¬
ние, будто бы Тельман погиб во время налета англо-аме¬
риканской авиации.
Когда узники Бухенвальда узнали о подлом убийстве
вождя немецкого рабочего класса, они решили, невзирая на
опасность, торжественно почтить память Тельмана. Траур¬
ное собрание готовилось в глубокой тайне. Одно из поме¬
щений в подвале дезинфекционного отделения украсили
черной и красной материей, повесили в траурном обрамле-
436
нии портрет Тельмана. С опасностью для жизни товарищи
раздобыли в оранжерее цветы. Так бесстрашные антифа¬
шисты отдали последние почести Тельману. Прощальное
слово признес ветеран рабочего движения Роберт Зиверт.
Тихо звучала музыка, и, подняв сжатые кулаки, заклю¬
ченные минутой молчания почтили память своего друга и
вождя — Эрнста Тельмана.
С глубокой скорбью писал Георгий Димитров Вильгель¬
му Пику: «Погиб великий вождь немецких коммунистов.
Но коммунистическая партия должна жить, и она будет
жить, до конца выполняя свою освободительную миссию.
Выше голову, мои немецкие друзья! Мужество, мужество
и еще раз мужество!»
На горе Эттерсберг, в бывшем концентрационном лаге¬
ре Бухенвальд, сейчас установлена мемориальная доска с
надписью:
«Вечная слава великому сыну немецкого народа, вождю
немецкого рабочего класса Эрнсту Тельману, убитому фа¬
шистами на этом месте 18 августа 1944 года».
Сотни тысяч людей изо всех уголков мира каждый год
приходят сюда, чтобы почтить память великого борца.
Печ. по кн.: Всё — даже свою
жизнь! 1983, с. 29—33.
ЯН ВИНЕКЕ
ГАМБУРГ
ЧТИТ ПАМЯТЬ
СВОЕГО ЛУЧШЕГО СЫНА
«Я горд тем, что рожден в портовом городе мирового
значения — в Гамбурге». Эти слова Эрнст Тельман написал
в фашистском застенке.
Эрнст Тельман любил свой родной город Гамбург. Да¬
же тогда, когда деятельность Тельмана в качестве Предсе¬
437
дателя Коммунистической партии Германии все сильнее
связывала его с Берлином, он сохранял за собой свою гам¬
бургскую квартиру и поддерживал связи с гамбургскими
рабочими. Он никогда не забывал, откуда вышел и чему
обязан формированием своей личности.
Как чтят в наши дни прогрессивные силы Гамбурга па¬
мять своего лучшего сына? Насколько живо в умах и серд¬
цах рабочих и молодежи нашей страны то, что завещал им
на будущее Эрнст Тельман?
На смене веков в одном из районов Гамбурга, в Эппендор-
фе, был построен огромный жилой дом. Как носовая часть
крупного корабля, возвышается он над прилегающими
улицами. Этот дом хорошо известен в Советском Союзе.
В одну из квартир этого дома на втором этаже вселилась в
конце 1929 года семья Тельман. Эрнст Тельман прожил
здесь три с половиной года до своего ареста 3 марта 1933
года. Хозяйкой квартиры осталась Роза Тельман. В 1940
году вместе со своей дочерью Ирмой она переехала в Зин-
ген, город на юге Германии. Летом 1943 года во время од¬
ного из тяжелых налетов английской авиации на рабочие
кварталы Гамбурга бомбами была разрушена квартира
коммуниста Энглера. Роза Тельман приютила семью Энг¬
лера в своем доме.
В мае 1944 года Роза Тельман и ее дочь Ирма были аре¬
стованы фашистами и заключены в концентрационный ла¬
герь Равенсбрюк. В 1945 году они были освобождены из
него частями Советской Армии. После освобождения они
стали жить в восточном секторе Берлина, который являет¬
ся сегодня столицей Германской Демократической Респуб¬
лики. Личные вещи семьи были перевезены в Берлин из
Гамбурга. Обстановка кабинета Эрнста Тельмана нашла
позже окончательное место хранения в Музее немецкой
истории на главной улице Берлина — Унтер-ден-Линден.
