И А ПЛИЕВ
ПОД
ГВАРДЕЙ-
ским
ЗНАМЕНЕМ
ОРДЖОНИКИДЗЕ
1976

Отсканировано
в июле 2014 года
специально для эл. библиотеки
паблика «Бєрзєфцєг»
(«Крестовый перевал»).
Скангонд єрцыд
2014 азы июлы
сєрмагондєй паблик «Бєрзєфцєг»-ы
чиныгдонєн.
http://vk.com/barzafcag

И. А. ПЛИЕВ
генерал армии, дважды Герой Советского Союза,
Герой Монгольской Народной Республики
ИЗДАТЕЛЬСТВО <ИР>*
ОРДЖОНИКИДЗЕ • 1976

9(СJ7
П38
Плиев И. А.
П38 Под гвардейским знаменем. Орджоникидзе,
«Ир», 1976.
328 с. с ил.
Новая книга известного военачальника дважды Героя Советского
Союза, Героя Монгольской Народной Республики генерала армии И. А. Плие»
ва «ПОД ГВАРДЕЙСКИМ ЗНАМЕНЕМ* поведает читателям о героических
рейдах кавалерийского корпуса, затем конно-механизированной группы войск
по тылам врага в период всемирно известных операций Советской Армии под
Москвой, на Дону, под Сталинградом и в Белоруссии.
Чтобы полнее представить весь боевой путь конно-механизированной
группы в период Великой Отечественной войны, в книгу в сокращениях
вошли и публиковавшиеся ранее мемуары автора.
1122—76
П—: 2-76 9(СJ7
® Издательство <Ир>, 1976 г.

СОЛДАТ, ПОЛКОВОДЕЦ,
ГЕРОЙ
Все дальше и дальше отодвигают годы события минувшей
войны, но величие совершенного советским народом и его
вооруженными силами подвига не померкнет в веках. И не толь-
ко наши современники, не только наша молодежь, но и
грядущие поколения с большим благоговением будут говорить и
писать о тех, кто в суровые дни Великой Отечественной войны
вел титаническую борьбу и ковал победу над лютым врагом —
гитлеризмом.
Высказывая свое мнение о книге «Под гвардейским
знаменем» и ее авторе Исса Александровиче Плиеве, пользуясь
случаем, хочу отдать должное главному герою Великой
Отечественной войны — советскому рядовому бойцу и партизану,
младшему, среднему и старшему командному и политическому
составу наших славных Вооруженных Сил. Это они,
воспитанные нашей мудрой Коммунистической партией, ведомые ею,
сумели отстоять честь и свободу Родины, изгнать с нашей
священной советской земли фашистских захватчиков, помогли
освободиться от них народам Европы. Я восхищаюсь легендарной
стойкостью и мужеством советских воинов, отвагой и
героизмом, проявленными ими на полях сражений, их
дисциплинированностью, умением переносить любые трудности, их
неисчерпаемой верой в нашу победу.
Огромную роль в достижении победы над врагом сыграли
наши командиры всех степеней, в том числе и командующие
войсковыми объединениями, которые в любых условиях твердо
5

управляли боями, сражениями и операциями. Об этом говорят
все наши наступательные операции, особенно начиная со
Сталинградской битвы. Каждую из них можно считать не только
свидетельством мужества и несгибаемой воли
командно-политического состава, но и блестящим образцом организации и,
обеспечения этих операций, наиболее выгодного сочетания всех
привлекаемых к ним родов войск, искусного управления ими в
ходе операций, немедленного и правильного реагирования на все
сложнейшие изменения в боевой и оперативной обстановке. В
результате этих операций мы били врага, как правило,
по-суворовски — не числом, а умением.
. Все сказанное о мужестве и мастерском управлении
войсками с полным основанием мооюно отнести и к автору
предлагаемой читателю книги «Под гвардейским знаменем» Исса
Александровичу ГГлиеву. Сын бедного крестьянина из Осетии, Исса
Александрович еще до войны выдвинулся в Красной Армии как.
один из самых умелых кавалеристов, а затем на полях
сражений с успехом командовал дивизией и поочередно тремя
первыми гвардейскими кавалерийскими корпусами. Вершиной его
деятельности в годы войны стало руководство
конно-механизированной группой.
Мне вспоминается тяжелый сорок первый год. Суровое лето
было в тот год на Смоленщине. Заревом пожарищ дышали
переходившие из рук в руки села и города. Численно
превосходящие силы противника рвались к Москве. В это время 50-я
кавалерийская дивизия полковника И. А. Плиева прибыла с
Кубани на западное направление. Дивизия в составе
кавалерийской группы Л. М. Доватора получила задачу прорваться в
тыл противника, дезорганизовать его коммуникации и отвлечь
силы и внимание врага от активных наступательных действий
на московском направлении.
О ходе выполнения этой задачи автор правдиво
рассказывает в своей книге. Мне хочется сказать, что мы в Генеральном
штабе пристально следили за действиями кавалеристов. Нам
было .известно, что перепуганное командование
немецко-фашистских войск решило, что рейд по его тылам совершает, по
крайней мере, конная армия. Гитлеровцы вынуждены были
6

снять с фронта значительные силы пехоты и танков и бросить
их на борьбу с дивизиями кавалерийской группы. Одна из
важнейших целей рейда была, таким образом, достигнута. Темп
наступления немецко-фашистских войск на фронте несколько
спал. Зато противник густо обложил весь район действий
группы. Его авиация, снятая с передовой, планомерно, квадрат за
квадратом, бомбила леса. Однако кавалеристы были
неуязвимы. Дерз.кими ночными налетами они наносили серьёзные
удары по вражеским гарнизонам, уничтожали живую силу и
технику противника. И только тогда, когда на исходе были
боеприпасы, когда вражеское кольцо окружения было готово
полностью замкнуться, дивизия И. А. Плиева искусным маневром
вышла к линии фронта и, разгромив передовые части врага,
вернулась в расположение своих войск. 56 наиболее
отличившихся воинов были награждены орденами и медалями
Советского Союза, а командир дивизии был отмечен генеральским
званием.
В исторической битве под Москвой у Волоколамского
шоссе, а затем у Истринского водохранилища закалялось боевое
мастерство генерала Плиева, росла слава его дивизии. За
дерзкие рейды по тылам противника, за мужество и стойкость,
проявленные при защите столицы, соединению Плиева было
присвоено почетное гвардейское наименование. 50-я дивизия стала
именоваться 3-й гвардейской кавалерийской дивизией, а
группа Л. М. Доватора — 2-м гвардейским кавалерийским
корпусом.
Вместе с другими соединениями, оборонявшими Москву,
гвардейцы Плиева насмерть стояли почти у самых ворот
столицы.
И когда врагу казалось, что уже иссякают запасы
нечеловеческих усилий защитников Москвы, советские войска
неожиданно для врага перешли в решительное контрнаступление. В
целях содействия наиболее успешному продвижению войск
Западного фронта на рузском направлении 2-й гвардейский
кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора получил новую
боевую задачу: выйти в тыл отходящему противнику и перехватить
коммуникации его истринской группировки. 13 декабря корпус
7

двинулся в прорыв. Выйдя на пути движения вражеских
колонн, отходящих к Рузе, гвардейцы Плиева атаковали части
9-го армейского корпуса противника и во взаимодействии с
другими соединениями корпуса разгромили их. Началось
преследование уползавших на запад немецко-фашистских войск.
19 декабря в районе деревни Палашкино смертью храбрых пал
легендарный генерал Л. М. Доватор. Руководство корпусом
возглавил его талантливый сподвижник и боевой соратник Исса
Александрович Плиев.
На гжатском направлении он вновь ввел в прорыв
соединения прославленных гвардейцев.
До конца января 1942 года 2-й гвардейский кавалерийский
корпус, ломая сопротивление врага, пробивался на запад по
заснеженному Подмосковью, и только тогда, когда угроза
столице была полностью ликвидирована, генерал Плиев по
приказу командования вывел свои части из боя.
В последующем генерал Плиев, командуя гвардейскими
корпусами, совершал смелые рейды по тылам вражеских войск,
участвовал во многих крупных наступательных операциях.
Сталинград, Новый Буг, Одесса, Белорусская операция, Дебрецен,
Брно, Прага—все это вехи боевого пути гвардейских
кавалерийских корпусов и конно-механизированных групп под
командованием И. А. Плиева. Мне кажется, что здесь нет необходимости
перечислять все эпизоды боевых действий, о них с достаточной
подробностью, интересом и поучительностью сказано в данной
книге. Мне хочется рассказать лишь о некоторых моментах из
боевой биографии автора.
Весна 1944 года по погоде на юге Украины была на
редкость капризной. Дождь, снег, гололед, слякоть... Скатывались
оползнями крутые бока многочисленных балок. Тонули в грязи
берега Южного Буга, Тилигула, Куяльника. Ни пройти, ни
проехать.. А надо было пройти, и пройти с боями, потому что
войскам 3-го Украинского фронта приказано было форсировать
Южный Буг, разгромить противника и освободить Одессу.
Дерзкий план родился в штабе фронта: форсировав рекуу
косым кинжальным ударом рассечь группировку противника,
спуститься на юг, к морю, и отрезать Одессу с запада. А сде-
8

яать это должна специально созданная конно-механизированная
группа в составе кавалерийского и механизированного корпусов
под командованием генерала И. А. Плиева. Правда,
конно-механизированная группа была создана несколько раньше и
успешно участвовала в разгроме врага в районах Нового Буга,
Березнеговатого и Снигиревки. В те дни Советское
Информбюро сообщало, что «главное поражение нанесено противнику в
период 13—16 марта с. г., когда немецкое командование в
связи с выходом гвардейской группы генерал-лейтенанта Плиева
на немецкие тылы потеряло всякое управление войсками и
отдало приказ — пробиваться на запад мелкими группами и даже
одиночным порядком. Спаслись лишь некоторые бежавшие
штабы и небольшие остатки разбитых соединений немцев».
Действия танкистов и конников И. А. Плиева были столь
результативными и эффективными, что я вынужден был лично
обратиться с телеграммой к прославленному герою.
«Генерал-лейтенанту И. А. Плиеву, — писал я ему, — обязан
благодарить Вас и ваши войска за победу. Ваша новая
задача — внезапной атакой с тыла овладеть Одессой. Возбуждаю
ходатайство перед Правительством о присвоении Вам звания
Героя Советского Союза».
Исса Александрович оправдал наши надежды, а я тоже
выполнил свое обещание.
«Москва, И. В. Сталину!
За отличную работу по управлению войсками подвижной ,
группы при проведении Одесской операции ходатайствую о
присвоении звания Героя Советского Союза генерал-лейтенанту
Плиеву И. А. Уверен, что в дальнейшем Плиев это звание
полностью оправдает. Командование фронтом полностью
поддерживает это ходатайство. В предстоящей операции на группу
Плиева вновь возлагаем ведущую роль».
Ходатайство было удовлетворено. Я от души поздравил Исса
Александровича.
В Белорусской операции И. А. Плиев вновь повел свои
корпуса в рейд по тылам вражеских войск. На территории Венгрии
в группу Плиева входило по 4—5 кавалерийских и механизиро-
9

ванных корпусов. При разгроме войск империалистической
Японии И. А. Плиев возглавил конно-механизированную группу,
состоящую из советских и монгольских войск.
В то время мне довелось быть Главнокомандующим
советских войск на Дальнем Востоке. Я с большим удовольствием
возбудил ходатайство о награждении И. А. Плиева второй
медалью Героя Советского Союза.
Словом, Исса Александрович Плиев в ходе войны показал
себя настоящим героем, мастером ошеломляющих врага рейдов?
храбрейшим комдивом, комкором, командующим конно-механи-
зированной группы. Он всюду поражал своим мастерством и
смелостью маневра, умело и твердо управляя
механизированными и кавалерийскими войсками. И все-таки, главное в
полководческом искусстве Плиева не личная храбрость, не умение
управлять войсками, а то, что он один из первых в свое время
понял новые возможности конно-механизированной группы.
Конница, соединенная с танками, приобрела исключительна
большую роль в наступательных операциях, требовавших
высокой мобильности и динамичности. И эти возможности Плиевыж
были использованы с потрясающим эффектом.
Уверен, что воспоминания дважды Героя Советского Союза
генерала армии Исса Александровича Плиева будут встречены
с большим интересом. Они окажут несомненную помощь в
воспитании нашей молодежи на боевых традициях Советской
Армии.
А. М. ВАСИЛЕВСКИЙ,
Маршал Советского Союза.
17 июня 1976 г.

ЗА
НАМИ
МОСКВА
Перед грозой
это воскресное солнечное утро я, как всегда, встал
рано, чуть ли ни с первыми " лучами. После завтрака, не
очень торопясь, направился в здание Академии
Генерального штаба Красной Армии. На выходной день у меня
было намечено позаниматься в аудитории над
материалами по оперативному искусству (к этому предмету я
относился с особым интересом), а потом отдохнуть с друзьями
па лоне природы.
Шел я пешком по знакомым улицам столицы. Свежий
воздух, бодрые, веселые лица москвичей, устремившихся за город,
поднимали настроение. Оттого, наверное, и убыстрился шаг.
Миновав Зубовскую площадь, вышел на Кропоткинскую. Вот и
добротное старинное здание нашей Академии. Несмотря на
выходной день; в коридорах много слушателей. Это было понятно:
каждый стремился лучше и глубже освоить программу.
Немного поговорив с товарищами о всяких пустяках, я на-
11

брал литературу и нужные мне карты. Взяв их в охапку,
принес в аудиторию и принялся за работу.
Внезапно с шумом открылась дверь. «Кто же так
бесцеремонно нарушает священный академический порядок?» — поднял
я голову. На пороге стоял взволнованный командир.
— Товарищи, — негромко произнес он, — война...
Все вскочили с мест, прервав работу. Вопросов никто не
задавал. Всем было ясно: на нашу страну нагрянула беда —
вероломно напала фашистская Германия.
Мы, военные, да и каждый здравомыслящий человек,
понимали, что такое вероломство гитлеровский рейх готовит. Об этом
достаточно ясно говорили и недобрые вести, доходившие до нас
с западных границ,' где нацисты концентрировали свои войска.
Это стало понятно еще раньше, когда с попустительства
империалистов Англии и Франции германский фашизм начал шагать
по Европе и оккупировать страну за страной. Еще яснее это
стало, когда 27 сентября 1940 года в Берлине был подписан пакт
о политическом и военно-экономическом союзе между
Германией, Японией и Италией. Каждый, из нас понимал, что этот
агрессивный пакт в первую очередь был направлен против
Советского Союза.
Центральный Комитет нашей партии и Советское
правительство, отчетливо понимая военную, угрозу с запада, прилагали
все усилия к тому, чтобы дать отпор агрессору, постоянно и
неустанно готовили страну, наш народ к защите завоеваний
Великого Октября. Советский народ под руководством ленинской
партии делал все возможное для поднятия и укрепления своей
обороноспособности, вооружая армию и флот, оснащая их
новейшей техникой. Благодушных не было ни в вооруженных
силах, ни в основной массе народа.
Помню, как мы, военные, радовались появлению у нас на
вооружении танков Т-34 и тяжелых КВ, новых в авиации
истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, а также других
видов военной техники и оружия советского производства.
Правда, новой техники пока было мало, к тому же нужно-
было иметь время не только для ее увеличения, но и на
освоение этой боевой техники. Время!.. Вот чего нам тогда явно не
хватало для лучшей -подготовки к обороне в период, когда все
сильнее разгорался пожар второй мировой войны.
Коммунистическая партия и Советское правительство предпринимали все
усилия для того, чтобы оттянуть начало войны, выиграть
время для подготовки к обороне. Да, такая передышка после
финской кампании нужна была, как воздух, чтобы достойно
встретить агрессора, дать ему решительный отпор и разгромить его.
12

В такой обстановке 14 июня было опубликовано сообщение
ТАСС. В нем говорилось, что «...слухи о намерении Германии
порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены
всякой почвы...» В первые дни это сообщение, конечно,
подействовало на нас успокаивающе. Многим из нас подумалось, что
наше правительство, видимо, располагает на этот счет какими-то
данными, которые нам пока неизвестны. Но потом, когда вслед
за ним не последовало никаких указаний об изменении темпа
подготовки к обороне западных границ нашей страны, мы
поняли суть такого сообщения. А спустя некоторое время нам
разъяснили, что это дипломатическая акция правительства, целью
которой является проверка действительных намерений
фашистской Германии.
Может быть не так четко и определенно, но все эти мысли о
внезапном нападении агрессора мгновенно пронеслись в голове,
как только мы услышали слово «война». В считанные секунды
все, кто находился в аудиториях, выскочили в коридор и
направились в актовый зал.
После короткого митинга я тут же вернулся в аудиторию и,
не раздумывая, написал рапорт, в котором просил немедленно
отправить меня на фронт, в действующую армию. Вместе с
моим рапортом на стол начальника легли друг за другом
рапорты многих слушателей и преподавателей Академии.
К моему удивлению, мой порыв не вызвал особого
одобрения у командования. Мне было отказано. Отказ мотивировался
тем, что не всем, мол, обязательно на фронт немедленно же*
что необходимо завершить учебу, терпеливо соблюдая воинский
порядок и т. д.
Но все это не переубедило меня, и я твердо отстаивал свое
решение. Ничего не помогло. Тогда я написал рапорт на имя
наркома обороны.
Ждать пришлось недолго. На второй день дежурный по
Академии сообщил мне: «Товарищ полковник, вас вызывают в
Наркомат обороны».
По пути в Наркомат я, охваченный волнением, не замечал
людей, думал, как отнесется к моей просьбе народный
комиссар: не отругает, не направит ли назад в Академию? А если
на фронт, то куда? В какой род войск? Будет ли
возможность выбора? Если да, так — в кавалерию. Это — моя
стихия. Еще с детства я полюбил коня. В юные годы высшим
счастьем для меня было участие в народных скачках. Но откуда
могла быть в доме бедного горца-осетина скаковая лошадь?
К тому же отец очень рано оставил нас сиротами. Он поехал за
океан на заработки и погиб на чужбине в завалившейся шахте.
13

Остались мы, четверо детей, с матерью. С детства я начал
работать у богачей, у которых были чудесные верховые кони. Мне
не раз пришлось состязаться на хозяйском скакуне. И попробуй
не выиграть: хозяин тебя уже близко не подпустит к скакунам.
Все это не осталось бесследным. А когда пришло время
служить Родине и я добровольно вступил в.ряды Красной Армии
(в последний год гражданской войны), меня, естественно,
потянуло в красную кавалерию. Конь стал моим неразлучным
боевым другом. С тех далеких лет я — в нашей славной кавалерии.
Плененный такими мыслями, я не заметил, как добрался до
улицы Фрунзе. Пропуск уже был готов, и, еще больше волнуясь,
я через несколько минут оказался в просторном кабинете. Меня
принимали Маршалы Советского Союза Климент Ефремович
Ворошилов и Борис Михайлович Шапошников. Когда я стал
горячо доказывать необходимость немедленной отправки меня на
фронт, Климент Ефремович улыбнулся, посмотрел на Бориса
Михайловича и вдруг спросил:
— Сколько времени Вам потребуется на сборы?
Недолго думая, я выпалил:
— Два часа,, товарищ Маршал Советского Союза.
— Ну что ж, хорошо, — закончил беседу К. Е.
Ворошилов, — рассчитывайтесь и немедленно выезжайте на Кубань.
Вам надлежит там в считанные дни сформировать дивизию из
кубанских казаков. А там и на фронт... — Климент Ефремович
и Борис Михайлович крепко пожали мне руку, пожелали
счастливого пути и боевых успехов. В тот же день я с группой
командиров выехал в г. Ростов-на-Дону, где находился штаб
Северо-Кавказского военного округа.
В пути на Северный Кавказ не покидали меня тревожные
мысли: «Справлюсь ли с казаками, с этим своевольным и
отчаянным народом?!» А в памяти всплывали штрихи прожитых
лет. Родился я в конце 1903 года в Северной Осетии. Родное
селение веером расположилось по обоим берегам маленькой
речушки на южном склоне Сунженского хребта. Осетины
называли его Батакойкау, а в официальных бумагах — селение
Владимирское Владикавказского округа Терской области. Основное
население до Октябрьской революции — безземельные
крестьяне, переселенцы из далеких горных ущелий Главного
Кавказского хребта. Пашни и луга они арендовали у богатых
землевладельцев, как и мой отец Александр и мать Аминат.
Александр был очень хлопотливым, ненасытным простой черной
работой, большим мастером нехитрых крестьянских дел: пахал
и сеял; свой скудный участок земли, арендуемый у
землевладельцев, обрабатывал отлично. Убирал урожай и накашивал се-
14

но для скота, потом запрягал в арбу лошадь и подавался на за-,
работки вместе с такими же маломощными крестьянами, как он
сам. Трудился зимой и летом, в непогоду и жару. Но от этого
изнурительного труда материальное бытие его семьи не
улучшалось. Правда, жильем он семью обеспечил сносно: в центре
села, недалеко от церквушки, отец своими руками с помощью
родственников построил уютный дом из самана и камня,
покрыл его красной черепицей. Просторный двор и летний сарай
служили ему мастерскими по выделыванию всякого рода
крестьянского инвентаря.
' В период черной реакции в России, после поражения первой
русской революции 1905—1907 годов, отец потерял всякую
надежду освободиться от кабального труда и вместе со многими
земляками поехал в далекую и неизвестную ему Канаду на
заработки. Но мечта его—заработать деньги и выучить детей
грамоте— не сбылась. Погиб он под обвалом шахты в 1912 году в
той же «райской» Канаде. Рабочие, его друзья и товарищи,
видя такую трагедию, решили помочь овдовевшей жене и детям,
собрать пожертвования в пользу сирот.
Такая помощь и поддержка дали мне возможность в зимние
месяцы в местной школе «грызть» основы наук. Научиться
русскому языку и стать машинистом паровоза были моей мечтой.
А в весенние, летние и осенние месяцу работал вместе с
матерью: пахал, сеял, убирал урожай, косил семо, бегал за
скотиной, ездил за дровами в лес... Моими развлечениями были
скачки на больших народных праздниках и пышных похоронах.
Любил и потанцевать под веселые звуки осетинской гармоники на
народных гуляньях и свадьбах. Послушать вечерами на нихасе1
сказку из уст мудрейших сказителей приходили не только я и
мои сверстники, но и старшие. С наслаждением я слушал
народные героические песий и стихи легендарного моего
земляка — Коста Хетагурова. Многие его стихи знали наизусть даже
неграмотные мужчины и женщины. Когда я слушал песни
Коста (так любовно его звали в народе), мне казалось, что эти
песни о моем отце, обездоленном горце, о моей матери, о нас,
сиротах Александра Плиева. Хотя бы вот эта трагическая поэма
Коста «Мать сирот», которую распевали все:
Коченеет ворон....
Страшен бури вой...
Спит на круче черной
1 Них а с — место досуга в селе, сюда крестьяне собирались вечерами
и коротали время за беседой.
15

Нар, аул глухой...
На полу холодном —
Кто в тряпье, кто так —
Пять сирот голодных
Смотрят на очаг...
«Мама, не готово ль?
Дай похлебки! Дай!»
«Всем вам будет вдоволь,
Хватит через край...»
...Детям говорила:
«Вот бобы вскипят!»
А сама варила
Камни для ребят.
В долгие зимние ночи вот так же просиживала моя мать у
очага, штопая ветхую изношенную одежонку или готовя нам
похлебку.
Но свет не без добрых людей. Родственники и друзья не
забыли о светлой мечте отца — дать образование детям. Вот они-
то и помогли мне поступить в реальное училище во
Владикавказе — тогдашней столице Терской области (ныне город
Орджоникидзе, столица Северо-Осетинской АССР). Учиться мне,
сельскому мальчику, с городскими в училище было трудно: не
был подготовлен.
Моей наставницей и попечительницей стала бывшая
учительница гимназии Елизавета Апполоновна Пахомова-Слюсарева.
Она заботилась обо мне так же, как о родной дочери Нине,
много времени уделяла индивидуальным занятиям со мной
почти по всем предметам, которые мы проходили в училище.
Шла война, первая империалистическая, и каждый из нас
мечтал попасть на фронт, стать героем, получить Георгиевский
крест за храбрость, а потом вернуться домой и бить нещадно
этих хвастливых гимназистов. В гимназию во Владикавказе
принимали детей состоятельных й привилегированных
родителей. И эти сытые и одетые барчуки смеялись над нами,
называли нас голопузыми. Мы же, «реалисты», их тоже терпеть не
могли, и почти ни одна встеча с ними не обходилась без драки..
Моя добрая и незабываемая учительница заставила меня
забыть о крестах и прочих «прелестях» войны. Помню, она
всегда говорила: «Исайка, война это не в пользу таких, как
ты... Пусть дерутся там те, кому эта война нужна. А ты учись.
Будет другая война, народная, ты пойдешь тогда на фронт
знающим солдатом и понимающим за что воевать...» И я продолжал
учебу, а летом работал дома, помогал матери по хозяйству.
16

К весне 1918 года я окончил 5 классов реального училища и
поехал к себе в Батакойкау — Владимирское.
Я уже знал, что власть в Петрограде — в руках рабочих,
крестьянских и солдатских Советов. В народе говорили о
ленинских декретах о мире, о земле... И я сам, хотя все еще смутно,
понимал, что началась народная война за мир, за землю... И
решил: «...Быть тебе, Исса, в рядах борцов за такую народную
республику, которая несет на штыках мир народам, землю —
крестьянам, заводы и фабрики — рабочим...» Однако на
Кавказе в то время царила неразбериха. Мне трудно было
разобраться, кто с кем и за что воюет.
Весною 1918 года на моих глазах обрушилась страшная
трагедия на наше большое селение Батакойкау — Владимирское.
Ранним мартовским утром, когда люди готовились выехать на
полевые работы, село со всех сторон окружили орды
контрреволюционных банд —враги Советской власти. Затрещали
пулеметы, расставленные вокруг на удобных высотках, а на окраинах
запылали дома крестьян. В дома, откуда оказывали
вооруженное сопротивление грабителям, полетели гранаты. Появились
первые раненые и убитые из мирных жителей. Способные
поднять оружие граждане села — мужчины, женщины и
подростки— создали круговую оборону. Бой, настоящий бой, шел весь
день и всю ночь, второй день и вторую ночь. Горели и рушились
жилые дома, была взорвана и сожжена! церковь. Увеличилось
число убитых и раненых детей, женщин и стариков.
А это случилось так. Банды, готовясь к вооруженному
нападению на наше село, пустили слух, будто они собираются
напасть не на нас, а на другое селение — Ольгинскре. Поверив
провокаторам, ольгинцы попросили молодежь Батакойкау
помочь им отбить атаку врагов. Провокация удалась: большая
часть боеспособных мужчин села поднялась по тревоге и
поспешила на помощь друзьям-ольгинцам, забрав с собой запасы
вооружения и боеприпасов.
Обманутые владимировцы не смогли устоять перед
превосходящими силами контрреволюции и, оставив все бандитской
орде на разграбление, темной ночью прорвали вражеское
кольцо, вышли из окружения и разбрелись по всей Северной
Осетии. В их числе — наша семья: мать, две сестры, брат и я.
Враги разграбили и сожгли село. Попавшие в беду, мы
вынуждены были скитаться по селам и станицам Осетии,
батрацким трудом зарабатывая себе средства для существования.
Основное бремя забот взвалилось на мои плечи, как старшего
мужчины в семье.
Весною 1920 года, когда была разгромлена деникинская
2 Под гвардейским знаменем
17

контрреволюция на Тереке и ее армия была вышиблена за
Каспийское море, Советская власть вернула нам земли, на которых
мы жили и трудились. А Совнарком Российской Федерации,
лично Владимир Ильич Ленин оказали владимировцам
материальную помощь для восстановления села.
Одна часть беженцев из разграбленного и сожженного села
вернулась к пепелищам своих домов, другая — получила
возможность обосноваться на бывшей алдарской1 земле. Так
возникли два селения — Старый и Новый Батакойкау.
Мы тоже вернулись туда, где родились, на обугленные
камни отцовского очага. Заново начав строить жилье своими
руками на старом месте, все думал: «Враг коварен!.. Надо
научиться защищать себя, свой очаг, свою семью, свою родную землю!
Иначе какой с меня мужчина!» И снова появилось горячее
желание— идти служить Родине в рядах славной Красной Армии,
стать ее бойцом. А как? Кто поможет стать воином? Тогда это
было для меня нелегким вопросом. Устроив семью с жильем,
заготовив дрова, а также хлеба на какое-то время, я. начал
стучать в двери воинских частей, размещавшихся во
Владикавказе. Но везде получал отказ безо всяких объяснений...
1 марта 1922 года стал для меня счастливым: в этот день
меня благословил в ряды Красной Армии комиссар отряда
особого назначения Отдельной Кавказской армии товарищ
Николаев. Не помню его имени и отчества, но я ему благодарен по
сей день: он дал мне путевку в новую жизнь.
В этом отряде я прослужил рядовым бойцом больше года.
Участвовал в боевых операциях по ликвидации остатков
белогвардейской и меньшевистской контрреволюционных банд на
Кавказе. Службой был доволен. Мне казалось, что я отомстил
врагам за погубленных односельчан, за сожженный отцовский
дом, за ужасные мучения, которые испытали мы.
Начальство захметило мою ревностную службу и решило послать
на учебу.
И вот я с июля месяца 1923 года — курсант Борисоглебско-
Леиинградской школы Ленинградского военного округа. Учеба
была по душе, занимался усердно. Появились у меня настоящие
друзья из разных национальностей, ставшие потом
командирами* красной кавалерии. Многие вместе со мной прошли фронты
Великой Отечественной войны, командуя полками, дивизиями,
корпусами.
Ленинград—колыбель Великой Октябрьской революции —
раскрыл перед нами двери своих богатых хранилищ шедевров
¦
1 А л д а р — князь, богач.
18

русской и мировой культуры, и мы с жадностью голодного
человека «глотали» их, не считаясь со временем и занятостью
военной и политической учебой..
Здесь, в дни Ленинского призыва, я стал членом партии
большевиков и с тех пор с гордостью берегу высокое звание
коммуниста.
Военное училище окончил успешно, с оценкой «отлично», и в
сентябре 1926 года был назначен курсовым командиром в
Краснодарское горских национальностей кавалерийское
училище Северо-Кавказского военного округа.
В том же училище овладевала азами военной науки
одаренная молодежь — представители всех народов
многонационального Северного Кавказа и Закавказья. Видимо, потому так
интересно было мне работать с ними. Сейчас и не припомнишь,
сколько замечательных кавалеристов — будущих Героев
Советского Союза, генералов, полковников — выпустило это
училище. Здесь я узнал многих своих земляков и подружился с ними
навсегда. В их числе, например, были Герой Советского Союза
генерал-полковник Хаджи-Умар Мамсуров и генерал-майор
Леонид Сланов, ныне покойные, а также Герой Советского
Союза Ибрагим Дзусов, «изменивший» кавалерии и ставший
генерал-майором авиации.
В Краснодаре я крепко подружился и с кубанскими
казаками. Забегая вперед, скажу, что эта дружба и братство
блестяще выдержали экзамен в годы Великой Отечественной, войны,
от начала до конца которой я ни на один день не расставался
с казаками. Я очень и очень гордился и горжусь таким
братством. Оно, как мне кажется, началось с того, что я не хуже
любого казака владел саблей и другими видами оружия, имел
хорошие показатели как командир-кавалерист, строевик и тактик.
Этому учил и других, желавших и стремившихся стать
настоящими командирами-кавалеристами.
Но надо было продолжить образование. И я был очень
обрадован, когда в мае 1930 года меня зачислили слушателем
Военной Академии имени М. В. Фрунзе в г. Москве.
Годы учебы в Академии были самыми плодотворными в
овладении военным искусством. Академию имени М. В. Фрунзе
закончил в мае 1933 года по первому разряду с дипломом и тут
же был назначен начальником оперативного отдела штаба 5-й
Блиновской кавалерийской дивизии 2-го кавалерийского
корпуса им. Котовского Киевского военного округа.
После трех лет службы в этой замечательной дивизии в
июне 1936 года был командирован в город Улан-Батор — в
столицу дружественной нам Монгольской Народной Республики.
19

Здесь мне выпала честь готовить командные кадры для
Народно-революционной армии Монголии и быть советником
объединенного военного училища этой истинно народной армии. Два
года неустанной и самозабвенной работы в училище и частях
армии не прошли бесследно. Многие питомцы этого военного
учебного заведения достойно командовали воинскими частями и
соединениями во время разгрома хваленой Квантунской армии
империалистической Японии во второй половине 1945 года в
составе группы конно-механизированных советско-монгольских
войск, которой посчастливилось мне командовать.
С июля 1938 года, находясь в распоряжении начальника
Главного разведуправления Генерального штаба РККА,
довелось мне работать в его аппарате. В 1939—1940 гг. командовал
32-м Белоглинским кавполком кубанских казаков 6-й
Чонгарской кавдивизии Белорусского особого военного округа. С этим
же лучшим полком дивизии и участвовал в освобождении
Западной Белоруссии.
Потом снова — академия. На этот раз Академия
Генерального штаба Красной Армии имени К. Е. Ворошилова в Москве,
диплом об окончании которой сложил рядом с первым
дипломом Фрунзенской Академии. Эту же академию еще раз
пришлось оканчивать после Великой Отечественной войны с
отличием.
« & &
В приемной командующего Северо-Кавказским военным
округом в этот ранний час было людно. Командиры и
политработники оживленно и взволнованно говорили о неотложных и
текущих делах, о том, как «прут» фашисты в глубь нашей
страны и о том, когда это кончится. Чувствовалось, что все они
внутренне готовы тут же отправиться на фронт и сражаться
против коварного врага.
На приеме командующий коротко рассказал нам о
последних вестях с фронтов Отечественной войны, затем сообщил
решение Государственного Комитета Обороны о сформировании
двух кавалерийских дивизий: 50-й отдельной кубанской под
командованием полковника И. А. Плиева и 53-й отдельной
ставропольской под командованием комбрига К. С. Мельника.
— Формирование начать немедленно и закончить в
кратчайший срок,— заключил он беседу, пожелал нам здоровья и
благополучия. Пожимая нам руки, добавил: — Я, конечно,
понимаю, что в такой короткий срок трудно сформировать дивизию.
20

но... — командующий развел руками и подчеркнуто медленна'
сказал: — Война! Фронт не ждет. Я знаю, вы опытные
командиры-кавалеристы и надеюсь на вас.
Да, мы отлично знали, что в истории не было случая, чтобы
в такой короткий срок была сформирована кавалерийская
дивизия. А разве достаточно было только сформировать? Далека
нет. Надо было подучить людей, несколько сколотить
подразделения и части дивизии, освоить боевую технику и т. д. и т. п.
Но тревожное время не позволяло все это сделать так, как
требовали уставные порядки, законы воинской службы.
Военным комиссаром дивизии был назначен старший
батальонный комиссар Овчинников Александр Алексеевич. Мьг
познакомились, тут же вылетели на место формирования
соединения".
Мы летели над просторными полями Кубани. Была в
разгаре уборка первого военного урожая. Всюду на полях мелькали
уборочные машины, трудились люди, занимались самым
благородным делом. И отрывать их от такого важнейшего для
жизни народа занятия казалось тягчайшим преступлением. А что
поделаешь! Враг силен и коварен. Он решил первую в мире
социалистическую страну превратить в край своих рабов.
Самолет начал приземляться.
— Наверное, на фронт мы попадем к шапочному разбору, —
негромко и досадливо сказал один из наших командиров, когда
мы покинули самолет и пересели на черную «эмку», чтобы
подъехать к месту формирования дивизии.
Не успел я собраться с мыслями, чтобы ответить ему, как в.
разговор вмешался комиссар Овчинников. Он спокойно спросил:
— Так вы полагаете, что с фашистской многомиллионной
ордой можно разделаться одним ударом?
— Наверное, так и будет. Мы с вами вполне можем не
успеть, — ответил тот же голос.
Александр Алексеевич с минуту помолчал, собираясь с
мыслями,, а потом негромко, словно про себя, сказал:
— На одном сборном пункте, это было на днях, выступал
перед новобранцами один из местных товарищей и «толкал»
примерно такую же речь, как вы сейчас говорите. Хорошо бы,
конечно, если бы война кончилась быстро и так же внезапно,
как она началась! Я бы первым обрадовался такому
«опозданию» на фронт. Но дело куда сложнее, чем думается некоторым
горячим головам... Нельзя себя успокаивать такими
суждениями, что мы шапками закидаем вражеские войска... Предстоит
очень долгая и трудная борьба, и к ней надо готовить себя ш
морально, и физически. Надо отрешиться от благодушия и бес-
21

оечности! И чем скорее, тем лучше. К этому нас призывает
.наша ленинская партия.
Чувствовалось, что за плечами комиссара хорошая
жизненная школа, что мы с ним «сработаемся», справимся с задачей,
которую поставили перед нами. А задача-то была нелегкая.
Командный состав такого звена, как взвод — эскадрон — арт-
•батарея мы должны были подготовить из числа призванных из
запаса комсостава. Это были люди, которые не имели
достаточных командных навыков и знаний основ современного боя.
Партийно-политический аппарат дивизии — начальника
политотдела, комиссаров полков и других политработников надо было
нам подобрать из призванных в армию коммунистов, иначе
говоря, из среды гражданской интеллигенции. Они, за редким
исключением, тоже не имели опыта партийно-политической
работы в войсках в боевых условиях. Все это не могло нас,
комдива и комиссара, не волновать: на небольшой состав
кадровых командиров и политработников ложилась большая
ответственность за формирование и подготовку.к суровым боям. В то
,же время мы знали, что к нам в соединение придут и
подготовленные в прошлом рядовые и сержанты — боевой резерв
Красной Армии из среды советского казачества и горцев. Я
надеялся, что в дивизию в первую очередь придут коммунисты и
комсомольцы, беспартийные патриоты, до последнего вздоха
преданные Родине, и они с оружием в руках будут отстаивать ее
честь и свободу. Ведь они на себе почувствовали то, что им
дала Октябрьская революция, Советская власть и будут драться
с врагом до последней капли крови за~свои интересы, за судьбу
нашего народа и государства.
Как надо было и ожидать, райкомы партии и комсомола,
райисполкомы и райвоенкоматы края быстро и по-боевому
включились вместе с нами в' кропотливую и срочную работу по
формированию отдельной кавалерийской дивизии. Из кубанских
станиц и горных селений потянулись люди в старый казачий
лагерь на живописном берегу реки Уруп, окаймленной
рощами белых акаций. Лагерь оживал изо дня в день- С
каждым часом'здесь становилось все оживленнее/Над мутной
рекой и зелеными рощами в знойные дни и прохладные вечера
все громче звенели людские голоса: съезжались казаки-воины
из соседних станиц Советской, Вознесенской, Отрадной,
Попутной, Отважной, Преградной, Передовой, Лабинской, Ново-Ку-
-банской, Майкопа, Кавказской... Отовсюду — с Дона и Кубани,
Терека и Сунжи—поднимались советские казаки на защиту
своей Родины, на смертный бой с фашистской Германией.
Конные заводы, совхозы и колхозы поставляли нам замеча-
22

тельных коней — гнедых степняков и рыжих, в белых «носках»,
дончаков, и кабардинских скакунов. Все они были ухожены —
любо смотреть.
в о в
В предлагаемой вниманию читателя книге я хочу рассказать
о подлинных событиях на важнейших участках фронтов
Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., о массовом героизме,
отваге, самоотверженной борьбе воинов — рядовых и
командиров частей и соединений, которыми посчастливилось мне
командовать на полях сражений за нашу Советскую Родину.
Советское казачество вместе со всеми патриотами встало на
защиту своей Родины, когда над страной Советов нависла
смертельная угроза. По всем станицам и хуторам разнесся клич:
«Казаки, на коня!» На Кубани и Дону, на Тереке и Сунже —
всюду казаков волновала одна забота: как помочь Родине
остановить и разгромить фашистских захватчиков. Помимо кавди-
визий, в которые шли люди призывного возраста, на Кубани
сформировался целый добровольческий корпус конников из тех,
кто не подлежал по возрасту призыву в, армию. В него казаки
вступали целыми семьями, станицами и хуторами. Впереди них
шли участники первой мировой и гражданской войн, люди с
боевым опытом, те, кто громил контрреволюционные армии
Корнилова и Деникина, Краснова и барона Врангеля...
Ярких примеров проявления высшего патриотизма советских
казаков в годы Отечественной войны было великое множество,
и они стали известными всей стране. Напомню здесь лишь
несколько имен. Житель станицы Родниковской Кургановскога
района М. Ф. Грачев, как и многие другие казаки, построил
всех своих сыновей: Василия, Герасима, Ивана, Михаила и
Тимофея во дворе под густой кроной шелковицы и принял от них
по-отцовски присягу на верность Советской Родине. Провожая
их на фронт, он дал наказ:
— Вы, сыны мои, надежда наша! Вам и бить нещадно, по-
казацки, супостата... Бейте его насмерть! И еще запомните: мы
с матерью ждем вас всех! В роду Грачевых не рождались и нет
трусов... И вы возвращайтесь домой с победой и героями,
сыночки мои!
После отправки сыновей на фронт старый воин несколько-
дней ходил хмурый и задумчивый: не мог он спокойно сидеть
дома. Почувствовало женское сердце, что и самого старика —
отца пятерых воинов — не удержать дома в такое грозное
время, и жена втихую готовила его в ратный путь.
23:

Когда сводки Совинформбюро стали тревожнее, старик не
выдержал и сказал жене: «Не к лицу казаку сидеть дома,
когда вороги топчут нашу землю! Прощевай, Аксинья
Григорьевна!..» И Михаил Федорович, которому шел шестьдесят
четвертый от роду год, вступил в сотню народного ополчения, а потом
в Красную Армию. Его примеру последовал и казак Стасенко
Андрей Иванович, в прошлом красный партизан, активный
участник гражданской войны, лихой рубака, награжденный в 1920
году орденом Красного Знамени. Не могу я забыть и Жукова
Александра Ивановича. Этого стройного, высокого, энергичного
и своенравного казака никто не смог удержать дома. Как его
не уговаривали, что он нужнее в колхозе, он добился своего:
всю семью увел за собой на фронт... Он часто говорил:
«Сволочь Гитлер на обман пошел... Мы ему покажем, как рубает
казачья сабля!..» А. И. Жуков командовал взводом
добровольцев-конников, младшему из коих было тогда 55 лет.
Таких казаков, как Грачев, Стасенко, Жуков в одном только
.добровольческом кубанском кавкорпусе были тысячи. А как они
воевали — это гитлеровские вояки почувствовали и запомнили
с первых же встреч с ними на советской земле.
А те казаки и казачки, которые оставались в тылу нашей
армии, всем жертвовали ради победы советского оружия.
Каждый колхоз и совхоз, все население Дона, Кубани и Терека
обеспечивали своих воинов лучшими конями, в местных
мастерских ковали шашки, готовили ножны, шили обмундирование и
конное снаряжение, тачали седла... И все это из собственных
ресурсов. Между районами и станицами шло соревнование: кто
лучше и больше поможет Красной Армии.
Вместе с десятками тысяч посылок бойцы на фронте
получали такие письма: «Мужья наши, братья, отцы и дети! —
писали коллективно 4678 жителей Штейнгартовского района Куба- *
ни на фронт.— Снова взяли вы в руки клинки и сели на
боевых коней, чтобы, как и в прежние годы, защищать нашу
родину от врага. Мы верим вам и надеемся на вас, мы гордимся
вами. Вы свято выполните принятую вами воинскую, присягу и
возвратитесь в родные станицы только с победой».
Фронтовики отвечали: «...Принимая ваш наказ, клянемся
выполнить его целиком и полностью... Мы обязуемся не щадить
своей крови и если потребуется — отдать жизнь за свободу,
независимость, честь и славу советского народа... Не дрогнет
наша казачья рука в боях с кровавым германским фашизмом!»
Свою клятву верности Советской Отчизне казаки сдержали с
честью. Лучшее свидетельство тому овеянные славой их боевые •
гвардейские знамена, под которыми казаки прошли ратный
.24

путь от Азова и Терека до Ростова, Одессы, Варшавы,
Будапешта и Праги...
На зов Родины
Буквально в считанные дни была сформирована отдельная;
казачья кавалерийская дивизия из разнородной массы людей,
только что оторвавшихся от мирного созидательного труда.
В эти дни, забыв о сне и отдыхе, комиссар дивизии А.
А.Овчинников, сотрудники штаба дивизии полковники Ревин,
Соловьев, капитан Батов, командиры полков — В. С. Головской,
Г. И. Смирнов и Е. П. Арсеньев, политработники — старший
батальонный комиссар М. А. Федоров, старшие политруки А. Д.
Абашкин, И. И. Казаков, П. Г. Рудь и другие проводили
огромную организаторскую и партийно-политическую работу в
частях, а также с каждым бойцом, младшим и средним
командиром. Партийные и комсомольские организации, созданные к
руководимые ими, стали надежной опорой командования.
Главной задачей такой работы стали — выработка строгой воинской
дисциплины, овладение наличной боевой техникой, налаживание
взаимодействий, сплачивание крепкой 'дружбы и в конечном
счете — сколачивание подразделений, частей и штабов.
Цель, поставленная командирами и политработниками,
была достигнута. Это мы ощутили уже в день принятия воинской
присяги. В это раннее утро над полками, выстроенными для,
принятия присяги, в солнечных лучах кумачом запылали
знамена. Один за другим к столу подходили казаки, и в
торжественной тишине над четкими рядами только что родившегося
воинского соединения стальным эхом разносились литые и гордые
слова присяги:
— Я гражданин Советского Союза...
Радостным волнением были охвачены все. Родилось боевое*
соединение. Активную помощь нам оказали местные партийные
и советские органы. Принятие воинской присяги завершилось
торжественным маршем полков. Твердая, гордая казачья
посадка, сосредоточенные и решительные лица кубанцев радовали
нас.
Единство народа и его воинов еще ярче было
продемонстрировано на митинге в Урупском лагере перед отправкой на
фронт. На проводы съехались родные, рабочие, колхозники,
руководители районов и городов края.
Выступившие на митинге говорили коротко и взволнованно..
Они призывали бойцов и командиров нещадно бить врагов и
25

вернуться с победой. Представители трудящихся Кубани как
символ единства армии с народом вручили дивизии шитое
золотом Красное знамя. Это знамя, колыхавшееся рядом с
боевым знаменем дивизии, стало свидетелем самоотверженной
борьбы советских людей против сильного и коварного врага.
Во время формирования дивизии к нам прибыл офицер
связи из штаба Северо-Кавказского военного округа и вручил
мне пакет.
— Что, приказ? — с нетерпением спросил я, пока
распечатывал конверт с литером «К» — вскрыть лично командиру.
Пробежав глазами первые строчки полученного документа,
я вызвал в штаб командиров полков и политработников.
На коротком совещании комсостава была поставлена задача
полкам и другим частям на подготовку к маршу.
Путь, который предстояло преодолеть дивизии, был не из
легких: надо было поднять и везти тысячи коней, снаряжение,
вооружение, боевую технику... А фронт, куда нас отправили,
проходил тогда на границе между Смоленской и Московской
областями — расстояние более, чем две тысячи километров от
лагеря:..
В знойной дымке летнего дня перед утомленными от
дорожных хлопот казаками раскрылась величественная панорама
столицы. В вагонах возникло свойственное такому моменту
оживление; поднялось настроение. Многие впервые увидели Москву.
Политработники и командиры подразделений с охотой
рассказывали бойцам о героической истории и значении в жизни
государства нашей столицы, о ее древнем Кремле,
достопримечательностях города. Взволновавшие сердца казаков беседы о
Москве, о том, как были разгромлены захватчики Наполеона в
1812 году, провели политработники в эскадронах.
От столицы эшелоны повернули на запад. Там, на дальних
подступах к столице, в это время развернулось ожесточенное
Смоленское сражение против упорно наступавших гитлеровцев
на Москву. Главные силы группы немецко-фашистских армий
«Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Теодороа
фон Бока1 стремились в считанные дни прорваться через
Смоленск и Вязьму к нашей родной столице. Впереди варварских
полчищ грохотали танковые дивизии Гудериана, клиньями
разрывая землю. Совинформбюро сообщало об этих жестоких боях.
1 В состав группы армий «Центр» входили 4 и 9-я полевые армий, 3 и
4-я танковые группы противника.
26

Еще в пути нам стало известно, что Смоленск оставлен
нашими войсками после упорнейших боев.
18 июля ранним утром наш первый эшелон прибыл к
конечному пункту. Это была станция Старая Торопа, окутанная
дремучим хвойным лесом. Она, эта невзрачная станция,
притаилась в 45 километрах к востоку от Великих Лук, Отсюда и
предстояло начать свой боевой путь кавалерийской дивизии.
Вслед за первым эшелоном к станции подходили и другие
эшелоны. Тут же раздавались команды на выгрузку. Бойцы
выводили застоявшихся коней, выкатывали орудия, пулеметные
тачанки и повозки, выносили седла, снаряжение, оружие,
боеприпасы. Лесная тишина была нарушена громкими командами,,
острыми шутками и смехом, ржанием коней. Здесь, на этой
станции, дружным огнем был встречен первый налет вражеских
бомбардировщиков на части дивизии, и враг не смог причинить
нам серьезного ущерба.
К вечеру вся дивизия сосредоточилась в Зареченском лесу в
районе деревни Ильинское. Здесь она вошла в оперативное
подчинение 22-й армии Западного фронта. Этой армией в то время
командовал генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков. В лесу нас
встретил представитель штаба армии.
Мы доложили о прибывшем составе 50-й кавалерийской
дивизии. Представитель обрадовался тому, что в такой
критический момент в армию влилось полноценное кавалерийское
соединение, в личном составе которого было более трех с
половиной тысяч воинов. Они имели на вооружении 2671 винтовку,
238 автоматов, 48 станковых и 101 ручной пулемет, 24 орудия и
3853 лошади.
В свою очередь представитель штаба армии рассказал пат
об обстановке, сложившейся на фронте ко дню нашего прибытия.
Положение оказалось значительно сложнее, чем мы его себе
представляли по сводкам Совинформбюро.
Смоленское оборонительное сражение, которое проводили в
эти дни войска западного направления против
немецко-фашистской группы армий «Центр», началось 10—12 июля в
исключительно невыгодных для нас условиях. К этому времени войскам-
Западного фронта не удалось полностью завершить
развертывание своих сил и подготовить жесткую и глубокоэшелониро-
ванную оборону. По существу, здесь создавался новый фронт.
Части и соединения Красной Армии, которые отводились через
Смоленск после тяжелых и кровопролитных боев на
пограничных районах и под Минском, понесли значительные потери.
Потому они отводились в тыл фронта для переформирования и-
доукомплектования. А части и соединения, которые были вклю-
2Г

чены в состав войск западного направления, прибывали из
глубины страны и полностью еще не были сосредоточены и
развернуты на своих рубежах. Создаваемая фронтом оборона еще не
была подготовлена в инженерном отношении и не имела
требуемой обстановкой устойчивости.
Враг был воодушевлен своими первыми успехами.
Одновременно ведя ожесточенные бои на дальних подступах к
Ленинграду и в Эстонии, противник сконцентрировал огромные силы
на главном направлении: Смоленск—Москва. Здесь, на смолен-
ско-московском направлении, немецко-фашистское
командование решило добиться решающего успеха. Ко времени нашего
прибытия на фронт противник на этом направлении вел
жесточайшее, наступление двадцатью девятью отборными дивизиями
(в том числе 9 танковых и 7 моторизованных). Враг создал
против нашего Западного фронта двойное превосходство в людях,
артиллерии и самолетах, почти четырехкратное — в танках. Вся
же группировка немецко-фашистских войск, нацеленная на
Москву, в начале Смоленского сражения состояла из 62 дивизий и
двух бригад (группа армий «Центр» и два армейских корпуса
16-й армии группы армий «Север»).
Противник перешел в наступление одновременно на
широком фронте, главными силами действуя на нескольких
важнейших направлениях. И повсюду первыми наносили удары
танковые войска в тесном взаимодействии с авиацией и мотопехотой.
В полосе 22-й армии, оборонявшейся на великолукском
направлении, противник перешел в наступление силами тридцати
дивизий, в том числе были две танковые и одна
моторизованная. Оба фланга нашей армии оказались открытыми. Несмотря
на упорнейшее сопротивление наших войск, их ожесточенные
контратаки, немецко-фашистским бронетанковым войскам
удалось осуществить глубокий прорыв из района Идрицы в
направлении Невеля. Их успех должны были закрепить войска 9-й
и 2-й полевых армий врага. Создалась угроза окружения
армии. Положение осложнилось тем, что 3-я танковая группа
немцев прорвалась в стыке между нашей, 22-й армией и
соседней — 20-й и овладела Витебском.
В этой обстановке противнику нетрудно было выйти на
фланги главным силам Западного фронта. Поэтому генерал-
лейтенант Ершаков Ф. А. решил вывести войска из-под удара,
отойти к северным районам Невеля и, используя выгодные
условия местности, остановить противника. В связи с развитием
наступления 3-й танковой группы противника в направлении
Велиж и севернее, наши части вынуждены были, отходить, все
более отдаляясь от своего соседа слева — 20-й армии. 14 июля
28

противник занял Велиж, а через день 3-я танковая группа
немцев осуществила глубокий обход смоленской группировки и
Смоленска с севера.
Овладев Ярцевым, группа перерезала дорогу Смоленск—
Москва. В то же время войска танковой группы Гудериана
обошли наши войска с юга.
Все боевые действия проходили с явным численным
превосходством противника и подавляющим превосходством его
танковых, моторизованных и артиллерийско-минометных средств.
Враг, обладая большой подвижностью, успевал создавать
перевес в силах и средствах на главных направлениях. Инициатива
пока была в его руках...
Такова в нескольких словах обстановка, о которой сообщил
нам представитель штаба армии, в составе которой нам
предстояло действовать.
В палатке стояла напряженная тишина. Суровая
действительность обретала конкретную форму, мы глубже поняли
остроту и сложность обстановки.
Далее представитель штаба армии сказал, что командующий
фронтом Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко поставил
армии задачу решительно изматывать силы противника и не
допускать его прорыва в район Великие Луки. 22-я армия имела
и другую задачу — атакой частью сил в направлении на
Витебск нанести удар противнику в этом районе.
В тот момент мы восприняли эту задачу армии, как само
собой разумеющуюся и постарались уяснить роль и место
своей — 50-й кавалерийской дивизии. Нашей основной задачей
была — вести разведку на широком фронте, найти наиболее
слабые места в группировке противника и, прорвав ночью
фронт, выйти в его тылы и таким образом перейти к дерзким
действиям: перерезать коммуникации, идущие на северо-восток
от Велиж, уничтожить тылы наступающей немецкой армии,
парализовать связь врага, нарушить управление войсками...
Эту задачу мы разъяснили личному составу кавдивизии.
Командиры и комиссары, политработники, коммунисты и
комсомольцы провели большую работу, чтобы довести ее до сознания
каждого бойца, призвали в предстоящей операции действовать
дерзко, стремительно, внезапно нападать на вражеские
гарнизоны, а также внезапно уходить в новом направлении, широко
применяя действия ночью, используя лесные массивы.
Проведенная партийно-политическая работа дала хорошие
плоды. Поставленная дивизии боевая задача оказала на бойцов,
командиров и политработников мобилизующее влияние. В
частях царило бодрое, боевое настроение, огромное желание бить
29

противника. Такую боевую атмосферу создавали коммунисты и
комсомольцы — лучшие воины дивизии.
А штаб дивизии принялся за планирование боевых действий.
Надо сказать, что в тот период приходилось немало
.задумываться над проблемами использования кавалерии в войне
против технически оснащенных сил врага. Большое количество
мощных и весьма подвижных бронетанковых и моторизованных
войск противника на переднем крае и в ближнем тылу,
большая насыщенность его частей автоматическим оружием, а
также подавляющее господство вражеской авиации в воздухе
требовали выработки новой тактики кавалерии для действий в
оперативном тылу врага. На этот счет высказывались самые
разные мнения.
«Рейды по тылам врага можно совершать только в случае
превосходства или хотя бы равенства технических средств
борьбы», — утверждали некоторые скептики. «Кавалерийские рейды
характерны для гражданской войны, — заявляли другие.—
Кавалерия может вести бой лишь в пешем строю, а коня надо
использовать как средство передвижения...»
Разговоры на эту тему и раньше не раз возникали в стенах
Академии. Я не разделял подобные мнения, считал их
неправильными. Я верил в возможность использования конницы
вместе с танками и авиацией. Это подтвердила в последующем, в
ходе войны, практика действий войск, которыми я командовал.
Лучшим опровержением этих «теорий» был бы, конечно,
настоящий боевой опыт. Но тогда мы его еще не имели. Поэтому,
несмотря на все усилия кавалеристов, беззаветно влюбленных
в свой род войск, были и люди, которые не верили в боевые
возможности кавалерии в новых условиях современной войны.
Уже начальный период войны доказал их неправоту.
В степях Украины, Белоруссии и в других районах
Советского Союза, где сплошного фронта в начальный период войны не
существовало, имелись весьма благоприятные условия для
действий кавалерийских соединений для нанесения ударов по
флангам, резервам и тылам врага. В первые дни войны
немецко-фашистские войска, ведя наступательные операции, часто не
имели заранее организованной системы огня, не было и мощных
полос обороны или взаимосвязанных опорных пунктов. Основные
силы противник сосредоточивал и действовал на определенных
направлениях, как правило там, где были удобные дороги. На
остальных же участках фронта у врага имелись слабые или
мало и редко занятые войсками участки, через которые можно
было прорываться и, смело действуя, проникать в тылы врага и
наносить ему чувствительные удары по колоннам, гарнизонам,
30

штабам, узлам связи, складам и т. д., сея панику и
расстройство, дезорганизуя действия его войск и тыловых органов.
Наконец, нельзя было тактику современной конницы сводить
к тактике таборитов времен Яна Гуса, превращая коня только в
средство передвижения. Своеобразие обстановки требовало
умелого сочетания дерзких и стремительных ударов кавалерии с
действиями в пешем строю. Внезапные и стремительные, смелые
и дерзкие действия конницы должны были рождать панику в
стане врага, особенно в ночное время. Пусть впереди нас
наступает генерал «Страх». Этому мы старались учить наших бойцов
и командиров. Именно так мы и действовали в начальный
период войны, о чем ниже пойдет наш рассказ. Что же касается
задачи, полученной нами сразу после прибытия в
распоряжение 22-й армии, то до ее практического воплощения в жизнь
дело тогда так и не дошло. Обстановка на фронте резко
изменилась не в нашу пользу (до 20 июля). Противник добился
серьезного успеха, и наши войска на Западном фронте оказались в
крайне тяжелых условиях. Они вынуждены были отступить
(кроме левофланговой 21-й армии). Правофланговую 22-ю
армию генерала Ф. А. Ершакова враг рассек на две части, и ее
дивизии в эти дни вели бои в окружении. 19-я армия, еще не
успевшая сосредоточиться и развернуться на указанном рубеже
под Витебском, вынуждена была отойти к Смоленску и вместе
с 16-й армией вела там бои. Дивизии^ 3-й танковой армии врага
овладели городами Полоцк, Невель, Велиж, Демидов, Духов-
щина и глубоко охватили с севера 16, 19 и 20 армии Западного
фронта. Одновременно 2-й танковой группе немцев удалось
продвинуться далеко вперед, и одна ее часть захватила Оршу,
Смоленск, Ельну, а другая окружила Могилев и заняла Кричев.
Так оказались в оперативном окружении наши 19, 20 и 16-я
армии в обширном районе западнее, севернее и восточнее
Смоленска...
Чтобы сорвать замыслы противника и остановить его
дальнейшее наступление на главном направлении, Ставка
Верховного Главнокомандования предприняла ряд серьезных мер, в
частности, создала несколько оперативных групп из войск
фронта для нанесения врагу контрударов и попытаться провести
контрнаступление. По замыслу Ставки1 наступление этих групп
во взаимодействии с 16-й и 20-й армиями '(сражавшимися в
тылу врага) должно было привести к разгрому ударной
группировки войск противника севернее и южнее Смоленска.
Группа под командованием генерала В. А. Хоменко, куда
1 История второй мировой войны 1939—1945, М., 1975, стр. 671—675.
31

вошли и две кавдивизии E0-я, 53-я), наносила удар по врагу
из районов Белого и южнее его вместе с группой генерала С. А.
Калинина, а группа генерала К. К. Рокоссовского — со стороны
Ярцево и четвертая группа генерала В. Я- Качалова — от
Ярославля по сходящимся направлениям на Смоленск.
Встречные бои с первых же часов приняли ожесточенный характер.
Фашистскому командованию пришлось на этом направлении
вводить свежие силы, сюда была подброшена и новая танковая
дивизия.
Выполняя эту сложную и трудную задачу, 30-я армия генерал-
майора В. А. Хоменко должна была во взаимодействии с 29-й
армией утром 23 июля перейти в наступление с рубежа 20 км
юго-западнее Белый в направлении на Духовщину. В это
время 50-я и 53-я кавалерийские дивизии были объединены в
кавалерийскую группу. Командиром ее был назначен
генерал-лейтенант И. В. Селиванов — старый конармеец.
Однако это объединение не представляло собой органичного
целого. У командира группы не было ни штаба, ни
политотдела, ни каких-либо других органов управления вообще, ни
средств связи, он был в единственном числе.
Вступив в командование кавалерийской группой, генерал-
лейтенант Селиванов обосновался при штабе 50-й кавдивизии,
которой я командовал.
Лицом к лицу
В ночь на 21 июля дивизия выступила в новый район
сосредоточения — Жабоедово, оз. Щучье. Предбоевые порядки
конницы двинулись на юго-запад по узким дорогам сквозь вековые
леса, по тропинкам торфяных болот и озерным зарослям
камыша. Впереди и сзади безопасность пути обеспечивали зоркие
походные заставы, на ответвления дорог также выбрасывались
неподвижные боковые заставы, которые пропускали мимо себя
колонны. Впереди действовали разведчики.
Во время ночного движения и произошла первая встреча с
противником. Случилось так: прорвавшиеся моторизованные
части немцев внезапно атаковали передовой отряд дивизии и в
районе Борки обрушились на главные силы. Офицеры связи и
конные связные не успели предупредить части и штаб. Так как
дорога оказалась перерезанной немцами, связным пришлось
добираться в обход, по заболоченной местности.
События развивались настолько стремительно, что оказать
организованное сопротивление врагу нам не удалось. Части
дивизии, зажатые лесным болотистым массивом, не смогли орга-
32

низованно развернуться для боя и вынуждены были отходить в
район Нелидово.
Этот встречный ночной бой серьезно встревожил наш штаб.
Казалось, все меры боевого обеспечения были продуманы со
всей тщательностью и неплохо организованы. Определен был и
порядок развертывания частей на тех или иных рубежах в
случае внезапного возникновения встречного боя. Противник был
обнаружен своевременно. Что же помешало нам встретить
врага организованно и своевременно?
Очевидно, здесь сказалось, прежде всего, отсутствие
хорошей радиосвязи. Танки и мотопехота противника сумели с ходу
сломить сопротивление передового отряда. Что же касается
главных сил, то они, не получив своевременного донесения о
встрече с врагом, были внезапно атакованы численно
превосходящими силами немцев. Из этого внезапного боя части
дивизии вышли с первыми потерями, полностью не выполнив
задачу.
В районе Нелидово дивизия быстро привела себя в порядок.
Во время короткой паузы мы разобрались в причинах,
приведших к такой неожиданности, сделали из них правильные
выводы. Были проведены партийно-комсомольские собрания в
подразделениях, где были обсуждены эти выводы.
Кстати сказать, отсутствие радиосвязи было бедой не только
нашей дивизии. В начале войны у нас в войсках по разным
причинам недооценивали радиосвязь. Это было серьезным
недостатком в управлении войсками. Не случайно поэтому, что уже
23 июля 1941 года народный комиссар обороны издал
специальный приказ «Об улучшении работы связи в Красной
Армии», в котором подчеркивалось значение радиосвязи для
управления войсками, требовалось от всех командиров и штабов
решительно улучшить использование радиосвязи.
В этом бою проявили храбрость и отвагу, умение бить врага
многие командиры и красноармейцы, кого можно было
поставить в пример.
Затем наши действия были продолжены. Следующие сто
километров нашего маневрирования были пройдены без особых и
неожиданных воздействий со стороны противника, и к утру 23
июля дивизия сосредоточилась на заданном районе в лесу
южнее Глинской.
К этому времени 30-я армия втянулась в тяжелые бои на
рубеже Канат, Глинская, Ордынск. Соединения ее вступали в бой
не одновременно, а по мере подхода к рубежу соприкосновения
с противником, что, разумеется, было крайне невыгодно для
наших' войск. Но к этому вынуждала обстановка.
3 Под гвардейсклм знаменем
33

50-й кавдивизии была поставлена задача: действуя на
широком фронте, вести активную разведку в направлении Канат, Зе-
кеево, оз. Щучье и готовиться к предстоящим активным
действиям.
Высланные вперед разведчики донесли, что в Жабоедово,
Пронино и в районе оз. Щучье происходит скопление войск
противника. Однако полученные сведения были далеко неполными
и по ним было трудно составить полную картину группировки
вражеских сил. Поэтому и было принято решение организовать
в тылу противника разведку. Объектом разведки было избрано
село Троицкое. Это село находилось километрах в пятнадцати
западнее крупного населенного пункта Жарковский, в глубине
лесного массива. За рекой Межа от него тянулись большаки на
Старую Торопу и г. Белый, со стороны которых разведчики
слышали непрекращающийся шум моторов. По предварительным
сведениям в селе расположился гарнизон противника.
В штаб были вызваны назначенные в разведку командиры
эскадронов: капитан Батлук из 37-го кавполка, старший
лейтенант Г. Я. Лющенко из 43-го кавполка и другие. Им и была
поставлена задача — в ночь на 24 июля, переправившись через
реку Межа, скрытно выйти в район Троицкого. Днем
организовать наблюдение за большаком на Старую Торопу и Белый,
одновременно произвести разведку окрестностей Троицкого. С
наступлением темноты окружить заставами Троицкое, а перед
рассветом, после артиллерийского налета, захватить село и
уничтожить гарнизон немцев.
Чтобы успешно выполнить поставленную задачу, усиленному
сабельному взводу лейтенанта Г. Ф. Криворотько из эскадрона
Батлука было приказано: во время действий в направлении
Троицкого, с боем установив силы противника в Пронино,
сковать его гарнизон.
Эскадроны усиливались артиллерией и станковыми
пулеметами.
Командование дивизии потребовало от командиров частей и
эскадронов действовать дерзко, стремительно, организованно,
взять побольше «языков» и документов.
Командиры сделали на картах необходимые пометки.
Сосредоточенные, возбужденные лица выражали внутренний подъем
и собранность, чувствовалось, что боевая задача им по душе.
Что ж, стремление к бою было присуще всем нашим конникам,
никто из советских людей — подлинных патриотов своей
Родины — не мог оставаться в стороне в великой битве,
развернувшейся на огромных просторах земли советской.
Когда темн.ота спустилась на землю, наши разъезды и орга-
34

ны охранения двинулись по глухим лесным тропам в обход
деревни Жабоедово. Вслед за ними бесшумно последовали и
другие эскадроны дивизии.
Эскадроны незаметно переправились через реку Межа,
проскочили жабоедовский большак и, обойдя Троицкое с севера,
сосредоточились в лесу западнее села.
В 3 часа ночи в небо взвилась красная ракета. Почти
одновременно на село обрушился артиллерийский огневой налет,
вслед за которым с опушки леса эскадроны конников с
развевающимися полами бурок стремительно ринулись в атаку.
Артиллерийские взрывы переместились на противоположную
окраину села, чтобы не мешать атакующим эскадронам. По селу
метались гитлеровцы, ведя беспорядочную стрельбу.
Пытавшихся спастись бегством гитлеровцев встречали автоматно-пу-
леметные очереди наших подразделений.
В этом ночном бою было уничтожено до двух рот пехоты и
минометная батарея, захвачен обоз с военным имуществом и
боеприпасами, немало пленных, десятки пулеметов, минометов,
много автоматов, различные документы и карты. По
документам и допросу пленных удалось установить, что разгромленные
подразделения принадлежали 106-й цехотной дивизии
фашистов.
Выполнив задание, эскадроны двинулись в обратный путь. С
первыми лучами восходящего солнца колонны возбужденных
удачным рейдом кавалеристов вступили в расположение
дивизии. Впереди, в окружении казаков, понуро брели десятки
пленных немцев.
Итоги и опыт успешно проведенной в эту ночь операции
стали основной темой бесед политаппарата и секретарей
парторганизаций с личным составом всех подразделений кавдивизич.
Конники на своем опыте убедились, что не так уж страшен
враг, как его малюют.
— Фриц, як скаженный бык, — поучал своих товарищей
старый казак Филипп Афанасьевич Шаповаленко, участник
ночного боя у села Троицкого. — Прет себе вперед и всех, что не
попадутся, на рога норовит поддеть. А бок у него та зад — голые,
И наше первое дело казацкое у того быка ноги из заду
вырвать, чтоб разгону не було, а уж потом и до глотки
добраться...
Пленные на допросах показали, что на рубеже реки Межа
действуют сильные заслоны соединений, которые прикрывают
левый фланг наступающей армии противника и имеют задачу
захватить город Белый, а потом — Можайск.
Подтвердилось также, что разгромленные нами роты явля-
35

лись передовым отрядом 196-й пехотной немецкой дивизии,
наносившей удар по городу Белый.
Было ясно, что командование 9-й немецкой армии, несмотря
на большие потери, понесенные в предыдущих боях, бросает в
бой все новые и новые части, стремясь прорваться в Можайск.
24 июля генерал-лейтенант Селиванов поставил 50-й и 53-й
кавалерийским дивизиям задачу — форсировать реку Межа в
районе Ордынок, Кукуевка, Колонилово, прорваться в тыл
противника и активными боевыми действиями на коммуникациях
сорвать его продвижение на г. Белый. Это для начала, а
дальше последуют более серьезные задачи.
Само по себе это решение было неплохим, оно вытекало из
создавшейся обстановки и наших боевых возможностей. Однако
время и место прорыва были выбраны крайне неудачно. Эт<^
показала проведенная нами рекогносцировка.
Стремясь надежно прикрыть левый фланг своей ударной
группировки, немецко-фашистские войска создали на рубеже
озер Черное и Щучье довольно прочную оборону. Населенные
пункты Борки и Пронино были превращены в сильные опорные
пункты с хорошо развитой и взаимосвязанной системой огня.
Весь участок был довольно надежно и плотно прикрыт
артиллерией. Кроме того, местность в межозерье представляла собой
заболоченную низменность с густой сетью речушек и ручьев,
впадающих в озеро Черное.
— Без сильной артиллерийской подготовки нам на этом
участке не прорваться, — выразил я сомнение генерал-лейтенанту
Селиванову, когда мы возвращались с рекогносцировки. — А
она у нас даже не планируется...
— Без паники, товарищ Плиев, — говорит он мне. —
Прорвемся. И не только прорвемся, а я из фашистов всю душу
наизнанку выверну!
Он привычным жестом сдвинул папаху на затылок и
добавил:
— Бой отвагу любит!..
Прорыв мы начали на узком участке по своей инициативе
после слабой артиллерийской подготовки, если так вообще
можно было назвать те несколько залпов, которые произвели
орудия обеих кавалерийских дивизий, так как никакого усиления
мы не получили.
Сбивая заслоны и боевое охранение на рубеже Пруссаково,
Жабоедово, Пронино, 50-я кавалерийская дивизия вошла в
соприкосновение с главными силами противника и встретила
упорнейшее огневое сопротивление. Ожесточенный бой шел до
самого вечера. Наши неоднократные атаки были безуспешными.
.36

Противник тем временем к исходу дня по железной дороге
Земцы—Ломоносово подбросил до двух батальонов пехоты с
тяжелыми минометами, а главное — подошли и вражеские
танки. Моторизованные группы немцев начали обходить фланги
дивизии.
Положение сложилось тяжелое. Ко мне прибыл офицер
связи от комбрига Мельника и сообщил его решение: с
наступлением темноты отвести 53-ю кавдивизию на исходные позиции, на
рубеж реки Межа.
В этих условиях обстановка требовала особенно четкого и
тесного взаимодействия обеих дивизий. Доложив решение
комбрига Мельника генералу Селиванову, я ждал его ответа.
Однако Селиванов необходимых мер не принял. Растерявшись, он
просил меня спасти части от разгрома-
Нет необходимости подробно рассказывать об этом бое.
Подчеркну лишь, что при большом численном превосходстве сил и
средств врага, наше положение резко ухудшалось с каждым
часом. Надо было действовать, причем как можно энергичнее.
К этому времени разведчики донесли, что западнее оз.
Щучье замечено выдвижение пехоты Противника с танками и
артиллерией. Наше положение еще более ухудшалось. Я принял
решение отойти и закрепиться на рубеже реки Межа. Под
покровом ночи 47-й и 43-й кавалерийские полки организованно
снялись с позиций и начали переправляться вброд на северный
берег реки Межа. Однако противник заметил наш отход и
перешел в наступление. Удар принял на себя 37-й- усиленный
кавалерийский полк, -которым командовал полковник В. С. Го-
ловской.
Отчетливо вспоминаю картину того ночного боя. На
позиции, занятые кавалеристами, двинулась пехота при поддержке
танков. Ночную тишину разорвала сильная артиллерийская
стрельба. Снаряды с воем проносились над нашими головами и
рвались где-то в районе переправы через реку Межа.
Фашистские танки шли с зажженными фарами, ведя на ходу огонь.
Автоматчики и пулеметчики полосовали тьму очередями
трассирующих пуль. Пехота и танки противника лезли напролом из
зловещей тьмы, освещая поле боя своими фарами, нащупывая
цели лучами десятков фар и поражая их огнем. Все было
рассчитано на то, чтобы деморализовать наших бойцов, подавить
психически их волю к сопротивлению, вынудить к
беспорядочному отступлению.
Надо было выстоять во что бы то ни стало, дать
возможность полкам переправиться через реку, отразить атаки и
выйти из боя до рассвета. Это решение удалось выполнить.
37

Но фашистская орда, обрушив на нас лавину огня, с ревом
катилась на позиции, занятые 37-м усиленным полком. С нашей
стороны не раздался ни один выстрел. Я был восхищен
выдержкой конников.
Гитлеровцы подошли совсем близко, когда были поданы
команды на открытие огня. Внезапный массированный удар
ночью буквально ошеломил врага, который рассчитывал
встретить на этом рубеже лишь небольшие заслоны для прикрытия
нашего отхода. В танки летели сначала артснаряды, а потом
бутылки с горючей жидкостью и противотанковые гранаты.
Ночную тьму осветили факелы пылающих боевых машин
противника. Воинственные крики сменились воплями раненых.
Уцелевшие танки, погасив фары, начали откатываться назад. За ними
последовала и пехота.
Ночная атака была отбита с большими для фашистов
потерями.
Задача полков была выполнена успешно, и эскадроны
быстро начали отходить к переправе. К утру уже вся дивизия
сосредоточилась на северном берегу реки Межа, у станции Жар-
ковской, где и закрепилась.
В течение последующих суток велась артминометная
перестрелка через реку Межа. 106-я пехотная дивизия противника
продолжала попытки вести наступление. Было ясно, что 6-й
армейский корпус 9-й армии по-прежнему нацелен на гор. Белый.
В этих условиях неразумно было использовать подвижную
кавалерийскую дивизию, как стрелковую — на жестком
оборонительном рубеже. И 50-я кавдивизия получила от
командующего 30-й армией новую боевую задачу — прорваться в тыл
6-го корпуса немцев с тем, чтобы действуя на его
коммуникациях, активными боевыми действиями сорвать наступление
фашистов.
На этот раз место прорыва было избрано более удачно.
Наша разведка нащупала участки менее плотно занятые
противником. В темную ночь дивизия в полном составе проникла на
территорию, занятую врагом. С рассветом мы уже были в тылу
противника далеко от линии фронта и успешно выполняли
поставленную нам командованием задачу.
Надо сказать, что противник имел хорошо налаженную
разведку, и нам не так долго пришлось действовать без серьезных
контрмер со стороны врага.
...Уже на рассвете 27 июля гитлеровцы обнаружили
движение частей дивизии в своем тылу. Передовые разъезды
доложили о выдвижении крупных частей врага. Противник сделал
попытку прижать нас к болоту Пелецкий Мох и уничтожить. Кав-
38

дивизия фактически действовала в условиях окружения. Мы
решили прорываться вдоль дороги Борки—Жарковской.
Однако наши атаки успеха не имели. Оставался единственный
путь — идти через труднопроходимое болото Пелецкий Мох.
Весь день шел бой, а с наступлением темноты полки
двинулись на север, шли через болота и густые заросли камыша...
Утомленные тяжелым боем конники пробирались с большим
трудом, проваливаясь по колено в илистую жижу, вытягивая за
собой изнуренных коней. На носилках несли раненых. Среди
них и командир 37-го кавполка полковник В. С. Головской. Он
был ранен тяжело, временами был в забытьи, бредил.
В ночной тишине каждое движение производило много
шума. И все напряженно прислушивались, ожидая налета авиации.
Но его не было. Видимо, немцы не думали, что целая дивизия
может пройти по болотам и исчезнуть, испариться из-под их
носа.
Утро застало нас далеко от места боя. 28 июля части
дивизии вышли к озеру Емлеиь и разместились в хорошем сосновом
бору, чтобы привести себя в порядок, подготовиться к новым
боям, что ждали нас впереди...
А нам, командирам, представилась возможность оглянуться
назад, подвести некоторые итоги первых боев и сделать для
себя выводы на дальнейшее.
Считанные дни прошли с тех пор, как Кубань провожала
своих сынов на фронт, а как много было пережито за это время!
Встречный бой на марше, удачный ночной налет на крупное
село Троицкое, где нанесли поражение немцам, отражение
ночной танковой атаки противника, бой в окружении и т. д. Все в
течение нескольких дней, одно событие шло за другим.
Не все на первых порах получалось удачно. И тем не менее
мы были довольны. Высокое боевое напряжение этих дней,
проведенная политработниками и коммунистами работа подтянула
и сплотила личный состав. У воинов явственно почувствовалась
какая-то внутренняя собранность. Сколотились эскадроны,
полки, штабы и вся дивизия в целом. В сложных условиях бойцы и
командиры не теряли присутствия боевого духа, искали и
находили выход из трудных положений, постоянно стремились
нанести удары по врагу. Все это вселяло уверенность, что в самое
короткое время дивизия станет вполне боеспособным,
по-настоящему дружным, храбрьщ соединением, которое сможет крепко
бить фашистов — врагов нашей Родины.
Проверив организацию боевого охранения частей, мы с
комиссаром собрали командиров на короткое совещание. К этому
времени должны были вернуться посланные нами разведыва-
39

тельные группы. Перед ними стояла задача — выяснить
расположение частей противника, обнаружить дороги, по которым
осуществляется подвоз боеприпасов, подход резервов и т. д.
Несколько раз в стороне над лесом пролетали
разведывательные самолеты противника. Видно, немецко-фашистское
командование продолжало разыскивать неизвестно куда
исчезнувшую конницу. Но требования маскировки, мы соблюдали строго, н
обнаружить врагу нас пока что не удавалось.
Короткую паузу политработники и агитаторы использовали
для бесед с бойцами. Добрым словом был отмечен каждый
отличившийся в боях, подмечены удачные приемы ведения боя,
достойные подражания. И главным мотивом всех бесед было
одно — воины с честью выдержали первое боевое крещение.
Наш второй рейд по
тылам врага
Июль месяц был не только жарким на гл'авном направлении
фронтов Отечественной войны, но и огненным, в котором
погорел авантюристский план «молниеносной войны» —
«Барбаросса» немецкого вермахта. Войска Западного фронта на смолен-
ско-московском направлении нанесли фашистским захватчикам
такие серьезные удары, от которых немецкая группа армий
«Центр» потеряла до 80 процентов людей пехотных и до 50
процентов танковых и моторизованных дивизий, а в воздушных
боях недосчитала 169 самолетов.1
Таков был итог первого периода Смоленского
оборонительного сражения, закончившегося в конце июля 1941 года
серьезным поражением немецко-фашистских армий, провалом ее
стратегии «молниеносной войны». Наши войска западного
направления имели успех. Правда, наступавшие здесь оперативные
группы Западного фронта оказались недостаточно мощными и до
конца не смогли достигнуть своей цели. Но в результате их
ударов цемецкие дивизии оказались скованными на всех участках
фронта и не могли продолжать наступление на Москву. Кроме
того, активные действия оперативных групп фронта
способствовали выходу наших двух B0 и 16-й) армий из вражеского
окружения и помогли стабилизировать фронт в полосе других наших
армий. Ударная мощь группы армий «Центр» серьезно была
подорвана, и гитлеровское командование в начале августа
вынуждено было отдать директиву своим войскам о переходе к оборо-
1 История второй мировой войны 1939—1945 гг., стр. 75.
40

не на московском направлении. В ней говорилось:
«Первоочередная задача состоит в том, чтобы ликвидировать
вклинившиеся далеко на запад фланговые позиции противника,
сковывающие крупные силы пехоты на обоих флангах группы армий
«Центр»... Лишь после полной ликвидации угрожающего
положения на флангах и пополнения танковых групп будут созданы
условия для наступления на широком фронте глубокоэшелони-
рованными фланговыми группировками против крупных сил
противника, сосредоточенных для обороны Москвы...»1
В августе войска западного направления по приказу Ставки
решали важную и ответственную задачу — перехватить у
противника здесь стратегическую инициативу. Наш Западный
фронт должен был нанести поражение 9-й немецкой армии и
выйти на рубеж Велиж, Демидово, Смоленск, а 24-я и 43-я
армии Резервного фронта — завершить Ельнинскую операцию,
овладеть Ельней и выйти в район западнее Рославля.
Нашим двум кавдивизиям предстояло выполнить задачу:
прорвать фронт противника и провести в его оперативном тылу
кавалерийский рейд. Уйти в его глубокий тыл и громить штабы
и гарнизоны, разрушать коммуникации, взрывать склады и
крушить вражеские резервы в те дни было особенно сложно:
противник был силен и коварен. Выполнение задачи осложнялось
и тем, что фактически каварелийской группы как таковой не
было — между дивизиями не существовало еще взаимодействия,
боевой спайки и того особого взаимопонимания, которое
характерно для командиров одного соединения или объединения.
Ведь в первых боях 50-й и 53-й кавалерийские дивизии
действовали хотя и рядом, но разрозненно, каждая воевала сама по
себе. Но теперь их надо было объединить еще и
организационно, С9здав над ними орган управления. Но группа не имела ни
штаба, ни политотдела, даже необходимой связи.
...Косые солнечные лучи проникали сквозь густые сосны и
соскальзывали с травянистого берега в воды небольшого озера
Ильинское. В такое, кажущееся спокойным, утро коноводы
подали коней, чтобы ехать на рекогносцировку. Я уже был в
седле, когда показался начальник штаба дивизии полковник К. Ре-
вин, и с ним незнакомый мне полковник, небольшого роста, лет
36—38. Командирская форма плотно облегала его стройную
фигуру.
— Офицер связи штаба фронта полковник Доватор, —
представился он. — Мне приказано вручить вам директиву Военно-
1 История второй мировой войны 1939—1945 гг., стр. 75.
41

го совета Западного фронта и принять участие в предстоящем
рейде. Мне советовали, Исса Александрович, находиться в
вашей дивизии. Надеюсь, найдется для меня лихой дончак.
— Конечно, — ответил я.
Лев Михайлович Доватор поблагодарил, и мы углубились в
изучение привезенной им директивы штаба фронта. В
соответствии с этой директивой нам надо было продумать план
действий на оперативных тылах немцев, наступавших на Москву.
Мы, командиры и штабы двух кавалерийских дивизий,
немедленно приступили к разработке плана рейда. Было решена
прорвать фронт противника на узком участке в районе Демидо-
во—Духовщина. Командиров частей и подразделений мы учили
тому, как парализовать коммуникации, лучше организовать
разгром проходящих колонн, а также штабов и.складов, как
разрушать линии связи немецких дивизий, армейских корпусов
и т. д.
К 23 августа обе дивизии сосредоточились в лесу южнее
реки Межа. Перед нами находились оборонительные позиции
частей 9-й армии гитлеровцев. Прорыв намечался в
промежутке между укрепленными пунктами Подвязье и Устье. Справа
наносила удар дивизия комбрига Мельника, слева — наша.
После короткого совещания, на котором командиры доложили о
готовности идти в рейд, в полночь спешенные полки первого
эшелона двинулись вперед. Первыми на вражеские позиции
ворвались подразделения 43-го и 37-го кавполков. Кавалерийские
полки после прорыва устремились через большак, разгромив
подвернувшуюся колонну автомашин с боеприпасами.
Проскочив большак, дивизия вновь углубилась в лес и, повернув на
запад, вышла к дороге Пречистое—Жарковский. Здесь на
высотах, окруженных болотистыми лесами, приютился целый рой
деревень. Они были заняты небольшими гарнизонами
противника. Но мое внимание больше привлекали донесения о
движении по дороге больших автоколонн. Разведчики доставили так
много сведений о противнике, что мы имели большой выбор для
активных бое?ых действий против немцев.
Начальник штаба дивизии полковник Ревин доложил
обстановку:
— В лесу, у деревни Никлино, располагается большой склад
боеприпасов... В Красноселье дислоцируется тыловая часть,
много груженых автомашин... В Дмитрове находится солидный
штаб... В деревню Заболотскую втягивается большая колонна
автомашин с пехотой и артиллерией... С кого начнем, товарищ
комдив?
«А что, если нанести удары по нескольким объектам одно-
42

временно? И это сделать ночью?» — подумалось мне. Так и
решили.
— Главное — захватить и уничтожить штаб в Дмитрове, —
сказал я Ревину. — Для разгрома колонны, гарнизона в Крас-
иоселье и крупного склада боеприпасов выслать отборные
передовые отряды, от каждого полка по одному, во главе с
лучшими командирами. Боевые действия начать с наступлением
сумерек и завершить ночью. К 3 часам все отряды должны
сосредоточиться в лесу южнее озера Велисто. Уерез час
командирам отрядов доложить свои решения... — голос мой
растворился в реве вражеских самолетов, которые пронеслись над
лесом на бреющем полете.
— Нас выслеживают, — заметил Ревин.
— Переполошились, вон сколько авиации подняли в
воздух, — услышал я сзади голос Доватора.
Он легко соскочил с коня и, поправив клинок и пистолет,
подошел к нам.
Начальник разведки доложил, что из Никулина по дороге
на Пашково движется колонна моторизованной пехоты и
артиллерии противника — они идут нам наперерез. «Что это?
Плановая перегруппировка или... Если они идут нам
наперехват, то почему до сих пор не развернулись хотя бы в предбоевой
порядок?» Моментально назрело решение — разгромить
колонну мотопехоты.
Отдаю приказ. Офицеры связи устремляются в свои полки.
Движение замедляется, подразделения и части сжимаются в
занимаемых перелесках. Перед дорогой мы останавливаемся.
Слышны шум приближающихся моторов и немецкие команды.
Невольно бросаю взгляд на часы. Стрелки показывают 23 часа
40 минут. Артиллеристы открыли огонь по вражеской колонне
прямой наводкой, потом «застучали» минометы, позднее мы
услышали взрывы гранат и разноголосицу ружейно-пулеметно-
го огня, усилившийся рев моторов. Неприятельские машины,
словно тысячи черных страшных призраков, вырвавшись из но-,
чи, заметались на большаке. Скоро все было кончено, как и
подобало. Кавалеристы перевалили через дорогу и снова
растворились в густой тьме леса, вполне успешно расправившись с
фашистской колонной мотопехоты.
Слышен глухой звон снаряжения, возбужденное дыхание
казачьих коней да редкие голоса бойцов.
— Эх, сейчас бы щепотку самосада, а то шибко плечо
гудет!— это глухой хрипоток старого бойца Филиппа Шапова-
«ленко.
— Причем тут плечо? — недоумевает кто-то.
43

— Мозговать надо. Иного самосада затянешься — пятки
защекочет. Во, куда пробирает. Очень даже полезно!
Может быть, и действительно ядреная казачья махорка
имеет такое лечебное свойство, если даже от разговора о ней
на душе становится легче. Бывает же так!
До рассвета оставалось около трех часов, когда в район
сосредоточения подошел последний наш отряд. Гарнизоны
противника, на которые были нацелены наши отряды, все были
разгромлены, склады боеприпасов взорваны и горели, на
больших участках уничтожена линия связи главного командования
немцев. Словом, задачи, поставленные нами перед частями
дивизии на эту ночь, были выполнены наилучшим образом.
После этой операции бойцы создали запасы трофейного
оружия и боеприпасов. Отряды, действовавшие в Никулине и Крас-
носелье, привезли, например, ящики автоматов и патронов,
гранат, противотанковых, противопехотных мин и пригнали
несколько автомашин с продовольствием. Первые успехи
радовали, и настроение у всех было отменное, всюду слышались
шутки. Полки уже начали выдвигаться к Дмитрову для
разгрома крупного штаба. Часом раньше туда ушли передовые
отряды, чтобы перерезать дороги и тропы, блокировать село.
Ночной бой продолжался и развевался на редкость удачно.
Когда первые лучи солнца осветили улицы Дмитрова, штаб
одного из соединений 9-й немецко-фашистской армии был уже
разгромлен. Мы захватили большое количество трофеев и
много важных штабных документов.
Разгром нескольких гарнизонов и колонн, штабов и крупных
складов, расположенных на значительном пространстве,
уничтожение кабельной линии связи фашистского командования.—
все это, как подтверждали и захваченные нами военнопленные,
на время парализовало действия врага. Быстро
распространился слух о прорыве в оперативный тыл гитлеровцев крупной
группировки кавалерийских соединений. Назывались самые
невероятные цифры. Командующий армией генерал Штраус
приложил много усилий, чтобы развеять «ложные» представления
о нашей численности. Он издал приказ, в котором призвал к
мужеству, стойкости и «объяснил», что «в тылы армии
прорвалось не сто тысяч, как об этом всюду говорят, а лишь несколько
десятков тысяч казаков». А на самом деле нас в двух кавдиви-
зиях было всего около пяти тысяч воинов. Нам также стало
известно, что для ликвидации наших кавдивизий выделены
крупные силы из ближайших оперативных резервов противника.
Для врага, наше внезапное появление в его глубоком тылу
было неожиданным, а потому столь дерзкие и решительные
44

действия кавалеристов не могли не поразить противника и
поднять панику в его штабах и тылах в эти августовские дни 1941
года. Военнопленные показали, что они имели представление о
казаках по рассказам отцов и братьев — участников первой
мировой войны, но никак не могли представить себе встречу с
ними теперь, в эту войну. Мы не сомневались в том, что
оккупанты боятся встречи с кавалерийскими дивизиями. И это они сами
подтвердили, что нас немало порадовало. Но было неприятно,
что усилились поисковые полеты вражеской авиации. Нас
начали преследовать днем и ночью, и не просто, а
превосходящими во много раз силами: моточастями, танками, авиацией...
Но рейд продолжался успешно.
Вдоль лесной дороги дивизия стремительно двинулась на
юго-запад. Средь бела дня были разгромлены и разогнаны
вражеские гарнизоны в Овсянкине, Будовце и других населенных
пунктах. Усиленный отряд свернул с дороги и ушел на Ашити-
ки. Там он обнаружил крупный склад боеприпасов и военного
имущества. Боевую задачу отряд выполнил успешно —
уничтожил все боеприпасы и военное имущество в больших
масштабах. Дым пожарищ был виден далеко. Но вот уже второй день,
как мы не имели устойчивой связи с дивизией Мельника. Это
нас очень беспокоило: мы были лишены слаженного
взаимодействия. По-прежнему над нами метались самолеты.
Видно было, что командование противника не успевало
своевременно реагировать на полученные удары и не могло
правильно определить наши дальнейшие намерения. Враг стал заметно
нервничать.
Описав дугу к северу от большака, дивизия вновь вышла к
нему, но уже значительно западнее, в районе села Протокина
Гора. Тут же рядом, буквально в километре — село Рудня.
Дальше, к юго-востоку, по реке Васильевке, протекающей в
глубине урочища Куров Бор, расположены села Гуки и Желю-
хово. Они были заняты частями и карательными отрядами
гитлеровцев. Через эти пункты проходит дорога
Духовщина—Слобода. По ней оживленно курсировали бронемашины,
мотоциклы, танки — небольшими группами и целыми колоннами.
Рядом со мной покачивались в седлах полковники Л. М.
Доватор и Ревин. К нам присоединился и комиссар дивизии
А. А. Овчинников. Полковник Доватор только что передал по
рации в штаб 29-й армии донесение и высказал свое
предположение, что о нашем успешном рейде, видимо, уже доложено
Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину.
— Передали нам также, — сказал Доватор, — что наша
авиаразведка установила движение к району наших действий
45

крупных колонн танков, самоходной артиллерии и мотопехоты
противника. Дивизии три, а то и больше снято с фронта. Судя
по всему, вражеские войска стягиваются к району Овсянкино—
Горицкое—Ашйтики. Это повлияет на план наших действий.
— Наша задача на сегодняшнюю ночь, — говорю ему, —
разгромить немецкие гарнизоны и карательные отряды в Руд-
не, Гуках, Желюхове и других пунктах, а затем парализовать
движение на дороге Духовщина—Слобода. Кстати, разведчики
донесли, что на Пригарино движется колонна моторизованной
пехоты... Словом, работы для нас много, успевай только, как
говорится, поворачиваться.
С наступлением темноты от дивизии вновь отделились
отряды специального назначения. Полковник Е. П. Арсеньев,
получивший задачу уничтожить гарнизон и отряд карателей в селе
Гуки, повел свой полк в обход с востока по Желюховскому
лесу; полк под командованием Смирнова двинулся к Рудне;
отборный отряд направился к мосту через реку Васильевку,
чтобы здесь встретить колонну мотопехоты немцев. Другие
отряды должны были занять все важнейшие пункты вокруг сел
Рудня, Гуки и другие.
Это была памятная ночь. Размах боевых действий сразу же
перерос все то, что мы намечали. Конники проявляли
невиданную отвагу. Вот один из многих примеров храбрости. Отряд
старшего лейтенанта Ткача при подходе к большаку наткнулся
на танки, замаскированные в лесу. Привыкшие к ночным
действиям бойцы отряда смелого и решительного командира
Петра Алексеевича. Ткача быстро разделались с охваченными
паникой танкистами и, применяя бутылки с горючей смесью, танки
сожгли. Не успели они выйти на большак, как послышался
надвигающийся рокот моторов.
— Стрелять только по выскакивающим из машин врагам! —
приказав Ткач и, приготовив противотанковые гранаты,
притаился за большой сосной. Первой гранатой он подбил
головной танк, который завертелся на месте, поливая лес
пулеметным огнем.
Ткач метнул в моторную часть машины бутылку с горючей
смесью, и стальное чудовище запылало. Второй танк
уничтожил своей «противотанковой артиллерией» — связкой гранат
политрук А. Борисайко. В этом бою родилась слава политрука
Борисайко и красноармейца Никона Фролова, подорвавших
гранатами четыре фашистских танка. А у моста через реку
Васильевку отличились казаки эскадрона старшего лейтенанта
И. В. Иванкина. В этом рейде с неумолимой силой рождался
массовый героизм кавалеристов.
46

