илли ЕДЕЛЬ
ЭРНСТ
ТЕЛЬМАН
ПОЛИТИЧЕСКАЯ
БИОГРЛфИЯ
С предисловием.
ВИЛЬГЕЛЬМА ПИКА
и речью, посвященной памяти
Эрнста Тельмана, произнесенной
ВАЛЬТЕРОМ УЛЬБРИХТОМ
18 августа 1949 года
Перевод с немецкого
М.О. ЧЕЧАНОВСКОГО
Второе издание
И Л
ИЗ ДАТЕЛЬСТ ВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва —19 5 5

WILLI BREDEL
Ernst Thalmann
Beitrag
zu einem politischen
Lebensbild
Dietz Verlag Berlin
1953

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Предлагаемая вниманию советского читателя книга
немецкого писателя антифашиста Вилли Бределя
является первой попыткой воссоздать образ одного из
лучших сынов германского народа — Эрнста Тельмана.
Испытанный руководитель Коммунистической партии
Германии и германского рабочего класса, Эрнст Тельман
сыграл большую роль в истории германского народа.
В своей книге Вилли Бредель рассказал читателям об
упорной и настойчивой борьбе Эрнста Тельмана за
интересы рабочего класса, за укрепление Коммунистической
партии Германии, за создание массовой, революционной
партии нового типа, выковывавшейся в борьбе с правыми
и «ультралевыми» фракционерами. Автор на примерах
показал, как Тельман боролся за национальное и
социальное освобождение рабочего класса против империалистов
и фашистов, как он разъяснял рабочим подлинную
сущность предательской политики лидеров германской социал-
демократии, являвшихся агентами германских и
англоамериканских империалистов в рабочем движении. В
книге рассказывается о Гамбургском восстании 1923 года, во
время которого, как указывает автор, рабочие поняли, что
они могут побеждать. В ней подробно излагаются также
все обстоятельства, связанные с кровавой расправой
германского фашизма с пламенным борцом за дело
освобождения трудящихся Германии; в частности, разоблачена
лживая версия гитлеровцев о том, будто Тельман погиб
во время воздушного налета на концлагерь Бухенвальд.
3

Советский читатель с большим интересом прочтет эту
книгу, которая даст ему возможность ознакомиться с
жизнью и борьбой верного ученика Ленина и Сталина —
Эрнста Тельмана, отдавшего всю свою жизнь делу
борьбы за освобождение германского народа от цепей
капиталистического рабства, за свободную демократическую
Германию.
Перевод книги сделан с 7-го, просмотренного и
дополненного немецкого издания, вышедшего в Берлине
в 1953 году.
Издательство дало к книге несколько иллюстраций,
взятых из книги дочери Эрнста Тельмана — Ирмы
Вестер-Тельман (V е s t е г-Т h а 1 m a n п Irma, Erinne-
rungen an meinen Vater. Eingeleitet von Wilhelm Pieck,
Berlin, 1954).

ПРЕДИСЛОВИЕ
О конце августа 1944 года эсэсовские бандиты по при-
D казанию Гитлера — Геринга убили Эрнста Тельмана.
Одиннадцать с половиной лет он томился в одиночном
заключении в нацистских застенках. Во всем мире
рабочие, крестьяне, молодежь и интеллигенция связывали
имя Эрнста Тельмана с борьбой, которую вели против
варварского режима гитлеровцев антифашисты в
Германии и других странах. Тельман стал воплощением
последовательного и неустрашимого сопротивления кровавому
господству гитлеровских банд.
Кто же такой Эрнст Тельман? С каждым годом
становится все меньше людей, сохранивших в памяти живой
облик вождя германского пролетариата Эрнста Тельмана.
Выросло новое поколение, которое едва ли знает о жизни
и борьбе Эрнста Тельмана, подлинного народного
трибуна, больше того, — что он был заключен в тюрьму и убит
гестаповцами.
Вилли Бредель, гамбургский писатель, поставил своей
целью в книге, посвященной памяти Эрнста Тельмана,
рассказать трудовому народу о жизни этого сына
гамбургского пролетариата.
Эрнст Тельман был агитатором и борцом за социализм,
обладавшим высокими политическими и человеческими
достоинствами. Именно этим объясняется его быстрый
рост, тот факт, что он стал председателем
Коммунистической партии Германии, популярным вождем трудового
народа. Он упорно и непримиримо боролся против угнета-
5

телей и эксплуататоров трудящихся, представителей
реакции, юнкеров, магнатов крупной 'промышленности и
их агентуры в рядах рабочего класса. В своих
выступлениях и статьях он всегда показывал неразрывную связь
между демагогией Гитлера и классовыми
эксплуататорскими интересами германских монополистов. Именно в
разоблачении сущности гитлеровской политики,
заключавшейся в подготовке новой войны, Тельман видел наиболее
важную задачу революционных социалистов.
Эрнст Тельман понимал также, что в борьбе против
фашизма рабочее движение сможет достигнуть успеха
лишь при условии сплоченности и наличия единого
руководства. «Необходимо протянуть братскую руку социал-
демократическим рабочим», — постоянно напоминал он.
Неутомимо боролся он в партии и в массовых
организациях за единство действий всех трудящихся против
фашизма. Только единый фронт против фашизма мог
гарантировать немецкому народу мир.
Когда гитлеровская банда разгромила пролетарские
организации и стала охотиться за партийными и
профсоюзными активистами, к ней в руки попал также и Эрнст
Тельман. Геббельсовская пресса торжествовала. Она
вопила о том, что будет организован необычайный судебный
процесс, в результате которого коммунизм в Германии
будет совершенно уничтожен. Но процесс так и не
состоялся. В строжайшей изоляции, оторванный от своих
товарищей по заключению, предоставленный самому себе,
Эрнст Тельман вел достойную изумления борьбу против
нацистской юстиции, против всех попыток фашистов
сломить его физически и духовно. Все старания нацистских
бандитов поставить на колени честного, гордого вождя
рабочего класса Эрнста Тельмана разбились о его
несокрушимую волю. Когда в 1941 году гестаповцы пришли в
камеоу к Тельману с известием о нападении Германии на
Советский Союз, он только бросил им в лицо: «Сталин
свернет Гитлеру шею!»
6

Спустя три года Эрнст Тельман был убит. Но из
страха перед популярностью Тельмана среди трудящихся масс
убийцы не осмеливались открыто признать факт
совершенного ими преступления. Зрнст Тельман пал от руки
убийцы, однако то, что он создал за десятилетия своей
профсоюзной и политической деятельности, продолжает
жить. Живет Социалистическая единая партия, живет
массовая организация единых свободных профсоюзов, живет
мужественный образ Тельмана, пример для всех борцов
против фашизма и империализме, растет стремление к
социализму.
Мы благодарны Вилли Бределю за его труд,
посвященный памяти Эрнста Тельмана, который мы
рекомендуем для тщательного изучения каждому немецкому
трудящемуся и в особенности немецкой молодежи.
Август 1948 года.
Вильгельм Пик.

полной изоляции от внешнего мира. Одиннадцать с
половиной лет он был, можно сказать, замурован в четырех
стенах одиночки, подвергаясь издевательствам и пыткам.
Однако ни гестапо, ни болтовня о мнимой «мощи
гитлеровского государства», «и даже сообщения о временных
успехах германских ©ойск во Франции, на Балканах, на
Украине не могли поколебать глубокой убежденности
Тельмана в безусловной победе Советского Союза и
прогрессивных сил. Когда гестаповский советник на основе
сообщений тогдашней германской прессы вздумал
высказать свои «пророчества» насчет поражения Советского
государства, Эрнст Тельман ответил ему только:
«Советский Союз существует уже двадцать лет. Третья империя
столько не просуществует». В те дни, когда гитлеровская
армия стояла под Москвой и Ленинградом, один из
охранников гестапо с издевкой спросил Тельмана: «Ну, что вы
окажете теперь? Советская Россия уже уничтожена!» —
«Сталин свернет Гитлеру шею!» — последовал краткий
ответ Тельмана.
В то время как Пауль Лебе и Зеверинг
капитулировали перед Герингом и за свои услуги награждены были
пенсией, Тельман был непоколебим. Его жизнь служила
образцом не только для немецких рабочих; своим
мужеством он воодушевлял также героических бойцов
батальона имени Тельмана в Испании, сражавшихся против
германских интервентов и испанских фашистов.
Кто имел счастье работать вместе с Эрнстом
Тельманом, знает, что Эрнст Тельман был другом простого
человека, другом бедного люда, другом трудящихся. Уже с
детских лет он должен был сам зарабатывать на жизнь.
Работая портовым грузчиком, он на себе познал всю
тяжесть труда, но именно поэтому такие тесные узы
связывали его с пролетариатом. Шестнадцати лет Эрнст
Тельман уже вступил в социал-демократическую партию и
стал, кроме того, членом свободного профсоюза. С
юношеского возраста он активно боролся против германского
империализма. В 1908 году он вошел также <в
антимилитаристский юношеский кружок. Тогда в гамбургской
верфи «Блом унд Фосс» стоял на якоре линейный корабль
«Карл Великий». Молодежь, входившая в
антимилитаристский кружок, написала листовки, в распространении
которых на корабле активное участие принимал и юный
Тельман. 4 августа 1914 года Эрнст Тельман выступил
Ю

перед рабочими Гамбурга против социал-демократов,
голосовавших за военные кредиты. Находясь уже на фронте,
он наладил связь со своими гамбургскими друзьями и
получал от них листовки левых социал-демократов, которые
он распространял среди солдат. Будучи рабочим
гамбургского транспорта, Эрнст Тельман уже с молодых лет
избирается доверенным лицом в профсоюз и становится
верным другом гамбургских пролетариев. Уже в 1912
году посылают они его своим делегатом на съезд
профсоюзов.
Между Эрнстом Тельманом и трудовым народом
существовала глубокая внутренняя связь, единство мыслей
и чувств. Грузчики гамбургской гавани, рабочие
берлинского Веддинга, шахтеры — все они с полным доверием
обращались со своими нуждами и заботами к Тэдди, как
они дружески его называли. Эрнст Тельман рос и
развивал свои недюжинные способности в борьбе за
идеологическое укрепление Коммунистической партии Германии
и установление более тесных связей с массами
трудящихся. Он учил партийные кадры, что подлинным борцом за
коммунизм может стать лишь тот, кто сумеет сочетать
активную, повседневную борьбу с глубоким изучением
теории Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. В 1924 году
Эрнст Тельман как уже испытанный пролетарский
руководитель избирается в Центральный комитет
Коммунистической партии Германии, а в 1925 году становится
председателем Центрального комитета Коммунистической
партии Германии.
Эрнст Тельман редко выступал с парламентскими
речами, предпочитая выступать на собраниях рабочих
гамбургских верфей, рурских горняков и берлинских
металлистов. Беседуя с простыми людьми в рабочих кварталах
Веддинга и Нейкельна, в. гамбургском порту, в
шахтерских поселках Рурской области, он заботился об
удовлетворении их нужд и выступал в защиту их требований.
Основываясь именно на этом, на глубоком знании нужд
и требований народа, Тельман мог организовывать
борьбу рабочего класса и всех трудящихся за хлеб и
повышение заработной платы, против капиталистической
эксплуатации, за лучшую жизнь народа.
После Августа Бебеля и Карла Либкнехта Эрнст
Тельман был наиболее популярным вождем германского про-
летариата, народным трибуном нового типа.
11

Если Карл Либкнехт осенью 1914 года призвал к
борьбе против империалистической войны и против стоявших
у власти военных преступников в собственной стране и
тем самым спас честь германского рабочего движения
в дни его глубочайшего падения, когда
социал-демократические лидеры голосовали за военные кредиты, то Эрнст
Тельман выковывал такую массовую партию немецкого
пролетариата,, которая могла бы руководить борьбой
против империализма и порабощения, руководить борьбой
за социализм. Лозунги Карла Либкнехта еще не стали
достоянием рабочей партии, а исходили лишь от одной
группы Спартака, являвшейся, правда, самой
дальновидной частью немецкого пролетариата. Коммунистическая
партия Германии была основана лишь 30 декабря
1918 года. Она формировалась <в обстановке
значительных внутренних трудностей. Именно Эрнст Тельман
сцементировал ее как единую партию рабочего класса,
руководящуюся теорией марксизма-ленинизма.
В Эрнсте Тельмане .воплотились славные традиции
немецкого рабочего движения —воинственный дух
борьбы времен «закона против социалистов», борьбы за
чистоту учения Маркса и Энгельса, борьбы против прусского
милитаризма, примером которой служит героическая
борьба Карла Либкнехта и бастующих рабочих на
военных заводах в 1917—1918 годах.
В своей практической деятельности Эрнст Тельман
учитывал этот драгоценный опыт, соединяя его с учением
Ленина и Сталина. Маркс и Энгельс на основе научного
социализма организовали самостоятельное рабочее
движение в Германии, которое позднее, в период
империализма, в начале первой мировой войны, было предано
лидерами социал-демократической партии. Историческая
заслуга Эрнста Тельмана заключается в том, что под его
руководством Коммунистическая партия Германии,
основанная Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург,
превратилась в революционную массовую партию, в том, что он
первый и со всей последовательностью пропагандировал
учение Ленина и Сталина в германском рабочем
движении и среди немецкого народа.
Эрнст Тельман тщательно изучал труды Маркса,
Энгельса, Ленина и Сталина. Он изучал законы
общественного развития, осваивая огромный опыт Ленина и Сталина
в области стратегии и тактики освободительной борьбы
12

рабочего класса. Понимание природы кризиса
капитализма помогло Тельману своевременно опровергнуть социал-
демократическую теорию стабилизации капитализма и
дать рабочему классу в 1929 и 1930 годах правильное
представление о развитии кризиса. Именно благодаря
основательному изучению законов империалистического
развития Эрнст Тельман смог своевременно предупредить
народ о том, что реваншистская пропаганда и расовая
дискриминация приведут Германию к войне и превратят
ее в руины.
Глубокое изучение Эрнстом Тельманом теории,
марксизма-ленинизма является для каждого активного борца
примером и образцом того, как, основываясь на учении
Ленина — Сталина, можно научиться предвидеть развитие
событий и, следуя этому учению, не сходить с
правильного пути. Необходимо отметить, что Эрнсту Тельману
принадлежит большая заслуга, заключающаяся в том, что он
марксистское учение, развитое Лениным, очищенное от
фальсификации германской социал-демократии, донес до
немецкого пролетариата и передовых слоев немецкой
интеллигенции.
За превращение партии рабочего класса в
марксистско-ленинскую партию боролся Эрнст Тельман и после
избрания его в 1925 году на пост председателя
Центрального комитета Коммунистической партии Германии. Я не
могу умолчать о том, что Эрнст Тельман, как и все
руководство Коммунистической партии Германии, не до конца
усвоил ленинскую тактику последовательной
демократической борьбы. Исправлению этих ошибок и слабых
сторон в деятельности Коммунистической партии Германии
того времени был посвящен доклад Вильгельма Пика на
конференции Коммунистической партии Германии в 1935
году.
В период Веймарской республики, когда магнаты
империалистических концернов Германии, банкиры и
крупные землевладельцы использовали свои господствующие
позиции и проводили с помощью Штреземана свою
реваншистскую политику, а социал-демократические лидеры
выражали свою преданность Гинденбургу, именно в это
время обратился Эрнст Тельман со словом правды к
немецкому народу. Он писал тогда в листовке:
«Пророчества по поводу ожидаемого
«нормального», «здорового» развития капиталистической
13

системы и мирового капиталистического хозяйства,
как это, например, объявил на Кильском съезде
социал-демократической партии Германии теоретик
германской социал-демократии Гильфердинг,
оказались смехотворными и были опровергнуты самим
ходом исторических событий. «Горы серебра на
горизонте», которые станут реальностью в
результате плана Дауэса, о чем мечтал тогдашний
руководитель германской буржуазии Штреземан, а
также золотые лучи «долларового солнца», которое
«Форвертс» обещал немецким трудящимся в
начале «эры Дауэса», — все это предстало как
сплошной обман».
Фашистская реакция готовилась к решающему удару,
с тем чтобы уничтожить остатки демократии.
Значительная часть рабочих еще находилась тогда в плену
буржуазно-парламентских иллюзий. Они еще литали надежду
на то, что смогут отстоять свои демократические права с
помощью верховного государственного суда. Эрнст
Тельман разъяснял тогда рабочим, что пока трудовой народ
не обладает еще реальной властью, одного права
свободных выборов еще недостаточно. Фашистские элементы,
используя социал-демократическое толкование так
называемой «внепартийности» буржуазного государства,
открыто захватывали одну позицию за другой. Зеверинг,
один из руководителей социал-демократии, договорился
даже до того, что предложил дать гитлеровской партии
место в правительстве. Он писал 30 апреля 1932 года в
газете «Форвертс»:
«Разве нельзя при желании дать
национал-социалистам возможность воспользоваться случаем и в нынешней
суровой обстановке осуществить свои слова на деле? Все
же -и при наличии такого желания можно, безусловно,
предположить, что ущерб, который будет нанесен
подобным экспериментом, не должен быть непоправимым».
За несколько дней до этого, 25 апреля, редакция
«Форвертса» писала:
«Отвлекаясь от государственно-правовых
соображений, было бы актом политического благоразумия
допустить национал-социалистов к власти».
10 июля 1932 года на антифашистском
объединительном конгрессе Эрнст Тельман высказался следующим
образом по поводу этой концепции социал-демократов:
14

«Было бы величайшим и бесстыднейшим
обманом внушать народным массам, будто стоит
только допустить фашистов к власти, как они
скомпрометируют себя.
Следует заклеймить и самым решительным
образом отвергнуть лозунги, пущенные в ход в свое
время Зеверингом относительно «допуска к
власти». Эти лозунги — пощечина каждому
подлинному антифашисту, равно как и речь Зеверинга,
произнесенная в Нинбурге, в которой он заверил
правительство Папена, что социал-демократы —
«истинные патриоты, воодушевленные подлинной
верой в успех своего дела». И это заявление — также
пощечина всем состоящим в
социал-демократической партии рабочим-антифашистам».
В противовес роковой капитулянтской политике
лидеров социал-демократии Эрнст Тельман провозгласил
борьбу за национальное и социальное освобождение
немецкого народа. Именно Эрнст Тельман нацелил партию на то,
что лишь путем разоблачения националистской демагогии
Гитлера и Геббельса возможен успех в борьбе против
гитлеровского фашизма. Эрнст Тельман поставил вопрос
о проведении ленинской линии во внешней политике
партии, он смело и без колебаний поставил также вопрос о
том, как осуществляется эта линия в отношении к
Версальской системе и плану Юнга. И он же дал ответ:
«Необходимо все же сказать, товарищи, что
в наших рядах существуют не ленинские
настроения, а именно: будто у нас нет оснований гордиться
нашей ролью в вопросе о Версале, ролью
единственной до сих пор партии, ведущей решительную
и справедливую борьбу за национальное
освобождение немецких трудящихся, будто в этом следует
видеть некое противоречие нашей установке в
области пролетарского интернационализма».
Далее Тельман подчеркнул, что в вопросе о
национально-освободительной борьбе колебания должны быть
быстро и полностью устранены.
С неутомимой энергией Эрнст Тельман разъяснял
трудящимся массам опасность фашизма и войны. Еще 10
июня 1929 года Тельман в своей речи указал, что никогда
еще опасность фашизма не была столь велика, и,
сославшись на фашистский переворот в Югославии, на приход
15

к власти в Польше военщины, на фашистское движение
в Австрии, отметил при этом:
«Мы видим рост фашистского движения в
Германии, его проникновение на заводы, усиление
фашистских военных организаций, увеличение
голосов, поданных за национал-социалистов во время
выборов в Саксонии. В разных странах фашизм
рвется к господству, применяя различные формы и
методы, однако всюду он выступает не только в
качестве сильнейшего орудия для подавления
рабочих, но и в роли организатора подготовки войны
против Советского Союза».
В декабре 1931 года Эрнст Тельман писал в
составленном им документе, озаглавленном <г/С обоснованию
программы национального и социального освобождения»
и предложенном Коммунистической партией Германии
трудящимся 'В качестве основы для объединения всех сил
немецкого народа:
«Мы должны разоблачать немецкий фашизм,
его авантюристскую политику безудержной
подготовки войны, травли и подготовки интервенции
против Советского Союза, развязывания
реваншистской войны».
В соответствии с духом учения Ленина и Сталина о
национальном вопросе, Тельман настаивал на том, что ни
одна нация не должна подвергаться насилию. Тельман
говорил:
<rAfы — единственная партия, борющаяся за мир,
единственная партия, которая может решить все
основные вопросы внутренней и международной
политики без захватнической войны, ...и угроз по
отношению к другим народам».
Эрнст Тельман был единственным политическим
деятелем, обладавшим подлинно национальным сознанием,
который уяснил себе, что никогда национальные интересы
немецкого народа не будут удовлетворены путем
приспособления к политике империалистических правительств
США, Англии и Франции. Знание ленинской теории
империализма помогло Тельману утвердиться в мысли, что
перед немецкой нацией откроется будущее лишь в том
случае, если немецкий народ, освободившись от
агрессивных империалистических властителей в собственной
стране, решительно пойдет по пути прогресса и дружбы с
16

Советским Союзом. Глубокая любовь к своей нации была
связана у Эрнста Тельмана с подлинным
интернационализмом, с глубокой любовью к Советскому Союзу и к
вождю советского народа и всех миролюбивых сил
мира — к товарищу Сталину. Нет ни одной речи Эрнста
Тельмана, в которой он не упоминал бы о Советском
Союзе; в своих суждениях он опирался на марксистско-
ленинскую теорию.
В то время когда Германия была потрясена
глубочайшим кризисом, Эрнст Тельман указывал трудящимся
массам на противоположность, существующую между
капиталистическими странами, с их кризисами, безработицей,
разорением трудового крестьянства, и Советским Союзом,
в котором ликвидирована безработица, ведется
строительство новых гигантских предприятий в
промышленности и сельском хозяйстве, указывал на торжество
социализма в СССР в результате осуществления пятилетнего
плана в четыре года. Эрнст Тельман являлся великим
глашатаем правды о Советском Союзе. С горячим
воодушевлением стремился он убедить немецкий народ в
том, что единственно возможным путем к счастливому
будущему является крепкая и тесная связь со страной
прогресса, с Советским Союзом. В 1932 году, когда
травля против Советского Союза усилилась, Тельман
говорил:
«Мы знаем страну, где нет никакого фашизма,
где было бы немыслимо то, что происходит в
Германии, в которой фашистские убийцы могут
заниматься своим кровавым ремеслом в рабочих
кварталах. Страна эта — Советский Союз.
Эта страна, совершенно не знающая
безработицы, показывает пролетариату всего мира великий
пример революционного выхода и строительства
социализма.
В нашей антифашистской борьбе мы ощущаем
.самую тесную связь с международным
пролетариатом. Борьба против фашизма — это в то же вре^я
борьба в защиту Советского Союза и проявление
действенной солидарности с братьями по классу,
угнетаемыми кровавым фашизмом в Италии,
Польше и на Балканах».
Эрнст Тельман понимал, что решающее значение
имеет солидарность и объединение рабочего класщх Пр-
2 Э. Тельмав j 17 '* С С"Р_ _ . . I

этому он неустанно разъяснял рабочим, какими путями
нужно осуществлять единый рабочий фронт на
предприятии, в городе и деревне. Выступая 18 января 1931 года
на пленуме Центрального комитета Коммунистической
партии Германии, Эрнст Тельман говорил о борьбе
против фашизма:
«Перед партией стоит задача воспрепятствовать
проникновению национализма в рабочую среду и
связанная с этой задачей другая — отвоевать у
фашизма сбитых с толку национализмом рабочих,
служащих и трудящихся».
Он давал указания и советы, не забывая даже
мельчайших подробностей, как рабочий класс должен
отстаивать свои демократические права — право собраний,
демонстраций, свободу печати. Он инструктировал, как
следует защищать здания, занятые профсоюзами, и
имущество рабочих организаций от террористических
покушений гитлеровских бандитов. В июле 1932 года Эрнст
Тельман провел совместное с рабочими
социал-демократами совещание, на котором ему был поставлен 21
вопрос. Он рассказал рабочим о переменах, происшедших
в политической обстановке и обосновал необходимость
единого фронта, необходимость объединенных
антифашистских действий. На вопрос социал-демократов,
искренно ли стремятся коммунисты к единому фронту,
последовал ответ:
«Разве можем мы, коммунисты, не со всей
искренностью стремиться к единому
антифашистскому пролетарскому фронту при наличии такой
грозной опасности, когда Германия цревращается
в страну костров и виселиц?»
И он .добавил:
«Антифашистский фронт — это широкое
объединение всех рабочих, желающих вести
безоговорочную борьбу против фашизма. Это не какая-нибудь
организация, это — массовое движение. Это поток,
в который вливаются все боевые* силы,
поставившие себе целью поднять массы на подлинную борь-,
бу против нынешнего правительства, ведущего
политику непосредственной подготовки фашистской
диктатуры».
Эрнст Тельман подчеркнул, что коммунисты не ставят
никаких особых условий для создания единого фронта.
18

После отставки прусского правительства в июле
1932 года в результате государственного переворота,
осуществленного Папеном, Эрнст Тельман обратился к
руководству социал-демократической партии и профсоюзов с
предложением организовать всеобщую стачку. Однако
социал-демократические лидеры отказались от массовых
выступлений, считая более важным «апеллировать к
верховному государственному суду» и «дожидаться
результатов ближайших выборов».
30 января 1933 года Гинденбург, избранный
президентом Германии голосами социал-демократов, передал
власть бандиту Гитлеру. В этот момент величайшей
опасности для немецких рабочих и для всего немецкого
народа именно Тельман обратился к руководству
социал-демократической партии и профсоюзов с требованием
свергнуть гитлеровское правительство, организовав
совместные выступления и применив все доступные средства,
подобные тем, какие привели к успеху во время
ликвидации капповского путча в 1920 году.
Германский пролетариат и антигитлеровски
настроенные круги немецкого народа оказались бессильны тогда
предотвратить захват власти фашистами. Использовав
трудности, вызванные кризисом, измену
социал-демократических лидеров и банкротство буржуазных партий,
нацизму удалось еще раз расколоть ряды рабочего класса
и обмануть массы, представив перевооружение и
строительство военных предприятий как выход из трудностей.
Сектантские ошибки и слабости в политике
Коммунистической партии Германии также затрудняли преодоление
всех препятствий на пути к единому антифашистскому
фронту.
Вынужденные уйти в подполье, организации
Коммунистической партии Германии боролись совместно с
группами социал-демократов и демократической
интеллигенции против фашистского варварства. Кадры, воспитанные
Эрнстом Тельманом в духе марксизма-ленинизма,
оставались непоколебимыми даже в условиях жесточайших
преследований. Фашистские палачи убили большинство
ближайших соратников Эрнста Тельмана: Джона
Шеера, Эдгара Андрэ, Фите Шульце, Августа Лютгенса
и многих, многих других. Немало немецких
антифашистов сражалось в рядах батальона имени Тельмана в
Испании.
2*
19

Когда же германские фашисты напали на Советский
Союз, немецкие коммунисты, не щадя своей жизни, вели
партизанскую борьбу в тогдашних тылах — под Минском,
в Восточной Пруссии, в Польше и Силезии.
Даже после многолетнего тюремного заключения
Тельман не утратил живого чувства связи с рабочим классом
Германии. В августе 1938 года он дал следующий прогноз
положения Германии:
«Существует опасность, что Гитлер
спровоцирует войну любой ценой, — для Германии это было
бы ужасно. Война, вероятно, затянулась бы
надолго, но Германия в конечном счете все равно
стала бы полем сражения. Если война разразится,
у нас останется лишь единственная возможность
предотвратить полное уничтожение Германии:
свергнуть военных преступников силами немецкого
народа».
У немецкого пролетариата нехватило сил добиться ни
своего освобождения, ни освобождения своего вождя
Эрнста Тельмана.
В одном из писем, адресованных из тюрьмы своему
верному спутнику жизни — жене Розе, Эрнст Тельман
писал:
«Больше мужества, дорогая Роза, сегодня еще
больше, чем когда бы то ни было... В такие часы
мужество, внутренняя твердость — неоценимые
средства укрепления человеческой воли и
собственных сил. И то, что ты находишь в себе мужество и
питаешь надежды, наполняет меня радостью и
облегчает мою участь...»
Отвечая своей жене, он писал 14 января 1937 года:
«...Ты так глубоко чувствуешь -мое положение,
так много думаешь о нашей совместной, обильной
переживаниями жизни, все это так живо предстало
передо мной и привело меня в такое хорошее
настроение, какого у меня уже давно не было... Меня
обступила мертвая тишина. Мой взгляд устремлен
в окно, и я думаю о любимом родном городе».
И затем он пишет о себе самом следующие поистине
великие строки, которые возвышают его как
политического деятеля и человека:
«Мой путь предначертан мною, даже если
он будет еще тяжелее. Повседневное унижение,
20

попирание человеческого достоинства — страшная
участь. Но эта борьба — мой удел».
Георгий Димитров рассказывал после своего,
осуществленного с помощью Советского правительства,
освобождения:
«За время своего ареста я трижды видел
Тельмана. Два раза он не мог меня видеть, но третий
раз, в октябре, в дни берлинского периода моего
процесса, и он увидел меня. Проходя по коридору
я увидел Тельмана в его камере. Я его
приветствовал, и он ответил мне. Несмотря на суровое
заключение в тюрьме, он был очень бодр. Последние
известия относительно его положения внушают
серьезную тревогу. Во всяком случае, не исключены
попытки уничтожить его физически. Нужно глядеть
правде в глаза: освобождение Эрнста Тельмана и
других немецких товарищей окажется много
труднее, чем наше освобождение».
Эрнст Тельман, даже заключенный в тюрьму, внушал
страх банде гитлеровцев, ибо его имя оставалось
символом отважной борьбы против германского фашистского
империализма и милитаризма, за мир, свободу и лучшее
будущее народа. Когда фашизм под ударами Советской
Армии уже был смертельно ранен, фашистская клика,
почувствовав, что ее конец приближается, организовала
убийство Эрнста Тельмана. Это убийство Эрнста
Тельмана имело целью запугать людей, усилить террор и
воспрепятствовать освобождению великого народного трибуна.
Убийство Эрнста Тельмана было планомерно
подготовлено. В 1943 году его перевели из ганноверской
тюрьмы в тюрьму в Баутцене. Решив расправиться с Эрнстом
Тельманом, гитлеровская клика прежде всего постаралась
скрыть свой преступный замысел. Гестапо арестовало
его жену — верного друга Тельмана, а также его дочь
Ирму, рассчитывая таким образом сохранить на некоторое
время втайне свое преступление. Тельман был тайно
вывезен из тюрьмы в Баутцене и затем убит гестаповцами.
Официально же было объявлено, что Эрнст Тельман
погиб во время налета англо-американских
бомбардировщиков на концентрационный лагерь в Бухенвальде.
Убийством Эрнста Тельмана гитлеровские изверги уже перед
самым своим крахом нанесли немецкому рабочему классу
и немецкому народу самый тяжелый удар.
21

Предсказание Эрнста Тельмана, что героический
народ Советского Союза уничтожит германский фашизм,
осуществилось. Под водительством высоко ценимого
Тельманом Генералиссимуса Сталина были разгромлены
армии Гитлера, а на одной трети территории Германии
заложены основы развития мирной демократической
Германской республики. Эрнст Тельман не дожил до победы.
Но дело его продолжает наш Вильгельм Пик. Под
руководством Вильгельма Пика и Отто Гротеволя достигнуто
единство рабочего класса и создана Социалистическая
единая партия Германии, борющаяся под знаменем
научной теории Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.
Социалистическая единая партия Германии в самой
тесной дружбе с Коммунистической партией Советского
Союза и с рабочими партиями других стран доведет до
конца то дело, которому наш Эрнст Тельман отдал все
свои силы и ради которого не пожалел своей жизни.
Подобно Эрнсту Тельману руководители и члены
Социалистической единой партии Германии питают столь же
глубокое чувство дружбы к товарищу Сталину, мудрому
вождю и учителю Советского Союза и прогрессивного
человечества.
Мы торжественно клянемся вести борьбу за
национальное единство Германии и за мир, следуя заветам
Эрнста Тельмана!
Мы торжественно клянемся приложить все силы к
тому, чтобы выковать единство рабочего класса во всей
Германии, как это старался делать Эрнст Тельман!
Мы торжественно клянемся неустанно трудиться во
имя нерушимой дружбы немецкого пролетариата и
немецкого народа с Советским Союзом и со всеми
миролюбивыми силами на земном шаре, как призывал к этому
Эрнст Тельман!
Мы торжественно клянемся бороться за демократию и
социализм, за счастливое будущее нашего народа в
единой Германии так, как учил нас Эрнст Тельман!
Вальтер Ульбрихт.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
ОТЧИЙ ДОМ ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
1. Из эпохи
восходящего, германского империализма
В 1886 году — через пятнадцать лет после
образования Германской империи,— когда миновал кризис,
последовавший за так называемым периодом
грюндерства, Германия вступила в полосу мощного
промышленного подъема. Весь хозяйственный организм страны был
охвачен спекулятивной горячкой. Кредитная политика
банков привела к разорению бесчисленное количество
мелких предприятий и ремесленных мастерских. Масса
доверчивых, ничего не подозревавших людей жестоко
расплачивалась за мошеннические сделки спекулянтов.
Миллиардные контрибуции, выкачанные из Франции,
ооздали основу для роста акционерных обществ и
картелей, хищнически хозяйничавших в германской экономике.
Объединенная железом и кровью Германия вышла как
великая держава на арену конкурентной борьбы, догоняя
и перегоняя старые державы, оспаривая у них «место под
солнцем» на мировом рынке.
В 1886 году срок действия бисмарковского «закона
против социалистов», сохранявшего свою силу в течение
восьми лет, был продлен еще на два года. В обстановке
грюндерской лихорадки — организации картелей и
концернов — крепнувшее рабочее движение представляло
серьезную угрозу для крупной буржуазии. Немецкие
предприниматели в Гамбурге организовались в «Союз
предпринимателей», который рабочие метко назвали
«союзом потовыжимателей». Реакция повела бешеную
охоту за социалистами. Рабочие были поставлены вне
закона; вслед за тем последовали один за другим
террористические судебные процессы. В 1886 году в тюрьму бро-
23

сили — в который уже раз! — и Августа Бебеля, вождя
немецкого пролетариата. Но четыре года спустя — в
результате ряда крупных массовых стачек и с помощью
полутора миллионов социал-демократических
избирателей в рейхстаг — позорный и реакционный закон был
опрокинут. Заодно слетел и его автор — канцлер
Бисмарк.
Как раз в эту пору роста монополистического
капитала и развития империализма в Германии, обострения всех
социальных противоречий, в эпоху героических боев еще
молодого немецкого пролетариата против враждебных
сил реакции и родился, 16 апреля 1886 года, Эрнст
Тельман.
Гамбург — центр империалистического развития
Германии и оплот социалистического рабочего движения —
был городом, в котором Эрнст Тельман увидел свет.
В 1886 году свободный ганзейский город Гамбург в
прусско-монархистском германском союзе был на
положении республиканского острова. Однако это совсем не
означало, что граждане этой городской республики
обладали большей полнотой прав и свобод, чем остальные
подданные немецкого государства. Гамбург был
консервативной патрицианской республикой, где полновластно
господствовал крупный торговый капитал, представителей
которого народная молва презрительно окрестила
«Pfeffersacke» >. Население городской республики в
политическом отношении было даже бесправнее подданных
соседней Пруссии с ее трехстепенной избирательной
системой.
В 1886 году в Гамбурге, с его почти полумиллионным
населением, числилось всего 30 500 зарегистрированных
граждан (поскольку «гражданами» считались лишь те,
кто регулярно выплачивал налоги определенной высоты),
из которых только 19 500 обладали избирательным
правом, а из этого числа правом быть избранными
пользовались лишь те, кто мог внести определенный залог. Но и
эти 19 500 избирателей — преимущественно
домовладельцы и собственники земельных участков — осуществляли
1 Pfeffers2cke — буквально означает скули с перцем» — так
прозвали купцов, нажившихся на колониальной торговле.— Прим. ред.
24

свое право голоса только в соответствии со своим
имущественным положением и доходами. В свете этих данных
можно понять, почему рабочее население Гамбурга,
посылавшее в германский рейхстаг в конце прошлого
столетия, при всеобщих равных выборах, почти одних
социал-демократов, не имело, однако, ни одного рабочего
представителя в «республиканском» парламенте своего
города.
После 1886 года для крупных пароходных компаний
начался период головокружительного роста. Торговый
флот на линии Гамбург — Америка возрос с 1886 по
1914 годы с 22 океанских пароходов водоизмещением
60 531 тонна до 172 океанских пароходов общим
водоизмещением 1 028 762 брутто-тонны. В то же самое время
акционерный капитал этих пароходных компаний
поднялся с 15 млн. до 157 млн. марок; основная задолженность
пайщикам возросла с 5,6 млн. до 69,5 млн. марок, а
наличные резервы — с 3 595 285 до 58 856 552 марок.
В 1886 году, например, судостроительная верфь «Блом
унд Фосс» в Гамбурге была еще молодым предприятием.
Гамбургские судовладельцы заказывали тогда свои суда
исключительно в Англии. В 1879 году на гамбургской
верфи впервые был построен и спущен со стапелей
небольшой колесный пароход, курсировавший в нижнем
течении Эльбы. А спустя несколько лет на верфи «Блом
унд Фосс» уже занято было 10 тысяч рабочих и строились
на этой верфи самые большие в мире пароходы.
Примерно в это же время в Германии получило
огромный размах развитие торговли, средств сообщения и
промышленности. Через торговый порт Гамбург агрессивный
германский империализм прокладывал себе путь на
мировой рынок. «Наше поле деятельности — весь мир!» —
таков был девиз гамбургских пароходных компаний и
представителей крупного торгового капитала, таких, как
Вэрман, Освальд, Годефрой, Сломан. Они захватывали в
Африке и на Тихом океане — прежде всего на
собственный риск и страх — колонии и колониальные
базы, так называемые «торговые пункты, охраняемые
договорами».
В 1886 году Гамбург был центром социалистического
рабочего движения. Даже в годы существования «закона
против социалистов» трудящимся Гамбурга удалось
получить еще один социал-демократический мандат в рейх-
25

стаг. Гамбург был местом пребывания правлений
профессиональных союзов и рабочих потребительских обществ.
В конце XIX века население Гамбурга посылало в
общегерманский рейхстаг исключительно социал-демократов,
так что Август Бебель имел основание назвать город
почетным именем «социалистической столицы Германии».
Подъем торговли и промышленности повлек за собой
прирост населения этого мирового города-гавани. Если
в 1800 году население Гамбурга едва достигало 100 тыс.,
то в 1900 году оно насчитывало более 700 тыс. человек,
а незадолго перед началом первой мировой войны —
почти миллион человек.
Огромный размах торговли потребовал не только
предприимчивых коммерсантов, но прежде всего вызвал
колоссальный спрос на рабочую силу. Понадобились также
сотни тысяч рабочих, служащих и техников для работы
в гаванях и на верфях, в морском и речном пароходствах
и в возникших многочисленных индустриальных
предприятиях. Масса импортного сырья поступала из-за
границы непосредственно в Гамбург и тут же
перерабатывалась на вновь построенных в конце XIX века резиновых,
шерстяных и джутовых фабриках, медных и цинковых
заводах, на мельницах и предприятиях по выработке
смазочных масел. Значительно возросший спрос на продукты
питания вызвал рост новых отраслей производства —
маргариновых, шоколадных и табачных фабрик,
пивоваренных заводов, сыроварен, мельниц и маслобоен.
Все занятые на этих капиталистических предприятиях
рабочие и служащие хотя и являлись жителями Гамбурга,
но (за редкими исключениями) гражданскими правами
не обладали. Они не принимали никакого участия в
управлении городом и не имели ни малейшего влияния на
городское самоуправление. Характерно, что гамбургская
ратуша находилась рядом с биржей. Сенаторами и
бургомистрами в Гамбурге могли быть только крупные
коммерсанты и адвокаты, но никак не простые граждане, не
говоря уже о рабочих.
Население Гамбурга увеличивалось преимущественно
за счет прибрежных областей Германии: Фрисландии,
Дитмаршена, Голштинии и Шлезвига, и лишь
незначительное количество людей приходило из Мекленбурга и
26

других немецких областей. Это были по большей части
люди определенного склада и положения: крестьяне и
сельские батраки, дети берегов морей, а еще чаще — уже
повидавшие свет бывалые моряки с независимым и
свободолюбивым характером, присущим крестьянам Северной
Германии. Им, наследникам фризских и дитмаршских
крестьян-повстанцев, глубоко чужды были раболепные
традиции прусского верноподданничества. В этих
крестьянских парнях меньше всего чувствовался идиллический
дух потсдамских вахтпарадов, в их манере держать себя
скорее можно было уловить традиции их свободолюбивых
предков, одержавших победу над дворянскими полками
при Хемингсштедте. После поражения революции 1848
года мекленбургские и голштинские крестьяне,
проникнутые стремлением к свободе, устремились из юнкерских
имений в большой город на Эльбе. Эти новоиспеченные
гамбуржцы, менее чем в десять лет ставшие
«пруссаками», большей частью здоровые, статные мужчины, став
современными рабочими, сохранили в своем облике
врожденное чувство человеческого достоинства. Они
стремились нисколько не походить на пруссаков и придавали
этому большое значение.
Это было беспокойное племя, эти новые гамбуржцы, и
они причиняли немало забот архаичному сенату
«патрициев». Очень скоро заявили они о своих притязаниях на
политические и гражданские права, требуя
демократической конституции; они организовывали стачки,
демонстрации, врасплох нападали и неоднократно до основания
разрушали караульные помещения полиции, и только с
помощью все той же глубоко ненавистной военщины —
гарнизона прусских солдат, расположенного в
соседнем городке Альтоне,— их удавалось кое-как
«умиротворять».
2. «Трактирщик Ян»
Среди крестьянских толп, направлявшихся с севера по
военному тракту к сказочной торговой столице, пришел
в Гамбург и Иоганн Тельман, молодой батрак из Гол-
штинии, отец Эрнста Тельмана.
Это были первые годы «закона против социалистов».
После нескольких легких стычек с юнкерским
ставленником Бисмарком, гамбургские коммерсанты («кули с пер-
27

цем») тоже включились в реакционное дело подавления
рабочего класса. Даже сравнительно «порядочные»
элементы из своры гамбургских собственников приняли
участие в травле социалистов. Пресса изощрялась в клевете,
направленной против социалистических организаций
рабочего класса. Социал-демократов рассматривали как
врагов культуры и порядка, мятежников и безродных бродяг.
Убрать социал-демократа с дороги почиталось долгом
патриота. Необходимо отметить при этом, что немецкая
буржуазия в годы юнкерской политики Бисмарка почти
не допускалась к руководству государственными делами;
управление страной, как и прежде, было привилегией
прусского дворянства. Но для крупной и средней
буржуазии это было «золотое время обогащения»; кое-какие
крохи с этого роскошного стола перепадали мелкой
буржуазии и даже части верхушечных слоев рабочих. Ради
возможности спокойно загребать барыши немецкая
буржуазия, потеряв всякое • политическое достоинство,
отказалась от политической власти и тем ближе смыкалась
с Бисмарком, чем более крепло рабочее движение в
Германии, чем более резкий характер принимали
демократические требования последнего.
Иоганн Тельман внимательно присматривался к жизни
города. Этот степенный, не обладающий изворотливостью
северянин, с серьезным рассудительным характером,
вначале думал выдвинуться в этом «золотом Вавилоне» с
помощью своих очень скромных сбережений. Городские
обыватели предостерегали его против
социал-демократов — ведь для каждого порядочного и здравомыслящего
человека опасно связываться с «красными братьями»,
которые собираются перевернуть весь мир и всех людей
сделать равными, они ведь захотят присвоить себе и его
скудные сбережения. Конечно, это могло звучать
довольно-таки убедительным предостережением для молодого
батрака.
Вскоре Иоганн Тельман через своих новых товарищей
по работе познакомился со столь презираемыми и
преследуемыми социал-демократами. Для него,
сельскохозяйственного рабочего из Голштинии, который никогда не
относился с симпатией к господствующему в Германии
духу прусского чинопочитания и верноподданничества, тем
более близким и понятным стало стремление
социал-демократов создать справедливое демократическое государ-
28

ство. Несмотря на свирепствовавшую в годы «закона
против социалистов» реакцию, Иоганн Тельман вошел в
ряды социал-демократии.
Фактически рабочие тогда были поставлены вне
закона, их лишили права создавать свои организации,
устраивать собрания, права открыто (высказывать свои взгляды
и требования, но вопреки этим суровым запретам рабочие
не теряли бодрости и проводили собрания,
организовывали нелегальные сходки и митинги, — словом, находили
пути и средства, чтобы устно и в печати разъяснять идеи
социализма среди трудящихся. Они действовали под
прикрытием невинных организаций — сберегательных касс,
касс взаимопомощи и танцевальных клубов. Главная
трудность заключалась в том, чтобы находить такие
помещения для этих «обществ», где можно было бы без
помех вести нелегальную работу. Нужен был домовладелец
или хозяин гостиницы, который мог бы предоставить в
распоряжение такого «общества» помещение; было бы
еще лучше, если бы он сам являлся социал-демократом.
Тут-то Иоганн Тельман вспомнил о своих сбережениях:
теперь он знал, как их лучше использовать.
Он женился на гамбургской молодой работнице,
которая тоже скопила кое-что «в приданое». На эти
«капиталы» он снял трактир и арендовал тут же маленький
участок земли, став таким образом владельцем крохотного,
«с муху», по выражению гамбуржцев, хозяйства.
Легче понять политическое значение этих
своеобразных трактирчиков того времени, если учесть, что в
течение десяти лет существования «закона против
социалистов» они служили, в сущности, жизненными нервами,
связывающими между собой нелегальные рабочие
организации. В 1890 году, после отмены «закона против
социалистов», в Гамбурге насчитывалось 120 подобных
кабачков-гостиниц, организованных социал-демократами.
В них нелегально велось политическое просвещение
рабочих; под прилавками там прятали запрещенную
литературу. От этих маленьких трактирчиков тянулись крепкие
нити к подпольным организациям, устанавливая таким
образом связь по всей стране. В победе
формирующегося молодого немецкого пролетариата над Бисмарком они
сыграли немалую роль. Иоганн Тельман, «товарищ Ян»,
и являлся как раз одним из содержателей такого
трактирчика в Гамбурге.
29

3. Детство Эрнста Тельмана
Именно в этот период нелегальной борьбы и
преследования рабочих организаций у Яна Тельмана 16 апреля
1886 года родился сын, названный Эрнстом. То были
действительно довольно серьезные времена. Казалось, имя,
данное ребенку, себя вполне оправдывало1. Незадолго до
отмены «закона против социалистов», в 1888 году, отец
Эрнста Тельмана стал жертвой полицейского произвола.
Осталось неясным, случайно или через шпиона удалось
полиции узнать, что «содержатель трактира Иоганн
Тельман укрывает лиц, преследуемых полицией»; так или
иначе Тельмана лишили права держать трактир и посадили
в тюрьму.
Трудные дни наступили для жены Тельмана и ее
маленького сына. Матери пришлось ходить на работу,
оставляя ребенка у родственников. Однако ни Иоганн
Тельман, ни его жена не поддавались унынию; и в беде они
стойко отстаивали овои убеждения, которые считали
правильными.
Лишь после того, как в результате значительного
подъема немецкого рабочего движения был опрокинут
«закон против социалистов», а вскоре затем слетел и сам
Бисмарк, Иоганн Тельман получил возможность выйти
на свободу.
С помощью своих политических друзей этому
беспокойному человеку, попавшему в «черный список» и не
имевшему возможности никуда устроиться на работу,
удалось кое-как наладить свою жизнь; теперь он
выступил уже в качестве владельца маленькой лавки. Он снял
подвальчик в Эйлбеке на шоссе Вандсбекер и стал жить
продажей картофеля, зелени, фруктов и всякой домашней
снеди. Вначале при закупках на рынке он обходился
ручной тележкой, но с годами завел сначала одну лошадь,
а затем вторую для перевозки товаров. Сам он ездил на
фурах, жена же должна была присматривать за
торговлей.
В этом подвале, да на заднем дворе возле лошадей и
протекали детские годы Эрнста Тельмана. Едва мальчик
подрос, отец стал привлекать его к различным работам.
Эрнст должен был кормить и чистить лошадей, за что ему
иногда разрешалось посидеть на козлах и подержать
1 «Эрнст» по-немецки означает серьезный.—Ярил. ред.
30