С последних лет войны и до сегодняшнего дня комму¬
нисты Гамбурга берегли бывшую квартиру семьи Тельман
как драгоценное сокровище.
438
Через некоторое время после разгрома гитлеровского
режима коммунистическая фракция гамбургского парла¬
мента выступила с требованием назвать одну из улиц Гам¬
бурга именем Эрнста Тельмана. Социал-демократическая
фракция поддержала это требование, и 16 апреля 1946 го¬
да, в день 60-летия Эрнста Тельмана, одна из улиц вблизи
Гамбургского порта была названа его именем. 18 августа
1946 года, в день второй годовщины убийства Эрнста Тель¬
мана, по инициативе КПГ на стене дома, где жил Тельман,
была торжественно открыта мемориальная доска. С тех пор
каждый год, даже в тяжелые времена после 17 августа
1956 года, когда правительство Аденауэра запретило дея¬
тельность КПГ, перед этим домом в дни рождения и убий¬
ства Эрнста Тельмана собирались его соратники вместе с
новыми поколениями коммунистов и антифашистов, чтобы
почтить память великого вождя рабочего класса и выра¬
зить свою решимость непреклонно продолжать борьбу
Эрнста Тельмана за мир, демократию и социализм, за
дружбу с Советским Союзом.
Во время «холодной войны» руководимое ХДС гамбург¬
ское правительство приняло на волне антикоммунистиче¬
ской истерии решение переименовать улицу Тельмана. Мо¬
лодые коммунисты делали на новых уличных табличках
привычную надпись: «Улица Эрнста Тельмана». Многие
товарищи были брошены за это ХДСовским правительст¬
вом на долгие недели в тюрьму.
Значительным событием в жизни рабочего движения
Федеративной республики и всего мирового коммунистиче¬
ского движения явилось создание Германской коммунисти¬
ческой партии 25 сентября 1968 года. В самом начале
своей деятельности партия провозгласила, что основой ее
действий является верность революционным традициям ра¬
бочего движения. В этом плане ГКП поставила перед со¬
бой задачу ознакомления рабочих и молодежи нашей стра¬
ны, а также иностранных гостей Гамбурга с богатейшим
наследием Эрнста Тельмана. Решением этой почетной за¬
439
дачи молодая партия занялась уже в первые недели своего
существования. На помощь ей пришел счастливый случай.
На первом этаже дома, где раньше жил Эрнст Тельман,
в середине ноября 1968 года сдавалась в аренду сапожная
мастерская. Мастерская располагалась непосредственно
под находившейся на втором этаже квартирой, где прожи¬
вала семья Тельман. У мастера Эмке, проработавшего в
этой мастерской 50 лет, чинили обувь и члены семьи Тель¬
ман. Иногда Эрнст Тельман беседовал с мастером, инте¬
ресовался проблемами, волновавшими владельца мастер¬
ской.
И вот владельцами пустовавшей мастерской стали
гамбургские коммунисты, чтобы воплотить в жизнь свой
замысел и организовать здесь место памяти Эрнста Тель¬
мана.
В июне 1969 года был образован Совет мемориала
Эрнста Тельмана В него вошли бывшие соратники Тель¬
мана, руководители ГКП, в том числе и Председатель пар¬
тии товарищ Герберт Мис, борцы антифашистского соп¬
ротивления, представители Социалистической немецкой
рабочей молодежи и марксистского союза студентов
«Спартак». Почетными членами Совета стали Ирма Га¬
бель-Тельман и Пьер Кальдор из Парижа, бывший сотруд¬
ник Международного комитета за освобождение Тельмана,
действовавшего в 30-е годы. Образование Совета явилось
значительным достижением коммунистического и рабоче¬
го движения нашей страны. Это и его заслуга, что в Гам¬
бурге был создан известный сейчас во всем мире ме¬
мориальный музей жизни и деятельности Эрнста Тель¬
мана.