Бои шли по всему Желюховскому большаку. Противник нес
большие потери. Действовавшие здесь наши отборные отряды
захватили штабные автомашины с важными документами и
другие ценные трофеи.
Село Гуки атаковали с трех сторон. Мы видели на берегу
виселицы с трупами советских патриотов. Это страшное
зрелище вызвало гнев воинов. Удачно выполнив свои задачи,
отряды заминировали трофейными минами дороги и мосты, объезды
и другие объекты, а затем двинулись в район сосредоточения
дивизии.
Мы захватили много пленных. Беседую с одним из них.
Глаза у немца,, потерявшего бравый вид, испуганно мечутся,
отвечает он на мои вопросы быстро, взахлеб, будто, если сразу не
ответит, то такой возможности ему больше не представят.
После беседы я сообщаю начальнику разведки приятную новость:
— Подтвердились ваши сведения, что в Рибшеве — в этом
крупном селе, районном центре — располагается штаб 9-й
армии. Думаю, что нам стоит ночью заглянуть «в гости» к
генералу Штраусу.
— Очень хорошо, товарищ комдив! — обрадовался он.
Наш путь пролег по западному берегу реки Васильевки,
через урочище Куров Бор. С этой стороны лес ближе всего
подходит к Рибшеву, до него около двадцати тяжелых километров.
У Желюхово мы встретили разведчиков 53-й кавалерийской
дивизии. От них узнали, что комбриг К. С, Мельник в деревне.
Днем его дивизия вела напряженный бой с мотопехотой
противника, пытавшейся прижать части дивизии к болоту.
Вражеская авиация дважды наносила по дивизии бомбовые удары.
— Положение становится крайне серьезным, — задумчиво
говорит Л. И. Доватор, — давайте заедем в Желюхово.
— Заедем, конечно, — ответил ему. — С комбригом
Мельником надо решить вопросы о взаимодействиях на. следующем
этапе.
Подойти к линии фронта, прорвать вражеское кольцо и
благополучно вывести дивизии к войскам Западного фронта —
было теперь главной задачей.
Л. И. Доватор кивнул головой и продолжал:
— Очевидно, поход на Рибшево придется пересмотреть.
Стоит ли нам терять ночь, от которой зависит многое? Мы
должны распорядиться ею очень разумно. Ведь обстановка
крайне сложная.
— Да, до подхода к Желюхову уточним обстановку и тогда
подумаем, что делать,— ответил я. — Надо пока решить
ближайшую задачу — помочь дивизии Мельника выбраться из
47

трудного положения, а потом будем решать с ним задачу, как
нам выходить обратно к линии фронта, прорваться через него к
нашим войскам...
Оказав необходимую помощь ставропольской дивизии и
соединившись с ней, мы посоветовались и решили несколько
изменить направление действий для того, чтобы своевременно
начать движение обратно на северо-восток, вдоль этого же
большака, но прямо через лес. На обратном пути мы наладили
взаимодействие с 53-й кавалерийской дивизией.
Обстановка для нас действительно была крайне сложной й
тяжелой. Генерал Штраус стянул крупные силы к Желюхов-
скому лесу, перекрыл все выходы из него на запад, юго-запад
и восток. Выскользнуть из этого полуокружения можно было
только через труднопроходимый лесисто-болотистый массив,
раскинувшийся к востоку от реки Васильевки. Нам помогли
местные жители, в том числе, молодые партизаны —
учительница и учитель местной школы, фамилии которых, к сожалению,
я не помню. Они провели нас ночью через болотистые леса.
Немцы вновь ошиблись в оценке наших дальнейших
действий. У меня было твердое решение вести дивизию на тот же
участок фронта, который мы прорвали в начале рейда в районе
Устье, где нам тогда удалось внезапной ночной атакой вскрыть
фронт немецких дивизий и двинуться на оперативные тылы
противника. Немцы же, как выяснила разведка, поджидали нас в
других местах — где-то левее и правее района Устье. Через
лесные массивы с тяжелыми боями нам удалось вывести дивизию
и вернуться к своим войскам Западного фронта.
В результате нам удалось вывести из тыла врага сотни
наших воинов, невюльно оказавшихся в окружении. Эти бойцы и
командиры после необходимой проверки продолжали воевать в
рядах наших частей. Там, где конники прорвали фронт, за
ними благополучно вышла и дивизия Мельника.
Подвиги, совершенные подразделениями дивизии во время
выхода из глубокого вражеского тыла, трудно описать. Наши
части, проявляя героизм, мужество и отвагу в тылу противника,
наглядно показали населению оккупированных врагом районов,
что гитлеровцев можно и нужно громить. Политработники,
командиры и бойцы прямо на ходу в коротких беседах
разъясняли советским людям, оказавшимся на захваченной врагом
территории, героические усилия Красной Армии по разгрому
наступающего противника, убеждали их, что Москву врагу не
взять, что подступы к столице станут его могилой... В одном на_-
селенном пункте бойцы на глазах у граждан повесили
изменника родины, пойманного с поличным. У этого мерзавца нашли
48

списки советских людей, которых он предал и которых
гитлеровцы решили- повесить, но не успели: внезапный удар и
разгром вражеского гарнизона нашими воинами спасли советских
людей. Обреченные на смерть остались живыми и тут же ушли
к партизанам. Нужно ли говорить о том, какой смертельный
страх посеяли конники в стане оккупантов и как они
воодушевили наших людей в тылу на борьбу с врагом-захватчиком?
Или о том, какую большую помощь оказали мы своим рейдом
зарождавшимся в тылу врага партизанским отрядам? Мы
оставили им свои трофеи — оружие, боеприпасы, продовольствие и
одежду. В свою очередь партизаны, местное население оказали
неоценимую помощь нашим частям в успешном выполнении
поставленных перед рейдирующими кавалерийскими дивизиями
боевых задач.
Потери, нанесенные противнику за период рейда в
оперативном тылу немцев, выглядели внушительно. Несколько тысяч
вражеских солдат и офицеров навсегда остались лежать в
валдайских болотах и лесах, были уничтожены сотни автомашин,
много танков и самоходок. Личный состав дивизии проявил
исключительно высокие морально-боевые качества. Это были
славные, мужественные и по-настоящему храбрые воины,
беспредельно преданные Советской Родине. Я был безмерно рад и
счастлив за наших красноармейцев и командиров, так успешно
проведших второй августовский 1941 года рейд по оперативным
тылам гитлеровских полчищ. Рейд научил нас бить врага с
тыла и флангов. Этот опыт в ходе Великой Отечественной войны
умножался и расширялся. Рейды позднее создаваемых конно-
механизированных объединений войск, о которых я мечтал еще
в стенах военной академии, постепенно разрастались и
участвовали в крупных фронтового масштаба операциях. Но об этом
поговорим ниже. А пока о дальнейшем участии кавалерии в
битве за Москву.
Так бушевал «Тайфун»
Мы отчетливо понимали, что переход врага к активной
обороне на нашем направлении — явление временное,
вынужденное, что вермахт не отказался от своей главной политической
цели —захвата Москвы и всего центрального промышленного
района, хоть и провалился с треском его план «Барбаросса» в
летнем наступлении. Было также ясно, что фашистская
верхушка поспешно готовит нам на осень новые «сюрпризы». И
Ставка нашего Верховного Главнокомандования вела подготов-
4 Под гвардейским знаменем
49

ку к обороне столицы, принимала все возможные меры, чтобы
серьезно подготовиться к отпору, нанести врагу решительный
удар на западном направлении.
За время затишья Гитлер подписал директиву № 35,
разработанную его главными штабами о проведении решающей
операции по уничтожению войск нашего западного направления и
захвату Москвы. Вследствие появился на свет и план операции
«Тайфун». Гитлер и его клика потребовали от командования
группы армий «Центр» осуществления этого плана до
наступления зимних холодов. 4-я армия с подчиненной ей 4-й танковой
группой и 9-я армия с 3-й танковой группой должны были
осуществить прорыв по обе стороны дороги Рославль—Москва и
севернее автодороги с задачей «уничтожения войск противника,
зажатых между внутренними флангами». По замыслу
противника, его обоим моторизованным клиньям следовало окружить и
уничтожить группировку войск Западного фронта ударами на
Вязьму и обеспечить «уплотнение на западной оконечности
котла». Наступавшие одновременно с юга и севера пехотные сое-
.динения должны были создать внутренний фронт окружения и
возможно скорее высвободить подвижные войска.
2-я танковая группа совершала глубокий рейд через Тулу в
районе южнее Москвы и наносила мощный удар из района Глу-
хов на Орел—Брянск. Первой ее задачей была — совместно со
2-й армией, наступавшей севернее Брянска на Сухиничи,
окружить «южную группу» советских войск.
Для скорейшего осуществления плана операции «Тайфун»
войска группы армий «Центр» получали крупное пополнение из
других фронтов (в частности из группы армии «Юг» и «Север»).
В ходе второй мировой войны немцы ни на одном направлении
еще не сосредоточивали столько отборных войск, сколько их они
сконцентрировали под Москвой.
Взятию Москвы —- важнейшего политического,
экономического и культурного центра — гитлеровцы придавали
исключительное значение. «Захват этого города означает как с
политической, так и. с экономической стороны решающий успех», —
говорилось в основной директиве плана «Барбаросса». Падение
Москвы должно было продемонстрировать всему миру триумф
стратегии «молниеносной войны», послужить последним
доказательством «неотразимости» немецкого оружия. Поэтому
гитлеровцы и в' сентябре 1941 г. продолжали связывать судьбу
войны с этим наступлением»1. И к началу октября
немецко-фашистский вермахт на подмосковные поля стянул свои лучшие су-
1 История второй мировой войны 1939—1945, стр. 92.
50

хопутные войска и военно-воздушные силы. Для осуществления
плана операции «Тайфун» теперь в группе армий «Центр» (9, 4
и 2-я армии, 3,4, 2-я танковые группы). Иначе говоря, здесь
гитлеровский вермахт сконцентрировал для удара на Москву 64
процента всех немецких подвижных войск, действовавших на
советско-германском фронте, а еще конкретнее: один миллион
восемьсот тысяч солдат и офицеров, свыше четырнадцати тысяч
орудий и минометов, одну тысячу семьсот танков — 75
процентов от .общего их количества на восточном фронте. Вместе с
этим еще 1390 боевых самолетов должны были участвовать в
наступлении на Москву...
Силы же Красной Армии, стоявшие против группы армий
«Центр», были в полтора, а на Западном фронте в три раза
меньше на 30 сентября, у врага было в 3,8 раза больше орудий
и минометов и т. д.
Планом операции «Тайфун» немецкие' фашистские
захватчики предусматривали не просто окружение и захват нашей
столицы, но и ее полное уничтожение. Как известно, Гитлер даже
не «разрешал» капитуляцию Москвы. По его требованию она,
окруженная со всех сторон и зажатая в огненном кольце,
должна была быть превращена в развалины артиллерией и
бомбовыми ударами с воздуха, а уцелевшее население должно было
быть истреблено специально созданной командой полиции
безопасности и СД «Москва». Он потребовал затопить Москву и ее
окрестности, создать море там, где сегодня стоит город, море,
которое навсегда скроет столицу русских от «цивилизованного
мира».
Как стало известно позднее, Гитлер так и говорил на
совещании в штабе группы армий «Центр» осенью 1941 года: «...ни
. один русский солдат, ни один житель — будь то мужчина,
женщина или ребенок — не мог ее покинуть. Всякую попытку
выхода подавлять силой».1
Генеральное наступление немецко-фашистских войск на
Москву началось ударом 2-й танковой группы по левому крылу
Брянского фронта в районе Шостки. 2 октября на позиции войск
Западного и Резервного фронтов обрушились основные силы
группы армий «Центр». Развернулось грандиозное сражение...2
Но у советского народа, под руководством
Коммунистической партии -единодушно защищавшего свою любимую
столицу, нашлось, что противопоставить вражескому «Тайфуну». Пе-
1 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945. Краткая
история. Воениздат, М., 1965, стр. ИЗ.
2 Там же.
51

ред этим наиболее чувствительные удары были нанесены
фашистским ордам в начале сентября в районе Духовщины и
Ельни. А в октябре свирепое наступление противника отражали три
наших фронта: Западный, Резервный и Брянский. Они вступили
в тяжелейшие сражения с врагом.
Приятно вспомнить, что нашей красной кавалерии было
доверено участвовать на решающих участках этих сражений, а
потом и в разгроме орд врага, неслыханным ураганом
обрушившихся на Москву со всех направлений.
В этих коротких воспоминаниях я не ставлю перед собой
задачу рассказать о действиях всей кавалерии, участвовавшей в
битве за Москву. Хочу только поделиться с читателями
некоторыми впечатлениями о действиях нашей гвардейской дивизии, а
потом и Второго гвардейского кавалерийского корпуса,
родившегося и ставшего гвардейским в разгаре битвы за Москву.
Привели мы себя в порядок после успешно проведенного
августовского рейда, а потом созданная кавгруппа Л. М.
Доватора E0-я и 53-я кавдивизии)—вступила в ожесточеннейшие
оборонительные бои на реке Межа (в районе ст. Жарковская)
в составе 30-й армии, находившейся в центре Западного фронта.
Эскадроны и полки вначале вели активную разведку и
выявляли силы противника, направления их ударов и совместно с
пехотными частями отражали действия атакующего врага. В
это время вышли из вражеского тыла и присоединились к
полкам кавдивизии бойцы и командиры из других частей.
Здесь уместно вспомнить один из тяжелых эпизодов,
имевший место во время рейда. Василий Сергеевич Головской
командовал в 50-й кавдивизии 37-м кавполком, участвовал в боях
рейдовой операции. Но в самый критический момент прорыва
фронта, когда вражеские силы обложили нас со всех сторон,
мне доложили, что комполка Головской ранен и отстал... Я тут
же приказал найти его и, если живой, привезти ко мне. Если же
убит, похоронить тело героя в таком памятном месте, где бы
его можно было потом отыскать.
Посланные на поиски Головского казаки вернулись и
доложили, что не смогли обнаружить даже его следа. Я, конечно,
переживал потерю боевого командира полка. Но был уверен,
что живым в плен врагу он не мог сдаться, а труп его не
обнаружен... Может, удалось ему попасть к партизанам. К нему я
относился с большим уважением как к командиру-соратнику
и как к человеку, прошедшему суровую школу жизни. В. С.
Головской родился в городе Богородицке Тульской области. Отец
его был из мещан — мелких торговцев и умер в 1913 году. До
призыва на царскую службу Василий Сергеевич работал в Бо-
52

городицкой городской управе счетоводом. Прапорщиком он
участвовал в первой мировой войне и дрался с немцами на
Западном фронте. Добровольно вступил в Красную Армию еще в
1918 году, а в 1920 году был принят в партию. В период
гражданской войны перенес три* тифа — сыпной, брюшной и
возвратный.., И вот на одиннадцатый или двенадцатый день после его
исчезновения в разгар оборонительного боя на командный
пункт ко мне явился обросший щетиной, сгорбившийся, хромой
мужчина в изодранной одежде и, опустив голову, негромко,
виноватым голосом произнес:
— Исса Александрович, разрешите доложить? — голос его
мне показался знакомым и тут же подумал: «Не Головской ли?
Так откуда? Разве с того света возвращаются?»
— Докладывайте!
— Я — Василий Сергеевич... Извините... — медленно и
виновато цедил он, — Головской я... Бывший командир тридцать
седьмого... Не узнаете, товарищ комдив?
— Конечно, узнаю, сразу же узнал! — и торопливо засыпал
его вопросами в упор: — Так, ты живой? Где ты бродил столько
суток? Да и почему ты — «бывший», а не настоящий? Кто тебя
отстранил от командования полком? — Не требуя тут же
ответов на свои вопросы, я отослал его привести себя в порядок —
выкупаться, побриться, переодеться, перекусить и отоспаться...
А дело было так.
Что только не случается в рейдовых операциях! Ведя
тяжёлый бой с противником в селе Троицкое, четвертый эскадрон
полка попал в беду — его окружили вражеские силы. Командир
полка с десятью бойцами поспешил на выручку. С помощью
подошедших казаков эскадрон сумел вырваться из окружения
и отошел в противоположном направлении вместе с теми, кто
пришел на выручку. Но раненый командир с одним бойцом
остался на месте, прикрывая огнем отход эскадрона. Их
окружили враги, пытаясь захватить в плен живыми. В. С.
Головской был ранен и в ногу. Воспользовавшись передышкой, боец
потащил своего командира в укрытие. Выйдя из зоны огня, он,
обессилев сам (тоже был ранен) пошел звать подмогу, ночью
привел бойцов. Но Головского на том месте уже не, было: он„
собравшись с силами, ночью уполз из ловушки... Утоляя жажду
и голод лесными ягодами, проявив необычайную стойкость и
мужество, он сумел выбраться из вражеского тыла через линию
фронта и прийти к своим.
Оправившись от ран и истощения, Василий Сергеевич снова
принял свой кавполк, и мы с ним в боевом содружестве дошли
до Праги сквозь фашистские «тайфуны» в Подмосковье, по
5а

Донским и Волжским просторам, по всей Украине и
Белоруссии, а также по Румынии и Венгерской равнине, и снова
вернулись в Москву — теперь на парад Победы в 1945 году...
До 10 октября 1941 года кавдивизия вела ожесточенные бои
с противником и постоянно занималась разведкой. И не просто
разведкой, — высылаемые нами боевые группы конников
уничтожали транспортные средства и разрушали коммуникации
противника. Вот один из множества примеров.
В октябрьские дни дивизия прикрывала стык между 29-й и
30-й армиями и отражала атаки 110-й пехотной дивизии
фашистов. По численности и вооружению она во много раз
превосходила нашу. Трудно вспомнить, какая была в тот день по счету
атака — девятая или десятая, когда рота пьяных немецких
солдат под деревней Жарковской снова стала осаждать взвод
конников 43-го кавполка. Но командир взвода Г. Ф. Криворотько
,не дрогнул, со своими бойцами отбивал психическую атаку.
Подпустив врагов поближе, взвод в упор расстреливал их.
Ряды немцев редели с каждым шагом. Остатки вражеской роты
^были добиты в ближнем бою «карманной артиллерией» —
гранатами... Командир полка чувствовал, что это не последняя
«атака врага на «крепость Криворотько») и приказал ему
отвести взвод на вторую линию.
Выполняя приказ, Георгий Федорович сам с пулеметом
прикрывал отход взвода. Но заметил, что вражеские автоматчики
•атакуют штаб полка с фланга. Не задумываясь, он с
двенадцатью бойцами поспешил навстречу гитлеровцам. Их было
около роты. Будучи раненым, Криворотько занял оборону
поудобнее, подпустил немцев на дистанцию 50—100 метров и открыл
по ним непрерывный огонь из пулемета. Его примеру
последовали и другие бойцы. Но кончились патроны, а поднести их
некому и неоткуда. Противник мог одуматься и снова пойти в
психическую. Раненый Криворотько решил контратаковать врага и,
дрднявшись во весь рост, крикнул:
— Станичники, вперед за Родину, за Сталина!
Дружной контратакой нескольких бойцов, действовавших
гранатами и клинками, была разбита и обратилась в бегство
фашистская рота. На поле схватки противник оставил до 70
трупов. Но в этом бою смертью храбрых погиб и сам командир
взвода.
Командование решило представить Георгия Федоровича
Криворотько к 'званию Героя Советского Союза посмертно.
Просматривал по этому случаю его боевую биографию.
Коммунист, участник боев на озере Хасан, где он был ранен, в армию
>был призван из запаса в июле 1941 года Лабинским райвоенко-
54

матом Краснодарского края и с первых же дней столкновения с
вражескими силами он вел себя героически. В деревне Пронина
Криворотько открыл счет уничтоженным солдатам и офицерам
фашистской Германии. Здесь его, начальника боевого
разъезда, окружила рота врагов. Со своими бойцами он вступил в
первый неравный бой. Вырываясь из окружения, Г. Ф.
Криворотько лично подбил штабную машину, сразил немецкого
офицера, захватил у него ценные оперативные документы, а потом
взял еще одного в плен и, оставив на поле схватки десятки
трупов фашистов, с боем вывел разъезд из окружения.
В начале августовского рейда A941 г.) Г. Ф. Криворотьког
командуя взводом, при. прорыве обороны противника первым
ворвался во вражеские траншеи и в рукопашной схватке
уничтожил расчеты двух тяжелых пулеметов. Воспользовавшись
одним из них, он расстрелял до взвода шедших в контратаку
фашистских солдат, а потом захватил и вражескую радиостанцию.
Действуя в тылу противника со своим взводом, он
уничтожил до двух рот фашистов, подбил 6 автомашин с грузом,
поджег 3 штабных автомашины карательного отряда, разбил 12
мотоциклов, подбил 2 бронемашины и 1 танк. В деревне
Климаты его взвод взорвал большой склад боеприпасов. Взвод
Криворотько во время того же августовского рейда совершил
смелый и энергичный налет на топографический отдел штаба
9-й немецкой армии и разгромил его.
Георгий Федорович был одним из самых умелых и смелых
разведчиков дивизии. Приведу еще один пример: немецкое
командование создало, как нам стало известно, специальные
карательные отряды, которым было приказано уничтожить
прорвавшихся к ним в тыл конников. Мы решили ликвидировать
штаб и командира этих карателей. Г. Ф. Криворотько была
приказано разведать место нахождения штаба. Двое суток,
рискуя жизнью, он вел разведку. Штаб карателей был обнаружен
в деревне Гуки. Криворотько ухитрился пробраться в дом, где
размещался штаб, залезть на чердак и досконально изучить
вражеские силы, их расположение и действия. В результате на
Гуки был совершен смелый и успешный налет конников. Штаб
карателей во главе с командиром и со всем гарнизоном был
разгромлен и уничтожен. Это было 28 августа 1941 года.
...Мы находились в активной обороне и с болью в сердце
наблюдали отход наших частей, оборонявших центральный
участок Западного фронта. Из лесов Смоленщины на восток
потянулось большое количество частей и техники. Земля гудела от
скрежета гусениц, тяжелых колес артиллерии...
Спустя некоторое время, когда бои с наступавшими тремя;
55

пехотными полками и танками противника на наши позиции
были в разгаре, ночью получили приказ: «Отходить!..» Узнав об
этом, конники спрашивали: «Куда отходить? Зачем и почему?»
«На новый рубеж обороны», — объяснили мы бойцам.
Положение осложнялось тем, что командование фронтом не смогло
своевременно определить замысел и группировку противника,
направления его главных ударов. Западный фронт
сосредоточил свои основные силы и средства западнее Вязьмы.
Командование же группы армий «Центр» создало два ударных кулака в
районах Духовщины и Рославля для глубокого обхвата и
обхода советских войск с севера и юга. То же самое произошло на
Брянском фронте...1
Создалось трудное положение на нашем рубеже Западного
Афронта, в тяжелых условиях оказалось тыловое обеспечение
войск, не хватало боеприпасов, горючего, транспорта... Но
войска фронта, не взирая ни на что, продолжали наносить удары
шо врагу на западном стратегическом направлении, где
развернулась великая битва за Москву.
Враг рвался вперед и на других направлениях. Наши войска
вынуждены были отходить на новые рубежи обороны.
Кавалерийские части прикрывали их отход.
...Кавкорпус Л. М. Доватора получил приказ об отходе, и
выбрав удобный момент, полки в вечерние сумерки по боевой
тревоге покинули свои окопы и блиндажи. Вскоре они вышли
на смоленский шлях. Настроение конников, не привыкших
отступать, было гнетущим...
В районе Митьево наша дивизия в течение трех суток
приводила себя в порядок, а потом кавкорпус перешел в
подчинение 16-й армии. Командование фронта поставило задачу всему
кавкорпусу оборонять рубеж по реке Лама на участке
Курьяново—Глазково, протяженностью в 13 км, и обеспечить правый
фланг армии. Было это 16 октября. Дивизия готовила
оборонительный рубеж в районе Клусово—Глазково—Кузьминская и
©ела разведку по всему фронту армии.
25 октября дивизия по приказу сдала свой район
стрелковым частям и к исходу дня перешла в район Кузьминская, Те-
ряева, Слобода, Ильинское и имела задачу упорно оборонять
занимаемый рубеж.
Наш подвижной род войск принялся копать окопы... ходы
сообщения... ячейки для пулеметов, укрытия для артиллерии...
противотанковые рвы... минировать дороги... делать завалы... и
1 История вторЪй мировой войны 1939—1945, стр. 94.
56

все это — вместо дерзких фланговых ударов... четко
организованных рейдов по тылам противника. Иначе говоря, конница
занималась тем, чем должны были заниматься стрелковые и
саперные части. Скажи мне в Академии, что кавалерия будет
заниматься в боевых условиях не «своими» делами, не поверил
бы. Но что было делать, все это диктовалось суровой обстановкой
на фронте.
В первые дни решительного наступления немцев против
Западного и Резервного фронтов, значительная часть наших войск
была окружена западнее Вязьмы. Немцы, прорвав фронт в
районе Холм—Белый, начали стремительно развивать успех в
направлениях Калинин, Волоколамск, Можайск.
В результате, конечно, образовались изрядные бреши,
которые просто нечем было прикрыть, не имея под руками
необходимых резервов... Пользуясь этим, гитлеровцы наращивал»,
удары и рвались к Москве/
В эти дни в командование Западным фронтом вступил
генерал армии Г. К. Жуков. И надо отдать ещ должное: он быстра
сориентировался и правильно разобрался в создавшейся в
первой половине октября критической обстановке.
Центральный Комитет партии, ГКО и Ставка Верховного.
Главнокомандования срочно приняли необходимые меры по
созданию прочной обороны на рубеже Волоколамск—Можайск—
Малоярославец—Калуга. Были созданы вторые эшелоны и
резервы фронта. Все это помогло улучшить условия для маневра
и укрепления наиболее уязвимых участков обороны...
Не забыть эти напряженнейшие дни октября и то, с какой;
находчивостью и настойчивостью командиры и политработники
поднимали моральный дух наших бойцов, убеждали их в
неизбежности краха немецкого наступления у стен Москвы.
В обращении Военного совета Западного фронта бойцам,
командирам и работникам политорганов говорилось:
«Товарищи! В грозный час опасности для нашего
государства жизнь каждого воина принадлежит Отчизне. Родина требуег
от каждого из нас величайшего напряжения сил, мужества,
геройства и стойкости. Родина зовет нас стать нерушимой сте-
нойг и преградить путь фашистским ордам к родной Москве..
Сейчас, как никогда, требуется бдительность, железная
дисциплина, организованность, решительность действий, непреклонная,
воля к победе и готовность к самопожертвованию».
Глубокий смысл и значение обращения мы довели до
сознания каждого воина. Оно помогло нам поднять боевой дух и
дисциплину в частях и соединениях.
Наша кавдивизия, как и другие соединения кавкорпуса
57"

Л. Доватора, вела упорные оборонительные бои с наступающим
противником, выдерживала удары вражеской авиации, которая
группами наваливалась на нашу оборону и бомбила наши
позиции.
По приказу командования в первых числах ноября дивизия
была переведена на другой участок и заняла оборону
юго-западнее Волоколамска на левом фланге известной теперь всем
панфиловской дивизии. Этот участок стал наиболее опасным, и
тут панфиловцы и кавалеристы вели ожесточеннейшие бои
вдоль магистрали.
В это время выпал снег, и наступили холода. Мороз 14—15
градусов. Заиндевел лес. Над ним висели тяжелые свинцовые
тучи. Но жарко было от огня осаждающего нас противника.
Промерзшая земля гудела от грохота вражеских танков,
которые лезли и лезли на позиции защитников Москвы. Гул
артиллерии не прекращался ни днем, ни ночью.
«Стоять насмерть!»—поклялись Родине защитнники столицы,
и они были верны своей клятве: дрались с врагом насмерть.
Все чаще и чаще появлялись в сообщениях Совинформбюро и
на страницах газет сообщения о действиях войск генерала К. К.
Рокоссовского, в рядах которых дрался и наш кавкорпус. Эти
сообщения не обходились без упоминания о мужестве и отваге
нашей конницы.
На всю жизнь запомнил день прорыва нашей дивизии на
станцию Волоколамск сквозь стену огня врага. Прорыв
конницы с средствами усиления был организован и проведен
блестяще. Волоколамск, где скапливались резервы, эшелоны с боевой
техникой и военным имуществом врага, был атакован так
умело и с такой смелостью, что враг был ошарашен. Несколько
эшелонов на станции взлетело в воздух, другие, подожженные
атакующими, пылали, и весь город покрылся удушающим
дымом. Конники освободили и вывели к своим несколько
железнодорожных эшелонов военнопленных, которых противник
.подготовил к отправке в Германию. А самое главное — конники
навели в городе страх и растерянность такой силы, что захватчики
не скоро пришли в себя и не смогли нанести нам ответного
удара. Кавалеристы ушли с очень малыми потерями.
Стойкости и мужеству защитников столицы не было
предела. Враг, видимо, не ожидал такого отпора, и его
наступательный порыв остывал с каждым днедо.
Войска К. К. Рокоссовского продолжали вести
ожесточеннейшие бои в районе Волоколамска и глубоким клином врезались
в район наступающих соединений врага. К Волоколамску и
Рузе противник подтянул резервы и сосредоточивал их в направ-
58

лениях — одну группировку северо-восточнее Рузы, другую —
юго-восточнее Волоколамска. Они намеревались обойти
Истринское водохранилище и окружить наши войска в этом районе..
Самый опасный участок нашего клина -=- передний его выступи
обороняли дивизия Панфилова и кавкорпус Доватора — две
кавалерийские дивизии. На этом выступе клина мы
познакомились с генералом И. В. Панфиловым. Он был невысокого роста,,
волевой, с резко выдающимися скулами и густыми бровями.
Лицо его было приветливым и ласковым. Видно было, что
такого военачальника подчиненным нельзя было не уважать и не
идти за ним в огонь и воду. Мое первое впечатление о нем;
подтвердилось на практике, когда на его пехоту и на наших ка-.
валеристов лавиной обрушились немецкие танки и мотопехота,ч
пытаясь прорвать нашу оборону.
Как все это было—широко известно, и йет необходимости пере-»
сказывать заново и подробно. Хочу подчеркнуть, что боевое,
содружество конников и панфиловцев явилось хорошим приме-,
ром взаимодействия кавалерии и пехоты. Генерал Панфилов,
довольно спокойно анализировал обстановку и подчеркивал
сложность положения войск нашей армии, особенно в центре ее
обороны.
«Хватит ли сил на то, чтобы выстоять?» — невольно вставал;
такой вопрос.
Да, вопрос, действительно, был сверхсложным. Ответ на не-,
го был таков: «Как бы то ни было — должны выстоять! Найти
в себе такие силы!..» И находили такие силы и небывалую,
стойкость в себе защитники столицы. Решающее -значение
имели в этой битве проявления непревзойденной отваги и мужест-.
ва, бесстрашие и исключительное умение.
Перед моими глазами встает тихий, спокойный, но волевой
чуваш — Кудряшов Николай Семенович — политрук сабельного
эскадрона 37-го кавполка 50-й кавдивизии. Он заменил
вышедшего из строя командира подразделения и занимал оборону на
подступах к Волоколамскому шоссе. В течение трех суток его.
эскадрон умело и бесстрашно отбивал атаки и отбрасывал
врага назад. Кудряшов лично истребил до роты захватчиков,
забрал у них два станковых пулемета и много автоматов. Когда
его эскадрон был окружен противником, коммунист Кудряшов
перехитрил врага, и подразделение в полном составе вышло из
окружения. В другом бою бойцы Кудряшова уничтожили 10
грузовых автомашин с вражеской пехотой, три мотоцикла и
подожгли большой склад с интендантским имуществом
противника. А когда штаб дивизии был окружен вражескими
мотоциклистами, подразделение Н. С. Кудряшова оцепило немецких
59,

солдат и быстро разделалось с ними: штаб был спасен от
разгрома.
Младший лейтенант Савченко Федор Моисеевич — молодой
командир батареи 47-го артполка был награжден орденом
Красного Знамени за то, что он уничтожил пять вражеских машин с
пехотой, один танк и пять танкеток. А в бою под деревнями Фе-
дюково—Язвище—Хреново его батарея рассеяла до батальона
пехоты. В схватках с врагом он не знал страха, действовал
умело.
Командование отметило личную инициативу в сложной
обстановке боя старшего лейтенанта Григория Яковлевича Лю-
щенко. Он, замещая командира 37-го кавполка нашей дивизии,
под Верх. Сладневом с 6-го на 7-е ноября в подарок 24-й
годовщине Октября организовал наступательный бой полка с явно
превосходящими силами врага. Полк уничтожил до двух рот
пехоты, подавил огневые средства и поджег склады
противника. Храбрый, энергичный командир, проявляя отвагу и умение,
вел за собой бойцов и командиров на подвиги. В рукопашной
схватке Г. Я. Лющенко лично уничтожил трех вражеских
офицеров холодным оружием.
Рядового 37-го кавполка Михаила Дмитриевича Реброва
правительство наградило орденом Ленина. Он по собственной
инициативе выследил командный пункт противника, незаметно
прополз через «ничейную» полосу, пробрался к вражескому КП,
прикончил фашистского офицера, захватил ценные документы и
доставил их своему командиру, который ожидал его в укрытии.
При отходе немцы тяжело ранили командира, фашисты
схватили его. Ребров и здесь не растерялся: перебил
гитлеровцев и вынес командира из опасного места. Спасая жизнь
командира, смелый боец отдал свою жизнь—погиб. Но своим
геройским поступком он помог полку одолеть врага.
В решительный и самый опасный момент бойцы и
командиры становились чудо-героями, действовали так, как этого
требовала конкретно сложившаяся обстановка. И потому подвиги
всех просто невозможно перечислить.
Под гвардейским знаменем
Представляя 50-ю кавалерийскую дивизию к гвардейскому
званию, командующий армией К. К. Рокоссовский медленно, с
раздумьем рассказывал о ее героизме. Он вспомнил ее рейды в
тыл врага, бои в районе Жарковской на реке Меже. Здесь
противник бросил свои орды на Москву через города Белый и
60

Ржев. В этом районе против нас наступала свежая вражеская
дивизия, которую Гитлер только что подбросил из своего
резерва. Она в своих рядах имела до 15 тысяч отборных солдат и
офицеров, или в четыре раза больше по численности, чем наша
кавдивизия, была во много раз лучше оснащена вооружением и
боевой техникой.
Мне запомнилась первая, встреча с ней... Наш 47-й кавполк
не выдержал ее натиска и начал отходить. Узнав об этом, я
направил на станцию Жарковскую против врага 43-й кавполк
подполковника Смирнова, усиленного штаармом
артиллерийской батареей соседней дивизии. Кавполк нанес внезапный удар
превосходящему в два-три раза противнику с северной части
лесного массива и отбросил его назад, заняв тут же оборону.
На поле боя осталось более трехсот трупов врага. В течение
дня противник три раза переходил в атаку, после каждой из
которых враг оставлял на поле боя сотни трупов и откатывался
на исходные рубежи.
Жарковские бои на Духовщине действительно остались в
памяти незабываемой страницей, они вошли и в боевую
историю кавдивизии кубанцев. Четверо суток ее воины
самоотверженно дрались с врагом на этом участке, четверо суток
противник топтался на одном месте у берегов реки Межа и ни на
один шаг не смог продвинуться вперед. За это же время нашим
пехотным соединениям удалось сделать немало на новом
стратегическом рубеже обороны.
После ожесточенных боев кавдивизия совершила тяжелые
маневры со всей кавгруппой Л. М. Доватора.
Волоколамское шоссе было одним из важнейших
стратегических направлений окружения и захвата врагом Москвы.
Командарм К. К. Рокоссовский поставил 50-ю кавдивизию на
одном из опаснейших участков в районе
Теряева—Слобода—Кузнецове—Городище на пути к городу Клину. В тяжелейших
оборонительных боях кавдивизия сдерживала и в течение десяти
суток изматывала силы наступающего противника.
— Казаки-орлы, сочувствую вам как старый
кавалерист, — сказал командарм в беседе с бойцами и
командирами. — Слишком долго мы вас держим в окопах на
оборонительных рубежах. Великолепно понимаем, что значит связать орлу
крылья: вы занимаетесь не свойственными конникам делами.
Благословляю вас на то. дело, по которому вы, орлы, так
скучаете!
Поговорив с нами по душам, командующий поставил перед
кавалерией новую задачу. К командарму К. К. Рокоссовскому
у нас в кавдивизии относились с любовью и уважением. И за-
•61

дачи, которые он ставил перед нами, выполнялись с честью. Так
было и на этот раз. Ранним ноябрьским утром, выполняя
боевое задание командарма, дивизия прорвалась в тыл противника
Ъ районе Михайловского. Пятеро суток кавдивизия разрушала
здесь коммуникации врага, поджигала и уничтожала его
склады и военную технику, в частности, был предан огню крупный
склад в Верхие-Сляднево, где было много танков с запчастями
к ним и большое количество боеприпасов. Сметая с пути
заслоны вражеской пехоты, дивизия выполнила боевую задачу и
благополучно возвратилась на свои исходные позиции. Выбор
объекта и время -нападения были удачными: противнику
причинен большой ущерб, наши же потери были незначительными.
Немало горестей испытала кавдивизия на линии обороны
Морозово—Сычи—Язвища с 9 по 18 ноября, оседлав дорогу,
ведущую на Волоколамск. На наши полки обрушились главные
силы шестой немецкой пехотной дивизии с большим
количеством танков и артиллерии. Основной удар противник наносил на
Морозово, где оборонялся полк Смирнова. Кавалеристы
выстояли. Здесь с новой силой проявились отвага и мужество
конников. Десять вражеских танков с пехотой прорвались и шли*
ломая деревья, к коноводам и на командный пункт Смирнова.
Они решили раздавить их под гусеницами. Время тут
исчислялось даже не минутами. Некоторые коноводы, растерявшись, хоте-
ли отступить. Но их тут же остановил громкий голос комиссара
полка И. И. Казакова. Вовремя поспел сюда и помощник
комполка Скугоров. Они с группой бойцов бросились в атаку на
танки. В молниеносной схватке воины подбили
противотанковыми гранатами и подожгли бутылками «КС» шесть танков из
десяти. Остальные резко повернули и скрылись в лесу.
«Навсегда сохранится в памяти народа подвиг 316-й
стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова,
кавалерийской группы генерал-майора Л. М. Доватора и танковых бригад
М. Е. Катукова и Ф. Т. Ремизова, в течение 16 ноября
отражавших натиск полчищ вражеских танков»,1 — писал впоследствии
К. К. Рокоссовский.в книге «Битва за Москву».
На дороге Хорошево—Матренино—Покровское на штаб
дивизии из засады напал танковый десант противника —
несколько танков и до полусотни автоматчиков. Сопровождали же*
штаб семь бойцов во главе с начальником оперативного отдела
майором Д. И. Батовым. Против восьмерых — пятьдесят, да
еще и танки: Как тут было не растеряться. Но нет! Выполняя
приказ майора Батова, боец Глебин (не помню имя и отчест-
1 Битва за Москву. «Московский рабочий». 1971, стр. 153.

во) скомандовал: «Хлопцы, к обочинам! И не тужите!» А сам
ловко бросил бутылку с «КС» и зажег головной танк.
Десантники соскочили с танков, поливая дорогу автоматными
очередями. Снова раздался голос казака: «Не тужите! И не
торопитесь! Не блохи! Пусть подойдут поближе!» К тому времени
подожженный танк взорвался, а другие повернулись, решив,
видимо, что наскочили на сильную засаду. По команде Батова
на десантников хлестнул град огня из автоматов... Штаб
уцелел.
Напомню, что основные работники штаба дивизии неплохо
справлялись со своими нелегкими задачами. Когда требовала
обстановка, они становились разведчиками, ходили в
контратаки, заменяли выбывших из строя командиров частей и
подразделений.
Так, в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года майору Батову было
приказано проверить выход частей на исходные рубежи для
атаки противника, засевшего в деревне Слядиево. Д. И. Батов
выяснил, что одно из подразделений сбилось ночью и ушло в
сторону, а другие еще не подошли к намеченным для атаки
местам. Командир начал поиски сбившегося с пути подразделения.
Одновременно он занялся и разведкой, уточнял систему
вражеских огневых точек, окопов и блиндажей. Не без риска и по
собственной инициативе он трижды обошел передний край
противника, вызывая огонь врага на себя. Разведав и глубже
изучив на этом участке систему обороны немцев, майор потом
лучше сориентировал и нацелил части дивизии для удара по
врагу. В другом бою командир и комиссар 47-го кавполка, получив
тяжелые ранения, выбыли из строя. Майор Батов, взяв на себя
управление полком, организовал вынос с поля раненых, не
допустил растерянности, довел до конца.выполнение частями
боевой задачи и только тогда вернулся в штаб дивизии.1
Д. И. Батов — коммунист с 1921 года, участник
гражданской войны, кадровый командир. В Отечественной войне
участвовал с самого ее начала до победного конца, ушел в отставку
в звании полковника и со многими боевыми наградами.
...Командарм глазами пробежал описание боевых действий
дивизии с 18^ноября 1941 г. под Федюковым, а также короткое
изложение фактов непрерывных упорных @оев на подступах к
Солнечногорску и за Ленинградское шоссе в районах Пешки и
Ееиповки. Потом он" остановил свой взгляд на страницах, в
которых описывалось дальнейшее участие 50-й дивизии и всей
кавгруппы Доватора в боях у ворот Москвы.
1 Архив МО СССР, ф. 3 гв. кд, д. 4, л. 168.
63

Наступая на Москву, гитлеровцам удалось прорвать нашу
оборону на истринском направлении, и обстановка требовала
нанести удар врагу.. К. К. Рокоссовский не мог упустить
т'акую возможность для удара в тыл противнику и приказал
Л. М. Доватору перейти от обороны к наступлению.
Конечно, в такой кризисный момент, когда судьба столицы
держалась на волоске, не так-то легко было перейти в
наступление. Но командарм держался стойко, мужественно, как и
командование фронтом во главе с Г. К. Жуковым. Вот и была
поставлена, казалось бы, невыполнимая задача: прорваться в тыл
противника, разрушить его коммуникации, разгромить штабы,
расстроить его резервы, напустить на фашистов «генерала
Страха», как шутили тогда конники.
К наступательной операции была подготовлена вся армия и,
конечно, поддержала конников в этой трудной и сложной
обстановке.
Сломив упорное сопротивление противника, полки дивизии
заняли Апельшино и Терехово. При этом они уничтожили до
двух батальонов 78-й вражеской дивизии. Развивая успех, 50-я
кавдивизия стремительным и неожиданным для противника
ударом с юга и с запада овладела несколькими населенными;
пунктами. В ходе боевых действий были захвачены трофеи, в
том числе 10 танков, 12 пушек, 20 минометов и т. д.
& & «
В октябрьском наступлении врага защитники столицы
дрались стойко и еще более мужественно, чем в предыдущих
сражениях. И не дали гитлеровцам осуществить главные цели
операции «Тайфун», а эти главные цели, как известно,
заключались в следующем: уничтожить войска Советской Армии на.
западном направлении и захватить Москву. Исход
кровопролитных сражений в октябре был неожиданным и потрясающим для
вермахта, его генералов, офицеров и солдатов на фронте.
Один из ^деятельных гитлеровских генералов Блюментрит в,
«Роковых решениях» с горьким разочарованием писал: «С
удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и в начале,
ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали
существовать как военная сила. В течение последних недель
сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем
возрастало... Все это было для нас полной неожиданностью. Мы
неверили, что обстановка могла так сильно измениться после
наших решающих побед, когда столица, казалось, почти была в.
наших руках», (стр. 91—92).
64

Да, гитлеровский вермахт не верил, что потерпел поражение
на своем главном направлении, не верил в то, что
немецко-фашистские орды в сражениях на полях Смоленщины и
Подмосковья не уничтожили советские войска, а оттеснили к
ближайшим подступам к Москве. И, перегруппировав свои войска,
после недолгой передышки в ноябре снова перешли в наступление.
Идея была та же, что и в октябре: двумя подвижными
группировками одновременно нанести сокрушительные удары по
флангам Западного фронта и, стремительно обойдя Москву с севера и
юга, замкнуть кольцо окружения восточнее столицы. В группу>
армий «Центр» теперь, к 15 ноября, входили три полевые армии,
одна танковая армия и две танковые группы, насчитывавшие
73 дивизии D7 пехотных, 1 кавалерийская, 14 танковых, 8
моторизованных, 3 охранных) и 4 бригады.
Такой огромной ударной силе группировок врага советское
командование не имело возможности противопоставить силы в
таких же масштабах: подготовленных заранее резервов оно не
имело. В середине ноября, например, в составе Западного
фронта было всего 35 стрелковых, 3 мотострелковых, 3 танковых, 12
кавалерийских дивизий и 14 танковых бригад.1 Но Ставка
предпринимала все меры к тому, чтобы дать решительный отпор-
противнику, сорвать его планы, а потом разгромить и отбросить
врага назад.
& % %
В те суровые дни ноября 1941 года в наш кавкорпус
влилось еще одно соединение: 20-я кавалерийская дивизия под
командованием полковника А. В. Ставенкова. Она прибыла из
Средней Азии. Пробыв считанные дни на фронте, раненый А. В.
Ставенков убыл в тыл. Командиром дивизии с 20-го ноября был
назначен подполковник М. П. Тавлиев. До этого он был
начальником штаба той же дивизии и зарекомендовал себя
замечательным боевым и волевым командиром. С этого времени кав-
группу Доватора стали называть «3-й кавалерийский корпус».
Командиром его был назначен генерал-майор Л. М. Доватор,
комиссаром — бригадный комиссар Ф. Ф. Туликов, начальником
штаба — подполковник А. И. Радзиевский.
Несколько позднее пришел приказ № 342 народного
комиссара обороны СССР И. В. Сталина, которым наш кавкорпус и
две его кавдивизии —50-я и 53-я за отличие в боях за Москву
были преобразованы в гвардейские. Теперь нас именовали: «2-й
1 См.: История второй мировой войны, стр. 104.
5 Под гвардейским знаменем
6$

гвардейский кавалерийский корпус», а 50-я дивизия стала «3-й
гвардейской кавалерийской дивизией» и 53-я — «4-й
гвардейской дивизией». Их командирам были присвоены звания
генерал-майора.
Первые дни декабря 1941 года принесли нам две огромные
радости: во-первых, обе наши кавдивизии получили гвардейские
знамена, а многим командирам, политработникам и бойцам
были вручены боевые награды — ордена и. медали. Во-вторых, со
всеми войсками Западного фронта перешли от обороны в
решительное контрнаступление. Наши гвардейские кавдивизии
теперь дрались под гвардейскими знаменами.
В битве под Москвой родилась и мужала целая плеяда
военачальников, командовавших войсками. Скажу еще раз о
нашем командарме К. К. Рокоссовском. Высокий, стройный и
подтянутый генерал, мужественный и необыкновенно храбрый
человек, он умел в любой, самой опасной обстановке спокойно и
плодотворно мыслить. Константин Константинович часто бывал
у нас, чтобы непосредственно на поле боя уточнить новые
очередные задачи, по-человечески поговорить с нами как более
опытный и старший начальник, вдохновить нас на еще более
мужественные дела, а также ориентировать нас в оперативной
обстановке. Это был товарищ, друг, полководец, которого мы
искренне уважали.
Позднее Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский в
своей книге «Солдатский долг», вспоминая о делах минувшей
войны, посвятил работе с нами много строк, дал высокую
оценку нашей славной гвардейской коннице в битве под Москвой и
затем в Белорусской наступательной операции, в успешном
проведении которой приняли активное участие и кавалеристы. Он
писал:
«Большую пользу принесли выдвинувшиеся во фланг и тыл
гитлеровцам кавалеристы такого боевого генерала как Плиев.
Правда, герои конники сами попали в трудное положение,
поскольку после завершения операции им пришлось с боем
пробиваться назад, обратно к своим войскам. Но сражаться в тылу
врага им было не впервые, и свое смелое дело они выполнили с
честью и умением».
Во второй половине ноября немецкие радиостанции вещали
о надвигающихся событиях сенсационной важности — имелось в
виду предполагавшееся вступление гитлеровских войск в
Москву.
И важнейшее событие действительно произошло. 5—6
декабря 1941 года началось контрнаступление левого крыла
Калининского, Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов. Со-
66

ветские войска решительно погнали фашистское воинство прочь
от Москвы, на запад.
16-я армия генерала К. К. Рокоссовского должна была
перейти в наступление 7 декабря и ударом на Крюково и Истру
разгромить крюковскую группировку гитлеровцев. 2-му
гвардейскому кавалерийскому корпусу командарм поставил задачу
прикрыть действия армии со стороны Рузина и Брехова. Но в этот
же день, к вечеру, поступило другое боевое распоряжение.
Командующий войсками нашего Западного фронта Г. К. Жуков
приказал гвардейскому кавкорпусу Л. Д. Доватора
форсированным маршем выйти в полосу 5-й армии генерала Л. А.
Говорова и сосредоточиться в районе деревни Кубинка, где быть в
готовности для действий на новом направлении.
Вечером 8 декабря дивизии 2-го гвардейского кавкорпуса
двинулись через Нахабино на юго-запад. На последнем дневном
привале, в лесу у деревни Часцы, в корпус прибыл генерал
Л. А. Говоров. В штабе были собраны все командиры дивизий и
отдельных частей корпуса. Высокий, вн'ешне сурвый, Говоров
говорил сухо и немногословно.
— Завтра, на рассвете, и наша армия переходит в
контрнаступление, — объявил он.
Командарм подошел к оперативной карте и показал
сходящиеся удары на^Истру: — 16-й армии — с северо-востока и 5-й
армии — с юго-востока.
— Наша задача в этой серьезной операции, — продолжал
он, — решительными ударами сокрушить противостоящие нам
силы противника.
После небольшой паузы командующий перешел к
объяснению нашей задачи. 2-му гвардейскому кавкорпусу, усиленному
22-й танковой бригадой и дивизионом гвардейских минометов,
предстояло войти в прорыв вражеского фронта с рубежа Апаль-
щино—Заовражье—Локотня. В дальнейшем действовать в
тылах истринской группировки противника и не допускать
организованного подхода его резервов, громить отходящие части, не
давая им закрепиться на промежуточных рубежах...
Мы были готовы для немедленного перехода в наступление.
Политорганы, командиры частей и подразделений, партийно-
комсомольский актив провели большую работу с личным
составом, активно, на высоком идейном уровне прошли везде
собрания коммунистов и комсомольцев. Боевой дух и настроение
бойцов радовали сердце.
С наступлением темноты дивизии начали выдвигаться на
исходные рубежи. Л. М. Доватор и командиры дивизий
выехали на передний край фронта, чтобы провести рекогносцировку,
67

решить вопросы взаимодействия с командирами пехотных
частей, определить с ними наиболее удобные участки для прохода
конницы через боевые порядки врага. Проведя такую работу,
нам сообщили, что наступление переносится на 11 декабря. Это
дало возможность еще лучше подготовиться к большой
наступательной операции.
Кавкорпус передвинулся к самой реке Москве и у селения
Никифоровское развернулся в боевой порядок. На рассвете
пошел густой снег. Ровно в 9 часов воздух взорвала
артиллерийская канонада. С наблюдательного пункта командира
стрелковой дивизии была видна стена взрывов на том берегу. Затем
она сдвинулась и исчезла в снежной пелене. Пехота поднялась
из траншей и двинулась в атаку. Огонь противника оказался
плотным. Начался тяжелый затяжной бой: огневые налеты,
атаки, контратаки, рукопашные схватки.
К середине дня левофланговая 50-я стрелковая дивизия
прорвалась через реку Москву и выбила противника из нескольких
деревень. 329-й дивизии тоже удалось ворваться в Апарину
Гору и Хотяжи на северном берегу реки. К вечеру завязался бой
за крупный населенный пункт Колюбаково. Стремясь
остановить наступление войск 5-й армии, противник начал стягивать
силы для контрудара. Командарм решил, что настало время
вводить в бой кавалерийский корпус в стыке 19-й и 329-й
стрелковых дивизий.
Низкая облачность и большой снегопад создали надежную
завесу в воздухе и на земле. В то же время метровая толщина
рыхлого снега могла значительно снизить темпы действий
конницы и танков. День клонился к вечеру, когда наша 3-я
гвардейская и 20-я кавдивизии вслед за танками начали движение
через боевые порядки пехоты с задачей — усилить удар и
завершить прорыв обороны противника до конца, затем
устремиться в оперативную глубину вражеского тыла. Во втором
эшелоне действовала 4-я гвардейская кавдивизия К. С.
Мельника.
У Москвы-реки есть два небольших притока — Поноша и
Гнилушка. Их верховья подходят близко друг к другу. Здесь, в
деревне Колюбаково (на реке Поноша) и Неверово (на реке
Гнилушка), были расположены сильные опорные пункты
противника, с хорошо организованным огнем — как артиллерии,
так и стрелкового оружия. У меня возникло решение:
воспользоваться тем, что наша пехота втянулась в бой за эти опорные
пункты и огневая система противника максимально скована, с
ходу прорваться в тыл между двумя этими опорными пунктами
противника. Устраивало нас и то, что крутые и глубокие балки
68

препятствовали сосредоточению вражеского огня, а реки были
покрыты большой толщей льда и снега. Крутые берега в какой-
то мере мешали врагу и защищали дивизию от фланговых
контратак немцев.
...Впереди боевых порядков маячат запорошенные бурки
штабного эскадрона. А чуть дальше — боевые порядки 43-го
головного полка. Его вел опытный боевой командир полковник
Шемякин Михаил Петрович. Чем ближе рубеж атаки, тем
быстрее, решительнее было наше движение вперед. И вот у
опорных пунктов противника вырастают фонтаны артиллерийско-
минометных взрывов. Огневое прикрытие подоспело вовремя.
На флангах спешились подразделения, чтобы удерживать
«коридор», по которому проходили полки дивизии. Сумерки быстро
сгущаются, становится совсем темно. Справа и слева бьют
орудия, строчат пулеметы. Слышится протяжное «Ура-а!».
Наконец, все это остается позади. Мы в тылу истринской
группировки противника. Но это уже не то, что было в августе, в
смоленских лесах. Тогда наступали гитлеровцы, теперь — советские
войска.
Первый занятый врагом населенный пункт на нашем пути —
Апалыцино. Сразу ставлю одному полку задачу: обойти
деревню и атаковать с севера, а двум полкам — с запада.
Командиры полков и подразделений хорошо понимают смысл
стремительного, широкого маневра, знают законы комбинационного
боя в условиях рейдовой операции.
Разгромив вражеский гарнизон в Апалыцине, дивизия
продолжала развивать успех на север, вдоль лесной дороги,
выходящей у села Ново-Петровского на Волоколамском шоссе.
20-я кавдивизия подполковника М. П. Тавлиева также
успешно прорвалась в тыл врага правее нас и сразу двинулась
через лес на Терехово, отклоняясь к северо-востоку. За нами
шла 4-я гвардейская кавдивизия комбрига Мельника в
готовности развернуться из-за фланга нашего первого эшелона и
развить удар по немцам. Наступление наше развивалось
хорошо. Все вышло по намеченному плану, что нас очень радовало.
Стрелковые дивизии наступали также успешно. Под ударами
войск нашего Западного фронта гитлеровцы начали отступать
на запад, неся большие потери в личном составе и боевой
технике. Было видно: «лед тронулся».
Фашисты хоть и огрызались, но вынуждены были
показывать все чаще спины, и мы гнали их днем и ночью. Мы должны
были окончательно отвести непосредственную угрозу от
Москвы, от нашей столицы.
На первых же километрах выявилось наше подавляющее
69

превосходство над гитлеровскими войсками и их тактической
подвижностью. Дивизия легко настигала вражескую колонну,
отходившую из района Апальщина и, нанося удары с тыла с
параллельным преследованием и стремительными обходами,
буквально на ходу разгромила эту часть. Секрет высокой
тактической подвижности наших полков и дивизий на поле боя таился
не только в «универсальной» проходимости конницы. Многое
достигалось и благодаря тому, что почти все пулеметы,
минометы и орудия были поставлены на санки, специально сделанные
полозья и лыжи. Это обеспечило нам возможность идти по
любому бездорожью и быстро переводить технику из походного
положения в боевое. Именно превосходство в тактической
подвижности дало нам возможность разгромить две фашистские
дивизии.
Произошло это так. От Москвы-реки по дороге Карийское—
Сафониха отходила 78-я пехотная дивизия 9-го армейского
корпуса гитлеровцев. 20-я дивизия двигалась наперерез и могла,
захватив Андреевское, отрезать ей путь отхода. У нас в это
время была другая забота.
Разведчики утром доложили, что из Горбова навстречу нам
начинает вытягиваться большая колонна мотопехоты.
Встречный бой был неминуем. И мы стали к нему готовиться.
Передовой 43-й кавполк был заранее усилен танковым полком.
Дивизия двигалась в предбоевых порядках. Артиллерия на конной
тяге галопом проскочила по обочине дороги вперед на огневую
позицию у опушки леса. Противник обнаружил это и начал
развертывать свою колонну, но было поздно. Огонь прямой
наводкой буквально опустошил его передние подразделения.
Гитлеровцы растерялись. А тут из леса вырвались танки и кавалерия.
Произошел молниеносный, но ожесточенный бой. Дорога
оказалась забитой развороченными орудиями, автомашинами,
горящими танками и прочей техникой. Кавполки дивизии нанесли
противнику серьезные потери в живой силе и технике.
Разобравшись с пленными и трофеями, мы, не теряя времени,
двинулись дальше. Но на подступах к Горбову нам встретились
вражеские траншеи и хорошо оборудованные инженерные
заграждения. Первая атака с ходу не достигла цели и переросла в
разведку боем. Стало ясно, что этот «орешек» будет нелегко
раскусить. Пленные показали, что здесь обороняется, наряду с
другими, свежий 195-й пехотный полк с приданными ему
подразделениями танков и самоходной артиллерией.
Затяжной бой не входил в наши планы. Поэтому решено
было обойти Горбово и продолжать стремительное наступление
в оперативный тыл противника. Это решение диктовалось еще. и
70

тем, что танковая бригада была временно передана другому
соединению. Кроме того, я опасался, что если рядом
наступавшая дивизия подполковника Тавлиева еще не заняла Терехово,
то главные силы 78-й пехотной дивизии врага могут отступить
невредимыми. Поэтому нам лучше было не втягиваться в бой в
Горбове, а наступать на Загорье и перехватить здесь эту
дивизию. 3-й и 47-й кавалерийские полки под прикрытием 43-го,
который вел сковывающий бой, начали обход опорного пункта,
втягиваясь в лес западнее села. Вражеский гарнизон в Горбове,
почувствовав опасность удара с флангов и тыла, проявил явное
стремление покинуть «основное» место. Это меняло обстановку. С
ходу захватив село, мы могли бы наступать вдоль дороги быстрее,
чем лесом. Поэтому полки, обходившие Горбово, были
развернуты для атаки. После непродолжительного артналета конники
стремительно атаковали немцев и ворЦлись в деревню.
Однако взять Горбово оказалось все-таки трудной задачей.
Церковь на западной окраине осталась у противника, и оттуда
он прочесывал улицы из пулеметов. Эскадрон старшего
лейтенанта Найчука блокировал церковь и, взорвав
противотанковыми гранатами дверь, ворвался в нее. Когда мне доложили, что
в церковь ворвался Найчук, я успокоился: там будет все в
порядке. Но на южной окраине противник продолжал упорно
обороняться. Обстановка осложнялась тем, что с севера подошли
свежие силы вражеской пехоты. Было ясно: прежде всего надо
сломить сопротивление противника на южной окраине — это
позволит смять его оборону перед деревней. Чтобы не допустить
прорыва пехоты с севера, надо частью сил выйти на фланг
атакующих гитлеровцев и контратакой опрокинуть их боевые
порядки. Конкретно сложившаяся тактическая обстановка
диктовала: действовать дерзко и решительно. Нельзя было терять ни
одного лишнего часа. В условиях суровой снежной зимы,
благодаря активности, стремительности и смелым действиям, мы
достигли успеха.
Для ускорения решения главной боевой задачи пришлось
пойти и на хитрость. Отобрав несколько казаков, мастерски
владеющих джигитовкой, мы скомиссаром решили побеседовать с
ними. Казаков построили у крыльца дома. Подхожу к
правофланговому и задаю вопрос:
— Вы коммунист?
— Коммунист.
Подхожу ко второму.
— Коммунист?
Тот же ответ. Все они назвали себя коммунистами. И вдруг
комиссар спрашивает одного из них:
71

— Товарищ Гонтарь, когда ты успел вступить в ряды
партии?
— Надо сначала стать коммунистом, — спокойно отвечает
казак, — а уж потом и в партию проситься.
— Правильно, — поддержал его комиссар и скомандовал: —
Члены партии, два шага вперед!
Весь строй сделал два шага вперед, Гонтарь тоже.
— Вы уж, товарищ комиссар, не разделяйте нас, —
попросил он.
Мне понравилась настойчивость этого скромного и очень
храброго воина.
— Пусть члены партии поднимут руки, — сказал я
комиссару.
В строю стояло пятнадцать казаков. Членов партии было
только трое.
И вот они ринулись широким галопом по улице. Почти
одновременно с вражескими выстрелами всадники рухнули с
седел и повисли на стременах. Через мгновение кони занесли их
на позиции врага. И тут случилось неожиданное для
противника. Воины соскочили с коней и начали из автоматов
расстреливать растерявшихся гитлеровцев и забрасывать их гранатами.
Воспользовавшись переполохом, вслед за ними рванулись
эскадроны. Удар с тыла помог 47-му полку ворваться на позиции
перед деревней. Теперь превосходство наших сил в Горбове
было обеспечено...
Вечером, когда бой закончился, и бойцы получили
возможность поесть и немного отдохнуть, офицер связи привез записку
от Л. М. Доватора: «Командиру 3 гвардейской кавалерийской
дивизии генералу Плиеву. Объявляю за ваши смелые боевые
действия всему личному составу доблестной 3-й гвардейской
кавдивизии благодарность. В результате удачных действий
корпуса враг мечется во все стороны, спасаясь от гибели. Танки у
Петрово, к утру-будут у тебя. Удерживайте Шейно, Ремянники,
Бочкино. Если не удастся овладеть Бочкино, Ремянники, то эту
задачу выполните завтра. С приветом генерал-майор Доватор.
14.12.41., 19.43».
Такие благодарности наша дивизия получала часто и от
командарма и комфронта.
«Ну и ну! Удружил! — подумал я. — Удерживайте то, чего
не взяли, а если не возьмешь сегодня, овладей завтра».
Удачный прорыв 2-го гвардейского кавалерийского корпуса
на оперативные .тылы немцев создал благоприятные условия
для успешного наступления нашей 5-й армии. Своим правым
72

флангом она вышла на рубежи Давыдовское,
Ново-Александровское, Спасская.
' Ночью полки нашей 3-й гвардейской кавалерийской дивизии,
возобновив наступление, обошли с запада опорные пункты
Петрово, Ордино/Житянино, Бочкино-и на рассвете появились
перед Шейном. Эта деревня лежит в лесу, поэтому нам не
составляло большого труда скрытно подвести полки и совершенно
внезапно ворваться в нее. С захватом населенного пункта Шей-
но; 3-я гвардейская кавалерийская дивизия оказалась в
выгодном положении для нанесения флангового удара по колоннам
78-й пехотной дивизии противника, преследуемой тавлиевцами.
И мы не замедлили это сделать, воспользовавшись выгодной
обстановкой.
Наша конница и танки развернули боевые порядки фронтом
на северо-восток и начали наступление на Загорье. Перед
вечером наша дивизия подошла к большаку, севернее деревни и
вместе с 22-й отдельной танковой бригадой приготовилась к
атаке противника в Загорье. По большаку (мне это хорошо было
видно с опушки леса) устало, согнувшись под тяжестью оружия
и каких-то узлов, шли гитлеровцы.
Загорский большак стал могилой для 78-й пехотной дивизии
врага. Лишь небольшие подразделения' успели проскочить на
Сафониху. В тот же вечер мне представили список боевой
техники и оружия, захваченного в этом бою: 105 орудий и
минометов, 143 пулемета, 431 автомашина, 89 мотоциклов и многое
другое.
После этого замечательного боя дивизия с ходу атаковала и
освободила село Ремянники. Короткая пауза—и снова полки в
предбоевых порядках устремляются вперед, теперь уже на
перехват 252-й пехотной дивизии гитлеровцев, отходившей по дороге
Истра—Руза. С этой дивизией у нашего корпуса пока
серьезного столкновения не было, и все же она, уходя от преследования,
быстро таяла под ударами наших отборных усиленных
передовых отрядов, которые наступали параллельно. Опережая
немцев в узких местах, они били ее по частям и она, бросая
тяжелую боевую технику, оружие, рассыпалась по лесам и дерев-
йям. Эта дивизия была похоронена в подмосковных лесах так
же, как и предыдущая.
17 декабря 1941 года к вечеру я получил «Боевое
распоряжение № 50 штаба 2-го гвардейского кавкорпуса». В нем
говорилось:
«1. Противник, разгромленный частями 2-го гвардейского
кавкорпуса и 22-й танковой бригады в районе Сафониха, Дени-
сиха, бросая оружие и транспортные средства, бежит...
73

2. Справа — с направления Ануфриево — наступают части
17-й танковой бригады. Слева наших частей нет.
3. Второй гвардейский кавкорпус, продолжая разгром
противника, преследует его...
Задача: к 24.00 сосредоточиться в районе Покровское, Лыс-
ково, Городище, Федчино, где расположиться на ночь.
Доватор, Туликов, Радзиевский».
Никому из нас, конечно, не подумалось даже, что нам
вручили последний документ с подписью нашего боевого, смелого,
веселого комкора.
Наши дивизии развивали наступление по-прежнему успешна
и громили противника, где только настигали его окрыленные
успехами конники в боевом содружестве с танкистами и
пехотой. За нами наступали пехотные части и закрепляли наши
победы.
19 декабря 1941 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус
вышел на шоссе Волоколамск—Можайск, тянувшееся вдоль
реки Рузы. Пронизывающий ветер гнал на запад тяжелые тучи.
По полям и дорогам гуляла сухая поземка, наметая огромные
сугробы у разбитых машин и повозок, орудий и танков, хороня
в снежных могилах вражеских солдат и офицеров...
На высоком правом берегу Рузы виднелось село Дьяково. В
нем на всю округу единственная церковь. Это наблюдательный
пункт гитлеровцев. Пока полки спешивались и развертывались
в лесу в боевой порядок, артиллерия прямой наводкой
уничтожила огневые точки (в основном пулеметы) противника и
начала обстреливать, уничтожать неприятельский НП. Полки в
пешем строю дружно атаковали позиции противника и, быстро
сломив сопротивление, овладели селом.
Правее нас 4-я гвардейская кавалерийская дивизия
захватила деревню Толбузино; Это дало возможность нанести удар на
крупный узел дорог Лихачево и отрезать пути отхода частям
противника, удерживавшим рубеж Захряпино — Палашкино.
Наступление развивалось успешно. Но тут нас неожиданно
постигла большая беда.
Я находился на окраине деревни, когда ко мне подъехал
наш офицер связи. Его взволнованный вид предвещал недоброе.
Круто осадив клубящегося паром коня, с трудом подбирая
слова, офицер торопливо доложил:
— Товарищ гвардии генерал, под деревней Палашкино
убиты генерал Доватор и комдив подполковник Тавлиев.
В первый момент я не понял, что он говорит — до того
нелепой показалась весть: «Доватор • и Тавлиев убиты? Не может
быть! Как же это могло случиться?»
74

:—- Подполковник Радзиевский просит вас прибыть, на КП
корпуса, — словно откуда-то издалека донесся до меня голос
офицера. Я, как по тревоге, выехал в район Палашкино. Надо
было срочно разобраться во вновь сложившейся обстановке и
принять необходимые меры, чтобы не допустить ослабления
управления боевыми действиями наступающих дивизий,
оставшегося без командира кавкорпуса.
; Прибыв в штаб корпуса, я выяснил обстоятельства гибели
Доватора и Тавлиева. 19 декабря 1941 года, в то время, когда
3-я и 4-я гвардейские кавдивизии втянулись в бой с вражескими
заслонами на берегу реки Руза, штаб корпуса двигался в
голове во втором эшелоне 20-й дивизии. Штаб вышел по лесной
тропе на шоссе Волоколамск—Руза в районе Захряпино. Комкор
Доватор выехал с комдивом Тавлиевым на опушку леса и в
районе Дьяково заметил движение пехоты и обоза противника.
— Михаил Петрович, — обратился он к Тавлиеву, —
развертывай быстро дивизию и рысью в обход. Артиллерию выводи на
прямую наводку к деревне Захряпино.
Пока полки подходили и развертывались для боя, Доватор
приказал комендантскому эскадрону атаковать Захряпино.
Вражеские автоматчики оказали ожесточенное сопротивление.
Оставив комендантский эскадрон на месте, Доватор и Тавлиев
повернули 20-ю кавдивизию на деревню Палашкино.
На подходе к этой .небольшой, немногим более десятка
дворов, деревне разведчики доложили Доватору, что ее гарнизон,
возможно, начал отход. Прошло не менее часа, прежде чем ко1
мандир корпуса и сопровождающие его работники штаба 20-й
кавалерийской дивизии достигли реки Рузы. Доватор, очевидно,
решил, что этого времени вполне достаточно, чтобы фашисты
удрали из Палашкино. Не уточнив обстановку, он направился
по санному пути через реку Рузу. Благополучно преодолев её,
он углубился в небольшой перелесок, за которым на открытом
заснеженном пространстве лежало Палашкино. За ним
последовали командир дивизии Тавлиев и остальные командиры.
Ничего не выдавало присутствия в селе гитлеровцев. Но стоило
группе показаться из перелеска, как из крайних домов
полоснул сильный пулеметный огонь. Доватор упал. К нему бросился
его адъютант Тейхман и не добежал. Пуля сразила и
кинувшегося к генералу старшего политрука Карасева! А недалеко
впереди лежал убитый подполковник Тавлиев. Несколько
смельчаков, пытавшихся вынести своих командиров, погибли здесь же
под пулеметным огнем противника...
» Мне пришлось принять на себя командование 2-м
гвардейским кавалерийским корпусом с 19 декабря 1941 года.
75

...22 декабря 2-й гвардейский кавкорпус снова перешел в
подчинение командующего 16-й армией генерал-лейтенанта
К. К. Рокоссовского. Военный совет 5-й армии во главе с Л:"А.
Говоровым проводил нас с письмом, в котором говорилось:
«...2-й гвардейский кавалерийский корпус за время действий в
составе 5-й армии показал образец взаимодействия со
стрелковыми частями. Военный совет благодарит вас, командный,
политический состав и бойцов корпуса за отличные действия,
результатом которых был разгром нескольких дивизий
противника...»
...В первых числах января Западный фронт готовил новую
операцию с целью разгрома сычевско-ржевскои группировки
противника. Эта задача возлагалась на 1-ю ударную, 20-ю и
16-ю армии. Их действия согласовывались с наступлением
левого крыла Калининского фронта. В этом наступлении должны
были участвовать и другие войска Западного фронта. Наш 2-й
гвардейский кавкорпус теперь был подчинен командованию 20-й
армии.
Командующий войсками фронта Г. К. Жуков создал в
районе Волоколамска, в полосе 20-й армии, сильную группировку.
Нашему 2-му гвардейскому кавалерийскому корпусу,
усиленному 22-й отдельной танковой бригадой и пятью отборными и
сильными лыжными батальонами, отводилась роль эшелона
развития прорыва.
Коротко, несколькими фразами хочу сказать о непрерывных
боях, которые последовали за этим. Разгром и ликвидация
вражеских узлов происходили по-разному. Андреевское было
захвачено одновременным ударом с трех сторон. Здесь сержанты
Игорь Чудковский и Иван Кривоглазов доказали, что шесть
вражеских танков не сильнее двух наших воинов-комсомольцев.
Они подожгли три танка, а остальные обратились в бегство.
При взятии деревни Бухолово блестящий обходной маневр
осуществил полковник Е. П. Арсеньев (он принял командование
20-й кавдивизией после гибели подполковника Тавлиева),
организовал атаку автоматчиков с Тыла. В боях у Красного села
была применена серия тактических маневров, чтобы
форсировать крутые берега реки Рузы и открыть путь на крупный узел
сопротивления противника Середу — очень важный в
оперативном отношении пункт...
Мы располагали сведениями, что Середа занята крупными
силами противника и подготовлена к долговременной обороне
(особенно в восточной части, на речке Мутне). Вокруг лежала
открытая, сильно заснеженная местность. Наши разведчики
обнаружили, что к Середе движется большая колонна пехоты
76

противника со стороны станции Княжьи Горы. В случае затяж-*
ного боя это соединение могло навалиться на правый фланг
нашей группы. Я решил обойти Середу и продолжать наступление
на Гжатск.
Атаковать «в лоб» конницей хорошо организованную
оборону гитлеровцев, да еще через открытую местность, по пояс в
снегу — неразумно и привело бы к неоправданным жертвам. Да
и обстановка сложилась так, что для выполнения этого приказа
часть сил, уже продвинувшихся вперед, надо было возвращать
обратно. Поэтому было принято решение — не изменять задач,
ранее поставленных мною каждой дивизии.
3-я гвардейская кавалерийская дивизия с танками
двинулась в обход Середы с северо-запада, а 20-я дивизия —с юго-
запада. 4-я гвардейская кавалерийская дивизия наступала во
втором эшелоне/
Мы с полковником Туликовым, начальником политотдела
корпуса, расположились у стены разбитого дома и читали
наскоро письма погибших немецких солдат. «Скажу тебе только,
что меня рвет от этого похода», — откровенно признавался
своей знакомой Бориц. Солдату Георгу Хуберу родные писали:
«Дорогой Георг! Будь благоразумным, не лезь под пули
русских. Умирать надо знать за что. Да простит нас бог!» Ну и т. д.
Надо было немедленно предотвратить опасность удара
врага,, угрожавшего со стороны Княжьих Гор. 50-му полку майора
Немова и 74-му полку подполковника Кривошапки была
поставлена задача: внезапно, ударами с флангов и тыла, разгромить
колонну противника, двигающуюся к Середе со- стороны
Княжьих Гор. Главная ставка для взятия вражеской крепости
по-прежнему делалась на смелые обходные действия 3-й
гвардейской дивизии с танковой бригадой и 20-й кавдивизиеи, а с
наступлением темноты в лесу, севернее Середы, начали скрытно
сосредоточиваться усиленные полки 4-й гвардейской
кавалерийской дивизии. Они-то и должны были ворваться в Середу с
севера, но только тогда, когда под ударами с флангов и с тыла
противник начнет отводить свои части из опорного пункта.
Ночью вокруг Середы начали активно действовать боевые
разъезды и сильные передовые отряды конников и 4 сильных
лыжных батальона, рассчитывая на окружение. Батальоны
были в основном комсомольско-молодежными. В боях под
Москвой они дрались как герои.
В полночь противник провел разведку боем в направлении
села Меркулова. Усиленный передовой отряд 20-й
кавалерийской дивизии ввязался в бой. Воспользовавшись этим, я
приказал командиру резервного лыжного батальона отрезать враже-
77

скому разведотряду отход на Середу. Хотя лыжники несколько
опоздали, все же успели ударить во фланг уже отходящим
разведчикам противника. Удрать удалось немногим. Даже лучше,
что кое-кто из немцев вернулся в свой узел сопротивления.
Поняв, что дело идет на окружение и будучи отрезанным от своих
тылов могут погибнуть, через два-три часа гарнизон Середы
предпринял попытку прорваться под покровом ночи на
юго-запад. Но к этому времени все дороги были перехвачены нами.
Начавшие отход на юго-запад подразделения и части
противника напоролись на один из наших кавполков. Гитлеровцы
бросились к дороге, идущей на юг, и попали под удар другого полка.
Гарнизон вражеского укрепления был охвачен паникой.
Потеряв управление, немцы разбегались в разные стороны.
Используя возникшую панику, в Середу с тыла и запада
ворвался 37-й полк 3-й гвардейской кавдивизии. Эскадроны
старших лейтенантов Ильи Брунова и Ивана Картечкина
атаковали северную часть укрепления, где противник оставил
сильный заслон. В это время начали свою атаку и полки,
предназначенные для удара с севера, вдоль шоссе. Гарнизон Середы
был полностью разгромлен. Немцы понесли серьезные
потери.
А какова судьба моторизованной колонны, подходившей из
Княжьих Гор? Она перестала существовать на рассвете,
разгромленная 50-м, 74-м кавполками и подразделениями танков.
Казалось, с падением мощного опорного пункта Середы
перед нами откроются возможности стремительного наступления
на Гжатск, еще более глубокий оперативный тыл, для более
дерзких действий в тылах противника. Но чем ближе мы
подходили к городу, тем больше возрастало напряжение боев, все
новые узлы обороны вставали на нашем пути. Враг бросал
против нас в контратаки все новые резервные части. Бои носили
кровопролитный характер. Враг под нашими ударами нес
серьезные потери в личном составе, технике.
Примером тому — небольшая деревня Быково, лежащая в
стороне от магистральных дорог. Мы подошли к ней 27 января.
До Гжатска, который мы, как надеялись, возьмем наверняка,
оставалось всего несколько километров. Непосредственно за
Быково вела бой 20-я кавалерийская дивизия полковника Ар-
сеньева. Наступление развивалось в хорошем темпе.
Ночью 22-й и 124-й кавполки ворвались в деревню. В то же
самое время к ее противоположной окраине п.одошла большая
вражеская колонна автомашин с пехотой, артиллерией и
танками. Немцы бросали в контратаки свежие резервы. В трудных
условиях суровой зимы кавалеристы и лыжники дрались от-
78

чаянно, наши бойцы и командиры были довольны тем, что
успешно выполняли свои задачи.
Однако к утру мы получили приказ командарма о выводе
корпуса в резерв Западного фронта на доукомплектование.
Приказ застал нас в разгаре острейших наступательных боев в
направлении на Гжатск. До цели оставалось не так много —
всего несколько километров. Ознакомившись с приказом, я
позвонил командарму и, объяснив ему обстановку, сказал, что
2-й гвардейский кавкорпус выполняет поставленную
командующим фронтом задачу прорыва в тыл гжатской группировки
противника, и сейчас момент не подходящий для вывода кавдиви-
зий с поля боя. Просил разрешения подождать с выводом
войск. Но он повторил приказание, и мы не могли не
подчиниться.
Под прикрытием заслонов 3-я и 4-я гвардейские кавдивизии
организованно вышли из боев. В 20-й же кавдивизии,
продолжавшей сражаться в районе деревни Быково, для прикрытия
было выделено от каждого полка по эскадрону. С эскадронами
остались два командира полка — майор'ы Бросалов и Чекулин
и комиссар 124-го кавполка старший политрук Зубков.
Эскадроны обеспечили отход главных сил своей дивизии, но сами
попали в окружение в юго-восточной части деревни. Дома, в
которых они засели, были окружены гитлеровскими
автоматчиками. Сюда же были подтянуты вражеские пулеметы, орудия и
танки. Несколько часов шел неравный бой. Таяли силы бойцов,
но они держались стойко.
Оставшиеся в живых перешли в один из домов. Гитлеровцы
подожгли дом зажигательными снарядами.. Пламя быстро
охватило здание. Несколько, человек жителей деревни оказались
свидетелями последней, схватки советских воинов с фашистами.
По-видимому, гитлеровцы рассчитывали, что красноармейцы ые
выдержат и начнут выскакивать из горящего дома с поднятыми
руками. И, действительно, из объятых пламенем окон и дверей
в одних гимнастерках в этот морозный день выскочили
бесстрашные герои с гранатами и автоматами в руках и бросились
на фашистов. Это была последняя и решительная атака воинов,
мужественных и беспредельно храбрых, которые ценою своей
жизни совершили бессмертный подвиг во имя нашей Родины.
* * *
Должен сказать, что в войсках партийно-политическая
работа была поставлена на высоком уровне, без этого бы мы не
79

смогли одержать такие победы. Красноармейцы, сержанты и
командиры выполняли задачи, кои ставились перед ними, с
чувством самой большой ответственности перед Родиной, перед
нашей партией. Высокие патриотические чувства личный состав
чаще всего выражал в своем стремлении идти в бой
коммунистами. Политорганы, коммунисты, комсомольцы,
политработники и командиры своим личным влиянием поднимали воинов на
массовый героизм. Воины в боях проявили столько подвигов,
что потомки будут гордиться ими в веках.
Время работало на нас. Под руководством
Коммунистической партии героический советский народ и его вооруженные
силы развеяли миф о непобедимости гитлеровской армии. Мы
начали освобождать нашу священную землю. Враг был
отброшен на 150—300 километров от Москвы с большими для него
потерями. Непосредственная угроза для столицы была
ликвидирована.
Результаты битвы под Москвой широко известны. Военное
искусство Советских Вооруженных Сил выдержало суровый
экзамен в ходе зимней кампании 1941 —1942 г. в труднейшем
единоборстве двух стратегий, и уже тогда проявилось
превосходство советской военной школы над хваленой германской. В
тяжелых сражениях того времени росло и мужало
полководческое искусство советских военачальников.
«Историческая победа под Москвой, — как отмечал Л. И.
Брежнев, — вдохновила советских людей на новые подвиги,
укрепила их уверенность в том, что враг неминуемо будет
разбит». Эта победа имела огромное международное значение: в
ходе второй мировой войны фашизм впервые потерпел крупное
поражение — советские войска, вырвав у врага стратегическую
инициативу, принудили немецко-фашистских захватчиков от
наступления перейти к обороне на всем советско-германском
фронте, разгромили лучшие кадровые дивизии противника и его
стратегия «молниеносной войны» потерпела окончательный
крах. Победа Красной Армии под Москвой и ее успехи на
других участках фронтов Великой Отечественной войны явилась
началом коренного поворота в войне; в-ходе контрнаступления
советские воины развенчали перед всем миром миф о
непобедимости фашистского вермахта гитлеровской Германии. События
зимнего наступления еще раз продемонстрировали перед всем
миром прочность советского общественного и государственного
строя, его способность ведения справедливой войны и
мобилизации, если потребуется, огромных материальных и духовных
сил социалистического общества.
В грандиозной битве под Москвой еще больше закалилось и
80

окрепло нерушимое единство советского народа и его
Вооруженных Сил, победа здесь была победой всего нашего народа
под испытанным руководством партия Ленина, создавшего
необходимые условия своим воинам для разгрома врага.
% % %
В адрес выведенного в резерв Западного фронта 2-го
гвардейского корпуса теперь почта приходила регулярно. Писем
было очень много. Писали воинам родные и друзья, разные
организации, рабочие и колхозники. Все они поздравляли
конников-гвардейцев с боевыми успехами, желали здоровья и новых
успехов в окончательном разгроме немецких захватчиков.
Среди них были такие:
«...С глубоким волнением узнали мы о боевых подвигах
дивизии, — говорилось в письме бойцам и командирам 20-й кавди-
визии, которое от имени трудящихся Таджикистана подписали
секретарь ЦК ВКП(б), Председатель Совнаркома и
Председатель Президиума Верховного Совета Таджикской ССР. —
Таджикский народ гордится вами, славными защитниками сердца
нашей Родины, любимой и родной столицы — Москвы... Ваши
подвиги вдохновляют весь таджикский народ на еще более
самоотверженную борьбу за скорейшую победу над
гитлеровскими бандами... Советский Таджикистан на 32 дня раньше срока
выполнил план заготовок хлопка. Тысячи тонн собрано сверх
плана...»
В письме приводились цифры, показывавшие огромную
помощь, которую оказывали трудящиеся своей родной армии. В
фонд обороны они из личных сбережений собрали за 3 месяца
и сдали в банк 43 млн. рублей. За такое же время
индивидуально пошили и „отправили бойцам на фронт — 3017
полушубков, 1569 меховых жилетов, 4265 пар меховых рукавиц,
3713 пар валенок, 7900 пар теплого белья, 2248 шапок-ушанок,
11100 ватных костюмов, 81000 овчин и т. д. и т. д. Командирам
и бойцам к празднику было послано 4686 индивидуальных
посылок. Кроме всего этого делегация трудящихся Таджикистана
привезла в наш кавкорпус своей родной дивизии 7 вагонов
подарков.
Это один из ярких показателей единства народа и армии.
Делегатов солнечной республики порадовало командование
корпуса. Мы им зачитали текст представления 20-й ордена
Ленина кавалерийской дивизии к званию «гвардейской», а затем
гостям наши самодеятельные артисты показали свое искусст-
6 Под гвардейским знаменем
81

во — уменье петь, плясать, рассказывать. Концерт дружбы — в
морозном лесу под густыми кронами сосен.
Один из бойцов самодеятельных мастеров художественного
слова с чувством гордости читал стихи поэта Льва Ошанина,
бывшего в те дни в боевых порядках частей и написавшего
стихи о нашем кавкорпусе. В них звучали слова:
...Вспомним битвы за столицу,
Вспомним рейды декабря.
Как огня, фашист боится
Казака-богатыря.:.
Й блеснув клинком зловеще,
Скажем мы без лишних слов,
Что еще сильней и хлеще
Будем бить в бою врагов.
— Выступают артисты минометной батареи 3-й гвардейской
кавалерийской дивизии, — объявил чубатый молодой
конферансье.
«Артисты? — подумал я, с интересом наблюдая за их
мастерством петь песни на девяти языках и плясать танцы девяти
национальностей народов Советского Союза. — Да, они,
действительно, замечательные артисты своего дела! В этом
маленьком боевом коллективе собрались, живут и воюют дружно, как
любящие братья, сыновья девяти советских национальностей».
И вспомнил: во время августовского рейда в тыл противника
минометчики этой батареи внезапным и стремительным ударом
за одну только ночь разгромили вражескую автоколонну с
пехотой, уничтожили телефонно-телеграфную линию противника
на расстоянии более шести километров, успели заминировать и
магистральную дорогу длиною до трех километров. Вот так они
спутали карты врага и облегчили выполнение задачи
рейдировавшей кавалерии. Длинен список боевых успехов и ярких
подвигов этой батареи, как и многих других подразделений этой
дивизии, да и всего кавкорпуса. Этот пример показывает
глубокий интернациональный характер вооруженных сил Советского
государства. Бойцы и командиры в этой батарее — русские и
таджики, украинцы и узбеки, белорусы и грузины... Снайпер у
них бурят Пагбаев... Командир — осетин Николай Фриев,
безудержной отваги воин — офицер. Он сам почти всегда
корректировал огонь батареи. Во время проведения больших операций
он нередко «залезал под самый нос» противника и оттуда
корректировал огонь минометов. Это, конечно, давало большой
эффект. И как можно было в боевой обстановке уследить за каж-
82

дым из этих «ухарей» и «ставить на место командира», как
требовали наставления и уставы. . . •
Политруком батареи был назначен вновь прибывший к нам
из Бурятии внешне уравновешанный Содном Хандажапов,
монгол по национальности. «Вот головы! — подумал комбат Фриев
вначале, — удружили: не нюхавшего пороха юношу прислали
ко.миссаром испытанной в боях и походах батареи!» Но истый
кавалерист Содном быстро убедил его в обратном, показал свои
незаурядные способности политработника, воина и... настоящего
кавалериста. Под постоянным вражеским огнем они хорошо
друг друга поняли и подружились, как братья. Но, как мне
потом стало известно, их разлучила суровая военная судьба:
тяжело раненными они попали в разные госпитали и долго не
могли найти друг друга. А когда нашли, завязалась между ними
переписка. Николай Фриев в редакцию газеты «Молодежь
Бурятии», в поисках друга, писал:
«В нашем подразделении служили бойцы девяти
национальностей. Это была дружная, спаянная семья воинов. Ребята
дрались с врагом, не щадя ни сил, ни жизни. Содном Хандажапов,
политрук, воодушевлял их личным примером.
В одном из боев под Гжатском в лесу нашему полку не
давали возможности продвигаться немецкие автоматчики,
замаскировавшиеся на деревьях. Содном первым «засек» их и сбил
четырех «кукушек»... У реки под Гжатском группа бойцов под
руководством политрука произвела разведку и под ураганным
огнем фашистов установила телефонную связь между батареей
и командным пунктом...»
Друг нашелся и прислал письмо бывшему комбату.
Фриев ему в ответ:
«Дорогой Содном Банзаракцаевич!.. Несколько слов о себе.
После ранения я попал в госпиталь в г. Киров... После лечения
попал в корпус, действовавший под Сталинградом. Оттуда мой
боевой путь продолжался вплоть до окончания войны.
Праздник Победы мы встретили в столице Австрии — Вене. После
первого ранения я был еще дважды ранен. Награжден
орденами Красного Знамени, Кутузова 3-й и 2-й степени,
Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды, несколькими
медалями...»
Содном Николаю:
«Дорогой мой друг Николай Соломонович, спасибо за
письмо... Тем, кому и поныне не дают покоя давние раны, не нужно
напоминать 6 жертвах. До последнего вздоха они останутся
верными памяти павших. Тем, кто не изведал, что такое боевая
страда, следует изучать историю Отечественной войны. И долг
83

участников и очевидцев этой великой битвы за счастье народа
постоянно рассказывать нашей славной молодежи о подвигах
друзей.
Нашим детям суждена жизнь, за которую пролито море
крови. Но и мы еще бок о бок с ними поработаем. Не давайте
болезням пойти в наступление, а заставьте их отступать. Я,
например, борюсь. У меня ведь не только руки нет, но и слух
неважный и зрение плохое. Но хандрить не стоит. Так что выше
голову, гвардия!
Горячо обнимаю. Твой Содном».
* & &
В последних числах марта 1942 года 2-й гвардейский кав-
корпус, находясь в резерве Западного фронта, готовился к
новым боям. А мне, его командиру, прошедшему с его бойцами и
командирами суровые испытания в битве под Москвой,
суждено было расстаться с корпусом.
Утешало одно: где-то на другом фронте Отечественной
войны, наверное, мои силы, знания и опыт нужнее. Этому корпусу
и его лучшей дивизии я ничего никогда не жалел.
Радовало и то, что дивизия прошла тысячи километров
военных дорог, действуя по оперативным тылам фашистских
войск, она активно участвовала в оборонительных и
наступательных сражениях по разгрому армий гитлеровского
вермахта... И она ни разу не сорвала выполнение боевого задания.
Кавдивизия заслуженно заняла одно из первых мест в ряду
славных соединений советских войск и в первые месяцы
Отечественной войны стала 3-й гвардейской дивизией, как 2-й
гвардейский кавкорпус.
И каждому понятно, как нелегко было расставаться с
такими гвардейцами, готовыми отдать все до последней капли
крови за наш великий советский народ.
84

В БИТВЕ
ЗА
СТАЛИНГРАД
Враг меняет направление
главного удара
Известно, что крупное поражение фашистской Германии
под Москвой — сокрушительный разгром ее отборной
группы армий «Центр» — окончательно развеял и
похоронил гитлеровские планы блицкрига — «молниеносной»
войны. Миф о непобедимости немецкой армии больше
не существовал. В итоге первого года Великой
Отечественной войны, захватив стратегическую инициативу, Красная
Армия добилась убедительной победы и нанесла первый
сильнейший с начала второй мировой войны удар по Германии каГс
в политическом, так и в военном отношениях. «...Сила удара
русских, — признается позже немецкий генерал К- Типпельс-
кирх, — и размах этого контрнаступления были таковы, что
поколебали фронт на значительном протяжении и едва не
привели к непоправимой катастрофе... Немецким войскам грозила
судьба великой армии Наполеона».1
1 Типпельскирх К. История второй мировой войны. М.,
Издательство иностранной литературы, 1956, стр. 203.
&
85-

В битве на московском направлении и на других участках
советско-германского фронта с начала войны до 28 февраля
1942 г. враг, по явно преуменьшенным немецким данным,
потерял полтора миллиона солдат и офицеров, а также огромное
количество техники.
Гитлер, убедившись, что Москву ему не так легко взять, всю
вину за поражение в наступлении на столицу Советского Союза
свалил на свой генералитет. Взбешенный «фюрер» отстранил от
занимаемых должностей главнокомандующего сухопутными
войсками генерал-фельдмаршала Браухича, командующего
труппой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока,
командующего 2-й танковой армией генерала Гудериана и
несколько десятков других генералов, которых он еще недавно
награждал Рыцарскими крестами.
Объявив себя главнокомандующим сухопутными войсками,
Хитлер изменил направление главного удара. Теперь вермахт
провел новую мобилизацию имевшихся у него сил в Германии
.и в покоренных фашистами странах Европы, бросил эти силы
на юг Советского Союза с известной целью: отрезать от центра
•страны ее богатые нефтью, хлебом, цветными металлами и
другими ресурсами районы.
В своей директиве № 41 от 5 апреля 1942* года, как извест-
-но, Гитлер писал:
«Учитывая превосходство немецкого командования и
немецких войск, мы должны снова овладеть инициативой и навязать
свою волю противнику...
Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить
оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по
мере возможности важнейших военно-экономических центров...
Поэтому в первую очередь все имеющиеся в распоряжении
силы должны быть сосредоточены для проведения главной
операции на южном участке с целью уничтожить противника
западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на
Кавказе и перейти через Главный Кавказский хребет».1 А
переходить через хребет Гитлер планировал не ради туристического
интереса,— втянуть Турцию в войну против СССР и прорваться
- на Ближний Восток, завладеть Ираном, Ираком и т. д.
Душный июньский день сурового 1942 года. Город Калач.
Штаб главкома юго-западного направления. До встречи с
главкомом Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко
оставалось время подумать еще раз о создавшемся в те дни на юге
1 Д е р р Г. Поход на Сталинград. М., Воениздат, 1957, стр. 127.
«6

страны тяжелом положении. Оно началось весною под
Харьковом и в Крыму.
Откровенно говоря, наши майские неудачи под Харьковом
для меня, как и для многих других, были большой
неожиданностью. Ведь после зимних операций Красной Армии, победы в
битве под Москвой, а также серьезных удач на ряде других
участков огромного фронта Отечественной войны, трудно было
понять, как смог враг нанести нам такой сильный удар на юге,,
особенно в мае-июне 1942 года.
В апреле мне было приказано принять здесь командование
5-м гвардейским кавалерийским корпусом, который понес
большие потери в предыдущих боях. Его надо было создавать почти
заново и весьма срочно в боевой обстановке в составе Южного-
фронта: он должен был принять активное участие в боевых
операциях на харьковском направлении. Кавкорпус доформировал-
ся в тылу 9-й армии и одновременно софружал здесь
оборонительный рубеж в полосе армии.
В полосе 9-й армии, как нам было известно из
разведданных, противник имел большое численное превосходство (в
пехоте— 1,5 раза, в артиллерии 2 и т. д.). Это позволило немцам в>
первый же день наступления ударами с воздуха парализовать
управление войсками 9-й армии, прорвать ее оборону и дойта
до Северного Донца юго-западнее города Изюм.
Главком юго-западным направлением приказал 5-му кавкор-
пусу вместе с другими частями его резерва нанести контрудара
врагу и восстановить прежнее положение. Но контрудар успеха
не имел: прорвавшуюся группировку противника остановить,
оказалось нелегкой задачей, несмотря на то, что наши
соединения, в их числе и кавалерия, дрались против наступавших в
этом районе трех танковых и пяти пехотных дивизий врага при
поддержке авиации и артиллерии. А соединения 9-й армии,
потеряв управление, отступали через боевые порядки кавалерии.
«Стоять на месте и драться до последней возможности!» —
было приказано конникам, и они в какой-то степени отражали:
атаки противника, задерживали продвижение его передовых
частей.
Создавшуюся в то время обстановку на южном направлений;
Маршал Советского Союза А. М. Василевский охарактеризовал
так:
«12 мая, то есть в разгар неудачных для нас событий в
Крыму, войска Юго-Западного фронта, упредив противника,
перешли в наступление. Сначала оно развивалось успешно... Но уже
17 мая ударная группировка противника в составе 11 дивизий
армейской группы генерал-полковника Клейста перешла в.
8Г

/контрнаступление из района Славянск, Краматорск и, прорвав
«фронт обороны 9-й армии, начала серьезно угрожать 57-й
армии Южного фронта...
19 мая ударная группировка противника, действовавшая на
•Барвенковском выступе, вышла в тыл советским войскам, и
только тогда Тимошенко отдал, наконец, приказ прекратить
дальнейшее наступление на Харьков и использовать основные
силы нашей ударной группировки для ликвидации прорыва и
восстановления положения в полосе 9-й армии. Верховный
утвердил это решение. Но, к сожалению, состоялось оно слишком
поздно: три армии Южного и Юго-Западного фронтов понесли
тяжелые потери».1
Проявляя железную стойкость, наши войска, в том числе и
кавалеристы, дрались с наступающим противником храбро и
мужественно. На протяжении девяти суток не прекращались
упорнейшие бои соединений кавкорпуса, прикрывая отход 9-й
армии. Корпус продолжал сдерживать наступление врага и во
многом помог частям и соединениям армии избежать полной
катастрофы. Конники, благодаря успешному маневрированию и
несгибаемой стойкости, выходили из любой тяжелой обстановки
организованно и продолжали сдерживать противника.
Разумеется, наши силы были далеко недостаточны для того,
чтобы надолго остановить наступление ударной группировки
войск Клейста и дать возможность 9-й армии закрепиться,
организовать оборону.
Просчеты командования юго-западного направления и, в
частности, Южного фронта в планировании Харьковской операции
становились все явственнее: из-за отсутствия у фронта
резервов остановить наступление противника становилось все
труднее и труднее. Наши войска несли тяжелые потери. 6-я и 57-я
армии, а также часть сил 9-й армии и оперативной группы
генерала Л. В. Бобкина попали в окружение. Многим из этих
частей удалось вырваться из кольца неприятеля, другие, решив не
сдаваться врагу, дрались до последней капли крови.
Характеризуя весенне-летние сражения на юге нашей
страды, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков сказал:
«Если бы на оперативных тыловых рубежах юго-западного
направления стояло несколько резервных армий Ставки, тогда
-бы не случилось катастрофы с войсками юго-западного направ- .
.ления летом 1942 года.
В июне продолжались ожесточенные сражения на всем юго-
: * Василевский А. М. Дело всей жизни. Издательство политической
литературы. 1974, стр. 191—193. '•••.,•
88

западном направлении. Наши войска под ударами врага с
большими потерями отходили за реку Оскол, пытаясь закрепиться
на тыловых рубежах.
28 июня противник начал более широкие наступательные,
действия... 30 июня из района Волчанска перешла в
наступление в направлении Острогожска 6-я немецкая армия, которая*
прорвала оборону 21-й и 28-й армий»1,
В этих кровопролитных сражениях без передышки, неся
немалые потери и пополняя свои ряды из неорганизованно
отступавших групп, 5-й кавкорпус с честью выдержал тяжелое
испытание. Его бойцы и командиры дрались самоотверженно,
проявляя выдержку и отвагу в беспрерывных боях. Но обстановка^
серьезно обострялась: враг наступал.
Мы знали, что Гитлер, проведя ряд тотальных мероприятий,
стянул со всей оккупированной Европы на германо-советский,
фронт до 80 процентов всех наличных вооруженных сил и
техники. Теперь группа армий «Юг» разделилась на две: «А» и
«Б», они развивали свой успех, с боями преодолевали оборони-*
тельные рубежи Красной Армии. Успешно двигаясь вперед, они
не давали возможности иашим-войскам организовать
стратегическую оборону. Итак: на северо-кавказском направлении
наступала группа «А» в составе 11-й и 17-й полевых армий, 1-й
танковой и 8-й итальянской армий во главе с известным в Европег
фашистским палачом югославского и греческого народов
генерал-фельдмаршалом В. Листом, а к Волге — Сталинграду
рвалась группа «Б» в составе 2-й и 6-й полевых армий, 4-й
танковой немецкой и 2-й венгерской армий. Эту группу «Б» вел
печально известный генерал-фельдмаршал фон Бок.
В этих фашистских армиях было около 900 тыс. солдат и
офицеров. Враг имел два воздушных флота (более 1640 боевых
самолетов), свыше 18 тысяч орудий и минометов, 1260 танков2.
В тяжелом положении оказались войска Брянского фронта,,
к тому же противник серьезно угрожал и тылам
Юго-Западного и Южного фронтов. Найдутся ли силы у наших войск после
Харькова на южном направлении остановить вражеское
нашествие?
На этот вопрос ответить было нелегко. На большую
излучину Дона были нацелены 6-я полевая и 4-я танковая армии.
Положение на этом участке с каждым днем ухудшалось.
В майско-июньских оборонительных боях кавкорпусу приш-
1 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Издательство Агентства
Печати «Новости». 1971, стр. 368.
2 Великая Отечественная война Советского Союза, стр. 163.
89.