вожжи. Потом мальчику доверили разноску продуктов на
дом заказчикам — рабочим, трудовому люду и мелкой
буржуазии в Эйлбеке. Он выполнял свои обязанности и в
дни школьных занятий. В базарные дни приходилось
подниматься в четыре часа утра, чтобы до отъезда на рынок
успеть помочь по хозяйству и запрячь лошадей; в дни же,
свободные от школьных занятий, он отправлялся в Месс-
берг, чтобы помогать отцу в закупках на базаре.
Таково было «золотое детство» Эрнста Тельмана. Отец
его, человек неиссякаемой энергии, очень
требовательный к себе, был столь же суров и взыскателен и к своим
близким.
Несмотря на тяжелый труд, старый Тельман был
активным членом партии, регулярно посещал районные
собрания, ревностно относился к партийным обязанностям и
привлекал своих клиентов к подписке на
социал-демократическую прессу. Когда однажды Август Бебель снова
выступил в Гамбурге, для Иоганна Тельмана этот день
стал праздником: он закрыл свою лавочку и надел
тщательно вычищенный женой свой «выходной» сюртук.
Желая доставить особую радость подрастающему
сыну, который много ему помогал, старик Тельман купил
цитру — такую, о какой сам мечтал в дни юности. Но, к
разочарованию отца, Эрнст не заинтересовался музыкой.
Цитра висела на стене заброшенная. Юноше больше
нравилось рыться в старых книгах — занятие, отнимавшее у
него немало времени в ущерб работе. Как и всякий
юноша, он увлекался Жюль Верном, капитаном Мариэттом,
а также Герштекером. Бывало, старик уснет как мертвый,
нахлопотавшись за день, а Эрнст, пользуясь
благоприятным моментом, сидит над книгой далеко за полночь.
К четырнадцати годам Эрнст становится настоящим
помощником своего отца. С четырех часов утра и до
поздней ночи он на ногах, но это не мешало ему быть в числе
лучших учеников школы. Когда он перешел в выпускной
класс гамбургского народного училища, учитель Эрнста
явился однажды к Иоганну Тельману и посоветовал
старику дать сыну возможность учиться дальше. Быть
может, послать юношу в учительскую семинарию? Старый
крестьянин недовольно покачал головой: он не хотел об
этом и слышать. Его сын должен стать честным
рабочим — вот и все. Здесь сказалась, пожалуй, крестьянская
ограниченность старика Тельмана. Он хотел, чтобы сын
31

стал ему помощником. Возможно: что решающую роль
сыграли материальные соображения.
Нужно сказать, что Эрнст Тельман отличался не
менее резко выраженным самостоятельным характером, чем
его отец. У юноши были свои планы. Ему совсем не
нравилось изо дня в день разносить картофель и капусту для
заказчиков. Ведь Тельман вырос на берегу моря, и душа
его рвалась вдаль, на свежий ветер — повидать мир и
окунуться в жизнь.
Вскоре после окончания школы Эрнст Тельман
покинул отчий дом. Он устроился помощником кочегара на
корабле, отправлявшемся в Америку. Некоторое время,
с трудом перебиваясь, он выполнял случайную работу на
ферме под Нью-Йорком. Потом его охватила тоска по
родине, и он вернулся, возмужавший и закаленный
борьбой за существование, в «Старый свет». Здесь, в
Гамбурге, на родной земле, он и начал строить свою жизнь.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ГОДЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО РОСТА ТЕЛЬМАНА
1. Стачки гамбургских рабочих
Время действия закона Бисмарка «против
социалистов» называли героическим периодом в истории
молодого рабочего движения в Германии. Ни тяжелые
лишения и жертвы, ни тюрьмы и клевета не сломили
немецкий пролетариат, не терявший веру в победу, не
смогли заставить его склонить голову перед наглым
канцлером юнкеров и его коронованным другом,
прозванным «принцем-картечью».
После отмены «закона против социалистов» начался
так называемый «мирный» период.
Социал-демократическая партия и профсоюзы очень быстро росли вширь.
Юношескую свежесть и уверенность в своих силах
почувствовал немецкий пролетариат. Предприниматели
вынуждены были в результате мощных стачек,
длившихся, как правило, неделями, а часто и месяцами,
соглашаться на улучшение условий труда и быта
рабочих.
Об одном из таких больших классовых боев в
Гамбурге рассказывается в вышедших в 1922 году «Записках»
графа фон Вальдерзее, смещенного Вильгельмом II
начальника генерального штаба, впоследствии
командующего IX армейским корпусом в Альтоне. Вот что записал
в своем дневнике 30 декабря 1896 года этот генерал из
прусских юнкеров:
«Затянувшаяся уже на неделю забастовка портовых
рабочих в Гамбурге закончится, вероятно, их поражением,
как этого желает всякий благомыслящий человек. Можно
надеяться на вооруженную силу армии, которая в конце
Э Э. Тельмав
33

концов должна будет расстрелять забастовщиков. Сегодня
это еще, наверное, удастся, но будет ли это так же
возможно через десяток лет?.. Я желал бы, чтобы дело
дошло до уличных боев, тут мы стали бы господами
положения».
Однако прошло четыре недели, а рабочие не
прекращали стачки, пользуясь горячей симпатией и
поддержкой со стороны гамбургского населения. Об этом
убедительно свидетельствует частное шифрованное письмо
графа Вальдерзее к кайзеру Вильгельму II, также
опубликованное в «Записках». Этот «благородный» граф
просил разрешения спровоцировать гамбургских
рабочих, чтобы потом иметь возможность потопить стачку в
крови.
«Восемнадцать тысяч человек прекратили
одновременно работу, —писал фон Вальдерзее в этом письме
кайзеру. — И уж, во всяком случае, не плохие заработки
толкнули их на выступление, а лишь жадность, недовольство
слишком высокими, по их мнению, доходами
судовладельцев. Стачечники обязались держаться солидарно, и нужно
признать, это удается им уже в течение восьми недель,
несмотря на различные лишения и то, что сбережения их
иссякли. В соответствии с указаниями своих
руководителей рабочие держатся образцово и всячески избегают
конфликтов с полицией.
Руководители стачки провели нечто вроде смотра
своих сил, и остались вполне довольны результатами. Они
убедились, что почти весь гамбургский пролетариат
держится сплоченно и что значительные массы трудящихся
других профессий находятся на стороне рабочих.
Денежные суммы, собранные для поддержки
стачечников, далеко превысили первоначальные ожидания и
расчеты и достигают в настоящее время 1,5 млн. марок.
Повидимому, поступления продолжаются. Ввиду всего
этого и учитывая дальнейшее сопротивление
предпринимателей, точно предусмотреть время окончания стачки
пока еще нет возможности.
Если при нынешнем огромном росте
социал-демократических организаций не будут достаточно быстро
приняты контрмеры, мне кажется, неминуемо наступит момент,
когда государство вынуждено будет уже напрягать все
свои силы, чтобы преодолеть сопротивление рабочего
класса.
34

Раз такая схватка неминуема, как я полагаю, то
государство, оттягивая бой, едва ли окажется в выигрыше
[подчеркнуто в оригинале].
Всю величину опасности можно видеть хотя бы из
того, что эти элементы послушно следуют указаниям своих
руководителей. Поэтому, мне кажется, в интересах
государства будет не давать социал-демократическим вождям
возможности установить момент начала решительных
боев, а постараться самим ускорить развязку. Пока
государство, несомненно, ясно представляет себе положение
и еще в состоянии подавить любое восстание»
[подчеркнуто в оригинале].
Этот документ показывает прусского юнкера во всей
его наглости и спесивом чванстве. Охваченный слепой
смертельной ненавистью к рабочему классу, он готов,
будь на то его воля, устроить народу кровавую баню.
Вместе с тем письмо генерала Вальдерзее не менее ярко
свидетельствует о решимости к борьбе,
дисциплинированности, о классовой солидарности и организованной силе
гамбургских рабочих в тот период. Только образцовая
дисциплина портовых рабочих Гамбурга спасла их от
картечи потсдамского юнкера-генерала и сорвала его
замысел. Кайзер Вильгельм II так ответил на шифрованное
письмо «всемирному маршалу», расстрелявшему
несколько лет спустя трудящихся в Китае:
«Выражаю благодарность за Вашу докладную записку.
Я очень рад, что нашелся, наконец, человек, открыто
говорящий правду. Ближайшее будущее внушает мне
серьезные опасения. Если события разыграются, Вы должны
будете выступить. Не сомневаюсь, что, если дело дойдет
до стрельбы, Вы сумеете сделать это основательно».
Боевым, рвущимся вперед силам молодого рабочего
движения в Германии удалось тогда не только сломить
полицейский террор, введенный Бисмарком, но и вырвать
у буржуазии некоторые уступки в трудовом
законодательстве, в области охраны труда и сокращения рабочего дня.
Рабочие сумели отстоять и право свободы союзов,
свободы собраний и печати, а также добились в ряде
союзных государств Германской империи расширения
избирательных прав. Это были годы значительных и важных
успехов социал-демократии, которая победоносно и даже
более окрепшей вышла из полосы длительных
преследований.
з*
35

2. Антимилитаристская агитация
Само собой разумеется, Эрнст Тельман с первых же
шагов самостоятельной трудовой жизни вступил в ряды
организованного рабочего движения. Он внес в свою
политическую деятельность и в борьбу рабочего класса тот
подъем и воодушевление, которые он видел в рабочих
еще находясь в отцовском доме и в годы действия
«закона против социалистов». Тельман как член союза
транспортных рабочих выполнял небольшие профсоюзные
обязанности: он был кассиром, руководил секцией, потом его
выбрали доверенным лицом союза.
Начав свою общественную деятельность в
профессиональных союзах снизу, он имел возможность
основательно познакомиться со структурой профсоюзов и
непосредственно наблюдать соскальзывание профсоюзной
политики бюрократов на путь реформизма. Молодой, жаждущий
знаний Эрнст Тельман ревностно отдался изучению
политических и профсоюзных проблем. Позади .осталось
время, когда он ради развлечения рылся в старых книгах.
Он хотел теперь учиться, хотел разобраться в больших и
сложных проблемах социальных противоречий и овладеть
научным социализмом.
Для Эрнста Тельмана это были трудные, но
прекрасные годы накопления знаний и постепенной выработки
ясного политического мировоззрения. Днем приходилось
много трудиться: Тельман работал то возчиком, то
носильщиком мебели, то грузчиком в гамбургском порту.
Свободные же вечерние часы он отдавал профсоюзной
работе. А чтобы удовлетворить свою острую потребность
в знаниях, ему приходилось прихватывать часть ночи за
счет сна.
Тельман принадлежал к требовательным и
настойчивым натурам, которые никогда не успокаиваются на
достигнутом. Он неустанно двигался вперед, только вперед.
При этом в характере Тельмана не было ничего от
наводящего скуку добродетельного героя, от сухого книжника.
Общительный и жизнерадостный, он в компании друзей
не отказывался при случае и от стакана крепкого грога.
Жизнь Эрнста Тельмана протекала среди
профсоюзной рабочей молодежи; участвуя -в
самообразовательных кружках, он объединил вокруг себя группу
единомышленников, которые открыто выступали против
36

реформистов в партии и самодовольных, сытых, профбю-
рократов.
«Призыв кайзера» оборвал политическую деятельность
Тельмана. Он должен был отправиться для прохождения
военной службы к «пруссакам». Тельман действительно
попал в Пруссию, в 9-й артиллерийский полк,
расположенный в Кёльне. В его документах была отметка —
«антипатриотический элемент», которую обычно ставили
в военных документах членов социал-демократической
партии. Тельман сразу же решительно восстал против
унизительного обращения и прямых издевательств со
стороны казарменного начальства и чаще сидел на
гауптвахте, чем бывал на военных занятиях. Тупоголовые
унтер-офицеры и фельдфебели ничего не могли поделать с
этим «упрямым северянином», тем более, что как раз в
это время, в 1908 году, в социал-демократических газетах
появились разоблачительные статьи о некоторых особенно
возмутительных фактах глумления и унижения
человеческого достоинства солдат (несколько человек по этой
причине покончили с собой). К казарменным порядкам
было привлечено всеобщее внимание. В этой обстановке
Тельман был отпущен с военной службы еще до истечения
положенного срока — якобы «по болезни».
Прохождение военной службы оказало большое
влияние на дальнейшее политическое развитие Тельмана.
Вернувшись в Гамбург, он вошел в антимилитаристский
кружок, в который входили не только социал-демократы,
но также синдикалисты и анархисты. Участники этого
кружка не только много дискутировали, но и
действовали.
В гамбургском порту на верфи «Блом унд Фосс»
стоял в это время на ремонте линейный корабль «Карл
Великий». Эрнст Тельман и его политические друзья из
антимилитаристского кружка установили связи с
матросами этого корабля, которые ознакомили их с тяжелым
положением матросов на корабле, рассказали о грубости
начальства и оскорблениях по отношению к матросам.
Вслед за тем на борту линейного корабля «его
величества» стали распространяться антимилитаристские
листовки. Они наделали много шума не только на корабле, но
и в правительственных кругах в Берлине.
Антимилитаристские листовки на императорском военном корабле —
это было неслыханно! Германские сановники-монархисты
37

взволновались и восприняли это как страшную угрозу
для себя.
Эти события привели, пожалуй, в неменьший ужас,
чем правительство кайзера, социал-демократическую
бюрократию. Она-то могла поистине «с чистой совестью>
заверять, что ничего общего не имеет с подобными
«нелегальными затеями». Она заклинала членов своей
организации ни в коем случае не связываться с такими
«опасными делами». Молодые социал-демократы из
антимилитаристского кружка должны были держаться на
«нелегальном положении» не только в отношении
полиции, но и скрываться от собственного партийного
руководства.
3. Ранний период профсоюзной деятельности
Через несколько лет Эрнста Тельмана выбрали в
правление местного союза транспортных рабочих. Он
руководил отделением союза возчиков белья, потом
стал референтом гамбургского комитета свободных
профсоюзов и четыре раза —в 1912, 1914, 1919 и 1922
годах — избирался делегатом на съезды союза
транспортников.
Уже на 8-м съезде транспортных рабочих в Брес-
лау—в 1912 году — он выступил против реформистской
бюрократии, против ее линии на ослабление боевого
характера профессиональных союзов и ограничение
демократических прав членов союза.
В 1914 году на 9-м съезде в Кёльне Тельман внес
предложение, в котором от имени своего объединения
требовал установить прямые выборы профсоюзного
руководства. Старые прожженные бюрократы выступали
единым фронтом против напористого и бесстрашного
Эрнста Тельмана еще и потому, что он все в большей
мере объединял вокруг себя профсоюзную молодежь.
Благодаря неутомимой организационной работе Эрнста
Тельмана в молодежной секции Гамбургского союза
транспортников число членов возросло в эти годы с 300
до 1500 человек.
В профсоюзной деятельности Тельман, с его верным
пролетарским чутьем, шел своим путем, несмотря на
то, что на него с подозрением косились правые
профсоюзные лидеры. Он перенес свою воспитательную
38

и организационную работу среди членов профсоюза
непосредственно на производство. Он знал, что одна из
причин буржуазного окостенения профсоюзов
заключалась в неудачной организационной практике так
называемых «платных вечеров» и «избирательных групп».
Напротив, на предприятиях, где рабочие неразрывно
связаны между собой общими непосредственными интересами,
силы рабочего класса возрастают.
В это время Эрнста Тельмана, работавшего возчиком
белья в большом прачечном заведении Вельшера,
избрали арбитром транспортных и фабричных рабочих в
Гамбурге. Вскоре на этом предприятии количество
организованных в союз рабочих стало наивысшим в городе,
и не случайно поэтому заработная плата рабочих
достигала здесь сравнительно высокого уровня.
Владелец прачечного заведения, стремясь
избавиться от неудобного «подстрекателя» Тельмана, применил
для этого способ, который, к сожалению, еще слишком
часто приводит к успеху. Он попробовал- «поладить» с
Эрнстом Тельманом и, похвалив его организаторские
таланты, даже посулил вывести его на «большую дорогу».
Тельману было сделано предложение заведовать
филиалом прачечной в Бергедорфе, причем хозяин назвал
соблазнительно высокий оклад. Тельману ставилось при
этом лишь одно небольшое условие; в качестве
заведующего филиалом он должен был полностью отказаться от
политики и отойти от какой бы то ни было профсоюзной
работы. Тельман возмущенно отверг это предложение,
заявив, что подобное требование хозяина прачечной
оскорбительно и что он, Тельман, не продается.
Тот не успокоился, пока не отомстил Тельману — он
ценил энергию и способности в людях лишь постольку,
поскольку они служили его шкурным интересам.
Терпеть же Тельмана в качестве доверенного лица рабочих
своего предприятия он не пожелал, и Тельман был
внезапно уволен «на все четыре стороны», попав при этом в
черный список «подстрекателей». Что касается
бюрократических руководителей профсоюза транспортников, то
они палец о палец не ударили, чтобы взять под защиту
Тельмана, этого, как они выражались, «политического
интригана».
Почти два года Эрнст Тельман не мог получить
никакой работы.,,
39

Эрнсту Тельману минуло двадцать восемь лет,
когда началась первая мировая война. То, что он до сих
пор делал, делали также и многие другие рабочие
Германии. Но Тельман уже в это время выделялся среди
них своей политической страстностью и неподкупной
честностью. Достойно внимания также и то, что уже в
довоенное время он, при проведении антимилитаристской
агитации и в профсоюзной работе непосредственно на
самом предприятии, пошел по пути, который
официальными верхами тогдашней социал-демократии и
профдвижения осуждался и именовался «не
социал-демократическим», в то время как это был в полном смысле этого
слова путь борьбы в духе подлинного марксизма.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
1. Тяжелый удар
Первая мировая война началась в обстановке полной
победы империалистов Германии над немецким ра*
бочим классом. Для создания такой обстановки
основательно «потрудились» поджигатели войны, которые
всегда испытывали страх перед организованным рабочим
движением/ Правда, задолго до того, как война
разразилась, хорошо осведомленные государственные деятели
Германии уже заверяли слишком «озабоченных»
представителей реакции, что руководство
социал-демократической партии недвусмысленно выразило свою
готовность оставаться при всех обстоятельствах на почве
молчаливого одобрения событий. Но согласятся ли еще
рабочие массы следовать за лозунгами своих лидеров?
В ноябре 1912 года происходил чрезвычайный
Международный социалистический конгресс в Базеле. Под
звон базельских колоколов конгресс обратился ко всем
народам с манифестом, который призывал человечество
всеми средствами сопротивляться мировому пожару:
«Конгресс призывает пролетариев всех стран
противопоставить капиталистическому империализму мощь
международной солидарности рабочего класса. Конгресс
предостерегает господствующие классы всех государств,
чтобы они, развязывая войну, не усилили нищету масс,
обусловленную капиталистической эксплуатацией».
За этот манифест Базельского конгресса голосовали
вместе с другими также и делегаты германской социал-
демократии. Не прошло и двух лет после конгресса, как
уже 4 августа 1914 года торжествовали немецкие короли-
стали и пушек, властители концернов, банкиры и юнке-
41

pa, в воинственном нетерпении бряцавшие оружием,—
все эти цангены, маннесманны, круппы фон болены и
гальбахи, тиссены, борзиги, фон штауссы, фон доннерс-
марки, флики, дуисберги, ганиэли и кирдорфы.
4 августа 1914 года ликовала также
аристократическая придворная камарилья Вильгельма II, ликовали
генеральный штаб и морское министерство, где засели
самые отъявленные империалисты, фанатично
жаждавшие войны.
В соответствии с «крылатым» выражением кайзера,
облетевшим всю Германию: «Клянусь, мы все приберем
к рукам!» — должен был начаться новый разбойничий
передел мира. Буквально во все части света ринулись
империалистические хищники Германии со своей
разбойничьей армией в поисках власти, земель и доходов —
на Балканы, в Бельгию, к железорудному бассейну Брие,
в Прибалтику и на пшеничные поля Украины. Им
мерещилось господство не только над Европой. Весь мир они
стремились превратить в германскую колониальную
империю, захватить в свои руки и Малую Азию
(Багдадская железная дорога), и Африку, и Голландскую
Индию, и Азию, и колонии на Тихом океане,— «Клянусь,
мы все приберем к рукам!» Чтобы осуществить эти
империалистические планы, нужно было вооружаться.
Ради этого должен был сражаться на полях битв немецкий
народ. Ради этого же нужно было поставить на карту
все материальные и культурные ценности нации,
принести в жертву немецкую молодежь! И это
называлось войной за честь Германии! Это называлось —
защищать своих жен и детей! Это именовалось защитой
отечества!
В первый же день объявления войны, 4 августа 1914
года, на заседании рейхстага почти все
социал-демократические депутаты верноподданнически промаршировали
перед нарядившимся в фантастическую военную форму
«цезарем» германского империализма, пожимая ему
руку и торжественно клянясь в преданности до конца
войны. Какой шумный восторг охватил при этом зрелище
прусских юнкеров, фабрикантов пушек и банковских
королей!
Эрнст Тельман — как и миллионы немецких
трудящихся — ожидал, что руководство социал-демократии в
соответствии с торжественно принятыми на всех съездах
43

партии и международных конференциях решениями,
которые он также в эти годы неутомимо отстаивал,
обратится к народу, чтобы поднять его против
империалистической войны. Конечно, Эрнст Тельман не ожидал
особенно героических подвигов от партийной
бюрократии, но вместе с тем он не мог представить себе, чтобы
уже в день объявления войны партийные бюрократы
так, сразу, выдали народ поджигателям войны.
Вспоминая об этом черном дне в истории немецкого
рабочего движения, Тельман писал:
«4 августа 1914 года одним ударом сорвана
была маска, под которой скрытно протекал
процесс обуржуазивания немецкой социал-демократии
на основе империалистического развития
Германии и формирования рабочей аристократии. День
4 августа был страшным ударом и жестоким
разочарованием для классово-сознательных
социалистических рабочих. Партия и Интернационал, за
которые они боролись, в которые они верили,
больше не существовали».
Да, для Эрнста Тельмана, как и для каждого
честного немецкого рабочего, это был ужасный удар. Его
охватили гнев и ожесточение против такого подлого
поведения руководителей столь славного в прошлом
рабочего движения. Однако Эрнст Тельман не покорился,
подобно многим другим разочаровавшимся рабочим,
не отвернулся в бесплодном ожесточении от
политической работы, но резко выступил против
оппортунистических «лидеров», бросив им прямо в лицо свои
обвинения.
В первые дни войны 1914 года возмущение
гамбургских рабочих было так сильно, что руководство социал-
демократической партии вынуждено было созвать
собрание делегатов. Эрнст Тельман участвовал в семи из них
и на каждом заседании со всей страстностью нападал на
военную политику партии. В своих речах, простых,
резких и совершенно недвусмысленных, он разоблачал
жалкую роль партийного руководства
социал-демократов как поджигателей войны, напоминал рабочим о
принятых партийными съездами решениях против войны и
требовал проведения политики, соответствующей духу
этих решений. Бюрократы и демагоги с хорошо,
подвешенными языками, всячески изворачиваясь, в конце кон-
43

цов подавили рабочую оппозицию, прикрываясь
кайзеровскими законами военного времени.
Некоторые из демагогов, вероятно, .обрадовались,
когда стало известно, что они избавлены от столь
нежелательного и опасного противника, каким считался Эрнст
Тельман: вскоре после выступлений на делегатских
собраниях он был мобилизован как артиллерист запаса
досрочно, до призыва его года рождения. Именно его,
антимилитариста и убежденного врага реакции,
поторопились угнать на фронт ради интересов хищников и
угнетателей народа.
В армии Тельман на каждом шагу сталкивался с
рабской покорностью и холопством наряженных в
военную форму людей, беспрекословно маршировавших
через поля сражений к братским могилам. Рабочая
солидарность, освободительная борьба за социализм — все
это как будто бесследно исчезло. В Германии
беспрепятственно командовали и задавали тон большие и
малые капралы.
Два с половиной года пробыл Тельман на фронте; он
был в окопах Шампани, на берегах Соммы и Эны. Он
на себе лично испытал все ужасы войны, познав всю
подлую низость германской военщины. Когда
пронюхали, что Тельман конспиративно получает оппозиционные
социал-демократические газеты, его стали изводить
придирками вдвое-втрое больше прежнего. Два с половиной
года подряд отказывали ему в законном отпуске на
родину, и, хотя он дважды был ранен, его не повышали в
звании. Впрочем, он не придавал этому никакого
значения. Начальство пользовалось малейшим поводом,
чтобы подвергнуть его аресту. Однажды Тельмана даже
привлекли к военному суду якобы за неповиновение, но
за недоказанностью обвинения вынуждены были
оправдать его.
2. Главный враг находится в собственной стране
Мужественное выступление Карла Либкнехта в
германском рейхстаге вселило в Эрнста Тельмана новые
надежды. Наконец-то нашелся человек, который, не
считаясь с возможными опасностями для себя, перед лицом
предательства и измены социал-демократии бросил свое
громкое, ясное «нет!» поджигателям войны. Хоть один
44

из ста с лишним социал-демократических депутатов
рейхстага!
Эрнст Тельман даже в условиях фронта ухитрялся
доставать печатные воззвания Карла Либкнехта и
письма «Союза Спартак». Появившаяся в мае 1915 года
листовка под названием «Главный враг находится в
собственной стране» стала для него руководством в его
политической деятельности на фронте.
«Главный враг каждого народа находится в
собственной стране. Главный враг немецкого народа находится в
Германии: это германский империализм, германская
военная партия, германская тайная дипломатия. Задача
немецкого народа — бороться против этого врага в
собственной стране, победить его в политической борьбе,
действуя совместно с пролетариатом других стран, также
борющимся со своими отечественными империалистами.
Мы едины с немецким народом, мы не имеем ничего
общего с германскими тирпицами и фалькенхайнсами, с
германским правительством политического угнетения и
социального порабощения. Ничего — для этих господ!
Все — для немецкого народа!»
В социал-демократическом движении создавались
различные оппозиционные группы, выступавшие против
политики партийного руководства, политики 4 августа
1914 года. В этой революционной оппозиции все более
отчетливо определялась руководящая политическая роль
Розы Люксембург и Карла Либкнехта, особенно после
того как 1 мая 1916 года Карл Либкнехт призвал
берлинских рабочих отметить первомайский праздник на
Потсдамской площади и в самом центре кайзеровского
милитаризма в присутствии тысяч трудящихся
провозгласил боевой клич: «Долой войну! Долой
правительство!» В это же время Роза Люксембург предъявила
суровые обвинения «кайзеровским», «военным
социалистам» в социал-демократии. Это были смелые,
революционные дела, достойные великих революционных
деятелей нашего народа—Томаса Мюнцера, Юргена
Вулленвебера, Георга Форстера, Роберта Блюма.
Призыв Карла Либкнехта дошел не только до
передовой линии германского фронта, он проник значительно
дальше, пробуждая в рабочих массах других воюющих
стран волю к борьбе против разбойничьей
империалистической войны.
i
45

В годы войны Эрнст Тельман поддерживал связь со
своими политическими друзьями в Гамбурге и получал
через них — нелегально, разумеется,— важнейшие
издания революционной оппозиции, которые он тайно из рук
в руки распространял в своей батарее. Наконец и ему—
после двух с половиной лет фронта — дали отпуск на
родину. Это было летом 1917 года.
3. Революция в России
Русские рабочие и крестьяне под опытным
целеустремленным руководством первые совершили
народную революцию против империалистов — поджигателей
войны и свергли царя. Начало было положено. Теперь
настала очередь и для немецкого трудового народа
удесятерить свои силы, чтобы разделаться с
империалистическим цезаризмом в Германии.
Эрнст Тельман использовал свой кратковременный
отпуск, чтобы ознакомиться с важнейшими
политическими вопросами и связаться с оппозиционными группами
и кружками. Отпуск полностью прошел в политической
работе. Это были полноценные и важные дни; именно
тогда была положена основа для революционной работы
в последующие месяцы.
Во время этого отпуска Эрнст Тельман стал членом
«независимой» социал-демократической партии. Ядро ее
составили восемнадцать социал-демократических
депутатов рейхстага, которые наконец-то в марте 1916 года
последовали примеру Карла Либкнехта и
проголосовали против военных кредитов; после того как их
исключили из партии, они создали оппозиционную группу.
Правда, Тельман уже тогда не придавал особенно большого
значения этой партийной группировке с ее неясной,
колеблющейся и полупацифистской политикой (во главе
ее стояли Гуго Гаазе и Карл Каутский; эти люди, как,
например, Каутский, уже через несколько лет
превратились в законченных реформистов и предателей рабочего
класса). Охотнее он примкнул бы к группе Карла
Либкнехта и Розы Люксембург, с которыми чувствовал
себя более тесно связанным идейно. Но подавляющее
большинство его политических друзей и прежде всего
оппозиционно настроенные рабочие гамбургской верфи
шли с «независимыми». Эти рабочие-единомышленники
46

безусловно были честными революционерами, хотя и не
обладали еще ни революционным опытом, ни
марксистской подготовкой. Естественно, Эрнсту Тельману не
хотелось терять контакт с ними (впрочем, тогда все
оппозиционные группы, включая «Союз Спартак»,
коллективно примкнули к «независимым» социал-демократам).
Эрнст Тельман поддерживал теснейшую и постоянную
связь со всеми революционными группировками, а
несколько лет спустя он в качестве председателя
организации «независимых» в Гамбурге увел за собой в
коммунистическую партию подавляющее большинство рабо-
чих-независимцев (из 44 000 членов — 42 000).
В 1917 году и в Германии начались первые
значительные революционные выступления. Восстали матросы
в Вильгельмсгафене. На мачтах нескольких
кайзеровских судов взвились флаги революции. Пусть
революционные стремления матросов не привели тогда к
победе, однако германский милитаризм получил все-таки
тяжелый удар, о чем свидетельствует мстительная расправа,
учиненная милитаризмом. Двое матросов — Рейхпич и
Кёбис — были приговорены к смерти и затем расстреляны,
свыше пятидесяти матросов получили в общей
сложности четыреста лет тюремного заключения. Это
выступление было первым симптомом приближающейся
революции в Германии.
В это время революционные события в России бурно
и с успехом развертывались. В Октябрьской революции
1917 года победил русский пролетариат в союзе с
беднейшим крестьянством. Власть в государстве перешла к
представителям трудового народа — Советам рабочих,
крестьянских и солдатских депутатов. Многое в этом
всемирно-историческом событии вначале казалось
непонятным Эрнсту Тельману, как и почти всем
германским рабочим. Надо помнить, что официальные
сообщения давали искаженную, фальсифицированную картину
революционных событий в России. Немецкая буржуазия
и социал-демократия начали дикую травлю
большевиков. И лишь в письмах «Союза Спартак» была сделана
первая попытка разъяснить подлинный характер
Октябрьской социалистической революции. Но
деятельность спартаковцев не ограничивалась только
разъяснительной работой среди немецких рабочих. «Союз
Спартак» организовывал массовые революционные выступле-
47

ния, стачки и демонстрации трудящихся. Первые
крупные стачки германского пролетариата в декабре
1917 года и январе 1918 года, в которых участвовали
сотни тысяч рабочих военной промышленности, были
направлены против войны, а также являлись выражением
солидарности и симпатии к русской революции.
Немецкие рабочие бастовали, чтобы добиться немедленного
заключения мира и тем самым защитить русскую
революцию от захватнических притязаний германских
империалистов, которые в Брест-Литовске, в хвастливом упоении
своими мнимыми победами, сбросили маску и навязали
позорные условия мира еще не окрепшему
социалистическому государству рабочих и крестьян. В одной из
своих листовок того времени спартаковцы писали:
«Пробил решающий час в России. Впервые в мировой
истории широкие пролетарские массы сделали попытку
захватить в свои руки политическую и
государственную власть. С беспримерным героическим мужеством,
не страшась жертв и не щадя собственной крови,
сражается русский пролетариат, опираясь на поддержку
крестьянства, чтобы удержать и укрепить только что
завоеванную государственную власть. Двоякую цель
преследуют они при этом: положить конец истреблению
народов и начать строительство социализма>.
4. Германский империализм перед катастрофой
Эрнсту Тельману, горячо приветствовавшему
Октябрьскую социалистическую революцию в России,
приходилось особенно осторожно вести революционную
антивоенную пропаганду в своей батарее, так как после
возвращения из отпуска на фронт он попал под
усиленный надзор.
Почти целый год ему снова не давали отпуска. Лишь
осенью 1918 года он получил возможность побывать в
Гамбурге, второй раз за время войны. Стачки на верфях,
голодные бунты в рабочих кварталах — все это
отчетливо говорило о приближении революционного переворота.
Немецкий империализм потерпел крупные военные
неудачи на четвертом году войны. Балканский фронт
развалился. Большое летнее наступление на Западе, на
которое германские военные круги возлагали самые
большие надежды, окончилось полной неудачей. Немец-
48

кий милитаризм стоял перед катастрофой, однако по-
прежнему в Германии диктаторски правило верховное
военное командование. Гинденбург и Людендорф
руководили не только военными делами, но и
государственной политикой: издавали законы и постановления,
вмешивались во внешнюю политику Германии, по своему
усмотрению снимали и назначали рейхсканцлеров. Это по
их прямому приказу генерал Гофман навязал в Брест-
Литовске молодой русской Советской республике
разбойничьи империалистические условия мира. Это с их
прямого «благословения» Пангерманский союз еще раз
провозгласил перед всем миром свои бредовые претензии
на мировое господство.
Это ими были брошены в тюрьму почти все
революционные вожди немецкого пролетариата — Карл
Либкнехт, Роза Люксембург, Франц Меринг, Клара
Цеткин, — между тем как реакционные политики, включая и
социал-демократов, объезжали фронты в качестве
гостей верховного командования и уговаривали солдат
воевать и держаться до конца. И все-таки
революционный кризис надвигался лавиной, которую невозможно
было остановить. Оценивая революционную ситуацию
осенних месяцев 1918 года, Эрнст Тельман писал
позднее:
«Четыре с половиной года империалистической
массовой бойни превратили Европу в сплошной
ад. Кровь миллионов убитых, миллионов раненых
потоками заливала всю землю. Неописуемые
бедствия, эпидемии, голод и острая нужда
свирепствовали четыре с половиной года подряд среди
трудящихся масс, в то время как в
штаб-квартирах шли кутежи и оргии, в то время как
спекулянты, нажившиеся на военных поставках,
заводчики и фабриканты, производящие орудия
истребления, загребали все большие дивиденды.
Четыре с половиной года войны трудящиеся
массы в результате социал-патриотической
пропаганды руководителей социал-демократии являлись
пушечным мясом для генералоз-империалистов.
За эти четыре с половиной года войны лишь
небольшой отряд, руководимый Карлом Либкнехтом,
Розой Люксембург, Лео Иогихесом и Францем
Мерингом, отстаивал знамя социализма — един-
4 Э. Тельман
49

ственный в Германии отряд, который высоко
держал знамя революционной классовой борьбы и
неутомимо боролся в массах за пролетарскую
революцию, за революционный выход из
империалистической войны».
Из школы суровых лет войны Эрнст Тельман вышел
сформировавшимся революционером. Блестящая победа
русского пролетариата под руководством партии Ленина
дала ему, как и многим тысячам немецких рабочих,
новую уверенность в своих силах и укрепила волю к
борьбе.
В послевоенные годы из безымянной пролетарской
массы поднялся революционный вождь рабочего класса
Германии, простой рабочий — Эрнст Тельман. Своей
честностью, прямотой, бескорыстием и преданностью он
завоевал доверие миллионов своих братьев по классу.
Его мужество, его самоотверженная деятельность на
благо народа сделали его общепризнанным вождем тех
немцев, которые боролись за мир, за прогресс, за
социализм.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОТИВ МИЛИТАРИЗМА И РЕАКЦИИ
1. Октябрьско-ноябрьские дни 1918 года
В связи с крахом кайзеровской Германии немецкие
реакционеры сочинили гнусную легенду о так
называемом «ударе в спину». Чтобы сохранить миф о
своей военной непобедимости, они утверждали, что
армия, собственно, и не была разбита,— это страна, не
выдержав испытаний, вонзила фронту нож в спину. Эта
ложь служила им идеологической основой для
замышлявшейся реваншистской войны.
Между тем исторические факты неопровержимо
доказывают военный разгром кайзеровской Германии в
1918 году. Отрицать этот факт не могли даже руководящие
немецкие милитаристы. Вот некоторые доказательства.
В немецком «Кратком справочнике по политическим
наукам», изданном германским правительством, мы
читаем:
«Что Германия проиграла войну в стратегическом
отношении, доказывает обращение верховного
командования с просьбой о перемирии и немедленном начале
мирных переговоров. Но ввиду того, что удалось избежать
полного тактического разгрома, у немецкого народа
сложилось впечатление, что Германия на полях сражений
осталась якобы непобежденной. Если бы, несмотря на
просьбу о перемирии, война продолжалась до
капитуляции, как этого требовали Фош и американские военные
круги, как советовал Масарик Вильсону, то союзные
войска продвинулись бы за Рейн и вступили в Берлин;
тогда и у нашего народа не было бы никаких сомнений
по поводу истинного положения в стране в ноябре
1918 года».
4*
51

В октябре 1918 года верховное командование (Лю-
дендорф, Гинденбург) передало правительству кайзера
докладную записку (она приводится в мемуарах Люден-
дорфа), в которой говорится:
«Верховное командование продолжает настаивать на
своем требовании, предъявленном в понедельник,
3 октября сего года, — немедленно направить
предложение мира нашим противникам. Вследствие полного
развала македонского фронта и вызванного этим крахом
ослабления наших резервов на Западе и в связи с
невозможностью восстановить колоссальные потери,
понесенные нами в боях за последние дни, — продиктовать
противнику условия мира абсолютно невозможно,
поскольку можно об этом здраво судить. Между тем
противник непрестанно вводит в бой новые, свежие резервы...
Эти условия диктуют нам прекращение военного
сопротивления, чтобы избавить немецкий народ и его
союзников от напрасных жертв».
Таково было действительное мнение ответственных
военных кругов, которые из проигрыша первой мировой
войны извлекли уроки при подготовке столь желанной
для них второй «мировой кампании». Но подобные
признания в военном поражении высказывались в так
называемых узко специальных изданиях, да еще в отдельных
«мемуарах», недоступных для широких масс.
Генерал-полковник фон Эйнем, военный министр при
Вильгельме II и командующий 3-й армией в период
войны рассказывает в своих «Воспоминаниях солдата»,
вышедших осенью 1933 года:
«Четвертая большая наступательная операция этого
года [1918 года. — В. Б.] провалилась по всему фронту.
15 июля стало поворотным пунктом войны [подчеркнуто
у фон Эйнема. — В. £.], ибо с этого дня противник
получил свободу оперативных решений... В крови и огне
последних сражений на полуголодную, обовшивевшую,
истрепанную немецкую пехоту беспрепятственно
обрушился раскаленный металл всех заводов мира; в борьбу
вступила новая, отлично снаряженная американская
армия, и все остальные враги приготовились нанести
смертельный удар одновременно на всех направлениях
немецкого фронта, чтобы, взломав наши границы,
вторгнуться с огненным факелом войны в нашу, до тех пор
неприкосновенную, Германию...»
52

Таким образом, совершенно ясно: никакого удара
кинжалом в спину не было, но действительно
смертельный удар был получен в результате военного разгрома.
Однако те же люди, все эти милитаристы и реакционеры,
рассказывали немецкому народу, будто германская
армия осталась «непобежденной на полях сражений».
Легенда о «кинжальном ударе» была придумана и
пущена в ход именно для того, чтобы свалить
ответственность за поражение на народные массы и вместе с тем
возбудить надежды на возможный реванш, то есть
идеологически подготовить вторую империалистическую
войну. Основываясь именно на этом, Гитлер, когда
разразилась вторая мировая война, выступил с заявлением,
что «для него война с 1914 года так и не кончалась».
Война была проиграна. Верховное командование
требовало от правительства немедленного начала
переговоров о перемирии. Тем не менее правительство кайзера
тянуло, выжидало, оно не могло решиться на признание
собственного поражения, еще лелея план посылки против
Англии флота, так или иначе обреченного на гибель.
Словно какое бы то ни было морское сражение, даже в
случае удачного для немцев исхода, могло хоть в
малейшей мере изменить сложившуюся обстановку. В этот
момент восстали матросы. Сражаться, чтобы наверняка
погибнуть? — От этого они наотрез отказались.
Гарнизоны на севере Германии солидаризировались с
матросами. К повстанцам примкнули также рабочие Киля,
Фленсбурга, Неймюнстера и Гамбурга. Насколько глубок
был кризис кайзеровской империи, видно из того, что
почти одновременно восстали против бессмысленного
продолжения проигранной войны рабочие и солдаты в
другой части Германии — Мюнхене.
Утром 5 ноября рабочие гамбургской верфи и порта
прекратили работу и решительно направились в центр
города. В их рядах было много солдат, отпускников,
военнообязанных, возвращенных с фронта на завод
солдат, раненых. Среди них шел также Эрнст Тельман.
Угрозы полиции и штаба корпуса не запугали рабочих.
(Впрочем, сам генерал фон Фальк из штаба корпуса в
тот же день скрылся в неизвестном направлении.) Не
могли остановить рабочих и уговоры профсоюзных
бюрократов, увещевавших гамбургский пролетариат
сохранять порядок и не прибегать к насилию. Рабочие захва-
53

тили оружие, разоружили полицию и заняли ратушу,
одним ударом покончив с прежней, столетиями длившейся
властью патрицианского сената; всего за несколько дней
перед тем «отцы города», в своих мантиях и жабо,
торжественно заседали и призывали народ «к поддержанию
порядка».
Можно сказать, в одну ночь крупные коммерсанты
Гамбурга перекрасились и (так же как монополисты и
юнкера в остальной Германии) приняли современный и
демократический вид. Эти кичившиеся своим богатством
и господствующим положением собственники перестали
именоваться «партией домовладельцев и собственников
земельных участков». Они выбрали себе более
подходящее и скромное название «немецкой народной партии» и
«демократической народной партии». Вместе со старыми
названиями своих партий они сняли также жабо и косы,
но и в новом одеянии остались теми же реакционерами.
Прикидываясь демократами, великодушно соглашаясь с
виду на уступки, они только и ждали момента, чтобы
снова стать полновластными господами непокорного
народа.
Битая реакционная знать временно отошла на задний
план, но, едва оправившись от первого приступа страха,
стала посылать против рабочих, против народа своих
продажных наемников. Нужно сказать, что «отцы
города» вели «свою линию» ловко и изворотливо. Вперед
они выпустили правых лидеров социал-демократии.
Укрываясь за их спиной, гамбургская буржуазия
действовала в своих классовых интересах хитро,
целеустремленно и жестоко.
В связи с десятилетней годовщиной ноябрьских дней
1918 года Эрнст Тельман писал о революции и ее уроках:
«На рубеже 1918—1919 годов массы были
готовы к борьбе, но отсутствовала целеустремленная
партия, которая смогла бы руководить этой
борьбой... Ни революционное чутье, ни несравненный
героизм отдельных руководителей «Союза
Спартак», погибших основателей нашей партии, — не
могли заменить стального, закаленного в огне
революционных испытаний авангарда... Трагедия
германской революции 1918 года, январских боев
1919 года, борьбы после капповского путча
1920 года, мартовских боев 1921 года, вплоть до
54

последней волны бурного революционного подъема,
первый период которого закончился в октябре
1923 года,— трагедия заключалась в разрыве
между объективно созревшей революционной
ситуацией, с одной стороны, и субъективной слабостью
немецкого пролетариата, вызванной отсутствием
целеустремленной партии, с другой» [подчеркнуто
В. Бределем].
Эрнст Тельман, избранный в Общегамбургский совет
рабочих и солдатских депутатов, не сразу проявил себя
как руководитель. На авансцену выдвинулись вначале
наиболее ловкие люди, хотя далеко не всегда достаточно
чистоплотные. Одно из самых замечательных свойств
Тельмана — его личная скромность. Он никогда не
старался выдвинуться на передний план; долгие годы он
бескорыстно, не заботясь о славе, выполнял свой
революционный долг в массах.
Выборы в буржуазный парламент города Гамбурга
показали, до какой степени рабочие находились под
политическим влиянием реформистской бюрократии,
существовавшей на деньги рабочих. На первых в истории
Гамбурга всеобщих выборах социал-демократия
получила абсолютное большинство — 267 075 голосов и
82 места из 160 парламентских мест. «Независимые»
социал-демократы собрали 42 852 голоса и получили
13 мандатов. Обе рабочие партии располагали
определенным, подавляющим большинством голосов. (Коммунисты
в тех выборах не участвовали.) Однако реакционные
лидеры социал-демократии, игнорируя волеизъявление
гамбургских трудящихся, пошли на создание коалиционного
сената, в который вошли представители старых
буржуазных партий, эти перекрасившиеся реакционеры, которых
лидеры социал-демократов теперь называли своими
«естественными союзниками». Подобной тактики они
держались в течение всего периода Веймарской республики,
невзирая на то, что социал-демократы и коммунисты в
Гамбурге вплоть до 1933 года всегда собирали
абсолютное большинство голосов.
В 1919, 1920, 1924 годах состоялись выборы в
национальное собрание и в рейхстаг; в 1919, 1920, 1921,
1922 годах ежегодно выбирались новые ландтаги и
муниципалитеты. И хотя социал-демократы всякий раз теряли
огромное число голосов, а реакционеры оказывались в
56

выигрыше, снова и снова устраивались выборы, чтобы
отвлечь трудящихся от революционных политических
действий. Тот факт, что в массах от подобной политики
усиливалось разочарование и равнодушие к выборам,
был лишь на руку реакции. Но реакционеры и полчти-
каны, которым нужна была власть, не полагались
целиком на «систему выборов». В то время как бюрократы из
рабочих организаций со все возрастающей
озабоченностью подсчитывали выпавшие на их долю голоса,
реакционеры считали прежде всего свои винтовки.
2. Рабочие против добровольческих корпусов
При содействии, а частично и при непосредственном
участии социал-демократических сенаторов в одном
только Гамбурге реакции удалось создать из бывших
кайзеровских офицеров, реакционных студентов и
буржуазных сынков за время с 1919 по 1923 годы восемь
добровольческих корпусов и несколько других
реакционных милитаристских организаций: Баоенфельдский
добровольческий корпус «Цейтфрай» («Доброволец»),
корпус «Шварце егер» («Черный охотник»),
добровольческие корпуса «Зивекинг», «Вервольф» («Оборотень»),
«Рабен», «Блюхер», «Король Фридрих», а также
вооруженные отряды «самообороны», законспирированные от
рабочих под вывесками «общества кожевников»,
«северогерманского союза родины», «немецкого народного союза
обороны и наступления».
В эти милитаристские организации потянулись всякие
деморализованные элементы, которые за четыре с
половиной года войны были выбиты из обычной жизненной
колеи; для этих людей война стала выгодным ремеслом.
Им не хотелось возвращаться на учебные скамьи и в
канцелярии; они хотели воевать и дальше, на
собственный страх и риск, лишь бы набивать себе карманы.
Рабочих они ненавидели, потому что реакция им
внушила, что рабочий класс виновен в поражении Германии.
Демократию они презирали потому, что реакция же
внушила им, что лишь военные — люди высшего порядка, а
штатские — это буржуазные подонки или рабочая чернь.
Добровольческие корпуса ввергли Германию в
гражданскую войну. Это они по приказу фабрикантов военной
промышленности, реакционных милитаристов, крупных
56

землевладельцев и тех, кто нажился на инфляции,
расстреливали рабочих, называя свои убийства «борьбой за
Германию». Контрреволюционные министры из социал-
демократов также использовали наемников
добровольческих корпусов для повсеместного истребления немецких
народных масс. В Берлине действовала так называемая
стрелковая гвардейская дивизия, в Гамбурге — так
называемый восточно-африканский корпус генерала Леттов-
Форбека, под чьим командованием находился также
добровольческий корпус впоследствии нацистского
генерала Эппа.
Один из геббельсовских подручных по пропаганде,
Герман Окрас, писал в 1934 году о «деятельности» в
Гамбурге добровольческого корпуса, которому оказывали
свое покровительство сенаторы — социал-демократы:
«Германия в это время [1922 год. — В. /3.1 была
военным лагерем добровольческих корпусов. Их было
бесконечно много: Эрхардт, Пфеффер, Россбах, Лёвенфельд,
Лютцов, Лихтшлаг, Оберланд, Эпп. В Гамбурге особенно
силен был добровольческий корпус «Рабен» под
командованием ротмистра Рабена. Он был сформирован в
1918 году летчиком-истребителем старшим лейтенантом
Рабеном и дрался Гпо Приказу социал-демократического
правительства. — В. Б.] за овладение берлинским
дворцом и манежем, а позднее в составе национального
корпуса егерей генерала Меркера как отдельный эскадрон
Рабена — в Берлине и во всей стране, в Прибалтике и в
Верхней Силезии».
Добровольческие корпуса были вооруженными
ударными частями, с помощью которых реакция снова
оседлала Германию. Это были зародыши позднее
сформировавшегося гитлеровского вермахта, первые
поджигатели второй мировой войны.
Эрнст Тельман рано распознал все возрастающую
опасность, которую представляли собой эти реакционные
добровольческие корпуса не только для рабочего класса
Германии, но и для всего немецкого народа. Тельман
неустанно добивался разоружения этих враждебных народу
бандитских организаций и не только выступал с такими
требованиями, но и принимал непосредственное участие
в вооруженной борьбе рабочего класса.
Добровольческий корпус Герстенберга, после того,
как в Берлине революционное выступление рабочих было
Б7