Музей был открыт 18 августа 1969 года, в день 25-й
годовщины убийства Эрнста Тельмана. В демонстрации и
митинге, посвященном открытию, приняла участие деле-
1 Ян Винеке — сопредседатель Совета мемориального музея
Эрнста Тельмана.
440
гация борцов антифашистского сопротивления из Герман¬
ской Демократической Республики.
Осенью 1975 года представилась возможность увели¬
чить площадь выставочных помещений музея и пополнить
его результатами новых исследований жизни и деятельно¬
сти Тельмана. На 29 витринах и 31 стенде демонстрирует¬
ся свыше 500 экспонатов: рукописные и фотографические
документы, газеты того времени, журналы и брошюры,
плакаты и рисунки. Экспозиция дает представление не
только о прошедшем периоде истории. Она ставит вопро¬
сы, затрагивающие проблемы нашего времени, и дает им¬
пульсы мышлению политической борьбы наших дней.
Широкая программа проводимых музеем мероприятий
включает также организацию докладов и демонстрацию
кинофильмов.
' 16 апреля 1969 года в присутствии делегаций КПСС,
СЕПГ, компартий Франции и Дании значительно расши¬
ренная экспозиция мемориального музея была открыта
для посетителей из ФРГ и других стран.
Мемориальный музей Эрнста Тельмана, один из нем¬
ногих в ФРГ музеев, посвященных выдающимся предста¬
вителям рабочего движения, превратился за годы своего
существования из скромной выставки в подлинно народ¬
ный университет. Посетители из ФРГ и из зарубежных
стран, число которых постоянно растет, могут познако¬
миться в музее с жизнью и деятельностью Эрнста Тель¬
мана, а также с важнейшими событиями из истории гер¬
манского и международного рабочего движения.
Если за первые 10 лет существования музея в 70-е го¬
ды его посетило всего 30 тысяч посетителей из ФРГ и дру¬
гих стран, в том числе из СССР, то в 1983 и 1984 годах
число посетителей достигало ежегодно 15 тысяч. Расту¬
щий интерес к жизни и деятельности Эрнста Тельмана
проявляет молодое поколение нашей страны. Значитель¬
ную часть посетителей музея составляют молодежные
группы и целые школьные классы, приходящие вместе
441
с учителями. В 1984 году мы приветствовали в Доме Тель¬
мана 4 тысячи посетителей из 41 страны мира. Среди этой
группы значительную часть составляют посетители из
СССР — 3300 человек. Это также является свидетельством
того, какое уважение питают к памяти Эрнста Тельмана
трудящиеся Страны Советов и партия Ленина.
Прошло уже 29 лет со дня принятия позорного акта,
отнявшего в 1956 году у гамбургской улицы Эрнста Тель¬
мана ее почетное имя. Годы не заглушили требования ис¬
править эту несправедливость и снова присвоить одной
из 7800 улиц Гамбурга имя Тельмана. К этому требова¬
нию присоединялись также и многие зарубежные гости
нашего города.
В 1984 году Совет мемориального музея Эрнста Тель¬
мана вновь выступил с инициативой, призванной подкре¬
пить это требование. В связи с 40-й годовщиной убийства
Эрнста Тельмана и приближающимся 100-летием со дня
его рождения Совет обратился к правительству и парла¬
менту Гамбурга с требованием «присвоить имя Эрнста
Тельмана соответствующей его значению представитель¬
ной улице или такой же площади».
Свыше 5 тысяч граждан ФРГ и других государств,
представителей различных политических взглядов и миро¬
воззрений, поддержали это требование сбором подписей
под ним. Несколько месяцев спустя эта акция, поддержан¬
ная социал-демократическими фракциями парламента,
увенчалась успехом, несмотря на ожесточенное сопротив¬
ление ХДС.
9 апреля 1985 года рабочие города Гамбурга удалили
с домов на одной из площадей таблички с надписью «Ке-
гельхофплац» и прикрепили новые — с именем Эрнста
Тельмана. На эту площадь члены семьи Тельман смотре¬
ли из окон своей квартиры. В 20-е и 30-е годы площадь
часто служила местом проведения митингов гамбургских
рабочих. Эрнст Тельман выступал перед ними. И вот эта
площадь, расположенная в центре рабочих кварталов,
442
площадь, прямо к которой обращен фасад мемориального
музея Эрнста Тельмана, получила самое достойное ее имя
из всех возможных.