.лось действовать почти самостоятельно на правом берегу
Северного Донца, а потом на рубеже реки Оскол. Большую
помощь оказывали нам выходящие из окружения группы и части,
а иногда и дивизии, которых приходилось подчинять
командованию корпуса. Так, например, 333-я стрелковая дивизия, выходя
из окружения и в пути войдя в состав сражавшегося в полуокг
ружении кавкорпуса, целый месяц вела оборонительные бои в
рядах кавалеристов.
Ставка и командование направлением предпринимали
возможные меры к тому, чтобы сорвать замысел противника,
сохранить войска и отвести их на новые рубежи обороны.
Но положение могла спасти лишь серьезная организация
глубокой стратегической обороны. А как? На этот вопрос мне
хотелось получить ответ у Маршала Советского Союза С. К.
Тимошенко и члена Военного совета, в распоряжение коих я
лрибыл для получения нового назначения.
Между Доном и Волгой
Главком был серьезно озабочен создавшимся на юге
тяжелым положением, и наша беседа продолжалась недолго. Он
вкратце напомнил о сражениях на московском направлении
летом сорок первого и сказал, что на юге будет труднее, а может
быть, даже и посложнее. А потом объявил мне приказ, которым
я был назначен командиром 3-го гвардейского кавалерийского
корпуса и поставил задачу кавкорпусу вместе с приданными
ему для усиления частями.
Левое крыло Брянского фронта и 21-я армия
Юго-Западного фронта отходили под всенарастающими ударами
противника. Вражеские войска продвигались на юго-восток и нависли
над главной группировкой Юго-Западного фронта, поставив ее
в трудное положение. Грозная обстановка продиктовала
командованию фронта принять срочные меры для прикрытия своего
фланга и тыла. 3-й гвардейский кавкорпус 3 июля был выведен
из оперативного подчинения командующего 28-й армии и
перебрасывался в район Алексеевка—Острогожск. В район
Каменки переводились 199-я и 333-я стрелковые дивизии. В то же
время рубеж севернее Острогожска должны были оборонять
части трех укрепленных районов A17, 53 и 52) и 22-й танковый
корпус. По решению главкома эти войсковые соединения вместе
с 3-м гвардейским кавкорпусом должны были создать прочную
оборону по реке Потудань с задачей — воспрепятствовать
вражескому наступлению и распространению противника в юго-во-
90

сточном и южном направлениях. Задача в такой обстановке
была очень трудной и сложной. Поэтому, видимо, главком
спросил: все ли ясно? Я дал утвердительный ответ.
С. К. Тимошенко я знал давно и с большим уважением от-,
носился к нему за его простоту и скромность, за мужество и:
храбрость, за его прямоту и искренность... Да и как героя граж-.
данской войны, прекрасного деятеля Красной Армии, его нельзя:
было не уважать.
Член Военного Совета тоже поздравил меня с новым назна-.
чением и обратил мое внимание на то, что традиции становятся
движущей силой только тогда, когда они делаются достоянием-
воинов, когда они не лежат мертвым грузом прошлого. Но да--
же самые лучшие боевые традиции заглохнут, если их не осве-.
жать новыми боевыми делами. Опирайтесь в своей работе на
партийные организации, советовал он, освежайте работу
комсомола. И самое главное: чем труднее и сложнее обстановка, тем
больше внимания политическому воспитанию личного состава...
Крупные силы врага, устремившись на юго-восток, начали
быстро заполнять пространство в излучине' Дона. Войска
противника рвались на Сталинград и Кавказ. Захват этих районов
был главной целью летнего.наступления фашистской армии в.
1942 году.
Почему Сталинград и Кавказ, а не Москва?
Глубокий кризис гитлеровского государства и его вооружен-,
ных сил, порожденный провалом стратегии молниеносной вой-,
иы, разгромом немцев под Москвой, крахом плана «Тайфун» и
победами Красной Армии в зимней кампании 1941/42 г. лишили
врага возможности вести наступление на всем
советско-германском фронте летом 1942 г. Но Гитлер и его клика не могли
смириться с потерей престижа и, стремясь добиться победы, ре-,
шили развернуть новое наступление на южном крыле фронта,
по частям уничтожить здесь советские войска, овладеть нашим
Югом. Именно с такой целью Германия личный состав своих
войск к началу мая 1942 г. на советско-германском фронте
довела до 5288 тыс. человек, а вместе с войсками его
союзников— до 6198 тыс. Фашисты в это время выставили против
Красной Армии 76,3 процента всех войск1. Кроме того, Гитлер
потребовал от своих союзников выставить еще на фронт против
нас: Румыния — 20 дивизий, Венгрия— 12 и Италия — 7—8
дивизий. О цели летнего наступления позднее открыто скажет
.„начальник генерального штаба сухопутных войск гитлеровской
Германии генерал-полковник Курт Цейтцлер, имея в виду «Ди-
1 Самсонов А. М. Сталинградская битва. М., 1968, стр. 47—48.
91

рективу № 41» Гитлера: «Осуществление этих намерений,
безусловно, имело бы огромное значение, если бы немецкая армия
смогла форсировать Волгу в районе Сталинграда и таким
образом перерезать основную русскую коммуникационную линию,
идущую с севера на юг, и если бы кавказская нефть пошла на
удовлетворение военных потребностей Германии, то обстановка
на Востоке была бы кардинальным образом изменена и наши
надежды на благоприятный исход войны намного возросли бы.
Таков был ход мыслей Гитлера»1.
Чтобы обеспечить успешное наступление своих войск на
кавказском направлении, противник подготавливал несколько
ударов, в том числе и на Сталинград.
Таким образом наступлением на Сталинград противник
преследовал цель захватить город с его промышленностью,
перерезать самый важный водный путь, связывающий центральные
районы СССР с южными районами страны.
$> Ж С?
Нельзя было терять время, и я тут же на самолете У-2
вылетел в корпус. Его дивизии вели бои в районе Покровское, Алек-
сеевка, Полатово.
Из доклада начальника штаба полковника С. Ш. Шмуйло
стало ясно, что соединения и части корпуса в предыдущих боях
понесли значительные потери* дивизии нуждаются в
доукомплектовании. Обстановка и условия не позволяли сделать это
быстро — корпус надо было срочно подготовить к нанесению
врагу контрудара в районе Волоконовки. Там немедленно
нужно было восстановить прежнее положение.
С боевой историей 3-го гвардейского кавалерийского
корпуса и его трех дивизий я был знаком. Но более подробно
рассказал мне о них полковник Д. С. Добрушин — ветеран корпуса, а
теперь его комиссар. В годы гражданской войны они прошли
славный путь в рядах -Первой Конной и имели замечательные
боевые традиции. Ныне 6-я гвардейская до присвоения ей
такого почетного наименования называлась: 14-я имени А.
Пархоменко кавдивизия; 5-я носит имя прославленного
военачальника Г. К. Котовского; 32-я закалялась под знаменем Червоного
казачества... Корпус Отечественную войну начал на нашей
западной границе в районе Славуты, и в первые часы войны его
2 Цейтцлер К. Роковые решения. Перевод с английского. М., 1958,
стр. 153.
92

части дали решительный отпор агрессору. И вот уже год
соединения корпуса вели успешные бои с противником на разных
участках фронтов. За проявленные мужество и стойкость в
борьбе с фашистскими захватчиками в районе Ельца и за
другие заслуги кавалерийскому корпусу и его соединениям и
частям присвоено наименование гвардейских.
До меня корпусом командовал генерал В. Д. Крюченкин. А
за несколько дней до моего прихода Василий Дмитриевич
Крюченкин был переведен на другую должность и покинул корпус
так поспешно, что даже не успел сдать его вновь назначенному
командиру. Принимал корпус прямо на поле боя и в каком-то
странном порядке. Например, командира 6-й дивизии
полковника Белогорского не могли найти, а его полки, ведя встречный
бой с соединениями танкового корпуса, почти рассыпались.
Пришлось мне самому возглавить дивизию и руководить боями
ее полков.
Однако не успел я изучить обстановку и задачи создаваемой
ударной группы, как был вызван к телеграфу для разговора с
начальником штаба фронта. Он поставил перед корпусом новую
задачу. Было приказано вывести из боя соединения корпуса
(кроме 32-й кавалерийской дивизии) и к 12 часам 5 июля
выйти в район юго-западнее Острогожска к населенным пунктам
Березово, Тростянка, Шубное, занять оборону за правым
флангом частей 117-го укрепленного района и не допустить
проникновения противника через реку Потудань с севера на юг. В
указанном районе корпус переходил в подчинение командующего
21-й армией. Это уже мне совсем не нравилось: две дивизии
^подчинялись 21-й армии, а одна со средствами усиления —
фронту. Это затрудняло и управление, и снабжение войск.
Контрудар, который должна была нанести наша ударная
группа, повис в воздухе. В то же время 1-ю истребительную
дивизию могли вот-вот вывести из подчинения корпуса. Остальные
соединения, приданные корпусу, тоже пока не прибыли.
Удивляло и другое. Приказ я получил в 20 часов 15 минут 4 июля,
а в 12 часов 5 июля корпус должен был, как говорилось выше,
выйти в новый район. Предстояло совершить 138-километровый
фланговый марш за 16 часов, включая его выход из
оборонительного боя и организацию марша под носом у немцев и под
угрозой внезапного нападения противника. Утром 5 июля
командование корпуса переместилось в Воробьевку. Здесь узнал,
что противник рано утром, в 5 часов, прорвал оборону частей
117-го укрепленного района, оборонявшегося на рубеже от
Репьевки до Алексеевки. Враг захватил населенные пункты
Ураково и Подсереднее, а его передовые отряды заняли Стре-
93

лища и Шубное. Подразделения 117-го УР в беспорядке
отходили за реку Тихая Сосна.
Таким образом, в указанные сроки выйти в назначенный
район мы не смогли. Не удалось этого сделать и 22-му
танковому корпусу и частям 52-го укрепленного района, которые
также перебрасывались на правое крыло фронта.
Причины неудачной перегруппировки, когда ни одно
соединение не выполнило поставленной задачи, кроются в-том, что
боевые задачи ставились без учета обстановки и реальной
возможности их выполнения, в большой спешке. Вывод частей из
боя отнял значительное время, и лишь в 24 часа соединения
корпуса смогли начать движение в новый район. При. самом
наивысшем напряжении сил кавалеристы могли выйти в
назначенный район только к 15 часам 5 июля, в то время как район
Шубное был уже занят противником к шести часам утра.
Весь день шел проливной дождь. Утомленный предыдущими
переходами, конский состав с трудом продвигался по сильно
размокшигл дорогам. Следует добавить, что марш совершался
под огнем артиллерии противника с северного берега реки
Тихая Сосна. Когда же прояснилась погода, кавалерию начала
бомбить авиация.
В связи с изменившейся обстановкой был отдан приказ
дивизиям повернуть в обход Алексеевки и выйти к Острогожску
с юго-востока.
Весь день нельзя было найти штаб 21-й армии. Только в 22
часа вернулся офицер связи, который еще с утра был послан в
штаб, и вручил мне приказ. Командарм поставил корпусу с 1-й
истребительной дивизией новую задачу: занять и прочно
удерживать рубеж Средне-Воскресеиское, Гнилое, Засимовка, не
допустить переправы противника на восточный берег реки Тихая
Сосна. Сообщалось также, что справа, на рубеже Залужское,
Селявное, Средне-Воскресенское должен обороняться 53-й
укрепленный район. Однако вновь вошедшая в подчинение ком-
кора 1-я истребительная дивизия и на этот раз не прибыла: она
продолжала где-то блуждать. Что касается частей укрепленных
районов, то они под натиском противника отступили на
восток.
Итак, в ночь на 5 июля на восточном берегу реки Тихая
Сосна, на участке Селявное—Засимовка никаких частей не
было. Здесь продолжали отход лишь отдельные мелкие группы и
одиночки из 124-й, 343-й, 6-й стрелковых дивизий, 13-го
танкового корпуса, 117-го укрепленного района и др.
Соединениям корпуса было приказано ускорить занятие
оборонительного рубежа. Для его прикрытия со стороны Остро-
94

гожска в район Ближнее Стояново выдвигался 17-й
кавалерийский полк с необходимым усилением.
Один из передовых отрядов противника успел захватить
село Петренково, которое находилось на пути движения полка.
По сведениям разведки, там было до роты пехоты и взвод
танков. Командир полка майор М. Ю. Шевченко в три часа ночи
развернул два эскадрона и в конном строю атаковал село.
Стремительность действий быстро решила исход боя. Но не
успел полк закрепиться, как появились вражеские самолеты. Их
яростная бомбежка завершилась контратакой батальона
пехоты, поддержанной восемнадцатью танками. Результаты боя
оказались для нашего кавполка тяжелыми: 3-й и 4-й эскадроны,
принявшие на себя удар противника, дрались до последнего
патрона. Мелкие подразделения же 2-го эскадрона отошли на
высоту 176,0, где к этому времени закрепился 1-й эскадрон.
Личный состав полка проявил настоящий героизм.
Подвижные части гитлеровцев упредили нас и, форсировав
реку Тихая Сосна, начали распространяться в район Каменки
и к югу от Алексеевки. Произошло встречное столкновение
частей конницы с крупными силами танков и моторехоты
противника, в результате которого корпус с марша вынужден был
ночью 6 июля перейти к обороне на невыгодном рубеже.
О прибытии 3-го гвардейского кавкорпуса, о сложившейся
обстановке и об отсутствии до сих пор в составе корпуса
приданной ему 1-й истребительной дивизии и других частей я
доложил командующему 21-й армией генерал-майору В. Н. Гордову.
После этого в 4 часа 6 июля была сделана попытка ударом
всех сил корпуса отбросить противника на противоположный
берег реки Тихая Сосна, уничтожить переправы и перейти к
обороне на этом рубеже. Попытка не увенчалась успехом.
Пришлось перейти к маневренной обороне. У немцев создалась
реальная возможность окружить наш корпус.
21-я армия к этому времени оказалась расчлененной на две
части, и войска ее отходили отдельными частями,
подразделениями и группами на восток севернее и южнее реки Потудань.
Утром мне доложили, что из Острогожска выдвигаются
крупные колонны танков и мотопехоты в направлении Литви-
новки—Прбкопец и из района Алексеевки на Матрено-Гезово.
6-я гвардейская кавалерийская дивизия в 6 часов вела бой
с подходящей мотопехотой и танками, двигающимися из
Алексеевки.
На участке 5-д. гвардейской кавалерийской дивизии
правая колонна немцев, выдвигавшаяся из Острогожска на
Каменку, подверглась огневому нападению нашей артиллерии и, поте-
95

ря'в до 10 машин, повернула на Кодобец. Противник быстро
развернулся и крупными силами пехоты с танками прорвал
оборону корпуса на участке 23-го гвардейского кавполка 6-й
гвардейской кавалерийской дивизии, отрезав его от главных сил.
Полк вел тяжелый бой в полуокружении. Я поспешил на
выручку. В этот хмомент мне доложили, что полковник А. И» Бело-
горский разыскан и возвращен в дивизию. Это сделали офице:
ры связи. Я не стал его упрекать в малодушии, приказал ему
во что бы то ни стало отвести полк на Михнево и на этом
рубеже перейти к жесткой обороне. Отход полка прикрыл огнем
18-й гвардейский полк.
В трудной обстановке нервы полковника снова не
выдержали. Мне сообщили, что на поле боя опять нет Белогорского и
штаб дивизии отступил в неизвестном направлений. Я снова
подчинил себе полки этой дивизии и руководил * их боевыми
действиями. Надо отдать должное тому, что командиры полков,
особенно полковник П. П. Брикель, в сложной обстановке
проявили железную стойкость и умение безукоризненно выполнять
боевые приказы и распоряжения командования. Полки дрались
самоотверженно.
Положение с каждым часом становилось труднее. В 11
часов 6 июля перед фронтом 18-го гвардейского кавполка
сосредоточилось до 50 танков и более батальона пехоты противника.
В то же время от населенных пунктов Гнилого и Прокопец
выдвигалась колонна до 100 танков и 250 автомашин с
мотопехотой. На этом направлении из рубежа в район Дудчино был
выдвинут 25-й гвардейский кавполк с задачей перекрыть дороги,
идущие на Каменку.
В 11 часов мы с комиссаром корпуса А. С. Добрушиным
были вызваны к командующему 21-й армией генерал-майору Гор-
дову. Его командный пункт находился в лесу севернее станицы
Каменки. В этом же лесу разместился штаб нашего корпуса.
Генерал Гордов, как говорится, «ввел нас в обстановку» и,
к моему крайнему удивлению, сделал вывод, что противник
свои основные усилия направляет на северо-восток от
Острогожска на Воронеж, а не на юго-восток, и в самой
категорической форме заявил: «Перед корпусом действуют только мелкие
группы автоматчиков-немцев».
Мы не согласились с такой оценкой обстановки и доложили,
что перед фронтом корпуса действуют крупные силы
противника, не менее двух — танковой и моторизованной — дивизий. А
более крупные колонны танков и мотопехоты, обойдя правый
фланг корпуса, ввиду отсутствия 53-го УР правее нас, подошли
к Лапино, до 2-х батальонов мотопехоты с бронемашинами и
96

танками ворвались в Кондаково. А более крупные силы врага
развивали наступления на флангах в общем направлении на
Сталинград.
По недовольному взгляду командарма я понял, что он не
верит мне, что на наши боевые порядки лавиной идут большие
силы танков и мотопехоты. Стало понятно, что армейская
разведка работала слабо, не знала подлинную обстановку в полосе
обороны армии.
— Хорошо, — продолжал я, — немедленно же вернусь
обратно на поле боя и лично еще раз установлю силы и род войск
противника, действующего перед фронтом корпуса.
— Этого, товарищ генерал Плиев, делать не следует, —
раздраженно сказал мне генерал Гордой. — То, что я сказал,
проверять нет необходимости, это правильно. Приказываю вам
отбросить мелкие группы автоматчиков противника на левый
берег реки Тихая Сосна и восстановить положение на участке
Средне-Воскресенское, Гнилое, Н. Ольхан.
При сложившейся тяжелой обстановке, когда ударная
группировка врага прорывалась к Дону, командарм для выполнения
трудной задачи корпусу придал лишь роту танков. В ее составе
было всего Ч танка Т-34 и 7 танков Т-60; предназначавшиеся к
отправке на ремонт.
Сейчас кажется, что рота танков — до смешного мало для
корпуса. Но тогда я обрадовался и этому и немедленно
поставил ей задачу — выдвинуться в Евдаково и
воспрепятствовать продвижению вражеских танков и мотопехоты на
Каменку.
В 11.30 мне доложили, что все дивизии кавкорпуса ведут
упорные бои с танками и мотопехотой гитлеровцев. Но
некоторые части медленно начали отходить. Я дал указание
начальнику штаба корпуса полковнику Шмуйло выдвинуть по тревоге
противотанковые средства на рубеж Лиски, Пухово, Каменка, а
сам с оперативной группой штаба выехал на автомашине со
своей радиостанцией в дивизии, чтобы на месте руководить-
войсками.
Севернее Карпенково мне встретились отходившие 18-й,
23-й*, 25-й и часть 28-го гвардейского полков 6-й гвардейской
дивизии. Я остановил их и приказал немедленно занять
оборону на рубеже Бабакановка—Карпенково. Приказ полками был
выполнен. "По пути задержал двенадцать пушек «безхозной»
полковой артиллерии, которая отступала на восток, их поставил
на огневые позиции.
Здесь стало известно, что 5-я гвардейская дивизия начала
отходить на Кординцево. Вслед за ней немедленно был послан;
7 Под гвардейским знаменем
97"

начальник штаба с приказом задержать дивизию на рубеже ре*
ки Сухая Россошь, перейти к обороне и продолжать драться
с наседавшими силами врага.
В это же время танковые колонны противника устремились
по основным направлениям на юго-восток, как мы и
предвидели, и разрезали боевые порядки корпуса. Дорога была каждая
минута, быстро удалось организовать оборону полков 6-й
гвардейской кавалерийской и других дивизий. Полкам корпуса к
исходу 6 июля удалось отразить натиск танков и мотопехоты,
пытавшихся через наши боевые порядки прорваться на юго-
восток. Однако к ночи противник начал обходить Карпенково с
юго-запада, угрожая нашему тылу. Положение крайне
осложнялось и тем, что 1-я истребительная дивизия все еще не вышла
на рубеж Лиски, Пухово, Каменка, хотя командир ее генерал-
майор Фирсов получил мой приказ, переданный ему через
начальника разведотдела полковника Компанией. Это привело к
тому, что танки и мотопехота немцев начали обтекать боевые
порядки корпуса в направлении Евдаково, Каменка, Березовая,
Перевальная, одновременно обходя с юга Карпенково.
В итоге к исходу 6 июля части 3-го гвардейского
кавалерийского корпуса, а также другие части, находившиеся в этом
районе, были полностью окружены танковыми и моторизованными
войсками врага.
Но мы не теряли самообладания и уверенности в том, что из
этого окружения сможем выйти с честью и уйдём за Дон, где
будет организована прочная оборона. Однако надо сказать, что
в этой сложной и трудной обстановке некоторые товарищи
начинали теряться, а некоторым командирам даже казалось, что
не было выхода из этого окружения. Таким товарищам
пришлось напоминать некоторые из прежних боев корпуса, когда
корпус в более тяжелых условиях, чем сейчас, не только
выходил из окружения, но и наносил серьезные удары нан'им
врагам.
Все это было в недавнем прошлом, но эти бои в окружении
снова всплывали в сознании. И теперь, объясняя оперативно-
тактическую обстановку, затем ставя задачи полкам, мы
разъяснили товарищам, что из окружения мы можем выйти при
одном твердом условии, если руководящий командный состав
безупречно будет выполнять приказы своего старшего
командира, проявляя при этом храбрость. Надо отдать должное нашим
политработникам, коммунистам и комсомольскому активу: они
сами были стойкими и умели поднять на новый
самоотверженный подвиг других. И не только словом, прежде всего личным
примером. Партийное слово и личный пример коммунистов бы-
98

ли самым надежным оружием и в этой обстановке смертельной
опасности.
Используя опыт прошлых операций и глубоко веря в силу
ночных действий, было принято решение идти на прорыв
кольца ночью. Боевой порядок на ночь был построен в виде
«ромба», где в авангарде, арьергарде, справа и слева на внешних
острых углах были поставлены наиболее боеспособные полки и,
главное —- наиболее опытные и мужественные командиры и
политработники. Коммунисты, особенно политработники и
командиры, как всегда, провели беседы в подразделениях, подняли
настроение бойцов и повели весь личный состав. В центре
«ромба» несли раненых, вели органы тыла, безоружных местных
жителей, не желавших оставаться в тылу врага. Здесь же гнали
большие табуны скота, чтобы они не достались захватчикам.
В условиях темной ночи вся эта «группировка» выглядела
внушительно, и немцы с нашим «хозяйством» не смогли
разобраться, видимо, приняли за большую группировку войск.
Немецкие дивизии, опьяненные временными успехами, ночью,
после нашего окружения, вели себя несколько беспечно, считая
нас, по существу, своими пленными. И от того, как мы проведем
эту атаку, зависела жизнь многих тысяч наших людей.
Глубокой ночью совершенно бесшумно мы двинулись в путь.
Равнение шло только на атакующих впереди. К восходу солнца
мы вышли из окружения. В такой обстановке нельзя было
представить себе людей более счастливых.
Новые попытки противника окружить и уничтожить нас до
рубежа реки Дон не увенчались успехом. Действуя методом
подвижной обороны, мы наносили новые потери противнику,
сдерживали его наступление, с боями отходя на восток в общем
направлении на Колодезное.
Чем ближе мы подходили к Дону, тем ярче обозначался наш
новый боевой порядок (подковой). Фланги огромного
предмостного построения должны были подковой упереться в Дон.
С оперативной группой штаба корпуса нам удалось
организовать и четко осуществить сперва прорыв боевых порядков
противника в районе Мало-Перевальный и к утру закрепиться на
рубеже Сухая Россошь—Балашов. Затем, продолжая
действовать методом подвижной обороны, к исходу 7 июля мы вывели
все полки 6-й и других кавдивизий корпуса вместе со
всеми.частями в район Сагуны. Здесь мы и заняли очередной рубеж
обороны. Отсюда был выслан в штаб 21-й армии офицер связи
с подробным докладом об обстановке и действиях 3-го
гвардейского кавалерийского корпуса. Это же было передано по радио
в штаб 21-й армии.
99

Из штаоч армии передали приказ немедленно отходить к
переправам через Дон у Колодезного.
8 и 9 июля мы вышли в район переправы у Колодезного.
Здесь творилось что-то невероятное. Дорогу к переправе
запрудили тыловые органы отходивших стрелковых дивизий,
конники 1-го запасного полка и другие части. Справа и слева от
дороги сгрудились в беспорядке десятки тысяч гражданского
населения со скарбом, сотни тракторов и повозок, огромное
количество лошадей и крупного рогатого скота, свиней и овец. А
переправочных средств никаких не было. Все мосты через реку
Дон были подорваны ранее отходившими войсками. Переправа
шла стихийно. Но больше всего меня удивило отсутствие хоть
какого-либо боевого прикрытия переправы. В этой массе я
оказался старшим по званию, и пришлось взять все руководство
переправой в свои руки. Прежде всего распорядился выставить
сильное прикрытие в составе 23-го и 25-го гвардейского
кавалерийских полков и других частей, усиленных артиллерией и
танками. А потом со штабом принялись за организацию
переправочных средств и установление надлежащего порядка в районе
переправы. За ночь удалось построить инженерными силами
корпуса паром грузоподъемностью 32 тонны, а также ряд
других более мелких паромов. Наши кавалеристы собрали немало
лодок в окрестных населенных пунктах. Была установлена
очередность переправы населения и войск, организовали
комендантскую службу и регулирование. В течение 8, 9 и 10 июля
были переправлены через Дон все части, застрявшие здесь от
ушедших соединений и тылов 21-й армии, 1-й запасный
кавалерийский полк с большим табуном лошадей, десятки тысяч
гражданского населения с имуществом, вся техника Евдокимовскои
и других МТС, а также много тысяч голов скота, всякого рода
транспортных средств и т. д.
В этой массе людей обратила на себя мое внимание средних
лет женщина, стоявшая у самого берега реки рядом с
нагруженной разным скарбом повозкой. В руках она держала
малыша, а за ее подолы держались еще четверо маленьких детей,
и все они вместе с матерью плакали. На мой вопрос, почему
она убивается, женщина дикими глазами взглянула на меня,
видимо, считала меня за сумасшедшего, что я задаю такой
несуразный вопрос, когда, как ей казалось, ^кругом все гибнет.
Показав на своих малышей, она заявила, что вот Вы переедете на
пароме через Дон и будете спасены. А кто спасет меня и, самое
главное, моих малышей? При этом она еще'сильнее заплакала.
Я лично перееду на тот берег, объяснил ей, только тогда, ког-
100

да все до последнего человека будут в безопасности на
восточном берегу реки Дона, в том числе и Вы со своими
детьми.
Она смотрела на меня с явным недоверием. Ее взгляд
почему-то больше останавливался на моей генеральской фуражке.
Видимо, у нее появились слабые надежды на спасение, если я
окажусь добрым начальником и помогу ей переправиться. Я
приказал бойцам оставить пока погрузку пушек и взять на
паром детей с матерью.
Женщину с детьми, ее лошаденку и повозку бойцы быстро
начали погружать на паром. Одному из командиров поручил
сопровождать ее до восточного берега. В это время немцы
снова начали бомбить район переправы, но паром с детьми и их
матерью благополучно достиг восточного берега. Перед уходом
парома снабженцу приказал — после высадки детей на берег
снабдить их сахаром, маслом, хлебом, колбасой, мукой...
— Эта женщина сойдет с ума, — в шутку и всерьез
рассказывал вернувшийся с восточного берега командир, — и не от
горя теперь, а от счастья и радости за своих малышей!
Здесь под бомбежкой многие могли сойти с ума, а на том
берегу они считали себя спасенными. И действительно! Если бы
вражеская авиация раньше засекла такое скопище людей .на
чистом поле и без прикрытия с воздуха, разыгралась бы
страшная трагедия — погибли бы многие, многие тысячи людей.
Потому, видимо, так благодарила нас мать спасенных малышей:
«Век за вас буду молиться», — повторяла она десятки раз.
Верю, что все эти дети давным-давно выросли и сами уже
имеют детей, и я надеюсь, что все они счастливо живут, как и
все наши советские люди.
Последними форсировали Дон части прикрытия 6-й
гвардейской кавдивизии и других соединений. Конский состав и скот
на восточный берег Дона мы переправляли вплавь целыми
табунами.
В ночь с 9 на 10 и 11 июля все части корпуса, за
исключением 32-й гвардейской кавалерийской дивизии, действовавшей в
составе 28-й армии, сосредоточились в районе Черкасское,
Песчаное, Березово. Полки и дивизии были быстро приведены в
порядок. В ночь с 10 на 11 июля корпус сразу же перешел к
обороне по восточному берегу Дона на участке Павловск—Новая
Калитва. Его оборонительный рубеж протянулся на 80
километров.
Дальше этих рубежей, где мы укрепились надолго, враг не
прошел.
14 июля мне доложили, что отдельные подразделения и ча-
101

сти 32-й кавдивизии сосредоточиваются в Шумилинской. Я
отдал приказ о присоединении дивизии к корпусу.
Вскоре был получен приказ о выводе корпуса во фронтовой
резерв. Части корпуса отошли в тыл и расположились в
станицах Усть-Бузулукская, Слащевская, Кумылженская, Глушевская.
Отрадно было видеть, что столь длительные и ожесточенные
бои, несмотря на потери и временные неудачи, не сломили
боевого духа конногвардейцев.
Вскоре мы начали принимать пополнение. В части корпуса
влилось много молодых бойцов, пополнен был и конский состав.
Надо было возможно скорее сколотить части и обучить их в
интересах предстоящих наступательных операций.
Приказ Родины: «Ни шагу
назад!»
В конце июля нами был получен приказ № 227 наркома
обороны СССР. В нем обращалось внимание всех вооруженных
сил страны на тяжелое положение, сложившееся на фронтах
летом 1942 года. От имени Родины И. В. Сталин требовал от
советских воинов стоять насмерть. «Ни шагу назад!..»
Командиры и комиссары дивизий провели совещания с
командирами и комиссарами полков. Военкомы частей объявили
приказ перед строем в полках, были проведены общие
комсомольские и партийные собрания. Во всех подразделениях были
организованы специальные занятия по изучению приказа. Проведенная
партийно-политическая работа по разъяснению приказа № 227
сыграла огромную мобилизующую роль. Посетив 17-й
гвардейский кавполк, я застал беседующую группу конников. Один из
них говорил особенно горячо:
— Мужества и упорства нам хватит. Вот побольше бы
танков да самолетов... Вот что нам надо!
— Ничего, — вставил другой, — только бы скорее опять в
бой. Танк силен, да слеп. Мы из них бронированную
коричневую душу наизнанку вывернем. Нужна спайка. Друг за друга
стоять горой!
Мне захотелось узнать фамилию этого агитатора. Им
оказался старший сержант Ахтаев. Эту фамилию я запомнил:
отличным он был бойцом!
В 24-м гвардейском кавполку мне удалось услышать
выступление командира отделения Николая Федорова.
— Родина в опасности, — говорил он. — Дисциплина,
порядок, упорство в бою — вот что необходимо для победы. Сегодня
102

мы говорим: «Ни шагу назад!» Вперед и только вперед на
разгром проклятого врага!
И так было во всех частях.
Слушая его, я верил, что такой воин не отступит без
приказа. Все зависит от нас — организаторов боев и сражений. Мы
верили в своих бойцов. Надо, чтобы они также верили в нас,
командиров.
Между тем события на фронте развертывались тревожно.
Враг рвался к Сталинграду, вводя в сражение все новые силы.
Во второй половине июля немецкое командование
предприняло отчаянную попытку окружить и уничтожить советские
войска на правом берегу Дона, а затем «нанести удар по
Сталинграду..., захватить город, а также перерезать перешеек
между Доном и Волгой и собственно Волгу, как важнейший водный
путь, соединяющий центр с югом страны»1.
Трудно сказать, чего было больше у фашистских генералов:
боевых сил или наглости, но одного у них не было — сомнений
в успехе проводимой крупной наступательной операции:
сделать Кавказ и Сталинград «областями великой Германии».
Сражение на западном берегу Дона продолжалось до
середины августа. Беспредельное мужество н'аших войск сорвало
попытку врага с ходу захватить Сталинград. На подступах к
Волге развернулись затяжные и очень напряженные бои.
12 августа 1942 года оперативной директивой
Сталинградского фронта 3-му гвардейскому кавкорпусу была поставлена
задача подготовить отсечную позицию на фронте от Глуховско-
го по левому берегу притока реки Хопер до Слащевской и
дальше по северному берегу реки Хопер до Кумылженской и,
взаимодействуя с частями 63-й армии, не допустить прорыва
противника через этот рубеж в северо-восточном направлении.
Сроки готовности отсечной позиции были предельно жесткими.
20 августа мы должны были полностью закончить все работы.
Было решено оставить 32-ю гвардейскую кавалерийскую
дивизию полковника А. Ф. Чудесова в прежнем районе Усть-Бу-
зулукской—Нестеров и дать ей возможность продолжать до-
формирование. После возвращения из состава 28-й армии она
была обессилена в результате больших потерь, понесенных в
предыдущих боях. Такое разрешение было получено, однако
срок готовности и объем работ оставался прежним, т. е. задачу
трех дивизий в те же сроки должны были выполнить две. Если
учесть, что дивизии вышли на рубеж отсечной позиции только к
20 часам 15 августа, то можно представить, какой четкой
органе р р Г. Поход на Сталинград. М., 1957, стр. 132.
103

низации и большого напряжения требовало выполнение этого
приказа.
Пока готовилась отсечная позиция, обстановка южнее ее
резко изменилась. 17 августа противник вновь перешел в
решительное наступление. К 20 августа ему удалось форсировать
Дон в районе Песковатка, а к 23 он переправил на восточный
берег Дона танковую, моторизованную и пехотные дивизии. Во
второй половине дня 16-я танковая и 3-я моторизованная
дивизии врага прорвались к Волге на участке Ерзовка—Рынок. Во
второй половине дня на левый берег Дона была переправлена
и введена в прорыв 60-я моторизованная дивизия. Врагу
удалось восьмикилометровым клином рассечь Сталинградский
фронт.
Около часу ночи 22 августа начальник штаба корпуса
полковник Шмуйло доложил мне боевое распоряжение
Сталинградского фронта, в соответствии с которым корпус должен был по
тревоге перейти в район Маховский—Заталовский—Заольхов-
ский. К исходу дня дивизии вышли в новые районы. Здесь мы
получили другой приказ следующего содержания:
«1. 3-й гв. кавкорпус в составе двух дивизий трехполкового
состава каждая в пешем строю в ночь на 23.08. переправится
через реку Дон на фронте Плешковский—Крутовской и с утра
23.8 перейти в наступление в направлении вые. 217,4, 210,1.
Задача: обеспечив себя с юга, решительным ударом во
фланг 3-й итальянской армии смять ее боевые порядки,
совместно с частями 53-й и 21-й армий уничтожить лживую силу и
технику противника, к исходу 23.8 выйти в район вые. 210,1... в
готовности к наступлению на юго-запад».1
Через час поступил приказ, по которому корпус вошел в
подчинение командующего 63-й армией. Задача для двух
спешенных, без конского состава, дивизий была, конечно, не из легких.
На упомянутых в приказе высотах 217,4 и 210,1, которыми
мы должны были овладеть, оборонялась полнокровная 3-я
итальянская дивизия с длинным названием — «Принче Амедо
Дука д, Аосжа» в ,¦ составе 3-го кавполка «Савойе», 5-го кав-
полка «Новара», 3-го и 6-го берсильерских полков. По существу
мы не имели численного превосходства над противником.
С наступлением темноты две наши дивизии двинулись к
переправам. Предстояло осуществить сложный маневр —
форсирование крупной водной преграды — реки Дон ночью под огнем
и угрозой -нападения противника. Поэтому в части были направ-
* Архив МО СССР, ф. 343, оп. 67405, д. I, л. 53.
104

лены почти все штабные работники корпуса и дивизии, а
также работники политаппарата.
Для переправы в распоряжение корпуса были представлены
всего лишь три парома и четыре лодки. На таких средствах
корпус, особенно артиллерию дивизий и полков, быстрыми
темпами переправить было невозможно.
К утру 24 августа удалось перебросить только личный
состав и легкое вооружение. Артиллерия и необходимый
транспорт продолжали переправу в течение дня и следующей ночи
под непрерывной бомбардировкой авиации противника,
налетавшей группами по шесть-семь самолетов.
Когда командиры дивизий доложили, что все части на
южном берегу и личный состав замаскирован, на горизонте уже
медленно всплывало багровое солнце. День вновь обещал быть
знойным. Невыносимая жара, стоявшая в те дни, создавала
дополнительные трудности. Известно, что кавалерийская дивизия
потребляет в десять раз больше воды, чем стрелковая. А
водоснабжение было поставлено плохо, люди терпеливо переносили
зной и жажду, а переправленная часть конского состава не
желала мириться ни с тем, ни с другим.
Вообще снабжение кавалерии в те трудные времена
осуществлялось с большими перебоями. Может быть потому, что
корпус часто передавали из одной армии в другую, а те не имели
возможности обеспечить конницу даже элементарно
необходимым. Невольно возникал вопрос: почему бы те же боевые
задачи не выполнять, находясь во фронтовом подчинении и
опираясь на постоянную базу снабжения? Да к тому же в штабе
фронта иметь какого-то постоянного начальника над
кавалерийскими корпусами.
Наш корпус сосредоточился в исходном районе за боевыми
порядками 14-й гвардейской стрелковой дивизии. Операция
была спланирована из расчета ввода в бой двух кавалерийских
дивизий. Но в последний момент командующий 63-й армией
приказал 6-ю гвардейскую дивизию оставить в армейском
резерве для подготовки второго рубежа обороны, а задачу кав-
корпуса выполнять силами одной 5-й гвардейской кавдивизии,
имевшей вдвоем состаье 2СМЦ—Шд и 24--й-лшардопоюте-ТГав-
полки.
Чтобы яснее представить роль нашего корпуса в этой
операции, вернемся к общей обстановке.
В связи с прорывом противника к реке Волга в районе
Рынок (на северной окраине Сталинграда) 63-й и 21-й армиям,
оборонявшимся северо-западнее Сталинграда, было приказано:
с целью отвлечения сил противника от Сталинграда перейти в
105

наступление, захватить плацдарм на южном берегу Дона и
нанести удары по коммуникациям главной группировки
противника, прорвавшейся к Волге. 63-я армия наносила совместно с
21-й удар в общем направлении на
Усть-Хоперский-Перелазовский. Для участия в этой операции командующий армией
сосредоточил в первом эшелоне 197-ю и 14-ю гвардейские и во
втором эшелоне 203-ю стрелковую дивизии.
В 2 часа 20 августа передовые отряды дивизий форсировали
Дон и захватили на его южном берегу плацдарм южнее
Еланской и Затонской. На следующий день обе дивизии
переправились через Дон и расширили плацдарм до 20 км по фронту и до
8—12 км в глубину. Противник подтянул сюда свои резервы,
бросил крупные силы авиации, стремясь ликвидировать
плацдарм.
Боевые действия, о которых я расскажу ниже, протекали на
этом относительно небольшом плацдарме, расположенном
между станцией Еланской и городом Серафимович, километрах в
ста шестидесяти северо-западнее того рубежа, где шло главное
сражение за Волгу и Сталинград.
К тому времени, когда корпус развернулся за боевыми
порядками 14-й гвардейской стрелковой дивизии, она овладела
двумя высотами и вела наступление на Чеботаревский.
Итальянцы оказывали упорное сопротивление. Слева от нас по
южному берегу Дона на рубеже Усть-Хоперский, Рыбный,
Кузнечиков, Хованский закрепилась 304-я стрелковая дивизия 21-й
армии.
В 17 часов 24 августа 5-я гвардейская кавдивизия под
командованием полковника И. С. Чепуркина перешла в
наступление. Бой с самого начала принял очень тяжелый характер.
Противник, занимавший Чеботаревский, высоту 217,4 и Избу-
шенский, принял удар 17-го и 20-го гвардейских кавполков с
неожиданным упорством, (Мы считали, что итальянцы будут
драться слабее). 20-й гвардейский кавполк подполковника С. А.
Буйницкого первым ворвался на позиции противника и начал
«прогрызать» его оборону. Схватки вспыхивали за каждый
окоп. К утру полк овладел укрепленной высотой 217,4,_унич20~
жив до 200__(Д1лл,лт и пфитт1сров-^4фотивтпж^г--Были захвачены
техника и пленные.
В ходе боя мне доложили, что в балках южнее высоты
сосредоточилась кавалерия противника. И тут же был отдан
приказ разбить вражескую кавалерию. Ее накрыл огонь 7-го
гвардейского артиллерийского дивизиона и других частей. Конница
была рассеяна с большими для нее потерями. Позже
выяснилось, что это был 5-й полк итальянской кавалерии «Новара».
106

26 и 27 августа кавполки первого эшелона A7-й и 20-й)
продолжали выбивать противника из траншей и хуторов. Узловой
позицией их обороны была высота 220,0, скаты которой
опускались на юго-запад, к станице Калмыковской. Сильный опорный
пункт был на высоте 197,4 — за западной окраиной Верхне-Фо-
михинской. Чтобы удержать эти позиции, противник
сосредоточил сюда все свое внимание. Эти высоты контролировали всю
местность вокруг. За южными скатами высоты 220,0 тянулись
отроги широких оврагов, по. которым противник скрытно
выводил к высоте свежие силы. Захват этой высоты предопределял
взятие станиц Калмыковской и Котовской. Большое значение
имело также то, что она находилась почти в центре плацдарма,
выгнутого дугой от Дона до восточно-донской гряды. Здесь я
вновь увидел пример массового подвига наших воинов. Время
стерло детали его, но общая картина ясно живет в моей
памяти, и я коротко расскажу о героях этой жестокой схватки.
Отчаянное сопротивление итальянских солдат с самого
начала не предвещало легкой победы. Высоту штурмовали оба
полка. Атаки и контратака сталкивали противника в клубок
яростных рукопашных схваток. На фланге 17-го гвардейского полка
3-й эскадрон во главе со своим командиром лейтенантом
Тимофеевым раньше других ворвался на высоту. С наблюдательного
пункта было видно, как откуда-то сбоку появилась цепь солдат
противника и стала стремительно сближаться с боевыми
порядками эскадрона, среди которых возникли фонтаны разрывов
артиллерийских снарядов. Обстановка создавалась очень
серьезная. Надо было броском выходить из зоны артогня и в то же
время отражать контратаку. Я понимал, что командир дивизии
вряд ли сможет оказать помощь в эти считанные минуты. Даже
не успели перенести огонь артиллерии по контратакующему, а
соседи втянулись в бой на своих участках.
«Неужели гвардейцы Тимофеева не выдержат и оставят
высоту?» — мелькнуло в голове.
Но конники не дрогнули. Они выскочили из-под огня
навстречу цепи противника. Началась яростная рукопашная
схватка. Лейтенант Тимофеев зарубил клинком вражеского
офицера. Но тот успел выстрелить и ранить командира. В короткой
схватке раненый Тимофеев с бойцами овладел окопами и,
припав к вражескому пулемету, открыл огонь по отходящему
противнику... Эскадрон закрепился на этом рубеже. Только после
боя лейтенант Тимофеев был эвакуирован в тыл, в наш
госпиталь.
С утра 28 августа наши полки возобновили наступление и к
12 часам выбили противника с высот 219,5 и 223,0, образовав-
107

ших гряду, протянувшуюся от станицы Верхне-Фомихинской на
запад до ст. Большой.
Из показания пленного немца узнали, что враг подводит на
этот рубеж свежие силы,- перед которыми поставлена задача
выбить наши части с высот 220,0, 237,4 и из хутора Калмыков-
ский. Об этом расскажу более подробно.
Высоты 220,0 и 237,4 в районе плацдарма, который мы
создали для контрнаступления Юго-Западного фронта,
господствовали над местностью и имели исключительно важное значение.
Они много раз переходили из рук в руки. За последние два дня
боев, например, в этом районе кавполки полковника Брикеля и
Дембицкого взяли в плен до полутора тысяч итальянских
солдат и офицеров.
Пленные итальянцы не жалели, что избавились от
фашистских издевательств и фронтовых невзгод. Немцы же вели себя
нагло, особенно офицеры. Плененный разведчиками Брикеля
немец на допросе держался вызывающе, не отвечал на прямые
вопросы, а все повторял: «Москву мы взяли! Ленинград в
наших руках! Скоро покончим и со Сталинградом!.. Ничто вас,
большевиков, не спасет от гибели!..» Полковнику Брикелю это
вранье фашиста изрядно надоело и с возмущением приказал
вызвать автоматчиков. В одно мгновение появились
красноармейцы и взяли автоматы на изготовку. Немец подумал, что его
сейчас поведут на расстрел, и вскочил с места, залепетал,
начал умолять не расстреливать его, мол, расскажет все, что
заинтересует советского офицера. И действительно, сообщил он
большой для нас важности сведения о намерениях противника.
Немецкое командование, учитывая исключительную
важность Букановского рубежа, решило в эту же полночь сменить
итальянские части.немецкими, на рассвете атаковать и выбить
кавалеристов с высот, потом, развив успех, занять хутора Кал-
мыковский и Усть-Хоперский. Показания немца подтвердил
взятый в плен пилот сбитого нашими зенитчиками «юнкерса».
Он сказал, что его авиачасть получила приказ немедленно
стереть с лица земли хутор на плацдарме, расчистить путь
наземным войскам для* ликвидации угрожающего плацдарма.
К окончанию допроса поспели и мы с комиссаром Д. С. Доб-
рушиным в штаб 5-й кавдивизии.
Убедившись в том, что враг готовится к удару, было решено
упредить его. Находясь на командном пункте 5-й гвардейской
кавдивизии, я отдал приказ полковнику Н. С. Чепуркину
нанести упреждающий ночной удар по позициям противника силами
трех полков. К нанесению такого удара надо было серьезно
подготовить полвд.
108

Немедленно же было принято решение: воспользоваться
сменой частей противника и нанести ему внезапный удар, упредив
атаку свежих сил немцев. Но времени было мало —
приблизилось к полуночи. Каждая минута промедления могла сорвать
замысел.
— Не успеем, товарищ генерал, — заметил комдив, — темно,
дорога незнакомая. Пока доберутся офицеры связи до частей,
времени на подготовку не останется.
Действительно, времени было в обрез, а ночная атака
требовала продумать каждую ее деталь, пополнить боезапас. А
передавать полкам распоряжения о подготовке к наступлению по
проводной или радиосвязи нельзя было, это могло насторожить
противника. Передавать приказ шифром требовало много
времени, да и не было в полках шифровальщиков. Где же выход?
Выручили Добрушин и Чепуркин. Они подали мне
замечательную мысль: передать приказ в полки по радио на моем родном
языке. После слова Давида Семеновича быстро поднялся
Чепуркин, как это делает человек, осененный идеей:
— А что, Исса Александрович, если в качестве кода для
отдачи приказа действительно использовать ваш родной
осетинский язык?
— Прекрасно! Для немцев это будет самый замысловатый
код. Вызывайте кого-нибудь из моих земляков. Не помните —
кто там сейчас в боевых порядках полков из осетин?
— Бритаев Магомет Ахметович, товарищ генерал, — ответил
комиссар: — Ему и передайте приказ по рации. Он переведет
его командирам полков...
Через несколько минут я разговаривал с земляком —
заместителем начальника политотдела дивизии подполковником
М. А. Бритаевым, оказавшимся на передовой, и передал через
него приказ полкам на родном языке. Даже наши связисты
были удивлены и сообщили, что на линии были слышны
переговоры на неизвестном им языке.
Вражеское командование так и не разобралось и не успело
произвести смену частей. Эскадроны, успевшие подготовиться к
нанесению удара, ночью бесшумно выдвинулись к траншеям
противника и внезапной атакой выбили его с занимаемых
позиций. Так, неожиданно для противника мы одержали еще одну
победу_над врагом.
Обеспокоенное развитием наступления войск 63-й армии
гитлеровское командование для прикрытия своих коммуникаций
и поддержки разбитой 3-й итальянской дивизии спешно
перебросило в район Большой из-под Верхне-Фомихинской 208-й и
212-й полки 79-й пехотной дивизии с танками. После сильной
109

контратаки наших частей на следующий день полки противника
вынуждены были отойти на новые позиции. Врагу не удалось
закрепиться. 14-я гвардейская стрелковая дивизия своими 38-м
и 36-м гвардейскими полками снова овладела высотой 195,1,
хуторами Котовский, Калмыковский и наступала на Большой. А
812-й полк 304-й стрелковой дивизии, используя успех котовцев
(так мы звали конногвардейцев 5-й гвардейской кавдивизии),
продвинулся на 6 км к юго-востоку от Избушенской.
В полдень 212-й гренадерский полк противника с 10
танками, после 30-минутной артиллерийской подготовки, перешел в
контратаку, нанося удар по правому флангу и центру боевых
порядков 5-й гвардейской кавдивизии. Обстановка сложилась
для нас неблагоприятно. Спешенные эскадроны отошли на
рубеж высот 220,0, 217,4 и Избушенской. На этом рубеже в
течение трех дней шли ожесточенные бои. Противник настойчиво
стремился прорваться к переправам через Дон. К нему
подходили новые силы,,а 5-я гвардейская кавдивизия по-прежнему
одна выполняла задачу корпуса. На южный берег Дона была
выведена только половина сил корпуса, так как один полк по
приказу командарма и коноводы дивизий остались на
северном берегу Дона. Собственно говоря, корпус был разорван на
четыре почти изолированные друг от друга части: 32-я дивизия
оставалась в районе доформирования, 6-я гвардейская — в
резерве армии, часть 5-й осталась на северном берегу Дона и
только три полка с частями усиления, имея в общей сложности
не более 1500 активных бойцов-сабельников, подкрепленные
техникой, выполняли задачу корпуса.
Я считал, что такой подвижной род войск, как конницу, для
успешных действий которой требуется простор для маневра,
втискивать на небольшой плацдарм неправильно. В таких
случаях сводилось на нет одно из наиболее важных качеств
кавалерии — тактическая подвижность. Но обстановка была
накалена настолько, что, видимо, у нашего командования не было
другого выхода.
На рассвете 1 сентября противник обрушил на позиции
нашей дивизии мощный артиллерийский удар. Огненный смерч
бушевал в.. течение часа. Мало того, сорок два
бомбардировщика противника непрерывно висели над нами в воздухе и
сбрасывали бомбы на позиции кавалеристов.
Вслед за огневым шквалом на дивизию двинулся десант
пехоты на 38 танках. Противник стремился ликвидировать наш-
плацдарм. Основной удар пришелся по участку 17-го
гвардейского кавполка; оборонявшего ключевую высоту. Часа через
два вражескому 208-му гренадерскому полку удалось ворвать-
110

ся на эту высоту, а одним батальоном пробиться на дорогу.
Вскоре мне доложили, что 1-й и 3-й эскадроны. 17-го
гвардейского кавполка ведут бои в окружении. Исход боя во многом
зависел от удержания позиций эскадронами. Я приказал
командиру полка полковнику П. П. Брикелю отбиваться огнем с
места и ослабить ряды врага, затем контратаковать его и во что
бы то ни стало удержать позиции. Конногвардейцы проявили
чудо и в этой неравной борьбе победили.
Стойкость и героизм 1-го и 3-го эскадронов 17-го кавполка
оказали решающее влияние на весь дальнейший ход боя.
Политрук 1-го эскадрона коммунист Трошин в ходе боя
написал на боевом листке лозунг: «Ни шагу назад! Лучше смерть,
чем плен!» — и передал его по цепи. Бойцы поклялись драться
до последнего дыхания.
Очередную атаку противника высота встретила молчанием.
Враги двигались по скату медленно, с опаской. Но высота
продолжала молчать. Вот они приблизились к вершине. Внезапно
на фашистов обрушился огневой вал, — на самой вершине
появилась группа советских воинов. Групйу в последнюю схватку
с врагом вел коммунист Трошин...
Они погибли, но ценой своей жизни обеспечили выигрыш
времени и в конечном счете нашу победу в этом бою.
Не менее самоотверженный подвиг совершил взвод гвардии
лейтенанта Свищева из 22-го гвардейского кавполка. В его
взводе оставалось только десять воинов, когда враг окружил
позицию. Тут, через их позицию, противник решил прорваться на
танках к переправам через Дон. Танки развернулись в цепь и
пошли вперед.
...Передо мной машинописная копия коллективного
заявления, написанного в последний . момент перед неравным боем.
Это заявление впервые попало ко мне на Букановском
плацдарме. Оно было написано на обороте боевого листка
размашистым, торопливым почерком. Карандаш часто продавливал
бумагу. Видимо, опорой ему служила солдатская спина. Я
привожу его полный текст:
«На нас движется 28 немецких танков. Мы с честью
выполним приказ Родины (№ 227) — «Ни шагу назад!» — вот наш
девиз. Если же нам придется пасть в этом неравном бою,
просим считать нас коммунистами. Крякин, Аносов, Владимиров,
Бреус, Салдыров, Морозов, Косов, Кочурин, Минаев, Лапенко».
Бессмертный подвиг!
Солдаты социалистической Отчизны выполнили приказ,
сдерживая врага до тех пор, пока пуля не сразила последнего
•
111

героя. Но и врагам, наступавшим на них, был нанесен
смертельный удар...
Я запросил у командарма разрешения вернуть
сражающемуся корпусу хотя бы один полк из резервной дивизии.
Командарм заверил, что просьба будет немедленно выполнена. Тем
временем я выехал на участок, где прорвался противник. Здесь
развертывался 20-й гвардейский кавалерийский полк
подполковника С. А. Буйницкого для контратаки в основание прорыва.
В 12 часов полк при поддержке 7-го гвардейского конно-артил-
лерийского дивизиона перешел в наступление и в ожесточенном
бою выбил немцев из окопов на высоте 217,4.
Своевременно прибыл 28-й гвардейский кавалерийский полк
6-й дивизии под командованием гвардии подполковника С. В.
Кравченко. Этот свежий полк вместе с другими и во главе с
командиром 5-й гвардейской кавдивизии получил приказ
немедленно ввести часть в бой из-за правого фланга 20-го кавполка
для атаки немецкой пехоты, выдвигающейся в обход левого
фланга 30-го гвардейского стрелкового полка на станицу Кал-
мыковскую. Удар был осуществлен с ходу, стремительно.
Противник был разбит и отброшен. К исходу дня положение 5-й
гвардейской кавдивизии стало вполне устойчивым.
После боя мне рассказали о гибели прославленного
пулеметчика 17-го гвардейского кавполка сержанта Ханпашн Нура-
дилова, имевшего на своем боевом счету сотни уничтоженных
гитлеровцев. Вся боевая жизнь этого гвардейца была подвигом.
Ему одному из первых в корпусе посмертно было присвоено
высокое звание Героя Советского Союза. Парень, родившийся на
Кавказе в чеченском ауле Минай-Тогай, с колхозного поля
пошел работать на завод и стал токарем по металлу. В 19 лет
он — на службе в Красной Армии сорокового года призыва,
Страстно любил он коней и отлично владел оружием, как
настоящий горец-дижигит. Блестяще овладел станковым
пулеметом и с первых дней войны участвовал в боях за Родину. На
тачанке за пулеметом он себя чувствовал джигитом. На своих
вороных Ханпаша ветром несся в атаки, презирая смерть. В
бою за село Захаровку X. Н. Нурадилов со своим пулеметным
расчетом уничтожил более ста врагов, а семерых фашистов
захватил в плен. В январе 1942 года во время атаки у села
Толстого Ханпаша оказался впереди атакующих и огнем пулемета
расчищал путь товарищам, истребил до пятидесяти врагов и
четыре огневые точки противника. Тогда же ему было присвоено
воинское звание «сержант». В бою за населенный пункт Щиг-
ры пулеметный расчет Нурадилова вышел из строя. Сам он был
ранен в руку. Но не покинул пулемета. На глазах товарищей
112

он продолжал беспощадно косить наседавших врагов. ...При
наступлении на с. Байрак Ханпаша гранатами уничтожил
несколько огневых точек врага и захватил в плен пятерых немцев. А
когда противник перешел в контратаку, он подпустил густую
цепь на расстояние 100—150 метров и... после отражения атаки
командир эскадрона лично насчитал в поле перед отважным
расчетом сержанта сотни скошенных фашистов... За эти
подвиги X. Н. Нурадилов был награжден орденами Красного
Знамени и Красной Звезды.
А на Букановском плацдарме в августовских и сентябрьских
сражениях Ханпаша обессмертил свое имя... В последнем для
него бою он командовал пулеметным взводом. В критический
момент боя молодой коммунист бросил перевязывать раненую
ногу, поудобнее уселся за пулемет и продолжал беспощадно
косить вражью ораву, лезшую на наши позиции. По дороге в
медсанбат X. Нурадилов скончался от тяжелых ран. Его последние
слова: «Обуглись, но выстой! — так говорят у нас на
Кавказе.— Иначе какой же ты мужчина!..»
Корпусная газета «Конногвардеец» посвятила подвигам
Героя Советского Союза X. Н. Нурадилова почти весь свой
очередной номер. Вот куплет из стихотворения о нем: «Смуглый
парень, черноглазый, он застенчив был и не речист, — молодой
джигит, орел Кавказа, — словно снежный пик, душою чист!..»
На следующий день части 5-й гвардейской кавдивизии,
продолжая наступление, во взаимодействии с другими полками —
147-й гвардейской и 304-й стрелковой дивизий выбили
противника с высоты 220,0.
Последующие десять суток гитлеровское командование
приложило много усилий для прорыва к переправам Дона через
занятые нами высоты и ликвидации нашего плацдарма.
Особого накала бои достигли 12 сентября. В этот день
вражеские 208-й и 212-й гренадерские полки с 80 танками 22-й
танковой дивизии предприняли решительную атаку в полосе
5-й гвардейской кавдивизии. Главный удар противника
пришелся по левому флангу котовцев. Но теперь наше положение
было более надежным. За это время части дивизии прочно
закрепились на вышеуказанных высотах. Были созданы хорошая
система огня, противотанковые опорные пункты, налажено четкое
взаимодействие между всеми полками корпуса и нашими
стрелковыми дивизиями.
Атаки противника начались в 6 часов и продолжались весь
день. Важно было выдержать первый удар. Начало боя
складывалось не в нашу пользу. Вражеские танки прорвались через
8 Под гвардейским знаменем
ИЗ

боевые порядки левого фланга дивизии. Но конногвардейцы не
дрогнули, они сосредоточили весь свой огонь по пехоте и
уложили ее перед траншеями, а борьбу с танками приняли на себя
наши артиллеристы. Так, например, напротив огневых позиций
батареи 17-го гвардейского кавполка под командованием
старшего лейтенанта Яипченко горело пять вражеских танков,
девять танков уличтожили артиллеристы 1-й батареи 7-го
гвардейского конна-артиллерийского дивизиона капитана Семакина
и т. д.
Все попытки врага вновь и вновь прорваться, используя
пробивную мощь танков, разбились о стойкость и высокое боевое
мастерство конников. Весь день на позициях дивизии стоял
грозный гул жестокого и кровопролитного боя. К вечеру немцы
зацепились за восточные скаты высоты на левом фланге
дивизии, но большего добиться они не смогли. На следующий день
атаки прекратились.
Но мы не успокоились, части привели себя в порядок и
готовились к ночным наступательным действиям. Вскоре было
получено боевое распоряжение штаба фронта о выводе корпуса
во фронтовой резерв.
Мы начали подготовку к сдаче своего участка. В ночь на 14
сентября обе дивизии, находившиеся на плацдарме, были
сменены частями 124-й, 203-й и 14-й гвардейской стрелковых
дивизий. Две дивизии корпуса к утру сосредоточились на северном
берегу Дона, соединились со своей 32-й кавдивизией, и корпус
в полном составе сосредоточился в районе Слащевской, хутора
Попов, Усть-Бузулукской.
На этом, коротко говоря, закончились наши действия на
южном берегу Дона. Кавалеристы и другие части корпуса с
честью выполнили приказ Родины — ни на один шаг не
отступили с занимаемых ими позиций, храбро и мужественно
отражали свирепые атаки, беспощадно истребляя вражеские силы:
его пехоту и боевую технику. Впереди предстояли большие
решающие события, и мы начали готовиться к ним.
О том, какое значение имел плацдарм на западном берегу
Дона, созданный и удержанный пехотой и кавалерией, для
самого величайшего сражения между Доном и Волгой, было
сказано немало. Достаточно напомнить, что с этого плацдарма
началась крупнейшая и самая значительная во второй мировой
войне операция по окружению и уничтожению сталинградской
группировки фашистских войск. Об этом плацдарме вспоминает
и рассказывает в своей книге «Годы и война» генерал армии
А. В. Горбатов. Между прочим он писал:
«...Рокоссовский был послан в кавкорпус, который выполнял
114

одну из самых ответственных задач, обороняя плацдарм на
западном берегу Дона.
Приятно было видеть бодрых и уверенных в своих силах
конников... Несмотря на то, что кавалеристы занимали широкий
фронт обороны, на их счету уже было несколько отбитых атак.
Этот удержанный конниками плацдарм сыграл важную роль в
окружении и разгроме вражеской группировки»1.
Иначе говоря, этот плацдарм для наступления
Юго-Западного фронта имел такое же важное значение, какое имел
Мамаев Курган в самом Сталинграде.
Хорошо мне запомнилось 4 ноября 1942 г. Совещание на
командном пункте 21-й армии в этот день проводил
представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии
Г. К- Жуков. На нем участвовали командующие фрбнтами:
Юго-Западным — генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, Донским —
генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский, с начальниками и
основными сотрудниками штабов — командующий 21-й армии
генерал И. М. Чистяков, командир 4-го танкового корпуса генерал-
майор А. Г. Кравченко и я — командир 3-го гвардейского кав-
корпуса.
Мы внимательно выслушали выступления представителя
Ставки и нашего комфронта, которые нас подробно
познакомили с планом наступательной операции йо окружению и
ликвидации войск противника в междуречье Волги и Дона.
Поставленная перед нами задача в этой грандиозной операции была
ясна: окружить и уничтожить основные силы врага,
прорвавшегося к Сталинграду. Задачу нашей 21-й армии уточнил ком-
фронта Н. Ф. Ватутин. Он сказал: «Ваша двадцать первая
армия прорывает оборону противника с рубежа Серафимович—
Клетская, действуя в составе ударной группировки фронта.
Введенные в прорыв танковые и кавалерийские корпуса
обеспечивают быстрое продвижение в район Калача-на-Дону. Здесь они
соединяются с войсками Сталинградского фронта и замыкают
кольцо окружения всей группировки генерала Паулюса...»2. А
потом каждый из нас докладывал представителю Ставки и
комфронта о своей готовности. О готовности 21-й армии четко и
ясно доложил ее молодой командарм И. М. Чистяков, а за ним
и мы, командиры подвижных войск. В заключение Г. К. Жуков
подчеркнул, что предстоящая операция — сложная и трудная,
какой еще не знала история войн. И на нас всех лежит
огромная ответственность за ее успешное проведение.
1 Горбатов А. В. Годы и война. Воениздат, М., 1964, стр. 221.
2 Чистяков И. М. Служим Отчизне Воениздат, М., 1975, стр. 90.
115

Я, как и все, ощутил радость, что для 3-го гвардейского кав-
корпуса с частями усиления период оборонительных сражений
под Сталинградом кончился. Наступило время для
решительного контрнаступления и окружения сталинградской группировки
фашистских войск. К нему мы готовились тщательно.
Танкистам и кавалерии в этой операции по плану контрнаступления
Ставкой Верховного Главнокомандования была отведена
почетная роль: наступая в боевом содружестве со всеми родами
советских войск по сходящимся линиям с севера на юг и с юга
на север разгромить вражескую оборону, прорваться в тылы
противника и, громя неприятельские войска с тыла, рассечь
фронт противника на две части и окружить прорвавшуюся в
город Сталинград группировку немцев.
Начало этого грандиозного контрнаступления окончательно
намечалось на утро 19 ноября 1942 года. Его должны были
провести войска трех фронтов — Юго-Западного и Донского с
севера, а Сталинградского — с южного направления на север с
таким расчетом, чтобы кольцо окружения замкнуть в районе Ка-
лача-на-Дону. Основную роль в нем отводили Юго-Западному
фронту, в состав которого входил и 3-й гвардейский кавкорпус.
А в контрнаступлении на сталинградском направлении
должны были принять участие всего 11 армий, ряд отдельных
танковых, механизированных, кавалерийских корпусов, бригад и
отдельных частей, имевшие 13,5 тысячи орудий и минометов,
около 900 танков, 1414 боевых самолетов1.
Противник же на этом направлении к началу
контрнаступления советских войск имел в своей группировке более миллиона
человек, 675 танков и штурмовых орудий, более 10 тысяч
орудий и минометов, 4-й воздушный флот и 8-й авиакорпус2. В
количественном отношении силы сторон были почти равные, не
считая наше небольшое превосходство в танках. Основные силы
группы армий «Б» противника составляли 6-я полевая и 4-я
танковая армии, войска 8-й итальянской, 3-й и 4-й румынских армий.
Иначе говоря, в среднем на одну дивизию противника
приходилось оборонять участок до 15—20 километров.
Замыкая сталинградское
кольцо...
Утро 19-го ноября сорок второго было необыкновенно
радостным: в семь часов тридцать минут началось то, о чем мы, все
1 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1971, стр. 397.
2 Там же, стр. 398.
116

советские люди, мечтали всю весну, все лето и осень, —
контрнаступление под Сталинградом.
Его возвестила канонада нескольких тысяч орудий
Юго-Западного и Донского фронтов. За артнаступлением я с
наслаждением наблюдал с командного пункта армии, где ждал
сигнала к вводу в прорыв войск кавкорпуса.
За огневой лавиной артиллерийского наступления скоро
пойдут полки и дивизии громить вражескую оборону. Плохо одно:
шел снег, и серый густой туман укрыл всю систему обороны
противника. Он мешал «богу войны» эффективнее вести огонь;
туман не давал подняться и авиации, чтобы штурмовать
вражеские войска на переднем крае, в глубине обороны и скопления
его резервов в оперативном тылу.
В числе других командиров наблюдая за полем боя,
мысленно представлял себе знакомый до последней кочки Клет-
ский плацдарм, где сейчас напружинились наши войска,
готовые ринуться в атаку.
Отлогий левый берег Дона противник хорошо просматривал
с высот правого берега, которые он занимал, да и с воздуха:
открытая местность, изрезанная балками и занесенная снегом.
Но здесь находилась полоса леса, где можно было маскировать
войска и их тыловые части. Форсирование Дона в эту пору
было нелегким делом. Лед пока был слабьщ и не выдерживал
тяжести техники, даже человека. Для того, чтобы провести
паром, приходилось выламывать лед, а порой — наращивать
его: клали сучья и солому, потом обливали их водой. Лед
утолщался, и по нему можно было провести технику и
боеприпасы. Работали только ночью и то под обстрелом
вражеской артиллерии. Герои-саперы не отступали, им
неоценимую помощь оказывало гражданское население ближайших
районов военных действий... И надо отдать должное
командарму, его штабу и командованию соединениями: они справились
со сложной задачей — скрытно от врага войска в основном
были переправлены и сосредоточены на правом берегу Дона — на
плацдармах и замаскировались к началу наступления.
Противнику не удалось раскрыть наши карты — он не узнал о
сосредоточении нашей армии на правом берегу Дона в районе Клет-
ской.
Наша 21-я армия свой основной удар наносила по
направлению на Осиновку, Манойлин, город Калач, хутор Советский.
На третий день наступления во взаимодействии с 5-й танковой
и 65-й армиями подвижная группа Юго-Западного фронта здесь
должна была соединиться с войсками 57-й армии Сталинград-
117

ского фронта и замкнуть кольцо окружения вражеских
войск.
Перед мысленным взором — передний край противника,
протянувшийся по низине, где маячат редкие кусты вербы. А
дальше — угрюмо молчат высоты, в которых притаились
фашистские полки и дивизии. Эти. высоты враг за полтора
месяца превратил в своеобразные крепости — узлы сопротивления.
Но никакие крепости теперь не спасут на этой земле
гитлеровцев и их союзников.
Советские Вооруженные Силы, защищавшие наш Юг,
получили не только безупречный план, тщательно, с научной
точностью продуманный и всесторонне разработанный Ставкой
Верховного Главнокомандования, командующими и штабами
фронтов, но и необходимое материальное обеспечение для
победы на Волге, Дону и Кавказе.
В это туманное утро 19 ноября войска Юго-Западного
фронта под командованием генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина и
Донского — под командованием генерал-лейтенанта К. К.
Рокоссовского уже начали вести контрнаступление с севера, из
района среднего течения Дона, а 20 ноября начнут наступать и
войска Сталинградского фронта под командованием генерала
А. И. Еременко с южной стороны, из района межозерных
дефиле и дня через три-четыре в районе Калача соединятся.
В начальном периоде — на первом этапе — главную роль
выполняют войска Юго-Западного фронта — точнее, его основная
группировка в составе 21-й, 5-й танковой армий и некоторых
частей 1-й гвардейской армии, сконцентрированные на
плацдармах юго-западнее Серафимовича и в районе Клетской. Эта
группировка прорвет фронт 3-й румынской армии и,
стремительно развивая успех, нанесет удар подвижных войск на
юго-восток с целью выхода на Дон на участке Болыпенабатовского и
Калача. В результате этого удара советские войска выйдут в
тыл сталинградской группировке врага и отрежут ей все пути
отхода на запад.
Подвижную группу 21-й армии Юго-Западного фронта
составляют 4-й танковый корпус генерала А. Г. Кравченко и
соединения 3-го гвардейского кавалерийского корпуса с частями
усиления. Наступление ударной группировки Юго-Западного
фронта обеспечат с юго-запада и запада и образуют внешний
фронт окружения в этом направлении 1-я гвардейская армия
под командованием генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко и в
последующем силы 5-й танковой армии под командованием
генерал-лейтенанта П. Л. Романенко. Свое наступление они будут
развивать на запад, юго-запад и юг... Сосед слева у 21-й армии
118

генерала И. М. Чистякова — 65-я армия Донского фронта под.
командованием генерала П. И. Батова.
Наступление войск будет поддерживать авиация 2-й и 17-й
воздушных армий, которыми командует генерал-майор авиации
К. Н. Смирнов и генерал С. А. Красовский. Но это в том
случае, если погодные условия дадут авиации такую
возможность.
Итак, 21-я и 65-я армии в этой грандиозной операций идут в
наступление бок о бок. Их ведут опытные и смелые генералы —
И. М. Чистяков и П. И. Батов.
После небольшой паузы снова раздался гром, потрясший
крутые обрывы берегов, сопки и долины. Под ногами
заплясала земля. Густой туман прочертили ракеты гвардейских
тяжелых минометов, небо было охвачено сплошным желтоватым
пламенем. Это сигнал к атаке. Кончились 80 минут, которые
были отведены для артиллерийского наступления. Лавина
артогня перенеслась в глубину обороны врага. Как торжественно
все это! Не видится, а чувствуется, как поднялись сейчас в
атаку за танками пехотные полки.
Кавалерийские дивизии и части усиления 3-го гвардейского
кавкорпуса были расположены на исходных для входа в
прорыв позициях и ждали пока сигнала для атаки. Немало сил
было приложено для того, чтобы подготовить их к
наступавшему торжественному часу прорыва подвижной группы в глубокие
тылы врага.
3-й гвардейский кавкорпус, находясь в армейском резерве в
районе Петропавловска, Березняки, Колодезный, Дударевка,
Шумилинская'до 27 октября, пополнял свои ряды до штатов
личным составом, вооружением, конским составом. Командиры
и политработники, все партийные и комсомольские организации
занимались подготовкой к контрнаступлению самозабвенно,
забыв об отдыхе.
А когда мы получили распоряжение о том, что 3-й
гвардейский кавкорпус переходит в резерв Юго-Западного фронта,
дивизии и части корпуса к 31 октября сосредоточились в районе
Безымянки, Арчединской, Абрамова. Марш был осуществлен в
ночное время при полном соблюдении всех мер маскировки. На
прежних местах была оставлена радиосеть: корпус — дивизия-
полк. Она" работала на старое месте до тех пор, пока весь
корпус не сосредоточился в новом районе. А на новых местах
корпуса радиосеть молчала, ею не пользовались до 19 ноября, т. е.
до начала наступательной операции. Понятно почему: чтобы
враг не запеленговал место нахождения корпуса и не беспокоил
налетами своей авиации.
119

А потом еще четыре ночных перехода, и было преодолено
расстояние более чем 140 километров. К утру 1 ноября корпус
сосредоточился в районе Безымянки, Скурищенская, Грязин-
ский, Кепинский.
В этом районе корпус оставался до 6 ноября. Здесь и
проводилась работа по приведению в полную боевую готовность
соединений и частей корпуса: подвозились боеприпасы и прод-
фураж, ремонтировали технику и оружие, свой скудный
транспорт и конское снаряжение, поврежденные во время переходов.
Серьезные затруднения корпус испытывал в связи с
нехваткой автотранспорта и слишком жесткого .лимита горючего, в
подвозе фуража и боеприпасов. Часть машин была занята
спешной подвозкой зимнего обмундирования. Кроме того,
несмотря на все принятые меры, мы не смогли получить ковочный
материал, и конский состав оставался на плохой летней ковке.
Наступившие заморозки требовали немедленной перековки
всего конского состава на зимнюю «обувь». Но где мы могли
достать десятки тысяч подков, когда к нашим запросам были
глухи армейские и даже фронтовые интенданты.
На основании боевого распоряжения командующего 21-й
армией генерал-майора И. М. Чистякова корпус поднялся 6
ноября в 17.30 из района Безымянки, Скурищенской, Грязнинско-
го, и к утру 8 ноября мы заняли исходное положение в районе Ла-
стушенского, Подпещенского, Орловского, а также лесов
севернее и северо-восточнее от них. Тут мы стояли в готовности
войти в прорыв для развития успеха на участке 76-й
стрелковой дивизии южнее Клетской.
Марш совершился в исключительно трудных погодных
условиях. Шел сильный, холодный дождь. К утру 7 ноября
наступил крепкий мороз. Дороги покрылись гололедицей. Лошади,
подходившие к району дневного привала, с трудом
передвигались. На людях оледенела одежда. Среди личного состава
корпуса имелся значительный процент бойцов среднеазиатских
республик, которые трудно переносили наступившие морозы.
Среди личного состава много было простудившихся.
Район сосредоточения корпуса был переполнен тыловыми
подразделениями действующей впереди пехоты 21-й армии и
занят артиллерийскими позициями. Не имея элементарного
авиационного прикрытия, зенитных артиллерийских средств,
дивизии корпуса, находясь в исходных районах, несли потери как в
людях, так и в конском составе. Соединения корпуса
подвергались беспрерывной бомбардировке и в течение 8—9 ноября
понесли потери убитыми и ранеными более 200 человек и 481
лошадь.
120

В связи с тем, что начало операции было перенесено на
неопределенное время, по нашей просьбе, устным распоряжением
командарма — 21, корпус к утру 10 ноября был отведен
обратно в наш тыл: 32-я кавалерийская дивизия — Угольский.
Отрожки, Кудылка; 5-я кавалерийская дивизия — Ендовский,
Клетско-Почтовский; 6-я гвардейская кавалерийская дивизия —
Вершинин, Малоулановский. Штаб корпуса разместился в
Вершинине.
С 10 по 18 ноября корпус оставался в этом районе.
Соединения и части продолжали подготовительную работу к
предстоящей боевой операции, вели разведку вражеской обороны, а
также пополняли боеприпасы и подвозили продфураж. Командиры
еще и еще раз изучали районы переправ, исходные пункты
перед входом в прорыв, увязывали вопросы взаимодействия с
придаваемыми корпусу частями усиления и впереди действующими
дивизиями 21-й армии.
16 ноября 1942 года был получен боевой приказ штаба 21-й
армии, которым кавалерийскому корпусу ставилась задача:
«3-му гвардейскому кавалерийскому корпусу с 5-й истреби-
тельно-противотанковой артиллерийской бригадой, 1250-м
истребительно-противотанковым артполком, 21-м гвардейским
минометным полком, 4-м гвардейским танковым полком, 3-й
дивизией противовоздушной обороны, при поддержке одного
штурмового авиаполка, следуя за 4-м танковым корпусом, пройти
боевые порядки пехоты 293-й и 76-й стрелковых дивизий,
нанося удар в направлении: Селиваново и Верхне-Бузииовки, во
взаимодействии с 4-м танковым корпусом завершить разгром и
уничтожение резервов, штабов и тылов противника, не
допустить подхода оперативных резервов из глубины к полю боя и к
исходу дня выйти в район: (иск) Ерик, Верхне-Бузиновка, Свеч-
никовский, где и закрепиться».
Вопросы взаимодействия танков и кавалерии в наступлении
мы обговорили вместе с командиром 4-го танкового корпуса
генералом А. Г. Кравченко.
На второй день операции корпусу ставилась дальнейшая
задача: «С прежними частями усиления, нанося удар в
направлении Осиновский и Большенабатовский, во взаимодействии с 4-м
танковым корпусом продолжать разгром резервов и штабов,
противника, к исходу дня выйти на реку Дон на рубеже: Голу-
бинский, Большенабатовский, Калачкин, Евлампиевский,
выслав сильную разведку из Малонабатовского на северо-восток;
передовыми частями захватить переправы через реку Дон».
На основании боевого приказа был составлен план действий
корпуса в прорыве. В нем наметили:
121

1. Ввести корпус в прорыв двумя колоннами на участке
{иск) Громки и отметке 218.8. В первой колонне — 5-я
гвардейская кавалерийская дивизия, дивизион 21-го ГМП, 1250-го
ИТПТ и 4-й гвардейский танковый полк; за 5-й гвардейской
кавалерийской дивизией — штаб корпуса, дивизион 21-го ГМП и
противотанковый дивизион; за штабом корпуса — 32-я кавдиви-
зия с 152-м минометным полком.
2. Задачи дивизий:
5-й гвардейской кавдивизии, развивая успех стрелковых
дивизий, овладеть районом Власов и Селиваново, к исходу
первого дня выйти в район Нижней Бузиновки, отметки 190,3 и (иск)
Ерика, выслав передовой отряд — усиленный полк па Суханов-
ский;
6-й гвардейской кавалерийской дивизии, действуя в
направлении отметки 218,8 и высоты 227,3, овладеть Цимловским,
Платоновом и к исходу первого дня выйти в район Верхней Бу-
зиновки, выслав передовой отряд на Осиновский;
32-й гвардейской кавдивизии двигаться по маршруту 6-й
кавдивизии в готовности развить ее успех из-за левого фланга,
3. Задача второго дня: 5-й гвардейской кавдивизии, развивая
действия в направлении Сухановского и совхоза «Красный
скотовод», к исходу дня выйти на рубеж — Голубинский и Мало-
голубйнский и, имея впереди сильный передовой отряд,
захватить переправы на реке Дон;
6-й гвардейской кавдивизии, развивая действия в
направлении Осиновского и Евлампиевского, к исходу дня выйти в
район — Лучинский, Калачкин и высоте 204,3, захватить
переправы на реке Дон и выслать сильный передовой отряд —
усиленный кавалерийский полк — в Песковатку;
32-й кавдивизии содействовать успеху частей 6-й
гвардейской кавдивизии и к исходу дня выйти в район Малонабатов-
ский, Евлампиевский, Большенабатовский, имея усиленный полк в
передовом отряде...
В ночь с 18 на 19 ноября корпус совершил переход и
сосредоточился севернее станицы Клетской в готовности ринуться в
прорыв во вражеский тыл и продолжать рейд по тылам.
Перед войсками нашего участка южнее скатов высот 163,3,
115,2 и 154,7 оборонялись 13-я и 15-я пехотные дивизии румын;
второй оборонительный рубеж противника проходил по
высотам 186,0, 196,7 и 218,8. Тут оборонялись части 7-й и 15-й
пехотных дивизий румын, а за ними, как всегда, немецкие войска.
Враг к тому же почувствовал грозу и усиленными темпами
начал сооружать сильную оборону во втором эшелоне на рубеже
Власов, Цымлозский, Платонов, а также в районе подходов к
122

Верхне-Бузиновке и Цымловскому, где расположились части 3-й
моторизованной и 14-й танковой дивизий противника.
Накануне нашего наступления противник подвергал
бомбардировке боевые порядки советских дивизий, поднимая в
воздух штурмовиков группами по 9—15 самолетов. Особенные
усилия своей авиации противник направил на разрушение
переправ через реку Дон на участке Ластушенского и
Нижнезатонского, на бомбежку сосредоточения войск в районе
Ластушенского, Подпешенского, Орловского и Нижнезатонского. К
началу операции в районе переправы корпуса через Дон из 12
наведенных переправ (в их числе и паромные) уцелел только
один необорудованный мост на юго-западной окраине
Нижнезатонского и заканчивалось восстановление второго моста в
районе Ластушенского. А паромы были скованы льдом. По льду же
можно было проводить только коней и легкогруженные
повозки. И' это тоже с риском при соответствующем усилении льда
на реке Дон.
Это очень беспокоило нас. В таких условиях переправа
корпуса через Дон в район прорыва была нелегкой задачей.
Но молодцы наши саперы! Они, презирая смерть, под
артиллерийской канонадой сделали все, что могли для того, чтобы
помочь корпусу преодолеть водную преграду. Нельзя было не
восхищаться действиями саперного батальона капитана Соля-
ника и особенно одного из его взводов, которым командовал
И. Г. Бенда. Иван Григорьевич в своей дивизии был особенно
уважаемым воином и смелым командиром. Старший лейтенант
Бенда и до этой операции выходил победителем из любых
сложных положений. Так и многие другие наши саперы: при
наступлении они всегда бывали впереди, а при отходе —
последними..
К моменту получения сигнала от командарма И. М.
Чистякова о вводе корпуса в прорыв через Дон (по единственному
мосту) были переправлены полностью только 5-я и 6-я
гвардейские кавдивизии, а 32-я еще продолжала форсировать реку.
Хорошо, что ее передовые части вовремя успели переправиться
и сосредоточиться на исходном рубеже.
Недопустимой оплошностью было то, что приданные части
усиления — 4-й танковый полк, 5-я истребительная бригада и
21-й гвардейский минометный полк — своевременно не
поддержали вход в прорыв частей корпуса. Мало того, они вовсе не
прибыли на исходный рубеж для дальнейших действий в
составе нашего корпуса. Это случилось потому, что они при прорыве
обороны врага поддерживали части 76-й стрелковой и 51-й
гвардейской дивизий. Но они вовремя не были выведены из боя и
123

не переключены на поддержку наступления 3-го гвардейского
кавкорпуса, как это должно было быть по приказу
командарма1. " (
Кроме того, части 76-й стрелковой дивизии, прорвав
передний край обороны противника, подошли передовыми частями ко
второй полосе Платонов, Цымловский, Селиваново, Власов и
приостановили свои действия: они здесь были задержаны
огнем противника. О первом дне наступления командир 76-й
дивизии говорит: «Наконец, после того, как было занято одно
село, все стихло, успокоилось. Но... ратный труд продолжался,
орудия меняли огневые позиции, подтягивались к передовой
связисты...»2 Пехота окопалась, а 5-я истребительная бригада и
21-й гвардейский минометный полк пополнялись боеприпасами.
Минные поля противника, находившиеся южнее Клетской на
путях движения кавкорпуса, стрелковыми частями. не были
разведаны, не ограждены и не разминированы. Соединения
корпуса сами прокладывали себе колонные пути и на ходу
увязывали взаимодействия с приданными частями, которые сильно
опаздывали и мы их не могли своевременно получить...3
«Как только, танковый корпус вырвался вперед, отдельные
части противника стали контратаковать, стремясь задержать
наше наступление. В известной степени им это удалось. Наши
стрелковые дивизии смогли продвинуться в глубину вражеской
обороны только на 5—7 километров. Общую задачу дня
выполнить полностью не удалось...»4
Все эти непредвиденные . «помехи» не могли не отразиться
отрицательно на действиях 3-го гв. кавкорпуса. К 17.00 19
ноября соединения корпуса, преодолев минные поля, обогнали
боевые порядки пехоты и вошли в прорыв.
Первым эстафету у пехотинцев подхватил командир 18-го
гвардейского кавполка И. Ф. Наконечный и, опередив пехоту,
повел своих конногвардейцев в атаку на хутор Платонов —
основной узел сдпротивления фашистов.
5-я кавдивизия полковника Н. С. Чепуркина, преследуя
противника, в 23.30 головным 20-м гвардейским кавполком
завязала бой с пехотой противника в районе отметки 187,5
(западнее Цымловского). Главные силы дивизии, отклонившись от
основного маршрута, подошли к Цымловскому. Но тут были
повернуты несколько западнее и к 23.00 вышли на дорогу юго-
1 Архив МО СССР, ф. 434, оп. 67405, л. 73—89.
2Таварткиладзе Н. Т. Были такие дни, Тбилиси. 1971, стр. 20.
8 Архив МО СССР, ф. 434, оп. 67406, д. I, л. 29—30.
4 Ч и с т я к о в И. М. Служим отчизне, стр. 100. .,. /
124

западнее балки Дубовая, имея задачу освободить населенные
пункты Селиваново и Власов. Наступление развивалось
успешно.
С заместителем по политчасти полковником Д. С. Добруши-
ным мы следовали верхом на конях вслед за боевыми
порядками наших конногвардейцев. В степи бушевал сильный
промозглый ветер. Я был в кожаном пальто, на голове —
шапка-ушанка. Мороз пробирал до костей. Так хотелось отвернуться от
ледяного ветра. Но вот вижу — в полутьме замешкались
всадники. Их было много. «Кто они? Чего медлят, когда надо
наступать стремительно?» Узнаем: это один из полков 6-й дивизии
корпуса. «Что же случилось?»
А вот что. Командир 6-й гвардейской кавалерийской
дивизии не смог организовать допрорыв. Пришлось выправить
положение на ходу — возглавить дивизию, восстановить боевые
порядки, а Ъотом ввести ее в бой, прорывать вторую линию
обороны противника. А комдива пришлось освободить от
занимаемой должности.
Позднее командиром дивизии был назначен полковник П. П.
Брикель. В дальнейшем в ходе боевых Операций он оправдал
свое назначение и ему было присвоено звание генерала, а еще
позднее и звание Героя Советского Союза за успешное
командование соединением и проявление личной храбрости и
мужества. До этого Павел Порфирьевич был одним из лучших
командиров кавполков, затем заместителем комдива.
6-я гвардейская дивизия вошла в прорыв и успешно
выполняла боевые задачи. 19 ноября в 20.00 ее 18-й гвардейский кав-
полк при подходе к северной окраине Платонов был встречен
сильным пулеметным, минометным и артиллерийским огнем
противника.
Части дивизии развернулись и перешли в наступление. 18-й
гвардейский кавполк ворвался на северную окраину
населенного пункта Платонов, сбил оборонявшегося противника, захватил
пленных, 12 автомашин, 10 орудий. Но сильным огнем и
контратакой противника был отброшен на исходный рубеж, потеряв
до 50 человек убитыми и ранеными. Повторная атака,
предпринятая частями дивизии в 23.00, тоже не достигла цели.
Противник до двух батальонов пехоты, усиленной тридцатью танками,
упорно удерживал рубеж Цымловский—Платонов.
32-я кавдивизия, следуя за 6-й гвардейской дивизией в 22.30
развернулась головными частями и атаковала северо-восточную
окраину хутора и вела упорную борьбу за овладение Платоно-
вом и другими населенными пунктами.
Совместные ночные действия 6-й гвардейской и 32-й кавди-
125

визий по уничтожению противника в этом районе приобрели
очень жесткий характер. Атаки наших частей отражались
сильным пулеметным, минометным и артиллерийским огнем из
хорошо оборудованной обороны, с развитой сетью окопов и дзотов
на юго-восточных скатах высот 187,3, 208,4 и огнем танков из
населенных пунктов Цымловский—Платонов.
На второй день операции 5-я гвардейская кавдивизия к 7
часам утра с боем овладела хуторами—узлами сопротивления—
Власово и Селиваново. Развивая успех, с ходу разгромила
вражеские гарнизоны — пехоту и конницу, которых
поддерживали 30 танков противника из рубежа высот в полутора
километрах южнее Власова, фермы № 1 и совхоза № 20. Противник
был отброшен в южном направлении. В результате боя были
взяты подбитые танки, трофеи: 25 автомашин с вооружением,
8 орудий, 120 лошадей и много боеприпасов, были захвачены в
плен десятки солдат и офицеров.
Вошедший в прорыв 4-й танковый корпус генерала А. Г.
Кравченко в это время успешно развивал наступление в общем
направлении на Калач, 3-й гвардейский кавкорпус с
приданными частями, отвлекая на себя силы врага и громя его узлы
сопротивления, оказывали серьезную поддержку и помощь
танковому корпусу в выполнении его боевой задачи.
В 9 часов того же утра части дивизии выступили в
направлении Майоровского. Отбрасывая силы противника, в 14.30
решительным рывком овладели Майоровским и продолжали
развивать удар на Нижне-Бузиновку.
В 15.30 части дивизии в ходе наступления были атакованы
полком конницы румын из балки Чечерова. 20-й гвардейский
кавполк стремительно контратаковал врага, изрубил до 150
врагов и захватил в плен много солдат и офицеров, а также до
800 лошадей. Несколько танков было подбито, остальные
повернули назад и скрылись за скатами.
В 16.00 противник контратаковал части дивизии во фланг —
18 танками из района отметки 190.3 и 13 танками из района
высоты 207,2. Огнем противотанковой артиллерии атака была
отбита с серьезными потерями для противника. К 20.00 части
дивизии сосредоточились в балке Чечерова и приводили себя в
порядок.
В 23.00 дивизия выступила на Нижне-Бузиновку. Рано
утром 6-я гвардейская кавдивизия вновь атаковала узел
сопротивления в хуторе Платонов и овладела первой линией окопов
по скатам высот на его северо-западе. Противник, оказывая
упорное сопротивление и поддерживаемый танками с высот
южнее хутора, отошел в село, потеряв свои позиции.
123

В бою за хутор Платонов уничтожено 180 солдат и
офицеров, захвачено в плен много солдат и офицеров, исправных
автомашин с пушками, много повозок и боеприпасов. Попытка
противника восстановить положение вводом в контратаку
свежего батальона пехоты с 17 танками — успеха не имела.
Враг под нашими ударами продолжал отступать с боями на
юго-восток, неся немалые потери. Несмотря на бешеное
сопротивление врага, инициатива была в наших руках, и фашистские
вояки все чаще показывали свои спины.
32-я кавдивизия во взаимодействии с 6-й гвардейской кав-
дивизией, после захвата укрепленного хутора Платонов, с утра
была вновь остановлена контратаками противника.
В 12 часов был отдан приказ частям 6-й и 32-й кавдивизий
стремительно обойти район Платонов—Цымловский
северо-западнее и продолжать выполнение задачи по захвату района
Верхней Бузиновки — Свечниковского. Поставленную задачу
конногвардейцы выполняли с честью, наступление развивалось
успешно, враг терпел серьезное поражение.
Убедившись, что его узел сопротивления обходят части
кавалерии с северо-запада, противник группами начал отход в
северо-восточном и юго-восточном направлениях, бросая
материальную часть, боевую технику.
Наступавшие дивизии, выделив сильные передовые отряды
преследования, в 18 часов главными силами захватили хутор
Власов и Селиваново, а в 23.00 освободили и Свечниковский.
Противник покес серьезные потери. Мы были твердо убеждены,
что окружим врага.
На третий день операции с утра 21 ноября полки 5-й
гвардейской кавдивизий при подходе к Нижней Бузиновке были
атакованы вражеской авиацией по фронту и в глубине. Но дивизия
продолжала успешно выполнять поставленную задачу. Все шло
хорошо. В восемь часов утра 20-й гвардейский кавполк
атаковал гарнизон противника в Нижней Бузиновке и, выбив до двух
рот пехоты, овладел этим узлом сопротивления. Полк захватил
трофеи—1 танков, 17 автомашин, склады продовольствия и
много повозок с имуществом. В плен захватили десятки солдат
и офицеров противника. Однако в 11.30 главные силы дивизии,
находившиеся в Никней Бузиновке, были атакованы вражеской
пехотой с 12 танками противника с высоты 184,8 и 15 танками
из Сухановского. Дивизия не дрогнула, атака была отбита с
большими потерями для немцев.
Продолжая активное наступление из Нижней Бузиновки,
части дивизии в 18.00 после упорного боя овладели Суханов-
скнм. Но противник в полночь снова пошел в контратаку сила-
127