им подавлено и Карл Либкнехт и Роза Люксембург были
убиты, двинулся на Бремен с целью разгромить и там
рабочее движение. Это был конец января 1919 года. Бре-
менские рабочие призвали на помощь гамбуржцев. Хотя
Общегамбургский совет рабочих и солдатских депутатов
обещал оказать Бремену помощь, правые
социал-демократы всячески саботировали это решение, бесконечно
совещались, назначали различные комиссии, составляли
резолюции и утверждали протоколы, чтобы в конце
концов заявить, что им нужна еще более точная
информация. Такими достаточно уже испытанными средствами
социал-бюрократы препятствовали каждой попытке
оказать практическую помощь мужественно боровшимся в
Бремене рабочим.
Тогда Эрнст Тельман обратился через голову Совета
рабочих и солдатских депутатов прямо к рабочим
Гамбурга. Запасы оружия были достаточны. Кулаков у
рабочих также хватало. Были сформированы крепкие рабочие
вооруженные отряды, которые отправлялись походным
маршем на Бремен, несмотря на вопли и протесты со
стороны бюрократов.
На улицах Бремена шли уже несколько дней
ожесточенные бои. Командир добровольческого корпуса Гер-
стенберг приказал выставить пушки, нацелив их на
рабочие кварталы. 4 февраля бременцы были разбиты
превосходящими силами корпуса. Вооруженные отряды
гамбуржцев и вместе с ними Эрнст Тельман еще
находились в это время на марше, — весь путь от Гамбурга
до Бремена им пришлось преодолеть пешим порядком,
так как железнодорожники бастовали, а
социал-демократические руководители стачки заявили, что перевозка
гамбургских вспомогательных сил, спешивших на
выручку в Бремен, означала бы не более не менее как
«штрейкбрехерство»! Так и на этот раз бюрократы
добились того, чего хотели.
Спустя несколько месяцев, в июне 1919 года, бандиты
из добровольческого корпуса сделали попытку
осуществить в Гамбурге то же, что удалось добровольческому
корпусу Герстенберга в Бремене. Баренфельдские
«добровольцы» внезапно напали на город и заняли ратушу.
Трудящиеся Гамбурга снова взялись за оружие.
Дни и ночи напролет шли бои. Рабочие дрались
отлично. Буржуазные молодчики, вооруженные до зубов,
5&

привыкшие бороться против безоружного народа, в
панике капитулировали. Рабочие Гамбурга одержали
победу.
Несколько сот вооруженных наемников из
«добровольцев» корпуса были взяты в плен и временно
посажены в церковь Благовещения, поблизости от
следственной тюрьмы. Этр были преимущественно буржуазные
сынки, гимназисты и студенты, несколько офицеров
запаса и военных пенсионеров. В ту же ночь все пленные
под «честное слово» были отпущены по домам.
Этот гуманный поступок победивших рабочих по
отношению к врагу обратился во вред рабочим. Уже через
несколько дней многие из этих реакционных молодчиков,
отпущенных на свободу, возобновили борьбу против
рабочих под командованием того же Леттов-Форбека. Иные
из них сформировали в Гамбурге первые штурмовые
отряды и превратились в подлых убийц рабочих.
Зато гамбургскому пролетариату стало ясно, чего
стоит «честное слово» реакционера.
Неужели рабочие победят? Эта мысль страшила не
только крупных коммерсантов Гамбурга, но и социал-
демократических лидеров, усмотревших в этом опасность,
которую следовало немедленно ликвидировать. Социал-
демократическое правительство направило против
Гамбурга карательную экспедицию и приказало
добровольческому корпусу генерала Леттов-Форбека овладеть
Гамбургом.
30 июня этот «африканец» с помощью значительных
военных сил закончил окружение Гамбурга и 1 июля
вступил в город.
Только тогда облегченно вздохнули гамбургские
крупные коммерсанты, судовладельцы и владельцы
верфей, а вместе с ними также социал-демократические
министры и сенаторы.
3. Военный путч реакции
Добровольческие корпуса, организованные Носке и
использованные им как охранные войска против рабочего
класса, почувствовали себя в начале 1920 года настолько
прочно, что решили обойтись без прежних своих
покровителей и опекунов. Они хотели теперь осуществить те
политические цели, ради которых, собственно, объедини-
59

лись, именно — установить реакционную военную
диктатуру.
В ночь с 12 на 13 марта добровольческий корпус из
Деберииа под командованием генерала Люттвица
внезапно вступил в Берлин. Главные контингенты
добровольцев состояли из пресловутой бригады моряков
Эрхардта. На улицах Берлина были установлены орудия,
правительственные здания заняты. Центральное
правительство, с президентом Эбертом во главе, бежало сломя
голову до самого Штутгарта. Придя немного в себя,
правители вспомнили о немецком рабочем классе,
который они жестоко подавляли с помощью тех самых войск,
что сейчас обратили в бегство их самих, и решили
призвать пролетариат Германии к борьбе, ко всеобщей
стачке.
Между тем в Берлине захватил власть в свои руки
крупный государственный чиновник Капп,
сгруппировавший вокруг себя реакционеров и политических
авантюристов, наемных убийц и генералов добровольческих
корпусов; в числе примкнувших к Каппу были социал-
демократический обер-президент Восточной Поуссии
Август Винниг и проигравший войну генерал Люден-
дорф. Недолго, однако, продержались они у власти —
весь народ оказался против них. С исключительным
единодушием рабочие и служащие прекратили работу по
всей Германии. Вся хозяйственная жизнь страны
замерла; не работали фабрики; встали железные дороги;
грузовое движение полностью прекратилось; в гаванях
суда стояли без экипажей; в городах остановилось
всякое движение. В борьбе против контрреволюционной
военщины рабочие не ограничились тем, что
приостановили хозяйственную жизнь, парализовали средства
сообщения — они взялись за оружие.
Особенно упорные, регулярные бои с реакционными
добровольческими корпусами вели рабочие Рейнской и
Рурской областей. Укрепившись в значительной части
Вестфальской промышленной области, им удалось в
кратчайший срок создать хорошо вооруженную
рабочую самооборону, в которой объединились все
свободолюбивые, демократические и революционные элементы
немецкого народа. В многочисленных боях они разбили
и разоружили добровольческие корпуса. Их пример
вдохновил трудящихся всей страны на борьбу; росли и
60

увеличивались во многих районах Германии
вооруженные отряды рабочей самообороны.
И в Гамбурге рабочие весьма настойчиво добивались
вооружения, чтобы бороться против реакции, — они
требовали вернуть им то оружие, которое было изъято у них
из квартир по распоряжению республиканского
правительства генералом добровольческого корпуса Леттов-
Форбеком. Социал-демократические сенаторы пообещали
было вооружить народ, но все тянули с этим делом,
издевательски заставляя тысячи рабочих днями напролет
стоять перед казармами в ожидании оружия.
Эрнст Тельман и на этот раз через голову сената и
саботировавшей социал-демократической бюрократии
добился вооружения рабочих, так что ни один из
окружающих Гамбург добровольческих корпусов не посмел
больше выступить против города. Но раньше чем
гамбургские рабочие успели как следует вооружиться и
организоваться, чтобы в свою очередь дать отпор
войскам реакции, находящимся в провинции, реакционный
путч в Берлине был ликвидирован, а его руководители —
Капп и Людендорф — удрали в Швецию.
Центральное правительство между тем вернулось из
Штутгарта обратно в столицу. Его первым мероприятием
было прекращение всеобщей забастовки и разоружение
рабочих. Когда рабочие Рура категорически отказались
сдать оружие до тех пор, пока милитаристы и
реакционеры полностью не разоружатся, социал-демократическое
правительство, обязанное своим спасением в дни каппов-
ского путча борьбе рабочих, послало против Вестфалии
ландскнехтов из добровольческих корпусов, оставшихся
«верными правительству», — и они в кровопролитных
боях разгромили рабочий класс Рейнской и Рурской
областей.
Реакционным милитаристским бандам,
натолкнувшимся на сопротивление народных масс, не удалось
совершить открытый государственный переворот. Тогда
они перешли к организации террора против отдельных
лиц. В 1919 году были убиты Карл Либкнехт и Роза
Люксембург, Курт Эйснер и Евгений Левине, Карл Силт
и Лео Иогихес. Бандиты убивали теперь
демократических государственных деятелей республики, которой были
обязаны своим существованием и которая их
поддерживала. Молодчики из организации «Консул» (ОС), пото-
61

пившей в крови восстание рабочих Средней Германии,
убили © августе 1921 года демократа-католика Мат-
тиаса Эрцбергера, а в июне 1922 года застрелили
на улице в Берлине министра-демократа Вальтера Ра-
тенау.
И снова трудящиеся Германии в мощных
демонстрациях подняли свой голос протеста против этого
реакционного сброда убийц. Под давлением возмущенных масс
правительство издало так называемый «закон о защите
республики», но реакционная юстиция обратила его не
против террористов из добровольческих корпусов, а
против рабочих.
4. Тайная подготовка второй мировой войны
Немецкий милитаризм спасся благодаря рейхсверу
и добровольческим корпусам, которым
попустительствовало «демократическое» правительство. Военная
промышленность непосредственно после проигранной
войны работала полным ходом на перевооружение
Германии и подготовку новой мировой войны при
прямом попустительстве со стороны правительства и под его
защитой.
Это звучит неправдоподобно, однако факт этот
подтверждается документально. Сами поджигатели войны
дают тому доказательства.
Уже в 1918—1919 годах германские промышленники
готовились к новой мировой войне.
Военно-промышленная плутократия обращалась тогда к немецкому народу с
призывом: «Работайте! Только работа может вас спасти!
Труд — для восстановления!» А социал-демократические
министры добавляли: «Война никогда не повторится!»
Однако немецкий народ был гнусно обманут.
Восстановление, которое имели в виду монополисты, означало
восстановление военной промышленности, восстановление
армии — одним словом, это было восстановление,
подготовившее вторую мировую войну.
Через двадцать лет после первой мировой войны, во
время второй мировой войны, гитлеровские руководители
военной промышленности хвастались по поводу того, что
тайную подготовку новой войны они начали тотчас же
после войны 1914—1918 годов. Они похвалялись даже,
что им удалось ввести в заблуждение не только немец-
62

кий народ, но и весь мир, издевались над ничего не
подозревающими «глупцами», не сумевшими разгадать их
политику.
В 1919 году организовался Общегерманский союз
фабрикантов и заводчиков для согласованного
планирования германской индустрии в целях сокрытия
производства вооружения. То, что в глубочайшей тайне хранилось
много лет подряд, было открыто объявлено сразу после
того, как Гитлер развязал вторую мировую войну.
15 апреля 1943 года Карл Ваннингер, представитель
акционерного общества «Рейнметалл Борзиг АГ», писал
в «Фелькишер Беобахтер» следующее:
«Установка, по которой конструирование новых
артиллерийских орудий в Германии запрещалось, была
предусмотрительно и осторожно изменена. Уже в
1921 году фирма Борзиг, по требованию главного
управления военно-морских сил, открыла конструкторское
бюро на Фридрихштрассе в Берлине, замаскировав его
под вывеской «Бюро по конструированию вагонов».
Спустя полгода по анонимному доносу явился член
межсоюзнической военно-контрольной комиссии, разыскивая
артиллерийское конструкторское бюро. Разумеется его
поиски были безуспешны, ибо мы законспирировали его
в качестве бюро по конструированию вагонов».
27 ноября 1940 года «Берлинер Берзенцейтунг»
сообщила:
«Военно-техническую академию на всякий случай
расформировали. Но очень скоро взамен нее была
организована такая подготовка офицерских кадров, при
которой в учебный план были введены некоторые
специальные военно-технические дисциплины. Сразу после войны
удалось развернуть интенсивную исследовательскую
деятельность, сосредоточив ее во всех необходимых
служебных инстанциях, в первую очередь в управлении
вооружений военного министерства. Поэтому все
снаряжение немецкой армии уже в начале войны вполне
отвечало современным требованиям, в то время как наши
противники пользовались устаревшим».
20 июня 1940 года, выступая по германскому радио,
доктор-инженер Вальтер Роланд сказал:
«Мы не раскроем никакой тайны, если скажем, что
начало развития германского производства бронемашин
относится к тем временам, когда еще Версальским
63

договором категорически воспрещалась любая свободная
конструкторская работа».
11 ноября 1943 года по этому вопросу выступил по
радио профессор Мюллер, главный конструктор
предприятий Круппа:
«Фирма Крупп, преемница огромного наследства,
была призвана сохранить в течение всего периода,
последовавшего за нашим поражением, весь опыт, имеющий
неоценимое значение в деле вооружения немецкого
народа, и до конца сберечь цеха и мастерские, которые
понадобятся впоследствии для военного производства.
Вот на таком капитальном фундаменте я смог начать
свою работу».
Можно без особого труда увеличить число подобных
признаний германских военных преступников. После того,
как началась вторая мировая война, поджигатели войны
хвастались этим с ярмарочной крикливостью.
Эрнст Тельман вновь и вновь убеждал трудящихся в
необходимости обуздать поджигателей войны, тайно
вооружающих Германию, — иначе они ввергнут народ
вторично в империалистическую войну. Но народные
массы, убаюканные пацифистскими фразами, не верили
в возможность новой войны, считая преувеличенными
подобные предостережения; реакционеры с пеной у рта
кричали, что подобные утверждения являются «трюками
марксистской пропаганды».
Кайзеровская империя рухнула, но немецкий
милитаризм остался. Германия стала республикой,
социал-демократы вошли в правительство, почти во всех городах
Германии бургомистры и начальники полиции были тоже
«социал-демократами», но монополистический
капитализм остался. В германской республике рабочие получили
избирательное право, реакционеры же получили оружие.
По букве конституции каждый гражданин германской
республики был равен перед законом, но в залах суда
заседали реакционные судьи и старые государственные
прокуроры. Хотя республиканская конституция
начиналась высокими словами: «государственная власть исходит
от народа», однако последнее ее слово отменяло этот
принцип.
Вся политическая деятельность Эрнста Тельмана в
послевоенные годы была направлена на
последовательную борьбу против военной, экономической и социальной
64

реакции в Германии. Он разоблачал перед народными
массами замыслы заклятых врагов пролетариата,
стремившихся под видом «борьбы с марксизмом» уничтожить
все прогрессивные и освободительные завоевания
трудящихся, добытые ими в борьбе, длившейся десятилетиями.
«Борьба с марксизмом!» — кричали они, желая на самом
деле спасти милитаризм. «Борьба с марксизмом!» —
вопили они, желая защитить магнатов военной
промышленности. «Борьба с марксизмом» — для того, чтобы
установить диктатуру реакции. Под флагом «борьбы с
марксизмом» реакционеры скрывали свои преступные планы
против немецкого народа.
Большая историческая заслуга Тельмана заключается
в том, что после убийства Карла Либкнехта и Розы
Люксембург он проводил наиболее четкую и твердую линию
борьбы против наступающей на страну реакции. Именно
потому, что воодушевляющее слово Тельмана находило
все более глубокий отклик в народных массах, именно
потому, что во всех схватках с реакцией он шел в первых
рядах борцов, именно потому, что он безбоязненно
говорил народу правду, — именно поэтому реакция и
сосредоточила на нем всю силу своей ожесточенной ненависти.
5. Покушение на Эрнста Тельмана
19 июня 1922 года головорезы из тайной организации
«Консул» (ОС) совершили нападение на квартиру, в
которой жил Тельман, на Сименсштрассе. Ночью они
пристроили две гранаты к его окну на первом этаже.
К счастью, взрыв произошел снаружи. Разрушило
оконную раму, некоторые предметы с подоконника сбросило
в комнату. Эрнст Тельман, его жена и дочь остались
невредимы.
Спустя несколько дней была совершена попытка
взорвать здание коммунистической партии на Биржевом
мосту и книжный магазин коммунистов на Адмиралитет-
штрассе. Однако полиция и судебные органы оставались
невозмутимыми.
Лишь после того, как трудящиеся Гамбурга вышли на
улицы, гневно протестуя против разбойничьего террора,
после того, как на некоторых предприятиях вспыхнули
стачки протеста, — лишь тогда сенат возбудил дело
против виновников покушения. Без особых усилий полиция
Б Э. Тельман
65

задержала нескольких молодчиков из той компании.
Суду ничего не оставалось, как приговорить их к
тюремному заключению.
Однако спустя лишь год, по заключению сената
(в большинстве своем состоявшего из
социал-демократов) эти преступники — участники покушений — были
отпущены на свободу. Ибо дело шло, как это записано
в сенатском заключении, «о безупречных сыновьях
добропорядочных родителей».
6. Инфляция
Инфляция представляла собой тщательно обдуманное
гигантское разбойничье наступление германского
финансового капитала на сбережения мелкого люда и на
заработки рабочих и служащих. Полное обесценение
германской марки довело народ до нищеты, монополисты же
и магнаты военной промышленности, вложившие свои
капиталы в материальные ценности и обратившие их в
иностранную валюту, не только освобождались от долгов,
но становились миллиардерами.
Между тем послевоенная инфляция вскоре превзошла
первоначальные планы ее инициаторов, угрожая
поглотить их самих в этом водовороте. За американский
доллар в начале 1923 года германский банк платил 10 тыс.
марок, через короткое время — 50 тыс., затем 100 тыс.,
1 млн. марок. В спекулятивном ажиотаже стоимость
доллара достигла 100 млн., 500 млн., наконец 1, 3, 5
биллионов марок. В день получки рабочим и служащим едва
хватало астрономически «высокой» недельной зарплаты
на покупку одной буханки хлеба и немножко
искусственного меда. Голод и нищета обрушились на Германию.
Число самоубийств возрастало с каждой неделей.
Вспыхнули стачки и голодные бунты. Народ громил хлебные
магазины, как и в голодную зиму 1917 года.
Взбунтовались даже чиновники — «самые преданные слуги
государства». Банки перестали функционировать. Военные
займы, сберегательные книжки, банковские чеки — все
это стало пустыми понятиями. Разорение охватило не
только рабочих, но и средние слои населения.
В то время как трудящиеся в те недели и месяцы
1923 года работали буквально задаром и голодали,
биржевики, дельцы и спекулянты молниеносно обогащались.
66

В то время как рабочий, как бы старательно он ни
работал, не был в состоянии оплатить свое жилье,
буржуазные сынки за пригоршню долларов покупали не только
дома, но даже целые кварталы. В то время как простые
немцы умирали с голоду на улицах, кончали жизнь
самоубийством, спекулянты, разбогатевшие на инфляции,
устраивали настоящие оргии в ночных кабаре и барах.
Немецкий народ, кровь и жизнь которого были
принесены в жертву войне, затеянной империалистами, но не
привлеченными к ответу, должен был нести вдобавок и
все бремя проигранной войны.
7. Октябрьское восстание 1923 года в Гамбурге
Трудящиеся сопротивлялись; они устраивали стачки и
демонстрации, отстаивая свои элементарнейшие,
жизненно необходимые права. Реакция же готовила свои
вооруженные банды. В Баварии так называемые «народные
союзы» вкупе с гитлеровцами убивали из-за угла
рабочих руководителей, открыто призывая к гражданской
войне. Многие имения крупных землевладельцев в
Пруссии и Баварии стали форменными военными лагерями,
где завербованные для гражданской войны ландскнехты
проходили военную муштру.
В Саксонии и Тюрингии были легально,
конституционным путем сформированы рабочие правительства,
куда вошли и коммунисты, тем самым подтверждая свое
желание установить единство рабочего класса. По всей
стране начались стачки, причем бюрократы —
реформисты из социал-демократической партии и
профсоюзов — старались, насколько возможно, затормозить
стачечное движение. К тому же и большинство тогдашних
руководителей Коммунистической партии Германии
проводило оппортунистическую политику. Это сказалось в
том, что Коммунистческая партия Германии,
представители которой в Саксонии и Тюрингии вошли совместно
с социал-демократами в коалиционное правительство,
поставила себя в зависимость от социал-демократических
лидеров. Вместо того чтобы, — как это было в августе
1923 года, когда в кульминационный момент инфляции
реакционное правительство Куно было сметено в
результате всеобщей стачки, — возглавить готовые к борьбе
массы и в момент непосредственно революционной ситуа-
5»
67

ции направить активность масс на вооруженное
восстание во всей Германии, вместо этого, в результате такой
политики коммунистов получилось, что силы рабочих
распылялись в многочисленных забастовках,
изолированных одна от другой. В результате благоприятный
момент — непосредственно революционная ситуация,
содержавшая все предпосылки для победы рабочего класса в
стране,— был таким образом упущен.
В Гамбурге, также вопреки желанию профсоюзных
бюрократов, 8 августа судостроительные рабочие
объявили забастовку. Владельцы верфей ответили на это
массовым локаутом. Десятки тысяч рабочих остались без
всякой помощи и оказались выброшенными на улицу.
Тогда в знак протеста забастовали рабочие других
отраслей промышленности. Надвигалась всеобщая стачка.
Гамбургский сенат, большинство которого составляли
социал-демократы, объявил тогда город на осадном
положении. Это произошло в октябре, когда наряду с
карательной экспедицией, посланной социал-демократическим
президентом Фридрихом Эбертом, им же были
объявлены распущенными конституционные рабочие
правительства в Саксонии и Тюрингии и отдан приказ ввести в
Саксонию и Тюрингию вооруженные войска.
Первое положение Веймарской конституции гласило,
что государственная власть исходит от народа. Ее
последнее слово отменяло это положение.
И еще раз одержало верх это последнее слово.
В бурные дни политического подъема в октябре
1923 года гамбургский пролетариат под руководством
Эрнста Тельмана показал всему рабочему классу
Германии великий пример того, как следовало бороться,
чтобы в соответствии с волей и мощью трудового народа
подавить реакцию и создать в Германии подлинную
демократию.
На рассвете 23 октября отряды невооруженных
рабочих в предместьях Гамбурга — в Бармбеке, Уленхорсте,
Винтерхуде, Эймсбюттеле, Шиффбеке, Хамме и Брам-
фельде, — проникнув в полицейские участки, захватили
врасплох и обезоружили находившихся там полицейских.
А к наступлению дня вооруженные рабочие стали в этих
рабочих кварталах хозяевами положения.
Вдохновленные успехом, в эту борьбу включились тысячи мужчин,
женщин и молодежи. Сооружались баррикады. Появи-
68

лось на свет в свое время припрятанное оружие. Было
организовано продовольственное снабжение участников
борьбы. Санитары-добровольцы, опять-таки из рабочей
среды, отдавали себя в распоряжение борющегося
пролетариата.
Гамбургская буржуазия от ужаса* не могла прийти в
себя. Много семей аристократов сломя голову бежало из
своих вилл в Альстере, укрываясь в безопасных местах.
Руководство профсоюзных организаций и
социал-демократической партии объявило себя решительным
противником борющихся рабочих и призывало гамбургских
бюргеров к поддержке сената, принявшего меры для
подавления восстания. Всем проживающим в Гамбурге
чинам полиции было предписано явиться для
регистрации незамедлительно. Все же многие уклонялись от нее,
не имея ни малейшего желания участвовать в
гражданской войне в качестве защитников буржуазии от
восставших рабочих. Последовал приказ
«Республиканскому объединению», предшественнику позднейшего
«Рейхс-баннера», куда входили почти исключительно
социал-демократы, укрепиться в полицейских участках
центральной части города и обеспечить несение
полицейской службы, чтобы высвободить полицию для уличных
боев. Все же сенат, понимая, что на одни полицейские
части полагаться нельзя, обратился за военной помощью
к генералу рейхсвера Леттов-Форбеку, находившемуся в
Шверине. Приказ вступить в бой получил также
находившийся в гамбургской гавани военный корабль. Таким
образом, в течение двух дней — 23 и 24 октября—в
распоряжении гамбургского сената для борьбы против
восставших рабочих оказалась многотысячная армия
вооруженных с головы до ног полицейских, солдат и
матросов.
Во главе восстания стал Эрнст Тельман. Это он
вырабатывал тактику боя, руководил военными операциями.
Благодаря его умелому, дальновидному руководству
удалось в течение нескольких дней успешно противостоять
противнику, который превосходил рабочих по
численности в десять раз, а по вооружению еще более. Рабочие
Гамбурга сражались героически; ни один из них не
побежал после первого выстрела, как это сделали в
Мюнхене спустя несколько дней, 9 ноября, Гитлер и его
сообщники.
69

Впервые в истории революционных восстаний
гамбургские рабочие применили в своей оборонительной
борьбе против оснащенного современными военными
средствами противника новые методы ведения боя. Они
сражались теперь не только на баррикадах, но, обороняя
свои рабочие кварталы, забирались на крыши домов.
Таким образом, им удалось отразить атаки танков и
спастись от действия ручных гранат, которыми
располагали армия и полиция. Но это было не все. Иногда
полицейским отрядам казалось, что тот или другой
рабочий район уже окружен ими и, вступая на его
территорию, готовились уже ликвидировать этот очаг
восстания, как, к величайшему их удивлению, оказывалось, что
перед ними нет ни одного сражающегося рабочего.
И прежде чем понять, что же, собственно, произошло,
они сами попадали в окружение, подвергаясь обстрелу
со всех сторон. Оказывается, рабочие, покинув свои
старые позиции и пройдя по подземным ходам городской
канализации, успевали занять новые боевые позиции в
тылу противника. Так протекали эти бои, в которых
фронт все время менялся, и бой то затихал в одном
месте, то снова вспыхивал в другом.
Бои шли на улицах рабочих кварталов три дня и три
ночи, однако даже объединенным силам полиции,
рейхсвера и матросов не удалось подавить восстание.
Найденная Эрнстом Тельманом применительно к требованиям
обстановки подвижная боевая тактика внесла
неуверенность и смятение в ряды противника, лишив его
возможности сконцентрировать свои силы и использовать свое
превосходство.
Позднее буржуазные военные специалисты написали
немало толстых книг по поводу этих новых методов
вооруженной борьбы, полиция же и рейхсвер, учтя уроки
этой борьбы, разработали новые инструкции по ведению
уличных боев.
8. Эрнст Тельман —
председатель Коммунистической партии Германии
В результате все той же изменнической политики
социал-демократических лидеров рабочие правительства
Саксонии и Тюрингии без боя капитулировали перед
прибывшими частями рейхсвера. «Пролетарские сотни» —
70

организации рабочей самообороны — были разоружены.
Тысячи рабочих-функционеров попали в тюрьмы. В обеих
землях президент* Эберт установил военную диктатуру.
И в остальных частях Германии реформистам удалось
отвлечь рабочих от борьбы. Стало ясно, что
изолированные от остальных трудящихся гамбургские рабочие не
смогут успешно продолжать борьбу.
В создавшейся трудной ситуации особенно ярко
проявились способности Эрнста Тельмана. Сохраняя
выдержку и трезво анализируя обстановку, он
принимал решения с удивительным спокойствием и
уверенностью.
В ночь на 25 октября он отдал приказ прекратить бой.
Строжайше соблюдая дисциплину, без потерь оторвались
боровшиеся рабочие от противника. Едва ли хоть один
из них попал в руки полиции. Удалось спасти даже
большую часть добытого оружия.
Когда рабочие-повстанцы исчезли, точно
поглощенные разверзшейся землей, полиция и военщина просто
растерялись. Сенат прибегнул к своим излюбленным
приемам и приказал арестовать наугад тысячи рабочих,
всех «заподозренных» в том, что они являются
активными коммунистами. От всего населения Гамбурга
потребовали, чтобы оно занялось доносами. Уже в
октябре сенат ввел в действие чрезвычайные суды, которые
непосредственно после борьбы стали выносить первые
смертные приговоры. Все-таки сенат не отважился
привести приговоры в исполнение, так как рабочие угрожали
ответить на первую же казнь новым восстанием.
Коммунистическая партия была запрещена, дома ее
были конфискованы, ее типографии захвачены.
Сторонники партии оказались вне закона. Однако политическая
борьба продолжалась и в условиях подполья. Эрнст
Тельман, находившийся все это время тайно от полиции
в Гамбурге, руководил деятельностью запрещенной
партии и ее нелегальной борьбой. Несмотря на запрет,
регулярно выходили коммунистические газеты. Несмотря
на запрет, на предприятиях и в городских районах
нелегально проводилась политическая работа и устраивались
собрания. Несмотря на запрет, организовывались стачки
и демонстрации.
71

Враждебная рабочему классу циничная политика
социал-демократии и руководимого социал-демократами
гамбургского сената привела к взрыву «озмущения среди
честных членов этой партии. Но лидеры
социал-демократии стремились подавить малейшую критику их
политической линии, запрещая созыв собраний и районных
конференций. Если все-таки честные члены партии
собирались и высказывали на собраниях свое
негодование, их быстро исключали из партии как «враждебные
партии элементы». Многие рабочие, социал-демократы,
среди них нередко члены партии с многолетним стажем,
охваченные искренним презрением к обюрократившимся
изменникам, порывали с партией, бросая в лицо
руководителям свои партийные билеты. Сотни лучших из них
вступали в коммунистическую партию.
В течение недель и месяцев после октябрьского
восстания 1923 года, несмотря на все преследования и
аресты тысяч функционеров партии, приток в
находившуюся официально под запретом коммунистическую
партию усилился как никогда, как никогда возросло
число ее сторонников. Эрнст Тельман, который был тогда
руководителем коммунистов и революционных рабочих в
районе гамбургского побережья, приобрел благодаря
октябрьскому восстанию широкую известность и
уважение трудящихся масс всей Германии. Стало ясно, на что
способен рабочий класс, ведущий борьбу под
руководством последовательно революционной и
целеустремленной партии. От скольких страданий был бы избавлен
рабочий класс Германии и весь немецкий народ, если бы
во время революционной ситуации 1923 года Германия
имела крепкое руководство, действовавшее по примеру
русских большевиков!
Коммунистическая партия Германии извлекла
серьезные уроки из событий, развернувшихся в стране в период
с августа по октябрь 1923 года. Подавляющее
большинство членов партии требовало удаления
оппортунистических элементов из партийного руководства, которое
возглавлялось тогда Брандлером. На происходившем во
Франкфурте-на-Майне в апреле 1924 года съезде Эрнст
Тельман, выступая в качестве делегата от гамбургских
рабочих, подверг беспощадной критике оппортунистов в
72

собственных рядах. Избрание Тельмана в состав нового
Центрального комитета было встречено делегатами с
воодушевлением и радостью.
Под руководством Эрнста Тельмана началась борьба
за превращение Коммунистической партии Германии в
партию нового типа, в боевую марксистско-ленинскую
партию. Предстояла борьба против части нового
партийного руководства, против группы «ультралевых» — Рут
Фишер — Маслова.
К 1924 году Германия вступила в период
относительной стабилизации капитализма. Однако «ультралевые»
радикалы, нисколько не считаясь с изменившейся
обстановкой, действовали так, будто страна стояла
непосредственно перед вооруженным восстанием. Их мниморади-
кальная фразеология привела лишь к тому, что
Коммунистическая партия Германии стала осе более и более
изолироваться от масс. В этой обстановке выступил
Сталин и оказал помощь немецким коммунистам, дав
глубокий анализ экономического и политического
положения Германии; он разъяснил, какова должна быть
правильная политика в соответствии с изменившейся
обстановкой. Сталин сказал:
«...Несомненно, что капиталу удалось выкарабкаться
из трясины послевоенного кризиса. Стабилизация валюты
в ряде капиталистических стран, рост мировой торговли и
расширение производства в отдельных странах, вывоз и
внедрение капитала, особенно англо-американского, в
страны Европы и Азии, — всё это говорит об успехах
«строительной работы» капитала. «Работа» эта
происходит, как известно, во главе с англо-американским
блоком. Одним из важнейших результатов этой «работы»
нужно считать так называемую «дауэсизацию»
Германии, т. е. переход от метода военной интервенции к
методу финансовой интервенции, к методу финансового
порабощения Германии.
...Несомненно также, что в центре Европы, в
Германии, уже закончился период революционного подъёма...
Из периода штурма рабочее движение в Германии
вступило в период накопления сил, в период формирования и
обучения пролетарской армии под знаменем
коммунизма» !.
1 И. Сталин, Соч., т. 7, стр. 52—53.
73

Сталин одновременно опроверг нелепое утверждение,
что относительная стабилизация капитализма является
прочной. Сталин сказал по этому поводу следующее:
«Думать, что такая культурная нация, как Германия,
и такой культурный пролетариат, как германский,
согласятся нести двойное ярмо без ряда серьёзных попыток
революционного взрыва, — значит верить в чудеса. Даже
такой, в сущности, реакционный факт, как избрание
Гинденбурга президентом, не оставляет сомнения в том,
что временный сговор Антанты против Германии
непрочен, до смешного непрочен» К
В этой ясной оценке всей международной ситуации, в
особенности положения Германии, Сталин дал немецким
коммунистам компас для выработки правильной
революционной линии. Под руководством Эрнста Тельмана
революционное ядро партии вступило на путь, указанный
Сталиным.
Осенью 1925 года был создан новый Центральный
комитет, во главе которого стал Эрнст Тельман. Сталин
в своей речи в Германской комиссии на VI расширенном
пленуме ИККИ в марте 1926 года так отозвался об
этом ЦК:
«Нынешний ЦК германской компартии сложился не
случайно. Он родился в борьбе с правыми ошибками. Он
окреп в борьбе с «ультралевыми» ошибками. Он не
является поэтому ни правым, ни «ультралевым». Это есть
ЦК ленинский. Это есть та самая руководящая рабочая
группа, которая нужна теперь германской компартии» 2.
1 И. Сталин, Соч., т. 7, стр. 98—99.
* Там же, Соч., т. 8, стр. ПО.

ГЛАВА ПЯТАЯ
ОБЛИК ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
1. Простота, прямота, честность
Эрнст Тельман стал председателем коммунистической
партии на сороковом году своей жизни. За его
плечами был почти двадцатипятилетний путь политической
деятельности в рабочем движении Германии в период,
характеризовавшийся многими боями, имевший и
серьезные достижения, но обильный также неудачами и
поражениями. Не в момент головокружительных побед
революции стал Эрнст Тельман вождем революционных
рабочих в Германии; его путь был труден, исключительно
труден. Он завоевал доверие и любовь рабочего класса в
тот период, когда чудовищная измена классовым
интересам и политическим идеалам рабочего движения, целый
ряд тяжелых поражений породили глубокое уныние
среди рабочих масс.
Все, кто видел и слышал Эрнста Тельмана,
признавали, что простота, прямота и честность — его наиболее
отличительные черты; этого не решались оспаривать даже
его злейшие политические противники. Тельман дорожил
не пассивными сторонниками, слепо идущими за вождем,
но убежденными соратниками. Он не подлаживался к
массам, как это делают многие лицемерные политики,
которые, в сущности, глубоко презирают простых людей.
Тельман не боялся говорить народу правду без всяких
прикрас — как о врагах, так и о друзьях. Тем самым он
приучал трудящихся к самостоятельному политическому
мышлению и политической активности. Он и сам
старательно учился у масс, чутко прислушивался к
высказываниям и предложениям заводских рабочих и изучал
методы борьбы, которые творчески создавал сам народ в ходе
этой борьбы.
75

Эрнст Тельман внешне и внутренне был настоящим
сыном моря: выше среднего роста, коренастый,
атлетического телосложения, с раскачивающейся походкой и
несколько медлительными движениями. Высокий лоб,
твердый, хорошо очерченный нос, волевой подбородок
и очень ясные, светлые глаза придавали особое
выражение твердости его мужественно красивому лицу.
Немцы-северяне мало разговорчивы; они привыкли
скорее таить свои чувства под покровом грубоватой, но
привлекательной суровости. Это люди осмотрительные,
замкнутые, часто с резкими манерами, но нередко под
суровой оболочкой у них бьется отзывчивое сердце.
Таким замкнутым натурам присуще постоянное стремление
к свободе и справедливости; резкая непримиримость у
них смягчается и переходит в доверие после долгой
проверки.
Эрнст Тельман, строгий и взыскательный по
отношению к товарищам по партии и друзьям, так же как и к
себе самому, был несмотря на' резкость и суровость, в
сущности глубоко чутким человеком; человек с большим
сердцем, он был способен на самое теплое участие и
отзывчивость к людям. Непреклонность и энергия, которые
Тельман вкладывал в решение каждой стоявшей д*а
очереди задачи, нисколько не противоречили наиболее
отличительным чертам его характера — искренности,
справедливости, широте мысли.
Политический руководитель и революционер особой
закалки, Тельман воспитал в Коммунистической партии
Германии борцов, которые стремились быть достойными
его высокого примера. Подражая Тельману,
рабочие-коммунисты в годы Веймарской республики целиком
отдавались борьбе против реакции. Во имя своих политических
убеждений они терпели нужду из-за локаутов и
безработицы, голод и нищету, шли на каторгу и смерть. В самые
тяжелые для рабочего движения Германии времена,
затравленные убийцами из эсэсовских и охранных отрядов,
ежечасно на каждом шагу подвергаясь ударам гестапо
и опасности погибнуть под топором палача, немецкие
коммунисты своей подпольной борьбой, стойким
поведением перед фашистскими судьями и палачами,
героической выдержкой в условиях режима концлагерей
показали достойную Тельмана верность и несгибаемость,
бескорыстие и самоотверженность.
7%

2. Тельман — человек высокого интеллекта
Так называемые «образованные» люди, презрительно
морщась, уверяли, будто Эрнст Тельман недооценивает,
даже не уважает интеллигенцию. Но это была вздорная
клевета. Именно Тельман относился к интеллигенции с
неизменным уважением и не жалел усилий, чтобы
привлечь ее к делу пролетарской борьбы за социализм.
Впрочем, ни его уважением, ни признанием его не
пользовались те интеллигенты, которые смотрели на массы
свысока, менторски выступали перед рабочими и, войдя в
партию, претендовали на особые привилегии.
Эрнст Тельман, вышедший из рабочей среды
политический руководитель миллионов трудящихся, никогда не
поднялся бы на такую высоту, если бы не обладал
высоким интеллектом. Будучи самоучкой, он неутомимо и
старательно расширял круг своих знаний. Эрнст Тельман
действительно стал выдающимся знатоком научного
социализма; об этом убедительно свидетельствуют его
доклады, например, на открытии марксистских рабочих
школ.
Одной из главных тем, которыми занимался Тельман,
была история рабочего движения в России, история
партии, руководимой Лениным. Каждая его статья и каждое
выступление показывают, насколько глубоко и
основательно понимал он проблемы Великой Октябрьской
социалистической революции и строительства социализма в
Советском Союзе.
Особенно настойчиво подчеркивал Тельман, что
рабочие не должны пренебрегать идейно-теоретическим
самообразованием, что нельзя удовлетворяться лишь
усвоением выводов марксистской науки, — необходимо изучать
первоисточники марксистской философии, подготовляя
таким образом идейное оружие для повседневной
политической борьбы.
3. Оратор и агитатор
В политической жизни периода Веймарской
республики Эрнст Тельман как оратор и агитатор был одной из
популярнейших личностей. К его выступлениям
внимательно прислушивались и в рейхстаге, хотя Тельман, по
примеру Августа Бебеля, использовал парламентскую
77

трибуну прежде всего для того, чтобы открыто
разговаривать с широкими народными массами. Где бы ни
появлялся Эрнст Тельман — на демонстрациях, на больших
собраниях и митингах, — рабочие горячо приветствовали
каждое его публичное выступление.
Эрнст Тельман был бесконечно далек от того типа
«блестящих ораторов!*, которые с помощью заученных
приемов и риторических фокусов срывают дешевые
аплодисменты. В ораторской манере Тельмана не было
ничего наигранного, театрального. Ему была чужда игра
пустыми, звонкими фразами. Его речи отличались
некоторой сухостью и отсутствием прикрас; в них не было
ничего неясного, растяжимого, что могло получить различное
толкование: его «да» было отчетливым «да» и его «нет»
было твердым «нет». Он не блистал, зато основательно
аргументировал. Он хотел не только увлечь и овладеть
на короткое время вниманием аудитории, но стремился
убедить своих слушателей. Читая речи Тельмана, вы не
встретите кричащих эффектов, зато они полны цифр и
фактических данных о снижении заработной платы, о
сокращении производства, о безработице и нищете детей.
В речах Тельмана не было пошлых острот, они состоят из
исключительно деловых, политических соображений, очень
часто выраженных в точной, сжатой форме,
приближающей их к тезисам. Некоторая перегруженность
статистическим материалом и выдержками из научных трудов
затрудняла иногда для простого слушателя понимание
его речей; зато они служили руководством и
вспомогательным материалом для тысяч коммунистических
докладчиков. Поэтому наиболее важные речи Эрнста
Тельмана обыкновенно публиковались в партийной печати и
часто выходили отдельными брошюрами.
Можно удивляться, как удавалось Тельману,
несмотря на напряженную политическую деятельность,
находить еще время й силы, чтобы обогащать свои
теоретические познания. Столь же поразительным было из года в
год совершенствование его ораторского дарования.
Начиная свои выступления с освещения мелких, повседневных
нужд тех широких слоев трудящихся, которые пришли
его послушать, он наглядно излагал им сложнейшие
экономические и политические проблемы, а также задачи и
цели коммунистической партии так, чтобы это понял
самый простой человек. В выступлениях перед членами пар-
78

тии Эрнст Тельман мастерски применял метод
исторического материализма и, давая научный и политический
анализ классовых сил, разбивал псевдонаучные теории
реформизма и разоблачал национальную и социальную
демагогию фашизма.
Как руководитель партии, Тельман находился
преимущественно в Берлине. Вместе с тем он неоднократно, без
всякого предупреждения, приезжал в Гамбург и, узнав,
бывало, из партийной газеты, какие собрания
производственных и территориальных коммунистических ячеек
должны состояться в этот вечер на предприятиях и в
районах, внезапно появлялся там в тесном кругу своих
соратников. Так ему удавалось составить себе ясное
представление о степени активности и политической зрелости
членов партии.
В один из таких коротких наездов в Гамбург
Тельман случайно узнал, что в больнице лежит тяжело
больной товарищ, преданный партийный работник, которого
не удосужился навестить кто-либо из руководящих
коммунистов гамбургской организации. Эрнст Тельман
проведал товарища и, побывав у его родных, договорился с
ними, какую помощь необходимо оказать больному.
4. Народный вождь
Всякий, кому доводилось непосредственно
сталкиваться с Эрнстом Тельманом, очень скоро подпадал под
влияние этой сильной, цельной натуры. Ясное понимание
событий, присущая ему находчивость в сочетании с
неистощимым прирожденным остроумием,
безыскусственностью, полная откровенность и прямота, общительность и
прежде всего простота и доступность — все эти качества
Тельмана делали его народным вождем. Ближайшие
партийные соратники звали Эрнста Тельмана «Тэдди» и под
этим именем он стал известен в широких рабочих массах.
Как часто можно было слышать: «Тэдди выступит!» или:
«Ну и всыпал же им наш Тэдди!» Враги рабочего класса
презрительно высмеивали эту «недопустимую
фамильярность» между руководителем партии и массой,
иронизировали по поводу этого прозвища. Им, конечно, не
понять было, что в словечко «Тэдди» рабочие вкладывали
свою сердечность, любовь и доверие к Тельману. Между
ним и фабрично-заводскими рабочими не существовало
79

искусственного средостения, какое бывает между
недоступным, возвысившимся вождем и его «свитой»; Эрнст
Тельман оставался человеком, вышедшим из народа и
связанным с народными массами.
Он любил бывать в рабочих кабачках запросто, не
называя себя, беседовать с рабочими и за кружкой пива
или партией в «скат» невзначай узнавать настроения и
мнения трудовых людей. Нередко совершал он поездки в
отдаленные, глухие деревни, чтобы на месте собрать
фактический материал о жизни батраков и
крестьян-бедняков. Во время своих поездок Тельман завязывал
разговоры с попутчиками, и ему обычно удавалось в
непринужденном разговоре узнавать об их нуждах и заботах,
а также и политических взглядах.
Эрнст Тельман — человек несгибаемой воли. Не
однажды рисковал он своей жизнью в революционных
боях; он был всегда с теми, кто с оружием в руках
защищал свободу и права народа. Являясь руководителем
коммунистической партии, Тельман пренебрегал личной
безопасностью, он открыто возглавлял большие
демонстрации, организованные партией, и не раз своим
решительным вмешательством срывал провокационные
действия полиции. После октябрьских боев в Гамбурге
(коммунистическая партия была запрещена, и полиция
разыскивала Тельмана, руководившего баррикадными боями)
гамбургские рабочие решили организовать в январе
1924 года на Ольсдорфском кладбище траурный митинг,
посвященный памяти убитых вождей немецких
коммунистов — Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
Неожиданно на митинге с речью выступил Эрнст Тельман.
Рабочие окружили его плотным кольцом. Когда Тельман
кончил речь, рабочие взяли его в середину, защитив его
от подступающих к нему многочисленных полицейских.
Мужество Тельмана вошло в рабочих кругах в поговорку.
«Они бесстрашны и отважны, как Тэдди», — говорили
рабочие о боевых соратниках и друзьях Эрнста
Тельмана — Эдгаре Андрэ и Фите Шульце.
В большой мере Тельман обладал также тем, что
можно назвать гражданским мужеством. Он не выносил
какого бы то ни было оппортунизма. Тельман никогда не
держал, как говорят, «нос по ветру» и не имел привычки
скрывать или утаивать свои истинные взгляды и
убеждения.
80

5. Роль личности
Существует вульгарное, вздорное утверждение
буржуазных историков, будто марксизм отрицает значение
выдающихся личностей. Бесцеремонно игнорируется
высказывание Карла Маркса о людях, которые «сами
делают свою историю». В своем труде «Восемнадцатое
Брюмера Луи Бонапарта», он писал:
«Люди сами делают свою историю, но они ее делают
не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые
не сами они выбрали, а которые непосредственно
имеются налицо, даны им и перешли от прошлого» К
Сталин, касаясь этого вопроса, в беседе с немецким
писателем Эмилем Людвигом сказал следующее:
«Марксизм вовсе не отрицает роли выдающихся
личностей или того, что люди делают историю... Но, конечно,
люди делают историю не так^ как им подсказывает какая-
нибудь фантазия, не так, как им придёт в голову.
Каждое новое поколение встречается с определёнными
условиями, уже имевшимися в готовом виде в момент, когда
это поколение народилось. И великие люди стоят
чего-нибудь только постольку, поскольку они умеют правильно
понять эти условия, понять, как их изменить. Если они
этих условий не понимают и хотят эти условия изменить
так, как им подсказывает их фантазия, то они, эти люди,
попадают в положение Дон-Кихота» 2.
Для подлинного руководителя, который признает и
понимает роль исторических условий в своей деятельности,
обязательна прежде всего связь с народом. Пролетарский
вождь связан с рабочим классом и партией рабочих и
она, эта партия, является политическим руководителем
рабочего класса и выдвигает настоящих руководителей из
рабочей среды.
Гитлеровский же так называемый «принцип вождизма»
фактически означал диктатуру одного лица, выдвинутого
незначительной кучкой эксплуататоров и поджигателей
войны, использующих свою власть для неограниченного,
бесконтрольного подавления народа.
Напротив, подлинно народный вождь, каковым был
вождь рабочего класса Эрнст Тельман, в соответствии с
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I,
Госполитиздат, М., 1948, стр. 212.
2 И. Сталин, Соч., т. 13, стр. 106.
6 Э. Тельман
81