В день 99-летия Эрнста Тельмана, 16 апреля 1985 года,
па площади его имени собралась многотысячная демонст¬
рация. Массовый антифашистский митинг открыл еще од¬
но место вечной памяти Эрнста Тельмана.
СОДЕРЖАНИЕ
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 1
Э. ХОНЕККЕР. СЛОВО О ТЕЛЬМАНЕ 3
Г. М И С. НАШЕ ОБЩЕЕ НАСЛЕДИЕ Ц
X. ШМИТТ. В ДУХЕ ТЕЛЬМАНА — ЗА МИР. ДЕМОКРАТИЮ И
СОЦИАЛИЗМ! 15
Э. Тельман. РЕЧИ И СТАТЬИ 21
УРОКИ ГАМБУРГСКОГО ВОССТАНИЯ 23
7 НОЯБРЯ — НОВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭПОХА. К 8-й годовщи¬
не Великой Октябрьской социалистической революции 34
МОСКОВСКОЕ ВОССТАНИЕ 1905 ГОДА 45
9 НОЯБРЯ 1918 ГОДА —ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ГЕРМАНСКОЙ РЕВО¬
ЛЮЦИИ 50
ДЕСЯТЬ ЛЕТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ ГЕРМАНИИ 57
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА И ЗАДАЧИ ПАРТИИ. Из докла¬
да на XII съезде Коммунистической партии Германии. 10 июня
1029 года 62
КП ГЕРМАНИИ ПОСЛЕ ВЫБОРОВ В РЕЙХСТАГ 73
ПРОВОКАЦИЯ НАЦИСТОВ ПЕРЕД ДОМОМ ИМ. КАРЛА ЛИБ¬
КНЕХТА И НЕКОТОРЫЕ УРОКИ 85
ИЗ ДОКЛАДА НА ПЛЕНУМЕ ЦК КПГ. 7 февраля 1933 года 95
Э. Тельман. ПИСЬМА 111
ПИСЬМА РОДНЫМ И БЛИЗКИМ ЦЗ
ОТВЕТ НА ПИСЬМА ТОВАРИЩА ПО ТЮРЕМНОМУ ЗАКЛЮЧЕ¬
НИЮ 184
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ЭРНСТЕ ТЕЛЬМАНЕ 223
Г. ДИМИТРОВ. ЭРНСТ ТЕЛЬМАН 225
В. ПИК. ПАМЯТИ ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА. К 60-летию со дня
рождения 227
444
М. РЕЙМА Н. ОН ЧАСТО БЫВАЛ У РУРСКИХ РАБОЧИХ 232
И. ТЕЛЬМАН. ВОСПОМИНАНИЯ О МОЕМ ОТЦЕ 237
Г. М А Л Е. «ЭТО ТЫ ХОРОШО СДЕЛАЛ, МАЛЫШ» 330
Р. Ц А Н. ОН НАСТОЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК! 338
А. А Б У Ш. ОН ПОЛИТИЧЕСКИ ВОСПИТАЛ КОММУНИСТОВ МО¬
ЕГО ПОКОЛЕНИЯ 341
Г. Г У Н Д Е Л А X. ВМЕСТЕ С ЭРНСТОМ ТЕЛЬМАНОМ В ГАМ¬
БУРГЕ 359
Г. БОРМАН. КАК БЫЛ УБИТ МАЛЕНЬКИЙ ТРУБАЧ 367
П. ПЕТЕРСОН. УРОК СКРОМНОСТИ 373
X. ФИНК. ВАЖНАЯ РЕЧЬ ТЕЛЬМАНА ПЕРЕД ГАМБУРГСКИМИ
РАБОЧИМИ В ОКТЯБРЕ 1928 ГОДА 377
М. ЭШЕ. «РАЗБЕЙТЕ ОКОВЫ, ОСВОБОЖДАЙТЕСЬ!» 381
Э. ВЕЙНЕРТ. ЭРНСТ ТЕЛЬМАН—РАБОЧИЙ СРЕДИ РАБО¬
ЧИХ 384
М. К Л У Ч И Н С К А Я, ОН ЖИЛ У НАС 386
я.’: Б У Л А Н Ж Е. БОЛЬШОЙ МИТИНГ С УЧАСТИЕМ ЭРНСТА
ТЕЛЬМАНА В НЮРНБЕРГЕ В 1932 ГОДУ 389