ми до батальона пехоты с 8 танками. И эта атака не имела
успеха: враг был отброшен на юг в полном беспорядке с
потерями.
В итоге боев за 21 'ноября было уничтожено еще 4 танка
противника, захвачено 2 крупных продовольственных склада,
98 исправных автомашин, 60 груженых бричек, 8 пушек и
много другого имущества. Потери наши опять были невелики. Сое- .
динения корпуса с упорными боями значительно продвинулись
вперед.
Бои за Верхнюю Бузиновку были упорными,
кровопролитными. 6-я гвардейская кавдпзизия с частями 32-й дивизии за ночь
с боями совершили сорокакилометровый бросок и рано утром
атаковали этот район.
Противник упорно удерживал рубеж своего узла
сопротивления значительными силами, отражал.наши атаки 01*нем
артиллерии, танков и пехотных частей, а потом перешел в
контратаку. Авиация гитлеровцев группами по 6—9 самолетов
бомбила расположение наших частей и коноводов в районе высоты
206,5 и в балке Чечерова.
Мною было принято решение: частью сил сковать
противника со стороны Верхней Бузиновки до подхода пехоты, а
главными силами продолжить выполнение задачи в глубине
оперативного расположения вражеских сил.
Выполняя приказ, к 12 часам части корпуса сковали
противника с фронта и стремительно начали обход балки Гришина и
район Верхней Бузиновки через северную окраину Нижней
Бузиновки, развивая успех на Осиновский.
Противник сильным огнем артиллерии и танков из района
высоты 164,6, что восточнее Верхней Бузиновки, пытался
воспрепятствовать маневру 32-й гвардейской кавдивизии. Но
конногвардейцы подавили противника и вынудили его отойти, а
потом и вовсе погнали на северо-восток и на Осиновский.
В Осиновском враг попытался остановить наступление,
обрушив на конников сильный огонь артиллерии, танков, минометов
и пулеметов. Но 86-й и 121-й кавполки 32-й дивизии обошли
населенный пункт с двух сторон и атаковали его с обоих флангов.
В результате решительной атаки Осиновский был освобожден,
Конники в этом бою уничтожили до сотни солдат и офицеров
врага, захватили 80 исправных автомашин, 17 мотоциклов, три
крупных продфуражных склада, два больших склада с
боеприпасами, много разного оружия и военного имущества.
Части 6-и кавдивизии смелыми действиями, овладев Верхней
Бузиновкой и Осиновским, развили успех и в*, направлении Ев-
лампиевского.
128

Так, соединения и части 3-го гвардейского кавкорпуса в
течение трехдневного непрерывного наступления без отдыха
прошли с боями более 100 километров. Успехи кавкорпуса
закрепляла идущая вслед пехота. Но конский состав был сильно
переутомлен. Хорошо, что погода благоприятствовала действиям
конницы: стояла сплошная облачность, туман, сильный мороз.
Первые два дня авиация противника действовала не очень
активно. С утра 21 ноября она небольшими группами бомбила
части корпуса, действовавшие западнее Верхней и Нижней Бузи-
новок.
В ночь на 21 ноября стоял сплошной туман. Такие погодные
условия были нам на руку, потому что вражеская авиация не
могла препятствовать нашему наступлению. Правда, своя
авиация тоже не могла нам помочь, а ее поддержка была
необходима.
Надо заметить, что сопротивление противника усиливалось с
каждым нашим шагом вперед. Фашистское командование
поняло, что успехи наступавших впереди на правом фланге 4-го
танкового и 3-го гвардейского кавалерийского корпусов грозят
его войскам серьезными последствиями и начало подбрасывать
свои резервы. Танкисты, разрезая или обходя вражеские
заслоны, шли вперед, а кавкорпус и другие соединения принимали
на себя удары противника, отвлекая на себя и сковывая его
силы. Этим они обеспечивали успешное наступление 4-го
танкового корпуса генерала Кравченко. Так оно было и задумано
при планировании операции.
Продолжая наступление, 5-я кавдивизия к.рассвету вышла в
район южнее скатов высоты с отметкой 168,2, и тут она была
подвергнута сильному обстрелу с направлений высоты 189,2 и
совхоза «Красный скотовод». Спешившись, части дивизии
повели наступление на врага, занимавшего совхоз «Красный
скотовод». В упорной атаке конников поддержала 102-я танковая
бригада, и в17 часов 22 ноября мы овладели совхозом
«Красный скотовод». Это было на четвертый день операции —
непрерывного наступления днем и ночью.
Мы вынудили противника в беспорядке отступить на Мало-
Голубинский. Враг оставил на поле боя 8 танков, 20
автомашин, 6 орудий, много повозок с боеприпасами и другого
военного имущества.
После двухчасовой паузы дивизия продолжала наступление
на Голубинский, где находился штаб 6-й немецкой армии.
Две дивизии корпуса — 32-я и 6-я к рассвету с боями
вышли в район высот 151,9, 112,6, 188,9. Здесь же были встречены
внезапным огнем артиллерии и минометов противника из Ев-
9 Под гвардейским знаменем
129

лампиевского и Большенабатовского. Враг был предельно
активен.
Данными разведки и по показаниям местных жителей было
установлено, что в районе Евлампиевского и
Большенабатовского сосредоточены полки немецкой пехоты, много танков и
артиллерии. Наблюдалось также большое движение автомашин
и подвод навстречу нашим наступающим частям. Это
подходили вражеские резервы из глубины на помощь своим
разгромленным соединениям.
Наша попытка атаковать и уничтожить противника в
конном строю не увенчалась успехом. Тогда конники 6-й и 32-й
кавдивизии, спешившись, начали планомерное наступление на
Евлампиевский. Противник неоднократно переходил в
решительные контратаки, вводя в бой до 30—45 танков. Но враг был
отброшен в восточном направлении.
В результате яростной схватки было уничтожено свыше
двухсот вражеских солдат и офицеров, захвачено до трехсот
автомашин, двадцать самолетов на аэродромах противника, много
боеприпасов, продовольственные и вещевые склады, большое
количество разного оружия и имущества. Все это противник
предназначал для снабжения застрявшей под Сталинградом
группировки войск.
Перепуганный ударами наступавшей 21-й армии, особенно
ее передовых войск — 4-го танкового и 3-го гвардейского
кавалерийского корпусов, противник пытался задержать наше
успешное продвижение в районе Большенабатовского. Но темпы
наступления нарастали.
Был отдан приказ: частям 32-й гвардейской кавдивизии с
вечера наступать в направлении Большенабатовский, а 6-й
дивизии — к высотам 138,8 и 201,4 с задачей — к утру 23-го
ноября выйти на переправы и овладеть хутором Лученским и Ка-
лачкином на реке Дон. 5-й же гвардейской кавдивизии было
приказано продолжать наступление и в течение ночи выйти на
реку Дон, по пути разбить и отбросить арьергардные части
врага и к рассвету овладеть Голубинским и Мало-Голубинским,
захватить переправы через реку Дон, выслать разведку и
передовой отряд в направлении Сокаревки.
Конногвардейцы 5-й дивизии действовали по-прежнему
решительно ив районе Голубинском и Мало-Голубинском
разгромили врага, заняли переправы на реке Дон, захватили богатые
трофеи. В их числе: 36 самолетов, 55 танков, 12 бронемашин,
свыше 700 грузовых и более 100 легковых автомашин, много
мотоциклов, 650 бричек, 25 орудий, 1500 винтовок и более
шестисот лошадей, вещевые и продовольственные склады, ремонтные
130

базы и другое имущество. Откровенно говоря, самым приятным
из всех трофеев для нас, кавалеристов, были лошади. Ими
надо было пополнить конский состав дивизий. Румынские кони
пригодились кавалеристам в дальнейших атаках и решительных
бросках по окружению «сталинградских» немцев. Наши же
потери при этом были незначительными.
Наступление на Болыыенабатовский продолжалось и в ночь,
и днем 23-го ноября. Как выяснила разведка, этот населенный
пункт обороняли батальон пехоты, артиллерия и свыше 30
танков. Противник четыре раза переходил в контратаки на
передовые части 32-й гвардейской кавдивизии, но они не имели
успеха, хотя после каждой атаки немцы подтягивали сюда новые
силы. К исходу дня кавалеристы овладели северной и
северозападной окраинами Большенабатовского. Бой продолжался
всю ночь на 24 ноября.
Части других дивизий корпуса продолжали наступление. 6-я
дивизия к утру вышла на высоты с отметкой 160,2, 201,4 и
захватила дорогу из Малонабатовского на северо-восток. Здесь
противник предпринял решительные меры, чтобы не допустить
конногвардейцев на переправы через реку Дон, особенно в
районе Картули и Лученского Сталинградской области.
Ночь прошла в жарких схватках. Гитлеровцы все силы
направили против нашего наступающего корпуса, считая этот
участок фронта главной опасностью для себя. К тому времени
советские танкисты уже овладели Калачом и Советским. Мы
гордились и радовались, что отвлекли на себя большие силы
противника, и поставленная перед подвижной группой танкистов и
кавалеристов задача была выполнена. Танкисты двух
фронтов — Юго-Западного и Сталинградского соединились в районе
Калача и Советского.
Почувствовав надвигавшуюся катастрофу, враг предпринял
все меры, чтобы истребить кавкорпус, не допустить соединения
нашей пехоты, наступавшей за нами, с частями
Сталинградского фронта в районе Калача.
Наш правый фланг был атакован вражеской пехотой,
которую поддержали танки. Основной удар противник нанес 18-му
гвардейскому казполку. Около ста пятидесяти танков
противника, сосредоточившись на господствующих на местности
высотах, обрушили свой массированный огонь на соединения
конников и других наших частей, которые наступали по открытой
местности, голой степи.
1 Архив МО СССР, ф. 434, оп. 67405, д. I, л. 168—180.
131

В этом тяжелом бою пал смертью храбрых один из лучших
командиров полков подполковник И. Ф. Наконечный. Он был
мной выдвинут командиром полка с должности комвзвода
саперов и быстро вырос в настоящего руководителя кавполка. Это
он принял на себя удар танков и вступил с ними в неравный
бой. Мы потеряли молодого, талантливого, храброго командира,
замечательного организатора смелых и дерзких атак
кавалерийского полка. Иван Федорович нами был представлен
посмертно к званию Героя Советского Союза. Тогда же погиб
смертью героя и гордость полка, отличный политработник Иван
Шеремет.
Надо прямо сказать, что основную тяжесть боя здесь
вынесли на себе артиллеристы корпуса. Вражеские танки и
артиллерия обрушили на позицию наших батарей такой град снарядов,
в котором мог расплавиться даже металл. Но орудийные
расчеты оказались тверже стали, — под бушующим огнем никто из
артиллеристов не покинул своих пушек. Бойцы комбата
капитана Федулова уничтожили шесть танков, а вся артиллерия под
командованием П. Ф. Нефедова к концу боя уничтожила
несколько десятков танков. Командующий артиллерией корпуса
П. Ф. Нефедов был награжден орденом Суворова 2-й степени.
Мужественно дрались с вражескими танками и
комсомольцы приданного нам 1250-го истребительного противотанкового
артполка. Они, маскируясь в зарослях неубранной кукурузы и
в складках местности, умело маневрировали на своих юрких
«виллисах», близко подбирались к танкам и метким огнем
противотанковых орудий, прицепленных к автомашинам, в упор
расстреливали вражеские танки.
За одни сутки на этом участке противник потерял 102
танка, была разгромлена колонна мотопехоты, подброшенная
врагом на 150 машинах. Противник не досчитал в своих рядах до
двух тысяч солдат и офицеров, убитых или плененных
соединениями^ частями корпуса в Большенабатовском, Малонабатов-
ском и в других пунктах этого района1.
0 том, какое значение имел сталинградский рейд 3-го
гвардейского кавкорпуса в первые же пять дней операции, позднее
мы прочитали в директивах Генерального штаба Советской
Армии: '
«Овладение 3-м гвардейским кавалерийским корпусом
районом Голубинекий, Б. Набатовский, Евлампиевский, а также
захват частями 4-го танкового корпуса города Калач отсекало
сталинградскую группировку противника от его войск, дейст-
1 Архив МО СССР, ф. 434, оп. 67405, д. I, л. 168—180.
132

вующих западнее Сталинграда, и явилось, по существу, завер-,
шением оперативного окружения группы войск Паулюса»1.
Действительно, с выходом конногвардейцев к донским
переправам наш корпус выполнил поставленную перед ним
командованием задачу.
В районе Большенабатовский, Евлампиевский подоспела к
нам шедшая за кавкорпусом 76-я стрелковая дивизия генерала
Н. Т. Тавардкиладзе. Она тут же приступила к занятию
обороны по западному берегу реки Голубая.
Но одно дело рассечь вражеский фронт на две части, а
другое, пожалуй, более трудное и сложное — закрепить и развить
успех. Ведь соединениям, разрезавшим фронт противника на
две части и завершившим окружение более 22 дивизий врага,
надо было вести бои в трех направлениях — в лоб и по обоим
флангам.
Соединения и части корпуса, рассекая вражеский фронт, с
тяжелыми боями в первые дни операции прошли до ста
пятидесяти километров, освободили навсегда в степи и по берегам
Дона десятки населенных пунктов, разгромили совместно со
своими соседями основные силы 3-й румынской армии и
несколько немецких соединений. Нас радовали первые победы.
* На шестой день операции к вечеру было получено боевое
распоряжение штаба 21-й армии:
«3-му гвардейскому кавкорпусу с 76-й стрелковой дивизией
и частями усиления уничтожить противника в районе высот
138,0, 118,4, стык дорог в двух километрах севернее Картули и
наступать в полосе справа — река Дон, слева — Малонабатов-
ский, Кисляков. По уничтожению группировки противника
выйти в район Трехостровская»2.
Части корпуса и стрелковой дивизии после короткой
передышки приступили к выполнению новой задачи и в течение дня
подбили и уничтожили 53 танка, захватили около трехсот
автомашин и много других трофеев, истребили сотни вражеских
солдат и офицеров.
25 ноября в полночь был получен новый приказ
командарма— 21:
«Одну кавалерийскую дивизию по тревоге выбросить в
район совхоза «Победа Октября», Кумовка, Березовский с задачей
обеспечить направления со стороны Нижне-Чирская. Дивизии в
указанный район прибыть не позднее 16.00 25.11».
1 Кавалерия в Отечественной войне. Сборник I. М., 1945, стр. 86.
2 Архив МО СССР, ф. 335, оп. 5113, д. 12?, л. 22.
133

Этот приказ вовремя выполнила 6-я гвардейская кавдиви-
зия. Другие соединения корпуса совместно с частями 76-й
стрелковой дивизии продолжали упорные бои за взятие Карту-
ли, превращенный противником в сильный опорный пункт.
Две дивизии корпуса с частями 76-й стрелковой дивизии в
полдень были повернуты для нанесения удара противнику в
направлении хуторов Песковатка и Вертячий с задачей
разгромить вражеские силы в этом районе. С наступлением темноты
наши две дивизии начали переправу на левый берег реки Дон
по еще не очень окрепшему льду. Но наши саперы хорошо
справились со своей задачей — быстро «укрепили лед», под
непрерывным огнем противника они настлали бревна на поверхности,
и грузоподъемность увеличилась до 8 тонн. Этого было
достаточно, чтобы переправить тяжелую артиллерию, танки и
автомашины. Первым в Песковатку ворвался 86-й кавполк 32-й кав-
дивизии. Но был окружен танками и пехотой противника. В
тяжелом бою за Песковатку были убиты командир полка майор
А. Г. Баканов и начальник штаба майор Мищенко. Полк во
вражеском окружении понес тяжелые потери, но сохранившие свои
силы подразделения с боями прорвались из окружения и
присоединились к дивизии.
1
На реке Чир за кольцом
Окружение вражеской группы войск под командованием
генерал-фельдмаршала Паулюса в районе Сталинграда было
завершено.
«Стало ясно, что нас ждет страшная катастрофа, если
германское командование не будет действовать быстро и
эффективно», — говорит с тревогой о судьбе окруженных немецких войск
полковник В. Адам1.
Ошарашенное ноябрьскими событиями на Волге и Дону
германское командование предприняло тотальные меры для
удержания своих позиций в районе Сталинграда и на Кавказе.
Противник не намерен был отступить.
«Согласно приказанию фюрера, 6-я армия должна была при
всех обстоятельствах удерживать Сталинград и фронт на
Волге... 6-й армейский корпус, 297-я пехотная дивизия, 371-я
пехотная дивизия, 29-я моторизованная дивизия 4 танковой армии
Адам В. Трудные решения. М., 1967, стр. 173.
134

передаются 6-й армии»1 — свидетельствует адъютант
командующего 6-й армией В. Ад;ам.
Вскоре после начала контрнаступления Красной Армии
Главное командование сухопутных сил Германии.создало
группу армий «Дон» и ее командующим назначило
генерал-фельдмаршала фон Манштейна. Главной задачей группы армий
«Дон»-было деблокирование окруженных немецких войск в
Сталинграде.
Разбить и заставить отступить эту новую группу армий
Манштейна стало главной задачей советских войск на внешнем
фронте за кольцом окруженной группировки противника.
В предпоследний день ноября на смену соединениям 3-го
гвардейского кавкорпуса пришли пехотные соединения 21-й
армии, и мы думали, что командование представит нам время
на передышку и для приведения себя в порядок, пополнить свои
ряды после десятисуточных непрерывных боев. Вместо этого на
имя командира кавкорпуса пришла телеграмма от Военного
совета фронта, в которой говорилось:
«Поздравляем Вас и всех бойцов, командиров и
политработников вашего гвардейского соединения с успешным
выполнением боевых задач по разгрому немецко-фашистских
оккупантов.
Отличаясь стремительностью и маневренностью, мужеством
и отвагой, личный состав ваших частей одним из первых
обрушился на фашистских захватчиков и нанес при этом
противнику сокрушительный удар. Вы идете вперед, мужественно
преодолевая упорное сопротивление, перемалывая живую силу и
технику врага... Ваше успешное наступление, направленное на
разгром группировки противника под Сталинградом, еще
больше воодушевляет личный состав на дальнейшие подвиги...
Вперед, к новым боевым успехам, на полный разгром
немецко-фашистских захватчиков!»2
Во время коротких передышек поздравление Военного
совета фронта с боевыми успехами было объявлено
конногвардейцам. Оно действительно воодушевило, подняло боевой дух
воинов-красноармейцев, командиров и политработников, позвало
нас на новые ратные подвиги, и мы уже не думали об отдыхе.
«Вперед — так вперед!» — и были отданы новые
распоряжения соединениям и частям корпуса о дальнейшем наступлении.
Конники продолжали разгром вражеских сил на новом
направлении.
Адам В. Трудные решения, стр. 182.
2 Архив МО СССР, ф. 643, оп. 6479, д. 2, л. 339.
135

В это же время мы получили и теплую, идущую от сердца
телеграмму командующего Донским фронтом К. К.
Рокоссовского, которой он поздравил нас с успешным окружением про*
тивника в районе Сталинграда.
Читая эти приветствия, мы склоняли свои головы и боевые
гвардейские знамена перед памятью наших лучших бойцов,
командиров и политработников, смертью героя павших на поле
битвы с оккупантами. Список павших героев был длинен, и
сердце сжималось болью, оно звало к новым решительным боям по
окончательному уничтожению фашистских орд, которых так
блестяще удалось закупорить и загнать в кипящий котел на
волжских берегах.
Сжимая вражье войско в кольце, соединения фронтов все
яростнее громили не сдававшихся в плен гитлеровских
захватчиков.
Ставка нашего Верховного Главнокомандования придавала
большое значение укреплению внешнего фронта окружения на
рубеже реки Чир и приняла меры к укреплению этого важного
участка. Она усилила 5-ю танковую армию, придав ей три
стрелковых дивизии и наш кавкорпус. Так были уплотнены ее
боевые порядки, и армия продолжала усиливать свой нажим в
южном и юго-западном направлениях, на ряде участков
форсировать р. Чир, в районах Обливской и Рычковского перерезать
железную дорогу Лихая—Сталинград. Войска 5-й танковой
армии на правом фланге оборонялись восточнее Астахова, Евлан-
тьевского и Чернышевской, а на левом — вели наступательные
бои за овладение Обливской, Суровикино, Нижне-Чирской.
Полоса действий армии достигала 160—170 км. В ее. составе в это
время было девять стрелковых дивизий, один-танковый и два
кавалерийских корпуса. Нашей 5-й танковой армии
противостояли часть оперативной группы «Холлидт», корпусная группа
«Штумпфельд», остатки 4-го и 5-го армейских корпусов 3-й
румынской армии. Кроме того, на рубеже Обливская. Верхне-
Чирская выдвигались из резерва 336-я пехотная и 403-я
охранная дивизии противника.
Враг пытался создать фронт обороны и сохранить за собой
плацдарм на левом берегу р. Чир в районах Обливская, Суро-
в„икино и Нижне-Чирская. Противник имел превосходство на
внешнем фронте в людях в 1,4 раза, в танках 1,3, а наши еще
были ослаблены в предыдущих боях1.
Высокий боевой накал и единодушное стремление
участников Сталинградской битвы убеждали нас в том, что никаким
1 Великая победа на Волге. М., 1965, стр. 292.
136

силам гитлеровской Германии не удастся прорвать кольцо
окружения. Пусть мечется Гитлер и успокаивает Паулюса такими
словами: «...Армия может поверить мне, что я сделаю все от
меня зависящее для ее снабжения и своевременного
деблокирования. Я знаю храбрую 6-ю армию и ее командующего и
уверен, что она выполнит свой долг»1. «Не будет спасения от
катастрофы 22 дивизиям, схваченным в железное кольцо под
Сталинградом!»— так решили воины-сталинградцы.
Центр тяжести битвы за деблокирование окруженных войск
враг перенес в район нижнего течения реки Чир.
По приказу командования Юго-Западного фронта 3-й
гвардейский кавкорпус теперь был подчинен командующему 5-й
танковой армии. На нее была возложена командованием Юго-
Западного фронта задача разгромить врага на стыке
Сталинградского и Юго-Западного фронтов, представлявшем
наибольшую опасность на внешнем фронте в районе р. Чир (в 40 км от
окружения группы войск противника). 5-я танковая армия под
командованием генерала Т. Л. Романенко должна была
уничтожить противника в районе Морозовск, Тормосин,
Чернышевский и не допустить прорыва его к окруженной группировке... В
результате ожесточенных боев войска этой армии потеснили
врага и овладели плацдармом на реке Чир в районе Нижне-
Калиновки. Но ей не удалось выполнить свою задачу
полностью: противник стянул сюда резервы и упорно оборонялся,
часто переходя в контратаки... Наша армия на время
прекратила свое наступление и перешла к обороне.
В первых числах декабря частям 3-го кавкорпуса удалось
потеснить оборону противника на реке Чир и овладеть двумя
хуторами, а также очистить от врага леса восточнее и
юго-восточнее от них, потом освободили Грецкий (в районе Нижне-
Чирской группировки врага), где было захвачено много
трофеев, в том числе два больших артсклада и два
продовольственных склада, из которых снабжалась сталинградская группа
войск противника.
Частям корпуса существенным подспорьем оказались и
склады продфуража, отбитые у врага в упорнейших боях за
освобождение населенных пунктов Верхне-Чирского, Рычковского и
ст. Чирская. На протяжении всей операции поголовье лошадей
испытывало недостаток в фураже. А тут — такое богатство!
Ведь корпус-то за время этой операции прошел более трехсот
километров. Под ударами вражеской авиации кони выводились
из строя, и надо было пополнять конский состав из числа тро-
1 Дерр Ганс. Поход на Сталинград. М., 1957, стр. 78,
}37

фейных лошадей, а также за счет подходящего к нам
пополнения.
Советские войска остановили наступление группы армий
Манштейна на рубеже обороны к югу от Сталинграда и к юго-
западу на рубеже реки Чир. На этих рубежах решалась судьба
Сталинграда и окруженных вражеских дивизий. В числе
других соединений 3-й гвардейский кавкорпус занял
оборонительные позиции на правом берегу реки Чир на одном из важных
участков внешнего фронта борьбы с наседавшими армиями
Манштейна. Занимая этот плацдарм с высотой 106,6 у поселка
Лисинский, конногвардейцы снова проявили удивительную
стойкость и массовый героизм.
При форсировании реки Чир прогремело имя капитана
Александра Семакина. Под покровом ночи он переправил одно из
орудий своей батареи и установил его близко к вражеской
обороне в районе Лисинского, где засели курсанты немецкой
офицерской школы. На рассвете этим орудием артиллеристы
Семакина в упор расстреливали вражеские позиции. Под
прикрытием огня он переправил и всю батарею. Противник был
ошеломлен: откуда? Ведь на реке нет мостов и переправ?! Сильный
огонь всей батареи обрушился на фашистов. Воспользовавшись
переполохом во вражеском лагере, подразделения кавалерии
форсировали реку и закрепились на другом берегу. Приняв
срочные меры, противник создал на реке Чир сплошную завесу
минометного огня и лишил нас подвоза боеприпасов. Но
батарея Семакина не переставала громить врага. Капитан и здесь
не растерялся: где-то со своими бойцами разыскал и откопал
погреб снарядов калибра его пушек, оставленный нашими во
время отступления. Это был бесценный клад в такой критиче:
ский момент!
Здесь, на плацдарме у Лисинского, как бы повторялись
события на Букаиовском плацдарме. 11 декабря полковник Н. С
Чепуркин, выполняя боевой приказ, возглавил атаку 17-го и.
22-го гвардейских кавполков и решительными действиями
овладел поселком Лисинский, разгромив курсантов офицерской
школы и другие части врага. В этом бою погиб мужественный
командир 20-го гвардейского кавполка подполковник Степан
Антонович Буйницкий. Память о таких, как Степан Антонович, на
всю жизнь остается в сердцах всех тех, кто с ним был близко
знаком, кто хоть раз увидел его на поле боя.
Героев, проявивших отвагу и мужество под Сталинградом,
было много. НаТи всем было приятно, что Николая Степановича
Чепуркина сердечно поздравил Михаил Иванович Калинин с
присвоением ему звания генерал-майора и награждением орде-
138

ном Кутузова. Не могло не радовать нас и то, что молодой
комдив, назначенный вместо полковника А. И. Белогорского,
полковник Павел Порфирьевич Брикель показал себя храбрым
и умелым командиром гвардейской дивизии конников, оправдал'
доверие командования.
В этот период огромную работу провели политорганы кав-
корпуса, которыми руководил полковник Д. С. Добрушин.
Приятно отметить и большую активную деятельность партийных и
комсомольских организаций частей и соединений. Коммунисты и
комсомольцы, находясь всегда в первых рядах, личным
примером воодушевляли воинов на подвиги.
За две недели части и соединения кавкорпуса лишили
противника более шести тысяч солдат и офицеров, более двухсот
танков, одной тысячи строевых коней, около тысячи грузовых и
150 легковых автомашин, 56 самолетов, более ста орудий, трех
с половиной тысяч винтовок, до двухсот пулеметов, не говоря
уже о захваченных десятках крупных складов с боеприпасами,
продовольствием и военным имуществом.
Ф . Ф Ф
На войне как на войне. Не все у нас шло гладко.
Операция, которую мы называли «Ввод 3-го гвардейского
кавкорпуса в прорыв, действия в глубине обороны противника по
завершению окружения сталинградской группировки», подтвердила
правильность наших предложений об улучшении
использования кавалерии в крупных, фронтового, масштаба операциях. Эти
предложения мы неоднократно ставили перед Генштабом и
Верховным Главнокомандованием. В этой крупнейшей операции по
окружению группировки вражеских войск под Сталинградом
корпус получил характерную для конницы боевую задачу,—войдя з
прорыв, развивать успех в оперативной глубине противника,
громить его резервы и штабы, разрушать связь и
коммуникации, парализовать управление войсками. Кавкорпус с честью
выполнил эту задачу.
Но и здесь не обошлось без серьезных курьезов, которые
допускали штабы раньше по использованию кавалерии по
прямому назначению.
Подвижная группа 21-й армии, т. е. 4-й танковый и 3-й
гвардейский кавалерийский корпуса, должны были
взаимодействовать. Во время рекогносцировки было решено, что до
рубежа Цымловский, Власов за танками 4-го корпуса пойдет 5-я
*
138

гвардейская кавдивизия, левее — 6-я и во втором эшелоне —
32-я гвардейская кавдивизия. Так требовало успешное
выполнение поставленной задачи всей подвижной группе. Было нам
известно и то, что в составе подвижной группы армии нет
мотомеханизированной пехоты, которая могла бы закреплять за
нами достигнутый успех до подхода стрелковых частей и без
промедления развивать удары в глубину конницей и танками.
Принятый нами боевой порядок был верным и обеспечивал
успешное выполнение ответственнейшей задачи армии и фронта
по окружению противника. Лучшего тут нельзя было сделать
при наших возможностях. Операция тогда была спланирована
хорошо и вполне отвечала требованиям, предъявляемым к
подвижной группе войск.
Но в ходе операции получилось иначе: практически
танкисты не оказывали непосредственной поддержки соединениям
кавалерии в прорыве и действиях в тылу врага, а пехота от нас
отставала. И это произошло по вине командования 4-го
танкового полка и штаба 21-й армии, который допустил нарушение
ранее принятого боевого порядка. А если бы боевые действия
кавкорпуса поддерживал 4-й танковый полк и 4-й ТК слаженно
взаимодействовал с кавалерийскими соединениями, куда
успешнее шло бы наступление. Да и общую задачу, поставленную
штабами фронта и армий, подвижная группа выполнила бы с
гораздо большим успехом и меньшими потерями.
Этот урок опять подтвердил, что настоятельно необходимо
создавать конномеханизированные группы фронтового
подчинения для решения задач фронтового масштаба, тем более в
наступательных операциях.
Странно, что готовясь к проведению такой важнейшей
операции, армейские органы снабжения не обеспечили корпус даже
ковочным материалом, и добрая половина конского состава
осталась без зимней подковки, что в значительной степени
снижало их подвижность. Казалось бы, это мелочи. Но нет!
Таких «мелочей» набиралось слишком много, и все это мешала
воевать более успешно и с меньшими потерями.
До начала операции штаб армии знал, что противник
подготовил сильную оборону по реке Куртлак и в населенных
пунктах Платонов, Цымловский, Селиваново и Власов. Но
стрелковые соединения с приданными им частями усиления не сумели
прорвать вражескую оборону на необходимую глубину для
ввода в оперативный тыл вра**а кавалерии. В силу этого давди-
визиям корпуса -пришлось самим «допрорывать» эту оборону
противника. Иначе говоря, подвижные войска вместо того,
чтобы наступать и стремительно развивать успех в оперативную
140

глубину, выполняли задачу стрелковых соединений. Это их,
конечно, отвлекало от главной задачи: подвижные части
вынуждены были задерживаться, теряя силы и время. Враг же не '
дремал, пока подвижные части вскрывали, оборону,— он
успевал подтягивать резервы, ставить сильные заслоны на пути
наступления подвижных войск.
Более того, кавкорпус до окончания операции так и не смог
получить обещанные штабом армии танки для
непосредственной поддержки кавалеристов. А они были необходимы, когда
кавкорпус столкнулся с частями 13-й танковой, 3-й
моторизованной дивизиями.и другими частями противника при
освобождении населенных пунктов, в которых были созданы опорные
пункты врага. Ведь эти же населенные пункты в своем
большинстве были оборудованы дзотами, и борьба за овладение ими
без технических средств приводила к немалым потерям личного
состава полков.
И не только это. В самом начале операции штабом армии
был нарушен важный элемент боевых действий — внезапность
ввода кавалерии в прорыв... Это было очень невыгодно' нашим
кавдивизиям.
Сигнал о вторичном выходе кавкорпуса на исходные рубежи
наступления был получен с большим опозданием, несмотря на
неоднократные просьбы поставить нас об этом в известность
хотя бы за сутки раньше. Из-за того, что сигнал о выходе
корпуса так запоздал, коннице пришлось перед входом в прорыв
в спешке преодолеть за семь ночных часов путь протяженностью
в 40 километров при сильном гололеде и с переправой через
реку Дон. Это помешало развивать действия корпуса более
стремительно.
Чтобы переправить корпус через Дон, нам было
запланировано четыре переправы, а в момент выхода получили... одну.
Переправу пришлось осуществить по слабо окрепшему и
разбитому авиацией льду с помощью подручных средств,
материальную часть переправляли медленно, по плохо оборудованному
мосту.
Да и дальше было не лучше. Саперы 21-й армии не только
не разминировали, но даже не обозначили минные поля. В
результате мы несли напрасные потери. Соединениям и частям
корпуса пришлось проделывать проходы своими силами,
устранять минные заграждения, задерживаться, вместо того, чтобы
стремительно ринуться в прорыв и, развивая успех, наступать
в глубь оперативного тыла противника, окружать и уничтожать
прежде всего оперативные резервы врага.
Приданные корпусу части усиления 19 ноября, в первый день
141

операции, находились в боевых порядках пехоты, и в момент
ввода кавкорпуса в прорыв оставались там же. Поэтому они
с ходу не смогли переключиться и войти в боевые порядки кав-
дивизии 1-го эшелона и вовремя помочь кавалеристам более
решительно развить успех. А известно, что нанесение первого,
тщательно организованного и сконцентрированного удара по
врагу имеет в таких случаях решающее значение.
Несмотря на это, смелый и решительный выход частей и
соединений кавкорпуса на реку Дон в районе Голубинского, Мало-
голубинского, Большенабатовского, Малонабатовского позволил
нам успешно выполнить поставленную командованием
задачу. Корпус фактически действовал в тылах противника без
помощи танковых частей и авиации, при отсутствии нормального
снабжения дивизий боеприпасами, питанием, продфуражом.
Курьезы, которые допускал штаб армии, выражались и в
следующем: он посылал корпусу приказ за приказом, не всегда
учитывая условия, обстановку и возможности их выполнения.
Бывало, что новую задачу корпус получал. позже срока ее
выполнения.
Это нередко приводило к бессмысленным потерям в личном
составе;. Так было во время боевых операций за
овладение заранее подготовленными противником к обороне
населенными пунктами Песковатке и Вертячий, Верхне-Чирский и
Рычковский, при прорыве оборонительной полосы врага на
участке Савинский и Лисинский, а также в некоторых других
районах.
Мне могут возразить, что в то время при создавшихся на
фронте Отечественной войны условиях не было другого выхода,
лучших возможностей для более рационального и эффективного
использования кавалерийских соединений — не позволяла
боевая обстановка. В какой-то период, особенно на начальном этапе,
это было так. Но к началу окружения немецко-фашистских
зойск в районе Сталинграда у нас уже были возможности для
организации конно-мехаиизированных групп войск. Они
особенно нужны были теперь Юго-Западному и Сталинградскому
фронтам, да и Северо-Кавказскому фронту, которому тогда
предстояло громить и гнать на запад зарвавшихся оккупантов
со склонов Кавказского хребта, окружая и уничтожая их по
пути отступления. Наши войска должны были тогда преодолеть
не одну тысячу километров путей наступления.
Предвидя это и учитывая опыт боевых операций по
окружению вражеских ^дивизий под Сталинградом, мы продолжали
доказывать необходимость создания конно-механизированных
групп войск фронтового подчинения, снова и снова обосновы-
142

вая теоретически и практически их важное значение. По этой
проблеме несколько позднее был сделан специальный доклад
штабу главной инспекции кавалерии Красной Армии, послана
докладная на имя начальника Главного Политуправления
Красной Армии1.
Забегая вперед, скажу, что вопрос о создании' в
действующих фронтах конно-механизированных групп долго ждал своего
решения в верхах. Но он все же был решен положительно
после успешно проведенных операций на Украине и в Белоруссии
фронтовыми объединениями войск — кавалерия, танковые и
механизированные дивизии плюс авиация — под единым
командованием, подчиненным непосредственно фронту.
В специальном приказе Ставки Верховного
Главнокомандования говорилось:
1. Кавкорпуса из подчинения командующих армий изъять
и впредь использовать их как средства фронтового
командования для развития успеха и удара по тылам противника на
оперативно важных направлениях,
2. Во всех случаях использования кавкорпусов усиливать их
танковыми соединениями, поддерживать их действия авиацией
и надежно прикрывать с воздуха.
3. При значительном отрыве кавалерийских соединений от
баз снабжения усиливать их фронтовыми средствами подвоза,
не допуская перебоев в боеприпасах, горючем, продфураже.
4. После выполнения кавалерийским'и соединениями боевых
задач, выводить их в резерв фронта, принимая меры для
укомплектования...
Ф Ф Ф
Битва на Волге и Дону в декабрьские дни нарастала с
новой силой. Наше командование главной задачей войск теперь
считало ликвидацию окруженных в районе Сталинграда
вражеских дивизий. Ставка разработала необходимые мероприятия
для завершения этой грандиозной операции, и войска трех
фронтов продолжали выполнять главную задачу.
В итоге ноябрьского контрнаступления войска трех фронтов
добились крупных успехов. Предстояло еще преодолеть
яростное противодействие врага как в кольце, так и прорывающих
1 Архив МО СССР, ф. 434, оп. 67406, д. I, л. 96—100.
143

армий к окруженной группировке под Сталинградом. Было
понятно, что от решения этой главной задачи во многом зависел
ход дальнейшей борьбы по разгрому и изгнанию немецких
оккупантов с советской земли. Здесь, на Волге и Дону, решалась
и судьба кавказской группировки гитлеровских армий.
Войска нашего Юго-Западного фронта закрепились* на
рубеже рек Кривая и Чир. Но противник делал все возможное и
невозможное для деблокирования своих орд, зажатых в кольце.
Бойцы тогда шутили: «Плачет Гитлер: «Потерял я в
Сталинграде колечко, а в колечке — двадцать две дивизии». И, конечно,
надо было поскорее ликвидировать «кольцо».
А резервов у нас было далеко недостаточно. Подвоз к
фронту имевшихся резервов затрудняла перегруженность
железнодорожного транспорта и других путей к Волге и Дону. Все же
наши силы нарастали, продолжали наносить врагу удар за
ударом.
Группа армий «Дон» занимала линию фронта от Вешенской
до реки Маныч и располагала 30 дивизиями, не считая войск
Паул юса. Из них 17 дивизий отчаянно дрались против войск
Юго-Западного фронта, остальные — против 5-й ударной и 51-й
армий Сталинградского фронта.
3-й гвардейский кавкорпус в составе 5-й танковой армии
вместе с другими частями продолжал вести кровопролитные бои
на левом фланге Юго-Западного фронта.
Кавкорпус выполнял нелегкую задачу — надо было выбить
противника с плацдарма на левом берегу Дона, у Нижне-Чир-
ской и уничтожить его узел сопротивления на восточном берегу
реки Чир. На этих удобных рубежах фашисты собирали силы и
готовили их для новой попытки прорыва к кольцу. На
образовавшемся внешнем фронте этот район был для нас наиболее
опасным.
Восточнее Дона, в районе Котельниково, готовилась к удару
новая 4-я танковая армия под командованием
генерал-полковника Гота. Одновременно группа войск генерала Холлидта
атаковала с фланга наступающие на юг части Красной Армии.
Танковый корпус Кнобельсдорфа с вновь прибывшей 11-й
танковой дивизией готовился повести наступление с плацдарма
Нижне-Чирская.
«Появление немецких танков в непосредственной близости от
нас,—писал полковник В. Адам,— вызвало огромный подъеАм
среди солдат и офицеров. Много дней они вели кровопролитные
бои с большими потерями, удерживали в самых тяжелых
условиях оборонительную линию против сильного, упорного и
мужественно сражающегося противника. У многих моих солдат и
144

офицеров были друзья и родные в «котле». Они считали долгом
чести внести свой вклад в дело их освобождения»1.
Главное командование немецких войск объявило, что отныне
6-я армия именуется «Сталинградской крепостью»,, и «Гитлер
точно определил, где должны проходить западная и южная
линии обороны «котла». В линии обороны, обозначенной в приказе
Гитлера, ни один окоп, ни одно селение, ни один рубеж нельзя
оставить без его разрешения»2.
Итак, противник, подбрасывая свежие силы и собирая
разрозненные части разбитых и отступивших соединений,
увеличивал сопротивление, с лихорадочной поспешностью
концентрировал свои войска для нанесения контрудара и деблокирования
зажатых в клещи дивизий.
Утром 11 декабря нас, командарма 5-й ударной М. М.
Попова, комкора 7-го танкового корпуса П. А. Ротмистрова и меня,
вызвал председатель Ставки Верховного Главнокомандования
А. М. Василевский. Само такое узкое совещание говорило о
том, что мириться с создавшейся обстановкой в районе Рычков-
ского и Верхне-Чирского больше невозможно. Совместными
усилиями мы отработали план общих действий с таким
расчетом, чтобы не допустить соединения Котельнической и нижне-
чирской группировок противника для наступления и прорыва к
окруженным войскам. Планом, прежде всего,
предусматривалось овладение Рычковским плацдармом.
Мы немедленно приступили к выполнению намеченного
плана.
А 12 декабря стало известно, что из района Котельниково
армейская группа «Гот» перешла в наступление на позиции
51-й армий, оседлавшей железную дорогу
Котельниково—Сталинград и, используя авиацию, тяжелые танки и свое численное
превосходство в силах, прорвала фронт. Это усложнило
обстановку и на нашем участке: противник, поддерживая свою
наступающую группу войск, неоднократно переходил в
решительные контратаки..
Я уже говорил, с каким мужеством и стойкостью дрались и
отражали атаки врага кавдивизии плечом к плечу с другими
родами войск.
Достаточно сказать, что в борьбе за уничтожение противника
в районе его плацдармов усиленные полки A7-й и 22-й) 5-й
гвардейской кавдивизии ночью штурмом овладели поселком
Лисинский и истребили при этом до одной тысячи вражеских
'Адам В. Трудные решения, стр. 193.
2 Там же, стр. 221. ; . I г
10 Под гвардейским знаменем .145

солдат и офицеров E86-й полк противника был уничтожен
полностью). Здесь же были захвачены большие трофеи. А в боях в
районе нижнего течения реки Чир (юго-восточнее Суровикина)
одна эта дивизия за две недели истребила до двух с половиной
тысяч солдат и офицеров противника, безуспешно рвавшегося к
своим войскам в сталинградском кольце. При этом наши потери
были незначительными.
Другие соединения и части кавкорпуса в составе 5-й
ударной армии вместе с 4-й гвардейской и 258-й стрелковой
дивизиями и танками 7-го танкового корпуса повели упорнейшие
атаки на врага и разновременно овладели населенными пунктами:
Верхне-Чирский, Ерицкий, Ближне-Мельничный, Рычковский к
целым рядом господствующих на местности высот, имевших
решающее значение на этом участке внешнего фронта. Тем
временем в районе Котельникова тоже был наведен порядок: немцы
под ударами наших войск откатились назад, к Сальску.
С 16 декабря соединения и части корпуса после непрерывных
боев и походов приводили себя в порядок в районе Лысова, Ту-
зова и Погодинское. До 27 декабря они находились в резерве к
' строили оборонительные рубежи.
Новый, 1943 год нас застал в момент форсирования реки Дои.
Какой уж раз! Накануне нового года корпусу было приказано
наступать на Тормосин. А для этого надо было прорваться в
тыл всей чирской группировки противника, отсечь его от
коммуникаций, и не дать врагу возможности соединиться с
войсками, отступавшими из района Абганерово — Котельниково в
сторону Сальска.
Такая крупная операция объединенной группы наших
войск — пехоты, танков и кавалерии сулила создание нового.,
второго «Сталинградского котла» противнику. Фашистское
командование это отчетливо поняло, и вражеские войска яростно
сражались за свою жизнь, предвидя второе «кольцо»
окружения. Короче говоря, наши войска теперь вели крупные
наступательные операции.
Период оборонительных операций кончился. Поражение и
разгром немецко-фашистских орд на юге нашей страны стало
всемирно-известным фактом, реальностью.
Форсировав реку Дон, соединения и части 3-го гвардейского
кавалерийского корпуса 1 января 1943 года с боем освободили
Тормосин и ряд других населенных пунктов. Конногвардейцы
продолжали преследовать отступающего противника, не давая
ему передохнуть, зацепиться на оперативно важных рубежах,
задержать наступление наш'их трех фронтов.
Разрабатывая мероприятия по ликвидации окруженной под
146

Сталинградом группировки вражеских войск, Ставка
Верховного Главнокомандования Красной Армии одновременно решила'
осуществить план расширения фронта наступления на юге.
Юго-Западный фронт и левое крыло Воронежского фронта уже
в.ноябре были готовы к .разгрому 8-й итальянской армии на
Среднем Дону1. Было решено нанести удар в тыл группировки
Манштейна, когда она начнет наступать. И удар был нанесен
врагу 16 декабря на среднем течении Дона. Войска двух
фронтов за два последующих дня смяли и уничтожили оборону
итальянской армии. Советские танковые корпуса вошли через
этот широкий прорыв и громили тылы группы армий «Дон»,
рвавшихся на спасение войск Паулюса. Новое решительное
наступление наших войск создало для фашистского вермахта
угрозу сверх-Сталинграда, как говорили сами гитлеровцы.
Иначе говоря, угрозу полного окружения всего южного фланга
вражеских войск от Дона до Кавказа и Черноморского побережья.
Катастрофа под новый, 1943 год пока постигла итальянскую
8-ю армию. У Манштейна, этого «лучшего оперативного ума
генерального штаба» гитлеровцев, как они сами его назвали,
пока провалилась операция по выручке окруженной группировки
войск Паулюса. Новый год нес ему и его группе армий на
штыках красноармейцев новые горькие испытания, как и для всего
фашистского вермахта: удары Красной Армии заставили его
забыть о спасений Паулюса и мучительно ' думать о том, как
уберечь свои армии от сверх-Сталинграда... Начатое с берегов
Волги и Дона контрнаступление Красной Армии в январе 1943
года переросло в общее стратегическое наступление на
огромном фронте от Воронежа до Черного моря.
ф ф -&
По воле высшего командования мне пришлось сдать
славный 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майору
Осликовскому Николаю Сергеевичу в свял,! с переходом на
должность первого заместителя командующего 5-й танковой
армии.
Расставание с корпусом было необычным и трогательным.
Проводя последнее совещание с боевыми друзьями —
командирами и политработниками полков и дивизий корпуса, нельзя
было не вспомнить пройденный- путь в степях Дона и Волги, под
Сталинградом. В беседе с ними перед глазами вставали
наиболее острые моменты боевой жизни во время оборонительных
1 Великая победа на Волге. М., 1965, стр. 313—314, !
147

сражений в излучине Дона и в период окружения фашистских
орд под Сталинградом. Особенно врезались в память тяжелые
оборонительные бои на плацдармах в излучине Дона...
Пожалуй, самыми тяжелыми, но интересными из них были бои в
период наступления на Клетско-Голубинском направлении с 19
ноября до 1 декабря. Никогда не забыть и боевых действий в
районе нижнего течения реки Чир.'
В одном из этих боев создалась такая ситуация: в районе
селений Нижняя и Верхняя Бузиновка противник сильным
огнем задержал наше продвижение вперед. А промедление в
такой момент было смерти подобно. Я позвал к себе командиров
головных полков 6-й и 5-й дивизий (в это время командование
6-й гвардейской дивизией вынужден был временно принять на
себя). Командиры полков явились по тревоге и быстро
приготовили карты. Было отдано приказание Наконечному: пройти
целиной между Нижней Бузиновкой и Ериком и в Нижней Бу-
зиновке атаковать противника с юга в конном строю... Дембиц-
кому: обойти с востока Верхнюю Бузиновку и атаковать ее с
юга. Одновременно приказал другим частям корпуса усилить
нажим на вражеские узлы сопротивления с фронта и сковать
их так, чтобы враг не смог перебросить свой части навстречу
обходящим эти укрепления полкам Наконечного и Дембицкого.
А бои на линии Евлампивский, Осииовский, Большенаба-
товский, Малонабатовский продолжались. Они длились долгие
часы с переменным успехом. Авиация врага поднималась с
ближайшего аэродрома и висела в воздухе над головой корпуса до
тех пор, пока аэродром не был уничтожен полком Дембицкого.
Полк прорвал оборону, окружил аэродром, не дав подняться в
воздух ни одному самолету. Кавалеристы захватили 18
бомбардировщиков. Ошарашенные внезапным ударом летчики и
персонал аэродромного обслуживания сдались в плен.
Ослабленные в тяжелом бою части, оборонявшие этот узел
сопротивления, начали отходить. Наступил момент решительной
атаки противника. Наши полки, уставшие в предыдущих
непрерывных боях, замешкались. Увидев это, я вскочил на коня и
повел конногвардейцев в атаку. Когда в полках стало известно,
что их комкор — впереди атакующих, у всех поднялся боевой
дух, и стремительной атакой противник был смят и разгромлен.
Его танки, лишившись поддержки пехоты, в беспорядке
заметались по степи. Их расстреливали артиллеристы корпуса. В то
же время полки стремительно помчались по флангам
отступавшего противника, и его три дивизии оказались
полуокруженными.
Почувствовав, что всем им грозит неминуемая гибель, ко-
148
*

мандиры румынских дивизий подослали ко мне своих парла- ,
ментеров... Как же было не согласиться; с их предложением
сдаться в плен!..
И конники надолго запомнили эту редчайшую в то время
историю. Видимо, конногвардейцы с того дня берегли самога
лучшего трофейного коня для подарка своему комкору. И
теперь они нашли удобный момент подарить его мне на
память.
Об этом мне стало известно после совещания. Когда я
попрощался с боевыми товарищами и собирался уезжать,
по-дружески взял меня за локоть Н. С. Чепуркин и пригласил к
крыльцу хаты, в которой мы совещались.
Мы с ним вышли. Посмотрев на двор, я обомлел: на морозе
стояли лучшие бойцы — герои кавалерийских полков. Один из
них, кажется, Давыдов — пожилой человек, держал за поводья
красивого коня. Увидев меня, он откашлялся, потом от души
сказал:
— ...Но коли так, мы вам трофейного коня приберегли, &
подарочек, значит, — снова откашлялся усатый боец и
продолжил свою нецветастую речь: — Хай буде вам на память от нас,
от всех служак Котовской гвардейской славы геройской
дивизии.
— Это — мне? — растрогался я и обршел вокруг коня,
погладил его шею, приласкал. Лошадь, как и человек, очень
любит ласку. Чистокровный англо-арабский скакун подрагивал
тонкой шелковистой кожей. Все в нем было хорошо: рослый,
рыжей масти, тонкие стройные ноги, гладкий... Грудь, шея,
спина, круп... Словом, лучшего и не пожелать — красавец!
Поблагодарил я от всего сердца конногвардейцев за такой
добрый подарок и, оставив ^го им же на «хранение»,
попрощался с ними.
# # #
Каков был финиш сталинградской эпопеи — известно. С 10
января по 2 февраля 1943 года войска Донского фронта под
командованием генерала К. К. Рокоссовского вели
ожесточеннейшие бои по окончательному разгрому и уничтожению
окруженной в Сталинграде группировки немецко-фашистских войск.
Преследуя гуманные цели по отношению к солдатам и
офицерам армии свирепейшего врага — фашистского рейха,
советское командование предъявило окруженным и находящимся на
грани истребления войскам ультиматум о капитуляции.
В ультиматуме, ставшем известным всему миру,
предлагалось: «...Вы, как командующий, и все офицеры окруженных
149

войск отлично понимаете, что у вас нет никаких реальных
возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение
безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.
В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки,
во избежание напрасного кровопролития, предлагаем Вам
принять следующие условия капитуляции:
1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и
Вашим штабом прекратить сопротивление.
2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь
личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное
имущество в исправном состоянии.
Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление
офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после
окончания войны возвращение в Германию или в любую
страну, куда изъявят желание военнопленные.
Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана
медицинская помощь...»1
Ультиматум подписали: Представитель Ставки Верховного
Главного Командования Красной Армии генерал-полковник
артиллерии Воронов, командующий войсками Донского фронта
генерал-лейтенант Рокоссовский. Ответ на ультиматум от
немецкого командования ожидался к 15 часам 00 минутам 9
января 1943 года.
О том, как противник отнесся к гуманному советскому
предложению, очевидец события первый адъютант 6-й армии
немецкий полковник В. Адам сказал так:
«...Все командиры корпусов уже знали текст предложения о
капитуляции... Все единогласно высказались против
капитуляции и заверили, что таково же мнение командиров дивизий.
Между тем прибыл ответ Главного командования сухопутных
сил. Он гласил: «Капитуляция исключается. Каждый лишний
лень, который армия держится, помогает всему фронту и
оттягивает от него русские дивизии». На этом совещании
командиров корпусов, созванное Паулюсом для обсуждения
ультиматума, закончилось.
Начальник штаба генерал Шмидт приказал «еще раз
прочесать все штабы, тыловые службы и лазареты с целью
формирования дополнительных сводных подразделений и укрепления
фронта... Парламентеров противника встречать огнем»,—добавил
Шмидт»2.. *
А немецкий полковник В. Адам сам сделал для себя разум-
1 Самсонов А. М. Сталинградская битва, М., 1968, стр. 491.
12 Адам В. Трудное решение, стр. 276,

ный вывод из предложения советского командования о
капитуляции. «Я считаю, — говорит он, — что в случае своевременной
капитуляции могло спастись и после войны вернуться к своим
семьям намного больше 100 тысяч солдат и офицеров»1.
Но у немцев получилось по русской пословице: сколько ни
корми волка — все в лес смотрит. Гитлер и его вермахт,
несмотря на явную их катастрофу на Волге и Кавказе, не
переставали мечтать о мировом господстве. А Красная Армия
блестяще, на удивление всему миру, выполнила свой долг: ко
2 февраля 1943 года на Волге уже не было ни одного
вооруженного немца.
Паулюс, получив последнюю радиограмму в «котле» от
Гитлера о том, что он произведен в генерал-фельдмаршалы, был
пленен со всем штабом и со всеми войсками (в составе 22
дивизий и свыше 160 различных частей усиления 6-й армии). В
плен было взято 91 тыс. вражеских солдат и офицеров, среди
них — 29 генералов. Трофеи Донского фронта исчислялись:
5762 орудия, 1312 минометов, 12701 пулемет, 156987 винтовок,
10722 автомата, 744 самолета, 1666 танков, 261 бронемашина,
80438 автомашин, 337 разных складов, 1403 вагона и еще
огромную массу другого военного имущества2.
Битва на Дону и Волге закончилась блестящей победой
советского оружия. На такой подвиг были способны только
советский народ и его вооруженные силы под руководством
Коммунистической партии. Но победа досталась нам нелегко.
Прогрессивное человечество всего мира рукоплескало победе
Красной Армии и тому, что фашистское солнце закатилось на
Волге, и наступили черные дни невиданной катастрофы
гитлеровского рейха...
# # #
В начале мая 1943 г. я был назначен заместителем
командующего Степным военным округом, позднее ставшим Степным
фронтом, и со своим штабом возглавлял кавалерийские
корпуса.
Кавалерийских корпусов в составе Степного военного округа
было 7. В тотлмомент они были изрядно уставшими. Надо было
пополнять их новыми воинами и в боевых условиях готовить к
предстоящим крупным - стратегическим наступательным
операциям. А планы таких крупных операций для нас счастливо на-
1 Адам В. Трудное решение, стр. 278. .
2 Великая победа на Волге, стр. 468.
151

чавшегося 1943 года зрели в штабах фронтов, Генштабе
Красной Армии и Ставке Верховного Главнокомандования. И
готовить к этим операциям кавалерийские соединения я считал
своим почетным долгом. Надо было передать накопленный опыт
прошедших лет и месяцев войны. А опыт этот был богатым и
было чему научить наших воинов, особенно новое пополнение
кавалерии и ее спецчастей.
Мало, конечно, было передать им опыт прошлого.
Главное — воевать предстояло в новых условиях — в условиях наше-
То наступления, когда инициатива была в наших руках, и мы
навязывали врагу свою волю. А это новое надо было
разрабатывать и, не только разрабатывать всесторонне, но добиться того,
чтобы это новое было усвоено каждым командиром,
политработником и бойцом так глубоко, чтобы никто не робел в новых
наступательных операциях...
Конные корпуса, подготовленные нами к предстоящим
наступательным операциям, были отправлены на разные фронты
Отечественной войны. А меня вместе с начштабом генералом
Константиновым и группой офицеров отозвал на южное крыло
фронта Маршал Советского Союза А. М. Василевский.
Прибыв в распоряжение представителя Ставки Верховного
Главнокомандования, с 10 сентября 1943 года я работал под
его руководством над решением важных задач этого крыла
фронта. По его поручению мы с группой офицеров занимались
и вопросами успешного выполнения боевых заданий
командования двумя гвардейскими кавалерийскими, одним
механизированным и одним танковым корпусами в ходе крупной
наступательной операции...
^* Ч* *ф»
Свои воспоминания и размышления о сражениях 1942 года
та юге нашей страны, в частности на Дону и под
Сталинградом, где в тот год Великой Отечественной войны решалась
судьба Советского государства, я начал с рассказа о создавшемся
тогда там для нас тяжелом положении. А хочется закончить их
признанием генерала К. Типпельскирха — автора книги
«История второй мировой войны». Этот кадровый немецкий генерал
в отставке, верой и правдой служивший Гитлеру, а потом на
него же сваливший все причины разбойничьих походов и
катастрофических поражений фашистского вермахта, в главе
«Русское наступление от Кавказа до Воронежа», подытоживая
сражения на юге Советского Союза, довольно ясно и конкретно
констатирует:
152

«Результат наступления оказался потрясающим: одна
немецкая армия и три союзные армии были уничтожены, три
другие немецкие армии понесли тяжелые потери. По меньшей мере,
пятидесяти немецких и союзных дивизий больше не
существовало. Остальные потери составляли в общей сложности примерно
еще двадцать пять дивизий. Было потеряно большое количество
техники: танков, самоходных орудий, легкой и тяжелой
артиллерии и тяжелого пехотного оружия»1.
О последствиях провала авантюристического плана
покорения немцами советского юга и победе наших вооруженных сил
более^четко трудно сказать.
Но противник еще был силен, борьба за его окончательный
разгром и уничтожение была в самом накале. Впереди нас
ждали тяжелые сражения на полный разгром и уничтожение
вооруженных сил Германии и ее партнеров.
Грандиозная победа Красной Армии на юге нашей страны,..
в частности на Дону и Волге, явилась самым крупным военно-
политическим событием в ходе второй мировой войны. Красная
Армия, разгромив на Юге отборные войска.фашистской
Германии и ее партнеров, положила начало коренному перелому как
в ходе Великой Отечественной, так и всей второй мировой
войны и высоко подняла международный авторитет Советского.
Союза во всем мире. Эта крупнейшая победа воодушевила
антифашистские силы во всем мире и оказала огромное влияние-
на освободительное движение народов мира, особенно в
странах, стонавших под кровавым сапогом фашизма. Катастрофа
группировок гитлеровских войск на советской земле резко,
ухудшила военно-политическое и экономическое положение
гитлеровской Германии и ее союзников, поставила их перед
глубочайшим кризисом. А Красная Армия еще раз ярко и
убедительно продемонстрировала свою несокрушимую силу, свое
превосходство над захватнической немецко-фашистской армией,
триумф советского военного искусства. Вооруженные Силы
советского социалистического государства победоносно провели
такую операцию, которая до той .поры не имела равной по>
своим результатам и последствиям в истории войн. Стратегия,
оперативное искусство и тактика наши блестяще выдержали
суровый экзамен в жесточайшей битве на Волге, да и на всем-
юге нашей советской Родины.
1 Т и п п е л ь с к и р х К. История второй мировой войны, стр. 269.
1 • .
15&

УКРАИНСКИЕ
ДНИ
И НОЧИ
Быть ли глубоким рейдам?
аходясь по долгу службы в оперативной группе
представителя Ставки Верховного Главнокомандования на
южном крыле фронтов, я был знаком с состоянием и
•боевой деятельностью 4-го гвардейского кубанского
кавалерийского корпуса, который был создан на Кубани
осенью 1941 Года.
«Когда осенью 1941 года немецко-фашистские полчища
нависли над югом страны, на Кубани поднялась новая могучая
волна патриотического движения. Это седобородые отцы и деды
и все те, кто еще не был призван в армию, сами себя
объявляли мобилизованными и заявили о неукротимом стремлении
идти добровольцами на фронт. Краевой комитет партии
возглавил это народное движение и в октябре 1941 года принял
решение об организации добровольческих казачьих сотен. Так
многочисленные кубанские станицы стали центрами
формирования этих старинных, переживших века, боевых казачьих
подразделений. И пошли туда казаки-добровольцы, шли подчас
целыми семьями, подобно семьям Грачева, Жукова, Корченко-
154

ва, Россохача и других, оставив дома женщин и малых детей»1.
А в марте" 1942 года был сформирован 17-й казачий
кавалерийский корпус. В него вошли добровольческие сотни
кубанских и донских казаков, а также многие представители горских
народов Северного Кавказа. Дивизии — две кубанских и две
донских — были зачислены в кадровый состав Красной Армии и
приняты на полное государственное обеспечение, вооружены и
пополнены кадровыми командирами и политработниками.
Командиром корпуса был назначен генерал-майор М. Ф.
Малеев. В июне 1942 года его сменил генерал-майор Н. Я.
Кириченко. Комиссар корпуса — полковой комиссар А. А. Очкин.
Первое и довольно удачное боевое крещение кавкорпуса
произошло в конце июля 1942 года в низовьях реки Кагальник.
Дивизий кавкорпуса здесь на Кубани совершили бессмертный
подвиг, который вошел в историю Отечественной войны славной
страницей. Действия соединений корпуса на южном берегу
реки Ей в районе станиц Кущевская, Шкуринская, Канеловская,
Старощербиновская были проведены успешно. Тут казаки
показали обнаглевшим фашистским захватчикам свой высокий
патриотизм, наглядно продемонстрировали несгибаемую волю и
решимость мужественно защищать Советскую Родину. В этом
районе соединения корпуса не только остановили на время
стремительное наступление врага, но и переходили в
контратаки. В напряженных боях части корпуса перемололи вражеские
4-ю горнострелковую дивизию и полк СС «Белая лилия»,
казачьими клинками кубанцев и донцов была изрублена и 101-я
пехотная дивизия «Зеленая роза».
О том, какое «впечатление» осталось у фашистов от этих
первых встреч, рассказывали сами захватчики, попавшие в плен
к казакам. Об этом свидетельствовали документы и письма,
найденные в карманах убитых в бою врагов. На поле боя,
например, под Шкуринской в числе других двух тысяч убитых
сложил голову и солдат Курц. В назидание потомкам он
оставил в своем ранце такое неотправленное «завещание»: «Все,
что я слыхал о казаках времен четырнадцатого года, бледнеет
перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с
казаками теперь. Одно воспоминание казачьей атаки повергает
меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам я галлюцинирую
казаками. Казаки — что какой-то вихрь, который сметает на
своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков,
как возмездия всевышнего...»
1 Хоруженко Д., Шутковский Н. Кубанская гвардия. Сб. От
Кубани до Праги. Краснодар, 1972, стр. 6.
155

В дальнейшей борьбе с захватчиками воины кавкорпуса в
составе войск Закавказского, а потом Северо-Кавказского
фронтов еще ярче и убедительнее показали свою стойкость и боевое
мастерство.
Приказом Народного Комиссара Обороны от 27 августа 1942
года 17-й казачий кавалерийский корпус был преобразован в
4-й гвардейский кавалерийский корпус. Несколько позднее из
этого корпуса были выделены две гвардейские дивизии, которые
составили основу вновь созданного 5-го гвардейского
кавалерийского корпуса...
• В результате разгрома вражеских сил на Дону и Волге
были созданы необходимые условия для решительных действий
наших войск на Кавказе, особенно для кавалерийских
соединений, для их глубоких рейдов по тылам отступавших
гитлеровцев. Но, к сожалению, командиры и штабы кавалерийских
корпусов, да и фронта, полностью не воспользовались
великолепными возможностями для проведения глубоких и смелых
рейдов по тылам отступавшего с Кавказа противника. Свои
боевые действия они ограничили лишь тем, что в основном
теснили и преследовали почти бегущего врага. Мне, имевшему к
тому времени, опыт глубоких рейдовых операций кавалерии под
Москвой, на Дону и под Сталинградом, все это показалось,
мягко говоря, странным, да и непростительным для командиров
соединений конницы, не проявивших инициативу.
Но меня порадовало активное участие 4-го гвардейского
кавкорпуса в крупной стратегической операции войск 4-го
Украинского фронта по прорыву немецкого «Миусфронта» и
освобождения города Таганрога. Конники здесь, наряду с другими
войсками, блеснули отвагой, смелостью и умением.
«В битве за Таганрог кубанские казаки одержали еще одну
блестящую победу... Вперед, на запад, доблестные кубанские
полки!» — говорилось тогда в приветствии Ростовского обкома
партии и облисполкома.
Но, к сожалению, в сложных боях на юге Украины
командование кавкорпуса опустило руки, посчитав миссию" кавалерии в
современной войне в основном оконченной. Такое настроение не
могло не встревожить руководство войсками фронта и
представителя Ставки, да и всех тех, кто считал, что наступила новая
пора больших рейдов кавалерии в новых условиях в период
крупнейших наступательных операций по разгрому и изгнанию
фашистских армий из пределов нашей Родины.
Представитель Ставки А. М. Василевский личной проверкой
установил, что эти настроения имели место еще в период
освобождения Северного Кавказа. Командованию Северной группы
156

и командирам кавкорпусов тогда, как они объяснили, не
удалось сколотить конно-механизированное соединение войск и
прорваться в оперативные тылы противника, овладеть районом
Невинномысска, а в последующем — Армавиром и отрезать
пути отхода 1-й немецкой танковой армии на Ростов-Дон. Да и в
дальнейших боевых действиях не изменился характер
использования конницы и мехкорпусов.
А когда образовалось такое соединение родов войск, то оно
действовало инертно. В результате медленных темпов
наступления конио-механизированную группу обогнала и даже
перегнала пехота 44-й армии. Военный совет в своей директиве
вынужден был указать, что вместо «стремительных и решительных
действий группа осуществляет тактику «топтания на месте»1.
Что «штабы продолжают «руководить» войсками, находясь на
слишком большом удалении, 30—40 и более километров...»
После первых же неудач командующий группой пришел к
выводу, что «время оперативных рейдов миновало».
Переубедить командира корпуса не удалось ни
командующему фронтом, ни представителю Ставки, подробно
разобравших причины неудач кавкорпуса в нескольких операциях. На
разборе неудач своих частей и соединений комкор, давая
необъективную оценку операции, даже воскликнул: «Молодцы,
мои казаки-гвардейцы!» А потом, обращаясь к инспектору
Главного штаба кавалерии, еще громче сказал: «Передайте, что
они показали лихую казачью удаль в бою и доблестно
выполнили мой приказ».
Инспектор понимал, что комкор цепляется за свой принцип:
«Время оперативных рейдов миновало. Такие рейды опасны и
ведут к гибели кавалерийских соединений. Знаю я, как в таких
рейдах погибали корпуса».2
Утверждая так, комкор ничего нового не сказал. Он
повторил только «теорию» некоторых кавалерийских командиров. А
такая «теория» действительно приводила к излишним потерям
личного состава.
Разные взгляды на использование кавалерии существовали
и в высших штабах. Предполагалось, например, преобразовать
кавалерийские корпуса в легкие конно-стрелковые соединения.
В защиту такого предложения выдвигались такие доводы:
«редкое применение атак в конном строю; хронический некомплект
и низкое качество конского состава; трудности зернофуражно-
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 8674, д. 1, л. 16.
2 Там же, ф. б/и. оп. 67330, д. 13, л. 40—41.
157

го снабжения кавалерии; значительный расход бойцов
сабельных частей для несения службы коноводов» и т. д.1
Были и такие товарищи, которые придерживались в то
время иного мнения и утверждали: «Кавалерия в чистом виде!»,
«Кавалерийские дивизии и корпуса без разных комбинаций!..»
Забегая вперед, хочу подчеркнуть, что ход событий опроверг
все эти мнения и «теории». В период гигантских сражений на
полях Украины и в Белоруссии, в Румынии и Венгрии,
Чехословакии и в разгроме агрессивной армии империалистической
Японии очень и очень убедительно было продемонстрировано,
что нужны были конно-механизироваиные войска фронтового
подчинения для решительных действий по флангам и в
глубоких оперативных тылах противника.
Но в 1943 году еще не так легко было это доказать всем,
несмотря на имевшийся уже в то время опыт.
Размышляя так, я прибыл в Асканию-Нову, чтобы принять
командование 4-м гвардейским кавалерийским корпусом. В то
время штаб его размещался в этом некогда прекрасном
местечке, которое до нашего прихода было разграблено гитлеровскими
грабителями вплоть до последнего страуса. Да и того, как
рассказывали сотрудники института, застрелил и зажарил офицер
вермахта.
На следующий день утром было проведено совещание'
командного и политического состава всех дивизий, корпусных
частей, начальников отделов и служб управления корпуса, где со
всей откровенностью поговорили о "недостатках последних боев
в районе Перекопа и причинах провала операции. А главной
целью такого совещания было убедить командиров и
политработников в том, что рейдовые операции не только не изжили
себя, но имеют неограниченные возможности и гораздо полнее,
чем другие виды боя, отражают диалектику современных
наступательных операций.
Я рассказал, командирам и о намерении Ставки и штаба
фронта создать мощную конно-механизированную группу
фронтового подчинения, о ее целях и задачах.
Все слушали очень внимательно, и мне казалось, что я
убедил их во всем.
— Чем больше плотность огня, — заключил я свою бесе-,
ДУ, — чем мощнее ударная сила, тем более подвижными
должны быть войска, стремительнее их действия. С прорывом кон-
но-механизированной группы в глубокий оперативный тыл врага
открываются возможности к широкому и стремительному ма-
1 Архив МО СССР, ф. б/н, оп. 67330, д. 13, л. 40—41.
158

невру, так как там нет столь плотных боевых порядков, как на
заранее подготовленных оборонительных рубежах. В свою
очередь разгром резервов, штабов, узлов связи, органов тыла и
так далее дезорганизует управление, увеличивает панику в
рядах врага, подавляет его моральный дух и волю к
сопротивлению.
. — Скорее всего наоборот, — возразил мне один из
командиров корпусных частей, явный приверженец «теории» бывшего
комкора,— коино-механизированная группа в оперативном
тылу будет подвергаться ударам с фронта, с флангов и с тыла. Ее
будет терзать авиация противника. Против нее будут брошены
оперативные резервы, чтобы возможно быстрее покончить с нею.
Все это не так просто, как вы мыслите.
Такие суждения ничего-не могли отвергнуть, более того, в
них были явные слабости, которые расшатывали позицию этого
офицера.
Продолжая развивать свою мысль, я ответил ему:
— Войска, которые прорвались в глубокий оперативный тыл
врага, всегда находятся в более выгодном положении, чем
войска, у которых в оперативном тылу оказалась дерзкая,
решительная, высокоподвижная, стремительно Действующая
группировка. Ведь она появляется в тылу тогда, когда фронт
противника прорван и трещит, когда у него возникает масса угроз. И
противнику со всеми угрозами необходимо бороться
практически одновременно, иначе каждая из них может быстро
перерасти для противника в бедствие. В этих условиях перед конно-
механизированной группой . открываются решающие
возможности...
В подтверждение своей мысли я привел ряд убедительных
примеров из опыта рейдовых операций под Москвой, на Дону и
на Сталинградском фронте.
После такого полезного обмена мнениями кавкорпус
серьезно начал готовиться к предстоящим большим рейдовым
операциям.
На штурм Нового Буга
Готовясь к операциям в тылу врага, мы получали много
писем и посылок со всего Северного Кавказа, с родных мест. Их.
писали и присылали нам на фронт рабочие и колхозники,
матери и отцы, сестры и жены, старики и дети, девушки и инвалиды
войны, сменившие оружие на серп или молот. Письма нельзя
было читать без трепетного волнения.
«...Сейчас на Кубани, — писали своим воинам кубанцы,—
159

начинается горячая пора весеннего сева. Все, от мала до
велика, дружно приступили к этой страде... Вся колхозная Кубань
сегодня, в день 26-й годовщины Красной Армии, заверяет вас,
боевые земляки, что выполнит свой священный долг перед
Родиной и фронтом. Так же, как и вы, дорогие друзья,
выполняете свой священный боевой долг. Пусть смело мчатся вперед на
запад лихие кони, пусть метко разят ваши пули проклятого
врага, пусть казачьи клинки сносят с фашистов их преступные
головы!...» (Из личного архива).
Читая эти письма, письма, согревавшие сердца своим
горячим дыханием и патриотическим огнем, спокойно нельзя было
смотреть на взволнованные и сияющие лица бойцов. В одном из
писем к нашим бойцам, которое я сохранил, женщины-осетинки
писали: «Нам бы хотелось, чтобы наши скромные подарки
попали именно к вам, родные наши воины, чтобы они хоть
"отчасти могли дать вам представление, как много мы думаем о вас,
как стремимся к тому, чтобы облегчить вам трудности суровой
боевой жизни»...
Ни в одной армии мира никогда не было и быть не могло
такого единства народа и армии, таких теплых, сердечных
связей, крепкой дружбы и любви между народом и армией, как у
нас, в стране Советов. В ходе войны они умножались и
углублялись. И это воодушевляло и звало бойцов и командиров к
новым подвигам, к окончательной победе над черными силами
захватчиков.
Наступление должно было начаться 6-го марта. А накануне
мы собрали в Каменку руководящий состав всех частей и
соединений конно-механизированной группы на совещание.
Командир 4-го гвардейского механизированного корпуса
генерал-лейтенант Т. И. Танасчишин и начальник политотдела полковник
И. Н. Козлов доложили о готовности корпуса к предстоящим
боевым операциям. Корпус прославился в крупнейших боевых
операциях под Сталинградом и на Днепре, да и теперь был
готов к любым сражениям, хотя и нуждался в пополнении своих
рядов. Но комкор выразил опасение за колесный транспорт,
который, по его мнению, может.серьезно увязнуть в грязи. ;
— Уже увяз, — заметил начальник штаба корпуса генерал
В. И Жданов.
— Это будет точнее, Владимир Иванович прав, —
согласился с ним комкор, — в мотострелковые части мы уже теперь
перевозим вооружение и боеприпасы на трофейных лошадях
вьюками и на бричках-тавричанках, А что поделаешь, когда
такая грязь?.. Но мы все же сумели и сейчас имеем по два
боекомплекта для танков и мотострелковых частей.
160

— А как с горючим? Сколько заправок? — спросил я.
— Около двух, — ответил комкор.
— Мало! Надо иметь не меньше четырех заправок.
Помните, что в рейдовой операции количество маневров резко
возрастает. К тому же сами видите — такая распутица бывает в сто
лет один раз.
Обсудив готовность мехкорпуса до мельчайших деталей,
заслушали и доклад командира 5-й отдельной мотострелковой
бригады полковника Н. И. Завьялова. В заключение он сказал:
— Можете, товарищ командующий, положиться на нас —
бригада не отстанет от кавалерии пи на шаг!
Такая уверенность вызвала сдержанную улыбку у
генералов и офицеров кавалерии и мехкорпуса. Но я поверил
Николаю Ивановичу: слов он на ветер не бросал. Вскоре в этом
убедились все: подвижность мотострелковой бригады была просто
поразительной. А секрет был в том, что комбриг почти всю
бригаду посадил на трофейных коней и автомашины, на бричкп-
тавричанки. Находчивость командира!
Убедившись в полной готовности компо-механизированной
группы войск к рейдовой операции, я выехал в штаб фронта на
доклад и за получением уточненного боевого приказа.
Начальник штаба фронта генерал Ф. К. Корженевич
сообщил, что решение комфронта о рейдовой операции утверждено
Верховным Главнокомандующим. Он, И. В. Сталин, лично
будет интересоваться ходом рейдовой операции. Я еще глубже
асознал, что на плечи всех командиров частей и соединений
группы войск легла особая ответственность за судьбу этой
серьезнейшей боевой операции.
Перед нами стояла 6-я немецкая армия, которую Гитлер
назвал «армией мстителей». Она была создана фашистским
вермахтом вместо разгромленной и уничтоженной в Сталинграде
6-й армии Паулюса и по личному приказу фюрера должна
была отомстить Красной Армии. Отсюда и понятно, каким
особо отобранным составом она была укомплектована и как была
оснащена боевой техникой. Нам было известно и то, с какой
лихорадочной поспешностью она сооружает на реке Южный Буг
глубокоэшелонированную оборону и как создает свои большие
резервы.
— Из Германии, — говорил генерал Ф. К. Корженевич, — в
сторону нашего фронта непрерывно прибывают маршевые
батальоны. Обращает на себя внимание усиление Ново-Бугского
направления. Сегодня в районе Шевченко начала разгружаться
3-я танковая дивизия. Юго-восточнее населенного пункта
Широкое появилась 3-я горнострелковая дивизия... Наконец, уста-
11 Под гварлейским знаменем ]51

новлено, что на рубеже Казанка—Николаевка сосредоточилась
24-я танковая дивизия. Известно, что в Новом Буге находится
оперативная группа штаба 6-й армии во главе с самим
командармом Холлидтом. Рубеж по реке Ингулец усиленно готовится
для долговременной обороны. Пленный немец из 116-го развед-
отряда 16-й моторизованной дивизии показал, что после
трагедии у села Каменка, где дивизия была разгромлена и потеряла
много боевой техники и автотранспорта, ее восстановили
заново, пополнили новым личным составом и техникой, численность
ь полках достигла свыше тысячи человек в каждом.
Нам предстояло, войдя в прорыв и взаимодействуя с
соединениями, наступавшими с фронта, сокрушить эту армию,
отборную «армию мстителей».
В первый же день наступления, после прорыва обороны
противника войсками 8-й гвардейской армии генерала В. И.
Чуйкова на небольшом участке Рудни—Забережье, конно-механизи-
рованная группа переправлялась через реку Ингулец и
двигалась к месту прорыва. Но на пути рейда мы встретились с
невообразимыми трудностями. Бурный весенний паводок
похоронил под непролазной грязью дороги. Чтобы как-то их сделать
проходимыми, инженерные части углубляли кюветы, делали
грязеотводы. Специально оборудованные тракторы сгребали с
дороги жидкую грязь в открытые ямы и рвы. На наиболее
трудные места саперы возили битый кирпич, шлак, песок, хворост,
все, что попадало под руку... Тут я невольно вспомнил вопросы
Маршала Советского Союза А. М. Василевского: «Возможна
ли рейдовая операция в глубокий тыл противника в условиях
распутицы и бездорожья? Не «засосет» ли она подвижность
группы? Что.можно ожидать от такого рейда?»
Я ответил ему тогда так: «Бездорожье нам даст значительно
больше преимуществ и выгод, чем противнику, а рейдовая
операция принесет реша'ющий оперативный успех. Распутица и
полное бездорожье снизят тактическую подвижность, скуют
силы немцев, не подготовленных еще к крупным передвижениям.
Пока они будут, увязая в грязи, отбиваться от чуйковцев и
других, конно-механизированная группа, имея значительно
большую «силу инерции», сумеет опережать противника в
маневре, упреждать в нанесении ударов. Лишь бы наши действия
были надежно прикрыты с воздуха».
— Об этом мы побеспокоились, — ответил он мне. —
Генералу-полковнику Судецу приказано обеспечить ваши боевые
действия силами 1-го смешанного авиационного корпуса. Это
будет надежная «крыша» от бомбового дождя.
Прочность этой «крыши» была усилена приданными нам
162

тремя зенитными полками, которые уже имели богатый опыт
борьбы и с танками. Для нас и это было нужно, как воздух.
Так стала конно-механизированная группа мощной и грозной
силой.
Для руководства такой силой, как я уже упоминал, нужен
был самостоятельный штаб и политотдел группы войск. По
штату же мы не имели ни политотдела, ни штаба, это не было
предусмотрено. Но в помощь командующему по оперативному
руководству войсками была создана небольшая группа из наи:
более подготовленных командиров, которые совмещали эту
работу с занимаемыми должностями в соединениях.
Войска группы сконцентрировали свои силы па исходных
позициях за частями атакующей 8-й гвардейской армии в районе
прорыва. Но контратаки противника усилились. Чуйковцам не
удавалось прорвать вражескую оборону на всю глубину. А
задерживать подвижные войска на исходных позициях до полного
прорыва на большую глубину тоже ничего хорошего не
обещало — враг усиливал участок прорыва обороны своими
резервами, и его контратаки становились все яростнее.
«Допрорыв,— подумал я,— придется( осуществить своими
силами». Комфронта .и его штаб согласились со мной.
— Здесь придется вам осуществить допрорыв, Исса
Александрович, — показал генерал Корженевич на рабочей карте
рубеж у села Андреевка.— Представитель Ставки и
руководство фронтом считали, что лучше впереди пустить
механизированный, а за ним — конный корпус. А. как вы считаете?
— Считаю, что в первом эшелоне следует пустить и
механизированный, и конный корпуса, имея в соединениях первого
эшелона достаточное количество танков. Глубину боевых порядков
создать за счет их ромбообразного построения. Ведь нам надо
в рейд провести тыловые части, госпитали и многое другое. А
это можно осуществить только так.
— Вам виднее, — ответил начальник штаба фронта, — на
имейте в виду, что комфронта обратил внимание на то, что
допрорыв надо произвести на узком участке.
— Это будет организовано и выполнено. Кавалерийские
соединения первого эшелона и 5-ю отдельную мотострелковую'
бригаду мы поднимем к северу до «локтевой связи» с
механизированным корпусом.
— Ну вот и хорошо. Сигнал атаки: «Стрела!» — «900» —
продублируем по радио и по проводной связи.
— Еще одна просьба, товарищ генерал: раз уж затянули до
ночи, операцию лучше начать без артиллерийской подготовки.
Ведь весь день шли напряженные бои, и после этого немцы уве-
163.