болей и доверием партийных масс, выдвигается и
избирается на основании организационного принципа
демократического централизма председателем Центрального
комитета, который коллективно совещается, коллективно
принимает решения и коллективно направляет партию.
До первой мировой войны германское рабочее
движение возглавлял Август Бебель, пользовавшийся
исключительной популярностью. После смерти Бебеля германская
срциал-демократия не могла больше выдвинуть такой
личности. В годы войны и революции любимыми героями
передовых слоев германского пролетариата стали Карл
Либкнехт и Роза Люксембург, показавшие образцы
верности, мужества и революционной стойкости. Реакция,
умертвила их, чтобы обезглавить молодую
коммунистическую партию.
В течение ряда лет рабочий класс Германии
фактически не выдвигал особенно выдающихся руководителей.
Лишь после того как Эрнст Тельман завоевал доверие и
признание сначала в рядах коммунистической партии, а
затем и вне партии — в массах рабочих, среди беднейших
слоев крестьянства и мелкой городской буржуазии,—
после того как миллионы немцев узнали и полюбили
Тельмана, трудящиеся Германии снова обрели вождя.
Эрнст Тельман стал прямым наследником Августа
Бебеля, Карла Либкнехта и Розы Люксембург.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
АВАНГАРД ТРУДОВОГО НАРОДА
1. Учиться, учиться и еще раз учиться
«Трагедия германской революции 1918 года, ян-
* варских боев 1919 года, борьбы после каппов-
ского путча 1920 года, мартовских боев 1921 года,
вплоть до последней волны бурного
революционного подъема, первый период которого
закончился в октябре 1923 года,— трагедия
заключалась в разрыве между объективно созревшей
революционной ситуацией, с одной стороны, и
субъективной слабостью немецкого пролетариата,
вызванной отсутствием целеустремленной партии,
с другой.
...Ни революционное чутье, ни несравненный
героизм отдельных руководителей «Союза Спартак»,
погибших основателей нашей партии, — не могли
заменить стального, закаленного в огне
революционных испытаний авангарда».
Таковы выводы, сделанные Тельманом на основании
революционных боев после первой мировой войны.
Политическая задача, которую поставил перед собой Тельман,
заключалась в том, чтобы сделать коммунистическую
партию авангардом всего трудового народа Германии.
Необходимо было использовать временную «передышку»,
чтобы учиться, учиться и еще раз учиться, используя
приобретенные знания в практической борьбе за
удовлетворение повседневных нужд рабочих. Самым настойчивым
образом Эрнст Тельман убеждал немецких рабочих не
ограничиваться изучением недостатков и ошибок,
допущенных во время революционных боев после первой
мировой войны, но добираться и до корней проникших в
б*
83

германское рабочее движение реформизма и
ревизионизма.
В бурный период послевоенных революционных боев
теоретические исследования Ленина и даже его
актуальные публицистические работы были еще неизвестны
немецким рабочим и тем более мелкой буржуазии и
интеллигенции. Примерно до 1923 года даже такие работы
Ленина, как «Государство и революция», «Детская
болезнь «левизны» в коммунизме», «Империализм, как
высшая стадия капитализма», статьи против Каутского и
других оппортунистов в рабочем движении Германии, —
даже эти работы Ленина, имеющие огромное значение в
непосредственной политической борьбе, не стали еще
идейным достоянием революционных немецких рабочих и
прогрессивной интеллигенции. Лишь в годы «передышки»,
в период временной стабилизации послевоенного
капитализма, сочинения Ленина все больше стали проникать в
широкие народные массы. Эти работы и теоретические
работы Сталина — «Вопросы ленинизма», речи и статьи, в
особенности письмо Сталина в редакцию журнала
«Пролетарская революция» об ошибках и слабости германских
левых в период до первой мировой войны, стали
важнейшим идеологическим фундаментом в процессе
формирования Коммунистической партии Германии на основе
марксистской научной теории. С тех пор теоретические
работы Ленина и Сталина легли в основу воспитания
поколений немецких революционеров.
2. Заслуги Эрнста Тельмана
в деле создания партии нового типа
Эрнст Тельман, прошедший через испытания осенних
боев 1923 года, был избран в руководство
коммунистической партии как решительный противник правых
оппортунистов, брандлеровцев, которые сыграли роковую роль
в судьбе германского рабочего класса, что особенно явно
обнаружилось во время октябрьских боев 1923 года.
Эрнст Тельман был представителем тех самых
гамбургских рабочих, которые в октябрьские дни оказывали
сопротивление объединенным силам полиции и
приданным, ей «в подкрепление воинским частям и в течение ряда
дней вели успешные уличные бои. Это они, гамбургские
рабочие, прекратили сопротивление лишь после того, как
84

оказались изолированными от всего рабочего класса в
стране.
Борясь против оппортунистов брандлеровского толка,
Тельман встал во главе партии; его ненависть к этим
внутренним врагам коммунистической партии не
помешала ему, однако, разглядеть и мниморадикальную
фразеологию «левых» оппортунистов. Разгадав истинную цену
крикливой фразеологии пресловутых Маслова и Рут
Фишер, он сразу занял позицию, направленную в защиту
интересов партии и всего рабочего класса, но против этих
так называемых «левых», которые попирали
внутрипартийную демократию, натравливая с помощью мниморади-
кальных лозунгов рабочих-коммунистов на рабочих
социал-демократов. Такой политикой «левые» углубляли
гибельный для рабочего класса раскол в его рядах и
давали повод для злорадства социал-демократическим лидерам
и партийным бюрократам.
Эрнст Тельман неизменно боролся с революционным
фразерством, воспитывая членов партии в духе трезвой
оценки настоящего положения и умения предвидеть
дальнейшие перспективы. Он умел безошибочно
распознавать демагогические фразы мнимых «радикалов» и
проводить грань между этими фразами и подлинно
революционными действиями; Тельман вел непримиримую
борьбу с политическим авантюризмом во всех его
разновидностях, так же как и с любыми проявлениями
мелкобуржуазного паникерства.
В 1925—1926 годы происходили политические
дискуссии с правыми и «левыми» оппортунистами. В результате
этих дискуссий Тельман, в силу своей последовательной и
решительной борьбы с оппортунистами, занял
руководящее положение в Центральном комитете
Коммунистической партии Германии.
В этот же период великая братская Коммунистическая
пар*ия, партия русских большевиков, вела борьбу против
троцкистов, выступивших против принятого
подавляющим большинством партии курса на строительство
социализма. Партия разоблачила взгляды троцкистской клики
и квалифицировала их махинации как измену делу
Ленина, как измену социализму.
Позиция Эрнста Тельмана во время этих дискуссий
была с самого начала ясной и недвусмысленной. Он
безоговорочно примкнул к лучшему ученику Ленина —
85

Иосифу Сталину, достойному продолжателю дела
Ленина, осуществлявшему его заветы. Тельман
полностью разделял ленинско-сталинский тезис о возможности
построения социализма в одной стране. Тельман встал на
защиту политики Советского Союза — ленинско-сталин-
ской политики мира, политики проведения и
осуществления пятилетнего плана, в результате которого в СССР
должна быть создана тяжелая индустрия, как основное
условие, обеспечивающее экономическую независимость
СССР от капиталистического окружения.
Во время и после окончания второй мировой войны,
развязанной германским фашизмом, мы убедились в том
решающем значении, которое имело социалистическое
планирование для Советского Союза, а следовательно, и
для трудящихся всего мира. В том, что Советское
социалистическое государство в настоящее время является
такой великой державой, которая в состоянии
противостоять всем замыслам мирового империализма, в этом —
заслуга Сталина, который последовательно осуществлял
политические заветы Ленина.
Благодаря настойчивой разъяснительной работе,
которую Эрнст Тельман вел в те годы, большинство членов
Коммунистической партии Германии показали, что они
являются сторонниками сталинской линии в партии.
Политическая борьба с троцкизмом не являлась
делом только русских большевиков, — она ускорила
процесс созревания и идейного укрепления всего
международного рабочего движения.
Если в Германии приверженцы Троцкого и
представляли собой не имеющую сколько-нибудь серьезного
влияния группку, — то в этом была прежде всего заслуга
Эрнста Тельмана. В теоретических схватках с троцкизмом
он мастерски применял материалистическую диалектику.
К тому же он вырастил в партии множество активистов,
обладавших благодаря ему высокой теоретической
подготовкой. Они были непримиримы к мелкобуржуазным и
оппортунистическим уклонам. В том, что
Коммунистическая партия Германии превратилась в двадцатых годах в
партию нового типа, была заслуга Эрнста Тельмана.
3. Реорганизация коммунистической партии
Еще в начале профсоюзной деятельности, перед
войной, Эрнст Тельман понял, что организационная форма
86

социал-демократии уже в тот период выродилась и
являлась каким-то анахронизмом. Подобно буржуазным
партиям, социал-демократия строилась по территориальному
принципу, так что члены партии совершенно случайно
объединялись в низовой партийной организации.
Революционная партия, которая опирается на рабочий класс и
целью которой является социалистическая революция,
должна черпать свою политическую силу и
организационную крепость на фабриках и заводах, в особенности на
крупных предприятиях, там, где сосредоточивалась и
сосредоточивается основная масса рабочих.
Соответствующая реорганизация коммунистической
партии под руководством Эрнста Тельмана была
проведена в годы «передышки», после 1923 года. В основу
организационного построения партии был положен
принцип первичных партийных ячеек. Даже самые
малочисленные цеховые парторганизации на крупном
предприятии объединялись вместе с многими другими цеховыми
ячейками в общезаводскую партийную организацию, а
все территориальные ячейки, куда входили лица
свободных профессий, объединялись по районам. Таким
образом, в организационном отношении центр тяжести
находился на предприятиях, где рабочие, повседневно общаясь
и взаимно поддерживая друг друга, вели не только
борьбу за повышение заработной платы и улучшение
бытовых условий труда, но и политическую борьбу. На
основе этого же организационного принципа строилась
также работа союзов, входивших в профсоюзную
оппозицию. Благодаря этому революционной части
пролетариата удалось вскоре занять руководящее положение
в области экономической и политической борьбы
трудящихся Германии.
Конечно, реформизм, который в парламентаризме
видел средство от всех бед и своей главной задачей считал
поддержание так называемого мира между
капиталистами и рабочим классом, — реформизм не видел никаких
оснований для того, чтобы менять структуру своих
организаций, и она оставалась примерно такой же, какой
сложилась в конце XIX века, когда социал-демократия
еще называлась «социал-демократическим избирательным
союзом».
Ссылаясь на уроки восстания гамбургских рабочих
1923 года, Эрнст Тельман говорил:
87

«Участники гамбургских боев пользовались
полным сочувствием со стороны массы фабрично-
заводских рабочих, однако никакой
организационной связи с ними не поддерживали. Именно
отсутствие коммунистических партийных организаций на
производстве было причиной самого тяжелого
прорыва на гамбургском фронте классовой борьбы.
Силы бойцов Гамбурга окажутся непобедимыми в
будущих революционных боях, если они сумеют
опереться на широко разветвленные низовые
партийные организации, глубоко корнями уходящие в
массовое рабочее движение».
4. Деятель революционного профдвижения
Эрнст Тельман постоянно подчеркивал большое
значение профсоюзов и призывал каждого коммуниста
считать своим долгом активное участие в профсоюзном
движении. Ведь и сам он начал свою политическую
деятельность в рабочем движении на профсоюзной работе.
В послевоенные годы коммунисты совершили немало
ошибок в профсоюзном вопросе: отношение коммунистов
к профсоюзам носило временами
сектантски-непримиримый характер, временами же принимало форму
колеблющейся и недостаточно отчетливой оппозиции. Это
облегчало иногда реакционным профсоюзным бюрократам
возможность распространять клевету насчет якобы
враждебного отношения коммунистической партии к
профсоюзам. Больше того, в послевоенные годы профбюрократы
провоцировали и умышленно раздували разногласия с
коммунистами, чтобы, придравшись к нарушению якобы
устава, добиться исключения из профсоюзов
оппозиционно настроенных групп и даже целых местных
оппозиционных организаций. Когда же исключенные создавали
самостоятельные профсоюзные организации, бюрократы
фарисейски вопили: «Коммунисты создают свои
собственные профсоюзы! Коммунисты разрушают профсоюзное
единство рабочих!»
Начиная с 1904 года Эрнст Тельман непрерывно
состоял членом германского союза транспортных рабочих.
В октябре 1929 года уже после того, как в течение многих
лет Эрнст Тельман являлся председателем
коммунистической партии, он получил от правления германской
88

федерации работников путей сообщения, куда входил и
союз транспортников, почетную грамоту «за верность и
преданную работу в организации, проявленную в течение
двадцатипятилетнего членства».
Спустя два года правление этого же профсоюза
исключило Эрнста Тельмана из членов организации
транспортников на том основании, что он являлся
председателем коммунистической партии и принадлежал к
профсоюзной оппозиции.
18 марта 1931 года Эрнст Тельман выступил в
печати с развернутым ответом, адресованным руководству
союза транспортников. По своей заостренности и
страстности, по конкретности и основательности аргументации
это «открытое письмо» Эрнста Тельмана относится к
лучшим образцам политической литературы. Начав с
исторического исследования развития профсоюзного движения,
Эрнст Тельман убедительно показал далее, что
германский пролетариат создал свободные профсоюзы в
качестве боевых организаций, призванных на основе учения
Маркса не только защищать жизненные интересы
рабочих, но и служить делу уничтожения капиталистической
системы наемного рабства. Правда, история знает
немало примеров, свидетельствующих о превращении
прогрессивных и революционных в прошлом организаций в
организации реакционные. Кто, собственно, лишил
свободные профсоюзы их первоначального значения как
боевых организаций? — спрашивает Эрнст Тельман. И
отвечает: германские профсоюзные лидеры, которые «во
время войны добровольно отказывались проводить стачки,
чтобы не препятствовать неслыханной бойне на полях
сражений во Франции и в России». Революционная же
профсоюзная оппозиция боролась за восстановление
лучших боевых традиций, сложившихся в течение более чем
шестидесятилетнего существования германского
профсоюзного движения.
На «упрек» в том, что он является председателем
Коммунистической партии Германии, Тельман ответил
гордо, что признает себя «виновным» в том, что является
руководителем партии Розы Люксембург и Карла Либ-
кнехта, и закончил письмо словами, в которых звучала
уверенность в полной победе:
«Мы шагаем вперед, а вы идете назад. Мы —
армия грядущего дня!»
89

5. Организация рабочей самообороны
В своей борьбе, направленной против народа, силы
реакции, как правило, опирались на вооруженные
легальные и нелегальные милитаристские организации.
В них вступали опустившиеся после войны аморальные
элементы, авантюристически настроенные ландскнехты,
насквозь проникнутые средневековыми мистическими
бреднями, гоняющиеся за добычей вояки, кровавые
убийцы и охотники за людьми, превратившие эту охоту в свое
ремесло, деклассированные элементы, готовые за мзду и
солдатский паек устроить любое кровопролитие, —
словом, типы вроде Иоганна Шрамма, изображенного
Арнольдом Бронненом. Эти бандиты, одетые в мундиры
воинских частей самых различных родов оружия и
сформированные в охранные войска, находились на службе у
германской реакции. Будучи на содержании у
плутократии и юнкерства, эти головорезы спасли в 1919—1923
годах преступных организаторов проигранной войны,
чтобы дать им возможность спустя двадцать лет ввергнуть
немецкий народ во вторую мировую войну.
Этим сформированным частям, вооруженным с ног до
головы, рабочий класс, весь трудовой народ не мог
противопоставить ничего, кроме своей ненависти и массовой
политической борьбы. Но этого было недостаточно для
защиты рабочих от террора добровольческих корпусов.
Обычно в столкновениях с вооруженными
«добровольцами» рабочие терпели поражения, поскольку они не имели
соответствующей организации самообороны и руководства.
Рабочие взялись за дело самообороны, создав свою
организацию охраны и защиты — Союз красных
фронтовиков (Рот фронт). Оборона рабочих возникла как
средство борьбы против сформированных многочисленных
добровольческих корпусов, против эсэсовских и охранных
частей национал-социалистов и против
военно-политической организации «Стальной шлем». В
противоположность подавляющему большинству реакционных
милитаристских объединений красные фронтовики оставались
безоружными, прибегая в случае необходимости к
помощи собственных кулаков. Но и это уже нагнало на
реакционный сброд ужасный страх. Впредь рабочие собрания
и демонстрации стали проходить под защитой Союза
красных фронтовиков.
90

Эрнст Тельман в форме Союза красных
фронтовиков

Эта рабочая самооборона являлась в самом лучшем
смысле защитой трудящихся. Она поспевала на помощь
всюду, где народ участвовал в борьбе или попадал в
бедственное положение. Красные фронтовики (Рот фронт)
охраняли стачечников, защищали от полицейского
произвола тех, кого выбрасывали из квартир на улицу,
защищали рабочие кварталы во время террористических
налетов нацистских банд. Вместе с тем красные
фронтовики самоотверженно помогали трудящемуся населению и
в случае стихийных бедствий. Во время наводнения в
Средней Германии красные фронтовики спасли сотни
рабочих семей, а во время градобития в долине Эльбы они
помогали спасать огороды малоземельного крестьянства.
Эрнст Тельман руководил этой боевой организацией,
насчитывавшей свыше ста тысяч человек. Именно в нем,
руководителе октябрьских боев в Гамбурге и
председателе коммунистической партии, городской и сельский про
летариат Германии видел воплощение лучших боевых
качеств вождя.
Ежегодно к троицыну дню приурочивался всегерман-
ский слет красных фронтовиков в Берлине. Со всех
концов Германии в те дни устремлялись в столицу одетые в
серую форму колонны фронтовиков и вместе с сотнями
тысяч трудящихся маршировали по празднично
украшенным улицам, гостеприимно приветствуемые жителями
Берлина.
Реакция обрушилась на эту организацию рабочей
самообороны с особенной ненавистью, оплевывая, клевеща
на нее и дискредитируя ее в «национальной» прессе. Так
называемые патриоты не постеснялись обратиться к
межсоюзной военной комиссии, подстрекая ее распустить
организации рабочей самообороны. Они ссылались на
статьи Версальского мирного договора, против которого
эти «патриоты» якобы боролись, чтобы таким путем
лишить рабочий класс организаций самообороны. Ибо они
понимали, что Союз красных фронтовиков является
настоящим оплотом против их империалистических военны!
планов.
Эрнст Тельман писал:
«За пять лет своего существования Союз крас*
ных фронтовиков вырос из антифашистской, преж-
де всего, организации, какой он являлся вначале,
до боевого, вооруженного отряда пролетариата,
91

борющегося против империалистов и поджигателей
войны».
Уже в 1928 году явный реакционер министр фон Кей-
делль сделал попытку запретить организацию рабочей
самообороны. Но это его намерение натолкнулось на
отпор трудящихся масс. Тогда реакция возложила эту
задачу на свое левое крыло, а социал-демократический
министр Зеверинг поспешил ее выполнить. Несмотря на
сопротивление многих социал-демократических рабочих,
он запретил Союз красных фронтовиков. Вместе с тем,
чтобы устранить недовольство, возникшее среди
рядовых социал-демократов на предприятиях, Зеверинг
прибег к лжи и заверил их, что одновременно распущены
также охранные и эсэсовские части гитлеровцев. Но после
того как этот трюк удался, охранные и эсэсовские части
были восстановлены, для Союза же красных фронтовиков
запрет, разумеется, остался в силе.
Эти события происходили в начале мирового
экономического кризиса и в обстановке неуклонно возраставшей
безработицы в Германии. Банковские и биржевые
воротилы, магнаты промышленности и крупные землевладельцы
знали, что предстоят серьезные экономические и
политические бои и стремились возможно больше подорвать
силы рабочего класса. Они делали шаг за шагом в этом
направлении, опираясь в своем систематическом
наступлении вначале на реакционную часть
социал-демократической бюрократии, но уже тогда планомерно укрепляя
также фашистские организации и частично вовлекая их в
свою политику. Их целью было установление фашистской
диктатуры и подготовка второй империалистической,
захватнической войны. Запрет Союза красных фронтовиков
был одной из предпосылок для осуществления этого
плана.
6. За большинство промышленного пролетариата
Разумеется, поражения, запреты и преследования
тормозили развитие коммунистической партии, но не
могли остановить ее движения вперед. Неделями, а нередко
и месяцами революционная рабочая печать в Веймарской
республике находилась под полицейским и судебным
запретом. Тысячи революционных рабочих сидели в
тюрьмах И исправительных домах. После 1923 года коммуни-
92

стическая партия некоторое время находилась на
нелегальном положении. Союз красных фронтовиков после
событий 1929 года был запрещен. И все же из года в год
коммунистическая партия росла твердо и неуклонно, без
лихорадочных скачков. Коммунистическая партия мало
дорожила неустойчивыми сторонниками, которые, смотря
по конъюнктуре, то приходили, то уходили. Тот же, кто
действительно разделял коммунистические взгляды,
приходил в партию в результате длительного внутреннего
процесса подготовки к этому событию и с сознанием всей
значительности этого поворотного момента в жизни.
Конечно, нельзя сказать, что в коммунистической партии
тех лет совсем отсутствовали элементы шаткие,
колеблющиеся и просто ренегаты. Были даже такие переходные
времена, в которые текучесть членов партии была
сравнительно большой, иногда партия выбрасывала из своих
рядов даже целые антипартийные группировки. Однако
влияние коммунистической партии, руководимой Эрнстом
Тельманом, на рабочий класс Германии все время
возрастало и усиливалось. Уже к началу тридцатых годов
партия приблизилась к завоеванию большинства рабочих на
свою сторону. В таких имеющих важнейшее значение
промышленных областях, как Рурская и Рейнская области
(Дюссельдорф), и в Берлине коммунистическая партия
была самой сильной по сравнению со всеми другими. Во
время первых выборов президента республики Эрнст
Тельман, являясь кандидатом трудящихся масс, получил
два миллиона голосов, на вторых выборах за него
проголосовало уже пять миллионов человек. А во время
избирательной кампании в ноябре 1932 года за
коммунистическую партию голосовало шесть миллионов человек.
Как уже говорилось на страницах этой книги,
открытая и честная самокритика, с которой Эрнст Тельман
неизменно выступал перед партией и перед всем рабочим
классом Германии, подвергая разбору допущенные
коммунистами ошибки и искривления, лишь укрепляла на
фабриках и заводах доверие к коммунистической партии
социал-демократических и христианских рабочих. Не
келейно, не за закрытыми дверями, а перед
партийным активом ставил Тельман на обсуждение
политические проблемы и очередные важные задачи. Неоднократно
ссылаясь в этих своих выступлениях на блестящую
работу Ленина «Детская болезнь «левизны» в
93

коммунизме», Тельман напоминал о глубокой ненависти,
которую питали самые честные и классово сознательные
рабочие в 1914 и 1918 годах к реформистским лидерам, к
изменникам социализма и предателям интересов рабочего
класса. Но при помощи одной только ненависти нельзя
проводить какую-либо политику. И Тельман цитировал
Ленина:
«...эта ненависть — самое благородное, самое великое
чувство лучших людей из угнетенной и эксплуатируемой
массы — ослепляла людей, не позволяла им рассуждать
хладнокровно, вырабатывать свою правильную
стратегию...» 1
Ленин с полным основанием имел здесь в виду прежде
всего рабочих коммунистов Германии в первые
послевоенные годы. Из ненависти к предательству
социал-демократических заправил и к подлой контрреволюционной
политике реакции революционные немецкие рабочие
иногда слепо шли напролом, что облегчало врагам рабочего
класса провоцировать рабочих на поспешные и
неподготовленные наступления. Эта ненависть толкала немецких
коммунистов на сектантское отгораживание от остальных
трудящихся масс, в результате чего подрывалось влияние
рабочего класса на бедноту и середняцкие элементы
деревни, на мелкобуржуазные колеблющиеся прослойки и
прогрессивную интеллигенцию в городах.
Эрнст Тельман придавал огромное значение тому,
чтобы коммунисты поддерживали дружеские, товарищеские
отношения с социал-демократическими рабочими и ни в
коем случае ни на производстве, ни в быту не переносили
бы своей справедливой ненависти к реакционным
реформистским руководителям на рядовых социал-демократов.
Если после поражения 1923 года революционный
пролетариат не поддался ликвидаторским настроениям и не
утратил боевого духа, то это прежде всего нужно отнести
за счет политического руководства Эрнста Тельмана.
В том, что ненависть против реформистской бюрократии
не сделала коммунистов слепыми, не привела их к
изоляции, не превратила их в малозначащую секту, в этом
прежде всего заслуга Эрнста Тельмана, его линии в
руководстве коммунистической партией, которая стала пар-
1В. И. Ленин, Письмо к немецким коммунистам, Соч.,
т. 32, стр. 488.
94

тией миллионов трудящихся. Заслуга Эрнста Тельмана
состоит также и в том, что коммунистическая партия
стала в итоге единственной реальной силой, героически
боровшейся против воинствующего гитлеровского фашизма.
Когда коммунисты вели последовательную и суровую
подпольную борьбу против кровавой диктатуры Гитлера
и, невзирая на концлагери, пытки и казни, прилагали все
усилия к тому, чтобы уберечь немецкий народ от второй
империалистической войны и спасти свободу, право и
справедливость, — в этом также сказались результаты
политической деятельности Эрнста Тельмана.
После поражения германского пролетариата (1918—
1923 годы), в условиях идеологической незрелости и
политического разброда в рабочих массах, в обстановке,
созданной псевдодемократией с ее коррупцией и
политическим болотом реформистов, Эрнст Тельман сумел,
однако, создать массовую коммунистическую партию, которая
была построена на основе научного марксизма и
развивалась и крепла на всех этапах внутрипартийной борьбы.
Несмотря на многочисленные провокации и удары со
стороны реакции, партия становилась все сильнее и
превратилась в гранитную крепость. Эрнст Тельман воспитал
кадры глубоко честных и надежных партийных и
профсоюзных работников и выдвинул к руководству
коммунистической партией тех, кто оправдал оказанное им
доверие даже в годы исключительно жестоких испытаний.
Многие из них были злодейски убиты гитлеровским
фашизмом или погибли под топором палача и своей
самоотверженной, революционной борьбой обессмертили себя
и свою партию. Среди многих других героев, павших в
борьбе за свободу и мир немецкого народа,
коммунисты — Джон Шеер, Ганс Беймлер, Эдгар Авдрэ,
Вильгельм Фирль, Фите Шульце, Рудольф Клаус, Кристиан
Хейк, Август Люттгенс и многие другие — живут в
памяти всех борцов за свободу, как лучшие и вернейшие
сыны нашего народа, герои борьбы за свободу в
Германии в самые мрачные дни ее истории.
*

ГЛАВА С Е|'Д Ь М А Я
БОРЬБА ЗА СОЗДАНИЕ
ЕДИНОГО АНТИФАШИСТСКОГО ФРОНТА
1. Совместные действия обеих рабочих партий
D 1926 году по инициативе Эрнста Тельмана, настойчиво
*-* стремившегося укрепить боевое единство трудящихся,
коммунисты и социал-демократы выступили совместно
против особенно наглой политической вылазки реакции.
Немецкий народ в ноябрьские дни 1918 года выгнал
из страны князей и провозгласил республику.
Вильгельм II бежал в Голландию, остальные германские
князья рассеялись по всему миру, а кое-кто укрылся в
Германии. То обстоятельство, что кайзер и немецкие князья
скрылись, оставив страну после поражения на произвол
судьбы, нисколько не смутило верноподданных тевтонома-
нов-монархистов, именовавших себя, впрочем, не
«партией кайзера» или «партией монархистов», а
«национальной народной партией Германии»; они попрежнему
хранили собачью преданность своим «сановным господам»,
этим «божьей милостью» дезертирам. Так поступали не
только открытые монархисты, но и немецкие либералы и
так называемые демократы, тоже «принципиально»
изображавшие себя перед народом «народными партиями»,
поскольку они еще нуждались в голосах миллионов
трудящихся. Совершенно такими же методами действовала
партия католического центра и «демократическая
народная партия». Все эти партии, используя поражение
рабочего класса, возложили тяготы проигранной войны на
широкие массы трудящихся. Изрядно нажившиеся на
империалистической войне монополисты, юнкера и
банкиры обогащались теперь на послевоенной инфляции, на
Версальском договоре, на пактах Дауэса и Юнга, и за
все это должен был расплачиваться трудовой народ своей
96

кровью во время войны и своим имуществом после
войны.
Сбежавшие после военного краха 1918 года
германские князья увезли с собой золото, бриллианты,
драгоценности, но, разумеется, вынуждены были оставить свои
дворцы и огромные поместья в Германии. Можно
провезти валюту в чемоданах, но не поля и леса. Вместо того,
чтобы экспроприировать теперь эти земли немецкого
народа, захваченные князьями и в течение столетий
находившиеся под их господством, а ныне брошенные
свергнутыми сиятельными владельцами и распределить эти
огромные поместья среди малоземельных крестьян,
реакционеры, эти княжеские лакеи, выставили требование
«возмещения убытков». Им хотелось принудить немецкий
народ, создавший республику, и дальше отбывать
барщину на трусливых беглых князей и выкачать для них за
границу миллиардные суммы. И это новое бремя хотели
взвалить на немецкий народ в то время, когда он и без
того должен был выносить на себе все тяготы войны,
затеянной и проигранной этими князьями.
Хотя Германия и стала республикой, тевтонский
верноподданнический дух все еще господствовал в стране;
тевтонские шовинисты выражали бесконечные сетования
по адресу «впавших в нужду» князей. Миллионы
немецких мелких собственников, даже такие, которые во время
инфляции потеряли все свои сбережения, странным
образом считали справедливым не только самим терпеть
лишения, но прежде всего обречь на еще большую,
безысходную нужду рабочих — лишь бы дезертировавшие
князья с их родней где-нибудь в Монте-Карло или на
Корфу пользовались всеми благами жизни в соответствии
с их «высоким» званием и положением. Раболепие перед
князьями так глубоко проникло в плоть и кровь самых
широких слоев мелкой буржуазии, что даже у
«республиканцев» считалось «хорошим тоном» выступать в защиту
«обездоленных князей». Кто думал иначе, тот попадал в
опалу с ярлыком «антипатриотического элемента». После
революции 1918 года злободневно звучали в Германской
республике язвительные строки Генриха Гейне.
Все тот же дубовый, педантский народ,
Прямых углов неизменность
В малейшем движении, а на лице —
Застывшая надменность.
7 Э. Тельман
97

Все так же они на ходулях ногах
Шагают, как и шагали,
Как будто они проглотили трость,
Которой их муштровали.
По конституции Веймарской республики был
предусмотрен референдум, то есть «всенародное голосование».
По настоянию Эрнста Тельмана коммунистическая
партия развернула среди рабочих и других слоев трудящихся
большую политическую кампанию за экспроприацию
княжеских владений. Массы рабочих — членов социал-
демократической партии и христианских профсоюзов —
пришли в движение, и на фабриках и заводах
выносились тысячи резолюций об отчуждении княжеских земель.
Опираясь на это массовое движение, Эрнст Тельман
обратился к руководству социал-демократической партии и
руководителям профсоюзов с предложением выступить
объединенными силами против неслыханных покушений
реакции на народное достояние.
Если бы социал-демократические заправилы
отклонили это предложение коммунистов, они явно
противопоставили бы себя рядовым членам своей партии. В
результате совместных переговоров коммунистическая партия,
социал-демократическая партия и профсоюзы
объединились на основе требования всенародного голосования
против «возмещения князьям убытков».
Вся германская буржуазия, от гитлеровцев и
монархистов до так называемых буржуазных демократов,
выступила единым фронтом против этого требования об
экспроприации княжеских владений. Само собой
разумеется, в этом обращении к народным массам буржуазия
усмотрела начало «большевизации Германии» и «угрозу
спокойствию и порядку» в стране, желая запугать
робкого обывателя и тем самым не допустить его к
избирательным урнам.
Однако коммунисты и рядовые социал-демократы
впервые в Германии держались в те дни плечом к плечу,
демонстрируя свою мощь, которую нельзя было сломить,
пока они были едины. Вообще судьбы немецкого народа
сложились бы более счастливо, если бы и в последующие
годы все рабочие выступали как братья единым
сплоченным фронтом.
Референдум собрал четырнадцать с половиной
миллионов голосов, высказавшихся за экспроприацию владений
98

князей, то есть на четыре миллиона голосов больше, чем
получили обе рабочие партии за два года перед тем на
выборах в рейхстаг. Но до абсолютного большинства
немного нехватало. И с помощью ничтожного количества
этих недостающих голосов германская реакция,
придравшись к букве Веймарской конституции, возложила
ка немецкий народ издержки по возмещению убытков
князьям.
Гогенцоллерны были самыми крупными
землевладельцами в Германии. Отдельные магнаты, вроде герцогов
Саксен-Кобургских, владели половиной земель в своем
герцогстве. Все они получили от республики громадные
суммы золотом в возмещение за отнятые у них поместья,
дворцы, имения, галереи, охотничьи замки, парки.
Миллионы и миллионы марок были выжаты из трудового
народа и отданы' германским князьям. Дошло до того, что
государственный «республиканский» суд в Лейпциге
разбирал дела о размерах возмещения убытков,
причиненных княжеским любовницам. Однако народные средства
не целиком прокучивались княжескими бездельниками:
некоторые из них, как, например, принцы Гогенцоллерны
и Кобурги, вступившие в гитлеровскую партию и
называвшие себя «социалистами», за счет капиталов, выжатых
из народа, выдавали субсидии Гитлеру для его борьбы
против республики.
К сожалению, на всем протяжении существования
Веймарской республики участие в референдуме было
единственным актом политического единства между
коммунистами и социал-демократами. Напуганная немецкая
буржуазия поспешила задобрить руководство
социал-демократической партии предоставлением
социал-демократическим лидерам выгодных государственных
должностей, отдавая им посты начальников полиции, министров
и даже выдвигая в рейхсканцлеры (Герман Мюллер),
чтобы снова за этими социал-демократическими
кулисами осуществлять собственную империалистическую
политику вооружения Германии. Именно в годы канцлерства
социал-демократа Германа Мюллера был спущен на воду
первый в Германии «карманный» линкор, на что в те
годы iHe осмелился ни один открыто реакционный
политик. Кстати, несколько лет спустя, во время второй
мировой войны, Гитлер направил этот линкор,
названный «Адмирал граф Шпее» для пиратского плавания в
7*
99

океанских водах; ныне он находится на дне морском
вблизи Монтевидео.
Коммунистическая партия под руководством Эрнста
Тельмана организовала вторично референдум с протестом
против начавшегося строительства линкоров, против
открыто проводившегося империалистического
перевооружения. Реформистские бюрократы не только уклонились
от участия в этом референдуме, но, прикрываясь
лозунгом «Не допустим новой войны!», прямо взяли под свою
защиту гонку вооружений и в рейхстаге единодушно
поддержали строительство «карманных» линкоров.
2. Эрнст Тельман
и социал-демократические рабочие
Еще в 1925 году, выдвинутый впервые кандидатом в
в президенты Германской республики, Эрнст Тельман
обратился к революционным рабочим: «Нужно
по-братски протянуть руку социал-демократическим рабочим!»
Эти слова Тельмана стали лейтмотивом его политики.
Не только социал-демократическая верхушка, но вся
буржуазия и ее аппарат — пресса, радио, кино — не
брезгали никакими средствами, чтобы поддерживать и
насколько возможно углублять раскол рабочего класса.
Так называемое общественное мнение было
мобилизовано против рабочих—членов коммунистической партии.
Но гитлеровский фашизм с его кровавым террором стер
это различие между коммунистами и рядовыми социал-
демократами, уничтожая тех и других. Все, кто когда бы
то ни было выступал против Гитлера, попадали в число
большевиков и евреев. Гитлер, после того как ему была
передана власть в государстве, предусмотрительно
запретил в 1933 году сперва коммунистическую партию и
уже после этого разгромил социал-демократию и
профсоюзы. Разумеется, германская буржуазия была
заинтересована в сохранении раскола внутри немецкого
пролетариата. Коммунистическая партия, напротив, ставила
перед собой одну задачу — объединить рабочий класс на
революционной основе, установить прочное боевое
содружество между коммунистическими и
социал-демократическими рабочими.
Эрнст Тельман как руководитель коммунистической
партии неутомимо действовал в этом направлении. Он
100

обращался непосредственно к рядовым
социал-демократам. Ни одной речи он не произносил без того, чтобы не
призвать к братскому объединению
социал-демократических рабочих с рабочими-коммунистами для защиты
классовых интересов пролетариата.
«Коммунистическая партия,— повторял он,—
не имеет никаких других партийных интересов,
отличных от интересов рабочего класса. Ее
партийная политика — это и есть политика рабочего
класса. Именно поэтому только коммунистическая
партия может обращаться к пролетарским массам
с призывом к созданию боевого единого фронта
без тайных планов и намерений, без тактических
маневров, без оговорок и без предварительных
условий, за исключением одного: чтобы подлинно
единый фронт выковывался для борьбы за
интересы пролетариата, для борьбы против капитала,
против буржуазии, против классовых врагов».
И Эрнст Тельман обращался к
социал-демократическим рабочим:
«Мы призываем социал-демократических
рабочих бороться совместно с нами, плечом к плечу.
Мы честно, по-братски предлагаем им установить
единый фронт. Мы протягиваем им руку искренно
и по-товарищески. Мы находимся на их стороне в
борьбе за повседневные нужды. Никогда, ни на
мгновение, мы не забываем, что они — наши
братья по классу, которые страдают и
подвергаются эксплуатации точно так же, как и все
остальные немецкие рабочие».
Но Эрнст Тельман не только обращался с призывом
к социал-демократическим рабочим, он пользовался
каждым случаем, чтобы установить контакт и вступить в
переговоры с каждым социал-демократическим лидером,
изъявившим желание поддерживать борьбу за единство
пролетарских рядов.
3. Тельман и христианские рабочие
Эрнст Тельман как руководитель коммунистической
партии постоянно призывал рабочих-коммунистов
установить хорошие, товарищеские отношения также с
христианскими рабочими и вовлекать их в общую борьбу
101

за пролетарские интересы. Он неоднократно указывал
на то, что необходимо проводить различие между
реакционными политиками партии католического центра
вроде фон Папена и Брюнинга, открыто поддерживавшими
и продвигавшими гитлеровцев к власти, и рядовыми
христианскими рабочими и крестьянами, которые точно
так же, как и другие рабочие, находились под гнетом
политики реакционеров и фашистов. На конференции
коммунистической партии одного из районов Рурской
области Эрнст Тельман сказал:
«У христианских рабочих мы часто наблюдаем
следующее: при выборах фабрично-заводских
комитетов они голосуют за нас, коммунистов, а при
выборах в рейхстаг, под давлением церкви,— за
католический центр. На 13 конгрессе христианских
профсоюзов в Дюссельдорфе у некоторых
делегатов от христианских рабочих вырвалась резкая
критика политики Папена и руководства
христианских профсоюзов. Хотя мы и дискутируем с
христианскими рабочими, однако мы должны
рассеять их -предубеждения и сомнения относительно
нашей политики в области веры и религии. Мы
должны им сказать: мы не собираемся сжигать
церкви, как это пытаются внушить вам святоши
и политики из католического центра. Мы не
собираемся также ни похищать дароносицы, ни жечь
кресты и разбивать статуи святых, как об этом
болтают ваши руководители. Мы хотим вести
совместную борьбу всех эксплуатируемых против
капитализма и его пособников. Мы должны сказать
христианским рабочим: мы протягиваем вам руку
в борьбе против капитализма и говорим: давай-ка
руку, товарищ христианский рабочий, на
совместную борьбу».
В 1932 году Эрнст Тельман в статье, касающейся
политики католического центра, открыто сказал о
недостатках агитации коммунистов среди христианских
рабочих. Тельман сказал, между прочим, следующее:
«Наша задача — поближе подойти к массам
католиков-трудящихся в городе и в деревне,
привлечь деревенскую бедноту и беднейшее
крестьянство на сторону пролетариата. Задача наша —
развернуть агитацию и среди «атоликов-ремеслен-
102

ников и мелких торговцев... Наши постановления
показывают вместе с тем, что партии предстоит
преодолеть имевшуюся в прошлом недооценку
необходимости борьбы против католического центра.
Совершенно очевидно, что в этой слабости
сказалось порочное наследство всего социалистического
рабочего движения. Надо признать, что в этом
вопросе мы, к прискорбию, сохранили в наших
рядах как раз некоторые вредные пережитки
довоенной социал-демократии... Эта линия (вовлечение
христианских рабочих в современную борьбу
против реакции) обязательна также и в работе
революционных атеистов, которые в прошлом нередко —
правда, лишь в некоторых местностях — прибегали
к неуклюжим методам, оскорблявшим религиозное
чувство христианских рабочих, работниц и других
трудящихся...»
Теперь каждый христианин в Германии, конечно,
знает, кто осквернял церкви, кто бросал священников в
концентрационные лагери, кто жег кресты и
дароносицы, кто преследовал религию. Это — Гитлер, который
пришел к власти при поддержке так называемых
христиан — Папена и Брюнинга. Насколько меньше было
бы кровавых жертв и преследований, страданий и бед и
для христианских рабочих, если бы они больше
прислушивались к Тельману и меньше — к своим лицемерным
пастырям! В годы гитлеровской диктатуры многие
пасторы, как, например, капеллан Россэнт, а также
многочисленные христианские рабочие совместно со всеми
антифашистами-трудящимися участвовали в' героической
борьбе против фашистского варварства. Этот боевой
союз в самые тяжелые и кровавые для немецкого
народа годы останется залогом того, что и в будущем этот
союз не распадется.
4. Союз с крестьянством
Неправильное отношение в течение десятилетий к
трудящимся слоям крестьянства отразилось роковым
образом на положении рабочего класса. Большинство
рабочих, занятых в промышленности, считало крестьян
отсталыми и видело в них врагов рабочего движения.
Лидеры предвоенной германской социал-демократии —
103

вопреки учению Маркса и Энгельса, — третируя свысока
«реакционные массы крестьянства», в лучшем случае
ограничивались организацией сельских батраков,
сваливая в одну кучу, без всякой классовой дифференциации,
бедняцкие и середняцкие хозяйства вместе с кулацкими.
Пресловутый Бааде, социал-демократический
«специалист» по аграрному вопросу, после ноябрьской
революции был руководящим чиновником в министерстве
сельского хозяйства, он оставался там и после того, как из
правительства были выведены министры —
социал-демократы. Едва ли это можно объяснить случайностью,
поскольку в 1923 году тот же самый Бааде
рекомендовал проведение аграрной политики, рассчитанной на
экономическую автаркию Германии. Смысл такой
политики заключался в том, чтобы ориентировать сельское
хозяйство страны на подготовку новой войны. Теперь
ясно, что этот социал-демократический деятель в области
аграрной политики, оказавший в 1927 году .значительное
влияние на выработку социал-демократической аграрной
программы, предвосхитил аграрную политику Гитлера,
которая проводилась после 1933 года. И левое
радикальное течение в германском рабочем движении — течение,
из которого возникла коммунистическая партия, также
недооценивало крестьянство и до некоторой степени
отрицало его роль как союзника рабочего класса.
Лишь победоносная социалистическая революция в
России, разработанное Лениным марксистское учение о
союзе рабочего класса и крестьянства открыли глаза
революционным рабочим Германии на их серьезные
ошибки в аграрном вопросе. Вместе с тем долгое время даже
в самой Коммунистической партии Германии давал себя
знать принцип, в силу которого партия ни при каких
обстоятельствах не выступала с какими-либо
мероприятиями, предложениями или проектами, которые
исходили бы из согласованных интересов рабочих и крестьян.
Естественно, что при такой закостенело^ и ограниченной
политической установке было невозможно успешно
проводить какую бы то ни было крестьянскую политику.
Значительно позднее, уже под руководством Эрнста
Тельмана, коммунистическая партия сделала
решительный поворот и в этом вопросе. Тельман учил и обязывал
членов партии глубоко вникать в жизнь и положение
различных слоев крестьянства, изучать методы эксплуа-
104

тации сельского населения промышленным и аграрным
капиталом, буржуазным государством, спекулянтами,
ростовщиками и банками и постоянно напоминал о
необходимости помогать крестьянству в его нуждах и
борьбе.
В послевоенные годы разорение масс беднейшего
крестьянства шло во все возрастающих размерах. Сотни
тысяч крестьян становились жертвами ростовщиков и
земельных банков. Задолженность крестьянских хозяйств
Германии в 1931 году достигала примерно 11 миллиардов
марок, а сумма процентов превышала за один только
год 1 миллиард марок. Это — сухие, официальные
данные. Однако они раскрывают далеко не всю истину,
поскольку задолженность беднейшего и среднего
крестьянства значительно превосходила задолженность кулаков и
крупного юнкерского землевладения (юнкерские хозяйства
и в Веймарской республике, как известно, оздоровлялись
всегда за счет государственных средств). Задолженность
мелких крестьянских хозяйств (при расчете на 1 гектар)
была втрое, вчетверо выше задолженности кулацких
хозяйств. К этой задолженности нужно добавить еще
сотни миллионов марок платежей за аренду, страховые
взносы и налоги. Примерно в конце двадцатых годов
тяжелое экономическое положение было характерно для
ряда больших крестьянских областей, где бремя
налогов, арендной платы и страховых взносов значительно
превышало доходы. Несколько примеров: в Шпессарте
(Бавария) средний доход в 1930 году от продажи
продуктов на рынке равнялся 135 маркам, тогда как сумма
платежей по процентам, налогам и страхованию
равнялась 132 маркам. В Рёне (Средняя Германия)
отношение дохода к расходам составляло 81 марку к 119
маркам, а в Франкенвальде и в Юрских горах — даже
67 марок к 92. В этих областях можно было встретить
деревни, порой целые районы, в которых бремя
задолженности отдельных крестьян превышало стоимость
всего их имущества.
Причина этого обнищания крестьянства заключается
не в плохой системе хозяйствования, но в аграрном
кризисе и аграрной политике германской буржуазии.
Империалистический, крупнокапиталистический характер
этой аграрной политики получил наиболее полное
выражение в таможенной политике, которую проводили бур-
105

жуазные партии, преследовавшие исключительно цели
рентабельности капиталистических аграрных
предприятий и укрепления хозяйств крупных землевладельцев и
владельцев латифундий. Таким образом, беднейший
крестьянин подвергался двойному разорению из-за
ростовщических процентов, налогов и высокой арендной
платы, а также из-за системы пошлин на промышленные
изделия, на зерновые и кормовые культуры.
Крестьянский вопрос Эрнст Тельман изучал с
большим интересом и научной основательностью, как и все
проблемы, которые вставали перед ним в его
политической деятельности. Прежде чем сформулировать боевые
политические лозунги, обращенные к рабочему классу,
Эрнст Тельман тщательно изучал настроения и запросы
рабочих на фабриках и заводах. Только после
установления такого личного контакта он принимал решение о
проведении необходимых политических мероприятий. Этот же
метод применял он и по отношению к крестьянству.
Выходец из крестьянской среды, Эрнст Тельман
чувствовал себя особенно прочно связанным с крестьянством
прибрежной полосы Германии. Но нередко его можно
было видеть также среди животноводов на
северо-западе Германии, среди виноградарей, огородников и
садоводов на Рейне, среди заброшенных в горах
безземельных бедняков. Приобретенные Тельманом опыт и знания
послужили основой для программы помощи
крестьянству, которую он выработал и в 1931 году обнародовал,
по поручению коммунистической партии, на большом
крестьянском митинге в Ольденбурге.
Пришли в движение массы немецких крестьян,
которые в это время были задавлены непосильным бременем
налогов, еще более увеличивавшихся в связи с
экономическим кризисом. Стоило появиться судебному
исполнителю, чтобы конфисковать урожай еще на корню или
угнать последнюю корову из стойла, как крестьяне
сходились и сообща, вооружившись вилами, гнали
ненавистных полицейских из деревни. Под черными
знаменами, с остроотточенными косами на плечах, крестьяне
целых районов устремились в города. Реакционным
элементам удалось частично захватить руководство этим
движением в свои руки и направить его по пути
отдельных вооруженных нападений крестьянских групп на
таможни, городские налоговые управления и банки.
106

Немецкие рабочие давно уже знали Эрнста Тельмана
как одного из наиболее известных политических
деятелей, а в эти годы кризиса он завоевал широкую
популярность и среди трудящегося крестьянства Германии.
Когда в 1932 году он выступал в Дортмунде, в Вест-
фаленгалле, самом крупном в Германии зале, сюда
прибыли делегации из крестьянских районов Липпиха и
Мюнстера за сотни километров, чтобы рассказать Эрнсту
Тельману о своих нуждах и посоветоваться с ним о
неотложных мероприятиях. Представитель этих крестьян
выступил на этом собрании и, между прочим, сказал:
«Мы, мелкие крестьяне и арендаторы, хотя и не
состоим еще в коммунистической партии, но слышали, что
сегодня руководитель коммунистической партии, рабочий
Эрнст Тельман, выступит в Дортмунде. Вот мы и
прибыли сюда, чтобы услышать, что скажет коммунистическая
партия. В нашей местности почти все кулаки вступили в
партию национал-социалистов. В их усадьбах собираются
гитлеровские охранники и эсэсовцы. Нам же, бедным
крестьянам, нехватает средств к существованию. И мы
пришли, чтобы установить союз с вами,
фабрично-заводскими рабочими. Лишь сообща, когда крестьяне и
промышленные рабочие протянут друг другу руки, найдем
мы выход из положения, одинаково невыносимого как
для рабочих, так и для крестьян».
По инициативе Эрнста Тельмана была создана
массовая крестьянская организация «Союз трудящихся
земледельцев». Значение крестьянского вопроса,
игравшего до того второстепенную, незначительную роль в
политической жизни партии в целом, все более
возрастало. «Союз трудящихся земледельцев» под
руководством коммунистического депутата рейхстага —
крестьянина Эрнста Пютца — завоевал популярность среди
бедноты и батраков в деревне, так как он успешно
проводил стачечную борьбу против повышения налогов и
арендной платы, против принудительной продажи с
торгов. В 1933 году реакционное кулачество отомстило
Эрнсту Пютцу: он был брошен в тюрьму и там замучен.
Против антифашистов, ведших борьбу в деревне,
гитлеровцы регулярно посылали карательные экспедиции,
дотла сжигавшие их дома, беспощадно расправлялись в
концлагерях с беднейшим крестьянством, настроенным
против Гитлера
107