О. ШРЕЙБЕР. САМОЕ КОРОТКОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ТЕЛЬМАНА
НА МИТИНГЕ 399
Э. ГЛ ЮКА УФ. ЗА НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ УЛИЦА БЫЛА ОЧИ¬
ЩЕНА ОТ ФАШИСТОВ 404
Г. ДЮ НО В. ФАШИСТАМ НЕ УДАЛОСЬ НАЙТИ НИ ОДНОГО
УЧАСТНИКА 407
А. БУХМАН. ОН ПОСТОЯННО ВСЕЛЯЛ В НАС НОВЫЕ СИЛЫ 411
Р. ТЕЛЬМАН. ИВ ТЮРЬМЕ ВМЕСТЕ С НАРОДОМ 414
Э. ДАУБ. С ЭРНСТОМ ТЕЛЬМАНОМ В ГЕСТАПОВСКОМ ЗА¬
СТЕНКЕ 429
К. В Е К Е Н. ТЕДДИ ЗДЕСЬ! 431
Р. ЛЕОНГАРД. УЗНИК 433
В. БАРТЕЛЬ. УБИЙСТВО 434
Я. В И НЕКЕ. ГАМБУРГ ЧТИТ ПАМЯТЬ СВОЕГО ЛУЧШЕГО
СЫНА 437
T31
Тельман Э.
Речи и статьи. Письма. Воспоминания об Эрнсте
Тельмане / Под общ. ред. В. С. Рыкина. Пер. с
нем.— М.: Политиздат, 1986.— 445 с., ил.
Эта книга посвящена памяти выдающегося деятеля герман¬
ского и международного коммунистического и рабочего движения
Эрнста Тельмана. В нее включены ряд его основных речей и ста¬
тей, письма жене и дочери, ответ на письма товарища по тюрем¬
ному заключению, воспоминания об Эрнсте Тедьмане родных и
близких, соратников по борьбе.
Книга открывается вступительными статьями Генерального
секретаря ЦК СЕПГ, Председателя Государственного совета ГДР
Э. Хонеккера, Председателя ГКП Г. Миса, Председателя СЕПЗБ
X. Шмитта. Рассчитана на самые широкие круги читателей.
Т
0903000000-102
079 (02)-86
66.61 (4Г)
ЗК5
КБ—38—13—85
ЭРНСТ ТЕЛЬМАН
РЕЧИ И СТАТЬИ. ПИСЬМА.
ВОСПОМИНАНИЯ
ОБ ЭРНСТЕ ТЕЛЬМАНЕ
Перевод основных материалов
с немецкого
В. Гречишкиной, Г. Ковганкина,
В. Логинова, И. Шматова
Заведующий редакцией А. В. Никольский
Редактор И. П. Башкирова
Младший редактор О. В. Петрова
Художник Е. А. Крылов
Художественный редактор Е. А. Андрусенко
Технический редактор О. В. Лукоянова
ИБ № 5623
Сдано в набор 24.10.85. Подписано в печать 09.01.86. Формат 70xl08V32.
Бумага типографская № 1. Гарнитура «Обыкновенная новая». Печать вы¬
сокая. Усл. печ. л. 20,30. Усл. кр.-отт. 21,26, в суперобложке 21,61.
Уч.-иЗд. л. 20,51. Тираж 100 тыс. экз. Заказ 1204. Цена 1 руб., в супероб¬
ложке 1 р. 10 к.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7,
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
103473, Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.