рены, что ночью мы будем производить перегруппировку. Наш
удар будет внезапным и по времени, и по силе, и по
стремительности. Словом, во всех отношениях. Если возникнет
необходимость, мы вызовем артиллерийский огонь по тем объектам,
которые будут нам особенно мешать...
Был подан сигнал «Стрела!»—«900», и в 20 часов 30 минут
корпуса конно-механизированной группы двинулись вперед.
Тепло попрощавшись с генералами Ф. К. Коржеиевичем и В. И.
.Чуйковым,'я со своей оперативной группой покинул НП чуйков-
цев и выехал в 4-й гвардейский кавалерийский корпус
кубанцев.
9-я гвардейская кавдивизия генерала Й. В. Тутаринова
развернулась в предбоевые порядки в первом эшелоне, а вместе с
ней и оперативная группа командующего.
Ночь была непроглядно черной, вновь начал валить мокрый
снег с дождем. Но помогли нам подразделения регулировщиков
и заранее подготовленные из местных жителей проводники.
В адскую темень и грязь мы наткнулись на батарей
подполковника Е. А. Костылева, преодолевавшие непролазную грязь.
Командир полка доложил, что ему помогают бороться с
бездорожьем заблаговременно изготовленные фашины.
Этот опыт быстро был передан во все соединения группы и
оказался очень полезным для всех. К утру, буквально в ходе
боевых действий, было разобрано все, что возможно: разбитые
дома, сараи, плетни и т. д.
Мы считали, что идеального прорыва для подвижных войск
не бывает. Например, рубеж Малииовка-2-я—Цветково
оказался «гордиевым узлом» системы обороны врага. Здесь же, как
показали пленные, противник создал противотанковый «огневой
мешок». Прорыв его потребует больших жертв и может надолго
задержать все движение. А это — смерти подобно. Пришлось
прибегнуть к сложным маневрам.
В этих сложных условиях в бою под Малиновкой (ныне Но-
во-Малиновка) высокое тактическое мастерство показал
комбриг подполковник Андрианов: его 3-й мотострелковый .
батальон уме,ло демонстрировал стремление овладеть селом атакой
с фронта. Тем временем 2-й батальон обошел Малиновку-
2-ю с севера и* атаковал село. Но и этот удар носил
отвлекающий характер. Главные силы комбриг повел в обход опорного
пункта с юга, чтобы с выходом в тыл отрезать его гарнизону
пути отхода и одновременным ударом с трех сторон как можно
быстрее разгромить его.
В ходе этой операции неожиданно из села Цветково начали
бить пулеметы и самоходная артиллерия врага. Оказалось, что
164

к. селу Цветково еще не подошли наши и не овладели им; как
это планировалось.
Но комбриг М. А. Андрианов и тут не растерялся: развернул
часть сил фронтом на юг и завязал огневой бой, продолжая
главными силами обходной маневр. Тут на помощь подоспел
34-й кавполк 9-й гвардейской дивизии. Во взаимодействии с
танками полк атаковал село Цветково с юга и ворвался на его
улицы. Немецкий гарнизон был разгромлен.
Засевшие в Малиновке-2 немцы, почувствовав, что их
окружают советские воины, попытались избегнуть разгрома. Но
это уж им не удалось. Штаб 16-го вражеского полка был
захвачен целиком танковым десантом комбрига Андрианова.
Вместе со всем штабом были захвачены две радиостанции, знамя
полка и много ценных документов. Гарнизон перестал
существовать.
Любопытным было признание на допросе одного из
немецких офицеров захваченного нами штаба. Ему задали вопрос:
— Какова была задача вашего полка?
— Мы стали получать, — ответил он, — значительно больше
приказов, чем раньше. И все они требуют жесткой обороной
удержать занимаемые рубежи. В них говорится о подходе к нам
на помощь крупных резервов.
— Чем объясняется столь быстрый разгром вашего
полка?
— Я был согласен со штабом дивизии, что в условиях
абсолютного бездорожья русские будут наступать более
прямолинейно. Сложные маневры требуют много времени, да и вряд ли
возможны по такой грязи, особенно ночью. Исходя из этого,
строилась наша оборона. То, что произошло, явилось для нас
большой и печальной неожиданностью...
С прорывом рубежа Малиновка-2 — село Цветково конно-
механизированная группа, решительно преодолевая на своем
пути все предвиденные и непредвиденные трудности, под
покровом ночи устремилась вперед и развивала свой успех. Несмотря
на все трудности и сложности обстановки, операция
развивалась успешно, все шло так, как мы предвидели и спланировали.
Даже медико-санитарные части и госпитали группы войск были
проведены в прорыв компактно.
Первое донесение в штаб фронта было послано. В нем
писалось: «Конно-механизированная группа, преодолевая отчаянное
сопротивление частей 24-й танковой, 16-й моторизованной и 3-й
горнострелковой дивизий противника, вошла в прорыв и
развивает наступление в направлении Авдотьевка, Троицко-Сафоно-
во, Новый Буг».
165

Встреч всяких с советскими людьми в тылу врага было
многое множество. Но мне особенно запомнилась встреча с одной
старой женщиной на окраине села Цветково. Это произошло
вот как.
Израненный, но все еще «бодрый» «виллис» метался из
стороны в сторону на разбитых, разжижженных дорогах от одного
до другого НП, проваливался в рытвины, его заносило в кювет,
засасывало в колею, но он выбирался и опять ехал. Я был
очень благодарен своему водителю Ивану Королю. Надо было
обладать высоким искусством вождения, чтобы так управлять
автомашиной в таких условиях.
Вот он, Ваня Король-то, и «пришвартовал по морю грязи» в
полночь к одному домику в Цветкове, приютившемуся у Дороги.
Пока операторы связывались с соединениями, мы вошли в
домик. Единственную комнату тускло освещала керосиновая
лампа. У порога стояла печь. В углу под образами отчаянно
крестилась старая женщина, кланяясь ликам печальных Богородицы
и Николая-угодника. Она умоляла их «уберечь мужика
Матвея и сынку Ивана от пули быстрой и навеять погибель на
иноземную погань».
— Вернутся твои мужики, мать, не горюй! — успокаивал
ее полковник Компанией — начальник разведотдела кавкор-
пуса.
— Так вже верталысь. Вон той, що с вами прискакав, то ж
мой Иван. Неужто не знаете? — всхлипывая и вытирая подолом
фартука слезы, ответила женщина.^
— А как фамилия-то?
— Той же Иван Шпычка.
— Иван Шпычка? Его же, мать, всяк знает. Он добрый
казак,— сфальшивил корреспондент корпусной газеты «Казак-
гвардеец», который был с нами и тут же бросился на поиски
Ивана Шпычки.
Как выяснилось позже, в освобождавшем селение 34-м кав-
полку не было Шпычки. Он служил в 10-й гвардейской кавди-
визии и упросил командование разрешить принять участие в
освобождении родного села от врагов. Так-в ходе боя успел
забежать в хату и обнять мать.
Убедившись, что мы, советские воины., действительно
вернулись, да и сына своего Ивана она видела не во сне, а наяву, —
старушка с радостным волнением заметалась по хате. Было
понятно, что она очень уж хотела нас угостить. Схватив лопату с
ведром, она поспешила во двор.
— Сейчас, сынки, погодьте, — обернувшись к нам с порога,
сказала она, — картошку в яме отрою, да и огурчиков достану.
166

Но вдруг вспомнила что-^о, вернулась в хату, быстрыми
движениями открыла крышку подпола и чтр было сил
скомандовала:
— Эй, хвриц, вылазь! Вже наши пришлы!
К нашему удивлению, из подпола вылез совсем еще молодой
немецкий солдат. Он смотрел на нас светлыми глазами и
казалось, что они у него вот-вот вылетят из орбит от страха. Вид у
старушки был такой, словно она в героическом единоборстве
победила и пленила грозного врага. А на самом~деле было
иначе. Когда наши танкисты и казаки, прорвав оборону
противника, с боем входили в село, хозяйка вышла из хаты на такой
необычный «шум» и, любопытствуя, стояла у крыльца. Она
увидела, как более десятка немцев заскочили в соседний двор,
вытащили из хаты своего солдата и тут же расстреляли. В это
время через дорогу перебежали два солдата и спрятались в
сарае. Их тоже вывели и тут же расстреляли. Потрясенная
увиденным, она вернулась в свою хату и с ужасом заметила
стоявшего посередине хаты вооруженного солдата. Он что-то
растерянно объяснял хозяйке, показывал на свой мундир, но видя,
что она его не понимает, бросил автомат в печь и полез под
кровать. Видя, что это к добру не ведет, старушка спрятала его
в подвале. Так ома спасла жизнь молодому немцу, и немецкая
мать должна быть благодарна старой советской женщине за
жизнь своего сына...
Теперь, когда конно-механизированная группа вошла в
прорыв, необходимо было развить предельные в условиях
распутицы темпы наступления: во что бы то ни стало утром захватить
крупный населенный пункт и узел дорог Троицко-Сафоново.
Этим бы завершился выход в оперативный тыл армии генерал-
полковника Холлидта, и она по существу оказывалась
рассеченной на две части. Стоявшие перед ней проблемы удержания
или восстановления положения сменялись проблемой спасения
армии от очередного разгрома.
Говорят, чтобы правильно понять положение противника,
надо поставить себя на его место и постараться объективно
осмыслить за него конкретно сложившуюся обстановку, продумать
наиболее целесообразные решения и действия. Скорее всего,
думалось мне, генерал Холлидт, поняв, что подвижная группа
рвется в глубокий тыл его армии, предпримет попытку нанести
фланговые удары, чтобы, если не разгромить, то хотя бы
остановить нас. Но наступавшие с фронта наши войска не давали ему,
Холлидту, подумать об этом. Наступательные бри шли
непрерывно, напряженно, днем и ночью. Войска 8-й гвардейской и
46-й армий били врага в лоб нещадно, а с тыла — конно-меха-
167

низированная группа фронта. Противник метался между двух
огней.
Чтобы предотвратить удар с рубежа Висунь, пришлось 10-ю
гвардейскую дивизию направить южнее. Наступая за 30-й
кавалерийской дивизией уступом влево, она нацеливалась на
нанесение удара во фланг группировке противника,
выдвигающейся с юга. Но все эти осложнения могли возникнуть где-то
перед рассветом. А теперь главным было не допустить, чтобы
отходящие части закрепились на речке Вербовая. Этот рубеж
выглядел довольно грозно. Вербовая имеет высокие и крутые
берега. На них (в полосе наступления группы) приютился
целый ряд населенных пунктов: Котовское, Авдотьевка, Червона
Винница, Михайловка. Сочетание столь удобного для обороны
рубежа с большим количеством опорных пунктов на узком
фронте заставляло нас принимать самые решительные меры,
чтобы на плечах отходящих частей прорваться через него.
Направлением главного удара была выбрана Авдотьевка. На пути
к ней нам предстояло разгромить огневые позиции артиллерии
6-й армии немцев. Поэтому, чтобы облегчить наступление 9-й
гвардейской кавдивизии (она вырвалась несколько вперед и,
проходя между опорными пунктами Казанковка—Александрия,
могла попасть под массированный огонь артиллерии), к Казан-
ковке были форсированно выброшены 35-й и 37-й танковые
полки и 36-я танковая бригада с десантами. Они с ходу атаковали
вражеские позиции. Но удача не всегда приходит сразу. Танки
натолкнулись на плотный артиллерийский огонь. Пока 35-й
танковый полк вел огневой бой вдоль дороги, 36-я бригада с 37-ым
танковым полком двинулись двумя колоннами в обход села с
юга и, развернув башни, сосредоточили огонь по позициям
противника. Десантники спешились и атаковали вслед за танками.
Боевой дух немецких артиллеристов быстро погас, и они
бросились бежать, оставив застрявшие в грязи несколько танков и
самоходок, батареи гаубиц и пушек.
Тем временем генерал Головской, дивизия которого
получила задачу своим передовым отрядом захватить Александрию и
удерживать'ее до прохода главных сил 9-й гвардейской
кавдивизии, доложил, что село взято ударом с ходу. Никаких
подробностей не сообщалось. Не любил Василий Сергеевич
расписывать боевые успехи своей дивизии. «Если дела хороши, их все
видят», — часто говорил он.
Пока шла борьба за опорные пункты, передовой отряд
дивизии генерала Тутаринова проскочил между ними на Авдоть-
евку, с небольшим разрывом прошли и предбоевые порядки его
168

главных сил. Бежавшие из Казанковки подразделения немцев
попали под удар наших казаков.
Мы подъехали к селу часа в два ночи. Оно лежало внизу, в
неширокой долине речки Вербовая: На склоне высоты
слышались храп лошадей, негромкие .команды: «Быстрее уводи
«коренных»... Разводи станины... Поставь передки поближе...»
Адъютант привел ко мне заместителя командира отдельного
истребительно-противотанкового дивизиона капитана Н. И. Гло-
бенко.
— Где Тутарииов?
— У запруды, товарищ командующий. Это тут недалеко. —
Он отвечал устало, будто с неохотой.
— Какая задача вам поставлена?
— Прямой наводкой уничтожить огневые точки на южной
окраине села, чтобы подразделения, выдвинувшиеся за дорогу,
могли одним броском ворваться на немецкие позиции.
Мне подумалось, что он чрезмерно устал. Ведь рейдовая
операция —- это непрерывный боевой процесс, где один бой
сменяется другим, вернее, перерастает в другой без заметной
паузы .в сложной и быстро меняющейся обстановке. Бои идут
ожесточенные днем и ночью. В этих условиях, если не сумеешь
вовремя расслабиться, где-то на ходу передохнуть, то можно
очень быстро выдохнуться, обессилеть. Мне думалось, что у
капитана сказывается физическая переутомленность. Но
оказалось, его надорвала сильная душевная травма. Он получил
известие, что на днях под селом Белозерка погиб его старший сын.
Роту, которой ом командовал, принял младший сын.
С товарищем Глобенко мне больше не пришлось
встретиться. Лишь недавно получил от него из села Советское
Ставропольского края письмо, из которого узнал, что позже, в
Белорусской операции, погиб и второй его сын.
Мы подъехали к запруде, Тутаринов стоял у повозки, на
которой находилась рация, и что-то втолковывал командирам
полков. До меня донеслась последняя фраза:
— Через тридцать минут даю сигнал атаки и имейте в виду,
если опоздаете... — дальше следовали слова, употребляемые
иногда для большей убедительности.
— Кому это Вы так вразумительно повелеваете?
—: Подтягиваю, товарищ командующий, 32-й полк. Он идет
последним, поэтому будет использован во втором эшелоне для
развития успеха.
— Зачем же его ждать? Каждая минута ночного времени
дорога. Атакуйте теми силами, какие подошли. Ведь характер-
169

ной особенностью ночных действий является то, что сила
внезапных ударов значительно увеличивается.
— Дать сигнал атаки! — скомандовал комдив.
В тот же миг сзади нас в воздух взвилась серия красных
ракет. Но, казалось, ничего не изменилось. По-прежнему
впереди было тихо. Казаки под покровом темноты шли в атаку
молча, но безудержно. Можно было представить, как тяжело им
идти по колено в вязкой грязи. Днем такая атака стоила бы
больших потерь.
Мне казалось, что полки уже должны были ворваться в
село. Кто-то начал сомневаться: «Может быть они не поняли?» И
тем неожиданнее показалось знакомое «ура-а!», ухание
карманной артиллерии — гранат, скороговорка автоматов и
пулеметов.
Оборонявшие Авдотьевку подразделения 60-го пехотного,
156-го механизированного полков и штрафной батальон немцев
бежали на Троицко-Сафоново. Мы направились- в село. На
окраине наткнулись на брошенные танки, самоходки,
автомашины и многочисленное военное и невоенное имущество.
Объехать их было делом нелегким, но еще труднее было проехать
по улицам села. Все они были забиты боевой техникой и
транспортом. Мне доложили, что враг оставил здесь более сотни
автомобилей, танков и самоходных орудий — многие из них
исправны, на ходу. Здесь были захвачены огромные склады
вооружения, боеприпасов, продовольствия и около трехсот тонн
горючего.
Перед утром в Авдотьевку вошли колонны 13-й
механизированной и 36-й танковой гвардейских бригад. Они заправились
трофейным горючим и двинулись на Троицко-Сафоново.
Труднее было дивизии генерала Головского. После
Александрии на нее стали давить подходящие с юга части второго
эшелона немцев, резервы боевой группы «Райх» и 3-й
горнострелковой дивизии. Она встретила организованную оборону на рубеже
речки Вербовая, у села Червона Винница. Переправы
держались под сильным артогнем. Пришлось, чтобы не втягиваться в
затяжной бой, повернуть дивизию на юг и, захватив Михайлов-
ку, форсировать здесь Вербовую. Этот маневр по замыслу
должен был достичь еще и другой цели. Выводя дивизию на
дорогу Михайловка—Скобелево, идущую вдрль северного берега Ви-
сунь, мы могли использовать эту реку как выгодный рубеж для
прикрытия левого фланга группы, для отражения возможного
удара группировки противника, которая, как уже говорилось,
выдвигалась сюда с юга. Все шло хорошо. Михайловка была
170

взята с ходу решительным ударом с севера. Специально
созданные отряды захватили переправы.
Теперьбоишливсюду: перед фронтом наступления,на флангах
и в нашем тылу. Конно-механизированная группа, охваченная
со всех сторон противником, пытающимся частыми
контратаками задержать или хотя бы на время сковать наше
движение, рвалась все дальше в оперативную глубину «армии
мстителей».
На рассвете командующий армейской группой генерал фон
Эдельхайм предпринял еще одну отчаянную попытку
остановить конницу и танки, прорвавшиеся в его оперативный тыл.
К утру дождь несколько стих. Надо было ожидать, что скоро
может появиться авиация противника. К сожалению, приданная
группе зенитная артиллерия несколько отстала, а авиация,
которая должна была с утра в какой-то мере прикрыть наши
войска, не появилась. Может возникнуть вопрос: почему немецкие
самолеты могли взлетать, а наши нет? Дело в том, что
советские войска вот уже много месяцев наступают, и авиации
приходится базироваться на наскоро подготовленных полевых
аэродромах, стационарные противник при отходе выводит из строя.
В то же время немецкая авиация в ходе отступления
перебазируется на заранее и хорошо оборудованные аэродромы и
взлетные площадки.
Дул порывистый холодный ветер. Он рвал тучи на клочья и
уносил их к горизонту. Небо быстро светлело. Показались
темные холмы и балки, ровные ленты лесопосадки. Впереди, на
склонах, скатывающихся к балке Лозоватка, вытянулось в два
ряда село Лозовый. Танки, стреляя на ходу, двигались
огородами, а кавалерийские части, совершая маневр, спускались к
дороге, чтобы по ней обойти позиции противника и выдвинуться к
Троицко-Сафоново с юга. От этого села до Нового Буга шла
шоссейная дорога. Южнее, от Скобелево через Ново-Юрьевку
также была хорошая дорога. Ближе к городу сеть дорог
становилась плотнее. Это открывало возможность осуществить
стремительный бросок к Новому Бугу. До него оставалось около
двадцати километров.
Легко было предположить, что немцы при обороне Троицко-
Сафоново создадут сильный рубеж по берегу пруда на
восточной окраине и попытаются закрепиться на скатах высот за
селом. Поэтому напрашивалось решение: силами двух наших кав-
дивизий осуществить обходной маневр этого узла
сопротивления с юга, а механизированным корпусом произвести охват его
с севера. Было очень важно захватить Троицко-Сафоново. до
того времени, когда вражеская авиация появится над боевыми
171

порядками конно-механизированной группы. К счастью, нам
удалось этого добиться. Уже в шесть часов генерал Жданов
доложил, что части корпуса завязали бой у Троицко-Сафоново.
Тем временем 9-я гвардейская кавдивизия перерезала дорогу/
идущую на юго-восток, и продолжала преследовать противника,
отходящего на Дренделево,1 а 30-я Краснознаменная
кавалерийская дивизия устремилась на Скобелево. Как и ожидалось,
в Троицко-Сафоново части 30-го армейского корпуса генерала
фон Эдельхайма оказали упорное сопротивление.
Но вскоре Троицко-Сафоново было полностью захвачено.
Части противника, как и предполагалось, закрепились на
высотах, западнее его. Но кавалерийские дивизии генералов Тутари-
нова и Головского уже овладели рубежом Дренделево,
Скобелево и отрезали им пути отхода к городу Новый Буг. Полный
разгром, казалось, неминуем. Вот в это время и появились
«косяки» штурмовиков «Хейнкель-129». Немецкие штурмовики
начали бомбить танки и самоходные орудия, с трудом
продвигающиеся в грязи по дороге на Троицко-Сафоново. Потери были
невелики. Радиостанция и танк, буксировавший ее, попали, в
который уже раз, под удар авиации. Рация загорелась. У танка
вспыхнули' дополнительные бачки, но взрывная волна другой
бомбы погасила пожар.
Позже в Новом Буге генерал Танасчишин рассказал мне,
что недалеко от радиостанции находились две установки М-13
(реактивные минометы — «Катюши»), которые также сгорели.
Погибли и члены экипажа. А было это так.
Восьмерка «Хейнкель-129» прошла левее дороги, казалось, на
Лозовый, но^ неожиданно развернулась, перестроилась и один за
другим спикировала на дорогу. Бомбы упали рядом с
установками М-13, и они загорелись. К счастью, мины, уже
заправленные для залпа, не сдетонировали. Но взрыв мог произойти в
любой момент. Командир батареи бросился к установкам, начал
извлекать мйиы из направляющих станин. К нему подбежали
бойцы. И теперь уже никто не обращал внимания на рвущиеся
вокруг бомбы и пулеметно-пушечный огонь штурмовиков.
Осколки и пули впивались в тела бойцов, они падали, но вновь
поднимались, чтобы потушить разбушевавшееся пламя. «Хейн-
кели» продолжали остервенело вдалбливать в маленький
участок земли бомбы, снаряды, пули. Когда последняя мина была
уложена в яму и пожар потушен, бойцов осталось всего трое,
израненных, потерявших силы. К сожалению, мне не запомни-
1 Дренделево в настоящее время переименовано в Суходолье.
172

лись имена этих героев, но рассказать об их подвиге — значит
дать возможность восстановить славные имена отважных
воинов.
Вернувшиеся из «глубины» разведчики капитана В. Ф.
Козлова на станции Новый Буг взяли, как они сами оценили,
«шикарного» языка.
Захват его был прост и дерзок. Просочившись за боевые
порядки 16-й моторизованной дивизии немцев, разведчики
раздобыли на дороге два немецких мотоцикла, надели шинели и
головные уборы гитлеровцев, не пожелавших,, по словам
разведчиков, оставаться^ на ими же оскверненной земле, взяли их
автоматы и поехали на железнодорожную станцию Новый Буг.
Было уже далеко за полночь, когда мотоциклисты въехали в
поселок. Благополучно миновав переезд через железнодорожное;
полотно, они повернули направо и подъехали к вокзалу. На
улице не было никого. Втроем вошли в зал ожидания. Десяток
нижних чинов спали, не подозревая о нависшей над ними
опасности. Но разведчикам важно было не количество, а качество
языков. Они направились в кабинет начальника станции, гДе по
их предположению мог быть лучший выбор. Спиной к двери
стоял офицер и кричал в селектор какие-то фразы. Тон
разговора явно начальствующий. Второй пребывал в почтительной
позе. Начальник станции, а может быть это был его помощник,
недоуменно посмотрел на «немецких» солдат, осмелившихся
войти в кабинет. Один из разведчиков подошел к чину пониже,
и, выхватив финку, описал ею крутую дугу. В это время два
других схватили под руки офицера, разговаривающего по
селектору. Встретившись-с холодным «взглядом» пистолетных
стволов, офицер потерял дар речи.
«Ну, а дальше все было в обратном порядке, — закончил
свой рассказ капитан Козлов. — Мы посадили его в мотоцикл
и привезли».
Захваченный офицер оказался работником штаба 6-й
немецкой армии. Это был прожженный фашист. В его белесых глазах
металась пугливая ненависть. С глубоких залысин стекали
крупные капли пота. Отвечал он нервозно, голос срывался...
Допрос выглядел так:
— Нам известно, что генерал дон Шверин снят с поста
командира дивизии за то, что допустил прорыв советских войск.
— Да, военно-полевому суду преданы командиры 24-й
танковой и 16-й моторизованной дивизий. Это должно повысить
стойкость войск. Уверяю, что оборонительная линия Николаев-
ка, Троицко-Сафоново, Владимировка будет достаточно
прочной, чтобы выполнить приказ фюрера! — окончание фразы плен-
.173

ный выкрикнул неестественно громко, стремясь заглушить свой
страх. *
— Вот видите, ваша армия взяла на вооружение
оборонительную терминологию. Это говорит о многом. Что касается
прочности упомянутого вами рубежа обороны, то он будет
прорван так же, как и более мощный — Днепровский. — Мне стало
ясно, что немец не представляет, в какой населенный пункт его
привезли, и решил пока не говорить об этом.
— Я знаю случай времен гражданской войны в России, —
резко ироническим тоном ответил гитлеровец, — когда стадо
напуганной скотины прорвало фронт немецких войск в Приазовье.
Но это не значит, что...
— Нет, значит! — оборвал я его. — Вы находитесь в Троиц-
ко-Сафоново, а ваши части расположены вон на тех высотах.
Могу представить вам удовольствие посмотреть на стойкость
ваших войск. Сейчас будет нанесен удар во фланг и тыл этим
частям со стороны села Дренделево. Это, как вам известно,
западнее названной вами оборонительной линии.
Гитлеровец с тревогой посмотрел вокруг и уставился на
сопки.
— Не может быть! В штабе недавно получили донесение
генерала фон Эдельхайма... — Он что-то хотел сказать, но поняв,
очевидно, бессмысленность этого, замолчал.
Мне стало ясно, что после того, как двух командиров
дивизий отдали под суд за сдачу позиций, их преемники, а быть
может, и сам фон Эдельхайм, не решаются доложить о том, что их
положение продолжает катастрофически ухудшаться, что фронт
окончательно прорван и успех разваливается. Поэтому-то и
авиация противника навалилась не на передовые части и
соединения первого эшелона, а на второй эшелон и застрявшую в
бездорожье боевую технику и тылы. Заодно здорово досталось
и резервам немцев, брошенных на тылы наших соединений.
Мы принимали энергичные меры, чтобы быстрее подтянуть
все, что возможно, и пока командование «армии мстителей» не
опомнилось и конкретно не разобралось в обстановке, нанести
решающий удар на Новый Буг. Кстати, от этого пленного мы
узнали, что когда арестованных генерала графа фон Шверина
и его начальника штаба майора Гудерна отправляли в Берлин,
в дивизии не оказалось ни одного автомобиля. Вещи графа
везли на аэродром в повозке.
Вечером мне доложили короткую радиограмму: «Развивать
успех и к исходу 8.3.44 г. овладеть районом Новый Буг...
Малиновский».
В ней указывались еще четыре пункта, расположенные во-
174

сточнее и южнее города Новый Буг. Мне было известно, что
46-я армия генерала В. В. Глаголева продолжала напряженные
бои с противником на Ингульце. Поэтому танковые части
противника, вытягивающиеся из Николаевки, сохраняли свободу
действий и угрожали нам ударом с севера. Подход их по
нашим расчетам ожидался, с учетом бездорожья, где-то в
середине следующего дня. Но на войне бывает всякое, и мы были
готовы встретить их по-боеаому.
Юго-восточнее 6 я армия генерала И. Т. Шлемина вела тя-
желые-бои с боевой группой «Райх». Несколько лучше было
положение в полосе 8-й гвардейской армии. По сведениям,
которые мы получали, левофланговые дивизии в напряженных боях
взламывали отчаянное сопротивление противника, медленно, но
неодолимо продвигались вперед. 79-я и 82-я стрелковые
дивизии, наступавшие вслед за конно-механизированной группой,
продвигались вперед с боями. Это говорит о том, что прорыв
завершен на достаточную глубину. Конно-механизированная
группа вышла в оперативный тыл 6-й армии немцев. Мы резко
размежевались с пехотой, а пространство между нами
оказалось заполненным частями и соединениями противника.
Нам было известно, что в городе Новый Буг все еще
находится первый эшелон штаба генерала Холлидта и что туда из
Баштанки прибыли эшелоны с пехотой и артиллерией.
В этих условиях сложилось решение предпринять предельно
стремительный рывок и в течение ночи прорваться через густую
сеть опорных пунктов и атаковать город Новый Буг
одновременно со всех четырех сторон. Мы взяли на себя инициативу
овладеть Новым Бугом не к вечеру 8 марта, а уже утром 7 марта.
Но, если утром город будет взят и конно-механизированная
группа ринется на юг по тылам 4-го и 17-го армейских
корпусов врага, все еще удерживающих свои позиции, то нетрудно
понять, что 6-я армия Холлидта окажется перед катастрофой.
В 17 часов генерал Танасчишин доложил, что корпус
возобновил наступление. Двинулись вперед и левофланговые
кавалерийские дивизии.
Эта ночь, холодная, дождливая была полна испытаний.
Десятки опорных- пунктов врага и беспощадно выматывающая
силы людские, выводящая из строя боевую технику непролазная,
топкая грязь, ставшая для нас бедствием. А утром — штурм
Нового Буга.
«Виллис», круто накренившись, обгонял предбоевые порядки
подразделений. Я сидел, как это иногда бывает, на капоте,
держась за приделанную для этой цели ручку. На повороте
машину развернуло, и она опрокинулась набок. Мы едва успели
175

спрыгнуть на дорогу. Мне подали коня. Растворившись в
колонне, я острее почувствовал неимоверную усталось воинов и их
завидную бодрость духа. Здесь мне посчастливилось
познакомиться со старым казаком Жуковым Матвеем Федоровичем.
Пробираюсь по обочине дороги мимо подразделений в голову
колонны и вдруг слышу из темноты чей-то молодой певучий
голос: *
— Хватит ли у нас силенок, чтобы без передыху еще верст
пятнадцать по этакой грязюке биться?
Хотел было подъехать, побеседовать, но меня остановило
хриповатое восклицание: •
— Гей, Василь, да никак в тебе жила тонка? Не успел за-
место батько в седло взобраться, как пуп надорвал и холку
натер. Ой, напишу в станицу, какой ты есть казак.
Василь зло оправдывался, дескать, сказано не к тому.
Василь еще покажет себя, и пусть дед Матвей потягается с ним. А
Матвей Федорович удовлетворенно сказал:
— Ну-ну, покаж, гляну на тебя!..
Наши девушки-воины в рейдовой операции! Они у нас были
врачами и медсестрами, санинструкторами и связистками,
санитарками в медсанэскадронах и полевых госпиталях... И надо
сюа^ать, что в.храбрости и героизме, мужестве и отваге они не
уступали нашим воинам-мужчинам в тяжелейших невзгодах
рейдовой операции. О них, спасавших жизни сотням, тысячам
раненых бойцов и командиров, а в тяжелейших условиях боя
автоматами и гранатами уничтожавших вражескую свору,
многое бы можно было рассказать читателям, не видевшим войну.
Но достаточно и того, чтобы привести здесь с
документальной точностью воспоминания донской казачки Анны Забазно-
вой — старшины медицинской службы, санинструктора
пулеметного эскадрона отдельного зеиитно-артиллерийского дивизиона
9-й гвардейской кубанской кавдивизии.
В этом обычном рассказе о личной фронтовой судьбе
девушки в одном только бою на Украине под селом Михайловка —
олицетворение несгибаемой воли и мужества почти всех наших
боевых подруг.
«...Наш дивизион,— рассказывает Анна Забазнова,— вместе
с другими частями дивизии взял направление на село
Михайловка, расположенное на реке Ингул. Стоявшая до этого теплая
погода вдруг резко изменилась. Подул сильный холодный ветер,
повалил мокрый снег. Люди коченели. Эти невзгоды легли еще
одним тяжелым бременем на наши плечи. Немцы,
оборонявшиеся в Михайловке, встретили нас ливнем огня. Остаток дня и
часть ночи шел ожесточенный бой... Части дивизии, опрокиды-
176

вая врагов, ворвались в село. Наш пулеметный эскадрон занял
оборону на окраине села. Снег вдруг сменился проливным
дождем. Мы, мокрые, грязные, усталые, уселись на соломе под
забором и притихли. Кое-кто, сломленный усталостью и бессони-
цей, уснул. Командир эскадрона капитан Кривошеев и
командир взвода лейтенант Подтелков долго ходили взад и вперед и
о чем-то тихо говорили. Нас тоже стала одолевать дремота: не
видели сна вот уже сколько суток! Вдруг слышу сквозь сон
команду: «В ружье!» Мы вскочили. Едва наши ребята заняли
новые огневые позиции, как вспыхнул бой. Немцы били из
автоматов трассирующими. Недолго шел бой, стих также
внезапно, как и начался. Очень холодная ночь. Мокрая одежда
затвердела на нас, мы коченели. Я взяла плащ-палатку и легла
тут же в окопе. Не успела уснуть, как вновь заговорили наши
пулеметы ДШК. Сон отлетел, я вскочила. Что происходит —
нельзя понять. Командир Кривошеев ходит взволнованный,
часто и надрывно кашляет, окликает часовых. А ночь такая
темная, хоть глаз выколи.
Один из наших пулеметов умолк. «Ранены? Или пулемет
подбит?» — проговорил капитан. Вероятность такого положения
обожгла пас. Капитан и я на двух бричках помчались к
замолчавшему пулемету. Над головой жужжат пули.
Послышались крики и брань на немецком языке. Ничего нельзя было
понять. Что творится? Где наши? Подъезжаем к умолкшему
пулемету. Выскакиваю. Рядом с пулеметом лежат убитыми
лейтенант Подтелков, рядовые Галушка и Немец (такая фамилия).
Капитан кинулся к пулемету, а я с ездовым — к убитым. Боец
Немец еще стонал, что-то шептал. Ищу место ранения и
обнаруживаю, что у него распорот живот. Перевязала рану и мы с
ездовым Моспаном положили его на бричку. Вокруг — крики,
гул, стрельба. Едва отошли несколько шагов, как вдруг рядом
разорвалась ручная граната. Лошади попадали, упала и я,
прижалась к земле. Слышу топот ног и гул чужих голосов.
Тихо окликнула ездового. Он не отозвался. А топот и гул — все
ближе. «Немцы... И в темноте я одна среди врагов... Последняя
минута моей жизни!» Эта мысль обожгла меня, сердце больно
застучало. Еще лихорадочнее забилась мысль: не даться живой
врагу. А какое спасение?.. Осенила мысль: спрятаться под
трупами, лежащими тут же рядом. В одну секунду я бросилась к
мертвым телам лейтенанта Подтелкова и бойца Галушки,
просунула ноги под одного, голову — под другого, вложила дуло
своего пистолета в рот и притихла. Лежу и кажется, что меня
невольно может выдать стук сердца.
Слышу: фрицы обшарили бричку. Один из них ударил йогой
12 Под гвардейским знаменем 177

Галушку, ткнул меня в живот. Еще удар ногой, и тело
лейтенанта совсем надвинуто на меня. Думаю, ну вот теперь все.
Поймают меня живую — чего всю войну больше всего боялась.
Стрелять? Не надо спешить, еще одну минуту... Кажется,
уходят.
Немцы ушли. Я села и не знаю, что делать дальше. Одна
среди трупов в могильной темноте. Куда идти? Где наши?..
И вдруг, о счастье! Слышу, вдали затрещал пулемет.
Прислушалась — звук нашего ДШК. Да, да — нашего! Этот звук я
отличала от тысячи других, он несется ко мне призывной
песней. Забыв обо всем и радуясь, я иду по направлению к этому
звуку. «Ан-на! Ан-на-а!»— вырывается из мрака чей-то голос.
Сон? Я во сне? Нет. Вижу едва различимый силуэт всадника. И
сердце забилось по-другому. Радость какая! Всадник свой,
пулеметчик эскадрона, милый и добрый грузин Кудеридзе.
Мое появление в эскадроне выззало такую радость, что я не
могла остановить слезы. Не от горя, от радости!..
Утро. Чистое небо. С восходом солнца воздух наполнен
гулом вражеской авиации. От взрывов бомб дрожит земля. Но
наши конники и танкисты продолжают наступление. Что есть
сил стараюсь, перевязываю воинов с тяжелыми ранами.
Командир приказывает мне сопровождать двух тяжелораненых.
Поднять и тащить^двоих — нет сил, а все перемешалось, и некому
мне помочь. Бомбежка прекратилась. Но тут же нас атаковали
вражеские танки и пехота. Раненым все хуже и хуже.
Подразделение ведет, ожесточенный бой. С ранеными я снова отбилась
от своих.* А тут на меня — вражеский танк. Мне уже было
безразлично, только бы раненых уберечь! Сваливак) их в яму,
чтобы танк не раздавил. Осмотрелась. Вон еще лежат несколько
раненых. Что же делать? Как им помочь?
— И ты, сестра, бежишь? Танка испугалась? — слышу чей-
то голос. Мне стало стыдно и обидно, что не в силах помочь им.
Тут еще крики. «Сестра, пристрели!..»
Я остаюсь с ранеными. Троим помогла спуститься в воронки
от бомб. Кое-как перевязала их. Но чувствую, что не могу
больше шевельнуться. Присела на краю ямы, достала из кармана
ломоть хлеба, по кусочку дала раненым, сама сижу и ем. Танк
отворачивается и пылает. Он был подбит нашими
бронебойщиками. А за подбитым танком идут другие вражеские машины.
— Уходи, сестра! — умоляют меня раненые. — Нам все
равно помирать.
Но мне теперь было совсем уже не страшно, я была готова
разделить их судьбу. Сижу, готовая ко всему. Смотрю, бойцы
на нашу сторону тянут за собой пушку. Один из них кричит:
178

*
— Ты чего там сидишь, барышня, как на гулянке, да еще
хлеб жуешь?! Тебя что, война не касается! Идем быстрее!
Разве не видишь, как немцы прут!
— Нет, не вижу и никуда я не пойду!— отвечаю ему зло.— Я
же не одна!
— Молодчина! — слышу в ответ мощный голос другого.—
А мы что? Занимай, хлопцы, позицию вот здесь, и ни шагу
дальше! Будь что будет! — он присел рядом, посмотрел на раненых
и глубоко вздохнул:—Да, ты молодец, сестрица — не бросила
хлопцев в беде. Мы тебе поможем отбиться от фрицев.
Это была 45-мм противотанковая пушка, и бойцы ее
развернули. У них в запасе осталось всего 9 снарядов. В таком бою —
это капля в море. Но у всех были автоматы, и они решили
спасать пушку, не отходить больше назад. Мне тоже дали автомат.
На нас шел немецкий танк, на нем 5—6 вражеских солдат.
Бойцы заняли свои места. Выстрел из пушки — и танк был
подбит с близкого расстояния. Вторым выстрелом подожгли его.
Кричим «ура» и от радости обнимаем друг друга. А тут, словно
на наш зов, катится лавина всадников. Конники ринулись в
атаку на Михайловку».
Одна хрупкая девушка в этом бою за сутки спасла жизнь
шестидесяти бойцам и офицерам. Анна Забазнова под селением
Михайловка вынесла их с поля боя вместе с оружием. За этот
подвиг и проявленное мужество Анна Афанасьевна — донская
казачка — получила высокую правительственную награду.
А таких, как А. А. Забазнова, в частях и соединениях конно-
механизированной группы было немало. Это — В. А. Литвинен-
ко, Е. А. Григорьева, Э. Б. Элькина, Т. Я. Гусева и многие,
многие другие.
Наступление на Новый Бут развивалось строго по плану.
Незадолго до рассвета наш командный пункт разместился в
лесопосадке перед самым поселком Октябрьский. Штурм города и
его окрестностей развивался быстрыми темпами. В Новом Буге
большое скопление сил врага и его техники, продовольствия и
другого имущества. Там — элеватор с большим количеством
зерна. А железнодорожная станция располагается в трех
километрах к востоку от города. К ней примыкают поселки
Октябрьский и Чкаловский. Генерал Тутаринов четко выполнил
приказ — не дал отойти вражеским гарнизонам от поселков
Октябрьский и Чкаловский. В жестокий бой включился 32-й полк
гвардейцев майора Шакшаева. А тут ночную темень озарил
сильный пожар на железнодорожной станции...
Недалеко от нас остановилась группа всадников. До меня
донеслась команда:
179

— Разворачивайте рацию!
Командир принял нас, видимо, за штаб полка и приказал:
— Передайте начальнику штаба, чтобы немедленно
продвинулся вперед, — ив шутку добавил: — Если наткнется
командующий — неделю заикаться будете!
Узнаю по голосу: полковник Турчанинов — начальник штаба
9-й гвардейской кавдивизии. Подошел. Докладывает
обстановку четко и ясно. Его подтянутость, собранность, внутреннее
спокойствие, юношеский задор и мужественная строгость всегда
мне нравились.
— Почему, Михаил Васильевич, такой значительный разрыв
между 30-ым и 32-ым полками?
— Шакшаев рановато развернулся в боевой порядок,
товарищ командующий, и в непроглядной тьме сдвинулся вправо.
— В образовавшийся разрыв ввести в бой 34-й полк Ге-
раськина... А в случае необходимости использовать 5-ю
отдельную мотострелковую бригаду из «хозяйства» Завьялова...
В бой за станцию пришлось ввести и 35-й танковый полк
майора Ю. Н. Мельникова из корпуса Танасчишина. Но немцы
подтягивали из города к станции .новые силы пехоты.
Полк А. У. Шакшаева прорвался перед рассветом к станции,
которую немцы обороняли особенно упорно и ожесточенно.
Штурмовые группы полков блокировали станцию, и враг не
выдержал. Были разбиты вражеские силы, засевшие ив
элеваторе. Вскоре гвардейцы Тутаринова полностью очистили район
станции. Все эшелоны, стоявшие на станции, были целы. Лишь
один состав за станцией продолжал пылать. Как потом
выяснилось, в этом составе горело штабное хозяйство 6-й армии. Как
показали пленные, сам Холлидт приказал поджечь состав,
когда путь был отрезан, и они не смогли вывезти его из станции.
Новый Буг был окружен ночью со всех сторон. Завязались
жестокие уличные бои. Командный пункт был переведен на
площадь города в церковь — в самый очаг боя. На улицах
продолжался разгром вражеских частей, охваченных паникой.
Внезапность штурма города была полнейшая.
В одном из захваченных нами документов холлидтовского
штаба был приказ командира 30-го армейского корпуса:
одновременно командовавшего группой войск, генерала фон Эдель-
хайма. Между прочим, в этом приказе говорилось: «Кроме того,
согласно приказу господина командующего командиру 16-й мд
провести следствия по всему ходу прошедших боев. Виновные
командиры должны быть осуждены военным судом».1
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк, оп. 2914, д. 238, л. 217.
180

Но генерал фон Эдельхайм не успел получить требуемого
ответа. Его войска были разбиты и разгромлены к 10 часам
утра 7 марта.
На сутки раньше нами был выполнен приказ командующего
фронтом Р. Я. Малиновского. Новый Буг с рядом населенных
пунктов вокруг был освобожден. Население города и
прилегающего района ликовало от радости, а колонны военнопленных
потянулись на восток, сопровождаемые кавалеристами.
Захваченные здесь богатые трофеи — до двух тысяч автомашин,
много складов с боеприпасами и продовольствием, элеватор с
зерном и другое военное имущество — нам и населению
освобожденного района очень пригодились.
Главное поражение
Весь день в Новый Бут прилетали самолеты У-2. Они
доставляли нам боеприпасы и запчасти, а на обратном пути
увозили раненых. Вражеская авиация волна за волной
набрасывалась на наши боевые порядки. К вечеру, когда уже начали
сгущаться сумерки и все было готово д^я возобновления рейда,
генерал Н. А. Пичугин доложил мне новый приказ
командующего войсками фронта. Он был коротким: «Конно-.механизиро-
ванной группе, развивая наступление на юг, к утру 9 марта
овладеть районом Привольное, Баштанка, Явкино. К утру 10
марта— городом Николаев, отрезав таким образом пути, отхода
противнику, действующему в полосе нижнего течения Днепра».1
Было приказано также удерживать Новый Буг до подхода
пехоты 8-й гвардейской армии силами полков 6-й отдельной
мотострелковой бригады. Таким образом, нам предстояло
немедленно изменить направление наступления на девяносто градусов и
стремительно двинуться на юг, перерезая дорожные пути,
идущие от Днепра на запад, к Южному Бугу.
— Сроки сдвинулись, а сил поубавилось, —
прокомментировал приказ начальник штаба 4-го кавкорпуса генерал Пичугин.
— Передайте, Николай Александрович, генералу Головско-
му: немедленно активизировать действия по захвату переправ
через реку Ингулец, в районе Софиевки и Оленовки. Это
следует сделать силами усиленного передового отряда дивизии.
Начальник оперативного отдела, записывавший распоряжение,
сдержанно напомнил:
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк, ей. 20376, д. 1, л. 16.
181

— Эти переправы, товарищ командующий, находятся не
южнее, а западнее Нового Буга.
— Конечно, — согласился я, — пусть вражеское
командование думает, что мы будем продолжать наступление на запад с
целью захвата переправ и плацдармов на Ингульце, а затем на
реке Южный Буг.
— Завтра будет летная погода, — доложил начштаба,
подавая на подпись телеграмму командующему 17-й воздушной
армией генералу Судец с просьбой надежно прикрыть с воздуха
боевые порядки конно-механизированной группы, особенно во
время боя за город Баштанка и Явкино. Если и завтра
вражеская авиация будет так же бесчинствовать, то могут быть
новые серьезные потери и осложнения.
Действительно, можно было полагать, что какое-то время
штаб Холлидта будет исходить из сведений, что действующая в
его оперативном тылу конно-механизированная группа ведет
борьбу за переправы на реке Ингул. Но уже при бое за Баш-
танку станет ясно, что она развивает наступление не на запад,
а в новом южном направлении и угрожает отрезать пути отхода
на запад главным силам 6-й немецкой армии и всей
нижнеднепровской группировке. Такая мрачная перспектива,
возникшая на фоне.общего наступления советских войск на
Правобережье Днепра, наверняка должна была породить у
командования 6-й немецкой армии решение отвести эту группировку за
реку Южный Буг. Но это в свою очередь означало, что 28-й,
4-й, 17-й и 44-й армейские корпуса немцев, стремясь прорваться
на запад, навалятся на боевые порядки
конно-механизированной группы. Где и когда это случится?..
Скорее всего во второй половине 9 или 10 марта. Значит, к
этому времени надо создать условия для нанесения целого ряда
ударов по отходящим войскам противника. Эти предположения
продиктовали решение двинуть 4-й гвардейский Сталинградский
механизированый корпус на юг левее железной дороги, в общем
направлении на Явкино, а 4-й гвардейский кубанский казачий
корпус — параллельно, правее на БаШтанку. Оба корпуса
должны были иметь вторые эшелоны уступом влево. С тыла их
прикрывали резервы конно-механизированной группы. Такое
построение давало возможность в нужный момент развернуть
группу фронтом на восток, имея в первом эшелоне механизированный,
а за ним — кавалерийские корпуса, и позволяло наносить
удары, наращивая их мощь вводом в бой кавалерийских
дивизий в любом варианте, в зависимости от конкретно
слагающейся обстановки.
К тому же, на внешнем правом фланге оказывались части
182

соединения второго эшелона каждого корпуса, что обеспечивало
нас от всяких неожиданностей с запада.
Едва стемнело, корпуса конно-механизированной группы
двинулись вдоль железной дороги на юг.
Рейд развивался успешно, и можно было надеяться, что Баш-
танка разделит участь Нового Буга. Но случилось так, что это
вражеское гнездо, лежащее на скатах огромной балки, заполненной
водой, оказалось крепким орешком. Оно имело для противника
важное значение как крупный узел дорог. К тому же Баштан-
ка — это мощный опорный пункт, прикрывающий с севера и с
востока ряд коммуникационных дорог, которые питали
нижнеднепровскую группировку противника всем необходимым для
жизни и боя. В общем, Баштанка имела важное оперативное
значение.
Бой за город Баштанку был напряженным. Когда стало
ясно, что с ходу город не взять, а его нельзя было оставлять врагу
в тылу конно-механизированной группы, так как через него
нужно было тянуть наши госпитали и тылы, генералу Танасчишину
была поставлена задача: правофланговыми бригадами обойти
Горожаны и продолжать действия на село Красный Пахарь и
дальше на Ново-Григорьевку, а главными силами развивать
наступление на Явкино, стремясь захватить опорные пункты в Но-
во-Сергеевке, Ново-Павловке и Ново-Ивановке с ходу. Если это
не удастся сделать —немедленно обходить их. 15-я мехбригада
и 212-й танковый полк, наступавшие между главными силами
мехкорпуса и кавкорпусом, получили благоприятные условия,
чтобы обойти Баштанку и создать угрозу удара с юга-востока.
Дальше события развивались так. Дивизия генерала Голов-
ского, несмотря на непрерывную бомбежку и обстрел вражеской
авиации, часто расчленяясь и маневрируя, подошла к Баштанке,
развернулась за лесопосадками у балки и атаковала северную
и северо-восточную окраины города. Гитлеровцы предприняли
сильную контратаку пехоты с танками. Эта попытка отбросить
казаков не удалась, немцы отхлынули назад. Для многих из
них эта атака была последней.
В это время я получил сообщение начальника штаба
фронта генерала Корженевича о том, что командование 6-й
немецкой армии, очевидно, ночью начнет отводить главные силы на
западный берег реки Ингулец. Он высказал предположение, что
противник в случае организованного отхода предпримет
попытку удержать плацдармы на ее восточном берегу. Мне
приказывалось, продолжая выполнять задачу, взять Баштанку, Явкино
и развивать наступление на город Николаев.
В середине дня на огневые позиции противника, расположен-
183

ные по окраинам Баштанки, обрушился прицельный огонь
артиллерии прямой наводки. Полки 10-й гвардейской
кавалерийской дивизии вслед за танками пошли в атаку. Немецкие
штурмовики ринулись вниз и на бреющем полете начали рассыпать
ручные гранаты, обстреливать из пулеметов. Теперь нельзя
было допустить, чтобы наша атака была отбита. Это стоило бы еще
многих часов боя, потерь, а быть может, и провала главной
цели операции — не допустить отхода противника за Южный Буг.
Если взглянуть на ход военных событий в перспективе
сверху, то конно-механизированная группа достигла несомненно
большого оперативного успеха: разрезала 6-ю немецкую армию
на две части, были нарушены связь и управление войсками;
отрезаны пути отхода главных сил 6-й «армии мстителей» и
подхода оперативных резервов; ликвидированы все виды подвоза и
эвакуации наземными путями; созданы реальные условия
окружения главных сил и всей нижнеднепровской группировки
противника. Перед «армией мстителей» вновь воскресла
альтернатива: спасение или гибель. Генерал-полковник Холлидт
предпринял отчаянную попытку остановить танковые и кавалерийские
войска (так немцы называли нашу подвижную группу). Этому,
-сказалось, решающим образом способствовали, с точки зрения
командования противника, по меньшей мере три компонента:
возможность безнаказанно терзать .конно-механизированную
группу с воздуха; непролазная грязь, которая сковывала
движение дивизий и корпусов; и, наконец, то, что оперативные
резервы на правом крыле еще не были введены в бой, они могли
быть перенацелены против конно-мехапизированной группы. Это
бы создавало для противника более благоприятные условия
борьбы против нее в зоне оперативных резервов снигиревского
направления.
«Город Баштанка взят. Развиваем наступление на Явкино
и г. Николаев». Это донесение было направлено в штаб фронта
под вечер 9 марта. Примерно в это же время были получены
боевое распоряжение и краткая информация об оперативной
обстановке. Оказалось, что дела наши в общем-то идут хорошо, а
по мнению штаба фронта даже еще лучше. На фоне общего
хода событий так оно и было. Если взглянуть на положение
сторон к югу от линии Широкое — Новый Буг, то -к исходу 9 марта
войска 6-й, 5-й ударной и 28-й армий продолжали упорно
взламывать оборону противника. Поэтому необходимо было
стремительным наступлением на юг, юго-восток перехватить дороги,
особенно идущие через Сиигиревку и Бармашово на Николаев.
Это была последняя отдушина, через которую еще могла
просочиться нижнеднепровская группировка противника на запад.
184
\

Все наши действия были подчинены стремлению возможно
быстрее закрыть эту отдушину. Мыслилось, что кавалерийский
корпус наступлением вдоль шоссейной и железной дорог, а
механизированный корпус через Бармашово выйдут к городу Николаев
и совместным штурмом возьмут его. Были определены
направления и время ударов, порядок взаимодействия и так далее.
Обстановка с каждым часом становилась все сложнее и
напряженнее. Пленные в один голос говорили, что начался отход
главных сил за реку Южный Буг. Это было видно и по тому, с
каким ожесточением противник дрался на рубеже Добра, Ново-
Григорьевка, Явкино, стремясь прикрыть с севера дорогу,
идущую через Снигиревку на Николаев. Обстановка диктовала
необходимость не допустить закрепления на этом рубеже
оперативных резервов противника и, разгромив их здесь, захватить
Явкино и Бармашово. Какое-то время можно решать эту задачу,
не нарушая плана командующего фронтом, так как при
благоприятном развитии боевых действий можно будет от
.Бармашово всеми силами двинуться на город Николаев. А 10-я
гвардейская кавдивизия должна продолжать наступление и к
моменту подхода главных сил создать благоприятные .условия
штурма города.
Перед вечером радиосвязь с генералом Таиасчишиным снова
прервалась. Николай Александрович хотел было уже послать
офицера связи, когда мне доложили, что связь восстановлена, и
•командир 4-го гвардейского мехкорпуса хочет доложить вновь
сложившуюся обстановку.
— Что у вас произошло с рацией?—поинтересовался я.
— Не везет мне с командным пунктом, товарищ командую-
* щий. Только устроился в поле (он назвал координаты места КП
в четырех километрах южнее разъезда Пружаны), почему-то
именно над нами закружил «Хейнкель-129». Он сбросил
несколько бомб, а затем обстрелял из пулемета. Танк с рацией
был замаскирован в стогу, сено .загорелось, а рация оказалась
поврежденной. Сейчас мы ее исправили...
— У вас карта под руками?
— Да.
— Слушайте внимательно. Бригады перенацелить для
стремительного наступления по сходящимся направлениям: Ново-
Григорьевка — Явкино, Ново-Васильевка — Явкино. К полуночи
овладеть населенным пунктом Явкино. В дальнейшем развивать
наступление на Бармашово. Танковый полк к 24 часам
направьте на участок 30-й кавалерийской дивизии для содействия в
разгроме прорывающейся на Баштанку колонны противника...
Утром из штаба фронта прилетел самолет связи. Командова-
185

I
ние считало, что в эту невероятно тяжелую ночь конно-механизи-
рованная группа решила оперативную задачу большой
важности.
Офицер связи рассказал, что ночью 4-й и 17-й армейские
корпуса немцев начали отводить свои дивизии на участок между
Баштанкой и Явкино. Здесь-то и столкнулись передовые части и
оперативные резервы с конно-механизированной группой. В то
же время противник сосредоточил северо-восточнее Баштанки
три пехотные дивизии и нанес контрудар по левому флангу 8-й
гвардейской армии, развернувшейся фронтом на юг для
наступления вслед за конно-механизированной группой.
Оказывается, армия генерала Чуйкова имела теперь новую
задачу. После того, как наступление конно-механизированной
группы открыло перспективу окружения главных сил 6-й
немецкой армии, командующий войсками фронта повернул армию
Чуйкова вслед за нами на юг, чтобы завершить окружение главных
сил 6-й «армии мстителей» в низовьях Днепра и разгромить их
во взаимодействии с конно-механизированной группой и
войсками 6-й и 5-й армий фронта. Контрудар, который нанес противник
северо-восточнее Баштанки, несколько отбросил 39-ю
гвардейскую стрелковую дивизию.
Мы узнали также, что оперативная группа штаба 6-й армии
немцев выехала из Николаева в Ново-Одессу и что в Николаев
сутками раньше прибыло четыре железнодорожных состава с
войсками. Теперь стало понятно, почему на рубеже Добра, Но-
во-Григорьевка, Явкино наша разведка в ночь на 10 марта
обнаружила особенно большое оживление противника. Успешный
рейд конно-механизированной группы по коммуникациям 6-й
армии немцев серьезно дезорганизовал ее оперативный тыл,
вызвал в ее штабе растерянность, а в войсках панику.
...Офицер связи вручил мне боевое распоряжение
командующего войсками фронта: «9.3.44 г. 22.50. В течение дня 10.3.44 г.
овладеть районом Марьевка, Бармашово, Явкино. Иметь
сильную разведку на Николаев, Чернополье, Снигиревка, Березнего-
ватое. Отрядом захватить переправу у Снигиревки».1
— Это означает, товарищ командующий, что мы должны
вести наступление на фронте свыше двадцати километров, а два
крайних пункта (Марьевка и переправа) находятся в
пятидесяти километрах друг от друга,— прикинул по топокарте
полковник Компаниец.
— А ведь половина этой задачи почти выполнена,— заметил
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 10376, д. I, л. 18.
186

Николай Александрович,— дивизия полковника Гадалина
только что овладела селом Добрая Криница. До Марьевки ей
осталось шесть километров. На этом пространстве разведка
обнаружила лишь мелкие подразделения и части.
Получено боевое донесение от генерала Жданова. Он
сообщает, что на рубеже Добра, Ново-Григорьевка, Ново-Братское
продолжаются напряженные бои. 14-я гвардейская мехбригада
ворвалась на станцию Явкино. Но на этом рубеже появились
новые отходящие на запад части. Бригада была
контратакована. Противник охватил ее с флангов. Она ведет тяжелые бои.
Особенно ожесточенные бои развернулись в районе Ново-Гри-
горьевки.
— В общем-то правильно,— пришлось согласиться с ними,—
но надо несколько иначе выразить эту мысль. Не конно-механи-
зированная группа в тяжелых условиях отражает натиск
противника на этих рубежах, а противник предпринимает отчаянные
попытки спасти свои войска, ввиду безвыходного
положения, в которое он попал в связи с действиями коныо-механизи-
рованной группы в его оперативных тылах.— И уже, обращаясь
к офицеру связи, сказал:—Доложите командующему войсками
фронта, что гвардейские кавалерийские дивизии возобновляют
наступление и будут введены в бой для развития усилий 4-го
гвардейского механизированного корпуса на участке Добра,
Ново-Григорьевка.
Разговаривая, мы не заметили, как в дом вошел
подполковник Завьялов и скромно остановился у дверей в ожидании
момента, когда можно будет доложить о прибытии 5-й отдельной
мотострелковой бригады. Увидев комбрига, мы так
обрадовались, что забыли об официальностях.
— Как это ты, Николай Иванович, сумел провести свою
бригаду, если между нами и чуйковцами «толстый слой»
противника? — поинтересовались мы.
— Прорвались по-над насыпью. Бригада сейчас
сосредоточена возле железной дороги, тут против Баштанки. Я направился
на северную окраину, да вот мальчонка сказал, что возле МТС
какой-то генерал остановился. Решил узнать.
— Благодарю вас, Николай Иванович,— мне почему-то не
хотелось его называть официальными словами,— понимаю, что
личный состав бригады устал, но передышки вам не будет.
Немедленно наступайте вдоль железной дороги на Ново-Григорьев-
ку. Левее бригады будут действовать кавалерийские дивизии.
Мы договорились об организации взаимодействия, и
комбриг ушел.
День 10 марта был, пожалуй, наиболее напряженным завесь
187

период рейда. На наши предельно уставшие в непрерывных
боях полки и дивизии продолжали наваливаться и давить все та
же вконец обнаглевшая авиация противника и непрерывно
увеличивающийся поток отходящих на запад от Днепра немецких
войск. Авиация 4-го воздушного флота немцев и румынского
авиационного корпуса с утра вновь обрушила свои удары по
соединениям коино-механизироваиной группы.
Захват. Доброй Криницы создал реальную угрозу городу
Николаеву, так как севернее его у 6-й немецкой армии в это
время не было необходимых сил, способных остановить нас. В
отчаянии командование «армии мстителей» бросило против 10-й
гвардейской кавалерийской дивизии крупные силы штурмовой
авиации. Части наши несли потери.
Полковник Гадалин доложил, что приостановил наступление
до темноты.
— Продолжать наступление по открытой местности,—
обосновал он свое решение, — значит поставить дивизию под
расстрел штурмовой авиации противника.
Это прозвучало, конечно, неубедительно. Надо было просто
изменить тактику наступления. Ну хотя бы пульсировать броски
вперед в зависимости от действий вражеской авиации. Но я не
стал отменять решение комдива, так как по всему видно, что
направление рейда изменится. Конно-механизированной группе
придется наступать на восток и громить отходящие от Днепра
главные силы нижнеднепровской группировки.
Утром кавалерийские дивизии встретились с частями 17-го
армейского корпуса врага. Зная о подходе этих колонн,
командующий артиллерией 4-го гвардейского кавкорпуса полковник
И. И. Марченко успел сосредоточить на огневых позициях
артиллерию н нанес по ним мощный огневой удар. Боевые порядки
кавалерии, идущие за танками, атаковали растрепанную
артогнем колонну, и началась борьба в ожесточенном ближнем бою.
Это был бой насмерть, за полное уничтожение противника, так
как из-за топкой грязи он просто не мог оторваться и отойти,*да
и сопротивления не прекращал. Поражало, с каким отчаянием
дрались эти отходящие части. 147-й полк противника успел
закрепиться на рубеже у железнодорожной будки, отметок 81,6 и
81,0.
Измотанные непрерывными круглосуточными боями,
конники и части 5-й отдельной мотострелковой бригады просто чудом
находили в себе силы смелыми и дерзкими атаками наносить
тяжелые потери непрерывно подходящим к этому рубежу частям
и подразделениям противника. Создалась очень сложная
обстановка. Впереди в районе Ново-Григорьевки 4-й гвардейский Ста-
188

линградский мехкорпус атакует заранее подготовленные
позиции противника. А его 14-я механизированная бригада,
ворвавшаяся на станцию Явкино (это совсем рядом, к западу), попала
в окружение. Но дерется так, что окружившие части не знают,
как к ней подступиться. Севернее, буквально за боевыми
порядками мехкорпуса, «спиной» к нему, а значит фронтом на север,
обороняется 9-я пехотная дивизия противника, стремясь
преградить путь кавалерийскому корпусу. В свою очередь в его тылу,
где-то севернее Баштаики, 29-й армейский корпус и другие
соединения противника сдерживают натиск 8-й гвардейской
армии. И лишь 10-я гвардейская дивизия не ведет боя с наземным
врагом. Ее атакуют только с воздуха. Бессильная что-либо
предпринять, ома притаилась в Доброй Кринице в ожидании
темноты.
В этих условиях важно было не дать противнику
закрепиться на рубеже Добра, Ново-Григорьевка и не допустить отхода
его войск на Николаев по дорогам, проходящим южнее. Для
более быстрого решения этой задачи предлагались разные
варианты: удар частью сил 4-го гвардейского мехкорпуса с тыла по
группировке, пытающейся сдержать кава'лерийские дивизии; и
удар 10-й гвардейской кавдивизией во фланг противнику,
закрепившемуся в районе Добра, Ново-Григорьевка и другие. Но
каждый из них в условиях непролазной грязи и непроглядной
тьмы требовал времени для проведения перегруппировки,
организации взаимодействия и т. д.
Надо было разгромить 9-ю пехотную дивизию немцев ударом
как с фронта, так и с флангов, сосредоточив на участке
прорыва массированный огонь всей артиллерии группы. Маневр
огнем— вот главный козырь в конкретно сложившейся обстановке.
Дело клонилось к вечеру, поэтому был отдан приказ всем"
дивизиям и бригадам группы быть готовым к решающему
ночному .штурму позиций противника. И тут мне передали боевое
распоряжение командующего войсками фронта, в котором
генерал армии Р. Я. Малиновский приказывал к исходу 11 марта
овладеть районом станции Заселье, Бурхановка, Снигиревка.
Обращалось внимание, что с выполнением этой задачи все пути
отхода противника на Николаев будут отрезаны.
Понимая, что по дорогам через Снигиревку на Николаев
хлынет основная масса вражеских войск, и конно-механизированной
группе придется дробить и громить их, командующий войсками
фронта передавал в мое распоряжение 23-й танковый корпус.
В этой ситуации полезными оказались показания сдавшегося
нам немецкого офицера. Он держался спокойно, говорил
неторопливо, обстоятельно:
189
е

—г Важный, на мой взгляд, разговор произошел между
командиром нашего корпуса и генерал-полковником Холлидтом.
Он объективно доложил бедственное положение, в котором
оказался корпус в связи с появлением подвижной группировки
русских в нашем тылу. Генерал Холлидт приказал все подчинить
прорыву за Южный Буг. Я понял так, что сегодня ночью будет
предпринята попытка пробить коридор через Ново-Григорьевку
и закрепить его.
Эти действительно важные показания можно было не
проверять. Генерал Таиасчишии уже докладывал, что его разведка
обнаружила сосредоточение крупных сил пехоты восточнее Но-
во-Григорьевки.
— Почему вы столь откровенно раскрываете действия своих
войск?
Офицер потер пальцами помятый годами и переживанием
лсб, покачал головой.
— Конечно, не для того, чтобы в эту ночь погибли те, кто
готовится прорваться.... Чем быстрее закончится война, тем
больше останется живых.— Он рассказал, что призван в армию
всего несколько месяцев назад. Раньше работал на военном
заводе и руководил подпольной антифашистской группой.— Нашу
помощь вы не замечаете,— грустно улыбнулся офицер,—
обращают обычно внимание на тот снаряд, который взорвался, а
наша работа — те, которые не взрываются.
Ночью 11 марта действительно две пехотные дивизии
немцев, 9-я и 147-я, атаковали Ново-Григорьевку, где на путях
отхода развернула свои боевые порядки 14-я гвардейская
механизированная бригада полковника Н. А. Никитина. Охваченные
стремлением во что бы то ни стало вырваться из смертельно
опасного «мешка», дивизии немцев.рвались вдоль дороги
прямолинейно, напролом. Комбриг все силы бригады направил на
врага и обрушил на него массированный огонь, провел серию
фланговых контратак. Сила наступательной энергии
гитлеровцев была приглушена, но выбить их из села не удалось.
В темноте мы с трудом нашли железнодорожную будку, где
меня ждали Марченко, Тутаринов, Завьялов и другие
командиры.
— Охватывайте Ново-Григорьевку с запада,— приказываю
генералу Тутаринову,— и передайте полковнику Никитину, пусть,
не задерживаясь, наступает вслед за 13-й и 15-й мехбригадами
на Явкино. А вы со своей бригадой,— эти слова относились к
полковнику Завьялову,— атакуйте группировку немцев с севера
во фланг. Имейте в виду, левее вас уже совершает обход
дивизия генерала Головского. Она будет наступать на Явкино, взаи-
190

модействуя с бригадами Танасчишина. Частью сил прикроет дей- •
ствия группы с востока, чтобы не допустить подхода новых сил,
пока мы не расправимся с этой группировкой.
Всю ночь напролет вокруг Ново-Григорьевки с воем и
свистом раскраивали тьму светящиеся трассы снарядов и пуль,
пылали зарницы пожаров, воздух наполнился терпким запахом
пороховой гари и горящих машин. Всю ночь наши воины
решительно перемалывали немецкие части, стремящиеся под
прикрытием бронепоездов прорваться на запад. Направления их
усилий часто менялись.
9-я гвардейская кавалерийская дивизия вывела всю свою
артиллерию, танки и самоходки на прямую наводку и надежно
сдерживала натиск танков и пехоты гитлеровцев, начиная
расстреливать их с наиболее выгодной дистанции. Во второй
половине ночи завьяловская бригада атаковала части 9-й пехотной
дивизии противника во фланг и ворвалась в Ново-Григорьевку
с севера. Кубанцы развили этот успех. Но новая волна
отходящих частей противника чуть было не захлестнула конников.
Начались ближние бои, доходящие до рукопашных схваток.
Наступил момент, когда подразделения немцев с танками
прорвались к командному пункту 32-го кавалерийского полка. Рядом
с КП на огневых позициях находились три батареи 181-го
гвардейского артиллерийско-минометного полка. Они-то и приняли
на себя атаку танков. И когда командир 32-го полка майор
Шакшаев, закаленный в боях храбрый офицер, рассказывал мне
о. боевом задоре и беспримерной отваге командира батареи
старшего лейтенанта Калоева, о боевой выдержке и стойкости
комбата старшего лейтенанта Пилюшенко, о снайперском мастерстве
командира артиллерийского взвода лейтенанта Гутиева,
уничтожившего в этом бою танк, орудие, автомашину и два
крупнокалиберных пулемета, я знал, что героизм этих офицеров достоин
самой высокой награды.
Особенно запомнился мне рассказ Д. У. Шакшаева о
подвиге командира орудия сержанта Незнайко и наводчика Шаримо-
ва. Их орудие стояло в лесопосадке возле командного пункта.
Рядом вел бой еще один орудийный расчет. С пологого
косогора спускался «тигр», за ним двигалось самоходное орудие «фер-
динанд». Они быстро приближались, стреляя на ходу.
Неожиданно из-за стога сеиа появился еще один танк, он устремился
прямо па орудие Незнайко. «Мне казалось,— рассказывает
майор,— что особой опасности нет: два против трех —
нормально. Но немецкая самоходка попала прямо в наше орудие, и
сержант остался один против трех. А расстояние сократилось,
значит и времени в обрез. Смотрю, ствол орудия разворачивается
191

влево, где «тигр» и «фердйнанд» уже были вплотную у
лесополосы. Мы приготовили противотанковые гранаты. Выстрел. Танк
закрутился на месте и стал. К нему бросился боец с бутылкой
«КС» и поджег моторную часть. Второй выстрел. Самоходное
орудие продолжает двигаться вперед, но из него выскакивают
солдаты и бегут назад. С ужасом вижу, что у Незнайко и Ша-
римова времени для выстрела не осталось. Второй немецкий
танк совсем рядом, сейчас он раздавит храбрецов гусеницами.
Но они все же успели развернуть орудие, и когда ствол чуть
было не уткнулся в броню, словно гром, прозвучал последний
выстрел этого орудия. Смертельно раненный танк по инерции
поднял еще орудие на дыбы, опрокинул его и, волоча перед собою,
исковеркал. Орудие, погибло, но герои наши в последний момент
успели отскочить в сторону».
Напряжение боя на этом участке резко возросло. К тому же
мне доложили, что со стороны села Киевское подходит большая
колонна вражеской пехоты. События начали развертываться
сложнее, чем мы предполагали. Теперь уже многое зависело от
того, насколько быстро мы разгромим противника в районе Но-
во-Григорьевки. Решение, которое у меня возникло, несколько
изменяло лишь задачу дивизии генерала Головского.
Укрывшись буркой от влажного упругого ветра, быстро
диктую боевое распоряжение Василию Сергеевичу: «...Главными
силами дивизии разгромить противника, выдвигающегося на
Киевское. Одним полком с танковым батальоном немедленно
атаковать противника в южной части Ново-Григорьевки и во
взаимодействии с 5-й отдельной мотострелковой бригадой разбить
его. Атаку вести с предельной решительностью, смело и
стремительно». Офицер связи и сопровождающие его бойцы
вскакивают в седла и растворяются в темноте.
Этот маневр оказал решающее влияние на ход боя. Но
кроме этого, необыкновенно быстрому и совершенно полному
разгрому противника в« немалой мере способствовала одна военная
хитрость. Глазами пленных это выглядело так.
Немцы ждали подхода новых сил со стороны села Киевское,
чтобы предпринять еще одну попытку прорваться к реке.Ингул.
Ранним утром подразделения, захватившие восточную окраину,
заметили колонну своих танков, на которых сидели солдаты.
Въехав в село, солдаты сбросили шинели. Это оказались
советские автоматчики на трофейных танках.
Внезапность, достигнутая такой тактической маскировкой,
дала возможность захватить узловые позиции немцев.
Сопротивление их было сломлено. У противника началась.паника. Потери
10-й гвардейской кавалерийской дивизии не сказались на резуль-
192

татах ее действий. Колонна немецкой пехоты, которую она
атаковала, была разбита и рассеяна по степи.
Острота боевых действий в районе Ново-Григорьевки не
притупляла мое внимание к развитию наступления на Бармашово.
Крутая бармашовская балка, протянувшаяся до самого моря,
могла явиться для противника выгодным промежуточным
рубежом обороны, тем более, что на нее «нанизан» целый ряд
населенных пунктов. Восточнее, через Явкино на юг, тянулась такая
же балка, берега ее были также усеяны хуторами, селами. Эту
балку мы назвали Ново-Петровской.
Через Бармашово и южнее, к реке Ингул, тянется много
параллельных дорог. Местность эта удобная для отхода войск
противника благодаря сочетанию характера дорог и наличия
выгодных рубежей для прикрытия движения колонн.
Для нас выход на рубеж бармашовской балки тоже давал
много преимуществ такого же порядка,— только в целях
увеличения темпов наступления.
Еще в три часа ночи (об этом мне напоминает
сохранившееся боевое донесение) 13-я и 15-я гвардейские механизированные
бригады достигли Явкино. Оно было занято противником,
имевшим, судя по всему, намерение упорно удерживать его. Мне
совершенно не хотелось терять времени на этот, хотя и большой,
но в данной обстановке не столь уж важный населенный пункт.
«Явкино обойти и развивать стремительное наступление на
Бармашово»,— такое боевое распоряжение было отдано генералу
Танасчишину. Понимая, что оставлять его немцам также нельзя,
приказал эту задачу возложить на 14-ю гвардейскую
механизированную бригаду, которая, как известно, была нами
использована для удержания Ново-Григорьевки, и теперь вновь
передавалась механизированному корпусу.
Главные силы Сталинградского мехкорпуса начали
стремительное движение на юг, громя на своем пути колонны
противника. Всю ночь танковые и механизированные бригады
сталинградцев рвались вперед. На рассвете у хутора Ровное передовой
отряд корпуса C6-я гвардейская танковая бригада с
приданными ей 35-ым и 212-ым танковыми полками) разгромил крупную
немецкую колонну, двигавшуюся по полевой дороге на Ново-
Александровку. Наша разведка уже давно следила за
движением этой колонны. Комбриг полковник П. С. Жуков заранее
отдал приказ командирам частей быть в готовности к брю на
рубеже села Ровное. Двигались сначала в предбоевых порядках.
Когда перед рассветом в долине заметили длинную медленно
ползущую колонну, танковые полки резко увеличили скорость и,
развернувшись в боевой порядок, атаковали ее. Передние авто-
13 Под гвардейским знаменем
193

машины колонны были сразу же подбиты. Образовалась
пробка. Колесный транспорт стал. Орудия в этой мешанине не
успели развернуться. Особенно большое скопление образовалось в
селе. Было видно, как там метались машины, кони, люди.
Паника поднялась невероятная. Так бывает, когда врага охватывает
чувство обреченности. Разгром противника был полный.
Утром, сопоставляя разведывательные сведения, мы пришли
к выводу, что этой ночью конно-механизированная группа
разгромила передовые части 4-го, 17-го и 44-го армейских
корпусов 6-й армии, которые должны были создать условия для
планомерного отвода главных сил 6-й армии за реку Ингул. Значит,
первая карта, на которую ставил генерал-полковник Хол-
лидт, стремясь пробить коридор и, закрепив его «стены», отвести
армию за реку Ингул и за реку Южный Буг, была бита.
Теперь, пока главные силы 6-й вражеской армии не хлынули
еще на запад, пока они продолжают действовать против наших
войск, наступавших с фронта, конно-механизированная группа
должна успеть захватить Снигиревку и выйти на рубеж реки
Ингулец. На худой случай, думалось нам, необходимо
закрепиться на рубеже Спасское, Ново-Петровка, Гуляй-Городок.
Ведь теперь, когда мы перехватили все пути отхода войскам
врага на запад и создали условия для их полного оперативного
окружения, нельзя не учитывать, что попытку прорваться из
котла предпримут 12—13 дивизий и еще целый ряд спецчастей 6-й
армии,1—сила немалая. Но мы рассчитывали, что с подходом
23-го танкового корпуса многие трудности оперативного
характера будут преодолены.
На улицах Ново-Григорьевки еще шли бои, а мы в одном из
домов, у пруда, разложили оперативную карту. Надо было
немедленно принять решение, каким образом быстрее и
эффективнее овладеть Снигиревкой.
Боевые распоряжения диктовались, как обычно, прямо с
карты. Ждать, пока штабы соединений соберут и обобщат сведения
об обстановке и выработают предложения для принятия
решения на дальнейшие действия, нет времени. Конкретно
сложившаяся обстановка вновь выдвигала жесткую формулу: войска—
командующий — войска. А штаб, выполняя решение
командующего, быстро и деятельно осуществляет оперативное
обеспечение боевых действий. Коротко дальнейшие боевые действия
мыслилось развивать следующим образом:
4-й гвардейский механизированный корпус главными силами
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 2900, д. 724, л. ,18.
194

нацеливался на Снигиревку, а частью сил на Бармашово; 23-й
танковый корпус генерала Е. Г. Пушкина должен был обойти
Бармашово с востока и, продолжая наступление на юго-восток,
овладеть районом Бурхановка, Заря. 9-я гвардейская кавдиви-
зия выходила на железную дорогу Снигиревка — Николаев,
седлала ее и прилегающее к ней шоссе в районе Ново-Петровки,
Дарьево-Александровки, 30-я Краснознаменная дивизия должна
была овладеть населенным пунктом Киселевка, расположенным
в восьми километрах южнее Бармашово. Наконец, 10-я
гвардейская кавдивизия наносила удар с северо-запада на Бармашово
и во взаимодействии с 4-м гвардейским мехкорпусом
овладевала этим пунктом. В резерве оставались 5-я отдельная
мотострелковая бригада, 152-й гвардейский истребительно-противотанко-
вый и другие отдельные полки. Все эти задачи планировались
выполнить к исходу 11 марта.
Было уже четыре часа утра, когда закончил диктовать
боевые распоряжения и вышел на улицу подышать свежим
воздухом. На небе тревожно мерцали звезды. Было холодно. Я плотнее
запахнул полы бурки, прислушался. Далеко из-за села
доносился шум боя. Там короткими автоматными строчками
перечеркивались людские жизни. По улице пронеслись две
тачанки. В соседнем дворе слышался .знакомый гомон эскадрона
охраны, собирающегося выступать. Через час мне доложили, что
штаб корпуса в конном строю подходит к Ново-Григорьевке.
Наша оперативная группа передового командного пункта выехала
из села через северо-восточную окраину и у лесопосадки
встретилась со штабом.
Мы пробирались среди массы трупов немецких солдат,
объезжая сгоревшие танки, самоходные орудия и автомобили.
Перед селом картина этого побоища выглядела еще более суровой.
Из села выдвигались предбоевые порядки дивизии генерала
Тутаринова. Мы подождали пока она вытянется и двинулись с
ней в обход Явкино с запада. 14-я гвардейская мехбригада, как
мне доложили, уже добивала противника в последних
кварталах на восточной окраине.
— Оставайтесь здесь,— сказал я начальнику штаба 4-го кав-
корпуса генералу Пичугину,— опергруппа управления будет с
передовыми частями. Ускорьте наступление 10-й гвардейской
кавалерийской дивизии на Бармашово.
Мы двинули коней, и, отклонившись влево, начали обгонять
полки, которые проходили по лесопосадкам и медленно
развертывались по степи в боевые порядки. Сквозь звон конского
снаряжения, скрип повозок и тачанок, надсадный шум танковых
моторов стал прослушиваться уже изрядно надоевший, стонущий
195

гул немецких штурмовиков. Мы свернули в сторону от дорохии
поехали через поле. Звуки самолетов быстро настигали нас.
Последние всадники ускорили ход. Эту инициативу взял на себя
наш прославленный начальник разведки кавкорпуса полковник
Компаниец. Привычные к строю кони сразу двинулись
переменным аллюром. По звуку я определил, что самолеты делают
боевой разворот. Вся степь наполнилась треском огня: по
самолетам били из крупнокалиберных зенитных пулеметов, стан-
качей, приспособленных для ведения огня по воздушным
целям, из противотанковых ружей, ДШК и просто из стрелкового
оружия.
— А вот и «наши»,— совсем обыденно сказал кто-то сзади.
Взглянул в небо. Два «Фокке-Вульфа», круто снижаясь, шли
в нашу сторону. Душераздирающий вой, казалось, разорвет
перепонки. И вдруг новый звук — свист падающих бомб. Мы
делаем рывок в сторону. Бомбы падают метрах в ста слева от нас.
Началась игра со смертью. Мы внимательны и собранны. Новый
заход, свист бомб, взрывы... Так продолжается минут двадцать,
пока противник не израсходовал весь свой боезапас.
Было уже около пяти часов утра, когда у села Червона
Долина, это недалеко от Снигиревки, мы догнали передовой отряд
9-й гвардейской кавдивизии —32-й кавполк.
...Узловым вопросом для нас в этот день было, конечно,
Бармашово. Взятие его развязывало руки и мехкорпусу и 10-й
гвардейской кавдивизии для наступления на Снигиревку. О том, как
было взято Бармашово, стоит коротко рассказать.
Мотострелковые бригады полковника Н. Е. Щербакова и
подполковника М. Д. Андрианова в середине дня вышли к
Бармашово и завя;зали бой. Генерал Танасчишин доложил, что на
корпус обрушилась большая группа «Юнкерсов-87», «Фокке-
Вульфов-190» и «Хейнкелей-129». Я и сам видел адскую
карусель мечущихся стервятников. Сбросив весь бомбовый груз, они
улетели.
Командир 36-й гвардейской танковой бригады выдвинулся
вперед к селу, чтобы провести командирскую рекогносцировку.
Вдруг он услышал, что там идет бой, и решил немедленно
атаковать всей бригадой. На танки была посажена мотопехота.
Полки на большой скорости ринулись вдоль шоссейной дороги и с
ходу ворвались в северную часть Бармашово. К первым танкам
навстречу выскочило несколько вооруженных жителей села.
Танки остановились, автоматчики заняли подходы .к кварталу. К
командиру бригады подошел лейтенант чехословацкой части и
доложил, что население Бармашово восстало, и на их сторону
перешли некоторые чехословацкие военнослужащие. Северная
196

половина села захвачена повстанцами. Подоспевшая
'мотопехота корпуса сломила сопротивление гитлеровцев. К этому
времени 10-я гвардейская кавалерийская дивизия, прорвавшись через
железную дорогу Новый Буг — Николаев, подходила к Барма-
шово.
К вечеру положение войск конно-механизированной группы
выглядело несколько своеобразно. Дело в том, что
кавалерийские дивизии и отдельная мотострелковая бригада прорвались
к Новопетровке и завязали напряженный бой. Через этот
населенный пункт, находящийся всего в десяти километрах к западу
от Снигиревки, проходят главные шоссейная и железнодорожная
магистрали на город Николаев. Поэтому командование б-й
армии бросило сюда крупные силы, чтобы удержать этот пункт.
Надвигалась ночь с И на 12 марта 1944 года — ночь,
на'которую мы возлагали большие надежды. Нам предстояло
овладеть всеми пунктами на фронте от села Спасское до Светлой
Дачи и закрепиться здесь. Частью сил овладеть Снигиревкой.
Участок фронта, разорванный конно-механизированной
группой, представлял собой широкий коридор. Северную стену его
образовала 37-я армия, а южную—8-я гвардейская армия.
Через него к Южному Бугу в общем направлении на Новую
Одессу хлынули войска 46-й армии. Наступление этой армии уже к
вечеру 11 марта вынудило генерала Холлидта обратить
внимание на усиление обороны по рубежу реки Южный Буг. Он
спешно перебрасывает в район Новой Одессы свои последние
резервы. Но главное, к чему стремилось командование «армии
мстителей»,— любой ценой хпасти попавшие в окружение 4-й, 17-й и
29-й армейские корпуса и другие части.
Первая попытка немцев пробить коридор через Ново-Гри-
горьевку провалилась, а группа войск «Кирхнера»1 была
начисто изолирована от главных сил, то есть от южной группировки
6-й армии Холлидта. Было ясно, что приказ Холлидта «все
подчинить прорыву за Южный Буг» теперь был на грани провала,
29-й армейский корпус 11 мзрта не смог прорвать фронт войск
8-й гвардейской армии генерала Чуйкова. Бои там развернулись
кровопролитные. Некоторые населенные пункты по нескольку
раз переходили из рук в руки. Обстановка сложилась крайне
напряженная. Зато 28-й стрелковый корпус, наступавший вслед
за конно-механизированной группой на юг, вышел уже на рубеж
1 Группа «Кирхнера» объединяла 52-й армейский и 57-й танковый
корпуса.

Константиновка — Иово-Григорьевка. Разрыв между нами был
все же большой — до сорока километров. Из всего этого мы
сделали для себя вывод, что 29-й армейский корпус не может
угрожать коино-механизированной группе с тыла. Ему, как
говорится, не до этого. На него возложены такие задачи, от которых
он наверняка лопнет. Все-таки 8-я гвардейская — это закаленная
в боях армия, дай командует ею опытный и боевой командарм—
генерал-полковник В. И. Чуйков — герой Сталинграда.
В это утро 12 марта войска конно-механизироваиной группы
выполнили, на мой взгляд, главную задачу — всеми силами
первого эшелона захватили рубеж Червона Долина,
Ново-Петровка, Бурхановка и закрепились по западным скатам балки.
Теперь можно было с уверенностью сказать, что иижнедиепровская
группировка в основном окружена и пытается пробиться на
запад. Но если с востока на нее давили б-я, 5-я ударная и 28-я
армии, а с севера 8-я гвардейская армия, то нашей конно-меха-
низированной группе, наносящей удар с запада и перехватившей
пути отхода 6-й немецкой армии, желательно было иметь сил
куда больше. Как не хватало нам 23-го танкового корпуса!
На всем фронте группы, на каждом клочке земли пылали
жаркие бои. Немцы по всем дорогам и по бездорожью
двигались отдельными плохо управляемыми частями и
подразделениями, стремясь прорваться на запад. Кавалерийские дивизии
уничтожали их картечью из орудий прямой наводки и огнем
мелкокалиберной зенитной артиллерии (вся артиллерия дивизии
была поставлена в боевых порядках спешенных полков),
расстреливали из пулеметов, автоматов, карабинов, секли в конных
атаках, давили гусеницами танков. Оставшиеся в живых
беспорядочно распылялись по( степи мелкими группами, в одиночку и
всюду, где только возможно, просачивались на запад. Пришлось
один полк генерала Головского перебросить из Бармашово ь
Киселевку, чтобы второй эшелон мог на более широком фронте
перехватить этих «беглецов».
Вплоть до 17 марта велись действия по ликвидации остатков
«армии мстителей», в то же время мы развивали наступление
на Николаев. Вечером я получил радиограмму генерала Корже-
невича. Конно-механизированной группе ставилась задача
переправиться на западный берег реки Ингул на участке колхоза
Ново-Данцинг и к утру 18 марта сосредоточиться в районе Лео-
поль, Иово-Шмидтовка, Красно-Владимировка, Сухой Еланец.
Привести в этом районе конно-механизированную группу в
полный порядок и подтянуть сюда же свои тылы.
Ночью к местам переправы двинулись колонны
артиллерийских и танковых полков. На лицах воинов была печать бесконеч-
198

ной усталости, но глаза их блестели от сознания гордости за
свои славные боевые дела.
Весь личный состав конно-механизированной группы уже
знал, что в сводке Совинформбюро от 16 марта говорилось:
«Главное поражение нанесено противнику 13—16 марта 1944
года, когда немецкое командование, в связи с выходом
гвардейской группы генерал-лейтенанта Плиева на немецкие.тылы,
потеряло всякое управление войсками и отходило на запад
группами и даже одиночным порядком».1
Новое задание
Во всех частях прошли партийные и комсомольские
собрания, нацеливавшие коммунистов и комсомольцев на обеспечение
выполнения предстоящих боевых задач. Разговор начинался с
фактов массового героизма только что закончившейся рейдовой
операции. На митингах зачитывали поздравления Маршала
Советского Союза Семена Михайловича Буденного, Маршала
Советского Союза А. М. Василевского, генерала армии Р. Я.
Малиновского и Военного совета фронта. Вот выдержка из
телеграммы, присланной нам товарищем Буденным: «Поздравляю весь
личный состав с блестящей победой, одержанной вами в районе
Новый Буг... Блестящие действия казаков-кубанцев по разгрому
немецко-фашистских войск будут вписаны золотыми буквами в
истории красной кавалерии...»2 Семен Михайлович выражал
уверенность, что казачья гвардия будет и в дальнейших боях
показывать образцы боевой удали и массового героизма.
Новая волна митингов была вызвана присвоением 30-й
кавалерийской дивизии наименования Новобугской и
награждением 9-й и 10-й гвардейских дивизий орденом Суворова.
Словом, велась большая и напряженная работа, которая в
донесении определялась одним коротким выражением: «Войска
группы приводят себя в порядок в интересах предстоящей
наступательной операции».
В эти дни мне пришлось побывать почти во всех полках
Кубанцев и сталинградцев. И что бы кавалеристы и танкисты не
делали, главная тема их разговоров — прошедшие бои. Это
неиссякаемый источник рассказов о самых удивительных подвигах
личного состава.
1 Сводка Совинформбюро от 16 марта.
2 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., эп. 20376, д. I, л. 23.
199

На окраине Леонополя (там стояли два полка дивизий
полковника Гадалина) мы проезжали мимо казаков,
ремонтировавших конское снаряжение. Они удобно устроились возле
уцелевшей стены разбитой хаты и, ловко орудуя шилом и
дратвой, вели о чем-то оживленный разговор: «...Принят в партию
посмертно»,—услышал я обрывок фразы и невольно натянул
повод своего рыжего англо-дончака. Казаки, увидев меня,
встали. Я слез с коня, подсел к ним и спросил:
— Кого приняли в партию посмертно?
— Да це-ж нашего гвардии лейтенанта Винокурова, что
погиб в Бармашово. Добрый був хлопец. Грудь...—он широко
развел руки,—во! И не меньше, а крутая, ну... як у вашего коня.
Говорят, с одного удара вбивал сваю заподлицо с водой. А
голосина— два Шаляпина разом. Душа була, як солнце —
одинаково добрая для всих. ...Ворвались в тот день фрицы в
Бармашово, а пробиться на запад не могут. Стало на их пути
подразделение лейтенанта Винокурова. Дело доходило до рукопашной.
Ох, и нарубал он их, як пшеницу в косовицу. Пробились
гитлеровцы на флангах и окружили подразделение. И видно уже
сами не рады стали, да раскружиться не могут. Так и бились весь
день. Все погибли, один лейтенант остался — с оторванной
рукой, с вырванным боком, с разорванной щекой и одним уцелевшим
глазом, а жив. Поднялся он с саперным топором в руке
навстречу фрицам да как запоет: «Вставай, страна огромная,
вставай на смертный бой...». Фрицы от одного вида его в ужас
кинулись, кто куда. Так и помер, не допев песню, на ногах помер,
стоя. Потом уже упал.— Боец смолк. Молчали все, потрясенные
его рассказом.
— Вот, разбирали его заявление в партию... Погиб он, как
коммунист. Приняли в партию посмертно.
В штабе дивизии я встретил начальника политотдела
полковника И. Г. Костина и спросил о лейтенанте Винокурове. Его
светлые глаза затеплились. Он мягким движением руки откинул
полу шинели и, опуская руку в карман брюк, сказал:
— Парткомиссия утвердила решение партийной организации
саперной роты считать лейтенанта Винокурова членом партии с
момента подачи заявления.—Он вытащил из кармана блокнот.—
Имею привычку записывать... Подробности его гибели вы
знаете?
— Да. Говорят он был богатырем.
— Настоящий богатырь, не знающий страха воин... До
последних минут жизни он вел дневник. Вот посмотрите.
Я взял блокнот и прочел: «Немцы пьяны, лезут напролом...
Казаки — народ, не знающий страха в бою... Игнатенко уничто-
2ФФ

жил 11 фашистов, Иващенко—9, Бенацкий ранен, но дерется с
прежней яростью...
Немцы лезут с диким остервенением. Мы окружены. Отбито
10 атак. Нас осталось семь человек. Будем биться до
последнего. Пусть знают, как дерутся казаки-гвардейцы».
Блокнот начальника политотдела был заполнен примерами
подвигов. Вспомнилось единоборство пулеметчика зенитной
установки сержанта Петухова с тремя стервятниками «МЕ-110».
Раненый, он сбил одного мессера и помог казакам отбить
атаку.
— Вы знаете, товарищ командующий,—заметил Костин,
кладя блокнот на место,— нам не приходится особенно-то
организовывать пропаганду подвигов и массового героизма. Если казак
увидел удаль молодецкую своего товарища, не успокоится, пока
все об этом знать не будут. Да еще и в станицу напишет, «какой
есть его друг, а в бою —названый брат».
И действительно, в дни подготовки к новой наступательной
операции мы узнали много удивительных, героических историй.
Тут был и любимец казаков парторг эскадрона отважный
лейтенант Джигирей. В бою под Михайловкой он с противотанки-
стами отражал сильные контратаки врага. Пуля сразила его, но
возле него нашли смерть несколько десятков гитлеровцев. Из
уст в уста передавали о новом подвиге Героя Советского Союза
младшего лейтенанта А. К. Каштанова. Под Снигиревкой его
батарея отразила неоднократные атаки танков. Просматривая
газету «Сталинград», я обратил внимание на очерк Миколы Рудь
«Двое из танка № 17». Очерк большой, на всю страницу.
Быстро пробежал его. Так и есть — танк врывается в населенный
пункт и, стремительно маневрируя, расстреливает скопления
пехоты, поднимает орудия, ударом брони разрушает автомашины,
сеет панику, ужас и смерть в рядах противника. Схватываю
строки: «Сивков спокойно написал на клочке бумаги
потрясающие по силе убеждения и великой правды слова: «...в крайнем
случае погибнем, но в плен не сдадимся... Оставляем для себя
по 2—3 патрона».
Я тут же позвонил генералу Танасчишину и спросил:
— Значит не вырвался из Снигиревки младший лейтенант
Сивков?
— Вырвался, товарищ командующий.
— Как? Ваша газета пишет, что погиб.
— Это случилось уже в селе Явкино. Он повторил свой
беспримерный подвиг. Поздно вечером 14 марта ворвался в село и,
маневрируя по улицам, создал видимость действия целого
подразделения. Поднялась паника. На улицах возникли пробки, пус-
201

тозвонная стрельба, крики... А танк врывался в места таких
скоплений и вершил правосудие над фашистами. Но случилось
несчастье. На окраине села танк попал в противотанковый ров.
Оставшиеся в живых Сивков и его радист Крестьянинов
отбивались как истиннные сталинградцы. Но сами понимаете...
Только не самоубийством все кончилось, как говорили. Связали они
все имеющиеся у них противотанковые гранаты и взорвали
себя. Это, видимо, потому, что гитлеровцы, в конце концов,
облепили танк и стали агитировать их сдаться. В тот момент, когда
на танк забрался какой-то чин, знавший русский язык, танк
взорвался...
— Трофим Иванович, прошу вас представить мне
материалы на посмертное присвоение товарищам Сивкову и Крестьянин
нову звания Героя Советского Союза.1
— Уже готово, товарищ командующий, сегодня представим.
Забыл доложить: наши разведчики, первыми ворвавшиеся в
село, увидели, как досталось фашистам от советского танка:
одних убитых — более сотни, десятки развороченных автомашин,,
повозок и многое другое.
И всюду, где бы мне не приходилось бывать в эти дни,
рассказывали о лихих атаках и хитроплетенных маневрах, об
ударах из засад и о дерзких налетах на вражеские колонны, о
кровавой косовице под Березнеговатое и Снигиревкой.
...20 марта в помещении местной школы было людно и
шумно. На стенах широкого коридора, который, видимо, служил
школьникам местом для проведения торжественных
мероприятий, висели схемы прорыва и боев за узловые пункты рейдовой
операции. До начала совещания командиры корпусов, дивизий и
полков, их заместители, начальники политотделов, штабов и
другие руководящие генеральши офицеры стояли на улице
группами, покуривали и шумно беседовали о том, как неотвратимо
рушится империя Гитлера. Слышен голос начальника политотдела
кубанского корпуса полковника Карева:
— Читали заявление английского министра авиации
Синклера? Он утверждает, что за первые три месяца этого года на
Германию сброшено сорок восемь тысяч тонн бомб. Гитлеровцы
ответили только двумя с лишними тысячами тонн.
— Это потому, что бомбы, запланированные для них,
переадресованы на наши головы,— резко заметил кто-то.
1 Отважным танкистам из 212-го отдельного танкового полка по нашему
представлению Указом Президиума Верховного Совета СССР лейтенанту
В. А. Сивкову и радисту П. К. Крестьянинову присвоено звание Героя
Советского Союза.
202

— Вот-вот, а то ведь Синклер намекает, что это заслуга
противовоздушной обороны Англии.
У собеседников, оседлавших длинную скамейку, другая
тема, их беспокоит открытие второго фронта.
— Пока союзники соберутся его открывать, это будет уже
третий фронт,— убежденно говорит генерал Головской.
— Кому ты отводишь роль второго фронта? Он, собственно,
уже возник в Югославии. Скоро произойдет взрыв народной
войны против фашистов в Чехословакии и Румынии, Болгарии,
Польше, Венгрии и в других странах Европы.
Собеседники обсуждали судьбы Европы...
Мне было приятно начать разговор с поздравлений по
поводу убедительной победы в рейдовой операции и награждений
присутствующих боевыми орденами. Для пользы предстоящей
наступательной операции основное внимание обращалось на
недостатки, имевшиеся в управлении войсками и боевыми
действиями в ходе проведенной рейдовой операции. Но надо сказать,
что частично они порождались причинами, не зависящими от
командования соединений и конно-механизированной группы.
Несмотря на серьезный, острый принципиальный разбор
недостатков, они воспринимались всеми под впечатлением высокой
оценки, которую дали нам за рейдовую операцию командующий
войсками фронта генерал армии Р. Я. Малиновский и
представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал
Советского Союза А. М. Василевский. Об этом говорили наполненные
сдержанной гордостью глаза сидящих в зале генералов и
офицеров—людей, хорошо знающих цену жизни и смерти, цену
борьбы и победы. Да и моя настроенность была, видимо, на одной
со всеми волне.
Совершенно другая атмосфера возникла, когда последовали
указания, нацеливающие на подготовку к предстоящей
наступательной операции.
21 марта 1944 года на командный пункт
конно-механизированной группы прибыли представитель Ставки Верховного
Главнокомандования, командующий войсками 3-го Украинского
фронта, командующий военно-воздушными силами фронта и другие
руководящие работники. Все произошло внезапно. Короткая
радиограмма... И вот на обычную поляну за селом через ровные
промежутки времени приземляются один за другим несколько
самолетов «У-2».
Командующий фронтом Р. Я. Малиновский с теплой улыбкой
принял мой рапорт, сказал весьма приятные слова поздравления
по поводу только что проведенной рейдовой операции и,
дотронувшись до плеча, как бы раздумывая, произнес:
203

— Чтобы успешно осуществить идею мощного удара с
фронта, необходим был взрыв изнутри, но его-то нам и не хватало.
Конно-механизированная группа в этой операции произвела
такой взрыв. Готовься, Исса Александрович, мы запустим такую
же «мину» на одесском направлении.
Тем временем на наш импровизированный аэродром-поляну
сел самолет товарища Василевского. Маршал Советского Союза
не стал выслушивать рапорт. Взял меня под руку и, направляясь
к машинам, сказал:
— С особым удовольствием поздравляю тебя с высокой
правительственной наградой — орденом Ленина.
Хата, в которой находилась моя «резиденция», стояла почти
на выходе из села — невзрачная, в одну просторную комнату. В
ней было подготовлено все необходимое для работы. В
соседней хате наш штабной повар сержант Сергей Лазарев готовил
«тематические блюда», которые, по его замыслу, должны были
потрясти воображение столь высоких гостей. Потомственный
повар, он был художником своего дела.
Маршал Советского Союза прямо с порога начал развивать
свои мысли о предстоящей наступательной операции.
— Слушай внимательно,— предупредил он,— войска 4-го»
Украинского фронта на всем протяжении вышли к Южному
Бугу. Этот рубеж обороняют войска, заранее подтянутые сюда иэ
оперативной глубины. Они и составили третье, ухудшенное
«издание» 6-й армии. Общая картина ее боевых порядков такова:
44-й армейский корпус занимает предмостный плацдарм —
«укрепленный район Николаев» и южнее. Западный берег
лимана обороняет 72-й армейский корпус особого назначения. По
нашим сведениям ему подчинены 15-я немецкая, 4-я и 24-я
румынские пехотные дивизии и 5-я авиаполевая дивизия. На участке
Петровское —Терноватый «благоустраивается» 17-й армейский
корпус. В его состав включены боевые группы 30-й и 9-й
пехотных дивизий. Наконец, к юсу>от Вознесенска — 29-й и 59-й
армейские корпуса, а также соединения армий «А». Правое
крыло группы армий «А» составляет 3-я румынская армия. Генерал-
полковник Холлидт сосредоточивает усилия на создании трех
предмостных плацдармов: Вознесенск, Трихаты, Николаев. В
глубине воздвигается несколько оборонительных полос.
Особенно торопливо.оборудуются рубежи рек Тилигул и Днестр.
В то же время войска 3-го Украинского фронта ведут
напряженные бои с целью захвата и закрепления плацдармов в
районах Константиновки, Александровки, Новой Одессы и
ликвидации предмостного плацдарма противника в районе Николаев-
ки, 2-й Украинский фронт Маршала Советского Союза И. С. Ко-
204

нева мощной танковой группировкой продолжает развивать
наступление к Днестру, охватывая с севера группу армий «А»
генерал-фельдмаршала Клейста, а заодно и часть войск генерал-
фельдмаршала Манштейна.
Наша танковая группировка — магнит, который притягивает
к себе силы противника. Так вот, чтобы не дать возможности
перебросить к северу часть сил из группы «А», принято решение
возобновить наступление войск 3-го Украинского фронта в
общем направлении на Одессу.
Маршал Советского Союза откинул со лба прядь волос и
кивнул командующему фронтом:
— Ставь задачу, Родион Яковлевич.
Малиновский вполне серьезно, как будто от этого зависело,
какую задачу он поставит, спросил:
— Обедом кормить будешь?
— Лучшие блюда и добротные донские и кубанские вина.
Сервировка современно-полевая.
— Тогда звони своему соседу генералу Чуйкову, вместе
пообедаем.
Наш разговор с командармом 8-й гвардейской был
коротким.
— Здравствуй, Василий Иванович, у меня большое
начальство. Советую с собой иметь... отменный аппетит. Как понял
меня? Прием.
— Понял правильно. Через мгновенье буду,— ответил он и
положил трубку.
Р. Я. Малиновский довольно улыбнулся.
— Ну, а теперь продолжим. 46-я и 8-я гвардейская армии
сегодня ночью должны захватить плацдарм в районе Троицкое,
Новая Одесса. Конно-механизированная группа в случае
успеха вводится в прорыв в полосе 8-й гвардейской армии. Задачу
мы в дальнейшем уточним, а пока отрекогносцируйте
маршруты и переправы, установите связь с соединениями первого
эшелона и приведите свои войска в полную боевую готовность.
Следует иметь в виду, что за рубеж Южного Буга немцы будут
драться с предельной решительностью. Потеря его означала бы
для них, во-первых, полную изоляцию, а значит, неизбежный
разгром крымской группировки; во-вторых, мрачную
перспективу потери так называемой «Транснистрии», а это в свою
очередь оголяет морские коммуникации между Крымом и Турцией,
Румынией и Болгарией.
Пока мы обсуждали возможные варианты ввода в бой кон-
но-механизированной группы, цели и задачи рейдовой операции,
прибыл генерал-полковник В. И. Чуйков. Мы быстро согласова-
205

ли с ним вопросы взаимодействия, договорились с генералом
Судей об авиационном прикрытии конно-механизированной
группы при вводе ее в прорыв и в период рейда на Одессу.
Закончив работу, мы продолжали разговор за обеденным столом. Он
определялся, конечно, интересами надвигающихся
событий...
Новая рейдовая операция началась. Конно-механизирован-
ная группа набирала энергию для прорыва в оперативный тыл
«третьего издания» 6-й армии немцев. Передовые отряды
корпусов и дивизий захватили рубеж речки Чичиклея. Мы сразу
направились туда с передовым командным пунктом. Это
небольшая речка сейчас ввиду распутицы и половодья для
форсирования представляла немалую трудность. С пологого косогора была
хорошо видна широкая балкд с крутыми берегами. На дне ее и
течет Чичиклея.
В полночь передовые отряды механизированного корпуса и
10-я гвардейская кавдивизия ворвались в Березовку. Этот успех
обрадовал нас. Все-таки Березовка какой ни есть, а город, к
тому же — мощный узел сопротивления. Через него от Южного
Буга на запад проходят железная и шоссейная дороги —
важнейшие для 6-й немецкой армии и единственные для 3-й
румынской армии пути отхода на запад. К четырем часам утра
стрельба стихла. И как заключительный аккорд уличных боев —
раздался взрыв на реке. В воздух взлетел мост березовской
переправы.
Нетрудно понять, почему противник оборонял Березовку без
особого боевого энтузиазма. Этот городок лежит в большой
котловине, образованной сходящимися здесь крупными балками. С
высот, расположенных вокруг него, просматривается и
простреливается каждая улица, каждый дом. Южнее Березовки высоты
заняты противником. Прежде чем выйти к Тилигулу, надо сбить
врага с освоенных позиций.
Мне было понятно, что принцип ^&зять с ходу» в данном
случае не пройдет, ночью тоже будет трудно. Река Тилигул —
коварное дитя природы. Набухшая от половодья, она покоится в
долине, которая достигает одного километра ширины. Берега
заболочены, дно илистое, топкое. Основной оборонительный
рубеж противника оборудован на командных высотах,
протянувшихся грядой по правому берегу Тилигула. Вся местность
перед ним как на л*адони. За рекой перед высотами проходит
двадцатиметровая насыпь. Разведка боем, которую провели все
соединения группы, установила, что первая позиция оборудована
траншеями полного профиля с ходами сообщения. В ходе
разведки боем кавалерийским дивизиям удалось создать и удер-
206

жать незначительные плацдармы. Они в какой-то мере обеспе-'
чивали работы по наведению переправ.
На рассвете нам удалось провести рекогносцировку на
участке 4-го гвардейского Сталинградского мехкорпуса и 10-й
гвардейской кавдивизии. Генерал Танасчишин, командный пункт
которого располагался в каменном доме на юго-западной
окраине города, встретил меня на улице.
— Подождем еще немного, до рассвета,— предложил я,
здороваясь.
— Хорошо, тут с чердака все видно.
В этот момент послышался какой-то совершенно дикий свист
с завыванием. Мы мгновенно юркнули за угол. Воздух рвануло
с такой силой, что нас бросило на землю. Стена дома треснула
и развалилась, предательски открыв нас мириадам мечущихся
осколков. Вокруг остервенело рвались снаряды. Били
специально по командному пункту. Затем фонтаны взрывов перескочили
к переправе, где саперы самоотверженно восстанавливали
взорванный мост. Перед домом зияла воронка, невероятно большая
для тех снарядов, которые только что рвались около нас.
«Виллиса», на котором приехал офицер связи, на месте не оказалось.
— Надо создать саперам условия для успешной работы.
Подавите противника хотя бы там, откуда ведет он огонь по району
переправы.
Снова, теперь уже где-то в центре, раздались сильнейшие
взр<ывы.
— Похоже, что бьют из орудий большой мощности,—
предположил Трофим Иванович.
— Так оно и есть. Большая мощность предназначена для
объектов особой важности. Это делает нам честь,— ответил я.
Рекогносцировка показала, что прорыв здесь, против
Березовки, потребует огромного напряжения времени и жертв.
Почти полуторакилометровое совершенно открытое заболоченное
пространство в любой момент может быть изрешечено
шквальным пулеметно-автоматиым и артиллерийско-минометным огнем.
У меня родилось решение, которое тут же было изложено в
виде боевого распоряжения. «Одновременно с подготовкой
прорыва здесь у Березовки предпринять действия по форсированию
реки в районе Завадовки. Дальнейшее наступление развивать в
общем направлении Рауховка, поселок Котовского, Андреевка».
Эти населенные пункты лежали вдоль грейдера, идущего на
Сталино, в то время как кавалерийские дивизии должны были
наступать южнее, через отроги многочисленных балок. Такое
своеобразие местности также наложило отпечаток на мое
решение.
207