Гитлер давал большие и самые заманчивые
обещания крестьянам, на деле же своей арендной и налоговой
политикой, своей системой контроля цен и
принудительными поставками он принес крестьянам полное
закрепощение. Это Гитлер погнал крестьянских сыновей на
истребление в затеянной им разбойничьей войне. Это
Гитлер обещал крестьянам так называемое «жизненное
пространство», а дал им по 3 аршина земли. Миллионы
немецких крестьян обречены были на смерть ради
удовлетворения «земельного голода» крупных
землевладельцев и юнкеров и во имя разбойничьих прибылей
германских пушечных королей.
Можно не сомневаться, что немецкое крестьянство
свободно трудилось бы на своей не обремененной
долгами земле, а сыновья крестьян не гнили бы в общих
могилах в России и Африке, Норвегии и Франции, если
бы крестьяне, вместо того чтобы следовать за Гитлером,
прислушались к голосу Тельмана и присоединились к
рабочему классу в его борьбе против врагов народа —
империалистов и фашистов.
5. Политика социального и национального
освобождения
В своей освободительной национальной политике
немецкие коммунисты вынуждены были занять
оборонительную позицию по отношению к реакции. Самое
понятие «национальный» присвоили как бы по наследству
реакционеры всех цветов и оттенков. Несмотря ни на
что, поджигатели и виновники империалистической
мировой войны слыли у миллионов немцев в качестве
«национально-мыслящих людей». Преступная инфляция,
разорившая миллионы мелких буржуа, не помешала им
попрежнему считать «национально-мыслящими людьми»
крупных спекулянтов, чудовищно нажившихся на
падении курса германской марки. Все практически
работавшие на подготовку новой империалистической войны
вопили о реванше, прославляя милитаризацию страны и
требуя усиления боевой готовности в стране; все эти
элементы в глазах немецкого обывателя являлись
«национально-мыслящими людьми». А подлинных друзей
мира, прогрессивных деятелей и коммунистов,
антимилитаристов и антиимпериалистов германская реакция
108

обливала грязью и клеветой и поносила как
«государственных изменников и предателей» родины.
Народ в Германии никогда не пользовался ни
свободой, ни правами представительства; «принцип
народности, воплощала в себе армия и вошедший в поговорку
«лейтенант со взводом солдат», в любой момент
готовые выступить против народа и с помощью которых
юнкера могли разогнать любое собрание народных
представителей. Буржуазный демократ и автор Веймарской
конституции Гуго Прейс приписывал это отсутствие духа
свободы, это раболепное верноподданничество тому, что в
других западноевропейских государствах конституция и
принцип народного представительства древнее, чем
воинская повинность, между тем как в пруссаческой
Германии воинская повинность была введена значительно
раньше, чем конституционные права народа. Военный
историк Бейренхорст сформулировал эту мысль,
пожалуй, наиболее кратко и выразительно:
«Прусская монархия собственно не государство,
располагающее армией, а, наоборот, армия,
распоряжающаяся государством, в котором она только
расквартирована».
Плоская антинародная фразеология, которой долго
пользовались в германском рабочем движении, породила
страшную путаницу в умах. Даже наиболее искренние и
революционные из довоенных социал-демократов,
левые — Люксембург, Либкнехт и Меринг — занимали
ошибочную, ограниченную, оппортунистическую позицию в
национальном вопросе, что оказало роковое влияние прежде
всего на революционную рабочую партию в послевоенные
годы. Необходимо, однако, отметить, что германский
«Союз Спартак» в 1919 году правильно подходил к решению
задач социально-политической и
национально-освободительной борьбы в такое время, когда многие из так
называемых «национально-мыслящих людей» разбрелись,
попрятались в мышиных норах. Эрнст Тельман был
совершенно прав, когда он, ссылаясь на эту правильную
национальную политику «Союза Спартак», говорил:
«Получается, что мы как будто немножко
стыдимся перед народными массами нашей
правильной национально-освободительной политики».
«Союз Спартак» после первой мировой войны был
в Германии единственной партией, которая последова-
109

ТеЛЬно и непримиримо выступала против всех разйовиД-
ностей империализма и боролась против кабального
Версальского диктата. Впоследствии, когда все
реакционные партии Германии, в особенности гитлеровцы,
сделали из Версальского договора узловой пункт
националистской демагогии, используя «борьбу против
Версаля» для подготовки второй империалистической войны,
нужно сказать, что немецкие коммунисты на длительное
время поставили себя в ложное положение из-за того,
что они последовательно не развивали
национально-освободительную политику «Союза Спартак». Ведь
интернациональная политика в духе марксизма предполагает
правильную национальную политику; они не находятся в
противоречии, а дополняют одна другую. Когда юнкера
и монополисты говорили о «национальных интересах»,
они имели в виду лишь свои кастовые и классовые
интересы, вовсе не заботясь о подлинно национальных
интересах немецкого народа. «Отечеством» для них
являлись только их поместье или их концерн. Чтобы
увеличить свои прибыли и привилегии, они всегда были
готовы пренебречь национальными интересами, поставить их
на карту, сделать предметом купли-продажи. Только
коммунистическая партия способна бескорыстно и честно
осуществлять действительно национальную политику,
цели которой совпадают с интересами всех трудящихся
Германии.
После того, как много времени было потеряно
бесплодно, коммунистическая партия под руководством
Эрнста Тельмана выработала целеустремленную
социальную и национальную освободительную политику.
Центральный комитет коммунистической партии обнародовал
свою «Программу социального и национального
освобождения немецкого народа». Этот манифест срывал маску с
гитлеровских демагогов, заклятых врагов немецкого
народа, поджигателей новой империалистической войны.
Коммунистическая партия обратилась со своей
«Программой социального и национального освобождения» ко
всему трудящемуся немецкому народу, к рабочим и
крестьянам, к мелкой буржуазии и к интеллигенции, к
женщинам и юношам — в те решающие для Германии годы
дело шло о жизни или смерти всего народа, о свободе
или рабстве, о мире или войне, о том, быть или не быть.
Эта освободительная программа указала вместе с тем
110

немецкому народу единственно возможный путь к миру,
к свободе и независимости внутри и вне страны — это
путь всенародной борьбы против гитлеровского
фашизма и империализма, путь создания прочной народной
демократии.
В своих пояснительных замечаниях к «Программе
социального и национального освобождения» Тельман
писал:
«Если мы зададим себе вопрос, какова
основная причина столь быстрого усиления
гитлеровского фашизма, который стал наследником почти
всех старых буржуазных партий, увлекая за собой
массы их приверженцев, то несомненно решающую
роль сыграло в этом националистическое
одурманивание немецкого народа и использование этого
обстоятельства гитлеровской партией для искусной
националистической демагогии, сочетавшейся с
беззастенчивой агитацией и лицемерной
пропагандой.
Наша борьба против гитлеровского фашизма
может быть успешной лишь в том случае, если мы
сумеем сорвать с нацистов их националистическую
маску, разоблачить их плоскую и насквозь лживую
демагогию и противопоставить всему этому нашу
политику подлинного освобождения миллионов
угнетенных в Германии».
«Мы против Версаля!» — кричали гитлеровцы, а про
себя думали: «Да здравствует война!» «Мы против
национального подавления Германии» — вопили гитлеровцы,
а сами желали поражения и национального
порабощения как своего, немецкого, народа, так и других народов.
Приверженцы Гитлера именовали себя
«национал-социалистами», не являясь, однако, ни защитниками нации,
ни социалистами. Они были на деле зачинщиками,
проводниками и поджигателями второй разбойничьей
мировой войны в интересах финансового капитала,
монополистов, юнкеров и милитаристов Германии. Эрнст Тельман
самым резким образам противопоставил нацистам свою
точку зрения:
«Наш долг неустанно разоблачать перед
народными массами авантюристскую политику
безудержного вооружения, проводимую германскими
фашистами, этими убийцами, разжигающими ин-
111

тервенционистскую войну против Советского
Союза и одновременно реваншистскую войну...
Шовинистическим воплям фашистов мы
противопоставляем лозунги борьбы против мирового
империализма; мы требуем, чтобы ни один народ не был
угнетен. Мы — единственная партия мира,
единственная партия, которая может решить все
основные вопросы внутренней и международной
политики без захватнической войны, без порабощения
и угроз по отношению к другим народам».
В январе 1933 года на последнем легальном
политическом плакате, который компартия расклеила в
городах Германии, были начертаны грозные слова
предостережения:
«Гитлер — это война! А война — это разрушение
Германии!»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
БОРЬБА ПРОТИВ ФАШИЗМА И ВОЙНЫ
1. «Пацифистская» эра
Каждый день существования Веймарской республики
напоминал юнкерам и монополистам о проигранной
войне, о крушении их империалистических планов, о том,
что в ноябре 1918 года их господство было так
основательно поколеблено, что они вынуждены были
предоставить рабочим некоторые демократические и социальные
права.
Враждебность н ненависть германской буржуазии к
республике и народу имела, однако, более глубокие
причины. Потерпев поражение в первой мировой войне,
германские империалисты лишились своих колоний и тем
самым своих заграничных капиталовложений. Вместе с тем
Версальский договор ограничил их свободу в области
производства вооружения, отняв у них один из самых
прибыльных источников обогащения.
Поэтому как только магнаты железа и угля
почувствовали, что они снова крепко держатся в седле, они
расправились с. революционным движением пролетариата,
немедленно начав подготовку новой войны, чтобы взять
реванш и вторично поставить вопрос о новом переделе
мира. На пергых порах, однако, перевооружение для новой
войны проходило тайно, нелегально. По Версальскому
договору Германии было запрещено какое бы то ни было
производство вооружения, и в течение ряда лет в
Германии находилась межсоюзная контрольная комиссия,
наблюдавшая за соблюдением Версальского договора.
Несмотря на это, германская реакция уже в 1919 году тайно
начала подготовку ко второй мировой войне. Об этих
тайных приготовлениях, о которых мы уже рассказали на
8 Э. Тельман
113

предыдущих страницах, гитлеровцы впоследствии, в чаду
головокружительных военных успехов, протрубили на весь
мир, хвастая, что немецкой реакции удалось обмануть
межсоюзную контрольную комиссию: в своих технических
бюро под видом конструирования железнодорожных
вагонов они готовили бронемашины, вместо
сельскохозяйственных машин — пушки, а вместо спортивных
аэропланов — боевые самолеты.
По Версальскому договору Германии запрещалось
обучение и формирование каких бы то ни было войск,
кроме стотысячного рейхсвера. Тогда в самом тесном
контакте с рейхсвером и с германским правительством
был организован черный рейхсвер в качестве нелегальной
базы для обучения реакционно-милитаристских сил. К
этому надо добавить многочисленные добровольческие
корпуса, фашистские милитаристские организации,
«Стальной шлем» и так называемые «отечественные союзы».
Версальский договор запрещал Германии
формирование «генерального штаба». Однако реакционные
милитаристские круги Веймарской республики образовали
«Германское военно-политическое и военно-научное
общество», замкнутое реакционное объединение, своего
рода эрзац «распущенного» генерального штаба. На
самом деле этот так называемый «Ферейн Гиршманна»
взял на себя в республике функции «большого
генерального штаба», как впоследствии, находясь в апогее своей
власти, выболтали гитлеровцы.
Все это делалось строго секретно. Секретно от
межсоюзной военной комиссии, но столь же секретно и от
немецкого народа. Для маскировки была затеяна игра
в «пацифизм», а в качестве кулис, скрывающих
нелегальное перевооружение Германии, была особо
использована социал-демократия, которая прикрывала эту
политику лозунгом: «Долой новую войну!» Не смущаясь
ничем, социал-демократия в рейхстаге утверждала все
военные расходы, покрывая все махинации генералов, в
том числе утверждая расходы на черный рейхсвер и
различные нелегальные военные союзы; с благословения
социал-демократов при рейхсканцлере Мюллере
возобновилось строительство военных судов, начавшееся со
спуска на воду «карманного» линкора типа А.
Даже буржуазно-реакционные партии выступали в
первые послевоенные годы под маской пацифизма.
114

Однако, лицемерно говоря о разоружении, они
стремились к перевооружению; провозглашая мир, они
готовились к войне. И тигр может мурлыкать, совсем как
домашняя кошка, когда ему снится кровавая добыча.
Германские империалисты знали, что без второй
мировой войны им не удастся осуществить свои планы, а
чтобы развязать ее, нужно было покончить с веймарской
демократией, как бы сомнительна она ни была, и
воспитать народные массы, в особенности молодежь, в духе
последовательного шовинизма. Но прежде всего нужно
было подорвать силы рабочего класса и разгромить его
организации, а, кроме того, также и все остальные
прогрессивные объединения. Чем дальше, тем больше для
реакционной части германской буржуазии в ее борьбе
против сил мира и свободы своего народа образцом
становился итальянский фашизм.
Не сразу после 1923 года гитлеровцы заняли место
на авансцене этих империалистических устремлений
германской буржуазии. Звериный антисемитизм — этот
«социализм для дураков», — как называл его в конце
XIX века Август Бебель, балаганный шовинизм и
расизм гитлеровской партии, в которую стекались все
подонки военного и послевоенного периода —
авантюристы, ландскнехты, наемные убийцы, опустившиеся
деклассированные элементы,— все эти «особенности»
делали вначале партию гитлеровцев неприемлемой и
неудобной для влиятельных кругов германской
буржуазии, маскировавшей ■ тогда свою внешнеполитическую
игру за ширмой пацифистских словоизлияний.
Внешнеполитическим рупором и «дельцом»
германской крупной буржуазии был тогда Штреземан,
бесспорно один из наиболее ловких и способных политиков
веймарского периода, политик типа старопрусского
либерала. Штреземан, противившийся авантюризму
откровенно реакционных националистических кругов,
действовал осмотрительно, шаг за шагом расчищая путь для
установления реакции внутри страны и держа курс на
осуществление империалистических планов Германии на
международной арене. После 1923 года, в период
относительной стабилизации капитализма в Германии,
Штреземан в качестве защитника интересов германской
буржуазии был подходящей фигурой для защиты
внешнеполитических агрессивных планов реакционной верхушки
8*
115

германских монополистов. Эта реакционная верхушка
германских монополистов, нуждавшихся в заграничных
миллиардах, вынуждена была для прикрытия тайного
вооружения Германии прибегать пока к пацифистской
маскировке. Ближайшие задачи, которые они ставили
перед собой — освободиться от оккупации Рейнской
области и стеснительного контроля со стороны держав-
победительниц. Кроме того, германские монополисты
стремились к заключению выгодных торговых
договоров, чтобы с помощью английских и американских
кредитов полностью освободиться от репарационных
платежей.
Штреземан неплохо разбирался в обстановке и сумел
использовать тогдашние пацифистские настроения
в интересах своего класса и его тайных
империалистических планов. Его смерть в 1929 году стала
определенной символической гранью, так как в этом году, к
началу мирового экономического кризиса, правящая
реакционная верхушка юнкерства и промышленных магнатов
Германии совершила решительный поворот в своем
политическом курсе. Наиболее реакционные круги перешли
к генеральному наступлению против немецкого народа,
финансируя во все возрастающей мере гитлеровскую
партию и атакуя демократию и народ с целью
подготовки реакционной диктатуры и новой империалистической
войны.
2. Тельман против Брюнинга
Одним из тех, кто расчищал дорогу фашистской
диктатуре в Германии, был Брюнинг, лидер реакционной
партии центра. Брюнинг, назначенный канцлером
незадолго до прихода к власти Гитлера, с помощью
чрезвычайных законов, опираясь на поддержку партии центра и
реакционного руководства социал-демократии, превратил
остатки демократических свобод немецкого народа
в сплошной фарс; он переложил на трудящиеся массы
всю тяжесть последствий мирового экономического
кризиса, активно содействуя осуществлению
авантюристических устремлений германских юнкеров и
представителей промышленного капитала. Один из левых социал-
демократических депутатов, бреславльский адвокат
Экштейн, писал о Брюнинге и его политике:
116

«Правительство Брюнинга необходимо рассматривать
в связи со всей капиталистической системой. Это
правительство ставит себе, и далеко небезуспешно, те же цели,
что и капитализм, хотя по видимости оно еще соблюдает
парламентарно-легально-демократические принципы.
Однако по своему материальному содержанию эта
политика — не что иное, как фашизм, а сам Брюнинг — на
две трети или на три четверти фашист».
Эрнст Тельман со всей резкостью выступал против
брюнинговской политики чрезвычайных законов. Под
руководством Тельмана коммунистическая партия
организовала единый антифашистский фронт, мобилизовав
всех трудящихся, которые вследствие политики Брюнинга
все больше впадали в нищету, на политическую и
экономическую борьбу. На огромном массовом митинге
трудящихся Берлина 11 июня 1931 года в зале «Спортпа-
ласт» Эрнст Тельман выступил со страстной
обвинительной речью против профашистского политического курса
Брюнинга. Три чрезвычайных закона к этому времени
издал уже канцлер Брюнинг, а в 1931 году он навязал
немецкому народу четвертый чрезвычайный закон.
Эрнст Тельман характеризовал этот закон следующим
образом:
«Новый, четвертый по счету, чрезвычайный
закон, так называемая брюнинговская программа
экономии, затрагивает почти все слои трудящихся,
начиная от рабочих, далее, служащих и
чиновников, — включая полицейских, — и вплоть до
беднейших из бедных, безработных, пенсионеров,
инвалидов, живущих на благотворительные пособия,
и далее — городская мелкая буржуазия,
миллионные массы трудящегося крестьянства, одним
словом, буквально всех — за исключением
незначительной клики паразитов, эксплуататоров, крупных
капиталистов, наживающихся на нужде и
бедствиях народа — все подпадают под чрезвычайный
закон, для всех них узаконивается нужда».
В четвертые чрезвычайный закон Брюнинга входит
прежде всего так называемый кризисный налог. Этот
налог имел в виду два класса: те, кто имел годовой
доход в пять тысяч марок, должны уплачивать налог из
расчета двух процентов, то есть 100 марок, зато со всех
так называемых состоятельных налогоплательщиков —
117

предпринимателей, домовладельцев, акционеров и
биржевых спекулянтов — удерживается лишь один процент,
и только лица, доходы которых колебались в пределах
от 20 тыс. до 100 тыс. марок, платили также два
процента налога.
От брюнинговской политики катастрофического
разорения народа шла прямая дорога, которую
прокладывала немецкая плутократия, к новой империалистической,
захватнической войне, ложно рассматривавшейся как
«выход из кризиса». На это совершенно ясно и
недвусмысленно указывал Эрнст Тельман в 1931 году:
«На нас, коммунистов, возложена
историческая миссия открыть немецкому народу глаза на
эти факты.
...Я имею в виду националистическую шумиху
и милитаристское бряцание оружием, — это стало
с некоторого времени обычным явлением в
Германии. Я имею в виду торжество по поводу спуска
на воду линкора или парады по случаю освящения
памятника жертв войны на Унтер ден Линден.
Я имею в виду также шумиху, поднятую
«Стальным шлемом» в Бреслау, речи министра Тревира-
нуса или лидера народной партии Дингельдея.
На заседаниях «Длинноименного союза» 1 в
Дюссельдорфе слышалась все та же мелодия».
В своем большом политическом отчете на
конференции Коммунистической партии Германии — в октябре
1932 года — Эрнст Тельман ясно и четко показал, как
правительство Брюнинга подготовило приход Папена —
Шлейхера, а затем Гитлера — Гугенберга, как оно
подготовило переход политической власти к открытой
фашистской диктатуре:
«Мы видели в Германии, как правительство
Брюнинга, филиалом которого являлось социал-
демократическое правительство в Пруссии,
целиком и полностью, открыто действуя
парламентскими методами и опираясь на социал-демократию,
почти два года прокладывало фашизму дорогу
к диктатуре с помощью политики, которую мы по
1 «Союз защиты общих экономических интересов в Рейнской
области и в Вестфалии», который сокращенно называют «Длинно-
именным союзом», вследствие его длинного названия.
118

праву оценили как политику «установления
фашистской диктатуры».
История полностью подтвердила, что политический
анализ и характеристика, данные Эрнстом Тельманом,
были совершенно правильны. Германская буржуазия
и прежде всего ее наиболее активная часть —
реакционные шовинисты и проводники империалистической
политики реванша — долго искали подходящего человека,
который смог бы осуществить их планы и стать
«фюрером» немецкого народа. После первой мировой войны
монополисты в поисках подходящей фигуры для
проведения своих планов имели в виду много кандидатов, среди
которых был и рейхсверовский шпик в Мюнхене,
австриец по происхождению, называвшийся Гитлером. Но
после дилетантски организованного им в кабачке
«пивного путча», начавшегося с балаганных клятв,
револьверной пальбы в потолок и закончившегося поспешным
бегством «героя», этот политический бандит показался
непригодным для «серьезной империалистической политики»
владельцев трестов и концернов. Положение изменилось
уже в годы глубокого мирового экономического кризиса,
который усугубил тяжелое экономическое положение
широких народных масс Германии и привел в отчаяние
мелкую буржуазию, которая усмотрела в Гитлере своего
спасителя. Именно теперь движущие силы
монополистического капитала стали планомерно продвигать к власти
барабанщика фашистской диктатуры, глашатая
реванша — Гитлера. Этот путь — от социал-демократического
«броненосного» канцлера Мюллера, начавшего
строительство линкоров, через Брюнинга, Папена, Шлейхе-
ра — привел к 30 января 1933 года, дню провозглашения
Гитлера канцлером.
Эрнст Тельман с самого начала указывал
трудящимся массам Германии на опасность этого пути развития.
Миллионы рабочих, беднейшего крестьянства и
интеллигенции, осознав опасность, угрожавшую им,
становились в ряды борцов против фашизма и
империалистической войны. Вместе с тем миллионы людей, запуганных
мировым экономическим кризисом, не видевших выхода и
потерявших надежды — мелкая буржуазия,
интеллигенция и сельские хозяева пошли за коричневым
барабанщиком Гитлером и тем самым облегчили
империалистической плутократии Германии осуществление своих планов,
119

В октябре 1932 года Эрнст Тельман обратился к
немецкому народу с предостережением:
«Германская буржуазия, опираясь на
национал-шовинизм, оказавшийся на гребне волны
в Германии, поставила у руля правительство Па-
пена — Шлейхера и подготовила тем самым
стремительное восхождение гитлеризма. Действуя
таким способом, германская буржуазия пытается
осуществить свои империалистические
вожделения».
Но миллионы немцев хотя и слышали это
предупреждение, однако не поверили в него, поддавшись лживой
демагогии нацистов. Миллионы немцев последовали не
за Тельманом, а за реваншистским политиком
Гитлером, бряцавшим оружием. Плутократия, империалисты
и реакционная военщина получили теперь власть и
возможность осуществить свои военные планы.
Но правда была за Эрнстом Тельманом. После шести
лет интенсивнейшей подготовки к войне Гитлер развязал
новую, империалистическую, тотальную войну,
закончившуюся тотальным разгромом Германии. Миллионы
немцев, вопивших в 1933 году: «Фюрер, веди нас, мы
идем за тобой!» — лежат мертвыми на полях сражений
на французской земле, в африканской пустыне, в
советских степях или под обломками германских городов.
3. Эрнст Тельман и социал-демократия
В 1932 году, когда стало уже совершенно ясно, что
промышленный и финансовый капитал намерен поставить
у власти гитлеровскую партию, вожаки
социал-демократии стали уговаривать рабочих отдавать свои голоса на
президентских выборах за Гинденбурга.
Эрнст Тельман снова и снова призывал
социал-демократических рабочих к совместной с коммунистами и с
беспартийными рабочими борьбе против реакции и
фашизма. Он неутомимо боролся за создание
антифашистского единого народного фронта всех трудящихся,
который осуществлял бы также единство действий и в
повседневной экономической и политической борьбе трудящихся.
Как во время объединенных выступлений германского
пролетариата против «возмещения убытков князьям»,
так и впоследствии, при каждом новом покушении реак-
120

ции, Эрнст Тельман призывал руководителей
социал-демократии и профсоюзов к защите интересов трудящихся
объединенными силами всего рабочего класса.
Когда 20 июля 1932 года предшественник фашизма
реакционер Папен разогнал социал-демократическое
правительство в Пруссии с помощью «лейтенанта со
взводом солдат», Эрнст Тельман от имени
коммунистической партии сделал предложение руководству социал-
демократии и профсоюзов ответить на этот
государственный переворот, произведенный реакцией, организацией
всеобщей стачки. Социал-демократические лидеры
категорически отклонили это предложение. Они не желали
какой бы то ни было борьбы, они намеревались
апеллировать к государственной судебной палате в Лейпциге.
Когда 30 января 1933 года Гинденбург назначил
рейхсканцлером человека, которого он за год до того
называл еще «жалким ефрейтором», коммунистическая
партия была готова всеми средствами бороться против
фашистской диктатуры.
31 января 1933 года Эрнст Тельман вторично
обратился с самым настоятельным призывом к руководству
социал-демократии и профсоюзов, заявляя от имени
коммунистической партии о безоговорочной готовности
добиться свержения гитлеровского правительства всеми
доступными средствами, подобно тому как всеобщая
стачка объединенных рабочих в 1920 году привела к
свержению Каппа, а всеобщая стачка в 1923 году — к
свержению Куно. И снова социал-демократические вожаки
отклонили это предложение коммунистов.
Коммунистическая партия одна не была настолько
сильной, чтобы принять бой с фашистской реакцией.
Коммунисты ничего общего не имеют с организаторами
путчей, которые втягивают своих сторонников в заведомо
безнадежные сражения.
4. Переговоры Эрнста Тельмана с лидерами
социал-демократии
В октябре 1927 года гамбургский городской
муниципалитет был вновь переизбран. В выигрыше оказались
только две партии — коммунистическая и
социал-демократическая; буржуазные партии, до того
располагавшие 81 из 160 мандатов, потеряли 11 мандатов. Комму-
121

нистическая же и социал-демократическая партии,
получившие 90 мандатов, составляли значительное
большинство.
По инициативе Эрнста Тельмана гамбургские
коммунисты направили письмо в социал-демократическую
организацию Гамбурга и в местный комитет Всеобщего
объединения германских профсоюзов. Письмо
начиналось так:
«Дорогие товарищи! Выборы в районе Гамбурга, как
и в Альтоне, Вандсбеке, Харбург-Вильгельмсбурге
показали, что массы все решительнее поворачивают влево.
Выборы дали коммунистической и
социал-демократической партиям значительное большинство, выразившееся
в солидном перевесе: 90 мандатов, отданных
коммунистам и социал-демократам, против 70 мандатов других
партий...» В заключительной части письма говорилось:
«Коммунистическая партия Германии предлагает в
самое ближайшее время созвать совместное совещание
представителей коммунистической и
социал-демократической партий, а также Всеобщего объединения
германских профсоюзов».
Трудящиеся массы в Гамбурге и на этот раз настолько
явно выразили овое стремление установить политику,
действительно отвечающую интересам рабочего класса,
и желание установить соглашение между
социал-демократами и коммунистами, что руководители гамбургской
социал-демократии не могли не согласиться с
предложением Эрнста Тельмана. 28 октября 1927 года в Доме
профсоюзов состоялась встреча представителей
коммунистической партии, социал-демократии и Всеобщего
объединения германских профсоюзов. По инициативе
Эрнста Тельмана гамбургская организация
коммунистической партии предложила совещанию в качестве основы
для обсуждения программу минимальных требований.
Приведем здесь некоторые пункты из этой программы-
минимум:
«Выделить средства в размере примерно 120 млн.
марок на осуществление программы строительства двух-
и трехкомнатных квартир для рабочих, оплата за
которые должна быть установлена в соответствии с доходами
трудового населения.
Освободить от налогов рабочие кооперативные
объединения.
122

Ограничить при помощи шкалы налогов, в основу
которой должен быть положен учет действительных
доходов и прибылей, нетрудовые доходы, полученные в
результате инфляции и искусственного поднятия курса
бумажных денег.
Обложить владельцев крупных имений и состояний
прогрессивным налогом. Обложить налогами предметы
роскоши.
Передать предприятия общественного пользования —
электростанции, водопровод, газовые заводы, а также
городской транспорт — в ведение городского
управления.
Содействовать развитию рабочего спорта путем
устройства стадионов и спортивных площадок на
общественный счет, а также путем безвозмездной передачи
гимнастических залов организациям, входящим в
рабочее спортивное объединение. Финансировать проводимые
рабочими организациями культурные мероприятия.
Потребовать увольнения всех судей и прокуроров,
поддерживавших в своих судебных решениях
монархическую контрреволюцию и аннулировавших во время
экономической борьбы завоеванное рабочим классом
право объединяться в союзы. Отстранить всех реакционных
офицеров полиции.
Разоружить все фашистские и реакционные
объединения. Принять меры к пресечению какой бы то ни было
фашистской деятельности путем запрета выступлений
фашистов, вплоть до роспуска их организаций.
Наглухо закрыть доступ в гамбургский порт всех
судов с военным снаряжением, предназначенным для
вооружения империалистов».
Данная программа минимальных требований, полное
осуществление которых находилось в пределах
легальных возможностей, сопровождалась следующими
замечаниями Эрнста Тельмана:
«Это искреннее и серьезное предложение
коммунистической партии сделано в интересах
рабочего класса. Рабочие массы, надеются, что
социал-демократическая партия его примет».
При обсуждении вопроса о выработке совместной
линии для гамбургского пролетариата руководство социал-
демократической партии в Гамбурге поставило
единственное условие — обнародование стенограммы совеща-
123

ния. В далеко небезупречном в смысле точности
отчете, опубликованном социал-демократами по
окончании переговоров, социал-демократические лидеры
пытались изобразить дело таким образом, будто коммунисты
были противниками, а лидеры социал-демократии
защитниками политики рабочего класса.
Когда Тельман в развитие своей мысли привел цитату
из Карла Маркса, последовала реплика
социал-демократического лидера: «Маркс нам не указ!» *.
Тогдашний председатель гамбургской организации
социал-демократов Макс Лейтериц заявил, что для
социал-демократии согласиться на совместное правление
с коммунистами, означало бы постоянно носить веревку
на шее:
«Не может быть и речи о формировании подобного
правительства — с веревкой на шее. Мы заявляем об
этом ясно и категорически» (Тельман: «А ваше
объединение с германской народной партией не означает
веревки на шее?» — Лейтериц: «Нет, это отнюдь не
веревка на шее»).
Затем Лейтериц продолжал: «Если" проводить
единство, то нам не обойтись без суда и полиции, смотря по
обстоятельствам...
Реплика Тельмана: «А против кого?»
Лейтериц: «Против тех, кто не выполняет законов.
Будь это даже рабочий, если он не выполняет
возложенных на него обязанностей, к нему надо идти с
полицией!»
В противовес этому заявлению выступил Тельман
и совершенно недвусмысленно заявил: «Речь идет о
разных вещах. Вы — партия, поддерживающая
государство, мы являемся партией, борющейся против
капиталистического государства. Мы хотим создать другую форму
государства: мы боремся за государство пролетарское...
Все же мы предлагаем социал-демократии
воспользоваться возможностью легально проводить в жизнь насущные
требования пролетариата, как это здесь было намечено
и предложено письменно».
Но лидеры социал-демократии и Всеобщего
объединения германских профсоюзов цинично отвергли предло-
1 Все приводимые в этом разде,1е цитаты даются по
стенограмме отчета в издании социал-демократической партии.
124

жение об единстве, отказавшись войти в состав бурго-
мистрата совместно с коммунистами. Не посчитавшись
с явным перевесом в городском муниципалитете голосов
коммунистов и социал-демократов, они на основе
соглашения с буржуазно-реакционными партиями
сформировали своего рода коалиционное правительство из
представителей буржуазии и социал-реформистов, в котором
бесцеремонно распоряжались крупные коммерсанты
Гамбурга (так называемые «кули с перцем»).
А два года спустя, в 1929 году, в соответствии с
требованием Лейтерица, президент берлинской полиции
социал-демократ Цергибель приказал расстрелять
первомайскую демонстрацию рабочих в Берлине. Тридцати
трем рабочим это стоило жизни.
Лидер социал-демократии Герман Мюллер, ставший
государственным канцлером, начал с восстановления
вооруженных сил. Именно во время его правления был
выстроен «карманный» линкор типа А.
Социал-демократическая политика «меньшего зла»
привела к тому, что немецкий народ оказался под
властью Брюнинга, Папена, затем Шлейхера и, наконец,
Гитлера. Во время кампании по выборам германского
президента в 1932 году лидеры социал-демократии
призывали своих приверженцев голосовать не за Тельмана,
а за Гинденбурга. Был даже выброшен такой
избирательный лозунг: «Голосуя за Гинденбурга, ты бьешь по
Гитлеру». Но после своего избрания Гинденбург назначил
государственным канцлером Гитлера. С этого момента
началась самая черная и самая кровавая эпоха в истории
Германии, приведшая ко второй мировой войне.
5. Разговор Тельмана с рабочими социал-демократами
Будучи председателем Коммунистической партии
Германии, Эрнст Тельман постоянно делал попытки
добиться согласия социал-демократии и профсоюзов на
проведение единых действий против реакции и фашизма,
но неизменно встречал отказ со стороны лидеров
социал-демократии и профсоюзов. Один из нынешних
руководителей социал-демократической партии в
Западной Германии, гамбуржец Густав Дарендорф, широко
декларировал в те годы среди граждан Гамбурга свое
отношение к предложению Тельмана об едином фронте:
12S

«Лучше десять раз вместе с нацистами, чем один раз с
коммунистами!» Так социал-демократы прокладывали
Гитлеру дорогу к власти. Так облегчали они германским
империалистам подготовку второй мировой войны.
Многие рабочие, члены социал-демократической
партии, которые не соглашались с изменнической политикой
своих партийных лидеров, но которые пока еще не
могли решиться на разрыв с этой партией, чтобы совместно
с коммунистами пойти по пути борьбы за социализм,
обратились к Эрнсту Тельману с просьбой организовать
встречу для обмена мнений. Они хотели бы поставить
перед ним несколько вопросов. Тельман тотчас же дал
свое согласие. И вот 8 июля 1932 года в Берлине
состоялась эта беседа, открытая Вильгельмом Пиком. На нее
явились двадцать старейших членов — функционеров
социал-демократической партии. Это были делегаты от
тысяч рабочих социал-демократов из наиболее важных
областей Германии — Рура, районов Нижнего Рейна,
Берлина, Гамбурга, Саксонии и Бадена. После краткого
приветственного слова Вильгельма Пика Эрнст Тельман
обратился к рабочим социал-демократам:
«Этот обмен мнений мы, коммунисты, не
собираемся использовать для каких-либо политических
махинаций. Наша сегодняшняя встреча вызвана
необходимостью разобраться в жгучих проблемах
классовых противоречий, доведенных до
исключительной остроты непосредственной опасностью
установления фашистской диктатуры. Нашим
товарищам социал-демократам нечего бояться нас.
Пусть они выскажут все, что думают. Они
должны откровенно поделиться с нами, где у них
«жмет» и какие претензии имеются у них к нашей
партии» К
Так и поступили рабочие социал-демократы,
предложив председателю Коммунистической партии Германии
двадцать один вопрос. Тельман отвечал обстоятельно и
откровенно. Как уже было упомянуто, беседа эта
состоялась 8 июля 1932 года.
Именно в это время, став с помощью
социал-демократии президентом, Гинденбург отстранил Брюнинга и
1 Все цитаты даются по книге: «Ernst Thalmanns Ant wort auf
21 Fragen von SPD-Arbeitern», Berlin, Mitte Juli 1932, Verlag
Antifaschistische Action.
126

назначил канцлером предшественника фашистов Папена.
Двенадцать дней спустя этот последний, нарушив
Веймарскую конституцию, разогнал в Пруссии
правительство Брауна — Зеверинга, отдав власть в руки
откровенно реакционного правительства. Так, этап за этапом,
подготавливался германской реакцией открытый приход
Гитлера к власти. Неудивительно, что перед лицом такой
ситуации первым вопросом, с которым обратились к
Тельману собравшиеся социал-демократы, был
следующий: «Как относятся коммунисты к правительству
Папена?»
Тельман ответил: «К Брюнингу с целым рядом его
чрезвычайных законов социал-демократы проявляли
терпимость. Теперь положение меняется, поскольку
правительство Папена предприняло шаги к
соответствующему пересмотру своих взаимоотношений с такими органи:
зациями, как германская социал-демократия и национал-
социалистская партия, стремясь опереться в своей
политике в первую очередь на массовое движение
национал-социалистов и на кровавый террор штурмовиков»1.
Глубоко обоснованный проницательный анализ
вопроса, данный Тельманом, был подтвержден ходом
ближайших событий. Отвечая на заданные рабочими
социал-демократами вопросы, Тельман раскрыл
посредническую роль Папена, этого выразителя реакционных
вожделений промышленного капитала и связанного с
ним юнкерства, в деле передачи Гитлеру власти
жульническим образом.
«Появление правительства Папена, осуществляющего
задачу непосредственной подготовки фашистской
диктатуры, требует от нас осуществления антифашистских
действий, выдвигает перед нами на первый план задачу
мобилизации масс против фашистского наступления
буржуазии» 2.
Один из социал-демократов поставил перед
Тельманом вопрос, теснейшим образом связанный с первым
вопросом: «Чем вызвано такое поспешное запрещение
Коммунистической партии Германии и
коммунистического союза молодежи?»
1 «Ernst Thalmanns Antwort auf 21 Fragen von SPD-Arbeitern»,
Berlin, Mitte Juli 1932, Verlag Antifaschistische Action.
1 Там же.
127

Тельман ответил: «Известно, что запрет
коммунистической партии, осуществленный в конце 1923 года, был
вызван желанием воспрепятствовать дальнейшему
революционному подъему рабочего класса, которому удалось
тогда свергнуть правительство канцлера Куно. Короче
говоря: любое запретительное мероприятие буржуазии,
направленное против пролетарских организаций, всегда
находилось и находится в данный момент в прямой
связи со стремлением ущемить интересы пролетариата» 1.
Это был недвусмысленный, ясный и определенный
ответ. Разве можно при этом не вспомнить о нынешних
запретительных мероприятиях, проводимых
правительством Аденауэра в Бонне? Это правительство запретило
союз немецкой молодежи, коммунистическую печать и
открыто обсуждает вопрос о запрещении
Коммунистической партии Германии для того, чтобы
беспрепятственно осуществить ремилитаризацию Западной Германии и
подготовить ее к третьей мировой войне. Причем в
настоящее время они пользуются теми же «аргументами»,
которые Тельман так основательно разгромил уже в 1932
году в своем ответе рабочим социал-демократам.
Тельман заявил: «Сегодняшняя фашистская пресса
злобно вопит, домогаясь запрета Коммунистической
партии Германии, и пытается распространить мнение, будто
коммунистическая партия совсем не является
«немецкой партией»; между тем именно в наших рядах
находятся наиболее стойкие борцы за освобождение
Германии, выросшие в общей борьбе коммунистических партий
Франции, Польши и Советского Союза... Фашистский
натиск на Коммунистическую партию Германии — это
одновременно удар по пролетариату, удар, который
должен поэтому быть отражен сообща всеми рабочими» 2.
Мы лишены возможности приводить здесь подряд все
вопросы, поставленные Тельману товарищами социал-
демократами. Поэтому ограничимся лишь наиболее
принципиально важными. Например, один из
социал-демократов спросил: <г£ чем различие позиций
коммунистической партии и Социал-демократии в юношеском
движении и женском вопросе?»
1 «Ernst Thalmanns Antwort auf 21 Fracen von SPD-Arbei-
tern», Berlin, Mitte Juli 1932, Verlag Antifascnistische Action.
1 Там же.
198

Коммунистическая партия призывает к единым действиям
против фашизма

Тельман ответил: «Надеюсь, лучшим ответом на этот
вопрос послужат факты, взятые из практики Советского
Союза, где наш лозунг насчет равной оплаты за равный
труд уже воплощен в жизнь. Женщины и молодежь
получают там равную с мужчинами заработную плату за
одну и ту же работу. В то время как
социал-демократический союз молодежи находится все еще под опекой со
стороны руководства социал-демократии, а вожаки
этого союза принуждают молодых людей к отбыванию
трудовой военизированной повинности, у нас, коммунистов,
молодежь пользуется полнейшим равноправием» К
Один из социал-демократов задал такой вопрос:
«Искренно ли предложение коммунистической партии об
«едином фронте»?
Тельман был, повидимому, озадачен этим вопросом,
хотя и заданным ему без всякого злого умысла. В
ответе его прозвучал необычный тон. Сдерживая волнение,
Тельман сказал:
«Всякие подонки, вроде гитлеровских офицеров и
неких князей, объявили, что участники коммунистического
движения, то есть многие миллионы революционно
настроенных мужчин и женщин, будут с корнем
уничтожены, повешены, обезглавлены и даже подвергнуты
колесованию.
Разве можем мы, коммунисты, не со всей
искренностью стремиться к единому антифашистскому
пролетарскому фронту при таких обстоятельствах, при наличии
такой грозной опасности, когда Германия превращается
в страну костров и виселиц?»2.
Уже в 1932 году Эрнст Тельман отчетливо предвидел
судьбу, уготованную немецкому пролетариату и всему
немецкому народу, если только не удастся достигнуть
единства рабочего класса Германии и тем преградить
дорогу к власти гитлеровцам, предотвратить опасность
прихода фашизма. Разве, к несчастью нашего народа,
не сбылся слово в слово прогноз Эрнста Тельмана?
Разве не удивительно, что Тельман смог еще в 1932 году
так ясно предсказать всю серьезность нависшей над
страной опасности? Разве в ответе Тельмана на этот
вопрос не слышится чувство горького сожаления, что есть
1 «Ernst Thalmanns Antwort auf 21 Fragen von SPD-Arbei-
tern», Berlin, Mitte Juli 1932, Verlag Antifaschistische Action.
1 Там же.
9 Э. Тельман
129

еще честные рабочие социал-демократы, которые без
доверия относятся к коммунистам, к братьям по классу,
принимая вместе с тем на веру ложь и клевету своих
классовых врагов?
Один рабочий социал-демократ спросил: «Каково
значение второго пятилетнего плана, проводимого в Со-
ветском Союзе, и можно ли по примеру русских
осуществить то же в Германии?»
Тельман ответил: «Если в результате выполнения
первой пятилетки большевики завершили в Советском
Союзе строительство фундамента социализма, благодаря
чему могучее Советское государство вступило в период
социализма, то в годы второй пятилетки дело идет уже
об окончательном уничтожении капиталистических
элементов и о построении бесклассового общества,
когда будут ликвидированы последние остатки
эксплуататорских классов. Выступая на XVII партийной
конференции, товарищ Молотов сказал: «Историческая роль
пролетариата заключается не только в том, что он
является могильщиком буржуазного общества, но и в том,
что он является строителем нового социалистического
общества» 1.
В своем ответе на вторую часть вышеприведенного
вопроса Эрнст Тельман развил свою мысль:
«Если бы уже в 1918 году мы имели большевистскую
партию, как в России, мы вступили бы на тот же путь,
по которому пошли русские рабочие. Пролетарская
революция, а не коалиционная политика и не
избирательные бюллетени привела к разгрому контрреволюции».
Один из членов социал-демократической партии
задал вопрос: «Какова позиция Коммунистической партии
Германии в вопросе о предотвращении угрозы
империалистической войны и о защите Советского Союза»?
Тельман ответил: «Основная линия состоит в том,
чтобы огонь острейшей борьбы был направлен против
буржуазии в собственной стране. Необходима ясность
относительно роли пацифизма, Лиги наций и по вопросу
о военно-политических мероприятиях, осуществляемых
собственной буржуазией. Впрочем, германская
социал-демократия уже ясно показала свое отношение к войне, одоб-
1 В. М. Молотов, «В борьбе за социализм», Речи и статьи,
Партиздат ЦКВКП(б), 1935, стр. 289.
130

рив строительство «карманного» линкора, согласившись
с программой вооружений и военного бюджета и т. д.».
Эрнст Тельман беседовал с делегатами
социал-демократических рабочих особенно обстоятельно по этому
вопросу, который, утверждал он, имеет решающее
значение для рабочего класса, если он действительно хочет
приостановить подготовку второй мировой войны.
Тельман указал в своем ответе на образцы активной
революционной политики в' защиту мира,- напомнив о
совместных выступлениях польских и немецких рабочих,
задержавших в 1920 году транспорты с военным
снаряжением, отправляемые в помощь интервентам на
Дальний Восток. Тельман обратился к товарищам
социал-демократам с призывом: «Кто хочет мира, тот должен его
активно защищать!» В конце своего ответного слова он
сказал: «Империалистическая война приносит трудящимся
нужду, гибель, новое горе и новые заботы. Ведя борьбу
против империалистической войны, выступая в защиту
Советского Союза, пролетариат тем самым отстаивает и
свои собственные классовые интересы».
Эта стенограмма беседы Эрнста Тельмана с рабочими
социал-демократами представляет собой исторический
документ первостепенного значения, свидетельствующий
о настойчивых усилиях со стороны председателя
коммунистической партии достигнуть единства действий
между рабочими социал-демократами и коммунистами.
После состоявшегося обмена мнений, в результате
беседы с Эрнстом Тельманом, социал-демократические
делегаты единогласно приняли резолюцию, в которой
говорилось:
«На заседании, длившемся много часов, делегация
поставила 21 вопрос — это насущно важные вопросы
для всех немецких рабочих в их борьбе против
фашизма, голода и войны. На эти вопросы товарищ
Тельман дал исчерпывающие, обстоятельные ответы.
Делегация отмечает, что эти ответы являются основой для
создания единого боевого фронта рабочих всех
направлений для осуществления антифашистских действий.
6. В борьбе против террора
Для подавления своих политических противников
Гитлер дал в руки штурмовых отрядов «неопровержимый
9* 131

аргумент»: кинжал и револьвер. Наиболее «заслуженным
наци», то есть наиболее отличившимся головорезам,
Гитлер вручал особый «кинжал крови» — поистине
достойная награда для наемных убийц! «Стреляйте!
Стреляйте! Стреляйте!» — вопил по радио в феврале
1933 года министр полиции Геринг, обращаясь к
служащим в полиции. То же самое внушалось эсэсовским и
штурмовым бандам еще раньше, когда нацисты
преследовали рабочих, якобы оставаясь еще на «почве
демократии». Фашисты пользовались полной свободой
убивать. Реакционные судьи осуждали не нацистских убийц,
но их жертвы — рабочих. Как правило, офицеры
полиции выступали не против эсэсовских офицеров, но вместе
с ними.
Прогрессивные рабочие под руководством
коммунистической партии были единственными, кто вел борьбу
против гитлеровцев, развязавших гражданскую войну.
Они подвергались не только вооруженным нападениям
нацистских убийц: против них выступала также полиция
и юстиция республики, перед которыми рабочие и
только рабочие неизменно оказывались виновными. Горе
судье, осмелившемуся осудить фашистского убийцу: ему
не уйти было от «национальной фемы» 1
Коммунисты и сочувствующие им рабочие выдержали
героическую борьбу против значительно превосходящих
сил противника. Тысячи из них нали от рук эсэсовцев и
штурмовиков. Реакционная юстиция бросала тысячи
рабочих без разбора, часто раненых, находящихся в
тяжелом состоянии, в тюрьмы или отправляла на каторгу.
Так называемые «национальные работодатели» десятками
тысяч выбрасывали рабочих на улицу, лишая их куска
хлеба. Реакции нужно было спровоцировать рабочих на
отчаянное выступление, чтобы затем с помощью орд
штурмовиков, полиции и военных частей подавить его.
Эрнст Тельман говорил немецким рабочим:
«Зверский террор штурмовых банд против
рабочих— далеко не последнее средство, с помощью
которого гитлеровская партия пытается в
созданной ею раскаленной атмосфере кровавых
столкновений оглушить массы своих приверженцев и убе-
1 Тайное средневековое судилище, введенное в гитлеровской
Германии для расправы с «непослушными» чиновниками.— Прим. ред.
132

речь их от влияния коммунистических идей.
Пытаясь перенести разногласия с революционным
пролетариатом на почву перестрелок и поножовщины,
гитлеровская партия задалась целью
завуалировать свою монополистическую политику в глазах
своих приверженцев и одновременно оказать
давление на правительство, чтобы добиться решения
о запрете Коммунистической партии Германии».
В одной из своих речей, 1 ноября 1932 года в
Берлине в зале «Спортпаласт», Эрнст Тельман
непосредственно обратился к тем сторонникам Гитлера, которые
протестовали против гитлеровской реакционной политики
блока с промышленниками и юнкерами, с
предостерегающими, пророческими словами:
«Мы обращаем свой призыв ко всем
недовольным в штурмовых и эсэсовских отрядах: если
сегодня вы еще нацеливаете пистолеты на ваших
братьев и сестер, на подлинных борцов против
Версальского договора, на нашу пролетарскую
освободительную армию, если сегодня по приказу
фашистских фюреров вы убиваете честных борцов
за социализм, — то мы говорим вам: настанет час,
когда и вы поймете, что вы обмануты и преданы
вашими фюрерами, что вас используют как
ландскнехтов и наемников».
Этот час для многих пробил уже 30 июня 1934 года,
когда Гитлер приказал расстрелять Рема и
оппозиционно настроенных штурмовиков. Для остальных же этот
момент наступил спустя пять лет, когда Гитлер развязал
разбойничью, давно им подготовлявшуюся войну против
народов Европы.
7. Борьба Тельмана
против фашистских поджигателей войны
Эрнст Тельман боролся со всей политической
страстностью против все более открыто выступавших
реваншистских политиков. Он подчеркивал огромную
ответственность, которая ложится на рабочий класс в этой
политической борьбе. Задача была не только в том,
чтобы отстоять завоевания, добытые немецким
пролетариатом в течение многолетней, самоотверженной борьбы:
дело шло о судьбе всего трудящегося народа Германии.
1ЭЗ

Вопрос стоял так: мир — или новая массовая
империалистическая бойня, права рабочего класса — или произвол
капиталистов, движение вперед к социализму — или
низвержение в фашистское варварство.
Тельман говорил:
«Мы полностью должны преодолеть
пораженческие настроения по отношению к фашизму,
взращенные в рабочем классе лидерами социал-
демократии. Иначе может возникнуть опасность,
что буржуазия хладнокровно перейдет к
открытой фашистской диктатуре, для того чтобы
покончить с угрозой возможного решительного
революционного сопротивления пролетариата в наиболее
серьезной форме вооруженной борьбы».
Эрнст Тельман призывал немецкую молодежь:
«По статистическим данным установлено, что
после 1910 года выросло около десяти-двенадцати
миллионов молодых людей, целое послевоенное
поколение. Эта молодежь не участвовала ни в
войне, ни в революции или пережила эти события
в детском возрасте. Это поколение было
экономически подорвано раньше, чем оно вступило в
жизнь. Прямо со школьной или студенческой
скамьи они попадают на биржу труда. Это — не-
перебродившая, революционно настроенная
молодежь, ищущая социалистических идеалов. Надо
признать, что национал-социализму удалось
одурманить некоторую часть этой молодежи. Нам
нужно быть готовыми отвоевать эти юношеские массы,
организуя их для революционного выхода из
кризиса. Мы должны знать, что фашизм при помощи
псевдотовариществ, военизированной организации
трудовой помощи, военной дисциплины и так
далее втягивает эту молодежь в борьбу против
пролетариата, мобилизует ее для империалистической
войны».
Насколько Эрнст Тельман был прав, обращаясь в
1932 году к немецкой молодежи с этими словами
предупреждения, в этом миллионы молодых немцев убедились
со временем на свом опыте, а миллионы жен и матерей,
потерявших из-за Гитлера своих мужей и сыновей,
знают это сегодня.
Эрнст Тельман сказал:
134

«Мы обязаны разъяснить массам и совершенно
недвусмысленно сказать людям, что
империалистическое вооружение и милитаризация Германии
отнюдь не означают облегчение, а, наоборот, повлекут
за собой еще более жестокое усиление
каторжного режима и всяческого порабощения и удушения
трудящихся. Наш долг показать массам, что по
желанию буржуазии вся Германия должна
превратиться в казарму, в которой трудящиеся немцы
обязаны будут маршировать по команде
господствующего класса».
Эрнст Тельман не только предупреждал; всеми
силами своего ума и сердца он боролся, чтобы уберечь
немецкий народ от новой войны. Однако миллионы немцев
пошли не за ним, а за демагогом и обманщиком народа
Гитлером, слепо и безвольно, как малые дети в сказке —
за играющим на флейте крысоловом из Гамельна.
Но руководимые и воспитанные Эрнстом Тельманом
немецкие рабочие не пожалели ни личной свободы, ни
своей жизни в борьбе против гитлеровской партии. Они
боролись и истекали кровью, не получая достаточной
поддержки в народных массах, — и погибали. Они
боролись и умирали в неравной борьбе, оставаясь до конца
верными принципам, проводимым Эрнстом Тельманом,
который от них требовал:
«В наших собственных рядах должна быть
проявлена наибольшая готовность к жертвам, и не
только в ходе политической борьбы,"но также и в
материальном отношении. В борьбе с классовым
врагом мы должны защищать наши позиции до
последней возможности; ни один коммунист не
может уйти с поста, на который его поставила
партия; даже в наиболее тяжелых испытаниях
обязаны мы без всяких колебаний исполнять наш
революционный долг».
Немецкий народ знает: коммунисты и все честные и
мужественные антифашисты не дрогнули в борьбе
против Гитлера. Тысячи злодейски замучены, сотни тысяч
убиты в концентрационных лагерях, однако они
непоколебимо, до последней капли крови отстаивали свободу и
права народа. И сам Эрнст Тельман дал немецкому
народу немеркнущий пример героизма в этой
освободительной борьбе.
135

8. Борьба Тельмана
против американского империализма
Империалистические державы-победительницы
кайзеровской империалистической Германии меньше всего
принимали во внимание то обстоятельство, что в
ноябре 1918 года немецкий народ уничтожил кайзеровскую
империю и провозгласил республику, и продолжали
бесстыдно грабить немецкий народ. Но в свою очередь и
все победившие европейские государства, став
должниками американских монополистов, сами попали в
экономическую и политическую зависимость от США. Приток
капиталов из Америки в Европу должен был повлечь за
собой не только временную стабилизацию европейского
капитализма, но вместе с тем и прежде всего —
укрепление в военном отношении капиталистических стран
Европы в целях подготовки империалистической войны
против Советского Союза. Одним из самых активных
покровителей восстановленного Веймарской республикой
германского империализма был американский
монополистический капитал. Американские монополисты и
банкиры финансировали фашистскую партию Гитлера,
превзошедшую все остальные шовинистические и
воинствующие партии Германии в политике разжигания войны и
ненависти к Советскому Союзу.
И. В. Сталин 18 декабря 1925 года в своем
Политическом отчете Центрального Комитета XIV съезду
ВКП(б) отметил:
«Центр финансового могущества в
капиталистическом мире, центр финансовой эксплуатации всего мира
из Европы переместился в Америку. Раньше обычно
центром финансовой эксплуатации мира являлись
Франция, Германия и Англия. Теперь этого уж нельзя сказать
без особых оговорок. Теперь центром финансовой
эксплуатации мира являются, глаиным образом, Соединённые
Штаты Северной Америки» К
План Дауэса, скоропалительно составленный
американскими монополистами и навязанный Германии,
означал «для германского народа двойной пресс,— как
говорил И. В. Сталин в своем отчете на XIV съезде,— пресс
немецкой буржуазии в отношении пролетариата Германии
1 И."Сталин, Соч., т. 7, стр. 266.
136

п пресс иностранного капитала в отношении всего
германского народа» К Одновременно американские
империалисты прилагали все усилия к тому, чтобы натравить
поднимающийся германский империализм на Советский
Союз, помочь германским империалистам за счет захвата
русских рынков возместить свои убытки и таким образом
обрести новые силы для выплаты репарационных
платежей версальским странам-победительницам.
Коммунистическая партия Германии под
руководством Эрнста Тельмана повела ожесточенную борьбу
против этой политики войн и империалистических
захватов, в особенности против политики американского
империализма. Эрнст Тельман неоднократно напоминал
немецкому пролетариату то, что писала в декабре 1918
года Роза Люксембург относительно класса капиталистов-
империалистов в своем историческом воззвании «Чего
требует Союз Спартак?»
«Было бы безумием верить, что капиталисты
подчинятся 'по своей доброй воле какому-нибудь решению
социалистического парламента или народного
учредительного собрания, что они спокойно откажутся от
собственности, от прибылей, от привилегий эксплуататоров. Все
господствующие классы боролись за свои преимущества
с большим упорством и до конца. Римские патриции, как
и средневековые бароны, феодалы, английские
лендлорды, американские рабовладельцы, румынские бояре и
владельцы лионских шелковых фабрик — все они
проливали потоки крови, шагали через убийства, трупы и
пожары, разжигали гражданские войны, совершали
государственные измены, лишь бы удержать любой ценой
свою власть и свои привилегии.
Класс капиталистов в эпоху империализма, являясь
последним порождением касты эксплуататоров,
превзошел всех своих предшественников в жестокости,
нескрываемом цинизме и подлости. Свои прибыли и
привилегии — самое для них святое — эксплуататоры будут
защищать со всей яростью, любыми методами, с холодной
злобой и спокойствием, проявленными ими на
протяжении всей истории колониальной политики империализма,
а также и в последней мировой войне. Они применят в
борьбе против рабочих любые средства: попытаются вос-
1 И. Сталин, Соч., т. 7, стр. 272.
137

становить крестьян против городов, натравить отсталые
слои рабочих на социалистический авангард
пролетариата, учинить с помощью офицерской гвардии
кровопролитие трудящихся, парализовать посредством пассивного
сопротивления каждое социалистическое мероприятие,
навязать на шею революции десятки Вандеи, призвать в
качестве спасителей страны ее внешних врагов —
Клемансо, Ллойд Джорджа и Вильсона — словом, они
предпочтут скорее превратить страну в дымящуюся кучу
развалин, чем откажутся добровольно от системы наемного
рабства».
Эрнст Тельман разоблачал навязанные американским
империализмом немецкому народу планы Дауэса и Юнга
как планы порабощения немецкого народа. Он клеймил
позором германскую буржуазию, готовую взять на себя
роль агентов и посредников американского
монополистического капитала в деле ограбления немецкого народа,
натравливающих его на Советский Союз, используя
бесстыдную антисоветскую клевету.
23 октября 1925 года — в день второй годовщины
октябрьского восстания в Гамбурге — Тельман писал в
газете «Роте фане»:
«Стабилизация буржуазной Германии совсем
не прочна, несмотря на план Дауэса и
гарантийный пакт. Или лучше сказать: именно из-за плана
Дауэса и гарантийного пакта. Капиталистическая
стабилизация в Германии уже переживает первый
приступ «удушья». Огромное значение
гамбургского восстания состоит в том, что рабочие в
течение трех суток видели своего классового врага,
казавшегося им непобедимым, во всем его
бессилии. В те дни гамбургские рабочие видели
буржуазию на краю ее гибели. И этого зрелища они
никогда не забудут».
Оставаясь верной своей изменнической роли,
германская социал-демократия и в вопросе о финансовом и
политическом подчинении Германии диктату
американских монополистов встала на сторону немецкой
буржуазии против немецкого пролетариата. Во время
обсуждения в рейхстаге 6 марта 1930 года плана Юнга,
предложенного американскими империалистами, официальный
представитель германской социал-демократии депутат
Давид утверждал, что план этот «означает большой шаг
138

вперед». Затем Давид сделал буквально следующее
заявление:
«Бремя, возлагаемое на нас планом Юнга, тяжело, и
все же оно значительно легче того бремени, которое мы
несли много лет. По этим причинам мы голосуем за
подписание соглашения».
В рейхстаге и среди трудящихся Германии Эрнст
Тельман вел принципиальную борьбу против планов
Дауэса и Юнга, этих американских планов взимания
военной дани, разъясняя и противопоставляя
капиталистическим планам ограбления и подготовки войны
значение пятилетнего плана мирного социалистического
строительства в Советском Союзе. Выступая на XI пленуме
Коминтерна в мае 1931 года, он в своей большой речи
сказал:
«Секрет огромного различия, существующего
между социалистическим Востоком и
капиталистическим Западом можно выразить в немногих
словах: здесь хозяин — победоносный рабочий класс.
Там господствуют капиталисты и их лакеи —
фашисты и социал-демократы. Восток и Запад — это
два различных мира. И сделать между ними
выбор не будет трудно для миллионов трудящихся,
обреченных в капиталистических странах на голод
и нужду. Путь рабочего класса и трудящихся
Советского Союза под руководством большевиков —
это путь, который выведет массы из
капиталистического рабства к сияющим вершинам
социалистического будущего».
9. Интернациональная солидарность между народами
Эрнст Тельман, выступавший самым решительным
образом против поджигателей империалистической
войны в Германии и в других странах, призывал немецкий
народ и все народы мира к интернациональной
солидарности. Он был убежден, что программа Гитлера — это
война и старался разъяснить это всем немцам. А война
принесет с собой уничтожение Германии. Значит, для
спасения Германии необходимо предотвратить
возникновение войны.
Эрнст Тельман не ограничивался лишь этими
высказываниями. Как убежденный интернационалист, он
139

выступил, когда опасность войны вследствие политики
гитлеровской партии стала более серьезной, также и
перед мировым общественным мнением, чтобы еще раз на
весь мир повторить свои предостережения и
одновременно указать народам Европы на единственно возможный
путь, следуя которому эту нависшую опасность можно
было предотвратить,— именно на путь боевой
солидарности трудящихся всех стран.
По инициативе Эрнста Тельмана в 1931 и 1932 годах
Коммунистическая партия Германии организовала в
пограничных районах мощные демонстрации против
войны. В Бейтене, в Верхней Силезии, в Кенигсберге, в
Восточной Пруссии, во Фленсбурге, в Шлезвиг-Голшти-
нии, на французской и голландской границах
происходили интернациональные встречи немецких, французских,
польских, голландских и датских рабочих и крестьян,
организуемые против угрозы войны.
Эрнст Тельман пошел еще дальше. Он отправился в
Париж и обратился непосредственно к французскому
народу. Французское посольство отказало ему в визе на
въезд во Францию. Он поехал без визы — для
сторонников мира между народами не существует
непроходимых пограничных барьеров.
31 октября 1932 года Эрнст Тельман выступал перед
15 тысячами французских рабочих и представителей
других слоев населения с трибуны в зале собраний Булье;
его речь, направленная в защиту мира, была встречена с
большим воодушевлением и является историческим
документом немецкой свободной мысли.
Между прочим Эрнст Тельман сказал, что он прибыл
«сюда, в город Жана Жореса, чтобы
засвидетельствовать чувства пролетарского
интернационализма и предъявить обвинения капиталистическим
правительствам наших обеих стран... Буржуазия
по обе стороны границы прилагает усилия к
тому, чтобы обмануть трудовые массы и внушить
им, что враг рабочих — не капиталисты с их
агентурой и пособниками в собственной стране, а
трудящиеся по ту сторону пограничных столбов.
Так вот, мы, немецкие коммунисты, говорим вам,
французским рабочим и трудящимся народным
массам: рабочие и крестьяне Германии — ваши
товарищи по несчастью, они не враги ваши, а
МО

ваши настоящие союзники и друзья. Точно так же
мы говорим и трудящимся Германии, что
французские рабочие и трудящиеся вовсе не являются
нашими врагами, напротив, это наши друзья и
товарищи по классу. Ничто, абсолютно ничто не
связывает нас, представителей пролетариата, с
германскими капиталистами. Все связывает и
роднит нас с вами, с эксплуатируемыми массами
французского народа».
Эрнст Тельман сказал, что угнетающая народы
система Версальского договора должна быть отменена, но
отнюдь не ради нового Версаля, который продиктовали
бы на этот раз империалисты Германии. Он закончил
свою речь словами:
«Товарищи, мы, немецкие коммунисты,
находимся на передовых позициях борьбы с
фашизмом. Наша борьба, которую ведем мы против
фашистской диктатуры, вместе с тем и ваша борьба.
Союз солидарности между нами накладывает и на
вас, французские товарищи, большую
историческую ответственность».
Германские реакционеры не пожалели яда и желчи,
оценивая мужественное выступление Эрнста Тельмана в
столице Франции. Гитлеровцы клеветнически называли
его изменником родины и предателем народа за то, что
Тельман разоблачал перед всем миром их военные
планы, добиваясь взаимопонимания между народами.
Поль Вайян-Кутюрье, депутат парижского
пролетариата, в 1936 году писал об Эрнсте Тельмане как о
борце за мир:
«Когда разразилась в 1914 году война, Гитлер пал
на колени и благодарил бога за то, что он дожил до
войны. Фюрер рассказал об этой назидательной сцене в
своей книге «Майн кампф». В это самое время
гамбургский портовый рабочий Эрнст Тельман вступил в
ожесточенную борьбу против руководителей своего
профсоюза, являвшихся открытыми сторонниками
империалистической войны. И в течение всей военной бойни солдат
Эрнст Тельман ни на одно мгновение не изменил своим
антимилитаристским, антивоенным убеждениям...
Когда мы, бывшие французские фронтовики,
совершили паломничество на места боев в Вердене, мы
вспоминали с волнением о том, как Эрнст Тельман, бывший
141

немецкий фронтовик, после митинга в зале Булье, где
он выступал 31 октября, посетил Северное военное
кладбище. Это было в день всех святых. Тысячи мужчин и
женщин возлагали цветы на могилы своих близких.
Тельман был глубоко взволнован...
Тельман делал все, что было в его силах, чтобы
уберечь оба народа от новой войны... Он никогда не
ограничивался общими фразами и красивыми словами,
направленными якобы против войны. Как настоящий
реалист разоблачал он гитлеровскую демагогию
относительно создания «великой Германии», уничтожая один
за другим все лживые аргументы фюрера относительно
«национальной чести». Тельман говорил: «Мы должны
со всей ясностью показать, что мы можем завоевать
национальную свободу народа без захватнической войны,
без подавления других народов. Они, нацисты,— это
партия реванша, мы, коммунисты — партия мира».
Слова пламенного французского народного трибуна
показывают, что и по ту сторону германских границ все
передовые люди считали и признавали Эрнста Тельмана
представителем тех немцев, которые боролись против
фашизма, против империалистической войны и стояли за
мир и свободу всех народов. Это взаимопонимание
между народами, которое было установлено в результате
стойкого, мужественного и поистине гуманного
выступления Эрнста Тельмана, Гитлер утопил в морях крови при
помощи танков и пикирующих бомбардировщиков,
уничтожил своим зверским ведением войны,
порабощением и истреблением народов и своим трусливым
убийствам Эрнста Тельмана. Гитлер принес народам Европы
невыразимые бедствия, опустошил и разрушил чужие
города и чужие земли; он вверг немецкий народ в самую
страшную катастрофу за всю его тысячелетнюю историю.
Больше того, Гитлер обрек Германию на ненависть и
презрение со стороны всего человечества. Ни один
человек в мире не совершил большего преступления по
отношению к человечеству и к своему народу.
10. Внутрипартийная борьба против сектантской
и оппортунистической группы Неймана
На своем пути превращения в партию нового типа
по образцу партии Ленина — Сталина Коммунистическая
142

партия Германии вела ожесточенную борьбу против
правых и «левых» оппортунистов, против вульгаризаторов и
фальсификаторов учения Ленина и Сталина. Уже
в 1925—1926 годах, в начале периода относительной
стабилизации германского капитализма, в ходе
внутрипартийных дискуссий из партии были удалены враждебные
элементы, часть которых пробралась было к
партийному руководству. Эти «герои» радикальной фразеологии и
безнадежные сектанты, между тем, основательно
разоблачили себя. Все эти корши, рут фишеры, масловы, бранд-
леры и тальгеймеры, леви, рейтер-фрисланды и урбан-
сы — все, кто остался еще в живых, сегодня являются
агентами американского империализма, разносчиками
дикой клеветы против Советского Союза и
поджигателями войны. В борьбе против этих врагов рабочего класса
внутри Коммунистической партии Германии Эрнст
Тельман стал руководителем коммунистической партии,
которую он, верный ученик Ленина и Сталина, неутомимо
создавал как партию нового типа.
Под руководством Эрнста Тельмана партия вела
непримиримую борьбу с оппортунистами всех мастей и
всяких оттенков и, по примеру большевиков,
развертывала критику и самокритику в собственных рядах. Не
все честные рабочие тогдашней Германии, даже и
революционно настроенные, понимали значение метода
критики и самокритики. Кое-кто думал, что партия,
подвергая открытой критике и тем исправляя допущенные
ошибки перед всеми трудящимися и даже перед всем
народом, не столько помогает самокритикой рабочему
классу, сколько дает материал в руки классового врага. На
самом же деле большевики лишь практически применили
тот метод критики и самокритики, который Маркс и
Энгельс считали необходимым условием для развития
каждой рабочей партии. В «Восемнадцатом Брюмера
Луи Бонапарта» Карл Маркс писал:
«Буржуазные революции, как, например, революция
XVIII века, стремительно несутся от успеха к успеху, в
них драматические эффекты один ослепительнее другого,
люди и вещи как бы озарены бенгальским огнем,
каждый день дышит экстазом, но они скоропреходящи,
быстро достигают своего апогея, и общество охватывает
длительное похмелье, прежде чем оно успеет трезво
освоить результаты своего периода бури и натиска.
143

Напротив, пролетарские революции, каковы революции
XIX века, постоянно критикуют сами себя, то и дело
останавливаются на ходу, возвращаются к тому, что
кажется уже выполненным, затем, чтобы еще раз начать
это сызнова, с жестокой основательностью высмеивают
половинчатость, слабые стороны и негодность своих
первых попыток, сваливают своего противника с ног как бы
только для того, чтобы тот из земли всосал свежие силы
и снова выпрямился еще могучее прежнего, все снова и
снова отступают перед неопределенною громадностью
своих собственных целей, пока не создается положение,
отрезывающее всякий путь к отступлению, пока сама
жизнь не заявит властно:
Здесь Родос, здесь прыгай!
Здесь роза, здесь танцуй!» *.
В одном из писем к Бернштейну 20 октября 1882
года Фридрих Энгельс писал:
«Повидимому, всякая рабочая партия большой
страны может развиваться только во внутренней борьбе, в
полном соответствии с законами диалектического
развития вообще. Германская партия стала тем, что она есть,
в борьбе эйзенахцев и лассальянцев, где даже сама
драка играла важную роль. Объединение стало возможным
лишь тогда, когда шайка прохвостов, специально
выращенная Лассалем, чтобы служить его орудием, уже
изжила себя, да и тогда наши чересчур поспешно пошли
на это объединение» 2.
Применяя метод критики и самокритики в
Коммунистической партии Германии, Эрнст Тельман тем самым
усилил боевую монолитность и идеологическую закалку
партии. Если сформированная в Готе на
объединительном съезде в 1875 году немецкая социал-демократия, не
считавшаяся ни с какой критикой и самокритикой, под
влиянием оппортунизма и беспринципного
примиренчества политически настолько увязла в болоте, что
опустилась в конце концов до положения капиталистической
агентуры внутри рабочего движения, то
коммунистическая партия под руководством Тельмана стала, несмотря
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. I,
Госполигиздат, М., 1948, стр. 215.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Госполит-
издат, М., 1948, стр. 358.
144

на случавшиеся ошибки, революционной боевой партией,
приближавшейся в тех условиях больше всех других
коммунистических партий к образцу большевистской
партии.
Примерно в конце 1929 года, в момент мирового
экономического кризиса и обострения классовых боев, когда
идейное и организационное единство и монолитность
партии были особенно необходимы, именно в этот
момент против этой линии Коммунистической партии
Германии выступила мелкобуржуазная группа
«радикальных» интеллигентов — Гейнц Нейман, Вернер Гирш,
Зюскинд, Курт Функ, он же Гейнц Вейнер, Курт
Мюллер и другие. Во главе ее стал Гейнц Нейман. Все они,
занимая руководящие посты в Коммунистической партии
Германии были, по саркастическому и исключительно
меткому выражению Эрнста Тельмана, употребленному
им во время политической дискуссии, «офицерами без
солдат».
Нейман со своими сторонниками нападал на
политику Тельмана с фракционных, враждебных партии
позиций, срывал решения, принятые Центральным комитетом,
и, называя политику партии в области единого фронта
«хвостистским улавливанием рабочих
социал-демократов», приравнивал рядовых социал-демократов к
вожакам социал-демократии, без разбора приклеивал ярлык
«социал-фашиста» как заводскому рабочему,
являвшемуся членом социал-демократической партии, так и
президенту полиции из социал-демократов, тем самым лишь
углубляя пропасть, вырытую и систематически
увеличиваемую социал-демократическими лидерами между
рабочими коммунистами и социал-демократами.
В момент, когда сложившаяся обстановка требовала
перехода к массовой оборонительной борьбе рабочего
класса против фашизма, Гейнц Нейман выбросил
радикально звучавший лозунг: «Бей фашистов, где бы их ни
встретил!»,— который только облегчал фашистам,
провоцировать рабочих на индивидуальный террор! Гейнц
Нейман и его группировка преступно приукрашивали
действительность и занимались двурушничеством. Эта
группировка преуменьшала фашистскую опасность и в то
же время категорически отвергала всякую критику
партии по своему адресу; самокритики же она вовсе не
признавала. Нейман не снисходил до самокритики, и это при-
10 Э. Тельман
145

водило, как говорил Эрнст Тельман, «к прямой
семейственности и мещанству». Антипартийные махинации
этой сектантской группировки Неймана причинили
огромный урон единству и боеспособности партии, внесли
дезорганизованность в ее ряды и поколебали доверие
масс к партийному руководству.
Центральный комитет партии, возглавляемый Эрнстом
Тельманом, разоблачил опасную, гибельную и в своей
основе фальшивую политику Гейнца Неймана, позицию
его группировки. На конференции Коммунистической
партии Германии в октябре 1932 года Тельман
решительно выступил против сектантской позиции группировки
Неймана, характеризуя ее как беспринципную и
опасную для партии оппозицию. Закрывая партийную
конференцию, Эрнст Тельман заявил:
«Лишь преодолев неправильные, ложные
взгляды и тенденции группировки Неймана, партия
расчистила себе дорогу к новым успехам».
Все же Гейнц Нейман вместе с несколькими своими
сторонниками не прекратили беспринципной
оппозиционной борьбы против коммунистической партии и
постепенно скатились до роли законченных предателей и
троцкистской агентуры.
11. Оплот мира между народами
Когда в 1932 году усилиями фашистских
штурмовиков и эсэсовцев, развязавших кровавый террор, в
городах и селах создалась крайне напряженная атмосфера,
Эрнст Тельман обратился к немецким рабочим:
«Мы знаем страну, где нет никакого фашизма,
где было бы немыслимо то, что происходит в
Германии, в которой фашистские убийцы могут
заниматься своим кровавым ремеслом в рабочих
кварталах. Страна эта — Советский Союз.
Эта страна, совершенно не знающая
безработицы, показывает пролетариату всего мира великий
пример революционного выхода и строительства
социализма.
В нашей антифашистской борьбе мы ощущаем
самую тесную связь с международным
пролетариатом. Борьба против фашизма — это в то же время
борьба в защиту Советского Союза и проявление
146

действенной солидарности с братьями по классу,
угнетаемыми кровавым фашизмом в Италии,
Польше и на Балканах».
Борец за национальное освобождение, за мир между
народами, последовательный интернационалист и
антиимпериалист, Эрнст Тельман в каждой своей речи, в
каждой статье, в каждом воззвании к немецким
рабочим указывал на грандиозное социалистическое
строительство, осуществляемое народами Советского Союза.
Он постоянно разъяснял, как, в противоположность
политике германской социал-демократии, русский народ,
руководимый Лениным и Сталиным, боролся и
побеждал, как он построил свободное, социалистическое
государство, в котором господствует подлинная демократия и
в котором нет места для поджигателей войны,
монополистов и помещиков. В этом социалистическом государстве
пропагандируются не империалистические бредни, но
великие идеи о правах человека и о всеобщем мире и
братстве между народами.
Гитлеровцы пытались внушить крестьянству и мелкой
буржуазии Германии, будто Советский Союз является
угрозой для их существования и поэтому им следует
мобилизоваться против СССР. Гитлеровские штурмовики
распевали: «Мы хотим двигаться на Восток...» В своей
«программной» книге «Майн кампф» Гитлер писал,
будто сама судьба дала ему указание разбойничать на
Востоке.
Эрнст Тельман разъяснял немецкому народу:
«Как и прежде, вся политика Советского
Союза — это неизменная политика мира. Сейчас,
пожалуй, представилась наибольшая возможность
открыть глаза самым широким массам, и в
особенности социал-демократическим рабочим, на
роль Советской державы как оплота и бастиона
мира».
Молодая Советская республика во время первой
мировой войны была первой страной, призвавшей к миру,
обратившейся ко всем воюющим народам с призывом
прекратить бойню народов. Мир и свобода народам —
таковы были великие цели русских рабочих и крестьян;
осуществление этих целей было их первым делом,
которому они остаются верны вопреки всем проискам и
провокациям реакционеров и фашистов.
10*
147

В то время как капиталистические страны находились
в хаосе мирового экономического кризиса и в Германии
миллионы людей оказались без работы, выброшенными
на улицу, в то время как голод и нищета народов
возрастали,— русский народ неутомимо трудился над
созиданием социалистического общества и хозяйства. В
Советском Союзе каждый гражданин обеспечен работой и
имеет необходимые средства для существования; из
года в год растет там благосостояние населения.
Отсталая в прошлом Россия в результате выполнения своих
пятилетних планов догнала и перегнала все другие
страны.
Однако реакционеры всего мира, с немецкими
фашистами во главе, обманывая свой народ, провозгласили,
будто в Советской России царит анархия, что вследствие
этого миллионы людей голодают и Россия катится в
пропасть.
Эрнст Тельман знал Советскую Россию по
собственным наблюдениям. Посетив впервые Советский Союз еще
в 1921 году, он затем неоднократно бывал в Москве,
Ленинграде, Киеве, на промышленных новостройках, в
колхозах, был частым гостем и в воинских частях
Красной Армии.
Многим новым предприятиям, колхозам, школам в
Советском Союзе присвоено имя Тельмана в знак
глубокого уважения к этому великому революционному
деятелю, в знак солидарности с революционным
пролетариатом Германии.
Эрнст Тельман был также почетным гостем на
легендарном крейсере «Аврора», экипаж которого, как
известно, присоединился к революционным рабочим
Петрограда в октябрьские дни 1917 года, направив огонь
своих пушек по Зимнему дворцу, тогдашней
штаб-квартире контрреволюционного правительства Керенского.
При прощании с командой Тельман записал в почетной
книге отзывов свое клятвенное обещание:
«В исторические часы, взволновавшие тогда
весь мир, перед революционными рабочими и
матросами открылись революционные новые
перспективы. И если буржуазия, если продажная
социал-демократия развяжут новую
империалистическую войну, то клянемся вам, красные матросы
и революционные рабочие, быть вместе с вами,
148

выступать заодно с Советским Союзом... В эти
часы нашим боевым призывом, нашим сигналом к
бою будет «Аврора»!»
В Советском Союзе Эрнст Тельман исключительно
популярен. Советские люди любят и уважают Эрнста
Тельмана — самого передового и правдивого сына
немецкого трудового народа, бесстрашного вождя
революционных немецких рабочих, последовательного борца за
мир и дружбу между народами Советского Союза и
Германии.
«Во всех странах — кризис, упадок, нищета,
ожесточение масс, безработица, снижение
производства, разорение крестьянства,— говорил Эрнст
Тельман 11 июня 1931 года в берлинском зале
«Спортпаласт»,— и только в Советском Союзе
растут новые фабрики, развиваются новые
гигантские предприятия в промышленности и сельском
хозяйстве, совершенно уничтожена безработица,
полностью ликвидированы остатки капитализма
в результате победы социализма, благодаря
невиданным успехам в осуществлении пятилетки в
четыре года».
Однако буржуазно-реакционные и фашистские
политики в тесном единении с социал-демократическими
вожаками ополчились против Тельмана, вопя с пеной у
рта: «Ложь! Все ложь! В Советской России царят ад и
анархия!»
Вероломно напав в 1941 году на Советский Союз,
Гитлер надеялся в самое короткое время сокрушить его.
Уже в октябре 1941 года он злорадствовал: Советская
Россия, мол, уничтожена! Красная Армия разбита!
Защищая свою социалистическую родину, советский
народ показал, на что он способен, насколько окреп он
в процессе социалистического созидания, насколько
велика любовь к родине у миллионов свободных советских
граждан и насколько крепки и неразрывны братские
связи между свободными народами в Союзе Советских
Социалистических Республик. Ныне немецкий народ, как
и весь мир, убедился, что Советский Союз — самая
могучая держава на земном шаре.
Гитлер лгал немецкому народу также и относительно
Советского Союза. Эрнст Тельман говорил немецкому
народу о Советском Союзе только правду.
149

Жестокие и горькие испытания, через которые
прошел немецкий народ в годы гитлеровского господства и
войны, кровью и слезами вписали в сознание немцев:
Гитлер и империалисты — это преступники, обманувшие
и предавшие Германию, превратившие ее в развалины;
Тельман — лучший, самоотверженный и неподкупный
сын немецкого народа — всегда говорил народу только
правду и остался до самой смерти верен своим
убеждениям.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
САМАЯ МРАЧНАЯ ЭПОХА В ИСТОРИИ ГЕРМАНИИ
1. За кулисами с национальной революции»
Годы гитлеровского господства останутся самой
мрачной эпохой в истории немецкого народа. 30 января
1933 года началось то, что должно было закончиться
величайшей катастрофой для Германии: реакционная
клика поставила у власти Гитлера. Буквально все
буржуазные партии оказались зараженными фашистским
духом. К тому же путь к диктатуре Гитлера старательно
расчищали канцлеры Брюнинг, Папен и лидер немецких
националистов Гугенберг.
За закрытыми дверями в вилле банкира Шредера
под Кёльном Гитлер получил политическую власть
непосредственно из рук поверенного в делах германской
военной индустрии господина фон Папена, который был
известен как шпион в первой мировой войне, точно так
же, как впоследствии стал известен как жокей и
«канцлер на час». Гитлер долго околачивался в прихожей
президентского дворца, но всякий раз ему отказывали в
приеме как слишком назойливому просителю.
Но 30 января 1933 года, в момент наибольшего
обострения мирового экономического кризиса, под влиянием
скандального провала реакционной кампании «помощи
Востоку» и под давлением неуклонно нараставшего
революционного движения трудящихся масс, ситуация для
заговора оказалась настолько подходящей, что магнаты
индустрии вместе с юнкерством продвинули Гитлера к
власти как своего «спасителя».
2. Арест Эрнста Тельмана
1 марта 1933 года Геббельс объявил по германскому
радио:
161

«Тельман из личных соображений покинул на
произвол судьбы своих сторонников и бежал, перейдя под
Нимвегеном голландскую границу».
Эрнст Тельман спасается бегством?
Гитлеровские лакеи судили о Тельмане по своим
«вождям». Это Гитлер бежал в 1923 году, бросив на
произвол судьбы своих приверженцев, как только против
его ожидания слишком запахло порохом. Это Людендорф
надел защитные синие очки, спасаясь бегством в 1920
году в Швецию, после того как провалился путч, которым
он руководил. Это Геринг сбежал в Италию сразу же
после неудачного путча 1923 года.
Бойцы такого типа, как Эрнст Тельман, не спасаются
бегством, они остаются на своем посту до конца. Карл
Либкнехт и Роза Люксембург никуда не убегали, когда
бойцы, ими руководимые, терпели поражение.
3 марта 1933 года Геббельс снова выступил перед
микрофоном, но не для того, чтобы сказать, что за два
дня перед тем он обманул немецкий народ, а для того,
чтобы торжествующе сообщить: Эрнст Тельман выслежен
гестапо в Берлине и арестован.
3. Процесс, который так и не состоялся
В целях оправдания и сокрытия собственных
кровавых дел нацисты занялись «разоблачениями» мнимых
зверств и мерзостей, которые они приписывали на
страницах своих газет своим противникам. У немецкого
обывателя от «ужаса» мороз пробегал по коже, когда он
читал о том, что в Берлине, под зданием
коммунистической партии, в подземных катакомбах обнаружен
якобы запас взрывчатых веществ, достаточный для того,
чтобы взлетел на воздух весь Берлин. Там же якобы
конфискованы были огромные склады оружия. Не было
недостатка также в таинственных колбах с бациллами и
химических препаратах, с помощью которых
коммунисты намеревались якобы распространить в Германии
различные эпидемии и даже чуму. И далее фашистские
заправилы объявляли, что за подготовку всех этих
преступлений Эрнст Тельман, вождь коммунистов, будет
привлечен к судебной ответственности.
Нацистский «специалист» по юриспруденции Франк
заявил 1 декабря 1933 года в гитлеровской печати:
152

«Процесс против Тельмана предстоит в самое
ближайшее время. Мир затаит дыхание от ужаса...»
Два с половиной года спустя, 4 мая 1936 года,
Франк, назначенный, между тем, Гитлером министром
юстиции, сделал официальное заявление, что процесс
Тельмана состоится, «когда он будет достаточно
подготовлен».
Прошел еще год, и в нацистской печати опять
появилось официальное сообщение, что для организации
процесса Тельмана «обвинительного материала собрано
недостаточно».
В то же время Геббельс цинично разъяснял
иностранным журналистам: «Процесс Тельмана, в конце концов,
не самое важное; гораздо важнее, что Тельман находится
в надежной тюрьме».
Дело в том, что во время процесса о поджоге
рейхстага главный обвиняемый Георгий Димитров, находясь
на скамье подсудимых, сорвал маску с действительных
поджигателей — фашистских вожаков. После провала
этого процесса нацисты не решались ни при каких
условиях возбуждать против Тельмана открытый судебный
процесс.
4. Официальный защитник Эрнста Тельмана
Фашисты продолжали, однако, тянуть «дело»
Тельмана, накапливая «более основательный» и «более
наглядный» материал, соответственно обрабатывая в
подвалах гестапо «свидетелей» обвинения, подбирая еще
более бессовестных и послушных нацистам «судей», —
самый же процесс «откладывался» с месяца на месяц и
с года на год.
Для соблюдения видимости правовых норм
официальным защитником Тельмана нацисты назначили
«истинного немца», адвоката доктора Фридриха Ретте-
ра, человека, по мнению фашистов, абсолютно
«надежного». Его посвятили в кое-какие из задуманных
нацистами провокаций против Тельмана, он даже получил на
руки обвинительный акт и ему разрешили переговорить
с Тельманом в тюрьме.
Но этот немецкий адвокат обманул надежды
фашистов. Он не оказался продажным негодяем. Он не смог
пойти на подлость и заведомо нарушить правовые нормы,
153

лишь бы обречь Эрнста Тельмана на казнь. Реттер
знал, что хотя обвинение, выдвинутое против Тельмана,
неосновательно, тем не менее осуждение его было
предрешено прежде даже, чем процесс начнется. Когда же
адвокат непосредственно узнал Тельмана, на него
глубокое впечатление произвели мужество, искренность
убеждений, прямота и твердость его характера.
Этому националистически настроенному адвокату
пришлось выдержать серьезную борьбу со своей
совестью. Ведь нацистские власти ожидали от него
должностной услуги — помочь им при любых обстоятельствах
послать на виселицу невиновного, принципиального
человека. Реттер понимал, что если он откажется это
сделать, то погибнет сам. Он слишком основательно изучил
закулисные стороны «судопроизводства» в третьей
империи, чтобы уяснить себе, что ему предстоит, если он
не проявит готовности игнорировать всякую идею права
в угоду гитлеровским директивам. Все-таки Реттер не
смог решиться на подобную, заранее обдуманную
низость. Он был явным противником коммунизма, но он
все-таки являлся адвокатом, а не наемником палачей.
Совесть честного немца подсказала ему тяжелое, но
почетное решение — не продаваться фашистам и ни в
какой мере не помогать им в подготовке убийства
Тельмана. Реттер пожертвовал своей практикой, своим
положением, своим домашним очагом и, порвав с
окружающей средой, бежал из гитлеровской Германии. Он
предпочел тяжелую участь изгнанника служебному
положению безупречного внешне адвоката, на деле же
подручного палача, находящегося на службе у правящих
нацистских убийц в гитлеровской Германии.
При бегстве за границу Реттер взял с собой
государственный обвинительный акт против Тельмана. Он
намеревался по ту сторону немецко-гитлеровской границы,
оказавшись вне пределов досягаемости для гиммлеров-
ских бандитов, защищать Эрнста Тельмана.
На одном из заседаний французских юристов в
Париже доктор Реттер так отозвался об Эрнсте Тельмане:
«Тельман остался простым, отважным, полным
собственного достоинства рабочим, который больше всего
озабочен улучшением положения своих товарищей по классу.
Выпавшую на его долю тяжелую участь он переносит с
выдержкой и достоинством. Он не позволит сломить себя.
154

И я уверен, даже его политические противники должны
были бы, если бы только у них хватило на это смелости,
проникнуться уважением к мужеству и верности
Тельмана своим убеждениям».
5. Обвинительный акт против Тельмана
Государственный обвинительный акт оказался в
Париже уже пссле того, как нацистская юстиция в течение
трех лет потрудилась над составлением этого
обвинительного акта. На многих сотнях страниц нанизывалось
все то, что удалось добыть гестапо, эсэсовцам и дюжине
нацистских организаций всех родов с их провокаторами,
полицейскими шпиками и агентами охранки. При этом
руководящая «политическая» линия для ведения
процесса исходила не от судебного следователя, а была
продиктована тайной государственной полицией. На 13-й и
14-й страницах обвинительного акта откровенно сказано,
что судебный следователь обратился с просьбой к
тайной полиции представить ему обвинительный материал
против Тельмана вместе с «директивными» указаниями.
Просимое очень быстро было ему доставлено.
На нескольких страницах — с 3-й по 8-ю —
обвинительного акта дана беглая характеристика Тельмана.
Сообщается, что с семнадцатилетнего возраста Эрнст
Тельман принимал участие в профсоюзной и
политической деятельности. Пробыв в течение многих лет в
социал-демократической партии, он позднее стал
коммунистом. На 5-й странице обвинительного акта ему
инкриминируется, что уже во время первой мировой войны
«он не только никогда не забывал и не пренебрегал
своими обязанностями пролетарского революционера»,
но, напротив, «вел неутомимую пропаганду против
империалистической войны». Будучи в отпуску в Гамбурге,
Тельман принимал участие в обсуждении «вопроса об
антимилитаристской работе». Он был дважды ранен на
войне; позднее, с 1918 по 1920 год, участвовал в
революционных боях. С 1924 года и до ареста Тельман
являлся непрерывно депутатом рейхстага и выполнял
ответственную работу в Коммунистической партии
Германии. Далее обвинительный акт инкриминировал
Тельману государственную измену, выразившуюся в том, что
он в октябре 1932 года приехал в Париж и там выступил
155

против Версальского договора, против вооружений,
против немецкого милитаризма и против захватнических
требований Германии.
19-я страница обвинительного акта гласила:
«Большая часть документов обнаружена 15 ноября 1933 года
в доме имени Карла Либкнехта... Причина, по которой
документы не были преданы гласности раньше, состоит
в том, что они хранились в потаенных местах, лишь
случайно открытых».
Таким же образом в феврале 1933 года обнаружился
дар ясновидения у фашистских заправил: как раз на
другой день после пожара рейхстага, 28 февраля 1933
года, они сообщали в правительственном органе «Прейси-
ше прессединст»:
«Среди ста центнеров взрывчатых материалов,
которые полиция при обыске нашла в доме имени
Карла Либкнехта, оказались инструкции по проведению
коммунистического террора по большевистскому
образцу. Этот план предусматривал поджог
правительственных зданий, музеев, дворцов и имеющих жизненно
важное значение предприятий».
Газета «Фелькишер беобахтер» 2 марта 1935 года
сообщала, что у руководящих деятелей компартии
найдены тайные документы, в которых изложены были такие
планы:
«Покушение на жизнь отдельных руководителей
народа и государства, вредительские акты на железных
дорогах, на жизненно важных предприятиях и в
общественных зданиях, отравление целых групп населения и
особенно запугивание отдельных лиц, захват
заложников, женщин и детей...»
6 августа 1933 года Гитлер заявил американскому
журналисту из «Нью-йоркской газеты»: «Ближайшие
судебные процессы откроют всему миру глаза на
сенсационные события той ночи (имеется в виду ночь поджога
рейхстага), установленные при помощи вновь
найденного материала, который не мог быть опубликован в
связи с продолжавшимся следствием...»
Поскольку эти «ночные сенсации» так и остались
инсценировками и мировое общественное мнение с
особым напряжением ожидало опубликования «найденных
материалов» к моменту процесса Тельмана, тем более
интересно сопоставить высокопарные утверждения Гит-
156

лера с некоторыми подробностями обширного
обвинительного акта против Тельмана, «установленными в
большей своей части» лишь 15 ноября 1933 года. Ни одно
слово из этих утверждений Гитлера не подтверждается
документами или свидетельскими показаниями. Больше
того, в обвинительном акте эти гитлеровские заявления
не нашли даже малейшего отражения.
Какие же обвинения были предъявлены Тельману по
обвинительному акту?
Тельман обвинялся по статье 82 уголовного кодекса
в государственной измене и подготовке вооруженного
восстания, в устных и письменных призывах к
насильственной отмене Веймарской конституции.
Это была настоящая политическая комедия:
гитлеровцы, которые захватили власть путем нарушения
Веймарской конституции, уничтожения ее основных
положений и глумления над всеми демократическими
завоеваниями народа, инкриминировали своим политическим
противникам преступления, которые сами же совершили.
Ведь сотни раз после своего прихода к власти
гитлеровцы хвастались по поводу того, что они покончили с
конституцией. Тем более гротескно выглядели их
попытки предъявить Тельману государственное обвинение в
стремлении отменить Веймарскую конституцию.
6. Весь мир боролся за Эрнста Тельмана
Английская газета «Ньюс кроникл» писала 24
августа 1935 года:
«Неслыханным фактом в деле Тельмана является не
только длительное тюремное заключение без осуждения
по суду, но и низкопробная, наглая ложь, с помощью
которой пытаются оправдать эту несправедливость... Но
пусть господин Гитлер и его коллеги знают наперед: за
судебным разбирательством дела Тельмана на всех его
стадиях весь мир будет следить с величайшим
вниманием и огромным интересом. Ибо перед глазами всего
человечества не только господин Тельман будет
находиться перед судом».
По приказу Гитлера Тельман был посажен в тюрьму;
но Тельман устами миллионов людей во всех частях
света выступал против Гитлера. Тельман —
непримиримый политический противник Гитлера — был представи-
157

телем тех немцев, которых Гитлер отдал во власть
террора, приказал затоптать сапогами эсэсовцев и
штурмовиков. Миллионы людей во всех странах, в городах и
селах знали: Гитлер — это порабощение народов и война,
Тельман — это свобода народов и мир. Гитлер — это
уничтожение культуры и расовые преследования,
Тельман — это прогресс культуры и братство народов. Имя
Гитлера стало для всего мира воплощением фашистского
варварства, имя Тельмана — символом мира, свободы и
прав человека.
Мощное движение десятков миллионов людей,
начавшееся в те дни в защиту Георгия Димитрова, подняло
свой голос и в защиту Эрнста Тельмана.
Многочисленные делегации юристов и ученых, членов рабочих
организаций и организаций борьбы за мир направлялись в
Берлин, чтобы добиться свидания с Тельманом и
выразить протест против затягивания его процесса. На
гигантских демонстрациях в Канаде, Скандинавии, во
Франции и Англии, в Южной Америке и Австралии, в
Москве и в Нью-Йорке миллионы людей требовали
освобождения Тельмана. Всемирно известные ученые,
художники, государственные деятели, юристы обратились к
президенту сената судебных палат.с требованием
ускорить процесс Тельмана. Выдающиеся адвокаты Франции,
Англии и Америки выразили свою готовность защищать
Тельмана на суде. Сотни тысяч мужчин и женщин со
всех концов света слали Тельману письма и открытки,
протестуя против его ареста, выражая ему свою
искреннюю солидарность и глубокое возмущение против его
трусливых тюремщиков.
Еще никогда ни один немец не пользовался таким
сочувствием и симпатией во всем мире, как Эрнст Тельман,
пленник Гитлера.
Весь мир наглядно убеждался в различии между
Гитлером — глашатаем реакционного пруссачества и
воинствующего германского милитаризма, отчаянным
авантюристом, находящимся на службе у разбойничьего
германского империализма, — и Тельманом —
воплощением самых благородных и свободолюбивых традиций
немецкого народа, защитником германской науки и
искусства, передовым бойцом среди немецких рабочих и
других слоев населения, борющихся за мир и свободу.
Великий русский писатель Максим Горький писал:
158