— Главный удар будет наноситься южнее, в направлении
Викторовка, Нейково, то есть в обход противника,
противостоящего мехкорпусу.— Танасчишин делал пометки на рабочей
карте.— После прорыва центр тяжести главных усилий
перемещаем на направление вашего корпуса. Создайте из отборных
частей сильный передовой отряд, который должен во что бы то ни
стало захватить Сталино. Мой передовой командный пункт будет
двигаться в передовых порядках 9-й гвардейской кавалерийской
дивизии. Желаю вам больших боевых удач.
Коноводы подали коней. Мой буйный Терек, как часто
бывает в бою, вел себя неспокойно, нетерпеливо переступал
стройными сильными ногами. Стоило мне сесть в седло, как он тут же
начал рвать повод вперед.
— Командный пункт советую перенести на северную окраину
города,—крикнул я на ходу Танасчишину.
Трофим Иванович кивнул головой и приложил ладонь к
козырьку. На его крупном мужественном лице лежала печать
усталости и озабоченности. Он сдержанно улыбнулся.
У меня появилось какое-то смутное предчувствие. Я
полностью отдал повод, и конь перешел на широкую рысь. Мы
миновали рощу, находившуюся между южной окраиной города и
железной дорогой. Там вела бой 10-я гвардейская. Шальные
снаряды и пули искали где-то рядом своих случайных жертв.
Стоило нам переехать через насыпь, как снаряды стали вести себя
уже не как шальные. Недолет... перелет... Мы делаем резкий
бросок вперед. Снаряды рвутся сзади. И вдруг мой Терек,
будто споткнувшись, на широком аллюре падает наземь с
перебитой передней ногой. Я вылетаю из седла, успевая в последний
момент сделать рывок влево и оттолкнуться от стремени.
Мгновенно вскакиваю. Терек через спину валится на бок и бьет
ногами по воздуху. Пришлось расстаться с великолепным, на
редкость красивым скакуном и пересесть на запасного коня.
На левом фланге, где ведут бой дивизии Тутаринова и Голов-
ского, стоит невообразимый вой и гул. Несколько десятков «Юн-
керсов», «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов» кружат свою
адскую карусель, вдалбливая бомбы в тяжело израненную степь
Одессчины.
Неотложные дела операции торопят нас: «Надо успеть... Как
только прекратится налет вражеской авиации — немедленно
атаковать». Мы ускоряем ход коней. Рядом со мной скачет
коновод, кубанский казак Горбынь. Лицо его серое, как эта степь,
уже изношено временем и переживаниями. Он прижимается
поближе и, наклонившись, говорит:
— Быть непогоде!
208

— Не видно, чтобы портилась.
— Так-ить Чалая храпит. Опять же трясет мордой,
закидывает ейную— к ненастью это. Да и солнце надысь зашло в
морок, дым стелется; к тому же сорока лезет под стреху.
Я улыбнулся и добавил ему в тон: «Да к тому же наши асы
не появляются в небе».
Массированный налет вражеской авиации вынудил
предбоевые порядки наших соединений еще больше расчлениться по
фронту и в глубине. Кавалерийские дивизии укрылись по
балкам и оврагам. Сильный воздушный налет немцы произвели и
на Березовку. Зная, что в 9-й гвардейской кавдивизии
находится мой заместитель, генерал С. И. Горшков, я направился прямо
к генералу Головскому. Ему отводилась главная роль в этой
тактической комбинации, которую мне захотелось провести,
чтобы ускорить форсирование Тилигула.
Едва успели мы с ним поздороваться, он сразу доложил
трагическую весть.
— Минут сорок тому назад разговаривал с генералом
Ждановым. Он искал вас. Доложил, что тяжело ранен командир
корпуса генерал-лейтенант Танасчишин.
— Свяжитесь со Ждановым. Доложите, как это случилось.
Мне хотелось говорить как можно спокойнее, но не
получалось. ¦ • ¦
— Трофим Иванович только что скончался. В 11.40 он был
тяжело контужен разорвавшейся бомбой на юго-западной
окраине^ Березовки, а через пятьдесят минут скончался на своем КП,—
доложил мне Жданов.
—... Примите, Владимир Иванович, командование корпусом.
Буду у вас через час.
С пологого холма, возвышающегося перед Степановкой, на
котором расположился КП генерала Головского, хорошо видны
справа боевые порядки завьяловцев. Они готовятся к атаке в
направлении хутора Падурец. Еще дальше, перед Викторовкой,
окапываются казаки генерала Тутаринова. Видна и роща перед
Березовкой.
— Какая здесь глубина реки?—спрашиваю у командира
дивизии.
— Около метра, а ширина — метров двадцать-двадцать пять.
Вон там от Гуляевки начинается лиман.—Он показывает влево, и
мне хорошо видно в бинокль и это село и эта синяя гладь
лимана.
...Тело генерала Танасчишина лежит в гробу. То же
спокойное, сосредоточенное выражение лица, так же сдвинуты брови.
14 Под гвардейским знаменем
209

Не верится, что это не сон, а смерть сомкнула ему глаза.
Начальник политотдела 4-го гвардейского Сталинградского мех-
корпуса полковник И. Н. Козлов говорил о том, что герои,
уходя из жизни, остаются в боевом строю, что героический образ их
командира, словно гвардейское знамя, будет развеваться над
боевыми порядками воинов, напоминая о чувстве великой
ответственности перед Родиной, призывая к мести и победе.
Мы выносим гроб с телом боевого друга. Его подхватывают
офицеры-танкисты и устанавливают на автомобиль.
Трехкратный салют... Машина в сопровождении взвода автоматчиков и
эскорта мотоциклистов удаляется в сторону Вознесенска. Там
будет предано земле тело генерала Танасчишина.
" Дальше 4-й гвардейский корпус уже до конца войны поведет
генерал В. И. Жданов.
— Я получил ваше боевое распоряжение,— сразу начал он о
делах, как только эскорт скрылся за поворотом.— Вы
приказываете по окончании переправы немедленно возобновить
наступление и к исходу 1 апреля во взаимодействии с конницей
овладеть северной частью Сталино. В то же время передовым
отрядом— танками.с десантом пехоты — овладеть городом и
станицей Раздельная. Мы выполним этот приказ в указанное
время.
— С выходом дивизии генералов Головского и Тутаринова на
правобережье Тилигула обстановка резко изменится к лучшему.
Думаю, что к вечеру под покровом ночи противник попытается
оторваться от нас, чтобы занять очередной рубеж.
— Что-то не похоже,—усомнился Владимир
Иванович,—бомбят район Березовки с таким остервенением, будто здесь
решается судьба всей войны. Весь день ведет обстрел дальнебойная
тяжелая артиллерия.
Ровно через тридцать минут вся корпусная и приданная
артиллерия обрушили^ на скаты высот, обращенных к востоку,
мощный огневой налет. И сразу же на берегу появилась наша
пехота. Красноармейцы несли с собой доски, жерди, бочки,
связанные пучки прутьев, фашины... словом, все, что попало под руку.
Они ускоренным шагом преодолели заболоченную долину, и
бросились вплавь через реку. Мы выдвинулись вперед. Вскоре
поступило первое донесение об успешном развитии наступления.
«Овладел железной дорогой,— доложил Жданову командир 14-й
мехбригады полковник Н. А. Никитин,—атакую высоту 119,9.
Второй мотострелковый батальон продвигается в обход станции
Рауховка с юго-запада...»
Обходный фланговый удар казачьих дивизий и пехоты
Завьялова захлестнул оборонительные позиции противника. Оказывая
210

ожесточенное сопротивление, гитлеровцы медленно отходили
вдоль дороги, загибая свой левый фланг к Рауховке.
...То особое упорство, с которым командование немецкой
группы армий «А» стремилось как можно дольше удерживать
район города Березовки, объясняется серьезными причинами не
только оперативного, но и политического характера. Важным
являлось то, что одновременно с действиями главных сил фронта
уже сам выход конно-механизированной группы в район
Березовки перекрывал все дороги, по которым могли отойти на запад
войска противника, противостоящие центру и южному крылу
3-го Украинского фронта. По существу 6-я немецкая и 3-я
румынская армии оказались «в мешке», главный выход из
которого «перевязала» конно-механизированная группа. Дальнейшее
развитие нашего наступления грозило поразить основные
жизненные центры боевого организма группы армий «А» генерал-
фельдмаршала Клейста. Впрочем, уже не Клейста, а генерал-
полковника Шернера.
Мне в то время не было известно, что в одну из мартовских
ночей личный самолет Гитлера «Кондор» приземлился на
аэродроме города Николаева. В него сел единственный пассажир.
Это был Эвальд Клейст. «Кондор» тут же поднялся в воздух и
взял курс на Лемберг (так гитлеровцы именовали Львов).
Здесь он встретился со своим коллегой — командующим группой
армий «Юг» генерал-фельдмаршалом Манштейном. Интересная
деталь. Клейст вел 1-ю танковую армию на Кавказ, а Манштейн
выводил ее через Ростов, спасая от разгрома. Впрочем, у
Клейста в это время были не менее ответственные задачи — спасение
всей группы армий «Юг», понесшей невосполнимые физические
и моральные потери на Волге и Дону. Вскоре оба они были
доставлены в Оберзальцберг. Фюрер наградил их «рыцарскими
•крестами» и... снял с занимаемых постов. Причина? Она,
разумеется, кроется в поражениях, которые понесли войска
неудачливых полководцев, так считал Гитлер. По его мнению, Клейст
и Манштейн в новых условиях не способны быть полноценными
исполнителями его «военного гения».
Кто же виноват? Бывшие фельдмаршалы, перешедшие в клан
ученых-историков, считают, что виноват Гитлер.
Читая их творения, видишь: в оперативных планах немцев
была заложена прочная основа победы. И они достигли многого.
М*о вот в руководство войной начал вмешиваться фюрер, и по его
недомыслию в делах военных срывались или сводились к
поражению блестяще начатые операции. Утверждения: «Гитлер не
давал на это согласия», «Гитлер болезненно воспринимал...» и
так далее стали уже притчей во языцех.
211

Но они зря размежевываются. Если говорить только о
военной стороне дела, то надвигающаяся катастрофа еще больше
объединила творческую мысль всей военной школы
гитлеровской Германии. Однако в борьбе старого с новым —таков
извечный двигатель истории — победила передовая советская
стратегия, оперативное искусство и тактика, победили
Советские Вооруженные Силы, победил наш передовой общественный
строй, на котором они базируются.
Впрочем, я несколько отвлекся. Кроме военной, оперативной
причины столь ожесточенного упорства немцев под Березовкой
была причина и политическая. Отойти — значит бросить на
произвол судьбы 3-ю румынскую армию. Это может вызвать
нежелательные осложнения с правительством Антонеску. По газетам
мы знали, что он выразил Гитлеру недовольство тем, что
Румыния потеряла более четверти миллиона солдат, и заявил, что не
может больше посылать на Восточный фронт новые соединения.
Решительный удар
На железнодорожной станции Раздельная стоял последний
на советской земле семафор, который может еще преградить
путь на запад эшелонам гитлеровцев с награбленным богатством
советского народа. Но на пути к этой станции перед нами лежит
крутобрегий Большой Куяльник. На него, словно бусы на
суровую нитку, нанизаны синие села и хутора. Через десяток
километров течет очень похожий на своего старшего брата Малый
Куяльник. Он примечателен тем, что его хотя и не очень
обильные воды образуют Хаджибейский лиман, отделяющий своим
устьем знаменитую одесскую Пересыпь от города. До Раздельной
около сотни километров. Впрочем, на войне расстояние нельзя
считать по карте, а.тем^~более заранее. Иногда, чтобы
продвинуться вперед на. пять километров, надо несколько раз
атаковывать и откатываться, маневрировать, делая обходы, охваты, и
снова атаковывать уже с флангов и с тыла в обратном
направлении и только потом идти вперед.
Новый командующий войсками группы армий «А» генерал-
полковник Фердинанд Шернер не принес новых веяний на южное
крыло советско-германского фронта. События развивались
примерно в той же последовательности, что и в междуречье Днепра
и Южного Буга. Снова над левым флангом группы армий «А»
нависла, мощная группировка советских войск. Снова войска
3-го Украинского фронта прорвали оборону, теперь уже на
Южном Буге. Снова конно-механизированная группа вышла наопе-
212

ративные тылы третий раз наспех восстановленной 6-й армии
генерал-полковника Холлидта. И как прежде, в жарком пламенд
боев снова быстро сгорают его оперативные резервы, рушится
связь и управление войсками, парализуются тылы:
прекращается продовольственное снабжение и боевое питание войск,
эвакуация раненых, выдыхается боевой дух, и его место заполняет
гнетущее чувство обреченности, деморализованные войска вновь
охватываются паникой.
С утра 1 апреля начал моросить мелкий холодный дождь и
мокрый снег. Дороги превратились в труднопроходимую
трясину. Кони, вытянув шеи и подавшись вперед, надрываясь, тянут
брички-тавричанки и пулеметные тачанки. Около
автомобилей, артиллерийских тягачей, орудий и другой боевой техники
натужно дышат бойцы, помогая моторам проворачивать
завязшие в грязи колеса. Танки идут по правой обочине. На них, как
говорят бойцы, пальцем ткнуть некуда, десантники сидят
впритирку друг к другу. Какой-то шутник кричит: «Эй, казак, давай
к нам с кобылой, потеснимся!»
Части движутся туда, откуда доносится грозный гул боя. По
левой обочине навстречу медленно ползет плотная колонна
пленных. Они направляются в Березовку, куда уже подошли части
46-й армии. Во главе этой колонны вижу моего старого
знакомого, пожилого казака Жукова. Он заметно преобразился. На нем
почти новая смушковая кубанка, домашний бешмет и чекмен.
Только та же сеть лукавых морщин под космой седых волос, да
та же набитая махрой трубка во рту, запах от которой может за
версту коня с ног сбить.
Показания пленных и дерзкие действия наших разведчиков
помогают раскрыть намерения генерала Холлидта. Перед кон-
но-механизированной группой появились две новые—97-я
горнострелковая и 17-я дивизии немцев. Усиленные заслоны их
спешно закрепляются на высотах южнее села Котовское.
Главные силы возводят рубеж обороны по западному берегу реки
Большой Куяльник. Вторая полоса обороны готовится по линии
реки Малый Куяльник. На эти позиции должен отойти
противник. Теперь перед нами уже шесть дивизий. Две из них
полнокровные.
Кавалерийские дивизии, танковые и механизированные
бригады ведут яростные атаки, стремясь на плечах отходящей
пехоты ворваться на промежуточные позиции. Мы обгоняем части
второго эшелона, чтобы более оперативно управлять боем на
рубеже населенных пунктов Даниловка, Котовское, Нейково,
Чигирик. «Если с ходу прорвать не удастся,—вспомнилось мне
предложение генерала Пичугина,— целесообразно главными си-
213

-лами мехкорпуса нанести удар в обход балок и высот с.северо-
запада. Заместитель командующего конно-механизированной
труппы войск генерал-майор Горшков, докладывая обстановку
на открытом левом фланге, где наступала дивизия Головского,
выразил другое мнение: «Чернозем развезло так, что у коней
подковы отрывает, если продолжать обход Екатериновки,
потеряем много времени и еще больше вымотаем личный состав.
Лучше прорывать промежуточные рубежи на узких участках,
создавая решающее превосходство в силах и средствах». А мне
подумалось, хорошо в данный момент сочетать смелый
обходный маневр с прорывом слабо занятых участков на узком
фронте. Но чтобы внести уточнения в боевые задачи и перенацелить
соединения на новые направления, потребуются новые затраты
сил и времени.
Наступление в оперативном тылу противника развивается
далеко не всегда равномерно: кто-то вырывается вперед, кто-то
засиживается на захваченных рубежах. Ведь у противника здесь
нет заранее организованной обороны в том виде, как на главной
полосе обороны. Поэтому условия конкретно слагающейся
обстановки для каждого соединения и части внутри
конно-механизированной группы складываются, как правило, по-разному. Очень
важно поэтому умело использовать успех даже в одной части в
интересах развития операции группы в целом. Вот тут-то и
нужно стремительно и дерзко маневрировать в любое время
суток: вырвался вперед на фланги и на тылы — помоги соседу.
Решив понаблюдать, как будет протекать бой на указанном
рубеже, приказал подполковнику Завьялову быть в готовности,
развить успех там, где он обозначится. Командиру 4-го
гвардейского механизированного корпуса генералу В. И. Жданову:
решительнее развивать^действия вдоль дороги Березовка —
Раздельная, частью сил обходным маневром овладеть селом.Котов-
ское. Главное, самое главное сейчас не длинно-маршрутные
обходы, а предельно дерзкий натиск в развитии успеха, особенно
ночью; короткие, мощные удары по флангам, стремительный
темп движения вперед.
Уже остались позади предбоевые порядки. Мы выехали к
отдельному скотному двору с пристройками, одиноко стоящему на
холме. От него открылась типичная для этих мест панорама
уходящей на юг широкой балки с приютившимися здесь селами и
хуторами. Где-то там севернее — село Котовское. Всего в
полутора километрах ^от него ведут жестокий бой с противником,
части механизированного корпуса. Встретив сильную
противотанковую оборону, генерал Жданов предпринял обходный маневре
севера силами 36-й гвардейской танковой бригады с десантом
214

пехоты. «Если сталинградцы прорвутся, румынские войска не
заставят себя ждать»,— подумалось мне.
В воздухе послышался гул «Юнкерсов-87». Одна девятка*
вторая... пятая... Я невольно взглянул на часы: 14.45. По тому,
где они начали кружить и пикировать, определяю рубеж
бригады мехкорпуса. «Там по дороге движется и 152-й иптап1
кубанцев. Видимо, и он попал под удар авиации.
Правее того места, где мы стоим, видны боевые порядки:
гвардейской конницы. Они наступают вслед за танками к
балке между хуторами Соколово и Красина. Перед ними, цепляясь
за каждый выгодный пункт местности и отчаянно
сопротивляясь, отходят части немцев. Наши танки наступают на их боевые
порядки, из-за балки с высоты бьют орудия, короткими
очередями строчат пулеметы. Недалеко от нас танки быстро
разворачиваются и открывают огонь по противоположной высоте.
Снаряды рвутся то ближе, то дальше огневых позиций орудий
противника и, наконец, накрывают их. Я снова перевожу взгляд на
наши танки, догоняющие гитлеровцев. Маленькие, темные
фигурки останавливаются на склоне...
Ворвавшись на плечах противника в Соколово и Красино,.
славные гвардейцы-тутаринцы с ходу 'прорвали оборону и
обошли с юга село Джугастово. Мне не были видны боевые
порядки 10-й гвардейской дивизии, поэтому приказал уточнить
обстановку на его направлении. Офицер оперативной группы
доложил:
— 10-я гвардейская дивизия, используя успех соседа слева,—
он сделал ударение на эти слова,— ведет бой за село
Джугастово.
Как всегда, мужественно вел бой генерал Головской. Он не
стал рваться напролом через высоту 112,8, а отборным отрядом,,
усиленным танками, артиллерией, пулеметными тачанками,
сделал бросок в обход ее и ударом с фланга и тыла овладел селом
Гудевичево. С высоты противник бежал. Мне казалось, что
Василий Сергеевич, командир смелый, предприимчивый, в данном
случае ослабляет внимание к прикрытию действий конно-меха-
низированной группы в целом со стороны Благоево. Но,
оказывается, нет, он прежде всего убедился, что там нет достаточно
опасной группировки противника.
Вот уже второй час 4-й гвардейский Сталинградский
механизированный корпус подвергается неистовым атакам «Юнкер-
сов». Генерал Жданов докладывает о потерях. К счастью,
погода резко ухудшилась, начался густой снегопад и дождь. 36-я
1 Истребительный противотанковый артиллерийский полк.
215

танковая бригада ворвалась в Котовское с севера и в
скоротечном бою разгромила его гарнизон.
Все соединения конно-механизированной группы перешли к
решительному преследованию противника, начавшего
поспешный отход к реке Большой Куяльник. Это были изнурительные
версты боевого пути, наполненные непрекращающимися
ночными боями. Темная, непроглядная ночь. Порывистый ветер хле-
едет в лицо леденящий дождь и мокрый снег. Каждый шаг
требует неимоверных усилий. Наши транспорты с боеприпасами, пу-
.леметные тачанки, минометы, орудия, автомашины — буквально
все приходится руками вырывать из грязи.
Отходящие части противника, связанные с тяжелыми
транспортами и вообще хуже приспособленные к преодолению
таких нечеловеческих трудностей, не могут оторваться от наших
передовых частей. Поэтому по параллельным дорогам, ведущим
к Ново-Николаевке и к Евгеньевке, движутся не просто войска,
движется жестокий бой. Немецкие солдаты, ввиду
безвыходности положения, большими партиями сдаются в плен. Грязные,
изможденные, пугливо озирающиеся, они напоминают зверя в
клетке. По словам пленного из штабной роты 144-го полка
горнострелковой дивизии «в частях царит страшная неразбериха и
паника. Все перемешалось. Многие командиры, охваченные
страхом, отдали приказ об уничтожении запасов бензина,
продовольствия и боеприпасов. Командир 36-й роты снабжения лейтенант
Лаке, например, все уничтожил, сжег. Его солдаты
разбежались».
Всю ночь мы тщетно пытаемся связаться со штабом фронта
по радиостанции «РСБ», смонтированной на повозке. Приданная
нам фронтовая радиостанция «Американка» несколько отстала,
но радисты, как всегда, находят выход из положения. Теперь они
связываются через станцию «РАФ». Хорошо, что мы захватили
две запасные «РСБ» на повозке и «РБ» на вьюках. Рано утром
настраиваемся на нужную волну и получаем боевое
распоряжение командующего войсками фронта. «Противник продолжает
отход большой частью сил на Тирасполь и частью сил в
направлении Одессы»,— говорилось в нем. От конно-механизированной
группы генерал армии Р. Я. Малиновский требовал
«решительного броска вперед с задачей — к исходу 2. 4 овладеть районом
Раздельная»1. Ставились также решительные задачи 23-му
танковому корпусу, 37-й и 46-й армиям. Указывалось, что «боевые
действия ночью не прекращать...»
Это боевое распоряжение было подписано 1 апреля 1944
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 381709, д. 3, л. 4.
216

года в 16.40. Взглянул на часы: 5.00 2 апреля. Значит в течение
ночи мы действовали верно — и по направлению, и по времени,.
и по духу. Но было ясно, что разгулявшаяся непогода замедлит
развитие боевых действий в Приднестровье.
Рассвет наступал медленно, будто нехотя. Сквозь мутную
пелену дождя и снега едва просматриваются высокие берега
Большого Куяльника, с которых сползают к реке улицы Ново-Нико-
лаевки. Вплотную к ней справа примыкает Силовка, а слева
Евгеньевка. Впечатление такое, будто это одно село вдоль всего»
берега. За ними почти двухкилометровая пойма реки и гребень,
высот, которые надо взять во что бы то ни стало на одном
вздохе; Сделать это невероятно трудно. Ведь уже несколько суток.
шли непрерывные бои без отдыха и сна, без нормального
питания.
Мимо нас вдоль лесопосадки движется батарея 32-го
гвардейского кавполка. Кони с трудом переставляют ноги, казаки*
идут, ухватившись за лафет или опершись на ствол.
Чувствуется чрезмерная усталость кавалеристов. Но отдыха
давать нельзя, сейчас дорога каждая минута. Втягиваться в
затяжные фронтальные бои и лобовые атаки тоже нельзя, в рейде
они «смерти подобны». Только при наличии предельно высокого»
темпа и широкоманевренного характера боевых действий,
опережающих действия противника, может быть достигнута
внезапность, упреждение в нанесении удара, возможны победа в бою-
и успех в операции.
Генерал-полковник Шернер предпринял еще одну попытку
остановить конно-механизированную группу, прорвавшуюся в.
глубокий тыл армий. Он объединил 3-ю и 97-ю горнострелковые,.
256-ю и 335-ю пехотные дивизии и только что подошедшую
свежую 127-ю пехотную дивизию в ударную группу. Командующим^
этой группой был назначен, по показаниям пленного офицера,,
генерал Расп. Штаб группы разместился в хуторе «Пазовый. Мне-
было известно, что Расп командовал 335-й пехотной дивизией^
той самой, которой был посвящен приказ генерал-полковника
Холлидта с благодарностью за то, что она «с примерной
храбростью в атаке и в обороне... пробилась к немецким позициям^
захватив с собой всех раненых...» Далее Холлидт выражал
«храброй 335-й пехотной дивизии сердечную благодарность».
Снова Холлидт благодарит и награждает своих генералов за
проигранные бои.
Как бы то ни было, группировка генерала Распа, по
показаниям пленных, заняла оборону на высотах западнее и
юго-западнее Сталино, то есть по высотам, прилегающим к реке
Малый Куяльник. Город лежал в котловине, образованной окре*
217-

стными высотами. Река делила город на две равные части,
западные скаты круто обрывались, образуя многочисленные
промоины. Наличие каменных зданий и церкви позволяло создать
здесь крепкие опорные пункты и узел сопротивления, подходы к
которому могли прикрываться огнем с прилегающих высот.
Дружной атакой с фронта и с флангов войска конно-мехаии-
-зированной группы сбили противника с западных высот,
прилегающих к дороге Сталино—Раздельная.
' Ко мне привезли группу пленных офицеров 335-й пехотной
дивизии.
— Добыча капитана Романюка,— доложил полковник
Компанией.
Подразделение Романюка было одним из заброшенных в тыл
группировок генерала Распа, поэтому важно знать, при каких
обстоятельствах взяты пленные. Иногда эти обстоятельства
дают ключ к важным выводам.
Ночью эскадрон капитана Романюка незаметно форсировал
реку и по лощине* обошел опорный пункт немцев,
расположенный на высоте. Перед селом конники спешились и незаметно
подкрались к окраине. Разгулявшаяся непогода надежно
скрывала отделение старшего сержанта Никитенко, которое ворвалось
в один из штабных домов. Дежурный офицер спокойно передавал
по рации очередную оперативную сводку в штаб Холлидта. Эту
сводку доставили мне. В ней сообщалось, что части дивизии
прочно удерживают занимаемый рубеж и ведут работы по его
инженерному оборудованию позиций. О наших действиях
говорилось: «Казачьи войска, прорвавшиеся в тыл, движутся на
Раздельную. Их подход к!Болыпому Куяльнику ожидается...»
Время, которое сообщалось в оперсводке, вызывало недоумение.
Нас ожидали здесь не ранее как через сутки.
Эскадрон Романюка, разгромив штаб дивизии, успел
выскочить на дорогу, по которой уже начал отходить один из полков
335-й пехотной дивизии. Казаки были полны решимости
задержать противника до подхода главных сил. Но случилось
неожиданное. Немцы при .первых же выстрелах в беспорядке
бросились в степь. Автомашины, танки, орудия, минометы и даже
тяжелые пулеметы — все было брошено на дороге...
Конно-механизированная группа перешла к преследованию
противника.,
Сбросить нас со своих плеч и размежеваться с нами на
местности враг был не*в силах.
С вечера 3 апреля резко похолодало. Сильный ветер давил
густой снежной массой. Кавалеристы шли пешком, согреваясь и
сберегая силы коней для атаки Раздельной. Шли на последних
218

запасах физических сил и неистощимой воли. Танки, самоходки*
автомашины двигались там, где, казалось, невозможно ни
проехать, ни пройти. Их тянули, толкали, подкладывая под колесам
гусеницы бревна, доски, хворост — все, что можно, вплоть до
телогреек и шинелей. Люди устали до той крайности, когда
угрожающе теряется контроль над собой, притупляется чувство
восприятия. Человек становится безразличным даже к опасности.
В эти дни все наши разведчики были особенно "внимательны
и дерзки. Начальник штаба бронетанковых и механизированных
войск 3-го Украинского фронта полковник Сергеев предупредил:
«Имеются сведения, что на Восточном фронте скоро будет
применен новый тип сверхтяжелого танка «Кенигстигр», то есть,
«Королевский тигр». Штаб фронта требовал вести разведку в этом
направлении и о захвате нового типа танка срочно донести.
Наши вездесущие разведчики день и ночь обшаривали все
«закоулки» и «центральную магистраль» армии Холлидта, но пока на
следы «Кенигстигров» не напали. Однако установили, что город
и станцию Раздельная обороняют 258-я и остатки 335-й пехотных
дивизий и охранные части немцев. Станция забита
железнодорожными эшелонами.
Находясь в рядах подразделений, вглядываюсь в лица
бойцов. На всех лежит печать той крайней физической усталости,,
когда кажется, что нет такой силы, которая могла бы сейчас
поднять их в атаку.
Большак подходит к Раздельной с северо-востока. С севера,,
прижимаясь к железной дороге, на исходный рубеж этаки
выдвигаются соединения 4-го гвардейского Сталинградского мех-
корпуса. Вдоль шоссе — гвардейские кавалерийские дивизии
кубанцев. Мы стоим у балки и ждем, когда полковник Гадалик
выведет свои полки на исходный рубеж, правее большака. Ему
ближе остальных. Вдоль лесопосадки должна развернуться
дивизия Головского, а напротив южной окраины — гвардейцы Ту-
таринова. Но для выхода на исходный рубеж ему потребуется
больше времени, чем Гадалину.
Из пологой балки показались спешенные всадники. Они
почти карабкаются наверх, зло дергая за повод коней. Один из
командиров подходит к нам и представляется:
— Командир кавалерийского дивизиона капитан Левченко.
За ним другой:
— Командир эскадрона старший лейтенант Куев.
Полки 9-й гвардейской кавдивизии тоже вышли на исходный5
рубеж атаки. Прибывший офицер связи от Головского доложил,.
что и его дивизия ждет сигнала атаки. Подошел командир
головного 36-го кавполка подполковник Ориночко.
219»

— Почему остановились?—спросил я, хотя сам видел
почему.
Усталые конники, воспользовавшись паузой, начали
устраиваться кто как мог, чтобы несколько минут вздремнуть.
В установленное время атаки части продолжали оставаться
на своих рубежах. Они не в силах были сбросить с себя тяжкие
оковы предельной физической усталости. «Если их двинуть в
атаку в таком состоянии,—подумалось мне,—внезапности не
получится, и много появится вдов и сирот в кубанских куренях». Но
чем встряхнуть их, чем снять с них смертельную усталость? В
таких случаях мог быть лишь один, но проверенный и верный
выход.
Я повернулся к подполковнику С. И. Ориночко и отдал при-"
каз на атаку. И через мгновенье по боевым порядкам
прокатился один — конечный пункт приказа: «Передать всем: в атаку
ведет командующий. Атака в конном строю. Сигнал — серия
красных ракет». Мне подали хорошего коня.
Никогда еще мне не приходилось столь широко и
подчеркнуто оповещать войска. В тех случаях, когда это вызывалось
•крайней необходимостью боя, все получалось по ходу событий
как-то само собой. Но теперь во весь рост встала зловещая
альтернатива: или немедленная мощная ночная атака и большая
победа или затяжной бой на рассвете и огромные потери.
Насквозь промокшие и предельно уставшие люди, если их сейчас
остановить хоть на один-два часа, будут валиться на землю и
засыпать, а значит и замерзать. Свирепо бушующая леденящая
пурга «посечет» усталых, изможденных бойцов.
В рейдовых операциях есть много своих особенностей.
Командир всегда на глазах у своих воинов, его знают, ему верят.
И если командир сам ведет своих бойцов в атаку (таковы
старые традиции), они знают, назад возврата нет. И не было еще
такого, чтобы конники оставляли в беде своего командира.
— Дать сигнал атаки!
В воздухе вспыхнула серия красных ракет. В тот же миг
воздух взорвало артиллерииско-минометными залпами, которые не
могли заглушить грозное урчание эрэсовских установок. Отдав
коню повод, посылаю его вперед. Какое-то время мне казалось,
что скачу один, а вокруг свирепствует только пурга. Но вот
сбоку поравнялся* а затем обогнал танк. С другой стороны — еще
один. В уши бьют порывы ветра, снег слепит глаза. Стрельба
все больше и больше нарастает. Сквозь нее прорывается
мощный и зловещий рокот и гул атакующих танков и конницы.
Ворвавшись "на окраину Раздельной, сворачиваю влево и
оказываюсь на улице. Соскакиваю с коня, иду к дому. За мной
220

бегут офицеры оперативной группы и радисты. Бойцы штабного
эскадрона рассыпаются по двору, бегут на огороды, в соседние
дома. Мимо нас проносятся эскадрон лейтенанта Куева и
гвардейцы 36-го полка. Вся окраина наполняется нервным треском
ближнего боя. Обгоняя меня, кто-то из казаков заскакивает в
сенцы хаты. Я натыкаюсь на падающие тела. Мимолетного
взгляда достаточно — кто падает навсегда, а кто, чтобы
мгновенно вскочить. Тут все в порядке. В комнате с печкой у дверей
нас «гостеприимно» с высоко поднятыми руками встречают два
растерявшихся молодых немецких солдата в форме танкистов.
Пока связисты разворачивают рацию и налаживают связь,
выхожу на улицу. Быстро светает. Прислушиваюсь к шуму боя. Он
доносится со всех окраин этого небольшого, но очень важного в
оперативном отношении города. Это большая победа! Победа
сначала каждого над собой, а затем над противником!
Наша массированная ночная атака оказалась для гарнизона
Раздельной совершенно внезапной. Командиры соединений,
докладывают об ожесточенных боях, особенно в районе
железнодорожной станции. Вот как об этом бое вспоминает в своем
письме бывший командир 3-го эскадрона старший лейтенант
Николай Никитович Василевич. Кстати сказать, из письма я
узнал, что на его коне мне пришлось атакЬвать Раздельную. Он
в свою очередь одолжил коня у самого юного из своих
бойцов.
«...Когда вы, товарищ генерал армии, начали разворачивать
у крайней хаты командный пункт, немцы кинулись кто по
огородам, кто по дворам. Наши танки пошли по-над заводями, а мой
эскадрон вырвался на улицу. Совсем неожиданно мы оказались
около железнодорожной станции. Оттуда начали бить пулеметы.
Нас как ветром сдуло с коней. Укрылись за домами и стали
продвигаться от дома к дому. Один пулемет подорвали гранатой,
другой расстреляли, подкравшись сбоку. Слышим, на той
стороне станции идет горячий бой. Это дрались другие наши части.
Получилось, что станцию атаковали сразу со всех сторон.
Перебили мы здесь фашистов бог знает сколько. Все улицы были
усеяны убитыми».
Сейчас Николай Никитович работает заведующим складом
ГСМ Краснодарводстроя. Вот уже несколько лет товарищи по
работе избирают его секретарем партийного бюро.
Прислал мне письмо и капитан запаса товарищ Куев.
«Вы помните, товарищ генерал,— пишет он,—мы с вами
первыми ворвались на станцию Раздельная. Левее нас атаковали
другие эскадроны. Наш эскадрон врубился в фашистов,
выскакивающих из эшелона. Магомед Вороков, вскочив в офицерский
Ш

вагон, столкнулся с офицером, застрелил его и исчез в дверях.
Когда я вбежал вслед за ним, он поднимался с пола, а около
него лежал гитлеровец. Магомет вытер лезвие ножа с наборной
ручкой и простодушно сказал:
— Я ему совсем понятно кричал «хендэ хох!» Почему он не
понимал?..
Мне осталось только произвести «залп» победы по портрету
Гитлера, висевшему на стене большого купе...»
Из письма я узнал, что после войны товарищ Куев
демобилизовался. Закончил Краснодарский педагогический институт.
Работает директором школы хутора Вольный на Кубани.
Итак, в 13.30 Раздельная была полностью захвачена нами..
Мы решили оперативную задачу, поставленную командующим
войсками фронта перед конно-механизированной группой:
«Захватить Раздельную и этим отрезать пути отхода 6-й немецкой
армии по железной дороге на запад».
На станции мы захватили богатейшие трофей: под парами
стояли десятки паровозов, к которым были прицеплены около
тысячи вагонов. Большую ценность представляли эшелон с
новенькими 75-мм орудиями C0 стволов) и эшелон с танками,
покрытыми желтой краской (эти танки с экипажами спешно
перебросили из Африки). Здесь были вагоны с боеприпасами,
военным имуществом и, что особенно веселило всех,— эшелон с
подарками. Ну, а крупнейшие склады с горюче-смазочными
материалами, продовольствием, вооружением и боеприпасами
особенно нам пригодились.
Сосредоточившись в отдельных районах города, соединения
конно-механизированной группы в относительно благоприятных
условиях наскоро приводили себя в порядок, чтобы через
несколько часов снова возобновить наступление. Еще 2 апреля
было получено боевое распоряжение, требующее овладеть
Раздельной и выбросить разведку на Тирасполь, Ясски и вдоль
железной дороги на Одессу, то есть, на запад, на юг и на
юго-восток—целый веер. Утром следующего дня эта задача была
подтверждена телеграммой.1 Однако мы не получали своевременно
сведений об оперативной обстановке в полосе нашего фронта и
не знали, где в данное время находятся наши общевойсковые
армии. С точки зрения скрытого управления войсками это
возможно и правильно. Но нам от этого было не легче.
Мы донесли командованию фронта об овладении
Раздельной, о захваченных нами богатых трофеях. И тут же получили;
1 Архив МО СССР, ф. 4, гв. кк., оп. 32063, д. I, л. 21.
222

боевое распоряжение: главными силами продолжать
наступление в юго-западном направлении вдоль железной дороги на
Страссбург. К исходу дня овладеть районом Павловка, Страс-
сбург, Баден и не допустить отхода противника через эти пункты
на запад к.Днестру. Город и станцию Раздельная удерживать
до подхода передовых соединений фронта силами 5-й отдельной
мотострелковой бригады.
Значение выхода конно-механизированной группы в район
Раздельной -было столь велико, что об этом было специально
сообщено Совинформбюро от 5 апреля 1944 года. «...Конно-ме-
ханпзированные соединения,— говорилось в нем,— вышли на
подступы к городу Раздельной. Немцы упорно защищали этот
важный узел коммуникаций и опорный пункт обороны на
подступах к Одессе. Стремительными ударами наши бойцы
сломили сопротивление противника и овладели крупным узлом
железных дорог и городом Раздельная. Таким образом, железная
дорога Одесса — Тирасполь перерезана нашими войсками. Тем
самым отрезаны основные пути отхода в Румынию одесской
группировке противника».
Командиры соединений, прибывающие для получения
боевого распоряжения, докладывают о результатах боя. Вот с шумом,
по-казачьи лихо подлетают к плетеному забору тутаринцы. Их
бравый генерал еще на ходу спрыгивает со своего
темно-гнедого, жеребца, бросает повод на спину коня и быстрым шагом
направляется ко мне. Твердым, уверенным голосом
докладывает:
— Товарищ командующий, части 9-й гвардейской дивизии
первыми ворвались в город Раздельная и...—дальше следует
перечисление боевых заслуг и трофеев.
Комдив полковник Н. Г. Гадалин подъехал на широком
аллюре и, упруго оттолкнувшись от стремян, на ходу соскочил. Это
у.него получается довольно естественно и непринужденно.
Ладно скроенный, энергичный, он с первого взгляда создает
впечатление человека, внутренне собранного и организованного. Свои
командирские дарования ему еще предстояло раскрыть. Но
сомнений не было, что это будет хороший комдив.
— Товарищ командующий,— начинает он докладывать спо^
койным и твердым голосом,— части гвардейской дивизии
первыми ворвались в город Раздельная.
Удивительно дословное совпадение формулировки доклада в
первой ее части заставляет меня невольно взглянуть на Тутари-
нова. Он тоже удивлен, но быстро спохватывается и с видом
явного превосходства заговорщически улыбается мне.
Подъезжает генерал Головской. Он где-то недалеко за сара-
223

ем оставляет свою кавалькаду и подходит пешком. Просто и по-
деловому докладывает, что части дивизии, первыми ворвавшись
в Раздельную, сосредоточились в указанных ей западной и юго-
западной частях города и приводят себя в порядок.
Генерал-майор Жданов пунктуален. Он прибыл ровно в 15.00.
— Товарищ командующий, 4-й гвардейский Сталинградский
механизированный корпус первым ворвался в Раздельную.
Тут уж Тутаринов не выдерживает и, когда доклад
заканчивается, спрашивает:
— Интересно, где и как это произошло?
Чувствуется, Владимир Иванович догадался о скрытом
значении вопроса, но он делает вид, что принял его как восхищение
действиями его орлов-танкистов и рассказывает некоторые
эпизоды боя за город. «Хочет сразу задавить фактами»,—
догадываюсь я. Говорит он уверенно, сжато.
— Это сделали танковые экипажи лейтенантов Маслова, Вет-
лина и Васильева — тридцать седьмого танкового полка. Они„
умело маневрируя, преодолели огневой заслон немецких
самоходок и ворвались на окраину. На огромной скорости экипаж
Маслова выскочил к станции и буквально расстрелял паровоз,
который первым пытался увезти к границе эшелон с артиллерией..
Эти три танка наделали на станции такую панику, что...
— Владимир Иванович,—перебил его генерал Тутаринов,—
а вот когда ваши танкисты расстреливали паровоз, они
обратили внимание, что состав в это время медленно сдавал назад за
стрелку?—Поставив вопрос, он, не дожидаясь ответа,
продолжал:
— Так это мои казаки перехватили поезд и загоняли его
обратно на станщш, а в пристанционном ресторане мой повар уже
готовил шашлыки, чтобы угостить командный состав группы.
Все восприняли это как хорошую фронтовую шутку и от
души смеялись. А когда я рассказал о злополучной формулировке
доклада, последовал новый взрыв смеха.
— Теперь мы имеем все основания доложить Военному
совету фронта, что первой в Раздельную ворвались...— я сделал
паузу, все насторожились.— Ворвались войска конно-механизи-
рованной группы.
Поставив боевые задачи на дальнейшее развитие
наступления, я обратил внимание на необходимость постоянной
бдительности и готовности к встречным боям, переходу к действиям
фронтом на юг и юго-восток с целью недопущения прорыва
отходящих соединений противника на запад через Днестр.
Пока мы решали вопросы организации
дальнейшего.наступления, на-железнодорожной станции произошел забавный слу-
224

чай. Разведчики донесли, что к Раздельной из Одессы движется
поезд. Его, конечно, впустили на станцию. Из вагонов
выскочили солдаты и, к ужасу своему, увидели направленные на них
стволы орудий, танков, самоходок и пулеметов; Они правильно
решили, что сопротивление бесполезно.
Командиры соединений разъехались на свои К.П. Мы с
генералом Пичугиным продолжали беседовать, невольно
прислушиваясь к шуму вновь разгорающегося боя.
— Думается, товарищ командующий, что эта волна
вражеских войск доставит нам немало хлопот,— выразил опасение
Пичуги Н'.
— Хлопоты бывают разными,— ответил я.— Под Москвой мы
сдерживали врага, рвущегося на восток — это были неприятные
хлопоты. Сейчас мы принимаем их, чтобы не допустить прорыва
на запад — очень приятные хлопоты.
Во двор въехала .бричка-однокоика. Лошадь неожиданно
рванулась и упала. Ездовой бросился выпрягать, понося отборной
бранью фрицев, которые «не смотрят, куда стреляют». С брички
неторопливо слез наш штабной повар Сергей Лазарев. Он
взвалил на себя термоса и пошел в дом, чтобы организовать завтрак.
Мы не стали дожидаться его приглашения и направились вслед
за ним. Позавтракать нам, однако, не удалось. Совсем рядом, за
домом, разразилась стрельба, рванули гранатные взрывы.
Лазарев бросил свои" термоса и миски, схватил аптомат и
выскочил из хаты. «Прорвались!» — мелькнуло в сознании. В дверях
неожиданно сталкиваюсь с гитлеровцами. Машинально
нажимаю на спусковой крючок. Сдавленный, как рычание зверя,
крик, фашист, круто согнувшись, по инерции идет на нас...
Через двор, тревожно озираясь, устало бегут двое с автоматами у
живота.
Из сарая.раздается короткая очередь и длинная брань.
Узнаю голос сержанта Сергеева. Сегодня его подразделение несет
охрану штаба группы. Около меня оказались Лазарев, Король,
Сергеев, связисты и еще несколько казаков. Мы перемахнули
через плетень и вскочили в заранее отрытые окопы. Сзади нас
на улице слышится нервная стрельба.
— Этих человек десять осталось, там их перехватят,—
кричит кому-то сержант Сергеев.
Огневые позиции мы заняли вовремя. Прямо на нас
движется заштрихованное предрассветными сумерками подразделение
немцев, мигая светлячками автоматных очередей. Они идут
медленно, в полный рост. По телефону, подведенному в ячейку
окопа, выясняю обстановку в дивизиях.
А тем временем мои боевые друзья отражают атаку. Кроме
15 Под гвардейским знаменем
225

сержанта Сергеева, старшины Короля и Сергея Лазарева
(кстати, он оказался не только лучшим поваром среди храбрецов, но
' и храбрейшим среди поваров) были старший сержант Барибан,
бойцы Литвиненко, Таилов, Тарасов и Серенко. Все они дерутся
дерзко и хладнокровно. Дело чуть было не дошло до
рукопашной, но из-за домов неожиданно появился эскадрон капитана
Яцкого. Казаки через наши головы обрушили огонь по боевым
порядкам немцев и контратаковали их. Оставшиеся в живых
сдались в плен.
Подходит генерал Пичугин и докладывает:
— Товарищ командующий, до полка пехоты с танками при
поддержке двух бронепоездов наступают с юга от хутора
Широкий. С востока, со стороны агрокомбината, движутся колонны
лехоты, артиллерии и танков противника. К северной окраине
прорвался их передовой отряд.
— Десятая гвардейская развернулась?
— Да, ведет бой.
Обстановка быстро усложнялась. Дивизия полковника Гада-
лина, приняв на себя первую атаку, создала огневое прикрытие
левого фланга. Но его начали захлестывать многочисленные под-
рааделения и части противника, отходящие с востока.
Наибольшая опасность возникла в районе переезда, севернее
Раздельной. Пришлось втягивать в бой дивизию Головского. И очень
хорошо, что это было сделано сразу. Последовала затяжная
массированная атака. Линия боевого соприкосновения выгнулась
вокруг Раздельной в сторону востока и мгновенно запылала
жаркими боями. Такого яростного натиска трудно было ожидать.
Третья атака была проведена немцами на более узком фронте,
но сила ее была такова, что пришлось нанести фланговый
контрудар полками мотострелковой бригады при поддержке танков.
До позднего вечера пылали ожесточенные схватки. Силы
противника быстро таяли и дробились. Теперь уже отдельные
подразделения и мелкие группы пытались самостоятельно
просачиваться за Днестр.
С наступлением темноты бои начали затухать: Полки
мотострелковой бригады заняли оборону вокруг города Раздельной,
чтобы удерживать ее до подхода передовых соединений
общевойсковых армий фронта, а затем передать им город и догнать
главные силы конно-механизированной группы, решительное
наступление которой продолжалось.
Сильный ветер разметал грозовые тучи. Время от времени
сквозь их разрывы на нас тревожно поглядывала луна, будто
предупреждая об опасности, которая надвигалась где-то из-за
лиманов.
226

Радость большой победы
Захват Раздельной привел к резкому ухудшению положения
группы армий «А». Она потеряла последнюю железнодорожную
коммуникацию, соединявшую ее северную и южную
группировки. Если иметь в виду 6-ю немецкую и 3-ю румынскую армии,
которые оказались в сфере боевой деятельности конно-механи-
з званной группы, то одна группировка в составе 30-го и 32-го
армейских корпусов под ударами наших войск с востока
продолжала отходить на Тирасполь, и мы могли бы ударом с тыла
быстро привести ее к краю пропасти. Другая группировка D-й,
29-й, 17-й и 44-й армейские корпуса) — мы называли ее
одесской группировкой — откатывалась к Днестру, южнее линии
населенных пунктов Новая Одесса, Раздельная.
Теперь на плечи генерал-полковника Шернера легла
исключительно сложная и, прямо сказать, непосильная задача —
спасение своей одесской группировки. И он на первых порах, надо
полагать, таил надежду, что пути господни к спасению
действительно неисповедимы. Два из них он видел даже своигМ земным
оком. Первый путь — предпринять попытку прорваться на
Тирасполь через Раздельную и Кучурган, организовать
планомерную переправу войск через Днестр. Можно было избрать в
качестве основного и другой путь — двинуть одесскую группировку
к юго-западу на Овидиополь, а затем по узкой косе через Ка-
ролино-Бугаз и на плавсредствах перебросить войска через
Днестровский лиман. Во втором случае они оказались бы
расчлененными от основных сил группы «А» пространством около
двухсот километров. Но, судя по тому, что наступавшие вслед за
конно-механизированной группой армии генералов Шарохина и
Чуйкова, нацеливались на Раздельную (именно ее передовым
частям и должна была передать город бригада полковника
Завьялова), первый путь отхода генерал-полковник Шернер мог
смело вычеркнуть из своего плана.
От Раздельной конно-механизированная группа
стремительно двинулась на юг вдоль Кучурганского залива, перерезая
дороги, идущие с востока на переправы через Днестр. Уже
первые километры пути со всей суровой определенностью
подтвердили, что впереди нас ждут тяжелые испытания.
Благодаря широкой и энергичной разведке мы знали, что в
районе Кучургана и Страссбурга находятся части 12-й и 14-й
пехотных дивизий румын и 258-й пехотной дивизии немцев.
Была выявлена организованная ими система обороны, что и
определило скоротечный характер кучурганского боя. Но сколько
искрометных тактических маневров и ударов, сколько подвигов
227

родилось в эти предутренние часы в наших частях и
соединениях!
Героем кучурганского боя был 40-й майкопский полк
подполковника И. И. Головащенко — офицера . опытного и
самоотверженного. Он направил в обход станции пулеметное
подразделение на тачанках под командованием старшего сержанта
Кравченко. Под покровом темноты тачанки ворвались на
станцию и начали уничтожать гитлеровцев в вагонах. Услышав, что
пулеметчики завязали бой, Головащенко дал сигнал общей
атаки полка.
Захват Кучургана был важным успехом для нас, поэтому не
мог не вызвать бурной реакции не только у генерал-полковника
Холлидта, но у самого Иона* Антонеску. Дело в том, что через
эту станцию проходили шоссейная и железная дороги из Одессы
на Тирасполь. За Кучургаиом простирались «владения»
маршала Антонеску* того самого, который, напомню, 19 августа 1941
года с благословения Гитлера объявил территорию между
Днестром и Бугом своей вотчиной и поименовал ее Трапснкстрией, а
городу Одессе присвоил свое имя — «Антонеску». .
Утром 5 апреля наши радисты поймали в эфире радостную
весть. Оказывается, еще 2 апреля Советское правительство
сделало заявление о том, что «...наступающие части Красной Армии,
преследуя германские армии и союзные с цими румынские войска,
перешли в нескольких участках реку Прут и вступили на
Румынскую территорию. Верховным Главнокомандующим Красной
Армии дан приказ советским наступающим частям преследовать
врага вплоть до его разгрома и капитуляции». Дальше говорилось, что
. вступление советских войск в пределы Румынии диктуется
исключительно военной необходимостью. В этом заявлении ясной
четко было подчеркнуто, что «Советское правительство исходит
из необходимости решения коренной задачи войны —
окончательного разгрома германского фашизма, что оно не преследует
никаких захватнических целей и оставляет за освобожденными'
народами полное право самим решать свою судьбу».1 Эта весть
вызвала у нас чувство бурной радости.
Начальники политических отделов гвардейских
кавалерийского и механизированного корпусов полковники М. Ф. Карев и
И. Н. Козлов сразу же организовали целый ряд мероприятий
по доведению этого документа до всего личного состава
корпусов и дивизий./В политотделах соединений сумели провести
короткие совещания с агитаторами, а в частях — короткие
инструктивные совещания низовых аппаратов. Проводили их- прямо
1 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг., стр, .83.
228

з боевых порядках. Возвращаясь, они выпускали боевые листки,
распространяли листовки и газеты, проводили летучие беседы.
Радостная весть молниеносно распространилась во всех частях и
подразделениях. И можно было понять чувства воинов.
Наступая от Раздельной до Кучургана, они видели непрерывный
караван железнодорожных составов, на вагонах которых наспех
было намалевано: «Антонеску—Бухарест» (станция
отправления и станция назначения). Тысячи вагонов были плотно
утрамбованы награбленным добром. Тут вагоны с хлебом и
платформы с тракторами, заводскими станками, медицинским
оборудованием; вагоны с коровами, овцами и свиньями; вагоны с
.канцелярской мебелью и домашней утварью... Чего только там не
было! И вдруг из вагонов для скота наши бойцы услышали
вопли людей, наших, советских людей. Они звали на помощь,
боялись, что красноармейцы не заметят их эшелон и так же
быстро исчезнут, как и появились. Воедино слились в сердцах воинов
радость и гнев. Освобожденные от фашистской неволи
женщины, старики и дети выскакивали.из вагонов и со слезами
радости бросались к советским воинам, чтобы выразить им
благодарность за несказанное счастье вновь обретенной свободы.
Боевой порыв был огромен. Не задерживаясь в районе
Кучургана, передовые части продолжали стремительно развивать
наступление на Страссбург. Там оборонялась передовая часть
14-й пехотной дивизии румын. Но ее главные силы были на
подходе. Простой расчет показывал, что румынские части могут
опередить захват переправы.
Боевое распоряжение штаба. 3-го Украинского фронта от 4
апреля 19.00 поступило ко мне в 12.10 5 апреля.1 Не могу
утверждать, но, кажется, доставил его на самолете связи офицер
оперативного отдела подполковник Богатенко. Конно-механизирован-
иой группе ставилась задача к исходу 5 апреля овладеть районом
Кагарлык, Мангейм, Эльзас: передовыми отрядами
захватить Маячки и Выгоду, провести силовую разведку на Одессу.
Полученная информация раскрывала нам, какие задачи должны
выполнить к этому времени армии фронта. Главное
прояснилось— на Одессу! Именно с этого момента раздался боевой
клич: «На Одессу!»
Подполковник Богатенко в общих чертах доложил
обстановку в полосе фронта. Мое внимание более всего привлекали
действия войск 37-й и 8-й гвардейских армий. От их успеха
непосредственно .зависело, в каких условиях нам придется вести
дальнейшее наступление. Если армия генерала М. Н. Шарохина
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 32063, д. I, л. 27.
229

вовремя выйдет в район Раздельной, то в группу сразу вернется
прекрасная боевая мотострелковая бригада полковника
Завьялова, а наши тылы будут надежно прикрыты с севера.
Успешное наступление армии В. И. Чуйкова в обход лиманов (с
последующим поворотом на юг и действиями вдоль дороги Сталино—
Одесса) прикроет тылы группы с севера при подходе к городу
со стороны Днестровского лимана.
А пока продолжалось решительное наступление конно-меха-
низированной группы в общем направлении на юг. К полуночи
мы должны были захватить целый архипелаг населенных
пунктов. Сделать это оказалось делом нелегким.
Генерал-полковника Шернера наши действия привели в бешенство и, чтобы хоть
временно задержать подвижную группировку, рвущуюся на
Одессу, против нас была брошена штурмовая авиация. В
течение трех часов небо над нами клокотало и сотрясалось от
душераздирающего воя, бешеного рокота авиапушек и пулеметов,
взрывов бомб. Земля глухо стонала. До сих пор мне редко
приходилось видеть такое неистовство вражеской авиации. Подпол*
ковник Богатенко послал в штаб фронта донесение: «Товарищу
Корженевичу. 16.00 5.4.44 года. Страссбург. Сообщаю, что
авиация противника вторично бомбит войска Плиева... Авиация
буквально «ползает по земле, бомбит, расстреливает из пушек и
пулеметов) Нашей авиации нет. Противник работает почти при
любой погоде, а нашей почему-то нет. Прошу доложить
командующему ВС об отсутствии нашей авиации над нами.
Богатенко».1
Как только наступили сумерки, бригады рванулись вперед,
стремясь наверстать упущенное за день. То здесь, то там
возникали встречные бои с румынскими и немецкими частями,
отходящими из Мангейма на Страссбургские переправы. Это были
части 14-й пехотной дивизии румын, которых под Кучурганом
залпами «катюш» мы отбросили к Мангейму, а также 3-я
горнострелковая дивизия немцев. Они быстро подтянули
артиллерию, отставшие подразделения, тылы и теперь предприняли
попытку прорваться за Днестр через Страссбург. После неистового
воздушного налета противника войска конно-механизированной
группы всю свою ярость обрушили на эти дивизии. Противник в
поисках спасения метался под ударами наших дивизий и
бригад, но так и не мог противопоставить ни своего темпа, ни
маневра, ни натиска.
Дивизия генерала Головского, наступавшая вдоль большака
на Мангейм, столкнулась с колонной румын. Генерал Голов-
¦¦* Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 32063, д. I, л. 28.
230

ской нанес по колонне артиллерийский удар и бросил в атаку
усиленный боковой отряд, заранее высланный вперед. Тем
самым он выиграл время и пространство для главных сил и
сохранил темп наступления. Румынские подразделения начали
отходить вправо и нарвались на боевые порядки 14-й гвардейской
мехбригады. Встречный поток вражеских войск все
увеличивался. Бой вели уже и 9-я гвардейская дивизия, наступавшая
правее на Кагарлык, и главные силы 4-го гвардейского
механизированного корпуса,1 наступавшие на левом фланге группы на
Эльзас, Иоганештооль.
Был такой случай: 13-я гвардейская мехбригада в 22.00
встретила сильное огневое сопротивление с высоты 115,5 юго-
восточнее Кучургана. Комбриг подполковник П. М. Аршинов,
чтобы не снижать темпа наступления, обошел этот опорный
пункт и продолжал наступление. Через некоторое время ему
доложили, что вслед за бригадой движется колонна противника.
Опытный комбриг сразу сообразил, в чем дело. «Заблудились».
Он остановил арьергардную группу. Одним батальоном занял
выгодный рубеж, чтобы встретить врага огнем с места, а два
батальона приказал вывести для атаки с флангов. Вражеский
полк был разгромлен.
В пасмурное утро 6 апреля было получено распоряжение
штаба фронта. В нем говорилось, что командующий войсками
фронта приказал прежде всего захватить Беляевку, Маяки и Карл-
сталь, расположенные на берегу Днестра и его лимана, а затем
«отрезать и атаковать Одессу с юга»2. Уже не силовая разведка,
а атака с целью освобождения Одессы. Сообщалось также, что
46-я армия генерала В. В. Глаголева должна к исходу 7 апреля
выйти на Днестр, а гвардейские войска генерала В. И.
Чуйкова к этому же времени должны захватить рубеж Троицкое, Яс-
ски, Васильевка.
Освобождение Беляевки и Маяков Военный совет 3-го
Украинского фронта считал одной из важнейших задач данного
этапа операции. Дело не только в том, что через них пролегла
последняя из нижнеднестровских переправ на запад,— в Беляев-
ке находилась водонапорная станция, снабжающая водой город
Одессу. Она контролировалась румынскими оккупационными
властями. Штаб фронта информировал нас, что по сведениям
одесских партизан в городе ощущается сильный водный голод.
Возникли эпидемии болезней, связанные с отсутствием элемен-
1 Главные силы составили 14-я и 15-я гвардейские механизированные и
36-я гвардейская танковая бригады.
2 Архив МО СССР, ф. 4, гв. кк., оп. 381709, д. 3, л. 6.
231

тарных условий гигиены и санитарии. Среди документов,
захваченных нами, оказался и официальный доклад инспектора
румынской полиции, в котором он докладывал своему начальству:
«В Одессе отсутствует в достаточном количестве питьевая вода.
Над городом нависла угроза эпидемий». В этих словах звучит
. вынужденное признание бедственного положения населения.
Случилось так, что именно в это, как я сказал, пасмурное
утро наши разведчики, прощупывавшие «глубину» на дороге
Бел^евка—Одесса, остановились у небольшого оврага в
развалившемся сарае, чтобы сориентироваться и перекусить. Не
успели они расположиться, как вдруг послышался треск
мотоцикла. Разведчики притаились. Как только мотоциклист въехал в
' овраг, они выбежали на дорогу и направили на него автоматы.
Внешне все выглядело спокойно. Румынский офицер, выскочив
из оврага, подъехал к разведчикам, стоявшим на пути, и
заглушил мотор. Какое-то мгновение он соображал, в чем дело, а
затем протянул капитану Козлову оружие и полевую сумку с до-
' кументами.
— В моем воображении казаки всегда представлялись
призраками,— поникшим голосом произнес он и упал на колени.
— Сразу видно, что молодой человек воспитывался в
княжеском салоне, так он изыскан и вежлив,— оценил капитан и
приказал дать ему кружку водки.
Офицера сразу же доставили в наш штаб.
— В каком состоянии водонапорная станция в Беляевке?—
спросил переводчик, узнав, что офицер ехал именно туда.
— Она подготовлена к взрыву. Все насосные агрегаты,
система управления и трубопроводы заминированы.
— Когда должен произойти взрыв?
— Время взрыва должна продиктовать обстановка, но это
произойдет не позднее первой половины дня—7 апреля.
Было ясно, что спасти водонапорную станцию можно лишь
достигнув совершенно ошеломляющей внезапности удара
достаточно сильным высокоподвижным отрядом.
В связи с^тем, что «траектория» наступления на Одессу через
Беляевку, Маяки более крутая, чем та, по которой мы
наступали, а-захваченные пункты необходимо удержать в интересах,
дальнейших действий, надо было как можно скорее подтянуть на
этот рубеж бригаду Завьялова из Раздельной.
Генерал Пичугин разговаривал с комбригом по рации.
Оказалось, что в Раздельную вечером 5 апреля подошла 10-я
воздушно-десантная дивизия, но комдив генерал-майор М. Г. Мике-
ладзе отказался принять город, так как имел задачу развивать
наступление,- кажется, на Слабодзею. Бригаде пришлось в тёче-
232

ние двух суток одной отбивать атаки частей противника,
отходящих под натиском войск правого крыла фронта. Теперь в
Раздельную прибыли передовые части 37-й армии, поэтому
Завьялову было приказано немедленно выступить форсированным
движением в район села Мангейм.
Под Раздельной в это утро 6 апреля вновь развернулись
крупные^ напряженные бои. Генерал-полковник Шернер предпринял
отчаянную попытку пробить «коридор» в этом районе и по
нему вывести . войска, попавшие в окружение. Именно в
окружение, так как все дороги и переправы через Днестр на запад
находились в наших руках: с северо-востока наступали войска
командармов Гагена, Шарохина и Чуйкова, а с востока надвигались
армии генералов Шлемииа, Цветаева и Гречкииа.
В ночь на 6 апреля в районе Ново-Украинки сосредоточились
29-й и 52-й армейские корпуса противника. На рассвете они
внезапно выдвинулись к Фрейдорфу и атаковали Раздельную..
Передовые части нашей 37-й армии и 5-я отдельная
мотострелковая бригада отбили первый натиск. После этого бригада вышла
из боя и двинулась на Мангейм.
Днем последовала новая, более мощная атака. В это время к
Раздельной начали подходить главные силы 37-й армии
генерала армии М. Н. Шарохина. Но противник продолжал
наращивать усилия на узком участке, и ему удалось вклиниться в ее
боевые порядки. Генерал-полковник Шернер тут же передал
сообщение для радио «о прорыве сдавливающей Одессу русской
подковы». Явно поспешное сообщение. Прорыв,
конечно,.намечался, но генерал-лейтенант Шарохий, своевременно маневрируя
своими силами, сначала приглушил натиск противника, а затем
нанес контрудар двумя стрелковыми дивизиями. Время было
выиграно. В течение последующих трех дней 37-я и соединения
46-й и 8-й гвардейских армий, подошедших к реке Кучурган,
вели напряженные бои с отчаянно рвущейся на запад
группировкой.
Просматривая теперь официальные и вполне достоверные
цифры потерь противника G000 убитых, 3200 пленных, трофеи—
вся боевая техника и тяжелое вооружение), можно сказать, что
пробиться за Днестр удалось немногим.
Нам было известно, что Беляевку обороняют различные части
румын и немцев, принадлежащих главным образом 15-й и 21-й
пехотным дивизиям. Кубанский корпус в предбоевых порядках
устремился к Днестру, уничтожая и разгоняя попадавшиеся на
пути колонны частей, подразделений и боевые заслоны
противника.
Ровно в полночь гвардейцы Тутаринова с севера, а кавале-
233

ристы Головского с востока бесшумно ворвались в город Беля-
евку. Там уже шел бой в районе водонапорной станции.
Передовому отряду удалось незаметно пересечь дорогу Ясски—Беляев-
ка и по болоту, разлившемуся вдоль западной окраины города,
выйти к водокачке. Территория ее была обнесена высоким
деревянным забором, по верху которого тянулась колючая
проволока. Казаки проникли во двор вплавь по Днестру, быстро
сняли охрану и захватили все важнейшие пункты.
Такие дерзкие налеты, как бы внезапны и успешны они ни
были, не обходятся без коротких огневых схваток. Поднялась
тревога. Командование гарнизона, очевидно, подумало, что на
водокачку напало восставшее население, и бросило на его
подавление подразделение охраны с собаками. Разгорелся
ожесточенный бой. В это время в город ворвались наши дивизии.
Оперативная группа осталась на восточной окраине, в самых
крайних домах. Бой в городе развивался успешно. Когда подошла
10-я гвардейская кавдивизия полковника Н. Г. Гадалина,
наращивать усилия уже не было необходимости, поэтому я
приказал ему, не задерживаясь, развивать наступление и захватить
крупное село Маяки, расположенное в нескольких километрах
южнее вниз по Днестру.
Во второй половине ночи командиры дивизий доложили, что
противник разгромлен, захвачено несколько сотен пленных и
богатые трофеи. Этой ночью немцы готовились переправить за
Днестр и угнать в Германию около тысячи советских граждан,
согнанных сюда со всех деревень. Они рассказали нам, что
другая группа направилась на Маяки.
Приказ генерала армии Р. Я. Малиновского был получен
поздно вечером 7 апреля. Перед нашей группой ставилась
задача—прочно удержать захваченные районы, чтобы не допустить
отхода через них войск противника за Днестр. В боевом
распоряжении указывалось на необходимость активными
действиями громить отходящие колонны немцев и выражалось
пожелание: «Захватить сильным отрядом Овидиополь. Вести
разведку на Одессу. Сохранить водокачку».1
Содержание его можно было объяснить тем, что конно-меха-
низированная группа свои задачи выполнила. А тем временем
в районе Раздельной вновь развернулись напряженные бои, в
•которые оказались втянутыми значительные силы
общевойсковых соединений фронта. В этих условиях и возникла
необходимость временно закрепиться на захваченных рубежах и актив-
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 381709, д. 3, л. 6.
234

ными действиями не допускать отхода немецких и румынских
войск за Днестр.
В дальнейшем нам предстояло развивать наступление от
Днестра на восток, на Одессу. Сразу же был отдан приказ
генералу Жданову: продолжая наступление, во взаимодействии с
бригадой Завьялова выйти на рубеж северо-восточнее Беляев-
ки и отрезать здесь пути отхода из Одессы на днестровские
переправы.
Ночь выдалась на редкость темная. Черные свинцовые тучи
стелились низко над самыми крышами. В такую бы ночь
двинуться на Одессу, но приходилось временно закреплять
захваченные рубежи. По этому поводу казаки бурчали себе под.нос:
«Не казачье это дело в обороне сидеть. Оборона, что заводь,
рейд — быстрина».
Начало уже светать, когда я накинул бурку и вышел во двор.
Где-то за южной окраиной села раздавался сильный автоматно-
пулеметный огонь. Гул боя вокруг Беляевки чем-то напоминал
шум разбушевавшегося ночного шторма. Многочисленные
трассирующие траектории обрывались на окраине села.
Противотанковые батареи выжидающе молчали. Ночью немецкие танки из-
за обилия оврагов и балок боялись идти вперед. Подошел
старшина Король, мой шофер.
— Вы бы вошли в дом, товарищ командующий,— попросил
он,— а то вон сколько шальных летает.
Мне казалось, что настало время, когда можно
часок-другой вздремнуть. Раскинул на лежанке бурку и только принял
горизонтальное положение — сознание заволокло сизой дымкой
сна. Но уже в следующий миг от какого-то тревожного
предчувствия я проснулся. В комнате стояла тишина. И вдруг мне
почудилось, что где-то совсем рядом говорят по-немецки. Я
напряг слух. Говорили в соседней комнате.
Стараясь не шуметь, я схватил автомат. При моем появлении
в дверях высокий сутулый блондин выронил оружие и не
двинулся с места. Другой, забыв об автомате, юркнул к окну, но...
бездыханно повис на подоконнике. В комнату заскочил
командир взвода охраны старший лейтенант Ласкин, с ним —
несколько бойцов. Смотрю в окно: немцы! Они бегут через огород кдо-
му. Казаки выскакивают из хаты. Слышу голос Ласкина: «Не
стрелять, слушать команду». Иду к рации. В это время за
спиной раздается резкий треск, словно рушится горящая стена. Это
автоматчики бьют длинными очередями по набегающим
гитлеровцам. Возле радиостанции один человек, остальные там, где
идет бой.
Пока шел бой, я успел уточнить обстановку у всех команди-
235

ров соединений. Их доклады говорили о том, что обстановка
быстро осложняется. Генерал Головской: «Внезапно атакован
головным полком 304-й пехотной дивизии. Ее главные силы при
поддержке 259-й бригады штурмовых орудий выдвигаются на
исходный рубеж для атаки». Комдив Тутаринов: «Мои позиции
атакованы 153-й учебной пехотной дивизией. Первая атака
отражена». Полковник Шевчук также доложил, что ведет бой с
пехотой противника.
Из опроса пленных узнал, что на Беляевку и Маяки отступ
пают из Одессы армейский корпус немцев и входящие в его
оперативное подчинение румынские соединения. Но, якобы,
генерал-полковник Холлидт отдал приказ и остальным соединениям
своей армии отходить на Беляевку, Маяки и Овидиополь.
Многие пленные утверждали, что на переправы • этих населенных
пунктов должна направляться вся пехота, а боевая техника на
автотяге и автотранспорте должна отходить на переправу у Ка-
ролины-Бугаз, где имеется железнодорожный мост, приспособ-,
ленный для движения автотранспорта и танков.
С рассветом в атаку двинулись танки, самоходные
штурмовые орудия и густые цепи немецкой пехоты. Взяв трубку
аппарата и вызвав командный пункт командующего артиллерией 4-го
кавкорпуса полковника И. И. Марченко, приказал накрыть
боевые порядки противника, наступающие на восточную и южную
окраины Беляевки, огнем артиллерии и несколькими залпами
полковых реактивных минометов.
— Есть «Лев-5» огонь,— ответил он.
Как только немцы втянулись в квадраты под этим условным
наименованием, сзади послышалось резкое урчание ракет.
Через мгновенье они с шелестом.пронеслись над нами, и мы с.
каким-то внутренним восторгом смотрели на огненные следы.
Залпы «катюш» подхватили и продолжили огневые удары
артиллерии. Это был короткий, но мощный артналет. Гонимый
какой-то таинственной силой, преодолевая страх, противник
упорно рвался вперед, на запад, к Днестру.
Учитывая, что основные события разворачиваются здесь, под
Беляевкой, Маяками и Овидиополем, что сюда командование 6-й
немецкой армии бросает свои главные силы, возложив на них
задачу пробиться за Днестр и закрепиться на его западных
берегах, я приказал генералу Жданову во взаимодействии с полками
5-й отдельной мотострелковой бригады нанести удар во фланг
этой группировке и выйти на рубеж восточнее Беляевки,
перехватив дорогу на Одессу.
К середине дня бой принял крайне ожесточенный характер.
С наблюдательного пункта нам хорошо видны боевые порядки
236

противника. Танки и самоходки движутся медленно, не
отрываясь от своей нехоты. Общая картина этой своеобразной
психической атаки выглядит внушительно и даже грозно.
Первый удар на себя принимают усиленные подразделения и
части первого боевого эшелона. Прямо перед нами в боевом
охранении 3-й эскадрон 34-го кавполка старшего лейтенанта
Зиновьева. В случае отхода его должны прикрыть пулеметные
подразделения полка и 4-й истребителыю-противотанковый
артиллерийский дивизион майора Устинова. Его орудия бьют по танкам,
бьют спокойно и точно. Появляются новые мертвые точки, новые
черные факелы. А чуть левее наиболее танкоопасное
направление прикрывает полк майора Е. А. Костылева. Там, у дороги,
идущей от высоты с отметкой 104,0, ведут бой его батареи. Они
работают, как говорят артиллеристы, «на расплав стволов».
Экипажи подбитых танков и штурмовых орудий немцев не отходят
назад. Они вливаются в боевые порядки пехоты и продолжают
атаку. Даже раненые идут вперед все к тому же заветному
рубежу— к берегу Днестра. Идут, не останавливаясь и не обращая
внимания на то, что артиллерийско-минометиый огонь вырывает
из их боевых порядков целые части.
Подразделение нашего 34-го кавполка, выдвинутое вперед,
встретило противника дружным огнем. Обычно под таким огнем
немецкие солдаты прижимаются к земле, но эти открыли
ответный и ускорили шаг. Подразделение дралось стойко,
мужественно, но противник просто захлестнул его позиции своей массой,
как захлестывает огромная волна выступ скалы.
Прорвавшиеся через позицию гитлеровцы считали, видимо,
что путь на переправу открыт; и бросились бегом к селу, 3-й
эскадрон контратаковал их с тыла. И словно эхо этой контратаки,
навстречу противнику двинулись подразделения,
оборонявшиеся на окраине. Зажатые с двух сторон, гитлеровцы отчаянно
сопротивлялись. Начался беспощадный, неистовый ближний бой.
Когда новая волна пехоты хлынула на Беляевку, во фланг
ей нанес удар 4-й гвардейский Сталинградский
механизированный корпус. Одновременно в контратаку были брошены вторые
эшелоны кавалерийских дивизий. Все пространство перед Бе-
ляевкой, Овидиополем и Маяками превратилось в поле
ожесточенной, кровопролитной борьбы. Гитлеровцев уничтожали
танками, самоходками, огнем артиллерии и всех видов стрелкового
оружия, громили в конном строю. Но фашисты не отхлынули
назад, не остановились, чтобы поднять руки, они бросились к
селу. Тысячи солдат, гонимые инстинктом спасения, увертывались
от удара, отстреливались и бежали к спасительному Днестру.
«Вы, вероятно, помните,— пишет мне бывший командир ко-
237

мендантского эскадрона капитан А. И. Яцкий,— как через Ваш
окоп переходили немецкие солдаты, а мы их били. Как мы их
били! Может быть, Вы не забыли, рядом с Вами были я и
капитан Голиков». Конечно, мне запомнился этот случай. Да, здесь
было где развернуться удали казачьей. Были и такие места, где,
как рассказывает в своем письме бывший командир огневого
взвода 183-го артиллерийского полка лейтенант И. М.
Дементьев, «казаки-кубанцы рубали шашками, потому что при
такой свалке огонь из оружия вести опасно — своих можно было
побить». Товарищ Дементьев вспоминает о сержанте Москяту-
лине, уничтожившем в этом бою семь гитлеровцев; о рядовом
Демченко, который настиг у сарая трех фашистов и в углу
между стеной и плетнем изрубил их. Его ранило, а тут выскочил из-
за сарая еще один немец и ударил его сзади автоматом. Они
схватились. Демченко, падая, успел выхватить нож и одним
ударом покончил с гитлеровцем.
Схватка на улицах Беляевки была лишь отзвуком
затухающего боя. Наши части быстро оттеснили прорвавшиеся
подразделения противника к болоту и разгромили их. Под угрозой
уничтожения многие сдались в плен. Так, крупная группировка
противника была наголову разгромлена.
У одного убитого немецкого офицера в планшете был найден
приказ генерал-полковника Холлидта командиру 72-го
армейского корпуса особого назначения генералу инфантерии фон
Форстеру об обороне города Одессы. Ему было придано до
двадцати пяти отдельных частей войск СС. Мое внимание привлекло
то, что в плане обороны конно-механизированная группа
значилась развивающей наступление на запад, на Тирасполь и
дальше, а не в обход Одессы с запада. К приказу была приложена
топографическая карта с ,нанесенной обстановкой этого корпуса
и группировкой войск 3-го Украинского фронта. Теперь мы
знали, с кем будем иметь дело. Кстати сказать, это тот самый фон
Форстер, который был назначен комендантом так называемого
«укрепленного города Николаева».
«Генерал-полковник Холлидт слишком часто поощряет своих
генералов за их поражения и удивительно последовательно
опирается на сомнительный боевой опыт таких, как фон Форстер;
не сумел организовать оборону Николаева, обороняй Одессу»,—
заметил по этому поводу генерал Пичугин.
Когда командиры соединений доложили мне свой боевой и
численный состав, невольно подумалось: каких невероятных
духовных и физических сил потребуется от каждого воина, чтобы
продолжать наступление. Ведь боевые задачи не учитывают
потери, которые мы несем в непрерывных боях вот уже много су-
238

ток подряд, не учитывают крайнего изнурения личного состава.
И, как бы услышав мой внутренний голос, командующий
войсками фронта распорядился вывести четыре фронтовых само-
ходно-артиллерийских полка A200, 1201, 1202-й сап, номер
четвертого не помню) в Карлсталь и передать их в мое подчинение.
Это была, конечно, своевременная и реальная помощь. Нам
предстояло решать целый ряд серьезных задач.
# # #
«Генералу Плиеву. По-прежнему обязан благодарить Вас и
ваши войска за победу. Ваша дальнейшая задача: внезапной
атакой с тыла овладеть Одессой, после чего группа будет
выведена в резерв для пополнения и заслуженного отдыха.
Возбуждаю ходатайство перед Правительством о присвоении Вам лично
звания Героя Советского Союза. Уверен, что Вы это и в
дальнейшем, безусловно, оправдаете. Желаю вашим войскам и Вам
лично дальнейших успехов на благо нашей социалистической
Родины.
8.4.44 г. Василевский».1
Эту телеграмму представитель Ставки Верховного
Главнокомандования Маршал Советского Союза Александр
Михайлович Василевский направил мне, когда ему было доложено о
захвате Беляевки, Маяков и о спасении водокачки.
«...Внезапной атакой с тыла овладеть Одессой». Теперь эта
задача превращалась как бы в сигнал начала штурма Одессы с
запада, с глубокого тыла. До города оставалось не так уж
далеко. Там ждали нас партизаны одесских катакомб, ждали
героически перенесшие двадцативосьмимесячную оккупацию наши
советские люди — жителТГтерода. И чем ближе подходили мы к
Одессе — «красавице и героине», как назвал ее Демьян Бедный,
тем больше говорили о ней. И всюду находились знатоки
истории этого удивительного города. Им и доверялось читать в
минуты затишья и привалов листовки об Одессе. Беседы
получались живыми, интересными.
Часа в два ночи 9 апреля штаб 3-го Украинского фронта
уточнил задачу конно-механизированной группы. Нам
предстояло частью сил овладеть и закрепиться в районе Овидиополя и
Каролино-Бугазе, а главными силами к исходу 9 апреля
«нанести удар на южную часть города Одессы и овладеть берегом от
Лютсдорфа до Малого Фонтана».2
1 Архив МО СССР, ф. 4 гв. кк., оп. 32063, д. I, л. 37.
2 Там же, л. 38.
239

Не теряя времени, все командиры соединений — начальники
штабов и начальники политотделов—немедленно выехали ко
мне. По рабочей карте им были поставлены боевые задачи. 4-й
гвардейский механизированный корпус свою задачу должен был
выполнять во взаимодействии с 5-й отдельной мотострелковой
бригадой полковника Завьялова. Мне показалось, что генерал
Жданов тепло взглянул на комбрига, и они улыбнулись друг
*другу. «Значит своевалйсь»,— подумалось.мне.
Задача им ставилась такая: наступая через Петерсталь, Даль-
ник, в тесном взаимодействии овладеть северной окраиной
Татарки. С этого исходного рубежа решительно атаковать
юго-западную часть города и в последующем выйти на побережье
моря от Чубаевки до Малого Фонтана. Дивизия генерала Тутари-
и'ова пробивалась к исходному рубежу — «центральной части
Татарки, правее через Петерсталь, Ленинсталь, Дальник. Ома
должна была стремительно атаковать город в направлрнии Дериба-
совка, Средний Фонтан.
На правом фланге, в направлении южной части Татарки и
Болгарских хуторов, наступала дивизия генерала Головского. С
этого рубежа ее красная стрела пронзала позиции противника в
районе совхоза Ульяиовка и упиралась в побережье моря на
участке Люстдорф, мыс Большой Фонтан. Весь ход событий
вынуждал нас наступать на Одессу с запада и даже несколько с
юго-запада на восток.
На Овидиополь и Каролино-Бугаз, как уже говорилось,
была направлена усиленная 10-я гвардейская дивизия полковника
Шевчука. С. этой дивизией находился заместитель, командира
кубанского корпуса генерал С. И. Горшков.
После серьезной неудачи под Беляевкой и Маяками
противник значительную часть своих войск двинул северо-западнее и
юго-западнее. На всем протяжении побережья Днестровского
лимана и севернее, вплоть до Раздельной, с новой силой
разгорелись жаркие бои. ' '
Конно-механизированная группа, повернув от Беляевки и
Маяков на восток к Одессе, а частью сил на Овидиополь, сразу
начала воздействовать на всю одесскую группировку, на те
войска, которые отходили через город на днестровские переправы,
и на те, которым суждено было стоять там до последнего.
В городе и на западных окрестных дорогах возникло
беспорядочное движение, в котором сначала трудно было
разобраться. Данные нашей разведки поставили все на свои места и
внесли необходимую ясность.
Некоторым нашим заранее высланным разведывательным
• группам удалось проникнуть в Одессу и даже связаться с пар-
1 240

тизанами. Из поступающих сведений стало известно, что
немецкие и румынские войска, отступавшие под ударами частей 6-й, 5-й
ударной и 28-й армий нашего фронта, круглосуточно и
безостановочно проходят главным образом к дорогам на Овидиополь,
Маяки, Беляевку и севернее. Гитлеровцы врывались в дома,
грабили и насиловали жителей. Надо было торопиться па помощь
дорогим нашим одесситам.
...Словно какое-то наваждение, утром над плато
Причерноморья разразилась весенняя гроза. Она щедро окропила землю,
развезла дороги, до нитки промочила людей и исчезла, открыв
небо действиям вражеской авиации. И снова над боевыми
порядками кошю-механизировашюй группы бешено заметались
крылья со свастикой. Надеясь на относительную
безнаказанность, стервятники действовали довольно нагло. Эта наглость
была, очевидно, расценена Гитлером как образец воинской
храбрости.
Наши действия прикрывал, вернее должен был прикрывать,
9-й смешанный авиакорпус под командованием генерала О. В.
Толстикова. В его распоряжении находились две дивизии
штурмовой и одна дивизия истребительной авиации. Наряду с
другими боевыми задачами на этот корпус вЬзлагалось «прикрывать
с воздуха патрулированием истребителей боевые порядки войск
фронта, сосредоточивая глазные усилия на прикрытии
подвижной группы генерала Плиева». Не знаю, в какой мере были вы
полнены другие задачи, а что касается прикрытия с воздухе
войск п«шей группы, то ...впрочем пройдет много лет, и в
Одессе на военно-исторической конференции генерал О. В. Толсти-
ков скажет: «Наши истребители ввиду непригодности
аэродромов и чрезвычайно плохих метеоусловий не могли надежно
прикрыть подвижную группу Плиева. Между тем противник, взлетая
в основном с хорошо оборудованных аэродромов, имеющих
взлетно-посадочные полосы, безнаказанно действовал по
войскам подвижной группы, находившейся в его тылу».1
В моей памяти 9 апреля 1944 года остался как день, который
принес и огорчения и бурную радость решающей победы. Оба
эти чувства жили во мне одновременно, так как в одно и то же
время происходили события, их порождавшие. Все началось
утром, когда коино-механизированная группа вышла к рубежу
Фрейденталь, Петерсталь, Юзефсталь.
Эти пункты расположены в долине некогда полноводной
реки Барабой. Теперь рекой ее не назовешь, но долина вполне со-
1 Сокращенная стенограмма военно-исторической конференции участников
освобождения Одессы, стр. 21.
10 Под гвардейским знаменем
241

лидная, и на ее скатах до самого моря тянутся хутора и села.
Отчаянное упорство и огневое бешенство, с которыми
противник встретил нас здесь, были понятны. Вражеское командование,
боясь полного и, так сказать, плотного окружения одесской
группировки (а захват нами Овидиополя и выход к Одессе с
запада в его глазах именно это и означал) начало отвод всех
своих войск из города. Об этом говорили сведения и показания
пленных. Об этом говорил и ход боевых действий 9 апреля.
Вспоминаются и слова Маршала Советского Союза
Малиновского, который об этом дне несколько позже сказал: «У конно-
механизированной группы генерала Плиева особая военная
судьба, с нее и особый спрос». И перед моим мысленным взором
всплывает именно этот день—9 апреля, а точнее, последние
сутки, когда наша военная судьба приготовила нам самые
тяжелые испытания и принесла славную победу.
...Бой в долине Барабой вспыхнул, словно молния, мгновенно
и ярко. Из лесопосадки, где расположился наш пункт
управления, мы наблюдаем за его развитием и перебрасываемся
мнениями.
— Если Жданов не ворвется в Петерсталь, то может
возникнуть угроза...—произносит генерал Пичугин и умолкает, что-то
обдумывая.
— Угроза?..— иронизирую я.— Грозить — право сильнейшего.
А в этом упорстве противника есть что-то от зайца, который в
схватке с орлом ложится на спину и с отчаянием обреченного
бьет «супостата» задними лапами быстро и сильно. Но говорить
в этом случае о затяжном бое...
Мне было, однако, ясно, что Петерсталь с ходу взять будет
трудно. Дивизия генерала Тутаринова тоже имеет мало шансов
на быстрый успех. «А что, если обойти этот рубеж с юга, хотя
бы для этого потребовалось спуститься к самому морю». Эта
мысль, возникнув, сразу же оформилась в решение.
— Владимир Иванович,— обратился я ю комкору,—
перегруппировку следует провести по ходу наступления на Одессу.
Продолжайте решительно выполнять свою задачу в прежнем
направлении. Поддерживайте тесное взаимодействие с генералом
Тутариновым. Ему будет отдано необходимое'распоряжение. 30-я
кавалерийская ^дивизия совершает широкий маневр для удара
на Татарку через Мариенталь.
Командир 30-й кавдивизии, когда я к нему прибыл, готовил
очередную атаку вражеских позиций.
— Прорвемся?—спросил я у него.
— Сделаем все, что от нас зависит,— уклончиво ответил Го-
242

ловской, и мне почему-то показалось, что ответил он слишком
неуверенно.
— Если ты уверен в успехе — атакуй, а коли сомневаешься,
будем совершать обходный маневр через Мариенталь и
юго-восточнее.
— Маневр через Мариенталь,— коротко ответил Василий
Сергеевич.
— Хорошо, с твоей дивизией пойдет моя оперативная группа
и резерв группы.
— Понял, товарищ командующий...
Отчаянное упорство, с каким дрались части противника в
районе Петерсталь объяснялось просто: отходить им было
некуда. С севера, от верховья Хаджибейского лимана, угрожающе
надвигался гул ожесточенного боя. Оттуда под ударами 8-й
гвардейской армии генерала Чуйкова медленно откатываются на
Петерсталь немецкие дивизии, которые не смогли прорваться на
северо-запад. Они наваливаются на наши фланги и тылы. Южнее,
по всем дорогам, идущим вдоль побережья на Каролино-Бугаз,
отходит одесская группировка немцев. Значит там с востока
надвигаются F-я и 5-я ударная) армии нашего фронта. Отступать
врагу некуда, обреченность...
Петерстальские части врага имели приказ стоять насмерть,
чтобы, обеспечить спасение главных сил 6-й немецкой армии.
Командование «армии мстителей» поняло, что наиболее
непосредственная опасная угроза надвигается со стороны конно-механи-
зированной группы, прорвавшейся к Одессе с запада, с их
оперативного тыла и с самого уязвимого направления.
Около 16.00 часов генерал Жданов доложил, что противник
непрерывно атакует его бригады со стороны Лениенстали. Я
взглянул на рабочую карту. «Все-таки обходный маневр дивизии Голов-
ского заставил, попятиться части противника, оборонявшиеся
перед 9-й гвардейской, а это, в свою очередь, вывело ее в выгодное,
фланговое положение по отношению к группировке,
удерживающей район Петерсталь, Лениенсталь». Фланговый удар
оправдывался всем ходом операции и должен был решить судьбу
оборонительного рубежа Фрейденталь, Юзефсталь.
— Передайте мое боевое распоряжение генералу Тутарино-
ву: частью сил атаковать во фланг противостоящего вам
противника. Эту атаку поддержать артиллерией. В дальнейшем,
стремительным наступлением сталинградцев во взаимодействии
с 9-й гвардейской кавалерийской дивизией овладеть населенным
пунктом Дальник и с его рубежа ворваться в Одессу в
указанном корпусу направлении.
Между тем положение 30-й кавалерийской дивизии все боль-
243

ше и больше осложнялось. На нас навалились крупные силы
пехоты, поддержанные артиллерией, танками и авиацией. Все
наши огневые средства работают, что называется, на расплав
стволов. То тут, то там вспыхивают яростные ближние бои,
доходящие до рукопашных схваток. Во второй половине дня на
всем протяжении западной и юго-западной окраин Одессы
повалил сплошной поток войск противника. По дорогам, балкам и
долинам и просто напрямую через поля движутся густые
колонны пехоты, артиллерии, танков, автомашин... Вести наблюдение
в ходе управления боем было трудно: то отвлекали
прорывающиеся немецкие автоматчики, то налеты вражеской авиации, то
длинные пулеметные очереди, то и дело срезавшие ветви над
головой. Всюду шли ожесточенные бои. И в тот момент, когда
наши полки в страшном порыве, наседая на боевые порядки
отходящего противника, ворвались на улицы Татарки, с тыла
показались быстро приближающиеся колонны румын и немцев.
Время уже. клонил ось к вечеру, люди едва стояли на ногах,
и эта новая контратака с тыла была явно некстати. Майор Кос-
тылев вновь быстро развернул свои батареи, оказавшиеся у
дороги. Он не успел еще сделать огневого налета, как вражеские
колонны, словно по какому-то сигналу, свернули с дороги на юг.
Огонь прямой наводки разбросал их по полю. И тут же далеко
сзади на гребне высоты показались боевые порядки наших
частей: впереди танки, а за ними кавалерийские эскадроны.
«Прорвали!— быстро текут мысли.— Значит у нас в тылу оказались
части противника, сбитые соединениями генералов Жданова и
Тутаринова. Прекрасная возможность использовать дивизию
Тутаринова для развития успеха, чтобы быстрее ворваться в
Одессу. Пожалуй, сейчас эта возможность назрела. Немцы не
обороняются, они идут на юго-запад, прут, как огромное стадо,
гонимое разбушевавшейся стихией лесного пожара. Но
ворваться в город значило бы пропустить значительную часть этих войск
за Днестр. Будет ли захват юго-западной части города
наилучшим образом способствовать разгрому одесской группировки
противника в условиях, когда ее главные силы имеют перед
собой цель — оборону города, а они покидают его и отходят на
рубеж западного берега Днестра? Может быть, в первую очередь
надо вести бой на разгром отходящих войск?».
Такой ход мысли диктовался конкретно сложившейся
обстановкой. Генералу Тутаринову было приказано с ходу овладеть
селом Татарка, развить удар на юго-восток и во взаимодействии
с 30-й кавалерийской дивизией разгромить скопления войск
противника в пространстве между Сухим лиманом и Одессой.
Командиры лолков 9-й гвардейской кавдивизии видели, что
244

воины 30-й дивизии ведут напряженный бои с численно
превосходящими силами противника. Они доложили об этом
командиру дивизии. Быть может, со стороны действительно казалось,
что дивизию Головского вот-вот сомнут. Но это только казалось.
Дивизия чувствовала себя прочно и уверенно. Массированным
огнем всех видов оружия, особенно шрапнельным огнем
артиллерии прямой наводки, громила она нахлынувшую на нее лаву
вражеских частей. Это была страшная картина. Один немецкий
солдат, чудом оставшийся в живых, выронил автомат, схватился
за голову и остановился. Он стоял среди неистового
артиллерийского и пулеметного огня, словно решал, куда пойти. Потом вдруг
качнулся и, странно петляя, побрел в нашу сторону. Немецкий
солдат шел и тихо смеялся, облизывая обветренные губы: он
сошел с ума.
Мы приняли необходимые меры, чтобы получить сведения об
оперативной обстановке нашего фронта, сложившейся к.вечеру 9
апреля, но пока мы не могли с уверенностью сказать, где
находится центр тяжести боев в районе Одессы. Однако, судя по
тому, с каким отчаянием сплошные массы войск рвутся через
наши боевые порядки на запад, у нас сложилось впечатление, что
в наиболее тяжелых условиях ведет бои. копно-механизирован-
ная группа.
С большим интересом я листаю сейчас боевые донесения
штаба фронта, которые скупыми и точными словами указывают
место и роль каждой армии в боях за Одессу. Вот передо мной
боевое донесение, в котором дается положение войск фронта на
17.00 и 22.00 9 апреля.1 Армии правого крыла «фронта вышли к
реке Кучурган. Дальнейшее их продвижение на запад, как
указывалось, противник «сдерживал огнем всех видов оружия,
предпринимал на отдельных направлениях контратаки».
Армии, нацеленные непосредственно на Одессу, имели
различное положение. Вслед за конно-механизированной группой
в пространстве между Днестром и Хаджибейским лиманом
наступали справа 8-я гвардейская и слева 6-я армии. К вечеру они
установили между собой тесное взаимодействие и, судя по
донесению, вели бой: армия генерала В. И. Чуйкова — на рубеже в
4 километрах севернее Беляевки, южной'окраииы Красный
Маяк, перед населенными пунктами Доброжабово, Березень,
Октябрь; войска генерала И.-Т. Шлемина овладели станцией
Дачное и селом Холодная Балка и берегами лимана. Ширина полосы
наступления у армии генерала Чуйкова была раза в два больше,
чем у его соседа. Мы, конечно, предположительно знали, что эти.
1 Архив МО СССР, ф. 3 Уф., сп. 2900, д. 758, л. 94—95.