«Настанет момент, когда все... сердца вспыхнут
единым пламенем и выжгут до корней фашизм, гнилую
язву мира... Да здравствует Тельман и его мужественные
товарищи, которые неутомимо роют могилу фашизму» К
Французский писатель Ромен Роллан писал Эрнсту
Тельману:
«Я, семидесятилетний, преисполнен глубокого
уважения к Вам, пятидесятилетнему. В эти дни взоры всех
свободолюбивых людей и пролетариев всего мира,
единых в своем чувстве благодарности, устремлены к вашей
тюремной камере. Ибо то, что Вы претерпеваете, Вы
делаете во имя всех нас!»
Мартин Андерсен Нексе, великий датский писатель,
сказал:
«Эрнст Тельман — первый, кто поставил вопрос об
единстве рабочего класса и народа, потому что он
предвидел будущие события. Поэтому вполне понятно, что
Тельман стал человеком, которого больше всего
ненавидят фашисты. Но для настоящих людей он стал светлым
символом, и имя его будет вести вперед в боях за
лучшее будущее человечества».
Французский писатель Анри Барбюс писал: «На
поверхности необозримого времени рядом с гигантской
фигурой Димитрова возникает светлый образ Эрнста
Тельмана, которого приветствуют миллионы и миллионы
людей. Так пусть же освободят тех, кого лишили свободы,
потому что они хотят освободить все человечество».
Немецкий писатель Генрих Манн заявил:
«Плененный Эрнст Тельман очень силен, несравненно
сильнее своих тюремщиков, которые, конечно, готовы, но
не осмеливаются его уничтожить. Тельман — настоящий
рабочий с крепким кулаком и с ясной головой. Его враг,
в чьих руках он сейчас находится, во всем является
прямой его противоположностью... Как раз заключение
Тельмана в тюрьму убедило многих, кто в этом еще
сомневался, в правоте его дела».
Моро-Джиаффери, один из наиболее известных
адвокатов Франции, в своей речи, произнесенной в Париже,
сказал:
«Тельман как человек заслуживает всяческого
уважения, его личная жизнь безупречна, так же, как без-
1 Приветствие М. Горького к 50-летию Тельмана, «Правда» от
16 апреля 1936 года.
150

упречно и его мужественное дальновидное руководство
своей партией. Независимо от того, разделяешь ли его
политические идеи или нет,— взгляды его не совпадают
с моими,— Тельман во всяком случае заслуживает того,
чтобы его признали честным и серьезно мыслящим
человеком. Мы стоим перед фактом, когда смертью
угрожают человеку за то, что он покушался на конституцию, в
то время как она давно уже уничтожена, причем те, кто
предъявляют ему обвинение, сами же изорвали эту
конституцию в клочья и бросили их под ноги. Человек
обвиняется в преступлении, которое совершили его
обвинители. Ведь такова была правда о поджоге рейхстага,
такова же она и сегодня в деле Тельмана. Димитров
победил. Жизнь Тельмана находится под величайшей
угрозой, и мы были бы достойны презрения, если бы не
почувствовали себя в такой же опасности, какой
подвергается он в настоящее время».
Мы упомянем здесь из большого количества
профсоюзных организаций всех стран, выступивших в защиту
Тельмана, лишь союз транспортных рабочих Франции. В
газете «Ле Ревей дю транспор» говорится:
«Эрнст Тельман, наш товарищ по профессии, хорошо
знаком французским транспортникам и не забыт ими.
Французские рабочие, профсоюзы, входящие во
Всеобщую конфедерацию труда, известные политические
деятели и люди свободных профессий на многочисленных
собраниях требуют его освобождения. И среди них —
наш великий Анри Барбюс, сказавший метко: «Эрнст
Тельман должен быть выигран как сражение».
В рамках этой книги не нашлось бы места хотя бы
для частичной публикации всех существенных
высказываний, сделанных в защиту Эрнста Тельмана.
Когда Гитлер развязал давно задуманную и
подготовленную им войну и германские бомбардировщики
стали превращать в развалины европейские города, а
германские танки вытаптывали поля и разрушали
деревни Франции, Польши и России, когда сотни тысяч
мирных жителей, оставшихся без крова, угонялись на
принудительный труд в Германию или их убивали в эсэсовских
застенках, когда слово «немец» было проклятием в устах
миллионов людей во всем мире, в это же время имя
Эрнста Тельмана всюду произносилось с чувством
глубокого уважения и любви. И это вполне понятно: вели-
160

кий противник Гитлера, он, борясь с Гитлером,
стремился уберечь человечество от тяжелых испытаний и
предостеречь свой собственный народ от стыда и позора
новой войны, которая неизбежно должна была принести
немецкому народу (в этом Тельман был всегда уверен)
величайшие бедствия.
Незадолго до войны подпольщики, воспитанные
Эрнстом Тельманом, распространили в Берлине листовку
о Тельмане, в которой говорилось:
«Мы озабочены положением Германии и будущим
немецкого народа. С открытыми глазами мы идем
навстречу войне, которой никто из нас не желает, которая не
только бесполезна для нас, но, мы знаем, принесет нам
всем только величайшие бедствия и неизмеримую
нужду... Эрнст Тельман один, со все возрастающей
настойчивостью, призывал, пока еще есть время, помешать
установлению гитлеровской диктатуры. Один Эрнст
Тельман неутомимо, день за днем, старался в решающие
недели объединить все силы мира и свободы.
Эрнст Тельман одчн боролся за всех. Уже тогда
думал он о тебе, как и.о каждом другом, независимо
оттого, молод ты или стар, мужчина или женщина, тогда
он предвидел все, что ты сегодня знаешь, или, может
быть, еще не совсем ясно чувствуешь, но завтра будешь
знать. Ни грязь клеветы, ни ложь не могут затронуть
этого большого человека и подлинного друга народа...
Эрнст Тельман был и остался твоим лучшим
товарищем, рабочий! Солдат! Он твой настоящий друг! Он —
твоя и твоих детей надежда, крестьянин! Он —
пламенный защитник культуры и духовной свободы,
интеллигенты! Он — защита ваших детей от кровопролитной
войны, матери! Юноши и девушки из союза
гитлеровской молодежи, вы еще так молоды и полны надежд!
Тельман — ваш истинный друг на пути к счастливому
будущему!..
Правда — против лжи! Эрнст Тельман был, есть и
остается самым верным другом народа. Эрнст Тельман,
великий социалист, борец за свободу и друг мира,
подобно Георгию Димитрову, поднимется со скамьи
подсудимых, как из-за баррикады, за дело своего народа.
Но мы не имеем права забывать, что Тельман все еще
находится в руках своих смертельных врагов и что
жизни его каждую минуту угрожает опасность».
11 Э. Тельман

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ПИСЬМА ИЗ ТЮРЬМЫ И ЗАПИСКИ ТЕЛЬМАНА
1. Одиннадцать с половиной лет в одиночке
Деспотизм и произвол во все времена свирепо
расправлялись с честными й принципиальными людьми
из народа. Достаточно было одного слова князя или
доноса его любовницы — и совершенно невинные люди, от
которых хотели избавиться, на всю жизнь оказывались
погребенными за тюремными стенами. Во Франции этим
целям служила Бастилия, в Пруссии же для этого
существовали Шпандау и Кюстрин. В произволе и попрании
законов прусские короли нисколько не уступали
Бурбонам. Из имеющихся в изобилии примеров здесь можно
привести хотя бы два наиболее скандальных судебных
преступления Гогенцоллернов.
В начале XVIII века прусское казначейство
заподозрило некоего Вильке, податного инспектора из Цулли-
кау, в сокрытии денежных сумм, предназначенных для
вербовки солдат. Судебное следствие, однако,
совершенно не подтвердило первоначальных обвинений, и по суду
он был оправдан. Тогда король Фридрих Вильгельм I
отменил приговор прусского суда и принял в силу
монаршего полновластия следующее решение:
«Хотя и было бы совершенно правильно приказать
повесить эту грязную свинью Вильке, но по
свойственному нам благоволению я согласен оказать милость перед
законом, однако этого Вильке еще сегодня, в- девять
часов утра, должно высечь розгами — первый раз перед
домом управителя, второй раз — перед домом Грумб-
коф и третий раз — у ворот Шпандау, после чего
бросить его в грязную дыру, в тюрьму Шпандау, на всю
жизнь».
162

Известно, что Фридрих Вильгельм 1, воспетый гер*
майскими реакционерами как «солдатский король»,
приказывал хватать и похищать во всех странах Европы
«парней» высокого роста для своих вахтпарадов в
Потсдаме, и к восторгу всех относящихся к нему с
собачьей преданностью немцев «высочайшая особа» с
камышовой тростью расхаживала по Берлину, поколачивая
ею своих подданных, а при попытке избежать
королевской «милости» Фридрих Вильгельм I подскакивал к
дерзкому и, нанося удары тростью, приговаривал: «Не
бояться, а любить, любить должны вы меня!»
Сын его Фридрих II, один из Гогенцоллернов,
признанный «герой» фашистов, считал, как и Фридрих
Вильгельм I, право и законность в Пруссии чепухой, о
которой, собственно, нечего думать, и руководствовался
всегда только своими желаниями. Вот, например, одно
из дел, совершенных по королевскому приказу без суда
и следствия («Lettre de cachet»), когда Фридрих II,
основываясь лишь на личной злобе к барону фон дер
Тренк, заточил его, не изобличенного ни в каких
наказуемых действиях, без судебного решения, почти на
десять лет в Магдебургскую крепость, сковав его по рукам
и ногам цепями. Пруссию Фридриха II («великого»,
каким он именуется в немецких реакционных писаниях по
истории, «единственного», как преимущественно
называли его гитлеровские фашисты) Лессинг справедливо
охарактеризовал как самую рабскую страну в Европе.
25 августа 1769 года он писал другу своему Николаи,
берлинскому книгоиздателю и писателю:
«Попробуйте-ка в Берлине написать про другие вещи,
но так же свободно, как это сделал Зонненфельс в Вене,
попробуйте сказать слово правды знатной придворной
челяди, как это сказал тот же Зонненфельс, попробуйте-
ка выступить в Берлине в защиту прав подданных
и возвысить свой голос против деспотизма и
эксплуатации, как это происходит сейчас даже во Франции и в
Дании — и вы быстро на собственном опыте узнаете,
какая страна является доныне самой рабской во всей
Европе».
Гитлер заявил однажды, что он вернет Германию к
положению, в котором она была до 1789 года. И надо
признать: это ему действительно в очень большой мере
удалось. В третьей империи еще труднее было говорить
!!•
163

о правах и законах, чем во Франции Бурбонов и
Бастилии или в Пруссии Гогенцоллернов и Шпандау. К тому
же в третьей империи право убивать было дано
эсэсовцам и штурмовикам. В третьей империи Бастилии и
Шпандау насчитывались дюжинами — Дахау, Бухен-
вальд, Папенбург, Саксенхаузен, Бергермоор, Ораниен-
бург, Зонненбург, Эстервеге, Фульсбюттель и т. д. и т. п.
В третьей империи даже людей, оправданных в обычных
судах, не отпускали, однако, на свободу: их мучили и
убивали в концентрационных лагерях.
В третьей империи жизнью любого немца
распоряжался Адольф Гитлер с несравненно большей
абсолютной властью, чем это мог позволить себе любой
князь старой Пруссии. Даже в самые мрачные дни
прусско-германской истории палач не был настолько
близок, словно тень, к деспоту, как Генрих Гиммлер к
своему «фюреру».
В Бастилиях третьей империи, в концлагерях без
всякого обвинения, без приговора, в течение десятков лет
томились десятки тысяч видных немецких антифашистов
и тысячи систематически подвергались уничтожению.
По собственному признанию гитлеровцев, они
стремились не судить, а истреблять. Герман Геринг
официально заявил об этом 3 марта 1933 года на одном из
собраний во Франкфурте-на-Майне: «Мои мероприятия
не могут быть смягчены под влиянием юридических или
бюрократических соображений? моя задача не в том,
чтобы блюсти какую-то там справедливость, я призван
только уничтожать и истреблять». В третьей империи «с
корнем» уничтожали всякого, кто имел собственное
мнение и осмеливался сказать критическое слово по поводу
любого мероприятия «фюрера».
Одиннадцать с половиной лет Эрнст Тельман
находился в тюрьмах третьей империи без предъявления
обвинения, без судебного разбирательства, без судебного
приговора — просто по приказу Адольфа Гитлера. И по
его же приказу Эрнста Тельмана после одиннадцати с
половиной мучительных лет трусливо умертвили.
Нужно только представить себе: одиннадцать с
половиной лет быть замурованным в холодной тюремной
камере! Не так легко найти подобное варварское
истязание человека в новейшей истории Европы, оно было
обычным только в «империи» Адольфа Гитлера. История
164

человечества, впрочем, не бедна преступлениями,
совершенными судом; многие несчастные без всякой вины
томятся в тюрьмах и погибают в нищете. Но никогда еще
ни одного человека не терзали так жестоко только за его
убеждения, не старались с таким холодным расчетом
подавить морально и, наконец, никого не убили так
цинично и трусливо, как был убит Эрнст Тельман. Если бы
даже гитлеровцы не совершили никакого другого
преступления, то и этого одного было бы вполне достаточно,
чтобы на все времена заклеймить их позором.
Одиннадцать с половиной лет в тюрьме, без всякой
вины, только за то, что Эрнст Тельман боролся за мир
и свободу своего народа,— уже это одно характеризует
государство и режим Адольфа Гитлера. Один этот факт
позволяет судить не только о фашистском произволе, но
также об истинном положении народа, находившегося
под игом гитлеровской деспотии. «Право — это то, что
нам выгодно!» — говорили гитлеровцы.
Сравнительно с подобной моралью джунглей даже
рабскую Пруссию Гогенцоллернов XVIII века можно,
пожалуй, считать государством, основанным на правовых
отношениях.
После одиннадцати с половиной лет тюрьмы Гитлер
приказал умертвить своего пленника Эрнста Тельмана и
вместе с ним сотни, тысячи других наиболее видных
антифашистов. Его планы завоевания мира рухнули, и
деспот, предвидя свой конец, решил уничтожить возможно
большее количество своих противников. Правда, еще
Макиавелли, государственный деятель и историк,
являвшийся учителем средневековых деспотов, с
лаконичной ясностью отмечал, что несмотря на все убийства,
еще ни одному деспоту не удавалось убрать с дороги
всех тех, кто мог прийти к власти после него.
Естественно, что и Гитлеру это не удалось, хотя он пролил
столько крови, сколько до него не проливал ни один деспот в
истории человечества.
Фашисты надеялись, что долголетнее пребывание
Тельмана в одиночке сломит его физически и духовно, но
им пришлось убедиться в титанической силе духа и
высокой душевной стойкости своего пленника, несокрушимую
волю которого не смогли ослабить самые гнусные
средства пытки. Гитлер не посмел организовать открытый
процесс против Тельмана. Тогда он приказал умертвить его.
165

2. Письма Эрнста Тельмана из тюрьмы
В первые месяцы после ареста Эрнста Тельмана умер
его престарелый отец. Сын не получил разрешения
участвовать в погребении, но тысячи гамбуржцев отдали
последний долг старому «Яну» Тельману. За это некоторые
из них тотчас же были брошены гестаповцами в
концентрационный лагерь. Эрнст Тельман, по прошествии
многих недель, получивший право на передачу нескольких
строк своей жене и дочери, писал в те дни своей дочери,
тогда еще школьнице, Ирме, по случаю дня ее
рождения:
« Берлин — Моабит, 3.11.1933 года
Моя любимая Ирма!
Одинокий, изолированный, оторванный от жизни
человечества, сижу я здесь и думаю в эти наполненные
глубокой печалью часы о дне твоего рождения в
ближайшее воскресенье. Ты, наверное, поймешь, почему я
не послал тебе отдельной открытки и ограничиваюсь
тем, что коротко и сдержанно, но от всего сердца и с
величайшей любовью передаю тебе свои краткие
поздравления в этом письме. Я сожалею вместе с тобой, что по
случаю внезапной смерти твоего любимого дедушки
многие твои желания не сбылись в этот день. Как бы
жестоко судьба ни обрушивалась на всех вас, и в
особенности на тебя, самую юную, мы должны не
покоряться и в это жестокое и трудное время быть
мужественными и бодрыми.
В день своего рождения ты подумаешь о том, в чем
состоит твое призвание, как и чем хотелось бы тебе
заниматься в жизни, какую выбрать профессию...
Письмо мамы я получил вчера около пшювины
одиннадцатого (то есть в пятницу утром). На него я еще
отвечу отдельно. Хотя полиция не позволила мне
участвовать в похоронах моего любимого отца, но я знаю,
что мысленно вы все были со мной в моем горе в этот
день.
Большой и сердечный привет маме. Еще раз
самые сердечные пожелания. Поздравляю тебя от всего
сердца.
Твой отец».
106

Жена Эрнста Тельмана, бывшая его верной
спутницей на всем протяжении его политической деятельности,
проявила самоотверженность и стала его надежной
опорой и в годы заключения. Она делала все, что было в ее
силах, чтобы, насколько это позволял режим гестапо,
облегчить своему мужу пребывание в тюрьме. Она одна
получила право время от времени бывать у него,
передавать записки и кое-какую провизию. В письме,
написанном в декабре 1933 года, Эрнст Тельман выражает
свою благодарность жене и, находясь в тюрьме,
поддерживает в ней бодрость и мужество.
«Берлин —Моабит, 17.12.1933 года
Моя дорогая Роза!
Твое драгоценное для меня письмо от 10.12 я получил
своевременно и прочел его с глубочайшим внутренним
волнением. Строки твоего письма напомнили мне о
счастливых и нередко трудных часах, которые мы
совместно прожили на Сименсштрассе. Пусть и сейчас, перед
лицом, быть может, самых тяжелых испытаний в нашей
судьбе, мы останемся, как это было всегда в нашей с
тобой жизни, крепко связанными друг с другом...
Больше мужества, дорогая Роза, сегодня еще больше, чем
когда бы то ни было...»
fБерлин — Моабит, 8 апреля 1934 года
...Пасха, праздник пробуждения природы, проходит
здесь тихо, почти беззвучно. Страстная пятница. Изредка
слышно, как там и сям скрипят крючки на окнах.
Доносится глухой звук закрываемых дверей. Снаружи, как
обычно, долетает чириканье воробьев, но в первый день
пасхи после обеда в безоблачном небе господствовали
самолеты с их долгим назойливым гудением. В моей же
камере царит совершенное одиночество. Лишь
трудолюбивый паук, повисший в окне между железными
прутьями, плетет свою паутину. В такие часы мужество,
внутренняя твердость — неоценимые средства для укрепления
человеческой воли и собственных сил. И то, что ты
находишь в себе мужество и питаешь надежды, наполняет
меня радостью и облегчает мою участь...»
167

Несколько лет спустя, в начале 1937 года, Эрнст
Тельман писал жене:
«14.1.1937 года
Моя дорогая Роза!
...Ты так глубоко чувствуешь мое положение, так
много думаешь о нашей совместной,-обильной
переживаниями жизни, все это так живо предстало передо мной и
доставило мне такую радость, какой у меня уже давно
не было. Вот уже пятое рождество провожу я за этими
глухими тюремными стенами. Только что сторож —
сейчас послеобеденное время — запер камеру на
сегодняшний день. Меня обступила мертвая тишина. Я гляжу в
окно и думаю о родном городе. Проходят часы в
молчаливых размышлениях. Мой путь предначертан мною, даже
если он будет еще тяжелее. Повседневное унижение,
попирание человеческого достоинства — страшная участь.
Но эта борьба — мой удел.
24-го я получил благополучно твой пакет.
Рождественский пирог, который обязательно давали
заключенным, теперь отменен. Если я свободно могу от этого
отказаться, то здесь ведь много таких людей, которые
просто ничего не имеют. Потихоньку, один за другим,
отменяются ранее существовавшие порядки...»
Эрнст Тельман добился разрешения получать в
тюрьме газеты. Это давало ему возможность в какой-то
степени ориентироваться в ходе мировых событий. Он читал
газеты как опытный политик, и это позволяло ему на
основании малейших намеков делать свои выводы и
обращать внимание прежде всего на то, что в газетах
замалчивалось. В тюрьме Тельман научился пристальнее
читать между строк и делать политические выводы даже
из туманных высказываний. Его переписка с семьей,
конечно, подвергалась более жестокой цензуре, чем
прежде; Эрнст Тельман неоднократно и энергично
протестовал против этих притеснений. Желая, чтобы об
этих провокационных мероприятиях фашистов стало
известно и за пределами тюремных стен, Тельман написал
однажды жене:
«Моя дорогая Роза!
В ответ на мое письмо от 1 июля этого года я
получил от господина следователя в субботу 7 июля
следующее извещение:
168

»5
О
со

«Передача этого письма, адресованного вашей жене,
не разрешена, поскольку содержание его касается
обвинений, предъявленных вам».
Письмо и конверт я не получил обратно, мне вручили
только сорванную марку».
О чем же писал Эрнст Тельман, чего жена его не
должна была знать? В другом письме, которое осталось
неизвестным как для тюремного начальства, так и для
судебного следователя, Тельман сообщал:
«Обстоятельства дела таковы: на основании заметки
в «Берлинер Берзенцейтунг» от 27 июня 1934 года под
заголовком «Правда о Тельмане», по-журналистски
острой и поданной в сопровождении ядовитого вступления
от редакции этой газеты, верховный прокурор
опубликовал официальный ответ по поводу положения с
судебным следствием по моему делу. Кроме того, на
следующий день появилась статья известного адвоката из
Эссена профессора Гримма под названием
«Юридическая пропаганда» с таким подзаголовком: «Кампания за
границей по поводу процесса Тельмана». Я дал
показания по существу указанной публикации, содержащей
предъявленные мне прокурором подозрения и
обвинения, как это однажды я уже делал при тебе в
присутствии судебного следователя в соответствии с .
параграфом 85».
Фашистские адвокаты имели возможность публично
клеветать на беззащитного, заключенного в тюрьму
Эрнста Тельмана, между тем как его лишили даже
права сказать об этих нападках своей жене.
Тельман писал о задержке тюремщиками его
корреспонденции:
«Берлин — Моабит, 8.7.1934 года
Моя дорогая Роза!
...Я радуюсь, когда получаю здесь письма,
значительно больше, чем тогда, когда я был на войне. Конечно, и
тогда я ждал с нетерпением привета с родины, и
особенно приятно было, когда доходили какие-нибудь
интересные сообщения. Но нельзя сравнить того ощущения
радости с моим сегодняшним состоянием уже по одному
тому, что я здесь получаю на руки письма и
открытки только от тебя. Ни разу мне не передавали даже
169

поздравления моих ближайших родственников ко дню
моего рождения, не говоря уже о корреспонденции на мое
имя от сотен моих друзей и знакомых. Между прочим, в
качестве новорожденного я, можно сказать, поставил
здесь, в Моабите, рекорд по количеству полученных
поздравлений, но из всей этой груды корреспонденции мне
вручили только три открытки. А почему, собственно? Лишь
потому, что мне предъявлены политические обвинения, я
наказан уже в стадии предварительного следствия».
Особенно пристально следил Эрнст Тельман за
экономическим отделом в нацистских газетах. Как
подготовленному марксисту ewy удавалось на основании сухих
статистических данных, рассчитанных в первую очередь
на специалистов по экономике и не представляющих
интереса для рядового читателя, делать серьезные и
важные обобщения; между прочим, он составил себе до
некоторой степени ясную картину о бурно развивающемся
в Советском Союзе социалистическом строительстве. В
одном из писем в 1934 году Тельман писал:
«...Никогда раньше я с такой остротой не
переживал и не мог себе представить, как сейчас, что
значит находиться в одиночном заключении, в
длительной изоляции и какое влияние эта
обстановка иногда оказывает на мыслящего человека.
Для меня это новая великая школа, в сравнении
с которой многие жизненные испытания и
лишения в прошлом представляются в совсем ином
масштабе. Впрочем, и здесь выпадают часы
разнообразия, например, хотя бы та масса новостей о
положении в Германии, во всем мире и также о
Советском Союзе. Я их знаю из газет, и они
воодушевляют меня и придают мне силы. Я вижу,
что технический прогресс в Советском Союзе
делает в последнее время огромные успехи,
несмотря на все трудности. Добыча железной руды
поднялась до 4 910 000 т в первом полугодии 1934
года против 3 027 000 т за это же время в 1933 году.
В настоящее время в Советском Союзе действуют
112 доменных печей и 298 мартеновских печей.
В этом году вкладывается в строительство
предприятий черной металлургии около 2 миллиардов
рублей (это примерно 4,25 миллиарда германских
марок)».
170

Находясь в одиночной камере, лишь по скупым
сообщениям нацистской печати Эрнст Тельман мог
составить себе представление о ходе социалистического
строительства в Советском Союзе и писал об его успехах в
своем письме с гордостью и воодушевлением. Эрнст
Тельман высказывал свои соображения о завтрашнем дне
трудового немецкого народа, когда Германия станет
свободным государством, дружественным Советскому
Союзу. Вместе с тем он отчетливо понимал, что даже в
условиях тогдашней Германии огромное строительство в
Советском Союзе имеет большое положительное
значение для всего трудового немецкого народа; Тельман
писал по этому поводу:
«За последнее время радует улучшение
перспектив в немецко-русских торговых отношениях.
Распределение новых заказов, получаемых ныне
германской промышленностью, существенно
облегчилось в связи с тем, что с германской стороны
приняты дополнительные меры для увеличения
лсбыта советской продукции, в числе которых
определенно положительную роль сыграло продление
срока кредитов, предоставляемых Советскому
Союзу. Между прочим, по сообщениям печати,
закупки Советского Союза на сумму около 50
миллионов сделаны главным образом в области
машинного оборудования. Кроме того, запланированы
и частично уже реализованы новые солидные
заказы и торговые сделки между Советским Союзом
и отдельными германскими фирмами. Причем
объем и значение для Германии советских заказов
могут все время возрастать, что явится
источником нового подъема гамбургского порта и
судоходства».
Все письма Эрнста Тельмана из тюрьмы указывают
на его несгибаемый, твердый характер; в самые тяжелые
часы своего тюремного одиночества, длившегося целых
одиннадцать с половиной лет, он оставался неизменно
верен самому себе, своим политическим убеждениям и
своим боевым друзьям. Это он, невзирая ни на что,
находил в себе силы поддерживать надежду и бодрость
и у своей жены, и у дочери и укреплять в своих
единомышленниках волю для подпольной антифашистской
борьбы.
171

Тайная полиция систематически охотилась за
письмами Эрнста Тельмана. Неоднократно происходили
домашние обыски у жены его Розы Тельман. Письма от
мужа, едва только они были получены и прочитаны,
отбирались у нее чиновниками из гестапо. Нередко ей
разрешалось лишь прочесть письмо в здании гестапо и тут
же оно у нее отбиралось. Желая выразить свой протест
против гестаповских притеснений, Эрнст Тельман
отказался от дальнейшей переписки с женой и дочерью,
однако он сумел найти средства и пута для нелегальной
передачи своих записок на волю. В этой тайной
переписке у него не было больше необходимости прибегать
к «рабскому языку» и он мог касаться также
политических вопросов.
В одном из таких очень больших писем Эрнст
Тельман анализировал международное положение,
сложившееся после совещания Гитлера, Муссолини, Чемберлена
и Даладье в Мюнхене в 1938 году, на котором, как
известно, Гитлеру удалось узаконить свое грабительское
отторжение Судетской области и сверх того, перейдя от
обороны к наступлению, представить себя в качестве
миротворца, а буржуазно-демократические страны —
б качестве нарушителей мира.
Эрнст Тельман и в тюрьме был исключительно
хорошо осведомлен о событиях 1936—1938 годов в Испании,
о героической борьбе испанского народа, которой он
придавал очень важное значение. Он резко осуждал
позорную позицию «невмешательства», которой
придерживались Даладье и Чемберлен, и, напротив, был полон
гордости, когда говорил о бойцах интернациональной
бригады. Разумеется, он знал, что в Испании сражался
батальон немецких антифашистов, носивший его имя, и
что этот «батальон Тельмана», участвуя в жестоких боях
под Мадридом, у Харамы, под Гвадалахарой, за Теру-
эль и Белчите, особенно отличился. Но осталось
неизвестным, знал ли Эрнст Тельман,, что основное ядро
батальона его имени состояло из людей, побывавших в
концлагерях и тюрьмах третьей империи и теперь с
оружием в руках расплачивающихся с фашистами за все,
что они претерпели в качестве заключенных гестапо, а
также и за то, что терпели тогда их товарищи и друзья,
находившиеся еще в тюрьмах, среди которых был и
Эрнст Тельман.
172

Из своей тюремной камеры Тельман следил за
развитием всемирно-исторических событий и наблюдал самую
дикую кампанию клеветы, поднятую против Советского
Союза. Свои мысли он сформулировал в развернутом
виде, и можно лишь удивляться его правильному и
ясному пониманию ситуации, если иметь в виду, что в
течение ряда долгих лет он был оторван от
непосредственной политической жизни. Разоблачая и предостерегая от
иллюзий, распространившихся вследствие демагогической
политики гитлеровского правительства в немецком
народе после мюнхенского совещания, он писал:
«...Сперва массы почувствовали только
облегчение, что война предотвращена, и вследствие
этого очень долго tfe могли разобраться в том, что
последовало дальше... Великая историческая
драма этих дней состоит в том, что в Мюнхене
Гитлеру и Муссолини удалось, хотя это почти
невероятно, предстать, по меньшей мере, в качестве
миротворцев и защитников мира перед своими
народами, а кроме того, и перед значительной частью
народов Европы... Самый сложный и вместе с тем
самый жгучий вопрос общей ситуации теперь,
после мюнхенского соглашения и его
результатов, несомненно, состоит для Советского Союза,
как и для всех антифашистов, в организации
борьбы за мир. Всюду и везде народам должно
быть ясно, что мы подлинные враги
империалистической войны и только мы истинные друзья
мира...»
Несколько позже в одном из посланий, которые
также удалось передать из тюрьмы, Эрнст Тельман
настойчиво предупреждал:
«Война на пороге. Маневры гитлеровского
правительства никого не могут обмануть. Мне
кажется, все идет к тому, что катастрофа вот-вот
разразится».
Эрнст Тельман, с его острым, проницательным умом,
даже находясь в тюрьме, принимал активное участие в
политических событиях. Тельман знал, что судьба
народов и судьба каждого человека определяется политикой,
что империалистическая гитлеровская политика «ва-
банк» готовит немецкому народу и всем европейским
народам ужасную судьбу, что события могут привести к
173

взрЫву в любую минуту. Из своей тюремной Могилы
всеми доступными ему средствами Тельман
предостерегал немецкий народ и призывал его образумиться.
3. «Методы» гестапо
После ареста Эрнст Тельман был заключен в Моа-
битскую тюрьму. Немедленно после этого там ввели
специальный режим надзора. Через короткие промежутки
времени полностью менялся тюремный персонал, чтобы
Тельман не мог вступить с кем-либо из тюремных
служащих в более близкий контакт. В окружающих тюрьму
зданиях расположились эсэсовские части войск особого
назначения.
В первые месяцы заключения гестаповские палачи
пытались побоями сломить сопротивление Тельмана и
вынудить у него признания. Так называемые «допросы»,
которые проводил Гиринг, пресловутый следователь по
уголовным делам, и на которых Тельман всегда
отказывался отвечать, заканчивались пытками, которым
Тельмана подвергали эсэсовцы из выездной команды особого
назначения, привлекаемые для этого гестаповцем Гирин-
гом. Среди этих заплечных дел мастеров
исключительным .зверством отличались надзиратели Бэзлер и
Бирман, оба из штаба особого назначения гестапо; между
прочим Бэзлер явно мстил Тельману за то, что был
изобличен им в хищениях продуктов, предназначенных
для заключенных.
В те дни Тельман писал из Моабита своей жене:
«Многое из того, что я здесь за последнее
время пережил и испытал, привело к тому, что мое
здоровье начинает ухудшаться».
В условиях жестокой цензуры, которой подвергались
его письма, он не мог написать больше. Когда же из
Саарской области в Берлин прибыла рабочая делегация для
свидания с Тельманом, нацистские власти, учитывая
предстоящий плебисцит в Саарской области, вынуждены
были допустить рабочих вдюремную камеру к
Тельману. На вопрос одного из шахтеров, жестоко ли с ним
обращаются, Тельман в крайнем возбуждении ответил:
«Да, да! Меня пытают! Со мной обращаются
самым жестоким образом! Скажите об этом
рабочим Саарской области!»
174

Эрнст Тельман на прогулке во дворе тюрьмы Моабит

Гестаповцы немедленно вытолкали из каМеры чЛёнов
саарской делегации, прекратив их беседу с Эрнстом
Тельманом.
13 августа 1937 года Тельмана перевели из Моабита
в Ганноверскую тюрьму. Гестапо боялось, что
берлинские рабочие начнут кампанию за освобождение Эрнста
Тельмана. В Моабите в те дни прямо на стенах
неоднократно появлялись надписи, в которых было выражено
требование дать Эрнсту Тельману свободу. В
непосредственной близости от тюрьмы распространялись листовки
с требованием начать судебный процесс или немедленно
освободить Тельмана.
К этому времени нацисты окончательно отказались
от мысли устроить гласный суд над Тельманом, однако
все еще делали вид, будто ведут подготовку к процессу.
Роза Тельман, которой разрешались свидания с
мужем, описывает в одном письме его камеру в
Ганноверской тюрьме:
«...у стены слева стоит кровать, справа —
небольшой стол и умывальник. В углу у двери —
кадка. Водопровода нет. В стене имеется одно
окно, но оно значительно меньше, чем в
остальных камерах, — это специально для него
перестроено».
Надо признать, что тюремная охрана в Ганновере,
включая начальника тюрьмы, в общем вела себя
довольно корректно по отношению к Эрнсту Тельману. Вскоре
об этом проведало гестапо, и из гестапо была прислана
специальная команда для надзора за Тельманом, с
советником по уголовным делам Опитцом во главе,
злобным негодяем, задавшимся целью провоцировать и
изводить Тельмана беспрестанными придирками.
Тельман просил разрешить одному из заключенных
приходить к нему в качестве партнера для игры в
шахматы. Начальник тюрьмы дал согласие, но гестаповский
советник по уголовным делам Опитц наотрез отказал
Тельману в его просьбе. В другой раз Тельман, находясь
в длительной изоляции и лишенный всяких занятий,
обратился с просьбой дать ему какую-либо работу.
Опитц отклонил просьб^ Он отказал Тельману также в
его ходатайстве несколько продлить время прогулок на
тюремном дворе. Этот советник по уголовным делам
самолично цензуровал газеты, которые Тельману разреша-
175

лось получать, причем вырезал из них заметки и даже
целые статьи.
В жестоких условиях тюремного заключения в
Ганновере Тельман заболел. После тяжелой формы гриппа у
него открылось желудочное заболевание. Медицинское
исследование обнаружило у Тельмана свищ в
кишечнике. За годы вынужденного безделья, неподвижного
образа жизни, а также в результате однообразной
водянистой пищи Тельман неестественно располнел — вес
его, когда он был в Ганноверской тюрьме, достигал
105 килограммов.
Вскоре после дня рождения Эрнста Тельмана, когда
ему исполнилось 52 года, в камеру к нему явился
упомянутый криминалист Опитц и язвительно сообщил, что
на свободе, за тюремными стенами, его, Тельмана,
совершенно позабыли. Ничего, мол, не получил он в день
своего рождения — ни цветов, ни писем, даже открытки
никто не прислал. Тельман отлично понимал, что это —
ложь и что ему не только не хотели вручить то, что было
адресовано на его имя, но что этот подлец из гестапо
что-то замышлял против него. Почувствовав это, он
молчал. И действительно, Опитц вскоре заговорил:
«Написали бы вы брошюрку,— предложил он. — Напишите, что
перестроились и отказались от своих идиотских
взглядов». — Тельман ответил ему: «Да, вы, несомненно,
законченный негодяй! Знайте же, не дождетесь этого от
меня даже если бы мне пришлось сидеть здесь до самой
смерти!»
В другой раз этот гиммлеровский советник по
уголовным делам явился к Тельману в камеру, и пользуясь
какой-то грязной клеветой в нацистской прессе против
Советского Союза, стал распространяться по поводу
катастрофы, якобы угрожающей Советскому Союзу.
Эрнст Тельман сухо ответил: «Советский Союз
существует уже двадцать лет. Третья империя столько не
просуществует».
4. Злодейское убийство
ближакших соратников Тельмана
За одиннадцать с половиной лет пребывания
Тельмана в тюремном заключении гитлеровцы убили его
самых лучших и верных боевых соратников, с которыми
176

Тельмана связывал в гамбургском рабочем движении
долгий совместный путь политической деятельности и
борьбы; гитлеровцы злодейски убили Джона Шеера,
Эдгара Андрэ, Фите Шульце, Кристиана Хейка, Фрица
Люкса, Августа Люттгенса, Джонни Детмера,
Германа Фишера, Карла Леша и многих других. Тельман
мог не стыдиться своих соратников: они и в смертный
час были так же мужественны, как и в течение всей
своей наполненной борьбой жизни. Все они — рабочие,
как и Эрнст Тельман, — несмотря на варварские
истязания со стороны гестаповских палачей, держались стойко
до конца и умирали с проклятиями убийцам и с гордой
верой в свои идеалы.
Джон Шеер, бывший слесарь из Гамбурга — Альто-
на, один из ближайших соратников Тельмана, член
Центрального комитета Коммунистической партии Германии,
после ареста Тельмана упорно и неуклонно, несмотря на
все опасности и преодолевая все трудности, руководил в
Берлине переходом партии на нелегальное положение и
в этих условиях подполья продолжал расширять и
укреплять единый фронт между рабочими коммунистами
и социал-демократическими рабочими. Преследуемый
гестаповскими ищейками, он не покидал своего поста,
пока в конце 1933 года не попал в руки палачей
Гиммлера.
В пресловутом «Колумбия-хаус» эсэсовские бандиты
подвергли Джона Шеера нечеловеческим пыткам: его
били плетьми, обваривали кипятком, выжигали
буквально целыми кусками кожу на теле. Гестапо было
известно, что он руководил нелегальной коммунистической
партией, поэтому у Шеера пытались вырвать имена
руководящих коммунистов и план создания нелегальных
партийных организаций. Джон Шеер не проронил ни
слова. В ответ он плевал своим палачам в лицо. Вместе
с тремя другими партийными работниками — Эрихом
Штейнфуртом, Рудольфом Шварцем и Евгением Шенха-
аром — эсэсовские бандиты расстреляли его на опушке
леса недалеко от Потсдама 2 февраля 1934 года.
6 июня 1935 года под топором фашистского палача
сложил голову гамбургский партийный работник Фите
Шульце. На судебном процессе он гордо провозгласил
свою верность коммунизму и своим бесстрашием и
убежденностью вызвал уважение даже у судей. Государствен-
12 Э. Тельман
177

ный прокурор настаивал на вынесении Фите Шульце
смертного приговора ввиду того, что «обвиняемый —
непримиримый враг национал-социалистского
государства» и «речи его, пожалуй, опаснее пуль». После
оглашения смертного приговора Фите Шульце крикнул
фашистам, сидевшим в зале суда: «Одним борцом будет
меньше, но победим мы — несмотря ни на что!
Приходите на казнь все, сколько здесь вас есть! Увидите, как
умирает коммунист!»
Эдгар Андрэ, руководитель гамбургского союза
красных фронтовиков, был вызван на суд в качестве
свидетеля против Фите Шульце. Председательствующий
спросил его, находится ли он в родственных отношениях с
обвиняемым. Эдгар Андрэ взглянул на Фите Шульце и
сказал: «Нас роднит одна общая для нас обоих великая
идея». Судья сделал жест рукой, означавший, что это его
не интересует,— ему требуются показания, знаком ли
свидетель с обвиняемым и что он знает о нем. На это
Эдгар Андрэ ответил: «Да, я знаю его как отличного
борца и товарища, я могу сказать о нем только
хорошее». Когда Эдгара Андрэ выводили из зала суда, о»н
еще раз обернулся к своему другу, сидевшему на скамье
подсудимых: «Прощай, Фите, желаю тебе всего
хорошего». Встав со скамьи подсудимых, Фите Шульце
сказал: «Спасибо, Эдгар, и тебе также!»
Спустя год, 4 ноября 1936 года, нацистский палач
обезглавил в Гамбурге Эдгара Андрэ. Его так истязали,
что он мог передвигаться только на костылях. Его
последние слова были: «Смерть фашизму! Да здравствует
коммунизм!»
Кристиан Хейк, крестьянин из Дитмарша,
коммунистический депутат ландтага и руководитель рабочих и
крестьян в Шлезвиг-Голштинии, без всякого суда и
приговора был зверски убит в своей тюремной камере в
Неймюнстере; чтобы справиться с этим необыкновенно
сильным человеком, на него набросились десять
отборных эсэсовцев и буквально всего искромсали ударами
ножей.
Джонни Детмеру отрубили голову 15 мая 1934 года.
Любопытно, что нацистский судья объяснялся с ним
через переводчика: этот грузчик гамбургского порта
говорил только на нижнегерманском простонародном
наречии.
178

Фрица Люкса и Карла Леша в том же году задушили
в тюремной камере; Герман Фишер погиб под топором.
Перед смертью Герман Фишер написал прощальное
письмо своей жене и детям:
«Мне не в чем упрекнуть себя; за то, что я делал, я
отдаю самое ценное, что имею,— свою жизнь. Пусть
когда-либо настанет для вас счастье, ради которого я
умираю. Пусть я погибну тоже, но наше знамя будет
всегда победно реять! Все, кто передо мной закончил
свой последний путь, прошли его вполне достойно. Так
же сделаю и я. Пусть вечно живет коммунизм на благо
всего человечества. Идея, освященная кровью в борьбе
за единство и стремление к высочайшей цели,
несомненно восторжествует на всем земном шаре. К тебе и к
детям обращено мое последнее «прости». Ко всем друзьям
и товарищам обращаюсь я последний раз:
«Рот фронт!»
Август Люттгенс был обезглавлен вместе с тремя
своими товарищами. Люттгенс, старый профсоюзный
работник, был членом социал-демократической партии еще
до войны; он как моряк проводил в 1918 году среди
матросов германского флота большую политическую
работу и с оружием в руках боролся против реакционных
добровольческих корпусов, за что нацистским судом уже
в 1933 году ему было усилено наказание,—он был
присужден в период Веймарской республики к пятнадцати
годам тюремного заключения. Однако тогда Люттгенсу
удалось бежать за границу. В 1930 году, вернувшись в
Гамбург, он тотчас же возобновил активную
политическую работу. Когда нацистский суд приговорил его к
смерти, Люттгенс иронически поклонился и
поблагодарил за эту «высочайшую честь, которая может выпасть
на долю пролетарского борца».
Казнь Люттгенса была совершена в присутствии
семидесяти пяти политических заключенных,
антифашистов, специально приведенных (в целях устрашения)
наблюдать эту расправу. Молодой рабочий Карл Вольф,
осужденный вместе с Люттгенсом, закованный в
тяжелые кандалы, перед самой казнью выразил желание —
в последний раз как следует размяться. Как только ему
немного ослабили кандалы, он поднял руку и ударил
изо всей силы кулаком в лицо стоящего вблизи эсэсовца,
так что тот рухнул наземь.
12*
179

История знает немало примеров, когда
приговоренные к казни революционеры принимали последний
смертельный удар со стоическим спокойствием и
мужественной твердостью, но никогда еще не бывало, чтобы
приговоренный к смерти, находясь уже на эшафоте, из
последних своих сил, которые в нем еще жили, сбил с
ног палача, как бы говоря этим поступком: «Действуйте
точно так же, боевые друзья!»
Прежде чем Гитлер развязал истребительную войну
против народов Европы, он провел кровавую
истребительную войну против самых передовых и прогрессивных
деятелей немецкого народа. С неслыханной, зверской
жестокостью действовал Гитлер. Он уничтожил десятки
тысяч борцов за мир и свободу в Германии. Сотни тысяч
были брошены в тюрьмы: коммунисты и
социал-демократы, католики и люди других вероисповеданий,
гуманисты, пацифисты, евреи и не евреи. Только после того,
как Гитлер одержал «победу» в этой внутригерманской
истребительной войне, он смог начать разбойничью
войну на уничтожение народов мира и погнать немецкий
народ на поля сражений.
Самые верные и стойкие соратники Эрнста Тельмана
погибали один за другим. Тельману, конечно, тяжело
было сознавать, что в течение одиннадцати с половиной
лет его заключения истекали кровью отважнейшие
представители немецкого рабочего движения, но ни ему, ни
им не стыдно было друг за друга: они героически
боролись и умирали как герои.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
УБИЙСТВО ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
1. Посещения Тельмана в тюрьме
Гестапо ни разу не сделало никаких официальных
сообщений насчет Эрнста Тельмана, но время от
времени распространяло определенные слухи, имевшие
целью ввести в заблуждение и успокоить немецких
рабочих. Не удивительно, что многие верили, будто
Тельман давно уже освобожден и уехал за границу. По
другой версии, Тельман жил очень уединенно, но оставался
в Германии и на свободе. Те же, кому было известно, что
он попрежнему находится в заключении, обычно не
знали, в какой он тюрьме.
В начале войны Тельман был в Ганноверской
тюрьме, строго изолированный даже от остальных
заключенных. Уже тогда Гиммлер пытался заполучить Тельмана
в свое распоряжение и перевести его в один из лагерей
смерти, но против этого возражали, и пока что не
безуспешно, органы юстиции.
Эрнст Тельман ясно, как, пожалуй, никто другой в
Германии предвидел надвигавшуюся
империалистическую войну, которую готовил Гитлер. Тельман постоянно
предостерегал против войны, однако немецкий народ,
не допускавший возможности войны, не прислушался к
голосу Тельмана. Когда же война разразилась,
Германию охватил парализующий волю ужас.
Но в первые месяцы войны у Гитлера были
значительные успехи, так как он основательно готовился к
войне; между тем втянутые в войну его противники
оказались полностью не подготовленными к ней. При таком
превосходстве в силах Гитлеру удавалось одерживать
победу за победой на полях сражений в Польше и во
Франции.
181

Страх перед войной исчезал у немецкого народа;
многим казалось, что «на этот раз все пойдет
благополучно». Кроме того, нацистская пропаганда старалась
внушить немецкому народу: «Гитлеру все удается».
Когда гитлеровские войска внезапно напали на
Советский Союз и глубоко вторглись в пределы России,
когда осенью 1941 года они стояли под Москвой,
Ленинградом и Ростовом, несколько гестаповских вахмистров
пришли в камеру к Тельману, чтобы поиздеваться над
ним: «Ну, что скажете теперь? Советская Россия
уничтожена! Красная Армия разбита! А вместе с нею и
Сталин!»
Нам известно, как ответил Эрнст Тельман этим
тупоголовым скотам. Он дал этим прислужникам Гитлера
настоящий, резкий, пролетарский ответ, который они,
вероятно, не забудут до последнего часа своей жизни.
Тельман ответил им: «Сталин свернет Гитлеру шею!»
И только. Ничего больше!
Гестаповцы разразились диким хохотом. Ничего
подобного они в жизни не встречали. Германские войска
стояли непосредственно под Москвой и Ленинградом.
Гитлер уже официально объявил, что Советский Союз
разбит. В нацистских кругах шептались насчет того, что
уже назначен даже день триумфального въезда Гитлера
в Москву. А этот почти восемь лет отрезанный от всего
мира заключенный объявил им, что Советский Союз
одержит победу над гитлеровской Германией. Им
казалось, что у Тельмана тюремный психоз, что Тельман —
душевнобольной, безнадежно упрямый человек.
Тельман твердо верил в силы советского народа, в
силы всех свободолюбивых народов мира. Незыблемо
верил он в Красную Армию и правильно оценивал
сталинскую стратегию. И это после почти восьмилетнего
заключения в одиночке.
Лучшее доказательство верности и убежденности
Эрнста Тельмана — его гордая, мужественная,
непоколебимо твердая позиция в первые годы войны, когда
Гитлер шел от успеха к успеху.
В июле 1943 года Эрнст Тельман был переведен из
Ганноверской тюрьмы в Баутцен, в так называемую
«следственную тюрьму по уголовным делам» на Габельс-
бергерштрассе. Перевод этот был строго засекречен
гестапо.
182

Можно смело утверждать, что к этому времени у
гестаповцев созрело решение скорее разделаться с
Тельманом. Красная Армия нанесла гитлеровской армии под
Сталинградом решающий удар. Красная Армия,
руководимая маршалом Сталиным, шла от победы к победе,
очистив почти всю советскую территорию от фашистских
захватчиков. Война вступила в последнюю свою фазу:
начался штурм Германии — этой крепости Гитлера.
Империалисты гитлеровцы проиграли войну.
2. Немецкий фронтовик у Тельмана
В декабре 1943 года на восточном фронте сдался в
плен советским войскам Вальтер Лессер из Мееране
(Саксония), ефрейтор 7-й роты 488-го пехотного полка
36-й дивизии. До войны он служил тюремным
надзирателем в Баутцене в звании «обервахмистра», а во время
войны, незадолго до своего призыва в гитлеровскую
армию, заведовал хозяйством домов предварительного
заключения и тюрем в Баутцене же.
Вальтер Лессер во время последнего своего отпуска
беседовал с Эрнстом Тельманом. Лессер дал, между
прочим, такие показания, занесенные в протокол:
«Дважды я был в отпуску, в мае и в октябре 1943
года, и оба раза навещал я своих сослуживцев по тюрьме.
Надо иметь в виду, что призванные в войска
окончательно не вычеркиваются из списка тюремных служащих,
поэтому естественно, что каждый отпускник считает
своим долгом побывать на своей прежней службе.
Из тех служащих, которые еще не были призваны в
войска, мне хорошо знакомы тюремные надзиратели
Вилли Нитче, Мартин Бессер и Эйхлер, так же как
директор тюрьмы Плишке».
Вальтер Лессер показал, что между 7 и 10 октября
он был в тюрьме и под строжайшим секретом узнал от
своих сослуживцев, что в тюрьме находится Эрнст
Тельман. С помощью своих старых «коллег» Лессер сумел
пройти в камеру к Тельману и говорил с ним. Вот что
Лессер сообщил об этом:
«Когда я вошел, Тельман, оторвавшись от чтения
книги, удивленно взглянул на меня, вошедшего в камеру
неизвестного ему солдата, но ничего не сказал. Я
никогда не видел Тельмана раньше, но очень хорошо знал
183

его по портретам и тотчас же убедился, что это
действительно он. Все же я спросил, он ли Тельман, вождь
коммунистической партии? Он, улыбаясь, ответил: «Да,
Тельман — это я». Тогда я ему сказал, что, приехав в отпуск
из Франции, из Бреста, где расположена моя войсковая
часть, я узнал о его пребывании здесь и так как я в
скором времени должен отправиться на восточный фронт,
то решил спросить его, что думает он о войне против
России и о положении Германии.
Эрнст Тельман смотрел на меня некоторое время
молча, потом в тоне, не допускающем возражений,
ответил, что война с Советским Союзом — величайшая
ошибка Гитлера. Германии, так сказал Тельман, никогда
не победить Советскую Россию, потому что Советская
Россия за двадцать лет после победоносной Октябрьской
революции стала сильнее, чем какое-либо другое
государство. Немецкий народ, как сказал Тельман,
исключительно заинтересован в дружбе с советским народом».
Вальтер Лессер не смог говорить с Тельманом так
долго, как он рассчитывал, ему пришлось покинуть
камеру. Лессер так описывает внешний вид Тельмана:
«Тельман был в темносинем штатском костюме с
жилетом, в белой рубахе, в длинных брюках, ботинках или
туфлях. Мне показалось, что ростом он немного выше
1,70 метра, широк в плечах и довольно крепкого
телосложения. Лицо у него бледное, повидимому, вследствие
длительного тюремного заключения».
По свидетельству Лессера, Тельман пользовался
большим уважением у тюремного персонала и даже у
директора тюрьмы Плишке, которые обращались с ним
корректно.
3. Кровавая баня в Бухенвальде
По настоянию Гиммлера, назначенного Гитлером
министром внутренних дел и фактическим диктатором
полиции, Эрнст Тельман из тюрьмы в Баутцене был
переведен в концентрационный лагерь Бухенвальд, под
Веймаром. v
Вскоре после этого он был здесь убит.
С истинно нацистским искусством они завуалировали
это трусливое злодейское убийство. Даже гестаповские
убийцы понимали, что стереотипные формулировки вроде
184

«убит при попытке к бегству» или «покончил жизнь
самоубийством в тюрьме» уже утратили всякое
правдоподобие. Чтобы скрыть убийство Тельмана, был пущен в ход
новый трюк.
Германское радио 14 сентября 1944 года в 20 час.
45 мин. сообщало:
«Во время англо-американского воздушного налета
28 августа на окрестности Веймара было сброшено много
бомб и на концентрационный лагерь Бухенвальд. Среди
убитых заключенных оказались, между прочим, бывшие
депутаты рейхстага Брейтшейд и Тельман».
Это сообщение — необыкновенно глупая и
неуклюжая ложь — результат плохо согласованной работы
министерства пропаганды и гестапо. Ведь в гитлеровской
Германии сводки о воздушных налетах передавались по
радио ежедневно, и 28 августа, в 9 часов вечера, было
передано: «Над имперской территорией ни одного
вражеского боевого соединения замечено не было».
14 сентября, буквально через 15 минут после
сообщения германского радио о гибели Эрнста Тельмана,
лондонская радиостанция в своей передаче для немецких
рабочих извещала:
«Германское информационное бюро сообщало
сегодня, что при воздушном налете союзной авиации были
жертвы из числа заключенных концентрационного лагеря
в Бухенвальде. Среди погибших оказались руководитель
Коммунистической партии Германии, бывший депутат
рейхстага Эрнст Тельман, и социал-демократический
депутат рейхстага Брейтшейд. Весьма примечательно, что
эта информация появилась как раз в тот момент, когда
Гиммлер стремится в корне уничтожить всех, кто мог бы
возглавить оппозиционное сопротивление в Германии,
когда подвергаются аресту все бывшие депутаты
рейхстага, которые не стали членами нацистской партии».
Вслед за этим лондонское радио сообщило, что
28 августа над Средней Германией не появлялось ни
одного союзного самолета.
17 сентября в 14 час. 45 мин. геббельсовское
министерство пропаганды передало по германскому радио
следующее «опровержение»:
«В связи с воздушным налетом союзной авиации на
концентрационный лагерь Бухенвальд под Веймаром
германское радио, в противовес утверждениям против-
185

ника, категорически заявляет, что союзные авиачасти
24 августа сбросили на лагерь около тысячи фугасных и
еще большее количество зажигательных бомб, устроив
настоящую кровавую баню для лагерных заключенных».
Единственно, что правильно в этом вторичном
германском сообщении, в котором без всяких объяснений
передвинута дата мнимой бомбардировки,— это факт
кровавой бани в лагере Бухенвальд. 22 сентября лондонское
радио передавало некоторые подробности массовых
убийств гестапо в Бухенвальде:
«14 сентября германское информационное бюро
утверждало, что 28 августа в результате воздушного
налета британской авиации на концентрационный лагерь
Бухенвальд убиты Эрнст Тельман, Рудольф Брейтшейд
и множество других заключенных. Три дня спустя,
17 сентября, германское информационное бюро
опубликовало новый вариант лживой небылицы, по которому
выходит, будто налет союзной авиации состоялся уже
24 августа. При этом сообщалось, что
англо-американские авиачасти устроили кровавую баню заключенным
концентрационного лагеря. Стало быть, без долгих
размышлений дата выдуманного налета отодвинута на
четыре дня назад. Немцам понадобилось двадцать дней,
прежде чем они вообще решились сделать официальное
сообщение о событиях в Бухенвальде.
По данным, которыми мы располагаем, в июле
хладнокровно было убито более 7000 заключенных Бухен-
вальда, в числе которых были также Тельман и
Брейтшейд. Это злодеяние — новая попытка нацистов убрать
с дороги всех руководителей оппозиции в Германии и в
Австрии».
В последние дни гитлеровского господства, незадолго
до окончательного военного разгрома германского
фашизма, лондонское радио передавало из уже занятого
Веймара:
«Веймар, 17 апреля 1945 года
Тысяча веймарских граждан в сопровождении
американской военной полиции побывала в понедельник в
концентрационном лагере Бухенвальд. Они осматривали
лагерь группами примерно по 100 человек каждая:
крематорий с обугленными трупами; бараки, где живые ске-
186

леты, настолько больные и обессиленные, что не могли
подняться, лежали на нарах в три яруса один над
другим; загоны, в которых расстреливали тысячами;
испытательные станции, где врачи экспериментировали над
живыми людьми, из которых 90 процентов погибали.
Для веймарцев это было зрелищем, которое они не скоро
смогут забыть.
Военная администрация союзников привлекла к
управлению лагерем интернациональный комитет, в который
входит 21 человек из бывших заключенных. Более
900 детей, находившихся в лагере, в подавляющем
большинстве — сироты. Они появились здесь со своими
отцами, которых немцы убили или угнали. Почти сплошь —
это мальчики, самому маленькому среди них меньше
двух лет. Хвала и честь заключенным Бухенвальда, что
здоровье этих детей, несмотря на царивший в лагере
голод, не столь уж плохое, хотя мальчики с желтыми
личиками и ввалившимися щеками похожи на маленьких
старичков».
Вальтер Гуммельсхейм, в 1933 году бывший
секретарем Папена, а затем находившийся в заключении в
течение четырех лет в Бухенвальде, показал: «Спустя четыре
или пять дней после первой августовской бомбардировки
авиацией союзников фабрик в Бухенвальде Эрнст
Тельман был доставлен в лагерь и расстрелян вместе с
восемью или девятью коммунистическими руководителями.
Тельман никогда не был в числе заключенных этого
концентрационного лагеря. В Бухенвальде умерщвлены
тысячи людей, которые не были заключенными лагеря и
поэтому не состояли в его списках».
4. Завещание Эрнста Тельмана
Эрнст Тельман убит.
Германия, которую он стремился спасти и уберечь
от войны и разорения, повержена и разбита. Разгром
гитлеровской Германии Советским Союзом во второй
мировой войне означает больше, несравненно больше, чем
просто военное поражение: это поворотный пункт в
тысячелетней, полной бед и несчастий истории немецкого
народа. Историческое развитие Германии начиная отсред-
187

невекового произвола князей, через пруссачество,
милитаризм, империализм, привело страну к гитлеризму.
И точно также,как это было триста лет назад,
современная Германия после тридцатилетней войны нашего
столетия снова лежала в развалинах, а народ ее был
обескровлен. Только при условии, если немцы окончательно
откажутся от реакционной империалистической
идеологии насилия и разбоя возможно начать оздоровление и
восстановление страны как государства, возможно
национальное демократическое возрождение Германии.
Строить жизнь на новых основах, находясь среди
могил и развалин, нельзя без искренней готовности и
твердой уверенности в своих силах. Немецкий народ
окидывает взором свое трудное положение, в котором
поистине он оказался сам виновен, и ищет не только
стойких, не падающих духом людей, но пролагающих
новые пути руководителей, которые укрепили бы в народе
его силы и надежды, поставили бы перед ним ясные
цели — в этот важный момент пусть немецкий народ
обратится к Эрнсту Тельману. Во тьме гитлеровской ночи,
которая окутала Германию, Эрнст Тельман, несмотря на
мучительные испытания и лишения, которым он
подвергался в тюрьме, остался до конца верен духу социализма,
мира и подлинной свободы. Ни один немецкий
антифашист не был более стоек в борьбе против
империалистической реакции, милитаризма и нацизма, чем Эрнст
Тельман. Никто бесстрашнее его не выступал в защиту
прав и свободы немецкого народа. Никто из
руководителей рабочего класса не стремился так настойчиво к
единству пролетариата. Не было другого такого деятеля,
кто бы столько энергии вложил в дело объединения
всех прогрессивных сил трудового немецкого народа.
Никто искреннее и последовательнее Тельмана не
потрудился для укрепления дружбы и доверия между
немецким и русским народами в духе понимания общих
интересов обоих народов. Никто самоотверженнее и
преданнее Тельмана не любил свой народ и свою родину.
Эрнст Тельман убит.
Большая жизнь бойца открыта перед нами: от
периода бисмарковского исключительного закона против
социалистов до крушения германского государства,
происшедшего по вине германских империалистов, отдавших
страну во власть Гитлеру.
188

Эрнст Тельман был цельный, кристально чистый
человек и настоящий боец революции, обладавший
исключительным характером» слово и дело которого никогда
не расходились. Что безусловно возвышало Тельмана
над всеми современными ему деятелями в Германии,—
так это его глубокий ум и политическая дальнозоркость,
а также исключительная верность своим взглядам и
убеждениям.
Народ для Эрнста Тельмана был тем же, чем для
гиганта Антея была земля. Подобно Антею, у которого
удваивались силы от прикосновения к матери-земле, у
Эрнста Тельмана росли и крепли силы в общении с
народом.
До последних дней тюремного заключения Эрнст
Тельман был твердо убежден в том, что немецкий рабочий
класс снова воспрянет и вернет себе доверие народов
мира. В немецком пролетариате прежде всего, как в
самой многочисленной и наиболее передовой части своего
народа, видел Эрнст Тельман ту социальную силу,
которая может оздоровить немецкий народ. Тельман верил в
непобедимую революционную энергию немецких
рабочих. Он указал им путь. Ради них он перенес
одиннадцать с половиной лет тягчайших страданий. За них он
отдал каплю по капле всю свою кровь. После
беспримерного пути на Голгофу, идущего через ужасы двух
мировых войн, немецкому рабочему классу, как и всему
немецкому народу, предстоит решить историческую
задачу — претворить заветы Эрнста Тельмана в жизнь.

ПРИЛОЖЕНИЕ
ПИСЬМО ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
Ответ на письмо товарища
по тюремному заключению в Баутцене1
Январь 1944 года
Мой дорогой товарищ по социалистическим убежде-
*Y* ниям, по общей судьбе и по революционной борьбе!
Читая написанные тобой строки, я хотел услышать
твой голос, проникнуть в сущность твоего характера. Это
очень трудная задача, требующая таланта и
предварительной тщательной подготовки в области изучения
человеческой психологии. Поэтому я буду говорить с
тобой без обиняков, откровенно, говорить тем языком, на
котором, разумеется, должен происходить разговор между
братьями, друзьями и революционными борцами. Язык
этот — политический и образный. Он тверд и суров, но,
несмотря на это, он пронизан глубокой любовью и
большой теплотой, и он правдив. Ибо существует
историческая правда, то есть необходимое соответствие
подлежащих установлению фактов их изложению. Существует
политическая совесть, требующая служения этой правде.
Правда не поддается фальсификации на длительное
время, так как нет ничего непреложнее фактов. Помни всегда,
что наша совесть чиста, она ничем не запятнана по
отношению к трудящемуся немецкому народу. Она не
отягощена военными преступлениями, империалистической
разбойничьей политикой, тиранией, террором, диктатурой
и насилием над совестью, ущемлением свободы и произ-
1 Сокращенный перевод. Полностью письмо опубликовано в
немецкой газете «Нейес Дейчланд» 21—22 октября 1950 года.
Редакция газеты указывает в примечании, что это письмо получено ею от
жены Эрнста Тельмана Розы Тельман.
Письмо Э. Тельмана печатается по тексту, опубликованному в
журнале «Большевик», № 21, 1950 г.
190

волом, лжесоциализмом, фашистскими расовыми
теориями, философствованиями розенберговского толка,
заносчивостью, высокомерием, хвастовством и пр. Мы
ничем не запятнаны. И мы не можем восхищаться этим
миром и тем более приходить от него в восторг, а
должны противопоставить этому миру мужественный и
освежающий дух наших твердых и целеустремленных
воззрений и беспощадную, резкую критику.
Конечно, и мы не являемся чистыми, непорочными
ангелами. Мы также совершали в прошлом большие и
порой серьезные ошибки в области политики. Мы, к
сожалению, кое-что упустили и недоделали из того, что
нужно было сделать в сложном переплетении минувших
исторических событий, чтобы преградить фашизму путь
к государственной власти. Мы признали наши ошибки и
открыто говорили о них в порядке самокритики. Мы
исправили их и избрали новые пути в области политики,
пропаганды и массовой борьбы. Но поскольку мы,
однако, никогда не были представлены в германском
правительстве и уж тем более не стояли у кормила правления
в качестве единственной правящей партии, то тем самым
смягчается наша вина перед немецким народом.
Этот факт и многое другое, в особенности же
непрестанно приносимые нами жертвы в борьбе против
фашизма, были и остаются большим плюсом нашей
политики и привлекли к нам доверие масс. Масштаб
политического деятеля можно оценить по достоинству, когда
его судят не только по тому, чего он достиг, но и по тому,
чего он хотел достигнуть. Кто хочет повелевать судьбой,
открыть своей эпохе новые пути, повести свой народ к
лучшему будущему, кто чувствует в себе призвание и
ставит перед собой задачу зажечь других своим
душевным пламенем, тот бросает вызов миру непонимания,
отрицания, враждебному миру. Ибо только борьба имеет
смысл в жизни!
К сожалению, значительное большинство немецкого
народа в 1933 г. еще не понимало нас. По мере того как
народ проходил «школу» фашизма, прежняя его позиция
стала изменяться. В процессе перестройки своих прежних
воззрений народ стал внимательнее приглядываться к
нам и к нашей позиции. Уже сегодня
национал-социалистский режим излечил значительную часть нашего
народа. Та часть немецкого народа, которая была левой
191

или примыкала к левым, питает доверие к нам и к
нашей партии и надеется на лучшее будущее для Германии
при дальнейшем прогрессе и движении вперед
социалистического Советского Союза. Так обстоит дело сегодня,
и кто может знать, что завтра произойдет в Германии?
Мы заперты в тесном мирке. Из наших представлений
мы создаем картину большого мира, в котором мы
лишены возможности жить. Я часто размышляю о том,
насколько жизнь здесь уже по сравнению с жизнью
человека, который пользуется золотой свободой. Одиночество
долголетнего заключения, убивающая душу тюремная
обстановка, четыре голые стены, многолетняя изоляция
делают неизбежными иногда приступы плохого
настроения и возгласы отчаяния. Когда я вспоминаю все, что уже
промелькнуло в моем тюремном существовании, я
невольно закрываю глаза. Хорошо уже, если здесь не
потеряешь ориентации, не станешь мертвецом прежде, нежели
наступит физическая смерть. Стены одиночества
оказывают известное воздействие на любого человека,
следовательно, также и на нас. Понятно, что жалобы на
одиночество — это выражение страстного желания от негр
избавиться. Как страшно наваливается такое
одиночество, об этом никто не может рассказать лучше, нежели
«специалист», который на протяжении долгих лет
непосредственно его переживал и испытывал. Быть может,
с дикой силой охватывает его тоска о жене и детях, о
матери, об отце, о брате или сестре, о друге, о
жизнерадостной шутке в веселом обществе, о часах
совместного досуга с идейно близкими людьми, вообще о
золотой свободе! Многчие могут здесь отупеть, отдаться
чувству жалости к самому себе, погрузиться в забытье и сон.
Но если мы оба взглянем в глаза друг другу,
прислушаемся к своему внутреннему голосу, измерим мощь
нашего духа, то мы почувствуем, какова сила ясности,
захватывающая сила душевного величия и особенно сила
убежденности, которые вырывают нас из этой гнетущей,
пустой и почти безнадежной тюремной атмосферы.
Какое магическое действие оказывает вера в свое
дело на заключенного в тюрьму человека, возвращая ему
жизненную силу! Именно этот прочный фундамент дает
человеку выдержку, присутствие духа, силу и твердость
при всех трудных поворотах судьбы. Так и теперь в
наших воспоминаниях прошлое оживает именно в служе-
192

нии будущему, а не в безнадежном созерцании, при
котором прошлое представляется так, словно с ним
покончено. Отважно противоборствуя судьбе, мы утверждаем
себя тем, что в своих воспоминаниях осмысливаем
прошлое и устремляем наши надежды в будущее. Так среди
ожиданий и воспоминаний течет наша жизнь в
настоящее время. Чем лучше человек знает, откуда и куда он
идет, тем яснее, таким образом, его воспоминания и
ожидания, тем больше такой человек является подлинной
личностью. Такое ожидание отнюдь не пассивное
выжидание, а готовность с решительностью встретить
будущее, памятуя о вновь возникающих политических целях.
Кто так относится к своим воспоминаниям, в том
крепнет ощущение жизни, крепнет сила сопротивления
ударам судьбы. Воспоминания о славных моментах нашего
прошлого придают нам неизмеримую силу.
Когда ты, убежденный революционер, в 17 лет попал
в мрачные тюремные казематы, перед тобой уже тогда
возник весь ужас предстоящего долголетнего
заключения. Теперь это время, полное муки, боли и горя, скоро
останется позади! Несмотря на эти долгие и суровые
годы, ты не сломлен и не побежден! Ты доказал за это
время свою верность великому делу социалистического
будущего, и ты научился плыть в волнах жизни. Свои
юные годы ты провел в заключении в песках и в
торфяных болотах Харксхейде. Оттуда ты прибыл в так
называемое «образцовое» исправительное заведение в Баутце-
не (с почти ежедневным «витаминным» рационом из
брюквы и баланды), где мы на расстоянии
познакомились друг с другом. В гамбургских краях ты изучил
людей, гавань и город, бедность и богатство, изучил
социальные вопросы. Город, где я родился и провел детские
и юношеские годы, где созрел и стал взрослым
человеком и, в конце концов, из руководителя меньшего
масштаба был призван стать руководителем в масштабе
всего нашего большого отечества,— этот город врезался
навсегда в твою память. Эта моя дорогая и любимая
родина для тебя больше, чем просто воодушевляющее
воспоминание: она — незабываемый этап на твоем
жизненном пути борца за социализм. И, в конце
концов, если говорить о твоих первых тюремных годах,
Гамбург был раем по сравнению с тем, что последовало
дальше.
13 Э Тельман
193

И так, год за годом, ты отдавал свою драгоценную
молодость за идеалы, жертвовал ею во имя великого дела
социализма. Тяжела была жизнь, суровы и горьки были
эти испытания в твои молодые годы! Трудна и необычна,
но все же многогранна была жизнь. Трудно было твоему
сердцу, преисполненному ощущения значительности этой
жизни. На твою долю выпала такая полная лишений и
безрадостная молодость, какая лишь редко становилась
вынужденным уделом юных борцов за свободу. Но в
своей тюремной жизни был ты сильным и мужественным,
твое внутреннее самосознание почти не понесло
ущерба. Ты оставался мужественным и стойким в твоих
социалистических убеждениях, и достойно
восхищения твое величие перед лицом тяжелой судьбы в твои
юные годы.
* * *
Теперь ты, вероятно, хотел бы узнать также кое-что
о моей жизни в заточении. Не хватило бы большой
книги, чтобы полностью описать все переживания и
события. Поэтому я намерен отобрать лишь отдельные
эпизоды и основные обстоятельства и ознакомить тебя
с ними.
3 марта 1933 года я был арестован в Берлине, в
комнате, которую снимал у одного инвалида войны. У него я
останавливался обычно в Берлине. Отряд полицейских
с револьверами в руках — 20 рядовых во главе с
лейтенантом — вломился в квартиру, а затем ринулся в мою
комнату. На меня надели наручники. Затем — в машину
и в ближайший полицейский участок, а оттуда под
охраной особой полицейской команды — в берлинский поли-
цейпрезидиум на Александер-плац. Краткий допрос.
Никаких показаний. 5 часов ожидания. Наконец я был
водворен в камеру тамошней полицейской тюрьмы.
В течение всего времени моего пребывания там к моей
двери то и дело подходили молодчики из пресловутых
команд охранников, которые угрожающим тоном
заявляли мне, что настанет момент, когда они вытащат меня
из камеры, и тогда пробьет мой последний час.
Из этой тюрьмы я отправил письменное заявление
генеральному прокурору имперского суда с просьбой
назначить по моему делу ускоренное следствие, поскольку
194

я не анаю за собой никаких наказуемых деяний. Этот
шаг я предпринял для того, чтобы во всяком случае
воспрепятствовать моему переводу в концлагерь. Это
удалось. 23 мая 1933 года я был переведен в старый Моа-
бит, в берлинский дом предварительного заключения.
Два с половиной года я находился под следствием в
предварительном заключении; в течение этого времени
допрашивался четырьмя следователями, иногда по 10
часов ежедневно. Мне были предъявлены для
ознакомления и представления объяснений все самые важные
материалы руководства партии и ее организаций, которые
использовались в качестве улик против меня. Сюда
притащили и использовали при допросах все мои речи и
статьи, материалы о всех заседаниях Секретариата,
Политбюро, Центрального Комитета и о других
совещаниях, а также о наиболее крупных собраниях и митингах,
где я выступал. И, наконец, подробному разбирательству
были подвергнуты общая политика партии, ее работа и
организационная деятельность, многочисленные
документы и издания, которые были ею выпущены, причем было
много документов, подтасованных и сфабрикованных
шпиками. Массовые организации, включая Союз
красных фронтовиков, их политика и работа — были
поставлены на одну доску с партией. За коммунистический
союз молодежи я также должен был нести полную
ответственность. Многовато для одного человека!
Не взирая на это, политически я держал себя как
революционер. Как вождь коммунистического движения,
я защищал все решения ЦК партии, а также
Коммунистического Интернационала и принял за все это на себя
полную ответственность. Я энергично отбил все попытки
заставить меня назвать или выдать имена партийных
деятелей и работников. Проявляя твердость характера,
я действовал так, как требовало чувство долга.
Следователям, несмотря на всевозможные уловки и ложь, не
удалось на цротяжении всех допросов заманить меня в
ловушку или вынудить меня стать предателем по
отношению к моим соратникам и к делу коммунизма. При
этом дело доходило часто до резких сцен и острых
стычек, что затягивало допросы. После того как
следователи потерпели неудачу в своих попытках получить от
меня нужные им признания, они прибегли к помощи
гестапо.
13*
195

ф # #
В январе 1934 г. четыре гестаповских чиновника в
автомобиле доставили меня из Моабита в центральное
гестапо (Берлин, Принц Альбрехтштрассе). Прямо из
машины меня провели в комнату, находившуюся на
четвертом этаже. Там меня встретили 8 гестаповских
чиновников среднего и высшего ранга, которые издевательски
подняли кулаки на манер приветствия «Рот фронт>.
Описать, что затем произошло в этой комнате на
протяжении четырех с половиной часов — от 5 до 9 часов
30 минут вечера, — почти невозможно. Ко мне были
применены все самые жестокие методы принуждения,
которые только можно себе представить, чтобы любым
образом вынудить признания и получить данные о
товарищах, которые были ранее арестованы, а также об их
политических действиях. Гестаповцы начали с
фамильярного тона, так как я знал некоторых из этих
молодчиков еще со времени существования политической
полиции Зеверинга, с уговоров и так далее, чтобы в ходе такой
беседы что-нибудь выведать о ком-либо из
товарищей или о чем-либо другом, что их интересовало. Этот
маневр не имел никакого успеха. Тогда последовало
применение грубой физической силы. У меня были выбиты
четыре зуба. Это также не дало никаких результатов.
Третьим актом был гипноз, который, однако, на меня
не подействовал, — эта попытка разбилась о мою тогда
еще очень крепкую нервную систему. Хотя гипнотизер
почти 45 минут производил вокруг меня свои
манипуляции, я сохранял полное спокойствие и ясность мысли.
Так прошло три с половиной часа. Однако
кульминационным пунктом этой драмы был заключительный акт.
С меня сорвали одежду. Два гестаповца положили меня
поперек табурета. Один из них принялся равномерно
избивать меня тяжелой плетью из кожи бегемота. От
боли я несколько раз вскрикнул.
Тогда мне заткнули рот, и удары посыпались на меня
градом. Меня били по лицу кулаками, по груди и спине
плетью. Брошенный на пол, я лежал ничком,
уткнувшись лицом в пол, и ни слова не отвечал на вопросы.
Меня пинали ногами. Я все старался закрыть лицо.
Я изнемогал. Сердце начало сдавать. Я уже ничего не
видел и не слышал. К тому же меня мучила такая
жажда, что изо рта шла пена и я почти задыхался, Будучи
196

в полуобморочном состоянии, я все же не терял
сознания, но и не чувствовал уже никакой боли и думал
только о том, как избавиться от этой пытки.
Внезапно в комнату вбежал человек и шепотом
сказал, что уборщицы, как и другие присутствовавшие в
здании люди, слышали громкие крики.
Он попросил быстрее кончать допрос. В 9 часов
30 минут вечера палачи кончили свою забаву. Мне
перевязали полотенцем кровоточащие раны на голове,
обернули разбитый затылок шарфом, приказали сесть на
табурет, лицом к стене, пригрозив, что в случае, если я
обернусь, будут немедленно стрелять. Два гестаповца
направили на меня револьверы. Разумеется, я обернулся
тотчас же, чтобы увидеть, что эти парни собираются
делать со мной дальше. Но больше ничего не произошло.
Из столовой вызвали официанта, который принес им
поесть и выпить. С состраданием он посмотрел на меня.
Вслед за этим меня спустили на лифте в подвал и
заперли там в тюремную камеру.
Через 8 дней в этом же помещении состоялся допрос,
на котором присутствовало только два гестаповца, а еще
через сутки — второй допрос в присутствии трех
гестаповцев. Так как я не изменил своей тактики, мне
пригрозили, что если я буду вести себя так же и в
дальнейшем, они не остановятся перед повторением недавно
примененного метода до тех пор, пока я не изменюсь.
Вскоре после этого я в сопровождении четырех
гестаповцев, присутствовавших при моем избиении, был
доставлен в Моабит. По дороге туда один из моих палачей
набрался наглости и пригрозил, что если я во время
процесса в имперском суде расскажу публично о том,
чему я подвергался у них, то меня загонят в такое место,
где уже заставят замолчать навеки. Я выслушал это
молча и решил про себя ни за что не упустить такого
случая.
Почти весь мир и многие в Германии узнали о драме
Тельмана, разыгравшейся в управлении гестапо. За
границей распространился слух о том, что Тельман убит.
Гитлеровские главари были вынуждены мобилизовать
всевозможного рода делегации, среди них одну из
представителей различных партий тогдашней Саарской
области, чтобы показать им Тельмана в Моабите. Вся
комедия была разыграна так» что я не мор войти в сопри-
107

косновение с этими делегациями, которые посещали меня
в сопровождении гестаповцев и представителей
следственного суда. Несмотря на это, мне удалось крикнуть
саарским делегатам, указав на гестаповцев: «Знайте, что
именно у них я подвергался ужасным издевательствам и
они присутствовали при этом».
Но тут же делегация была вытеснена за двери, и на
этом все кончилось. В течение всего времени, пока я
находился под арестом, с момента ареста и до передачи
мне обвинительного акта, у меня часто появлялись
всякого рода делегации: иностранные журналисты и
юристы с мировым именем, граф Розен из Швеции,
отдельные лица из Норвегии, Дании, Швеции,
Соединенных Штатов Аме|рики и т. д. Однажды в Моабит явилась
делегация, в составе которой было более 50 юристов,
пользующихся мировой известностью.
Примерно через полгода мне было вручено
обвинительное заключение на 260 страницах. Во время ведения
следствия в Берлине вместо существовавшего ранее
государственного суда был учрежден так называемый
«народный суд», где и должно было слушаться мое дело.
В последние дни предварительного следствия мне бы-,
ли предоставлены два адвоката: присяжный защитник
из Гамбурга и официальный защитник из Берлина.
Третий защитник из Дортмунда дал свое согласие
присутствовать на процессе.
Обвинительный акт представлял собой сочетание
лжи и бесстыдства, эти обвинения были бы опровергнуты
в первые же часы процесса. При разборе четырех
основных и главных вопросов упомянутого обвинения я
разгромил бы, без сомнения, эту ложь и из обвиняемого
превратился бы в обвинителя тех инстанций, которые
состряпали такую чудовищную ложь. Это явилось бы не
только ошеломляющей сенсацией для судей и
присутствующих на процессе, для юристов всего мира, немецкой
и мировой печати, — это явилось бы также триумфом
моих друзей в Германии и во всем мире. Были бы
ошеломлены даже мои злейшие враги, не допускавшие и
мысли о том, что бывший портовый рабочий из
Гамбурга, не кончавший никаких гимназий и университетов, но
зато обладающий большим жизненным опытом и
практическими знаниями жизни, сможет разоблачить всю
судебно-юридическую комедию и заклеймить ее.
198

Обвиняемыми стали бы ни больше ни меньше, как сам
генеральный прокурор д-р Вернер и первый помощник
прокурора д-р Бреннеке с подчиненными ему четырьмя
следователями, а также управление гестапо с
купленными им четырьмя провокаторами (которые занимали
прежде в нашей партии высокие и низовые посты). Сам
текст обвинения дал бы возможность разоблачить их
юридические ошибки, недобросовестность, ложь,
жестокое обращение и предательство. Обвинители потерпели
бы поражение в области юриспруденции и не смогли бы
избежать политического провала.
Авантюру с поджогом рейхстага верховный суд во
время предварительного следствия даже побоялся
затронуть. Почему?
Ты поймешь это, когда станут известны все эти
дьявольские замыслы.
Опубликованная нами в 1930 году, к выборам в
рейхстаг, «Программа национального и социального
освобождения» с лозунгами «За свободу, социализм,
работу и хлеб» и «За свободную социалистическую
Германию», а также многое другое, даже материалы, в
которых мы разоблачали преступления нацистов, также
не были поставлены мне в вину на предварительном
следствии.
Я вскрыл бы все то, что обвинительные инстанции
преднамеренно скрыли. Мною было названо свыше
200 свидетелей со всех концов Германии, из числа
которых на предварительное следствие были вызваны
только немногие, и преимущественно те, которые, сами того
не сознавая, без злого умысла давали нужные
следствию показания. Кроме того, я назвал свидетелей,
которых нужно было опросить во время ведения процесса, и
потребовал вызова свидетелей защиты из-за границы,
(как, например, товарищей Сталина, Молотова, Мануиль-
ского и многих других зарубежных товарищей и
деятелей).
• Обвинительные инстанции назвали в обвинительном
акте 32 свидетелей, в том числе из одного только гестапо
16 высших и средних чиновников, а также 4 своих
шпиков.
У меня происходили бурные столкновения с двумя
адвокатами (оба они были членами нацистской партии,
но очень старательными юристами и в политическом
199

отношении неглупыми людьми), с которыми мне
приходилось говорить о своем предстоящем разоблачительном
выступлении и к которым я обратился за получением
соответствующего материала и за посредничеством в
деле вызова свидетелей защиты. Первое время они меня
плохо понимали. Позже мне удалось их убедить в
непоколебимости моих юридических позиций, и они увидели,
что обвиняющие меня инстанции при обосновании своего
обвинения окажутся во время процесса в
исключительно тяжелом положении.
Поэтому я считаю вполне вероятным, что один из
них, повидимому, присяжный защитник, предупредил
об этом представителей обвинения.
С течением времени за рубежом был создан Комитет
защиты Тельмана, в который вошли известные крупные
деятели почти от всех слоев мировой общественности,
в том числе и высшие служители церкви. Этот Комитет
имел тогда большое международное значение. В ' силу
воздействия этого Комитета на мировую общественность
гитлеровские власти были вынуждены в двух передовых
статьях, появившихся в немецких газетах, дать материал
о судебном процессе Тельмана.
Передовые статьи, подписанные такими юристами,
как главный прокурор д-р Вернер и профессор д-р Гримм
из Эссена, ограничились только констатацией фактов
государственного преступления, рассмотрением
юридической стороны и указали на то, что Тельману не будут
чинить препятствий в защите. Это связало по рукам и
ногам обвинительные инстанции, и поэтому юридическое
положение поставленных мною требований о защите
значительно облегчилось.
Само собой разумеется, что это было возможно лишь
потому, что это было в 1935 году. В 1938 году такого
рода процесс был бы уже немыслим. Это сравнение ясно
отражает изменившиеся условия в связи с обострением
внутреннего положения в Германии. В большой
политике, а также зачастую и в жизни человеческого общества
случается иногда, что одна сторона слишком страстно
желает ускорить процесс, в то время как другая не
только боится его, но и считает наличие такого процесса
политическим несчастьем.
Вот так и мой процесс, исходя именно из этих
причин, к моему величайшему сожалению, не состоялся.
200

Мне не суждено было пережить эту радость и этот
грандиозный показательный судебный процесс. Наша
партия и мои друзья с прискорбием должны были
отказаться от победы, которую, бесспорно, принес бы
этот процесс.
(Далее Тельман описывает свое заключение в Моа-
бите, откуда он 13 августа 1937 года был переведен в
Ганноверскую тюрьму. После шестилетнего заключения
в Ганновере Тельман 11 августа 1943 года был переведен
в концентрационный лагерь Баутцен. Тельман подробно
рассказывает о своей семье, о тех издевательствах и
преследованиях, которым все эти годы подвергались со
стороны тюремщиков и гестапо как он сам, так и его
близкие).
Кто измерит, сколько мы выстрадали и натерпелись
за эти долгие годы заключения!
Кто поймет трагизм судьбы, удары которой нам
удалось выдержать только благодаря тому, что мы не
давали выбить себя из колеи. Иногда тюремная
обстановка вконец истощала наше терпение, вызывала
всевозможные разочарования, но мы оставались тверды,
решительны и непоколебимы.
Когда мы оглядываемся назад, прошлое воскресает
в нашей памяти. Здесь описаны отдельные наиболее
важные периоды тяжелой тюремной жизни. Написанное
здесь — это лишь частица пережитого.
Тебе пришлось отдать свои лучшие юношеские годы,
пожертвовать ими, и теперь ты в зрелом возрасте. Я же
должен был пожертвовать тюрьме самые активные годы
моей зрелости, и теперь я приближаюсь к такому
возрасту, когда силы начинают убывать. Горькие годы
заточения лишили тебя твоих драгоценных радостей юности,
годы моей молодости были велики и свободны, но
одновременно они были началом моей тяжелой сегодняшней
тюремной жизни.
Подумай о том, что жизнь обязывает людей бороться
не для того, чтобы быть побежденными, а чтобы
овладеть ею, понять ее суровый, но неизбежный язык, а
затем помолодевшими подняться из бездны к
новой жизни. То, что мы пережили, уже нельзя
изменить; то, что принесет нам будущее, мы не можем точно
знать, мы можем лишь предполагать, то есть
предугадывать.
201

Поэтому, исходя из настоящего, мы начинаем думать
о нашем дальнейшем жизненном пути. Что, как и
куда — эти вопросы стоят перед нами. Имеется ли у нас
надежда на то, что мукам нашим наступит конец?
Перед тобой прямо стоит вопрос: или в руки гестапо
или в армию? В регулярные части или в штрафной
батальон? У тебя две возможности, на которые ты можешь
рассчитывать: самая вероятная — та, что ты сразу же
отсюда, не заезжая домой, будешь призван в армию;
другая — что ты перед этим будешь передан в
распоряжение гестапо для проверки твоих политических
взглядов. Призыв в один из штрафных батальонов весьма
вероятен, потому что почти всем политическим
заключенным в возрасте до 45 лет приходится вступить теперь
на этот путь. Я, например, слышал об одном учебном
военном лагере для штрафных батальонов вблизи
Боденского озера в Хейберге, где политические
заключенные со всех концов Германии, в том числе многие
прежние политзаключенные из Гамбурга, проходят военную
подготовку. Во всех отношениях там очень плохо,
зафиксировано много фактов самочинных расстрелов. Но не
волнуйся, так как в большинстве своем люди,
находящиеся там, почти все бывшие политзаключенные и
хорошие товарищи. Если гестаповцы предложат
освободить тебя на несколько месяцев раньше срока, ни
в коем случае не соглашайся, так как с досрочным
освобождением в большинстве случаев связано
обязательство вступить в штрафной батальон. Ни в коем
случае не соглашайся. Может быть, в таком особом
случае, как твой, поступят по-иному, возможно, здесь, в
Саксонии, делается по-другому, чем в остальных частях
Германской империи. Во время пребывания в гестапо
или в полиции будь чрезвычайно осторожен в
обращении с тамошними людьми, так как там, как правило,
шпионят повсюду.
Рекомендуется также полнейшая сдержанность в
политическом отношении, ибо проверка твоих политических
установок, конечно, уже и здесь происходит, но только
ты этого не замечаешь. Итак, иди смело навстречу
Октябрю. Будь мужественным и храбрым! Твердо верь
в правоту нашего великого дела! И если ты с помощью
твердой воли сможешь преодолеть предстоящие на
жизненном пути страдания и сохранить физические и мо-
202

ральные силы, то я надеюсь вместе с тобой, что придет
время, когда от длительных мук и страданий тебя
освободит и спасет социалистическая весна народов.
В центре крупных мировых событий, в накаленной
политической атмосфере нынешнего времени ив текущей
жизни трудового человечества находится и моя судьба.
Но скольких наших храбрых социалистических
соратников, пользующихся драгоценной свободой и
выполняющих свой революционный долг, подстерегает сегодня,
завтра или послезавтра непосредственная опасность!
Если их застанут в момент их революционной
деятельности, на них обрушится беспощадный удар.
Революционная деятельность требует больших жертв. Это
относится не только к нам, но и к другим. Но за что, во имя
чего, — этот вопрос интересует миллионы людей,
ведущих сейчас жестокую и беспощадную борьбу, — этот
важный исторический вопрос в той или иной мере
волнует сейчас почти все трудящееся человечество. В поле
зрения этих исторических вопросов находится и моя
судьба. Я не безродный человек. Я немец с бод^шим
национальным и вместе с тем интернациональным
опытом. Мой народ, к которому я принадлежу, который я
люблю, — немецкий народ, и моя нация, которой я
горжусь, — немецкая нация, смелая, гордая и стойкая
нация. Я кровь от крови, плоть от плоти немецкого
рабочего класса. И потому, как сын революционного класса,
я стал позднее его революционным вождем. Моя жизнь
и труд были направлены только на благо трудящегося
немецкого народа, мои знания, сила и опыт, моя
деятельность — все существо мое было отдано борьбе за
будущее Германии, за победу социализма, за свободу,
за новый расцвет немецкой нации. Как моряк, я
побывал в Америке, Англии, посетил почти все крупные
столицы Европы и другие уголки мира. Много видел,
благодаря чему расширились мои познания, кругозор и
жизненный опыт. На многих конференциях и
международных конгрессах Коминтерна, в которых я участвовал,
я встречался с выдающимися деятелями почти всех
народов земного шара. Там я получил возможность
изучить и подробно ознакомиться с обычаями, нравами,
языками, политической, социальной и революционной
жизнью различных народов мира. Жизнь и бытовые
условия немецких рабочих, служащих и чиновников,
203

мелких кустарей и ремесленников, трудового
крестьянства, а также интеллигенции известны мне благодаря
большому жизненному опыту. 22 года я работал
чернорабочим во многих отраслях промышленности.
Мученичество, которое я принял на себя ради
великих идеалов социализма XX века, — не единичное
явление, не изолировано, не оторвано от немецкого народа:
оно разделяется многими и многими безымянными
узниками (к которым принадлежишь и ты, мой дорогой
товарищ по судьбе) и находит отклик в мощном
многомиллионном движении, которое охватило и вдохновило
все народы социалистического Советского Союза и во
многих странах мира нашло свое идеологическое и
организационное распространение.
Ввиду этих фактов и в теснейшей связи как с
политическими, так и с военными событиями современности,
речь о которых пойдет не здесь, а в особой главе,
может быть сделан вывод относительно моей будущей
судьбы.
Цркто не может предсказать, что будет завтра или
послезавтра со мной. Мы не можем знать, не причинят
ли мне, как это часто случалось, новых неприятностей и
страданий. Но разве отпустят меня так просто вновь в
большой мир прямо из тюремных стен?
Нет! Добровольно они этого не сделают. Вероятен
один исход, как ни страшно и ни горько здесь о нем
говорить. А именно: при продвижении Советской Армии,
в связи с ухудшающимся общим военным положением
национал-социалистский режим сделает все возможное,
чтобы объявить Тельману мат. В такой обстановке
гитлеровский режим не отступит ни перед чем, чтобы
заблаговременно устранить Тельмана, то есть удалить
его или прикончить раз и навсегда. Только исторически
необходимая самопомощь может принести здесь иную
развязку, которая послужит на пользу всему
революционному движению.
* • »
Два борца, две судьбы, две жизни в заточении и два
скорбных пути, и, однако, нас все- же объединяет
родство мыслей и целей, верность социалистической идее.
То, что совместное заточение связывает людей друг с
204

другом, — факт непреложный. Чувство такой тесной
связи существует и еще больше углубилось и окрепло
*• благодаря единодушию в нашем — хотя только
письменном — обмене мнениями.
Какой дорогой жизни ты ни пойдешь в будущем,
предпосылки твоего поведения заложены в твоем
характере. Мы заглянули друг другу в сердца, не сведя
личного знакомства. В поэме «Торквато Тассо» Гёте сказал:
«Талант рождается в тиши, характер—лишь в потоке
жизни».
В романе «Годы учения Вильгельма Мейстера»
говорится: «История человека — это его характер». И в
нашем обычном словесном обиходе человек с
характером — это значит: он что-то пережил и закален
переживаниями, в нем есть нечто сильное, на что можно
положиться.
Слово «личность» (Personlichkeit) в немецком языке
образуется от слова «лицо» (Person) и выражает нечто
существенное в человеке, нечто большее, нежели только
внешний облик. Под личностью подразумевается человек,
в котором есть что-то большое и значительное. Когда-
нибудь слово «личность» приобретет примерно такое
значение: характер и совокупность душевных качеств.
Этим словом должны характеризовать человека, который
целиком отдает свои силы на служение народу. Эта
цельность характера является неотъемлемым качеством
прогрессивной личности, ибо цену и масштаб личности
определяет характер. Что же наиболее характерно для
личности? То, что человек в любой момент
подчиняет все свое бытие идее, стремясь достигнуть чего-то
высшего. История жизни нашей сурова, поэтому она
требует человека всего целиком. Ты, я и все соратники в
борьбе за наше великое дело, все мы должны быть
сильными, стойкими, боевыми, уверенными в будущем,
ибо быть солдатом революции — это значит хранить
нерушимую верность делу, такую верность, которая
проверяется жизнью и смертью; это значит проявлять
безусловную преданность, уверенность, волю к борьбе и
энергию в любых ситуациях. Пламя, которое озаряет наши
сердца и наполняет наш дух, как яркий светоч ведет нас
по полям битвы нашей жизни. Твердые и верные
характером, уверенные в победе, только такими мы сможем
повернуть нашу судьбу и выполнить наш революционный
205

долг в той великой исторической миссии, которая на нас
возложена, и добиться окончательной победы
подлинного социализма.
«Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идет на бой!»
(Гёте, Фауст. — Ред.)
С революционным приветом твой верный соратник
по борьбе за социализм и стойкий товарищ по нашей
общей судьбе.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От издательства 3
Предисловие Вильгельма Пика 5
Памяти Эрнста Тельмана, речь Вальтера
Ульбрихта, произнесенная 18 августа 1949 г. ... 9
Глава первая. Отчий дом Эрнста Тельмана 23
Глава вторая. Годы политического роста Тельмана 33
Глава третья. Первая мировая война 41
Глава четвертая. Против милитаризма и реакции 51
Глава пятая. Облик Эрнста Тельмана 75
Глава шестая. Авангард трудового народа 83
Глава седьмая. Борьба за создание единого антифашистского
фронта 96
Глава восьмая. Борьба против фашизма и войны 113
Глава девятая. Самая мрачная эпоха в истории Германии . . 151
Глава десятая. Письма из тюрьмы и записки Тельмана ... 162
Глава одиннадцатая. Убийство Эрнста Тельмана 181
Приложение
Письмо Эрнста Тельмана 190

Вилли Бреде ль
ЭРНСТ ТЕЛЬМАН
Редактор Л. 3. ПОЛЯКОВА
Технический редактор М. П. Грибова
Корректор О. В. Малых
Сдано в производство 7;II 1955 г.
Подписано к печати 13 V 1955 г.
А-03003. Бумага 84 х 108' „.=3,4 бум. л.
11,3 печ. л. в т ч в вкл.
Уч.-изд. л. 11,0. Изд. .4 6/2750
Цена 6 р. 25 к. Зак. 140
Издательство
иностранной литературы
Москва, Ново-Алексеевская, 52
20-я типография Главполиграфпрома
Министерства культуры СССР
Москва, Ново-Алексеевская, 52

ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ
раница
47
109
Строка
21 сверху
4—5 сверху
Напечатано
кббис
с принцип народности,
воплощала
Следует читать
Кёбис
«принцип народности»
воплощала