армии уже близко, так как на наш левый фланг и тыл начали
наваливаться отходящие перед ними части противника. В
общем, конно-механизированная группа оказалась в положении,
когда, продвигаясь вперед, надо было вести полные крайнего
напряжения кровопролитные бои на все триста шестьдесят
градусов на земле и принимать на себя массированные удары
штурмовой авиации 4-го воздушного флота немцев с воздуха. 5-я
ударная и 28-я армии, наступавшие с востока, находились,
пожалуй, в более благоприятных условиях: слева — море, справа —
Куяльницкий лиман, впереди — противник и очень узкий фронт
наступления. Их войска уже вечером вели бои на улицах
пригорода Пересыпь.
Всю ночь ни на минуту не утихали бои. Всю ночь соединения
группы громили, раскалывали, расчленяли и распыляли отхо-
• дившие из Одессы потоки войск противника. Перед утром 4-й
гвардейский Сталинградский механизированный корпус завязал
напряженные бои за Дальник. К этому времени гвардейцы
Кубанского корпуса громили колонны немцев вдоль западной и
юго-западной окраин Одессы. Воспользовавшись тем, что мы
продвинулись от дороги, огибающей Сухой лиман, по ней за
нашей спиной двинулась колонна противника, насчитывающая
около четырехсот автомашин с самоходной артиллерией и
танками. Они двигались неторопливо и молча, хотя могли на ходу
обстреливать наши боевые порядки и тем самым помочь
румынским частям. По их поведению, было видно, что им
наплевать на гибнущих собратьев по оружию.
Связавшись с генералом Ждановым, я коротко ориентировал
его в обстановке и приказал частью сил корпуса атаковать эту
колонну. Чтобы выиграть время, Владимир Иванович бросил
вперед подразделение танков и самоходных установок с
десантом пехоты. Этот сводный отряд выскочил к голове колонны и с
ходу атаковал ее. Гитлеровцы бросились врассыпную, но,
попадая под пулеметный огонь танков, самоходок и десантников,
были почти полностью истреблены.
Теперь надо было, во что бы то ни стало захватить всю юго-
западную часть города, где уже дрались наши усиленные
передовые отряды. «Что сделать, чтобы эти предельно уставшие,
поистине легендарные герои нашли в себе силы на очередной, быть
может, самый трудный бросок вперед, в атаку на Одессу?—думал
я.— Единственное и верное решение — развернуть священные
гвардейские боевые знамена частей и соединений».
...Эта атака представляла собой грандиозное зрелище.
Кавалерийские дивизии, перестроившись в ходе боя в один эшелон и
выдвинув в боевые порядки все танки, самоходные установки,
246

артиллерию, пулеметные тачанки, все штабы и даже санитар-,
ные эскадроны — словом все, буквально все — рванулись в
конном строю вперед.
Такое построение боевого порядка диктовалось тем, что
непосредственно на западной окраине Одессы серьезных
оборонительных рубежей у противника не было. Нам предстояло сбить,
рассеять и разгромить отдельные части и подразделения,
движущиеся по дорогам вдоль окраины города и по побережью моря.
Огромная лавина конницы перевалила через железную
дорогу и устремилась к лесопосадке. Стоя в своем «виллисе», я
вижу, как призывно полощется на ветру Боевое знамя 34-го
гвардейского полка. Мой взгляд выхватывает из общей массы танк,
на правом крыле которого сидит командир танкового полка в
черной кожанке с погонами и в кубанке, надвинутой на глаза.
Он только перед Беляевкой принял полк. Почему-то стараюсь
вспомнить его фамилию и не могу. Совсем рядом замечаю
майора Костылева, за нами по пятам идет одна из батарей его
полка. Немного поодаль, повернувшись к офицерам своего штаба,
скачет полковник Турчанинов. Мне кажется, что Михаил
Васильевич, как всегда, вежливо и совершенно спокойно говорит
им: «Напоминаю, что с выходом на море вы должны
разъехаться по полкам и помочь организовать закрепление рубежа на
побережье в специфических условиях крупнейшего населенного
пункта», или что-либо в этом духе. Работать он умел, как
впрочем большинство «рейдовых» офицеров, в любых сложных
условиях и даже во время атаки. Где-то устремились в атаку генерал
Тутаринов и генерал Головской — они ведут свои дивизии в
последнюю на украинской земле кавалерийскую атаку —
страшную своим смелым и дерзким порывом и прекрасную своей
одухотворенностью.
Когда атакуешь, то, несмотря на рев моторов,
всеохватывающий гул тысяч копыт, громовое «ура-а» воинов, стрельбу,—
хорошо слышны каждая пулеметная очередь, каждый орудийный
выстрел противника. В первый момент огонь немцев оказался
довольно плотным. Прямым попаданием противотанкового
снаряда сорвало башню танка, на котором только что сидел новый
командир полка. Тело его чудом несколько секунд держалось на
крыле. Но над кожанкой с погонами не было удалой головы с
кубанкой, надвинутой на глаза. Вот, вскинув руки, свалился с
коня чубатый конник. Я на мгновенье оглядываюсь. Он
вскакивает, его тут же на ходу подхватывает кто-то из товарищей и,
сбавив ход, усаживает впереди себя. Падает, словно
споткнувшись, конь ординарца подполковника А. И. Гераськина. Он
умудрился остаться на ногах и побежал вперед, сильно припа-
247

дая на раненую ногу. Может быть, он видит, как цепляясь за
гриву коня, медленно сползает с седла подполковник Гераськин.
К нему успевает подскочить старший лейтенант Куев —
командир 4-го эскадрона. В своем письме он так рассказывает об этом
случае: «...я бросился к нему. Гимнастерка была в крови. Пуля
пробила ему грудь, другая прошла сквозь мякоть подбородка.
Командира полка отнесли в первый дом на окраине Одессы».
Пули зло высвистывали свою короткую песню смерти. Им
аккомпанируют взрывы снарядов. На. мгновенье конно-танковая
лава смешивается с массами растерявшихся солдат противника,
п поле сразу же покрывается трупами гитлеровцев. (Это был
арьергардный полк немецкой дивизии). Затем она врывается на
улицы Одессы. Особенно удачной была атака конницы генерала
Головского. Ее удар пришелся.но главным силам отходящей
дивизии немцев, и они сдались в плен.
Удар вовремя подошедшего 4-го гвардейского мехкорпуса с
частью 5-й отдельной мотострелковой бригады наносился как бы
уступом влево. В основном атака осуществлялась тайками с
десантами автоматчиков и была проведена-стремительно и
неотразимо. Но по улицам города пробиться к морю оказалось не
так-то просто. Все они были забиты автомашинами, повозками и
самым разнообразным военным, а более всего гражданским
имуществом. Много горящих машин, боевой техники, военного
имущества...
После полудня я доложил командующему войсками 3-го
Украинского фронта, что свою боевую задачу войска конно-меха-
низированной группы выполнили. В это время армии генералов
В. И. Чуйкова, И. П.Шлемина, В. Д. Цветаева и партизанские
отряды уже ворвались в северную часть города.
Конно-мехаиизированиая группа заняла всю юго-западную
часть города от Малого Фонтана и Чубаевки до Люстдорфа...
Поздно вечером мы сидели у нашей боевой рации и слушали
сообщение Совииформбюро. Отовсюду сообщались успехи
Советской Армии. А вот и о наших боевых делах: «...Войска З^го
Украинского фронта сегодня 10 апреля в результате умелого
обходного маневра пехоты и коино-мехаиизированных
соединений в сочетании с фронтальной атакой овладели важным
хозяйственно-политическим центром страны, областным городом
Украины и первоклассным портом на 'Черном море—Одесса,
мощным опорным пунктом немцев, прикрывающим пути к
центральным районам Румынии...» Мы отсчитали двадцать четыре
залпа из трехсот двадцати четырех орудий, которыми столица
нашей Родины чествовала освободителей Одессы.
В полночь 10 апреля было получено новое боевое
распоряжение штаба фронта.

дая на раненую ногу. Может быть, он видит, как цепляясь за
гриву коня, медленно сползает с седла подполковник Гераськин.
К нему успевает подскочить старший лейтенант Куев —
командир 4-го эскадрона. В своем письме он так рассказывает об этом
случае: «...я бросился к нему. Гимнастерка была в крови. Пуля
пробила ему грудь, другая прошла сквозь мякоть подбородка.
Командира полка отнесли в первый дом на окраине Одессы».
Пули зло высвистывали свою короткую песню смерти. Им
аккомпанируют взрывы снарядов. На. мгновенье конно-танковая
лава смешивается с массами растерявшихся солдат противника,
п поле сразу же покрывается трупами гитлеровцев. (Это был
арьергардный полк немецкой дивизии). Затем она врывается на
улицы Одессы. Особенно удачной была атака конницы генерала
Головского. Ее удар пришелся.но главным силам отходящей
дивизии немцев, и они сдались в плен.
Удар вовремя подошедшего 4-го гвардейского мехкорпуса с
частью 5-й отдельной мотострелковой бригады наносился как бы
уступом влево. В основном атака осуществлялась тайками с
десантами автоматчиков и была проведена-стремительно и
неотразимо. Но по улицам города пробиться к морю оказалось не
так-то просто. Все они были забиты автомашинами, повозками и
самым разнообразным военным, а более всего гражданским
имуществом. Много горящих машин, боевой техники, военного
имущества...
После полудня я доложил командующему войсками 3-го
Украинского фронта, что свою боевую задачу войска конно-меха-
низированной группы выполнили. В это время армии генералов
В. И. Чуйкова, И. П.Шлемина, В. Д. Цветаева и партизанские
отряды уже ворвались в северную часть города.
Конно-мехаиизированиая группа заняла всю юго-западную
часть города от Малого Фонтана и Чубаевки до Люстдорфа...
Поздно вечером мы сидели у нашей боевой рации и слушали
сообщение Совииформбюро. Отовсюду сообщались успехи
Советской Армии. А вот и о наших боевых делах: «...Войска З^го
Украинского фронта сегодня 10 апреля в результате умелого
обходного маневра пехоты и коино-мехаиизированных
соединений в сочетании с фронтальной атакой овладели важным
хозяйственно-политическим центром страны, областным городом
Украины и первоклассным портом на 'Черном море—Одесса,
мощным опорным пунктом немцев, прикрывающим пути к
центральным районам Румынии...» Мы отсчитали двадцать четыре
залпа из трехсот двадцати четырех орудий, которыми столица
нашей Родины чествовала освободителей Одессы.
В полночь 10 апреля было получено новое боевое
распоряжение штаба фронта.

крыл ящик в своем столе и, протянув мне лист бумаги, сказал:
— Приказ Верховного... уводят тебя от меня, кажется, к
Рокоссовскому... Я не мог тебя отстоять. Чувствуется: задумана
грандиозная операция...
«Грандиозная?!—подумал я про себя. — Где же, на каком
направлении?»
Почувствовав мое недоумение, Родион Яковлевич отметил:
— Правильно решила Ставка! Пора разгромить войска
«Центра!» К слову сказать, Исса Александрович, ты «знаком» с
ними: вспомни свои рейдььпо их тылам в сорок первом и зимою
сорок второго...
— А разве можно забыть, Родион Яковлевич, битву за
Москву?!
— То-то!—мягко улыбнулся командующий.— Думаю, что и
фашисты еще не забыли вас... Надеюсь, что дела у тебя сейчас
пойдут куда успешнее, чем тогда! Ведь с честью же выдержал
тяжелые испытания огнем между Доном и Волгой, да и на
Украине... Я еще и еще раз хочу поблагодарить войска конно-ме-
ханизированной группы и его командующего за успешно
проведенные вами рейдовые операции на Новом Буге, в районах Сии-
гиревки, Березнеговатого и за разгром врага в районе станции
Раздельной... А за одесскую операцию примите мою особую
благодарность!..
Тепло попрощавшись с Родионом Яковлевичем, я поспешил к
войскам.
Короткий отдых после одесской операции был окончен.
Соединения и части 4-го гвардейского кавкорпуса получили приказ
на погрузку в железнодорожные эшелоны.
На всю жизнь запомнившаяся узловая станция Раздельная.
В этот весенний день она была особенно оживленной. Спешно
грузились войска в эшелоны со всей боевой техникой и конским
составом. Воины еще не знали, куда они будут следовать
дальше, но свежи были у них в памяти недавние события на этой
земле. Особенно вспоминали они березнеговато-снигиревскую,
раздельненскую и одесскую операции.
Эшелоны наши неслись по рельсам железных дорог на
северо-запад. В вагонах царило веселье. Встречный весенний ветер
вырывал из вагонов звуки задорных и боевых казачьих песен и
уносил в степные просторы. Путь наш лежал на
многострадальную, истерзанную, но не покорившуюся белорусскую землю.
С первых же месяцев вероломного нападения фашистских
орд на страну Советов непокорный белорусский народ был
обречен врагом на физическое уничтожение. Гитлеровские
захватчики превращали в пепел сотни деревень и поселков Белоруссии.
:250

Жгучая ненависть к врагу подмяла белорусский народ на
беспощадную партизанскую войну. И всюду — в селах и городах, в
лесах и болотах — фашистские палачи находили смерть от рук
народных мстителей. Белоруссия с первых же дней оккупации
стала краем героической мести врагу. Достаточно сказать, что
здесь действовало 374 тысячи вооруженных партизан.
И вот наступило время битвы за полное освобождение
Белоруссии, все три года фашистской оккупации истекавшей кровью.
Это долгожданное время приблизили события на фронтах
Великой Отечественной войны: разгром фашистских войск под
Москвой и Сталинградом, на Кавказе и в Крыму, на большей части
Украины, под Курском и Ленинградом.
Наступил июнь 1944 года. Какой была теперь, на исходе
третьего года войны на Востоке, военная мощь фашистского
рейха? Несмотря на миллионные потери в живой силе на советско-
германском фронте и на неисчислимые потери в боевой технике,
фашистская Германия все еще оставалась сильной, способной
оказывать жесточайшее сопротивление( нашим наступающим
войскам. Не веря еще в свое поражение, гитлеровский вермахт
лихорадочно готовился к летней кампании 1944 года и прилагал
отчаянные усилия, чтобы стабилизировать положение на
Восточном фронте. Нам было известно, что Гитлер направлял на
Восток свежие резервы, оснащал войска новейшей боевой
техникой, создавал систему крепостей и опорных пунктов, особенна
в Белоруссии. Промышленность всей оккупированной Европы,
работавшая на вермахт, в середине 1944 года достигла высшего
предела по выпуску военной продукции. За первое полугодие
германские войска получили свыше 17 тысяч самолетов, до 9
тысяч тяжелых и средних танков, 20,5 тысячи орудий, 15,5 тысячи
минометов, 393 тысячи пулеметов и автоматов, 1 675 тысяч тонн
боеприпасов. Немцы произвели тогда в три раза больше стали,,
чем Советский Союз.1 Гитлеровская Германия и ее партнеры
поставили под ружье почти все мужское население, способное
носить оружие.
К началу летней кампании 1944 года фашистская армия
насчитывала 324 дивизии и 5, бригад, основная и наиболее
боеспособная часть которых находилась на Восточном фронте. Точнее
говоря, против нас стояла вооруженная до зубов
четырехмиллионная армия противника.
Ведя тяжелейшую войну с главными силами фашистской
Германии и ее сателлитов один на один, ввиду отсутствия в
Европе второго фронта, Советский Союз одновременно наращивал
1 Иетория Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., стр. 115.
251

свою военную мощь и опередил противника в производстве
основных видов оружия.
К началу Белорусской операции мы имели превосходство в
живой силе, кроме того военная промышленность страны
Советов дала своим вооруженным силам несколько тысяч боевых
самолетов, большое количество средних и тяжелых танков и
самоходно-артиллерийских установок, миллионы снарядов, бомб
и мин.
Эшелоны один за другим прибывали на белорусскую землю
и разгружались. Сразу же началась подготовка к предстоящей
операции.
В состав коино-механизированной группы, которой мне
пришлось командовать, вошли 4-й гвардейский кубанский
кавалерийский корпус (9-я, 10-я гвардейские и 30-я Краснознаменная
кавалерийская дивизии), 1-й механизированный корпус A9-я,
35-я, 37-я механизированные и 129-я танковая бригады),
которым командовал генерал-лейтенант танковых войск С. М.
Кривошеий, а также ряд других частей усиления.
Такое органическое слияние танковых, моторизованных войск
и кавалерии во взаимодействии с авиацией придавало группе
войск большую ударную силу, высокую оперативную и
тактическую мобильность и универсальность боевых
возможностей.
Конно-механизированная группа была включена в состав 1-го
Белорусского фронта, которым командовал генерал армии
К. К. Рокоссовский. '
Новая встреча с замечательным полководцем, ветераном
кавалерии, давним боевым товарищем меня очень обрадовала.
Выслушав, мой доклад, К. К. Рокоссовский воскликнул: «Слава
богу, что прибыл!»—и заключил меня в крепкие объятия. Было
видно, что он рад тому, что мы снова вместе.
В результате пашей долгой и откровенной дружеской беседы
в его штабе в Дуревичах я еще яснее понял грандиозность
предстоящей операции в Белоруссии под кодовым названием
«Багратион». ' л ¦
Разработкой операции «Багратион» под непосредственным
руководством Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина
глубоко и всесторонне занимались Ставка й Генеральный, штаб
Вооруженных Сил Советского Союза с участием командующих
фронтами и их штабов. Ко времени, когда на повестку дня был
поставлен вопрос о разгроме группы армий «Центр» и
освобождении Белоруссии, в рядах действующей Красной Армии были
миллионы солдат и офицеров, имевших на вооружении многие
тысячи орудий и минометов, огромное количество танков исамо-
252

ходно-артиллерийских установок (САУ),тысячи самолетов.
Вместе с этим были созданы и большие резервы. Все это создало
необходимые условия для мощных ударов и наступательных
операций в период летней кампании 1944 года. К тому же в это лето
(наконец-то!) ожидалась высадка крупного десанта" союзников
во Франции против фашистской Германии.
Тщательно продуманный и всесторонне разработанный план
операций на лето сорок четвертого года был утвержден на
совместном заседании Политбюро Центрального Комитета партии и
Государственного Комитета Обороны 30 мая 1944 года. На
основе этого плана командующие фронтами и их штабы
разработали свои конкретные планы, которые были рассмотрены и
утверждены Ставкой Верховного Главнокомандования.
План разгрома войск группы армий «Центр» и полного
освобождения Белоруссии, а также части Литвы и Латвии делился
на два этапа. На первом —с 23 июня по 4 июля—1-й, 2-й, 3-й
Белорусские и 1-й Прибалтийский фронты должны были
провести Витебско-Оршанскую, Могилевскую, Бобруйскую и
Минскую наступательные операции и разгромить главные силы
немецкой стратегической.группировки армий «Центр». Во втором
этане эти же фронты обязаны были провести Шяуляйскую,
Вильнюсскую, Белостокскую и Люблино-Белостокскую
наступательные операции. По решению ЦК партии Белоруссии во всех этих
операциях должны были принять самое активное участие
партизанские отряды и соединения, действовавшие на территории
республики.
«Замысел этой крупнейшей операции .1944 года был прост и
оригинален. Первоначально войска смежных крыльев 1-го
Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов должны были нанести
сходящиеся удары по витебской "группировке врага, окружить и
уничтожить ее. Двумтруппировкам правого крыла 1-го
Белорусского фронта надлежало окружить фашистскую группировку в
районе Бобруйска, нанеся удары с востока и юга, и также
уничтожить ее. Войска левого крыла 3-го и центра 2-го
Белорусского фронтов наносили фронтальные удары: один — па Оршу,
другой— на Могилев. Одновременным прорывом обороны на шести
участках предполагалось расчленить вражеские силы, ослабить
их сопротивление. Оригинальность замысла операций
заключалась в том, что ликвидация витебской и бобруйской группировок
как бы открывала перед Красной Армией широкие ворота.
Через них должны были прорваться на территорию Белоруссии
огромные массы подвижных войск.
. В дальнейшем перед 3-им и 1-ым Белорусскими фронтами
стояла задача нанести сходящиеся удары на Минск и окружить
253

восточнее белорусской столицы главные силы 4-й армии
немцев...»1
При планировании операции наше Верховное
Главнокомандование учитывало, что фашистский вермахт на лето 1944 года
подготовил свои главные силы к упорнейшей обороне на
советско-германском фронте. В то же время гитлеровский рейх
предпринимал все усилия к тому, чтобы расколоть антифашистский
лагерь государств, столкнуть СССР с Соединенными Штатами
Америки и Англией, выиграть время для такого раскола,
сохраняя своих союзников и цепляясь за каждую пядь захваченных
территорий. Но время работало не в пользу фашистского рейха.
Успехи Красной Армии окрыляли участников Сопротивления
фашизму во всей Европе. В тылу у немцев назревали восстания.
Правительствам США и Англии уже не выгодно было
откладывать открытие второго фронта в Европе против гитлеровской
Германии, теперь они убедились, что Советские Вооруженные
Силы могут и без них выполнить свою великую историческую
миссию — освобождение европейских народов от фашистского
порабощения...
Командующий, говоря конкретно о задачах 1-го
Белорусского фронта, показал мне на своей оперативной карте обстановку,
сложившуюся в то время в Белоруссии. Линия переднего края
обороны войск группы армий «Центр» проходила от Полоцка на
Витебск и далее по линии Орша — Жлобин — Капаткевичи —
Житковичи и по реке Припять. В руках врага находились города
Полоцк, Витебск, Орша и Могилев. Основу глубокоэшелониро-
ванной обороны противника, которая прикрывала важнейшее,
западное варшавско-берлинское стратегическое направление,
составляли эти крупные города и плюс к ним реки Днепр, Друть,
Березина, Свислочь и ряд мелких сильно заболоченных рек и
речушек.
Перед войсками 1-го Белорусского фронта Ставкой была
поставлена задача — разгромить жлобин-бобруйскую группировку
врага и, введя в дело подвижные войска, развивать главный
удар на Слуцк-Барановичи, охватывая с юга и юго-запада
минскую группировку войск противника.2
С кем, интересно, теперь придется встретиться в Белоруссии
из войск «Центра?» Ведь я хорошо их запомнил под Москвой...
— Всего на фронте от Сиротино до Ковеля,— говорил Кон-
1 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945 гг., стр.
343—344.
2 См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, т. II, М., 1971,
стр. 247.
254

стантин Константинович,— сосредоточено 63 немецких дивизии и
3 бригады, общая их численность до 1 200 тысяч человек. По
нашим данным, противник имеет до 10 тысяч орудий и
минометов, более 900 танков и свыше 1300 самолетов. Против войск
правого крыла нашего фронта обороняется 9-я немецкая армия, она
преграждает нам путь на Бобруйск. 2-я немецкая армия
занимает оборону на протяжении 400 километров в Полесье —
против центра и левого крыла, нашего 1-го Белорусского фронта.
Вам, Исса Александрович, отводим «жирный участок» между
65-й армией генерал-полковника П. И. Батова и 28-й армией
генерал-лейтенанта А. А. Лучинского. «Жирным» я называю его
потому, что вам вместе с этими нашими армиями придется
прорвать фронт мощной фашистской группировки, имеющей в тылу
помимо тактических резервов на брестском и ковельском
направлениях и оперативные резервы до 10 пехотных дивизий.
Наступление начнем четырьмя правофланговыми армиями фронта. Они
окружат и уничтожат бобруйскую группировку врага, овладеют
районом Бобруйск, Глуша, Глусск, а потом продолжат
наступление на бобруйско-барановическом направлениях. Войска же
левого крыла фронта перейдут в наступление лишь после
окружения вражеских войск в районе Минска и выхода войск правого
крыла на рубеж Барановичей. Должен сказать,— заключая
беседу, добавил он,— что войска нашего фронта — на направлении
главного,удара. И это налагает на каждого из нас—от
командующего фронтом до рядового бойца — особую ответственность за
судьбу операции «Багратион». Координировать действия
фронтов по этой операции будут представители Ставки: Г.К.Жуков—
1-го и 2-го Белорусских фронтов, А. М. Василевский—1-го
Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов...
В душе я пожалел, конечно, что Александр Михайлович не на
нашем фронте, с ним я привык работать на Юге. С его помощью
любые трудности легче было преодолеть, человек чувствовал
себя увереннее с ним. В этом я убедился в период проведения
больших операций на Юге нашей страны. Он всегда, в любой
тяжелой обстановке, был человечным, в самые трудные
моменты боевой деятельности мы хорошо его чувствовали и
действовали увереннее. В глубоком тылу его слова, передаваемые по
рации, воодушевляли нас на победу. И его, большого и
талантливого полководца, эрудированного, с широким диапазоном
мышления военачальника нельзя было не уважать и не ценить...
Штаб фронта я покинул окрыленным, хотя задача,
поставленная конно-механизированной группе командующим и
Военным советом фронта (член Военного совета — Н. А. Булганин,
начальник штаба —М. С. Малинин) в операции «Багратион»,
255

была очень сложной. С первого взгляда она казалась
привычной: вошел с войсками- в прорыв, углубился в оперативный тыл
противника и, маневрируя, громи фашистскую вражину сколько
хватит сил и энергии. Обрушится враг на тебя с воздуха — лес
прикроет, лесам здесь ни конца, ни края... А на самом деле не
все так просто было. На Украине мы боролись на два фронта —
с ордами противника и с непролазной грязью, бездорожьем. А
тут, в Белоруссии, «второй фронт» — болота, болота и болота.
Как бороться с ними? Они страшнее врага для конницы и
боевой техники, особенно для танков и тяжелой артиллерии.
Прижмет тебя противник к болотам — и попробуй сманеврировать
быстро и четко! А стремительность и маневренность рейдовой
операции, как известно, основное преимущество коино-механи-
зированных войск... ~
Итак, задача ^фронта на первый период операции ясна:
правым крылом разгромить вражескую группировку в районе
Бобруйска и выйти на линию Пуховичи — Слуцк —Осиповичи;
левым крылом сковать противника и готовиться к наступлению на
люблинском направлении. Для этого прорвать немецкую
оборону двумя ударными группировками, действующими по
сходящимся направлениям. С севера на Бобруйск—Осиповичи
наступают 3-я армия генерал-лейтенанта А. В. Горбатова и 48-я
генерал-лейтенанта П. Л. Романенко; в прорыв входит 9-й танковый
корпус под командованием генерал-лейтенанта танковых
войск Б. С. Бахарова. С юго-запада наносят удар на Осиповичи
65-я и 28-я армии и конно-механизированная группа. В прорыв
вместе с КМГ вводится 1-й гвардейский Донской танковый
корпус генерал-майора М. Ф. Панова, и они отрезают пути отхода
противнику на запад.
Действия 1-го Белорусского фронта поддерживают
соединения 16-й воздушной армии генерал-полковника авиации СИ.
Руденко, а также Днепровская военная флотилия под
командованием капитана 1-го ранга В. В. Григорьева.
Задача КМГ в этой операции — активное участие в
реализации замысла комфронта К. К. Рокоссовского по окружению и
уничтожению бобруйской группировки противника. Войдя в
прорыв, нанести удар по врагу в Глусске, а в дальнейшем
наступать на Слуцк или Осиповичи и тем самым создать подвижный
внешний фронт окружения бобруйской группировки противника.
Овладев, важными узлами коммуникаций, не допустить подхода
свежих резервов'врага из оперативной глубины, кроме того,
помешать организованному отходу противника из района
Бобруйска. Предусматривался и другой вариант — удар КМГ из района
256

Глусска на Бобруйск —это на тот случай, если для создания
«котла» потребуются дополнительные силы войск.
Мы приступили к выполнению своей главной задачи перед
операцией. Провели командно-штабное учение, проиграли на
картах и на условной местности действия своих войск так, как
это должно было быть в период боевой операции...
Непосредственную подготовку конно-механизированной
группы к рейду мы проводили в районе Кобылыцина— Озаричи —
Людвиновка. Политический аппарат, партийные и комсомольские
организации соединений и частей группы под руководством
М. Ф. Карева провели большую работу по боевой и политической
• подготовке среди всего личного состава. В эти дни было подано
много сотен заявлений о приеме в ряды Коммунистической
партии и в комсомол. Меня это радовало, потому что в условиях
рейда по вражеским тылам высокое моральное состояние,
безграничный патриотический порыв, горячее стремление к
наилучшему выполнению воинского долга перед Родиной имеют
решающее значение для победы в любых условиях.
Воодушевляло нас всех и то, что во вражеском тылу в
Белоруссии активно действовала огромная армия партизан, в рядах
которых насчитывалось к тому времени более 374 тыс. народных
мстителей, и как только КМГ прорвется в тыл противника, они
придут нам на помощь с большой радостью.
На острие мощного удара
Наступило туманное утро 24 июня 1944 года. Ровно в семь
часов задрожала земля под ногами, словно от взрыва вулкана.
Огненный смерч, изверженный из тысяч стволов орудий,
обрушился на передовые части фашистских дивизий, оборонявшихся
в полосе наступления войск 1-го Белорусского фронта.
Артиллерийский ураган продолжался два часа, а потом
лавина огня была перенесена в глубь обороны противника.
Стреляли беглым огнем пушки, гаубицы, «катюши». Когда рассеялся
туман, наша авиация тоже обрушила свой бомбовый град на
фашистские оборонительные линии.
Первыми пошли на прорыв вражеской обороны передовые
части 65-й армии П. И. Батова. Шли они через болота, которые
противник считал непроходимыми, а вслед за ними по искусно
сооруженным гатям переправлялись основные силы армии,
артиллерия и танки. Как было не восхищаться инженерами армии,
придумавшими и. проложившими по болотам такие спасительные
гатевые дороги! '
Когда была прорвана первая полоса обороны противника, а
7 Под гвардейским знаменем
257

Это сделала пехота за три часа после начала атаки, по радио
прозвучала команда: «Буря! Пять, пять, пять!» Это был
условный сигнал для ввода в бой 1-го гвардейского танкового
корпуса генерал-майора танковых войск М. Ф. Панова.
В первый день наступление в направлении Бобруйска
развивалось успешнее, чем предусматривалось планом операции.
В 7 часов 25 июня войска конно-механизированной группы
1-го Белорусского фронта выступили из района Кобыныцины —
Озаричей—Людвиновки и вошли в прорыв в стыке между 65-й и
28-й армиями. В составе КМГ фронта в прорыв вошли: 4-й
гвардейский кубанский кавалерийский корпус (9-я гвардейская
генерал-майора И. В. Тутаринова, 10-я гвардейская полковника
М. С. Поприкайло и 30-я Краснознаменная генерал-майора
В. С. Головского кавалерийские дивизии); 1-й
механизированный корпус генерал-лейтенанта танковых войск С. М. Криво-
шеина A9-я, 35-я и 37-я механизированные бригады); 219-я
танковая бригада; 73-й, 294-й, 1815-й и 1822-й самоходно-артил-
лерийские полки; 41-й минометный дивизион; 273-й
моторизованный батальон; 152-й гвардейский истребительно-противотанко-
вый артиллерийский полк; 4-й истребителыю-противотанковый
дивизион; 12-й гвардейский минометный полк; 68-й гвардейский
минометный дивизион и 255-й и 1323-й зенитные артиллерийские
полки.
В 16 часов 30 минут соединения и части
конно-механизированной группы обогнали боевые порядки армий на рубеже Секи-
ричи—Моисеевка—Годуны и ворвались в оперативный тыл
противника. *
Местность в полосе ввода группы в прорыв была покрыта
лесными массивами и топкими болотами. Дорог было крайне
мало, да и те плохие. Перед самым рубежом ввода в прорыв
протекала речушка Тремля с заболоченными берегами, мосты на
ней были взорваны противником. Дороги к реке и броды
оказались забитыми войсками 28-й армии. К тому же командир 1-го
мехкорпуса преждевременно выдвинул разведгруппы и
передовые отряды, которые образовали на маршрутах «пробки». В
общем, на выдвижение группы потребовалось несколько больше
времени и сил, чем предусматривалось расчетами.
Преодолев все эти трудности, соединения и части
конно-механизированной группы фронта, уничтожая арьергарды
противника, начали быстро продвигаться в направлении на Глусск.
Препятствуя отводу основных сил 35 й, 36-й, 129-й пехотных
дивизий противника и нанося им значительные потери, кавалери-'
сты с мехчастями и танками продолжали преследовать врага в
течение всей ночи.
258

К 15 часам 26 июня войска группы вышли на реку Птичь. На
западном берегу ее противник подготовил сильный
промежуточный оборонительный рубеж. Но несмотря на это, авангард 10-й
кавдивизии—40-й полк подполковника И. И.
Головащенко—сходу форсировал реку в районе Подлужье. К исходу дня наша
группа, проникнув на значительную глубину в тыл противника,
перехватила все пути отхода бобруйской группировки
противника на юго-запад, обеспечив тем самым продвижение наших 65-й
и 28-й армий. Используя успех группы, они вклинились в
оборону противника на глубину более 40 километров и значительно
расширили фронт прорыва.
При форсировании реки Птичь противник оказал серьезное
сопротивление 40-му гвардейскому кавалерийскому полку,
действовавшему в авангарде 10-й гвардейской кавдивизии. На
плацдарме в районе Подлужье полк всю ночь на 27 июня
отбивал сильные контратаки 35-й пехотной дивизии и удерживал
плацдарм вместе с танками, обеспечивая форсирование реки
главными силами дивизии и правого фланга группы. Утром полк,
поддержанный огнем с восточного, берега реки, перешел в
атаку, захватил населенный пункт Рыловичи и вынудил противника
к отходу в северо-западном направлении, ....
В ходе преследования эскадроны полка, обойдя крупный
населенный пункт Глусск с запада, вместе с соседними частями
решительно атаковали его. Гарнизон Глусска был разгромлен, а
его остатки, пытавшиеся отойти на северо-восток, прижаты к
реке и взяты в плен.
Такой успех 40-го гвардейского кавполка был не случайным.
Полком командовал хорошо подготовленный и опытный воин-
подполковник Илья Иванович Головащенко. Это был на редкость
обаятельный человек. Внимательный к бойцам, он в то же
время был требовательным, волевым командиром. Штаб полка
возглавлял (ныне подполковник в отставке) Примин Григорий
Лазаревич— не менее подготовленный, решительный и храбрый
кавалерист. В наш кавкорпус он пришел в августе 1943 года, в
момент прорыва немецкой обороны на реке Миус, и сразу же
вошел в ход боевых действий начальником штаба полка. Его
знакомство с личным составом полка началось непосредственно
на поле боя. Заместителем у И. И. Головащенко по политчасти
был майор И- М. Девтерев. Илья Михайлович отличался
большой жизнерадостностью и веселым нравом, он был
неиссякаемым источником бодрого настроения среди бойцов. В штаб
полка были подобраны дружные, смелые, грамотные офицеры, не
боявшиеся смотреть смерти в глаза.
Это — капитан Козлов, возглавлявший разведку, капитан Бе-
259

локонь, руководивший оперативной работой, начальник
артиллерии капитан Радчук и другие. Рядовых сплачивала крепкая
боевая дружба. Вызывали у нас восхищение смелость и отвага
разведчиков полка, таких как Степан Ларин, Иван Войченко,
Афанасий Чернопольский, Борис Насекии и многие, другие. В
полку рассказывали такой случай. Степан Ларин с группой
разведчиков направился в с. Плуготарь, чтобы разведать силы
противника. В одном из дворов разведчики обнаружили десять
немецких автомашин, накрытых брезентом. Охранял их одни
автоматчик. Старший сержант Ларин тихо подкрался и схватил часо-
. вого. Но немец успел выстрелить и ранил его. На выстрел из
дома выскочили фашисты. Разведчики встретили их дружным
~ огнем и насмерть уложили 19 гитлеровцев. Ларин приказал
разведчикам вести наблюдение, а сам, прихватив с собой «языка», с
автоматом наперевес отправился с немцем в полк, чтобы
доложить о результатах разведки. Но идти ему было трудно—из раны
в бедре сочилась кровь. Тогда он сел на коня, а длинный повод
дал в руки пленного. Дрожащий от страха немец вел под уздцы
лошадь, а в седле сидел улыбающийся «господин казакен».
Накануне операции, когда проводилась рекогносцировка
района, я узнал, что Григорий Лазаревич Примии из Белоруссии;
родные его жили в Ельском районе, и он только что побывал там.
«Неплохо было бы назначить его командиром усиленного голов?
ного отряда 10-й гвардейской кавдивизии»,—подумал я и вызвал
его. Он рассказал нам о зверствах, которые были совершены
гитлеровцами на его родной земле. Мать Примина была схвачет
на фашистами за связь с партизанами и после жестоких пыток
расстреляна. Его брат Михаил и сестра Ульяна преднамеренно
заражены сыпным тифом, как и многие другие, а потом
умерщвлены. Село, где жили его родные, было сожжено и стерто с
лица земли вместе с другими селами Ельского района.
Когда Г. И. Примин возглавил передовой отряд, был
намечен маршрут действий его отряда: Глусск — Старые Дороги —
Слуцк.
Внезапной атакой в конном строю враг был смят и в панике
начал отходить. Попытки его оказать сопротивление были
встречены сильным огнем и решительными действиями казаков 1-го
и 2-го эскадронов.
В одиннадцатом часу мне доложили, что полк выполнил
боевое задание: Глусск освобожден. Остатки глусского гарнизона
противника отходили к городу Старые Дороги. Полку и
подразделениям усиления было приказано продолжать наступление по
направлению города Старые Дороги. Преодолевая крайне
труднопроходимые места и громя по пути вражеские заслоны, кав-
260

полк и подразделения усиления к утру следующего дня вышли
на шоссе Бобруйск —Старые Дороги и оседлали его. Тут
разведка доложила, что большие колонны автомашин уходят по
дороге на Слуцк. Был отдан приказ нанести удар из минометов и
артиллерии по вражеским автоколоннам и стремительной
атакой ворваться в город.
Воспользовавшись успехом 40-го гвардейского кавполка,
главные силы 10-й гвардейской кавдивизии преследовали
противника к северу от Глусска и к вечеру 27 июня перерезали
дорогу Бобруйск—Слуцк в районе Симановичи. 35-я
моторизованная бригада 1-го мехкорпуса освободила населенный пункт
Глуша. Остальные соединения коино-механизированной группы
развивали наступление в направлении на Старые Дороги. Ко
времени, когда был замкнут внутренний фронт окружения вокруг
бобруйской группировки гитлеровцев (это произошло тоже 27
июня), КМГ удалось уже образовать подвижной внешний фронт
на значительном удалении от бобруйского «котла». Соединения
и части конно-механизированной группы перерезали здесь все
основные дороги, ведущие из Бобруйска па запад, и громили
значительные силы неприятеля. Таким рбразом, КМГ лишила
бобруйскую группировку немцев резервов усиления,
препятствовала созданию здесь планомерной обороны, отрезав ей в то же
время пути отхода на запад.
9-й танковый корпус, прорвавшись в тыл противника,
перехватил все дороги и переправы северо-восточнее Бобруйска. Те-.
перь кольцо окружения сжимали части 65-й и 48-й армий. Враг
метался в «котле», сжигал город и деревни, уничтожал свою
технику, предпринимая неистовые попытки вырваться из
окружения. В воздух поднялись сотни советских самолетов, которые в
течение часа обрушивали на бурлящий «котел» врага
смертоносный бомбовый груз.
В окружении бобруйской группировки противника активное
участие приняла и Днепровская военная флотилия под
командованием капитана 1-го ранга В. В. Григорьева. Поднявшись-
вверх по реке за линию фронта, корабли 1-й бригады
прорвались к мосту у Паричей, нарушили переправу немецких войск и:
вышли на подступы к Бобруйску. За трое суток моряки
переправили с левого берега Березины на правый до 66 тысяч бойцов.
Бобруйский «котел», в котором было закупорено до сорока
тысяч вражеских солдат и офицеров, был ликвидирован, и 29'
июня 65-я армия в тесном взаимодействии с 48-й армией пол:
ностыр овладела городом. В разгроме врага немалую помощь
фронту оказали соединения наших танков и конницы.
Одновременно с бобруйской операцией войска фронта разви-
261

вали наступление в направлениях на Барановичи и Минск.
Освобождением Бобруйска была взломана очень сильная оборона
войск группы армий «Центр» на южном фасе белорусского
выступа, и это позволило развивать успешное наступление дальше.
Овладев 28 июня Старыми Дорогами — важным пунктом,
открывавшим дорогу на Слуцк и Барановичи —конно-механизиро-
ванная группа продолжала наступление на острие направления
главного удара войск фронта.
Разгромив бобруйскую группировку немцев, войска 1-го
Белорусского фронта вышли на рубеж
Кличев—Свислочь—.Осиповичи—Старые Дороги и продолжали преследование противника.
На слуцко-барановичском направлении преследование
осуществляли конно-механизированная группа и наступавшие за ней
передовые части 28-й и 65-й армий.
В ходе преследования приходилось непрерывно отражать
контратаки врага, в которых наши воины проявляли стойкость и
мужество. Так, из леса южнее Старые Дороги противник
внезапно обстрелял из пулеметов фланговое подразделение 30-го
гвардейского кавполка 9-й гвардейской кавдивизии и преградил
ему путь. Рядовой Степанов заметил вражеский пулемет на
опушке леса; где перебежкой, где ползкохМ подобрался он к
пулемету на 25 метров, забросал его ручными гранатами и
уничтожил весь расчет. Пулемет замолчал. Воспользовавшись этим,
подразделение стремительным рывком ворвалось в траншеи
противника. В ходе рукопашного боя командир отделения младший
сержант Вииников уничтожил двух немецких солдат и одного
офицера, но и сам был тяжело ранен. Заметив, что командиру
взвода младшему лейтенанту Савченко грозит смертельная
опасность, Винников, превозмогая боль и слабость, бросился на
помощь своему командиру и огнем из автомата уничтожил еще
двух солдат. Жизнь офицера была спасена.
Разведчик Попов из 38-го кавполка 30-й кавдивизии,
действуя в разведке, заметил идущих навстречу трех немецких
солдат и одного офицера. Гитлеровцы, не подозревая опасности, о
чем-то оживленно беседовали. Разведчик укрылся за деревом,
подпустил врагов поближе и автоматной очередью уничтожил
двух солдат. Третий солдат и офицер бросились в канаву.
Попов— за ними. Ударом приклада он убил офицера, а
оставшегося в живых солдата привел в часть.
И не только из жарких, кровопролитных схваток, но и из
таких маленьких, но многочисленных эпизодов складывались
боевые будни группы в рейде.
Продвигаясь на запад, конно-механизированная группа
вышла на восточный берег реки Орессе на участке Заречье—Кле-
262

шава. Здесь части 35-й, 129-й и 292-й пехотных дивизий врага
оказали упорное сопротивление с западного берега реки. На;
ступление было приостановлено. Началась подготовка к форси1
рованию реки. К тому времени (за трое суток наступления)
позади было уже сто пятнадцать километров пути, пройденного
с напряженными боями. Мы выполняли боевое
распоряжение, отданное 28 июня командующим 1-ым
Белорусским фронтом. Этим распоряжением командующий потребовал
от нашей группы — стремительно преследовать противника в
западном направлении и овладеть рубежом
Шишицы—Слуцк—Погост D5 км по фронту). В 17 часов того же дня командирам
соединений и отдельных частей КМГ были поставлены боевые
задачи. Замысел состоял в том, чтобы в ходе преследования
окружить и уничтожить противника в районе Слуцка. 30-й
Краснознаменной кавдивизии предстояло нанести удар по Слуцку с
севера, а передовым отрядам овладеть Шишицами. 10-я
гвардейская кавдивизия должна была, преследуя противника вдоль
шоссе Бобруйск—Слуцк, атаковать город с северо-востока. 1-му
механизированному корпусу было приказано развивать
наступление вдоль железной дороги и нанести удар по городу с
юго-востока, а одной бригадой захватить Погост, обеспечив действия
группы с юга. 9-я гвардейская кавдивизия должна была
атаковать Слуцк с юго-запада.
Выполняя поставленную задачу, 9-я гвардейская кавдивизия
к 22 часам 28 июня вышла к реке Орессе, на которой все
переправы были уничтожены отступающим противником. Для
организации переправы были привлечены все саперные
подразделения дивизии и 250 человек из кавалерийских полков. Однако
наведение переправы задержалось. Видя это, командир дивизии
генерал-майор И. В. Тутаринов решил выслать к Слуцку
передовой отряд в составе 32-го гвардейского кавполка, усиленного
артиллерией дивизии и танковым подразделением из 1-го мехкор-
пуса.
Форсировав реку Орессе и сбив противника на западном
берегу, войска группы весь день неотступно преследовали его.
К вечеру противник был выбит из внешних оборонительных
рубежей на подступах к Слуцку передовыми отрядами;
гвардейские кавалеристы подошли к окраинам города с севера, востока
и юго-востока.
Передовой отряд 9-й гвардейской кавдивизии C2-й
гвардейский кавполк), быстро продвигаясь вперед, подошел к Слуцку
еще к 9 часам 29 июня и завязал бой с противником на
близких подступах к городу. Получив донесение об этом, командир
9-й гвардейской кавдивизии генерал-майор И. В. Тутаринов не-
263-

медленно выслал ему на поддержку 151-й танковый полк. Это
позволило уже к 10 часам ворваться на юго-восточную окраину
города, захватить железнодорожный разъезд и уцелевший, мост на
реке Случь, по которому затем переправились главные силы 9-й
гвардейской кавдивизии. Однако развить успех кавдивизии в
этот день не удалось, несмотря на упорнейшие атаки.
Всю ночь противник непрерывно освещал местность и вел
интенсивный пулеметно-минометный и артиллерийский огонь по
частям дивизии. А с рассветом 30 июня после мощного
артиллерийского налета войска группы атаковали город Слуцк с трех
направлений.
Преодолевая отчаянное сопротивление, кавалерийские,
механизированные и танковые части ворвались в город и завязали
уличные бои. До полка пехоты противника при поддержке
артиллерии и танков контратаковали наступающие части 9-й
гвардейской кавдивизии. Врагу удалось несколько оттеснить их к
центру города. В это время к'кавалеристам подоспел на помощь
артиллерийский полк 15-й стрелковой дивизии, вырвавшийся
вперед. Он поддержал части конницы огнем орудий прямой
наводкой. А вскоре появились и партизаны, принявшие участие в
разгроме врага и освобождении города.
Контратака противника захлебнулась, а в результате немцы
потеряли десятки танков и большое количество пехоты.
Жаркий, упорный бой шел и на северной окраине города,
атакованной полками 10-й гвардейской кавдивизии. Врага
приходилось выбивать из каждого дома. Группа гитлеровцев,
засевшая в доме, расположенном на одном перекрестке,
оказывала наступающим бойцам особенно ожесточенное сопротивление,
простреливая улицу огнем из пулеметов и автоматов. Тогда
командир отделения 2-го эскадрона 138-го кавполка младший
сержант Шестеркин с казаками Болтневым и Синявским
подобрались дворами к дому и через окна забросали гитлеровцев
гранатами. Шесть солдат было убито, одиннадцать сдалось в
плен. Атака продолжалась. В это время с юга к Слуцку
подошли передовые части 3-го гвардейского стрелкового корпуса 28-й
армии. Штурм усилился. Вскоре гарнизон Слуцка, не выдержав
штурма, мелкими группами и подразделениями стал отходить с
боями из города, оставляя на своем пути большое количество
убитых, раненых и разбитой техники. В 11 часов 30 минут 30
июня Слуцк был полностью очищен от врага.
За успешные действия в боях с немецко-фашистскими
захватчиками по освобождению города Слуцка 10-й гвардейской
кавалерийской дивизии приказом Верховного
Главнокомандования было присвоено наименование «Слуцкая».
264

Освобождение г. Слуцка открыло возможности для нового,
броска в глубокий оперативный тыл врага.
1 июля генерал армии К. К. Рокоссовский приказал 4-му
гвардейскому кавкорпусу преследовать противника в направлении
Копыль, Бобовня, Городея, Мир и к исходу 3 июля овладеть
районом Столбцы, Городея, Несвиж, чтобы перехватить
важнейшую коммуникацию Минск—Барановичи и во взаимодействии с
подвижными войсками 3-го Белорусского фронта завершить
окружение всей минской группировки противника. 1-й
механизированный корпус КМГ был нацелен на захват Барановичей.
В соответствии с этим распоряжением в б часов 1 июля
командиры соединений получили следующие задачи: к исходу 2 июля
30-й Краснознаменной кавдивизии овладеть городом Столбцы,
10-й гвардейской кавдивизии, преследуя противника в
направлении Несвиж, Городея, освободить населенный пункт Мир. 9-я
гвардейская кавдивизия оставалась на первом этапе во втором
эшелоне в готовности развить успех других соединений корпуса.
Следует отметить, что. сопротивление и активность
противника заметно возросли. Его авиация все чаще стала появляться
над полем боя и наносить по боевым и предбоевым порядкам
группы бомбоштурмовые удары. Немецкая воздушная разведка
непрерывно и очень внимательно следила за успешным
продвижением частей и соединений конно-ме^анизированной группы,
дерзко вторгнувшихся в оперативные тылы минской группировки
противника. Чтобы не допустить лишних ударов авиации врага
по нашим войскам, мы прибегали к различным мерам. Так,
останавливаясь перед вечером, якобы, на ночной отдых,
кавалеристы сразу же разжигали многочисленные костры. А как только
наступала темнота (подложив в костры побольше валежника)
отдавался приказ сменить места расположения для короткой
паузы и приведения частей в порядок, чтобы продолжать
дальнейшее наступление до самого рассвета. В такие ночи авиация
немцев бомбила наши костры, от которых мы были уже далеко.
В районы, где горели костры, обманутые гитлеровцы
направляли удары своей артиллерии и, открывая ожесточенную
стрельбу, спешно подтягивали свои части. Это нас немало забавляло.
Но не только забавляло, иногда такие части нами окружались
и уничтожались.
Бои начинались ночью, а затем и с рассветом. Немцы
подтягивали новые силы пехоты,, танков и артиллерию. Прдчас в
таких местах разгорались большие бои. Авиация наносила мощные
бомбовые удары. Лес дрожал от грохота взрывов и свиста
осколков. Могучие деревья силой взрыва лопались, вырывались с
корнем. После налета авиации фашистские батальоны шли в
265

атаку. Но... конников и танкистов КМГ уже не бывало там,
куда направляли немцы столько усилий, чтобы окружить и
уничтожить нас. Мы уходили еще глубже в тылы противника и в
это время уже наносили неожиданный удар по врагу
совершенно в другом месте.
Но были моменты, когда уйти от авиации не удавалось. И
тогда все кругом гудело, рвалось, поднимались на дыбы
испуганные кони, падали и плотно прижимались к земле. Казаки,
никогда не склонявшие головы перед врагом, в таких случаях
ловко маневрировали и ускользали от бомбовых ударов. Они
рассредоточивались по фронту и в глубину, дабы избежать больших
потерь. Только стремительный маневр, быстрое рассредоточение
кавалерии и мехчастей исключало тяжелые потери от налета
вражеской авиации, особенно, когда нас не прикрывала своя
авиация.
На тех или иных рубежах и привалах воины сразу же брались
за лопаты: нужно было рыть щели для себя и замаскировать
лошадей. А эта задача не из легких, и бойцам мало оставалось
времени даже для короткого отдыха.
В период рейда мы хорошо подружились с летчиками,
которые летали на ПО-2. Часто они низко кружились над нами,
проверяя маскировку, и тут же подсказывали, где мы плохо
маскируемся, где скапливаются вражеские силы на пути... А то и
покажут наиболее опасного противника, направив в его сторону
нити трассирующих пуль.
Утром 1 июля 30-я Краснознаменная кавалерийская дивизия
генерал-майора В. С. Головского, встретив упорное
сопротивление, отбивала контратаки пехоты и танков противника в
населенном пункте Евсеевичи. Сломив сопротивление гитлеровцев»
полки дивизии.и танкисты энергично преследовали их и в
^часов с ходу овладели Бобовней.
10-я гвардейская кавдивизия, продвигавшаяся по сильно
заболоченной местности, только к вечеру смогла подойти к
населенному пункту Копыль. Это вынудило ускорить ввод 9-й
гвардейской кавдивизии, .которая вышла в район Думичей.
Командир дивизии генерал-майор И. В. Тутаринов переправил через
реку Выня 151-й танковый полк с десантом и приказал ему к
рассвету 2 июля овладеть крупным населенным пунктом Мир.
Одновременно части 30-й Краснознаменной кавдивизии, ведя
наступление ночью, к 6 часам утра внезапно для противника
переправились через реку Неман по захваченному ими мосту и
развивали удар на город Столбцы. Но их опередил 151-й танковый
полк, действовавший в составе 9-й кавдивизии. Стремительно
развивая наступление, полк на рассвете нанес решительный удар
266

по населенному пункту Мир и, разгромив вражеский гарнизон,
успешно выполнил задачу, поставленную ему командиром
дивизии. Но командир на этом не успокоился. Оставив в пункте Мир
приданные ему подразделения десанта, он бросил полки на
преследование гитлеровцев в направлении города Столбцы, куда в
это время подходили части 30-й кавдивизии.
В 10 часов 2 июля 30-я кавдивизия совместно с 151-ым
танковым полком атаковала город. Танкисты нанесли удар с
юго-запада, а кавалеристы—с юго-востока. Гитлеровцы опомнились
только тогда, когда танки неслись по улицам. Беспорядочно
отстреливаясь, противник отошел на северную окраину, бросив
артиллерию и машины. Бойцы 238-го кавполка Сербу и Попов во
время атаки заскочили в блиндаж, в котором находились 14
немцев. Казак Сербу бросил одну за другой две гранаты, выскочил
вместе с Поповым из блиндажа и захлопнул дверь. Раздались
взрывы, а вслед за тем стоны и крики о сдаче в плен. В боях за
освобождение города приняли участие части 217-й стрелковой
дивизии 48-й армии и местные партизаны. Большую помощь
оказала нам авиация.
В первой половине дня город был освобожден. Лишь
небольшим группам противника удалось укрыться в прилегающих
лесах. Было уничтожено до батальону пехоты, захвачен
бронепоезд, несколько железнодорожных эшелонов, 36 зенитных
орудий и 5 больших складов с военным имуществом. Более 300
солдат и офицеров сдалось в плен.
Упорные бои разгорелись также за населенные пункты Не-
свиж и Городея. 128-й танковый полк с десантом в 70
автоматчиков, действуя в авангарде 10-й гвардейской кавдивизии, в 4
часа 2 июля атаковал Несвиж. Однако противнику удалось
остановить наступление полка. Тогда командир решил обойти
Несвиж и атаковать его с севера. Как только обозначился обход,
противник, испугавшись окружения, отстреливаясь начал
отходить и оставил населенный пункт. Этот же полк, развивая
наступление на север, в 9.00 с ходу ворвался в Городею и завязал
уличный бой, который продолжался два часа. В 12 часов
танкисты выбили противника из Городеи, но сами в течение шести
раз подвергались ожесточенным ударам вражеских
бомбардировщиков. Это позволило противнику оторваться от полка и
отойти на север. Силами 10-й гвардейской кавдивизии полковника
М. С. Поприкайло в Городее и Мире была занята жесткая
оборона. Задача, поставленная командующим фронта и
заместителем Верховного Главнокомандующего Маршалом Советского
Союза Г. К. Жуковым конно-механизированной группе, была
выполнена нами на сутки раньше. Все дивизии действовали хо-
267

рошо, несмотря на большую сложность обстановки в тылу у
противника.
Таким образом, пути отхода минской группировки противника
на Барановичи были нами отрезаны. Соединения и части КМГ
твердо встали на вероятных путях отступления врага.
В этом же районе в подчинение командования КМГ
поступила партизанская дивизия, которой .командовал генерал-майор
П. И. Вершигора. Все задачи, поставленные партизанской
дивизии командованием КМГ в этой операции, были выполнены
отлично, как и подобало настоящим героям-партизалам.
В Городее, Несвиже и Столбцах оставили большие
гарнизоны из частей КМГ, так как эти пункты расположены на линии
железной и шоссейной дорог Минск — Барановичи, по которой
ожидался отход противника из Минска на юго-запад.
При взятии Городеи пять гвардейцев из 10-й гвардейской
кавдивизии вырвались вперед и завязали неравный бой с
гитлеровцами. Их, уже раненых, окружили немцы. Истекая кровью,
кубанцы бились до последнего, расстреливая фашистов,
пытавшихся приблизиться к ним. Подмога подоспела уже тогда, когда
оставались в живых двое. Они и рассказали о своих героически
погибших товарищах. Когда у воинов не осталось ни одного
патрона, немцам удалось захватить троих. Гитлеровцы стали
пытать гвардейцев. Первым мученическую смерть принял парторг
эскадрона гвардии старший сержант Кравченко. Немцьгвыколо-
ли ему глаза, топтали сапогами, зверски мучили его.
Гвардейца Ермилова они поставили к дереву. Гитлеровский офицер стал
стрелять в .казака, нарочно не попадая в него. Увидев
спокойный, немигающий взгляд казака, офицер пришел в бешенство.
Он прострелил ему сначала одну ногу, потом другую. Гвардеец
упал. И опять немцы увидели в его глазах неукротимую волю,
презрение и лютую ненависть к врагу. Тогда офицер приказал
подогнать танк. Истекший кровью рядовой Ермилов был
раздавлен под гусеницами танка. Геройской смертью погиб и
третий гвардеец— Тарасов. Очень жаль, что имена и отчества
героев не сохранились в моей памяти, но подвиг их запомнился мне
надолго.
Бойцы похоронили героев с почестями. И здесь, над свежей
могилой их, ^они поклялись быть такими же мужественными,
стойкими, самоотверженными, как их боевые друзья. Больше
жизни своей берегли они воинскую честь и умерли, как
настоящие герои, защищая свою Родину. Их могила^находится в
Городее.
В тот же день, 2 июля 1944 года, сложил свою голову
отважный командир 40-го кавполка 10-й гвардейской кавдивизии Илья
268

Иванович Головащенко, получивший в бою смертельные раны.
Полк он принял в ноябре 1942 года в тяжелых боях под Камыш-
Буруном, и с тех пор Головащенко мужественно делил со
своими подчиненными все опасности и тяготы войны. Это был
боевой командир, из тех, которых казаки называли «батей».
Конники навсегда сохранят светлый образ умного, храброго и
отзывчивого командира, отдавшего свою жизнь за освобождение
Советской Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Погиб
геройской смертью храбрый и славный сын адыгейского народа
Илья Михайлович Девтерев — заместитель командира этого же
полка по политической части. Всем нам было очень жаль
терять замечательных офицеров.
Соединения и части конио-механизированной группы,
преследуя противника в направлении Слуцк—Столбцы, немногим
более чем за сутки с боями и под сильным воздействием авиации
противника прошли по тылам врага до ПО километров. За это
время они освободили Столбцы, Мир, Городею, Несвиж и
отрезали пути отхода противнику из Минска на Барановичи, Брест и
Лунинец. На этом пути нам оказывали серьезную помощь наша
авиация и отважные партизаны Вершигоры.
В это же время 3-й гвардейский кавалерийский корпус 3-го
Белорусского фронта вышел в район Молодечно и овладел
городом Красное, отрезав пути сообщения немцев из Минска на
Вильнюс. Теперь все пути отхода минской группировки
противника на северо-запад и юго-запад оказались перерезанными. Это
предопределило освобождение столицы Белоруссии C июля) и
полное окружение минской группировки D июля). В кольцо
окружения восточнее Минска попало, как известно, более двадцати
крупных воинских соединений врага. Внешний фронт окружения
к этому времени был отнесен на подступы к городу Барановичи.
2-й Белорусский фронт и часть войск 1-го и 3-го Белорусских
фронтов приступили к ликвидации окруженных войск
противника, основные же силы двух фронтов A-го и 3-го) устремились к
государственной границе СССР на западе.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков внимательно следил за
действиями конно-мехаиизированной группы и, получив донесение
о выполнении нами сложной и ответственной задачи, направил
представителей для проверки. Помню, добраться до нас удалось
только одному из них — полковнику Смирнову — на самолете
ПО-2, доклад которого о достоверности нашего донесения о
выполнении задач и рассеял сомнения Георгия Константиновича
.Жукова. • '
В приказе Верховного Главнокомандующего от 2 июля, 1944
269

года наши действия на этом этапе были высоко оценены. В
приказе говорилось: «Юго-западнее Минска войска 1-го
Белорусского фронта стремительным ударом конницы, танковых
соединений и пехоты овладели городами и важными узлами
коммуникаций — Столбцы, Городея, Несвиж, Мир, отрезав тем самым
пути сообщения немцев из Минска на Барановичи, Брест и Лу-
нинец.
В этом стремительном маневре в тылу у немцев —в боях за
города Столбцы, Городея, Несвиж, Мир — отличились
кавалерийские части кубанских казаков генерал-лейтенанта Плиева,
генерал-майора Тутаринова, генерал-майора Головского,
полковника Поприкайло и других».
Противник не мог примириться с потерей важнейших для
него коммуникаций, отрезавших его от городов Минск,
Барановичи, Брест. И нам нужно было готовиться к отражению
вражеских атак. Мы понимали* что эти атаки противника будут
отчаянными, враг ничего не пожалеет для того, чтобы вернуть
потерянное, создать условия для оперативного маневра. И те же
самые танкисты, мотострелки и конники, которые еще сутки
назад проявили мастерство в ведении высокоманевренного
наступательного боя, с такой же настойчивостью и умением взялись
за создание прочной обороны, сосредоточивая усилия прежде
всего на удержании Столбцов, Несвижа, Мира. Героями дня стали
неутомимые труженики — мастера лопаты, минеры, саперы,
искусные умельцы, способные в интересах обороны мастерски
использовать любую складку местности. Выполнение плана
оборонительных работ стало на время главной боевой задачей, и
командиры докладывали о числе отрытых окопов, количествах
установленных мин и погонных метрах лесных завалов точно так же,
как несколько дней назад об уничтоженных гитлеровцах и
количестве освобожденных населенных пунктов.
Огромную работу провели в эти дни политорганы, партийные
и комсомольские организации. Своим метким, разящим словом
они мобилизовывали воинов на самоотверженную готовность
любой ценой удержать занимаемые рубежи.
В течение 3'июля части 30-й Краснознаменной кавдивизии
генерала В. С. Головского, оборонявшие Столбцы, несколько раз
были атакованы значительными силами противника. Особенно
настойчиво противник проводил атаки с севера и северо-востока.
Гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало
освободить железную дорогу для эвакуации своих войск из
Минска в общем направлении на Барановичи.
На рассвете 3 июля до двух батальонов противника при
поддержке 40 танков атаковали части 10ий гвардейской кавдивизии
270

в Несвиже. Выбив оттуда подразделения кавалеристов,
противник подошел к городу Городея. Здесь он натолкнулся на 30-й
гвардейский кавполк. Поддержанный артиллерией дивизии, полк
отбросил гитлеровцев. Но те, обойдя Городею, двинулись, на
Столбцы. Другая колонна вражеской пехоты с 30 танками шла
на Столбцы в обход Городеи с севера. Противника встретили
мощным ударом эскадроны 40-го гвардейского кавполка при
активной поддержке нашей артиллерии и танков.
Контратаки противника с севера и юга не прекращались в
течение всего дня. Это заставило меня предпринять меры по
усилению боевых порядков корпуса со стороны Несвижа и
возвращения ее в наши руки как важного опорного пункта. Такую
задачу получил 30-й гвардейский кавдивизион, усиленный 1915-ым
самоходным артиллерийским полком. На рассвете 4 июля Не-
свиж был снова освобожден. Но вслед за этим гитлеровцы
сильной контратакой пехоты и танков вновь захватили Несвиж. 30-й
гвардейский кавполк занял оборону севернее населенного
пункта и в течение всего дня отбивал яростные атаки противника.
На следующий день с утра гитлеровцы снова пытались
вернуть Столбцы. На этот раз они организовали контратаку
одновременно с двух направлений: до полка пехоты станками и
самоходными орудиями наступали с севера и до батальона
пехоты на бронетранспортерах с 8 самоходными орудиями — с
запада. 127-й и 133-й кавполки, занимавшие круговую оборону в
Столбцах, встретили противника ураганным огнем. Завязался
упорный огневой бой. В 18 часов гитлеровцы дополнительно
ввели в бой более полка пехоты с 20 танками. В результате этих
атак 30-я Краснознаменная кавдивизия оказалась в окружении.
Враг все сильнее сжимал кольцо вокруг нашей дивизии.
Командир 9-й гвардейской кавдивизии, узнав об этом,
немедленно выслал им на помощь 34-й гвардейский кавполк, а я
направил из своего резерва два дивизиона гвардейских
минометов и истребительно-противотанковый артиллерийский полк.
Огневой налет «катюш» и плотный огонь противотанковой
артиллерии с последующей атакой гвардейцев 34-го гвардейского
кавполка и сил, находящихся в окружении, оказались именно тем
средством, .которое внесло перелом. Противник,, оставив на поле
боя до трехсот солдат и офицеров убитыми и двадцать
сожженных танков, был отброшен. Атаки временно прекратились.
Остальные дивизии кавкорпуса удержали занимаемые рубежи до
исхода 4 июля, а к вечеру с востока подошли на помощь
передовые части 48-й, 65-й и 28-й армий. Отходящие из Минска войска
противника так и не прорвались на юго-запад, через рубеж,
занятый нашим .кавкорпусом.
271

В этом районе с кавалеристами взаимодействовали
партизанские соединения. Когда кавдивизии вели бои за удержание
дорог Минск—Барановичи, партизаны перекрыли
северо-западнее нас все примыкающие направления в лесисто-болотистой
местности. Вообще присутствие их и поддержку мы чувствовали
всюду. От Барановйчей до западной границы все чаще стали
встречаться нам партизанские зоны, в которых фашистский
оккупационный режим был ликвидирован и восстановлена
Советская власть. В эти зоны противник не рисковал даже заходить.
Дороги на границах партизанских зон были перекопаны
глубокими рвами, опутаны колючей проволокой на важных
направлениях. Для обхода использовались тропы, проложенные
партизанами по труднопроходимой местности. Эти тропы тщательно
контролировались нашими партизанами.
На протяжении всей Белорусской операции существовало
тесное взаимодействие наших регулярных войск с партизанами, в
результате чего зона боевых действий наземных войск
захватывала большую глубину — от переднего края белорусского
«балкона» до. государственной границы. А партизанские связи
уходили и дальше — в Польшу и другие страны. Оперативный тыл
врага громили конно-механизированные группы, танковые и
воздушные силы. Кроме того, всюду, в том числе и в
оперативно-стратегическом тылу, хозяйничали многочисленные отряды
партизан. Это была первая крупнейшая наступательная
операция, когда противник в таких широких оперативных масштабах
подвергался одновременному воздействию как с фронта, так и
оперативного тыла.
Участие огромной армии партизан в Белорусской операции
имело не только важное оперативное, но и большое
политическое значение. Партизаны изматывали врага, нанося ему
молниеносные удары по наиболее уязвимым местам, и тут же
скрывались. Противник обычно не успевал нанести им ответного
удара. Связанные тысячами нитей с населением, партизаны
были хорошо информированы, обо всей обстановке на просторах
Белоруссии, они были вездесущими. Противник нес немалые
потери от активных действий партизан.
В ходе нашего наступления и преследования противника
партизаны расчищали нам дороги, снимали мины, показывали
скрытые выходы для ударов по флангам и тылу противника,
захватывали переправы, вели разведку и т. д. О всех передвижениях
вражеских войск партизаны немедленно доносили нашему
командованию. Захваченные «языки» и штабные документы
давали ценные разведывательные данные. Разрушая коммуникации и
линии связи, партизаны нарушали плановую переброску резерв
272

вов противника к линии фронта. Мы, командиры и рядовые
гвардейцы 4-го гвардейского кавкорпуса, с благодарностью
вспоминаем генерала П. Вершигору и его мужественных партизан,
оказавших нам большую помощь в выполнении сложнейших
боевых задач рейдовой операции по освобождению Белоруссии.
Кто же будет первым?
4 июля Став,ка Верховного Главнокомандования
потребовала от командующего 1-ым Белорусским фронтом развивать
наступление на юго-запад, нанести главный удар в направлении
Барановичи—Брест, овладеть Барановичами, Лунинцом и не
позднее 10—12 июля выйти на рубеж Слоним, река Шара, Пинск.
В дальнейшем овладеть Брестом и захватить плацдарм на реке
Западный Буг. Ликвидацию барановичской группировки
противника командующий фронтом решил осуществить ударом двух
армий с фронта с одновременным охватом противника
подвижными войсками с флангов.
В тот же день начальник штаба 4-го гвардейского
кавкорпуса генерал И. Ф. Хлебтовский доложил о телеграмме
командующего фронтом К. К. Рокоссовского, в которой конно-механизиро-
ванной группе приказывалось: в составе 4-го гвардейского
кавалерийского корпуса и вновь введенного в ее состав 9-го
танкового корпуса перейти в решительное преследование
противника в общем направлении на Полонечка—Столовиче и во
взаимодействии с частями 1-го механизированного корпуса,
по-прежнему наступающими с юго-востока, овладеть Барановичами.
5 июля в 6.30 командиры соединений группы получили
боевые задачи, в соответствии с которыми 4-й гвардейский
кавалерийский корпус должен был нанести удар по северо-западной, а
9-й танковый корпус под командованием генерал-майора
танковых войск Б. С. Бахарова — по северо-восточной части Барано-
вичей. 30-я Краснознаменная кавдивизия была оставлена в
резерве и продвигалась за 9-ым танковым корпусом. В соответствии
с поставленной задачей конно-механизированная группа в тот
же день перешла в наступление. Отбивая непрерывные
контратаки 110-й пехотной дивизии противника, усиленной большим
количеством танков, кавалеристы к исходу дня пробились к
населенным пунктам Юревичи, Полонечка и закрепились на
данном рубеже. К этому времени из района Городеи к 4-му
гвардейскому кавкорпусу подходил 9-й танковый корпус.
Авиация 16-й воздушной армии группами штурмовиков цод
прикрытием истребителей непрерывно поддерживала действия
конно-механизированной группы, нанося с воздуха удары по про-
18 Под гвардейским знаменем
273

тивнику. Особенно хорошо и своевременно помогли нам
штурмовики эффективными ударами по танкам и пехоте врага при
отражении контратак.
Следует отметить, что на всех этапах успешные действия
КМГ в Белорусской операции «Багратион» в значительной
степени обеспечивались надежным прикрытием и поддержкой
нашей авиации. КМГ была придана 299-я штурмовая авиационная
дивизия под командованием генерал-майора авиации И. В. Круп-
ского. .Кроме того, ее действия в разные периоды
поддерживались действиями двух штурмовых корпусов.
Между' тем немцы непрерывно усиливали свою баранович-
скую группировку. Кроме ранее переброшенных в район Бара-
новичей 4-й танковой и 1-й кавалерийской дивизий венгров и
остатков отошедших четырех пехотных дивизий, к 5 июля здесь
появились 28-я легкая пехотная дивизия и 3-я кавалерийская
бригада.
С утра.6 июля наша конно-механизированная группа после
сильного артиллерийского налета и бомбо-штурмового удара
299-й штурмовой авиационной дивизии возобновила наступление
одновременно всеми соединениями. Пробиваясь с упорными
боями в юго-западном направлении, соединения группы к исходу
дня продвинулись на глубину до 20 километров и перерезали
дорогу Барановичи—Новогрудок. А авангардный батальон 95-й
танковой бригады вышел на северные подступы города
Барановичи.
В это время передовые части 65-й и 28-й армий подходили к
городу с востока и юго-востока и находились от него в
нескольких километрах. Командующий фронтом возложил дальнейшее
освобождение Барановичей на эти армии, а конно-механизиро-
ванной группе задачу изменил. Теперь она должна была, не
ввязываясь в лобовые атаки и уличные бои в Барановичах,
стремительно преследовать противника и к исходу 8 июля овладеть
городом Слоним.
Опасаясь обхода конно-механизированной группы и с северо-
запада, противник дополнительно выдвинул против 4-го
гвардейского кавкорпуса до дивизии пехоты с танками и
самоходными орудиями. Поэтому при переходе в дальнейшее наступление
КМГ встретила сильное сопротивление. Гитлеровцы
стремились любой ценой удержать занимаемый рубеж. На всем
фронте наступления нашей группы развернулись упорные бои. На
позиции 181-го артиллерийско-минометного полка 9-й гвардейской
кавдивизии прорвалось 18 танков, за которыми следовало более
батальона вражеских автоматчиков.
Артиллеристы замерли у орудий, хладнокровно ожидая при-
274

ближения противника. Когда танки подошли совсем близко,
раздался одновременный залп из всех орудий. Сразу загорелось '
шесть танков. Артиллерия расстреливала вражеские машины
прямой наводкой. Гитлеровцы не выдержали гвардейского
удара и поспешно отступили, продолжая отстреливаться.
Перелом наметился только к 3 часам 8 июля, .когда
сопротивление противника в ходе ночных боев было сломлено. Враг,
прикрывая Барановичи с севера, начал отходить с боями в
западном и юго-западном направлениях. Сбивая вражеские части
прикрытия, группа стремительно двинулась вперед и к 9 часам
перерезала железную дорогу Лида—Барановичи, глубоко
охватив с северо-запада барановичскую группировку гитлеровцев. К
этому времени главные силы 65-й и 28-й армий завязали бои на
восточной и южной окраинах Барановичей. А 48-я армия при
поддержке 9-го танкового корпуса разгромила 110-ю пехотную
дивизию противника и главными силами вышла в направлении
действий конно-механизированной группы.
Вскоре этот важный «стратегический перекресток», как
называли немцы этот город еще в годы первой мировой войны,
крупный узел железных и шоссейных дорог был очищен от
противника.
За успешные действия в районе Барановичей 9-й гвардейской
кавдивизии приказом Верховного Главнокомандующего было
присвоено наименование «Барановичская».
В боях на северной окраине Барановичей 7 июля смертью
храбрых погиб командир Ш-й гвардейской кавдивизии гвардии
полковник Михаил Семенович Поприкайло. Это был мужествен-'
ный и храбрый командир, человек большого ума и тонкой
души. 9 июля прах полковника Поприкайло был доставлен в
Барановичи и похоронен с воинскими почестями.
Конно-механизированная группа, с ходу уничтожая и
рассеивая части 48-й пехотной дивизии, стремительно продвигалась на
Сломим. Пройдя за ночь до пятидесяти километров и
форсировав реку Исса, 4-й гвардейский кавкорпус к середине дня 9 июля
вышел на подступы к Слониму и охватил город с трех сторон.
9-й танковый корпус к 8 часам вышел к реке Исса в районе
Якимовичей и там застрял в болотной пойме. Преодоление
болотистой местности и ее форсирование затянулось до 14 часов.
Противник открыл по корпусу сильный артиллерийский огонь.
Нужно было немедленно выявить и подавить вражеские батареи.
Но это удалось сделать только через несколько часов. После
подавления батареи и уничтожения пехоты противника на
западном берегу реки корпус продолжал успешное наступление на
Слоним, который обороняли отошедшие из Барановичей 28-я пе-
275

хотная и 4-я кавалерийская дивизии венгров и другие части,
усиленные танками и артиллерией. Хорошо организованная
система огня в сочетании с подготовленными к обороне реками
Шара и Исса делали Слоним сильным узлом сопротивления.
В 15 часов 9 июля мною были уточнены задачи КМГ по
захвату города. 30-я кавдивизия наносила удар по
северо-западной, 10-я — по северной, а 9-я — по восточной окраинам Слони-
ма. 9-му танковому корпусу было приказано атаковать город с
юго-востока.
В 17 часов одновременно с трех направлений войска группы
начали атаку, завязались упорные уличные бои,
продолжавшиеся всю ночь и утром 10 июля.
138-й кавполк и зенитно-артиллерийский дивизион 30-й
гвардейской кавдивизии, выполняя самостоятельную задачу, в ходе
боя оказались отрезанными от остальных частей .дивизии. С
флангов и тыла пол,к был внезапно атакован двумя
батальонами пехоты противника, поддержанными 30 танками и
бронемашинами. Наши воины перешли к обороне.. В этот критический
момент решающую роль сыграли высокая выдержка,
организованность и умение офицеров полка и дивизиона мгновенно
принимать правильное решение и быстро действовать, а также
непреклонная воля .к победе и храбрость всего личного состава.
Все попытки противника прорвать оборону и смять полк
танками успеха не имели. В ходе боя орудийный расчет сержанта
Колычева прямой наводкой подбил три танка, но вражеские
машины все продолжали наседать на орудие. Расчет вел огонь до
последнего снаряда и геройски погиб, не пропустив через свои
позиции ни один танк.
Личный состав полка показал исключительно высокие
морально-боевые качества. В результате упорного боя, понеся
большие потери, враг вынужден был отступить. Выполнив свою
задачу, полк присрединился к главным силам дивизии.
Высокий образец отваги и находчивости проявил командир
отделения 133-го кавполка этой же дивизии кандидат в члены
партии старший сержант Василевский. Действуя со своим
отделением в разведке, он заметил замаскированный танк. Около
танка находился экипаж. Василевский, подкравшись к экипажу,
внезапным окриком «Хенде хох!» заставил немецких танкистов
сдаться. В это время сидевший в башне танка вражеский
стрелок открыл огонь по отделению. Василевский бросил в танк
противотанковую гранату. Вместе с экипажем танк достался нам в
качестве трофея.
После жестокого боя 10 июля город Слоним был полностью
освобожден конно-механизированной группой и частями 18-го
276

стрелкового и 1-го гвардейского танкового корпусов. 30, 32 и
34-му гвардейским кавполкам 9-й гвардейской кавдивизии
приказом Верховного Главнокомандующего было присвоено
наименование «Слонимских».
После освобождения Слонима нашу конно-механизированную
группу отделяло от государственной границы лишь немногим
более 150 километров. И все наши помыслы в последующие дни
были направлены на то, чтобы быстрее пройти эти километры и
выйти на заветный рубеж.
Разгром противника в районе Барановичей—Слонима и на
реке Шара вынудил гитлеровцев начать отвод войск и с минско-
ю участка, болотная местность которого простиралась к югу от
полосы нашего наступления. Здесь опять отлично действовали
наши славные белорусские партизаны.
10 июля Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский
приказал армиям, действовавшим на направлении Барановичи—
Брест, к утру 11 июля закончить переправу главных сил через
реку Шара и соединениями выйти на рубеж Зельвы—Ружаны—
Косово. Конно-мехаиизированной группе фронта предстояло из
района Слоним продолжать стремительное наступление на
Ружаны и 11 июля овладеть: 4-му гвардейскому кавкорпусу
районом Лысково, а 9-му танковому корпусу ^— Ружаны, Клепичи.
И —15 июля войска группы успешно преследовали
противника в юго-западном направлении, уничтожая остатки ряда
разбитых дивизий, и к исходу дня успешно выполнили поставленную
; командующим фронтом задачу. Наступление продолжалось в
юго-западном направлении.
В ходе преследования врага повсюду возникали короткие
схватки, вспыхивала и угасала, артиллерийская и пулеметная
стрельба. Но организованного сопротивления дивизии
противника, понесшие большие потери, оказать уже не могли. В одной из
таких стычек отважно дрались расчеты орудий коммунистов
Джераняна и Алексеева из 181-го артиллерийско-минометного
полка 9-й гвардейской кавдивизии. В разгар боя из рощи
внезапно выскочили три немецкие самоходные пушки «Фердинанд»,
.которые шли прямо на орудия. Их сопровождала пехота.
Расчеты Джераняна и Алексеева открыли огонь. Расстояние между
ними быстро сокращалось, артиллеристам удалось подорвать
одну самоходку, но другие вырвались на огневые позиции и
раздавили орудия. Отскочив от орудий, расчеты залегли и открыли
огонь из автоматов по вражеской пехоте, следовавшей за
«Фердинандами». Горсточке наших артиллеристов удалось
уничтожить около 30 гитлеровцев. Здесь смертью храбрых погиб
командир батареи капитан Мисюн.
277

В эти дни части КМГ продолжали успешно преследовать
противника. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский
поставил войскам фронта новые задачи. Конно-механизированная
группа должна была продолжать наступление в юго-западном
направлении, овладеть городом Видомля (в 25 километрах к
северу от Бреста). В дальнейшем выйти на реку Западный Буг в
районе Ставы (северо-восточнее. Янув-Подляски) и захватить
переправы через реку. 1-му механизированному корпусу, вновь
оперативно подчиненному конно-механизированной группе, с
одной кавдивизией переправиться через реку Мухавец и отрезать
пути отхода противнику на запад от Кобрина. Группа, выполняя
задачу, 17 июля вышла к подступам Видомля, а на следующий
день в результате жаркого боя овладела этим городом.
30-я и 9-я .кавдивизии совершили стремительный бросок на
запад и в этот же день перерезали железную дорогу Белосток—
Брест. Таким образом, они достигли пограничной реки Западный
Буг в районе Ставы, форсировали ее и, захватив плацдарм уже
на польской земле, быстро навели переправы через реку до
подхода главных сил нашей пехоты.
Помню, какой лучистой радостью светились усталые,
запыленные лица кавалеристов и танкистов, прошедших длинный
фронтовой путь от Кавказских гор до государственной границы
Советского Союза на западе. Колонны конников временами шли
переменным аллюром — рысь, шаг. И когда всадники
переходили на шаг, вспыхивала песня, лихая кавалерийская песня, с
присвистом и молодцеватым задором. Жители пограничных сел и
деревень с радостью выбегали на дорогу, на расписных
полотенцах выносили хлеб-соль, как исстари повелось на нашей земле,
они встречал и. дорогих сердцу воинов-освободителей. Настроение
в полках было отличное. Мы победно наступали на запад,
находясь и действуя в оперативном тылу немцев. Теперь инициатива
твердо была в наших руках, и это в войсках все хорошо
понимали.
Но вот впереди загремели выстрелы, и на полуслове
оборвалась песня. Передовые отряды наткнулись на немцев. Части
КМГ с ходу смяли вражеский заслон. Недалеко на путях
железнодорожной станции несколько паровозов, прицепленных к
эшелонам, были готовы к отправке в Германию. Подоспевшие
автоматчики, зенитчики и артиллеристы прямой наводкой подбили
паровозы и не дали возможности эшелонам уйти на запад.
К Западному Бугу — нашей государственной границе —
подходили все новые и новые части второго эшелона. Воины с
интересом осматривали места первых боев с вероломно напавшим
на нас врагом. Вот они полуразрушенные, молчаливые доты и
278

дзоты, заросшие лебедой. В те суровые дни они преграждали
путь захватчикам... И, наконец, полосатый пограничный столб, а
за ним —тихие воды Западного Буга.
Здравствуй, земля пограничная, земля, о которой три года
тосковали мы все! Бойцы пригоршнями пили студеную воду
Буга, поили лошадей. Реку переходили все новые и новые
эскадроны. Они переправлялись на западный берег, чтобы подготовить
там пошире плацдарм для идущих за нами войск. Каждый из
нас был горд и счастлив — ведь на западном стратегическом
направлении первыми на государственную границу вышли
воины нашей конно-механизированной группы.
Выход из вражеского кольца
На плацдарме юго-западнее Ставы (в 30 километрах северо-
западнее Бреста) .кавалерийские дивизии подверглись
ожесточенным атакам оперативных резервов противника. Завязался
тяжелый, неравный бой, и в результате его кавалеристы оказались
в окружении. Кольцо этого окружения постепенно сжималось,
силы противника увеличивались с каждым днем. Войска 1-го
Белорусского фронта находились далеко позади нас на востоке и
не могли нам помочь, а остальные части группы были скованы
другими силами врага...
Наша оборона опиралась на старый пограничный
укрепленный район. Для противодействия ударам противника, которые
наносились, с различных направлений, мы быстро создали
огневую группу из подразделений реактивной, ствольной, зенитной
артиллерий, танков и самоходно-артиллерийских установок. В
такой .критический момент эта группа оправдала наши надежды.
Нам удавалось ее своевременно перебрасывать на самый
угрожаемый участок кольца окружения, и мощь огня этой группы,
помноженная на героизм и самоотверженность воинов, позволяла
отбивать яростные удары врага. Огневая группа действовала
без передышки. Она отражала многократные атаки .гитлеровцев
со всех сторон. Наши танки, самоходки, артиллеристы,
бронебойщики действовали хладнокровно; близко подпуская к себе
немецкие танки, самоходки, они почти в упор расстреливали их
прямой наводкой. Хорошо помогала нам авиация фронта.
Дивизия самолетов ПО-2 через линию фронта подбрасывала нам
боеприпасы и горючее, обратными рейсами самолеты вывозили
раненых. Но по сравнению с нашими потребностями, эта помощь
была явно недостаточной. Все усилия авиации могли помочь нам
продержаться еще сутки-двое, а обеспечить всем необходимым
279

для более длительной обороны и выхода из окружения авиация
не могла в силу своей малочисленности и отсутствия аэродромов.
Немцы, сжимая кольцо окружения все сильнее и сильнее,
забрасывали нас листовками, в -которых указывали на бесполезность
дальнейшего сопротивления и предлагали сдаться в плен. Но
воины группы отвечали на это усилением сопротивления,
проявляли массовый героизм. Так что листовки немцев имели
обратное действие. Личный состав группы в условиях полного
окружения дрался выше всякой похвалы.
На третий день положение стало особенно тяжелым и,
казалось, совсем безвыходным: боеприпасы и горючее были на
исходе. Связь со штабом фронта прервалась. Скопились сотни
раненых.
На четвертый день положение стало еще более тяжелым. Но
когда связь со штабом фронта была восстановлена, то нам
передали, что все время И. В. Сталин лично интересовался нашей
судьбой и требовал от .командующего регулярно докладывать
ему о положении конно-механизированной группы. Вскоре штаб
фронта получил от Ставки распоряжение о том, чтобы нам
была предоставлена полная свобода в выборе способов
дальнейших действий, лишь бы группа сохранила свои силы и
боеспособность до подхода главных сил фронта.
Как обычно в такой критической обстановке, вносились
различные, да и противоречивые предложения, которыми
.командование КМГ не могло воспользоваться. Приходилось напряженно,,
до боли в висках думать, чтобы не ошибиться в оценке
сложившейся крайне тяжелой обстановки и найти наиболее
разумный выход, принять наиболее правильное решение, чтобы спасти
группу, вывести ее из окружения, сохранив живую силу и
технику. Вести бой в окружении до последнего бойца -и патрона и
ожидать подхода к нам армий фронта было бы безумно и
преступно: враг имел большое превосходство в силах и средствах, его
свежие дивизии имели нормально действующий тыл и были
обеспечены всем. А не прорываться ли на восток, чтобы- соединиться
с войсками фронта? Но это было связано с большим риском и
привело бы к тому, что в неравном бою с численно
превосходящими силами противника все войска группы были бы
уничтожены, не дойдя до линии фронта. К тому же мы имели крайне мало
боеприпасов и горючего. Надо было спасать и раненых.
Нетрудно было понять и то, что предчувствуя возможность
нашего прорыва на восто.к, противник хорошо подготовился к
«встрече». Именно таких действий он и ожидал от нас, чтобы
разгромить наши дивизии.
Как же быть, что предпринять? И тогда было принято твер-
280

дое решение: прорываться не на восток, а на запад и уходить
еще глубже в оперативный тыл врага. В этом и только в этом
будет наше спасение! Но с запада нас тоже сковывали
значительные силы гитлеровцев. Надо было их обмануть. Чтобы ввести
противника в заблуждение, мы устроили демонстрацию выхода из
окружения на восток. И результаты превзошли все наши самые
оптимистические ожидания. Немцы сразу же ослабили западную
часть кольца—свои основные силы они перебросили на восточную
сторону. Разведка подтвердила наши предположения. Все это
еще больше подкрепило правильность решения прорываться
только на запад. Нужно было только выбрать более темную и
ненастную ночь.
И вот наступила такая ночь. Плотная завеса дождя и
чернота ночи скрывали человека в двух-трех шагах. Пришлось
крепко подумать и потрудиться, чтобы организовать выход из
окружения в такую погоду. Об этом коротко не расскажешь.
Большую работу проделали офицеры штаба кавкорпуса и
дивизий, а также других штабов во главе с новым начальником
штаба генерал-майором И. Ф. Хлебтовским, который нес на своих
крепких и мужественных плечах нелегкое бремя. Командиры и
политработники всех соединений и частей показали самые
высокие морально-боевые качества. Это были опытные и
мужественные офицеры. Чем опаснее была обстановка, тем больше
смелости и организованности проявляли они в бою и
работе.
Войска группы были построены ромбом. В голове их и на
флангах поставлены лучшие полки. В центре — раненые и все
остальные. Выход из окружения мы начали без огневого налета.
Шла обычная перестрелка. На первых порах, почти не встречая
серьезного сопротивления противника, войска решительно
двинулись на запад. Наше охранение и авангарды сбивали заслоны
врага. Противник совершенно исключил возможность нашего на
редкость дерзкого прорыва на запад—еще глубже в тыл немцев—
и он был одурачен. Войска группы не оставили ни одного
раненого. В результате умелой и смелой ночной атаки войска конно-
механизированной группы вышли из окружения и стали уходить
все дальше в тыл врага, углубляясь в лесные массивы.
Гитлеровцы, видимо, решили, что ночью удалось
выскользнуть из кольца лишь небольшой группе и, чтобы покончить с
окруженными, с утра начали решительное наступление со всех
сторон и по всему фронту. Густой туман способствовал «успеху»
их операции. Много гитлеровцев полегло в этом необычном
сражении от своих же авиабомб, снарядов и пуль. А когда поняли,
что бьют сами себя, пустились в преследование. Но было позд-
281

но. Конница, танки и артиллерия ушли далеко на запад и вновь
обрели свободу действий.
Почти шесть суток шли ожесточенные бои, завершившиеся
нашей победой. Войска группы не отступали ни на шаг и не
потеряли своей боеспособности вопреки заявлениям гитлеровского
радио о полном уничтожении конно-механизированной группы
войск.
21 июля соединения 65-й армии, захватив узел железных
дорог Черемха, вышли к Западному Бугу, правее 4-го
гвардейского корпуса. 70-я армия 22 июля передовыми частями перерезала
шоссе западнее Бреста. Брестский укрепленный район вместе с
городом оказался в полуокружении. Для полного его окружения
от армии требовалось еще одно усилие, чтобы соединиться с
конно-механизированной группой в районе Янув-Подляски. Кольцо
замкнулось 25 июля. А через три дня после ожесточенных боев
войска 61-й, 28-й и 70-й армий штурмом овладели Брестом.
Позади тысячекилометровый рейд конно-механизированной
группы войск 1-го Белорусского фронта. Этот рейд длился по
времени тридцать семь суток без передышки, с короткими
паузами.
Роль и значение конно-механизированной группы в разгроме
вражеских армий «Центр» и освобождении советской
Белоруссии от немецко-фашистских поработителей трудно переоценить.
Группа с честью выполнила свою освободительную миссию,
активно участвуя в отличном осуществлении плана операции
Ставки Верховного Главнокомандования под кодовым
наименованием «Багратион». После ввода в прорыв войска
конно-механизированной группы наступали на острие главного удара — впереди
войск фронта и действовали в оперативном тылу противника.
Они первыми из войск фронта вышли к берегам Западного
Буга — на западную границу Советского Союза. Здесь, на границе
между СССР и Польшей, войска группы в течение шести суток
вели тяжелую битву в полном окружении крупными силами
врага. Но несмотря ни на какие трудности и невзгоды шестисуточ-
ного сражения в полном вражеском окружении, соединения
группы с честью выдержали и это испытание, вышли из него,
сохранив свои силы и полную боеспособность.
Говоря об итогах боевых действий 1-го Белорусского
фронта, Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский в своей книге
«Солдатский долг» пишет: «...продвинувшийся еще дальше на
запад 4-й гвардейский кавалерийский корпус был прижат к реке
Буг северо-западнее Бреста и тут был окружен. Как раз в этом
месте был укрепленный район. Им и воспользовался генерал
Плиев, засев в нем по-хозяйски. И все атаки корпус успешно от-
282

ражал... С приближением 70-й и 65-й армий кавалерийский
корпус перешел в преследование отходящего врага, причинив ему
много неприятностей своими смелыми и внезапными ударами».
Да, в этой операции конна-механизироваиная группа
действительно причинила врагу «много неприятностей своими смелыми
и внезапными ударами». В ходе операции «Багратион»
кавалерийские, танковые и механизированные войска КМГ, выполняя
свою главную задачу в оперативном тылу противника, в
критические для исхода боя моменты замыкали кольцо* окружения
врага, создавали внешний фронт за кольцом окружения и не
давали возможности гитлеровским резервам помочь своим
основным войскам, метавшимся в «котле», наносили фашистским
дивизиям удар за ударом то с флангов, то с тыла. Войска группы,
преследуя отступающего противника, не давали ему закрепиться
и стабилизировать свою оборону на других рубежах. Конники и
танкисты сеяли панику в тылу противника, разрушали и
разлагали его оперативные тылы, громили штабы, расстраивали и
дезорганизовывали управление войсками.
Вместе с этим соединения и части конно-механизированиой
группы фронта за короткое время нанесли большой ущерб
гитлеровцам в этой операции. Только с 25 июня по 27 июля 1944
года по неполным подсчетам противник от< наших ударов потерял
более 23 тысяч солдат и офицеров убитыми и пленными, было
уничтожено 214 танков и самоходных установок, 560 орудий и
минометов, 1300 автомашин и бронетранспортеров, захвачено
4550 лошадей, 95 складов с продовольствием, боеприпасами и
горючим, 1 бронепоезд, 77 паровозов, 66 железнодорожных
эшелонов с грузами, 888 вагонов с разного рода имуществом, 6
самолетов, множество пулеметов, тысячи автоматов и винтовок,
миллионы снарядов и патронов.1
История начала войны на территории Белоруссии теперь как
бы повторилась, но уже не в пользу фашистских армий, а
Советских Вооруженных Сил. В июле-августе 1944 года противник
испытывал то, что пережили войска Красной Армии в начале
войны— в июне-июле 1941 года. Тогда наши неудачи в большей
степени объяснялись внезапностью вероломного нападения
немецко-фашистских орд на нашу страну и несли временный
характер. Их, конечно, не сравнишь с положением гитлеровцев в
1944 году, удары советских войск по врагу были теперь куда
мощнее и более ошеломляющие, чем натиск гитлеровцев в
начале войны! Пламя войны, которое разжег фашистский вермахт,
теперь испепеляло самого поджигателя. Всем было ясно, что не
1 Архив МО СССР, фонд КМГ, оп. 18182, д. 27, л. 16.
283

так уж далек день полной катастрофы фашистских захватчиков
и их рейха.
В это лето на гитлеровскую Германию начал катиться и вал
второго фронта с Нормандии —6 июня союзные войска частично
высадились на Европейский континент. Гитлера теперь не могли
спасти лихорадочные директивы, которые он спешно направлял
на Восточный фронт своим развалившимся под гигантскими
ударами советских войск фашистским воякам: Не помогали и
смещения командующих. Фельдмаршала Буша, командующего
группой армий «Центр», он заменил Моделем, тем самым Моделем,
который командовал группой армий «Северная Украина».
Бойцы и офицеры нашего фронта по этому поводу иронизировали:
«Модель — так Модель! Давай и его!..»
Тем временем войска 61-,й, 70-й армий нашего фронта с
участием конно-механизированной группы окружили брестскую
группировку гитлеровцев, а соединения 47-й продолжали
наступление на Седлец....
Короче говоря, наступление всех фронтов в Белоруссии и
Прибалтике шло по намеченному Ставкой плану.
А с какой радостью мы в те дни рассказывали своим воинам
о том, как 60 тысяч фашистских вояк во главе с 19 генералами
маршировали в Москве по Садовому кольцу 17 июля 1944 года,
но отнюдь не как победители, а как военнопленные! Мы,
конечно, догадывались, что это '— остатки войск группы армий
«Центр», которые осенью сорок первого года рассматривали
нашу столицу через бинокли и мечтали растоптать ее, даже
костюмы отглаживали к параду на Красной площади...
Потери гитлеровцев в грандиозной Белорусской операции
были неисчислимы: полностью были уничтожены 17 дивизий и 3
бригады, а 50 дивизий- потеряли более половины своего личного
состава. Больше того, в результате операции «Багратион» были
созданы благоприятные возможности для мощных, ударов
советских войск на центральном направлении, в Прибалтике и
Восточной Пруссии, для полного освобождения Польши, улучшились
условия и для наступательных операций 2-го и 3-го Украинских
фронтов, по освобождению Юго-Восточной Европы. Белорусский
разгром глубоко и основательно потряс гитлеровский рейх.
Конно-механизированная группа по-прежнему .наступала
впереди и продолжала преследовать отступающего противника, она
первой достигла берегов реки Висла, освободила от врага
острова, лежащие между городом Карачев и устьем реки Вельче, и
замяла оборону. Впереди несколько правее нас была Варшава.
Мы понимали, что наступившая пауза скоро кончится, и войска
продолжат наступление на запад.
284

Здесь, в обороне, мы все — от рядового до
генерала—мечтали о том, что войну до победного конца продолжим в направле-"
нии на Берлин.
Для нас, мечтавших войти в логово фашизма победителями,,
очень неожиданным оказался приказ командующего фронтом
Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, который
гласил: конно-механизированной группе сдать участок обороны 1-й
польской пехотной дивизии и к утру 24 августа сосредоточить,
4-й гвардейский кубанский казачий кавалерийский корпус в
районе Люблин—Любартовск и быть в готовности к погрузке в
железнодорожные эшелоны. Другие корпуса группы выводились во
второй эшелон 1-го Белорусского фронта и оставались в его
составе.
Во исполнение этого приказа я отдал необходимые
распоряжения начальнику штаба об отводе соединений и частей группы
на новое место дислокации. Это было к вечеру того, же дня.
Мечты мои об участии в освобождении Варшавы и дальнейшем
наступлении на берлинском направлении по кратчайшему пути —
через Варшаву — оборвались.
Накинув на плечи кожанку, я вышел из хаты — «штабквар-
тиры» подышать свежим воздухом. Думая о новом направлении»
догадывался, что нас направят на... юг. Придется действовать в,
составе войск, идущих на освобождение Румынии, Венгрии,
Чехословакии, Австрии. «Да, Варшаву будут освобождать
другие,—думал я про себя, вслушиваясь в близкий гул самолетов,,
идущих на Варшаву. — А наш путь на Берлин удлиняется...»
Мои мысли были прерваны чьим-то громким голосом.
Прислушался. «На Варшаву идут, пан генерал!» — услышал я
голоса, раздававшиеся у ближних хат. «Так ест, так ест, землоты.
Надше ди час, да-да, час расплаты настал». Я понял, что они
говорят по-польски о самолетах, шедших на Варшаву.
Разговаривая между собой, двое военных остановились у
входа в хату, где я разместился. Мой адъютант встретил их,
проверил документы и показал в мою сторону. Ко мне подошел
офицер связи капитан Васильев и доложил, что прибыл командир
1-й польской пехотной дивизии. Он представился: «Генерал
Войцек Бевзнюк...» Генерал, в хорошо сшитой шинели, строго
подтянутый, в щегольски надвинутой конфедератке, произвел на
меня приятное впечатление. Мы вошли в хату и тут же принялись.
за дело. Склонившись над картой, обменялись мнениями и кое
что уточнили на карте района, который предстояло оборонять
теперь его дивизии.
Сдав участок обороны на Висле польским воинам-друзьям,,
мы свои дивизии и части направили в районы сосредоточения
285

для отправки на другое направление. У всех на устах был один
вопрос: «Куда? На какой фронт нас перебрасывают?»
В ожидании следующего за приказом распоряжения о
следовании по новому маршруту еще и еще раз вспоминались
действия конно-механизированной группы в Белорусской операции.
Мы должны были внимательно разобраться и проанализировать
свои действия, обобщить вновь приобретенный опыт в
грандиозной наступательной операции с таким расчетом, чтобы в ходе
дальнейшей борьбы, за полный разгром и уничтожение врага
использовать как можно лучше ценный опыт, которым мы
обогатились в Белоруссии. Не мог я забыть суждения скептиков,
которые еще до Белорусской операции пытались утверждать, что
использование конно-механизированных групп (состоящих из
кавалерийских, механизированных и танковых корпусов) в
крупных наступательных боях не даст ожидаемого эффекта. А
теперь, после победоносного завершения операции «Багратион» и
активного участия в ней КМГ все убедились, что они
придерживались глубоко ошибочной позиции. В ходе Белорусской
операции с глубокой заинтересованностью руководил нашей КМГ
командующий фронтом К. К. Рокоссовский. В ходе операции он
создал еще и вторую конно-механизированную группу войск —
настолько необходим был такой род войск, особенно в таких
операциях, как Белорусская.
Одним из неписаных законов конницы, перенесенных
впоследствии и на действия конно-механизированной группы в
целом, был следующий: всегда атаковать врага по собственной
инициативе. Не отстреливаться, не отбиваться, а наносить
сильные, стремительные и внезапные удары с тыла и во фланги
врага и быстро добиваться решительного успеха. Здесь опять-таки
важное значение имели высокая тактическая подвижность,
ночные действия и широкий маневр. Победу обеспечивало умение
быстро рассредоточиться при действиях на широком фронте и,
когда это необходимо, быстро собирать всю группу в кулак для
нанесения сильного и решающего удара. Между прочим, боевые
действия в лесах и болотах Белоруссии показали, что танковые
и механизированные корпуса, действовавшие в составе группы,
обладали меньшей проходимостью и маневренностью, чем
конный корпус. Машина в этих условиях уступала лошади в смысле
проходимости. Конница действительно имела высокую
тактическую подвижность и проходимость на лесисто-болотистой
местности. Имеются в виду те полки и дивизии, которые были
хорошо обучены, имели необходимую сплоченность и слаженность.
Во всех случаях мы стремились действовать внезапно,
широко используя мочь. Для достижения успеха требовалось умение
286

командиров постоянно вводить противника в заблуждение,
наносить удар там, где противник менее всего его ожидает. Этому
мы придавали большое значение. Немцы в своих донесениях и
сводках постоянно завышали численность нашей конницы.
Бывая на футбольных матчах, я часто обращал внимание на то, что
маек более подвижной и активной команды кажется больше,
чем маек пассивной команды. Что-то подобное происходило и у
врага при определении сил нашей конницы, которой немцы
боялись не меньше, чем наших танков. Да, слов нет — это старый
род войск, и все же, несмотря на это, в период Великой
Отечественной войны он геройски защищал нашу Родину и во много раз
приумножил славные боевые традиции былой красной
кавалерии периода гражданской войны. Когда конницей командовали
умело и правильно ее использовали, она сражалась с
.неменьшей отвагой и мужеством, одерживала не меньшие победы над
силами коварного врага", чем другие рода войск. А подчас
решала такие боевые задачи, которые не могли решить другие рода
войск. Конечно, прежней конницей, в чистом ее виде, уже
нельзя было оперировать. Прошедшая война при огромной
оснащенности техникой потребовала, чтобы конница имела свои танки и
взаимодействовала с танковыми и механизированными
корпусами. И, конечно, при не менее отличном взаимодействии с
авиацией, с которой мы так хорошо срабатывались.
Для увеличения темпа наступления группы большое значение
имели энергичные и смелые действия авангардов и передовых
отрядов. Читатель помнит активную роль 40-го гвардейского кав-
полка, наступавшего вместе с танками и являвшегося
авангардом 10-й гвардейской кавдивизии при овладении Глусском, или
авангардную роль 32-го гвардейского кавполка 9-й гвардейской
кавдивизии, взаимодействовавшего с танками при освобождении
Слуцка и во многих других операциях. Смелые и решительные
действия всех этих полков имели большое значение в
выполнении серьезных боевых задач дивизий и группы в целом, конечно,
при активной и действенной помощи нашей славной авиации и
танковых частей.
Действия конно-механизированной группы в оперативном
тылу немцев были сопряжены с рядом особенностей и
дополнительными серьезными трудностями. Соединения группы часто
дрались на самостоятельных направлениях, изолированно и в
отрыве от войск, наступавших с фронта. Между
конно-механизированной группой и главными силами фронта действовали
немецко-фашистские дивизии и корпуса. Это всегда создавало
предпосылки не только для оперативного, но и тактического
окружения наших соединений и группы в целом. Тыл и фланги
287

группы становились особо уязвимы, потому надо было
предусматривать такие предбоевые и боевые порядки, которые
позволяли бы группе, корпусу или дивизии любой ценой развернуться
в новом направлении в связи с быстро изменившейся боевой
обстановкой.
В движении мы нередко применяли ромбовидные предбоевые
порядки.и другие методы. Для противодействия врагу мы
создавали необходимые резервы и условия для свободного
маневра. Иначе говоря, имели такую готовность, чтобы в быстррме-
няющейся обстановке суметь своевременно и организованно
вступить в бой в новом направлении с новыми резервами
противника.
Как правило, операция конно-механизированной группы в
оперативном тылу противника расширяла район одновременных
боевых действий по глубине, нарушала устойчивость
оперативного построения вражеских армий, разрушала их тылы,
заставляла дробить резервы для боевых действий как с войсками,
наступавшими с фронта, так и с соединениями группы,
действовавшими в его оперативном тылу. Вражеская оборона трещала под
ударами войск с фронта, а в глубине ее одновременно с фронтом
действовали конно-механизироваиная группа и партизаны,
охватив огромную территорию вплоть до государственной границы.
При таких условиях противник бессилен был стабилизировать
сбою оборону. А тыл наших войск был прочен, и это было
огромным нашим преимуществом перед врагом.
Надо подчеркнуть, что успешные действия
конно-механизированной группы в значительной степени зависели от надежного
прикрытия и поддержки авиации. В Белорусской операции в
воздухе большей частью господствовали наши самолеты. Они
наносили сильные удары по противнику, особенно во время его
отхода на запад. На дорогах, переправах и в других узких
местах удары авиации создавали «пробки», срывали планомерный
отход врага, превращавшийся в беспорядочное, плохо
организованное отступление, переходящее в паническое бегство. Нашей
группе была придана 229-я штурмовая авиационная дивизия.
Кроме того, ее действия в разные периоды поддерживали от
одного до двух штурмовых авиакорпусов. Штурмовики по
•9—12—16 самолетов сопровождали конников и танкистов,
подавляя на их пути отдельные сильные очаги сопротивления, наноси
удары по отходящим колоннам и переправам противника. Они
вылетали по вызову через авиакомандиров, находившихся
обычно на командном пункте 4-го гвардейского кавкорпуса. На всем
пути от Бобруйска до Седлеца конников прикрывали группы
истребителей, смело вступавших в бой с вражескими самолета-
.288

ми, не допуская их к объектам бомбардировки. Мы настолько
привыкли к дружному взаимодействию с нашими соколами, что
без них чувствовали себя как-то.одиноко, даже настроение
ухудшалось.
Конно-механизированная группа, действуя длительное
время по оперативным тылам противника, истощала свои запасы
горючего, боеприпасов, продовольствия и не имела нормальных
условий для их своевременного пополнения. Так, 4-й
гвардейский кавалерийский корпус с 26 июня по 18 июля (до выхода
на Западный Буг), то есть в течение 23 суток, почти не получал
боеприпасов, а горючее, продовольствие и фураж добывал на
месте у противника. Это вынуждало нас при вхождении в
прорыв брать с собой более трех боевых комплектов всех видов
боеприпасов и загружать ими почти весь транспорт, что, конечно,
утяжеляло группу, особенно в первые дни операции. Но другого
выхода у нас тогда не было. Мы использовали оружие и
боеприпасы противника. И это в какой-то мере способствовало
экономии наших средств. Тылы соединений группы всегда стремились
€)ыть поближе; вплотную прижиматься к войскам и тем
обеспечивать себя от нападения противника. Этобыло вдвойне хорошо.
Поскольку командование КМГ во всех возможных случаях,
разумеется в пределах директив старших инстанций, само
выбирало объекты и время атаки, постольку закономерным следует
•считать и тот факт, что потери противника, как правило,
намного превышали наши потери.
- Я был удовлетворен не только большими успехами группы в
Белорусской наступательной операции, но и тем, что наш
командный и политический состав вырабатывал в себе такую
психологию, приемы, методы и способы борьбы, которые
соответствовали назначению, этих новых объединении — дерзкие и
стремительные действия по вражеским тылам днем и ночью, не боясь
открытых флангов и тыла, не боясь оперативного окружения
и т. д.
Оглядываясь на прошлое и сопоставляя требования к
современному бою и операции, необходимо подчеркнуть, что в боевых
действиях конно-механизированных групп того периода было
заложено много новых полезных начал, которые найдут наиболее
полное развитие в боевых действиях будущего, в условиях
применения новых средств техники и вооружения.
Войска требовали живого, конкретного и качественного
руководства. Высоко подвижные соединения в условиях быстро
меняющейся боевой обстановки нуждались в исключительно
четком оперативном управлении. А для этого нужен был
специальный штаб конно-механизированной группы фронта. Ведь в та-
19 Под гвардейским знаменем
289

ких сложных условиях нелегко было одновременно командовать
одному командиру и кавкорпусом, и группой войск, как это
приходилось делать мне почти во всех проведенных боевых
операциях, включая Белоруссию.
Такой штаб по приказу Верховного Главнокомандующего
И. В. Сталина был создан во время напряженных боев на
территории Венгрии, когда впервые была образована постоянная
конно-механизированная группа войск, несколько позднее
ставшая 1-й гвардейской КМГ, До этого такие группы создавались
только на время проведения крупных боевых операций и носили
временный характер.

-V
ПУТЬ
НА ПРАГУ
ЧЕРЕЗ БУДАПЕШТ
Пути-дороги, по которым мы следовали, привели нас в
Румынию, в район Яссы.
В августовский полдень мы подъехали к большому
селению недалеко от города Фокшаны. Нам было
известно, что штаб 2-го Украинского фронта расположился
в этом утопавшем в зелени селе.
У большого дома с фруктовым садом нас встретил офицер
и, представившись, доложил:
— Вас ждут начальник штаба и член Военного совета.
Прошу...
Нас тепло встретили начальник штаба 2-го Украинского
фронта генерал-полковник М.. В. Захаров и член Военного
совета генерал-лейтенант танковых войск И. С. Сусайков.
— Ну как, Исса Александрович, Вы довольны, что
вернулись на 2-й Украинский фронт? — спросил М. В. Захаров.
— Благодарю Вас, — ответил я, — но казаки и танкисты
наши, были настроены штурмовать Берлин, даже мечтали поить
своих коней в Шпрее.
291

— Вот и отлично, — подхватил И. С. Сусайков. — Это
вполне совпадает с настроением нашего фронта. Мы тоже рвемся на
Берлин. Что Вы скажете о таком боевом пути в логово Гитлера:
Бухарест—Будапешт—Вена—Прага—Дрезден—Берлин?
— Это хорошее направление, — ответил я. — Правда,
несколько далековато. Наикратчайший путь — Варшава—Берлин.
Впрочем, на войне не всякая прямая короче кривой.
— Вот это верно! А что касается благодарности, то
благодарить надо комфронта. Он уже интересовался, прибыл ли
генерал Плиев. Пойдемте к нему, он ждет.
Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский
действительно обрадовался нашему прибытию и сердечно
приветствовал нас.
Обменявшись рукопожатием, я обратил внимание па то, что
движения у Родиона Яковлевича несколько скованы,
осторожны. Ворот кителя был расстегнут, и на шее виден бинт. Он
сразу понял мой недоуменный взгляд и слегка пожал плечами:
— Чудом остался жив. Ну, ничего — все заживет.
— Как это случилось?
— Летели на своем «кукурузнике» из-под Питешти. Надо
было там повернуть 6-ю танковую армию на северо-запад... Тут
напали на наш самолет дза «Мессершмитта». Летчик мой такие
кружева рисовал в воздухе — просто уму непостижимо.... В
общем,' ушли мы от них на бреющем полете, а самолет наш изре-
.шетили основательно. Но один «Мессер» все же не ушел, был
сбит нашим огнем.
— Это хорошо звучит, — заметил я в шутку, —
командующий войсками в воздушном бою с борта самолета «У-2» сбил
вражеский истребитель!..
— Вы, Исса Александрович, — сказал Малиновский
заключая беседу,— назначаетесь командующим войсками конно-ме-
ханизированной группы фронта. В нее, кроме прибывшего с
вами 4-го гвардейского кубанского кавкорпуса, войдут 6-й
гвардейский кавалерийский и 7-й гвардейский механизированный
корпуса. Это прекрасные соединения, имеющие боевой опыт, в
том числе и в горно-лесистой местности... Боевое распоряжение
получите у Матвея Васильевича Захарова. Надо в кратчайший
срок привести группу в полную боевую готовность и собрать ее
в район сосредоточения для дальнейшей наступательной
операции. В ближайшее время ваша группа будет введена в бой — в
оперативный тыл трансильванской группировки немцев, чтобы
решительными действиями с фронта и тыла убрать с Восточных
Карпат немцев....
В ходе подготовки к предстоящим крупным наступательным
292

операциям мы знакомились и с создавшейся к тому времени
военной и политической обстановкой в Румынии.
Мощными ударами артиллерии и авиации 20 августа 1944
года началось наступление 2-го и 3-го Украинских фронтов, и за
двое суток наши войска прорвали оборону немецко-румынской
группировки войск на всю глубину. Между Яссами и
Кишиневом были окружены, а в последующие дни разгромлены
главные силы группы армий «Южная Украина».
Выдающаяся победа Красной Армии в проведении крупной
стратегической операции под Яссами и Кишиневом
окончательно сокрушила фашистский режим в Румынии и привела к
развалу антинародного правительства фашистского диктатора Ан-
тонеску. Румынский народ под руководством демократических
сил, главным образом своей компартии, поднял антифашистское
восстание и вырвал страну из гитлеровского блока, повел
борьбу за установление у себя демократического строя. Вскоре
войска Румынии повернули свое оружие против
немецко-фашистских захватчиков за полное освобождение своей страны от
гитлеровских полчищ...
Советские войска в конце августа,вступили в освобожденный
патриотическими силами Бухарест — столицу Румынии.
Выдающаяся победа нашей Красной Армии под Яссами и
Кишиневом, успех антифашистского восстания в Румынии
создали благоприятные условия для дальнейшего наступления
наших частей на юго-западном направлении.
Выполняя приказ Ставки, главные силы 2-го Украинского
фронта наступали левым крылом в районе Кымпулунг—Питеш-
ти, затем к югославской границе, а правым — в Восточных
Карпатах, развивая успех в общем направлении на Клуж...
Военные действия развернулись на территории Венгрии.
Четверть века свирепствовал фашистский режим в этой стране. Ее
диктатор М. Хорти всю жизнь страны подчинил интересам
фашистской агрессии, и более трех лет все вооруженные силы
Венгрии участвовали в грабительской войне против Советского
Союза. Ведя разбойничью войну, фашистские главари ограбили
страну, народ стонал под игом оккупантов.
Красная Армия пришла в Венгрию с единственной целью:
освободить венгерский народ от немецко-фашистского гнета.
Освобождение Венгрии Красной Армией началось в октябре
1944 года, с Дебреценской операции войск 2-го Украинского
фронта, которые главный удар нанесли из района
северо-западнее Арада на Дебрецен. В первый же день наступления
большой успех имели соединения 53-й армии генерала И. М. Мана-
гарова и конно-механизированной группы. Они при поддержке
293

авиации разгромили 3-ю венгерскую, армию. Конно-механизиро-
ванная группа фронта на третий день вышла в район Карца-
га — дальние подступы Дебрецена, продвинувшись с боями до
100 километров...
6 сентября 1944 года с согласия правительства Румынии в
оперативное подчинение командования 2-го Украинского
фронта перешли 1-я и 4-я румынские армии, 4-й отдельный
армейский, 1-й авиационный корпуса и другие части румын. Казалось
бы, проход в Трансильванию через рубеж Тыргу—Муреш—Аюд,
занимаемый 4-й румынской армией, является делом времени.
Но командующий группой армий «Южная Украина»
генерал-полковник Фриснер предпринимал отчаянные усилия, чтобы
привести в порядок свои потрепанные части, заткнуть бреши в
боевых порядках, заменить перешедшие на нашу сторону
румынские армии венгерскими и немецкими дивизиями. И таким
образом стабилизировать фронт на водных преградах и других
выгодных рубежах.
Задуманная и разработанная командованием фронта
наступательная операция по Венгерской равнине, с выходом в
оперативные тылы немецких и венгерских армий, действовавших
против нас в Карпатах, была проведена нашей группой смело и
дерзко. Весь личный состав дрался самоотверженно, проявляя
массовый героизм. Дебреценскую операцию конно-механизиро-
ванная группа завершила окружением и разгромом большой
группы немецко-венгерских войск. В этом.сражении соединения
группы уничтожили и захватили в плен около 23 тысяч
офицеров и солдат противника, в том числе одного генерала. Список
уничтоженной и захваченной техники и прочих трофеев был
неимоверно длинным.
С потерей Дебрецена, важного политического и
экономического центра страны, мощного узла обороны, противник не мог
уже удержаться в северо-западной Трансильвании. Он начал
отходить на запад. - ^
Взятие конно-механизированной группой при поддержке
авиации города Дебрецена имело важное значение и для
дальнейшего развертывания наступлений войск 2-го Украинского
фронта.
По приказу командующего фронтом 19 октября в состав
КМГ была включена и конно-танковая группа
генерал-лейтенанта С. И. Горшкова. Она состояла из 5-го гвардейского
Донского кавалерийского и 23-го танкового корпусов.
Этим же приказом перед КМГ была поставлена новая
задача — развивать наступление и к исходу 20 октября овладеть го-
294
*

родом Ньиредьхаза, выйти в район Бернес, Ньиредьхаза, Гава.
Это в 40 километрах к северу от Дебрецена.
Ньиредьхаза — крупный узел железных и шоссейных
дорог — был последней лазейкой, через которую могли еще
проскочить на запад войска немецкой группировки, действовавшей
к югу и востоку от реки Тисса. Это и обусловило напряженный
характер дальнейших боев.
Штурм города длился несколько часов, и лишь к середине 21
октября танкисты овладели Ньиредьхазой.
Гитлеровцы предпринимали отчаянные усилия, чтобы
вернуть себе эти два венгерских города и открыть своим войскам
путь отступления на запад.
Успешное проведение Дебреценской операции оказало
большое влияние на дальнейшее изменение политической
обстановки в Венгрии и ускорило освобождение Закарпатской Украины
от немецко-фашистских захватчиков.
29 октября начался второй этап освобождения Венгрии.
Напряженные бои в районе Дебрецен—-Ньиредьхаза переросли в
Будапештскую операцию.
Будапешт — прекрасный город, столица Венгрии. Он славен
не только красотой и историческими памятниками. Гитлеровцы
придавали ему особое значение. И помимо политических
расчетов, не последнюю роль тут играли расчеты экономические.
Около половины промышленности Венгрии расположено в
городе и его окрестностях. Недалеко от Будапешта крупные
месторождения важного стратегического сырья — бокситов и нефти,
которые были присвоены Германией.
Фронтовые дороги были забиты войсками. Огненная лавина
фронта неудержимо катилась на запад. Над мощными
наступающими колоннами танков, артиллерии, конников и пехоты,
гудели в воздухе бесчисленные эскадрильи краснозвездных
самолетов.
Конно-механизированная группа наступала в составе войск
правого крыла фронта. Она имела задач)' — сковать силы про-
тивника в районе Ньиредьхаза, Мишкольц, сорвать их
переброску в район Будапешта и нанести им сокрушительный удар.
Перед началом операции Ставка Верховного
Главнокомандования от 31 октября 1944 года приказала «для управления
группой сформировать штаб группы и выделить необходимые
средства связи»1. Это означало, что вместо нештатной конно-
механизированной группы (со всеми ее недостатками и
трудностями управления) создается штатная 1-я конно-механизирован-
1 Архив МО СССР, ф. б/и, д. 9, л. 77.
295

йая группа со своим оргайом управления армейского типа. До
этого командующий группой в управлении войсками опирался
на штаб корпуса. Ясно, что штаб кавкорпуса не мог полностью
справиться с.задачами, так как в состав группы входило от трех
до пяти корпусов и много других частей усиления. А теперь
штатная конно-механизированная группа являлась более
эффективным оперативным объединением во всех отношениях.
Я и сейчас с большим удовлетворением вспоминаю тех
офицеров и генералов, которые пришли в управление группой войск.
Это начальник штаба генерал Пичугин, начальник политотдела
генерал-майор Грищенко, начальник оперативного отдела
полковник Пустынов, начальник разведотдела полковник
Компанией и другие, политработники подполковники Шутковский, Це-
луйкр, Иванов, майоры Колядич, Симок, Глезин, Егоров,
капитан Давыдов. Все они были храбрыми, заслуженными
офицерами, имеющими богатый боевой опыт, умелыми штабными
политическими работниками. В ходе дальнейших крупных
наступательных операций все они показали себя с самой хорошей
стороны, умели личным примером мужества и отваги воодушевлять
воинов на подвиги во имя Победы. И не случайно, что с их
приходом штабы и политорганы корпусов, дивизий и частей КМГ
стали работать еще лучше, еще оперативнее.
Конно-механизированная группа в составе 2-го Украинского
фронта на пути к Будапешту испытала и перенесла
неимоверные трудности в битвах по разгрому отборных и наиболее
фанатичных войск противника, оборонявших этот обширный район
военных действий. Она вместе с другими войсками фронта в
кровопролитных боях освободила много стратегически важных
городов и населенных пунктов Венгрии. Вплоть до 26 декабря
КМГ вела напряженные бои на новом рубеже, отражая
многочисленные попытки противника срезать вбитый в его оборону
клин.
Перелом в ходе боевых действий наступил 26 декабря. В
этот день войска 6-й гвардейской танковой армии овладели
населенными пунктами Шалов, Дармотки, Палд. Войска 7-й
гвардейской армии частью сил вошли на рубеж Вишковцы—Сака-
лош, а соединения, действовавшие на юге, овладели пунктами
Лелед, Хелемба и продвигались вдоль северного берега Дуная
на Гарам-Кевешд. В это время войска 3-го Украинского фронта
тоже вышли на южный берег Дуная, и соединились с войсками
2.-го Украинского фронта. Кольцо окружения вокруг
будапештской группировки сомкнулось.
Вечером 26 декабря был отдай приказ корпусам группы 6
переходе с утра 27 декабря в новое наступление. В течение пя-
296

тидневных наступательных действий войскам группы пришлось
отражать частые ожесточенные контратаки противника с самых
различных направлений, преодолевать его упорное
сопротивление в горцо-лесистой и болотистой местности. К полудню 31
декабря корпуса группы продвинулись на десятки километров,,
расширив и углубив клин, вбитый в оборону врага. Задача
группы — обеспечить с севера действия главной группировки
войск фронта, взаимодействовавшей с войсками 3-го
Украинского фронта, по завершению окружения противника в районе
Будапешта — была успешно выполнена...
Боевые операции по освобождению Венгрии от фашистской
оккупации закончились окружением и полной ликвидацией
будапештской группировки немецких войск. В ходе ожесточенных
боев в Будапеште было взято в кольцо 188 тысяч вражеских
солдат, офицеров и генералов. Часть из них погибла, а большая
часть взята в плен нашими войсками. Таков был итог
будапештского сражения.
Нас не удивляло, что освобождение Будапешта потребовало
так много сил и времени. Мы понимали, что вермахт любой
ценой готов был удержать в своем стане последнего своего
союзника в разбойничьей войне. Группа армий «Юг» дополнительно
получила в это время 37 новых дивизий. Фашистское
командование непрерывно наращивало в Венгрии силы, оголяя другие
участки фронта, особенно на западе. В Будапештской операции
нами было разгромлено 40 дивизий и 3 бригады, что оказало
существенную помощь силам Красной Армии, наступавшим на
главном варшавско-берлинском направлении.
Разгром советскими войсками гитлеровских захватчиков в
Венгрии привел к тому, что из войны на стороне Германии был
выведен ее последний сателлит. Под руководством венгерских
коммунистов в Венгрии был образован национальный фронт
борьбы против фашизма за демократическую свободную
Венгрию. Созданное здесь новое правительство объявило войну
фашистской Германии. Красная Армия помогла венгерскому
народу создать независимую Венгерскую Демократическую
Республику и подорвать позиции внутренней реакции.
Конно-мехаиизированная группа, прикрывавшая действия
7-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий с севера и
северо-запада, занимала подковообразное положение, в центре
подковы находился крупный населенный пункт Левице, а концы
ее упирались в Прибельце и Свети-Юр на реке Грон. Таким
образом, наша группа во второй половине декабря 1944 года
вышла на территорию Чехословакии...
Новогодним подарком группы войск были не только вы-
\ 2$7

игранные крупные сражения, но и приказ народного комиссара
обороны СССР от 26 января 1945 года о преобразовании конно-
механизированной группы в гвардейскую.
В этом приказе говорилось:
«В боях за нашу социалистическую Родину против
немецких захватчиков конно-механизированная группа в составе 2-го
Украинского фронта наносила сокрушительные удары
фашистским войскам, уничтожала живую силу и технику противника.
За проявленный героизм и отвагу, за стойкость, мужество,
дисциплину, организованность и умелое выполнение боевых
задач преобразовать конно-механизированную группу в
гвардейскую и впредь ее именовать «Первая гвардейская
конно-механизированная группа».
Преобразованной КМГ вручить гвардейское знамя...»1
1-я гвардейская конно-механизированная группа войск к
началу наступления в районе реки Грои состояла из четырех
корпусов и ряда частей усиления, в частности 4-й гвардейский кавкор-
пус (9-я, 10-я гвардейские и 30-я Краснознаменная кавдивизии,
два истребительных' противотанковых артполка, твардей-
^ ский минометный полк, зенитный полк с другими частями
усиления); 6-й гвардейский кавкорпус (8-я, 13-я гвардейские и 8-я
Дальневосточная кавдивизия с двумя истребительными
противотанковыми артполками, гвардейским минометным полком,
зенитным полком и др.); в составе группы было пять танковых
полков, два самоходно-артиллерийских полка, 5-я
горноинженерная саперная бригада и др. Кроме того, в оперативное
подчинение командующего КМГ были переданы отдельная
противотанковая бригада, два гвардейских минометных и два зенитных
полка. 5-я воздушная армия выделила для работы с нами 264-ю
штурмовую и 13-ю гвардейскую истребительную авиационные
дивизии. А остальным соединениям группы необходимо было
продолжать доукомплектование и обучение.
В обращении Военного совета 2-го Украинского фронта в те
дни говорилось:
«...Мечется в страхе смертельно раненный фашистский зверь,
но положение его безнадежно. Не уйти ему от расплаты и
возмездия!
Славные конники-гвардейцы!^ Верховный
Главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин приказал нам
перейти в решительное наступление, разгромить и уничтожить
противостоящие силы врага. Великое доверие и честь оказаны
нам!
1 Архив МО СССР, фонд КМГ, д. 16, л. 91—92.
298

Наш народ знает немало беспримерных подвигов советского
казачества. Сколько раз деды и отцы ваши — славные сыны
Урала, Дона, Кубани и Терека — беспощадно рубили врагов,
очищая от них родную землю. Покажите и сейчас героизм и
доблесть, могучей лавиной обрушьтесь на врага, разите его
насмерть!
Военный совет фронта обращается к вам, прославленные
конники, советские чудо-богатыри! Покажите, что крепка и
несокрушима казачья сила! Смело входите в прорыв, развивайте
успех наступления! Полностью используйте преимущества
конницы— стремительность, лихость и умелый маневр в бою.
Дерзко нападайте на противника, обходите узлы
сопротивления, смелым и энергичным маневром громите врага, его
коммуникации, тылы и штабы, обрушивайте всю мощь огня и
сабельных ударов на головы фашистских разбойников...»
Призыв Военного совета фронта бойцы, офицеры и генералы
единодушно приняли к сердцу. Митинги, на которых
зачитывалось обращение, вылились в яркую демонстрацию духа
пролетарского интернационализма, беспредельной преданности
бойцов, сержантов и офицеров Родине и партии, готовность нанести
по врагу сокрушительные удары.
Войска 1-й гвардейской конно-механизированной группы,
воодушевленные призывом, вместе с передовыми частями
гвардейской армии генерал-полковника М. С. Шумилова успешно
форсировали реку Грон и, развивая успех, продолжали
наступление.
Путь наш пролегал на Брно и Прагу. Надо было преодолеть
Малые Карпаты, в горно-лесистых местах громить вражеские
заслоны, уничтожать гарнизоны противника, форсировать реки
Вааг и многоводную Мораву.
В ходе борьбы в Малых Карпатах решающую роль играли
обходящие врага отряды. Они действовали ночью в лесистой
местности, выходили на фланги и тыльг немецких частей,
оборонявших горные перезалы, дороги, дефиле, и своими дерзкими,
неотразимыми ударами вносили в ряды противника панику,
нарушали управление, связь, вынуждали врага бежать с Малых
Карпат,бросая технику и оружие.
Словом, войска нашего фронта стремительно рвались
вперед через леса и горные кряжи по бездорожью, сметая на своем
пути врага. Советских воинов-освободителей ждал
чехословацкий народ, стонавший под фашистским ярмом. Нас, воинов 1-й
гвардейской конно-механизированной группы, ждали Брно и
Прага.
Гвардейские конники, танкисты, артиллеристы и все бойцы
299

группы, вырвавшись далеко вперед от войск фронта, наступали
решительно и днем, и ночью без передышки. Бои, напряженные
до предела, не прекращались ни на один час. Бойцы и
командиры стойко и мужественно преодолевали неимоверные трудности
и беспощадно громили яростно сопротивляющегося врага..
Об одном из тяжелых, лично для меня, моментов не так
давно напомнил радист опергруппы штаба Иван Николаевич Па-
рафилов, ныне проживающий в городе Тбилиси. Вот что он мне
пишет:
«...С особым чувством и переживанием я всегда вспоминаю
и рассказываю случай, когда Ваша жизнь, дорогой Исса
Александрович, да и моя, висели на волоске, когда каждая секунда
могла стать в жизни роковой. Это случилось в преддверии
великой Победы над врагом. Нас сильно бомбили. Мы с
лейтенантом К. Добротворским вернулись от танкистов в расположение
нашей радиостанции. И вдруг в воздухе я увидел немецкие
самолеты. Они прямо над нами начали выстраиваться в
круг-цепочку, и вот один вошел в пике и выбросил бомбы, которые
летели прямо на меня. Их жуткий свист прижимал меня к земле.
Все потонуло в грохоте взрывов бомб. Когда я очнулся, в
голове стоял гул, а в глазах мрак, руки были словно не мои. Начал
ими шевелить — работают. Горели шея и лицо. Ощупал — все
было в крови. Сбросил с себя обломки досок, черепицы и кирпича.
Когда привстал, ноги в порядке. Вокруг все было разбито,
затянулось пылью и дымом. Но вновь почувствовал содрогание.
Бомбежка продолжалась". И вдруг обожгла мысль: где генерал,
где Батя? Я выскочил на улицу. Вижу, лежат убитые казак и
лошадь, на дороге стоит броиевичок. Увидел, как взорвалась
бомба в доме на противоположной стороне улицы. Ведь там
генерал, наш командующий, пронеслось в голове, и сразу
бросился к обрушивавшемуся дому. Завалы мешали проникнуть в дом.
Разбрасываю их и с трудом пробираюсь в одну из комнат. Вас,
дорогой Исса Александрович, не было. А потом вижу — впереди
просвет, падают доски и балки. Рванулся вперед и увидел в
обломках на полу фигуру человека. Наклонился, чтобы
рассмотреть, и вдруг почувствовал сильный удар по затылку, в глазах
помутилось. Когда пришел в себя, увидел перед собой Вас,
Исса Александрович, на полу в обломках. Осмотрел, ощупал —
живой! Вокруг что-то падало, поднимая пыль. Скорей
разбрасываю завал, накрывший Вас. Когда высвободил Вас из-под
обломков, чувствую: жизнь возвращается к Вам, вижу Вы
очнулись. Я спросил: «Как чувствуете себя, товарищ
командующий?» Голова, и лицо Ваши были залиты кровью. Осмотрел
голову и увидел .разрубленную рану. Я что-то Вам предлагал, а
300

Ваши руки тянулись к лицу и голове, которые были залиты
кровью, смешанной с пылью и грязью. Нельзя было терять ни
секунды, скорей выбираться. В это время к дому кто-то
приближался. Я позвал на помощь и увидел Ивана. Мы Вас, Исса
Александрович, приподняли под руки. Вы были бессильны.
Наконец, мы выбрались из-под развалин дома. По дороге ехала
грузовая машина. Остановили ее. В кабине сидел капитан. Мы
быстро посадили Вас в кабину и попросили капитана срочно
доставить Вас в ближайший медпункт. Когда машина
отъехала, я посмотрел на дом, где мы были минуту назад и увидел
лоднимавшийся столб пыли, все рухнуло. Успели мы с Вами
выбраться!..»
Да, был и такой тяжелый случай 2 апреля 1945 года, когда
я чуть не лишился жизни. А было это в населенном пункте
Пезинок.
Когда я очнулся, врачи мне сообщили: тяжелая контузия с
кровоизлиянием в мозг. — Но от госпитализации я наотрез
отказался, необходимо было оставаться в строю. Правда, контузия
давала знать о себе: сильная головная-боль, серьезное общее
недомогание, головокружение... Однако лечиться было некогда,
да и не время. Война подходила к концу, и у меня не было
никакого желания встречать нашу славную Победу на
больничной койке. Надо было кончать с противником в Малых
Карпатах и развивать удары по врагу в направлении городов
Братислава, Брно и Прага...
До подхода и начала штурма города Брно столица нашей
Родины — Москва салютовала гвардейцам КМГ семнадцать
раз—это семнадцать освобожденных нами чехословацких
городов, имевших особо важное значение.
Город Брно для фашистской Германии имел огромное
стратегическое значение как важнейший в Чехословакии центр
промышленности. Здесь были такие крупные военные заводы, как
«Шкода», «Зброевка» и другие, сконцентрированы огромные
запасы материально-технических средств и склады боеприпасов
противника. Брно—крупнейший узел дорог, большой
административно-политический центр страны. Немцы здесь создали
мощный узел сопротивления. Брно обороняли две танковые,
четыре пехотных дивизии, специальная дивизия «СС-полицай» и
множество отдельных частей, полков, подразделений и большое
количество артиллерии.
В 10 часов утра 15 апреля 1-я гвардейская конно-механизи-
рованная группа в четком взаимодействии с другими корпусами
и авиацией перешли в наступление. Противник до самого Брно
оказывал исключительно угюрное сопротивление. Шли непре-
301

рывные кровопролитные бои за каждую высоту, каждый дом,
за каждый тактический рубеж. Атаки сменялись контратаками.
Силы с обеих сторон были почти равными, но конногвардейцы и
другие соединения группы дерзко и умело взламывали
вражескую оборону и с жестокими боями приближались к Брно.
Войска группы начали штурмовать город. 18 апреля в
период штурма у убитого гитлеровского офицера был найден
подробнейший план обороны Брно. Этот план способствовал не
только сохранению жизни многим нашим воинам, но и
скорейшему овладению городом. Противник подбрасывал на помощь
осажденным в Брно дивизиям новые части из своих рез.ервов,
но они успешно перемалывались массированным огнем нашей
артиллерии, танков, взаимодействовавших с частями 5-й
воздушной армии.
К 13 часам 26 апреля в результате ночных ожесточенных
боев Брно полностью был освобожден нашими, войсками.
Улицы освобожденного города — второй столицы
Чехословакии— заполнили ликующие толпы людей. Они "вышли из
подвалов и бомбоубежищ приветствовать своих освободителей.
Усталые, запыленные, покрытые гарью советские воины переходили
из одних объятий в другие, им преподносили хлеб-соль, цветы,
вспыхивали стихийные митинги. Короче говоря, это была
искренняя манифестация дружбы и братства наших народов. И она
навсегда .осталась в моей памяти, как одно из самых ярких,
впечатляющих событий.
А в ночь на 27 апреля 1945 года войска 1-й гвардейской кои-
но-механизированной группы, ломая упорное и отчаянное
сопротивление противника, продолжали наступать в северном и
северо-западном направлениях от Брно.
В тот же день командующий фронтом потребовал к 29
апреля с ходу овладеть рубежом Тишнов, Збишов, Иванчице и
закрепиться на нем. В подчинение командования группы был
передан и 50-й стрелковый корпус. Теперь в составе 1-й
гвардейской КМГ действовало четыре корпуса.
Войска группы самостоятельно взломали фронт противника
и повели наступление на Прагу. Наш путь на чехословацкую
столицу был прочерчен по маршруту Вельки-Битеш, Чиглава,
Гумполец, Пяльгражимов, Качеродец, Влашим, Бенешев, Бист-
рилице и другие города и населенные пункты, занятые
противником.
Советские войска огромной дугой охватывали немецкую
группу армий «Центр» и часть сил группы армий «Австрия»,
действовавшие на территории Чехословакии. В центре этой
дуги на удалении сто пятьдесят-двести километров от линии фрон-
302

та находилась восставшая Прага. В этой вражеской
группировке насчитывалось более 900 тыс. человек, на ее вооружении
было до 10 тыс. орудий и минометов, свыше 2200 танков. Действия
ее поддерживали около 1 тыс. самолетов.
Восставшая под руководством Чешского национального
совета Прага звала нас на помощь. Нельзя было медлить ни
часу. На фронте нашего наступления создалась исключительно
сложная обстановка. Миллионная армада войск «Центр» и
«Австрия», действовавшая в Чехословакии после падения Берлина,
не хотела сложить оружия. Ее командование заявило:
«Капитуляция только на Западном фронте!» Немецкое командование
-делало все для сдерживания наступления советских войск,
создавало все условия для оккупации Чехословакии американцами
и англичанами. Это было хорошо понятно нам: они хотели
сдаться в плен не нам, а им.
Военно-политическая обстановка, сложившаяся в эти-дни,
диктовала необходимость быстрейшего разгрома группировки
войск противника в Чехословакии и оказания своевременной
помощи вооруженному восстанию трудящихся Праги.
Ударные группировки 1-го и 2-го Украинских фронтов,
которыми командовали Маршалы Советского Союза И. С. Конев и
Р. Я. Малиновский, по сходящимся направлениям с севера и
юго-востока нацелили стрелы мощных ударов по врагу в
районе Праги. Группировка 2-го Украинского фронта, в которую
входила и 1-я гвардейская конно-механизированная группа,
наносила удары по врагу вдоль долины реки Ииглава и по
кратчайшему пути выхода к Праге с юго-востока, отрезав пути
отхода войск противника на запад. Таким образом, усилиями 1-го
и 2-го Украинских фронтов окружалась вражеская группировка
войск в Чехословакии, и совместно с 4-ым Украинским фронтом
она рассекалась и уничтожалась по частям.
9 мая 1945 года на рассвете был дан сигнал войскам 1-й
гвардейской КМГ, сигнал к последнему наступлению. Части
7-го гвардейского мехкорпуса на предельной скорости
атаковали заслоны немцев и прорвались в район Бельки-Битеш.
Развивая стремительное наступление вдоль шоссе Брно—
Прага, части корпуса сметали с пути ошеломленного
противника. А 4-й и 6-й гвардейские кавкорпуса действовали
параллельно, заодно обеспечивая и фланги мехкорпуса.
В тот же день наш 7-й гвардейский механизированный
корпус, совершив стремительный скачок на северо-запад, вошел в
столицу Чехословакии город Прагу с юга и соединился здесь с
4-й танковой армией 1-го Украинского фронта генерала Д. Д
Лелюшенко.
303

Занятием Праги кольцо окружения вражеских войск в
Чехословакии сомкнулось. В течение двух следующих дней крупная
группировка войск генерал-фельдмаршала Шернера, которая
отказалась капитулировать, была ликвидирована войсками 1-го,
2-го и 4-го Украинских фронтов.
8 этот день на улицах Праги царили великая радость и
ликование. С братской помощью советских людей рождалась
новая Чехословакия — свободная, независимая, социалистическая
страна. Блестящая победа Красной Армии в Берлинской
операции создала благоприятные условия для полной ликвидации
последней крупной группировки вражеских войск на территории
Чехословакии.
Приятно отметить, что Пражская операция явилась
завершающей в разгроме вооруженных сил фашистской Германии.
Здесь отгремели и последние выстрелы по врагу. Вооруженные
Силы Советского Союза своей победой завершили 2-ю мировую
войну в Европе, принесли свободу и независимость странам
Европы, освободив их от фашистского рабства.
* # $
9 мая 1945 года день Великой Победы советского народа
над гитлеровской Германией — стал днем освобождения и
чехословацкой столицы — Праги. Но войска 1-й гвардейской конно-
механизированной группы вместе с другими соединениями
фронта всю ночь и весь день 10 мая еще продолжали уничтожать в
пригородах Праги вражеские группировки, оказывавшие
яростное сопротивление.
К вечеру войска КМГ начали сосредоточиваться южнее и
юго-западнее Праги. Воины вспоминали боевых друзей,
которым суровая военная судьба не позволила увидеть День
Победы, которые отдали жизнь за Родину, за жизнь миллионов
других людей.
Командиры и политорганы частей и соединений 1-й
гвардейской КМГ докладывали командованию о результатах
проведенных боевых операций на завершающем этапе Великой
Отечественной войны; представляли к награждению самых отважных
воинов — солдат и офицеров лучших частей и подразделений. И
каждая страница этого материала, пусть даже коротко, подчас,
коряво написанная, дышала огнем прошедших сражений. За
каждой из них стоял воин-герой, воин-победитель, простой
советский человек, воспитанный ленинской партией в духе
непревзойденного патриотизма и братской дружбы народов. Он,
советский гражданин — рабочий или колхозник, интеллигент или мо-
304

лодой человек, начавший сознательную жизнь с ратного
поля, — в рядах Советской Армии быстро овладевал нелегкой
профессией солдата, мужественно преодолевал любые трудности и
невзгоды фронтовой жизни. Он, советский человек, с какого бы
края страны не пришел в наши ряды — с российских ли
просторов, кубанских или донских степей, жаркой Средней Азии, с
украинских или белорусских земель, из глубоких ли ущелий
Кавказских гор или Прибалтики — на поле брани становился
искусным и храбрым воином, морально и духовно несравненно
превосходящим своего противника. Иначе и быть не могло.
Такова классовая суть советского воина, глубоко понимающего, за
что и за кого он воюет, за что он, если потребует обстановка,
отдаст и свою жизнь во имя победы над врагом. Так его
воспитала Коммунистическая партия, таким его вырастил советский
социалистический строй, так его пестовали армейские
командиры и политработники, партийные и комсомольские организации
Советской Армии, проявляя о нем постоянную заботу.
Потому и рождался массовый героизм у наших солдат и
командиров.
Примеров, показывающих массовый героизм советских
воинов,— миллионы. Все их невозможно описать. Ряд примеров,
подтверждающих это, я приводил уже выше. Но мне хочется
привести еще несколько фактов из множества случаев
проявления на поле боя высокой отваги" и мужества, стойкости и
ратного мастерства воинов-гвардейцев.
Войска КМГ с тяжелыми боями, чаще всего действуя в
глубоких тылах врага, прошли тысячи километров от Кавказских
гор и Сталинграда до стен далекой Праги. Тысячи и тысячи
бойцов, командиров и политработников КМГ были награждены
боевыми орденами и медалями, многие из них заслужили
высокое звание Героя Советского Союза. Среди них командир 30-го
гвардейского кавполка А. И. Гераськин, командир эскадрона
К. И. Недорубов, командир орудия Айдамир Ачмизов, командир
эскадрона Г. П. Романюк, наводчики М. Абдулов и А. Гусько,
командир артиллерийской батареи Д. Песков, командир истре-
бительно-противотанкового артполка корпуса Е. А. Косты-
лев и др.
«Коммунисты, вперед!» — раздавался призыв в самые
критические моменты боя. И коммунисты поднимались в атаку на
врага, презирая смерть. От них не отставали и комсомольцы.
Все они вели за собой других. Коммунисты и комсомольцы
всегда были впереди, их пример мужества и отваги поднимал
воинов на подвиг. Место павшего коммуниста на поле брани
занимал другой воин, который потом становился коммунистом, от-
20 Под гвардейским знаменем
305

личившись в бою и на деле показав свою преданность делу
партии.
Известно, насколько ожесточенными были бои в Венгрии.
Борьба шла за каждый рубеж, за каждый населенный пункт.
Во время наступления на Яшцапай эскадрон казаков был
прижат сильным огнем врага к минному полю. Спасти товарищей
от гибели по собственной инициативе вызвался парторг
эскадрона рядовой Лабонин. Под градом автоматно-пулеметного
огня он вынул более 50 мин (в том числе 13 противотанковых).
Благодаря подвигу коммуниста эскадрон с малой кровью
выполнил важную боевую задачу.
Примером высокой стойкости и мужества был коммунист,
до войны рабочий, Кузьякин Павел Николаевич. За время
войны он в боях был ранен 10 раз, но чудом выживал и снова
возвращался в строй, продолжая еще яростнее бить врага. В
последний раз командир орудия Кузьякин взрывом вражеского
фауст-патрона был почти полностью искалечен. Но и это не
сломило его воли к жизни: ранения черепа, правого предплечья,
локтевого сустава, ампутация руки, двухкратное ранение
правого коленного сустава с удалением чашечки, многочисленные
осколочные, а также и сквозные ранения таза обрекли Павла
Николаевича, казалось бы, на смерть. Но он сейчас не только
жив... Кузьякин при таком состоянии здоровья после войны
закончил технический институт, потом и вечерний университет
марксизма-ленинизма. Теперь работает старшим инженером в
научно-исследовательском институте Министерства авиационной
промышленности. Его девиз: «Ни одного дня без работы, ни
одного дня без книги!» Сочетая работу с продолжением
образования, П. Н. Кузьякин заочно закончил еще и юридический
институт, получил диплом правоведа.
В частях и соединениях группы войск было много
разведчиков — коммунистов и комсомольцев, душой и сердцем преданных
своей трудной профессии. Среди них были наши прекрасные,
овеянные героической романтикой советские
девушки-патриотки. К нам они пришли добровольно, по велению сердца, и надо
сказать, что они, комсомолки, не уступали воинам-мужчинам в
храбрости и отваге в бою. Напомню лишь имя одной из многих.
Это — разведчица, комсомольский вожак, замечательный
агитатор и организатор молодых воинов Ольга Христова-Кравченко.
Она, как истая кавалеристка, с честью прошла весь тяжелый
путь войны, а после войны стала ученым, деканом факультета
Московского института химической промышленности.
Среди воинов-радистов особой отвагой, аккуратностью,
знанием своего дела отличался Степан Саакян. Ни ранения, ни
306

контузии не могли заставить его оторваться от выполнения
боевого задания. С. А. Саакян за заслуги и личную храбрость,
проявленные на фронте, был награжден тремя орденами, двумя
медалями «За отвагу» и пятью другими медалями. Ныне
коммунист Саакян ведет научную работу, он преподаватель
института в Ереване.
Его фронтовой друг Гриша Ахаян в кавкорпус пришел
тринадцатилетним подростком, сбежав во время войны из детдома
для круглых сирот. Его долго не брали. Но парень оказался
настолько настойчивым, что пришлось зачислить его в
артдивизион сыном полка. Смышленый, не боявшийся трудностей,
шустрый мальчуган настойчиво изучал боевое оружие,
систематически овладевал мастерством артиллерийского разведчика.
Прошло время, и сын полка Ахаян вступил в комсомол, стал
смелым разведчиком. А когда ему крепко захотелось истреблять
врагов «собственными руками», Ахаяна по его настоянию
назначили командиром противотанкового орудия. И вскоре он
показал свои способности в артиллерийском деле, удивив одно-
лолчан своей смелостью и умением.
В славном 152-м гвардейском истребительно-противотанко-
вом артполку Героя Советского Союза Е. А. Костылева мне
часто приходилось бывать и наблюдать за действиями его чудо-
богатырей. И вот однажды немцы опять пошли на нас лавиной.
Создавалась довольно опасная ситуация, в которой
артиллеристам снова пришлось принять основной удар на себя. С
наблюдательного пункта вижу, как на одном участке танки врага так
приблизились, что вот-вот сомнут передний край. А командир
полка успокаивает: «Там в секрете орудийный расчет Ахаяна...
Этот не пропустит врага!» И рассказал мне подробности одного
из эпизодов героизма этого комсомольца. Случилось так, что
в пути ночью исчезли военнопленные на трофейной автомашине,
«прихватив» с собой и конвойных. Таким образом две наши
девушки сами оказались в плену у врага. Позорный случай! Это
. не могло не возмутить Ахаяна и его друзей — Соболя, Садино-
ва, «железного шофера» Кочегуру, наводчиков Лабаду и Елда-
шева, связиста Саакя^а... «Фрицы украли наших девушек,—
чуть не со слезами от гнева заявил Ахаян командованию. —
Такой позор не потерпим!.. У нас, на Кавказе, раньше за кражу
девушки истребляли род обидчиков... А мы что?! Не можем
отомстить убегающему от нас фрицу-похитителю?!» — кипел он от
злости.
Короче говоря, «экспедиция» из двух орудийных расчетов и
радиста быстро «оседлала коней» и ночью пустилась в погоню
под командой горячего Ахаяна. Всю ночь артиллеристы гнались
307

за врагом окольными путями, не теряя радиосвязи с полком. К
рассвету гвардейцы обогнали колонну противника, к которой,
как они предполагали, присоединились «укравшие» девушек
немцы. Уточнив направление отступающей колонны, команда
Ахаяна замаскировалась в разрушенных домах в селе
Петровка — у большой дороги, по которой вытянулась вереница авто-
машин, следовавших за тремя танками.
Внезапным огнем артиллеристы подожгли все три танка, а
потом начали бить по вражеским машинам. Немцы были
охвачены паникой. В этом переполохе похищенные
девушки-радистки овладели немецкими автоматами, залегли в кювете и
начали косить врагов. Продолжали бить по ним и осколочными
орудийные расчеты. К тому времени подоспел и подвижный отряд
полка, преследовавший противника. Уцелевшие фашисты были
взяты в плен.
Наташа Чечетка и Мая Савкова были спасены. Григорий
Ахаян за этот подвиг был награжден орденом Красного
Знамени, участники этой необычной «экспедиции» Саакян, Сарди-
нов, Кочегура и другие также были удостоены высоких наград...
На Родину мы возвращались под овеянными боевой славой
гвардейскими знаменами. С собой в качестве трофеев мы везли
поверженные знамена разгромленных вражеских дивизий. Мы
не без гордости вспоминали последние сражения на поле брани.
И было чем гордиться. Войска 1-й гвардейской конно-механизи-
рованной группы на протяжении всего периода боевых действий
в Чехословакии наступали впереди главных сил, составляли
острие клина 2-го Украинского фронта, который
последовательно пронизал толщу обороны противника через всю
Чехословакию до Праги и юго-западнее от него, до встречи с союзными
войсками.
Лучшие соединения КМГ были удостоены высоких наград
Родины. 4-й гвардейский Краснознаменный Кубанский
кавалерийский корпус был награжден орденами Суворова и Кутузова
1-й степени, 9-я гвардейская — орденами Красного Знамени и
Кутузова 1-й степени, 10-я гвардейская кавдивизия — орденом
Кутузова.
Кавалеристы и танкисты, артиллеристы и летчики,
разведчики и саперы^ связисты и медики показали себя верными
сынами советской Отчизны, бесстрашными и умелыми воинами,
беспредельно преданными интересам советского народа. .И я
всегда буду гордиться тем, что мне выпала честь командовать
такими воинами, вместе с ними перенести все тяготы самой
беспощадной и опустошительной за всю историю человечества
войны, увидеть вместе с ними день великой Победы и вместе с
ними принять участие в Параде Победы на Красной площади в
Москве.

ПОСЛЕ
ИСТОРИЧЕСКОГО
ПАРАДА
-у ¦»¦ а исторический Парад Победы были приглашены луч-
И1ИШИ шие, достойнейшие воины всех родов войск страны Со-
Н В ветов. Это — рядовые, сержанты, старшины, офицеры,
¦Ль «И.генералы, адмиралы, маршалы. Сводные полки
возглавляли командующие фронтами.
Высокой честью для каждого из нас было участвовать на
таком Параде победителей.
Ветеран 4-го гвардейского кубанского Краснознаменного
орденов Суворова и Кутузова кавалерийского корпуса старший
сержант Павел Федорович Сакун — участник Парада в числе
более двухсот кавалеристов корпуса вспоминает:
«8 часов 30 минут утра. Мимо нас, направляясь на Красную
площадь, идет 1-й Белорусский фронт, а через сорок пять,
минут стали и мы на отведенное место, прямо против Мавзолея
Ленина. И вот Красная площадь замерла. С последним ударом
курантов, отбивших 10 часов 24 июня 1945 года (воскресенье),
из Спасских ворот на прекрасной белоснежной лошади
появился Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. К нему на вороном
коне красивым кавалерийским аллюром подскакал и застыл,
*
309

отдавая рапорт, командующий Парадом Победы Маршал
Советского Союза К. К. Рокоссовский...
И вот духовой оркестр из тысячи двухсот труб заиграл
торжественный марш. Кавалеристы, выделяясь среди других
полков своей красивой формой, необыкновенной стройностью и
блеском золотых звезд, орденов и медалей на груди/ развернулись
у Исторического музея и у Мавзолея, замерли в
церемониальном шаге с повернутыми к трибуне лицами. Красная площадь
загремела, и звуки оркестра утонули в громе аплодисментов
участников Парада, в которых проявлялась какая-то особенная
любовь и уважение к героям-конникам. А дальше у моста через
Москва-реку конники-гвардейцы растворились в объятиях
огромной массы ликующих москвичей. Мы были горды...»
И как было не гордиться, когда так высоко оценены всеми
подвиги советских воинов'и вместе с ними твой непрерывный
ратный труд во имя победы над ненавистным врагом.
...Идя вечером в Кремль, я волновался. Отчего — этого сам
не мог понять. Может, смутно предчувствовал, что обещанный
отдых опять перенесется... Ведь за все четыре года войны я не
отрывался от действующих войск, не имел ни одного дня
отдыха в полном смысле этого слова. А напряженное состояние
человека на передовой, отвечающего не только за судьбы
сложных боевых операций, но и за каждого воина, каково — это
известно.
На банкете, как обычно, руководители партии и
правительства находились во главе стола. По установленному заранее
порядку командующие фронтами подходили к членам
Политбюро ЦК партии и обменивались с ними взаимными
поздравлениями с Победой.
Члены Политбюро во главе со Сталиным сидели за первым
столом в Георгиевском зале. За этим же столом сидели
Маршалы Советского Союза — командующие войсками фронтов.
Столы, командармов.вплотную прилегали к столу членов
Политбюро. Произносилось много замечательных тостов в этот
исключительно торжественный вечер в Кремле.
Когда был провозглашен тост за наш 2-й Украинский фронт,
к И. В. Сталину и членам Политбюро подошли для
поздравления командующий фронтом Маршал Советского Союза Р. Я.
Малиновский, командующие: генералы Маиагаров, Шумилов
и я... Иосиф Виссарионович отрекомендовал нас членам
Политбюро: «Прошу любить и жаловать — это наши новые
дальневосточные кадры».
Тогда я понял, почему до банкета Сталин интересовался у
Родиона Яковлевича состоянием моего здоровья. Отдых опять
310

сорвался. На второй день, после торжеств в Кремле, я уехал на
Забайкальский фронт командовать сбветско-монгольскими вой-,
сками и принялся готовить их к боевым действиям против
японской Квантунскои армии на полях Маньчжурии.
Пришлось решать «тысячу проблем пустыни Шамо» и
столько же проблем Хингана. Утверждают, что время в степи
тянется медленно, но для нас летело оно быстро и бурно.
19 июля 1945 года, т. е. спустя около трех недель после
Парада Победы, мною был отдан боевой приказ конно-механизи-
рованной группе советско-монгольских войск о сосредоточении
на границе с Маньчжурией.
. Восточный конец «оси Берлин—Рим—Токио» все еще
продолжал войну. Союзники наши по антифашистской коалиции —
Америка и Англия — не могли справиться с японским
империализмом, который несколько раз угрожал и нашей стране, хотя
каждый раз получал довольно внушительный отпор и
откатывался от нашей земли битым. Не послужили для японских
милитаристов достаточным уроком разгром их войск на озере Ха-
сан и особенно на реке Халхин-Гол. Находясь в союзе с
фашистской Германией против Советского Союза и за все годы
войны угрожая нашей стране военным нападением с востока,
Япония помогала Гитлеру вести войну против СССР. Кто из нас не
знал, что Япония в Маньчжурии держала огромную армию, ш>
стоянно нацеленную на наш Дальний Восток? В самые для нас
трудные годы войны с фашистской Германией Советский Союз
вынужден был держать до 40 дивизий на нашей
дальневосточной границе против Квантунскои армии в Маньчжурии.
Нарушая договор о нейтралитете, японцы обстреливали и топили в
море наши мирные корабли, они готовили бактериологическую
войну против СССР, МНР и Китая... А разработанный в Токио
в 1942 году новый план военных действий против СССР
предусматривал отторжение от нас Дальнего Востока и Сибири. Но
разгром гитлеровцев под Сталинградом и на Кавказе перепутал
все карты не только гитлеровцам, но и японским агрессорам.
Япония, ведя войну с американскими и английскими
войсками, не уменьшила силы Квантунскои армии. В ней было
сконцентрировано свыше одного миллиона двухсот тысяч отборных
солдат и офицеров, 2/3 всего танкового парка страны, половина
артиллерии и самые лучшие императорские дивизии. Несмотря
на потери, Япония имела в 1945 году армию численностью до 7
миллионов человек, располагавшую свыше 10 тыс. самолетов,
более 500 боевых кораблей. Демократические организации в
стране были ликвидированы.
Наше правительство не могло спокойно смотреть на этот
311

очаг новой войны против нас и предприняло решительные меры
для ликвидации военной опасности на Дальнем Востоке. Вместе
с тем оно считало своим интернациональным долгом освободить
народы Китая и Кореи от японских захватчиков. Наше
правительство выполняло и. союзнический долг согласно
Тегеранскому и Ялтинскому соглашениям трех великих держав по вопросам
Дальнего Востока. Оно заявило, что целью вступления
Советского Союза в войну является, разгром агрессивных сил
империалистической Японии, чтобы ускорить ее капитуляцию и
приблизить конец второй мировой войны, обезопасить наши
дальневосточные границы, освободить народы, и в том числе
японский, от дальнейших жертв и страданий, помочь странам
Азии, и прежде всего Китаю, избавиться от японских
оккупантов.1 Такое заявление Советского правительства было
воспринято всем прогрессивным человечеством с чувством глубокого
удовлетворения.
Учитывая все это, советское верховное командование
развернуло три фронта на Дальнем Востоке. «Главной
военно-стратегической целью дальневосточной кампании являлся разгром
основной ударной силы японского милитаризма — Квантунскои
армии — и освобождение от японских захватчиков
северо-восточных провинций Китая (Маньчжурии) и Северной Кореи.
Успешное решение этой задачи резко'ускорило бы капитуляцию
Японии».2
Маршал Советского Союза А. М. Василевский был назначен
Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем
Востоке, который подробно ознакомил меня, командующего
смешанной группой крнно-механизированных советско-монгольских
войск, с общей обстановкой на новом театре военных действий
и более конкретно с планом предстоящей операции. Группа
входила в состав Забайкальского фронта, которым командовал
Р. Я. Малиновский.
В плане операции войскам конно-механизированной группы
ставилась задача: наступая на калчан-пекинском направлении,
на правом крыле Забайкальского фронта, разгромить войска
Внутренней Монголии князя Дэ-вана и императора
Маньчжурии Генри Пу-и, а в оперативной глубине сразиться с силами
Квантунскои армии, овладеть городами Суйюань, Шанду,
Калган, Долоннор, Жэхэ. А это.значило преодолеть пустыню Гоби
и недоступные горы Большого Хингаиа.
1 См.: Великая Отечественная война Советского Союза, стр. 532.
а Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1974, стр. 506.
312

Пустыню Гоби китайцы называют «Шамо» (Пустыня
смерти) и не без основания. А мы ее назвали «противником номер
два». Мертвая пустыня явилась молчаливым союзником
обреченного на вымирание феодально-буржуазного строя в
.Маньчжурии. Казалось, она задалась целью основательно измотать
силы, причинить нам большие потери и этим облегчить
положение неприятеля.
За пограничными увалистыми высотами притаились войска
конно-механизированной группы, готовые по первому сигналу
ринуться через государственную границу и начать наступление
на территории Маньчжурии. В полночь через границу ушли
сильные разведывательные и передовые отряды с
задачей—уничтожить проводную связь на японских пограничных заставах, а
затем внезапным налетом разгромить их.
Через определенное время был получен сигнал приступить к
выполнению первой задачи.
И в этот же миг тишину ночи разорвал резкий гул
моторов— двинулись в'наступление танки, самоходные орудия,
бронемашины, автомобили, затрещали мотоциклы:.. Тьму
прорезали тысячи лучей света. И, казалось, вспыхнула пламенем вся
степь, огненная река, вырвавшаяся из берегов, с ревом и
грохотом двинулась в глубь Маньчжурии.
Вскоре появились первые партии пленных. Начались
допросы. Японские офицеры и солдаты, которых мы допрашивали,
были в полной растерянности. Они не могли понять
случившееся, так неожиданно и внезапно для них все произошло. В
гарнизонах успели только объявить боевую тревогу, а открыть
огонь им не дали наши передовые отряды — засыпали их
гранатами, огнем из пулеметов и автоматов. Гарнизонам,
окруженным нашими частями, оставалось одно — сдаться в плен.
— Я так и не успел подать команду на отход, — откровенно
рассказывал офицер.—Весь небосвод на западе вдруг
осветился. Громоподобный рокот и огонь стали надвигаться на нас
молниеносно. Солдаты оцепенели. Многие бросились на колени
и стали молиться. Все смирились со своей судьбой и решили,
что богиня Аматерасу Оомиками отвернулась от нас... Наказал
бог...
Нельзя было не поверить этому пленному. Действительно, с
первыми лучами солнца через главную линию пограничных
холмов перевалились, тысячи и тысячи воинов
конно-механизированной группы — танкисты, кавалеристы, мотоциклисты... И
неудержимой лавиной катились вперед, подняв густой туман
раскаленной пыли.
В такой момент к командному пункту подскочил офицер
313

связи на мотоцикле. На лице его выделялись лишь зубы да
белки глаз. Он напомнил мне своим внешним видом танкиста,
которого я видел под Москвой в 1941 году, когда тот выскочил
из горящего танка.
— Тяжело? — спросил я командира разведгруппы.
— Очень душно, товарищ командующий. Пылью дышим.
— Покажите вашу флягу!
Во фляге осталось всего несколько глотков воды, которая
была рассчитана на весь день.
— Невозможно дышать — раскаленный песок лезет в нос и
рот. Приходится полоскать горло,—оправдывался офицер Ту-
латов. . ¦
Из такого эпизода следовал вывод: мы не до конца
продумали все «мелочи» и, видимо, недооценили трудности, с
которыми предстояло столкнуться. Ведь когда по песчаной степи
движется не одно подразделение, а многочисленные массы, клубы
пыли долго не оседают. Мне хорошо была знакома
невыносимая тяжесть, возникающая от палящего зноя, когда легкие с
горячим воздухом всасывают раскаленную пыль.
Возвратившаяся разведгруппа лейтенанта Тулатова, которая
была брошена в район Суккул для захвата водоисточника,
доложила, что вода непригодна для питья — колодец отравлен...
И сделал это лама — служитель буддийского монастыря.
Пришлось дать задание политорганам войск—'разъяснять
бойцам и офицерам, что мы вступили в страну, опутанную
сетью монастырей и храмов, страну, задурманенную
многочисленными религиями: шаманизмом, буддизмом, даосизмом... И
нельзя в таком случае пренебрегать религиозными чувствами
жителей Маньчжурии.
...Что же придумать против угнетающего людей зноя?
Увеличиваем скорость машин по только что проложенной колее.
Но упругий горячий воздух еще больше сушит губы, обжигает
потное лицо и все тело. Мой адъютант Леонид Семенидо не
выдерживает, тянется к фляге. Но, поймав мой взгляд, только
поправляет ее и облизывает потрескавшиеся губы. Все это
невольно вызывает спазму в горле и тошноту...
Подразделения противника, не оказывая сопротивления,
отходили к озеру Далай-Нур.
Неожиданно подул резкий каленый ветер. Кто-то из наших
крикнул:
— Песчаная буря!
Колючие, как крапива, песчинки начали хлестать по лицу и
рукам. Еще мгновенье — и все вокруг заволокло вздыбленной
песчаной завесой. Не вздохнуть полной грудью, не глотнуть
314

воды. Такая буря — тяжелое бедствие пустыни. Мы еще раз
ощутили на себе дикую и свирепую силу стихии.
Шофер натянул на копот машины чехол, а мы все укрылись
под плащ-палатками. В ушах неистово гудело, на тело давила
упругая тяжесть ветра и песка.
Когда буря, продолжавшаяся несколько часов, стихла так
же неожиданно, как и началась, я с трудом скинул с себя
бурку и, расправив затекшие мышцы, замер от изумления.
Пустыня преобразилась. Исчезла редкая и приземистая
растительность. Вокруг лежало бескрайнее море барханов — и ни одной
живой души. Показалось, что я один среди песчаной пустыни.
Но вот рядом что-то зашевелилось, и из-под осыпавшегося
песка показалась плащ-палатка. Скинув ее, передо мной предстал
сержант Король — водитель моей машины. В следующий
момент пески заколыхались, и, словно по мановению какой-то
таинственной силы, барханы на глазах мгновенно
преобразились в воинов. И будто, ничего не было. Снова такая же
гнетущая неподвижность раскаленного воздуха. ч
Вскоре мне доложили, что мы преодолеваем последние
километры пустыни Гоби, перед высотой у города Долоннора
передовые боевые порядки танков начали перестраиваться для
атаки.
Подъехав ближе, сам увидел: автоматчики соскакивают с
автомашин и устраиваются на броне. Танки, поднявшись по
отлогому скату, устремляются на город.
Впереди, справа от дороги, сквозь серую дымку, затянувшую
долину Луанхэ, уже показались дома, вышка с поднятым на
переднем плане аэростатом — это ' аэродром. На взлетном
поле — несколько самолетов. Дальше просматриваются контуры
города. Он обнесен глинобитио-каменной стеной. По углам
возвышаются наблюдательные вышки.
Стремительно развертывается танковая атака. Мы с
полковником Иванушкиным броском выдвигаемся вперед и
занимаем командно-наблюдательный пункт. Атакующие быстро
заняли аэродром и устремились к казармам. Автоматчики
спрыгнули с задних танков и начали «осваивать» аэродром: заняли
диспетчерский пункт и прилегающие объекты.
Казармы и другие районы вокруг «ощетинились» пулеметно-
ружейным огнем. Накал боя все возрастал. Танкисты и
автоматчики, овладев казармами, устремились вперед, на город До-
лоннор. Они получили приказ в первую очередь занять
радиоцентр, телеграф, телефонную станцию, банк и другие важные
объекты. В это время остальные соединения и части группы
315

атаковали Чжанбэй, который находился на пути к Калганско-
му укрепленному району.
Отдав распоряжение соединениям группы отрезать
противнику путь отхода на Жэхэ, а в сторону Калгана выслать
разведку, мы двинулись вслед за танками и автоматчиками к
городским воротам.
Атака была настолько стремительной, что врагу не удалось
организовать свои силы и оказать нам серьезное сопротивление.
Командование растерялось окончательно и вынуждено было
выставить белый флаг. Жители .Долоннора встретили нас
восторженно.
Наступление на Жэхэ продолжалось так же мощно и
стремительно, как и началось. В памяти на всю жизнь остался
эпизод, связанный со взятием этого города. До Жэхэ оставалось
около 50 километров труднейшего горного пути. Внезапность
решала все. Но в пути стало ясно, что наступавшие на Жэхэ
отряды 8-й и 59-й кавалерийских дивизий подойдут к городу
несколько разновременно. Наиболее успешно действовал 252-й
усиленный полк. У нас, конечно, и в данной обстановке
имелись важнейшие тактические преимущества: равномерность
ударов по Жэхэ с разных сторон с быстрым направлением усилий
из глубины. Во всем этом были свои преимущества, тем
более, что подходящие дивизии и бригады мы могли вводить в
бой, сообразуясь с конкретно сложившейся боевой
обстановкой.
Дивизии второго эшелона КМГ в это необычайно
напряженное грозовое утро делали невероятные усилия, чтобы сократить
время выхода на подступы к Жэхэ. Но в данный момент
стремительный бросок даже одного-двух усиленных полков мог дать
хорошие тактические результаты.
Увлекаемый предстоящими событиями, я то и дело
поторапливал шофера Сергея Короля. Дорога значительно улучшилась,
и наша маленькая колонна передового командного пункта КМГ
быстро приближалась к Луаньпину. Справа и слева тянулись
крутые безлесные скаты гор, с которых все еще мчались
бурные потоки воды. Наступление ведь продолжалось в самый
разгар ливневых дождей, когда всюду в горах бушевала стихия,
грозившая огромными бедствиями.
Нам было известно, что в Жэхэ расположен гарнизон,
насчитывавший в своем составе более десяти тысяч человек из
японских войск. Внезапность и на этот раз нам должна была
обеспечить решающие тактические и психологические
преимущества, при которых можно захватить Жэхэ даже частью
своих сил и с малой кровью.
316

Сержант Сергей Король выжимал из «виллиса» скорость.
Но при этом он не забывал следить, чтобы .машины с
автоматчиками охраны, радиостанцией и офицерами связи не
отставали от нас. Нам надо было побыстрее догнать передовой
отряд.
Поднявшись на вершину горы, мы увидели подразделение
хорошо вооруженных солдат в форме войск Маньчжоу-Го. В
их окружении стояли в кузове «виллиса» наши офицеры
Васильев и Шведов. Мы остановились возле них.
Шведов доложил, что эти солдаты ушли из Жэхэ, чтобы
влиться в ряды подходящей с юга части. Из рассказов этих
добровольцев стало ясно, что в Жэхэ нас пока не ждут и не
знают, что мы находимся так близко к городу. Да и на пути
нет никаких военных постов.
Эти сведения надо было быстро уточнить. Но у нас не была
времени. Тут меня осенила догадка: возможно, передовой отряд
двинулся в обход города с юга, получив новое задание
комдива... Чтобы уточнить обстановку, надо немедленно выдвинуться
непосредственно к городу. Можно было, конечно, послать для
этой цели кого-либо из офицеров. Но ждать его возвращения и
терять время — излишняя роскошь, которую нельзя себе
позволить в такой обстановке.
Машины наши ехали быстро, но мне казалось, что время
тянется невыносимо медленно. Склоны гор постепенно
раздвигались, открывая перед нами панораму Жэхэ. Но нашего
передового отряда не видно было. Что же делать? Нельзя
допустить, чтобы гарнизон Жэхэ. и бригады японцев,
расположенные в этом районе, успели подняться против нас по боевой
тревоге! А что если самому заявиться в штаб японского гарнизона
в Жэхэ и продиктовать условия капитуляции? Ведь именно ва
время наших переговоров доложат японцам о том, что дороги
на Пекин и к морю перерезаны советско-монгольскими
войсками, что с запада к городу подошли крупные силы советских
войск. Мне казалось, что это, пожалуй, наиболее верный путь
принудить японцев к капитуляции.
Офицерам связи были отданы необходимые распоряжения, и
мы двинулись в город. Риск. Но без риска нет победы. Теперь
многое зависело от того, насколько быстро, без задержки мы
проскочим к штабу.
Несколько наших автомашин плотной колонной на большой
скорости пронеслись мимо монастыря. Слева промелькнули
редкие улицы с огородами, на которых виднелись согнутые
черные спины землеробов. Под колеса бросались собаки.
Прохожие удивленно таращили глаза. Кто-то, испугавшись, спешил
31Г

-скрыться во дворе, кто-то, разобравшись, в чем дело,
приветливо махал руками. При въезде в одну из центральных улиц я
увидел впереди японских патрульных.
— Возле них остановись, — говорю Королю.
— Может, не надо? — буркнул в ответ сержант Король, но
не получив ответа, повторил приказ: — Есть остановиться!
Машина с диким визгом остановилась. Другие машины
остановились так, что перекрыли улицу. Сообразив, в чем дело,
японцы опешили. Капитан Семенидо с переводчиком подбежали
к ним, объясняя на ходу, что от них требуется указать
наикратчайшую дорогу в штаб дивизии.
Мы не успели двинуться, как нам навстречу из дома
выскочили два наших бойца.
— Стойте!—крикнул один из них и, подбежав, доложил:—
Товарищ командующий, в городе японские части. Они в
крепости на северной окраине. Наши дивизионные разведчики
проникли в центральный район города. Штаб японцев
расположен на площади у крепостной стены и частично в крепости.
— Передайте командиру разведгруппы: немедленно прибыть
к этому штабу. Я буду там. Действовать в зависимости от
конкретно сложившейся обстановки.
— Есть, — крикнули разведчики и стремглав бросились
назад...
У входа в штаб стояли часовые. Мы остановились.
Автоматчики намеревались выскочить из машин. Но я жестом остановил
их, тихо приказал:
— Всем оставаться на местах!
Можно было, конечно, ворваться в штаб, пленить офицеров
и продиктовать условия капитуляции гарнизона. Но при этом
непременно возникнет стрельба, которая встревожит
находящиеся в городе и крепости войска. Мне казалось, что лучше
всего провести психологическую атаку против командования
японского гарнизона.
— Майор Шведов и капитан Семенидо, вызовите старшего
японского начальника.
Они, было, направились к зданию. Но оттуда показалась
группа офицеров во главе с коротконогим крепышом, холеное
лицо которого украшало пенсне.
Выйдя из автомашины, я принял позу человека,
ожидающего доклада, и строго посмотрел на коротконогого. Тот блеснул
стеклышками пенсне вправо, влево и, встретив мой суровый
взгляд, направился ко мне. По глазам видно было, что японец
растерян и плохо владеет собой.
«Нужно заставить его заговорить первым. Пока будет док-
318. " .

ладывать, лучше почувствует, кто хозяин положения». Но
японец, остановившись передо мной, не проронил ни слова.
«Молчишь? — зло подумал я. — Если ты, самурайская твоя
душа, немедленно не заговоришь...» Японец, к моему удивлению,
правильно понял мое состояние. Он быстро, сбивчиво залепетал.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Перед вами представитель советского командования.
Предлагаю условия безоговорочной капитуляции.
Сопротивление бесполезно". Город окружен войсками Забайкальского
фронта.
Японский полковник не успел заговорить, как подошел еще
один офицер. Он оказался представителем генерального штаба
японской армии и просил две недели для доклада
командующему 44-й армии генералу Хонго, а потом с его согласия
главнокомандующему и императору.
— А известно ли вам, что 15 августа пал кабинет Судзуки?—
спросил я. — Военный министр Анами, член высшего военного
совета генерал Иосио Синодзука и другие покончили жизнь
самоубийством. Вам не с кем согласовывать вопрос о
капитуляции.
— Но император... — глухо пробормотал генштабист.
Было ясно, что они еще не чувствуют себя обреченными. И
кто знает, на что могут решиться-с отчаяния эти двое? Пока
они просто ошеломлены нашими внезапными, дерзкими и
стремительными действиями.
— Если вы не согласитесь на немедленную капитуляцию, —
предупредил я, — через два часа вступит в силу мой приказ, и
советско-монгольские войска начнут штурм города. Тогда уже
никто не сможет поручиться за вашу жизнь и жизнь ваших,
подчиненных.
Генштабист посуровел, затем на его лице скользнула
ироническая улыбка. Он решительно шагнул вперед, как бы
отстраняясь этим отрешения судьбы гарнизона, и хотел что-то
сказать. Но за моей спиной послышался шум моторов. Поняв, в
чем дело, я произнес тоном, выносящим приговор:
— У нас в народе говорят: «Если враг не сдается, его
уничтожают». Вы должны принять решение о капитуляции
немедленно или это сделает за вас уже другой, более разумный
офицер.
В этот момент к нам подъехала артиллерийская батарея
капитана Рагулина и невесть откуда появившаяся машина
гвардейских минометов «катюша».
Сообразительный комбат бойко доложил мне, что все пути
отхода из Жэхэ перерезаны передовыми отрядами, а главные
ЗШ>

силы сосредоточились для штурма города в исходных районах
на обратных скатах высот. Он жестом указал на прилегающие
к городу горы.
Такой доклад «убедил» японцев, и генштабист заговорил
теперь по-другому, демонстрируя знание русского языка:
— Хоросо, обстоятельства вынуздают меня покорицца. Но я
могу елозить орузие при непременном соблюдении двух момент.
Во-первых... Во-вторых...
Предъявленные им условия сводились к следующему:
сохранить офицерам «мечи и привилегии». и переговоры с нашей
стороны «мозет вести только военачарник», равный ему по
званию или выше его.
— Что касается первого требования, — ответил я, — то
соблюдение его гарантировать не могу. Единственное, что
обещаю — сохранить всем жизнь. Относительно второго условия
можете не беспокоиться: перед вами — генерал-полковник
Советской Армии Плиев.
Услышав это, генштабист вдруг весь подтянулся, вроде бы
внутренне «спружинил» и прошелестел:
— Мы васа знаем, васа превосходительство, — он, сложив
ладони у груди, зашипел.
Как мне потом пояснили, такое шипение по этикету
японской аристократии означало подобострастие и готовность к
услугам. -
В течение ночи гарнизон был разоружен и пленен частями
конно-механизированной группы советско-монгольских войск.
Овладение городом Жэхэ имело большое
оперативно-стратегическое значение. Оно открывало путь к Пекину и на
побережье. А с выходом войск к Ляодунскому заливу оказывались
отрезанными все пути сообщения между Маньчжурией и
северными провинциями Китая, где располагалась группировка
противника, которую японское командование наметило перебросить
в Маньчжурию против наступавших здесь советских войск.
Словом, этот день был насыщен событиями, оказавшими большое
влияние на дальнеший ход боевых действий в Маньчжурии.
К тому времени в центре Забайкальского фронта 6-я
гвардейская танковая армия овладела городами Чжанту, Синьме-
нем, Ляошанем и вышла на подступы к Чанчуню. Возникшая
угроза вынудила'часть штаба Квантунской армии
передислоцироваться из Чанчуня в Мукден.
Но и тут настиг японцев наш десант. В 13 часов над
Мукденом появились десантные самолеты в сопровождении
истребителей, на борту которых было 225 автоматчиков. Они быстро
овладели районом аэродрома и взяли в плен японских летчиков.
320

В одном из помещений наши автоматчики пленили и самого
императора Маньчжурии Генри Пу-и. Японцам не удалось
вывезти его в Токио, настолько быстро был захвачен аэродром.
Тут же он попросил советских автоматчиков не передавать его
в руки японского командования, которое получило высочайшее
повеление доставить его к императору Японии.
В Мукдене войсками Забайкальского фронта были
освобождены военнопленные американцы и англичане, находившиеся в
японском лагере. Среди них оказалось много офицеров и
генералов, занимавших большие военные посты в ходе второй
мировой войны.
Но самым узловым событием 19 августа была встреча
главкома советских войск на Дальнем Востоке Маршала Советского
Союза А. М. Василевского, Маршала Советского Союза К. А.
Мерецкова, генерал-полковника Т. Ф. Шлыкова и других с
начальником штаба Квантунской армии генерал-лейтенантом
Хата, японским консулом в Харбине Миякава и начальником 1-го.
отдела штаба Квантунской армии Сидзима, на которой японцы
приняли безоговорочную капитуляцию.
Разумеется, что к такому согласию японская сторона
пришла не по доброй воле. К тому времени хребет японского
империализма — Квантунская армия — была поражена и
расчленена молниеносными ударами Советской Армии и
Военно-Морского флота.
В то время, когда соединения конно-механизированной груп->
пы с боями преодолевали пустыню Гоби и штурмовали горы*
Большого Хингана, другие войска Забайкальского фронта вы--
рвались на оперативные просторы Маньчжурской долины и
устремилдсь к жизненно важным центрам страны. Навстречу
им, взламывая долговременную оборону японцев, успешно
наступали войска 1-го Дальневосточного, а с севера лавиной
выдвинулись войска 2-ой Краснознаменной и 15-й армий 2-го;
Дальневосточного фронта.
Японцы продолжали активно сопротивляться, на многих
участках переходили в контратаки и проводили перегруппировку
своих войск. Противник стремился занять выгодные
оперативные рубежи на линии Цзинь-Чжоу—Чанчунь—Гирин—Тумынь.
Японское командование пыталось отвести войска в Северный
Китай и сохранить главную ударную силу.
Но наше командование быстро разгадало нехитрый прием
противника. Генеральный штаб Красной Армии опубликовал
разъяснение о капитуляции Японии. В нем говорилось:
«Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с
момента, когда японским императором будет дан приказ своим во-
21 Под гвардейским знаменем
321

оружейным силам прекратить боевые действия и сложить
оружие и когда этот приказ будет практически выполняться».
Переговоры еще не означали конца войны. Боевые действия
в Маньчжурии продолжались.
Главным силам Забайкальского фронта предстояло выйти
на побережье Ляодунского залива, освободить полуостров и
города Порт-Артур, Дальний (Дайрэн). Задача же КМГ была
не менее сложной — она продолжала развивать наступление в
общем направлении на Пекин. Это наступление открывало
перед нами перспективу установить взаимодействие с частями 8-й
народно-освободительной армии Китая и разгромить Бэйпин-
скую группировку войск Северного фронта японской армии.
Еще в ходе наступления на Жэхэ мы деятельно готовились
к дальнейшему этапу операции на жэхэ-пекинском и калган-
пекинском направлениях.
В период наступления на пекинском направлении возник ряд
серьезных сложностей не только оперативного, но и
политического характера. Чанкайшисты вместо того, чтобы бить
японских захватчиков, неожиданно активизировали свои боевые
действия против 8-й народно-освободительной армии Китая, они
атаковали войска народной армии всюду, где только было
возможно. Гоминдановское командование встревожилось нашим
успешным наступлением на Пекин. Обеспокоенность
командования гоминдановских войск росло по мере нашего приближения
к Великой китайской стене. Она еще больше усилилась, когда
части КМГ захватили и разоружили трехтысячный гарнизон
важной крепости на пути в Пекин—Губэйкоу. Тут появляется и
приказ японского командования сдаваться в плен только
правительственным войскам чанкайшистского Китая или США...
Это было понятно нам. Антинародный режим Чан Кай-ши с
разгромом Японии не мог удержаться без поддержки США:
приходом советских войск усиливалась Красная Армия Китая, и
гоминдановские правители в этом увидели свою гибель.
Не обращая внимания на переполох в стане врага и тревогу
в лагере наших союзников, которые за нашей спиной вели
переговоры о перемирии с Японией, мы стремительно приближались
к Пекину. На рассвете 22 августа передовые отряды КМГ
вышли к рубежу Яньлочжуан, Шисячжань.
Японцы решили задержать наступление конио-механизиро-
ванных войск на этом рубеже. Здесь они имели сильные
оборонительные сооружения и много войск. От пленных мы узнали и
то, что американская авиация усиленными темпами
перебрасывает в район Пекина крупные силы Чан Кай-ши.
Действия Чанч Кай-ши становились все более враждебными
322

и коварными. Через своих представителей, подсылаемых к нам,,
он в форме ультиматума требовал остановить дивизии КМГ и
вернуть их за Великую китайскую стену, грозил* что
продолжение наступления на Пекин вызовет осложнения в
советско-китайских отношениях. Гоминдановские представители
игнорировали при этом тот факт, что мы помогаем китайскому народу
избавиться от японской оккупации, и наши действия в полной
мере соответствуют советско-китайскому договору, на основа-
, нии которого обе стороны обязались «вести войну против
Японии до окончательной победы».
Предательские шаги гоминдановцев мало меня беспокоили.
Они только ускорили принятие решения — сосредоточить все
силы коино-механизированной группы для последнего броска
ка Пекин. Войска КМГ к этому времени обрели ту боевую
энергию и динамичность, которые позволили нам смело решать
самые сложные и трудные задачи. А до Пекина оставался, один
прыжок, и мы были готовы совершить его быстро и весьма
* успешно.
Но в это время мне вручили краткую и лаконичную
телеграмму командующего войсками Забайкальского фронта,
которая гласила, что мы должны отвести наши соединения обратно
к северу, за Великую китайскую стену.
Вечером того же дня ко мне прибыл представитель
командующего Шаньси-Чахар-Хэбэйским военным округом 18-й
армейской группы 8-й народно-освободительной армии генерал-
полковника Не Жун-чженя и вручил письмо. Командующий
писрл: «В разгроме Японии и в деле освобождения китайского
народа вы уже оказывали нам большую помощь, в этом мы
всегда признательны вам. Но предстоит тяжелая борьба.
Реакционная группировка Гоминдана под непосредственным
руководством американских империалистов наступает ка нас.
Гражданская война в Китае неизбежна." Поэтому мы надеемся на
вас и просим вашей дальнейшей помощи.
В ближайшее время просим передать нам все трофеи,
захваченные вашими войсками у японцев, — винтовки, пулеметы,
минометы, артиллерию, боеприпасы, машины, рации и прочее
военное имущество.
По приказанию главнокомандующего 8-й армией генерала
Чжу Дэ я должен укреплять районы Жэхэ и Чахара. Будем
дружественно сплачиваться с народами Внутренней
Монголии...»1
1 Текст письма находится в архиве МНР.
323

Заметив, что я медлю с ответом, представитель обеспокоен-
но сказал:
— Вы — Красная Армия, и мы — Красная Армия. У нас
один враг. Дайте нам оружие и боеприпасы.
Мне, конечно, было понятно, что* раз Чан Кай-ши и его
войска ведут бои против 8-й народно-освободительной армии, то
выдать оружие ее частям — значит помочь китайскому народу
в его тяжелой борьбе...
В момент прощания с китайским коллегой было получено
радостное сообщение о том, что войска нашего
Забайкальского фронта освободили от оккупантов город Порт-Артур.
Квантунская армия была разгромлена войсками советских
фронтов и Военно-Морским флотом на Дальнем Востоке. Этот
разгром возвестил всему миру об окончании второй мировой
войны.
Но... если бы японский летчик-смертник, атаковавший 11
апреля линкор «Миссури», знал, что, несмотря на его
самопожертвование, на борту этого корабля 2 сентября 1945 года будет
подписан акт о безоговорочной капитуляции, он предпочел бы
жить. Ему нашлась бы работа у новых хозяев. Генерал Макар-
тур на борту линкора «Миссури» произнес речь перед
подписанием пакта. Он сказал: «Проблемы, связанные с различными
идеалами и идеологиями, были разрешены на полях сражений
всего мира, а потому не подлежат дискуссиям и дебатам».1
Но разве у империалистов США и Японии разные идеалы и
идеологии? Разве в войне друг с другом они решали
социальные проблемы? Дело, конечно, было гораздо проще. Драка
между ними шла все из-за тех же источников сырья, рынков
сбыта, сфер влияния... «Дымовая завеса» Макартура была
довольно прозрачной. Не противоположность, а общность их
идеалов и идеологий решила будущность японского империализма.
Сигемицу, надо полагать, не обманывался на тот счет, что пока
янки охраняют Ниппон «от проникновения коммунистической
опасности», пакт не является надгробной плитой. Сигемицу,
очевидно, понимал, что наступило лишь временное затмение
«солнца» японского империализма. Сигемицу помнил, кто помог
встать на ноги немецкому фашизму, он слышал в словах
Макартура их истинный смысл...
И совершенно прав Маршал Советского Союза А. М.
Василевский, бывший главнокомандующий советскими войсками на
Дальнем Востоке, когда он говорит: «Внезапность и сила
первоначальных ударов позволили советским войскам сразу же за-
1 Киоси Й.ноую. История современной Японии. М., 1955, стр. 264.
324

хватить инициативу. В правительстве Японии начало военных
операций Советским Союзом вызвало панику. «Вступление
сегодня утром в войну Советского Союза, — заявил 9 августа
премьер-министр Судзуки, — ставит нас окончательно в
безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее
продолжение войны». Таким образом, именно действия Советских
Вооруженных Сил, по признанию японского руководства, а не
атомная бомбардировка городов Японии американскими
самолетами решили судьбу Японии и ускорили окончание второй
мировой войны.
Массовое уничтожение населения японских городов
атомным оружием не диктовалось никакой военной необходимостью.
Атомная бомба была для правящих кругов Соединенных
Штатов не столько актом конца второй мировой войны, сколько
первым шагом в «холодной войне» против СССР».1
Рано утром 3 сентября во всех частях и соединениях конно-
механизированной группы смешанных советско-монгольских
войск состоялись митинги. Вечером Москва снова салютовала
доблестным войскам Советской Армии и кораблям
Дальневосточного Военно-Морского Флота, освободившим от захватчиков
весь Северо-Восточный Китай, провинции Чахар, Жэхэ, Кван-
тунскую область, Северную Корею, Южный Сахалин и
Курильские острова. День 3 сентября был объявлен Днем Победы над
империалистической Японией.
В результате разгрома Японии создались благоприятные
условия для подъема национально-освободительного движения во
всей Азии.
В молниеносном разгроме главной ударной силы
милитаристской Японии — Квантунской армии — серьезный вклад
внесли войска дружественной Монгольской Народной
Республики. Как известно, МНР и Япония имели общую границу
протяженностью более 2 200 километров по Маньчжурии и
Внутренней Монголии. Японский агрессор не раз покушался на
свободу и независимость монгольского народа. В результате
победы на полях Маньчжурии была ликвидирована и эта угроза.
Народ революционной Монголии избавился от своего
смертельного врага и спокойно продолжает строить новую,
социалистическую жизнь. Участие народной армии Монголии в этой войне
вместе с советскими войсками стало неоценимой академией
приобретения боевого опыта, жизненной школы неразрывной
братской дружбы двух народных армий.
И хочется особо подчеркнуть, что в укреплении боевой брат-
ВасилевскийА. М. Дело всей жизни, стр. 518.
325

ской дружбы двух народов и их армий большая заслуга
принадлежит маршалу X. Чойбалсану и генералу Ю. Цеденбалу,
Первому секретарю ЦК МНРП, выдающемуся государственному
деятелю Народной Монголии, бывшему заместителю главкома и
начальнику политуправления МНР.
Приятно сознавать, что победа, одержанная войсками
Советского Союза и МНР на Дальнем Востоке, явилась новой
демонстрацией могущества социалистического лагеря, великой
организующей и руководящей роли Коммунистической партии,
торжества советского военного искусства, блестящего таланта
советских полководцев.
Партия и Правительство СССР достойно отметили
мастерство и мужество советских воинов в войне с японским
империализмом на Дальнем Востоке: 87 воинам было присвоено
высокое звание Героя Советского Союза и дважды Героя Советского
Союза (в том числе и мне), более 300 тысяч воинов были
награждены орденами и медалями, а все участники этой войны
получили медали «За победу над Японией».
# * &
За годы Великой Отечественной войны на
советско-германском фронте и во время разгрома войск империалистической
Японии осенью 1945 года советская конница сделала все, что
могла для полной победы над ордами фашизма, для
освобождения народов Советского Союза и всей Европы от ига
фашистской Германии..
Кавалерийские корпуса упорно и стойко сражались с врагом
в передовых рядах действующей Советской Армий и вторую
мировую войну вместе с другими соединениями вооруженных
сил страны победоносно закончили под Прагой и у озера Бало-
тон, в Берлине и на Эльбе. Финалом ратных подвигов коино-
механизированных войск во имя свободы и независимости
советского народа, во имя свободы и мирной жизни всех народов
на земле было их активное участие в разгроме милитаристской
Япфнии. Это было и финалом второй мировой войны.
326

ОГЛАВЛЕНИЕ
Солдат, полководец, герой 5
За нами Москва . • # . . . . . . ' . 11
Перед грозой . '—
На зов Родины . .25
Лицом к лицу . • . . . 32
Наш второй рейд по тылам врага . . .* . . . . 40
Так бушевал «Тайфун» 49
Под гвардейским знаменем 60
В битве за Сталинград . . 85
Враг меняет направление главного удара . . . . . . . —
Между Доном и Волгой - . . . 90
Приказ Родины; «Ни шагу назад!» . - 102
Замыкая сталинградское кольцо... . . . . . 116
На реке Чир за кольцом # . . 134
Украинские дни и ночи 154
Быть ли глубоким рейдам? —
На штурм Нового Буга 159
Главное поражение . . , . 181
Новое задание . . . . . . . . . . . . 199
Решительный удар 212
Радость большой победы . . 227
Рейд длиною в тысячу километров 249
Мы прощаемся с Украиной . . . . ... . . . —
На острие главного удара . .' 257
Кто же будет первым? . . 273
Выход из вражеского кольца 279
Путь на Прагу через Будапешт . . .291
После исторического парада % 309

Исса Александрович Плиев
ПОД ГВАРДЕЙСКИМ ЗНАМЕНЕМ
Редакторы Б. А. Ф а р д з и н о в, А. Т. Голиева
Художник Н. Ф. Василенко
Художественный редактор X. Т. Сабанов
Технический редактор С. X. Гутиева
Корректор О. П. Дзанаева
Наборщики В. П. Богданова, Л. Вашецкая
Печатники 3. Г. К а р г и е в а, В. И. Ж у р а з л ё в
Сдано в набор 23-УШ-1976 г. Подписано к печати 29-Х1-1976 г. Формат
бумаги бОхв^в. Печ. л. 20,5.+1л. вклад.жУсл.-п. л, 19,06.4-0,93 вклад, учетно-изд. листов
20,25+0,82 вклад. Тираж КОООэкз. Заказ № 9480. Изд. № 61. Цена 85 коп. на тип.
бум. № 1,- 79 коп. на тип. бум. № 2. ЕЙ 02899.
Издательство .Ир* Управления по делам издательств, полиграфии и книжной
торговли Совета Министров СО АССР, г. Орджоникидзе, ул. Димитрова, 2. Книжная.
типография Управления по делам издательств, полиграфии и книжной торговли:*
Совета Министров СО АССР, г. Орджоникидзе, ул. Тельмана, 16.

Цена 79 коп.